«Купчиха. Часть вторая»

Купчиха. Часть вторая (fb2) - Купчиха. Часть вторая 1195K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Артуровна Стриковская

Глава 1

- Имя?

- Виола Лаура

- Фамилия?

- Санденс, урождённая Бенье.

- Место рождения?

За время, понадобившееся Тео и Вильке чтобы добраться до столицы соседнего королевства, они в деталях проработали легенду, поэтому девушка сейчас не стала мямлить, ответила уверенно:

- Элидиана, город Сармель.

- Где это? - заинтересовался вдруг чиновник.

- В предгорьях Драконьего хребта, - с готовностью пояснила Виола, - Был. Там случилось землетрясение и город завалило полностью. Сейчас над ним несколько сотен локтей камня. Мы потому и обратились в вам, господин, что у меня нет возможности возобновить мою метрику по архивным данным. Только свидетельства тех, кто меня давно знает.

Трое свидетелей, стоявших у неё за спиной, ухмыльнулись и переглянулись. Все они были старыми приятелями Теодора и рады были ему помочь. Всех троих очень веселило то обстоятельство, что друг не потащил красивую девушку в постель, а вознамерился её удочерить. Но раз Тео сказал дочь - значит дочь. Ради него они готовы были подтвердить что угодно, лишь бы это выглядело мало-мальски правдоподобно.

Пройдя через изнурительную процедуру установления личности, Вилька вышла из Элидианской магистратуры аж с двумя документами: копией никогда не существовавшей метрики, по которой она была внебрачной дочерью Теодора Бенье и Лилианы Горже, и удостоверением личности. Оно вообще являлось произведением высокого искусства. Так как Виоле выгоднее всего было считаться вдовой, ребята-наёмники прошерстили списки обозов, которые за последние два года подверглись нападению разбойников.

Пропп отпадал, пусть даже никто бы не попытался притянуть Вильку к ответу если бы она назвала его имя. Но ей сама мысль о нём была неприятна и в качестве её покойного мужа был выбран купец из Империи по фамилии Санденс. Он погиб год назад, а данные о семейном положении имперцев проверке практически не поддавались. С трудом, но удалось уговорить чиновника вписать его в удостоверение личности Виолы в качестве покойного мужа. Теперь в глазах закона она была дочерью уважаемого гражданина Элидианы Теодора Бенье и вдовой мифического купца из Империи Валериана Санденса. Можно было начинать новую жизнь.

***

Они уехали из Альтенбурга на второй день после того, как Вилька отказалась от родного отца. Тогда её всё время колотило и она с трудом справлялась со своими чувствами. Хорошо хоть не плакала, просто уходила в себя и с трудом возвращалась к повседневности. Проигрывала в уме каждое слово, каждый жест и пыталась понять, можно ли было поступить иначе. Теодор, видя её состояние, торопился с отъездом, полагая, что дорога должна развлечь и отвлечь его девочку. Знакомый наёмник подсказал: не развлечь, а занять. А когда узнал, что у Виолы нет документов, то даже рассмеялся: его предложение - единственный выход. Оно состояло в том, чтобы наняться в очередной купеческий обоз. Тео - охранником, Вилька - поварихой. Кстати и обоз уже готовился отойти. Служащим в обозе документы не нужны, за их благонадёжность ручается хозяин. Поэтому они выехали из Альтенбурга срочно и не в качестве пассажиров. Да что там! Даже новых вещей Виола не успела себе купить. Правда, впоследствии она об этом не жалела.

Поездка прошла без сучка, без задоринки. Вилькину готовку оценили все, при прощании караванщик даже предлагал ей ездить с ним регулярно и намекал на особые отношения. Виола деланно улыбнулась и посетовала, что это не сходится с её планами. Она всё ещё собиралась открыть свой магазинчик. Ладно, пусть не в столице. Элидиана большая и городов в ней много. Нужны только документы, чтобы начать новую жизнь.

Если бы она заранее знала, во что выльется идея Теодора, она бы сто раз подумала, прежде чем ввязываться в авантюру. Хотя... был ли у неё иной выход?

Как выяснилось, легализация в качестве дочери Тео была делом непростым. Он бы мог её удочерить, если бы у неё имелись хоть какие-то документы. Но так как их вообще не было (удостоверение личности погибло при нападении на обоз, так как лежало не в её сумке, а в торбе мужа, метрика и свидетельство о браке остались в доме госпожи Пропп), то пришлось создавать ей новую личность с нуля.

Практически до самой осени пришлось повозиться. Найти места и обстоятельства, упоминание о которых выдержали бы проверку, выучить легенду, уговорить друзей Теодора её подтвердить и затвердить с ними их будущие показания... Всё это оказалось не самым трудным. Хуже всего Вильке давалось общение с чиновниками.

Теодор сразу сказал, что придётся платить. Виоле почему-то казалось, что в благоустроенной Элииане чиновники не такие взяточники, как в её родном Гремоне, но её ждало разочарование. Взяточники, да ещё какие! Если бы они с Тео шли тем путём, который предписывался законом, то бедной Вильке не видать было документов ещё как минимум год. Но Тео распотрошил свою банковскую заначку и в первый день осени Виола вышла из магистратуры его дочерью и вдовой Санденс. Вот только денег на то, чтобы начать дело, не осталось от слова совсем. То, что Теодор вложил в процветающий постоялый двор с с трактиром, он по договору не имел права трогать ещё как минимум год.

Кроме того выяснилась интересная подробность. И в Элидиане, и в Гремоне вдовы обладали огромным преимуществом перед замужними дамами и девицами. Они могли решать свою судьбу, ни у кого не спрашивая разрешения и имели право открыть своё дело без участия мужчины. Но если в Гремоне это право ничем не ограничивалось, то в Элидиане имелся возрастной ценз: двадцать пять лет.

Справедливости ради надо отметить, что он существовал и для мужчин: законодатели посчитали, что до этого возраста человек недостаточно осознаёт ответственность для того, чтобы вести дела самостоятельно. Получая новые документы Вилька могла бы соврать чуть больше, прибавив себе возраста, но она узнала об ограничении слишком поздно, да и не хотела лишний раз испытывать судьбу. Сказала как есть: двадцать три, и даже день своего рождения назвала верно: девятый день третьей декады весны.

Выходило, что до открытия своего магазинчика ей оставалось ждать примерно полтора года.

Тео утешал новоявленную дочь как мог. Всё равно сейчас у них нет денег. Но это ничего: за полтора года он заработает больше, чем надо. Есть у него предложение, сейчас как раз идут переговоры об оплате. Вот только придётся ему уехать из Элилианы почти на год. Взять с собой Вильку? Никак не удастся. Его зовут возглавить охрану посольства Валариэтана ко двору императора. Большая честь, большие деньги, да и векселя в Империи он сможет обналичить без опаски.

Виоле его идея не очень понравилась. Он уедет на год, а она? Как и где она этот год будет жить в чужой по сути стране? Конечно, пятьдесят гитов у неё пока остались, но их хватит только на полунищенское существование. Хорошо хоть несколько платьев успела прикупить.

Тут Вилька прибеднялась. Сразу по приезде в Элидиану Тео повёл её по лавкам и буквально заставил приобрести практически полный гардероб. Знал бы, во что обойдётся получение документов, не стал бы так широко тратиться с самого начала, но, когда ситуация прояснилась, дело было уже сделано. Не нести же наряды назад в лавки?!

Тео подозревал, что придётся покинуть Виолу на какое-то время, и сделал всё, чтобы она ни в чём не нуждалась. Даже серьги подарил, пусть девочка радуется.

Виолу привели в восторг не только товары, но и цены, которые в Элидиане были как минимум в полтора раза ниже гремонских, поэтому она размахнулась не на шутку и теперь у неё имелся целый сундук разного барахла. Платья, блузки, юбки, брюки, рубашки, чепчики, чулочки, панталоны и мягкие корсеты, а также отрезы ткани, кружева, ленты, крючки и пуговицы заполняли его до краёв. Кроме этого великолепия имелись и тёплые плащи с капюшонами, и дорожная куртка, и элегантное пальто, и шляпки... Впору было ещё один сундук покупать.

Она радовалась, особенно первое время, когда увидела, что может больше не ходить в унылых тряпках бурого цвета. В Гремоне обычай предписывал замужним дамам купеческого звания одеваться так, что хотелось плакать на них глядя. Яркие цвета, изящный крой, подчёркивающий фигуру, что-то более смелое, чем вырез под горло, считалось непристойным, вызывающим, вульгарным. Элидианская мода к замужним женщинам была более снисходительна. Бурое здесь было не в почёте. Даже вдовам, к которым себя относила Виола, дозволялось носить наряды глубоких, красивых тонов.

Поэтому она и накупила себе разноцветных платьев: жемчужно-серое, винно-красное, синее как зимнее ночное небо, изумрудное, лиловое и под цвет своих глаз, которые торговец охарактеризовал как «крепкое бренди из дубовой бочки». О её статусе вдовы свидетельствовала только отделка из чёрных лент и такого же кружева. Практичная Вилька уже представляла себе как через год отпорет всю черноту и заменит её более подходящими оттенками.

Но когда Тео сообщил ей, что должен будет уехать с посольством чтобы они могли свести концы с концами и не пойти по миру, она задумалась. Наряды - это хорошо, они ей пригодятся в любом случае. Но свои пятьдесят гитов она тратить не собирается. Если Теодор нашёл работу, она тоже найдёт. Желательно такую, где она бы не тратилась на проживание и питание.

Тео, услышав об этом, стал её отговаривать. Работать? Зачем? Деньги ей на жизнь он возьмёт взаймы у гильдии, отдаст по возвращении. А жить она сможет у его друга в городке под Элидианой. Они с женой держат трактир и не откажутся взять Виолу постоялицей. А если она будет ещё и помогать на кухне, то сможет жить там практически бесплатно.

Вилька согласилась съездить познакомиться, но в душе решила: никаких трактиров. Там ей от мужиков проходу не будет. К тому же трактир - само по себе неуютное место. Там можно поселиться на день, другой, даже на декаду, но не более того.

С другой стороны, куда податься? Наняться какому-нибудь купцу в лавку торговать и вести конторские книги? Ну уж нет. Это она будет делать только для себя.

На помощь пришли газеты, вернее, раздел «требуются». Пока Тео бегал, устраивая собственное предстоящее путешествие, она изучала объявления о найме. Кем её могут взять? Компаньонкой к благородной даме? Вряд ли, она к дворянству касательства не имеет. Горничной? Большое спасибо, но нет. Кухаркой? Нужны рекомендации. Экономкой или домоправительницей? Это бы подошло, но очень зависит от дома. В большой и богатый её не возьмут как раз из-за отсутствия тех самых рекомендаций. В тот, где куча малолетних бандитов и замороченная хозяйством жёнушка она и сама не пойдёт. Ещё хозяин приставать будет. В результате изучения всех предложений она выписала себе три. Одинокая пожилая дама ищет экономку в своё имение в окрестностях Байи. Господа из Этина приглашают домоправительницу для своего старого, парализованного отца. Третье предложение исходило от городского мага. Он желал нанять солидную женщину, которая вела бы у него хозяйство и не претендовала на изменение своего семейного положения.

- Кто такой городской маг? - спросила Виола за ужином.

- Городской маг? - переспросил Тео, - Ну, это бедолага, который таким образом отрабатывает свою учёбу в магическом университете. Те, кто не может заплатить за учёбу, обязаны отслужить. Граждане Элидианы пять лет, ребята из других стран пятнадцать. Вот если бы Ульрих не был из богатеньких, то по окончании учёбы должен был бы отправиться на пятнадцать лет туда, куда пошлют, и трудиться там на благо местной общины.

- Бедняга, - посочувствовала гипотетическому магу Виола.

- Ну почему? - хмыкнул Тео, - Если не быть дураком, то это неплохое дело. Есть то, что такой маг обязан делать для города бесплатно, но за остальное волен назначать цену и брать деньги. Да и город его содержит: предоставляет дом, дрова и что-то ещё, я забыл. А тебе зачем? - вдруг спохватился он.

- Вот, - сунула Вилька ему под нос газету с объявлением, - Стоит отозваться или нет?

Теодор внимательно прочитал подчёркнутые строчки и покачал головой.

- В прислуги решила податься, - с горечью произнёс он.

- В домоправительницы, - поправила Виола, - Тео, пойми, я не могу просто так сидеть! Даже не потому, что не хочу заедать твои деньги, а потому что скучно! Трактир - не выход! Там каждый пьяный козёл будет ко мне клеиться. Не станет же твой приятель их всех от меня поленом гонять. Так и клиентов растерять недолго. А домоправительница целый день делом занята, к тому же обычно кроме жалованья имеет жилье и питание. Я смогу откладывать почти всё: одежды ты мне накупил на годы вперёд. К тому же, если поступить в дом где-нибудь в провинции, мои платья долго не выйдут там из моды.

Тео внимательно посмотрел на свою новоявленную дочь. Поганка приняла решение и её не свернёшь. Теперь главное не ошибиться с выбором и хорошо договориться с новым хозяином или хозяйкой. Конечно, это временно, через год он вернётся с деньгами и тогда... Но этот год Виола должна прожить в тепле, сытости и безопасности. Поэтому он сказал:

- Покажи другие варианты. Ты же не одно объявление нашла?

Виола выложила свои записи. Теодор прочёл и махнул рукой:

- Посылай запросы всем трём. Посмотрим что ответят, тогда и будем решать. Если надо, я выступлю поручителем.

Вилька запрыгала и захлопала в ладоши.

- Тео, я тебя обожаю!

Письма во все три адреса были у неё уже готовы, она только разложила их по конвертам для магической почты, надписала и активировала заклинания.

Элидианская магическая почта работала без сбоев. На следующий день к вечеру поступили ответы от старой дамы из Байи и господ из Этина. Милая старушка вывалила своей будущей работнице такие требования, что Вилька в гневе порвала письмо. Господа из Этина оказались более покладистыми и готовы были её принять, но только через три декады. Сейчас их отец находился в лечебнице на водах. Это тоже не устраивало девушку. Она хотела устроиться и приступить к работе сразу же, пока Тео не уехал.

Письмо от мага пришло утром на следующий день. Он сообщил, что готов предоставить госпоже Виоле Санденс, урождённой Бенье работу в своём доме, если она в свою очередь сможет представить поручителя. А поручиться он должен за один-единственный пункт: госпожа Санденс не будет пытаться устроить за его счёт свою личную жизнь. Тогда он готов предложить ей годовой контракт с оговоренной платой, проживанием и питанием.

С этим письмом Виола отправилась к Теодору. Тот прочёл, внимательно изучил адрес отправителя, почесал в затылке и заявил:

- Пиши этому хмырю, что мы выезжаем. Повезло: я знаю этот Эдель. Городок-крошка возле Балинара, оттуда верхом не больше часа. А в Балинар можно добраться порталом, так что в случае чего обернёмся за сутки.

- А если мы договоримся и он меня наймёт? - уточнила девушка.

Теодор не нашёл причин для беспокойства.

- Положи в сумку смену белья. Возьмёт - останешься. Твои сундуки я пришлю на следующий день, грузовые порталы в Элидиане есть даже в таком захолустье, как этот Эдель.

Виола никогда раньше не путешествовала порталами. Её отец годами не покидал Альтенбурга, а свёкор, хоть и взял невестку в деловую поездку, но предпочёл не тратиться. В Гремоне было всего несколько городов с устойчивой портальной сетью, способной перемещать людей, а её услуги стоили дорого. В Элидиане эта сеть была гораздо гуще и неудивительно: её разрабатывали, запуская всё новые и новые узлы, магистры из местного Магического Университета. Во все города, которые хоть что-то из себя представляли в экономическом или политическом плане, можно было добраться, используя порталы. Балинар, центр большого сельскохозяйственного района Средней Элидианы, представлял собой город богатый, но сонный. Когда Вилька с Теодором выбрались из портального круга и вышли на площадь, то после живой, шумной столицы их поразила тишина. Самым громким звуком было движение челюстей лошади, жевавшей овёс из торбы, подвешенной к морде. Лошадь стояла у коновязи на другой стороне площади, но нечему было заглушить звук, сопровождавший процесс питания.

- Как нам добраться до Эделя, уважаемый? - спросил Тео сонного сторожа у выхода из портальной станции.

Тот лениво махнул рукой влево.

- Трактир "Бездонная бочка". Там хозяин сдаёт лошадей внаём.

Несмотря на свой сонный вид, этот мужик дело знал и дал хороший совет. Уже через полчаса Виола с Тео продолжили путь верхом. Балинар оказался не только сонным, но и благоустроенным городом. Везде здесь висели таблички и указатели, как будто жителям было лень подсказать путникам направление и они решили, что крашеная жесть с буковками сделает это за них. Так что дорогу искать не пришлось. Прямо перед трактиром, где они наняли лошадей, стоял столб со стрелочками, одна из которых указывала нужное направление. У ворот в городской стене они нашли подтверждение тому, что не ошиблись. «На Эдель» было выбито на древнем камне, венчающем арку.

Тео хотел было просить у томящихся там стражников, далеко ли им ехать, но не решился нарушать их покой. До Эделя и впрямь оказалось близко. Через полтора часа они с Виолой уже сидели в трактире "Благословенный сад" на главной площади городка. Было решено провести разведку прежде, чем ввязываться в бой. Если маг живёт здесь не первый год, то горожане должны хорошо его знать. Вот пусть и расскажут, что он за фрукт.

Ожидания оправдались. Посетителей в этот относительно ранний час в трактире не было, но хозяин оказался словоохотливым малым, которому было откровенно скучно. Новые люди для него были как глоток свежей воды в жаркий день. Да не так его интересовали их лица, как уши! Для любителя посплетничать маленький город не предоставлял достаточного поля деятельности, а тут приезжие! Целых двое! Они непременно о чём-нибудь пожелают узнать.

Услышав, что залётных гостей интересует городской маг, трактирщик прямо-таки расцвёл. Ну как же, практически самая интересная и загадочная личность в Эделе, тут есть что рассказать! Пусть гости закажут себе что-нибудь, а уж он расстарается, выложит им всё, что знает.

Мага зовут Мельхиор. Откуда такое странное имя? Да из Империи же! Парень - выходец оттуда, беженец. Его прислали сюда после окончания университета на пятнадцать лет, из которых тринадцать уже прошли. Что о нём можно сказать? Как о маге? Да ничего особенного. Специалист хороший, никто не жалуется. Приехал сюда магом третьего ранга, а сейчас уже высшего заработал, вроде как на будущий год магистром станет. Ну и если к нему с чем обратишься - сделает в лучшем виде. Копается, правда, долго, но его амулеты никогда не дают сбоев, да и зелья хороши, даже в балинарских аптеках таких не купишь. А вот как человек... Мрачный, нелюдимый тип, этим всё сказано. Женщины в Эделе его ненавидят и никто не соглашается идти к нему в услужение.

Интересное заявление.

- Он кого-нибудь обидел? - спросила Вилька и услышала в ответ:

- Он обидел всех. Когда только приехал, то унаследовал и дом, и домоправительницу от предыдущего мага. Тётушка Жизель продолжала у него работать десять лет. Жаловалась? А как же! На то, что он с ней слова лишнего не скажет, на то, что мрачный как надгробие, на то, что в доме тишина как на кладбище. Ну а больше ей сетовать было не на что. Деньги он платил исправно, в её дела не лез, грязь и беспорядок разводил не больше любого самого обычного мужчины. Но вот три года назад у тётушки Жизель умерла сестра и оставила ей в наследство дом на побережье и деньги. Естественно, она бросила работу и уехала. Магу пришлось искать новую домоправительницу.

Трактирщик произнёс последние слова так таинственно, как будто собирался разоблачить величайший секрет, а вдобавок лукаво сверкнул глазами. Видимо, с этого места начиналось самое интересное.

- Вы же понимаете, - начал он издалека, - что в таком маленьком городке, как наш Эдель, женщинам очень трудно найти работу. С другой стороны, ещё труднее здесь найти женщину, которая согласилась бы работать по найму. Все они трудятся в семьях. Для наших женщин единственно правильная судьба - это замужество, а работа - ведение домашнего хозяйства собственного супруга. Так что рассчитывать на большое количество кандидаток ему не приходилось. С другой стороны маг - завидный жених. Высокооплачиваемая работа на всю жизнь ему обеспечена. Городской маг вообще живёт на всём готовом. Те из наших дам, кто ещё не нашёл свою судьбу, охотно нанимались к господину Мельхиору, надеясь свить с ним семейное гнёздышко. Только вот он их всех прогнал. Стоило какой-нибудь из них показать ему, что он интересует её как мужчина, и она в тот же миг получала расчёт. Не сразу, по очереди, но он выгнал всех и на сегодня в Эделе не осталось ни одной свободной женщины, даже старухи, которая бы согласилась работать на господина мага. Мало того, в Балинаре их тоже нет.

Информация заставила Тео задуматься и спросить:

- С ним что-то не так? Может он болен или вообще не мужчина? Я не вижу в этом ничего плохого, но хотелось бы знать.

Сплетник нагнулся к Тео поближе и зашептал:

- Всё с ним в порядке, здоров как бык. А женщины... Это он только жениться не хочет, а так раз в декаду ездит в Балинар, в публичный дом. Наши его там встречали. Девки уверяли, правда не меня, что в постели он орёл. Но это так, к слову. За что купил, за то продаю.

Постельные кондиции господина мага интересовали Тео, да и Вильку меньше всего. Им было важно другое. Поэтому Теодор похлопал Виолу по плечу, стеснительно улыбнулся и проговорил:

- Нам его здоровье без надобности. Вопрос в другом: вот дочка хотела к нему наняться... Она только что овдовела и мужчинами не интересуется, наоборот, хотела бы быть уверенной, что он к ней приставать не будет. Так как? Не опасно?

Улыбка трактирщика стала шире городских ворот: сплетник почуял новую, свежую сплетню.

- Это ваша дочка? - он подмигнул Вильке, - Не бойтесь, любезная. Хоть вы и хороши как майская роза, но наш маг кремень. И более красивые женщины ничего не добились. А если он вам как мужчина без надобности, то поступайте к нему смело: под юбку к вам не полезет. В случае чего можете даже условие заключить. Мол, вы не трогаете меня, я не трогаю вас. Ему понравится.

***

Дом местного мага произвёл на Вильку впечатление. Не дворец, конечно, но далеко не халупа. Восемь окон по фасаду на двух этажах, а ещё мансарда! И палисадник перед домом весьма приличного размера, только вот зарос бурьяном, хотя можно заметить: когда-то, и не так давно, был ухоженным и росли там цветы. Тео не торопился отвести Виолу прямиком к возможному хозяину, поэтому они битый час ходили вокруг, присматриваясь. Теодор очень надеялся, что Вилечка опомнится и передумает. На то, что у них осталось, она вполне может прожить год не работая, особенно если осядет в провинции.

Помимо воли его глаза подмечали приметы зажиточного быта и в то же время знаки заброшенности. Да, кто-то колол дрова и чистил лошадь, выполнялись разовые работы, но никто не сводил всё воедино, женской руки не чувствовалось. Видимо, трактирщик не соврал: у мага давно не было никого, кто вёл бы хозяйство. Вилька бы всё тут наладила. Тео даже вообразил, как приезжает через год и видит: вокруг чистота, порядок и красота, а в палисаднике цветут настурции, гельветис и поздние розы.

- Ну как, - толкнул он в бок приёмную дочь, - Как впечатление? Готова ты пойти сюда работать?

Виола пожала плечами.

- Не знаю пока. Дом мне нравится, есть где развернуться. Он не хуже того, в каком я жила у Проппов, а они - зажиточные купцы. Не ожидала, что магам в Элидиане предоставляют такие хоромы за казённый счёт. У нас в Гремоне все служебные квартиры располагаются в халупах, такой домище можно снять только за собственные деньги. Но ведь не в этом же дело. Главное - хозяин. Какие условия предложит, сумеем ли сговориться.

Это уж точно, - подумал наёмник. Если маг и впрямь такой мрачный, нелюдимый тип, то как его девочка с ним уживётся? Не будет ли он её обижать? Ведь для этого не обязательно домогаться, можно просто хамить и унижать.

- Может, передумаешь? - с надеждой протянул Тео и тут же понял, что зря ляпнул.

- Ну уж нет! - только что не топнула ногой Вилька, - Это и так единственный вариант! Идём! Вот если он мне откажет, тогда и передумаю.

Стоило им постучать, как дверь тут же открылась и они услышали голос, доносившийся изнутри дома:

- Заходите!

Они вошли и в маленькой прихожей вспыхнул свет. Магический привратник, - сообразил Тео. В Элидиане маги часто ставили на дверь своей приёмной это простенькое заклинание, чтобы не отвлекаться по пустякам. Пришёл посетитель - достаточно щёлкнуть пальцами и его пригласят и проводят. А на простых людей это производит огромное впечатление. Действительно, стоило им с Виолой снять плащи, как открылась следующая дверь.

В большой и светлой комнате за письменным столом сидел мужчина, который поднялся при виде посетителей.

Виола окинула его оценивающим взглядом. Правильно сказал трактирщик: мрачный тип. Эти слова первые приходили на ум при виде долговязой, сутулой фигуры мага, длинных, довольно неопрятных чёрных волос, узкого длинноносого лица и хмурого взора чёрных глаз из-под густых бровей. Всем своим обликом он напоминал птицу, но не благородного орла или сокола, а простецкую ворону.

- Чем обязан? - не слишком любезно спросил он.

Тео тут же захотелось дать парню в нос, чтобы не задирал слишком высоко, но Виола спокойным голосом ответила:

- Я по вашему объявлению в газете насчёт домоправительницы. Вдова Санденс. С поручителем, как вы просили.

Маг хмыкнул.

- А я-то гадал: ради каких демонов вы вдвоём наворачиваете круги вокруг моего дома? Теперь ясно. Присматривались?

- Не без этого, - лукаво улыбнулась Виола, - Надо же заранее знать, на какой объём работ подписываешься.

Её не удивили слова мага. Если в прихожей у него магический привратник, то следилки сами боги велели ставить. Следующая реплика мрачного типа тоже оказалась предсказуемой:

- Ну и как? Объём не напугал?

- Нет, - покачала головой девушка, - Как раз устроил. Не велик и не мал. Правда, я пока не видела дома изнутри...

Маг вышел из-за стола и заявил:

- Я сейчас готов показать вам дом, чтобы потом не было вопросов. Это минутное дело. А затем поговорю сначала с вашим поручителем, а потом и с вами, если его ответы меня удовлетворят. Возражений нет?

Их не нашлось ни у Вильки, ни у Теодора, поэтому они проследовали за хозяином, а он показывал:

- Это первый этаж, тут у меня приёмная, лаборатория, лазарет и зал ритуалов.

В ответ на высоко поднятые брови Вильки пояснил:

- Ритуалы я провожу, когда делаю амулеты и заговариваю предметы. Во всех этих комнатах надо только мыть пол через день, это делает подёнщица. Всё, что имеет отношение к магии, домоправительницу касаться не должно. На первом же этаже в пристройке кухня и кладовые. При кухне есть столовая. Это уже царство домоправительницы. Я неприхотлив. Разносолов не требую, да и не люблю их. Для меня важно чтобы еда была доброкачественная, горячая и подавалась вовремя. После того, как меня покинула госпожа Жизель, я не мог добиться нормального питания. Сейчас вынужден брать еду из трактира, но она успевает остыть пока принесут.

Вилька понятливо кивнула. Три-четыре раза в день подать горячие блюда к точно назначенному часу? Да о таком можно только мечтать! Вот когда ты должен исхитриться подать их к неизвестному заранее времени, это да, это требует уникальных навыков.

Маг тем временем подошёл к лестнице на второй этаж, но вместо того, чтобы пригласить Виолу с Тео подняться, просто рассказал:

- Наверху у меня спальня и кабинет, он же библиотека. Там же находится комната для домоправительницы и две гостевые спальни. Гостей у меня практически не бывает, но иногда я оставляю там на ночь пациентов. Подёнщица моет полы и тут, но всё остальное на плечах домоправительницы.

Это слово он произносил с видимой насмешкой. Действительно, хорошо называться домоправительницей, когда управляешь целым штатом слуг. Но когда все эти слуги объединяются в твоём же лице... Хорошо хоть подёнщица приходит.

Маг продолжал объяснения.

- В мансарде три спальни для слуг, но они по большей части пустуют. У меня из постоянной прислуги только конюх, он же садовник, он же тот, кто выполняет всю тяжёлую работу. Например, по утрам Жером накачивает воду в цистерну под крышей, а в течение дня ею можно пользоваться и на кухне, и в ванной. Моя ванная примыкает к спальне, а домоправительница пользуется той, что для гостей.

Затем он подошёл к окну и ткнул пальцем:

- Вот. Конюшня. У меня есть верховая лошадь, а для поездок за покупками шарабан, в которого запрягают пони. Простые продукты вроде молока, яиц, кур и зелени можно купить в Эделе, а за чем-нибудь поизысканнее, вроде приправ, надо ехать в Балинар. Он недалеко, как вы могли убедиться, так что трудностей такая поездка не представляет. Продукты и товары длительного пользования стоит покупать там же. Госпожа Жизель уверяла, что это обходится на четверть дешевле. Да! При ней на заднем дворе был огород, а перед домом палисадник, но ими давно никто не занимается. Я не требую этого от новой домоправительницы, но и возражать не буду. Если всё ясно, хотел бы для начала поговорить с вами, - он ткнул длинным, сухим пальцем в грудь Теодора, - а ваша подопечная пусть пока погуляет во дворе.

Тут он толкнул доселе незамеченную Виолой дверь, которая пряталась под лестницей на второй этаж, и перед ней открылся выход наружу. Как раз на задний двор, к конюшне, колодцу и бывшему огороду.

Так как день был тёплым, она не стала суетиться, разыскивая свой плащ, а вышла под небо, оставив Тео наедине с магом. Во дворе никого не было. Виоле очень хотелось послушать, о чём будут говорить Тео с её потенциальным нанимателем, она даже обошла вокруг дома и выяснила, что они засели в той же приёмной, в которую они попали, когда вошли к магу. Но за пределы дома не доносилось ни звука, да и лиц она не видела, чтобы читать по губам. Поэтому разочарованная Вилька вернулась на задний двор, нашла там беседку и села, оценивающе оглядывая хозяйство.

А в приёмной тем временем шёл не самый приятный разговор.

Для начала маг спросил:

- С кем, собственно, имею честь? Моё имя вам известно, так что представляться нет надобности, а вот кто вы?

Вопрос был законный, поэтому Тео ответил, не чинясь:

- Теодор Бенье, наёмник.

В доказательство достал из-за пазухи бляху и сунул её магу под нос. Тот кивнул.

- Отлично, господин Бенье. Наёмник вашего возраста - уважаемый человек. К вашей личности как к поручителю у меня претензий нет. Поговорим о госпоже Санденс. Это ведь она ко мне нанимается. Кем она вам приходится?

- Дочерью, - убеждённо произнёс Теодор.

Маг так удивился, что его сведённые на переносице брови забыли своё место и полезли вверх и в разные стороны.

- Не может быть! - воскликнул он, - Вы не родственники. По ауре это ясно видно, - тут он спохватился, - Или... Я случайно влез в тайну, которую вы хотели бы не знать?

Тео только рукой махнул. Надо было срочно подправлять легенду. Вернее, возвращаться к истине.

- Виола - приёмная. Я любил её матушку и принял девочку как родную. Так что для меня она не меньше дочь, чем если бы я был виновником её появления на свет. Да и по бумагам она мне родная. Вы верите, что можно любить приёмного ребенка как своего, господин маг?

Брови Мельхиора вернулись на место и он равнодушно произнёс:

- Верю. Всякое бывает. Одни и своих не любят, а другие и чужих обожают. Как вышло, что вы отдаёте дочь служить в чужой дом, да ещё в дом к незнакомому мужчине, господин Бенье? Ведь наёмник вашего возраста должен быть человеком небедным, если только он не пьяница, не гуляка и не игрок. Но на вашем лице я не вижу следа этих популярных пороков.

Пусть маг задал не совсем тот вопрос, какого ждал от него Тео, но ответ был готов.

- Так сложились обстоятельства, господин маг. Денег у меня действительно довольно, но все они вложены в дело. В большой и благоустроенный постоялый двор, на срок, который истекает через три года. Видите ли, моя профессия приносит неплохой, но неверный доход, а денежки суеты не любят, в банке же растут, но плохо. Вот я их и вложил в прибыльное, надёжное дело. Лет мне, как вы уже заметили, немало, так что я в ближайшее время собираюсь остепениться и зажить оседлой жизнью. Но напоследок хотелось бы заработать свободных денег, чтобы было, на что устроиться, вот я и подрядился в длительную поездку. На год. Мою девочку я с собой взять не могу, а бросить её так душа не позволяет. Того, что осталось в банке, Виоле хватило бы прожить это время, хоть и отказывая себе во многом, но она не привыкла сидеть без дела. Вот и стала по газетам искать себе подходящее занятие. Чтобы жалованье, проживание и питание. Ваше предложение ей показалось достойным, поэтому мы и приехали посмотреть.

Маг слушал внимательно, затем покачал головой:

- И что же её так привлекло?

- То, что вы написали. Не помню точно, но смысл такой: никаких личных отношений. Видите ли, она надеется, что к ней тут не будут приставать. Я ей предлагал пожить и поработать на постоялом дворе, который принадлежит мне более чем наполовину, но она отказалась именно потому, что там её будут домогаться.

Брови мага снова проделали свой путь наверх. Кажется, позиция Виолы в этом вопросе показалась ему удивительной, что он и подтвердил следующим вопросом:

- Вы уверены? Мне это кажется невероятным. Ваша дочь - красивая женщина, да и одевается она по-модному, не пытаясь скрыть свои достоинства.

Теодор рассердился:

- По-вашему, ей надо на себя мешок надеть и рогожей прикрыться? Чтобы уж совсем никто её красоты не разглядел? Девочке и так досталось в этой жизни, а нарядные платья - её единственная отрада.

- Разве женщины наряжаются не для того, чтобы привлечь внимание мужчин? - спросил Мельхиор свысока.

- Видно, вы плохо знаете женщин, господин маг, - парировал Теодор, - Они наряжаются для себя. Ну, и для того, чтобы уязвить других женщин. Для мужчин они раздеваются.

И, видя скептическое выражение лица собеседника, добавил:

- Поверьте, господин маг, я много женщин повидал. Те из них, кто дурно одевается, либо вынуждены это делать, ну там из-за бедности или ревнивого мужа, либо за что-то сильно не любят себя. У Виолы с этим всё в порядке. Так что можете просто не обращать внимания. Вам же самому приятнее смотреть на аккуратно одетую домоправительницу, чем на унылую особу в дерюге. У меня встречный вопрос: почему я могу быть уверен, что вы не станете домогаться моей дочери, если она поступит к вам в услужение?

- Хороший вопрос, господин Бенье, - покачал головой маг, - В принципе это не ваше дело, вам должно быть достаточно что в договоре будет такой пункт. Но вы проявили искренность и я отвечу. Вы знаете, что я - городской маг, то есть отрабатываю своё учение в элидианском университете и заодно своё гражданство, ведь я не местный, а беженец из Империи. Мои пятнадцать лет не закончены, поэтому я пока даже не гражданин. Маг, но по сути существо бесправное. В этих обстоятельствах я должен быть очень осторожным. Стоит любой девице заявить, что я её обесчестил, и меня поволокут под венец, не спрашивая, хочу ли я этого. Боюсь, такого унижения мне не вынести. Вот и приходится держаться на расстоянии от так называемых порядочных женщин, удовлетворяя свои потребности со шлюхами. Ваша дочь, как я понял, вдова.

Тео очень не понравилось как маг поставил его дочь рядом со шлюхами в своей речи. Но пришлось сделать вид, что он ничего не заметил, тем более что последнее предложение, несмотря на утвердительную интонацию, было вопросом.

- Да, Виола вдова. Её муж был купцом. С вами его роднит то, что он тоже был родом из Империи. Надеюсь, это всё, что есть меж вами общего. Отвратительный тип, Виола была с ним очень несчастлива. Думаю, именно поэтому она и не хочет иметь с мужчинами никаких дел.

- Он водил её в дерюге? - проявил понятливость маг, - Да, после такого ей должно хотеться одеваться нарядно. Как вы допустили, господин Бенье, что ваша дочь оказалась замужем за отвратительным типом? Вы ведь её очень любите?

Тео развёл руками:

- А что я мог сделать? Я ведь наёмник, перекати-поле, сегодня здесь, а завтра там. После смерти матери Виола жила у тётки, та её замуж и пристроила. Купец-то богатый и уважаемый, да к тому же нестарый. Кто ж знал, что он такая сволочь. Я как раз был в длительной поездке, охранял экспедицию магов в Драконьи горы. Вернулся - она уже замужем.

- Как умер её муж?

Тео усмехнулся.

- Боитесь, что она его пристукнула? Нет, господин маг. Санденс погиб при нападении разбойников на купеческий караван год назад. Виола с ним не ездила, сидела дома. А мне пришлось тогда её забрать: детей-то у них не было и все права моя девочка потеряла. Почти год она каталась со мной по заданиям. Я охранял обозы, а она готовила на всех. Если хотите, могу показать отзывы, караванщики были довольны её стряпнёй.

Но маг махнул рукой, мол, не надо. Его интересовало другое.

- А тот самый обоз...

- Охранял не я, - сразу понял Тео, - Хотя не скрою: был бы рад лично придушить гада, который мучил мою девочку, - разговор с магом его утомил и он поспешил перевести его в завершающую стадию, - Поймите меня, господин маг: моя бы воля - ни за что не отдал бы её в услужение. Но не могу же я её запереть, а она стремится не быть обузой, да и бездельничать не приучена. Ваша кандидатура на роль её работодателя меня в целом устраивает. Вы заняты своим делом и вам некогда лезть в домашнее хозяйство. Она вела дом своего мужа, так что дело это знает. Если вы можете гарантировать, что не станете домогаться моей Виолы, то я дам слово, что она тоже не будет пытаться вступить с вами в отношения. А в остальном договаривайтесь с ней.

Тео чувствовал, что если маг спросит ещё что-нибудь своим мерзким, насмешливым тоном, то он просто даст ему в рыло, на чём всё Вилькино трудоустройство закончится, и торопил его с решением. Мельхиор подумал немного и вдруг сказал:

- Вы что-то там говорили о контракте? Если она готова заключить его на год на тех условиях, что вы озвучили, а вы выступите поручителем, то я согласен взять вашу дочь Виолу Бенье, вдову Санденс на работу в мой дом. Конечно, я бы предпочёл, чтобы она оказалась пожилой матроной, но у меня нет выбора. За три года я так и не нашел достойной кандидатуры, а без женской руки дом не стоит, ещё немного и он просто рухнет мне на голову. Так что если госпожа Санденс согласна - место за ней. Надеюсь, мне не придётся жалеть об этом решении.

Не сказать, чтобы Теодор был в восторге. В глубине души он бы предпочёл, чтобы маг Вильке отказал. И ведь мог так сделать, мог! Довольно было пары слов, чтобы этот малосимпатичный Мельхиор послал их лесом. Но расстраивать свою приёмную дочь не хотелось, а она могла огорчиться. Виола не говорила этого прямо, но очень надеялась на то, что ей достанется эта работа, по сути единственная, которая ей более-менее подошла.

К тому же, как ни странно, он верил, что маг не станет приставать к девочке. Мельхиор очень кратко объяснил свои резоны, но Теодор его прекрасно понял: тот боится связывать себя неравноправным браком. Если сейчас, не будучи подданным элидианского короля, он женится хоть на пастушке, хоть на нищенке, но здешней гражданке, то навсегда останется «облагодетельствованным», тем, кто получил права гражданства через жену.

Парень явно гордый, это ему не подходит. К тому же бедные провинциальные девицы все сплошь необразованные, дом вести не умеют, пусть и обучены супы варить, а те, у кого за душой есть что-то, кроме носильных вещей, с магом из беженцев связываться не станут: семья не позволит. Существуют, конечно, дворянки из разорившихся семей, но им и в голову не придёт искать работу в доме городского мага в глубокой провинции. Да они по большей части и не стремятся работать, ищут жениха, так что разницы никакой. Через два года в жизни Мельхиора всё изменится, но то через два года...

Уникальное по сути положение Виолы делало её приемлемой для мага кандидаткой в домоправительницы и рисковать такой удачей, пытаясь залезть ей под юбку, он не станет. Она к нему тоже тёплых чувств не питает, зато дом ей понравился.

Эх! Теодор и сам не отказался бы от такого хозяйства. После того, как он вернётся из похода, они заведут-таки свой домик, но он будет много меньше и не такой благоустроенный. Вот только место Тео выберет получше: не сонное захолустье вроде Эделя, а крупный торговый город. Пусть даже дом будет в предместье, но жизнь вокруг должна течь бурной рекой, а не стоять на месте унылым болотом. Для того, что задумала Виола, только такое место и подойдёт.

Уверив самого себя, что вариант с магом приемлемый, Теодор закончил размышления про себя словами, признесёнными вслух:

- Надеюсь, что мы с Виолой тоже не пожалеем о том, что приняли ваше предложение. Что дальше?

Маг скривил губу:

- Раз с вами мы решили, я должен поговорить с вашей дочерью и решить уже с ней. Потом, если договоримся, сходим к нотариусу и составим договор. Пока мы с ней будем общаться, можете изучить текст. Если что-то не понравится или захотите добавить - милости прошу: обсудим.

Он подошёл к окну, выглянул и крикнул:

- Госпожа Санденс, идите сюда.

Глава 2

Виола не откликнулась, но не прошло и минуты как она вошла в дверь. Лицо девушки выражало сомнения и подозрения.

- Договорились? - спросила она.

- В общих чертах, - кивнул ей Тео, - Я в целом не против если ты останешься здесь и будешь работать в доме господина мага. Теперь он хочет обсудить с тобой детали. А я пока пойду, почитаю договор. Где это удобно будет сделать?

Маг не успел ничего сказать.

- Во дворе есть беседка, Тео, иди туда. Погода отличная и на свежем воздухе всяко приятнее, - распорядилась Вилька.

Неизвестно, что хотел сказать по этому поводу Мельхиор, но спорить он не стал, кивнул и указал Теодору путь. Затем вернулся в приёмную и сел на своё место. Виола устроилась напротив. Сейчас на её личике было написано внимание. Она не торопилась, ждала первого слова от мага, а тот не стал тянуть.

- Госпожа Санденс, мы поговорили с вашим отцом и его ответами я удовлетворён. Теперь хочу спросить вас: вы действительно сможете вести мой дом? Я не могу нанять полный штат прислуги, для этого я недостаточно зарабатываю. Вам придётся и готовить, и следить за чистотой, и делать закупки. Да, ещё я хотел бы, чтобы вы вели книги. Не только на что потрачены деньги, но и те, которыми я отчитываюсь перед властями. У меня с этим вечный завал. Справитесь?

Вилька пожала плечами. Справится ли она? Да запросто! Уж одного-то мага обиходить не штука. Но вслух сказала:

- Должна. Я вела хозяйство в доме мужа, а он был человеком небедным и дом имел побольше вашего. До этого помогала тётке справляться с её домашними делами, а ещё с десяти лет помогала дяде в лавке, вела книги.

- А сейчас вам сколько? - вдруг заинтересовался Мельхиор.

- Двадцать три, - отчеканила Виола, - двадцать четыре будет весной.

- Я надеялся что вы старше, - не скрыл своего разочарования маг, - Но выбора у меня всё равно нет, так что продолжим. Я много ем. Магия требует сил, их приходится восполнять в том числе и таким способом.

- Не проблема, - махнула рукой девушка, - Всегда можно взять кастрюлю побольше.

- В доме есть комнаты, куда вам самостоятельно заходить нельзя в целях вашей же безопасности. Только со мной. Это лаборатория и ритуальный зал. Ещё не стоит соваться в кладовку, где я держу свои материалы и ингредиенты. Эти помещения я убираю сам. Магией. В остальных полы моет подёнщица, она приходит через день. А уж пыль смахивать придётся вам.

Вилька оглядела приёмную. Ага, пыль. Тут грязища вековая. Шторы надо стирать, мебель чистить и натирать воском, камин мыть... Вероятно, в других комнатах положение не лучше. С другой стороны это придётся сделать только один раз, а потом просто поддерживать. Когда через год придёт время повторить генеральную уборку, это будет уже не её забота. Так что возражений не последовало. Маг продолжил:

- Я живу по строгому графику. По утрам принимаю горожан с болячками, после обеда - с другими вопросами. Исключение - роды и серьёзные травмы, таких пациентов я лечу вне зависимости от времени суток. Днём я занимаюсь своими делами, по большей части магическими. Вам повезло: никакого эксперимента я не начал, с утра у меня был всего один пациент, да и после обеда я наплыва клиентов не жду. Есть время поговорить и обо всём договориться. Но это к слову. Я продолжу про график и обязанности. Так вот: трёхразовое питание, обильное и горячее. В восемь, в два и снова в восемь. Побольше белка: мяса, яиц, молочных продуктов, фасоли и бобов. Обязательно сладкое и выпечка. Можете сами не надрываться, за углом кондитерская лавка тётушки Полли. Это понятно?

- Вполне, - отозвалась Вилька.

- Кроме меня нужно кормить Жерома, это конюх и садовник в одном лице.

Виола кивнула. Она не стала говорить о том, что уже познакомилась с Жеромом, пожилым дядькой, таким же мрачным, как его хозяин, разговорила его и получила целую кучу сведений про мага. Жером жил в доме со времён тётушки Жизели и мог порассказать о здешнем житье-бытье. Многое Вилька посчитала за легенду, но в целом представила себе, что ей предстоит. Приемлемо. Здесь она будет сама себе хозяйка: маг ни во что, кроме тарелки с едой, не лезет, занимается своей магией. У Проппов было в разы хуже.

- Чистота на ваше усмотрение, но желательно, чтобы посетители от грязи не шарахались. Да, бельё менять не реже раза в декаду. Стирать его отдают прачке, она живёт неподалёку, Жером покажет. Подёнщица приходит мыть полы через день, но об этом я, помнится, уже говорил... Практически всё. Да! Деньги на хозяйство, три гита, я выдаю раз в декаду. Постарайтесь, чтобы этого хватало. Подёнщица и конюх получают жалованье тоже от меня, в эти три гита оно не входит, а вот плата прачке входит. Если возникнет потребность в экстренных тратах, обсудите это со мной. Все расходы надо записывать в книгу. Пока всё ясно?

- Более чем, - подтвердила Виола.

Ха! Если не надо мыть полы и стирать, то это вообще синекура! И три гита на декаду - почти что щедро, особенно в таком захолустье. В столице этого бы не хватило, а в Эделе даже может что-то оставаться. Бельё она будет меня как минимум вдвое чаще. А записывать расходы у неё вообще нечто вроде потребности. Что там маг говорил про другую книгу?

Мельхиор уже было хотел от требований перейти к условиям, но тут вспомнил, что не сказал самого для него важного.

- И ещё. В мои обязанности входит учёт всего, что я делаю для города и горожан, как платного, так и бесплатного. Сюда входит помощь целителя, проведение обрядов, создание и продажа амулетов и много разного, о чём сейчас и не вспомню. Естественно, я всё записываю, но кратко. Во время приёма или обряда времени просто нет. Но хотя бы раз в декаду все эти сведения нужно занести в специальную тетрадь, ведь в конце года я отчитываюсь перед короной и Валариэтаном. Сможете этим заняться?

- Почему нет? - пожала плечами Вилька, - Только надо сначала посмотреть как вы это делаете.

Тут на мрачном лице мага проступило что-то вроде улыбки. Кажется, вот сейчас Вилька сняла с его души приличного размера гирю. Вслух он сказал:

- Ну что ж, если содержание работы вопросов не вызывает, перейдём к условиям. За работу домоправительницы три гита в декаду на всём готовом. За дополнительные функции моего секретаря накину ещё гит. Итого четыре гита в декаду, за год сто шестьдесят. Годится?

- Годится, - кивнула Вилька.

Ну что ж, не особо щедро, но и не скупо. Главное, что ни за что ей платить не надо, разве только в голову вскочит себя побаловать, по дому суетиться придётся всё равно, даже если она решит ни на кого не работать, а тут ещё и денежка будет капать. Пятьдесят да плюс сто шестьдесят... Тео совсем немножко придётся добавить.

- Теперь срок. Ваш отец говорил о годе. Давайте на этом и остановимся. Контракт заключим сроком на год с возможностью продления.

Продление Вильке даром было не нужно, хотя... До нужного возраста ей не год, а полтора ещё ждать. Она задумалась, а маг пояснил:

- Если мы сработаемся, то я буду заинтересован, чтобы наше сотрудничество не закончилось через год. Вижу, вас это не особо радует. Господин Бенье сказал мне, что у вас есть планы открыть своё дело. С другой стороны, Империя - страна непредсказуемая. Ваш отец может задержаться на задании, а вам надо будет где-то жить, что-то есть и пить до его возвращения... Так что по истечении года вы сможете жить и работать у меня, пока ваш отец не вернётся из поездки. Но при одном условии.

Голос Мельхиора изменился, зазвучал жестко и отрывисто. Вилька подняла на него глаза.

- Вы ограничиваете наши отношения своими обязанностями. Если это условие будет нарушено, я тут же укажу вам на дверь. Без обид.

- Хорошо, господин маг, - Виола поджала губы, - Но и моё условие выслушайте. Если вы попытаетесь в общении со мной перейти грань дозволенного между людьми чужими, то я тут же подаю в отставку, а вы выплачиваете мне компенсацию.

- Компенсацию? - удивился маг, - И сколько же вы рассчитывает получить в этом случае?

Ответ у Виолы был готов.

- По-честному. Столько, сколько будет не хватать до годового жалованья. Если это произойдёт завтра - сто шестьдесят гитов, если за декаду до конца срока - четыре. Я не собираюсь вас обирать, но и деньги терять не намерена.

Маг мрачно усмехнулся и сказал:

- Согласен. Но если нарушение будет с вашей стороны, то я вам не заплачу ни гаста. Согласны?

Виола одарила его широкой улыбкой.

- Договорились, господин маг. Давайте ваш контракт, внесём в него все оговоренные пункты.

Мельхиор снова высунулся в окно, но на этот раз позвал Теодора:

- Господин Бенье, несите сюда текст договора!

Следующие два часа прошли в утрясании всех спорных вопросов. Мельхиор составил контракт для будущей экономки уже после того, как погорел на попытках договориться устно. Здешние дамочки устных договорённостей признавать не желали и очень обижались, когда их выгоняли со словами: я же вас предупреждал. Кстати, как только он предложил очередной кандидатке подписать договор, где все требования были прописаны, женщины Эделя и Балинара наотрез отказались иметь с ним дело. То, что приезжая, напротив, рвалась все условия зафиксировать на бумаге, его успокаивало. Конечно, пункт про штрафные санкции магу не понравился, но так как он не собирался его нарушать, то это выходило ещё одной гарантией. Напрягало другое: с какой лёгкостью эта Виола Санденс правит написанный им текст.

Теодор за годы работы наёмником подписал множество контрактов и полагал, что он на этом собаку съел, но тоже был поражён навыками Вильки в этом непростом деле. Она читала вслух и тут же комментировала:

- Расплывчатая формулировка. Лучше будет сказать иначе...

- Это можно понимать двояко. Чтобы не было разночтений, давайте заменим это слово на другое...

- Вот здесь самое место чтобы вставить наши с вами дополнительные условия...

Мало того, что она говорила, она вносила правки. Вскоре весь контракт был исчёркан. Так как она не внесла туда ничего неожиданного, мужчины не протестовали, только смотрели разиня рот. Наконец Вилька угомонилась и сказала:

- Ну вот и всё. Господин маг, давайте бумагу, буду переписывать в двух экземплярах.

- Зачем же в двух? - покачал головой Мельхиор, - Второй я скопирую при помощи магии, будет быстрее. Да, хотел спросить: где вы всему этому научились?

- В семье, господин маг, - весело откликнулась Виола, - В доме оптового купца контракты - как в другом месте блины, пекутся бесперебойно. А чтобы печь, надо уметь это делать.

- Вы и считаете хорошо, - не спросил, а констатировал мужчина.

Вилька кивнула, в то время как одна её рука разглаживала бумагу под чистовик, а вторая уже подносила к нему чернильную палочку.

- Не будем ей мешать, - потянул мага за рукав Тео.

Тот так задумался, что даже позволил себя увести из комнаты во двор. Если дамочка умеет составлять бумаги и хорошо считает, то она просто клад! Она ему и отчёты сможет писать, и к алхимическим расчётам её тоже можно привлечь. Сам Мельхиор по рассеянности иногда путался в простой арифметике: то не так поделит, то не так умножит, то в процентах ошибётся, то пропорцию криво составит. Поэтому приходилось всё проверять по десять раз: вдруг обсчитался. Но если эта Виола не врёт, работу можно будет ускорить в разы.

Навык письма сам себя проверил сразу. Девушка переписала контракт на чистовик очень быстро, к тому же не сделала не то что ни одной ошибки: ни единой помарки! Мельхиор взял второй такой же лист и сделал копию, заметив, что Виола могла бы зарабатывать хорошие деньги как писарь, если бы в писари брали девиц. Она сморщила носик:

- Ну уж нет. Одну бумагу переписать - ещё куда ни шло. А целый день над ними горбатиться? Да ни за что! Даже стирать приятнее, не говоря про готовку. Но раз контракт уже у вас в руках, скажите, что мы делаем сейчас?

- Идём к нотариусу, - вздохнул маг, - а потом обедать. Или наоборот? У меня сегодня из-за вас весь график сбился.

Дело решилось на месте. Когда Мельхиор с Вилькой и Тео добрались до ратушной площади, на которой была и контора нотариуса, тот как раз ушёл на обед. Ну не возвращаться же? Пришлось зарулить в трактир, а уже оттуда спешить в контору. Эдельский нотариус вытаращил глаза на их договор. Он привык, что к нему обращаются по поводу наследства или купли-продажи домов и прочего имущества, но отношения с прислугой здесь, похоже, официально оформлялись впервые, хотя и Тео, и Вилька знали точно: в больших городах это делается сплошь и рядом. Бедняга даже не мог сообразить, что ему делать, пока маг не подсказал: заверить подписи всех троих. Когда они вышли наконец на улицу, он отметил:

- Теперь про меня в городе пойдёт новая волна сплетен. И вы, госпожа Санденс, будете в ней главным действующим лицом. Никто не поверит, что в договоре обычные условия работы. Вместо этого люди насочиняют разных разностей.

Вилька рассмеялась.

- Какое это теперь может иметь значение, особенно для меня? Это вам стоит беспокоиться, да и то не очень. Зато представьте себе: через год я уеду, через пару лет и вас тут не будет, а весь Эдель ещё двадцать лет будет обсасывать эту ситуацию: городской маг нанял экономку и заключил с ней контракт.

Мельхиора это не развеселило. Он, сохраняя прежнюю мрачность, вдруг спросил:

- Как мне вас называть? Я к тому, что госпожа Санденс - это длинно и не очень удобно. Но если вы считаете, что Виола - слишком фамильярно...

Вилька была только рада не слышать больше эту чужую фамилию.

- Нет, Виола - хорошо. Зовите. А я вас буду называть хозяин или господин маг. Не против?

Ещё бы он был против! Любой другой вариант получался или языколомным или чересчур интимным. Видимо, вопрос с обращением был для Мельхира непростым, поэтому он не только кивнул на предложение Вильки, но и заметно приободрился.

Тео же сообразил, что его миссия закончена, но так сразу распрощаться с дочкой не хотел, поэтому влез в разговор:

- Ну, господа хорошие, раз всё решили, давайте подумаем, как будем действовать дальше. Это я к тому, что мне надо возвращаться в столицу, а Виоле этого делать незачем. Все её вещи упакованы, так что завтра я их просто пришлю грузовым телепортом.

- Отлично, - согласился маг, хотя по его лицу нельзя было догадаться, что он доволен, - Тогда завтра Виола с Жеромом съездят в Балинар и заберут её сундук. Заодно и на рынке отоварятся.

Затем обратился к Виоле и по-хозяйски сообщил:

- К работе вы приступите завтра, но уже сегодня сможете переночевать в моём доме. Заодно освоите водопровод и посмотрите, чего не хватает на кухне. А сейчас...

- Сейчас, с вашего позволения, мы хотели бы с дочкой поговорить и попрощаться, - выпалил Тео, пока Мельхиор не сказал ничего неподходящего, - Так что вы идите домой, вдруг к вам там посетители пришли. А она дорогу найдёт, не маленькая.

- Ну, как хотите, - пожал плечами маг и покинул их, позабыв даже попрощаться с Теодором.

Виола с Тео вернулись в тот же трактир, где до этого обедали, и велели подать им: девушке чаю с пирожными, а мужчине пива и раков. Вилька бы с удовольствием присоединилась к названному папе, но побоялась с первого дня выставить себя перед горожанами в нелестном виде. Внимание она уже так или иначе привлекла.

Тео любовался своей девочкой. Такая милая, хорошенькая, умница... Ей бы жить в холе и довольстве, а она будет надрываться, ишача на этого малосимпатичного мага. Сказать, что в Мельхиоре такого плохого, он не мог, просто парень ему не нравился. Выражение лица как будто любимую тётю похоронил, а она ему наследства не оставила, да и вообще на ощипанную ворону похож. Ну, главное - чтобы Вилечку не трогал. А она за год отойдёт, успокоится, а там, глядишь, выйдет замуж за достойного человека. Правда, Теодор не представлял себе, кто может быть достоин его Виолы. Это должно быть скопище всех мыслимых и немыслимых добродетелей, идеал красоты и владелец несметных богатств. На меньшее Тео соглашаться не собирался.

Вилька прекрасно представляла себе умонастроения своего отца и сейчас стремилась его успокоить. Поэтому стала расписывать, как всё будет, когда Тео вернётся. О Мельхиоре упомянула только как об источнике нужных ей средств. Больше распиналась о том, какой магазин хочет открыть и рассуждала, где лучше всего будет это сделать. В столице? Сомнительно, слишком велика конкуренция. В Балинаре? Ну его, это сонное царство. В Этане? Из-за близости Острова Магов налоги слишком высокие. В Байе? Там полгода густо, а полгода пусто. Наёмник тоже включился в игру и предлагал свои варианты, каждый из которых рассматривался и отвергался по той или иной причине. Так ничего и не решили, зато Тео уверился: девочка живёт будущим и не даст себя в обиду в настоящем.

Под конец он открыто её спросил:

- Ну как тебе этот маг?

Виола пожала плечами.

- Да никак. Маг и маг. Одно могу сказать: этот Мельхиор - человек адекватный, сработаемся. Особенно если он не будет лезть в мои дела, а он вроде не собирается.

Но Тео не унимался:

- Ну, а как человек? Или как мужчина?

- Тео, - скорчила недовольную рожицу Виола, - ты же знаешь: мужчины для меня не существуют. А этот - в последнюю очередь. Если наш с тобой общий знакомый Ули вызывал у меня тёплые чувства, то тут они просто невозможны. Не люблю мрачных и унылых, от них молоко скисает. Чем меньше я с ним буду сталкиваться не по работе, тем лучше. Но это где-то хорошо. Желания нарушить договор у меня не возникнет.

***

Прощание вышло трогательным, Виола даже всплакнула, целуя напоследок своего лучшего и единственного друга, а он хоть и крепился, но тоже был готов расплакаться. Но всё когда-нибудь заканчивается. Тео отбыл в Балинар, ведя в поводу лошадь, на которой приехала Вилька, а она неспешным шагом направилась к дому мага.

На перекрёстке за три дома до места назначения ей встретилась группа девушек или молодых женщин. Четыре красотки и одна дурнушка. Одна из красоток вышла вперёд и спросила с вызовом:

- Это ты, что ли, нанялась в служанки к нашему магу?

- Ну я, - холодно ответила Виола.

- Ты губы не раскатывай. Он ни на ком из нас жениться не захотел и тебе не обломится. Зря ты столичные тряпки нацепила, его этим не взять.

Она явно хотела уязвить чужачку, но плохо себе представляла как это сделать. Виола могла бы найти такой ответ, что действовал бы как пощёчина, но не торопилась портить отношения с местными. С другой стороны, поощрять их тоже было глупо. Поэтому она сказала просто:

- Спасибо за предупреждение.

И спокойно пошла дальше. Но это шло вразрез с намерениями девиц и, когда Вилька с ними поравнялась, та же смелая красотка сделал шаг вперёд и наступила ей на подол. Ох, зря она так! Если бы Виола была графской дочерью и воспитывалась во дворце, то это бы сработало. Но до определённого возраста она росла на улицах Альтенбурга, а там дети не чета здешним с точки зрения изобретательности и умения подраться. Вилька никогда ангелом не была и что делать знала.

Красотка очень удивилась, обнаружив, что чужачка, отряхивая платье, спокойно идёт в сторону дома мага, а она сидит на земле. Это хорошо, что не в луже!

Остальные девушки загомонили, предлагая догнать нахалку и показать ей Эдельское гостеприимство, но пострадавшая оказалась сообразительнее. Она шикнула на них. Девица не лыком шита! Чтобы поставить её на место, нужно подготовиться. Не лезть напролом, а выдумать хитрый план. Она как раз читала о таком в романе.

Вилька же хихикала, вспоминая, как с лёгкостью поменяла себя местами с нападавшей, из жертвы стала хищником. Веселья ей хватило до самого дома мага, но при виде него, стоящего на крыльце, хорошее настроение сразу куда-то улетучилось.

- Хорошо, что вы пришли до темноты, - бесстрастно произнёс Мельхиор, - Пойдёмте, Виола, я покажу вам ваши владения, - тут он запнулся, - И поверьте: эти тупые, маловоспитанные девицы, которые имели наглость к вам приставать, больше так поступать не посмеют.

- Вы видели? - спросила Виола.

- Естественно, я же не слепой. Не бойтесь, они ничего вам не сделают.

Девушка молча кивнула, якобы соглашаясь. Ну ещё бы они ей что-нибудь сделали! Ума не хватит. В защите мага она не нуждалась. Сама разберётся, надёжнее будет. А что это он ей собирался показывать? Ах, кухню?

Мельхиор продемонстрировал, как работает печь на магических нагревателях, помогающих регулировать жар и очень обрадовался, что Вилька не вовсе чужда магии. Её капельки как раз хватало на то, чтобы управлять всеми магическими бытовыми устройствами. Как выяснилось, большую часть из них изобрёл он сам, но до сих пор никто, включая тётушку Жизель, не мог этим пользоваться без его помощи. Для Виолы же это трудностей не составило.

Впечатлённая устройством кухни, она заглянула в кладовую и чуть не заплакала. Там мышь повесилась! Муки горстка, круп и того меньше. Ни банок с соленьями, ни связок лука и чеснока, ни колбас, ни окороков. Немного мёда, немного сахара, соль в мешочке и всё. Хорошо, что на леднике завалялся десяток яиц, ломоть ветчины да здоровая крынка молока, про которую маг сказал, что она входит в договор с городом и он получает каждый день свежую. Только посуду у ворот надо оставить. Это хорошо, а остальное... Придётся просить мага выдать деньги за две декады вперёд и завтра закупить провиант в Балинаре. Она даже была готова приложить малость своих, чтобы потом ни в чём не испытывать недостатка. А что? Потихоньку восполнит свои потери.

Мельхиор тем временем заявил:

- На ужин у нас есть пирог из трактира и чай. Вас не затруднит сделать мне на завтрак омлет с ветчиной?

Ишь какие церемонии, фыркнула про себя Вилька. Из тех продуктов, что есть в наличии, ничего другого и не выдумаешь. А вслух сказала:

- Омлет? Сделаю. Но затем мне нужны будут деньги чтобы закупить припасов. У вас и кладовка, и ледник пусты, так что боюсь, тремя гитами тут не отделаешься, - и тут же поспешила успокоить, - Зато можно будет сэкономить, ведь оптовые закупки выйдут дешевле и через три-четыре декады вы окажетесь в плюсе.

Как ни удивительно, маг не стал спорить, принял Вилькины резоны и предложил выдать десять гитов сразу, за три декады вперёд. Главное, чтобы она потом за всё отчиталась.

Обрадованная разумным подходом мага, Виола перед ужином поднялась в отведённую ей комнату. Саквояж с со сменой белья и кое-какими вещами уже стоял на комоде. Девушка огляделась: маг отдал своей домоправительнице не худшее помещение. Чуть не вдвое больше того что служило ей супружеской спальней в доме Проппов. Выходящая окнами во двор комната была обставлена мебелью из светлого дерева и снабжена всем необходимым. Кроме удобной, но не слишком широкой кровати, тут был стол со стульями, кресло-качалка, бюро, комод и огромный гардероб. Всё это украшали вазочки с засушенными цветами, фарфоровые фигурки, вязаные и вышитые салфеточки и дорожки, всё очень пыльное. У кровати лежал плетёный из лент коврик. Похоже, здесь все осталось как при тётушке Жизели, местные молодки не успели внести в убранство свою лепту. Мило. Стиль, конечно, старушечий и деревенский, но чего ждать от захолустья?

Первым желанием Виолы было выбросить все сухие букеты и перемыть горячей водой фарфоровых собачек и кошечек, сорвать и хорошенько выстирать шторы, убрать подальше дурацкий коврик и навести свой порядок, но она понимала: это работа не на один день. Сейчас ей важно найти постельное бельё, остальное терпит.

Бельё нашлось в комоде, чистое и переложенное лавандовыми саше от моли. Вилька заметила на внутренней стороне каждого ящика вырезанный знак, свидетельствующий о том, что комод зачарован от вредителей, и хмыкнула: Жизель всю жизнь работала у магов, но не верила в их магию. Иначе зачем ей лаванда?

Тут девушка заметила, что уже почти восемь и, бросив всё, поспешила присоединиться к Мельхиору за ужином. У неё возникло к нему несколько вопросов и одно предложение.

В столовой около кухни она встретила не только мага, но и Жерома, они поджидали её со здоровыми кусками мясного пирога на тарелках. Она села и хозяин дома щедрой рукой оделил ей пирогом. На плетёнке, покрытой салфеткой, лежало то, что осталось. По мнению Вильки этого хватило бы на вечер и на утро. Но она ошибалась. Закончив с первым куском, Мельхиор положил себе второй, Жером повторил за ним. На третий кусок конюх не решился, а тощий маг слопал за милую душу. Тут Виола поняла, что он имел в виду, говоря, что много ест.

То, что маг сажал с собой за стол конюха, Виоле понравилось. Нос не задирает. С другой стороны не очень-то ловко выяснять хозяйственные вопросы при третьих лицах. Поэтому она только спросила, успеют ли они до обеда съездить в Балинар на рынок и услышав, что завтра в связи с поездкой Мельхиор ждёт от неё только завтрак и ужин, а пообедает в трактире, замолчала до конца трапезы. Только когда Жером ушёл к себе в конюшню, где и жил в комнатке под крышей, ей удалось обсудить оставшийся вопрос.

- Господин маг, если вы хотите, чтобы я вела книги, дайте их мне на сегодняшний вечер. Я ничего не сделаю, только посмотрю. Надо представить себе фронт работ перед тем, как бросаться их выполнять.

Мельхиор ничего не сказал, просто сходил в приёмную, принёс две толстые тетради и протянул их Виоле со словами:

- Ознакомьтесь. В синей я записываю то, что касается работы, а коричневая - ваша. В ней до сих пор велась вся домашняя бухгалтерия. И не забудьте: завтрак в восемь. После него поедете с Жеромом за покупками.

Он так и будет напоминать ей о делах по триста раз? Ну и зануда. Вилька прижала тетради к груди, сказала «спасибо» и «спокойной ночи» и удалилась в комнату. Там села в кресло и для начал раскрыла ту тетрадь, которую маг назвал коричневой. Вилька же сочла, что цвет назван неправильно, обложка скорее бордовая. Но что ждать от мужчины-холостяка? Лучше посмотреть на тетрадь изнутри, так сказать.

То, что она в ней увидела, вызвало у достойной внучки Отто Шапса приступ головной боли. Жизель, а за ней и все остальные, понятия не имели о том, как нужно вести такие книги и делали это самым идиотским способом из всех возможных. Понять что-либо мог только тот, кто это писал. Ремонту и улучшению подобный бред не поддавался, тут надо было всё похерить и начинать с чистого листа. Это представлялось Виоле самым правильным: тетрадь давно никто не вёл и о преемственности говорить всё равно было нельзя.

Вот только удастся ли уговорить мага поменять систему записи? Он кажется разумным, но кто знает, так ли это на самом деле?

Синяя тетрадь оказалась немногим лучше. Если на основании этих сумбурных записей маг должен составлять отчёт, то понятно, почему он паникует. И если домоводство можно было просто начать вести с нуля, то тут придётся всё перелопачивать, приводя к удобочитаемому виду. А ещё уборка всего дома, стирка занавесей, чистка ковров, благоустройство двора и палисадника... Да, работа предстояла немалая и не сказать чтобы приятная.

Ещё Виолу огорчало, что завтра она не встретится с подёнщицей. Та придёт мыть полы в то время, когда они с Жеромом будут в Балинаре. Ну ничего. Она сможет оценить её работу вечером, а уже в следующий раз решить, можно ли ей поручить и другие дела. Зная свои таланты в области домашней экономии, Вилька была уверена: выкроит из денег на хозяйство прибавку для подёнщицы и приведёт этот дом в порядок.

Наутро в восемь на столе шкворчал огромный, исходящий жирным паром омлет. Вилька не поскупилась и положила в него все остатки ветчины и хлеба, которые нашлись, предварительно их обжарив. Натёрла малюсенькие кусочки сыра, годившиеся разве что для мышеловки и обсыпала своё произведение сверху. В результате по дому поползли такие ароматы, что маг прибежал в столовую раньше назначенного часа. Жером тоже подтянулся, недоумевая: в доме практически нет съестного, так что же так вкусно пахнет?

А Вилька из остатков муки ещё и булочек напекла. Скромных, не таких, как сама привыкла: без изюма и корицы, просто с имбирём и сахаром, благо эти продукты нашлись. Вообще хорошо дело обстояло только с заваркой для чая. Её было много и разной. Видно, без чая маг не представлял своего существования. Только вот пил его без сахара: сколько-нибудь серьёзных запасов этого полезного вещества в доме не существовало.

После завтрака Жером выкатил из сарая небольшую повозку и запряг в неё пони. Он него Виола пришла в восторг: милая маленькая лошадка рыжего цвета с длинной белой гривой и подвязанным хвостом. Конюх остерёг:

- Не обольщайтесь его видом, госпожа Виола. На самом деле это весьма злобная тварь. Маленький, а зубы как у большого и всех норовит покусать. Он у нас не одну дамочку поранил: те к нему с яблоком, а он их хвать!

- Спасибо, что предупредили, - поблагодарила Вилька, - и хочу спросить. У меня сомнения: если на эту повозку погрузить мои сундуки, то куда мы денем наши покупки? А если и их уместить, то где будем мы сами?

Жером покачал головой и снова пошёл в конюшню чтобы вывести оттуда лошадь. Вилька чуть не всплакнула: кобыла мага живо напомнила ей приснопамятную Буланку. Просто вылитая! Лошадей, подаренных графиней, они не продали: на одной из них Тео собирался в поход, а другая шла в качестве заводной. А вот с верными спутницами и помощницами Рыжухой и Буланкой расстались уже давно, но забыть их Виола не могла.

- Её зовут Красотка. Привяжу и пусть трусит за повозкой, - пояснял тем временем Жером, - Обратно сядете на неё верхом, а в седельные сумки тоже можно много чего напихать. Ну а уж если и этого выйдет мало, найду кума, пусть он нам доставит покупки. У него телега ого-го!

Идея с кумом Вильке показалась перспективной, но и проехаться верхом тоже хотелось. Так что им пришлось ещё задержаться: она переоделась. Теперь при желании можно было расстегнуть и скинуть юбку и остаться в коротком казакине сверху и удобных штанах с сапожками снизу.

Поездка вышла успешной, если не считать того, что два Вилькиных сундука заняли магов шарабанчик почти полностью. Осталось только место для возницы и двух корзин: одной с яблоками, другой со сливой. В седельных сумках нашли своё место приправы и пряности, а для всего остального пришлось-таки нанимать телегу Жеромова кума. Туда отправились мешки с мукой и сахаром, мешочки с крупами, горохом, фасолью и чечевицей, связки лука и чеснока, корзины с овощами, бочонки с разной разностью, начиная с мёда и заканчивая соленьями. Всё это увенчалось окороками и колбасами, связками сосисок, круглыми пахучими сырами. В задок телеги отправились куски мяса: чуть не половина коровьей туши, разделанная свиная, два ягнёнка. Вилька взяла бы ещё, маг намекнул, что наложит на продукты заклинание долгого хранения, но деньги, выданные Мельхиором, кончились.

Прикинув и так, и сяк Виола пришла к выводу: если бы она закупалась в столице, а не в центре этого сельскохозяйственного края, то всё обошлось бы ей в два с половиной раза дороже. А тут даже мясо ничего не стоило.

Это, конечно, было преувеличением. Если бы Виола не торговалась с бешеным азартом, сбивая цену и вдвое, и втрое, то так дёшево ей бы ничего не досталось, выгадала бы по сравнению с Элидианой максимум тридцать-сорок процентов. Но что сделано, то сделано. Если с умом расходовать сделанные сегодня запасы, подкупая только молоко и сметану, ну, ещё яйца и кур, то хватит на четыре декады минимум.

Сейчас она могла по праву гордиться собой. Всё купила и лишнего не потратила. Вот только яйца забыла. Ну ничего, их можно купить в Эделе, свеженькие.

Она зря так думала.

На выезде с рынка какая-то бедно одетая женщина предложила ей купить пять десятков за пятьдесят гастов. Гаст за яйцо! В десять раз ниже рыночной цены! Яйца выглядели отлично и это смущало, так что Виола, прежде чем заплатить, решила выяснить нет ли тут подвоха. Женщина, смущаясь, пояснила: её нечем заплатить за право торговать на рынке, детям уже яйца в горло не лезут, а ей больше нечем их кормить, кроме десятка кур-несушек, которым дети рвут на окраине лебеду, у неё ничего нет. Вилька растрогалась, переложила яйца в корзину, любезно предоставленную хозяином телеги, и вручила бедняжке целых два горта своих собственных денег. Пусть детишек побалует.

Дорогой Жером долго молчал, а уже перед самым Эделем заметил как бы про себя, что магу на этот раз, кажется, повезло. Порядочная женщина, не злыдня и не шлюха, готовит хорошо, умеет выбирать продукты, торговаться на рынке и на лошади держится прилично. Если он и эту выгонит, значит просто не умеет ценить подарки судьбы.

Прослушав этот список своих достоинств, Вилька ухмыльнулась. Если конюх ею доволен после того, как всего один раз отведал омлета, то уж с его хозяином она и подавно уживётся. Нарушать договор у неё нет ни малейшего желания, а по другой причине Мельхиор с ней не расстанется.

Домой добрались рано, так что Виола успела вымыться, благословляя водопровод и магию, которой тут греют воду, переодеться и состряпать магу великолепный ужин. Может, граф бы и не оценил рассыпчатую кашу, мясо в густой ароматной подливе и пышный кекс с изюмом, но Мельхиор наворачивал так, что за ушами трещало. Правда, спасибо он Вильке так и не сказал, но она не обиделась. Не всем же щеголять отменным воспитанием.

После ужина она, хоть и валилась с ног от усталости, но села и занесла в новую, сегодня купленную тетрадь все покупки вместе с ценами. На верхней строчке написала:

Выдано господином Мельхиором 10 гитов золотом. Внизу значилось: итого 9 гитов, 7 гортов и 43 гаста. В остатке 2 горта 57 гастов.

Написала и задумалась: чем будет платить подёнщице? Разве пока из своих? Кстати, а как она справилась с мытьём полов?

И вместо того, чтобы улечься спать, побежала по дому, проверяя, как выполнена работа. Да, хвалить тут нечего. Неизвестная тётка себя явно не утруждала. Прошлась тряпкой по центру каждого помещения, а в углах так и клубилась вековая пыль. Под шкафы и кресла вообще было лучше не заглядывать: там тряпку никто уже как минимум год не видел. Выяснять что-то про подёнщицу у хозяина было бесполезно: он же сам сказал, что в эти дела не мешается. Пришлось искать Жерома и выяснить как в Эделе обстоят дела с подобными работницами.

Выяснилось, что город маленький, но народ здесь по большей части зажиточный. На подёнку ходят всего трое. Вернее, четверо. Но четвёртую женщину в дома никто не пускает, она иногда стирает, а чаще работает в садах и на огородах. На вопрос «почему», ответил:

- Так не доверяют ей. Пришлая она и мутная какая-то. В тюрьме сидела.

- Преступница? - удивилась Вилька.

- А кто ж её знает? - развёл руками Жером, - Говорят, она мужа убила, но только доказать не смогли и отпустили. Но это не в нашем городе случилось, а где-то на севере, так что там точно было никто не знает.

Конюх думал, что на этом тема исчерпала себя, но въедливая Виола продолжала расспросы.

- А как она в Эдель попала?

Жером даже оживился: ему было приятно отвечать на вопрос, ответ на который он знал.

- Тётка у неё тут жила, а других родственников не осталось. Так она как из тюрьмы вышла - сразу сюда. Тётка старая и больная, через пару лет померла, а домик свой племяннице оставила, вроде как за уход. И сразу скажу: не убивала она родичку свою, никто её в этом не обвинит. Наоборот, та бы на год меньше прожила, если бы Регина за ней не ухаживала.

Регина! Имя-то какое!

- А что с домиком? - спросила Виола, надеясь узнать, где найти отверженную подёнщицу. Было у неё соображение, что её стоит нанять вместо лентяйки, которая даже полы помыть не может.

- С домиком ничего, - радостно доложил Жером, - Так и стоит в конце нашей улицы по правую руку. Покосился, правда, в землю врос, но ещё крепкий и крыша пока не протекает. А вы, что ли, Регинку хотите нанять вместо Маризы? - догадался вдруг он, - Так это можно! Я завтра лошадей пастись поведу мимо её дома и скажу, чтобы она к вам зашла.

Виола не стала отказываться. Если нынешней подёнщице всё равно придётся отказать от места, то почему бы не посмотреть на одну из кандидаток? Положение у этой женщины тяжелое, а это значит, что она будет стараться.

А тут ещё Жером добавил:

- Да и дешевле выйдет. Подёнщицы у нас берут по полтора горта в день, а Регина и половинке бывает рада.

Практичный ум Виолы сразу заработал: если дать этой Регине по горту в день плюс обед за счёт хозяина, то выйдет кругом сплошная выгода! Еду-то она всё равно кастрюлями да сковородками готовит, а где трое сыты, там и четвёртый прокормится. К тому же при таких расценках можно будет звать подёнщицу не через день, а чаще, особенно сейчас, когда Вилька только начинает наводить порядок. Два хозяйский горта у неё остались, но если надо будет, она и из своих заплатит, не обеднеет. Возместит потом, по ходу дела. А помощь ей сейчас ой как необходима.

Глава 3

***

С этими утешительными мыслями Виола отошла ко сну, а наутро вскочила ни свет ни заря и энергично взялась за кухню. Пока на плите томилась каша, она разобрала и перемыла все столовые приборы и кухонные принадлежности. Вот только переодеться к столу не успела: на завтрак пришлось явиться в страшном коричневом наряде, который достойно перенёс их с Тео путешествие и даже нигде не порвался. Прикрыв его фартуком, она вышла к столу и заработала более чем удивлённый взгляд мага. Он что, думает, она по дому работать будет в красивых платьях?

Жером тоже пялился на новую домоправительницу. Ни одна из тех особ, которые прошли за последние годы это место, не позволила бы себе появиться перед магом в таком затрапезном виде. Он и от этой не ожидал такого, пусть она сорок раз повторила, что никаких видов на хозяина не имеет.

Виола почувствовала напряжение и отлично поняла, что стало его источником. Поэтому, накладывая Мельхиору кашу со сливками и поливая её сиропом, заметила:

- Кухня такой грязищей заросла, что пока туда только в рубище и войдёшь. Я понимаю, что ею давно не пользовались, но ваша подёнщица могла бы хоть изредка мыть полы как следует, да и пыль смахивать ей никто не мешал.

Маг, которому Жером успел пересказать давешний разговор с Виолой, спросил:

- Вы желаете заменить служанку?

- Желаю, - не стала отнекиваться Вилька, - Очень даже желаю. Будете возражать?

- Нет, мне всё равно, - пожал плечами маг, - Если вас не пугают слухи, которые о ней ходят...

- Это что она своего мужа убила? Не пугают, - отрезала девушка.

Ещё бы! Она своего мечтала отравить и только боги уберегли её от этого, рукой разбойника забрав Курта на той дороге. Если муж Регины был их похожего теста, то не ей осуждать бедную женщину. Но вслух она этого говорить не стала, спокойно села и приступила к трапезе.

Мельхиор не стал продолжать беседу на скользкую тему, слишком увлёкся вкусным завтраком, даже потребовал себе добавки. Хорошо, что Вилька заранее знала о его прожорливости и была к этому готова: по второму разу навалила полную миску.

Но вот когда Жером наконец наелся и ушёл работать, а Виола стала убирать со стола, маг всё же сделал второй заход:

- Скажите, Виола, а вы любили своего мужа?

Вопрос ударил по больному. Хотелось затопать и закричать: "Любила! Обожала!" Но Вилька сдержалась, только бросила на мага взгляд острый, как бритва, и произнесла:

- Ненавидела. Люто.

Потом быстро развернулась, пулей вылетела из столовой в кухню и закрыла за собой дверь.

Ничего, ничего, всё в порядке. Он просто спросил, он ничего в виду не имел. И вообще, хватит нервничать! Впереди ещё фарфор и фаянс, всё надо перемыть, рассортировать и спрятать в буфет, а перед этим отдраить и само вместилище, а то перед самой собой стыдно.

***

Вилька уже часа три драила кухню и всё, что там находилось, двигаясь сверху вниз. Когда всё, что находилось выше уровня столешницы уже блистало чистотой, в чёрную дверь, связывавшую кухню с двором раздался стук. Миновав маленький коридор, через который можно было попасть в кладовку и на ледник, Вилька вышла на заднее крыльцо и встретила посетителей. Жером привёл-таки новую подёнщицу. Высокая, худая, очень бедно, но чисто одетая женщина стояла на ступеньках и исподлобья разглядывала Виолу, даже не пытаясь войти.

На первый взгляд она казалась немолодой, но, присмотревшись, можно было понять, что ей никак не больше тридцати пяти. Вот только крайняя измождённость прибавляла ей возраста. Вилька даже засомневалась, сможет ли столь ослабленное существо хорошо работать. Но на худом лице неугасимым пламенем горели глаза, а значит душа ещё крепко держалась в теле. Подкормить, и всё наладится. Хуже было бы, если бы женщина выгорела изнутри: таким не помочь.

Сделав вид, что всё абсолютно в порядке вещей, Виола спросила равнодушным тоном:

- Вы берёте подённую работу, милочка?

В глазах женщины ожесточённость и неверие сменились на мгновение дикой, страстной надеждой, но ответила она под стать Вильке, столь же безэмоционально:

- Да, госпожа, беру. Пятьдесят гастов в день. Но огород под зиму вскапывать ещё рано. Или вы хотите заранее договориться?

- А если не огород? - лукаво склонив голову к плечу, произнесла Виола, - Мне нужна помощь по дому. Мыть, чистить, стирать, убирать... Горт в день плюс питание. Как вам? Годится?

Глаза женщины широко раскрылись и вдруг стало ясно, что они большие, красивые и ярко-голубые.

- Вы...меня в дом? - не веря своей удаче произнесла она и тут же спохватилась, - Но у вас здесь Мариза убирает.

- Только грязь развозит, - жёстко отрезала Вилька, - Мне нужна качественная работа. Сможете?

Женщина ответила не сразу. По выражению лица Регины можно было понять, что её терзают жестокие сомнения. С чем они связаны Виола поняла не сразу.

- Смочь-то я смогу, - неуверенно произнесла наконец подёнщица, - Чего тут не мочь? Но вот Мариза... Она меня убьёт.

Тут до Вильки дошло. В Эделе было мало женщин, ходивших на подёнку, но ещё меньше находилось для них работы. Конкуренция в этой сфере кипела не хуже, чем на рынке большого города, и была не менее жестокой. Усугублялось это тем, что все всех знали лично. Если завтра Мариза, услышав, что чужачка перехватила место, которое она считала своим, пойдёт с ней разбираться, то за Регину никто не вступится.

Виола вздохнула. В каждом домишке свои интрижки. Придётся заставить мага припугнуть Маризу. Пусть не думает, что в случае чего останется безнаказанной. А объяснить ей, что обратного хода нет - задача Вильки.

Так она и сказала новой работнице. Та ожила:

- А когда приступать?

- Да прямо сейчас, - обрадовала её работодательница, - Только сначала поешь.

Раз теперь Регина работает на неё, можно пренебречь условностями и звать женщину на ты.

Та робко вошла в кухню, огляделась и вопросительно уставилась на Вильку. Пришлось показать ей горшок с остатками утренней каши и вручить ложку, пояснив:

- Каша уже остыла, можешь её погреть. Но она и холодная ничего, особенно если полить мёдом.

С этими словами Виола сунула женщине под нос банку со сладким лакомством. Регина остолбенела. За годы мытарств она забыла, что так бывает и сейчас просто не могла поверить, что это не сон. А ещё было страшно ошибиться. Вдруг и вкусную кашу, и мёд сейчас отберут, а её вытолкают пинками, смеясь над дурой, которая поверила, что к ней могут отнестись по-человечески.

Но Виола просто отошла в сторону и занялась своими делами, всем своим видом показывая: "Давай, ешь быстрее, работы невпроворот".

Хоть маг за завтраком слопал две здоровые миски, но каши Вилька наварила от души. Регине хватило с избытком, под конец она уже отдувалась, но не бросила ложку, покуда не выскребла горшок дочиста. Когда ещё придётся так поесть?

После этого ей тут же вручили тряпку и до самого вечера она драила кастрюли и сковородки, стирала кухонные полотенца, чистила плиту, отмывала плитку, которой был выложен пол и старалась не думать о вкуснейших запахах, которые распространяли приготовленные Виолой блюда.

Она же получила кашу, наелась досыта? Зачем мечтать о несбыточном? Но терпение Регины было вознаграждено в конце дня. Виола остановила её, сказала, что на сегодня дел больше нет и вручила честно заработанный горт, а к ему корзинку с крышкой, источавшую неземные ароматы.

- Я тебя не задерживаю, - сказала девушка, - Дома поешь. А завтра снова приходи, надо заканчивать с кухней и переходить к комнатам.

Регина не удержалась, открыла корзину, ещё не выйдя со двора, и расплакалась. Внутри на белой салфетке лежала здоровая краюха хлеба и стояли два горшочка: один с супом, а второй с тушёным мясом с овощами. Королевский обед! Она уже много лет не ела ничего подобного.

Каким-то звериным чутьём, которое выработалось у неё за годы гонений, она почувствовала, что ей лучше съесть всё здесь и сейчас, потому что свою добычу она до дома может не донести. Оглядевшись, женщина убедилась, что никто её не видит, и спряталась в беседке, чтобы без помех насладиться Виолиной стряпнёй. Ей повезло: Вилька на всякий случай положила в корзину простую деревянную ложку. С помощью этого нехитрого инструмента Регина живо расправилась и с супом, и с тушёным мясом. Корзинку оставила в беседке, а хлеб завернула в салфетку и спрятала свёрток в потайной карман, пришитый к изнанке юбки. Хотела и денежку туда сунуть, но побоялась. Спрятала тут же, в беседке. Приподняла столешницу и положила монету на козлы, затем опустила доску на место. Завтра заберёт, когда маг даст ей защиту.

Как правильно она поступила, Регина узнала на подходе к дому. Там её уже поджидала Мариза, которой донесли соседские кумушки, что чужачка сегодня весь день работала в ломе у мага. Она пришла не одна: с ней вместе несчастную поджидали остальные эдельские подёнщицы. Им казалось, что чужачка покусилась на их права, и они пришли их отстаивать.

***

За ужином Мельхиор спросил свою новую домоправительницу:

- Вы довольны работой новой служанки?

- Вполне, - утвердительно кивнула Виола, - Она отлично справляется и старается не за страх, а за совесть. В связи с этим у меня есть к вам просьба.

- Денег не добавлю, - ворчливо ответил маг, - И так только что кучу золота отвалил.

- Я не о деньгах, - тряхнула головой Виола, - Этой женщине, Регине, понадобится защита.

- От кого? - заинтересовался маг.

Вильку этот вопрос раздражил. Можно подумать, он не догадывается! Ведь не первый год живёт в этом городке! Или он настолько погружён в свою магию, что ничего не видит и не слышит?

- От таких же как она. Та женщина, что здесь работала до неё, может мстить за то, что потеряла место. Я, конечно, сама с ней поговорю, но вы всё-таки маг, у вас авторитет выше. Если вы скажете, что Регина под вашей защитой, то они поостерегутся на неё нападать.

- Понял, - миролюбиво ответил маг, - Это я могу, - и усмехнулся, - Если вы и дальше будете меня так кормить, то сможете требовать всё, что угодно. Только вот жалованье не смогу прибавить. Не такие мои заработки, чтобы деньгами разбрасываться. А всё остальное - пожалуйста!

Последние фразы удивили Виолу. Она знала, что в Элидиане маги неплохо зарабатывают. Да и судя по тетради, куда Мельхиор записывал свои доходы, деньги у него должны были водиться. При этом сейчас он говорил совершенно искренне. Выходит, они куда-то деваются?

Что маг работает много, она убедилась, глядя на него в течение дня. Даже спросила Жерома: почему в день их приезда он оказался свободен? Выяснилось, что Теодор послал Мельхиору уведомление и тот специально высвободил целый день. Сегодня всё было как обычно. Посетители шли и шли один за другим, полностью занимая своими проблемами приёмное время. А когда поток прекращался, Мельхиор запирался в лаборатории и что-то там варил. По крайней мере странные запахи, просачивавшиеся из-под двери, об этом свидетельствовали. Неужели всё это - его обязательная, бесплатная деятельность?

Надо с этим разобраться.

Но говорить такое впрямую Вилька не стала, просто напомнила про книгу, которую она обязалась вести, и предложила час после ужина посвятить обсуждению того, что и как туда записывать.

Пока она шуровала на кухне, мозг был свободен и мысли там гуляли самые разные. Вот и придумалось кое-что полезное, метод записи, который она хотела предложить хозяину.

Мельхиор не был счастлив этим предложением, но милостиво согласился выслушать Виолу. Вдруг действительно что-то дельное?

Вопрос с тетрадью, куда записывались хозяйственные расходы, решился быстро. Маг не имел ничего против того, чтобы начать всё с чистого листа. Когда же Вилька показала ему свою систему записи и объяснила, что так ведутся домашние книги в лучших домах Гремона, не стал спорить. Сказал:

- В принципе тут всё понятно. Приход, расход, рубрики... Я даже сам смогу при случае разобраться что к чему.

Ободренная такой положительной оценкой своей деятельности, Вилька заговорила о личной бухгалтерии мага. Сначала пожаловалась, что далеко не сразу смогла разобраться что тут к чему, а когда разобралась, пожалела мага: из всех методик он выбрал саму неэффективную и запутанную. При этих словах Мельхиор скривился. Когда-то эту систему он изобрёл сам и критика в свой адрес ему была неприятна. Пусть он уже давно убедился, что выдумал что-то неудобоисполнимое, но сдавать свои позиции этой напористой девице не хотелось. Поэтому голосом, полным скепсиса, он спросил:

- Ну и что же вы предлагаете? Тоже начать всё с чистого листа?

- Ни в коем случае! - воскликнула Виола, - Как я понимаю, на основании этих записей вам придётся делать отчёт, поэтому сбросить их со счетов не получится. Давайте я их переделаю.

- Что? - удивился Мельхиор.

- Переделаю, - повторила Виола, как будто он недослышал, - Я хочу сказать: перепишу заново по другой методе. Вы мне сейчас продиктуете все действия, которые вы туда должны заносить: лечение, обряды, зелья, амулеты, покупки ингредиентов, продажа я не знаю чего, платное, бесплатное... А я подумаю и подберу способ записи, такой, которым вы сможете пользоваться всю оставшуюся жизнь. Потом просто перепишу всю тетрадь и буду вести её дальше. И не беспокойтесь. Клянусь, что никакие данные не пропадут.

Маг надолго задумался. Предложение было с одной стороны хорошим, даже отличным, а с другой - пугающим. Наконец он нашёл возражение:

- А сколько времени вам потребуется, чтобы всё переписать? - спросил он.

- Две декады, вряд ли больше, - радостно объявила Вилька.

- А куда я буду записывать то, что будет происходить на этих декадах? - резонно заметил маг, - Вы видели: ко мне ежедневно приходят толпы людей с самыми разными вопросами. Куда я их запишу? И как?

Но Виолу было не сбить: она уже всё продумала. Девушка достала из кармана ножницы, а с буфета - вазу, вынула из тетради лист, разрезала его на квадратики и показала Мельхиору:

- Давайте так: каждое своё действие в течение дня вы записываете на таком квадратике и кидаете его в вазу. Писать можно условными обозначениями. Например бесплатный приём обозначить буквой Б, платный - П. Купили ингредиент - И, продали зелье - З. Ритуал - Р, амулет - А. Как-то так. Под буквой название того, что вы делали, купили или продали. Где требует закон ставьте ещё и имя. А внизу сумма со значком плюс или минус. По вечерам я буду вазу забирать и всё заносить в тетрадь. Годится?

Маг задумался, потёр свой длинный нос и проговорил как бы через силу:

- Выходит, после посещения, например, господина мэра по вопросу подпитки амулета от крыс, я должен буду записать нечто вроде Б, А, подпитка от крыс, мэр... Денег он мне не платит, поэтому суммы нет. А если принял роды у госпожи Л, то запишу П - за деньги, роды, госпожа Л, и сумму... Да, информация достаточная. А вы, значит, всё это расшифруете и внесёте в тетрадь. Пойдёт. Мне даже нравится. Делайте, Виола. И не торопитесь особо: мы, маги, сдаём отчёты ко дню весеннего равноденствия, так что время есть. Питание от бухгалтерии пострадать не должно.

Виола окинула взглядом долговязую, тощую фигуру мага. Да уж, питание. Наградили боги хозяином. Куда только в нём всё девается? Как в прорву! Но если в этом ему угодить, то на всё остальное он просто закроет глаза. Она на глазах у Мельхиора настригла квадратиков, сложила их стопочкой и отнесла вместе с вазой в приёмную, а книгу забрала. Если там всё так запутано, как она предполагает, то двух декад ей не хватит. Хорошо, что время терпит.

***

Утро началось со скандала. Не успела Виола открыть чёрную дверь на улицу, чтобы вынести помои, как мимо неё, чуть не сбив с ног, метнулась тень и забилась в угол между буфетом и мойкой. Регина. Вилька вовремя успела поставить ведро в безопасное место, потому что в следующее мгновение на неё наскочила разъярённая фурия. Не молодая, но и не старая тётка из породы "руки в боки" с невыразительным как блин лицом и толстой задницей. Эту женщину Виола видела впервые, но не сомневалась ни на минуту: явилась Мариза.

- От меня не спрячешься, сучка! - кричала она, совершенно не отдавая себе отчёт, где находится, - Будешь знать, как отбивать чужой кусок хлеба! Мало тебе вчера досталось! Ну, погоди! Все волосья тебе вырву, лысая ходить будешь!

Перепуганная Регина сидела в углу, прикрыв голову руками и не подавала признаков жизни.

Виола была в шоке. Она к такому не привыкла. Гремонские женщины были ничуть не мягче и не добрей здешних, элидианских, но такого скандала устраивать бы не стали. Побоялись. Да и темперамент у них не тот. Скорее бы подложили конкурентке хозяйскую вещь, чтобы выставить воровкой, да даже ядом бы не побрезговали. Но вот так в открытую орать и угрожать в присутствии работодателя? Ни за что. Да и скорость впечатляла. Только вчера Регина пришла сюда с надеждой на заработок и уже об этом все знают. Не только знают: принимают меры, чтобы её отвадить.

Представляла бы Виола, что всё так повернётся, вчера бы бедняжку здесь ночевать оставила под каким-нибудь предлогом. Но что сделано, то сделано. Разбираться приходится с тем, что есть.

Для начала хулиганку следовало остановить, что она попыталась совершить, постучав ту по спине.

- Уважаемая! Уважаемая, что вы здесь делаете?

Но Мариза не обратила на вежливое обращение ни малейшего внимания, а всё продолжала наступать на Регину с криками. Тогда Вилька вспомнила мачеху, взяла стоявшую в углу метлу и со всего маху огрела женщину по спине.

Это подействовало, да ещё как! Мариза развернулась и пошла в бой уже против Вильки. Только просчиталась: перед ней была не забитая Регина, а вполне себе боевая девушка. Виола схватила ведро с помоями и спокойно сказала:

- А ну охолони! А то я тебя остужу по-своему!

То ли вонь от ведра, то ли холодный Вилькин тон привели женщину в чувство. Она остановилась и прищурилась:

- А ты меня не пугай, мы здесь не пугливые! Да кто ты такая есть? Фря столичная? Нечего тут свои порядки заводить и командовать! Тебя завтра назад отошлют, а я как работала тут, так и работать буду!

Виола выдала улыбку, от которой дракона бы пробрал понос, поставила ведро на пол и сказала ещё спокойнее, чем раньше:

- Ошибаешься. Ты тут больше не работаешь.

- И почему это? - подбоченившись, спросила Мариза.

- Потому что, - отчеканила Виола, - меня не устраивает качество твоей работы. Халтуру я не терплю, а ты вместо мытья только грязь возишь. Регина в отличие от тебя старается, она и будет тут служить.

Это заявление Маризу не напугало, а только ещё больше раззадорило. Она снова завопила:

- Это мы ещё посмотрим! Ты особо не заносись! Думаешь, ты чем-то лучше здешних? Почище тебя не могли удержаться на этом проклятом месте, одна я тут уже десять лет тружусь. Плохо, говоришь? Уж как делаю, так и будет! Тебя этот придурок через декаду отправит обратно в свою столицу и преступницу твою вышибет вслед под зад коленом. А не выгонит тебя, так тоже не беда: с переломанными руками эта гадина немного наработает.

Регина в углу сжалась ещё больше и совершенно напрасно. Голос мага прозвучал как гром в ясную погоду:

- Угрожаешь моим людям в моём доме? А не прогуляться ли мне с тобой к нашему судье?

Нахальная тётка сжалась и стала занимать вдвое меньше места. Она никак не ожидала, что маг в такую рань не греется под одеялом, а разгуливает по дому. Залепетала в испуге:

- Да как же так, господин маг! Я же столько лет верой и правдой! Честно работала, можно сказать надрывалась...

Виола оторвала взгляд от Маризы, вдруг переставшей в одночасье казаться опасной, и воззрилась на своего нанимателя. Тот явно только что вылез из кровати: на ногах войлочные домашние туфли, расстёгнутая на груди рубашка не заправлена в широкие штаны из небелёного полотна... Вид уютный: к нему совсем не идёт суровый тон и сошедшиеся на переносице хмурые брови. Но взгляд при этом на Маризу он устремил такой, что той впору самой в землю закопаться.

- Ты здесь больше не работаешь, Мариза. Запомни это. И я тебе ничего не должен, за всё уплачено с лихвой.

- Как же так, господин маг, как же так?! - заголосила женщина.

- А вот так. Когда моя новая домоправительница мне пожаловалась на то, что ты некачественно выполняешь свои обязанности, я проверил её слова. Она права: тебя наняли мыть, убирать и содержать дом в чистоте. Мне некогда было за этим следить, а ты пользовалась: везде, кроме приёмной и моей спальни, грязь как в свинарнике. Так что пошла вон, пока я не предъявил тебе обвинение за угрозы моей новой служанке и оскорбление меня лично! И не вздумай мстить, а то знаю я вас! Пойдёшь в тюрьму на долгие годы! Свидетели угроз у меня имеются, а если с госпожи Виолы или Регины хоть волос упадёт - ты ответишь по закону. И не думай, что сумеешь всё обстряпать так, чтобы отвести от себя подозрения. Помни: я маг и в случае чего подключу магические методы! А сейчас вон!

Мариза, в течение речи Мельхиора стоявшая столбом, отмерла, развернулась и опрометью бросилась прочь. По дороге оттолкнула Виолу, не успевшую отскочить, подолом зацепила помойное ведро, перевернула его и сама плюхнулась в вонючую лужу, но не остановилась, а так и поползла на выход, собирая юбкой грязь с пола. Жером, который, как оказалось, уже давно стоял в дверях и был свидетелем всей сцены, брезгливо посторонился.

- Знал я, что она противная баба, - сказал он небрежно, - Но что такая сука - не представлял.

Виола подошла к Регине, так и сидящей в углу за буфетом, и показала рукой:

- Вставай, она ушла и не вернётся. Господин маг тебя защитил. Так что бери ведро, тряпку и мой пол, а то воняет, а мне нужно завтрак готовить.

Женщина с трудом поднялась и стало видно, что платье на ней порвано и зашито в нескольких местах, руки расцарапаны, губа распухла и кровоточит, а под глазом наливается синевой характерный фонарь. Маг, который уже было собрался уходить, тут же вернулся и выпалил:

- Тебя избили? Когда и кто? Мариза? Она подкараулила тебя, когда ты шла отсюда?

Регина быстро, но твёрдо проговорила:

- Нет, господин, я просто торопилась домой, упала и ударилась об забор.

- А руки тебе тоже забор расцарапал? - насмешливо спросил маг.

Не Регина стояла на своём.

- Там рос шиповник, он колючий.

- Ну хорошо, - пожал плечами Мельхиор, - Иди работай. После завтрака жду тебя в приёмной, твои раны надо залечить. И не пугайся так, - добавил он, увидев её реакцию, - Своих я лечу бесплатно.

Щёлкнул пальцами и вонючая лужа исчезла, будто её вовсе не было, затем напомнил Виоле о завтраке в восемь утра и ушёл. Уф! А Виола беспокоилась, как она успеет всё приготовить к восьми, ведь в такой обстановке работать с продуктами всё равно что их портить. Так что спасибо большое господину магу. Он хоть и противный тип, но хороший человек.

А новая служанка... Нет, в такой рванине женщина, работающая в порядочном доме, ходить не должна. Виола прикинула, подойдёт ли Регине одно из её платьев. Не новое, а то серо-лиловое, которое они с Тео купили в Бармане. После того, как в него наряжали Ули, оно так и валялось в Вилькином саквояже. Она прикинула на глаз. Выходило что не очень. У Вильки и рост был поменьше, и объём побольше, особенно в груди. Но это можно и ушить, надставить труднее. Она спросила:

- Ты шить умеешь?

- Шить? - удивилась женщина, - Могу, меня учили. А надо?

- Надо перешить на тебя одно из моих платьев. Не в рваном же тебе ходить, это неприлично, а другого, как я понимаю, нет. В груди ты легко ушьёшь, но я ростом ниже. Справишься?

Виола думала, что женщина станет возражать, но она молча поклонилась и улыбнулась самым краешком разбитой губы.

- Справлюсь, госпожа. Я хорошо шью, так что вам за меня краснеть не придётся. И спасибо огромное, не знаю, в чём бы я завтра на работу пришла. Я вижу, что вам не жалко, но всё равно. Я отработаю.

Виола кивнула, подтверждая сделку. Можно было бы до хрипоты спросить, уговаривая Регину принять платье безвозмездно, но Вилька сама была гордая и понимала, что той так легче. Не быть никому обязанной, а за доброту платить сполна. Работой, верностью, привязанностью. Эх, не была бы Регина такой забитой, они бы могли подружиться. Вслух девушка сказала:

- Хорошо. Займись пока кухней, вымой пол, а после того, как господин маг тебя подлечит, я принесу платье и сегодня можешь уже не работать.

Регина подняла ведро и пошла с ним на двор. Его надо было отмыть дочиста прежде чем налить туда горячую воду для полов.

***

Платье Вилька для Регины подобрала, но отправить после завтрака домой не сумела. Та предпочла работать весь день и было ясно почему. Боялась снова встретить своих обидчиц.

Вечером Виола не дала Регине корзинку с едой, а усадила за стол в кухне и накормила до отвала. Маг залечил её синяки и ссадины и теперь ничто не мешало ей с аппетитом уминать жаркое. Виола сидела рядом и следила, чтобы служанка насытилась. Заодно узнала что произошло. Вечером городские подёнщицы подкараулили женщину и попытались избить. Кое-что им удалось, например, фингал поставить, но Регина, не принимая бой, вырвалась раньше, чем её повалили, и успела запереться в своём домике. Разъярённые женщины рвались внутрь, колошматили дверь, но она постояла за свою хозяйку. Крыша в домике Регины текла, зато входная дверь могла выдержать осаду и посерьёзнее.

Утром бедняжка вскочила ни свет, ни заря и поспешила в дом мага, надеясь прийти туда раньше Маризы. Она не учла, что путь её лежал мимо дома другой подёнщицы, в котором и затаились её враги. Две других поленились вставать в такую рань, а вот Мариза уже сидела у окна и караулила. Стоило ей заметить удачливую конкурентку, как она понеслась отвоёвывать обратно своё место. Несмотря на то, что Регина бегала быстро, догнала её и успела ударить несколько раз у самой калитки дома Мельхиора. Разбила женщине губу, рассадила лоб и поставила фонарь под глазом. Регине еле-еле удалось вырваться и забежать на кухню под крылышко к Виоле. Она помнила, что та обещала защиту и очень на это надеялась.

Весь рассказ Вильку очень удивил. Мариза не казалась такой уж крепкой, да и лет ей было немало. Регина хоть и выглядела худой, но зато была выше злобной тётки почти на голову, да и в крепости её рук Виола имела случай убедиться.

- Почему ты не сопротивлялась, не давала сдачи? - спросила она.

Женщина потупилась.

- Понимаете, - пробормотала она себе под нос, как будто боялась, что Виола всё расслышит, - Я ведь в тюрьме сидела и ко мне особое отношение. Если Мариза меня изобьёт, её в лучшем случае пожурят, ну, штраф наложат. А если я ей хоть синяк поставлю, меня упекут как опасную преступницу.

- Вздор какой, - возмутилась Вилька, - Выходит, она может бандитничать, а ты должна терпеть. И потом: насколько я слышала, тебя обвиняли в чём-то, - она не стала уточнять, - но суд тебя оправдал. Значит, ты такая же ни в чём не виновная подданная нашего короля как любая другая и к тебе должны относиться непредвзято.

Регина горестно усмехнулась.

- Я не местная, а Мариза родилась и выросла в Эделе. Это тоже чего-то стоит. У неё здесь братья и сватья, а у меня только тётя, сестра мамы, которая вышла замуж в Эдель, только муж у неё скоро умер. Она тоже была всем чужая, поэтому и позвала меня к себе жить, но и она умерла. Так что я здесь никто, поэтому считается, что меня можно бить безнаказанно. Я не ожидала, что господин маг возьмёт меня под защиту и теперь бесконечно благодарна ему. Но ещё больше я благодарна вам.

Регина сделала движение как будто хотела встать перед Виолой на колени.

- Ну, ну, ну, - девушка выставила перед собой ладонь, требуя прекратить, - Не надо! Я не люблю таких жестов. Лучше просто скажи спасибо и на этом закончим. В принципе я ничего особого для тебя не сделала. Просто мне нужен был честный и трудолюбивый работник, ты идеально подошла. А защищать своих - это не благодеяние, это долг. Что бы ни случилось с тобой в прошлом, сейчас ты достойный член общества и обращаться с тобой нужно соответственно, - и добавила, - А Мариза сама виновата: не халтурила бы, я бы о тебе и не узнала.

Кажется, назвав Регину достойным членом общества, Виола нажала на какую-то тайную кнопку, потому что после этого женщину потянуло на откровенность. Для начала она поклялась, что не убивала мужа и призвала в свидетели Добрую Мать, а затем выложила свою историю.

Родом Регина была с севера, из Этина. Её мать, самая настоящая ведьма, была недовольна, что у старшей дочери не оказалось дара, и совсем ею не интересовалась, всю свою любовь отдавая двум младшим, которые тоже уродились ведьмами. Но жили хорошо, зажиточно. Второй муж матери был помещиком и в его доме Регина росла пусть заброшенная, но сытая, одетая и обутая. Ей даже наняли гувернантку и учили всему, что положено знать и уметь благородной девице. Это была инициатива отчима: он бы чувствовал себя униженным, если бы дочь его жены оказалась не на уровне. Пусть он не любил Регину так, как родных дочерей, но, как бы там ни было, пристойное образование он падчерице дал. Он бы и мужа ей нашёл в своём кругу. Родство с богатым помещиком для многих само по себе могло сыграть роль приданого, а Регина в юности была очень хорошенькой и нравилась многим. Но он умер, когда ей не исполнилось восемнадцати, и тут выяснилось, что имение - майорат. Дальний родственник, который стал новым хозяином поместья, выгнал матушку-ведьму вместе с дочками. Та прокляла его напоследок, но ситуацию это не изменило. Четверых женщин, младшей из которых не было ещё тринадцати, выставили за ворота, не дав толком собраться.

В принципе для ведьмы ситуация не такая уж страшная: работа по её профилю всегда есть и хорошо оплачивается. Но тут Регина, на которую мать не обращала внимания, в одночасье стала для неё невыносимой обузой.

Поэтому она обрадовалась возможности спихнуть дочь замуж буквально за первого встречного. Им оказался Гонтран Годо, землемер из Этинской межевой комиссии. Мужчина был не стар, всего каких-нибудь сорок лет, вдов и имел собственный дом. Всё это показалось ведьме подходящим, чтобы спихнуть дочь со своей шеи на него. Регина и до сих пор гадала: отдала бы её мать за Гонтрана, если бы знала подробности его личной жизни? Пожалела бы дочь или ей было на неё совсем уж наплевать?

В общем, Регина вышла замуж, а её матушка, прихватив младших дочек, уехала из Этина и полностью пропала с Регининого небосклона. С тех пор старшая дочь её никогда больше не видела и не представляла где искать мать в случае надобности.

А что же не так было с мужем?

Да всё так, пока не напьётся. В обычные дни это был не самый приятный, равнодушный, неласковый, нудный, но относительно сносный человек. А вот во хмелю он становился зверем. Напивался же Гонтран регулярно каждую декаду. По сути свою первую жену он забил до смерти и не важно, что умерла она от страшной, разъедающей внутренности опухоли, которую не брались лечить маги. Причиной были постоянные побои. Женщина не доносила ни одной беременности, потому что Гонтрану было всё равно когда её бить. В результате что-то сломалось внутри и она умерла. Та же участь ждала и Регину.

Виола слушала в ужасе. Выходит, её брак с Куртом, который она считала кошмаром, был ещё цветочками. Ягодки достались Регине. Курт её хоть не избивал, так, мог двинуть пару раз для острастки и всё. А тот кошмар, о котором рассказывала Регина, Вилька даже представить себе не могла.

Прожила бедная женщина с этим извергом целых десять лет. Она мечтала о ребёнке, чтобы иметь хоть какую-то отдушину, трижды беременела, но каждый раз после очередных побоев наступал выкидыш. Годо, казалось, раздражала самая мысль о том, что женщина будет принадлежать кому-то кроме него и в то время, когда она носила ребёнка, бил с особой жестокостью, норовя ударить ногой в живот. После третьего выкидыша стало ясно, что детей у Регины не будет.

После этого что-то в ней надломилось. Про отдушину она уже не думала. Единственной мыслью, единственным желанием стало избавиться от проклятого Гонтрана. Сбежать? Она знала, что её вернут и тогда он всласть над ней поизмывается. Ведь несмотря на то, что Годо был вроде бы простой землемер, в родне у него ходили влиятельные люди: начальник Этинской стражи и первый помощник мэра. Снарядить погоню для них труда не составляло, а у неё не было денег чтобы осуществить единственный стоящий план побега: сесть на кортальский или мангрский корабль, идущий по Каруне. К ним местные власти цепляться бы не рискнули, к тому же пойди догони такой. Но это стоило немало, а Гонтран не давал жене лишних денег, за каждый гаст она должна была отчитываться и горе ей, если счёт не сойдётся.

Рассмотрев разные варианты, Регина пришла к выводу, что может только отравить гада. Её за это повесят, но зато ужас наконец закончится, а она отомстит за смерть своих нерождённых деток. Всё-таки от матери-ведьмы она кое-что переняла: знала травы и сумела бы составить яд. Но судьба решила иначе.

Гонтран любил пить не дома, а на людях и ходил для этого в трактир. Глупо думать, что его злобность проявлялась только по отношению к жене, он и в трактире вечно на кого-нибудь нападал. Вот только мужчины не желали терпеть побои и частенько били его сами, правда, не до смерти, так, учили уму-разуму. Вернувшись после очередной экзекуции, он с особым ожесточением вымещал злобу на жене.

А тут он пристал к двум молодым дворянам, которые были в городе проездом и его не знали. Он их тоже не знал и нарвался. Парни отходили его так, что переломали все рёбра, и выкинули под ближайший забор. Этому нашлись свидетели, приезжие не таились. Затем они сели на ожидавший их корабль и отплыли.

Гонтран же каким-то чудом дополз до дома и стал стучать в дверь. Регина выглянула в окно со второго этажа, увидела, в каком он состоянии, и не стала открывать. Легла и спокойно уснула первый раз за много дней.

У Годо не было сил позвать на помощь, а сломанные рёбра проткнули ему лёгкое и разорвали печень, вызвав внутреннее кровотечение. Утром его нашли мёртвым на пороге собственного дома.

- В чём же тебя хотели обвинить? - не поняла Виола, - Убили его, выходит, те двое. Ты-то тут при чём?

- При том, - со вздохом пояснила Регина, - Все знали, как мы живём. Вот соседи и заявили, что я видела, как он вернулся, и намеренно не оказала ему помощь. Могла бы мага позвать. Им бы поверили, если бы они для красочности не стали прибавлять от себя: мол, я смеялась и кричала в окошко: "Сдохни!", ну и всякое такое. Видеть меня они не могли, из их дома моих окон не разглядеть было, а если бы кричала, то слышала бы вся улица. Но так как у Гонтрана сильная родня, меня терзали много дней, желая заставить признаться. Даже мага-менталиста на меня натравили. Но и он не смог доказать, что я видела своего мужа раненым. А я стояла на своём: устала, заснула, не слышала. Так и отступились. Но из Этина пришлось бежать буквально в чём была. Единственный человек, к которому я могла обратиться, была сестра моей матери. Тетя Луиза тоже уродилась без дара и они с сестрой не поддерживали отношений. Но про меня она знала и, когда я приехала, не прогнала. Домик свой завещала. Муж её не зажился и оставил молодой вдовой, а детей у них не было, вот я и вышла единственная наследница.

- А как так случилось, что ты стала подёнщицей? Я не к тому что это плохо, любую честную работу следует уважать, но ты ведь грамотная, образованная женщина. Я это сразу по твоей речи заметила. Неужели тут тебе не могли предложить иного? Ведь эта Мариза явно темнота бескультурная, думаю, другие не лучше. Почему же тебя поставили с ними на одну доску?

- Нет, ниже, гораздо ниже, - с застарелой болью в голосе произнесла Регина, - я для них чужачка, преступница, меня в дом-то никто впускать не хотел, только на грядках и позволяли работать. Ещё стирку давали, но это было уже везение. Хотя... Какое уж там везение. Жить мне незачем. Руки бы на себя наложила, да смелости не хватает. Вот уже восьмой год так живу и мучаюсь. Я каждую зиму надеялась умереть от холода, говорят, это не больно. Но не дозволили светлые боги. Если вы меня не прогоните, теперь и эту перезимую.

Виола больше не могла этого слышать, поэтому убедилась, что служанка всё съела, и повела её в свою комнату, где дожидалось платье. Не слишком красивое, серо-лиловое с тоненькой бирюзовой отделкой, оно было практически новым. Не брать же в расчёт тот случай, когда его надевал Ули для маскировки. После этого Вилька его отстирала и вычистила. К платью она добавила пару рубах, панталоны, чулки и огромный фартук, чтобы всё это прикрывать во время работы.

Увидев обновы, Регина сначала разрыдалась, а потом вытерла слёзы и деловито стала соображать, как донести все эти вещи до дому. Её Мариза не тронет, но про то, что она несёт в руках, никто не говорил. Вилька согласилась с этим мнением и кликнула Жерома: пусть проводит. У неё уже зрел план перевести Регину в дом. Пустых комнат полно, пусть живёт. Жалованье ей повышать маг не даст, зато она сможет сдавать свой домик и иметь хороший приварок. Заодно и от преследования местных гадюк будет избавлена. А у Вильки появится хорошая помощница в любое время дня и ночи.

Она уже поняла, что, приняв приглашение на работу от Мельхиора, поставила себя в оппозицию всем эдельским дамочкам и девицам, а, выгнав Маризу, усугубила своё положение. Здесь её никогда не примут как свою. Но девушка не огорчалась: Эдель не тот город, где она собиралась обосноваться. Пройдёт год , она уедет и все эти курицы останутся в далёком прошлом.

А вот Регину можно будет взять с собой. Грамотная, толковая, не боящаяся никакой работы. Сейчас она готова за Виолу в огонь и в воду, это тоже дорогого стоит. Если и дальше проявит себя с лучшей стороны, то такая помощница - просто находка. Кроме того она симпатичная. Если откормить, она перестанет выглядеть такой измождённой и помолодеет. Сколько ей? Вышла замуж в восемнадцать, замужем десять лет, да потом восемь... Сейчас ей должно быть тридцать пять-тридцать шесть лет. В самый раз для Тео.

Вилька любила видеть вокруг себя довольные и счастливые лица, а Теодору, как ни крути, нужна была не только дочь, но и подруга. Он сколько угодно может утверждать обратное, но Вилька-то знает. Всё-таки мужик он нестарый, да при деньгах... Ещё окрутит какая-нибудь фря, оберёт и сделает несчастным. Не лучше ли если с ним будет свой, доверенный человек?

Но торопиться в таких вопросах было не в правилах Виолы. Всякий план должен вызреть, а Регину стоит проверить не один раз. Непростая жизнь научила Вильку осторожности и осмотрительности, поэтому она не спешила открывать Регине своё сердце, хотя и не исключала возможности, что в конце концов это произойдёт.

Глава 4

***

В домашних хлопотах дни потекли один за другим, похожие между собой как лесные орешки. Первые четыре декады работы было много. Виола с Региной вымыли и привели в порядок весь дом, даже те комнаты, где никто не жил. Кухня теперь сияла чистотой и на ней постоянно готовились разные вкусности. Маг был доволен: денег стало уходить меньше, а кормили его при этом на убой. Да и готовила Вилька вкусно. Изысканных блюд на столе не водилось, всё больше простые и сытные, но их она умела стряпать так, что пальчики оближешь. А уж булочки, пирожки, крендели, слойки, кексы, бисквиты и прочие печёные вкусности! Альтенбург ими славился и Виола полностью переняла это тонкое искусство своей родины.

Мельхиор сначала ничего не подозревал, только нахваливал местного пекаря, который, по его словам, превзошёл сам себя. А потом проверил книгу расходов и до него дошло: ни гаста Виола не потратила на пекаря, зато купила на рынка мешок муки. После этого восторги почему-то сошли на нет, а Мельхиор стал посматривать на Виолу с подозрением. Чем она ещё его удивит?

Затея с записями тоже прижилась. Больше всего Мельхиору понравилось, что его работа при такой системе была сведена к минимуму. Трудно ли чиркнуть между делом на бумажке пару слов и бросить в вазу? Каждый вечер Вилька забирала из приёмной все листочки и вписывала то, что там находила, в тетрадь. Маг проверил её работу раз, другой и успокоился. Когда через три декады она сообщила ему, что его рабочая бухгалтерия полностью приведена в порядок, только кивнул. Даже не поинтересовался посмотреть. Он в тот момент был занят изготовлением какого-то эликсира и не захотел ради бумажек отрываться от любимого дела. А потом и подавно не стал вмешиваться.

Его всё устраивало. Много вкусной еды три раза в день, а в промежутках его никто не трогает.

Общались они с домоправительницей только за столом, в остальное время почти не встречались. Виола построила работу по дому так, чтобы не сталкиваться лишний раз с хозяином и подходила к нему только по важным вопросам: нужны деньги на хозяйство, пришло время платить жалованье, чем кормить пациента, которого маг оставил на несколько дней у себя.

Всё остальное решала она сама.

Жером, которого маг пару раз спрашивал, как ему нравится Виола, был от неё в восторге. Ещё бы! С её приходом жизнь конюха заметно улучшилась и это касалось не только еды, до которой он был большой охотник. Вилька в своём хозяйственном раже добралась-таки до каморки над конюшней и произвела там существенные изменения. Для начала расширила окно, для чего припрягла того же Жерома. Нашла за сараем подходящую раму, заставила его вытащить старую, разобрать часть кладки, вставить и остеклить находку, а затем самолично ошкурила и покрасила её в ярко-синий цвет. Конюх сначала бурчал, протестуя против лишней работы, но в его комнатушке стало больше света и воздуха и это ему понравилось. А когда вместо убогого топчана и пары ящиков для вещей он обзавёлся удобной кроватью и комодом, над окном повисли занавески, а на пол лёг вязаный коврик, то мужик почувствовал себя более значительной личностью, чем был до сих пор.

Вилька же не потратила на эти преобразования ни гаста. Разве что на краску. Разобранную кровать она нашла на чердаке, комод стоял на лестничной площадке и не выполнял никакой функции, только мешал проходу, а коврик она вытащила из-под собственной кровати.

Вообще в загашниках тётушки Жизель нашлось много интересного, о чём Мельхиор и не подозревал. Он никогда не лез в хозяйственные заботы, оставляя их своей экономке, и не знал точно, что у него есть, а чего нет. Девицы, работавшие до Виолы, были заняты попытками охмурить хозяина, а не пытались навести порядок. Да и пребывание их в доме оказывалось каждый раз весьма кратким. Вот если бы они не крутили хвостом, а методично перебирали каждую вещь в доме, то могли бы разжиться целым приданым.

Старушка никогда ничего не выбрасывала, а хозяйство вела весьма экономно. При этом была честной: деньги, остававшиеся от покупки еды, тратила на будущее улучшение быта. В комодах и кладовках по всему дому Виола нашла залежи постельного белья, отрезы самых разных тканей, фабричные коврики, коробки с мелкими полезными предметами: наборами для шитья, кружевами, коробочками и баночками, флаконами с притёртыми пробками, шторными кольцами и корсетными крючками, лентами самого разного назначения и тому подобным. В кладовке на кухне нашлись новые кастрюли и сковороды, в подполе стояли чистенькие бочки под соленья и несколько бочонков вина.

Маг пил только по праздникам, объясняя тем, что магия с алкоголем не дружит, но Жерома никто ни в чём не ограничивал, а он, как истый элидианец, от глоточка красненького за обедом никогда не отказывался. Вилька даже пожалела, что по его просьбе купила пару бутылок на рынке. Вот же оно стоит, зачем деньги тратить? Попробовала: ещё годик и это прекрасное, лёгкое вино превратится в уксус. Местные вина имели эту неприятную особенность: больше пяти лет не хранились.

После этого Виола стала ежедневно ставить на стол кувшинчик, нацеженный в погребе, а бутылки припрятала. В них вино было сортом повыше, его можно было приберечь для особых случаев.

Как ни странно, Мельхиору её нововведение пришлось по вкусу. Бокал за обедом быстро стал его привычкой и ничего плохого ни с ним, ни с его работой не случалось. И то: разве это алкоголь? Просто дижестив для улучшения пищеварения. Кстати, элидианцы, особенно южане, так к вину и относились.

Это новшество, пожалуй, было самое заметное для мага и чуть ли не самое незначительное среди того, что Виола учинила, хозяйствуя. Того, что постельное бельё стало сменяться не раз в декаду, а два, что шторы на окнах обновились, что дом просто блестит чистотой и вместо запустения пахнет ванилью и корицей, он упорно не замечал.

Сам Мельхиор продолжал выглядеть уныло и сумрачно и всё так же смахивал на сердитую растрёпанную ворону. Хотя и его внешний вид изменился к лучшему: Виола не позволяла ему занашивать воротнички и манжеты рубашек, забирая их по утрам и заменяя чистыми раньше, чем маг успевал проснуться.

Вообще, судя по результатам, могло показаться, что девушка должна была падать от усталости несмотря на наличие помощницы. Ничуть не бывало! Вилька умело распределяла работу и к ужину обычно была уже свободна. После ужина наступало её время. Она тратила не больше получаса для проверки и заполнения своей и маговой бухгалтерии, а затем шла к себе отдыхать. В Эделе нашлась небольшая, но хорошо подобранная публичная библиотека (какой-то дворянин на смертном одре пожертвовал городу своё собрание книг), там Виола регулярно брала себе что-то почитать.

Пожалуй, именно этой библиотеке и ещё красивой ратуше из белого камня Эдель был обязан тем, что считался городом, а не деревней. Здесь все и всё были связаны с сельским хозяйством. У каждой семьи кроме дома в городе был участок за его чертой, большой или маленький. Бедные строили на нём сарайчик для инвентаря, а у тех, кто побогаче, там стояли добротные коттеджи, в которых при желании можно было жить. В центре Эделя имелась кучка вполне городских домов: без палисадника спереди и огорода сзади, но стоило отойти от ратуши на два-три квартала, как картина менялась, и чем дальше, тем больше. Ближе к окраине уже в редком хозяйстве не держали скотину. По утрам городской пастух собирал стадо и отправлялся его пасти на огромный выгон, разумно разгороженный так, чтобы коровы не вытоптали сразу всё, а ели траву на разных участках по очереди.

Поэтому, несмотря на то, что Эдель числился городом, магу в нём приходилось заниматься тем, чем обычно занимаются маги в деревне, только в большем объёме. Плодородие почвы, всхожесть семян по весне, защита полей от стихийных бедствий летом, сохранение и обработка урожая по осени, а осень плавно перетекала снова в весну. Зима здесь, на благодатном юге, была относительно тёплой, хоть и дождливой. Снег выпадал не каждый год и хорошо если держался сутки прежде чем стаять. Полевые работы прекращались не более чем на пару декад, а значит и маг работал без передышки. Проводил ритуалы, зачаровывал амулеты, варил зелья, лечил... Вилька хоть и не сталкивалась с Мельхиором в часы работы, видела, что он отдаёт всего себя. Ей пришлось несколько раз заботиться о тех, кто серьёзно пострадал или тяжело заболел и она видела, сколько сил маг отдал для их спасения. В том же Альтенбурге таких бы не взялись лечить: слишком сложно и тяжело, а магия - товар дорогой. Мельхиор же многих исцелял и даром, записывая это на счёт города.

И всё равно его в Эделе не любили.

Больные выздоравливали, но не проникались к целителю тёплыми чувствами. Хозяева приходили зарядить свои амулеты от мышей и крыс, или купить зелье для протравливания семян, требовали провести для них ритуалы плодородия, но редко были благодарны за это. Если бы Мельхиор дал себе труд улыбаться и быть любезным, посещал бы трактир и выпивал со здешними домовладельцами, ходил бы в гости к своим клиентам и сам принимал у себя гостей, возможно, его принимали бы лучше, но тогда он бы уже давно должен был дать себя окрутить какой-нибудь ушлой девице. У него же были другие планы на будущее, никак не связанные с Эделем, потому за тринадцать лет он так и остался для горожан чужаком, пришлым и нежеланным.

О планах своего хозяина Виоле было знать неоткуда, она вообще об этом не думала, просто в один из особо ненастных осенних дней Мельхиор с утра пораньше велел оседлать свою кобылку и уехал на три дня, а перед этим дал Виоле такое наставление:

- Принимайте всех, кто ко мне придёт, и записывайте на отдельном листке. Имя, адрес и что было нужно. Вернусь - сам с ними разберусь.

- А вы куда? - не смогла утерпеть и поинтересовалась девушка.

- В Элидиану, - мрачно ответил маг, - сдавать очередной экзамен.

Он похлопал себя по карману, из которого торчали горлышки пяти или шести бутылочек.

- Вот, если мне зачтут эти эликсиры, то до звания магистра останется сдать портальные построения и экзамен по высшей магии. Надеюсь уложиться и покинуть Эдель уже магистром, - он вздохнул, - Ещё бы деньжат подкопить...

Тут до Мельхиора дошло, что он изливает душу перед служанкой, вместо того, чтобы торопиться на экзамен, и он выскочил за дверь.

Через три дня вернулся довольный: эликсиры ему зачли, следующий экзамен назначили весной, успеет подготовиться. На этой радостной почве он размяк, а когда за ужином выпил лишнюю рюмку, выдал Вильке то, что говорить никому не собирался.

Из его немного бессвязной речи девушка ухватила самую суть.

В Элидиане каждый, имеющий дар, мог бесплатно учиться десять лет, если подписывал обязательство отработать на корону пять лет после окончания университета. За деньги мог учиться любой, не обязательно природный элидианец. А вот права таких, как Мельхиор, нищих иностранцев, были значительно меньше. Все знали, что им нужно отработать на корону пятнадцать лет вместо пяти, но это было не совсем так. Никто не давал им спокойно закончить университет полностью: пять лет учёбы, столько, сколько нужно, чтобы подготовить сельского мага, а затем пятнадцать лет отработки там, куда пошлют. Ни старание, ни отличные оценки, ни размер дара не давали никаких преимуществ. Государство нуждалось в магах на местах и оно их получало так или иначе. Просто отличников отправляли на лучшие с точки зрения условий участки. Зато и работы там было на порядок больше.

В этой обидной ситуации имелись свои плюсы. Отличнику предоставлялось право продолжить учёбу заочно и бесплатно. Он имел право на консультации элидианских профессоров и сдачу экзаменов, а также пользование библиотечным фондом университета. Если хватало сил, времени, усидчивости, а главное стремления, то за пятнадцать лет сельский маг имел шанс вырасти до магистра. Правда, для того, чтобы магистерское звание сократило хоть на год время отработки на корону, требовалось, чтобы оно было подтверждено защитой диссертации в самом Валариэтане. Зато потом перед магистром были раскрыты все двери.

Мельхиор положил все силы на то чтобы достичь этой цели и она была уже близка. Он мог собой гордиться: из трёх десятков таких, как он, разве что один добивался признания своего магистерского уровня. Вот почему он не женился и избегал даже думать об этом раньше времени: жена помешала бы его амбициозным планам. Вместо того, чтобы трудиться над своим образованием, он должен был бы заботиться о семье, думать о том, где достать денег на причуды и капризы жены, нянчиться с отпрысками, ублажать тёщу. А у него и так работы выше крыши.

Вилька сочла желание своего хозяина возвыситься над своим положением достойным уважения. Пусть городскому магу живётся сытно, у него хороший дом и достойная оплата труда, но свобода магистерского звания много дороже. Можно ли сравнивать? Это как приказчик в чужой лавке против хозяина собственного успешного дела. Почему успешного? Потому что, в отличие от купца, магистр в своей профессии прогореть не может.

Этот случай открыл ей глаза на своего хозяина. Она и до этого неплохо к нему относилась, а тут стала уважать значительно больше. Человека никто в зад не пинает, а он идёт вперёд, потому что имеет стремление. Мог бы, как большинство, плыть по течению: и любили бы его больше, и работы меньше. А он выгребает против и близок к тому, чтобы приплыть туда, куда стремился. Таким человеком можно восхищаться.

Виола и сама была твёрдым орешком, но ей, как женщине, было труднее идти против устоявшихся правил и традиций. Тем приятнее ей было видеть перед собой того, кто своим примером мог вдохновлять. Ведь у неё тоже есть цель и она ней идёт.

***

Регина работала много и хорошо. Приходила рано и убирала в кухне до того, как там начинала хозяйничать Виола. Затем перемещалась в комнаты и делала то, что было на этот день запланировано. Иногда это было мытьё полов, иногда стирка, но были и другие работы, к которым Вилька её привлекала. Она с детства усвоила, что перемена деятельности - тот же отдых и не давала служанке скучать. Выяснилось, что Регина готовит без вдохновения, а вот шьёт не в пример лучше своей нанимательницы. Платье, которое ей отдала Виола, она переделала так, что нельзя было догадаться, что оно в одном месте ушито, а в другом надставлено.

Не использовать этот замечательный талант было бы просто расточительством! В закромах тётушки Жизели нашлись разные ткани и Виола предложила женщине попробовать свои силы. Во-первых сшить новые шторы и чехлы на кресла в жилые комнаты, а во-вторых приодеться самой, ведь кроме обойных тканей нашлись и плательные.

Денег, чтобы прибавить Регине жалованья, у Виолы не было, но ведь можно улучшить её благосостояние и без звонкой монеты. Четыре платья, два из которых были из хорошей, тёплой шерсти, служанка сшила из пожертвованных работодательницей отрезов и они сильно улучшили для ней ситуацию с одеждой. Всё, что у неё ещё оставалось из старого, постепенно приходило в негодность, а впереди ждала зима. Вилька же нашла залежи толстого, чёрного сукна, из которого обычно кроили плащи, вручила её Регине и велела пошить их столько, сколько получится, а за образец взять плащ Мельхиора.

План её состоял в том, чтобы снабдить всех в доме этими необходимыми предметами одежды в достаточном количестве. Мага, конечно, в первую очередь.: больно смотреть, какой он неухоженный. Поначалу это не бросалось в глаза, но по мере того, как дом становился всё лучше и лучше, Мельхиор на его фоне казался всё более заброшенным. Даже чистые рубашки уже не помогали. Пусть хоть из дома выходит аккуратным: новый плащ всё прикроет.

Поделилась своими соображениями с Региной и неожиданно нашла в той понимание. Женщина предложила сшить ему новый гардероб из того, что нашлось по загашникам, и постепенно заменить старые, потёртые и прожжённые в лаборатории вещи новыми. Правда, когда они попытались намекнуть Мельхиору что хотят его приодеть, он рассердился не на шутку и заявил, что снимать с себя мерки и служить портновским манекеном не дастся. Напугал! Вилька выбрала среди его гардероба штаны и камзол, которые сидели на хозяине наиболее прилично, а Регина обмерила уже их.

Оказалось, что шить она любила и не шила в Эделе только потому, что эта ниша была уже занята местными мастерицами. Когда же представилась возможность заняться любимым делом, бедняжка была просто счастлива. Так что время до обеда Регина посвящала уборке, а после - шитью. Число плащей в шкафу у двери множилось, а в сундуке у Вильки уже лежали два камзола, три жилета и несколько пар добротных штанов, которыми она всё никак не могла подменить поношенные вещи Мельхиора.

Начала было, но стоило ей выбросить привычные штаны и подсунуть на их место новые, мужчина так на неё рыкнул, что она почла за благо отложить перемены в его гардеробе. Сначала надо подготовить почву.

Кроме этого были и ещё нерешённые дела. Пока Вильке не удалось оставить Регину жить у мага. По вечерам она всё так же возвращалась в свой домишко, а Жером её провожал.

Однажды (дело шло к зиме) он отозвал Виолу и пожаловался:

- Знаете, я каждый день провожаю нашу Регину и каждый день одно и то же. Эти стервы житья ней не дают. Бить её не могут, так они своими криками пытаются несчастную достать.

- Как? - встревожилась Виола, - Каким образом? Нельзя ли их как-то наказать?

Жером махнул рукой.

- Орут ей всякие гадости. И ведь даже к ответу не притянешь: они при этом стоят не на улице, а во дворе. По закону каждый может на своём подворье орать что вздумается и не важно, что это слышно на улице. Главное, где в это время стоят его ноги. Вот гадюки и пользуются. Приятно ли ей, бедной, этакое слышать?

Виола задумалась. Может, использовать это как повод? Пусть инициатива идёт не от неё. Она предложила Жерому завести этот разговор не с ней, а с Мельхиором. Хорошо бы это сделать за обедом, ближе к окончанию. Маг становится значительно добрее когда наестся, может, пожалеет бедную женщину и придумает что-нибудь. Регина с ними за стол не садится, ест на кухне, так что неловкости возникнуть не должно.

На самом деле Вилька надеялась, что Мельхиор сам предложит служанке остаться в доме и не ходить больше по улицам на ночь глядя. Тут же столько свободных комнат! Пусть живёт и радуется.

Жером принял совет домоправительницы и за обедом пожаловался магу на поведение горожанок. Тот пожал плечами:

- Что я могу сделать? Пусть скажет спасибо что, не бьют. Не к себе же её забирать? Мне лишнего человека и поселить-то некуда.

- Две гостевые комнаты пустуют, - робко подала голос Виола.

Мельхир сверкнул на неё глазами:

- Эти комнаты не мои! Я не могу ими распоряжаться!

- Как? - удивилась девушка, - Если дом ваш то и комнаты ваши. А раз они не ваши, зачем я там убираюсь?

Этот наивный вопрос рассмешил мага и он перестал сердиться. Вместо этого объяснил:

- Дом принадлежит городу, а вот комнаты - Элидианскому магическому университету. Моя обязанность заботиться о том, чтобы они были готовы принять того, кого ректорату будет угодно сюда послать. Так что убирать их надо, ничего не поделаешь. Обычно они стоят пустыми: кому нужен захолустный Эдель? Но летом тут будет аншлаг. Приедут студенты на практику по общей и бытовой магии учиться всей этой сельской лабуде. Очень надеюсь, что на этот раз с руководителем: надоело мне выполнять чужую работу. Если повезёт, даже смогу съездить в отпуск, посидеть пару декад в университетской библиотеке. Да, не бойтесь, что работы добавится: за них вам лично будут доплачивать примерно столько же, сколько плачу я.

Работы Вилька отродясь не боялась, но информация показалась интересной. Её следовало обдумать. Но раз Регину нельзя поселить в одну из гостевых комнат, может, можно устроить её в мансарде? Там место найдётся.

- На чердаке? - пожал плечами маг, - Да пожалуйста! Она показала себя с хорошей стороны и в доме от неё польза. Если она согласится и вы сможете организовать ей там пристойное жильё, у меня возражений не будет.

Ну конечно! Спальни для слуг! Как она могла забыть! Конечно, когда она приводила дом в порядок, на мансарду её просто не хватило, поэтому Виола её заперла и выбросила эти комнаты из головы. Ими никто не пользовался, Жером жил при конюшне, а других постоянных слуг у мага не было, вот Вилька и забыла про то, что наверху не чердак, а полноценный этаж. Там должно быть очень пыльно, но они и не с таким справлялись. Завтра же надо сообщить Регине: пусть она сама выберет и вымоет себе комнату. Если бабы в городе её оскорбляют, она должна быть рада переехать туда, где они до неё не достанут.

Но к её удивлению женщина не спешила сменить свой домишко на комнату в доме Мельхиора. Несмотря на значительные изменения в своей жизни, она всё ещё боялась, что это ненадолго, что Виола скоро уедет, а после этого горожане снова окунут её с головой в дерьмо. Домик, оставшийся от тётки, казался единственным верным оплотом в этом мире. Запрёшь дверь изнутри - и в безопасности! По сути так оно и было: ничего другого принадлежащего лично ей, у Регины не осталось. Идея Виолы продать домишко, переехать в другой город, где её никто не знает, и начать жизнь с чистого листа, пугала до судорог. Она бы поехала за своей нанимательницей хоть на край света если бы ей это предложили, но Виола не говорила о том, что собирается брать Регину с собой. Навязываться же она не умела.

Вильке были чужды подобные чувства и соображения, поэтому она и не сообщала Регине о том, что у неё на женщину есть далеко идущие планы. Поэтому переговоры шли ни шатко, ни валко. Больше декады ей пришлось уговаривать служанку, но точку в этом вопросе поставил маг. Заметил, сколько времени тратится впустую, и заявил Регине в лицо:

- Или ты переходишь в мой дом, живёшь и служишь на постоянной основе, или тут больше не работаешь. Выбирай.

Бедная женщина перепугалась ещё больше и тут же согласилась.

А маг выговорил своей домоправительнице:

- Что за королевские бальные танцы вы развели вокруг простой служанки? Надо было приказать! Вы главная над слугами и они обязаны вас слушаться во всём. А тут мне пришлось брать на себя ваши функции! Непорядок.

Виола покаянно кивала головой. Он прав. Она так привязалась к Регине, что поневоле стала вне рабочих дел обращаться с ней не как с подчинённой, а как с подругой. Но хозяину говорить об этом незачем: не его это дело.

А маг бросил между прочим:

- Раз вы больше не отдаёте бельё прачке, а стирает эта самая Регина, то платите ей за стирку. И покажите, что она там нашила: возможно, я стану это носить.

Обрадованная Вилька притащила всё содержимое заветного сундука. Мельхиор был ошарашен: он подозревал, что там есть пара штанов, но не ожидал целого гардероба, да ещё сшитого точно по его размерам. Регина и с цветом угадала, вернее, не она, а Жизель. Найденные в сундуках мужские ткани были в основном чёрного, тёмно-серого и тёмно-синего цветов. Как раз то, что обычно носил Мельхиор. Украсить костюмы вышивкой она не могла, на это не хватило бы ни времени, ни сил, зато сплела из сутажа в тон косичку и таким импровизированным позументом расшила и жилеты, и камзолы. Выглядело всё строго и в то же время нарядно.

- Женщины! - сказал со вздохом маг и забрал одежду.

Так и осталось непонятным, то ли он сказал это в похвалу, то ли в осуждение. Но Виола такими вопросами не задавалась: она была рада, что её хозяин больше не будет выглядеть как обдергай. Пусть он похож на ворону, но теперь хоть не на растрёпанную, а на аккуратную.

Глава 5

***

Примерно через декаду после того, как Регина перебралась на жительство в дом мага, Мельхиор позвал Виолу для серьёзного разговора. До этого он ходил по дому ещё более мрачный чем обычно и что-то неразборчиво бурчал себе под нос, а тут вдруг остановил девушку около лестницы и сказал:

- Мне надо с вами поговорить, Виола. Это важно. Давайте у меня в кабинете после ужина.

Она закивала, соглашаясь, и побежала дальше по свои делам, недоумевая: зачем она могла понадобиться магу? Одно было ясно: приставать к ней он не собирался.

Вечером они вместе отправились в кабинет. Мельхиор усадил Вильку в кресло, а сам, вместо того, чтобы сесть напротив, стал ходить перед ней туда-сюда как маятник и излагать свои соображения.

- Виола, вы с Региной нашили мне костюмов...

- Это не я, это Регина, - поправила его Вилька, - Я шить не умею. Вернее, умею, но плохо.

На это маг даже не отреагировал. Повторил:

- Вы нашили мне одежды, а я не могу вам за это достойно заплатить. Думаете, я так люблю носить старое? У меня просто нет денег на новое. И потом, я уже привык к этим вещам. А тут добротные ткани, фасон по моему вкусу и отличная работа. Если заказывать у портного, это обошлось бы мне в целое состояние. Заплатить столько Регине я не могу, но неблагодарным никогда не был. Раз говорите, что вашего труда тут нет, посоветуйте, как вознаградить нашу новую служанку без лишних трат.

Вилька рассмеялась.

- Да ничего не нужно. Ткани покупала ещё ваша прежняя домоправительница Жизель, мы не потратили ни гаста. А за работу Регина взяла то, что вам бы никогда не понадобилось.

В ответ на удивлённо поднятые брови Мельхиора она добавила:

- Жизель же закупала не только сукно, а много всего разного, в том числе и ткани на женские платья. Регина сшила из них себе несколько и носит. Ещё теперь у неё есть тёплый плащ на зиму и крепкие ботинки. Это хорошая плата за её труд.

- Про Жизель ясно, хотя странно... Ни на что подобное я ей денег не давал. Правда, за десять лет могла наэкономить. Ботинки откуда? - не понял маг.

- Я отдала свои, те, что были мне на ноге неудобны. Регине они как раз подошли. Размер-то у нас одинаковый, а вот фасон, как выяснилось, разный.

Она хихикнула.

- К ботинкам я не имею никакого отношения, - постановил маг, - Но если могу сделать для этой женщины что-то нужное, вы мне скажите. И ещё...

Он полез в стол и достал оттуда толстую тетрадь в чёрной кожаной обложке.

- Я тут делал расчёты... для одного амулета... В общем, результат ни в какие ворота не лезет. Вот я и подумал: может я что-то не так считаю? Формула имеется, данные тоже. Не попробуете?

- Для проверки? - догадалась Вилька, - Не вопрос. Давайте сюда.

Формула оказалась длинной и заковыристой, с большим количеством скобок, числителем и знаменателем. Виола порядком помучилась прежде чем разобралась с порядком действий. Немудрено было запутаться. Она знала подобные случаи: один раз пройдёшь неправильным путём и потом никак не можешь с него свернуть, всё время повторяешь одну и ту же ошибку. Она подозревала, что с магом произошло нечто подобное.

Но нет! У неё самой получилось то же самое, хотя она пыталась заходить с разных сторон. Четыре раза один и тот же результат! Девушка поинтересовалась у ходившего из угла в угол Мельхиора:

- А что вам не нравится в результате? Видите: у меня получилось то же самое. Если формула верна, то это правильный ответ.

Маг подошёл и вгляделся в её выкладки.

- Демоны! Я так надеялся! Понимаете, Виола, это расчёт коэффициента, ну, вам это всё равно ничего не говорит. Главное то, что он в принципе не может быть больше пяти, иначе любой амулет просто разорвёт. Кстати, он может получиться как с плюсом, так и с минусом, я бы в этом случае скорее ставил на минус... А тут вышло аж семьдесят три!

Вилька присвистнула. Ого! Вот это ошибочка! Посмотрела ещё раз на вычисления и с сомнением произнесла:

- Ну, если формула верная, то попробуйте покопаться в исходных. Может, там что-то неправильно.

- Формула классическая, из учебника, - быстро сказал маг, - А вот исходные... Очень возможно. Как вам это пришло в голову?

Вилька пожала плечами.

- Да это простая логика: есть исходные, формула и вычисления. Если с двумя компонентами всё в порядке, значит что-то не так с третьим. Был у нас такой случай: у дядюшки в лавке декадный баланс не сходился. Продал он товар по одной цене, в ведомость по ошибке вписал другую, а потом по потолку бегал: куда целый ящик запропал?

Сказала и усмехнулась. Суть она передала верно, но подробности... А в них-то вся сила! На самом деле было не совсем так. Действительно, в торговом доме «Отто Шапс и сын» пропал целый ящик сушёного имбиря. Дедушка рвал и метал: либо он сошёл с ума, либо в доме завёлся вор. Три дня все домочадцы ходили по стеночке, прижав уши. Наконец Корнелиус признался: забылся и продал товар оптом своему приятелю по старой цене, а потом испугался гнева отца и записал как будто по новой. Гнева всё равно не избежал, получил с лихвой. А Отто ещё долго после этого кипел как чайник на плите и раз за разом повторял поучение: прежде чем что-то считать, проверь: а то ли ты считаешь. Все ли цифры верные? Только вот слушать его кроме Виолы было некому. Зато она запомнила на всю жизнь и сейчас предложила магу проверить мудрость старого Отто на практике.

Маг вышел к завтраку неумытый, помятый, но донельзя довольный. Глубокое удовлетворение светилось даже сквозь его обычную мрачность. Он всю ночь просидел над расчётами, думал, где ошибка во вводных и под утро нашёл. Съев пышный омлет с сыром и луком, он впервые поблагодарил Виолу за вкусный завтрак, а потом добавил:

- И ещё должен сказать спасибо за вчерашний совет. Я действительно ошибся, определяя исходные данные.

- Теперь всё хорошо? - улыбнулась Виола.

- Теперь всё просто отлично! - подтвердил маг, - Всё как я и предполагал! Минус три целых девяносто семь сотых!

Жером, который не проникся ликованием своего патрона, извинился, встал из-за стола и вышел. Виола с Мельхиором остались с глазу на глаз. Она не могла не воспользоваться моментом: когда ещё у мага будет такое хорошее настроение, а у неё со вчерашнего дня созрел важный вопрос. Взяла и ляпнула:

- Господин маг, а как так получается, что у вас денег нет?

Вся радость с Мельхиора мигом слетела. В первый момент Вилька вся сжалась: судя по выражению лица, он готов был на неё наорать, если не пристукнуть. Но потом сообразил, что они в одной лодке, и со вздохом ответил:

- Не знаю. Клянусь Доброй Матерью, сам понять не могу. В Эдель меня в своё время послали в качестве поощрения. Уверяли, что место хлебное, мол, буду как сыр в масле кататься. Поначалу мне так и казалось. Дом предоставили отличный, я за него не плачу ни гаста. Вроде бы сплошная выгода. Правда, бесплатной работы на город много, но и денежных заказов хватает. А как начну подсчитывать, получается, что всё уплыло. Расходы в лучшем случае равны доходам. Содержать дом надо? Слугам платить? Надо. Есть-пить надо? А как же! Мои занятия для повышения квалификации денег стоят: материалы, книги, поездки. От этих трат я отказаться не могу. Ещё налоги в казну и в Валариэтан. И в результате у меня ничего не остаётся. В банке, смешно сказать, за тринадцать лет беспорочной службы накопил двадцать три гита. С таким капиталом я до нового места не доеду, квартиру не смогу снять. Я маг, меня учили заклинаниям, рунам, зельям и пентаграммам, но совершенно не учили обращаться с деньгами и людьми. И очень зря. А говорят, что мой предшественник уезжал отсюда с тугой мошной, за пять, пять, а не пятнадцать лет, скопил чуть не тысячу. Вот вы детство провели среди купцов, должны разбираться в таких вещах. Можете сказать, что я неправильно делаю?

Вилька надулась и поджала губу, что у неё всегда было связано с усиленной работой мысли. Потом резко выдохнула и махнула рукой:

- Сейчас ничего не скажу. Тут думать надо. Анализировать и наблюдать. Давайте вернёмся к этому разговору через декаду, хорошо? Может я что и соображу.

Через декаду она ничего не придумала, хотя кое-какие идеи появились. Но всё это требовало проверки и доработки, поэтому она снова отложила разговор, теперь до праздника зимнего солнцестояния.

***

Накануне того сезона, который в окрестностях Балинара считался зимой, Регина с Жеромом перекопали огород и посадили то, что тут сажали под зиму. Виола тихо радовалась: она в огородничестве ничего не смыслила, всё-таки потомственная горожанка. Несмотря на это, возрождение огорода её радовало: можно было надеяться, что всего через семь декад их стол украсят ранние овощи.

По собственной инициативе на рынке в Балинаре она прикупила луковицы цветов и высадила их в палисаднике. Заставила под эту марку Жерома выполоть весь бурьян и привела в порядок вид перед домом. Сейчас он выглядел мрачно, под стать хозяину, но теперь можно было рассчитывать, что весной тут будет красота.

После того, как она навела порядок в хозяйстве и ввела в дом на постоянной основе Регину, Вилька стала чаще покидать владения мага. Ходила в библиотеку, изучала здешние лавки, просто гуляла за городом среди садов и полей и не реже раза в декаду ездила в Балинар чтобы забрать письма Теодора и отправить свои.

Пока посольство, к которому был прикомандирован Тео, находилось на территории Девяти королевств, письма приходили ей прямо в руки: магическая почта работала как часы. Но стоило посольскому каравану перебраться в Империю, как начались трудности. Теперь, чтобы получить письмо отца, ей приходилось посещать представительство гильдии наёмников. Их связь работала безупречно несмотря на границы, но сообщения мог получить только член гильдии, коим Виола не являлась. Письма для членов семей приходили обычно в ближайшее отделение: там их можно было забрать и отправить ответ. В Эделе такого не было, оставался Балинар.

Несмотря на то, что это был большой город, во много раз больше Эделя, провинция здесь ощущалась очень сильно. Здесь всё не только выглядело со стороны, но и было на самом деле медленным и ленивым. Так что первый взгляд оказался на редкость точным. Торговцам на рынке было лень продавать свои товары: они далеко не сразу отзывались на обращение к ним покупателей, торг шёл со скоростью раненой улитки, дежурный в отделении гильдии по полчаса искал нужное письмо среди трёх других, запряжённые в повозки лошади и те еле двигались. Даже после неоднократных посещений мнение Вильки о Балинаре не изменилось: сонное царство.

Зато продукты здесь были выше всяческих похвал и за такую умеренную цену, что Виола каждый раз удивлялась. Правда, некоторых видов сосисок, колбас и копчёностей, к которым она привыкла на родине, здесь не знали, зато она освоила много других, незнакомых ей прежде продуктов, особенно сыров.

Поначалу в поездках её сопровождал Жером, но вскоре она обучилась усмирять вредного пони и стала лихо править шарабанчиком, после чего отказалась от сопровождающего. Как выяснилось, зря.

В Эделе её любили ничуть не больше, чем Регину. Здесь всем заправляли женщины, а они не простили Вильке Маризу. Пусть эта ленивая хабалка им тоже не нравилась, но она была своя, местная, и в конфликте они приняли её сторону. Виолу честили на все корки. Стоило двум женщинам встретиться, как они, после пары фраз о мужьях и детях, начинали обсуждать заезжую магову экономку. Сходились на том, что эта хитрая штучка обошла глупого Мельхиора. Не захотел выбрать себе одну из благопристойных эдельских красавиц, а связался со столичной шлюхой. Видно, заезжая бездельница знает какие-то приёмы, о которых в провинции не слыхивали, как иначе она могла влюбить в себя стойкого мага? То, что под рукой Виолы дом Мельхиора преобразился и этому было множество свидетелей, в зачёт не шло.

Особенно злобствовали те дамочки, которые безуспешно пытали счастья в домоправительницах. Они всячески проклинали Виолу и доказывали, что она чёрная ведьма, таких, как она, их предки вешали, а труп сжигали. Были и те, которые от слов готовы были перейти к делу, но им не хватало решимости. Все знали, что маг своих защищает, а связываться с Мельхиором ни у кого желания не нашлось.

Мужчинам по сути было всё равно. Многие из них слышали хвалебные речи Жерома, которые он не уставал произносить в адрес новой домоправительницы каждый раз, как его заносило в кабак. Они с ним в основном соглашались: и хорошенькая, и работящая, и улыбается как ясное солнышко. Но вот про Вилькину порядочность слушать не хотели: такая милашка живёт в одном доме с одиноким мужчиной... Воля ваша, а не может так быть, чтобы между ними ничего не было. Когда туда перебралась и Регина, они только плечами пожали. Эта тощая вешалка никому и ничем помешать не может. Если у мага с домоправительницей шашни, то чужачка для них - плохая дуэнья. Так что в городе все были уверены: Виола - любовница Мельхиора.

Это мнение укреплялось тем, что Виола отвергала любые заигрывания. Ни на улицах, ни в лавках, ни за городом ни одному мужчине не удалось привлечь её внимание. Но такое поведение в глазах жителей Эделя было только лишним подтверждением её порочности. Несколько парней из тех, кого обычно называют повесами, были всерьёз уязвлены невниманием со стороны девушки и готовились привлечь его самым простым и глупым способом. Узнав, что она ездит в Балинар без провожатого, они устроили на неё засаду. Насиловать они побоялись бы: Эдель - городок патриархальный, им бы потом самим житья не было. Но вот остановить, напугать, облапать, а потом заявить, что она сама виновата - это самое то.

Отвергнутые девицы прослышали про этот план и придумали, как отомстить той, что украла у них внимание мага. Пусть оно ни одной из них никогда не принадлежало, это не имело никакого значения: в мечтах каждой он был её собственностью, которую чужачка нагло присвоила. Они тоже подкарауливали Вильку, но ближе к городу, чем парни. Их задача была опозорить. Для этого они подготовили вёдра с помоями, бычьи пузыри с грязью и прочий мерзко пахнущий и марающий припас. Когда она побежит от парней испуганная, в порванном платье, они обольют её дерьмом в прямом смысле слова. Жаловаться на такое глупо, сама ещё больше в грязи увязнешь. И придётся гордой столичной штучке гонор свой поуменьшить. Ещё бы! После такого на неё все пальцами показывать будут!

Осталось дождаться, когда противная чужачка соберётся в Балинар.

Естественно, Виола ни о чём таком не подозревала. В один прекрасный день она пришла к выводу, что запасы некоторых продуктов подходят к концу и неплохо бы их обновить. К тому же приближался День зимнего солнцестояния. В Элидиане он считался и первым днём нового года. Вилька всегда любила этот весёлый праздник. В Гремоне на него пекли пироги с мясной начинкой и готовили блюда из кур и индюшек с сушёными фруктами: яблоками, грушами, курагой, черносливом и изюмом. Считалось, что в этот день надо обожраться до икоты, тогда во все дни года тебе голод не грозит.

Вот Вилька и собралась прикупить к обычному набору продуктов сухофруктов и приправ, а также пару индюшек и десяток битых кур. Маг обожал куриный бульон, а кто она такая, чтобы отказывать хозяину в любимом лакомстве?

Погода благоприятствовала её планам: дождь не лил уже третий день, зато дул ласковый, не по зимнему тёплый ветерок, дорога подсохла и путь обещал быть лёгким. Вредный пони по кличке Малыш в дождь отказывался выходить из стола, но сейчас просто рвался пробежаться до Балинара, особенно потому, что на обратной дороге Вилька всегда его угощала сладкой морковкой или яблочком.

Жером несколько раз предлагал составить девушке компанию, но она отказалась. Что тут ехать? И какие ей могут грозить опасности? Не разбойники же? На самом деле Виола хотела побыть одна и обсудить сама с собой кое-что. Ей всегда хорошо думалось под скрип колёс и топот конских копыт. То, что сейчас топал пони, особого значения не имело. Ветер выдувал из головы дурь, оставляя там только умные мысли.

Весь Эдель видел, как магова экономка уехала за покупками. Так что те, кто собирался её подкарауливать, уже с утра знали, что сегодня их день. Время возвращения тоже было примерно известно: туда полтора часа, обратно столько же, а больше трех она на рынке не проведёт. Значит, через шесть, много семь часов она поедет обратно.

Парни выдвинулись вперёд почти на лигу. Там дорога изгибалась вокруг густых зарослей дикого тёрна, создавая удобное место для засады. Чтобы их не заметили раньше времени, они пошли пешком и не только надели на себя тёмное, но ещё и прикрылись широкими плащами бурого цвета. В таком виде даже в зимнем безлиственном лесу их трудно было разглядеть через сплетение голых ветвей. С собой они взяли выпивку без закуски, чтобы этим древним, безотказным методом поддержать собственную храбрость.

Девицы же практически не таились. Они устроились в виду городских ворот со всем возможным удобством. Одна, самая умная, привезла им на шарабанчике, похожем на тот, на котором уехала Виола, вина и закуску, а ещё те самые вёдра с помоями, бычьи пузыри с коровьим дерьмом, гнилые овощи и фрукты и прочую гадость. Ум этой девицы выразился в том, что, привезя нужные предметы, она развернула шарабан и поехала домой, полагая, что уже достаточно помогла своим товаркам. Мараться в дерьме у неё охоты не было, да и с магом ссориться тоже.

Надо сказать, прождать им пришлось много дольше, чем они рассчитывали. Кто же знал, что проклятая магова любовница, кроме рынка, просидит битых два часа в библиотеке, выбирая себе книги на декаду? Так что к тому моменту, когда Вилькин шарабан появился на дороге, и парни, и девицы порядком промёрзли и успели выпить все свои немалые винные запасы. Разумность их от этого сошла на нет, а глупая храбрость просто лезла из ушей.

Парни выскочили на дорогу прямо перед носом у пони и попытались схватить его за повод.

Но у них ничего не вышло. Во-первых, Вилька и не подумала сдержать бег своей лошадки при виде людей у себя на пути. Она поздно их увидела, но сразу поняла, что это по её душу. Сдаваться не собиралась, наоборот, перехватила вожжи в одну руку, а в другой крепко сжала хлыст, которым обычно не пользовалась. Во-вторых, Малыш отличался отвратительным нравом. Он тут же цапнул того, кто посмел покуситься на хозяйку, за руку, а зубы у пони ничуть не меньше лошадиных.

Парень, который до этого с хохотом и похабными шуточками тянулся к девушке, с воплем отскочил, обливаясь кровью. Рваные раны на его предплечье повторяли форму лошадиной челюсти. Другой протянул руки к Вильке и тут же заработал хлыстом по физиономии. Ему повезло: в глаз она не попала, но щёку разорвала. Шаарабан же тем временем ехал вперёд. Ещё двое, разозлённые неудачей товарищей, побежали наперерез и вцепились в упряжь с двух сторон, надеясь хоть так остановить проклятую девку.

Виола снова пустила в ход хлыст.

Если бы на неё напали наёмники или простые парни из низов, то против них у неё не было бы ни единого шанса. Но Вильке повезло: «золотые мальчики» Эделя, папенькины сынки, бездельники, прожигающие жизнь по кабакам, не привыкли к отпору. Хлыст и острые зубы Малыша быстро остудили их пыл и шарабанчик вырвался из ловушки без ущерба. Пострадали только нападавшие.

С девушками получилось много хуже, хотя поначалу было даже забавно. Вилька и в этот раз заметила их издалека. Она удивилась, что история с парнями получила такое продолжение, но спускать девицам не собиралась. Если надо, она готова была натравить на них Малыша. Тот, пусть ростом не вышел, но потоптать мог, а уж кусался как!

Девицы победили себя сами ещё до боя. Они в ожидании Виолы успели так набраться, что толком не смогли привести свой план в действие. Всю заготовленную грязь они вывалили кто куда, но по большей части себе на платья. Пара гнилых кочанов капусты всё же полетела в Виолу, но разбилась о борта шарабана, не причинив никакого вреда. И всё было бы хорошо, но, когда девушка, проехав засаду, оглянулась, ей в лоб прилетела не тухлая репка, и не гнилой помидор, а увесистый камень. Вилька охнула и без сознания свалилась на дно шарабана.

Пьяные девки, увидев, что их враг упал, побежали к ней, желая добить. Сейчас они не способны были рассуждать и напрочь забыли, что им за это может быть. Сердца горели жаждой мести и только она определяла их действия. На этом бы и закончилась Вилькина история, если бы не Малыш. Пони злобно оскалился на преследователей и лязгнул зубами как заправский хищник, отчего девицы попятились, после чего взял в галоп и рванул к городу что есть духу. Гнаться за ним на заплетающихся ногах никто попросту не смог.

А Малыш бодро проскакал мимо городских стен по улицам Эделя и остановился только на родном дворе. Благо Жером издали его заметил и поспешил распахнуть ворота во всю ширь. Мельхиор тоже увидел из окна, что запряжённый в шарабан пони несётся во всю прыть по улице, а вожжи никто не держит, и поспешил спуститься. Он и вытащил бессознательную Виолу из повозки. На лбу девушки был след от камня: ссадина и огромный синяк, с каждой минутой наливающийся чернотой.

- Убийцы! - прошипел маг, - Я этого так не оставлю!

И потащил девушку в дом. Жером пытался ему помочь, но Мельхиор рыкнул на слугу, велев заниматься своими делами. Кто тут маг и целитель? Он займётся пострадавшей, а конюх пусть позаботится о героическом пони.

Прибежала Регина, которую тут же отправили разбирать покупки. Она было предложила магу свою помощь в выхаживании Виолы, но тот зарычал и на неё: занимайся своими делами! Когда Виола очнётся, всё должно быть в лучшем виде. Она не обрадуется, если её покупки так и останутся валяться в шарабане, вместо того, чтобы лежать на леднике и где там ещё им положено находиться.

Несмотря на худобу, маг оказался крепким парнем и донёс Виолу до комнаты легко, как пушинку. Хотя она на эту самую пушинку уже давно не походила. Конечно, во время путешествия с Тео и Ули Вилька сильно похудела, но потом быстро отъелась и последнее время радовала глаз округлостью форм. Но не зря говорят, что своя ноша не тянет: Мельхиор даже не заметил, как затащил бесчувственное тело экономки на второй этаж.

Уложив её на кровать поверх покрывала, принялся за дело. Для начала мокрым полотенцем обтёр раненый лоб, удалив с него кровь и грязь. Затем положил сверху руки и провёл диагностику, в результате которой издал вздох облегчения. Удар не пробил череп, вероятно, ударили не со всей силы или камень был уже на излёте. Виола получила ушиб и сотрясение мозга, к счастью в лёгкой форме. Сейчас он проведёт лечение, снимет отёк, запустит регенерацию, потом пять дней строгого постельного режима - и больная опять станет здоровой.

А пока она будет отлёживаться, он разберётся с теми, кто это сделал. У Мельхиора были подозрения и он собирался из проверить. Зря преступники недооценивают магов: те способны по остаточным отпечаткам ауры установить, кто последним держал в руках орудие преступления. Особенно если действие сопровождалось сильными чувствами. А на Виолу напали те, кто её ненавидел. Пока он обрабатывал её лоб, почувствовал тень лютой злобы. Теперь бы найти то, чем её ударили. А там... Он весь этот поганый городок на уши поставит.

Маг сидел у кровати и наблюдал, как с лица девушки уходили признаки ушиба. Рассасывался страшный синяк, спадал отёк, тонкой розовой кожицей зарастала ссадина. Внешние проявления всегда уходили первыми, а вот то, что внутри, держалось дольше. Поэтому Виола и не приходила в себя. Зато сейчас лежала перед Мельхиором такая, какую он никогда не видел: слабая, трогательная, беззащитная. Милое личико сердечком побледнело, улыбчивый ротик жалобно приоткрыт... Сердце мага сжалось от внезапной нежности.

Он попытался прогнать неуместное чувство как назойливого комара, но оно возвращалось помимо воли. Хотелось погладить пушистые волосы, провести рукой по округлой щёчке, обрисовать пальцем губы... Мельхиор уже было потянулся, чтобы так и сделать, но в дверь постучали. Регина убрала все покупки и пришла узнать не нужно ли чем помочь.

***

Она долго вглядывалась в бледное лицо Виолы, затем спросила:

- Это нормально что она до сих пор без сознания?

Маг кивнул.

- Я её немного полечил, а целительные чары лучше всего действуют на сонного человека. Вот и пришлось усыпить. Часа через два она проснётся и её нужно будет покормить чем-нибудь лёгким. Куриным бульоном, например. У нас есть бульон?

- Я сварю! - вскинулась Регина, - Бульон - это просто, это я сумею. А на ужин белую булочку с молоком, да?

Она с надеждой глядела на Мельхиора.

- Молоко, - подтвердил он, - И булочка. Думаю, у пекаря найдётся.

- Я испеку! - снова выразила готовность женщина, - Тесто-то Виола с утра поставила, осталось в печь посадить. И не беспокойтесь, вы голодный не останетесь. Она на два дня наготовила впрок, под стазисом стоит.

Заметив удивление на лице мага, залепетала:

- Она часто так делает, если хочет заняться чем-то другим. Уборкой или обустройством... Вот мы и огород разбивали, и палисадник, и все комнаты в порядок привели, и в Балинар она ездила, а вы всегда еду вовремя получали.

Маг мгновенно устал от общения со служанкой и почёл за благо оставить комнату Виолы. Ясно же: пока он тут, Регина никуда не уйдёт, хотя дел у неё целая куча. Предупредил только:

- Сейчас иди готовь бульон, а через два часа напомни мне: госпожа Виола должна будет проснуться и я должен при этом присутствовать.

Затем вышел во двор и направился к Жерому. Тот старательно мыл борт шарабана и ругался себе под нос:

- Проклятые девки, демоновы отродья!

Маг прислушался: слова показались ему занятными.

- О каких девках речь? - спросил он конюха.

- Так о тех, кто на нашу Виолочку напал! - тут же среагировал Жером, - Дряни проклятущие! Чтоб их никто никогда замуж не взял!

- Почему ты думаешь, что это были женщины? - задал второй вопрос маг, хотя был уверен: слуга прав.

- А кто же ещё? - удивился Жером, - Кто кроме баб станет кидаться тухлой капустой? Этакой вонючей гадостью? Ишь как хорошую вещь изгадили! Хорошо, присохнуть не успело. И ведь не стоял наш шарабанчик, шибко ехал: видите, какие следы длинные! Хорошо ещё руки у поганок кривые, ни в Малыша, ни в госпожу не попали, а то своими овощами могли и хуже повредить!

Маг резко выдохнул:

- Мне нужны доказательства того, кто это сделал.

Жером развёл руками:

- Так чего проще? Вы маг, вы и определить можете. По ауре, вроде так?

- Боюсь, что ничего не выйдет. Пока Виола придёт в себя, пока нам расскажет где и как всё произошло... Следы рассеются и эти дряни останутся безнаказанными.

Конюх почесал в затылке.

- А если сейчас сходить на то место? Сейчас следы должны быть свежими. По какой дороге госпожа ехала гадать не надо, известно, в Балинар путь один. А бабы вряд ли отошли далеко от ворот. Вы же почуете где они стояли?

Он даже не представлял себе, насколько попал в точку. До нужного места маг практически бежал, Жером еда поспевал за ним, а добежав, резко остановился. Магия была не нужна: всё указывала на то, что именно здесь произошла эпическая битва. Воняло так, что Мельхиор непроизвольно зажал нос. Помои, навоз, тухлятина... Сразу стал ясен план злобных фурий: опозорить Виолу, облив её грязью в самом прямом смысле. Камень сюда никак не вписывался и всё же одна из мерзавок кинула в девушку именно им. Имя стервы Мельхиор уже знал: сначала почувствовал остатки знакомой ауры когда лечил свою экономку. А затем убедился, когда исследовал камень. Отскочив от Вилькиного лба, он далеко не улетел, так и упал в шарабан, где его и нашёл верный Жером.

А остальные... Как их искать подсказал всё тот же конюх, хотя маг мог и сам додуматься.

- Ну и вонищу развели! Теперь их легко опознать. Какая красотка сейчас моется и стирает платье, та и участвовала. Я бы поставил всё моё жалованье против пуговицы, что это те самые сучки, которых вы отправили домой. Сколько там их было? Семь?

- Восемь, - вздохнул маг, - Виола девятая по счёту. Думаешь, их всех надо обойти?

- А что? - развёл руками Жером, - Городок наш небольшой. Много времени это не займёт.

Но далеко ходить не пришлось. Пока маг обходил место побоища по третьему разу, из-за поворота показалась целая процессия. Семеро парней шли, поддерживая друг друга. Мельхиор был подумал, что они устроили себе пикник за городом и нализались, но дурни сами себя выдали. Стоило им увидеть мага, как они испуганно бросились бежать назад, прочь от города. Да ещё и кричали:

- Маг! Маг! Спасайтесь! Он всё узнал! Она нажаловалась!

С чего бы это?

Поймать воздушной петлёй сразу семерых было непросто но Мельхиор не зря готовился стать магистром. Упустил всего двоих, самых шустрых, но они, как стало ясно, и не были ему нужны. Главных он поймал: тех, кто участвовал в нападении на Виолу.

О самом нападении он услышал от них самих. Перепуганные парни выложили всё сами, попутно пытаясь свалить вину друг на друга. Заодно и рассказали про девиц: назвали имена и выдали весь их план. Пусть сами они не видели, но у одного из «золотых мальчиков» любовница была в той компании, с её помощью парни и девицы координировали свои действия. Поэтому информация была достоверная.

Маг, услышав имена, только презрительно фыркнул. Всё было ровно так, как он предполагал: нападение девиц на Виолу было местью ему, Мельхиору. Значит и покарать их - его кровное дело. Но надо было спешить: скоро очнётся пострадавшая. Он отпустил парней, наотрез отказавшись лечить их травмы от хлыста и зубов Малыша. Пусть идут к знахарке или аптекарю. Красавчики плакали и умоляли сжалиться: убрать следы полностью могла только магия, но Мельхиор остался непреклонен: это им урок на всю жизнь.

Обратно домой он бежал едва ли не резвее чем на место происшествия. Жером даже пытаться не стал догонять, пошёл прогулочным шагом. Его-то дома не ждёт больная.

Но как ни спешил маг, а всё равно опоздал. Вилька уже пришла в себя и Регина кормила её бульоном с ложечки. Девушка отнюдь не была в восторге. Она бы предпочла есть самостоятельно, но служанка так умильно на неё смотрела, что Виола не решилась протестовать.

Маг дождался окончания трапезы, быстро проверил у пациентки рефлексы чтобы убедиться, что лечение оказалось успешным, затем сказал:

- Обязательно надо было ездить одной? Я же просил брать с собой Жерома?!

- Я даже предположить не могла, - тусклым, слабым голосом отозвалась Вилька, - Экие они у вас тут горячие. Не поленились засаду устроить. Дуры.

- Дуры они конечно дуры, согласился маг, - Но дуры опасные, так что защитой пренебрегать нельзя. К сожалению, в тюрьму я их отправить не смогу. Одной из них судья приходится родным дядей, - пояснил он, встретив недоверчивый взгляд Виолы, - А вы уже должны были заметить, что в этих краях родственные связи сильнее закона. Гораздо сильнее. Но вот денежную компенсацию мы с них слупим, - радостно добавил он, - и весьма приличную, не сомневайтесь.

Вилька устало откинулась на подушку, закрыла глаза и прошептала:

- Оно и лучше. Люди здесь простые, потеря денег для них хуже тюрьмы, тем более что платить придется родителям. Отходят папаши своих красавиц хворостиной, чтобы вложить им ума с заднего крыльца. Авось подействует.

И провалилась в сон. Еда вкупе с осмотром забрала у неё все силы.

Мельхиор усмехнулся. А ведь действительно, компенсация станет хорошим наказанием. То, чего не смог закон, совершится в семье. Да и родители подумают: а правильно ли они воспитали деточек, если те такие штуки вытворяют, за которые им, родителям, приходится платить хорошие деньги?

Но та, чья рука бросила в Виолу камень, отцовской поркой не отделается. Её Мельхиор хотел наказать гораздо строже, только пока не придумал как. Он покинул спальню девушки и прошёл в свой кабинет. На самом деле ему надо было идти в приёмную, но не было ни сил, ни желания. Позвал Регину и уточнил:

- Писать умеешь?

- Умею, - ответила она, потупившись.

- Тогда иди в приёмную и записывай всех, кто придёт. Имя, адрес и цель визита. Поняла? И плюнь на ужин, поедим как-нибудь. Это важнее.

Женщина тяжело вздохнула и поплелась в приёмную. Она только хотела доложить, что выпекла булки и они удались, предложить магу перекусить, а её сослали общаться с людьми, которых она до дрожи боялась.

Но слухи о происшедшем уже достигли ушей большей части горожан. Из уст в уста передавалась весть: маг разгневан так, как ещё никогда не был. Большинство перепугалось. Те, кому в этот день надо было к магу, шли туда, трясясь от страха. Поэтому вид безобидной Регины вызвал у них не раздражение, а скорее умиление. Они смотрели на неожиданную помощницу Мельхиора заискивающе, как будто она могла усмирить гнев мага и сделать так, что никто не пострадает.

Женщина старательно записала всё как ей было велено и отпустила посетителей. Сегодня их оказалось немного, только те, кто уже не мог обойтись без магической помощи. И ни один из них не был напрямую связан с кем-либо из нападавших. Родные парней и девиц разумно решили не рисковать, подождать, пока гнев утихнет и с Мельхиором можно будет договориться. В то, что кто-то из виновных укроется от его орлиного взора, не верил в городе ни один человек, кроме одной очень глупой особы.

Когда тонкий ручёёк сегодняшних посетителей иссяк, Регина понесла заполненный листок хозяину. Осторожно сунула нос в кабинет и увидела, что маг энергично пишет что-то, морщится, сминает написанное и бросает в корзину для бумаг, затем снова начинает писать. Поняла, что пришла не вовремя, подсунула свой листочек под дверь и пошла проведать Виолу.

Та уже не спала: тихо лежала, глядя в потолок и очень обрадовалась, увидев подругу. Сразу спросила:

- Помощь нужна?

- Какая помощь?! - всплеснула руками Регина, - Лежите и не двигайтесь! Хозяин сказал, что двое суток вставать нельзя.

- А еда? Я привезла из Балинара кучу продуктов! Или потеряла по дороге?

- Не волнуйтесь, ничего не пропало. Я всё выгрузила и разложила по местам. Встанете - будет чем мужчин кормить. А то, что вы наготовили, пойдёт им пока вы хвораете. Лучше расскажите что там было. Мы так перепугались, когда Малыш привёз вас без сознания.

- Малыш молодец, - улыбнулась Виола бледными губами, - Храбрый конь! Настоящий боец, хоть и маленького роста. Он так покусал моих обидчиков, просто любо-дорого! Я и не знала о таких боевых свойствах пони.

Но эта тема Регину не интересовала. Ей хотелось услышать про тех, кто напал на Виолу, а если та не хочет об этом говорить, можно и подождать пока передумает.

- Как вы себя сейчас чувствуете? - забеспокоилась она вдруг.

- Ну, для ударенной камнем по голове неплохо, - констатировала Вилька, - А так... Слабо. Надеюсь, это ненадолго. Надо работать а не в постели валяться.

Но Регина уже знала, что маг определил для своей экономки пять дней постельного режима, потому сказала:

- Пока не выздоровеете, вставать вам нельзя. Так сказал господин маг, когда вас лечил. Так что я вам сейчас принесу молочка с булочкой и отдыхайте. Скажите мне только одно: это Зелинда?

Вилька от неожиданности хлопнула ртом как карась.

- Во-первых, кто такая Зелинда? А во-вторых, что ты вообще имела в виду?

Регина всплеснула руками:

- Ой, вы же здесь недавно и не знаете! Зелинда - это одна из тех дамочек, которых господин маг отсюда выгнал. Вроде как бывшая экономка. Это она на вас напала?

Виола только усмехнулась:

- Может и она. Откуда мне знать? Я их в лицо не различаю. А сколько их было после госпожи Жизели? Пять? Семь?

- Восемь, - выдала точную цифру Регина, - Считайте: Адель, Маргарита, Роза, Азалия, Кларинда, Зелинда, Лидия и Селина.

- Ух ты! - изумилась Виола, - Действительно восемь. И как только ты все помнишь?!

- Видите ли, - вздохнула служанка, - Эдель - маленький городок. За восемь лет я всех жителей узнала. А новостей тут и вовсе не бывает, так что вся эта история с домоправительницами господина мага - просто местная легенда. Вам кто угодно её перескажет и назовёт имена. Думаю потому, что за последние годы других происшествий не было и держать в памяти нечего.

- А почему ты думаешь именно на Зелинду? - сощурилась Вилька, - Чем она выделилась?

- И я бы хотел услышать ответ на этот вопрос, - произнёс маг, в этот момент вошедший в спальню, - Почему Зелинда?

- А это она? - вопросом на вопрос попыталась ответить Регина, только у неё ничего не вышло.

- Ты сначала скажи, почему на неё думаешь, - заявил Мельхиор, - а потом я отвечу на второй вопрос. Видишь ли, в принципе преступник мне известен, но твои подозрения могут навести меня на мысль где брать доказательства.

Регина какое-то время мялась, не решаясь высказать свои соображения тому, кто в самом деле мог выдвинуть обвинение, а затем всё-таки выдала:

- Видите ли, я исхожу из характера ваших бывших служанок. Они все разные и в нападении на госпожу Виолу участвовали тоже по разным мотивам. Например Маргарита - умная, думаю, что её там и не было. Азалия - та шумная, наглая и напористая, она скорее всего была заводилой: собирала девушек, придумывала гадости, громче всех орала. Но вот бросать камень не стала бы. Её почерк - помои. Адель - азартная, но не злобная. Селина и Роза до сих пор горят к вам ненавистью и готовы сделать мерзость, чтобы вам насолить, но на преступление не способны. Кларинда и Лидия скорее всего пошли просто за компанию, чтобы про них не сказали дурного. Они же не преступницы и наверняка не собирались убивать или калечить госпожу Виолу. А вот Зелинда подлая, любит делать гадости, но исподтишка, чтобы всё было шито-крыто. Вечно сделает какую-нибудь подлянку и сваливает это то на слуг, то на других домашних. Расстроила свадьбу своей сестры из зависти: сама же написала от её имени любовное письмо и вроде бы случайно подсунула его жениху, чтобы тот подумал, что его невеста тайком встречается с другим. Парень поверил, разорвал помолвку и только недавно правда всплыла. До сих пор, правда, обходилось без смертоубийства, но когда-то же надо начинать. Зелинда могла метнуть камень, надеясь, что в суматохе никто не поймёт, из чьей руки он вылетел.

Маг только рот разинул.

- Регина! - впервые назвал он служанку по имени, - Ты меня поражаешь! Так всё разложить... Можно подумать, тебя этому учили. И твоя речь... Ты же образованная женщина, почему ты чахнешь в этой дыре?

Женщина отмахнулась.

- А, это не имеет значения. Вы можете теперь мне сказать: она или нет?

Мельхиор вздохнул:

- Ты правильно угадала. Камень бросила Зелинда. Надо же: я живу в этом городе дольше тебя, имел дело со всеми этими девицами, но так раскусить каждую... А по мне они все на одно лицо. Девушки и девушки. Глуповатые, нахальные, приставучие и всё. Нет, оказывается. За этим скучным, убогим фасадом водятся такие демоны... Но ты! Такая наблюдательная! Когда только успела? И где?

Регина склонила голову набок и лукаво стрельнула глазами в мага:

- Вот так всегда хозяева недооценивают слуг. А уж тех, кого нанимают на короткий срок и вовсе не стыдятся, показывают им себя с тех сторон, которые должны бы были прятать. Я ведь все восемь лет по домам хожу. Где постирать, где погладить, где огород вскопать... И всегда имею дело с женской половиной населения. Так что знаю их как облупленных. Только что вы теперь делать будете? Зелинда - племянница градоначальника.

Тут встряла Виола. Разговор вышел занятный, но она не знала ни одной из персонажей, о которых говорила Регина, даже не представляла себе кто из них кто. Зелинда - это какая? Чёрненькая? Беленькая? Высокая? Низенькая? Толстая или худышка?

- Регина, ты хоть намекни, какая из них кинула в меня камнем? Из себя на что похожа? Как выглядит?

Ответил ей задумчивый Мельхиор:

- Она такая... Небольшого роста, на голове чёрные кудряшки, нос кнопкой, глазки-буравчики, груди нет, зато задница необъятная.

Вилька против воли рассмеялась. Она узнала одну из нападавших и подивилась, как маг, который людей вроде и не замечал, всего в нескольких словах описал девицу. Но если она племянница господина мэра, пусть даже двоюродная и не очень любимая... Там, где Виола росла, это было серьёзное препятствие для преследования по закону, но преодолимое. За деньги, естественно. А как будет тут? Мельхиор обещал ей компенсацию, но он мог и погорячиться. Маги не всесильны, особенно те, кто отрабатывает своё учение и право стать подданным элидианской короны.

Она боялась, что ввиду непреодолимых трудностей Мельхиор отступится, не станет добиваться наказания, а девицы ещё больше распояшутся и ей станет труднее выживать в этом недружелюбном городе.

Возможно, если бы она знала, что он на самом деле задумал, то умоляла бы бросить это дело. Потому что маг решил обратиться за защитой в Коллегию магов Элидианы. Они его сюда послали? Пусть помогают. Если обращение в местный магистрат и суд ничего не дадут, он вынужден будет действовать как пристало магу.

Так что Мельхиор написал сразу несколько писем: мэру, городскому судье и своему куратору из Коллегии. Во всех трёх излагал ситуацию так, как она ему виделась, просил разобраться и наказать виновных.

Вот тут он погорячился. Мэр и судья сразу поняли, что дело пахнет горелым и частично приняли его сторону. Как маг угадал заранее, наказание девиц вылилось в штрафы, половина которых получала пострадавшая, то есть Виола. Но вот сделать что-то более серьёзное с Зелиндой мэр отказался. Когда же Мельхиор стал настаивать, то услышал кучу возражений.

Как он хочет чтобы девицу наказали? Прилюдно выпороли? Посадили в тюрьму? Отправили на рудники? В принципе первое возможно, но не в традициях Элидианы бить женщин. Народ не поймёт. Кнут и плети для них не применяются с незапамятных времён. А тюрьма или каторга - слишком тяжёлое наказание. Экономка же в сущности не пострадала? Жива и здорова?

Учитывать то, что без своевременного вмешательства мага она могла бы умереть, мэр отказывался. Вмешался? Хвала богам!

Сошлись на том, что сумма штрафа и компенсации Виоле, выплаченная родными Зелинды, выросла втрое. Но вся ситуация оставила в душе мага чувство неудовлетворённости.

Глава 6

***

А Вилька лежала в своей комнате и маялась от безделья. Первые два дня ей даже читать не разрешалось, не то что вставать с постели. На третий она вытребовала у Мельхиора его контракт и положение о городских магах. Пока читать было нельзя, она обдумывала то, что успела узнать раньше и поняла, что не вполне ясно себе представляет, в чём состоят обязанности городского мага, какие он платит налоги и что именно должен делать бесплатно. Поэтому и попросила принести ей документы, где это описывалось. Раз работать руками всё равно нельзя, она поработает головой. И пусть ей не говорят, что после удара мозги надо беречь! Они уже здоровы и их надо разрабатывать!

Вообще, ей казалось, что полученный удар по голове что-то сдвинул в мозгах в нужную сторону. Она наконец поняла, в каком направлении надо идти, чтобы решить задачу поставленную перед ней магом. А раз так, она рыла как крот, благо времени вдруг стало навалом.

Пока Вилька болела, Регина взяла на себя все её заботы и успешно с ними справлялась. По крайней мере завтрак, обед и ужин подавались вовремя и были горячими, хоть и не такими вкусными. А Виола закопалась в бумаги. Считала, пересчитывала, составляла таблицы... Совсем как дома перед ежегодной налоговой проверкой. Только тогда надо было всё сосчитать и записать так, чтобы сборщик не взял с тебя лишнего, а сейчас перед ней стояла другая задача. Даже когда маг наконец сказал, что она здорова, может встать и ходить сколько хочет, она не оставила своего занятия. Показывала Регине как приготовить то или иное блюдо, подбирала продукты, начинала вместе с ней и шла к своим бумажкам. Ей хотелось уже в конце декады показать магу результат и объяснить, как начать наконец зарабатывать хорошие деньги.

В назначенный самой себе день Виола после ужина постучалась в кабинет мага. Тот встретил её с энтузиазмом:

- Заходите, заходите! У меня есть чем вас порадовать.

Он вытащил из ящика стола несколько мешочков, которые всем своим видом говорили: внутри золото!

- Вот, получил для вас компенсацию от этих дур. Все заплатили по двадцать гитов, а с Зелинды как с самой виноватой, взяли шестьдесят. Половина ваша. Вторая, к сожалению, отошла в пользу города.

Вилька быстро сосчитала в уме:

- Сто десять гитов?

- Только сто, - пожал плечами Мельхиор, - Маргарита признана ни в чём не замешанной. Видели, что она привезла что-то девицам на своей повозке, но она уверяет, что не знала об их замыслах, а думала, что они затеяли пикник. Помогла им доставить до места вино и закуску, но сама в тот день была занята по дому, поэтому не присоединилась. Врёт, конечно, но доказать ничего нельзя.

- Сто гитов тоже неплохо, - махнула рукой Виола, - Они легко отделались, но и я не внакладе. Спрячьте пока, мне здесь негде держать такую сумму. В следующий раз как поеду в Балинар, положу деньги в банк.

- А почему не в местный? - спросил Мельхиор.

Девушка поджала губы.

- Местному я не доверяю. По-моему, он какой-то мутный. А в Балинаре есть отделение того банка, в котором у меня счёт.

По счёт Виолы в балинарском отделении маг благополучно пропустил мимо ушей, но вот слова про то, что местный банк мутный, его обеспокоили.

- Что вы там сказали про Эдельский земельный банк? - переспросил он.

Виола расцвела улыбкой.

- Вот об этом я с вами и хотела поговорить. Вернее, и об этом тоже. Вы помните наш разговор о том, что у вас куда-то деваются деньги?

- Вы их нашли? - удивился Мельхиор.

- Частично, - подтвердила Вилька, - А ещё я знаю, почему вы не можете скопить сколько-нибудь нормальной суммы. Я бы и раньше разобралась, только вы сами так запутали свою бухгалтерию, получение разнесли с выплатами так далеко, что очень трудно было всё свести воедино. К тому же я не знала точно условий вашей работы. А теперь могу сказать точно: в этом городе вас безбожно обирают.

Она хотела добавить: а вы ушами хлопаете, но, посмотрев на мрачную физиономию мага, решила эту часть фразы опустить. Видно же: он и сам это подозревал.

Вилька ещё в детстве заметила: не может человек равно успевать во всех областях жизни. У каждого своя область применения. Самый лучший сапожник или портной не будет преуспевать, если за ним не стоит кто-то, например, жена, которая разбирается в деньгах и умеет вести дела. Вообще люди творческие в этом смысле наиболее уязвимы. Они вкладывают себя в собственные творения и зачастую не видят, что делается вокруг. Их легко обвести вокруг пальца. Купцы же ничего не создают, зато могут с выгодой купить и продать всё, что попадёт в их поле зрения. И деньги они считать умеют.

Вот маг. Виола, поработав в его доме, привыкла уважать Мельхиора за трудолюбие, обширные знания, ум и твёрдый характер. Но коммерческой жилки в нём не было. Совсем. Поэтому и липли к нему всякие мошенники, вытягивая каждый лишний горт. Жил бы в большом городе - давно обчистили бы до нитки. Но даже в захолустном Эделе нашлись умельцы. А ещё, судя по записям, этот мрачный, нелюдимый тип был невероятно добрым. В основном во вред своему карману. Только вот как ему объяснить, что не надо давать людям садиться себе на шею?

Она вздохнула: разговор предстоял трудный. К счастью, первое сказанное ею слово «обирают» пришлось в нужное время и место. Маг сразу подобрался и спросил:

- Вы уверены? Это точно?

- У меня как в аптеке, - выдохнула Вилька.

Не орёт: «Нет! Не может быть!» - уже хорошо. Можно продолжать разговор.

- И кто тот счастливчик, которому достаются мои денежки? - прошипел вдруг маг и стало ясно: он дело так не оставит.

Вилька потёрла нос, скривилась и выдала:

- Их как минимум двое: сборщик налогов и работник банка.

- Владелец? - уточнил Мельхиор.

- Не думаю, - пожала плечами Виола, - Владельцам обычно репутация фирмы дороже нескольких гитов. Какой-нибудь клерк ворует. Дело это очень простое. Под видом налогов вы платите не только казне, но и ворам. Проверять никто не будет. Кому какое дело куда вы переводите деньги со своего счёта?

- Не понял, - заявил маг, - Как такое можно провернуть?

Виола всплеснула руками.

- Ну вы как дитя, честное слово! Да проще простого! Кто вам рассчитывает налоги? Сами?

- Нет, - пожал плечами маг, - Два раза в год приходит сборщик. Я даю ему свой денежный отчёт, он по нему рассчитывает сколько я должен заплатить. Наличных я в доме не держу, поэтому он выписывает мне квитанции. Их я несу в банк и там уже оплачивают с моего счёта. А что не так?

- Всё, - вздохнула Виола, - Вы заранее не знаете даже порядка цифр, платите не глядя. А квитанции проверяете? Кстати, почему квитанции, а не квитанцию?

Маг удивился:

- Обычно их две, а в последние годы стало целых три. Налог в Валариэтан, королевский сбор и местный налог. В Элидиане довольно тяжёлое налоговое бремя особенно для таких как я.

Девушка схватилась за голову.

- И вы этому верите? - Она сунула магу под нос его контракт и положение о городском маге, - Смотрите! Вот тут всё написано! Вы обязаны вносить всё, что причитается, на счёт местного казначейства, а оно уже распределяет: это короне, это магам, это в местный бюджет. Никаких трёх платёжек!

Маг смотрел на неё с ошарашенным видом и хлопал глазами. Он сам был человеком болезненно честным и не мог поверить, что кто-то так нагло его обманывал, тем более государственный чиновник. Вилька хотела было продолжать, чтобы прочистить хозяину мозги и открыть глаза, но увидела его реакцию и придержала коней. Не каждый вот так сходу переварит, что много лет был жертвой обмана со стороны тех, кому доверял по умолчанию. Она молча следила за ним, дожидаясь осмысленной реакции. Дождалась. Маг спросил:

- Сколько? То есть на сколько меня нагрели за эти годы?

Девушка пожала плечами.

- Не могу точно сказать, для этого надо идти в банк, а мне там ничего не ответят, только вам. Но не меньше тысячи гитов, уж порядок цифр-то я определить могу всегда.

Мельхиор задышал как загнанный зверь. До него наконец дошло и его душил гнев. Но, заметив по выражению лица Виолы, что это далеко не всё, он буркнул:

- Хорошо, завтра первым делом сходим в банк и всё выясним. Что-то ещё?

- Много всего, - глядя на него с сочувствием, выдохнула Виола, - С банком понятно, заметили, что вы не разбираетесь и не следите, вот и накрыли вас по полной программе. Но есть то, в чём в сами виноваты. Не добираете доходы там, где могли бы.

- Например где? - заинтересовался маг.

Виола открыла тетрадь, в которую Мельхиор записывал свои поступления, на странице с пациентами и ткнула пальцем:

- Вот. В вашем контракте записано, что вы обязаны бесплатно оказывать помощь неимущим. Вы и оказываете: каждый день один-два человека лечатся у вас даром, вместо того, чтобы пойти к знахарке, которая берёт деньги. Я уж не говорю о том, что магическое лечение лучше и дороже. А как вы определяете, неимущий перед вами или нет? Я к тому, что в городе их практически нет, две-три семьи, не больше, спросите хоть Регину.

Маг вдруг густо покраснел и начал мяться, как ученик, не выучивший урока:

- Ну, я не знаю. Когда-то эти люди пришли ко мне и сказали, что платить им нечем. Я вылечил их бесплатно и с тех пор повелось: они приходят ко мне и получают помощь даром. Столько лет... Как я теперь потребую с них деньги?

- Угу, - пробурчала себе под нос Виола, - Неудобно, значит. А им вас обирать удобно? Ладно, пока замнём. Следующий вопрос: вы делаете амулеты и варите зелья. В контракте есть список того, что вы должны бесплатно поставлять городу. Причём там оговорено всё: качество и количество. Верно?

Мельхиор не стал спорить: всё так и было. Он утвердительно кивнул и уставился на девушку: что она ещё придумала?

Виола улыбнулась и мило похлопала глазками.

- Ой, а можно я спрошу? Городской маг - это маг широкого профиля, но умеренной квалификации, а вы уже почти доросли до магистра. У вас ведь теперь должна быть специализация?

- Артефакторика и зельеварение, - отчеканил Мельхиор, - У меня два смежных профиля.

- Отлично! - захлопала в ладоши девушка, - Просто замечательно! Самые доходные специальности! Тут ещё сказано, что в своё свободное время вы можете изготавливать амулеты и зелья на продажу. Думаю, продукция почти магистра должна стоить дорого. Здесь им сбыта нет, но в большом городе они должны улетать как горячие пирожки. Почему же я не вожу в какую-нибудь балинарскую лавку, торгующую магическими предметами, изготовленные вами амулеты и зелья?

Маг зло хмыкнул:

- Вы правильно прочитали, Виола: в своё свободное время. А где вы видели у меня свободное время? До обеда я лечу, после - принимаю по другим вопросам. Мне еле хватает времени делать то, что я должен.

Девушка аж подпрыгнула:

- Вот! Вот об этом я и говорю! Они воруют ваше время, а вы и не видите! Если бы вы украденное у вас время посвящали созданию амулетов и зелий на продажу, то доход бы сразу увеличился. Вспомните: когда вы уезжали на три дня, то ваших посетителей принимала я. Знаете, сколько это у меня заняло? Аж полчаса, вот сколько! Я с ними не рассусоливала, не выслушивала их бесконечные байки и жалобы на жизнь. Быстро сказал что надо, назвал имя и адрес, и свободен! А вы, когда вернулись, просмотрели список и выдали мне амулеты и зелья, только обозначили, что кому. К себе пригласили всего одного пациента. А я наняла за гаст мальчишку и он всё разнёс по адресам. Недовольные были?

- Нет, - встрепенулся маг.

- Вот! Вот так надо работать! Вас же отправили сюда не жалобы слушать, а помогать делом! А вы на приём каждого зануды тратите по полчаса, да ещё готовите ему зелье или амулет отдельно. Много ли таких, которым нужно что-то особенное, строго индивидуальное?

- Нет, - ошеломлённо ответил Мельхиор, - Обычно людям нужны распространённые амулеты и зелья, только некоторым приходится делать коррекцию под личные особенности.

Виола хищно улыбнулась и потёрла руки в предвкушении барыша.

- Тогда так. Со следующей декады работаем по-новому. Каждый посетитель сначала идёт ко мне. Я записываю его по той схеме, что вы мне прошлый раз дали, и определяю, сколько он должен будет заплатить. Ничего противозаконного. Расценки есть в вашем контракте. На этом этапе мы отсеем всех халявщиков, любителей дармовщинки. Магическое лечение стоит дорого. Хотят подешевле - милости просим к знахарке-травнице. К вам пускаю только тех, у кого что-то срочное: кровотечение, там, роды или вообще родственник умирает. Но им тоже выставлю счёт. Зверствовать не стоит, если нет денег, пусть отдают продуктами или в рассрочку, но платить надо заставить всех. Далее вы сверяетесь по списку и выдаёте нужное или приглашаете для лечения. Несколько часов в день мы на этом сэкономим. Думаю, вы сообразите на что потратить время. В Балинаре я видела несколько лавок, торгующих амулетами и зельями, надо будет у них спросить, что здесь самое ходовое, а что самое дорогое. Кое-что можно будет изготавливать под заказ, но и брать соответственно. Я не я буду, если мы вашу деятельность не поставим на коммерческую основу!

Мельхиор слушал её и в его голове помимо воли вертелась мысль: когда у неё так горят глаза, она просто-таки демонски хорошенькая! Никакая ведьма в подмётки ей не годится! Он отгонял эту мысль, но она снова возвращалась, мешая усвоить суть. Хотя... Он понял наконец почему ему не удавалось наладить доходность своего занятия. Не оттуда шёл. Привык делать так, как в школе: задача - решение, задание - выполнение. Тратил время на ерунду и думал, что отлично всё распланировал. Виола говорит правильно: у него воровали не только деньги, но и время, а он рот разевал. Но так, как она предлагает, он сам не сможет. Не сможет послать этих халявщиков (правильное она нашла слово), не сумеет им отказать или стребовать положенную плату. Но если она за это возьмётся... Тогда ура! Он теперь всё время будет проводить за верстаком или у тяги и сможет не видеть тупые рыла здешних обывателей. Какое счастье!

Он готов был расцеловать девушку за подаренную надежду, но вовремя вспомнил про свой с ней договор и вместо этого спросил:

- А если мы так сделаем, питание не пострадает?

Виола удивлённо и вместе с тем недовольно сморщила нос.

- До сих пор не страдало? И дальше не будет.

Тут довольный Мельхиор понял, как отблагодарить девушку, чтобы она не приняла это за домогательство.

- С заработанного ваши десять процентов. И двадцать с того, что удастся выручить в банке.

Вилька не стала спорить или отказываться. Поблагодарила и напомнила: завтра с утра в банк, а там не стоит общаться с обычным клерком, надо требовать управляющего, а лучше всего встретиться с владельцем. Он же не откажется побеседовать с городским магом?

***

В банке их встретили с распростёртыми объятьями. Карауливший дверь привратник растёкся в заискивающей улыбке:

- Доброго здоровьичка, господин маг! Давненько вы нас не навещали. Счётец свой хотите проверить или барышне новый открыть? Я сейчас вам Колена кликну, он ведь вас всегда обслуживает?

Маг холодно отрезал:

- Не трудись, милейший. Мне нужен управляющий. Срочно.

Мудрая дева сегодня была благосклонна к Мельхиору.

- Извините, господин маг, но управляющего ещё нет, сегодня он раньше полудня не придёт. А вот господин Морнель, хозяин наш, вас не устроит? С раннего утречка тут, счета проверяет. Уж господину магу в приёме не откажет.

Вилька больно ткнула Мельхиора локтем в бок и он милостиво согласился.

- Ну, хорошо. Хозяин - это даже лучше.

Тут же подбежал другой служащий и провёл их с Вилькой в уютную комнату где-то в недрах банка. По крайней мере окон там не было. Зато стоял круглый стол и кресла вокруг. Их усадили, подали чай с галетами и оставили одних, пообещав, что господин Морнель скоро придёт.

Он действительно не заставил себя ждать. Невысокий, сухощавый, средних лет, с высокими залысинами, этот черноглазый человек выглядел умным, хитрым и усталым несмотря на то, что день только начался. Маг начал издалека:

- Господин Морнель, я уже тринадцать лет являюсь клиентом вашего банка.

- Мы ценим это, господин Мельхиор, - парировал банкир, - Для нас это честь. Но что привело вас сюда в ранний час? Хотите открыть новый счёт или снять крупную сумму? Это можно было сделать с помощью наших клерков. Колен был бы счастлив вас обслужить. Так почему вы хотели видеть управляющего?

- Видите ли, господин Морнель, - решил оттянуть неприятный момент истины маг и тут же получил новый тычок в бок от Виолы, - Я не хочу больше иметь дело с Коленом. Он обслуживал меня все эти тринадцать лет, а недавно я установил, что он меня обворовывал.

Банкир, который до этого сидел расслабленный, так и подскочил.

- Не может быть! - воскликнул он, - Колен - один из наших доверенных людей. Его честность безупречна! Среди клерков, работающих в зале, только ему разрешено иметь дело с казначейством и налоговой службой. Вы же понимаете, кому попало это не доверят.

Он уже хотел подняться и позвать: Колен, Колен, но маг накрыл его руку своей и веско проговорил:

- Вот поэтому я и пришёл лично к вам. Если будет скандал, а он, поверьте, неминуем, то лучше, чтобы всё осталось в самом узком кругу.

Морнель сверкнул своими чёрными глазками-бусинками.

- А зачем тогда вы привели с собой барышню?

- Затем, что именно эта, как вы выразились, барышня разоблачила махинации вашего клерка. Знакомьтесь: моя экономка госпожа Виола Санденс, урождённая Бенье, большая дока в финансах, - и обратившись к Вильке, добавил, - Покажите господину Морнелю то, что вам удалось выяснить.

Вилька сморщила носик.

- Чтобы я могла это показать, попросите господина Морнеля принести вам выписку с его счёта, где было бы видно куда и когда оттуда переводились деньги.

Банкир сразу нахмурился и стал невыразимо серьёзным.

- За какой интервал времени запрашивать? - обратился он к магу, как будто о выписке заговорил он, а не Виола.

Тот пожал плечами.

- Да хоть за всё время. Да, пусть несут мою папку полностью. Хоть выясним точно, сколько украдено.

За эти слова Вилька под столом погладила его руку, выражая одобрение. Маг вдруг на минуту забыл о деньгах, потому что у него перехватило дыхание. Но к тому времени, как вызванный банкиром мальчик на побегушках принёс здоровенную папку, он уже пришёл в себя.

- Давайте посмотрим последний раз, когда господин маг платил налоги, - голосом хорошей девочки предложила Вилька.

- Ничего не может быть проще, - отозвался банкир, - Вот, смотрите.

Он открыл папку на страничке, где красовался перевод в казначейство на некую сумму. Маг скривился.

- И всё? В тот день я подписал три платёжных поручения. И сумма в целом была существенно больше. Где остальные два?

- Не извольте волноваться, - сказал Морнель, - Если переводы были, они тут.

Он пролистнул следующую страничку, затем ещё одну и показал:

- Вот и вот. Узнаёте? Только это не налоги. Налоги у нас платятся в казначейство, больше никуда. Вероятно, господин маг переводил деньги на другие цели?

Он ещё надеялся, что тут какая-то ошибка и удастся спустить дело на тормозах, хотя внутренний голос не говорил, а просто орал, что банк вляпался по самые уши и Колен виноват.

Мельхиор ответил:

- Вы считаете, я ненормальный? Перевожу деньги и сам не знаю куда? Счёт у меня один: в вашем банке. Родных у меня нет. Кому и куда я мог пересылать деньги? Я регулярно плачу налоги по квитанциям, которые мне выписывает налоговое ведомство. Три квитанции: в Валариэтан, короне и местный налог. А вы говорите, что всё платится чохом!

Он даже привстал и теперь нависал над банкиром грозной башней. Тот аж затрясся. Конечно, магам запрещено применять свою силу против людей без магии, но вдруг сорвётся?! Прецеденты были. А тогда ни от него, Морнеля, ни от его банка ничего не останется.

Вилька, которая во время той перепалки рассматривала бумаги в папке, вдруг захохотала.

- Ну вот! Я же говорила! Они так были уверены, что вы не полезете разбираться, что даже подчищать за собой не стали. А можно узнать, чьи это счета? Потому что заплатил их господин маг по квитанциям, выписанным сборщиком налогов. Он думал, что платит государству, понимаете?

Банкир вдруг резко побледнел. До него дошла суть махинации и он понял, что маг был прав: без скандала тут не обойдётся. Будь это внутреннее дело, он мог бы всё замять, тем более что Колен был мужем племянницы его жены. Но раз в дело запутан королевский сборщик...

А ведь он не только мага так обирает, - пронеслось в голове у Морнеля, - Есть, есть другие пострадавшие, не может не быть. Но простого торговца так не обманешь, махинации с суммами налогов скорее всего затронули весьма зажиточных людей, тех, кто деньги особо не считает. И как только гром грянет, у банка начнутся серьёзные неприятности.

Поэтому он поторопился ответить:

- Один из счетов находится не в нашем банке, поэтому я не могу даже предположить, кому он принадлежит. А второй... Подождите...

Он достал из кармана маленькую книжечку в зеленом коленкоре и принялся листать.

- Так, так, счёт на предъявителя. Можно проверить, куда с него уходили деньги. Если внутри нашего банка, мы непременно их найдём.

Он снова кликнул мальчишку и велел сделать два дела: сначала послать господина Колена в хранилище. Зачем? Да всё равно за чем. Пусть пересчитает наличность, полученную вчера, у господина Морнеля есть сомнения. А когда он туда уйдёт, принести сюда папку счёта...

И он вручил мальчишке бумажку с выписанным на ней номером.

В этот раз пришлось подождать подольше. Морнель оставил дверь приоткрытой и было слышно, как Колен ругался, не желая выполнять распоряжение начальства. Наличность уже считали, а у него полно дел в кассовом зале. Но мальчишка стоял на своём: господин директор изволили приказать. И театральным шёпотом: он доверяет только вам.

Наконец Колен сдался и под его ногами заскрипели ступеньки, ведушие в хранилище. Через минуту мальчишка принёс папку. Морнель потрепал его по голове:

- Иди, отдыхай. Если понадобишься - позову.

И с виноватой улыбкой добавил, обращаясь к Виоле:

- Сын, младший. Большие надежды подаёт.

Вилька одобрительно кивнула. В купеческих семьях также с младых ногтей приучали деток работать в лавке, чтобы выросли достойные наследники дела. Маг сделал вид, что не заметил этой милой сценки. Он пришёл сюда для другого.

- Что вы мне можете сказать, господин Морнель?

Банкир открыл новую папку и остолбенел. Только и смог прошептать:

- О, всемилостивые боги! Какой идиот!

- Что там? - осведомилась Виола.

Морнель в отчаянии выдохнул:

- Этот кретин переводил деньги со счета на предъявителя в Королевский индустриальный банк, отделение в Балинаре. На свой собственный счёт.

- Это точно? - прищурилась девушка.

- Точнее не бывает, - убито ответил мужчина, - Я знаю эти цифры наизусть. Сам когда-то помогал ему открыть. Знаете, в нашем деле бывает нужно... Ну, в общем неважно, просто поверьте на слово: это счёт Колена.

- А второй, вероятно, господина сборщика налогов, - заключил маг, - Как его там? Берлинге?

- Именно так, - подтвердил банкир, - Морис Берлинге. Он представляет у нас королевскую налоговую службу. И я не знаю что делать. Разумеется, всё, что украл у вас Колен, мы вернём. Проверим все поступления за тринадцать лет и вернём. С процентами как по срочному вкладу, даже больше. Тут не извольте беспокоиться. Но вот что делать с теми деньгами, которые украл Берлинге... Если это он. Доказательств для суда у вас не хватит, а просто так он не отдаст. А ему наверняка достался более жирный кусок. Да вот взгляните: Колену с вашего счёта капнуло тридцать шесть гитов, а его подельнику - восемьдесят семь.

У Вильки глаза на лоб полезли от таких сумм. Хорошенькое дело! И как можно было не замечать, что на налоги уходит чуть ли не весь доход? Маги платили повышенную ставку из-за необходимости часть пересылать в Валариэтан, но и то в сумме она не достигала сорока процентов. А тут, если сложить с тем что получило казначейство, выходили... ой, дикие деньги! Понятно, что магу еле-еле хватало сводить концы с концами. Про откладывать тут речь и не шла.

- Эти деньги надо вернуть, - твёрдо сказала она, - Так или иначе. Прямых доказательств нет, в суд не пойдёшь, но если инициировать проверку в налоговом ведомстве... Хотя... есть же квитанции, которые выписывал этот ваш Берлинге! Господин маг, они сохранились?

- А как же! - с энтузиазмом воскликнул Мельхиор, - Все писаны его рукой и лежат у меня дома в сейфе, одна к одной. Заперты на механический замок и прикрыты сторожевой магией. Даже если захочет украсть, вряд ли ему удастся.

- Подождите, - заволновался банкир, - Может, можно поступить как-то иначе?

Он запустил руки в остатки волос, не в силах скрыть своего отчаяния. Если компенсировать магу все потери, то можно будет обойтись без судебного разбирательства. Сначала пусть Колен вернёт украденное с процентами. Ему есть чем пригрозить, не отвертится, отдаст всё до гаста. Колена придётся выгнать, тут двух мнений нет. Пусть жена хоть на ушах стоит, ради её поганого племянника, не помнящего добра, он терять своё дело не собирался. Если заплатить магу ещё и то, что украл налоговый чиновник... Можно обойтись без огласки. Денег жалко - это что-то страшное, но если Мельхиор подаст в суд, а с него станется... Пусть даже проиграет, всё равно репутации банка конец, а это полный крах. Лучше отдать малое, чтобы не потерять большое.

Он сделал глубокий вдох и решительно сказал:

- Я компенсирую все ваши потери, господин маг, если вы не станете подавать в суд. Поймите: для банка это катастрофа. Поверьте: я честный человек и ничего не знал об этих махинациях. Даже предположить не мог! Колен у меня давно, он - родственник моей жены и я ему доверял. Как оказалось, напрасно. Он выплатит вам всё до последнего гаста, а затем я его выгоню на улицу. Никакой банк никогда больше его к себе не возьмёт. Такие преступления не должны остаться безнаказанными. Но не наказывайте банк! Здесь работают люди, они кормят свои семьи... Не лишайте их куска хлеба!

С маслом, - подумала Виола, - Ишь как поёт! На всё готов, лишь бы остаться чистеньким. Ну и ладно, пусть живёт. Вот только чиновник уйдёт от ответа, а это нехорошо. Очень нехорошо. Он может начать мстить.

Мельхиору в голову пришло примерно то же самое, потому что он сказал:

- Предположим, господин Морнель, что я приму ваше щедрое предложение. Ваш клерк будет наказан. А как насчёт господина Берлинге? Его ответственность в этом деле выше и похитил он больше. Думаю, и всю махинацию придумал он. Не знаю, может, я не один такой доверчивый и он обобрал ещё многих. Они, если догадаются, молчать не будут. А как вы знаете, любое тайное рано или поздно становится явным.

Банкир поднялся с кресла и прижал руку к сердцу.

- Клянусь вам: Берлинге безнаказанным не останется. Я собираюсь вытрясти с него всё до последнего гаста, а для этого обращусь к его начальству. В налоговом ведомстве очень пекутся о чистоте рядов, там с ним разберутся. Но если они не поторопятся вернуть украденное, тогда я сам подам в суд. Вы же не откажетесь предоставить квитанции в качестве доказательств в случае разбирательства?

Про себя он подумал: процесс "Банк против чиновника-вора" звучит много лучше, чем "Маг против бесчестного банка".

Мельхиор важно кивнул и поднялся.

- Похоже, мы договорились господин Морнель, - сказал он, - Вы возвращаете на мой счёт всё украденное, а я делаю вид, что ничего не было. С ворами вы разбираетесь сами. Верно?

- Да, вы передали суть нашей договорённости как нельзя более точно. В конце следующей декады заходите, к этому времени я закончу наши взаимные расчёты и вы сможете убедиться: деньги возвращены, а Колен у нас больше не работает.

Выговорив эту немыслимую для себя фразу, банкир вдруг ослабел и даже не смог подняться со стула, чтобы проводить незваных гостей. Зато, стоило им выйти за пределы здания, кликнул начальника охраны и велел тащить сюда Колена, если понадобится - за шиворот.

***

Мельхиор же под ручку с Виолой прошествовал через весь город к себе домой, где его ждала небольшая очередь из страждущих. Он было хотел выяснить, есть ли неотложные, а остальных выгнать: пусть приходят завтра. Но Виола пока не растеряла свой боевой пыл и решила:

- Давайте я всех опрошу. Вы идите в свой кабинет, а я сяду и стану записывать. Если кому и впрямь надо, отправлю к вам.

Маг подумал, что этот опыт покажет, действенное средство предложила Вилька, или это только мечтания, и согласился. Ушёл к себе, но дверь оставил приоткрытой.

Виола уселась за стол мага в приёмной, вытащила из должностной инструкции городского мага тот лист, на котором были обозначены расценки, спрятала его в стол и крикнула:

- Кто там первый? Заходите!

Первым вошёл худой, жилистый старик, кутавший свою руку в шерстяной платок. Спросил:

- А маг где же, девушка?

Виола приветливо улыбнулась:

- Будет вам маг, потерпите. Скажите для начала ваше имя и адрес, я запишу.

- Ах, раз это теперь для порядка так требуется, - понятливо закивал дедок, - То вопросов нет. Тома Марсан меня зовут, и живу на я на улице Двух голубок, дом девять.

Вилька быстро застрочила пером по бумаге, а дед, глядя на неё крепко задумался. Потом не выдержал:

- А что это за новые веяния такие? Раньше господин маг нас так принимал, без записи. Уже после в тетрадочку занесёт и всё.

Вилькина улыбка стала ещё шире. Она извлекла из стола договор Мельхиора с городом и махнула им перед носом старика.

- А это, господин Марсан, новая инструкция от Коллегии магов пришла. Велено вести строгий учёт и брать деньги за работу согласно прейскуранту. А то слишком много народа добротой городских магов злоупотребляют. Не хотят платить и приходят под видом неимущих, а казна от этого страдает. Вот вы неимущий?

Старик стал жаться.

- Ну, это как сказать. Лишних-то денег у меня нет.

Виола усмехнулась.

- А кто когда-нибудь видел лишние деньги? По-моему, их не существует в природе. Но дом у вас свой?

- А как же! - приосанился дедок, - И дом, и виноградник.

- А неимущий - это значит нищий. Для того, чтобы получить бесплатную помощь, надо принести справку из мэрии, что у вас ничего нет. (Вот только что придумала, но ведь здорово звучит?) Так что платить придётся. Но господин маг не зверь: если сейчас денег нет, можно в рассрочку или продуктами отдадите: маслом там, мясом, молоком.

Она испытующе глядела на старика и тот не посмел отказаться. Кивнул и буркнул:

- Называй цену, дочка.

Виола опять расплылась в ласковой улыбке.

- А вы скажите что с вами случилось. Где болит?

Старик размотал руку и девушка ахнула. Рука была вся раздутая, багрово-синяя, а в центре отёка виднелось что-то жёлтое. Она тут же закричала:

- Господин маг, подойдите! Тут такое!

Вышел Мельхиор, глянул и скривился.

- Ну вот опять. Доведут до флегмоны, только тогда приходят, - и обратился к старику, - Когда руку повредил? Давно?

Тот съёжился под суровым взором мага.

- Да уж почти декаду. Виноградник укрывали и я на колючую изгородь напоролся. Думал обойдётся. Вылечите, господин маг?

Маг уныло хмыкнул, про себя наслаждаясь ситуацией:

- Куда денусь, придётся. Только и тебе придётся заплатить, Тома.

Ему давно хотелось сказать этим халявщикам, что дармовщинка кончилась, но духу не хватало. Страшно было нарушить статус кво и произнести слова, после которых отношения с пациентами изменятся раз и навсегда. Но это если сделать самому. А повторить волшебные слова вслед за Виолой оказалось легко и приятно. Так что он снова деловито хмыкнул и изобразил "важного мага":

- Гляньте, Виола. Сколько там "лечение гнойных ран"?

Та живенько продиктовала:

- Просто лечение сорок гортов, исцеление - гит.

Старик начал подниматься.

- Что ж за дороговизна такая! Да у знахарки я за десять гортов вылечусь!

Мельхиор пожал плечами и произнёс безразличным тоном:

- Можно к знахарке за десять. Только поздно: она вам предложит руку отнять. Как? Готовы? Вы, господин Марсан, довели до такого, что спасти вам руку можно только магией.

Тома Марсан не собирался расставаться ни с рукой, ни с деньгами, но пришлось делать выбор. Он надеялся, что, как обычно, получит помощь даром, и не взял с собой ни гаста, так что пришлось написать расписку. Поклявшись, что выплатит долг в течение трёх декад, старик поплёлся за магом в комнату, оборудованную для лечения. Мельхиор усадил больного в кресло и на всякий случай привязал. Прежде чем исцелять, надо было вскрыть гнойную полость и вычистить оттуда всё. Не приведи боги, если пациент начнёт дёргаться. Виола живенько принесла с кухни тазик, несколько чистых полотенец и настойку синеголовника в качестве обезболивающего. Всё остальное у мага было под рукой. Она хотела было ему помочь, но Мельхиор отказался. Сказал:

- Идите, принимайте остальных. Что-то мне подсказывает, что тяжёлых сегодня больше не будет.

Он почти угадал. Пока маг возился с пациентом, в приёмную зашли несколько человек. Все они назвали свои имена и обозначили болезни. Кому-то нужен был эликсир от сердцебиения, кому-то мазь от боли в суставах. Девица пришла просить о противозачаточных каплях, а пожилой господин желал приобрести средство для потенции. Вилька всё записала, назвала цену, сверившись по прейскуранту, и пообещала, что они смогут получить желаемое послезавтра в любое время. Если принесут денежки, конечно.

К счастью, никто платить не отказался. Маг ещё не закончил лечить Марсана, а очередь рассосалась. Виола уже было собралась закрыть тетрадь и пойти на кухню, как в приёмную без стука вдруг ввалилась толстая тётя лет за пятьдесят, одетая дорого, но крикливо и безвкусно. Её изначально в очереди не было, пришла только что.

- Что вам угодно? - холодно осведомилась Вилька.

Она терпеть не могла таких наглых баб, но если это пациентка, то придётся терпеть. Скорей бы сказала, что ей надо, и ушла.

Но тётя не торопилась. Прошла, села напротив Виолы и спросила:

- Мага нет?

- Госпоин Мельхиор оказывает помощь больному в своём кабинете, - отчеканила девушка.

- Ну и отлично! - обрадовалась вдруг тётка, - Мне с тобой надо поговорить!

- Со мной? - удивилась Виола, - А разве мы знакомы?

- А нам и незачем знакомиться! - торжествующе заявила тётка, - Тебе хватит того, что я хочу сказать: уматывай ты из нашего города подобру-поздорову! Никто тут тебе не рад. И пусть маг наш с тобой спит, но никогда не женится, и не мечтай! Лучше езжай обратно в свою столицу, там таких как ты много, никто пальцем показывать не станет. Если не захочешь услышать мой добрый совет и убраться по-хорошему, то очень и очень об этом пожалеешь! Поняла?

Брови Виолы поднялись к волосам а глаза сузились. Такое якобы удивлённое выражение не сулило нахалке ничего хорошего, только та не поняла. Молчание Вильки приняла за испуг и продолжила:

- Испугалась? И правильно! Ты тут чужая, а мы все друг за друга держимся. Жаловаться бесполезно: я нарочно пришла так, чтобы застать тебя одну. Как узнала, что маг наш приём сам не ведёт, тебе поручил, так и прибежала, чтобы сказать тебе всё в лицо без свидетелей. Проваливай! Сегодня ты мою дочку обидела, а завтра весь город тебя обидит. И никакой маг не вступится!

- Ну почему же не вступлюсь, - раздался вдруг низкий, бархатистый голос Мельхиора, - Обязательно вступлюсь. Угрозы моим служащим - угрозы мне! Я этого не потерплю. И насчёт отсутствия свидетелей вы, госпожа Тайо, погорячились. Мы с господином Марсаном слышали каждое слово. Надеюсь, он не откажется засвидетельствовать.

Старый Тома вышел из кабинета вслед за магом. Рука у него была на перевязи. Услышав заявление Мельхиора, он согласно закивал. Видимо, подумала Виола, надеялся на скидку.

Тётка вскочила. Её глаза бегали по сторонам, ища какую-нибудь лазейку, чтобы скрыться, но ничего не находили.

- Кто это? - спросила Виола.

- Матушка нашей Зелинды, - усмехнулся маг, - Видно не зря говорят про яблочко и яблоньку: оба с гнильцой. Дочка достойна своей мамаши.

Затем сделал шаг в сторону госпожи Тайо и топнул на неё ногой:

- А ну вон пошла! И чтобы я о тебе и твоей дочурке больше не слышал! А то разорю, по миру пущу!

Тётка вылетела из комнаты как пробка из бутылки. Мельхиор раскраснелся и тяжело дышал, но глаза из под густых бровей горели азартом победы.

Честно говоря, он сам на себя удивлялся. Всё верно, отвага должна быть свойственна магам и Мельхиор не был её лишён. Если бы на него напали разбойники или надо было защитить слабого, он, не раздумывая, вступил бы в бой. Но в повседневной жизни всегда помнил, что в этой стране он пока никто. Положение мага-беженца давало возможность внешне относительно зажиточного существования, но налагало кучу запретов и ограничений. Если бы его в чём-нибудь обвинил природный подданный элидианской короны, то суд безусловно был бы на стороне этого гипотетического типа. Даже если бы Мельхиор оказался прав, то это бы мало что ему дало. Малейшее несоблюдения норм и уложений - и его выкинут как нашкодившего щенка, тем самым закрыв навсегда путь к его заветной мечте: стать магистром и получить защиту Валариэтана. Ради этой призрачной цели он и работал так самоотверженно все эти годы. Ведь тогда он сможет открыть своё дело в любом из девяти королевств и никого больше не бояться.

Внезапно присутствие Виолы сделало его безрассудно храбрым. Если бы мамаша Тайо угрожала ему самому, маг бы пытался найти пути примирения. Он скрыл от Виолы ещё одну причину, по которой у него не было денег: выдворение домоправительниц встало ему в хорошую сумму. Каждой барышне пришлось заплатить отступного и получить расписку, что она на него не в претензии, иначе они бы его с кашей съели. Но когда вредная тётка попыталась обидеть Виолу, он не стерпел.

А девушка, увидев своего хозяина в таком боевом настроении, весело спросила:

- Господин маг, а как вы додумались угрожать этой даме разорением? Ведь того, что вы повредите ей магией, она должна бояться больше.

Мельхиор пожал плечами.

- Наш поход в банк навеял. Магией я ей даже угрожать не могу. Это противозаконно. Бить женщин не в моих правилах, а вот разорить... Она и так не богачка, только что выплатила кучу денег за свою дочурку, а если подать на неё иск за угрозы моей экономке... Вы - подданная короны и имеете все права, вас закон защитит.

- Правда, правда, - подтвердил Тома Марсан, - Если захотите в суд, я подтвержу, что она вам угрожала. Особенно если господин маг мне скидочку сделает.

- Полцены, - буркнул Мельхиор, наблюдая, как его пациент удаляется, радостно пританцовывая.

Его хорошее, боевое настроение вдруг улетучилось. Наверное вовремя, так как пришла новая пациентка. Женщина желала, чтобы маг свёл с её лица прыщи, которые высыпали после того, как она обожралась жареным салом на дне рождения соседа. При этом платить наотрез отказалась.

Виола прочла ей лекцию о законе, сказала, кто такие неимущие, помахала перед носом бумагами и попыталась объяснить, что халява кончилась. Та ни в какую. Её не устраивала ни рассрочка, ни выплата плодами садов и огородов. Наконец Мельхиору это надоело.

- К знахарке, - отрезал он, - С прыщами к знахарке. Маги этим не занимаются.

- А раньше?... - пискнула дамочка, - Раньше вы от всего лечили.

Он вспомнил, что говорила Вилька Марсану и выдал:

- Идите к мэру, получите от него предписание, что я должен заниматься вашими прыщами, да ещё бесплатно, тогда поговорим.

Прыщавая ушла, а маг посмотрел на часы. До обеда было ещё полно времени. Кажется, Виолин план работает. Ещё бы всякие шантажистки не ходили.

Вилька проследила его взгляд и подтвердила:

- Видите, как хорошо? Осталась куча времени. Вот вам список: за чем люди приходили. Послезавтра с утра им надо будет отдать готовое, они плату принесут.

Маг пробежал глазами строчки на бумажке и сказал:

- Большая часть того, что они хотели получить, есть готовая, вы могли бы выдать незамедлительно и получить деньги. Вечером нам надо будет кое-чем заняться. Я должен показать вам, что где у меня стоит. Это ещё больше сэкономит время, верно?

Вилька захлопала глазами:

- Но я не знаю ни алхимии, ни всех этих алхимических названий и могу ошибиться, выдать не то.

Мельхиор отмёл возражения:

- У меня все флаконы подписаны. Список показывайте мне, я впишу против каждого имени название зелья и особые рекомендации. Ну, например, по десять капель два раза в день перед едой.

Против этого сказать что-нибудь было трудно и Вилька согласилась.

Глава 7

***

Всю следующую декаду шёл процесс притирки, но в основном можно было сказать с уверенностью: эксперимент удался. Счастливый Мельхиор не вылезал из лаборатории и даже время от времени забывал который час. Впервые с тех пор, как Виола поселилась в его доме, он дважды опоздал к обеду. В день, когда она собралась в Балинар за покупками, маг увязался за ней. Мол, девушке на дороге нужна охрана, она везёт солидную сумму денег. Виола намекнула, что с этим отлично справится Жером, но маг был непреклонен. И только когда он поставил в шарабан два ящика, в которых звякали бутылочки, она догадалась: едет сбывать свою продукцию.

Они без приключений добрались до города, зашли в банк, где Вилька пополнила свой счёт, а затем дружно отправились на рыночную площадь. Лавки и аптеки, торговавшие магическими эликсирами и амулетами находились тут, в небольшом переулке, соединявшем рынок с ратушей.

Мельхиор было хотел просто войти и предложить свой товар, но Виола его становила.

- Давайте я сначала схожу на разведку, - предложила она, - Назовите мне только те зелья, которые у вас в ящиках.

Она оставила мага в уютной чайной, а сама провела быстрый рейд по лавкам. Вернулась через сорок минут и доложила:

- Нам в лавку господина Иниго. Мне кажется, он даст честную цену.

- А не к Барбино? - удивился Мельхиор, - Я у него брал ингредиенты и остался доволен.

- Покупать и продавать лучше в разных местах, - глубокомысленно заметила Виола, - Барбино был мой второй вариант, план Б.

То, что произошло в лавке, Мельхиор запомнил на всю жизнь как образец того, как нужно торговаться. Ни одного резкого слова, улыбки и воркование, однако торг шёл очень жёсткий. Господин Иниго старался сбить цену, а Вилька не уступала, заставляя повышать первичное предложение, которое Мельхиор по наивности счёл вполне приемлемым. Когда эти двое наконец сошлись в цене, маг счастлив был избавиться от двух ящиков мелких бутыльков, за которые трясся дорогой, несмотря на заклятие неразбиваемости. Заодно договорился на будущее. Он предоставит Иниго скидку, если тот станет брать у него зелья в больших бутылях и разливать во флаконы самостоятельно. В свою очередь маг заготовит для них достаточное количество этикеток. Последнее было важно: на этикетке ставилось клеймо мага, без которого такой товар продавать запрещалось.

Во время этого разговора Виола отошла в сторонку и занялась разглядыванием витрины. Потом спросила:

- А ещё какие зелья у вас в ходу? Или, может быть, амулеты? Господин Мельхиор у нас ещё и артефактор.

Иниго нырнул под прилавок и вытащил свой прейскурант, замалевал цены, зато наставил галок: вот эти товары люди покупают охотнее всего и он готов их брать в неограниченном количестве. Маг с благодарностью спрятал список в карман жилета. Затем они рассчитались: Мельхиор получил на руки кругленькую сумму, на какую и не рассчитывал. Торговец вежливо попрощался с ним и сердечно с Виолой. Напоследок сказал:

- Если вам, уважаемая, наскучит ваша служба у господина мага, знайте: я в любое время возьму вас к себе. Пять гитов в декаду и процент с продаж.

Девушка только улыбнулась, даже не стала отвечать. Видимо, предложение Иниго её не прельстило.

- Почему вы ничего не ответили тому типу? - спросил Мельхиор когда они покинули лавку, - Разве его предложение не было щедрым? Лучше моего?

Вилька поджала губы.

- У меня контракт с вами, - отрезала она, - К тому же я не собираюсь гробить свои таланты в такой дыре как Балинар.

- А Эдель разве не дыра? - удивился маг.

- Дырее не бывает, - со вздохом согласилась Виола, - Но пока работа на вас для меня лучший вариант. Торговать я стану только в собственном магазине. Не знаю ещё чем и как, зато уверена: так будет. Но для этого по здешним законам мне должно быть не меньше двадцати пяти. Так что не беспокойтесь: я до конца года продолжу варить вам супы и жарить мясо.

На обратной дороге шарабан Вильки чуть не столкнулся с каретой мэра. Но тот не рассердился, а обрадовался.

- А, госпожа Виола! А господин маг где?

- Тут я, - отозвался Мельхиор, подъезжая к карете на своей Красотке, - У вас ко мне дело?

- Ну а как же! - встрепенулся мэр, - Праздники же на носу. Я надеюсь, вы и в этом году порадуете горожан иллюминацией и фейерверком! Смотрите же! Приедут высокие гости, мы не должны сплоховать!

Он захлопнул дверцу и карета умчалась в сторону Балинара.

- Жене за новым нарядом к празднику поехал, - заключила Вилька, - Вы заметили, она тоже в карете сидела.

- Вы знаете в лицо жену нашего мэра? - недоверчиво спросил маг..

Эта дама появлялась на людях чрезвычайно редко. Происходила она из очень знатной, но обедневшей семьи и считала себя выше любого жителя города, а их - недостойными её лицезреть. Но, как королева перед подданными, появлялась перед горожанами в праздник. С тех пор как Виола приехала в Эдель, выхода супруги мэра в люди не было, так что видеть её она не могла.

- Нет, я просто предположила, - пожала плечами девушка, - Дама за сорок в дорогом платье... Кто ещё мог сидеть с мэром в карете и так горделиво делать вид, что окружающего мира не существует? Но боги с ней. Что там про иллюминацию? Это же бесплатные работы для города, не так ли? Много ли времени на них уйдёт?

Мельхиор грустно вздохнул, понимая, что его опять отрывают от любимого дела, а затем улыбнулся: не так всё плохо. Светильники с прошлого года лежат в подвале, их осталось зарядить и придумать новый рисунок развески, всё равно иллюминацию он устраивает только на двух главных площадях. Свои дома горожане украсят сами. А фейерверк и вовсе ерунда. Надо только подумать, что изобразить в этом году: драконов в небе, море и корабли, цветущий сад или что-то новенькое?

Задал вопрос Виоле и тут же получил ответ:

- А можно изобразить всё что угодно? Тогда пусть в небе танцуют пары, оставляя огненный след. Танцы на земле и танцы в небе! Это должно быть весело и красиво!

Идея Мельхиору пришлась по душе. Свежо, оригинально и просто. Дракон, море, сад - для этого ему нужна была исходная картинка. Танцы же он увидит на площади и в уме скопирует те пары, которые ему больше понравятся. И образец заранее искать не надо! Экономия времени!

Мельхиор обдумывал предложение Виолы и чем ближе они подъезжали к дому, тем глубже проникался мыслью: эту девушку ему боги послали! То, над чем ему бы пришлось голову ломать, у неё выходило само собой, как вот с этими танцами. Он вспоминал все виденные фейерверки и убеждался, что идея была оригинальная. Никто на его памяти этого не делал, а уж в столичном университете как только маги не выпендривались друг перед другом. И лавку для продаж она выбрала правильную, а уж как торговалась! При этом нет в ней наглой агрессии, которая раздражала его в провинциальных девицах. Всё, что она делает, она делает легко, как будто само собой. Сами собой готовятся блюда, моется посуда, дом блестит чистотой. А она порхает как птичка, что-то напевает, улыбается... Вся такая милая! Он вспомнил напавших на Вильку девиц и разозлился: как можно было пытаться облить грязью это чудное создание?

Как ни странно, Мельхиор ни разу не подумал о том, чтобы заманить девушку в постель. Да он же сам настаивал: никаких личных отношений! Подписав контракт, он закрыл для себя этот вопрос и даже не пытался к нему вернуться. Хотя остаться нечувствительным к очарованию Виолы не смог бы и каменный истукан, а Мельхиор таким не был. Она очень ему нравилась и чем дальше, тем больше, но... Эта девушка была достойна чего-то большего, чем стать любовницей, а предлагать ей брак было бы неправильным. Да, Виола прелестна, но ему нужна другая жена. Желательно ведьма.

***

Праздник приближался и с каждым днём работы становилось всё больше. Виола успокаивала себя тем, что после него можно будет расслабиться. Зато радовало то, что маг выплатил ей проценты, как обещал, а ещё прибавил жалованья Регине и подарил ей тёплые зимние сапожки. С тех пор как Виола стала помогать магу вести приём, у Регины работы прибавилось и держать её на крошечном жалованье тогда, когда у мага появились неожиданные доходы, было нечестно. Вот Мельхиор и обрадовал женщину накануне праздников. Та не ожидала и даже всплакнула на радостях.

Вилька была очень довольна поступком мага, тем более, что не просила его об этом, сам догадался. Она вообще любила справедливость. Регина заслужила и получила. Зелинда, как видно, тоже. По крайней мере ни о ней, ни о её мамочке не было и слуха. Город, казалось, если не принял Виолу, то смирился с её существованием.

Но это была только видимость.

За день до праздника, когда Мельхиор в сопровождении тройки нанятых мальчишек отправился украшать ратушную площадь, в приёмную вошёл человек. Виола определила с первого взгляда: маг. Выглядел он внушительно. Высокий рост, могучие плечи, статная, но несколько полноватая фигура, широкое лицо с мясистым носом, окладистой бородой и пронзительными голубыми глазами.

Увидев Виолу, расплылся в фальшивой улыбке и пропел басом:

- Ай, какая девочка! Какая милая девочка! А что такая лапочка тут делает?

Вилька поджала губы и постаралась придать лицу строгое выражение.

- Что вам угодно, господин маг?! - спросила она, выделяя последнее слово.

- Ай, какая умная девочка! - восхитился посетитель, - Сразу поняла кто я такой, - и тут же его тон сменился на холодный, повелительный, - Хозяина твоего мне надо, Мельхиора. И приготовь мне комнату: я остаюсь здесь до конца праздников.

- Может быть вы мне назовёте своё имя и должность, господин маг? - полным яда голосом произнесла девушка, - Чтобы я знала как к вам обращаться.

- Я его куратор от Коллегии магов, магистр Марсилий Медренский, - выдал информацию заезжий маг, - Но тебе это вряд ли что-то скажет. Это на тебя напали здешние девицы?

- На меня, - подтвердила Виола, - Но это было уже давно и инцидент исчерпан.

Голос мага опять тёк мёдом.

- Это тебе так кажется, деточка. Неприятности только начинаются.

***

Заявление чужого мага больно ударило по нервам. Хотелось сказать ему какую-нибудь гадость, например: «А тебе, урод, что за дело?», но Виола смолчала. Нехорошо с первого слова портить отношения с тем, от кого зависит твой работодатель. Поэтому она сдержанно улыбнулась и никак не прокомментировала угрозу. Встала, открыла дверь во внутренний коридор и крикнула:

- Регина! Иди сюда! Проводи господина в синюю комнату для гостей!

- Ого! В синюю? - удивился Марсилий, - А раньше они были одинаковые по цвету: правая и левая.

- Правая, - пояснила Виола, - Там света больше: окна на юг.

Всего-то три декады назад они с Региной повесили в комнатах новые весёленькие шторы и положили покрывала на кровати, в одной синие в белых вьюнках, в другой белые с зелёными листьями папоротника. Тогда же и решили называть комнаты по-новому: синяя и зелёная. Виола так гордилась своей выдумкой, но наглые, холодные слова мага испортили всю радость. Стало казаться, что всё, что она тут делала, было одной большой глупостью. Но показывать это Марсилию она бы ни за что не стала, поэтому держалась спокойно и с достоинством.

Регина вошла, поклонилась приезжему и спросила:

- Господин, где ваши вещи? Я отнесу и покажу вам дорогу. Не беспокойтесь: в комнате чисто, бельё свежее.

Марсилий удивлённо воззрился на женщину.

- Не знал, что в доме моего доброго друга Мельхиора такие перемены. Разбогател он, что ли?

Никто ему не ответил. Регина стояла у двери во внутреннюю часть лома с таким видом, будто палку от метлы проглотила, и ждала, когда гость пройдёт наконец в выделенные ему покои.

Поняв, что ответа от женщин ждать не приходится, маг хлопнул рукой по небольшой сумке на боку:

- Моё хозяйство всё здесь, носить никуда ничего не надо. Комнату я и сам найду, в доме не в первый раз. А вот перекусить бы не отказался. Через полчасика, а?

Виола кивнула, как бы принимая заказ, и маг ушёл. Когда дверь за ним закрылась, Регина бросилась к Виоле:

- Это кто? И зачем он здесь?

Та тяжело вздохнула.

- Насколько я поняла, это маг из Коллегии, куратор нашего хозяина. Проверять приехал, а что проверять, не сказал. Интересно: это Мельхиор жалобу написал, или на него в Коллегию накапали? А, забудь. Всё равно раньше, чем вернётся наш маг, мы ничего не узнаем. Так что пошли на кухню. Не знаю, что в понятиях этого господина значит «перекусить», так что накрываем полноценный стол и подаём всё, что осталось от завтрака. Яичницу я ему сама зажарю. Надо же как-то задобрить этого дракона!

В кухне разговор продолжился. Пока Вилька резала ветчину и овощи, Регина устанавливала на подносе булки, масло, сыр и баночку с мёдом, а заодно задавала вопросы:

- Как гостя хоть зовут?

Виола передёрнулась.

- Марсилий не то Мерзенский, не то Мерденский, не запомнила. Ну, с нас и Марсилия хватит.

- А что это за Коллегия?

- Сама не знаю. В Гремоне никаких коллегий магов нет, так что для меня это тайна, покрытая мраком. Одно ясно: нашему Мельхиору он начальник.

- Думаете, он из-за жалоб приехал?

- Да уж это как пить дать. Зачем бы такому важному господину отрывать задницу от стула и тащиться в эту дыру? Стой! Не он ли то важное лицо, которое на праздник сюда собиралось? Хотя мэр говорил про лица, значит, как минимум двое.

- Он мог и для красного словца так сказать, а лицо одно, - заметила Регина.

На плите уже шкворчало сало, Виола кинула туда нарезанный лук и ловкими движениями стала перемешивать содержимое здоровой сковородки. Дала указание служанке:

- Неси всё на стол и завари чай трёх сортов. Кто его знает, какой он пьёт.

Через несколько минут Регина вернулась из столовой и вытаращила глаза, изображая испуг:

- Сидит за столом. Ждёт. Несите вашу яичницу.

Ой, а Виола только залила смесь пережареных овощей с беконом взбитым яйцом, ещё даже сыром не засыпала.

- Сливок ему отнеси и скажи, что яичница скоро будет. Пусть пока булки ест и чаем запивает.

К счастью, не прошло и трёх минут, как всё было готово. Вилька лично отнесла омлет магу и вывалила его на подогретую Региной тарелку. Марсилий поднял на неё удивлённый взгляд, затем вилкой отделил кусочек, сунул его в рот... М-ммм... От удовольствия он аж глаза прикрыл. Затем открыл и яичница на тарелке стала быстро уменьшаться. Маг слопал всё, даже натёкший соус корочкой подобрал. Затем посмотрел на Виолу значительно подобревшими глазами.

- Мой подопечный каждый день так питается? Ему можно позавидовать. Понятно, чем ты его взяла. Этот недокормленный будет защищать своё питание зубами и когтями. А ты ещё и хорошенькая. Как же он так сломал свой зарок?

Виола сделала вид, что ей непонятно, о чём речь. На самом деле сразу догадалась: Мельхиор по неизвестной ей причине поклялся не связываться со своими служанками. Поэтому и девиц гонял, а не потому, что они были чем-то плохи. Для неё это была успокаивающая информация. Уж больно нежными глазами последнее время глядел на неё работодатель, что как-то странно смотрелось вместе с его суровой внешностью. Она даже начала прикидывать, куда ей податься, если Мельхиор всё же начнёт приставать. Но если тут магическая клятва, то ей не о чем волноваться. Она уже приняла своего хозяина как друга и подопечного, заботилась об его удобстве и хорошем питании, старалась сделать его занятие более прибыльным, но вот о личном не думала. Трагически завершившийся брак отрезал внутри неё всё, что касалось отношений мужчины и женщины, так что у добрых чувств, которые она испытывала к Мельхиору, не было пола. Уважение, восхищение, желание помочь... Точно то же самое было бы, если бы вдруг маг оказался женщиной.

Но приезжий явно думал иначе. Разубеждать его Вилька не собиралась, пусть хозяин займётся. А у неё работы непочатый край. Она составила грязную посуду на поднос и собиралась уже его забрать, как заезжий маг неожиданно ущипнул её пониже спины. Ай!

Хорошо, что поднос пока оставался на столе. Виола совершенно машинально развернулась и залепила нахалу звонкую пощёчину. Тут уже он завопил:

- Ты что, с ума сошла, девчонка? Или думаешь, что твой Мельхиор всегда тебя защищать будет? Ты на кого руку подняла?

- На наглеца, который свои руки распустил, - отчеканила Виола, глядя магу прямо в глаза, - И мне плевать, кто вы такой. Я работаю здесь на определённых условиях. Как начальник моего нанимателя требовать, чтобы я вас устроила и накормила, вы можете, а лапать меня безнаказанно - нет!

Маг глядел на неё с новым, не совсем понятным выражением. То ли съесть собрался, то ли наоборот, готов предложить себя для съедения. Раздражение мешалось в его глазах с восторгом.

- Да ты, похоже, не та, за кого себя выдаёшь. Служанки так себя не ведут. Только что тут делает знатная госпожа?

Виола про себя фыркнула. Он не представляет себе купеческой гордости. Куда там графам и баронам! Эта гордость связана не с наличием длинной череды предков, а с осознанием себя как самостоятельной личности, которая сама решает, как ей жить. Поэтому она подняла подбородок повыше.

- Я не из графов, если вы это имеете в виду. Мои предки были купцами и я выросла за прилавком. И здесь я веду дом. А если вы намекаете, что господин Мельхиор со мной спит, то могу вам сообщить: для телесных услад он ездит в Балинар, там есть для этого специальные женщины, - этим оборотом она заменила слово «шлюхи», - Я - честная вдова и требую к себе уважения. Иначе я на вас пожалуюсь и мы посмотрим, у кого защита серьёзнее.

- Защита? - сощурился Марсилий, - Кому же ты пожалуешься, дитя?

- Моему отцу Теодору Бенье. Он не последний человек в гильдии наёмников.

У мага глаза полезли на лоб.

- Бенье? Твой отец - Теодор Бенье? Я прекрасно его знаю, он не раз работал для Коллегии. Он сейчас в Империи, поехал туда охранять делегацию Валариэтана на переговорах с императором. Ты его имеешь в виду?

- Именно, - гордо кивнула Вилька.

Маг нахмурился.

- Не помню, чтобы у него была семья, всегда представлял его себе как одиночку.. Хотя... Что-то такое я слышал. Мор, жена умерла... Да, при таких обстоятельствах дочка могла остаться и должна была быть твоих лет. Но если это так... Беру свои слова назад и прошу извинить. У тебя сильная защита, девочка, - он огорчённо вздохнул, - С гильдией наёмников я ссориться не стану.

Возникла неловкая пауза, во время которой и Марсилий, и Виола смотрели друг на друга исподлобья, пытаясь понять, насколько они друг для друга опасны.

- Госпожа Виола, со стола убирать? - вдруг встряла вошедшая Регина.

Она сквозь щёлку видела, в какую неприятную ситуацию попала её покровительница и решила помочь.

Вилька отмерла и засуетилась.

- Ничего не надо, иди подметай, с посудой я сама справлюсь, - затараторила она, - Скоро придёт хозяин, пора ставить пироги в печь. К обеду у нас запечённая в сухарях рыба, так что пироги должны поспеть раньше, чтобы ею не провонять.

Она ещё некоторое время услаждала слух проверяющего перечислением и описанием блюд, чтобы размягчить и сбить с толку. По широкой физиономии было заметно, что Марсилий если не вовсе раб желудка, то всё равно большой любитель вкусной еды. Подательницу оной он будет защищать ещё более рьяно, чем собственный наниматель.

Наконец, убедившись, что Марсилий весь в мечтах об обеде, она удалилась на кухню и занялась пирогами. Регина крутилась рядом: мыла посуду, протирала пол, присматривала за печкой. Естественно, ей хотелось обсудить нежданного гостя. Чего от него ждать: плохого или хорошего?

- Не знаю, - вздохнула Вилька, - Сам он мне не понравился, но это ни о чём не говорит. Мне не замуж за него идти. А вот как он с нашим Мельхиором ладит? И вообще, зачем и почему приехал?

- Думаю, наши местные красотки на вас жалобу написали, - прямо высказалась Регина.

Виола стала размышлять вслух.

- На меня или на нас? На меня в Коллегию писать бесполезно, я не маг. Она ко мне касательства не имеет. А вот на Мельхиора пожаловались, это так точно. Только вот в чём обвиняют? Что он со мной как любовницей живёт? Так для мага это нормально вне зависимости правда это или нет. К тому же тут скорее я должна жаловаться, чем на меня. Маг наш человек честный, ответственный и законопослушный, магией никого из девиц не обижал даже если и очень хотелось, тут придраться не к чему. Что он из них для меня компенсацию выбил? Так не он, а судья местный присудил, пусть на него королю жалуются. Коллегия, чем бы она ни была, тут ни при чём. Что заставил горожан за лечение платить?... О, а это вполне может оказаться правдой. Только зря они. Мельхиора могут наказать не за то, что стал брать деньги, а за то, что раньше не брал. Ещё придётся им внести денежки за все ранее оказанные услуги. Список-то имеется.

Вилька нехорошо захохотала и на этот звук в кухню вошёл Мельхиор.

- Что происходит? - с тревогой спросил он, - Я себе спокойно работаю, почти закончил с ратушной площадью, как вдруг прибегает пацанёнок и шепчет: «Дяденька маг, там к вам страшный человек пожаловал и всю вашу прислугу напугал». Насилу выяснил, что его ко мне послал Жером. Что случилось?

Регина хотела уже что-то сказать, но наткнулась на тяжёлый Вилькин взгляд и стушевалась. Виола ответила спокойно:

- Ничего особенного. К вам из столицы приехал проверяющий. Господин Марсилий вроде как Мерзенский.

- Медренский, - поправил маг.

- Пусть так. Я его накормила и он сейчас если не в столовой, то отдыхает в синей комнате для гостей. А мы тут с Региной рассуждаем: это вы его вызвали или наоборот? Чего ждать от высокого столичного гостя?

Мельхиор криво усмехнулся.

- Вам его в любом случае незачем бояться. Он по мою душу. Коллегия не магами не занимается.

Он почти дословно повторил высказывание Виолы и она решилась уточнить:

- А что это вообще за Коллегия? Про Валариэтан я знаю, туда вы налоги платите, а в Гремоне у магов никакой специальной организации нет.

Маг скривился ещё больше.

- Коллегия - это такой орган... полугосударственный. Создан королём совместно с магами для защиты. Защищает сразу всех: магов от нападок населения, население от неправомерных действий магов. Заодно следит, чтобы маги блюли закон: платили налоги, не работали без лицензий, не занимались запретной магией, не варили запрещённых зелий и эликсиров. Разбирают жалобы населения на подобные действия. Заодно магов из Коллегии всегда вызывают на расследование, если есть основания предполагать, что преступление совершено с применением магии. В общем, полезный орган. И есть у него одна такая функция... Коллегия курирует молодых магов, которые отрабатывают свою учёбу. С неимущими элидианцами просто: они пишут ежегодные отчёты и всё. Законы к ним применяются общие. Их много и работать им на корону пять лет. А такие как я, которые одновременно ещё и подданство зарабатывают, пашут все пятнадцать. Их, как вы понимаете, немного, они даже не каждый год появляются. У Марсилия, насколько я знаю, всего трое подопечных.

- Уже четверо, - раздался от двери бас Марсилия, - Недавно ещё парень из северных земель выпустился. Что, служанкам своим политику королевства объясняешь? Молодец, нужное дело, - тут он бросил на женщин взор матёрого хищника, - Так вот: в отличие от природных подданных нашей короны, такие, как ваш хозяин, урезаны в правах, пока не докажут делом, что достойны быть принятыми под крылышко нашего милосердного короля. Ясно?

Он так рявкнул, что Регина аж присела. Но Вильку таким способом было не запугать.

- Ясно, ясно, - махнула рукой она, - Пятнадцать лет безупречной службы. Тогда господину Мельхиору нечего бояться: он образец законопослушания и трудолюбия. Да и от пятнадцати лет всего ничего осталось. Если вы хотите вовремя получить обед, то предлагаю вам всем выйти из кухни и заняться чем-нибудь полезным в другом месте.

Она нарочито отвернулась и достала с полки таз с уже разделанной рыбой. Мужчины поняли намёк и удалились. Регина вздохнула, но забрала корзину с бельём и тоже ушла. Виола в гордом одиночестве принялась за работу. Вытряхнула с противня пироги в таз, укрыла их полотенцем и начала панировать рыбу. Ей это нравилось: за готовкой в голову приходили на удивление светлые мысли, а сейчас требовалось обдумать всё, что она узнала про Марсилия и Коллегию.

Очевидно, что жалобы эдельцев на мага не имели под собой ничего серьёзного. Ради того, чтобы выслушать глупые претензии девиц или тех, кто считал себя обиженным требованием заплатить, никого присылать бы не стали. У Марсилия что, других дел нет? А вот если Мельхиор сам на них пожаловался, то тогда приезд куратора обретал смысл. Только в чём заинтересован сам Марсилий? В том, чтобы погасить конфликт, свалив всё на подопечного, в установлении справедливости или в чём-то ином, недоступном пониманию Виолы?

Пожалуй, она бы не беспокоилась, если бы не понимала: это она своим появлением подняла в городе бучу. Пока её не было, маг жил плохо, но тихо, а это всегда особо ценится начальством. Может же так быть, что Марсилий всё сопоставил, прикинул хрен к носу и решил, что его подопечному стоит избавиться от служанки, которая приносит одни неприятности. Это для Мельхиора присутствие в его жизни Вильки означает вкусную еду, уютный дом и хороший доход. Для его начальника она - головная боль. А свою боль такие как Марсилий спешат переложить на тех, кого посчитают её виновниками.

Так что не зря он меня пугал, - сказала сама себе Виола, - Он и приехал для того, чтобы уговорить Мельхиора выгнать меня, отказать от службы. С него же спрашивают результат по подопечным, а не по их служанкам. А наличие жалоб - плохой показатель. Обвинить Мельхиора - плохая идея. Марсилий за него отвечает, если что не так - он первый по мозгам получит. Обвинить горожан вообще глупо. Какие бы они скоты ни были, они - полноправные подданные его величества. Выходит, это я во всём виновата, меня со двора долой.

Эти мысли угнетали Виолу и она чуть не спалила рыбу. Успела её спасти в самый последний момент. Не зря тётка Тайо гнала её из города! Она знала, как работает эта система. Никакого физического насилия, а выгонят как пить дать. И куда тогда податься?

Денег как было немного, так и есть. Кое-что прибавилось, спасибо магу, но вряд ли этого достаточно. В принципе дожить до двадцатипятилетия достанет, но по-бедному и в одиночку. А она взяла на себя ответственность за Регину, поманила её новой, лучшей жизнью. Конечно, женщина может остаться в доме Мельхиора и взять на себя Виолины функции, ума и образования ей на это хватит. Торговаться она не умеет и готовит пока плоховато, но как-то Мельхиор жил раньше? И дальше проживёт. Только это не лучший вариант для Регины: её любят в Эделе не больше, чем Вильку. Меньше чем через два года маг покинет противный городок. Куда тогда податься бедной женщине? Опять затопчут местные курицы, а она и не отобьётся. Виола бы хоть сейчас забрала её с собой, но на какие шиши они будут жить?

Вот и выходит, что уволиться - не вариант. А значит, придётся ей биться с этим куратором за своего мага. Пусть этот противный Марсилий их с Мельхиором обелит, а горожан во главе с мэром нагнёт. Им же пойдёт на пользу! Как это сделать? Она пока не знает, но придумает, время есть. Куратор сюда на праздник приехал, а его обычно три дня гуляют.

***

Рыба, запечённая в сухарях с гарниром из тушёных овощей произвела фурор. Столичный гость слопал всё до крошки и попросил добавки. Пироги тоже пошли на ура. Сегодня за столом они сидели втроём: Жером уже давно, практически с самого появления Регины в доме, питался вместе с ней на кухне. Сейчас это было Виоле на руку. Она зорко следила за настроением Марсилия и подкладывала ему вкусные кусочки, а заодно внимательно слушала разговор двух магов.

Получалось, её пребывание в доме они пока не обсуждали. До обеда Мельхиор подсунул куратору свою отчётность и теперь излагал историю с мошенничеством налогового агента короны. По сути Марсилия всё это не касалось, но случай был настолько интересен, что он слушал, отрываясь только на то, чтобы положить себе в рот новый кусочек. Маг собирался включить эту историю в краткий курс, который он излагает своим подопечным перед отправкой на место работы. Пусть внимательнее изучают финансовые документы, а не подписывают всё подряд, не читая.

Виола отметила, что сейчас он не язвит и не злится. Заинтересовался, а значит Мельхиору не будет слишком плохо. Но вот как для неё дело обернётся?...

После обеда она кликнула Регину убрать со стола, а сама пошла в приёмную, где уже собрались горожане. Маги тоже не остались в столовой, переместились в кабинет. Мельхиор то ли специально, то ли по привычке оставил двери приоткрытыми. Последнее время они так делали, чтобы он мог слышать происходящее в приёмной и при необходимости прийти на помощь Виоле. Но если верно прямое выражение, то верно и обратное: встав на пороге двери, ведущей в ту часть дома, где располагались рабочие комнаты мага, она могла прекрасно слышать разговор в кабинете.

Поначалу она не прислушивалась, занятая посетителями. Кому-то надо было подзарядить амулет, кому-то сделать новый, кто-то хотел получить зелье от клопов, а кто-то желал вызвать мага на дом: охранные плетения истощились.

Виола удивлялась, почему у Мельхиора приём посетителей затягивался до самого ужина. Она расправлялась с ними как повар с картошкой: полчаса - и все идут гулять. Причём не сердитые, а обнадёженные.

Перед праздником особо много было тех, кто пришёл обновить осветительные шары. Мельхиор это предвидел и дал Вильке целый ящик уже заряженных на замену, так что после ухода клиентов у неё в столе скопилась приличная сумма. Гита три мелочью. Она пересчитала деньги, сложила их в кошель, сунула туда бумажку с суммой и пошла в кабинет: деньги следовало спрятать в сейф.

Но стоило ей сделать шаг в коридор, как она услышала такое, от чего прилипла к стене и навострила уши. Густой бас Марсилия пел:

- Ну хорошо, бухгалтерия твоя сошлась, в этом я не сомневался. Про достоинства твоей экономки ты мне напел целую оперу. Я верю, что она образец всех мыслимых и немыслимых достоинств. Но ты меня пойми: что мне со всем этим делать? Ты у меня самый проблемный подопечный, хотя на самом деле самый успешный. Остальным до твоего уровня тянуться и тянуться, ты без пяти минут магистр, а они как были городскими магами, так и остались. Но это с одной стороны. Зато они и помощи не просят, а ты написал уже две жалобы. Хочешь исчерпать лимит? Ты помнишь, что можешь попросить справедливости у Коллегии только трижды, после чего автоматически будешь числиться недостойным склочником? А ты знаешь, как с такими поступают: им не позволяют стать подданными и выдворяют туда, откуда пришли. Пока этого идеала в твоей жизни не было, с тобой всё было в порядке.

- Не всё, - расслышала она бурчание Мельхиора, - Первую жалобу я подал уже давно.

Куратор его перебил:

- И тоже из-за женщины! Ну что ты за тип такой?! Весь из себя аскет, со служанками не спишь, ведёшь праведный образ жизни, а неприятности у тебя из-за баб!

- Азалия требовала, чтобы я женился, и пыталась натравить на меня суд. Мол, я её обесчестил. Чего там было бесчестить? В её постели перебывало полгорода, только меня там не было ни разу. Но разве местные признаются? Вот и пришлось привлекать магическую экспертизу. Доказали же, что я прав?

Марсилий загудел сердитым шмелём:

- Да прав ты, прав. Ты и в этот раз не виноват. Только правота твоя никому не интересна. Важен факт обращения. Это значит, что ты не находишь общего языка с населением. Тебя вечно приходится защищать. Думаешь, кому-то это нужно? Да в Элидиане магистров как грязи! Тем более что, получив это звание, ты автоматически становишься не подданным короля, а гражданином Валариэтана. И ты хочешь, чтобы элидианская коллегия тратила время и средства, защищая тебя, дурака?

- Я хотел, чтобы защитили Виолу Бенье, она как раз элидианская гражданка. Но я был неправ: она не маг и от вас ей защиты не дождаться. Да ей это и не нужно, она сама защитит кого угодно.

Марсилий неожиданно рассмеялся.

- Ну вот, с этого надо было начинать. Так я аннулирую твоё обращение? Или ты всё же подумаешь над тем, что я сказал, и укажешь девчонке на дверь?

Но Мельхиор не дал себя поймать и сделал неожиданный вираж:

- А можно моё заявление переделать в сообщение о налоговом преступлении? К властям я не могу обращаться напрямую, а в Коллегию имею право.

Виола чуть было не захихикала вслух: научился парень головой думать! В сущности, он и раньше умел, но в очень узком профессиональном секторе. А сейчас вон как соображает! На ходу!

Тишина воцарилась надолго: видимо, Марсилий соображал, можно ли так поступить. Потом снова засмеялся.

- А ты хитрец! Эта девочка положительно на тебя влияет, раньше ты таким не был.

Маг не дал свернуть разговор на обсуждение Виолы. Спросил с долей лукавства:

- А каким был?

- Прямым как древко лопаты! - не задумываясь ответил подопечному куратор, - Ты был прост как дверной проём и незатейлив как грабли. Просчитать тебя я полагал плёвым делом. Думал, работящий парень, будет стараться изо всех сил, на глупости просто времени не хватит. А тут такие страсти! Вот и приехал спасать непутёвого. Мне тоже невыгодно, если тебя турнут, не дав стать магистром. Это показатель моей работы, к сожалению. Но ты с девушкой расставаться не хочешь ни в какую.

- У нас контракт, - ни на минуту не замявшись ответил маг, - На год. Виола ничем себя не запятнала и строго выполняет все пункты нашего договора. До начала осени я не могу её выгнать, или мне придётся платить неустойку. Большую. Вряд ли такая сумма мне по карману, тем более что вы мне её не компенсируете.

- Ещё чего! - в негодовании воскликнул Марсилий.

Жмот, - определила Вилька, за гаст удавится. Ишь как вскинулся, стоило упомянуть про деньги! Только выглядит таким солидным господином, а на самом деле для него дороже золота ничего нет. Приехал сюда разруливать ситуацию из боязни, что его вознаграждение как куратора окажется не таким большим, как он рассчитывал. Значит, на этом надо сыграть. На жадности и обжорстве. Жизнь научила её, что воздействовать на хороших людей можно через их добродетели, а вот на плохих - только через пороки. Внуши жадине, что придуманная им гадость ударит по его собственному карману - и он передумает.

Маг этого золотого правила не знал, но сейчас действовал, как будто учился по тем же учебникам, что и Вилька. Реакция на возмущение куратора была правильной:

- Если вы не готовы расстаться с деньгами, то я тем более. Виола останется, а с жителями я разберусь. Так что там с превращением моего призыва о помощи в донос на нечестного налоговика?

Марсилий заворчал что-то неразборчивое и зашуршал бумагой. Потом послышалось:

- Вот, пиши. Тебе повезло, что я зарегистрировал твое послание просто как жалобу, поленился обозначить детали. Никому в голову не встанет, что в старом конверте новая бумага.

Виола тихонечко хихикнула: лень тоже бывает очень даже полезна, ей ли не знать. Порой если не сделаешь, потом переделывать не придётся. Так что им с хозяином повезло, что куратор жадина, обжора и лентяй. Она уже хотела сделать шаг назад в приёмную, а затем с шумом войти в кабинет, но Марсилий вдруг спросил:

- А если она сама откажется от места?

- Те же штрафные санкции, только ей. Не думаю, что у молодой женщины, которая нанялась на работу к чужим людям, есть лишние деньги. И вообще, существует только одно условие, при котором я могу выкинуть Виолу за дверь без разговоров. Но вряд ли оно вам поможет.

Какое же? - заинтересовался приезжий маг.

- Если она будет меня домогаться, - отрезал Мельхиор, - Но на это надежды никакой. Я уже убедился, что мужчины она во мне не видит.

- А если ты станешь её домогаться?

- Штрафные санкции. На этом пункте настоял Теодор Бенье.

Марсилий снова забурчал себе под нос что-то недовольное. Он не бросал идеи выставить Виолу из дома своего подопечного. Внезапно она услышала звук отодвигающегося кресла и быстрее молнии метнулась на своё место в приёмной. Бросила всё на стол, изобразила, что аккуратно складывает бумаги, затем поднялась и твёрдыми щагами отправилась в кабинет. Марсилий вышел ей навстречу. Ткнул в листки и лежащий поверх кошель:

- Это что?

- Лист учёта принятых горожан и их нужд. А в кошельке вырученные за амулеты деньги, - отчиталась Виола.

- Здорово ты работу построил, - кинул куратор через плечо подопечному, - Экономка вместо секретаря, а ещё готовит - пальчики оближешь. Просто мечта идиота. Ты ей мало платишь. С такими талантами девушке самое место в столице у какого-нибудь архимага. Он бы ей платил не меньше десяти гитов на всём готовеньком, ещё бы подарки дарил такой красотке. Хочешь, найду тебе такую же работу в столице? - вдруг обратился он к Виоле, хотя до этого говорил о ней так, как будто она не могла его слышать.

- Спасибо, не надо, - ответила она, - мне и здесь хорошо. Отец оставил меня в доме господина Мельхиора и по возращении рассчитывает отсюда забрать. Так что я никуда не собираюсь. Да и служу только чтобы время шло и деньги экономились. Жду двадцатипятилетия чтобы открыть своё дело, - и обернулась к Мельхиору, - Тут около трёх гитов мелочью, спрячьте в сейф.

Она сказала Марсилию всё как есть, чтобы он наконец отстал. Есть же у него другие дела. Пусть со здешними жителями разберётся: почему это они работу мага оплачивать не хотят?

Кажется, это подействовало. Приезжий тяжело вздохнул и спросил:

- А что у нас на ужин?

Ну надо же какой обжора! Только что обед был.

Глава 8

***

За ужином выяснилось, что куратор был тем самым важным гостем из столицы, которого ждал мэр и ради которого затевались небывалые гулянья. Что уж старый хитрец желал вытрясти из Коллегии, оставалось тайной. Но вполне резонным можно было счесть предположение Виолы: ничего. Просто хотелось поразить столичного гостя и показать: мы тут, в провинции, не лыком шиты.

Марсилий вдруг отбросил свои неприятные замашки и оказался довольно интересным собеседником. Рассказывал о Коллегии, о делах, в которых приходилось участвовать в те времена, когда он состоял в отделе расследований. Забавные байки сыпались из него одна за другой. Когда столичный маг решил, что и Виола, и его подопечный расслабились, он вдруг задал неожиданный вопрос:

- Виола, фамилия Давенеи вам что-нибудь говорит?

Девушка напряглась и сосредоточилась. Фамилия говорила, да ещё как, но стоило ли признаваться в этом Марсилию? К добру это выйдет или к худу? Все же она решилась:

- Кажется, так звали какого-то барона. Я слышала эту фамилию в связи с последним поручением отца. Дело было в Гремоне.

Вот ни словом не соврала. И дело было там, где она сказала, и барона она, считай, не видела, а только о нём слышала. Не считать же знакомством ту мимолётную встречу на дороге? Барон тогда её даже не разглядел. Вот теперь пусть Марсилий раскроет карты: по какой причине от это спрашивает.

Маг не подвёл:

- Я почему спрашиваю: тут пришлось разбирать жалобу гремонского студента графа Ульриха Эгона. Вообще-то студенты-маги не имеют права называться титулом, но в данном случае это имело прямое отношение к делу. Он обвинял одного из своих наставников, что тот подстроил ему непреодолимое препятствие на практическом зачёте. Студент не смог с ним справиться, растратил резерв больше допустимого и впал в кому. Что-нибудь об этом знаете?

- Знаю, - не стала таиться Виола.

Если Ули подал жалобу, он должен был всё рассказать магам и про путешествие домой, а тогда её имя обязано было всплыть. Поэтому она спросила:

- Как он? - Я имею в виду графа Ульриха, - Что он жив я знаю, а вот дар... Он его сохранил?

- Как ни странно, да, - ответил Марсилий, - Все до сих пор гадают, как ему это удалось. Но лично меня интересует другое. Парнишка твердил о какой-то Виоле, спасшей ему жизнь, а Давенеи проклинал Теодора Бенье, который взялся за это задание и довёл его до конца, а также некую Виолу. За что он её ненавидит, барон не сказал. Это вы?

- Скорее всего так, - согласилась Вилька.

Марсилий продолжал с напором:

- Магистра, которого барон нанял, чтобы погубить графа, мы взяли и сумели доказать его вину. Он сейчас сидит в антимагической камере, ждёт суда. А вот барон находится на территории Гремона, куда наша юрисдикция не достаёт. Король Губерт по какой-то ему одному известной причине его прикрывает. Денег у Давенеи в результате непродуманной акции против Эгона стало меньше, но достаточно для того, чтобы отомстить тем, кого он винит в своём провале. Понятно?

Виола судорожно закивала. Ещё бы непонятно. Понятнее некуда. И кто только донёс Давенеи про неё и Тео? Вряд ли графиня. Кто-то из гильдии? Дружок Тео из Бармана? Да, больше думать не на кого. Она вздохнула и потянулась к чашке с чаем, которая стыла перед ней. Взяла, поднесла к губам, втянула вкусный запах...

Что-то было не так. Запах какой-то чересчур вкусный, чуть сладковатый. Её заварка пахнет чуть-чуть, но иначе. Она поставила чашку на блюдце и краем глаза заметила как сверкнул недовольством взгляд Марсилия. Он что, фокусник? Отвлёк разговором, который задел её за живое, а тем временем что-то подлил? Интересно, что?

Она невинно хлопнула ресницами и обратилась к Мельхиору:

- Это новая заварка? Не пойму, чем пахнет. Солодку, вроде, в чайные сборы не добавляют.

Марсилий тут же потянулся, чтобы опередить своего подопечного и не дать тому изучить виолин чай, но Мельхиор оказался быстрее. В мгновение ока чашка оказалась около его длинного носа. Он потянул воздух, сморщился и быстро выплеснул содержимое в камин у себя за спиной.

- Нам надо поговорить, господин Медренский, - произнёс он вставая, - Очень серьёзно поговорить. Вы попытались подлить моей экономке приворотное зелье короткого действия. Запрещённое. Хорошо, что у девушки тонкий нюх.

- Я хотел как лучше, - выдавил из себя кривую улыбку разоблачённый махинатор, - Ты понимаешь о чём я.

Мельхиор не захотел понимать намёков.

- Ваши действия неприемлемы и противозаконны. Я не могу вас обвинить, но и видеть больше не желаю. Думаю, вам будет удобнее провести эти праздники в доме господина мэра. Тот будет рад предоставить вам условия много лучше тех, которые вы имеете здесь. Давайте, я пошлю ему об этом сообщение и он сам прибежит, чтобы вас проводить.

Вилька чуть ли не в первый раз взглянула на мага с нескрываемым восхищением! Кто ещё из знакомых ей людей мог так?! Ради чести и справедливости не прогнуться перед начальством, а пойти с ним на открытый конфликт?! Она не относила эти действия Мельхиора на свой счёт. В конце концов, кто она ему такая? Экономка, только и всего. Но он не позволил поступить с ней подло, нечестно, не дал своему куратору довести свой низкий план до конца. А ведь мог просто сказать что-то вроде «нормальный чай», и она бы выпила. Чем бы это кончилось? На кого Марсилий хотел её приворожить?

Виола знала, что любовные зелья короткого действия обычно делали направленными. Для этого ведьмы, которые ими промышляли из-под полы, требовали положить в них волосок того, к кому нужно было приворожить объект. Так чей волосок Марсилий кинул во флакон? Свой или Мельхиора? Ответ на этот вопрос она получила сразу. Услышав заявление своего подопечного, заезжий маг взбеленился и заорал:

- Что ты себе позволяешь, щенок! Да я был магистром когда ты мамкину титьку сосал! Я ради него стараюсь, трачу ценное зелье, а он не ценит! Выплеснул, как будто это вода! Да не влезь ты, через час она была бы в твоей постели! Сама! И не ври, что тебе это было бы неприятно! А потом выставил бы её за ворота согласно контракту и дело в шляпе. Все претензии к тебе были бы сняты!

Вилька бросила взгляд на своего хозяина и убедилась: если Марсилий злился, то Мельхиор был в бешенстве. Тихом, и оттого ещё более страшном. Он молча смотрел на своего куратора и постепенно пробил его эмоциональную защиту. Марсилий под взглядом младшего, кого он называл щенком и сосунком, съёжился и поник. Сейчас он сам был уязвим: доказательств, что он применил запрещённое зелье, Мельхиор мог предъявить достаточно. В чашке на дне оставались капли, но и их хватило бы для экспертизы. А маг оставляет чёткий отпечаток на зелье собственного приготовления. Для других людей с даром это как подпись под документом.

Если бы удалось заполучить чашку хоть на минуту... Но Мельхиор держал её крепко. Так что Марсилий понял, что заигрался. Пусть он был на сегодня как маг сильнее подопечного, но схватиться с ним значило потерять всё. Останутся свидетели. А если их убить, то выйдет ещё хуже. Мёртвый свидетель хуже живого: он не может врать. Остаточные следы на теле не позволят скрыть правду, а если и тела уничтожить... Все знают, куда он поехал. Сложат два и два, получат четыре.

И вообще, дело-то выеденного яйца стоит, что же он так захлопотался? Ценный продукт зря потратил. Ведь хотел хорошего, и вот до чего дошло. Тьфу, на него, на этого Мельхиора! Пусть обнимается со своей служаночкой сколько влезет. Не обнимается? Тем хуже для него. Он бы, Марсилий, такую сообразительную красоточку не пропустил. Была бы его! Он бы и сейчас не прочь, да жалко: дома жена, а она ведьма, причём не только по профессии, а и по характеру.

Вспомнив про жену, Марсилий попытался перевести всё в шутку, но его не поняли. И подопечный, и его экономка стояли с каменными физиономиями и еле цедили слова в ответ на его попытки сгладить ситуацию.

Но всё же удалось договориться. Чтобы не раздувать скандал, он остаётся в доме Мельхиора до завтра, а сразу после фейерверка отбывает в столицу. Мэру настучит по кумполу завтра же: пусть уймёт своих горожан, а то в следующий раз они выберут кого-нибудь другого.

Всё так и случилось. С утра Марсилий посетил мэра и долго пилил его лысину. Результат не замелили сказаться.

На празднование Мельхиор пришёл под ручку со своей экономкой. Они вместе сидели в ложе мэра и были приглашены им за стол для особых гостей. Это подало населению знак: трогать не рекомендуется, будут неприятности. Многие были недовольны. Но всех примирило с вредным магом огненное представление, которое тот устроил.

Сначала в небе красиво сходились и расходились силуэты юноши и девушки, затем они положили руки: он ей на талию, она ему на плечи, и закружились в хорошо всем знакомом простонародном танце. С каждым кругом танцующих в небе становилось всё больше, ритм убыстрялся. Теперь за каждой парой тянулся огненный след, постепенно ясная и чёткая картинка превратилась в вихрь, который вдруг распался, затем собрался в точку и из неё пророс огромный цветок, рассыпавшийся звёздами. Это было так красиво, что все на площади замерли.

Мэр был в восторге: такого и в столице не увидишь!

После исчезновения огненного цветка все заметили, что заезжий маг тоже исчез. Испарился. На самом деле он просто сел на коня и и отправился в Балинар, но этого никто не видел.

Виола вздохнула с облегчением, но по привычке, не позволявшей полностью расслабиться, начала ждать гадость, которую он ей обязательно подстроит. Мельхиор разделял эту точку зрения, только полагал, что гадость достанется ему.

Но время шло... Пршла зима, наступила весна, а ничего плохого не происходило. Наоборот: дела у Мельхиора с каждым днём шли лучше и лучше. Денег на счету прибавлялось, а малоприятной для него работы стало меньше. Многие, кто раньше таскался по любому поводу к магу за бесплатной помощью, теперь обходились без неё или шли к знахарке, а то и ездили в Балинар. Там в лавках можно было найти амулеты подешевле. Качество, конечно, не то, но крестьянская практичная жилка жителей Эделя призывала их экономить где только можно.

Работы же Мельхиора продавались в лучшей и поэтому самой дорогой лавке. В самом Балинаре магов было шестеро, но уровня магистра достиг только один, и то целитель, а не артефактор или зельевар. Поэтому господин Иниго был счастлив сотрудничать с городским магом из Эделя: зелья и амулеты столичных специалистов обходились ему дороже, а продавал он их по одной цене.

У Виолы тоже всё шло неплохо. Она нисколько не жалела, что потратила время и силы на то, чтобы наладить бизнес Мельхиора. Обижать магову экономку перестали. Время от времени ещё кто-нибудь шипел в её адрес мерзости, но такое случалось всё реже. Финансовое положение тоже радовало, кроме жалованья на её счёт с приятной регулярностью капали проценты от деятельности хозяина. Это при том, что она перевалила львиную часть работы по дому на плечи Регины.

Но служанка тоже не жаловалась. Живя в доме мага, она перестала всего бояться, расправила плечи, отъелась и расцвела. Работа её не тяготила. Пусть она с утра до вечера крутилась как белка, но зато ей не надо было беспокоиться о еде, одежде и мнении о ней горожан. Да и не так много работы в доме одинокого мужчины, это не большую семью обслуживать. А после того, как Виола ей шепнула, что хочет, чтобы Регина поселилась вместе с ней и работала на неё когда она сама уйдет из дома мага, женщина и вовсе стала сиять от счастья, отчего несказанно похорошела.

В общем, жизнь текла самым благоприятным образом. Только письма от Тео с каждым днём становились всё тревожнее.

***

Поначалу всё казалось радужным. Теодору предложили просто сказочные условия работы и честно их выполняли: раз в декаду выплачивали столько, сколько он никогда в жизни не получал, а по возвращении обещали дополнительно хорошее вознаграждение как ему, так и всем охранникам. Это было просто шикарно и он никак не мог взять в толк: за что они берут все эти деньги. Работы было немного.

Посольство магов Валариэтана поехало к императору по его личному приглашению, поэтому на пути туда никаких эксцессов не случилось. До столицы империи они все добрались без проблем, хотя дорога оказалась трудной: портальная сеть, излюбленное средство передвижения магов, в империи не действовала, хотя и существовала. Пришлось ехать в каретах и верхом через огромные просторы западной части самого большого государства на континенте.

Никто, даже сам глава посольства архимаг Северин Горный, до самого последнего момента не знал точно, зачем император вздумал звать к себе валариэтанцев. Догадки были, но с Теодором их никто не обсуждал. А зря. Если бы Тео имел хоть малейший намёк на то, какая задача встанет перед ним в империи, он бы построил работу наёмников совершенно иначе и взял с собой меньше обычных исполнителей и больше доверенных людей. Но ему и в голову не могло прийти, что из начальника охраны небольшой горстки магов он превратится в организатора и координатора целой сети охранных групп. К этому он был совершенно не готов.

Надо сказать, до приезда в столицу империи всё шло как нельзя лучше. Теодор подобрал хорошую команду охранников. Задача их состояла в том, чтобы при любом раскладе избегать стычек немагического населения с магами. Естественно, его подопечные имели огромное преимущество над обычными людьми. В Девяти королевствах к этому привыкли и знали твёрдо: магам нельзя применять магию к простым гражданам, но в свою очередь их нельзя провоцировать. Если будет доказано, что маг ударил огненным шаром в ответ на нападение, то попадёт не магу, а нападавшему.

В империи законы были другие. Маги там состояли на государственной службе и считались имуществом империи, то есть были приравнены к вещам. Прав они по сути не имели: какие права у стола или стула? Маг, одетый в мундир, вызывал уважение: он на службе. А вот он же, одетый в штаны и рубашку, мог подвергаться оскорблениям и не имел права толком ответить. Разве что дать кулаком в нос. При общей неприязни это могло стоить ему жизни.

Так что задача перед Тео стояла непростая и он поначалу блестяще с ней справлялся. Ограждал архимагов и магистров от контактов с публикой. То, что едут не просто важные господа, а маги, не афишировалось вплоть до их прибытия в столицу, так что столкновений с местными по дороге удалось избежать..

Как только переговоры начались, выяснилось, почему император решил связаться с магами, которых в империи традиционно всячески гнобили. Именно из-за портальной сети. Когда-то, задолго до появления на карте империи, на этих землях правили бал демоны. Они-то и создали портальную сеть, которая положила начало этому магическому средству на всём континенте, маги Валариэтана просто переняли опыт высшей расы, дополнили его своими разработками и расширили. А вот в империи сеть сохранялась в первозданном виде и до недавнего времени неплохо функционировала. Но всё постепенно приходит в упадок, особенно если не получает поддержку умелых рук.

Портальный перенос требовал огромного количества энергии, а демоны славились своей способностью обращаться с её потоками. Они запитали портальные круги от местных источников. Но со временем руны стёрлись, источники иссякли или сдвинулись. Один за другим порталы переставали функционировать, пока вся сеть не развалилась окончательно. В огромной стране, где от одного города до другого можно ехать несколько декад, такая потеря связности пространства была сродни той самой коме, в которую впал Ульрих Эгон. Самым страшным было то, что не работала почта. Донесения поступали с таким опозданием, что реагировать на них уже не имело смысла, а приказы приходили тогда, когда только оставалось разводить руками: караван давно ушёл.

Император испугался: от такой неуправляемости до развала империи - один шаг. Поэтому и позвал ненавидимых им магов. Пусть чинят созданное предками.

Маги не торопились. Приехали, выслушали, что от них хотят, и для начала провели обследование. Выяснилось, что сети империи строились ровно по тому же принципу как в Девяти королевствах. Три независимых типа портала: грузовой, почтовый и для переброски людей.

Затем прикинули что и за какие деньги можно сделать. Выходило, что почтовая сеть пострадала меньше всего, её можно восстановить почти полностью. Грузовая, напротив, восстановлению не подлежала, её надо было строить заново. Порталы для людей находились в среднем положении: основную часть древней сети можно было возобновить, но некоторые города и целые герцогства лишились её окончательно и бесповоротно. Там всё надо было начинать с нуля.

Соответственно своим изысканиям маги предложили императору несколько вариантов за разные деньги. Тот посмотрел их расчёты и за голову схватился. Для полного восстановления порталов в первозданном виде ему бы пришлось выгрести всю казну и несколько лет отдавать все полученные налоги магам, не оставляя себе вообще ничего.

А что он хотел? Магия - вещь недешёвая. Прежняя сеть простояла тысячелетия прежде чем испортилась окончательно.

Но это были не все траты. Приезжие архимаги предупредили: когда всё будет готово, придётся за государственный счёт содержать службу обученных магов. Валариэтанцы готовы были их обучить, но требовали, чтобы положение этих людей было таким же, как положение их коллег в Элидиане, например, что противоречило законам империи. На такое император пойти не мог.

Были и другие варианты, менее затратные, но всё равно очень дорогие. Торг шёл долгий и ожесточённый. Наконец было выработано соглашение: валариэтанские маги восстанавливают почтовую сеть полностью, перевозку пассажиров в той мере, в какой можно будет обойтись без строительства новых порталов, а грузовую сеть решено было просто забросить. Когда казначей увидел в конце подписанного договора сумму прописью, то заплакал горючими слезами: половины казны как не бывало. Ну хорошо, не половины - трети! А ведь есть ещё расходы по содержанию приезжих магов на территории империи, это тоже не три медяшки!

Ровно до подписания этого договора у Тео всё шло гладко. Маги далеко от дворца не удалялись, да и отношение населения к ним было хоть и настороженным, но спокойным. Охранять их не составляло особого труда.

Но как только договор был подписан и они взялись за самое, по мнению императора, важное - за почтовую сеть, как покушения так и посыпались. Кто-то в империи очень не хотел, чтобы она сохранилась. Во многих провинциях набирали силу сепаратистские движения. Им мгновенная почта, которая могла принести императору свежие вести о делах на местах, мешала больше всего. Без неё можно было поднимать бунт и выводить целую провинцию из-под руки императора, он всё равно узнает об этом тогда, когда сделать что-нибудь без большого ущерба для своей власти будет поздно.

Хотя, с другой стороны, договор с магами играл сепаратистам на руку. Когда казна пуста, трудно воевать, да ещё с внутренними врагами, а почту можно использовать в своих целях. Но об этом они не думали. Наоборот, всеми силами пытались помешать магам восстанавливать порталы. Ради этого в некоторых городах они были готовы спровоцировать народные волнения, направленные на приезжих магов.

Валариэтанцы тем временем взялись за работу. Если диагностику можно было провести практически не отходя от дворца, то чинить сеть приходилось на местах. Трех архимагов и пятерых магистров посольства для этого было явно недостаточно, тем более что далеко не все они владели высоким искусством магии пространства.

Из Девяти королевств вызвали подкрепление: целый отряд портальщиков, двадцать человек, которые разъехались по всей огромной стране. Каждому надо было обеспечить безопасность. Для выполнения этой задачи Теодору пришлось бы привлечь почти весь наличный состав гильдии, а на это его никто не уполномочил.

Он вытребовал себе ещё четыре отряда по десять человек, больше гильдия дать не могла, да и этих выделила с трудом. Валариэтанцам пришлось для этого хорошенько тряхнуть мошной. Но людей Тео получил, хоть и недостаточно. К каждому магу смог приставить всего двоих охранников. Оставалось молить богов, чтобы всё обошлось. Два даже очень квалифицированных бойца вряд ли могли эффективно защитить работающего прямо на городской площади мага, если местным придёт в голову наброситься на него толпой.

Но боги, как известно, обычно глухи к молениям. Первые жертвы появились очень скоро и Теодор не сумел их предупредить. В двух городах, куда молодые маги прибыли для восстановления узлов древней сети, горожане набросились на них и убили вместе с охранниками, как только заметили. Парни даже не успели приступить к делу. Об этом архимаги узнали только постфактум. Акция устрашения явно была спланирована заранее.

Ещё одному городу маг достался ушлый. Он внял предупреждениям Тео о том, что им могут противодействовать, и повёл себя умнее. Прибыл под вечер, тихо, на постоялый двор заселяться не стал, а как только город опустел, пробрался на площадь, где были портальные сооружения, и всю ночь их восстанавливал. Когда же утром горожане прочухали, что ненавистный маг что-то делал на главной площади, и пришли с камнями и палками его бить, он юркнул в уже исправный портал и утащил за собой охранников.

Так Тео и маги узнали, что происходит на местах. Валариэтанцы потребовали было охрану от императора, но тот неожиданно отказал. У него есть армия, полиция, тайная полиция, но все они заняты, им не до магов. А гильдии наёмников на территории империи нет: все структуры, которые можно было бы мало-мальски причислить к силовым, здесь работали строго на государство. Оказалось, что присутствие Теодора и его команды на территории империи было невероятной уступкой Валариэтану. Посольства охраняли себя сами, а частному лицу, коими являлись приглашённые для работы маги, охрана не полагалась ни при каком раскладе.

Возмущённые члены посольства заявили: если ситуация не изменится, лечите свои порталы сами.

Император забеспокоился и пообещал обязать местные власти содействовать магам. Но как это было осуществить, когда почтовая сеть не работала? Ведь циркуляр должен был предварять появление мага, а не наоборот. Конечно, каждому портальщику тут же выдали охранную грамоту, но всё упиралось в вопрос: успеет ли маг вручить этот документ отцам города до того, как горожане на него нападут? Волнения в империи усиливались и действовать на её территории становилось с каждым днём всё опаснее.

Об этом Теодор писал своей названной дочери. Письма приходили поначалу часто, не реже трёх раз в декаду, потом промежутки стали больше: два письма в декаду, затем одно. У Тео с каждым днём становилось всё меньше времени на общение с Виолой, да и загружать её своими неприятностями не хотелось. Он старался писать о хорошем, чтобы она не волновалась понапрасну. Но этот прямой, искренний человек не мог скрыть своего удручённого состояния. Ему было поручено дело, которое он проваливал и ничего не мог с этим поделать. Гибли подчинённые и их подопечные, а он не мог предотвратить их гибель.

Тео надеялся, что охрана посольства Валариэтана станет достойным завершением его карьеры, но сейчас молил богов, чтобы его миссия вообще завершилась. Маги успокаивали старого наёмника, уверяя, что они ни в чём его не винят, он делает что может и даже больше, просто обстоятельства не благоволят. Но ответственный Теодор не мог не есть себя поедом за всё, что произошло. Его переживания Вилька отлично читала между строк и места себе не находила. Умом она понимала, что ничем не может помочь и своим присутствием только усугубит страдания Тео, которому будет тогда стыдно ещё и перед ней, но душой была готов лететь за тридевять земель чтобы успокоить и утешить приёмного отца.

Надо отдать должное Теодору: как бы ни было ему тяжело, раз в декаду он всё же находил в себе силы чтобы написать Виоле очередное послание. Для него очень важна была эта ниточка, связывавшая его с нормальной жизнью, к которой он намеревался вернуться при первой возможности. После увеличения его полномочий и расширения сферы ответственности маги пересмотрели его контракт и увеличили вознаграждение. Он мог рассчитывать вернуться к Виоле без славы, но зато с богатством.

Когда на деревьях появились первые клейкие листочки и Регина велела Жерому вскапывать грядки под посадки, впервые письмо от Теодора не пришло вовремя. Виола всю душу вытрясла из гильдейского паренька, который всегда выдавал ей конверты, но тот клялся всеми богами, что письма не было.

Вилька умолила его прислать кого-нибудь в Эдель, если письмо придёт в неурочное время: она заплатит. Каждый день не по одному десятку раз выглядывала она в окошко, выбегала к воротам, но никто так и не приехал. Следующая её поездка в Балинар снова не увенчалась успехом: письма не было.

Не пришло оно и через декаду.

***

Виола измучилась ожиданием. Она ни о чём не могла толком думать: аккомпанементом к каждой мысли шло: что там Тео? Как там Тео? Жив ли? Она как корова жвачку гоняла по кругу картины того, что с ним могло случиться. Вот бедный Теодор лежит мёртвым посреди площади незнакомого города и жирная зелёная муха кружится над его испачканным кровью лицом. Вот он в горах: упал в расселину, сломал ногу и не может выбраться. Вот его неисправным порталом выбросило среди дикого леса и на него напал медведь. Таких картин были сотни и все они кружились перед внутренним взором девушки, не давая спокойною спать, есть, работать.

Она моталась теперь в Балинар не раз в декаду, а два, но паренёк, выдававший почту, каждый раз разводил руками: никаких вестей. Она попыталась прорваться к главе местного отделения гильдии. Тот выслушал и покачал головой: он знает не больше неё. Связь с империей практически прервалась. Может, у магов есть информация, но ведь не скажут, сволочи... Да и здесь, в Балинаре, этих магов немного и уровень у них невысокий. Вряд ли они что-то знают о посольстве: им оно ни к чему. Для этого надо обращаться в Валариэтан или на худой конец в столичную Коллегию. Там могут что-то знать.

И что ей в таком случае делать? Всё бросать и нестись в столицу, или того хуже - на Остров Магов? Она бы и в империю не поленилась поехать. Денег на то, чтобы добраться до границы порталами, хватит, а дальше она бы нанялась стряпухой в какой-нибудь караван. Будь дело в одном из государств Девятки, даже в закрытой Шимассе, далёкой Сальвинии, суровой Мангре или таинственной Ремоле, она бы не задумалась ни на минуту. Плюнула бы и на Мельхиора, и на контракт и уже была бы в пути. Но вот засада: для того, чтобы попасть в империю, нужна виза, а просто так её никому не дают, даже караванным стряпухам. Что же делать? Где искать Тео и как ему помочь?

В таком раздрае Виола вернулась в Эдель и принялась готовить ужин своему хозяину.

Мельхиор, как истинный мужчина, ничего не замечал. Для него жизнь текла всё в том же ритме ежедневных приёмов пищи. Только вот за последнее время Виолина готовка вдруг начала давать сбои. Нет, подавала она всё вовремя, как прописано в контракте, а вот вкус... То пересолит, то пересластит, то забудет поперчить, а то наоборот: насыплет перцу столько, что есть такое могут только драконы.

Нынче на ужин ожидалась жареная рыба, которую маг от души любил. Когда экономка положила ему на тарелку три румяные, зажаристые тушки, он обрадовался как дитя. Отделил вилкой кусочек, сунул в рот и ту наконец поднял глаза и внимательно посмотрел на Виолу: она не посолила рыбу. Совсем. Раньше такого за его экономкой не водилось. Всю осень и зиму он ел идеально приготовленные блюда, так почему весной всё вдруг разладилось? Он мог списать на случайность раз, другой, но когда такое стало входить в систему, его логичнейший мозг не смог вписать эти явления в привычную картину. Что-то случилось с Виолой.

Он отложил вилку и впился взглядом в лицо сидевшей напротив девушки. Зря он не следил за ней в последнее время.

После визита своего куратора он стал сторониться своей экономки, свёл их общение к встречам за столом, а там старательно глядел в тарелку, не уделяя Виоле отдельного внимания. Причину такого своего поведения он отлично сознавал. Проклятый Марсилий хотел подлить приворотное зелье Виоле, но у Мельхиора было такое чувство, что оно попало в его чашку. С каждым днём его всё сильнее тянуло к этой девушке. Хотелось обнять её, прижаться всем телом и нашёптывать на ухо все те милые глупости, которые он до сих пор презирал.

Ему, не помнившему родной матери, казалось, что его мама должна была быть такой же. Не внешне, нет, но душевно. Такой же весёлой, ласковой, доброй, бесконечно терпеливой и необыкновенно сильной духом. Мать отдала жизнь за то, чтобы он был не рабом в родной стране, а всесильным магом. Узнав, что родила мальчика с даром, несколько лет скрывала его способности, а потом сумела переправить в Элидиану. Она знала, что там магически одарённым дают образование и принимают в подданство. Только вот она сама не выдержала дороги и доставшихся им в пути испытаний: сына сберегла, а себя не сумела. Умерла раньше, чем Мельхиор переступил порог магической школы, куда его доставил контрабандист, переправлявший их с матерью.

Этот контрабандист, вопреки бытующему мнению о людях этой профессии, оказался неплохим человеком. Он много лет навещал Мельхиора в школе и каждый раз говорил с ним о матери: какая она была замечательная. Похоже, что мужчина был в неё влюблён и горевал, что потерял. Он, кстати, рассказал Мельхиору и о том, что его отцом был какой-то знатный вельможа, от которого мальчик и унаследовал свой дар. Но вот назвать имя этого человека не смог: просто не знал. Вероятно, богач влюбился в красивую, но небогатую горожанку, а она не смогла ему отказать: в империи это было не принято. Вельможа, добившись своего, тотчас бросил бедняжку, не удосужившись даже выяснить, что она в тягости. Мельхиор родился байстрюком, родной отец даже не знал о его появлении на свет.

Но его матушка не впала в отчаянье, она растила сына, стараясь дать ему всё лучшее. Когда же заметила, что мальчик одарён, приняла решение спасти его от той кабалы, которая в империи грозила всем магам, лишенным титулов и власти. Она скрывала его дар сколько могла и копила деньги, а затем бежала с ребёнком в отряде контрабандистов. Им не повезло: уже в Гремоне на их след напала стража. Отряду пришлось разделиться и скрываться в лесах, пока их не перестанут искать. И без того подорванное тяжёлой жизнью здоровье женщины не выдержало: она простудилась и умерла от воспаления лёгких. Перед смертью успела взять с одного из парней слово, что он не бросит её мальчика, а отдаст его учиться, и тот слово сдержал, а заодно внушил Мельхиору восхищение собственной матерью.

Мельхиор вскоре забыл её лицо, новые впечатления закрыли от него картины детства, но для него она осталась идеалом женщины. Это тоже было одной из причин, по которой он не хотел иметь ничего общего с местными девицами: наглыми, шумными, тупыми и корыстными. И это же послужило причиной того, что его влекло к Виоле. В ней он видел наибольшее приближение к созданному в воображении идеалу. Мало того, он смутно сознавал, что если бы его мама была больше похожа на его экономку по характеру, то сейчас он бы не отбывал повинность в Эделе, а наслаждался богатством и властью в качестве законного сына своего знатного отца. Не то, чтобы он жалел о том, что стал магом в Элидиане, скорее наоборот, магия влекла его больше богатства и знатности, но всё же не думать об этом не получалось. И невольно сравнивая двух единственных женщин, которых он уважал, Мельхиор делал выбор в пользу своей экономки. Таких, как Виола, не бросают. Наоборот, он готов был бросить к её ногам весь мир.

Ему уже даже стало наплевать на договор. Если бы она ответила на его ласку, если бы не отвергла, он бы сделал для неё всё. Предложил бы любой брак по её выбору, включая "разделение жизни". Что может быть лучше, чем прожить с ней до самой смерти в любви и согласии? Но маг не обманывался насчёт чувств Вильки, он знал точно: она смотрела на него как на предмет домашней утвари, о котором обязана заботиться. Сытый, обутый одетый, чистый - и хвала богам!

Поэтому он и стал её сторониться: бороться с собой становилось всё труднее. Он даже навесил строжки в коридоре, чтобы сталкиваться как можно реже. Лишний раз старался на неё не смотреть. Даже Жером уже заметил и спросил:

- Хозяин, что это вы от госпожи Виолы шарахаетесь как от прокажённой?

Маг тогда отшутился, что было для него несвойственно, и оставил своего слугу в глубоком недоумении. А вот сейчас смотрел на личико девушки и ругал себя за невнимание.

За короткое время Виола побледнела, под глазами появились синие круги, щёки запали, обрисовав скулы, Да и вся она выглядела такой несчастной, что сжималось сердце. Хотелось прижать её к себе, гладить по пушистым волосам, ласкать и утешать, но Мельхиор только выдавил их себя:

- Виола, что с вами случилось? Вы ужасно выглядите. Вы здоровы?

- Я здорова, - откликнулась она, - А что случилось? Почему вы спрашиваете?

Он снова бросил на неё острый, испытующий взгляд и тут заметил, что девушка пока не съела ни кусочка.

- Вы рыбу не посолили, - ответил он ей, - Это на вас не похоже.

Большие, карие глаза Виолы моргнули два раза и наполнились слезами. Она вскочила, не желая, чтобы хозяин видел её состояние, но Мельхиор поднялся и удержал её за руку.

- Садитесь, Виола, и расскажите мне всё. Может быть я смогу помочь. Что вас гложет?

И тут она разрыдалась. Слезы текли по щекам и падали на скатерть, тарелку, рыбу... Она пыталась их утереть салфеткой, но у неё плохо получалось, потому что руки дрожали. Маг пришёл к выводу, что дело серьёзное. Она не плакала даже тогда, когда на неё напали, а тут ревёт как маленькая. Он попытался разрядить положение шуткой, забыв, что не слишком хорошо умеет шутить:

- Вы решили посолить рыбу таким экзотическим способом? Не стоит, на кухне должна быть соль.

Виола хихикнула сквозь слёзы. Она привыкла к хмурому, суровому магу и шутка из его уст рассмешила самим своим существованием. Он отнял у неё уже промокшую салфетку и протянул свою, сухую:

- Вытрите глаза, Виола, и расскажите, что случилось.

На этот раз она сумела взять себя в руки, вытерла лицо и заявила:

- Тео пропал!

- Что значит пропал? - удивился маг.

- То и значит, - буркнула Вилька, - Вдруг перестал писать. Уже три декады от него ни слуху, ни духу.

Сказала, а затем вывалила на мага всё, что знала о посольстве Валариэтана, империи и миссии Теодора. Мельхиор задумался.

- Плохо дело. Я в империи появиться не могу, для них я предатель родины. Да и нет у меня там никого, к кому бы можно было обратиться. Как я понимаю, у гильдии наёмников есть свой способ обмениваться посланиями, который не зависит от расстояния и наличия почтовой сети?

Вилька кивнула. Выдавать секрет, раскрытый ей Тео, она не собиралась, но если маг сам догадался, почему бы не подтвердить? От же продолжал рассуждать:

- Судя по тому, что вы за письмами ездите в Балинар, где расположено отделение гильдии, вы этим способом пользоваться не можете, он только для своих. Верно?

Она снова кивнула. Магу этого было достаточно.

- Тео перестал присылать вам письма в Балинар. Но он же там не один! Наёмников с магами поехал целый отряд. Что пишут другие? Они же должны присылать отчёты. Я понимаю, что вам этого не расскажут, но сам факт...

- Нет никаких фактов, - всхлипнула Вилька, - Гильдеец в Балинаре сказал, что из империи не поступают известия. Никакие. Я ума не приложу, что это может значить.

Она упала лицом на скатерть и закрыла голову руками, отгораживаясь от жестокого мира. Мельхиор протянул руку и робко поладил её по волосам. Они оказались такие, как он себе воображал: мягкие, пушистые, кудрявые, и пахло от них умопомрачительно. Очень хотелось зарыться в них лицом. Но он пересилил себя и произнёс:

- Ну, то, что нет известий от всех наёмников, лично мне внушает надежду. Все разом погибнуть не могли, хоть один, а подал бы весточку. Так что надо искать другие причины. Возможно, им временно запретили пользоваться своей связью. Маги же чинят связь имперскую, это скорее всего как-то связано.

Виола с надеждой подняла на него заплаканное лицо:

- А так может быть?

Мельхиор пожал плечами и через силу изобразил улыбку. Она получилась у него кривоватая, но Вильке и такая сошла. Отчаяние, которое до сих пор её захлёстывало, уступило место более конструктивным чувствам.

Она сказала:

- Мне кажется, если в гильдии известий нет, то их стоит поискать у магов. Это ведь они организовали посольство. Только как и куда обратиться? Мне посоветовали отправиться в Валариэтан или в Коллегию магов в Элидиане, а я сомневаюсь. Примут ли меня, станут ли разговаривать? А если станут, то сколько запросят за помощь? Хватит ли мне всех моих денег? Я ведь никто, человек без магии. Что скажете?

Мельхиор тяжело вздохнул. Он думал о том же самом и приходил к выводу, что Виоле не следует самой соваться туда, где она никого не знает. Маги - не самые хорошие люди на свете, могут обидеть. При мысли, что какой-то наглец будет хватать его Виолу за грудь или задницу, его аж трясло от негодования, хотя никакого такого нахала и близко не было. Поэтому он сказал:

- Вы можете подождать ещё пару дней? Я подумаю, с кем можно связаться, и напишу. Это у вас нет знакомых магов кроме меня и Марсилия, а я учился в Элидианском университете и у меня остались там связи среди преподавателей. Двое из них архимаги, они могут что-то знать. Я изложу вашу историю и буду умолять помочь бедной девушке, которая не знает, что случилось с её отцом. Чем выше по уровню маг, тем мягче у него нрав и тем легче его разжалобить. Как я понял, Теодор не первый раз работает на сообщество магов, его должна хорошо знать вся верхушка. Так что выясним что-нибудь. Жаль, на Валариэтане у меня никого. Хотя нет, я ошибся. Мой соученик Либерий получил место в аспирантуре Острова Магов, закончил её и, кажется, там и остался. Ему тоже можно написать.

Мельхиор не стал говорить, что Либерий получил место, которое по чести должно было достаться ему самому. Но уроженцу империи аспирантура Острова Магов не светила в принципе.

На Виолу слова Мельхиора подействовали как эликсир жизни на умирающего. Бледные щёки зарозовели, глаза заблестели. Было видно, что она сдерживается, чтобы не кинуться ему на шею в приступе благодарности. Маг был бы счастлив, если она бы так поступила, но радовался, что она этого не сделала. Он надеялся на другое чувство: благодарность - плохая основа для близких отношений. Даже разумный расчёт лучше.

Видимо, Виола думала так же, потому что вдруг сложила руки на коленках и проговорила с нежной улыбкой:

- Спасибо, вы возвращаете меня к жизни. Простите за испорченную рыбу. Хотите, я схожу на кухню, пожарю ещё? Уже с солью?

Мельхиор махнул рукой.

- А, как говорится, недосол на столе. Некогда жарить новую порцию. Эту доем, пока она окончательно не остыла. После ужина зайдите в мой кабинет, будем составлять письма моим знакомым.

Ближе к ночи пять писем были написаны и отосланы. Оставалось ждать ответа.

***

К удивлению Мельхиора первым отозвался Либерий. Он писал, что про посольство не знает ничего достоверного, но, по слухам, после первых жертв маги справились с ситуацией и больше погибших не было. Так что Теодор скорее всего жив. Только вот в империи волнения и маги сейчас находятся в их эпицентре. Им пришлось закрыть пространство для передачи магических сообщений любого рода, но раз в сутки глава посольства передаёт свежую информацию Совету Магов. Это всё, что Либерий может сообщить. Какого рода информация приходит из империи, он понятия не имеет.

Если что-то услышит, сразу сообщит.

Пока Мельхиор читал это сообщение, его не покидала мысль: уж больно любезен Либерий, ему что-то от него нужно. Предчувствие не подвело. В постскриптуме валариэтанец сообщал, что в этом году по просьбе своего учителя взял на себя практику по общей магии у одной из группы студентов и хотел бы выбрать местом её проведения Эдель. Хорошее место с прекрасным климатом, много вкусной еды, огромное поле для применения сельскохозяйственных заклятий и амулетов, под боком большой город с красивыми девочками: что ещё нужно, чтобы практика для руководителя прошла на ура? Студенты тоже будут не в обиде. Так что пусть Мельхиор велит своей экономке подготовить им комнаты: две для студентов и одну для него, Либерия.

Кажется, маг так и не понял, что Виола, разыскивающая Теодора, и мельхиорова домоправительница - одно лицо.

Либерий мог и не писать о своих планах насчёт практики: комнаты были бы готовы в любом случае. А так он даже сделал любезность старому приятелю, заранее сообщил, что у практики будет руководитель. В этот раз Мельхиору ничто не помешает съездить в отпуск и посетить библиотеку университета. Ещё недавно он бы этому обрадовался, а сейчас не знал, что предпринять, чтобы Либерий не приехал.

Он хорошо помнил своего университетского приятеля: талантливого, работоспособного, умного, но не в меру женолюбивого, даже можно сказать распутного. Тут не надо было гадать, чтобы понять: как только этот хлыщ увидит Виолу, так тут же начнёт за ней ухлёстывать. Она, конечно, на него и внимания не обратит, - утешал себя Мельхиор, - но ей может быть неприятно, она захочет уволиться и будет иметь все права. В контракте же не сказано, что домогаться должен именно он, достаточно, что это будет происходить в его доме.

Маг гнал от себя мысль о том, что Виола может увлечься сама: Либерий - парень красивый, высокий, статный, очень привлекательный. Всё же она умная, спокойная и рассудительная, не такая, как прочие. Он надеялся, что девушка сможет рассмотреть его гнилое нутро и отвергнуть раньше, чем этот хлыщ успеет залезть ей в душу. Может, ему следует остаться? Плюнуть на библиотеку и караулить дома?

Нет, всё же надо поехать, он так долго ждал этой возможности. Без посещения библиотеки ему не закончить диссертацию и не сдать последние экзамены на степень магистра. Раньше она имела для Мельхиора отдельную, свою собственную ценность, сейчас же получила новое значение. Городской маг Мельхиор - никто, бесправный ублюдок, а вот магистру Мельхиору будет что предложить девушке, когда её контракт закончится, особенно теперь, когда на его счету лежат не жалкие двадцать три гита, а значительно более симпатичная сумма. Конечно, это не богатство, но зато возможность выбирать. Теперь у него имеются деньги на переезд и обустройство по достаточно высокому разряду. Виола несколько раз намекала, что хочет завести своё дело. Так почему бы этому делу не быть их общим? Каждый займётся тем, что лучше всего умеет. Он будет варить зелья и создавать артефакты, а она ими торговать. Разве плохо?

Конечно, Виоле придётся для этого много выучить, ведь торговец должен хорошо знать свой ассортимент. Но это маг считал самым несложным пунктом плана. Он не вчера заметил, что бесценная помощница уже наизусть знает стандартные зелья и амулеты, иногда отпускает их сама, не советуясь с ним, и ни разу ещё не ошиблась. Так что совместное с ней дело не так уж и несбыточно.

Этот план он лелеял с тех пор, как Виола взяла на себя приём посетителей, и ждал только окончания действия договора, чтобы выложить его перед ней. Он уже давно понял, что девушка в него влюбляться не собирается, она вообще закрыла своё сердце для нежных чувств. Видно, её муженёк был порядочной скотиной, раз отвратил бедняжку от всего, что связано с любовью. Значит, надо избрать другой путь, разумный и практичный. Виола его уважает, это уже хорошо. Совместное дело могло стать ступенькой к более близким отношениям. Почему бы не выйти замуж за своего компаньона, раз это на пользу делу? А там он уж убедит её, что любовь не такая плохая штука. Только бы Либерий не испортил ему дела.

Но пока Либерий помогал. Виола выслушала основное содержание его письма и немного успокоилась.

- Раз погибших больше нет, значит, Тео жив. Правда, ничего не говорится о том, что все здоровы и не ранены. И ещё: неясно, вернётся ли посольство вовремя?

На последний вопрос дало ответ письмо одного из знакомых архимагов. Тот писал, что восстановление портальной сети само по себе дело небыстрое, а в связи с волнениями обязательно затянется. Как бы Теодор не застрял там ещё на год.

Про раненых написал другой преподаватель университета. Он сообщил, что многие пострадали, но никто не умер, если это волнует больше всего. Ранен ли Теодор, он понятия не имеет, хотя самого Тео знает отлично: тот обеспечивал безопасность во время экспедиции этого самого мага в Драконьи горы. Вывод такой: Теодор Бенье может быть ранен, но поводов для особого беспокойства он не видит: в посольстве сильные маги, имеющие навык исцеления, они не допустят смертного случая. Только вот ждать Тео домой в ближайшее время бесполезно: он нужен магам в империи. Связь восстановится как только улягутся волнения, а милая девушка - дочь Теодора сможет сама с ним связаться и всё узнать из первых уст.

Нельзя сказать, что эти сведения полностью утешили и успокоили Вильку, но солить и перчить еду она стала нормально. Конечно, ей хотелось всё бросить и лететь на помощь к приёмному отцу, но она понимала, что это невозможно. Зато все, ответившие на запросы Мельхиора, прониклись её бедой и по собственному почину обещали писать и сообщать всё, что они услышат по данной теме. Пока что можно было утешать себя, что, в случае несчастья, она первая о нём узнает.

Она так погрузилась в свои переживания, что не заметила, как расцвели и отцвели плодовые деревья, как зазеленели всходы пряных трав, как пришла и отошла первая редиска и только когда Регина положила перед ней молоденький, хрусткий огурчик, сорванный со своей грядки, Виола опомнилась. Лето наступает, скоро приедут студенты на практику. К этому надо подготовиться.

Она давно, ещё когда Мельхиор зачитал ей письмо Либерия, решила, что на одном этаже с магами-практикантами не останется. В мансарде есть пустые комнаты, на лето она поселится там рядом с Региной, а свою спальню отдаст руководителю, чтобы Мельхиору не пришлось уступать свою. Она не знала, что на это время маг собирается уехать.

Глава 9

***

Регина с сомнением отнеслась в плану Вильки переехать в мансарду: летом там жуткое пекло. Но та отмахнулась: пекло там днём, а в это время она или на кухне, или в саду, или где-то ещё. Если оставлять окна на день открытыми, то ночью в мансарде будет самое то. Главное, что лестница туда убирается и люк запирается: ни студенты, ни их преподаватель не войдут.

Регина возразила: маги могут открыть любую дверь. Виола же напомнила, что им это строжайше запрещено. Особенно студентам: стоит на них пожаловаться, обвинить в нарушении общих законов, и красавцы могут с треском вылететь из своего университета. Так что вряд ли они осмелятся, если их пугнуть этим делом заранее.

Регина с ужасом и восторгом слушала речи своей начальницы. Сама она относилась к магам с трепетом, переходящим в преклонение. Никто иной как приезжий маг-следователь в своё время снял с неё все обвинения, предварительно запугав до полусмерти, и этот эпизод так запал ей в душу, что с тех пор все маги, даже Мельхиор, были для неё сродни небожителям. Идея Виолы, что магов можно пугнуть, казалась бедной женщине чем-то неслыханным. Она никогда бы не посмела сказать магу в лицо ничего подобного, но в Вильку боги забыли положить страх. Она всегда знала свои права и отстаивала их, плюя на обычаи, по которым девушка должна быть робкой.

Мельхиор ничего не знал о её планах по переезду наверх и, только случайно увидев Жерома, тащившего туда комод, заинтересовался. Конюх отправил мага к экономке, а тот и не сомневался: кроме неё, никто бы этакого не выдумал.

Грустная Вилька нашлась в кухне. Пока на плите пыхтело жаркое, она заполняла страницы отчёта и подсчитывала прибыль. Маг сел напротив и ему тут же, не отрываясь от тетради, всучили булочку с корицей. Виола так прониклась мыслью о том, что магов надо хорошо кормить, что теперь совала ему вкусняшки при любой оказии. Пришлось положить булку на стол, только тогда Виола согласилась обратить внимание на Мельхиора как на собеседника.

- Что-то случилось? - спросила она.

- Зачем Жером тащит ваш комод в мансарду? - вопросом на вопрос ответил маг.

Глаза девушки распахнулись во всю ширь.

- Ну как же!- воскликнула она, всплеснув руками от недогадливости мага, - Студенты же приезжают с этим вашим Либерием. Вот пусть и живут в гостевых, а мы с Региной в мансарде прекрасно уместимся. От чужих подальше.

Мельхиору польстило, что его явно причислили к своим, но он спросил для порядка:

- Вам там не будет неудобно? Поймите, Виола, вы имеете право остаться в своей комнате, всё же вы не простая служанка. Они впятером прекрасно поместятся без жертв с вашей стороны, тем более что на время их практики я уеду в отпуск. Либерий поживёт в моей комнате, а студентов положено селить по двое.

Вилька фыркнула.

- Нет уж. Чем меньше я буду пересекаться с магами, тем лучше. Этот ваш Либерий ещё приставать начнёт, я уж не говорю о студентах. Если бы было куда, я бы и сама на это время уехала. Регина с Жеромом отлично справились бы без меня.

Мысль о Вилькином отъезде показалась Мельхиору на редкость здравой. Пусть побудет вдали от Эделя до тех пор, пока студенты не уедут. Он предложил:

- Возьмите отпуск, Виола, вы вполне можете покинуть свой пост. Регина приглядит за чистотой, а еду они могут брать из трактира, как было уже неоднократно. А вы съездите, например, в столицу, развлечётесь.

Он не прибавил «вместе со мной», хотя очень хотел.

Вилька затрясла головой.

- Нет, не выйдет. В столице мне нечего делать, а жизнь там дорогая. И потом... Вы, кажется, упоминали, что за обслуживание и питание практикантов мне полагаются отдельные деньги?

Мельхиор нахмурился и кивнул. Очень хотелось соврать, что это не так, но не хотелось, чтобы она поймала его на нечестности.

- Всё верно, - подтвердил он, - По гиту с носа в декаду за обслуживание и отдельные деньги на питание. У студентов это вычитается из стипендий, а за преподавателя платит кафедра.

Виола сморщила носик и завела глаза к потолку: она считала и результат её явно вдохновлял.

- Три недели, говорите? Пятнадцать гитов только за обслуживание! Неплохо. А из продуктов мы с Региной столько всего своего вырастили... Если брать даже по половине рыночной цены...

У мага окончательно испортилось настроение.

- Вы такая выжига, Виола? - ляпнул он, не подумав.

Она обиженно поджала губки.

- И вовсе я не выжига, а практичная. Почему-то это моё качество вас не раздражает, когда дело касается вашего кармана. А когда я забочусь о своём...

В голосе девушки послышались близкие слёзы и Мельхиор тут же сдался.

- Простите, Виола, я не подумал. Вам деньги очень нужны сейчас, особенно после известий о вашем отце. Мало ли когда и в каком состоянии он вернётся. Действительно, лишний гит не помешает.

Ну вот, хотел как лучше, а вызвал поток слёз. Виола и так сидела грустная, а тут он напомнил ей, что Тео может вернуться живым, но без руки или ноги или того хуже: парализованным. Но даже если целым, всё равно это случится очень нескоро, ждать придётся гораздо больше, чем она планировала. Все эти мысли, собравшись вместе, пробили защиту и девушка зарыдала.

Меньше всего Мельхиор хотел достичь такого результата. Он всегда терялся, когда встречал яркие проявления чувств, а женских слёз боялся как огня. Нет, много сильнее, ведь магам огонь не страшен в отличие от слёз. Он осознавал, что девушку надо успокоить. Подойти, обнять, прижать к груди и прошептать ей на ушко какие-нибудь бессмысленные, но утешительные слова. Вот только как это сделать, если всё тело вдруг стал деревянным, ноги перестали гнуться в коленях, а руки - в локтях?

Маг всё же поднялся и похлопал Виолу по плечу, как сделал бы со старым университетским товарищем. Пробасил неуверенно:

- Ну-ну, не надо плакать. Всё обойдётся. Живи и работай спокойно. Вернётся твой Теодор живым и здоровым, а если что не так, то мы его тут вылечим. И, да, твои булочки с корицей - это нечто божественное!

Как ни странно, его тирада подействовала. Виола вытерла слёзы кухонным полотенцем, глубоко вздохнула и протянула ему ещё одну булочку. Промолвила дрожащим голосом:

- Угощайтесь, я их много напекла. Стоят всего ничего, а как всем нравятся. Думаю, и практиканты от них не откажутся.

Тут Мельхиор чуть не впервые на памяти Вильки от души рассмеялся, отчего сразу помолодел и похорошел до неузнаваемости.

- Студенты-то? Студенты от съестного вообще никогда не отказываются! Они вечно голодные. Ваша стряпня будет у них иметь феерический успех.

Виола сдержанно улыбнулась, хотя глаза у неё всё ещё были красные.

А на следующий день она порхала по всему дому как птичка и на губах её цвела самая радостная улыбка из всех возможных. Один из бывших преподавателей Мельхиора написал ей личное письмо, в котором содержалась радостная весть. В коллегию магов из империи пришла депеша о том, что глава посольства, который пропал в дальней провинции Анталис, нашёлся, а вместе с ним его сопровождающие. Все живы и здоровы, сейчас отдыхают во дворце императора. Одним из сопровождающих как раз и был Теодор.

Глядя на счастливую Виолу, улыбались все в доме, даже Мельхиор, так заразительна была её радость. Маг смотрел и думал: девушка счастлива, получив весть, что её приёмный отец жив. И никому на всём белом свете нет никакого дела до того, как дела у него, Мельхиора. А так хочется, чтобы кто-то ( не стоит говорить кто) ждал его и беспокоился, а потом искренне радовался тому, что с ним всё в порядке. Иначе вся жизнь, все достижения не имеют смысла.

***

Переезд в мансарду совершился, после чего женщины привели в порядок комнаты для магов, а значит вытащили оттуда всё, что студенты невзначай могли разбить или сломать. Например, стеклянные и фарфоровые предметы заменили на металлические и деревянные. Вазы, кувшины, подсвечники, пепельницы - всё пришлось поменять, благо в закромах тётушки Жизель нашлись нужные вещички. В своей спальне Виола сняла весёлые шторы в цветочек и повесила мрачные синие в серую полоску, свои же сложила в сундук: в мансарде решительно негде было их пристроить. В приёмной, гостиной и столовой она тоже провела некоторые преобразования, направленные на то, чтобы хозяйство потерпело как можно меньший урон, если молодёжь пойдёт в разнос. Теперь, по её мнению, дом был готов принять буйных молодых магов. До их приезда оставалось совсем немного, меньше двух декад.

В садах между тем наливались яблоки, уже темнели на солнце вишня и черешня, Виола каждый день подвала на обед блюда из овощей со своего огорода и готовилась варить варенье и делать наливки с настойками, для чего закупила в Балинаре сахар и спирт. Она даже приобрела брошюру, где рассказывалось про домашнее виноделие, но поняла, что растущий вокруг дома виноград для этого не подходит, он столовый. В хлопотах она совершенно забыла о грядущем нашествии магов, а Мельхиор не напоминал, хотя сам готовился к отъезду.

Идея Виолы переселиться на время визита магов его не радовала, но он признал, что это со всех сторон ему удобно. И в своей спальне не надо ничего убирать, только запереть на ключ, и любимая (да, любимая) девушка будет подальше от навязчивого внимания того же Либерия. Ломать дом ради того, чтобы до неё добраться, никто не станет.

Сам он решил по мере возможности сократить свой визит в столицу. Будет сидеть в библиотеке до рези в глазах, но сделает всё задуманное не за три декады, а за полторы максимум. Заодно сэкономит на жилье. При последней мысли он фыркнул как конь: надо же, мысль об экономии. Не иначе от Виолы заразился. Он всегда жил скромно, не позволяя себе шиковать, ибо средств на это просто не было, ограничивал себя в тратах, думая: денег на это нет, но сознательно экономить у него никогда не получалось.

В этот раз он всё продумал и подготовил заранее. Летом университет по дешёвке сдавал тем магам, которые хотели поработать в библиотеке, комнаты в общежитии. Всё равно пустуют. К комнате прилагалось питание в университетской столовой. Не очень вкусно, но сытно и удобно: не надо тратить времени на поход в город. Желающих воспользоваться такой возможностью было много. Обычно Мельхиор вспоминал об этом поздно и приезжал тогда, когда мест не оставалось, приходилось селиться в трактире и платить за жильё и питание значительно больше, чем предполагалось. Сейчас же на его столе лежал ответ коменданта общежития, что ему оставлена комната номер 334 на все три декады. К письму прилагался счёт, который Мельхиор оплатил. Конечно, если он съедет раньше, никто денег ему назад не отдаст, но и так получалось дешевле, чем одна декада в самом дешёвом трактире.

Маг видел в этой своей предусмотрительности положительное влияние своей экономки.

***

Либерий нагрянул внезапно за четыре дня до срока. Вообще-то это было обычной практикой: преподаватель должен был заранее изучить местные условия и подготовиться к принятию студентов. Но последние годы Мельхиор сам проводил практику и совсем забыл об этом нюансе. Так что ему Либерий пришёлся как снег на голову. А главное, он не успел предупредить Виолу. Так что появление у дверей молодого и самоуверенного мага застало её врасплох.

Она как раз вышла из дома, чтобы поискать Регину. Та с утра зудела что-то про прополку и скорее всего сейчас копалась в огороде. Стоило ей сделать пару шагов по тропинке, туда ведущей, как её кто-то окликнул:

- Эй, куколка, это дом мага? Я правильно пришёл?

Она оглянулась. У калитки стоял статный мужчина в шёлковой мантии стального цвета. Маг, к гадалке не ходи. Только они рядятся в эту разновидность женского платья. Цвет тоже что-то значит. У Мельхиора болотная - зельевар, а что значит стальная Виола понятия не имела. Хорошо хоть хозяин практически не надевает свою, только когда идёт по делу к мэру. Знает: у него в ней глупый вид, на длинном, тощем и сутулом теле она смотрится как тряпка на заборе. Этот маг выглядел в мантии не в пример солиднее, да и на лицо показался ей красивее Мельхиора. Наверное, это и есть пресловутый Либерий.

Симпатии при своей внешней привлекательности он не вызывал. По всему было видно, что у него чересчур хорошее мнение о себе самом и самое низкое обо всех остальных. Это проявлялось в выражении лица, в горделивой позе, совершенно неуместной, когда стоишь у чужой калитки, и в том, как он говорил. К ней он обратился вроде бы ласково, а на самом деле пренебрежительно. Но Виола сделала вид что ничего не заметила. Нацепила на лицо приветливую улыбку и крикнула:

- Не ошиблись! Тут маг живёт! Заходите, открыто!

А сама, вместо того, чтобы встретить гостя и проводить в выделенную ему комнату, дунула со всех ног в огород. Регина действительно сидела на грядках и полола клубнику, отрезая ей по ходу дела усы. Вилька замахала руками:

- Бросай свою клубнику, к нам маг приехал. Надо его поселить. Так что займись, а я пойду, суп поставлю. И зачем-то я тебя искала... А, надо поднять из подпола кое-что. Мёд кончился, смальца осталось на донышке и, раз приехал маг, надо достать соленья. Так что как поселишь, приходи на кухню. Я залезу в подпол, а ты наверху примешь банки.

Регина уже не слушала указаний, она с остервенением отмывала руки у колодца, переживая, что она в таком непрезентабельном виде: поверх платья грязная серая хламида, которая должна изображать фартук, а под ногтями чернота. Выйти к незнакомому мужчине такой неряхой просто невозможно, надо что-то сделать немедленно, чтобы гостю не пришлось ждать.

Служанка зря нервничала: в приёмной, куда Либерий вошёл без стука, как раз находился Мельхиор. По нему было заметно: хозяин гостей не ждал. Он сразу понял свою ошибку: не вспомнил и не предупредил Виолу, что руководитель практики обычно приезжает на пару дней раньше. На четыре? Ну пусть на четыре. Он успеет расставить всё по местам до отъезда.

После приветствий Либерий, сально ухмыляясь, сказал:

- В саду мне встретилась прехорошенькая куколка. Твоя?

- Моя, - не стал отказываться Мельхиор, - Моя домоправительница. Та самая дочь Теодора Бенье, по поводу которой я тебе писал.

Он не гадал, кого именно встретил в саду Либерий. Хотя Регина отъелась и похорошела, но куколкой эту женщину никто бы не назвал. С тех пор как она получила возможность пристойно одеваться и регулярно мыться, в ней с каждым днём все более проступало хорошее происхождение. Не зря шла молва, что ведьмы в отцы своим дочерям выбирают знатных мужчин. Далёкое от эдельского общественного идеала красоты лицо Регины с тонким, чуть длинноватым носом и высокими скулами было отчётливо породистым, а большие голубые глаза в сочетании с чёрными волосами подчёркивали происхождение от горных ведьм. Высокий рост и стройная, худощавая фигура больше подошли бы не служанке, а благородной госпоже. Если бы Регина жила не в захолустном Эделе, а в столице, то у женщины отбою бы от поклонников не было, причём большая их часть пришлась бы на высшее общество, где высоко ценили такую специфическую красоту.

Её можно было назвать как угодно, от «старой вешалки» до «красавицы», только «куколка» никак не вписывалась в этот ряд. А вот Виоле балинарские торговцы часто кричали вслед именно это слово. Так что у Мельхиора не возникло сомнений, кого встретил его коллега. Сейчас у него было огромное желание взять дрын потяжелее и съездить им Либерию по голове, чтобы не нахальничал, а вёл себя уважительно. Но делать этого не следовало, поэтому он сжал кулаки, но сдержался. Заметил только:

- Ты с ней повежливее, магам надо поддерживать хорошее отношение с наёмниками. А вообще ты рановато приехал. Мы тебя ждали не раньше чем послезавтра. Но комната готова, можешь заселяться. Сейчас служанку позову, она проводит.

Он взял со стола колокольчик, который Виола приспособила, чтобы он мог звать прислугу, и на пороге приёмной возникла стройная фигура Регины. Она успела снять «фартук» и пригладила волосы, но в остальном по собственному мнению не дотягивала до образа прислуги из хорошего дома. Либерий же, стоило ему её увидеть, открыл рот да так и застыл. Втайне он всегда завидовал дворянству, старался подражать манере держаться титулованных господ и восхищался женщинами из благородных фамилий, мечтая когда-нибудь жениться на какой-нибудь графине или маркизе, близкой ко двору, и занять место придворного мага по праву члена знатной семьи. В Регине он не заметил ни простого платья, ни стоптанных башмаков. Перед глазами стояли только породистое лицо и привитая хорошим воспитанием осанка, которую не смогли сломить ни бедность, ни унижение, ни тяжёлая работа.

Мельхиор не понял, что происходит, но пауза ему не понравилась, поэтому он поспешил её заполнить. Сказал:

- Регина, господин Либерий приехал проводить практику студентов в нашем городе и будет жить тут. Отведи нашего гостя в комнату, которую вы с Виолой для него приготовили, и сообщи ей, что к обеду будет ещё один человек.

Регина изобразила церемониальный поклон и обратилась к Либерию:

- Пройдёмте, я покажу вашу комнату, господин, она на втором этаже, - затем оглянулась в недоумении и спросила, - А где ваш багаж?

Этот простой вопрос вывел мага из ступора. Богиня, знатная дама оказалась простой служанкой. Да это просто удача! Он самодовольно похлопал себя по боку, на котором висела небольшая плетёная сумка и сказал:

- Никакого багажа, зачем он магу? Всё здесь, милая. Всё своё ношу с собой.

Мельхиор даже позавидовал: его сумка с расширением пространства была далеко не такой изящной и вмещала не так уж много. Модель, висевшая через плечо Либерия, должна была стоить немалых денег, если только он не сам её создал. Но то, что он помнил о магических пристрастиях своего старого товарища, заставляло сомневаться. Либерий никогда не занимался пространством, несмотря на то, что был талантливым артефактором.

Отметив отличную вещь, Мельхиор обратил внимание и на то, как маг отреагировал на его служанку. Самому ему в голову бы не пришло заинтересоваться Региной, но то, что Либерий сделал на неё охотничью стойку, он заметил. С одной стороны это было хорошо, даже очень. Если распутник увлечётся Региной, то Виола в относительной безопасности. За три декады оприходовать двух женщин на глазах друг у друга практически невозможно. Но он взял бедняжку в дом, а значит предоставил ей свою защиту. Будет нехорошо, бесчестно, если Либерий с ней поиграет и бросит. Несчастную и так судьба не пощадила. Значит, до отъезда надо будет провести беседу с Региной об особенностях Либерия, предупредить Виолу об опасности и сделать втык самому виновнику переполоха.

В последнем пункте он сомневался: вряд ли на Либерия подействуют уговоры и нотации, а превентивно выдать ему по шее затруднительно. Придётся действовать по обстоятельствам и постараться до отъезда внушить всем правильный образ мыслей. Мелькнуло желание остаться, но Мельхиор его отмёл. Эта поездка нужна ему как воздух, если он хочет на будущий год выйти отсюда магистром. Предлагать Виоле руку, в которой ничего нет, он считал недостойным. Вот звание магистра - это да, это даже лучше наличных денег, потому что обеспечивает своего владельца хорошим доходом до конца жизни. Она девушка практичная и должна понимать все преимущества такого брака.

Он твёрдо решил сделать Виоле предложение как только это станет возможным, а значит, поездка в Элидиану из желательной становилась необходимой. Вот только как нейтрализовать на это время Либерия?

А тот даром времени не терял. Позволил Регине довести себя до комнаты, а когда она открыла ему дверь и собралась уйти, поймал за руку и стал целовать с трудом отмытые от земли пальчики, чем очень смутил женщину. Она вырвалась и побежала к Виоле, бросив ему на бегу:

- Не надо, не надо так, господин!

В панике ворвалась на кухню, и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Там крутилась Вилька, на ходу придумывая, каким дополнительным блюдом можно украсить уже приготовленный обед и при этом не слишком надрываться. Регину встретила вопросом:

- Как думаешь, может, подать рыбный салат? Или лучше сделать фаршированные баклажаны с острой начинкой?

Женщина не сразу сообразила о чём её спрашивают. Вместо этого высыпала на Виолу все свои впечатления:

- Представляете, он мне руку поцеловал! Он! Мне! Руку! И не тыльную сторону, а пальцы, пальцы! Такой красавец! Мантия шёлковая! Маг, настоящий маг! И мне руку прямо на пороге спальни! Не знаю что было бы, если бы я не убежала.

К чести Виолы она мгновенно разобралась в этом потоке эмоций.

- Приезжий маг стал целовать твои руки, когда ты проводила его в спальню? Я верно поняла? - спросила она.

Регина вместо простого кивка затрясла головой. Она никак не могла успокоиться. Вилька задумалась. До сих пор на служанку никто не покушался, эдельцам она казалась непривлекательной. Сама Виола прекрасно осознавала, что это происходит просто потому, что эдельская аристократия - по сути те же крестьяне. Здесь нет ценителей тонкой, изысканной красоты. Её собственное милое личико местным гораздо больше по душе. А маг, выходит, предпочитает благородных дам простушкам. И тут такой поворот: служанка, зависимый персонаж - и с внешностью придворной дамы.

Виола сердито фыркнула.

Такие как Либерий устроены просто, хоть они маги, хоть нет. Знавала она подобных, например, их сосед, молодой хозяин модной лавки. Нанимал молоденьких продавщиц, очаровывал их сказками о неземной любви, делал мелкие подарки вроде лент и шпилек, приманивал намёками на скорый брак, а стоило им уступить и очень скоро в лавке работала уже новая продавщица. Так и маг. Он явно надеется заполучить Регину в постель, не потратив на неё ни гита. Постарается приобрести чувства понравившейся женщины по дешёвке. В лучшем случае подарит платье, в котором она будет выглядеть ещё ближе к его идеалу. А там... Пара прогулок и ворох комплиментов...

Говорить об этом Регине сейчас смысла не имело, она была слишком взбудоражена. Поэтому Вилька спросила:

- Он тебе понравился?

- Мне? - вдруг растерялась женщина, - Не знаю. Как вообще это может быть? Он маг, зачем я ему?

- Ну а всё-таки, - не отставала Виола, - Понравился? Вот я его видела всего несколько минут, но у меня уже есть мнение. Может быть неправильное, но моё. А у тебя?

Регина затосковала. Чувств в связи с приезжим магом была целая куча, но вот выразить их слов не хватало. Наконец она собралась с мыслями и начала выдавать:

- Во-первых, он хорош собой. Лицо, фигура... Производит впечатление. Во-вторых... Не знаю. Он меня напугал. Я не привыкла к такому напору. С тех пор как умер мой муж у меня мужчины не было и, если честно, я к этому и не стремилась. Слишком тяжело дался мне жизненный опыт, чтобы желать повторения. И потом, поглядим правде в глаза. Ведь мне уже не двадцать лет и даже не тридцать, особой красотой тоже не блещу. Какой интерес я могу представлять для молодого, перспективного мага? Практический? У меня кроме крошечного домика ничего нет. Тогда только постель.

Виола в душе возликовала. Регина без её подсказок пришла к правильным выводам. Но вслух она сказала спокойно:

- А если и так? Нам, вдовам, близость с мужчиной никто в вину не поставит. Ты ещё не старая и, на мой взгляд, даже очень красивая. Просто не по-деревенски, вот здесь никто и не ценит. Но не в этом дело. Мне, например, всё, что связано с постелью, внушает отвращение. В романах пишут о страсти и наслаждении, а по мне это такая гадость. Но ведь, наверное, бывает иначе.

Регина тяжко вздохнула:

- Бывает. Я поначалу со своим мужем неплохо жила и в принципе против постели ничего не имею. Даже хочется иногда, особенно если увидишь кого-то симпатичного. Но лучше перетерпеть, чем пустить в свою жизнь на короткий срок. Привязываешься же. Я вот и к Жерому, и к хозяину нашему привязалась, мне будет до слёз жалко их покидать, хотя мы просто живём в одном доме и вместе работаем, никаких чувств, никакой близости. А если бы была... Слишком больно потом по живому рвать от сердца. В общем, мужчина на раз мне не нужен, тем более этот маг.

- А если он будет настаивать, домогаться?

Регина схватила свою начальницу за руки:

- Виола, умоляю, скажите нашему хозяину, чтобы он поговорил с приезжим. У нас в городе полно девиц, которые за честь сочтут скрасить его досуг. Пусть оставит меня в покое. Не хочу больше мучиться.

Виола высвободилась, схватила ложку и помешала соус.

- Регина, я, конечно, поговорю, но и ты старайся пореже попадаться на глаза нашему гостю. А господину Мельхиору я предложу погулять с господином Либерием, познакомить его с местными дамами и свозить в балинарский бордель. Что так на меня смотришь? Думаешь, я такого слова не знаю? Мне уже двадцать четыре и я кое-что повидала в этой жизни. Иди лучше займись своей клубникой: вряд ли маг, не успев приехать, отправится инспектировать наш огород. Только сначала помоги мне достать банки из подпола.

Отправив служанку в безопасное по её мнению место, Виола снова занялась обедом, до которого был ещё добрый час. Когда она посадила в печь пирог с ягодами, в кухне появился Мельхиор. Ему очень неловко было начинать этот разговор, но он чувствовал, что должен, поэтому начал:

- Виола, вас не сильно обеспокоил приезд Либерия?

Она понимающе улыбнулась.

- Меня ни капли, а вот нашу Регину - весьма и весьма. Ваш знакомый маг позволил себе целовать ей руки, она к такому не привыкла. Он её очень напугал. Часа не прошло, как она умоляла меня уговорить вас, чтобы вы объяснили господину Либерию: не надо пытаться за ней ухаживать, ей это неприятно. За мной, кстати, тоже не надо, но вы и так об этом знаете.

Маг уточнил:

- То есть, Регине неприятны ухаживания?

- Смотря чьи, - пожала плечами Виола, - Этого вашего знакомого - неприятны. Регина не дура и прекрасно понимает: он ведь не жениться на ней собирается. А она у нас женщина серьёзная, согласная только на замужество, ей лёгкие отношения ни к чему. Так что если он готов пойти с нею в храм - это одно, а если нет... Но, думаю, господин Либерий о браке не помышляет, тем более со служанкой.

- Я постараюсь ему объяснить, - ответил Мельхиор, - Но если он всё же будет настаивать... Мне надо вам объяснить ваши права. Лучше сразу обеим.

- Объясните мне, - сказала Виола, - Я донесу до Регины всю информацию. Ей лучше сейчас не крутиться в доме если она не хочет пасть жертвой вашего знакомого.

Маг не мог не признать правоты этого простого замечания.

- Хорошо, тогда слушайте. Я ещё раз предлагаю вам на время моего отсутствия покинуть дом. Во время студенческой практики и вы, и Регина здесь по доброй воле. Если вы работаете, вам обязаны платить. Но во многих местах практики слуг и служанок просто нет, студенты и их преподаватели обслуживают себя сами. Так что не будет криминала, если вы уйдёте, когда почувствуете, что не можете здесь больше находиться. Ваши потери я возмещу: вы обе мне гораздо дороже Либерия и я бы не хотел вас потерять. Но если вы сочтёте для себя возможным остаться, то знайте: никто ничего не имеет права вам навязать, никто не смеет принудить против вашей воли. При любых попытках угрожайте, что пожалуетесь в ректорат и в Коллегию. Не поймут с первого раза - не ждите повторения, пишите жалобу, адреса я дам. Ещё раз: они ничего не могут вам сделать. Не имею права. Если же маги попробуют применить свою силу или зелья, чтобы подавить вашу волю, то это уголовное преступление. Студенты за такое вылетят из университета, а Либерий потеряет работу. Я так до конца и не понял, почему он взял на себя эту обузу - практику по общей магии, но, вероятно, она ему для чего-то нужна, а он не такой человек, чтобы жертвовать своими целями ради сиюминутной прихоти.

Виола немного помолчала, обрабатывая в уме сказанное, затем резюмировала:

- То есть, если пообещать, что при попытке домогательства на них будут жаловаться, они отстанут? Не только Либерий, но и студенты? А могу я ссылаться при этом на наш контракт? Никто же не знает что точно там написано.

Мельхиору такое бы и в голову не пришло, но по зрелом размышлении он признал, что это должно стать хорошим аргументом: пойти против условий магического контракта может только редкий идиот. Обычно такие действия очень плохо заканчиваются и все об этом знают. Поэтому он подтвердил: так поступить можно и даже желательно.

Как раз подошло время вынимать пирог из печи и Виола выгнала хозяина с кухни, чтобы не мешал священнодействию.

Обед получился поистине парадным: целых три закуски и салат, суп в горшочках, мясо, зажаренное на решётке, к нему роскошный гарнир из разных овощей и солений, а на десерт клубничный мусс и пирог с ягодами, украшенный взбитыми сливками. Либерий даже поинтересовался: их тут каждый день так будут кормить? Если да, то он завидует своему старому другу.

Виола смутилась, но ответила, что так расстаралась ради редкого гостя. Кормить практикантов будет попроще, но обещает, что еда будет вкусная и сытная, особенно если останется довольна оплатой и их поведением.

Тут вдруг Либерий вспомнил о Регине и спросил:

- А где та девушка, которая меня тут встречала и селила? Почему её нет за общим столом? Я хочу, чтобы она к нам присоединилась.

Тон Виолы из мягкого, гостеприимного стал внезапно ледяным.

- Наша служанка ест в кухне вместе с конюхом. К гостям она не выходит. Это её решение и условие её работы. К сожалению, я не могу выполнить это ваше желание и пригласить её к столу, тем более что она уже пообедала и сейчас занята.

Либерий понял, что потакать его капризам тут никто не собирается и воскликнул:

- Скажите хоть как её зовут! Ведь у неё есть имя? А то не буду знать как к ней обратиться.

Ему ответил Мельхиор:

- Служанку зовут Регина.

- Ого! - восхитился Либерий, - Как ей подходит это имя! На древнем языке демонов это означает королева. Женщину с такой осанкой могут звать только так.

- Уймись, - попытался остудить его пыл Мельхиор, - Лучше расскажи как там в Валариэтане. Ты же продолжаешь работать на Острове Магов?

- Меня там больше ничто не держит, - сделал пренебрежительный жест Либерий, - Я перевожусь в наш университет, благо есть вакансия. Понимаешь, дружище, это издалека Валариэтан кажется этакой светлой обителью науки. А внутри всё те же интриги, помноженные на зависть и спесь.

Виола тихонько фыркнула. По её мнению именно зависть и спесь были чуть ли не главными качествами приезжего, а он весь мир готов в них обвинить. Либерий ничего не заметил, он, как глухарь, распустил хвост и самозабвенно токовал, пытаясь выставить себя этаким непонятым героем. Пусть Регина на него сейчас не смотрит, но кто сказал, что она не подслушивает под дверью?

- Ты помнишь, у меня была своя тема, я и поехал на Остров Магов, чтобы её там развивать. Но эти замшелые старцы не оценили новизны идеи, потребовали, чтобы я делал то, что прикажут и не высовывался. Тему мне подобрали неинтересную и, по моему скромному мнению, бесперспективную. Работу я сделал, но защитить её мне не дали. Да-да! Представь себе, я до сих пор не магистр. Сказали, что диссертация моя не имеет научной ценности и велели делать новую по столь же бесперспективной тематике. Я несколько лет ковырялся, пытаясь делать и то, что мне велели, и то, что хотел я сам, но толку не было. Хорошо, что в родном университете меня не забыли. Я обратился к архимагу Геронтию, ты его не знаешь, он читал у нас на старших курсах и всегда меня выделял. Геронтий предложил мне место ассистента и пообещал, что под его руководством я смогу доделать свою работу и защититься наконец. Но старикан тоже оказался с подвохом. Не успел я согласиться, как он отправил меня сюда вести практику по общей магии. Мне ещё повезло, я сумел подсуетиться и выбить себе Эдель. Поначалу меня планировалось заслать к Драконьему хребту.

Мельхиор слушал и сочувственно кивал. Виола, которая в науке и научной работе ничего не смыслила, поняла одно: этот тип всегда найдёт на кого спихнуть вину за свой провал. Все у него виноваты, один он в белых одеждах. Если сравнить заезжего красавчика с Мельхиором, то расклад получается не в пользу Либерия. Мельхиору не дали нормально доучиться, послали выслуживать обучение и элидианское подданство в эту дыру, в Эдель. Так он, сидя здесь, закончил университет и выполнил почти всё, что требуется для получения звания магистра.

Виола ничего не слыхала про мельхиорову диссертацию, но сейчас речь о ней явно не шла, ему оставалось сдать только экзамены. Одно было ясно: при самых неблагоприятных условиях её хозяин проявил себя достойно и почти добился своей цели. В том, что через год Мельхиор станет наконец магистром, сомневаться не приходилось. Другое дело Либерий. Вроде как есть у него ум и талант. Доучился в университете до последнего курса, имел все возможности, вон, даже на Остров Магов его взяли, а до сих пор не магистр. Ленивый он, что ли? Или просто нет в мужике настоящего стержня?

Либерий угадал: во время обеда Регина подслушивала под дверью и сразу после поспешила поделиться с начальницей своими впечатлениями. Не зря в своё время Регина прошла школу своей матушки. Взрослые ведьмы хорошо разбирались в мужчинах и всегда могли дать верную оценку их достоинствам и недостаткам. Так что в качествах Либерия женщина разобралась и сформировала своё о нём преставление. Во многом оно совпали с вилькиным.

- Знаете, Виола, он поначалу показался мне таким сильным, властным, значительным... Я робела, понимая, что мне до него как до звёзд. Оказалось, это всё чисто внешнее. Я и сейчас робею, но по другому поводу. Всё-таки он маг, за ним сила его дара. Но как человек... Не знаю, можно ли оценивать магов с этой точки зрения?

- А почему нет? - удивилась Виола, - Они те же люди, только с магией. Она - качество, а не суть. Суть же у господина Либерия мне показалась неаппетитной. Он как яблочко-паданец: снаружи круглое да розовое, а внутри гнильца.

После этого разговора обе женщины дружно решили по возможности избегать Либерия. Два дня он пытался поговорить с Региной, но та ловко уворачивалась. То она спешила по поручению, то находилась другая отговорка. Стоило ей заметить ухажёра заранее, как она ныряла неизвестно куда и пропадала из виду. Разгневанный таким афронтом, он попытался подкатиться к Виоле, но смог застать ей только на кухне. При первой же попытке начать с ней заигрывать, она вывалила ему на мантию подготовленную сладкую начинку для пирога и бедного мага тут же стали осаждать осы. Он было принял это за случайность, но когда в следующий раз ему в сапог пролилось растительное масло, всё понял: его активно избегают.

После этого он решил временно бросить осаду этих несдающихся крепостей. Пусть Мельхиор наконец уедет, а там посмотрим кто кого. В арсенале у Либерия нашлось бы немало методов покорения неприступных красоток.

Глава 10

***

Отъезд Мельхиора совпал с прибытием студентов. Дело происходило в Балинаре и Виола не присутствовала. Парни вывалились из портального круга ровно перед тем, как маг в него вошёл. Они даже знакомиться не стали, не хватило времени. Затем им пришлось больше часа ждать, когда сработает грузовой портал и доставит их пожитки, потом торговаться с возницей телеги, которая должна была отвезти всех в Эдель. Тот не соглашался везти четверых вместе с поклажей за оговоренную сумму и уступил только тогда, когда узнал, что его пассажиры - маги. Вытребовал у них амулет-огневик и успокоился. Сам Либерий приехал верхом на наёмной лошади, возвращаться же должен был на Красотке Мельхиора, которой он активно не нравился. Пришлось решать ещё эту задачу. В конце концов лошадку один из студентов уговорил вести себя смирно и они смогли тронуться в путь. Либерий рисовал в воображении как покорит наконец Регину, прищемит хвост нахальной Виоле, а студентов заставит работать.

Виола в это время блаженствовала. Она сидела на веранде за домом, откуда отлично просматривался кусок дороги из Балинара, и радовалась, что зануда Либерий ненадолго уехал. У неё всё было готово к приёму практикантов и она наконец-то получила возможность расслабиться и отдохнуть. Удобное кресло, занятный роман, кувшин с холодным ягодным взваром... Если прибавить сюда прекрасную погоду, то вообще выходила красота. Она боялась только, что Либерий с практикантами вернутся слишком скоро. Но ей повезло: прошёл час с того момента, когда стоило начинать ждать, а дорога стояла пустынная. Ещё через час она стала волноваться. Когда же Вилька собралась запрягать Малыша в шарабан и ехать выяснять, куда подевались маги, они наконец прибыли.

За спиной Либерия в его неизменной мантии было трудно разглядеть студентов. Виола заметила только, что их четверо и никто не стал рядиться в дурацкое платье, которое их временный наставник считал чуть ли не обязательным. По летнему времени парни оделись в белые рубашки и тёмные штаны, но они дорогой запылились и стали равномерно серыми: сверху посветлее, снизу потемнее. В таком виде молодые маги казались издалека более-менее одинаковыми, различаясь только по росту.

Встретила их Регина, она же проводила и показала спальни. Виола собиралась появиться только за трапезой. Убедившись, что все поднялись на второй этаж, она прошла в кухню. Сейчас служанка накроет на стол и можно будет выносить готовые блюда.

- У вас водички не найдётся? - раздался звонкий и смутно знакомый голос.

Девушка повернулась, чтобы показать студенту где находятся вёдра с питьевой водой, и замерла, услышав удивлённо-ликующее:

- Виола?! Виола, это ты?! Какое счастье! А я тебя искал и никак не мог найти!

***

Вилька, раскрыв рот, уставилась на вошедшего в кухню парня. Не было никакого сомнения, перед ней был Ульрих Эгон. Но как же он изменился за год! Тогда его красота скорее угадывалась в искажённых страданием и истощением чертах. Сейчас перед Виолой стоял юный красавец, от которого взгляд нельзя было отвести. В росте он, правда, так и не прибавил, но это не отменяло атлетического сложения. Широкие плечи, тонкая талия, стройные ноги и великолепная осанка - всё, что приходит на ум при словах «отличная фигура» в отношении мужчины, было налицо. Синюшная бледность осталась в далёком прошлом, сейчас гладкую, здоровую кожу украшал лёгкий загар. Русые волосы, стянутые в низкий хвост, так и хотелось потрогать, тем более что выбившаяся прядь просто на этом настаивала.

В общем и целом перед Виолой стоял образчик девичьей мечты в оригинальной упаковке.

Но самое удивительное было то, что этот божественный красавец смотрел на неё с нескрываемым, искренним восторгом и был несказанно рад встрече. Она не успела ни слова сказать в ответ, как Ули снова выпалил в неё целым залпом радостных восклицаний. Из них она поняла только одно: её бывший подопечный искал свою спасительницу с тех пор, как к нему вернулось здоровье, и сейчас счастлив без меры. Он просто не может поверить в свою удачу! Удивительный, невероятный случай привёл его в тот дом, где она живёт. А кстати, что она тут делает?

Вилька вздохнула и призналась:

- Работаю я тут. Служу домоправительницей у городского мага. Надо же как-то деньги зарабатывать, наследных владений у меня нет, - и смутившись, поменяла тему, - Ульрих, боги, как я рада, что у тебя всё хорошо!

- А где Теодор? - продолжал спрашивать молодой граф.

Он помнил, что Виола с Тео были не разлей вода, но сейчас наёмник явно отсутствовал в жизни девушки.

Вилька собралась с духом и выпалила:

- Ули, дорогой, давай обо всём поговорим вечером? Я сейчас очень занята: мне всю вашу ораву кормить обедом и ужином. А вот после ужина можно будет прогуляться, ты мне всё расскажешь, я отвечу на твои вопросы... Хорошо?

Взволнованные глаза цвета грозового неба посветелели, как будто на душе у юноши распогодилось.

- Ну конечно! Не стану тебе мешать! Только не забудь: после ужина!

Он бросился вон с кухни, но на пороге стукнул себя по лбу, вернулся, налил в кувшин воды, одарил Виолу счастливой улыбкой во весь рот и наконец-то ушёл.

Вилька упала на стул в полном раздрае. Только её жизнь вошла в какую-то колею, только бури вокруг успокоились, и вот на тебе! Бесполезно делать вид, что встреча со спасённым её нисколько не взволновала. Вон как сердце колотится! Сейчас она понимала, что ни на минуту не забывала Ульриха. Всё время спрашивала себя выздоровел ли он, вернулась ли к нему магия, справился ли с графиней... Хотела убедиться, что её труды не пропали даром, юноша справился со всеми своими бедами и неприятностями. О том, что он о ней думает, ищет её, она даже мечтать не могла. Но, возможно, он сказал это для красного словца, а на самом деле не искал. Просто обрадовался случайной встрече и захотел сделать вид, что она не такая уж случайная.

Как бы там ни было, а сейчас уже можно сказать: парень здоров как бык и магия у него в полном порядке. Ведь без своей силы он не смог бы вернуться в университет и поехать на практику вместе с другими студентами. Виоле очень хотелось верить, что в этом есть и её заслуга.

Стоило Ульриху уйти, как в кухню со двора просочилась Регина. По лукаво блестевшим глазам было видно, что она подслушивала. Вилька знала за ней эту слабость, но не ругала, сама была грешна. Ещё с детства усвоила: если хочешь всё узнать точно, нет лучшего способа. К тому же она была уверена, что Регина за неё готова в огонь и в воду. Если бы хоть на минуту усомнилась в её лояльности, то нашла бы способ ей помешать, но так ей было даже удобнее: не надо ничего объяснять и пересказывать.

Служанка начала разговор не с вопроса об Ульрихе, а с доклада.

- Поселила. Кажется, всем всё понравилось. Симпатичные мальчики, два светленьких и два тёмненьких, - она завела глаза к потолку и перечислила, - Айвен, Сильван, Лоран и Ульрих. Айвен самый высокий, вообще самый крупный и вдобавок светленький, у Сильвана чёрные-пречёрные волосы и ярко-синие глаза, но при этом черты лица не слишком красивые, Лоран весь чёрненький, кудрявый и смуглый, очень славненький, а Ульриха, как я заметила, вы уже знаете. Со мной они держались вежливо, не обижали, если вас это интересует. По моему наблюдению Сильван и ваш Ульрих из благородных, а два других - из простых.

Вот так. И дело доложила, и показала, что слышала разговор, но сама вопросов задавать не стала.

- Хорошо, Регина, я запомнила твои описания вместе с именами, - кивнула ей Виола, - Это верно, Ульриха я давно знаю. И ты права: он у нас знатный, граф Эгон из Гремона. В прошлом году мы с Тео везли его больного из Элидианы на родину. Тео вёз, а я выхаживала. Приятно было убедиться, что парень помнит добро и до сих пор нам благодарен. Его матушка нас из Эгона выставила быстрее, чем я успела ой сказать.

Регина хихикнула.

- Да уж, испугалась небось, болезная, что он вами увлечётся и не она, а вы станете графиней.

Вилька зафыркала:

- Да что ты такое говоришь! Сразу видно, что не знаешь гремонских законов. Там после смерти главы семьи мамаша до самой смерти имеет власть над всеми домочадцами. «Материнское право» называется. Её нельзя выгнать, надо содержать и слушаться, а она имеет право помешать отпрыскам жениться, если ей невеста или жених не по нраву.

- Вот дурость-то! - отозвалась Регина, - Ну ладно - выгнать нельзя, но зачем давать такую власть?!

Вилька рассказала про короля Германа, ни на минуту не прерывая работу. Вытащила из печи противень с пыхтящими в густом соусе тефтельками, перелила суп в супницу, Готовые салаты переложила из тазиков в красивые фарфоровые салатницы и уменьшила огонь под кастрюлей с тушёными овощами. Затем стрельнула глазами на помощницу:

- Иди расставь тарелки и разложи приборы. За стол с парнями не садимся, подаём - и всё. Если спросят - ты уже обедала. Потом вместе поедим. Незачем ни им нас, ни нам их с панталыку сбивать. Я за один стол с Либерием не сяду, тем более теперь, когда хозяин уехал.

Служанка всё прекрасно поняла. Мигом отправилась в столовую и уже через несколько минут прибежала за салатами и хлебом, а вскорости сообщила, что можно подавать.

Вилька вытащила в столовую здоровенную супницу, исходившую вкусным паром, и сразу к ней повернулись пять голов, пять пар голодных глаз уставились на девушку. Она водрузила свою ношу в центр стола и стала разливать суп по тарелкам, заодно разглядывая незнакомых юношей.

Регина была точна как ежегодный статистический справочник. Виола сразу узнала и Айвена, и Сильвана, и Лорана. Подавая им полные тарелки, представилась:

- Я - здешняя домоправительница, зовут меня Виола. Служанку вы уже знаете, её имя Регина. Если нужно, можете обращаться. К ней по любым хозяйственным вопросам, ко мне по поводу еды или того, с чем не справится Регина.

Здоровый, добродушный, похожий на очень домашнего медведя Айвен поднялся первым и представился, а заодно спросил:

- А бумагу, тетради, пишущие палочки где нам брать? Я с собой привёз, но чувствую, этого не хватит. И ещё: где лаборатория, как туда попасть и кто там будет убираться?

Вилька про себя усмехнулась: тот ещё халявщик. Но вслух ответила с ласковой улыбкой:

- Писчие принадлежности это тоже ко мне, а в том, что касается вашей практики, вам всё расскажет и покажет ваш руководитель. Лабораторию и ритуальный зал будете убирать сами по-очереди. Нам с Региной туда вход запрещён.

Следующим назвал себя Лоран, его вопрос касался ведения отчётности.

- Наш руководитель по дороге нам рассказал, что у вас очень хорошо поставлено это дело. Научите?

- Да не вопрос! - рассмеялась Виола, - Если вы готовы рассматривать меня как учителя и слушаться, всё покажу и расскажу.

Сильван мог бы быть родным братом Регины, настолько тип их внешности был одинаков, но женщину можно было счесть красивой, а лицо юноши поражало своей неправильностью. Улыбка могла бы его украсить, но как раз улыбаться Сильван избегал. Держался он гордо и отстранённо, всем своим видом показывая, что он всем тут неровня, но по некоторым признакам можно было заключить: парень - бастард какого-нибудь знатного дома. Он просто приподнялся на своём месте и назвал себя, но вопросов задавать не стал.

Зато Ульрих встал и с широкой улыбкой заявил:

- А меня госпожа Виола уже знает, мы не со вчерашнего дня знакомы. И должен вам сказать, ребята: это самая замечательная девушка, которую я когда-либо видел. Достаточно сказать, что если бы не её ум, храбрость и самоотверженность, я бы тут перед вами не сидел, а лежал тихо под плитой в родовом склепе.

После такого заявления все посмотрели на Виолу по-новому. Не на грудь и бёдра с вожделением, а на лицо с уважением. Девушка потупилась. Ей было очень приятно это услышать, но одновременно неловко. Она была не готова хвастаться, рассказывая, какая она героическая, а парни явно хотели знать подробности, пусть пока молчали. Вилька не стала радовать их длинными историями, а сказала:

- Ну, ешьте суп, а я пойду принесу второе.

- Садитесь обедать с нами, - пригласил Либерий, - И Регину свою зовите. Нам будет приятно разделить с вами трапезу.

- Мы уже пообедали, - отказалась Виола, - Надо же было попробовать, чем мы вас кормим.

Ребята уже вовсю работали ложками. После этих слов Айвен оторвался от тарелки, чтобы сказать:

- Я даже дома у мамы такого вкусного супа не едал.

Все, кроме Сильвана, загомонили, подтверждая его мнение. Дворянин же продолжал молча работать ложкой, но по нему было заметно, что он полностью разделяет позицию приятеля.

Почему-то такой внимание к Виоле рассердило Либерия и он поспешил призвать студентов к порядку. Напомнил, что они тут обедают, а не дискуссии разводят. И пусть насыщаются побыстрей, после обеда у них организационное собрание.

Виола, которая тоже не была заинтересована в излишнем внимании, пошла навстречу его запросам. Не успел последний едок заглотить последнюю ложку супа, как она с Региной уже раскладывала второе, которое тоже пошло на ура. Когда дело дошло до чая и сладкого пирога парни уже пыхтели от непривычной сытости и глаза у них закрывались. До собрания ли тут?

Либерий мановением руки заткнул рты подопечным, от их лица поблагодарил женщин и с милым видом пожурил: не надо закармливать студентов на убой, а то они учиться не смогут.

Виола учла это пожелание и ужин подала лёгкий, после чего Либерий привёл всю группу в кухню и они по-очереди демонстрировали своё умение мыть посуду посредством чистящих заклинаний. Счастье, что ничего не разбили.

До этого Регина забежала к Виоле и донесла: на собрании шла речь о порядке дальнейшей работы. С завтрашнего дня двое будут дежурить на приёме вместо Мельхиора, а двое - ходить по окрестностям, обновлять заклинания в сельскохозяйственных амулетах. Под конец практики они должны проверить и обновить охранные плетения на стенах города и административных зданиях. Сельские работы и охрана города Вильку не заинтересовали: это была бесплатная часть работы Мельхиора. А вот приём... С её лёгкой руки он наконец стал давать прибыль и ей не хотелось упускать свою выгоду.

С недавних пор кладовка, в которой хранились вёдра и швабры, была переоборудована и в ней теперь в разработанном Виолой порядке стояли склянки с популярными зельями и лежали коробки с ходовыми амулетами. Примерно половина посетителей хотела получить что-то из этой кладовки и несла денежки, десять процентов от которых Вилька законно считала своими. Не будут ли студенты расхищать Мельхиорово добро и раздавать заветные бутылочки даром? А если их попросят о чём-то, что лежит на полках, то откуда они это возьмут? Сварят сами? Из чего? Сырьё денег стоит, не говоря уже о флаконах. Камни для амулетов тоже не бесплатные, а уж готовую продукцию она и вовсе трогать не позволит.

В общем, она волновалась за целость доверенного хозяйства и приходила к неутешительному выводу. За практикантами нужен глаз да глаз, и глаз этот явно её, Виолин. А ещё пуще надо следить за Либерием, которому доверия нет никакого.

Поэтому когда после ужина к ней подошёл Ульрих и напомнил, что они собирались прогуляться, она поглядела на него хмуро и недовольно. Никуда идти не хотелось, хотелось сесть и подумать. Но парень так умильно на неё глядел... К тому же Вильке было интересно: как так случилось, что он выбрался из-под руки графини Гедвиги и снова учится?

А, ладно, - сказала она самой себе, - подумать можно и потом. Кивнула и попросила подождать: ей надо переодеться, сменить домашнее на уличное и взять плащ. Вечером бывает свежо, а ещё может пойти дождь.

Через несколько минут она сбежала по лестнице со своего чердака под названием мансарда полностью готовая к прогулке. Студенты как раз разбрелись по своим комнатам, Либерий в гордом одиночестве пил вино у камина и никто не заметил, как они вышли. За калиткой Вилька сразу свернула на дорогу, ведшую за город, в сторону, противоположную Балинару. Она вела через выгон в сады и поля, где затем терялась. Там вечером обычно было пустынно, никто не рвался гулять по тому же пути, по которому регулярно ездил на работу. Все условия располагали к откровенной беседе: тихий, тёплый вечер, начинающиеся мягкие сумерки, не скрывавшие дорогу, иллюзия того, что они одни во всём мироздании. Но Вилька поначалу шла рядом с Ульрихом молчаливая и сосредоточенная, разговора не начинала.

Он тоже не торопился заводить расспросы или рассказ, а вместо этого взял девушку за руку и дальше они пошли так. Виола, которая вообще не очень любила, когда её трогают руками, почему-то не чувствовала неловкости. Можно было подумать, что она всю жизнь ходит с Ули за ручку и давно к этому привыкла. Когда они пересекли городскую черту и вышли на широкий выгон, за которым виднелись сады и виноградники горожан, она вдруг встрепенулась и задала первый вопрос:

- Ули, ты сказал, что искал меня. Это верно?

Тот сначала весело засмеялся, а затем вдруг стал серьёзным.

- Искал, искал, можешь мне не верить, но это так. Только ты пропала. Вот была - а вот нет.

- Это как? - не поняла Виола.

- Очень просто. Но лучше я начну сначала. Ты помнишь, что Гедвига забрала меня в замок, а вас оставила на постоялом дворе? Ну так вот. Стоило мне прийти в себя, я начал скандалить и требовать, чтобы вас немедленно ко мне привели. Глупое, детское поведение. Мне сказали: «Да-да», а сами сделали нет-нет. Для начала пообещали, что я тебя увижу, как только пройду ритуал и стану графом. А стоило мне выйти из храма в графских регалиях, как меня тут же напоили отваром, в который подлили снотворное. Когда я пришёл в себя, то был уже далеко от Эгона. Меня отправили на горные пастбища для поправления здоровья. Я снова стал спрашивать про тебя, но лекарь и нянька, а также охранники в один голос заявили: вы уехали сразу, как сдали меня Гедвиге.

Вилька усмехнулась. Она что-то такое подозревала.

- Но я не поверил! - воскликнул Ульрих, - Просто поначалу мне было трудно что-либо предпринять. Из этих горных долин так просто не выбраться. Вот я и проводил своё время на травке в мечтах о тебе. И знаешь? Мне это пошло на пользу. Я следовал твоим заветам: хорошо ел и пил, заряжался силой от травы и цветов, а когда достаточно окреп, научился питаться энергией горных ручьёв и речек. Она у них просто потрясающая. В результате в середине осени, когда меня перевезли зимовать в Эгон, я был полностью здоров и даже почти не утратил свой магический потенциал. Резерв, конечно, уменьшился, но всего процентов на десять. Сейчас мой уникальный случай изучают целители. Гадают, что могло так повлиять на выздоровление. Выдвигают разные гипотезы, исследуют и морочат голову, одно только не догадаются сделать: спросить меня.

- А что бы ты им ответил? - хихикнула Виола.

- Я бы рассказал про твою тёплую силу, которой ты меня подпитывала, и про твои бульончики.

Виола смутилась.

- Какая у меня сила... Так, смех один.

- Не говори, - возразил Ульрих, - Я помню, как она в меня вливалась тонкой струйкой. Так даже не каждая опытная ведьма сможет. Тогда большего потока я просто не мог воспринять, он бы выжег все внутренние структуры и я бы кончился как маг, а возможно просто не выжил бы. Если бы не твои пара свечек, я бы сейчас в лучшем случае сидел в Эгоне лишённый магии и несчастный. А твои бульоны! Они просто удержали меня на этом свете, дали силу жить. То, что ты для меня сделала, стоит дороже всего, чем я владею.

- А чем ты владеешь? - перевела приятный, но смущавший её разговор Вилька, - Ты же, вроде, теперь граф?

Ульрих со смехом замотал головой по кругу, что должно было означать "и да, и нет".

- Виола, я студент элидианского магического университета, а в нём все титулы запрещены. Мы вроде как все равны, все маги. Графиня у нас госпожа Гедвига. Мы в конце концов с ней поладили. Она очень себе на уме и упёртая как не знаю кто, ограниченная, о многом не имеющая ни малейшего понятия и потому очень подозрительная, но не вовсе дура. Просто до неё нужно достучаться, а когда она наконец поймёт в чём её выгода, с ней становится возможно иметь дело. Бодаться пришлось долго, но где-то к весне мы наконец договорились: она не лезет в мои дела, а я в её. Я дал ей доверенность на управление графством, а она отпустила меня закончить обучение, заплатила за него и назначила приличное содержание.

Виола с облегчением выдохнула. Оказывается, она всё время боялась, что Ули просто обманул Гедвигу и покинул Гремон без её разрешения. Не имея денежной поддержки, он не смог бы продолжить учиться на прежних условиях, а должен был бы отрабатывать пятнадцать лет как подданный иностранной державы. Но дело обстояло иначе. Графёнок не сбежал, а сумел выбить из родственницы нужное ему решение и находится здесь на законных основаниях. Она спросила:

- А как тот преподаватель, который тебя подставил?

- О, ты помнишь?! - восхитился Ули, - Я ещё из Гремона подал на него жалобу и к ней присоединилась Гедвига. Было расследование, которое показало: он делал это за деньги и я не первый пострадавший. До меня было ещё пять студентов, каждому из которых он подстроил несчастный случай на полигоне. Брал с заинтересованных лиц такие суммы, что я даже повторить не берусь. Несколько тысяч гитов. Не знаю как Давенеи пошёл на такое, весь наш Эгон того не стоит. Гаду перекрыли магию и мне его нисколько не жалко.

Вилька фыркнула: она знала про залежи, открытые в графстве. То, что их пока не начали разрабатывать, ничего не меняло. Это дело времени. Теперь Эгон стоил любых денег. Но рассказывать графу о богатстве его собственного домена было как-то неловко. Вместо этого она напомнила:

- Ты начал рассказывать, как меня искал, и как-то слез с этой темы. А мне интересно.

- Точно, - рассмеялся Ульрих, - Я и позабыл. Смотрю на тебя и все мысли из головы вон, только и могу думать о том, какая ты красивая. А ведь история с твоими поисками не такая уж простая. Это было зимой. Я тогда ещё не мог поехать сам и послал человека. Я назвал ему фамилию твоего отца и другую, ту, которую носил твой покойный муж, а ещё вспомнил, что ты из Альтенбурга, Гедвига подтвердила, что вы спешили именно туда. Довольно скоро посланный мой вернулся и сообщил, что ты умерла. Ему даже показали на местном кладбище твою могилу. Я чуть не рехнулся при этом известии, но, к счастью, мужик был ответственный и точно списал в свой блокнот то, что значилось на могильном камне. Выходило, что ты умерла значительно раньше, чем прибыла вместе со мной в Эгон. Но этого же не могло быть! Я решил больше не полагаться на чужих людей и всё узнать досконально. В начале весны госпожа Гедвига наконец снарядила меня в путь. Если честно, я её просто довёл и она рада была от меня избавиться любой ценой. Проще всего оказалось отпустить меня доучиваться, что она и сделала. Послала в Элидиану. Я должен был ехать в университет восстанавливаться, а по пути заехал в Альтенбург. Вот тут я должен перед тобой повиниться.

Виола вдруг испугалась.

- Что такое?

Ули потупился и бросил на неё исподлобья такой взгляд, что растаяло бы и каменное сердце.

- Кажется, я невольно стал причиной смерти твоего отца, Корнелиуса Шапса.

Виола чуть не упала, Ульрих в последний момент сумел поймать её и поддержать.

- Что ты сказал? - пролепетала она чуть слышно, - Мой отец умер или мне послышалось? И как ты мог стать причиной его смерти, да ещё невольной? У меня в голове не укладывается.

Юный граф виновато вздохнул и пояснил:

- Ты всё правильно услышала. Корнелиус умер и похоронен в той самой могиле, в которой он похоронил кого-то вместо тебя. А дело было так. Я приехал в Альтенбург и пошёл по самому глупому, но надёжному пути: по официальному. Сделал запрос в городской архив и, получив ответ, заявил, что Виола Пропп, урождённая Шапс никак не могла погибнуть в том обозе, так как я ехал в нём вместе с ней и вместе же с ней спасся. Она моя благодетельница и я её ищу, чтобы достойно отблагодарить за спасение. И тут завертелось. Дело показалось архивариусу необычным и он обратился к судье. Тот передал дело следователю. Выяснилось, что труп захороненной девушки опознали как Виолу двое: Корнелиус Шапс и госпожа Пропп. Если бы твой батюшка был посильнее духом, он мог бы ото всего отбрыкаться. Стоял бы на том, что мёртвая девушка - его дочь, и всё. Я же не знал тебя с пелёнок и моё опознание ничего не стоило. Меня спасла некая девушка, назвавшаяся Виолой, это всё, что я мог утверждать. Но, видно, вина сильно давила на твоего отца. Он во всём сознался. Следователь не стал его задерживать, отпустил под честное слово, что он придёт на суд, а сам отправился за госпожой Пропп. Это было его ошибкой. Твой отец не дожил до утра. Написал письмо с полным признанием и выпил яд.

Виола побледнела, ноги у неё подкосились и она грузно осела на землю. В последнюю минуту Ули успел подсунуть под неё сложенный плащ, до того мирно висевший у него на руке.

***

Юноша испугался, что Виола потеряет сознание. Он быстро встал перед ней на колени, обнял, пристроил безвольную голову себе на плечо и стал поглаживать по спине, приговаривая тихонько:

- Ну, ну, Виола, не надо, милая, успокойся, не падай в обморок, всё это случилось уже давно, зимой, а сейчас лето... Твоего отца жалко, конечно, но он сам... Ты ни в чём не виновата. Это всё я... Ну, стукни меня как следует, только не плачь!

После этих слов девушка легонько его оттолкнула и попыталась подняться. Мутный, расфокусированный взгляд снова стал ясным. Она прошептала, ни к кому не обращаясь:

- Я сказала ему, что у него больше нет дочери Виолы. Но я не думала, что всё так обернётся. Видно, совесть в нём была жива и мучила, мучила, как гнойник, который всё никак не мог прорваться...

Затем она схватила парня за лацканы и заглянула ему в глаза.

- Ты не виноват, Ули. Ты ни в чём не виноват. Ты же ничего плохого не хотел, просто искал меня и случайно раскопал эту зловонную кучу. Отец не был злодеем, просто не очень умным, слабым и бесхарактерным человеком, вот и не вынес бремени собственных предательств. Наши грехи всегда нас настигают когда мы не ждём и не готовы.

Она оперлась на его плечи и встала. Произнесла спокойно:

- Пойдём домой, уже поздно. А по дороге ты мне расскажешь что случилось с госпожой Пропп.

Ульрих тоже поднялся. Его слегка обидело то, что Виола даже не обратила внимания, как он стоял перед ней на коленях. Но по здравом размышлении пришёл к выводу, что удар был слишком силён: в этой ситуации она бы и дракона не заметила. Поэтому преувеличенно бодро заговорил:

- Я сам не был свидетелем, мне надо было торопиться в Элидиану, тем более что в Альтенбурге я узнал: Теодор ушёл туда с обозом. Я полагал, что вы не стали расставаться, и поспешил следом, но оставил в Альтенбурге представителя: нанял помощника нотариуса. Он написал мне отчёт, не верить которому причин нет. В общем так. Проппиху посадили в тюрьму на пять лет. Ей повезло, что она женщина, а то бы отправили в рудники. Её сынок не слишком печалился, кажется, его устраивало то, что мамаша не сможет больше им командовать. Его расстроило другое: с семьи Пропп взяли штраф в сто золотых гитов и забрали деньги твоей вдовьей доли. В общем, там ты больше не считаешься умершей. Тебя восстановили в правах. Если ты явишься в Альтенбург и их заявишь, в магистрате тебе обязаны выплатить положенную сумму. Сейчас эти деньги лежат в банке на счету городской администрации.

Вилька нервно захихикала:

- То, что попадает на этот счёт, там и остаётся. А Проппиха... Она столько из меня крови выпила, что её судьба не может не радовать. Пусть посидит, подумает насколько хорошо и выгодно быть сволочью. Если бы не она, отец никогда бы не додумался живую дочь хоронить.

Ули слушал невнимательно, думая о том, как бы изловчиться и снова обнять Виолу. Она была такая нежная и тёплая, от неё так вкусно пахло, что у него кружилась голова. Он всё время помнил, как она прекрасна, но действительность оказалась во сто раз лучше. То ли он просто забыл, то ли оседлая жизнь и хорошее питание сделали своё дело, но девушку было не узнать. Густые волосы не выглядели как пакля, а блестели, стекали на спину пышной волной и завивались кольцами на висках. Карие глазища сияли, лёгкий румянец красил щёки с очаровательными ямочками, полная грудь под тканью летнего платья взволнованно вздымалась и опускалась, маня прикоснуться... Ещё тогда, в дороге, когда у них не было возможности помериться ростом, Ульрих заметил, что на фоне невысокой, ладной Виолы он может считать себя рослым мужчиной. Магички и ведьмы в университете в большинстве своём были высокими, с него, а то и повыше. Ули всегда чувствовал себя с ними не в своей тарелке, а вот над милой Вилечкой он возвышался и это наполняло его гордостью.

Он использовал своё преимущество и таки набросил плащ на её плечи со словами:

- Не замёрзни, холодает.

Она благодарно кивнула и закуталась в мягкую ткань. Ули пристроил руку поверх и она её не оттолкнула. То ли не заметила, погрузившись в свои думы, то ли ей было приятно. Ему понравилось, что теперь не только она о нём заботится, он тоже имеет возможность позаботиться о ней.

Чтобы она не опомнилась и не столкнула его руку, принялся болтать. Тема была ясна: его поиски.

- Между Гремоном и Элидианой я тебя потерял. Было ясно, что в Альтенбурге ты была вместе с Теодором. Оттуда вы тоже ушли вдвоём. Твой отец в своем признании написал, что Тео собирался тебя удочерить. Я видел ваши отношения и ни на минуту не сомневался: при первой возможности он так и поступил.

- Всё так, - согласилась Виола, - Он действительно дал мне своё имя и стал для меня настоящим отцом. Я теперь не Шапс и не Пропп, а Виола Лаура Бенье.

- Откуда Лаура? - изумился Ули, - Или это всегда было твоё второе имя?

- Нет, - тряхнула кудрями Вилька, - Лаурой звали дочь Тео, ту, которая умерла. Мне её имя досталось по наследству. И... Я хотела тебя попросить... То есть нет. Я хотела сначала признаться.

Ульрих оставовился вслед за Виолой, встал напротив, взял её за руки и заглянул в глаза:

- В чём, милая моя?

Он почему-то надеялся, что она признается, что влюблена в него. Наивный! Виолу тревожили совсем другие мысли.

- Меня сейчас зовут госпожа Санденс и числюсь я вдовой имперского купца Валериана Санденса. Это, конечно, подлог, я это прекрасно понимаю. Но иначе никак не удавалось меня легализовать как дочь Тео. Так как в Гремоне подтвердить свою личность я не могла, не посадив в тюрьму родного отца, то друзья Теодора из гильдии наёмников придумали такой ход. Помогли получить новые документы на основании показаний свидетелей. Объявили, что знают меня с детства, что жила я всю жизнь в Гремоне и у родных покойной жены Теодора Бенье, а замуж вышла за некоего Санденса, который погиб во время нападения на его обоз. Тео решил, что, раз уж я вдова, то мне выгоднее всего ею и оставаться, поэтому наёмники мне даже покойного мужа подобрали. Валериан Санденс - отнюдь не мифический персонаж, он действительно жил и погиб, никого не оставив. Женат не был, про родных тоже ничего не слыхать. Так как ни на какое наследство я не претендую, то никто никогда не стал бы проверять истинность моей легенды. Только те, кто знал меня раньше, могли бы быть мне опасны, подставив примерно так, как ты случайно подставил моего отца.

Ули нагнулся и стал целовать маленькие, но крепкие ладошки, говоря между поцелуями:

- Не бойся, Виола, не бойся. Я теперь не такой дурак, кое-что в жизни понял. Тебе не стоит меня опасаться: я мог тебя подставить по неведению, а теперь, когда всё знаю, твоя тайна скрыта в моей груди как покойник в могиле. Ребята меня расспрашивали о том, как ты меня спасла, но я называл тебя просто Виолой, без фамилии. Если они и дальше будут интересоваться, то я всё понял: ты - дочь Теодора. Родная. Правильно?

Вилька кивнула. У неё просто камень с души свалился. Ей ужасно не нравилась вся эта история с подложными именами, она так боялась разоблачения... Радостно было осознавать, что Ули воспринял всё нормально и угрозу с его стороны она успела предотвратить. Граф тем временем продолжил:

- А про то, как звали твоего мужа и кем он был, я мог вообще не знать. Кстати, и не знал до того, как попал в Альтенбург. Мне хватало информации о том, что ты вдова. В общем, можешь на меня положиться: я тебя не выдам ни за что и никогда.

Успокоенная Виола наконец заметила, что творит Ульрих с её руками. Не то, чтобы ей было неприятно, напротив. В груди от этих поцелуев разливалось нечто сладостное. Но уж больно оно было не по делу и не ко времени. Вилька попыталась их вызволить, выдёргивая по одной. Юный граф принял это за естественное смущение и не стал настаивать. Повёл девушку в сторону дома, по-хозяйски обняв её поверх плаща. От руки на своём плече Виола отбиваться не стала.

Он дальше что-то рассказывал о своих поисках, ругал гильдию, где с ним наотрез отказались даже говорить о Теодоре, как будто его местонахождение - величайший секрет королевского дома, о великом господине случае, который их наконец свёл. Она слушала с пятого на десятое, погружённая в себя. Виоле самой было удивительно, что мысли все куда-то разбежались, их место заняло восприятие малознакомых чувств, на неё направленных: нежности, тепла, защиты, может быть даже любви. И всё это ей передавала рука Ульриха, спокойно и уверенно лежавшая на её плече.

Только возле калитки Виола осторожно вывернулась, чтобы не войти в дом с Ули в обнимку. Изобразила это так, как будто его объятья мешают ей справиться со щеколдой. Ей не хотелось обижать славного мальчика. Подумав о нём так, она в очередной раз удивилась тому, что воспринимает Ульриха как младшего. А ведь на самом деле это она моложе на несколько лет, да и по общественному положению юноша много выше. Он уже признанный граф, владелец обширных земель и властитель жизней нескольких тысяч подданных, к тому же маг, хоть и недоучившийся. Но уже через год основной курс университета будет им пройден, Ули получит диплом городского мага. Не факт, что он собирается продолжать учёбу, выбрав специализацию: для его гремонской жизни это уже излишество. А значит, он полностью вступит в свои права.

Кто она по сравнению с ним? Никто. Служанка в доме городского мага. Даже если она сумеет завести своё дело и станет настоящей купчихой, всё равно до графа ей как до неба. Да, она ему нравится, нравилась ещё тогда, когда была замученная, драная, грязная и выглядела не лучше нищенки. Но какое это может иметь значение? Для Ульриха она может быть только увлечением, пускай не вовсе мимолётным. Жениться ему «матушка» не позволит. Да и нужно ли ей, Вильке, такое счастье? Быть госпожой графиней не её удел.

Рассудок чётко раскладывал всё по полочкам, но что-то внутри ему сопротивлялось. Пожалуй, впервые в жизни ласковые прикосновения мужчины не пугали и не раздражали. То, как он целовал ей руки, вызывало томление во всём теле. Это пугало и одновременно кружило голову.

Разумная часть Вильки убежала к себе, как только они с Ульрихом вошли в дом. А глупые, нерациональные чувства рвались к нему и подсказывали, что только рядом с ним её настоящее место. Сам Ули был обескуражен внезапным бегством девушки. Ведь он видел, что ей не противен. О том, какова разница их положения, или о том, что будет дальше, он не думал. Он просто чувствовал: никакая другая не сравнится с его Виолой и расстаться с ней, потерять снова - самая большая глупость, которую он может совершить.

Ясно было, что торопиться не следует: Виола пока не готова к тому, чтобы понять, в чём её счастье. Но что он ей нравится, Ули ощущал так же ясно, как видел глазами милое личико девушки. А если так, то они будут вместе, это просто вопрос времени. Самого ближайшего.

Вилька же мухой взлетела на чердак и рухнула в свою постель, не переодевшись. Она была в смятении и не знала, какую дорогу выбрать. То ли слушаться рассудка: отправить милого Ули далеко и надолго, то ли броситься ему на шею и будь как будет. Она не была дурочкой и сознавала, что Ульрих не для неё.

Но он оказался первым мужчиной, который взволновал её чувства и не был ей неприятен. Она отлично понимала, что неизменное отвращение к мужчинам, которое она питала, связано с неудачным браком и ужасным опытом близости. Это как с едой. Если человек хоть раз отравился грибами, анчоусной пастой или безобидной сметаной, то всю остальную жизнь избегает этих вкусных и полезных продуктов. Что же говорить о ней, которая мучилась несколько лет подряд? Но это же ненормально! Другие женщины живут со своими мужьями счастливо и получают от близости удовольствие. Ну, или хотя бы не испытывают особого отвращения. В результате у них есть дети.

Виола не очень хотела замуж, потому что весь предыдущий опыт кричал: там нет ничего хорошего. Но вот от ребёночка она бы не отказалась. Не сейчас, когда у неё нет собственного угла, а в будущем, когда в её жизни всё устаканится. Только откуда он возьмётся, если от мужчин её воротит? Ули же отторжения не вызывал, его прикосновения были скорее приятны и будили глубоко спавшую женскую чувственность. Ей нравилось, когда он её обнимал, ей хотелось с ним... целоваться? Да, целоваться. Возможно, и всё остальное с ним покажется не таким уж страшным?

Глава 11

***

Вот такую, валяющуюся в платье и башмаках на нерасстеленной кровати, её застала Регина. Она пришла, чтобы спросить, какие продукты надо докупить к завтраку у молочника, и увидела совершенно нетипичную картину. Чтобы аккуратистка Виола плюхнулась на кровать в верхней одежде? С ней наверняка что-то случилось.

Регина тут же села рядом и погладила свою начальницу по растрепавшимся волосам, как погладила бы ребёнка. Затем тихо прошептала:

- Бедная моя девочка, что с тобой стряслось?

Вилька, устыдившись собственной слабости, тут же поднялась с кровати. Сейчас она впервые почувствовала, что Регина старше и больше пережила. До сих пор Виола об этом знала, но знание было какое-то умозрительное: она ощущала свою подопечную как младшую, нуждающуюся в защите и помощи. Сейчас нуждалась она сама. Не в помощи, упаси боги, и не в защите, но в том, чтобы её выслушали доброжелательные уши. Кроме этого ей нужен совет опытной женщины. Как себя вести с Ульрихом? К чему прислушаться: к внутреннему чувству или к голосу разума? Регина до сих пор проявляла себя как разумная женщина, запуганная, но вменяемая. Может, её совет будет к месту? Но стоит ли переводить их отношения в слишком близкие, личные? Ведь о таком не стоит говорить с чужими, только с самыми родными.

Она подняла голову и взгляд её карих глаза встретился с голубыми глазами Регины. Та смотрела на Вильку так участливо, так ласково, что напомнила ей уже почти забытую мать. Тонкий лёд отчуждения в душе девушки хрустнул и растаял. Она схватила Регину за руки и заговорила горячо, сбивчиво:

- Гина, я не знаю, что со мной происходит. Всё так странно. Я думала, что забыла про Ули, а он приехал и у меня душа не на месте. Никак в голове не укладывается. Мы же с ним путешествовали долго, почти четыре декады. Я за им ухаживала: кормила, мыла и так далее. Кроме жалости никаких чувств он у меня тогда не вызывал, относилась как к дитяте великовозрастному. Да он и был такой. Вставать не мог, его до ветру Тео на руках носил, я с ложечки кормила. Разговорчивый, правда. Когда в сознание пришёл, то болтал без передышки насколько сил хватало. Правда, немного их тогда у него было. Ты меня знаешь, я не болтушка. Так что он говорил, я слушала. Половину мимо ушей пропускала, мне тогда было о чём подумать. Но помню: про то, что я ему нравлюсь, говорил не раз и не два. Только что это для меня могло значить? Больные влюбляются в сиделок, но сиделки не влюбляются в своих пациентов. Хотя привязалась к нему, не спорю. Он для меня был как младший братишка, больной, слабый и беспомощный. Жалко его было до слёз. Ведь он не просто так заболел, его враг подкупил его же учителя, чтобы тот парня извёл по-своему, магически. Вот учитель ему и дал задание, на котором бедняга Ули растратил всю свою силу и впал в состояние, которое называют магической комой. Из тех, с кем такая беда случилась, редко кто вообще выживает. Но мы с Тео его каким-то чудом вытащили. А он, стоило прийти в себя, соловьём разливался, всё твердил, какая я замечательная. И смех, и грех! Ноги не держат, а тоже туда же. Я тогда его слушала, а сама прикидывала, сколько нам за него заплатят. Ведь это было задание Теодора: довезти его домой в Эгон живым. Хорошо, что наняла нас графиня, которой он был нужен живой. С бароном Давенеи, который хотел убить Ули и нанимал убийц, ни я, ни Тео связываться бы не стали. Брать деньги за смерть - грех, а за жизнь и здоровье - милое дело. Вот мы его живым и привезли, даже магию удалось сохранить, правда, не знаю каким чудом. Но это уже не моё дело было. Передали графине с рук на руки и из головы вон. Столько всего после того случилось, что я и думать о нём забыла. Хотя вру. Нередко вспоминала, думала: как он, выздоровел? Вернулась к нему магия? Хотела знать, потому что уж больно много сил и труда я в него вбухала. Так не напрасно ли? Но чтобы я мечтала о нём, или вспоминала как человека и тем более мужчину... Не было этого! А тут увидела: он такой красавчик! И смотрит на меня влюблёнными глазами, и речи говорит нежные... Голова сама кругом пошла. Ведь всё понимаю: он маг и граф, а я никто и звать никак. Нет у нас с ним будущего. А стал он мне руки целовать и я едва не сомлела. И сладко, и томно, и хочется ещё и ещё. Что делать, Гина?

Регина внимательно слушала и расстраивалась. Не того она хотела для своей обожаемой Вилечки, за которую была готова в огонь и в воду. Она уже давно заприметила те взгляды, которые бросал Мельхиор на свою домоправительницу, когда думал, что она смотрит в другую сторону, и ей этот вариант казался более чем удачным. Да, маг не красавец, но и не урод. Когда улыбается, так вообще симпатичный. Она не первый день жила в Эделе и то, что за это время успела узнать о городском маге, заставляло его уважать. То, что он якобы обидел всех здешних девиц на выданье, для Регины было лишним доказательством того, что человек он достойный и не без мозгов. Самая презираемая из всех подёнщиц видела город не с лица, а с изнанки и хорошо себе представляла кто чего стоит. Когда же Мельхиор взял её в свой дом, не споря с непредвзятым мнением Виолы, в представлении Регины он вообще взлетел на недосягаемую высоту. Его честность, доброта и благородство для неё с того дня стали аксиомой, не требующей доказательств. Вот такого мужа она желала своей благодетельнице и её очень расстраивало, что Вилька в упор не хочет замечать отношения мага. Её вообще огорчало, что мир любовного чувства Виоле полностью чужд. Ведь этак можно совсем засохнуть душой и стать старухой в молодом теле.

А тут новая беда. Кажется, бедная ледяная принцесса влюбилась-таки. Втрескалась в хорошенького мальчишку. Регина оценила прелесть юного графа Эгона. Таких красивых парней она ещё не видела. Эх, если бы он был просто красавчиком и ничего более! Дело было не в графстве и не в магичестве. От Ульриха просто волнами исходило очарование. Не какое-то там ведьминское, а настоящее, человеческое. Очарование юного, чистого сердца, безграничной доброжелательности к людям и яркой, сильной влюблённости. Пусть Регина не унаследовала дар своей матери, но в таких вещах не ошибалась. Что ж, роман с юным Эгоном будет со стороны Виолы ошибкой, но, кажется, ей придётся эту ошибку совершить. А там время покажет. Если граф паче чаяния всё же женится на Вильке, это будет редкой удачей для обоих. Той не только какое-то графство по плечу, наведёт порядок в целом королевстве. А если нет... Хоть оттает бедная девочка. А там, глядишь, и Мельхиора заметит, если маг не станет щёлкать клювом и становиться в позу излишнего благородства.

Служанка осторожно высвободила свои руки из захвата, погладила Виолу по плечу и сказала:

- А ничего. Ничего делать не надо. Всё само собой как-нибудь устроится. Если тебе судьбой предрешено стать графиней - станешь. Совсем простые, чёрные девки не то, что в графини, в королевы выходили. Ты всё же не крестьянка, происходишь из хорошей купеческой семьи. А если не судьба, хоть узнаешь, что такое ласки любимого. Я ведь вижу, да и ты не раз говорила, что физическая близость для тебя не существует. А ведь это плохо. И для души вредно, и для тела. Если же этот мальчик тебе не противен, то не отбивайся. А там как сложится. Он-то точно в тебя влюблён, я сразу заметила по тому, как он на тебя смотрел за обедом.

Точка зрения Регины явилась для Виолы полной неожиданностью. Она настолько опешила, что даже не обратила внимание, как перешла со служанкой на ты и стала с ней разговаривать как со старшей. Сейчас это произошло совершенно естественным образом.

- Как?! - воскликнула девушка, - Ты не собираешься меня ругать?

- А за что? - спросила Регина, - Что ты делаешь плохого? Если парень тебе нравится, ну и на здоровье! Ты же не юная девственница из знатного рода. Ты вдова, а нам в общественном мнении позволено много больше, чем девицам. Если ребёнка боишься... Не бойся. Парень-то маг, у них и заклинания, и амулеты для такого случая имеются. Наш Мельхиор продаёт такие коробками каждую неделю. Неужели у твоего графа одного не найдётся? А если стыдишься остальных студентов, то не стоит. Не такие уж они важные персоны, даже Либерий. Горожанам ничего не расскажут, а на остальное тебе должно быть наплевать. Если что, я тебя прикрою.

Вилька слушала и не могла поверить своим ушам. Кто это перед ней? Робкая, забитая, стесняющаяся сама себя Регина? Голубые глаза горели нездешним огнём, в них были страсть и сила. Неужели Вилькины переживания так возбудили эту несчастную женщину? Что её так волнует? То, что Виола готова влюбиться в юного мага? Не всякая мать так переживает за свою дочь, хотя разница в возрасте у них и невелика. Выходит, они успели сродниться, даже не заметив этого. Здорово. Если удастся выдать Регину замуж за Тео, они просто заменят ей родителей, которых Вильке очень не хватает с самого детства. Но говорить ли об этом сейчас? Не стоит. На всякий случай она свела всё в шутку:

- А я думала, ты будешь меня ругать за то, что я, не переодевшись, валяюсь на чистом покрывале.

Регина рассмеялась и обняла Виолу.

- Тут ты права, слезай и переоденься. А я постельное бельё поменяю. И не бойся своих чувств. Граф - милый мальчик. Жестокости в нём не больше, чем в сахарном барашке, а это, поверь мне, самое важное.

Тут уже смеяться стала Виола, настолько ей понравилось сравнение. Сахарные барашки в Элидиане популярностью не пользовались, а вот на её родине это было любимое лакомство всех детишек и их родителей. Слепленный из марципана барашек покрывался толстой сахарной глазурью: сласть в чистом виде, без примесей. А ещё это было каноническое ласковое обращение к малышу мужского пола. «Мой сахарный барашек!» Пару раз Виола покупала такие в Балинаре, где держал кондитерскую её соотечественник, и угощала Регину. То, что женщине при мысли об Ули пришёл на ум именно этот образ, говорило о многом. Способности своей помощницы верно оценивать людей Вилька доверяла.

Она не обратила внимание на то, что Регина так и не назвала Ульриха мужчиной, несмотря на то, что сама была немногим старше. По крайней мере в матери графу Эгону она не годилась.

Виола также забыла спросить как дела у самой Регины. А ту весь вечер осаждал Либерий. Заметив, что его студент увёл куда-то Виолу и служанка осталась без своей защитницы, он повёл правильную осаду. Притащился в кухню, где Регина мыла посуду, уселся на стул и распустил перед ней хвост как павлин в саду королевского дворца. Для начала выполнил большую часть её работы магией: до блеска очистил посуду, полы, стены и все поверхности, собрав всю грязь в один ком, который левитацией отправил на компостную кучу. Оставалось всё разложить по местам, чем женщина и занялась, а Либерий, вместо того, чтобы уйти, начал рассказывать разные байки, прославляющие его таланты и смекалку.

Если бы дело этим и ограничилось, ей не на что было бы жаловаться. Наоборот, помощь пришлась кстати. Но стоило ей приблизиться к мужчине на расстояние вытянутой руки, как он пытался её схватить за ту часть тела, которая оказывалась ближе. Так как сел он между плитой и посудным шкафом, ей никак нельзя было его миновать. Она всё старалась уворачиваться, но маг был ловок и каждый раз ловил её. Кончилось дело тем, что ему удалось ухватить Регину за подол и уронить к себе на колени, а затем впиться в её сжатые губы алчным поцелуем. Его рука в тот же момент уже тискала небольшую, по-девичьи крепкую грудь женщины.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но на помощь Регине внезапно явился один из студентов, Сильван. Вошёл на кухню и, делая вид, что в упор не видит разыгравшейся перед ним сцены, спросил:

- Господин учитель, можно вас? У нас тут спор возник по поводу одного заклинания...

Недовольный Либерий столкнул Регину с колен, кряхтя поднялся и пошёл за учеником. В его должностной инструкции значилось: «Всемерно способствовать интеллектуальному развитию учеников, удовлетворяя их естественную любознательность и стремление к знаниям там и тогда, когда потребность в этом возникла». Он только-только получил место в университете и не желал, чтобы жалоба мальчишек на невнимание к их научным интересам зарубила его карьеру в самом начале. А к Сильвану он уже успел присмотреться дорогой и понял, что от парня можно ждать любой гадости.

Регина быстро раскидала оставшиеся вещи по местам и убежала к себе наверх, надеясь, что там Либерий её доставать не будет. Когда Виола вернулась домой, она хотела ей пожаловаться и попросить помощи, а оно вон как получилось. Похоже, придётся справляться самостоятельно.

Нельзя сказать, что ей совсем уж были противны ласки Либерия. А что? Молодой, сильный мужчина, да ещё и маг. Такие умеют доставить женщине удовольствие в постели. Она оставалась одна не первый год и иногда так хотелось, так хотелось близости, что хоть волком вой. К тому же Либерий казался чистоплотным, был идеально выбрит, воротнички его рубашек сияли белизной, сапоги блестели, от него хорошо пахло. Вот только душок его моральных качеств отдавал тухлятиной и с этим она ничего не могла поделать. Никак не получалось абстрагироваться и забыть, кто он такой есть: коварный, лживый, скользкий, неприятный тип. Сблизиться с ним - всё равно как искупаться в нечистотах. Возможно, в какой-то момент она сумеет забыться в его объятьях, но сознание вернётся и ей потом за всю жизнь не забыть отвращения к себе самой.

Поэтому она и сбежала от него с такой скоростью, про себя благословляя Сильвана, который ей поначалу не очень понравился. Но сейчас она была искренне благодарна юноше, так вовремя вырвавшему её из лап Либерия.

***

Назавтра ни у Виолы, ни у Регины продолжения не последовало. Разъярённый отпором женщины и наглостью мальчишки Либерий задал студентам такую гонку, что у них не оставалось времени дышать. Заодно и сам был занят с утра до поздней ночи. По утрам бегал с теми, кто должен был заниматься сельскохозяйственными амулетами, после обеда торчал с другими в лаборатории, а в промежутках приглядывал, как ведут приём те, чья нынче очередь. Виоле тоже пришлось поучаствовать. Целую декаду по утрам она вела приём так, как делала это при Мельхиоре. Встречала, опрашивала записывала. Рядом с ней обязательно находился кто-нибудь из парней. Перед обедом являлся Либерий и они все вместе обсуждали, как следует помочь тому или другому, сколько денег с него взять и брать ли вообще.

Виола старалась не вмешиваться в решения магов, но иногда её просто зло брало. Простая ведь ситуация, что тут мудрить? Зачем учить парней тому, что они никогда не применят на практике, потому что есть более простые и проверенные жизнью решения? Она пыталась подсказывать, но разве маги станут слушать простую девушку? Хотя...

Для Либерия её метод ведения дел оказался таким же откровением, как в своё время для Мельхиора. А то, как она вела записи и составляла финансовые ведомости, стоило сделать предметом особого курса. Магов не учили этому специально, а когда приходило время вступить в самостоятельную жизнь, оказывалось, что им легче разрушить до основания Драконий хребет, чем составить отчёт для налоговой службы. Сколько карьер рухнуло именно потому, что у магов всегда была путаница в бумагах! Либерий даже скопировал себе несколько листов из её тетрадей в качестве образца и заставил сделать то же самое своих учеников. Добродушный, но нерадивый Айвен пытался увильнуть и получил взыскание. Раз не хочет думать головой - пусть работает руками! До конца практики он по вечерам должен был помогать Жерому в конюшне. Чистить стойла, задавать корм лошадям, убирать задний двор, и всё это руками, без магии.

Регина жалела Айвена, а Виола сочла наказание справедливым. Ленится учиться? Пусть на своей шкуре испробует, каково живётся неучам.

Студентам на практике вообще жилось несладко. День у них начинался часов в шесть. Либерий поднимал всех в такую рань, чтобы до завтрака провести разбор вчерашнего дня и раздать задания на день сегодняшний. После завтрака парни делились на две группы. Двое оставались дома, двое отправлялись в поля до вечера. Им Виола выдавала с собой корзину с едой, на которую парни в первый же день сами наложили сохраняющее заклинание. Те, кто оставался в доме, тоже делили работу: пока один вёл приём, другой работал в лаборатории: варил зелья или делал амулеты. Либерий по идее должен был за всеми приглядывать, но физически не мог разорваться. Развешанные по всему дому следилки и амулеты призыва на шее тех, кто ушёл в поля, проблемы не решали. Каждый день что-нибудь случалось. То в лаборатории что-нибудь взорвут, то зелье выльют на пол, то прожгут себе штаны, а то и амулет от косоглазия окажется с побочными действиями. Косоглазие-то лечит, зато на ушах волосы растут: густые, кудрявые, золотистые.

Виола поначалу подозревала, что студенты- раздолбаи должны бедокурить больше, а другие, более ответственные, меньше. Ничуть не бывало. Безобразия устраивали все, причём казалось, что у них установлена какая-то негласная очередь. Раздолбай Айвен прожигал штаны и мантии, зато серьёзный, старательный Лоран устроил взрыв, после которого в лаборатории мало что осталось. Хорошо, что у их преподавателя была для таких случаев открыта специальная линия. Не прошло и суток, как всё оборудование заменили и прислали новые исходные вещества. Вилька только похвалила себя, что всю готовую продукцию давно убрала в отдельную кладовку. Её бы им никто не возместил.

Случай с косоглазием устроил никто иной как Ульрих. Когда его ругали, он так мило опускал глаза в пол, а затем поднимал их с видом угнетённой невинности, что Либерий плюнул и вместо того, чтобы наказать, послал его исправлять допущенные ошибки. Парень долго колдовал над амулетом а Виола жалела, что подобного готового нету. Изделия Мельхиора у неё сомнений не вызывали. Так что пока Ули возился в лаборатории, она из-под полы продала пострадавшей зелье, которым можно было вывести незаконно выросшие волосы.

В общем, в течение первой декады никому ни с кем ни поговорить, ни пофлиртовать не удалось. По вечерам все просто падали без ног в свои кровати и засыпали, едва коснувшись щекой подушки.

Но последний день декады был объявлен Либерием выходным. Это не значило, что он позволил всем не работать. Нет. Каждому заранее было выдано индивидуальное задание. Сам же преподаватель куда-то смылся ещё до восхода. Виола подозревала, что он нашёл-таки себе даму, готовую уступить его домогательствам, а может просто уехал в Балинар и завалился в бордель с утра пораньше.

Вилька и сама собралась в Балинар прикупить продуктов, а заодно навестить банк. Накануне Либерий выдал ей деньги на питание за прошедшую декаду. Она подсчитала и пришла к выводу: маги - жмоты. Она потратила больше, чем ей возместили. Разница была невелика, но была! А она не нанималась субсидировать гильдию магов! Она даже забыла про Ули, так рассердилась. Выходило, что надо пересмотреть рацион, чай, не родного хозяина кормит. Мяса класть меньше, овощей и круп больше, говядину заменить свининой и птицей, вместо цельных жареных кусков подавать котлеты, тефтели и фрикадельки.

Она составила список покупок и сразу после завтрака велела Жерому запрягать Малыша в шарабан. Тут же за её спиной вырос Ульрих.

- Вилечка, ты куда собралась?

- В Балинар на рынок, - ответила девушка.

- А можно мне с тобой? - последовал вопрос.

Виола передёрнула плечами.

- У тебя же задание есть, а я, боюсь, до вечера проезжу. Когда ты будешь его выполнять? Либерий рассердится.

Парень весело замахал руками.

- Не бери в голову, это моя забота. На самом деле я его задание ещё вчера выполнил. Как узнал, что ты поедешь в Балинар одна, так и подумал: надо мне присоединиться. Ведь одной опасно. Буду тебя охранять. Вот, постарался заполнить дневник практики загодя, а это и есть моё задание.

Вилька вздохнула.

- Что с тобой сделаешь? Садись да поедем. Только чур, на рынке мне не мешать, в торговлю не соваться. А то знаю я вас, магов...

***

Малыш мерно трусил по дороге в Балинар. Виола с Ульрихом сидели рядом в шарабане, Ули правил. Вообще-то сначала вожжи были в руках у Виолы. Она вывела свой экипаж за пределы Эделя самостоятельно, а юный граф плёлся сзади пешком. На этом настояла Регина. Увидела, как они усаживаются вместе, отозвала парня и зашептала ему в ухо. Весь пафос её речи сводился к тому, что здесь деревня, сплетни и слухи Виоле не нужны, у неё и так репутация не лучшая. После чего парень наотрез отказался сесть в повозку до того, как они покинут Эдель. Вилька пожала плечами и не стала спорить. Ей все сплетни и слухи были до фонаря, как в старом добром гремонском анекдоте, очень популярном среди тамошних купцов.

" - Уважаемый, вы думаете, эти люди ваши друзья, но знали бы вы, что они о вас говорят в ваше отсутствие!" - "А, ерунда! В моё отсутствие они могут меня даже бить!"

Примерно так Вилька относилась к пересудам. Она никаким боком не связывала с Эделем своего будущего, потому и была бесконечно равнодушна к мнению о себе горожан. Но Ули этого не знал и очень боялся сделать что-то не так и этим испортить жизнь своей богине.

Лето уже повернуло на свою вторую половину, погода стояла солнечная и жаркая. Лёгкий ветерок слегка обдувал бедолаг, решившихся на путешествие, но особого облегчения не приносил. Ули маялся даже в тонкой батистовой рубашке и белых полотняных штанах, правда, заправленных в сапоги. Виоле тоже было не легче. На голову она надела соломенную шляпку, привязанную к волосам кружевной лентой, а дальше шёл традиционный наряд, принятый в этих краях: тонкая белая рубашка с низкой, просторной горловиной, стянутой до нужного размера яркой лентой, и широкая юбка в мелкий цветочек. На ногах у девушки красовались плетёные из кожи туфельки на плоской подошве. Ули даже позавидовал: никакой подобной обуви для мужчин придумано до сих пор не было.

Можно, конечно, было применить охлаждающее заклинание, но он боялся не рассчитать силы и вместо создания приятной прохлады простудить подругу и простудиться самому.

Но стоило им отъехать от Балинара на пару лиг, как ситуация изменилась в лучшую сторону. Давным-давно какой-то умный человек посадил вдоль дороги платаны, которые со временем образовали роскошную, тенистую аллею. Непонятно, почему он двух лиг не дошёл со своими платанами до Эделя, может, саженцы у него закончились, а может, жители не захотели. Только всю остальную дорогу Виола с Ульрихом ехали под густой тенью величественных деревьев. И не важно было, что за ними скрывалось: луг, поле, виноградник, сад или роща.

Поначалу, чтобы не смущаться самому и не смущать девушку, Ули повёл разговор о том, как у них проходит практика. Жаловался на Либерия: он никогда ничего не объясняет, только ругается, если что не так. Вилька тоже пожаловалась: этот гад не объявил сразу, сколько отпущено на кормёжку студентов и она просчиталась, осталась в убытке. Кажется, это месть за то, что ни она, ни Регина не приняли ухаживаний наглого мага.

После этих слов Ульрих приободрился и осторожно обнял Виолу за талию, одновременно заводя разговор о своих промахах, смеясь над ними. Если он этим хотел отвлечь внимание девушки от местоположения своей руки, то мог быть доволен. Она ничего не сказала и не попыталась скинуть нахальную конечность со своей талии. Но если он думал, что она этого не заметила, то ошибся. Виола очень хорошо чувствовала происходящее, просто решила послушаться Регины и не сопротивляться собственным желаниям. А то, как Ульрих обнимал её за талию, ей было приятно.

Юношу такая реакция обрадовала и подтолкнула к дальнейшим действиям. На словах он стал вспоминать, как Виола защищала его в дороге.

- Мне так неловко было. Ведь по идее это я, мужчина и маг, должен был защищать тебя, слабую девушку. Только мне тогда даже рукой трудно было двинуть. Но я не теряю надежды, что рано или поздно придёт и мой черёд защищать тебя.

Говоря это, он всё ближе придвигался к ней на короткой и узкой скамейке шарабана. Вилька вдруг смутилась и, чтобы его отвлечь, предложила взять у неё вожжи.

- Защищать меня пока не нужно, а вот помочь было бы неплохо. Ты умеешь править?

Ули, естественно, не умел, но сказать это вслух не смог. Просто взял вожжи из ловких ручек девушки и попытался повторить то, что делала она. Получилось у него не сразу. К счастью, дорога в Балинар была одна и Малыш прекрасно знал, что от него требуется. Вскоре Ули приладился и стал править так, как будто занимался этим с детства. Правда, руку с Вилькиной талии пришлось убрать, но зато через некоторое время она сама склонила голову ему на плечо.

Это вызвало в нём прилив разговорчивости и он стал рассказывать, как удалось прищучить эту грымзу Гедвигу. Оказывается, это он похвастался, что сумел договориться. Скорее он загнал тётку в угол. Регулярно переходил в наступление, обещая лишить всего. Он-де обратится к королю и тот разрешит ему уйти в маги, а на его место назначит преемника. Нового графа назначат из другой фамилии, а значит Гедвига для него окажется никто и слушаться её он будет не обязан. Наоборот, для душевного спокойствия выгонит злую тётку вон за ворота.

Обратиться к королю в Гремоне проще простого. Пишешь на конверте "Его Величеству Губерту" и через мгновение послание уже лежит в монаршей канцелярии. Кроме чернильной палочки и бумаги для этого ничего не надобно, а достать их Ульриху никто не помешает, он же маг. Насколько скоро письмо попадёт на стол короля, зависит от подписи. Имя графа Эгона сыграло бы тут в пользу Ульриха.

Старая графиня скрипела зубами, ругалась, обещала запереть, надеть на парня антимагические кандалы, но понимала, что так поступить не может. Сама она не сладит, а никого на такое подбить не удастся, слишком опасно. Гремонские законы суровы. Чуть что - виселица или плаха. Графиню недолюбливают и тут же, как прознают, донесут куда следует. А Эгон - деревня, несмотря на своё гордое звание графства. Вести разносятся быстрее лесных пожаров.

В общем, графиню удалось застращать и на этой волне прийти ко взаимовыгодному соглашению. Только она потребовала, чтобы Ули не учился все десять лет. Ей граф нужен был в графстве. Для безопасности. Поэтому он перевёлся с боевого факультета на общую магию, правда, с потерей года. Виола себе не представляет, насколько общие, городские маги должны больше знать, чем боевые! Просто в разы! И целительство в полном объёме, а не только раны и травмы, и рунную магию, и зельеварение, и артефакторику. Хорошо, что ему всегда было интересно и он учил больше, чем остальные на факультете, а то бы сейчас туго пришлось. Но и то с сельскохозяйственными заклинаниями он встретился впервые. Хорошо, что это всего лишь раздел защитной магии. Ведь маги не повышают плодородие почв, с этим справляются крестьяне, вывозя туда навоз и прочие подкормки. Они защищают урожай ото всего, что ему может повредить: сорняков, грызунов, прочих вредителей, а также погоды. Купол от града, ветра и заморозков - серьёзная штука, хорошо, что нет необходимости создавать их каждый раз заново. Такие амулеты стоят на полях с давних времён, их надо только подпитывать, активируются они сами, от соответствующей погоды. Говорят, их создали эльфы. Надо же: века, если не тысячелетия прошли, а артефакты работают как в первый день!

Тут он понял, что зашёл в какие-то дебри и пора возвращаться. Виола спрятала зевок в кулачке: ей было скучно слушать про то, о чём она понятия не имела. Ули тут же свернул на нужную дорожку.

- В общем, ещё два года и я - дипломированный маг. Конечно, это не высший уровень, но для Гремона вполне приличный. Знать у нас хоть и магическая, а кроме своих охранных плетений ничего не умеет. Да многие и в них не разбираются, просто вливают силу в знакомые узлы, и всё. Так что в Эгоне я буду самый магически образованный, да к тому же ещё граф.

Тут он наконец решился, перехватил вожжи в одну руку и свободной обнял сидящую рядом девушку. Плавная речь вдруг сбилась, а затем хлынула потоком.

- Виола, Вилечка, милая, любимая моя! Я так счастлив, что тебя нашёл! Я ведь ни на минуту не переставал о тебе думать. Я и в горах-то выжил и выздоровел только потому, что у меня была цель: найти тебя и сказать, как я тебя люблю! Ты для меня единственная во всём мире! Лучшая! Самая красивая, самая умная, самая добрая! Я из-за тебя других девушек просто не вижу, их для меня не существует. Только ты. Только ты с той самой минуты, как я открыл глаза и увидел над собой твое милое личико. Я понимаю, что сегодня мне нечего тебе предложить: студентам жениться нельзя. Но пройдёт два года, а они быстро пройдут, поверь, и мы сможем быть вместе. Ведь ты выйдешь замуж за графа? Не самого влиятельного и богатого, но за такого, который всю жизнь будет любить только тебя?

- Это ты мне предложение делаешь? - недоверчиво спросила Виола.

Она таяла от слов Ульриха, но купеческая привычка всё проверять не давала расслабиться и отдаться чувствам.

- Конечно, - встрепенулся Ули, - Разве я могу предложить тебе меньшее? Ты достойна стать женой, а не подружкой на часок и даже не постоянной любовницей. Ты сомневаешься в моих словах?

- Нет, - ответила Виола, - Меня смущают обстоятельства. Госпожа Гедвига ни за что не позволит тебе на мне жениться. Выберет тебе девицу из знатного рода. Ей нужны будут внуки, чья родня поддержит твои притязания. Всё же ты бастард, хоть и признанный.

- Да плевать я хотел на госпожу Гедвигу! - воскликнул Ульрих гневно, - Пусть она себе что угодно выдумывает. Я вижу своей женой только тебя и только на тебе женюсь. Вот получу диплом и мы сразу пойдём в храм. Если я приеду из Элидианы уже женатым, она слова поперёк не сможет сказать. А какой графиней ты станешь! Я видел, как ты дом ведёшь: всё у тебя в руках сосредоточено. Ты и графство в кулачок зажмёшь, оно наконец-то станет приносить доход, а не убытки.

Виола тихонько рассмеялась. Ишь какой прыткий! Она ещё не согласилась, а он уже всё распланировал. Но слушать его слова было так сладко. Значит, он ещё тогда в неё влюбился и ничего не сказал только потому, что находился на грани жизни и смерти. Да и в непосредственной близости от Гедвиги это было бы очень опасно: старая стерва ничем не гнушалась, могла к нежелательной невестке убийцу подослать. Зато сейчас Виола может убедиться: он не забывал о ней ни на минуту. Замуж зовёт.

После неудачного опыта с Куртом она о браке даже не думала, закрыла для себя эту тему. Но вот за Ули, наверное бы вышла. Регина права: он действительно сахарный барашек. Хвастается, как сумел прижать старую графиню, но сам дитё дитём. Нежный, ласковый, беззащитный.

Что-то шевельнулось в её душе, что-то большое и тёплое, принадлежащее только Ульриху. Она протянула руку и погладила юношу по щеке. Тот чуть вожжи не бросил на радостях. Хорошо, что Малыш был умным пони и не стал пользоваться такой оплошностью своего кучера, да и до Балинара было уже рукой подать.

Завидев городские стены, Ульрих перестал обнимать Виолу, сел прямо и пробурчал:

- Помню, помню, в торговлю не лезть, под ногами не мешаться. Но, Виола, мы ещё не договорили. Продолжим на обратном пути.

Виола рассмеялась и потрепала Ули по густым белокурым волосам.

- Ты молодец, всё правильно понимаешь. На обратном пути поговорим.

Она взяла у него из рук вожжи и повела Малыша на рыночную площадь. Не доезжая двадцати локтей, показала Ульриху:

- Смотри, вот трактир, где мы будем обедать. Там прилично, вкусно и недорого. А вон, - она указала рукой, - кондитерская с лучшими в Балинаре пирожными. Пока что я тебя отпускаю. Выбирай где будем встречаться.

Ульрих выбрал в качестве места встречи трактир, слез с повозки и быстро растворился в толпе. Виола поехала дальше привычным маршрутом вдоль мясного ряда. Ей предстояло накупить целую гору еды.

Её уже здесь знали и уступали в цене почти без торга. Всё равно уболтает, дожмёт и заставит сделать скидку. Так что вместо четырёх, как поначалу, она болталась по рядам всего два часа. Пару раз натыкалась на Ули: он ходил вдоль прилавков, глазел на товар, но ничего не покупал. Её каждый раз встречал радостной улыбкой, но не пытался даже заговорить: твёрдо придерживался предварительных условий. И только когда она поставила забитый до отказа шарабан во внутренний двор трактира, в котором собиралась пообедать, Ули к ней подошёл.

Оказывается, он полчаса как тут, ждёт её не дождётся и уже обед заказал. На свой вкус.

Вкус у юного графа оказался что надо. Салат, вкуснейший луковый суп, рыба запеченная в виноградных листьях, которой не погнушался бы и король, отличный десерт из ягод, бланманже и взбитых сливок. Виола наслаждалась: не так часто ей удавалось поесть то, что не она приготовила, к тому же она никогда не страдала от отсутствия аппетита. А Ули сидел напротив и любовался. Ему почему-то казалось: раз она не отказывается от его угощения, то и всё остальное, с ним связанное, готова принять.

Он не забывал, что кругом люди, потому повел разговор на отвлечённую тему. Заговорил про магов. Какие они бывают, чем занимаются и что за преимущества такие, ради которых некоторые из них отрекаются от титулов и родовых владений. Приводил примеры, о которых знал по большей части понаслышке, но бросался громкими именами, да так, что Виола вдруг спросила:

- Скажи, а почему магов всех так заковыристо зовут? Ведь простые элидианцы носят имена Пьер да Жак, Мартин да Мишель, а маги все как на подбор: Либерий, Вистарий, Бенедикт, Велизарий. Как там его ещё? Ах да, Марсилий.

Ульрих засмеялся.

- Верно подмечено. Когда маги заканчивают учёбу, они отказываются от родового имени и пользуются им только по необходимости. Заодно им предлагают поменять и имя личное. Вроде как мага с красивым, необычным именем уважают больше. Мне уже намекали, что Ульрих - это не то. Надо бы что-то вроде Ульгерий, Уленарий.

Тут захохотала Вилька, да так, что чуть со стула не свалилась.

- Ой, ты как скажешь! Уленарий! Не могу! - стонала она от смеха.

За этим весельем они с Ули не заметили сидевшего в углу невзрачного человека, который не сводил с них глаз. Если бы Виола не веселилась, а обернулась и посмотрела на него внимательно, то припомнила бы, что сегодня на рынке он попадался ей чаще, чем нужные товары. А если бы Ульрих не поедал свою подругу глазами, а обратил внимание на окружающий мир, то тоже мог вспомнить: этот тип беспрестанно шмыгал мимо него, когда он гулял по рынку поисках подарка для Виолы.

Отсмеявшись, Вилька доела десерт и поднялась.

- Ну, хорошенького понемножку. Пора и честь знать. В Эделе нас заждались. Если ты поедешь со мной в следующие выходные, закажи баранину: тут её готовят просто гениально.

Ули, не глядя, сыпанул на стол серебро и вышел вслед за Виолой. Если она говорит про поездку в следующий выходной, значит, не отвергает его ухаживания. Надо дерзать!

Невзрачный тип вышел из трактира, когда Малыш уже проезжал под городскими воротами. Он успел отослать письмо своему нанимателю и был горд собой. Нашел мальчишку, узнал, где он будет без охраны, и девчонку, кажется, тоже отыскал.

Глава 12

***

Регина не очень любила оставаться на хозяйстве без Виолы. В принципе, ничего в том трудного не было. Обычные домашние хлопоты: подмести, проветрить, протереть... Еду Виола оставляла готовую, только разогреть и подать, а хлеб и булки успела напечь с утра. Но без присутствия любимой домоправительницы Регине было неуютно даже тогда, когда здесь оставался только Мельхиор, которого она практически боготворила. Надо сказать, влюблённостью там и не пахло: богов невозможно любить как людей, им можно только молиться. Поэтому, сталкиваясь с Мельхиором в коридоре, Регина всегда спешила извиниться и уйти, опустив глаза. Маг был человеком деликатным и закрывал глаза на такое странное поведение служанки. Мало ли какие тараканы у неё в голове? Свою работу выполняет отлично и хвала богам.

Когда же Мельхиор уехал, а дом наводнили студенты во главе со своим наставником, бедной женщине стало совсем тяжко. Даже в присутствии Виолы парни позволяли себе неуместные замечания, дразнили Регину и подшучивали над ней не сказать чтобы по-доброму. То юбку пришпилят к шторам, то зачаруют метлу, то вырастят до размеров кустов сорняки, с которыми она боролась. Самым милым поступком оставался рассыпанный на лестнице и политый маслом мусор, который она только что вымела из всех комнат. Она себя утешала: мальчишки есть мальчишки. Злые дети, больше ничего. Радовало то, что в основном изгалялись Айвен да Лоран, Сильван только несколько раз вслух прошёлся по внешности странной служанки: мол, с таким носом не полы мести надо, а на балах в королевском дворце танцевать. Там тоже все носатые. Ульрих же, прозванный ею про себя сахарным барашком, таким и оказался. Ни в каких грубых шутках и шалостях этот милый мальчик замечен не был, наоборот, пытался остановить своих сотоварищей, когда они готовы были разойтись всерьёз.

Но на студентов Регина по большому счёту зла не держала. Мальчишки - они и есть мальчишки. А вот их наставник её откровенно пугал. Всю декаду не то, чтобы приставал, а каждый раз, как встретит, делал вполне недвусмысленные намёки. Мол, Регина зря хорохорится, всё равно его постели не минует и ей придётся очень постараться, чтобы он остался доволен. Сейчас у него времени на неё нет, но вот придёт выходной... А в выходной он исчез с утра пораньше и думай что хочешь. Расслабиться? Или наоборот, быть начеку каждую минуту? Неизвестность пугала больше всего. Тут ещё её единственная защита села в шарабан со своим барашком и укатила в Балинар на рынок. Регина знала, что так будет, делать покупки была работа экономки, но не могла не волноваться. Без Виолы за спиной она чувствовала себя как будто голой, открытой для удара. А что Либерий церемониться не станет, она не сомневалась.

Но почти полдня прошло, а от противного мага не было ни слуху, ни духу. Регина немного приободрилась. Развлечений в Эделе не было совсем. Маг мог в течение декады сговориться с кем-нибудь из местных вдовых или потерявших надежду на замужество красоток, а мог поехать к шлюхам в большой город. Если он отправился в Балинар на наёмной лошади, то, верно, назад будет нескоро. Других возможностей она даже не рассматривала. В её понимании их и не существовало.

А зря. Незадолго до обеда Либерий объявился. Выглядел он немного взвинченным и странно довольным, но отнюдь не удовлетворённым. Покрутился по дому, заглянул на кухню, где Регина в это время готовилась подавать на стол, игриво шлёпнул её по заду и шепнул, что сегодня наконец пришло время. Какое именно время пришло, не сказал, но и так было понятно. Непонятным осталось, что он делал целых полдня, где и почему пропустил завтрак.

Обед протекал мирно и довольно уныло: сказывалось отсутствие Виолы, в которую все юнцы успели повлюбляться. Айвен даже высказался в том смысле, что завидует дурачку Ули: он целый день проведёт с этой чудесной девушкой, сможет поухаживать и добиться хотя бы поцелуя. Остальные на него зашикали: нечего говорить о Виоле в таком тоне. Она успела поставить на место каждого, причём так, что поставленные прониклись к ней глубочайшим уважением. История, рассказанная Ульрихом добавила девушке романтического флёра, да и самому Ули тоже, поэтому негласно было решено, что гремонский граф имеет право поухаживать за Виолой на правах не просто старого знакомого, а спасённого, но говорить об этом вслух - ужасная бестактность.

Либерий ничем не стал объяснять своё отсутствие за завтраком, хотя студентов это тоже волновало. Зато изложил подробно причины, почему не стоит связываться с местными девицами. Они ищут себе мужа, а не дружка на часок, поэтому всегда в самый ответственный момент зовут отца и братьев. Семьи в провинции большие, на зов сбежится целая толпа и потащит молодого мага в храм. Студентам нельзя жениться? А, не смешите мои тапочки. Эти крошки всё знают и на этот случай у них есть два варианта. Помолвка и свадьба после обучения или отступные: четверть всего, что маг когда-либо заработает. Отступные лучше, потому что в случае свадьбы она будет забирать всё до гаста. Так что удовольствия получить не успеете, зато будете всю жизнь на эдельскую «родню» горбатиться. Ну, не свою, девицыну, но эти сучки имеют манеру жить долго и тянуть денежки даже тогда, когда все забудут причину, по которой вы ей платите.

В подтверждение рассказал историю одного знакомого им всем преподавателя. Тот вот так же попал, а затем с огромным трудом заставил такую «пиявку» влюбиться и выйти замуж, что аннулировало отступные, хотя вся семья была против и стояла на ушах, лишь бы не лишиться верного источника дохода.

Парни понятливо покачали головами, а затем Айвен спросил, что посоветует делать уважаемый наставник, чтобы так не попасть? Либерий презрительно хмыкнул:

- Учиться. Сидеть заниматься, выполнять задание, а не шляться по девкам. Это понятно?

Дерзкий юнец рискнул и задал следующий вопрос:

- А где всё утро пропадал уважаемый господин учитель? Мы ника не могли вас отыскать, даже думали добежать до Балинара, справиться в тамошнем борделе.

Либерий рассвирепел. Глаза его сощурились, ноздри стали раздуваться как у породистого коня.

- Не мог бы дорогой ученик придержать свой поганый язык? В отличие от тебя, лентяя и бездельника, который, я уверен, так и не выполнил своё задание, я посвятил утро визитам к коллегам. Это мой долг как мага: отдавать дань уважения тем, кто трудится на местной ниве.

Была бы тут Виола, обязательно спросила бы: кого это Либерий имеет в виду? Каких таких коллег? В Эделе не было других магов кроме городского, даже ведьмы завалящей не водилось, только знахарки и знахари, у которых силы немногим больше, чем у ней самой. Ближайший квалифицированный маг проживал в Балинаре. Но Виола в это время кокетничала с Ули в трактире и вопрос так и не был поднят, тем более что Айвен спорить дальше не решился. Действительно, к заданию он ещё не приступал.

После обеда все парни, получив втык от наставника за лень, разбрелись по дому в поисках удобных уголков для выполнения заданной работы. Регина осталась на кухне одна. Она бы с удовольствием пошла трудиться в огород: там за ней приглядывал бы Жером, но внезапно набежавшая туча, грозившая проливным дождём, ей помешала. Она даже заподозрила в этом капризе природы происки одного вредного мага.

Но Либерий тут был ни при чём, просто так карта легла. Регина спрятала остатки обеда, чтобы потом ими поужинать, и собралась мыть посуду, когда в кухню с видом победителя ввалился маг.

- Чем ты тут занимаешься? - спросил он с пренебрежением, как будто сам тарелок не пачкал.

- Посуду мою, - уныло ответила женщина.

- Надо было моих орлов позвать, они тут на практике и лишний раз потренировать бытовые заклинания им не повредило бы, - откликнулся он и махнул рукой.

Тут же вся посуда заблестела чистотой и сама собой убралась в шкаф. Регина с тоской посмотрела вслед летающим тарелкам. Ей хотелось превратиться во что угодно, хоть в чайник, чтобы спрятаться в шкафу от внимания Либерия, но она понимала, что это лишь мечты. Он задумал с ней переспать и переспит так или иначе. Сопротивляться магу она не сможет. Не решится. А Виолы нет и вряд ли она скоро появится. Но даже если бы и появилась... Регина ни за что не стала бы нагружать любимицу своими трудностями и стравливать с Либерием, разве что сама заметит и защитит.

Подлый маг недаром выбрал служанку объектом своих домогательств. Он сразу обратил внимание, что она - создание безответное, а магов боится до умопомрачения. Так что делай что хочешь. Промолчит, перетерпит, никому жаловаться не станет. Пока нет дома её защитников, у его развязаны руки. То, что Регина может потом жестоко отомстить, он во внимание не принимал: где она и где он? Не побежит же она в Элидиану его разыскивать?

Женщина сделала попытку слинять, пока Либерий магичит. Тихонько, чтобы он не заметил, стала продвигаться по стеночке к дверям, ведущим в сад. Но маг тут же её догнал и, обняв за плечи, потащил к столу.

- Пойдём, моя дорогая, выпьем с тобой по глоточку. Мы заслужили: целый день трудились.

Слова были мирные и правильные, а вот глазки сальные и противные. Чем он там собрался её поить? Не приворотным ли? Регина хотела было увильнуть, но Либерий сжал руку, лежавшую на её плече и она болезненно пискнула. Хватка у мага оказалась жёсткой.

Пришлось сесть и смотреть, что будет дальше.

Откуда-то на столе возникли две рюмки и бутылка местного вина, а Либерий извлёк из кармана маленький флакончик синего стекла. Как только вино наполнило бокалы, он открыл флакон и, старательно считая капли, добавил нечто в порцию Регины. Закончив, сказал довольным голосом:

- Ну вот. Ты боялась, не хотела... Теперь всё будет по-другому. Сама потом спасибо скажешь. Ну, пей, моя милочка.

Регина не сопротивлялась, но и не помогала. Она сидела безучастно и смотрела в одну точку, понимая: как только выпьет, окажется в полной власти мага. Что уж он там намешал, она даже угадать не пыталась. Но рюмку в руки не брала, выражая этим свой протест. Пусть он сам её и поит, раз уж так ему приспичило.

Либерий рассердился как давеча за столом. Схватил одной рукой женщину за щёки, заставляя поднять голову и раскрыть рот, а другой попытался влить туда вино с зельем.

- Ай, как нехорошо, - прозвучал вдруг спокойный и от этого особенно зловещий голос, - Чем это господин наставник собирается напоить служанку местного мага против её воли? Приворотным? Или, может быть, подавляющим волю зельем?

Голос принадлежал Сильвану, который вошёл в кухню со двора. Либерий дёрнулся и расплескал вино прямо на воротник Регины.

- Что тебе здесь надо, щенок?! - зарычал он, - Пошёл вон, пока я не выгнал тебя с практики! У тебя что, задания нет?

Сильван остался невозмутим.

- Вы дали мне задание придумать какое-нибудь сельскохозяйственное устройство или заклинание, полезное на частном подворье. Я изобрёл ловушку для крота и пришёл порадовать госпожу Регину. Крот попался и больше не сможет разорять её огород. И что я вижу? Уважаемый маг совершает противоправное действие!

Парень принюхался и продолжил:

- Судя по всему, вы сварили ей знаменитый эликсир "Отдайся и забудь". Сильное приворотное короткого действия и зелье забвения в одном флаконе. Запрещённый эликсир, пять лет каторги. Где только умудрились? В здешней лаборатории не сыскать и половины нужных ингредиентов.

Вот куда он ходил, - пронеслось в голове у Регины, - Покупал нужные травки у знахарки, у неё и варил, чтобы ученики не заметили.

- Не твоё дело! - раненым буйволом заревел Либерий, - Вали отсюда, если хочешь остаться студентом! Такую характеристику на тебя напишу: в морг не примут!

- Не надо на меня орать, - твёрдо ответил Сильван, - Лучше встаньте и выйдите из кухни. А то я подам на вас жалобу. Причём не в университет, а в Коллегию. Госпожа Регина не маг, применение к ней запрещённых эликсиров против её воли тянет на лишение силы. В лучшем случае будете её кормить до самой смерти. Помните, вы сами нас пугали за обедом. И тут третью не отделаетесь, отдавать придётся половину. А на вашу характеристику мне плевать: вы пока не штатный препод. По моей жалобе вылетите из университета как ошпаренный. Я всё-таки сын герцога, хоть и пятый, незаконный. Зато признанный, а в Элидиане это кое-что значит.

Судя по реакции, Либерий хорошо знал, что против герцогского сынка ему не сдюжить. Примени он сейчас магию, всё кончилось бы для него ещё более плачевно, чем то, что обещал ему Сильван. Пришлось бы убить и мальчишку-мага, и свидетельницу его позора Регину. В доме, полном тех, кто с удовольствием его утопит, это было бы величайшей глупостью. А ещё Мельхиор...

Вот так каждый раз! - думал он, - Только что-нибудь хорошенькое придумаешь, наладишь дело, как бац! Набегут гады и начнут трындеть, что всё это запрещено и карается. Как будто сами не маги и не мечтают обойти запреты.

Он вскочил, сжал в кармане предательский флакон так, что тот хрустнул, и выбежал в коридор.

Регина, всю сцену просидевшая в ступоре, оттаяла и прошептала Сильвану:

- Спасибо. Вы меня спасли.

- А, - махнул рукой парень, - Ерунда. Это был мой гражданский долг, только и всего. Если нас, магов, не держать в рамках, то жить станет невозможно. Причём нам же. Я это хорошо понимаю. Безнаказанность - это страшно. Мой папаша-герцог безо всякой магии умудряется такого накрутить... А если бы ему ещё силу... Половина королевства лежала бы в руинах. И давай на ты, а то я себя неловко чувствую. Ты же меня старше.

Регина робко улыбнулась.

- Спасибо тебе, Сильван. Не за Либерия, за ловушку для крота.

Парень оживился:

- Нужная вещь, правда? Я заметил, как этот гад весь твой огород перекопал. Когда наставник дал задание, я и подумал, что такая ловушка в хозяйстве пригодится. Только вот убить зверушку я не смог, прости. Крот сейчас на заднем дворе в ящике мается.

- Вылезет, - убеждённо сказала Регина.

- Нет, - возразил Сильван, - Я магическую защиту наложил: ему лапами не прокопать. Лучше придумай, куда его девать. Соседям, что ли, подбросить? У тебя тут нет врагов?

Регина хотела сказать, что врагов у неё полгорода, но промолчала. А юноша вдруг сменил курс.

- Давно хотел тебя спросить, да всё как-то не с руки было, а тут такой случай. Ответишь?

- Смотря о чём будешь спрашивать, - кокетливо потупилась женщина.

Сильван кокетства не заметил, потому что спросил совсем не то, что ожидала Регина.

- Как звали твоих родителей?

От неожиданности она произнесла то, что первое пришло на ум: чистую правду.

- Маму - Рената, Рената Бекар, а отца... Не знаю. А почему ты спросил?

Сильван, до сего момента сохранявший спокойствие, вдруг замялся.

- Ну, я думаю, вернее, я уверен... В общем, мне кажется, что мы родственники. Близкие. Очень близкие. Думаю, брат и сестра.

Поражённая Регина открыла рот да так его и закрыла, не сказав ни слова. Сильван снова пришёл ей на помощь.

- Не веришь? Думаешь, откуда я это взял?

Он подошёл к женщине, мягко приобнял её за плечи и подвёл к висевшему над умывальником зеркалу.

- Смотри: мы похожи. Только ты красивая, а я не очень. Но нос, овал лица, глаза - просто копия. А ещё... В доме отца висят портреты бабушки. Она когда-то была знаменитой придворной красавицей и с неё писали портреты самые знаменитые художники. Так вот: ты и она - просто одно лицо. Я, когда тебя впервые увидел, чуть не закричал от удивления. Скажи: может такое быть, что у нас один отец?

Регина пожала плечами.

- Не знаю, - прошептала она, - Не уверена. Слышала, что мама меня родила от какого-то знатного господина. Не знаю, был это твой отец или кто-то другой. Но она была простой городской ведьмой и он на ней не женился. Сильно родовитые господа не женятся на ведьмах, ведь им нужны наследники мужского пола, а от обычных людей ведьмы рожают только девочек.

Сильван отпустил её плечи и сел за стол. По лицу было видно, что он устал. Моральный поединок с Либерием забрал много сил, а тут ещё разговор выдался непростой для него.

- Я пятый, незаконный сын герцога Данмора. Нас у него шестеро. То есть у меня есть четыре старших брата и один младший, трое законных и двое бастардов, а вот девчонок в семье никого. Папаша мечтал о девочке. Думаю, он будет доволен, если окажется, что у него есть дочь. Ты дар унаследовала? - он махнул рукой, - А, да что я спрашиваю? Нет конечно. Будь ты ведьмой, разве мыкалась бы в служанках? Регина, послушай. Если ты моя сестра и это удастся доказать, у тебя будут деньги и тебе не придётся больше работать. Папаша обеспечит тебя по первому разряду.

Тут женщина движением руки остановила этот поток мыслей.

- Зачем это тебе? - спросила Регина юношу.

- Как зачем? - изумился Сильван, - Если ты моя сестра...

- Зачем тебе сестра? - задала она новый вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжила, - Зачем тебе конкурентка? Ведь то, что твой отец разделит между детьми, которые не могут претендовать на титул и земли, придётся делить и на меня тоже. Твоя доля уменьшится.

Юноша вдруг весело фыркнул.

- А ты вовсе не такая забитая, какой хочешь казаться. И мозги у тебя на месте. Слушай, всё не так, как ты себе представляешь. Я маг, мне не нужны папашины богатства. Сам заработаю. У меня будущая специальность - зельеварение. Выгодное дело. Только отцу это не нравится: для сына герцога не подходит. Не престижно. Так вот. Я хочу, чтобы он содержал меня все десять лет учёбы в университете, а потом отвязался навсегда. Если я представлю ему долгожданную доченьку, он сделает так, как я пожелаю. Если мои денежки в результате достанутся тебе, то я от того не проиграю, а выиграю. Получу свободу. Это ты можешь понять?

Свобода. Да, это слово в системе ценностей Регины тоже занимало первое место, поэтому она хорошо понимала предполагаемого брата. Не представляя себе, чем ей грозит такое родство и герцог Данмор в роли отца, она согласилась на то, чтобы Сильван навёл справки.

- Если окажется, что всё это только твои выдумки и между нами нет родства, я не обижусь, - сказала она, - Тебе в любом случае спасибо за крота. Выпусти его в саду у мэра, ладно?

Сильван весело рассмеялся и чмокнул Регину в щёку.

- Я рад, что ты вовсе не размазня, - шепнул он, - Если мы окажемся родственниками, то такой сестрой я буду гордиться.

***

Обратная дорога из Балинара из обычных полутора часов растянулась на все четыре. Не успели скрыться за поворотом стены города, как Ули обнял Виолу и поцеловал. Не чмокнул, как школьник одноклассницу, а поцеловал как влюблённый мужчина: горячо, страстно.

Для Виолы поцелуй вышел головокружительным. Девушка выпустила из рук вожжи, сама обняла Ульриха и прижалась к нему всем телом. Не то, чтобы она этого сознательно хотела, но всё её существо сейчас тянулось к юноше и не позволяло включить голову. Был бы запряжён в шарабан настоящий конь, случилась бы неминуемая авария. Но умный Малыш, потеряв управление, просто остановился и стал щипать придорожную травку.

Так что Виола опомнилась только тогда, когда её кожи коснулся внезапно налетевший прохладный ветерок. Он подействовал отрезвляюще. Девушка вдруг осознала что происходит: Ули ухитрился развязать ленту, державшую горловину её блузки, и теперь увлечённо целует её обнажённую грудь, а сама она, закрыв глаза и откинув голову, самозабвенно перебирает его густые кудри. И это прямо на дороге! Хорошо, что пока она пустынна. А вдруг кто пойдёт или поедет?

Виола оттолкнула ничего не понимающего Ули и довольно чувствительно шлёпнула его по рукам.

- Ты что, совсем сбрендил? - зашипела она, - Другого места найти не мог?

Юноша поднял на неё обиженные щенячьи глаза, в которых стоял невысказанный вопрос: а что я такого сделал? Но Виола не прониклась. Сидела перед им злая-презлая и поправляла вырез своей блузки. Тогда Ули огляделся и усовестился.

- Прости, - пробормотал он, - Ты такая, такая... Я вообще забыл, где нахожусь. Но ведь тебе не было неприятно?

Хотела Вилька сказать, что было, но под взглядом этих честных глаз цвета грозового неба не смогла соврать.

- Мне было приятно, - твёрдо произнесла она, - Но это не значит, что мы с тобой можем целоваться посреди дороги. Благодари богов, что за это время никто тут не прошёл и не проехал. Мало того, что нас могли увидеть чужие люди. Мы с тобой настолько голову потеряли, что нас могли обокрасть, увести пони, припасы, спереть кошелёк - ничего бы не заметили. А случись такое - мне с моим хозяином по гроб жизни не расплатиться.

Ульрих даже не представлял, что на ситуацию возможно взглянуть с этой точки зрения и малость опешил. Но, подумав немного, стал оправдываться.

- У меня всё было под контролем! Ничего же не случилось, правда?! И потом, если бы что-то украли, я бы возместил! Это ведь была бы моя вина. А даже если не моя, то всё равно! Я граф, содержание у меня - не знаешь на что такие деньги потратить. Как бы я мог не помочь, отвернуться от тебя в беде!

Виола, упоминая про расплату, имела в виду скорее моральный, нежели материальный ущерб. Как бы она возместила потерю Малыша, который был не имуществом, а в большой степени членом семьи одинокого мага? Да и неприятностей она ему не желала. Но готовность Ули помогать тронула её сердце. Она потрепала его по и так растрёпанным волосам.

- Хорошо, хорошо, я тебе верю. Но всё же порядок должен быть, так подставляться не следует. Если ты хочешь меня поцеловать, то мог бы найти для этого место получше.

Ули воспринял эти слова как руководство к действию. Забрал вожжи себе и повёл недовольного пони по дороге, выискивая, где бы свернуть. Ближе к Балинару ничего подходящего не нашлось: поля и виноградники сменяли друг друга, а высаженные для ограждения деревья не давали ни тени, ни укрытия. Выбираться из-под платанов на солнцепёк желания не было. Но вот примерно на половине дороги виноградники сменились рощами. Ко многим из них вели дорожки, но Ули выбирал тщательно. Оливы и апельсиновые деревца его не устроили: давали мало тени. Наконец он нашел то, что нужно и направил пони под сень старых миндальных деревьев, доживавших свой век на заброшенном участке. Их высокие, корявые стволы и густая крона дарили тень, а трава под ними была на удивление мягкой и шелковистой.

Виола даже не попыталась возразить, когда Ульрих направил Малыша по боковой дорожке, только заметила:

- В шарабане есть продукты, которым на жаре долго находиться не полагается.

- Я всё же маг, милая, - улыбнулся Ули и сделал пасс над ящиками и корзинами, - Всё, теперь не пропадёт, я стазис наложил. Посмотришь: доедет свеженькое, как только что купленное.

Виола хотела было спросить, почему он раньше не догадался так сделать, но тут Ули остановил шарабан под высоким, раскидистым деревом и спрыгнул на траву, чтобы выпрячь Малыша.

- Зачем? - пискнула было девушка.

- Отдохнём и пусть скотинка тоже отдохнёт, - твёрдо ответил юноша, - Я с первой минуты, как тебя увидел, мечтал о том, чтобы остаться с тобой наедине, а тут такой случай. Побудем здесь часок, поговорим. Ты же не станешь на меня ругаться?

- Надо бы, - усмехнулась Виола, - Но ты прав: не стану.

Ули отпустил Малыша побегать, хлопнув ладонью по крупу. Виола испугалась. Малыш - скотина нравная, как потом его поймать, если ему тут понравится? Но Ульрих её успокоил:

- Он у меня на магической привязи. Свистну - тут же прибежит.

Затем он вытащил из-под сиденья шарабана плащ и расстелил его на земле. Усадил на него Виолу, сам пристроился рядом и вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку. В таких продавались драгоценности. Щёлкнул замочек и перед глазами девушки засияли бриллианты. Не такие огромные как в королевской короне и не такие роскошные, чтобы подходить будущей супруге графа, но для скромной домоправительницы скромного городского мага просто великолепные. Колечко и пара серёжек. Ули вынул их из коробочки и спросил:

- Ты позволишь?

Но ответа дожидаться не стал, осторожно вдел серьги в ушки Виолы, а колечко пристроил ей на палец. Для безымянного оно оказалось великовато и он надел его на средний. Пояснил:

- Это, конечно, не то, что я хотел бы подарить тебе, а то, на что хватило денег, - признался он, потупив взор, - Но это временно! Ты достойна всего самого лучшего. На помолвку в семье графа Эгона невесте надевают специальное кольцо-артефакт. Но оно, к сожалению, хранится в сокровищнице родового замка. Поэтому прими пока эти безделушки как символ того, что я собираюсь тебе подарить. Я имею в виду свои руку и сердце.

Виола рассмеялась и обняла Ули. Он был такой милый!

Наверное, так поступать не следовало, потому что юный граф тут же воспользовался ситуацией. Поцелуи, ласки сделали своё дело. Сознание Виолы заволокло туманом. Для неё больше не существовало действительности, где бедные служанки не становятся графинями. Да и не имело это никакого значения. Слова "будущее", "общественное положение", "долг", "брак" потеряли всякий смысл. Были только руки, губы, тела, горячее солнце и густая тень старых деревьев.

Когда Виола снова сумела опомниться и прийти в себя, она вдруг обнаружила, что на ней ничего, кроме подаренных Ульрихом украшений нет. На нём было и того меньше. Она было смутилась, но граф заметил, что она приподнялась и прижала руки к обнажённой груди, и тут же снова начал её целовать, приговаривая:

- Милая, бесценная, родная моя! Любовь моя единственная! Я знал, что ты чудо, но никогда не думал, что настолько. Ты как родник чистой воды в пустыне: пьёшь и напиться не можешь! Скажи тебе было хорошо со мной?

Виола попыталась включить мозг и как-то ответить на поставленный вопрос. Пусть не Ули, пусть самой себе. Было ли ей хорошо? Да! Она не ожидала, что будет так. Она вообще не могла себе представить, что близость с мужчиной - это вот это. Но с Ули получилось именно то, о чём писали в романах и чему она упорно не верила. Самозабвенное блаженство. Регина оказалась права: даже если продолжения не будет, оно того стоило. Страх, который жил где-то в глубине и заставлял избегать мужского внимания, как губкой стёрло, наоборот, ей хочется ещё! Виола обследовала свои чувства и желания и убедилась: сейчас мысль о близости не вызывает неприятия. Правда, её интересует близость только одного конкретного человека. Хорошо, что он сейчас рядом. Теперь она сможет подумать о замужестве и ребёнке. Кажется, милый мальчик именно это ей и предлагал? Хорошо бы, чтобы Ули сдержал слово: снова и снова улетать с ним в небеса от наслаждения было бы замечательно.

Она даже не подумала о графстве, сейчас это было делом десятым. Его руки, губы, его ласковые прикосновения, его страсть и нежность стали для неё монетой, которая единственно имела хождение в стране её желаний.

Ульриху надоело ждать, пока его возлюбленная сидит с блаженным видом и он снова спросил:

- Виола, милая, радость моя, тебе было хорошо со мной?

- Очень, - выдохнула девушка, - Мне с тобой было прекрасно.

Казалось, он только и ждал словесного подтверждения, чтобы снова перейти в наступление и претворить в жизнь мысль Виолы о продолжении. Она извивалась, обхватывала любовника ногами, стонала, вскрикивала, совершенно забыв обо всём на свете и только когда он откатился в сторону, чтобы дать возлюбленной дышать, ей пришло в голову, что вообще-то она страстная, горячая в любви женщина. И это знание о себе самой дал ей Ули. Уже за это стоило быть благодарной, поэтому она покрыла его поцелуями.

- Я теперь без тебя не смогу, - убеждённо сказал он, - Виола, любовь моя, теперь для меня ты жена перед богами, а обряд мы проведём как только появится возможность. Через два года мы официально сможем узаконить наши отношения. Получу диплом и мы поженимся. Здесь, в Элидиане, гремонские законы не действуют, Гедвига не сможет нам помешать. А брак, заключённый в храме Доброй Матери, признают даже в империи.

Эти слова успокоили Виолу. Не то, чтобы для неё брак значил очень много, но она боялась, что, однажды получив своё, Ули не захочет продолжения. Но, кажется, понравилось не только ей.

Юный граф тем временем поднялся и, не смущаясь наготы, стал собирать разбросанные вокруг импровизированного ложа вещи. Сначала поднял всё, что принадлежало Виоле, и дал ей: пусть одевается. Затем стал натягивать свой наряд.

Постепенно тела скрылись под тканью и вместе с ней к ним вернулась способность смущаться. Не глядя друг на друга, Виола и Ульрих подошли к покинутому было шарабану. Девушка сложила плащ и убрала под сиденье, где ему и надлежало быть. Ули свистнул, призывая Малыша.

Он не соврал про магическую привязку. Вредное животное проявило необычную для него покладистость. Малыш прибежал по первому зову, кротко дал себя запрячь и спокойно потрусил по знакомому пути домой. Дорогой Виола вытребовала у Ульриха коробочку от украшений и сложила их туда. Сверкать подаренными бриллиантами перед Либерием и студентами она не собиралась.

Он же, осчастливленный сверх всякой меры, даже не спросил, почему она прячет его подарок. Если Виола что-то делает, значит так надо. Его больше беспокоило то, как они теперь будут встречаться. Видеться только за столом - недостаточно, ничтожно мало для тех, кто любит друг друга. Девушка подумала и предложила ему приходить к ней наверх. На первый взгляд подняться в мансарду можно только по одной лестнице, но на самом деле есть и другой путь. Со стороны заднего двора над верандой находится вечно закрытая дверь, которой заканчивается коридор мансардного этажа. Раньше оттуда шла пожарная лестница, но ещё предыдущий маг её разобрал. Если эту дверь отпереть и приставить лестницу, которая валяется около конюшни... Ни студенты, ни Либерий ничего не увидят: их окна выходят на другую сторону, а Жерома она предупредит.

Подключение к делу Жерома Ульриху не понравилось. Он предложил Виоле просто открыть упомянутую дверь, а уж он как-нибудь справится. Маг всё-таки. Левитирует. Правда, ей придётся встречать его хорошим куском чего-нибудь вкусненького: магия забирает много сил. Об этом Виола знала не понаслышке и уже заранее прикидывала, сколько кусков пирога потребуется для восполнения потерь на левитацию.

Приехали они значительно позднее, чем собирались, Ужин уже практически закончился, но никто ещё не вставал из-за стола. Их ждали лукаво подмигивающие студенты, разъярённый Либерий и спокойная Регина, которая тут же увела Виолу на кухню. Кажется, все всё поняли.

***

Стоило женщинам удалиться, как парни накинулись на Ули.

- Ну, рассказывай, как всё прошло! - вопил Айвен.

- Ты с ней только целовался или переспал? - вопрошал Лоран.

Сильван тоже что-то сказал, но настолько тихим голосом, что этого никто не расслышал. Зато все услышали Либерия.

- Ну, Эгон, если ты увёл девушку у моего друга Мельхиора, тебе это даром не пройдёт. Я-то плевать хотел, а вот он вернётся...

Если он хотел напугать Ульриха, то скорее подзадорил. Тот вытянулся в струнку, принял гордый вид и произнёс решительно:

- Сегодня мы с Виолой объяснились. Я люблю эту женщину и женюсь на ней. Она будет графиней Эгон, так что ваши шуточки неуместны.

Как-то так он это сказал, что даже Айвен, которому обычно все моря были по колено, замолк и смутился. Лоран весело хмыкнул и отвернулся, Либерий махнул рукой и вышел, только Сильван остался спокоен, правда, на его тонковатых губах зазмеилась еле заметная саркастическая улыбка. Ули обратился к нему.

- Силь, ты меня понимаешь?

Тот пожал плечами.

- Чего же тут не понять? Она тебя спасла, она красива, хозяйка хорошая, умна не по годам. О такой графине можно только мечтать. Родит тебе здоровых, крепких наследников. Ты же уйдёшь, как только получишь первый диплом? Вот и женись. Желаю счастья с этой замечательной девушкой. В отличие от тебя мне графство не грозит, так что я предпочитаю науку и свободу.

Он повернулся и ушёл вслед за Либерием. Айвен с Лораном переглянулись и хлопнули по рукам, как бы о чём то договариваясь. Затем оба тоже покинули Ульриха, на прощание одарив его усмешками и репликой:

- Жених!

Ули сел за стол, с которого ещё не убрали остатки ужина, и задумался. Как-то не так всё ему представлялось. С Виолой вышло лучше, чем даже мечтать было можно, а вот с ребятами... Наконец до него дошло, что ему придётся трудновато. Ждать, что эти раздолбаи, с которыми он и познакомился-то буквально перед отправкой, проникнутся и станут уважать его чувства, не стоило. Ну ничего, две декады он как-то продержится. Главное, чтобы парни не обижали Виолу.

***

А Виола тем временем уплетала тушёную в сметане курочку и ждала, пока Жером разгрузит привезённые продукты. Конюх радовался: на жаре ничего не пропало, даже нежные овощи доехали в целости и сохранности. Может, стоит Мельхиору подумать о том, как переоборудовать шарабан, дополнить его ящиком со стазисом?

Регина сидела напротив своей работодательницы и подруги и всматривалась в её лицо. Она сразу поняла: всё, что могло произойти, произошло. Теперь надо было разобраться, хорошо это или плохо. Судя по тому, что Виола выглядела смущённой, но довольной, ничего ужасного и непоправимого не случилось. Кажется, все пошло по тому сценарию, который Регина предположила заранее. Парень своей лаской растопил-таки лёд и её милая девочка оттаяла. Это в любом случае полезно. Но вот что из этого получится, даже боги не знают.

Наконец Жером занёс в кладовку последнюю корзину и убрался к себе на конюшню. После этого Регина проверила, не караулит ли кто за дверью, и приступила к расспросам. Сейчас она наконец чувствовала себя старшей и даже не сестрой, а скорее матерью своей начальницы. Взяла Виолу за руку и произнесла с ласковой усмешкой:

- Ну, признавайся.

- Хорошо сказала, - отозвалась девушка, - Буду именно признаваться. Мне Ули предложение сделал.

Она вытащила из кармана коробочку и показала Регине кольцо и серьги. Та нахмурилась.

- Вот так, комплектом, скорее любовнице дарят, а не невесте.

- А я и есть любовница, - счастливо рассмеялась Виола, - мы с Ули... Ну, ты сама понимаешь. Знаешь, Гина, это совсем не то, что я раньше думала. Совсем, совсем не то.

Она мечтательно завела глаза под потолок. Регине стало ясно, что сейчас к разуму всегда вменяемой девушки не пробиться. Всё заволокло дымом страсти. Но всё же что-то от прежней Виолы должно было остаться?

- А как он сделал тебе предложение? - осторожно спросила она, - До или после?

- И до, и после тоже повторил, да ещё так настойчиво! - весело откликнулась Вилька, - Правда, он студент и пока жениться не имеет права, но обещал, что сразу после диплома мы пойдём в храм прямо тут, в Элидиане, чтобы Гедвига не могла вмешаться. Ещё два года ждать, но ведь два года - это недолго?

- Ты веришь, что всё так и будет? - суровым голосом спросила Регина.

Тут Вилька как будто опомнилась. Положила вилку, села прямо и посмотрела в глаза служанке.

- Гина, дорогая, какое это может иметь значение? Я сама не знаю, что будет со мной через два года. Может, я умру и весь этот разговор беспредметный? Мне одно ясно: я впервые в жизни влюбилась! Впервые! В двадцать четыре года! Это чудо! Чудо! И мне плевать, что будет дальше, свою любовь я проживу полностью, возьму от неё всё, что смогу. Буду счастлива, пока это возможно. А потом будь что будет. Я влюблена, понятно?

Регина покачала головой. Не об этом она сейчас говорила. Виола поняла и тут же продолжила, горячась:

- Я знаю, что ты скажешь: Ули милый и слабый. Он не будет бороться, а сделает так, как ему прикажут. Вряд ли ему прикажут на мне жениться, если только этого не сделаю я сама. Но у меня силы хватит на двоих, ты это знаешь. Я буду с ним пока смогу и его у меня никто не отнимет!

Регина покачала головой и ничего не сказала. Она прекрасно знала: все слова сейчас бессмысленны, Виола их всё равно не услышит. Но пройдёт время, её благоразумная госпожа немного остынет, успокоится и разберётся что к чему. Захочет - выйдет за парнишку. Он действительно милый, с этим не поспоришь. А силы у Виолы хватит чтобы не то, что графство скрутить в бараний рог, целое королевство ей тоже по плечу. Другой вопрос, нужно ли ей это? Конечно, останься она рядом с Ульрихом, перспективы вырисовываются грандиозные. Но не будет ли ей лучше и приятнее остаться тем, кто она есть: купчихой? А, да что тут гадать, как сложится, так и будет.

Поэтому женщина приняла единственно правильное решение: ждать и всемерно помогать своей работодательнице. Пусть будет счастлива, пока сможет. А потом она поможет ей пережить тяжёлые времена.

В глубине души она надеялась, что рано или поздно Виола родит ребёночка и она, Регина, станет его выхаживать если не как мать, то как самая любящая бабушка. А что? Если боги не судили ей иметь свое дитя, то принять участие в выращивании малыша Виолы никто ей запретить не может. А там неважно, кто станет отцом: милый граф Ульрих, Мельхиор или кто-то ещё, кого никто пока не знает.

Следующая декада протекала примерно как предыдущая. Либерий зверствовал и гонял студентов и в хвост, и в гриву. Те трудились не покладая рук и с каждым прожитым днём в их зачётных листах увеличивалось количество зачтённых навыков и выполненных заданий. Только одно отличало вторую декаду от первой: роман между студентом и домоправительницей. Все делали вид, что ничего не слышат и не видят, но каждый знал: после наступления темноты Ульрих выбирается из своей комнаты и отправляется к своей возлюбленной.

Виола сделала как предлагала: отперла дверь в никуда и на ночь оставляла её открытой, мотивируя тем, что иначе под крышей душно. Задача Ули оказалась сложнее. От левитации пришлось отказаться: после тяжёлого трудового дня у него не было на это сил. Таскать на виду у всех тяжеленную и очень длинную лестницу он тоже не хотел. Пришлось прыгать, на мгновение облегчая свой вес. Тоже то ещё заклинание, но по энергозатратам далеко не левитация. Только вот легче не значит проще. Первый раз он чуть не впечатался со всей дури в стену, во второй практически улетел на крышу. Только после четвёртого или пятого прыжка наловчился и у него стало получаться попадать прямо в распахнутую дверь. Кстати, наивно было полагать, что его прыжков никто не заметит. Кто же захочет пропустить такое зрелище? Наутро ему все лицемерно сочувствовали: выдумал новый вид спорта, но пока вынужден тренироваться в одиночестве.

Действительно, первый раз в комнате Виолы вышел не очень. Ули так намаялся с прыжками, что заснул сразу, как его любимая скормила ему пирог с ливером. Зато, проснувшись под утро, наверстал всё упущенное с лихвой. Хорошо, что он вовремя вспомнил где находится и, будучи магом, накинул на комнату полог безмолвия, иначе они с Виолой перебудили бы весь дом.

После этого он уже не скакал по часу, а сразу запрыгивал в дверь мансарды.

Виола все эти дни не ходила, а летала. С её лица не сходила томная улыбка. О чём она думала, невозможно было определить, но точно не о готовке и не о ведении бухгалтерии. К счастью, своё дело девушка знала назубок и все нужные действия совершала правильно даже без включения мозгов. Пожалуй, её влюблённость выразилась в том, что она стала класть в кушанья ещё больше пряностей и щедрей солить. Но от этого они не становились хуже.

Наконец декада подошла к концу, пришло время снова отправляться за продуктами в Балинар. Никто уже не спорил, что с Виолой должен поехать Ульрих.

Глава 13

***

На небе не было ни облачка. Погода выдалась ещё более жаркой, чем в прошлый раз, так что Ули предложил наколдовать купол прохлады. Виола отказалась: незачем зря магию тратить. Эгон настаивал. Он не желал страдать от жары и видеть, как мучается его любимая. Он вообще готов был ради неё в лепёшку разбиться, а уж потратить немного магии... Но Виола стояла на своём: а вдруг сила потребуется для чего-то другого и её не хватит? Второй раз из магической комы ей графа не вытянуть. Ульрих удивлялся и требовал признаться, нет ли у неё дурных предчувствий. Виола пожимала плечами, но мнения своего изменить не захотела.

Сошлись на том, что купол он создаст, но на то время, которое потребно, чтобы оказаться под сенью придорожных платанов. Так и сделали. До Балинара добрались быстро, не делая остановок. К Виоле вернулась обычная ответственность и она сказала, что, чем раньше прибудешь на рынок, тем больше торговцев застанешь и тем свежее будет у них товар, а заодно намекнула: чем скорее удастся закупить всё необходимое, тем скорее можно будет перейти к более приятной части программы. Ули всё понял и не приставал к ней дорогой, хотя очень хотелось.

Ему пока хватало того, что он держал руку у девушки на колене, время от времени его сжимая. Вожжи на этот раз Виола оставила себе. Она же напевала, чтобы скоротать время в дороге. Ули ещё со времени своей болезни полюбил её песни и с удовольствием слушал, а иногда и подпевал.

Вообще поездка на рынок выдалась на редкость приятной, если не считать жары. Двое влюблённых были настолько заняты друг другом, что не заметили трёх мужчин, стоявших у самых городских ворот. Зато эти люди обратили на них самое пристальное внимание. Стоило шарабану с привратной площади уехать на улицы города, как один из них, самого невзрачного вида мужичок, сказал:

- Запомнили? Будем брать на обратном пути, когда станут миловаться. Обоих живьём. Девчонка понадобится,Ы чтобы надавить на парня.

- Чего ждать? - спросил самый высокий, - В городе повяжем. Далеко тащить потом не придётся.

- Ты идиот? - зашипел его начальник, - Какое в городе? Он же маг! Начнёт отбиваться и мы костей не соберём, да ещё привлечём внимание. Мне пока на виселицу неохота.

- Как скажешь, Пино, - безразличным тоном произнёс третий, - Мне плевать. За городом так за городом. Ещё и лучше. Только надо дождаться когда он штаны снимет. Без штанов даже маги становятся такими беспомощными. А девка миленькая, я бы с такой развлёкся.

Начальник Пино рассвирепел.

- Да что мне за придурки попались? Девок в борделе найдёшь. Эта нужна заказчику для дела. Попросишь, может, потом он её тебе отдаст. Вместо твоей доли.

Тут и он, и длинный захохотали: обоим пришлась по душе эта шутка. Третий не обиделся, только пожал плечами и спросил:

- Если они за покупками, то не меньше двух часов провозятся. Где ждать будем? Здесь торчать? Сдохнем ведь от жары. Предлагаю засесть в таверне дяди Рио, он не скупится на охлаждающие амулеты и оттуда отлично видно дорогу от рынка до ворот.

- А если опоздаем? - спросил длинный, - Заказчик нас не похвалит.

- Чего это опоздаем? - поддержал Пино разумное предложение, - Эти птенчики, думаешь, торопиться будут? Да они доедут до ближайших кустов и застрянут там, - он скабрёзно захихикал, - надолго. Тут-то мы их, голубчиков, сетью и накроем.

И он похлопал себя по карману, в котором, вероятно, лежала упомянутая сеть. Судя по тому, что карман не слишком оттопыривался, сеть являла собой не настоящую, верёвочную сетку, способную накрыть двух человек, а некий артефакт с заклинанием. Несмотря на свой не слишком солидный вид, Пино серьёзно подготовился к похищению молодого мага.

Прикинув так и эдак, он решил, что предложение посидеть в таверне дяди Рио им подходит и скомандовал:

- Пошли. Подождём с комфортом. Только чур, пива не пить, вина тоже. Лимонад разрешаю. Вся выпивка - после дела. Заказчик проставится, не поскупится.

Тут уж захихикали все трое и, хлопая друг друга по плечу, отправились караулить свои жертвы в таверну расположенную в оригинальном месте: на городской стене неподалёку от ворот.

***

Виола с Ульрихом на рынке почти сразу разошлись в разные стороны. Ему надо было наведаться в банк, проверить, перевела ли Гедвига очередную сумму в счёт содержания, а если перевела, то присмотреть Виоле новый подарок. Он очень смущался, что в прошлый раз не осилил купить ей достойное графини украшение. К его глубокому сожалению деньги пока не пришли и юный граф затуманился. Через декаду ему уезжать, а до этого он вряд ли попадёт в Балинар. Достойный подарок откладывался на неопределённое время.

Банковский служащий увидел, как огорчился знатный клиент и пригласил к нему управляющего. Пусть предложит парню краткосрочный заём. Управляющий похвалил своего сотрудника за внимательность и пригласил уважаемого графа Эгона в свой кабинет. Если его светлость желает совершить покупку, на которую в данный момент ему не хватает денег, то это легко исправить. Банк готов помогать своим клиентам. Он сейчас же выдаст графу нужную сумму, а когда деньги на счёт придут, то удержит их оттуда. С процентами.

Тут он назвал такую цифру, что у бедного Ули челюсть упала и стукнулась об пол. До недавних пор он жил бедным студентом и хорошо умел считать денежки. Часто от этого зависели его жизнь и здоровье. А тут ему предлагали вернуть сумму чуть ли не в двукратном размере. Он возмутился.

Управляющий ничего не понял. В его практике графы легко шли на подобные сделки, даже не пытаясь торговаться. А если к тому же это подарок невесте...

Он намекнул: если невеста узнает, что его светлость пожалел денег на подарок, то может отказаться от помолвки.

- Моя невеста?! - воскликнул Ульрих, - Да моя невеста перестанет меня уважать, если узнает, как вы обвели меня вокруг пальца, и тогда уж точно разорвёт помолвку. Предложите нормальные условия и мы поговорим.

Торг начался. Через два часа Ули, прижимающий к груди сафьяновый футляр, нашёл на рынке Виолу, которой грузили в шарабан битую птицу. Он был горд и счастлив: получил беспроцентную ссуду и купил-таки достойные Виолы браслеты.

Виола же наконец попала в знакомую, родную с детства среду и это, как ни странно, помогло ей скинуть на время пелену влюблённости. По крайней мере торговалась она с обычным рвением и зорко следила за своей выгодой. Попытки втюхать ей лежалый товар и обсчитать с треском провалились. Она снова стала той, кем была, настоящей Виолой: вдумчивой, рассудительной, спокойной и трезвой. Ходила по рынку, ведя в поводу Малыша, приценивалась, выбирала, покупала и совсем не думала о своём графе. Даже когда он появился на горизонте, прижимая что-то к груди, она не сразу на него отреагировала.

Зато когда наконец узнала своего любимого... Хорошо, что покупкой птицы её пребывание на рынке должно было завершиться и с торговцем она уже расплатилась. Потому что в один момент все мысли её снова сосредоточились на Ули.

- Поедем отсюда, - предложил Эгон, - У нас ещё куча дел впереди.

И так улыбнулся, что сразу стало ясно, какие дела он имел в виду. Она кивнула и напомнила:

- Только стазис наложи. Там есть очень деликатные продукты, на жаре могут скоро испортиться.

Ули выполнил указание и радостно захихикал: это была одна из полных и безоговорочных побед Виолы над Либерием.

Сравнив меню первой декады и второй, тот потребовал снова тех блюд, которые подавали сначала. Его не устраивали рагу, в котором мясом в основном только пахло и жаркое, где кусочки говядины размером с лесной орех приходилось разыскивать с сыщиками. Более-менее приличные куски попадались только когда Виола готовила кур. Он не жаловался на качество, вкусно было очень, но натура мага жаждала полноценной белковой пищи.

Девушка ответила, что она бы рада, но бюджет не позволяет. Добрые куски мяса размером с мужскую подошву самого большого размера, половинки курочек и целые рыбины на одну порцию ей не по карману. Она простая девушка, работает здесь за жалованье и и не может кормить толпу магов за свой счёт. Поэтому и готовит то, что получается за такие деньги, какие ей дают. Вот если Либерий сочтёт для себя возможным и прибавит финансирование, то она всегда рада услужить. Особенно если ей возместят убытки за первую декаду.

Ули во время этого исторического разговора благоразумно ушёл в сад и поэтому у Вильки получилось включить себя обычную. Это сработало. Холодный, равнодушный тон и логичные доводы Виолы подействовали. Студенты, следившие за разговором из-за угла, ликовали. Либерий не мог заказывать себе отдельное питание, значит, пришлось дать денег на всех.

Маг долго сопел, но вытащил-таки кошелёк, поэтому сейчас шарабан был полон не только овощей, но и свежей убоины, не говоря уже о рыбе. Теперь всю последнюю декаду обитатели дома Мельхиора будут наслаждаться плодами её победы.

Стоило Ули наложить стазис на покупки, как Виола тронула Малыша. Она спешила поскорей убраться из раскалённого Балинара и спрятаться от жгучего солнца под густыми кронами платанов. Она так спешила, что те, кто караулил её и Ульриха, чуть было их не пропустили. Длинный, не думая о дурном и попивая лимонад, случайно глянул в окно и всполошился:

- Глядите, глядите, они удирают! Ишь как девчонка гонит пони! Неужели нас заприметили? Тогда, может, отложим? Этот граф всё же маг. Если он знает о нападении заранее, у нас нет шансов.

Пино презрительно хмыкнул.

- Ну ты и дурак, Гонд! Откуда бы им узнать? Думаешь, они мысли на расстоянии читать умеют? И чьи мысли, по-твоему, они прочли? Просто ребятам не терпится потрахаться. Так что давай, вставай и в путь. Надо торопиться.

Они спустились со стены и у ворот сели на ожидавших их под навесом коней.

Пино погорячился: торопиться как раз не следовало. Большой конь всяко быстрее пони, а мага с девушкой следовало захватить тогда, когда они окажутся беззащитными: в минуту страсти. Что называется врасплох. Голый мужчина всегда растерян, а девушка смущена, тут-то их и повязать, пока не опомнились. Это был простой, надёжный и эффективный план.

Но, видно, боги судили иначе.

Пино с подельниками, не торопясь, ехали по следам Виолиного шарабана. Следов как таковых на камнях дороги видно не было, но зато попытка съехать на боковую грунтовую дорожку приминала пыль и не заметить её мог только слепой. А преследователи именно и ждали, когда двое голубков соберутся заняться любовью где-нибудь в роще.

Виола с Ульрихом прекрасно помнили, какое прекрасное место поджидает их где-то на середине дороги. Она, правда, забыла, где надо сворачивать, чтобы туда попасть, но Ули её успокоил: он оставил на повороте магическую метку, мимо они не проедут.

Так и вышло. В какой-то момент Ули взял из рук девушки вожжи и направил на боковую просёлочную дорожку. Стоило пересечь окаймлявшие платановую аллею снаружи кусты и Виола узнала местность: впереди маячили старые миндальные деревья. Цель была уже близка.

Отдав управление Ульриху, она полезла под сиденье, где с утра был припрятан короб с едой и напитками. Ей не хотелось терять время на сидение в трактире, поэтому она подготовилась заранее, наготовила всяких вкусностей, а короб с постоянным стазисом взяла на кухне, где он раньше служил для блюд, которые Мельхиор приносил себе из трактира. Чтобы Вилька не стукнулась, Ульрих придержал Малыша. Шарабан практически остановился.

Стоило Виоле нагнуться пониже, как по спине неожиданно пробежал холодный, пронизывающий ветер. Она вздрогнула и разогнулась, чтобы отругать Ули: пусть не балуется, так и простудиться можно. Но это была совсем не шалость молодого графа. Следующий порыв ветра оказался гораздо сильнее, он чуть не сорвал с неё шляпу и не преуспел только потому, что дул сзади. Виола оглянулась и увидела: из-за ряда высоких платанов, тихонько ворча и посверкивая молниями, выползала тёмная грозовая туча. Она взвизгнула:

- Ули, смотри!

Он тоже обернулся и в этот момент из-за поворота выехали трое всадников. Пино тоже не рассчитал скорость пони и в последний момент поторопился. Естественно, Ульрих увидел сразу всё: и страшную чёрную тучу, и погоню. Перекинув вожжи в руки девушки, крикнул: «Гони!», и выставил универсальный щит. Вилька, даже не вылезая из-под лавки, умудрилась щёлкнуть вожжами и издать такой пронзительный крик, что у всех заложило уши. Умница Малыш понял невысказанную команду и понёсся вперёд со всех своих коротеньких ног.

Наёмники, поняв, что чуть не прошляпили добычу, заволновались и тоже пустили коней вскачь.

Малыш скакал быстро, кони преследователей ещё быстрее, но самой шустрой оказалась туча. Она первая догнала всех. На сухую, покрытую красноватой пылью землю упали первые тяжёлые капли. Это не остановило Пино и его подельников. Они уже поняли, что догоняют, и преисполнились уверенности. Главарь достал из кармана скрывавшийся там артефакт, размахнулся...

То, что произошло дальше, никто толком не увидел и не понял кроме, пожалуй, Ульриха. Не зря он четыре года учился на боевого мага. Тело само вспомнило правильный порядок действий. На мгновение раньше, чем Пино совершил бросок, из тучи ударила молния, а ей навстречу с пальцев Ули полетело заклинание. Одинокий зигзаг превратился в трезубец и разом поразил всех троих нападавших под оглушительный раскат грома. Никто даже не вскрикнул. С обезумевших лошадей наземь попадали обгорелые трупы. Но и бросок Пино не прошёл даром. Что-то, в чём Ульрих не успел разобраться, упало на задок повозки и она стала катастрофически замедляться. В это мгновение сверху рухнула стена дождя.

Виола ничего этого не видела, она сидела под лавкой, держалась за вожжи, совершенно потеряв влияние на Малыша, и только молилась богам о спасении. Она редко к этому прибегала, предпочитая рассчитывать на свои силы, но тут от неё, кажется, уже ничего не зависело. Ливень мигом вымочил девушку до костей и лишил даже тех остатков обзора, которые у неё ещё были. Но шарабан стал замедляться, затем и вовсе остановился. Она хотела было подняться и разобраться, что происходит, но тут над ней воздвиглась тёмная фигура и голосом Ульриха заорала, перекрикивая дождь:

- Сиди и не двигайся! Опусти голову пониже!

Очень хотелось выяснить, что означает этот приказ, но Вилька поступила разумно: легла всем телом на дно шарабана и даже немного забилась под лавку. Если опасность ещё не миновала, есть шанс, что тут её не сразу увидят. Прошло несколько томительных минут и физиономия Ули возникла прямо напротив её лица. Парень то ли сел на корточки, то ли вообще лёг на землю, потому что она не ожидала увидеть его так низко. Он протянул руку и поманил Виолу к себе.

- Быстрей вылезай, только осторожно: не поднимай головы.

Хорошо ему говорить, а вот как это сделать? Виола попыталась ползти, но, опуская голову, она задрала попу и почувствовала что кто-то крепко держит её за юбку.

- Юбка за что-то зацепилась, - прошептала она.

Ульрих выругался, схватил её за руки и дёрнул посильнее. Два нижних волана остались во власти таинственного нечто, а Вилька с визгом вылетела из шарабана и плюхнулась на молодого мага сверху. Он не стал ни ругаться, ни заигрывать, а без лишних слов оттащил её подальше от повозки. Дождь хлестал тугими струями, молнии сверкали, а юноша упорно полз в сторону от дороги. Только отгородившись от ставшего вдруг опасным шарабана несколькими деревьями, он остановился и ссадил Виолу на мокрую землю.

- Что это было? - спросила она.

Ответ не замедлил себя ждать.

- Это не было, это есть. Какой-то артефакт в действии, похоже, что древний. В нас бросили стазисную ловушку очень редкого типа. Теперь придётся ждать, когда она выполнит свою работу и закроется, а потом дезактивировать. Как - ума не приложу.

Виола обычно недолюбливала разговоры про магию и заклинания. Даже приторговывая от имени и по поручению Мельхиора зельями и амулетами, она довольствовалась самым поверхностным представлением. Например: налито в синие бутылочки, воняет чесноком и гвоздикой, помогает от желудочных колик, безопасно для беременных. Попытки Мельхиора дать более развернутую информацию натыкались на безразличие. «Я всё равно половины не пойму, всего не запомню и вряд ли в будущем мне это понадобится». Маг не настаивал. Но Ули на её вопрос очень оживился и сейчас Виоле предстояло выслушать лекцию на тему «Артефакты и с чем их едят». Слушать это под проливным дождём не хотелось, но, с другой стороны, заняться всё равно было нечем, а узнать, чем эта ловушка им грозит, стоило. Поэтому она, тяжко вздохнув, задала нужный вопрос:

- Стазисная ловушка это как?

Ули был рад блеснуть своими знаниями, То и дело стирая с лица воду, норовившую залиться в рот, он стал объяснять:

- Про стазис ты знаешь, правда? Ящиком для хранения пользуешься, это факт. То, что попало под стазис, остаётся неизменным до тех пор, пока заклинание действует. В идеале как угодно долго. Продукты не портятся, а вот человек превращается в предмет: ничего не чувствует, вообще выпадает из потока времени. Даже маг теряет на время пребывания в стазисе свои способности и не может ими пользоваться. Вот нас и хотели упрятать примерно в такой ящик. Вернее, не так: нас пытались накрыть стазисом как ловчей сетью. Я не зря велел тебе не высовываться: сеть упала на наш шарабан сверху и накрыла всю заднюю часть.

- Где продукты? - переспросила Вилька.

- Так точно, - подтвердил Ули, - Но слушай дальше. Ловушка нестандартная. Ползучая. Я такого никогда не видел, только читал. Она зацепилась за задок нашей повозки и стала распространяться, пытаясь накрыть весь объект. Как только я это понял, то отпустил Малыша и постарался вытащить тебя, но эта гадость очень быстро продвигалась. Юбкой пришлось пожертвовать.

- И что теперь? - спросила в ужасе Виола.

Она представила себе, что могла по сути перестать существовать, и, несмотря на дождь, облилась холодным потом.

- Теперь? Ничего, - с улыбкой ответил Ули, - Если бы нас накрыло, то, учитывая, что нападавшие погибли, нам бы тоже не поздоровилось. Кто знает, когда бы сюда явился кто-нибудь, кто сообразил бы, что случилось и вызвал бы мага? Но мы, хвала богам, снаружи! А снаружи любое заклинание поддаётся воздействию. После того, как шарабан полностью накроет, сеть замкнётся и её можно будет снять. Так что пока сидим, ждём. Кстати, дождь, кажется, прекращается.

Действительно, дождь уже не хлестал толстыми струями, а лил умеренно. Чёрная туча ушла вперёд к Эделю, молнии сверкали всё реже, гром грохотал в отдалении. Стало заметно светлее. Виола осмотрелась: там, откуда пришла туча, сияло синее небо. Девушка попыталась подняться. Насквозь мокрая, в рваной юбке и прилипшей к телу блузке, густым слоем покрытыми красноватой глиной здешних мест, с вороньим гнездом на голове вместо шляпки она представляла жалкое зрелище. Ули тоже выглядел не лучше. Его яркая красота почти скрылась под грязными пятнами, кудри развились и свисали унылыми сосульками, штаны порвались на коленке как у трёхлетнего малыша. Виола посмотрела на него и захихикала.

Вслед за её смехом дождик кончился и выглянуло солнце.

- Пойдём, посмотрим, что там происходит, - предложил Ульрих, - а потом я постараюсь нас почистить.

- Может, почистить сначала? - с надеждой спросила Вилька.

- Нет, - отрезал маг, - Сегодня утром ты была права, когда советовала мне экономить силу. Я здорово потратился на щит и вмешательство в удар молнии, а мне понадобится энергия для снятия чужого заклинания. Если что-то останется, то оно пойдёт на чистку.

Виола вздохнула. Показаться в городе с оторванным подолом, да ещё и грязной как бродячая псина ей не хотелось. Но если для дела надо...

На снятие сети у Ули ушло часа полтора. Большую часть времени он ходил вокруг да около, присматривался, делал осторожные пассы и отходил в сторону. Потом что-то сообразил, замахал руками энергичнее, произнёс несколько слов и вдруг воздух над шарабаном зарябил миллионом мелких блестящих точек. Затем они пропали, а на рогоже, прикрывавшей покупки, остался лежать обычный тёмный камень в оправе самого невзрачного вида из серо-синего металла. Ули уверенной походкой приблизился к шарабану и сунул амулет в карман.

Затем изучил то, что оставалось под сетью и позвал Виолу.

- Стазис на продукты придётся наложить по-новой, он слетел вместе с сетью. Но это после еды, когда силы немного восстановятся. А твой короб невредим. Может, мы перекусим, а то я сейчас дракона бы слопал?

Виола рассмеялась и снова полезла под лавку. В этот раз всё прошло удачнее и вскоре они уплетали жареную рыбу, запивая пивом. Непрезентабельный вид их больше не смущал: ни свой собственный, ни друг друга. О произошедшем они не разговаривали. Виола не хотела услышать о судьбе преследователей, а Ульрих не спешил о ней поведать. Он впервые убил человека, и не одного, а целых трёх. При мысли об этом ему становилось не по себе и он гнал её прочь. Радовали два момента. Первый - это то, что он сумел применить на практике науку, полученную в университете, а второй - то, что он отказался от идеи стать боевым магом. Не слишком приятное дело - людей убивать, пусть даже злодеев. При этом он гордился тем, что сумел защитить свою женщину, и сейчас впервые смотрел на неё сверху вниз, а не снизу вверх как обычно.

Наевшись, он снова почувствовал в себе силу и быстро избавил и себя, и подругу от грязи. К сожалению, прирастить к юбке оторванный подол не сумел. Такое бытовое заклинание Либерий тренировать не приказывал и Ули просто-напросто его не знал.

Кроме того выяснилось, что Малыш убежал. То ли грозы испугался, то ли магии, но сколько Виола его ни звала, сколько ни бегала по роще, но пони как в воду канул. Силы на то, чтобы заставить шарабан двигаться, у Ульриха не осталось. Пришлось им впрячься в оглобли и тащить его своим ходом.

Двигаться пришлось вперёд. На узкой дороге развернуться оказалось практически невозможно. К тому же Ульрих помнил, что за спиной остались три обгорелых трупа. Не хватало ещё чтобы Виола их увидела. Из полевой части своей практики он вынес одно убеждение: все здешние ответвления от главной дроги рано или поздно к ней же и выходят. Поэтому он упорно тащил шарабан вперёд, хотя Виола не раз предлагала вернуться.

Дорожка виляла по раскисшему краснозёму, в котором разъезжались ноги, шла то вправо, то влево, обходила рощи, сады, поля и виноградники. Через некоторое время совершенно выбившаяся из сил Виола перестала приставать к Ули с вопросами и предложениями. Она с трудом переставляла ноги и ей уже было безразлично, что её увидят грязной и рваной. Ближе к сумеркам упорство Ульриха увенчалось успехом. Дорога, вильнув вокруг яблоневого сада, внезапно вывалилась на платановую аллею в том месте, где та уже почти закончилась. До Эделя оставалось не более полутора лиг.

Они не успели сделать и десяти шагов по главной дороге, как их с криками: "Эгей, я их нашёл!" нагнал всадник. Это был Айвен, взгромоздившийся на Мельхиорову Красотку. Откуда ни возьмись выскочили пешие Лоран с Сильваном. Они оттолкнули Виолу и Ульриха, велели им сесть на скамейку и впряглись в оглобли.

- Малыш пропал, - пискнула Виола.

- Ничего не пропал, - весело забасил Айвен, - уже часа три назад домой прибежал и тех пор жрёт как не в себя.

***

Дома их ждала совершенно деморализованная потерей своей заступницы Регина и злой как оса Либерий. Он сходу попытался наорать на Ульриха, мол, его шашни ведут к непредсказуемым поступкам и безответственному поведению в целом. Но юный маг холодно объявил:

- На нас напали и мы вынуждены были защищаться. Пони убежал, поэтому нам пришлось идти пешком и ещё тащить все покупки за собой. А кроме того вот! - и он протянул Либерию руку, на которой лежал амулет из кармана Пино.

У Либерия глазки засверкали.

- Дай сюда! - крикнул он, - Откуда ты это взял?

- Вот с этим на нас и напали, - пожал плечами Ульрих, - Мне кажется, это какой-то древний артефакт. Ползучий стазис или что-то в этом роде.

- Ты прав, парень, - вдруг сменил гнев на милость Либерий, - Это древний артефакт. Очень древний. Такой древний, что те, кто не имеют диплома мага, не должны его касаться. Так что извини, но я тебе эту игрушку не верну.

Он сунул камень в карман и усмехнулся. Артефакт не был древним, наоборот, Либерий узнал в нём одну из последних разработок валариэтанской лаборатории боевой магии. У обычных людей, не магов, таких штучек быть не могло. Но если бы на Ули напали маги, то он так просто бы не отделался. Выходило, что где-то произошла утечка. Кто-то продал секреты Острова магов для чёрного дела. Если явиться с этим в Совет, то можно будет... Что именно, он пока не знал, но надеялся, всем сердцем надеялся, что удастся вернуться в Валариэтан и там остаться.

Тем временем Регина на кухне потчевала завёрнутую в одеяло Виолу горячим чаем, а та с горящими глазами пересказывала ей свои приключения. Служанка слушала, прикрывая рот от ужаса, а потом спросила:

- Как ты думаешь, они тебя ловили или Ульриха? Кто на самом деле был им нужен?

- Думаю, что Ули, - беспечно ответила Виола, - Он всё-таки граф, за ним стоит гоняться. Я-то даром никому не нужна.

Она так устала бояться и переживать, что голова сама выбросила все тревожные мысли прочь. Даже когда за поздним ужином Ульрих в красках пересказал их приключение и упомянул, что всех троих преследователей на его глазах убило молнией, ничего в её душе не зашевелилось.

Зато парни пришли в возбуждение и заставили своего товарища повторить рассказ более детально. Каждый представлял себя на его месте и прикидывал, что и как стал бы делать. Выходило, что все достойны уважения. Ули - как боевой маг, Виола - за выдержку и хладнокровие, а более всех Малыш. Если бы он бежал не так быстро, то все попали бы в ловушку и сейчас валялись под стазисом где-то там, среди садов и виноградников. То, что он не пропал, а прибежал в родное стойло, восхищало ещё больше.

Ночь после этих приключений Ули с Виолой провели раздельно. Не потому, что так решили, просто каждый из них заснул сразу, как только голова на мгновение коснулась подушки. Сказались и физическая усталость, и эмоциональная перегрузка. Зато на следующий день Ули ходил гордый. Молодые маги признали его. До сих пор переведшийся к ним с боевого факультета парнишка особо положительных чувств не вызывал, только болезненное любопытство. Ведь боевики считались элитой, просто так с этого факультета никто не уходил, тем более на общую магию. При этом про себя ребята с других факультетов считали их безмозглыми машинами с развитой мускулатурой. Ули своими действиями, особенно уловкой с молнией доказал, что мозги у него есть. Такой достоин даже Виолы, в которую все парни успели слегка влюбиться.

Правда, не все поверили, что студент Эгон умудрился уложить сразу трёх нападающих. Особенно сильно сомневался или изображал, что сомневается, Либерий. Да и Лоран морщил нос. Но через два дня рассказ Ульриха получил подтверждение.

В «Балинарском вестнике» написали, что позавчера лошади, которых папаша Рио сдал в аренду приезжим из столицы господам, вернулись домой в мыле и долго не давались конюхам. Их с трудом удалось успокоить, похоже, что они попали в переделку. Приезжие же исчезли. А вчера вечером в садах господина Горстье работник случайно обнаружил три обгорелых трупа со следами от молнии. Судя по всему, приезжие пытались укрыться от грозы под деревьями и их постигла печальная участь. Заметка заканчивалась очередным предупреждением всем: не прячьтесь от грозы под высокими деревьями.

В доме Мельхиора тоже читали эту газету и только усмехались патетике журналиста. Правильно было бы написать: не нападайте на магов ни в грозу, ни в вёдро.

А жизнь тем временем шла свои чередом. Третья декада практики протекала почти как вторая, если не считать, что стол студентов и их преподавателя снова улучшился.

Примерно на четвёртый день вечером Виола заглянула на кухню, где Регина в это время должна была мыть посуду, и услышала разговор.

- Ну не думала же ты, что я так прямо и напишу отцу? Что я ему скажу? Спрошу: батюшка, не трахал ли ты тридцать три года назад некую ведьму Ренату Бекар? Он же меня даже слушать дальше не станет, сразу лесом пошлёт за то, что лезу не в своё дело. Так что наберись терпения.

Голос она сразу не узнала, но, когда открыла дверь пошире, то увидела рассевшегося на её любимом стуле Сильвана и Регину у мойки.

- А что здесь происходит? Что за переговоры на высшем уровне? - спросила Виола, по хозяйски заходя в помещение.

Регина всполошилась и чуть не уронила на пол только что вымытую тарелку. Сильван же не испугался ни чуточки. Он нахально улыбнулся и, правильно оценив обстановку, одним взмахом руки выполнил всю работу служанки. Плиточный пол сверкал, мойка блестела, посуда сияла чистотой. Оставалось только расставить всё по местам. Если бы он точно знал, что куда, то сделал бы и это, но перерабатывать и этим нарываться не стоило. Он весело махнул Виоле.

- А вот и наша хозяюшка. Заходи, дорогая. Кажется, ты принимаешь участие в моей милой сестрёнке?

- Сестрёнке? - растерянно повторила за ним Виола.

Она ожидала чего угодно, но только не подобного заявления.

Сильван лениво потянулся.

- Ну да, я предполагаю, что она моя сестра по отцу. Старшая.

Виола уже ничего не понимала, поэтому притянула к себе табуретку, села напротив Сильвана и выпалила:

- Рассказывай.

Парень без стеснения вывалил ей всё, что уже рассказывал Регине и заключил своё изложение такой фразой:

- Мне кажется, если всё подтвердится, то это будет для Гины скорее хорошо. Отец, конечно, самодур, но не злобный. Быть признанной дочерью герцога не такая плохая штука, поверь.

Виола вычленила из его речи то, что ей показалось наиболее существенным на данный момент.

- То есть, герцог пока Гину не признал и вообще понятия о ней не имеет?

Парень удивлённо вскинул на неё глаза и утвердительно кивнул. Виола выдохнула. Ей совсем не улыбалось увидеть перед собой разъярённого вельможу, который будет возмущаться тем, что она заставляет его дочь выполнять грязную работу. Поэтому надо этого Сильвана немного притормозить и сначала разобраться, чем это всем грозит, а потом уже ставить потенциального папашу в известность. Поэтому она спросила:

- А как ты собираешься устанавливать истину? Кто, кроме герцога Дармона, сможет подтвердить или опровергнуть его отцовство? Ведь столько лет прошло...

Сильван хмыкнул и пожал плечами.

- Был бы папаша обычным человеком, никто и никогда ничего устанавливать бы не взялся. Но у герцогов есть то неоспоримое в нашем случае преимущество, что вся их жизнь протекает на виду. Всегда найдутся свидетели. Тридцать три года назад он был ещё маркизом и, если мне не изменяет память, путешествовал по стране и миру. Естественно, не один. С ним всюду были доверенные слуги: камердинер, два охранника и конюший. Они и сейчас живы. Мало того, камердинер так и трудится при папаше в той же роли. Но к нему я обращусь в последнюю очередь. Он так предан отцу, что тут же перескажет ему всё и будет скандал. Согласись, если про мои розыски ему сообщит слуга, получится очень неловко, но я не могу прийти с непроверенными сведениями, поэтому буду их проверять в другом месте. Охранники тоже не вариант, они давно уволились и сначала бы пришлось искать их. А вот конюший сейчас живёт на покое в одном из охотничьих замков. Ему я написал, но ответа пока не получил. А ведь если маркиз ездил к Гининой мамаше верхом, то конюший обязательно должен был его сопровождать.

Запутанное дело, сложное и результат не очевиден, - подумала Виола. Одно ясно: время есть.

- Ты уж сообщи нам о результатах раньше, чем герцогу, - заметила она вслух, - чтобы мы с Гиной успели подготовиться. Вряд ли твой отец обрадуется, что его дочь - служанка городского мага. А вот если она будет компаньонкой в хорошем доме...

В глазах Сильвана что-то мелькнуло: он понял.

- Ты молодец, я об этом не подумал, - сказал он, - Надо будет учесть, - он снова потянулся и стал подниматься со стула, - В общем, как только у меня появятся сведения, я тут же сообщу Гине. Да - да, нет - нет. Завтра это будет, послезавтра, через полгода - не знаю. Гарантий никаких дать не могу. Но как только - так сразу. А уж она пусть решает, как и когда появиться перед папашей. Если ты ей поможешь и примешь в этом участие - с моей стороны возражений нет.

Когда Сильван скрылся за дверью, Виола приступила с расспросами к Регине.

- Гина, что это было? Он что, правда твой брат? Или это на вербе груши?

- Не знаю, - жалобно ответила женщина, - Вполне может быть. От моей матушки всего можно было ожидать, и такого тоже. Она могла меня родить от маркиза, а он потом стал герцогом.

- Тебе это в радость? - не унималась Вилька.

- Не знаю, - снова затянула Регина, - Я боюсь. Это богатство, конечно, но чем придётся заплатить? Мало ли что придёт в голову этому герцогу. Я бы лучше с тобой осталась. Ты замуж выйдешь, я твоих деток нянчить стану.

- А что ж не послала этого Сильвана подальше? - спросила Виола и сама горестно рассмеялась.

Никогда и никого Регина бы не послала. Открытое противостояние не для неё. Она предпочтёт замотать неприятный вопрос, спустить на тормозах, но только не сказать «нет» в лицо.

А служанка тем временем быстро залепетала, стараясь донести до Виолы все подробности их первого разговора с Сильваном. Сделать это, не рассказав о поступке Либерия, не получалось. Как только Вилька услышала, что тот пытался опоить Гину, сразу забыла обо всём остальном.

- Так он же преступник! - завопила она, - Его властям сдать надо! Такой гнусный, растленный тип не должен учить студентов, мало ли каким гадостям он их научит.

- Тише, тише, - замахала руками Регина, - Ни в коем случае! Ты представляешь, что тогда поднимется? Он же вроде как приятель нашего хозяина! Нет, ты как хочешь, но господин Мельхиор - человек достойный и такой гадости я ему не сделаю.

Виола в корне не была согласна с такой постановкой вопроса.

- Выходит, зло так и останется безнаказанным? - спросила она с вызовом.

- Боги накажут злодея, - с убеждением ответила Регина.

Её пассивная позиция раздражала Виолу, которая была убеждена, что богам надо помогать, но спорить и доказывать не хотелось. В конце концов это не её дело. К ней лично Либерий не приставал и опоить не пытался. В конце декады уедет и ни она , ни Регина его больше никогда не увидят. Пусть у студентов об этом голова болит: им у Либерия ещё учиться.

Служанка же раздумывала о другом, поэтому внезапно схватила Виолу за руку.

- Пообещай, - с мольбой проговорила она, - Пообещай, что то, что ты услышала от Сильвана, так между нами и останется. Пока это тайна. Даже своему Ули не говори. Даже господина Мельхиора в известность ставить не надо.

Виоле этого объяснять было не надо, она и сама сохранила бы тайну. Несвоевременная огласка могла всем дорого стоить. Её обрадовало, что и Гина это понимает.

- Не скажу, - пообещала она, - А Сильван не проговорится?

- Это он меня попросил молчать, - со вздохом призналась женщина, - Говорит: вдруг все его предположения ложны? Тогда это какая-то статья закона. Распространение клеветы на знатного человека, подлог и я забыла что ещё.

Виола обняла подругу.

- Ты у меня самая хорошая, - сказала она ни к селу, ни к городу.

Глава 14

***

Мельхиор вышел из портала в Балинаре незадолго до полудня. Наконец-то! Настроение у него было приподнятое. Ещё час, может быть полтора и он увидит наконец Виолу. Он скучал по ней всё время, которое провёл в столице, и рвался в Эдель, который не любил, именно потому, что там теперь она. Конечно, в доме сейчас чужие люди, но это неважно. Никто не помешает ему любоваться милым личиком и слушать, как она напевает, стряпая или пересчитывая бельё. Он клялся не приставать и держит слово, но никто не может запретить наслаждаться её присутствием в собственном доме.

Он возвращался домой на три дня раньше, чем заканчивались три декады практики студентов. Он вообще хотел прибыть во второй день декады, жаль, что не получилось, но особо расстраиваться не стоило. Ему скорее повезло. В университет вернулся его старый наставник, который питал к Мельхиору необъяснимую привязанность. Пришлось провести с ним четыре лишних дня, зато с его помощью удалось решить в свою пользу вопрос о последнем испытании.

Это была одна из несправедливостей жизни, на которую всегда жаловались маги-беженцы из империи. Им, кроме диссертации и проверки уровня силы, требовалось дополнительно сдавать экзамены и проходить испытания. Считалось, что имперцы недостаточно подготовлены теоретически, поэтому такая мера в отношении них - необходимость. На самом деле эта была защита своих от конкуренции чужаков. Пройти эти кордоны на пути к желанному званию могли единицы и Мельхиор гордился, что оказался среди этих редких птичек. Остался последний экзамен и всё!

Ректор наконец решился и назначил его на декаду перед праздником зимнего солнцестояния. Сразу после этого Мельхиор получит диплом магистра и самое ценное - гражданство Валариэтана.

Кроме всех прочих благ оно давало возможность оставить место городского мага в любую минуту. Конечно, торопиться, отказываясь от всех благ, которые предоставляла эта работа, не стоило. Оборудованный специально для мага дом, стабильная клиентура, стабильный доход - всем этим не разбрасываются. Как только он решит уйти, всё это придётся оставить своему преемнику. Даже варенья и соленья, которые наготовила Виола, и те достанутся чужому магу. Но на них плевать с высокой горки. А вот на саму Виолу... Если Теодор не вернётся и она останется до осени, то ему стоит доработать до конца срока. Будет время убедить девушку, что он для неё просто находка, а заодно поискать действительно хорошее место, не хвататься за первое, что под руку подвернётся.

На площади перед портальным залом его ждал Жером. Сам конюх восседал в шарабане, в который запряг Малыша, а повод Красотки примотал к передку экипажа. Увидев хозяина, отцепил ремешок и молча передал тому из рук в руки. Вид у него при этом был мрачно-торжественный как у распорядителя похорон. Обычно старый слуга был значительно более весел и словоохотлив. В груди у Мельхиора расползался холодок нехорошего предчувствия. Он зашвырнул свой саквояж в шарабан и спросил:

- Как дела, Жером?

- Всё в порядке, хозяин, - бесстрастно произнёс тот, - Теперь всё в порядке. Все живы-здоровы.

- Теперь? - удивился Мельхиор, - А когда было не в порядке? Что тут вообще без меня происходило?

Он ждал пространного ответа, но Жерому удалось поразить хорошо знавшего его Мельхиора до глубины души. Он наотрез отказался просветить своего хозяина относительно недавних происшествий в его собственном доме.

- Что было, то было, но не мне об этом вам докладывать. Что хотите со мной делайте, ничего не стану говорить. Пусть вам другие доложат, не я. Вон, господина Либерия своего спросите. Или домоправительницу нашу. А лучше обоих сразу. Только меня от этого увольте, я в жизни ябедой не был.

Сказав так, старик сгорбился на своём сиденье и, убедившись, что Мельхиор уже вскочил на свою лошадь, тоже тронул Малыша в путь. Глаз на хозяина он так и не поднял, а это значило, что он решил хранить молчание до самого дома.

Поняв, что слуга ни за что ничего ему не расскажет, Мельхиор резко послал Красотку вперёд. Он будет в Эделе на час раньше Жерома и к его приезду успеет всё узнать их первых рук.

На въезде в Эдель его остановил крик:

- Добрый день, господин маг! Как хорошо, что вы вернулись!

Он осадил Красотку и развернулся в сторону кричавшего. К нему на своём украшенном кисточками муле трусил никто иной как мэр города и приветливо махал рукой. Уже одно это удивляло. Старый лис, хоть и побаивался мага, но всегда вёл себя с ним покровительственно, не забывая поведением подчёркивать своё высокое положение. А тут прямо встреча дорогого родственника, от которого ждут наследства. Не зря Жером не хотел ни о чём рассказывать. Что-то тут не так.

Мельхиор со всей возможной для него любезностью поздоровался с мэром и задал ему тот же вопрос, что и Жерому. Что случилось, пока он отсутствовал?

- Ой, дорогой господин Мельхиор, - запел толстяк, - Трудно нам без мага. Мы все ждём не дождёмся, когда вы вернётесь и снова можно будет к вам обратиться. Эти ваши студенты... А их руководитель, он вообще...

Таких заявлений Мельхиор не любил. Что значит: «эти ваши студенты»? Они что, полгорода разнесли? Или вместо того, чтобы защитить поля от саранчи, её туда приманили? Если бы было так, об этом бы написали в газетах, но там об Эделе ни слова.

- Вы можете привести конкретные примеры? - жёстко произнёс он, - Чем именно вам и горожанам не угодили студенты и их руководитель? Что плохого они сделали? Тогда я пойду и разберусь. Эдель - мой город, я отвечаю здесь за магическую безопасность, и если кто-то из них совершил преступление...

Мэр тут же повернул на попятный.

- Ну что вы, господин маг, какие преступления. Только их сюда прислали пользу приносить, а они бездельничают. И с заклинаниями напортачили. Вот у меня в саду крота не было, а тут, после того, как студент зашёл амулет от тли поправить, появился. Весь сад изрыл, поганец! В огороде живого места не осталось. А когда я указал их руководителю на это безобразие, тот от меня отмахнулся. Нету, говорит, от кротов эффективного заклинания. Кота приучите. Как же! Мой кот, конечно, в городе самый красивый, только он кротов не ловит. Он и мышей-то...

И тут Мельхиор хихикнул. Его давно тянуло расхохотаться прямо в толстощёкое мэрово лицо, но он сдерживался. Но один смешок всё же пробился и мужчина обиделся.

- Зря вы смеётесь, господин маг, - поджал он губы, - в вашем хозяйстве тоже всё не хвала богам. Увёл вашу женщину один из студентов. Да как! Скандально, можно сказать! Они даже не скрываются! Весь город только о том и говорит!

- О чём говорит весь город? - внезапно похолодевшими от волнения губами себе под нос проговорил Мельхиор.

Мэр отлично расслышал вопрос, потому что ждал именно его.

- Ну как же, господин маг! Все ваши соседи по вечерам собираются, чтобы посмотреть, как студентик магическим способом в окно к своей красавице залетает. Даже знакомых приглашают на это зрелище.

Мельхиор ничего не понял. Какое окно? Кто куда залетает? Виола поселилась в мансарде, там такие окна - птичка разве только влететь может, но никак не целый человек. А мэр продолжал:

- А в последний день декады ваша Виола со своим любовничком в Балинар ездили. Вроде как за покупками. Вернулись когда уже солнце село. Что они делали столько времени, я вас спрашиваю? А какие приехали! Рваные, грязные, ваша экономка, бесстыдница, без юбки!

- Как, совсем? - вытаращил на мэра глаза Мельхиор.

- Нет, без верхней, - признался тот, - Но где и по какому поводу она её сняла? Не знаете? Вот и у меня сомнения. Так что изменяет вам ваша женщина, господин маг, точно говорю.

Тому, что нёс сейчас мэр, могло быть много объяснений и одно из них, наиболее правдоподобное, что всё это выдумки досужих кумушек, которые вредный мужик ему сейчас пересказывает. Дела было на гаст, а раздули на три гита. Но всё же Мельхиор уточнил:

- А этот её... любовник... Это он к вам приходил, после чего появился крот?

- Не-ееет, - довольно, как объевшийся сметаны кот, осклабился мэр, - Другой. Ко мне приходил тощий и корявый, некрасивый такой парнишка. А у вашей Виолы вкус. Она выбрала самого из них красавчика ненашенских кровей. Беленький, хорошенький как куколка, все девки наши по нём сохнут. Говорят, он к тому же ещё и граф.

Мэра Мельхиор не любил и не доверял, считая сплетником и лгуном, но тут вдруг мгновенно поверил: у Виолы роман со студентом-графом. Он совершенно не помнил, как выглядели приехавшие на практику парни, он и видел-то их всего пару минут, но но почему-то не усомнился, что среди них есть белокурый граф и вот он-то...

Сплетник снова раскрыл рот, собираясь вылить на голову мага очередную порцию грязи, но Мельхиор уже всё услышал и решил, что с него хватит. Он немедленно едет домой и разузнаёт всё на месте. Если Виола спуталась со студентом... Что именно он сделает, Мельхиор сам себе сказать не мог. То ли пристукнет парня, то ли выгонит экономку, то ли сам в омут головой... Все варианты казались равно возможными и одинаково идиотскими.

Как раз в этот момент они миновали городские ворота. Маг впопыхах попрощался с мэром и устремился к собственному дому. В голове роилась целая туча вопросов, ответы на которые можно было найти только там. До обеда оставался ещё целый час и маг предполагал, что за это время успеет узнать правду.

У калитки он встретит студента, которого сразу узнал по описанию мэра: тощий корявый, некрасивый. А ещё аристократичный и на редкость уверенный в себе. Парень магией подстригал кусты живой изгороди. Выглядел он при этом не как садовник, а как знатный господин, которому вздумалось поиграть в садовника.

Он окинул Мельхиора оценивающим взором и, как видно, сразу определился, приветствовав его такой фразой:

- Добрый день. Я Сильван. А вы, как я понимаю, хозяин дома, который мы так нагло оккупировали. Мельхиор. Я прав?

- День добрый, - ответил маг, слезая с Красотки, - Вы определили абсолютно точно. Я Мельхиор и это мой дом.

- А я изгородь подстригаю, - дружелюбно улыбнулся аристократ и тут же его некрасивое лицо стало чрезвычайно привлекательным, - Меня Гина попросила, вот я и стараюсь ей угодить.

Гина? Мельхиор даже головой затряс. Какая Гина, когда Виола? Через минуту, в течение которой они с Сильваном молча пялились друг на друга, до него дошло: Гина - это Регина. Так её звала Виола, а он сам придерживался более официального обращения, поэтому сразу не сообразил. Когда наконец опомнился, то задал любезному Сильвану вопрос:

- Не скажете, где ваш руководитель практики?

- В полях, - небрежно махнул рукой студент, - Должен скоро вернуться: он никогда не пропускает обед.

- А моя экономка? - продолжил расспросы Мельхиор.

- Была в саду, - охотно и без смущения ответил Сильван, - Она там варенье варит. Не хочет в доме чадить. Мы с Ули сделали ей специальную печку в дальнем углу. Ули ей помогает, а я вот...

Он развёл руками, как бы показывая объём своей работы.

- Ули? - с вопросительной интонацией произнёс Мельхиор.

Сработало. Сильван тут же выложил инормацию.

- Наш студент Ульрих Эгон из Гремона. Граф, между прочим. Мы с ним сегодня отрабатывали приём больных, только они как-то быстро закончились.

На память Мельхиор никогда не жаловался. Маг с плохой памятью - самоубийца. Так что он моментально вспомнил, как Марсилий спрашивал Виолу про какого-то барона Давенеи и графа Эгона. Выходит, она знала его раньше, задолго до того, как появилась в доме городского мага. Что тогда между ними произошло, неизвестно, но графёныш мог в неё влюбиться. Кто бы устоял? А теперь и она в него... Если сравнивать их с юным графом между собой, то, даже не глядя на лицо, можно сказать: графиней быть лучше, чем женой какого-то полунищего мага. А если тот ещё и красавчик... Насчёт своей внешности Мельхиор иллюзий не питал. Он не зря поверил мэру. Тот, конечно, врал по мелочам, но был прав в главном: у его Виолы другой мужчина.

Мельхиор сжал зубы так, что они чуть не раскрошились, и улыбнулся Сильвану. Видно, улыбка вышла не очень, потому что парень вдруг побледнел и приятное выражение стекло с его лица как вода.

Напугал, - подумал Мельхиор, - А ведь я ему не желаю ничего плохого. Пугаться стоит этому Ульриху. Я его в бараний рог скручу, поганца. Вызову на дуэль и убью. Нечего чужих экономок обольщать!

Но это был только внешний слой мыслей. Что-то в глубине подсказывало, что он не имеет никаких прав на Виолу. Она сама решает с кем ей быть. К тому же у них контракт. Они не могут домогаться друг друга, это все условия. А про то, что она не имеет права ответить на чужие ухаживания, там ничего не написано.

Маг коротко кивнул студенту и прошёл мимо него в дом. Прежде чем бежать к Виоле и предъявлять претензии Ульриху Эгону, он должен увидеть всё своими глазами, а это лучше всего сделать из окошка на лестнице. Оттуда хорошо виден сад, практически полностью.

Взбежав на площадку второго этажа, Мельхиор прильнул к окошечку и ничего не увидел. Нет, сад оставался на месте. Всё росло в привычном порядке. Про варенье Сильван не соврал. Действительно, в дальнем углу недалеко от задней стенки конюшни практически на земле стоял большой медный таз, над ним курился то ли пар, то ли дым. Но ни Виолы, ни кого другого рядом не было. Никто не следил за процессом, хотя следовало. Присмотревшись, маг понял: варенье подгорало. То, что над ним клубилось, являлось дымом, пока ещё беловатым, но скоро всё сгорит и повалит чёрный, как при пожаре.

Как бы ни была Виола увлечена любовью, она никогда не оставила бы варенье без присмотра. Что-то стряслось.

Мельхиор мухой слетел вниз, ударом ноги отворил дверь в сад и через секунду уже столкнул таз с огненных камней. Затем внимательно осмотрелся. Ничего и никого. Он сунулся в конюшню: любовники могли находиться там. Но в конюшне тоже было пусто: Красотка так и осталась у ворот. Он поднялся в комнату Жерома, но она оказалась заперта. Вышел из конюшни и снова подбежал к устроенному студентами очагу. Она была здесь и исчезла. Как? Куда?

Из-за дома Сильван выводил его лошадь. Видно, пожалел бедняжку и решил, что в конюшне ей будет лучше, чем у коновязи. Мельхиор крикнул ему:

- Не знаете, куда мог подеваться ваш приятель вместе с моей экономкой?

Сильван вытаращил на него глаза.

- Они же тут были. Варенье... Варенье варили. Может, в дом пошли.

Но из дома к ним уже бежала Регина.

- Господин Мельхиор, господин Мельхиор! Как хорошо, что вы приехали! А где госпожа Виола?

- Разве она не с тобой? - замирая от ужаса спросил маг, - Я думал, вы вместе готовите обед.

Регина вдруг остановилась и замерла.

- Обед давно готов, господин маг, - тихо произнесла она, - У нас сегодня из-за жары только холодные блюда. А Виола варила варенье из слив здесь, в саду. Господин студент ей помогал.

- Чем? - злобно рявкнул Мельхиор.

Женщина растерялась.

- Чем помогал? Не знаю точно. Кажется, температуру огненных камней регулировал. Здесь же нет специального артефакта. Правильно, Сильван? - обратилась она за поддержкой с подошедшему парню.

- Всё верно, - подтвердил тот, - Но только варенье сгорело. Очень жалко, я обожаю сливовое. И я не понимаю, куда делись Виола вместе с Ули? В доме их нет. Там сейчас вообще нет никого живого, даже мышей.

Мельхиор вдруг вспомнил, что он маг, и вслед за Сильваном просканировал дом. Студент был прав: там никого не было. Остаточные следы ауры Виолы он увидел у очага, но они таяли на глазах. Девушка была тут не так давно, но с момента её исчезновения прошло уже минут двадцать. Рядом топтался кто-то, кого можно было классифицировать как довольно сильного мага, видимо, тот самый Ульрих. След его ауры был значительно сильнее. Если они ушли вместе, то следить проще было бы за ним, а не за ней. Но нигде не было ни намёка на то, каким образом эти двое отсюда исчезли. Получалось так: вот стояли, а вот уже нет. Как будто дракон пролетал мимо и утащил. И ни малейшего следа магии.

- Ой, смотрите! - вскрикнула вдруг Регина и показала куда-то наверх.

Мельхиор вскинул голову и увидел: высоко на ветке старой абрикосы, под которой и был устроен очаг для варки варенья, трепетала белая ленточка. Присмотревшись, он понял: это кружевной манжет с блузки Виолы. Абрикоса была толстой, раскидистой, с неё легко было перелезть на росший у изгороди каштан, нижние толстые ветви которого свисали на улицу.

Её всё-таки похитили. Прямо с земли втащили на дерево и уволокли в неизвестном направлении. Ульриха тоже. Как этот дурень дал себя скрутить, он же маг? Почему не защитил ни себя, ни девушку? Идиот какой-то! Он бы такому доверять не стал.

Тут Сильван промолвил спокойно:

- По деревьям пришли, по деревьям ушли. А Ули всё ушами прохлопал.

- Как, по-твоему, они его взяли? - спросил для порядка Мельхиор.

Он представлял возможный ответ, но хотел убедиться, что Сильван мыслит в одном с ним ключе.

- Это были не маги, - тут же стал развивать своё видение парень, - Иначе бы тут след сиял. Думаю, подкрались под прикрытием амулета тишины или чего-то в этом роде, а потом дали сверху по голове чем-нибудь тяжёлым. Это на магов действует так же, как на простых людей. Потом опутали верёвками и втащили наверх. Девушку тоже.

- Тоже стукнули или тоже опутали?

- И то, и другое, - твёрдо сказал Сильван, - Она не кричала. Пусть с другой стороны дома, но я бы услышал: у меня здесь подслушка стоит. А было тихо. В общем так. Их украли, надо искать.

Маги посмотрели друг на друга. Обоим пришло в голову, что поисковые заклинания лучше всего творить вдвоём.

***

Виола пришла в себя. Голова раскалывалась. Она попыталась открыть глаза, но это у неё как-то плохо получалось. Удалось приоткрыть только маленькие щёлочки, при попытке сделать их пошире боль просто взрывала мозг. Но даже сквозь узкие, как бойницы в старинном замке, щели она сумела разглядеть, что находится в каком-то подвале. Даже не в полноценном подвале, а в подполе вроде того, что у неё на кухне. Через щелястый пол сверху проникает немного света и это хорошо что немного: сильного освещения она сейчас бы не выдержала. По стенам полки, на которых должны стоять дружными рядами банки, крынки и бочонки, но ничего такого нет, только в углу рассохшаяся бочка с почти свалившимися с неё обручами. Как она тут очутилась?

Преодолевая головную боль, мешавшую сосредоточиться, Вилька постаралась вспомнить. Вчера утром Жером получил письмо от Мельхиора и отправился в Балинар. Логана с Айвеном Либерий увёл куда-то далеко в поля. Он ещё предупреждал, что к обеду они могут опоздать. Дома оставались они с Региной, Сильван и Ули. По идее парни должны были вести приём страждущих. Студенты делали это бесплатно, но почему-то очередь к ним не стояла. По словам Регины, которая откуда-то всё всегда знала, многие ждали, когда вернётся Мельхиор, чтобы лечить свои болячки у него, потому что не доверяли студентам. Так что приём свой они закончили быстро: осмотрели двоих болящих, сварили им по зелью и остались без дела. Да ещё Вилька под шумок продала два зелья из хозяйских запасов: от мужской слабости и от головной боли. Вот последнее ей бы сейчас не помешало.

Что было дальше? Она как сейчас помнит: попросила парней устроить ей очаг в саду. Ранняя слива уродилась очень обильная, а сливовый джем - её любимый. Только его нужно долго варить, упаривать. Делать это в жару на кухне - можно перегреться и сойти с ума. Лучше в саду, на свежем воздухе, так здесь все поступают.

Она выбрала для очага отличное место в тени старой абрикосы. На следующей декаде тут же можно будет сварить варенье уже из её плодов.

Виола вдруг ощутила, как ей неудобно, и стала крутиться, но это у неё получалось ешё хуже чем открыть глаза. Что-то мешало сесть как следует и этим чем-то оказались верёвки. Демоны! О каком варенье тут можно думать! Она в плену! Какой-то гад связал её! Как это могло случиться? Ведь буквально только что она стояла в саду под деревом и ложкой, которую привязала к длинной палке, снимала пенки с варенья. Рядом на чурбачке примостился Ули. Он смеялся над ней. Предлагал специальное заклинание чтобы пенки сами собирались и перемещались на блюдечко, а она отказывалась. Нечего заклинаниям делать в её варенье.

И где теперь сад, старая абрикоса и медный таз? Где она сама? И где Ули? Виола попыталась снова оглядеться, а заодно сообразить, как её связали и где положили. Может, удастся развязаться и вылезти.

Собственные ощущения доложили: связали на совесть. Руки отдельно, ноги отдельно. Хорошо хоть руки не за спиной. Лежит она на земляном полу на боку. Судя по всему, связывали сначала, а бросали в подпол потом. В поле её зрения только стены и полки, но поле это очень ограниченное. Надо посмотреть что за спиной.

Несмотря на непереносимую боль в голове, Вилька начала действовать. Особо ничего сделать она не могла, но постаралась перевернуться и посмотреть себе за спину. Она извивалась как червяк, крутилась как уж на сковородке, но поначалу ничего не выходило. Потом она нашла способ крутиться на одном месте с точкой опоры в районе попы и дело пошло. Наконец Виола умудрилась-таки развернуться и увидела то, что находилось за спиной. Лучше бы ей этого не видеть! Она готова была разрыдаться.

Там был Ульрих, тоже связанный. Похитители учли, что он маг, поэтому не пожалели верёвки. Не просто стянули вместе руки и ноги, как Виоле, а положили на живот, завели их за спину и соединили там все четыре конечности, создав странную, но очевидно эффективную конструкцию, которая не позволяла ему пошевелиться даже чуть-чуть, да ещё рот заткнули чем-то неаппетитным вроде половой тряпки. В общем, обезопасили себя от возможных ответных действий мага.

Это выглядело ужасно. Кроме того, то ли Ульрих получил по голове сильнее, чем Виола, то ли ещё что, но закатившиеся глаза и прерывистое, тяжёлое дыхание говорили о том, что в себя он так и не пришёл. Виола присмотрелась: нет, никаких антимагических наручников на нём не было, только верёвки.

Эх, нашлось бы тут хоть что-то острое! Ну, хоть осколок от глиняной крынки или горшка, а ещё лучше стекляшка. Она бы уж извернулась, подцепила бы черепок и перепилила верёвку. Лучше ту, которая на Ули, на себе пилить труднее. А уж он тогда бы спас их обоих. Только бы в себя пришёл!

Виола ещё раз покрутилась вокруг своей оси, оглядывая помещение. Ничего подходящего, даже щепки завалящей нигде нет. Она снова и снова осматривала пол и чуть не плакала от злости: кто-то позаботился о чистоте: там ничего не валялось. Совсем ничего. Пол был чисто выметен.

Эх! - повторила она про себя любимый вздох Теодора. Если в ближайшее время не освободиться, то будет поздно даже если похитители не придут. Верёвки не такие уж толстые, это скорее шпагат, чем канаты. С одной стороны хорошо, перерезать легче, с другой плохо, очень плохо. Тонкие верёвки врезаются в тело сильнее и глубже, повреждения от них страшные.

Виола как-то видела людей, которых бандиты держали в плену, требуя выкуп. Стража освободила заложников и привезла в Альтенбург. Горожане ходили их встречать, несли подарки и угощение. Отец тогда взял с собой Вильку. Ликование она не запомнила, а чёрные, омертвелые руки в язвах до сих пор стоят перед глазами. Ей потом встретился на улице один из тех людей: у него не было одной кисти, а на другой осталось всего три пальца. Кто-то ей пояснил, что это из-за тонких верёвок. Они впиваются глубоко и перекрывают ток крови. Если бы этих людей спасли раньше, возможно, удалось бы спасти их конечности, но прошло слишком много времени, даже маги-целители оказались бессильны.

Конечно, в Элидиане целители не чета гремонским, но всё же.

А она уже почти не чувствует собственных рук. Что же с Ули будет? Магов без рук не бывает, они для них главный и подчас единственный инструмент. Даже потеря одного пальца может закрыть для них собственную профессию. Ведь для того, чтобы запустить большую часть заклинаний нужно, щёлкать пальцами, причём вполне определёнными.

Виола вдруг вспомнила про собственный огрызок дара. Две свечки! Сегодня она их ещё не использовала: для активации горючих камней магия не нужна, а свечки жечь нужды не было. Свечки! Это хоть крохотная, но надежда. Её руки связаны не так, как у Ульриха, щёлкнуть пальцами она скорее всего сможет. Пошевелила связанными кистями. Боль ужасная, но надо терпеть.Удастся щёлкнуть так, чтобы зажечь огонёк? Примерилась. Трудно, но не невозможно. Если постараться... Теперь бы ещё решить, что она жечь будет.

В принципе выбора особого не было. Верёвку, причём ту, которой связан Ули. Надо освободить его руки, всё остальное он сделает сам. Только бы очухался!

Она снова стала изображать из себя червяка. Двигаться в нужном направлении получалось медленно, по половинке ладони за раз, но дело шло. Подвал в самом широком месте не насчитывал больше восьми локтей, а Ули лежал значительно ближе. Локтя четыре. Шестнадцать ладоней.

Извиваться пришлось так энергично, что, когда Вилька доползла наконец до мага, то сил у неё уже не было, а пыхтела она как целая команда ёжиков. Теперь надо было продумать дальнейший порядок действий. Сначала жечь верёвки или лучше перед этим постараться привести Ули в себя?

Она решила жечь. Если в процессе он опомнится, то поможет, а если нет... Тогда она не знала что, но подозревала, что ничего хорошего. Ули был нужен ей в здравом уме, тогда он и её спасёт, и сам спасётся.

Виола примерилась, прикинула, как завязаны верёвки, и решительно полезла прямо на своего любовника. Если пережечь толстый узел вот тут, у самых кистей, то она добъётся сразу двух целей: отсоединит ноги от руки и руки друг от друга. Тогда будет наплевать, что запястья обмотаны шпагатом: две подвижные руки уже дадут магу огромные преимущества. Файерболы-то он точно сможет кидать, а может что и покруче. А там, глядишь, обдерёт тонкие верёвочки с кистей и вовсе станет непобедим.

То, что им противостоят не маги, Вилька поняла отлично. Это обнадёживало. Только бы не опоздать!

Она наконец вскарабкалась или скорее заползла на спину Ули и пристроила свои связанные кисти прямо около нужного узла. И тут до неё дошло: если выпустить сразу всю свою невеликую силу в виде огня, она опалит Ульриха как поросёнка, но узел пережечь не успеет. Эх, жаль, что её никто не учил магии: она бы применила какое-нибудь другое, более подходящее к случаю заклинание. Ведь есть же в бытовой магии такие, совсем простенькие, вроде того, которым Айвен у неё на глазах крошил лучок. А она только свечи зажигать умеет.

Но если представить себе не свечи, а полезное изобретение лиатинцев спички... Совсем крохотный огонёк... Он будет гореть немного дольше, зато пеньковая верёвка займётся сама. Глядишь, и перетлеет. Только как это сделать? Она не умеет.

Не умеет, но попробует. Кажется, когда Либерий ругал кого-то из студентов, то говорил, что, произнося заклинание, надо очень точно себе представлять желаемый результат, а то выйдет совсем не то. Наверное и тут то же самое. Она постарается представить себе совсем крохотный огонёк. Не получится, тогда и будет думать дальше. Останавливаться сейчас - самоубийство.

В этот момент Ули застонал. Приходит в себя? Отлично! Этот жалобный звук так вдохновил Вильку, что она тут же начала свой эксперимент. Пусть, когда к Ульриху вернётся сознание, руки у него будут уже свободны!

Неизвестно, получилось бы у неё, если бы она с детства не трудилась в лавке, торговавшей пряностями. Это развило в ней точность и аккуратность вместе с выдержкой. Рука не должна была дрогнуть и просыпать бесценный порошок ни при каких обстоятельствах. Сейчас ей это очень помогло. Она щёлкнула пальцами обычным способом, при этом удерживая в голове представление о том, что именно хочет получить. Огонёк на пальцах появился, но такой крошечный, что Вилька даже заволновалась: может ли он вообще что-то пережечь? Но храбро поднесла его к нужному месту и в уме добавила ему размера. Язычок пламени тут же послушался, а тонкие волоконца пеньки затрещали, сгорая.

Это оказалось очень тяжело. Печку или свечу она разжигала одним движением и оно давалось ей легко, а тут... Вилька удерживала огонёк больше минуты, но пережечь узел за это время не смогла. Он занялся, стал тлеть, с каждым мгновением обугливаясь всё больше, но не разрушился полностью. А Ули под Виолой в это время стонал всё громче. Наконец её силы кончились и она просто скатилась на пол.

Тут-то Ульрих и открыл глаза. Видимо, его привела в себя вонь от тлеющей пеньки. Хорошо, что подпол оказался благоустроенным, оборудованным вытяжкой, поэтому тонкая струйка дымка не наполняла собой всё помещение, а потихоньку втягивалась в отверстие в углу под потолком и исчезала. Но, тем не менее, она свою роль сыграла: привела парня в чувство.

Сначала взгляд его был мутным несфокусированным, но очень быстро в нём мелькнуло присутствие разума. Ули обвёл глазами помещение, как это делала Виола, затем воззрился на неё с непониманием и болью. Она зашептала:

- Тебя связали, но я попыталась пережечь верёвки. Они тлеют и скоро прогорят, тебе останется только рвануться посильнее. Постарайся, пожалуйста. Очень жить хочется.

Юный маг попытался что-то сказать, но кляп мешал. Дёрнулся. Тоже ничего не вышло, путы держали крепко. Вилька зашептала снова:

- Не торопись. Ещё не прогорело. Тебе больно, знаю, но терпи. Терпи. Я скажу, когда нужно будет рвануться изо всех сил. Если не смогу сказать, то подам знак. И она показала как: зашевелила всеми пальчиками сразу.

Ули никак не мог показать жестами что понял, но по глазам и так было ясно: сообразил. Кажется, удалось согласовать действия. Вилька приткнулась к его боку так, чтобы видеть тлеющий узел, и расслабилась. Дальше от неё почти ничего не зависело, значит, можно было отдохнуть.

Напрасные мечты. Не успела она угнездиться относительно удобно, так, чтобы не слишком донимали связанные руки и ноги, как закрипели половицы и в потолке возник светящийся квадрат. Кто-то откинул люк.

Затем в пол упёрлась приставная лесенка и на ней возникли чьи-то ноги. Судя по качеству сапог - заказчика. Вряд ли наёмный убийца, идущий на дело, стал бы надевать нечто, расшитое золотой нитью и украшенное пряжками с рубинами. За нарядными топали сапоги пожиже, из толстой, плохо выделанной кожи.

А вот это уже исполнитель.

Виола давно уже сообразила, кто мог хотеть поймать Ульриха. Пряжки с рубинами и фасон сапог подтверждали её догадку. Такие сапоги в Элидиане не носили, а на её родине были популярны у знати. Значит, гремонец из родовитых. Всё тот же дядюшка, который пытался убить Ули год назад: Годфрид Давенеи. Но теперь у него значительно более сложная задача. Законы Гремона в области наследования прав на редкость мутные, но кое-что Вильке было точно известно.

Ули теперь граф и от этого порядок наследования поменялся, перешёл к младшему поколению. Если у Давенеи есть сын, то наследник скорее всего он. Но это может быть и не так. Если барона обвинили в попытке убийства и король счёл доказательства убедительными, то свои права его линия потеряла. Тогда ему поможет только завещание.

Пока Виола раздумывала, двое спустились в подпол. Её догадка подтвердилась: нарядные сапоги действительно принадлежали барону Готфриду Давенеи. Второй же выглядел скорее не как убийца, а как егерь или лесник. На второе похоже больше. Возможно, это как раз его дом и его подпол. Только откуда в окрестностях Балинара леса?

Эти мысли пролетели в голове Виолы быстрее молнии, а затем она сосредоточилась на насущном. Главным сейчас было не дать Давенеи заметить тлеющий узелок. Тело Виолы соображало быстрее её самой. Оно дёрнулось и закрыло собой опасную картину раньше, чем голова это осознала. Барон заметил телодвижение девушки, но оценил неправильно.

- Ого, какая самоотверженная малышка! Ули, она готова закрыть тебя своим телом. Надеюсь, она тебе дорога?

- Расплатитесь, вашество, да и забирайте свой товар, - мрачно буркнул тот, кого Вилька посчитала лесником, - Я работу выполнил, требуемое предоставил. Дальше я в этом не участвую.

- А что так? - игривым тоном спросил барон, - Тебе не хочется им отомстить? Поучаствовал бы в допросе и уговорах. Эти двое погубили твоих приятелей, разве не так?

"Лесник" сердито фыркнул.

- Те идиоты мне приятелями не были. Так, случайные знакомые. И мстить за них не собираюсь. Пожалуй, мне этих двоих надо поблагодарить: в результате все денежки идут в мой карман. Так что расплачивайтесь, вашество, да забирайте их отсюда. Нарушать закон, конечно, выгодно, но опасно. Я не хочу влезать в ваши дела больше, чем надо.

- А зря, - зло произнёс Давенеи, - Мог бы ещё заработать. Ну, нет так нет. Получай свою мзду.

Он полез в карман своего камзола, долго в нём копался и наконец вытащил оттуда простой холщовый мешочек, вес и вид которого ясно говорили: он полон золотых монет. Барон поднял его за завязки и потряс. Внутри звякнуло. Лесник протянул руку, но Давенеи убрал мешочек за спину.

- Сначала ответь на пару вопросов, - протянул он презрительно, - Где, говоришь, мои лошади?

"Лесник", видно, решил ответить на все возможные вопросы чохом.

- За домом стеной растёт калина, за ней спрятана левада. Они там пасутся, все шесть. Сёдла лежат под лестницей. Ваши слуги умаялись и спят на чердаке, кроме тех двоих, которые с лошадьми. Они выпили настойку, которую вы им оставили.

Ответ удовлетворил барона, потому что мешочек с монетами снова появился на сцене. Готфрид протянул его "леснику" и бросил небрежно:

- Пересчитывать будешь?

- Да уж пересчитаю, вашество, - недовольно буркнул "лесник", - Денежка, она счёт любит.

Он принял мешочек в сложенные ковшиком ладони, затем растянул завязки и сунул руку внутрь.

Виола смотрела на его действия, не отрываясь. Она была уверена: Давенеи случайных людей вроде этого "лесника" в живых не оставит. Но как он это сделает? Мужик был выше ростом, шире в плечах и явно лучше владел своим телом. Барон же не производил впечатления сильного и ловкого человека: узкие плечи и отвислое брюшко, с трудом скрываемые кроем камзола, говорили об обратном. Если Давенеи попробует напасть, то даже внезапность ему не слишком поможет.

Но он и не собирался. Стоило "леснику" запустить руку в кошелёк, как его скрутил приступ боли. Мужчина рухнул на пол, продолжая биться в конвульсиях. Через минуту он весь почернел как головешка, а затем стал превращаться в серый пепел.

Вместе с ним сгорел и мешочек для денег. На полу осталась кучка монет и бляшка на цепочке, в центре которой злым огоньком горел винный топаз.

Артефакт, - догадалась Вилька, - старинная хреновина с каким-то злобным и наверняка запрещённым заклинанием. Сам не может, так он древней магией убирает свидетелей.

- Ну вот, - весёлым, беззаботным тоном объявил барон, - Наконец-то мы практически наедине, племянничек. Девчонку твою я не считаю, она так, то ли часть тебя, то ли расходный материал. Но если ты будешь умницей и подпишешь отречение в мою пользу, я её убивать не стану. Запру вас вместе. У меня есть отличный замок на границе, зачарован ещё драконами, оттуда не убежишь. Отпустить не могу, ты, конечно, это понимаешь. Вообще-то нежелательных свидетелей убирают, но я добрый. В память о нашей дружбе я вас даже поженю. Будете жить вместе, долго и счастливо, только подпиши бумаги и принеси мне клятву на крови.

Он нелепо кривлялся, произнося этот бред, поигрывал кинжалом, который достал из-за пояса, всячески пытаясь показать, что его доброта только на словах. Чуть что не так, прирежет в первую очередь девушку. Вилька тем временем крутилась, изображая, что хочет в туалет. На самом деле эти дурацкие телодвижения давали ей возможность глянуть, насколько перетлел узел. Кажется, пора!

Она зашевелила пальцами, давая условный сигнал, но Ули как заворожённый смотрел на дядюшку и не обратил на её действия ни малейщего внимания. Тогда она дёрнулась так, что стукнула его в живот головой, и крикнула:

- Давай, балда!

Ули непроизвольно рванулся и руки его оказались на свободе. В то же мгновение он вспомнил всё, чему его учили четыре года и бросил в Давенеи заклинание.

Но... Гремонская знать давно растеряла магические умения, а вот старинные артефакты в каждой мало-мальски родовитой семье накапливались поколениями. Фигуру барона на мгновение скрыла от глаз серебристая сфера, а затем в Ульриха полетело не боевое заклинание, а зачарованный клинок. Только вот на его пути находилась Виола. Она рванулась в сторону, но колдовская сталь не могла промахнуться. Единственное, чего Вилька добилась, это того, что кинжал Давенеи вонзился ей не в сердце, а в плечо. Она закричала от боли.

Довольный барон мерзко захихикал и направился к старающемуся высвободиться из пут Ульриху. Под защитой своего артефакта он имел все шансы успеть первым и выиграть.

Глава 15

***

Поиск Мельхиор с Сильваном наладили быстро. В кабинете у мага нашлись все необходимые предметы и ингредиенты. Свечи, соль, крепкое вино, перья, зачарованная карта местности и серебряное блюдо. Регина по собственному почину принесла Вилькину расчёску и маги благословили богов за то, что аккуратная девушка не успела сегодня снять с неё вычесанные волосы.

Пока старательно и долго рисовали пентаграмму, пока устанавливали на ней свечи и выводили руны, сыпали соль и лили вино, вернулись из полей Либерий с ребятами. Услышав, что пропала Виола, тут же захотели принять участие если не в поиске, то в поимке преступников. Ули, похоже, интересовал только Либерия. Но это было понятно: именно он отвечал за студентов, а за пропавшего графа его по головке не погладят. Так что все столпились на спинами у проводивших обряд магов и напряжённо ждали результата.

Сначала стрелка, показывавшая направление, никак не хотела стабилизироваться, из чего Мельхиор сделал вывод, что похитители пока не достигли места назначения и двигаются туда не по прямой. Но очень скоро вектор стал чётким: похищенную Виолу везли на восток и немного на север, в сторону Гремона. В этом направлении до самой границы ни городов, ни сёл не наблюдалось, да и любые дороги должны были скоро закончиться: через знаменитые Горячие болота никому хода не было.

До них похитители и не дошли, остановились гораздо раньше. Стрелочка ткнулась в пустую точку на карте и замерла. Маг с раздражением отметил, что это уже не Балинарская провинция, а соседнее графство Барра.

- Что там? - с тревогой спросил Сильван у Мельхиора.

Тот огорчённо вздохнул.

- Считается, что охотничьи угодья графа Баррского. На самом деле это что-то вроде джунглей по краю Горячих болот и охотиться там - себе добра не желать. Эти болота - результат древней битвы эльфов с демонами. Такая магическая аномалия. Сильными заклинаниями там лучше не разбрасываться.

Он хотел ещё что-то добавить, но тут все загалдели.

- То есть они завезли Виолу в лес? - неверяще произнесла Регина.

- Горячие болота? - воскликнул Айвен.

- Если нельзя использовать магию, то что мы станем делать когда их найдём? - резонно спросил Либерий.

- Это далеко? - нахмурился молчавший до того Лоран.

Мельхиору пришлось отвечать сразу всем. Регину он слегка успокоил, положив ей руку на локоть, Айвена проигнорировал, а Либерию и Лорану сказал:

- Это довольно близко. Верхом так сущие пустяки. Видите, как быстро они доскакали. А ведь похищение произошло совсем недавно, чуть ли не на наших глазах. Кстати, я не сказал, что магию использовать нельзя. Можно, но осторожно. Сильные боевые заклинания там срабатывают как попало. Могут разнести вообще всё, могут совсем не сработать, могут превратиться во что-то другое. Водяное - в огненное, огненное - в воздушное и так далее.

- А что тогда использовать? - обиженно спросил Айвен.

- То, что ты лучше всего знаешь. Что-нибудь бытовое. Например, можно всех усыпить или отправить в стазис. Как вам такое решение?

Был бы тут боевой маг, он бы в два счёта объяснил, что воевать бытовыми заклинаниями глупо и нельзя. Но сейчас в кабинете присутствовали парни, которые учились на отделении общей магии, а большая часть общих заклинаний как раз бытовая. Так что возражать никто не стал, только Либерий саркастически хмыкнул.

Оставалось два вопроса. Первый: как туда добраться? Лошадь была, но одна. Малыш при всех его положительных качествах не годился для верховой езды. Решали вопрос наёмные лошади из трактира. За ними послали Жерома.

Второй вопрос был ещё более животрепещущим: когда? Может ли операция спасения подождать?

Дело было в том, что с утра все успели выложиться и пока не восполнили свой резерв. А идти на неизвестного врага не во всеоружии по меньшей мере неосмотрительно.

Тут мнения магов разделились. Мельхиор с Сильваном рвались в бой. Либерий, Логан и Айвен стояли за то, чтобы подождать, когда силы восстановятся. С их стороны это было разумно: они вернулись из полей на нуле. Пока маги спорили, Регина куда-то убежала, но вскоре вернулась и потянула Мельхиора за рукав:

- Господин Мельхиор, вам всем надо подкрепиться перед дорогой. Я накрыла в столовой. Окорок, копчёная рыба, сало, лепёшки, сыр, брынза, орехи, мёд...

Она подряд называла продукты, которые во всех учебниках считались наилучшими для восстановления сил магов. Услышав её театральный шёпот, рассмеялся сам Либерий.

- Твоя служанка дело говорит. Пока конюх ходит за лошадьми, мы успеем подкрепиться. Тогда и восстановление резерва пойдёт веселее. За то время, которое потребуется, чтобы найти нашу пропажу, он уже будет полон.

Тут было не с чем спорить и Мельхиор кивнул, соглашаясь. Примерно полчаса ушло на еду, затем седлали довольно ледащих лошадей, приведённых Жеромом. Мага трясло от страха за Виолу и нетерпения. Он страстно жаждал схватиться с её похитителем и лично выручить девушку из беды. Пусть видит, что он её спаситель, а не сопляк Эгон. Поэтому он очень нервно воспринимал любую, даже минутную задержку, а их, видят боги, было немало. Но всё когда-нибудь заканчивается. Не прошло и часа, как кавалькада магов выехала из Эделя по дороге к Горячим болотам.

Скакали быстро, погоняли лошадей изо всех сил, стараясь наверстать упущенное время. Мельхиор не зря сказал, что Виолу с графом увезли недалеко. Меньше чем через час сады и виноградники закончились. Перед магами встала стена могучих деревьев, каких никто из них иначе как на картинке не видел. Это были джунгли на краю Горячих болот. По краю вилась неширокая колея, въезда в лес нигде не было видно. Дорога, по которой они скакали, упиралась в заросли и обрывалась.

- Граница графства Барра, - объявил Мельхиор, - Они где-то недалеко.

Он развернул карту, на которой отметил нужное место и указал на ту колею, которая вела север:

- Нам, как мне кажется, туда. Если похитители въехали в лес, а они въехали, то мы просто обязаны это сделать. Здесь везде древняя магия, так что смотрите вокруг и под ноги внимательно. На настоящей дороге может быть морок и поэтому на скрыта от глаз, но свежие следы никто специально стирать не станет. Помятая трава, сломанная ветка - любая мелочь может подсказать куда двигаться.

Правота Мельхиора быстро подтвердилась. Раздавленный копытом кустик незнакомых оранжевых цветов, объеденные листья, раздробленная на множество частей сухая палочка... Таких следов было множество и все говорили о том, что недавно тут прошла как минимум одна лошадь. Следы уводили под полог леса. Несмотря на то, что дороги в этом месте не было, Мельхиор, а за ним Сильван смело направили своих лошадок прямо в заросли. Остальные остались ждать. Не прошло и минуты, как Сильван их позвал:

- Эй, сюда! Тут дорога!

Действительно, вполне приличная дорога начиналась сразу за кустами, казавшимися непролазными. Но при приближении всадников кусты расступались: это был очень качественный морок. Единственно, чего никто из магов не смог определить, это на что он был завязан. Если бы с ними ехал мастер иллюзий, он бы ни за что не оставил эту загадку неразгаданной, но магам не было до этого дела. Их ждали Виола и Ули, которых надо было выручать, и как можно скорее.

Поэтому, пройдя завесу, отделяющую джунгли Горячих болот от провинции Балинар, они снова пустили лошадей вскачь. Вскоре перед ними возникла низенькая каменная стенка, заросшая тёмно-зелёным мхом, а за ней они увидели серые стены и дерновую крышу небольшого дома. С первого взгляда он казался нежилым, но таким не был. У входной двери стояли два ведра с водой. Их явно только что принесли.

Мельхиор сделал знак и все спешились. Привязав как попало лошадей к кустам, маги гурьбой направились к домику. Из него, зевая, вышел человек. Он даже не успел ничего заметить: с пальцев Либерия на него полетело заклинание сна. Человек кучкой осел около вёдер с водой и захрапел.

- Почему сон, а не стазис? - спросил Мельхиор.

Либерий пожал плечами.

- Так получилось спонтанно. Его зевота навела меня на мысль о сне, я и кинул чары.

- Хорошо, - одобрил Мельхиор, - но в следующий раз постарайся использовать стазис, это надёжнее. Мы не знаем сколько их тут.

Хотя речь предназначалась Либерию, дружно закивали все: мол, поняли и будут осторожнее.

Сильван толкнул дощатую дверь, когда-то давно выкрашенную синей краской, и маги вошли в большое и на удивление светлое помещение, совмещавшее в себе функцию кухни и гостиной. Изнутри дом смотрелся гораздо лучше, чем снаружи. Стены и печь были недавно побелены, на полу лежали плетёные половички, на чисто выскобленном столе стояли миски с простым, немудрящим, но доброкачественным угощением. Меню, если можно так выразиться, мало чем отличалось от того, что маги недавно ели дома. Сыр, масло, сало, мёд, орехи. Лучшая еда для усталых магов.

Но внимание всех привлекли отнюдь не продукты питания. Практически по центру комнаты зиял квадрат люка, ведущего в подпол, рядом лежала откинутая крышка. Снизу доносились голоса. Слов сходу было не разобрать. Осторожные маги стали подходить потихоньку. Если там похитители, то должен сыграть свою роль фактор неожиданности. Тот, кто не ждёт нападения, попадается.

Естественно, Мельхиор шёл первым. И он же первым заметил, что там, внизу, начался магический бой. Уже не соблюдая никаких мер предосторожности, он бросился вперёд и в этот момент раздался пронзительный крик раненой Виолы. Маг, прежде чем спрыгнуть самому, метнул в подпол стазис, стараясь захватить как можно больший радиус. Если и Виола попадёт, ничего страшного. Даже хорошо: она ранена, значит, дождётся помощи, не страдая от боли. Он её потом достанет и вылечит. Главное чтобы враги не разбежались.

Видимо, стазис подействовал, потому что стало неестественно тихо. Мельхиор, а за ним и Сильван с Либерием соскочили вниз. Лестницей никто из них так и не воспользовался.

***

Только оказавшись в подполе этого странного дома, Мельхиор понял, как удачно придумал со стазисом. Это простое, но эффективное заклинание позволяло не обращать внимание на происходящее, а ложилось поверх любых других заклятий. Даже сильные маги замирали под ним. Ненадолго, но этого времени могло хватить чтобы полностью изменить ситуацию.

Сейчас это было особенно хорошо видно.

Посреди помещения замер мужчина среднего роста и среднего же возраста в модном, элегантном камзоле. Вокруг него сияла защитная сфера, привязанная к кольцу на пальце. Вообще драгоценностей на мужчине было много и почти все они в той или иной степени являлись магическими артефактами. Да и сам он явно был магом, правда, не очень сильным. Ближе к торцовой стене на полу валялся Ульрих со связанными ногами и поднятыми в особом жесте руками. Парень явно собирался запустить в противника боевое заклинание, но не успел. На него опиралась связанная Виола, из плеча которой торчал кинжал с украшенный драгоценностями ручкой. Его тоже окутывал тонкий флёр заклинания.

Сверху вдруг послышался шум, крики, затем всё стихло. Либерий сделал знак Сильвану: мол, пойди, посмотри. Парень легко взлетел по лесенке наверх и через минуту его лицо показалось в квадрате люка:

- Там кто-то пришёл, но ребята кинули на них стазис. Я помогу им стащить всех в одно место и связать.

Затем он снова исчез. Мельхиор с Либерием переглянулись.

- Как действовать будем? - спросил Либерий, - ты такой радиус задал, что все под одним колпаком. Если стазис снимем, то сразу со всех. А тут бойня. Видишь, студентик мой какое заклинание заготовил? И как только смог со связанными руками? Стоит стазис снять, как заклинание сорвётся. Сам сказал, что тут аномалия: ледяные стрелы вполне могут превратиться в огненный вихрь и тогда всем не сдобровать. Да и этот красавчик, - от ткнул пальцем в барона, - не кажется мне безопасным. Мало ли что у него припасено.

Мельхиор молчал. Он понимал, что Либерий прав, но пока ничего не приходило в голову. В первую очередь он хотел спасти Виолу, а при снятии стазиса она первая попала бы под удар. С другой стороны стазис, не привязанный к предмету, развеется сам в течение получаса. Время на подумать есть, но его совсем немного.

Тут сверху спрыгнул Сильван и сказал бодро:

- Там было пятеро слуг этого красавчика. С тем, что вы усыпили, наставник, шестеро. Ребята их вяжут и скоро будут здесь. Больше никого нет, я проверил.

Мельхиору безотчётно нравился этот наглый парень. Голова у него варила, при этом всяческими этическими и эмоциональными моментами он не заморачивался, мог думать холодно, спокойно и по существу, то есть именно так, как не мог сейчас мыслить сам Мельхиор.

Он широким жестом руки указал на общую картину и спросил:

- Как бы ты стал действовать?

Сильван оглядел поле боя, нахмурился... Потом вдруг лицо его просветлело.

- У вас все силы кончились, да? - спросил он Мельхиора, - Ничего, сейчас ребята подойдут. Вместе справимся.

- Что ты имеешь в виду? - спросил Либерий студента.

- Ну как же! - Сильван даже руками всплеснул, - Здесь только одно рациональное решение. Вы снимаете стазис, а мы одновременно закрываем каждого отдельным заклинанием.

- Ты не учитываешь, что наш Ули уже практически выпустил во врага «ледяные стрелы».

- Ну и что? - удивился Сильван, - Вам этого придурка жалко?

Мельхиор подал голос:

- Здесь аномалия, не забывай. Стихийные заклинания работают как попало, в основном меняют стихию. Огненный вал или торнадо в замкнутом помещении... Мы тут все поляжем и никого не спасём.

Сильван задумался, почесал в затылке, затем выдал:

- Универсальный поглощающий щит! Конечно, это не студенческий уровень... Но неужели никто из вас, господа маги, не умеет его ставить?

Мельхиор пожал плечами, а Либерий приосанился.

- Я умею. Только ставят его вдвоём как минимум. Да и сил у нас немного. Я-то ничего, а Мельхиор выложился.

В это время в люк сунулась широкая физиономия Айвена. Он что-то жевал. Маги переглянулись.

- Эй, крикнул Либерий, - ну-ка тащи сюда всё, что есть на столе!

- Лучше нам самим подняться наверх, - возразил Мельхиор, - а то тут чем-то воняет.

-Идите, идите, я покараулю, - сказал Сильван.

Не прошло и минуты, а маги уже подкрепляли свои силы едой, которую похитители предназначили для себя. Заодно Либерий рисовал прямо ножом на столе схему универсального щита и пояснял метод его постановки. Мельхиор жевал и слушал. Похоже, всё должно было получиться. Больше всего его беспокоила Виола. Конечно, в стазисе ей ничего не грозило, но вот зачарованный кинжал... Похоже, из старинных, запрещённых. На них накладывались чары нескольких видов и все очень неприятные. Заклинание «догони» он увидел сразу, но там явно было что-то ещё. То ли «незаживающая рана», то ли некромантское «отдай жизнь».

Решить что делать можно будет только дома, в оборудованном лазарете. Значит, на Виолу надо наложить стазис посильнее, который не развеется через полчаса. Об этом он сказал Либерию. Тот нахмурился, но вытащил из кармана камень на цепочке.

- Вот, держи в долг, потом отдашь, - буркнул он, - Стазисная ловушка. Активируешь и валяй, спасай девчонку.

Мельхиор даже не задумался, откуда у приятеля такая штука. Просто сердце у него забилось радостью: теперь он точно спасёт Виолу.

***

Операция прошла как по маслу. Либерий с Мельхиором ставили щит и снимали стазис, парни, наоборот, накладывали. Стазисную ловушку передали Сильвану и поручили ему Виолу. Либерий дирижировал. На счёт «три» общий купол был сдёрнут и во всех участников похищения полетели заклинания. Одновременно вылетело и то, которое так и висело на кончиках пальцев Ульриха. Маги с изумлением, смешанным со значительной долей страха увидели, как прямые и синие «ледяные стрелы», любимое заклинание водников, по дороге закручиваются в серо-лиловую спираль «торнадо». Но щит сработал: спираль, разрастаясь, долетела до него и втянулась, только укрепив структуру.

В результате в подполе стояли пятеро живых, здоровых и довольных магов, а на полу в стазисе лежали девушка, граф и барон.

Мельхиор бросился к Виоле, подбежал и скривился от мерзкого запаха. В подполе вообще неприятно пахло, но тут, рядом с ней и её любовником, просто воняло чем-то горелым. Маг огляделся, чтобы понять, что тут жгли, и увидел верёвочные путы на руках Ульриха. Ребята пытались освободиться и им удалось пережечь верёвку.

Мысли замелькали быстро, как в калейдоскопе. Как? Чем? И кто это сделал?

Работа явно магическая, а Виола ни разу не маг. И вообще осуществить такое - это ж какую храбрость надо иметь? И какую голову? Надо было знать как устроен подпол и сообразить, что вонь от горелой верёвки распространится не сразу. Поначалу всё будет вытягивать в расположенную в дальнем углу продушину. Он сам не сразу понял, чем тут пахнет, а похититель, стоявший практически под люком, и подавно. Если это устроил графёныш, то он молодец, а если Виола... Как?!

Хватит рассуждать! Надо скорее вынести всех на свежий воздух. Пусть пострадавшим в стазисе всё равно, но лучше ими заниматься не здесь.

Людей подняли по одному. Ули и барона положили на травке перед домом, а девушку пристроили на лежанку в доме . Все столпились вокруг неё, оставив Либерия сторожить барона.

Мельхиор внимательно разглядел структуру той ловушки, в которую засунули Виолу, примерился и вырвал из раны кинжал. Лоран и Айвен только хотели крикнуть «не надо!», но дело было сделано. Ко всеобщему удивлению стазисная сеть не разрушилась.

- Уникальная штука, - констатировал Мельхиор, осторожно срезая с Виолы верёвки и распарывая рукав, - Не знаю, откуда она у Либерия, но вещь знатная. Обычно того, кто под стазисом, трогать не рекомендуется во избежании разрушения заклинания. А тут совсем другая песня. Смотрите: если бы под сетью были двое, то можно было бы вытащить одного, а другого оставить. Если это сделал Либерий, то он гений!

Студенты хотели было рассказать, откуда взялся амулет, но тут со двора раздался голос их наставника.

- Вы ещё долго там? Пора собираться да ехать, скоро вечер. Я уже связал похитителя и думаю: что делать с этим ротозеем Ульрихом? Снимать стазис, развязывать и пусть едет сам? Но на чём?

Мельхиор подхватил Виолу на руки и все вышли на улицу.

Либерий действительно спеленал похитителя верёвками так, что тот стал похож на кокон. Заодно он обобрал с него все амулеты как смородину с куста. Их было так много, что у мага даже карманы на мантии оттопырились. Многие из амулетов казались старинными и носили на себе следы запрещённых заклинаний.

Ульриха трогать пока не стали из опасения, что юный маг может повести себя неадекватно. Известны были случаи, когда вынесенные с поля боя под стазисом маги неправильно оценивали ситуацию и набрасывались на своих спасителей.

Студенты окружили наставника вместе с однокашником.

- Надо его развязать, - сказал Айвен, - Жалко же. Только сначала снять стазис и убедиться, что он в своём уме.

Он же первый протянул к Ульриху руку, когда тот наконец зашевелился. Бедолага не стал искать улетевшее заклинание и вчерашний день, а слабо улыбнулся своим спасителям, так что сомнений в его нормальности не возникло. Айвен тут же перерезал верёвки.

- Вставай, дружище, - пробасил он, - Поднимайся. Или не можешь? Может, тебе массаж сделать, руки-ноги размять?

- Ему прежде всего надо залечить повреждения от верёвок, студент Айвен, - раздался холодный голос Либерия, - Или вы не видите? Чему вас учили на целительстве?

- У нас нет с собой подходящей мази, наставник, - возразил Сильван, - Заживить так сразу не получится. Но Ульриху надо срочно восстановить нормальное кровообращение.

- Я ничего, я в порядке, - залепетал Ули, - Давайте скорее домой, надо лечить Виолу. Её ранили.

- Кто это сделал? - в кругу обступивших Ульриха вдруг возник Мельхиор с Виолой на руках, - Физически я могут ткнуть в него палкой, но этого недостаточно. Я хочу знать имя и причину.

Он на секунду опустился со своей ношей на землю, а затем в руки Сильвану прилетела сумка, которая всё это время болталась у Мельхиора на боку.

- Не зря я брал это с собой. Достань оттуда заживляющую мазь, - сказал он Сильвану и снова переключил внимание на графа, - Ты знаешь этого человека?

- Давайте скорее поедем домой, - сквозь стоны боли снова проговорил Ульрих, которому ребята помогали подняться, - Дорогой я всё расскажу. Это мой дядя, барон Готфрид Давенеи.

Мельхиор убедился, что был прав: знакомство с графом Эгоном Виоле не на пользу. Но мальчишка сказал верно: чем скорее они окажутся дома, тем скорее можно будет приступить к лечению. Он уже определил, что кинжал высасывал из девушки жизнь. Оружие он удалил, но вот заклинание осталось в ране. Хорошо, что он знал, как с ним справиться и ещё лучше то, что у этого паршивца Либерия нашёлся такой классный артефакт. У них есть все шансы довезти Виолу живой.

Пока все крутились вокруг Ульриха, от дома стали раздаваться стоны. Стазис и сон развеялись и слуги барона стали приходить в себя. По крестьянски практичный Айвен решил поговорить с ними по-свойски и вскоре привёл на поляну перед домом семерых прекрасных коней.

- Седла и упряжь под лестницей, - доложил он и, увидев, что все застыли в недоумении, добавил, - Это наши трофеи, как раз на каждого по лошадке. Э, что вы так реагируете? Нам всё равно нужны лишние лошади. Ули не на чем ехать, Виолу надо везти, барона этого, а наши одры двоих всё равно не потянут.

- А слуги? - спросил Либерий, хотя уже знал ответ.

- Пешком пойдут, - уверенно ответил Айвен, - Неужто на них коней тратить, на бандитов этих?

Глава 16

***

Ради того, чтобы доставить в город слуг барона, которые могли стать свидетелями пртив своего хозяина, пришлось разделиться. Айвен с Лораном, сидя верхом, повели связанных людей и наёмных лошадей. Мельхиор с Виолой в стазисе, Сильван с конём, на котором сидел связанный барон, в поводу, Ульрих и замыкавший эту процессию Либерий поехали вперёд. У них было много дел. Мельхиор спешил вылечить свою любимую, Либерий с Сильваном - сдать преступника властям. Ули просто ехал бок о бок с Мельхиором и глаз не сводил с девушки. Сейчас он думал только о том, что не уберёг её, а она вновь его спасла.

Мельхиор не позволил юному графу без помех предаваться грустным мыслям. На самом деле он охотно дал бы ему в глаз, чтобы не подвергал чужих экономок опасностям, но крепился. Только потребовал, чтобы Ули рассказал ему всю историю с самого начала. Примерно с того момента как тот познакомился с Виолой.

Эгон воспринял это требование с благодарностью. Рассказ об их приключениях был сейчас ему приятен, он отвлекал от неприятностей настоящего. Слово за слово он выложил Мельхиору всю свою историю, начиная с того момента, как впал в кому, и заканчивая тем, как встретил Виолу в Эделе. Весь его рассказ звучал как признание в в любви. Естественно, он не обошёл молчанием роль барона Давенеи во всей этой истории.

Мельхиору неприятно было слушать о чувствах смазливого графёнка к его Виоле, потому он заговорил о бароне и его предполагаемом будущем.

- Реванш собрался взять, - резюмировал маг, - Думал, твоё завещание ему поможет. Идиот! Он не в Гремоне своём вонючем, он в Элидиане. Его и так тут ищут за подкуп мага с целью нанести вред студенту университета. Это по здешним закона десять лет тюрьмы. А он умудрился похитить элидианскую гражданку, - он глазами указал на Виолу, - Думаю, нетрудно будет доказать, что с целью убийства. А это уже пожизненное. По совокупности... Его даже не станут выдавать гремонцам, казнят и все дела.

- А за что его могли бы выдать Гремону? - заинтересовался Ульрих.

Маг его не понял.

- Ну как же! Ты говорил, что он на тебя покушался! Ты - гремонский граф! Твоя так называемая матушка должна была подать жалобу королю. Покушение на графа, владетеля провинции должно если не сразу караться, то хотя бы разбираться в королевском суде. Или нет? Что я упустил?

- В общем всё так, - протянул Ули, - но в моём случае король пока не ответил госпоже Гедвиге. Поэтому барон в Гремоне вполне приемлемая персона, его там никто не ловит и ни в чём не обвиняет. Боюсь, король не в восторге от меня как от графа и не спешит поддерживать. Кажется, Давенеи ему нравится больше, не знаю уж почему.

Слушавший эту тираду барон самодовольно улыбнулся. Его поддерживает король, а значит, он в безопасности.

Мельхиор одной фразой развеял это заблуждение.

- Если бы он здесь только на тебя охотился, его бы выпроводили в Гремон и всё. Но он поднял руку на элидианскую гражданку. Это уже приговор. А запрещённые артефакты, которые он тут использовал, передают его в юрисдикцию магов. Магические преступления, это понимать надо. Наша Коллегия долго не чикается. Артефакты в хранилище, преступника на плаху. Ускоренное судопроизводство.

Самодовольная улыбка исчезла с лица барона. Такого он не ожидал. Оставались те влиятельные люди, которые ему здесь помогали, но вряд ли они пойдут против магов. Это в Гремоне знатному человеку позволено больше, чем незнатному во всех областях, а тут проклятые маги ввели законы в свою пользу и притесняют таких, как он.

А тут ещё Либерий встрял. Он всё время ехал сзади и внимательно прислушивался к разговору Мельхиора с Ульрихом, а тут решил вставить свои пять гастов.

- Да уж, это дело как раз для магической безопасности. За один тот амулетик, который я нашёл на полу, его можно казнить без суда и следствия. А уж стазисная ловушка в руках не мага... Откуда он её взял? Его для начала хорошенько допросят, а потом ему казнь за милость покажется.

Давенеи затрясся всем телом. Он представил себе, что его подвергнут пыткам, и пришёл в ужас. Он не знал, что Либерий говорил о процедуре полного чтения памяти. Правда, любой маг предпочёл бы ей какие угодно пытки. После чтения памяти человека уже не было, оставался пускающий слюни идиот.

***

Обратная дорога заняла больше времени, чем дорога туда. Несмотря на то, что теперь в распоряжении магов были великолепные скакуны, принадлежавшие барону, Мельхиор не сменил на них свою Красотку, а её инстинктивно придерживал, будто боясь растрясти свою драгоценную ношу, хотя прекрасно понимал, что Виоле в стазисе от этого было ни горячо, ни холодно.

Наконец они въехали в Эдель и разделились. Либерий с Сильваном повезли барона в оборудованную в подвалах ратуши антимагическую камеру. Либерий к тому же вызвал дознавателей из коллегии. Мельхиор же с Ульрихом торопились доставить Виолу домой.

Мага встретил Жером и принял из его рук тело девушки. На его старческих, в красных прожилках глазах стояли слёзы.

- Как же так? - захлюпал он, - Такая молодая, такая красивая... Не уберегли мы ласточку нашу! Как же мы теперь без неё?

- Не реви, старик, - оборвал его Мельхиор, - Ещё не всё потеряно. Давай её сюда.

Он уже спешился и протягивал руки, чтобы снова нести Виолу, но Ули его опередил. Правда, не рассчитал свои силы и чуть не уронил девушку, но всё же справился и спросил:

- Куда нести? В лазарет?

- В ритуальный зал, балда, - сердито ответил Мельхиор, - Спасать ей будем. Ты, как я понял, бывший боевик и целительством владеешь постольку поскольку.

Ули смущённо опустил взгляд. Да, - подумал Мельхиор, - с такими глазками он от девок отказа не знает. Глянет - и они готовы всё ему отдать. Вслух же сказал:

- Будешь делать что я скажу. Никакой самодеятельности, никаких вопросов, если хочешь снова видеть её живой. Любую команду выполнять не задумываясь. Захочешь потом узнать что к чему - объясню, так и быть.

Он бы с удовольствием обошёлся без привлечения к делу Ульриха, но в одиночку такой ритуал провести было сложно, а Сильван, которого он предпочёл бы в качестве напарника, уехал с Либерием отвозить в тюрьму барона. Выругавшись про себя, он широкими шагами поспешил в ритуальный зал. Граф с трудом поспевал за ним.

***

Ворвавшись в нужное помещение, Мельхиор полез за шкаф в углу и вытащил оттуда тубус примерно своего роста. Достал из него рулон листов совершенно фантастического формата и стал его лихорадочно листать, что-то бормоча себе под нос. Ули застыл в дверях с Виолой на руках. Они у него уже отваливались и он сто раз пожалел, что полез, но обратного пути не было.

Наконец Мельхиор с радостным возгласом: "Нашёл!" вытащил из рулона один лист, бросил его на пол по центру зала и произнёс заклинание. Бумага тут же развернулась и приклеилась к полу, при этом совершенно теряя бумажный вид. На полу возникла разноцветная пентаграмма, разрисованная рунами Выглядело это так, как будто она там всегда и была.

- Клади девушку в центр, - скомандовал Мельхиор.

Ули повиновался. Затем поступили новые распоряжения. Он расставлял свечи, бегал на кухню за вином, солью и серебряными ножами, затем в кладовую за травами и маслами. Всё это он расставлял по указаниям Мельхиора, который тоже не филонил: сначала колдовал над кинжалом, а затем готовил всё, чтобы приступить к лечению Виолы сразу, как только будет уничтожено убивающее её заклинание.

Наконец всё было готово. Мельхиор обвёл тело Виолы контуром из соли, солью же густо обсыпал её рану, вызвав у Ульриха непроизвольный ужас, а затем сказал:

- Сейчас я сниму стазис. В ту же секунду начинай лить вино тонкой струйкой прямо ей на рану и читай вслух это заклинание, - он сунул Ули в руку бумажку, - Желательно нараспев. Только громко не ори. Вино и заклинание должны закончиться одновременно. Как только это сделаешь, туши все свечи. Это будет для меня знаком.

Ульрих, как все боевики, плохо был знаком с ритуалистикой, поэтому удивился, но повиновался без единого возражения. Только быстро пробежал глазами заклинание и удостоверился, что ничего сложного, нечитабельного Мельхиор ему не подсунул, после чего устроился так, чтобы удобно выполнять указания и при этом не нарушить магического рисунка.

Если он думал, что маг поручил ему самую трудную часть, то быстро разуверился. После того, как Мельхиор снял стазис и ногой отбросил амулет в угол, он встал у Виолы в головах и тоже стал творить магию. Пока Ули лил вино на рану и нараспев читал какие-то вирши на непонятном языке, маг взглядом зажёг все свечи и жаровню, в которой горкой была насыпана соль, а затем стал кропить пламя своей кровью, разрезав руку ритуальным ножом, и завывать почище чем Ули. Эта магия тоже была из разряда запретной, но только так можно было нейтрализовать действие другого запретного заклинания. Виола сначала лежала без движения и без сознания, бледная как мел, но постепенно на её лицо возвращались естественные краски. Зато рука около раны потемнела. Область тёмного с каждым мгновением сужалась, становясь при этом становилась всё чернее и чернее. Но вот Ули вылил на рану последнюю каплю и пропел последнее слово. Из раны вытекло несколько капель похожей на дёготь маслянистой жидкости, которая тут же начала испаряться и через минуту её уже не было. Девушка открыла глаза и села.

Мельхиор опустился перед ней на колени и заглянул в глаза.

- Виола, как ты себя чувствуешь?

Вопрос прозвучал так, как будто в комнате было эхо. Сидевший рядом Ули спросил то же самое.

Она неуверенно произнесла:

- Я жива? Тогда нормально.

Оба мужчины с облегчением выдохнули: обряд прошёл как надо. Затем Мельхиор быстро повернулся к Ули и прошипел:

- Ты никогда и никому не расскажешь о том, что здесь было. Ни при каких обстоятельствах. Я её просто лечил.

Он вытащил из-за пояса кинжал Давенеи, покрутил в руках и добавил:

- От этой штучки придётся избавиться, - он сунул кинжал в ларчик из чёрного диабаза, - Никто не должен знать, что Виолу спасли ритуалом магии крови. Иначе и мне, и тебе, и ей несдобровать.

- А мне-то почему? - встряла девушка, - Я вроде как пострадавшая.

Какая наивность!

- Закон магического сообщества такие тонкости не рассматривает. Ритуал был проведён в твоих интересах, - буркнул Мельхиор, - Да, знаю, кретинизм, но это так.

Ули со страхом смотрел на мага своими прекрасными глазами цвета грозовой тучи, страдальчески морщился, но молчал.

- Поклянись, парень, - приказал Мельхиор.

Ули тут же зачастил слова традиционной клятвы молчания и маг обрадовался, что паренька хорошо учили: ни разу даже не запнулся. Почти неуловимая вспышка света в тот момент, когда юный граф закончил говорить, подтвердила, что клятва принята.

Мельхиор поднялся, вытер руки от крови мокрым полотенцем, которое приготовил заранее, и перенёс девушку на кушетку, стоявшую в углу. Она обратила внимание, что все порезы, которые он себе нанёс, исчезли. Маг окончательно оторвал повреждённый рукав и занялся непосредственно лечением. Рана Виолы затягивалась на глазах.

Ульрих тем времемнем под тяжёлым взглядом мага лихорадочно убирал место проведения ритуала. Сметал соль, уничтожал свечи, чистил треножник, мыл пол. Магией, конечно, но с особым тщанием. Никто впоследствии не должен был разобраться, какой ритуал тут проводился. Как только его работа была закончена, Мельхиор снова превратил пентаграмму на полу в лист бумаги и засунул его в тубус к остальным. После этого ритуальный зал снова выглядел так, как будто тут не делали ничего более серьёзного, чем заговаривание бытовых амулетов.

Виола сидела на кушетке, стыдливо прикрыв оголённое плечо второй рукой. Губы её дрожали. Она была такой храброй в подполе, где ей грозила смерть, но там ей было о чём подумать кроме страха. А теперь пошёл откат, на неё неотвратимо наваливалось осознание происшедшего. Девушку трясло от страха.

Ули первый это заметил и предложил:

- Давайте я отведу Виолу в её комнату. Ей надо поесть и прилечь.

Мельхиор злобно на него зыркнул, но, сообразив, что сейчас не время собачиться, кивнул.

- Веди. И скажи Регине, чтобы покормила и напоила успокаивающим чаем. А сам иди сюда, нам нужно поговорить.

Он и сам не знал, что именно хотел сказать Ульриху. Дать в ухо и выгнать к демонам? Юноша был сильнее тощего, но жилистого Мельхиора как маг, зато физически ему уступал. Сопляк ещё. Побить такого с одной стороны не составило бы труда, с другой - не принесло бы чести. Или пригрозить, что, если парень обидит Виолу, он его на дне океана достанет? Вряд ли тот на самом деле испугается. Умолять, чтобы он оставил девушку ему, Мельхиору? Нет, выдавать своё к ней особое отношение не стоило.

Он так и метался, не зная, что предпринять, пока Ули отсутствовал. Хорошо, что у него было дело. Он быстро и аккуратно складывал всё, что могло служить уликой против него, в зачарованную сумку. Туда пошли и все отходы после ритуала, и диабазовый ящичек с кинжалом Давенеи, и его собственный ритуальный нож. Туда же, хоть и с трудом влез тубус с готовыми пентаграммами. Теперь следов запретной магии не найдёт и самый дотошный следователь. Он не убрал только стазисную ловушку и то потому, что обещал её вернуть Либерию.

***

Ульрих вышел в коридор, поддерживая опирающуюся на него Вильку, и тут же наткнулся на Регину, которая караулила под дверью. Увидев, что её начальница жива и относительно здорова, она бросилась к ней.

- Виола, девочка моя, с тобой всё в порядке?

- Она пока очень слаба, - не дал Вильке рта раскрыть Ульрих, - Я отведу её в комнату, пусть приляжет, а вы принесите ей, пожалуйста, поесть и попить. Что-нибудь укрепляющее.

Регина всё сразу поняла, радостно кивнула и опрометью бросилась на кухню. Ульрих отвёл свою любимую наверх, помог ей снять испорченное платье, обтёр плечи губкой, лежавшей на умывальнике, а затем уложил и укрыл одеялом. Одновременно с этим в комнате появилась Регина с подносом.

- Вот. Укрепляющий отвар с мёдом, бульон и булка. Всё правильно? Идите, господин студент, вас ждёт господин Мельхиор. А я покормлю мою милочку.

У Ули не было больше причин находиться подле Виолы. Он вздохнул и пошёл вниз. Уже на втором этаже ему стало слышно, как в приёмной, дверь в которую оставалась открыта, звучат голоса. Но это явно были не его новые соученики. Один голос принадлежал Жерому, а остальные два каким-то чужим людям. Жером явно требовал, чтобы они ответили, кто они такие, прежде чем он их пустит к своему хозяину. Ули мухой слетел на первый этаж и вбежал в приёмную.

- А, господин студент, - приветствовал его незнакомец в мантии службы магического правопорядка, - Может быть вы нас проводите в комнату вашего наставника?

- Либерия? - удивился Ули и тупо уставился на незваных гостей.

- Именно! - радостно подтвердил второй пришелец в такой же мантии.

Ульрих незаметно сделал знак Жерому хранить молчание, а сам показал на лестницу:

- Комната нашего наставника на втором этаже. Первая от лестницы по левой руке.

Свои слова он сопроводил жестами, чтобы никто не понял его превратно. Маги кивнули и молча прошествовали наверх, оттолкнув Жерома.

- Что стряслось? - шёпотом спросил Ули.

- Не знаю, - таким же шёпотом ответил старик, - Я боюсь.

Тут наконец из ритуального зала вышел Мельхиор. Сунул в руки Жерому свою зачарованную сумку и велел:

- Отнеси в конюшню и положи сверху на балку. Любую.

Конюха как ветром сдуло: держа в голове напугавших его магов, он спешил выполнить приказ хозяина. Ему даже не пришло в голову, что действия Мельхиора никак с этим не связаны. Ритуальный зал был выстроен и зачарован таким образом, что ни снаружи внутрь, ни внутрь снаружи не доносилось ни единого звука. Маг просто не знал о том, что в дом пришли стражи магического порядка.

Когда они остались одни с Ульрихом, последний зашептал:

- Тут к нам пришли. Эти, из службы магического порядка. Спрашивали, где живёт Либерий. Я им показал. Они сейчас наверху.

Мельхиор заледенел. Он даже представить себе не мог, что бы это значило, но последствия такого визита для любого мага могли стать самыми плачевными. Так они и стояли, глядя друг на друга, пока сверху не спустились нежданные визитёры. В руках у них были здоровенные мешки. Первый из них остановился и направил палец Мельхиору в грудь.

- Вы кто?

Тот пожал плечами и ледяным тоном ответил.

- Я - хозяин этого дома. Городской маг Эделя Мельхиор. А вы кто, смею спросить? И что у вас в мешках?

Чужие маги переглянулись и один из них сказал другому:

- Что за чушь? А где же Либерий? Местного мага тут не должно было быть. Ведьма сообщила, что в доме только студенты и их наставник.

- Я был в отпуске, - спокойно произнёс Мельхиор, - Только сегодня вернулся. Кстати, вы нужны в ратуше. На мою экономку и одного из студентов напали. Их похитили с применением магических средств, экономку ранили. Мы все участвовали в поимке преступников и освобождении женщины и студента. Сейчас похитители должны быть заперты в подвалах ратуши. Их туда препроводил как раз нужный вам Либерий.

- Экономка? - переспросил один из охранцев совсем не то на что рассчитывал Мельхиор, - Где она?

- Она была ранена, я её вылечил, а теперь она в своей комнате. Спит. Если вы хотите её допросить, придётся подождать.

- Лечебный сон, - понял один из магов именно то, что ему хотел внушить Мельхиор, - Хорошо, женщина может и подождать. Но нам надо будет её допросить. Ваш Либерий обвиняется в применении запрещённых зелий как раз к женщинам. Местная знахарка оказалась законопослушной и прислала донос. Про похищение я первый раз слышу. Но если это так, то прошу вас всех пойти со мной в ратушу.

В это время в приёмную из коридора просочилась Регина. Она по своему обыкновению подслушивала под дверью, поэтому тут же включилась в разговор.

- Господа маги, вам нужна не госпожа Виола, а я. Это меня господин Либерий собирался опоить.

- Вы выдвигаете обвинение? - с хищной улыбкой обернулся к ней один из охранцев.

- Нет, нет, - тут же сдала назад женщина, - Ничего ведь не случилось. Мы разобрались с господином Либерием и он принёс мне свои извинения.

- Так, - веско сказал старший из пришедших, - Мне понятно, что ничего не понятно. Путаница какая-то. Так что собирайтесь. Все. Раз Либерий в ратуше, мы идём туда, там будем проводить допросы.

А кто останется с Виолой? - пискнула Регина.

Второй охранец огляделся.

- Тут у вас был какой-то старичок. Если он никуда не ушёл, пусть посидит с раненой, тем более что она спит. Вас, милая дама, мы постараемся отпустить как можно скорее. Вы ведь не маг.

***

Виола проснулась, когда за окном уже светало. Она проспала весь остаток вчерашнего дня и всю ночь, сонное зелье отпустило её только ранним утром. Оглядевшись, она увидела свернувшуюся калачиком в кресле Регину. Та крепко спала, укрывшись шалью как одеялом. Но только было Виола спустила ноги на пол, чтобы встать, как служанка тут же вскочила.

- Куда? Тебе положено отдыхать, вот и отдыхай!

- А на горшок? - возразила хулиганистая Вилька.

- Ну, если только на горшок. А всё остальное скажи мне, я принесу. Пока господин Мельхиор не разрешил, вставать нельзя.

И она демонстративно отвернулась.

Виола справила свои дела, обтёрла лицо мокрым полотенцем, благо у её изголовья стояли для этого кувшин и таз, и снова легла. Сказала:

- Если хочешь, чтобы я не вскакивала, принеси мне попить и расскажи всё, что я пропустила. Для начала хотелось бы знать, отчего я вчера так знатно заснула?

Регина спрятала глаза, затем призналась.

- От синеоки. Ну, знаешь, детское зелье. Я плеснула её тебе в укрепляющее зелье вместе с парой ложек мёда. Она сладкая, ты и не заметила.

Вилька усмехнулась. Уроки матери-ведьмы не прошли даром, Регина отлично знала травы, любила работать в саду и, если бы её не выдали так неудачно замуж, смогла бы стать травницей, помощницей мага. Хотя... Стоять у плиты ей было не по душе, сваренная ею еда была съедобной, но невкусной, поэтому в доме мага она только разогревала то, что приготовит загодя Виола. Выходит, ремесло травницы ей не подходило. Зато у неё был талант создавать вокруг себя уют и красоту.

Виола знала за Региной ещё один талант. Эта тихоня и молчунья умела не только подслушивать, но и рассказывать. Всё, что узнает, увидит или услышит, любую историю она передавала точно, без отсебятины, но при этом так живо и красочно, что, казалось, ты сам там присутствовал. Вот только талант этот проявлялся исключительно в присутствии тех, кому женщина безоговорочно доверяла. Сейчас таким человеком была Виола.

Раз уж ей по состоянию здоровья и по милости Регины не пришлось участвовать в событиях, она хоть послушает. Служанка никогда не вносила в свои рассказы оценку, проявляя объективность, а вот Вилька сумеет сделать выводы.

Гина сбегала на кухню, принесла оттуда кувшинчик и стакан с отваром. Поклялась всеми богами, что синеоки там нет, и, успокоив Виолу на этот счёт, снова уселась к кресло. До того, как надо будет греть магам завтрак, времени ещё полно, она успевала с рассказом.

Маги из отделения магической безопасности и впрямь прибыли по доносу знахарки и ничего не знали о похищении. Они привели Регину в ратушу вместе со всеми, кого нашли в доме, а там их встретили коллеги, которых вызвал Либерий. Эти маги произвели в городке фурор. Никогда в Эделе не было порталов, сюда все ехали по старинке, на лошадях из Балинара. Этим же классическим способом прибыли те безопасники, которых послали проверять донос на Либерия. А тут прямо на ратушной площади задрожало радужное марево из из него высыпалось не то шесть, не то семь магов в форменных мантиях. Такого тихий, сонный Эдель не видел со дня своего основания. Поэтому, когда из дома Мельхиора пришла целая процессия, её уже встречали не только маги, но и взволнованные горожане. Пробираться к ратуше пришлось через толпу, запрудившую площадь.

Внутри, кроме прибывших из столицы, они нашли перепуганного до мокрых штанов мэра, писаря, казначея и двух местных охранников. Они столпились в холле и не знали, к чему себя приткнуть. Ещё несколько служащих носились туда-сюда, выполняя поручение столичных магов. Пока они искали, к кому обратиться, Айвен с Лораном доставили туда же слуг барона Давенеи. Им тоже пришлось пробиваться через толпу, которую они сами же и создали своим внезапным появлением.

Но с появлением в ратуше последнего участника этой истории двери были заперты. Никакая несанкционированная информация не должна была просочиться наружу. Мэр попросил было его отпустить, но ему безапелляционно отказали. Маги велели мэру и его присным сидеть по своим кабинетам и не высовываться, а сами заняли подвал, куда согнали всех участников обеих историй.

В подвале ратуши до этого никто не бывал, а там оказалось занятно. Лестница из главного холла приводила в здоровый сводчатый зал, где в обычное время сидели свободные от несения службы стражники. Маги выгнали стражу и заняли удобное помещение под ведение следствия. Оттуда вело несколько дверей: в простые камеры, в камеры для магов, в винный погреб. До последнего времени тюрьмой под ратушей никто не пользовался: преступность в Эделе была невелика, драки да мелкие кражи. Серьёзных же правонарушителей сразу препровождали в Балинар, где имелись как благоустроенная тюрьма, так и королевский суд. Но такое случалось очень редко, а с магами так и просто никогда.

И тут вдруг целых два преступления, да ещё по ведомству магической безопасности.

Когда выяснилось, что оба случая пересекаются, руководители групп сцепились. Каждый пришёл сюда по своему делу и именно его считал наиважнейшим. Но в одном случае Либерий выходил героем, а в другом - злодеем. Как быть?

Мельхиор, которого, к счастью, никто ни в чём не подозревал, предложил временной подход. Что было раньше? Попытка опоить? Вот с неё-то и следует начать, тем более что много времени это не займёт, дело простое. А вот с похищением всё гораздо сложнее, там придётся разбираться долго. Со скрипом, но с предложением Мельхиора согласились все.

Только вот прибывшие по делу о похищении не захотели оставить обвинителей Либерия с ним с глазу на глаз, а пожелали присутствовать. Но тогда пришлось оставить всех, кто-каким-либо образом имел к этому касательство. Отпустить их даже временно побоялись, запихивать в камеры - за что? В результате не прогнали никого, кроме слуг Давенеи. Их загнали-таки в тюремные камеры, а барон и так уже находился в камере антимагической.

Знахарка, написавшая донос, уже была там и подтвердила все обвинения в адрес Либерия. Мол, пришёл, расшаркался и попросил разрешения воспользоваться её кухней. Да, она зелья варит там же, где еду, а что? Все так делают. Ну вот. Она и пустила: они же вроде как коллеги? Тем более что он денег дал. Сколько? Три золотых! Это и навело её на мысль: а зачем ему чужая кухня, когда в доме господина мага есть отлично оборудованная лаборатория? Там наверняка есть все нужные ингредиенты. Зачем платить незнакомой знахарке такие деньжищи? Если только господин Либерий не замыслил сварить что-то запрещённое и боится глаз своих студентов.

Сказав такое, она вдруг поняла, что подставилась. Глаза округлились, женщина сказала "ой" и прижала ладошку к губам. Поздно! Раньше надо было думать. Безопасник на неё насел и пришлось признаться, что в её хозяйстве водятся несколько запрещённых веществ. Она ими и не пользуется, так, иногда для себя варит зелье привлекательности. Но маг не отступал, требуя сказать, что именно есть у неё из запрещённого и что, по её мнению, брал Либерий. В результате она призналась во всём, назвала вслух все ингредиенты, которые потерпели урон от мага, и получила штраф, точно равный той сумме, которая ей полагалась за правдивый донос. Бестолковой бабе осталось только утешаться сознанием своей законопослушности или рыдать над собственной глупостью.

Затем напарник допрашивавшего увёл её, чтобы всё проверить на месте и получить штраф. Его начальник тут же насел на Либерия. Маг и не думал ничего скрывать. Сказал, что увлёкся женщиной, а она не ответила ему взаимностью, вот он и пошёл на преступление. Какая женщина? Да вот эта, Регина. Она служит горничной в доме уважаемого Мельхиора. Убедитесь, господа: очень красивая, просто аристократически красивая женщина.

Либерий отлично знал, что к преступлениям, совершенным по страсти, безопасники не слишком суровы.

Затем пришла очередь Регины. Как к ней ни вязались, она стояла на своём. Ей господин Либерий ничего не сделал, только хотел, но потом извинился. Она на него не в обиде. В результате чиновник Коллегии отступился.

А Виоле Регина пояснила: ничего она не забыла и с удовольствием упекла бы Либерия куда подальше. Но с магами ей ссориться неохота. К тому же гад Либерий сильно помог Мельхиору, когда тот отправился выручать Виолу, а за это она ему благодарна. Так что плюс и минус для неё взаимно уничтожились, как награда и штраф для знахарки.

В общем, с Либерия взяли штраф двадцать гитов, а так как Регина не поддержала обвинения, то не получила из них ни гаста. Всё пойдёт в казну Коллегии.

Виола, которая слыхом не слыхала про историю с опаиванием, потребовала рассказать ей всё как было и ужасно рассердилась, что любимая и дорогая Гина оставила её в неведении о таком деле. Про Сильвана и папу-герцога рассказала, и то только когда Вилька застукала их на кухне, а про такое серьёзное дело промолчала? Неправильно это. Хотя в душе она понимала причины Гининого молчания. Вилька бы сходу бросилась в бой, а Регина желала тишины и покоя, которые ей уже обеспечило покровительство Сильвана.

Пока они так общались, подошло время общего завтрака. Регина ушла, намекнув, что всё самое интересное впереди. Вместо неё вдруг пришёл Мельхиор. Принёс молоко, ветчину, сыр, булку и велел всё съесть. А потом есть не дал, начал расспрашивать, что она помнит про нападение и похищение.

Виола честно старалась всё припомнить. Ей было очень неудобно перед Мельхиором. Когда составляли договор, она ему сказала, что к мужчинам испытывает неприязнь, а тут Ули... Выходит, она соврала своему нанимателю. Не то, чтобы она об этом сожалела, но быть пойманной на вранье неприятно. К счастью Мельхиор не стал поднимать этот вопрос, ограничился тем, что заставил вспоминать малейшие подробности похищения. Затем со вздохом признался: ему это необходимо, чтобы оградить и её, и себя, и всех остальных от излишнего внимания Коллегии. Вчера он успешно справился, безопасники забрали только Либерия, но один из них так и остался в Эделе.

- Забрали Либерия? - ужаснулась Вилька.

Противный маг ей не нравился и она лично готова была подстроить ему гадость, но не такую же! Ей припомнились рассказы наёмников про Коллегию. Выходило, что тот, кто туда попадал, уже не возвращался.

- Нет, - ответил ей Мельхиор, - забрали, но не в том смысле как ты подумала. Он на свободе. Просто ему предложили работу в Коллегии, а от такого не отказываются. В результате заниматься студентами опять должен я. Хорошо хоть всего три дня осталось. Оформлю им бумаги и прости-прощай.

Он со страхом ждал от Виолы вопросов об Ульрихе, но она не спросила. Маг понял, что ему она не слишком доверяет и свои вопросы задаст Регине, если Ульрих не придёт. А он не придёт. Парню вчера досталось во время похищения, а затем он так намаялся на допросах, что сейчас спит без задних ног, даже снотворное давать не пришлось.

Мельхиор поднялся и преувеличенно бодро заявил:

- Ты отдыхай, Виола. Отдыхай, поправляйся, мы все тебя ждём. Да, поешь как следует, не буду тебе мешать. Сейчас завтрак закончится и я пришлю к тебе Регину. Придётся ей поработать сиделкой для разнообразия.

Вилька хотела было сказать, что с ней всё в порядке, она здорова и может приступить к выполнению своих обязанностей, но маг не стал её слушать. Ушёл.

Естественно, после таких откровений аппетит у Виолы пропал напрочь. Её враг, ненавистный Либерий оказался спасителем и его забрали в Коллегию на работу? В голове что-то не сходилось, нужна была дополнительная информация. Где эта Гина, куда пропала?!

Регина вернулась через час, оправдываясь: надо было всех накормить, убраться на кухне и решить, что делать на обед Все Вилькины заготовки закончились, нужно варить новое. Да, на улице жара.

Виоле пришлось переключиться на дела домашние и быстро сообразить, что можно подать в такую погоду, не заморачиваясь сильно с готовкой. Холодный суп, салат, солёную рыбу в горчичном соусе, а к ней овощи... Выпечку нынче надо взять у пекаря: он-то точно печь топил. Регина записала за ней все указания, поняла, что на это много времени не уйдёт, и с комфортом расположилась в кресле.

- Ну так вот, - начала она, - Когда Либерию присудили штраф, его обвинители забрали деньги и уехали. Они, конечно, хотели остаться и послушать, что будет дальше, но другие их просто выперли. У них начальник сильно выше по званию. Такой солидный, благовоспитанный господин, а глянешь ему в глаза - и сердце в пятки уходит. Он бы и меня прогнал, только забыл, выпустил из виду. Потом вспомнил, но было уже поздно: больше половины народа уже дали свои показания. Маг сильный: одним взмахом руки выстроил купол неслышимости, чтобы все всё видели, но не слышали, что говорит допрашиваемый. Не врал никто: им на шею такой амулет надевают, что врать не получается. Умолчать можно, недоговорить тоже, наши маги этим воспользовались, но откровенную ложь сказать никто не сумел. А я забилась в уголок и всё-все запомнила.

Он же с допрашиваемыми под куполом был? - засомневалась Вилька.

- Так я же говорю: забыл он про меня, а я в укромном уголке сидела, - повторила Гина, - а уголок этот как раз под куполом оказался.

Виола рассмеялась. Ну, Гина, ну ушлая! Такая тихая да скромная, а пролезла в самое пекло. Хорошо, что все мужчины судят по внешности и считают её глуповатой и недалёкой, а о том, какая у неё память, и не подозревают. Зато для Виолы она постарается, расскажет всё в подробностях.

Регина действительно запомнила всё, что при ней было сказано, повторяла не хуже магического кристалла. Сначала допрашивали Ульриха и это оказалось очень правильно и хорошо. На вопрос, не подозревает ли он кого, парень сразу ответил что подозревал он раньше, а теперь точно знает, и вывалил им всю свою историю. Начал с того момента, когда учитель на зачёте зачем-то вогнал его в магическую кому, рассказал о своём исцелении, затем перешёл к событиям прошлой декады, закончил же нынешними. Его несколько раз пытались сбить вопросами, но не вышло. Особо въедливо расспрашивали про амулет, из-под действия которого их спас Малыш. Ули ответил, что таких до сих пор не видел и не знал об их существовании, предполагает, что это нечто древнее. Но было видно, что амулет его совершенно не интересует, он спешит закончить своё повествование. Тогда ему дали говорить. Рассказ получился на редкость стройным и логичным. При этом роль Виолы Ульрих подчёркивать не стал. Боялся, наверное, что её тоже потащат на допрос.

Так как история с университетским преподавателем и комой была в Коллегии известна, а нападение в прошлые выходные подтверждалось газетной заметкой и показаниями других студентов, то и к последней части рассказа чиновники отнеслись благосклонно. Ульриха записали в пострадавшие и отпустили с миром. Один, правда, пытался привязаться: как это так, использовать молнию против обычных людей?! Но его быстро заткнули. Мальчик спасал девушку и свою жизнь, в этом случае применение магии оправдано. А то, что его действия были списаны властями на природное явление, и вовсе достойно поощрения. Никто не обвинит магов в убийстве.

К сожалению, ключевой момент свое истории Ульрих рассказать не смог: сначала находился в бессознательном состоянии, а потом его погрузили в стазис. Хотели было послать за Виолой, но юноша стоял на том, что она знает ещё меньше, потому что тоже была в обмороке и пришла в себя одновременно с ним. Незачем мучить пострадавшую, ей и так нехорошо.

Когда Ули наконец отпустили ( с допроса, но не из помещения), он забрался в тот же уголок, что и Регина. Почему в тот же? Так другого укромного там не было. Дальше они слушали вместе.

Сначала опросили всех студентов. Их ни в чём не подозревали, просто хотели, чтобы они подтвердили рассказ Ульриха. Никаких противоречий не нашлось и парней отпустили с миром. Затем вызвали Мельхиора.

Тот показал, что был в отъезде, находился в столице. Даже назвал имена тех, кто может это подтвердить. А вернулся - и не нашёл в доме свою собственную экономку. Она исчезла, а вместе с ней один из студентов. Он тогда не знал кто именно, студентов до этого толком не видел и с ними не знакомился. Ему очень помог Сильван, которого он встретил в собственном доме. Чем тот занимался в момент похищения? Стриг кусты у ворот, с другой стороны дома. Ни видеть, ни слышать ничего не мог, Мельхиор это подтвердил.

Затем он рассказал, как они с Сильваном провели обряд поиска и нашли похищенных. Их увезли недалеко, на земли графов Баррских, к Горячим болотам.

Вилька никогда раньше не слыхала про Горячие болота, так что переспросила:

- К каким болотам? Горячим? Разве есть такие?

Пришлось Регине объяснять. Она прожила в Эделе достаточно, чтобы слухи о магической аномалии её не миновали. Основная информация сводилась к тому, что это гиблое место. Кто туда войдёт - обратно не выйдет. Их, к счастью, в самые болота не потянули, а поместили в домик лесника, который хранил окружающий болота лес. Там их и нашли. Появились в самый опасный момент: барон метнул в Ульриха отравленный кинжал, а тот в ответ готовился выпустить заклинание "ледяные стрелы". Юноша не мог знать, где находится, иначе придумал бы что-то иное: вблизи Горячих болот все стихийные заклинания сбоят, превращаются во что-то иное. Хорошо, что Мельхиор успел вовремя и наложил стазис сразу на всю компанию. Заклинание водной стихии собиралось превратиться в воздушное, "ледяные стрелы" в "торнадо!. Торнадо в ограниченном пространстве - убойная вещь, никто не ушёл бы живым.

Маги закивали, подтверждая верность избранной Мельхиором тактики. Затем поинтересовались, не видел ли он хозяина домика, лесника. Тот ответил, что не видел, но на полу нашёл амулет с древним запрещённым заклинанием «прах живого», которое обращало каждого, кто бы схватился за него голыми руками, в пепел. Амулет он передал Либерию, который на днях должен был вернуться в Элидиану и отвезти опасную вещицу в Коллегию.

Амулет нашёлся среди целого набора магических побрякушек, снятого с Давенеи, который Либерий засунул в свой карман.

Это подтверждало рассказ Ульриха, который утверждал, что лесник был сообщником барона. По крайней мере такое заключение можно было сделать из их диалога, которому Ули стал свидетелем и который передал следователям дословно. Из него же стало ясно, что леснику надоело нарушать закон и он решил прогнать Давенеи вместе с похищенными. За это и поплатился. Барон подсунул ему в кошельке с деньгами опасный амулет, мужик сунул руку в кошель, чтобы пересчитать деньги, что его и погубило. Он умер у Ульриха на глазах.

Это всё Виола видела и сама, её интересовало то, что произошло после.

Оказывается, когда между бароном и юным Эгоном началась битва магов, Давенеи понял, что проигрывает, и кинул в Ули кинжал. Поторопился, потому что Эгон был связан и представлял из себя простую мишень. Помедли барон ещё немного и Ули освободился бы, после чего всем врагам бы не поздоровилось. Хотя, по мнению Мельхиора, друзьям бы тоже пришлось туго. Юный маг не знал об особенности места и прежде чем разобрался бы, мог успеть наворотить дел. Хорошо, что помощь подоспела вовремя.

Всю картину магического боя Мельхиор воссоздал по тому, что увидел в подполе под стазисом. Его слова подтвердили остальные. Все как один обошли молчанием оригинальный узел пут и пережжённые магией верёвки. У слушателей создавалось впечатление, что Ули освободился самостоятельно, а девушку освободить не успел. Рассказ Эгона не противоречил подобному выводу, поэтому личность Виолы опять осталась в тени. Зато когда дело дошло до следующего этапа, чиновники-безопасники набросились на Мельхиора как свора псов.

Какое заклинание он применил, чтобы перевезти раненую девушку? Чем она была ранена? Кинжалом? А где этот кинжал? Остался на месте происшествия? Так они ему и поверили.

Мельхиор остался спокоен, он практически не реагировал на агрессию со стороны магов, отвечал сухо и по делу. Кинжал по-видимому был смазан легендарным ядом уххе и сдобрен заклинанием стабилизации. В древности такие штуки были очень популярны. После использования подобный артефакт разрушается. Вот и он не смог довезти улику до Эделя, всё превратилось в труху ещё там, в лесу. Виоле повезло, что он успел накинуть на неё стазис, иначе она бы умерла в течение трёх-четырёх минут в страшных мучениях.

Виола не усомнилась в словах Мельхиора. Название яда уххе ей встречалось в сказках и легендах. Там всегда говорилось, что кинжал, выпустив яд в рану, осыпался чёрным песком. Так что ей оставалось гордиться: она пережила встречу с легендарным оружием древних магов и после этого прекрасно себя чувствует.

Всех вроде как удовлетворило это объяснение. Но один из следователей оказался особо въедливым и заметил, что стазис на живых объектах не держится более получаса. А на каком расстоянии от Эделя находятся Горячие болота?

Пришлось Мельхиору сказать, что для перевозки раненой девушки он использовал полученную от Либерия стазисную ловушку. Где она? Да дома валяется. Мельхиор подготовился к лечению и снял стазис, а амулет бросил в угол, чтобы не мешался. Он бы его потом подобрал и отдал Либерию, потому что обещал, но тут набежали безопасники...

Его заставили пойти домой под конвоем и принести опасную игрушку. Тем временем вызвали для дачи показаний Либерия. Наверное, хорошо, что он был последним. Пусть и не слышал показаний тех, кто был перед ним, но видел их лица и сумел сориентироваться. Врать не стал. Подтвердил своим рассказом предыдущие показания и сообщил, что позволил Мельхиору использовать ловушку потому, что ему было жалко девушку. На самом деле он отлично знает что это такое и для чего используется. Он и забрал её к себе только для того, чтобы никто не смог рассмотреть и понять, как она устроена. Пусть бы думали, что это древность. У него другой вопрос: как такая вещь могла очутиться у иностранца (а барон Давенеи - гремонский подданный)? Есть ещё вопрос: как так вышло, что графа Ульриха Эгона послали на практику в Эдель? Тех, кто переводится, обычно посылают в другое место и руководит ими не случайный человек без опыта преподавания, каким, несомненно, является сам Либерий, а специально подготовленный наставник.

С этого момента всё пошло вразнос. Главный безопасник наконец-то заметил Регину и начал грязно ругаться. Не на неё, а на своих сотрудников, которые прошляпили всё на свете. Те отбрехивались: мол, они думали, что женщина ему зачем-то нужна, поэтому и молчали. Хотели было её выгнать, но затем решили: пусть сидит. Так как время было уже позднее, никто связываться не захотел. Всё равно эта курица ничего не понимает, просто боится остаться одна. Гина своим перепуганным видом только поддерживала их в этом убеждении и даже изображала, что дремала и только-только проснулась. К счастью, никому не пришло в голову проверить её на амулете.

Студентов, которые уже собирались домой и пересчитывали наличные, понимая, что ужин никто не готовил, вызывали на допрос по второму кругу. Стали выяснять обстоятельства, при которых Ульрих Эгон попал в их группу. Сильван сообщил, а Лоран подтвердил, что с ними должен был ехать другой студент, но в последний момент выяснилось, что по семейным обстоятельствам он будет проходить практику в родном городе.

Какой родной город? - удивился Айвен, который приятельствовал с тем парнем и знал точно: он сирота. Почему же его здесь нет? Не потому ли, что его специально послали с другой группой? То есть кто-то нарочно освободил место в Эделе для Ульриха.

Ого, - подумала Виола, - Чем выше в горы, тем злее драконы.

Тут вернулись Мельхиор с амулетом и тот маг, который его сопровождал. Главный рассмотрел камешек и стал так орать, что у всех уши позакладывало. Пафос его речи сводился к тому, что в Коллеги полный бардак, раз особо секретные разработки попадают в руки каких-то левых людей.

После этого из камеры вытащили барона и потребовали, чтобы он сказал, кто дал ему стазисную ловушку. Остальные запрещённые амулеты никого не интересовали. Конфисковали - и к стороне. Эти штучки были действительно старинными и могли достаться Давенеи от предков, никто не хотел докапываться так ли это. Другое дело ловушка.

Барону очень не хотелось признаваться, он долго крутил, юлил, но амулет правды делал своё дело. На прямой вопрос ему пришлось дать прямой ответ и тут всплыло знакомое имя: Марсилий Медренский.

Стоило барону произнести это имя, как допросы тут же закончились. Студентов выгнали. С Мельхиора взяли клятву молчания. Самому Либерию настойчиво стали предлагать перейти работать в Коллегию. Над головой Регины главный поводил руками и отпустил со словами:

- Завтра ничего и не вспомнит.

Но не зря её мать была ведьмой. Сделать что-либо магу она не могла, но вот защитить от него свой разум - вполне. Иначе как бы она сегодня вспомнила всё до точки?

В общем, пока они собирались и выдвигались в сторону дома, столичные маги открыли портал, ушли в него вместе с Либерием и барона утащили. Все, кроме одного. Тот должен осмотреть место происшествия, провести допрос слуг Давенеи и побеседовать с Виолой. Можно не бояться: рано он не придёт. С утра к нему ушёл Айвен, которого выбрали провожатым до Горячих болот. Парень всё отлично понимает и задержит безопасника как минимум до обеда, а если постарается - до ужина. Так что есть время подумать.

Под конец рассказа Регины у Вильки от обилия информации уже кружилась голова. Все факты никак не желали складываться в понятную картинку, а уж Марсилий и вовсе выбил из колеи. Ей хотелось видеть Ули, поговорить с ним, может, что и прояснилось бы. Но тот в это время находился в саду.

Глава 17

***

Мельхиор загнал парня в угол и требовал отчёта: что господину студенту понадобилось от его экономки? Ульрих Эгон поначалу даже испугался, затем вспомнил, что он граф, задрал подбородок, выпрямился в струнку и заявил, что не понимает, какие к нему могут быть претензии. Он Виолу давно знает и любит, теперь они выяснили свои отношения и им осталось только пожениться. Да, Ульрих знает, что у Виолы контракт с Мельхиором. До осени, если ему не изменяет память? У него тоже есть обязательства перед университетом: ещё два года он не может вступить в брак. Но это не причина для того, чтобы отказаться от любимой женщины.

Под конец он выдал:

- Я понимаю, вы тоже в неё влюблены. Это нормально. Виола - такое существо, что не влюбиться в неё невозможно. Она - чудо! Но примите как данность: она выбрала меня. Для неё так лучше. Я граф и могу дать ей гораздо больше, чем городской маг. Если вы её действительно любите, то порадуетесь её счастью.

Юноша гордо улыбнулся, радуясь, что так удачно поставил на место этого неприятного, злого мужика. Но Мельхиора мало волновали чувства Ульриха. Он сгрёб парня за шиворот, оторвал от земли встряхнул и поставил на место. От неожиданности Ули даже не попытался сопротивляться.

- Слушай меня внимательно, сопляк, - прошипел злой как оса маг, - Мне плевать на то, что ты граф. Мне вообще на тебя плевать. Какого демона тебя принесло в мой дом? Если Марсилий подстроил твой приезд сюда, он за это ещё поплатится. А ты? Тебя сюда зачем послали? Учиться или романы разводить? Зачем тебе это надо? Ты что, не понимаешь, что за тобой беда по пятам ходит? Пока ты не разобрался с дядюшкой, ты опасен для окружающих, это хоть до тебя дошло?

- Дошло, - жалобно пролепетал Ули.

Мельхиор загремел:

- Так зачем с девушкой связался?! Ты подверг её опасности! Она чудом осталась жива, тебе это ясно? Думаешь, это и есть любовь? Ладно, проехали. Если Виола тебя любит, пускай. Для меня, в отличие от тебя, её здоровье и покой важнее моих собственных. Но если ты её обидишь, нет, если из-за тебя с её головы хоть волосок упадёт - пеняй на себя. На другом конце мира найду и душу вытрясу, понял?

Было ясно: вытрясет. Пусть Ули сильнее как маг, пусть у него есть боевая подготовка, за Мельхиором, кроме зрелости и опыта, его правда и убеждённость, а на весах судьбы они весят больше. Ульрих попытался что-то возразить, сказать, что он ни за что и никогда, но Мельхиор снова встряхнул его за шкирку, как нагадившего в углу кутёнка, оттолкнул и ушёл.

Ули плюхнулся на землю и какое-то время даже не пытался встать. Только когда долговязая фигура скрылась за углом дома, он поднялся и поплёлся на кухню. Водички попить. Слишком много ему досталось за последние два дня. И похититель-барон, и маги из Коллегии, и здешний хозяин. Все на него, бедного. А ведь он не хотел ничего плохого и Виолу любил, искренне любил. Он же не виноват, что судьба судила ему стать графом! И точно так же не виноват, что получил в наследство от родителей магический дар. И уж точно нет его вины в том, что на его пути встретилась такая во всех отношениях удивительная девушка! Как он может от неё отказаться?

И что этот маг себе возомнил?! Сказал: если обидишь Виолу... Сам бы не начал её обижать! Для Ули она дороже всех на свете! Подверг опасности! Ну так что же? Разве мог он помыслить, что Давенеи не оставит своих планов относительно графства? Тем более что Виола жива и здорова, хвала богам!

Вот только почему-то он вместо того, чтобы бежать к любимой девушке, сидеть с ней рядом, держать за руку, сидит на кухне, пьёт воду и чувствует себя препаршиво. Так, как будто Мельхиор был прав.

***

Маг, высказав графёнку всё, что сумел, отправился разыскивать остальных студентов. Надо же оформить им бумаги, выставить оценки и отправить поскорее прочь. Первым делом он наткнулся на Сильвана, который расположился в приёмной и с усталой улыбкой выслушивал одну хорошо знакомую Мельхиору вредную бабку. Она вечно ходила жаловаться всем на всех. Магу жаловалась на соседей, которые хотят её извести, соседям - на бездушного мага, который отказывается помочь бедной женщине. Он хотел прийти парню на помощь и прогнать зануду, но тут Сильван жестом остановил излияния тётки.

- Я вас понял, - сказал он, - Вы боитесь ваших соседей, они желают вам зла. Я могу поставить на ваш дом и сад такое охранное заклинание, что соседи со своими злыми намерениями и близко не подойдут.

- Да ты, милок, небось, кучу денег за это с меня сдерёшь? - недоверчиво спросила бабулька.

- Как вы могли подумать? Бесплатно! Для вас абсолютно бесплатно. Мы же студенты, у нас практика, нам денег брать не положено. Только вот если вы захотите её снять... Мы ведь завтра уезжаем, а я не знаю, сколько это будет стоить у господина Мельхиора.

Господин Мельхиор, хмыкнув, отступил в тень. Кажется, кто-то решил позабавиться, не надо ему мешать.

Бабка стала уверять студента, что ей и в голову не придёт снимать такое полезное заклинание. Пусть скорее идёт и делает. Так что поговорить с Сильваном Мельхиору не удалось: парень подхватился и ушёл вместе со склочницей. Зато магу удалось выловить Лорана. Тот сидел в своей комнате и прилежно заполнял дневник практики. Услышав, что нужна его помощь, радостно вскочил.

- Давай разберём бумаги Либерия, парень, - предложил Мельхиор, - надо же вам как-то практику закрыть.

Они прошли в комнату, где до недавнего времени квартировал руководитель практики, и тут стало ясно, что одного Лорана мало. Кроме методичек, ведомостей и инструкций там было ещё изрядное количество личных записей Либерия, но отличить с первого взгляда, что к чему относится, не смог бы никто. Вероятно, для хозяина во всём этом был какой-то одному ему известный порядок, но сторонний наблюдатель видел только хаос. Поэтому маг и студент сели рядком и стали перебирать весь ворох по листочку.

Лоран был парнем по-крестьянски хитрым: он отлично понимал, что Мельхиора интересует не только и не столько их практика. Местный маг ищет. Вдруг среди этих бумаг найдётся что-то, что не стоит показывать следователям из Коллегии? Пусть Либерий проявил себя не лучшим образом, обидел женщин, но подставлять его никто не собирался.

Для студента же существовало другое важное соображение. Маг из Коллегии может загрести все бумажки скопом и потом ходи доказывай, что ты отлично прошёл практику. Поэтому необходимо отделить нужное ненужного как можно скорее, пока безопасник с Айвеном мотаются по лесам.

Поэтому Лоран взял на себя отбор официальных бумаг университета, а личные записи Либерия сразу передавал Мельхиору.

Через час к ним присоединился довольный Сильван. Его так и распирало от желания похвастаться.

- Ну, рассказывай, - поощрил его Мельхиор, - Что ты там учудил? Я видел, как ты увёл бабку Семсен. Что она с тебя стрясла?

Парень расхохотался в голос, а потом сообщил:

- Я ей охранную систему поставил. Хорошую, надёжную, как в банке. И такую же сложную. Там чтобы войти-выйти нужно столько всего проделать... Даю ей три дня. На четвёртый она что-нибудь обязательно забудет и либо запрёт себя в доме, либо войти не сможет. В общем, когда она вызовет вас снимать мои заклятья, не продешевите. Гарантирую, после этого она ещё много лет к магам не полезет.

- А к соседям? - со смехом спросил Мельхиор.

- Что мне соседи? Они пусть сами выкручиваются, - махнул рукой Сильван, затем заинтересованно взглянул на две уже довольно большие кучки, - А это у вас что и зачем?

- Здесь наша практика, - Лоран хлопнул рукой по кучке поменьше, - а там записи бывшего наставника. Присоединяйся. Надо поторапливаться, Айвен не сможет удерживать охранца в лесу вечно.

С Сильваном, который оказался на редкость шустрым, дело пошло веселее. К обеду бумаги удалось разобрать. Учебные Мельхиор утащил к себе в кабинет, а остальные сложил стопкой у изголовья кровати. По ходу дела несколько листков с сомнительными с точки зрения закона прописями и рецептами отправились в камин, где, несмотря на жару, парни развели огонь.

Когда они спустились в столовую, там топтался грустный Ули, изображая, что помогает Регине накрывать на стол. Айвена с безопасником ещё не было, но стоило служанке внести и поставить на стол огромную супницу, как они появились. Обед, запланированный Виолой и исполненный её подручной, всем понравился. Даже следователь размягчился и разговорился. Сказал, что осмотр места преступления практически закрыл все вопросы, которые у него оставались. Версия графа Эгона подтверждается: основное обвинение будет предъявлено барону Давенеи. Есть ещё непрояснённые моменты, но вряд ли ради этого ему стоит оставаться в Эделе больше одного дня. Мельхиор с невинным видом напомнил ему про бумаги Либерия и слуг, которые до сих пор томятся по камерам. А ведь они всего лишь свидетели.

При слове «свидетели» безопасник оживился и пожелал посетить Виолу. Она один из ключевых, а пока ещё ни слова не сказала. Но И Мельхиор, и Ули, и Регина поспешили заверить его, что завтра с утра Виола будет в полном его распоряжении, а пока она слишком слаба, чтобы отвечать на вопросы. Пусть пока слугами барона займётся, их много и они были при Давенеи не один день. Кто-нибудь что-нибудь да знает.

Поле обеда следователь забрал из комнаты Либерия все бумаги (ждавший его в коридоре Мельхиор мысленно потирал руки) и удалился в ратушу. Маг же отправился к Виоле: её надо было подготовить к завтрашнему визиту. Она, конечно, умница, но вдруг ляпнет лишнее.

К досаде мага у Виолы уже сидел Ульрих, трогательно держал её за руку и лепетал что-то ласковое, на поверку оказавшееся теми самыми инструкциями, которые он сам собирался ей дать. Извинившись, Мельхиор вылетел из комнаты и понял, что скоро не сможет сдерживаться. Прибьёт мальчишку. Надо что-то делать!

Он вспомнил, что средство как можно быстрее избавиться от присутствия Ульриха находится у него в кабинете. Стоит заполнить и подписать все бумаги и вот оно, счастье! Ребят можно будет уже с утра отправлять в Элидиану. Даже средства передвижения для этого имеются: захваченные у барона лошади сейчас радовали Жерома, который получил целую конюшню своих любимых питомцев. Коней, кстати, можно будет оставить у себя, как-никак боевой трофей. Все семь ему не нужны, но жеребец в пару к Красотке не помешает. Остальных продать и поделить деньги с Виолой. Это для следователей герои он и Ульрих, на самом деле главная героиня - она.

Рассуждая таким образом, Мельхиор быстро сортировал бумажки: ведомости отдельно, инструкции и циркуляры - отдельно. Заодно просматривал. Выходило, что подопечные Либерия выполнили всё с лихвой, отработали не только обязательные заклинания и приёмы, но и те, что шли сверх программы. Ага, вот и заключительные ведомости. Туда только проставить оценки, вывести для каждого общую, подписать - и готово дело. Пусть только не забудут приложить дневник практики, чтобы он мог поставить подпись, и уже завтра утром их можно будет с чистой совестью выпроводить.

К нему зачем-то заглянул Сильван и Мельхиор отправил его поторопить соучеников: пусть немедленно сдают дневники. Почему-то он был уверен, что у Сильвана всё готово, в Лоране тоже не сомневался, а вот у Айвена с Ули там пока конь не валялся. Но это не смущало Мельхиора. Он готов поставить подпись на обложке пустой тетради, хоть никогда раньше так не делал. Но сегодня... Он подпишет и пусть заполняют.

Сильван вернулся через полтора часа, когда у Мельхиора всё было готово. Положил на стол все четыре заполненных тетрадки и сказал:

- Вы нас отправляете?

- Да, - не стал кокетничать маг, - ваша практика завершена. Ты отличный парень, Сильван, и прекрасно понимаешь: вы мне тут даром не нужны.

- Особенно Ули, - усмехнулся студент.

- Именно, - подтвердил Мельхиор, - век бы его не видеть. В общем, задания вы все выполнили, опыт получили, пора и честь знать. Все бумаги готовы, за ужином я расскажу, как будем действовать дальше. Надеюсь, этот индюк из Коллегии нас до утра не посетит.

Говоря так, он машинально листал тетради и удивлялся: все они были заполнены и явно не сегодня. Студенты попались ответственные, как на подбор. Даже лентяй Айвен и влюблённый Ульрих сделали всё как надо. Только последние страницы все дописывали в спешке, торопясь отразить события последних дней. Лоран даже нарисовал тот самый кинжал, одно существование которого Мельхиор желал бы скрыть. Ну, у поганца и глаз! Даже кое-какие руны разглядел и не преминул изобразить. А по ним любой мало-мальски опытный маг определит, что это было за оружие, после чего беды не миновать.

Маг быстро спровадил Сильвана и взялся за картинку. Убрать её - парень задумается, начнёт доискиваться и навлечёт на всех беду. Надо немного изменить. Вот эту руну чуть подправим, чтобы получилась другая, эту тоже... А эту вообще сотрём, вместо неё впишем парочку нужных. Ещё вот этот завиток... Отлично. Вместо магии крови - обычная боевая магия. Если кто-то доберётся до студенческих дневников, то не найдёт там никакого криминала.

Довольный своей работой Мельхиор откинулся на спинку кресла. Теперь осталось бояться только этого ублюдка барона Давенеи. Если он проговорится, каким кинжалом пытался убить своего соперника, то всё может понестись по-новой. Одна надежда на то, что ему это невыгодно. Хотя какое выгодно-невыгодно, если в любом случае ему светит плаха? Надеяться надо на лень магов-дознавателей. Данных для обвинения у них уже достаточно, могут не влезать в тёмные дебри. А вообще демоны подрали бы этих законников! Им всё равно, для чего применялась запретная магия: для убийства или для спасения жизни, лишь бы формально законы не нарушались. То-то народ считает магов тупыми и бездушными.

Мельхиор снова проверил все дневники: ничего подозрительного? Удовлетворённый результатами, он спустился в столовую, где его уже ждали не только студенты, но и Виола с Региной. Следователь, к счастью, остался в ратуше.

Маг ласково попенял девушке за то, что она слишком рано вскочила, ей следовало лежать до утра. Но теперь ничего не поделаешь. Хочет ужинать со всеми - пожалуйста.

На ужин были обычные сыр, ветчина и хлеб, а ещё огромная и очень вкусная запеканка. Из чего она сделана могла бы сказать Регина, но служанка хранила молчание. По совету Виолы она взяла всё, что у неё оставалось из готовых мясных блюд, куски порезала помельче и добавила овощей. Соусы слила вместе и взбила вместе с яйцами, а затем залила мясо с овощами получившейся смесью и сунула в духовку. То, что получилось, парни лопали с жадностью и просили добавки. Даже меланхоличный от предчувствия разлуки Ульрих забыл свою грусть и наворачивал от души.

Когда всё было съедено, Мельхиор встал и объявил:

- Ваша практика окончена. Завтра с утра вы все отправляетесь в Элидиану.

- И я? - вскинулся было Ули.

- И ты, - холодно ответил маг, - Таков порядок. Сдадите в деканат бумаги, отметитесь и свободны до начала семестра.

- Я вернусь, - проговорил Ульрих одними губами, повернувшись так, чтобы только Виола могла это видеть.

Она с сомнением улыбнулась. Куда? В Эдель? У мальчика не будет на это времени. До нового семестра чуть больше трёх декад, а он говорил ей, что за первые четыре курса ему надо досдавать не менее четырёх предметов. Сегодня их последняя ночь.

Остальные парни были рады, что их отпустили на пару дней пораньше. Унылый Эдель успел всем надоесть. Сильван, правда, немного жалел, что не увидит результата своей шутки, но ведь так было запланировано изначально...

***

Утро для всех, кроме Виолы, настало рано. Не успело взойти светило, как парни, упаковав свои вещи в седельные сумки, выехали из ворот города в сторону Балинара. Их сопровождал Жером, которому было поручено продать всех коней кроме одного по его собственному выбору. Для денег Мельхиор выдал слуге зачарованный кошель. Красотка на этот раз осталась дома вместе с Малышом. Все студенты были бодры, кроме Ульриха, который не спал почти всю ночь, пытаясь добрать в объятьях Виолы то, чего будет надолго лишён. Он покинул её комнату лишь под утро, поэтому клевал носом всю дорогу.

Виола же отошла от сладких снов ближе к полудню. Регина не стала её будить, сама справилась с завтраком для хозяина. А вот в полдень должен был прийти маг-следователь, поэтому ей пришлось-таки потревожить подругу.

Мельхиор услышал, что Виола встала и вышел, желая дать ей последние наставления перед встречей со следователем. Но, увидев на её осунувшемся личике беспросветную тоску, быстро ретировался. Сейчас ей ничего нельзя сказать: не услышит. Оставалось надеяться на её ум и здравый смысл.

Чиновник пришёл ровно в полдень. Вид у него был довольный и гордый собой. Вероятно, вчерашний вечер прошёл плодотворно во всех отношениях. Разговор с Виолой он сразу начал с того, что та видела и слышала. Мельхиор, который заранее позаботился о подслушке, умилялся. Девушка в лучшем виде исполнила роль дурочки-ротозейки. Ничего не видела, ничего не слышала, а что видела и слышала - не поняла и не запомнила. Какой был кинжал? - Страшный! - Как выглядел амулет? - Какой амулет? - Что вам сказал граф Ульрих? - А он мне что-то сказал? Ах, да, он сказал: держись, Виола.

Получаса такого допроса следователю хватило за глаза. Он уже было собирался подняться и откланяться, но для порядка надо было записать имя девушки. Пожалуй, это был единственный вопрос, на который она толково ответила. Подняла глаза к потолку и заученно произнесла:

- Виола Лаура Санденс, урождённая Бенье.

Что-то царапнуло следователя в этом словосочетании. Что-то недавно не то слышанное, не то виденное. Он полез в свою сумку, покопался в ней и извлёк на свет свежую газету. Поверху значилось: "Валариэтанский вестник". Это была не тонкая газетёнка, а солидный еженедельник. Чиновник открыл его на развороте. Ну вот же! Бенье! Это самое имя.

- Кем вам приходится Теодор Бенье? - спросил он.

- Это мой отец, - быстро ответила Виола, - А почему вы спрашиваете?

Мужчина молча передал ей газету, встал и вышел, даже не попрощавшись. Виола вгляделась в строчки. Огромная статья о трудностях работы мага в условиях государств, где магия запрещена. Ничего про Тео там не было! Её взгляд скользнул по странице и наткнулся на чёрную рамочку в углу. Это был некролог. "Теодор Бенье погиб на своём посту как герой. Он спас жизни троих магов, пожертвовав своей. Валариэтан никогда его не забудет", - прочла она напечатанное жирным шрифтом.

Виола сползла со стула на пол и осталась там сидеть, уставив остановившийся взгляд в одну точку.

***

Проходя мимо Мельхиора на выход, следователь буркнул:

- Ваша экономка получила очень неприятное известие. Не уверен, сможет ли она и дальше отправлять свои обязанности.

Пока маг пытался понять, что именно ему сказали, чиновника и след простыл. Зато подслушивавшая по своему обыкновению Регина тут же метнулась к Виоле. Мельхиор двинулся за ней.

Служанка рухнула на колени рядом с девушкой, обняла за плечи и спросила участливо:

- Вилечка, что с тобой? Что случилось?

В ответ Виола пнула ногой лежавший рядом номер "Валариэтанского вестника". Еженедельник подлетел, плюхнулся прямо на ноги Мельхиора и раскрылся на середине. Маг поднял его и прочитал вслух:

- Некролог. "Теодор Бенье, член гильдии наёмников, уроженец города Мезьер в Элидиане, погиб на службе Валариэтанской миссии в империи. Да будет благословенна память о нём.

Будучи начальником охраны миссии, он все силы отдавал тому, чтобы защитить магов, вынужденных исполнять свой долг во враждебной обстановке. Не раз его знания, опыт и своевременное вмешательство спасали миссию от провала. Защищая магов от разъярённой толпы в Кирвалисе и Антене, он был дважды ранен, но продолжал выполнять свой долг.

В городе Дайно толпа повстанцев напала на магов, восстанавливающих портальную станцию. Законы империи под страхом смерти запрещают магам ответить заклинанием даже на неприкрытую агрессию. Маги были обречены, но Теодор храбро выступил на их защиту. Он не дал совершиться злодеянию, но сам получил столько несовместимых с жизнью ран, что магия тут оказалась бессильна.

Теодор Бенье погиб на своём посту как герой. Он спас жизни троих магов, пожертвовав своей. Валариэтан никогда его не забудет."

Примерно на середине текста Регина уже рыдала в голос. Виола всё так же тупо молчала. Мельхиор же чувствовал, что надо что-то сказать.

- Ваш отец, Виола... Он был замечательным человеком. Вы должны им гордиться.

Она вдруг резко повернулась к нему и вскинула голову:

- Хрена ли мне в этой гордости?! Я не хочу им гордиться, я хочу, чтобы он был жив, ясно?! А они его убили! Сволочи! Ненавижу магов!

Она сжала кулачки и с неженской силой стукнула ими об пол.

- Имперцев, - тусклым, невыразительным голосом произнёс Мельхиор.

- Что?

- Вы должны ненавидеть имперцев, ведь это они его убили.

- Да он бы в гробу их всех видел! Сидел бы дома... Это маги его туда потащили, в эту жуткую империю. Закон им, видишь ли, не позволял защищаться. А зачем вообще стали там что-то делать? Зачем связались со страной, в которой такие законы? Денег захотелось?! Чтоб им сгореть!

Она орала, билась в истерике, но глаза были сухие.

Мельхиору очень хотелось защитить магов, сказать, что Виола неправа, но это значило бы покривить душой. Он, рождённый в империи, был абсолютно уверен: с ней не надо иметь дела. Да и говорить женщине что она неправа... Тем более когда эта женщина только что потеряла самого близкого человека... Больше всего Мельхиору хотелось сейчас заключить её в обьятья, прижать к груди и сказать, что теперь он будет защищать её от всего мира. Только вряд ли ей это нужно.

Он резко повернулся на каблуках и отправился в лабораторию варить успокаивающее зелье. Видят боги, оно сегодня понадобится не только Виоле. Маг боялся, что его экономка теперь долго не сможет прийти в себя. Гнев сменится слезами, слёзы - апатией. Апатия же имеет привычку приходить надолго.

Надо сделать что-то, чтобы разорвать эту цепочку. Зелье представлялось ему неплохим вариантом.

Стоя у лабораторного стола, он не переставал думать о Виоле. Бедная девочка! Для неё это действительно тяжёлая утрата. Мельхиор видел Тео всего один раз, но проникся к нему уважением. Наёмник показался ему достойным человеком, что и подтвердилось, и у него просто на лбу было написано, что дочери он предан безраздельно. И не важно, что дочь приёмная. Они были очень близкими людьми. Бедная Виола! Это тебе не сопливый граф. Такую потерю пережить непросто.

Зелье было готово. Маг перелил его в несколько узкогорлых бутылочек зелёного стекла, все, кроме одной, припрятал, одну сунул в нагрудный карман и пошёл искать Регину. Пусть даст своей начальнице выпить.

Он полагал найти служанку там, где её оставил, но комната, выделенная им для допроса, была пуста. Зато с кухни раздавался какой-то грохот. Он сунул нос в приоткрытую дверь и увидел, как Виола шарахает противнями, вытаскивая их из плиты.

Первой мыслью было: не сломала бы плиту. Второй - да пусть ломает, если это её хоть чуточку утешит.

Но плита оказалась крепкой и выдержала. Когда через полчаса Мельхиор снова заглянул на кухню, привлечённый звуками ударов, то узрел, как Виола месит тесто. Она его просто лупила от всей души! Встретившаяся в коридоре Регина на невысказанный вопрос хозяина пожала плечами и закивала: вот так, теперь вот так. Обедать маг пошёл в трактир, а вернулся только к ужину. Не специально. По дороге домой его перехватили соседи той самой бабки, которой Сильван поставил охранку, и слёзно просили освободить старушку из её собственного дома. А то она там так воет - собаки пугаются.

Как, уже? - удивился Мельхиор и подумал, что Сильван был слишком хорошего мнения о её сообразительности и памяти. Трёх дней не понадобилось, хватило суток.

Дойдя до дома вредной бабки, он оценил работу Сильвана. Парень постарался, охранная система была просто загляденье. Банку впору. Даже для него снять её было непростым делом. Хотя... Мельхиор пригляделся и увидел узелки плетения, которые ему оставил студент. Потяни - и всё разойдётся. Работа на три минуты.

Но он обещал не продешевить и начал переговоры. Они как-то отвлекали его от мыслей о страданиях Виолы, поэтому он бросился в эту дурацкую авантюру как в омут. Не зря. До самого вечера он не вспоминал о погибшем Тео и перед глазами перестал маячить остановившийся взгляд девушки. Бабка оказалась стойкой и не сразу согласилась заплатить за освобождение. В тюрьму-то она себя засадила даром! Мельхиор то делал вид, что уходит, то возвращался, развлекая этим всю округу. Особенно веселило горожан то, что он сохранял бесстрастный вид. Но это было легко: ему было наплевать на бабку, просто не хотелось идти домой.

Наконец, когда сам мэр пришёл полюбоваться на интересное зрелище, тётка поняла, что над ней все смеются, и развязала-таки мошну. Мельхиор мигом распустил заклинание Сильвана, молча забрал два золотых и ушёл домой.

Но стоило туда вернуться, как его окружила тяжёлая, болезненная аура горя. Виола выглядела спокойно, даже еду сготовила вкусную, но никого этим не обманула. Её страданием был окутан весь дом. Регина ходила за ней по пятам, молчала, но готова была в любой момент поддержать свою любимицу любым доступным ей способом.

Мельхиор сел за стол, хотел было что-то сказать, бросил взгляд на Виолу и стал есть молча.

В таком мрачном режиме прошло два дня, а утром третьего магическая почта принесла Виоле письмо из Валариэтана. В нём некий архимаг расписывал достоинства дорогого Тео, скорбел о его гибели, а затем сообщал, что Теодор Бенье оставил завещание, по которому всё его движимое и недвижимое имущество теперь принадлежит его дочери Виоле. А это значит, что полагающееся ему вознаграждение, компенсация в случае гибели и то, что в качестве благодарности захотят выделить спасённые маги, после выплаты налогов в казну Элидианы поступает в полное распоряжение Виолы. Но есть один момент... Всё это будет выплачено не раньше зимнего солнцестояния, когда Валариэтан закрывает финансовый год.

В конце он снова расшаркивался и вздыхал, но Виола этого уже не читала. Почему-то напоминание о деньгах и наследстве выбило-таки затычку из бочки её слёз. Она села на пол и наконец разревелась. Плакала часа четыре, пока силы не кончились, затем встала, вымылась в ванне, выпила укрепляющий настой и твёрдым шагом спустилась в кухню.

Там сидела Регина, которая, как услышала, что Вилька рыдает, обрадовалась. Её пугали мёртвые глаза подруги, но она знала точно: слёзы уносят горе, делают его не таким острым. Теперь Вилечка найдёт в себе силы начать новую жизнь. Поэтому она не стала ей мешать, позволила выплакаться без утешений, а теперь ждала результата. Он не замедлили себя ждать.

Виола спустилась из мансарды совсем другая. Её больше не окружала аура жгучего, неизбывного горя. Она была спокойна и холодна. Потрепала Регину по плечу и занялась обычными делами. При попытка что-то ей сказать приложила палец к губам и улыбнулась так, что среди жаркого лета вдруг стало холодно. Девушка как будто заморозила в себе все чувства.

Заглянувшему на кухню за мелиссовой водой Мельхиору она тоже подарила эту леденящую улыбку. Бедный маг аж икнул от неожиданности и поспешил ретироваться. Воду принесла ему Регина, она же сказала:

- Не пугайтесь так, всё идёт нормально. Просто у нашей Вилечки среди лета наступила зима. Но это не навсегда, после зимы всегда приходит весна.

Мельхиор с жаром пожал руку своей служанке и сказал:

- Спасибо, Регина, вы меня успокоили. Мне показалось, что у Виолы душа умерла вместе с Теодором. Но вашей оценке я верю, вы женщина опытная, много пережившая и знаете что к чему. С сегодняшнего дня я удваиваю ваше жалованье. Только следите за Виолой, не оставляйте одну с тяжёлыми мыслями.

Гина и так не собиралась этого делать, но ей приятно было получить больше денег от Мельхиора за то, что она почитала своим долгом и правом. Выходит, он действительно в девочке души не чает. Эх, как всё неудачно сложилось. И этот мажонок из университета, и гибель отца... Когда теперь Виола сможет оттаять окончательно и посмотреть вокруг себя?

А вечером после ужина Виола пригласила Регину к себе, сунула ей письмо архимага, дала время прочитать и сказала:

- У нас будет много денег. Жалованье у Тео было большое, компенсация тоже полагается немаленькая, а маги в основном люди нежадные. За своей спасение заплатят хорошо, не поскупятся. Как только я получу эти деньги, то уеду отсюда. Куплю дом с лавкой, подожду до весны, когда мне стукнет двадцать пять, и открою торговлю. Чаи, заморские товары, пряности, а ещё кафе на три-четыре столика: напитки и выпечка. Ты со мной?

- С тобой! - с готовностью отозвалась Гина.

- Ну и отлично, - кивнула ей Виола, - Чистота, красота и уют на тебе, остальное - на мне. Мы отлично заживём, все завидовать будут. Надо только подобрать подходящий город и найти там пригодный для наших целей дом. А ещё сходить в ратушу и отправить запрос нотариусу. Мне понадобится посмотреть оригинал завещания и сделать из него заверенную выписку, чтобы иметь право действовать. Часть своих денег Тео отдал в долг чужим людям. Не уверена, что они вернут их без борьбы.

Регина молча обняла Виолу за плечи. Вот она настоящая! Не рыдает над пролитым молоком, а действует. Если бы можно было что-то сделать для спасения отца, она бы уже была с ним рядом. Но теперь, когда его нет, энергия нашла себе новую цель. Жалко только, что в планируемой Вилечкой картине мира нет места Мельхиору. Кстати, юному Эгону его тоже не нашлось.

После этого разговора жизнь потекла по прежнему руслу. Чистота, уют, трёхразовое питание, визиты страждущих, бухгалтерия, поездки в Балинар. У Виолы к этому добавилась переписка с Ульрихом. Тот прислал первое письмо через два дня после получения того письма из Валариэтана, а затем начал писать каждый день. Виола отвечала примерно через раз, чаще ей было лень.

Однажды Регина сунула нос в эту переписку и удивилась: там были только охи, вздохи и нежности, никакого намёка на то, что наполняло жизнь юноши и девушки в реальности. Ули не смог приехать как хотел, ему действительно пришлось сдавать дополнительные экзамены по предметам, которых он не изучал, и парень сидел, корпел над учебниками. Но даже об этом он писал вскользь, а больше о том, какая Виола красавица, как он её обожает и как тоскует вдали от любимой. Она в ответ писала то же самое.

- Ты хоть ему сказала, что у тебя отец погиб? - спросила Гина.

- Зачем его расстраивать? - пожала плечами Вилька, - Это моё горе. Ули оно не касается. Если он не видел некролога в газете, то значит пусть так и будет. Скажу при личной встрече, если к слову придётся.

Женщина была поражена. Ей такая позиция казалось очень и очень странной. Она всю жизнь прожила в убеждении, что любимым хочется всё разделить: и радость, и печаль. С другой стороны, если для Виолы Ульрих - перевёрнутая страница... То это даже хорошо. Ей не улыбалось расстаться с единственным дорогим ей человеком, а если Виола и впрямь станет графиней, Гине в её жизни вряд ли найдётся место.

Ей самой написал Сильван. Парень жаловался, что бывший слуга отца ему не ответил, хотя точно известно что он жив и в своём уме. Он собирался к нему съездить, поговорить лично, но теперь всё откладывалось до зимних каникул. Как ни странно, Регина только обрадовалась этой отсрочке. Теперь, когда у неё была Виола и перспектива начать с подругой новую жизнь в новом месте, титул и богатство герцога Дармона не казались привлекательными. Они означали неволю в золочёной клетке, а Регина слишком дорого заплатила за свою свободу, чтобы перестать её ценить.

***

Дни шли за днями, потихоньку жизнь входила в наезженную колею, Виола стала почти прежней, правда, за работой больше не пела. Маг, чтобы не думать о ней, вкалывал как одержимый. Партии зелий и амулетов от раза к разу становились всё объёмнее и приносили всё больше дохода.

Лето заканчивалось. Незадолго до первого дня осени Мельхиора внезапно вызвали в Коллегию для дачи показаний. Он ускакал на рассвете, а вернулся поздно вечером через три дня. Мрачный, подавленный, усталый.

Несмотря на то, что время шло уже к полуночи, Виола выставила ему сытный горячий ужин и села напротив. Ни о чём не спрашивала, но маг сам не мог держать в себе то, что узнал и увидел.

В сущности ему повезло. Никто ни в чём его обвинять не собирался, вызвали как свидетеля. Давенеи не выдал особенностей кинжала, судя по всему и сам о них ничего точно не знал, поэтому подтвердил диагноз Мельхиора. Яд уххе так яд уххе.

Расстроило другое. Коллегия взялась-таки за Марсилия Медренского. Оказалось, это именно он в пошлый раз упустил барона. Тогда это ему сошло с рук как досадная случайность, но сейчас на него навалились дознаватели-менталисты и узнали много интересного. Случайностью в прошлом деле и не пахло. Марсилий отпустил барона Давенеи не просто так, а с дальним прицелом. Ему не нужны были ни деньги, ни земли, ни драгоценности. Больше всего Марсилий любил власть, а её даёт только знание. Например древнее, тайное, запрещённое. Этим и поманил его Готфрид. У него самого имелись старинные фолианты, которые необученному магу были не по зубам, но в библиотеке рода Эгонов их было во много раз больше. Первые графы были в родстве с драконами и сохранили их мудрость в древних инкунабулах, которые с течением времени уже никто не в состоянии был не то что прочесть - открыть. Так что для Эгонов это был мёртвый груз, а вот для Марсилия - источник уникального знания. Поэтому он сговорился с бароном точно так же, как до него преподаватель из университета. Только тот продешевил: хотел золота.

Поэтому сначала Марсилий помог Давенеи скрыться на землях своего приятеля графа Баррского, затем сделал так, чтобы Ульриха отправили туда поближе. Для этого идеально подошёл дом его подопечного в Эделе. Чтобы ничего не мешало, он попытался выжить оттуда Виолу, но когда узнал, кто она такая, передумал. Давенеи желал отомстить тем, кто лишил его единственного в жизни шанса. По законам Гремона теперь мог наследовать только представитель следующего поколения, которым мог считаться его сын, если бы у барона таковой нашёлся. А Готфрид после смерти родами первой жены так и не озаботился законными наследниками. Пришлось срочно признать наиболее перспективного из бастардов, сына кухарки. От его имени он собирался править в Эгоне. Если потом мальчишка помрёт - не беда, даже хорошо. Отец может наследовать сыну, это дядя племяннику никогда. Сам же Готфрид планировал жить долго: маг всё-таки.

Разрешить Марсилию посетить библиотеку и отдать ему десять книг по его выбору казалось барону мизерной платой за жизнь и возможность получить графство. За месть он пообещал магу ещё три инкунабулы и пожизненное пользование всеми остальными книгами. Идиот! Ему и в голову не приходило, что планы Марсилия шли куда дальше, чем какое-то занюханное графство. Он собирался покуситься на то, что призван был охранять: на хрупкий мир между магами и обычными людьми, на основы, заложенные ещё Валариэтанским договором. Он прекрасно понимал, что прольются реки крови, но почему-то считал, что его лично это не коснётся. Зато маги будут править, а людишки им служить. Он же станет главным и больше не должен будет повиноваться требованиям совета. Наоборот, совет станет смотреть ему в рот как герою и благодетелю. Не этот совет, новый, который он возглавит лично.

Откуда он всё это знает? Конечно, на допросах Мельхиор не присутствовал, но ему после дали прочитать протоколы.

После чего? После казни.

Маги Коллегии выслушали весь этот бред величия и вынесли приговор: обезглавить обоих. И мага, и барона. Тела сжечь, пусть даже памяти о них не останется. Мельхиора обязали присутствовать. Наверное, для профилактики. Он много лет был подопечным Марсилия, так чтобы знал, куда приводит его дорожка. Кстати, он всегда был уверен, что магов казнят маги. Убивают заклинанием. Но на самом деле Марсилия только связали магическими путами, как и барона. Голову рубил королевский палач самым обычным топором. Тела тоже жгли на нормальном костре из дров. Вонь невыносимая.

- А зачем дали прочитать протоколы? - спросила Виола.

- Для проверки. Вдруг я разделял убеждения и мысли своего куратора? Заставили изучить всё в присутствии менталиста. Он мыслей, конечно, не читал, просто контролировал мои эмоции. Если бы его что-либо не устроило, мне грозило задержаться в казематах Коллегии навсегда. Хвала богам, я ничего не знал о Марсилии, это он знал обо мне многое. Мои реакции устроили местного менталиста и меня отпустили. Даже поздравили: по их словам, я прошёл проверку на лояльность принципам валариэтанского договора и после получения гражданства Элидианы могу претендовать на место в Коллегии. Как будто оно мне надо. Да я бы туда не пошёл даже за золотые горы.

- Почему? - спросила Виола.

Видно было, что она задала этот вопрос не просто так. Мельхиор задумался, затем, глядя в сторону, произнёс целую маленькую речь.

- Не знаю, кем надо быть, чтобы там работать. Человеком без сердца, нервов, чести и совести, наверное. Другим там будет тяжко. Подозревать всех и вся, не верить даже родному брату, наказывать не по справедливости, а по формальному соответствию закону... Для этого надо быть очень специфичным человеком: холодным, бездушным, а ещё смотреть на других, магов и не магов, сверху вниз. Меня не удивляет, что Марсилий со своими планами вышел именно оттуда, из недр Коллегии. Они считают его предателем, а мне он кажется её естественным продуктом.

Замолчал, посмотрел Виоле прямо в глаза и ляпнул:

- Если вы им на меня донесёте, сообщите, что я говорил такие вещи, то гарантированно от меня избавитесь. Сами их можете не бояться: обычные люди им неподсудны.

Виола так удивилась, что поначалу не смогла выдавить из себя ни слова. Посидев немного с выпученными глазами и разинутым ртом, она сказала:

- Зачем бы я стала делать такую подлость и глупость? За кого вы меня принимаете? Я вас уважаю и бесконечно вам благодарна за всё, что вы для меня сделали. Но даже если бы это было не так, я бы всё равно не пошла бы доносить. Мне это претит.

Встала и ушла. Мельхиор же тупо смотрел ей вслед и сам себе удивлялся. Он же хотел сказать совсем другое. Просто спросить, как она к нему относится. Ну, на будущее. Ответ-то получил, но такой ли, как надеялся? Уважение и благодарность - это хорошо. А любит она этого прыща гремонского. Пишет ему каждый день, тратится на магическую почту.

***

На самом деле Виола писала Ульриху значительно реже. Да и он перестал слать ей письма ежедневно. Сначала-то они летели одно за другим, но уже на следующей декаде количество уменьшилось вдвое, затем ещё вдвое... Да и всё то же содержание становилось раз от раза всё короче. Но при этом Ули каждый раз напоминал: Виола - его невеста, как только у него на руках окажется диплом, они поженятся.

- Ты ему веришь? - спрашивала подчас Регина и получала ответ:

- Для меня главное, что он сам себе верит. А будущее... Я убедилась, что оно не в нашей власти. Всегда нужно иметь отходные пути. Если я не стану графиней, у меня есть отличный план и ты его знаешь.

- А любовь? - не отставала женщина.

- Любовь у меня уже была, - твёрдо отвечала Виола, - Если продолжения не будет, мне и этого хватит. Понимаешь, я как раз люблю Ули и желаю ему только счастья. Но как-то не вижу себя рядом с ним.

- А с кем видишь? - всё домогалась Регина.

Если она хотела получить ответ "Мельхиора", то, видно, спрашивала как-то не так. Виола ей на это сказала с жаром:

- Никого, Гина, никого из тех двуногих, что носят штаны и называют себя мужчинами. Рядом с собой я вижу тебя в качестве подруги и компаньонки в делах. Тебя устраивает такой ответ?

Пришлось сказать, что устраивает, даже более чем. Больше Гина на эту тему не заговаривала. Только отмечала про себя: с приходом осени письма от Ульриха стали приходить всё реже, теперь даже не каждую декаду. Виола честно отвечала на каждое, благо это стало нетрудно. Но Регина, заглядывая ей через плечо, отмечала, что подруга вяло водит палочкой по бумаге, повторяя заученные фразы о любви, а сама в это время витает мыслями где-то далеко.

Осень принесла и другие изменения. Щедрая природа юга не собиралась засыпать, а дарила урожай тех растений, которые не водились в родном городе Вильки. В прошлом году это как-то прошло мимо неё, она как раз осваивала новый дом и хозяйство, а сейчас с удовольствием варила варенья, конфитюры, цукаты, вялила и сушила, в общем, занималась домашним консервированием. Казалось, эти простые занятия утоляли её боль лучше, чем что-нибудь другое. Она научилась делать вино и, когда пришла пора ночных холодов, наполнила выморозками две здоровые пустые бочки, вмурованные в подвальную стену. Пусть пить будет тот, кто придёт на смену Мельхиору, почему бы не сделать ему такое доброе дело, тем более что виноградом её оделили благодарные горожане.

После вина настало время соления и квашения овощей. В Эделе оно было не очень популярно, а вот на Вилькиной родине хозяйка считалась плохой, если у неё в погребе не стояло пять-шесть бочонков с разными вкусностями. Вот как раз готовясь заквасить последние в этом году патиссончики, Виола запела впервые со дня, когда получила известие о смерти Тео.

Сначала тихонько мурлыкала мотив, а потом разошлась, вспомнила все слова и с чувством исполнила песенку, которая была популярна в Гремоне в годы её детства. В ней говорилось о девушке, которая хотела бы быть птицей и улететь в синее небо, но там нет любимого. Затем она вспомнила другую, весёлую, про доктора, который хотел найти лекарство от любви, за ней ещё и ещё.

Регина услышала пение и побежала к Мельхиору, который работал в лаборатории. Оказалось, он тоже услышал и сейчас, вместо того, чтобы выпаривать раствор, сидел и с расслабленной, умилённой улыбкой прислушивался к голоску своей бесценной.

- Я уж думала, наша птичка навек замокла, а она вон как распевает, - кинула Гина реплику.

- Разве это плохо? - не понял её маг, - Поёт - это хорошо. Пусть, мне нравится её слушать.

А ещё через декаду Гина застукала Вильку в погребе, где та, вместо того, чтобы взять всё, что надо для готовки и подняться, сидела и лопала уже проквасившиеся патиссоны прямо из бочонка. На лице её блуждала улыбка блаженства.

- Такие вкусные вышли, - сообщила она служанке, - Ты только попробуй. А огурчики ещё лучше. Капуста, та что остренькая, со свёклой, тоже неплоха. Ем-ем, прямо наесться не могу.

Регина пустилась на чурбачок для рубки мяса и заглянула Виоле в глаза.

- Сходи-ка ты к знахарке, моя милая. А лучше попроси господина Мельхиора тебя посмотреть. Сдаётся мне, что ты беременная.

Она нарочно выразилась так неуверенно. На самом деле ей дано было, хоть слабо, но видеть потоки и ауры, просто до сих пор посмотреть таким образом на Виолу ей не приходило в голову. А сейчас глянула и убедилась. Сомнений не было: её любимая Вилечка ждала ребёнка.

Виола в ужасе вытаращилась на служанку.

- Нет, не может быть! С чего это вдруг?

Та засмеялась.

- Почему же вдруг? Ты со своим Ули любилась так, что вся улица слышала. Посев провели? Теперь пришла пора урожая. Да не пугайся ты так! Ребёнок - это же хорошо!

Она не стала прибавлять, что за такое счастье отдала бы жизнь. Пусть Вилечка придёт в себя, свыкнется с новостью, а там сама поймёт: дитя - это замечательно. Но Виола пока думала о другом.

- Ты же сама мне сказала, что он маг и поэтому должен позаботиться, чтобы последствий не было! Да и я... Я же столько лет прожила с Куртом и ничего! А тут раз! Не может быть! Это просто соленья вкусные и я их очень люблю.

Регина руками развела: тут такое счастье привалило, а дурочка упирается, не хочет верить.

- Ещё раз говорю: обратись к нашему хозяину. Он человек опытный, даже руками трогать не станет, по ауре определит точно. Даже скажет кто: мальчик или девочка.

- Ты что! - замахала на неё руками Виола, - Ему ни полслова! Даже не намекай. Он человек деликатный, сам смотреть не станет и, если это правда, лучше ему не знать. Завтра к знахарке схожу и если ты права...

- Что ты станешь делать? - быстро спросила Гина и в глазах её замерцал странный огонёк.

Виола вздохнула.

- Что, что... Ничего. Я вдова - это хорошо. Если уехать куда-нибудь, где меня никто не знает, то ребёнка можно будет выдать за законного. Но делать это надо позже, зимой. Во-первых, деньги у нас уже будут, а во-вторых... Если приезжает безутешная вдова, беременная на позднем сроке, то никому и в голову не придёт интересоваться, когда умер её муж.

У Регины отлегло от сердца: избавляться от ребёнка Виола не собиралась. На всякий случай она спросила:

- Ты хочешь оставить дитя? А почему тогда не скажешь Мельхиору? Наш хозяин - человек добрый и благородный. Он бы присмотрел за твоим здоровьем.

- Почему не скажу? - удивилась Вилька, - ты что, не понимаешь? Зачем ему лишние муки? Я же вижу, что он в меня влюблён. Да-да, ты думала, я слепая? Нет, просто стараюсь не видеть то, с чем не знаю что делать. Мельхиору и так больно, просто он умеет держать себя в руках. Но зачем же быть стервой? Я люблю другого, а теперь ещё этот ребёнок. Не хватало, чтобы он у меня роды принимал. Так что завтра к знахарке и если окажется... В общем, ты меня поняла. Да, в следующую поездку в Балинар надо будет газет купить, узнать, где что продаётся и подобрать нам место. Так, чтобы как только деньги придут, мы могли бы переехать.

Она, кажется, была очень горда своей предусмотрительностью.

- А потом? - осторожно спросила Гина.

- Что потом? Потом по нашему плану. Дом, а после родов открою лавку как собиралась. Ты же мне поможешь с малышом?

Регина готова была взять на себя все заботы, лишь бы ей позволили понянчить маленького, поэтому вместо ответа бросилась к Виоле, обняла её и расцеловала. Спросила робко:

- А Ульриху своему сообщишь? Ну, если ты и вправду беременная.

Последние слова Гина добавила для порядка. У неё уже сомнений не было, оставалось получить подтверждение знахарки. А вот Ульриха и его решений она побаивалась. Юный граф в этом уравнении был неизвестным.

Женщина подозревала, что юнцу малыш без надобности. С другой стороны, кто может знать этих дворян? Вдруг бросит свой университет и примчится, потащит Виолу в храм, чтобы ребёнок любимой женщины не родился бастардом? Этот вариант Регине не нравился. Она наслушалась рассказов про Эгон и госпожу Гедвигу и полагала, что та может быть не рада как Вильке, так и её малышу. А уж Регину такая и вовсе на порог не пустит. Так что лучше было бы обойтись без него. Но это ей, а как Виоле?

Та спокойно ответила:

- Ульриху - обязательно. Он всё-таки отец. Напишу, а дальше пусть решает сам. Кстати, на этой декаде он ещё не писал. Вот получу от него весточку и в ответе расскажу. Захочет быть нашим папой - хорошо, нет - я и сама ребёнка подниму.

Регине понравилось, с какой убеждённостью Вилька это сказала.

Она не могла залезть в голову подруги и увидеть, какой там поднялся кавардак от её простых слов о ребёнке. Сначала ужас и отрицание, что было вполне естественно. Она в ближайшее время детей не планировала. Затем в своё кресло сел разум. Для начала напомнил массу мелких признаков, которые подтверждали слова Гины. В результате Вилька быстренько уверила сама себя в собственной беременности и приняла эту мысль как нечто не совсем своевременное, но вполне приемлемое.

Действительно, ей уже скоро двадцать пять. Самое время, чтобы родить. Ну и что, что время неудачное? Когда оно удачным-то бывает? Если вдуматься, лучше сейчас, когда она ещё не начала своё дело: оно потребует все силы без остатка и тогда она останется без детей вообще. Вот как Гина. Ясно же, что бедняжка за ребёнка готова на брюхе через весь континент проползти. А тут богиня послала такой подарочек и грех от него отказываться. В конце концов у неё есть средства да и Гина поможет если что.

Вильке вдруг пришла в голову идиотская мысль, что этот ещё неизвестного пола младенец ей послан вместо Тео. В утешение. Она даже решила: если родится мальчик, назовёт его Теодором. Вот только как быть с его папой?

Последнее время письма от Ули стали приходить всё реже. На прошлой декаде одно и какое-то скомканное, всего несколько строчек, на этой и вовсе ни одного... Конечно, у него началась учёба и времени на глупости вроде любовных писем не осталось, но разве трудно черкнуть пару слов? Тем более что ему как магу не приходится тратиться: покупать зачарованную бумагу.

Положим, Вилька тоже могла бы избежать этого расхода, брать зачарованные листы у Мельхиора, но она предпочитала их покупать, чтобы хозяин не знал, сколько их у неё уходит. Да и вообще одалживаться она не любила. Так вот, в конце лета почтовые листочки улетали один за другим, только успевай покупать, а сейчас у неё в тумбочке лежала целая стопка и не желала уменьшаться.

Виолу это, хоть и не радовало, но не сильно расстраивало. Почему-то с самого начала она чувствовала, что эта любовь - как лето. Они закончатся вместе. Она не строила насчёт Ульриха далеко идущих планов, ей было достаточно, что милый юноша рядом и смотрит на не влюблёнными глазами. Тогда она была как в угаре, но Ули уехал и угар выветрился.

Может, это произошло бы не так быстро, но известие о смерти Тео мигом вернуло девушку с неба на землю. Она ясно увидела, что осталась одна. Строить своё будущее, оглядываясь на графа Эгона, не имело смысла. Нужно выживать самой. Графы не женятся на купчихах, разве только на самых богатых. У них с самого начала не было будущего. Только... Пусть он сам ей об этом скажет. Хотя бы даст понять.

Надо дождаться нового письма, но сначала всё точно выяснить. Если и вправду ребёнок... Вот тогда и посмотрим, чего стоят все клятвы и заверения.

Глава 18

***

Наутро, пока Мельхиор занимался своими посетителями, Регина отвела Виолу к местной знахарке. В отличие ото всех здешних женщин, пожилая тётка относилась к экономке мага с почтением. Ещё бы: после того, как Виола заставила всех платить, люди, которые жалели на это денег, пошли к ней. Всё же услуги знахарки стоят значительно дешевле.

Та от порога ей сказала:

- Что, младенчика нагуляла от своего мага? Молодец! Может, он наконец женится.

- Откуда вы знаете? - хлопнула глазами Вилька.

Не то, чтобы она не поверила, но ей нужно было подтверждение. Тётка засмеялась. Она была из выгоревших ведьм: сама творить волшбу не могла, но потоки, а тем паче ауры видела отлично. Сказала ехидно:

- Что тут знать? У тебя в ауре малыш огнём полыхает. Сразу видно, что мальчик, да ещё и маг.

Потом добавила дружелюбно:

- Ой, намаешься, ты, красавица. Растить мага непросто. Зато когда вырастет и выучится - беды знать не будешь. У самой-то дар есть? Хоть капелька?

- Именно что капелька, - вздохнула Виола, - Две свечки.

- Это неважно, - махнула рукой женщина, - Вполне достаточно, чтобы родить дитя без неприятностей. Видишь ли, если у женщины нет своей магии, то мажонка ей выносить трудно. Половина скидывает чуть не сразу, а вторая всю дорогу так мается, что сердцу больно смотреть. Да и жизненную силу у них дитя выпивает, после родов долго не живут. А ты, я смотрю, цветёшь и пахнешь, хотя срок у тебя не такой уж маленький. Летом нагуляла? Весной рожать будешь.

Вилька засомневалась.

- Я тут на соленья напала, столько сразу сожрала... Это не вредно?

- Да на здоровье! - снова развеселилась знахарка, - Поешь в охотку, больше, чем организм примет, не слопаешь. И отдыхай побольше, тебе силы ой как понадобятся. И не грусти: веселись, пой песни, тогда ребёнок будет спокойным и довольным. Всё поняла?

Виола кивнула, сунула тётке загодя заготовленную монету, и поспешила домой. Теперь она знает точно: в ней растёт сын. Можно написать его отцу. Пусть Ули думает, что ему делать. Заодно стоит рассказать про Теодора и объявить о своём решении: мальчика она назовёт в честь приёмного отца.

Письмо из Элидианы так и не пришло, но Виола уже передумала его ждать. А вдруг совсем не напишет? После ужина решительно села, взяла в руки чернильную палочку... И тут выяснилось, как трудно написать то, что она задумала. Это тебе не любовный бред и не деловая переписка. Шаблонов нет.

Для начала она взяла тетрадь, чтобы составить черновик, и перепортила в ней добрую половину листов. Наконец ближе к ночи ей удалось написать текст, который хоть как-то удовлетворял её по форме и содержанию. Сначала шло сообщение о смерти Теодора, за ним о ребёнке, следом сразу о том, что она решила рожать в любом случае и в конце - что любит. Никаких вопросов или требований. Если ему надо - завтра же прилетит. Если нет... ну что же. Были цветы, вырастут ягодки. Цветы сажали вместе, ягоды собирать ей одной.

Она переписала текст письма на зачарованный лист и отправила.

Была у магической почты такая особенность: письмо находило того, кому послано, где бы он ни был и появлялось у адресата почти мгновенно. Если он не спит, должен был уже получить. Теперь осталось только ждать. Дальше всё зависело от Ули. Если ему надо, тут же будет ответ или завтра же он появится сам, тем более выходной день. Если нет, то напишет что-то вроде "Прощай, я ничего тебе не должен".

Ни в ту ночь, ни назавтра, ни через декаду, ни через три Ули не проявился.

Сказать, что Виола была этим очень угнетена, нельзя. Радости не было, но и горя тоже. То ли она все силы израсходовала, когда горевала по Тео, то ли и впрямь ждала такого оборота событий, но ни слёз, ни страданий молчание Ульриха не вызвало. Она спокойно продолжала жить как раньше. Только вот весёлых песен больше не пела, только грустные баллады.

А ещё она собиралась. Со стороны это было незаметно, только Регина знала, что её подруга и покровительница теперь не только читает те газеты, которые получал маг, но и регулярно покупает в Балинаре другие, коммерческие. Изучает коньюнктуру в различных провинциях и городах Элидианы, подбирает варианты домов, приценивается, выясняет, как дешевле и удобнее устроиться.

Результаты свои изысканий Вилька время от времени докладывала подруге. У неё выходило, что город надо выбирать поближе к столице и заодно к великой Каруне. Там жизнь кипит и маленькая чайная с магазином заморских товаров может иметь успех. Дорого, но если будет прибыль, то оно того стоит.

Кроме того, Виола списалась с валариэтанским стряпчим, который заверил завещание Теодора и выяснила, кому он отдал свои деньги. Как можно было предположить заранее, гильдейцу, своему старому приятелю, который решил осесть и сменить неверную судьбу наёмника на сытную жизнь трактирщика. Как раз к нему-то Тео и собирался её пристроить на время своей поездки в империю. Как Виола теперь радовалась, что настояла на работе у Мельхиора! Гильдеец для начала долг не признал, потом, под грузом неопровержимых доказательств, стал юлить. Суда он боялся, но и деньги отдавать не хотел. Переписка с ним грозила затянуться, возможно, для того, чтобы выбить из его долг, пришлось бы съездить и в Элидиану, и в Валариэтан. Это Вилька откладывала на то время, когда она уже покинет Эдель. Возможно, придётся сначала дождаться рождения ребёнка, а уж потом... Наследство своего сына она никому не отдаст, зубами из глотки выгрызет.

Каждую монетку она тащила в банк, а там достала всех клерков тем, что регулярно проверяла и пересчитывала свои богатства. Ведь до получения наследства жить придётся на них. А вот вещи Виола не собирала. Из дома мага планировала взять свою одежду и разные женские мелочи, которые, чтобы собрать, надо было только сунуть в сумку. У Регины и вовсе не было никакого толкового имущества, кроме домика. Она до сих пор его не сдала и не продала, хотя подруга её и уговаривала. Уверяла, что у неё не получается. Ближе к зиме Вилька сама взялась за это дело. Не прошло и двух декад, как убогая халупа ушла за вполне приличную цену. Купил её местный шорник чтобы перестроить для своего сына, который собрался жениться. Гина только диву давалась: ей бы столько никогда не заплатили, да она и не догадалась бы запросить такую цену.

Виола предложила потратить хотя бы половину на новый гардероб, но Регина отказалась: не сейчас. Лучше она приоденется тогда, когда они найдут где жить. Сошьёт себе всё по местной моде. В глубине души она уже приняла свою новую жизнь и хотела стать достойной спутницей Виоле. Если ей суждено вести дом и воспитывать дитя, на что у занятой купчихи не будет времени, следует выглядеть не как простая служанка, а как преуспевающая экономка.

***

Мельхиор их сборов не замечал, но нельзя было сказать, что он вообще ничего не видел. О Виолиной беременности он не догадался только потому, что был слишком деликатен, чтобы регулярно смотреть на свою экономку магическим зрением. Было и ещё одно обстоятельство. Ведьмы легко переходят с одного зрения на другое, им оно дано от природы, а вот магам для этого приходится напрягаться. Мельхиору достаточно приходилось им пользоваться во время работы, заниматься этим ещё и в быту. Поэтому когда пузико у Вильки начало округляться, она легко спрятала его под широкими юбками и просторным фартуком. Маг ничего не заметил.

Зато заметил другое: письма от студента приходить перестали. Он боялся, что предательство возлюбленного после гибели отца совсем выбьет девушку из седла, но к его удивлению этого не произошло. Виола ходила не весёлая и не грустная, пела элегические песни, но явно не страдала. Это внушало оптимизм.

Ещё в начале осени Мельхиор почувствовал, что путы магического контракта его больше не связывают. Всё верно, день в день они слетели и теперь его в отношениях с Виолой ничто не ограничило. Но Мельхиор и не думал спешить. Просто подошёл и сказал:

- Виола, вы теперь свободны от всех обязательств по отношению ко мне и можете уйти, если хотите. Но, как я понял, ваши обстоятельства изменились и вам нужно время, чтобы устроить свою жизнь. Я предлагаю вам остаться на прежних условиях. Те же требования, та же оплата, те же проценты.

Она даже не вспомнила про клятву! Ушлая экономка, которая в прошлый раз чуть душу из него не вынула, требуя, чтобы он поклялся в том и этом, поверила ему на слово! Улыбнулась, поблагодарила и согласилась. Пообещала предупредить за две декады, если соберётся его покинуть, и пошла варить суп. Такое доверие тронуло Мельхиора до глубины души.

Казалось, жизнь устала показывать ему задницу и готова наконец-то повернуться лицом.

На счету у мага теперь лежала кругленькая сумма, которая грела ему сердце. Было и ещё одно обстоятельство, которое радовало: скоро ему предстояло стать магистром. Это меняло очень многое. Магистр - не городской маг. С получением этого звания он уже не обязан был отрабатывать своё элидианское гражданство. Оно ему попросту становилось ненужным. С момента, когда комиссия магов провозгласит его новое достоинство, он - полноправный гражданин самого маленького, но самого влиятельного государства в мире! Оно давало ему право оставить пост городского мага Эделя и отправиться искать себе лучшей доли.

Конечно, его нынешнее положение имело много плюсов. Город предоставлял ему дом и всё, с ним связанное, включая Жерома. Даже Красотка и Малыш ему не принадлежали. Зато новый конь, отбитый у Давенеи и названный Варгасом, был его собственностью, как и все заработанные деньги. Ему принадлежали книги и некоторые инструменты, одежда и бельё, а вот домашняя утварь должна была остаться преемнику, как и оборудование ритуального зала с лабораторией. С собой он мог взять только приготовленные им зелья и эликсиры. Конечно, покидая свой пост, маг волен был забрать и все заготовленные Виолой припасы, но для этого нужно было их где-то разместить, а своего дома у Мельхиора пока не было.

Но магистр - это магистр! Тем более с его довольно редкой двойной специализацией. Мало кто из магов работал на стыке зельеварения и артефакторики, а потребность в таких специалистах была велика. Короли, герцоги и князья готовы были платить золотом и не скупо, а с гражданством Валариэтана его с распростёртыми объятьями приняли бы в любой стране Девятки. Стоит ему послать запросы, как он получит всё, что необходимо для жизни, а его услуги оплатят так, как ему и не снилось. Магистр может не только обеспечить одну девушку всем необходимым, со временем он даст ей роскошную жизнь, которой она заслуживает.

Незадолго до праздника зимнего солнцестояния Мельхиор в очень приподнятом настроении уехал в Валариэтан сдавать последний экзамен. Обещал, что на три дня. Вернуться он должен был уже магистром.

Он приехал назад на седьмые сутки, выглядел вымотанным и несчастным. На вопрос, сдал ли он экзамен, ответил, то сдал. А магистром-то стал? Ну конечно!

- А что вид такой несчастный? - удивилась Виола.

Маг только рукой махнул. Сдать экзамен было просто, а вот выправить нужные бумаги... В принципе метки магистра на ауре, которая возникала, когда совет присуждал ему это звание, было достаточно, но только для таких же как он магов. Чтобы законным путём покинуть тот же Эдель, нужно было иметь дело с людьми обычными, а они верят только бумагам. Мельхиору требовались всего две: диплом магистра и свидетельство о гражданстве Валариэтана.

С дипломом трудностей не возникло, маги из комиссии живо подмахнули бумагу. А вот свидетельство... Его выдавали обычные люди, местные чиновники. Мельхиор и об элидианских-то был невысокого мнения, но на Острове Магов это оказались вообще сплошь тупицы. Работали они хуже, чем самый бестолковый писарь из эдельской ратуши. Требовали с новоиспечённого магистра такие бумаги, которые ему неоткуда было взять, слушали его объяснения и ничего не понимали, затем снова требовали, но уже что-то другое на редкость экзотическое. Временами бедный маг вообще переставал их понимать.

Получение одной бумажки заняло три дня. За это относительно короткое время Мельхиор так умаялся... Теперь все трудности позади, вот только сил радоваться не осталось. Ничего, вот он отдохнёт...

Назавтра маг встал здоровый и бодрый, принял посетителей, проверил всю бухгалтерию, а после обеда вместо работы в лаборатории позвал к себе в кабинет Виолу. На разговор.

Она испугалась было, что её секрет раскрыт, но дело оказалось в другом. Мельхиор предложил ей сесть, сам устроился напротив и завёл речь издалека.

Вспомнил всё от начала времён. Как она приехала в Эдель по объявлению, как заключила контракт на работу... Приплёл сюда даже Теодора, который вызвал его глубокое уважение. Виола сидела и недоумевала: что ему от неё надо? Или он так в любви признаётся?

А маг, сам на себя удивляясь, плёл словесные кружева. С исторического аспекта перескочил на восхваление Виолы. И умная-то она, и работящая, и готовит вкуснее чем в лучших ресторациях. Когда же исчерпал эту тему, стал хвалить уже себя. Правда, умеренно, так как эта тема его самого изрядно смущала. Но всё же объяснил, чем магистр в принципе отличается от городского мага и какие перспективы это перед ним открывает. Вилька слушала и дождаться не могла, когда он перейдёт к делу.

Но вот наконец Мельхиор собрался с духом и, потупив взор, выдал:

- Виола, выходите за меня замуж.

Когда она хотела что-то сказать, он поспешил развить свою мысль.

- Конечно, я не красавец, это я понимаю, Но ведь и не урод. Не юноша, это тоже так. Но мы, маги, живём долго, значительно дольше обычных людей, и выглядим так, как хотим, так что это не проблема. Богатства у меня нет, но это пока. Магистр за один выполненный заказ получает столько, сколько городской маг за десять, а то и больше. Вы хотите сказать, что меня не любите. Но умоляю: не торопитесь меня отвергать только по этой причине. За этот год мы с вами хорошо сработались. Предлагаю продолжить сотрудничество в новом качестве. Ваш ум и деловитость к моим магическим талантам и знаниям - выйдет просто непобедимый тандем! Кроме того, мне кажется, что мы стали друзьями, а дружба - отличная основа для семейной жизни. Если вас смущает интимная сторона... Я не буду вас ни к чему принуждать и если за пару лет ничего не изменится, то мы разойдёмся. Но тогда вы будете иметь права на половину всего, что у меня к тому времени будет. Ну как? По-моему, это хорошее предложение.

Во время всей этой речи Виола смотрела на него с изумлением. Что он такое говорит? Бредятина какая-то. Это он ей руку и сердце предлагает? Ну надо же! Хоть бы сказал что-то вроде: «Виола, я вас люблю». Она бы подумала. Так нет же: раскладывает ей все выгоды как на счётах. Можно подумать, она такая бездушная торгашка, которая только о выгоде и думает. И сам зачем-то строит из себя холодного дельца, для которого брак - это сделка.

Конечно, сама Виола обязательно учла бы все за и против даже если бы была влюблена. Сватайся к ней Ули - и то бы договорилась на берегу, уладила бы все спорные нюансы и обязательно вставила бы их в брачный договор. Как без договора? У купцов так принято. Но слышать нечто подобное от Мельхиора почему-то было неприятно. Не с этого надо было начинать.

А, кроме того, ребёнок. Ребёнок и Гина. Ей надо было строить новую жизнь с ними, Мельхиор туда никак не вписывался. Поэтому она улыбнулась прямо в трепещущее ожиданием лицо мага, поднялась и сказала:

- Я очень благодарна. Правда. Я уважаю вас, Мельхиор, и считаю другом. Но... нет. Простите. И ещё. Мы с Региной покинем Эдель после праздника. Считайте, что я вас предупредила за две декады.

Увидела, как меркнет лицо мужчины, и вылетела из кабинета. Нашла Гину, которая искала что-то в комоде, и выпалила:

- Готовься. Сразу после праздника мы уезжаем.

- А что случилось? - заволновалась служанка.

- Ничего, - отрезала Виола, - просто время пришло.

Если она хотела этим отделаться от Регины, то просчиталась.. Та прицепилась как репей и вскоре уже знала все подробности их разговора с Мельхиором. Выслушав подругу, схватилась за голову:

- Это он так тебя уговаривал? Ну, дурак! Как маленький, честное слово! Или он решил: раз ты купчиха, то на тебя можно только практической выгодой воздействовать? Прямо не знаю, что сказать.

- Ничего говорить не надо, - возразила Вилька, - Я приняла решение и менять его не собираюсь. Мельхиор - хороший человек, но и я его не люблю, и он видит во мне только полезного человека. К тому же он ещё не знает о ребёнке.

- Ты же сама не захотела ему сказать! - возмутилась Гина.

- И хорошо сделала, поверь. Родной отец от моего сыночка отказался, а навязывать ему постороннего дядю неправильно.

Они бы ещё долго препирались, если бы не пришёл Жером и не напомнил, что день зимнего солнцестояния через два дня. Завтра надо съездить в Балинар за припасами, а то сейчас на рынке всего завались, а после праздника будет шаром покати ещё декады две. Вилька упорхнула проверять закрома и писать список, а Регина так и осталась у комода со столовым бельём сожалеть, что не убедила подругу. С Мельхиором за спиной им бы было много легче, да и привыкла она к магу, привязалась.

Он же хороший и Вилечку любит так, как никакому графёнку и не снилось. Только вот не умеет выразить свои чувства, поэтому и лепит всякую ерунду. Пойти научить его, как объясниться с другим результатом? Поздно. Вот так взял и сам себе испортил всё дело.

Но она всё же пошла и долго выговаривала магу за глупость и поспешность. Надо было сначала с ней посоветоваться, она бы подсказала. Мельхиор не стал ругаться на служанку, выслушал её и спросил:

- Я совсем дурак?

- Ну, - не совсем, но к тому близко, - скособочившись от смущения, произнесла вердикт Гина.

- Я всё испортил?

Она не стала его успокаивать.

- Боюсь, что на сегодня это так. Вряд ли Виола в ближайшее время позволит вам снова поднять эту тему.

- А потом она уедет и я её навсегда потеряю..., - меланхолически заключил мужчина, - Она уже предупредила меня, что увольняется и забирает вас с собой. Где мне потом её искать?

Женщина вдруг легкомысленно махнула рукой.

- Ерунда какая! Во-первых, в Девяти королевствах действует магическая почта, которая найдёт её хоть в Драконьих горах! А во вторых...

Маг её перебил:

- А если она не захочет ответить?

- Вот я и говорю: во-вторых! Если она не ответит, есть ещё я. Я её бросать не собираюсь, так что можете смело писать сразу мне.

И прижала палец к губам.

- Т-ссс... Пусть Это будет наш маленький секрет.

***

Два дня перед праздником прошли в обычных хлопотах. Мельхиор бегал в мэрию, обсуждал там фейерверк и иллюминацию, заодно поставил мэра в известность, что получил звание магистра и уйдёт, как только найдёт себе подходящее место. Тот квохтал как курица, хлопал крыльями, пытаясь доказать магу, что тот обязан остаться на прежних условиях, но Мельхиор стоял на своём. Он имеет право. Когда после праздника ратуша снова откроется для посетителей, он придёт туда и оформит все бумаги. Если мэр желает и далее пользоваться его услугами, то пусть не забывает: бесплатная магия закончилась, придётся платить по магистерскому тарифу.

Толстячок, как ни странно, хорошо представлял себе сколько это и быстро пошёл на попятный. Вытряс только внеочередную бесплатную проверку и зарядку всех амулетов, которые используют городские службы. Когда ещё им нового мага пришлют, а жить-то надо.

Мельхиор не стал с ним торговаться. Сказать честно, сейчас ему было всё равно. Главный разговор в своей жизни он провалил, главный приз упустил, что там мэр с его крохоборством.

Вилька же съездила в Балинар за припасами, а затем взялась готовить праздничный обед. По традиции в этот день надо было съесть столько, сколько влезет и чуть больше. Тогда боги пошлют сытый год без болезней и неприятностей. Глупая традиция, но все её придерживались и Виола не составляла исключения.

Так что в доме мага зимнее солнцестояние встречали гусем с яблоками, печёной, жареной и солёной рыбой, окороком, колбасами и вяленым мясом, многочисленными и разнообразными солениями, овощами и фруктами, пирогами, сладостями и сдобой. Стол ломился так, как будто за него должна была усесться рота голодных солдат.

Но всю эту роскошь предстояло умять четверым. В доме Мельхиора гостей не ждали.

Тем сильнее удивился маг, когда в дверь кто-то постучал. Было ещё не поздно, но уже стемнело и сразу разобрать, кто там за дверью, он не смог. Едким страхом плеснула мысль, что это могут быть маги из Коллегии. Нарыли что-то и пришли забирать, зная, что в праздник никто не ждёт дурного. Но Мельхиор теперь магистр и гражданин совсем другого государства, без санкции совета магов его тронуть нельзя.

Он отбросил дурацкий страх и распахнул дверь. В первую минуту ничего не понял: кто здесь стоит? Невысокий, совершенно седой, кудлатый тип с бородой в нелепой куртке, каких тут никто не носит... Он уставился на пришельца, а тот на него.

Первому надоело молчать кудлатому. Он заговорил хриплым, надтреснутым голосом:

- С праздником. Эй, маг, ты обещал не обижать мою дочь. Она здесь?

Тут уж Мельхиор не мог не узнать Теодора. Тот, конечно, очень изменился. Сильно постарел, похудел,даже голос стал другим, но характер остался прежним. Маг сделал Тео приглашающий жест, повернулся и изо всех сил заорал:

- Виола! Сюда! Скорее сюда! Твой отец! Он здесь! Теодор приехал!

А из глубины дома уже бежала к ним совершенно обалдевшая, но от этого не менее счастливая Виола.

Конец второй части.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg