«Занесенный клинок»

Занесенный клинок (fb2) - Занесенный клинок [ЛП] 966K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Хлоя Нейл

Хлоя Нейл Занесенный клинок

Над переводом работали:

Переводчики: Triadochka, Tei2113

Вычитка: Triadochka, Tei2113

Переведено для -chloe.ucoz.com/

БЛАГОДАРНОСТИ

Одиннадцать лет назад я понятия не имела, что написала роман, который будет опубликован, а тем более, что «Некоторые девушки кусаются» станет первым в серии из тринадцати книг. Тогда я бы даже не подумала так обнадеживаться, но сейчас я благодарна и восхищена.

Написание книги — это одновременно командная работа и индивидуальная — и все это с перерывами. Я очень благодарна всем, кто внес свой вклад в этот процесс, особенно моему редактору, Джессике Уэйд, которая вытащила Мерит из самотеков много лет назад, и моему агенту, Люсьенне Дайвер, которая поставила на что-то безызвестное. Моей ассистентке, Кристе, за то, что подстегивала меня писать дальше, и моим мальчикам, Джереми, Бакстеру и Скауту, за оказанную поддержку и разрядку смехом. Моей семье и друзьям, включая наших с Джереми матерей, распространявших экземпляры «Некоторые девушки кусаются» по всей стране, надеясь привлечь читателей к продолжению серии. И моим друзьям и коллегам по работе, которые невероятно помогли мне сбалансировать два странных мира, в которых я живу. Спасибо всем за вашу поддержку и любовь.

Читателям, которые оставались верными мне и Мерит — угощениям и сарказму, неудачным шуткам и выгибанию брови — на протяжении тринадцати романов. Слов недостаточно, чтобы выразить, как я благодарна вам за то, что вы предоставляете нам столько своего времени. Я надеюсь, что вы получили наслаждение, читая эти книги, так же, как и я, когда писала их.

Думаю, больше всех благодарность заслужила Мерит. Она — это я и не-я, подруга и, как мое создание, в некотором роде ребенок. Изначально она была Кейт, одно время состояла в группе и в конечном итоге погрузилась в мир, который обескураживал даже самых смелых людей. Прости за это, Мер, и удачи тебе и твоему возлюбленному.

Не могу дождаться, чтобы посмотреть, что же будет дальше.

Глава 1 СИГНАЛ ОТЛИЧНЫЙ

«Теперь как раз тот колдовской час ночи…»

— Уильям Шекспир, «Гамлет»[1]

Конец августа

Чикаго, штат Иллинойс

В Чикаго была полночь, и все было хорошо.

Я стояла перед Домом Кадогана, величественным и роскошным трехэтажным каменным домом на покатом участке газона в чикагском Гайд-Парке. Он был окружен внушительным забором, предназначенным для того, чтобы не подпускать наших врагов, охраняемым мужчинами и женщинами, которые рисковали своими жизнями, чтобы защитить Дом от нападения.

Сегодня вечером, когда лето подходило к концу, и прохладный ветерок просачивался сквозь безмолвную тьму, тут было мирно.

Повесив на бок катану и завершив патрулировать обширную территорию, я кивнула охраннику у ворот и побежала к лестнице, ведущей к светящемуся портику. Один последний взгляд, чтобы убедиться, что в королевстве все спокойно, а затем я открыла дверь… и вернулась в хаос.

Прелестное фойе Дома Кадогана — полы из твердой древесины, стол-тумба, богато украшенный душистыми цветами, мерцающая люстра — было переполнено людьми и шумом. За столом для регистрации сидел вампир, а трое других — просители, добивающиеся встречи с Этаном Салливаном, Мастером Дома — ждали на скамейке вдоль стены. Вампиры переносили коробки к лестнице в подвал для дальнейшей погрузки под пристальным взглядом Элен, наставницы Дома.

Там были такая суматоха и активность, потому что Мастер Дома Кадогана завтра женится.

На мне.

Из-за угла фойе вышел вампир с темной кожей и бритой головой. Это был Малик, правая рука Этана. На нем был темный облегающий костюм — официальная форма Дома Кадогана — его кожа заметно контрастировала с белоснежной рубашкой и бледно-зелеными глазами. Он окинул взглядом помещение, нашел меня и двинулся в мою сторону.

— Напряженная ночь, — произнес он.

— Ага.

— Снаружи Дома толпа?

Я покачала головой.

— Нет, но Люк сказал, что они уже занимают места на тротуарах возле библиотеки. ЧДП пришлось привлечь дополнительных людей, чтобы контролировать ситуацию.

Мы с Этаном поженимся в Библиотеке Гарольда Вашингтона[2], главном здании города в центре Чикаго. Жители города выстраивались, чтобы за этим наблюдать.

Малик ухмыльнулся.

— Кажется, «Трибьюн» назвал это «свадьбой десятилетия».

— Я просто хочу свадьбу без сверхъестественной драмы, — сказала я. Чикаго, и особенно Дом Кадогана, кажется, ее привлекают.

— У Люка все под контролем, — высказался Малик о капитане охраны Кадогана. — И все мы делаем то, что можем.

С этим я поспорить не могла. Весь Дом поддерживал нас, с восторгом помогая отпраздновать женитьбу их любимого Мастера, человека, который даровал им бессмертие. Вампиры Кадогана гладили скатерти, полировали серебро, засовывали приглашения в конверты, обтянутые алым шелком.

— Я очень ценю их усилия, — сказала я. Их помощь давала Этану больше времени, чтобы руководить Домом, а мне больше времени, чтобы обеспечивать его безопасность.

Комната погрузилась в тишину, все разговоры и активность остановились, когда Мастер Дома Кадогана вошел в помещение. Все взоры обратились к нему, включая мой.

То, что мы знали друг друга чуть больше года, не вызывало у него ни малейшего волнения. И тем не менее — то, что он мой, а я всенепременно его, оказывало еще более мощное воздействие.

Он был высоким и поджарым, с телом человека, который когда-то был солдатом. Даже сейчас, будучи лидером вампиров, он сохранял ту же рельефную форму. Его волосы были золотисто-светлыми и длинной до плеч, глаза зеленее изумрудов. Его челюсть была квадратной, нос прямой, губы обычно либо кривились в порочной усмешке, либо вытягивались в серьезную линию — выражение лица Мастера с грузом на плечах.

На нем также была форма Кадогана — элегантный черный костюм, который шел ему как дорогой, сшитый на заказ наряд, которым он, вероятно, и был. На нем была белая рубашка на пуговицах, верхняя расстегнута, чтобы было видно блестящую серебряную каплю медальона Кадогана, которая висела у него на шее. Это был знак солидарности, единства среди вампиров Кадогана. И он носил его так же, как делал все остальное.

Рядом с ним стояла невысокая женщина с загорелой кожей и темными волосами. Она была вампиром, во всяком случае если судить по невидимому гулу магии вокруг нее. И учитывая напряженность ее лица, она была вампиром, который чем-то обеспокоен.

— Мы будем на связи, — пообещал Этан, и она, сцепив пальцы вместе, склонила к нему голову.

— Огромное спасибо.

— Всегда пожалуйста, — ответил он, и мы смотрели, как она направляется к двери.

Но когда я снова посмотрела на Этана, его взгляд был устремлен на меня.

«Страж», — произнес он посредством нашей телепатической связи, осматривая кожу и сталь моего костюма. «Мне нравится, как ты выглядишь».

«Это хорошо», — ответила я. «Потому что завтра ты на мне женишься».

Его улыбка была немного порочной.

«Да».

Мы с Маликом подошли к нему.

— Миссис Блай? — спросил Малик.

— У нее есть племянник-человек, и она подумывает ввести его в Дом. Его родители не в восторге от этого, и она хотела, чтобы мы с ними поговорили.

Малик улыбнулся.

— Она хочет, чтобы мы уговорили их на Дом.

— Как мы убеждаем комиссию, — сказал Этан с ответной улыбкой и взглянул на меня. — Ты скоро уходишь?

Сегодня мой девичник, организованный Линдси, подругой в Доме и охранницей, и Мэллори, моей старой подругой и свидетельницей. Малик и Люк, бойфренд Линдси, отвечали за мальчишник Этана. Я понятия не имела, что они запланировали, и не уверена, что хотела бы знать.

— Через час.

— Пойдем в мой кабинет, — сказал Этан, кивнув Малику, и положил руку мне на спину, ведя меня через вампиров и коробки дальше по коридору.

— От начальника охраны до свадебного мула, — проговорил вампир с копной кудряшек, его руки были напряжены от усилий, пока он нес огромную коробку по коридору.

— Я почти уверена, что мулы жалуются меньше, Люк, — сказала вампирша с раскачивающимся белокурым хвостиком, которая шла за ним с намного более легким грузом — связкой длинных, спиралевидных веток.

— Палки, — произнес Люк, осторожно положив коробку на пол и одарив нас кривой усмешкой, его лицо было обрамлено взъерошенными светлыми волосами. — Зачем тебе на свадьбе палки?

— Это не палки, — ответила Линдси. — Это ивовые ветви, и они для обстановки.

Люк сочувственно покачал головой и взглянул на Этана.

— Твой приказ, Сир?

Этан улыбнулся.

— Свадебные декорации находятся вне моей компетенции, а еще я подозреваю, что Мерит тоже не имеет к ним никакого отношения.

Тут не поспоришь. Технически я была общественным представителем, но скорее относилась к категории Ворвись на Вечеринку с Мечом, нежели к Спланируй Вечеринку. Я передала подготовку моей матери и Элен, наставнице Дома, они обе мастерски планировали вечеринки. А когда Мастер вампиров женится на дочери магната недвижимости, вечеринка неизбежна. Я сказала им «просто и элегантно» и «белые пионы», и вложила бразды правления им в руки. Это означало, что за прошедшие четыре месяца они задавали мне как минимум по двадцать пять вопросов за ночь.

— Хэштег свадьба, — произнес Люк с улыбкой.

Линдси покачала головой, плотно сжав губы.

— Ты все еще неправильно его используешь.

— Хэштег притеснение, — проговорил Люк. Не из-за недостатка попыток, но Люк никогда не вставлял сноски правильно. Вероятно, не так уж неожиданно для столетнего вампира.

— Я уверен, что Элен сегодня высоко оценит ваши усилия, — сказал Этан. — А мы завтра.

Я взглянула на Люка.

— Ты сегодня удержишь его подальше от неприятностей?

— Слово скаута, — ответил Люк, его лицо было изумительно льстивым. Поскольку вампиры были экспертами в блефе, я не могла сказать, была ли это на самом деле правда или же прикрытие для ночного кутежа и смутьянства.

— Если мне позвонят из ЧДП, — проговорила я, поочередно глядя на Люка и Этана, — неприятностей не оберетесь.

— Точно, — произнесла Линдси, шлепнув Люка по руке.

Этан сунул руки в карманы и забавляясь поднял подбородок.

— Поскольку с нами будет Катчер, шансы на арест невелики.

Я прищурила глаза.

— Потому, что он работает в офисе Омбудсмена или потому, что он может при помощи магии отвадить неприятности?

— И то, и другое.

Пока это работало.

— А что ты запланировала на свою вечеринку? — спросил Этан. — Полагаю, она не включает в себя чаепитие и чтение серьезных книг.

Я сделала вид, что поправляю невидимые очки.

— Ну, мы будем читать вслух «Энциклопедию Британнику»[3] и смотреть на «YouTube»[4] видяхи с Нилом Деграссом Тайсоном[5]. Еще мы могли бы найти время для макраме.

— Не сомневаюсь, — произнес Этан. — И поскольку ты вернешься на рассвете…

— Вернусь.

Когда его взгляд опустился на мои губы, Линдси прочистила горло и переложила ивовые ветви, чтобы поглядеть на часы.

— Мы уезжаем ровно через час, — сказала она, а затем указала на меня. — Приготовься зажигать.

Люк, прищурившись, посмотрел на нее.

— Ты говорила, что стриптизеров не будет.

— Не будет. Незамужняя женщина может позажигать и без стриптизеров. И, смею сказать, она имеет на это право за ночь до того, как подпишется на вечность… — Она с опаской взглянула на Этана. — Того, что, я уверена, будет верным и покорным союзом.

Этан с сомнением фыркнул.

— Верным, да. Покорным? — Он обвел меня задумчивым взглядом. — Изредка.

— Я бываю покорной, когда это того требует.

— И это сигнал нам сваливать из этой комнаты, — сказал Люк. — Пойдем, Блонди.

— Час, — повторила Линдси, кинув мне еще один взгляд. Они ушли, а мы с Этаном остались в его кабинете.

Когда мы остались наедине, я скользнула в его объятия, наслаждаясь устойчивым звуком его сердцебиения, свежим запахом его парфюма, теплом его тела.

— В последнее время таких моментов было не так много, — произнес он, крепко обняв меня и положив свою голову на мою. — Не с планировкой свадьбы, просителями и Николь.

Николь Харт — глава Дома Харт в Атланте и основательница Ассамблеи Американских Мастеров, новой организации Мастеров двенадцати вампирских Домов страны. Чикаго недавно прошел через многое, связанное со сверхъестественным, большей частью потому, что колдунья по имени Сорша Рид, чикагская версия Малефисенты[6] из высшего общества, обрушилась на центр Чикаго. Мы приструнили ее — и не позволили создать армию сверхъестественных существ — после чего мэр осталась нами очень довольна. Она сбежала от ЧДП, но спустя четыре месяца так и не было никаких ее следов, и мэр по-прежнему оставалась нами довольна. Николь хотела извлечь выгоду из этой доброжелательности, что подразумевало множество телефонных звонков и интервью для Этана.

— Я как раз подумала о том же, — сказала я. — Я буду рада, когда закончится завтрашний день.

Он выгнул одну золотистую бровь, его коронный прием.

— Ты уже готова к тому, что наша свадьба окончится?

— Более того, я готова к началу нашей совместной жизни и окончанию свадебной подготовки. И, — добавила я, — уже хочется узнать, что же там подготовили Мэллори и Линдси.

— Сегодня ты будешь вести себя хорошо. — Словно скрепляя соглашение, Этан приподнял мой подбородок пальцем, затем опустил свои губы на мои. Поцелуй был нежным, дразнящим. Намек на будущее. Обещание и вызов.

— Для прощального поцелуя, — проговорила я, когда снова смогла формулировать слова, — это было неплохо.

— Само собой, я экономлю часть своей энергии на завтра. — Его глаза сузились. — Ты же знаешь, что они хотят, чтобы мы спали раздельно.

Вампиры, как правило, не суеверны, но им нравятся их правила. Одно из которых, как нам сообщили, заключалось в том, что жених и невеста спят в разных комнатах, чтобы не увидели друг друга, даже случайно, в брачную ночь.

— Я видела записку Элен. — Еще одна причина, почему ее не было в списке моих любимчиков. — Она хочет, чтобы я осталась в моей старой комнате.

Этан улыбнулся.

— Это едва ли справедливо, так как наши апартаменты остались мне.

— Ты Мастер, — произнесла я монотонным голосом Элен.

— Это подозрительно хорошая пародия.

— Знаю. За последние несколько недель я этого наслушалась. — Часы на противоположной стене начали отбивать полночь. — Мне нужно одеться. Линдси специально подбирала нам наряды.

Его взгляд сузился.

— Неужели?

Я погладила его по груди.

— Да, и мой будет полностью соответствовать девичнику.

— Это-то меня и пугает. Ты будешь осторожна?

— Буду, но там не о чем беспокоиться. Не сейчас.

Объединение колдунов, наконец, осознав, что разрушения Сорши отчасти были их ошибкой, установили защитные заклинания вокруг города. Мы не сможем помешать ей пробраться в город — это работа ЧДП — но если она попытается использовать магию в пределах этого барьера, мы об этом узнаем.

И за четыре месяца от Сорши ничего не было слышно. Не считая стычки с аморальными охотниками за привидениями и кровожадным призраком пару месяцев назад, Чикаго приспособился к прекрасному и золотистому лету.

Это было странно. И замечательно.

— Ты будешь хорошо себя вести, — произнес Этан, покусывая мое ухо. — Или я буду плохо.

Я практически уверена, что это взаимовыгодная сделка.

Глава 2 КРАСИВЫЕ СЛОВА

— Что ж, — произнесла я, глядя на белый лимузин, который стоял у обочины, — по крайней мере, вы не стали заказывать тот, что с джакузи.

— Только потому, что его уже забронировали, — ответила Линдси. Она уложила волосы небольшими волнами и втиснулась в коротенькое черное бандажное платьице, которое смотрелось просто феноменально. Она поглядела на меня, подняв в воздух палец. — Это было правильное решение.

На нас на всех были черные платья — это правило для нас установила Линдси — на мне было надето длиной до колен с квадратным вырезом и короткими рукавами. Материал был облегающим и эластичным, и оставлял очень мало простора для воображения. Спасибо тебе Господи за устойчивый вампирский метаболизм, так как работа с Элен и моей матерью, которые создали единый фронт, заставила меня совершать набеги на шоколадный тайник на кухне гораздо чаще, чем обычно.

Также в лимузине с нами находилась Марго, шеф-повар Дома. У Марго были темные волосы, завитые в множество кудряшек, и она остановила выбор на платье с облегающим верхом и широкой юбкой.

— Простите! Простите! — По тротуару к нам бежала миниатюрная женщина с голубыми волосами. — Я опоздала!

МЧП[7] Мэллори было длиной до колен, без рукавов и развивающимся, и оно отлично облегало ее миниатюрную фигурку. Она уложила свои голубые волосы, окрашенные в стиле «омбре»[8] так, чтобы они вились по ее плечам, и надела огромные серебряные сережки в форме цветков.

Она протянула руки и сжала меня в объятиях, от нее слегка чувствовался запах лаванды и пряностей. Наверное, она состряпала эти духи в своей ремесленной-слэш-магической комнате.

— С кануном миссис Дарт Салливан!

Я невольно фыркнула.

— Это официальный титул?

— Да, — заверила меня Мэллори и вытащила атласную ленту из своего маленького клатча. На ней блестящими буквами было написано: «БУДУЩАЯ МИССИС ДАРТ САЛЛИВАН».

Я была готова отказаться от всяких там «Будущая миссис» и «Невеста» лент, но решила, что не могу обойти вниманием тандем блестяшек и подколки, поэтому позволила ей надеть мне ее через голову.

— О, как миленько получилось, — сказала Линдси, уперев руки в бока, пока осматривала ее, а затем улыбнулась Мэллори. — У тебя теперь весь дом в блестках?

Мэллори отошла назад, аккуратно поправив мою ленту.

— Они везде, черт возьми. Пожалуй, они идеальный переносчик для всемирной заразы, злодеям следует узнать об этом.

Высокий, стройный, одетый в ливрею водитель обошел машину и поднял два пальца к своим пшеничным волосам.

— Дамы, сегодня я буду вашим шофером.

— Привет, Броуди, — сказали те из нас, кто состоял в Доме Кадогана, охраннику, который также временами служил нам перевозчиком. Он довольно неплохо управлялся с рулем.

Взгляд Линдси сузился.

— Ты не был указан в списке в качестве водителя. Ты засланный казачок?

Броуди поднял руки, а его лицо выглядело довольно невинным.

— Я здесь лишь для того, что вести машину. Я не стукач.

Линдси подошла к нему и одарила его самым безжалостным взглядом. Он действительно был довольно безжалостным.

— Если хоть кто-нибудь узнает о том, что произойдет сегодня вечером, я буду знать, что узнали они это от тебя.

— И это будет плохо.

Глаза Линдси замерцали серебром.

— Это будет самым ужасным, что можно только представить. Я говорила, что мы с Мерит занимаемся метанием ножей?

Броуди сглотнул.

— А вы в этом хороши?

Она улыбнулась, показывая клыки.

— Очень.

Броуди уже не был новичком, кем считался раньше, и не выглядел таким же встревоженным запугиванием Линдси, каким когда-то был. Но она все же превосходила его по званию, поэтому он кивнул.

— Ты босс.

— Чертовски верно, — ответила она с дерзкой усмешкой и указала на дверь. — Дамы, если вам так нравится, мы можем продолжить это шоу по дороге.

Поскольку она была боссом, я с большой осторожностью прошествовала на тонких шпильках от обочины до машины и забралась в лимузин.

Марго села рядом со мной.

— Спасибо, что пригласила. Приятно выбраться с кухни.

— Как там обстоят дела? — Марго не разрешила нам на свадьбу нанимать поставщика, к большому огорчению моей матери. Так как выбор моей матери привел бы к появлению креветочного крема на нашей свадьбе, я была полностью «за» Команду Марго.

— Дела идут, — ответила она. — Тотальная обстановка Брайдзиллы[9]. «Я не хочу креветочного крема. Не давайте мне креветочный крем».

— Ты можешь меня за это винить?

— На самом деле не могу. И вот почему мини-сэндвичи с говядиной по-итальянски будут иметь громадный успех. — Она хорошенько меня осмотрела. — Как ты себя чувствуешь? Нервничаешь?

Через окно я наблюдала, как Линдси и Мэллори что-то очень серьезно обсуждают. Я не слышала, о чем они говорят, но Мэллори проверила время. Возможно, вечеринка задерживалась.

— По поводу того, что на сегодня запланировали Линдси и Мэллори? — спросила я, пытаясь читать по их губам. Оказалось, у меня отсутствует данный навык. На лице Линдси я распознала воодушевление, а на Мэллори беспокойство, но она мне ничего не говорила о том, что ее что-то беспокоит. И теперь, когда я присмотрелась получше, у нее под глазами были темные круги. Мне придется спросить ее об этом позже; я надеялась, что причиной этому не свадьба.

— По поводу свадьбы, — ответила Марго со смешком.

Я улыбнулась и поглядела на нее.

— Относительно брака — нет. Относительно свадьбы — немного, — призналась я.

Она подмигнула и похлопала меня по коленке.

— Куда мы едем? — спросила я, когда Линдси и Мэллори устроились у задней стенки, и Мэллори начала раздавать бокалы с шампанским.

— Праздновать твою последнюю ночь свободы! — ответила Мэллори. — А теперь прекрати задавать вопросы и расслабься. Все в наших руках.

— Именно этого я и боюсь.

***

Я провела последний месяц — когда не патрулировала территорию Дома и не занималась примеркой — пытаясь выяснить, что же запланировали Мэллори и Линдси. Я отмела все стереотипные идеи — стриптизеры, кутеж в баре, раунд полупьяного караоке. Ничто из этого мне не подходило, и не думаю, что подходило хоть кому-нибудь из нас. Но это завело меня в тупик. Линдси была полна кокетливой бравады, Мэллори озорной креативности, а я оказалась в центре этого всего, надеясь, что мой вечер не будет включать в себя визжание, перья боа и вылизывание алкоголя с тела стриптизера.

Насчет последней части уж точно. Но я бы не отказалась от хорошего, потного раунда спарринга.

Броуди ехал на север, справа от нас тени падали на озеро, Гайд-Парк остался позади нас, впереди был деловой центр Чикаго. Это предполагало, что мы направляемся в центр города, который предусматривал практически любую программу действий, которую могла хотеть девушка — от поездки на лодке до экскурсий по музеям и действительно хорошего блюза. Так что это не дало мне ни малейшей подсказки.

Когда Броуди остановил лимузин перед небольшим зданием, мне пришлось произвести переоценку. Оно было в современном стиле, с высоким, узким окном и дверью со смещенной осью ярко-красного цвета. На двери не было никаких вывесок, никаких названий, даже не было номера здания.

Интригующе.

— Что это за место? — спросила я.

— Моя часть вечеринки, — ответила Мэллори, когда мы вылезли из лимузина одна за другой — а затем поправили наши платья. — Кое-что для тебя и меня.

Она подошла к двери и нажала на маленький звонок.

Спустя мгновение нам улыбнулась худощавая женщина с темной кожей.

— Вечеринка Мерит? — спросила она с улыбкой.

— Вечеринка Мерит, — согласилась Мэллори.

— Добро пожаловать в «Приключение», — произнесла женщина и приоткрыла дверь, чтобы мы могли войти внутрь.

Дверь открывалась в длинное, узкое помещение с блестящими деревянными полами и длинным, темным столом посередине. За перекрещенными вставками из той же древесины стены подсвечивались бледно-янтарным светом, словно горели изнутри. Прямоугольные канделябры висели над нами на разной высоте. На заднем плане приветливо играл джаз.

В помещении уже находились женщины с бокалами шампанского в руках — в том числе моя сестра, Шарлотта.

— Привет, сестренка! — произнесла Шарлотта, шагая вперед и обнимая меня. Как и у меня, у нее были темные волосы моего отца и бледно-голубые глаза. На ней было черное платье без рукавов с расклешенной юбкой и лакированные туфли без каблуков с бантиками на носках. От нее пахло сиренью, этими духами она пользуется с юности.

— Привет, Шар, — поздоровалась я, обнимая ее в ответ. — Как там моя любимая племянница?

— Будучи двух с половиной лет от роду, Оливия считает себя светской львицей и очень разочарована, что сегодня вечером не может пойти на вечеринку ее тети Мерит. Но она очень рада быть девочкой, разбрасывающей цветы. И она практикуется.

— О, Боже мой, держу пари, что это умилительно.

Шарлотта приложила руку к сердцу.

— Это при том, что она мой ребенок, но да. Это, пожалуй, самое умилительное, что я когда-либо видела.

— Я уверена, что она будет разбрасывать эти лепестки с уверенностью.

Шарлотта кивнула.

— Если она не забудет, что нужно их разбрасывать, то да. Пока было больше выходов без лепестков.

В любом случае это звучало занимательно.

Женщина, открывшая дверь, на которой была темная, свободная туника поверх темных леггинсов, подошла к столу и выдвинула центральный стул. Я оглянулась на Мэллори, которая кивнула.

— Вперед, сестра, — сказала она и, когда я уселась, села рядом со мной.

— У нас будет ужин? — спросила я ее. Вообще-то я заморила червячка перед тем, как покинула Дом, чтобы сделать затравку тому, что по моему предположению будет изрядной порцией шампанского.

— Не совсем, — ответила Мэллори и указала на дверь, ведущую к задней части здания. Когда мы все расселись, группа официантов в черных рубашках на пуговицах и джинсах прошла через нее, неся в руках подносы с крышками. С идеальной согласованностью действий опытных танцоров, каждый из них подошел к месту за столом и одновременно поставил подносы перед нами, оставляя крышки на месте.

— Первое блюдо, — произнесла хозяйка, сложив перед собой руки, и официанты сняли крышки, открывая сверкающие белые тарелки, наполненные радугой фруктов вокруг прелестного куска шоколадного торта, массой того, что было похоже на шоколадный мусс, восхитительным и нежным печеньем.

Я взглянула на Мэллори, пока женщины вокруг стола охали и ахали.

— Ты подарила мне шоколад. — У меня стало тепло на сердце. Мне следовало верить, что эти двое все сделают правильно.

— Это стол для дегустации шоколада! — сказала Мэллори, сложив руки на груди, словно ребенок со жгучей тайной. — Пять полноценных блюд!

Я вытерла воображаемую слезу.

— Я люблю вас, девочки.

— Черт возьми, еще бы. — Мэллори подняла свой бокал. — За мою лучшую бессмертную подругу и будущую жену самого горячего проклятого вампира в Соединенных Штатах.

— За Мерит! — заявила Линдси, и все подняли бокалы. — А теперь, ради всего святого, — произнесла она, — дайте девушке поесть!

***

Мне пришлось отдать поварам должное — и выразить свою благодарность. Когда-то у меня был свой собственный шоколадный тайник, но до сих пор я не понимала, каким разнообразным может быть шоколад в руках талантливого человека. Там были шоколадный суп, шоколадная пена, горячий шоколад, копченый шоколад. Шоколад с фисташковым кремом, шоколад с шотландским перцем чили, шоколад с беконом (мой любимый), малина в шоколаде и многое другое.

Приблизительно в конце пятой подачи я решила, что даже мое бессмертное тело больше вместить не сможет. Я провела какое-то время, беседуя с гостями и наблюдая за Мэллори. Беспокойство, которое я заметила раньше, никуда не исчезло. Либо им не удалось продумать до мелочей планы на сегодняшний вечер, либо ее беспокоило что-то еще.

Мне не нравилось думать о том, что же может беспокоить мою старую подругу и талантливую колдунью — и женщину, которая превзошла в магии Соршу Рид. Но еще я знала, что она, скорее всего, хочет устроить перерыв и продолжить вечеринку в другом месте так же, как и все мы. Поэтому я решила выждать время — и допросить ее позже.

Хозяйка вернулась с большим серебряным подносом, заполненным мятными конфетами, фруктами и сыром.

— Боже, — проговорила я, положив руку на живот, — я больше не хочу.

— Поддерживаю, — сказала Мэллори, отмахиваясь от подноса, когда его поднесли ей. — Этот кусок торта-мусса меня добил.

— А это было не полдюжины кусков до него? — иронично спросила Марго, на ее лице явственно читалось шоколадное похмелье.

— Я съела не шесть кусков торта-мусса.

— Думаю, ты съела восемь, — сказала Линдси, слизывая шоколад с большого пальца.

Мэллори выглядела немного шокированной и как будто ее немного тошнило.

— Все путем, — произнесла я, поглаживая ее по руке. — Особый повод.

— Как бы не так. Я вообще-то могу набрать вес, девочка-вампир. И все же… — На этот раз, когда она посмотрела на пустые тарелки перед большинством женщин за столом, в ее глазах была гордость. — Мы тут сегодня чертовски хорошо поработали.

— За нас, — произнесла Марго и подняла свой бокал. — И за Мерит и Дарта Салливана.

— Точно! — сказала Мэллори. А затем она рыгнула. И это было уместно.

***

Еще слегка опьяненные шоколадом, мы вернулись к лимузину и двинулись в сторону нашей следующей остановки, и я надеялась, что это будет место для спокойного размышления над моим пресыщением семидесятипятипроцентным горько-сладким.

— Моя очередь! — заявила Линдси. — И имейте в виду — я под действием сахара и шоколада.

— О, здорово, — проговорила я. — Ведь обычно ты такая спокойная и сдержанная.

Ответом на это последовал заслуженный смешок.

— Что дальше? — спросила я.

— Мы устроим вечеринку в немного более Кадоганском стиле, — ответила она.

Под Кадоганским стилем она имела в виду «Темпл Бар», официальный кабак Кадогана. Он располагался в Ригливилее, кварталом севернее от Золотого Берега, а также места расположения, как намекало название, «Ригли-Филд».

Мы остановились перед ним, Шон придержал дверь, а его брат и такой же ирландец, Колин, зазвонил в медный колокольчик за стойкой.

— Мерит на месте! — крикнул он под аплодисменты толпы вампиров. В переполненном баре было много кого, кого я не узнала, но все они были женщинами.

Наш стол стоял около временной сцены в конце длинного, узкого бара. Возможно, сегодня я получу стриптизера, хотя я не могла себе представить, что хочу видеть кого-нибудь обнаженным так, как хотела Этана. Его высокая, поджарая фигура была почти сплошным восторгом.

Вампиры разошлись среди толпы, чтобы поболтать с другими в помещении. Линдси заказала в баре напитки, одни джин-тоники, а Мэллори сидела рядом со мной, проверяя свой телефон с обеспокоенным выражением лица. Даже когда Линдси принесла для нас большое количество джин-тоников, она, кажется, не оживилась.

— Я скоро вернусь, — произнесла Линдси, поцеловав меня в макушку. — Просто нужно кое-что проверить. — Она исчезла в задней части бара.

— Все хорошо? — спросила я Мэллори, когда мы остались одни.

— А почему должно быть иначе?

— Ну, для начала, ты находишься в баре, полном вампиров, чему год назад была бы безумно рада. Ты фактически стала знаменитостью после «Тауэрлайна», и каждый «Комик-Кон»[10] страны хочет заполучить тебя в качестве приглашенной колдуньи, что, по-видимому, сейчас равно признанию. Но ты, кажется, не очень-то этому рада.

Она положила свою руку поверх моей.

— Я рада.

— За меня, — произнесла я. — И я это ценю. Но есть что-то еще. Что происходит?

Мэллори покачала головой, словно хотела прочистить ее.

— Ничего. Это твой девичник, и мы не будем беспокоиться обо мне.

Я использовала тот же взгляд, какой применяла к Элен, пристально глядя на нее прищуренными глазами.

— Мэллори Делэнси Кармайкл Белл.

— Ничего, Мерит.

— Мэллори.

Она немного запрокинула голову и издала расстроенный звук.

— Я просто… чувствую себя странно.

— Странно? Что случилось? Ты заболела? Ты спишь? Ты выглядишь уставшей.

— Я не больна и не беременна, поскольку это, кажется, другой часто задаваемый вопрос. — Она покачала головой. — Я чувствую… тревогу.

Я нахмурилась.

— Относительно свадьбы?

— О, Господи, нет. Вы с Этаном были созданы друг для друга, пусть даже ему пришлось ждать четыре столетия, чтобы найти тебя. Что, как по мне, вероятно, пошло ему на пользу. — Она подмигнула. — Сделало его более благодарным.

— Тогда что за дурное предчувствие?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Это просто неопределенное магическое предчувствие. Своего рода тревога, я думаю.

— Из-за чего? Откуда?

— Понятия не имею. В этом нет ничего конкретного. Нет даже намека на то, что я могла бы назвать проблемой, или угрозой, или чертовым надвигающимся облаком. — Ее слова набирали скорость по мере того, как росло ее разочарование. — Просто тревога. Катчер меня поддерживает, но я знаю, что он этого не чувствует. И это заставляет меня чувствовать себе параноиком.

— Итак, давай предположим, что ты не параноик. Что может тебя беспокоить? Не Сама Знаешь Кто. — Я не хотела упоминать женщину, которая пыталась контролировать нас.

— Нет, — ответила она. — Прошло четыре месяца, она не показывалась, и город под защитным заклинанием, даже если она вернется. Кроме этого, я не знаю.

Мэллори посмотрела на меня, и беспокойство в ее глазах было еще глубже, чем я думала. Чем бы это ни было, ей это не нравилось.

— Что, если я не могу быть счастлива, Мерит? В смысле, я замужем, и ты выходишь замуж, и за исключением самых тупых в мире охотников за привидениями, нет никакой сверхъестественной драмы. Никаких разборок Речных нимф. Нас не бросили на растерзание мэру или кому-нибудь еще, кто хотел бы использовать нас в качестве политического исходного материала. Я должна быть чертовски рада. А вместо этого… — Она вздохнула и пожала плечами.

Я взяла ее за руку и сжала.

— Мэл, ты самый счастливый человек, которого я знаю. Самый светлый человек — за исключением того периода, когда ты была злой.

— Это не считается.

— И даже тогда ты вылезла из этого. Поэтому, если ты говоришь мне, что что-то не так, я верю тебе. Ты говорила с Орденом по этому поводу? Я думала, вы, ребята, в лучших отношениях.

— Они уже думают, что я чокнутая.

— Ну, а как насчет Габриэля? Может, Стая почувствовала что-то подобное. — Хотя я надеялась, что живущий в Чикаго альфа оборотней пришел бы к нам, если бы думал, что что-то не так.

— Даже не представляю, что могла бы ему сказать. «Гейб, я знаю, что ты занят, будучи горячим, волком и все в таком духе, но весь этот мир и его благополучие заставляют меня нервничать?»

— Тогда у меня официально кончились идеи.

— Значит, ты тоже думаешь, что я чокнутая? — Должно быть, она услышала нарастающую панику в своем голосе, потому что подняла руку. — Прости. Мне жаль. Это просто раздражает меня.

Я обняла ее и сжала.

— С нами все будет в порядке, Мэллори. Все будет хорошо. Я выхожу замуж, и мы с Этаном проведем чудесную неделю в Париже.

— Ты права. Я знаю, что ты права. — Она встряхнула руки, размяла плечи, очевидно, пытаясь расслабиться. — Что произойдет, то произойдет, и нет никакого смысла сейчас об этом беспокоиться. Давай просто веселиться.

— Давай просто веселиться, — согласилась я и чокнулась с ней бокалами.

Потому что, параноик или нет, но нас определенно ждал какой-то сюрприз. Всегда так было.

***

— Итак, дамы! — произнесла Линдси, вставая на стул босыми ногами и стуча по бокалу ложкой. Когда толпа затихла, она обвела взглядом комнату. — Мы достигли, кхм, кульминации сегодняшней Холостяцкой Феерии!

— Сколько у этого названий? — прошептала я Мэллори.

— Кажется, семь? Мы отбросили «Мерит Делает Чикаго» и «Салливан Два: Ресалливация».

— И правильно.

— Колин, — позвала Линдси, давая знак бармену. — Давай.

Верхний свет приглушили, но место на маленькой сцене перед нами освещало единственный черный стул, который стоял перед микрофоном. Начала играть музыка, джазовая песня с игривым, кокетливым ритмом.

Когда Линдси села, чтобы присоединиться к нам, на сцену из закулис вышел мужчина.

Загорелая кожа, темные волосы, темная борода, волосы завязаны в идеальный пучок на макушке. Его глаза были зелеными, ресницы такими же густыми и темными, как его борода, губы растянулись в длинную линию, которая приподнималась в уголке. На нем были джинсы, ботинки и больше ничего. Рельеф его тела сплошь составляли гладкая кожа и твердые, выпуклые мышцы, на его левой руке была сложная одноцветная татуировка.

Помещение погрузилось в абсолютную тишину.

— Ну, — тихо проговорила Марго. — Он… довольно привлекательный.

— Привлекательный, — произнесла Линдси, наклонив голову, пока таращилась на его бицепсы. — И хорошо очерченный.

— Словарь не смог бы определить лучше, — сказала Мэллори, с остекленевшими глазами пялясь на мужчину.

Я поглядела на Линдси.

— Не могу поверить, что ты наняла танцора. Этан убьет тебя. Или меня. Или нас обеих.

— О, дорогая, — произнесла Линдси. — Он здесь не для того, чтобы танцевать.

Тем не менее, с грацией танцора мужчина развернул стул задом-наперед, сел и вытащил из заднего кармана потертую книгу в мягкой обложке. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Твоя вечеринка?

Я кивнула, внезапно занервничав.

— Круто. Тебе нравится Лорд Байрон[11]?

Я на самом деле почувствовала, как покраснело мое лицо.

— Конечно?

Рядом со мной хихикнула Линдси, издав звук полного удовлетворения.

Он кивнул и перелистнул несколько страниц.

— Дамы, — произнес он, встречая наши взгляды. А затем, глядя вниз на страницу, он начал читать:

Она прекрасна словно ночь Среди небес на звездном фоне; Она как тьмы и света дочь, Которые видны в ее столь ярком взоре[12].

Каждая женщина в помещении вздохнула.

***

Я не уверена, был ли он аспирантом, поэтом, артистом, стриптизером или же блестящей комбинацией всего этого. Но мужчина был знаком с Лордом Байроном и имел понятие о словах. Он использовал нарастание и спад предложений, понимал когда нужно сделать паузу, поднять голову, поймать наши взгляды, улыбнуться. Он различал ударения и скорость, ритмичность и ясность речи. Он был принцем поэзии, и он нас заворожил.

Шампанское откупорили и окунули в блестящие серебряные ведерки со льдом, а затем разлили по высоким, прозрачным бокалам, пока мы слушали, скрестив ноги и восседая на наших стульях.

— Будет лучше, если мы объективируем его тело и его мозг? — спросила Марго, опуская тонкую соломинку в свой джин-тоник, чтобы сделать глоток.

— Мне все равно, — ответила Мэллори. — Он читает красивые слова.

Я не могла бы выразиться лучше.

Глава 3 ПЯТЬ СЕКУНД (СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОГО) ЛЕТА

Мы покинули «Темпл Бар» примерно за два часа до рассвета, закинули Мэллори в Уикер-Парк, а потом направились к Дому.

Мы разошлись на первом этаже. В фойе было тихо и пусто, стол убрали на вечер, просители разошлись по домам, их проблемы либо были уже решены, либо перенесены на другую ночь для рассмотрения Этана. Один вампир мог сделать не так уж и много.

В поле зрения не было ни одной коробки, или подсвечника, или ивовой ветви, а это означало, что все это, вероятно, уже погрузили в грузовик и перевезли в библиотеку. Или Элен все это уже достало и она развела костер на заднем дворе. Это казалось маловероятным, поэтому я предположила, что свадьба пройдет как и планировалось.

— Свадьба пройдет как и планировалось, — прошептала я с улыбкой.

Было больше презентаций, бранчей и дегустаций тортов, чем, по моему мнению, это возможно — и еще больше, чем, как я думала, было разумно. Этан наслаждался процессом, подготовкой к нашей совместной жизни, поэтому я потакала ему, и теперь последним среди всего этого прошел девичник. Последнее препятствие перед свадьбой, прежде чем мы принесем клятвы верности — на вечность. Сейчас ничто не стояло между нами, кроме восхода и захода солнца, и даже Сорша Рид не могла этого изменить.

Вот тогда-то и заиграли нервы. Не страх, а предвкушение. Волнение. Усики желания, возможно, слишком много времени направляли свой восторг на Лорда Байрона.

В коридоре было темно — в кабинетах Малика и Элен не горел свет, так же как и в столовой в конце вестибюля. В кабинете Этана свет все еще горел. Я сомневалась, что он уже вернулся; казалось более вероятным, что они будут наслаждаться виски и сигарами до последнего. Вероятно, уборщики забыли выключить свет, или, может, Элен в последнюю минуту вспомнила о какой-нибудь безделушке к свадьбе.

Я могла оставить ему записку. Послание, чтобы пожелать спокойной ночи, сообщить, что я буду думать о нем во время нашего навязанного вампирами изгнания и что увижу его завтра в библиотеке, а книги уж как получится.

То, что мне это показалось забавным, вероятно, говорило больше в пользу джина, который я распивала в «Темпл Баре», нежели в пользу моих комедийных навыков.

Я зашла в кабинет, направляясь к его столу… и не осознавала, что нахожусь там не одна, пока не уловила рябь передвижения по комнате.

Он стоял в зоне для переговоров, мужчина в джинсах и рубашке с длинными рукавами, ткань была запятнана грязью и потрепана по краям. Его бледная кожа была вся в грязи, темные волосы взъерошены от того, что он, казалось, постоянно запускал в них руки, которые сейчас нервно потирались о джинсы. Дом все еще был насыщен ароматом свадебных цветов, но среди него я почувствовала запах немытого мужчины.

Он был вампиром. Старше, чем большинство, кого я встречала, но слабая, шипучая магия указывала на его сверхъестественность. Его магия ощущалась по-другому — она имела химический запах, как у открытых маркеров. А еще я его не узнала. Если он состоял в Доме, то был принят недавно. И пока не попадался на глаза.

— Привет, — произнесла я. — Я могу тебе помочь?

Он посмотрел на меня, под глазами виднелись темные круги от изнеможения.

— Ты пришла помочь?

— Конечно. Ты пришел встретиться с Этаном? — Проситель казался наилучшим предположением. Иначе как еще он мог пройти через усиленную систему безопасности? Возможно, он находился в Доме, чтобы с кем-то поговорить, и улизнул незамеченным.

Его плечо дернулось так, что достало до подбородка.

— Помоги. Так много говорит. — Он похлопал себя ладонью по лбу. — Говорит. Я не могу это остановить.

— Что, прости?

Я очень хотела, чтобы здесь были Этан или Малик. Они лучше меня знали, как обходиться с просителем, который казался неуравновешенным или, как минимум, растерянным.

— Он говорит. Голос. Он кричит — одно и то же снова и снова. Привет. Привет. Привет. Я здесь. Я здесь. Я здесь.

Я склонялась в пользу неуравновешенности. А нам не нужен был неуравновешенный, разгуливающий по Дому.

«Этан», — мысленно позвала я. «Если ты находишься в здании, бери Люка и кого-нибудь из охраны и иди в свой кабинет». — Я не знала, находится ли он достаточно близко, чтобы услышать меня, и сильно в этом сомневалась.

— Позволь мне позвать кого-нибудь тебе на помощь, — сказала я и потянулась за своим телефоном, с запозданием понимая, что оставила свой клатч — и телефон — в лимузине. Мне придется воспользоваться тем, что на столе Этана.

Его взгляд сузился на мне, глаза посеребрились — признак обостренных эмоций вампира.

— Почему он кричит? Ты его слышишь? Почему ты его не слышишь?

Я не особо горела желанием поворачиваться спиной к этому явно неуравновешенному мужчине, но у меня действительно не было другого выбора. Первый этаж Дома по большей части был погружен в темноту, и пока я не смогу добраться до телефона или предупредить как-то по-другому, мне придется разбираться с этим самостоятельно.

— У меня нет с собой телефона, — непринужденно сказала я, пытаясь не обострять атмосферу. — Позволь мне воспользоваться тем, что на столе.

— Нет! — его голос был громким, слово вылетело лающим звуком — и предупреждением. — Хватит кричать!

Его клыки были длинными, белыми и очень острыми. Он бросился на меня так быстро, что у меня оставалось всего мгновение, чтобы повернуться, подготовиться к его удару. Мне удалось уклониться от большей силы удара, но он толкнул меня, и мы оба грохнулись на землю. Я ударилась головой об пол, отчего зрение помутилось, и по краям комнаты появились звезды.

— Это твоя вина! — проговорил он и отклонился назад, чтобы ударить меня. Я подняла руку, блокируя удар, схватила его за предплечье и вывернула его, пытаясь вывести его из строя. Но он был огромным и, казалось, считал, что я одна из мысленных демонов, с которыми он сражался. Он поднял обе руки, шлепнул ими себе по лбу, а затем попытался ударить меня. Я блокировала его удары, но пару раз кость нашла на кость, отчего мою руку прострелила ноющая боль.

— Если в коридоре кто-нибудь есть, — прокричала я, — мне бы сейчас не помешала ваша помощь!

— Прекрати! — взмолился он, пропуская иронию. — Перестань делать это со мной! Я просто хочу, чтобы это прекратилось! — Его глаза были красными и полными слез, он поднял руки и начал молотить кулаками себе по голове. — Хватитхватитхватитхватит!

Платье задралось на моих бедрах, мне удалось просунуть ногу между его и приемом ножницы отпихнуть его. Вампир схватил меня за пояс, сорвал его, пока я меняла наши позиции, и упал на пол с глухим стуком.

Я встала на ноги, поправив платье и отшвырнув туфли на шпильках. Они послужили бы неплохим оружием, если бы это было необходимо, тем более, что мой кинжал с телефоном остались в сумке. И поскольку никто не отреагировал на мои крики, мне придется справляться самой, пока кто-нибудь, в эти предрассветные часы, не забредет на первый этаж.

Мужчина поднялся на ноги, молотя этими кулаками по своим ушам.

— Хватит кричать! Хватит говорить! Я больше не хочу этого слышать! Я не хочу это слышать! — Он посмотрел на меня, ярость и страх сменяли друг друга на его лице. — Останови это!

Я воспользовалась случаем и двинулась к столу и телефону. Мне удалось схватить трубку прежде, чем он последовал за мной и схватил нож для вскрытия писем со стола Этана — длинное, серебряное, двустороннее лезвие. Я подняла руку, ожидая, что он нанесет удар. Вместо этого он отступил назад и приставил блестящий кончик ножа к своему виску. Существовало не так много способов убить вампира, но я догадывалась, что если проткнуть себе голову, то этот вариант сработает.

— Я заставлю его замолчать, — сказал он, его глаза серебрились от безумия. — Я покончу с этим.

Я больше не была жертвой — теперь он играл эту роль. Я положила трубку и протянула руку.

— Позволь мне забрать нож. В нем нет никакой необходимости. Я могу помочь тебе с криками.

Я прыгнула вперед, обхватила руками его запястье и с силой сдвинула его.

— Больше никаких криков! — Он брыкнулся, пытаясь оттолкнуть меня, но я увернулась от неряшливого удара. Он закричал и начал отталкивать меня назад, пока мы не натолкнулись на полки у противоположной стены. Что-то упало на пол рядом со мной. Но мое внимание было сосредоточено на ноже в руке вампира и моих собственных пальцах, которые побелели вокруг него.

— Просто убери нож, — сказала я, уклоняясь от удара, когда он замахнулся свободной рукой. Он задел что-то на полках, и это упало на пол с очередным грохотом. Если они не слышали моих криков, может, кто-нибудь услышит разгром кабинета Этана.

Он снова сильно пихнул меня на полки, а затем оттолкнул в сторону окон, пытаясь сбросить меня, как прилипший лист. Мои руки начинали потеть, а его глаза выглядели более отчаянными.

Он вырвался, освободив руку и отбросив меня назад. Я устояла на ногах, но снова врезалась в полки. Не сводя с него глаз, я пробежалась пальцами по рядам книг, ища что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Хрупкие вещи летели на пол, опрокинутые моими ищущими пальцами, пока я не коснулась чего-то холодного и тяжелого. Я схватила это. Он качнулся вперед. Держа оружие в руке, я размахнулась и ударила его в висок.

Он пошатнулся вперед, упал на спинку дивана, отскочил назад и повалил меня.

— Мерит!

Я услышала свое имя, а затем мужчину подняли с моей груди. Броуди подхватил мужчину под плечи и положил его на пол кабинета.

Броуди служил охранником недолго, и его глаза расширились, когда он посмотрел на меня, платье разорвано, волосы упали на лицо и у меня в руке окровавленный мраморный обелиск.

— Я увидел, что горит свет, — сказал он, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. — Я подумал, что Этан еще не должен был вернуться, поэтому решил проверить. Что здесь произошло?

Я обошла вокруг мужчины на полу, его грудь поднималась и опадала, и для меня этого было вполне достаточно. Он все еще дышал, но у него будет ужасная головная боль, когда он очнется. И ему не удалось покончить с собой, и это уже что-то. Под ним лежала смятая атласная лента с блестками, это была моя холостяцкая лента.

Я поставила пресс-папье на книжную полку и смахнула волосы с лица.

— Я не совсем уверена. Я зашла, а он был тут, и он взбесился.

— Он напал на тебя?

— Да. — Я посмотрела вниз на мужчину, на его незнакомое лицо и грязную одежду, обгрызенные ногти и кутикулы. Даже при более тщательном осмотре я его не узнала. — Он тебе знаком?

— Нет. А должен быть?

— Нет, — ответила я, но на самом деле это было предположение. Я не знала, должен ли он быть знакомым, был ли кем-то, кого мы должны знать, или же все это было так же странно и случайно, как казалось.

Я указала на телефон на столе Этана.

— Позвони в Оперотдел и запри Дом. Потом позвони моему дедушке, — сказала я, все еще тяжело дыша. — Скажи ему, что у нас тут вампир, возможно, больной, а, может, и психически больной. Определенно без сознания. Скажи ему связаться с ЧДП или скорой помощью, или и тем и другим, и пусть приезжает сюда. И найди Этана.

Он не стал колебаться.

— Принято, — ответил он и подбежал к столу Этана, подняв трубку.

Одна ночь до нашей свадьбы, а у нас тут полная неразбериха.

***

Броуди позвонил моему дедушке и Люку, поэтому все направились в Дом Кадогана. Он остался со мной и вампиром в кабинете Этана. Мы попросили человеческих охранников провести дополнительный осмотр территории, а Джульетта и Келли, также охранницы, начали досконально обыскивать Дом.

Этан практически вбежал в комнату, Малик за ним, запах сигарного дыма тянулся за ними.

— Страж, — произнес Этан, осмотрев помещение, а затем сфокусировав свой взгляд на мне. — Какого черта здесь произошло?

— Он был в твоем кабинете. Я обернулась, а он стоял там, твердил, что слышит чьи-то крики. Он все продолжал бить себя по голове, глядя на вещи, которых там не было.

— Параноик? — спросил Этан. — Шизофреник?

— Не знаю. Сильный и раздраженный, и я думаю, он боялся.

— Раздраженный? — спросил Малик.

Я нахмурилась.

— Словно голос был зудом, чем-то, от чего он не мог избавиться. Он был напуган.

— Он напал на тебя, — сказал Этан.

— Он набросился на меня. Не знаю, понимал ли он, кто я. А потом он попытался покончить с собой — заколоть себя ножом для вскрытия писем. — Я указала на том место, где он все еще лежал на полу. — Я вырубила его твоим пресс-папье.

— Я рад, что он оказался под рукой. — Он сузил свой взгляд. — А что ты тут делала?

— Горел свет. Учитывая памятку Элен, я собиралась оставить тебе записку, пожелать спокойной ночи. — Я мельком взглянула на вампира. — Но мне это не очень-то удалось.

В комнату вбежал Люк, глаза метались от вампира к Этану и ко мне.

— Что произошло?

— Я бы тоже хотел это знать. — Глаза Этана были холодными. — Незнакомый вампир проник в Дом и напал на моего Стража. И я безусловно узнаю, как это произошло.

***

Мы ждали, когда прибудут мой дедушка, Катчер и Джефф Кристофер, дедушкин компьютерный ас, с парой полицейских из ЧДП и медицинской бригадой. Медики сковали вампира, погрузили его на носилки и вывезли из Дома.

Я почувствовала, как часть напряжения, наконец, покинула мои плечи, когда его забрали, Дом освободился от него и его галлюцинаций. Мой дедушка, в своих дедушенских брюках и рубашке на пуговицах с короткими рукавами, похлопал меня по спине.

— Ты в порядке?

— Все хорошо, — ответила я, делая очередной глоток из бутылки «Крови для Вас», которую Этан достал из маленького холодильника, встроенного в книжные полки. Это была вампирская версия вкусняшек. — Получила свою дозу адреналина, но в основном потому, что он застал меня врасплох.

— Его зовут Уинстон Стайлз, — сказал Катчер. Он был выше моего дедушки — не говоря уже о том, что моложе и мощнее — с бритой головой, бледно-зелеными глазами и мускулистым телом. На нем были джинсы и поношенная футболка с надписью «МАГИЯ ПРИУМНОЖАЕТ МАГИЮ». — У него в кармане был бумажник.

— Куда вы его везете? — спросил Этан.

— На керамический завод, — ответил дедушка. Бывшая территория предприятия недалеко от озера была переоборудована в изолятор для сверхъестественных, для содержания которых обычные тюрьмы были недостаточно надежны. — Он останется там, по крайней мере, пока не придет в себя.

— Мы поговорим с ним, — сообщил Катчер.

Джефф, чье высокое, худощавое тело не соответствовало белому тигру, который существовал внутри, заправил свои русые волосы за уши. На нем были брюки защитного цвета, «Конверсы»[13] и белая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. Это был его любимый прикид, и что-то настолько привычное сейчас успокаивало.

— И проверим его подноготную, — сказал Джефф.

— Если вы не возражаете, — произнес мой дедушка, указывая на стулья, — уже поздно, и мне нужно присесть. Присоединитесь ко мне?

— С радостью, — ответила я, но я знала, что на самом деле не было «поздно» для моего дедушки. Он работал со сверхъестественными, поэтому всегда трудился допоздна. Он просто хотел, чтобы я присела, расслабилась. Поскольку я была согласна с тем, что мне нужна передышка, то устроилась на стуле напротив него и приняла порцию янтарной жидкости, которую протянул мне Этан в невысоком хрустальном стакане.

Я поглядела на него, приподняв брови.

— Хороший ирландский виски, — сообщил он. — Это должно снять напряжение.

Не уверена, что мне так уж сильно нужно было снимать напряжение, но я видела беспокойство в его глазах, поэтому решила побаловать его и выпила все обжигающим горло глотком.

— Расскажи мне все, — попросил мой дедушка, и я подробно поведала о случившемся от начала и до конца.

— Он все продолжал говорить о том, что слышит, как кричит какой-то голос, что не хочет больше этого слышать. Он казался растерянным, напуганным и злым.

— На меня? — спросил Этан. — На Кадоган?

Это было логично, поскольку вампир находился в кабинете Этана.

— Он не упоминал тебя. Я подумала, что он проситель, но вечером я его не видела. И он не сказал ничего конкретного. — Я закрыла глаза и попыталась воспроизвести в памяти то, что он делал, что говорил.

— Не уверена, что он был способен на какую-то конкретику. Ты его видел — похоже, он какое-то время жил на улице. Трудно сказать, случилось ли это из-за демонов или же жизнь на улице породила демонов. Но тут дело в голосе, который он слышит — он хотел, чтобы я это остановила, и когда я сказала ему, что не могу этого сделать, что мне нужно позвать помощь, он схватил нож для вскрытия писем. И это было ближе, чем мне хотелось бы.

— Как он сюда попал? — голос Этана был низким, и его угрожающий взгляд остановился на Люке. Выражение лица Люка было ничуть не дружелюбнее.

— Я не знаю. И я собираюсь это выяснить. — Он посмотрел на меня. — Прости, Мерит.

Я покачала головой. Я не сердилась на то, что он сюда пробрался; я и сама справилась. Но если бы он натолкнулся на вампира, который не смог бы себя защитить? Это было бы плохо.

— Я сейчас собираюсь просмотреть записи с камер видеонаблюдения, — сказал Люк.

— Если он пришел как проситель, — произнес Этан, — то должен был пройти регистрацию. Но я его не узнаю. А вы?

Мой дедушка отрицательно покачал головой и посмотрел на Катчера с Джеффом, которые сделали то же самое.

— В офисе его не было.

— Он рассказал тебе какие-нибудь подробности о человеке или вещах, которые он слышит? — спросил меня дедушка. — Вампир? Человек? Мужчина или женщина?

Я покачала головой.

— Только то, что он продолжает говорить «привет», что он кричит без остановки. Могу себе представить, как это может свести кого-нибудь с ума.

— Похоже, ему нужна помощь, — сказал мой дедушка, вставая. — Мы поедем, поможем его оформить. — Он легонько поцеловал меня в щеку. — Обязательно отдохни. Завтра у тебя важный вечер.

— Это все говорят, — ответила я, улыбнувшись, тем самым надеясь рассеять тени с лица Этана.

— Мы будем на связи, если что-то выяснится, — сказал Джефф. — И все вам сообщим.

Катчер не попрощался, но сжал мою руку, когда проходил мимо. А для него это вообще можно считать медвежьим объятием.

Они ушли за минуту до того, как Люк постучал в дверь, его взволнованная магия ощущалась даже через комнату.

— Дом чист, — сказал он. — Мы начали просматривать записи, полностью их проверим и завтра предоставим тебе отчет. Справились бы быстрее, но рассвет уже близко.

— Никаких возражений, — произнес Этан.

Люк подождал мгновение, открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но затем развернулся и ушел, каждый шаг сквозил раздражением.

— У вас с Люком все нормально? — спросила я, когда мы снова остались в кабинете одни.

— Я раздражен, потому что я босс, — ответил Этан. — Моя работа заключается в том, чтобы раздражаться. А он раздражен, потому что ему не нравится лажать. Вот почему он хорош в своем деле. Или это одна из причин. Ты знала, что он умеет запрыгивать быку на спину с лошади?

— Не знала. Полезно знать. — Я оглянулась на остатки книжных полок, стекла, книг и сувениров, разбросанных по полу. — Эта ночь закончилась ужасно.

Этан взял мое лицо в ладони, возвращая мое внимание к нему.

— Ты в порядке?

— Я в норме. Просто это было… — Я глубоко вздохнула и выдохнула. Не такого я ждала по возвращении домой. Я рассчитывала на беззаботный вечер и получила его, по большей части. Какое-то странное окончание моей холостяцкой жизни.

Этан заправил прядь волос мне ухо.

— Ты в одиночку справилась с незваным гостем без оружия в очень красивом вечернем платье. Я бы сказал, что это достойное окончание.

— Лучше. Но все еще тревожно.

У меня возникло внезапное сочувствие к Мэллори, ощущающей экзистенциальный страх, к бесконечному ощущению, что жизнь никогда не будет легкой, что мы никогда не будем в безопасности.

Нервозность, — сказала я себе. Это была ночь перед моей свадьбой, и я испытывала объяснимое волнение, а этот странный инцидент делу не помогал. Но у меня сейчас на это не было времени, поэтому я задвинула эти мысли на задний план.

— Я сомневаюсь, что это что-то личное, — сказал он. — Не нападение на тебя или меня, а человек, который нуждается в помощи — и теперь может ее получить.

Я кивнула.

— Ты прав. Не гонец. Лишь одинокая душа.

— И мы сделаем все возможное, чтобы вылечить его.

Часы пробили пять, каждый звон зловеще отдавался в тишине комнаты. Приближался рассвет.

— Мне пора идти в свою комнату, — сказала я. — Попытаться немного поспать.

— О, сегодня ты от меня никуда не уйдешь, Страж.

Я сразу же почувствовала облегчение. Но подумала о последствиях.

— Но традиция — вся эта фигня, чтобы не видеть друг друга?

— Я Мастер этого Дома, — ответил Этан и, словно намереваясь доказать это, потянул меня на себя и прижался своими губами к моим. Его поцелуи могли быть сладкими или нежными, дразнящими или распаляющими. Этот был собственническим и дающим обещание — что он здесь, и я в безопасности.

— Пойдем наверх, — проговорила я, когда поцелуй закончился, утыкаясь лицом в его рубашку, в его запах и его ощущение. — Давай оставим эту ночь позади и начнем завтрашний день.

— У меня нет на это возражений, Страж. Совершенно никаких.

***

Наши апартаменты на верхнем этаже Дома Кадогана были темными и прохладными, несколько золотистых светильников освещали темноту. Сегодня Марго не оставила корзину на сон грядущий — ее не было в Доме и она, вероятно, думала, что я сплю в маленькой комнате общежития, которая была моим первым жилищем в Доме.

Я прошла за Этаном в огромную гардеробную, где мое платье и его смокинг висели на вешалках в одинаковых черных чехлах, ожидая, когда солнце взойдет и снова зайдет.

— Ты готова?

Я взглянула на Этана. Он улыбался мне, выполняя свой ночной ритуал, снимая часы, извлекая ключи и бумажник.

— Я думаю, что все готово к церемонии и приему, если это то, что ты имеешь в виду.

— Ты знаешь, что не это.

— Полагаю, тебе придется выяснить, появлюсь ли я.

Он приподнял на это бровь, отстегивая свои запонки.

— Я уверен, что это шутка, поскольку ты знаешь, что я последую за тобой и на край света, если ты не появишься.

— Я уверена, что смогу убежать от тебя.

Его улыбка стала озорной.

— Давай проверим эту теорию, — сказал он и метнулся ко мне.

***

После того, как он затащил меня в ванную, перебросив через плечо, мы почистили наши клыки, как хорошие маленькие вампирчики. Когда мы забрались в кровать с мягкими и прохладными одеялами, автоматические ставни медленно опустились на окна, зафиксировавшись на месте, чтобы защитить нас от смертоносного солнца.

Я свернулась в клубок у него под боком, его руки заключили меня в объятие.

— Гораздо лучше, чем спать одному, — сказал он. — Даже если этому сопутствует небольшая напасть.

Я не была уверена, насколько «небольшая» изменит кучу уже значительного размера.

— И как прошел твой девичник, хотя бы до мрачного оборота?

— Хорошо. Были стихи и шоколад. Мэллори с Линдси очень хорошо все продумали.

— И никаких стриптизеров?

— И никаких стриптизеров. — Я взглянула на него. — А у тебя?

— Никаких стриптизерш, — ответил он. — Хотя спиртного было полно, а сигары несомненно были кубинскими.

— К чему на мальчишнике сигары? Я в том смысле, что это весьма фаллический символ для предсвадебного торжества.

— Это мальчишник, — произнес он, подмигнув. — Мы празднуем не свадьбу. Мы чествуем жениха.

— Тебя едва ли нужно чествовать. Я думаю, твое эго и так довольно большое.

Слова едва успели вырваться из моего рта, как он набросился, накрывая мое тело своим и прижимая меня к кровати. Наклонившись вперед на локтях, он убрал волосы с моего лица.

— Ты хотела что-то сказать насчет моего эго, Страж?

Я улыбнулась ему и заправила прядь волос за ухо.

— Думаю, тебе и того хватит.

Закрыв глаза, он опустил свои губы на мои, дразня поцелуями, которые были нежными и сладкими, намекая на то, что ждет впереди.

— Ты моя, Страж. Мальчишник или нет, это чистая правда.

— Думаю, я всегда была твоей, — проговорила я, и его глаза потемнели. — Внутри есть что-то такое… — я положила руку на свое сердце, затем на его, — что всегда ждало тебя. Мне просто нужно было подготовиться к этому.

Он ухмыльнулся.

— Ты должна была созреть.

— Мне не нравится, как это звучит. И даже если это так, я не уверена, что это говорит о тебе. — Я погладила его по щеке. — Но четыреста лет — не так уж и долго.

Он игриво прикусил мою шею.

— Это ничто по вампирским меркам.

— Вроде собачьих лет, только дольше?

Он издал надменный звук и прикусил сильнее.

— Я забыла, — произнесла я. — Вообще-то я хотела с тобой кое о чем поговорить.

— Ммм. — Одной рукой он сжал мою грудь, посылая по коже дрожь предвкушения.

— Но из-за тебя сложно сконцентрироваться.

— В этом и задумка, — ответил он и так же прикусил меня за челюсть.

— Между прочим, это серьезный разговор. Правда.

Он посмотрел на меня, локон светлых волос закрывал его глаз, поэтому он очень походил на пирата, прерванного во время очень интересного путешествия. Сузив глаза, он сел и внимательно посмотрел на меня.

Я поднялась, чтобы сесть рядом с ним, подобрав под себя ноги.

— Это касается наших имен.

— Наших имен, — повторил он с невыразительным лицом.

— Только Мастера вампиров используют фамилии, и это правило, которое я технически нарушаю, поскольку Мерит — моя фамилия. Думаю, технически я могла бы быть «Кэролайн Мерит Салливан», но это уже слишком. Слишком лично, и это просто… я не знаю.

Он приподнял брови.

Я подняла руки.

— Я не говорю, что это хорошо. Дело в том, что после того, как мы поженимся, я бы хотела остаться «Мерит». Я хочу оставить это имя.

Он улыбнулся.

— А. Понятно.

— Я все откладывала этот разговор. Я не хотела тебя обидеть.

Он улыбнулся мне.

— Ты была рождена Кэролайн и сделала себя Мерит. Я прошу твоей любви и верности. — Он лукаво улыбнулся. — Твое имя — это твое личное дело.

Вообще-то, так оно и было. Это то, что я не могла выразить словами. Мне не следовало сомневаться в том, что он поймет, каково ощущать, что ты сформировал свою личность. Он поступил так же, когда сбежал от Бальтазара, вампира, который создал его.

— Иди сюда, — произнес он, потянув меня на себя, когда снова лег.

Я положила руку ему на грудь и почувствовала, как его сердце бьется под моей рукой.

— Ты родился солдатом и превратился в монстра, или боялся, что превратишься. И ты сделал себя Мастером. Ты сформировал свою личность.

— Понадобились усилия более чем одной деревни[14], но ты права, да. — Он поднес мои пальцы к своему рту и прижался губами к мягкой коже. — Другие хотели, чтобы мы играли определенные роли. Были определенными людьми. Но мы сделали себя сами. Поэтому оставь свое имя, Мерит из Дома Кадогана. У меня есть твое сердце.

Это уж точно.

— Кроме того, я не был рожден Салливаном. И мне кажется, я еще не рассказывал тебе эту историю.

До раскрытия, вампиры меняли имена каждые несколько десятков лет, чтобы их не разоблачили.

— Не рассказывал, — ответила я, чувствуя себя немного виноватой, что не подумала спросить его раньше.

— В семидесятых был один тележурналист, — произнес он с ухмылкой. — Его звали Салливан Стил.

— Не может быть.

— Чистая правда. Он и близко не был таким обходительным, как могло показаться из-за его имени — думаю, все дело было в двухстороннем костюме, но мне понравилось «Салливан».

— А Этан?

— Это была задумка Алии. — Алия — это жена Малика, писательница, которая держится особняком. — Нашла его среди детских имен, которые мы тогда использовали для идей.

— В дни без всепомогающего Интернета.

— Не думаю, что он всепомогающий, но да. Тогда библиотеки были действительно нужны.

Я посмотрела на него, сузив глаза.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что они не нужны сейчас. Потому что они нужны.

Он обнял меня.

— Полегче, Страж. Существует множество вампиров, которые пользуются библиотекой, включая нас. В противном случае Библиотекарь определенно возглавил бы движение за мое убийство или смещение.

— Хорошо, — ответила я. И быстро поцеловала его. — Потому что иначе это угрожало бы нашим отношениям.

Он кивнул.

— Кроме того, что бы я делал со всем этим свободным местом? Хотя оранжерея получилась бы неплохая… — Он снова улыбнулся, но в его глазах все еще был виден тревожный блеск.

— Ты пытаешься успокоить меня, — поняла я. — Поднять настроение.

— С тех пор, как мы встретились, — произнес он, опустив подбородок мне на голову, — я говорил тебе, чтобы ты оставалась спокойной.

— Значит, успокаиваешь, — сказала я и позволила себе погрузиться в его тепло и запах, утешиться его близостью, положиться во всем на свою путеводную звезду. — Я люблю тебя, Этан Салливан.

— И я люблю тебя, Мерит Без Фамилии.

И этого было достаточно для меня.

Глава 4 НЕРВОЗНОСТЬ

Мы забили на традицию спать в разных комнатах, но когда я проснулась, Этана все же не было. Марго оставила на завтрак поднос с маффинами, крупной красной клубникой и чайником «Эрл Грея»[15], который наполнял воздух цитрусовым бергамотом.

— Да начнется свадебная нега, — произнесла я и налила себе чашечку чая, устроившись в кресле в гостиной на пару минут тишины и покоя перед тем, как начнется хаос.

Этан оставил карточку на подносе. Спереди было напечатано его имя, а сзади водной голубой краской было изображено сердце и записка, написанная его наклонным почерком:

«Скоро увидимся, моя прекрасная невеста».

И потому, что это был Этан, следовала приписка:

«Инструктаж по безопасности в Р + 1», — или через час после рассвета.

Может, это и была ночь моей свадьбы, но мы все же жили в Доме Кадогана.

После инструктажа по безопасности меня отвезут в «Портман Гранд», где меня оденут и наведут красоту, а затем прямиком в библиотеку, где состоятся церемония и прием.

Меня внезапно поразили последствия того, что я переложила планировку на мою мать и Элен — они будут руководить днем моей свадьбы, и как и где я буду проводить время. Приятно, что мне не нужно будет беспокоиться об этом, но не так приятно, как когда празднествами руководят беззаботные подруги.

Надену-ка я удобную одежду на время прихорашивания, — решила я. Джинсы, старая футболка и любимая пара «Пум»[16]. Мой медальон Кадогана, как всегда. И немытые волосы, как велел мне стилист.

***

В Доме было даже как-то более суматошно, чем прошлой ночью. Там было больше человеческих охранников и безумие из-за последних приготовлений к свадьбе.

Открылась дверь, и вошел капитан охраны Дома Грей. Джонах был высоким и привлекательным, с голубыми глазами, идеальной челюстью и золотисто-каштановыми волосами, которые доходили до плеч. Также технически он был моим напарником в Красной Гвардии, секретной организации, созданной для того, чтобы следить за Мастерами и бороться за права вампиров. У нас с Джонахом в отношениях все было нормально, но с КГ я продолжала вести борьбу, потому что они предпочитали игнорировать проблемы вместо того, чтобы решать их.

Он посмотрел на меня и улыбнулся. Джонах испытывал сильные чувства, на которые я не могла ответить взаимностью, отчего, видимо, на его лице был слегка виноватый взгляд.

— Привет, — произнес он.

— Привет.

Он провел рукой по своим волосам, и в этом жесте было что-то изумительно застенчивое.

— Я не ожидал тебя увидеть. Раньше времени, я имею в виду.

— Предполагается, что сегодня я не должна видеть только Этана, — сказала я с улыбкой, — но мы проигнорируем это правило. Почему ты здесь?

— Охрана, — ответил он. — После прошлой ночи Люк спросил, не буду ли я против присмотреть за Домом, по крайней мере, пока вы с Этаном не уедете. Похоже, у тебя был насыщенный событиями вечер.

— «Насыщенный событиями» едва ли его описывает. У нас встреча руководства, а потом он должен спуститься вниз. — Хотя, — подумала я, глядя в сторону кухни, — пока суть да дело, пожалуй, я могу найти занятие Джонаху. Что-то, что убьет двух зайцев одним выстрелом. Или хотя бы даст им небольшой любовный толчок…

— Ты не мог бы сначала сделать мне одолжение? — спросила я.

— Конечно. Что такое?

Я указала на кухню.

— Ты не мог бы проверить Марго — шеф-повара Дома? Спросить, не нужна ли ей с чем-нибудь помощь? Она обслуживает свадьбу.

Джонаха, похоже, немного насторожила эта просьба, но он, казалось, не хотел отказывать мне, вероятно, потому, что это был день моей свадьбы. Что меня вполне устраивало. Все что угодно, лишь бы сработало.

— Да, конечно.

Я указала на прихожую, дошла с ним до кабинета Этана, а затем убедилась, что он зашел на кухню.

Судьба, — понадеялась я, — сделает все остальное.

***

Настроение в кабинете Этана было мрачным. Не совсем то, что хочется ощущать в ночь твоей свадьбы, но бизнес есть бизнес, а вампиры есть вампиры. Драма была неизбежна.

Этан сидел за своим столом, Люк и Малик на другом конце комнаты возились с электроникой.

— Добрый вечер, — произнесла я, когда Этан поглядел на меня.

— Страж. С ночью свадьбы.

— И тебя. Как дела?

Этан откинулся в своем кресле, скрестив руки, фактически светясь силой и уверенностью. И он не выглядел слишком обеспокоенным — хороший знак.

— Настолько хорошо, насколько могут быть у мужчины, который собирается жениться на прекрасной и храброй женщине.

Неплохое настроение, чтобы начать день.

— Звонил твой дедушка. Уинстон Стайлз находится в изоляторе для сверхъестественных. За день он стал еще более неадекватным и буйным, поэтому они дали ему успокоительное. Он по-прежнему в отключке.

Этан, может, и назвал это изолятором, но на самом деле это была тюрьма, где содержались сверхъестественные преступники города. Среди этих мужчин и женщин был и вампир по имени Логан Хилл, мужчина, который напал на меня и оставил умирать, и это стало причиной тому, что Этан превратил меня в вампира. Мужчина, чью личность я узнала ничтожных пару месяцев назад, когда он помогал Сорше.

Мужчина, которому я позволила жить.

— Он смог им рассказать что-нибудь об источнике наваждения? — спросила я.

— Нет, — ответил Этан. — Когда он немного пришел в себя, то снова начал говорить о голосе, умолял их остановить его. А потом он разорвал один из своих наручников и набросился на тюремщика. После этого его усыпили, по крайней мере, до тех пор, пока они не выяснят, что делать.

— Он нуждается в лечении лекарствами? — спросила я.

Этан покачал головой.

— В его медицинской карте нет никаких данных о психических заболеваниях. Он был ночным сторожем в банке в Скоки[17], по крайней мере, до тех пор, пока его не уволили. В тюрьме есть врач, но на данный момент, кажется, это какое-то нервное расстройство.

— Вызванное чем-то, о чем он хотел с тобой поговорить?

— Возможно, — ответил Этан. — Катчер с Джеффом днем приступили к расследованию. — Он немного улыбнулся. — Они не хотели, чтобы ты сегодня перед свадьбой хлопотала. Если бы этим занималась ты, то опоздала бы, испачкалась или же получила ранение.

— И что мы будем делать?

— Мы поженимся, — ответил Этан. — А затем мы полетим в Париж, как и планировали. Мы позволим офису Омбудсмена разбираться со сверхъестественными проблемами, поскольку это их обязанность. И мы не станем из-за этого нервничать.

Я посмотрела на него, прищурившись.

— Как долго ты готовил эту речь?

Его улыбка была лукавой.

— С тех пор, как поговорил с твоим дедушкой. — Он встал, обошел стол и взял мое лицо в ладони. — Нам позволено жить, Мерит. Нам позволено оставлять проблемы на тех, кто в состоянии их решить.

Я кивнула, пытаясь принять это. Трудно было этого не сделать, глядя в эти глубокие зеленые глаза. И сегодня у меня было о чем беспокоиться. Но это было тяжело. Трудно не думать о состоянии мира. Даже если мы давали обещание «в радости или горе», это не значило, что я хотела, чтобы «в горе» стало апокалиптически ужасно.

— Мы защитим Дом, — сказал Этан. — Мы просмотрим записи, узнаем, как он обошел нашу систему безопасности и позволим твоему дедушке разбираться с остальным.

— Ты прав, — произнесла я. — Прав. Сегодня наша свадьба, и мы не можем за всех разбираться с чужими проблемами. — Уинстону придется самому искать решение. Возможно, офис моего дедушки сможет с этим помочь.

— Мы готовы, — спустя мгновение произнес Люк, подняв голову и осмотрев комнату. Мы с Этаном перешли в зону отдыха, где кожаные кресла и диваны окружали низкий столик.

— Мы соединили перемещение вампира с разных камер, — сказал Люк, его лицо ничего не выражало, он явно все еще был огорчен из-за упущения в системе безопасности. Я могла понять это чувство. — Это было четыре ночи назад.

Он нажал кнопку и запустилось видео, на экране отображался кадр из фойе Дома. Камера была расположена в центре пространства, наклонена вниз, чтобы захватывать закрытую парадную дверь, просителей на скамейке слева и стол справа.

Парадная дверь открылась, и вошел наш вампир, позади него осталась темнота ночи. Он подошел к столу для регистрации, зарегистрировался и сел на скамейку рядом с четырьмя другими вампирами.

— Он был просителем, — произнесла я.

Люк кивнул.

— Он зарегистрировался как Уинстон. Без указания фамилии или Дома, приписал лишь «НЕЗАВ», что, как я понял, означает независимый.

Часы на экране тикали, полчаса, сорок пять минут, затем полный час, а Уинстон все ждал. Но если он был обеспокоен — или испытывал галлюцинации — то не показывал этого. Он выглядел скучающим и возмущенным ожиданием, но просидев час на неудобной скамье, будешь испытывать и не такие чувства. А потом я кое-что увидела.

— Увеличь его, — попросила я. — Его правую руку, если можно.

— Увеличиваю, — ответил Люк, и изображение приблизилось. Оно стало более нечетким, но движение было видно.

— Он бьет кулаком по ноге, — сказала я и соединила пальцы, показывая. — Это не выстукивание или нервная привычка. Оно беспорядочное. И он делает это с силой.

— Ты думаешь, это тик? — спросил Этан.

— Этот парень выглядит чисто выбритым, собранным и прилично одетым. И мы знаем, каким он стал. Мне интересно, что же случилось.

Он скрестил руки на груди, затем поднял правую руку к виску и ударил себе ребром кулака по голове. Лишь раз, но одного раза было достаточно.

Время шло, остальные четыре вампира ушли, их место заняли другие, и Уинстон, предположительно, был следующим в очереди в кабинет Этана. Но потом он посмотрел на свое запястье и, по всей видимости, на свои часы, поднялся со скамейки и вышел за дверь.

— Он не отметился в книге ухода, — сказал Малик.

— Да, — согласился Люк. — И он не задержался. — Видео переключилось на переднюю лужайку Дома. Вампир прошел по тротуару и скрылся за воротами. Видео снова переключилось, и он продолжил движение по улице, исчезнув в темноте.

— Той ночью в Доме его больше было не видно, — сказал Люк, а затем взглянул на Этана. — Он тебе знаком?

— Нет. Нисколько.

Люк кивнул.

— А это было два дня назад. — Видео переключилось на следующий отрезок, и на экране снова появилось фойе.

Вампир снова вошел. На этот раз он выглядел так же, каким я видела его прошлой ночью. Растрепанный — в той же одежде, в которой он был раньше, но в худшем состоянии — его движения были более рассеянными. Его губы двигались, словно при тихом разговоре.

За столом сидела другая Послушница, поэтому она не узнала его по прошлому визиту.

Вампир подошел к скамейке и сел. И ожидание началось снова.

Он продолжал сидеть, но рьяно потирал виски, одной ногой отбивая быстрый и беспокойный такт. Вампирша за столом временами посматривала на него, но не просила мужчину уйти или еще как-то взаимодействовать с ним.

— Мы принимаем всех желающих, — тихо сказал Этан, пристально глядя на экран. — Она бы не стала его выгонять, разве что он стал бы проявлять жестокость. Как бы там ни было, он просто казался… нервным?

— Напуганным, — согласилась я. — Или, возможно, страдающим от боли, но не так, словно он планирует навредить кому-то. — И он, вероятно, никогда бы этого и не сделал. Я оказалась не в том месте, не в то время, если его намерением было остановить крики.

— Тем не менее, — произнес Малик. — За столом для регистрации они могли бы применять больше профессиональной подготовки. Я выработаю планы.

И снова время шло, и вампиры, которые прибыли до него, уходили, чтобы пообщаться с Этаном, а затем возвращались в фойе и покидали Дом.

Сорок семь минут спустя два вампира с коробками прошли через фойе к парадной двери. Поскольку ими руководила Элен, это, скорее всего, были принадлежности для вечеринки.

Второй вампир нес одну коробку поверх другой, и одна из них упала, рассыпав свое содержимое по полу. Вампирша за столом и два других просителя начали собирать провиант. И когда они начали этим заниматься, Уинстон прошел мимо стола и лестницы и пошел в главный коридор. Ракурс сменился. Он остановился посреди коридора — пустого, на его счастье — и, казалось, дал отпор голосу, который он начал слышать.

— Кладовая, — произнес Этан, и Люк кивнул.

— Он пробыл там весь день. Никто не входил и не выходил, а в кладовой нет камеры. Беспорядка не было, за исключением пары полотенец на полу.

— Он устраивался на ночлег, — сказал Этан.

— Ага. Оставался там до четырех утра. — Ракурс снова сменился на коридор. Вампир прошел к темной столовой, и те камеры нам показали, как он выпил несколько бутылок крови прямо из шкафа, а потом поставил пустые бутылки обратно. Затем он вошел в темный кабинет Этана, и изображение переключилось на камеру, установленную где-то за столом Этана.

Меня обуял новый ужас.

«Я не знала, что там есть камеры», — мысленно сказала я, мое лицо запылало, когда я лихорадочно пыталась вспомнить, какие невероятные вещи мы с Этаном творили в этой комнате. И я подумаю дважды, прежде чем снова его там поцелую.

«Я единственный, кто имеет к ним доступ», — произнес Этан, сжимая мою руку. «Твои секреты со мной в безопасности».

Мы с вампиром сражаясь, перемещались по комнате; потом я схватила пресс-папье и треснула им его по голове. Он упал на пол, и этим все закончилось.

Комнату накрыла тишина.

— Итак, давайте подведем итоги, — сказала я. — Он хотел встретиться с Этаном. Четыре ночи назад он предпринял первую попытку. Он выглядел относительно уравновешенным, разве что нетерпеливым. Две ночи назад он вернулся. Он стал более беспокойным, и его болезнь — если это именно она — прогрессировала. Он снова нетерпелив, но на этот раз ему удалось пробраться в Дом благодаря нашей политике «принимаем всех желающих» и случайному отвлекающему фактору. Он провел большую часть этого времени один, пока снова не начал искать Этана и не нашел его. Я обнаружила его, и он почти полностью уступил своим демонам.

— Его болезнь обострилась, — высказался Малик. — Или ему стало хуже.

— От относительно нормального до неуравновешенного за пять дней? — спросил Люк, скрестив руки на груди. — Это кажется невозможным.

— Нет, если он не принимал свои лекарства, — сказала я. — Неуравновешенность может быть его обычным состоянием, и мы наблюдали, как он терял рассудок.

— Намеренно или нет, — согласился Этан и посмотрел на меня. — Также возможно, что он страдает не от болезни, а от магии. Сейчас он находится под стражей, и нет никаких оснований полагать, что это было чем-то иным, нежели единичным случаем; Катчер это подтвердил. Но это станет хорошим уроком — этого можно было избежать, если бы я выкроил время, чтобы встретиться с ним. Целых две ночи ожидания, а я не впустил его. Не побеседовал с ним.

— Он не стал дожидаться, чтобы его впустили, — заметил Малик. — Каждый раз он ждал не больше часа, а это быстрее, чем у него заняло бы в пункте первой помощи. И он не обращался ни к Дому, ни к Омбудсмену, — добавил Малик, прежде чем Этан смог возразить. — Если это была чрезвычайная ситуация, он мог связаться с нами таким способом. Это была не чрезвычайная ситуация, и, очевидно, не стоила больше часа его времени.

Я сдержала улыбку. Обычно Малик был терпеливым и молчаливым, что сделало его рьяную защиту Этана гораздо более приятной. И напряжение на лице Этана, казалось, немного сгладилось.

— Я буду работать вместе с Маликом, — произнес Люк, — Мы обсудим новый порядок действий с просителями. — Он поднял свой взгляд на меня, и тот был мрачным из-за вины.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять. Он боялся, что вампир мог серьезно мне навредить — или вообще убить — в ночь перед свадьбой. Что он мог погубить невесту своего Мастера, человека, которому дал клятву. Свадьба так действовала на всех нас.

— Не стоит так думать, — сказала я, и от моего резкого тона в глазах Люка зажегся огонь. Хорошо. Может использовать огонь.

— Что, прости? — спросил Люк, не привыкший, что я подвергаю сомнению его действия — по крайней мере, когда он находится в режиме капитана охраны.

— Я сильнее, чем он, и лучше натренирована. Он пробыл на улице Бог знает сколько времени, и в придачу у него какое-то психическое расстройство. То, что я с ним справлюсь, не вызывало сомнений. И что более важно, я находилась в более выгодном положении, чтобы с этим справиться. Лучше я, нежели Элен или Марго, или еще кто-нибудь, у кого нет боевой подготовки.

Челюсть Люка двигалась, пока он обдумывал мои соображения.

Этан потянувшись, сжал мою руку.

— Ты хорошо ее обучил, — заметил он.

— Чертовски верно. Но я не очень-то люблю, когда мне тыкают этим в лицо, особенно когда я облажался.

— И это не так, — сказала я. — Это не твоя вина.

Он посмотрел на меня.

— Моя, — проговорил он. — Безопасность Дома — моя обязанность.

— Твоя и моя, — поправила я. — Я Страж. Моя задача, по крайней мере отчасти, защищать Дом. На нас обоих лежит эта ответственность, поэтому, если кто-то и виноват, то меня тоже приписывай. — Я посмотрела на Этана, ненавидя неприятный спазм в своей животе, тот факт, что я только что взяла на себя ответственность за проникновение. Мне не должно было потребоваться столько времени, чтобы признать свой вклад, или извиниться за это. — Я сожалею об этом.

В глазах Этана вспыхнул огонь, и я надеялась, что это гордость, а не гнев.

— Она права, — сказал Этан, глядя на нас обоих. — Мы обнаружили пробел в нашей системе безопасности — о существовании которого не знали. Теперь мы это знаем и скорректируем наши действия. Мы это исправим и будем двигаться вперед. Вот что мы делаем. Это то, что мы делаем всегда. И кстати говоря о том, чтобы двигаться вперед, — произнес он, глядя на меня, — теперь, когда мы все сознались в своих грехах, нам, вероятно, следует подготовиться к вечеру.

— Думаю, это намек, чтобы мы ушли, — сказал Малик с улыбкой, поднявшись и в знак солидарности похлопав Люка по плечу, когда проходил мимо.

— Страж.

Я оглянулась на Люка.

— Я просто хочу, чтобы ты знала — то, что сегодня ты взяла на себя ответственность… показывает, как хорошо я тебя обучил.

Я почти сдержала улыбку.

— Ты именно это собирался сказать?

Он улыбнулся.

— Ага. Думаю, сегодня нам, вероятно, именно это и нужно.

Они ушли, и я только шагнула поближе к Этану, как в дверь вошла другая фигура.

У мужчины была загорелая кожа, темные волосы и задумчиво-широкие карие глаза. На свое высокое и поджарое тело он надел джинсы и хлопковую тунику темно-оранжевого цвета, на лице была нахальная усмешка.

— А разве это не плохая примета для жениха и невесты видеть друг друга перед свадьбой?

За улыбкой последовал выраженный акцент, который сглаживал его теплый голос.

Они с Этаном пошли навстречу друг другу, встретившись посередине, и по-братски обнялись.

— Рад тебя видеть, Амит.

Амит положил руку на плечо Этана и сжал его.

— И я тебя, друг мой.

Самый могущественный вампир в мире — и свидетель Этана — взглянул на меня и протянул руки, на большом пальце его правой руки сверкнуло серебряное кольцо. Я подошла к нему и протянула свои руки. Он поднес их к своим губам и поцеловал, и в этот момент между нами пробежала дрожь магии.

— Амит. Рада тебя видеть!

Он ухмыльнулся.

— Ты еще не передумала выходить замуж за этого распутника?

— Не передумала, — ответила я, глядя на Этана. — И не думаю, что смогу.

Амит серьезно кивнул.

— Ты храбрая женщина.

— Так и есть, — согласился Этан, глаза которого блестели от удовольствия. — Вот почему я назначил ее Стражем. — Он оглянулся на Амита. — Ты только приехал? Помочь тебе устроиться?

Амит поднял руки.

— Все в порядке. Элен позаботилась о моем багаже и жилье. И кстати, что случилось?

Мы с Этаном переглянулись.

— Я Очень Силен Психически, — произнес Амит, ссылаясь на иерархическую систему вампиров. — В Доме присутствует необычная энергия, и не только из-за свадьбы.

— Прошлой ночью на Мерит здесь напали.

— На меня не напали, — сказала я, поддерживающе положив руку на плечо Этана. — Неуравновешенный проситель спрятался в кладовке и пробрался сюда. Я оказалась неудачливым вампиром, который его нашел, и он был этим не очень доволен.

Глаза Амита расширились от тревоги, и он взглянул на Этана.

— Единичный случай, — произнес Этан, повторяя официальную позицию. — Офис Омбудсмена это расследует, а этого человека арестовали после того, как Мерит шарахнула ему по голове моей наградой за заслуги перед Гринвичским Советом.

Амит одобрительно кивнул.

— Неплохой способ.

— Я бы предпочла не бить его по голове наградой или еще чем. Но Страж должен быть Стражем.

— Напиши это на футболке, — сказал Этан.

В двери кто-то вежливо прочистил горло. Мы оглянулись и увидели Линдси в джинсах и розовой футболке «КОМАНДА НЕВЕСТЫ», держащую в руке чехол с моим платьем.

— Сир, Страж. — Она улыбнулась Амиту, кивнула и чуть выше приподняла чехол. — Пора идти.

Предсвадебные нервы еще не разыгрались, но глядя, как она стоит там с платьем, которого еще не видела, я внезапно поняла, что все это реально. Мы дошли до того момента, когда больше не было времени охранять Дом, выявлять угрозы, составлять план обеспечения безопасности.

Я сегодня выхожу замуж.

Я сегодня выхожу замуж.

Я сегодня выхожу замуж.

— Мерит, — произнес Амит, в его голосе слышался смех. — Ты немного побледнела.

Я с трудом сглотнула, посмотрела на него, а затем на Этана.

— У меня такое чувство, будто я собираюсь выступить с речью на истории в девятом классе.

Этан улыбнулся.

— Ты сделала это в девятом классе, или я так предполагаю, поскольку у тебя степень магистра. У меня такое чувство, что ЧУ[18], как и другие, довольно разборчив в отношении этого.

Я выдохнула сквозь поджатые губы.

— Все будет хорошо. — Но я схватила его за отвороты и зарылась лицом. — Что, если моя мать заказала голубей? Что, если ди-джей играет только танец маленьких утят? Что, если Амит испортит тост?

— Я не собираюсь портить тост, — решительно сказал Амит. — Я доведу толпу до слез, а потом буду развлекать их историями о диких деньках твоего женишка.

На самом деле это звучало занимательно.

Этан поцеловал меня в лоб.

— Спокойнее, храбрый Страж. Ты отказалась от планирования свадьбы, и теперь тебе придется иметь дело с музыкой — и, возможно, с голубями. — Но он посмотрел вниз на меня, проведя пальцем по ожерелью Дома у меня на шее.

«Не принимая во внимание все остальное», — мысленно произнес он, «там будем ты и я. Этого будет достаточно, и это будет прекрасно. Эта ночь и вся ее темная красота — наши».

Кому вообще нужен Лорд Байрон?

Глава 5 КОГДА ГОЛУБИ ПЛАЧУТ

Они стояли в фойе, как отряд, прибывший, чтобы взыскать долг.

И этим «долгом» была я.

Элен и моя мать, Мередит Мерит, выглядели как деловые партнеры. На обеих были элегантные костюмы и жемчуг, у обеих были идеально уложены волосы, отличный макияж. Это очень напоминало «Степфордских жен»[19]. Ну, или во всяком случае Оук-Паркскую и Гайд-Паркскую версии.

С ними стояла Мэллори в джинсах и еще одной футболке «КОМАНДА НЕВЕСТЫ». Она стояла рядом с грудой чемоданов и того, что выглядело как черные ящики для рыболовной снасти.

Они все вместе повернулись и поглядели на меня таким же оценивающим взглядом.

— Мерит, — произнесла моя мать, шагая вперед и прижимая свои руки к моим щекам. Ее ладони были мягкими и холодными, и от нее пахло парфюмом, напоминающим пудру. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? Нервничаешь? Рада?

Мы с матерью были не особо близки. В то время, как мой отец сосредоточился на бизнесе, моя мать обратила основное внимание на установление социальных контактов — продвижение благотворительных сообществ, проведение собраний, организации пожертвований, в последствии которых надпись «Мерит Пропертис» появлялась на зданиях, мемориальных досках или скамейках. То, с чем Шарлотта справлялась лучше, чем я. Но учитывая, что она координировала мою свадьбу, не время было быть неблагодарной.

— И то, и другое, наверное. — Когда она повернулась, чтобы приобнять меня за талию, я поглядела на Элен. — Прежде чем все станет слишком суматошным, я бы хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали, чтобы успешно положить начало этой свадьбе. Без вас мы, наверное, тайно поженились бы в «Вафельном Доме»[20].

— Да ничего особенного, — произнесла моя мать с улыбкой. — Было очень приятно работать с Элен. — Она потянулась и сжала руку Элен так, будто они были старыми подругами, что беспокоило меня больше, чем следовало. Элен и так не была моей фанаткой; не думаю, что, если она будет водить дружбу с моей матерью, это сгладит напряжение.

— Свадьба будет прекрасной, — сказала Элен. — Как и подобает Мастеру Дома Кадогана.

Не как подобает Стражу или двум влюбленным вампирам, а как подобает Мастеру.

Я буду вампиром, который выше этого.

— Конечно, — просто сказала я и увидела удивление в ее глазах оттого, что я согласилась вместо того, чтобы спорить. Или, может, из-за того, что я не позволила ей увидеть, как ее стрела поразила цель.

Моя мать оглядела группу.

— Думаю, мы все здесь. Давайте начнем!

Она открыла дверь, и группа начала просачиваться в ночь.

Мэллори взяла меня под локоть.

— Ты молодец, Мерит. Что поблагодарила.

— Если там будут голуби и танец маленьких утят, я заберу благодарность назад.

— Не уверена, как это понимать, но для протокола я отметила.

И правильно.

***

Еще одна ночь, еще один лимузин. Но в то время как настроение прошлой ночью было легким и немного развязным, сегодня оно было гораздо более серьезным. Возглавляемые Элен и моей матерью, мы были серьезными людьми, направляющимися на серьезные события. Престижные события. Социально значимые события.

Но я продолжала улыбаться, пока наблюдала, как мелькает темный город, пока мы ехали в Луп.

Сегодня я выхожу замуж. И я чувствовала себя чертовски хорошо.

Мэллори, сидевшая рядом со мной, усмехнулась.

— Если продолжишь лыбиться, то замучаешь свои щечные мышцы еще до того, как все начнется. В ближайшие несколько часов тебя будут много просить улыбаться. — Она бросила обдумывающий взгляд на мою мать и Элен и прошептала: — Сколько людей будет на этом сабантуе?

— Четыре сотни, — прошептала я в ответ.

— И тебе придется поздороваться с каждым из них.

Я не думала об этом — не о том, что придется столько говорить. Но ничего не поделаешь. Это была ночь моей свадьбы, и я сделаю все возможное.

— Мне нравятся эти футболки, — сказала я, дернув ее за подол.

— Идея Линдси, — произнесла она. — Она не хотела, чтобы настроение было слишком церемонным. — Еще один взгляд на мою мать и Элен. — С учетом всех обстоятельств.

— С учетом всех обстоятельств, — согласилась я и указала на охлажденное ведерко шампанского. — Давай начнем эту вечеринку.

***

Мы остановились перед «Портман Гранд», самым шикарным из роскошных отелей. Мы переоденемся в люксе, который Элен зарезервировала на свадебную вечеринку — ну, или во всяком случае на ее женскую половину.

Мы будем праздновать до рассвета, и мы с Этаном также проведем здесь день, перед тем как завтрашним вечером улетим в Париж, где будем наслаждаться садами в Версале[21] (ночью, конечно же), превосходным шампанским и друг другом.

Женщина со светлыми волосами, забранными в низкий хвостик, и в темном брючном костюме стояла в позолоченном вестибюле, держа в руке планшет. Она шагнула вперед в туфлях на очень острых каблуках, протянув руку.

— Мерит, — произнесла она с улыбкой, бодро пожав мне руку. — Добро пожаловать в «Портман Гранд». Спасибо, что позволили нам принять участие в вашем чудесном вечере.

— Пожалуйста.

— Если вы пройдете сюда, — сказала она, указывая в сторону ряда лифтов, — мы проводим вас в ваш номер. Ваш лимузин останется перед зданием под охраной, пока не придет время ехать в другое место.

Мне потребовалось мгновение, чтобы переварить это «под охраной», но я кивнула и последовала за ней в лифт, у которого были стеклянный стены, выходящие на город. Медные двери закрылись, и кабина слегка опустилась, поскольку все завалились внутрь, а затем она начала медленно подниматься, возвышаясь над городом, зданиями и машинами в Лупе, мерцающими, словно звезды близ пустой темноты озера.

— Прекрасная ночь, — произнесла женщина. — Прекрасный вечер для свадьбы.

Я надеялась, что все так и останется. Но мне стало ничуть не лучше, когда мы вышли на семнадцатом этаже и направились в конец коридора к единственной двери, где мужчина и женщина, оба люди и оба в черном, стояли по бокам от двери. Это были наемные охранники, которые регулярно охраняли ворота Дома.

Я не знала, что они будут здесь — что Люк или Этан приставили охранников только ради этого. Вероятно, они не хотели, чтобы я беспокоилась о возможности угрозы, но мне от этого лучше не стало.

Я поглядела на Линдси, и она, должно быть, все поняла по моему лицу. Но прежде чем я смогла спросить, открылись двойные двери. Моя сестра, Шарлотта, стояла в дверном проеме в футболке «КОМАНДА НЕВЕСТЫ» и розовых шортах в полоску.

— Чертовски вовремя! — проговорила она, затаскивая меня в комнату и сжимая в объятии. — Я не могу дождаться, когда увижу твое платье! — Шарлотта закрыла за нами дверь и радостно потерла руки. — И пора начинать.

Комната была огромной — длинный прямоугольник со стеной, обращенной к реке, и тремя отдельными зонами отдыха. В дальнем конце стоял обеденный стол, увенчанный переносными зеркалами с подсветкой. На небольшом буфете у ближайшей к нему стены стояло много бутылок шампанского, хрустальные бокалы и серебряный поднос с клубникой в шоколаде.

— Я открою шампанское, — сказала Шарлотта, направляясь к буфету босыми ногами с пальцами, выкрашенными в розовый цвет. — Шей, мы готовы, ждем тебя!

Из двери в другом конце комнаты вышла женщина. Фигуристая и темнокожая, с каскадом спиральных локонов, которые доходили ей до плеч, и с черным фотоаппаратом на шее. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Шей Темплтон. Я буду вашим фотографом на вечер.

— Шей — лучший свадебный фотограф в Чикаго, — сказала моя мать. — Нам фактически пришлось поучаствовать в торговой войне, чтобы заполучить ее.

Я поглядела на Шей, которая выглядела слегка смущенной, но также немного гордой от восторганий моей матери. Мне подумалось, что это, вероятно, правильная реакция.

Я улыбнулась.

— Приятно познакомиться, Шей. Можно мне минутку? — Я подняла палец, а затем взяла Линдси за руку и потащила ее в спальню номера, которая была так же богато обставлена, как и гостиная, с толстыми одеялами и подушками сверху кровати в виде саней, стоящей на подиуме. Бьюсь об заклад, что номер для новобрачных просто нереальный.

— Охранники? — спросила Линдси, закрывая за нами дверь.

— Охранники, — проговорила я.

— Просто мера предосторожности, — сказала она. — Этан не рискует своей невестой.

— Он мог бы мне сказать.

— И что бы ты ответила?

— Что нам не нужна вооруженная охрана возле номера для новобрачных, — проворчала я.

— Ага, и ты бы поссорилась с ним из-за этого, отказалась бы от охраны и всю ночь была бы начеку. Он хотел, чтобы ты расслабилась, Мерит, и по-настоящему наслаждалась своей свадьбой.

Я прищурилась. Мне не нравилось, что он сделал это, не поговорив со мной — что было классическим поступком Салливана — или что она была абсолютно права.

— Хорошо, — произнесла я. — Но я соглашаюсь на это потому, что оставила свою катану в Доме. — Я даже не подумала об этом. А это значило, что Этан выиграл, а я не очень хорошо справлялась с совмещением защиты и свадьбы.

Линдси усмехнулась.

— Этан проследил за тем, чтобы я ее принесла. Она в другой комнате, на всякий случай.

И, тем самым, он был прощен.

***

С целью хоть как-то сдержать Свадьбапокалипсис, у меня была свидетельница, Мэллори, и лишь одна подружка невесты, Шарлотта. У Этана Амит был свидетелем, а Малик его шафером. Как и Этан, Амит с Маликом будут в изящных смокингах. Мэллори и Шарлотта наденут длинные платья из утонченного бледно-зеленого кружева.

А еще я назначила Линдси своим официальным стилистом и костюмером. Так как она с огромным облегчением ответила «да», я догадалась, что она не была уверена в моем выборе стиля. Но с другой стороны, я тоже сомневалась. Именно поэтому я попросила сделать это модницу Дома.

Она принесла к обеденному столу один из черных ящиков для снастей, отщелкнула замочек и открыла крышку, показывая дюжину лотков с помадой, тенями для век, румянами и тушами.

Я выдохнула и кивнула.

— Ладно, — проговорила я. — Давай приступим к работе.

Линдси восприняла это заявление серьезно. Она завязала мои волосы в хвост, вытерла мне лицо, а потом набросилась на меня с кисточками и щипчиками, губками и сыворотками, корректорами и пудрой.

Пока она работала, Шей молча передвигалась по комнате, иногда останавливаясь, иногда приседая, пока делала фотографии. Это… нервировало.

— Когда тебя в последний раз так тыкали и теребили? — спросила Мэллори.

— Прошлой ночью! — пискнула Линдси, наклоняясь вперед, чтобы чокнуться с Мэллори бокалами.

— Вы обе неисправимы, — проговорила я.

— У нас это общее. — Линдси вскинула голову. — Мне уже нравится, как смотрится макияж. Романтично, но не слишком «ветрено в пустоши».

Я улыбнулась.

— Пожалуй, это название первого любовного романа, который я прочитала.

Линдси фыркнула, мазнула помадой по тыльной стороне своей руки, а затем нанесла ее на мои губы.

— Ммм, — произнесла она, кивнув мне, а потом покрыла их прозрачным блеском. Она закрутила аппликатор блеска в тюбик, а затем оглядела комнату.

— Думаю, готово. Что скажете?

Все встали у меня за спиной и начали ворковать над работой Линдси.

— Очень элегантно, — сказала Элен, и я подумала, что это самое лучшее, что могла услышать девушка.

— Теперь, когда ты сверхпрекрасна, — произнесла Линдси, — ты наконец дашь нам увидеть платье?

На комнату, словно туман, опустилось предвкушение, и все замолчали.

Никто его еще не видел, даже Мэллори. Я не горела желанием распивать шампанское, проводя четыре часа в свадебном магазине — это действительно казалось неуместным — но я признала, что мне придется это сделать. Я представила, как Мэллори, Шарлотта и Линдси опускают большие пальцы вниз на тафту, юбки-солнце и пышные плечи. Просто все сложилось иначе. Я влюбилась в первое же платье, которое примерила. И поскольку у нас был плотный график, я схватила его, дав персоналу достаточно времени, чтобы подшить его к важному дню.

Это был самый дорогой предмет одежды, который я когда-либо покупала. Немыслимо дорогой, но если я собиралась тратить деньги на платье, то подумала, что именно на это. Хотя его цена, вероятно, все же бледнела по сравнению с платьями, которые мне покупал Этан. Тот факт, что я почти не тратила оклад Дома, который зарабатывала в течение года, помог облегчить вину.

— Конечно, — ответила я, и они отошли в сторону, чтобы дать мне добраться до чехла с платьем. Когда я снова повернулась, они наблюдали за мной.

— Я сама могу подбирать себе одежду, — смущенно сказала я.

— Это не просто одежда, — произнесла Мэллори. — Это твое свадебное платье. — Она подняла руки. — Но мост был пересечен, и я не обижаюсь.

— Немного обижаешься.

— Немного обижаюсь. Но я переживу. Так что давай посмотрим на него.

Я расстегнула молнию на чехле, неожиданно обеспокоясь тем, понравится Мэллори платье или нет. Мне нужно было, чтобы оно ей понравилось.

— О, — едва слышно произнесла Мэллори, ее глаза заслезились при виде его. — О, Мерит. Оно просто…

— Оно тебе очень подходит, — сказала Линдси, потянувшись, чтобы сжать руку Мэллори.

Вот почему я схватила первое платье, которое примерила. Потому что оно мне полностью подходило, и я чувствовала себя в своей тарелке, когда надевала его. Собой, но, может, чем-то большим. Я-плюс, если плюс был своего рода элегантностью, которую я на самом деле никогда не ощущала. Но элегантностью, — подумала я, — которой будет гордиться моя мать.

Это было узкое платье с наложением изысканного французского кружева. У него были короткие рукава из того же кружева и лиф с сердцевидным вырезом. Кружево спускалось до талии, откуда шла шелковая подложка, ниспадая до земли и объединяясь в короткий шлейф из еще большего количества кружева. Оно было утонченным, романтичным и старомодным, и оно идеально подходило моему высокому телу.

— Это действительно так, — произнесла Мэллори, у которой теперь полились настоящие слезы. Она встала и крепко обняла меня, отчего я тоже прослезилась.

— Слезам не место в бейсболе и вампирской моде, — сказала я.

— На свадьбе слезы будут, — сказала Линдси. — Со стороны тех из нас, кто рад, что вы двое нашли друг друга — и кто завидует, что вы двое теперь заняты.

Я почти фыркнула, но потом вспомнила, что Лейси Шеридан, глава Дома Шеридан в Сан-Диего, была настолько влюблена в Этана, что попыталась нас разлучить. Вампирский этикет требовал, чтобы мы ее пригласили, хотя я не была уверена, приняла ли она приглашение. Не то, чтобы теперь я об сильно волновалась. Если уж на то пошло, когда она увидит, как он скажет «согласен», это может помочь ей двигаться дальше. И, вероятно, немного разозлит ее. Что меня устраивало.

— Ты его поразишь, — сказала Мэллори, используя бумажную салфетку, чтобы промокнуть себе глаза. — Я хочу сказать, что он совершенно от тебя без ума, но если раньше у тебя над ним не было власти, то теперь будет.

***

За макияжем последовало переодевание, а за ним уже прическа. К тому времени, как Линдси закончила завивать, начесывать, закалывать и поливать лаком мои волосы, было такое ощущение, что мой скальп практически сняли с головы.

Я поморщилась, когда она прикрепила последнюю шпильку, которая втыкнулась прямо в кожу за моим ухом. С другого конца комнаты улыбнулась Элен. Я решила увидеть в ней лучшее и предположила, что ей понравилась прическа, а не боль.

— Вот так, — произнесла Линдси. — Пора смотреться в зеркало.

— О, вот! — сказала Мэллори. — Для полного эффекта. — Она открыла блестящую белую коробочку на стойке и достала мой букет.

— О, он такой красивый, — произнесла я, беря его. В нем были огромные махровые белые пионы и бледно-зеленые гортензии с веточками белого ландыша. Стебли были обернуты белым сатином. — А он тяжелый, — сказала я, когда Мэллори передала его. — Как выглядит твой?

— Он мини-Мерит, — ответила она и достала свой из второй коробочки. Те же цветы, размер меньше.

— Теперь я могу посмотреть? — спросила я, покорно держа перед собой цветы.

— Вуаля! — произнесла Линдси и повернула стул.

Я вытаращила глаза.

Мой макияж был, как и сказала Линдси, нежным и романтичным. Моя кожа блестела, губы были сочными и пухлыми, и имели подходящий оттенок теплого розового, мои бледные щеки изящно подрумянили. Мои ресницы казались с километр длинной; мне нужно будет попозже выведать у нее этот секрет. В облике было что-то немного античное — смягченная версия макияжа кинозвезды сороковых годов.

Она нашла такой же баланс и с моими волосами. Она завила их в мягкие кудри, а затем собрала в элегантный небрежный пучок на затылке. К верхней части пучка были прикреплены нежные белые цветы, которые соответствовали моему букету.

— Потрясающе, — проговорила я, оглядываясь на нее. — Серьезно — ты могла бы заниматься этим профессионально.

Она подмигнула.

— Один из моих многочисленных талантов. И я этим занималась, в течение очень короткого времени в сороковых. Слишком много бигуди и «помпадуров»[22].

Это все объясняло.

***

Библиотека Гарольда Вашингтона располагалась в центре Лупа, построенная как форт, чтобы охранять хранящиеся внутри знания. За ней наблюдали свысока бронзовые совы, и само здание было окантовано той же бронзой, отчего казалось еще более царственным.

Я шагнула однажды с его края, когда Этан умер, а Джонах учил меня прыгать. Ох, как же все изменилось.

Снаружи здания находилась охрана вместе с несколькими дюжинами людей с улыбками, камерами и плакатами «ПОЗДРАВЛЯЕМ!» Они кричали, пока мы шли к двери, и я быстро помахала им через очень высоких охранников, когда нас сопровождали внутрь. Этан не пожалел денег на безопасность.

Каблуки стучали по каменному полу, когда нас проводили к лифту, медленно и тихо поднявшего нас к Зимнему Саду, находящемуся на крыше здания. Двери открылись, и мы увидели Джеффа и Катчера перед дверьми, что вели в зал, где и состоится церемония.

— Ты прекрасно выглядишь, Мерит, — произнес Джефф, когда Шей молча подошла к нам, чтобы запечатлеть момент. — Как оживший персонаж из «Последней Фантазии»[23].

— Спасибо, наверно.

— Минутку, дамы, — сказала Линдси, прижимая клатч под мышкой, пока бросала на меня последний взгляд. Она оценила прическу, макияж, платье, букет и шлейф, прежде чем одобряюще кивнуть. — Этот Дом чист, — произнесла она.

— Это не очень уместно, — ответила я. — А это значит, что ты слишком много времени проводишь с Люком.

— Не могу ничего поделать, — сказала она, прищурившись, когда наклонилась вперед, чтобы поправить выбившуюся прядь моих волос. — Я без ума от этого парня. — Она бросила взгляд через плечо на Джеффа и Катчера. — Пора мне занять мое место. Кто из вас, красавчики, хочет меня проводить?

— Сейчас моя очередь, — ответил Джефф, предлагая Линдси руку, тогда как Катчер открыл дверь, в которую они проскользнули.

Когда они ушли, я указала на дверь.

— Могу я заглянуть? — Пришло время встретиться лицом к лицу с музыкой — и, возможно, даже с голубями.

Катчер направил на меня указательный палец.

— Не позволь им увидеть тебя, и не устраивай сцен. Мы только всех усадили.

— Без проблем, — ответила я, когда он приоткрыл дверь на крошечный сантиметр.

— Ох, — выдохнула я, мои глаза расширились от того, что я увидела за ней.

Это было похоже на сказку. Сад был окутан бледной, прозрачной тканью, такой же тонкой, как облака, освещенный, похоже, тысячей свечей, которые отражались от каменных полов, стеклянных стен и рядов белых стульев.

Воздух был холодным и свежим, насыщенным запахом цветов — более густым запахом пионов и бледно-зеленых гортензий, соединенных вместе с «ветвями» Линдси в высоких хрустальных стеблях и гирляндах, собранных по углам комнаты и покрывающих арку в конце прохода.

А перед этой прекрасной беседкой стоял мужчина, за которого я выходила замуж. Он был одет в черный смокинг, который идеально сидел на его высоком, поджаром теле, и черную бабочку. Его волосы длинной до плеч были зачесаны назад, а в уголках рта притаилась улыбка. Его руки были скрещены на груди, а плечи расправлены от гордости. Он выглядел всемогущим, счастливым и очень довольным своей судьбой.

Мой любимый человек, мой дедушка, стоял позади него в очень деловом костюме, его волосы были прилизаны и зачесаны назад, а руки обхватывали небольшую кожаную книжку. Мэр наделила его правом сочетать нас браков в знак благодарности за «Тауэрлайн» и извинения за то, что позволила Сорше ускользнуть сквозь ее пальцы, когда все закончилось.

Совсем рядом Кадоганская вампирша Кэтрин сидела за виолончелью в черном платье, а ее брат, Томас, держал скрипку. Они играли мягкую классическую музыку, пока люди рассаживались по своим местам.

Это было прекрасно, весело, и походило на сказку. И я заставила себя забыть, что у большинства сказок мрачный конец.

Я выпрямилась, когда Катчер закрыл дверь, и посмотрела на Мэллори. Радость вырвалась наружу в нервном смешке.

— Черт возьми, Мэллори. Я собираюсь выйти замуж.

Она поправила юбку, проверила серьги и улыбнулась мне.

— Ты собираешься выйти замуж за Дарта Салливана. Хорошо, что я заставила тебя встретиться с ним той ночью, ох, и это было так давно.

— Думаю, я сама готова была встретиться с ним. Но да, ты определенно подстегнула меня.

— Я агитатор, — согласилась она. — Вы прошли через многое. Но нет больше никого, кому бы я доверила тебя, Мерит.

— Если из-за тебя я расплачусь и испорчу макияж Линдси, она, вероятно, задаст тебе трепку. Или, по крайней мере, собьет тебя с ног по-Кадогански.

Мы повернулись на звук шагов. Малик, Амит и мой отец направлялись к нам. Все трое были одеты в смокинги схожие по стилю с Этановым, накрахмаленные белые рубашки с бледно-зелеными нагрудными платками. Мой отец нес Оливию, выглядевшую очаровательно в своем платье без рукавов с бледно-зеленым бантом на талии и тюлевой юбочке. Ее светлые кудряшки были собраны в небольшой пучок, а в крошечном кулачке она сжимала белую корзинку.

Мой отец опустил ее, и она побежала к своей маме. Отец немедленно достал телефон из кармана и начал проверять сообщения. Думаю, он не мог не суетиться.

— Ты поразишь его, — произнес Амит, оставляя поцелуй на моей щеке.

— Хорошо, — ответила я с улыбкой. — Его нужно держать в тонусе.

Шарлотта присела перед Оливией, поправляя ее бант и указывая на меня.

— Ливви, видишь тетю Мерит? Видишь, какая она красивая?

Оливия повернулась ко мне, держа свою корзинку.

— Я разбрасываю цветочки!

— И ты замечательно с этим справишься, — сказала я.

Она потянулась и достала горсть белых лепестков, подбросив их в воздух и закрыв глаза, когда они падали ей на лицо.

— Малышка, помнишь, что нужно подождать, пока не войдешь внутрь?

Было уже поздно для людей, а особенно для ребенка. Вероятно, она устала и была сонной, ее глаза были широко распахнуты, а верхняя губа задрожала.

— Сейчас.

К счастью, «сейчас» уже наступило, поскольку дверь открылась, и Джефф вернулся на свой пост, а «Канон Пахельбеля»[24] разнесся в воздухе.

— Вот теперь пора, — сказала Шарлотта, опускаясь на колени, чтобы поправить юбочку Оливии. — Ты готова, малышка?

— Цветочки!

Шарлотта кивнула Джеффу и Катчеру, и они открыли двери, люди повернулись на своих стульях, чтобы лучше видеть.

— Вперед! — прошептала Шарлотта, и Оливия впорхнула в двери. Но она остановилась посреди прохода, почти повернувшись вокруг своей оси, смотря на всех этих людей вокруг.

— Ливви! — прошептала Шарлотта. — Бросай цветы!

Пока толпа улыбалась, Оливия развернулась и посмотрела на свою маму.

— Ладно! — Она побежала по проходу, бросая лепестки по пути. Затем снова остановилась и посмотрела на дверь, где Шарлотта и Малик занимали свои позиции.

— Мамочка! — прокричала она. — Мамочка! Я сделала это!

— Ты хорошо справляешься, — ответила Шарлотта, показывая ей большие пальцы, пока толпа смеялась. — Продолжай.

Оливия кивнула и продолжила свой путь, с азартом бросая лепестки. Мужчины и женщины, которые сидели рядом с проходом, доброжелательно стряхивали их с рукавов и колен.

— О, милостивый Боже, должно быть, это самое милое, что я видела за этот год, — произнесла Мэллори, когда Шарлотта и Малик последовали за Оливией по проходу.

— Она пошла в свою тетю, — ответила я с улыбкой.

— Ты это сказала к тому, что она милая или что плохо следует инструкциям?

— Ха-ха-ха, — ответила я, но была благодарна Мэллори, что поддержала легкую атмосферу. В комнате было столько любви, столько ожидания, что у меня было ощущение, будто я стою на краю эмоциональной скалы. И если я расклеюсь — если позволю скатиться хоть одной слезинке — не думаю, что смогу сдержать остальные.

Мэллори посмотрела на Амита.

— Сэр, считаю, что пришло время вам исполнить свой долг.

Он улыбнулся, предлагая свою руку.

— Моя леди.

Она взяла его под руку, отправив мне воздушный поцелуй через плечо.

— Увидимся на страницах комикса!

И осталось всего трое, — подумала я, стоя рядом с матерью и отцом и ожидая, пока Амит и Мэллори пройдут по проходу.

Мы решили, что отец сопроводит мою мать по проходу. Вместо того, чтобы кто-то сопровождал меня, я пройду к Этану сама, встану рядом с ним, как его напарник, друг и возлюбленная. Вот так я хотела, чтобы начались наши отношения.

Мой отец отложил свой телефон и взял руку моей матери, а затем посмотрел на меня бледно-голубыми глазами, которые были так похожи на мои.

— Иди навстречу своему мужу, — сказал он, и они вошли в дверь вместе.

Я догадалась, что эти четыре слова были единственными, которые смог произнести мой отец, не ожидая ответа, так как пошел по проходу и помог моей матери сесть. Затем он повернулся к Этану, пожал ему руку со скоростью бизнесмена — сделка наконец-то заключена — и сел рядом с ней.

Нежелание выслушать чувствовалось опасно острым, но я не позволила этому ранить себя. Не сегодня ночью. Не сейчас, когда все участники этой свадебной вечеринки были на своих местах, и остались только мы с Этаном. Сейчас не время для сожалений. Не здесь. И не сейчас.

Сквозь открытые двери Зимний Сад наполнился ожиданием.

Кэтрин и Томас снова начали играть, их струны танцевали в мелодии, которую они написали для свадьбы. Толпа поднялась на ноги. Этан и другие повернулись к двери, когда ноты Томаса поплыли на волнах виолончели Кэтрин.

Я встала на порог, обхватив руками букет, как будто это была рукоять моей драгоценной катаны. А затем я сделала вдох и шагнула вперед.

Я знала, что эта свадьба принадлежала моим друзьями и семье так же, как и нам. Зрелище было для них; клятвы — другого рода произнесенные клятвы — для нас.

Но выражение лица Этана, когда он впервые увидел меня, было только для меня.

Глава 6 Я ТАК ХОЧУ

Глаза Этана расширились и загорелись, его взгляд был наполнен любовью и гордостью, собственническим инстинктом и грешным обещанием.

Когда я подошла к нему, моему Мастеру и другу, я подумала о нашей первой беседе, когда я винила его за то, что он превратил меня в вампира без моего разрешения, хоть и спас мне жизнь. Он спросил меня, считаю ли я его монстром, считаю ли, что он сделал меня монстром. В то время я не была уверена — ни в одном из нас. А потом он отдал свою жизнь за меня, и каким-то чудом я вернула его. И я не могла быть более благодарна за это.

Я хотела посмотреть на тех, мимо кого проходила, улыбнуться или кивнуть, принять их воздушные поцелуи. Но в то время, как я чувствовала, что они мне улыбаются, я не могла оторвать от него глаз. Я подошла к нему и мне пришлось поднять голову, чтобы встретить его взгляд, даже стоя на каблуках.

«Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел», — мысленно сказал он, лишь для меня.

Я улыбнулась ему.

«За свою долгую и выдающуюся жизнь?»

«За каждый ее момент. Нет ни заката, ни произведения искусства, ни арии или симфонии, столь прекрасной, как ты».

«Ты тоже неплохо выглядишь», — ответила я с такой широкой ухмылкой, что у меня заболели щеки.

Я взглянула на своего дедушку, который подмигнул мне.

— Вы готовы начинать?

— Я точно да, — ответила я и передала свой букет Мэллори, которая теперь уже не могла сдерживать слезы. Амит протянул руку и предложил ей платок.

— Аллергия, — прошептала она со смешком и промокнула платком щеки.

— Дамы и господа, — произнес мой дедушка, снова привлекая наше внимание. — Мы собрались сегодня здесь, чтобы засвидетельствовать союз Этана Салливана и Кэролайн Эвелин Мерит в священном браке.

— Ю-ху! — Я не видела, кто это выкрикнул, но судя по довольному смеху толпы, они оценили настроение.

— Я тоже так считаю, — сказал мой дедушка. — Всего несколько месяцев назад многие мужчины и женщины в этом помещении были в очень страшных условиях, включая нашего жениха. Но судьба — коварная женщина, и подобно тому, как порой мы печалились в нашем недалеком прошлом, сегодня мы радуемся, поскольку эти двое храбрых, добрых и упрямых людей объединяются, выступают единым фронтом против будущих капризов судьбы. — Он улыбнулся толпе. — Давайте поможем им скрепить этот союз узами брака.

Он поглядел на Этана.

— Согласен ли ты, Этан Салливан, взять Кэролайн Эвелин Мерит в свои законные жены, любить и заботиться начиная с этой ночи, пока смерть не разлучит вас? Снова, я имею в виду.

Толпа загоготала, но выражение лица Этана было решительным и серьезным.

— Согласен.

— Клянешься ли ты любить и почитать ее до конца своих дней, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока пребываете на этой земле?

— Клянусь.

Мой дедушка кивнул и обратил свой взор на меня.

— Согласна ли ты, Кэролайн Эвелин Мерит, взять Этана Салливана в свои законные мужья, любить и заботиться начиная с этой ночи, пока смерть не разлучит вас?

Я перевела взгляд на Этана, наслаждаясь мгновенным нервным трепетом в его глазах. Этан, Мастер Дома Кадогана, хотел, чтобы я поставила точку. Было достаточно легко повиноваться этому, поскольку в моей голове не было никаких сомнений.

— Согласна.

— Клянешься ли ты любить и почитать его до конца своих дней, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока пребываете на этой земле?

— Клянусь.

Дедушка кивнул.

— У вас есть кольца?

Мы обратились к нашим преданным помощникам, которые вручили нам кольца.

— Этан, надень кольцо на безымянный палец Мерит.

Я посмотрела вниз, мои губы раскрылись, когда на свету заблестело кольцо. У него была потертая серебряная кайма, на которой по кругу были выгравированы незабудки. Старинное, но такое нельзя купить в магазине.

Это было кольцо моей бабушки. Снова хлынули слезы, но отказываясь плакать, я посмотрела на своего дедушку. Он улыбнулся мне и кивнул.

Он отдал кольцо Этану, потому что хотел, чтобы я его носила, потому что я любила свою бабушку всем сердцем и потому, что он тоже ее очень любил.

— Она бы хотела, чтобы оно было у тебя, — произнес он, кивнув, его глаза покраснели.

Мое сердце настолько наполнилось любовью, что я побоялась, как бы оно не разорвалось, я снова посмотрела на Этана, на моего Мастера и воина, который в точности знал, как почтить то, что я знала о любви, и великодушно согласился поделиться этим здесь.

— Повторяй за мной, — сказал мой дедушка. — Я предлагаю тебе это кольцо, Мерит, в знак моей любви и преданности.

— Я предлагаю тебе это кольцо, — произнес Этан голосом столь же ясным, как изумруды его глаз, — в знак моей любви и преданности. — Он улыбнулся приписке и надел кольцо мне на палец.

— Мерит, — подтолкнул дедушка, и я раскрыла свою ладонь, показывая Этану кольцо, которое я изготовила для него.

У него была платиновая кайма, на которой были вырезаны крошечные дубовые листья с его изначального семейного герба, позаимствованного с щита, который до сих пор висел в тренировочном зале Дома.

— Вот это да, — проговорил он, на его лице обнажились эмоции. Он посмотрел на меня, и в его глазах блестело благоговение.

— Надень кольцо на безымянный палец Этана, — сказал мой дедушка, и я надела кольцо на его палец.

— И повторяй за мной: я предлагаю тебе это кольцо, Этан, в знак моей любви и преданности.

Я посмотрел на него.

— Я предлагаю тебе это кольцо, Этан, в знак моей вечной любви и преданности. — И кольцо было надето.

Дедушка улыбнулся.

— Властью, данной мне штатом Иллинойс, я объявляю вас мужем и женой.

«Навеки», — сказал Этан, только для меня.

«Навеки», — согласилась я и практически почувствовала, как его любовь, сильная и крепкая, окутала нас, словно одеялом.

Дедушка улыбнулся и поднял руки.

— Можешь поцеловать вампиршу.

Этан не стал терять время. Его глаза засветились силой, гордостью, он обвил рукой мою шею и придвинулся для поцелуя, который был впечатляющим и глубоким, и всецело властным.

Наша семья и друзья поднялись, аплодируя и улюлюкая, но Этан проигнорировал их.

Он позволил поцелую разогреться так, что он мог опалить, а потом отступил.

Его глаза горели серебром.

— Я люблю тебя, — сказал он. «Миссис Салливан», — добавил он мысленно, только для меня.

«Мистер Мерит», — в ответ предложила я.

Он улыбнулся.

«Ты моя, а я твой, независимо от имен».

— Дамы и господа, — произнес мой дедушка, — Страж и ее Мастер.

— Пойдет, — прошептала я, когда Мэллори вернула мой букет, Этан взял меня за руку, и публика приветствовала нас одобрительными аплодисментами.

Кэтрин и Томас заиграли свою музыку. Вместе мы прошли по проходу между друзьями, семьей и лепестками роз в наше будущее.

***

От излишнего изящество, с которым моя мать и Элен умудрились организовать венчание, на приеме отказались.

Он проходил с другой стороны разделенного пространства и располагал паркетным танцполом и множеством низких столиков и круглых столов с сидениями, все они были украшены тропическими цветами. Там были горшки с пальмами, на каждом столе стояли прозрачные вазы с «райскими птицами»[25], а с потолка свисали цветочные гирлянды.

Моя мать настояла, чтобы мы не совались на прием, пока Шей не сфотографирует нас в каждой возможной позе на фоне экстерьера помещения со всеми возможными группами людей. Семейные группы, группы друзей, группы Дома, группы деловых партнеров. (Приглашение на свадьбу Мерит-Салливан, очевидно, было гвоздем сезона.)

«Ты не пожалел денег», — мысленно сказала я, улыбнувшись, когда Этан пожал руку одному из деловых партнеров моего отца. Он оплатил большую часть свадьбы из своих личных сбережений.

«Ты этого стоишь», — ответил он.

Когда все фотографии были сделаны, Шей отпустила нас, и лидер группы подошел к микрофону.

— Я очень рад впервые представить вам мистера и миссис Этан Салливан! — Он не получил записку с именами, но с другой стороны, он также, вероятно, не играл на свадьбе сверхъестественных существ, которые, как правило, не используют фамилии. Мы были особой группой.

Мы пережили свадьбу и добрались до приема. Впервые я почувствовала себя расслабленной. Почувствовала, как узел напряжения в моем животе, наконец, развязывается.

Вперед вышли вампиры. Они пришли отдать дань уважения Этану, поприветствовать и поздравить нас. Николь Харт с темной кожей и серьезными глазами, ее волосы слегка развевались по обнаженным плечам, она была в платье бледно-розового цвета. Морган Гриер, глава чикагского Дома Наварры, с бледной кожей, темными волосами и мечтательной приятной внешностью.

Там было много Мастеров, много людей, много финансовых и промышленных магнатов, ученых, которых Этан узнал за многие годы бытия вампиром. Сверхъестественных большинства мирных видов и оставшихся несколько человек, которые пялились на нимф, троллей и широкоплечих оборотней.

Воздух заполнили саксофоны, и певец довольно неплохо скопировал Эла Грина[26], когда начал петь «Давай не расставаться»[27].

Этан протянул руку и поманил меня пальцем, чтобы подозвать поближе.

«Мне нужно тебя призвать, Страж?»

Я усмехнулась ему.

«Почему бы нам не приберечь это на медовый месяц?» — Я протянула ему руку, и он притянул меня к длинной, твердой линии своего тела, к удовольствию толпы, которая загудела в одобрении.

Одной рукой он придерживал мою, вторую положил мне на поясницу, и так мы раскачивались под музыку, пока за нами наблюдала толпа.

Счастье в помещении было буквально ощутимым, магия била в воздух ключом от сверхъестественных, которые распивали шампанское, непринужденно беседовали или наслаждались хорошей вечеринкой иным способом.

— Похоже, все хорошо проводят время, — сказала я ему.

— Думаю, ты права, — ответил он и, когда я посмотрела на него, приподнимая мой подбородок для поцелуя. На его труды кто-то засвистел, и я была вполне уверена, что свист раздался со стороны Люка.

«Я люблю тебя», — сказал он. «Искренне, безумно, отчаянно. Так сильно, что я практически опьянел от этого».

«Частично это может быть вызвано хорошим шампанским», — ответила я. «Французы могут создавать раздражающих вампиров, но у них очень хорошее шампанское».

Этан улыбнулся.

«Так и есть».

«И я тоже тебя люблю. И я думаю, тебе очень понравится приданое, которое я позже надену».

Его брови с интересом приподнялись.

«Мне нравится уже только знать, что оно имеется».

«То ли еще будет», — произнесла я и подмигнула ему.

***

Мы танцевали, и мир вокруг нас исчез. Среди свечения тысячи свечей были только Этан, я и быстрая мелодия. Никакой политики, никакой драмы. Только любовь и надежда, и тот факт, что этот невероятно сексуальный и могущественный мужчина принадлежал мне.

Когда песня закончилась, Этан крутанул меня и наклонил под еще большее количество аплодисментов и веселья.

— Сегодня ты действительно работаешь на публику.

— Это моя вечеринка, — ответил он с улыбкой.

Звук звенящего хрусталя стал долгожданным перерывом. Мы оглянулись и увидели Амита на небольшой сцене с микрофоном в руке.

— Дамы и господа, — произнес он, — для тех, кто меня не знает, меня зовут Амит Патель. И мне выпала сомнительная честь знать жениха уже более века.

Последовали своевременные смешки.

— Я видел его в худшие времена, и это был бы совсем никудышный свадебный тост, если бы я не поделился с вами, по крайней мере, парочкой из этих неловких рассказов.

— Господи, — прошептал Этан рядом со мной, в то время как я расплылась в улыбке.

Неловкие рассказы о моем прекрасном муже казались идеальным лекарством для семейной меланхолии.

— Да, пожалуйста! — крикнула я.

— Итак, было время, когда единственным верховым животным, которое мы смогли достать, оказался очень печальный осел. Так что закройте глаза, если хотите, и представьте всего такого из себя Мастера Этана Салливана верхом на Иа. Пока Иа не решил, что не заинтересован в том, чтобы его объезжали, и не скинул его прямо на улице. Выражение его лица — даже тогда. — Амит перестал смеяться. — Он был в шоке — совершенно потрясен — что осел посмел так поступить. — Его улыбка была теплой, когда он снова посмотрел на Этана. — Даже в таком случае он был Мастером. А потом был случай в известном борделе…

Среди аудитории послышались непристойные шепотки, и Этан прочистил горло.

— Не обращай на него никакого внимания, Страж.

— О, все мое внимание приковано к нему. Пожалуйста, продолжай! — крикнула я.

— Этан, разумеется, не воспользовался далеко не порядочными предложениями. Но он убегал от человека, который подозревал Этан в увлечении демонами. Поэтому, конечно же, Этан выскочил в окно. И, к всеобщему веселью, приземлился в водопойное корыто.

Я расхохоталась и поглядела на Этана.

— Почему ты всегда оказываешься на земле?

— Он специально выбирает эти истории, — ответил Этан, качая головой на Амита.

— Но таких рассказов, понятное дело, много, — сказал Амит. — Больше историй, хороших и плохих. Потому что, хоть я и видел Этана в худшие времена, но также я видел его и в лучшие. — Он взглянул на меня. — И лучшие времена для него тогда, когда он с тобой. Это, я думаю, лучшее проявление любви. Любовь не гарантирует счастья, или богатства, или успеха. Но если вы готовы на это, работать над этим, она гарантирует партнерство. Так что, независимо от испытаний или невзгод, независимо от радости или утраты, вы не одиноки. — Он поднял свой бокал. — За Этана и Мерит.

— За Этана и Мерит! — откликнулась толпа, взорвавшись еще большим количеством аплодисментов и звоном хрусталя, что, как я надеялась, отвлекло их от слез, которые я быстро смахнула.

Амит вручил микрофон Мэллори, а затем спустился и подошел к нам. Он обменялся рукопожатием с Этаном, а потом поцеловал меня в щеку.

— Поздравляю и счастливого пути.

— Благодарим за поздравления и за тост, — ответила я с улыбкой.

— Моя очередь! — сообщила Мэллори. — Я хотела сделать скетч, но наши выдающиеся организаторы отказались от этой идеи. Я также предложила научиться играть на гавайской гитаре и почтить наших Мерит и Этана песней, но и это запретили. Поэтому, думаю, мне придется использовать слова.

— Ты справишься! — крикнул Катчер.

— Спасибо, дорогой, — ответила она со смешком. — Я вот думаю, как много подробностей мне озвучить на этой сцене, должна ли я смутить ее по полной или лишь немного. Пожалуй, поведу себя достойно. — Она уперла руку в бедро, начиная речь. — Но я хочу отметить, что у нее исключительная любовь к шоколаду, и она в течение короткого времени была одержима «Backstreet Boys»[28].

— О, Боже, — пробормотала я и закрыла лицо рукой.

— Что еще за Парень из Подворотни[29]? — прошептал Этан.

— Да какая разница, — ответила я. — Забей.

— Как-то раз на «каникулы» мы отправились в Вашингтон, где она три дня провела в Библиотеке Конгресса[30], и мне лишь единожды удалось затащить ее в боулинг. Один раз, — повторила она с драматическим закатыванием глаз и качанием головой. — А инцидент связан с марафоном, который она по сути запоганила, когда повалила лидера.

— Это была случайность! — настаивала я. — Он налетел на меня.

— Угу, — проговорила Мэллори. — Наша девочка, наша невеста, немного помешана на книгах, одержима шоколадом и склонна становиться зацикленной на самых странных вещах. Вот так новости, — добавила она сквозь фальшивый кашель.

— Но важнее всего, — продолжила она, снова переводя взгляд на меня, — вот какая Мерит. В ней есть радость, любопытство и храбрость, которая почти смехотворно ужасает. И преданность. Преданность даже в те времена, когда я не заслуживала ее, что, вероятно, делает ее самой лучшей из всех возможных вариаций преданности. — Она всхлипнула, отвернувшись, очевидно, сдерживая слезы. А когда вновь взяла себя в руки, посмотрела на Этана.

— Теперь эта преданность принадлежит тебе, и я не сомневаюсь, что ты чувствуешь то же самое по отношению к ней. Мы, может, и зовем тебя Дартом Салливаном, но ты действительно ее рыцарь в сияющих доспехах. Ты позволил ей увидеть в себе ту часть, о существовании которой она не знала, и это довольно задиристая сторона. За это мир всегда будет благодарен. — Она подняла свой бокал. — За Этана и Мерит!

Многие подняли бокалы, а затем Амит помог ей спуститься. Она обняла меня, сжимая так крепко, что даже ребра затрещали.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Мэллори. И я еще отыграюсь за этот комментарий «Вот так новости».

Она отстранилась, стирая слезинку с моей щеки, а затем подмигнула мне.

— Сделай все возможное, вампирша.

— Похоже, ты отлично проводишь время.

Я оглянулась через плечо и увидела дедушку, который улыбался мне, держа руки в карманах своего пиджака. Серый пиджак и штаны были немного великоваты, штанины тянулись по земле даже с ученом его туфель на толстой подошве. Это было так по-дедушкиному, что я полюбила его еще сильнее.

— Сегодня хорошая ночь, — ответила я.

— Прекрасная ночь, — сказал он. — Прекрасная свадьба, замечательная пара и чертовски хорошая еда.

Мой живот заурчал. Я могла уловить запах стейка, но у меня еще не было возможности попробовать его.

Я осмотрела толпу и уловила взглядом отца, который пересекал комнату вместе с мамой. Нет, не просто пересекал комнату, — поняла я. — Направлялся к двери. Его рука лежала на ее спине, она держала его под руку.

Они уходили. Они прождали достаточно, чтобы сделать снимки и произнести тосты, и этого было достаточно. Думаю, ждать танца невесты с отцом не стоит.

Дедушка, должно быть, понял, что я увидела, и тяжело вздохнул.

— Не уверен, почему он уходит так рано.

— Дела, — произнесла я. — Важные звонки…

— Он занятой человек.

— Он человек с перекошенными приоритетами, — сказала я. — И от этого мне ничуть не лучше.

— Да. Не лучше. Мне жаль.

Я кивнула, чувствуя, как мое веселое настроение ускользает, и хватаясь за его остатки.

— Роберт даже не появился. — Роберт — мой старший брат и сын своего отца. Он пострадал в «Тауэрлейне», когда пытался заключить с Эдриеном Ридом новую сделку. Это было плохое решение по многим причинам, но он винил во всем «сверхъестественных», по крайней мере, я так слышала. Ведь с тех пор он не сказал мне ни слова.

— Не знаю, почему я ожидала другого, — продолжила я, но это была ложь. Я ожидала другого, по крайней мере, от своего отца, поскольку недавно еще был виден луч надежды.

— Потому что ты ожидаешь большего от него и имеешь на это право. Ты ожидаешь многого от своих друзей, от своей семьи и от самой себя. — Он посмотрел на дверь, сузив глаза. — У тебя есть право ожидать, что твой отец будет желанным и полноценным участником твоей свадьбы.

— Если это поможет, — добавил он спустя мгновение, — не думаю, что он разочаровал тебя только лишь ради того, чтобы разочаровать. Он признал свой проигрыш. И в ответ он пытается контролировать то, что еще может, вопрос уже как именно. — Он посмотрел на меня. — Твое бессмертие тому яркий пример. Я не пытаюсь оправдать его. Я просто пытаюсь объяснить, как он думает.

— На самом деле, это помогло, — ответила я спустя молчаливое мгновение. — Ты действительно в это веришь?

Мой дедушка улыбнулся.

— Я верю, что это возможно. Но я не уверен, что есть хоть кто-либо на Земле, полностью уверенный в том, что творится в голове у этого мужчины, Мерит.

Это не было таким уж сюрпризом.

***

Я отказалась позволять тем обстоятельствам, которые не могу контролировать, влиять на мое настроение. Мэллори, Линдси, Марго и я танцевали, пока мои ноги не онемели, и я выпила больше шампанского, чем должна была, а съела недостаточно.

— Что ж, — произнесла Мэллори, садясь рядом со мной, когда мы присели перевести дух между песнями. — Похоже, ты справилась.

— Что? — спросила я и повернулась в направлении, указанном ею. Джонах и Марго стояли в углу, почти спрятавшись за невероятно огромной пальмой. Он был выше ее почти на тридцать сантиметров, его каштановые волосы и утонченное лицо контрастировали с ее гладким черным каре и соблазнительной фигуркой.

Марго смеялась над какими-то его словами, коснувшись его руки дружеским жестом. Это было простое, легкое движение, которое она, наверное, проделывала тысячу раз раньше. Но они оба выглядели пораженными этим контактом и отвернулись, оба с затаенными улыбками. Улыбками, полными надежды.

Мимо прошла женщина, предлагая поднос с закусками. Джонах поднял руку, чтобы отказаться, но Марго засмеялась, взяв его за руку и указав на поднос, начала рассказывать про закуски, пока Джонах смотрел на них. Он выглядел подозрительно, когда она на что-то указала, но затем согласился попробовать, быстро засунув это в рот.

А затем закрыл глаза от удовольствия.

— Говорила тебе, — пробормотала она, эти слова было легко прочесть на ее улыбающемся лице, и подтолкнула его локтем.

Мне хотелось потереть руки и усмехнуться. Но злорадство не очень шло мне на собственной свадьбе.

Мэллори обняла меня за талию.

— Знаешь, что удивительно?

Я позволила своей голове опуститься ей на плечо.

— Что, малышка?

— Мы пережили свадьбу и прием без сверхъестественной драмы.

— Если ты сейчас все сглазишь, я буду очень сильно злиться.

— Никакого сглаза. Околдовывание? Да. Приворот? Определенно. Но не сглаз. Просто совпадение.

— Чего сверхъестественного ты ожидала?

Она фыркнула.

— Чего угодно? Ты ведь знаешь, какова она — жизнь Настоящих Домохозяек Кадогана.

— Это никогда не должно стать реальным.

— Au contraire[31], — ответила Мэллори. — Я бы посмотрела на что-нибудь такое.

Спорю, она была бы не одна такая.

Глава 7 МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ

Когда голод взял надо мной верх — не было времени даже попробовать великолепную еду, которую приготовила Марго — я схватила плетеную сырную палочку с подноса и шмыгнула в угол, чтобы сжевать ее.

Я не была полностью уверена, не подмешала ли Марго туда крэк[32], но она была настолько вкусной, что мне сразу же захотелось еще. Я аккуратно отряхнула руки, стараясь не попасть пахнущими «Пармезаном» крошками на платье, и вышла из-за пальмы в горшке.

— А вот и прекрасная невеста, — произнес Габриэль. Он был высоким и смуглым, с золотистой кожей и светло-каштановыми волосами, выгоревшими на солнце. Он сменил свои обычные джинсы и кожаную куртку на брюки, рубашку на пуговицах и блейзер, но в такой одежде он казался еще более диким. Тарзан, недавно вышедший из джунглей, маскирующий мышцы под костюмом.

— Мерит, ты прекрасно выглядишь. И свадьба была просто чудесная. Надеюсь, твой муж проявит себя достойно.

— Не думаю, что это будет проблемой, — ответила я с улыбкой. Я огляделась и не увидела Таню. — А где твоя прекрасная жена?

Он указал в другой конец помещения, где Таня — стройная и утонченная, с темно-русыми волосами и голубыми глазами — сидела за столом с моим дедушкой. Он оживленно что-то рассказывал, пока она царапала что-то на маленьком клочке бумаги, улыбаясь, пока писала.

Он улыбнулся.

— Она заимствует рецепт мясного рулета твоей бабушки.

— Отличный выбор, — сказала я и кивнула. Моя бабушка была потрясающим поваром.

Он достал фляжку из кармана своего пиджака и предложил сделать глоток, когда Этан присоединился к нам.

— Могу я предложить тебе поздравительную выпивку, Котенок?

Улыбка Этана выглядела приятной, но за ней была сталь.

— Я бы попросил не называть мою жену «Котенком».

Габриэль ухмыльнулся.

— Я все гадал, когда же ты наконец это попросишь.

— Теперь ты знаешь.

— Ага.

— Выпивка, — попросила я и взяла фляжку из руки Гейба, подозрительно сделала глоток и была приятно удивлена. Это был виски, или так я подумала. Темный и дубовый, но все же мягкий, как мед, и с той же цитрусовой сладостью.

Я передала фляжку Этану. Он приподнял брови, но сделал глоток, и удивление появилось также и на его лице.

— Что ж, — произнес он и глотнул еще. — Это как… пить солнце.

Гейб забрал фляжку и закрыл ее.

— Это кое-что, над чем мы работаем. — Его улыбка получилась хитрой. — Мы довольны первыми результатами.

Этан сунул руки в карманы.

— Ты ищешь инвесторов?

Эта хитрая улыбка превратилась в абсолютно волчью.

— Оборотни в партнерах с вампирами? Это опасная игра.

— Слишком опасная для Апекса Северо-Американской Центральной Стаи?

— Ты разве не говорил, что мы семья? — поддразнила я.

При слове «семья» на его лице появилась тень, а страх в его глазах охладил мою кровь. Мне не нравилось видеть такие эмоции у Габриэля Киина, который был необычайно бесстрашен.

— В чем дело? — спросил Этан.

Габриэль покачал головой.

— Это ваша свадьба. — Он открыл фляжку, которую еще не убрал, и сделал глоток, после чего спрятал ее.

— Это наша жизнь, — ответил Этан. — И наш город. Если ты что-то знаешь…

Габриэль напророчил, что у нас с Этаном будет ребенок — первый среди вампиров. В прошлом беременели три вампирши, но ни одна не выносила до положенного срока.

В нашем потенциальном чуде была одна оговорочка: Нам придется пройти какое-то неопределенное испытание, прежде чем это случится, и даже прошлогодняя драма не выполнила эту ужасную квоту.

Габриэль повернулся и посмотрел на меня, казалось, что он практически смотрит сквозь меня своим этим оборотневским приемчиком.

— Ты должна сыграть в свою собственную игру. — Он посмотрел на Этана. — Вы оба.

— В смысле? — спросил Этан, в его голос закралась нить беспокойства.

— В смысле… — Он замолчал, казалось, подыскивая слова. — В воздухе что-то есть. Что-то, что мне не нравится. Что-то тревожное.

Холод стал сильнее, вызывая мурашки на моих руках, когда я подумала о своем разговоре с Мэллори…

— Что именно это такое? — спросил Этан.

Габриэль только покачал головой.

— В том-то и проблема. Я не знаю.

— Это общая тревога? — тихо спросила я. — Чувство беспокойства?

Он выглядел удивленным, а затем стал подозрительным.

— Мэллори сказала то же самое, — объяснила я. — Что она ощущает страх и не знает почему. Не смогла определить причину этого. Катчер ничего не чувствует, а она не хотела говорить тебе, потому что боялась, что просто стала параноиком.

Габриэль покачал головой.

— Мне это не нравится.

— Почему, как ты думаешь, это происходит?

— Не знаю, — ответил он и посмотрел на нас. — Вы знаете, что пророчества — штука не точная. Я получаю ощущения, образы, но не знаю деталей.

— Но? — произнесла я.

— Но такое чувство, что мир меняется. А вместе с ним и будущее. Ваше будущее. — Он поглядел вниз на мой живот. — Его или ее будущее.

Я не воспринимала гипотезу о ребенке как само собой разумеющееся и не собиралась. Я знала, что будущее изменчиво. Но это не ослабило страх, который вцепился в меня, и это заставляло меня чувствовать себя так, словно я противоестественно защищаю того, кто еще даже не существует.

Этан сделал шаг ближе, как бы окружая меня сферой своей защиты.

— Ты уже говорил, что нам придется пройти испытание.

— И оно у вас будет. — Гейб снова поднял свой взгляд, и из-за сочувствия в его глазах я чуть не расплакалась. — Но этого может быть недостаточно.

— В смысле? — спросила я, но слова прозвучали глухо, издалека. Как будто я на самом деле не участвовала в разговоре, но слышала его. Пытаясь прочувствовать его.

— Значит, нет никакой гарантии, — произнес Этан.

Габриэль провел рукой по волосам, его опечаленность была очевидна.

— Мне жаль. Я не собирался говорить об этом здесь. Сейчас не время и не место.

— Если существует опасность, то сейчас именно то время и то место.

Габриэль хмыкнул, признавая защитную реакцию Этана.

— Что нам делать? — спросила я.

— Не жить в страхе, — ответил Габриэль. — Просто жить. Держаться ближе к своим людям; быть начеку. Это все, что мы можем сделать.

В нескольких метрах от нас Таня обернулась и подозвала Габриэля. Его внимание переключилось, сосредоточилось на его жене, как у мужчины, слишком привыкшего к возможным опасности и потере.

Он поцеловал меня в лоб.

— Будь осторожна, Котенок, — сказал он, а затем направился к своей жене.

Мы с Этаном мгновение стояли молча.

— Я сказал ему не называть тебя Котенком, — пробормотал он, вероятно, лишь для того, чтобы заставить меня улыбнуться. И это сработало.

— Да, но мы не всегда получаем то, что хотим.

Слова вылетели прежде, чем я подумала, и я потянулась, сжав руку Этана и готовясь к неопределенности.

— Я не хочу, чтобы он оказался прав. Я не хочу, чтобы была права Мэллори. Я хочу, чтобы мир вращался так же, как и на протяжении последних месяцев, когда моим самым трудным решением было выбрать платье подружки невесты для Шарлотты.

— И, пожалуй, разборка с призраком.

— И призрак, — произнесла я с кивком, когда наша дружелюбная соседка-некромантка, Аннабель, закружилась на танцполе со своим мужем, выглядя лучезарно в характерном для нее бледно-розовом цвете.

Этан обнял меня за талию и прижался губами к моему виску.

— Мы принимаем каждую ночь такой, какая она есть, как и раньше. Это все, что мы можем сделать, и лучшее, что мы можем сделать.

Я кивнула и позволила себе на минутку опереться на него, быть спокойной рядом с ним, по крайней мере, пока не заурчал мой живот.

— Давай возьмем что-нибудь перекусить.

Тут я возражать не стала.

***

К тому времени, как подошли ранние часы нового дня, как и предсказывала Мэллори, мое лицо болело от улыбок, я избавилась от туфель, а завитки вылезли из прически, над которой так тщательно трудилась Линдси.

Сверхъестественные, привыкшие к позднему времени, все еще танцевали под исполнение группы, которая играла на протяжении многих часов. Несколько крепких людей танцевали, а остальные, зевая, сидели за столами с мешками под глазами, ожидая возможности уйти.

— Дамы и господа! — произнесла Линдси со сцены, держа микрофон в руке. Толпа стихла. — Мы подошли к окончанию нашего вечера — буквально, потому что через несколько часов взойдет солнце, а нам еще нужно доставить Этана и Мерит в их особый номер для новобрачных.

Толпа загудела.

— Но прежде, чем мы уйдем, пришло время для одной последней традиции. Мерит, присоединяйся ко мне на сцене, настало время бросать букет!

«Удачи, Страж».

Я оглянулась на Этана, который подмигнул. Это были последние минуты нашей свадьбы, и, следовательно, последние минуты перед началом нашей брачной ночи. Неопределенное будущее или нет, в его глазах безошибочно читалось желание.

Я вышла на сцену и взяла букет, который мне протянула Линдси. И слава Богу, потому что я потеряла его след несколько часов назад.

Перед сценой, смеясь, собрались несколько женщин и горстка мужчин, готовясь к ритуалу.

— Все готовы?

Ответные выкрикивания были пронзительными и энергичными. Я взглянула на Линдси.

— А ты не хочешь тоже туда спуститься?

— О, черт, нет. Мы с моим ковбоем не сторонники обручения.

— Как хочешь, — ответила я и обернулась, взяв букет в обе руки, и бросила его.

Раздались крики, когда букет полетел в воздух, и позади меня послышался скрежет, когда шпильки, тафта и наманикюренные ноготки пошли в бой.

А потом вздох… и тишина.

Я обернулась.

Девушка с такими же золотистыми волосами, как у Габриэля, но с ног до головы одетая в трендовый черный, смотрела вниз на обернутые лентой цветы в своих руках, ее глаза были широко распахнутыми и немного напуганными.

Я бросила букет слишком сильно, перекинув его через толпу извивающихся будущих невест и женихов и закинув его в руки женщины позади них.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться над выражением ее лица. Как бы сильно она ни любила Джеффа Кристофера, брака, похоже, в ближайших планах Фэллон Киин не было.

— О, а это иронично, — проговорила Линдси позади меня. — Поздравляю, Фэллон!

Дамы, которые его не поймали, благожелательно поаплодировали, но можно было точно сказать, что это было не от чистого сердца. В свою очередь Джефф подошел к Фэллон с широкой ухмылкой на лице. В ее глазах была подозрительность, он вытащил букет из ее рук и крепко поцеловал. И что бы там после этого он ей ни прошептал, один уголок ее рта изогнулся в улыбке.

Да, в свадьбах что-то есть.

***

— Прежде чем свадебная вечеринка разойдется, и вы двое отправитесь в Париж, — сказала Шей, — давайте выйдем наружу и сделаем несколько снимков на фоне города с невестой, женихом, свидетельницей и свидетелем.

— Это необходимо? — прошептала я. — Она сделала уже семь тысяч фотографий.

Мэллори изобразила шок.

— Целых семь тысяч?

Я ткнула ее.

— Острячка.

Этан потянулся и взял меня за руку.

— Пойдемте наружу, — сказал он, принимая решение за нас обоих. — Я рад провести побольше времени со своей прекрасной женой.

Сказано было убедительно, а то, что это слетело с его губ, почти соблазнительно.

«Просто подожди», — мысленно сказал Этан, повторив недосказанное обещание, которое я дала ему раньше.

«Жду не дождусь», — пообещала я ему. «У меня на тебя планы, Салливан».

От жаркой вспышки его ответной магии у меня на коже выступили мурашки.

— Нам нужно сделать это как можно скорее, — сказала Мэллори, ухмыляясь нам. — Прежде чем они начнут вампирить друг друга посреди стеллажей.

Улыбка Этана оставляла мало сомнений в том, что мы уже исследовали этот конкретный род занятий, пусть и в библиотеке Дома, а не в этой.

— Мы справимся, — заверил он ее.

***

Я снова втиснула ноги в туфли и позволила Линдси заправить непокорные завитки обратно в мою прическу. Катчер вышел с Мэллори, и когда Линдси закончила, Амит по-джентльменски предложил ей руку.

— Ты становишься опытным сопровождающим, — сказала я ему, когда лифт спустил нас на первый этаж.

— Один из моих многочисленных талантов, — ответил он, направляя свои темно-карие глаза на камеру Шей, когда она попыталась сделать снимок.

Мы вышли из больших латунных дверей библиотеки и прошли по улице к опорам надземки, которые возвышались над Ван-Бюрен[33].

— Сюда, — сказала Шей, указывая по обе стороны от стальных опор эстакады, освещенных сверху теплым светом, достающим до тротуара. — Этан с этой стороны, Мерит с другой.

— Давай сделаем это, — произнес он и, встав с одной стороны, прислонился рукой к стальной конструкции.

— Прими какую-нибудь позу, Мерит, — попросила Шей.

Я скрючила пальцы, изображая когти, и обнажила клыки, после чего услышала отзывчивый щелчок затвора камеры. Думаю, ей понравилось.

— Кхм, — произнес Этан, и я поглядела на него. Он указал на опоры. — Жду тебя, жена.

— Не дуйся, муж, — ответила я и повторила его позу.

Шей сделала фотографии, а затем указала на лестницу, которая вела к станции надземки.

— Поднимитесь к путям, — сказала она. — А потом посмотрите вниз через перила.

Мы сделали, как она просила. Шей вышла на середину улицы и направила на нас свою камеру.

— Сделайте что-нибудь романтичное! — крикнула Линдси, и прежде чем я смогла ответить, руки Этана обхватили мое лицо, и его губы были прижаты к моим. Он обнял меня за талию и притянул к твердой длине своего тела и возбуждению, которое затвердело между нами, когда он углубил поцелуй.

«Скоро», — сказал он мне, и эти слова вертелись в моей голове, как шарик в одной игре.

— Полагаю, пора начинать медовый месяц, — проговорил он, когда наконец отодвинулся. Поскольку мое тело было прилеплено к его, а губы опухли, я толком была не в состоянии спорить.

— Несомненно, — было все, что мне удалось сказать. И притом еле слышно.

— Давайте поменяемся местами! — крикнула Шей.

— Не в этой жизни, подруга, — пробормотала я и вцепилась в руку Этана.

Этан фыркнул с мужским удовлетворением.

— Не волнуйся, Страж. Ты для меня единственная женщина.

Чертовски верно.

***

Мы сделали еще больше снимков на фоне надземки, несколько снимков в Притцкер-Парке, несколько снимков перед кирпичными стенами, а затем те же фотографии с разными людьми. Шей предложила нам пройти к Букингемскому Фонтану[34], но взгляды Этана становились все более распаляющими, и я теряла свой иммунитет к их жару.

— Мы могли бы сделать… — начала Шей, но я прервала ее, подняв руку.

Она фотографировала часами. И моя мать уже давно уехала со свадьбы, поэтому она утратила свое право жаловаться.

— Я считаю, что мы запечатлели достаточно моментов, — сказала я и взглянула на Этана. — Разве ты не согласен?

— Есть еще один, который я бы хотел запечатлеть, — ответил он с такой лукавой улыбкой, что я испугалась, как бы он не предложил ей последовать за нам в отель. Но вместо этого он взял меня за руку, и мы пошли обратно к библиотеке и входу в Ван-Бюрен. Мы дошли до арочных латунных дверей, на стекле арки было выгравировано «ЧИКАГСКАЯ ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА».

— Вот, — произнес он и, не утруждая себя объяснениями, подхватил меня на руки. Я взвизгнула и обвила руками его шею, когда он встал по центру под знаком.

Его улыбка выражала холодную уверенность.

— Доказательство того, что мне удалось вытащить ее из библиотеки.

На первом снимке я закатила глаза, на втором улыбнулась, на третьем прижалась губами к его щеке.

— Спасибо, что потворствуешь мне, — сказал он, когда опустил меня на землю. Он прижался губами к моему лбу. Но даже это целомудренное действие послало по мне дрожь возбуждения и предвкушения.

— Спасибо, ребята, — произнесла Шей. — Это был великолепный вечер. Я буду на связи. — Но ее взгляд был направлен на дисплей на задней панели камеры, пальцы энергично бегали по кнопкам.

— Готова поспорить, что она говорит это всем девушкам.

— Вероятно, так, — ответил Этан. — Но мы закончили, так что давай со всеми прощаться.

— Ваш лимузин за углом, — сообщил Амит с ухмылкой, которая сказала мне, что они с Маликом его как-то украсили.

Рука об руку мы обошли здание до Южной Плимут, где красный кирпич библиотеки уступал место темному стеклу и гладкой стали. Лимузин стоял у обочины, на заднем окне белыми печатными буквами было написано «МОЛОДОЖЕНЫ», к крыльям и багажнику были прикреплены белые шарики, голубые и белые ленты и серпантин развивались из-под заднего бампера.

— И я предполагаю, что это наша машина, — сухим голосом проговорил Этан.

Моей первой мыслью было, что Амит оскорбился комментарием и издал тот звук, который пронзил воздух перед нами. Этан быстрее осознал истину и в защитном жесте выбросил передо мной руку, пристально глядя на затененную улицу.

Это был не звук несогласия.

Это был крик.

Десяток людей заполнили Плимут между Конгрессом и Ван-Бюрен, и они выбивали друг из друга дерьмо, звук ударов плоти о плоть отдавался эхом в темноте поблизости. Толпа представляла собой смесь людей в повседневной одежде, пижамах, костюмах и разные вариации возраста, полов и рас.

Машины были оставлены посреди темной улицы, где люди просто бросили их, вылезли и начали лупить друг друга, двигатели были заведены, а радиоприемники все еще работали. Двери многоквартирных домов были открыты, и бумажный пакет с фаст-фудом — чья-то забытая ночная закуска — лежал опрокинутый на тротуаре.

Это была не вечеринка, свадьба или еще что-то. Это было побоище.

Я не могла сказать, с чего все началось. Это не походило на войну за территорию или победное восстание. Это была потасовка, которая выводила людей из машин, из домов, когда они должны были спать. И не было никакой очевидной причины. Но что-то привело этих людей к насилию.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил Катчер.

На нас бежал мужчина, вырывая клочьями себе волосы.

— Голос! Уберите этот проклятый голос из моей головы!

Этот мужчина был не единственным, кто кричал эти слова — я слышала, как эти же слова бормотал Уинстон. И он был не единственным, у кого паника практически вызывала зуд на коже.

Могу поклясться, что почувствовала, как от моего лица отлила кровь. «В воздухе что-то есть», — говорил Габриэль. — «Такое чувство, что мир меняется».

Он это имел в виду?

— Уинстон, — тихо проговорил Этан, словно если повысить голос, они подойдут ближе.

Я кивнула.

— Ага, — произнесла я, но слово чувствовалось вязким на моей языке. А на задней стенке горла ощущался острый запах химикатов, то же самое я чувствовала в Доме.

Он был всего в трех метрах от нас, когда внезапно опрокинулся, и воздух наполнил запах крови, добавляя медь к тому резкому привкусу магии.

Позади него стоял мужчина в деловом костюме, галстук был развязан, а верхняя пуговица расстегнута, под глазами темные круги, и на лице легкая небритость. А в его руке была окровавленная монтировка. Он посмотрел на нас и поднял оружие.

— Это ваша вина? Вы делаете это со мной? — Слова прозвучали как требование, его глаза метались между нами, ища, кого можно обвинить. И поскольку мы были единственными, кто не подвергся влиянию магии — какой бы эта магия ни была — он выбрал нас.

— Иди внутрь.

Мы с Этаном отдали друг другу приказы одновременно. Но когда мы посмотрели друг на друга, то с согласием кивнули. Мы только-только поклялись все делать вместе. Почему бы не начать делать это сейчас.

Катчер оглянулся на Шей.

— Беги внутрь и вызови полицию. Иди. Давай же.

Она была не военным корреспондентом. Она была свадебным фотографом, и от ужаса замерла на месте с широко распахнутыми и потерянными глазами.

— Шей! — повторил Катчер резким и решительным приказом.

Она моргнула и посмотрела на него.

— Внутрь. Вызвать полицию. Иду.

Должно быть, он достучался до нее, потому что она повернулась на каблуках и побежала к двери.

К сожалению, голос Катчера, этот покровительственный приказ, распространился по округе. Больше народа из дерущейся толпы поняли, что мы здесь, и повернулись, чтобы посмотреть на нас, их текущие сражения были позабыты.

Мы собрались в меньшую группу, более тесную группу, рассматривая растущую угрозу.

— Страж? — произнес Этан. — Полагаю, у тебя одной в этом есть опыт.

Их не нужно было убивать; они всего лишь нуждались в подавлении.

— Вырубайте их, — сказала я. — Это лучший способ не дать им убить себя или друг друга.

— Или нас, — тихо проговорила Мэллори.

— Мы можем отвлечь их, разделить, — согласился Катчер, прищурившись, пока осматривал группу.

Мужчина с монтировкой поднял ее над своей головой.

«Мой», — мысленно сказал Этан и снял свой пиджак, бросив его на паркомат.

Это был первый шаг к наступлению. Пиджак Амита последовал за Этановым. Мэллори и Катчер начали скапливать силу; она вихрилась вокруг нас, пока они готовили магические огненные шары.

— Люк будет зол, что пропустил это, — сказала Линдси, встав рядом со мной. Она натянула темную резинку на волосы, скручивая их в пучок, чтобы не мешались. Это был практичный поступок, который соответствовал решимости в ее глазах. Линдси, может, и получала удовольствие от своего участия в препирательствах и моде, но в битве не было никого яростнее ее.

— Наверное, да, — согласилась я. — Давайте прикроем эту лавочку.

Глава 8 ВОЙНА МИРОВ

У каждой битвы был свой ритм, своего рода танец между противниками. Но скорость, последовательность, музыка в ней варьировались. Когда мы с Этаном тренировались, это был изящный балет с осмотрительными движениями и совершенной точностью. Эта же потасовка была пьяным полуночным танцем. Ничего кроме толкания локтями, несфокусированных глаз и подножек.

Я разделила двух женщин в ночных рубашках, на их ногах все еще были тапочки, они кричали как банши[35] в перерывах между всхлипываниями, вопя в ужасе. Как Уинстон и первый мужчина, которого мы сегодня видели, они рвали на себе волосы, словно так могли вырвать демонов. Это явно не работало, и от этого их крики усилились.

Неприятно было видеть борьбу Уинстона. Но наблюдать за распространением безумия по толпе было в разы хуже.

Женщины сопротивлялись, пока я расталкивала их, набросившись на меня, а не друг на друга. Я нанесла лоу кик[36] по ногам той, что была справа от меня, после чего она повалилась на землю. Когда она была повержена, я повернулась к другой, увернувшись, чтобы избежать удара кулаком. Она не была бойцом. Она была зверем, наносящим ответный удар тому, что напало на нее. Чему-то хищному.

Я выпрямилась, напрягая плечи на случай, если она попытается сделать еще один ход. То, что она не обучалась, не означало, что она не опасна. Она начала молотить меня обеими руками, пустив в дело ногти, ее маникюру было не больше пары дней. Я схватила ее за руку, развернула и начала ее выкручивать, пока она не согнулась, вывернув плечо. Она не знала, как вырваться из захвата, поэтому я воспользовалась моментом в свою пользу. Или попыталась. Другая женщина снова поднялась. Свободной рукой я подтянула платье с правой стороны и нанесла удар ногой, оттянув носок.

Я нанесла ей удар снизу в подбородок, отчего ее голова откинулась назад. Ее глаза закатились, и она упала на землю.

— Хорошая девочка, — сказала я и повернулась к другой женщине.

— Страж, — произнес Этан, и я оглянулась на черный галстук-бабочку, который он протянул. Его волосы были распущены и развевались вокруг лица, рубашка была расстегнута. — Свяжи ей руки.

Я кивнула и взяла тонкую полоску шелка в то время, как он побежал вперед и заблокировал удар женщины, несущей — в буквальном смысле — деревянную скалку, которая, похоже, все еще была посыпана мукой. Или чем-то похуже.

Сосредоточься, — сказала я себе и выкрутила другую руку женщины. К этому моменту ее голос превратился в длинную череду хриплых мольб.

— Остановите это остановите это остановите это остановите это!

— Я бы и рада, но ты не захочешь, чтобы я тебя вырубила, поэтому тебе придется довольствоваться малым. — Я вывела ее к велосипедной стойке и толкнула на землю, потом вытянула ее руки через одну из опор стойки и использовала галстук-бабочку, чтобы привязать ее. — Мы поможем тебе, как только это будет возможно.

Я повернулась, и была отодвинута назад протянутой рукой Катчера, когда голубой шар огня пронесся мимо меня, брошенный рукой Мэллори. Он попал в мужчину, размахивающего перед собой окровавленной деревянной бейсбольной битой, и отбросил его назад, руки и ноги благодаря инерции выбросило вперед. Он пролетел три метра, прежде чем упал на тротуар, раскинув руки и ноги. И он остался лежать.

Я в ужасе оглянулась на Катчера.

— Она его убила?

— Боже, нет. Это просто сила, а не огонь. Как если бы тебя сбили очень большим креслом-мешком.

Я оглянулась на мужчину. И действительно, его грудь продолжала подниматься и опускаться, но он не пытался встать. Я бы сказала, что цель поражена.

— Вот черт! — выкрикнула Мэллори, когда громадная женщина — как минимум под два метра высотой и со ста десятью килограммами мышечной массы — подкралась к ней. Две целых Мэллори едва бы покрыли ее размеры. Ее футболка «Кабс»[37] была порвана и вся в крови, кровь капала из ее носа, а ее глаза были дикими от страха. И она была слишком близко к Мэллори, чтобы та использовала магию.

— Хватит кричать! — заявила она, в ее глазах ясно читалось обвинение. — Хватит кричать! Хватит кричать!

— Я не кричу! — ответила Мэллори, теперь уже крича.

— Позже, — произнес Катчер и пошел помогать своей жене.

Блеск металла в уличном свете привлек мое внимание, и я оглянулась. Вперед шла женщина, держа в руке разделочный нож. На ней были пижамные штаны и изношенные тапочки, и я готова была поспорить, что нож был взят с ее кухни.

Какой бы неведанный мотив ни двигал ими, она, вероятно, вышла прямо из своего дома и направлялась прямиком в ад.

Ее волосы были короткими и кудрявыми, глаза дикие и испуганные. Она одной рукой держала нож, а другой била себя в висок.

— Уберите их из моей головы!

— Я не могу тебе помочь, — ответила я, протягивая руку, в то же время не сводя глаз с ножа и его ширины, плоского лезвия с рисунком, похожим на сплавление цветных металлов. Если бы о нем хорошо заботились, то он был бы острым и мог бы нанести серьезные увечья.

— Ты не можешь! — закричала она, вкладывая столько энергии в звук, что ее тело согнулось под ее силой. — Они не остановятся! Я заставлю их прекратить! И их остановлю!

Она прижала нож к своему горлу, и мое сердце, кажется, жалостливо остановилось.

— Пожалуйста, не надо, — промолвила я, пытаясь вернуть к себе ее внимание. — Обещаю, я тебе помогу. Есть место, куда ты можешь пойти, где голос больше не будет тебя беспокоить.

Это место, может, и включало в себя тюремную камеру и медикаментозную кому, но это было все, что я могла предложить на тот момент, по крайней мере, пока мы не узнаем больше.

Она на мгновение остановилась, плечо подергивалось под ее ухом, и я видела искру надежды в ее глазах. Но это была маленькая искра, угасшая благодаря какому-то наваждению, поразившему ее сознание. Она схватила клок своих волос и согнулась в талии, словно голос имел какой-то вес и тянул ее к земле.

Она кричала и топала ногами в очевидном расстройстве, и когда она снова подняла свой взгляд, в ее глазах было ужасное отчаяние.

— Это не закончится. Это не заканчивается. Одно и то же весь день, каждый день, и ты ничего не можешь с этим сделать, и я тоже не могу. Это не прекращается. Это не прекращается!

Она перехватила нож так, чтобы лезвие указывало на нее, в ее глазах появилась новая мрачная решимость.

— Нет! — произнесла я и побежала вперед, но было слишком поздно. Она погрузила нож в свой живот, темная кровь окрасила ее фартук. Пальцы, все еще обернутые вокруг лезвия, стали темно-красными, когда она упала на колени, широко раскрыв глаза. Она посмотрела вниз, ее глаза наполнились ужасом, и начала дрожать.

— Мне не помешала бы помощь! — крикнула я и увернулась. Она отдернула руку и начала отбиваться от меня. Я схватила ее за скользкое запястье и обхватила свободной рукой ту, в которой все еще был нож. Нельзя было сказать, что она проткнула, и если вытащить нож, не станет ли ситуация еще хуже.

Малик опустился на колени рядом со мной.

— Делай то, что делаешь, — сказал он и снял свой пиджак. — Держи руку на ноже. Я придавлю.

Я просто кивнула, поскольку была занята, пытаясь не дать женщине поцарапать меня. Она все еще кричала; ее план убрать голос в голове, доставив себе безжалостное количество боли, явно не работал.

Малик обернул пиджак вокруг ножа под нашими сомкнутыми руками и крепко прижал. Женщина закричала от боли, отчего больше помешанных голов повернулось в нашу сторону.

Просвистел голубой шар, отбрасывая искры, пока пролетал мимо, как бенгальский огонь не соответствующий сезону. Я подняла глаза, наблюдая, как он несется к молодому человеку лет двадцати с небольшим в спортивных шортах и тапочках для душа, ковыляющего вперед, он обхватил голову руками, словно пытался вырвать зло. Он шарахнулся на тротуар так же, как и первый мужчина.

— Мерит, — произнес Малик. Я оглянулась и увидела, что он кивает на мою юбку.

— Вот дерьмо, — пробормотала я и начала хлопать по искрам, которые проедали шелк. Но мне руки нужны были для другого…

— Я помогу, — сказал Амит, хлопая по искрам рукой. Он сдул пепел, похлопал еще, чтобы просто быть уверенным, а затем оглянулся на женщину, истекающую кровью на земле перед нами. На его лице были потеки крови.

— У Дома Кадогана своеобразный способ веселиться, — проговорил он.

Я посмотрела на свои руки, покрытые кровью и обхватывающие такой же окровавленный нож, молясь Богу, чтобы не потерять женщину, которую я не смогла спасти.

— Ага. Я бы сказала, это прекрасно описывает ситуацию.

***

Сначала прибыли машины скорой помощи, в нашем направлении ревели сирены, вспыхивали мигалки. Катчер подвел к нам медиков, и они занялись стабилизированием женщины, доставив к карете скорой помощи. Должно быть, они имели опыт работы в чрезвычайных ситуациях, поскольку даже не вздрогнули при виде хаоса или людей на земле.

— Держите ее под охраной и привяжите к кровати, — сказал Катчер о женщине с ножом. — Она сама с собой это сделала.

— Суицидница? — спросил один из медиков, перекрестившись в процессе, возложив два пальца на лоб, на живот, на левое плечо и на правое.

— Не совсем, — ответил Катчер. — Но у нас сейчас нет времени объяснять. Омбудсмен свяжется с вами.

Они кивнули, погрузили ее повезли в больницу с вновь заревевшими сиренами.

Один из медиков предложил мне бутылку воды, и я смыла со своих рук большую часть крови.

Этан подошел ко мне и осмотрел меня, а я сделала то же самое с ним. Конечности все еще на месте. Грязный и вымазанный в крови, как и я, но в целом невредимый.

— Я в порядке, — произнесла я, предвосхищая вопрос. — А ты?

Он кивнул и посмотрел вниз на свою теперь уже незаправленную рубашку и порванные брюки.

— Улицы Чикаго в грязи. Не рекомендую валяться на них.

Я посмотрела вниз. Я лишилась рукава, кружево на подоле моего платья было разорвано в клочья, а переднюю часть покрывала кровь безобразными ярко-красными потеками.

— Да, моему платью хана.

Он поглядел вниз на него.

— Ты и одежда. По крайней мере, свадьба уже закончилась.

Я побледнела, когда поняла, что будет дальше. Мне придется забрать платье в Дом, где Элен, несомненно, его увидит. Я практически чувствовала, как набирает обороты нотация, формируется приговор, как облако над нами, и неважно, что за эту чертову вещь я заплатила сама.

— Элен, — проговорила я, глядя на него и наблюдая, как его глаза озаряются пониманием.

Его взгляд стал непреклонным.

— Мы уезжаем. Наши чемоданы уже в отеле. Мы просто заедем и уедем, и она никогда не узнает, что с ним стало.

Пока десятки прохожих с мобильниками и репортеры с камерами — все они находились за пределами наспех повешенной оградительной ленты — не поделятся своими снимками с миром.

— Для этого слишком поздно, — сказала я и оглянулась на побоище, которому мы сегодня помогли разыграться.

Там было больше людей, чем сверхъестественных, но у нас было больше силы и больше огневой мощи, в прямом и переносном смысле. Кого-то вырубили, кто-то еще корчился, а кто-то был привязан к велосипедной стойке брошенными галстуками-бабочками. Больше десятка людей лежали ничком на земле, в то время как мы стояли над ними, запачканные кровью и в разорванной одежде — людей, подвергшихся какому-то психическому расстройству, которое мы обнаружили у вампира в Доме Кадогана.

— Это был не только Уинстон, — сказала я.

— Да, — ответил Этан. — Это был не только Уинстон. И нам нужно узнать почему и как.

Помимо людей на земле, горели два мусорных бака, посылая в воздух запах горящего пластика и мусора. На бетоне в лужу собралась кровь, отражая синие и красные огни патрульных машин.

Когда из патрульных машин вышли четыре офицера в форме, мы инстинктивно подняли руки. Но по свадебным нарядом это выглядело так, будто мы устроили шведский стол в этом квартале.

Мой дедушка и Джефф подбежали к нам из библиотеки, оба все еще в своих чистых костюмах.

Мой дедушка вытащил свое удостоверение.

— Я Омбудсмен, — произнес он. — Все виновники на земле. А они не давали им поубивать друг друга.

Мы дали полицейским минутку, чтобы сориентироваться, засунуть в кобуру свое оружие, а офицер в это время пробивал личность моего дедушки.

— О, Мерит, — произнесла Мэллори, присоединившись к нам. — Твое платье.

— Знаю. Твое не намного лучше. — На бледно-зеленом кружеве были небольшие круговые подпалины и безобразные красные пятна.

Она поглядела вниз.

— О, да. Немного подпалилась во время той последней бомбежки. Полагаю, мне не удастся превратить его в коктейльное платье.

— А я думаю, что больше не пойду под венец. — Не то, чтобы я хотела повторить этот вечер. Ну, или во всяком случае его последнюю часть.

К нам подошел детектив в сопровождении моего дедушки, у него на шее висел значок на цепочке. У него было бледное, измученное лицо, коротко подстриженные седые волосы и костюм, который был безупречно подогнан, от остроконечных отворотов до тонких полосок и нагрудного платка. Я бы не удивилась, увидев гетры под отворотами брюк.

— Один мертв, двенадцать получили ранения разной степени тяжести, — сообщил дедушка. Кареты скорой помощи до сих пор приезжали и уезжали с места происшествия, увозя в ближайшие больницы людей, которые были частью скопища.

— Я детектив Пуласки, — представился детектив, взяв в руку блокнот. — Кто хочет начать?

— Мы оказались случайно в это вовлеченными, — сказал Этан. — Мы делали свадебные фотографии, свернули за угол, и там были они. Дрались и твердили про наваждение.

Глаза моего дедушки расширились, и он посмотрел на меня. Я кивнула на невысказанный вопрос.

— Та же история, что с Уинстоном. Они впали в панику и были напуганы, и они слышали крики. И из-за этого, по какой-то причине, они проявляют насилие.

— Уинстон Стайлз, — пояснил мой дедушка Пуласки. — Вампир, который напал на Мерит прошлой ночью в Доме Кадогана. В настоящее время он в тюрьме для сверхъестественных.

Пуласки оглянулся назад.

— Среди этих людей есть вампиры?

— Все люди, — ответил Этан.

— Получается, сначала сошел с ума вампир, а потом и группа людей?

Это заразно? — хотел он сказать. — Наваждение распространяется по городу?

— Вампиры не заражали людей, — произнес Этан. Но в его глазах было беспокойство. Мы не знали, как оно распространялось — чем бы это ни было. И единственная личность, которую мы видели с наваждением, был вампир в нашем Доме.

— Тогда как оно распространяется?

— Может, оно и не распространяется, — сказала Мэллори, и все мы посмотрели на нее.

— Наваждение, как правило, не заразно, и у них нет никаких других симптомов.

— Тогда какие еще есть варианты? — спросил Пуласки.

— Они говорят правду, — ответила Мэллори. Она смахнула волосы с лица, зеленоватый лак на ее ногтях — мы все сделали такой маникюр на свадьбу — облупился по краям. — У них одинаковое наваждение, потому что они слышат одно и то же. Они слышат что-то реальное.

Этан наклонил голову.

— Если голос — или его источник — реален, то почему мы его не слышим? Почему это повлияло не на всех?

— Не знаю, — ответила Мэллори. — Думаю, нам именно это и нужно выяснить. А это даже не подводит к более значимому вопросу.

— К какому? — подтолкнул Этан.

Она посмотрела на него.

— Кто кричит? Кто так сильно хочет, чтобы его услышали? — Она перевела взгляд на город, словно искала вражеский парус.

— Сорша? — спросил Этан.

Мэллори отрицательно покачала головой.

— Защитные заклинания нетронуты.

— И она никак не может их обойти? — спросил Этан. — Обмануть их?

Разумеется, мы уже это проработали. Когда предложили поставить защитные заклинания, мы проверили каждый нюанс магии, защитных чар, степени, в которой они предоставляли нам защиту — и предупреждали других.

— Защитные заклинания — это цепь. Если она воспользуется магией, это разомкнет цепь, и мы об этом узнаем. Мы ничего не почувствовали; следовательно…

— Это не Сорша, — заключил Этан.

Мэллори кивнула.

— Кроме того, она алхимическая ведьма. А это не похоже на алхимию.

Пуласки поднял руку.

— Меня не интересует магическая абракадабра. Я оставлю это вам. Я хочу знать, что именно здесь произошло. В деталях.

— Я вам все подробно расскажу, — произнес Катчер и отвел его на несколько метров, указывая на то место, где мы свернули за угол так непостижимо давно.

Мой дедушка последовал за ними, но оглянулся на нас, крутанув пальцем в воздухе. Он хотел, чтобы мы продолжали все это обсуждать.

— Значит, это магия кого-то другого? — спросил Этан.

— Должно быть, — ответила Мэллори. — Я просто не знаю чья, или, во всяком случае, пока не знаю. Хотя тут присутствует эта странная металлическая штука.

— Да, — произнесла я, повернувшись к Мэллори. — Я почувствовала то же самое после того, как наткнулась на Уинстона. Я думала, это из-за наваждения. Типа, он болен, и это придает его магии странный запах. Но, возможно, это признак чего-то. Это может быть связано с определенным видом магии или существом?

Она покачала головой.

— Я не в курсе, но мне придется проверить книги.

— Пейдж уехала из города, — сказал Этан, — иначе я бы и ее попросил поискать. — Пейдж — колдунья, которая практически жила в Доме Кадогана, в основном из-за ее отношений с нашим Библиотекарем. — Библиотекарь на конференции АБА[38] в Нью-Йорке, — добавил Этан. — Она с ним.

Пейдж расстроилась из-за того, что не смогла прийти на свадьбу. Библиотекарь же был слишком взволнован конференцией — и книгами — чтобы слишком переживать.

— Я могу поискать, — сказала Мэллори, глядя на своего мужа, который стоял с моим дедушкой и Пуласки. — Он будет занят этим, по крайней мере, какое-то время.

— Мэр взбесится, — согласилась я.

— Ага. Скорее всего.

К нам подошел Амит.

— Не такую поездку в Штаты я себе представлял, — сказал он и поглядел на Этана, в его глазах было беспокойство. — С Чикаго что-то не так, да?

— Я начинаю бояться, что что-то в чертовой воде, — ответил Этан.

— Или в воздухе, — произнесла я и посмотрела на Мэллори. — Гейб почувствовал ту же тревогу. Поэтому, что бы ты там ни ощущала, ты не одна.

Услышав эту информацию, она, казалось, по понятным причинам успокоилась и расстроилась.

Нас обнаружил репортер, энергично делая снимки побоища и остатков свадебной вечеринки.

— Сфотографируй-ка это, — сказала ему Мэллори, отойдя в сторону так, что мы с Этаном остались одни.

— Если хочешь объективного восприятия Дома Кадогана, то сфотографируй Мерит и Этана после сражения. Сними их вместе, покрытых кровью, потому что они пытались сделать что-то хорошее. Вампиры Кадогана именно такие.

С угрюмым выражением лица репортер кивнул и направил на нас свою камеру.

Глава 9 ГОРЬКАЯ РАДОСТЬ

Мы попрощались с теми, кто остался со свадебной вечеринки, и забрались в лимузин, который отвезет нас обратно в «Портман».

Как предполагалось, после заката мы должны были сесть в специально оборудованный и защищенный от солнечных лучей самолет до Парижа, где у нас будет неделя «мадленов»[39], эспрессо и отражающегося в Сене лунного света.

Вот только я знала, что этого не будет.

— Мы не летим в Париж, — сказала я и положила голову ему на плечо.

— Да, — ответил он. — И я должен попросить всех гостей свадьбы покинуть Чикаго как можно скорее. Нет смысла втягивать их в это.

Внезапно я почувствовала себя невыносимо уставшей. Эмоционально истощенной долгой ночью подготовки и общения, физически изнуренной дракой, в которую мы не хотели вступать. И насколько бы я не была осведомлена о том, почему мы не могли улететь, почему мы не могли покинуть город в разгаре какой-то неизвестной сверхъестественной заразы, я не могла ослабить давящую печаль, которая улеглась в моих костях.

Я всего-то хотела медовый месяц. Я ведь не слишком много просила, не так ли?

Этан обнял меня и привлек ближе к себе. Я закрыла глаза и позволила себе успокоиться от его тепла и близости.

— Полагаю, я ошибался в том, что это не наша проблема, — сказал он.

— Это стало нашей проблемой не по твоей вине. Не так уж и много мы с этим могли сделать. И хорошо, что мы были там. Это не входило в наши планы, но если бы мы не вмешались, все могло обернуться гораздо хуже.

Этан ухмыльнулся и прижал меня к себе.

— Думаю, это я должен тебя утешать, а не наоборот. Потому что моя прекрасная жена заслуживает покоя и уюта.

— «Жена» как-то странно звучит. Интересно, когда я к этому привыкну.

— У тебя есть вечность, — ответил он, — потому что я не отпущу тебя.

***

Уже почти рассвело, и в «Портман Гранд» было тихо, наши шаги отдавались эхом по мраморному полу. За стойкой регистрации стояла женщина, нахмурив брови на что-то перед собой. На другом конце помещения мужчина протирал столы в зоне отдыха, а у подножия лестницы ждала уединенная и вымотанная семья, все они были в одинаковых футболках «ОТПУСК СЕМЬИ КАРТЕР». Взгляды родителей поднялись, чтобы посмотреть на нас, их глаза расширялись по мере того, как они осматривали нашу порванную одежду и тела в ссадинах.

— Присядь, — тихо сказал Этан. — Я зарегистрируюсь.

Я кивнула и пошла к каменному фонтану у дальней стены.

— Грандиозная драка за букет невесты, — сказала я родителям с единственным намеком на улыбку, который я смогла из себя выдавить, и понадеялась, что этого будет достаточно, чтобы успокоить их страхи.

Из львиной головы, примонтированной к стене на четырехгранном основании, текла вода. Я села на край и увидела, как ко мне в воде метнулся декоративный карп, вероятно, надеясь получить корм.

Я закрыла глаза и прислушалась к звуку воды, пытаясь забыть все, что я сегодня услышала, увидела и почувствовала. Все, кроме любви. Потому что когда все сказано и сделано, это может оказаться единственным, что нам осталось.

Я настолько устала, что не поняла, что он снова присоединился ко мне — даже не слышала, как он пересекал мраморный вестибюль — пока его рука не коснулась моего плеча.

— Страж, я думаю, с тебя на сегодня хватит.

Я кивнула.

— Я тоже так думаю.

— В таком случае, пойдем наверх. — Он помог мне подняться и взял меня за руку.

***

Люкс для новобрачных был еще более грандиозным, чем комнаты, в которых мы готовились к свадьбе — и не только из-за глянцевого рояля, который был обращен к длинной стене окон, выходящих на город. Как и другие, эта комната была разделена на отдельные помещения для отдыха, включая столовую, огромный секционный диван, обращенный к окнам, и достойную коллекцию книг на стене, которая простиралась, должно быть, метров на шесть до потолка. Дверь в стене с окнами вела на открытую террасу, заставленную самшитами[40] и низкой мебелью.

Несколько дверей вели из коридора в другой конец комнаты. Плавающая лестница занимала всю внутреннюю стену и вела, как я предположила, в спальню. И рядом с лестницей стоял комплект чемоданов из темно-коричневой кожи с Кадоганской «К», рельефно напечатанной спереди серебром, готовых к перелету в Париж.

Я была готова удариться в лирику относительно великолепия пентхауса, но увидев их, на меня снова нахлынула печаль.

Я подошла к окнам и выглянула на город. С такой высоты он казался темным и мирным, хотя я знала, что это мираж. Что мы увидим больше того, свидетелями чему стали сегодня. И пока мы не выясним, что это в точности такое, мы не сможем это остановить. Погибнет еще больше людей.

Я вздохнула тяжело и с большой жалостью к себе.

— Иногда я хочу, чтобы наша жизнь была нормальной.

— Мы только что поженились, — произнес Этан, подходя к ведерку с шампанским и проверяя дату сбора урожая. — Это довольно нормально.

— И на нас напала толпа домохозяек и детей из кофейни. Так что это не нормально.

Этан поставил на место шампанское и посмотрел на меня.

— Подумай обо всем, что мы могли упустить, Страж. Так много полнолуний. Столько магии, которую упускают другие. Так много «Мэллокейков», с которыми более медленный метаболизм, возможно, и не справился бы.

Я знала, что он пытался заставить меня смеяться, и оглянулась на него.

— И кто кого теперь утешает?

— Я тебе это задолжал.

Я улыбнулась ему.

— Я хочу горячую ванну. Может, ты смог бы меня утешить там?

Его улыбка была медленной, горячей и многообещающей.

— Думаю, я мог бы что-нибудь придумать. — Он поглядел на лестницу. — Пойдем наверх, жена?

Я улыбнулась ему.

— Пойдем, муж.

***

— Черт возьми, — тихо проговорила я.

Мы поднялись по лестнице и в изумлении смотрели в дверной проем.

Спальня была огромной, с серебристыми обоями на стенах и светлым ковром на полу. Кровать представляла собой голубой омут перед стеной окон, которые выходили на озеро Мичиган, и под люстрой из стеклянных капелек, отбрасывающих искажаемые шарики тусклого света. Воздух наполняли ароматы эвкалипта и лаванды, а на заднем плане играла тихая, монотонная музыка.

— Это комната для релаксации, — сказал Этан. — Для отдыха и сна. И поскольку завтрашний день наступит довольно скоро — и неважно, какие потрясения он принесет — мы будем отдыхать, пока сможем.

Отдых казался восхитительной идеей, но какой-то пораженческой. Как-никак это единственный кусочек медового месяца, который мы получим. Париж остался в воспоминаниях. Нашим будущим были последствия.

— Вероятно, тебе понадобится помощь, чтобы выбраться из платья. Или из того, что от него осталось.

— Не напоминай.

— Повернись, — сказал он, покрутив пальцем. Я слишком устала, чтобы спорить или давать соблазнительный ответ, поэтому повернулась и просто ждала, пока он отстегнет крючки и расстегнет молнию на спине. Платье было испорчено настолько, что оно просто упало на пол кучей заляпанного шелка и сатина.

— Ну и ну, — произнес Этан, увидев ансамбль, который скрывался под платьем — чулки до бедра, подвязка и бюстье. Часть моего свадебного приданого, предназначенного только для его глаз.

— Это… прелестно, — проговорил он, его голос был хриплым от увиденного. Он скользнул рукой по моей спине, его прикосновение вызвало мурашки по всему моему телу. — Ты прекрасное создание, Мерит.

— Не поможешь с волосами? — спросила я, указывая на пучок, который теперь в основном висел степени на моем затылке.

— Конечно.

Он прошел вперед и начал распутывать завитки и косички. Потребовалось несколько минут, чтобы вытащить шпильки. Когда он закончил, я повертела головой, взбила волосы, снова повертела головой и провела пальцами по волосам.

— Так даже лучше, — пробормотал он.

Я оглянулась на Этана, его глаза — серебряные от эмоций — бродили по моему телу, как у мужчины с долго отрицаемой жаждой.

— Все это мое, — проговорил он, проведя тыльной стороной ладони по моей обнаженной руке.

— Я люблю тебя, — сказала я ему, обхватив его лицо рукой. — Но я бы отпихнула тебя в сторону, чтобы прямо сейчас попасть в душ.

Он рассмеялся.

— Я рад, что теперь знаю, где мое место, Страж. И в данном случае я не буду стоять у тебя на пути.

***

Ванная была практически такой же большой, как и спальня, с большим количеством светлого мрамора и соблазнительной джакузи настолько большой, что в нее могла бы поместиться толпа. На этажерке возле двери были сложены мягкие полотенца, а люстра из осколков стекла бросала красивые тени на пол.

— Впечатляюще, — произнесла я.

— Только лучшее для моего Стража. — Он повернул оба крана, и комнату начали заполнять вода с паром.

— Мне бы не помешало выпить, — сказал он. — Следи за водой.

Я кивнула, сняла крышку со стеклянной баночки того, что походило на фиолетовую пыль, усеянную крошечными сушеными цветами, стоящую рядом с ванной, и понюхала. Лаванда и что-то немного терпкое. Быть может, эвкалипт.

— Тебе нравятся ароматические средства для ванн? — крикнула я.

— Я не совсем уверен, что это такое, — ответил он из другой комнаты. — Хотя я бы предпочел не пахнуть парижской парфюмерией.

— Не думаю, что это будет проблемой, — сказала я, зачерпнула некоторое количество соли и высыпала ее в воду. Запах был божественным, успокаивающий аромат, который вытолкнул мысли о побоище и крови из моего разума.

— Это уже второй раз, когда я нахожу тебя практически спящей возле воды, — произнес Этан. Он снял свою рубашку, обувь, ремень. На нем были только черные брюки, их пояс обрамлял кубики пресса на его животе и едва опоясывал косые мышцы, которые отмечали его бедра.

Я открыла глаза и взяла бокал вина, который он протянул, оно было таким же белым, как и свет.

— Я не сплю, — ответила я, делая глоток. — Просто пытаюсь быть где-то в другом месте.

Он приподнял брови.

— Не подальше от тебя, — пояснила я. — Просто подальше от этого.

Он кивнул и смахнул прядь волос с моего лица.

— Будет еще больше вопросов, больше требований. Поэтому давай оставим сегодняшний вечер, Мерит, только для нас с тобой. У нас может и не быть Парижа, но, по крайней мере, у нас останутся воспоминания с нашей брачной ночи, которые не связаны с насилием.

— Звучит неплохо.

Он выключил воду, затем взял мой стакан и поставил оба наших напитка на край ванны, а потом встал передо мной на колени.

— Боюсь, уже слишком поздно делать предложение, — сказала я, с трудом сглотнув от возрастающей жажды. Мне не нужно было бороться с этим чувством — не с моим мужем, не сегодня. Но жажда была вызвана истощением, а я не хотела с этим спешить. Не в наш первый раз в качестве мужа и жены.

— Похоже, ты поставила меня на колени, Страж, — произнес он и провел руками по моей ноге. Мои глаза инстинктивно закрылись, голова запрокинулась. Я сосредоточилась на ощущении его рук на мне, этих длинных и умелых пальцах, которые раздразнивали, пока скользили, сантиметр за сантиметром, вверх по моим бедрам. Он отстегнул один чулок с тонкой кружевной подвязки, на которой держался, легонько скользнув по мне кончиками пальцев.

Я посмотрела вниз на него.

— Я бы сказала, что ты снова мне угождаешь, но не уверена, что это так.

Он посмотрел вверх на меня, его глаза посеребрились от эмоций.

— У меня и в мыслях не было угождения, Страж. Я намереваюсь довести тебя до отчаяния и оставить бездыханной.

Как по команде — как будто он владел моим телом так же, как моим Домом — мое дыхание сбилось.

Он спустил вниз второй чулок, отбросил его, как и первый, а затем стянул подвязку, коснувшись пальцами моей сердцевины. Мне пришлось вытянуть руку, чтобы сохранить равновесие, поскольку ощущения грозили повалить меня на пол.

Он поднялся, взял мою руку и приложил ее к своему сердцу.

— Оно бьется для тебя, навеки.

Я кивнула, не в силах вымолвить и слова, и скользнула рукой вниз по его груди и животу, затем обнаружила, что он очень тверд от возбуждения и жажды. Он втянул воздух.

— И кто теперь лишился дыхания? — спросила я.

Его челюсти сжались.

— Пожалуй, мне снова стоит встать на колени.

Я улыбнулась и расстегнула его брюки, позволив им упасть на пол. Шелковые боксеры, которые он носил под ними, мало чем могли скрыть его возбуждение.

— Повернись, — сказал он, и я послушалась, убрав волосы в сторону от бюстье, которое он еще не расстегнул. Он отстегнул один крючок, затем другой, отбросил в сторону шелк и крепко прижал меня к себе, его руки блуждали от ребер до груди, щупая и дразня. Он наклонил голову к моей шее, дразня поцелуями и намеками на укус, что, как он знал, сводило меня с ума.

Еще немного шелка, и мы были обнажены.

— В воду, — проговорил он и помог мне забраться в ванну размером с бассейн.

Вода немножко ошпаривала, именно такую ванну я люблю принимать. Вокруг нас поднимался лавандовый пар, крошечные фиолетовые бутончики плавали на благоухающей поверхности.

Он зашел в воду, его длинные ноги создали рябь на поверхности воды. И точно так же создавалась рябь в моей жизни. Он сел и притянул меня к себе, длинные пальцы вцепились мне в волосы, когда он завладел моим ртом, телом и душой. Вода окутывала мою грудь, но я ничего не могла от него спрятать. Он бы этого не позволил.

Не то, чтобы мне нужно было что-то прятать. Он знал меня лучше, чем кто-либо, лучше всех. Каждый сантиметр моего тела, каждую частицу храбрости и страха. Я бы не стала утверждать, что знаю каждую частицу четырехсотлетней жизни Этана, но я знала о нем правду. Я знала тьму и свет, понимала его тайную симфонию. Он принадлежал мне так же, как я принадлежала ему.

Я легла на него сверху, укрыв своим телом, и почувствовала его дрожащий отклик.

— Навеки, — произнес он, пальцы все еще крепко держали мои волосы, по-прежнему отказываясь отпускать, как будто ему все еще нужно было привязать меня к себе.

— Навеки, — прошептала я ему в губы и качнулась на нем, благоухающая вода окутывала наши тела. Ритм ускорился, Этан стал двигаться быстрее и глубже, зубы и языки вели подобный бой над водой, во мне разожглась нужда, подобно материальной вещи, объединив удовольствие, боль и желание.

— Давай, — произнес он, и мое тело откликнулось на приказ, как солдат. Я схватила его за плечи, когда мое тело выгнулось, сжалось, жар и электричество запульсировали, как живое соединение.

— Да, — прорычал он, его гордость и удовольствие придали слову плотности, поэтому оно, казалось, заострило воздух. — Навеки, — сказал он, когда его тело сжалось, из его губ вырвался звук прекрасной агонии.

— Навеки, — проговорила я и, обхватив ладонями его щеки, нежно поцеловала его закрытые глаза, его губы. — Навеки.

***

Свадьба была превосходной. Вечеринка была очень веселой, по крайней мере, до тех пор, пока ее не сменил хаос. Впервые заниматься любовью в качестве мужа и жены было потрясающе.

И позже, после того, как любовь была продемонстрирована и доказана, и мы боролись с нашими собственными демонами, поскольку рассвет начал цепляться за горизонт своими розовыми пальцами, мы лежали в кровати в чистых пижамах, между нами была разложена доставленная еда, а бутылки с «Кровью для Вас» и «Вдова Клико»[41] были помещены в лед неподалеку.

— Как я понял, еда на вечеринке была божественной, — сказал Этан, растянувшись на кровати рядом со мной и намазывая икру на тост. — Не то, чтобы у нас было время ею насладиться.

Не являясь поклонницей рыбной икры, я зачерпнула гуакамоле[42] голубой кукурузной чипсиной.

— Ага, и я умираю от голода. Такое с вампирами творят свадьба и многолюдная толпа.

— Я об этом слышал. Я заметил, как танцевали Джонах и Марго.

Я кивнула.

— Я пытаюсь свести их. Думаю, они поладят.

Он поглядел на меня.

— По моему опыту, игра в сводника частенько выходит боком.

Я фыркнула.

— Когда ты в последний раз играл в сводника?

— Джульетта и Морган.

Я вытаращила на него глаза, наполовину засунув чипсину в рот, а потом опустила ее.

— Ты пытался свести Джульетту и Моргана. — Морган наконец-то добился признания в качестве Мастера Дома Наварры, но я все равно не могла представить его с нашей пикси-охранницей и внушающим страх бойцом.

— «Пытался» — ключевое слово, — произнес Этан. — Не сработало. — Его голос не выражал никаких эмоций.

— Ну, еще бы. — Я нахмурилась, пытаясь представить озорную Джульетту с ранее пассивно-агрессивным Морганом. — Масло и вода[43].

— Не понимаю, почему так. Они оба старшие сотрудники, если можно так выразиться. Они оба остроумные и смышленые люди, Морган теперь в какой-то степени даже больше, когда вышел из тени Селины.

— Не те люди. Не та химия.

— Некоторые говорят то же самое о нас.

— И они ошибаются, — сказала я с улыбкой и надкусила чипсину. — Я помогаю держать твое эго в узде.

— Я робкий и застенчивый вампир, — произнес он даже без намека на искренность или правдоподобность. — И я не даю тебе очертя голову бросать вызов опасности.

Я посмотрела на него.

— Ну, я стараюсь, — поправился он. — И это твое официальное Выражение лица Неодобряющей Жены? Продолжай, я хочу его запомнить.

— Да ты уморительный, муж.

— А ты прекрасна, жена. Будь ты упертая или еще какая.

Так или иначе комплимент.

Глава 10 У НАС (НЕ) ВСЕГДА БУДЕТ ПАРИЖ

Я проснулась от запахов шоколада и сахара, но глаза не открывала, наслаждаясь фантазией о том, что проблемы Чикаго решились сами собой, и нас увезли в Париж, пока мы спали. Я открою высокие, железные окна на балкон, где дует чудесный ветерок, и откуда открывается вид на Эйфелеву башню.

— Bonjour, mon amour[44], — произнесла я.

— Ты все еще в Чикаго, — напомнил мне Этан. — И с нами хочет встретиться мэр.

Конечно, хочет. Я закрыла лицо подушкой.

— Я тебя не слышу. Солнце еще не зашло.

— Солнце зашло. Мэр звонила. А я завтракаю.

Я отбросила подушку и села.

Этан сидел рядом со мной на краю кровати, практически голый, за исключением шелковых пижамных штанов. Поднос с завтраком стоял на прикроватной тумбочке с обещанной чашкой темного, испускающего пар шоколада и двумя отменно выглядящими круассанами рядом с чашей свежей малины.

— Два аппетитных варианта выбора, — сказала я, наклонившись, чтобы поцеловать его. — Добрый вечер, муж.

Он лукаво улыбнулся и поцеловал меня в ответ.

— Добрый вечер, жена.

Я стащила круассан и оторвала заостренный край.

— Мэр действительно нас вызвала?

— Да, как и твоего дедушку. Мы все должны прибыть в ее офис как можно скорее.

Круассан был замечательным, но при мысли о том, чтобы снова иметь дело с драмой, мой рот пересох. С жаром ввязаться в драку? Не так уж и плохо. Иметь дело с мэром, которая склонна думать про нас самое худшее? Не так уж и весело.

— Надо было пригласить ее на свадьбу, — сказала я, скрестив ноги и откусив еще кусочек.

Этан усмехнулся.

— Мы пригласили. Разве ты ее не видела?

— Нет. — Я ухмыльнулась ему. — Я смотрела только на тебя.

— Угу. И на углеводы.

— Она собирается обвинить нас в том, что произошло прошлой ночью? Не знаю, как у нее это получится. Мы не дали усугубиться ситуации. — Я указала на «Трибьюн», сложенную рядом с едой, в которой был снимок нас с Этаном в разорванных свадебных нарядах, взявшихся за руки и смотрящих на разрушения. Заголовок гласил: «ВАМПИРЫ ОСТАНОВИЛИ РАЗБУШЕВАВШИХСЯ ЛЮДЕЙ». Вне всяких сомнений это был один из лучших заголовков, которые мы видели. Может, город наконец стал воспринимать нас как солдат, а не как преступников.

Взгляд Этана скользнул по комнате к заляпанной и порванной куче белого шелка и кружева на полу.

— До тех пор, пока мы не отвезли это Элен.

— Скорее всего, она видела «Трибьюн», — проговорила я. — Подозреваю, что она уже знает.

— И несомненно будет париться по этому поводу, пока мы не вернемся в Дом. — Этан встал, нижняя половина его невероятного тела была идеально окутана драпированным шелком. — Ешь свой завтрак и одевайся, и давай уже покончим с этим.

Я бы сделала и то, и другое. Но так как технически это все же был мой медовый месяц, я обняла его за талию и потянула обратно к кровати.

Мэр и круассан могут еще немного подождать.

***

Мы оделись и прошли через вестибюль нашего прекрасного отеля, но остановились, когда увидели, как практически все остальные прижались к окнам вестибюля или слонялись снаружи.

Что-то произошло. Что-то, что привлекло внимание людей и, судя по нервной энергетике в помещении, немного их напугало.

«Будь осторожна», — мысленно сказал Этан, и мы прошли мимо них, нам вслед слышались шепотки. Мы вышли наружу… и попали в густой вихрь белого снега.

Хлопья были огромными, снегопад настолько сильный, что я не видела здания на другой стороне улицы. Он приглушал звуки транспорта, пешеходов, типичного шума города.

— На улице двадцать градусов, — сказал Этан. — Это невозможно.

Я надела тонкую черную рубашку с рукавами «три четверти», джинсы и ботинки, и на самом деле мне было немного жарковато. Вероятно, это был не первый раз, когда в августе в Иллинойсе выпал снег. И хотя мы видели только кусочек неба между высокими небоскребами, то, что мы видели, было темным и ясным. А это означало, что снег падал не с облаков, а из ничего. Он в буквальном смысле появлялся из разреженного воздуха где-то над нами.

— Магия, — тихо произнес Этан. — Габриэль сказал, что в воздухе что-то было. Я думал, что он имел в виду прошлую ночь.

— Ага. Я тоже так думала.

Вокруг нас гудела магия, но без химического запаха, который был характерен для галлюцинаций. Это была магия, но другая магия. Не уверена, лучше это или хуже того другого варианта.

Наша встреча с мэром будет немного более напряженной.

Начал звонить мой телефон, и я вытащила его, проверив экран, и Этан сделал то же самое. Это были оповещения о погоде от Джеффа и Дома — и о защитных заклинаниях, которые ревели по всему городу.

Защитные заклинания Сорши были повреждены, а это означало, что магия принадлежит Сорше — и ей как-то удалось взять под контроль погоду.

Это была Официальная Очень Плохая территория.

— Пошли, — мрачно сказал Этан, и мы направились в мэрию.

***

Тротуары Лупа были переполнены людьми, которые вышли, чтобы подивиться погодой, половить снежинки своими языками или заснять видео, чтобы поделиться своими потрясением и трепетом.

Мэрия выглядела как множество других правительственных зданий в США — квадратной формы, отделанная гранитом, с симметричными прямоугольными окнами и множеством ребристых колонн. Двери были обшиты медью, которая блестела подобно золоту, а вестибюль был отделан мрамором, с высокими сводчатыми потолками и лифтами, покрытыми еще более блестящей медью.

Катчер и мой дедушка стояли в вестибюле, сразу за охранным пунктом, ожидая нас. Дедушка сменил свой обычный коричневый спортивный пиджак на темный костюм, который немного висел на руках, а брюки были слишком длинными. Я сочла обе эти вещи по-дурацки милыми. На Катчере были джинсы и черная футболка без хитроумного комментария, а это уже практически деловая одежда, ведь его это тоже касалось.

— Добрый вечер, — поздоровался Этан.

Дедушка кивнул, его лицо было хмурым.

— Она в городе? — спросил Этан.

— Пока о ней не поступало никаких сведений, — ответил Катчер.

— Если ее еще здесь нет, — произнес мой дедушка, — то она скоро здесь появится. — Он оглянулся на снег, падающий снаружи. — Она захочет это увидеть.

— Как действовать теперь, когда защитные заклинания активировались? — спросил Этан.

— Баумгартнер отправит патруль в каждый сектор, — ответил Катчер. Баумгартнер — лидер Ордена, объединения колдунов. — Они определят, где образовались бреши, что, как мы надеемся, поможет нам найти ее и выяснить, какую магию она использует.

— Самое время, черт возьми.

Все просто посмотрели на меня.

— Сорша, — пояснила я. — Она слишком эгоистична, чтобы просто уйти, чтобы спокойно воспринять то, что она находит унизительным поражением. С ней такого не случается. Это было неизбежно. По крайней мере теперь нам не придется гадать, когда это произойдет.

Я оглядела всех по очереди и увидела в их глазах проблеск признания. Даже если мы об этом не говорили, то все это чувствовали. Мы полагали, что она вернется. И теперь она вернулась.

— Химического запаха нет, — сказала я.

Катчер кивнул.

— Я заметил. Мы не смогли связать голос или химический запах с какой-либо известной магией. А несовпадение предполагает, что это нечто другое.

— Другая магия или другой колдун? — спросил Этан.

— Либо то, либо другое, — ответил Катчер. — Или все сразу.

— Как там люди? — спросил Этан.

— Все стабильны, кроме женщины с ножом, — ответил Катчер. — Ее зовут Розмари Парсонс. Она в критическом состоянии, но их не покидает надежда.

— Ей дали успокоительное? — спросил Этан.

— Да, — ответил мой дедушка. — И она все еще в больнице. Все остальные на заводе.

Он имел в виду сверхъестественную тюрьму.

— Почему? — спросила я.

— Карантин, — ответил Этан, и дедушка кивнул.

— Мы не знаем, почему это происходит, и действительно ли это заразно. Поэтому мы вынуждены принять меры предосторожности. Чикагское управление ЦКЗ[45] на всякий случай проводит кое-какие тесты. Но они тоже не думают, что это биологическая зараза.

— Нам нужно поговорить с ними, — произнес Этан. — Получить больше информации относительно наваждения, которое они испытывают.

Дедушка кивнул.

— Уинстон Стайлз в сознании и идет на контакт. Он хотел увидеть тебя, чтобы извиниться.

— Возможно, он сможет дать нам хоть какое-то чертово представление о том, что здесь происходит, — сказал Этан.

— Это не повредит, — согласилась я.

— А сегодняшняя встреча? — спросил Этан, указывая на лифт.

— Мы предоставим отчет, — ответил мой дедушка, — и предложим идеи для решения этой непростой проблемки.

— А у вас есть идеи? — спросил Этан.

— Нет, — ответил мой дедушка. — Есть надежда, что поездка в лифте будет продуктивной.

***

Если мэрия была построена, чтобы вдохновлять, то офис мэра был создан для дел. Это было большое открытое помещение из золотистых деревянных полов и панелей, окна были завешены шторами. Мэр Ковальчук восседала за своим темным, изогнутым столом под огромным аэроснимком Чикаго, на случай, если кто-нибудь забудет, каким царством она правит.

Мэр сидела за своим столом, ее каштановые волосы были аккуратно уложены и залиты лаком, макияж по-прежнему был безупречен, даже при том, что она, вероятно, провела на работе уже двенадцать часов. На ней был деловой костюм темно-малинового цвета, руки были сложены на коленях, пока она просматривала видео на плоском экране на противоположной стене, которое демонстрировало кадры потасовки, изображение дергалось то влево, то вправо, поскольку тряслась камера.

Мужчина, как я предположила, ее помощник — лет сорока, с брюшком и залысиной — стоял позади нее, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, при этом в одной из них он держал небольшой планшет.

Когда на экране снова появился журналист, мэр нажала на кнопку на плоском пульте и поглядела на нас, переплетя пальца на сложенных руках. Она поочередно посмотрела на каждого из нас, а потом остановила свой взгляд на моем дедушке.

— Мистер Мерит.

— Мадам мэр.

— Вы знакомы с моим начальником штаба, Лейном Конрадом.

Они обменялись кивками.

— Снаружи ни с того ни с сего идет снег, нет даже видимой полосы осадков, — сказала мэр. — Это тревожит. И это видео, безусловно, тревожит само по себе.

Он кивнул.

— Согласен по обоим пунктам, Ваша честь.

— И какова же их причина?

— Расследуются оба явления. Вместе с тем, нам только что сообщили, что защитные заклинания были приведены в действие.

И мэр, и ее помощник замерли.

— Она вернулась в мой город? — спросила мэр, протискивая местоимение сквозь сжатые челюсти.

Хорошо, — подумала я. — По крайней мере, этот гнев направлен в нужном направлении. Это может немного упростить решение проблемы.

— Не то, чтобы мы знали, но это входит в юрисдикцию ЧДП. Защитные заклинания сработали, когда пошел снег.

— Так это она сотворила снегопад?

— Это логичный вывод. Время предполагает, что либо она сотворила его, либо вызвала его какими-то другими магическими манипуляциями. Мы приступим к расследованию, как только закончим тут.

— А наваждения? — спросил помощник, не отрываясь от своего планшета. — По предварительным данным они тоже связаны с магией.

Дедушка не отводил взгляд от мэра.

— Так или иначе у нас нет каких-либо окончательных доказательств. Но есть признаки магии.

— Какие? — спросила мэр.

— Магия обладает уникальным видом энергии, — объяснил мой дедушка. — Гул, который фиксируется другими сверхъестественными и иногда несет в себе специфический запах. У вампира, который напал на Мерит в Доме Кадогана, присутствовал этот запах. И у этих людей тоже.

Помощник опустил планшет.

— Люди обладали магией?

— Не совсем. Больше похоже на то, что она их затронула.

— Сорша?

— На данный момент у нас нет никаких тому доказательств, Ваша честь. Защитные заклинания были целы, пока не пошел снег.

— Вы сказали, что неадекватный вампир напал на Мерит? — спросила мэр. — Когда это произошло, и почему мне не сообщили об этом?

— Вампир, судя по всему, эмоционально нестабильный, — ответил мой дедушка. — Он напал на Мерит позапрошлой ночью. В тот момент у нас не было причин полагать, что нападение было чем-то большим, нежели действие больного человека.

Она махнула рукой в сторону окна.

— А теперь снег. Как это связано?

— В настоящее время у нас нет причин полагать, что это связано между собой.

— В обоих случаях магическая подоплека, — сказал Лейн, скрестив руки над своим планшетом и источая надменный скептицизм.

— Мы не говорим, что в конечном итоге они не окажутся связаны, — произнес дедушка. — Лишь то, что мы еще не нашли общую нить. Личности людей были установлены лишь час назад, поэтому мы не смогли их всех изучить и допросить. — Он одарил Лейна не слишком дружелюбным взглядом.

— Ваш офис работает после заката, — проговорил Лейн высокомерным тоном.

— А ваш нет, — ответил мой дедушка.

— Джентльмены. — Тон мэра был твердым, ее взгляд сузился на моем дедушке. — Если это сверхъестественная деятельность, то это остается под вашей юрисдикцией. Лейн, вы предоставите мистеру Мериту информацию, как только она будет собрана.

Кажется, Лейн был готов что-то проворчать за ее спиной, но стал стучать пальцами по своему планшету.

— Спасибо, мадам мэр.

— Пока не благодарите, мистер Мерит. Стало быть, это остается вашей проблемой. Определите причину и все исправьте. И если тут замешана эта женщина… — Она замолчала, явно стараясь совладать со своим гневом. — Мы будем разбираться с ней, как подобает с предателем, убийцей и социопатом. — Ее взгляд снова поднялся. — Это понятно?

Мой дедушка кивнул.

— Да, мэм.

— СМИ, — подсказал помощник, вперившись в свой планшет, и мэр кивнула.

— Безусловно, со всеми вами свяжутся репортеры, чтобы услышать ваши комментарии. Пожалуйста, пока что переправляйте эти звонки нашим сотрудникам по связям с общественностью. Возможно, позже вам придется выступить перед публикой. Но я бы предпочла, чтобы такие вопросы были проработаны и изучены до того, как это станет необходимым. Это понятно?

— Вполне, мэм.

— Тогда вы свободны, — сказала она. — Держите нас в курсе и обезопасьте город.

Легче сказать, чем сделать.

***

Когда мы снова вышли на улицу, снег все еще шел. С тех пор, как мы зашли внутрь, температура немного понизилась, но это, вероятно, вызвано прохладой ночи, нежели магией Сорши — или кого-то другого. Было все еще недостаточно холодно для того, чтобы остался настил снега, и тротуары с улицами блестели из-за воды.

Мой дедушка вытянул руку, наблюдая, как хлопья размером с десятицентовую монету опускаются на его ладонь и тают.

— Есть вещи, которые я никогда не предполагал увидеть в этой или другой жизни. Волшебный снег, определенно, одна из них.

— Все прошло лучше, чем я предполагал, — сказал Этан. — Я думал, она будет больше кидаться обвинениями.

— Она учится, — произнес дедушка. — И за это я отдаю ей должное. Но трудно сказать, как долго это продлится.

— До тех пор, пока город по большей части остается в безопасности, — ответил Катчер, доставая свой телефон. — Если ситуация ухудшится, она будет искать козла отпущения.

— Помощник прямо сейчас готов нас повесить за то, что у нас нет всех ответов, — сказал Этан.

— Лейн нетерпеливый человек, — согласился мой дедушка. — Но если наш офис серьезно рассматривается в качестве разрешителя магических проблем, то справедливо с нас требовать, чтобы мы ее решили. Это властная иерархия.

— Это политика, — пробормотал Катчер.

— И это тоже. — Дедушка огляделся и остановил свой взгляд на линии ярко окрашенных передвижных закусочных, выстроившихся у «Дэйли Центр Плаза» через улицу: «Далматины», которые подавали изысканные хот-доги, «Пиццатако», подававшие гибрид пиццы и тако, и «Молочный Кориандр», где подавалось якобы «гурманское» мороженое, по большей части включавшее в себя измельченные травы и цветы, и оно даже рядом не стояло с пломбиром в шоколаде или стаканчиком. По моему скромному мнению.

— Кто-нибудь голоден? — спросил он.

— Я слышал, что грузовик с хот-догами довольно неплох, — сказал Катчер.

— Я умираю с голоду, — произнесла я, абсолютно никого не удивив. — Но у меня с собой нет денег. — Я редко брала с собой что-либо, кроме своего удостоверения личности и проездного. Я поглядела на Этана. — Боюсь, это прозвучит настолько в духе жены прошлого века, но ты не заплатишь?

— Я могу выделить тебе немного денег, — ответил Этан. — Возможно. Насколько ты голодна?

— Да ты шутник, — сказала я, но взяла его за руку, когда мы побежали между машин на другую сторону улицы.

Мы все остановили выбор на грузовике с хот-догами, присоединившись к очереди, в которой людей погода не тревожила. Но это не мешало им строить преположения на эту тему.

— Это вампиры, — произнес мужчина перед нами, у него был выраженный чикагский акцент. Он разговаривал со своим компаньоном, на котором был свитер «Блэкхокс»[46], соответствовавший его собственному.

— В этом их Доме они занимаются черной магией. Проедься как-нибудь мимо, увидишь, как посреди ночи горит свет. Я знаю, что они делают.

«Вероятно, обсуждение налогов или чего-нибудь в этом роде для них скучны», — мысленно сказал Этан. «Но кто мы такие, чтобы судить?»

Этан все больше разочаровывался людьми, склонными к предрассудками.

— Нет, — ответила женщина перед ним, обернувшись, чтобы присоединиться к разговору. — Это колдуны. Это колдовская магия, и я бы поставила на это хорошие деньги. — Она взглянула на его свитер и кивнула. — Вперед, «Хокс».

— Вперед, «Хокс», — ответил мужчина. И пусть они не смогли сойтись во взглядах относительно магии, то относительно хоккея пришли к соглашению.

«Пожалуй, нам лучше подумать, что будем заказывать», — сказал Этан, прищурившись на меню, написанное маркером на боку грузовика. «Что такое "Фанианс"[47]?»

«Порождение луковых колец и шкварок. Тебе не понравится».

«Это значит, что ты их обожаешь», — сказал он.

«Вообще-то, да. Именно поэтому я остановилась на «Помойной Собаке». Ты должен придерживаться чикагского стиля», — сказала я Этану. «Ты же его так любишь».

Он поглядел на меня.

«Ты всего год меня знаешь и уже разгадала меня? Я такой предсказуемый, Страж?»

«Для тебя миссис Страж. И да, я довольно хорошо тебя понимаю. Настолько хорошо, что я могла бы написать «Руководство для Послушников по Этану Салливану», если бы у меня было время. Ты любишь быть главным, столовый фарфор, еду, поданную на столовом фарфоре, сшитые на заказ костюмы, двадцатилетний виски и, по непонятным мне причинам, "Доктора Кто"[48]».

Он улыбнулся, когда очередь сдвинулась вперед.

«Он Повелитель Времени. А это мне знакомо».

Я лишь покачала головой. Этану хватало почестей, и, бесспорно, не нужно было добавлять в этот список «Повелителя Времени».

Когда мы подошли к окошку, с нами поздоровался мужчина с загорелой кожей, темными волосами и широкими плечами под футболкой «ДАЛМАТИНЫ».

— Чего желаете?

— «Чикаго Дог», — ответил Этан.

— А для дамы?

— «Помойную Собаку», — ответила я.

Этан бросил на меня косой взгляд.

— И?

— И… картошку фри. И еще луковые кольца, если уж мы подключили фритюрницу.

Мужчина подмигнул.

— Люблю женщин с хорошим аппетитом.

Наверняка, не конкретно мой вампирский хороший аппетит, учитывая активность прошлой ночи, но какая разница.

— И что-нибудь попить.

— Рекомендую шоколадные коктейли. Мы делаем лучшие в городе.

Мой взгляд сузился, а Этан просто захохотал, вытащил купюры из кармана и протянул их продавцу.

— Возможно, вы начали разговор, закончить который вам не судьба.

— Насколько шоколадный ваш шоколад? — спросила я.

Но мужчина был подготовлен, и выражение его лица было совершенно серьезным.

— Наша шоколадная основа включает в себя сироп, приготовленный из мелкопартийных бобов с жаровни в Калифорнии, стружку 85 % темного шоколада и какао-порошок из Франции.

— Ваши условия приемлемы, — ответила я с такой же серьезностью.

Качая головой, но смирившись со своей участью, Этан вытащил еще одну купюру и протянул ее в окошко.

— Вы мило смотритесь вместе, — сказал продавец, передавая через окошко пластиковый стаканчик. — Вам нужно пожениться.

Этан поднял свою руку, кольцо с гравировкой блеснуло на свету.

— Уже.

Глава 11 РАЦИОН

Мы отнесли свои хот-доги к ближайшему закусочному столику под широким зонтом, который, видимо, был предназначен для защиты от солнца, но также хорошо защищал и от снега.

Разворачивать фаст-фуд было весьма затруднительно как из-за панировки, так и из-за величины. Но были неплохие шансы, что схватка прошлой ночью была не единственной, с чем мы столкнемся в ближайшие ночи, и я не собиралась быть неподготовленной.

К сожалению, пластиковая вилка едва ли могла потягаться с таким хот-догом, в состав которого входили макароны с сыром, острый соус и обжаренные маринованные огурчики. Я сумела его надкусить, прожевала, задумалась. И нахмурилась.

— Кажется, ты не особо впечатлена, — сказал Катчер, выдавливая кетчуп в аккуратненький кружочек на салфетке.

— По большей части я обескуражена. — Я достала обжаренный маринованный огурчик и немного поморщилась от удивительного порочного кислого вкуса. — И я все еще оцениваю. Мне необходимо поработать над своими ощущениями.

Этан лишь покачал головой, его лицо светилось весельем.

— Мой бесстрашный Страж приведен в замешательство «Помойной Собакой».

Фыркнув, Катчер вытер руки, чтобы достать свой телефон из кармана. Он пробежался глазами по экрану.

— Что ж. Это интересно.

— Что? — спросил мой дедушка, вытирая горчицу со щеки.

— Первые два человека, которых проверил Джефф, находились возле «Тауэрлайна» в ту ночь, когда Сорша пыталась запустить свою алхимическую паутину.

— Насколько близко? — спросил Этан.

Катчер провел пальцем по экрану.

— Один из них электрик, который что-то делал в сверхурочное время, когда разлилась магия. Другой живет через улицу, и находился на крыше, наблюдая за происходящим. Никто из них не покидал своего места.

Я кивнула.

— Значит, как минимум, несколько человек, которые слышат крики, находились рядом с «Тауэрлайном», когда магия стихла.

— Наваждения начались еще до снега, — сказал Катчер. — И защитные заклинания не подавали сигнала, пока не начался снег. Следовательно, Сорша не вызывает наваждения, по крайней мере, не какой-нибудь действующей, непрерывной магией.

Я посмотрела на Катчера.

— Это может быть какой-нибудь скрытый эффект ее алхимии?

— Мы развернули ее магию обратно, — ответил Катчер. — Не может быть, чтобы хоть какая-то магия осталась, скрытая или еще какая. С другой стороны, это может быть кто-то другой, не Сорша, принимая во внимание связь с «Тауэрлайном», но это маловероятно. «Если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой».

— «Шерлок Холмс»[49], — одобрительно произнес мой дедушка. — То, что останется, в нашем случае — это ее алхимия и ее затянувшиеся эффекты.

А это значит, что наваждения, так или иначе, были по вине Сорши.

Запиликал телефон Этана. Он проверил его, а затем посмотрел на моего дедушку с обеспокоенным выражением лица, отчего мне стало совсем не по себе.

— «Трибьюн» взяла интервью у женщины, которая находилась на крыше после того, как все произошло, — сказал он. — Она говорит, что за побоищем наблюдали сорок человек.

— Они не могли вывести всех из высоток около места побоища, — ответил дедушка. — Не хватало времени или сотрудников.

— А что насчет Уинстона? — спросила я. — Мы знаем, был ли он около «Тауэрлайна?»

— Не знаем, — ответил мой дедушка.

— Нам нужно поговорить с ним об этом и о том, что он слышит, — сказала я. — Мы должны выяснить, что происходит, прежде чем еще кто-нибудь пострадает.

Этан кивнул.

— Если физическая близость к алхимии Сорши является пусковым элементом для наваждений, то у нас большие проблемы. Мы столкнемся с еще большим количеством наваждений, еще большим числом насилия.

Катчер доел хот-дог, вытер руки и смял свою салфетку.

— Давайте скрестим пальцы, чтобы эти люди были более подвержены эффекту или реагировали по-другому. — Он посмотрел на моего дедушку. — Но нам придется сказать мэру, что, возможно, будет больше инцидентов. Ей следует подготовиться — чтобы медики и правоохранительные органы были наготове.

— У меня совсем не вызывает восторга давать ей такие указания.

Катчер усмехнулся.

— Вот почему они платят вам кучу денег, Чак.

— И наградили должностью и фургоном в придачу, — заметила я.

Дедушка оскорбился.

— Едва ли они того стоят. — Он оценивающе поглядел на мою еду. — Но кусочек вот этого мог бы того стоить. Это «Фанианс»?

— Да, черт возьми, — ответила я с ухмылкой и пододвинула к нему остатки. — Превосходный вкус явно передается генетически.

— Я бы кое-что поставил под сомнение в этом заявлении, — сказал Этан. — Но учитывая наши обстоятельства, я промолчу.

Дедушка взял свою вилку, смахнул с закусочного столика снег, после чего пододвинул к себе мой ужин и начал копаться вилкой в «Помойной Собаке».

— Итак, — произнесла я, — подводя итог, мы считаем, что наваждения — это какой-то скрытый эффект проделок Сорши в «Тауэрлайне». А снег?

— Защитные заклинания подали сигнал, — сказал Катчер. — И здесь все еще десять градусов, снег идет не из настоящего облака. Так что это активная магия. Сопряженная со снегом магия.

— «Сопряженная со снегом»? — спросил мой дедушка.

— Слишком тепло, нет облаков, — произнесла я. — Он падает, как настоящий снег, но образуется не таким же образом.

— Точно, — подтвердил Катчер.

— Значит, она на самом деле не управляет погодой, — сказал дедушка.

— Не с технической точки зрения, хотя она создает метеорологический феномен. — Катчер положил локти на стол и сцепил руки, наклонившись вперед. — Это то, чего я не понимаю. Почему снег? Чикагцы уже видели снег. Мы перестрадали метели.

— И все же… — произнес Этан.

— И все же, — проворчал Катчер.

Зажужжал телефон моего дедушки. Он вытащил его, посмотрел на экран и нахмурился.

— Что случилось? — спросила я.

— Джефф прислал сообщение. В нем говорится лишь: «Посмотрите на "Тауэрлайн"».

Мы все посмотрели в сторону северо-востока, но нам так далеко было не видно из-за хитросплетения небоскребов.

— Полагаю, мы отправляемся на прогулку, — сказал Катчер. Мы поднялись, выбросили мусор и отправились в наше следующее путешествие, окутанные страхом.

***

Мы прошли зигзагами на восток и на север к реке. Мой дедушка висел на телефоне, звоня в ЧДП, чтобы те на всякий случай оцепили здание.

Температура падала, теперь снег оставлял настил на скользских дорогах и тротуарах. У него все еще не было очевидного метеорологического источника — над снегом было ясное небо — но это, похоже, не имело значения.

— Владельцем «Тауэрлайна» все еще является Рид? — спросила я. Я не до конца понимала, что происходит, когда ты становишься суперзлодеем. Лишаешься ли ты своих активов?

— Я не в курсе, было ли у него завещание, — ответил мой дедушка. — Он умер раньше Сорши, и она, скорее всего, получила бы его наследство. Но поскольку его убила она, то «Статус Убийцы», вероятно, не даст ей вступить в наследство. У них не было детей, поэтому я полагаю, что следующими в очереди будут его родители.

— Как бы там ни было, — произнес Этан, — «Тауэрлайн» и все остальное, чем он владел, будет заморожено на долгие годы, пока идет утверждение завещания. — Он поглядел на меня. — Поэтому твой отец не сможет его вернуть в ближайшее время.

Не уверена, что он хотел бы. Мы не разговаривали на эту тему, но у меня было ощущение, что он считает «Тауэрлайн» личным провалом, хотя он отказался от него по уважительным причинам, а это не то, к чему мой отец хотел испытывать чувство сожаления. Не сказала бы, что здание проклято, но я бы не хотела владеть недвижимостью с таким количеством сверхъестественного багажа.

Мы вышли из лабиринта зданий на углу Стэйт и Уобаш, перед нами был мост Стэйт-Стрит, справа от нас располагались «Марина Тауэрс»[50], напоминающие кукурузные початки. А слева от нас, в зоне элитной недвижимости на северной стороне реки, впадающей в Мичиган, было здание «Тауэрлайн». Или то, что осталось от его конструкционной оболочки. Отсутствующие стеклянные панели в высоком вестибюле были заколочены. Это было ужасное решение, которое не понравилось городу, но до тех пор, пока суды не разрешат вопрос собственности, средств на его ремонт нет.

И учитывая открывающийся перед нами вид, я сомневалась, что эти средства поступят в ближайшее время.

Над зданием поднималась полоса облаков, слои завихренного белого и сверкающего фиолетового на фоне неба, которое напротив было темным, как смола. Это было похоже на штормовой циклон, но снег не шел из этих облаков или каких-либо других.

— Снега нет, — произнесла я. — А кто-нибудь еще считает, что здесь холоднее?

— Температура снижалась по мере того, как мы приближались к «Тауэрлайну», — согласился мой дедушка.

Этан вздохнул.

— Медовый месяц определенно закончился.

***

Как правило, я старалась быть храброй и, конечно же, была более чем готова попытать счастья, не то что год назад, когда была новообращенным вампиром. Но даже я не рискнула зайти в ветхий строительный лифт — или подняться пешком на десятки этажей — до верхнего этажа, чтобы проверить, что же там происходит на крыше.

Мы предоставили это вертолетам ЧДП, которые вызвал мой дедушка, а сами перешли по мосту Стэйт-Стрит к широкой площади перед зданием, которую вновь оцепил ЧДП.

Мичиган-Авеню было оцеплено ленточных ограждением, здесь и там вдоль линии уже выстроились полицейские. Движение транспорта было перенаправлено, но это не остановило пешеходов, которые собрались вокруг, совсем как в прошлый раз. Кажется, сегодня их меньше, возможно, из-за погоды, хотя я надеялась, что это благодаря тому, что в прошлый раз они усвоили урок и поняли, что магия этой женщины по своей сути опасна.

А посреди улицы, за барьером из полицейских патрульных машин и фургонов, стояли члены команды спецназа, которые согласовывали с ЧДП ответный удар по… тому, чем бы это ни было.

Мужчин и женщин окружал гул, но это была не магия. Это была сталь, магическая реакция моего тела на их оружие, чувствительность, касающаяся моей связи с мечом.

— Мы снова встретились, — произнес мужчина с крепким телом и короткими, светлыми волосами.

Он заведовал ответными действиями в ту роковую ночь, когда мы впервые отразили атаку Сорши. Также в ту ночь Этан сделал мне предложение. Теперь мы вернулись как муж и жена, но теперь уже зная о силе Сорши.

— Жаль, что нам не удалось ее задержать, — сказал офицер, и на его лице читалось извинение. Хорошо. На нас вину нельзя было переложить никаким образом.

— Да, жаль, — ответил Этан. — И вы в тот вечер не представились.

— Виноват, — произнес он и протянул руку. — Джим Уилкокс.

— Этан Салливан, — представился он.

— Вертолеты уже в пути? — спросил мой дедушка.

— Да. — Он указал на блок связи, встроенный в заднюю часть белого фургона. — Мэр на связи, и она следит за ситуацией.

— И она в бешенстве, — сказала женщина с темной кожей и облаком кудрявых волос, придавленных тонкой гарнитурой с наушником. На ней были узкие черные брюки и малиновый топ под темно-серым пиджаком, на ее шее висел значок на цепочке. Я предположила, что ей тридцать с хвостиком.

— Пирс, — произнесла она. — Агент Микаэла, ФБР. Отряд Паранормального Реагирования.

Я впервые о таком слышала, но не стану утверждать, что он не нужен. Облака над «Тауэрлайном» вполне подтверждали его необходимость.

— Агент, — произнес мой дедушка, пожимая ей руку. — Чак Мерит. Катчер Белл, мой коллега.

Она кивнула им.

— Я родом из Нью-Йорка, но наслышана о вашей работе в Чикаго. — Она посмотрела на нас. — И я много слышала о вас, Этан и Мерит.

— Вы знаете Виктора Гарсию? — спросил Этан. Он глава нью-йоркского Дома Кэбот.

— Знаю, — ответила она с кривой улыбкой. — Он просил меня передать его наилучшие пожелания, если я вас увижу, и сказал, что вы можете позвонить ему, если захотите проверить мою правомерность.

Этан улыбнулся, оценив, что она подготовилась к этой встрече.

— Буду иметь в виду. Что привело вас в Чикаго?

— Мир и покой, — ответила она, не моргнув и глазом. — Вернемся к магии?

— Давайте, — ответил мой дедушка.

— Мы просканировали здание в поисках тепловых сигналов и движения, — сказала она, — и ничего не обнаружили. Сорши, если она вернулась в Чикаго, нет в этом здании. Вертушка через каждые несколько минут будет докладывать.

Пирс приложила палец к уху, когда вращающиеся лопасти вертолета начали взбивать воздух наверху.

— Поступил первый отчет из вертолета, — произнесла она. — И… на крыше пусто. Нет никаких признаков движения или активности.

— Там холоднее? — спросил Катчер. — Непосредственно под облакообразованием?

Она приподняла брови, но повторила вопрос в гарнитуру.

— Подтверждаю. Показания термометра говорят, что температура в пространстве между «Тауэрлайном» и феноменом на несколько градусов ниже.

Она отодвинула микрофон и оглянулась на нас.

— Что это значит?

Я посмотрела на Катчера, который, казалось, был так же растерян, как и все остальные. Его взгляд был прикован к облаку, зловеще клубящемуся над башней, уперев руки в бока, он пытался вычислить его предназначение.

— Должно быть, оно — первопричина погоды, но я не знаю, как и почему. В последний раз, когда я видел нечто подобное, нечто метеорологическое, это была…

— Мэллори, — закончила я за него, думая о хаосе, который она посеяла в Чикаго во время ее к счастью кратковременного пребывания в роли темной колдуньи. Она разорвала город на куски.

— Ага, — подтвердил Катчер. — Защитные заклинания указывают на то, что это Сорша. Но я не уверен, как она это делает, или что по задумке оно должно делать.

Я скрестила руки на груди, когда температура, кажется, мгновенно упала еще на несколько градусов, мой выдох превратился в бледное облачко на холодном ветру.

— Она собирается заморозить нас, — сказал Этан.

Катчер почесал пальцами лоб.

— Это возможно, — произнес он, но, кажется, был неуверен в этом. А Катчер был не тем человеком, которому нравилось что-то не знать.

Позади нас послышались потрясенные вздохи. Я повернулась, ожидая увидеть Соршу, заходящую на мост Мичиган-Авеню, как один из Всадников Апокалипсиса.

Вместо этого люди собрались у декоративного ограждения на краю моста, возвышающегося над рекой.

Я побежала туда, Этан следовал за мной, протискиваясь сквозь людей, пока не увидела воду под нами — и плотную белую корку, которая прокладывала себе путь по течению реки к озеру.

— Что это? — спросил он возле меня. — Какое-то загрязняющее вещество?

— Нет, — ответила я, и страх, который поселился в моих костях, был таким же холодным, как пронизывающий ветер. — Река замерзает.

Я видела текущую реку, и видела ее замерзшей. Но никогда не наблюдала, как она замерзает, никогда не видела, как лед кристаллизуется в таком большом масштабе, видя, как вода становится непрозрачной и матовой, ее движение застывает, как будто кто-то щелкнул выключателем и отключил ее.

Это не должно происходить так быстро. Река не должна была внезапно замерзнуть, и уж точно не в августе.

Из канала послышались крики.

Несмотря на снег, это был теплый день, и люди наслаждались погодой — и воспользовались шансом открыть для себя странность снега в августе. Туристический катер с полной людей верхней палубой подходил к доку Мичиган-Авеню, но все еще находился метрах в десяти к западу от него. Вода расширялась, замерзая, и эта сила — этот объем — выталкивала катер к бетонному берегу.

В воздухе раздался скрежет металла, а затем звук, похожий на выстрел. Катер накренился, вываливая людей в узкий зазор между лодкой и рекой. В расселину, заполненную затвердевающей снежухой. Лед раздавит катер, а всех остальных раздавит давлением или они упадут в реку.

ЧДП следовал сразу за нами, и они вызовут водолазов так быстро, как только смогут. Но сейчас здесь были мы.

Я была не до конца уверена, могут ли вампиры утонуть или заработать гипотермию — нет, конечно? — но это не имело значения. Наши шансы на выживание были выше, чем у других. Поэтому нам придется рискнуть.

Переглянувшись и кивнув в подтверждении, мы забрались на ограждение и прыгнули.

***

Вампиры и сила тяжести были друзьями. Может, и не лучшими друзьями на веки вечные — нам пришлось сгруппироваться во время падения, чтобы не получить травм — но нам удалось спрыгнуть на шесть метров вниз на катер, не сломав ни одной кости. Мы все же поскользнулись на покрытой льдом палубе, но нам удалось удержать равновесие и встать.

И нам, вероятно, следовало объявить о нашем появлении, потому что два человека, внезапно упавших на судно, полное кричащих пассажиров, явно не способствовали их успокоению.

— Я помогу тем, которые в расселине, — сказал Этан.

— Я возьму эту палубу, попробую спустить их по лестнице и доставить поближе к доку.

Я предполагала, что брак потребует разделения обязанностей. Но не ожидала, что мы разделим задачи на две отдельные спасательные миссии спустя менее, чем двадцать четыре часа после свадьбы.

«Навеки», — сказал мне Этан, а затем прыгнул вниз на на вторую палубу.

— Все хорошо, — произнесла я, направляясь к людям, которые держались за скамейки, прикрученные к палубе, пытаясь остаться в вертикальном положении и не выскользнуть в ресселину. — Мы вытащим вас с лодки. И доставим на причал, — добавила я, потому что была большая вероятность того, что они упадут с катера в воду.

Персонал катера был внизу, поэтому я огляделась, нашла хоть кого-то, кто выглядел достаточно сильным и приемлемо спокойным, и указала на него. Он был молод, с загорелой кожей, темными волосами и еле заметными усиками над верхней губой, вероятно, он хотел, чтобы они были более густыми.

— Ты! — сказала я. — Как тебя зовут?

— Фэм.

— Отлично, Фэм. Я Мерит. Ты поможешь мне, хорошо?

Он с трудом сглотнул, на его тонкой шее подпрыгнул кадык.

— Хорошо.

Я положила руку ему на плечо.

— У тебя все получится. — Я огляделась и указала на ближайшую лестницу — или полутрап катера, полувариант лестницы — на которой люди толкались и пихались, чтобы добраться до первой палубы. Лестница уже прогнулась и была скользской, поэтому толкаясь, им, определенно, не избежать трагедии. — Иди на лестницу, — сказала я.

— Я не умею плавать, — проговорил он, сморгнув слезы, я видела, что он пытался не пролить их. — Я не хочу утонуть.

— Фэм, ты знаешь, кто я?

— Вампир, — ответил он, кивнув.

— Вот именно. Я бессмертна, а это значит, что вода не может причинить мне вреда. — Ну, или я на это надеялась. Боже, я очень, очень надеялась. — Поэтому я в любом случае буду здесь, чтобы убедиться, что ты спасся с катера. Хорошо?

Кажется, этого оказалось достаточно, чтобы убедить его. Проморгавшись, он кивнул, а затем скользнул вниз по наклоненной палубе к лестнице, втиснул свое худощавое тело в очередь и встал на проходе.

— По одному! — выкрикнул он. — По человеку за раз!

Я нашла еще одного смотрителя, женщину с сильными плечами и узкой талией. Фигура пловца, — понадеялась я. Как раз то, что надо. Я поставила ее на противоположную лестницу.

— Свали нахрен с дороги!

Я оглянулась и увидела, как Фэм силиться остановить мужчину в костюме, который пытался оттолкнуть пожилую женщину с дороги, чтобы первее добраться до лестницы.

И это послужило мне сигналом. Я пробилась сквозь толчею и схватила его за руку. Его лицо пылало яростью, затем быстро сменилось смятением, а потом снова гневом, когда я оттянула его назад.

— Убери от меня свои гребаные руки.

Я подтащила его поближе за лацканы его дорогого пиджака.

— Ты не будешь делать эту обстановку хуже или более опасной, ведя себя как мудак. Если не можешь следовать правилам, вали в конец очереди.

Он попытался отпихнуть мои руки.

Подчеркну слово попытался.

— Я сильнее тебя. Я могла бы сделать так, чтобы ты был последним человеком, который покинет этот катер, или могу позвонить в «Трибьюн» и сообщить о том, что ты пытался столкнуть с лестницы женщину, которая на двадцать лет тебя старше.

— Да я поджарю тебя за это.

— Сильно в этом сомневаюсь. Но меня зовут Мерит, Страж Дома Кадогана. Хочешь меня поджарить? Дом легко найти.

От этих слов в его глазах появился страх.

— Точно, — произнесла я. — Тащи свою задницу в очередь.

Он вернулся на свое место и оставался там, пока не подошла его очередь.

— «Какое образцовое создание человек»[51], — пробормотала я и обернулась как раз вовремя, чтобы услышать, как закричала женщина, когда катер затрясло. Она бросилась вперед, вытянув руку, когда что-то исчезло за бортом лодки.

— Вот дерьмо, — пробормотала я и побежала к ней, но поскользнулась и упала на колени на гладкой и обледенелой палубе; мне потребовалось мгновение, прежде чем я снова поймала равновесие.

Ее сын выпал с катера на льдину внизу, крича от ужаса. Он проскользил по льду практически до зазубренного края, но ему удалось остановиться до того, как врезался в темную воду.

На его щеках были царапины от скольжения по льду, а лицо бледным от страха. Но он был цел и невредим.

— Я достану его! — крикнула я и посмотрела вниз на гладкую плоскость льда, глыбу размером с кресло. Я не могла на нее спрыгнуть. Она все еще покачивалась в не полностью замерзшей воде, в данный момент оставаясь на плаву, но может и перестать, если я использую все свои вес и силу, прыгнув на нее. Если она не выдержит, то мы оба окажемся в воде.

«За бортом ребенок», — сказала я Этану. «Я иду за ним».

«Будь осторожна», — ответил он, но я уже бежала, не дожидаясь ответа.

Ребенок упал с той стороны, что накренилась к воде, вероятно, поскользнулся на снегу, который затвердел, как бетон по всей палубе, когда температура снова начала падать. Ледяной вампир идет, — подумала я и встала на колени у ограды. В этой части лодки были тросы, соединяющие одну палубу с другой. Если я буду осторожна и мне повезет, то смогу найти опору.

Я была рада, что надела свои ботинки.

— Мой малыш! — крикнула мать, когда я поднялась и перекинула ногу через ограждение.

— Как его зовут? — спросила я ее, перекидывая другую ногу, свесившись спиной с борта лодки. Я мертвой хваткой вцепилась в ледяную сталь замерзшими пальцами. Жаль, что я не подумала взять перчатки.

— Стивен, — ответила она, заламывая пальцы с вполне понятной нервозностью. — Его зовут Стивен.

— Я вытащу его и верну вам. — Я осмотрелась в поисках чего-нибудь полезного, чем можно ее занять. — Принесите тот спасательный круг, — сказала я ей, указывая на белый круг с красной надписью, который висел на ограждении в нескольких метрах от нас.

— Не отвязывайте с него веревку и подойдите к ограде. Когда я дам вам сигнал, бросьте его мне.

Она кивнула, прошла по наклоненной палубе, держась обеими руками за ограждение, и отцепила круг.

Я перевела дух и убрала первую ногу с нижней перилы, потянувшись вниз и ища канат, который висел ниже.

Но я была недостаточно высокой, или канат находился слишком далеко, в зависимости от того, как на это посмотреть. Мне придется убрать вторую ногу.

— Пальцы, не подведите меня сейчас, — пробормотала я и отпустила одну перилину, чтобы взяться за ту, что ниже, затем проделала то же самое с остальными, пока не повисла на нижней периле, мои ноги болтались в воздухе из-за крена лодки. Мое обручальное кольцо врезалось мне в палец, но я проигнорировала боль и сосредоточилась на поиске каната под ногой. Из-за крена палубы канат оказался по меньшей мере в полуметре от меня, поэтому мне пришлось качнуться, как гимнастке, чтобы продвинуться вперед. Пришлось какое-то время неловко покарабкаться, но мои ноги нашли опору.

Я посмотрела вниз, борясь с внезапным головокружение, вызванным бурлящей водой подо мной. Теперь река была всего в нескольких метрах, небольшое расстояние. Но льдина переместилась на метр дальше, движимая течением реки. Ее место заняла другая льдина.

Тут ничего не поделаешь. Я не сводила глаз с льдины, отсчитывая секунды, пока не смогу прыгнуть максимально точно, и отпустила руки.

Я в полуприседе приземлилась на льдину, точно посередине.

Но мне следовало быть более осмотрительной и не хорохориться.

С другой стороны лодки послышался всплеск, а потом крик. Кто-то еще упал в воду. И от этого колыхания, каким бы незначительным оно ни было, льдина наклонилась. Прежде чем я смогла как-то среагировать, пласт наклонился, и я заскользила назад. Перенос моего веса наклонил льдину еще больше, и не было ничего, за что можно было бы ухватиться и удержаться.

Женщина у ограждения закричала, а потом я ушла под воду.

Глава 12 СЕРДЦЕ ЛЬДА

Холод мгновенно принес боль, каждые клетка и нерв кричали, одновременно предупреждая о том, что что-то очень, очень неправильно. Что вода слишком холодная, что температура слишком низкая, а я нахожусь в слишком большой опасности.

Я всплыла на поверхность, втянула воздух и смахнула ледяную воду с глаз. Я вцепилась в ближайший пласт льда, ища шаткую опору, чтобы вскарабкаться на него. Но мои пальцы и ноги онемели, поэтому было тяжело цепляться. И в этом нет смысла, — поняла я своим вялым мозгом. Если я нахожусь в воде, то могу с таким же успехом прицепиться ко льдине, на которой лежит ребенок.

Я поплыла сквозь снежуху, отталкивая с пути лед посиневшими от холода пальцами, к льдине, на которой лежал плачущий Стивен, крепко держась руками за край льда. На нем была футболка и шорты, и ему, вероятно, было также холодно, как и мне.

— Привет, — сказала я у кромки воды, пытаясь не дать ему увидеть, как стучат мои зубы. — Ты Стивен, верно?

Он кивнул, его огромные голубые глаза были наполнены ужасом.

— Отлично. Я Мерит, и я помогу тебе вернуться на катер.

— Вы русалка?

— Не совсем, — ответила я и повернула льдину к катеру, отталкиваясь ногами, пока толкала нас к нему. Я вдруг снова оказалась на уроках по плаванию с вспомогательной доской — если не считать того, что уроки никогда не проходили в ледяной воде посреди реки Чикаго.

Я отталкивалась так сильно, как могла, и чувствовала, как река замерзает вокруг моих ног. Я плыла вверх по течению, и каждое движение становилось все тяжелее, словно плывешь в зыбучем песке.

— Спасательный круг! — удалось мне выкрикнуть сквозь стучащие зубы, и я поймала его одной рукой. — Стивен, милый, давай наденем это на тебя, хорошо?

— Держись! — сказала я. — Поднимайте его! — крикнула я тем, кто все еще мог меня слышать, и они начали тянуть его по борту лодки.

— Стивен! — Его мать добралась до нижней палубы.

— Держись! — крикнул мужчина, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться на борт. Но эта рука казалась настолько далекой, и, кажется, становилась все меньше и меньше. Я не могла понять, как это возможно, как мир может сжиматься. И когда его рука отодвинулась еще дальше, безжалостная боль от холода, которая поселилась в моих костях, словно раковая опухоль, начала угасать.

Я ушла под воду и начала погружаться на дно, как камень. Я не могла держаться на поверхности, моя одежда стала тяжелой, впитав воду, а замерзающая вода не давала мне всплыть на поверхность.

Я открыла глаза в темной воде, наблюдая, как свет проходит сквозь утолщающийся лед. Я оттолкнулась ногами и поплыла вверх, несмотря на то, что лед зажимал меня со всех сторон, как задиры в коридоре средней школы. Но лед надо мной застыл, превратившись в твердое покрытие над водой внизу. Я вонзилась в лед онемевшими пальцами, но он был слишком плотным, чтобы прорваться сквозь него, слишком большим, чтобы просто оттолкнуть. Мое горло скребла паника, легкие молили о воздухе.

У меня перед глазами поплыли темные пятна. Когда я снова начала погружаться в воду, панику сменило что-то вроде смиренного принятия.

Я никогда не задумывалась о том, что чувствуешь, когда тонешь, но никогда бы не догадалась, что ощущения такие. Теперь не было никакой паники, лишь осознание того, что я тону, и у меня наверняка скоро закончится кислород.

Размышляющая-Я отделилась от Тонущей-Меня, и первая наблюдала за второй с разобщающим любопытством. Я тону? Как странно.

Не очень-то долго мне удалось побыть замужней, — подумала я. — Было бы неплохо побыть замужем, побыть Первой Леди Дома Кадогана чуть подольше. Побыть с Этаном еще немного.

Этан, — подумала я. — Этан. Этан.

Это слово, его имя, воспоминание о нем, послужило лучом света в кромешной тьме. Это вывело меня из увядающего осознания, из летаргии и принятия, которых жаждали ноющие кости и мышцы. Что угодно, лишь бы эта боль прошла.

«Этан».

Я оттолкнулась вверх, прилагая каждый джоуль энергии, который мог выделить мое тело, направив руки вверх, чтобы расколоть лед, когда в воде появилась рука и схватила меня за заднюю часть куртки, как щенка, выдергиваемого от опасности за загривок.

Я вынырнула на поверхность и начала хватать ртом воздух, боль от холода снова пронзила меня, словно раскаленный кинжал.

Я позволила ему затащить меня на катер и упала на бок, выкашливая, кажется, литры речной воды.

— Страж, я могу больше никогда не выпустить тебя из Дома.

Я кивнула и позволила ему помочь мне сесть. Все болело, и я не могла остановить дрожь, которая истязала мое тело.

— Не… плохая… идея. А также, пожалуй, можешь исправить погоду.

Он снял мою мокрую куртку и обернул вокруг меня теплозащитное одеяло из мерцающего серебра, а потом смахнул влажные волосы с моего лица.

— Я слышал, как ты произнесла мое имя, — сказал он.

Я прокручивала его в мыслях. Я не поняла, что произнесла его или что он услышал. Но слава Богу за это.

Я наклонилась вперед, обхватила его руками и позволила вылететь всхлипу, который сковал мое горло.

Спасибо тебе Господи за него.

***

Толпа была признательна и благодарила нас, когда мы поднялись по лестнице обратно на Мичиган-Авеню. Но наша одежда была мокрой и хрустела на морозном воздухе, а мои волосы превратились в сосульки. Мне казалось, что я замерзла изнутри, как будто в моей крови на самом деле начали образовываться кристаллы.

— Хорошая работа, как всегда, — сказал мой дедушка. — Хотя, конечно, пугающая.

— Как и большинство того, что она делает каждый день, — ответил Этан.

Дедушка подошел поближе.

— Ей нужно в больницу? Кажется, у нее губы… синие.

— Нет, — ответил Этан. — Мы не дадим ей уснуть и будем заставлять двигаться, и все возможные повреждения исцелятся. — Его взгляд стал сердитым. — И когда она снова будет чувствовать себя как огурчик, у нас состоится очень долгий разговор на тему ныряния в замерзшую реку.

Поскольку звучало так, будто это потребует большего бесстрашия, чем погружение в реку и падение в последний момент, я позволила ему в это поверить. И да, не лучший мой поступок. Но семья Паттон прямо сейчас была очень рада моему безрассудству, и это единственный результат, который имел значение.

К нам подошла Пирс. Она сняла гарнитуру, но наделу куртку ЧДП, которая была слишком большой для ее спортивной фигуры.

— Департамент Водного Хозяйства отправил ледокол, чтобы обеспечить непрерывное движение транспорта. Автомобильное движение мы так и оставим перенаправленным из этой части Мичигана до тех пор, пока не выясним, что происходит. — Она нацелила свой прямой взгляд на моего дедушку.

— Надеюсь, это что-то, с чем вы сможете справиться.

— Как и я, — ответил он.

— Мы хотим поговорить с Уинстоном, — сказал Этан. — Но сначала нам нужно съездить в Дом и переодеться. — Он поглядел на меня. — Я позвонил Броуди. Он уже едет и заберет нас на той стороне реки. — Он посмотрел на полицейские ограждения, указатели объезда и огромную пробку. — Лучше держаться отсюда подальше.

Дедушка кивнул.

— Лучше держаться подальше от Лупа, если это возможно. Что касается Уинстона, дайте мне знать, когда будете готовы, и мы встретим вас у ворот.

— Хорошо. Пошли, Страж, — сказал Этан, положив руку мне на талию. — Поехали домой.

«Мне некоторое время нужно побыть со своими людьми», — мысленно произнес он.

И в его Доме, — подумала я, — за забором, где Послушникам не нужно такое спасение.

***

Мы молча шли через толпу, в ответ получая кивки, приветливые благодарные улыбки и похлопывания. Мы настолько устали, что кивки и улыбки были единственными ответами, какие мы могли дать.

— Сир, — произнес Броуди, открывая дверь большого черного внедорожника, на котором он приехал, чтобы забрать нас. Он без сомнения лучше справится со снегом, чем нынешняя тачка Этана — гладкий спортивный автомобиль, который был лучше оснащен для прямых дорог, нежели для обледенелых.

К его чести, Броуди посильнее включил печку и подогрев сидений. Я уснула до того, как мы покинули Луп, положив голову на плечо Этану.

Я проснулась, когда Броуди остановил машину перед воротами, а затем вылез, чтобы открыть для нас дверь. Ворота были закрыты, но человеческая охрана при виде нас довольно быстро открыла их. Впервые мы вошли на территорию Дома Кадогана как муж и жена.

Прежде чем я смогла поспорить, Этан поднял меня на руки.

Я обняла его за шею.

— Мне кажется, для этого уже немного поздновато, как думаешь?

— Переносить свою жену через порог — это традиция. И, быть может, это принесет удачу. Нам бы она не помешала.

Тут не поспоришь.

— Поздравляем!

Дверь открыла новую какофонию звуков, но эта какофония была намного лучше, чем последняя. Линдси, Люк, Малик и еще два десятка вампиров стояли в фойе под золотым плакатом «ПОЗДРАВЛЯЕМ», свисавшим с кессонного потолка. Они дули в золотые бумажные рожки и выдували пузыри из крошечных золотых бутылочек, а Марго в это время раздавала испускающие пар чашки с горячим шоколадом и подогретой кровью.

— У вас обломился медовый месяц, — произнесла Линдси, — поэтому мы решили, что вас по крайней мере нужно встретить с добро-пожаловать-домой. И в теплой обстановке.

— Вы, должно быть, совсем замерзли! — сказала Марго.

— Мне бывало и теплее, — согласилась я. — И температура все еще падает.

— Ты отлично потрудилась, — сказал Малик.

— Та еще выдалась ночка, — проговорил Этан, отрицательно покачав головой, когда ему предложили горячий шоколад. — Мэр обеспокоена, но, похоже, давит она на офис Омбудсмена, а не на нас.

— Он с этим справится, — сказал Малик, когда я взяла чашку горячего шоколада и хорошенько глотнула. Броуди предлагал остановиться и купить кофе, но мне хотелось как можно скорее вернуться домой.

— Справится, — согласился Этан. — И мы поможем, как сможем. Наблюдать, как замерзает река — это нечто совершенно уникальное.

— Ни одна душа не потеряна, — сказал Люк, радостно хлопнув в ладоши. — Так что это можно отпраздновать.

— Это так, — согласился Этан. — Но по поводу вовлеченности Сорши радоваться не стоит. Снег и понижение температуры, кажется, лишь первый ее шаг. Вы видели «Тауэрлайн»?

— Большинство каналов ведет прямую трансляцию, — сказал Люк. — Это трудно пропустить. Так что это?

— Первопричина погоды, — ответила я и невольно вздрогнула.

— Кроме этого мы ничего не знаем, — сказал Этан. — Ей нужно переодеться. Дайте нам пару минут; потом встретимся в Оперотделе. Там все и обсудим.

Люк отсалютовал.

— Сир. — Он поглядел на меня и ухмыльнулся. — Миссис Сир.

— Ну уж нет, — проговорила я, качая головой. — Я отказываюсь от этого прямо здесь и сейчас.

Мы добрались до лестницы, но остановились, когда увидели ожидающую нас преграду. Там стояла Элен, сцепив перед собой руки. И ждала нас.

«Теперь держись, Страж. Она не так страшна, как люди с галлюцинациями».

Легко ему говорить. Элен обожает Этана. Хотя, когда она подняла голову, то одарила нас обоих неприятным взглядом.

— Ваши чемоданы отнесли наверх, а гости со свадьбы уехали.

Этан кивнул.

— Спасибо, Элен. — Он сделал шаг вперед, чтобы продолжить подниматься по лестнице, но она подняла руку.

— Ваши свадебные наряды безнадежно испорчены. — Она посмотрела на Этана. — Костюм от «Тёрнбулл и Эссер»[52]. — Она посмотрела на меня. — Платье от «Шанель»[53]. Оба предмета одежды стали бы важными частями архивов Дома.

— На нас напали.

— Я была полностью готова напомнить вам о важности сохранения имиджа этого Дома, о том, чтобы соответствующе выглядеть. Но вы поступили правильно с теми бедными, сбитыми с толку людьми. Поэтому я восстановлю наряды — в той мере, насколько их можно восстановить — и помещу в архив.

— Мы высоко ценим твою эффективность, как и твою заботу о наследии Дома.

— Что ж, хорошо, — произнесла Элен. И деловито поклонившись, она ушла с нашей дороги.

«Полагаю, мы легко отделались», — мысленно сказала я.

— Сир. Мерит.

«Вот, накаркала», — проговорил Этан, и мы обернулись.

— Это была прекрасная свадьба. Поздравляю вас обоих.

С этими словами она ушла дальше по коридору.

Похвала от Элен? Мы определенно легко отделались.

***

Душ в «Портман Гранде» был хорош. Но душ на своей территории — с Этаном, втирающим шампунь мне в волосы? Гораздо лучше.

Он позволил мне стоять под водой, пока я снова не согрелась. Душ, казалось, смыл напряженность ночи или, по крайней мере, те ее крохи, которые неглубоко вкопались в кости и мышцы. Эта напряженность не спадет, пока Сорша где-то таится. И надо надеяться, ЧДП на этот раз не позволит ей сбежать из их хватки.

Я обдумывала, что надеть, джинсы или кожу, задаваясь вопросом, сколько еще проблем свалиться на наши головы, прежде чем солнце снова взойдет. Я выбрала джинсы. Они не так хороши в схватке, но они более удобные. Я поставила все, что у меня есть на «сегодня больше никаких сражений», хотя знала, что шансы невелики.

Джинсы, сапоги, рубашка с длинными рукавами, кожаная куртка, подвеска Кадогана. Это моя кадоганская униформа, приспособленная для внезапных температурных проблем.

— Иди сюда, — сказал Этан и обнял меня. — Мне нужна минутка побыть с тобой здесь, в тишине.

Этан был сильным и обычно требовательным, и он всегда следовал исключительно по этому пути. Думаю, я забыла, что даже Мастер время от времени нуждается в передышке.

— Это была насыщенная событиями первая ночь супружества, — сказал он.

— Ненормальная волшебная погода, спасательная операция на реке, встреча с мэром и сомнительный выбор еды. — Я посмотрела вверх на него. — Мы не говорили «и в горе, и в радости», но это подразумевалось.

Он поцеловал меня в лоб.

— Когда-нибудь у нас в избытке будет этого «и в радости». Будут тихие вечера с книгами и хорошим виски, поездки в экзотические места и много «Мэллокейков».

Он не сказал, что будут вечера с ребенком, радостью и усталостью от этого жизненного опыта. Это были эмоциональные резкие перепады — принятие того факта, что вампиры не могут иметь детей, позволение надежде снова зародиться благодаря пророчеству Габриэля, мечте, которая омрачена изрядной долей страха. Между заявлениями Габриэля возникала временная радость, возможность, что я смогу найти эту грань между вампиром и человеком — иметь Этана, бессмертие, силу и ребенка. Сейчас эта грань казалась невероятно тонкой.

Мне всегда не нравилась неопределенность. Поэтому я запихнула все это поглубже и сосредоточилась на том, что реально, что неизменно. Этан рядом со мной, Дом позади меня.

— Звучит неплохо, — сказала я, выдавив улыбку.

Порой того, что имеешь, вполне достаточно.

***

Оперотдел был центром безопасности Дома, со станциями мониторинга за камерами безопасности вдоль одной стены, столом для совещаний, огромным настенным экраном для просмотра данных и отображения местоположений, и компьютерами для сбора информации.

Неофициально в помещении уделялось особое место ведерку с вяленой говядиной, которое нуждалось в пополнении, как минимум, каждые две недели. Я еще не слышала шутку про соленую говядину, но я предполагала, что один из охранников припас одну и хранил в тайне от нас. Но тогда она очень запаздывала.

Оперотдел находился в подвале, также как и вход на парковку Дома, впечатляющий склад оружия Дома и одно из моих любимых мест — тренировочный зал Дома.

Мы обнаружили Люка на его обычном месте — сидящим в конце стола для совещаний, скрестив лодыжки на поверхности стола. Он водил пальцем по экрану планшета, вероятно, запустив приложение защиты, которое сам же и разработал для Дома. Он поднял голову, когда мы вошли с дополнительными порциями горячего шоколада в руках, на этот раз с капелькой «Бэйлиса»[54].

— Сир и Первая Леди, — произнес он, выпрямляясь на стуле и сбрасывая ноги. — Корпус Охраны Дома Кадогана проголосовал за то, что вам больше не разрешается покидать Дом. Так, кажется, безопасней.

— Это всех касается, — согласился Этан и сел за стол. — Есть новости?

— Джулс? — спросил Люк, взглянув на Джульетту, которая сидела на другом конце стола, перед ней лежала куча книг и бумаг. Она напечатала что-то на встроенном планшете, и изображение облака отобразилось на экране. — Она подключила нас к зданию через дорогу, что предоставляет нам довольно хороший обзор со стороны.

Изображение было хорошим — в цвете и удивительно четкое для веб-камеры, особенно ночью. Свирепость и значительные размеры облака отображались четко и ясно. Хорошо это или плохо, но непохоже, чтобы что-то изменилось. Облако продолжало вращаться, как торнадо, ожидающее момента для удара.

— Никаких изменений, — сказал Люк. — За исключением того, что температура продолжает падать. Сейчас снаружи минус десять. Река — сплошной лед.

— Насколько обширно воздействие? — спросил Этан.

— Выведи на экран, Джулс.

— Сейчас, — ответила она, зажав губу между зубами, пока печатала. На экране появилась изотермическая карта с полосами цвета, показывающими каждое изменение температуры. За пределами Чикаго температура теплая, полосы разных оттенков зеленого. Чем ближе к центру, тем синее каждая полоса, и холоднее температура.

Значит, температурное воздействие ограничивается Чикаго и сосредоточено в центре города. Это не первый раз, когда мы видим такое географическое средоточие от Сорши.

Я посмотрела на Джульетту.

— Ты можешь поверх этого наложить алхимическую сеть Сорши?

Она нахмурилась и снова посмотрела в планшет.

— Думаю, да? Дай мне секунду тут покопаться… мне нужно найти верное изображение.

Она что-то нажала и посмотрела на экран. Фотография Капитана Америки[55], парящего над городом.

— И это явно не тот файл, — проговорила она. — Кто-то снова сохранил графические файлы в рабочей папке. — Послышалось покашливание.

Мы все посмотрели на Люка.

— А почему вы вините в этом меня?

Мы продолжали смотреть на Люка.

— Просто провожу свое исследование, — ответил он. — Капитан Америка против вампира. Кто победит?

На самом деле это интересный вопрос, но для этого не время и не место.

— Секундочку, — произнесла Джульетта. Это заняло больше нескольких секунд. Появлялись изображения Бэтмена[56], Черной Вдовы[57] и Сокола[58], прежде чем на карту опустилась ярко-зеленая сетка, которую она переместила на экран.

Сорша раскидала свою магию по городу по весьма специфической схеме алхимических горячих точек, предназначенных сформировать своего рода сеть вокруг города. Сегодняшняя холодная температура почти в точности совпадала с этой сетью, с самым холодным местом, центром которого являлось здание «Тауэрлайн».

— Ну, ни фига себе, — проговорил Люк.

— Либо Сорша действительно любит возвращаться на место преступления, — произнесла я, — либо пользуется тем, что делала раньше.

— Возможно, она пользуется тем, что осталось, — сказал Этан. — Обращая в свою пользу магию, которую выплеснула в алхимическую сеть во время ее последнего захода?

— Может быть, — ответила я. — Как-никак, Катчер думает, что именно это и вызывает наваждения.

— Для того, чтобы заморозить реку, потребовалось бы много энергии, — пробормотал Этан, всматриваясь в диаграммы.

Я обхватила рукой кружку, которую мне налила Марго, позволяя своим пальцам втягивать тепло от гладкой керамики… и поняла, что происходит.

— О, — произнесла я.

Этан повернулся ко мне.

— О?

Я взяла его руку и прижала ее к кружке.

— Тепло?

— Да?

— Потому что твои пальцы поглощают тепло?

— Да… о. — Он вскинул голову к карте. — О.

— О, — произнес Люк, его взгляд метнулся от кружки к карте. — Очень хорошо, Страж.

— Облакообразование — это своего рода теплоприемник, — сказала я. — Оно вытягивает тепло из атмосферы. Вот почему становится холоднее, когда приближаешь к «Тауэрлайну» и образованию.

— Она вытягивает тепло из Чикаго, — произнес Люк. — Она хочет заморозить город?

— Возможно, — тихо ответил Этан. — Хотя, как заметил Катчер, это не такая уж и большая угроза для Чикаго. Мы раньше уже сталкивались с метелями.

— Быть может, она надеется вызвать очередной ледниковый период, — предположила Джульетта.

— Не исключено, — ответил Этан, но, кажется, все еще был не до конца убежден. — На случай, если это и есть ее план, подготовьте Дом. Проверьте наши запасы, аварийный тоннели, генераторы.

— Будет сделано, — ответил Люк, указывая пальцем на Джульетту. Она кивнула, повернулась к своему компьютеру и занялась подготовкой. Когда она все сделала, я отправила сообщение Джеффу и Катчеру по поводу погоды.

— У наваждений и погоды есть кое-что общее, и это «Тауэрлайн», — произнесла я и рассказала Люку, что мы узнали от Джеффа о связи двух людей со зданием.

— Но между наваждениями и погодой нет никакой очевидной связи, — сказал Люк.

— Не то, чтобы на настоящий момент мы могли это утверждать, — сказал Этан и поднял свой взгляд снова к карте. — Но «Тауэрлайн» явно ключевой фактор. Вероятно, мистер Стайлз сможет хоть как-то прояснить ситуацию с наваждениями, а это прольет свет на все остальное. — Он отодвинул стул, давая понять, что нам пора уходить. — Посмотрим, что он скажет.

— Прежде чем уйдете, — произнес Люк, поднимаясь, чтобы встретить нас, — у нас с Линдси кое-что для вас есть. Она патрулирует, но хотела, чтобы я передал это вам.

— Вам не нужно было… — начал Этан, но Люк покачал головой.

— Мы хотели. — Он встал и подошел к своему столу, открыл ящик и достал упаковку с орешками кешью.

— Ооох, — проговорила я, но Люк покачал головой.

— Не для тебя, Страж. Вот это для вас обоих. — Он достал маленькую коробочку, обернутую блестящей фольгой с серебряным бантом сверху.

— Наши поздравления, — сказал Люк и протянул коробочку на руке, словно вручал подарок своему королю. Что, как я предположила, было недалеко от истины.

Я положила руку на спину Этану, когда он снял фольгу, показывая красивую голубую коробочку оттенка яиц малиновки. Он открыл ее и вытащил тонкую белую китайскую бумагу. Улыбнувшись, он показал ее мне. В коробочке лежал небольшой серебряный прямоугольник с выгравированными элегантными буквами «САЛЛИВАН/МЕРИТ».

Я провела пальцем по гладкому, сверкающему окаймлению.

— Это для двери ваших апартаментов, — сказал Люк. — Мы подумали, что это будет хорошим дополнением — напоминанием всем, что теперь это совместно используемое пространство.

За пределами Дома, может, и был хаос. Магия, которую мы не понимали, и враги, которых мы пока не смогли определить. Но здесь, в наших коридорах, была семья.

— Это замечательная мысль, — произнесла я. — Большое вам с Линдси спасибо.

— Не за что, Страж. Я попрошу Элен повесить ее, чтобы вы могли отправиться по своим делам.

— Спасибо, — сказал Этан и протянул руку. — Мы очень признательны.

Они пожали руки, момент, полный дружбы и чувств. И будучи альфами во всех смыслах этого слова, они довольно быстро разомкнули руки.

— Выметайтесь отсюда, чокнутые ребята. И будьте осторожны с преступниками.

Это был хороший жизненный урок.

Глава 13 ТОЛЬКО НЕ В МОЕМ ГОРОДЕ

В Чикаго сверхъестественные заключенные содержались подальше от человеческого населения. Завод состоял из десятка зданий из одинакового красного кирпича, конечно, расположенных вокруг самого большого, где содержались заключенные.

Броуди припарковал внедорожник в конце гравийной дороги рядом с недавно установленным двойным забором. Если бы не этот забор и башни, возведенные по периметру, вы бы никогда не догадались, что это тюрьма. Но, вероятно, вскоре, в этих башнях появится охрана. Охрана с пушками и осиновыми кольями.

Все еще шел снег, покрывая очень белым одеялом территорию фабрики, и от этого все выглядело немного чище, немного менее по-тюремному. Он также заглушал звук, поэтому мы почти не слышали отсюда шум города.

Мой дедушка припарковал свой большой, приземистый седан рядом с нами и вышел из машины. От холода он надел вязаные перчатки и подходящую шапку, вероятно, их для него связала жена Роберта, Элизабет. Она вязальщица. Не то, чтобы она горела желанием общаться со мной в эти дни, но этот вопрос можно пока отложить…

— Это была хорошая мысль, — сказал дедушка, подойдя ко мне у тюремных ворот. — Проверить, совпадает ли изменение в температуре с сетью Сорши.

— Есть идеи, почему они совпадают? — спросила я.

Дедушка покачал головой.

— Множество гипотез, но ничего конкретного. Мы можем ничего и не выяснить, пока она не сделает следующий шаг. — Он бросил взгляд на небо, которое закрывал падающий снег. — И никто не может предсказать, каким он будет. — Он посмотрел на меня. — С тобой все будет в порядке?

Он думал о Логане, вампире, который создал меня. В порядке я не была, но буду. Это было частью сделки, которую я заключила сама с собой — я позволила ему жить, но выкинула его из своей головы. Он не будет контролировать мою жизнь.

Мои глаза похолодели.

— Если он умен, то будет держаться от меня подальше.

— Он в другом секторе тюрьмы, — сказал мой дедушка. — А люди находятся все вместе в другом здании.

— Тогда с нами все будет в порядке, — ответила я, а Этан положил руку мне на спину.

«Вот это моя девочка».

Охранник на гольфкаре подъехал к воротам и вылез, чтобы открыть их.

— Мистер Мерит, — произнес он, а потом кивнул нам.

— Полагаю, это за вами, — сказал мой дедушка.

Я оглянулась на него.

— Ты с нами не пойдешь?

— Я думаю, вам повезет больше, если вы поговорите с ним сами. Он хочет извиниться перед тобой, — он посмотрел на Этана, — и он пришел к тебе за помощью. Без меня он может быть более открытым. — Он улыбнулся. — Но задавайте правильные вопросы.

Я кивнула.

— Сделаем все возможное.

***

Не уверена, для чего использовалось это здание — может, это была лесосушка? Склад? Оно было большим и открытым, с кирпичными стенами и бетонным полом, заставленным отсеками в форме кубов, где содержались сверхъестественные. Уинстон находился в дальнем углу помещения.

Охранник молча сопроводил нас к отсеку и указал на желтую полосу вокруг бокса.

— Оставайтесь с этой стороны отсека, — сказал он, а затем посмотрел на часы. — У вас пятнадцать минут.

Он запустил таймер, а потом отошел к рабочему месту вдоль стены с компьютером и камерой безопасности.

Уинстон Стайлз сидел на краю металлической кровати, вмонтированной в стену, сверху на ней лежал небольшой матрац. Он упирался локтями в колени, руки были сцеплены, глаза закрыты. Его лоб был нахмурен, губы безмолвно двигались, как будто он читал молитву.

Он казался меньше в бледно-голубой робе. Он выглядел чище, волосы были причесаны, а лицо выбрито. Также он выглядел более настороженным и немного менее неадекватным. Но его кожа все еще была бледной, глаза пустыми, щеки впалыми.

— Мистер Стайлз, — произнес Этан.

Он моргнул и повернул к нам голову. Его глаза расширились, в них расцвел ужас.

— Это вы. — Он вскочил и побежал к решетке так быстро, что я встала перед Этаном, оттолкнув его назад. Судя по раздавшемуся звуку, это не порадовало Этана и расстроило мистера Стайлза.

Он обхватил пальцами решетку, которая тянулась вдоль его отсека, и посмотрел на меня умоляющими глазами.

— Мне очень жаль. Я так сожалею о том, что произошло. — Он посмотрел на Этана. — Мне очень жаль. Я не хотел этого делать — мной что-то овладело. Мне нужна была помощь, и я не мог понять, как остановить это, и я просто… я просто потерял контроль. — Он выглядел расстроенным, в его глазах читалась вина, когда он снова посмотрел на меня. — Простите.

— Все хорошо, мистер Стайлз, — сказала я, успокаивая его так, как могла из-за желтой линии. — Мы знаем, что это не ваша вина.

— Знаете?

— Не вы доставляли неприятности, мистер Стайлз, — произнес Этан. — Вы стали жертвой. И мы пытаемся определить виновника.

— Пожалуйста, зовите меня Уинстоном. Виновник… — Его голос затих, когда он проанализировал это слово и его последствия. — Вы думаете, что со мной это кто-то сделал? Вы думаете, что я не просто сумасшедший?

— Ты не сумасшедший, Уинстон, — сказала я. — Мы думаем, что на тебя оказала воздействие магия. Но мы не знаем, почему, и не уверены как.

— Вчера вечером был еще один инцидент, — объяснил Этан. — В центре города. Больше таких людей, как ты, слышали что-то, что вывело их из душевного равновесия, заставило их драться друг с другом. Что-то делает это с людьми. Но мы не уверены, что. Вот поэтому мы здесь.

Он кивнул и провел рукой по челюсти.

— Ладно. Хорошо.

— Уинстон, ты можешь рассказать нам о голосе, который ты слышал? — спросила я. — Что он говорил?

Он почесал висок.

— Единственные слова, которые я помню — это «привет» и «я здесь». Он постоянно это говорил.

— Он? — спросила я. — Это был мужчина?

Он немного помолчал.

— Ну, да. Наверное, я об этом не думал, но да. Полагаю, это был мужской голос. Он был по-мужски глубоким. У меня было чувство, что он хочет, чтобы его кто-нибудь услышал. Отчаянно этого хотел. Как будто ему было больно, он был растерян и нуждался в признании.

— Ему было больно? — спросила я. — Ему нужна была помощь?

— Может быть, но я на самом деле не знаю. Ничего конкретного в этом не было, если вы меня понимаете. На самом деле это была лишь мольба.

Этан кивнул.

— Ты можешь сказать, откуда шел голос?

— Нет, помимо того, что из моей головы. Я знаю, что это звучит безумно, но я его слышал — действительно слышал его, словно кто-то увеличил громкость на телевизоре. Это не было похоже на галлюцинацию или если бы я притворялся. Это было реально, не считая того, что только я мог его слышать.

— Это был только звук? — спросил Этан. — Может, ты что-нибудь видел? Слышал еще что-нибудь?

— Ну, нет. Это были лишь слова. Одни и те же слова, снова и снова. И громко. Очень громко. — Он потер мочку уха и вздрогнул.

Ах, но это был не только галдеж, не так ли?

— А что насчет запаха, Уинстон? Ты что-нибудь чувствовал?

Казалось, он пришел в замешательство.

— Что-нибудь чувствовал?

— Когда ты услышал голос или, может, как раз перед тем, как начал его слышать, ты почувствовал что-нибудь необычное?

Он посмотрел вниз, его взгляд стал слегка расфокусированным, пока он обдумывал вопрос.

— Теперь, когда вы об этом упомянули, да. Много лет назад я работал на заводе в Скоки — мы изготавливали кое-какие косметические средства — лак для ногтей и тому подобное. В воздухе обычно присутствовал запах растворителя.

— Когда я впервые начал слышать голос, думаю, я почувствовал запах чего-то похожего. Не точно такой же, но какой-то промышленный запах, если это имеет значение.

— Это имеет значение, — ответила я, и Уинстон озарился благодарной улыбкой.

— Ты сейчас что-нибудь чувствуешь? — спросил Этан. — Что-нибудь слышишь?

— О, нет. Ничего с тех пор, как они меня вырубили. И все же у меня есть воспоминания. Слова были такими громкими, что я помню, как слышал их.

— Но воспоминания другие? — спросила я. — В смысле, ты можешь определить разницу?

Он кивнул.

— В воспоминаниях я на самом деле его не слышал. Не так. Не уверен, почему он изменился, но так и было. И тем не менее, он по-прежнему был громким. Как флешбэк.

Я осмотрела камеру, простой стол, приваренный к стене, на котором стояла чашка, яблоко и небольшой блокнот. Рядом с ним вдоль его переплета лежал набор красок в маленьких пластиковых баночках, а также старая и облезлая кисть. Ручка была широкой, как будто кисточка была сделана для детей.

— Ты рисовал? — спросила я.

Уинстон уж было моргнул, но потом оглянулся назад, когда я указала на стол.

— О, ты имеешь в виду мой блокнот? Я попросил принести мне блокнот и ручку. Они предложили мне книгу, но я не очень люблю читать. Но мне нравится рисовать.

— Мы можем взглянуть на них, Уинстон?

Он рассеянно почесал щеку и оглянулся.

— О, даже не знаю. Там нет ничего стоящего. Понимаете, это что-то вроде альбома для набросков. Просто кое-что, что я делаю, чтобы скоротать время. Ночи становятся длинными. Думаю, я практикуюсь, чтобы все смотрелось красиво, реально. А иногда я просто малюю то, что приходит на ум. Помогает отгородиться от шума.

Бинго.

— Ты говорил, что хотел, чтобы эти картинки, эти звуки исчезли из твоей головы. Ты их нарисовал?

Его глаза озарились пониманием.

— О, я понял! Конечно. Тогда, если это поможет, можете посмотреть. — Он подошел к столу, края его слишком длинных штанов тащились по бетонному полу. Шшш-шшш-шшш.

Он принес блокнот и протянул его через решетку.

Большинство страниц были изрисованы. Некоторые листы были чистыми, за исключением небольшого выверенного наброска карандашом. Вид Уинстона из камеры, баночки с красками, его руки в разных положениях.

— Ты хорошо рисуешь, — сказал Этан, глядя, как я переворачиваю страницы.

Уинстон пожал плечами.

— Меня это расслабляет.

Другие были изрисованы абстрактными фигурами, заполняющими страницы от края до края, это делало их плотными и они тяжело переворачивались, под моими пальцами чувствовалась меловая краска. Большинство были разных оттенков серого с полосами или линиями резкого белого или черного, а также с несколькими характерными словами тех же резких цветов. «ГОЛОС» на одном, «СЛЫШУ ЕГО» на другом. Было несколько страниц с белыми и серыми элементами, похожими на зубы, другие с ушами и спиралями крошечных слов.

— Что это? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Думаю, это рты, которые произносят все эти слова. Образы просто приходят ко мне, и я рисую их.

— Уинстон, я могу их одолжить? На некоторое время, — заверила я его, когда у него сделался удрученный вид. — Я верну их, и я уверена, что мы сможем сделать так, чтобы тебе дали другой блокнот, пока мы заимствуем этот.

— Зачем они тебе? — спросил он.

Я старалась тщательно подбирать слова.

— Я бы хотела еще раз просмотреть твои рисунки, когда у меня будет больше времени. Поразмышлять над ними, я думаю. На тот случай, если они дадут нам хоть какую-то информацию о том, что происходит.

— Хорошо, — ответил он. — Но я был бы рад получить замену.

— Я лично об этом позабочусь, — сказал Этан.

Я аккуратно засунула блокнот под куртку, чтобы его не намочил снег.

— Уинстон, ты помнишь ночь нападения на «Тауэрлайн»? — спросил Этан. — Когда Сорша использовала свою магию.

Он мрачно кивнул.

— Помню. Вообще-то, я был недалеко оттуда, когда все это разразилось. Меня уволили в начале этого года, с тех пор я работал на временных должностях и по контракту, брался за любую работу, какую мог найти. Я работал где-то в квартале оттуда — помогал разгружать коробки с материалами в отеле «Велворт» для какой-то конвенции — когда это произошло. — Он покачал головой. — Та еще была ночка. Никогда не видел ничего подобного.

Бинго, — подумала я. Еще одна связь с магией, которая опустилась на «Тауэрлайн».

— Это может быть одной из причин, почему ты слышишь голос, — сказала я. — Мы рассматриваем такую возможность.

Его глаза расширились.

— Вы думаете, я подцепил что-то из-за той магии?

— Не вирус, — произнес Этан. — Но, возможно, она вызвала некоторые последствия. Мы сообщим тебе, если выяснится, что именно так все и произошло.

Он кивнул, провел рукой по волосам и, кажется, задумался.

— Вот почему я изначально пришел в Дом Кадогана. Не из-за «Тауэрлайна», — добавил он, когда увидел наши удивленные лица. — Из-за трудоустройства. Было тяжело — не иметь постоянной работы — и нелегко найти работу вампиру. Я надеялся поговорить с вами по поводу работы. — Он покачал головой. — Но сейчас это кажется корыстным, ведь я уже доставил столько неприятностей.

— Это нисколько не корыстно, — ответил Этан. — Вот почему мы предлагаем помощь — чтобы помогать вампирам в трудных ситуациях.

Уинстон вздохнул.

— Не думаю, что это поможет мне на бирже труда.

— Мы позаботимся об этом, когда придет время, — сказал Этан. — Ты здесь не навсегда. И когда мы выясним, что вызывает наваждения, и положим этому конец, ты по-прежнему будешь нуждаться в помощи.

Весьма демонстративно, не отрывая взгляда от Уинстона, Этан перешагнул через желтую линию и протянул руку через решетку камеры Уинстона.

Уинстон сделал шаг ближе. Движение было осторожным, но рукопожатия не последовало.

— Спасибо, что выслушали, — произнес он. — Иногда вам просто нужно, чтобы кто-нибудь выслушал. Не посчитал вас сумасшедшим.

Тут не поспоришь. Вопрос заключался вот в чем: кому понадобилось, чтобы его выслушал Уинстон?

***

Прежде чем мы подошли к охраннику, я остановила Этана, взяв его за руку.

— Есть еще кое-кто, с кем мы могли бы поговорить. Тот, у кого могут быть идеи относительно того, что происходит.

Этан на мгновение задумался.

— Ты думаешь о Тэйте.

Бывший мэр Сет Тэйт был «хорошим» из магических близнецов, созданных тысячелетия назад, соединенных магией и снова разъединенных из-за темной магии Мэллори. Он сознался в преступлении, которого не совершал, чтобы искупить вину за те, которые совершил, и оставаться рядом с Реган, его племянницей, обладающей сильной магией, дабы помочь ей реабилитироваться в тюрьме.

Мы знали друг друга очень долго, и, думаю, мы были друзьями. Или какой-нибудь сверхъестественной версией друзей.

— За вычетом разговора с Клаудией, он наш лучший — и старейший — источник информации о магии.

Клаудия — королева фейри. Ее отлучили от родины в Британии, и она уже сотни лет живет в башне в Чикаго. Она возглавляла фейри, которые охраняли Дом Кадогана до тех пор, пока те не предали нас. Она — и все они — опасны.

Этан на мгновение задумался.

— Хорошо. И было бы неплохо показать ему кольцо. Напомнить ему, что ты занята.

— Я не интересую Сета, — произнесла я. — Не в этом смысле. — Я знала его с детства; мой отец поддерживал его кампании с тех пор, как тот был еще молодым членом городского управления.

— И правильно, — сказал Этан, взяв меня за руку. — Я не испытываю угрызений совести по поводу напоминания.

Я оглянулась на него, на этого мужчину с широкими плечами и золотистыми волосами, блестящим умом и целым арсеналом остроумия, и зелеными глазами, которые были сосредоточены на мне. Никто никогда не смотрел на меня так, как он — как будто одновременно видел, кто я и чем могу быть. И я знала, что он хотел напомнить не из-за того, что боялся, что я изменю или что другие могут мной заинтересоваться, а из-за того, кто и что я для него.

Потому что подобно тому, как он мой, так и я его.

***

Мы ждали в течение десяти минут, пока делали запрос и пока соответствующие стороны рассматривали нашу просьбу поговорить с Тэйтом.

— Сюда, — произнес охранник. Он повел нас назад к переднему ряду отсеков, где располагался бокс Сета.

Сет Тэйт, может, и был ангелом, но выглядел он как падший. Волосы темные, как ночь, падали на ярко-голубые глаза, пухлые губы и квадратная челюсть. На нем была доходящая до пола черная ряса, несмотря на то, что в его прошлом было мало ангельского.

Если отсек Уинстона окружала решетка, то перед Сетовским был длинный лист стекла. Соприкоснуться с ним никак не удастся.

— Мерит, — произнес Сет, вставая со своего места за небольшим столиком, ряса обвивала его ноги, когда он двигался. — Этан. Рад вас видеть. Поздравляю со свадьбой. Хотя мне жаль, что она завершилась так плохо. — Он указал на газету, лежащую на столе. — Я читал о нападении.

— Именно поэтому мы здесь, — сказала я. — Что-то происходит, Сет.

Сет шагнул ближе.

— В каком смысле «что-то»?

— Ты ничего не чувствуешь? — спросил Этан.

— Здесь? — Сет скрестил руки на груди и посмотрел на потолок своего бокса. — Нет. Но опять же, я провожу каждый день в этом здорово защищенном здании. И таких дней прошло довольно много. — Он снова опустил взгляд. — Я огражден от магии на протяжении многих месяцев. Достаточно долго, чтобы моя способность ощущать ее тоже исчезла.

— У людей, которые напали на нас прошлой ночью, были наваждения, — сказала я. — Также, как и у вампира, который напал на меня две ночи назад.

— «Трибьюн» предположила, что это болезнь. — Глаза Тэйта расширились. — Ты больна?

— Со мной все в порядке, — ответила я. — Мы не думаем, что это болезнь, или еще что-нибудь заразное, или, во всяком случае, не в традиционном виде. Мы полагаем, что это вызвано какой-то необычной магией, которая несет химический запах. Тебе это ничего не напоминает?

Сет приподнял брови.

— Технически, все в мире является химическим.

— Тогда промышленный, — произнес Этан.

Сет нахмурился и сцепил перед собой руки.

— Это сделано не экспромтом. Каждый вид магии, каждая методика, имеет свои особенности. Промышленный запах, — произнес он, снова опустив взгляд, пока что-то обдумывал. — Что еще она делает?

— Пострадавшие слышат голос, снова и снова кричащий на них, — ответила я.

— Что он кричит?

— Простые фразы, — ответила я. — «Привет. Помоги. Я здесь».

Его брови приподнялись.

— Они слышат, что нечто или некто нуждается в помощи? Нечто, что пытается с ними связаться?

— Это вопросы или предположения? — спросил Этан.

— Да, — ответил Сет. Он повернулся, прошелся в один конец камеры, затем вернулся. — Если бы вы считали, что это Сорша, то вас бы тут не было.

— Верно, — произнес Этан. — На город наложены защитные заклинания, и они не были повреждены до тех пор, пока не пошел снег.

Сет кивнул.

— У пострадавших есть что-то общее?

— Как минимум двое из них, и, возможно, даже больше, находились недалеко от «Тауэрлайна», когда Сорша сотворила свою магию. От наваждений защитные заклинания не подавали сигнал тревоги, хотя на снег они среагировали.

— Какой-то скрытый эффект?

— Именно так мы и думаем, — ответила я. — Что это, Сет? Кто это?

— Я не знаю. Пожалуй, первым делом вам нужно выяснить, кто или что нуждается в помощи, которую просит.

— Я так понимаю, ты не знаешь, как мне это сделать? — спросила я с полуулыбкой.

— Не знаю, — ответил он. — И слушать не всегда так просто.

Не дожидаясь ответа, он подошел к столу и сел, затем провел рукой по волосам. Может, ему нужна помощь… или, по крайней мере, чтобы его кто-нибудь выслушал.

— Этан, не оставишь нас на минуту?

Этан был не в восторге от этой идеи. Но даже если не полностью доверял Тэйту, он доверял мне.

«Я постою у двери. Будь осторожна».

«Хорошо».

Я наблюдала, как он шел туда, где ждал охранник, а затем оглянулась на Сета.

— У тебя все нормально? — тихо спросила я.

Ему понадобилась минута, чтобы ответить.

— Совесть — штука тяжелая. — Он улыбнулся и смахнул ворсинку с правого колена. — Я не святой и не священник, и знаю, что весы никогда не будут сбалансированы. Но я верю, что каждый может исправиться.

— А как Реган? — спросила я.

— Она все еще очень злится. Это подобно пожару в ее сущности, даже здесь, где магия ослаблена. Я не уверен, что она сможет полностью избавиться от этого гнева.

— Может, и нет, — произнесла я. Я кое-что знала о гневе и обиде, поскольку очень долго злилась на Этана, каким бы неоправданным ни оказался этот гнев. — Но может ли она научиться управлять им? Направлять его?

— Я не знаю. — Он постучал пальцами по столешнице, выдавая тем самым свое отчаяние. — Она не любит говорить со мной об этом. Я стал бы для нее большим — отцом для нее — если бы мог. Но она этого не хочет.

Сет был плейбоем во времена бытия Домиником. Власть заманчива для многих, особенно в таком городе, как Чикаго, который был построен на рукопожатиях, тайных сделках и коррупции. Я никогда не думала, что он семейный человек, но, полагаю, при наличии такой возможности, он обнаружил, что хочет этого. А ему в этом отказали.

Сет встал и подошел ко мне, сцепив перед собой руки.

— Я тебе благодарен за то, что спросила и выслушала. Но тебе не нужно нести тяжесть и моих страхов. Ты не можешь спасти всех. — От грустной улыбки приподнялся уголок его рта. — Как бы ты ни старалась.

Я снова подумала о Габриэле, о будущем, которое теперь казалось неопределенным, о ребенке, появление которого он не мог гарантировать, и подняла взгляд на Сета.

— Я все равно попытаюсь. Я не прекращу попытки, потому что это то, что я должна сделать.

Снова эта улыбка обрамленная печалью.

— Ступай искать своего создателя магии, Мерит. И будь осторожна.

— Буду. Удачи, Сет.

Я надеялась, что ее хватит на всех.

***

Дедушка ждал в своей машине, когда мы вернулись, двигатель работал, и, чтобы не замерзнуть, была включена печка.

— Отчет? — спросил он, опуская окно старомодной рукояткой.

— Уинстон кажется вполне нормальным, — сказал Этан. — Каким бы наваждениям он не подвергался, сейчас он их не слышит.

— Врачи предполагают, что седативные могли «перезапустить» его мозг, — произнес мой дедушка. — И помимо этого, благодаря Ордену, здание запечатано от магии. Так что магия не повлияет на него, пока он здесь.

— А что, если он снова выйдет наружу? — спросила я. — Мы думаем, что эффект просто постепенно исчезнет со временем?

— Мы не знаем, — ответил дедушка. — Мы пока это не испробовали.

Такой ответ мне не понравился. Угасание магии означало, что нам просто нужно не давать жертвам причинять вред себе или другим, пока магия не развеется сама собой. Если она не развеивается, то нам придется держать их отдельно и охранять — и придумать способ остановить это. Это казалось гораздо сложнее.

Наши телефоны — у всех троих — одновременно запиликали. Мы достали их и проверили экраны.

— Что ж, — произнес мой дедушка, глядя на нас. — полагаю, вам пора ехать.

— Два десятка фейри на моей лужайке? — проговорил Этан, опасно сузив взгляд. — Да. Полагаю, с этим нужно что-то решать. — Он взглянул на меня. — Похоже, тебе все таки выдался шанс поговорить с Клаудией.

Глава 14 ОМРАЧЕННАЯ ТЕНЬЮ ДЕВУШКА

Наемники фейри когда-то были союзниками Дома Кадогана — или близко к этому. Они зловещие и бесстрашные воины, и были первыми, кто охранял ворота Дома, пока мы спали. Но фейри любят золото, и их переманил Гринвичский Совет, наши бывшие британские вельможи, и обратил против нас. Поэтому то, что они раскинули лагерь у нас во дворе — совсем не хорошая новость.

С другой стороны, учитывая, какая у нас выдалась неделя, это совсем не удивительно.

Броуди на большой скорости вез нас обратно в Дом. Он вывел Оперотдел на аудиосистему машины, поэтому мы могли выразить соболезнования Люку и Малику.

— Чего они хотят? — спросил Этан, нахмурив брови, он скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. Он довольно быстро переключился с расследования в режим Мастера.

— Мы пока еще даже не открывали дверь, — ответил Малик. — Мы позвонили сразу же, как только пришло предупреждение с ворот. Их пропустили во двор во имя сверхъестественной учтивости.

— Оружие?

— Нету, — ответил Люк. — Это вторая причина, почему их пропустили во двор. Они ничего не сказали. Стали строем. Она стоит перед ними. Ждет, как и все они.

— Какие будут предположения? — спросил Этан.

— Думаю, мы выслушаем их, — ответил Люк. — Они не союзники, но также не проявляют агрессию, по крайней мере, прямо сейчас. Они пришли к нам без оружия, и хотя она, скорее всего, не соизволит говорить ни с кем, кроме вас, похоже, они весьма заинтересованы в разговоре.

— Малик? — спросил Этан.

— Согласен.

Он поглядел на меня.

— Страж?

— Согласна. Велика вероятность того, что она хочет поговорить о том же, о чем хотим поговорить мы все.

— О погоде, — без иронии сказал Малик.

— О погоде, — подтвердила я.

— Согласен, — ответил Этан. — Заприте Дом. Я хочу, чтобы все были в полной готовности, на всякий случай. Мы будем там через…

— Две минуты, — заверил Броуди, встретившись взглядом с Этаном в зеркале заднего вида.

— Две минуты, — произнес Этан, кивнув. — Давайте будем готовы действовать.

***

Завизжали шины, когда Броуди остановил машину перед Домом.

— Готовы? — спросил Этан Люка.

— Готовы, как никогда, ведь к нашей двери пришли несколько десятков наемников фейри.

— Тогда, вперед, — произнес Этан, и звуковая система затихла.

Броуди открыл дверь Этана, и мы подошли к воротам, кивнув охранникам, которые отошли в сторону, чтобы впустить нас на территорию. В то же время Малик открыл дверь Дома и вышел первым, за ним шли Люк и Линдси, потом Келли и Джульетта.

Фейри, все как один поджарые, с вылепленными скулами и длинными, темными волосами, все одетые в одинаковый черный с головы до ног, стояли широким треугольником, вершина была обращена к воротам, широкая сторона обращена к Дому. Они создавали поразительный, образный контраст слою снега в несколько сантиметров, который покрывал газон.

Они расступились, когда мы приблизились, распределяясь вдоль тротуара с математической точностью. И когда их последняя линия разделилась, она повернулась к нам лицом.

Она стояла перед этой линией фейри, словно совершенное видение. Ее кожа была молочно-белой, волосы длинные, волнистые, пшеничного цвета, увенчаны нежным венком из белых цветов. Ландыши, совсем как в моем букете. На ней как обычно было прозрачное белое платье, которое практически не скрывало ее роскошное тело.

Но что-то изменилось. Клаудия всегда была красива, но тысячелетия, проведенные взаперти в башне, начали брать свое. Сегодня возраст и апатия, которые оставили след на ее коже, были отметены, словно постарался художник очень умелой рукой.

Она была потрясающе красива. И очень, очень опасна.

— Клаудия, — произнес Этан.

— Кровопускатель. — Она скользнула по мне полным угрозы и старой магии взглядом. — Спутница.

— Жена, — поправил Этан.

Судя по ее неоднозначному взгляду, разницы она не видела. Фейри не верят в любовь, или так говорят.

— Зачем ты здесь? — спросил Этан.

— Мир меняется. — В ее голосе прозвучал ирландский акцент, трепет, которого там не было раньше. Она протянула руку, наблюдая за снежинками, что падали ей на ладонь, а затем сдула их. Хлопья заискрились и рассеялись.

— Так мы в курсе, — ответил Этан. — Я позволил тебе зайти на мою территорию, Клаудия, несмотря на твое предыдущее предательство. Скажи мне, чего ты хочешь, или убирайся.

Не уверена, что следовало в таком тоне обращаться к опасной женщине, которая привела свою угрожающую армию. На всякий случай я положила руку на свою катану.

— В угрозах нет необходимости, — произнесла она и щелкнула пальцами в воздухе.

Что-то коснулось моей руки. Тонкая, зеленая виноградная лоза выросла из лакированных ножен моей катаны и проползла к рукоятке меча, обвивая ее, чтобы удержать на месте. На виноградной лозе появились и распустились маленькие ярко-зеленые листья, посылая в воздух запахи свежих весенних листьев и покрытых пыльцой цветов.

Это была древняя магия, магия фейри. Магия, к которой она имела доступ до того, как добровольно отказалась от нее. Она любила Доминика, настоящего злого близнеца Сета, и отказалась от своей магии, чтобы спасти его, хоть и утверждала, что фейри выше таких низменных эмоций.

Как предполагалось, у нее больше не было этой магии.

«Это что-то новенькое», — мысленно сказала я Этану.

«И настораживающее».

По нескольким причинам, — подумала я и подняла взгляд, увидев вызов в ее глазах.

— Убери свою магию от моего меча.

Взгляд Клаудии переместился на Этана, как бы прося подтверждения, что у меня в Доме имеется хоть какой-то авторитет — или пытаясь оценить, смягчил ли его брак. В ответ ей он улыбнулся.

— Она Страж этого Дома, Клаудия, и ты знаешь, что она умеет драться. Только лишь по этой причине я бы посоветовал тебе прислушаться к ее требованию.

Клаудия мгновение наблюдала за ним. Выражение ее лица не изменилось, но я заметила легкий щелчок ее пальцев, шелест ее длинных рыжих волос. И мне не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что виноградная лоза отступает. Покалывание магии отступило вместе с ней.

— Ты восстановила силы, — сказал Этан.

Ее улыбка выглядела приятной, но за ней что-то было. Что-то древнее, мощное и коварное.

Воздух наполнился гулом магии так быстро, что я едва успела распознать атаку, прежде чем мы оказались где-то в другом месте… и в каком-то другом времени.

Я стояла на лугу, зеленом и покрытом пышной растительностью, и таком же туманном, как ирландский берег. Где-то вдалеке пел жаворонок, его голос был мелодией против тихого шелеста травы, далекого звука бьющегося о берег океана. Я посмотрела вниз и обнаружила, что на мне длинная юбка из мягкой, узелковой ткани, а поверх нее жакетка того же бледно-голубого оттенка.

Этан стоял рядом со мной, закрыв глаза, в крагах и тунике, в его руке был тяжелый железный меч, на лице полоски синего цвета.

— Там, — сказал Этан и поднял руку, указывая на луг.

В кругу стояли десятки мужчин и женщин, ритмично двигаясь под мягкий и глухой звук кожаного барабана.

Я закрыла глаза и позволила ветру ласкать мое лицо, столь же мягкому, как поцелуй матери. Здесь не было никакого гула магии. Здесь был ветер, высокая трава под кончиками пальцев и холодные океанские волны. Тут был соленый воздух, серый туман и танцоры со своей музыкой. Это проникло в каждый камень, каждый холм и долину, каждого человека, каждую мысль на земле фейри, место, которое они сделали своим домом. Место, которое было домом.

Здесь были счастье и боль. Рождение и смерть, а также множество всего, что происходило в этот промежуток времени, калейдоскоп событий, которые составляли жизнь. Но под всем этим было удовлетворение, потому что там был дом. Потому что это была территория фейри. Это была волшебная страна, в буквальном и переносном смысле.

Над холмом отразился эхом звук, смех ребенка, которого я никогда раньше не видела, но каким-то образом знала так же хорошо, как и себя. Хихиканье отдавалось эхом по всей земле, надрываясь от радости и веселого легкомыслия.

Улыбка Этана расширилась, его глаза горели от радости и надежды, пока он следил за линией горизонта, ожидая, когда ребенок поднимется на холм. Он двинулся вперед, чтобы быть на шаг ближе к ребенку… Но поднялся ветер, и стало холодно. Земля содрогнулась, и мы снова оказались в Чикаго.

Куда бы мы ни переносились, теперь мы вернулись.

Я знала, что это было не по-настоящему, что ничего из того, что мы видели, не было реально, поэтому это нельзя было у нас забрать. Но это не имело значения. Печаль была молниеносной и глубокой, как океан, опустошая меня и причиняя боль, вырывая часть моей души, которая, как я знала, никогда не будет заполнена. Не тогда, когда я могла остаться в этом мире навсегда, ожидая, когда ребенок бросится в наши объятия.

Ребенок, чье существование больше не гарантировано.

Мою руку сжала другая рука, и я посмотрела на Этана, обнаружив тот же тоскующий взгляд на его лице. И спустя мгновение эта тоска сменилась пониманием. В том мире мы пробыли всего мгновение. И никто из нас не хотел возвращаться. Судя по лицам вампиров вокруг нас, мы были не единственными, кого это коснулось.

Неудивительно, что многие сказочные персонажи исчезли, ненамеренно (или умышленно) ступая на землю фей, никогда не возвращаешься. Они не были захвачены феями, или не в буквальном смысле слова. Они просто не хотели возвращаться. Они безропотно жили на Емейн Аблахе[59] целую вечность.

Я вполне уверена, что даже не слышала это название раньше. Но оно было скрыто в моих мыслях, как тайная записка, скрытое послание, которое я запомню на вечность, и место, в которое я, вероятно, никогда не вернусь.

Я перевела взгляд на Клаудию, заметив, что она знает, как минимум, часть из того, что мы видели, что мы испытали, а также увидела что-то, что походило на высокомерие.

Клаудия посмотрела на меня, и я обнаружила, что меня нервирует ее внимание. Ее глаза, казалось, видели слишком много.

— Ты многое видела.

Я покачала головой. То, что я видела — это не для нее. И у меня не было времени это сейчас рассусоливать, поэтому отодвинула эти мысли в сторонку.

— Что такое Емейн Аблах?

— Зеленая земля. Наша земля.

— У тебя снова есть доступ к зеленой земле, — сказал Этан, внимательно произнося каждое слово.

Клаудия кивнула.

— Я могу видеть дом, как показала вам. Физически я туда путешествовать не могу, но могу его видеть. Это… нечто новое.

— И ты здесь, чтобы показать нам, — проговорил Этан. — Чтобы продемонстрировать свою силу.

— Или похвастаться ей? — спросила я.

Мой тон нельзя было назвать дружелюбным, как и ее взгляд.

— Я решила пожертвовать своей связью, каким бы недостойным ни был получатель моего подарка. Сделка была заключена. Моя сила не должна была вернуться ко мне.

Ее глаза, такие ярко-голубые, потемнели, как море во время надвигающегося шторма. И в ее глазах был страх. Даже Клаудия, которая была необыкновенно эгоистичной и опасной, беспокоилась.

— Почему это происходит? — спросил Этан.

Ее брови приподнялись.

— Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, кровопускатель.

Выражение лица Этана оставалось неумолимым.

— И все же ты здесь. На моей территории, без позволения, чтобы добиться со мной аудиенции.

Клаудия зарычала, в ее глазах вспыхнул гнев.

— Вы не остановили ее, когда у вас был шанс.

Не возникало никаких вопросов относительно того, кого она подразумевала под словом «она».

— Наоборот. Мы остановили Соршу; люди позволили ей сбежать. Ты считаешь, что она — причина, почему вернулась твоя сила?

Впервые с тех пор, как я ее узнала, в выражении лица Клаудии была неуверенность.

— На этой земле есть сила. Сила, которую омраченная тенью девушка попыталась обуздать.

— Омраченная тенью девушка? — спросил Этан.

Но я поняла.

— Она имеет в виду Мэллори, — сказала я. На нее наложила тень темная магия. — Мэллори повернула вспять магию Сорши. От заклинания Сорши ничего не должно было остаться.

И это меня беспокоило — каким образом могла остаться магия, чтобы сотворить наваждения, если схватка в «Тауэрлайне» искоренила ее?

Идеально выбрав время, и прежде чем Клаудия смогла ответить, Мэллори и Катчер прошли через ворота и зашагали по тротуару.

Они остановились, когда подошли к нам, и глаза Мэллори расширились, когда она увидела сцену, которую представляла собой Клаудия.

На ее лице сменялись эмоции — замешательство, любопытство и, поскольку она, вероятно, ощущала глубину магии Клаудии, что-то похожее на жажду. Вроде потребности. Что-то, что, очевидно, было не так уж хорошо для женщины с пристрастием к темной магии.

— Мэллори, — резко произнесла я ее имя. Это подействовало так, как мне было нужно, и, кажется, выдернуло ее из кратковременного магического ступора.

— Привет, — сказал Катчер, кивнув Этану и Клаудии. — Мы не хотели помешать.

Но он явно находился здесь, чтобы вмешаться на случай, если фейри представляли угрозу. И пришел он с Мэллори, чтобы сдержать их.

— Вы не помешали, — ответил Этан. — Клаудия, это Катчер и Мэллори Белл. Клаудия — королева фейри.

— Омраченная тенью девушка, — тихо произнесла Клаудия. Ее взгляд бегло прошелся по Катчеру, очевидно не находя ничего впечатляющего. Но она внимательно смотрела на Мэллори, и впервые с тех пор, как я ее узнала, в ее глазах было что-то похожее на уважение. Что-то похожее на одобрение, как будто она наконец нашла кого-то, достойного ее интереса, в отличие от таких же древних вампиров.

— Ты привела в действие старую магию, — сказала Клаудия. — Эта магия омрачила тебя.

— Я работала над тем, чтобы рассеять эту тень, — ответила Мэллори, выпрямляя плечи.

— И отвернулась от безграничной силы, — сказала Клаудия, явно невпечатленная. — Вместо этого ты обратилась к словам и напевам, травам и шепоту.

— А ты ведь тоже отвернулась от силы?

— Ты осуждаешь меня?

— Буду, если ты судишь меня. Пожалуй, мы можем пропустить оставшуюся части игры в запугивание и перейти к сути дела?

Глаза Клаудии вспыхнули — она не привыкла к острым на язычок колдуньям — но спустила с рук этот комментарий. Может, Мэллори ее пугала, и меня это устраивало. Мне было некомфортно без проверки силы Клаудии. Нам не нужна другая Сорша.

— Я почувствовала твою магию, как ты разворачивала ее магию. Этого было недостаточно.

Мэллори моргнула, выглядя одновременно растерянной и оскорбленной.

— Мы успешно развернули заклинание.

— Может быть. Но она не позволила магии рассеяться после того, как ту развернули.

Мэллори мгновение просто таращилась на нее.

— Это невозможно, — тихо проговорила она. — Это бы не сработало. Мы имели представление об ее магии — ее алхимии. Мы полностью обратили ее вспять.

Она посмотрела на меня, на Этана, на Катчера.

— Они знают правду.

Взгляд Мэллори переместился на нас.

— Знают?

— Должна же быть остаточная магия, — тихо произнесла я. — Наваждения были вызваны магией, и на них не среагировали защитные заклинания.

— Но я была очень осторожна. — Она потянулась и взяла Катчера за руку. — Мы были очень осторожны. Мы все сделали правильно.

Я чувствовала, как растет ее раздражение, видела, как она старается взять его под контроль. Бормоча себе под нос, Мэллори прошлась до ворот, шаркая ботинками по снегу, потом обратно.

— Мы пригвоздили ее алхимию, — сказала она, указывая на каждого из нас по очереди. — Пригвоздили ее к стене. Но, может, пока мы были на крыше, она тайком вписала какой-нибудь скрытый код. Червя[60] или Трояна[61], которого она внедрила в последнюю минуту, что-то, что мы не смогли обнаружить…

— О, Боже мой! — произнесла она и ударила ладонью по лбу. — Это так очевидно. Так чертовски очевидно. — Она посмотрела на Катчера. — Вот почему наши заклинания застряли — почему ее магию закоротило. Из-за ее маленького Трояна. Мы развернули ее алхимию, но вместо того, чтобы магия рассеялась по городу, здесь застряла — что? — ее дымка? — Она посмотрела на Клаудию, которая лишь наклонила голову.

— Почему мы не чувствуем эту магию? — спросил Этан. — Ее гул?

— Потому что она распространилась на большую площадь, — ответила Мэллори. — Она недостаточно сильная, чтобы ее почувствовать, но она все еще есть. Все еще ждет.

— А защитные заклинания были сотворены после «Тауэрлайна», — сказал Катчер, кивнув, когда кусочки мозаики встали на свои места. — После того, как магия была уже выпущена. Это основа, против которой были сотворены защитные заклинания. Только новая магия Сорши поверх этой основы привела бы их в действие.

Я посмотрела на Клаудию, задумавшись над сиянием ее кожи, ее новых правах на посещение зеленой земли.

— Тебя затронула эта магия.

Она не удосужилась посмотреть на меня, но не отводила взгляда от Мэллори.

— Моя башня заколдована; благодаря этому я остаюсь здесь и не умираю. Я подозреваю, что она как-то поглотила ее силу, а я извлекла выгоду.

— А наваждения? — спросил Этан.

— Возможно, магия как-то осела на них, — ответил Катчер. — Джефф подтвердил, что все люди, которые дрались с нами прошлой ночью, находились недалеко от «Тауэрлайна», когда происходила битва. И еще два десятка — людей и суперов — были арестованы за отдельные потасовки, большинство из которых находились в центре города.

— Эта земля балансирует на краю пропасти, — сказала Клаудия. — Упадет она или нет, я не вижу; это решать вам, вам сражаться в этой битве.

— Выиграйте ее, — сказала она, и выдвинув последнее требование, повернулась и прошла сквозь линии своих фейри, которые так долго неподвижно стояли на снегу, что на их плечах скопились хлопья. Они собрались за ней, как поезд, а затем прошествовали по дорожке и исчезли за воротами, звук их шагов сменила тишина.

— Отмените в Доме положение боевой готовности, — сказал Этан. — До поры, до времени.

Люк кивнул Джульетте, которая направилась в подвал, чтобы этим заняться.

— Это было реально? — тихо спросил он, подойдя к Этану. Люк не из тех, кто любит оговорки. — Где мы были?

— Она перенесла нас на зеленую землю, — объяснил Этан.

Мэллори с интересом выгнула бровь.

— Серьезно?

— Зеленая земля не является частью нашего мира, — сказал Этан Люку, положив руку ему на плечо в знак поддержки. — Но она так же реальна, как и все на ней.

Люк провел рукой по волосам.

— Я бы остался там навсегда. Она могла бы забросить меня туда и уйти, и я бы остался там на миллион лет и никогда бы не хотел ничего больше.

— Это сила фейри, — сказал Этан. — Есть причина существования сказок. Это не любовные истории; они являются предупреждением.

— Если у нее достаточно магии, чтобы переместиться на зеленую землю, — произнес Катчер, — то она изменит динамику сверхъестественной силы по всему миру.

— Если у нее появится такая возможность, то она использует ее против нас, — согласился Этан. — Ну а пока что нам придется разбираться с настоящим. — Он наклонил голову к Катчеру. — Вы пришли сюда, чтобы помочь?

— И заняться исследованием, — ответила Мэллори. — Я хотела воспользоваться вашей библиотекой, навести справки по магии, которую мы встретили. Может, натолкнемся на какой-то случай в прошлом.

Я не могла не улыбнуться.

— Вроде звонка из прошлого[62]?

— Игра слов с именем, — сухо проговорил Катчер. — Очень умно.

— Есть еще кое-что умное, — сказала я. Указание Сета — и визит Клаудии — подали мне идею. — Думаю, нам нужно обратиться к источнику.

— В смысле? — спросил Этан.

Я посмотрела на Мэллори.

— Это началось с голоса. Я думаю, пришло время послушать наши собственные.

После этого предложения последовало ироническое молчание.

— Чисто, чтобы прояснить, — произнес Катчер. — Есть голос, такой мощный, что буквально сводит людей с ума. И Мерит думает, что мы должны на него настроиться.

Но я не отводила взгляда от Мэллори, наблюдая, как в ее глазах искрится интерес.

— Если мы его услышим, то узнаем о нем больше. — Она кивнула. — Возможно, сможем выяснить, откуда он — или кто он.

— В этом есть смысл, — сказала я.

— Это можно провернуть? — спросил Этан.

— Конечно, все возможно, — ответила она. — У него магические истоки, поэтому теоретически нам необходимо использовать магию, чтобы его услышать. Но мне нужно продумать детали, собрать свое обмундирование. На это потребуется время. Это вам не БП магия.

— Без посредников? — спросил Этан.

— Я имела в виду «без подготовки», — ответила Мэллори с улыбкой, — но твой вариант мне тоже нравится.

— Сколько тебе понадобится времени? — спросил Этан.

— Наверное, несколько часов. — Мэллори усмехнулась. — Полагаю, пока что молодожены могут заняться собой.

— Сдается мне, что можем, — сказала я. Но блеск в моих глазах не был романтическим. Он был стратегическим. — Я хочу вломиться в дом Сорши.

Глава 15 ВЗЛОМ И ПРОНИКНОВЕНИЕ

— Сегодня вы просто полны интересных планов, — произнес Катчер. Но я продолжала смотреть на Этана, наблюдая за сменой эмоций и мыслей на его лице.

— У нее должно быть рабочее место, кабинет, — сказала я. — Место, где она подготавливала свою магию. Я хочу осмотреть его. Может быть, мы сможем найти что-то, что объяснит, какого черта творится в Чикаго.

— А, может, и не найдем, — заметил Этан, — и нас арестуют за взлом и проникновение. — Он посмотрел на Катчера. — Разве вы не осматривали дом после ее ареста?

— Криминалисты прогнали нас спустя десять минут, — ответил Катчер, его голос был сухим, как тост. — Из-за этого у нас было не так уж много времени, чтобы осмотреть весь дом — всего лишь центральное крыло.

— И мы ничего там не обнаружили, — продолжила Мэллори, — кроме разве что их ужасного вкуса.

Она все верно подметила. В доме Рида было не много вещей, которые не были бы покрыты кричащим красным бархатом или блестящей позолотой, каждый уголок был заставлен мебелью и скульптурами.

— А мы вообще можем туда попасть? — спросил Этан.

— Собственность Рида подпадает под действие его завещания, — ответил Катчер, проводя пальцами по своим коротко стриженным волосам. — Поскольку Сорша обвиняется в его убийстве и все еще находится в бегах, за домом присматривает служба безопасности, нанятая исполнителем.

Этан посмотрел на меня так, будто думал, что это может разубедить меня. Я же просто улыбнулась ему.

— Какой смысл быть Стражем лучшего в городе Дома, если я не могу нарушить несколько человеческих законов?

Этан выгнул бровь.

— Работаешь над своим мастерством подхалимства?

Я ухмыльнулась ему в ответ.

— Если с этим я могу получить то, что хочу, тогда да.

— Я могу позвонить, — предложил Катчер, — и попросить для вас официальное разрешение посетить дом. Но если они откажут, то будут настороже, и тогда вам будет сложнее пробраться внутрь.

— А если ты не позвонишь, — продолжила я, — возможно, мы сможем использовать наши значительные навыки, чтобы проскользнуть внутрь незамеченными?

— Что-то вроде того. И если у нее действительно было рабочее место, есть шанс, что она будет там, что она проскользнула мимо охраны и пробралась внутрь.

— Тогда ей лучше помнить о своих манерах, — сказал Этан. — Поскольку это будет не светский визит.

— Предлагаю пропустить звонок, — предложила я, — и не настораживать их. — Я посмотрела на Этана.

Мгновение он молча раздумывал.

— Чего хочет мой Страж, то мой Страж и получает.

— Поскольку у меня нет шкафа, забитого шоколадом, это в буквальном смысле неверно, — заметила я. — Но относительно Сорши пойдет.

— Пока вы будете совершать преступление, мы останемся здесь и поработаем над магией, — сказал Катчер. — И, может быть, если вы не против, мы останемся на ночь в Доме.

Это будет не впервые, когда они останавливаются у нас. Когда Мэллори была подключена к защитному заклинанию Дома, она оставалась здесь, чтобы то продолжало функционировать. Но с тех пор, как она придумала способ питать его при помощи старого-доброго электричества, ей приходилось только проверять магию, чтобы убедиться, что все работает как надо.

— Возражений не имею, — ответил Этан. — Я абсолютно уверен, что ваши манеры лучше, чем у Сорши.

Возразить было нечего.

***

Мы оделись в черное, что, в общем-то, не было чем-то необычным для вампиров, и прицепили наши мечи к поясам. Я захватила также небольшой, кожаный рюкзак на случай, если найду что-то стоящее воровства.

Люк настоял, чтобы Броуди сел за руль внедорожника, по крайней мере, еще один охранник на случай, если мы вляпаемся в неприятности. Но мы не планировали этого. Сдержанное выражение лица Этана говорило само за себя.

Температура опустилась еще ниже. Около пятнадцати градусов ниже нуля, согласно текущему прогнозу погоды. Снег прекратился; возможно, теплый фронт всосал всю доступную влагу с неба.

Дом Рида находился в исторической части города, на северо-востоке от Гайд-Парка, где несколько особняков эпохи Золотого Века сохранились исторически нетронутыми. Он занимал достаточно большую площадь; не такую большую, как Дом Кадогана в Гайд-Парке, но побольше, чем другие особняки. Это были старые деньги. Старые деньги Чикаго.

Жилые помещения были выстроены в форме «U», единый центр и два отдельных крыла с каждой стороны, с частным двором посредине. Катчер был прав насчет охраны. Двое охраняли спереди, еще по одному охраннику с каждой стороны дома. Вероятно, еще больше внутри. Наследники состояния Рида, кем бы они ни были, ничуть не хотели рисковать своим наследством.

— Мы не можем войти тут, — указала я и, сузив глаза, посмотрела на огромный дуб, который упирался в один из углов дома. — Но мы можем подняться.

***

Мы оставили Броуди у обочины, прокрались в темноте через старые и элегантные деревья, которые бросали тень на дом, а затем проскользнули к стене здания. Мы в тишине наблюдали за охранником, подождали, когда он пройдет, а потом бросились к дереву, которое росло у одного из углов поместья. На земле лежал снег, но, поскольку был август, на деревьях все еще росли листья. Они хоть как-то нас прикроют, по крайней мере, пока мы не проберемся в дом. Но будем решать проблемы по мере их поступления.

«Давно я не лазил по деревьям», — сказал Этан, но схватился за ветку и легко подтянулся. Вампирская сила — очень удобная штука.

«Я тоже давненько, хотя, вероятно, у тебя это исчисляется столетиями». — Я последовала за ним, и мы одновременно схватились за одну большую ветку.

«Подожди», — произнес Этан, и я застыла, наблюдая, как охранник проходит под нами, на его рации в темноте мигал зеленый огонек. Я затаила дыхание, словно это могло помочь нам спрятаться в приглушенном лунном свете, но не смогла помешать свалиться из-под моей ноги комку снега, который с громким шлепком приземлился на землю в четырех с половиной метрах под нами.

Я хотела, чтобы мое сердце замерло, потому что оно довольно громко стучало, и я была уверена, что охранник мог его услышать. Но он продолжил идти, медленно шествую по территории, высматривая колдунью, которая могла прокрасться в свой дом.

«Это было рискованно», — сказал Этан и выпрямился, затем прошел по ветке к каменному парапету, который окружал второй этаж дома. Он был всего около метра в ширину, и по нему будет очень трудно пройти. Но войти можно только так, поэтому не было смысла жаловаться.

Этан протянул руку и помог мне запрыгнуть.

Находясь на дереве я не напрягалась, но когда встала на выступ в двух этажах над землей, моему желудку поплохело. Мы подошли к темному окну и заглянули внутрь. Комната была похожа на спальню, темная и в основном пустая. Я попыталась поднять оконную раму, но она была закрыта.

«Следи за машинами», — произнес Этан, «и дай знать, если что увидишь».

Когда я кивнула, Этан вынул из ножен свою катану и повернул ее так, чтобы тяжелая головка эфеса была обращена к окну. И стал ждать.

Потребовалось две долгие минуты, чтобы фары осветили улицу.

«Едет», — сказала я ему. «Пять секунд».

Когда машина проехала перед домом, он ударил катаной по стеклу. Внутрь полетело стекло, но шум, по крайней мере, частично заглушила проезжающая машина. Мы молча подождали сигнала тревоги, тяжелого стука шагов охранников, но ничего не услышали.

Сузив в сосредоточенности глаза, Этан потянулся в отверстие из зазубренного стекла, открыл защелку и поднял створку.

Он забрался первым, смахнул стекло, а потом протянул руку, чтобы помочь забраться мне. Мы оставили окно открытым, за нами в комнату проник холодный воздух, и стали на цыпочках двигаться к закрытой двери, которая, вероятно, вела во внутренний коридор.

Я добралась до нее первой, медленно и осторожно повернула ручку и слегка приоткрыла дверь.

Свет в коридоре был слабым и золотистым, и с другой стороны не было ничего, кроме тишины.

«Чисто», — сказала я ему, и мы вышли в коридор.

Он был большим. Просторный, насколько может быть дом. Много открытого пространства, много мрамора и много декора. Музейные ценности: портреты, картины, столы и греденции.

Мы незаметно прошли по коридору до разветвления, которое вело к длинной галерее искусств и к главной лестнице. Коридор походил на музей дверей — одна за другой в два длинных ряда.

«Полагаю, начнем отсюда», — сказала я, и Этан кивнул.

«Ты иди в эту», — произнес Этан. «Я пойду в другую».

«Поняла», — ответила я, и мы подошли к выбранным дверям.

Мне достался шкаф. Ему досталась хозяйская спальня. Мы осмотрели их и не нашли ничего интересного. Дальше мы попали в другую спальню, ванную и небольшой домашний кинотеатр.

Я нашла нечто стоящее, для себя, а не по делу, за моей третьей дверью.

Комната была маленькой, чуть больше укромного уголка с окном в конце. Но самая длинная стена была заполнена книгами, с парочкой стульев и небольшим столиком перед ними.

Заинтересованная, я подошла к полкам и пробежалась глазами по корешкам. Я ожидала увидеть гримуары, биографии знаменитостей или детективные истории. Я не могла себе представить, что Сорша читает что-нибудь еще.

Но там были сказки. Том за томом, из разных стран и культур по всему миру. Справочные издания, книги для детей, книги с картинками. Но все о волшебных существах и мирах, в которых они обитали.

— «Собрание сказок со всего мира», — пробормотала я и вытащила книгу с полки. В детстве это была одна из моих любимых книг, и я множество раз детально изучала истории о Камелоте[63] и Алоцветике[64], фейри и джинах. В детстве эта книга была моим компаньоном. Я давно где-то потеряла свой потрепанный экземпляр и много лет не вспоминала о нем.

Я открыла книгу, страницы от возраста уплотнились и стали жесткими, но были абсолютно нетронуты. Там не было никаких отметок карандашом, никаких рисунков или надписей на полях. Если Сорша и читала эту книгу, то читала с большой осторожностью и не оставила никаких отметок.

Почему-то от этого мне стадо ужасно грустно. И, оглянувшись на остальные книги — сотни томов рассказов в этой забитой комнате — я очень разозлилась.

***

У нее было все, и тем не менее она требовала большего. Больше власти. Больше славы. Просто… больше.

Этан, должно быть, почувствовал импульс магии.

«Страж?» — спросил он, заходя в комнату.

«У нее были все», — сказала я ему. «Привилегии, богатство, статус. Она могла сделать что угодно с такой властью. А она выбрала разрушение».

Он подошел ко мне и заправил прядь волос мне за ухо.

«Ты злишься, потому что когда-то вы не сильно отличались. Но ваши пути разошлись».

Он очень хорошо меня знал.

«В весьма разных направлениях», — согласилась я.

Мы обе были втянуты в мир сверхъестественных. Я в результате нападения. Она, по-видимому, когда узнала о своей силе. И, как я уже сказала, она выбрала разрушение.

«Что ты нашел?» — спросила я его.

«Еще одну спальню», — ответил он. «Так что ничего. Поскольку Катчер побывал в центральном крыле, давай проверим другие».

Мы вернулись в коридор, сделали четыре шага, а потом монашескую тишину нарушил цифровой треск рации.

— Поднимаюсь на второй этаж, — сказал незнакомый голос со стороны длинной галереи, которая вела к главной лестнице, луч фонарика подпрыгивал, пока он поднимался к нам.

Охранник, по-видимому, проверяет дом.

«Сюда», — произнес Этан и затащил меня в округлую нишу, наши спины прижались к холодному камню, когда луч фонарика прошелся по коридору перед нами.

Шаги приближались, пока мимо не прошел мужчина в темном костюме с горой мышц, в одной руке у него был фонарик, в другой рация. Он остановился перед нишей, и мы затаили дыхание.

— В четвертой зоне ничего, — сказал он, поднимая рацию ко рту. — Если она здесь, то я ее не вижу.

— Принято, — произнес цифровой голос на другом конце линии. — Отправляйся в пятую зону, проверь там снова.

— Принято, — ответил мужчина и пошел дальше по коридору. Мы выглянули, когда он завернул за угол в другое крыло дома.

«Пошли», — сказал Этан, и мы тихонечко пошли по коридору в противоположном направлении. Мы обнаружили еще две спальни, еще три ванных, гостиную, игровую и то, что походило на помещение для слуг.

А потом, в конце крыла мы открыли последнюю дверь и оказались в центре безумия.

— Вот это да, — тихо проговорила я.

Алхимические символы, которые Сорша нарисовала по всему городу, были лихорадочно выведены и здесь, схожие с теми, что покрывали стены, пол и потолок сарая на кладбище. Я предполагала, что их так много — и что они были нарисованы таким странным образом — потому что это было необходимо для магии. А теперь я задалась вопросом, не был ли это просто признак ее скрытого безумия.

Комната была большой, как минимум, такой же большой, как и остальные спальни, которые мы видели. Светлые стены, деревянные полы, никакой мебели, за исключением деревянных стола и стула в центре комнаты.

Но стены были практически полностью покрыты листками бумаги. По всей комнате были прикреплены небольшие рукописные заметки, листочки с картинками и столбиками текста, и длинные свитки алхимических символов, как те, что Сорша нарисовала по всему Чикаго. Фигурки оригами из белой бумаги висели у потолка, а по полу были разбросаны клочки бумаги.

Этан подошел ближе к стене и нахмурился, когда осмотрел ее.

Я подошла к столику и посмотрела на простую каменную чашу, которая стояла на нем. Рядом с ней были коробок спичек и высушенная веточка.

Я подняла ее и понюхала. Розмарин, и судя по спичкам и тиглю, это, вероятно, то место, где Сорша создавала свою алхимическую магию. Я подняла глаза. Центр потолка был обозначен большим круглым медальоном, его цветочные контуры были покрыты сажей.

Я положила розмарин и вернулась к Этану.

«Алхимия», — сказала я. «Это ее рабочая комната».

Он кивнул, взглядом пробегаясь по надписям и картинкам.

Кажется, приоритетная область была сосредоточена на стене напротив тигля. Зеленая бечевка соединяла листы в других частях комнаты с листами здесь. Но если здесь и присутствовало повествование или какая-то линейная логика, то я этого не видела.

«Тебе это о чем-нибудь говорит?» — спросил он.

«Вообще ни о чем. Полагаю, она разрабатывала магию, пытаясь выяснить, как установить связь между символами и заклинаниями? Но это моя лучшая догадка».

Этан кивнул.

«Может, это будет иметь больший смысл для Мэллори», — сказала я и достала телефон, успев сделать одну фотографию, когда воздух расколол сигнал тревоги, столь же пронзительный, как нож.

— Внимание, — произнес голос, раздавшийся по внутренней системы связи дома. — Ваше несанкционированное проникновение обнаружено, и власти уже извещены. Внимание, — снова произнес он, а затем повторил сообщение.

«Полагаю, они увидели окно», — сказал Этан.

«Или наши следы на снегу».

«Как бы там ни было», — произнес он, подмигнув, «давай сделаем красивый выход».

Я кивнула.

«Я прямо за тобой», — заверила я его. Я метнулась в средоточие хаоса и начала срывать листы со стены, запихивая их в свой расстегнутый рюкзак. С пустыми руками я не уйду.

Потом мы вышли в коридор, придерживаясь тени, и покинули здание.

***

Когда мы вернулись, Мэллори сидела за столом для совещаний в кабинете Этана, по столу были разбросаны книги, блокноты, банки с газировкой, бумажки и ручки. Это не так уж отличалось от беспорядка в кабинете Сорши, хотя не выглядело так же безумно. И у меня не было никаких сомнений в мотивах Мэллори.

— Мы ушли меньше двух часов назад, — проговорил Этан, широко раскрыв глаза, когда увидел разгром в своем обычно упорядоченном кабинете.

— Хорошие ведьмы работают быстро. — Она подняла на меня взгляд и указала на рюкзак. — Что вы нашли?

— Безумие, — ответил Этан.

— Серьезно, — произнесла я, положив рюкзак на стол. — Там были какие-то «Игры разума»[65]. — Я рассказала ей подробности. — Мы не нашли никаких компьютеров, блокнотов, досок. Никаких завалявшихся секретных планов. — Я расстегнула рюкзак и вытащила бумажки, которые стащила из кабинета Сорши. — Но я прихватила это.

— И это…? — спросила Мэллори, подозрительно глядя на них.

— Весьма небольшой процент ее заметок, — ответил Этан.

Я кивнула.

— Они были развешены по всей комнате, так что я немного прихватила перед тем, как нам пришлось смыться.

— Они вас видели? — спросил Катчер.

— Нет, — ответил Этан, улыбнувшись мне. — Они обнаружили свидетельство нашего проникновения. Мне жаль, но нам пришлось разбить окно.

— Нужно было сломать что-нибудь еще, — пробормотал Катчер. — Говнюки.

Мэллори отлепила верхний стикер, на котором было написано «глиззард», подозрительно посмотрев на него, прежде чем отложила его в сторону.

— Посмотрим их, когда вернемся.

— Я так понимаю, ты готова? — спросил Этан.

— Готова слушать и готова идти.

Он выгнул бровь.

— И куда мы направляемся?

— В центр города, как можно ближе к «Тауэрлайну». Место должно быть в пределах бывшей алхимической сети и предпочтительно спокойным. — Она поморщилась. — И, пожалуй, не очень близко с жилыми домами. Мало ли что.

На случай, если все пойдет не по плану. Потому что всегда существовал такой шанс.

— Чисто чтобы удостовериться, — произнес Этан, — ты хочешь подобраться как можно ближе к «Тауэрлайну» — в центре Чикаго — но не слишком близко к миллионам людей, которые там живут.

— Верно, — пылко ответила она.

— Миллениум-Парк, — произнес Катчер. — Сегодня в павильоне никого не будет. На лужайке полно свободного пространства. Это не очень близко к «Тауэрлайну», но это самое близко расположенное место, где у нас будет нужное пространство и уединенность.

Мэллори поджала губы.

— Интересная идея, — сказала она. — Возможно, я смогу использовать трельяж в качестве антенны.

— Давай просто делать все по порядку, — сказал Катчер.

***

Поскольку все мы вернемся в Дом Кадогана после поездки в центр, Катчер взялся вести внедорожник. Они с Этаном сидели на передних сидениях, что дало мне возможность поговорить с Мэллори. Вдвойне хорошо, потому что я хотела продолжить отталкивать свои возрастающие эмоции.

— И как тебе семейная жизнь? — спросила Мэллори со своего места рядом со мной на заднем сидении.

— На данный момент? — Я обдумала вопрос. — Изменчивая.

Мэллори фыркнула.

— Ага, но надо сказать, когда вы встречались, твоя жизнь тоже была довольно изменчивой. Это ты получила, когда сцапала Дарта Салливана.

Я поглядела на нее.

— Он сказал тебе, какое придумал мне прозвище?

— Конечно, сказал.

Я приподняла брови.

— Что значит «конечно, сказал»? Колись!

— О, нет, — ответила она, сковырнув кусочек облупившегося лака с ногтя. — Я не хочу в этом участвовать. Рано или поздно ты из него это вытянешь.

Я посмотрела на нее, прищурившись.

— Я могу вытянуть это из тебя.

Она усмехнулась.

— Я серьезно в этом сомневаюсь, вамп.

— Обломщица.

— Вероятно, во многом, да.

Вид за окном сменила темнота, когда мы доехали до Лэйк-Шор-Драйв, по которой доберемся до центра.

— А ты как? — спросила я.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Я понизила голос.

— Мне показалось, что ты в некотором роде вожделела магию Клаудии.

Она слегка улыбнулась.

— На секундочку я подумала, что ты собиралась сказать, будто я вожделела Клаудию. Я хочу сказать, она ведь красотка.

— Это все древняя, чувственная, ирландская фигня в стиле секс-бомбы. На нее можно запасть.

— Можно конкретно запасть, — согласилась она. — Я по мальчикам, а в особенности по моему мальчику. Но она обладает притягательностью, которая просто… связывает узлом внутренности. И это ее платье совсем не помогает. Я бы такое носить не смогла. Но, черт возьми, у нее для него есть фигура. — Она улыбнулась. — Я очень хочу пригласить ее на кофе, чтобы поговорить о ее магии. Быть может, она сводит меня на зеленую землю, и это будет потрясающе. Но с магией и таким платьем ее либо арестуют за непристойное поведение, либо не дадут прохода воздыхатели. А я даже не знаю, могут ли фейри пить кофе.

Я тоже не знала.

— А магия? — подтолкнула я.

Мэллори помолчала.

— Не буду врать — я почувствовала что-то вроде вспышки.

— Вспышки?

— Потребности. Желания. Она не темная, магия Клаудии. Ей не нужны смерть и боль, чтобы заставить действовать ее магию. Но она древняя. И с такой древней магией добро и зло не так далеки друг от друга.

— Ты сопротивлялась, так что это хорошо.

Она нахмурилась и уселась, скрестив ноги на широком кожаном сидении.

— Ага. — Она вытянула руку, согнула пальцы и сжала их в кулак. — И было совсем непросто не потянуться и не ухватить чуточку магии. Воспоминания такие яркие. Как она ощущалась под моей кожей, столько энергии, столько возможностей. Думаю, это самая сложная часть любой зависимости. Помнить, как хорошо это ощущалось, и все же говорить «нет». Но даже если бы я собиралась дать себе волю, а я не собираюсь этого делать, то это явно была бы не магия. Слишком старая. Слишком иная. Слишком мощная.

— Разве что мы все не хотим попасть прямым рейсом на зеленую землю, — сказала я.

— Вот уж точно, Мерит, — спустя мгновение проговорила она.

Я поглядела на нее.

— Спасибо, что спросила. За то, что поговорила об этом со мной. Зависимость — это нелегко. Но становится немного легче, когда ты можешь быть честной. Когда можешь это признать, вместо того, чтобы притворяться, что ее не существует.

— Не за что, Мэллори. — Я потянулась и сжала ее руку. — Для этого и нужны друзья.

— И для того, чтобы поделиться тем, что запала на девушку.

— И для этого.

— Серьезно, все же это платье.

Я решила остановиться на этом.

***

Катчер нашел место на парковке в квартале от Мичигана, и мы вылезли из машины, под пальто повесив на пояс катаны. Также мы несли материалы для магии, которую Мэллори намеревалась сотворить в центре города, и одеяла, чтобы расстелить на земле под ее амуницией.

Я задумалась, больше или меньше людей мы встретим на улице: остались ли они внутри, чтобы избежать опасности здания, или же вышли на улицу, чтобы поглазеть на выпавший снег?

По большей части второй вариант. Даже в холод люди толклись на тротуарах, туристы растирали руки в футболках с короткими рукавами, которые, по их мнению, вполне подходили для позднего лета, или облачались в новые толстовки «Беарз»[66] и «Блэкхокс», что они приобрели в сувенирных магазинах. Большинство из них нервно смотрели в небо, бросая взгляды на реку. Другие выглядывали из вестибюлей отеля, из ресторанов вдоль тротуара, наблюдая за Чикаго, как за присевшим перед нападением тигром — опасностью, которая еще не нанесла свой удар.

Мы пересекли Мичиган, направляясь в парк, пройдя мимо группы туристов, которые смотрели на свои отражения в «Облачных Вратах»[67], делая селфи[68] с друзьями. Опасность, может, и удержала многих чикагцев в домах. Но она не ослабила дух селфи.

Мы ступили на участок газона перед павильоном, его серебряные пластины соединялись и изгибались, как панцирь. Над нами возвышались стальные балки, перекрещиваясь так, чтобы удерживать динамики для концертов в парке. С них свисали сосульки, их заостренные концы производили впечатление, будто мы пойманы в ловушку в бронированной клетке.

А под заостренными балками лежал снег, который сегодня явно был объектом радости и веселья. На нем были отпечатки лап, снежные ангелы[69] и множество следов, которые портили то, что могло быть идеальным белым одеялом.

— Какое-нибудь конкретное место? — спросил Этан.

— Любое сойдет, — ответила Мэллори, идя в центр газона. Она положила сумку, вытащила из нее одеяло и расстелила его на земле.

Катчер последовал за ней. Этан поглядел на меня.

— Это хорошая идея?

Я оглянулась на Мэллори.

— Я не вполне уверена. Но какой у нас есть выбор?

Глава 16 КАКОГО ХРЕНА?

Мы сидели полукругом на одеяле, которое не особо защищало от снега под нами.

Мэллори открыла свою сумку и достала круглое блюдо из стерлингового серебра, отполированное до блеска. Она позаимствовала его у Марго из ее хозяйственных припасов, когда искала инвентарь для сотворения магии. Она также прихватила спички, веточку розмарина и небольшую бутылку шампанского.

— А для чего шампанское? — спросил Этан, когда она выложила свое обмундирование и отложила сумку.

— Для нас, — ответила она с улыбкой. — Это была и без того долгая ночь. — Она протянула бутылку Катчеру. — Открой, пожалуйста, пока я подготавливаю остальное.

Она поставила блюдо на землю перед нами, положив на него веточку розмарина.

— Это похоже на алхимию, — сказала я. — За вычетом тигля.

— Она основана на алхимии, которую творила Сорша, и моем собственном стиле.

Я посмотрела на Катчера.

— А у тебя какой стиль?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — ответил он, выдернув пробку зубами, из бутылки вылетел дымок.

— Оружие, — произнесла я. Он был первым, кто научил меня орудовать катаной, использовал магию и мою кровь, чтобы закалить лезвие, что дало мне способность чувствовать стальное оружие. Довольно полезный дар, учитывая, с чем мы обычно сталкиваемся.

— Оружие, — согласился он, сделав глоток шампанского и передавая бутылку по кругу. — Мы дошли до того места, где нам придется с кем-то драться, и тут я — ваш человек.

— Он скромничает, — сказала Мэллори, сделав большой глоток и передав бутылку Этану. Она села на пятки. — То, что он лучший в оружии, не означает, что он не силен во всем остальном. — Она посмотрела на него и подмигнула. — Во всех остальных вещах.

— Нам не нужны подробности, — проговорил Этан, сделав глоток и передав мне бутылку, на которой собрался конденсат. Если бы не содержание алкоголя, шампанское, наверно, замерзло бы на невероятно холодном воздухе. Но это не повлияло на вкус, изысканный букет и пузырьки.

Мэллори покачала головой.

— Ты уже слишком долго женат на Герцогине. — А потом она хлопнула ладонью по губам, пробормотав ругательство.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать то, что она сказала — тот факт, что она только что выдала придуманное им для меня прозвище. Я поглядела на Этана, выгнув бровь в идеальной имитации его любимой причуды.

— Герцогиня? Вот как ты меня называешь?

Его улыбка была широкой и довольной.

— Дарт Салливан, — напомнил он мне.

— Конкретно оно подходит, — напомнила я ему.

— А «Герцогиня» нет?

— Меня нельзя отнести к принцессам.

— Верно, нельзя. Но прозвище ты заработала не так. Вспомни, как при нашей первой встрече ты вошла в мой Дом со своей бледной кожей и темными волосами, и этими незабываемо серыми глазами — глазами, которые были наполнены такой болью и гневом. Ты была похожа на герцогиню какой-нибудь странной и красивой страны. Я не мог оторвать от тебя глаз.

Я лишь изумленно уставилась на него. Он и раньше одаривал меня комплиментами, и, безусловно, я знала, что он меня любит. Но я никогда не слышала историю нашей первой встречи в таком свете.

— А потом она вызвала тебя на дуэль, — сказала ему Мэллори.

— Вызвала. Она была очень властной.

Мэллори кивнула.

— И ты такой: «Ладно, девочка. Вперед. Давай посмотрим, что у тебя есть».

Я показала на Мэллори пальцем.

— Ты не помогаешь.

— Не соглашусь, но… — Она притворно поджала губы.

— А она права, — сказал Этан. — Это довольно близко к моему воспоминанию.

— Черт, Салливан, — произнес Катчер, когда я передала ему бутылку. Он отказался, так что я закупорила ее и отставила в сторону. — У Мерит этот убийственный взгляд Злого Мастера. Тебе, наверное, стоит смотреть в оба, когда используешь конкретно это прозвище.

Этан ухмыльнулся мне.

— А он дело говорит, Герцогиня. У тебя это хорошо получается.

Я зарычала. Пожалуй, мне стоит бросать ему вызовы почаще, — подумала я. — Всего лишь чтобы держать его в узде.

Этан наклонился и прижался к моим губам в поцелуе.

— Если это поможет, ты стала Стражем очень, очень быстро.

Я прищурилась.

— Весь Дом знает об этом?

Его глаза блестели весельем.

— Меньше тех, кто знает о «Дарте Салливане».

— Туше, — спустя мгновение проговорила я.

— Если вы закончили флиртовать, — произнес Катчер, — может, вернемся к магии?

— Давайте, — сказала Мэллори, достав спичку из коробка. — Я готова начинать.

— Что мы должны делать? — спросила я.

— Казаться дружелюбными. Мы не хотим его пугать. — С этими словами она чиркнула спичкой о бок коробка, после чего вспыхнул огонек, и послышался запах серы. Она отложила коробок в сторону и осторожно подожгла палочку розмарина. Воздух наполнил запах трав, заставив меня жаждать запеченного цыпленка. Но я отмахнулась от этого.

Не говоря ни слова, Мэллори открыла свой блокнот, что-то написала на странице и вырвала ее. Она по какой-то сложной системе сложила страницу, подержала ее над тлеющим розмарином, пока та тоже не загорелась, и бросила ее в блюдо.

— Для обстановки и разъяснения, — сказала Мэллори, а затем села, скрестив ноги, положив руки на колени, и выпрямила спину. И начала тянуть свою магию.

Катчер однажды сказал мне, что колдуны не творят магию — они ее направляют. Они способны, по генетическим и паранормальным причинам, направлять магию вселенной, перенацеливая ее для своих целей. Именно это сейчас делала Мэллори, тянула магию, которая была настолько теплой, что над ее головой буквально поднимался пар.

Она сложила руки чашечкой и подула на них.

— Она выдувает магию? — тихо спросила я.

Катчер прищелкнул языком.

— Она греет себе руки, новичок.

Логично, но откуда мне было знать? Я не так много ночей провела с Мэл в общественных парках, пытаясь связаться с невидимыми волшебными существами.

Видимо, достаточно разогрев руки, Мэллори сложила их чашечкой перед собой. Появилась искра, которая становилась все больше и ярче по мере того, как она концентрировалась, ее губы двигались, а голова качалась в каком-то безмолвном движении. Я бы предположила, что она напевает любимую песню «Muse»[70], но это, скорее всего, было не так, поэтому я оставила это при себе.

Искра разрослась до размера мяча для гольфа, затем бейсбольного, потом софтбольного, свет стал таким ярким, что просвечивал синим сквозь ее руки, как когда я в детстве подносила пальцы к фонарику.

Когда шар света, такой же бледно-голубой, как летнее солнце, стал достаточно большим, она открыла глаза.

— Осторожно, — пробормотала она себе под нос и наклонилась вперед, поместив шар на блюдо. Он парил там, вибрируя силой, отбрасывая тусклый свет на наши лица.

Я огляделась, надеясь, что никто за нами не наблюдает. Колдуны вышли из тени, но это не значит, что людям разрешено наблюдать за этим маленьким экспериментом. Принимая во внимание погоду, они, вероятно, сначала вызовут ЧДП, а потом будут задавать вопросы.

Мэллори выпрямилась и прочистила горло.

— Мы создали приемник. Посмотрим, сможем ли мы к нему подключиться. — Она расположила руку над огненным шаром, растопырив пальцы, и хлопнула по воздуху поверх него.

От этого движения возник глухой, резкий звук, который создал колебания в воздухе, как если бы она бросила камень в озеро. Из шара появились сферы и двинулись к нам, через нас, пока не рассеялись на расстоянии в несколько метров.

Держа руку над шаром, возведя глаза к небу, Мэллори ждала.

— Мы здесь, — произнесла она. — И мы тебя ищем.

Она снова ударила по шару, после чего последовал еще один глухой звук, посылая очередную волну колебания.

Но ответа так и не последовало. Не то, чтобы я была уверена в том, какой ответ мы должны получить.

— Что мы надеемся услышать? — спросил Этан.

— Подтверждение, — ответила Мэллори. — Я знаю, что он меня слышит. Послания возвращаются назад.

— Наподобие радиолокации, — произнес Этан, и Мэллори кивнула.

— Волны что-то находят, послание возвращается. Я это чувствую. — Она подняла взгляд на Катчера. — А ты?

Он кивнул.

— Слабо, но да. Там что-то есть.

— Тогда попробуем громче, — сказала она. Она уселась поудобнее, выдохнула и снова поместила руку над шаром. Она вновь ударила по шару, затем второй раз и третий.

Казалось, звуки становились громче, глубже с каждым ударом, пока не возникло ощущение, будто вибрации останавливают мое сердце.

На этот раз приветствие проигнорировать не смогли. И голосу не понравилось наше вторжение.

Небо рассекла молния, прогремел гром, словно выстрел из винтовки в упор. По полю волной прокатилась сила, наподобие хлопка рукой, а потом я полетела, городские огни размылись от перемещения.

Я спиной приземлилась на землю, моя диафрагма сжалась от шока, голова ударилась о землю, пальцы рук и ног покалывало от тепла и энергии.

Мгновение я лежала там на земле, смотря вверх на несколько звезд, которым удалось пронзить небо. Каждая была окружена ореолом света, а в моих ушах жужжали пчелы.

Я медленно привстала на локтях и огляделась. Этан, Катчер и Мэллори тоже лежали на земле, все хлопали глазами на небо. Мы упали перпендикулярно друг другу, наши тела располагались, как румбы в компасе. А между нами все еще светился шар.

— Что ж, — произнесла Мэллори, смахнув волосы с лица.

Я села и приложила руку ко лбу, как будто это могло помещать миру вращаться.

— Это сложно назвать успехом. Это была какая-то магическая граната.

— Это был успех, — сказала Мэллори, и все мы посмотрели на нее.

— Каким образом? — спросил Этан, смахнув снег с рукавов.

— Мы знаем, что он нас слышит. И знаем, что он может дать отпор. — Она встала на колени, ткнула пальцем в розмарин, а потом откинулась на пятки. Она посмотрела на небо, закрыв глаза, ветер раздул волосы по ее розовым щекам. После минутного молчания она посмотрела на нас. — Нам нужно попробовать еще раз.

— Нет. — На этот раз это сказал Этан. — Ни в коем случае.

— Согласна, — произнесла я. — Когда ты дразнишь медведя, и он пытается содрать тебе лицо, ты собираешь силы и меняешь план.

Этан потер затылок.

— Или ты можешь попытаться еще раз в одиночку, а позже все нам расскажешь. В то время, как мы будет в нескольких километрах отсюда.

Мэллори выпрямилась, но, нахмурившись, оглянулась на землю.

— Послушайте, даже если ответы какие-то непроизвольные, если наваждения — это просто эмоции, захваченные магией, и никто на самом деле не просит помощи, мы все равно можем узнать об этом поподробнее. Если мы продолжим задавать вопросы, то, возможно, сможем разобраться с их распространением, их величиной, при помощи ответов, которые получим.

— Наподобие отраженного сигнала, — предложила я.

— Наподобие отраженного сигнала, — согласилась она. — У нас заканчивается время. Она готовится к чему-то крупному, и это случится очень-очень скоро. Если мы к этому не подготовимся, то будет хуже, чем в «Тауэрлайне».

«Тауэрлайн» был наполовину успехом и наполовину катастрофой, с большим количеством травм и разрушений.

Этан было открыл рот, но закрыл его и поглядел на Катчера, который повел головой, затем плечами, словно пытался ослабить настойчивую боль. Потом он посмотрел на нас.

— Мы все целы и невредимы, — произнес Катчер. — Я не стану говорить, что вы трусы, если не попытаетесь еще раз, но…

— Но ты тонко на это намекаешь, — сказал Этан.

Катчер ухмыльнулся.

— Это магия, друзья. Это опасная игра. Наверное, вампиры не способны ее освоить.

Глаза Этана сверкнули серебром.

— Это вызов?

— Если это то, что требуется. — Катчер посмотрел на меня. — Мы должны попробовать что-нибудь сделать. На данный момент это единственное, что мы можем попытаться сделать.

Я не могла поспорить с его логикой, поэтому посмотрела на Мэллори. Она достала из сумки небольшой блокнот из крафт-бумаги и листала его.

— Просто дайте мне минуту.

Я, прищурившись, посмотрела на Катчера.

— Пиво и пицца после этого, и ты платишь.

Его губы изогнулись в ухмылке.

— На тебя особо не надо тратиться.

— Это одно из ее самых превосходных качеств, — сказал мой муж.

Я пихнула его локтем, и мы снова расселись.

— Становится холоднее, — произнес Катчер. — Вероятно, нам следует начать, пока мы еще можем что-то делать.

Я издала саркастический звук.

— Сходи поплавай в реке, а потом поговорим о холоде.

— Моя маленькая русалочка, — пробормотал Этан, когда Мэллори снова поместила руку над шаром.

На этот раз был всего один удар.

— Мы здесь, чтобы выслушать, — сказала она, — а не чтобы навредить тебе.

Мы сидели в холодном мраке, навострив уши в ожидании ответа. Но его не было.

Мэллори покачала головой, облизнула губы и еще раз хлопнула.

— Если ты с нами поговоришь, мы можем попытаться тебе помочь.

Она чуть не завизжала, когда шар запульсировал светом и отскочил назад.

Все началось с шепота, слабого и далекого крика. И с каждой волной звук нарастал, усиливался.

«помогите».

«Помогите».

«ПОМОГИТЕ».

«ПОМОГИТЕ».

Голос был мужским. Это был одновременно и единственный звук, и множество, голос одного и крик миллионов. Вероятно, это и была «глубина», про которую говорил Уинстон.

— Какого хрена? — пробормотала Мэллори, когда мы уставились на гудящий шар.

«ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ».

Громкость была чудовищной, как будто звук стал комнатой, которая внезапно нас окружила, высасывая воздух и оставляя только страх, ужас. Это был не просто крик, а требование внимания. Не просто призыв, а приказ.

Это была паника, гнев, разочарование и печаль, коктейль безнадежности. И это была не та эмоция, что притупляет чувства, а та, которая их усиливает. При которой каждый звук кажется литаврой, каждая ласка ослепительным ожогом. У меня под кожей начал зудеть гнев, эмоция, утяжеленная отчаянием.

Должно быть, именно это слышали люди с наваждениями. Неудивительно, что они были в ужасе, Уинстон и остальные. Неудивительно, что они молили о помощи и полагали, что смерть остановит боль.

— Они не сумасшедшие, — тихо прошептал Катчер. — Даже не близко.

— Привет, — произнесла Мэллори в шар. — Мы здесь, в Чикаго, с тобой. Где ты? Как мы можем помочь?

«ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ».

— Похоже на запись, — тихо сказал Этан. — Просто отражает мысли.

«ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ. ПОМОГИТЕ МНЕ. ПРИВЕТ».

Слова зазвучали быстрее, стали казаться более настойчивыми, как будто они несли более эмоциональный напор — и более магическую подоплеку.

— Мы здесь, — произнесла Мэллори. — Ты можешь сказать нам, где ты? Можешь сказать, как тебе помочь?

Тишина.

«Я…»

Шар пульсировал с каждым словом.

«Я ЕСТЬ…»

— Он разумен, — тихо сказала Мэллори.

— Это невозможно, — тихо проговорил Этан. — Скрытая магия не живая.

Магия не согласилась:

«Я ЕСТЬ!» — прокричал он так громко, что мы зажали уши руками.

«Я ЕСТЬ!» — Шар взорвался, подбросив серебряное блюдо в воздух.

Этан накинул на меня руку и толкнул на землю, когда воздух вокруг нас расщепила магия. Взрывная волна звука, как бомба, отразилась эхом по павильону, по зданиям во всех направлениях рядом с нами.

А потом, так же внезапно, как произошел взрыв, все вокруг снова затихло.

Мы с опаской сели и осмотрелись. Шар исчез, а вместе с ним и блюдо с розмарином. А в центре одеяла зияла дыра, ее края все еще трели.

— Чур не я рассказываю Элен о блюде, — быстро сказала я, прежде чем Этан смог возразить.

Этан зарычал от недовольства.

— Все в норме?

— Мы да, — ответил Катчер, помогая сесть Мэллори. На ее лице была полоска копоти, но тем не менее ее конечности были на своих местах, и она это подтвердила, похлопав по каждой руке и ноге.

— В норме, — ответила она, а затем тяжело вздохнула. — Источник городских наваждений — говнюк.

Как будто этот самый источник оскорбился этим заявлением, газон рассек порыв ледяного ветра, неся с собой тот же химический запах, что замечали другие, у кого были наваждения. Запах окружил нас, как туман.

И на этот раз, сидя посреди делового центра Чикаго на одеяле на снегу, я поняла, насколько хорошо мне знаком этот запах.

Нет, — подумала я. — Не запах. Запахи.

На самом деле, он не был промышленным или химическим. Это были заводы и химикаты. Это были выхлопы и люди, движение и жизнь. Это были река, озеро и огромное небо. Это был Чикаго, как будто из города извлекли эссенцию, сделали эликсир, который нес оттенки всего, что существовало внутри его границ.

Или внутри алхимической сети, созданной Соршей, той, что тянулась от «Тауэрлайна», как паучья.

Я вспомнила, что Уинстон нарисовал в своем маленьком, потрепанном альбоме, и об изображении того, что даже по мнению Уинстона было рядом зубов — заостренных и неровных — изо рта, который выкрикивал свои наваждения.

Это были не зубы, — поняла я, оглядываясь на неровную линию зданий на востоке. — Он нарисовал горизонт. Он нарисовал Чикаго.

Он слышал Чикаго. Каким-то образом, из-за магии, которую я не понимала, он слышал Чикаго.

— Мерит? — спросила Мэллори, наклонив голову, пока рассматривала меня.

— Уинстон Стайлз рисовал изображения, которые приходили к нему, когда он слышал город. Он нарисовал горизонт, — сказала я. — Он слышал Чикаго. Запах — это не магия или химия. Это Чикаго. Выжатый и дистиллированный, но все же Чикаго.

Никто из них не выглядел убежденным.

— Закройте глаза, — произнесла я. — Закройте глаза и подумайте о запахе.

Услышав это предложение, они стали выглядеть еще более скептически. Но все равно сделали, как я просила.

— Транспортное движение, — спустя минуту сказала Мэллори. — Выхлопные газы.

— А под этим? — спросила я.

Она нахмурилась.

— Дым. И озеро. И ветер, дующий с болот. Хот-доги, жареная говядина и летние грили. Тела, пот и слезы. — Она открыла глаза. — Как будто кто-то сделал духи из Чикаго — и смешал все это вместе.

Этан и Катчер глубоко вздохнули и задержали воздух в своих телах, как бы оценивая его содержимое.

— Пицца, — сказал Этан.

— Ага, — произнес Катчер. — В смысле, большое количество выхлопных газов и дыма, но присутствует ниточка колбасы, что ли?

— Наваждения совсем не наваждения, — произнесла я. — Они слышат Чикаго.

— Голос разумен, — добавил Катчер. — Чикаго нет. Это невозможно.

— Но и снега не должно быть в августе, — возразила Мэллори. — Как и не должно быть людей, вредящих друг другу, чтобы избавиться от своих наваждений. Но, — добавила она, — думаю, ты права насчет города — Чикаго действительно огромен. Если город может быть разумным, и если Чикаго настолько везуч, один-на-миллион-город, я вполне уверена, что был бы более чем один голос и какая-то вонь.

— Наподобие танцующих «Чикагских собак»? — предположил Катчер.

— Что-то вроде того. К несчастью, нам это никак не помогает определить, что же это. — Глаза Мэллори опасно сузились. — Но я намерена выяснить.

***

Оставалось меньше часа до рассвета, так что мы пропустили ранее запланированные пиццу с пивом и отправились прямиком в Дом. Поездка прошла в молчании, все мы думали, пытаясь понять, что же происходит в Чикаго. Катчер припарковался на улице и мы молча вошли в Дом.

Мэллори широко зевнула, но повела плечами, как будто бы пытаясь стряхнуть истощение.

— Мне нужно время почитать и подумать, — сказала она. — Я собираюсь ненадолго оккупировать библиотеку, если вы не против.

— Я не против, — ответил Этан. — Но не забудь позаботиться и о себе, поспать.

Она кивнула.

— Я посплю, когда почувствую себя лучше. Когда разберусь с этим.

— Я расскажу Чаку, что мы узнали, — добавил Катчер.

— Он захочет рассказать мэру? — спросил Этан, закрывая и запирая за нами дверь.

Катчер потер мочку уха.

— Думаю, пока нет. Только после того, как сможем рассказать ей, что это такое. Но решать все же ему.

Этан кивнул.

— Встретимся после заката. И никакой магии в Доме.

— Поверь мне, — ответила Мэллори, — я не хочу больше этой магии, пока у нас не будет больше информации.

— Хороший план для всех нас, — сказал Этан, и мы направились наверх.

***

— Для такого дня у Марго точно нет достаточно большой корзинки, — произнесла я, когда мы снова остались одни. Я стянула свои ботинки и позволила им тяжело упасть на пол.

Голос был наполнен грустью, злостью и раздражением, как будто все эти эмоции до сих пор клокотали внутри меня. И когда та дверь открылась, другие эмоции, которые я отодвинула прочь — печаль, которую я все еще чувствовала после нашего визита на зеленую землю — вновь накрыли меня.

Габриэль, Клаудия. Сообщения о вероятности рождения нашего ребенка, которая становилась все мрачнее и, казалось, ускользала все дальше.

Этан хмыкнул, подошел к столу и заглянул в корзинку, что она собрала. А затем улыбнулся.

— Думаю, ты захочешь пересмотреть свое заявление, Страж.

Я сомневалась в необходимости пересмотра, но поддалась ему, заглянув в корзинку.

— Ммммф, — было самым приближенным к тому звуку, что я издала. — Я не очень голодна.

Я направилась к окну, отодвинув тяжелые шелковые занавески пальцем. Мир снаружи был темным и холодным, иней уже покрыл стекло.

— Не голодна? — пошутил Этан, стягивая рубашку через голову. — Как такое возможно?

Когда я не ответила, он шагнул ближе, разворачивая меня к себе, и нахмурился от того, что увидел.

— Ты чем-то обеспокоена, — произнес он, проводя пальцем по моему подбородку.

Я остановилась, боясь, что мои слова прозвучат глупо, но вспомнила, что он мой муж, мой партнер, мое доверенное лицо и друг, так что я доверилась ему.

— Я думала о зеленой земле и о ребенке, которого мы там видели. Видели ее, а затем ее у нас забрали.

— На самом деле, нас там не было, — мягко произнес он, — и ее никто не забирал.

— Это казалось таким реальным. И причиняло такую боль, будто это было реально, и Габриэль сказал, что ничего не гарантировано. Что, если это действительно наше будущее? В нашем времени, а не на земле Клаудии, будет такая же потеря?

— Это не было нашим будущим, — ответил Этан. — Это была иллюзия.

Но меня охватила грусть, вцепившись в сердце, еще не готовая меня отпустить.

— И даже если это была иллюзия, — начала я и повернулась снова к окну. — Посмотри на город, Этан. Это наше наследие: жестокие колдуны, враги у нашего порога, люди, сведенные с ума магией. Почему мы должны хотеть привести ребенка в этот мир? В мир Сорши?

— Это не мир Сорши, — возразил Этан, его тон резал, как нож. — Это наш мир. Она вторглась в него, а мы с ней разберемся, как всегда.

Я покачала головой.

— Даже если бы у нас и был ребенок, дети же такие хрупкие.

— Дети крепкие, а наш ребенок будет бессмертным.

— Это мы так считаем. Но мы же не знаем этого. Не наверняка. Мы не знаем ничего о биологии, как она сработает. А если она будет единственным… единственным ребенком-вампиром? Какая жизнь это будет? Какая жизнь ее ждет?

— Откуда такие мысли?

Я показала рукой в окно.

— Вот оттуда. Отовсюду. Из-за каждой ночи, что нам приходится сражаться, чтобы выжить. Из-за вопроса, настанет ли этому когда-нибудь конец.

— Не похоже, чтобы ты боялась.

— Но и не каждую ночь я сталкиваюсь с городом, который каким-то образом одержим магией. Только идиот бы не испугался.

— Мерит, это была долгая ночь, наполненная страхом, гневом и магией. Тебе просто нужно поспать. — Его голос был нежным и мягким, и это почти снова довело меня до слез. Я не хотела жалости или утешений; эта грусть, это почти горе, требовало моего полного внимания.

— Мне не нужен сон. — Мой голос прозвучал раздраженно даже для меня. И из-за этого я почувствовала себя еще хуже.

— Тогда, возможно, мне стоит сказать, что тебе не свойственно опускать руки перед лицом страха.

— А разве мы это делаем? Опускаем руки? Или просто пытаемся быть логичными?

На это раз его тон был жестким.

— Ничего из того, что ты сказала, не было логичным.

— Не надо снисходительности.

В его глазах вспыхнуло раздражение.

— Я не снисходителен. Я ожидают от тебя отваги. Если ты боишься, мы с этим разберемся. Но не станем отступать из-за нее. Мы не позволим ей разрушить нашу семью еще до того, как нам выпал шанс ее построить.

— Нет ничего определенного, — ответила я, думая над словами Гейба и Клаудии. — И, возможно, я не хочу больше рисковать.

— Тогда, пожалуй, ты ведешь себя не как Страж этого Дома.

Мне нечего было ему ответить, не было нужного ответа. Мне не нравилось ощущать страх и определенно не нравилось показывать этот страх ему. Но, кажется, это не имело значения. Страх все еще охватывал меня, темный и ледяной, такой же, как зима, которая, по-видимому, захватила этот город.

Мы в молчании смотрели друг на друга, пока на окна не опустились автоматические жалюзи, пока горизонт не прорезало солнце.

Мы уснули, потому что этого требовало солнце, но между нами была холодная пропасть.

Глава 17 СНЕЖНЫЙ КОМ

После заката я планировала отправиться на пробежку, надеясь, что холодный воздух прояснит мне голову — и снимет часть напряжения, которое все еще присутствовало между Этаном и мной.

Задумавшись, что стоит одеть — насколько мне нужно упаковаться от холода Сорши — я отодвинула одну плотную штору. И вытаращилась на белое полотно, которое блестело под ясным, темным небом.

— Этан.

Он был уже одет и листал «Трибьюн». Он встал позади меня, и я услышала, как у него перехватило дыхание, когда он понял, с чем мы столкнулись.

Казалось, город окунули в жидкий азот — или наступил ледниковый период. На земле был полуметровый слой снега, а каждая поверхность над землей — деревья, забор, дома за ним — были покрыты блестящим, сине-белым льдом, или с них свисали сосульки острые, как каблуки-шпильки.

На улице снаружи, обычно оживленной в столь ранние вечерние часы, не было машин. Транспортные средства, припаркованные на обочине дороги, были покрыты снегом и льдом настолько толстым, что он выглядел, как банное полотенце. Если такое творилось во всем городе, то она просто остановила город.

У меня в животе зародился страх.

— Я еще не проверял телефон, — сказал Этан. — Сначала я хотел дать себе — нам — шанс поговорить.

Я оглянулась на него и увидела в его глазах то же беспокойство.

— Там будет уйма сообщений. От моего дедушки, от остальных в Доме. От мэра. — Я снова выглянула в окно. Черт, если такое творится во всем городе, Национальная Гвардия Иллинойса, скорее всего, выбьет нашу дверь.

— От всех, — согласился он. — Такое мы не можем отодвинуть или проигнорировать. Это потребует ответа.

Раздался стук в дверь.

— И, думаю, у нас не будет такой роскоши, как возможность поговорить, — сказал он и на мгновение задержал на мне взгляд, прежде чем повернулся к двери.

Он открыл ее и обнаружил Люка с поднятым кулаком, готовым снова постучать. На Люке были футболка Дома Кадогана, джинсы и потертые ковбойские сапоги, его волосы были взъерошены больше, чем обычно.

— Прости, что прерываю, Сир, но я предполагаю, что ты не проверял свои сообщения. — Он встретился со мной взглядом и кивнул. — Миссис Сир.

— Я еще не приступал к работе, — ответил Этан. — Что случилось?

— Может, спустимся вниз? Мэллори и Катчер уже там.

Этан кивнул, оглянулся на меня и увидел, что я все еще в пижаме.

— Мы скоро спустимся. Как только Мерит оденется.

Люк кивнул.

— Мы в твоем кабинете.

Снег или нет, но на пробежку я не пойду.

***

Мы спустились вниз через три с половиной минуты и зашли в кабинет Этана, застав уже собравшихся там Катчера, Мэллори, Малика, Линдси и Люка. Все они стояли, и у всех взгляды были устремлены на телевизор, встроенный в один из стеллажей у дальней стены.

Катчер с Мэллори все еще были в пижамах — в футболках Дома Кадогана и штанах в клетку, которые они, вероятно, позаимствовали у Элен на ночь. Они выглядели так, будто не очень много спали.

Телевизор был настроен на новостной канал, где мужчина-репортер стоял перед ограждением «Тауэрлайна». На нем были пальто, шарф, перчатки и шапка, и, кажется, ему все равно было холодно. Улица за ним была пустой и гладкой, как каток.

— Я нахожусь перед зданием «Тауэрлайн», — произнес он, когда мы присоединились к собравшимся, поближе к телевизору, — где несколько минут назад колдунья Сорша Рид, похоже, выдвинула ужасающий ультиматум городу Чикаго. Давайте снова посмотрим эту запись.

По моему позвоночнику прокатился леденящий страх.

Кадр переключился на ранее записанное видео — Сорша, в сумерках окруженная золотистым светом, стоит в снегу, который покрывает площадь «Тауэрлайна». Либо она игнорировала холод, либо наколдовала так, чтобы он ее не затрагивал. Невзирая на чертову погоду, на ней было изумрудное вечернее платье. Оно было с длинными рукавами, облегающим верхом и объемной юбкой, все это покрывало геометрическое кружево поверх неплотной ткани того же темно-зеленого цвета. Ее густые светлые волосы лежали красивыми кудрями на плечах.

Она стояла с идеальной осанкой, убрав за спину руки, стеклянные бусины и блестки на платье переливались в свете прожекторов и от вспышек камер. Улыбка на ее лице была удовлетворенной и лишь слегка самодовольной, как у студента, демонстрирующего свою ленту за первое место на научной ярмарке.

— Добрый вечер, жители Чикаго. Надеюсь, вам понравилось это бодрящее представление моих сил. — Она огляделась вокруг, в ее глазах сверкнула гордость. — С моей стороны это потребовало на удивление мало усилий, хотя этому, конечно, поспособствовала незрелая работа колдуньи Мэллори Кармайкл.

Мэллори выругалась себе под нос.

Мне не понравилось, что она использовала слово «колдунья» как титул, словно мы персонажи спагетти-вестерна[71], и она планирует разделаться с нами на рассвете на пыльной, выгоревшей на солнце дороге между обветшалыми деревянными строениями.

— Можете не сомневаться, это только начало — пример моих приобретенных на практике способностей. И я намереваюсь их использовать. У меня был план относительно этого города, который привел бы нас в новую эру. Этот план был разрушен вашими сверхъестественными, вашими стражами порядка, потому что они слишком недальновидны, слишком глупы, чтобы увидеть в этом пользу.

Часть этого спокойного и собранного облика, натренированная улыбка светской львица, дрогнула, словно слетела маска.

— Вам придется за это платить. Я это устрою. Я заберу обратно то, что вы у меня отняли, и заберу то, что мне причитается.

Она улыбнулась, и улыбка была зловещей. Это была улыбка хищника, безнравственная и едкая.

— Я возьму этот город в уплату вашего долга, или возьму предателей. Если до рассвета ко мне приведут Мерит из Дома Кадогана и Мэллори Кармайкл, я освобожу Чикаго.

В комнате кто-то охнул — может, это я? — и несколько голов повернулись, чтобы посмотреть на нас с Мэллори, прежде чем снова уставились на Соршу.

— Если вы сделаете, как я прошу — что-то настолько незначительное — лед растает, а температура повысится, и вы получите обратно свой город. — Ее глаза потемнели, как набежавшие грозовые тучи. Несмотря на то, что она мило улыбалась, в ее глазах не было ничего милого. — Если вы этого не сделаете, если откажете в том, что мне причитается, то узнаете, насколько мстительной я могу быть. Это ведь что-то такое незначительное, вам не кажется? Две жизни в обмен на три миллиона?

Она подождала, как бы позволив всему городу ахнуть, и скользнула руками в карманы объемной юбки.

— У вас десять часов. Надеюсь, вы умны достаточно, чтобы принять правильное решение.

Появился достойный кино водоворот дыма — зеленого, конечно же — и она исчезла, примятый снег служил единственным доказательством того, что она там была.

— Ладно, — проговорила Линдси в наступившей тишине. — Я сниму напряжение, сказав, что она — холодная как лед сука. Но меня действительно бесит, насколько она эффектна. Я могу воспылать стильной любовью к заклятому врагу?

— Да, — ответила Мэллори, с прищуром глядя на экран. — Но сейчас не об этом.

— Хорошо. Потому что это платье офигенное. Ненавижу ее.

— Из-за чувства стиля или из-за того, что она — заклятый враг? — поинтересовалась я.

— Да, — был ответ Линдси. — Из-за этого.

— Она блефует, — сказал Катчер, его голос был низким и опасным, словно он едва сдерживал ярость. — У нее нет столько силы — чтобы разрушить город. — Но, кажется, он был не полностью уверен.

— Ей нужен только наш страх, — произнесла Мэллори. — И у нее его в избытке, чтобы это сделать. Достаточно, чтобы надавить на мэра и всех остальных. По крайней мере, она не делает это исподтишка.

— Делает, — проговорил Катчер. — И на этот раз я хочу сам с ней разобраться.

— Ей нужен не ты, — сказала Мэллори. — Ей нужны мы.

— Она вас не получит, — сказал Этан. Я посмотрела на него и увидела, что его взгляд обращен ко мне, глаза горели гневом. — Ни при каких обстоятельствах вас не передадут Сорше Рид.

— Поддерживаю, — проговорил Катчер, тембр его голоса был глубоким, как будто он наполнил само слово магией.

Как и я, Мэллори, кажется, была готова поспорить. Не то, чтобы я хотела вручить себя в Сорше — я видела, на что она способна. Но не хотела приносить в жертву Чикаго — и каждого живущего в нем человека — ее социопатии. Между уступкой и жертвой должна быть золотая середина.

И мы обе достаточно умны, чтобы выбирать свои битвы. Мы с Мэллори обменялись взглядами и слегка кивнули друг другу. Мы сделаем то, что должны, чтобы защитить наш город, наших людей и нашим мужчин.

— Однажды мы ее уже победили, — сказала она, кинув долгий взгляд на своего мужа. — И она была бы сейчас обезврежена, если бы ее не упустил ЧДП. Мы снова ее победим.

Начали звонить телефоны, нестареющая предупредительная сирена, и мы достали их.

— Джонах, — произнесла я, читая свое сообщение. — Говорит, что Дом Грей на нашей стороне.

— Твой дедушка, — сказал Катчер. — Они с Джеффом уже едут; мэр хочет провести стратегическую встречу через два часа. — Он поднял голову. — Мы не сможем этого избежать.

— А «Трибьюн» просит дать комментарии. — Этан прорычал эти слова, а потом бросил свой телефон на пустой стул, по-видимому, планируя игнорировать его.

— Было бы неплохо с ними побеседовать, — сказал Люк.

Из-за ярости на лице Этан стал выглядеть не менее волком, чем вампиром.

— Она попросила жизнь моей жены в обмен на этот город. Они не имеют права подтверждать это требование вопросами о том, соглашусь ли я на это. Выдам ли я Мерит, чтобы удовлетворить прихоти женщины, которая может оказаться душевно больной.

«Этан», — мысленно произнесла я и положила руку ему на плечо. «Это не поможет. И он нам не враг».

На минуту комнату накрыли тяжесть и тишина, напряжение было густым, как туман, а потом он кивнул и сделал шаг назад.

— Ты должен рассказать им, о чем думаешь, — промолвил Люк и поднял руки, прежде чем Этан мог поспорить. — Я знаю, что ты не любишь пресс-конференции. Но мы должны подумать о том, как преподнести им нашу версию.

— Меньше, чем через десять часов мне нужно выдать свою жену, иначе Сорша уничтожит город. Преподнести им нашу версию — не самое важное.

— Ты упрямый человек.

— Да, — ответил Этан. — И будь я проклят, если мой город погубит Злая Колдунья со Среднего Запада.

Сказал, как отрезал.

***

Мы потратили время, чтобы все спланировать, поесть, а Мэллори с Катчером приняли душ. Мы снова встретились в кабинете Этана, где на экране теперь появилось досье, которое Люк собрал на Соршу Рид.

— Если мы хотим победить Злую Колдунью, — произнес Люк, — то должны предсказать ее магию. А если мы хотим предсказать ее магию, то должны знать, как она работает.

— Скорее, Злую Стерву, — пробормотала Линдси.

— Возражений не имею, — произнес Этан.

Люк кивнул.

— Во-первых, у Мэллори и Катчера есть новости.

Мэллори, которая успела одеться, пока мы готовились к собранию, встала с дивана. Ее голубые волосы сегодня были собраны в пучок, на миниатюрное тело была надета толстовка Дома Кадогана. Она выглядела, как второкурсница во время недели экзаменов. Она довольно неплохо вжилась в эту роль.

— Благодаря Мерит, — произнесла она, — мы добились немалых успехов.

Надежда заставила мое сердце биться быстрее.

— Вы что-то нашли в записях?

— Нашли, — ответила она. — Вроде как. Итак, записи — это в основном полная бредятина, что неудивительно, учитывая, как они были разбросаны по комнате. Похоже, это крупицы заклинаний, которыми она интересовалась, идеи проектов, все в таком духе. В основном это маниакальная доска объявлений. Вместе эти части не имеют большого смысла. Поэтому пришлось рассматривать их отдельно. И отдельно они тоже не имели большого смысла. Пока я не нашла это.

Она протянула мне листок бумаги. Это была фотокопия того, что выглядело как книга или страница журнала. Верхняя половина страницы была заполнена рукописными словами, написанными маленьким почерком позолоченным средневековым шрифтом. На нижней половине страницы были наброски, нарисованные тонкими, неряшливыми штрихами. Что-то похожее на земной шар располагалось рядом с тем, что было похоже на звезду с неубедительными изображениями людей.

— Кажется, она старая, — сказала я. — Но не особо знакомая.

— Мне тоже не знакома, — ответила она. — Особенно тарабарский язык. Но я немного поискала. Это страница из «Гданьской Рукописи»[72].

— Ты шутишь, — проговорила я, но снова бросила взгляд на страницу.

— А что такое «Гданьская Рукопись»? — спросил Люк.

Я никогда не видела «Гданьскую Рукопись», но знала о ней достаточно.

— Книга, написанная в семнадцатом веке, — ответила я. — Рисунки растений и животных, которых не существовало, и писания, язык которых определить не удалось. — Мэллори права — начертания букв были не совсем отчетливы на этой фотокопии страницы, но это был не латинский алфавит, или кириллица, или любой другой алфавит, который я узнала.

— Существует несколько десятков теорий о том, что должна нести в себе книга, — сказала я. — Она была закодирована или зашифрована, последняя книга на забытом языке, бред безумца, очень старый розыгрыш.

— И так получилось, что у Этана есть копия этой книги в его великолепной библиотеке.

Мэллори протянула руку к Катчеру, который передал ей огромную, темную, кожаную книгу. Она открыла ее на странице, что отметила лентой. И та полностью соответствовала странице из кабинета Сорши.

Этан посмотрел на книгу из-за моего плеча.

— И никто не определил, что же она несет?

— За четыре сотни лет никто, — ответила я.

Мэллори лукаво улыбнулась.

— Ну, до сегодняшнего дня.

Я подняла взгляд и уставилась на нее.

— Что?

— Я перевела «Гданьскую Рукопись».

— Ты шутишь.

Ее улыбка была огромной и гордой.

— Я не шучу. Мне понадобился добрый час, чтобы понять, в чем трюк, — ответила она, подмигнув. — Но у меня есть навыки, которых не хватает большинству академиков.

— Навыки? — спросила я, а затем вновь посмотрела на страницу.

— Абракадабра, — ответила Мэллори и нарисовала символ в воздухе над текстом.

В воздухе разлилась легкая магия, а с ней и немного затхлого запаха старых книг, темных и прохладных библиотечных проходов. Буквы растягивались и сдвигались, как будто были анимированы, а затем снова собрались в латинские и английские буквы.

Я перевернула страницу, а затем еще одну. Все они были переведены с помощью магии Мэллори.

— Святые угодники, Мэллори. — Я посмотрела на нее. — Ты перевела «Гданьскую Рукопись».

— Я знаю. — Она подула на свои ногти, а затем потерла их о футболку. — Я нереально крута. К счастью, магия содержится в словах рукописи, а не на страницах. Вот почему этот маленький перевод сработал на экземпляре Этана.

— Так что это такое? — спросила Линдси. — И что здесь такого значимого?

— Как выяснилось, «Гданьская Рукопись» не шутка или бред, еще и зашифрованная. Это гримуар.

— Книга заклинаний? — спросила я.

Мэллори кивнула.

— Колдуна по имени, и я сейчас совершенно серьезна, Портной Мерзкий. Слова на английском, но используются магические сокращения Портного, перевод которых требует времени. Мы начали со страницы, что ты нашла в кабинете Сорши.

Она указала на земной шар и круг неумело нарисованных людей:

— В тексте описывается группа людей с сильными эмоциями. Сильными эмоциями, которые были выброшены в мир. — Она провела пальцем по фигуре в виде звезды. — Магия объединяет эти эмоции, дает им искру. И из коллективного духа рождается существо. Оно живое, и оно разумно.

Она перевела взгляд на нас.

— Оно называется Эгрегор[73]. И это его голос мы слышим.

В комнате воцарилось молчание.

— Как? — спросил Этан.

— Троян Сорши, — ответила Мэллори. — Магия, которая не рассеялась после «Тауэрлайна».

Катчер наклонился вперед.

— Подумайте о тех эмоциях, которые ощущали люди вокруг «Тауэрлайна» во время битвы. Люди были напуганы до смерти этим сражением, сверхъестественными, рекой, возможностью того, что здание рухнет. В городе была критическая ситуация, и это в дополнение ко всем тем вещам, которые обычно их волнуют. Весь этот страх, гнев и волнение были собраны вместе магией Сорши.

— Из всего этого выделилась сущность, — продолжила Мэллори. — Подобно тому, как запах этой магии — это выделенная эссенция Чикаго.

— Мы слышали Эгрегора, — тихо произнес Этан, изучая изображения, а затем поднял свой взгляд на Мэллори. — Магия, создающая жизнь?

— В какой-то форме, да.

— И зачем ей делать все это? — спросил Этан. — Создавать коллективную магию? Работать над созданием этого Эгрегора? Чтобы способствовать наваждениям? Использовать их а качестве оружия?

— Думаю, наваждения — это побочных эффект, — ответил Катчер. — Рядом с «Тауэрлайном» были тысячи человек, но наваждения относительно редко встречаются, они единичны и сосредоточены географически. Вероятно, потому что магия Сорши не распространилась равномерно.

— Тот факт, что она никогда не практиковалась, ударил по ней же, — добавила Мэллори, кивая. — У нее, конечно, были навыки. Но это была чистая сила, неподготовленная.

— А это намного опасней, — согласился Этан. — Не говоря уже о том факте, что она самовлюбленная и непредсказуемая. Она изменила погоду. Подвергла опасности жизни миллионов. Парализовала город только потому, что могла. — Он взглянул на Мэллори. — А все потому, что ты не позволила ей завладеть «Тауэрлайном».

— Она ведет себя как подросток с бушующими гормонами, — заметила Линдси. — Она практически олицетворяет самый худший из написанных романов «Школа в Ласковой Долине»[74].

— Основываясь на том, что мы о ней знаем, — проговорил Люк, — она ведет себя так всю свою жизнь. Она получает все, что хочет, обычно потому, что кто-то другой за это платит.

Я кивнула.

— Она даже не сражалась в своей битве. Она использовала алхимию, чтобы контролировать суперов, дабы те могли сражаться за нее. Она хотела победить в войне, но не хотела в ней сражаться. Она хотела власти безо всяких потерь со своей стороны.

— Она хочет оружие, — подытожил Катчер, кивая в мою сторону. — Чем мы и должны были стать для нее.

— Эгрегор разумен, — заметила я. — Если она сможет его контролировать, он сможет сразиться с нами вместо нее.

Мэллори кивнула.

— Мы считаем, что она этого и добивается. — Она указала на книгу. — Но у нас не было времени, чтобы прочесть больше, так что мы не знаем, что она попробует сделать дальше, или как с этим связана погода.

— Еще один вопрос, — произнесла я. — Если Эгрегор будет ее оружием, зачем ей мы? Зачем этот ультиматум?

— Месть, — ответил Этан, и это слово повисло в воздухе, тяжелое и опасное.

— Уверена, что отчасти это так, — согласилась Мэллори. — Но это не может быть единственной причиной. Она определенно создала нечто столь зрелищное. Но она также дала нам шанс подготовиться. Вооружиться. Мы что-то упускаем. Что-то, что связывает Эгрегора с нами. Я просто не могу пока понять, что это. И мне нужно больше времени, чтобы поработать с «Рукописью», — она повернулась к Катчеру, — и мне нужно отправиться к источнику.

Катчер посмотрел на нее.

— Даже не думай о том, о чем ты думаешь. Если прыгнешь прямо ей в руки, это ничего не изменит.

— Я люблю тебя, но ты не знаешь даже половины из того, о чем я думаю прямо сейчас, — зубы Мэллори сжались от гнева, каждое слово отскакивало от них, как горькое семечко.

— Он прав.

Мы посмотрели на моего дедушку, стоящего в дверях. Он вошел, Джефф шел рядом с ним.

— Сколько вы услышали? — спросил Катчер.

— Достаточно, — ответил он. — Расскажешь нам подробности позже. — Он сел рядом с Мэллори, сложив руки вместе. — Даже если вы с Мерит отправитесь прямиком к ней, предложите себя, думаешь, это как-то повлияет на ситуацию? Думаешь, это что-либо изменит?

— Вероятно, нет, — согласилась Мэллори. — Но если есть хоть однопроцентный шанс, что она отступит? Что, если мы придем к ней, сдадимся, она возьмет свой лед и модные наряды и свалит? Разве спасение города этого не стоит?

— Мэллори, — произнес Катчер, — ты знаешь, что математика так не работает.

— Это просто пример, — ответила она и провела рукой по лицу.

Может, это и был пример, но она права. Я не хотела, чтобы жизни стольких людей оказались на моей совести, давили на меня.

— Мне нужно больше времени, — сказала она. — Нам всем нужно больше времени.

— Уверен, она это понимает, — согласился Этан. — Вот почему время — роскошь, которой она не позволит нам воспользоваться. — Этан посмотрел на моего дедушку. — Какова ситуация снаружи?

— Город замерз и из-за этого затих. Губернатор вызвал Национальную Гвардию, и они помогают тем, кто решил эвакуироваться. Было еще два инцидента людей с наваждениями, отчего четыре человека оказались в больнице. К счастью, без смертельных исходов. А на вашей лужайке протестующие.

— Протестующие? — произнес Этан, буквально выдавливая это слово. — И чего хотят эти протестующие?

Дедушка посмотрел на меня.

— Они требуют, чтобы Мерит и Мэллори немедленно сдались ради безопасности города.

Протестующие не были чем-то новым. Как и фанатов Дома, их число увеличивалось и уменьшалось, обычно завися от погоды и того, как нас освещали новости. Но не это сейчас беспокоило Этана.

Его магия вспыхнула, как выброс энергии на солнце.

— Они смеют… Они смеют приближаться к моему Дому и требовать смерти моей жены?

Я чувствовала его растущую ярость, как бурю, затмевающую горизонт. Я коснулась его руки, но он только взглянул на меня своим пылающим взглядом.

— Нет, — проговорил он. — Я стерпел многое от этих людей, Мерит. Но не стану терпеть это. — Он повернулся на пятках и вылетел прочь, оставляя нас смотреть ему вслед.

Глава 18 ПРОСТЫЕ СМЕРТНЫЕ

Мы пошли за ним по коридору, зайдя в фойе, когда он с такой силой открыл дверь, что та ударилась о стену, оставив вмятину в штукатурке.

В коридоре и в фойе стояли вампиры. Вампиры собрались вместе, и они отводили взгляды, когда мы проходили мимо. В их глазах была вина — либо из-за того, что это мы с Мэллори были теми несчастными, которых выбрала Сорша, либо они подумывали, что принять предложение Сорши — хорошая идея.

Я прикусила язык, не спуская глаз с Этана. Игнорируя снег, лед и холод, Этан зашагал по тротуару, как воин, направляющийся в бой, а затем прошел через ворота к тротуару снаружи.

Мы тащились за ним, остановившись позади него на тротуаре, откуда он устремил взгляд на тринадцать человек, которые заняли позиции на полоске снега между тротуаром и улицей. Они оделись потеплее и принесли складные и садовые стулья, одеяла, кружки горячего шоколада.

Кажется, им было холодно, и они представляли собой печальное зрелище, но Этана, похоже, это не волновало. Безоружные или нет, он не стал давать им поблажек.

Он расправил плечи, расставил ноги и прижал по бокам руки. Ветер раздувал его волосы и отвороты дорогого пиджака, поэтому он походил на древнего налетчика, пришедшего получить свою награду.

— Вы здесь, перед моим Домом, распиваете кофе и какао и пропагандируете убийство. Как вы можете быть такими непринужденными? Такими бессердечными?

— Они бессмертны, — сказала крупная, бледная женщина на складном стуле, ее руки, одетые в перчатки, обнимали термокружку. — Так что выдай их. Что плохого может случится?

— Мэллори не бессмертна, — сказал Этан. — И быть бессмертным не означает, что вас не могут убить. Это значит, что вы не стареете. — В окончании его высказывания я услышала слово «тупицы», но он сумел не произнести его вслух. — Они уязвимы.

— Мы более уязвимы, — произнес худой, загорелый мужчина через несколько стульев. — Мы люди. Посмотри, что она уже сделала с нашим городом.

— Это и наш город, — ответил Этан.

— Изначально он был наш. — Крупный мужчина в бейсбольной кепке, дутой куртке «Кабс» и джинсах, стянул одеяло и встал, в процессе опрокинув свой садовый стул. — Если бы не вы, мы бы не оказались в такой ситуации.

Этан медленно перевел свой взгляд на мужчину.

— Каким именно образом это наша вина?

— Вы ее разозлили. Вывели из себя. — Он огляделся, кивнув остальным, пытаясь заставить их вступить в перепалку. — Это сражение не имеет к нам никакого отношения. Оно между вами сверхъестественными, и вам нужно разбираться с этим самостоятельно.

— Нас это сражение не касается, — проскрежетал зубами Этан, разочарование которого явно росло. — Сумасшедшая хочет использовать магию, чтобы взять город под свой контроль, захватить своей силой. Она — демагог без капли совести, и это не наша вина. Но мы, похоже, единственные, кто заинтересован в том, чтобы ее остановить. — Он снова посмотрел на людей. — Если бы она попросила ваших жен, ваших мужей, ваших детей, вы были бы также готовы их передать? И все же, вот вы здесь, разглагольствуете о том, что даже не пытаетесь понять.

— Ты думаешь, что вы лучше нас, — проговорил мужчина в бейсбольной кепке. — В этом все дело, верно? — Он указал на Дом Кадогана. — Ты живешь в каком-то большом Доме, носишь свои роскошные костюмы. Ты не знаешь, каково это — жить там, работая каждый день, и когда магия переворачивает весь твой мир с ног на голову. Мир был бы лучше без магии.

Он сказал так много ошибочного, так много абсолютно неправильного, что Этан на мгновение потерял дар речи.

— Убирайтесь с моей лужайки, — проговорил он сквозь оскаленные зубы.

— У нас есть конституционные права.

Этан сделал шаг вперед. Он был на добрых десять сантиметров выше мужчины, со всеми мышцами и вампирской силой.

— Я сомневаюсь, что ты понимаешь, что на самом деле означает эта фраза, учитывая контекст, в котором ты ее использовал. Но если хочешь протестовать, то делай это через дорогу. А еще лучше, вместо того, чтобы сидеть здесь, чесать языком со своими друзьями и жаловаться, предприми что-нибудь по этому поводу. Сходи в офис Омбудсмена и вызовись добровольцем. Сходи в благотворительную организацию и пожертвуй своим временем. — Он прошелся взглядом по всем ним, одаривая их своим яростным осуждением. — Но не смейте думать, что я позволю вам сидеть здесь и пропагандировать убийство моей жены. У вас две минуты, прежде чем я сам вами займусь. Я предлагаю вам использовать их с умом.

Он вперился в них взглядом, этот древний налетчик, и ждал, когда они отступят.

И, конечно же, они это сделали. Им не хватило храбрости, чтобы отстаивать то, чтобы кто-то другой бросил свою семью волку.

Мужчина в бейсбольной кепке пробормотал ругательства, но подхватил свой стул. Остальные из них выглядели, по крайней мере, хоть немного огорчеными, и трое из них забрались в ожидающие машины, решив, что ни погода, ни вампиры не стоят неприятностей.

— Они вернуться, — сказал мой дедушка, когда последний из них перебрался на участок травы через дорогу.

— Вернуться, — признал Этан. — Но, пожалуй, некоторые из них подумают, прежде чем требовать в обмен нашей крови.

Он оглянулся на меня, довольно долго глядя мне в глаза.

«Ты обещала мне вечность, Страж», — произнес он. «Я намерен ее получить».

***

Поскольку из-за снега и льда в центр было добраться гораздо сложнее, чем обычно, к нашим двум часам прибавлялось еще около семидесяти минут. А поэтому пришло время снова отправляться в центр на разговор с мэром об угрозе Сорши.

— Нервничаешь? — спросила Мэллори, пока мы шли через фойе к входной двери и внедорожнику, ожидающему снаружи. Катчер отвезет нас в офис мэра. Все остальные останутся в Доме с закрытыми воротами, Дом приведен в состояние повышенной боевой готовности. Мой дедушка поедет отдельно и встретит нас там. А в это время Джефф поработает в паре с Люком, оповещая другие Дома и наших сверхъестественных союзников о положении дел.

— С чего бы, — ответила я. В основном это была ложь, потому что я не доверяла человеческим политикам — кроме, разве что Сета Тэйта. Но она, кажется, нервничала. Эта эмоция не часто возникала у Мэллори, но в этой конкретной катастрофе смешались могущественное колдовство, древняя магия и шантаж, а еще она не выспалась. Я могу быть сильной для нее. — Это всего лишь планерка.

— Планерка, — произнесла Мэллори, уткнув подбородок в плотный шарф. — Верно. Просто собираемся обсудить с мэром несколько вещей.

— Именно это мы и будем делать, — сказал Этан, в знак поддержки положив руку ей на плечо и кинув на меня взгляд из-за ее плеча, кивнул, как бы говоря, что мы во всем этом вместе.

Это хорошо. Потому что тот узел беспокойства вернулся. Мне не нравится беспокоиться. Я многого добилась в качестве вампира и Стража, так что предпочитала старую добрую драку магическому пререканию.

Несколько выносливых и недобропорядочных душ все еще сидели на полоске снега через дорогу, явно убежденные в своей правоте, рациональности двух-трех-миллионном подсчете Сорши. Они бы делали то же самое, — задалась я вопросом, — если бы она попросила жену, мужа или ребенка кого-нибудь из них? Сильно в этом сомневаюсь.

Как только мы оказались во внедорожнике, он медленно тронулся, и Катчер не спеша поехал по чередующейся смеси покрытой коркой слякоти и запорошенного снегом льда. За пределами Гайд-Парка мир в основном был тихим. Надземка не работала; с высоких платформ свисали сосульки, такие же острые, как зубы акулы. Помимо снегоуборочных машин, патрульных и машин, выезжающих из Чикаго, надеющихся смыться, пока все не стало еще хуже, дорогам решили бросить вызов всего несколько транспортных средств.

В центре людей не было. Те, кто все еще находились в городе, остались в помещениях либо из-за холодного воздуха, либо из-за страха, который в нем витал.

Мы припарковались перед зданием и направились внутрь.

Мэр попросила нас встретиться с ней не в ее офисе, а на крыше мэрии. Мы прошли пост охраны, а потом нас сопроводили вверх на лифте и по длинному коридору.

В конце коридора стоял Лейн, уставившись в телефон и скользя пальцами по экрану. Он поднял голову и кивнул.

— Она вас ждет, — произнес он, а затем открыл тяжелую дверь рядом с собой, впустив в коридор порыв холодного воздуха.

Мы вышли наружу и на крышу здания — и в замерзший мир. Перед нами раскинулся город, большая его часть мерцала от льда и снега, в которые Сорше удалось окутать его менее, чем за двадцать четыре часа. У холода была граница; и мы видели ее на карте прошлой ночью. Но те части мира, которые остались зелеными, отсюда были не видны.

На северо-востоке облака все еще кружили над зданием «Тауэрлайна». Они не стали выглядеть больше или свирепее, чем накануне, но пока мы не выясним, что именно делает Сорша, я не уверена, что это имеет значение. Сколько холода может выдержать Чикаго?

По-видимому, еще может. Ветер на крыше был подобен тысяче осколков льда, настолько суровый, что глоток воздуха ощущался сравнимо огню. Снег укрывал то, что выглядело как ящики для цветов, между которых были проходы, чтобы можно было пройти.

Мэр, закутанная в длинный пуховик, сидела на корточках возле одной кучи снега, смахивая его корку с растений под ним. Ее окружали три охранника в черных костюмах, каждый из них смотрел в свою сторону, словно ожидая, что опасность придет с воздуха. Мы подошли к ней.

— На прошлой неделе здесь был сад, — сказала она, не глядя на нас, поднялась и стряхнула снег с рук в перчатках. — Помидоры, кукуруза, бобы. Они успешно произрастали в жару и период дождей. — Она огляделась. — Часть усилий по «озеленению» города и сокращению наших расходов на отопление и охлаждение. И это работало, до сих пор.

Я мало знала о садоводстве, но сомневалась, что что-то переживет снег и холод.

Мэр скрестила руки на груди.

— Я прожила в этом городе пятьдесят три года. И никогда бы не подумала, что увижу нечто подобное. Или, во всяком случае, не в августе. — Она тяжело вздохнула, ее дыхание мгновенно кристаллизовалось на морозном воздухе.

Она оглянулась на нас.

— Я попросила вас прийти сюда, потому что хотела, чтобы вы хорошо рассмотрели, увидели, что она сделала. Насколько далеко она готова зайти, чтобы получить то, что хочет.

Нетрудно было догадаться, что нас к чему-то готовят.

— Мы приехали из Гайд-Парка, — произнес мой дедушка. — По дороге мы видели большую часть города.

— Его часть, — согласилась она. — Но не весь. Не весь охват того, что она сделала. Огромные масштабы проблемы, которую она создала, и страдания, которые она этим причинила.

— Зачем вы нам это говорите? — спросил Этан.

— Потому что у меня есть просьба. И она вам не понравится.

***

В ее офисе настроение было не менее мрачным. Было еще хуже, потому что Этан и Катчер практически тряслись от гнева, а Мэллори выглядела ничуть не лучше. Не уверена, как среди нас четверых мне сохранить терпение, но я должна использовать это в своих интересах, если смогу. Это очень сильно зависит от того, что скажет мэр.

Лейн вернулся в офис, и когда мы вошли, он поднял на нас глаза от своего планшета, который, казалось, поглотил большую часть его внимания.

— Мистер и миссис Салливан, — произнес он в знак приветствия, все еще глядя в экран.

— Просто «Мерит», — сказала я.

Он бросил на меня взгляд, с неприязнью осмотрев меня, как будто тот факт, что я отказалась от фамилии, делал меня подозрительной.

Открылась дверь офиса. Вошли Джим Уилкокс и Микаэла Пирс, мужчина и женщина из отделов спецназа и ФБР, которые стояли за ограждением «Тауэрлайна». Пирс снова была в костюме; Уилкокс был в черной униформе. Они кивнули мэру, Лейну и нам, прежде чем двинулись в другую сторону помещения, чтобы вместе встать отдельно от нас. В общем, это говорило о том, что мы не в одной команде.

— Каково положение дел? — спросила мэр.

Мы с Мэллори стояли рядом, Катчер и Этан стояли по бокам от нас, как охранники.

— На данный момент все стабильно, — ответила Пирс. — Облака над «Тауэрлайном» продолжают кружить, но температура держится. За последние два часа осадков не было.

— У полиции в обозначенных зонах поражения выставлены свои люди, — сказал Уилкокс. — Они пытаются успокоить людей, но из-за того, что город замерз, люди, которые обычно работают, остались дома. Они дома, и они все обдумывают. — Он скользнул взглядом по мне, по Мэллори. И впервые в его глазах я увидела вину.

Они собираются попросить нас сдаться. Могут прозвучать какие-нибудь красивые слова о не ведении переговоров с террористами, извинения за жертву, но этот вопрос зададут.

Я потянулась и в знак поддержки сжала руку Мэллори. Она сжала в ответ, и ее лицо стало каменным. Какой бы страх она ни испытывала, она тоже отмахнулась от него. От прилива гордости по моим рукам побежали мурашки. Она была моей сестрой во всех отношениях. И сегодня мы во всем в этом вместе.

— Они думают о деньгах, которые теряют, о близких, с которыми не могут связаться, о порче имущества, которой они, вероятно, подверглись.

— Честно говоря, — произнесла Пирс, — некоторые из них, вероятно, радуются снежному дню. — Она посмотрела на меня и попыталась улыбнуться. Я оценила, что она пыталась не унывать, но и в ее глазах была эта предательская вина. А в эти дни я не особо выражала признательность чувству вины.

Да пошло оно на хрен, — подумала я и отпустила руку Мэллори, сделав шаг вперед. Она сделала то же самое, встав рядом со мной.

Я почувствовала, как магия Этана начала покалывать от беспокойства, но проигнорировала это, остановив свой взгляд на мэре.

— Мы все в курсе текущего положения дел, мадам Мэр, и о крайнем сроке, который нам поставили. И все мы знаем, о чем вы собираетесь попросить. В целях экономии времени, может, перейдем к главному?

Я почувствовала также беспокойство дедушки по поводу того, что только что потребовала у мэра. Безусловно, обычным делом это не назовешь. Но ждать не было смысла.

Лейн с неодобрением фыркнул. Он наконец опустил планшет и посмотрел на меня с большей неприязнью. Но когда я снова перевела взгляд на мэра, что-то изменилось. Нечто вроде уважения, которого я не видела раньше.

— Я ценю твою прямоту, — сказала она.

Я кивнула, принимая комплимент, а Этан позади меня кипел от злости. Но с этим ничего не поделаешь.

Она посмотрела на Уилкокса и кивнула.

— Лейтенант.

— Восход солнца в пять сорок восемь утра, — сказал он. — Для того, чтобы операция казалась максимально реалистичной, мы предлагаем Мерит и Мэллори явиться к Сорше незадолго до этого. Мы зайдем, обезвредим Соршу и покончим с этим.

— Нет, — одновременно произнесли Этан и Катчер.

Я потянулась назад и положила руку Этану на плечо.

— Где? — спросила я.

— На Северном Острове[75], — ответил Уилкокс, глядя на меня. — Это была ее идея, но она неплохая. В парке много открытого пространства, хороший обзор, место для приземления вертолета на суше.

— Как вы ее нейтрализуете? — спросила Мэллори.

— Мы работает с Баумгартнером, — ответил он.

— Вы пошли к Баумгартнеру вместо нас? — Голос Катчера переполняла едва контролируемая ярость.

— И тон вашего голоса доказывает, что решение было правильным, — сказал Лейн. — Вы не нейтральная сторона.

— Чертовски верно, я не нейтральная сторона. Вы говорите о том, чтобы использовать мою жену.

— Катчер, — тихо позвала Мэллори, но не обернулась.

— Баумгартнер с несколькими выбранными им колдунами займет позиции на Северном Острове. Когда прибудет Сорша, чтобы встретиться с Мерит и Мэллори, придем мы и обезвредим ее, а потом перевезем в изолятор для сверхъестественных.

Он сказал это так просто, с такой уверенностью, что легко было понять, почему мэр ему верит. Не уверена, верил ли он своим собственным словам — его бесстрастное выражение лица впечатляло — но шанс, что он осуществит этот план без заминки, был приблизительно нулевым.

— Под «обезвредим ее» вы подразумеваете убийство, — сказал Этан.

Комнату накрыла тишина.

— Поскольку вы, вне всякого сомнения, знаете, что она не намерена обсуждать сложившуюся ситуацию с Мерит и Мэллори. Она не собирается их «захватить» или задавать вопросы. Она намерена их убить.

— А мы намерены это предотвратить, — ответил Уилкокс.

— При всем уважении, ваши намерения для меня ничего не стоят. Для меня имеет значение жизнь моей жены. Мэллори имеет для меня значение. А ваш план в буквальном смысле замануха, — сказал Этан. — Она на это не купится.

— Ей не нужно покупаться на это. Ей нужно лишь поверить, что мы можем пожертвовать ими.

— Какие колдуны? — спросила Мэллори, прерывая мимическую интерлюдию.

Уилкокс закрыл глаза, словно копаясь в памяти.

— Думаю, он сказал Симпсон, Танджетти и Морхаус.

Я взглянула на Мэллори, которая встретила мой взгляд и слегка качнула головой. Они недостаточно сильны, чтобы справиться с ней, — предположила я. Не уверена, была ли это оценка любого, кого мог выбрать Баумгартнер, потому что любой колдун, которого он допускал в Орден, непременно был слабее него, или же потому, что именно эти трое были слабыми, и он выбрал их в качестве приманки для сражения, которое, как он знал, ему не выиграть.

Ничто из этого особо не утешало.

— И как вы собираетесь незаметно к ней подобраться? — спросила Мэллори. — Она увидит наступающую команду спецназа.

— Этим займутся колдуны, — ответил Уилкокс. — Они устроят прикрытие для наших людей и нейтрализуют Соршу, когда она прибудет.

— А кто будет защищать Мерит и Мэллори? — спросил Этан.

Лейн издал саркастический звук.

— Вы говорите, что они не могут постоять за себя?

— Я говорю, что их не следует бросать на съедение волкам, не позаботившись об их безопасности.

— Мы немного больше обеспокоены безопасностью каждого жителя этого города, мистер Салливан. Всех трех миллионов.

— И что такое две жизни в обмен на множество? — спросил Этан. — Мне вот интересно, изменились бы ваши подсчеты, если бы она потребовала кого-то, кого любите вы.

— Но она этого не сделала, не так ли? — Он взглянул на нас с Мэллори. — Это сверхъестественная проблема со сверхъестественным решением.

Этан сделал шаг вперед, обнажив зубы, и Лейн инстинктивно отступил назад. Вероятно, его первое мудрое действие за ночь.

— А ну-ка повтори, — проговорил Этан. — Скажи мне снова, что это сверхъестественная проблема. Прояви это невежество еще раз, и я… преподам тебе урок.

Оставалось мало сомнений в том, что его урок будет жестоким и с применением физической силы. Поняв то же самое, мэр подняла руку.

— Я понимаю ваши опасения, мистер Салливан. Но я не веду переговоры с террористами.

— Все свидетельствует об обратном, — пробормотал Этан.

Брови мэра приподнялись.

— Хоть я и готова дать вашим людям некоторую свободу действий, учитывая обстоятельства, подумайте, в чьем офисе вы сейчас находитесь.

Этан не ответил, но только человек мог не заметить гневную энергию, которая выходила из него, как пар от раскаленного асфальта.

Очевидно, удовлетворенная его молчанием, она посмотрела на меня.

— Нам нужно решение этой проблемы. Вы с мисс Белл и являетесь этим решением. Мы не можем позволить ей уничтожить Чикаго, если решение уже есть.

— Она не остановится, — ответила я. — Это не удовлетворит ее.

— Конечно, остановится. — Лейн шагнул вперед, скрестив руки на груди. — Она хранила молчание четыре месяца. Услышала о свадьбе, рассердилась и, как следствие, использовала свою магию. Или вы считаете совпадением, что река замерзла как раз на следующий день после вашей свадьбы?

Подобная мысль даже не приходила мне в голову, поскольку Соршу это попросту не волновало. Я думала, что она может нагрянуть на свадьбу, чтобы причинить нам боль — но не потому, что ее заботит, женаты мы или нет. Мы просто были раздражающими факторами для нее. Инструментами, которые она использует. Ни больше, ни меньше.

— Она хранила молчание не потому, что была счастлива или испытывала угрызения совести, — произнесла Мэллори. — И ее не прорвало неожиданно, потому что Мерит появилась на страницах «Трибьюна». Снова. Она работала над своей магией. — Она указала на окно. — Вот вам наглядное доказательство. Это не карточный трюк, не какой-то пустяк, который можно провернуть с помощью парочки красивых слов. Сорша алхимик. Это требует времени, приготовлений и практики.

— И вы абсолютно уверены в том, какой тип магии она использует? Что она намерена с ней делать?

У Мэллори не было ответа.

— Именно, — ответила мэр. — Вы можете предполагать, что она планирует что-то магическое, но пока у вас не будет чего-то конкретного, это остается всего лишь предположением. А пока нам остается решать проблемы по мере их поступления — в очень сжатые строки — используя те средства, которыми располагаем. — Она перевела взгляд на нас. — Я понимаю, дамы, что мы от вас просим многого. Но вы обе долгое время живете в Чикаго. Вы родились здесь, выросли здесь. Ваши друзья и семьи живут здесь. Учитывая вашу любовь к этому городу, думаю, дело стоит риска.

Когда все другие средства использованы, пора задействовать вину.

Она посмотрела на меня, на Мэллори, предполагая, что решающее право голоса здесь было у нас. Мы переглянулись и кивнули.

Мэр заметно расслабилась, а это означало, она действительно сомневалась, что этот план сработает. Она вновь опустилась в свое кресло, которое заскрипело под ней.

— Хорошо, — произнесла она. — Хорошо.

— Мы начнем подготовку к операции в планетарии, — сказал Уилкокс. — Все будет готово к 04:00. Мы сообщим ей, что доставка состоится в 04:30. Это даст нам время схватить ее, а вам куда-нибудь убраться, где потемнее, прежде чем взойдет солнце.

— Мы будем там, — произнесла я.

А это значит, что у нас оставалось четыре часа, чтобы придумать неотстойный план.

Глава 19 ДЕВУШЕК ПОДЖИМАЕТ ВРЕМЯ

Катчер с Этаном оба были в ярости. Им удалось сдерживать свой гнев в лифте, когда спускались на первый этаж, пока мы не вышли на темную улицу, где не было машин.

— Думаю, у нас у всех есть, что сказать, — произнес мой дедушка. — Возможно, мы могли бы найти какое-нибудь теплое местечко, чтобы поговорить?

Этан жестом указал на маленькую гостиницу через дорогу, ее входная дверь была втиснута между сетевым магазином пончиков и обувным магазином, в окнах которых не горел свет.

— Они будут открыты, несмотря на погоду, — сказал он, — поскольку у них уже есть постояльцы в номерах.

Мы молча кивнули, пробираясь по неубранному снегу — здесь его слой был толще, чем в Гайд-Парке, вероятно, потому что мы находились ближе к «Тауэрлайну» — и зашли в вестибюль.

За стойкой регистрации никого не было, но из маленькой комнаты рядом с ней лился свет и был слышен какой-то шум. Вечернему ситкому вторил закадровый смех.

Мы стряхнули столько снега, сколько смогли, и прошли в зону отдыха в другом конце помещения. Гостиница была маленькой, вестибюль красиво оформлен, но проявлялись признаки износа — облупившиеся плинтуса, потрепанная мебель, потертые полы.

Дедушка сел первым, приглашая нас последовать его примеру.

— Почему бы вам четверым не высказать все, что нужно, а затем мы обсудим детали? — Ничуть не смущенный, он достал свой телефон и начал просматривать что-то на экране. — А я пока проведу небольшую разведку.

Мы оставили Мэллори и Катчера, чтобы они могли поговорить. Меня ждал достаточно тяжелый разговор с Этаном; и мне определенно не нужно было, чтобы два альфы сошлись в едином мнении.

Мы остановились у лифтов, двери трех из четырех были открыты, как пасти, в ожидании, когда в них войдут.

Этан дошел до конца небольшого коридора, затем вернулся, его взгляд был сфокусирован на мне, как у хищника, учуявшего добычу.

— Ты не сдашься чудовищу.

— Этан…

Но он шагнул ко мне, в его глазах вспыхнуло изумрудное пламя.

— Я твой муж, твой друг и твой возлюбленный. И я также солдат. Я вампир. Я в немалой степени чудовище. — Изумруд исчез, сменившись серебром — один элемент сражался с другим. — И если я должен показать им это, чтобы защитить тебя, я так и сделаю. Если дойдет до этого, помилуй Боже их души. Потому что я не стану.

— Ты знаешь, что я должна это сделать, — я вскинула подбородок. — И ты знаешь, что я могу это сделать.

— Она убьет тебя.

— Попытается. Но я не позволю ей. Мэллори не позволит ей. Она сверхъестественная, как и мы. И она страдает нарциссизмом. — Я понизила голос, пытаясь заставить его понять. — Она уничтожит Чикаго, если у нее будет такой шанс, Этан. Даже если все обернется плохо, то моя жизнь — это маленькая цена за спасение города.

— Есть и другие варианты.

— Назови хоть один.

Его глаза снова вспыхнули огнем, а затем он шагнул назад, увеличивая расстояние между нами.

— Мне хочется связать тебя и запереть.

— Можешь попытаться.

Он посмотрел на меня, его брови властно выгнулись; король, которому бросили вызов.

— Думаешь, я не смогу тебя победить?

Мы сражались друг с другом и раньше, слишком много раз, чтобы сосчитать. Мы оба как выигрывали сражения, так и проигрывали их. Но сейчас не это было важным. Я отошла, еще больше увеличивая расстояние между нами, а затем посмотрела на него.

— Я понимаю, что тебя разрывает на части, и я понимаю почему, ведь я знаю тебя.

Он все еще выглядел раздраженным, но поднял брови.

— С одной стороны, я — твоя семья, твоя жизнь. Ты любишь меня и стремишься защитить. Такой уж ты есть. Но с другой стороны, я — твой Страж и твой напарник. Ты знаешь, что я обладаю достаточными навыками, поскольку сам же и тренировал меня, и не удовлетворился бы ничем меньшим. Ты помогаешь мне быть храброй, и поэтому испытываешь гордость.

Он все еще выглядел раздраженным, но я думала, это скорее от того, что я была права. А я была.

— Такова наша ситуация, — произнесла я. — Такова наша жизнь. Ты будешь гордиться мной и будешь волноваться. И то же самое чувствую я, ведь, если бы ты пошел своим путем — и голосование не было бы сфальсифицировано — ты был бы Королем Всея Вампиров, а я бы волновалась из-за захвата власти и покушений на убийство.

Уголок его рта приподнялся.

— Если бы голосование не было сфальсифицировано?

— Очевидно же, что оно было подделано. Ты набрал больше, чем Николь, и ты спас ей жизнь. Неудивительно, ведь именно она изначально решила устроить голосование.

Он просто уставился на меня.

— Ты думал, что я этого не поняла?

— Ты никогда об этом не говорила.

Я пожала плечами.

— Не хотела, чтобы ты решился на убийство. Но посмотри на доказательства — вампиры решили покинуть Гринвичский Совет, и она захотела стать их лидером, так что предложила «выборы», где твоя кандидатура была против ее. И да, у тебя есть враги, но разве их достаточно, чтобы выбрать ее, слабого вампира, на должность с такой властью? Нет. Она победила, но именно этого она и добивалась. И при этом она сделала все так, чтобы это выглядело, как демократичный процесс, а затем сообщила, что голосование закрытое. Так что все считают, что голосование было честным, и что она выиграла демократичным путем. А она выиграла и так, и так.

Что-то вспыхнуло в его глазах.

— Она подделала голосование. Она должна была придержать данные с выборов, которые провели мы. Джефф проанализировал их для меня.

— И ни словом не обмолвился нам.

Этан улыбнулся.

— Он хорош и надежен.

— Итак, она забила урну для голосований, — я кивнула, обдумывая все это. — Нам было интересно, как она все провернула.

— Нам?

— Охранникам.

Этан моргнул.

— Люк знал?

— Конечно. — Я улыбнулась ему. — Ты нанял осмотрительных вампиров, Этан, если не забыл. И чтобы закончить эту тему, ты бы стал главой ГС, и я бы волновалась за тебя еще больше. Вместо этого я волнуюсь за тебя, как обычно, и знаю, что ты способен постоять за себя — по крайней мере, когда не прикрываешь меня от кола.

— Хорошо подмечено, — согласился Этан, приближаясь и обнимая меня. Напряжение покинуло его тело, но магия все еще покалывала. — Ты обладаешь уникальной способностью успокаивать мой гнев. Малик тоже, но с совершенно другим подходом.

— Очень на это надеюсь, иначе твоя жена и его, вероятно, стали бы возражать. — Я наклонилась и прижалась к его губам. — Я люблю тебя, Этан. И ценю, что ты волнуешься за меня, что ты беспокоишься обо мне достаточно, чтобы переживать. И я не стану просить тебя перестать волноваться — это будет нечестно. Но у нас хорошая команда, ты хорошо натренировал меня. Остальное же — жизнь, бессмертие, безопасность. Ничто из этого не гарантировано, даже если бы я была Библиотекарем Дома.

Он усмехнулся.

— Тебе было бы скучно, Страж. Книги должны быть твоей передышкой, а не тюрьмой.

Мне понадобилось время, чтобы осознать, что это чистая правда, но поняла я это только сейчас.

— Ты прав. И надирание задниц злодеям приносит намного больше удовольствия. Если мы хотим выжить, если мы хотим спасти Чикаго, мы должны сделать то, что нас пугает.

— Прошлой ночью, похоже, многое тебя пугало.

— Так и есть. Но такова жизнь, верно? Разве не этому ты меня учил? Испытывать страх, но все равно делать свою работу? — Я замолчала. — Но это ничего не меняет в нашем вчерашнем разговоре. Во всяком случае, разве это не доказывает, что я права? Что мы привели бы ребенка в мир, который не только опасен для нее, но и для всех, о ком она заботится?

— Я готов задушить твоего отца, — произнес он, сжав зубы. — Задушить его за все то, что он тебе сделал.

— То, что тебя убили на моих глазах, тоже не очень помогло.

Он зарычал, положив руку мне на подбородок.

— Я намерен сохранить вас обоих.

Я не хотела улыбаться, не хотела разжигать этот огонь и эмоции в его глазах. Но явная «альфавитость» этих слов задела меня.

— Ребенка еще даже нет, а ты уже проявляешь сверхзащиту.

Маска гнева постепенно исчезла.

— Имеет ли значение, что я сказал, что не отдам тебя ей?

Я положила ладонь на его щеку.

— Меня нельзя просто так отдать кому-то, как нельзя просто так принять. Мы с Мэллори добровольно сегодня идем на операцию, которая может положить конец господству Сорши. И это не та возможность, которую я готова упустить. И посмотри на это с другой стороны: мы, по своей сути, более способные, чем мэр и ее бюрократическая машина.

— Итак, мне не стоит считать тебя жертвой — а всего лишь надзирательницей мэрии?

Я улыбнулась ему.

— Именно. Но только убери этот учительский тон.

— Думаю, мы уже перешли на территорию личного.

— Вероятно. — Я улыбнулась ему. — Теперь, когда мы разобрались с вопросами эго и храбрости, можем мы поговорить о том, насколько это в действительности дерьмовый план?

Как и ожидалось, Этан улыбнулся, пусть и немного.

— Поистине дерьмовый. — Он наклонился и прижался своим ртом к моему в обещании поцелуя. — Я люблю тебя.

— Это я вижу, — ответила я с улыбкой. А затем вскрикнула, когда он ущипнул меня.

— Я тоже люблю тебя, мой тиран.

Этан фыркнул, беря меня за руку.

— Твой Дарт Салливан, Герцогиня.

Я только покачала головой.

***

У администратора гостиницы возникли некоторые вопросы относительно того, почему вампиры собрались в ее вестибюле. Отчасти из-за этого, а отчасти из-за того, что мы хотели оказаться подальше от центра города, и потому что в Доме у нас закуски гораздо лучше — или, наверное, это была только моя причина — мы направились обратно в Дом, чтобы разобрать все в мельчайших подробностях.

И поскольку все это было под лозунгом настоящего планирования операции, то в качестве нашего штаба мы выбрали Оперотдел.

Джефф спустился вниз с бутылками пива в руке.

— Я не уверен, какой напиток подходит для морозного августовского вечера в преддверии того, как вы ложно капитулируете перед чокнутой колдуньей. Индийский пейл-эль[76]? Лагер[77]? Красное вино?

— Кровь подойдет, — ответила я и, урвав бутылку, на мгновение скривилась, когда увидела этикетку. Как именно произвели бутылку крови, которая была «выращена в тени»?

Это не имело значения. Я сняла крышку и сделала глоток, оценив быстрое и удовлетворяющее действие напитка. Кровь для вампира, — подумала я, — как материнское молоко.

Когда собрались за столом — Люк, Линдси, я, Этан, Катчер, Мэл, мой дедушка и Джефф — мы пробежались по имеющимся у нас основным сведениям магии, которую она творила до настоящего момента: алхимия, Эгрегор и теплопоглотитель — используемые для какой-то цели, которую мы пока не выяснили, но она, вероятно, намеревалась использовать это против нас.

— План, — произнес Люк, указывая в нижнюю часть доски лазерной указкой, которую никто не должен был ему давать, — так себе. Северный Остров — неплохой выбор для данной операции. Там довольно хороший угол обзора, и это дает вам небольшой заслон между магией и жилыми районами. Но с другой стороны, вы ограничены только теми сухопутными войсками, которые сможете высадить на остров, если она разойдется. И это будет происходить очень-очень близко к рассвету. И нам нужен план эвакуации, но до этого еще дойдем. — Он посмотрел на Мэллори. — Люди Баумгартнера подготовлены?

— Ни у кого из них не хватит сил, чтобы противостоять Сорше.

— Есть вопрос поважнее, — сказала я. — Мы предполагаем, что она действительно хочет Мэллори и меня. Разве это не похоже на презентацию магии, над которой она работает? Способ заставить нас смотреть? Быть принужденной аудиторией на ее маленьком магическом показе?

— Так и есть, — ответил дедушка.

— Или чтобы увести нас подальше от Дома Кадогана, — произнес Люк.

— Я поговорю с Греем, Гриером, — сказал Этан. — Может быть, смогу убедить их предоставить вампиров для защиты Дома, пока нас не будет, мало ли что. Что касается остального — рисков — другого плана нет, — произнес Этан. — Мэр не станет его менять.

— Согласен, — произнес мой дедушка. — Она подготовит заявление, если уже с ним не выступила, о том, как она работает с нами над планом по спокойному и невозмутимому решению ситуации.

— Вероятно, она намекнет, что собирается выдать Мерит и Мэллори, — сказал Джефф. — Она смекалистая, ну, или же Лейн такой. Они могут быть достаточно умны, чтобы заставить Соршу поверить, будто они действительно собираются передать вас.

Я посмотрела на Мэллори.

— Если бы была Соршей, ты бы действительно повелась? Если бы потребовала, чтобы мы пожертвовали собой?

— Такое уж требование, — ответила Мэллори и пожала плечами. — Тот факт, что она высказала свое требование, по крайней мере, говорит о том, что она надеется — мэр выполнит его. Ее высокомерие тоже нам на пользу — она считает, что до смерти напугала город, так что у них нет другого выбора, как действовать. И она считает нас двумя наивными барышнями, ни на что негодными. Даже если мэр не сможет принудить нас, она ожидает, что мы явимся сами, как ягнята на заклание.

— Перед нами стоит вопрос, как нам с этим справиться, — произнес мой дедушка, наклонившись и положив руки на стол. — Как нам наложить наш план поверх плана мэра.

— Мы открыты вариантам, — заметил Этан. — И никаких вариантов — это плохо.

— Мы можем позвать вампиров, — предложил Люк. — Попросить Дома прислать людей, окружить остров и помочь в случае, если она вытащит какой-то козырь из рукава, и убедиться, что она не сбежит.

— Учитывая ее трюки с дымовой завесой у «Тауэрлайна», она может уйти не пешком, — добавил Катчер. — А больше людей означает больше жертв, если она решится на что-то.

Не очень утешает.

— Мы не узнаем наверняка, что она планирует, пока не окажемся там, — заметила Мэллори. — А между тем, мы должны придумать план, насколько это возможно. Если Сорша работает с алхимией, выбить ее тигель будет хорошим началом, если увидим его.

— Северный Остров находится в пределах защитных заклинаний, — сказал Катчер. — Так что она не сможет использовать магию, чтобы появится там, не поставив нас в известность.

— А что в случае, если она попытается пробраться в город другим путем, прошмыгнуть мимо нас? — спросил Люк.

Джефф кивнул.

— Я привязал сеть к визуальной карте, так что если она прорвется, мы будем знать, где и сможем планировать следующие действия.

— Это не такое уж большое преимущество, — заметил Этан, — но уже лучше, чем ничего. — Он откинулся назад, сжав руки на коленях и закрыв глаза. — Мы узнаем, когда она прибудет. У нас будет шесть колдунов на месте для сражения с ней, плюс Мэллори и Катчер. По крайней мере, несколько вампиров и люди из спецназа, у которых будет оружие. Мы также убедимся, что Дом защищен от вторжения. — Он замолчал на мгновение, затем открыл глаза, осмотрев всех нас. — Что мы упускаем?

— Союзников? — спросил Люк. Он скрестил руки на груди, раскачиваясь на пятках. — Она может привести кого-то еще.

— А есть еще кто-то, кого она не сделала своим врагом? — заметил Катчер, глядя на моего дедушку.

— Нет, насколько мне известно, — ответил он. — Фейри могут быть лучшим вариантом, поскольку их преданность, как оказалось, всегда можно купить. Но я не думаю, что Клаудия допустит подобное в этой ситуации. Не после того, что она вам сказала. Ей, может, и нравится ее новая сила, но это не значит, что она готова смириться с властью, которой обладает Сорша.

— Нам нужны планы отхода, — сказал Этан. — Команда спецназа наметила входы и выходы с острова, но не думаю, что нам стоит надеяться на то, что они нас выведут.

Я думала над словами Лейна.

— Нет, если мы всего лишь «сверхъестественные», втянутые в очередную вражду.

— И не в том случае, если они захотят оставить Сорше возможность придумать что-то, пока они будут уходить, — добавил дедушка. — Мне не нравится думать об офицерах ЧДП, как о трусах. Но их не готовили к такому. Не к Сорше и не к ее магии.

Этан кивнул.

— Нам понадобятся альтернативные способы отхода с острова. — Он посмотрел на дедушку. — Вертолет помог бы.

Дедушка кивнул.

— Я разузнаю.

— Я могу попробовать достать лодку, — сказала я, думая о Джонахе и катере, который использовала КГ, чтобы добираться в их штаб-квартиру — на маяк возле Нэви Пира. Мне придется позвонить ему. Сейчас я не в лучших отношениях с КГ, так как довольно жестко отчитала их, заявив, что им нужно больше действовать и меньше говорить. Но, может быть, нам наконец-то стоит объявить тайм-аут — и, возможно, лед тронется настолько, чтобы они помогли. — Я проверю.

— Если разделимся, возвращаемся в Дом. — Этан посмотрел на Люка. — Есть варианты для точек эвакуации в центре?

Люк вывел карту Чикаго, увеличил Музейный Кампус[78], развернулся и указал лазером на точку у «Солджер Филд»[79].

— Здесь, — сказал он. — Легко добраться как пешком, так и на машине. И если вся эта канитель начнется на рассвете, здесь тень.

— Согласен, — произнес Этан. — Пусть Броуди ждет там во внедорожнике. Свяжись с охранной фирмой, пусть подготовят затемненную машину на случай, если нам нужно будет убежище от солнечных лучей.

— Понял, — ответил Люк — Если будете уже совсем отключаться, тогда двигайте к стадиону, там тоже есть тень. Они найдут вас и привезут домой.

Мне не понравился этот вариант — эта уязвимость, отключиться в центре Чикаго под солнцем — но мы ничего не могли с этим поделить, так что я кивнула. Сорша, вероятно, сделала это нарочно, — поняла я. Назначила срок ближе к рассвету, создавая еще одну возможность, ведь солнце вырубит нас без всяких усилий с ее стороны, да и из-за этого мы будем нервничать еще сильнее.

— И у нас готов план отступления, — сказал Этан, осматриваясь. — Я, Катчер, Люк, Линдси и Джульетта на месте. Броуди во внедорожнике. Келли в Доме, во главе охраны.

— Принято, — крикнула Келли со своего места в другом конце помещения за одним из мониторов системы безопасности.

Этан посмотрел на Джеффа и на моего дедушку.

— Я так понимаю, вы будете в фургоне?

— Там у нас будет возможность за всем наблюдать, слушать и передвигаться, — ответил дедушка. — Я как раз хотел это предложить.

— И быстрый доступ к поиску данных, информации, — добавил Джефф. — На случай, если нам что-нибудь понадобится.

— «Гугл»[80] по магии? — спросила я с улыбкой.

— Он на самом деле существует, — непреклонно произнес Катчер.

— Но он его терпеть не может, и не надо заставлять его начинать это обсуждать, — сказала Мэллори. — У нас сейчас недостаточно времени для этого разговора.

Я была рада видеть улыбку на ее лице, особенно, когда она хотела поддразнить ей своего мужа.

— Что-нибудь еще? — спросил Этан.

— Нам нужно хорошо подготовиться, чтобы все не накрылось медным тазом, — сказал Люк. — Потому что, я бы сказал, что шансы на это довольно неплохие. Предполагаю, что наша цель — отсутствие жертв. Все остальное уже как дополнительный бонус.

— Если очень повезет, — согласилась Линдси.

— Я еще раз предлагаю, — произнес Люк, — чтобы вы подумали о том, что вам нужно сделать собственное заявление. У нас есть пиар-команда.

— Подумаем, — ответил Этан. — И Дом, как всегда, сделает заявление.

— Сир, пришло время сделать больше. Тебе нужно быть там, на первом плане, быть лицом Чикагских вампиров. — Он прочистил горло, как будто подготавливая себя. — Селина делала это.

Челюсть Этана напряглась.

— Я помню, что делала Селина. И я ценю твое предложение. Но это не то внимание, которого я сейчас хочу для Дома.

— Сир, — произнес Люк, но его тон ясно говорил о том, что он думает, будто Этан принял неправильное решение.

Этан проверил время.

— Мы уезжаем в двадцать минут четвертого. Это даст нам время добраться до места встречи на острове и лично все осмотреть перед началом операции.

— Мы возьмем фургон, — сказал мой дедушка, посмотрев на Джеффа. — Подготовим там все. Встретимся там.

Этан кивнул.

— Я продолжу работу над рукописью, — произнесла Мэллори. Она взглянула на часы, которые зловеще тикали. — Не знаю, смогу ли найти что-нибудь за пару часов, но я попытаюсь.

— Я тебе помогу, — сказала я ей. — У нас мало времени, но, может быть, нам повезет.

— Сделайте все возможное за то время, что у вас есть, — сказал Этан. — Я хочу, чтобы к назначенному времени все были внизу, готовые выдвигаться. — Он посмотрел на Люка. — Ты разбираешься с нюансами.

— Как всегда, — ответил Люк.

Этан поднялся.

— В таком случае, думаю, пока что мы закончили. — Он пошел было к двери, но обернулся. — Отношения с людьми бесспорно улучшились. Но они по-прежнему не рассматривают нас в качестве экспертов по сверхъестественным. Будем надеяться, что это не приведет ни к их краху, ни к нашему. Но нам стоит быть осторожными и бдительными. Мы должны быть настороже и заботиться друг о друге. От этого зависят наши жизни.

***

Портной Мерзкий мог легко зваться Портной Неясно Выражающий Свои Мысли. Портной Сбивающий с Толку.

— Портной Придурок, — пробормотала Мэллори, перелистывая очередную страницу рукописи. Поскольку у нас был только один экземпляр текста, она сидела справа от меня, просматривая правые страницы рукописи, по мере того как я просматривала левые.

Она со стоном поднялась со стула, размяв руки и шею. Мы ничуть не продвинулись за тот час, что прищурившись просматривали страницы, пытаясь найти что-нибудь, что имело отношение к Эгрегору, объясняло, как его можно использовать — или как его можно использовать против нас. Мы нашли заклинания, зелья, парочку рецептов (в том числе и «Божьей Благодати»), отраву королей, описания растений и животных. Но ничего об Эгрегоре.

Мэллори разлеглась посреди пола, раскинув руки и ноги.

— Я сдаюсь.

— Ты не сдаешься. Ты просто взяла перерыв.

Я перевернула еще одну страницу, обнаружив еще один рецепт, на этот раз мясного пирога, богатого субпродуктами, топленого жира и «холодца из куриной ножки», о чем я не хотела слишком много думать.

Я вздохнула, когда оттолкнулась носком и развернула стул.

— Наверное, нам нужно вернуться к началу.

— К «Тауэрлайну»?

— Это слишком далеко, — ответила я, поворачиваясь обратно к столу. — Вернемся к странице Эгрегора. — Я пролистывала страницы книги, пока не добралась до теперь уже знакомого земного шара, искры и людей, и уставилась на них, мечтая, чтобы пришло прозрение.

Я начала с самого верха страницы, проходя строчку за строчкой до самого низа. И мои глаза почти пропустили то, что я там нашла — бледные, еле заметные строчки внизу страницы.

— Ха, — произнесла я и перевернула страницу, а потом еще одну. Ничего ни об Эгрегоре, ни о чем-то еще.

— Что ты там увидела?

— Я не уверена. Мне нужна лупа, — ответила я и, поднявшись, подошла к столу Этана. Может, мы и живем в эпоху цифровых технологий, но Этан любит свои старомодные инструменты. Его перьевые ручки и нож для вскрытия конвертов — а рядом с ними и большая черепаховая лупа.

— Приступим, — произнесла я, вернувшись и поднеся круг лупы к нечетким строчкам, которые увидела в нижней части страницы. — На что это похоже?

Мэллори наклонилась и нахмурилась.

— Похоже, нижнюю часть страницы заворачивали. — Как и я, она перевернула ее туда-обратно. — Но я не вижу продолжения страницы. Хм, — произнесла она и провела пальцем по планшету, что-то напечатав. Она прочитала информацию на экране, а потом перелистнула в начало книги, проверив титульный лист.

— Черт возьми, — проговорила она и посмотрела на меня. — В рукописи есть развороты — более крупные страницы с иллюстрациями, которые завернули, чтобы те поместились в рукопись. Наподобие рекламных объявлений в журнале. Но их убрали из оригинальной рукописи, чтобы их можно было продать отдельно. Их обнаружили в 1987, а это более ста лет спустя после того, как был напечатан этот экземпляр «Гданьской».

— Это объясняет, почему их здесь нет. Известно, что на них изображено?

Она снова посмотрела на экран и покачала головой.

— Их не оцифровывали. — По ее лицу расползлась медленная улыбка. — И ты не поверишь, где они. — Она посмотрела на меня. — Они в долбанном Чикагским Университете.

ЧУ был практически моей альма-матер, местом, где я работала над своей докторской по Английской литературе в ту ночь, когда на меня напали. В ту ночь, когда меня превратили в вампира.

— Наверное, в Специальном Хранилище Исследовательского Центра. Там они хранят все старье.

Она снова проверила планшет и кивнула.

— Ты права. Как бы нам на них взглянуть?

— При обычных обстоятельствах, — произнесла я, вспоминая свою магистратуру, — нам бы пришлось делать официальный запрос в центр, чтобы просмотреть документы. Нам бы выдали пропуск, и штатный сотрудник принес бы документы. Но даже если предположить, что библиотека все еще открыта, учитывая эвакуацию, на это потребуется время. — И все это делается в дневное время.

Мэллори выругалась.

— Вот и все? Нам не повезло?

Нет, — подумала я. — Не в том случае, если бы я была готова туда вернуться. Не в том случае, если бы была готова открыть дверь, которую закрыла больше года назад и с тех пор больше не открывала. Но какой у меня выбор?

— Нет, — ответила я и отодвинула стул. — Удача пока не отвернулась от нас. Пока нет.

Глава 20 ТРИПЛИКАТ

Я сказала Мэллори, куда собираюсь, и попросила ее сообщить остальным. Мне нужно было это сделать, и я боялась, что струшу, если сперва поговорю с Этаном. Если бы я признала страх, то мне пришлось бы с этим бороться.

Это будет своего рода возвращение домой, только не совсем приятное. Всего несколько месяцев назад я встретилась лицом к лицу с Логаном Хиллом. И хотя университет находился примерно в полутора километрах от Дома, теперь я не ходила в библиотеку, где провела так много вечеров до нападения. Я не общалась со своими профессорами, кураторами. Не общалась со своими друзьями с кафедры Английского. Мне нужен был полный разрыв.

Это не помешало вине тяжелым, холодным грузом улечься в моей груди.

Перед входом в библиотеку ждал высокий и худощавый мужчина с темной кожей и короткими волосами, внушительные бетонные стены библиотеки поднимались по обе стороны от нас.

— Мерит, — произнес он с улыбкой. — Давно не виделись.

— Привет, Пэкс.

Пэкстон Леонард не был моим коллегой; не совсем. Он привратник, один из немногих мужчин и женщин, кому доверяют доступ к самым ценным документам в Чикагском Университете. Я провела много времени в центре, просматривая рукописи для моей диссертации, поэтому мы подружились.

Он протянул руку, и мы неуклюже обнялись.

— Ты не звонишь, не пишешь.

— Знаю, — ответила я. — Прости.

— Не то, чтобы мы со своей стороны особо старались. — Он помолчал. — Нам… неловко из-за всего этого.

Я кивнула.

— Мне тоже.

— Но мы в курсе происходящего — следим за новостями. Ты проделала довольно долгий путь. От книг до мечей.

— Я никогда не предполагала, что мне придется совершить такой переход, — ответила я и позволила улыбке коснуться моих губ. — Но вроде все получилось.

Он улыбнулся.

— Рад это слышать.

— Как поживает твоя семья?

— Хорошо! — ответил он с ослепительной улыбкой. — Мама с Говардом наконец поженились.

— О, Боже мой! Когда?

— В июне, — ответил он, расплывшись в улыбке. — Он все продолжал делать предложения, и она наконец ответила «да». — Он заговорщически наклонился вперед. — Сказала, что сходила на папину могилу, поговорила с ним об этом, наконец получила его одобрение, и поэтому согласилась. А Аманда закончила первый курс медицинского института.

— Это здорово, Пэкс.

— Спасибо, Мерит. — Потом он решил сменить тему. — Я знаю, что ты спешишь, поэтому пойдем. — Он выудил ключи из кармана. — Чертовски просто попасть в библиотеку, когда ты единственный человек, оставшийся в Чикаго.

Он отпер дверь, и я вошла за ним внутрь. В библиотеке, как всегда, пахло бумагой. Книгами, картами, журналами, рукописями. Включая ту, которую мне нужно было увидеть.

— Не хочешь рассказать мне, зачем мы это делаем? — спросил он, когда нажал на кнопки сигнализации, и мы зашли в лифт.

— Я хочу посмотреть на развороты «Гданьской Рукописи».

Его темные брови взлетели вверх.

— «Гданьской Рукописи»? Зачем? Там же одна бессмыслица.

— Там не бессмыслица. В ней есть смысл, и она зашифрована. Ее расшифровали при помощи магии.

Он моргнул.

— Ты серьезно?

Я кивнула.

— Абсолютно. Короче говоря, мы думаем, что Сорша использует «Гданьскую Рукопись», как своего рода магическое пособие. И если ты поможешь мне ее достать, я могу познакомить тебя с женщиной, которая это выяснила. — Я ухмыльнулась ему. — И вы вдвоем сможете подробно описать ее поворотное открытие.

Свет в его глаза был очень знакомым — оживление академическими открытиями.

— Мерит, я согласен на сделку, — ответил он и царственно вытянул руку, когда двери лифта снова открылись.

К сожалению, у сделки были свои ограничения. Он не позволил мне войти в помещение, где хранились документы. Поэтому я с нетерпением ждала, расхаживая по коридору центра, пока он искал страницы.

Наконец он вернулся с большой коробкой из кремового картона, которую отнес к столу. Он вытащил из кармана хлопчатобумажные перчатки, надел их и открыл крышку коробки.

Внутри, укрытые, несомненно, листами консервационной бумаги, лежали несколько сложенных листов кремовой бумаги.

— Развороты «Гданьской Рукописи», — сказал он. — Как ты и просила.

Я улыбнулась. Он говорил эти слова — или что-то похожее — много раз во время моего пребывания здесь и, вероятно, много раз после.

— Полагаю, ты не позволишь мне сделать их копии.

— Черт, нет, — ответил он. — Не хочу подвергать их воздействию такого света. — Но он улыбнулся и указал на маленькую комнату. — Но мы можем оцифровать их и распечатать. Они все равно в очереди на это, так что я в действительности делаю университету одолжение.

Мне этого было достаточно.

***

Этан расхаживал по кабинету, когда я вошла, остальная часть команды сидела за столом для совещаний, просматривая страницы рукописи. При виде меня он повернулся к двери, и его затопило облегчение.

Он шагнул ко мне.

«Ты должна была сказать мне, куда собираешься».

Я кивнула.

«Знаю. Но я боялась, что струшу».

Он улыбнулся и заправил волосы мне за ухо.

«А ты струсила?»

Я подняла папку и самодовольно улыбнулась.

«Нет».

— Ты их достала? — спросила Мэллори, подходя ко мне.

— Все сорок, на всякий случай. — Я вручила ей папку. — Я еще даже не просматривала их — просто смоталась туда и обратно. И когда все закончится, у тебя состоится встреча с библиотекарем.

Она улыбнулась.

— Ты устроила мне академическое свидание?

— Да. Тебе понравится Пэкс.

— Только чтобы не слишком сильно понравился, — проговорил Катчер из-за стола для совещаний.

Она прижала папку к груди.

— Не беспокойтесь, мистер Белл, — произнесла она, сжав мою руку, прежде чем вернулась к столу. — Хорошая работа, вампирочка.

— Спасибо, ведьмочка. — Я оглянулась на Этана. — Мне, наверное, нужно переодеться. — Я все еще была в джинсах, и мне нужно было что-то гораздо более прочное для сегодняшних событий.

Этан проверил время.

— У тебя двадцать минут.

У бессмертных так мало времени. Разве это не иронично?

***

Я сделала выбор в пользу кожи. Надела хорошие сапоги. Завязала волосы в хвост, чтобы не лезли в лицо. Кинжал засунула в сапог, катану повесила на пояс. Мое обручальное кольцо ощущалось новым весом на руке, и я посмотрела на него в зеркало, улыбнувшись блеску металла, напоминанию о моей бабушке. Напоминанию о семье и о том, что стоит защищать. Пришло время защитить мою собственную, и на этот раз со мной будет моя семья. Во всяком случае, ее сверхъестественные члены.

Я спустилась вниз и застала Этана за его рабочим столом, Мэллори и Катчер сидели за столом для совещаний. В комнате был слабый гул магии, что, как я надеялась, было хорошим знаком.

Этан разговаривал по телефону и кивнул.

— Спасибо, — произнес он спустя мгновение и повесил трубку. Он поднял взгляд и осмотрел меня. — Что ж, Страж. Ты выглядишь свирепой.

— Я свирепа, — ответила я. — Я выгляжу готовой сразиться с сумасшедшей и, вероятно, пристрастившейся к магии колдуньей?

Он склонил голову и дал мне серьезную оценку.

— Несомненно. Хотя тебе, пожалуй, нужно поработать над свирепым взглядом.

Я одарила его таким взглядом.

— Как этот?

— Продолжай над этим работать, — ответил он, затем встал, обошел свой стол, приподнял мне пальцем подбородок и внимательно посмотрел на меня. «Ты в порядке?»

«Я в норме», — пообещала я ему. «Мне станет лучше, когда с ней будет покончено. С кем ты разговаривал?»

Он прислонился к столу, скрестил руки на груди и улыбнулся.

— С Морганом, мой любопытный Страж. Он предложил любую помощь, какая нам может понадобится.

— Хорошо, — ответила я, кивнув. — Что ты ему сказал?

— Он на всякий случай отправит в Грант-Парк десяток вампиров. Еще десяток вампиров на всякий пожарный сюда. — Этан улыбнулся. — И он будет с ними, с мечом в руке.

— Хороший мальчик, — произнесла я. — В конце концов, он может стать достойным Мастером.

— Скрестим пальцы, — ответил Этан. — Тебе удалось раздобыть лодку?

Он не знал, что я хотела попросить об этом Джонаха — и не знал, где располагается штаб Красной Гвардии — но все же в его глазах был нездоровый блеск.

Я покачала головой.

— Не смогла связаться. Если я не получу быстрый ответ, то мы останемся без лодки.

— У нас есть другие планы эвакуации, — сказал Этан. — Даже если нам придется плыть, то мы свалим с этого острова.

— Если гавань замерзла, то мы можем просто пройти по озеру. Но я возьму на заметку твою идею.

Триумфальный крик Мэллори прорезал комнату, как нож, проходящий через глазированный торт.

— О да! — провозгласила она, подпрыгнув, чтобы дать «пять» своему мужу.

Мы подошли к ним.

— Вы все выяснили? — спросила я. — Уже?

Мы перешли к столу, где Мэллори разложила страницы по группам в два ряда, по четыре или шесть листов в каждом.

— Потребовалось извернуться и кое-что переставить, — ответила она. — Когда развороты оторвали от основного текста, их еще и перемешали друг с другом, поэтому нам пришлось их перебирать. — Она указала на шесть страниц прямо перед нами. — Это развороты со страницы Эгрегора.

Мы с Этаном, нахмурившись, посмотрели на страницы. В отличие от основного текста рукописи, эти страницы состояли в основном из рисунков пером, бумага и чернила давно обесцветились, даже на ярких цветовых оттисках в центре. Но если рисунки должны были что-то символизировать, я этого не поняла. Они были похожи на беспорядочные каракули без легко узнаваемого земного шара и человеческих фигур, которые мы видели на главной странице.

— Мне ничего не разобрать из-за ужасной манеры писания Портного, — сказал Этан, подбоченившись, пока просматривал страницы.

— Он бы явно не получил награду за рукописание, — согласился Катчер.

— Портной явно не хотел, чтобы кто-то работал с его гримуаром, — сказала Мэллори. — Иллюстрации работают по тому же принципу, что и слова; им нужен такой же перевод. Но нужно расположить их в правильном порядке.

— Моя очередь, — произнес Катчер, а затем встряхнул руками, готовясь. Он протянул руку и повернул страницу в правом верхнем углу на девяносто градусов по часовой стрелке. Потом он повернул страницу в нижнем левом углу на девяносто градусов против часовой стрелки, сделав символ в воздухе над рядом изображений.

Как и в случае с текстом, штриховые рисунки начали перестраиваться сами по себе — не только прерывистые линии меняли размер и положение, но и весь рисунок перестраивался, собирая себя в целое, пока в воздухе мягко вибрировала магия.

И от того, что там было изображено, комнату накрыла тишина.

Там была искра со страницы Эгрегора, а рядом с ней то, что выглядело как сложное расположение алхимических символов. А после этого, предположительно созданная влиянием алхимии на волшебный дух Эгрегора, была изображена большая форма, похожая на животное, которая нависала над спящей деревней. Искра Эгрегора смотрелась практически точкой в центре его широкого и шероховатого лба.

— Она собирается дать Эгрегору физическую форму, — тихо проговорила Мэллори.

— Мы говорили, что она хочет оружие, — сказал Катчер. — Кого-то, кто будет сражаться за нее. Мы были правы.

— Как она смогла это сделать? — Голос Этана был напряженным от беспокойства.

— Это действительно было умно, — ответила Мэллори. Она перешла к следующему ряду изображений, переместила их в разные позиции и сотворила еще один символ. На этот раз линии перестроились в массу облаков над той же деревней.

— Она сделала это при помощи погоды? — спросила я, придя в замешательство.

— Не погоды, — ответила Мэллори. — Это случайность. — Она посмотрела на нас. — Мы думали, что облака над «Тауэрлайном» — это теплопоглотитель — что она вытянула все тепло из города, и поэтому поменялась погода, застыли озера, и все в таком духе. Но что такое тепло на самом деле?

От понимания глаза Этана расширились.

— Это энергия.

Мэллори коснулась своего носа.

— И вампир догнал. Это не теплопоглотитель, или не его главная цель. Это энергопоглотитель, потому что именно ей и является тепло — эффект солнечного излучения и все такое. Она хотела получить всю эту энергию, — Мэллори указала на животное, — потому что ей нужно сотворить грандиозную магию.

— Хорошая работа, Мэллори, — произнес Этан. — Это чертовски хорошая работа. Она хочет материализовать Эгрегора и тянет энергию, чтобы сотворить эту магию. Какую форму она выберет?

— Этого, — ответил Катчер, — мы не можем сказать. Заклинание не указывает форму. Она может выбрать любую, какую только захочет.

— Единорога? — спросила я.

— Или болотного монстра, шерстистого мамонта, белого медведя, грифона, — сказала Мэллори. — Ей просто нужно что-то, что сможет удержать магию Эгрегора и его сознание.

— Выходит, мы встречаемся с ней на Северном Острове, — произнес Этан, прошагав до книжных полок, а потом вернувшись обратно, — а она приведет монстра для сражения с нами.

— Либо она явит его позже, — сказала Мэллори. — Она может захотеть сотворить магию перед нами — немного повыделываться. И если она это сделает, у меня есть кое-что, что может помочь.

Она протянула руку и подняла что-то маленькое и круглое.

— Пудра «Color Bomb»? — спросила я, прочитав золотистую надпись сверху.

— Это регулятор. Как в машине. Я состряпала его, пока Мерит ездила в кампус.

— Регулятор? — спросил Этан. — Как выбранный чиновник[81]?

— Как регулятор оборотов, — ответила Мэллори. — Как в машине, только он для магии. У меня было не особо много времени, но, как предполагается, он должен ограничить количество энергии, которую она использует за один раз. Это может помешать ей собрать достаточное количество силы, чтобы материализовать Эгрегора.

Даже Катчер выглядел впечатленным.

— Как ты до этого додумалась?

Она улыбнулась.

— Вы не захотите слушать полный процесс, который отклонялся от темы, но я додумалась до этого на девичнике. Ну, отчасти. Я думала о том, каково это — ездить с водителем, и задалась вопросом, что если бы Этан снабдил свою машину каким-нибудь регулятором, чтобы Броуди мог ездить только на разумной скорости, типа, в целях безопасности. И тогда я подумала: «нет, это может помешать, если ему нужно будет быстро от кого-то смываться, и это нехорошо». А потом я начала думать о других видах регуляторов или о том, что действует как регуляторы — например, как духовки могут нагреваться только до определенных температур, и о производстве товаров, быстро выходящих из строя, и почему карандаши именно такой длины, какой есть, а не какой-нибудь другой, потому что они прослужили бы дольше.

— Твой разум — странный маленький лабиринт, — сказала я.

Она ухмыльнулась.

— Иногда хаотичность приходится кстати. Не всегда, но иногда бывает.

— Отлично придумано, — произнес Этан. — Ты очень хорошо мыслишь. Это дает нам еще одну линию обороны. — Он посмотрел на Катчера. — Тебе нужно рассказать Чаку, а он должен предупредить ЧДП.

— Понял, — ответил Катчер, доставая свой телефон.

Этан посмотрел на часы, этим мы часто занимались в последнее время, а потом поглядел на меня.

— Отойдем на минутку, Страж? — спросил он, а затем повел меня в другую часть комнаты. Когда мы туда добрались, он внимательно посмотрел на меня, между нами воцарилось молчание, полное невысказанных слов. Но это было неподходящее время для их высказывания, говорить о будущем, которое вдруг стало казаться таким неопределенным. Не с полудюжиной человек в комнате.

— Ты не будешь рисковать своей жизнью.

— Я не буду необдуманно рисковать своей жизнью.

Изогнулась бровь.

— Это максимальная уступка, на которую ты готов согласиться, учитывая, что мы собираемся сделать. И я говорю то же самое тебе. — Я ткнула в него пальцем. — Никакого самопожертвования ради других.

— Разве это не то же, что делаешь ты?

— Нет. Потому что мы с Мэллори обе собираемся победить. И, надеюсь, Сорше победа не достанется. Не в этот раз.

— Сир. Страж.

Мы оглянулись. В дверном проеме стоял Малик, на его лице была хитрая улыбка.

— Думаю, вам лучше выйти сюда.

Мы не стали задавать вопросов, но пошли за ним к входной двери, Мэллори и Катчер следовали за нами.

На лужайке стоял десяток вампиров, каждый из них в футболке «Вечерней Средней Школы», десяток членов Красной Гвардии. Они носят футболки, чтобы идентифицировать себя на операциях.

Насколько я знаю, члены КГ единственные, кто знает, что символизируют футболки. Хотя это может измениться, если Дом увидит их всех вместе здесь. И особенно вампира, который стоял перед ними, золотисто-каштановые волосы которого развивались на ветру.

— Мама дорогая, — пробормотала я, когда Джонах подошел к нам, а потом кивнул Этану и мне.

— Джонах, — поздоровался Этан.

— Этан.

— Что вы здесь делаете? — Мой голос был едва ли шепотом. — Это совсем не похоже на деятельность секретных агентов.

Улыбка Джонаха была озорной.

— Мы делаем свою работу, — ответил он так спокойно, как будто мы обсуждали погоду. Может, не конкретно эту погоду, но погоду в целом…

— Мы пришли помочь.

— Помочь? — У меня возникли проблемы с осмыслением всей этой ситуации. — Вы получили мои сообщения?

— Да. Прости, что не перезвонил. — Он улыбнулся. — Я подумал, что будет быстрее, если мы просто придем.

— Мы — Красная Гвардия, — промолвил Джонах достаточно громко, чтобы его мог услышать каждый вампир в Доме. — Мы существуем, чтобы охранять Дома и их вампиров, оберегать их. — Он поглядел вниз на меня. — И пришло время нам выйти из укрытия и по-настоящему подтвердить нашу репутацию.

Я была поражена. Я прочитала им довольно жесткую лекцию о том, чтобы они заставили свою организацию что-то значить, вместо того, чтобы разглагольствовать о высоких идеалах и тайных встречах. Но я на самом деле не ожидала, что они последуют совету.

— Она из-за тебя лишилась дара речи, — сказал Этан.

— Почти невыполнимая задача, — произнес Джонах. Он шагнул вперед и протянул Этану руку. — Мы к вашим услугам.

— Мы этому рады, — ответил Этан, а потом посмотрел на остальных. — Ваша организация храбрая и благородная, и вы поступаете смело и достойно.

Некоторые из вампиров, кажется, оценили проявление чувств, как будто не были уверены, что это хорошая идея или что Этан не прогонит их со двора. Другие выглядели скептически. Это понятно, учитывая, что вся суть КГ заключалась в том, чтобы с подозрением относиться к Мастерам, не давать им притеснять Послушников.

Джонах кивнул и улыбнулся мне.

— Как я понял, ты искала лодку.

Вперед шагнул Люк, чтобы пожать руку Джонаху.

— Давайте обсудим детали.

Я все еще изумленно таращилась, когда Люк привел его во двор, начав оживленно разговаривать. Другие Гвардейцы — в том числе и те, которые особо невзлюбили меня в последний раз, когда мы встречались — признательно кивнули мне. Ни один из них не выглядел таким злым, какими они были, когда я читала им нотации. Но и особо дружелюбно никто не выглядел.

Это не имеет значения. Прямо сейчас мы не нуждаемся в друзьях. Мы нуждаемся в союзниках. А это совершенно разные вещи.

***

Я знаю всего шесть колдунов: Мэллори, Катчера, Пейдж, Соршу, Баумгартнера и Саймона, еще одну темную лошадку. В целом они все молодые, привлекательные и предприимчивые.

Мужчины и женщины, стоявшие в вестибюле Планетария Адлера[82], кажется, были совершенно другой породы. Среднестатистические жители Среднего Запада средних лет. Мужчины и женщины с темной и светлой кожей, на которых из-за холода были надеты пуховики, военная форма и весьма практичные ботинки. Я чувствовала себя расфуфыренной в своей коже и со сталью.

— Бюрократы, — прошептала Мэллори, когда мы двинулись к ним.

Это многое объясняло.

Штурмовая группа перенесла монитор в мраморный вестибюль, который освещался золотистым светом от люстр над нами. Они были позолоченными и старомодными, как и лампы на первом этаже мэрии. Остатки другой эпохи Чикаго.

— Ах, — произнес бледный мужчина среднего роста с седыми волосами и брюшком, выпирающим над поясом. На нем была военная форма и валенки, а также пуховик, который выглядел теплым, но не подходил для сражения. — Вы здесь.

Это был Аль Баумгартнер, глава Ордена.

Он подошел к нам, остальные в помещении воспользовались случаем, чтобы осмотреть нас. Их взгляды, исходя из того, что я видела, не были лестными. Я увидела, что, как минимум один из них закатил глаза, и задалась вопросом, считают ли они нас излишне «открытыми» сверхъестественными, ведь все они казались вполне себе «обычными» людьми.

Баумгартнер остановился и посмотрел на Катчера. У них были враждебные отношения, и хотя эти раны заживали, они все еще с настороженностью смотрели друг на друга.

— Белл.

— Баумгартнер.

— Давайте все подойдем поближе сюда, — сказал Уилкокс, подзывая нас к экрану. — Мы начинаем отсюда и заканчиваем тут.

«Неужели он действительно думает, что все будет так просто?» — мысленно спросил Этан. «Или он это говорит, потому что так нужно?»

«Мой дедушка рассказал ему, что планирует Сорша», — произнесла я. «Так что, вероятно, и то, и другое».

На экране отображался Северный Остров, планетарий в северной части, лагуна в южной. «Х» обозначалось место возле южной части на одной из выровненных насыпей, которую Армейский Корпус Инженеров изваял из грунта и камней.

— Это место, где она согласилась с нами встретиться.

Баумгартнер потянул свою нижнюю губу.

— Думаете, она выполнит это условие?

— Если она хочет действий, то придет туда, где будем мы, — ответил Уилкокс. — А именно там мы и будем. — Он посмотрел на меня, на Мэллори. — Вы будете.

— А где будете вы? — спросил Этан.

Он указал на точку вдоль бетонной тропы, которая окружала лагуну, место в воде.

— Здесь, и на всякий случай у нас на планетарии будут снайперы. — Он посмотрел на Баумгартнера. — Ваши люди будут здесь, защищенные щитом? — Он указал на точки у основания холма.

Баумгартнер кивнул.

— Она не узнает, что мы там.

— Будьте осторожны, — сказал мой дедушка. — Она более могущественна, чем кажется.

Одна из его колдуний вышла вперед, ее тон был злобным, что в значительной степени соответствовало выражению ее лица.

— Мы знаем, кто и что она. Мы устанавливали защитные заклинания. То, что вы не обучены бороться с ней, не значит, что мы не сможем с этим справиться.

— Это не проблема обучения, Симпсон, — произнесла Мэллори, и в ее голосе не было гнева. Просто усталость. — Ты слышала, что она собирается сделать?

— Что по твоему мнению она собирается сделать, — ответила Симпсон, закатив глаза. — «Гданьская Рукопись» не гримуар. Это чушь собачья, а ты ищешь в ней скрытый смысл.

— Сорша даже не обучена, — сказал Баумгартнер так, словно это могло быть какой-то защитой от магии. — Даже если рукопись имеет силу, то она бы никак не могла сотворить магию в таком масштабе. Наваждения, погода, ультиматум — все это ради шоу. Она рисуется.

Я посмотрела на каждого из них, на колдунов, которые отказывались верить, что мир не совсем такой, каким они его себе представляют, прописан не так, как они считают. Оттого, что они отказывались видеть правду и шли навстречу грядущей опасности, нарастал гнев. И этот гнев сопровождала жалость, потому что они живут в таких простых мирах, таких обусловленных их собственными предрассудками.

— Даже если я ошибаюсь, — строго произнесла Мэллори, ее глаза сузились до угрожающих прорезей, — вы бы предпочли подготовиться к худшему и быть приятно удивленными, или же просто явиться с вашим высокомерием и быть потопленными водой?

Колдунья закатила глаза.

— С тобой всегда какая-нибудь драма, Белл.

— Симпсон, — промолвил Баумгартнер. — Сосредоточься.

Симпсон прикусила язык, но снова закатила глаза.

— У меня есть регулятор, — сообщила Мэллори. — Небольшое заклинание, которое ослабит ее магию, не позволит ей придать Эгрегору физическую форму. Мне просто нужно подобраться как можно ближе, чтобы использовать его.

— Воспользуйся шансом, когда он предоставится, — сказал Уилкокс. — Давайте поставим ее на место. — Он указал на точку в музыкальном павильоне рядом с парком. — Машина, в которую ее посадят, будет здесь. Она магически и физически защищена, и готова выдвинуться в любое время.

— И вы на этот раз действительно сможете ее сдержать? — высокомерно спросил Баумгартнер, как будто именно он выложился по-полной в «Тауэрлайне». По существу, он не приложил ни малейшего усилия. Мое мнение о нем, до того, как зашла в помещение, и так не было высоким. А от этого оно стало еще хуже.

— Полицейские заверили меня, что смогут. Вы поможете нам ее туда усадить?

— У нас есть опыт сдерживания, — ответила Симпсон.

Я сомневалась, что это правда, и что она когда-либо «сдерживала» что-то более крупное, чем какая-нибудь птица или полевая мышь. Но не стала придираться вслух.

— Тогда давайте занимать позиции, — сказал Уилкокс, и мы пошли к двери, а потом снова на улицу в мороз.

— Ну, — произнесла я. — Все прошло так, как я ожидала.

— Гребаная бюрократия, — сказал Катчер. — Но да, собрание вполне оправдало ожидания.

— Да что такое со сверхъестественными и бюрократами? — спросила Мэллори.

— Подозреваю, что-то в их ДНК.

— Я сделала все, что могла, — сказала Мэллори, а потом посмотрела на Катчера. — Верно?

— Да. Ты можешь подсказать бюрократам лучшую идею, — произнес он, подмигнув. — Но не можешь заставить их ею воспользоваться.

Мэллори усмехнулась, что было его целью, и вступила в его объятия.

Этан приложил руку к моей щеке.

— Я люблю тебя. Будь осторожна.

— То же самое касается и тебя, — сказал Катчер Мэллори.

Мы обменялись краткими поцелуями, а потом посмотрели друг на дружку.

— Ты к этому готова? — спросила я Мэллори.

Она протянула руку.

— Давай следовать по дороге, вымощенной желтым кирпичом[83], — сказала она. И мы отправились на поиски Злой Колдуньи.

***

Мы шли по главной дороге острова до парка, перед нами следовали колдуны, по крайней мере, до тех пор, пока они не отделились, чтобы занять свои позиции. Этан с Катчером появятся из других направлений, хотелось бы надеяться, тайно. Люк, Линдси и Джульетта будут оставаться рядом с планетарием и ближе к берегу, на случай, если Сорша попытается сбежать к нему. К счастью, ЧДП подумал наперед и убедился, что снег и лед в основном очищены. Асфальт все еще оставался мокрым и скользским, но нам хотя бы не нужны лыжи и снегоступы.

— Что чувствуешь по поводу регулятора?

— Подошло бы слово «уверенность». Это не то слово, которое я выбрала бы, но оно определенно излагает суть.

Она поскользнулась в слякоти, и я схватила ее за локоть, прежде чем она успела грохнуться, помогая ей удержатся на ногах.

— А какое слово ты бы выбрала? — спросила я ее.

Она мгновение обдумывала это.

— Воодушевление?

— Мне нравится. Насколько близко тебе нужно подобраться?

— Как можно ближе. — Она достала пудреницу из кармана своего пальто. — Это помесь заклинания с алхимией. Я по заклинаниям; она по алхимии. Если не вдаваться в подробности, то это как утягивающее белье для магии. Втягивает всю ее внутрь.

— Ты просто чудо. И за год ты прошла долгий путь.

— Просто нужен отвлекающий маневр, и я буду готова. Мне нужно будет сосредоточиться — как на завершении заклинания, так и на том, чтобы она не узнала об этом. Поэтому мне нужно, чтобы ты взяла ее на себя.

— Это не проблема, — ответила я. Нам с моим клинком нужна была хорошая тренировка.

Она кивнула.

— Я дам тебе сигнал, когда буду готова.

Когда мы достигли холма, она нервно откашлялась.

— Не хочешь сделать ставку на то, как плохо все обернется?

Я поморщилась.

— Например, сколько людей умрут?

— Нет, это просто как-то мрачно. Скорее, обвинит ли нас Баумгартнер, когда все покатится к чертям?

Я провела в комнате с этим мужчиной десять минут и уже знала на это ответ.

— Разумеется, обвинит. Никаких ставок.

— Хм, — произнесла она и скрестила руки на груди. — Другие очевидные прогнозы — Сорша напялит совершенно неподходящий наряд. Она будет винить всех, кроме себя. Колдуны Баумгартнера либо будут совершенно не в состоянии добиться успеха, либо облажаются из-за какого-нибудь неуместного самомнения. — Она помолчала. — Мэр откажется брать на себя ответственность.

— Ты практически точно описала «Сверхъестественный Провал», — сказала я. — И ты во всем права.

Мы достигли дорожки, окружающей лагуну, и оценили место, где должны ждать Соршу.

— Как думаешь, она появится в облаке дыма?

— Злая Колдунья, — напомнила она мне.

И снова бинго.

***

Небо было ясным, а воздух холодным. Мы стояли на заснеженном холме в полной темноте, посреди плато около двенадцати метров в ширину. Холм был не очень высоким — наверное, метров шесть над уровнем озера — но возвышался достаточно, чтобы вокруг нас хлестал ветер.

На Среднем Западе стоял август, и остров должен был изобиловать звуками — стрекотанием сверчков, кваканьем лягушек, ритмичным пением цикад. Волны должны были накатывать на береговую линию, а ветер шелестеть пожухлой и засыхающей травой. Вместо этого мир был бесшумным.

— Она идет, — тихо сообщила Мэллори за час до рассвета.

Ей и не нужно было мне сообщать. Поднялся ветер, магия стала неприятно покалывать воздух, и раздался электрический щелчок, наподобие треска статического электричества.

«Она здесь», — сказала я Этану, неуверенная, достаточно ли он близко находится, чтобы услышать.

«Мы готовы», — пришел его ответ, и я сразу же почувствовала себя лучше. Я доверяла Этану свою жизнь — и не единожды. Я была рада узнать, что он здесь и готов, на случай, если…

— Защитные заклинания пробиты, — произнес голос Джеффа в устройстве связи. — Она приближается к вам, так что глядите в оба.

— Здорово постараемся, — ответила Мэллори, и мы вместе шагнули назад.

Все началось с небольшого тумана, пятна в воздухе перед нами, в то время, как мы наблюдали, как он сгущается и растет в третьекратном размере, как грозовое облако, набирающее силу. Но он не просто увеличивался в размере — он двигался быстро и рывками, продвигаясь вперед в одном направлении, потом увеличивался, отталкивался назад в другом направлении, увеличивался.

На мгновение я испугалась, что мы абсолютно неправильно поняли ситуацию. Что Сорша вообще не пришла, и вместо этого создала какого-то нового, прозрачного монстра, который убьет нас в таинственной тишине, как враг главного героя в романе Кинга[84].

Но как по щелчку пальцев туман рассеялся, являя Соршу, стоящую перед нами, с надменным выражением лица и дикими глазами.

На этот раз она выбрала брючный костюм, очередной ее любимый прикид. Изумрудно-зеленый шелк с асимметричным лифом, который закрывал одно плечо, оставляя другое обнаженным. Ее волосы ниспадали на плечи, а на висках в форме «X» крепились тонкие медные невидимки.

Я задалась вопросом, есть ли у нее стилист, кто-то, кто помогал ей собраться перед тем, как она пришла, чтобы уничтожить большую часть Чикаго. Или же она сидела в одиночестве в своем тайном убежище, где бы оно ни было, со шкафом, полным одежды, и сундуком с украшениями, и прихорашивалась в тишине. Прихорашивалась, чтобы сеять хаос и совершать убийства, женщина, у которой нет Бога, перед которым она могла бы ответить за содеянное.

— Линдси крышу снесет из-за комбинезона, — прошептала Мэллори.

— Скорее всего. А она что, не мерзнет?

— Может, из-за магии нет, — ответила она.

Она улыбнулась нам и сделала шаг вперед.

— Так, так, так. Полагаю, город Чикаго сделал свой выбор. Не то, чтобы тощая вампирша и маленькая сучка колдуна имели большое значение.

Я взглянула на Мэллори.

— Надо полагать, я — тощая вампирша?

— А я — маленькая сучка. — Она прищелкнула языком. — Прибегаешь к грубому языку — Сорша, серьезно?

— Очень грубо, — согласилась я, затем снова посмотрела на Соршу. — Мы здесь, — произнесла я, положив начало сырому сценарию, который мы наметили со штурмовой группой. — Ты говорила, что избавишься ото льда, если мы придем.

Ее улыбка была неубедительной.

— Думаете, все так просто? Особенно там, где меня поджидает множество колдунов? Во всяком случае, у вас есть немного смелости.

— И чего же ты хочешь? — спросила я.

— Вы двое, молящие о пощаде, стали бы хорошим началом. Вы поставили меня в неловкое положение. У меня был план, который мне пришлось изменить!

Эмоциональное развитие Сорши было как у подростка. А от этого она становилась гораздо более непредсказуемой.

Она сделала шаг вперед в босоножках, которые поблескивали золотом под кромкой ее комбинезона.

— Вы хоть представляете, как долго я работала над этой алхимией? Месяцы. И вы испортили все за одну ночь. — Она улыбнулась своей кошачьей улыбкой, которая сказала, что она готовится сообщить плохие новости.

— Но ничего, — произнесла она. — У меня новый план. Мне просто нужно чуть больше силы. — Она направила свой взгляд на Мэллори, ее глаза были оживленными и заинтересованными. — Ты неплохо подойдешь.

«Она хочет, чтобы Мэллори закончила то, что она начала», — сказала я Этану.

«Понял. Колдуны занялись своей магией. Значит, она хочет использовать ее».

Взгляд Мэллори сузился.

— Это из-за тебя я так утомилась! Ты использовала меня. Иссушала меня, как…

— Вампир, — закончила Сорша, переведя взгляд на меня. — Кое-что, что я состряпала на скорую руку. Потому что я настолько хороша.

— Это не привело в действие защитные заклинания.

Ее улыбка была слабой.

— Потому что это уже было там.

Часть Трояна, — подумала я. — Часть магии уже была в «Тауэрлайне», когда были наложены защитные заклинания.

— Но этого недостаточно, — сказала Мэллори, оглянувшись на облака, которые нависали над «Тауэрлайном», видимые даже оттуда, где мы находились. — Вот почему я здесь. Потому что на большом расстоянии этого не сделать. Тебе нужно, чтобы я была здесь, сейчас. Почему?

— Потому что есть еще кое-что, что необходимо сделать.

— Это включает в себя Эгрегора? Его материализацию?

Улыбка Сорши дрогнула. Она не ожидала, что мы продвинемся так далеко.

— Ага, — произнесла Мэллори. — Мы разобрались с «Гданьской» и твоим маленьким планом. Креативный, с учетом сложившихся обстоятельств, хоть и не очень отточенный. Слишком много этапов. Громоздко и неэффективно.

Лицо Сорши озарилось яростью, отчего покраснели ее щеки.

— Я его закончу, и ты мне поможешь.

— О, я так не думаю.

Сорша перевела свой холодный взгляд на меня.

— Ты поможешь мне, иначе я убью твою подругу вампиршу.

«Скажи им поторопиться», — попросила я Этана. «Потому что я — мотиватор Мэллори».

Но это не означало, что я не могу повеселиться. Я отщелкнула застежку на моей мече, обнажила его и крутанула. Он хорошо ощущался в руке, и приятно было снова его держать.

— Как насчет того, чтобы мы с тобой немного покружили, Сорша? Если, конечно, ты не боишься?

— Я тебя не боюсь.

Я подмигнула, поманив ее пальцем.

— Тогда, давай. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Первый огненный шар пролетел так быстро, что я даже не заметила, как она его бросила.

«Черт, она быстрая», — сказала я Этану и едва отскочила в сторону, упав на землю, когда надо мной пролетело желтовато-зеленое пламя. Оно попало в снег в трех метрах от меня и с сотрясаемым грунт звуком взорвалось, отчего снег подлетел в воздух на несколько метров.

«Быстрая и сильная», — поправилась я.

Я вскочила на ноги, выставив перед собой клинок, чтобы защититься от ее следующего залпа. Сорша просто закатила глаза и послала еще один залп в мою сторону. Я извернулась и резанула его, мою руку опалило, когда искра задела кожу, жаля острой болью. Огненные шары рассеялись, но оставили сальные следы на лезвие моего меча. Я провела плоской поверхностью меча по штанине, чтобы вытереть его.

— Ну же, — произнесла я. — Ты даже не стараешься.

— Я тебя ненавижу, — проговорила она, сделав шаг вперед. Я сдвинулась влево, пытаясь заставить ее сделать полный круг так, чтобы Мэллори оказалась за ее спиной.

— Ага, ты мне тоже не очень нравишься, — ответила я и двинувшись вперед, нанесла удар, лишь задев ткань на колене и проделав десятисантиметровую дыру в шелке. Я порезала ее бледную кожу, отчего воздух наполнился запахом ее крови. Мощной крови, поэтому мне пришлось заставлять себя не думать о ней.

Сорша вскрикнула и повернулась, ее волосы взметнулись вокруг лица. Она бросила в меня еще один огненный шар — сколько магии она скопила? — теперь ее глаза были дикими и расширенными. Она находилась слишком близко для броска; я резанула его катаной, но из-за этого в воздухе взорвались искры, поразив нас обеих.

Меня разрывало на части от боли, словно в каждый кусочек кожи, мышц и костей попала раскаленная шрапнель. Из-за ее интенсивности я потеряла опору и упала спиной на землю, зажмурив глаза, поскольку магия вызывала пульсацию на моей коже миллионом болезненных уколов.

— Ах ты сука! — завопила Сорша. Она все еще стояла на ногах, но ее брючный костюм теперь превратился в месиво из подпалин и дыр.

«Она прочувствовала магию на собственной шкуре», — сказала я Этану. Это был подходящий момент для атаки. Надеюсь, Мэллори сделает то же самое.

«Почти на месте», — ответил Этан.

— Эй, ты, — произнесла Мэллори, и голова Сорши резко повернулась к ней. Мэллори улыбнулась и бросила в нее пудреницу.

В то же время огненный шар осветил небо на своем пути к нам, посылая световую дугу над холмом и направляясь прямо к Сорше.

Я оглянулась. В исходной точке, где искры все еще затухали в темноте, стояла Симпсон в сиянии собственной магии, готовясь к очередному выстрелу. Ее лицо было полно решимости, наряду с самомнением женщины, которая не имела боевого опыта и была уверена, что сильнее, чем на самом деле является. И из-за этого она позволила Сорше увидеть себя — выдав свою позицию у подножия холма.

— Нет! — крикнула Мэллори, собирая свою магию и готовясь спуститься с холма к Симпсон, уже собравшей магию для выстрела, чтобы остановить все, что может бросить Сорша.

Но было слишком поздно.

Глава 21 ЧУДЕСА НАУКИ

Привлеченная светом, Сорша двинулась в сторону Симпсон. Пудреница упала на землю там, где милисекунду назад находилась Сорша, и распахнулась, заклинание бессильно разлилось по земле дымкой золотистого света. Сорша уже была в полутораметрах оттуда, направляясь к Симпсон.

— Симпсон! — крикнула Мэллори. — Беги!

Слишком упрямая, чтобы послушаться, Симпсон бросила еще один залп. Сорша отбила его, как раздражающее насекомое, а потом послала огненный шар в Симпсон. В то же самое время Мэллори метнула свой, но доработка пудреницы вытянула слишком много ее магии, и она потерпела неудачу.

У Симпсон, может, и были кое-какие магические навыки, но она была недостаточно изворотливой. Вместо того, чтобы уклоняться, она развернулась, словно собираясь бежать. Огненный шар попал ей прямо в спину, отчего она полетела в снег. Она упала с отвратительным шипящим звуком и не двигалась.

— Она убила ее, — проговорила Мэллори. — Убила ее.

И когда она ее убила, магическая маскировка колдунов ослабела, сделав видимой нить голубой магии теперь уже треугольной формы, которая вибрировала над ними. Она походила на жидкий неон и рассеянный голубой свет вокруг них. Теперь мы могли видеть их всех… и Сорша тоже.

«Нам понадобится План Б», — сказала я Этану, шагнув к Мэллори так, что мы встали в одну линию, противостоя Сорше. Но ее глаза и ее ярость в тот момент были направлены на трио колдунов, которые подняли нить в воздух и начали перемещать ее по холму. Я предположила, что это должно быть лассо, весьма буквальный способ поймать Соршу и передать в руки полиции.

Пудреница Мэлоори казалась более простой и утонченной по сравнению с этим.

— Они что, думают, будто она будет стоять на месте? — спросила я.

— Они думали, что останутся невидимыми, — ответила Мэллори. — Но да, это слишком проблематично. Что я могла бы им сказать, если бы они поделились этим со мной. — Она сформировала еще один шар и бросила его в воздух. И снова вхолостую.

И она была не единственной. Голубые вспышки начали прорезать воздух с другой стороны лагуны. Катчер, — подумала я с облегчением.

Над лагуной летали искры, пока колдуны сражались, в воздухе разливалась магия каждый раз, когда заряды сталкивались, поэтому небо над всем островом начало светиться от их дымки.

Сорша была сосредоточена на колдунах и продолжала продвигаться через слой снега высотой по пояс на другой стороне холма к долине, где лагуна отражала магию. Она приближалась к лассо, которое колдунам все еще удавалось удерживать над головами, но у них были проблемы с его стабилизацией. Оно тряслось и дергалось между ними, скорее как проводник под током, нежели лассо.

Сорша нацелила огненный шар в Баумгартнера, который отразил его своим зарядом. Но он потерял возможность удерживать лассо, которое зашипело и рассеялось в воздухе.

— Сдерживающее поле пало, — сообщила Мэллори в устройство связи.

Сведя непосредственную угрозу к минимуму, Сорша повернулась к нам и начала пересекать холм. Я толкнула за себя Мэллори, явно изможденную, и обнажила свой меч — и зубы — нацелившись на Соршу.

— Я брошу свой меч, если ты бросишь свою магию, — сказала я. — И у нас будет старая добрая рукопашка.

— Вы не могли просто дать мне то, чего я хочу, — произнесла она, сузив на нас взгляд, ее волосы растрепались и поднялись в воздухе, когда она собралась швырнуть очередной шар.

Мои нервные окончания все еще покалывало, но я сделала шаг в ее сторону. Все, что угодно, лишь бы отвести ее внимание от Мэллори.

— Я не имею привычки вручать мой город самовлюбленным колдуньям.

— Я покажу тебе самовлюбленную, — проговорила она и взмахнула рукой в воздухе.

Такой легкомысленный жест, в котором так много силы. В воздух выплеснулась энергия. Я заслонила от нее Мэллори, в полном смысле слова приняв удар на себя. Я коленями упала на землю, мои конечности тряслись от новой порции ни на что не похожей боли.

Мимо меня пронесся свет, заряд голубого огня, который попал ей в руку, он был выпущен Мэллори. Сорша прижала руку к ране и закричала от боли так, что, казалось, земля затряслась. Словно выстрел, загремел гром, когда небо рассекла молния того же тошнотворного зеленого цвета.

— Вы за это заплатите! — закричала она в небо. И когда она снова посмотрела на нас, ее губы зашевелились в каком-то безмолвном напеве. Она вытащила из кармана пучок того, что выглядело как шалфей, коснулась кончиком пальца его края и подпалила. Она провела им по воздуху перед собой, все еще двигая губами, и та же коварная магия собралась вокруг нас.

— Магия наступает! — сообщила я по устройству связи сквозь помехи, мой голос все еще был хриплым от боли, и понадеялась, что кто-нибудь меня услышит. — Приготовься. — К магии и монстру, которого она может создать, — подумала я.

Мэллори вскрикнула и съежилась на земле, зажав уши руками. А воздух вокруг нее начал светиться, гудеть от магии. Казалось, что от ее тела поднимался пар. Но это была магия — магия, которую Сорша тянула из нее мощью своего мерзкого пения.

— Мэллори! — произнесла я и обняла ее, защищая ее тело своим и закрывая ее руки своими на случай, если это поможет блокировать звук.

Мэллори снова закричала.

— Я здесь! — крикнула я сквозь треск силы Сорши. — И я помогу тебе. Просто сконцентрируйся! Не позволяй ей использовать себя!

Все тело Мэллори напряглось, и она начала трястись от прилагаемых усилий.

Я не знала, что еще сделать, как еще ей помочь в битве, которую она вела с собой, чтобы заблокировать магию и звук пения. Я начала напевать единственную мелодию, которая пришла мне на ум.

— Прости! — сказала я и выкрикнула слова, которые, как я надеялась, мне никогда не придется повторять: — Никогда тебя не покину! Никогда тебя не унижу![85]

— Мы нашли тигель, — сообщил Джефф, его голос потрескивал в наших наушниках. — Собираемся его уничтожить!

Они опоздали.

Сорша разожгла магию. Плотные завитки тошнотворно-зеленой силы начали формироваться в воздухе, кружась и разрастаясь, а затем полностью загородили ее собой. Воздух наполнился химическими запахами города.

Мэллори задрожала.

— Нет, — проговорила она. — Нет, нет, нет, нет, нет!

— Убирайтесь оттуда! — раздался голос в устройстве связи.

— Я тут, прямо тут, — сказала я, и она свернулась в клубок подо мной. — Ты сильнее, чем она. Никогда не убегу от тебя и никогда не брошу![86]

— Мерит!

— Сюда! — крикнула я, подзывая к нам Катчера и Этана. Они поднялись по склону холма.

— Сорша осушает Мэллори, — сказала я, когда Катчер поднял ее на руки.

Этан протянул руку и помог мне подняться.

— Я в порядке, — произнесла я. — Просто немного пошатывает. — Земля содрогнулась, посылая пульсацию по поверхности лагуны. — И это не помогает.

— К пункту эвакуации! — крикнул Этан, когда нас тряхнуло очередное сотрясение, а облако дыма и магии увеличилось еще больше.

Катчер стал с трудом спускаться с холма, снег разлетался в разные стороны, пока он пытался сохранить равновесие. Мы сделали то же самое, взявшись за руки, мое зрение было слегка расфокусировано, мы поскальзывались каждые несколько метров в снегу, который все больше таял.

По острову прошелся горячий и туманный ветер, неся запахи серы и дыма, и согрев воздух как минимум на десять градусов. По всему острову отдавался эхом треск, поскольку лед в Гавани Бёрнхэма начал трескаться от внезапного повышения температуры.

— Снег и лед тают! — сказала я. — Будьте осторожны!

Мы вернулись к дорожке, окружающей лагуну, когда темноту прорезал звук, что-то твердое и острое, клинок, натолкнувшийся на камень, этот звук отразился от стекла и стали города и повторился снова.

Он был громким. И раздавался близко. И казался очень, очень гневным.

Он снова заревел, и мы прикрыли уши руками, но рев все равно проникал сквозь преграду, яростный и резкий. Звук словно обернул когти вокруг моего сердца и сжал, и мгновение я не могла вздохнуть.

Сорша создала монстра Эгрегора. И ее монстр шел за нами.

— Я молю Бога, чтобы это оказался Крис Прэтт[87], едущий верхом на велоцирапторе[88], — проговорил Катчер.

— Не думаю, что мы настолько удачливы, — ответила я.

— Честно говоря, я не удивлюсь, увидев сейчас Четырех Всадников Апокалипсиса, — сказал Этан, сжимая мою руку в стальной хватке.

Последовало еще два пульсирующих толчка. И еще одна минута тишины — ужасающей тишины ожидания, блаженной тишины незнания, что за монстр нас поджидает.

Задрожала земля, когда он поднялся на вершину холма, яростно заревев.

Он двигался на четырех лапах, имел длинную, змееобразную шею и был покрыт блестящими черными чешуйками. Или мне показалось, что они черные. Они были настолько темными, что сложно было различить цвет, но они блестели в мерцающей радуге сияния, которое перемещалось, когда существо двигалось.

Его крылья были тонкими и жилистыми, покрытые темными и красными пятнами, с когтями на концах поддерживающих костей. Его тело заканчивалось длинным, кнутовидным хвостом, а над его телом поднимался пар, словно он вознесся прямо из глубин ада. Его язык, длинный и черный, был раздвоен, как хвост ласточки.

Я вытаращилась на него, мой мозг пытался возыметь действие над глазами, стремясь обработать то, что я видела.

Катчер достиг этой цели быстрее, чем я.

— Срань Господня! — проговорил он. — Она создала дракона.

***

Не было никакого огненного дыхания, по крайней мере, мы его не видели. Никаких средневековых девиц в остроконечных шляпах, никаких рыцарей в доспехах. Но то, что создала Сорша, бесспорно было похоже на дракона.

Мы просто вытаращились на него, пытаясь понять, что мы видим.

— Взять их! — крикнула Сорша.

Как только что родившийся олененок, все еще привыкающий стоять на ногах, дракон неуклюже двинулся вперед, споткнулся о бордюрный камень и повалился. Он снова встал на шатающихся лапах и расправил крылья, неуклюже и несинхронно взмахнув ими, все еще узнавая, как летать.

Наше внимание привлек глухой звук лодочного мотора, и все мы обернулись. Джонах вел лодку к южной части острова, маневрируя между пластами льда. На берег накатили волны, когда он подплыл, а потом подозвал нас.

— Залезайте!

— Вот и наш транспорт! — сказал Катчер. — Бежим!

— Увозите всех с острова, — крикнул Этан в свой наушник, когда мы побежали. — Она воплотила Эгрегора в дракона. Да, я сказал дракона, — повторил он на случай, если кто-то еще не видел, как монстр пробирается через Северный Остров.

Мы драпанули к катеру, шлепая по грязи на береговой линии, и забрались в лодку.

— Куда плыть? — спросил Джонах.

— Обратно на берег, — ответил Этан. — И там пришвартуйся.

***

Джонах взял курс на гавань, двигаясь настолько быстро, насколько это возможно, сквозь пласты льда, которые все еще плавали в воде, игнорируя знаки «ТИХИЙ ХОД», из-за чего другие лодки стали раскачиваться.

Внезапно настал теплый август. Я сняла куртку и засунула ее под сидение.

— Что, черт возьми, это было? — спросил Джонах.

— Дракон, — ответил Катчер. — Она создала проклятого дракона.

— Прекрати так говорить, — рявкнула Мэллори, подняв голову с плеча Катчера. — Драконов не существует.

— Я вполне уверена, что это был дракон, — сказала я.

— Драконов не существует, — упорно продолжала Мэллори, прищурившись посмотрев на меня. — Это точно не дракон.

— Ты можешь называть его пушистым кроликом, если тебе от этого лучше, — произнес Катчер. — Но это не изменит того, что мы только что видели.

— Драконов не существует, — повторила Мэллори. — А еще, батарейки почти… — Ее глаза закатились.

Катчер поймал ее до того, как она свалилась на палубу.

— Сели, — закончил он.

Дракон поднялся, посылая крыльями в воздух снег, лед и грязь, и взмыл в небо, пролетев сорок метров, прежде чем снова коснулся земли, делая очередной разбег.

— Преимущество, — произнес Катчер. — Дракон из него никудышный.

Он снова попытался, на этот раз добравшись до вершины планетария. Купол лопнул, когда он уселся на него, хватаясь когтями за стальную конструкцию между панелями. Ему пришлось потрудиться, чтобы сохранить равновесие, и для поддержки он захлопал крыльями, их кончики ударялись о купол, отчего сыпалось еще больше разбитого стекла.

— Хотя это может и не иметь значения, — проговорил Катчер.

— По крайней мере, мы знаем, какую форму она выбрала, — сказала я. — Возможно, мы сможем это использовать — поискать в «Гданьской», посмотреть, оставил ли нам Портной какую-нибудь подсказку, как его уничтожить.

Джонах подъехал к причалу. Этан выпрыгнул первым, взял трос, который ему протянул Джонах, и привязал катер. Мы все выбрались из лодки, Мэллори была на руках у Катчера, и побежали к Солидэрити-Драйв, улице, которая разделяла пополам полуостров от аквариума до Северного Острова.

Мы добежали до улицы, увидев фургон Омбудсмена и массу людей, выбегающих из аквариума — вероятно, костяк состава, который остался, чтобы заботиться о живой природе.

Люк, Линдси, Джульетта и члены Красной Гвардии в своих футболках «Вечерней Средней Школы» выводили людей с полуострова в город, в том числе и прихрамывающего Баумгартнера, который отказывался от любого предложения помочь.

— Какого черта произошло? — спросил Джефф, подбежав к нам.

— Симпсон, — ответила я. — Ей моча в голову стукнула, и она кинула в Соршу огненный шар, из-за чего разрушилось заклинание сокрытия. О, а потом Сорша материализовала Эгрегора в виде дракона.

— Ты в порядке, Мэл? — спросил он, наклонив к ней голову.

— Сорша крадет ее магию, — ответила я, когда Катчер передал ее Джеффу. — Отнеси ее в фургон, и пусть остается там, пока мы не закончим.

Джефф не стал отвечать, просто кивнул и побежал обратно к фургону.

Я посмотрела на небо, на часы, и подсчитала, что у нас где-то полчаса до того, как встанет солнце, и все мы поджаримся до хрустящей корочки.

Дракон снова взлетел, на этот раз он оставался в воздухе при полете от планетария до Аквариума Шедда[89]. Когда он приземлился, я смогла разглядеть силуэт Сорши у него на спине, сидящей у основания шеи наподобие ковбоя, ее светлые волосы развевались на ветру.

Дракон приземлился на стрельчатый купол аквариума, отчего по бокам посыпалась плитка, разбиваясь о землю.

А потом он повернулся в нашу сторону.

— Я им займусь, — сказал Катчер, притянув столько силы, что по его коже забегали искры. — Иди ко мне, говнюк.

Он оттолкнулся, прогибая купол и разбрасывая камень со сталью. В воздух брызнула вода, когда он сломал резервуары внизу. Дракон заревел и нацелил на нас свои рептильные глаза, пронзительно крикнув, когда начал резко спускаться.

Спустя мгновение Катчер вытянул руку, голубая искра превратилась в шар. Он приготовился и бросил его вперед, и тот пронесся, как звезда в ночи. Он попал дракону в бедро. Но вместо того, чтобы ранить его, впиваясь в чешую и плоть, он, сдвинувшись, отскочил и метнулся обратно к нам почти также быстро, как его бросил Катчер.

— Ложись! — крикнул Катчер, дернув меня за подол футболки, чтобы потянуть на землю.

Огненный шар пролетел над нашими головами, взорвавшись позади нас. Мы подняли головы и увидели, что из окна здания аквариума валит дым.

— Вот дерьмо, — проговорил Катчер. — Полагаю, это не сработает.

— Что, черт подери, произошло? — спросила я.

— У него отражающая чешуя, — ответил Катчер. — Магия отскакивает.

Может, это и было небольно, но огненный шар явно не поднял ему настроение.

«ВЫ НЕ МОЖЕТЕ МНЕ НАВРЕДИТЬ».

Это был даже не звук, скорее гул в воздухе, глубокий басовый тон, каким-то образом разбитый на слова, которые мы могли понять.

— Мама дорогая, — проговорила Линдси, с открытым ртом уставившись на летучего дракона, который кружил над нами, ища место, где приземлиться. — Скажите, что еще кто-нибудь это слышал.

— Поздоровайся с Эгрегором, — сказал Этан и взглянул на Катчера. — Что теперь будем делать?

— Может, мы и не в состоянии навредить дракону огненными шарами, — произнес Катчер. — Но мы можем ранить всадницу.

Я поняла, что он выдохся. Он был не в лучшей форме, выстрелы были не совсем точными. Но дракон, даже защищенный от огня, был довольно пугливым. Он заревел от взрывающихся искр, во что превратился один из зарядов Катчера.

Заряд попал Сорше в ногу, и она закричала от безумной боли. Дракон заревел вместе с ней, и мы прикрыли уши от ужасного, резкого звука. Затем он взмахнул крыльями, поднялся в воздух и исчез в слабеющей темноте.

Глава 22 ВЕСЫ ПРАВОСУДИЯ

Мы торопились к рассвету и добрались до Дома как раз вовремя, чтобы запереть дверь, прежде чем солнечный свет прорвался через двор.

Мы проснулись и выяснили, что город оттаял, и не было никаких сообщений об очередных наваждениях, по крайней мере, согласно «Трибьюн». С другой стороны, помимо временной заморозки города, Сорша убила колдунью. Она создала дракона, который убил двух людей и ранил пятерых в центре города, не говоря уже о почти разрушенных двух любимых зданиях города.

Мы не смогли сделать ничего, кроме как подстегнуть Соршу закончить то, что она намеревалась сделать все время — создать свое новейшее летающее оружие.

После заката кабинет Этана походил на раздевалку проигравшей команды. Никаких улыбок или шампанского. Только сверхъестественные, кровь, черный кофе и угрюмые лица.

— Что ж, — произнес мой дедушка из дверного проема, — тут довольно мрачно. — За ним вошел Джефф в футболке Омбудсмена.

Я подняла голову со своего места на полу, где начищала свой меч маслом и рисовой бумагой. Магия Сорши жестоко с ним обошлась.

— Мы сочувствуем сами себе, — сказала Мэллори с дивана, где она лежала с ногами на коленях Катчера.

— Почему?

— Посмотрите газеты, — ответила Мэллори.

— Я согласен, что прошлую ночь нельзя назвать победой, — произнес дедушка, садясь в одно из мягких кресел в зоне отдыха.

— Выпьете, Чак? — спросил Джефф, а затем взглянул на Этана, указав на холодильник в книжной полке Этана. Этан, который проверял контракты за столом для совещаний, кивнул, подойдя к нам.

— Воды, пожалуйста, — ответил мой дедушка. — На улице стало душно. Очень влажный воздух. — Он бросил долгий взгляд на Мэллори. — Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше, — ответила она и подняла запястье, на котором висело то, что походило на браслет дружбы с маленькой золотой подвеской.

— Защитные чары, — произнесла она. — Весьма похожи на оберег Мерит. Не подпускают плохие чары.

— Не дают Сорше больше выкачивать ее магию, — сказал Катчер. — Хотя понадобится время, чтобы она вновь пришла в хорошую форму.

Мэллори указала на зеленый напиток на кофейном столике.

— А тем временем он заставляет меня пить скошенную траву.

Катчер закатил глаза.

— Это капуста, и она тебе полезна.

— Не понимаю, каким образом, — произнесла она, и я поморщилась за нее. Это выглядело как скошенная трава.

— Есть какие-нибудь признаки дракона? — спросил Этан, когда Джефф взял бутылку воды из холодильника и принес ее моему дедушке.

— Нет, — ответил дедушка. — По всему городу расставлены патрули. Никаких его признаков ни здесь, ни в Висконсине, ни в Мичигане, ни в Индиане. Ведется патрулирование озера Мичиган, и в воздух подняты вертолеты.

— Она вернется с ним, — сказал Катчер.

— Несомненно, — ответил мой дедушка, открыв бутылку воды и сделав глоток. У него на лбу выступили бисеринки пота. — Расскажите все подробности, — произнес он, и мы поведали ему обо всем, что видели на Северном Острове.

— Ты думаешь, вы оказались там, чтобы она смогла использовать твою силу? — спросил мой дедушка Мэллори.

Мэллори кивнула.

— Даже с поглотителем энергии она считала, что у нее недостаточно силы, чтобы материализовать Эгрегора. — Она посмотрела на меня, ее глаза были полны эмоций. — А Мерит выступала в роли мотиватора на случай, если я не стану сотрудничать.

Я кивнула.

— Прошлой ночью она очень хорошо постаралась над кражей магии.

Она помолчала, моргнула, а потом посмотрела на меня.

— Ты Рикроллнула[90] меня?

— Ага, — ответила я. — Чтобы заглушить часть ее пения. Ты довольно плохо его переносила. Это помогло?

Она обдумала это.

— Думаю, да, немного.

— Тогда прости, но мне плевать.

— Выходит, она собрала всю эту энергию и ждала удобного случая, чтобы дать Эгрегору физическую форму — материализовать его в дракона, — сказал мой дедушка.

— Агамс, — ответила Мэллори.

— Магического Трояна в Эгрегора, — произнес Этан. — А Эгрегора в дракона.

— Типа того, — ответила Мэллори.

— А дракон, — произнес дедушка. — Что мы о нем знаем?

— На данный момент не так много, — ответила Мэллори. — Мы знаем, что теоретически он выполняет ее команды.

— Теоретически? — спросил мой дедушка, и в его глазах возникло беспокойство.

— Это монстр, созданный из совокупности бесчувствия множества чикагцев. Он зол и обижен, а она довела магию до конца в спешке. Я бы сказала, что он, как минимум, непредсказуем.

— Значит, у нас в Чикаго дракон и всадница с характером, — произнес дедушка.

— Сейчас для жителей Чикаго дерьмовое время, — сказала я. — Но для средневекового ученого время отличное.

Они все посмотрели на меня.

— Я просто говорю, — произнесла я и немного сгорбилась. — Мы читаем рукописи о драконах — где их бояться, сражаются с ними. Есть драконы, изображенные на полях, украшенные золотым цветом. Драконы повсюду. Вы действуете, полагая, что они вымышленные, пытаясь понять, что они из себя представляют. А оказывается, они могут быть не такими уж и вымышленными.

Этан улыбнулся.

— Ты сражаешься с монстрами уже больше года, и только сейчас подумала об этом?

— Я думала о других вещах, — указала я. — Включая тех монстров, с которыми я сражалась.

— И говоря о рукописях и сражениях, — произнес мой дедушка, посмотрев на Мэллори, — полагаю, вашей рукописи нечего предложить?

— Если Портной и написал, как бороться с неиствующим Эгрегором, — ответила Мэллори, ее голос омрачился разочарованием, — то мы пока этого не нашли. Может, это потому, что там этого нет; может, потому, что мы не разложили чертовы развороты в чертовом правильном порядке, чтобы привести в действие чертову магию. К черту Портного. — Она сердито направила указательный палец в воздух, как будто могла ткнуть его им в грудь. — К черту его и его рукопись.

— И Соршу, — произнес Джефф.

— И к черту Соршу! — согласилась Мэллори, снова нацелив палец.

— Выпей-ка еще травки, — сказал Катчер, протягивая ей напиток. — Ты снова начинаешь злиться от голода.

Она лишь зарычала.

— Хоть я и поддерживаю ваше мнение, — произнес Этан, подойдя и сжав плечо Мэллори, — теперь у нас есть полный текст и два лучших чертовых колдуна в стране, если не в мире. Вы сможете это сделать, и мы к вашим услугам.

Это в нем говорил Мастер, лидер, наполняя его голос уверенностью. И я надеялась, что он прав.

— А между тем, — произнес мой дедушка, — есть ли шанс, что сможем воззвать к его разуму? — Именно такую тактику он предпочитал. — Он может думать, общаться, верно?

— Мы сможем с ним поговорить, — ответил Катчер. — Но сможем ли уговорить его изменить свои намерения? Это кажется маловероятным, особенно, если он находится под ее властью.

— И мы знаем, что чары с огненными шарами не работают, — сказала я. — А что сработает?

— Самый большой капкан на медведя в мире? — спросила Мэллори. — Огромный слонобой? Замораживающий луч?

— Превосходные идеи, Хитрый Койот[91].

Мэллори зарычала.

— Наверное, тебе лучше перевести ее с капусты на шоколад, — предложила я.

— А мы можем его дематериализовать? — спросил Джефф. — Превратить обратно в Эгрегора?

— Даже если бы могли, — произнесла Мэллори, — мы все равно останемся с очень злым Эгрегором, и это вернет нас туда, где мы были вчера — со слишком большим количеством магии в Чикаго. Мы должны полностью его уничтожить.

Зазвонил телефон моего дедушки, прерывая любые последующие вопросы.

— Я действительно не хочу, чтобы ты на него отвечал, — сказала я, уже зная, зачем ему звонят, что за монстр снова нас ждет.

— Это моя работа, — ответил он, а потом встал и прошел в угол комнаты, тихо заговорив в трубку. А когда он вернулся, выражение его лица было мрачным. — Он вернулся.

***

Он не просто вернулся. Он взгромоздился на Водонапорную Башню[92], согласно фотографиям, что уже гуляли по Интернету, сделанным людьми, которые либо были слишком неудачливы, оказавшись внизу, когда дракон вернулся, либо достаточно глупы, чтобы разыскать дракона и сделать фотографии.

Моему дедушке звонила не мэр. Это был Артур Джейкобс, детектив и друг в органах.

— Восемьдесят процентов города эвакуировано, — сказал он. — Мэр приказала всем, кто остался, занять ближайшие укрытия. ЧДП приводит приказ в исполнение. Теперь ситуацией «руководит» Национальная гвардия.

— Она ничему не научилась, — проговорил Катчер, слова прозвучали жестко от гнева. — Она попыталась применить человеческую стратегию к сверхъестественной ситуации и потерпела неудачу. Ее одурачил Орден, и они потерпели неудачу. Со всем уважением к нашим мужчинам и женщинам в форме, но что будет делать Национальная гвардия? Они не могут использовать реактивные самолеты. Дракон может и летать, и ходить. Он может уклониться от всего, что они в него запустят. Если они поднимут в воздух самолет, она собьет его и убьет всех, кому не повезет оказаться под ним. В конечном итоге они направят на город ракеты и уничтожат его в процессе.

— Я подозреваю, что они будут использовать бронетанковую технику, — сказал мой дедушка. — Попытаются разобраться с ним на земле, чтобы сдержать сопутствующие потери, по крайней мере, насколько это возможно.

— Значит, они прикатят танки на Мичиган-Авеню? Обстреляют из минометов Водонапорную Башню? При таком раскладе она тоже уничтожит большую часть города, и для чего? Так дракона не уничтожить. Им нужна наводящаяся магия.

— Она решила — или выбор уже сделан за нее — что совместный человеческо-сверхъестественный подход не эффективен. Что прошлая ночь закончилась провалом, потому что были вовлечены мы.

— Прошлая ночь закончилась провалом, потому что она привлекла не тех людей.

— У нее была магическая проблема, и она искала магическое решение, — произнес мой дедушка. — Проблема только увеличилась…

— И покрылась чешуей, — вставил Джефф.

Дедушка кивнул.

— Поскольку это закончилось провалом, она пошла другим путем.

— Мы остаемся дома, — произнесла я, — а она отдает город мужчинам и женщинам с пушками.

— Что-то вроде того, — сказал дедушка. Он встал, бутылка воды все еще была у него в руке. — Полагаю, нам нужно идти.

— Идти? — спросил Джефф. Он выглядел несчастным, разочарованным тем, что мы не станем вступать в бой.

Улыбка моего дедушки была унылой, но непреклонной.

— Если мы хотим вмешаться и попытаться исправить эту глупость, нам лучше отчалить до того, как приедет ЧДП. — Он посмотрел на меня, на Мэллори. — Она нанесет столько ущерба, сколько сможет, так быстро, как только сможет, потому что хочет вашего внимания. Дайте его ей и обезвредьте ее.

Он пошел к двери, а все мы уставились ему вслед.

— Так вот от кого твоя жена унаследовала решимость, — произнес Катчер, вставая.

— Видимо, да, — ответил Этан и взглянул на меня. — Страж, твой меч готов?

— И рвется в бой, — ответила я. — Поехали.

***

Люк, Линдси и остальные останутся в Доме на случай, если Сорша попытается напасть. Мой дедушка отвезет Катчера в центр города на фургоне. Они представители власти, поэтому шансы, что их остановит ЧДП, были малы.

А что касается нас… у нас была скоростная машина. Этан, Мэллори и я втиснулись в «Ауди R8», которую по моему убеждению Этан купил потому, что боготворил Железного Человека[93]. Какая бы ни была причина, она была прекрасна и быстра. Шансы, что ЧДП попытается нас остановить, были высоки. Шансы, что нас поймают? Меньше.

Мы хотели, чтобы Мэллори — со своими магическими навыками — поехала с нами на место, поэтому Джефф вызвался остаться в Кадогане и помочь с разворотами. Мэллори предварительно перевела страницы, поэтому ему было поручено переставлять их, как кусочки паззла, пока магия не встанет на место. Это было неидеальное решение, но это лучший вариант, которым мы располагали.

Из-за таяния снега в городе было сыро, но дороги были сухими, а ночь ясной. Это была идеальная ночь для поездки на спортивном автомобиле с шестью сотнями лошадей под капотом. Люди были достаточно осторожны в отношении дракона, поэтому на улицах было относительно пусто (для Чикаго), и мы добрались до центра в разумные сроки (для Чикаго). Тем не менее, мы избегали главных дорог и выбирали закоулки, и не видели ни одного офицера или солдата.

Их мы обнаружили в центре города, ставящих ограждение вокруг Мичиган-Авеню к северу от реки, поэтому мы припарковались за несколько кварталов и встретились с моим дедушкой перед зданием «Карбид и Карбон»[94] с его темным гранитом и золотистыми вкраплениями, которые блестели под уличными фонарями.

— Не расчехляйте оружие, — сказал он, — и говорить буду я.

Мы пересекли мост к ограждению на Огайо-Стрит, где он побеседовал с двумя солдатами, стоявшими за замаскированными машинами.

Помимо их на Мичиган-Авеню машин не было — за исключением танка, припаркованного в центре авеню двумя кварталами дальше, его орудийный ствол был направлен на монстра, который, само собой, балансировал на зубчатом куполе на вершине белой каменной водонапорной башни. Дракон нашел свой замок.

Он показал свой значок, и последовал тихий разговор, прежде чем он указал на нас. Потом разговор продолжился, и дедушка вернулся.

— Мы в деле? — спросил Катчер.

— Нет, — ответил он, в его глазах было разочарование. — Сверхъестественным не разрешено находится в окрестностях из страха, что Сорша использует их так же, как использовала колдунов прошлой ночью.

— Сорша не использовала Симпсон, — сказала Мэллори. — Она взяла над ней верх.

— Думаю, это подробность, в который они в настоящий момент не заинтересованы. Их задача заключается в том, чтобы сбить дракона, и они собираются сделать это так, как умеют.

— Они еще не открывали огонь, — произнес Этан.

— Они ведут переговоры с Соршей. Они не хотят начинать уничтожать имущество, ведь снаряды этого танка разрушат здания.

Катчер покачал головой.

— Это не сработает. Слишком много оружия для центра Чикаго. Если они надеются, что у нее есть совесть, или что она свалит благодаря этому оружию, то они обречены на разочарование.

— Они должны попытаться, — сказал мой дедушка. — Это парадигма…

Его следующие слова заглушил самый громкий грохот, который я когда-либо слышала, рокот, который эхом разнесся по Мичиган-Авеню, и у меня в груди заколотилось сердце, как будто оно пыталось выбить себе путь наружу.

Улицу заполнил дым, вместе со звуком падающих камней и стекла. Все, кто был у ограждения, застыли, взглядываясь в дым, чтобы удостовериться, что танк попал в цель.

У меня звенело в ушах в течение пяти секунд, которые понадобились, чтобы выпустить следующий снаряд в воздух. На тот момент мир был подернут дымкой, и мы не видели даже конец квартала.

Послышался глухой звук, скрежет металла и жалобный визг чего-то, что двигалось к нам.

— В сторону! — произнес Этан, оттянув нас с дедушкой назад, когда мимо нас пролетел танк, приземлившись прямо на площади перед зданием «Трибьюн», из его орудийной башни валил дым.

Дракон бросил танк метров на восемьсот по Мичиган-Авеню.

Солдаты у ограждения побежали вперед, чтобы помочь тем солдатам, которые все еще были в танке, и пытались открыть люк башни.

— Танк промахнулся? — тихо спросил Катчер. — Или этот ста двадцати миллиметровый снаряд не дал результата?

Когда на улицах стали раздаваться вполне человеческие крики, мы решили, что это не имеет значения. Этан обнажил свой меч, полированная сталь блеснула в свете уличных фонарей.

— Есть большая вероятность, что меч не сможет сделать того, что не смог сделать танк, — сказал мой дедушка, когда мы приготовились помочь тем, кто кричал.

Выражение лица Этана было мрачным.

— Он не для дракона. Он для всадницы. — Он посмотрел на Катчера. — Сколько у тебя магии?

— У меня полно энергии, — ответил Катчер. — Вопрос заключается в том, что с ней делать.

Этан взглянул на Мэллори.

— Меньше энергии, чем у него, — сказала она. — Вчерашняя ночь меня истощила. И возникает тот же вопрос — что с ней делать.

Этан кивнул.

— Обрушить на Соршу. Ее можно ранить — мы видели это прошлой ночью.

— И тогда она, скорее всего, разозлится еще больше.

— Тогда она может совершить ошибку, — произнес Этан. — В результате мы могли бы этим воспользоваться.

Дедушка кивнул и посмотрел на меня.

— Будь осторожна, — сказал он, а потом пошел поговорить с солдатами.

***

Будучи вампиром и изменившись уже как год, я видела много разного, смерть и радость, разрушение и возрождение. Но я никогда не находилась в зоне боевых действий. Я никогда не видела Мичиган-Авеню — Великолепную Милю[95] — всю в дыму и усыпанную камнями и стеклом, без людей под уличными фонарями.

Вот как наступит конец света, — подумала я. С разрушением и хаосом, и, за исключением криков людей, которых мы еще не могли видеть сквозь дым, тишиной, что казалась почти непроницаемой. Национальная гвардия двигалась в другом направлении, преследуя дракона по всему городу, надеясь на лучший выстрел; аварийные службы еще не добрались сюда. В этих зданиях, несомненно, были люди — там было полно многоквартирных домов, отелей. Но они со всей серьезностью отнеслись к приказу занять укрытия. Это, — догадалась я, — был эффект «Тауэрлайна».

Мы уже почти добрались до Водонапорной Башни, когда все увидели — тонкая башня была обрушена, как детские кубики. Дракон исчез, но крики стали громче.

Разве справедливо привести ребенка в это? В мир, который так легко разрушить, уничтожить? В мир, который уже уничтожен?

Среди дымки появились очертания фигур. Два мужчины и две женщины пытались освободить девочку из-под груды искореженной стали и кирпича. Либо дракон, либо танк вырвали кусок здания кварталом выше, оставив зазубренную дыру там, где был угол здания.

Она заметили нас и помахали фонариками.

— Тут ребенок застрял! Вы можете помочь?

— Это моя Тэйлор, — проговорила женщина, явно находящаяся в истерике, на ее грязном лице были следы слез, на руках она держала извивающуюся белую собачонку. — Мы собирались в бомбоубежище, как нам и велели, но Тутси вырвалась, и Тэйлор пошла за ней, и тогда взорвалась бомба. Она там, под обломками.

Это была не бомба. Это было орудие, выпущенное людьми, чтобы убить монстра, которого они не понимали. Но это не имело значения. Значение имела девочка, поэтому мы побежали к груде и присоединились к остальным, передвигая камни, осколки стекла и сталь.

— Давайте мы попробуем, — произнес Этан, указывая на меня. — У нас больше силы. — Мы вручили Катчеру наши зачехленные катаны. — Будь начеку, — сказал он Катчеру. — Сорша явилась, чтобы выманить нас. Она вернется и будет нас искать.

— Смотрю в оба, — заверил Катчер, поворачиваясь к нам спиной и сканируя взглядом улицу.

Когда мы забрались на эту груду, под нами сместились камни, и мы начали откидывать их в сторону. Камни были разорваны на куски, их края были острыми, как стекло, и каждый раз, когда мы убирали камень, осколки обдирали нежную плоть. Я уже делала это раньше — прорывалась сквозь камни в темноте, чтобы найти Этана, не уверенная, жив ли он еще.

Теперь он мой муж, мой напарник, борющийся за правое дело на другой стороне груды обломков.

Я услышала какой-то писк, повернулась в его сторону и перелезла по куче на другую сторону.

— Помогите. — Слово было произнесено еле слышно, но все же его произнесли. Тэйлор жива.

— Она здесь, — сказала я и начала быстрее выдергивать камни, бросая их за себя на асфальт, уже заваленный обломками сражения.

— Тэйлор! — закричала ее мать, опустившись на колени в завале, собачонка теперь была на руках у Мэллори. Она протянула руку и коснулась рук девочки. — Детка? Ты меня слышишь?

— Я застряла! — сказала Тэйлор. — Я в порядке, но застряла. Тут металлический прут. Какой-то большой металлический прут у меня на ноге. Я не могу его убрать.

Этан опустился на колени, взял фонарик, протянутый одним из людей, и заглянул в отверстие, где была зажата Тэйлор.

— Стальной прут, — произнес Этан.

«Мы сможем его передвинуть?» — мысленно спросила я.

Этан отодвинулся назад, оглядев гору обломков, которую мы еще не разгребли. Мы убрали много булыжников, но бетон над углублением, где лежала Тэйлор, был как минимум полтора метра в длину.

«Дело не в пруте», — сказал он. «Все из-за бетона, который прижал его к месту».

Я не собиралась сдаваться.

— Мэллори, — позвала я. — Нам бы тут не помешала умелая магия.

Она передала собачонку одному из людей, стряхнула с рук песок и достала из кармана маленький, потертый блокнот.

— Ладно, — пробормотала она. — Хорошо. — Она подошла к завалу, схватилась за сломанный прут арматуры и начала что-то царапать на пласте бетона.

— Господи, она творит магию? — Один из людей, которые просили нас помочь, подошел к Мэллори, при этом выглядя готовым вырвать арматуру из ее руки.

Катчер оттолкнул его.

— Она моя жена, и она на нашей стороне. Поднимешь на нее руку, и будешь отвечать передо мной.

Что бы он ни увидел в глазах Катчера, это заставило мужчину пересмотреть свою позицию, свое желание начать драку.

— Она на нашей стороне, — заверила я мужчину, подойдя к ним. — Сосредоточься на Тэйлор и не беспокойся о магии.

Я забрала у Катчера свой меч.

— Помоги ей, — сказала я и расчехлила его. Потому что у меня было плохое предчувствие, я знала, что произойдет, когда Мэллори активирует свою магию. И конечно же, ветер поменялся, и внезапно воздух разогрелся, и запахло серой, горячий ветер прошелся по центру города.

«Думаю, Мэллори только что набрала номер Сорши», — сказала я Этану.

«Действуем как можно быстрее», — сказал Этан.

«Двигайтесь еще быстрее», — произнесла я, сузив глаза осматривая улицу, небо, пытаясь что-то разглядеть сквозь пелену грязи, которая все еще цеплялась за влажность в воздухе. Очень жаль, что у драконов нет фар. Так его было бы легче обнаружить.

— Господи, — проговорил человек, и я резко завертела головой.

Мэллори стояла перед бетонным блоком, ее руки дрожали, когда она ладонями дотронулась до него, шевеля губами в этом бесшумном ритме, который, кажется, предпочитали колдуны. Катчер с Этаном поддерживали плиту с разных сторон, которая теперь была в полутораметрах над землей.

— Не Господи, — тихо проговорила Мэллори, для концентрации закрывшая глаза. — Просто играюсь с раздражительными бозонами Хиггса[96]. Самый старый трюк в книге.

— Кончайте пялиться, — огрызнулся Катчер на других людей, которые стояли рядом, ошеломленные, когда они с Этаном подняли бетон, — и вытаскивайте Тэйлор.

Выйдя из ступора, они бросились вперед. Один начал отбрасывать остатки обломков, которые придавливали Тэйлор; другой взял ее за руки и начал вытаскивать.

А потом мы услышали звук голоса в небе.

Сорши и дракона.

Я сделала шаг вперед, пытаясь определить их местоположение, но звук отражался эхом от зданий.

— Этан, — произнесла я, предупреждая.

— Я слышу. Уже почти все, Страж.

— Тэйлор!

Я оглянулась, когда люди вытащили щупленькую и грязную девочку из-под обломков.

Когда Этан с Катчером вернули бетон на землю, мать Тэйлор закричала и заключила девочку в неистовые объятия, обе они плакали, от слез появилось еще больше полосок на саже, в которой были вымазаны их лица.

— Тэйлор, Тэйлор, Тэйлор, — нараспев произносила ее мать, баюкая девочку, что рыдала у нее на руках. — Моя малышка.

— Это все из-за Тутси, — сказала Тэйлор. — Где Тутси?

— Она здесь, — ответил человек, который держал пушистую собачонку, неся ее к этой парочке, по крайней мере, пока та не прыгнула в руки Тэйлор. Тэйлор всхлипнула и сжала в объятиях собачонку, а ее мать обняла их обеих.

«Вот почему, Страж».

Я подняла голову, посмотрела на груду обломков и встретилась с Этаном взглядом.

«Вот почему ты идешь на риск, с любовью, с жизнью… с детьми. Потому что иногда ты их теряешь… а иногда нет».

Размышления прервал крик дракона — гневный и пронзительный.

— В укрытие! — закричал Катчер.

— Внутрь! — проговорил Этан, направляя людей назад через отверстие и в остатки здания, где их, по крайней мере, будет не видно.

Мы вышли на улицу: Колдун. Колдунья. Вампир. Вампирша.

— Всего лишь четыре умалишенных чувака против всего мира, — произнес Катчер, разминаясь.

— Им нужно снять о нас киношку, — сказала я.

Мэллори фыркнула.

— Очень мило, если ты думаешь, что он еще не написал компании с подобным предложением.

Дракон прорвался сквозь дымку, словно ракета. И даже после того, что мы видели прошлой ночью, шок от вида дракона, пролетающего мимо фешенебельных магазинов на Мичиган-Авеню, был практически примитивным.

Они прибыли ослабленными и истекающими кровью. Дракон был ранен, из зияющей дыры на боку текла кровь. Национальная гвардия попала в цель; просто этого было недостаточно. По правде говоря, я не знаю, кто изготовляет танковые снаряды, но вполне уверена, что они не просчитывали воздействие на гигантского летучего дракона.

— Фас! — последовала команда Сорши, сопровождаемая приторным импульсом магии.

Дракон повернулся и спикировал, но он тряс головой из стороны в сторону, словно пытаясь избавиться от магии и своей создательницы.

«БОЛЬ».

Он полетел на нас. Мы с Этаном увернулись, перекатились и поднялись с занесенными катаными, задев мечами темную, толстую чешую у него на животе. Звук был такой, будто металл скребется о металл, от трения в воздух полетели искры.

Не думаю, что мы нанесли хоть какой-то вред, но дракон снова завопил, когда полетел вперед, сделав дугу в небе, чтобы получить больше места для разворота. Но он ошибся в расчетах.

Его крылья задели здание, и он потерял равновесие и накренился вправо, скинув Соршу на землю. Этан вытянул руку, удерживая меня, когда она поднялась на нетвердые ноги.

Сегодня она сменила свой наряд, заменив комбинезон на изумрудное платье со струящимися рукавами, ее волосы снова были распущены. Я догадалась, что она пыталась подобрать наряд, подобающий Бойкой Драконьей Всаднице В Рабочем Режиме. Но вот разочарование, она не добавила остроконечную шляпу.

— Ты мой! — произнесла Сорша. — Под моим контролем и в моей единоличной власти. Ты склонишься передо мной и будешь выполнять мои приказы.

— Девушка слишком серьезно относится к своей роли Госпожи, — пробормотал Катчер. — Подробности в одиннадцать.

Я не могла оторвать глаз от того, как его крылья взмывают и опускаются, от радуги цветов, отливавшей на его чешуе при каждом ритмичном движении. Он был по-своему грациозен.

Дракон поднялся в воздух.

«ТЫ МЕНЯ НЕ СОЗДАВАЛА».

Улыбка Сорши была широченной, удовольствие очевидным. Ее высокомерие теперь было налицо.

— О, я создала тебя, — сказала она. — Я собрала разрозненное сознание всех, кого затронула моя магия, и создала тебя.

«ТЫ НЕ СОЗДАВАЛА», — проговорил он. «Я СУЩЕСТВОВАЛ. БОЛЬ И ГНЕВ СУЩЕСТВОВАЛИ. ТЫ ДАЛА МНЕ ЭТУ ФОРМУ».

— Сейчас ты здесь! — с раздражением заорала Сорша, подняв руки к небу. — И я тут все контролирую. Иди ко мне, — приказала она и указала на улицу перед собой, словно человек, дающий команду сесть непослушной собаке.

За командой последовала магия — гул волшебства, прошедший импульсом по воздуху, пятно темноты, окружившее его.

Дракон подлетел к ней.

Неуверенно, точно так же, как девочка делает свой первый осторожный шаг к лошади, Сорша шагнула вперед, зеленый шелк струился по ее телу с каждым взмахом крыльев дракона. Он лег на землю, из его широких ноздрей валил пар.

Дракон опустил нос, его тело было всего в полуметре от нее, он словно ждал ее команды, приказа двигаться.

Дракон открыл глаза… зеленовато-желтые и злые…

И раскусил Соршу пополам.

И потом, прожевав и проглотив, он покончил с ней.

Глава 23 ПОЛУНОЧНЫЙ ЗАБЕГ

Целых десять секунд мы таращились в шоке и молчании, глядя на то место, где стояла Сорша, наш страшный враг. Теперь наш враг был перемолот, и ею хрустели с отвратительным хлюпающих звуком, пока дракон дожевывал оставшиеся ее части, как корова, жующая свою траву.

— Она была нашим врагом, — промолвила Мэллори. — Но…

— Но мы бы посадили ее за решетку, — произнес Катчер. — А не сделали бы из нее корм для дракона.

Мы все посмотрели на Катчера.

— Я не стану извиняться за то, что желал ей смерти, хотя, полагаю, «быть прожеванной» — не самый притяный способ умереть.

Мы все оглянулись на дракона, который закашлял, а потом выплюнул одну из босоножек Сорши.

— Почему мне хочется смеяться? — спросила Мэллори.

— Потому что это ужасно и тревожно, и похлеще любой когда-либо написанной черной комедии, — ответил Катчер.

— Ага, — произнесла Мэллори.

Но комедия закончилась. Покончив со своей закуской, дракон поднял голову и сузил на нас свои рептильные глаза.

Он был порожден болью, гневом и страхом — горькими, отброшенными эмоциями людей и сверхъестественных, живших в Чикаго. И он не испытывал любви к тем, кто переполнил его муками.

«ВРАГИ», — проговорил он. «СТРАДАНИЕ». — А потом он ринулся вперед.

***

— Ведем его обратно к пушкам! — приказал Этан, и мы все вместе побежали по Пирсон, потом повернули на Мичиган, ведя дракона обратно к отрядам Национальной гвардии.

Мир начал подпрыгивать, когда дракон встал на лапы, тащась за нами по Мичиган-Авеню. А потом содрогание прекратилось, сменившись хлещущим ветром от крыльев дракона.

Он оторвался от земли, и у него было достаточно места, чтобы расправить свои крылья на Мичиган. А мы стали славной, открытой мишенью.

— Разделяемся! — крикнул Этан, когда мы подобрались настолько близко, что стали видны ограждения. — Бери Мэллори, и направляйтесь к реке. Мы побежим к озеру, попытаемся увести его от вас. Возвращайтесь в Дом.

Я чуть не перестала бежать, чуть не остановила Этана, чтобы сказать ему не вести себя глупо, что я Страж и охраняю его, а не наоборот.

«Я люблю тебя», — сказала я ему.

«Навеки», — ответил он, его глаза блестели. «Береги себя, Страж».

Я кивнула, схватила Мэллори за руку и потащила ее прочь с Мичиган, горячее дыхание дракона буквально преследовало нас по пятам. Мы побежали по переулку и прижались к стене здания, когда звук выстрелов отрикошетил от небоскребов.

Но потом я взглянула на Мэллори. Этан, Катчер и я обучались бою. Мэллори же нет, и она все еще боролась с истощением — и только что использовала магию, чтобы помочь Тэйлор. Она отставала от меня, поэтому гонка наперегонки с драконом не казалась выполнимым вариантом.

Я потащила ее в переулок и за мусорный бак. Он летает быстрее, чем мы бегаем, поэтому пешая погоня не пойдет никому из нас на пользу. Но, думаю, он слишком большой, чтобы залететь в переулок.

Мы присели на землю за стальным мусорным ящиком. Земля дрожала, когда дракон перемещался, заставляя воду дрожать и поднимая в воздух неприятный запах.

— Я и не думала, что все закончится именно так, — сказала Мэллори, вцепившись пальцами в мое колено. — Сидением на корточках в мусоре во время побега от ящерицы.

— Мы справимся, — прошептала я. Мы должны это сделать. Я не собиралась закончить как Сорша, буквально или фигурально. — Мы переждем, а потом найдем способ вернуться в Дом. Может, ты сможешь наколдовать нам какие-нибудь крылья.

— Не вопрос, — ответила она, но прикрыла рот рукой, когда дракон прошел мимо переулка, из-за его тяжелых шагов на нас сыпались грязь, сажа и кирпичная пыль.

Шаги становились тише, но мы подождали, пока снова не наступила тишина.

— Я проверю, — сказала я и встала, оторвав ее цепляющиеся пальцы с моей ноги и выглянув из-за мусорного бака.

Мир был темным и тихим, пыль от шагов дракона все еще оседала на улицу.

— Едва пронесло, — прошептала я. — Но я думаю, у нас все хорошо.

— Мерит! — закричала она, и я оглянулась. Лапа дракона — четыре защищенных покрытием черных пальца с полуметровыми черными когтями — влетела в переулок в сантиметрах от моего лица, пытаясь зацепить когтями.

Пытаясь найти нас, он ударился о стену, посылая звук раскалывающегося кирпича поверх крика Мэллори. Он нащупал мусорный бак и отпихнул его назад.

Мэллори поднялась на ноги, чтобы не быть раздавленной, и отпрыгнула с его пути в середину переулка, где он снова начал хватать лапой, пытаясь дотянуться до нас кончиками своих блестящих красно-черных когтей. Защитное покрытие другое, — поняла я, — на пальцах защита отличается от той, что на теле. Тоньше, более слабая, вероятно, потому что нужна гибкость. И может быть, только лишь может быть, ее можно повредить мечом…

«УНИЧТОЖУ».

— Ты точно не уничтожишь, — сказала я и, взмахнув своей катаной, нанесла удар. Хлынула кровь, она была такой же вонючей, как мусор в переулке.

Дракон заревел, отпрянул назад и поднял свою раненую лапу, споткнулся и упал на припаркованный позади него внедорожник, смяв машину.

Я поняла, что это наш шанс. Я схватила Мэллори за руку и потащила ее прочь из переулка.

— Мост! — произнесла я, разглядывая окрестности с другой стороны и заметив лестницу, которая вела к платформе надземки. Он никак не сможет протиснуться сквозь бетонную лестницу в тоннель. Там он нас не достанет. И при удачном раскладе мы сможем вернуться в Дом Кадогана.

«БОЛЬ».

Мы помчались через улицу, и уже поднимались на мост, когда дракон снова поднялся на ноги. Он добрался до башни в конце моста, длинными когтями цепляясь за каменную кладку, он махал крыльями, расшвыривая кирпич и камень.

Меня пронзил страх, сожаление о том, что веду Мэллори не туда, что приняла неправильное решение. Но нас преследовал дракон, а под нами была вода. Нам нужно продолжать бежать. Мы должны добраться до лестницы.

— Беги! — сказала я Мэллори, и мы понеслись по тротуару моста.

А потом перед нами начали мигать огни, и все дорожное покрытие стало вибрировать. Я оглянулась на реку, по которой ледокол — один из кораблей, посланных городом обеспечивать свободное течение реки — направлялся к озеру.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что происходит.

Это был разводной мост, проезжая часть дороги, которую можно развести посередине, чтобы пропустить высокие корабли, каждая сторона поднимается в воздух, находясь под воздействием силы тяжести огромных блоков на берегу.

Мост поднимался.

Корабль не мог остановиться, не протаранив мост. А это значит, что между нами и мостом выигрывал мост, даже при том, что мы все еще стояли на нем.

Я смотрела вперед на увеличивающийся разрыв между платформами, и поднимающийся наклон дорожного покрытия над водой. Я не знаю, насколько широка здесь река — тридцать метров? больше? — но разрыв между платформами моста скоро будет почти таким же широким, а платформы встанут почти вертикально.

Пронзительный крик дракона пробился через нерешительность. Он оттолкнулся от башни, его когти смели камни, когда он поднялся в воздух. Камни попадали на асфальт, как метеориты.

Мы не могли им помочь, иначе привлекли бы к ним внимание дракона. Прыжок в практически ледяную воду не казался хорошей идеей. Поэтому оставался только один вариант.

— Мэллори, нам нужно сваливать прямо сейчас.

— Вот дерьмо! — проговорила она, заработав руками, когда мы тронулись с места, и она устроилась сбоку от меня, тяжело дыша.

Но с каждым шагом наклон увеличивался, платформа медленно поднималась, поэтому нам пришлось бежать, наклонившись вперед, практически на носочках. И все это время разрыв расширялся.

— О, уже совсем скоро.

— Я могу это сделать, — сказала я ей. — Просто держись за меня. — Я схватила ее за руку. — Что бы ни случилось, не отпускай.

Вампиры и сила тяжести — друзья, — сказала я себе, сердце колотилось, ноги стучали по тротуару. — Вампиры и сила тяжести — друзья.

Пятнадцать метров.

Крылья дракона яростно хлестали позади нас, поэтому пыль и камни летели нам в спины наподобие крошечных пуль. Он приближался, жар его магически материализованного тела обрушился на нас, как беспощадное солнце, химический запах обжигал горло.

Мы с трудом поднимались все выше, продвигаясь к разрыву. Я почувствовала, как Мэллори замедляется — у нее не было моего биологического преимущества — но я крепко держала ее за запястье, таща вперед, в то время как решительно смотрела на финишную черту и разрыв, который увеличивалось перед нами.

Нам придется прыгать.

Если нам удастся добраться настолько далеко.

— Вот дерьмо! — выругалась Мэллори, и я почувствовала, как она рухнула вниз. Моя хватка разжалась, я обернулась; она упала на участке мокрой мостовой и стояла на коленях, пытаясь восстановить сцепление с дорогой, пыталась подняться на ноги, ища точку опоры носком ноги в кроссовке.

— Мэллори! — Я протянула руку, но она отмахнулась от меня.

— Я встаю! — сказала она. — Не останавливайся!

Я повернула голову назад к поднимающемуся мосту — чтобы проверить наклон, с которым сражалась — всего лишь на секунду. А потом она пробежала мимо меня, крича. Дракон догнал нас и попытался схватить ее; она уклонилась от его зубов, но кончик крыла зацепился за рубашку Мэллори и потянул ее вперед.

— Мэллори! — крикнула я, протягивая руку, когда лед охладил мою кровь.

А потом она улетела в пропасть.

Меня поглотила паника, холодный страх породил собственного дракона в моем животе, но я отмахнулась от этого, сосредоточившись на том, чтобы продолжить двигаться вверх по склону, теперь уже почти вертикальному.

Я вспотела, когда добралась до края мостовой. Я зацепилась локтями за край и посмотрела за него, увидев ее ногти, выкрашенные под радугу. Она ухватилась руками за одну из строительных балок моста.

— Мэллори! — крикнула я и протянула руку, когда дракон добрался до другого края моста, сгруппировался, уклоняясь от зданий на Уэкер, и повернулся, чтобы снова кинуться на нас. Нам нужно торопиться. — Дай мне руку.

Мэллори покачала головой, уставившись на свои пальцы, словно могла усилить их одной только силой воли.

— Я соскальзываю.

— Я не дам тебе упасть. — Но она была на добрых полметра ниже меня. Мне нужно подобраться ближе, а это означало, что я должна подползти к ней.

Я совершила ошибку, посмотрев вниз, увидев, как свет мерцает на воде очень далеко под нами. Я могла намеренно прыгнуть с довольно большой высоты — по крайней мере, на землю. Клубящаяся поверхность реки — нечто совершенно иное.

Со сверкающими во тьме глазами дракон метнулся к нам.

Я заставила себя игнорировать пустоту, нырнув под мостовую как раз вовремя, чтобы услышать, как когти существа скребут по асфальту, шум его крыльев, когда он снова поднялся.

— Ты когда-нибудь задумывалась, почему это называется мертвой хваткой? — спросила Мэллори, когда я опустилась на стальные балки.

По крайней мере, мост давал нам хоть какую-то защиту от дракона, который ревел где-то над нами, пришедший в ярость оттого, что мы испортили ему веселье.

— Я хочу сказать, ты держишься, потому что хватаешься за жизнь, верно? — Она сдула челку с глаз. — Разве это не должно быть жизненной хваткой?

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты становишься слегка чокнутой, когда находишься в смертельной опасности?

— Буду честной, — произнесла она истеричным тоном. — Это не в первый раз.

Моя нога соскользнула с мокрой стали, но я удержалась, так сильно сжав руки, что костяшки пальцев побелели на рейке.

— Мерит, о Господи, Мерит. Я соскальзываю.

— Я почти на месте, Мэллори. Ты отлично справляешься.

— Поторопись, Мерит. Пожалуйста.

Ее пальцы пропали, когда я наклонилась вперед — и мне едва удалось обернуть пальцы вокруг ее запястья.

Ей удалось сдержать крик, но я видела в ее глазах ужас.

— О, Боже, Мерит. — Ее ноги болтались над рекой. — О, Боже.

— С тобой все будет в порядке. Вспомни, насколько я сильная, — сказала я, удерживая приятную улыбку на лице. Но проблема была не в силе. Проблема была в воде. В скольжении моих сапог по мокрой от тающего снега стали, в скольжении ее кожи по моей из-за образовавшейся влажности.

— Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

— Я подтяну тебя на три, — произнесла я. — Раз, два…

Я не стала ждать трех. Я уткнулась пятками в конструкцию, а ногтями впилась ей в кожу, удостоверяясь, что, если мне удастся вытащить нас оттуда, она простит меня за причиненную боль. Я поднимала ее с каждым граммом силы, который только смогла собрать, таща до тех пор, пока она не оказалась рядом со мной.

Она уткнулась своей головой в мою.

— Я думала, что на этом все. Думала, что мне пришел конец.

— Ты думаешь, что я вот так запросто тебя отпущу? Нет уж, спасибо.

Она поцеловала меня в макушку, а потом сплюнула песок.

— Тебе нужно в душ.

— Ты тоже выглядишь так себе, подруга.

— Как грубо.

— То ли еще будет. — Я указала вверх. — Нам нужно забраться обратно на мостовую.

— А что потом?

Дракон взревел, и мост от этого содрогнулся.

— А потом мы уберемся к чертям под землю.

***

Мы дождались, когда дракон снова пошел на разворот, потом вскарабкались обратно на дорогу, где минуту посидели, свесив над асфальтом ноги. В конце моста все еще мигали огни, но корабль уже прошел. Они скоро опустят мост.

— Есть предложения? — спросила Мэллори.

— Есть, — ответила я, когда существо снова повернулось к нам. — Я не собираюсь кормить собой ящерицу. — Я положила ее руку себе на плечи, а сама обняла ее за талию. — Мы спустимся легким способом.

— Легким способом? — Она посмотрела на ограждения на Набережной, которые тянулись вдоль берега реки метрах в пятидесяти под нами. — О, нет.

— О, да.

Дракон пришел в бешенство от того, что мы выжили, его крылья гневно хлестали в воздухе, его крик был симфонией ярости.

— Держись, — сказала я. — И тебе, наверное, лучше закрыть глаза.

Она сделала три глубоких вдоха, как роженица.

— Вперед. Просто сделай это, пока я не передумала.

Я прижала ее к себе, сделала вдох и прыгнула.

В полете время протекало странным образом, поэтому казалось, что мы не прыгнули, а, скорее, просто шагнули вниз. За исключением крика в моем ухе.

Когда мы мягко приземлились, Мэллори приоткрыла один глаз и поглядела на свои ноги.

— Совсем не пострадали, — сказала я. — В отличие от моих барабанных перепонок.

Мэллори открыла оба глаза и посмотрела на меня.

— Мерит, — проговорила она с придыханием. — Да ты просто крутая.

— Не прошло и чертова года, как ты это поняла, — ответила я и не стала дожидаться ее ответа.

Дракон пролетел вдоль реки и попытался схватить нас, но не смог подобраться достаточно близко. Мы взбежали вверх по ступенькам и пронеслись через Уэкер, где я затащила ее в лестничный марш, когда дракон рухнул позади нас, щелкая зубами, по мере того как пытался протолкнуться в подземку, круша бетон и плитку с каждым движением.

Мы не останавливались, пока лестница не скрылась из виду, и встали, прижавшись друг к дружке, пока дракон не перестал кричать. Земля над нами дрожала, пока он искал нас.

— Ненавижу ящериц, — сказала Мэллори, стирая с лица кирпичную пыль, грязь и слезы.

— Ага, — произнесла я, глядя на заблокированный лестничный марш. — Я тоже.

***

Когда вернулись в Дом Кадогана, мы были все в крови, грязи и порванной одежде. И в отличие от прошлого раза, возле Дома были припаркованы транспортные средства Национальной гвардии, а солдаты с очень большими пушками стояли рядом с людьми, которых мы наняли охранять ворота.

— Могу предположить, что они обеспечивают безопасность на случай, если сюда прилетит дракон. Но это кажется… нереальным, — закончила Мэллори.

— Ага, — согласилась я.

Мы зашли внутрь и обнаружили Этана в его кабинете в чистых рубашке и джинсах. Он, Катчер и Малик проверяли свои телефоны, вероятно, задаваясь вопросом, где же мы.

Они подняли головы, когда мы вошли, благодарность на их лицах сменилась озадаченностью.

— Почему ты такой чистый? — спросила я Этана.

— Мы поймали попутку и поехали домой. — Он уставился на нас с Мэллори, осматривая очередную разорванную и грязную одежду. — А почему вы в грязи? — спросил он, убирая телефон и подходя к нам. — Что, черт возьми, с вами двумя случилось?

— За нами гнался чертов дракон по улицам проклятого Чикаго, — ответила Мэллори, пробираясь мимо мужчин к зоне с напитками. У меня было чувство, что она собирается хорошенько выпить.

Этан выгнул бровь.

— Долгая ночь, Страж?

Я протянула Этану свой меч, свои ножны, и пошла за Мэллори к бару.

— Выкуси.

Мэллори фыркнула, наливая спиртное в бокалы.

— Почему у двери вся эта охрана? — спросила я.

— Ага, — произнесла Мэллори. — Они не дают прорваться дракону или не выпускают вампиров?

— Последнее, — ответил Катчер. — Часть усилий мэра по сотрудничеству с Национальной гвардией и препятствованию обострения «ситуации». У Грея и Наварры тоже стоят солдаты.

Под Домом есть тоннели, по которым при необходимости мы сможем миновать охрану.

— Это бесполезный жест, чтобы успокоить ненавистников, — сказала я. — Что произойдет, если мы попытаемся туда вернуться?

— Нам отказали и велели оставаться дома, — ответил Люк. — Дом Грей пытался. Когда им пригрозили нацеленными пушками, он позвонил нам и сообщил о положении дел.

Я приподняла брови.

— И Грей нормально это воспринял?

Этан улыбнулся.

— Грей планирует свой следующий шаг.

— А Джефф? — спросила я, поняв, что его нет в кабинете Этана, а также нет ни рукописи, ни разворотов.

Катчер улыбнулся.

— Он в Библиотеке. Сканирует страницы и разрабатывает программу, которая будет подсчитывать все возможные схемы и делать прогнозы о том, какие из них наиболее вероятны.

— Он смышленый, — произнесла я, когда вернулась Мэллори, протянув мне бокал. Я выпила все одним глотком.

— И что мы теперь будем делать? — спросила Мэллори.

— Теперь, — ответил Этан с тяжелым вздохом, — мы будем наблюдать. И ждать.

***

Мэллори и Катчер присоединились к Джеффу. Остальные из нас собрались в актовом зале с остальными Послушниками Кадогана, чтобы наблюдать за перемещением дракона по городу.

Национальная гвардия продолжала обстрел, пытаясь загнать его поближе к озеру, наверное, надеясь, что на оставшуюся часть лета он улетит на север и станет проблемой Канады. Но это не работало. Дракона направить нельзя; он летит туда, куда хочет.

Поэтому Национальная гвардия поднялась в небо, послав против дракона «F-16»[97].

Это была еще одна ошибка.

Храбрость и тактика и близко не стояли с разумным монстром, который может летать, приземляться, бегать, укрываться и снова отрываться от земли. Людей переиграли, а Чикаго принимал на себя основную тяжесть их провала.

Послушники вокруг меня тихонько рыдали, когда на экране появлялись изображения города.

Бетон, сталь и стекло из разрушенных зданий заменили снег, который покрывал центр Чикаго. Над дюжиной пожаров в центре города поднимались столбы дыма. Колесо обозрения на Нэви Пир упало — или его сбросили — на возвышающее стекло Театра Шекспира[98]. Внешняя секция башни «Хэнкока»[99] была выдолблена, сплетение стали и проводов свисали с оставшейся части. Вершина здания «Ригли»[100] была снесена, а львы перед Институтом Искусств[101] валялись на улице, как сломанные игрушки.

Сражение несло разрушения по всему городу.

А дракон все летал.

Дракон был ранен, поэтому кровь была размазана по его телу и оставляла за ним след по всему Чикаго. Но это его не остановило. Его крылья остались невредимы, чего было достаточно, чтобы оставаться в воздухе. Дракон уселся на крышу «Тауэрлайна». Поскольку он не углубился в город, Мэллори предположила, что существо привязано к зданию — и его магическому источнику.

Дракон — Эгрегор — получил худшее от Чикаго, его гнев, страх и безнадежность. Но он также получил и какую-то часть его упорства.

Этан предложил обеспечить перевозку всех вампиров, которые захотят покинуть Чикаго. Никто не захотел. Уехать означало сдаться. Не то, чтобы оставаться было легче.

Наблюдать, как наш дом разрушает монстр, которого мы не знали как убить, монстр, который казался неуязвимым для человеческого оружия, было паршиво. Этан пытался внушить нам надежду, поддержать наше мужество, но наблюдая, как одно изображение разрушения сменяет другое, надежда угасала, оставляя печаль и оцепенение.

Я не была уверена, что Чикаго это переживет.

Я не была уверена, что кто-нибудь из нас это переживет.

— Как вы думаете, они поймут, что это не работает до или после того, как Нэви-Пир уйдет под воду? — спросил Катчер.

Репортаж переключился на телестудию.

— Сорша Рид была нейтрализована, а Национальная гвардия пытается увести существо из города, — сказала мэр, — и на данный момент у нас весьма оптимистичные прогнозы относительно их успеха. При этом вампиры остаются в своих Домах и не участвуют в текущих попытках сдерживания.

— Врага Народа Номер Один сожрал Враг Народа Номер Два, — поправил Люк. — Может, это всего лишь я, но мне кажется, это значит, что мэр ни хрена не нейтрализовала.

Умники из телевизора были склонны с этим согласиться. Они чихвостили мэра за то, что та не смогла обезопасить город — и вызвала еще больше разрушений в попытке убить дракона — и нас за то, что способствовали этому хаосу.

— Я не говорю, что это вина вампиров, — сказала женщина с начесом и измученным лицом. — Но существует опасность жизни в объединенном сообществе — что людей втянут в их внутреннюю борьбу. В их насилие.

Источая волны гневной магии, Этан оглянулся на Люка.

— Назначь пресс-конференцию. Пришло время нам самим высказаться.

Глава 24 ВПЕЧАТЛЕННЫЕ

Пока до рассвета не осталось пару часов, мы ждали, надеясь, что даже если Национальная гвардия не отпугнет дракона, то он уйдет сам на дневное время, как это было раньше.

На этот раз наши надежды не были тщетными. Его движения начали замедляться, каждый взмах крыльев, казалось, давался тяжелее, чем предыдущий. Последний раз пролетев над Чикагским Маяком, дракон скрылся в направлении восхода солнца. Но мэр не убрала солдат от Дома Кадогана.

Было уже поздно для нас, и рано для людей, но это не имело значения. Первая пресс-конференция, проведенная Домом Наварры больше года назад, привлекла их. И теперь, в первый раз, когда он согласился провести пресс-конференцию, город, наконец, выслушает Этана Салливана.

Представители журналов, Интернет-сайтов, радио- и телевизионных каналов, а также газет — в том числе и наш друг-оборотень Ник Брекенридж, который сотрудничает с «Трибьюн» — не собирались ее пропускать. Они собрались на лужайке Дома Кадогана. Этан стоял на парадном крыльце в костюме, сильный и могущественный, его поведение полностью отличалось от сверхъестественного эротизма Селины Дезалньер, которая старалась создать образ для своей пресс-конференции.

Этану не нужно было прилагать к этому усилия. Его сила была практически осязаема, его уверенность была непоколебима. Он играл в политическую игру в интересах мира. Теперь он собирается дать отпор.

На нем был элегантный черный костюм, рубашка на пуговицах и галстук темно-красного цвета. Малик, Люк и я стояли в костюмах позади него, по бокам висели катаны. Мы были представителями Дома Кадогана. И сегодня мы выскажем свое мнение.

— Дамы и господа, — начал он, и толпу так быстро накрыла тишина, что он с таким же успехом мог для этого использовать магию. Но в этом не было необходимости. Толпа была поглощена.

— Меня зовут Этан Салливан, и это мой Дом. Прошлой ночью Сорша Рид при помощи магии материализовала существо, которое терроризирует город. Как мы полагаем, благодаря сложной последовательности магии, инициированной Соршей при финансовой и политической помощи ее мужа-человека, Эдриена Рида, ей удалось сотворить физическую квинтэссенцию магической энергии. Эта энергия вызвала наваждения, которые затронули жителей Чикаго; холод был вызван сбором магии, поскольку она пыталась превратить эту энергию в дракона, который нанес удар по центру Чикаго.

Вероятно, удивленные получением ответов на магические вопросы, которые мучили город, репортеры начали выкрикивать Этану вопросы.

Совершенно невозмутимый, он проигнорировал их.

Мы втроем сдержали улыбки. Это был наш властный Мастер в его лучшем политическом проявлении.

— Не сомневайтесь, — произнес он. — Дракон был создан Соршей Рид, чтобы терроризировать этот город. И хоть она и мертва, в этом она преуспела. Город разрушает себя, пытаясь убить существо, которое явно защищено от человеческого оружия.

— В отличие от других, мы не будем обсуждать, кто виноват. Мы не будем говорить о неудачах и ошибках, потому что это ничего не решит, и потому что это отвлекает внимание от того, на чем его следует сконцентрировать — на виновнице этих преступлений. На женщине, чье самолюбие и эгоисточность привели к разрешению города. Мы хотим отметить, что разрушение, отчасти, было вызвано готовностью города верить людям, а не сверхъестественным, выражать почтение людям с богатством и властью, и обвинять других в своих неудачах. Такое отношение должно измениться.

— Чикаго не совершенен. Но Чикаго наш, и он был нашим на протяжении очень долгого времени. Мы защищали его, как только могли, и продолжим это делать. Мы не враги города. Мы — Чикагские вампиры. Человеческие пути решения этой проблемы не сработали. Когда вы будете готовы обсудить реальные возможности решения, вы знаете, как с нами связаться.

С этими словами он развернулся и зашел внутрь, оставив репортеров выкрикивать вопросы ему вслед.

Телефон Этана зазвонил еще до того, как он вернулся в свой кабинет. Он ответил, приподняв брови.

— Госпожа мэр. — Пауза. — Да. Мы сможем.

Звонок длился меньше минуты, а потом телефон снова убрали. Но улыбка на его лице выглядела чертовски хорошо.

— Мэр официально попросила нас прийти на помощь и разобраться с драконом так, как мы считаем нужным. ЧДП и Национальная гвардия ждут наших указаний.

Теперь мы можем начинать. И хорошо, ведь нам предстоит много работы.

***

Мы снова собрались с Командой Омбудсмена в Оперотделе, и атмосфера сильно отличалась от последнего раза. Линдси выбрала «Ненависть»[102] в качестве нашей музыки для подготовки, и атмосфера заставила всех нас почувствовать себя оправданными.

Приехали Скотт Грей с Джонахом, как и Габриэль с Морганом. Я задалась вопросом, не заглянет ли Клаудия, но она не из тех, кто привык помогать. Кроме того, мы еще не знали, что смерть Сорши сотворила с ее вновь приобретенной силой; она может быть не заинтересована в уничтожении дракона.

— И, — произнес Этан, когда все взяли кофе и расселись за столом для совещаний, — мы снова оказались здесь.

— И с полномочиями, — сказал Скотт, поднимая свою кружку за Этана. — Респект.

Этан кивнул.

— Это редкий и важный момент, и нам нужно извлечь из этого выгоду. Вот почему мы здесь собрались — чтобы составить план, как раз и навсегда решить вопрос с созданием Сорши Рид.

— Правильно, — сказал Гейб и поднял свою кружку. Полагаю, даже оборотням с фляжками иногда нужен кофе.

— В таком случае, — произнес Этан, — полагаю, у Команды Омбудсмена есть новости. И у одной их почетной помощницы, — сказал он, когда Мэллори, Джефф и Катчер вышли в центр помещения.

— Пульт? — произнес Джефф, и Люк бросил ему пульт от экрана. Джефф ловко его поймал и включил большой экран.

— Итак, Мэллори с Катчером выяснили, что колдун, который потратил время, чтобы объяснить, как материализовать Эгрегора, также может объяснить, что делать, когда все оборачивается плохо.

— Когда Эгрегор слетает с катушек, — сказал Гейб.

— Именно. Поскольку у нас мало времени, мы пропустим тонкости программирования. Достаточно сказать, что пока мы спали, программа проработала очень много комбинаций различных схем, которые разъясняют, как по существу уничтожить Эгрегора.

— Как схема «Лего»[103], но наоборот, — произнесла Мэллори.

— Вроде того, — сказал Джефф с улыбкой. — На Северном Острове мы выяснили, что магия практически отскакивает от чешуи дракона, и ее сложно пробить. По крайней мере, это отчасти из-за его природы, из-за того, что он — существо, рожденное магией. Также, как у вас есть бессмертие, а у оборотней сила, у Эгрегора есть определенная стойкость.

— Значит, нам не повезло? — спросил Морган.

— Не совсем, — ответил Джефф и поднял пульт. — Благодаря этому.

На экране появился белый меч, собранный из кубиков.

— Меч «Лего»? — спросил Скотт Грей, изогнув бровь.

— Не «Лего», — ответил Джефф с улыбкой и увеличил изображение. — Просто преображенный.

Этот меч был сделан не из кубиков; он был сделан из бумаги. Каждый «кубик» на самом деле был страницей разворота «Гданьской», аккуратно сложенных в эту новую форму.

— Компьютер нашел эту схему примерно спустя семь долгих часов, — сказал Джефф. — И когда вы посмотрите на картинку, открытую магией, и схему, то получите вот это. — Он снова поднял пульт.

На этот раз пиксельный меч заменил чертеж гладкого, двуручного меча с блестящим драгоценным камнем в центре его эфеса. Под мечом лежало разрубленное тело материализованного Эгрегора.

— Тут объясняется, как усилить меч, чтобы увеличить его мощь против Эгрегора, — произнес Джефф, лучась удовольствием. — В двух словах, каждый удар нанесет больше урона, чем обычный.

— Поскольку мы сражаемся мечами, — произнес Этан, — то это очень удобное решение.

— Удобное, — согласился Катчер, — но не безошибочное. Если предположить, что магия сработает так, как планировал Портной, вы все равно столкнетесь с волшебным монстром с повышенной, как сказал Джефф, стойкостью. Его будет нелегко убить даже с магическим мечом.

— Клинком буду орудовать я, — сказал Этан.

Я одарила его самым Мастерским взглядом.

— Безусловно, нет. Я — Страж этого Дома. Орудовать им буду я.

В глазах Этана совсем не было ничего приятного.

— Я не сомневаюсь в твоем мастерстве. У меня имеются опасения по поводу отправки моей жены в бой с одним единственным мечом.

— Поэтому я зачарую больше одного.

Мы посмотрели на Катчера, чьи губы изогнулись от веселья.

— Ты можешь это сделать? — спросил Этан.

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет. У нас есть инструкции Портного и большое количество стали.

Я оглянулась на Этана, приподняв брови.

Мгновение он тихо вздыхал, напоминая дракона с его свирепыми и злыми глазами. Но в конечном итоге принятие пробилось в них.

— Ты будешь осторожна. И я пойду с тобой.

Настала моя очередь хмуриться, все обдумывать, принимать, но мы поклялись, что будем друг другу напарниками. Конечно, это не значит, что мы не можем использовать другого напарника.

— Как насчет четырех мечей? — спросила я Катчера.

— Четырех? — спросил Этан.

— Один для меня, один для тебя, — я посмотрела на Джонаха, — и два для него, потому что он очень хорош с двумя клинками.

Джонах улыбнулся.

— Я в игре, с условием, что Скотт одобрит.

Скотт кивнул.

— Разрешение получено.

— Похоже, мы решили сразиться с драконом мечами, — сказал мой дедушка. — Мы должны минимизировать ущерб городу, пока будет идти сражение, желательно до нуля. Никаких травм, минимальный сопутствующий ущерб.

Люк кивнул.

— Нам нужно довольно большое пространство, чтобы поместился дракон, но чтобы оно было огорожено.

— Не думаю, что в Иллинойсе есть драконья арена, — произнес Джефф с ухмылкой.

— Вообще-то, у меня есть идея, — сказал Джонах, потом посмотрел на Скотта и улыбнулся. — Место, которое достаточно большое, чтобы вмещать «Медведей».

Мой дедушка фыркнул.

— Ты говоришь либо о Зоопарке Линкольн-Парка[104], либо о «Солджер Филд».

— «Солджер Филд», — подтвердил Джонах. — Внутри достаточно места — от конца до конца около ста метров. И оно ограждено, как минимум с двух сторон.

— И парковка, и озеро являются буферами, — сказал мой дедушка. — Так что это поможет уменьшить ущерб.

— Я сомневаюсь, что «Чикаго Парк Дистрикт»[105] будет в восторге от того, чтобы позволить нам использовать «Солджер Филд» для сражения с драконом, — произнесла Мэллори.

— Это не проблема.

Мы все посмотрели на Скотта.

— У нас есть кое-какие связи в спортивном сообществе, — ответил он. — Мы пустим их в ход, чтобы нам дали зеленый свет.

— И как нам заманить дракона в нашу маленькую ловушку? — спросила я.

— Легко, — ответила Мэллори с улыбкой. — Мы приведем приманку.

— Ты не будешь приманкой, — сказал Катчер.

— О, черт, конечно нет, — согласилась она. — Я уже на этой неделе видела, как пережевывают колдунью. — Она отмахнулась от этого. — Дракон в любом случае меня не хочет, не совсем. Помните — он воплощение Эгрегора, очень злого Чикаго. При помощи небольшого хитроумного заклинания мы сможем сделать предложение, от которого он не сможет отказаться.

Я взглянула на Мэллори.

— Когда мы сделаем это предложение, и он появится, и мы его убьем, что произойдет с Эгрегором, магией? Мы снова выпустим его в мир и просто приготовимся к еще большей драме? К очередному такому раунду в будущем?

— Есть такой риск, — ответил Катчер, кивнув. — Магия рассеется не полностью, просто снова распространится по центру города, и у нас будет больше наваждений, больше насилия.

— Это недопустимый риск, — произнес мой дедушка.

— Нам нужно ее заковать, — сказала я. — Мы не можем позволить магии снова распространиться, или позволить упасть шести-семитонному дракону на центр Чикаго. Нам нужно уничтожить дракона и связать эту магию.

— Вообще-то, — произнесла Мэллори, — Портной и об этом подумал. Джефф? — позвала она, и он перетащил увеличенное изображение на экран в другой угол упорядоченных страниц. На нем искра Эгрегора была заключена в какой-то шар.

— Он поймал его в ловушку, — сказал Этан.

— Технически, — произнесла Мэллори, — он сковал его кварцем. Но да, эффект тот же.

— Так что нам нужно, чтобы его сковать? — спросил Габриэль с ухмылкой. — Самый большой в мире контейнер «Таппервэа»[106]?

— Это может быть что угодно, — ответила Мэллори с улыбкой. — При условии, что оно достаточно прочное, чтобы, не сломавшись, удержать магию.

— Может, мы сможем все сделать гораздо проще, — сказала я. Я сняла с пояса свою катану и положила ее на стол, блестящие красные ножны сияли на свету. — У нас уже будут мечи. Вы сможете заключить его в сталь?

Катчер открыл было рот, но снова его закрыл.

— Это возможно? — спросил Этан. — Заключить магию в сталь?

— Как сказала Мэллори, это должно быть способно удержать магию, и мы знаем, что сталь может. Сложной частью будет разница в размере. Меч недостаточно велик, чтобы удержать магию дракона. Но мы можем ее обмануть. — Катчер кивнул, когда все обдумал. — Вам понадобится алгоритм действий. Слова, шаги. Я вам сообщу.

Мой дедушка кивнул.

— Раз так, то у нас есть место, оружие, приманка и привязка.

— И завтра после заката, — произнес Этан, — мы доведем дело до конца.

***

Поскольку снова приближался рассвет, Команда Омбудсмена вернулась на свои рабочие места, вампиры в свои Дома. Мэллори и Катчер вернулись в Уикер-Парк, чтобы подготовить магию. Мы вернулись в наши апартаменты. Этан закрыл и запер дверь, вокруг нас витали тяжелые эмоции.

— Завтра все это может закончиться, — сказала я.

Он посмотрел на меня.

— Я не уверен, говоришь ли ты это с облегчением или сожалением.

— И то, и другое, я думаю.

Он подошел ко мне и обхватил мое лицо ладонью.

— Как ты?

— Справляюсь. Что насчет тебя?

— Все кажется таким…

— Шатким, — закончила я и по облегчению в его глазах поняла, что верно подобрала слово. — Я чувствовала то же самое. Но, опять же, мы уже говорили об этом.

— Говорили, — произнес он, стараясь не дать эмоциям пробиться в его голос.

— И я была неправа.

Его брови приподнялись, а на лице появилась улыбка.

— Жаль, что здесь нет Ника Брекенриджа с его диктофоном.

— Полагаю, ты имеешь в виду в метафорическом смысле.

— Да, — ответил он. — В чем именно ты была неправа?

Я обняла его и прижалась головой к его сердцу.

— По поводу семьи. — Я подумала об ужасе и радости, таких равных на лицах Тэйлор и ее матери. — Всегда будет страх. Возможность потери. Но такова жизнь. И в чем смысл жизни, если ты не полагаешься на любовь?

Он помолчал.

— А ребенок?

— Если нам повезет, тогда да.

— Тогда да, — произнес Этан и не стал терять время. Меня прижали к двери, его губы были неистовыми и властными, как будто каждый поцелуй мог запечатать нашу связь друг с другом, заклеймить меня его вкусом и запахом.

Он сильными и ищущими руками снял пиджак, который все еще был на мне, бросил его на пол и прижался ко мне своим телом.

Я успела расстегнуть только одну из его пуговиц перед тем, как он отбросил свой пиджак, снял через голову свою рубашку и стянул мне через голову майку. А потом его руки оказались на моей груди, я откинула голову назад, закрыв глаза, пока ловкие и умелые пальцы разжигали огонь в моей сердцевине.

А потом я оказалась у него на руках, и он без особых усилий отнес меня к кровати, положив на прохладные простыни так осторожно, как будто я была бесценным антиквариатом.

— Я не хрустальная, — напомнила я ему и поманила его пальцем. — Иди сюда, мой муж.

Его улыбка была медленной, мужественной и очень довольной. Он снял с себя остальную одежду, явив свое мощное возбуждение, и пополз ко мне.

Я потянулась к нему, но он схватил меня за руки, сведя их вместе у меня над головой.

Он переместился вниз по моему телу, снял оставшиеся обрывки одежды и начал ласкать ко мне, пока я не задрожала от удовольствия.

Его собственное тело дрожало от сдерживаемой силы, он снова накрыл меня свои телом и вошел в меня толчком, который был одновременно резким и нежным. Мы двигали нашими телами в унисон, переплетясь ногами и качая бедрами, наслаждение росло, как надвигающаяся волна.

Я подставила ему свою шею, предлагая близость, связь, которую могут разделить только вампиры.

— Возьми, — сказала я ему и, когда его клыки пронзили нежную кожу, и от этой вспышки мое тело выгнулось, выкрикнула его имя.

«Навеки», — проговорил он нашу новую мантру. Наше любовное заклинание.

«Навеки», — согласилась я и отдалась ощущениям.

Глава 25 ВЫПЕЙ СО МНОЙ

После заката дракон вернулся, взгромоздившись на Чикагский Маяк, откуда Красногвардейцы, которые там обитали, сидели молчком и следили за его действиями.

Мэру и губернатору не терпелось выдвигаться. Но мы ждали наших колдунов и их магию.

Сообщения Мэллори, которые она отправляла мне в течение дня, когда должна была спать, а остальные из нас были ослаблены солнцем, повествовали настоящую историю:

«НАЧИНАЕМ РАБОТАТЬ НАД МАГИЕЙ ОРУЖИЯ».

«МАГИЯ ОРУЖИЯ СТРАННАЯ».

«ПЕРЕКУС! СЛИВОЧНЫЙ СЫР С ДВОЙНЫМ БЕКОНОМ!»

«КБ[107] НУЖЕН «ФОНОВЫЙ ШУМ». ТЕЛЕК ПЕРЕЕХАЛ В ПОДВАЛ, ЧТОБЫ ТРАНСЛИРОВАТЬ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ФИЛЬМЫ. ОН ТОЖЕ СТРАННЫЙ».

«В ПОДВАЛЕ СЛУЧИЛСЯ НЕБОЛЬШОЙ ПОЖАР».

«… КОТОРЫЙ ТЕПЕРЬ СТАЛ КРУПНЫМ ПОЖАРОМ».

«ПОЖАР ПОТУШЕН. НАМ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ НЕ НУЖЕН БЫЛ ЭТОТ "NATIONAL GEOGRAPHIC"[108]».

«*ЗЕВАЮ*».

«Я БЫ ХОТЕЛА СЪЕЗДИТЬ В ИСЛАНДИЮ».

«ПРОГРЕСС!»

«ЕЩЕ ОДИН ЯРОСТНЫЙ НЕБОЛЬШОЙ ПОЖАР В ПОДВАЛЕ, БОЛЕЕ ПЛАМЕННЫЙ КУЗЕН ПРЕДЫДУЩЕГО».

«К ДОСАДЕ ПОЖАРА, ПОЖАР ПОТУШЕН».

«МАГИЯ ОРУЖИЯ ВСЕ ЕЩЕ СТРАННАЯ».

Чем позже они приходили, тем безумнее были сообщения. Мэллори и Катчер бодрствовали тридцать шесть часов, отказываясь спать, чтобы понять магию привязки.

После заката они все еще работали. Поскольку мы были вампирами, и потому что мы отправлялись на битву, конечно же, нам предстояло провести свои ритуалы, пока мы ждали.

Согласно Канону Северо-Американских Домов, Настольному Руководству, это была традиция Дома Кадогана, традиция, давным-давно установленная Питером Кадоганом, первым Мастером Дома, действующая на закате перед большой битвой. Все вампиры Дома соберутся вместе с бараниной и элем, а Мастер произнесет воодушевляющую речь, призывающую Дом к победе.

Столовая была забита битком, каждое место за каждым столом было занято, и вампиры ютились по углам, где было достаточно места, чтобы поместиться с тарелкой. Кто-то принес складные стулья из кладовки, а остальные стояли по краям помещения, зевая и ожидая начала церемонии.

Мы и раньше были готовы вступить в битву, когда думали, что столкнемся с Соршей, получив возможность стряхнуть самодовольную улыбку с ее лица и закрыть эту конкретную главу нашей жизни. Но сегодня же настроение было мрачным.

Этан сидел рядом со мной за столом, перед ним стояла глиняная пивная кружка.

— Кубок Мастера? — спросила я.

Этан улыбнулся, вытянул руку и повернул кружку, чтобы я могла увидеть аккуратную надпись на противоположной стороне: «ЧЕМПИОНАТ ПО БОУЛИНГУ ДОМА КАДОГАНА, ПЕРВОЕ МЕСТО, 1979 ГОД».

— А почему у нас не было чемпионатов по боулингу с тех пор, как я тут появилась? Я умею играть.

— Ты общественный председатель, — указал Этан. — Поэтому, технически, это твоя вина.

Жестко, но честно.

— Я не знала, что ты играешь в боулинг.

— Я и не играю, — ответил он с улыбкой. — Но это мой Дом, и награда достается покровителю. — Он отодвинул свой стул и встал, застегнув верхнюю пуговицу на своем безупречном костюме. Даже перед битвой Этан руководит своими людьми. Он их Мастер, а также их солдат.

Помещение мгновенно накрыла тишина.

— Послушники.

— Мастер, — произнесли они в унисон, словно играя в вопрос-ответ с пастырем.

Я не стала этого говорить, потому что не была уверена, что это на самом деле не так. Мне следовало досконально прочитать настоящий Канон, а не просто Настольное Руководство. Хотя у меня было не так уже много свободного времени.

— В последние дни было множество сражений. Множество геройских поступков среди наших людей, и множество актов предательства со стороны тех, кто находится за пределами нашего Дома, включая женщину, чье имя больше не будет произноситься в этих коридорах.

— В тех других сражениях мы следовали указаниям других людей, тех, кто считал, насколько бы неправы они ни были, будто знают, что лучше для города. Сегодня мы пойдем против монстра, свирепствующего в городе, по-своему. — Он замолчал, заставляя всех вампиров застыть в нетерпении. — Сегодня мы будем сражаться сталью.

Послышались возгласы одобрения.

— Что бы сегодня ни случилось, знайте, я горжусь тем, что я ваш Мастер, и горжусь тем, что вы мои Послушники. — Он поднял кружку. — Да здравствует Дом Кадогана!

— Дом Кадогана! Дом Кадогана! Дом Кадогана! — По столам в такт скандированию били руками, в то время как Этан пил из своей глиняной кружки за всех собравшихся.

***

— Это была хорошая речь, — сказал Малик, когда Этан снова сел. — Ты останешься в живых, или я ужасно разозлюсь.

— Точно, точно, — произнесла я и подняла свою кружку.

Поскольку голодные вампиры — это опасные вампиры, персонал Марго вкатил в помещение тележки, и голодным вампирам подали еду. К нашему столу она подкатила тележку сама.

Марго поставила перед нами блюда.

— Завтрак du jour[109], — сказала Марго и подняла серебряную крышку.

На тарелке, достаточно большой, чтобы обслужить весь стол, было огромное количество еды. Яйца, бекон, колбаса, ветчина — на случай, если бекон и колбаса недостаточно мясистые — нарезанные помидоры, ловко нарезанный кубиками картофель, тосты, маффины с подозрительным отсутствием шоколадной крошки, чаша с фруктами и гора того, что по моему мнению было кукурузной кашей. Раньше я не пробовала кукурузную кашу. Хотя это к делу не относится. Там было еще нечто черное и немного напоминающее колбасу, о чем я не хотела слишком много думать.

— Не думаю, что мне нужно все это.

— У тебя на носу битва. Мясо для белка, углеводы для силы. — Она указала на помидоры. — Ликопин и витамин C для улучшения заживления. — Она указала на бутылку «Крови для Вас», которую другой вампир поставил рядом с моей тарелкой. — Для чего кровь понятно без слов. Потому что ты вампир, — тем не менее объяснила она.

— Да, я сама догадалась. — Я ткнула вилкой в черную массу. — А черная колбаса нужна, потому что…?

— Потому что это вкусно. Это кровяная колбаса по старому семейному рецепту.

Второму я поверила, в первом засомневалась и ткнула вилкой в эластичную оболочку.

«Ешь свой завтрак, Страж. Или я всем расскажу, почему сегодня ты особенно голодна».

Я покорно наколола на вилку картошку.

***

Как и мэр, Этан уже был готов выдвигаться к тому моменту, когда прибыл Катчер. Но Катчер сперва настоял на тренировке, тщательной подготовке к магии, с которой нам придется столкнуться.

Снова одетые в боевое снаряжение — за исключением обуви — мы встретились в тренировочном зале Дома, где были темные деревянные стены и полы, покрытые матами татами.

Сегодня на Катчере были джинсы и футболка айовца, а Мэллори выбрала джинсы и футболку Черной Вдовы. Они выглядели изнуренными, но держались.

Катчер отнес в центр зала черную холщовую сумку и начал выгружать из нее ножны, пока вампиры заполняли балкон, который окружал помещение, чтобы за всем наблюдать. Мои ножны были красными, Этана черными. Ножны Джонаха были ярко-желтыми, а оплетка на каждой рукоятке ярко-красной. Все четыре меча были просто великолепны и, несомненно, смертоносны.

— Если Портной был прав, то с каждым ударом вы сможете наносить больше урона, в отличие от незачарованного меча. Но как я говорил, особо не расслабляйтесь. Это все же монстр, и при чем сверхъестественный.

— Не давайте ему наступать на вас, — произнес Джонах.

— Можно сказать и так, — согласился Катчер.

— У него на пальцах броня относительно слабая, — сказала я. — Так же может быть и в нижней части живота. Можно попробовать ударить мечом между пластинами защитного покрытия.

Катчер одобрительно кивнул.

— И как работает привязка? — спросил Этан.

— Подобно закалке клинков, — ответил он. — Нужно окропить кровью клинок, а потом произнести магические слова. — Он вытащил свой телефон, что-то напечатал, и через секунду запиликали наши. Мы достали их и просмотрели строчки текста.

— Это ваши заклинания, — сказал Катчер. — Запомните их и не забывайте.

— Я изучала английскую литературу. Я мастерски могу прочитать наизусть четверостишие.

— Это правда, — произнесла Мэллори. — Я раньше заставляла ее читать наизусть Шекспировские сонеты. Я кидалась в нее попкорном, когда она ошибалась в какой-то строчке.

— У вас двоих непонятные отношения, — сказал Катчер, прищурившись.

— Закадычные подруги, — ответила Мэллори, в качестве объяснения пожав плечами.

— Что произойдет после заклинания? — спросил Джонах.

— Дракон должен быть смертельно ранен этим мечом. — Катчер посмотрел на нас. — Поэтому, кто бы из вас его ни убил, он также его свяжет.

— Понял, — ответил Джонах.

Катчер посмотрел на нас.

— И вам следует знать — могут быть побочные эффекты.

Взгляд Этана сузился.

— Какие побочные эффекты?

— Трудно сказать, потому что мы имеем дело с существом, созданным магией, отчего добавляется непостижимый аспект. Но меня беспокоит то, что вас затронет та самая магия, которую вы будете использовать.

— Другими словами, — произнес Этан, — из-за того, что мы будет держать меч, когда привяжем к нему дракона, мы тоже можем оказаться связаны.

— Я не знаю, — ответил Катчер. — Но, да, это-то меня и беспокоит.

Мой дедушка посмотрел на каждого из нас, его взгляд остановился на мне.

— Решать вам, стоит ли это продолжать, зная об этом. Если это не сработает, мы попробуем что-нибудь другое.

На самом деле, решать было нечего. Здесь не было того выбора, как в проблеме с детьми: не было возможности любить или потерять. Здесь был только один вариант — не дать дракону убить кого-то еще — поэтому не было смысла бояться или беспокоиться. Нужно было просто делать.

— Я в деле, — сказала я и посмотрела на Джонаха с Этаном. Они тоже кивнули.

— Если это то, что мы должны сделать, — произнес Джонах, — тогда так тому и быть.

— Хорошо, — проговорил мой дедушка. — Хорошо.

— Ладно, — произнес Катчер с улыбкой, явно гордясь нашей решимостью. — Давайте проверим их на практике.

Я не боюсь фехтования, поэтому шагнула на маты и взяла свои ножны.

— Она тяжелее, — сказала я и отщелкнула застежку, со звучным свистом освободив клинок.

Я не ожидала, что он будет выглядеть по-другому. Я не ожидала, что у катаны будет мягкое свечение, как будто к ее краям добавили компьютерную графику, отчего она начала светиться.

— Привет, красавица, — произнесла я и провела пальцем вниз по лезвию, почувствовав ответный зов, который послал дрожь по моему позвоночнику.

— Вот бы она на меня так смотрела, — проговорил Этан, а потом расчехлил свой собственный меч. — Ну и ну.

Реакция Джонаха была довольно похожа, за исключением того, что он все время поглядывал на балкон, где Марго сидела с Линдси и Кэтрин. И на мой взгляд, она выглядела так, будто очень сильно старалась его игнорировать.

Катчер поднял боккен, деревянный тренировочный меч, и постучал им по руке.

— Вы можете попрактиковаться на мне, — сказал он, — чтобы вы смогли почувствовать, как они движутся.

— Я вроде как надеялась, что ты наденешь костюм дракона, — сказала я, занеся одну руку над головой, а другую вытянула перед собой. — С головой, хвостом и всем прилагающимся.

— Вероятно, это бы улучшило имитацию, — согласился Катчер. — Но давай использовать то, что имеем.

***

Меч двигался как воздух, сам по себе, ища то, что можно было бы поразить. Но спустя полчаса размахиваний он начал ощущаться привычным.

И эти скудные тридцать минут — это все, что мы могли себе позволить — все время, которое мы могли затратить, чтобы подготовиться к предстоящей битве. Потому что дракон не станет долго сидеть на маяке. И он будет оставлять за собой разрушения.

— Приманка у Мэллори, — сказал Катчер, когда мы ехали к «Солджер Филд». Она была в фургоне с Джеффом, моим дедушкой и тиглем, который она использует, чтобы приманить к нам дракона.

— Я буду неподалеку на случай, если нужно будет усилить оружие или использовать огненные шары, чтобы не выпускать дракона со стадиона. Мэллори установит приманку и присоединится ко мне, и поле будет в вашем распоряжении.

Этан кивнул.

— Давайте закончим миссию и выиграем игру.

***

Патрульные машины ЧДП и транспортные средства Национальной гвардии создали оцепление вокруг парковки стадиона, чтобы удержать любопытных людей подальше от битвы и загнать дракона, если в этом возникнет необходимость, обратно на стадион, во всяком случае, когда он прибудет.

А пока он бродил там, где ему вздумается. На этот раз Национальная гвардия воздержалась от ведения огня, опасаясь, что обстрел из большего количества минометов и ракетных установок в городе приведет лишь к дальнейшим разрушениям. Не уверена, что они могли бы сделать лучше.

Стадион светился ярким светом, посылая желтую дымку над городом. Не уверена, привлекает ли дракона свет, но это не помешает вызвать его в нужное место.

Броуди подъехал на внедорожнике к служебному входу, где офицеры ЧДП ждали нас. Мы вылезли с нашей четверкой зачарованных мечей. Фургон Омбудсмена подъехал за нами. Мэллори выскочила наружу, взяв выщербленный керамический котелок, который ей протянул Джефф, а за ней вышли Джефф и мой дедушка.

Пирс с Уилкоксом подошли к нам. На мгновение я испугалась, что мэр отказалась от своего обещания, и нам придется вести нашу битву в рамках их правил и критериев. Этот страх довольно быстро рассеялся.

— Все должно быть готово, — сказал Уилкокс, протягивая Этану руку. — План операции довольно хорош.

— У меня очень способная команда, — ответил Этан, отвечая на приветствие.

Остальные из нас тоже поприветствовали друг друга.

— Вертолет ждет на случай, если кому-нибудь понадобится эвакуация, — сказал мой дедушка.

— Хорошо, — ответил Уилкокс. — Мы будет находится тут на запасных позициях, с оружием наготове на случай, если нужно будет оттеснить дракона обратно на стадион. — Он посмотрел на моего дедушку и Джеффа. — Вы будете все координировать из фургона?

— Да, — подтвердил дедушка.

Уилкокс кивнул и посмотрел на наши мечи, выгнув бровь.

— Вы уверены, что у вас достаточно огневой мощи?

Улыбка Этана была слабой.

— Уверены. Вы позволили нам делать то, что мы умеем лучше всего, и сегодня мы со всем этим покончим.

— Понял, — ответил Уилкокс.

— А если сегодня с этим не будет покончено, — начала Пирс, — каков запасной план?

— Запасного плана нет, — ответил Этан. — Мы будем сражаться с драконом, пока тот не умрет, или не умрем мы. Все просто.

Ее глаза расширились, но она кивнула.

— Тогда дело за вами.

— Хорошо, — произнес он. «Если бы только они изначально так поступили…»

Я положила руку ему на спину.

«Они сделали это сейчас. Поэтому мы сделаем все, что в наших силах».

***

Правоохранительные органы остались за пределами стадиона. Мы прошли через темный тоннель на игровое поле, и я готова поспорить, что наше чувство ожидания не сильно отличалось от того, что чувствовали профессиональные спортсмены, идя на игру. Волнение, нервозность, адреналин и волю к победе.

— Ты готова? — спросила меня Мэллори.

— Разумеется. — Я чувствовала себя гораздо спокойнее, чем в последние дни. Я знала, как орудовать мечом, мой меч был зачарован для дополнительной силы, и со мной было два очень хороших бойца. Это, в буквальном и фигуральном смысле, именно то, чему меня обучали.

— Так держать, — сказала Мэллори, и мы стукнулись костяшками.

Мы вышли на поле, над нами сияли прожекторы, сидения простирались овалом вокруг нас.

— Львы в колизее, — пробормотал Катчер.

— Лучше, чем гладиаторы, столкнувшиеся со львами, — сказал Этан. Но он задержался, когда Катчер, Мэллори и Джонах вышли на середину поля, и повернулся ко мне.

— Это моя последняя возможность попросить тебя сегодня не сражаться.

Я выгнула брови, раздраженная тем, что он собирается начать спор перед битвой.

— Но я не стану просить, — продолжил он с улыбкой, прежде чем я смогла возразить. — Потому что я знаю тебя. И потому что я чту то, кто ты есть. — Он приложил руку к моей щеке и провел большим пальцем по моей челюсти. — Ты будешь сражаться за город, за людей, которые сами за себя сражаться не могут. Нет лучшей причины для упорной борьбы.

Я улыбнулась ему.

— Ты — весьма убедительная причина.

Он улыбнулся и прижался своим лбом к моему.

— Я люблю тебя без всяких причин.

— То же касается и меня. В противном случае, я бы уже давно заперла тебя в Доме. — Я наклонилась и поцеловала его в губы. — Заставь меня гордиться, Салливан.

— То же самое касается и тебя, Страж. Будь осторожна.

***

Я никогда на была на «Солджер Филд» без людей. Было странно находиться в таком большом и пустом месте. Долго оно пустовать не будет, и у меня возникло подозрение, что оно не будет таким большим с драконом внутри. Но всему свое время.

— Мэллори, — произнес Катчер, когда мы обнажили свои мечи, оставив ножны у входного тоннеля. — Твоя очередь.

Она вздохнула, кивнула и понесла свой котелок в центр поля, прямо на пятидесяти-ярдовую линию.

Она поставила его, затем оглянулась на нас и подняла палец.

— Сперва вот это, — крикнула она, когда мы пошли к ней, а потом нагнулась и сделала аккуратное «колесо» по траве, а затем переворот вперед.

Когда снова встала на ноги, она сняла свою рубашку и смахнула волосы с лица.

— Всегда хотела это сделать, — сказала она с ухмылкой. — Подумала, что лучше сделать это сейчас на случай, если мне не выпадет другого шанса.

— Да ты заслуживаешь медаль, — произнес Этан с ухмылкой.

Мы заняли позиции, которые согласовали заранее — четыре точки вокруг нее, на расстоянии пять метров.

Она вытащила баллончик с белой краской и ухмыльнулась, когда встряхнула его, внутри взболтнулись металлические шарики.

— И это я всегда хотела сделать, — сказала она и начала рисовать белые символы вокруг тигля, символы алхимии.

Когда все было сделано, она отбросила баллончик, вытащила из кармана пузырек и вылила его содержимое в тигель.

— Что это такое? — спросил Этан.

— Немного речной воды, немного остатков алхимии Сорши, чуток травы с «Ригли-Филд», песок с Пляжа Оук-Стрит и всякая всячина, объединенные с моей собственной магией. Подобное притягивает подобное, — ответила она, снова выпрямляясь. — Или, по крайней мере, это так в теории.

Он достала из кармана коробок спичек и вытащила оттуда одну, не зажигая, пока ждала наших кивков.

— Готовы, — сказал Этан, и она кивнула.

— И… начали, — произнесла она и чиркнула спичкой о бок коробка, посылая в воздух запах серы.

Она бросила спичку в тигель. Почти сразу же из верхней части сосуда начал подниматься густой белый дым, струясь столбом к небу и выплескивая в воздух запахи Эгрегора. Дым, земля и вода, разносимые магией.

Дым над стадионом поднялся подобно сигнальному костру и, казалось, светился оранжевым цветом в свете прожекторов. Мэллори села на землю.

— Пока у нас есть свободная минутка, — произнесла я, — как Марго?

Джонаха, кажется, этот вопрос сильно удивил.

— Я не… Почему ты спрашиваешь?

Я одарила его ироническим взглядом.

— Так все было подстроено?

— Так предполагалось. Искра не пробежала?

Он закатил глаза.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.

Я, прищурившись, посмотрела на него, но строгий взгляд не сработал. Мне придется позже поговорить с Марго.

— Дракон пришел в движение, — сообщил Уилкокс в наши наушники. — Он покинул маяк и направляется в вашу сторону. Расчетное время прибытия — три минуты.

— Маяк уцелел? — спросил Джонах.

— Да.

— Хорошо, — произнес Джонах с кивком. — По крайней мере, это уже кое-что.

Иногда ты наслаждаешься и малыми победами, которые преподносит тебе жизнь.

Глава 26 В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ

Дракон, дико крича, сделал один круг вокруг столба дыма, затем второй. Подобное притягивает подобное, и я не могла не задаться вопросом, о чем это говорит. Была ли это надежда, что там подобный ему, или же злость на то, что он считал это источником своего гнева?

— Приготовьте мечи! — крикнул Этан, и мы подняли наши клинки.

Он спикировал, как водяная птица, и быстро залетел внутрь, пролетев в шести метрах от нас, прежде чем снова пойти на разворот, поднимаясь вдоль трибун и развернувшись для очередного выпада.

Он снова начал снижаться, на этот раз нацелившись на Мэллори.

Джонах подпрыгнул и резанул своими катанами правое крыло дракона, сумев разрезать сухожилие.

Я пробежала под драконом, нанеся удар по его лапе в место, где чешуя тоньше, чем на пальцах.

Меч был сильным, а магия Катчера сделала его еще сильнее, но им все еще было тяжело орудовать, казалось, что прорезаешь бетон. Каждое миллиметровое движение вперед требовало несоразмерного количества усилий.

Мне удалось порезать ему бедро. Дракон заревел и снова взлетел, оставляя в небе за собой кровь. А потом он развернулся и ринулся в очередную атаку.

— Второй удар! — сказал Катчер, и Этан крутанул своим клинком, пристально глядя на существо, мчащееся к нему.

Дракон достиг его, щелкнул своими зубами и взревел от боли и гнева.

«ВРАГИ».

Этан увернулся от скрежещущих зубов и замахнулся мечом, ударив в пластины на нижней части шеи дракона. Они со щелчком треснули, как керамические плитки, ломающиеся о бетон, из пореза под ними брызнула кровь.

Дракон упал на землю и перевернулся, оставляя на траве след крови и посылая в воздух запахи крови и химикатов. Этан побежал к нему, нанося удар по лапе. Я проделала то же самое с другой, а потом бросилась прочь, когда дракон взревел от гнева, поднимаясь на лапы.

Наши зачарованные мечи работают. У нас на самом деле есть шанс.

А разве не всегда мешает гордость?

Дракон поднялся. Он довольно шустрый в воздухе, но на земле нет, поэтому я ожидала, что он двинется вперед. Вместо этого он метнулся в сторону, дернув головой. Его зубы — зазубренные и острые — ободрали мне руку, оставляя след боли и жара.

Я выругалась и дернулась в сторону, а дракон закричал, когда в его переднюю лапу всего в нескольких сантиметрах от моей головы воткнулась катана.

Я оглянулась на Джонаха, чья рука все еще была поднята после идеального броска.

— Не швырять мечи в непосредственной близости к голове вампира! — крикнула я. — Новое правило!

— Я спас твою задницу, разве нет? — ответил он, побежал вперед, запрыгнул на лапу дракона и вытащил свой меч, а потом отскочил.

Стоит ли удивляться тому, что он капитан охраны Дома Грей.

— Как твоя рука? — спросил он.

— Нормально. — На самом деле она горела огнем, но в тот момент это не имело большого значения.

Этан с Катчером снова пошли в атаку; Катчер бросал огненные шары, в то время как Этан ринулся вперед, нырнул вниз и резанул по животу дракона. Дракон оттолкнул Этана, отчего тот упал на спину.

«Ты в порядке, яростный мой?»

«Все нормально», — ответил он, снова поднявшись на ноги, его щеки покраснели от гнева. «Но теперь я в бешенстве».

С тем, что, я готова поклясться, было похоже на гнев в глазах, дракон отбил хвостом огненный шар, посылая его в воздух. Катчер увернулся, но недостаточно быстро. Он попал ему в бедро, опаляя джинсы и кожу под ними.

— Дерьмо! — проговорил он, борясь за то, чтобы не потерять самообладание.

«ОГОНЬ», — произнес дракон.

Он учился, понял, как использовать стойкость своей чешуи к огненным шарам, чтобы отбрасывать их обратно в нас.

Этан получил очередной удар в живот, и дракон повернулся, взметнув крыльями.

— Джонах! — крикнула я, но было слишком поздно. Сильный удар настиг Этана, повалив его на траву.

Он не поднялся сразу же, и мне пришлось сказать себе, что он вампир и может позаботиться о себе, что из него просто выбило дух.

Мне нужно связать дракона сейчас, прежде чем он навредит кому-нибудь еще.

Я приложила ладонь к лезвию катаны и надавила. Мою руку пронзила боль, когда на стальном острие появились капли крови.

Я повернула лезвие на бок, наблюдая, как капли крови скатываются вниз по клинку, как будто целенаправленно, и собираются в надписи, которую там выгравировал Катчер. Кровь встретилась с магией, и на лезвие вспыхнул огонь, быстро распространяясь от рукоятки до кончика.

— Клинком и кровью я связываю тебя, — закричала я, выкрикивая слова, которые написал Катчер.

«ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ СВЯЗАТЬ. Я — ЭТО ВСЕ».

— Ты — боль и смерть.

«ОНА ДАЛА МНЕ ЖИЗНЬ, СИЛУ».

— И ты ее убил, так что не лги мне. Клинком и кровью я связываю тебя!

Дракон закричал, взмахнул крыльями и начал взлетать прямо со стадиона. Не уверена, насколько он разумен, но я была вполне уверена, что он не попадется на приманку Мэллори дважды. А это означало, что это наш единственный шанс покончить с ним без еще большего количества травм и смертей.

Мне придется либо сдаться, либо пойти за ним.

Если я не уничтожу его сейчас, то он разрушит Чикаго еще больше. Больше людей, больше суперов будут покалечены и убиты. Больше домов и предприятий будет разрушено. Апокалипсис продолжится.

Но если я прыгну, если полечу с ним, мне придется столкнуться с боязнью высоты, и мне придется столкнуться с этим в одиночку. Мне придется сражаться с драконом без Мэллори, Катчера, Джонаха… или Этана. Мне придется сражаться с ним в одиночку — только я и моя сталь — в месте, которое он выберет. А потом мне придется найти дорогу назад.

Мне придется столкнуться с возможностью проигрыша, смерти на любом поле, которое он выберет для неизбежной битвы.

На мгновение я вернулась на зеленую землю с детским смехом, отражающимся эхом по холмам. Смехом, — подумала я, — счастливой маленькой девочки.

Да, — подумала я, когда снова навернулись слезы, — мы можем никогда ее не узнать. Или, что еще хуже, мы можем узнать ее и потерять, как мои родители свою первую Кэролайн. Но если существует шанс, что я могу стать матерью — ее матерью — то она заслуживает большего, нежели страх и храбрость. Она заслуживает своего собственного Стража, кого-то, кто будет сражаться за ее отца, ее семью, ее город.

Испытание Габриэля, — поняла я, — относилось не к триумфу или победе. Речь шла не о сражении. Речь шла о храбрости. О попытках и упорстве. Речь шла о том, чтобы держаться до конца, даже когда все казалось отчаянным, даже когда все казалось потерянным.

Поэтому у меня был только один выбор.

Я побежала к дракону и прыгнула, для надежности ухватившись ногтями за один из гребней, которые шли у него вдоль позвоночника, и взобралась ему на лапу.

«НЕТ», — крикнул он, придя в ярость от соприкосновения, но его конечности были недостаточно подвижны, чтобы стряхнуть меня.

Его чешуя была шероховата и надтреснута, давая мне опору, чтобы преодолеть это относительно небольшое расстояние от лапы к шее, затем перекинуть через него ногу и усесться между двумя гребнями у него на спине.

Наши судьбы теперь были связаны воедино. Либо дракон выживет, либо умрет от моего меча — или умрем мы оба.

— Мерит!

Я не была уверена, прокричал Этан мое имя вслух или мысленно. Но оно пронеслось в воздухе со смесью страха, горя и ярости, ведь я предложила себя в жертвы.

Очень жаль. Я ведь Страж моего проклятого Дома.

«Я люблю тебя», — мысленно ответила я, надеясь, что он сможет меня услышать.

Дракон резко поднялся и взлетел, а я прижалась лицом к его чешуе, погрузившись в запах химикатов и города, слез и злости, пота и страха.

— Не стрелять! — прокричал Этан, его голос раздался в наушнике, которые Люк выдал нам перед тем, как мы покинули Дом. — Не стрелять! Мерит на драконе.

Дракон повернул и направился к центру Чикаго.

Я взвесила свои варианты. Я не думала, что смогу покончить с магией в воздухе. Мне придется подождать, когда он приземлится, и мы оба окажемся на твердой земле. Иначе он исчезнет подо мной, а я была уверена, что падение с трехста метров не то же самое, что прыжок с пятидесяти метров.

Так что я держалась и чувствовала вину из-за того, что испытывала возбуждение, паря над Чикаго, летя над стеклом и асфальтом, пока ветер раздувал мои волосы. Я не должна была наслаждаться этим ощущением полета, не должна была закрывать глаза из-за теплого ветра. Но я была никем иным, как девушкой, которая любила сказки, которая провела свое детство, мечтая о принцессах, преследуемых в лесу, и драконах, и получившая вот такую возможность.

Но волнение исчезло, когда мы приблизились к реке, когда я увидела, что дракон сделал с городом моего сердца.

Это был апокалипсис. Случившийся только в Чикаго, но достаточно серьезный, чтобы потребовались месяцы, если не годы, прежде чем город вновь станет таким, как прежде.

Дракон спикировал вниз, нацелившись на вершину «Тауэрлайна». Но опять же, он испытывал боль и злость, чувствовал, будто его обвели вокруг пальца и предали. Магия, которая создала его, началась с «Тауэрлайна». Очевидно, он решил, что это отличное место, чтобы излечиться.

Я прокричала в свой наушник, но не была уверена, услышит ли меня кто-то с такого расстояния:

— Мы на вершине «Тауэрлайна»!

Большая крыша здания, все еще носящая следы магии, которую мы использовали ранее, становилась все больше и больше перед нами, и я закрыла глаза от неожиданного головокружения.

Дракон тяжело опустился на крышу, скользя по гравию и обломкам, и сбросил меня. Я покатилась по камням и битуму, остановившись только у одного из оставшихся блоков системы вентиляции.

Что за обиды между друзьями? — подумала я, на мгновение закрыв глаза, чтобы дать возможность голове прекратить кружиться.

Крыша сотряслась подо мной, и я потянулась за своим мечом, прежде чем открыть глаза.

Лапа дракона — такая же большая, как покрышка — маячила над моей головой.

— Черт! — выругалась я и откатилась, прежде чем эта покрышка опустилась и впечаталась в крышу. Я вскочила на ноги, но дракон задел мою ногу своим когтем и снова сбил меня.

Он потащил меня по гравию, а затем я почувствовала пустоту под своей спиной.

— Не так закончится эта история! — произнесла я и крутанула мечом над головой.

Дракон закричал и от боли поднялся на задние лапы. Я откатилась и вскочила на ноги, сапогами расшвыривая гравий, пытаясь убраться от него подальше, прежде чем вновь оглянулась.

Как и чешуя на лапе, та, что на его шее также была небольшой, и сквозь нее легко мог проникнуть меч, так что я нанесла ему ощутимый удар.

«БОЛЬ!» — прокричал дракон, это слово рассекло воздух так же резко, как мой меч.

— Тебе не должно быть больно! — сказала я и подняла свой меч. — Сдавайся, и я не стану тебя убивать!

«Я ЕСТЬ ЗЛОСТЬ, И БОЛЬ, И СТРАХ. Я — ЭТО ЖЕСТОКОСТЬ, И ОТМЩЕНИЕ, И АГОНИЯ. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ».

Единственный дракон в целом мире, и тот должен был оказаться социопатом.

— Меч в моей руке говорит об обратном.

«БОЛЬ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ, ДАЖЕ ЕСЛИ Я ИСЧЕЗНУ. И ЕЕ ВСЕГДА БУДЕТ БОЛЬШЕ».

Теперь он только злил меня. Так что я позволила своим глазам посеребриться, выпуская клыки.

— Злость, боль и страх — часть жизни в Чикаго, да и в любом другом месте. Но есть также радость и любовь. И будь я проклята, если позволю тебе уничтожить еще хоть какую-то часть этого.

Вытянув катану перед собой, практически перпендикулярно моему телу, я шагнула к дракону.

— Клинком и кровью я связываю тебя!

Он взревел и ударил, один коготь попал в дыру, проделанную камнем в моей кожаной одежде, и скользнул по моим ребрам. Боль была невыносимой, мою кожу словно охватил огонь. Но сейчас у меня не было времени беспокоиться об этом.

Я уклонилась и пробежала под его лапой.

— Тьмой и сталью я связываю тебя!

«СТРАХ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ВСЕГДА». — Хвост дракона ударил сбоку, и я подпрыгнула, чтобы уклониться от него, приземлилась и перекатилась, держа меч в руке. Я снова была вся в синяках и ссадинах, но меч все еще был у меня в руке.

— Может и так, — ответила я. — Но страх не должен быть единственным, что существует в этом мире. — Я выдохнула, прищурилась и посмотрела на него.

— Огнем и ветром я связываю тебя! Надеждой и страхом я связываю тебя!

Меч в моей руке нагрелся, лезвие раскалилось до бела от силы заклинания. Я проигнорировала это, покрепче схватила его и ринулась к дракону.

Он открыл свою пасть и щелкнул ею, пытаясь проделать тот же трюк, что и с Соршей. Я нырнула под его морду, схватила меч двумя руками и ударила между двух чешуек на шее дракона.

Взорвалась магия.

Последовал легкий удар током от катаны, когда дракон дернулся, крича от боли миллиона душ.

Я выпустила меч, пытаясь выбраться из-под его дергающихся лап и хвоста, подальше от магии, которая взорвалась, огромной и белой, распускающейся, как цветок сверхъестественной энергии.

Дракон дернулся, когда его окутал цветок, а затем застыл, как будто захваченный в плен стекла, как и рисовал Портной. Но цветок все продолжал расти.

Я пыталась убежать, но поскользнулась на крови и гравии и вновь упала на колени — да впрочем было уже слишком поздно. Меня охватила разрастающаяся магия. Я инстинктивно стала противиться ее влиянию, той силе, которая, как я была уверена, сожгла бы нас обоих.

Но в отличие от Эгрегора, эта магия не была жестокой по отношению ко мне, она не была злой. Она была знакомой, потому что возникла от связи, которая уже существовала между мной и катаной, рожденной, когда я закалила сталь своей собственной кровью.

И хотя дракон оказался заморожен, магия прошла сквозь меня, усиливая мою связь с мечом… и связь между мной и жизнью, которая только лишь начала зарождаться. Жизнью, о существовании которой я даже не знала, пока магия не укрепила эту связь между нами, привязывая ее изнутри ко мне точно так же, как магия привязала дракона к клинку.

Надежда была настолько сильной, что я разразилась слезами. Я подняла руку сквозь плотную магию, а затем положила ее на живот, ощущая трепет, которого, как я боялась, никогда не почувствую, но который теперь казался совершенно реальным.

— Привет, — произнесла я с глупой улыбкой. — Привет.

Внезапно с сильным воем цветение начало затухать, вновь уходя к плененному дракону, связанному дракону. Я вспомнила, что все еще нахожусь посреди битвы, внутри заклинания и менее чем в полуметре от магически сдерживаемого дракона. Поэтому сначала самое главное.

Когда магия меня освободила, я отползла подальше от дракона и заклинания, которое свертывалось над драконом, как распускающийся в обратном направлении цветок, уплотняющийся все больше и больше, пока в темноте не осталось ничего, кроме копья света вокруг моего дрожащего клинка, дракона, Эгрегора, заключенного внутри.

С последней вспышкой света раскаленный до бела энергией меч завис в воздухе, а затем тяжело упал на крышу.

Я опустилась на колени, мое тело все еще гудело от магии, а царапина на ребрах невероятно жгла. Но я была жива, и мы были в безопасности, а Чикаго возродится.

На сегодня этого достаточно.

***

К тому времени, как все добрались до крыши «Тауэрлайна», мой меч остыл, и сталь вновь приобрела серый оттенок.

Я почувствовала шаги прежде, чем услышала их, посылающие вибрацию по крыше. Этан первым появился в поле моего зрения, его глаза лихорадочно осматривали меня. Мэллори и Катчер следовали за ним.

— Дракон связан, — сказала я, — а я жива. — Но моя голова все еще кружилась.

— Мерит, — произнесла Меллори, падая на колени рядом со мной. — Ты светишься.

— Похоже, ты получила отличную дозу магии, — заметил Катчер, проводя своей рукой вдоль моей. — Но я не вижу никаких долговечных последствий. — Он посмотрел на меч, и на его лице страх сменила улыбка. — И в этом мече до черта магии.

— Да. Там внутри дракон. И я чувствую себя… вроде как фиолетово. — Я посмотрела на Мэллори, затем на Этана. — Есть такое? Чувствовать себя фиолетово?

Она улыбнулась, убирая волосы с моего лица.

— Абсолютно точно есть, безбашенная ты вампирша.

— Моя безбашенная вампирша, — произнес Этан и сгреб меня в объятия. — Которую я очень даже могу навсегда приковать наручниками в Доме.

— Не собираюсь никуда уходить в ближайшее время, — ответила я, кладя голову ему на плечо. — Рада, что ты нашел меня. Я сделала плохого парня.

— Да, сделала, — ответил он, и в его голосе безошибочно прозвучала гордость. — А теперь расслабься.

Он произнес эти магические слова, и свет погас.

Глава 27 АППЕТИТ

Зима на Среднем Западе наводит ужас, и лето частенько не намного лучше. Но ранняя осень с ясным небом и температурой такой же бодрящей, как весенние яблоки, неоспоримо прекрасна.

Спустя две недели после смерти дракона, когда оказали помощь всем раненым, и город снова начал восстанавливаться, мы наслаждались этой великолепной осенней погодой со сцены Павильона Прицкера[110] — в месте, где мы впервые услышали голос Эгрегора — в то время как на нас смотрели тысячи чикагцев.

Держа в руке микрофон, мэр Ковальчук стояла в джинсах, сапогах и ветровке, она отказалась от своего делового костюма в пользу одежды, лучше подходящей для ходьбы по разрушенным улицам Чикаго и помощи в сборе разбросанных обломков.

Мы стояли за ней — вампиры Дома Кадогана, мой дедушка со своими сотрудниками, Мэллори, офицеры ЧДП и мужчины с женщинами, которые находились на «Солджер Филд».

— Не один раз, — произнесла мэр, — а уже дважды сверхъестественные спасли этот город четким и очевидным образом, и немалой кровью своей и своих близких. А во главе этой борьбы стояли сотрудники офиса Омбудсмена, вампиры Дома Кадогана и колдунья Мэллори Кармайкл. И это лишь те достижения, о которых нам известно. Сколько раз они действовали в темноте ночи, в безмолвии, когда мы ничего не знали? Или когда мы им не верили?

Она замолчала, положив руки по краям трибуны, ее взгляд был удрученным и задумчивым.

— Как и у вас, у меня были сомнения и опасения. Сверхъестественные устроили хаос в этом городе. Но сверхъестественные также и спасли нас. — Она взглянула на Этана. — Мы задолжали этим сверхъестественным благодарность. И чтобы гарантировать, что в будущем мы будем прислушиваться к их советам и предупреждениям, я рада объявить, что офис Омбудсмена настоящим учреждается постоянным департаментом города Чикаго.

Она подошла к моему дедушке и протянула ему руку.

— Спасибо, мистер Мерит.

Он сосредоточенно кивнул, прекрасно понимая, какую ответственность она возложила на его плечи.

— Не стоит благодарности, госпожа мэр.

Она пожала руку Джеффу, потом Катчеру, а затем вернулась к толпе.

— Давайте поаплодируем Чикагским вампирам! — сказала она, и толпа взорвалась аплодисментами.

Я посмотрела на Этана и увидела на его лице гордость и удовлетворенность. А под ними надежду. Он провел своих вампиров через множество бурь за то время, пока был Мастером, и, несомненно, это случится снова. Но на данный момент воцарился мир, а также последовало принятие. Все это было очень долгожданным.

Этан посмотрел на меня и улыбнулся.

«Мы справились, Страж».

Я кивнула в ответ.

«Мы справились».

Когда толпа, наконец, затихла, Ковальчук снова подняла микрофон.

— Чикаго спасен от самой страшной угрозы, — продолжила мэр, снова повернувшись к толпе. — Но теперь начинается восстановление. Давайте начнем его вместе. В данный момент и в будущем, давайте будем единым Чикаго.

***

Поскольку мы живем в Чикаго, мой дедушка после мероприятия позвал нас на пиццу. А потом мы вернулись в Дом Кадогана на вечер кино, который я устроила в актовом зале Дома. Там были еда, алкоголь и выдающиеся комедии, которые, как я решила в качестве официального общественного председателя, были самой подходящей наградой Дому.

Но перед этим, прежде чем приступить к развлечениям, у меня было еще кое-какой дело. Поэтому я остановила Этана на ступеньках Дома Кадогана, переплетя с ним пальцы, и посмотрела на него.

— Страж?

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Как и ожидалось, он выгнул бровь.

— Ладно.

Я ждала, пока врач официально не подтвердит то, во что я поверила на крыше здания «Тауэрлайна». И даже тогда я ждала, пока мэр не выразит нам признательность; я хотела быть уверенной в Чикаго.

Я набралась смелости и произнесла слова, которые все изменят:

— Я беременна.

Этан просто вытаращился на меня. Его глаза широко распахнулись, а затем опустились на мой живот, потом вернулись к моему лицу.

— Что?

— Я беременна.

— Ты… как ты… как?

— Ну, — произнесла я, подумав о том, как они с Мэллори дразнили меня, — когда мужчина и женщина…

— Страж. — Его голос был радостным и нетерпеливым, как у ребенка, которому не терпится открыть Рождественский подарок.

Я улыбнулась ему.

— Это случилось на крыше «Тауэрлайна». Связующая магия.

Этан был чрезвычайно умен, и на его лице быстро появилось осознание.

— Побочный эффект. Она не заключила тебя внутри меча; ты думаешь, что она связала тебя с ребенком.

Я кивнула.

— Такова теория. Связующая магия заставила ее прижиться, по крайней мере, до тех пор, пока она не будет готова появиться. И «она» — это просто предположение, — сказала я, прежде чем он успел спросить. — Мне не нравится говорить «ребенок».

— Кое-какой магический побочный эффект, — спустя мгновение произнес он.

Я ухмыльнулась ему.

— Точно. Приблизительно девять месяцев и восемнадцать лет побочного эффекта.

— Испытание, — произнес Этан. — То, которое нужно было пройти. Что это было?

— Я не говорила с Габриэлем, но у меня такое чувство, что оно было связано с драконом — подавить свой страх перед монстром и возможностью того, что он сделал и что мог сделать Чикаго. — Я улыбнулась ему. — Она будет единственной в своем роде — единственным вампиром, рожденным вампиром. Думаю, ей было нужно, чтобы я доказала, что могу быть такой храброй, какой будет она.

Этан притянул меня к себе и обнял.

— Моя жена. Мой ребенок.

— Угу. Вероятно, в мае.

— В мае, — с трепетом произнес он. А потом он застыл и посмотрел на меня с ужасом на лице.

Мое сердце в ответ заколотилось.

— Что? Что такое?

— Ты будешь есть за двоих.

Я шлепнула его по груди.

— Не делай так. Я подумала, что что-то действительно случилось.

— Что-то случилось. Ты хоть представляешь, сколько это будет мне стоить?

Я лишь покачала головой.

— Ты хочешь продолжать в том же духе? Просто вывалить все это сразу?

Он ухмыльнулся, радуясь ребенку.

— Можешь себе представить, какой у тебя будет аппетит?

Я улыбнулась ему.

— Ты можешь себе представить, как кормить из бутылочки вампира?

Его рот открылся и снова закрылся.

— Не могу. Мы в буквальном смысле будем писать эту книгу.

— Ага. Хотя я уверена, что будет много народа — сверхъестественного и нет — с мудрыми наставлениями. Моя мать будет первой в очереди. — Я ухмыльнулась ему. — И она захочет устроить вечеринку для будущей матери, скорее всего, с твоим участием.

— Мне хватило презентации подарков перед свадьбой.

— Это совсем другое. И присутствие обязательно.

Этан лукаво улыбнулся.

— В этот вечер я могу заболеть.

— Вампиры не болеют.

— Надо сказать, что и беременными они не должны быть.

Он был прав, поэтому я ему улыбнулась.

— Мы с этим разберемся.

Как делали это раньше и как, несомненно, сделаем снова.

Он обхватил мое лицо ладонями, прижался своими губами к моим и, на ступеньках Дома Кадогана, страстно поцеловал.

— Я действительно люблю тебя, Страж.

— Я тоже тебя люблю, Салливан.

Мы зашли в Дом Кадогана. И на этот раз я надеялась, что мне не понадобится мой меч, хотя бы на некоторое время.

Эпилог ОСТАТКИ ТОРТА

Приблизительно двадцать один месяц спустя

Чикаго, штат Иллинойс

Подбоченившись, я посмотрела вниз на годовалую девочку, которая подпрыгивала на пухленьких ножках, ее крошечные пальчики сжимали край журнального столика. Ее золотистые кудряшки двигались так же, как и она, подпрыгивая вверх и вниз вокруг ее ангельского личика, на котором выделялись изумрудно-зеленые глаза.

Эта красивая маленькая девочка набивала рот «Чириоз»[111] с дикой энергией, подпрыгивая вверх и вниз на пухленьких ножках, которые торчали из-под голубого платья с крошечными белыми цветочками.

— Ри!

Это ее любимый звук, слово, которое означает «Да», «"Чириоз"», «Здесь» и любое другое слово, которое она не может отчетливо произнести.

Я кивнула.

— Нравятся они, да?

Нахмурив лобик в процессе своих трудов, она зачерпнула горстку «Чириоз» с журнального столика и предложила их мне.

— Ри.

Я подошла к журнальному столику, встала на колени и набрала в рот «Чириоз» с ее, как и следовало ожидать, липкой ручонки. Она радостно взвизгнула, потопталась на месте своими неустойчивыми ножками и схватила очередную порцию «Чириоз». Затем она запихнула мне в рот те несколько штучек, которые умудрилась к нему донести. Я подыграла ей и прожевала их. Вкусно, но пять или шесть штучек для карапуза более сытны, чем для тридцатилетнего вампира.

— Вы готовы? — крикнул ее отец из соседней комнаты.

— Почти, — ответила я и достала из кармана заколку, воспользовавшись ей, чтобы заколоть волосики Элизы с одной стороны. Это не даст ее кудряшкам падать на лицо — и не даст ее липким ручонкам запутаться в густых светлых волосах.

— Платье!

— Знаю, любимый, — ответила я, разглаживая юбку ее голубого хлопкового платья. Она непоседа, и к концу вечера испортит платье, но сейчас выглядит в нем очаровательно. Я обула ей туфельки «Мэри Джэйн»[112]. — Тебе нравится твое платье?

— Кьясивое, — серьезно ответила она.

— Да, так и есть. Ты готова пойти к тёте Мэллори и малышке Лулу?

Она серьезно кивнула.

— Майишка.

Этан шагнул в дверной проем, его глаза пылали зеленым от удовольствия.

— Как моя именинница?

Элиза завизжала и подняла свои пухлые ручонки.

С львиной гордостью Этан прошел вперед и поднял ее. Она обхватила своими маленькими ручонками его шею, а потом поцеловала в щеку.

— Ри! Ри! Ри!

Этан выгнул бровь, глядя на меня.

— Она на завтрак пила кофе?

Я погладила ее маленькую попку.

— Я не в курсе. Хотя у нее действительно хорошее настроение. Наверное, потому что ты очень красивый.

Элиза торжественно кивнула и погладила его по лицу ладошкой, а другой рукой крепко схватила медальон Дома.

— Кьясивый.

Этан укусил ее за ручку, и она расхохоталась, качая головой.

— Не такой красивый, как Элиза или мамочка, — сказал он.

Я усмехнулась, как всегда забавляясь, что четырехсотлетний вампир зовет меня «мамочкой». И до сих пор приходя в трепет оттого, что это произошло. Что мы зачали ее, что мое тело смогло ее выносить, и что мы привели ее в этот мир.

Это был неидеальный путь. «Утренняя» тошнота (пусть и после заката) была просто ужасной, аппетит был совершенно диким и, в самом конце, роды, которые пришлось останавливать дважды, когда вставало солнце. И было мгновение полнейшего и чистейшего ужаса, когда мы думали, что потеряли ее. Даже сейчас, когда она здорова, счастлива и находится здесь, от этих воспоминаний мое тело сжалось от страха.

Она первый ребенок-вампир в истории — единственный вампир, рожденный вампирами. Но что важнее, самое важное, она наша. Она родилась в любви и в Доме вампиров, которые любят ее почти так же сильно, как и мы. Она часть меня и часть Этана, и у нее уже есть свой собственный характер. Я люблю ее больше, чем могла себе представить.

Я обязана своей жизнью Этану, и я отдала ему свое сердце. А теперь оба наших сердца принадлежат Элизе.

***

Мы направились на первый этаж Дома с сумкой для подгузников; Дом довольно большой, поэтому так быстрее и проще, чем пересекать его каждый раз, когда Элизе нужно поменять подгузник или переодеться. Что бывает довольно часто. Мне нравится шутить, что она единственный человек, которого может вырвать на один из дорогих костюмов Этана и после этого выжить, чтобы потом кому-нибудь рассказать эту историю. В Доме нет ни одного вампира, из кого бы она не вила веревки.

Насколько мы можем судить, на нее не оказала отрицательного воздействия магия, благодаря которой она была создана. Она любит покушать, а также у нее вспыльчивый характер, но это кажется вполне объяснимым биологией и генетикой, магия тут не при чем.

Мэллори, Катчер и Лулу сидели на диване в кабинете Этана, Лулу удобно устроилась в объятиях своей матери. Она как крошечная бледная куколка, за исключением копны густых темных волос, с которыми она родилась. Сегодня Мэллори прикрепила на них крошечный бантик в горошек.

— Привет, Элиза, — произнес Катчер.

— Катч!

Элиза от скромности точно не умрет.

Я подошла к ним и нежно поцеловала Лулу в лобик.

— Как сегодня поживает Самый Крошечный в Мире Йети?

— Сон ее не интересует, — ответила Мэллори с зевком. У нее под глазами были синяки, и Катчер выглядел не намного лучше. — Я отдам ее тебе за доллар.

— Я временно ловлю тебя на слове, — сказала я, осторожно взяв крошечный сверток и сев на пол у их ног. Все новорожденные крошечные, но есть что-то фантастическое в держании создания такого крошечного, такого хрупкого. Она посмотрела на меня, моргнув голубыми глазами Мэллори.

— Привет, малышка Лулу.

Она снова моргнула, ее ресницы почти такие же густые и длинные, как ее волосы.

— Ты будешь дежурить на крыльце с винтовкой, когда она достаточно повзрослеет, — сказала я Катчеру, откинув ее волосики назад.

— Как будто с ним будет по-другому, — ответил Катчер, указывая на Этана, целовавшего ладошки, которые ему протянула Элиза.

— С осиновыми кольями, но, вероятно, да. Хотя, я думаю, им нужно быть довольно храбрыми, чтобы заехать за дочерью Мастера вампира.

— Особенно за единственной дочерью Мастера вампира, — произнесла Мэллори. — Ее ухажеру придется быть очень вежливым.

— Хорошая девочка, — сказала Этан, когда она начала извиваться в его руках. — Хочешь поздороваться с Лулу?

Элиза кивнула, и Этан поставил ее на пол. Она притопала ко мне, протянула ручку и потрогала волосики Лулу. Но перед тем, как ее коснуться, она посмотрела на Мэллори, которая кивнула.

— Можешь потрогать, Элиза.

— Элиза, — произнесла я, — помнишь, мы говорили тебе, как нужно ласкать младенца?

Она торжественно кивнула, ее светлые волосики подпрыгнули.

— Остойожно.

— Верно. — Я положила свою руку поверх ее ручонок и помогла ей мягко коснуться малышки.

— Мякая, — тихо пролепетала она, поднимая на меня свои изумрудно-зеленые глазенки. — Мякая майютка?

— Да. Как твой малютка? — Ее малютка — это вислоухий кролик с болтающимися лапками, практически такого же роста, что и она, которого она таскает за ухо с тех пор, как начала ходить. Это подарок от Мэллори, ее первая плюшевая игрушка.

Элиза серьезно кивнула.

— Майютка, — согласилась она. — Мякий.

— Хорошая девочка, — сказала Мэллори. — У тебя очень хорошо получается, Элиза.

— Пом.

— Ей нравится помогать, — перевела я. — Этан вчера разрешил ей положить книгу на полки в его кабинете, так она была уверена, что заслужила свой собственный Дом.

— Значит, внешне вся в папу, так еще и замашки его? — сказала Мэллори, глядя на Этана.

— И мое обаяние, — произнес он.

Раздался стук в дверь. Мы оглянулись и увидели Марго в дверном проеме. Она нам улыбнулась.

— Мы готовы, если готовы вы.

— Думаю, мы готовы. — Подбоченившись, Этан посмотрел вниз на Элизу. — Хочешь тортика?

Она лишь моргнула, ее взгляд был пустым. Это будет ее первое знакомство с тортом, поэтому это особенный момент для нас обеих.

Этан протянул руки, и она, бросив Лулу и меня, практически запрыгнула ему на руки. Он снова расположил ее на бедре.

— Давай посмотрим, сможешь ли ты вместить столько же сахара, сколько вмещает твоя мама.

Мэллори фыркнула и поднялась на ноги. Я сделала то же самое и осторожно передала Лулу обратно ей.

— Я не уверена, что это возможно.

— Сказала женщина, которая переела меня на моем же собственном девичнике.

— Это было больше года назад. Когда ты уже перестанешь это припоминать?

— Когда это перестанет служить моей цели.

Мэллори только покачала головой.

— Ты никогда не изменишься.

— Сделаю все возможное.

***

Некоторые дети могли бы испугаться комнаты, полной десятков вампиров и сверхъестественных, веселой музыки и связок воздушных шаров, которые наполняли столовую Дома. Эти дети, вероятно, не росли в Доме вампиров, любимые до полусмерти.

Эти дети — не Элиза.

— С Днем Рождения, Элиза! — закричали они, когда мы вошли. Она завизжала и захлопала в ладошки, пытаясь вывернуться из рук Этана.

— Хорошо, мой маленький лемурчик. Подожди. — Он поставил ее на пол, и она понеслась к колонне с воздушными шарами радужных оттенков, которая достигала высокого потолка помещения. Она робко протянула ручонку и потрогала колонну, наблюдая, как она качается от ее прикосновения.

Она взвизгнула от радости и снова ее потрогала, а потом попыталась стащить с места.

— Только трогай, милая, — сказал мой дедушка, осторожно взяв ее за свободную руку. Ее лицо сморщилось от злости, прежде чем она поняла, кто к ней прикоснулся. И на ее лице снова расцвела улыбка.

— Поцелуешь дедушку? — Он наклонился к ней, опираясь на трость, которой в последнее время пользуется все чаще.

Элиза подняла свое маленькое личико, закрыла глазки и прижалась губками к его лицу.

— Знаешь, это выражение лица она унаследовала от тебя, — сказал Этан, положив руку мне на талию.

Я хмыкнула.

— Хороший поцелуй, — произнес мой дедушка. — Я слышал, у тебя сегодня День Рождения.

— Ри? — Она оглянулась на меня, своего официального переводчика.

— Сегодня твой День Рождения, — сказала я. — А знаешь, что получают именинницы? — Я указала на гигантский слоеный торт — шоколадный с изумрудно-зеленой глазурью — который стоял на столе рядом с остальной едой, рядом с ним стоял высокий детский стульчик, приготовленный для именинницы. Глаза Элизы стали просто огромными.

— Ри, — благоговейно промолвила она.

Этан самодовольно улыбнулся и усадил Элизу на детский стульчик. А она сразу же начала извиваться, чтобы лучше рассмотреть торт.

Она определенно мой ребенок.

— Дамы и господа, люди и… другие, — произнес Этан, оглядываясь вокруг.

Толпа знала сценарий и посмеивалась, когда нужно было.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать первый день рождения самой удивительной девочки на земле. И мы бы хотели воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить всех вас за поддержку, которую вы оказывали нам в течение последних двенадцати месяцев. Без вас мы бы не справились, без вашей любви и поддержки. Без вашей безвозмездной смены подгузников и готовности экспериментировать с розовым молоком.

Розовое молоко — это смесь крови и молока, на разработку которой у нас ушло почти три месяца. Элиза вампир, но она также и ребенок. Мы пишем книгу о питании ребенка-вампира. На тот маловероятный случай, если кому-нибудь еще может понадобится эта книга…

Я посмотрела на Элизу, которая радостно глядела на толпу.

— Но я уверена, вы согласитесь, что она того стоила.

— Точно, точно! — произнес мой дедушка.

— За Элизу Изабель Салливан, — сказала я.

Пока толпа скандировала ее имя, что крайне развеселило крошечную блондиночку, я зажгла свечи на торте. Глаза Элизы поразительно округлились.

— Ри, — тихо пролепетала она.

— И все это для тебя, Элиза, — сказал Этан. Марго отрезала кусок торта и передала мне тарелку. Этан нацепил слюнявчик — очень он поможет — и положил кусок торта на столик детского стульчика.

Элиза уставилась на него. Я осторожно окунула ее пальчик в зеленую глазурь, а потом поднесла его к ее ротику. Она ухмыльнулась и посмотрела на свой теперь уже зеленый пальчик, затем погрузила другую ручонку в глазурь и поднесла липкую горсть к своему ротику. Но перед тем, как зарыться в нее, она посмотрела на меня.

— Вперед, — произнесла я, кивая ей.

Элиза запихнула глазурь в ротик, все время хихикая, а потом снова погрузила обе ручонки в торт.

— И этот радостный вопль от вкуса шоколада в достаточной мере подтверждает, что она твоя дочь, — сказала Мэллори, приобняв меня за плечи. — То есть, на тот случай, если роды — недостаточное доказательство.

— Ты просто подожди, когда Лулу начнет ходить, — сказала я, приобняв ее за талию. — Тебе тоже уготовано много веселья.

***

В конце концов, мы распрощались с нашими гостями, а Остатки Торта (как малоизвестный британский роман) были уничтожены спустившейся ордой голодных вампиров Кадогана. Чтобы смыть с Элизы толстый слой шоколада, потребовалось два купания, и к тому моменту уже приближался рассвет. Она спит, как вампир — вырубается на рассвете, полностью просыпается на закате — а также укладывается на короткий сон в разное время в часы бодрствования.

Мы как раз скормили ей последнюю бутылочку, когда Малик нашел нас в кабинете Этана, мы сидели на диване и читали одну из любимых книг Элизы.

— Мик! — произнесла она, захлопав в ладошки, когда увидела его.

— Мисс Салливан, — промолвил он, и она с восторгом взвизгнула. Скорее всего, она не знает, что это означает, но ей все равно понравилось. — Здесь кое-кто хочет с тобой встретиться, — сказал он ей, а потом взглянул на нас. — Из представителей оборотней.

Мы вместе вышли в фойе и увидели Габриэля с Коннором на руках. Головка Коннора лежала на плече отца.

Волосы Коннора такие же темные и вьющиеся, как у его матери, а глаза голубые, как весеннее небо. Его пальчики сжимали пластмассового жирафа, и он наблюдал за нами недобрым взглядом и с надутыми губками, и это говорило о том, что он недоволен поездкой в Дом Кадогана.

— Извините, что пропустили вечеринку. — Габриэль, прищурившись, посмотрел на своего сына. — Кое-кто закатил истерику.

— Он выглядит недовольным, — согласился Этан.

— Ага, — произнес Гейб. — Я предложил ему чашку воды.

— Худшее предательство родителя, — рассудительно сказал Этан.

Губы Габриэля подрагивали.

— Я люблю своего сына. Если на то будет воля Божья и Стаи, когда-нибудь он возглавит САЦ. Но если бы была таблетка, которая заставила бы его намного быстрее повзрослеть, я бы ее приобрел.

— Наверное, хорошо, что вы пропустили подачу торта, — сказала я, представив, как Коннор размазывает зеленую глазурь по коридору. — Но там еще много осталось, не хотите по кусочку?

— Посмотрим, как пойдет. — Он посмотрел на Коннора и смахнул темный завиток с его личика. — Хочешь поздороваться с Элизой, парень?

В ответ Коннор уткнулся личиком в плечо Габриэля.

— Давайте начнем, — произнес Этан, отнес Элизу в переднюю гостиную и поставил ее на ковер, лежащий в центре комнаты, где она быстренько села в своей пижамке. Очевидно, это была утомительная ночь.

— А вот и мы, — сказал Габриэль и поставил Коннора, все еще крепко держащего жирафа в ручке, на пол перед Элизой.

На самом деле, они еще ни разу не виделись. Планирование детских праздников вампиров-оборотней не самое простое дело, особенно учитывая огромное количество людей, которые хотят увидеть Элизу и убедиться, что нам с Этаном на самом деле удалось привести ее в этот мир.

Примечательно, что никто из них не хочет иметь с ней дело, когда у нее мокрые подгузники, морковное пюре в носу или «Спагетти-Ос»[113] в волосах.

Долгое время Элиза и Коннор просто смотрели друг на друга.

— Шобачка, — произнесла Элиза.

Я уставилась на нее.

— Ты только что назвала его «Собачкой»?

Этан, выгнув бровь, посмотрел на Габриэля.

— Мне вообще нужно знать, откуда она это знает?

Габриэль усмехнулся.

— Магия есть магия.

— Шобачка! — снова произнесла Элиза, на этот раз с большей силой, и подпрыгнула на попке.

Коннор моргнул на нее, а потом посмотрел на Габриэля, ища поддержку.

— Она вполне права, сынок. Технически.

Элиза посмотрела на игрушку в его руках, ее глаза расширились.

— Шобачка?

Коннор нахмурился и прижал игрушку к груди. Но, как и ее отец, Элиза упрямая и полна решимости получить то, что хочет. Она сорвалась с места, коснулась пальчиком жирафа и подняла на него эти большие зеленые глазки.

— Шобачка?

Глаза Коннора сузились, он напоминал малыша, не очень готового делиться — или оборотня, пытающегося распознать врага или друга.

— Шобачка! — произнесла Элиза, хлопая в ладошки. Потом она рассмеялась, как будто рассказала про себя самую смешную шутку, и замотала головкой из стороны в сторону. — Шобачка шобачка шобачка.

— Не собака, — сказал Коннор с расцветающей улыбкой и протянул жирафа. — Жираф! — Он произнес это с твердой «ж», поэтому вышло больше похоже на «жраф». Но достаточно близко, чтобы глазки Элизы расширились, потому что она очень обрадовалась новому слову.

— Жраф! — пролепетала она и взяла игрушку, проведя ей по ковру, как будто та бежит. — Жраф! Жраф! Жраф!

— И я прошу за это прощения, — сказал Габриэль.

— Жраф, — произнес Коннор с ухмылкой, и они начали по очереди двигать жирафа туда-сюда по ковру, Элиза иногда заливалась совершенно беззаветным, абсолютно счастливым смехом.

— Начало прекрасной дружбы, — сказал Этан с улыбкой.

Габриэль издал какой-то непонятный звук.

— Это пока, — произнес он, в его глазах завертелись золото и янтарь. — Но вы просто подождите…

Я знала, к чему он клонит, поэтому прервала его, указав на него пальцем.

— Нет. Больше никаких пророчеств, если только не скажешь время и место, где я должна оказаться, чтобы защитить мою дочь. За исключением этого, она живет своей собственной жизнью, будут там «испытания» или что. Я не хочу никакого давления. Больше нет.

Габриэль замолчал, и я на мгновение испугалась, что разозлила его. Но он наблюдал за Коннором и Элизой, в размышлении нахмурив лоб.

— Ничье будущее не предрешено. Оно не высечено в камне. Всегда можно сделать другой выбор, пойти другим путем. Они сами выбирают себе жизнь.

Этан положил руку мне на спину.

— И им придется сделать свой собственный выбор, как сделали мы. Как делаем мы.

Гейб хмыкнул.

— Это быстро стало философским, — сказал он, а затем взглянул на меня. — Ты уверена, что не хочешь знать подробностей?

Я, прищурившись, посмотрела на него.

— Просто скажи мне вот что — там счастливый конец?

На полу разразились крики, и мы все оглянулись. Элиза сделала непростительную ошибку, поставив жирафа на пластиковый кукольный домик. Потому что малыши.

Мы все вздохнули.

— Полагаю, это ответ на твой вопрос, — сказал Этан, и мы пошли разнимать наших визжащих детей. — С другой стороны, я вполне уверен, что наша первая встречала была довольно похожа на эту. И посмотри, что у нас есть теперь.

Я поглядела на плачущего ребенка, пластмассового жирафа у нее во рту, теперь пинающегося оборотня, который пытался забрать его у нее. Жизнь уже не станет более реальной. Или более совершенной.

— Все, — произнесла я. — У нас есть все.

Спин-офф

Не пропустите первый роман серии «Наследники Чикаго» автора Хлои Нейл.

«Дикий голод»

Выходит в 2018 году.

Некоторые полагали, что как единственному когда-либо рожденному ребенку-вампиру, Элизе Салливан очень повезло. Но магия, которая помогла ей появиться на свет, оставила ей темный секрет. Оборотень Коннор Киин, единственный сын Апекса Северо-Американской Центральной Стаи Габриэля Киина, является единственным, кому она его доверила. Но она вампир и дочь Мастера и Стража, а он принц Стаи и ее будущий король.

Когда убийство посредника снова выводит на первый план старую вражду, Элизе и Коннору придется выбирать между любовью и семьей, между честью и долгом, прежде чем Чикаго исчезнет навсегда.

Примечания

1

Перевод М. Лозинского.

(обратно)

2

Библиотечное помещение Гарольда Вашингтона основали в 1991 году и собрание книг, которое здесь находится, считают самым большим в мире. Помещение музея по внешнему виду чем-то похоже на замок, стены музея сделаны из гранита красного цвета и имеют алюминиевые оконные проёмы с тонированными стёклами. Через всю фасадную часть идёт узкий ряд окон, которые напоминают бойницы и начинаются от основания, до крыши. Древние мифологические изваяния гордо покоятся наверху здания, на 9-ом этаже центрального помещения библиотеки расположен зимний сад, здесь можно удобно устроиться и отдохнуть за прочтением увлекательной книжки.

(обратно)

3

Энциклопедия Британника (Encyclopaedia Britannica, буквально «Британская энциклопедия») — американская универсальная энциклопедия, старейшая англоязычная универсальная энциклопедия.

(обратно)

4

YouTube — видеохостинговая компания, предоставляющая пользователям услуги хранения, доставки и показа видео. Пользователи могут загружать, просматривать, оценивать, комментировать, добавлять в избранное и делиться теми или иными видеозаписями.

(обратно)

5

Нил Деграсс Тайсон (англ. Neil deGrasse Tyson; 5 октября 1958, Нью-Йорк) — американский астрофизик, доктор философии по физике, писатель, популяризатор науки.

(обратно)

6

«Малефисента» (англ. Maleficent) — американский фэнтезийный художественный фильм 2014 года режиссёра Роберта Стромберга, снятый по сценарию Линды Вулвертон, с Анджелиной Джоли, Эль Фэннинг и Шарлто Копли в главных ролях. Картина является ремейком диснеевского мультипликационного фильма 1959 года «Спящая красавица», а также вольным пересказом и переосмыслением самой сказки, который посвящён Малефисенте, главной злодейке оригинального мультфильма.

(обратно)

7

Маленькое чёрное платье — одна из разновидностей коктейльного или вечернего платья чёрного цвета длиной до колен, которое можно надеть не только днём на работу в офис, но и на торжественный приём, дополнив платье аксессуарами. Маленькое чёрное платье придумала в 1926 году Коко Шанель в память о погибшем возлюбленном. До того момента чёрный цвет, ассоциировавшийся с трауром, не пользовался успехом, но с приходом маленького чёрного платья стал весьма популярен.

(обратно)

8

Омбре — стиль окрашивания волос, обеспечивающий плавный переход цвета с помощью градации через оттенки в более светлый.

(обратно)

9

Брайдзилла (англ. bridezilla — bride невеста Godzilla динозавр-мутант из японского фильма). Невеста, слишком зацикленная на своей свадьбе, к которой относится как к важнейшему событию в истории человечества.

(обратно)

10

Comic-Con — международный ежегодный фестиваль. Изначально задумывался как выставка комиксов и связанного с ними популярного искусства. Является крупнейшим фестивалем подобного рода, проходящим в США, и третьим в мире после Комикета в Японии и Международного фестиваля комиксов в Ангулеме во Франции. Фестиваль проходит летом в течение четырёх дней и включает в себя, кроме комиксов, и другие элементы поп-культуры, такие как телесериалы, литература ужасов, мультипликация, аниме, манга, игрушки, коллекционные карточные игры, видеоигры, фэнтези и веб-комиксы.

(обратно)

11

Лорд Гордон Байрон, с 1822 года — Ноэл-Байрон, с 1798 года — 6-й барон Байрон (англ. George Gordon Byron (Noel), 6th Baron Byron; 22 января 1788 года, Лондон — 19 апреля 1824 года, Миссолунги, Османская Греция), обычно именуемый просто лорд Байрон (Lord Byron) — английский поэт-романтик, покоривший воображение всей Европы своим «мрачным эгоизмом».

(обратно)

12

Г. Байрон, «Имя девы — красота». Перевод Дема А. А.

(обратно)

13

Converse — американская компания, производящая обувь с начала XX века и наиболее известная своими кедами Chuck Taylor All-Star. Контролируется компанией Nike.

(обратно)

14

Нужна целая деревня, чтобы вырастить одного ребёнка (африканская пословица).

(обратно)

15

«Эрл Грей» (англ. Earl Grey, дословно — «Граф Грей», иногда встречается искажённый по смыслу перевод «Седой граф») — один из самых распространённых сортов ароматизированного чая. В классическом виде представляет собой чёрный чай с добавлением масла, полученного из кожуры плодов бергамота. В последнее время название также распространилось на зелёный и белый чай (что не канон и является ошибкой), ароматизированные маслом плодов бергамота.

(обратно)

16

Puma SE — промышленная компания Германии, специализирующаяся на выпуске спортивной обуви, одежды, инвентаря и парфюмерии под торговой маркой Puma.

(обратно)

17

Скоки (англ. Skokie) — деревня в округе Кук штата Иллинойс, США. В 2010 году население составляло 64 784 человек. Скоки фактически является северо-западным пригородом Чикаго. Название деревни на местном индейском наречии означает «огонь».

(обратно)

18

Чикáгский университéт (англ. University of Chicago) — частный исследовательский университет в городе Чикаго, штат Иллинойс, США, основанный в 1890 году. Университет является одним из наиболее известных и престижных высших учебных заведений благодаря своей влиятельности в сферах науки, общества и политики.

(обратно)

19

«Степфордские жёны» (англ. The Stepford Wives) — фильм режиссёра Фрэнка Оза, экранизация книги Айры Левина, ремейк одноимённого фильма 1975 года.

(обратно)

20

Waffle House — американская сеть ресторанов.

(обратно)

21

Версаль (фр. Versailles) — город во Франции. Город (коммуна) Версаль, расположенный в 17,1 километра к юго-западу от центра французской столицы, является административным центром департамента Ивелин.

(обратно)

22

Стрижки «помпадур» в том виде, какой ей придавали двести с лишним лет назад, сейчас не существует. Повсюду можно видеть ее классические и современные интерпретации, так как со временем стиль совершенствовался и видоизменялся. Для него типична разная длина верхних и боковых прядей. Обычно прическу «помпадур» выполняют, коротко выстригая волосы по бокам и оставляя более длинные по направлению ото лба к макушке. Затем их зачесывают наверх, назад или в сторону и укладывают высоким «хохолком». В более экстремальных вариантах боковые волосы даже частично или полностью выбривают.

(обратно)

23

Final Fantasy (яп. Файнару Фантадзи:, Последняя фантазия) — серия компьютерных игр, созданная геймдизайнером Хиронобу Сакагути, а также торговая марка, основанная на этой серии и принадлежащая японской компании Square Enix (в прошлом Square). Основной составляющей торговой марки являются фэнтезийные и научно-фантастические ролевые игры, но, кроме этого, бренд Final Fantasy включает кинофильмы, аниме, журналы и другие сопутствующие товары.

(обратно)

24

Канон Пахельбеля (PWC 37, T. 337, PC 358), также известный как «Канон в ре мажоре» (нем. Kanon und Gigue in D-Dur, англ. Canon and Gigue in D major for three Violins and Basso Continuo) является самым знаменитым произведением немецкого композитора эпохи барокко Иогана Пахельбеля. Первоначально оно было написано для трёх скрипок и генерал-баса.

(обратно)

25

Стрелиция (лат. Strelitzia) королевская, или как еще ее называют «Райская птица», является одним из самых красочных цветков в мире. Такое название он получил из-за привлекательной формы цветов, которые напоминают ярких птиц в полете, с красочным клювом и хохолком.

(обратно)

26

Эл Грин (англ. Al Green, полное имя Элберт Грин, англ. Albert Greene, род. 13 апреля 1946, Форрест-Сити, Арканзас, США) — американский исполнитель в стиле ритм-энд-блюз, творчество которого образует перешеек между великой школой классического южного соула 1960-х и коммерчески ориентированным филадельфийским соулом 1970-х.

(обратно)

27

Песня Эла Грина “Let’s Stay Together”.

(обратно)

28

Backstreet Boys (произносится Бэ́кстрит Бойз, в переводе с англ. — «Парни с задворок») — американская поп-группа (бойз-бэнд), которая была образована 20 апреля 1993 года в городе Орландо. Backstreet Boys являются первой из групп после Sade, первые 9 альбомов которых стартовали в первой десятке хит-парада альбомов в США.

(обратно)

29

Backstreet Boys переводится как «Парни с задворок», «Парни из подворотни». Этан не понял, что это группа, и интересуется, что это за парень такой.

(обратно)

30

Библиотека Конгресса (англ. The Library of Congress) — национальная библиотека США, крупнейшая библиотека мира. Расположена в Вашингтоне. Является научной библиотекой Конгресса США, обслуживает правительственные органы, исследовательские учреждения, научных работников, частные фирмы и промышленные компании, школы.

(обратно)

31

Напротив (фр.)

(обратно)

32

Крэк-кокаин — кристаллическая форма кокаина, представляющая собой смесь солей кокаина с пищевой содой (бикарбонатом натрия) или другим химическим основанием. В отличие от обычного кокаина, крэк-кокаин принимается внутрь посредством курения. В среде наркоманов его называют хард, железо, пещерный, основание или просто крэк.

(обратно)

33

Van Buren Street station — пригородная железнодорожная станция в центре Чикаго.

(обратно)

34

Букингемский фонтан (англ. Buckingham Fountain) — фонтан в Чикаго (штат Иллинойс, США). Расположен в Грант-Парке, считается «входными воротами» города. Является одним из крупнейших фонтанов мира.

(обратно)

35

Банши, или бэнши (англ. banshee [ˈbænʃiː], от ирл. bean sídhe [bʲæn ˈʃiː] — женщина из Ши) — в ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии, особая разновидность фейри, опекающих старинные роды. Принимает различные облики: от уродливой старухи до бледной красавицы. Обычно ходит крадучись среди деревьев, либо летает. Издаёт пронзительные вопли, в которых будто сливаются крики диких гусей, рыдания ребёнка и волчий вой, оплакивая смерть кого-либо из членов рода.

(обратно)

36

Удар лоу кик наносится либо стопой, либо нижней частью голени. Этот удар наносится по ноге соперника, чаще всего в бедро, так же он бьется по голени и по икрам соперника.

(обратно)

37

Чикаго Кабс (англ. Chicago Cubs) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Центральном дивизионе Национальной лиги Главной лиге бейсбола. Команда была основана в 1876 году. Клуб базируется в городе Чикаго, Иллинойс. Владельцами команды является семья Джо Риккета, основателя компании TD Ameritrade.

(обратно)

38

Американская библиотечная ассоциация (англ. The American Library Association (ALA)) является организацией, которая поддерживает библиотеки и библиотечное профессиональное образование не только в США, но и по всему миру. В её состав входят около 66 000 членов. Ассоциация была основана в 1876 году в Филадельфии. Её основное отделение находится в Чикаго.

(обратно)

39

Печенье «Мадлен» — это знаменитое французское печенье, как правило, в форме ракушек.

(обратно)

40

Самшит (лат. Búxus) — род растений семейства Самшитовые, медленнорастущие вечнозелёные кустарники и деревца, вырастающие до высоты 2—12 м (изредка 15 м).

(обратно)

41

Вдова Клико Понсарден (фр. Veuve Clicquot Ponsardin) — всемирно известная компания-производитель шампанских вин и бренд; находится во французском Реймсе. Фирма основана в 1772 году Филиппом Клико-Муирон. Марка сыграла значимую роль в становлении шампанского как любимого изысканного напитка европейской знати и буржуазии.

(обратно)

42

Гуакамоле (исп. guacamole) — холодная закуска из пюрированной мякоти авокадо. Имеет консистенцию густого соуса (пасты). Блюдо мексиканской кухни, имеет ацтекские корни.

(обратно)

43

Oil and water will never mix. Дословный перевод — Масло и вода никогда не смешаются. Русский аналог — Гусь свинье не товарищ.

(обратно)

44

Доброе утро, любовь моя (фр.)

(обратно)

45

Центры по контролю и профилактике заболеваний США (англ. Centers for Disease Control and Prevention, CDC) — федеральное агентство министерства здравоохранения США, созданное в 1946 году и расположенное в Druid Hills (штат Джорджия) рядом с кампусом Университета Эмори и на северо-запад от центра Атланты. Его роль заключается в здравоохранении и безопасности с помощью предоставления информации для улучшения решения в области здравоохранения.

(обратно)

46

«Чикаго Блэкхокс» (англ. Chicago Blackhawks) — профессиональный американский хоккейный клуб, выступающий в НХЛ. Клуб базируется в городе Чикаго, штат Иллинойс. Шестикратный обладатель Кубка Стэнли. Домашний стадион — «Юнайтед-центр».

(обратно)

47

Фанианс (Funyuns) — кукурузно-луковые кольца.

(обратно)

48

«Доктор Кто» (англ. Doctor Who — культовый британский научно-фантастический телесериал компании «Би-би-си» об инопланетном путешественнике во времени, известном как Доктор. Вместе со своими спутниками он путешествует во времени и пространстве как для спасения целых цивилизаций или отдельных людей, так и для собственного удовольствия.

(обратно)

49

Артур Конан Дойл «Шерлок Холмс».

(обратно)

50

Марина Сити (англ. Marina City) — это многофункциональный комплекс, расположенный в Чикаго, Иллинойс, на углу улиц Стейт-Стрит и Чикаго-Ривероуд. Находится на северном берегу реки Чикаго, в районе Чикаго-Луп. Комплекс состоит из двух 65-этажных башен, внешне напоминающих кукурузные початки, двух торговых центров, театра и марины. Самая известная работа архитектора Бертрана Голдберга. Здания были спроектированы в 1959 году, построены в 1960–1964 годах. При постройке впервые в Америке использовались башенные краны. Комплекс является местной достопримечательностью и неоднократно фигурировал в фильмах, литературных произведениях и компьютерных играх.

(обратно)

51

Цитата из «Гамлета» У. Шекспира, перевод А. Кронеберга.

(обратно)

52

Turnbull & Asser — английский бренд мужской одежды и аксессуаров, принадлежащий английской компании Turnbull & Asser Limited. Фирма Turnbull & Asser была основана в 1885 году английским предпринимателем Джоном Артуром Тёрнбуллом (John Arthur Turnbull) и продавцом Эрнестом Эссером (Ernest Asser).

(обратно)

53

Chanel S. A. (произносится Шанель) — французская компания по производству одежды и предметов роскоши, основанная модельером Коко Шанель в Париже в начале XX века.

(обратно)

54

Бэйлис (англ. Baileys) — ирландский сливочный ликёр, производимый компанией R. A. Bailey & Co. (контролируется британским алкогольным гигантом Diageo).

(обратно)

55

Капитан Америка (англ. Captain America; настоящее имя — Стивен Роджерс (англ. Steven Rogers) — вымышленный персонаж супергерой комиксов издательства Marvel Comics.

(обратно)

56

Бэтмен (англ. Batman), изначально Бэт-мен (англ. Bat-man «Человек — летучая мышь») — вымышленный персонаж, супергерой, персонаж комиксов издательства DC Comics.

(обратно)

57

Чёрная вдова (англ. Black Widow) — название нескольких персонажей вселенной Marvel Comics. Самый первый и популярный носивший это прозвище персонаж — Наталья (Наташа) Альяновна Романова.

(обратно)

58

Сокол (англ. Falcon), настоящее имя — Сэмюэль Томас Уилсон (англ. Samuel Thomas Wilson) — супергерой, появляющийся в комиксах издательства Marvel Comics.

(обратно)

59

Емейн Аблах — это мифический райский остров в ирландской мифологии. Его часто относят к царству морского бога Мананнана Мак Лира и отожествляют либо с островом Мэн, либо с островом Арран. Согласно средневековому ирландскому стихотворению Байле Сутэйн Ситх Эмхна, бог Луг Ламфада рос на Емейн Аблахе.

(обратно)

60

Сетевой червь — разновидность вредоносной программы, самостоятельно распространяющейся через локальные и глобальные (Интернет) компьютерные сети.

(обратно)

61

Троянская программа (также — троян, троянец, троянский конь) — разновидность вредоносной программы, проникающая в компьютер под видом легального программного обеспечения, в отличие от вирусов и червей, которые распространяются самопроизвольно. В данную категорию входят программы, осуществляющие различные несанкционированные пользователем действия: сбор информации и её передачу злоумышленнику, её разрушение или злонамеренное изменение, нарушение работоспособности компьютера, использование ресурсов компьютера в неблаговидных целях.

(обратно)

62

Игра слов: в оригинале «ring some historical bell» — натолкнемся на какой-то случай в прошлом, «historical Bell» — Вроде звонка из прошлого (Белл — фамилия Катчера).

(обратно)

63

Камелот (англ. Camelot) — легендарный рыцарский замок короля Артура, в котором находился его Круглый стол и собирались рыцари и где он провёл большую часть своей жизни. Его точное местоположение сейчас неизвестно. Согласно исследованиям историка Кристофера Гидлоу (Christopher Gidlow), он располагался в амфитеатре города Честер в графстве Чешир на западе Англии.

(обратно)

64

Сказка Братье Гримм «Белоснежка и Алоцветик» рассказывает о двух девочках — сестричках, красота которых напоминала две розы: белую и алую. Своей добротой и домашним очагом они согрели замерзшего медведя и подружились с ним. Вскоре оказалось, что медведь — это заколдованный принц, а чудесное избавление от злого карлика помогло ему вернуть прежнее обличье.

(обратно)

65

«Игры разума» (англ. A Beautiful Mind — «Прекрасный ум» (разум)) — биографическая драма Рона Ховарда по одноимённой книге С. Назар, рассказывающей о жизни Джона Форбса Нэша, лауреата Нобелевской премии по экономике.

(обратно)

66

Чикаго Беарз (англ. Chicago Bears, «Чикагские Медведи») — профессиональный клуб по американскому футболу, выступающий в Национальной футбольной лиге. Команда является членом Северного дивизиона Национальной футбольной конференции (НФК).

(обратно)

67

Клауд-Гейт (англ. Cloud Gate; в переводе на рус. Облачные врата, иногда рус. Облачные ворота) — общественная скульптура, расположенная на площади AT&T Плаза в Миллениум-парке в деловом квартале Чикаго Луп города Чикаго, штат Иллинойс. Автор скульптуры — британский скульптор и художник Аниш Капур. Построенная в 2004–2006 годах, скульптура имеет прозвище «Боб» (англ. The Bean) за свою бобообразную форму. Скульптура состоит из 168 листов нержавеющей стали, отполированных настолько, что её внешняя поверхность не имеет видимых швов. Размеры скульптуры — 10 (высота) х 20 (длина) х 13 (ширина) метров, вес — порядка 100 тонн. Считается, что образ скульптуры был навеян видом капли ртути. Поверхность скульптуры отражает и искажает вид города. Посетители могут ходить вокруг и под 3,7 метровой аркой облачных ворот высокий свод. С нижней стороны находится omphalos (с греч. — «пуп»), вогнутая камера, которая деформирует и умножает отражения. Скульптура пользуется популярностью у туристов как место для фотографий из за её уникальных отражающих свойств.

(обратно)

68

Селфи (англ. selfie, от «self» — сам, себя; русские эквиваленты — «себяшка», «самострел» — считаются просторечными) — разновидность автопортрета, созданного с помощью фотоаппарата, иногда при помощи зеркала, монопода или автоспуска. Термин приобрёл известность в конце 2000-х — начале 2010-х годов благодаря развитию встроенных функций фотоаппарата мобильных устройств. Поскольку селфи чаще всего выполняется с расстояния вытянутой руки, держащей аппарат, изображение на фото имеет характерный ракурс и композицию — под углом, чуть выше или ниже головы.

(обратно)

69

Изображение которое остаётся на свежем снегу после того как вы легли на него широко расставив руки и ноги.

(обратно)

70

Muse ([mjuːz], в пер. с англ. — муза) — британская рок-группа, образованная в 1994 году в городе Тинмут (графство Девон).

(обратно)

71

«Спагетти-вестерн» — ироническое название одного из видов вестерна, сделанного в Италии или Испании.

(обратно)

72

Гданьск (польск. Gdańsk) в 1308–1466 и 1793–1945 годах носил название Да́нциг, нем. Danzig — город в северной Польше, шестой по населению в стране (461 935 жителей, 2014 год). Вместе с соседними Сопотом и Гдыней образует агломерацию Труймясто — «Трёхградье» с общим населением свыше миллиона человек.

(обратно)

73

Эгрегор (от др. — греч. ἐγρήγορος «бодрствующий») — в оккультных и новых (нетрадиционных) религиозных движениях — «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями группы (общности) людей и обретающий самостоятельное бытие; душа вещи.

(обратно)

74

«Sweet Valley High» — серия подростковых романов американской писательницы Фрэнсин Паскаль.

(обратно)

75

Северный остров (англ. Northerly Island) — искусственный полуостров площадью 370 000 м² в Чикаго на озере Мичиган. Соединяется с основной частью города узким перешейком вдоль Солидерити-Драйв. В северной части острова расположен планетарий Адлера, являющийся частью музейного кампуса Чикаго. В южной части ранее располагался аэропорт Мейгс-Филд, демонтированный в 2003 году. На его месте был разбит парк, а также построена открытая концертная площадка на 7500 мест.

(обратно)

76

Индийский пейл-эль (India Pale Ale, сокращ. IPA, что значит «индийский светлый эль») — сильно охмеленная разновидность пейл-эля (устар. пель-эль). Хмель придаёт пиву богатый аромат и приятную горечь. Это наиболее востребованный сорт крафтового пива в США.

(обратно)

77

Лагер (от нем. Lagerbier, пиво, дозревающее при хранении) — тип пива, при изготовлении которого используется низовое брожение с последующей ферментацией при низкой температуре. В настоящее время это наиболее распространённый тип пива, доля которого в мировом потреблении доходит до 80 %.

(обратно)

78

Музейный кампус Чикаго, англ. Museum Campus Chicago — парк площадью 230 850 м². на берегу озера в г. Чикаго, на территории которого находятся три крупнейших экспозиции города: Планетарий Адлера, Аквариум Шедда и Музей естественной истории им. Филда.

(обратно)

79

«Солджер Филд» (англ. Soldier Field) — футбольный стадион, расположенный в центре Чикаго, штата Иллинойс, на берегу озера Мичиган. Домашнее поле клуба НФЛ «Чикаго Беарз». Старейший стадион лиги НФЛ.

(обратно)

80

Google — крупнейшая поисковая система интернета, принадлежащая корпорации Google Inc.

(обратно)

81

В оригинале «governor», что с англ. переводится и как «регулятор», и как «губернатор».

(обратно)

82

Планетарий и астрономический музей Адлера (англ. Adler Planetarium & Astronomy Museum) находится в г. Чикаго, штат Иллинойс. Это первый планетарий, открытый в Западном полушарии. Планетарий основал в 1930 г. филантроп Макс Адлер (1866–1952) при участии первого директора планетария, американского астронома Филипа Фокса. Расположенный на Северном острове Чикаго, планетарий входит в состав Музейного кампуса Чикаго наряду с Аквариумом Шедда и Музеем естественной истории им. Филда.

(обратно)

83

Дорога, вымощенная жёлтым кирпичом (англ. Yellow brick road) — один из элементов ландшафта сказочной страны Оз. Впервые упоминается в первой книге Л. Ф. Баума из цикла о стране Оз — «Удивительный волшебник из страны Оз» (1900). Дорога также фигурирует в других книгах Баума о стране Оз, таких как «Чудесная страна Оз» (1904) и «Лоскутушка из страны Оз» (1913), а также почти во всех книгах А. М. Волкова о Волшебной стране.

(обратно)

84

Стивен Эдвин Кинг (англ. Stephen Edwin King; род. 21 сентября 1947, Портленд, Мэн, США) — американский писатель, работающий в разнообразных жанрах, включая ужасы, триллер, фантастику, фэнтези, мистику, драму; получил прозвище «Король ужасов».

(обратно)

85

Слова из песни «Never Gonna Give You Up» британского певца Рика Эстли.

(обратно)

86

Слова из той же песни Рика Эстли.

(обратно)

87

Кристофер Майкл «Крис» Прэтт (вариант — Пратт, англ. Christopher Michael «Chris» Pratt, род. 21 июня 1979, Верджиния, Миннесота) — американский актёр кино и телевидения. Известен главными ролями в фильмах «Стражи Галактики», «Мир юрского периода» и «Пассажиры». В 2014 году озвучил главную роль в анимационном фильме «Лего. Фильм», за который был номинирован на премию Teen Choice Awards в категории «лучшее озвучивание персонажа».

(обратно)

88

Велоцираптор (лат. Velociraptor; от лат. velox — быстрый и raptor — охотник) — род хищных двуногих динозавров из семейства дромеозаврид. Типовой вид — Velociraptor mongoliensis. Жил в конце мелового периода 83–70 млн лет назад. Его останки впервые обнаружены в республике Монголия. В китайской Внутренней Монголии найден вид V. osmolskae. Велоцираптор был меньше других представителей своего семейства: дейнониха и ахиллобатора — и обладал рядом прогрессивных анатомических черт.

(обратно)

89

Аквариум Джона Г. Шедда, англ. John G. Shedd Aquarium — публичный океанариум в городе Чикаго, штат Иллинойс. Открыт 30 мая 1930 года. В аквариуме представлено свыше 25000 экземпляров рыб, и одно время он был крупнейшим закрытым аквариумом в мире. Аквариум Шедда также был первым расположенным на суше аквариумом с постоянной коллекцией рыб, живущих в морской воде. Входит в состав парка, известного как Музейный кампус Чикаго, куда также входят Планетарий Адлера и Музей естественной истории им. Филда. Ежегодно аквариум посещают около 2 миллионов посетителей.

(обратно)

90

Рикрóллинг (англ. Rickrolling) или рикрóлл — интернет-мем, розыгрыш, зародившийся на имиджборде 4chan, заключающийся в предоставлении жертве гиперссылки на музыкальный клип Рика Эстли «Never Gonna Give You Up» под видом любой другой. Рикроллинг также применяется в реальной жизни, когда какое-то событие прерывается видео- или аудиозаписью «Never Gonna Give You Up».

(обратно)

91

Хитрый койот (англ. Wile E. Coyote) и Дорожный бегун (The Road Runner) — два персонажа одноимённой серии короткометражных мультсериалов Looney Tunes и Merrie Melodies. Оба персонажа (койот и калифорнийская кукушка-подорожник) были созданы художником-мультипликатором и режиссёром Чаком Джонсом в 1948 году для Warner Bros., а сценарии к мультфильмам о них были написаны Майклом Мальтисом.

(обратно)

92

Чикагская водонапорная башня была построена в 1869 году, и является символом города и одним из самых старых зданий. Несколько раз ее пытались снести, однако жители города смогли отстоять здание. Башня символически пережила пожар 1871 года, который уничтожил большую часть города.

(обратно)

93

Железный человек (англ. Iron Man); настоящее имя — Энтони Эдвард «Тони» Старк (англ. Anthony Edward Tony Stark) — персонаж, супергерой изданий Marvel Comics и их адаптаций, созданный писателем Стэном Ли, сценаристом Ларри Либером и художниками Доном Хэком и Джеком Кёрби; первое его появление состоялось в комиксе Tales of Suspense #39 в марте 1963 года.

(обратно)

94

Carbide & Carbon Building представляет собой 37-этажный небоскреб, 503 футов (153 м) высотой, в стиле арт-деко. Был построен в 1929 году, расположен на Мичиган-Авеню в Чикаго. Он был преобразован в гостиницу в 2004 году.

(обратно)

95

Великолепная миля (Magnificent Mile) — одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, расположенная на участке Мичиган Авеню (Michigan Avenue) к северу от реки Чикаго (Chicago River). На Великолепной миле находятся множество магазинов, торговых центров, ресторанов, отелей и достопримечательностей Чикаго. Улицу окружают огромные небоскребы и примечательные здания.

(обратно)

96

Бозон Хиггса, хиггсовский бозон, хиггсон (англ. Higgs boson) — элементарная частица (бозон), квант поля Хиггса, с необходимостью возникающая в Стандартной модели физики элементарных частиц вследствие хиггсовского механизма спонтанного нарушения электрослабой симметрии. В рамках этой модели отвечает за инертную массу таких элементарных частиц, как бозоны. С помощью поля Хиггса объясняется наличие инертной массы частиц-переносчиков слабого взаимодействия (W- и Z-бозоны) и отсутствие массы у частицы-переносчика сильного (глюон) и электромагнитного взаимодействия (фотон). По построению хиггсовский бозон является скалярной частицей, то есть обладает нулевым спином.

(обратно)

97

General Dynamics F-16 Fighting Falcon (англ. дословно — Атакующий сокол, — назван так в честь талисмана Военно-воздушной академии США в Колорадо Спрингс) — американский многофункциональный лёгкий истребитель четвёртого поколения.

(обратно)

98

Чикагский театр Шекспира расположен на пирсе Нэви-Пир. Он был основан в 2008 году. Театр размещается в красивом модернистском здании, особенно эффектно выглядящем вечером благодаря люминесценции. В его репертуаре — постановки лучших произведений американской и мировой классики, а также современных авторов.

(обратно)

99

Центр Джона Хэнкока (сокращённо JHC) — 100-этажный небоскрёб в Чикаго. Главная особенность небоскрёба заключается в его пустотелой конструкции, напоминающей большую четырехугольную колонну.

(обратно)

100

Wm. Wrigley Jr. Company, Wrigley (произносится Ригли) — американская компания, известный производитель жевательной резинки Wrigley’s Spearmint, Doublemint и Juicy Fruit, и кондитерских изделий. Штаб-квартира — в Чикаго (здание штаб-квартиры, небоскрёб Wrigley Building, является одной из узнаваемых чикагских достопримечательностей).

(обратно)

101

Чикагский институт искусств (англ. Art Institute of Chicago, сокр. AIC) — художественный музей и высшее учебное заведение в Чикаго, штат Иллинойс. Основные учебные специализации — архитектура и изобразительное искусство.

(обратно)

102

«Bad Blood» — песня, записанная американской певицей Тейлор Свифт, и выпущенная как четвёртый сингл из её пятого студийного альбома 1989, вышедшего в 2014 году. Bad Blood достиг первого места в США, став для Тейлор 4-м чарттоппером в Billboard Hot 100.

(обратно)

103

LEGO (от дат. Leg-godt — «играй хорошо», рус. лего) — серии конструктора, представляющие собой наборы деталей для сборки и моделирования разнообразных предметов.

(обратно)

104

Чикагский зоопарк Линкольн Парк (Lincoln Park Zoo) считается одним из лучших зоопарков в США. Зоопарк расположен в нескольких минутах езды к северу от даунтауна Чикаго на берегу озера Мичиган. Название зоопарку дано по названию района в котором он находится. А район Lincoln Park — один из самых дорогих и престижных районов Чикаго.

(обратно)

105

The Chicago Park District — является старейшим и одним из крупнейших парковых районов в США. По состоянию на 2016 год район «Чикаго Парк Дистрикт» включает в себя более 580 парков, а также 31 пляж, несколько лодочных гаваней, 2 ботанические оранжереи, зоопарк и 11 музеев.

(обратно)

106

Tupperware — американская компания, выпускающая полипропиленовые, поликарбонатные и силиконовые ёмкости для кухни и быта.

(обратно)

107

Катчер Белл.

(обратно)

108

National Geographic Channel (Nat Geo, канал National Geographic) — американский телеканал, транслирующий научно-популярные фильмы производства Национального географического общества США. Канал транслирует документальные фильмы, основное содержание которых чаще всего имеет отношение к науке, природе, культуре и истории.

(обратно)

109

Сегодняшний завтрак (фр.).

(обратно)

110

Музыкальный павильон. Единственное в стране бесплатное место, где можно послушать классическую музыку. Содержит широкий спектр музыки и событий исполнительных искусств. Также есть возможность побывать на репетициях музыкантов, так как они всегда открыты.

(обратно)

111

«Cheerios» — товарный знак сухого завтрака в форме колечек, изготавливаемого из овсяной муки.

(обратно)

112

Туфли Мэри Джейн (Mary Jane Shoes) — изначально: модель туфель на плоской подошве с ремешком на подъеме и, чаще всего, закругленным носком. Своим названием обувь обязана героине английского комикса «Buster Brown» — девочке Мэри Джейн, которая носила такую модель. Популярности туфлям Мэри Джейн добавили актриса Ширли Темпл, снявшаяся в них в фильме «Baby takes a Bow» в 1934 году, а также модель Твигги в 1960-х. В моду эти туфли снова вошли в 90-х, когда их стала надевать Кортни Лав для создания сценического образа. Не остались равнодушны к ним и представители различных субкультур: среди японских Лолит эта обувь пользуется особенной популярностью. В настоящее время дизайнеры выпускают как классические, так и усовершенствованные модели туфель Мэри Джейн: на каблуке различной толщины и высоты, на танкетке, платформе, шпильке, с различной формой носка.

(обратно)

113

«SpaghettiOs» — американская марка консервированных круглых макарон с сыром и томатным соусом.

(обратно)

Оглавление

Над переводом работали:

БЛАГОДАРНОСТИ

Глава 1 СИГНАЛ ОТЛИЧНЫЙ

Глава 2 КРАСИВЫЕ СЛОВА

Глава 3 ПЯТЬ СЕКУНД (СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОГО) ЛЕТА

Глава 4 НЕРВОЗНОСТЬ

Глава 5 КОГДА ГОЛУБИ ПЛАЧУТ

Глава 6 Я ТАК ХОЧУ

Глава 7 МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ

Глава 8 ВОЙНА МИРОВ

Глава 9 ГОРЬКАЯ РАДОСТЬ

Глава 10 У НАС (НЕ) ВСЕГДА БУДЕТ ПАРИЖ

Глава 11 РАЦИОН

Глава 12 СЕРДЦЕ ЛЬДА

Глава 13 ТОЛЬКО НЕ В МОЕМ ГОРОДЕ

Глава 14 ОМРАЧЕННАЯ ТЕНЬЮ ДЕВУШКА

Глава 15 ВЗЛОМ И ПРОНИКНОВЕНИЕ

Глава 16 КАКОГО ХРЕНА?

Глава 17 СНЕЖНЫЙ КОМ

Глава 18 ПРОСТЫЕ СМЕРТНЫЕ

Глава 19 ДЕВУШЕК ПОДЖИМАЕТ ВРЕМЯ

Глава 20 ТРИПЛИКАТ

Глава 21 ЧУДЕСА НАУКИ

Глава 22 ВЕСЫ ПРАВОСУДИЯ

Глава 23 ПОЛУНОЧНЫЙ ЗАБЕГ

Глава 24 ВПЕЧАТЛЕННЫЕ

Глава 25 ВЫПЕЙ СО МНОЙ

Глава 26 В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ

Глава 27 АППЕТИТ

Эпилог ОСТАТКИ ТОРТА

Спин-офф Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg