«Волк в овечьей шкуре - 2 »

Волк в овечьей шкуре - 2 (fb2) - Волк в овечьей шкуре - 2 (Волк в овечьей шкуре - 2) 2943K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анастасия Ликова

Анастасия Ликова Волк в овечьей шкуре — 2

Глава первая

Возвращаясь с берега, я немного приотстал от всех. Я не понимал, почему мне вдруг стало стыдно своей внешности. Мне захотелось провалиться сквозь землю, спрятаться или исчезнуть. Я видел, как Вера ведет себя с ними, как они отвечают на ее заигрывания, и мне снова стало тоскливо. Меня терзал один вопрос: «Как на меня смотрят парни? Так же как на Веру? Или как на старого боевого товарища? Верней, как они воспринимают меня?»

— Командир, ты что отстал? Догоняй… — услышал я голос Седого.

Позывной «Седой» — Виктор Андреевич Седов. Я познакомился с ним в 1991 г. в учебном центре Мин. Обороны. Он был младше меня на два года, и Афган уже не застал. Но с тех пор он всегда был рядом, спец широкого профиля, но предпочитал пулемет ПК. Он с ним даже спал в обнимку.

— Смешно, Витя, называть меня командиром, — подойдя к нему, печально сказал я и, вздохнув, продолжил: — Командир в шортиках, в топике и на шпильке в двенадцать сантиметров. В реальной боевой обстановке я смогу командовать, только сидя на ком-нибудь из вас верхом.

— Да не огорчайся ты так, прорвемся. Ведь все нормалек, ты живой и опять с нами.

— Лучше бы я умер, не приходя в сознание, или погиб в Дубае. Я хотел бы посмотреть на тебя, если бы ты проснулся утром с сиськами третьего размера и пи… — я запнулся, подбирая лучшее слово, мне почему-то не хотелось ее так называть, я хотел понежнее и ласковее, так, как ее называют Вера или Марина. — Ну, ты понял, — закончил я.

— Честно?

— Да.

Он задумался.

— Не представляю, что бы я делал на твоем месте, наверное сошел бы с ума.

— Не, Витек, не сошел бы. Сначала шок, потом удивление, потом желание отомстить, потом пустота и вдруг острое желание жить дальше. Вот такой сценарий.

— Это надо быть психологически сильным…

— Витя, а мы кто? Спецназ военной разведки, мы диверсанты, мы ужас для врага. И ты думаешь, что тут могут служить психологически слабые люди?

— Ничто я не хочу сказать, я просто не знаю, что бы я делал на твоем месте, — ответил он задумчиво. — Но мне все равно кажется, что это все, конец жизни.

— Конечно все, жизнь закончилась на этом. Но началась новая, — я немного замялся и, подумав, добавил: — Поверь, в ней есть и «плюсы», и «минусы», но она не хуже мужской.

Сказав это, я пожалел, я не хотел этого говорить, но оно сорвалось как-то само.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Нет, но жить как-то надо, а чтобы жить, нужно искать «плюсы» из сложившейся ситуации, это как в реальном бою. Мы ведь там в любом, даже казалось бы в безвыходном для нас положения ищем выход. Ищем «плюсы». Вот и я, Витек, пытаюсь привыкнуть, найти свои «плюсы» и жить дальше.

— Да, вот хотел спросить. Ты извини, конечно, но почему ты на каблуках все время? Тоже «плюс»?

— А ты что, не в курсе?

— О чем?

— Колдовство, Витя. Мне не только тело поменяли, так еще сделали так, что у меня ступня может находиться к голени под определенным углом, а проще говоря: я могу ходить на каблуке не ниже десяти сантиметров. Выше — пожалуйста.

— А что, исправить никак?

— Колдун нужен уровнем не ниже, чем тот был.

— Во дела! Слушай, Серый… Извини, что старым именем…

— Да ниче, я с этим именем сорок лет жил, и оно мне ближе. У тебя проще, тебя можно было бы Викой назвать, — засмеялся я.

— Да иди ты… — мягко ответил он. — Так, слушай, тебе не кажется это каким-то… ну, скажем… нелепицей, бредом: колдуны, волшебство, магия? Я только в детском садике еще верил в такое. Это что, правда, они существуют?

— Бредом это было, когда я утром проснулся, вот это был бред. А по поводу, существуют или нет, посмотри на меня — вот ответ.

— И что теперь? Что дальше будешь делать?

— Ну что-что! Выйду замуж, нарожаю детей, я ведь могу теперь. Ведь раньше я только забирал жизни, а теперь, наверное, нужно давать.

— Что, серьезно?

— Шучу, — я вдруг задумался. — Знаешь, Витек, я понял одно: в этом мире нет ничего невозможного. Ты-то когда женишься?

— Я?

— Ну, не я же! — с улыбкой воскликнул я.

— Не нашел еще ту, единственную.

— Пожалуй, ползая на брюхе, ты точно найдешь ее, единственную. Знать бы, где она ползает, эта твоя единственная, да?

— Ну, типа того.

— Давай, женись уже.

— Когда? Да и какая баба захочет такого мужа, который может среди ночи подорваться и улететь в неизвестном направлении, в любую часть света? Вот твои жены терпели?

— Пожалуй, ты прав, мы приносим одни только разочарования. Закрутим женщине голову, подарим надежду, что у ней семья. Она строит планы, а в итоге — ни семьи, ни мужа, одна формальность. Муж действительно может сорваться среди ночи и убыть в неизвестном направлении, а когда вернется — неизвестно, и вообще, вернется ли? Или в цинке? Я ведь тоже остался на старость лет один, не каждая женщина сможет выдержать такое. — я глубоко вздохнул. — Ладно, пошли, остальных догоним.

Оказывается т. Маша так и не ложилась спать, а может, уже встала, но встретила она нас на крыльце. Парни собирались ехать, но она их не отпустила, пьяных. Да и Хохол не горел желанием уезжать. Он вскоре уединился в летнем домике с Верой, кто-то лег спать прямо на веранде, я поднялся на второй этаж. «Вот коза, — думал про Веру, раздеваясь в комнате. — Бросила меня одного». Я поймал себя на мысли, что завидую ей. Нет, не то, что она с Хохлом, а то, что в отличии от меня, может себе позволить быть в этой компании как и в любой другой.

Полностью раздевшись, я машинально надел ночную рубашку, которую приготовила т. Маша. Посмотрел на часы: 06–34. «Нормально погуляли,» — с этой мыслью я залез под одеяло.

* * *

Спал я недолго. Когда открыл глаза, было 12–03. «Ну что, хватит спать», — подумал я и решил принять полноценный душ, а не ограничивать себя помывкой отдельных частей тела. Стоя под душем, я вспоминал прошедшую ночь. Что же там было не так? Парни вели себя нормально, ни разу не затронули разговор по моей теме, а у меня же сначала было очень сильное волнение. Правда, с помощью алкоголя удалось немного успокоиться. Ну а дальше что меня беспокоило?

Налив на мягкую губку геля для душа, я нежно провел по груди, намыливая ее, и когда коснулся соска, вдруг весь передернулся. К горлу подкатил комок, перекрыв дыхание. «Ахххх!!!!!» — наконец-то вырвался воздух из легких. У меня вдруг возникло очень сильное желание начать себя ласкать. Кое-как протянув руку к крану, я отключил горячую воду. Почти сразу меня окатил холодный душ, и желание моментально исчезло, я даже взвизгнул. Да-да, взвизгнул. В последнее время я заметил, что при попытке вскрикнуть я взвизгиваю.

Посмотрев на свои груди сверху вниз, я понял, что меня так сильно волновало: это соски. Они всю ночь так и торчали на пару сантиметров, и это было очень хорошо заметно. Но волновало меня не это, а то, что мне это не нравилось, мне даже было стыдно, но я не пытался этого скрывать. Во мне опять как будто были два человека, она и он. Но она уже была сильнее его. Она просто игнорировала все его протесты, не давая ему снова взять верх. «Вот так, видимо мужчина умирает во мне, он все слабее и слабее», — с такими мыслями я принял холодный душ и, обмотавшись полотенцем, вернулся в спальню.

— Ну что, женщина, что теперь делать? — вслух спросил я у той, что сидела внутри меня, и сразу же направился к столику, где стояло зеркало и лежал фен.

На сушку волос у меня ушло минут десять. «Наверное, надо их обрезать, — думал я, просушивая и причесывая их. — С ними столько возни, просто сделать короткую стрижку и все». Но неожиданно я начал мастерить что-то, наподобие прически. За этим занятием меня и застала Вера.

— Ну, надо же? — с порога удивилась она. — Наш «командир» прическу мастерит… — она подошла ко мне и, обняв за плечи, наклонилась, чтобы чмокнуть в щечку. Я быстро отвернул голову, тем самым не позволив ей этого сделать. — Ну, ты чего? — удивилась она.

Я мягко освободился от ее объятий и, встав, подошел к шкафу. Также молча достал белье. Скинул полотенце, взял лифчик и, накинув лямки на плечи, приложил его под грудью и, повернувшись к ней спиной, произнес:

— Помоги застегнуть. Не видишь, мучаюсь?

Она молча застегнула крючки и с изумлением посмотрела на меня.

— Алинка, ты чего? Обиделась, что ли?

— Нет, — коротко бросил я.

— Но я же пошутила про «командира».

— Какого командира?

— Ну, сказала, что прическу делает.

— И что? Я не могу прическу делать?

Нет. Я не обижался на нее, мне просто вдруг захотелось покапризничать. Если честно, я и сам не понимал, откуда у меня появилось такое желание.

— Алин, у тебя что, месячные начинаются? Живот не болит?

— Ниче у меня не болит, отстань, — я, делая вид, что не замечаю ее, достал джинсы и бросил их на кровать.

Джинсовая юбочка и несколько футболочек. Но, подумав, я одел майку и легкую короткую юбку, которую любила носить Вера. Одел я ее, скорее, ей назло, зная, что она сама обязательно бы ее одела сегодня.

— Где мои старые босоножки? — спросил я, держа в руках один туфель.

— Там ремешок порвался, — так же сердито ответила она. — Ходи в этих.

— Я не могу в них ходить.

— Ха-ха, рассмешила, — она показала язык и, раздевшись, шмыгнула в душ. — Не можешь ходить, тогда летай! И юбку мою сними! — крикнула она, закрывая дверь.

— Ага, сейчас! — громко ответил я и вполголоса добавил: — Коза!

— От козы слышу! Ха-ха! — услышал я из-за дверей.

Я подошел и посмотрел в зеркало. Так не хотелось ничего делать. Увидев заколку, я просто собрал волосы на затылке и закрепил их. Такие конские хвосты я научился делать еще там, в школе для рабынь. Осмотрел лицо: губы какие-то бледные. Взял наугад помаду.

— Ну так и нормально, — произнес я. Хотел подкрасить ресницы, но передумал. Они и так длинные и пышные, к тому же черные. Это же касалось и бровей. Видимо, вместе со всеми лишними волосами на теле у меня не будет проблем и с бровями. Я такими, какие они сейчас есть, их всегда помню, хотя ни разу и не выщипывали, и не красили. Еще бы от макияжа меня избавили бы. Я послал поцелуй отражению в зеркале и, громко стуча каблуками, направился из комнаты.

Где-то в районе Останкино

В то время, как мы пили водку под шашлычек и коньячок, в двери одного из ресторанов вошел мужчина лет сорока-пятидесяти, одет он был в гражданский дорогой костюм, но в его фигуре и поведении все говорило о том, что он принадлежит к силовым структурам. Он внимательно осмотрел зал, в котором было не так уж много народу, и, не останавливаясь, направился к одному из столиков, занимаемому человеком, чью принадлежность к конкретному слою общества также можно было определить без труда. Стоило только взглянуть на его руки, украшенные всякого рода наколками, и в том числе перстнями с карточными мастями.

— Здорово, Варлам, — поздоровался мужчина, подойдя к столу. Отодвинув стул, он сел напротив.

— Ну, чем порадуешь? — с нетерпением спросил Варлам.

— Порадую, — коротко ответил тот и посмотрел на подошедшего официанта. Взял у него меню и, не спеша, сделал заказ.

— Ты что, сюда жрать пришел? — не зло спросил Варлам.

Справка: Варламов Семен Давыдович, по кличке Варлам, 1955 г.р. 54 года, 23 из которых провел в местах лишения свободы, Уроженец г. Иркутска. Вор в законе. Имеет восемь судимостей, семь из которых связаны с кражами, последняя — убийство, за которое получил 10 лет строгого режима, вышел по окончанию срока в 2006 г. В 1986 году совершил дерзкий побег из-под стражи. Очень опасен. Имеет большой авторитет в уголовной среде.

— Ну вот, Варлам, пробил я твою машинку, вот адрес, — он положил на стол листок с адресом. — Пробил квартиру, хозяин погиб, там живет его дочь. У меня в органах безопасности есть знакомый, так вот он мне рассказал, что те документы, которые были похищены у Тихомирова, поступили к ним по линии военной разведки. Никакой карты там не было. Так же ему удалось узнать, что эти документы доставили люди из спецназа. Никакой карты там тоже не было.

Варлам задумался.

— Слушай, Рябина, может, ее эти спецы зажилили? — спросил Варлам через минуту.

Справка: Рябинин Вадим Петрович, 1956 года рождения. 53 года. Уроженец г. Иркутск. До 1998 года занимал должность начальника ГУ МВД по Иркутской обл. В 1998 году переведен в Москву в ГУ МВД России, где в настоящий момент занимает одну из высоких должностей в звании полковник.

— Все может быть. Так что, то, что карта у этих девок, еще не факт.

— Вот и спросим у них, — Варлам повернул голову к одному из столиков, за которым сидели двое крепких парней. Один из них тут же поднялся и быстро подошел. — Лом, вот тебе адресок, возьми Прыща и привезите мне этих телок, ты их знаешь. Даже, наверное, и порол когда-то, — Варлам заржал.

— Варлам, — беря листок с адресом, произнес Лом. — У нее волына, и пользоваться она ей умеет. Может, еще кого дашь.

— Ты что, малолетку испугался?

— Малолетка-малолетка, а кипишь устраивает как настоящая.

— Да? Так это они при тебе сбежали?

— Да, только у меня был выходной. Но когда мы приехали… там как будто маски-шоу поработали.

— А может, им кто помог, ты не думал об этом? Ну, скажем, какой-нибудь вояка.

— Нет, не думал.

— Вот, подумай. Хорошо, возьми еще пару человек. Всё, идите, привезете мне их за город.

— Все понял, — Лом кивнул второму парню, и вскоре черный «чероки» уже мчался по направлению Железнодорожного.

— Ну вот, скоро все выясним.

— А с девками что потом делать, Варлам?

— Посмотрим, как вести себя будут. Если сохранятся, то опять отправим туда, где были.

Так вот решилась наша судьба.

Дача

— Доброе утро, т. Маша, — заходя в зал, поздоровался я.

— Скорее, добрый день. Ну, как спалось? — откладывая книжку в сторону, посмотрела она на меня.

— Ну как посмотреть, для кого день, а для кого и утро, — с улыбкой ответил я так, как и раньше отвечал, если ночевал у них и вставал поздно. Иногда такое бывало.

Она вздохнула и как-то грустно посмотрела на меня:

— Знаешь, никогда бы не поверила, что такое возможно. И что это произойдет именно с тобой. Видимо, так решили наверху. Главное, что ты не упал духом.

— Ну вот еще чего. Ничего, т. Маша, мы еще побарахтаемся, попьем крови кое у кого.

— Так ты решил идти тем же путем?

Я усмехнулся:

— За меня уже все решили.

— И кто же?

— Обстоятельства. Которые преследуют меня еще из прошлой жизни, а тут как в гонках по вертикали: стоит только остановиться или сбросить скорость, и всё, ты разбился.

— Понятно с тобой. Ой, ты, наверное, кушать хочешь? Пойдем на кухню, я тебя покормлю, — она встала с кресла, и мы направились на кухню.

— А Евгений Юрьевич что, еще не приезжал? — спросил я.

— Нет, но звонил, обещал приехать. Просил тебя его дождаться. Да, вот ребята, уезжая, оставили телефоны, просили передать привет. Они час поспали и поехали, тебя будить не стали. Кстати, как они отреагировали на вашу встречу, признали?

Я улыбнулся.

— Признать-то признали, а как отреагировали? Вы лучше спросите, как я отреагировал.

— Ну ты-то — понятно. Наверное, чувствовал себя не в своей тарелке.

— Во-во, клоуном. А знаете, я думал, что никогда уже не почувствую себя своим среди них. Вчера это чувство как-то развеялось, но все равно такое на душе… И как будет в дальнейшем…

— Ты, наверное, думаешь, что они со временем начнут видеть в тебе только женщину?

— Да, именно это я и хотел сказать.

Она задумалась:

— Нет, Сережа, не думаю. Ведь вы прошли все круги ада, ты был их командиром. Не мне тебе говорить, что большинство из них живы благодаря тебе. Ведь сколько молодых ребят загублено что в Афганистане, что в Чечне, а все из-за того, что кто-то делал карьеру или боялся возразить начальству.

— Да, попадались разные. Мне повезло, видимо. Мой первый командир роты был настоящим офицером, — я грустно улыбнулся. — А знаете, он умер у меня на руках там, под Кандагаром. Я тогда сказал, что если я буду офицером, то буду брать с него пример. А получил ранение он практически в последнюю минуту боя… Ой, спасибо за кофе! — вздохнул я и встал и за стола. — Т. Маша, извините, я пойду покурю.

— Ох, не начинал бы ты курить. Да уж кури здесь. Ты очень устаешь на таких каблучищах ходить? И, кстати, мне удивительно видеть тебя не в брюках, а в юбках, да еще в таких коротеньких, — улыбнулась она.

Я посмотрел на себя сверху вниз.

— Устаю. Если весь день на ногах, вечером ног не чувствую. А юбочки? — я искал ответ, но тут в кухне появилась Вера, и я сразу нашел, что ответить: — Это она виновата.

— Я??? — Вера удивленно уставилась на меня.

— Да, ты! А кто еще? — мы переглянулись с т. Машей.

— В чем это я виновата?

— Ну, ты же у нас стилист. Приходится ходить в том, что ей нравится, — я улыбнулся Вере.

Вера непонимающе захлопала ресницами, а я направился во двор. Вера вышла почти сразу за мной.

— Так тебе не нравится, как я одеваюсь? Снимай мою юбку, одевай свои джинсы. Только потом не жалуйся, что у тебя там все сопрело, мокро и чешется.

— А вот и не сниму, назло тебе.

Она села рядом и посмотрела мне в глаза:

— Ты из-за Хохла на меня обиделась?

— Верка, ну ты что такая непонятливая? — засмеялся я. — Я учусь капризничать, и если ты на это повелась, значит у меня получается.

Она с минуту смотрела на меня, потом уткнулась мне в плечо и тоже засмеялась:

— А у тебя неплохо получилось. Только больше не надо на мне тренироваться, я же живой человек.

Потом я слушал какие-то советы от т. Маши, которые начали меня утомлять. И когда к ужину появился Дед, я обрадовался, как, наверное, не радовался никогда. Дед это сразу понял. Верней, понял причину моей радости. Он выглядел совершенно уставшим, даже отказался от ужина, просто пошел в душ. Пока Дед принимал душ, а т. Маша готовила ужин, я решил позвонить Егору. Но только я включил телефон, как почти сразу раздался звонок.

— Да, слушаю.

— Привет, узнала?

— Узнала, Егор.

— С тобой все в порядке?

— Да, а что со мной должно случиться?

— Точно все в порядке?

— Говорю тебе, а ты что так засуетился?

— Не знаю. Просто, ты сказала, что у тебя какая-то встреча, сказала, что позвонишь. И тишина.

— Ой, Егор, прости, пожалуйста. Правда, я забыла. Ну что ты хочешь от блондинки?

— А ты случайно ни во что не вляпалась?

— С чего ты взял? — удивился я.

— Ты уж извини, вчера был недалеко от тебя, решил заехать… Извини, что без приглашения, просто хотелось увидеть тебя.

— Ну, короче, Склифосовский… Увидеть он хотел…

— Там около твоего подъезда четыре типа в «чероке» сидят, явно кого-то пасут.

— Ты уверен?

— Алин, обижаешь. Я и сегодня утром был там. Ну а что? Ты вне зоны, у подъезда какие-то быки трутся. Так вот, машина еще там, и быки — тоже. На вид — или менты, или братва… Их сейчас не отличишь.

— Как будто тебя отличишь. Русские?

— Вроде, да.

— Так «вроде», или «да»?

— Стекла тонированные, но силуэты видать. Может, тряхнуть их?

— Подожди, Егор, не кипишуй, разберемся. А тебе — спасибо!

— И все?

— Ну, целую… Еще! Доволен?

— А свидание?

— Еще и свидание? А не жирно? Хорошо, мы подумаем… — засмеялся я.

— А когда?

— Я позвоню.

— А ты где? Может, я приеду за тобой?

— Нет, не стоит.

— Ты с кем-то? — осевшим голосом спросил он.

— Что? Да, я с Верой. Извини, но я правда не могу сказать, где я.

— Да ладно. Что ты извиняешься? Когда будешь моей женой, вот тогда и оправдывайся…

— Я-я-я? Женой? Пошел ты… Помрешь с такой мечтой… Все, пока! И, Егор, спасибо! — я отключил телефон и молча посмотрел на него. «Кто мог пасти и кого?»

— Я смотрю, у тебя уже и ухажер появился… — услышал я голос т. Маши и обернулся. Она с улыбкой смотрела на меня.

— Ну, скажем так, помощник. Это один из оперативников с Дедовского отдела. Зачем лишний раз Деда беспокоить, а этот молодой, пусть бегает. Только Деду ни слова, т. Маш, договорились? — я сделал умоляющие глаза.

— Вот смотрю я на тебя и поражаюсь: когда научилась манипулировать людьми? Хорошо, договорились.

— А разве я вами манипулирую?

— Я не про себя, а вот Егор этот уже на побегушках. Заметь, за «поцелуй и, может быть, свидание…» — она засмеялась. — Правильно, с мужчиной всегда нужно оставлять место для маневра, держать его на расстоянии, но и всегда давать маленькую надежду. И где ты успела этому научиться?

— Вы забываете, я сам был мужчиной и очень хорошо знаю такие приемы. Здесь женщине, главное, не переиграть.

С кухни раздался голос Веры. Т. Маша быстро ушла к ней, а я, положив телефон, взял сигареты и вышел во двор.

Кто и кого ждет? Если меня, то кто такие? И что им надо? Может, те чурки? Возможно. Но как они вычислили? А может, менты? А за что? А может, не меня? Тогда кого? Веру? Возможно… Ведь ее уже похищали, значит знают, где живет… Так, а какие еще варианты. Куда и где еще я встревал? Стоп, а те два амбала с битой? Номер машины наверняка засекли, пробить — дело плевое. Возможно, и они. Так и что делать? Перестрелять их к черту? Грубо и жестоко. Ой, кто бы говорил? Позвонить парням? Ага, и признать, что я окончательно стал бабой. Может, Егора подтянуть? Нет, лучше посоветуюсь с Дедом. Вообще-то у него и так дел по горло. Короче, будем действовать по обстоятельствам. Что-то я пугливым становлюсь. Может, это вообще не по мою душу. Так, стоп, хватит паники. Паникой ничего не решишь, на месте разберемся. Предупрежден — значит уже вооружен.

Во мне опять как будто говорили два человека. «Он» и «она». «Она» — в свойственной женщине манере впадала в панику, ее захлестывали эмоции, а «он» полагался на холодный расчет. На этот раз верх взял «он».

Затушив сигарету, я вернулся в дом. Дед уже вышел из душа и пил кофе. «Блин, надо было хоть юбку поменять на джинсы», — мелькнула запоздалая мысль. Дед позвал меня, и мы закрылись в его кабинете.

— Ну, как у вас дела? — задал я вопрос.

— Ну что? Вроде, все организовали. Человек вылетел на Дальний Восток. Завтра должны быть результаты. Как вы тут? Со своими виделся?

— Да, всю ночь на берегу просидели.

— Везет вам! Я бы тоже с удовольствием посидел там. Надеюсь, что еще посидим.

— Конечно, посидим! Что, Вас так и ведут?

— Ведут.

— Около моего дома тоже каких-то типов приметили… Вот, думаю…

— Откуда знаешь?

— Доложили.

Он посмотрел на меня удивленно:

— Кто?

— Да есть один человечек…

Он подозрительно посмотрел на меня, но расспрашивать не стал.

— И что думаешь делать? — спросил он после паузы.

— Пока не знаю. На месте разберусь, — глотнув кофе, ответил я.

— Только, давай, не так, как всегда. А то после твоих разборок чистильщиков приходится напрягать.

— Нет, я постараюсь без крови, трупов не будет. Обещаю.

— Ты и раньше обещал — «по-тихому».

— А теперь многое, что странным покажется. Меняюсь я, сам это чувствую.

— Может, оно и к лучшему. Головой будешь думать, а не за… мускулами. Я вот, думаю, про твоих наблюдателей. Может, взять их и подробно расспросить?

— А если они с той же конторы, что и Вас пасут. Спугнуть можно.

— Ты прав, но проверить все же надо, — он задумался. — Так может, дежурную группу отправим, пусть проверят? Прикинутся ментами, на патрульном автомобиле. Мол, жильцы заметили подозрительных и сообщили.

— Вариант.

— Сейчас, принеси мне телефон.

Я сходил, принес ему радио трубку.

— …Ну вот, сейчас туда отправят группу. Как проверят — отзвонятся. Да, кстати, по твоей подруге. Я говорил с ней. Думаю, я смогу ей помочь. Сегодня говорил с Валерой, нашим программистом из тех. отдела. Он дал мне несколько книжек… Программы, по которым в основном проходят обучение в нашем учебном центре. Вот пускай учит. И еще, ей нужно будет заниматься языками: английский, арабский.

— Вы что-то придумали?

— Твоя задача сейчас восстановиться, приспособиться. Не каждый день меняешь пол, так что ты отдыхай пока. Ты нужен… нужна мне здоровой. Кстати о птичках, я договорился: вас с Верой будут ждать на медосмотр. Выберешь время, съездите, обследуйтесь. Кто знает, какой заразой могли наградить. Да и для себя тоже.

От этих слов мне стало неловко. Я почувствовал, что краснею, опустил глаза и как-то весь сжался. Это, естественно, не укрылось от генерала.

— Извини, но тут можно и дого…

— А можно было и не говорить, — перебил я его.

— Ладно, извини старика, я же по привычке, ты для меня все тот же. Я даже иногда теряюсь, когда разговариваю с тобой. Я чувствую, что передо мной Сергей, а поднимаю глаза — вижу совсем другую картину. И что тут стесняться? Это все естественно.

Наступила пауза.

— Да, вот еще что, — продолжил генерал. — Сегодня опять заезжал к Терехову, завозил твое досье, «то» досье. Зачем-то оно ему понадобилось. Дал тебе два месяца на восстановление, так что постарайся к концу сентября быть в Москве. Вот еще, — он положил на стол банкоматовскую карточку, — это что-то вроде подъемных. Также распорядился выделить тебе автомобиль из моего отдела. Заедешь завтра в гараж к Михалычу, он в курсе, подберете что-нибудь. Ну, вроде, все сказал. С Верой тоже потом решим, пусть девчонка тока придет в себя после пережитого. Но заниматься пусть не забывает.

— Спасибо Вам, товарищ генерал. И еще, можно мы еще ночку у Вас побудем?

— Само собой, куда вы сейчас поедете, уже стемнело. Будут вопросы — звони Андрею, он сейчас официально мой зам. И еще, связь будет пока по старым каналам, ты их помнишь?

— Естественно, я же их и придумывал для нас с Вами.

— Что еще? Ах да, Марина твоя остается в нашей структуре, сейчас их отправили в спец. лагерь в Сибирь. Ты там тоже был, в тайге. Может, после этого передумает.

— Нет, она не передумает, она же упрямая.

— Вся в папу, — мы засмеялись.

— Ну что, — продолжил он, — пойдем отдыхать, а то сутки уже не спал.

Разговор получился быстрый, через пятнадцать минут мы уже покинули кабинет. Вера уже была в комнате, да и я не стал задерживаться, поднялся наверх. Не хотелось, чтобы т. Маша опять начала меня наставлять. Зайдя в комнату, я увидел, что Вера уже спит. Будить не хотелось, я просто поцеловал ее в приоткрытые по-детски пухлые губки и вышел на балкон, прихватив сигарету.

Видимо, они уже нашли мне применение, только вот интересно, в какой сфере? На каком направлении? Да и с Верой не все чисто, не зря же он привез ноут, отправляет на мед. комиссию, а то, что это будет полная мед. комиссия, а не простой осмотр у гинеколога или у венеролога, я не сомневался. Видимо, Дед в курсе моих сексуальных похождений уже и в качестве женщины. Или он просто так думал: раз школа шлюх, рабынь, значит там только сексом и занимаются. А я сам себя выдал.

Вот черт! Тут я вообще схватился за голову, вспомнив Новосибирск. Наверняка они восстановили всю картину, и тот грязный секс, естественно, мог всплыть. А если он знает, что я еще и минет с удовольствием делал?

Вот черт! Я почувствовал, что весь горю: от пяток до макушки. Даже в зеркало не надо было смотреть, чтобы определить, что я весь красный. Мне нужно было переключиться на другую тему, но мысли упорно не уходили, а другие не приходили. Я закурил еще сигарету и попытался переключиться на другую тему. Но эффект оказался обратный. Я вдруг почувствовал, как внизу живота что-то зашевелилось. Это, наверное, матка сокращается. Там еще что-то пульсировало с такой силой, что я издал тяжелый вздох. Это влагалище…

Вот черт! Я и забыл про такие слова, верней, что имею к ним отношение. А там уже разгорелся настоящий пожар, там было так горячо, что, казалось, обжигает. Я чувствовал как разбухли половые губы, даже как напрягся клитор. Грудь налилась и приподнялась. Соски, и так казавшиеся большими, стали еще больше и приняли боевую стойку. Я чувствовал, что трусики уже давно мокрые, как будто я сходил в туалет, не снимая их.

— Все, девочка готова к употреблению, — вполголоса произнес я. И тут же подумал: «Какую девочку я имею в виду, киску или себя? Скорее, девочки готовы к употреблению».

Снимая на ходу одежду, я прошел в душ и включил только холодную воду. Это помогло, но не сразу. Постепенно жар затих, соски сжались, кровь отлили от головы и груди, а пульсации влагалища постепенно стали затухать.

— Вот, Серега, привыкай к таким неожиданным порывам, — произнес я. И тут же:

«Алина, зачем ты так меня мучаешь? Я же принял тебя как себя».

«Видимо, и это придется принять как свое. Ну а что тебе не нравится? Приятно ведь. Разве ты такое испытывал, будучи мужиком?»

«Согласен, нет. Просто, Алиночка, мне это все чуждо. Понимаешь, это — не мое».

«Нет, Сережа, это твое, теперь все твое. И я хочу, чтобы ты не забывал про меня, что в тебе живет женщина, просто женщина, и у нее есть тоже свои потребности, я просто хочу, чтобы ты обо мне тоже иногда думал».

«Ну, я и так думаю».

— Сережа, где ты думаешь? Ты не принял меня всю, ты принял только то, что тебе выгодно. Разве ты не понимаешь, что пока ты не примешь меня полностью и без остатка, пока полностью мною не станешь, я и буду тебя мучить. Поверь, это не мучения, это наслаждения.

«Я знаю, но только для этого нужно время и место».

«Согласна, но это не мы с тобой такие, это нас сделали такими. Согласись, нам приходится мириться. Неужели ты думаешь, что Алина, зубрилка и отличница, могла быть такой развратной? Я даже девочкой еще была».

«Я что, с ума схожу? Разговариваю сам с собой!»

«Вот видишь, ты даже не можешь подумать о себе, как о женщине. Думаешь все в мужском роде, да и с Дедом говоришь от лица мужчины. Ты женщина, так веди себя также».

Холодная вода наконец-то сделала свое дело. «Я действительно схожу с ума», — выходя из душа, думал я.

Уснул я моментально, стоило мне только дотронуться до подушки. Засыпая, успел еще подумать, что группа, посланная Дедом проверить джип, так и не отзвонилась.

Глава вторая

Проснулся я от сильного жжения и зуда где-то между ног. Несколько секунд пытался понять, что это все значит. А потом почти бегом кинулся к унитазу. «Все не могу привыкнуть к сильным позывам мочеиспускания», — сидя на унитазе, подумал я.

Да что там говорить, я еще иногда пытаюсь стоя пристроиться, да и подтираться только начал, и то иногда забываю. Как хорошо было раньше: захотел на улице — уголок всегда найдешь, быстренько достал, сделал, встряхнул, и все дела. А что сейчас делать, если на улице захочу? Я еще как-то не сталкивался с такой ситуацией. Но Вера, наверное, знает. А что там знать — туалет искать. Да что там говорить, я еще саму киску-то не как свою воспринимаю: когда дотрагиваюсь до нее, сначала чувствую ее рукой, а потом уже чувствую руку там.

Выйдя в комнату, я посмотрел на часы — почти семь. Я чувствовал, что выспался, во всем теле была бодрость. Посмотрел на спящую Веру: она лежала на боку, обнаженная, горячая и желанная. Между ног опять возникло чувство эрекции.

— Вера, подъем!!! — закричал я и услышал, какой у меня высокий голос, аж сам испугался.

Вера вскочила как на пружинах и уставилась на меня. Это вызвало у меня смех.

— Ты чего? — спросила она жалобно.

— Ничего, у тебя сиськи смешно трясутся, — уже с улыбкой ответил я и пошел в душ.

— На свои посмотри, у тебя тоже, — обиженно пробурчала она мне вслед.

— Вставай, нужно ехать домой. Если хочешь, можешь здесь остаться.

— Нет, я с тобой, — укладываясь опять на кровать, произнесла она.

Помывшись и почистив зубки, я, обмотавшись полотенцем, вернулся в комнату. Вера опять спала. Я уже не стал кричать, а подошел, присел рядом, наклонился и прошептал в ухо:

— Верочка, девочка моя, просыпайся, нам пора ехать, — и поцеловал ее в ухо.

Она замурлыкала и начала потягиваться. А я тем временем пошел сушить волосы. «Вот, блин, столько с ними мороки», — опять подумал я, включая фен. Несмотря на работающий фен, Вера продолжала спать.

— Верка, подъем, я сказал.

— Нуууу, еще минутку!

— У нас нет этой минутки, даже секунды нет.

Вера нехотя встала и, шатаясь, пошла в туалет. Пока она мылась, я разобрался с волосами. Решил ничего не мудрить, а отпустить их в свободное плавание. «Нужно будет по пути заехать и обстричь их к чертовой матери».

Вера, в отличии от меня, не стала пользоваться феном и справилась быстрее, чем я. На сборы у нас ушло минут 30, и то благодаря тому, что я подгонял Верку. Дед к тому времени уже уехал, он вообще уехал, когда мы еще спали. Т. Маша напоила нас чаем, и наконец мы выехали за ворота…

На КПП дежурили те же охранники, что и в прошлый раз, но на этот раз вопросов не возникло. Ехали молча, Вера еще досыпала, а я был погружен в свои мысли. Сейчас я не думал о вчерашнем разговоре, хотя какой-то осадок оставался. Я думал о тех типах возле подъезда. Уже двигаясь в плотном потоке автомобилей по МКАДу, я увидел торговый центр и машинально свернул к нему. Поставив машину на стоянку, я откинулся и задумался.

— И где мы? — услышал я голос Веры.

— О проснулась, красавица, так все самое интересное проспишь. У торгового центра.

— Ты хочешь пройтись?

Я задумался…

— Пожалуй да, нам нужно взять пару париков.

— Зачем? Тебя что, свои волосы не устраивают? — удивилась Вера.

— О блин, хорошо, что напомнила. Да, не устраивают, нужно подстричь.

— Ты что, дура? Тебе так классно длинный волос.

— Он мне мешает и занимает много времени. Да и вообще, я не собираюсь красоваться перед мужиками! Главное, чтобы мне было удобно.

— А вот оно что! Так давай, я научу тебя быстро сушить и укладывать. Если ты обрежешь волос, я обижусь на тебя, мне так нравится.

— Вот своими и любуйся.

Вера хотела еще что-то сказать, но тут ожил телефон: позвонил Дед.

— Да!

— Проснулся уже?

— Мы уже на МКАДе.

— Вот что: ребята все проверили. Убойный пасет какого-то бандюка, они представились, показали ксиву.

— А ксиву проверили? У меня тоже ксива, и что?

— Ну вот что ты за человек? Везде ищешь подвох. Конечно, проверили, действующая.

— Ясно, спасибо.

— Не за что. Про гараж не забудь. Тебя ждут. Ну все, до связи!

Не успел я положить телефон, как он ожил снова.

— Блин, Егор, — произнес я с растерянностью. Не знаю, почему, но когда он звонил, внутри меня происходило что-то странное, ранее не знакомое. — Да! — ответил я, выждав пять гудков.

— Привет! Извини, если разбудил.

— Не разбудил. Что у тебя? — спросил я, тем самым давая понять, что не настроен к любезностям.

— Да вот, ночь дежурил. Нас отправляли к твоему дому «чероки» проверить.

Я не стал говорить ему, что я в курсе. Он ведь не знал, что я имею прямое отношение к их отделу, вот и пусть пока не знает. Он рассказал мне то, что я уже знал.

— Спасибо, Егор, что позвонил, развеял мои опасения.

— Не за что. Всегда готов помочь красивой девушке. Да! Ты сегодня приедешь домой?

— Не знаю еще, посмотрим. Все, отбой! — я отключил трубку.

— Алин, мне кажется, ты уже переигрываешь.

— Да ну? А мне не кажется. Знаешь, если я ему нравлюсь, он и не такое стерпит, а если нет, ну что тогда? Баба с возу, кобыле легче.

— А я и не знала, что ты, оказывается, стерва. Он что, тебе не нравится? — с улыбкой спросила она.

— Нет, Вера, я не стерва, — серьезно сказал я. — Я, скорее, хищница. По крайней мере, я вижу свое будущее именно так: брать от мужиков то, что мне надо и когда мне надо.

— Ну, стерва не далеко ушла.

Я посмотрел на Веру, хотел что-то ответить, но задумался:

— Знаешь, в постели мне с ним понравилось, это да, а так — не знаю. У меня нет такого как к женщинам: если я смотрю на красивую женщину, вот она мне нравится. Милая, красивая, стройная, я сразу к ней испытываю какие-то чувства, ну понимаешь. А вот к нему у меня такого нет, я не понимаю, на что смотреть. В чем, допустим, он милый или как? Красив? Не знаю. Понимаешь, вот тут… — я положил руку на левую грудь, показывая на сердце, и меня словно током ударило. Я быстро отдернул руку, посмотрел на грудь и продолжил: — …что-то иногда как-то защемит, когда разговариваю с ним.

— Ну, в постели же он тебе нравится?

— Нуу, да, но это другое, он доставляет мне удовольствие, то, какое я хочу. Даже признаюсь тебе: у него член больше, чем у меня был, — я смутился.

— Что, правда?

— Правда. Короче, закрыли тему. Не могу я видеть душу мужчины, как это делают женщины. Может, он и милый, красивый, но этого я не вижу. Я просто вижу то, что вижу. Поэтому, я буду брать то, что хочу и когда хочу. И все равно как меня будут называть — стервой или хищницей. Мне всегда нравились такие женщины, я их называл «хищницами». Думаешь, что ты снял телку, а потом понимаешь, что это тебя сняли и оттрахали.

Она вздохнула.

— Вот, Вер, скажи мне, как он тебе? Нравится?

Она закатила глазки.

— Мммда. Я вижу, что он милый, симпатичный. А ты ревновать не будешь? — с улыбкой спросила она.

— Буду, и глаза тебе выцарапаю. — смеясь ответил я.

— Попробуй только, — Вера легонько толкнула меня в плечо и тоже засмеялась.

— Все, закрыли тему, пойдем, — я посмотрел на Веру и перестал смеяться. — Вот ты мне нравишься, — серьезно сказал я и вышел из машины.

* * *

Когда уже пошли к входу, Вера обняла меня за талию:

— Ты мне тоже, как мужчина. Я вижу тебя, сердцем вижу твою душу. Ну и что, что у тебя был короче, все равно я бы выбрала тебя.

— Верка, я тебя сейчас прибью. — мы засмеялись.

— А зачем парики? — спросила Вера, когда мы поднимались на эскалаторе.

— Около дома ждут блондинку и брюнетку. Вот и поменяем цвет.

Она посмотрела на меня.

— И что? Теперь ты станешь брюнеткой, а я — блондинкой, и они нас не узнают. Короче, я поняла, запутаем врага, — она звонко засмеялась.

— Нет, мы возьмем какой-нибудь другой цвет.

— Ага, давай фиолетовый или, лучше, розовый. И тогда мы их точно запутаем.

— И что ты предлагаешь?

— Ерунда все это, наши волосы мы толком не спрячем. Да и к тому же там наверняка не дураки. Ну, увидят нас, допустим шатенку, а вторая все равно брюнетка или блондинка. Нет, ну конечно можно еще оттенков подобрать, но для мужиков они ничего не значат. Все женщины, у кого волос от темного до смолянисто-черного, — это брюнетки, а у кого от русого до платинного — это блондинки, но есть еще ша…

— Ладно все, хватит. Убедила. Дофига ты наговорила, вот теперь переварить надо, — мы прыснули смехом.

— А ты представь, если они увидят нас в розовых или еще в каких? — мы прыснули таким звонким смехом, что на нас даже обратили внимание прохожие.

Действительно, смысла сейчас они не имели. Парик можно использовать, когда тебя не ждут. Тогда, когда надо показаться на короткое время и исчезнуть. Допустим при слежке можно менять парики, во время операции по физ. устранению. «Надо же, как она сообразила», — думал я про Веру.

Увидев салон красоты, я, было, направился к нему, но остановился и прикинул: на все может уйти часа два, женская стрижка — это вам не мужская, Сергей Петрович. Одним словом, пока я отложил поход к цирюльнику, но идею не оставил. У нас было мало времени. Еще нужно было заехать в гараж, сменить машину. Я решил Маринину оставить там Михалычу, пусть поколдует над ней. Да и в безопасности будет, там ее точно никто не угонит.

Проходя мимо банкомата, я остановился, порылся в сумочке и достал карту, что вчера дал Дед, и направился к нему. Мне нужно было знать, какой суммой мы располагаем. Вера аж присвистнула, когда увидела сумму на экране.

— Ого, ты где взяла? Может, мне новый телефон купим?

— Ты уже купила, — я качнул пальчиком сережку и улыбнулся.

— Ну и что? Тебе что, не нравится?

— Честно?

— Да.

— Очень нравится, они как раз подходят под цвет моих глаз, и плюс — они такие прикольные, — с улыбкой ответил я. — Висюльки, мать их.

Эта фраза больше походила на ругательство. Но Вера не обратила внимания.

— Видишь, ты тоже заметила, что они подходят под цвет глаз, — радостно произнесла она.

— Да, заметила, — я не стал ей говорить, что повторил ее же слова, а только улыбнулся.

Возвращаясь назад, я вдруг направился в отдел электроники. Когда подошли к стенду с телефонами, у Веры загорелись глаза. Подозвав консультанта, я попросил подобрать хороший мощный смартфон.

— Держи, — передал я Вере коробочку, когда мы вышли из зала. — Это для работы, ноутбук с собой не натаскаешь, а иногда нужна срочно информация.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — Вера обняла меня за шею и поцеловала в губы, не обращая внимания на окружающих.

Выехав со стоянки, я направился в сторону ГРУшного гаража.

— Куда мы едем?

— Машину поменяем, Дед договорился.

— А на какую?

— Не знаю, какую Михалыч выделит.

— Я хочу «мерседес». Там есть такие?

Я засмеялся:

— Вер, конечно, есть, только не по нашу честь. Кстати, тебе нужно научиться водить машину.

— Ну это же время, экзамены, — грустно произнесла она. — Я немножко умею, меня еще папа учил на «девятке».

— Ладно, будем думать. Отдать тебя нашим спецам, через неделю будешь как Шумахер.

— А это кто? — искренне удивилась она.

— Спецы или Шумахер?

— Ну это, Шумахер?

— Уууу! Понятно, — с улыбкой произнес я. — Это, Вера, немецкий пилот в «Формуле-один», неоднократный чемпион мира.

— А что такое «Формула-один»?

— Ты издеваешься?

— Ага, — весело ответила она, разбираясь со смартфоном.

— Я прибью тебя, Верка. Ты что такая вредная?

— Вот такая я. Что, и такая нравлюсь? — игриво спросила она, глядя на меня со счастливой улыбкой.

— Ну, ей богу, как ребенок.

— Да! — сказала она, только вот кому, я не понял: или мне, или сама себе, разбираясь с телефоном.

* * *

Минут через сорок мы подъехали к воротам гаража. На КПП я показал свое удостоверение солдату, он открыл ворота, и мы въехали на территорию гаража. Подъехав к одному из боксов, мы остановились. Посидев пару минут, вышли из машины и осмотрелись. Михалыч появился как из-под земли.

— Ну наконец-то, я уже давно жду. Вы от Мурзина?

— От него.

— Ну что, пойдем посмотрим вашу лошадку, — спокойно произнес он и направился к одному из боксов. — А ты, значит, Алина?

— Да, я. А это Вера, — ответил я, пытаясь понять, знает ли он, кто такая Алина. Вроде нет. Генерал, видимо, ничего не сказал, это даже хорошо.

— Ну вот, — он открыл ворота. — Принимай аппарат, Алина, — сказал он голосом из одного известного фильма.

Я подошел и хлопнул по капоту, потом обошел его, ведя ладонью по крыше.

— Ну что, хороший аппарат. Мой любимый аппарат, мой любимый цвет, — я вздохнул и открыл дверь. — Какие навороты?

Он пожал плечами.

— Ничего особенного, все стандарт, двигатель 3,2, восьмерка, дизель, навигация, бортовой компьютер с выходом в интернет. Ну что еще? Да — глушилка радиоволн, противомаячковый детектор. Ну, коробка механика, усиленная подвеска, спинки кресел бронированные, стекла — тоже на первом уровне, как и двери. Выстрел в упор с ТТ держат. Для автомата, конечно, слабоваты, но зато спинки держат. Вес, естественно, больше, но и двигатель с увеличенной мощностью. Да, еще бак увеличен и прикрыт бронелистом. Ну, так, вроде, все. Давай, покажу, где что включается, — он быстро показал.

— Ну, прямо машина Джеймса Бонда, — произнесла молчавшая до этого Вера.

Он посмотрел на нее удивленно.

— Нет, девушка, обижаете, ему далеко до наших аппаратов. Да и к тому же она есть только в единственном экземпляре, а тут каждая вторая такая.

— Ого.

— Ну, что? Я так понимаю, Маринкину вы здесь оставите?

— Ну а куда ее?

— И хочешь, чтобы мы над ней поработали?

— Само собой.

Он вздохнул и похлопал по капоту.

— Ну, хорошо, только есть одна просьба.

— Какая?

— Постарайся хоть на этот раз вернуть не металлолом, а хотя бы своим ходом. И за Маринкину машинку как обычно причитается.

Я удивленно уставился на него.

— Ну, что так смотришь? — он широко заулыбался. — Все я знаю. Ну, давай хоть обнимемся, а то прям как не родная. — Он засмеялся и схватил меня в охапку так, что я просто повис в его объятиях.

— Хватит, Михалыч, раздавишь же, черт старый.

— А я для тебя уже старым стал? Ты посмотри на него.

— Тебя, Михалыч, хлебом не корми, дай только молодую девчонку потискать. Что-то я не припомню таких вот объятий раньше, — с улыбкой сказал я, когда он меня отпустил.

— Ну, дай хоть посмотрю на тебя, — он положил свои огромные, как мне теперь казалось, ладони на плечи и отодвинул, разглядывая меня, потом прокрутил, я даже ничего не мог сделать.

— Ну что? Нравлюсь? Под низ пойдет, да?

Я вдруг перестал стесняться своей внешности. Видимо, понял, что ничего не изменилось в их отношении ко мне, и им не важно, кто я теперь, и кем я стал. Они все воспринимают меня как старого боевого товарища, которого хорошо знают. Я вдруг понял, что все, что со мной произошло, это как боевое тяжелое ранение, при котором человек становится инвалидом. От него друзья не отворачиваются, его не начинают презирать, сочувствие — да. Я, видимо, боялся именно этого, что ко мне будут относиться как-то по другому.

— Кто сказал? Дед?

— Нет. У нас тут знаешь как? Еще не успело случиться, а у нас уже знают, что случилось. Сорока на хвосте принесла, — улыбнулся он. — Мы же разведка, а значит что?

— А значит тайн для нас не существует. Так кто сказал?

— Говорю же, сорока на хвосте. Я сначала не поверил, а потом Мурзин сам приехал, просит машину подготовить, желательно «поджеро». Вот тут я и задумался. Ну а когда увидел твои действия, все сомнения отпали: кто так еще знакомится с машиной, как ты?

— Да, Михалыч, вот так меня судьба на этот раз швырнула.

— Ладно, не переживай, все наладится, привыкнешь. Человек такая скотина — ко всему привыкает.

В бокс забежал солдат.

— Товарищ прапорщик, вас к зампотеху.

— Передай, скоро буду.

Солдат козырнул, окинул взглядом Веру и выбежал из бокса.

— Ну вот, даже чай не попили, — произнес он. — У нас на трассе ЧП небольшое, нужно ехать разбираться.

— Ничего, еще попьем и не только чаю. Вот теперь ты, возможно, меня и перепьешь, — засмеялся я.

— Да я и тогда тебя мог перепить.

— Ага, мордой в салате, — мы захохотали.

Однажды мы сидели у него в каморке; ну, естественно, водка, закуска. Ну и поспорили: кто кого перепьет. Вот Михалыч тогда и уснул, упав прямо мордой в салат. С тех пор мы со смехом вспоминаем этот случай. И сколько он не пытался перепить меня, ни разу так и не получилось, правда иногда я играл нечестно. Но он-то об этом не знает.

— А знаешь, Михалыч, все-таки ты несколько раз меня все же перепил. Просто я наливал себе воду.

Он несколько секунд смотрел на меня, а потом обрадовался как ребенок.

— Видишь как, Михалыч, ты не разведчик, раз такой ерунды узнать не смог. Так кто тебе про меня сказал?

— Да Андрюша Сокол, — он сплюнул. — Вот чертяка, раскрутил все же старика.

Мы с Верой звонко рассмеялись.

— А-аа, — я махнул рукой. — И агент из тебя плохой, купился на простой прием. А вот механик ты — от бога.

Мы поговорили еще минут пять, он спросил, где старый мой «поджерик». Я сказал, что погиб в бою, спасая хозяина.

— Держи, — он подал мне документы и ключи. — Тут все, что надо. Номера — наши, так что менты приставать не должны. Ну, все, вроде.

Я выехал из бокса, всем организмом почувствовав мощность 350-сильной V-образной восьмерки. Еще минут пять сидел и газовал — ровный и мощный гул двигателя. Вера тем временем перетащила все вещи из «опеля», и Михалыч загнал его в бокс.

— Ну что, нравится? — наклонившись к окну, спросил он.

— Михалыч, я в экстазе…

— Ты еще на трассе на ней не был. Только смотри, там экстаз не поймай, — он засмеялся. — Ну, давайте. Если что, заезжайте. А эту, — он кивнул головой на бокс, где стоял «опель», — мы прокачаем. Может, ей цвет сменить?

— Не знаю. Делай, что хочешь.

— Тогда сделаем, Маринке понравится. Ну, все. Я пошел, а то, вон, опять дневальный бежит.

— Товарищ прапорщик, — начал он…

— Иду уже, — рявкнул Михалыч и хлопнул ладонью по крыше.

Я тронулся, солдатик опять уставился на Веру.

— Ты ему, наверное, понравилась, смотри как на тебя смотрит, — улыбнулся я.

— Нет, я первый раз ему кое-что показала.

— И что же?

— А вот не скажу.

— Ну и не говори. Пристегнись. — я только сейчас заметил, что в машине два вида ремней: обычный гражданский и спортивный.

* * *

Отдав дежурному на КПП пропуск и показав ксиву, мы выехали на дорогу.

— Нравится? — спросил я у Веры.

— Классно! Только, правда, я ничего не поняла, о чем вы говорили.

— Я про машину.

— А я про что? — мы посмотрели друг на друга. Я испытывал машину на всех режимах. — Вера, я в зкстазе, — произнес я.

— Главное, оргазм не поймай, — засмеялась она.

Пока ехали до дому, я рассказал Вере о нашем с Дедом разговоре. Сказал, что есть подозрения, что ее хотят использовать. О том, что нас направляют на медкомиссию.

Глава третья

— Ну что там, Прыщ? Получилось открыть? — спросил Лом у Прыща, севшего на заднее сиденье.

— Нет, там замок какой-то, я первый раз такой встречаю. Там, по ходу, электронная заглушка стоит. И наверняка там сигнализация, — недовольно ответил Прыщ.

— Ну что делать будем, Лом? — спросил сидевший за рулем парень. — Мы уже сутки тут торчим. Может, этих телок вообще не будет, уехали они. А может, просто тут прописаны, а живут хрен знает где.

— Заткнись, Лысый. Сказали сидеть и ждать, вот и будем сидеть и ждать. Как появятся — возьмем, и все, — зло прорычал Лом.

Ему самому все это уже надоело, они уже больше суток торчали возле этого подъезда, а девки так и не появились. Он уже и сам думал то, что сказал сейчас Лысый. Попытка попасть в квартиру провалилась, замок оказался не под силу даже Прыщу. И Лом был на взводе. Он уже несколько раз звонил Варламу, просил, чтобы их сменили, но Варлам наорал и сказал, что только он один знает их в лицо.

Лом вышел из машины и прогулялся. А, что будет, то будет. Он вновь достал телефон и набрал Варлама. На этот раз Варлам был более сдержанный. Выслушав его доводы, он даже как будто согласился. Но потом опять встал в стойку.

— Короче так, Лом. Сидите до шести, потом поедете подмоетесь и рано утром, чтобы были там, ты понял меня?

— Понял, Варлам, — облегченно вздохнул Лом.

— Ну что, пацаны, — весело произнес Лом, усевшись на переднее сиденье, и посмотрел на часы, время было 16–20. — Ждем еще полтора часа и до утра на базу.

— Ну и заябись, — обрадованно загудели парни.

Время как будто остановилось, все всё время смотрели на часы.

— Слушай, Лом, может раньше? — произнес Хромой, четвертый.

— В натуре, Лом, — заговорили все хором. — Откуда Варлам узнает, во сколько мы уехали?

— Нет, в шесть, значит в шесть, — грубо отрезал Лом. Хотя сам тоже думал об этом. Он посмотрел на часы, время 17–10, и засомневался. — Короче, так, пацаны, еще двадцать минут.

Опять потянулось время. Чтобы как-то убить его, они начали уже который раз рассматривать и обсуждать припаркованные тачки. В этот момент во двор медленно вкатился черный, весь тонированный «поджеро». Выглядел он также, как и тысячи своих сородичей, но в его виде все же было что-то такое хищное. Медленно проехав мимо он, урча мощным мотором, скрылся в глубине тенистого двора.

— Классная тачка, у меня тоже такой был, — сказал Лысый, барабаня пальцами по баранке. — Ну что там время?

— Еще пятнадцать минут, — ответил Прыщ.

* * *

К дому мы подъехали уже в шестом часу вечера. Я медленно проехал через двор и также медленно скрылся в глубине двора. Сделав круг по двору, я остановился за трансформаторной будкой, но так, чтобы было видно джип.

— Вера, видела?

— Да, четверо, кажется.

— Ты учишься на глазах.

— Ты думаешь, за нами? — серьезно и как-то по деловому спросила Вера.

— Пока не знаю, но чувствую… А лучший способ узнать какой? Правильно, спросить у них.

— Ты что, к ним пойдешь?

— А почему нет? Подойду и спрошу.

— Ты дура? Если они за нами, то…

— Вера, а ты что предлагаешь?

— Ну, не знаю, я не бывала в таких ситуациях. Но у меня есть идея.

— Серьезно! И какая? Давай, рассказывай.

— Ну, вот смотри, ты встанешь за будкой, а я пойду в подъезд. Если это за нами, то они обязательно отреагируют на меня, а если нет, тогда и ты спокойно пройдешь.

— А ты не боишься, что они тебя схватят?

— Ну ты же рядом.

Я внимательно посмотрел на Веру.

— Алин, не смотри так. Я доверяю только тебе, и мне с тобой ничего не страшно. Я точно знаю, что ты меня не бросишь. Ты уже это не раз доказывала. Ну что, я пошла?

— Иди, — спокойно произнес я, а сам начал наворачивать глушитель.

Но тут произошло неожиданное. Джип тронулся с места и медленно выехал со двора. Вера так и застыла, глядя ему вслед. Потом медленно развернулась и подошла к машине.

— Уехали, — как-то обиженно произнесла она.

— Интересно, может сменились? Давай в машину.

Мы опять объехали двор, но ничего не заметили.

— Странно.

Тут было два варианта, даже три. Либо это менты пасли кого-то, а его уже взяли и наружку, естественно, сняли. Либо к ним прибыла замена, но намного опытней, и заняли место так, что их не видать. Либо точно по нашу душу, а нас уже нет трое суток. Решили, что мы уже не появимся и плюнули на эту затею. Я хотел опять объехать двор, но передумал: если даже где-то они стоят, то своей ездой я только привлеку внимание и спалю машину.

Взяв кое-какие вещи, мы направились к подъезду. Я повесил сумку на левое плечо, так же в левой нес пакет с продуктами, а правую держал в сумочке, сжимая рукоятку пистолета. Поднялись на этаж — все тихо и спокойно. Когда открывали двери, выглянула соседка напротив.

— Здравствуйте, т. Катя, — поздоровались мы в один голос.

— Здравствуйте, девочки. Тут хочу вам сказать, — заговорчески начала она, — около вашей двери несколько раз терся какой-то тип, по виду бандит. Пытался открывать замок, я звонила в милицию, но они сказали, что пока доедут, этот человек сбежит, а квартира стоит на сигнализации.

Мы поблагодарили ее, попрощались и вошли в квартиру.

— Поняла, Вера? А ты «может, не может». Устроила ромашку. Моя интуиция еще никогда меня не подводила. Ладно, переночуем здесь, утром видно будет.

Я направился на кухню. Поставив пакет, включил воду в ванной.

— Можно, я первая? — взмолилась Вера.

— Можно, — ответил я и направился в спальню, на ходу снимая топик. «Так, надо все постирать», — мелькнула мысль. — Верка, у тебя есть что стирать? — крикнул я и, расстегивая юбку, направился обратно.

Вера уже зашла в ванную. Открыв дверь, я замер. Вера стояла ко мне спиной в трусиках-бикини, полоска скрылась между ее аппетитных ягодиц. Она снимала футболку и подняла руки верх. Я даже не могу сказать, тем более, описать, что в этот момент началось у меня в промежности. Начали сокращаться все имеющиеся там мышцы. В мозгу полная перегрузка, одновременно сработали и женские, и мужские рефлексы. Мозг подал команду члену вставать, у меня задергалась та группа мышц, и тут же начали пульсировать влагалище и сокращаться матка.

Я сделал шаг вперед и подхватил ее за предплечье, тем самым не давая опустить руки. Она издала тихий стон и выгнулась как кошка. Это еще сильнее подстегнуло меня, и я впился губами в ее шею. Она пыталась повернуться, но я не позволял ей этого, и она смирилась, издав уже громкий стон. Левой рукой я перехватил ее поднятые вверх руки с не до конца снятой футболкой, не позволяя их опустить, а правой нежно провел по животу и повел руку вниз. Проведя рукой по внутренней стороне бедра, я нежно, чуть касаясь, провел по треугольнику материи, прикрывающему ее лоно. Она начала задыхаться, прижавшись спиной к моей груди. Нежно лаская ее рукой, я продолжал уже не целовать ее шею, а уже покусывать. Она сделала несколько слабых попыток опустить руки и повернуться, но потом смирилась, позволив мне делать с ней, что хочу.

В этот момент я совсем не чувствовал женской страсти, женского возбуждения. Во мне кипела мужская страсть, которую испытываешь к очень желанному человеку. Да, я чувствовал именно мужскую страсть, грубоватую, но нежную. Все мои движения стали грубыми и жесткими. Опять как тогда, в первый раз, я реально чувствовал свой член, горячий, напряженный до предела, готовый взорваться. Мне показалось, что я уже даже кончил и прижался пахом к ее попе. По мужски кончил, так мне казалось. Я грубо развернул ее и, даже не знаю, откуда взялись силы, но взял ее за ягодицы и, приподняв, посадил на стиральную машину. Ее постанывания превратились в крики. Где-то там, на задворках моего сознания, слышались еще какие-то звуки, но мне было уже не важно. Вера откинулась спиной и подалась всем тазом вперед, пытаясь найти своей киской член. Видимо, она тоже уже потеряла реальность, она уже не знала, кто перед ней: Алина или Сергей.

Я грубовато стянул с нее трусики и… попытался вставить член, но он никак не попадал, все время мимо. Я стоял у нее между ног, но никак не мог найти ее членом. Ничего не соображая, я пытался снова и снова, тем временем продолжая терзать губами и иногда зубами ее шейку, ушки, губы — все, что попадалось. Левой рукой я поддерживал ее за спину, а правой — ласкал ее грудь. Она ничего не могла сделать руками, так как неснятая футболка запуталась и практически связала ей руки, а распутать у нее уже не было сил.

Устав искать ее киску членом, я протянул туда руку, чтобы направить, но и рукой не смог его найти, хотя прекрасно его чувствовал. Тогда я вставил туда пальцы, они легко провалились в нее, на всю длину. Я чувствовал, как у нее вибрирует влагалище. Оно как бы хватало мои пальцы и пыталось сжать их. И тут я почувствовал, что меня начинает прошивать иголками. Начиналось где-то на кончиках пальцев на ногах, все разрастаясь и разрастаясь. Первую и вторую волну я еще выдержал, а на третьей, издав не то крик, не то стон, просто упал на колени и, наверное, отключился.

Когда туман рассеялся, и я начал что-то видеть, первое, что я увидел перед глазами — мокрую и еще пульсирующую Верину киску. Набухшие, мокрые и подрагивающие половые губы широко раздвинуты, открытый вход в нежное лоно, дрожащий и также набухший клитор. Издав стон, я потянулся и, взяв его губами, нежно придавил. Вера шевельнулась и тяжело задышала. А меня вновь начала накрывать волна страсти, только уже другая, более светлая и глубокая. Я почувствовал, как от груди начала разливаться горячая волна. Она расходилась по телу, постепенно захватывая каждую его клеточку. Я также почувствовал, как начала сокращаться матка, давая импульс уже моему влагалищу. Я чувствовал также, что мои половые губы и клитор набухли до предела и подрагивают. Издав стон, я впился губами в нежное лоно Веры.

Мы потеряли счет времени. Сколько все это продолжалось, я не знаю. Но я был выжат как лимон. Но точно знаю, что меня обжигало и кололо не раз, и не два. Сколько точно, я не могу сказать.

С трудом поднявшись с пола, я сел на край ванны и закрыл воду, которая уже давно набралась, и если бы не контрольный слив, был бы потоп. Посмотрел на Веру. Она не шевелилась, а закрыв глаза, все также сидела на машинке с запутанными руками.

Интересно, а кто же мне туда пальцы засовывал? А то, что они там были, я не сомневался. Посмотрев на Верину раскрытую киску, я почувствовал зарождающееся тепло в груди, и почти сразу сжалась матка. «Надо же, я уже даже знаю, что это матка. Да мог ли я подумать, что у меня будет матка?» — эта мысль подлила еще больше масла в огонь. Я осмотрел ванную, вспомнил, что в одном из шкафчиков лежит двухсторонний фаллос. Я оперся о край ванны, чтобы встать, но рука предательски соскользнула по мокрому краю, и я всем телом завалился в ванну. Вода хлынула через края, разбрызгиваясь. Видимо, попала и на Веру, она шевельнулась и заойкала. Кое-как выпрямилась, с удивлением посмотрела на свои руки, спутанные футболкой, на раздвинутые ноги, потом на фыркающего меня и задала простой вопрос:

— Это что было? Кто нас так?

— Не знаю, — слабо ответил я.

Она встала, распутала футболку и, сев на край ванны, наклонилась ко мне. Протянув руку, погладила меня по щеке и, наклонившись еще сильнее, поцеловала меня в губы. Я схватил ее за руку и повалил на себя. Она завизжала, но было поздно. Немножко побарахтавшись, мы успокоились и просто лежали рядом в одной ванне, ширина позволяла.

— Алинка, ты с ума сошла! Ты что со мной сделала? Я такого никогда в жизни не испытывала! — она нежно смотрела мне в глаза и гладила по щеке. — Я думала, я сейчас умру. Я даже, кажется, теряла сознание.

— Верочка, знаешь, я еще не силен и мало знаю о женских оргазмах, но что было со мной, мне, кажется, такого быть не должно. Разве можно получать оргазм без члена?

— Видимо, нам можно, — она нежно погладила меня по мокрым волосам. — Мы ведь особенно подготовленные секс-рабыни, а они должны всегда хотеть и получать оргазм, чтобы хозяин думал, что он такой гигант: доводит женщину до оргазма. Мы с тобой, наверное, никогда не узнаем, что нам там кололи. Ты просто еще не все знаешь. Алиночка, спасибо тебе, моя девочка, я хочу, чтобы ты тоже испытала то, что я испытала сегодня. — Она серьезно посмотрела на меня и навалилась так, что наши груди встретились и сжались. Поцеловала меня долгим и глубоким поцелуем в губы.

Потом мы вместе помылись, помогая друг другу, так как сил ни у нее, ни у меня не было. Так же вместе собрали воду. И, даже ничего не поев, уснули.

* * *

На следующий день мы собирались ехать в военный мед. центр. Хотелось уже быстрее пройти комиссию и валить дальше от Москвы. Хотелось свободы. Я проснулся в шесть, как и планировал. Надо же, внутренние часы никуда не делись. Я и раньше просыпался в назначенное время без будильника. Проснувшись, обнаружил, что сплю у Веры на плече.

— Мда, блин. Только соска во рту не хватает. Вера, вставай, солнышко мое, — поцеловал я ее.

Она тут же открыла глаза:

— Можно, я еще чуть-чуть? Все равно вдвоем в ванной не поместимся.

— Вчера поместились, — хихикнул я и пошел мыться.

* * *

— Вот, место уже заняли, — пробурчал Лысый, озираясь, где бы припарковаться, чтобы видеть подъезд.

Выбрав место, он загнал машину под крону клена в глубине двора.

— Что, приехали? — просыпаясь, спросил Лом. Он осмотрелся. — Что так далеко поставил?

— Там места нету, — ответил Лысый. — Да и тут не на виду, а то опять ментов вызовут.

Лом посмотрел на часы: почти семь.

— И сколько теперь будем тут торчать? — спросил Прыщ.

— Сколько надо, столько и будем. — Они приготовились к долгому ожиданию.

Дверь из подъезда открылась, и на крыльцо вышла девушка. Лом приподнялся.

— Это же Верка, — крикнул он. — За ней! Заводи, подгоняй машину, Лысый! — и выскочил из машины следом за Прыщем и Хромым.

Она не увидела их, спокойно направилась к машине и даже ничего не успела понять, как ее подхватили под руки и потащили к джипу. Она что есть сил закричала:

— Алина!..

Это было единственное, что она могла сделать в данной ситуации.

* * *

Мы, как не странно, быстро собрались. Даже я делал все быстро, выполняя подсказки Веры. Выпив кофе, мы собрались выходить. Я еще раз внимательно осмотрел двор, но ничего необычного не заметил.

— Верка, подожди. Я, кажется, писать хочу, — произнес я.

— Догоняй, я тебя на улице подожду, — крикнула она и направилась на выход.

Я сходил в туалет и, закрыв двери, вызвал лифт. В лифте достал пистолет и, сняв с боевого взвода, поставил на предохранитель, вчера было не до этого. Хотел открутить глушитель, но что-то екнуло в груди. Подумав немного, снял его с предохранителя и засунул его в сумку.

Как только открылись двери лифта, я практически сразу услышал Верин крик и рванул на улицу, на ходу достав оружие. Выбежав на крыльцо, увидел такую картину: двое верзил под руки тащат Веру в глубь двора, а третий направляется к подъезду. Я двинулся к ним, на ходу подняв оружие.

— Не стреляй! — закричал Лом, увидев меня с поднятым оружием.

Но было поздно, у меня уже появился волчий оскал, я почуял запах крови. Пистолет дернулся, выбросив дымящуюся гильзу, Лом как будто споткнулся, кулем упал на асфальт с прострелянным насквозь коленом и раздробленной чашечкой. Я умышленно не стрелял на поражение. А с таким ранением он уже не опасен. Проходя мимо, я даже не посмотрел на него. Двое, державшие Веру, развернулись ко мне лицом. Вера, увидев меня, перестала кричать. Они стояли рядом, Вера была в непосредственном контакте с ними, но я был уверен, что не промахнусь. Но я не стрелял, а, направив на них ствол, быстро шел к ним. И только когда увидел, что один достал выкидуху, нажал на спуск, опять пистолет дернулся, лязгнув затвором и выплевывая дымящуюся гильзу, и практически сразу второй выстрел. Один с простреленным плечом, а второй — с простреленным пахом корчились на земле. Вера даже не поняла, что и как, она просто сжалась в комочек. Я быстро подошел к ней.

— Ты как? В порядке?

Ответить она не успела, из глубины двора на большой скорости выскочил тот самый джип. У меня мелькнула мысль: «Вот почему я вас не засек». Я пошел навстречу и открыл огонь на ходу в лобовое стекло, но так, чтобы не задеть водителя, он был мне нужен невредимым. Я стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Но этого хватило: джип юзом затормозил и заглох. Водитель прижался к рулю и показывал только руки.

На ходу достал вторую обойму. Я специально выделил для них карманчик в сумке, чтобы долго не искать. Я раньше все смеялся над женщинами по поводу содержимого и порядка в их сумках. А вот теперь понял, что это действительно Бермудский треугольник, поэтому обоймы у меня лежали отдельно и всегда под рукой. Поменяв на ходу обойму, я подошел к водителю и приставил ствол к голове.

— Вы чьи? — жестко спросил я.

— Варлам нас послал.

— Что ему надо?

— Я правда не знаю. Сказал взять вас и привезти к нему за город.

— Кто такой Варлам?

— Вор в законе Варламов.

— Все ясно, забирай своих друзей и увози, понял?

— Да-да, все понял.

— Через пять минут чтобы вас тут не было, понял?

— Да.

— Вперед. И привет Варламу. Еще раз встанет у меня на пути — пристрелю как собаку. Мне плевать, кто он, так и передай.

* * *

Я осмотрелся и подошел к Вере.

— Испугалась, солнышко? — ласково спросил я.

— Нет, я знала, что ты рядом.

Когда мы пошли к машине, водитель затаскивал уже второго, а третий сам добрался. Мы только подходили к нашей машине, а джип уже выехал со двора.

— Знаешь, Алинка, я больше тебя испугалась. Я тебя такой никогда не видела, даже там.

— А там я такой и не была, там я была в шоке. Ну, сама представь, тут такая красавица ходит, а меня лишили моего «дружка», — уже весело сказал я.

— Какая еще красавица?

— Которая сейчас сидит рядом. Вот я бы ей вдул, по самые гланды. Был бы мой «дружок»…

— А ты и без «дружка» до гланд достаешь.

— У меня что, такой длинный язык? — мы захохотали.

Я делал так, чтобы Вера не думала о том, что случилось, и сам вел себя так, словно ничего не было. Хотя Веру все это навряд ли напугало. Мне порой кажется, что она вообще не умеет бояться, всю свою боязливость уже за девять лет израсходовала.

Когда уже выезжали со двора, дорогу нам неожиданно перегородил милицейский уазик.

— Во, блин, вояки.

— Не двигаться! Всем оставаться на местах! Выйти из машины, я сказал! — закричал лейтенант, направляя на нас автомат.

Тут же выскочили еще трое с автоматами, и все направили на нас.

— Лейтенант, ты уж определись, что нам делать?

— Я сказал молчать! Выйти из машины, руки на капот!

— Хорошо, выходим, — произнес я и открыл дверь, Вера последовала моему примеру. — В чем, собственно, дело, лейтенант? — начал я возмущаться.

Увидев двух девушек, они опешили, даже приопустили стволы.

— Кто еще есть в машине?

— Лейтенант, ты что, попутал что-то? Ты что кричишь? И вообще, по какому праву? — начал я заводиться.

— Колесников, проверь! — дал он команду одному из сержантов.

— Чисто, — проверил и доложил он. Только тогда они опустили стволы.

— Мы свободны?

— На этот адрес был вызов, перестрелка. Вы ничего не видели?

— Да что вы говорите! Какой ужас! — я сделал испуганное лицо. — Вы думаете, что это мы перестрелива… Как вы сказали, что было?

— Мамочки, Алина, я боюсь! Ты что, не поняла, тут стреляют! Вдруг они еще тут и снова стрелять начнут! Вы что нас держите? Убирайте машину! Вы хотите, чтобы и мы под пули попали? Какой ужас! — Вера кинулась в машину. — Алинка, поехали быстро!

Они озадаченно переглянулись.

— Слава, убери машину, пусть едут.

— «Да что вы говорите? Какой ужас!» А лицо-то какое испуганное сделала! — передразнила меня Вера, когда мы уже поехали дальше.

Смеялись долго.

— А сама-то, — смеясь, произнес я. — «Мамочки… Алина, я боюсь!» — так мы долго не могли успокоиться.

Прибыв на место, мы нашли нужного нам врача, он помог выписать нам направления, завести карты, и мы отправились по кабинетам. Нас заверили, что все пройдем за один день. Я прочитал список врачей, и настроение сильно испортилось. Там были гинеколог и венеролог, их я решил отложить на потом, почему-то боялся я, особенно гинеколога. Мне казалось, что это последняя черта; переступив ее, я окончательно стану женщиной. Вера увидела мой подавленный вид и поняла, в чем проблема.

— Алинка, да не расстраивайся так. Это обычная процедура, все девушки и женщины периодически посещают смотровые кабинеты, это в наших же интересах.

— Вера, каких интересах? Ты сама представь: я иду к гинекологу и сажусь в это кресло.

Она закашлялась.

— Алин, это не самое страшное. Ты боишься сесть в кресло, так как у тебя какие-то ассоциации, что, мол, это женское, а я мужчина. Очнись, ты уже под мужчиной была, а тут она возомнила что-то, вбила себе в голову черт знает что.

— Ладно, может, ты и права. Кресло — наименьшее, что я уже попробовал… попробовала.

— Вот, молодец.

— Вер, а что там нужно делать? В этом кресле? Как в него садиться? А то я там как затуплю.

— Зайдешь. Когда он скажет «проходите, раздевайтесь», разденешься полностью.

— Зачем полностью?

— Ну, так надо. Он еще и грудь смотрит, это ведь связано между собой.

Вера объяснила мне, как залазить, куда и как ноги положить. Все бы ничего, но врач оказался мужчиной. Я сделал все, как Вера говорила, разделся и сел так, как и положено. Когда он появился за ширмой, мне вдруг стало стыдно. Сижу тут перед ним, раскорячился, сиськи вывалил. Черт, я чувствовал, что краснею. Нужно думать о чем-нибудь другом. «А интересно как в этом кресле трахаться, удобно или нет? Вообще, о чем я? Куда меня несет?»

Он начал прощупывать мне груди, и они тут же отреагировали, налились, а соски приняли боевую стойку. Я глухо выдохнул, а внизу уже потекло, да так, что я почувствовал, как капелька течет по расщелине к попе. Увидев в его руках зеркало, я испугался, нет, не того, что сейчас он его в меня запихает, а последствий.

— Месячные когда были?

— Не знаю, не помню… То есть в начале двадцатых, кажется.

Он улыбнулся и принялся за осмотр.

Я почувствовал как что-то прохладное вошло в меня. Влагалище тут же радостно отреагировало, но он раздвинул зеркало, и мне стало неприятно. С минуту он что-то там смотрел, затем сдвинул зеркало и вытащил его, при этом я издал негромкий стон.

— Одевайтесь, — произнес он и вышел из-за шармы.

А я же никак не мог совладать с руками, сначала не мог лифчик застегнуть, потом блузку. Зачем я ее только одел? Пуговицы постоянно выскальзывали, да еще на левую сторону, ногти мешали. А в конце еще и молнию на юбке закусило, и снять уже не могу, так как наполовину уже застегнул, и развернуть ее наперед, чтобы видеть, тоже не получается, так как узкая. Кое-как я ее расклинил, но при этом сломал ноготь. Я чуть не заматерился.

— Ну что, доктор, жить буду? — спросил я, наконец-то справившись со всеми застежками и выйдя из-за ширмы.

— Будете, у вас все в порядке. Грудь не увеличивали?

— Чего?

— Грудь у вас своя?

— Да? А чья же еще?

Он улыбнулся.

— Я имею в виду, естественная?

— Да.

— Вы, Алина Викторовна, не напрягайтесь так, успокойтесь. Вы что, первый раз, что ли? — он не спрашивал, а просто говорил.

— Да… то есть нет.

Он снова улыбнулся:

— Это для всех женщин обычная процедура, и ничего тут такого страшного нет. Все, можете идти, скажу вам по секрету, у вас все в очень хорошем состоянии. Вот только возбудимость у вас повышена, но это даже к лучшему. Не переживайте, вы сможете выносить здорового ребенка.

— Ага, — ответил я, взял у него карточку и лист и выбежал из кабинета.

Верка, увидев меня, прыснула смехом.

— Да иди ты, — обиделся я и пошел по коридору.

Я отошел немного от кабинета и сел на стул, стал ждать Веру. Открыв карточку, я начал читать, что он написал, но прочитал только одну строчку: «яичники розового цвета, шейка матки…» И тут же закрыл. Я упорно не хотел признавать, что это мои органы.

Прошли мы действительно все за день. Хирург даже осмотрел мне рану, которая уже практически зажила. Только поинтересовался, кто так хорошо зашил, сделав при этом пластику. Узнав, что это в госпитале «Красного креста» в Эмиратах, он удивился, какие там хирурги.

Глав. врач просмотрел записи, произнес: «Думаю, и анализы будут в норме, но вам уже не обязательно приходить за ними. Мы без вас сделаем заключение и отправим по назначению, а ваши карточки будут тут. Лечиться и обследоваться вы тоже будете здесь».

* * *

— Верка, нафига ты заставила меня надеть эту блузку и юбку? — уже сидя в машине, спросил я.

— Я заставила? Ты спросила, что можно одеть. Я тебе посоветовала. Ты сама выбрала. Я только сказала, что хорошо подобрала. Все.

— Вот, смотри, — я показал ей ноготь. — Молния заела.

— Ерунда. Давай, сейчас поправлю тебе.

— Я сам дома.

— А что, мы домой поедем?

— Вот, блин, денек выдался, как заздрасти. С утра пару-тройку человек подстрелили. Потом менты чуть ласты не завернули. Потом, блин, гинеколог. Потом ноготь. А теперь еще и ночевать негде. Верка, беги от меня, у меня всегда так было, и я думаю, что так и будет.

— Но весело же!

— Ага, блин, обхохочешься. Я что-то жрать хочу.

— А поехали в ресторан! Я ни разу в них не была, и одежда у нас подходящая. Не вечерний, конечно, наряд, но вполне деловой. Кстати, тебе деловой стиль очень идет.

— Правда?

— Да. Ну что, поедем, поедим?

— Что-то не тянет меня в ресторан. Ну так уж и быть, раз девушка просит, значит это закон. Мадам, какую кухню предпочитаете?

— МММмм!!! — она задумалась. — На ваше усмотрение, мадам, — с улыбкой ответила она.

Поужинали мы без проблем в одном из ресторанов. Когда вернулись к машине, время было уже около восьми.

— Ну что, Вера, поедем домой, переночуем. Дел у нас больше нет, и с утра рванем.

— А эти, вдруг там они?

— Заодно и проверим, насколько Варлам глуп. А вообще, я думаю, навряд ли они нас там ждать уже будут. Какой дурак после такого вернется домой? Подумают, что мы сейчас забьемся в нору и будем сидеть как мышки.

— А может, Егору позвонить?

— Что ты все Егор да Егор? Видишь же: не звонит. Значит не хочет.

И тут вдруг ожил телефон.

— Вот и Егор звонит, — произнес я и взял телефон.

Но номер был незнакомый, хотя где-то я уже видел это сочетание цифр.

— Да! — резко ответил я.

— Узнаешь?

— Бес, — я сразу узнал голос.

— Привет, командир, чем занимаетесь?

— Ужинаем в ресторане.

— О как, везет, по ресторанам ходите. Одни?

— Нет, я с девушкой.

— Не понял… А, понял! — засмеялся он.

— А что, есть предложения?

— Есть, прокатиться кое-куда.

Я посмотрел на Веру:

— Поедем кататься?

— С удовольствием.

— Хорошо, давай прокатимся. Куда ехать? Я на колесах.

— Я предлагаю ехать с водителем.

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял.

— Вы где сейчас?

Я назвал адрес.

— Я рядом, скоро буду.

— А куда поедем? — спросила Вера.

— Не знаю, но я понял, что на пьянку. Блин, а у нас даже курток нету, скоро прохладно будет.

— Думаю, нам не дадут замерзнуть.

— А знаешь, я в ресторане посмотрел в зеркало, действительно выгляжу неплохо. Нужно, наверное, на блузки и юбки такие переходить.

— И почему так решила?

— Туфли к такой одежде лучше подходят. Кстати, Вера, я что-то не пойму. Знаешь, почему я одел эти туфли, на четыре см выше?

— Нет.

— Вер, мне больно ходить на десяти сантиметрах.

— Как больно? — испугалась Вера.

— Ну вот так, как если бы я раньше одел восьми- или семи-сантиметровые.

— Оно что, все продолжается?

— Я не знаю.

Опять позвонил Бес.

— Вы где?

— Мы на стоянке, будьте возле входа, мы уже идем, — сказал я и отключился.

Оставив машину на стоянке, мы пошли к ресторану, рядом с проезжей частью. Неожиданно около нас тормознул «крузер». Я подумал, что это Бес. и направился к нему.

— Девчонки, сколько? — услышал я голос с акцентом.

— Да пошел ты, — ответил я, и мы направились дальше. Я услышал, как завизжали шины, и вовремя обернулся: «крузак» пер на нас задом.

— Верка, — закричал я и отдернул ее в сторону. И это спасло нас от наезда. «Крузак» затормозил, из него выскочил бородатый абрек. По его виду нельзя было сказать, что он в добром расположении духа.

— Ты, проститутка ебаная, ты кого послала? — летел он на нас, брызгая слюной.

Вера стояла чуть впереди меня. Я быстро сделал шаг вперед и отдернул ее за себя. Он уже приблизился на расстояние вытянутой руки и протянул пятерню, чтобы схватить меня за горло. Я увернулся, он и не понял, что же произошло. Я сделал шаг в сторону. Там, где мгновение назад было мое горло, оказалась пустота, а его же кто-то схватил за палец и начал его заламывать, заставляя наклоняться. А потом его вдруг повели вверх, увлекая по кругу. Потом резкий рывок, острая боль в пальце, и вот земля уходит из-под ног, все переворачивается, как будто он делает сальто. Но почему? Он же должен был схватить ее за горло, тряхануть и закинуть в машину, а потом отомстить за оскорбления, а тут что-то не то, почему сальто? И удар о землю спиной и головой. Перед глазами туман, все плывет, ему тяжело дышать, и вот из этого тумана появляется лицо той самой проститутки, которую он должен был, по его расчетам, схватить. Она наклоняется, он видит, как у нее оттягивается рука и еще успевает заметить приближающийся кулак. И все — темнота.

Я быстро встал и развернулся, ожидая еще нападения и не зря: водитель уже выскочил и обегает машину. Я скидываю с плеча сумку и задираю юбку. Когда до него остается пол метра, он пытается меня ударить, а я с силой выбрасываю ногу шпилькой вперед и бью точно в колено. Он падает как подкошенный, я опять становлюсь на колено и бью в челюсть. Перелом обеспечен, к тому же тяжелый. Оба будут месяца три через тряпочку кушать.

Оборачиваюсь. Третьего я уже почти пропустил, но почти — это только почти. Его кулак уже летит ко мне, я еще думаю, что делать, а натренированный за долгие годы мозг уже делает свое делает, отдает команды телу. Поворот головы вправо, кулак пролетает в миллиметре от челюсти, левая рука уже придает его телу ускорение, а правая летит ему навстречу. Она становится для него как стена, так как она идет навстречу, и скорость у нее намного выше. Он ударяется в нее и просто делает сальто, падая лицом вниз. Тут также возможен сложный перелом челюсти.

Посмотрел по сторонам: собралась приличная толпа. Я быстро поправил юбку и подобрал сумку.

— Вер, пошли!

* * *

К нам подбежал Бес. Остановился и посмотрел на тела.

Ну вот, опять не успел, хоть бы одного оставил.

— Ага, сейчас. Они нас за проституток приняли, а потом обозвали. Вот когда тебя обзовут, тогда оставлю одного.

— Всё, поехали, а то вон какую толпу собрал.

Мы быстро направились за Бесом. И через пять минут мы уже мчались по проспекту.

— А куда едем?

— Сюрприз.

— Бес, может мне хватит на сегодня сюрпризов? С утра как начались… Уже девять, а они все не заканчиваются. Вот еще какой-то.

— На базу едем.

— Понятно, у кого-то мальчишник. Тогда мы каким боком? Вот козлы, — тут же выругался я, — ноготь сломал. Все, Верка, больше я такие юбки не ношу.

— Ну ты же сама сказала, что тебе нравится и идет.

— Ага, я с первым чуть не лоханулся. Прикинь, Бес, я его веду вниз под удар коленом, все уже, пора колено поднимать, а я не могу — юбка мешает. Хорошо хоть, успел его на сальто вывести.

— Ну потом же сообразила задрать юбку? — сказала Вера. — А я думаю, зачем она ее задирает?

Мы засмеялись.

— Как зачем, посветить…

— Бес, сейчас ты у меня будешь светить, только не задницей а фонарями.

— Все понял. Молчу.

Глава четвертая

У Беса ожил телефон:

— Во, Седой звонит. Слушаю. Да, все в порядке. Да, едем. Ну, мы тоже примерно так же. Давай, до связи.

— Этот бородатый мне Эльхана напомнил.

— Полевого?

— Да, похож. А помнишь, как мы брали его? — спросил я.

— Конечно, там у него банда в двести стволов. Ты такой… Будем брать, и все, — смеясь, ответил Бес.

— Ну, взяли же!

— Взяли, ночью из постели уволокли как барана.

— И никто ничего и не заметил, и убрали-то двоих часовых.

— Их двести, а вас сколько? — спросила Вера.

— А нас, Вера, десять, — улыбаясь, ответил Бес.

— Да, такая команда была! — грустно сказал я.

— Так вспомни: как мы выходим в поиск, все духи по норам.

— Сдавали нас. Сколько раз мы попадали!

— Помнишь, как нас зажали около Урус Мартана, уже кричат: «русский, сдавайся, жить будешь». А мы, недолго думая, рванули через их основную базу, еще и их полевого командира с собой прихватили, — он засмеялся.

— Ну да, а кто тогда больше всех со мной спорил? Не получится, не получится, там у них основные силы…

— Ну да, я… А откуда ты узнал, что там никого нету? Так, мелочь.

— Откуда… Да все оттуда! Нас явно кто-то сдал, это я понял сразу, как мы наткнулись на засаду. Ведь в том направлении мы никогда не ходили. Вот подумай: откуда там засада и на кого. Когда мы отошли и сделали крюк, духи не могли знать, что мы все же появимся у этого лагеря. Ну, это ладно. Там, откуда мы шли, сплошной лес и скал мало, а значит им нужно было закрыть очень большой участок, а у Урсула всего сотня стволов. Он никак не ожидал, что мы попрем в их логово. Он весь народ бросил отрезать нам отход, я еще когда в бинокль рассматривал лагерь, обратил внимание, что ходят одни и те же… А потом во время боя, когда я дал команду прекратить огонь. Я тогда примерно прикинул количество автоматов по плотности огня и, зная, сколько у Урсула боевиков, понял, что в лагере человек двадцать плюс минус, и принял такое решение — уходить через лагерь. А там еще и Урсул, вот у него рожа была, а тут еще и Леший ему прикладом в лоб зарядил, я думал, он его убил, а нет, выжил вахабит.

Вера, открыв рот, слушала нас, а водитель все чаще стал поглядывать в зеркало.

— А знаешь, командир, мы часто выскакивали из-за твоих нестандартных решений. Это я уже сейчас понял, когда остался вместо тебя.

— Как Суворов говорил?

— Надо побеждать не числом, а умением, — подала голос Вера.

— Вера, и ты это знаешь? — удивился Бес.

— Ну конечно, я в школе все же училась.

— Так, я не понял, — подал голос водитель. — Когда через лагерь ушли, они что, не погнались?

— Дурень ты, Вова, это же лагерь, там вся техника. Мы взяли сколько нам надо, остальную уничтожили, и где они нас догонят? Мы знали, где у них блокпосты, сбили их сходу и дальше деру дали, — сказал я, смеясь. — У меня, между прочим, на эти уазики и был расчет. У нас же еще два «трехсотых» было.

— Понял. Володя, между прочим, это майор, а сейчас старлей, как и ты. Кстати, ты же тоже тогда был ранен.

— Да что то за ранение, так царапина, в руку и на вылет, это не ранение.

— Я вот вас слушаю, слушаю и вообще не понимаю, — произнес водитель.

— А ты, Вован, нас и не поймешь. — мы засмеялись, Вера — громче всех.

— Ладно, Володя, потом объясню, — сказал Бес.

— Ловлю на слове.

— Если, конечно, командир не против, — он посмотрел на меня.

— Да уже, по-моему, вся контора знает. Даже в гараже Михалыч — и тот знает. Как бабы базарные!

— Разведка, брат, что ты хочешь? — засмеялся он.

— Не разведка, а базар какой-то. Вот, — я посмотрел в окно.

В темноте пробегали сосны. Значит, уже подъезжаем. Вскоре подъехали к КПП. Бес спросил у дежурного про Седого, тот еще не приехал.

— Что-то место знакомое, — произнесла Вера.

— Хочешь сказать, что тут была? — удивился Бес.

— Сейчас через пару км будет забор, — сказала она.

— Да, откуда знаешь?

— Мы Марину сюда привозили, Вера, — сказал я, чтобы она не ломала голову.

Мы не успели доехать, как сзади показались фары. Это догонял Седой. Нас пропустили на территорию базы. Проехав еще пару км, мы остановились у стоящего вдали от всех казарм здания. Из микроавтобуса выскочил человек и открыл ворота. Мы въехали вслед за микроавтобусом. Из него начали выходить бойцы в черных комбезах, с оружием. И только потом вытащили человека с закованными руками за спиной и с мешком на голове.

— Бес, я не понял, что за дела? Это сюрприз?

— Крови не будет, все зависит от тебя.

Я посмотрел на Веру, как она реагирует. Но ей, кажется, было без разницы, что тут происходит.

— Вера, останься в машине.

— Не хочу, я вообще не поняла: ты меня что, за ребенка держишь? Не бойся за меня, у меня уже психики нету, как и у вас. Только вам ее на войне отбили, а мне — в другом месте.

— Ну, пошли, — мы вышли из машины и направились из гаража вовнутрь.

В комнате, где мы обычно гуляли, был Седой и четверо бойцов спецназа. Остальные, видимо, ушли наверх.

— Привет. — поздоровался Седой. — Командир, угадай с трех раз, кто в черном мешке, — весело спросил он.

— Я не понял, что тут за Гуантанамо? Вы головой думаете?

— Подожди, командир, выслушай. Короче, утром мы узнали, что у тебя на адресе перестрелка. Пока суть да дело, короче, едем туда, проверить типо. Когда смотрим — какие-то хлопчики пасут явно твой подъезд. Тем более, мы знали, что вас пасут. Ну мы их сняли по-тихому и в подвал. Ну, естественно, выяснили, что некий Варлам хочет вас заполучить, а для какой цели, они не знают. Вот мы и решили спросить у него самого.

Я усмехнулся.

— Я бы и сам спросил бы, съездил бы и спросил. Я вообще думал не заморачиваться, просто сделал бы так, что они сами бы меня увезли. Троянский конь.

— Ну извини, мы же не знали. Вот тот самый Варлам, — он снял мешок с головы.

— Все, сучка! Или ты пидар? Я что-то не понял? Я выйду отсюда, я найду тебя и грохну.

— Седой, вы ему кукушку не стряхнули случайно? — спросил я.

— Да нет, вроде.

— А мне кажется — да. Ты что. не видишь: он бредит. Эй, мужичек, ты можешь отсюда не выйти.

— Вы мне ничто не пришьете, мусора.

— А что, тут что-то шьют? Ты видишь швейные машинки?

— Я сказал тебе: не сегодня, так завтра я выйду, вам обеим сучкам каюк. Я говорить ниче не буду. Прокурора мне, адвоката.

— Понятно, он думает, что его менты забрали. Хочу тебя огорчить: мы далеко не менты и таких как ты без суда и следствия можем раздавить. А что касается пришить тебе что-то, зачем шить? Ты же нас хотел похитить? Вот, похищение.

— Никого я не хотел.

Я обошел вокруг него и каблуком надавил под коленкой, он заорал.

— Ты, сука драная, я в рот тебя ебал, поняла? — он еще что-то говорил, долго.

Седой достал бутылку водки.

— Может выпьем, пока понос закончится? Вера, ты как?

— Немножко.

— Я пока не буду, а то точно башку отрежу… Заткнись, сука! — я начал заводиться.

Быстро прошел к столу, взял десантный нож, зашел к нему сзади, опять приподнял юбку, схватил его за подбородок и приподнял вверх, а коленом нажал промеж лопаток, он замолчал.

— А теперь послушай меня сюда, тварь. Я тебя не знал, но ты меня тронул. Посмотри на нее, видишь эту девушку? Это моя сестра, запомни ее! Помни, сука, если с нее хоть один волос упадет или ты ее пальцем тронешь, я тебе глотку перережу, вот так от уха и до уха.

Я приставил нож к левому уху и повел к правому, захватывая гортань. Я чуть касался его тела, а в одном месте специально сделал неглубокий порез. Я чувствовал его страх, он задрожал.

— А теперь вопрос — ответ. Если не будешь отвечать, я тебя тут и сейчас прирежу, потом отрежу твою безмозглую башку и отправлю на ваш воровской сходняк, чтобы знали, что бывает с шавками, которые не нюхают, на кого гавкают. Ты понял меня? — я отпустил его и отошел. — Вопрос: зачем мы тебе нужны?

— Да пошла ты!

Я пошел к нему, опять задрал голову и приставил нож:

— Знаешь что, а мне вообще плевать, зачем я тебе нужна была. Тебя нет, и нет проблем. Поверь, мне не жалко твоей жизни, мне жалко этого пола. Единственное, о чем я буду сожалеть, так это о моей блузке, так как я ее залью твоей поганой кровью. Прощай, увидимся в аду.

— Только не здесь! — закричал один из бойцов.

Я прижал нож, надавил на него и быстро резанул по горлу, он закричал:

— Скажу! Скажу! Все-все!

— Говори, — я отпустил и отошел.

Он рассказал все, начиная с Лома и заканчивая Рябининым.

— Он вам еще нужен? — спросил я.

— Нет.

— Мне тоже нет. Налей водки.

— А с ним что делать? — спросил боец.

— Вывезите в лес и пристрелите, — сказал Седой, подмигнув.

— Понял. Эй, парни! — позвал он.

Сверху спустились трое парней.

— Этого в расход, — парни сначала испугались, а потом, увидев, что им моргают, подыграли.

— Ну я же вам все сказал! За что? Ты же обещала мне!

— Что я обещала, я выполнила. Я тебя не убила. А дальше — уже не мое дело.

— Пошли, — его подхватили и поставили на ноги, одев мешок на голову, увели.

Я посмотрел на Веру, она смотрела на все с округлившимися глазами. Взял стакан и долил до половины.

— Как это все мерзко, так человека унижать, — я залпом выпил, взял нож, зачерпнул из банки тушенку и закусил.

— Я думал, ты его сейчас прямо здесь… — сказал один из оставшихся бойцов.

— Я что, дура? Блузку жалко. Я его обратной стороной ножа. Действует всегда. Сначала прикладываешь лезвие, чтобы он почувствовал, а потом быстро переворачиваешь и ведешь. Человек цепляется за жизнь до последнего. Так что пока ты доведешь до половины, все сдаются. Я, кстати, Алина, а это моя сестра Вера. Старшая сестра.

— Очень приятно, Александр.

Вера отвела меня в сторону и тихо спросила:

— А где тут туалет?

— Пойдем, я тоже не прочь.

— А его что, убьют?

— Нет, отвезут подальше и высадят. Зачем его убивать, он сломался. Видишь, Вера, какой я жестокий.

— Нет, ты даже знаешь, чтобы он сделал с нами, и все равно тебе его жалко. А мне вот их совсем не жалко. После всего я бы таких тварей давила.

— А ты, оказывается, маньячка. — посмотрел я на нее.

— Есть, у кого учиться.

Я посмотрел в зеркало, повертелся и поправил одежду, потом приблизил лицо и подтер пальцем размазанную тушь. Увидев, что Вера красит губы, дождался и взял у нее помаду. Вера удивленно наблюдала за мной.

— Что?

— Да так, первый раз вижу, что ты приводишь себя в порядок. Сама, без подсказок.

— Не знаю, как-то машинально, — я несколько приподнял лифчик, потом расстегнул блузку, подтянул бретельки и, застегнувшись, взбил грудь, как это делает Вера. — Знаешь, чего не хватает? Колготок или чулок.

Я еще повертелся и расстегнул еще одну пуговицу на блузке. Еще позавчера я бы, наверное, ни за что бы не одел такую прозрачную блузку. А сейчас она мне нравилась, нравился ее белоснежный цвет и даже то, что ткань совсем не скрывает бюстгальтер, такой же белоснежный и весь в кружевах, меня это совсем не смущало, а наоборот, придавало какой-то эйфории. Я попробовал поправить прическу, но ничего не получилось. Я распустил волосы, залез в Верину сумку, свою я не взял, достал массажную расческу и причесал их. Затем опять порылся в сумке и нашел заколку с бабочкой. Собрал их сзади и, расчесав челку, спустил ее на глаза. Посмотрел еще раз, фыркнул и снова распустил волос.

— Так лучше.

— Ну, подруга, ты меня с каждым днем удивляешь. Это что сейчас было?

— Есть, у кого учиться, я повторяю все за тобой. А вот за мной лучше не повторять, а то поменяемся… — хотел сказать «телами», но какой смысл-то? — Ладно пошли, удивленная моя… Вот и мы, не потеряли? — спросил я. — А что смеемся без нас?

— Да вот Бес анекдот рассказал.

— Какой, может нам тоже расскажут? — не отставал я.

— Ну ты там главная героиня. А что юбку-то сразу не задрала? — они засмеялись.

— Сейчас у меня кто-то схватит… Стоял там, наблюдал, нет бы девушке помочь, а то дождался и вышел, и типо такой: «Ой, а что мне не оставила?» — Моя реплика тоже вызвала еще более бурный смех. — А вообще, девушкам сегодня наливают или нет?

Я посмотрел на Веру — она смотрела на меня с таким удивлением, как будто привидение увидела.

— А что мы пьем?

— А что у вас есть?

От всей моей возни в туалете перед зеркалом у меня заметно поднялось настроение. А может, я просто уже пьяный? Я ведь пол стакана водки выпил.

— А вино есть? — спросила Вера.

— Есть, но ты его не будешь.

— Почему?

— Потому что такие вина предлагать девушке стыдно.

— Три семерки, — сказал я Вере. — Бормотуха.

— А я ни разу не пробовала, — обиженно произнесла она.

— Ну, налейте, пусть попробует. — смеясь, произнес я. — А помните, раньше в девяностых, как мы его тут хлестали? Сначала спирт выпьем, а потом — в подвал за вином.

Тут были только мы с Верой и Седой с Бесом. Можно было говорить обо всем, вспоминая боевые будни, друзей, погибших. Вера все это время внимательно нас слушала. Я видел, что ей интересно. Она даже если не понимала что-то, то переспрашивала.

Часов в двенадцать я вдруг вспомнил:

— О, Верочка, пойдем со мной.

— Куда? Пойдем.

— Ключ от подвала где?

— Зачем в подвал? — испугалась Вера.

Все тут же тоже решили идти туда. Спустившись в подвал, зажгли свет. Осветилось огромное поле со столами, на которых лежало различное оружие, ящики с патронами, а там, вдали, виднелись мишени.

— Вер, есть желание?

У нее загорелись глаза.

— Да! Да! Да!

— Выбирай оружие.

Вера схватила автомат. За два часа она вдоволь настрелялась с различных видов оружия и даже начала попадать не просто в мишень, а в круг, в районе шестерки-пятерки. Я был счастлив, что Вере хорошо. После тира она светилась от счастья, вся на эмоциях.

В начале третьего я услышал, как в гараж заехала машина. Вошел Сокол.

— Во, уже пьяные! — он поздоровался с парнями за руки, Веру приобнял, а со мной — растерялся.

— А со мной что?

— Да вот думаю, как? — засмеялся он.

— Как и Веру, или я от неё чем-то отличаюсь?

Сокол посмотрел на меня и приобнял.

— Вот, а ты боялся, я не кусаюсь. Привыкай, Сокол.

Он посмотрел на парней. Они как-то странно переглянулись и, встав, вышли в гараж.

— Э, вы куда? Не понял, — мы с Верой переглянулись.

Через минуту на пороге появилась Марина. Она встала по стойке смирно и хотела представиться как положено. Но тут ее взгляд упал на нас с Верой.

— Девчонки!

— Маринка! — сказали мы в один голос и одновременно завизжали, я даже и не ожидал от себя таких эмоций.

— Девочки, дорогие мои! Как я рада вас видеть живыми и здоровыми.

— Мариночка, я тоже рад видеть тебя, моя сладкая, — я прижал ее к себе и начал целовать ее щечки.

У меня побежали слезы, и я их не стеснялся. Ведь Марина — это мой самый родной человек, моя дочь. Пусть мы с ней теперь вот так, но в душе она моя дочь, у нее мой характер. Мы вновь обнялись и уже ревели все втроем. Уже прошли минут пять, а мы стояли и шмыгали носами. Наконец-то мы успокоились.

— Алинка, дай я посмотрю на тебя. Какая ты красивая стала! Ой, девчонки, как я по вам соскучилась, — она принялась поочередно нас целовать. — Ну, рассказывайте, как вы, что нового?

— Мы-то нормально, а вот как ты? Вы же сейчас должны быть в тайге, — спросил я и взъерошил ее ежик на голове. — Марин, а где твои роскошные волосы? — она была подстрижена под мальчика.

— Вот нету, подстриглась. Не успеваю. Подъем в пять, сразу марш-бросок, ни минуты свободной.

— А ты как хотела? — засмеялся я. — А каким ветром сюда?

— Был самолет, прилетели. Верней я. Днем получим патроны, амуницию и обратно.

— Жалко, так бы увольнение выпросили.

— Девочки, а вы как тут оказались? Это же школа.

— Школа там, — я махнул рукой в сторону выезда. — А это база, если не знала, то знай. Перед отправкой на боевые мы собирались тут. Бывало, неделями ждали отправки. Мариночка, дай я на тебя посмотрю. — я нежно взял ее ладонями за щеки и рассматривал ее лицо. Она по-детски шмыгнула носом. — Красавица ты моя!

— Лысая, — надула она губки. — Я вообще не хотела, чтобы вы меня видели так. Мне сказали, что меня хочет видеть какой-то генерал, я совсем не думала, что вы здесь.

— А если бы знала, что, не пошла бы?

— Нет, я бы побежала. Вера, как Алинка себя ведет, слушается? — улыбнулась Марина.

— Ой, Маринка, она меняется на глазах. Кстати, можешь ее поздравить, сегодня ее первый раз в жизни осмотрел гинеколог.

— Правда? Поздравляю. И как?

Вера засмеялась.

— Марин, ты бы видела ее лицо, когда она вышла: растерянная, испуганная, губки трясутся, глазки бегают… — они весело засмеялись.

— Девчонки мои родные! Как я хочу к вам! Как я соскучилась по вам. Надоело все! — она сидела посредине и обняла нас за плечи, прижав к себе.

— Представь, Марина, я сегодня с автомата стреляла, — похвасталась Вера.

— Ой, Верка, классно, согласись? Тебе понравилось?

— Еще бы, я даже уже попадать начала.

— А я уже давно в десятку бью, мне хотят оптику дать.

Они начали наперебой хвастаться своими достижениями. Вот интересно, они друг друга слышат?

«Ужас, ужас!.. Какой ужас! — я встал, прошел к столу и налил водки. — Послушать только, о чем говорят? И это девушки — про стрельбу из автомата!»

— Алинка, а ты что ушла? Расскажи что-нибудь, — обратилась ко мне Марина.

— Марин, знаешь, я не знаю, о чем рассказывать, из автомата я сегодня не стрелял. Боялся, что блузка станет черной. Только с пистолета, — я звонко рассмеялся.

Если это записать: Вера стреляла с автомата, Марине хотят дать оптику, а я так вообще: с утра подстрелил троих, вечером троих поломал, а в завершении одному чуть голову не отрезал. Вот так и живем. Семейка маньяков… Я закатывался от смеха, сквозь смех пытался что-то сказать.

Вера вдруг поняла и произнесла: «Можно писать сочинение как я провел день.» И тоже захохотала, а Марина просто заразилась нашим смехом. Так продолжалось минут пять.

— Все, девчонки, я больше не могу, сейчас обоссусь, — произнес я и побежал в туалет. А у них это вызвало новую волну смеха. От смеха, видимо, расслабились все мышцы, и в том числе тазовые, и моча начала вытекать самопроизвольно. У мужчин такого не бывает, поэтому для меня это было открытием. Кое-как спустив юбку, я плюхнулся на унитаз и сразу же услышал звонкую струю, она оглушала, мне казалось, что ее в гараже слышно. Я услышал, как в туалет влетели девочки, а унитаза два.

— Алинка, давай быстрей! — закричала Марина. — Я обоссусь!

Это тоже надо было видеть: я выхожу с опущенной юбкой, а Марина уже стоит ждет с опущенными штанами. Одев юбку и оправившись, я посмотрел в зеркало.

— Ужас, — произнес я. — На кого я похож!

— Мы все на панд, наверное, похожи, — услышал я голос Марины.

Через минуту мы стояли рядом и удивленно смотрели в зеркало.

— Три такие миленькие панды, — произнес я. Мы опять прыснули смехом.

Мы умылись и, все еще продолжая смеяться, вышли из туалета. А вскоре мы опять плакали все втроем, потом снова смеялись и снова плакали. Мы просидели так до утра, о чем-то говорили, что-то обсуждали, меня это так захватило, что я ни разу не подошел к столу. Да и пить одному не хотелось: Вера не хотела, Марине — нельзя. О чем только не говорили, но больше о тряпках и косметике. Вера показывала какую-то помаду и тушь-карандаши, что она купила. Когда она перевернула и высыпала содержимое своей сумки, я ужаснулся — чего там только не было! Но больше я ужаснулся, когда она сказала:

— А Алинке, смотри, какую классную тушь купила, — и схватила мою сумку и тоже высыпала на диван. В перемешку с тюбиками, флакончиками, ключами, тампонами вывалился пистолет, глушитель, несколько полных обойм и одна пустая. Она, не обращая внимания, отодвинула все в сторону и взяла тушь, — смотри, понюхай. А духи какие я ей купила. Она ведь сама ничего не покупает.

— А это откуда? — спросил я, показывая упаковку тампонов.

— Забочусь о тебе, а что не так? Пусть лежат.

Я вскоре увлекся, верней, они меня втянули в этот разговор, и вскоре я уже принимал активное участие. И как не странно, мне это не показалось скучным. Конечно, был бы кто из мужиков, я бы предпочел его общество, но они все куда-то делись, оставив нас втроем. Но все равно, как бы там не было, я не могу сказать, что было весело, но скучно — точно не было. Иногда даже долго смеялись.

А утром мы опять плакали. Марине нужно было уезжать, да и нам тоже тут делать больше нечего… Поплакали, попрощались, Марина залезла в кузов крытого «Урала», а мы — на заднее сиденье «форд эскорта». Марина нам еще помахала рукой, когда мы их обгоняли. Ехали молча, Бес спал, Вера тоже начала кимарить. А я в очередной раз пытался разобраться в себе.

Глава пятая

Нас подвезли прямо к машине, Бес дождался, пока мы выедем, и только тогда они уехали. В свой двор мы заехали все же с опаской. Осмотрелись. Ничего нигде, все тихо. Поднялись на этаж — тоже все тихо.

Дома Вера сразу завалилась на диван досыпать, а я включил воду в ванной и прошел на кухню, включил чайник. Затем пошел в комнату, разделся догола и, накинув халатик, вернулся в кухню, заварил крепкий чай и пошел мыться. Мыслей не было вообще никаких и думать совсем не хотелось. Помывшись и попив чаю, я собрал все белье и, разбудив Веру, помог ей раздеться и укрыл ее. Затем пошел закинул все стирать.

Я не хотел спать, у меня была бодрость. Постояв на кухне, я осмотрелся: что бы сделать? Придумал и пошел за пылесосом. Затем ходил еще с тряпкой — вытирал везде пыль, которой накопилось с палец. Сделав всю работу по дому, я снова встал в кухне и осмотрелся. Спать все равно не хотелось. Пошел и достал белье из машинки. Вскоре я опять стоял в кухне. Мне нужно было что-то делать. Решил пойти перебрать вещи и собрать в дорогу.

На одной из полок лежали мои старые вещи. Я достал, положил на кровать и сел рядом. Трусы, майки, футболки, носки. Я понимал, что все это мое, я помнил каждую вещь. Но оно показалось всё таким чужим, далеким от меня. Подумав, я взял пакет, сложил все туда и вынес к мусоропроводу. Все, теперь все. Нет больше той жизни, и ничто не должно напоминать о ней.

Правда, был еще альбом. Я достал и его. Разглядывая фото, я пытался понять, какая жизнь мне больше нравится. Та проще, а эта — ярче и красивее, даже в этих сложностях есть свои плюсы. Вздохнув, я отнес альбом. Увидев маникюрный набор, посмотрел на сломанные ногти. И решил заняться ими. За этим занятием я и не заметил как уснул. Мне даже ничего и не снилось.

* * *

Проснулся от ощущения того, что кто-то что-то делает с моими пальцами. Это оказалась Вера, она уже проснулась, погладила белье, которое я развешал сушиться, собрала чемодан и нажарила яичницы. Еще и помылась.

— Привет! — сказал я, открывая глаза, и улыбнулся.

— Привет! Ты моя хорошая, убралась, постиралась, а сил на маникюр не хватило, — улыбаясь, проговорила она.

— Да, — жалобно ответил я.

— Я смотрю, ты старые вещи выкинула?

— А что их хранить, прошлого не вернуть, а они место занимают.

Я лежал в кровати, а она делала мне маникюр. И мне было так приятно, что она возится с моими пальчиками.

— Алин, я видела рекламу: в одном салоне делают такой красивый маникюрчик. Там такие узорчики классные!

— Их, по-моему, в любом салоне делают, твои узорчики.

— Я знаю, а там мне рисунок нравится.

— Ну, съездила бы.

— Я без тебя не хочу.

— Ты мой хвостик, Верочка.

— Да, я твой хвостик, — она наклонилась и чмокнула меня в губы. — Всё, рука готова, давай вторую. Смотри, лак еще не высох.

— Знаю, что не высох, не первый день замужем. Ну что, Вер, сегодня поедем?

— А ты сможешь? Давай сегодня, время уже семь.

— Тогда давай, доделывай быстрей, еще собраться надо.

— Я чемодан уже собрала.

— Серьезно? Молодец!

Как ни спешили, а до пол девятого прособирались. Когда начали одеваться в дорогу, и я посмотрел, что Вера приготовила, я задумался. И подошел и открыл шкаф.

— Вер, ты в чем поедешь?

Она достала легкое летнее платье.

— Думаю, в нем. А что, думаешь, что одеть?

— Да.

— Ну вот еще есть наподобие этого, только немножко длиннее, почти до колена, но оно тоже тоненькое и легонькое. Зато жарко не будет.

Я взял его, покрутил и приложил к себе перед зеркалом. Покрутил головой и скривил рот.

— Что, не нравится? Алинка, ты становишься такой привередой.

— Не нравится оно мне.

— Ну, возьми это.

— Нет, ты уже себе его забила первой.

— Ну, не знаю. Вот платье-стрейч, но в нем будет жарко и неудобно.

Я увидел тунику, прикинул и спросил:

— Вер, а где твоя юбка-стрейч?

— Ты ее хочешь одеть? В чемодане, достать?

— Достань, прикину.

— А с чем?

— Вот с этой туничкой, серенькой, — я достал ее и приложил к себе. Посмотрев в зеркало, покрутил головой, разглядывая с разных ракурсов, и вдруг у меня на душе стало как-то легче, что ли. — Да, вот это я и одену, — весело сказал я.

Вера опять удивленно посмотрела на меня.

— Ну, что так смотришь?

— Да тебя раньше не заставишь такое надеть: джинсы, джинсы… Одни даже порвали, так у тебя их с Мариной забирали, помнишь?

Мы расхохотались.

— Ну, не знаю я, что со мной. Я сам себе ответить не могу. Вот такое желание. Верка, отстань, что докопалась? Я же у тебя не спрашиваю, почему ты то одела, а не это.

— А покраснела-то, покраснела! — она прыснула смехом. — Ты что застеснялась? Конечно, одевай, я только рада…

— Все, отстань, не надо! Не хочешь, чтобы я хорошо выглядела, ну и не надо! — обиделся я, взял джинсы и натянул их на ноги.

— Ну, Алина, ну что ты в самом деле? Я же просто шучу. Не обижайся.

— Все, отстань! — чуть не плача произнес я.

— Ну-ка, ну-ка, Алина, ты чего? — услышав в моем голосе плаксивые нотки, забеспокоилась Вера.

А я и сам не понял, что произошло, почему мне вдруг стало так обидно, что даже слезы навернулись. Я встал и вышел из комнаты. Зайдя в ванную, я закрылся и сел на край ванны. «Так, стоп, успокойся. Что же произошло? Надо разобраться. Это что-то новое, такого еще не было, чтобы я из-за одежды плакал. Да причем тут одежда? Просто тебе стало обидно, что Вера подкалывает. Ну и что?»

Вера открыла ножом замок и вошла в ванную. Села рядом и обняла меня, прижав к себе.

— Верка, не надо, я сейчас расплачусь, — произнес я.

— Ну, извини, прости! Обещаю, больше никогда тебе слово не скажу на эту тему. Алина, прости меня, дуру, я просто не думала, что ты так отреагируешь.

— А я думал? — тоже в шоке сказал я, улыбнулся и положил голову ей на плечо. Так мы сидели минут пять.

— Ну все, я успокоилась, — произнес я, освобождаясь из ее рук. Встал и посмотрел в зеркало. — И что, если я не от рождения девушка, что мне нельзя носить то, в чем мне удобней? Не забывай, я подбираю не обувь под одежду, а одежду под обувь, и я вынужден отказываться от джинсов, так как они не очень смотрятся с таким каблуком. А если шортики, то вообще, что попало.

Я тампончиком подтер глаза и пошел в комнату. Надел тунику, посмотрел в зеркало. Поправил серьги и вышел.

— Вера, ты готова?

— А ты что, юбочку не будешь одевать?

— Неа, не буду.

Я присел и одел туфли с десятисантиметровым каблуком. Встал и слегка ойкнул. Да что такое? Опять присел и переобул туфли на два см выше. Опять встал. Вот так нормально — ничего не режет. Проверил документы и деньги.

— Я готова, — Вера встала передо мной по стойке смирно, держа за ручку чемодан на колесиках.

Выйдя во двор, мы осмотрелись. Ничего подозрительного. Загружая чемодан в багажник, мне показалось, что я увидел в одном из автомобилей красный огонек сигареты. Но потом, сколько не наблюдал, больше не заметил. Ну а машину эту я, кажется, тут не видел.

«Что, Варлам дурак? А почему сразу Варлам? Ладно, нехрен себе голову забивать, будем решать проблемы по ходу их поступления», — решил я и закрыл дверь багажника.

* * *

На панели затрещала рация.

— Третий, ответьте первому.

— Третий.

— Что у вас?

— Пока тихо.

— Наблюдайте, они должны появиться. Обо всем немедленно докладывать!

— Есть, — лениво ответил человек, сидевший за рулем. — Конец связи, — Сидоров положил рацию на место и повернулся к напарнице: — Свет, а тебя-то что в наружку привело?

Сегодня у них было первое совместное задание. А у нее — вообще первое задание.

— Не люблю сидеть в кабинетах, бумажки перекладывать. Мне так вот больше нравится. — Мимо прошла девушка, она посмотрела на нее внимательно. Потом взяла фото. — Нет не похожа, — она еще слегка волновалась.

— Да не волнуйся ты так, Света, ничего особенного. Нам же их не брать, брать будут опера, а у нас другая задача: просто наблюдать и докладывать.

— Знаешь, Саша, что-то мне не верится, что эти девушки могли расстрелять трех парней. Посмотри! — она протянула фото.

— Мне без разницы, это следаки пусть голову ломают, да и тебя не должно волновать. Разберутся.

— Смотри, это не они?

— Кажется, они, с чемоданом. Валить, по ходу, собрались, — он взял рацию и доложил.

— Третий, ведите их, не упустите. Сообщайте, где находитесь. К вам выезжает группа.

Света тем временем закурила от волнения.

— Сорокина, потуши сигарету, ты что? Совсем, что ли? Хочешь, чтобы нас спалили?

* * *

Я завел машину и опять посмотрел на незнакомый автомобиль.

— Интересно, вы-то кто? Как вы все мне надоели!

— Ты о ком?

— Да вон, машинка. Могу дать руку, что угодно поставить, но внутри кто-то есть, я видел огонек сигареты.

— Может, показалось?

— Не знаю, — я наклонился и достал из бардачка сканер, включил его. — Ха, ребята. Менты, что ли?

— Откуда ты знаешь?

— Рация где-то рядом, — я настроился на эту волну. И тут же сканер ожил.

— Третий, что у вас?

— Стоят, греют машину. Группа на подъезде.

Я тронулся с места и проехал не через ближайший выезд, а мимо этого автомобиля — навстречу ему. Это даст мне фору.

— Первый, пробейте номер, — он продиктовал. — Они начали движение.

— Вас не засекли?

— Нет.

— Ведите.

— Есть.

Проехав мимо него, я сразу набрал скорость и, проскочив через арку, не поехал к выезду из двора, а поехал по соседнему двору и через другую арку попал в третий двор, а оттуда уже обратно в свой и только потом выехал на дорогу.

— Первый — третьему, мы потеряли их.

— Как потерял, где?

— Во дворах. Они, видимо, засекли нас сразу и поставили нас в неудобное положение, нужно было разворачиваться.

— Давайте на базу за пряниками.

* * *

— Товарищ полковник, разрешите.

— Заходи, капитан, взяли?

— Никак нет, они ушли от наружки.

Полковник усмехнулся.

— Как это получилось, что какие-то мокрощелки обставляют хваленную наружку нашего главка. Номер машины записали?

— Так точно.

— Передайте в розыск, всем постам, задержать. Предупредите, что они вооружены и опасны. Идите. Что-то еще?

— Да, вот мы пробили номер.

— И что там?

— Резерв ГРУ.

— Так, вояки, значит. Не мудрено, что они нашу наружку обделали. Отставить розыск. Тут надо подумать. А что это за личности, которых подстрелили?

— Наш контингент.

— Вот что, капитан, кто ведет это дело?

— Сенина.

— Всё, можешь идти, — он откинулся в кресле.

Ой, как ему не хотелось связываться с такими структурами. Столько сил и времени уйдет на задержание, а потом приезжают большие звезды и отчитывают как мальчика. Мол, куда лезешь, там была спецоперация, а то еще пытаются свалить вину за неудачу. «Пошли они на хрен, пусть сами разбираются!» — сделал он заключение.

* * *

Я услышал, как по рации передали отбой, и немного успокоился. Заехал на короткое время в свой гараж, взял ноутбук, еще кое-что. Подумал и взял ВСС на всякий случай, а случаи бывают разные.

Дальше ехали уже без проблем, Даже на заправке, когда рядом встал автомобиль с пьяной компанией на борту, мы разошлись миром, даже с шутками и смехом.

Мы выехали на трассу до Ростова-на-Дону, Вера выдержала часов до трех и уснула. Была небольшая проблема с обувью: я привык к десяти см, а тут на два больше и опять пришлось привыкать к управлению педалями, но это мелочи.

Ростов-на-Дону

— Где мы? — спросила Вера, протирая глаза.

— В Ростове, — я посмотрел на нее.

— Где-е? — испуганно спросила она.

— В Ростове-на-Дону.

Она минут пять молчала и только озиралась.

— А знаешь, Алин, я хотела бы посмотреть ему в глаза… — она тяжело вздохнула и взяла сигарету из пачки.

Я смотрел на нее и не задавал вопросов. Я видел, что ее что-то мучает: каждый раз, когда она слышала название города, у нее менялось настроение. Я думал, что это общее воспоминание. А сейчас понял, что ей не дает покоя что-то конкретное или кто-то.

— Пойдем, Вер, покушаем.

— Пойдем, — с неохотой сказала она.

Через час мы уже стояли в утопающем в зелени дворе пятиэтажки. Кругом слышался детский смех, крики. Скрипели качели. Вера грустно смотрела на все это, иногда озираясь. Я вышел из машины, чтобы не мешать ей, оставил ее одну. Я осмотрелся и, увидев метрах в сорока детишек, играющих в песочнице, подошел к ним и присел.

— Привет, — сказал я. — А что мы строим?

— Замок, — ответил мне мальчик лет трех.

— Тетя, а он меня не пускает. И дерется, — пожаловалась девочка примерно его возраста.

— Да ты что? Сейчас мы его попросим, и он больше так делать не будет. — Я обратился к мальчику: — А как тебя зовут, меня — Алина. А тебя?

— А меня тоже Алина звать, а его Миша, — сказала девочка.

— Да ну? Ты тоже Алина? Ну, приятно познакомиться, — я видел, что к нам приближается женщина, верней, бабушка, но делал вид, что не вижу, и продолжал говорить с детьми.

— А мама говорит, что это очень красивое имя.

— И не только имя. Все, кто его носят — очень красивые девочки. Вон, посмотри, какая ты красавица. Миша, как тебе не стыдно обижать такую красавицу? Почему ты ее не пускаешь?

— А она мне мешает.

— Она больше не будет тебе мешать. Правда, Алиночка?

— Да, я не буду мешать.

— Слышал, Миша?

— Пусть играет там, — он указал на противоположную сторону песочницы.

— Ну вот и все, видишь как все просто. Можешь играть. А ты что будешь строить?

— Я буду лепить зайчиков. А ты тоже очень красивая, — сказала она.

— Правда? — улыбнулся я. — Ну, спасибо тебе. Иди играй. А к Мише не лезь. Он, наверное, архитектором станет. Когда-нибудь построит красивый замок и приведет туда принцессу. А этой принцессой будет наша Алинка.

Я пальчиком дотронулся до ее животика. Она засмеялась и побежала в песочницу. Я посмотрел еще на них и встал, повернулся к женщине.

— Добрый день, дочка, — сказала она, внимательно следя за мной.

— Здравствуйте, — улыбнулся я. — Вот что-то детство вспомнилось.

Я посмотрел на играющих детей. Я нисколько ей не соврал и улыбался искренне. Я действительно вспомнил детство. Как также не пускали девочек, дразнили их, дергали за косички. Более наглые поднимали у них платьица. Я еще сильнее улыбнулся, когда вспомнил один случай. Но это я был уже старше и наблюдал из окна квартиры. Как мальчик, достав пипиську, пытался обмочить девочек, они убежали, а самая младшая в недоумении заглядывала себе в трусики, не понимая, почему он может так, а она — нет.

— А вы кого-то ищите, может, я вам подскажу? — спросила она.

— Да, вы давно живете в этом доме?

— Ну, уже лет сорок, если не больше.

— Значит, вы должны помнить… — я назвал Верину фамилию.

— Ну, а как же? Конечно, помню. Ой, доченька, горе-то какое случилось с ними. Такая хорошая семья была… Двое ребятишек было. Девочка такая хорошенькая была, вся в маму, такая же красавица. Тоже маленькой была, я помню ее с рождения, на одной площадке жили. Так вот, все в этой песочнице игралась. А подросла — такой невестой стала! Сердце у нее доброе было. Никогда мимо не пройдет, всегда поможет. А училась на одни пятерки… Не то, что брат ее.

— А брат тут же живет?

— Нееет. Уехал, как только Юля померла. Схоронили ее, он быстро квартиру продал и все, больше его не видали. А ты чего это спрашиваешь? Родня какая?

— А почему вы говорите «была»? Что с ней случилось?

— Ой, доченька, никто не знает. Ходили тут разные слухи. Но то слухи.

— А какие слухи?

— Да… Лучше тебе не знать. Говорили, что ее в рабство продали, — она внимательно посмотрела мне в глаза — я не отвел взгляд.

Мы сидели на лавочке спиной к машине. И не видели, что там происходит.

— А скажите, вы знаете где похоронены родители… Ники?

— Ну, а как же, каждый год прибираю могилку. Сыну оно не надо… — она назвала кладбище и номер участка.

Рядом со мной кто-то сел. Я повернул голову и увидел заплаканное лицо Веры.

— Здравствуйте, теть Лена, — поздоровалась она. — Как ваша нога, не болит?

Я сидел и переводил взгляд с одной на другую. У тети Лены чуть инфаркт не случился.

— Ника, Вероника… Неужто ты? Девочка моя, неужто бог услышал мои молитвы? — начала причитать она. — Это и правда ты! Господи, спасибо тебе! — у неё потекли слезы.

Я встал и отошел в сторонку. Она пододвинулась к Вере и начала рассматривать ее. Потом обнялись, и обе заревели в один голос. Я впервые видел Веру в таком состоянии. Вообще впервые видел, что она умеет так плакать. Я думал, она забыла, как это делается. Глядя на них, я сам заплакал и, развернувшись, пошел к машине. Взяв сигареты, закурил.

— Тетя Алина, а он меня больше не трогает и не выгоняет, — ко мне подбежала девочка. — А ты почему плачешь? Тебя кто-то обидел?

— Нет, Алиночка, просто дым попал в глаз, — я выбросил и затоптал сигарету.

— Ух, этот дым! — произнесла она и побежала обратно.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Я был рад за Веру, что она нашла в себе силы выйти и подойти к соседке. А то, что сказала соседка про Веру, только укрепило мое мнение о Вере: она действительно добрая и отзывчивая. Конечно, жизнь ее помотала, но как бы там не было, в ней никуда не делась ее природная доброта.

Не спав всю ночь, сейчас я просто вырубался. И естественно, не заметил, как уснул, сидя в водительском кресле. Мне снился какой-то очень уж странный сон. Я видел Веру, какого-то парня, они идут, о чем-то говорят. Потом он берет ее за руку и куда-то тащит…

И я просыпаюсь от легкого прикосновения. Открываю глаза — рядом стоит Вера. Глаза заплаканные, но она слабо улыбается.

— Алин, пойдем к тёте Лене, она нас в гости зовет. Поспим у нее.

— Ну, пойдем, — я вылез и, закрыв машину, пошел за Верой.

На втором этаже она подошла к двери, обитой черным дерматином. Постояв немного, погладила ее рукой. И медленно подошла к соседней двери, шмыгнула носом и постучала.

— Ника, открыто, заходите… — услышали мы голос. Т. Лена суетилась, накрывая на стол.

— Верка, где туалет? — спросил я.

— Тут, — она открыла мне дверь маленькой комнатушки.

Сели за стол, и т. Лена налила нам чай, от более плотного мы отказались. Она подперла голову ладонями и, улыбаясь, смотрела то на меня, то на Веру.

— Ой, доченька, а не стыдно тебе бабку обманывать? Почему сразу не сказала, что Ника с тобой? А я-то, дура старая, и поверила.

— Т. Лена, а я вас не обманула, Ника действительно моя подруга… — с улыбкой сказал я.

— Как подруга? — уставилась на меня Вера.

— Ну как? Это мы с Верой сестры, а с Никой — подруги.

— Я что-то вас не понимаю, — удивилась бабушка.

— Ника вам все объяснит… Правда, Верочка?

— Т. Лен, а покажите, где Алина может поспать, а то она всю ночь от Москвы ехала.

Это была однокомнатная квартира хрущевских времен. В народе — просто хрущевка. Мы раздвинули одно из кресел, я разделся до белья и лег… Я еще какое-то время слышал их разговор, но вскоре все голоса превратились в сплошной гул, а потом вовсе исчезли.

* * *

Проснулся я только утром следующего дня. Проспал почти сутки. Вера и т. Лена так же сидели в кухне и разговаривали. Я сначала и не сообразил, что уже новый день. И увидев время на электронных часах, несколько минут пытался понять, почему часы идут в обратную сторону, пока не увидел разложенное второе кресло. Но думать было уже некогда: я побежал в туалет. Увидев тут же уже Верину косметичку и наше полотенце, я снял лифчик и, не жалея мыла и воды, умылся и ополоснулся по пояс. Подумав, снял трусики и залез в ванну, просто подмылся. А потом начал по новой рисовать себе лицо.

Признаться, у меня эта процедура уже не вызывала раздражения как раньше. Сейчас я ее воспринимал как почистить, нет, скорее, как побриться: желательно, но не обязательно. Я, смотря в зеркало, провел себя по щекам и подбородку. Ну хоть теперь бриться не надо. Как я не любил эту процедуру! Даже однажды, сравнивая бритье и макияж, я заметил, что макияж я лучше воспринимаю. Он не вызывает у меня такой лени и апатии. Я даже как-то порадовался, что теперь мне вообще станок больше не нужен.

Днем мы съездили на кладбище, купили цветы. Постояв немного, мы с т. Леной отошли к машине, а Вера осталась. Ее не было очень долго. Но торопить ее никто не собирался. Пока т. Лена куда-то отходила, ко мне пытались клеиться. Но обломав их, я еще посидел и пошел вдоль рядов торговцев.

Вера вернулась опять заплаканная. Вот теперь я видел, что ей намного легче. Она выплеснула свой груз, который давил ее много лет. Она смогла заплакать. Она никогда не показывала вида, что ей тяжело на душе, но я видел это, чувствовал. Я догадывался в чем причина. И вот я угадал, привезя ее в родной город.

Мы вернулись к их дому. Вера еще сходила в школу, потом походили по соседним дворам. Я не торопил ее.

Я не знаю, что Вера рассказала т. Лене. Но когда мы уже садились в машину, она взяла меня за руку и, посмотрев в глаза, сказала:

— Спасибо тебе, доченька! Спасибо, Алина, за нашу Нику, за то, что не бросила ее. Даже не смотря на то, что она тебе причинила боль, она не со зла. Не повезло ей с братом, но зато бог вознаградил ее, дав ей такую сестру как ты. Спасибо тебе, да хранит тебя бог, — она перекрестила меня и поцеловала в лоб.

Я даже не нашел, что сказать в ответ. Посмотрел ей в глаза и медленно сел в машину, посмотрел на Веру. Она выглядела подавленно.

— Вера, если не секрет, что случилось? На тебе лица нету, — я остановился.

Она резко повернулась ко мне и так же резко ответила:

— Ничего не случилось. И вообще, какая теперь уже разница?

Я молча смотрел на нее.

— Прости меня, если обидела… — она вздохнула. — Алин, ты не обижаешься?

— Нет. Я хочу услышать историю про твоего брата. Я же чувствую, что в нем причина.

Она посмотрела на меня и уже мягко сказала:

— Нет у меня никакого брата. За два года до моего рождения у мамы был выкидыш, врачи сказали, что больше она не сможет родить, — она вздохнула. — Тогда они взяли мальчика из детдома. А через два года мама забеременела. И родилась я. Вот так у меня и появился брат. Это мне т. Лена сейчас рассказала. И знаешь, мне стало легче. После того, что он сделал, я все думала. Ведь я его считала родным братом.

— Он тебя изнасиловал?

Она посмотрела на меня и кивнула головой.

— Да. Но после всего, что было, я на этот факт уже смотрю спокойно. Главное другое, — она опять замолчала. — Он позвонил домой, я как раз была дома одна. Сказал, что хочет мне что-то показать, сюрприз. И чтобы я пришла к старому кинотеатру. Я не хотела идти, но он уговорил. Ведь я его считала братом, а что брат может плохого сделать сестре? Ничего. Я ему верила. Он встретил меня и, взяв за руку, повел за здание. А там уже стоял микроавтобус, и были четверо парней. Он подвел меня к ним и, не выпуская руки, отдал им. Я даже не успела закричать. Ничего не сообразила. А потом он первый меня изнасиловал… Ну и остальные тоже. Я помню, он сказал, что мол все, они в расчете. А потом я узнала, что он в карты на меня играл. Вот такая история, — она спокойно смотрела на меня. — Может, я из-за этого такой там была? Я не верила больше людям. Я ненавидела всех девушек, попавших туда, за то, что они такие наивные дуры, за то, что дали себя обмануть. Я и к тебе также относилась, как и к остальным. Считала тебя дурой, которую обманули.

— Ладно. Дура, так дура. И что ты думаешь делать с этим?

— Ты не поняла, ты не дура.

Я усмехнулся.

— Да, я не дура, я дурак. Меня ведь тоже обманули, и я повелся. Так что я ничем не отличаюсь от всех остальных, было за что ненавидеть.

— Помнишь, ты мне еще в Новосибирске сказала, что хочешь быть похожей на меня? Я тогда еще удивилась. Подумала, зачем?

— Кажется, было…

— Так вот, я тоже скажу, что я хочу быть похожей на тебя. Я хочу отомстить за себя, за родителей. Я хочу, чтобы он сдох. Как собака…

— У, какие слова! — я посмотрел на нее и вздохнул.

— Все, что с тобой произошло, тебя не сломало. Все те, кто делал это с тобой, уже мертвы. В какой-то степени они сломали тебе жизнь, и ты отомстил. Я тоже хочу отомстить, только я сама хочу убить его. Я не могу жить и знать, что где-то живет человек, который, по сути, убил моих папу и маму, сломал мне жизнь, практически и меня убил. Так почему он должен жить и радоваться? Ты бы смогла жить с этим чувством?

Взяв сигарету, я закурил и, выпустив дым, посмотрел на Веру.

— Вера, знаешь… Я бы, конечно, не смог бы жить с этим чувством. Но ты знай: убить человека не так просто. Это мне уже все равно, за моей спиной столько крови, вовек не отмоешься. Убив раз, пути назад уже нет. Подумай. Не бери грех на душу.

— Так что? Пусть он живет? А грехов на мне много. Прелюбодеяние — тоже грех.

— !!!!!!!!!!!!!!!!

— Слушай, Алин, давай мы там потом будем оправдывать свои действия, — она тоже взяла сигарету. — Я хочу сама убить его. Помоги мне, — она посмотрела мне в глаза. — А знаешь, вот ему я бы смогла от уха до уха.

Взгляд был похож на взгляд хищника. Не было никаких эмоций, жесткий и холодный.

— Ого, ты маньячка… А может, я?

— Я хочу сама, я должна. Я должна видеть его глаза.

— Ну, не знаю, его еще нужно найти, а это не так просто. Ну мы с тобой что-нибудь придумаем, да, напарница? — улыбнулся я.

— Спасибо! Я знала, что ты не откажешь, — уже улыбнулась она.

Я вздохнул.

— Ладно, поехали искать твоего кукушонка.

— Кого?

— Кукушонка. Ты разве не знаешь, что кукушка откладывает яйца в чужие гнезда, а потом кукушонок вылупляется и выбрасывает родных птенцов из гнезда, а их родители кормят его, потому что инстинкт.

— Знаю, но как-то не подумала. А где его искать?

— А хрен его знает, где его искать… Для начала нужно жилье найти.

Глава шестая

Мы решили остановиться в гостинице и вскоре уже стояли перед стойкой одной из них. Осмотрев номер на третьем этаже, я остался доволен. Закрыв дверь, начал снимать джинсы, под которыми все уже кипело, особенно промежность. Мало того, что я сильно потел, так еще и из киски вытекало что-то наподобие смазки. Это было и раньше. Между ног все покраснело и уже не чесалось, а жгло. Хот присыпку бери.

— Больно? — сочувственно спросила Вера.

— А ты как думаешь? Но лучше так, чем твои шутки слушать. Все, пока! Я — в душ,? — обиженно произнес я и пошел мыться.

Вдоволь наплескавшись, я вышел только через минут сорок. Назло Вере.

— Ты там что делала?

— Как что? Мылась. Что там еще можно делать?

Пока она мылась, кстати, не меньше меня, я заказал ужин, не хотелось никуда идти, и включил ноут. Открыв телефонную книгу, я выписал всех Фроловых с именами как у Вериного брата. Их оказалось пятнадцать.

— Ни фига, — и встал, прошел в душ. — Вера, какого года рождения?

— Кто, я? — удивилась она.

— Нет, кого мы ищем, — я умышленно не назвал его братом.

— Семьдесят девятого, весной когда-то. Месяц не помню, помню — весной.

— Кстати, а у тебя когда днюха?

— Ой, — она замерла. — Я и забыла, что есть такой день. Осенью, в октябре.

— Ну ладно, хоть свой помнишь. — я улыбнулся и провел рукой по ее мокрой «девочке». Она не отстранилась, а только спросила с улыбкой:

— Нравится?

Улыбнувшись, я вернулся в комнату и не успел сесть за компьютер, как в дверь постучали. Накинув халатик, я пошел открывать, на ходу завязывая поясок. Привезли ужин. Я взял сок и опять погрузился в компьютер.

Только четверо подходили под год рождения. Одного я сразу откинул, по дате рождения, а вот трое были весенниками. Так, ему тридцать лет, кем можно быть в тридцать лет? Да кем угодно. Если он тогда играл в карты, возможно, он и сейчас играет, а возможно и остановился. Но человек, способный так поступить с сестрой, пусть даже не родной по крови, но родной по семье, разве может он остановиться?

В этот момент из душа вышла Вера. Увидев тележку, она обрадовалась и сразу же направилась к ней.

— Вау! Ужин, я голодная, Алиночка, какая ты умничка, что заказала в номер, — она чмокнула меня в губы. — Я так не хотела куда-то идти.

— Вера, расскажи мне про того человека.

— Что?

— Ну какой он был. Кстати, как его звали друзья в школе, во дворе? Кличка была?

Она отломила пальчиками кусочек рыбы, пустила его в рот и задумалась.

— Не помню, ну вот что-то такое, связанное с картами. Ну как же, я слышала такое выражение еще там, когда охранники играли в карты, они тоже так говорили, — она опять отломила рыбы и, положив в рот, уставилась в потолок.

— Джокер? — я начал перечислять все клички, популярные среди картежников. И все было не то. Что я только не придумывал, уже даже доходило и до немыслимых.

— Нет, но я не помню, — уже уплетая картошку, произнесла Вера.

— А ты в карты играла? — спросил я.

— Ни разу.

— А в дурака?

— Это куда?

— Вера, в картах есть такая игра, самая простая и популярная, дурак называется.

— Нет. Я вообще ни разу карты в руках не держала… Вспомнила! что-то вроде бубен.

— Бубновый?

— Нет бубен, точно бубен, — обрадовалась она и с еще большим азартом принялась поглощать пищу.

— Бубен, ну и бубен, — я прикусил верхнюю губу и, глядя в потолок, пытался связать бубен и карты. — А где тут карты? — Наконец, спросил я.

— Ну как, в картах там тоже есть такое.

— Там есть масть бубновая, а бубен — это куда стучат.

— Да? — задумалась она. — Да какая разница?

— Ни фига себе, я тут голову ломаю, все возможные варианты перебрал, а у нее нет разницы. Верка, я твою задницу искусаю.

— Попробуй только! Думаешь, я сопротивляться не буду?

— Значит, бубен. Уже кое-что.

— Так это раньше его так звали.

— Вера, клички каждый день не меняют. Это имена, надоело быть Иваном — стал Петром, как-то так. А вот клички, они прилипают на всю жизнь.

— А ты что не ешь, сейчас все остынет.

Я посмотрел на Веру, подумал и решил поужинать.

— А что нам это даст? Кличка.

— Человека по кличке порой легче найти, чем по фамилии. Кличка — это как отпечатки пальцев, только вот, к сожалению, клички могут повторяться. Только вот я пока не представлял, как я буду спрашивать: «А вы случайно не знаете такого Бубна? А вы?»

«Нет, все не то», — расправляясь с салатом думал я. Я поделился этими мыслями с Верой. Она вытерла губы салфеткой, посмотрела на меня:

— А что, если походить по злачным местам, вдруг повезет, где-нибудь услышим.

— Ага, или услышим, или отъебут, да? Ты это имела в виду под словом «повезет».

Мы неожиданно засмеялись.

В дверь постучали, это пришли за тележкой и посудой.

— Девушка, — неожиданно обратился я к ней.

— Слушаю Вас, — повернулась она ко мне.

— А вы случайно не знаете такого Бубна?

— Нет, первый раз слышу, а кто это?

— Он в вашем городе большой человек, Фролов его фамилия.

— Фролов, Фролов, — она задумалась. — Где-то слышала я, не то по телевизору, не то просто… Ой не помню.

— Ну и на том спасибо, — я ласково посмотрел на нее и дал ей тысячу.

— Спасибо, — улыбнулась она обворожительной улыбкой.

— Я не поняла, что это было? — спросила Вера, когда она ушла.

— Что? А что было? Мне понравилась девушка, милая, правда. Слушай, Вера, как вы это делаете — так обворожительно улыбаетесь? Научи!

Вера сделала сердитое лицо.

— Верочка, ты, никак, меня ревнуешь? — я подошел к ней вплотную и, обняв за талию, прижал к себе и посмотрел в глаза.

Она сложила губки бантиком и покачала головой, ожидая поцелуя. Я чмокнул ее в этот бантик и как мог мило улыбнулся.

— Ну вот, а спрашиваешь, как это мы делаем? Сама-то как улыбаешься? — она тоже состроила улыбку. В этот момент двери открылись без стука, и на пороге появилась та девушка-официантка.

— Ой, извините, — испуганно произнесла она и хотела закрыть двери.

— Заходите, ничего страшного. — я пошел к ней навстречу. — Вы что-то оставили? — я улыбнулся ей.

Глазки у ней забегали, она опустила их.

— Просто я вспомнила, где я слышала фамилию.

— И где?

— У нас есть такая компания: «Фролов и К». Чем занимается, я не знаю, просто видела рекламу.

— Спасибо еще раз!

— Ну все, я побегу.

— Подожди, — я достал еще тысячу и подал ей.

— Ой, не надо! Что вы?

— Возьми, красивая у тебя униформа, — я засунул бумажку в декольте ее платья.

— Спасибо, — она опять улыбнулась той же улыбкой и, опустив глаза, вышла из комнаты.

— Слушай, а она хорошенькая, может, секс втроем?

— А у тебя сил хватит на нас двух? — улыбаясь, спросила Вера. — Она тоже страстная девушка.

— Откуда знаешь?

— А я вижу. А ты что, не видишь, «знаток женщин»?

— !!!!!!!!!!!!!!!!!!

— Ну, как мужчина, ты этого не видишь, а как женщина еще не научилась видеть.

— Ладно, видишь — не видишь, опять ромашку устроила. Давай работать. — Я прошел и сел на кровать, беря ноут. — Как она сказала, «Фролов и К»? Посмотрим.

— Ты думаешь, это он?

— Я пока ничего не думаю, просто проверяю информацию. Знаешь, и такая процедура у нас тоже имеет место быть.

Я вогнал в поисковик вопрос. И он почти сразу выдал ответы.

— На, Вер, смотри, что это за гуси такие, «Фролов и компания».

Вера взяла у меня ноут, села рядом со мной и быстро застучала ноготками по клавишам. Конечно, мне не верилось, что это то, что надо. Но в тридцать лет вполне возможно управлять компанией. И что там за компания такая? Может, яйцами на базаре торгуют?

— Так, вот, смотри. Поставки игрового оборудования, гарантия качества и так далее.

Мы переглянулись.

— Вариант? — спросил я.

— Вполне.

— Ну что, коллега, с него утром и начнем?

— Я поддерживаю ваше предложение, коллега, — так же игриво ответила Вера и обворожительно улыбнулась.

— Верка, сучка!

Я повернулся, положил руки ей на плечи и повалил на кровать. Она закричала, а когда я начал ее щекотать, залилась смехом. Одной рукой я убрал ноут на пол и продолжил ее щекотать. Потом мы вдруг остановились и замолчали, глядя в глаза друг другу. У меня моментально разгорелся пожар по всему телу, да и у Веры дыхание уже участилось. Она взяла меня за шею и, притянув к себе, впилась в мои пухлые губы. Перевернув меня на спину, она стянула с моих плеч халат, оголив одну грудь, и начала пальчиками крутить сосок. Я начал задыхаться. А дальше были слышны только наши с ней дыхания, попискивания и стоны.

Халаты уже на полу, я лежу поперек кровати, волосы рассыпались по покрывалу, руки находятся за головой, Вера не дает мне их опустить. Ноги широко расставлены. Вера находится у меня между ног, как мужчина, нежно трется своим лобком о мой, имитируя половой акт, ласкает мою грудь губами, время от времени переходя на шею, лицо. Она отпустила мои руки, но мне уже не хотелось ими шевелить, не было ни сил, ни желания. Она запустила руку мне в промежность и начала ласкать мне «девочку». Я начал уплывать, почувствовав сильную боль в матке, которая приносила неописуемое наслаждение, но в то же время и пугала. Я дернулся, пытаясь отстраниться. Но у меня ничего не вышло, а Вера уже вставила в меня палец. От этого я почувствовал, как матка выбросила еще одну порцию боли, но намного сильнее и оттого приятней. Я закричал и продолжал кричать, пытаясь при этом отстраниться от боли, которая все нарастала и нарастала. По всему телу пробежались тысячи иголочек, у меня еще где-то там, на задворках затухающего сознания мелькнула мысль: «Почему так сразу?» И вот я уже ничего не вижу и не слышу, даже собственного крика…

И вдруг наступает полная тишина, чувство полного покоя, я не чувствую своего тела, при этом такая легкость, что я взмываю вверх. Вокруг летают какие-то сказочные существа, они кажутся мне очень милыми, нежными, я хочу поймать хоть одного. Я смеюсь, гоняясь за ними. Мне так хорошо.

Но вот возвращается реальность, я вновь начинаю чувствовать свое тело, слышать стоны. Сердце вот-вот выскочит из груди, тело все горит, с какой-то блаженной болью сокращается влагалище, матка сжалась в спазме. И вот она вновь выбрасывает порцию боли. Я не могу выдохнуть воздух из груди, пытаюсь, но у меня стоит ком, мне кажется, я умираю.

Боль чуть отпускает, я с тяжелым стоном выдыхаю воздух и хватаю ртом новую порцию воздуха. И тут вторая волна боли, намного сильнее предыдущей, и практически сразу — третья волна. Мне страшно, но я хочу еще, еще сильнее! А тут еще начинают покалывать пальчики на ногах, моментально распространяясь по всему телу. Спазм перехватывает дыхание. Я вновь хочу отстраниться, но сил никаких. Собрав последние силы, я выгибаюсь и издаю громкий крик удовлетворения. И снова тишина и покой, которые длятся очень долго.

Первое, что я слышу — это чье-то тяжелое дыхание. Понимаю, что это мое собственное. Потихоньку начинаю приходить в себя, открываю глаза и прислушиваюсь к телу. Оно уже как будто спокойно, слабый спазм внизу живота. Я поворачиваю голову, перед глазами возникает большое зеркало, встроенное в шкаф. В нем отражаются две фигуры, обе лежат на спине. Я отмечаю, что обе женские, волосы перемешались и рассыпались по постели под их головами. Одна лежит с закрытыми глазами, вторая повернулась и смотрит на меня, на лице застыла маска боли, взгляд безразличный и очень уставший. Из-за закинутых за голову рук грудь поднялась и напряглась. Несмотря на то, что она лежит на спине, ее грудь не расплылась, а продолжает также казаться двумя шарами довольно-таки большого размера. Вот ей надоело смотреть, и она закрывает глаза. И это последнее, что я вижу, они исчезли.

* * *

Я проснулся от какого-то движения в комнате, открыл глаза и замер. Я все также лежал с широко разведенными ногами. Я медленно сдвинул их, руки все также, как и у той девушки из сна, закинуты за голову, я пытаюсь их поднять, но не могу, они не слушаются. Я быстро переворачиваюсь на живот и понимаю, что руки просто затекли. Веры рядом нет, я слышу как течет вода. Я не понимаю, сколько прошло времени, и какое время суток.

— Алинка, вставай, уже семь утра! — слышу я голос Веры.

Облегченно вздыхаю, значит, я живой. Руки уже начали слушаться, я быстро встаю и сажусь в кровати.

— Мы что, так и спали поперек?

— Ага, — выходя из душа, ответила Вера. — Вставай, сейчас завтрак привезут, а ты тут своей пиздой светишь, — весело сказала она.

— Не обзывай мою «девочку», это у тебя то самое, — я провел рукой по киске, мне почему-то стало обидно за нее.

— Вы обе мои девочки!

Вера подошла и, встав рядом, обняла за шею и наклонилась. Я задрал голову, подставляя губы; она чмокнула меня и нежно провела рукой по лобку. Мне так хотелось сейчас ласки! Я прижал голову к ее животу.

— Верка, — всхлипнул я.

— Ты чего? — она села рядом.

— Не знаю, спасибо тебе за все, я была в сказке, — я посмотрел на нее мокрыми глазами.

— Ну, прекращай реветь.

— А я и не реву, — я встал, подобрал халат и на носочках убежал в душ.

«Надо же, я на носочках уже хожу и бегаю как так и надо. Даже не замечаю этого!»

Я насладился тугим теплым душем, в последнее время он стал доставлять мне еще больше удовольствия. Когда подмывался, вдруг обнаружил, что вода окрасилась в красный цвет, не сильно, но все же. Я испугался, потрогал губки, пальчиком раскрыл розочку. Ничего не болело. А откуда кровь? Стоп! Этого только не хватало! Но у меня же живот не болел?

— Ты чего? — увидев мои глаза, спросила Вера, когда я вышел из душа.

— Ничего, у меня гости приехали. Только без шуток и подъебок, хорошо? — сразу же пресек любые ее попытки уколоть меня.

— Я и не собиралась. Я хотела тебе сказать, где тампоны.

— Я знаю, — взяв сумку, я достал упаковку. — Ну что сидишь? Пошли, учить будешь, не каждый день такое, — на этот раз я отнесся к этому спокойно, как к само собой разумеющемуся.

— Ставь ногу на унитаз, — скомандовала Вера. — Теперь разведи пальчиками одной руки губки, а второй рукой введи этот цилиндрик примерно на одну треть, — она показала как его правильно держать. — А теперь держи там двумя пальцами, а тут толкай.

Я почувствовал, как в меня что-то вскользнуло. Влагалище сразу отреагировало и обхватило это что-то. Началась слабая пульсация.

— Ну вот и все, ничего сложного.

Я тяжело вздохнул.

— Я понял, что туда все легко залетает, вот выходит с трудом и разрывами. А это что, так и будет болтаться? — я поболтал нитку.

— Ну да, потом за нее вытаскивать будешь. Ну вот, теперь ты на двенадцать часов обеспечена чистотой и сухостью. У меня тоже должны вот-вот начаться. Так что ты не одинока. А я-то думаю, что она все хнычет и плачет.

— Вер, я его постоянно чувствую. Мне неудобно, такое ощущение, что кто-то там член забыл, но очень ма-ааленький! — мы прыснули смехом.

Раздался стук в дверь.

— Это завтрак, — сказала Вера и побежала открывать.

Я оправил халат и, наклонив голову, перекинул волосы и начал их просушивать полотенцем, выходя вслед за Верой. Это была та же самая девушка. Улыбнувшись нам, она закатила тележку и, пожелав приятного аппетита, ушла, при этом как-то странно и застенчиво улыбаясь. Я посмотрел ей вслед.

— Эх, какая попка!

— А у меня? — спросила Вера.

— Супер. А у меня? — мы захохотали.

Я тыкал вилкой по тарелке, гоняя горошину. Я начал прикидывать: «Так, это у меня уже третьи месячные. Прошло всего три месяца! Три месяца, а как будто вся жизнь!» Я вспомнил, как в первый раз взял чулок в руки, не зная, что с ним делать. Как у меня подворачивались ноги на шпильке. Почему-то это вызвало улыбку.

А как я на них передвигался, вот позорище! Да еще эта грудь болтается, она, кстати, тогда меньше была. Задница выпирает. Тут девки голые ходят. Я повернулся к зеркалу и посмотрел на себя. А губы! Никак не могу привыкнуть, проливаю все на себя, они кажутся такими большими, тяжелыми. Сейчас, вроде, и ничего. Полноватые, конечно, но я уже привык к ним. Уже как родные. А как не мог приспособиться в туалет ходить, не знал, что делать с руками, чем их занять, ведь я же писаю, а значит нужно задействовать руки. А по-первам так вообще пристраивался стоя, да что там по-первам, я и сейчас нет-нет, да подниму стульчак по привычке. А первые месячные! Какой ужас был. Из меня какие-то ошметки вылетают, сгустки крови, живот болит… Стоп!

— Вера, а почему у меня живот не болит? Может, это не это?

— Это, это. Я ничего тебе там не поцарапала. А живот? У большинства женщин месячные проходят безболезненно. Только когда старая плацента отрывается, тогда только бывают неприятные ощущения.

— Откуда ты все знаешь, учитель? — придав голосу удивления, спросил я.

— Я все знаю, ученица моя, — взяв на тон ниже и растягивая слова, ответила Вера и засмеялась.

* * *

Сегодня было пасмурно. Поэтому я опять нацепил джинсы и свежую тоненькую кофточку, перехватив ее у Веры. Вера тоже упаковалась в джинсы. В девять мы уже ехали по адресу фирмы, ведомые нашим Иваном Сусаниным под названием навигатор. Я его прозвал так вчера, когда он нас водил вокруг да около, а в конце мы заехали в тупик. Но на этот раз он точно вывел нас к офису фирмы. Я нашел место и встал поодаль и под углом к входу.

— Что, пойдем? — спросил я.

— Куда? Зачем?

— Вер, а что делать? Тут сидеть?

— Ну да. Он же должен на работу прийти?

Я вздохнул и взял сигарету.

— Вера, теперь послушай, — прикуривая, сказал я. — Мы не знаем точно, его это фирма или нет. Мы можем тут сидеть и ждать до скончания века. Пойдем, пройдем по коридорам. Если что — по поводу работы, нет — так нет.

— А если принимать будут?

— Ну, обговорим условия и скажем, что подумаем.

— Точно! Пошли!

Когда мы уже подходили к входу, рядом остановился черный шестисотый «мерседес». Мы остановились, пропуская хозяина. Подбежал охранник и открыл заднюю дверь. Оттуда грузно не то вывалился, не то вышел здоровый мужчина. Или мне так показалось ввиду моего хрупкого и худенького телосложения. У меня почему-то мелькнула мысль: «А если он на меня ляжет, я же не вынесу этого веса». Проходя мимо, он изучающе осмотрел нас с головы до ног, задерживая взгляд на наших прелестях. Я не выдержал такого внимательного взгляда на мою грудь и опустил глаза. «Что со мной происходит?» — думал я. Охранник, проходя мимо, сделал то же самое. Вера взяла меня за руку и потянула к машине.

— Это он, — спокойно сказала она. — Что делать будем? Сейчас пойдем?

— Ага, там у меня еще винторез лежит. Колготки на голову и на штурм. Нет, Вера, тут — нет. Нужно искать более подходящее место.

На крыльцо вышел тот же охранник, он осмотрел все вокруг, посмотрел вдаль по улице, затем на стоянку. Хорошо, что я поставил машину не на стоянку, а тут и не подумаешь, что нам нужен этот офис. Он покурил и вернулся обратно, еще раз оглядев все вокруг.

— Нас искал, — произнесла Вера.

— Ну а кого еще? А это шанс.

— Какой?

— Остаться с ним наедине. Наверняка он заинтересовался нами, не зря так рассматривал, слюной давился. Да и охранник тут же выбежал.

— И что, в постель к нему идти? Сейчас много чести.

— Ну почему сразу ложиться? До этого можно и не доводить.

— А ты пошла бы к своему врагу?

— Если бы не было другого шанса выполнить задание, я и проституткой прикинусь, главное — результат.

Она глубоко вздохнула.

— Ладно, мы еще не все варианты видели. Проследим, посмотрим, чем дышит. Там видно будет.

— Я думаю, мы найдем способ.

Мы приготовились к долгому ожиданию. Я еще раз осмотрел прилегающую территорию и, увидев двор, поехал туда осмотреться. Поставил машину у выезда из двора. Отсюда хорошо просматривался вход в здание, а нас совсем не видать. Вера молчала. Я посмотрел на нее и не стал отвлекать от ее мыслей.

* * *

— Гриша, ты узнал, что за телки?

— Нет, Алексей Николаевич, они куда-то свалили, да так быстро. Испугались, наверно, ссыкухи.

— Может, в машину сели?

— Да нет, не видать, сюда они не заходили. Саня их на входе не видел.

— Ну что же, на нет и суда нет, найдем других на сегодня. Ладно, иди, мне работать надо.

— Хорошо, — Гриша выскользнул из кабинета.

* * *

Ближе к обеду началась гроза, пошел сильный ливень. Продолжалось это минут тридцать. Потом все развеялось, и начало показываться солнце. Мимо прошла высокая стройная девушка. Я аж засмотрелся на ее грацию. Все, во что она была одета, смотрелось на ней идеально. Туфли на высоченной шпильке, черное облегающее платье, подчеркивающее каждый изгиб ее тела. Большая грудь слегка колыхалась при каждом шаге, Длинные, почти до поясницы, белые и завитые волосы. В одной руке — сумочка, в другой — зонтик. Она прошла мимо, даже не посмотрев в нашу сторону, хотя нас она бы и не увидела. Подошла к стоявшему на стоянке красному «мерседесу». Сев в него, укатила со двора, а я продолжал смотреть вслед.

— Тоже понравилась?

— Нет, смотрел как ей все идет.

— А мне не понравилось. Красиво, но не на каждый день.

— А может, у нее деловая встреча? Хотя это ее стиль, судя по машине. Смотри, «мерин» подкатил к входу, значит сейчас поедет. Вера, достань сканер.

Она быстро вытащила сканер из бардачка. Я не мог объяснить, зачем он мне понадобился. «Мерседес» развернулся и помчался, унося своего хозяина. Мы, выждав несколько секунд, тоже тронулись, сканер поймал милицейскую волну, я ее пропустил, потом такси. «В городе он бесполезен», — вздохнул я. Мы ехали за ними метрах в пятидесяти, прячась за попутными автомобилями. Я уже несколько раз замечал в зеркале черный «геленваген». Он следовал в нашем направлении и так же, как и я, прятался за машинами.

— Вера, мы лоханулись, пора валить, — я включил поворот и ушел в сторону, бросив клиента.

* * *

«Гелик» проехал прямо, следуя за «мерседесом».

— Ну что там у вас? — неожиданно заговорил сканер.

— Они ушли в сторону. Похоже на случайность.

— Может, и случайность. А может, вас засекли.

— Не, нас — нет, случайность.

Они замолчали.

* * *

— Ну что же, а мы пойдем другим путем.

— Это что такое?

— Ничего особенного, дальнее прикрытие, — я развернулся, опять выехал на ту же улицу и поехал в направлении, куда укатил «мерседес». — Вера, куда ведет эта улица?

— Кажется, в центр.

— А что там есть? Администрация там?

— Да. Думаешь, туда поехали?

— Не знаю. Приближаться к нему все равно опасно. Если еще раз увидят, уже напрягутся. «Один раз — это случайность, два — закономерность, ну а три — тебя ведут, братан».

Прокатившись по городу, мы опять вернулись к офису. Я спрятал машину еще глубже и достал бинокль. Мы просидели часов до четырех, Вера опять ожила и была той Верой, что и всегда. Вера задавала мне вопросы по нашей теме, то есть чем мы сейчас занимались. Иногда шутили, смеялись.

— Смотри! Кажется, они, — напряглась Вера.

Невооруженным взглядом было видно, что подъехал «мерседес». А в бинокль я уже разглядел пассажира.

— Вер, вот тебе бинокль, сиди и смотри.

— А ты куда? — испуганно произнесла она.

— Ну он же должен где-то быть.

— Кто?

— «Гелик». Я осмотрюсь и вернусь.

— Только недолго.

— Обещаю.

Я вышел и, проходя мимо машины, поднял руку, улыбнулся и помахал пальчиками. Повесил сумку на плечо и пошел в соседний двор. Зайдя в арку соседнего двора, я тут же наткнулся на них. «Гелик» и «крузер» стояли рядом. Не останавливаясь, я выпрямил спину еще сильней. Гордо приподняв грудь, я прошел мимо, даже не посмотрев на них. Хотя заметил, что в каждой машине по четыре человека.

Проходя мимо, я остро чувствовал на себе их взгляды, отчего мне хотелось убежать и спрятаться. Мне стало неловко, но надо было держать марку. «Неужели женщины с этим живут всю жизнь, постоянно ощущая на себе похотливые взгляды, которые их раздевают? Наверное, со временем привыкают. У меня только начало, привыкну когда-нибудь», — думал я, возвращаясь обратно к машине.

— Ну, что там?

— Хуже, чем я думал, но не критично, прорвемся, — я рассказал Вере, что и сколько я увидел и как наткнулся на них.

— Да не обращай ты внимания, пусть смотрят. Знаешь, как в музее: смотреть — можно, трогать — нельзя. Мы для этого созданы, чтобы на нас смотрели и любовались.

— Вы что, музейные экспонаты? — улыбнулся я.

— Да, и не вы, а мы. Ты в том числе, — засмеялась она. — Да, кстати, ты ничем не хуже той бабы на «мерседесе». Такая же высокая, стройная, длинноногая, а на лицо еще красивее той выдры.

— Вера, мы — это мы. У нас все должно быть идеально: и лицо, и фигура. За нас платят деньги. Вот я, допустим, миллион баксов стоила, да и ты, наверное, не меньше. Мы секс-рабынями должны были стать, игрушками. Там даже делали игрушки под заказ, хочу Мадонну, на бабки, хочу, чтобы у меня была игрушка Сандры, хочу, чтобы мне минет делала Анжелина Джоли в восемнадцать лет — вот миллион вам. Так что, Вера, что сравнивать. Мы с тобой штучный товар, сделаны под заказ. Ладно я, у меня все хоть копия одной женщины, не знаю про остальное, но лицо — точно. А вот ты — копия многих женщин, уши одной, глаза другой, рот третьей, губы четвертой, прям Франкенштейн какой-то, только очень красивый! — мы засмеялись.

— Да, Алин, ты права. Даже если у оригинала, у той же настоящей Джоли или у любой из них, есть дефект, то у копии его уже не будет.

— Мне кажется, если бы кто-то захотел видеть у себя игрушку Сталлоне или Шварца, с сиськами, то девкам прилепили бы и их фэйсы.

— Нет. Насколько я знаю, они подбирали конкретного человека под конкретного персонажа. Вот тебя везли уже под конкретную личность. У вас, верней, у настоящей Алины, черты лица схожи с оригиналом. Были там и парни. При тебе были двое. Не заметил, что ли?

— Один я, да?

— Нет, ты был уже настоящей девушкой.

— Да что я там мог видеть, только сиськи и киски, еще тебя. Зашла такая деловая, надменная. «Будете делать, что я вам скажу». Ага, сейчас! — мы засмеялись.

— Я почти сразу поняла, что ты там по ошибке. Мне знаешь, как было тебя жалко.

— Оп-па, сейчас поедем, — я взял бинокль. — Да, он уезжает.

Отложив бинокль, я завел двигатель. Когда «мерседес» проехал мимо, я тоже выехал и встал у бордюра. Через минуту со двора выехал «гелек», еще через пару минут — «крузер». Сканер прохрипел:

— Все чисто.

Я тронулся за «крузером».

* * *

— Ну что, Гриша, проверили, что за тачка нас вела?

— Да случайная.

— Парни говорят, что он хорошо прятался за машины. По всему было видно, что ведут.

— Но потом же отвалил, больше нигде не всплыл. Случайность.

— Ох, Гриша, не верю я в такие случайности: утром — девки, в обед — машина непонятная. Ты вот что, возьми с камер их фото, пробей мне их, найди. Узнай, кто такие, чем дышат. Весь день покоя мне не дают. Да еще эта машина. Почему номера не засветили?

— Парни говорят: далеко было, а потом они резко ушли вправо, не успели.

— А вторую машину почему не отправили выяснить?

— Не подумали. Да это случайная машина.

— Случайная — не случайная, но будьте внимательней и таких оплошностей чтобы больше не было. Узнай, как дела на хвосте.

Гриша связался по рации, услышал ответ, что все в порядке, и отключился.

— Все в порядке.

— Сам слышал. Короче, найди мне этих девок. И вот еще что, свяжись с «третьим», пусть отваливает.

— Понял, — он опять взял рацию. — «Третий», отваливай. Как понял?

— Понял тебя, «первый», отваливаю.

* * *

— Надо же, какие деловые! Отваливай! Отваливаю! Ну что же, отваливай, а мы пойдем прямо.

Вскоре «лендкрузер» ушел вправо, а мы ускорились, и вот я уже вижу «гелика».

— Да, Вер, с одной машиной нам тяжело будет. Нужно маяк вешать, Андрюха подогнал кое-что.

— Кому вешать?

— «Мерину».

— Вопрос: как это сделать?

— Хороший вопрос.

* * *

Тут опять сработал сканер:

— «Первый», «третий» вышел на исходную.

— Понял, все в порядке?

— Пока да, буду догонять второго.

— Ух ты блядь! Президент позавидует их изобретательности.

— Они что, сзади?

— Да, уходить надо, — я увидел круговое движение, поехал по нему и ушел в сторону от «гелика».

— Смотри, что придумали, подстраховываются, — я остановился на стоянке и почесал затылок. — Играл, но не выиграл. — Я задумался. — Короче, утро вечера мудреней, сейчас копнем инет. Может, что интересного он нам скажет про эту фирму и хозяина.

Да, мы тогда еще не знали, что и на нас началась охота. Первое мое впечатление оказалось ложным. У него все намного сложней и грамотней. А вот чего он так боится? И где у него слабое место? Знать бы, где его домик? Нет, я тебя достану, теперь уже дело принципа.

— А может, надо было дать им обогнать?

— Нас сегодня уже раз засекли, второго раза быть не должно.

Глава седьмая

В гостиницу ехали молча. Вера смотрела на пробегающие мимо дома, идущих по своим делам людей. Кто-то спешит домой, к семье, кто-то — в магазин, кто-то — на работу.

А ведь она тоже когда-то мечтала и о белом платье, и о семье с детишками. Вот так же хотела спешить по своим делам, на работу, с работы домой, где ее ждали бы сын и дочка и любимый муж-красавец. Она бы ничего не знала о той, другой, жизни. Не знала бы ни Седого, ни Беса, ни Хохла, и Алину бы не знала. Оно ей и не надо было бы. Видела бы только по телевизору, что где-то кого-то убили или подстрелили…

Да, она хотела быть одной из всей этой серой массы людей, живущих в одном гигантском муравейнике под названием город. Но все ее мечты разбились в один момент, когда кто-то вот так, за карточным столом решил ее судьбу.

А теперь что? Хочет ли она того, о чем мечтала? О выходных с семьей, с друзьями, на море? Скорее, уже нет. Это не мир стал другим, это она изменилась. Она благодарила судьбу, что та свела ее с Алиной: если бы не та, где бы она была? Так и ублажала потных и грязных охранников, которые издевались как хотели, не считая ее не то что за человека, даже за женщину! А может быть, уже кормила бы рыб.

А Алина дала ей надежду. Что ее толкнуло в ту ночь пойти к ней в комнату? Она сама себе не может ответить. Она просто чувствовала в этой девушке силу, и самое главное — она видела, с какой нежностью и любовью эта девушка смотрела на нее. И это не смотря на те издевательства, которые она устраивала, да еще перед дочерью!

Как она боялась открывать ей ошейник. У нее тряслись колени. Но она решила: будь, что будет. Она повернула голову и посмотрела на сестру. Да, в ту ночь ее по-настоящему любили, со всей страстью, с какой только может любить человек. Не использовали в качестве дырок, а любили. Это был ее первый настоящий секс в жизни. Она тогда даже первый раз целовалась. Она еще тогда увидела в ней что-то мужское, грубое и в тоже время очень нежное. А как она смотрит на меня! Это же взгляд влюбленного мужчины! Господи, как ему сейчас тяжело! Вся эта жизнь, эти тряпки, эти… Все это — не его. А он находит в себе силы принимать это. Я же вижу, как ему многое что не нравится, но он делает, потому что так должна делать женщина. Другой бы на его месте уже бы или спился, или опустился.

Алина повернулась и посмотрела на нее. Господи, как же ей хорошо с Алиной!

* * *

Ладно, не получилось сегодня, значит надо делать вывод и пробовать по новой. А вывод такой, что противник недооценен. Как говорит генерал: лучше перебздеть, чем недобздеть. Хорошо хоть, машину прикрытия вовремя засек. А вообще, какой смысл так ставить охрану? Ну ладно, по дороге они могут отшить хвост. Но в офис он заходит только с одним охранником. Его никто не прикрывает. Если бы стояла задача убрать его, я бы и сегодня убрал. Нет, он не ждет нападения, а прикрытие — это что-то другое. По идее бессмыслица какая-то. Зачем две машины? Хватило бы и одной.

Я не мог понять таких ходов, не мог найти логику, хотя прекрасно знал, что она есть. «Суслика не видно, но он есть». Так и в этом случае. Интересно, почему я раньше не заметил нелогичность его действий? Наверное, думаю не о том. Голова забита хрен знает чем, только не работой. И вообще, как объяснить мои утренние действия. Почему я поддался Вере и пошел с ней в машину? Нужно было идти дальше, осмотреть здание изнутри, есть ли там охрана. Ну, понятно, что есть, но что она из себя представляет? И вообще, что это за одежда на нас? Как на танцульки собрались. Нет, надо все менять, причем основательно. И начинать с одежды. Хоть как-то нужно прятать внешность. А сегодня мы уже засветились на камеры.

Посмотрев на время, я понял, что еще успеваем пройти по магазинам. Часа два мы прошарились по магазинам. Уже темнело, когда я загнал машину на стоянку, и мы направились в гостиницу. Пройти нужно было примерно квартал. Я всегда оставлял машины в стороне от того места, где живу. По пути зашли в кафе и поужинали, да и пообедали. Мы весь день так ничего и не ели. Только теперь я начал чувствовать, как у меня что-то давит в вагине. И только сейчас вспомнил о своих днях.

В душ я не пошел, только сменил тампон и подмылся. От всей этой процедуры я не был в восторге, но и сильного раздражения она, как ни странно, не вызвала.

— Что будем делать? — спросила Вера.

— Работать над ошибками.

— А что, они были? — весело спросила Вера.

Я усмехнулся.

— Весь день — сплошная ошибка. Ни одного правильного шага — одни ошибки. Удивительно, как мы еще живы. Видимо, точно дуракам везет, в данном случае дурам, — серьезно сказал я.

Увидев, что я серьезный как никогда, Вера не стала спорить, а серьезно спросила:

— А в чем они заключались?

— Во всем, начиная с нашей одежды.

Я объяснил ей все, что думал по дороге.

— Вера, давай я его хлопну, и все. С оптики.

— Нет, я хочу, чтобы он знал за что, и я хочу увидеть его глаза.

Я вздохнул.

— Ну что же, кто за девушку платит, тот ее и «танцует», кажется так, — произнес я и начал расправлять кровать.

Я долго еще не мог заснуть, ворочался. Ныл живот, не то, чтобы сильно болел, но было не комфортно.

«Да возможно, да что там говорить, мне действительно нравятся женские ощущения больше, чем мужские, — думал я. — Они ярче и выше на порядок. Женскому телу все доставляет удовольствие. Даже ветерок, который играет с волосами, забирается в ложбинку между грудей, лаская их; задувает под юбку. Может, поэтому я хочу одевать юбки и платья, чтобы было глубокое декольте. Мужчины этого не чувствуют, они не могут познать такие прекрасные наслаждения. У мужчин даже оргазм намного тусклее по сравнению с женским. Но с мужчин никто не требует за это плату, там так: сунул, вынул и пошел. А нам приходится платить определенную плату».

Я даже не обратил внимания, что первый раз подумал о себе как о женщине, сказав «А нам», тем самым поставив себя на сторону женщин.

Вот это тоже в какой-то степени плата — месячные. А роды? Хотя женщинам и роды приносят удовольствие. Больно — да, но они же все равно идут и идут на это. Значит, что-то есть в этом такое… Может, счастье материнства превыше всех этих мучений? Возможно. А я, вот, интересно, смогла бы родить? Интересно, как это — носить ребенка у себя в животе? Я погладил себе живот там, где находилась матка. Захочу ли я когда-нибудь испытать на себе все это? Наверное, нет, это уж точно выше моего сознания и восприятия себя как личности.

Думая об этом, я незаметно уснул.

* * *

В шесть утра я уже был на ногах, управившись в душе, где обнаружил, что с меня льет как из ведра. Справился сам, я уже во многом обходился без помощи Веры. Но были еще моменты, где я не мог обойтись без нее. Это были мелочи, допустим с косметикой. Нет, в основном макияж у меня трудностей не вызывал, рука стала тверже и уверенней. Просто я еще не разбирался в тонах. Ну, с прическами тоже были проблемы. Но это когда нужно было что-то соорудить. А так я не заморачивался: либо делал хвост, либо распускал их, или вот как сегодня заплел косу. Ее плести я уже мог сам, без помощи. Как раз этим я и занимался, стоя перед зеркалом, когда проснулась Вера.

— Ты что меня не разбудила?

— Я думала, что ты сегодня не поедешь.

— Ага, сейчас! — она подскочила и кинулась в душ.

Я же тем временем подкрасился. Затем достал из сумки два метательных ножа и прикрепил скотчем один к голени, второй — к предплечью. Вот так будет спокойней. Вера, увидев мои скрутки, удивилась:

— Это что?

— Ножи, — спокойно ответил я.

Я начал одеваться: белье, сверху — футболку без каких либо рисунков, джинсы, купленные вчера (я специально выбирал посвободней). Но покрутившись перед зеркалом, спросил у Веры:

— И как?

Она скривила носик:

— Не очень, нужны кроссовки.

— Ты права, — я тоже скривил носик, думая, что делать.

Я не знаю, откуда у меня взялась эта привычка — кривить носик, когда мне что-то не понравилось, и я думаю как поступить. Может, Алина так делала? Настоящая.

— Вот, блин, с этой обувью проблема. Ладно, — я быстро снял джинсы и отмотал нож. И надел узкие джинсы.

— Нужно было брать тебе расклешенные, те бы подошли, — сказала Вера и повернулась ко мне спиной. — Помоги!

Я помог ей застегнуть бюстгальтер. Вытащил пистолет из сумки и сунул его сзади за ремень, перед этим проверив патрон и поставив на предохранитель. Конечно, теперь уже отстреливать себе было нечего, но все равно приятного мало, когда у тебя за поясом стреляет пистолет. Затем накинул сверху легкую черную куртку из тонкой кожи и одел бейсболку с длинным козырьком, опустив его пониже.

— Ну как? — спросил я.

— Классно, тебя сразу и не узнаешь.

Я достал и одел очки.

— А так?

— Вообще классно, лица совсем не видно.

— Ну вот видишь, а ты вчера маечки да юбочки. Верка, становись серьезней. Мне тоже нравятся, скажу по секрету, и маечки, и юбочки, чем короче, тем лучше. Ну что так смотришь на меня? Да-а, чем короче, тем лучше, вот такая я развратная. Есть у кого учиться. Чем я лучше тебя? Но всему свое время.

Говоря это, я открыл дипломат, который прихватил из гаража. Тут были электронные штучки: жучки, маячки и тому подобное. Правда, уже старенькие, но еще вполне работоспособные. Проверил все, на это у меня ушло минут десять.

— Ну что, готова? — спросил я у Веры.

— Всегда готова, — весело ответила она.

— Вот интересно, к чему?

— А ко всему, и к тому — тоже, — засмеялась она.

— Ну прям как я! Ладно, поехали, позавтракаем в кафе. Ноут забери.

Мы тут оставляли только кое-какую одежду и рыльно-мыльные принадлежности. По пути зашли в кафе. Когда ехали, я нашел укромное местечко и заехал туда. Открыл багажник и осмотрелся. Убедившись, что никого нет поблизости, приподнял полик и посмотрел на номера: ростовских не было, зато были краснодарские. Поставил накладные номера, и мы тронулись.

На этот раз мы проехали мимо и, оставив машину примерно за квартал, решили прогуляться вокруг, присмотреться. Надвинув бейсболки на лица, мы направились в сторону офиса. По дороге я увидел магазин подарков и остановился.

— Ты что? — испугалась Вера.

— Есть идея, пошли, — и повернул, пошел к пешеходному переходу.

Купил пустую коробочку и попросил красиво упаковать. Здесь же выбрал открытку и подписал. Заморачиваться с подбором слов не стал, написал просто: «Любимому Котику от Кошечки». И вставил ее под ленточку. Обратил внимание, что теперь у меня совсем другой почерк. Видимо, память тела. Так или почти так писала Алина.

— И что это? — спросила Вера, когда вышли.

— Попробую передать твоему «дружку».

— Чего? Ты что?

— Ладно, успокойся, я попробую пройти вовнутрь под предлогом. Двоим сейчас появляться нам нельзя, так что я одна, под видом курьера.

— А мне что делать?

— Посиди пока на лавочке и запоминай.

— Что запоминать?

— Все, — помахав ей пальчиками и надев очки, я направился к офису. — Да вот, чуть не забыла! Возьми, только не балуйся. Я остановился и отдал Верке пистолет. Ну все, теперь пока.

— Здравствуйте, — сказал я охраннику, жуя жвачку как корова. — Служба доставки, у меня подарок одному из ваших работников.

— Кому именно? Я передам.

— Нет, желание клиента — лично в руки.

— Фамилия?

— Чья? Моя? — спросил я, не переставая жевать.

— Да!

— Хи-хи, Селезнева, а что?

— Распишитесь.

— Где? Тут? — я что-то черканул, и он открыл мне вертушку.

Ничего особенного тут не было, все как и везде в более-менее уважающей себя фирме. Но самое главное, я узнал, где находится кабинет клиента. Через пять минут я уже проходил мимо охранника.

— Ну, все. Пока, служивый! — все так же смачно жуя, я посмотрел на него поверх очков.

Как все просто. Я могла бы и не разыгрывать весь этот цирк.

* * *

В то время как я бродил по коридорам.

— Ну что, удалось пробить?

— Да практически ничего. Вот их фото, с камеры сняли. Пацаны вчера видели возле своей стоянки вот эту, — он показал на фото.

— Одну?

— Да, одну, больше их никто не видел, правда сейчас пацаны со шпаной на районе общаются. Может, кто и знает их.

— Гриша, у меня такое ощущение, что ты ни хрена не делаешь. За что я тебе бабки плачу? Двух девок найти не может! Напряги шпану, братву. Может, они приезжие, гостиницы пробейте. У бабок на вокзале прошмонайте. Я что, должен тебя учить?

— Да я думаю, только время зря потеряем.

— Думать я буду, Гриша. Ты знаешь, что через два дня мы отправляем товар?

— Знаю.

— По-моему, ты ни хрена не знаешь! Подумай, накануне отправки товара тут вокруг какие-то непонятки! Мне сюрпризы не нужны! А вдруг этих баб мусора прислали?

— Но там бы нас предупредили.

— А может, это не наши? А москвичи о том тоже тебя предупредили? Это здесь мы можем не бояться. А если это «безопасность»? А деньги за товар уже переведены. Кстати, Алуш возьмет восьмерых, так что еще трех выловите. И не тащите больше всяких уродин. Что, красивых мало? Вот этих ищите, где хотите, из-под земли достаньте. Все, иди, работай!

Гриша повернулся и молча вышел. Его бесил хозяин своей манией преследования — он во всех видел врагов. И охрану организовал сам. Как вообще могла ему прийти такая идея так выстроить свою охрану. Как будто он боится слежки, а то, что могут грохнуть, он не думает. (У нас с Гришей сошлись мнения по поводу охраны. Но я ломал голову, искал логику, а тут все просто: у клиента что-то наподобие мании преследования.) Гриша, проходя мимо охранника, достал сигарету.

— Все нормально?

— Да, нормально, — лениво ответил охранник и, проводив его взглядом, продолжил раскладывать пасьянс.

Гриша достал телефон и набрал номер.

— Привет, Черный, встретиться надо…

— Через час где обычно, — он убрал телефон, осмотрел улицу и направился к машине.

Григорий Ефименко — бывший сержант ВДВ, за плечами Афган, полковая разведка, два ранения, два ордена, медаль за отвагу, потом служба в милиции, опером, теперь вот на побегушках у человека, у которого нет ничего святого. Он был сам себе противен, он не мог понять как так получилось.

* * *

Тем временем мы обошли прилегающую территорию, я нашел его окна и осмотрелся. Метрах в пятидесяти были невысокие постройки на подобие гаражей. Да, видимо ему все равно, что у него за окнами. Метрах в пятистах-семистах виднелось серое здание; насколько я мог судить с такого расстояния, оно было заброшенно.

— Он вообще не опасается за свою жизнь, а что тогда за цирк с прикрытием? — спросил я вслух, скорее у себя.

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Я думала, он боится нападения, но смотри, Вера: вон его окно, а вон — точка для снайпера.

— Ого, это ж так далеко.

— Это совсем близко. Любой снайпер справится. Если у него, конечно, окна не бронированные, хотя не похоже на то, — я вздохнул. — Пошли.

Мы вернулись к машине и подъехали ближе. Мы видели, как вышел тот парень, что всегда его сопровождает. Поговорил по телефону, постоял, осмотрел улицу и пошел к стоянке. Когда он выехал со стоянки, я тоже завел машину и тронулся за ним. Довели его до летнего кафе.

— Зачем он нам? — спросила Вера.

— Не знаю, посмотрим. Сиди…

— Нет, давай я схожу, я тоже хочу.

— Ты шутишь? Ты думаешь, это игра?

— Ничего я не думаю, я не собираюсь быть твоим балластом. Всё, я пошла! — и, не слушая меня, она вышла из машины и направилась за Гришей.

— Черт, вот коза! — выждав какое-то время, я тоже направился за ними.

То, что я увидел дальше, меня приятно удивило. Наш подопечный сидел за столиком с каким-то парнем: либо мент, либо браток. А Вера ходила по залу с подносом и собирала посуду, оставленную клиентами. Собрав со столика рядом, она остановилась рядом с ними и что-то спросила. Ей ответили. Она прошла до стойки и, поставив поднос, прошла мимо меня, как будто не замечая, и пошла к машине. Вела она себя так, как будто ничего не происходит, она делает свою работу официантки. Я хмыкнул, посмотрел на клиента и пошел следом.

— Короче, у них наши фото, — спокойно, без единой эмоции на лице произнесла она.

Я молча смотрел на нее.

— Ну что? Я в кино видела, так делали.

— Фото, говоришь? И откуда?

— А я знаю? Извини, не сказали. Но судя по тому, что на нас одето, сделаны они вчера.

— Ясно, с камеры, наверное.

— Похоже, как-то сверху сделаны.

— Я же говорю: вчерашний день — сплошные ошибки.

Я посмотрел на проезжающие машины и задумался. По сути это облегчало задачу. Конечно, тогда нужно поменять тактику. Зачем все эти слежки? Просто сидеть и ждать. Они сами нас найдут. Это кажется, что в огромном городе невозможно найти человека. Кто ищет, тот всегда найдет. Сейчас фото разойдутся по ментам, по братве, шпане. И рано или поздно кто-то да скажет. Самое позднее завтра, ну послезавтра они будут знать, где мы. А у нас два варианта: либо прямо сейчас валить из города, а вернуться, когда все уляжется. Либо сидеть и ждать, когда нас найдут, и сыграть в троянского коня.

Мы видели, как клиент отчалил.

— Что стоим? Поехали.

— Нет смысла, пошли кофе выпьем, — взяв кофе и по бутерброду, мы сели за столик, и я выложил свои мысли. Я решил играть с Верой в открытую. А что? В одном котле варимся. Она должна знать все, что знаю и думаю я, и наоборот. — Ну, что скажешь?

— Я?

— Нет, я, конечно! Ты же сама сказала, что не хочешь быть балластом. — А сам подумал: «Посмотрим, на что способна. Потянет или нет работу?»

Она задумалась, глотнула кофе.

— Я думаю, нам не стоит ждать, пока нас найдут. Кто знает, что нас там ждет, и помочь некому будет. А бежать всегда успеем. Так что нужно, пока есть возможность, продолжать искать подход.

Она начала применять деловые термины и даже сразу стала серьезней, взрослее, что ли. В принципе, я тоже к этому варианту склонялся. Если нас возьмут, помочь действительно некому будет. Хотя я был уверен, что найду выход. Но все же — нельзя.

В этот день нам удалось провести его до дома. Теперь мы знали, где он живет. Оглядев окрестности, мы нашли хорошее место для наблюдения. Понаблюдав, я понял, что для нападения дом не подходит. Вот тут тот самый случай, когда «Мой дом — моя крепость». Охраны было немного, но зато камер — на каждом углу по двум сторонам. И это еще не самое главное. Когда основная охрана уехала, и ворота закрылись, во дворе появилась свора собак. Я посмотрел на Веру и подал ей бинокль:

— Смотри.

— Ого!

— Вот тебе и ОГО. Это не ого, это ого-го-го… Сейчас у меня ничего против собак нету, только пули. Но они же, козлы, визжат, когда пуля попадает.

— А при чем тут козлы? Я думала они только «меее» умеют делать, — не отрываясь от бинокля, серьезно сказала Вера.

— Вот я и говорю, такой шум поднимут. Короче, тут ловить нечего, остается офис. Секретаршу можно и спать уложить.

— Офис так офис, следить за ним тоже уже опасно, — сказала Вера. — Нужно уезжать из гостиницы.

— Соображаешь!

— А то!

— Поехали! Нет, подожди. Короче, дай свою сумку.

— Зачем?

— Вот, возьми этот маячок и воткни где-нибудь в укромном месте. Можешь на одежду. Хотя постоянно его перетыкать как переодеваешься…

— Зачем?

— Что ты, зачем да зачем? Делай, что говорю. Я и себе воткну. Если что, будем знать, где искать.

— Ты думаешь…

— Вера, я ничего не думаю. Просто сделай так, как я сказала. Береженного бог бережет.

Пистолет уже натер мне спину, и я переложил его в сумку. Поставив машину как обычно во дворах, мы пошли к гостинице. Ноги болели ужасно, ныл живот, хотелось просто упасть на кровать и ничего не делать. Уже подходя к гостинице, я вдруг понял, что чего-то не хватает.

— Верка, я сумку забыла. Да черт с ней, все равно, сейчас вещи соберем и обратно. Правда, пистолет там и телефон.

— Дай ключи, я сбегаю.

— Не надо, я сказала.

— Дай, — она забрала у меня ключи, сунула мне свою сумку и побежала обратно. Я присел на лавочку.

Что-то долго ее нет. Ладно, придет сама, я уже не мог: тампон набух и давил на стенки вагины. Я встал и пошел в гостиницу.

* * *

Вера добежала до машины и, забрав сумку, побежала назад. Увидев на другой стороне кафе, она остановилась. Блин, Алинке сейчас шоколад бы не помешал, да и мороженого можно взять. Она пошла через дорогу. Купив что хотела, она уже выходила, как к ней подошел молодой парень и попросил руки и сердца. Она так и не поняла, что это было: если это серьезно, то глупо, если это такой способ знакомства, то очень даже оригинально. Она минут пять отбивалась от него. Уже подходя к гостинице, она увидела Алину, та медленно шла к входу, еле переставляя ноги.

«Устала девочка. Ну еще бы, в такие дни и меньшая нагрузка забирает столько сил». И тут она встала как вкопанная. Дыхание перехватило, она хотела закричать, но что-то не дало этого сделать.

* * *

Я уже подходил к входу, прочитав на борту микроавтобуса надпись: «Доставка пиццы». «Вот бы сейчас пиццы, — мелькнула мысль. — Может, у них есть лишняя?» Боковая дверь с шумом отодвинулась, я только повернул голову, чтобы посмотреть кто это. Что-то очень ярко мелькнуло.

«Шокер!» — мелькнула мысль, и меня затрясло от разряда электрошокера. Я еще чувствовал, что мне не дали упасть, кто-то подхватил меня на руки и понес в автобус.

* * *

Вера стояла и наблюдала всю эту картину. Она видела как Алинку подхватили на руки, как у нее откинулась голова и обвисли руки. Второй из выскочивших подобрал упавшую сумку, и дверь закрылась. Все произошло за несколько секунд. Вера не могла двинуться с места. Наконец-то она опомнилась и огляделась. Она стояла в свете фонаря. Сообразив, что ее могут увидеть, она кинулась в кусты. «Что же делать, что же делать?» — крутился в голове один и тот же вопрос. Нет, Алинка выкрутится, сейчас откроется дверь, и выйдет Алина, или кто-нибудь вылетит оттуда. Но шло время, а никто так и не появлялся. Двигатель завелся, микроавтобус развернулся и, проехав мимо дрожащей Веры, умчался в неизвестном направлении.

«Так, нужно срочно забрать вещи и валить. Все». Она почувствовала, что по рукам что-то течет. Вот блин, мороженое тает. Она бросила его на землю и направилась в гостиницу забирать вещи.

* * *

Я очнулся почти сразу, тело было как ватное. Я прислушался, попробовал сориентироваться. Понял, что лежу на сидении, приоткрыл один глаз. Ничего ни видать. Осторожно попробовал шевельнуть руками, понял, что они в браслетах. Приплыли. Да к тому же сзади.

— Вован, что у тебя там, не появилась?

— Нет, еще ждем.

— Ну ждите. — Тут же: — «Первый» «пятому».

— «Первый» слушает.

— Одну взяли. Ждем вторую.

— Где вторая? Узнали?

— Нет, пока в отрубе.

— Вы ее там не сильно? Смотри, синяки будут — Бубен вам бубен точно разобьет. Он сегодня злой.

— Нет, мы ее угостили разрядом, она даже на землю не упала.

— Короче, оставь ребят в номере, пусть ждут, а сами везите эту к Бубену. А какую взяли?

— Блондинку, даже не рыпнулась, — они захохотали.

— Понял, до связи.

* * *

Хорошо, они не взяли Веру. Слава Аллаху! Ну ничего, дайте мне только… я устрою вам Аллах Акбар. Я вам, суки, ваши кишки на ваши тупые бошки намотаю. Кастрирую, а яйца сожрать заставлю. Вы еще увидите, как я рыпаюсь. Я начал чувствовать тело. И тут же почувствовал, что на предплечье кожу стягивает скотч. А я хотел его снять. Думал, не пригодится. А руки они мне все равно освободят. Что так тело ломит все? Стоп, главное, чтобы Вера в номер не пошла. Мысли начинали путаться.

* * *

Вера выскочила из своего укрытия и бросилась бежать к гостинице.

«Стой, дура, куда, там может быть засада», — она остановилась и огляделась. Ну как так? Она же ясно услышала голос Алины, даже обрадовалась. Показалось, она двинулась дальше. Стоп, а что она говорила. Может быть засада? Она вновь остановилась и сначала медленно, но потом бросилась со всех ног прочь от гостиницы. Она металась по дворам, пока не заблудилась в темноте.

«Подруга, так дело не пойдет. Паника — это твой враг номер один. Успокойся, подумай». Она увидела лавочку и присела на нее. Почувствовала, что на плече что-то есть. Сумка, Алинкина, так там же пистолет! Вот я дура, у меня же был пистолет! Я же могла спасти Алинку! Она достала оружие и посмотрела на него. Он тускло поблескивал вороненной сталью в свете далекого фонаря. Она провела по нему рукой, гладя его.

Надо бежать. Куда? В Москву, звать на помощь. А можно же позвонить. Точно, вот я дура! Она полезла в сумку и достала телефон. Кому звонить? Нет, пока они приедут, Алинку убьют. Так все, спокойно. Она вспомнила, как делала Алина в таких ситуациях. Она просто несколько минут глубоко дышала. Помогло.

Вера встала и пошла искать обратную дорогу. У нее ушло минут сорок, чтобы выйти к гостинице, а оттуда уже к машине. Она с опаской подошла к месту, где стояла машина. Все тихо и спокойно. Она достала пистолет и вспомнила, как ее учила Алина снимать предохранитель и взводить боек. Но вспомнив, что она же говорила, что лучше этого не делать, Можно случайно выстрелить, хватит одного предохранителя. Она нашла пальцем собачку и надавила на нее, та глухо щелкнула. Вот, теперь все, сильней нажать на курок, и боек сам взведется. Она подошла к машине и осмотрелась. Быстро открыла и юркнула внутрь.

Истерика и паника постепенно уходили. Что же делать? Где ее искать? А что толку ее искать, что я сделаю? Как бы поступила Алинка? Она бы начала меня искать, у нее это как-то получается. Господи, Алиночка, но что мне делать? Ну где ты? Она посмотрела на телефон. Все же я позвоню.

— Алло, Андрей?

— Это не Серг… Не Алина, это Вера. Ну, пом…

— Ее украли похитили…

— В Ростове…

— Хорошо. Буду ждать.

Она отключила трубку и заплакала. Вот это друзья. Сказал: «К обеду кто-нибудь подъедет». Нет, пока они приедут, я не могу так сидеть. Алинка бы точно не сидела. Надо что-то делать. Стопппп! Маячок, у нее же моя сумка, там маячок. Она начала переворачивать вещи. Наконец-то достала ноутбук. Найти программу труда не составило, и вот уже перед ней лежит карта города. Она видит два сигнала. «Ого!» — увидев, где моргает второй сигнал, удивилась она. Она откинулась в кресле и задумалась. Посидев так минут пять, она приняла решение: «Не могу я сидеть и ждать, пока приедут парни. Они ее могут убить.»

* * *

Я слышал, как опять хрипела рация. Им дали команду везти меня сразу на какой-то транспорт. Вскоре машина остановилась. Меня подняли и куда-то потащили. Я почувствовал, что мы на берегу. И вот поднялись на борт не то катера, не то яхты.

— Несите ее в кают-компанию.

Меня бесцеремонно положили на палубу.

— Разбудите ее, — услышал я чей-то голос.

Меня похлопали по щекам. Деваться некуда, нужно просыпаться. Я сначала медленно осматривал помещение, потом испугано дернулся, сделал испуганные глаза и начал озираться. Их было трое, так сразу и не достать. Нет, не время. Руки. Мой испуг вызвал у них смех. Значит, пока играю хорошо. В тот момент во мне не было ничего, кроме инстинкта убивать. Мозг искал варианты.

— Я где? Вы что со мной сделаете? — испуганным голосом пропищал я.

— Да никто тебя не тронет, успокойся и встань.

Я подчинился.

— Ты кто такая?

— Я-яя… Синичкина Оля, — ляпнул первое, что пришло на ум.

Они снова засмеялись. Что за дикари? Им нравится смотреть на испуганных девчонок, к тому же это у них вызывает веселье. Извращенцы.

— А где живешь, Синичкина Оля?

— Я-я живу в Москве.

— А тут что делаешь?

— Я на экскурсию приехала, я в институт поступила, папа мне путевку подарил.

— Молодец твой папа, хорошая путевка, — они заржали.

— А где твоя подруга? И что вы делали у моего офиса?

— Я не знаю… — я уже все понял и решил как себя вести. — Мы с ней расстались, она мальчика встретила.

— Что вчера делали у меня в офисе?

— Так вы из-за этого? Мы просто гуляли, мы просто хотели в туалет попроситься, — я стыдливо опустил глаза. Я надеялся, что делаю правильно.

— А у меня что, написано, что это туалет?

— Н-нет… — дрожащим голосом ответил я.

Тут в кают-компанию вошел парень:

— Лариса Андреевна приехала.

— Хорошо.

Вскоре вошла женщина лет тридцати пяти, высокая блондинка в сером деловом костюме. Она сразу подошла ко мне и, взяв за подбородок, покрутила мне голову, рассматривая лицо. Потом взяла за грудь и помяла, я тут же отстранилась. Она сильней сдавила мне челюсть.

— Не дергайся, — жестко сказала она. Затем отпустила подбородок и медленно обошла вокруг меня. — Почему в наручниках?

— Да так, забыли.

— Снимите, а то еще синяки останутся.

— Это Синичкина Оля из Москвы, — произнес Бубен.

— Да без разницы кто она. Все равно будет какой-нибудь Зухрой. Ну что, очень хороший экземпляр. Вторая где?

— Убежала. Ищем.

— Понятно.

— Да куда она денется, все вокзалы перекрыты. Зухра говорит, что с мальчиком куда-то гулять пошла, — они заржали. — Будешь теперь Зухрой.

Я пытался выдавить слезы и наконец-то получилось — слезы катились по щекам, а я всхлипывал.

— Че ревешь, Зухра?

— Вы хотите меня продать? Отпустите меня, я никому не скажу.

Прямо тут начать представление, что ли? Женщина подошла ко мне:

— Заткнись. Поработаешь пару лет, денег хоть заработаешь. Где ее сумка?

— Вот.

Она вывалила все на стол, перебрала содержимое.

— Где документы?

— В гостинице.

— Хорошо. Алик! — позвала она.

В помещение вошел парень небольшого роста.

— К остальным ее.

— А можно?

— Что?

— А можно, — я указал глазами на упаковку.

Она подошла и, взяв со стола упаковку тампонов, отдала мне. За нами двинулся человек с АКСУ, который до этого молчал.

— Начинайте колоть порошок прямо сегодня.

Мы спустились в трюм. Не успею, поднимет шум. Надо по-тихому. Парень тем временем остановился возле одной из переборок, снял замок и произнес:

— Заходи, устраивайся.

И увидев, что я медлю, схватил меня за волосы и впихнул в каюту. Я осмотрелся — это был отсек в трюме, на переборках видны были шпангоуты. На полу лежали матрасы, на которых, сбившись в кучку, сидели пять заплаканных мордашек.

— Привет, девчонки, — уже веселей произнес я. Кажется, у меня чувство дежавю. — Я осмотрел подволок и остальные переборки. Заметил одну камеру. — Ну что, хорошо. Сейчас вы кое-что будете наблюдать, все равно я вас убью.

Девки смотрели на меня с удивлением и страхом. Я подошла к камере и расстегнув джинсы, спокойно и не спеша сменила тампон. Застегнув джинсы, достала из кармана «орбит» и, закинув одну подушечку в рот, разжевала ее. Затем подобрала использованный тампон и прилепила его жвачкой как раз перед объективом. Взяла какую-то тряпку и накрыла камеру.

— Ля-ля-ля, — пропел я и быстро сунул руку почти под мышку и разворачивая нож, разрезал скотч. — Придурки, обыскивать надо! — я подмигнул девчонкам. — Не бойтесь, сейчас будет концерт.

По проходу уже слышались тяжелые шаги. «Один», — определил я и встал напротив двери.

— Ну, сучка, ты у меня сейчас сожрешь свою хрень, — матерился он, открывая замок.

Когда он сделал шаг во внутрь, я сделал небольшой мах рукой, и нож как пуля устремился навстречу, пробивая грудную клетку. Он вошел на всю длину лезвия. Он как будто на стену наткнулся. Медленно опустил глаза, посмотрел на то, что у него торчит из груди и поднял взгляд на меня.

— Сюрприз, — произнесла я, выдернула нож и отошла в сторону.

Выглянув в коридор, перевернула тело и достала пистолет. Надо же, «Глок»!

— Девочки, тихо, вы хотите домой? — Они все закивали головами. — Вот и молодцы, сейчас тетя Алина договорится с плохими дядями.

Я вышел в проход и направился к трапу. Я шел, не касаясь каблуками палубы. Я уже был почти у трапа, как услышал наверху шаги. Стрелять нельзя, рано. И кинулся под трап. Он спускался быстро и не держась за леера. Это его и погубило. Я схватил его за ногу и придержал. Грохоту почти не было. Приставив нож к горлу, я стволом показал, чтобы он молчал.

— Сколько человек на корабле?

— Двенадцать.

— Вместе с вами?

— Да.

— Значит, десять, — я ударил рукояткой пистолета в висок и медленно пошел наверх.

Метрах в пяти спиной ко мне стоял тот автоматчик. Он стоял у открытого иллюминатора и курил. Нож вошел в основание черепа как в масло. Я присел возле него и, вытащив нож, вытер об него, осматриваясь. Минус один.

Я встал и пошел по проходу — еще один трап. Я медленно пошел вверх. Это ходовая рубка. Тут был один человек. Он также стоял ко мне спиной метра два вправо от меня. Я приготовил нож, но сначала не понял, что случилось, у него вдруг затылочная часть черепа отлетела от головы. Это что было? Только потом понял, что работает снайпер и хороший снайпер. Как бы там ни было, но уже минус два.

* * *

Вера решилась, от ее паники не осталось и следа. Она вышла из машины и открыла багажник. Увидела футляр от скрипки. Она не сомневалась что это такое и, не глядя, взяла его, сразу почувствовав вес. Взяла ноутбук, положила пистолет в сумку, закрыла машину и направилась к дороге. Такси поймала сразу, назвала адрес.

— Двойная такса туда, — сказал водитель.

— Договоримся, поехали.

Всю дорогу она молчала. Вытащив деньги, увидела, что от назначенной суммы нет даже половины.

— У меня больше нету.

— Э, так не пойдет.

Она посмотрела на него.

— Снимай штаны, отсосу.

— Тогда другое дело.

Справившись за минуту, она сплюнула сперму в открытую дверь.

— Мы в расчете? — облизывая губы, спросила она.

— Теперь да, красавица, а может еще разок?

— В следующей жизни.

— Ну, ты звони, возьми номерок.

— Да иди ты, — она забрал свои вещи и пошла прочь.

— Ну, как хочешь, — крикнул водитель вслед и сорвался с места.

— Вот козел, — ругалась Вера сплевывая.

Ей было все равно. Если бы потребовалось, она бы еще раз сделала бы. У нее это не вызывало брезгливости. Главное — не поднимать шума. Она нашла подходящее место и включила бук. Алина была рядом, в пределах двух километров. Прикинув примерно где это, она направилась к заливу. Там еще раз включила бук. Теперь было ясно, что она где-то на одной из яхт. Но вот в какой? Она минут десять провозилась, пытаясь просчитать причал, и, наконец, высчитала и нашла яхту. Она спрятала сумку и бук, раскрыла футляр. Минут десять мучилась, собирая ВСС. Наконец-то ей это удалось, все встало на свои места. Она не имела ни малейшего представления что и как нужно делать. Подобравшись к яхте насколько было возможно, она припала к оптике, но ничего не увидела — темнота. «Вот дура, крышка», — увидела крышку, закрывающую оптику. И опять ничего, только огоньки. «И как я что тут увижу?» — в лунном свете она начала разглядывать оптику. Какие-то кнопочки, рычажки, она щелкнула один, никакой реакции, второй, припала к оптике и отпрянула от нее, чуть не выбросив «винторез». Прямо перед ней стоял человек в ярко-желтом свете. Она осмотрелась — никого. Посмотрела опять. Ого, какое приближение, да я вижу его зубы. В рубке постоянно находился человек. На пирсе стоял знакомый микроавтобус.

Она не знала, что она делает, у нее не было никакого плана, что делать дальше после выстрела. Но она решила идти на яхту. Она приложила приклад к плечу и прицелилась. Вот точка на перекрестие, ее надо наводить туда, куда хочешь попасть. Перед глазом прыгали какие-то цифры. она присмотрелась: «100, что такое 100?» Может, я что-то делаю не так? Она опять припала к оптике. С одной стороны моргает 100, а с другой — светится 200. Она направила ствол на другую яхту, подальше. Теперь цифра горела 550. А моргало 100. «Кажется, я поняла!» Она опять начала рассматривать кнопочки. Глядя в оптику, она начала нажимать. Во, есть, 200 и 200, и ничего не моргает.

Она опять навела точку на мужчину. Все, она нажала на спуск. Она ждала выстрела, но раздался сухой щелчок. А, патрон надо дослать. Она передернула затвор. И опять все заново. Спуск, она опять ждет выстрела. Но ничего вроде как нет. Но почему-то ее толкает в плечо и бьет в глаз, но она видит как что-то там брызгает, и мужчина заваливается на пол. Там вроде еще кто-то был, но уже не видно. Она вскакивает и бежит вниз что есть сил. Только быстрее добежать, пока в рубку не зашли! У нее еще одна обойма. Если что, она будет отстреливаться.

Она уже почти добежала до трапа, как вдруг у микроавтобуса открылась дверь. Она не ожидала и растерялась.

* * *

Я сначала хотела подняться в рубку и уже поднялась, но тут же спряталась. Там разбираться не будут, так же разрывную влепят, а потом будут разбираться. Спецназ так работает.

Я прикинул: как минимуму трое в кают-компании, где еще пятерых искать? Я двинулся по коридору. Где-то голоса, прислушался. Там. За поворотом говорили двое. Я быстро вышел за поворот, они сначала соображали. Один стоял, прислонившись спиной к переборке, а второй сидел на леерах. До них было метра полтора. Я, не останавливаясь, тут же воткнул нож тому, кто стоял у переборки, в бок и моментально толкнул второго. Он потерял опору и свалился головой вниз в узкий трап. Вытащив нож, я еще раз вогнал его, но только на этот раз в печень. Посмотрел вниз, второй лежал так, что и доктора не надо — перелом позвоночника. Минус четыре.

Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался — я не виноват. Куда вы попрятались? Я решил идти в кают-компанию. Дорогу помнил. Уже почти дошел, когда с пирса раздался выстрел. «Твою мать! Что, нельзя тихо?» — я уже побежал, и тут навстречу выскочил Гриша, я опередил его на секунду. Он бежал с опущенным пистолетом, а я — с поднятым и направленным вперед. Он еще стоял, а я уже воткнулся в него и практически с ним ввалился в кают-компанию. Перелетев через упавшее тело, я сделал кувырок через плечо и, лежа на палубе, всадила пулю Бубену в ногу. Он завизжал как поросенок. Не теряя ни секунды, я направила ствол на женщину:

— На пол.

Она подчинилась. Кто-то бежал к кают-компании. Я повернул ствол и стал ждать.

* * *

Увидев вышедшего человека, Вера остановилась. Между ними было метров десять. «Что, теперь всё, меня убьют?» Сердце чуть не выскакивало из груди. «Нет, я так просто не дамся!» Она направила на него ствол. Он успел выхватить пистолет. Вера нажала спуск. Пуля прошила грудь, падая, он все же успел нажать на спуск, но сил направить пистолет на Веру не хватило. Она же, ни секунды не теряя, бросилась на палубу. Вот, ее цель достигнута. И что теперь делать? Тут раздался выстрел откуда-то изнутри, через пару секунд — еще один.

— Алинка!!! — закричала Вера и бросилась в открытую дверь. Увидев, что кто-то пробежал по проходу, она побежала за ним.

* * *

На входе появился человек, я выстрелила. Грохнул выстрел. Не понял, что за черт, почему две дырки. Одна в эту сторону.

— Алинка!! — услышала я Верин крик.

— Я тут! — в каюту влетела взъерошенная, запыхавшаяся, с винторезом на перевес Вера. — Это я!

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Я не знал, что сказать. И сказала что первое пришло на ум:

— А что так долго, сколько можно ждать? — мы захохотали.

— Смотри, кто тут у нас. Он твой.

— Не убивайте меня, пожалуйста. Я заплачу!

Вера встала перед ним.

— Ну, здравствуй, братец. Я же сказала — вернусь. Помнишь меня, Нику — сестренку свою?

— Ника, это ты? Ника, сестренка, пойми, пожалуйста, я не хотел.

— Тварь ты, подонок, — он пополз к ее ногам, она молча подняла ствол. — Смотри сюда!

Он посмотрел.

— Ника, прости меня, не убивай, я не хотел, я не мог поступить…

— И ты меня прости, — чужим голосом произнесла она, и винторез дернулся, потом еще, и еще, и еще, и так пока не кончились патроны.

Я посмотрела на женщину и подошла к ней.

— Ну что, как тебя там! Встань!

Она встала. Увидев меня, она открыла рот.

— Ты…?

— А ты кого хотела увидеть? Или у тебя экземпляры не бунтуют? Ты же сама женщина, поставила бы себя на их место. Ты беременная?

— Нет, — замотала она головой.

— Значит, дура, я тебе шанс давала, — я развернулась, пошла к выходу и, не глядя, выстрелила несколько раз.

Прошло всего минут десять с того момента как я вогнал нож первому. Да-да, бой в замкнутом пространстве всегда скоротечен. Думаешь прошла целая вечность, а всего пять минут, а ты жив еще.

Глава восьмая

Как я устал носить эту оболочку! Какая она тяжелая! И вообще, как я хочу спать! Долго они будут тут меня мурыжить? Где, интересно, Вера? Наверное, в соседнем кабинете. Правильно ли я поступил? А у меня разве был выбор? Выбор есть всегда, и то, что произошло на этот раз — это тоже выбор.

Я устало смотрел как в кабинет входят и выходят люди, что-то берут, что-то говорят. Мужчина, сидящий напротив меня, что-то им отвечает.

— Ну что, Самбурова Алина Викторовна, правильно?

Я посмотрел на него безразлично. Он рассматривал мои документы.

— Люда, ты сколько лет в органах? — обратился он к женщине лет двадцати семи-восьми, сидевшей за одним из столов и что-то писавшей.

— Семь, а что, ты не знаешь?

— Вот видишь, — обратился он ко мне. — Семь, и она только старший лейтенант. А тебе всего, — он заглянул в паспорт, — девятнадцать, и, судя по твоей липовой ксиве, ты уже старлей.

— Капитан, что ты хочешь? Ты меня тут за ксиву держишь? — спросил я.

— Нет, за убийство с особой жестокостью. Ты хоть представляешь, сколько тебе светит?

— Нет, и не хочу.

— А светит тебе как как минимум двадцатка. И заметь — это при хорошем раскладе для тебя.

— И что?

— Я предлагаю сознаться.

— Капитан, ты дурак, что ли? В чем сознаваться? Я не отрицаю, что убила их. Всех. А кто стрелял с берега — не знаю.

— А винтовка оказалась на яхте почему-то?

— Короче, я на 51, говорить не буду. Мне надо позвонить и мне нужен адвокат.

— Адвокат тебе будет. Только, думаю, он тебе мало чем поможет.

— Мне нужен мой адвокат, а своего чисовского прибереги для шпаны. Отведи в камеру, я устала.

— Вот придет следователь, он и определит тебя. Как ты попала на яхту?

— Я уж сказала, на чьем-то плече, была без сознания, — я медленно повернул голову и посмотрел в окно. — Все, больше ничего говорить не буду.

В кабинет вошел пожилой мужчина в штатском, за ним следом полковник в милицейском кителе, еще один в штатском. Опера встали, приветствуя их.

— Полковник ФСБ Якушев, — представился он.

Я заметил как капитан зло скривил губы. Было ясно, что у них заберут это дело.

— ГРУ, полковник Соколов, — Представился второй. И тут же задал вопрос: — Где вторая?

— Сейчас приведут.

Я посмотрел на Андрея. Мы обменялись взглядами. Я понял, что все будет хорошо.

— Почему она в наручниках? — спросил он. — Надеюсь, вы не применяли к ним силу?

— Никак нет, — ответил капитан.

Вскоре привели Веру, сняли наручники.

— Мы их забираем, — коротко сказал он. — Вещи, документы, оружие.

— Но как, на них…

— Вы хотите чтобы вам позвонил лично министр МВД? Хорошо, — Андрей достал телефон…

— Ладно, ваши так ваши. Надо предупреждать, если проводите операцию.

— Кого, вас? Чтобы вы сразу доложили тем, против кого она готовится.

— Я попрошу вас, полковник, — начал заводиться начальник милиции, но вмешался до этого молчавший ФСБшник.

— Все, успокойтесь! Везде крыс хватает. Но есть вещи, о которых не всегда можно говорить.

* * *

— Дед сильно орет? — спросил я, когда уже поехали.

— Знаешь, даже удивительно спокоен. Просто сказал: лети в Ростов, вытаскивай этих двух дурочек. И, кстати, вот, — он протянул мне флешку.

— Что тут?

— Не знаю. Сказал, если не могут нормально отдыхать, то вот пусть работают.

— Так и сказал, работают?

— Так и сказал. Докладывать лично ему, в крайнем случае — мне.

— Ты когда обратно?

— Самолет через два часа. Сейчас вас в гостиницу закину и в аэропорт. Тут такой кипишь среди братвы, так что вам тут оставаться не то что не безопасно, а просто опасно. Парни вас выведут.

Мы остановились возле гостиницы.

— Пять минут на сборы, и все, исчезайте.

— Спасибо, братан.

— А ты что, думал, иначе будет? Да чуть не забыл, тут в придачу к флешке, для работы, — он открыл багажник и достал дипломат. — Тут все необходимое. Сама разберешься?

Он первый раз назвал меня в женском роде.

— Разберусь. Ладно, пока. Я так понимаю, ребята в том крузире?

— Нет, но машина их, они в номере, так что смело иди.

Мы попрощались. В номере мы обнаружили такую картину. Двое парней сидели на стульях, с кляпами во рту и связанные. Один спал, лежа на кровати. А двое смотрели телевизор. Все они были мне не знакомы. Увидев нас, они тут же встали, только спавший так и продолжил спать. Я вопросительно уставился на них. Из ванной вышел еще один.

— Это кто?

— Не знаю, товарищ старший лейтенант. Мы пришли, а они спят. Начали возмущаться, пришлось успокоить.

— Ясно. Короче, будите свою спящую красавицу, уходим. У вас какой приказ?

— Помочь выбраться из города.

— Вот и помогайте. Вера, вещи собираем и уходим!

Собрались мы быстро. Стоя у лифта, я услышала как по лестнице кто-то бежит. Осмотрелся.

— Все за угол.

Вовремя. Лифт открылся, и оттуда выскочили трое быков. И тут же с лестницы вышло четверо. Ни слова не говоря, они направились к нашему номеру. А мы по другой лестнице быстро спустились вниз. Я шла первой. Увидев парня на входе, сразу поняла кто это, но смело пошла к нему. Он растерялся, но все же сделал движение вызвать подмогу. Меня опередил шедший за мной боец: секунда, и все кончено.

— Быстро в машину! — скомандовал он нам.

Конечно, для меня это было непривычно, чтобы мне отдавали приказания. Но у них была поставлена задача, а он — старший. Я решил не вмешиваться. Да и к тому же, они профи и знают, что делают. По лестнице уже слышны были шаги. Он посмотрел туда и коротко сказал:

— Леха, Алик, — и кивнул головой. Двое развернулись и пошли навстречу бегущим. Проходя мимо микроавтобуса, я увидел что там кто-то метнулся к выходу, и дверь открылась. Я уже был рядом и, не долго думая, нанес удар зажатым в руке пистолетом в лоб. Он скрылся обратно в салоне. Мы быстро сели в «крузер».

— Наша машина в соседнем квартале. Высаживаете нас там, забираете ребят и уводите их за собой. Наша машина чистая. Так что ее искать не будут.

— Показывай, куда ехать.

Через семь минут мы уже усаживались в нашу машину.

— Стас, забираешь Алика с Лехой и уходишь в сторону Москвы. Встречаемся в районе Миллерово. Пошел.

— Есть, — ответил водитель и сорвался с места.

— Дай я сяду, — сказал он, подходя к водительскому месту.

Если честно, то я был не против. У меня уже не было никаких сил.

— Хорошо, садись, — сказал я и перелез на заднее сидение.

Пусть почувствует себя героем в глазах двух милых девушек. Хотя признаться, действовал он весьма уверенно. А разве могло быть по другому?

Когда уже ехали, с ним связались парни. У них на хвосте висели три машины. А у нас, сколько я не смотрела, так и не обнаружила. Да и не думаю, что они стали бы скрыто вести нас.

— Я Дима, — произнес наш спаситель и поднял руку, развернул ладонь верх и поставил горизонтально.

— Я Алина, — хлопнув по его ладони, произнесла я. Тоже самое сделала и Вера.

Мы о чем-то говорили, я уже не вникал в суть. Вера, увидев, что я засыпаю, перелезла назад. Я завалился на нее и, положив голову ей на колени, начал засыпать. Да, я становился слабее. Мне уже хотелось, чтобы рядом всегда был мужчина. А может, наоборот, я еще не набрал силы? Ведь тело-то не мое. Оно никогда не готовилось к таким перегрузкам. Морально я готов выдержать, а вот физически — нет. Тело не готово. А может, черт, у меня же месячные, Вера сказала, что теряется очень много сил. Вот почему у меня там так неприятно — тампон уже сутки не меняла. Уже стемнело. Я села на сидении.

— Верка, у меня проблема.

— Сейчас решим. Дим, давай в посадку заедем.

Он, не задавая вопросов, свернул с трассы и заехал в лесок.

— Не подглядывать, — сказал я и вышел из машины.

Вера взяла пяти литровую бутылку воды и вышла за мной. Встав за машиной, я быстро сняла джинсы. Пришлось залазить туда пальцами, чтобы вытащить тампон и сразу наступило облегчение. Я тут же присел, чтобы не обмочить штаны. Моча звонкой струей вырвалась наружу. После Вера полила мне из бутылки. Подмывшись, я вставила новый тампон, и мы тронулись дальше.

В Миллерова мы были часа в четыре ночи. Связь с парнями была по телефону. Они задерживались, так как им пришлось делать большой круг, отрываясь от погони. Мы стояли в небольшом лесочке, верней в лесопосадке. Часов в семь подъехали и парни. Машина была в нескольких местах прострелена, один из парней — Алик — был ранен, у него сквозное в руку выше локтя. У Стаса тоже была оцарапана щека пулей. Но настроение у них было приподнято.

Мы наконец-то познакомились. Если сначала, когда я увидела их, у меня было какое-то сомнение, то теперь появилось чувство уважения. При первой встрече меня смутила их молодость, видимо, только из учебки. Наблюдая за ними, за их действиями, я думал, что вот приходит новое поколение бойцов невидимого фронта. Старики, те, кто вместе со мной прошли все пекла последних войн, уходят. Да, у этих есть сила, молодость, но нет опыта. И его надо будет набираться. Я не знаю, кому было проще зарабатывать опыт, им или нам. Ведь мы практически в восемнадцать лет оказались в самом пекле ада. Некоторые из тех, кто выжил в Афгане, остались в Чечне. Ну а кто и в Чечне выжил, уже уходят, уступая место вот им — молодым. А многие уже в мирное время ушли, кто от старых ран, а кто как и я, глупо и нелепо. Кто из этих доживет до старости? Какие их ждут испытания? Как они себя проявят? На все ответит время. Я вдруг понял, что вот с этим поколением и мне придется служить. Теперь и я отношусь к этому поколению. Я даже не знаю, что я испытывал от этого: облегчение или горесть.

— Девчонки, пойдемте завтракать, — позвал Алик, придерживая раненную руку. — Чем богаты, тем и рады, — смутившись, сказал он.

Пока ели, они рассказали как петляли, уходя и запутывая следы. Мне было как-то не по себе. Они все старались ухаживать за нами. И если Вера относилась к этому с какой-то гордостью, то меня это напрягало. Я даже смущался. Нужно было убираться из области как можно скорее. Хорошо, что наша машина была не засвечена. Перекусив, мы попрощались, договорившись встретиться, когда вернемся в Москву.

— Может, вас сопроводить хотя бы до Пензы? — спросил Дима.

— Дима, ну, конечно. Светанете еще нашу машину. Ты думаешь?

— Знаешь, Алина, вас могут и менты спалить.

— Могут, а вы чем поможете? Ментов пристрелите? Я могу и сама, — засмеялся я.

— Короче, нужна будет помощь, звоните. Я же так понимаю, вы не просто так едете.

— У нас отпуск, у меня восстановление после ранения. Мы просто отдыхаем. Спасибо!

Мне захотелось сделать ему приятно, и я легонько коснулась губами его губ. Зачем это сделала, я не знаю.

* * *

Только выехав за пределы области, мы остановились и сняли номер в придорожном мотеле. Помывшись и приведя себя в порядок — кстати, мои гости уже собирались домой — мы спустились в кафе.

Если еще совсем недавно меня раздражали прожорливые взгляды мужиков, то сейчас меня это начинало забавлять.

— Алинка, смотри, как на тебя смотрит тот парень за стойкой.

— Вер, я знаю, чувствую, — мы засмеялись.

Так, прыская смехом, мы кое-как поужинали и быстро поднялись в номер. Интересно, странные вещи происходят со мной. Так, глядишь, я начну и парней с Верой обсуждать.

Выехали рано утром. Съехав с трассы на проселок, я посадил Веру за руль. Надо же когда-то начинать. Да и вообще, пусть даже нет прав, но машину водить она должна уметь, мало ли, что со мной случится.

Она сначала нервничала, потом, успокоившись, у нее начало получаться. Мы ехали, наверное, километров сто по проселкам, совершенно не выбирая направления. Все равно куда-нибудь да выедем. Вера уже и переключалась более-менее уверенно. Наконец-то мы выбрались на трассу. Я не стал забирать руль. Движение было небольшим, самое то для тренировок. Мы решили, что она будет ехать весь день. Вера была не против. Если сначала мы ехали 40–50 км/ч, то под вечер стрелка переваливала за сотню, и она освоилась до того, что начала обгонять, при этом ругая тихоходов. Но самое интересное случилось, когда нас тормознули за превышение скорости. Она спокойно подала мои документы, прошла с ними в патрульную машину и, вернувшись, протянула мне протокол.

— На, заплатишь сто рублей, — спокойно сказала она и завела двигатель.

— Верка, я не поняла, как ты им доказала, что это ты?

— Зубы заговорила, комплиментов насыпала, они же тоже мужики. Да они на фото и не посмотрели ни разу, только на меня. Алинка, мы имеем неограниченную власть над мужчинами, так почему бы этим не пользоваться?

Ночевали опять в придорожном мотеле. Меня ждала радостная новость — я могла забыть о тампонах на целый месяц, и решила это дело обмыть — залезла к Верке под одеяло.

Когда я играла языком с Вериным клитором, а попу выставила вверх, почувствовала, как в анальную дырочку что-то входит, я даже не сразу сообразила, что это. Оно начало там двигаться все быстрее и быстрее. Я уже оставила Верину киску и начала задыхаться от приятной боли.

Только потом до меня дошло, что меня имеют в попу; почему-то стало обидно, что в попу, а не в киску. Я резко дернулся вперед, пытаясь соскочить с члена. Но сильные руки крепко держали меня за талию. И этот факт привел меня к такому сильному возбуждению, что уже не было сил отбиваться. Да и желания не было. Я все активней и активней начала помогать ему, меня начала пробивать мелкая дрожь, все тело покрылось «гусиной кожей». А это что-то становилось все тверже и тверже.

«Какая же я шлюха…» — проносились мысли, и от этого возбуждение все нарастало, пока не прокатилась первая волна иголочек. Я закричала, матка сжалась в спазме, и тут я почувствовала, как член внутри меня выстрелил, а по мне прокатилась вторая волна иголочек. Я не могла даже выдохнуть воздух. На спину лилось что-то горячее. Наконец-то спазм отпустил, я закричала и уткнулась лицом в Верину киску. Потом кто-то вновь поднял меня и перевернул на спину. Я слышала, как рядом тяжело задышала Вера, она начала повизгивать. Надо мной кто-то склонился.

Мне было все равно, я вся горела. Попыталась поднять руки, но не смогла. Я не видела его лица, а лишь силуэт. Вера рядом уже кричала. И тут он поднял мои ноги и, закинув их себе на плечи, с силой вошел в меня. Я закричала от сладостной боли. Потом я уже слабо что помню. Только отрывками…

* * *

Проснулись мы в десять утра в одной постели. Я осмотрелся и сел в кровати. Потряс головой. Надо же такому присниться. Я усмехнулась.

— Верка, подъем!

— Ну, еще пять минут, — промурлыкала она.

Я почувствовал во рту какой-то странный привкус, он был мне знаком, а что — не поняла. А что попа так болит? И что всю кожу так стягивает?

— Твою мать, Верка! Что это было?

Я встал и пошел в душ. Почувствовав, что из попы что-то потекло, подтер рукой и присмотрелся: сперма еще вытекает. Ни фига, меня накачали!

Я мылся минут сорок. Как выяснилось, все мое тело было в засохшей сперме. Помывшись, я несколько раз почистила зубы, привкус был неприятный.

Да, нас оттрахали, как хотели, во все дырки. Но у меня, как ни странно, не было злости. Было даже как-то легко. Единственное было обидно, что я даже лица не видела.

— Верка, это что ночью было? — спросил я, выходя из душа.

Она села в кровати и довольно потянулась, выставив грудки вперед. Потом пошевелила языком во рту.

— Черт, они что, чеснока, что ли, нажрались? Привкус чеснока, ненавижу чеснок! Ты не чувствуешь?

— Уже нет, я три раза зубы почистила.

— А кто это был?

— В том-то и дело, что не знаю.

— Нормально, сестренка, мы с тобой кувыркнулись. Но мне понравилось, — улыбнулась она. — А тебе?

Я пожала плечами.

— Наверное, раз я не крушу тут все подряд, и все еще живы, — мы громко захохотали.

* * *

Мы собирались два с небольшим часа. У меня на душе было как-то очень уж легко и весело, хотелось праздника. Постояв, подумала и достала бикини и коротенькую юбочку, из-за которой я обиделась в Москве. Перебрала несколько бюстгальтеров и выбрала более прозрачный, весь из кружева. И нацепила ту же тунику, открыв одно плечо так, чтобы было видно кружевную бретельку.

— Вау! — произнесла Вера, выйдя из душа. — Никак, душа летает?

— Летает, — ответила я спокойно и принялась за боевую раскраску.

Я сама сделала макияж более ярким, чем обычно. Вера уже не рисковала подкалывать меня. Перерыв чемодан, она тоже подобрала одежду наподобие моей, только одела шортики.

Рассчитавшись за номер, мы унесли чемодан в машину и зашли в кафе.

— Девчонки, давайте с нами! — услышали мы, проходя по стоянке.

И тут же мощный сигнал грузовика. Мы в один голос завизжали, а потом прыснули смехом.

— Ты что, придурок, что ли? — наехала я на водителя фуры.

Он выпрыгнул из кабины и, смеясь, подошел к нам.

— Ну, извините, что напугал, — улыбаясь извинился он. — Вам куда ехать? Может, я довезу?

— Нам не по пути, — так же мило улыбаясь, ответил я. Тут появился еще один.

— А это мой напарник Андрюха, а я — Вован. А то ночью так и не познакомились.

— А, так это вы были? — спросила Вера. — Тогда нам точно не по пути! — мы засмеялись.

— И почему это? Нам показалось, что вам понравилось.

— Это вам только показалось, мальчики, — смеясь, произнес я. Мы залились смехом.

Так мы простояли минут сорок, болтая с ними. Мне было, с одной стороны, интересно. А где-то глубоко, на задворках сознания, я понимал и противился всему происходящему. Когда-то и я вот так стоял и прикалывался с девчонками на стоянках, трахал их в машине, в номерах мотелей. А сейчас оказался на их месте, ничем не отличаясь от тех. Там тоже были девушки, путешествовавшие на своих авто и с удовольствием спавшие в фурах. Вот теперь и я стала одной из них.

Мы попрощались и направились к машине. Я не хотел этого, но оно получалось само — вилять бедрами. А может, это юбка придает такой эффект с каблуками.

— Слушай, Вер, — сказала я, когда мы, проехав мимо них и посигналив, выехали на трассу. — А они так ничего, я боялась, что нас трахнули черные, — мы опять закатились смехом.

Мы ехали и обсуждали прошедшую ночь, иногда закатываясь смехом. Я не знаю, что мы в этом находили смешного, но нам было весело и легко.

— Алин, — сказала Вера. — Вот сейчас я никогда бы не сказала. что ты была мужчиной. Ты девушка от рождения, веселая и развратная.

Даже это вызвало смех.

— А когда бы сказала?

— Там, на яхте. Там у тебя были мужские черты лица, грубые и угловатые, и глаза безжалостные.

— А ты свое лицо-то видела? А глаза? — И это вызвало смех.

— Что-то много смеемся, как бы не заплакать, — сказал я.

— Да, у девушек это легко. От смеха до слез один шаг и наоборот.

* * *

Часов в пять вечера мы заехали в один поселок. Я напряг память, пытаясь сориентироваться. Так, заехали мы вот с этой дороги. Вспоминая дорогу, я наконец-то узнал дом. Да, моя фура стояла вон на той площадке. Ужас, моя фура! У меня была фура! Как давно это было! Наверное, в прошлой жизни.

Я остановилась напротив дома с другой стороны дороги. Заглушив двигатель, я откинулся в кресле и посмотрел на ворота.

— Это что за дом? — спросила Вера.

— В этом доме я родился, то есть родилась новая Алина и умер Сергей.

— Так что, в этом доме все произошло?

Я вздохнул.

— Да, тут я первый раз пописал сидя. Вернее, стоя, но не так, — я улыбнулся, вспомнив свое пробуждение. Сейчас это вызвало у меня улыбку. — Ты, Верочка, и представить не можешь, что я испытал. Я сначала думал — сон, я еще сплю, потом — что вот допился, что белочка посетила. Потом — что это глюки, меня чем-то напоили, грибами, что ли.

Я рассказывал ей, что я делал.

— Даа! Можно представить твое состояние.

По улице шла девушка, высокая, стройная, длинный черный волос.

— Кажется, Алина идет, — сказал я. — Или как ее, Катя, кажется.

— Она осталась Алиной. Она просила так ее называть.

— Но ее перевоплощение хоть не так сильно ударило по ее психике. У нее осталось все то, что было, да и привыкать к новой жизни не надо.

Она уже подходила к воротам и собиралась открыть калитку. Я посигналила. Она вздрогнула и посмотрела на машину. Я моргнул фарами. Она в нерешительности сделала шаг, потом остановилась и стала ждать.

— Ну зачем ты девчонку пугаешь, дурочка? — Вера улыбнулась.

Я открыл двери и вышел. Вера последовала за мной. Из калитки в этот момент вышла женщина, с которой я тогда хотел переспать.

— Алинка, ты что испугалась? — спросила я.

Она несколько секунд постояла и практически побежала к нам.

— Девчонки, неужели, это вы?! — она обняла нас. Мы тоже, обняв ее, прижали к себе. — Пойдемте в дом! — она начала нас тянуть.

— Алин, спасибо, я там уже была.

Он посмотрела на меня, и мы все втроем засмеялись. Ее мама сразу успокоилась, увидев как ее дочь встретила гостей.

— Алинка… — она внимательно рассмотрела мое лицо, провела ладошкой по лицу. — Ты совсем не похожа на ту Алину, которой была я.

Я вздохнул. Так вот решили наши судьбы. Теперь мы две Алины, но нет Кати и нет Сергея.

— Ну, пойдемте в дом. А где Марина?

К нам подошла ее мама.

— Девчонки, ну что вы тут стоите? Пойдемте во двор. Вы, наверное, голодные?

— Мама, познакомься, это Вера. Она… — она подбирала слова, но мы помогли ей и засмеялись. — А это тоже Алина, она нас и вытащила оттуда. А это моя мама.

Мы прошли во двор. Мать ушла в летнюю кухню, а мы остались во дворе.

— А она не знает? — спросил я.

— Ну, она знает, что произошло. Но что это ты, то есть я…

— То есть твое тело, — помог я ей.

— Да, она не знает. Да и ты совсем не похожа на ту Алину. Ха, а ты волосы так и не обрезала… Помнишь, я тебя просила в бане?

— Нет, не помню.

Вера встала на сторону Алины. Мы сидели на лавочке и болтали как старые подруги.

— А как у тебя с этим, ну, сссс… Ты поняла.

Я вздохнул.

— Не знаю, доктор сказал что повышенная. Но я как-то справляюсь.

Потом мы поужинали. Алина уговорила остаться ночевать. Подумав, мы решили остаться. Да мы и не думали долго, согласились сразу. Все равно через пару часов искать ночлег.

— Девчонки, может, в баню? — предложила Алина.

— А почему нет? Давай!

Веселясь, мы натаскали дров и затопили баню.

— Девчонки, а может выпьем за встречу? — спросила опять Алина.

— Алинка, — сказал я. — У меня какое-то чувство, что это уже было. Я утром какой-нибудь собачкой не проснусь? — Снова звонкий смех.

— На этот раз ты сама приехала. А может быть мужчиной проснешься? Ты же, наверное, хотела бы?

— Ага, скорее всего, с мужчиной, — сквозь смех ответила я.

— Нужно в магазин за вином сходить. В мамином магазине есть классное вино, пойдемте. Мам, присмотри за баней, мы в магазин.

— Хорошо. Скажешь Алле, чтобы раньше не уходила.

— Хорошо, мам. Пойдемте.

— Зачем идти, когда машина под боком?

Мы прокатились по поселку, заехали в магазин, я взяла еще и водки, сказав на их: «Зачем?», чего потом пешком идти — пригодится. Около магазина встретили парней, еще с ними поболтали и вернулись обратно, загнав машину во двор.

— Ой, девчонки, как я рада, что вы заехали! Я думала, что уже никогда вас не увижу. Что с вами, как вы? Ведь Алинка пропала. Я думала, может, уже и в живых нету, а ты куда пропала?

— Ой, лучше тебе не знать, — улыбнулась я. В Эмираты меня вывезли, но я и оттуда убежала. — Мы захохотали.

Вино действительно оказалось неплохим. Надо же, мне вина стали нравиться! Я встал и пошел к машине за сигаретой. В этот момент ко мне подошла Алинина мама.

— Подожди, дочка! Хочу сказать тебе спасибо за мою Алиночку, за то, что не бросила. Ну а то, что тело другое, ты в этом не виновата, ты ничего не могла сделать. Я рада, что так все закончилось. Ведь она все та же, моя Алина. Тебе куда сложней пришлось, — она посмотрела мне в глаза. Потом осмотрела мое лицо, провела ладонью по щеке. Голова сама потянулась и прижалась к этой теплой ладони. — Хоть ты совсем не похожа, даже взгляд другой, но я знаю — это вас поменяли. Я знаю это, чувствую, и улыбка у тебя такая же, как была всегда, и смех тот же. Скажи мне, я права?

— Да, вы правы.

— Заезжай к нам почаще, ты для меня как дочь, вторая дочь. Тут тоже твой дом, и мы всегда тебя ждем и рады видеть. Ладно, иди к девчонкам, — она улыбнулась мне. — Баня скоро будет готова. — Она повернулась и крикнула: — Алина, я к бабе Нюре за молоком.

— Хорошо, мам! — весело ответила Алина. А я стоял и думал: «Почему я непроизвольно прижался к ее ладони? Чертовщина какая-то. Видимо, память и у тела есть. Ведь это тело зародилось в утробе этой женщины».

— Ты чего? — спросила Алина, увидев мой задумчивый вид.

— Да так, задумалась, — подкуривая сигарету, ответила я. — Пойдем, баня, кстати, готова.

Как когда-то давно, кажется в прошлой жизни, когда нас, грязных, обнаженных, подобрал д. Вася и привез к себе домой, мы также сидели на полке и грелись, не хватало только Марины.

— А помните, как Алинку водой окатили? — вдруг спросила Вера.

Мы опять начали вспоминать все, что тогда произошло.

— А как граната грохнула? Я потом два дня плохо слышала, — смеясь, сказала Алина.

— А я — неделю, — добавила Вера.

— А я все слышала, — сказала я.

Мы выходили, отдыхали, выпивая вина, и снова заходили. Потом нам, видимо, уже надоела баня, и мы, окончательно вырядившись в халаты, остались во дворе. Вскоре возле ворот раздался свист.

— Во, Артем пришел, сейчас я вас с ним познакомлю, — она вскочила и выбежала за калитку.

«Ну, в деревне ничего не меняется, — подумал я. — Так же свистом вызывают девчонок, как это делали и мы. Но вот теперь взгляд с другой стороны: что при этом делали девчонки».

Появилась Алина, она тащила за руку парня, видно было, что он стесняется.

— Познакомьтесь, это Артем. Артем, а это мои подруги, самые близкие: Вера и тоже Алина.

— Очень приятно, — пробубнил он.

У меня мелькнула мысль: «Наверное, девственник еще.» Я улыбнулся. Но после пары бокалов вина он мне уже таким не казался. Потом возле ворот опять раздались голоса… Артем вышел.

— Что-то подсказывает мне, что сегодня будет как вчера, — мы захохотали.

— Ты думаешь, они смогут повторить то, что было вчера? — спросила меня Вера.

— Не сомневаюсь. — Мы опять залились смехом.

Его долго не было, и Алина вышла за калитку. Вернувшись, села и спросила:

— Может, мальчиков пригласим?

Мы с Верой переглянулись.

— А они потом не убегут? — спросила Вера.

— Не знаю. — Опять порция смеха.

Она пригласила их. Я сидела и смотрела на этих молодых петушков (нет, не то, что вы подумали, а в хорошем смысле слова). Их было четверо, не считая Артема. Я даже не помню их имена, они меня просто не заинтересовали. Они так выпендривались, красовались. Ведь когда-то и мы так выпендривались. И опять взгляд с другой стороны, глазами девушки, перед которой и для которой весь это выпендреж. Мне показалось это забавным.

Веру уже чуть ли не тискали. Ко мне подсел один из самых боевых и положил руку на плечо.

— Руку убрал, — улыбаясь, произнесла я.

— Да ладно…

— Руку убрал, повторять больше не буду, я ее тебе сломаю, — так же мило улыбаясь, повторила я.

— Если она сказала, то сделает. — смеясь, произнесла Вера.

Он нехотя убрал руку.

— А может, пойдемте, погуляем? — спросил кто-то.

— Ага, еще на танцы пригласите.

— А что, у нас сегодня дискотека. Пойдемте?

Вера посмотрела на меня, ей явно хотелось сходить. Я задумалась. Интересно, что из этого выйдет? Как там будут выпендриваться? Надеюсь, драки сегодня не будет, где я в главной роли.

— Ну, что на меня так смотрите? — увидев, что Алина и Вера ждут моего ответа. — Идите, я что, вас держу?

— Алинка, ну ты че такая? — в один голос начали они.

— Ладно, уговорили, — боярским голосом произнесла я.

Мы опять вытащили из машины чемодан.

— У меня в жизни первый раз такое мероприятие. Что туда надо одеть? — спросила я, когда мы зашли в дом.

Они быстро подобрали мне юбочку, маечку из Алининого гардероба, куртку я одела свою. Когда вышли во двор, заметили, что откуда-то взялась еще литровая водка. Я вздохнула.

— Мужики обычно говорят: «Прощай, здоровье!» А что говорят бабы? Наверное, «Баба пьяная — пизда чужая». И вообще, кто сказал, что у меня сегодня секса не будет? Наливай!

* * *

Я проснулся ближе к обеду. Лежу в той же кровати, что и в прошлый раз. Осмотрелся. Что-то было не так… Почувствовал, что болит зуб, дотронулась. Черт, как же я заросла, нужно побриться.

Стоп, как заросла? Я ощупал лицо, действительно щетина. Я вскочил в кровати как ужаленный. Черт, я стою полностью на ступнях. У меня нет груди, накаченные мышцы. Член стоит аж не могу. Я его чувствую, яйца привычно болтаются. Черт, в окне видно мою фуру. Я не знал, радоваться мне или огорчаться. Надо же, какой кошмар приснился! Вот это сон!

После первых секунд радости наступает уныние. А как же… Нет, не может быть! Я опускаю глаза и смотрю на торчащие трусы. И наступает апатия. Нет, я не хочу. А Вера? Вера! Вера! Вера! А дальше как в старинных кинофильмах — все мелькает, звука нету, нет красок, все в черно-белом цвете. Вот я уже мчусь по трассе, скорость заваливает за 120. Встречные просто мелькают. Вот я уже в Екатеринбурге. Отцепляю фуру на стоянке и на одной голове продолжаю гнать с немыслимой скоростью. Все, я уже в одной деревне, мне тут все знакомо, я видел ее во сне. Да, вот он высокий забор с колючкой поверху. Да, так было и во сне. Я знаю, что там охрана.

Останавливаюсь вплотную к забору и подхожу к калитке. Калитка открывается, и появляется охранник с автоматом. Он ничего не успевает понять, сильный удар в челюсть, и он в глубоком нокауте. Несколько секунд, и автомат уже у меня в руках. На всякий случай передергиваю затвор и делаю шаг во внутрь, сразу же открывая огонь по сторожке. Я вижу как пули крошат стекло, то, что находится внутри. Как второго охранника, нашпигованного пулями, кидает на стенку. И не останавливаясь, иду дальше. На крыльцо выбегают человек пять, я на ходу открываю огонь. Пули крошат все, что попадается на пути. Обрушивается стеклянная веранда. Я подхожу к убитым охранникам, бросаю пустой автомат и подбираю другой. Вновь затвор и вперед, в дом. Сразу даю длинную очередь веером. Кто-то летит на меня справа. Удар прикладом в голову, и он со сломанным черепом падает замертво. Подхожу к одному из охранников, достаю пару магазинов и смело иду на второй этаж.

Все как во сне, тот же зал, те же комнаты. Я поворачиваю направо и ногой открываю дверь в класс. Дверь не выдерживает и слетает с петель. В большой комнате сидят полураздетые девушки. Посредине стоит маникен мужчины, и одна делает минет. Вера стоит рядом с указкой. Девушка поднимает на меня глаза, мне в ней кажется что-то очень знакомым. И я вспоминаю: это же я, только из сна. У меня все перемешалось, я уже не понимаю, где сон, а где явь. Как бы там ни было, я хватаю Веру за руку и веду за собой. Она перепугана так, что не может шевелиться. На своих высоких каблуках она не успевает за мной. Тогда я кладу ее на плечо и продолжаю движение. По лестнице кто-то бежит, как только я вижу его голову — открываю огонь с одной руки. Пули выбивают штукатурку, крошат в щепки деревянные поручни, разрывают декоративное металлическое ограждение. Но ни одна пуля в него не попадает. Но вся эта канонада деморализует его. Он останавливается, я уже перед ним и с силой бью ногой в грудь. Перезаряжаю оружие и продолжаю движение. Вот уже крыльцо, вот ворота. Открываю дверь и закидываю Веру в кабину, сам сажусь за руль и бросаю автомат на пол рядом с собой. Горбатый «вольво» выпускает над кабиной два черных столба дыма и, выбрасывая щебень из-под колес, срывается с места. И опять мелькают встречные фары, скорость заваливает за 120. Я обгоняю, подрезаю. Вера смотрит на меня с удивлением и испугом. Она уже часа два сидит в одном положении и смотрит на меня, не проронив ни слова.

— Ника, выходи за меня замуж, я тебя всю жизнь искал, — говорю я и не слышу своего голоса. Вообще меня удивляет, что я вообще ничего не слышу. Она еще шире открывает глаза:

— Откуда ты, Вы, знаете? — я также не слышу ее голоса, но прекрасно знаю, что она говорит.

— Я видел тебя во сне, я люблю тебя, влюбился с первого взгляда.

— Ты ведь обо мне ничего не знаешь… Они убьют нас, ты их не знаешь…

— Я знаю про тебя все, даже больше, чем ты думаешь. Все. Во сне я была твоей сестрой и самой близкой подругой. Я знаю про твоего брата.

— Нет, этого не может быть… Они найдут и убьют нас.

— Пока я жив, тебя никто пальцем не тронет, поверь. А убить меня не так уж просто.

И тут какой-то провал, не то во времени, не то в памяти. Но она уже лежит в одних трусиках на кровати, а я сижу рядом на полу и ласкаю ее. Я хочу ее с неимоверной страстью, я готов ее взять, а она готова отдаться впервые по собственному желанию и с такой же страстью.

* * *

Дааа!! Это могло бы быть так, мне не хватило пары минут, меня кто-то начал трясти за плечо. Я открываю глаза: Вера никуда не исчезла, я вижу ее лицо и тянусь к ее губам.

— Ты че? Бредишь, что ли? — отчетливо слышу я ее голос.

У меня прорезается слух. Я протягиваю руку к ее лицу и начинаю гладить ее по щеке. Нежно тереблю ее сережку в ухе. И тут замечаю, что моя рука какая-то маленькая, длинные ногти покрыты алым лаком.

— Ты че, Алинка, бредишь, что ли? Ты с кем воюешь?

У меня из груди вырвался стон разочарования. Я повернулся на живот и закрыл глаза, пытаясь вернуться туда, где был минуту назад. Но вернуться уже не получается. Я чувствую, что хочу в туалет. По-женски чувствую, что под грудью два упругих шарика, на которых я лежу. Значит, то был сон, всего лишь сон. А это реальность.

— Верка, ну ты что такая скотинка? Зачем ты меня разбудила? — я тяжело вздохнула.

— Так ты меня чуть с дивана не столкнула, — обиженно произнесла она.

Я приподнялся на локтях, опустил голову и посмотрел на груди.

— Ну вот мои хорошие, опять мы вместе, — тяжело вздохнул я.

Осмотревшись, я понял, что мы спим на диване в зале. Я села и, подтянув одеяло, обвернулась им, прикрыв грудь.

— Верка, а что вчера было? Я что-то вообще не гу-гу. Мы ходили куда-нибудь?

— Мы ходили.

— А я?

— Ты нет.

— А почему?

— А вы спорили — кто больше выпьет.

— И кто? Судя по мне, то не я. А секс был?

— Алинка, какой секс? Тебя сюда занесли, и все. Я тебя хоть раздела.

— Спасибо тебе, солнышко, — просюсюкал я. — Верка, у меня сейчас голова расколется, а мочевой — лопнет.

— И что ты предлагаешь? В туалет тебя сносить?

— Если можно, пожалуйста. Или наоборот, туалет принести.

— Ага, сейчас. Вставай и иди.

— Но я же голая! Вдруг кто увидит.

— Халат одень.

— Нуу. Ой, Веркааа, мне такой сон сейчас снился, обалдеть…

— Наверное, большой и толсты…

— Да иди ты… Нет, я тебя спасал, — я пересказал ей сон.

— Как романтично… Принц на белом коне спасает красавицу из лап разбойников.

— Да, только вместо белого коня табун лошадей. А ты взяла, разбудила меня на самом интересном месте, — я повернулся к ней и положил голову на плечо. — Ты там была такая испуганная! Да, я там видела себя. У манекена. Ладно, где халат?

— На, видела она меня испуганной.

Я накинул халат, но застегнуть никак не получалось.

— Верка, застегни мне пуговицы, не могу что-то.

Я чувствовала, что еще пьяная.

— А что мы вот так вчера с водки и тю-тю..

— Нет, ты еще спирт приносила.

— Ого, это серьезно. И много?

— Конечно, серьезно, не разбавляя его пить. У пацанов глаза повылазили, когда они повторили за тобой, а ты как воду.

— А я то думаю, что у меня так горло болит, как будто сожгла? Ну тогда похмелиться можно водичкой из-под крана.

Я наконец-то вышла во двор. Летом они пользовались уличным туалетом. Вскоре проснулась Алинка, приготовила нам завтрак; весь день мы провалялись на диване, болтая ни о чем. Когда пришла с работы ее мама, мы уже были на ногах. Вечером Алина все же вытащила нас прогуляться. Потом Вера ушла спать, а мы с Алиной еще долго сидели и говорили.

— А я смотрю, ты уже привыкла, — сказала она.

— А куда деваться, разве есть выбор? Надо как-то дальше жить. А твоя мама узнала меня.

— Да? И что сказала?

— Сказала, что я ее вторая дочь. И знаешь, она провела меня по щеке, и я непроизвольно прижалась к ее ладони. Алин, прости меня, я правда не виноват. — я обнял ее, и у меня покатились слезы.

— Я знаю, спасибо, что не запустила себя, мне было бы очень обидно. А так, — она посмотрела на меня и улыбнулась сквозь слезы, — прекрасно выглядишь. Личико ухоженное, маникюрчик красивый. А тебе вообще нравится?

— Что?

— Ну, быть девушкой?

— Кажется, начинает, только много проблем. — Мы засмеялись.

Оказывается, Алина поступает в МГУ. Сейчас ждет документы, и, возможно, поедет учиться.

— Классно, — обрадовалась я.

— А вы не против, если я у вас остановлюсь?

Я был не против, но меня смущало одно: ее безопасность. Ведь она могла пострадать из-за нас. Верней, меня.

— Я только за, а не далеко будет добираться?

— Не знаю, попробую.

— Ну что, тогда добро пожаловать. Правда, есть одно «но».

— Не, я буду пл…

— Ты не поняла. Мы с Верой под ударом, и я очень не хочу, чтобы ты была на линии огня.

— Это как? Я не поняла.

— А это так. Ты можешь пострадать из-за наших разборок. Но я найду тебе квартиру недалеко от МГУ.

— Серьезно?

— Ну неужто я свою родную сестру оставлю жить в общаге. — Мы засмеялись.

Утром нас проводили. Ее мама еще раз подошла ко мне и, прижав к себе, произнесла:

— Береги себя, дочка, и Веру береги. И не забывайте, заезжайте почаще в гости, я всегда буду ждать. Спасибо тебе еще раз.

Мы уезжали с легкой душой. Теперь я знала, что с Алиной все в порядке..

— А что за флешку тебе Андрей дал? — вдруг спросила Вера, когда мы выехали с заправки.

Черт, как у меня вылетело из головы! Я совсем забыла, вот память девичья! Но вместо этого я спросил:

— А что, уже соскучилась без стрельбы? Скучно стало?

— Почему сразу стрельба?

— Потому что я примерно догадываюсь, что там.

— И что же?

— Нужно будет достать перо жар-птицы.

— А такая есть?

— Нету, но нам ее нужно будет найти.

— Но ее же нету.

— Короче, там, скорее всего, пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что. А ты что, думаешь, там поздравления?

— Нет, что, куда-то хочет отправить?

— Вера, садись за руль, хочешь?

— Хочу! Хочу! Хочу! — она даже запрыгала на сидении.

Мы поменялись местами, и я достал бук. И что тут у нас? В мониторе появился Дед.

— О, говорящая голова! — удивился я. Я ведь думал, что там какие-нибудь документы.

По его словам, есть информация из непроверенных источников, что некая дальневосточная фирма, «Даль-лес…», незаконно вывозит за границу драгоценные камни, в том числе платину и золото. Но и это еще не все. Через их канал за границу также уходит оружие, а в Россию завозятся наркотики. Задача проверить информацию и доложить.

— Приступить по готовности. И вот что, дочки, будьте осторожней, действуйте по обстоятельствам. Я позже отправлю контакты на случай непредвиденных ситуаций. Материальное обеспечение будет переведено вам на счет. В папках информация, касающаяся этой фирмы, и подробные досье на руководителей. Доложите, когда приступите. Веру используй по своему усмотрению. Все. Удачи вам, девочки!

Мы переглянулись.

Глава девятая

Я взял сигарету и закурил. М-да.

— И что это значит? — спросила Вера. — Я поняла так, что нужно проверить, правда это или нет.

— Да.

— Тю, это же легко! Всего-то навсего.

Я подавилась дымом и закашлялась.

— Ты че, Вера? Легко, говоришь? Это то же самое, что достать перо жар-птицы, только ее не существует.

— Ну!!

— Вот тебе и ну. А фирма существует. А проверить — это не то, что ты думаешь. Это общее выражение. А под ним подразумевается добыть информацию: что, откуда и куда, обнаружить канал, когда отправка. Одним словом, полный сбор информации, любой. Потом эту информацию обрабатывают и оставляют нужную. А теперь представь, что эту информацию очень хорошо прячут и охраняют не хуже.

— Ого!!!

— Вот и ого!!!

— А я не поняла, что он про меня сказал?

— Чтобы помогала мне.

— И все? Я и так тебе помогаю.

— То ты помогала на свой страх и риск. По собственной инициативе, а сейчас как бы официально. То есть, если нас придется опять вытаскивать, то они уже смело могут сказать, что ты их человек. Но это если задание не противоречит закону и идет на защиту государства. Даже если все это противозаконно, и ты попалась. Лучше не афишировать свою связь с конторой. Поверь, они найдут способ вытащить тебя, по-тихому. Если надо, дойдут на самый верх. Своих не бросаем.

— А если сейчас?

— Сейчас мы действуем в рамках закона, надеюсь на это. Поэтому можно и ксивой, в случае чего, прикрыться. Но это в самом крайнем случае. И то перед властями. А лучше вообще не попадаться. Не зря мы носим эмблему «летучей мыши». Мы видим все, нас никто не видит. Вот такая работа.

— Понятно, что ничего не понятно.

— Ты, главное, слушай меня и делай то, что я говорю. Скажу сидеть и ждать, значит сидеть и ждать, — просматривая документы, произнесла я.

— Я что, собака, что ли?

— Вер, ты не обижайся, но мы все собаки, псы войны. Нам только отдают команды, сказали сидеть — сидим, сказали «фас» — мы в бою. Каждый должен знать свое место. Если кому-то дали команду сидеть, а он не выполнил, от этого может кто-то пострадать. Если я тебе скажу сидеть тут и ждать, то у меня расчет, что ты в той точке. Я уже строю план с расчетом на ту точку, где ты ждешь. Но бывают непредвиденные ситуации, они обговариваются отдельно, готовится запасная точка. А если есть связь, тогда проще. Одним словом, от невыполненного приказа зависят чьи-то жизни. И без совета со мной никаких действий не предпринимать.

— Слушаюсь, мой командир, — весело засмеялась Вера.

— Смешного мало. Фирма находится в Владивостоке, а филиалы в Магадане и Петропавловск-Камчатском.

— А если устроиться к ним в офис?

— Кем? Да и неужели ты думаешь, что они там, в офисе, в курсе? Там если и знают, то один-два человека. А вообще, на месте разберемся.

У нас было время. Приступить по готовности означало, что не требуют срочно приступить. Но затягивать не стоит. Дед все-таки дает время.

Менты нас практически не трогали. Заприметив номер из резерва спецслужб, сразу отходили в сторону. Поэтому Вера ехала уже смело. Конечно, на сложных участках дороги я ей подсказывала. Так же мы попутно изучали знаки. Мне приходилось объяснять, какой знак, и что он означает. Вера внимательно слушала. Вскоре она даже сама сделала вывод, какая форма знака что означает. Да и в плотном потоке машин она уже меньше нервничала. Ну, по крайней мере, мы еще не разбили машину, хотя уже подъезжали к Тюмени.

Тут встал вопрос: куда ехать? Мы хотели еще заехать к нашим спасителям. Подумав, я решила побывать у них, потом уже навестить сына и оттуда выйти на Томск.

Мы въехали в деревню рано утром. Первое, что бросилось в глаза — это тот самый дом. Теперь он уже не был таким, как раньше. Та часть, где была лаборатория, операционная, хозяйская часть дома, была выгоревшая. Осталась только та часть, где держали девушек. Окна оставались только в нескольких комнатах. Забор все так же и стоял, но местные жители уже начали его потихоньку растаскивать. Ворот не было вовсе. Мы минут десять молча смотрели на эти развалины. Даже сейчас он выглядел как-то зловеще. Может, из-за архитектуры.

Не знаю, о чем думала Вера, глядя на этот пейзаж, но у меня не было никаких эмоций. Я смотрел на это здание так, как смотрел и на все заброшенные и разрушенные здания. Но когда раздался стук в окно, я также как и Вера вздрогнула и чуть не вскрикнула. Это был дядя Коля. Он с опаской стоял возле машины и пытался заглянуть во внутрь. Я опустил стекло. Он, увидев нас, даже отстранился.

— Девушки, неужто это вы?

Нас встретили как родных, т. Галя все суетилась, не замолкая ни на минуту:

— Мы ж думали, вы уже и не приедете. Забыли про нас.

— Но как можно забыть про тех, кто фактически жизнь спас? — сказал я, смеясь.

— Ой, дочка, а я смотрю, ты так и ходишь на своих каблучищах.

— Да, медицина бессильна, у цыганки тоже была.

— Так ты что, так до старости собралась ходить?

— Дожить бы еще до этой старости, — вздохнула я.

— Ну, в общем, так. Сейчас позавтракаем, и я тут схожу не надолго, узнаю. А вы пока отдыхайте. Вон, видели, что с домом? Так спокойно стало.

Я устал от болтовни и вышел во двор. Подошел к д. Коле, он возился со своим «москвичом».

— Ну что у вас там случилось?

— Да вот, катушка что-то барахлит. Ну а вы-то как? Как тогда? Добрались, куда хотели?

— Добрались, д. Коль, добрались.

— Эти больше не преследовали?

— Нет, тогда нормально доехали, с ветерком, — улыбнулся я, вспомнив наши хождения по болотам.

— Я смотрю, у вас уже и машина другая. Та, вроде, другим цветом была?

— Да, в аварию попали.

— Я вот смотрю на вас, молодых. Вы эти машины как перчатки меняете. Сегодня на одной, завтра на другой. У меня этому «москвичу» уже знаешь сколько?

Я посмотрел на машину.

— Ну, лет двадцать.

— Вот, двадцать три!

— Да-а… Столько у нас машины не живут. А хотите я вам подарю «девятку»?

— Зачем она мне нужна? А может, давай, пока Галка не видит, по чуть-чуть?

— Не, д. Коль, спасибо! У вас самогонка больно крепкая, — улыбнулся я.

— Да где ж она крепкая?

— Ну я же девушка. Для меня все, что крепче девяти градусов, уже крепкое.

— Так у меня настойка есть, домашняя, а вкусная. Пойдем!

— Д. Коль, честное слово, я не хочу. Мы сегодня собираемся ехать.

Зря я это сказал, я выслушал столько, что пришлось задабривать и согласиться попробовать настойки.

Позавтракав, т. Галя, как и обещала, куда-то ушла. А мы с Верой решили сходить на развалины. Поднявшись на второй этаж, я остановился возле комнаты, в которой жил. Постояв с минуту, прошел в класс. Тут тоже валялись всякого рода обломки. Где-то в углу лежал манекен. Cзади подошла Вера.

— Что? — cпросила она.

— Не знаю, учитель, — ответил я и прошелся по большой комнате. Остановился посредине и посмотрел на Веру.

— Ты на меня еще обижаешься?

— Нет, я просто хочу разобраться, как ко всему этому относиться.

— А вон, смотри, манекен лежит, — сказала она.

— Ты мне еще станок напомни.

— А говоришь, не обижаешься.

— Да, не обижаюсь. Что было, того не вернешь. И разве можно на тебя обижаться?

Мы еще походили, затем вернулись к дому, тут появилась запыхавшаяся т. Галя.

— Так, Алинка, все, пойдем, нас ждут. Я договорилась.

— А мне что делать? С вами можно?

— Отдыхай. Мы там долго будем.

— Так может, мы поедем? — спросил я. — Вера нас и увезет.

— Ну раз так, то поехали.

Мы загрузились в машину. Ехали минут пятнадцать. Я удивился, как т. Галя пешком так быстро сбегала.

Подъехали к дому на берегу Иртыша. Это был, скорее, не дом, а мазанка. Но в довольно хорошем состоянии. В доме кругом висели какие-то амулеты, стояли свечи. Не смотря на то, что на улице был солнечный день, и ставни были открыты, тут был полумрак. Навстречу нам вышла пожилая женщина. Она пристально посмотрела на меня. Потом протянула руку и быстро убрала ее.

— Приезжайте за ней завтра, — коротко сказала она.

— Как завтра? — задал я вопрос.

— Проходи, дочка, присаживайся. Работы с тобой много, много сил уйдет за один обряд, а их надо не менее трех.

Тут у меня появилась надежда, и я готов был провести тут и неделю, и больше. Но как потом выяснилось, провел я тут трое суток. Правда, я ничего не помню. Она дала мне какую-то настойку из трав, и я погрузился то ли в сон, то ли в кому.

— Очень сильный маг поработал над тобой, парень, но ничего, ножки мы тебе исправим. А вернуть все как было, боюсь, у меня сил не хватит. Да ты и сам уже не желаешь. На вот, это выпей, тебе станет легче, — и она дала мне кружку с настойкой.

* * *

Я пришел в себя как-то уж очень быстро. За окнами также светило солнце, мне вообще показалось, что прошло не более пятнадцати минут.

— Ну вот, я сделала, что могла, потребовалось больше сил, чем я думала. Но теперь все будет в порядке. Ножки твои постепенно восстановятся.

— Как долго?

— Ну, зависит от тебя. У тебя есть еще проблема, но скажу, что многие женщины за такую проблему готовы отдать любые деньги. Но я не смогу тебе в этом помочь, я могу только навредить тебе как женщине. Тут замешана химия. Ну все, девочка, счастливо тебе. И ничего не бойся, у тебя длинная жизнь. Живи так, как всегда жил, в этом твое предназначение.

Я встал и осторожно попробовал опуститься на ступню. Боль была, но это уже болели жилы, нужна была растяжка. А ступня уже загибалась под большим углом чем раньше. Это я почувствовал сразу.

— Ну все, иди, дочка.

Я обулся и посмотрел на нее.

— Спасибо вам большое. Чем я могу вас отблагодарить?

— Мне не надо от тебя ничего, ты сильно пострадал. А деньги берут только шарлатаны. Добрые дела делаются от сердца.

— Спасибо вам еще раз огромное, во век не забуду.

— Я знаю. Иди, тебя ждут.

Во дворе стояла т. Галя.

— Здравствуй, Алина, как у тебя?

— Нормально, а Вера что, не дождалась?

— Верочка приболела, уже второй день.

— Как второй день, мы же сегодня приехали.

— Трое суток прошли, дочка.

Я присвистнул.

— А что с Верой? — забеспокоился я.

По дороге я снял туфли и пошел босиком. Как же приятно мне было почувствовать эту боль, а не ту! Эта была естественная. Ступни еще не успели основательно принять форму подошвы, так что, думаю, и они восстановятся. Да, угол еще был большой, примерно под десять см. Но я уже и ниже опускался, превозмогая боль в сухожилиях.

— Да ничего страшного, месячные у нее. Вот баба Клава дала травы заговоренные.

— Что, от месячных помогают? — спросил я.

Она посмотрела на меня удивленно и, увидев, что я улыбаюсь, тоже с улыбкой ответила.

— От месячных только мужики помогают, и то иногда. А у тебя болей нету? А то, вот тоже травки попей.

— Да нет, не было, — ответил я.

Даа, не думал я, что когда-либо буду обсуждать такие вопросы.

— Я там такой вкусный борщ сварила, пальчики оближешь, — сказала она, и я вдруг почувствовал, какой я голодный. А она все продолжала…

— Т. Галя, хватит рассказывать! Я же не дойду до дома, умру с голода! Я такая голодная, а вы еще про еду!

Но в первую очередь я забежал к Вере.

— Верка, смотри, — я покрутился перед ней, показывая как у меня уже гнутся ступни.

— Алинка, ура! — она даже вскочила с кровати, не смотря на боль.

— Вера, ляг, тебе же больно.

— Сейчас уже не так, я таблеток напилась.

— Там т. Галя тебе травки принесла.

— Анашу, что ли?

— Че, дура? Заговоренной. Тебе поможет.

В комнату вошла т. Галя.

— Вера, давай выпей вот это, — она подала ей стакан с коричневой жидкостью.

— Что это?

— Пей, не спрашивай. Мне помогло и тебе поможет.

Вера скривилась и понюхала.

— Фуууу!

— Пей, я кому сказала!

— Может, не надо?

— Надо! — в один голос произнесли мы.

Вера еще сильней скривилась и, зажав нос, выпила. Отдала стакан и замахала ладошками.

— Терпи. Вот еще раз выпьешь, и все пройдет.

— Что, месячные? — кривясь, спросила она.

— Нет, боли совсем пройдут.

— Хорошо бы! Хоть жертва не напрасная. Какая она противная, ваша травка! Фу!

— Т. Галь, а это, ну, борщ, вы говорили, — жалобно промямлила я.

— Пойдем-пойдем, что мы стоим? Вера, пойдем кушать!

— Я не хочу, — произнесла она и уткнулась в подушку.

Я подошла к ней и присела. Мне было ее жалко.

— Вер, поверь, это у тебя в последний раз такие гости. — И чмокнула ее в щеку, она слабо улыбнулась.

Т. Галя уже накрывала на стол, а д. Коля уже сидел за столом. Я, увидев огурцы, сразу взяла один, с жадностью откусила и побежала мыть руки. Д. Коля опять пристал со своей настойкой. Т. Галя тоже была не против. Пришлось согласиться. Я просто боялась, что откажут тормоза, как бывало уже не раз. У меня и раньше отказывали.

Я вдруг задумалась: «Трое суток, а как я ходила в туалет?» Это для меня так и осталось загадкой.

Вскоре вышла и Вера. Застенчиво улыбаясь, она пошла на двор.

— Во, уже улыбается! — сказала т. Галя.

— Ты ей травки принесла?

— Принесла-принесла. Ты когда машину починишь, хрен старый? Мне сейчас нужно на почту идти, не вздумай девчонок спаивать. Понял?

— А кто, я? Да ты что? Нет, конечно.

— Лучше баню, вон, затопи, пусть Алина ноги пропарит.

Действительно, ноги не помешало бы распарить, при растяжке хорошо помогает.

Вера, вернувшись, тоже села и немного поела.

— Как, легче?

— Вообще хорошо, — похвасталась она. — А есть еще трава?

— Во, уже сама захотела! — обрадовалась т. Галя.

После обеда мы с Верой даже взялись мыть посуду, а после вышли во двор. Я все это время ходила без туфлей, стараясь все ниже и ниже опускаться, даже через боль. Д. Коля опять возился с машиной.

— Что, так и не завели? — спросила я.

— Нет, черт бы ее побрал!

— Понятно, — я обошла машину и заглянула с другой стороны. — Попробуйте крутить.

Было похоже на то, что сбито зажигание.

— Выставил же! Девчонки, давайте по рюмашке лучше!

— Да, д. Коль, вы так до зимы ее не отремонтируете, — сказала Вера, и мы засмеялись.

— А вот давайте спорим, что отремонтирую.

— А на что? — завелась Вера.

— А-ааа! Тогда по рюмашке.

— А так не интересно, а если не заведете?

— Ну тогда проси, что хочешь.

— Хорошо, на желание.

— Идет! Алинка, ну-ка разбей! — весело попросил д. Коля.

Я разбила. Я уже поняла, в чем прикол, и спорить бы не стала. Он залез под капот, поковырялся минуты полторы, и оба-на — машина работала как часики.

— Ну, что? — повернулся он к Вере с довольным лицом.

— А мне нельзя, — быстро произнесла Вера.

Он посмотрел на меня.

— А я и не спорила, — мы с Веркой захохотали.

— Ну вот, верь вам, девкам, после этого. Ну хоть посидите со мной.

Я вздохнула.

— Ладно, д. Коль, спор есть спор, пойдем на голубятню. Мне понравилось там сидеть. Люблю голубей.

Пока он подкидывал дров в баню, мы залезли наверх. Голубей тут не было: в это время они все были снаружи, только парочка.

— Вер, как у тебя живот? — спросила я.

— Вообще не болит, прикинь. Мне таблетки плохо помогали, а тут вообще не болит.

— Верка, я так рада за тебя… — я обнял ее.

Мы просидели часа два. Вера совсем отказывалась выпить, а я — через раз. Настойка была не очень крепкой и сладенькая.

Вера пошла в баню, но не парилась, а только помылась, и мне пришлось париться одной. Вечером, уже перед тем как ложиться спать, я посмотрела, на сколько увеличился угол. Да, смело можно уже семь см одевать.

— Ну все, Алинка, теперь ты будешь носить только плоские, — сказала Вера.

— Что, дурочка что ли? Я не собираюсь отказываться от высокой шпильки. Я привыкла, и мне нравится.

— Не думала, что ты это скажешь, — искренне удивилась она.

— Вер, ну мне нравится!

— Да нет, я ничего против не имею.

— Но на боевые — только плоскую подошву, — я улыбнулась.

* * *

Мы выехали рано утром, пообещав навестить их еще. А почти через сутки мы уже подъезжали к Нижневартовску. И чем ближе был мой город, тем сильнее я нервничал. Как подойти к сыну, что сказать его маме, я не знал. А открываться им я не хотел. Тем более, сыну.

— Можно сказать, что ты его дочь.

— Она знает Марину.

— Ну, другая дочь, — не унималась Вера.

— А ты третья?

— Не, ну что, у тебя не было на стороне?

— Было.

— Ну вот, кто знает, сколько ты там женщин обрюхатил. А мы с тобой сестры по матери.

— Ага, она и так меня кобелем называла, а теперь только найдет доказательство своим словам.

— Ну, тогда не знаю, представься Дедом Морозом.

— Тогда уж Снегурочкой, и сейчас не Новый год.

— Ну, скажи, что китайский Новый год.

— Верка, блин, я серьезно.

— А я че? Нет, что ли?

— Про Новый год?

— Тогда думай сама.

Я не знал, что там с квартирой. Ведь меня, по сути, нет. Квартира переходила сыну. И что Марина сейчас с ней сделала, я не знала. По сути, мы ехали в чужой город. Теперь у меня тут не было ничего. Нет, я не переживал, что лишился имущества, все равно все сыну достанется. Просто как-то пусто было на душе.

Мы не стали никуда заезжать, а сразу поехали по адресу, где жила моя бывшая жена с новым мужем. Посидев минут двадцать в машине возле подъезда и скурив несколько сигарет, я решился.

— Ты со мной?

— С тобой.

Поднявшись на этаж, я решительно позвонил в дверь. Открыл сын.

— Здравствуйте, а вам кого?

— Ты Максим?

— Да.

— Ну, здравствуй, я Алина, твоя сестра по папе.

Тут вышла и Марина.

— Здравствуйте, что-то случилось?

— Здравствуйте, а вы т. Марина?

— Да, а вы кто?

— Ой, извините, я не представилась. Мы приехали из Москвы. Специально к вам. Я дочь Сергея, сестра Макса по папе. Меня зовут Алина, а это Вера — моя сестра. Можно, мы пройдем?

— Заходите, — настороженно произнесла она.

— Знаете, мы практически проездом. Просто все хотела увидеть своего брата, и вот выпал шанс съездить. Вот тут ребята, друзья папины… Да и его сбережения, — я подал ей карточку.

— У нас все есть, нам ничего не надо.

«Ну, как была занудой, так и осталась», — зло подумал я.

Она вдруг посмотрела мне в глаза:

— Узнаю этот взгляд. Господи, как он похож на взгляд твоего отца! Практически один взгляд!

Я опустил глаза.

— Т. Марин, вы не переживайте, нет тут никакого развода. Просто ребята решили помочь Максиму, положите на счет, пригодятся.

Она нерешительно взяла карту. Я наклонился.

— Ну что, Макс, как дела? В каком ты классе?

— В шестой пойду.

— Ну, давайте, проходите, поужинаем.

Вскоре пришел Валера, ее муж. Вера болтала с ними, а я весь вечер — с Максом.

— Знаешь, а я верю, что ты моя сестра, ты на папу похожа, — серьезно сказал он.

Я не задавал ему ни одного провокационного вопроса. Мы обменялись с ним номерами телефонов. Он попросил у меня денег.

— Наверное на сигареты?

— Нет, на бомбочки.

— Так я тебе и поверила, — улыбнулся я.

Он посмотрел на меня.

— Ладно, на тебе. Маме не говори.

Я сделал три ошибки. Вот так у нас проходил разговор и раньше, когда он просил денег. Но он не понял этого… Мы вышли уже поздно вечером.

— Ну что, легче? — спросила Вера.

— Знаешь, никогда не думала, что буду так скучать. Но теперь, вроде, отпустило. Ну что, будем искать ночлег?

Но тут из подъезда вышла Марина.

— Девочки, вам, наверное, ночевать негде?

— Нууу, в принципе, да.

— Так переночуйте в Сергеевой квартире, она все равно пустая.

— Это было бы не плохо.

Мы сели в машину и проехали, куда она показывала. Я не хотел и тут палиться и делал вид, что не знаю, куда ехать. После я отвез ее и, купив кое-какой еды, вернулся домой. Вера к тому времени уже помылась.

Мы пробыли тут трое суток. И за это время и тут успели отличиться, причем в первый же день.

Вера уже спала, когда я вышел из ванной. Посмотрел на нее и тяжело вздохнул. Тоже хотелось уже лечь. Но нужно было еще сушить волосы. «Нет, все! Обрежу их к чертовой матери, как, вон, Марина, под мальчика! Завтра же!» — сказал я сам себе и взял фен.

* * *

В восемь утра я была уже на ногах. Сделав утренний туалет, я включила стационарный комп. Он все еще стоял, хотя некоторых вещей в квартире я уже не обнаружила. Да и комп уже собирались забирать. Сразу проверил почту. Было несколько сообщений на одном из сайтов. В это время пришла Марина. Она увидела, что комп работает, увидела открытую страницу с гербом и со штампом для внутреннего пользования. Я, правда, тут же ее закрыл.

— Как ты его включила? Мы столько мучились и не смогли, — она посмотрела на меня.

— Я пароль знаю. Но я уберу его, только все лишнее удалю.

— Неужели и ты пошла по его стопам?

Я вздохнул.

— Видимо, это в крови. И у Марины тоже.

— И у Марины? Марину-то я знаю. А вы с ней, видимо, тоже знакомы?

— Ну, мы же сестры.

— И как ты к этому ко всему относишься?

— Нормально. Это его жизнь, да и работа у него была такая, что не стоило приближать к себе любимых людей. Ради их же безопасности.

— Ты извини, Алина, конечно, но я думаю, он просто был кобелем.

— Не знаю, я в его жизнь не лезла. Да, т. Марин, мне еще нужно будет с гаража кое-что забрать. Очень не хочется, чтобы это попадало в чужие руки.

— Мы ничего там не видели, лишнее все выкидывали, Валера туда свою машину хочет ставить.

«Надо же, лишнее они выкидывали», — подумал я. Меня этот Валера и раньше бесил.

— Но там же «девятка» стоит.

— А ты откуда знаешь? — удивленно посмотрела она.

— Я ее туда и ставила, когда «поджеро» забирала.

— А так это ты его забрала? А мы не знали, что и думать, и где он. Этот, я смотрю, другой уже.

— Нету, вообще нету.

— А как же быть? Ведь по завещанию…

— В завещании не написано, какая машина, — перебил я ее. Мне уже на нравился этот разговор, поэтому я решил закончить его и сказал: — Теть Марин, вы не волнуйтесь, я ни на что не претендую. Все, что там написано, оспорено не будет. Я заберу только то, что имеет хоть какое-то отношение к его работе. За этим я сюда и приехала. Вы ведь понимаете, что у него было оружие, кое-какое оборудование, даже вот компьютер и тот нужно чистить, так как тут есть информация не для посторонних глаз. А если вы переживаете за машину, то там стоит «девятка», ее я не трогаю.

— Но Валера гово…

— А при чем тут вообще Ваш муж? Его это вообще не должно касаться, — так обычно у нас начинался скандал. Она с еще большим удивлением посмотрела на меня, даже приоткрыв рот. — И можно, мы тут еще пару-тройку дней поживем?

Она ответила не сразу.

— Ну разумеется, живите, — обескураженно сказала она, не сводя с меня глаз. — Да-да, конечно, забирайте, что надо. Я понимаю, про что ты говоришь.

— Спасибо. Да не волнуйся… Вы так.

— Мы в гараже замки поменяли, но там Валера сегодня весь день будет. Он своей машиной занимается.

— Да, папе бы это не понравилось, — долил я масла в огонь.

— Ладно, пойду я. Как соберетесь уезжать, позвоните или завезите ключи.

— Хорошо.

— Извини, — произнесла она как-то уж совсем потухшим голосом и вышла.

— Корова толстая, — зло произнес я, закрыв двери.

— Я, что ли? — услышал я Верин голос сзади.

— При чем тут ты? Просто мне предъявляет претензии какой-то Валера за мои же вещи.

Я вернулся к компу и продолжил изучать то, что дополнительно прислал Дед.

— Ты ела? — услышал я голос Веры.

— Нет еще. Налей кофе, пожалуйста, и бутер сделай с ветчиной и маслом. Спасибо!

Дед прислал контакт в Хабаровске. Этот человек должен нам помочь обосноваться во Владике и обеспечить каким нужно оборудованием. А также, в случае чего, обеспечить отход.

— На твой кофе, — подошла Вера. — Что там смотришь?

— Да Дед тут прислал контакт один. Так что поедем не на пустое место. Кстати, — я вставил флешку и открыл папку с досье на руководителей этой фирмы. — Кто тут такие?

Вера присела рядом и тоже начала читать. Досье были богатыми. Двое из трех были братьями. Но все трое занимались восточными единоборствами, добились успеха, служили также в одной части, там же, в морской пехоте. В девяностых организовали преступную группу, занимались разбоем, рэкетом. В 2001 были осуждены. Но только братья Козыревы. А третий, Васильев, прошел как свидетель.

— А почему он прошел свидетелем? — удивилась Вера.

— Видимо, есть лапа мохнатая. Он, видимо, и вытащил братьев оттуда. Вот, смотри, их осудили по многим статьям. Из них три особо тяжких: 162, 163 и вдобавок 228. Плюс оружие, и им изначально дали по семь и восемь лет. А вышли они уже через два года по УДО. Это уже странно. И сразу же организовали фирму, которую до сих пор держат. У них, к тому же, есть еще и ЧОП.

Вера задумалась.

— Да, действительно перо жар-птицы. Слушай, Алин, а мы сможем?

— Одно из двух: или сможем, или нет, — улыбнулся я. — Ладно, тут ничего нет про филиалы. Нужно будет найти в инете и посмотреть, что там за гуси. Займешься?

— Давай.

Я уступил ей место и, сходив в туалет, начал собираться.

— Ты куда?

— Нужно в гараж съездить, да в магазин зайти, продуктов купить.

— Я тоже хочу, а вечером я все найду.

— Ну хорошо, поехали.

Одевшись и подкрасив губки (это уже входило в привычку, я могла не красить глаза, но губы — уже машинально), я стала торопить Веру. Она и глаза приводила в порядок.

— А ты что, краситься не будешь?

— Я уже, — сложив губки бантиком, показала ей.

— А глаза?

— Зачем? Я все равно в очках.

— Ни фига ты не понимаешь. Ты должна это делать в первую очередь для себя.

— А я и такая себе нравлюсь. Я что, некрасивая? — улыбнулась я.

— Да иди ты, — отмахнулась она с улыбкой. — Мужлан и есть мужлан.

— Это кто, я мужлан? Да я тебя сейчас защекочу, — кинулась я к ней.

Она завизжала и бросилась в спальню, закрыв за собой двери. Мы еще немного подурачились, устроив бой подушками. И наконец-то собравшись, вышли на улицу.

* * *

Валера действительно был в гараже. Увидев нас, он оторвался от работы и, вытерев руки, подошел к нам. Мы поздоровались.

— Вы что-то хотели?

— Да, — ответила я. — Мне нужно кое-что забрать.

— Но тут уже Сергея ничего нет.

Мне захотелось ответить ему.

— Да и вашего тоже. Кто разрешил вам выгнать «девятку»? Если папа все отписал Максу, это не означает, что хозяин вы. Запомните, я все буду контролировать.

— Ты кто такая вообще?

— Узнаешь, — я направилась в гараж.

— Я вам говорю — тут вашего ничего нет.

— Посмотрим, — я открыла тайник.

— Ты что там делаешь? — заерепенился он, пытаясь мне помешать.

— Слушай, Лера, сядь на место, пока я не посадил…а тебя.

Я его всегда называл Лерой. Мне нравилось смотреть, как он психует. Я достала железный ящик.

— Я сейчас милицию вызову. Узнаем, кто вы такие.

— Вызывай, и «скорую» не забудь для себя вызвать. А братве потом скажешь, что ты ментов вызывал, потому что с двумя бабами справиться не смог. — Мы с Верой прыснули смехом.

Открыв ящик, я посмотрел, что там есть еще. Пистолет, небольшая сумма денег в Евро, несколько обойм и принадлежности к изготовлению документов, несколько чистых корочек паспортов и водительских удостоверений.

— Ну все, Лерочка, мы поехали. А Макса пальцем тронешь — приеду, я тебя порву. Пока!.. О, стоп! — я вернулась и достала оттуда же сверток с автомобильными номерами. Их было немного, пары три.

У него хватило ума не вызвать милицию. Да в принципе он этого никогда не делал, даже когда я его избил за сына у него же дома. Он тогда обратился к блатным. Но тогда все развели по-тихому. И не смотря на то, что при них же он еще раз получил по морде.

Глава десятая

Около дома нас ждал Макс. Ну, все как всегда: пришел за деньгами. Я даже знал, с чего он сейчас начнет, и опередил его.

— Максим, а у тебя что, велика нету? — увидев, что он пешком, а его друг — на велосипеде.

— Нет, он сломался. Колеса нет.

— Ну, мы сейчас пойдем и купим, — весело произнесла Вера.

— Правда, Алин?

Мы оставили машину и пошли пешком. Городок небольшой, пешком за полчаса насквозь пройдешь. Мы купили ему велосипед, там же я попросила его собрать и приготовить к эксплуатации.

— Вер, пойдем, зайдем вон туда, — показал я на магазин женской одежды, когда мы шли обратно.

— Ну, наконец-то ты сама подумала об этом, — обрадовалась она.

Войдя во внутрь, у меня было как-то двояко на душе. Раньше я в такие магазины даже не заходил никогда. И сейчас это был мой первый поход в такой магазин, где все продавалась только для женщин. Я сразу уставился на нижнее белье. Раньше я как-то не так его видел. Если раньше я его прикидывал на кого-то, то теперь — на себя. И от этого было тоскливо, и в тоже время душа радовалась. Да что я, в самом-то деле ломаюсь как девочка, пытаюсь отстраниться, пытаюсь на все смотреть глазами мужчины. Пора бы уже привыкнуть, что теперь это и мое тоже. Пора бы уже перестать видеть в себе мужчину. В самом деле: меня уже дрючат во все дыры, я даже сама этого хочу, а все считаю себя мужчиной. Вот даже уже думаю о себе в женском роде.

Я медленно шел вдоль вешалок с платьями, блузками и сорочками. Остановившись, я стал рассматривать белую блузку.

— Симпатичная блузочка, нужно примерить, — взяв ее, я продолжил рассматривать одежду.

Вскоре, набрав кучу вещей, мы закрылись в примерочной. Перемерив кучу платьев, юбок, блузок, кофточек, мы, наконец-то, оставив круглую сумму в магазине, вышли на улицу. Вера прямо летала от счастья. Радовалась как ребенок. Откуда у них столько эмоций? Вот я, допустим, думаю совсем о другом — о сумме, оставленной в кассе. Это точно говорят, что женщина никогда не жалеет денег, когда речь идет об одежде, а мужчина — когда о спиртном. Ведь, по сути, мужчины пропивают и прокуривают в разы больше денег, чем средняя женщина тратит на одежду.

Мы зашли еще в обувной, там тоже купили по несколько пар обуви. Я взяла туфли уже с каблучком в пять см. И даже прошлась по магазину. Сухожилия еще тянули и болели, но уже терпимо.

— Такие не хочешь? — спросила Вера, показывая мне туфли с каблучком в пару-тройку см.

— Нет, — задумчиво ответил я.

— А что задумалась?

— Не знаю, не смогу, наверное, я такие носить.

— Почему? У тебя же скоро все будет хорошо с ногами.

— Дело не в этом, босоножки или какие-нибудь чешки или, ну не знаю что и как там называется, буду носить, а туфли такие мне не нравятся. Даже вот эти и то не очень, — показал я с каблуком в пять см. — Если уж туфли, то вот такие. — Я улыбнулся и взял туфель с каблуком сантиметров в шестнадцать.

— Вау! Я думала, ты на них смотреть не сможешь, — засмеялась она.

— Плохо думала, — улыбнулся я, — привычка. Да и вообще, отстань. Пошли домой, а то еще шубы пойдем смотреть.

Уже дома я вспомнил, что из продуктов так ничего и не взяли.

— Ну мы с тобой овечки! Пожрать-то не взяли, так увлеклись тряпками.

— Потом сходим, — произнесла она, раскладывая покупки на кровати…

У нас с Верой фигуры были почти одинаковые, но у меня чуть больше была грудь. И то только в самой чашечке. А у Веры попа на два см превосходила мою. Как и рост на два см ниже меня. А вот талия, как ни странно, одинаковая, так же как и объем грудной клетки. И нам было проще с одеждой, у нас был практически один гардероб. Только белье было отдельно, мне ее бюстгальтеры немного жали грудь. Я вообще обратил внимание, что грудь с того момента, как она у меня появилась, увеличилась. Я это даже чувствовал по ее весу. Если раньше она была на размер примерно меньше, чем у Веры, то теперь казалось, что наоборот. А у Веры был третий размер.

— Пойдем куда-нибудь сходим, — предложила Вера, крутясь перед зеркалом в платье. — Тут есть какое-нибудь кафе или клуб?

— Есть, — со вздохом ответил я, уже зная, чем все закончится.

Хотя я уже третий день подавлял в себе какое-либо желание, верней, пытался подавлять. Ежедневные прокладки, которыми я пользовалась, приходилось менять по несколько раз за день, так как из меня постоянно выделялась смазка. И еще у меня было одно желание. Но я всегда прогоняла его, старалась не думать. При одной только мысли меня начинало накрывать возбуждение. Я посмотрел на Верино счастливое личико. Оно все светилось. Меня вдруг пробила мелкая дрожь, но я как-то сумел справиться с нахлынувшей страстью. Взяв одно из платьев, которое мне понравилось, я одела его. Стречевский материал сразу обхватил тело, сжав его. Поправив складочки, я покрутилась перед зеркалом. Неглубокие вырезы, что спереди, что сзади, хорошо подчеркнута талия, грудь, попа… Длина, как ни странно, мне тоже нравилась — чуть выше середины бедра.

— Эту девочку я хочу, — произнес я. — Но, к сожалению, она не моя. Ее берут все, кому она позволяет, только не мне. И я никогда не познаю ее любви. Вот так. Вы, Сергей Петрович, опять в пролете.

— Это точно, Сергей Петрович в пролете. Зато я буду и могу обладать этой девочкой! — Вера игриво обняла меня за талию и, прижав к себе, поцеловала в губы.

— Верка, ты хочешь куда-нибудь сходить?

— Хочу.

Я посмотрела на нее, потом в зеркало, мне тоже очень хотелось выйти в новом наряде.

«О чем ты думаешь? У тебя работа стоит, а ты собрался выпендриваться перед мужиками. Разве раньше ты так делал?»

«Но то было раньше».

«А что изменилось сейчас? Да ничего, все осталось так, как было».

«Ну, можно же чуть-чуть расслабиться, что тут такого?»

«Нет, Серега, ты сам прекрасно знаешь, что расслабиться в нашей работе — значит дать шанс противнику. Ты уже раз расслабился».

Я молча взяла из сумочки сигарету и вышла на балкон. А голос где-то там в голове продолжал:

«Посмотри, майор, в кого ты превратился, ты как последняя шлюха. После каждого секса у тебя изо рта несет спермой, ты уже способен определить по ее вкусу, что употреблял мужчина! В твою попу член уже влетает, как будто это клизма. Где твоя гордость? Где твое мужское Я?»

«Видимо, мной уже полностью овладела женщина».

«Серега, что за чушь ты несешь? Какая женщина? Разве женщины себя так ведут? Ты обычная шлюха. Шлюха тобой овладела, а не женщина. Стоило из-за этого сбегать? Ну остался бы там, продали бы тебя, сейчас бы проблем не знал с мужиками. От чего бежал, к тому и прибежал. Ты уж решай, майор, с кем ты? Либо работа, либо…»

— Вер, мы никуда не идем. Кто-то обещал мне найти информацию по филиалам.

— Ну-уу, почему?

— Все, завтра выдвигаемся, — жестко ответила я.

Вера грустно вздохнула, посмотрела на разложенные тряпки.

— Ну вот, так всегда.

Я включил комп, а сам прошел на кухню. Включил чайник и, открыв холодильник, задумался: «Черт, в магазин идти надо. Ладно».

— Верка, я в магазин. Тебе что купить?

— Ничего мне не надо! — обиженно ответила она.

— Не надо, так не надо. Когда я вернусь, чтобы информация лежала на столе, распечатанная на принтере.

Я вышел в подъезд, не слушая ее ответа. В самом деле, сколько можно вестись на ее капризы. Если хочет со мной работать, значит должна выполнять приказы беспрекословно… Вернувшись с магазина, я увидел, что Вера сидит за компом. Занеся продукты на кухню, я вытащил две бутылки пива и, открыв их, пошел в зал.

— Ну, что у тебя? — подавая ей одну бутылку, спросил я.

— Там, товарищ командир, — принимая бутылку, кивнула она на принтер.

— Так, и что тут у нас? — беря лист бумаги, спросил я.

— Там все написано. Нет у них филиалов.

Действительно, судя по информации, найденной Верой, во Владике располагался только головной офис. Отгрузка производилась в двух местах, это в Ванино и второй порт в Магадане. Филиалов как таковых не было, просто были базы, куда свозился лес с пилорам. А вот где они находились, эти пилорамы, — вопрос. Но бог с ними, с этими пилорамами, нам нужно было совсем другое: как и куда прячут контрабанду, если она имеется, но судя по прошлому руководителей, она имелась. Второе — узнать, откуда поступает оружие и золото. Ну если взять на вскидку, можно предположить, что из Ванино уходит оружие, а вот драгоценный металл — из Магадана. Через офис нам это навряд ли удастся выяснить, а значит придется топтать сопки. Для Веры это будет серьезное испытание, да что там говорить, и для меня тоже. Я не тот, что был еще три месяца назад. Значит, обеим придется туго. А может, ее с собой не брать? Отправить в головной офис, внедрить ее. И что? Что она там узнает? И на сколько это безопасней? Нет, одну ее еще рано отправлять. Но и в сопки брать нельзя.

Я закурил. Мда, все веселей и веселей.

— И что ты думаешь? — спросила Вера.

— Да вот думаю, как не вляпаться в дерьмо, а потом выкрутиться из этого дерьма. Ладно, Вера, общую информацию мы имеем, а с деталями будем разбираться на месте. Тут мы все равно ничего не решим. Нужно ехать в Хабаровск и оттуда уже плясать.

Вера явно была обижена. Она молча выслушала и, отпив пиво, опять погрузилась в комп.

— Ну ты че, Верка? Обиделась, что ли?

— Я с тобой не разговариваю.

Я посмотрел на время, было уже 20–40. Так, охотничий магазин уже закрыт. Значит, завтра. Конечно, можно и в Хабаровске взять обмундирование, но лучше тут.

— Вер, прости меня. Хочешь завтра еще за одеждой сходим?

— За какой?

— Ну, за обычной.

— У нас ее уже складывать некуда. Но я не против, хотя зачем ее покупать, если одеть ее некуда?

— Логично. Хорошо, пойдем, я тебя пиццей накормлю.

— Куда?

— Ну, в пицце-ленд сходим. Конечно, это не клуб, но посидеть, музыку послушать, пивка свежего попить.

— Не хочу я пиво. Сама пей его.

— Хорошо, не хочешь пиво, возьмем коктейль молочный, тоже вкусно.

— Да иди ты… Сама его пей.

Она встала и прошла в туалет, закрылась там, что раньше никогда не делала. Вера решила показать свои капризы.

— Ну, как хочешь, я сама пойду, — сказала я громко и подошла к зеркалу, начала подводить глаза.

Вера молча прошла мимо и опять села за комп. Сейчас кто кого. Я уже начал обуваться, когда Вера подошла и сказала:

— Я согласна на молочный коктейль. Подождешь?

Мне и самому хотелось куда-то выйти, душа прям горела. Внутри меня продолжалась борьба между бывшим мной и настоящим. Настоящий хотел покрасоваться в красивом платье, показать себя. А бывший — противился этому. Но они нашли компромисс: пойти просто посидеть в спокойном кафе, где нет ни громкой музыки, ни пьяных компаний. Туда, куда днем приходят мамы или папы с детьми, едят мороженое, пьют молочные коктейли, ну кто-то — пару бокалов пива. А вечером — те, кому рано еще в ночные клубы, кому всего по шестнадцать-семнадцать лет. Есть и постарше, лет по двадцать пять, кто не любит ночные клубы, а хочет просто посидеть в спокойной обстановке, познакомиться с девушкой, или с парнем, если это девушка. Иногда там проводятся конкурсы на караоке. Вот туда и я сейчас собиралась. Это был компромисс между шумным клубом, куда рвалась душа нынешнего меня, и отсидкой дома. Нет, раньше я часто захаживал в клубы. Особенно в «Сову». Но то было раньше, тогда расклад был совсем противоположный.

Идти до пицце-ленда было недалеко, просто перейти дорогу. Вера слегка отстала, а когда догнала, легонько хлопнула меня по ягодицам.

— Алинка, ты так задницей крутишь!.. — она засмеялась.

— А что тебе не нравится? — с улыбкой спросила я.

— Я просто вспомнила, как ты раньше ходила. И как сейчас: прямо модель на подиуме! — Мы засмеялись.

Народу было еще немного, мы заказали пиццу, пиво, еще что-то и заняли столик прямо внутри, хотя еще была и летняя веранда. Мои мысли опять вернулись к предстоящей работе. Я обдумывал, что нам будет нужно, если придется идти в сопки, какое оружие. А Вера? Если и ее придется брать, ей тоже нужно оружие и посерьезней, чем пистолет. Ну ладно, этот вопрос мы решим в Хабаровске. Если что, отдам ей винторез, он полегче.

Вере было явно скучно, она крутилась и смотрела по сторонам.

— Алинка, смотри, какие парни на нас смотрят.

— А? Че?

— Ты где летаешь? Говорю, парни на нас смотрят.

— А, ну и хрен на них.

В какой-то степени я понимал Веру, она пыталась наверстать то, что было упущено за девять лет. Девять долгих лет быть взаперти, уже даже не воспринимать себя как личность. И вдруг вырваться на свободу!.. Вокруг уже было многолюдно, уже кто-то танцевал. Музыка уже была чуть погромче, но шума как такого не было.

— Алин, ну что ты, в самом деле? Ну, давай, хоть поговорим, а то привела меня сюда и ушла в себя. Как тебе те мальчики?

— Не знаю, вроде ничего.

— Вроде или ничего?

Я быстро посмотрел на нее, хотел что-то ответить, типа отстань, но, увидев ее мордашку, прыснул смехом. Потихоньку я отвлекся от своих мыслей и уже начал обсуждать с Верой парней. Те, которые на нас смотрели, были молоды — лет восемнадцать. Ухоженные. Одним словом — хахали.

— Может, снимем их? — спросил я.

— Давай!

— А как?

— Просто делаем вид, что и мы ими заинтересовались.

— Почему делаем? Мы и так заинтересовались.

— Ну, тогда показываем им, что они нам тоже интересны.

— А если они не поймут?

— Тогда они много, что потеряют. — Мы засмеялись, поглядывая на них.

— Слушай, а тут тоже классно! — весело сказала Вера. — Пойдем, потанцуем?

— Нее, я пас. Я вообще не танцую.

— Но это ты раньше не танцевал, потому что был большой и тяжелый.

— Нет, Верочка, пожалуйста, нет! — взмолился я.

Все, мой внутренний голос совсем угас, я опять превратился в Алину.

— Алинка, а у тебя уже получается глазками стрелять.

— У меня? С чего ты взяла?

— А сейчас ты что делала? Парням тем.

— А что они как бараны сидят? — Мы вновь прыснули смехом. — Короче, еще пять минут, и если они не подходят, я сама к ним пойду, — глядя на них, прошептал я Вере на ухо.

Но вот наконец-то они встали из-за стойки и направились к нам.

— Привет, девчонки, — произнес один из них, и они прошли дальше на выход.

И что это было? Что за маневры такие? Мы переглянулись и вновь прыснули смехом.

— Пошли, тоже покурим.

Мы встали и вышли наружу. Парни стояли тут же и курили.

— Привет, огня не будет? — спросила я, доставая сигарету. Огонь нашелся. Я обратил внимание, как у того, кто давал нам подкурить, затряслись руки, и чуть не расхохотался. — А что ручки трясутся? Не волнуйся ты так, мы не кусаемся. Я, кстати, Алина.

— А я — Вера.

— Я — Сергей, а это Дима. Он у нас стеснительный, — сказал один из парней.

— А что стесняться, а, Дим? — Мы с Верой взяли всю инициативу в свои руки.

* * *

— Слушай, а они, кажется, девственники, — стоя в туалете перед зеркалом, произнесла Вера.

— Ну, по крайней мере, один — точно, — вставая с унитаза и натягивая трусики, ответила я.

Поправив подол платья, я тоже подошла к раковине и, открыв воду, посмотрела в зеркало. Вернувшись за столик, мы обнаружили, что они уже заказали пиво… В этот вечер меня все-таки вытащили танцевать. Я вдруг обнаружил, что мое тело пластично двигается в такт музыке. Сложилось такое впечатление, что все эти движения происходят без моего участия.

— Ну что, Алин, какого возьмешь на себя? — спросила Вера, подкрашивая губы.

— Не знаю. Давай, мне — Диму, хочу быть у него первой, — поправляя карандаш на глазах, произнесла я.

— Ну что, тогда уходим?

— Ага, — весело ответила я. — Уходим.

— А если они еще пиво взяли?

— Я его в унитаз вылью, надоело быть посредницей. — Мы прыснули смехом.

* * *

Действительно, на столе стояло еще пиво.

— Парни, я не могу понять, вы что, хотите нас споить, чтобы в постель уложить? — Мы захохотали.

— Да нет, просто…

— Да ладно. Смотрите только, сами не упейтесь, а то зачем вы тогда нам нужны в постели? А может, уйдем отсюда? — произнесла я.

— А куда? — спросил Сергей.

— Ну, я не знаю, вы же куда-то собирались вести девушек, если вдруг получится снять? Ну вот, вы их сняли. И куда дальше? — я уже просто издевалась.

— Ладно, не парьтесь. Пойдемте к нам, — выручила их Вера.

Они тут же оживились, по крайней мере, Сергей, а вот Дима растерялся, что усилило мою догадку, что он девственник. Выйдя на улицу, мы еще постояли. Только сейчас выяснилось, что Диме сегодня исполнилось восемнадцать лет.

— Так это дело надо отметить! — восторженно произнесла Вера.

— Но, девчонки, у нас, это…

— Да ладно, не парься ты, мы сами все организуем и даже Димочке подарок сделаем, — я посмотрел на Веру и подмигнул ей. И, взяв его нежно за голову, поцеловала в губы, слегка их коснувшись.

Взяв вина и фруктов, мы поднялись в квартиру. Дима в нерешительности застыл на площадке.

— Ну что ты стесняешься?

Я взяла его за руку и, затянув в квартиру, закрыла дверь и прижала его к стене. Глаза у него были растерянные. Мне вдруг стало его жалко. Я прижалась своей пышной грудью к его груди и, наклонив голову, поцеловала его в губы. Затем прошептала:

— Милый, ну что ты испугался? Я не кусаюсь, расслабься.

Мы выпили еще вина, затем Вера ушла с Сергеем в зал. Я тоже не собиралась засиживаться. Я и так уже вся горела. Сев к нему на колени, я взъерошила ему волосы, проведя ладонью по голове.

— Ну, поцелуй меня, — прошептала я. — Или я тебе не нравлюсь?

— Нет, то есть очень…

— Ну, а что ты тогда сидишь, дурачок мой? — я выгнулся, и моя правая грудь оказалась перед его лицом. — Пошли со мной. Сегодня я — твой подарок. — Я завела его в спальню и, толкнув, усадила на кровать. А сама, задрав подол платья и раздвинув ноги, села ему на колени. — Ну что ты сидишь? Смотри, какая я горячая! Я хочу тебя. Возьми же меня! — шептала я, снимая с него рубашку. Затем, прижавшись к нему грудью, стала ласкать руками его спину и целовать шею. — Ну, раздевай меня! — шептала я.

Он начал несмело задирать мне платье. Я чувствовала, какой у него напряженный член, он упирался мне в ягодицу. Я слезла с него и, завалив его на кровать, расстегнула ему джинсы и извлекла наружу его «дружка». Потом сама быстро сняла платье и вновь наклонилась к нему.

— Милый, потрогай, какая моя «девочка» горячая, она хочет познакомиться с твоим «дружком».

Я сама взяла его руку и направила к своей киске. Затем сняла с него джинсы, наклонилась и провела языком по стволу пениса, по животу и начала играть языком с его сосками. Тут он застонал, и я почувствовала, как мне в живот ударило что-то горячее и вязкое.

— Мой мальчик кончил, — я начала целовать его в губы.

— Иии…звини, я тебя обрызгал, — выдавил он из себя.

— Ничего страшного, мне даже приятно!

Из меня уже начинал вырываться стон. Я все активней и активней ласкала его. Его член продолжал стоять как кол. Сев на него верхом, я начала активно двигать тазом. У меня перехватило дыхание, и вот уже мелкая дрожь прошивает все тело, за этим следует волна иглоукалывания. Меня выгибает назад судорогой, дыхание останавливается, рот открыт, но я не могу выдохнуть воздух. И вот, наконец, прорывается крик. Я прижимаюсь к нему.

— Что с тобой? — слышу его испуганный голос где-то далеко. Он пытается трясти меня.

— Нет, все хорошо… — выдыхаю я. — Сейчас, милый… минутку, — еле слышно шепчу я.

Я слезла с него и завалилась рядом. Но почти сразу навалилась на него грудью и, протянув руку, взяла в ладонь его «дружка». Он тут же кончил мне прямо в руку.

— Оой, прости…

— Ничего страшного. Ого, сколько много! Сколько же ты копил ее!

Я продолжала его целовать, спускаясь все ниже и ниже, и одновременно играя с его яичками. Поцеловав головку, я начала медленно погружать его «дружка» в рот, лаская языком. Потом резко перевернулась и затянула его на себя.

— Твоя очередь, — прошептала я.

Но он, видимо, не так меня понял и сначала несмело, а потом все активней и активней стал мять мне грудь, одновременно целуя живот и спускаясь ниже. Когда он уже целовал и полизывал мне лобок, я, набравшись сил, взяла его за голову и подтянула вверх к своей груди, давая понять, чтобы он не делал, что собрался, хотя мне очень хотелось. Но вскоре он все же спустился к киске, у меня уже не было сил и желания останавливать его. Меня опять сводило судорогой, и начиналось иглопокалывание. Мои крики опять напугали его. На его вопрос, что со мной, я тихо ответила:

— Продолжай.

Вскоре я почувствовала, как он вошел в меня. И почти сразу новый выстрел, теперь уже в меня… Я не помню, сколько это все продолжалось. Дима уже так осмелел, что начал руководить. Он несколько раз разворачивал меня и ставил раком, а я безропотно подчинялась. Мне казалось, он так ни разу и не отдохнул. У него ни разу даже не лег. Еще неумело, но он все время ласкал меня. Это сводило с ума. Я уже сбилась со счету, сколько же раз я отъезжала. А один раз, когда он поигрался с моей «девочкой» языком, а потом сразу вошел на всю длину, я даже, упершись в его плечи, вскрикнула и выскочила из-под него. Мне было так хорошо, что я испугалась!

Я лежала на спине, а он рядом на боку, закинув колено мне между ног и прижав свое бедро к моей «девочке». Одна его рука лежала у меня под шеей, а второй он теребил мой сосок. Увидев, что я уже открыла глаза и шевельнулась, он поцеловал меня в щеку и тихо сказал:

— Ты классная девчонка. У меня это в первый раз.

Я медленно повернула к нему голову и, погладив его по щеке, со слабой улыбкой ответила:

— Спасибо тебе, ты не представляешь, что ты сделал со мной. Иди ко мне, я поцелую тебя.

Но поцелуй вдруг вылился в новую страсть, наши языки встретились. Не отрываясь от моих губ, он перевернулся и сразу же вошел в меня, рот у меня был занят, я даже вскрикнуть не смогла. Сейчас я опять была полностью в его власти, и меня это возбуждало. На этот раз он долго не мог кончить, я уже раз пять проваливалась в темноту и возвращалась. Мне хотелось, чтобы это продолжалось еще и еще. И вот его член напрягся!.. Полежав еще минут тридцать, я села в кровати.

— Пошли со мной, — нежно произнесла я.

— Куда?

— Узнаешь, — улыбнувшись, прошептала я.

Встав с кровати, я сразу почувствовала, как по ногам потекла сперма. «Надо же, накачал сколько! Как бы не залететь!» — мелькнула мысль. Мы зашли в ванную. Повернувшись к нему и обняв его за шею, я прошептала в ухо:

— Я хочу, чтобы ты меня подмыл. Ты не против, дорогой?

— Не против.

Стоя под теплым душем к нему спиной, я наслаждалась тем, как он нежно подмывает мою киску. Я начала постанывать, когда его пальцы углубились в меня. Его член уже принял боевую стойку и упирался мне промеж ягодиц. Я начала ерзать по нему, делая небольшие приседания. Повернув к нему голову, я страстно ждала его поцелуя. И вот он начал ласкать меня, поднимаясь все выше. Я же, не дожидаясь его рук, начала мять себе грудь и даже повизгивать, как это делала Вера. И тут он наклонил меня вперед. Я чуть не упала, но успела упереться в смеситель. Он никак не мог попасть в меня. Поймав его «дружка» рукой, я сама направила его куда надо. Но после нескольких качков он опять выскочил, но тут же вошел, только в попу. «Да и черт с ним, там мне тоже нравится», — мелькнула мысль. Кто-то открыл двери в ванную и тут же закрыл ее. Он, видимо, поняв, что попал не туда, вышел из меня. Я издала стон сожаления. Он начал споласкивать его из душа. «Ну что же ты?» — неслись мысли. И вот наконец-то…

Он опять довел меня до оргазма, и не один раз. В последний раз у меня уже не хватило сил, и я упала на колени прямо в ванну. Отдышавшись и немного придя в себя, я повернула к нему голову. Он так и не смог кончить, и мне захотелось сделать ему приятно. Повернувшись к нему, я вновь встала на колени и начала ласкать его «дружка» сначала руками, а потом уже и языком. В это время опять кто-то открыл и закрыл двери. На этот раз я не позволила кончить себе в рот, а вовремя отпустила его и доработала рукой.

— Ну вот и все, мой золотой, — я помыла руку и, уже сама подмывшись, вышла из ванной, оставив его там. Как ни странно, но мне больше не хотелось. На сегодня я насытилась. — Что смотришь? — спросила у уставившегося на меня Сергея. И, подойдя к Вере, поцеловала ее в губы. — Я соскучилась, солнышко!

— Я тоже…

Одев халат, я вышла обратно в коридор. Проводив парней, мы уснули. Не было никаких сил, даже на разговоры.

* * *

Проснувшись в обед, мы не спеша встали. Меня опять посетила та же мысль, что и вчера: «Как бы не залететь?»

— Вера, у тебя есть таблетки?

— Алинка, ты меня удивляешь. Стала уже и об этом думать… Есть, дать?

— Давай, — ответил я, а сам задумался: «Раньше меня это совсем не волновало, даже в мыслях не было, а сейчас вдруг поняла, что я теперь и залететь могу. Это раньше сунул, вынул и пошел». — М-да, начинаю уже и думать и соображать как женщина. Верка, я только сейчас поняла, что могу залететь.

— Ну вот, видишь, ты уже воспринимаешь себя полноценной женщиной. Даже уже в мыслях понимаешь, что ты способна рожать.

— Ладно, хватит! Дай быстрей таблетку. И собираться надо, в магазин успеть.

— В какой?

— За одеждой.

— Вау, ты еще хочешь купить?

— Хочу еще, много хочу.

Каково же было ее удивление и разочарование, когда мы спустились в магазин «Охота и рыбалка». И она вместо кофточек, блузочек и так далее увидела камуфляж разных цветов и фасонов.

— А это что? — удивилась она. — Ты же сказала, еще хочешь… Я думала…

— А это что, не одежда?

Выбрали себе по размеру все, что нужно, даже теплые куртки и обувь. Купили еще несколько охотничьих ножей и еще кое-какие мелочи. Затем мне захотелось увидеть Макса, и я набрал его номер. Встретившись, мы посидели в пицце-ленде, поговорили, потом расстались.

Дел тут уже не было и, подумав, решили выехать с утра. Весь вечер мы отдыхали. За окнами похолодало, казалось, вот-вот снег пойдет. Я бы и не удивился, он и в июле выпадал, а сейчас уже август. Но пошел мелкий и занудный дождь. Вера собрала уже два чемодана, а я пока почистил комп и приготовил ужин.

Выехали в четыре часа утра, накануне договорившись с Мариной, что ключ мы оставим себе, на случай, если придется сюда заехать. Я не знаю, о чем думала Марина, но ее поведения меня насторожило. Она как будто о чем-то догадывалась, уже не спорила и, соглашаясь на то, что я возьму ключ, просто сказала:

— Ну, конечно, это же твоя… то есть твоего отца квартира.

Глава одиннадцатая

— Счастливая ты, Алинка, у тебя есть и дочь, и сын, — сказала Вера, уже когда выехали.

— Да, только вот как сыну сказать, что его папа — теперь его сестра. Выдуманная.

— А зачем говорить? Главное, дочь знает правду.

— Да, — вздохнул я. — Хоть это успокаивает, что ей врать не приходится. Не переживай, Вера, и у тебя будут дети, вот увидишь.

— А ты еще не хочешь? — улыбнувшись, спросила она.

— Нет, увольте. Это не моя кухня.

— Ну а что? Так бы вместе забеременели и родили в один день.

— Ага, а потом бы путали, где чей. Кто кого должен кормить.

— Нее, мы бы вместе ходили с колясками, гуляли бы в парке, играли бы с ними. Друг дружке помогали бы.

— Я бы предпочла как раньше.

— Нет уж, как раньше — не получится. Хорошо было: заделал и смылся. Вот теперь сама почувствуешь как это.

— Верка, не сыпь мне соль на сахар. Не хочу и не буду я рожать. Я просто далека от этого.

— Да? А вот вдруг залетишь? Что тогда? Аборт?

Я вздохнул:

— Не знаю. Но я же еще не залетела.

— А долго ли бабе залететь? И сама не успеешь понять, как ты уже с животом.

— Вера, понимаешь, я совсем об этом не думала.

— А вчера вдруг таблетки попросила.

— Ой, не знаю, Вер, просто что-то в голову ударило. Нет, я и раньше знала, что у меня есть теперь рабочая матка, но я не думала, что можно залететь… Ну, я не знаю, как тебе объяснить. Не думала, и все.

Она вздохнула:

— Просто ты, наверное, по привычке. Ты ведь раньше не знала таких проблем.

— Возможно. Знаешь, Вер, я, наверно, стерилизуюсь.

— Ты что, дура, что ли? — испуганно возмутилась она. — Ты потом локти себе кусать будешь. Не вздумай даже думать об этом.

Сейчас она напомнила мне ту Веру, из школы. И взгляд, и интонации в голосе.

— Шучу я.

— Поставь тогда спираль, если уж боишься залететь. Ее хоть снять можно. Или пользуйся презервативами. А лучше как я — таблетки. Но тогда они у тебя должны быть постоянно: как только ты бросаешь их пить, то вероятность залета высока.

С Верой мне вообще повезло, мне с ней всегда было легко, уютно, а самое главное, она была для меня как мать, нет, как старшая сестра. Я практически всему училась у нее и брала с нее пример. К сожалению. А она со своей стороны всегда как бы оберегала меня, проявляла терпение. Чего ей стоило научить меня хоть-чуть чуть накладывать макияж, и то я еще так и не знаю всех тонкостей этого нехитрого женского искусства, не отличаю дневной макияж и вечерний, как и куда надо краситься. Я даже не представляю, что бы без нее делал. Да, если она меня оберегала от каких-то неловких ситуаций, то я ее, в свою очередь, защищал там, где нужна была сила.

Я вспомнил как она еще там, в школе, все время кричала на меня из-за моей походки, даже наказывала. А потом сколько раз она повторяла мне, чтобы я не делал так или иначе, даже правильно сидеть учила, не расставляя ног. Я даже стал за собой замечать, что некоторые мои движения в точности повторяют Верины. Даже волосы я откидываю так, как она. Нет, меня это не пугало, наоборот, даже нравилось.

Я посмотрел на нее с нежностью.

— Ты чего?

— Что чего?

— Смотришь так?

— Нравишься ты мне, я тебя никому не отдам.

— Правда? — игриво спросила она. — А если меня какой-нибудь мужчина уведет?

— Прэстрэлу как собаку. — Мы засмеялись.

— А мы долго ехать будем?

— Не знаю, я на фуре ездил во Владик, у меня ушло десять дней, но сейчас, думаю, быстрее, дней за пять. Все зависит от нашей с тобой развратности. По моим расчетам ночью мы должны быть в Омске.

За разговорами мы не замечали расстояния, так мы проехали Сургут. Я заметил еще одну странность в моем поведении: раньше с меня слово не вытянешь. Сейчас же у меня всегда было желание говорить. Ни о чем, просто говорить.

Вскоре Вера уснула, и мне стало скучно. Я начал думать о предстоящей работе, но мыслей не было. Тогда переключился на себя: как я изменился за последние недели. Во мне как будто изменилось восприятие всего. Все, что окружает меня, я вижу как-то по-другому. Да и свои поступки я иногда просто не могу объяснить, как не пытаюсь этого сделать. Но больше всего меня беспокоил секс. Ведь я теряю контроль над собой. То, что для меня совсем недавно было неприемлемо ни под каким предлогом, сейчас приносит большое удовольствие. Вот как можно объяснить тот факт, что я встал на колени, чтобы сделать минет малолетке? Я уже не говорю об остальном. Да и остальное тоже. Зачем я позвал его с собой в ванную? И вообще, как я мог оказаться с ним в постели? Да и не только с ним. Господи, в кого я превратился! Нужно искать выход. Надеюсь, что об этом никто не узнает. Как смотреть в глаза парням, Деду?

«Ну что ты молчишь?» — спросил я неизвестно у кого.

«А что говорить? Я тебе уже все сказал. С таким отношением ты вскоре можешь оказаться или в борделе, или на панели».

«Спасибо, успокоил. Веселая перспектива».

«Конечно, в данном случае от тебя, майор, мало что зависит, ведь в тебя вкачали какую-то дрянь. Видимо, оно не только на все твое нынешнее оборудование действует, но и на мозг. Нам нужно как-то выбраться из этого круга. Вместе».

Увидев заправочный комплекс, я свернул туда.

— Верка, в туалет пойдешь? — спросил я, разбудив ее.

Вот черт, как все изменилось! Даже в туалет и то надо заезжать куда-то!

Дальше я посадил Веру за руль. Она уже ездила очень даже хорошо, да и знаки уже знала, выучив их практически на ходу. А если учесть, что и с логикой у нее все в порядке, то она довольно-таки уверенно чувствовала себя что на трассе, что в городе. Да и теперь у нее были права, липовые, конечно, но на трассе показать сойдут.

— Вер, давай, к Лешему заедем. — вдруг предложил я.

— К кому? А, это туда, где я карту оставила?

— Да.

— Давай, а куда ехать, я совсем не помню, как мы ехали.

— Но у нас есть «умный карта», он все знает… — с улыбкой и со среднеазиатским акцентом произнес я.

* * *

Около дома стоял МТЛБ, который я сразу узнал. Остановившись около калитки, посигналил. Вскоре на крыльцо вышел Леший, карабин висел на плече стволом вниз. Я знал, что ему хватает секунды, чтобы выстрелить в цель даже с такого положения. Он медленно подошел к нам.

— Я смотрю, у тебя проблемы? — опустив стекло, с улыбкой сказала я.

Он с удивлением посмотрел на меня:

— С чего ты взяла? Я чем-то могу помочь? — спросил он.

— Возможно, — он, видимо, не узнавал нас. — Смотрю, МТЛБушка еще бегает.

Я вышел из машины и, пройдя мимо него, подошел к борту. Погладил ладошкой вмятины от пуль.

— Верка, помнишь ее?

— Командир, ты, что ли? Не может быть… — уже радостно произнес он. — Я тебя и не узнал. Я видел-то тебя всего минут пять… А это Вера, точно. Ну как я тебя-то не узнал… Как вы похорошели!

— Конечно, тогда мы из болота вылезли, а сейчас, вот, из города. А ты все такой же!

— Давайте в дом. Голодные, наверное. Пойдемте, я только вчера самогонку выгнал.

— Ну вот, заехали на пять минут. А ну дай, — я протянул руку к карабину.

Он быстро снял его и протянул мне. Взяв его, покрутил в руках и, отодвинув затвор, убедился, что патрон в патроннике. Быстро повернулся и, вскинув ствол, выстрелил в глухаря, сидевшего в метрах ста пятидесяти высоко на ели. Он кубарем, цепляясь за ветки, свалился на землю. Мимо нас тут же пробежала вислоухая собака, в простонародии — утятница.

— Вот и ужин, — спокойно сказал я, открывая затвор.

— Ни фига! — удивилась Вера.

— Смотрю, не разучился стрелять, — принимая карабин, сказал он.

— Ага, тут и рада бы забыть, но, Леха, покой нам только снится. Пойдем глухаря чистить.

— А что, эту ворону можно есть? — удивленно спросила Вера.

Мы переглянулись, посмотрели на нее и засмеялись.

— Ну что вы? Я ведь не знаю, — надувшись, произнесла Вера.

— Верочка, человек ест все, даже таких вот ворон, но это вообще-то глухарь, проще петух, а капылуха — это его курица. Ты ведь в магазине курей покупаешь? Ну вот, петух, только дикий…

— Ты куда тогда делся? Машину я нашел в деревне, участковый сообщил. А тебя мы с парнями так и не смогли найти.

— Ой, Леха, лучше не вспоминать… Вывезли меня в Эмираты. И представь, к кому?

— Как? И к кому? Неужели к Шаху?

— Как — не знаю, очнулась уже у него в конюшне.

— Серьезно? В конюшне?

— Да, представь себе. Но мне там как-то не очень понравилось, и я хлопнула дверью на прощание. — Мы опять засмеялись.

— А как вернулся?

— Помогли наши. Но одно радует: Шаха я достала.

Мы разговаривали, а он тем временем чистил дичь.

— Ты опять у Деда?

— А что делать? Я ведь больше ничего не умею. Ну, еще длинномеры водить. Но что-то я как-то не представляю себя за рулем большой фуры. А эти все бабские работы типа менеджеров, секретуток, ну и так далее, вообще не рассматриваются.

— Понятно.

Из-за угла дома грохнул выстрел. Мы переглянулись.

— Макаров… — сказал я, и мы, вскочив, бросились за дом. Он не забыл прихватить карабин. — Верка, ты что пугаешь? — Увидев, что это Вера стреляет по банкам, мы успокоились.

— Я просто тренируюсь. А что, нельзя?

Он махнул рукой.

— Тут можно.

Мы вернулись обратно.

— А Вера что? — спросил он.

— По-моему, у нее тоже что-то с головой, как и у всех нас. Но раз хочет, то пусть. Может, что и получится. Она девочка смышленая, на лету все хватает.

— А Дед как к этому?

— Дал добро задействовать. Значит, присматриваются. Ну а что? В СВР ее можно использовать. Это нам нужно было проходить учебу. Столько пота и крови пролито на тренировках!

— Ну да, у нас работа такая, где без спец. подготовки никак. Да и задачи другие. В СВР, конечно, сила и ловкость не важна, но вот голова должна работать идеально.

А за домом продолжали звучать выстрелы.

— Может, карабин ей дать? — спросил Леший. — Да, кстати, твой арсенал, ну тот, что в МТЛБ был, так и лежит. Тебе он нужен?

Я почесал подбородок:

— Я даже не знаю… Слушай, а я даже не помню, что там было. Кажется, были СПшные патроны?

— Да, 7,62 я использую для карабина, а остальные лежат. А что там есть, тебе как, по списку? — засмеялся он.

— Винторез же там есть?

— И не только! Пулемет ПК, ВСС, два ублюдка (АКСУ) и три АКС-74. И даже один АК-47, где ты его выкопал, не знаю.

— Брала все, что давали, — засмеялся я. — Ну, думаю, мне ПК не нужен, а вот ВСС и патроны к нему я заберу. Ну, еще, наверное, и АКС с патронами.

— Я же тогда не знал всего, как посмотрел, увидел весь этот арсенал — обалдел. Думаю: «Ни хуя девки дают!» Не мог понять, куда же вы попали, в какую мясорубку, прямо как в Чечне. Вы обе грязные, лохматые. МТЛБ прострелянный кое-где, следы от пуль на броне. У меня челюсть чуть не выпала, когда я еще тебя на каблуках увидел. — Мы захохотали, представив эту картину.

— Да, Леха, считай с Новосибирской области сюда прорывались. Я о тебе в последний момент вспомнила. Хорошо, техника выдержала весь этот переход.

— А что ей будет, вон, использую ее. Она, кстати, новая, работает как часы. Где вы ее, кстати, взяли?

— Да хрен его знает, где-то в тайге, на деляне. Угнали, одним словом.

— Ну, я ее уже оформил, помогли. Давно хотел что-то подобное.

— Ну вот и пользуйся. Долго он еще вариться будет, твой глухарь?

— Он скорее твой, ты же подстрелил…

— Ладно, не передергивай. Я так понимаю, ты нас сегодня не отпустишь.

— Ты что, обалдел, и завтра не отпущу.

— Завтра, Леш, не знаю. Мы ведь проездом.

— Что, сразу в пекло?

— Типа того.

— Что-то серьезное?

— Ну как сказать, на месте разберемся. Просто ждут результатов, а мы прохлаждаемся.

— Понятно, тогда завтра посмотрим, а сегодня посидим.

— Алина, можно взять, как его, винторез?

— Нет, Вера, с винтореза и дурак попадет, — я посмотрел на карабин. — Леха, у тебя есть без оптики?

— Есть еще одна сайга. Дать?

— Да, пусть без оптики тренируется.

Вере было все равно, она обрадовалась как ребенок. Взяв сайгу, вновь ушла за дом, и вскоре раздались уже более мощные выстрелы, чем до этого.

— Ты видел, как у нее глаза горят при виде оружия? — спросил он.

— Видела. Она, кстати, первый раз стреляла у нас в тире на базе.

— Она и там была?

— Была. Кстати, с двухсот метров через стекло зарядила разрывную прямо в лоб мужику. Я думала, снайпер работает.

— Это где же она успела? Еще тогда?

— Нет, уже сейчас. Рассказывать не хочу.

— Ну и не рассказывай, раз не хочешь. Ну что, кажется, дичь готова. Да, забыл спросить: тебе что, так нравится на каблуках ходить?

Я посмотрел на ноги. Во, блин, я так привык, что и не заметил, что я на высокой шпильке.

— Да нет, просто по привычке. У меня были проблемы, но сейчас уже решаю их.

Я снял туфли и остался босиком. Пятка не доставала до пола лишь сантиметра три. Ну вот, скоро все будет в норме.

Он накрыл на стол, а я позвал Веру. Она немного поела, чуть-чуть выпила, только пригубила, и, встав, опять взяла карабин и вышла.

— Думаю, будет толк с девчонки, — произнес он.

— Не сомневаюсь. Ладно, давай «за!» — Мы встали. — Ну, за спецназ!

Мы просидели почти до утра, Вера позже, как стемнело, тоже присоединилась к нам. Она опять увлеченно слушала все наши разговоры. А они были о нашем прошлом.

* * *

На следующий день мы так и не уехали. Еще остались ночевать, соблазнились на баню. Выехали только на третий день утром. Теперь наш арсенал увеличился. АКС я взял так, на всякий случай. Но у нас появился второй ВСС.

Практически без проблем мы ехали до Красноярска. Остановившись у придорожного кафе, решили перекусить. Я сразу обратил внимание на компанию, сидевшую в углу за столиком. Пятеро, самый мелкий из них весит примерно килограмм восемьдесят. Они сразу оживились, увидев нас. Те, кто сидел спиной, даже повернулись. «Ну ни че, чем больше шкаф, тем громче падает», — подумал я и направился к стойке.

Сюрприз нас ждал, когда мы вышли. Машина стояла на спущенном колесе, и это с учетом того, что в шины закачен герметик, способный затянуть пулевое отверстие. Мы переглянулись. Вера была спокойной. Следом вышли эти верзилы.

— Вы не знаете, кто это сделал? — спросил я.

— Нет, — с ухмылкой произнес один из них.

— А где можно сделать колесо?

— У нас есть колеса.

— Сколько стоят?

— Договоримся. Пойдемте. Посмотрите, выберите.

— Сейчас, мы только деньги возьмем. Куда надо заходить?

— А вон, видите, бокс. Вон там дверь есть.

— Ага, еще и губки подкрасим, — сказала Вера, когда мы отошли к машине.

— Что с ними сделать? Пристрелить их там? — спросил я.

— Зачем? Ты сама, что ли, колесо делать будешь? — удивилась Вера.

— Точно!

Я опять навернул глушитель и, подумав, одел туфли на высокой шпильке. Так я чувствовал себя уверенней. У Веры теперь тоже был пистолет — тот, который я забрал в гараже. Как только мы вошли в бокс, где и вправду была гора резины, нам тут же перекрыли путь к отступлению.

— Ну что, договоримся? — с наглой ухмылкой спросил тот же самый, что и в первый раз вел разговор.

Осмотревшись, я выбрал направление отступления. Нужно было отойти так, чтобы они все были в поле зрения, на Веру надежды еще мало. Выбрав одну из стен, я подтолкнул туда Веру. Она сообразила быстро.

— Конечно, договоримся!

Я вытащил из сумки пистолет и, развернувшись, сразу всадил пулю в ногу одному возле ворот. Второй дернулся на выход. У меня над ухом грохнул выстрел. Пуля, отрикошетив от ворот, с воем ушла в стену, а от стены, пролетев мимо нас, ударила в стену за нашими спинами. Я посмотрел на Веру. Убегавший тут же присел. В помещении запахло порохом.

— Как договариваться будем? — спросил я. — Эй ты, там, у ворот, проходи к остальным. Видишь, мы договариваемся. А ты, потерпевший, будешь орать — пристрелю. Ну что, мальчики, давайте договариваться. Ваши предложения.

— Подожди, да это просто шутка была, — начал один из них, придя в себя.

— Ну что же, мы оценили вашу шутку, и тоже шутить умеем, правда, Верунчик? — Она кивнула головой, направив оружие в их сторону. — Вон наша первая шутка, а вот вторая, — пистолет грохнул выстрелом, и еще один, схватившись за ногу, свалился на грязный пол.

— Ну и как вам наши шутки? — удивив меня, спросила Вера.

— Все-все, хватит…

— Заткни им рты, а то следующая пуля будет в лоб, — это подействовало, наступила тишина, только слышны были слабые стоны. — Ну что, еще пошутим, — я поднял ствол и нажал спуск. Правда, стрелял в пол у их ног, но пуля срикошетила от бетона, и еще один шутник оказался с простреленной ногой.

— Алинка, а кто колесо менять будет?

— Ну да, забыла. И как вам наши шутки? Кстати, они уже закончились, теперь ты быстренько взял инструмент и бегом менять колесо. Помни: если убежишь, тут еще твои друзья. Вер, присмотри за ними, а я с этим хмырем схожу. Нет, нам же одного раба хватит, давай, и этому ногу прострелим, чтобы не дергался.

— Девушки, не надо! Я лягу на пол и шевелиться не буду.

— Вер, если что, вали его сразу. Ну а ты — пойдем!

Он снял колесо и поставил запаску, так как она тоже была закачена герметиком. А вместо порезанного нашел точно такую же.

— Ну все, мальчики, нам пора, приятно было пошутить. Весело, не правда ли? — Мы мило им улыбнулись и вышли из бокса. Смеясь, мы быстро сели в машину и сорвались с места.

* * *

— Блин, Верка, надо было их закрыть там. Сейчас они организуют погоню, даже к бабке не ходи.

— Куда не ходить?

— Ну, выражение такое есть.

— Ааа! Поняла. А при чем тут бабка?

Я не выдержал и рассмеялся… Так и получилось: за Вознесенкой на хвост сели БМВ и «нисан». Моргая фарами и сигналя, они требовали от нас остановиться.

— Ага, может вам и ножки сразу раздвинуть? — сказала Вера.

БМВ пошел на обгон, я тут же перекрыл ему дорогу. «Нисан» рванул с другой стороны. Я нажал до упора на газ и сразу ушел в отрыв, но ненадолго, БМВ быстро нагнал нас и вновь попытался обогнать. Я опять перекрыл полосу. Уже раздались выстрелы, несколько пуль ударили в заднее стекло, но оно даже не треснуло.

— Михалыч не обманул. От них надо избавляться, по трассе нам не уйти.

— Алин, у меня идея! А давай остановимся, выйдем и расстреляем их прямо в машинах.

Я посмотрел на нее озадаченно:

— Я смотрю, ты вошла во вкус, и в того стреляла на поражение, просто промахнулась, да еще как промахнулась, что пуля назад прилетела, надо же было так умудриться выстрелить! Хорошо хоть, никого не зацепила. Нет, Вера, мы так избавиться попробуем.

Я увидел встречную (это был «Урал»-лесовоз) и посторонился, давая обгон, и как только-только его заднее крыло поравнялось с наши капотом, я не сильно толкнул его кенгурятником. Скорость была под двести, его сразу кинуло в занос; вывернув руль влево, он попытался поймать дорогу. Его начало заносить вправо, «Урал» был уже рядом, и уйти от столкновения у БМВ практически не было возможности. Но водитель сделал невозможное. Он, видимо, добавив газу, выскочил уже практически из-под бампера «Урала» и мордой ушел в кювет. Подняв столб пыли и пропахав передней частью по откосу, он взмыл в воздух и, пролетев метров пять, опять пропахал мордой землю и вновь подпрыгнул. Мы видели, как от машины отлетело колесо, как открылись капот и багажник. Поднимая пыль и разбрасывая камни и какие-то запчасти, он остановился метрах в пятидесяти от дороги. Ни о каком продолжении погони речи уже не было. Да и вообще, чтобы ездить на этой машине, речи уже также не было. «Нисан» так же пропал. Видимо, остановился помочь друзьям.

— Как-то так, — сказал я, поглядывая в зеркало. — Сами виноваты, превысили скорость. И вот результат.

— Классно, Алинка, а как ты сделала? Я тоже хочу так научиться!

Я посмотрел на нее серьезно. Да, это уже была не та Вера, с которой я сбежал и потом бегал по болотам. Там она напоминала мне маленького котенка, который еще толком ничего не умеет, но инстинкт самосохранения есть. А сейчас, наверное, тоже котенка, но уже подросшего, у которого выросли, пусть еще не крепкие, но клыки.

— Вер, ты меня пугаешь! — произнес я. — Откуда в тебе эта жестокость?

Она отвернулась и, помолчав, произнесла:

— Они все одинаковые. Мама мне всегда говорила, что девочка должна быть доброй, нежной и ласковой. А мужчина должен всегда защищать женщин. Но когда тот, кто должен защищать, девять лет просто втаптывает в грязь и издевается как хочет… Ты не испытала, что испытала я. Я не хочу больше ждать, когда меня будет защищать мужчина, я поняла, что, кроме меня, никто меня не защитит. И глядя на тебя, я поняла, что женщина может быть сильной и способной сама за себя постоять. Ладно ты, есть еще Марина. Я ненавижу всех таких вот подонков как эти. Раньше я их боялась, но мне надоело бояться, я буду мстить им всем за то, что они сделали со мной, за все мои слезы, за все мои унижения, за все мои страхи и за все страдания. За всех девчонок, которые также, как и я, страдали и страдают. Я буду мстить за то, что нас, девушек, такие как они считают просто дырками, за то, что им плевать на наши души, на наши сердца. Им плевать на наших родных, на наших родителей. Я долго боялась, но я устала бояться. Я хочу быть сильной, хочу быть похожей на тебя. И я хочу быть для тебя не обузой, с которой надо нянчиться и отвлекаться, а хочу быть… чтобы ты не переживала за меня и была уверена во мне, что я смогу прикрыть тебе спину так, как ты уверена в своих друзьях, а они уверены в тебе. Я просто хочу быть с тобой рядом в любой ситуации, — у нее потекли слезы.

Я посмотрел на нее, подумал и произнес:

— Месть — не самый лучший помощник.

— Если бы ты побыла в моей шкуре, я бы посмотрела на тебя.

— Мне и в этой шкуре проблем хватает, а месть все же плохой помощник, — повторил я и замолчал, переключив внимание на дорогу.

Успокаивать ее я не собирался. Пусть поплачет, легче станет.

* * *

Нас никто не преследовал. Это и удивляло, и пугало. Не ясно, как у них тут налажено с ментами. Ладно, с братвой можно и на их языке говорить. А вот воевать с ментами очень уж не хотелось. Я напрягся, когда увидел патрульную машину и взмах жезла. Вера сразу взяла пистолет.

— Убери, — жестко сказал я.

— А вдруг…

— Убери, я сказала. У него радар в руках.

Подойдя к машине, он представился.

— Вы превысили установленную скорость на тридцать километров, — он показал табло радара. — Правила для все одинаковые, ваши документы, и пройдемте к нам в машину.

— Командир, извини, мы спешим… — подавая ему документы, произнес я.

Он раскрыл корочку. Посмотрел на меня, потом на своего напарника. Протянул мне документы и, отдав честь, пожелал удачи и не нарушать.

— Я не поняла, что, вот так просто? Мы спешим, и все? — удивилась Вера, глядя на меня заплаканными глазами.

Я посмотрел на нее.

— У тебя тушь потекла, — спокойно сказал я ей.

Она откинула козырек и посмотрела в зеркало, достала платок и начала приводить себя в порядок.

— И все же, почему…

— Потому, что в правах лежали пятьсот рублей, а сейчас их там нет.

— Понятно.

Мы еще какое-то время ехали молча.

— Алин, ты извини меня. Я сорвалась.

— За что извинить?

— Ну то, что я сказала, чтобы ты побыла в моей шкуре.

— Я не обижаюсь, я понимаю тебя, очень хорошо понимаю. Просто меня пугает твое поведение, ты готова убивать.

— А что мне делать? А говоришь, понимаешь.

— Вера, я же не иду убивать всех подряд только потому, что и они могли бы быть на месте тех, кто со мной это сделал. Заметь, что у меня тоже есть повод ненавидеть. И еще какой! Но я не иду мстить всем подряд только потому, что он подонок и видит во мне только дырку. Если я начну мстить за это или за то, что он не видит во мне женщину, я стану такой же, как и он. Месть — плохой товарищ. Просто нужно оставить в прошлом то, что было, и жить настоящим, при этом сделав выводы, чтобы впредь не допускать таких ошибок. Прошлое должно быть наукой, а не смыслом жизни. А если ты собралась мстить, значит, ты делаешь свое прошлое смыслом своей настоящей жизни. Оставь прошлое, иначе оно тебя погубит. Месть слепа, у тебя затемнен разум. Ты не способна думать, когда тобой овладевает чувство мести. Нельзя, Вера, убивать направо и налево. Оружие нам дают не для того, чтобы убивать. Мы не какие-нибудь бандиты, нам его дают, чтобы защищать. Защищать наших детей, наших стариков, наших женщин, матерей, да и Родину, наконец. Я знаю, что говорю. Я видел много крови, страданий, растерзанные пулями тела детей. Сам терял своих друзей. Убивал, наконец. Пусть сердце зачерствело, но при всем этом я не стал черствым и злым на весь чеченский народ. На афганский народ. Мы — русские, и мы способны прощать нашим врагам. И это правильно, это у нас в крови. Если бы мы не прощали, мы тогда должны были и Германию стереть с лица земли, а еще раньше — Францию. Нет, Вера, нельзя так жить, с одной только мыслью о мести. Да и зачем мне такая напарница нужна? Как я могу доверять ей, если знаю, что у нее разум затемнен местью? Мне нужна напарница со светлой холодной головой и горячим сердцем, а не наоборот. Напарница, которая может думать. Которая просто делает свою часть работы. И думает не о мести за свое прошлое, а о работе, о напарнике. Мне тогда будет легче самой, потому что не буду думать, что выкинет эта обезбашенная мстительница. Что у нее в данный момент в голове. О чем она в данный момент думает: о том, как меня прикрыть, или о своем прошлом? И я должна быть уверена, что ты покончила со своим прошлым раз и навсегда, что оно тебя не преследует, и ты в самый ответственный момент не начнешь мстить. Пугаешь ты меня, Вера. Пугаешь. Я понимаю, что у тебя желание защитить себя. Но помни: это желание не должно превратиться в жестокие и бессмысленные убийства. Не надо становиться с теми, кого ты ненавидишь, на одну ступеньку. Ты выше их, выше этих нелюдей. У тебя горячее сердце, так постарайся не превратить его в кусок льда. Лучше голову остуди. — Я сказал все это жестко. Пусть даже и грубо, но я сказал правду. Пусть думает.

Дальше ехали молча. Нас по-прежнему никто не преследовал. Уже проехали Канск. Может, отказались от этой затеи?

* * *

Когда покинули пределы Красноярского края, я решил поспать. Вера так и просидела, поджав к себе ноги и обхватив руками колени, глядя куда-то в темноту, иногда закуривая. За все время она не сказала ни слова. Я слышал, как она иногда всхлипывала и шмыгала носом. Но я молчал. Мне было жалко ее, но я не хотел, чтобы она превратилась в безжалостного убийцу. А все шло к этому.

Подремав пару часов, я обнаружил, что Веры в салоне нет. Осмотрелся и вышел из машины. Веры не было видать. И где ты? Еще этого мне не хватало. Я вздохнул и нашел место, сходил в туалет. Затем достал воду и умылся.

— Привет! — услышал я за спиной. Повернувшись, увидел Веру.

— Привет, ты что, не спала?

— Нет, что-то не хотелось. Давай, я тебе полью, — она взяла бутылку.

На удивление, она была очень спокойной и серьезной. Даже выглядеть стала старше. Умывшись, я достал газовую плиту и заварил кофе. Сегодня были уже четвертые сутки, как мы жили в машине. Уже нужно было где-то и душ принимать. Я даже будучи мужчиной раз в трое суток заезжал в мотели. Но, конечно, я не имею в виду фронтовую жизнь, там и разу в неделю были рады, а если в боевом поиске, то и говорить не приходилось. Но сейчас не боевой поиск, и я не мужчина, да и Вера тоже.

Вечером мы были уже за Иркутском, на подъезде к Улан-Уде. Заехали в придорожный мотель и сняли номер. Пока Вера мылась, я включил телевизор. Я даже забыл, когда в последний раз смотрел новости. Может, там уже война началась, а я и не знаю… Выйдя из душа, Вера молча взяла из чемодана халат.

— Обиделась?

А в ответ — тишина. Она вообще сегодня за день, не считая утра, произнесла всего пару слов. «Ну и ладно», — подумал я и пошел мыться. Наконец-то я встал под теплый душ. Когда вышел, Вера смотрела какой-то фильм.

— Что смотришь?

— Кино.

— Какое?

— «Хакеры».

— Про что?

— Про хакеров.

— Не хочешь разговаривать?

— Я кино смотрю. Ты мне уже все сказала.

Я вздохнул, сел рядом, помолчал и произнес:

— Вера, я не буду извиняться или брать свои слова обратно. Я сказала все, что думала. Пойми, я не хочу, чтобы ты превратилась в хладнокровного убийцу. И я не хочу, чтобы тебя убило твое же прошлое. Ты говоришь, что ты хочешь быть похожей на меня. А ты видела, чтобы я мстила? Ладно, согласна, ты отомстила своему брату. Дальше оставь эмоции, все. Тут тебе не игрушки, здесь даже не та школа. Здесь ошибок не прощают. Цена ошибки — смерть. Поэтому, выбрось из головы все лишнее, все эмоции, месть и свое прошлое. Все, что мешает трезво мыслить и думать. Голова должна быть светлой. — Я встал и расправил кровать. Затем начал просушивать волосы. — Хочешь — обижайся, хочешь — думай. Просто я не хочу, чтобы из-за твоих эмоций ты же и пострадала, допустила ошибку. Я не хочу тебя потерять, ты мне очень дорога.

— Как кто?

— Как сестра, как подруга, как любовница. Как близкий человек. Этого тебе мало? — я замолчал и, просушив и расчесав волосы, лег в постель. — Спокойной ночи, — пробурчал я и отвернулся.

Через некоторое время я услышал, как Вера встала и стала что-то делать. Вскоре я услышал как, простучав каблуками, она вышла из номера. Детский сад, мать вашу, я что, нянька? Иди, остынь. И больше не думая о ней, я уснул. Проснулся уже утром, Веры не было. «Наверное, трахается где-то. Ну и хрен с тобой, коза! Будет капризы показывать».

Я уже оделся, когда появилась Вера. Она молча открыла чемодан и начала перебирать вещи. Отложив несколько комплектов белья и взяв кое-какую верхнюю одежду, сложила это все в принесенную с собой сумку.

— И что это за выебон? — спокойно спросил я.

— Знаешь, я не хочу тебе что-то доказывать, ты все равно меня не поймешь. Я знаю, что делаю.

— У тебя с головой все в порядке?

— Все. Ты не был в моей шкуре, — она взяла свою сумочку и подхватила с пола сумку с вещами. — Пока, меня ждут!

— Вера! — окрикнул я ее у двери. Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня. — Помни, что я тебе сказала.

Она вздернула подбородок и, выйдя, хлопнула дверью. А я остался стоять в растерянности. «Что это с ней, может, понты? Сейчас крутанется и вернется?» Но шло время, а ее не было. Я сел на кровать, почувствовав какую-то пустоту в сердце. Чем я ее так обидел? Ну, сказал, сказал. И что, вот так брать и разрывать отношения? Что за дурдом? Что за детский сад? А может, что-то другое? Может, тут мужчина замешан? Может, ей надоело со мной? Ну, конечно, что я ей могу дать? Как мужчина — ничего. А подругу, она решила, что сможет найти и другую.

Мне очень хотелось это выяснить. Меня вдруг осенило, я даже не знаю, куда она поехала, и на чем. Быстро собрав вещи, я вышел из гостиницы. Положив все в машину, обошел стоянку и бар. Но Веры не было. Подойдя к одной из фур, спросил:

— Привет, вы давно тут стоите?

— Привет, красавица, куда едем?

— Пока никуда, вы девушку не видели? — я описал им Веру.

— А она, кажись, на белом «патроле» уехала, — появился еще один водитель.

— С кем?

— Да я что, знаю? Двое парней и еще одна девка.

— А куда?

— Да кто их знает? Выехали, и все. Я не наблюдал, в какую сторону.

— Ясно. Белый «патрол», говоришь? Ну, хотя бы номер…

— Не скажу, не видел.

«Твою Верку мать!.. Дура! Коза! Идиотка! — ругался я, идя к своей машине. — Ну, мне еще ее капризов не хватало! Да пошла она в жопу!»

Я сел и завел двигатель. В тот момент я весь кипел. Отъехав км пять, я остановился. Может, она хочет поиграть со мной? И сейчас вернется?

* * *

— Сизый, что там у тебя? — спросил немолодой мужчина в зековской телогрейке и в феске, сидя в неудобной позе в колодце диаметром чуть более метра.

— Братва, тут решетка заклинила. Не могу ее сорвать.

— Давай шевели поршнями, скоро обход, вертухаи кинутся. Кипишь поднимут.

— Все, готово.

Восемь человек друг за другом полезли на четвереньках вперед.

— И долго эта шняга будет продолжаться?

— Метров сто до запретки, и столько же за ней.

— Сизый, ты точно знаешь, куда ползти?

— Не гони, Каленный. Я еще когда строил тут все, подумал, что вот тут можно будет выскочить. Только не думал, что самому придется пользоваться этой трубой.

— Братва, давай быстрее! Пидары не свалили?

— Не, тут…

Вскоре впереди показалось ночное небо. И они друг за другом вывалились прямо в воду небольшой речушки.

— Куда дальше, Сизый?

— На ту сторону, в это время года там не должно быть глубоко. А дальше — тайга.

— Я слышал, что нужно по воде идти, так собаки след не возьмут, — сказал кто-то.

— Да твою вонь собаки и под водой учуют.

Они негромко засмеялись, перебрались на другую сторону вброд и скрылись в тайге.

* * *

— Сизый, ты ведь местный?

— Да.

— И как дальше, знаешь?

— Нам км пятьдесят нужно отмахать, а там у меня есть изба на берегу. Есть лодка.

— Сизый, нас же там вертухаи и накроют.

— Не гони, Каленный. Мы там сидеть не будем. Отсидимся в пещерке, о ней никто не знает, я ее случайно нашел. Там вход из-под воды.

— Это как?

— Подныривать надо. Там и жратва есть. Я ведь когда бегал, знал, что меня рано или поздно возьмут. Поэтому заранее все приготовил.

— А если бы на другую кичу закрыли бы?

— Ну, тогда не знаю. Может, и оттуда рванул бы. Мне, братан, тридцатку как-то не вкатывает париться. Хорошо, ПЖ не дали.

— Ну, теперь точно дадут, — кто-то весело высказал свое мнение.

— Не каркай, Сват. Нам всем теперь могут ПЖ впаять.

— За рывок, что ль? Не, не катит статья на ПЖ. На нас мокрухи нет.

— Адвокат, еще не вечер. Вот этих педиков валить надо будет.

Двое мужичков забитого вида даже приостановились.

— Не парьтесь, девочки. Пока не тронем, кто нас тогда ублажать будет? — Все негромко засмеялись.

* * *

Они не останавливались уже несколько часов, пробираясь сквозь густые заросли, поднимаясь и спускаясь с сопок. Иногда пересекали неглубокие ручьи. По одному из них бежали километров пять.

— Все, братва, баста! Не могу больше! — один из мужчин упал на землю, тяжело дыша.

Остальные подошли к нему.

— Привал, — сказал Каленный. И завалился рядом.

— Пять минут, и уходим, — сказал Сизый. — Нас уже ищут.

— Пока они всю зону прошерстят, потом доложат, потом найдут, как мы ушли. Полдня пройдет. А может, и не найдут лаз. Ночью товарняк ушел, вот его и будут отрабатывать в первую очередь, а мы в другую сторону идем, — тяжело дыша, сказал высокий мужчина крепкого телосложения по кличке Филин.

Ну, они все были как на подбор, в прошлом все спортсмены, каждый занимался кто боксом, кто восточными единоборствами. А Сизый вообще служил в ВДВ, в разведке. В горячих точках, правда, не был, но подготовлен как надо. Он и вел всех, так как мог с легкостью ориентироваться на местности даже без карты.

Они прошли еще километров пять и решили остановиться и хорошо отдохнуть. За полдня над ними не пролетело ни одного вертолета, что еще сильнее укрепило их версию, что их ищут в другом направлении. Им всем, кроме двоих, случайно попавших в этот замес, терять было нечего. У всех срока не менее двадцати восьми лет, без какой либо надежды на амнистию или УДО. Очень уж тяжкие статьи. Им, можно сказать, повезло на суде. Всем грозило ПЖ. Конечно, их судили не вместе, каждого за свое и в разное время. И вот они решились на рывок.

* * *

«Пусть помучается. Поищет меня. А может, она и искать не будет. Вот и посмотрим, как она ко мне относится, — думала Вера, глядя на пробегающие мимо сопки. — А может, зря я все это затеяла? Она ведь ничего плохого мне не желает. Что, вообще, на меня нашло? Нет, пусть помучается. А в Биробиджане я позвоню ей, и она меня заберет. Нет, пусть еще помучается. Не нужна ей такая напарница, она мне доверять не может».

У Веры путались мысли. Она уже не была так уверена в своем поступке как утром. Ночью, когда Алина уже спала, она встретила на стоянке троих молодых людей, двух парней и девушку. Разговорились, познакомились, посидели в баре. Вера сказала, что путешествует с сестрой и сейчас поругались. Вот они и посоветовали позлить сестру и поехать с ними. Так как они едут в том же направлении, что и мы. Как сказала новая знакомая Оксана: «Сестра испугается, а потом будет относиться к Вере по-другому». Парни поддержали ее. И Вера решила вот так наказать Алину. Но вот только новая подружка представления не имела, что сестра-то не простая. И что она может натворить, одному богу известно.

— Вер, давай пиво, — Оксана достала две бутылки пива.

— А давай! — махнула рукой Вера.

Так, не думая больше ни о чем и весело болтая, они все дальше уходили на восток.

* * *

«Ну сучка, ну проститутка…» — у меня уже не было слов. Я только что получил сообщение из центра. Там даже не просили, а требовали ускориться. А тут эта выходка. Вот где ее искать? Она же влипнет! Да и хрен на нее, сама виновата. Все, искать не буду. Иначе провал всей операции. Сука! И ствол прихватила. Мстительница, мать ее! Стоп, у нее же в сумке маяк. А ну, иди сюда. Я схватил ноут. Быстро открыл поисковую систему и вышел на спутник.

— Есть!.. — воскликнул я. Красная точка моргала между Улан-Удэ и Читой. — И что же ты задумала, моя хорошая? Неужто решила поиграть со мной? Таким образом свое несогласие со мной решила высказать? Интересно, сама додумалась? Ну, что же, давай!

Я еще пять минут назад стремился найти ее и вдруг перегорел. Раз ты такая умная, флаг тебе в руки. Мне кажется, я понял ее задумку, а иначе зачем ей ехать на восток? Ладно бы, на запад. Хотя кто знает. Может, я ошибаюсь, но она надеется, что я ее подберу. Даже не думай!

Я не старался их догнать, а принял решение: никаких дел с Верой. Пусть это жестоко, но я всегда подбирал себе людей и даже за меньший косяк у меня вылетали из группы. А это уже перебор. Она думает, что я буду тратить на нее драгоценное время. Этого не будет. Потом, как работа будет сделана, я найду ее. И, скорее всего, отвезу в Москву. А там помогу, чем смогу. И гуляй, Вася, вернее, Вера. Я не прощаю таких концертов. Даже телефон отключила.

* * *

Беглые тем временем отдыхали. Вдруг Сизый насторожился:

— Тихо! — он поднял руку и прислушался.

— Что там?

— Тихо, Филин. Кажись, машина.

И точно через пару минут уже все услышали тихий гул. Но это была не «вертушка».

— Там дорога, — указал рукой Сизый.

Вскоре мимо, метрах в ста впереди по ходу их движения, медленно проехал автомобиль. Все поняли, что это грузовик.

— Кажись, «Урал» или «КамАЗ».

— Может, красноперые обкладывают? — спросил Каленный.

— Откуда им тут взяться? — произнес Кот.

— Будьте здесь, я сейчас, — сказал Сизый.

— Ты че, я не понял, Сизый, лыжи навострил? Свалить решил по-тихому, а нас ментам впарить?

— Я посмотрю, что там, и вернусь.

— Нет, идем все…

— Каленный, ты думай. Вы ходите как слоны, а если это оцепление? Да нас перевалят сразу, как только услышат.

— Думаешь?

— Знаю, у них приказ валить нас. Я что, не знаю.

— Он дело говорит, они всегда так и работают, — высказался еще один зек, до этого молчавший.

— Ну как скажешь, Король.

— Пусть идет, но смотри, Сизый, свалишь — из-под земли достану.

Сизый, как уж, подобрался к дороге, служба по контракту кое-чему научила. «Эх, если бы не водка! Служил и служил бы еще. А так вот в чисовской робе бегаю!» Он посмотрел вправо: там метров через пятьдесят дорога делала поворот и дальше не просматривалась. А влево было видно метров на двести. Это была лесная заброшенная дорога, видимо когда-то ей пользовались или военные, или лесозаготовители. Слева он заметил еще двоих солдат, примерно метрах в 100–150 от этих. Стояли они в полной экипировке, включая каски и бронники. Значит, и справа то же самое. А по другому надо делать большой крюк. Да и где гарантия, что там нет оцепления?

Он уже жалел, что ушел не один, хотя выбора у него не было. Король, вор в законе, мог помочь скрыться, да и к тому же обещал крупную сумму денег, если он вытащит его отсюда. Четверо были его приближенными, если не сказать «шестерками». Ну а двое были взяты из гарема насильно, так, в качестве рабов и для утех, сексуальных. Если где-то придется долго пережидать. Ну и, наконец, как кабанчики.

Ну что же, будем прорываться. Он вернулся к остальным и обрисовал обстановку.

— Что делать будем? — спросил Каленный.

— Потихоньку пробирайтесь к дороге. Филин, дай финку.

— У тебя что, нету?

— Есть, мне нужно вторая.

Солдаты даже не успели что-либо предпринять. Все произошло мгновенно. Один из них услышал, как его товарищ захрипел. Повернувшись, увидел ручку ножа, торчащую из горла. При виде крови он оцепенел и растерялся, и это решило и его судьбу. Он видел, как к нему метнулась тень, хотел закричать, но что-то острое резануло по гортани, и вместо крика со свистом вырвался только воздух. Вскоре они уже лежали в кустах, прикрытые ветками. А оружие и боеприпасы перекочевали на плечи тех, кого им нужно было убить или задержать.

И вновь они бежали, задыхались, падали и вновь бежали. Потом плыли по какой-то речке на плоту, который того и смотри мог развалиться. Видимо, еще с времен сплавов остался. Они ушли далеко в сторону от намеченного маршрута, но зато сбили след. Ночью вышли на какую-то не то просеку, не то тоже дорогу. Осмотрелись.

— Тихо, — опять поднял руку Сизый и снял автомат с плеча.

Все затаились. Вскоре показались фары. Не доезжая метров сто, они вдруг погасли, и машина остановилась.

— Легковая, кажись. Может, менты?

— Нет.

— Может, пожрать что есть, а то что-то ягоды уже не лезут.

— Тихо, Каленный, не кипишуй, разберемся. Я сейчас, — сказал Сизый и исчез в темноте. Вскоре он вернулся. — Гражданские. Две бабы и два пацана. Пошли!

Подойдя к машине, он открыл двери, и на него уставились четыре пары испуганных глаз. И тут грохнул выстрел. Сизый вздрогнул и хотел перехватить ствол, но было поздно, второй выстрел прогремел еще громче первого.

— Идиот! — закричал он на Каленного. — Нас могут услышать!

— А вдруг бы рыпнулись?

— Нож для чего? Ну все, спалил контору, нужно уходить.

* * *

Вера весело болтала с новыми друзьями. Пиво ударило в голову, и она на какое-то время даже забылась. В Чите еще затарились. Второй парень тоже не устоял и составил девчонкам компанию, не смотря на претензии водителя. Тот возмущался, что он не сможет долго ехать. Ночь застала их далеко за Читой.

— Интересно, что сейчас делает твоя сестра? — спросила Оксана. Они засмеялись. — Наверное, рыскает по Улан-Уде, ищет. Ты же телефон отключила?

— Да, — весело ответила Вера.

Ей вдруг стало не по себе, поняв, что смеется над Алиной. И тут она снова пожалела, что согласилась сделать так, как советовали новые друзья. У нее даже мелькнула мысль, что Алина все же права. Эмоции — не лучший помощник. Ведь все это она сделала на эмоциях. И причем тут месть? Ай, ладно, потом разберемся. Но она все же достала и включила телефон. И обнаружила, что связи тут нет. Ну и ладно!

Вскоре парень и Оксана поменялись местами. И Вера вообще забыла про Алину.

— Может, съедем с дороги, отдохнем, — предложил водитель, поглядывая на Оксану.

Так и решили. Вера чувствовала, что уже вся горит… Ей было все равно, что в машине они не одни. Она готова была отдаться прямо у всех на глазах. Она уже плыла, когда двери открылись. Сквозь затуманенный взор она увидела какое-то лицо, даже не поняла, кто это. Как вдруг по ушам ударил громкий хлопок. Она почувствовала как в ложбинку меж грудей потекло что-то горячее и вязкое. Второй выстрел прогремел где-то совсем далеко, как гром уходящей грозы. Мелькнула мысль: «Алинка говорила, что эмоции погубят. А месть без эмоции невозможна. Вот что она хотела мне сказать». Потом резкая боль, и свет погас.

* * *

Я видел, что догоняю их. Судя по карте, нас разделяло не более трех-пяти километров. Неожиданно дорога стала уходить вправо, а точка на карте осталась слева и вскоре вообще у меня за спиной. «Заехали потрахаться, наверное, — зло подумал я. — Да и хрен с вами». Я прибавил газу. Отъехав километров пять, остановился. На душе кошки скребли. Как бы я не был зол, но думал о Вере всю дорогу. Без нее меня как будто и не было. Я закурил, вышел из машины и прижался спиной к дверце. Подождав, пока проедет попутная машина, расстегнул ремень и джинсы и присел за машиной. Опять с сожалением вспомнил то время, когда пописать можно было, не прибегая к таким сложным манипуляциям.

Мой слух уловил отголосок, как мне показалось, выстрела. Я вздрогнул. «Может, гром? — мелькнула мысль. Нет, показалось. Но тут опять, теперь уже отчетливо, я услышал далекий выстрел. — Какой, на хрен, гром, «калаш»… — я еще с минуту прислушивался, пытаясь понять, с какой стороны. Сопки сильно искажают звуки. — Короче, это там». Я впрыгнул в машину, практически на месте развернулся и, справляясь с заносом, погнал туда, где моргал маяк. Твою мать, мстительница хренова! Мстить начала! Но откуда у нее «калаш»? В том, что стреляли с «калаша», я не сомневался.

Точно, вот дорога, я ее в первый раз не заметил. Когда проехал метров пятьсот, показались слабые огоньки. Подъехав ближе, увидел силуэт внедорожника. Светились лампочки в дверях, указывая, что дверь открыта. Остановившись метрах в десяти, я осмотрелся и, взяв с полки для перчаток пистолет, осторожно вышел из машины, потушив свет. Медленно двинулся к «патролу». Держа оружие наготове, держась от машины метрах в трех, заглянул в салон. Водитель лежал на руле. Было видно, что голова прострелена навылет. Я обошел машину, на заднем сидении тоже виднелся силуэт. Один. Я был уверен, что там тоже труп. Развернулся и осмотрел кусты, напрягся как кошка перед прыжком. Прислушался. Откуда-то доносились слабые не то крики, не то просто ветер. Я направился к машине, нужно было осмотреть ее и проверить заднего пассажира: может, еще жив. Чем ближе к машине, тем все сильнее билось сердце. В свете салонного фонаря я увидел голову с длинными темными волосами. Спокойно, майор, только спокойно!

Глава двенадцатая

Открыв двери, я подхватил падающее тело. Не сказать, что я почувствовал облегчение, но сердце отпустило, и мандраж исчез. Это был парень. Веры и второй девушки тут не было. А значит, они живы, и я их найду. Дело времени.

Где-то справа, там, где чернел поросший лесом склон горы, раздался взволнованный крик какой-то птицы. Я прислушался. Возможно, ее спугнул какой-нибудь зверь. Но я был уверен, что это звери на двух ногах, которые недавно были здесь. Значит, они пошли туда…

Я осмотрел салон. На полу валялись пустые бутылки из-под пива, вещи были перевернуты. Я увидел Верину сумку и еще одну женскую. Обе были вывернуты и содержимое было разбросано по сиденью и полу. Часть салона была забрызгана содержимым головы водителя.

«И кто вы такие? Почему не взяли машину? Сколько вас?» — спросил я у темноты. Ну, машину не взяли, значит, избегают дорог. Кто такие? Ну, а кто так себя вести может? Дорог избегают, идут чисто по горам, а не беглые ли З/К? Но что-то я не слышал информации по радио. Ладно, нужно догонять, у них и спросим. Да и вообще, какая разница: они убивают, значит терять им нечего. И поэтому опасны, и у них есть, по крайней мере, один автомат.

Я вновь затолкал тело парня в машину и закрыл двери. Мало ли, какие еще тут звери ходят. Что бы хотя бы тела не растерзали. Я снял джинсовую куртку и достал камуфлированную, быстро переобулся, одев кроссовки. Они имели небольшой подъем пятки, сантиметра в три, и этого мне уже было достаточно. Достав разгрузку, которую захватил от Лешего, накинул также и ее. Быстро оснастил ее магазинами. Взяв бинокль и винторез, закрыл багажник. Из салона достал нож с ножнами и прицепил к ремню на джинсах. Проверил еще раз пистолет и закрепил его на разгрузку. Из бардачка достал навигатор, выставил точку. Порывшись в сумке, нашел резинку и, собрав волосы в хвост, стянул ею… Опять открыл багажник и достал камуфлированную кепку. И, взяв фонарь, закрыл машину.

Осветив фонарем место вокруг «нисана», насчитал примерно пять-семь человек. Если учесть, что мертвецы не выходили из машины и не оставили следов. Но я не представлял, как они могли это сделать. Если только пока были живы. И то у них кроссовки на ногах, а тут — от тяжелых ботинок и от девичьих туфелек. Еще раз осветил все вокруг и повернулся в ту сторону, откуда кричала птица, да и следы уходили в том направлении.

«Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват, — я усмехнулся и мотнул головой. — Ну, прямо Рембо какой-то в юбке».

* * *

— Хватит палить… безмозглая скотина! — коротко сказал Король. — Что там?

— Оба-на, да тут бабы!.. Король, смотри, тут телки! Повеселимся…

— Цыц, быстро смотрите, что там есть и уходим. Девок — с собой, страховкой будут. А эту, случаем, не завалил прикладом? Кто тебя вообще учил бить девок прикладом?

— Я же не разобрал, что это баба. Думал, чтобы не рыпались.

— Теперь точно не рыпнутся. Эта, вон, душу, кажется, отдала. Та хоть живая?

— Вторая — да. Только у нее, кажется, крыша съехала. Во, смотри, тут бухло есть! — Они, отталкивая друг друга, рылись в салоне.

— Все, уходим! Не дай бог, кто выстрелы услышал! — сказал Сизый, не принимавший участия в этом шмоне, как и Король.

— Может, трахнем ее тут и грохнем? Король, что с ней таскаться?

— Нет, я сказал. Пошли! Сизый, куда идти?

Они уже двинулись в лес, как вдруг Каленный, рывшийся в багажнике, закричал:

— Братва, вторая шевелится! Давай, я ее добью!

Но окрик Короля остановил его:

— Берем с собой!

Отойдя с километр и поднявшись на склон горы, увидели свет в том месте, где только что были.

— Вот видишь, уже услышали.

— А может, это их кореша? Давай, я вернусь, а то сейчас кипишь поднимут.

Король посмотрел на него. Потом на Сизого.

— А если это менты?

— Давай!

— Не, а вдруг, в натуре, мусора? Не стоит идти! — испугался Каленный.

— Нет, видишь, свет потушили. Мусора бы не тушили.

— Пошли, хуй с ними! Уходить надо! Девки, слушайте сюда: будете плестись — мы вас пристрелим!

Оксана пришла в себя после шока и закричала во все горло. Ее тут же заставили замолчать с помощью кулака. Скорость у них снизилась: девушки не могли быстро идти. Они, поддерживая друг дружку и подгоняемые сзади, еле передвигали ноги.

— Король, давай пристрелим! Они нас утопят.

— Сизый, далеко еще идти? — спросил Король, глядя на девушек.

— Уже нет, если по прямой, километра три. Я знаю эти места.

— Хорошо.

— Ну так что, Король?

Король был вором старой закалки и никогда не любил беспредел, особенно по отношению к женщинам. Всегда строго наказывал насильников и убийц женщин. Даже сейчас он не хотел поступиться своими принципами.

— Нет.

— Но они нас спалят! — не унимался Каленный.

— Все, валим! — они направились дальше, взбираясь на каменистый гребень без единого деревца.

* * *

Вера быстро пришла в себя, она слышала голоса. «Значит, я еще живая. Но почему я на земле? И кто это? А что у меня тогда на груди? Это что, не моя кровь? Нет, вроде ничего не болит. Как, а голова? Ужас, как раскалывается голова! Алинка, помоги… — она услышала, как начали удаляться голоса. — Уходят, значит. Подумали, что я мертвая. А где же Оксанка? — она пошевелилась и попробовала сесть, и тут же услышала рядом голос. — Ну вот кто меня дернул встать?»

Теперь вот она шла из последних сил, помогая еще и Оксане.

— Ксанка, если не будем идти, они нас убьют.

— Они и так нас убьют… — плакала та.

После удара кулаком у нее распухло лицо. А у Веры было распухшее ухо после приклада. Так же болели мочки после того, как оттуда вырвали сережки.

— Не убьют, не успеют. Алинка найдет.

— А может, она и не ищет тебя. — всхлипывая произнесла Оксана. — И что она сделает? Милицию вызовет?

Вера вспомнила последние слова. Что она сказала, когда уходила? «Вот я дура! Зачем я послушала их? Зачем решила позлить ее? А может, она действительно и не ищет меня после моих слов? Вот я дура! И как она меня найдет, если не знает, куда я поехала? Зачем я так поступила? Вот я дура, обиделась на ее слова, она ведь не хотела, чтобы я превращала все свои действия в месть. Чтобы научилась делать все без эмоций. Но как я могу забыть свое прошлое? Они ведь сами не забывают. А может, она имела в виду, что не забыть, а оставить прошлое в прошлом и начать с нового листа? Как они это делают. Они помнят прошлое, но не живут им, вот что она хотела мне сказать и говорила это, а я не поняла».

У Оксаны опять начиналась истерика. Вера начала ее успокаивать, хотя сама была уже на грани срыва. «Спокойно, только спокойно, без паники, как говорит Алина: паникой ничего не решишь. Нет, она все равно меня найдет. А я что, должна сидеть и ждать? А вдруг не найдет? Нет, нужно самой что-то думать. Я же ей сказала, что надоело бояться, — она начала прикидывать варианты: — Главное, добраться до автомата, а стрелять я уже умею… Но как это сделать? Они их не выпускают из рук. Но может потом?»

Они поднимались вверх по тропинке, усыпанной камнями и шириной не более двух метров. Каблуки постоянно натыкались на камни, Вера уже несколько раз чуть не подвернула ногу. С одной стороны возвышалась отвесная стена, а с другой был обрыв, уходящий в темноту. Наконец-то они поднялись наверх, перед ними опять темнел лес.

— Привал десять минут, — сказал тот, кого называли Сизым. Он достал из разгрузки какой-то шнур (Вера увидела гранату), направился обратно.

— Ты куда? — задал вопрос тот, кого звали Малыш. Вера удивилась, услышав это слово, так как принадлежало оно мужчине крепкого телосложения, метра под два ростом.

— Подарок оставлю, если кто будет преследовать.

Через десять минут он вернулся, и они опять двинулись в путь. Только теперь спускались вниз, пробираясь через лес.

* * *

Я, пробравшись через неширокую полосу деревьев, вышел на плоскую каменистую местность. Впереди темнели горы. Подняв бинокль, осмотрел пространство. «И где ж вы пошли? Вроде, склон крутой, значит, пошли в обход, но где тропа? — я минут пять осматривал пространство. — Ладно, — посмотрел на компас, — идем на юг, там разберемся».

Маршрут постепенно становился все круче и круче. Вначале я попробовал бежать, но меня хватило метров на сто. И дело было не столько в дыхании или в выносливости, что, кстати, тоже играло немалую роль. Действительно, для такого кросса сил нужно было побольше, чем имело это тельце, да к тому же на мне было килограмм пять, с учетом винтовки. Просто мне мешала грудь. Если я привык с ней ходить, то вот к бегу нужен был другой подход. Она, свободно лежавшая в чашечках лифчика, подпрыгивала, сбивая равновесие, и выскакивала из чашечек. Отдышавшись, я поправила лифчик и, подтянув разгрузку, пошла быстрым шагом.

Уже почти рассвело, когда я, двигаясь по узкой каменистой тропинке, увидел вершину горы. Годами натренированный взгляд выхватил едва видимую полоску, проходившую поперек тропинки. Я, конечно, не думал, что тут можно встретить растяжку. Хоть у меня и были другое тело и зрение, но разум-то был моим, и он уже подстраивал этот мозг под себя. За многие годы хождения по лезвию ножа я научился даже в темноте видеть опасность, а растяжки замечал чисто автоматически, даже не концентрируя внимания на их поиск. Так сказать, улавливал их чисто сферическим зрением. Я присел, опершись прикладом о землю и пригнувшись, поискал гранату. «Ага, вот она, родная! — осторожно я подошел к ней и осмотрел. — Ну, вроде, простая, без сюрпризов. — Я взял ее в руки, зажав рычаг, загнул на место усики и, достав нож, отрезал шнур. Подбросив ее вверх, я тут же поймал ее и сунул в карманчик на разгрузке. — Надо будет вернуть им ее обратно. И сказать, чтобы больше не теряли такие штучки».

Дальше шел уже более осторожно, поняв, что имею дело с военным, значит, можно еще ждать сюрпризов. Поднявшись наверх, я осмотрел лес в бинокль: «А тут куда вы направились?» Я осмотрел камни под ногами. С вечера тут полосой прошел небольшой дождь, и я сразу заметил сдвинутые камни. И это был хороший след. А двигаясь по лесу, я так же видел сломанные ветки, сдвинутые со своих мест сухие палки или ветки, лежащие на земле. «Да, как слоны».

Вскоре я вышел к какой-то речке. Следы повели меня вниз. Я поднялся выше и двинулся параллельно берега. И вскоре увидел избу, собранную из бревен и частично из камней. Обычная изба, какую строят охотники или рыбаки в тайге. Выбрав позицию, я стал наблюдать. Двоих я увидел сразу: они сидели на бревне недалеко от входа в эту полуземлянку. Я внимательно осмотрел постройку. С двух сторон стенами ей служили каменные откосы, одна стена частично из камней, а верх — из бревен. В ней было единственное небольшое окно. А четвертая сторона, со стороны берега, была мне плохо видно. Но не сложно было догадаться, что там и расположен вход. «Да, РПГ-семерка, да и «муха» разнесла бы это строение влёт. Да и простая Ф-ка наделает дел, если закинуть в окошко. Но там девушки. Значит, по-тихому. И куда же вы дальше пойдете? Тут вы точно надолго не задержитесь, не резон».

Я уже понял, кто это такие, увидев тех двоих. Они были одеты в зоновские робы. Я хотел устроить засаду. Осмотрел в бинокль другой берег: он был обрывистый, скала вплотную подходила к воде. Кое-где ветки спускались с нее прямо к воде, напоминая ковер. В это время из помещения вышел еще один мужчина. Я припал к биноклю. У него за плечом висел АКМ, так же я обратил внимание, что на нем армейская разгрузка. Он подозвал к себе этих двоих и что-то сказал, указав рукой в мою сторону. Я сильнее вжался в землю. Я не думал, что он меня заметил. Двое направились ко мне. Я тихо достал нож и, отложив винторез, стал ждать. Подойдя ко мне метра на два, они остановились и обернулись.

— Правее смотрите, под ветками! — крикнул тот, с автоматом. Они что-то поискали, приблизившись ко мне. Но потом тот опять закричал: — Пидары, правее и ниже, я сказал. Что, суки, не понятно?

Они спустились ниже и стали откидывать ветки.

— Нашли?

— Да.

— Тащите ее к воде, — сказав это, он зашел обратно в избу.

Они откопали лодку. Повозившись с ней и перевернув, они остановились. Я еще несколько секунд решал их судьбу. Но когда один из них направился в мою сторону и уже был в метре, их судьба была решена. Я бросил свое тельце вперед и сразу метнул нож в дальнего, а ближнего схватил за ворот, сильно бросил на камни через бедро и сразу зажал ему рот.

— Тихо! Будешь орать — убью, — шепотом сказал я. — Ты меня понял? — Он кивнул. — Хорошо.

Я легонько надавил ему за ухом, вырубив его. И быстро выдернув нож из второго, вернулся. Хлопнув по щеке, я привел его в чувство.

— Сколько человек?

— Там шестеро и две девки.

— Оружие?

— Было два автомата и патроны, они их у солдат забрали.

— Где?

— В лесу, они там нас ждали.

Понятно, тогда патронов у них магазина по четыре на ствол. Не много, но и не мало, и наверняка есть гранаты.

— Куда идете?

— Сизый ведет, я слышал, он про пещеру говорил. И еще он говорил, что в избушке есть хавка, стволы и одежда.

— Понятно, вы-то зачем поперлись? — этот вопрос был задан уже просто так.

— А кто нас спраши…

— Кто такой Сизый? — не дослушав его, спросил я.

— Я не знаю, но, кажется, местный.

— Военный?

— Я не знаю…

— Кто убил парней в машине?

— Каленный. Да-да, он стрелял. У него второй автомат.

— Как девушки себя чувствуют? Они целы? Отвечай быстрей, сука, а то отправлю вслед за другом.

— А ты что, убила его? — испугался он.

— Вопросы задаю я.

— Они избили одну, у нее все лицо затекло. Хотели убить. Но вторая помогла ей идти.

— Что они сейчас там делают?

— Нас туда не запустили, я не знаю.

Все, мне он больше не нужен. Но убивать его не хотелось, поэтому отправил его к Морфею. Подобрав винторез, я бегом спустился к избе и встал, прижавшись спиной к стене. А так как дверь открывалась наружу, увидеть меня сразу было невозможно. Я перевел собачку на автоматическую стрельбу и уже собрался врываться, но тут дверь начала открываться. Выбора у меня уже не было. Сейчас преимущество было у меня, но стоило им увидеть мертвое тело, и все — фактор неожиданности был бы утерян, и тогда попробуй их выкури, тем более, у них заложники.

Он вышел наружу и, не оборачиваясь, закрыл двери, одной рукой он держал за ствол автомат, висевший за спиной стволом вниз. Я быстро, но при этом не издав ни единого звука, поставил винтовку и, выдернув нож, метнулся к нему. Он, видимо, услышал меня. Дернулся в попытке поднять автомат и обернуться. Но было поздно. Я ладонью закрыл его рот и вогнал нож по самую рукоятку сзади в правую сторону, будучи уверен, что лезвие достанет до печени. Я оттащил его к стене и осторожно опустил ослабевшее тело на землю. Отцепил магазин от автомата и откинул его в сторону. «Минус один, еще пятеро».

Не зная расположения всех внутри помещения, идти с автоматическим оружием было опасно. Я вновь перевел собачку на одиночную стрельбу и, встав напротив двери, вскинул винторез и взялся за ручку.

* * *

Спускаться было легче. Вера поддерживала подругу, хотя сама шла уже из последних сил. Еще чуть-чуть, и она упадет. И тогда они их точно убьют. Она собрала последние силы. Чем дальше они уходили от места, где их захватили, тем меньше оставалось надежды на то, что Алина найдет их. Вот уже и рассвело.

Они вышли к речке и направились вдоль нее. Вскоре вышли к избушке или землянке. Не важно, ей главное было отдохнуть. О попытке сбежать не было и речи. Вера это поняла, сил у нее не было. А еще и Оксану нужно тащить. Да и куда идти? Она не помнила дороги.

Нужно попробовать забрать оружие и расстрелять их всех, но и в этом она уже не была уверена. Во-первых, они не выпускали оружие из рук, а во-вторых, им связали руки и усадили на пол в углу. Тот, кого называли Сизым, сказал, что нужно перебраться на ту сторону. Там, под скалой, есть пещера. Входить будут из-под воды. Есть еще один вход, но он далеко и к тому же там проход узкий. И собаки могут вывести по следу. А если с воды, то и след собакам собьем.

Вера боялась, что там они с Оксаной и закончат свои дни. Нужно будет попытаться самой сбежать, когда будем нырять. Они уже послали готовить лодку. Значит, скоро поплывем. Она уже представляла, что будет с ними там. Была бы Алинка, она бы что-нибудь придумала.

В избе Сизый вскрыл пол и достал оттуда два карабина, патроны и банки с тушенкой.

— Накорми этих, — сказал старший одному из мужчин, когда они уже поели, — и про пидаров не забудь.

Он встал и, открыв банку тушенки, подошел к девушкам. Вера в это время уже почти распутала веревку на руках. Пока они ели, один из них, кажется, Каленный, положил автомат на лавку, практически в метре от нее. Она видела, что предохранитель открыт и стоит на автоматическом огне. Это она уже понимала. У нее опять появилась надежда, но вскоре исчезла: Каленный встал, взял автомат и повесил на плечо.

— Пойду, пидаров подгоню, — сказал он и пошел к выходу.

— Вставай, — сказал им мужчина, держа перед собой банку и нож. — Кормить вас буду.

Вера увидела, как открылась дверь. Один, стоявший у стола, как-то странно выгнулся и тут же упал, следом еще один. Сизый бросился к автомату, но неожиданно крутанулся и плашмя упал на пол. Король успел встать, но и он тут же упал. Вера видела, как стоявший рядом с ними мужчина схватил Оксану и спрятался за нее. В дверном проеме показалась фигура. Сгруппировавшись и прижав оружие к плечу, опустив голову к прикладу, фигура, не задерживаясь, моментально обвела все пространство стволом. Оксана вскрикнула, и ствол моментально развернулся в их сторону, и тут же Вера увидела, как из черного отверстия вырвался серый дымок. Рядом, там где была Оксана, сразу послышался чавкающий звук. Вера посмотрела туда. И увидела, что у стоявшего за Оксаной человека во лбу появилось отверстие. А Оксана сжалась в комочек и зажмурила глаза.

* * *

Когда я рванул дверь на себя, то моментально превратился в робота. Я даже не успевал отслеживать свои действия. Все происходило на автомате. Увидев в полумраке фигуры, сразу открыл огонь. Я видел как пули пробили грудь одного, второго, только тут один из них кинулся к автомату, но не успел. Четвертый встает, он мне не нужен, я всаживаю в него две пули. «Четыре», — моментально выдает мозг. Я обвожу помещение взглядом через оптику. Слева вскрик. Я сразу нахожу их в оптике. Мужчина за девушкой, голова выглядывает из-за ее головы. Огонь!

Не прошло и пяти-шести секунд, как все было кончено. И стоило за этим столько времени плестись по горам? Справа у стола какое-то движение. Я поворачиваю ствол туда, но вижу выпад его руки, стрелять некогда — это нож. Я разворачиваю корпус в надежде уйти от летящего ножа. Я его не вижу, но точно знаю, что он есть. Я видел выпад руки как при метании ножа. Боль пронзила правую руку. ВСС я удержал, но опустил его. В этот момент замечаю летящую на меня тень. Первое, что приходит в голову — я просто приседаю. Кулак со свистом пролетает над головой. Я делаю еще один поворот вокруг своей оси, пытаясь создать дистанцию. Я не успел повернуться, как кто-то зажал сзади мою шею.

«Или он такой быстрый, или я такой медленный», — мелькнула мысль. Паники не было. Я напрягся, левой рукой нащупал его пальцы и разжал один из них. Захват был не сильный, но он нанес мне еще и удар по спине. Выворачивая ему палец, я сумел освободиться из захвата. Но бросить его не удалось, не хватило сил. Не успел я прийти в себя после захвата, как уже новая атака. ВСС летит под настил. Но удар в голову я блокирую встречным ударом по его руке. И отпрыгиваю назад.

Мы смотрим друг на друга, оценивая. Не сводя с него глаз, я трогаю руку… Боль сильная, но рука работает, значит ничего не задето, кроме мышц… Он бросается на меня, я вновь наклоняюсь, делаю оборот вокруг оси и толкаю его в спину. Это приносит результат, но слабый. Он всего-навсего спотыкается о лежащее тело одного из убитых и тут же вскакивает. У него в руке появляется нож, и опять мы смотрим в глаза друг друга и молчим.

Руку с ножом я блокирую встречным ударом, но не успеваю блокировать прямой удар ногой. И пропускаю его, он бьет меня в грудь. Удар сильный, меня отрывает от пола, и я падаю на спину. Я вижу, как он прыгает на меня с ножом и каким-то образом успеваю откатиться. Удар пришелся уже в пустое место. Я перекатываюсь обратно и бью его локтем левой руки в шею. Он на несколько мгновений теряется.

Но вскоре мы опять оцениваем друг друга и ищем варианты. Он уже понял, что меня нахрапом не взять. В следующее мгновение я уворачиваюсь от летящего в меня ножа. Наконец-то я перехватил его кисть за несколько пальцев, и вот уже он очень сильно падает головой на пол, но встает, тряся головой.

Он вновь атакует, удары сыпятся один за одним. Я успеваю их блокировать, но силы уже на исходе. Я чувствую, что уже не выдерживаю. Мои удары в ответ не наносят ему вреда, и я отказываюсь от них, лучше сохраняя силы. И вот опять пропускаю удар ногой в живот, меня складывает и бросает на пол, я даже прокатываюсь на спине. Тут понимаю, что все — сил нет.

Но он тоже медлит, выдергивает нож из стены и поворачивается ко мне. И замирает, увидев направленный на себя пистолет. Мы вновь смотрим друг на друга, правда сейчас я лежу на спине.

— Увидимся в аду, — произношу я.

Он с криком бросается на меня. Я несколько раз стреляю, пули разрывают ему грудь, и он падает у моих ног. А я же кладу голову на пол, рука с пистолетом падает на грудь. Я тяжело дышу. «Даа, силенок маловато!.. И нафига я с ним драться начал, нет бы сразу пистолет достать? Так нет, как раньше, в рукопашную. Все, Серега, теперь забудь о рукопашных с такими мужиками! Тренированный, черт!»

Немного отдышавшись, я сел на полу, осмотрел трупы. В дверях появилась тень, я моментально направил туда пистолет.

— Ого!!! А мне что делать? — это зашел тот, кого я вырубил после допроса.

— Не знаю, можешь повеситься.

Я посмотрел на девчонок. Встал, придерживая раненную руку, и начал снимать разгрузку, а затем и куртку. Достав из кармана бинт, начал делать перевязку. Рана была не такая уж и серьезная, только шкуру попортили. Нож, пробив мягкие ткани, не задел кость. Вера направилась ко мне и села рядом. Она наконец-то смогла распутать веревку.

— Давай, помогу.

Я посмотрел на нее.

— Спасибо, ты мне уже помогла, — спокойно сказал я.

— Алин, прости меня! Я… я… я просто хотела позлить тебя…

— Ну и как? Завяжи! — я подал ей бинт.

— Сильно больно?

Я не ответил. Встал и одел куртку, затем разгрузку. Молча подобрал винторез и осмотрелся.

— Я ухожу, — сказал я и направился к выходу.

— А мы? — испугалась Вера.

— Как хотите, — пройдя мимо оставшегося в живых мужичка, я остановился и посмотрел на него. «Пристрелить и его, что ли? Ай, пусть живет!» — я развернулся и пошел обратно.

— Алинка, ну подожди нас! — закричала Вера.

Я остановился. Осмотрел Оксану. Она, похоже, была в трансе.

— Ей что-то кололи? — спросил я.

— Нет, но ей нужен врач.

— Я не врач, — сказал я и, повернувшись, пошел дальше.

Конечно, я бы их не оставил, но я всем своим видом показывал Вере, что как подруга она перестала для меня существовать. Произошло то, о чем я ей говорил: из-за ее необдуманных действий, совершенных под воздействием эмоций… Чуть ли не наркотиков… Так вот, я получил ненужное и глупое ранение, и это ставит под угрозу выполнения всего задания, к которому я так и не приступил. И вместо того, чтобы заниматься работой, я бегаю по горам и занимаюсь черт знает чем, выполняю чужую работу. Вытаскиваю эту… У меня не было слов.

Я шел впереди, не оборачиваясь, слыша, как Оксана иногда начинала истерить. Тогда останавливался и ждал их. Что делать с Верой, я не знал. Отказаться от нее было не так просто. Ведь я поручился за нее перед Дедом, а он в свое время взял на себя ответственность за ее использование перед высшим начальством. Мы оба попадали. И лучше было бы, если об этом никто не узнает. «Нужно выполнить задание, Веру стараться не привлекать, а спрятать ее под выдуманным предлогом. Пусть думает, что это важно. Главное, чтобы рядом не было. А то мало ли что может еще выкинуть».

Да, я так думал, но где-то в глубине души я все еще верил в нее. Был у меня случай, когда хотел отчислить из отряда одного бойца, тоже, так сказать, из-за утраты доверия. Но дал шанс, он этот шанс использовал. И больше у меня к нему никаких вопросов не было. Может, и ей дать шанс? Ведь я в глубине души хочу, чтобы она была рядом. Зачем я себя обманываю? Я даже готов простить это ранение. Может, поймет, что тут не детский сад, и чем могут обернуться эмоциональные выходки и необдуманные действия. Что все нужно просчитывать на несколько шагов вперед? Этого бы не случилось, просчитай она хотя бы на шаг вперед.

* * *

Мы вышли к месту, где стояла машина, ближе к вечеру. Тут, видимо, никого и не было. Все оставалось как было. Увидев убитых парней, у Оксаны началась истерика, и если я думал, что в дороге она истерила, то я крупно ошибался. Пришлось похлопать ее по щекам, чтобы успокоить.

— Забирай вещи и свои, и ее, уезжаем, — сказал я.

— А как же они?

— Ты предлагаешь их с собой взять? — спросил я серьезно.

— Нет, но они же убитые…

— Что, серьезно? А я думал, просто спят или притворяются… Сообщим кому-нибудь. Да к тому же, и там куча трупов.

— Алин, прости меня! Я понимаю, что подвела тебя, ты права была… Это все из-за меня, дуры… Ну что ты молчишь?

— А что говорить?

— Ну отругай, наори…

— Ты что, ребенок? Ты знаешь, что за такие выходки полагается? Ты знаешь, что вот такая выходка — это конец карьере и конец вообще всякой работе в какой-либо спецслужбе… И еще как бы не посадили.

— Я не думала…

— Ты вообще не думаешь. Решила со мной поиграть? Решила, что я буду на коленях стоять и бегать за тобой… Ушла, так уходи. А играть со мной не надо. И вообще, благодари судьбу, что я случайно услышал выстрелы и решил проверить. А потом полез твою задницу вытаскивать, так как не мог оставить тебя там. А хотя следовало бы. Пиво, мальчики, подружка веселая, — я мотнул головой, указывая на спящую Оксану. — А то, что ты срываешь сроки выполнения задания, плевать, да? Не хочешь, так и скажи, я и без тебя обойдусь. Можете дальше веселиться, если они тебе важней. Где твое оружие?

— С вещами было…

— Почему оно там было? Почему не при себе? — я отчитывал ее как командир подчиненную. — Это там я тебе подруга и сестра, или я уже не знаю кто. Может, ты уже думаешь по другому…

— Нет, это не так…

— Не перебивай, тебе я слово не давал. Будешь говорить, когда разрешу. А тут я требую подчинения и выполнения всех моих команд и заданий. И возиться с тобой я не буду. Твой побег — это дезертирство, а я уже сказал, чем оно грозит… Срок тебе не дадут, так как ты присягу не принимала, но принять ее ты уже точно не сможешь, тебя близко уже не подпустят. Так что думай, стоит свои выкрутасы выкидывать, свои обиды показывать или нет? — я замолчал.

— Алиночка, но я правда не думала, что так…

— Я это уже слышал. А вообще, о чем ты думала?

— Просто хотела доехать до Биробиджана и там тебе позвонить…

— Дура ты. Позвонить она хотела. А ты уверена, что я этого бы хотел?

— Ты опять начала говорить в мужском роде.

— Плевать…

* * *

Впереди показался блок-пост. Дорога была перекрыта шлагбаумом, по обочинам стояли два БТР, готовых в любую минуту перекрыть дорогу. В сторонке стоял ПКП на базе ЗИЛ-131. Я прижался к обочине и остановился.

— Буди свою подругу, приехали, — сказал я и вышел из машины, не слушая ее.

— Лейтенант Дроздов, — представился молодой лейтенант, подошедший к нам. Рядом стояли два солдата. — Извините, проверка документов и вещей.

— А что случилось? Где старший?

— Из зоны сбежали зеки.

— А вы, наверное, думаете, что мы одни из них, просто ловко замаскировались, — с улыбкой произнес я.

Из машины вышла Вера, она придерживала Оксану.

— Ну, что-то совсем. Лейтенант, у вас врач есть? И где старший?

— А что с ней?

— Не знаю, я в диагнозах не разбираюсь. Так где старший, я долго буду ждать?

Он смотрел на меня и не спешил отправлять за старшим. Я достал из кармана ксиву и сунул ее.

— Извините, товарищ старший лейтенант, сейчас позовут, — он махнул солдату, и тот побежал в ПКП. — Майор всю ночь в поиске был, сейчас спит.

— А почему вы этим занимаетесь?

— Ну, это наш, так сказать, участок, УФСИНу помогаем. Двоих солдат вчера убили, оружие их захватили, так что все на нервах.

Из ПКП показался человек лет сорока пяти, уже с седыми волосами, на вид крепкого спортивного телосложения. Накинув камуфлированную куртку и не застегиваясь, он подошел к нам.

— Что случилось, лейтенант? — устало спросил он.

— Вот, тов…

— Извините, товарищ майор, старший лейтенант Самбурова, Главное развед. управление, — представился я и показал ксиву.

— Извините, — он начал приводить себя в порядок.

— Да не суетись, майор. Я тут не с проверкой, так что хоть в трусах ходи. Короче, карта есть?

— Есть, зачем?

— Неси, сейчас кое-что покажу. И нужен врач, вон девушке, да и мне тоже.

— Ну, у нас тут есть мед. пункт.

— Ну, мне подойдет, а вот ее психу нужно показать.

— Что с вами?

Я снял куртку, чуть ниже локтя показалась повязка, пропитанная кровью.

— Ого, что это?

— Нож, — я поморщился.

— Кто тебя так? Неужели…

Принесли карту. Мы расстелили ее на капоте. Я быстро нашел то место, где лежали парни в машине.

— Короче, вот тут два двухсотых, гражданские. Жалко, вообще случайные. А вот тут, — указал возле реки, помня координаты с навигатора, — семь двухсотых, ваши клиенты. Один еще бегает, но я не думаю, что он побежит далеко, ему это не надо. Короче, забирай их, майор, они твои, — устало сказал я.

— Серьезно? — он посмотрел на меня удивленно.

— А ты думаешь, что в ГРУ способны шутить? Только, это, меня не упоминай в рапорте. Глядишь, и звездочка на погон ляжет, — я улыбнулся.

— Ты их, что ли… А как ты их нашла?

— Они сами меня нашли. Отправляй туда группу, а то скоро стемнеет.

— Лейтенант, проводи в мед. часть, пусть рану обработают, — сказал майор и, взяв карту, направился в штабную машину.

— Вера, веди ее тоже.

Мы прошли в палатку с красным крестом. Сан. инструктор занялся моей раной, а мужчина постарше, кажется, капитан, занялся Оксаной. Осмотрел ее и что-то вколол.

— У нее шок, пусть поспит. Что с ней случилось?

— Много трупов увидела, да и друзей на глазах убили. Ее можно понять… Отправьте ее в больницу, а то, не дай бог, с ума сойдет… — я вздохнул.

— Отправим. Готовь машину! — сказал он солдату, сидевшему у входа. — А у вас что? Ого! Больно?

— А как Вы думаете?

— Сейчас обработаем, перевяжем… Но я бы лучше наложил пару-тройку швов. Вы не против?

— Мне все равно, шкура все равно попорчена.

— Вы еще и шутите. Ничего, Вы же из главного?

— Ну…

— Там и сделают пластику… да и так порез узкий. Чем это так?

— Финкой. Главное, рука работает.

Я слышал, как где-то недалеко приземлился вертолет. Послышались команды, шум, вскоре шум «вертушки» усилился, и она начала удаляться. Почти сразу выдвинулся и БТР.

— Ну что? Как дела, доктор? — в палатку вошел майор.

— Рана не серьезная, но наблюдать нужно.

Вера сидела на кушетке, опустив голову, прекрасно понимая, что это по ее вине.

— А вы не могли бы остаться? Нужны показания.

— Извини, майор, я и так уйму времени потеряла. Спешу. Вон, девушки, показания вам дадут. Они, кстати, прямые свидетели. А то, что там трупы — там полно оружия, так что не гони.

— Да я не поэтому, приказ и так был на поражение. Как о тебе доложить? Твое же начальство должно знать.

— Вот этого я и боюсь… — засмеялся я.

— Что, такое строгое?

— Нет, просто у них когда-нибудь терпение лопнет.

Мне наложили несколько швов, обработали и перевязали рану, порекомендовав обратиться в госпиталь.

— Ты меня что, тоже оставляешь? — с испугом спросила Вера, когда мы вышли из палатки.

Я остановился и посмотрел ей в глаза.

— Вера, — впервые я спокойно назвал ее по имени, — я не знаю, что от тебя ждать, что ты выкинешь еще. Может, опять обидишься и пойдешь к тем, кого разрабатываем, и скажешь им всю правду, просто чтобы меня позлить. Так?

— Зря ты так, я не настолько глупа.

— Да кто тебя знает? Я, вот, думал, что знаю тебя, а оказалось, что ошибся. Где гарантия, что вот сейчас у тебя не зреет план позлить меня, выкинув что-нибудь такое? — я тяжело вздохнул.

— Я поняла тебя, я тоже не буду уговаривать тебя. Смотри сама, ты вправе больше не доверять мне. Да, я накосячила, но как-то ты сама говорила, что надо не жить прошлым, а просто делать выводы и не повторять тех ошибок, которые были допущены. А это уже прошлое. Решение за тобой, я приму его любое.

Она повернулась и пошла к машине. Я стоял и смотрел ей вслед. Именно этого я от нее не ожидал, хотя хотел услышать что-то подобное. Я понял, что она прислушалась к моим словам на счет мести всем браткам.

— Я даже не знаю, как вас по имени, товарищ…

— Зовите меня Алина, товарищ майор.

— Ну а меня можешь называть Николаевич.

— Ладно, мы поедем, а то и так времени столько потеряно.

— Как это поедете, я вас отпустить не могу… — Я посмотрел на него удивленно. — …пока ужином не накормлю.

Я вдруг почувствовал, какой я голодный, почти сутки ничего не ел.

— Да, не помешало бы, — улыбнулся я. — Верка, пойдем кашу есть… — крикнул я.

Она постояла, подумала и направилась к нам… Вскоре пришло подтверждение от группы, улетевшей на «вертушке». И почти сразу доложила и наземная группа.

— Все, можно УФСИНовцам передавать, — обрадовался майор.

Подойдя к машине, я опять серьезно посмотрел на Веру.

— Мы едем? — спросила она. — Я же вижу, что ты меня простила. Спасибо, только пожалуйста, больше не отпускай меня от себя. Я ведь надеялась, что ты меня остановишь. Я бы не ушла, если бы ты…

— Ах, вот оно как? Я еще и виновата… Я что, должен на тебя поводок одевать? И выгуливать как собачку? — я сел в машину. — Ну, что стоишь? Поехали!

Вера быстро села в машину.

— Я больше так не буду…

— Ты что, в детском садике? В следующий раз я тебя пристрелю… И пусть мне будет плохо.

— Не пристрелишь, ты не сможешь. И следующего раза не будет.

— Смотрю, ты самоуверенная.

— Нет, просто я женщина и вижу тебя насквозь.

Я усмехнулся и замолчал.

* * *

Вадим Сергеевич Чеботарев был в высшей степени серьезный человек и к обязательствам своим всегда относился с полной ответственностью. Единственный сын прокурора и судьи, с ранних лет он привык ни в чем себе не отказывать. Даже в армию пошел по собственному желанию. С детства занимался каратэ, в то время как этот вид спорта был в стране запрещен. Отслужил два года в морской пехоте, где так же добился неплохих результатов. Там он и познакомился с братьями-близнецами Стариковыми, Иваном и Мишей. Они также, как и он в свое время, добились неплохих успехов в рукопашном бое. ДМБ так же сыграли в один месяц. Братья вообще были родом из-под Курска. Погостив недельку у Вадима, они решили остаться, не хотелось возвращаться в свою деревню. Тем более, тут открывались большие перспективы.

Советский Союз рухнул, начиналось время беспредела. Одно правило: нет никаких правил, нужна была только сила. А этого им троим не занимать. Собрав вокруг себя небольшую банду, они начали заниматься тем, чем занимались все, кто имел силу: грабежи, рэкет, устранение конкурентов. Это приносило весьма неплохой доход. Несогласных устраняли, а тех, кто дал слабину, обкладывали таким налогом, что тем приходилось продавать свой бизнес, а то и имущество, чтобы рассчитаться. Практически половина автомобильного рынка во Владивостоке принадлежало им.

В один прекрасный момент все прекратилось. И даже отец Вадима не смог помочь. Их накрыли из Москвы. Но потом, правда, им удалось перевести его в свидетели. Но а вот Стариковым пришлось сесть. Но и здесь без руки прокурора и судьи не обошлось. В обмен на то, что они возьмут все преступления на себя, а Вадима выставят как свидетеля, им обещали недолгий срок. Так как за этим делом следила Москва, им сначала дали срока, ну а потом, как все поутихло, их вытащили.

И вновь компания встретилась. Теперь уже не надо было грабить. Теперь они стали умнее и организовали новый бизнес. Хотя все также держали в руках больше двадцати процентов автомобильного рынка. Но они занялись контрабандой золота, которое сначала скупали у черных копателей, а потом уже имели несколько нелегальных приисков. И это не ограничивалось только Магаданской областью. Прииски были и в Якутии, где добывались алмазы. А также было два рудника, где добывали платину. Дефицита в рабочей силе они не испытывали, да и платить не собирались: просто использовали рабскую силу. Как только человек попадал на прииск или на рудник, он оттуда больше не выходил.

Но однажды и эту компанию накрыли. Теперь это были ФСБшники. Но, как не странно, дело не дошло даже до суда, так как следователи не усмотрели состава преступления. Правда, после этого львиная доля прибыли от контрабанды уходила на закрытые счета. Но кроме хозяев в Москве, у них еще появилась перспектива. Теперь они гнали за рубеж и оружие.

А сейчас они вели подготовку к отправке секретных документов, украденных из НИИ, занимающегося высокоточным оборудованием, устанавливаемым на истребители нового поколения. И вот сейчас они сидели и пытались разгадать ребус. Из Москвы получено сообщение: «Едет клиент, его убрать, с исполнителем сразу произвести расчет». Конечно, у них хватало профессионалов для такой работы. Но заказ из Москвы был сформулирован как-то мутно, нечетко.

— Я считаю, что расчет с исполнителем — это зачистить его, — сказал один из Стариковых.

— Тогда нужно не из наших, кого-то нужно нанимать. Зачем своих, да и на нас могут выйти.

— С каких это пор тебя стало это волновать, Вадим? — спросил Иван.

— Знаете, что-то вот тут колет, — он показал на сердце. — И вообще, как только получил это сообщение, что-то не спокойно стало.

— Да брось ты! Что, первый клиент? Сколько их уже было, одним больше, одним меньше… — сказал Миша. — С теми разобрались, и с этим тоже проблем не будет. Это наш город.

— Ну, ладно. Давайте лучше подумаем, кого можно поставить на эту работу.

— Ну, если своих нельзя, может, кого из рабов? А что, там наверняка есть нормальные стрелки, — сказал Иван. — Я займусь.

— Хорошо, это выход. Сразу убираем, а тело — к рыбам.

— А что-то нет информации, что за клиент и когда.

— Позже будет информация. Но исполнитель должен быть готов. Так что заниматься нужно уже сейчас.

На этом и порешили.

* * *

До Чернышевска ехали молча. Вера опять смотрела куда-то в темноту и молчала.

— Надо переночевать, — сказал я, сворачивая к мотелю. — Интересно, тут поводки и ошейники продаются где-нибудь?

— Зачем? — удивленно спросила Вера.

— Тебя привязать надо. А то лови потом по горам.

Она улыбнулась в первый раз с того момента, как мы поспорили.

— Я согласна.

— Согласна она. Ладно, пошли спать. И так уже полтора суток не сплю. А ты вообще спала?

— Нет.

Я принял душ, Вера пошла после меня. Когда она вышла, я уже спал… Проснулся от того, что меня кто-то душит. Верней, сдавливает. Сразу почувствовал, что рядом кто-то лежит. Только потом понял, что это Вера, лежа за моей спиной, обняла меня и, прижавшись ко мне, плакала. Я сделал вид, что сплю…

* * *

Проснулся я ближе к обеду. Вера все также и лежала со мной. Ночью она умудрилась лечь мне на плечо. Почувствовав, что я зашевелился, она тут же подняла голову и посмотрела на меня.

— Проснулась? — с улыбкой спросила она.

— А ты что подлизываешься? Не пролезет.

— Нет, я на привязи. Прижаться к тебе — это держит крепче поводка.

— Ладно, не подлизывайся, знаю я тебя… Опять мое внимание усыпляешь.

— Ну-уу, че ты? Я правду говорю.

— Так правда, встаем. Мы и так времени просрали достаточно. Уже сегодня должны быть в Хабаровске, а мы еще за тысячу км от него.

— У тебя рука не болит? — она коснулась губами повязки.

— А это что-то изменит, если я скажу, что болит?

— М… Ну, и обижайся… Тебе не идет быть такой, — она встала и первой пошла в душ.

Я так же направился за ней.

— Подвинься, — отодвинул я ее от унитаза.

— Ну ты че? Я же зубы чищу, а ты — на унитаз.

— Я что, должна обсыкаться, что ли, пока она зубы чистит. Выйди, если не нравится, — я уселся на унитаз.

— Ну, Алинка…

Но вместо ответа она услышала звонкую струю.

— Поняла, как сильно? — я посмотрел на нее.

Она мазнула мне пастой по носу.

— Ах ты…. - я встал и посмотрел на Веру, хотел что-то сделать, но вдруг понял: я не могу на нее долго обижаться. У меня вновь вспыхнуло непреодолимое желание опять стать мужчиной и овладеть ею не как женщина, а как мужчина. Я вздохнул и, вытерев пасту с кончика носа, мазнул ей. — Давай быстрей! — и вышел из душа.

* * *

В Хабаровск мы прибыли только через трое суток. И это не смотря на то, что ехали круглосуточно. Больше проблем не было, даже как-то скучно стало. Ну, что получилось, то получилось. Как-то так…

Глава тринадцатая

Остановившись на стоянке при въезде в город, я задумалась: «Что делать с Верой?» Речь шла не о доверии, я думал, как ее использовать. Отпустить в автономное плавание? Но у нее нет даже основ работы на прикрытии. А в этом случае вроде бы безопасная работа может стать смертельной, если она допустит ошибку.

— Ты что так смотришь? — удивленно спросила Вера, поймав мой взгляд.

— Думаю, что с тобой делать.

— Так ты все за то? Я думала…

— Нет, Вера, не за то. Тут другой вопрос.

— Какой?

— То, чем мы сейчас занимаемся, практически можно сравнить с разведкой боем. Мы должны проверить информацию, тем самым вызвать огонь на себя. И от их реакции будет понятно, точна ли информация. И если она точна, то за нами может начаться такая охота, ты даже представить не можешь. Ведь тут замешаны очень большие суммы, возможно даже и больше, чем с шестью нулями. А кто захочет расставаться с таким прибыльным куском пирога. К тому же, не думаю, что эта троица, какой бы она не имела вес в регионе, способна в одиночку проглотить весь этот кусок. А значит, в Москве есть крыша. И эта крыша может быть как и в МО, так и в ФСБ или в МВД. Ладно, золото или платина, его можно и нелегально добывать, тайга большая, всю контролировать невозможно. А вот оружие… вот тут вопрос другой. Оно всегда под учетом, каждая единица, а чтобы продавать, его нужно списать. А значит, без силовиков — никак.

— Ну, а со мной-то что? — перебила меня Вера.

— С тобой? Ах да, с тобой. А что с тобой?

— Ты думала, что делать со мной?

— С тобой? Отпустить тебя в свободное плавание опасно, у тебя нет опыта. Рядом со мной — тоже опасно.

— А по-моему, рядом с тобой — самое безопасное. И вообще, мне кажется, ты рано волну гонишь. Мы еще не знаем, в каких масштабах они торгуют, или что они там делают. И вообще, может, и нет ничего. И если ты так боишься за меня, то зачем вообще тащила меня сюда? И знаешь что, сестренка, раз уж мы тут вместе, то давай и работать вместе. Я понимаю, у тебя есть опыт, так делись со мной, учи меня. А то нюни распустила: что делать, что делать? Ты думаешь, я не понимаю, что мы можем отсюда не вернуться живыми, но я помню наш побег. И уверена, что и тут мы прорвемся.

Я удивленно посмотрела на Веру. Во выдала! Вот это нокдаун! Мне хотелось ответить грубостью, верней, осадить ее, но я понимала, что она в чем-то права.

— Вера, там было одно, тут — другое. Здесь, если все так и есть, как я думаю, то сравнивать ту шайку и эту нельзя, — устало сказала я.

— И что? Пусть так, но тогда ты была практически одна, а сейчас и я стрелять умею.

— И это твой аргумент?

— Нет, самое главное — за нами стоит контора. И ты сама знаешь, что они своих не бросят.

— Знаешь, Верка, устала я что-то. Давай, поспим, а завтра разберемся, — поняв, что крыть Веру нечем, отступила я.

— Я что, не права?

Я посмотрела на нее:

— Я думала, у тебя пуля в голове, а там, похоже, снаряд.

— Ага, скажи еще, граната. Это у вас там неизвестно что, а у меня логика, — она улыбнулась.

— Логика, говоришь? Посмотрим на твою логику. Поехали искать ночлег, — я завела машину и выехала со стоянки.

— Ну, ты сама подумай: Дед ведь не знает, что у тебя с ногами все в порядке, зачем бы он посылал тебя на опасное задание? А? Значит, тут ничего опасного нет. Логично?

— Нет, — коротко ответила я.

— Почему?

— Потому!

Я не знала, что ответить, потому что уже и сама не раз об этом думала. Возможно, увидев, из какого дерьма мне удалось выбраться, не смотря на постоянную необходимость носить высокий каблук, он уверен, что я и тут справлюсь. А возможно, он представления не имеет, как тяжело ходить на каблуках такой высоты. А может, он просто хочет проверить меня, и параллельно идет группа прикрытия.

— Вот видишь, сказать нечего, — не унималась Вера, почувствовав свою маленькую победу.

Мне захотелось обломать ее, не со зла, а так:

— Знаешь, Верка, я сначала подумала, что ты — засланный казачек. Мне даже показалось, что тут пахнет какой-то школой. Но вот своим логическим мышлением ты все перечеркнула, — я широко улыбнулась и посмотрела на нее.

— А что? Я не права? Тогда скажи, почему?

— А ты не подумала, что в армии, особенно у нас, невыполнимых задач не бывает. Если ты не можешь выполнить задание, значит ты ни на что не годишься. И второе, ты не подумала, что Дед может проверять меня или нас, то есть хочет посмотреть, как мы будем взаимодействовать в паре. Возможно, где-то рядом идет основная группа, которая будет работать параллельно с нами и прикрывать нас в случае нашего провала?

— Нет, не думала.

— Тогда подумай еще: почему Дед так мог поступить. А лучше не думай, я его знаю много-много лет и иногда не могу понять его логики. Так что не ломай голову.

Вера минут пять молчала, а потом спросила:

— А что, они могут нас в паре поставить работать?

— Я не знаю, что у них там на уме. Могут замуж тебя выдать. Да и меня тоже. Теперь.

— Не поняла, это как? А мое мнение что, для них роли не играет? Если он мне не нравится? Я что, должна с ним спать?

Я с улыбкой посмотрела на нее:

— А тебе все нравятся, с кем ты спишь? И кто тебе сказал, что ты должна будешь с ним спать? Он может быть женатым и верным семьянином и сам с тобой спать не захочет… — я опять посмотрела на нее и добавила: — Ну, конечно, если он полный импотент.

Мы уже ехали по городу, когда я увидела на заборе объявление, написанное красной краской: «Квартиры посуточно», и номер телефона.

— Я думаю так лучше будет, — и, остановившись, взяла телефон. Вскоре мы уже входили в квартиру в сопровождении молодого парня.

— Проходите, смотрите. Вот ванная, правда совмещенная с туалетом, тут спальня, белье новое. ТВ спутниковое. На кухне есть вся посуда. Холодильник, микроволновка.

— Да ладно, мы всего на сутки, максимум на двое. Но пока оплата за сутки. Пойдет так? — спросила я.

— Устраивает. Ну все, тогда, если будут вопросы, мой телефон у вас есть.

— Если что, позвоним, спасибо, — отдавая ему деньги, произнесла я. — Ну что, Верка, нравится? — задала я вопрос, когда он ушел.

Квартира была лучшим вариантом по сравнению с гостиницей. Мы не оставляли следов.

— Алин, а тебе не кажется, что это уже было?

— Ты про Новосиб?

— Ну, да.

— Надеюсь, отсюда по-человечески съедем, а не под вой сирен и взрывы. — Мы захохотали.

Мы вместе сходили в магазин, взяли продукты, кушать тоже надо. С машины забрали кое-какие вещи, ноуты, я взял кейс, переданный мне Андреем еще в Ростове. Я так и не изучил его содержимое. Ну а там, собственно, ничего особенного и не было: документы на другие имена, журналистские ксивы. Из того, что могло еще пригодиться, портативные рации с беспроводной гарнитурой. Жучки, маячки, два телефона с кодированной связью.

Вера первая заняла ванную, и мне ничего не оставалось делать, как заняться ужином. Включив телефоны и поставив их на зарядку, я направилась на кухню. Но не успела даже налить кофе, как один из телефонов подал признаки связи.

— Надо же, уже звонят. Да, слушаю, — ответила я.

— Ну, наконец-то объявились. Вы где находитесь? — я узнала голос Деда.

— Здравия желаю, мы а Хабаровске, только приехали.

— Очень хорошо, у тебя есть цифры человека в Хабаровске? Я тебе отправлял.

— Да, есть.

— Связывался уже?

— Нет еще. Какой информацией он обладает? И насколько необходима эта встреча?

— Ну, как всегда, один и тот же вопрос.

— Ну, вы же знаете, с какой целью я задаю его.

— Хорошо, у него есть выход на вышеупомянутую фирму. Он там работал. Может быть полезен.

— К нам он какое отношение имеет, и как он вышел на Вас?

— Опять двадцать пять, ты как всегда везде ищешь подводные камни.

— Суслика не видно, но он есть. Потому и прожил сорок лет.

— И еще хочешь прожить столько же? — я понял, что он улыбается.

— Зачем столько же? Больше.

— Хорошо. Он вышел не на нас, а на одного офицера одной из частей, дислоцирующихся в районе Хабаровска. Передал ему эту информацию. Якобы у него есть знакомый корреспондент, который занимался расследованием этого факта и кое-что нарыл. Это все, что известно. Мы пробили фирму, информацию я тебе передал.

— Как-то странно это все, вам не кажется?

— Ничего тут странного нет. Корреспондент роет носом, находит сенсацию и сам пугается своего открытия. Опубликовать ее он не может. Видимо, есть что терять, кроме своей жизни. А дать ход очень хочется, вот он и обращается к своему знакомому в Хабаровске, а тот, в свою очередь, к офицеру, которому доверяет.

— Ну да, логично. На первый взгляд. Все складно, все, вроде, сходится. Но возникает вопрос: а не деза ли это?

— А зачем?

— Ну, не знаю пока. Может, кто-то ведет свою игру, а нас решили использовать втемную. Вы пробили этого человечка?

— Да, я отправил тебе на почту. Что тебе не нравится в этой истории?

— Пока не знаю. Хотя бы то, что этот человек как-то связан с фирмой. Хотя это не аргумент. И почему он связался именно с этим офицером, почему доверился именно ему. Что их связывает? Не первому же попавшемуся он сбросил информацию.

— Вот и выясни, — он помолчал. — Как получится.

— Хотя знаете, есть тут что-то. Даже скажу больше: похоже на правду. Вот поэтому я и сомневаюсь. Еще такой вопрос.

— Слушаю.

— Судя по досье наших друзей, да и если это все, о чем говорим, правда, то я думаю, что рассчитывать на помощь местной милиции равняется самоубийству.

— Возможно… У тебя есть цифры человека во Владивостоке?

— Да.

— Это мой хороший друг, вместе учились и сейчас держим связь. Он возглавляет службу контрразведки флота, человек надежный. Как только приедете, свяжись с ним. Он уже в курсе, обеспечит всем необходимым снаряжением и оборудованием. Вопросы еще есть?

— К Вам пока нет.

— Тогда ладно. Как твоя подопечная?

— В норме, я в ней не сомневаюсь. Если еще спецы с ней поработают, толк будет.

— Это хорошо. Сильно не рискуй.

— Исключено. Пока только на подхвате.

— Правильно. Пусть наблюдает, а там посмотрим. Да, сегодня к вам вылетает один парень в помощь, технарь. Может пригодиться.

— Как он меня найдет?

— На этот номер позвонит.

— Ясно. Технарь, возможно, пригодится.

— Еще вопросы есть?

— Пока нет.

— Хорошо, связь по этим телефонам, по обратной связи…

— Надеюсь, тут все надежно?

— Они блокированы на спутнике, прослушать практически невозможно. Если нет вопросов, тогда до связи. Осторожней там.

— Постараюсь. До связи.

Я отключил телефон и посмотрел на Веру, уже минуты три стоявшей рядом со мной.

— Это Дед?

— Да.

— Что сказал?

— Чтобы были осторожней.

— Это он про меня спрашивал? — испуганно спросила она.

— Да, про тебя.

— Ты правда считаешь, что толк будет?

Встав с дивана, я подошла к ней и, обняв за талию, притянула к себе, легонько прижавшись к ней. И, глядя в глаза, произнесла:

— Да, считаю.

— Ты не хочешь встречаться с этим человеком?

— Не знаю пока, — снимая футболку, произнесла я. Бросив ее на стул, я распустила волосы. Слегка выгнувшись назад, расправила их пальцами. Собрав обратно, подняла вверх и, повернувшись к Вере спиной, попросила: — Расстегни.

Она помогла расстегнуть лифчик. Бросив его также на кресло, я обратила внимание на груди.

— Слушай, Вер, как сделать так, чтобы грудь так не прыгала во время бега, а то, кажется, может оторваться.

Она засмеялась:

— Боишься потерять?

— Ну да, кому я без нее буду нужна, — шуткой ответила я. — Есть же, наверное, чем ее прижимают, когда занимаются бегом.

— Есть, завтра заедем, купим.

— Хорошо. Так, нужно позвонить, назначить встречу.

Встреча была назначена на 16 часов следующего дня.

* * *

В то время, как мы с Верой приготовили ужин и уже отдыхали (Вера мучила комп, а я неожиданно обратила внимание и проявила интерес к сломанным ногтям на руках, а потом и на ногах), в одном из коттеджей Владика, в большой гостиной сидели трое мужчин и вели разговор, потягивая виски. Киллера они нашли, и тот уже ждал своего часа, а с Москвы пришла дополнительная информация.

— Что-то я не догоняю, она что, одна приехала? — передавая сделанное на цветном принтере фото молодой девушки в военной форме с погонами старшего лейтенанта, удивился Иван.

— Не знаю, другой информации не было. Ну а что, старлей, — произнес Вадим.

— Да она еще ребенок! Где-то я ее, кажется, видел, лицо знакомое, — продолжил Иван. — Миха, ты не помнишь такую? — он подал фото.

— Нет, не помню… И что нам делать с этой малолеткой? Может, нас разводят? Вообще мне вся эта бодяга не по нутру.

— В натуре, у нас что, разведка настолько обнищала, что вот таких школьниц уже на задание отправляют? Я-то думал, будет какой-нибудь спец, — усмехнувшись, произнес Иван.

— Что с ней делать будем? — серьезно спросил Вадим.

— Приказ был зачистить, — спокойно сказал Михаил.

— Короче, а не кажется вам, что тут подставой пахнет? — спросил Вадим.

— Какой?

— Зачем надо ее мочить так прилюдно. Это же в натуре подстава. Вояки нам этого не простят. Они сразу смекнут, что и как, пришлют сюда своих волкодавов и скажут «фас». Они же тогда нас тут порвут. Что, они этого не понимают, отдавая такой приказ? Может, они и хотят убрать нас руками вояк.

— Ооо! Вадим неизменен… Вадик, да ты не ссы. Мы тоже не пальцем деланные, — засмеялся Иван. — А зачем ее мочить прилюдно? Речь-то идет о ликвидации. А значит, можно вывезти в тайгу, да куда угодно. Вон, на прииск парням отдать, пусть развлекаются. Кто ее там найдет? Трупа никто не видел, нет тела — нет дела. Может, она сама за кордон соскочила. Мы тут при каких делах?

— Но требуют убрать исполнителя. Значит, они хотят прилюдно. Нет, это подстава, нас сливают.

— Зачем? Они же в курсе, что на неделе прилетает америкос, состоится сделка. Флешка, кстати, где?

— В надежном месте, — ответил Вадим.

— Делаем так, как сказали. Там разберемся. Менты на нашей стороне. Да и если что-то начнется, журналюг подтянем: они такой кипишь устроят, типа вояки устроили беспредел. Не ссы, прорвемся, — спокойно произнес Михаил.

В гостиную вошел мужчина лет сорока.

— О, Макар, заходи, присаживайся. Есть новости? Выпить хочешь?

— Нет, спасибо, — серьезно ответил он.

— Ну, что там? Удалось выяснить, кто нас сдал? Почему ГРУ нами заинтересовалось?

— Тут утечки нет, проверили всех, кто в курсе, но, похоже, все чисты. Конечно, за всех охранников, что вахтой работают, ответить не могу. Сами понимаете, чтобы пробить всех, месяца не хватит.

— И что? — спросил Иван.

— Мы также пробили бывших, есть там пару клиентов, которые тем или иным боком были связаны с…

— Установили, где они?

— Да, сейчас пасем. Телефоны слушаем. И есть результат.

— Не может быть, уже? — обрадовался Вадим. — Кто?

— Ну, там не точно, просто подозрение: ему был звонок, но прослушать не смогли. Я с таким сталкивался, когда служил в конторе.

— Блокировка? — посмотрел на него Михаил.

— Думаю, да.

— Вы что, не можете пробить ее?

— Нет, не тот уровень. Но я уже отправил к нему ребят. Утром будут там.

— Вы вот что. Пока не трогайте его, сядьте на хвост, не спугните клиента. И почему утром? Пусть прям сейчас берут его под колпак.

— Он в Хабаровске, не хотелось бы привлекать дополнительные силы.

— Тоже верно. Чем меньше народу в курсе, тем безопасней, — сказал Вадим.

У Макара зазвонил телефон.

— Извините, — он ответил. Выслушав собеседника на другом конце, он спокойно убрал телефон и произнес: — Ну вот, наш клиент звонил во Владик. Телефон зарегистрирован на имя Смирнова Александра, его пробили — корреспондент. Речь шла о нашем деле.

— Вот, значит, откуда ноги растут. Узнайте все про этого журналюгу. Пока не трогайте. Что еще клиент сказал?

— Нужно послушать запись. Сейчас мне ее скинут.

И тут же у него зазвучал сигнал СМС. Достав телефон, он включил звук. Сначала послышались длинные гудки.

* * *

— Алло. Привет, Витя!

— Здравствуй, Саня! Поздравляю, твоя информация дошла в нужные руки, в ГРУ заинтересовались, прислали человека. Так что, думаю, скоро прикроют эту лавочку.

— Ну, наконец-то, а то знаешь, я все думаю об этом. А что, одного только прислали?

— Не знаю, но звонили с Москвы, предупредили, а потом девушка позвонила. Видимо, проверяют информацию, так что если что, я направлю к тебе, ты больше знаешь. Завтра мы встречаемся.

— Это отлично, Витек, я рад. Пусть выйдут на меня. У меня еще кое-что есть. «Бомба»! Слушай, а это не может быть подставой? Вдруг три толстяка что-то пронюхали и решили проверить?

— Я тоже так подумал сначала. Но ты подумай сам, это не их метод. Если бы они догадывались, тебя бы уже давно подвесили за ноги, и ты бы все сам рассказал. Да и меня тоже. Ну ладно, давай, будь осторожней.

* * *

В гостиной повисла тишина.

— Что с ним делать? — спросил Макар.

— Как он сказал? Три толстяка? — вставая с кресла, спросил Вадим. — Да я его живьем, суку, в бетон залью. Короче, везите эту гниду сюда, и всю его семью тоже сюда. Сначала он увидит, как они умрут. Он, сука, будет молить о смерти. Сюда его! — закричал Вадим.

— Подожди! — резко крикнул Михаил.

Макар встал в недоумении, не зная, что ему делать.

— Объясни, — посмотрел на Михаила брат.

— Он и так никуда не денется, но взяв его сейчас, мы можем спугнуть главную цель. Так что пусть еще поживет.

— Ну да, тоже верно, — поддержал Михаила брат.

— Хорошо, как только уберете эту красную сучку, этого на базу вместе со всей семьей. Если она есть. Мать, отец… Всех! Я хочу, чтобы он мучился. И глаз с него не спускать!

— Сделаем! — Макар вышел из гостиной.

* * *

Несмотря на усталость, я долго не могла заснуть, что-то ныло сердце. Было ощущение, что приближается что-то серьезное. Чувство было такое, как перед боем. Адреналин уже начал поступать в кровь, мозг стал работать быстрее и четче.

— Ты что не спишь? — спросила Вера, увидев, что я лежу с открытыми глазами и смотрю в потолок.

— Не спится, чувствую приближение чего-то.

— Ты думаешь, что они про нас уже знают? Брось ты, не забивай себе голову. Спи лучше.

Я посмотрела на нее.

— А ты что думаешь?

— Думаю, все это ерунда, завтра встретимся, тут нам ничего не угрожает. Ну, откуда они вообще могут знать, что кто-то едет?

— Вера, запомни: лучше переоценить, чем недооценить. И знаешь, многое, что изменилось во мне, но вот интуиция никуда не делась.

Она обняла меня и поцеловала в губы. Я даже не отреагировала. Как ни странно, у меня даже вагина промолчала.

— Ну, ты чего?

— Не могу, Вера.

— Я заметила, ты изменилась с того момента, когда я, дура, ушла.

— Нет, ты тут не при чем.

— Ты смотришь на меня по-другому и даже обнимаешь как-то не так, как раньше.

— Верка, давай сейчас отложим это! Поверь, я люблю тебя, но понимаешь, что-то не так, что-то изменилось. Я сама это чувствую. Если раньше я, глядя в зеркало на это обнаженное тело, испытывала неловкость, мне казалось, что я подглядываю, то сейчас я смотрю как-то по другому. Я уже не хочу обладать этой девушкой в зеркале, хотя я вижу все ее формы, от вида которых даже у импотента встанет. Но у меня какое-то другое чувство. Мне они тоже нравятся, но я смотрю на них как-то по другому. И на тебя я смотрю как-то по другому, я не знаю как объяснить. Ну, смотрю как на однополую особь.

— Сама ты особь. Мы и так с тобой одного пола, ты разве не заметила?

— Раньше не замечала, а вот сейчас вдруг заметила. — Мы засмеялись. — Не знаю, Вера, раньше, наверное, я катилась по привычке, в памяти еще были женщины. А сейчас тестостерон, или что там у женщин, не знаю, берет свое. Понимаешь, я все чаще ловлю себя на мысли, что думаю о мужчинах. Меня начинает притягивать к ним. И на женщин смотреть начинаю по-другому. Как бы оцениваю или сравниваю их и себя. И знаешь, я уже так не злюсь, когда мужчины пялятся на мою грудь или задницу. Мне это даже начинает нравиться.

— А я тебе нравлюсь, или ты меня тоже оцениваешь как соперницу? — игриво спросила она, провела языком мне между грудей и начала спускаться все ниже и ниже. Ноги у меня машинально раздвинулись, раскрывая для ее язычка розочку и клитор.

— Верочка, пожалуйста, не надо, — уже почти задыхаясь, произнесла я. Но было уже поздно, тело уже отреагировало в полном объеме…

* * *

Хотя уснули мы поздно, проснулась я рано, еще не было восьми. Не смотря на бурную ночь, я вдруг поняла, что полного удовлетворения это мне не принесло, и вспомнила ту ночь в Стрежевом. Мне хотелось повторения. Лежа на кровати, я с ужасом понимала, что, не смотря на усилия цыганки, она не смогла избавить меня от желания делать минет. Я понимала, что мне это продолжает нравиться и приводит к сильнейшему возбуждению и оргазму. А вот кунилингус меня так не возбуждал. И вообще, я вдруг поняла, что от секса с мужчиной я получаю большее удовольствие и удовлетворение, чем от секса с женщиной. И самое страшное, я понимала, что мне нравится быть полностью в чей-то власти, когда со мной делают все что хотят, даже если это и грубо. Мне нравится быть слабой и беззащитной.

Посмотрев на спящую Веру, я встала и пошла в туалет. Уже сидя на унитазе, я вновь прислушалась к внутренним ощущениям и вдруг поняла, что даже поход по малой нужде, не смотря на кое-какие неудобства, тоже приносит удовольствие… Мне с трудом удалось переключиться на другие мысли.

Приведя себя в порядок и одевшись, мы дождались парня, вернули ему ключи (возвращаться уже не собирались) и заехали в магазин спортивной одежды, где купили несколько спортивных маечек, которые должны были прижимать грудь. На адрес прибыли в 14–10. Осмотрев двор, ничего подозрительного не заметили. Также осмотрелись вокруг.

— Что думаешь? — спросила я у Веры.

— А ты?

— Нет, ты отвечай, а я послушаю твое мнение.

— Ну, я не знаю. То, что за домом много гаражей, я думаю, это хорошо. Тем более, там много кустов. Если уходить, то это нам на руку.

— Еще что на руку?

— А что, я неправильно говорю?

— Правильно, что еще хорошего заметила?

— Ну, вроде все, а за гаражами еще дворы, а там, по-моему, дальше дорога.

— Хорошо, а что плохо?

— Не знаю.

— Дом напротив — плохо, и вход в подвал на улице — тоже плохо.

Время уже было пол четвертого, когда к дому подъехала белая «хонда». Из нее вышел мужчина среднего роста, возраст трудно было определить, так как мы стояли далеко, а он всего на несколько секунд повернулся в нашу сторону, как бы осматриваясь, и тут же зашел в подъезд. Но я также заметила черный микроавтобус с тонированными стеклами по кругу. Он появился во дворе следом за «хондой» и остановился возле третьего подъезда, но стоило мужчине с «хонды» зайти в подъезд, он быстро подъехал к первому подъезду, из него тоже вышел мужчина и направился следом. А микроавтобус развернулся и, проехав мимо нас, остановился возле дома напротив, там же высадил человека с гитарой в чехле, который тут же скрылся в подъезде, подождал первого, который прошел мимо нас, и, отъехав в конец двора, остановился.

— Что-то он не похож на музыканта. Ты видела его руки? — спросила Вера.

— Ты права, такими руками только быков валить.

— Да и костяшки сбитые. Он что, струнами их так сбил? — осматривая в бинокль микроавтобус, добавила Вера.

— Во, видишь, ты уже и на это внимание обратила. Кажется, мелочь, а он спалился. Ну и что думаешь, коллега? — улыбнулась я.

— Ты думаешь, это за нами?

— А ты что, Вера, все еще думаешь, что мы имеем дело с лохами? Я еще вчера тебе сказала — лучше переоценить.

— Может, случайность?

— Не верю я в случайности, тем более, когда мимо ходят музыканты со снайперскими винтовками. Нас слили, где-то течет, причем сильно.

— Надо уходить.

— Надо, но не сейчас. Так, что мы имеем? Снайпера на крыше и прикрытие в конце двора. Зачем его ждут? Да еще в таком месте, где их любой заметит. Оружие забрать после работы? Нет, не имеет смысла. Снайпера забрать? Зачем так палиться? Стрелок и сам может уйти, а подобрать его можно и в другом, более безопасном месте. Что-то не понятно.

— А может, у гитариста спросить? — предложила Вера.

— Можно, только он навряд ли что знает, он исполнитель. Он даже может не знать, на кого работает. А вот в микроавтобусе наверняка знают. Я поняла: они пасут стрелка; видимо, не доверяют.

— Почему тогда с ним никто не пошел?

— Зачем привлекать внимание? Действительно, нужно пообщаться, — я достала пистолет, проверила его и навернула глушитель. — Вера, одевай гарнитуру и следи за микриком, связь по рации. Я пойду.

Я еще минуты три сидела и решала, стоит ли сейчас раскрываться или пусть еще подумают, что они охотники? И что мы выиграем от этого общения? Стрелок — не думаю, что много знает, хотя кое-какой информацией и обладает. А кто его послал, я и так знаю. Да и вообще, нужно же с чего-то начинать.

— Вер, наблюдай, из машины не выходи, если что, заводи и уезжай. Где меня подберешь, по ходу договоримся. Связь проверь, когда я в подъезд войду.

Микроавтобус стоял к нам задом, поэтому я, не опасаясь, вышла из машины и быстро прошла в подъезд. Не создавая шума, поднялась на пятый этаж. Тут была решетчатая дверь на чердак. Замок висел просто так. Я медленно сняла его и открыла решетку, молясь чтобы она не скрипнула, слегка даже приподнимала.

На чердаке я примерно знала, где должен быть стрелок, и увидела его сразу. Он лежал возле слухового окна, припав к оптике. Внимательно осмотрев чердак и никого больше не увидев, взяла на прицел стрелка и бесшумно подошла сзади. Он дернулся, когда ствол уткнулся ему в голову, и попытался обернуться.

— Тихо, не дергайся, — спокойно произнесла я и, протянув руку, забрала винтовку. — А теперь можешь медленно повернуться и сесть, руки держи так, чтобы я видела, и не вздумай шутить. Стреляю я быстрее, чем ты думаешь.

Он и не пытался что-то предпринять, медленно повернулся и сел на мостке. Уставшее осунувшееся лицо. Во взгляде читалось какое-то безразличие ко всему, даже к направленному на него стволу. Он был похож на человека, который потерял всякую надежду, уже ничего не ждал и не надеялся ни на что. Так смотрят сломленные люди. Душа его была мертва.

— Ты кто? — тихо спросила я. И тут только увидела возле окна телефон и фото. — Не дергайся, — я медленно приблизилась к окну и, не сводя с него глаз, забрала телефон и фото. Фото я сразу узнала: форма, бабочка, пилотка… У меня в ксиве такая же, только меньше размером. — Интересно… — Тут зазвонил телефон. — Ответь, но учти, они тебе не помогут. Внизу их тоже пасут, а у тебя есть шанс. Отвечай.

— Да…

— Ты готов? Смотри, сейчас должна появиться. Давай, сделаешь работу, получишь бабло, и все, свободен.

— Я готов.

— Все, не спи.

— И ты им веришь? — спросила я, когда он отключил трубу. — Ты вообще кто? — он отвернулся и опустил голову. — Короче, базарить с тобой у меня нет времени. Может, в микроавтобусе будут поразговорчивей, пойду к ним, — я встала с корточек и подняла ствол, направив ему в голову.

— Девушка, что Вы хотите от меня узнать? Мне без разницы, кто меня убьет, ты или они, от тебя даже лучше пулю получить: ты хочешь стрелять в голову, спасибо и на этом. Информации для Вас у меня все равно нет, — потухшим голосом произнес он.

— Это как посмотреть. Кто тебя послал, я и так знаю. Я вообще задала вопрос, ты кто?

Он распахнул куртку и поднял потрепанный свитер, в котором, видимо, не один человек помер. На груди было выжжено слово «РАБ».

— О как, а ты говоришь, что ничего не знаешь. Рассказывай все, только быстро.

На груди я также заметила в районе сердца старую наколку: крылья под парашютом и буквы «ВДВ». Да, ломаются все, и вот этого парня сломали. Мне стало его жаль: он смотрел на меня потухшим взглядом.

— Ну, давай, рассказывай быстрей, все по порядку. — Я прижал наушник: — Двор, как обстановка?

— Сидят в машине.

— Наблюдай! — и опять обратился к мужику: — Я жду.

Выяснилось, что он приехал на заработки пять лет назад, устроился на прииск, а оказался в рабстве на нелегальном прииске. Потом его перевезли в другое место, там вроде цеха по переработке золота, туда также иногда поступают и другие драг. металлы, в том числе и алмазы. Привозят это все на «вертушках». Там они делают слитки и упаковывают. И отправляют опять на «вертушках». Дорога там одна — старая железка, одноколейка, раз в десять дней туда приходит дизель, маневровый тепловоз, привозит продукты, доски для ящиков.

— А что, своего леса нет?

— Лес есть, но я не знаю, почему его не используют.

Где это находится, он тоже сказать не смог. Только сказал, что это бывшая зона, там и пилорамы есть, и бараки. Три дня назад его и еще нескольких человек вывели на стрельбище и дали выстрелить с СВД; он попал в коробок с первого раза с расстояния в сто метров. Потом его на «вертушке» перебросили во Владик, сказали, что нужно застрелить одну девку, за это пообещали денег и отпустить на волю. А потом привезли сюда.

— Я знаю, они все равно убьют меня.

— А сбежать слабо?

— Куда? Нет ни денег, ни документов. До первого мента и опять к ним? Нет, лучше пусть убивают. Хотя тоже маловероятно: отправят назад, там рабочие руки нужны.

— А что, по лесу уйти не можешь? У тебя, вон, и винтовка есть.

— Там всего два патрона, — усмехнулся он.

— Про оружие что-нибудь слышал? Про торговлю? У вас его не видел?

— Нет, даже не слышал.

Опять зазвонил телефон. И в это время Вера вышла на связь.

— Отвечай.

— Алло.

— Ты ее не пропустил?

— Нет, не было еще.

— Жди.

— Слушаю, что у тебя?

— Они развернулись.

— Что делают?

— Стоят.

— Наблюдай, и загони машину за дом, чтобы тебя не было видно.

Я посмотрел на время: прошло всего пятнадцать минут.

— Ну что с тобой делать? — я посмотрела на него. — Уйти хочешь? — Он промолчал. — Короче, можешь уходить, сиди тут минут двадцать и уходи.

— Куда?

— Домой.

— У меня его уже нет.

— Какая разница, ты мужчина, должен сам думать. Винтовку я забираю, хорошая машинка, английская, на две тысячи бьет без проблем.

— Там два патрона.

— Ну, может, у твоих вертухаев что есть, посмотрим, — я быстро упаковал ее и, посмотрев на него, произнес: — Ты сможешь уйти, денег я тебе дам. Минут через двадцать спускайся. Кстати, сколько их там?

— Трое, двое впереди сидели, один — в салоне. Там у них аппаратура для прослушки.

Выйдя из подъезда, я, прикрываясь дверью, прошла вдоль стены, свернула за угол и быстро забросила винтовку.

— Я сейчас.

Взяв очки и бейсболку, надела очки и натянула на глаза козырек. Но подумав, сняла очки. Обойдя дом, выглянула из-за угла: микрик находился под углом. Я развернулась и, обойдя еще один дом, оказалась сзади их. Взведя пистолет, спрятала его за спину и смело пошла, прикрываясь деревьями; от них по чистому пространству нужно было пройти метров двадцать. Я взялась за ручку и отодвинула дверь.

— Привет, мальчики! — и тут же раздались два негромких хлопка. Третий, сидевший в салоне в наушниках, так и замер, подняв руки.

Я забралась в салон и закрыла дверь. Смущало одно: стекла были забрызганы кровью, но я не на долго.

— Что говорят? — спросила я у напуганного технаря.

— Нее… не говорят…

— Кого слушаем? — я два раза выстрелила в аппаратуру. — Вот так лучше слышно, да? Не волнуйся, она тебе больше не понадобится. Короче, я задаю вопрос — ты отвечаешь. Если ответ неверный, я стреляю в колено. Понял? — Он закивал. — Первый вопрос: кто сдал, что я буду здесь?

— Ниикто…

— Я похожа на дуру? — я дернула стволом и выстрелила рядом с коленом.

— Нет, нет, не надо! Правда, тебя никто не сдавал. Мы проверяли всех бывших сотрудников и прослушали телефон, оттуда поняли, что ты будешь здесь. И все. Макар приказал лететь сюда…

— Кто такой?

— Он работает начальником СБ у ИВМ.

— Это что? Или кто?

— Это так сокращенно называют фирму, по первым буквам…

— Понятно. Откуда вообще узнали, что я еду сюда?

— Я не знаю, я правда не знаю… Макар знает…

— Где найти Макара?

Он назвал адрес.

— Что слышал про оружие?

— Какое?

— Которым торгуют.

— Я не знаю ничего.

— Я тебе не верю, — сказала я и выстрелила ниже колена. Он заорал. — Не ори, сука, сделаю еще больнее. Что с оружием?

— Его где-то в Ванино пакуют, я всего не знаю, не был там ни разу, просто слышал.

— Когда следующая отправка?

— Я правда не знаю.

— Где берут?

— Я-яяяя… — он замотал головой, — не знаю, где-то в частях.

— Прощай! — я подняла ствол и выстрелила в голову.

Осмотревшись через окно, поняла, что все тихо. Быстро обыскала машину. Нашлись и патроны к винтовке. Забрав у убитых всю наличку, оружие и патроны к пистолетам, сложила все это в портфель из-под аппаратуры, забрала телефоны и спокойно вышла из машины. Вернувшись к Вере, спокойно посмотрела на нее.

— У тебя на подбородке кровь.

— Это не моя, — спокойно ответила я, вытирая подбородок. — Стрелок не выходил?

— Не видела.

И тут из-за угла показался он.

— Иди сюда! Держи вот это и вали отсюда. Не знаю как, ты все-таки ВДВшник. Там три пистолета, патроны и деньги. Удачи!

— Спасибо! — он взял портфель и посмотрел мне в глаза. Это были уже не те глаза, что десять минут назад, в них читалась надежда. — Я прорвусь! Спасибо, что даешь шанс! — и, наклонив голову, пошел прочь со двора.

Мимо иногда проходили люди. Я вообще заметила, что район совсем тихий.

— Что делаем?

— Я пошла, а ты продолжай наблюдение. Встань вон там, чтобы видеть автобус и быть рядом с подъездом.

Она кивнула и завела двигатель. На втором этаже я прислушалась — вроде, все тихо — и позвонила в квартиру.

— Кто там?

— Вам телеграмма.

Дверь открылась. Передо мной стоял мужчина лет от тридцати пяти до сорока, короткая стрижка, черный волос, кое-где покрытая сединой. Лицо кого-то напоминало, а кого — не помню. Я поймала себя на мысли, что он мне понравился. Я как будто на мгновение увидела его внутренний мир. Но быстро взяла себя в руки. Еще этого не хватало.

— Мне сказали, что вы владеете кое-какой информацией.

— Не я. А вы кто?

Я представилась. Скрывать имя смысла не имело, тем более вымышленного. Ценной информации от него я не узнала, но получила контакты корреспондента, который владел какой-то «бомбой». А выход на фирму теперь уже и не был нужен.

— Вы ему вчера звонили?

— Да, я договаривался, чтобы свести вас.

— Вот и договорились: вас прослушали, и я уже не знаю, жив ваш друг или нет. Во-вторых, вы привели сюда хвост. Мой вам совет: бросайте все и валите подальше, на пару месяцев. Семью спасайте. Поняли?

— Как прослушали, какой хвост? Как они узнали?

— Этого я тоже не знаю. Проверяли утечку информации. Вы же у них работали?

— Ну да.

— Вот, видимо, проверяли всех бывших на благонадежность, а вы не вовремя позвонили. Но я думаю, он пока жив: ведь меня же надо на что-то приманивать.

— Стрелка, прием… — услышала я в наушнике и даже опешила.

— Что у тебя?

— Движение возле автобуса, трупы обнаружили.

— Все, иду, конец связи… Все, делайте, как я сказала, у вас максимум пару часов. И отсюда немедленно уходите, скоро тут будет жарко. Телефон смените, можете тут оставить. По нему вас быстро найдут. Или еще, обратитесь к своему другу, с кем вы передали всю информацию. Он, вроде, честный офицер.

Я быстро спустилась и, выгнав Веру из-за руля, села в машину. Ментов еще не было, но все равно мы выехали с другой стороны.

— Ты в порядке? — спросила Вера.

— В полном, а ты? И что это было? Стрелка… — я улыбнулась, — Ты с каждым часом прогрессируешь. А вообще молодец, ты справилась с поставленной задачей на отлично.

— Правда?

— Конечно, ты не задавала вопросов, а делала то, что я говорила.

Все, делать тут было уже нечего. Конечно, вопросов стало еще больше, но начало уже было. Я пыталась понять логику моего убийства: зачем все так сложно заворачивать? Киллера на крышу. Ну ладно, теперь это уже не важно.

— А зачем ты стрелка отпустила? Я думаю, чтобы на какое-то время запутать их: пусть думают, что это он тех убил и сбежал. Теперь они будут и его ловить, и нас. Правильно?

— Говорю же, что ты прогрессируешь с каждым часом.

Отъехав от места несколько кварталов, мы остановились. Заложив в навигатор маршрут, Вера вновь села за руль. Больше нигде не задерживаясь, мы убрались из города. Уже за городом я позвонила Деду. Он долго не брал трубку.

— Слушаю, — наконец-то сонным голосом ответил он.

— Извините, что разбудила. Здравия желаю!

— Ничего страшного. Что у вас?

— У нас проблема.

— Что случилось?

— Ну, скорее, проблема где-то у вас: течет сильно.

— Ты уверен, что у нас?

— Да.

— Подожди, — он даже проснулся, услышав про утечку. — Давай с начала.

— А что с начала? Меня ждали.

— Где? На адресе? Может, посредник?

— Нет, на адрес они приехали у него на хвосте. Если бы он был информатором, они бы заранее приехали. Нас ждали задолго до того, как мы тут появились. Ищите у себя.

— Какая у них была цель?

— Стрелок на крыше плюс мое фото, то, что делали на документы. Это еще раз подтверждает, что течет у вас.

— Как вычислили о встрече?

— Прослушали посредника и корреспондента. Кстати, посредник сказал, что у этого корреспондента есть какая-то «бомба», что-то еще. Ему сейчас угрожает опасность. У меня просьба: нужно взять его под защиту. Ваш друг не мог бы взять этого корреспондента и его «бомбу» на себя? И обеспечить ему защиту.

— Хорошо, а что за «бомба»?

— Не знаю, посредник не в курсе.

— Что еще удалось выяснить?

— Где-то в тайге есть подпольный цех по переработки золота и остального. Как я поняла, это старая зона, туда ведет единственная одноколейка, и она еще действующая.

— А что с оружием?

— С оружием — есть информация, что его пакуют где-то в Ванино и оттуда же и отправляют. Но это нуждается в проверке.

— Что думаешь делать?

— Нужно наведаться к одному человечку. Вот, думаю, как это сделать?

— Кто такой?

— Начальник СБ. Он много может рассказать, — я вздохнула.

— Но ты понимаешь, что его исчезновение может вызвать массу вопросов и спугнуть главные цели.

— Вот в том-то и дело, что понимаю. У нас нет ничего, только слова стрелка с крыши. Думаю, этот корреспондент наведет на след.

— Хорошо, действуй по обстоятельствам. Как удалось встретиться?

— Договорилась, чтобы меня пропустили.

— А без этого никак? Ты понимаешь, что сейчас они всех ментов на тебя натравят.

— Я думаю, они пойдут за стрелком.

— Что за стрелок?

— Я что-то не могу понять их действий: выдернули раба из того самого цеха, чтобы он убил меня. У них что, своих нет?

— Возможно, это их заготовка. Сначала бы его засветили, а потом прилюдно убрали, состряпали бы легенду. И таким образом отвели бы от себя подозрения. Там, видимо, не дураки. Прекрасно знают, что мы не простим такой выходки, начнем рыть и обязательно нароем. А тут что можно нарыть через человека, который не имеет никакой связи с фирмой. Пусть даже он их раб, но доказать это практически невозможно. И тут знаешь, что меня беспокоит? След спецслужбы.

— Ну, сейчас везде полно бывших и настоящих. Ладно, разберемся. Где Ваш технарь?

— Скоро должен прилететь, он свяжется с тобой.

— Хорошо. Тогда спокойной Вам ночи.

— Какая может быть спокойная ночь? Я только увидел, что ты звонишь, сразу понял, что спать долго не придется. Пока крота не вычислим. Связь по этим телефонам только со мной.

— Поняла.

— Тогда удачи. До связи!

Я отключилась и задумалась.

— О чем думаешь? — спросила Вера.

— О том, как жить дальше, — я рассказал ей все, что удалось узнать в Хабаровске. — Давай думать вместе, как нам этого Макара раскрутить и при этом не спугнуть рыбку покрупней.

— А взять его и допросить?

Я засмеялась:

— Верка, мы не на войне. Пока мы его возьмем, пока раскрутим, эта троица разбежится как тараканы, ищи их потом. Или спрячут свою деятельность, и потом попробуй докажи. А Макар заявит, что его пытали, и он под давлением наговорил всякой ерунды. Нужны доказательства, а чтобы их добыть, нужно действовать тихо.

— Тогда нужно просто узнать, где этот цех, и направить туда спецназ. Или же узнать, когда они будут отправлять груз, и накрыть его уже в пути.

— Молодец, все правильно, но одно «но»: чтобы это все узнать, нам нужно, чтобы кто-то это сказал. А пока мы знаем только одного компетентного человека, и это Макар. Круг замкнулся! — я развела руки ладошками вверх.

— Тогда не знаю.

— Вот и я пока не знаю. Будем разбираться на месте, там же и думать будем. У нас, кстати, есть три телефона.

— И что?

— Там наверняка есть номера, которые интересно было бы послушать.

— Так давай послушаем.

— Не думаю, что это получится, у них наверняка стоят блокираторы. Нужен хороший спец, а он будет ждать во Владике. — Мы помолчали. — Вер, теперь представь себе: ты планируешь ликвидацию, отправляешь людей. Люди убиты, объект ушел. Твои действия?

— Надо подумать.

— Думай.

— Но я ведь не знаю всех тонкостей! И вообще, зачем это?

— А затем, дорогая, чтобы предугадать их следующий шаг и опередить их. Это как в шахматах.

— Я не умею играть в шахматы.

— А жаль, хорошая игра, развивает логику и мышление.

— А это что, не одно и то же?

— Ты думай, а не лови меня на слове. Ты сама сказала, что у тебя логика, вот и включай свою логику. Но ясно одно: нам нужно менять тактику. Пытаться ликвидировать нас они наверняка больше не будут.

— А что тогда будут делать?

— Не знаю. Могут ментов натравить, а там убийство повесить. А в камере можно и убрать: сокамерницы убили, и все. Одним словом, прежде чем сделать ход, нужно хорошо подумать, где там может быть ловушка.

* * *

— Как убиты? Макар, ты понимаешь, что сейчас сказал? — Вадим весь покраснел, он готов был сорваться на крик.

В этот момент в кабинет офиса вошел Михаил.

— Что за срочность? — спросил он, подходя к бару и доставая бутылку воды.

— Рассказывай, что молчишь? — зло сказал Вадим.

— Наши люди в Хабаровске убиты, объект ушел.

— Кем убиты? Этой малолеткой? — спросил Михаил, наливая воду в стакан.

— Возможно.

— А есть еще версии?

— Да. Возможно, это работа нашего стрелка.

— Почему так думаешь?

— Пропали деньги, телефоны и один портфель от ноутбука.

— Я вам говорю: баба — это только приманка. За ней идут профи, это они. И стрелок у них уже дает показания. Нужно все прикрывать… — Вадим уже перешел на визг.

— Так, спокойно, Вадим, без паники. А стрелок что, жив?

— Его нигде нет. Похоже, ушел, прихватив оружие.

— Сам что думаешь?

— Да что он может думать, он пер…

— Заткнись! — Михаил уже не выдержал и заорал на Вадима.

— Ты че орешь на меня? Ты ниче не путаешь? — начал, было, Вадим, но увидев, как напрягся Михаил, тут же замолчал.

— Ну, Макар, что думаешь?

— Менты говорят, что стреляли сзади, похоже из салона, да и гильзы все внутри. Не думаю, что они пустили бы постороннего в салон. Все говорит, что стрелок. К тому же пропали деньги, оружие, а вот вся аппаратура не тронута, просто прострелена. Если бы это делала спецслужба, было бы наоборот.

— И что, выстрелов никто не слышал? Свидетели?

— Нет, а выстрелы, если стреляли внутри, то их можно услышать, лишь находясь рядом с машиной. Убиты все в голову: водитель и пассажир впереди — в затылок, а технарь — в лоб. Он, кстати, еще в ногу ранен.

— Наш стрелок это мог сделать?

— Он бывший десантник, прошел Чечню, вполне. К тому же пропажа денег и оружия — то, что ему надо, чтобы скрыться.

— А телефоны?

— Вот это и наводит на размышления, зачем он их взял? Спецслужба бы вытащила из них максимум информации, а он… Он ведь должен знать, что по ним мы его вычислим.

— Кстати, пробовали засечь?

— Да, но, видимо, батареи вытащены.

— Да он их уже продал. Теперь вообще не найдем, — подал голос Вадим.

— Ясно, а объект нашли?

— Пока тоже ищем. Думаю, она направляется сюда. Контакт явно состоялся, и теперь ее цель — этот журналист, его нужно брать под колпак. Она обязательно у него появится. Я уже выставил там наружку.

В кабинет вошел Иван.

— Что за кипишь? — с порога задал он вопрос.

— Кипишь, говоришь… А у нас, братан, ЧП, — усмехнулся Михаил. — Наших людей в Хабаровске замочили, стрелок и объект ушли в неизвестном направлении.

— Кто это сделал, выяснили?

— Похоже на стрелка.

— Найдите его, Макар, носом землю рой, но найди. А бабу мы тут встретим, ее цель мы знаем. Кипишь пока не поднимать, а то спугнем. В Москве уже в курсе?

— Нет еще, — сказал Вадим.

— Иван Петрович, — произнес Макар. — Мне кажется, что это дело рук этой бабы.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, не совсем ее рук дело. Видимо, у нее есть прикрытие, за ней кто-то есть. Да и она сама могла бы это провернуть. Мы просто ее недооцениваем. А ведь это ГРУ, они не станут отправлять неподготовленного человека. А значит, у нее подготовка на высшем уровне.

— И что предлагаешь?

— Я думаю, что продолжая за ней охоту, мы потеряем еще много народу.

— От этой курицы, что ли? Макар, ты думай, что говоришь! — опять раздался пьяный голос Вадима, но на него никто не обратил внимания.

— Продолжай, — сказал Михаил.

— Она в курсе, что на нее идет охота. Теперь она изменит тактику: сама начнет охоту на нас.

— Она на нас охоту?

— Не забывайте: готовить людей к такой работе в ГРУ умеют и никогда не используют неподготовленных агентов. Нужно на время прикрыть отправку, гнать только чистый лес. Убрав ее, мы еще больше наведем на себя подозрения.

— Откуда такая уверенность, что она знает, что мы ведем на нее охоту?

— Это она убрала наших людей. Теперь я в этом уверен и вот почему. Деньги и стволы — это для отвода глаз, либо для стрелка, если она отпустила его. То, что она его возьмет как помощника — это глупо. И думаю, она работает одна, пока одна. Или рассчитывает на помощь здесь. Возможно, от спецотдела или контрразведки флота. И самое главное, у нее уже есть кое-какая информация, ведь у нашего хакера прострелена нога, и есть еще пулевое отверстие в салоне. Борьбы не было, парни впереди убиты так, что, видимо, ничего не успели сообразить. А хакер подвергся допросу. Естественно, что-то сказал. Да и стрелок тоже мог кое-что рассказать. Машина запущена, остановить ее невозможно, на крышу из ФСБ рассчитывать не стоит, им тогда придется объяснять, почему они мешают работать параллельной спецслужбе. Они на это не пойдут. У нас один выход: свернуть все до тех пор, пока все не успокоится.

— Это невозможно. Ты сам знаешь, сколько на это уйдет времени. Тем более, баржа уже наполовину загружена, и через неделю планируется ее выход. И второе: на этой неделе состоится крупная сделка. Мы не можем отменить ни то, ни другое, деньги уже заплачены. Как мы объясним все это покупателям? После этого с нами никто не захочет иметь дела. Нужно найти способ отправить эту партию и провести сделку. А производство пока закрыть. Как это можно сделать?

— Можно оттянуть время. У меня есть одна идея, как это сделать.

— А что делать с этой девкой?

— Ее нужно убрать с дороги.

— Не понимаю тебя, — сказал Михаил и посмотрел на брата.

— Нужно подставить ее ментам, а там уже на нее повесят все, что мы скажем.

— Ее оттуда вытащат.

— Даже если так, на это уйдет время, которое нам так необходимо. К тому же, мало ли что может произойти в камере между сокамерницами.

— А как это сделать? Может, повесить на нее наших людей в Хабаровске?

— Нет, там мало шансов. Тогда ее действительно выдернут через час. Можно, конечно, свидетелей найти, но это уже используем в довесок, а сейчас мы провернем другое, убьем сразу двух зайцев.

Глава четырнадцатая

— Товарищ генерал-полковник, прибыл генерал Мурзин, — раздался голос из селектора.

Не отрывая взгляда от каких-то бумаг, Терехов нажал кнопку и произнес:

— Пригласите.

Почти сразу на пороге появился Мурзин:

— Товарищ генерал-полко…

— Проходи, Евгений Юрьевич, — не дослушав его, произнес Терехов. — Что у тебя?

Дед прошел к приставному столу, положил на него папку и сел. Терехов дочитал до конца, закрыл папку и отложил ее в сторону.

— Евгений Юрьевич, что там у нас по «Даль-лесу»? Стрелка уже приступила к работе? И, Женя, вот еще что, — он резко перешел на неофициальный тон, — тебе не кажется, что мы ее рано задействовали? Он еще не оправился от шока, а мы его сразу в пекло.

— От шока он уже оправился, я в этом не сомневаюсь. А по «Даль-лесу» есть результаты.

— Даже так? Что там? Докладывайте.

— Пока не много, но они только подтверждают информацию. На Стрелку готовили покушение. Стрелок ждал на крыше. У нее есть подозрения, что утечка идет от нас.

— На чем основываются ее подозрения?

— У стрелка было ее фото — то, что делали на ее документы.

Терехов откинулся в кресле и задумался:

— Есть идеи? Кто это может быть?

— Вот тут я написал всех, включая себя, кто как-то связан с этим делом. Всего семь человек. Нужна ваша помощь.

— Хорошо, — принимая лист бумаги, произнес Терехов. — Вы думаете, Соколов тоже может быть причастен?

— Не думаю, тут записаны все. И каждый может быть под подозрением.

— Тут не хватает моей фамилии, я ведь тоже в курсе. Ладно, я сам дам распоряжение ССБ, проверят всех. Что еще Стрелка нарыла?

— У них где-то в тайге есть цех по переработке драгметаллов. Известно только то, что туда ведет единственная дорога — это одноколейка. И то, что это бывшая зона. Я думаю, мы сможем установить ее координаты. Тем более, драгметаллы доставляют и забирают на вертолетах, можно понаблюдать за воздушным пространством. А по оружию речь идет о Ванино, по предварительным данным там его пакуют и оттуда же отправляют. Источник поступления оружия пока не известен. И еще, Стрелка также доложила, что у журналиста, у того, что собрал эту информацию, есть еще что-то. Речь идет о какой-то «бомбе».

— Бомбе?

— Видимо, информационной. Я так понял, что это не связано с вышеуказанным делом. И вот еще что: разговор посредника и журналиста был прослушан, Стрелка уверена, что ему угрожает опасность. Я задействовал контр-адмирала Волкова. Он возьмет его на себя. Вы должны его знать.

— Я его знаю, контрразведка флота. Что думаете предпринять?

— Координаты зоны мы вычислим. И прошу разрешения отправить туда группу спецназа.

— А не рано? Ведь по оружию еще нет точной информации, раньше времени поднимем шум. Нет, их нужно накрывать одновременно. Будем ждать дополнительной информации от Стрелки, а до этого подготовьте две группы, готовность номер один. Летчиков я предупрежу, чтобы держали готовый к взлету борт. Группы должны быть собраны на базе не позднее сегодняшнего вечера.

— Есть собрать и держать в готовности две группы.

— Кого думаешь отправлять?

— Группу Седого и, наверное, группу Беса. Правда, Бес ее только сформировал, ребята молодые, но надо же когда-то начинать.

— Добро. Делайте это все через отдел внешней разведки. Не забывайте, у вас крот. Информация не должна уйти к противнику.

— Так будет лучше. Я могу идти?

— Да, свободны. А подожди, Женя, — остановил его Терехов. — Чуть не забыл, на твою Стрелку пришло из УФСИН, — он достал из стола конверт и коробочку.

— Что опять?

— Да ты не волнуйся, задержала беглых зеков. Правда, после задержания остались одни трупы. Но все равно пришла благодарность. И ценный подарок.

— А мне ничего не сказал. Вот… Каким был, таким и остался; намучаюсь я еще с ним, теперь с ней. Как он туда влез?

— Когда приедет, спросим, — улыбнулся Терехов.

* * *

— Макар, как у тебя дела?

— Все готово, люди у журналюги. К нему приходили двое каких-то типов, по виду военные, потом ребята повели их, но упустили. Пришлось перевозить журналюгу на другую хату.

— А жена и ребенок где? Пусть везут их сюда.

— Нету их. Он, сука, заранее их куда-то отправил.

— Куда?

— Говорит, в Питер, к друзьям.

— Ладно, потом ими займемся. Девка не появлялась?

— Ребята, что пасут его хату, еще не видели. Она, скорее всего, позвонит.

— Хорошо, я думаю, твой план сработает. Смотрите в оба, головой отвечаешь.

— Понял, Вадим Сергеевич.

Вадим отключил телефон и, бросив его на стол, лениво поднялся с кресла. Вот тварь, вот гнида… Он никак не мог успокоиться, что какой-то мелкий журналист чуть не пустил под откос с таким трудом налаженное дело. И теперь он хотел жестоко отомстить. И жалел об одном: что журналист не увидит, как умрет его семья.

В кабинет вошли братья Стариковы.

— Ну что Москва? — с порога спросил Михаил.

— А что Москва? Вон, прислали: «Не паникуйте, все под контролем. Возьмите на контроль начальника контрразведки флота, — он взял лист бумаги и продолжил: — Производство не сворачивать. Сделку не отменять, девку убрать в СИЗО. Я выезжаю к вам».

— И все?

— Да, и все.

— Да пошли они! Зачем вообще согласились с ними работать?

— Почему они так самоуверенны? Почему ничего не боятся?

— Наверно, есть крыша и у них, где-нибудь возле президента, вот и не боятся. А мы даже фамилии этого генерала не знаем.

* * *

Не доезжая до Владика километров сорок, я свернула с дороги. Спрятав машину, решила отдохнуть. Но только задремала, как раздался звонок телефона.

— Да, — устало произнесла я.

— Здравствуйте, — услышала я незнакомый мужской голос.

— Здравствуйте. Вы кто?

— Я от Евгения Юрьевича.

— А, технарь. Ты где?

— Я в аэропорту, только что прилетел. Иркутск не выпускал, там непогода.

— Ладно, не важно. Жди, скоро будем.

— А вы не одни?

— Не беспокойся, у тебя будет хорошее общество, — я отключила телефон и улыбнулась. — Еще бы!

Я вновь завела машину и, введя маршрут в навигатор, выехала на дорогу.

— Кто звонил? — с заднего сиденья высунулась заспанная Вера.

— Мальчик один.

— Красивый?

Я повернулась и посмотрела на нее. Увидев ее заспанную мордашку и взъерошенные волосы, захохотала.

— Ты чего? — тоже начиная смеяться, спросила Вера.

— Ты в зеркало себя видела? Напугаешь нашего мальчика.

В аэропорту я перезвонила парню и сказала номер и марку. Минут через пять к машине подошел мужчина лет двадцати семи — тридцати и остановился в нерешительности.

— Ну что стоишь? Садись, — опустив стекло, произнесла я.

Он загрузил портфель с ноутбуком и еще с каким-то оборудованием и сам сел на заднее сидение.

— Я Алина, это Вера, — мы повернулись к нему.

— Ой… — он аж отпрянул.

— Ты что, испугался? Мы что, такие страшные? — спросила я, улыбнувшись, представив себя на его месте. У меня, наверное, была бы такая же реакция.

— Наоборот, я даже не ожидал увидеть тут таких красавиц. Я Дмитрий.

— Ладно, не подлизывайся. Дима, тебе что сказали делать?

— Оказывать тех. поддержку.

— Вот и оказывай, а не пялься на наши задницы. Там лежат три телефона, нужно выкачать из них максимум возможного. Только когда будешь вставлять батареи, скажи, я заглушу сигнал. Их наверняка ждут в сети.

— Сейчас сделаем. Кстати, я даже еще и не видел ваши задницы.

— И не увидишь, если будешь много говорить, — произнесла Вера, повернувшись к нему. Мы засмеялись.

— Ладно, Дима, не парься, я же тебе сказала, что общество будет хорошее.

— Но я и не думал, что настолько, — подключая комп, ответил он. Мы выдвинулись в сторону города. — Ну все, я готов, вставляю батареи.

— Подожди, — я свернула с дороги, взяла телефон и набрала номер с листочка.

— Слушаю, — раздалось в трубке как эхо.

— Я Алина, от…

— Здравствуйте, Алина, Вы уже приехали?

— Да, только что. Вы сделали, что просил Дед?

— К сожалению, не успели. Когда мои люди пришли туда, нам уже никто не открыл. А во дворе к ним сели на хвост.

— Это плохо…

— Понимаю, и вообще нужно встретиться.

— Само собой, я перезвоню. Возможно, будет нужна поддержка. Есть человек десять спецназа на подхвате?

— Найдем.

— Хорошо. До связи.

Пока мы стояли, Вера уже пересела на заднее сидение и наблюдала за его действиями, иногда задавая вопросы.

— Ну, что? Запускай свою шайтан-машину, — произнесла я и включила глушилку.

Так, значит журналист уже у них. Вот только жив ли еще? Попробовать позвонить?

— Что-то не так, не могу понять. — услышала я голос Димы.

— Что случилось?

— Я не могу выйти в интернет, тут ничего не работает, программы не открываются…

— Дима, зачем тебе интернет? Ты что, не можешь на жесткий диск перенести все данные?

— Могу.

— Мне нужно всего четыре номера поставить на прослушку, и все. Что ты еще там хочешь высосать? Сейчас ты не выйдешь в интернет, я глушу все сигналы, потому что не хочу, чтобы эти телефоны появились в сети. Понял? Ты чем слушаешь? — я посмотрела ему между ног, чем сильно смутила его.

— Понял, сейчас. А я уже испугался: подумал, что приехал помогать с неисправной техникой, — покраснев, ответил он.

Тут Вера еще подлила масла в огонь:

— Алин, ну зачем ты так мальчика смущаешь? Он просто сейчас не той головой думает.

Через какое-то время он произнес:

— Все готово, можете выключать свою глушилку. Телефоны теперь в сети не появятся, я их заблокировал. Какие номера ставить?

— Дай посмотрю! — Вера занялась телефонами. — Так, вот есть Макар… Его. — Помолчав с полминуты, она произнесла: — Иван Петрович и Михаил Петрович. Наверное, они?

— Они.

— Так вот этих двоих… и еще Вадим, Вадимммммм… вот, Сергеевич, его тоже.

Я даже не удивилась, как Вера все сделала. Быстро втянулась. Взяв телефон, я хотела уже позвонить, но вдруг передумала.

— Дима, звони через интернет, набирай номер.

Трубку взяли на третьем гудке.

— Алло. Слушаю.

— Здравствуйте. Извините, с кем я говорю?

— А кто Вам нужен?

— Мне нужен Александр Смирнов.

— Это я.

— Мне Вас посоветовал Ваш товарищ. Мы можем с Вами встретиться?

— Да, конечно, приезжайте ко мне, — он назвал адрес.

— Ой, Вы знаете, Александр, давайте где-нибудь в городе встретимся, в кафе.

Он с минуту молчал, потом ответил:

— Извините меня, я сломал ногу. Так сказать, постельный режим. А Вы из Москвы?

— Да, — и опять тишина.

— Вы приезжайте ко мне, я Вам кое-что передам… Я жду.

Я показала что все, Дима отключился.

— И что, поедем к нему?

— Шутишь? Ты что, не поняла? Он под контролем говорил, очень большие паузы.

— И щелчки разве не слышали? Вера, это отключали микрофон. Я могу восстановить то, что мы не слышали. Микрофон полностью не отключается, поэтому можно попробовать, — сказал Дима.

Я посмотрела на него.

— Слушай, а ты где раньше был? А может, твоя шайтан-машина может и координаты объекта вычислить?

— В Москве, — удивленно ответил он. — А координаты — можно попробовать. Войти в нашу базу, и все.

— А узнать, когда и откуда оружие пойдет? — не сводя с него взгляда, спросила я.

— Ну, я не знаю, нет, такое… Если только взломать тот сервер, где эта информация.

Мы с Верой закатились со смеху. Вера уже прекрасно знала, когда я шучу. Наш смех прервал сигнал с компьютера.

— Есть! Исходящий Макар на Вадима Сергеича, — произнес Дима.

* * *

— Да, Макар, что у вас?

— Девка звонила, скоро будет тут.

— Мочите журналиста.

— Рано еще, нужно чтобы накладки не получилось. Замочим, когда она тут уже будет.

— Смотри, головой отвечаешь! — послышались короткие гудки.

* * *

— Оставить для суда? — спросил Дима.

— Не знаю, навряд ли они доживут. Это вообще наглость. Они хотят подставить меня под 105-ю и закрыть. Старо как мир, и они что, думали, что я вот так на это куплюсь? — я облегченно выдохнула воздух. — Я ожидала что-то более изощренное. А такое мы уже проходили.

— А что за статья? — спросила Вера.

— Убийство… — ответил Дима.

— Но журналюгу вытаскивать надо. У меня же женское любопытство, что за «бомба» у него? — произнесла я.

— У тебя? — удивилась Вера.

— А что, если на них милицию натравить? — спросил Дима.

Мы с Верой переглянулись и уставились на него.

— Ты откуда свалился, Димон? — спросила я задумчиво.

— Ну а что? Похищение человека, — он не договорил. Мы с Верой захохотали. — Первый раз работаю в такой обстановке… — обиженно произнес он.

— Я же тебе сказала, что компашка, что надо. «Ладно, это все лирика», как говорит наш генерал. — Тут опять раздался сигнал компьютера. — Что там? — спросила я.

— Какой-то номер вызывает Михаила Петровича.

* * *

— Слушаю, Макар.

— Только что мне сообщили: один из телефонов появился в сети.

Я быстро вопросительно посмотрела на Диму. Он улыбался.

— Высылай туда людей…

— Но это, как бы сказать…

— Говори, где?

— Это Бразилия…

Повисла тишина.

— Какая Бразилия?

— В Ри…

— Я спрашиваю, какая нах… Бразилия?

— Сигнал идет оттуда, — послышались короткие гудки.

* * *

Я не сводила взгляда с Димы.

— Ну, я просто прикололся… — пожал он плечами…

— Зачем? Тыыыы соображаешь, что сделал? Надо же, послали на мою голову ребенка.

— А что тут такого? — спросила Вера.

— Допустим, я сразу бы понял, что имею дело с хорошим программистом и прекратила бы все переговоры по телефону. Вы идиоты… Ты какой головой думаешь? А? А ты каким местом?

— А я тут при чем? — испуганно произнесла Вера.

— Тебя что, женское общество расслабило? Маму потерял?

Я замолчал, завел двигатель и тронулся с места. Все было так красиво! И на тебе! У меня не хватало слов, чтобы высказать все.

— Почему Бразилия? Ладно, Китай, я бы слово не сказал, нет — Бразилия.

Вера наклонилась и прошептала мне на ухо:

— Ты опять в мужском роде говоришь, мы не одни.

— Спасибо, напомнила, — я вновь остановилась и забила адрес в навигатор. Затем закурила сигарету. — Ладно, проехали. И, Дима, прежде чем прикалываться — подумай. Или посоветуйся со мной.

— Извините, товарищ старший лейтенант, — уныло произнес он.

Я вздохнула и включила передачу. Ехали молча, за все время так и не поступило ни одного звонка. Было ощущение, что они отключили телефоны.

— Может, перекусим? — спросила Вера.

— Вер, пуля в пустой желудок лучше, чем в полный.

— Сама ничего не ест и мне не дает.

Я посмотрела на нее и осмотрелась вокруг. Увидев магазин продуктов, подъехала туда.

— Иди, купи что-нибудь, попить тоже.

Вера вышла из машины.

— Ну что, ты придумал, как исправить свою ошибку? — спросила я у Димы.

— Я ищу еще номера, зарегистрированные на эти имена. Один нашел и уже поставил на прослушку.

— Молодец, думаешь, там дураки? Хорошо помог… Вот не мог ты в Китай его направить? А лучше вообще не мудрить?

— Ну мы так иногда делали в похожих случаях.

— Делали они. У…

Я не договорил, раздался сигнал вызова на компе.

— Что это?

— Макар звонит на какой-то номер, я его тоже фиксирую.

* * *

— Да, Леонид Алексеевич.

— Ну что с телефоном?

— Исчез, больше не вижу его.

— Что это могло быть?

— Я не знаю. Могу предположить, что глюк системы, такое бывает. Или же чья-то шутка.

— Ты можешь это установить точно?

— Думаю, не получится. Телефон больше не в сети.

— А ты что думаешь, что это?

— Через несколько серверов можно…

— Я у тебя спросил, что ты думаешь? А не про твои серверы.

— Похоже, работает хакер, слушают вас. Услышали, что паника и отключили телефон вообще.

— Вот это я и хотел услышать. А ты можешь узнать точно?

— Нет, я могу поставить вас на блокировку.

— Делай, — потом раздались короткие гудки.

* * *

— И что скажешь, хакер?

— Ну что? Попробуем пробить их блок, — он застучал по клаве. — Во, вижу уже ставят. Нууу, даже не интересно! Эта же система уже давно не используется, мы такое научились пробивать еще года три назад. Это моя практика была в отделе.

Мне казалось, что он разговаривает сам с собой. Я вновь взяла сигарету и вышла из машины. Так, куда и зачем мы прем? Этот хакер выбил меня из колеи. Раньше за собой я такого не замечал, всегда держал себя в руках. Разборы были после, а такого не было. Я глубоко вздохнула, обратив внимание, как при этом у меня поднялась и вновь опустилась грудь. Да, Алинка, ты мне не только тело отдала, но и эмоции.

Я не спешила ехать на адрес, зная, что время в данный момент играет на меня. Чем дольше ждут, тем больше нервничают, а от нервов и ошибки. «Так что можно еще и на пляж заехать, — посмотрев на небо, весело подумала я. — А я и не знал раньше, что тут настоящий курорт, уже третья декада августа, а еще купаться можно». Я вдруг подумала, что еще ни разу не купалась в этом теле. Как это будет? Как я буду чувствовать себя, полуобнаженной, среди толпы? Ну а что? Я что, одна там буду? И вообще, чего мне стесняться? Я наклонила голову и посмотрела вниз. Все при мне…

— Блядь!!!! — выругалась я. Тут надо о другом думать, а я все о сексе… А причем тут секс? Я просто думаю о теле, своем теле.

Выбросив сигарету, я обошла машину и села на пассажирское сидение.

— Ну что там у тебя?

— Я все исправил, зашел в их комп. У них, кстати, защита слабенькая, даже не поняли, что ее сломали…

— Короче, меня это не интересует. Мы их слушать сможем?

— Да, уже слушаем. Вот, — он включил запись.

* * *

— Макар, что у вас?

— Еще не было. Еще минут десять, и будем звонить.

— Разобрались с сигналом с телефона?

— Нет, но на всякий случай всем поставили блокировку прослушки.

— Молодцы. Как все будет сделано, отзвонись.

— Обязательно, — пошли короткие гудки.

* * *

Но тут же зазвонил мой телефон. Звонил Дед.

— Здравия желаю!

— Мой парень прибыл?

— Так точно, встретили.

— И как он тебе? Нравится?

— В смысле?

— Как спец… А ты о чем?

— У нас проблема. Журналист в руках ИВМ.

— Стоп, что это?

— А это они так называют за глаза фирму.

— Все понял, дальше.

— Решили разыграть вариант, как однажды со мной было в Курске.

Повисла пауза.

— Под убийство подвести? Кажется, так?

— Именно. Я предполагала такой расклад. Да тут сразу ясно было, во что они играют. А еще ваш технарь… — я посмотрела на него, он сжался в комок, — мою задницу спас. Вовремя телефоны прослушал.

Он недоуменно поднял глаза и посмотрел на меня.

— У меня тоже есть для тебя кое-что. Твой Макар — это не кто иной, как бывший лейтенант КГБ, потом капитан ФСК и, наконец, майор ФСБ. Ушел в отставку восемь лет назад. Может быть очень опасен. Будь осторожна. Боевое крещение прошел под Кандагаром.

— Ого… А я с ним не пересекался?

— Возможно, вы были в одно время в одном районе. У них был позывной «Барс».

— Помню позывной, они нам как-то поддержку обеспечивали… Мы тогда вели охоту за стингером и еле ноги унесли. Но это лирика.

— Это точно, что думаешь делать?

— Нужно вытаскивать журналюгу.

— Давай так. Журналиста мы отдадим флоту. А у тебя другая задача: нам нужно подтверждение относительно Ванино. Группы в готовности номер один.

— Вы понимаете, журналист — наживка на меня. Если они увидят спецназ, они его убьют. Если я не приду, они его убьют. Он нужен им, чтобы подставить меня. И желательно подогнать по времени. Так что без вариантов. И еще: задействовав спецназ флота, мы распугаем всех.

— Вы что, с Тереховым сговорились?

— Нет, но нужно накрывать все разом. Мы не можем отследить прииски и рудники, но можно накрыть главные базы.

— Работай. У тебя трое суток. До связи!

* * *

— Ааааа!! Твою мать… — выругалась я и посмотрела на Диму.

— Я все исправил…

— Да? Ночью будешь исправлять… — я вышла из машины и направилась в магазин, Веры уж больно долго не было. Ну, сегодня совсем немножко.

* * *

— Алина, у вас телефон звонит, — услышала я голос Димы.

— Кто звонит?

— Егор какой-то.

— Во, блин, вспомнил! — постояв несколько секунд, я направилась обратно. Он подал мне розовый телефон, обычный гражданский.

Черт, когда уже я его поменяю? Маринка-коза купила мне такого цвета.

* * *

— Да, слушаю.

— Привет, милая! Узнаешь?

— Привет, привет. Узнаю, и что?

— Ты, наверное, обиделась, что я вот так внезапно пропал? Но поверь, я не мог тебя предупредить, я был в командировке.

— А мне-то что до твоей командировки? И почему я должна обижаться?

— У тебя голос какой-то потухший. Что-то случилось? Может, я могу помочь?

— Нормальный голос.

— Как настроение?

Что ему ответить? Какое у меня может быть настроение, нахрен?

— Нормальное настроение, боевое.

— Что делаешь?

— Работаю.

— Кстати, я так и не знаю, где ты работаешь. Может, я встречу тебя с работы, сходим куда-нибудь. Ты где работаешь?

Я оторвала телефон от уха и осмотрелась. Увидев вывеску, ответила:

— Суши-бар «Сакура». Официанткой.

— А где это? Адрес скажи, я приеду.

— На Тверской. Найдешь, тогда заберешь меня, — я улыбнулась.

— Хорошо, найду мигом. Честно, я никогда бы не подумал, что ты официантка.

— Я еще и уборщица, или техничка. Одним словом, менеджер по швабрам.

— Ты шутишь?

— Алина, другой телефон звонит, это журналист.

— Все, пока. Извини, клиент заказ хочет сделать.

— А как насчет встречи?

— Я уже сказала. Пока! — я отключила телефон и взяла другой. — Да, слушаю!

— Извините, это я. Вы, может, найти адрес не можете?

— У вас же был другой адрес? — задала я провокационный вопрос. Повисла пауза. Они явно не ожидали такого вопроса.

— Пришлось сменить, сами понимаете.

— Понимаю, скоро буду. Отбой… Нервничают уже, это хорошо. Потянем еще резину.

— Главное не перетянуть, а то лопнет, — подал голос Дима. Я облокотилась об открытое стекло и заглянула в салон, глядя на него.

— Это точно, Димон. Ну, где Верка, она что там, магазин скупает?

— Вон уже на кассе, я ее через стекло вижу.

Он не договорил, компьютер подал сигнал.

* * *

— Алло.

— Ну что? Удалось засечь?

— Нет, она звонит через интернет.

— И что, никак?

— На это требуется не менее получаса, а она говорит не больше минуты.

— А подключиться к ее телефону?

— Не получается, там мощная защита. — Почти сразу раздались короткие гудки.

* * *

Кто-то сзади хлопнул меня по ягодице. Я резко выпрямилась и задела головой рамку окна двери.

— Верка, сучка, ты что пугаешь?

— Ну ты так стоишь аппетитно. — засмеялась она.

— Садись за руль, поехали! — улыбаясь, произнесла я и открыла дверь.

Навигатор показывал всего два километра до точки назначения. И вскоре произнес:

— Приготовьтесь, через триста метров поверните налево, — зеленая полоска обходила дом и заканчивалась.

— Значит, вот этот дом. Вер, встань на площадке.

Это была девятиэтажка. Через дорогу, там, где остановились мы, была небольшая площадка — тут расположились мелкие торговцы. Стояли несколько ларьков, где торговали всяким пойлом, табаком и еще какой-то дрянью, произведенной в каком-нибудь подвале. Так же стояли палатки, под которыми лежали арбузы и дыни. Я осмотрелась, затем медленно вышла из машины и подошла к торговцу арбузами. Минут десять выбирала арбуз и, наконец, взяв небольшую ягоду, вернулась в машину.

— Что, арбуза захотела? — спросила Вера.

— Не советую его пробовать. Что видишь?

— Вроде ничего особенного, два уазика с ментами стоят возле крайнего ларька. Они, похоже, кого-то ждут. Ну, пока и все.

— Да, это пока единственная непонятка.

— Ну, а что? Устали, вот и отдыхают в тенечке, или бабло приехали снимать с барыг, — произнес Дима.

— Это сколько же они бабла тут снимут? Их восемь человек, а по их таксам у этих барыг и денег столько нет. Да и видишь — они нервничают.

— Нет.

— На время часто смотрят. Вон тот, в рубашке с коротким рукавом, так вообще через каждую минуту смотрит на часы. И вон, видишь, какие нервные движения.

— Они кого-то ждут, — спокойно сказала Вера.

— Они ждут нас, верней меня.

Менты даже не обращали внимания на нашу машину. Хотя мы тут стояли не одни. Я заметила, что первый этаж дома заняли также мелкие коммерсанты, тут было несколько каких-то магазинчиков и салон красоты. Примерно прикинула, в каком подъезде может располагаться нужная мне квартира — это должен быть второй подъезд. Там располагался магазин.

— Что делаем? — спросила Вера.

— Что-что, пойду в гости.

Я достала пистолет и вытащила обойму. Там было всего три патрона. Слегка отодвинув затвор, я убедилась, что там есть патрон, и вставила новую обойму. Девять патронов — это лучше, чем восемь. Засунула пистолет за ремень джинсов сзади и, взяв глушитель, положила его в карман. Затем взяла рацию и также закрепила ее на ремне, одела наушник. Вера тоже взяла наушник и включила рацию.

— Раз, раз. Проверка связи.

— Слышу, — ответила Вера.

Затем я достала нож и также закрепила его на ремне. Вздохнув, произнесла:

— Короче, высадишь меня с торца дома, сама объедешь через двор и встанешь с другого торца. Заодно проверишь двор на наличие подозрительных личностей и посмотришь, какой двор: проходной или нет. Задача ясна?

— Поняла. Поехали?

Тут опять раздался звонок с компьютера. Звонил Вадим на незнакомый номер. Разговор к теме не относился, поэтому слушать его не стали.

— Дима, ты слушай, фильтруй и записывай все разговоры. Потом проанализируем.

Но когда я уже готовилась выходить, опять позвонил Егор.

— Затрахал уже. Он что, такой тупой? — сбросив его, я вообще выключила телефон.

— Да он влюбился в тебя. Ты что, не видишь? — засмеялась Вера. — Вспомнил.

— Ну все, девочки, пока-пока…

Я быстро вышла из машины и пошла по дорожке вдоль дома. Поднялась по ступенькам и вошла в салон красоты.

— Добрый день, — встретила меня миловидная женщина лет тридцати пяти.

— Здравствуйте…

— Вы на укладку или стрижку?

— Извините, у вас выход в подъезд есть?

— Есть, — не понимающе глядя на меня, ответила она.

— Можно, я пройду? — протягивая ей пятьсот рублей, спросила я.

Не задавая лишних вопросов, она проводила меня и, открыв двери, выпустила в подъезд. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что нахожусь в нужном мне.

— Извините еще раз, а вы не могли бы меня обратно выпустить, а то, понимаете, не хотелось…

— Конечно, понимаю, — улыбнулась она. — Ревнивый муж? — Я, застенчиво улыбнувшись, опустила глаза. — Хорошо, постучите, я вам открою. Желаю удачи! — заговорчески прошептала она.

Поднявшись по лестнице, я остановилась между третьим и четвертым этажами. Прислушалась. Вроде все тихо. Квартира находилась на четвертом этаже. Затем спустилась на третий и, вызвав лифт, уехала на девятый и оттуда спустилась пешком. Все было спокойно, на площадках меня никто не ждал. «Это вы зря, ребята», — доставая пистолет и наворачивая глушитель, подумала я.

— Стрелка, внизу, в черном «лексусе» двое, больше ничего подозрительного. Двор имеет, кажется, три выезда.

— Принял. Продолжай наблюдения. До связи.

«Надо будет дать ей какой-нибудь позывной, типа «Кукушка»» — подумала я и спустилась на этаж. Подойдя к квартире, прислушалась: из-за двери доносился какой-то неясный шум. Похоже как будто работал телевизор.

Я осмотрела дверь, обратила внимание, что она деревянная, обита по старинке черным дермантином. Я хотела уже позвонить, но тут заметила небольшую щель между дверьми и косяком. Интересно. Я медленно толкнула их стволом пистолета, верней глушителем. Открыв наполовину, осмотрела правую стену от двери, насколько позволял обзор. Вдоль стены стоял шкаф-купе со встроенным зеркалом. Прямо напротив двери был виден проем в комнату, а рядом вправо уходил, видимо, коридор в кухню. Вглядываясь в зеркало, поняла, что дверей в комнаты больше нет, возможно, я их не видела, но почему-то была уверена, что тут всего одна комната.

Я открыла дверь до самого конца, надеясь, что она упрется в того, кто за ней стоит. Но она свободно подалась и уперлась во что-то жесткое. «Интересненнько, и где вас искать?» Я вошел в прихожую и быстро обвел все пистолетом. Но действительно никого не было. Я заглянула в комнату: посредине на животе лежал человек, возле правой лопатки было видно пулевое ранение. «Черт, опоздала!» — подумала я и, быстро осмотрев кухню и ванную, закрыла входную дверь, прекрасно понимая, что у меня не больше минуты.

Я направилась в комнату, надеясь что-нибудь найти. Но тут вдруг обратила внимание на межкомнатную дверь, которая была установлена в комнату. Под небольшим углом вдоль противоположной стены, стоял старый сервант. Посмотрев на него, я отчетливо увидела в полировке двери фигуру за дверью. И повернувшись к ней лицом, недолго думая, выстрелила три раза через дверь, беря ниже пояса. Раздался вскрик, затем дверь начала закрываться, я уперлась в нее и не дала закрыть. Парень вывалился в сторону, выронив резиновый молоток, какой обычно используют при укладке кафеля или керамогранита. «О, плиточник!» — я сразу же дала ему прозвище. Он корчился на полу, держась за пах, хотя еще и в ноге было пулевое ранение. Уже не обращая на него внимания, я осмотрела комнату. «Интересно, как узнали, что я поднимаюсь?» — подойдя к мужчине, лежащему на полу, я присела и прощупала пульс. Жив. Я аккуратно перевернула его. Ранение сквозное. Возможно, выживет.

— Кукушка, прием.

— Ты меня? — сразу отозвалась Вера.

— Тебя, вызывай «скорую» на этот адрес, пулевое в грудь, задето легкое. И как обстановка?

— Пока все спокойно.

— Хорошо, давай «скорую». До связи.

Мужчина приоткрыл глаза. И что-то тихо произнес. Я, еще раз бросив взгляд на корчащегося парня, наклонилась к нему.

— Извини, не успела.

— Ты тут не пр… — он закашлялся.

— Тихо, — я повернула ему голову.

— Ты из Москвы? — заикаясь, спросил он.

— Да, я по твоему делу. Сейчас «скорая» приедет.

— У меня дома, кух… плинту… Там все, найди… — он опять закашлялся и начал отключаться. Он пытался еще что-то сказать, но я успокоила его:

— Все, молчи, потерпи немного, тебе сейчас нельзя говорить. Я поняла так, у тебя дома на кухне под плинтусом что-то есть, что касается этого дела? Если так, просто кивни.

Он кивнул.

— Та… там еще… там все написано. Я чув… что могу не дож… вас… Я все…

— Тихо, молчи… Ранение опасное, но не смертельное. Тебя вытащат, поверь, только меньше говори.

Тут опять скрипнул наушник.

— «Скорая» едет. Сказали — рядом.

— Хорошо, я выхожу. Отбой.

— Ну все, Саша, «скорая» уже подъезжает, держись. Ты выкарабкаешься, поверь. Все, мне пора, спасибо тебе. Надеюсь, еще увидимся.

Я встала и уже собиралась уходить, как вдруг увидела на столе открытый ноутбук. Прошла и посмотрела на монитор. А, вот оно что. Умно. На втором или третьем этаже была установлена видеокамера, которая передавала сигнал на этот бук. Так он меня заметил и, видимо, сразу выстрелил в журналиста и стал меня ждать.

Я быстро выдернула провода и, закрыв его, забрала с собой. Проходя мимо парня, бросила на него взгляд. Он не подавал признаков жизни. Может, просто потерял сознание. Я уже стучала в двери салона, когда во дворе зазвучала сирена «скорой».

— Стрелка, прием!

— Слушаю!

— Во двор въехала «скорая», а за ней — милиция. Но не те, другие.

— Поняла, я уже выхожу, жди.

Пройдя опять через салон, я вышла на тротуар и осмотрелась. Менты засуетились, в нерешительности смотрели на въезд во двор и что-то живо обсуждали. Ну, не все же продались. Надеюсь, уже не посмеют добить его.

— Вера, давай к нему домой, — сказала я, сев в машину. Передав ноут Диме со словами: «Поройся в нем», начала забивать адрес в навигатор.

— А почему я Кукушка? — спросила Вера, трогаясь с места.

— Потому что я Стрелка. Хочешь, будешь Коброй. Выбирай. Давай, гони.

— Алина, звонят Вадиму.

— Включи.

* * *

— Алло, Вадим Сергеевич. Тут непонятка какая-то.

— Что случилось? Баба появилась?

— Нет, тут подъехали «скорая» и левые менты. Мы проверили, они на хату поднялись. Готовят носилки. Что нам делать?

— Вы уверены? — закричал он.

— Да, точно в хату вошли, я сам видел.

— Можешь узнать, что там?

— Нам лучше не рисоваться сейчас. Вот еще менты подъехали. Может, наших…

Он не договорил, Вадим перебил его:

— Макар где?

— Он с Михаилом Петровичем уехал, нам сказал сидеть в машине.

— Кто был с журналюгой?

— Сивый. Он сказал, что сам все устроит.

Вадим отключился.

* * *

— Засуетились, — произнес Дима.

— Это точно, — задумчиво ответила я.

— Алин, вызов с этого номера, на неизвестный.

* * *

Пошли гудки.

— Да!

— Ну что стоите? Можете узнать, что там?

— А что там? Мы не поймем.

— На хату «скорая» и ваши коллеги нагрянули. Нужно узнать, что там.

— А что мы скажем, как тут оказались? Это не наш район.

— А что бы вы сказали, когда бы взяли ее?

— Там другой расклад, а тут — совсем другое. Нет, мы уезжаем. Давай! — он отключил трубу.

* * *

Не успели мы переварить, как вновь пошел вызов. Звонил Вадим Михаилу. Срочно просил заехать в офис, сказал про ЧП на хате и еще добавил, что хозяин уже в городе и тоже едет в офис.

— Оба-на, оказывается это просто шавки, а кто же хозяин, интересно? — произнесла я.

Тут снова вызов. Теперь Михаил звонил Макару и сказал ехать на хату — узнать, что там произошло.

Мы объехали двор и остановились у второго подъезда, увидев на табличке над дверью номера квартир.

— Вот тут, я пошла, а вы, девочки, следите за двором и связью.

Дима недовольно посмотрел на меня. Я в ответ мило улыбнулась. Прихватив связку отмычек, я уже через пять минут была в квартире. Тут царил полный бардак. Все перевернуто, как будто что-то искали, в зале по всему полу разбросаны диски, провода. На полу лежал разбитый в хлам ноутбук и монитор от компьютера. Самого системника не было… Я прошла на кухню, тут тоже все было перевернуто. Такое ощущение, что цель была не найти что-то, а просто все перевернуть.

«Так, и какой плинтус? — Подобрав топорик для рубки мяса, я начала срывать пластиковые плинтуса. — Есть!» — подбирая сверток из тетрадного листка, обрадованно произнесла я. Осмотрев все комнаты, ничего интересного не обнаружила. Подобрав и собрав в кучу разбитый ноутбук, вышла из квартиры.

— Подъезжай к подъезду, я выхожу, — сказал я Вере. Сев в машину, сунул обломки Диме: — Попробуй вытащить что-нибудь.

— Ты где их берешь-то? А этим что, орехи кололи?

— Нет, монитор компа разбивали.

— Хороший молоток, — хихикнула Вера.

— Почти кувалда. И вот еще, посмотри срочно, что тут? — подавая ему карту памяти, попросила я. А сама начала читать то, что было написано на тетрадном листе:

«Если вы читаете это письмо, то, возможно, меня уже нет в живых».

— Куда ехать? — спросила Вера.

— Пока прямо, — ответила я и, достав радиосканер, передала Диме. — Поймай ментов! — и продолжила читать:

«Мне удалось кое-что выяснить по поводу контрабанды оружия. В Ванино есть небольшой цех, куда привозят лес, там его сортируют и отгружают на баржи. Туда также привозят оружие в заводских ящиках. На карте есть фотографии. Мне удалось проникнуть во внутрь. Сами все увидите.

Но это не все, я случайно подслушал один разговор в баре. Речь шла о каком-то секретном документе. Беседовали двое мужчин. Один сказал, что ему за это, если узнают, может грозить пожизненное, что он сильно рискует, и потом добавил, что тут общее описания изделия, а основные чертежи он передаст покупателю, когда ему перечислят деньги и дадут гарантию его безопасности. А лучше, вид на жительство в США.

Другой ему ответил, что он не может дать никаких гарантий. И это нужно говорить с каким-то Биллом, который должен приехать в конце месяца. Вроде как они торговались. Я также сфотографировал их вместе и по отдельности. Личность продавца я не смог установить, а вот второго… Это человек из окружения Вадима Сергеевича Чеботарева. Надеюсь, моя информация хоть чем-то поможет вам».

Я задумалась.

— Алин, вы только посмотрите! — Дима повернул ко мне ноутбук.

Я взяла его к себе и начала листать фото. Сначала какие-то постройки, затем штабеля бревен, в кадре появился тентованный «Урал». Также тут были сняты оружейные ящики. Были фото даже открытого оружия. И не только автоматов, были и гранатометы. Даже ПЗРК «Игла» попала в кадры. В другой папке были фото двух мужчин.

— Короче, Дима, нужно срочно установить личности этих типов. И передай все фото в центр. Вот это можешь отсканировать и передать? — я подала ему лист.

— Если только сфотографировать.

— Делай, передавай все по закрытой линии.

— Куда мы едем?

— Прямо.

— Куда прямо? — возмутилась Вера.

— Остановись где-нибудь. Слушай, Дим, что-то наши олигархи замолчали, Макар молчит. Они нас не раскусили? Да и менты не суетятся. Странно все как-то.

— Я тоже об этом думаю.

Я посмотрела на время: 17:10, в Москве десять утра. Взяла телефон и набрала номер Дедова товарища, рассказала, что произошло сегодня, и попросила обеспечить журналисту охрану. Он пообещал перевезти его в военный госпиталь. Я откинулась в кресле и устало закрыла глаза.

— Как я устала! — тихо произнесла я.

— Это часовые пояса влияют, — сказал Дима, стуча по клавиатуре.

— Это не пояса, это хроническое недосыпание. Ты отправил?

— Да.

— А выяснил, кто такие?

Я посмотрела на Веру. Она тоже откинулась в кресле и закрыла глаза.

— Ну, вот есть, я нашел одного. Он у нас в базе. Это Георгий Олегович Зайков. Сейчас ведущий инженер на авиационном заводе Комсомольска-на-Амуре.

— Я почему-то так и думала. Можешь узнать, что у них сейчас внедряют, какие новинки?

— Не знаю, нужно попробовать с нашим кодом. Это, вообще-то, секрет.

— Я понимаю. Попробуй.

— Алинка, я схожу, куплю кофе и бутербродов. Я голодная как зверь, — жалобным голосом спросила Вера.

— Мы все голодные, бери на всех, — ответила я.

Я вновь глянула на часы. Нужно было передавать информацию в центр. Но там сейчас могло идти совещание, обычное в это время. И я ждала звонка от Деда. Но он молчал. Может, еще не видел.

— Дима, ты пометил, что срочно?

— Да.

Я не собиралась заниматься этим делом, тут работа для СКР. Пришла Вера, принесла какие-то бутерброды и кофе. Мы дружно перекусили. Но звонка так и не было.

* * *

В большом кабинете, где висели портреты премьер-министра и президента, именно в таком порядке, во главе стола сидел генерал-полковник Терехов, а у приставных столов по обе стороны расположились восемь генералов — руководители некоторых силовых служб главного управления. На сегодня было назначено оперативное совещание, на котором присутствовал лично премьер-министр. Вопрос, стоявший на повестке дня — это усиливающее проявления исламистов в кавказском регионе.

Мурзин по должности тоже был вынужден присутствовать. Он уже десять дней был как ВРИО руководителя службы по борьбе с терроризмом. Замещал на этом посту Евсеева, который в данный момент находился в клинике после перенесенного им микроинфаркта.

Заслушав доклады всех генералов, обсудив все вопросы и поставив основные задачи, премьер наконец-то объявил, что завещание закончено. Но не успел Мурзин встать, как услышал голос премьера.

— А руководителей служб антитеррора, внешней и контрразведки прошу остаться. Мы с вами еще не договорили.

«Ну вот, сейчас начнется», — подумал Мурзин.

— Кто у вас, Евгений Юрьевич, ответственный за данный регион? — спросил его премьер, когда все лишние вышли.

Мурзин уже приготовился получить по первое число, но премьер молча выслушал его, а потом спокойно дал рекомендации, на какие моменты стоит обратить более пристальное внимание. В какой-то момент в кабинет вошел секретарь — полковник Гульдеев.

— Извините, господин премьер-министр, разрешите обратиться к генерал-полковнику…

— Что случилось? — спросил премьер, понимая, что по какой-то ерунде секретарь не станет врываться.

— Генерал-майора Мурзина срочно вызывает Стрелка, линия закрытая, а инструкция…

— Я знаю инструкции, — вновь перебил его премьер. — Соедините, — посмотрев на секретаря, произнес премьер. И обратился к Мурзину. — Вы не против?

Мурзин обвел всех взглядом.

— Никак нет, тут все в курсе этой операции.

Через несколько секунд включилась громкая связь.

— Здравия желаю, товарищ генерал! У меня срочное сообщение. Я отправил вам фотографии, что были сделаны журналистом. К сожалению, мы не успели прикрыть его.

— Убит?

— Был ранен. Большинство фото сделаны им в Ванино, там заснят момент выгрузки оружия, кое-где мелькают ПЗРК «Игла». Сами все увидите. Я думаю с Ванино все понятно.

— А что по цеху?

— Пока никаких результатов, но у меня есть более важная информация и, думаю, реагировать нужно немедленно.

— Что еще?

— Вам отправлены фото двух человек. Они также сделаны журналистом. Ему удалось подслушать их разговор, речь шла о каком-то секретном изделии. Нам удалось выяснить личность одного из собеседников. Он есть в нашей базе. Это некто Зайков Егор Васильевич. Он в настоящий момент является одним из ведущих инженеров авиастроительного завода в Комсомольске. Из письма журналиста ясно, что тот пытается продать какие-то чертежи, при этом опасается за свою безопасность и требует гарантий предоставления ему убежища в США. А до этих пор он эти самые чертежи будет хранить у себя и передаст покупателю при получении таких гарантий. В конце месяца, число пока не установлено, во Владивосток прибывает некий Билл, который и должен дать такие гарантии. По нашим сведениям, на заводе сейчас внедряется три новых изделия. Думаю, что подвеска оружия мало заинтересует противника, а вот два других — вполне. Это комплекс управления огнем в составе группы и комплекс постановки радиоэлектронных помех, который способен на большом расстоянии ослепить противника, при этом не мешая своим. Вот, видимо, этот объект и является предметом торгов.

В кабинете повисла тишина. Все с растерянными лицами смотрели друг на друга. Даже премьер и тот был в замешательстве.

— Это точно? — спросил Терехов.

— Информация нуждается в проверке, но я не сомневаюсь в ее достоверности. Мы не можем игнорировать ее. Евгений Юрьевич, нужно срочно подключать СКР. Времени мало.

— Это все? — спросил Мурзин.

— Пока все, работать в этом направлении не могу, нахожусь под ударом. Могу спугнуть не только продавца, но и покупателя. Пока все.

— Я перезвоню, пока ничего не предпринимай, затаись.

— Время играет на противника, к ним прибыл какой-то хозяин, кто — неизвестно. Могут все закрыть и рабов уничтожить. Времени нет прятаться.

— Пока ничего не предпринимай, я перезвоню. До связи.

Терехов отключил связь. И в кабинете повисла тишина.

— Вы может объясните, почему я вот это первый раз слышу? — тяжелым взглядом обвел всех присутствующих премьер.

— Извините, информация поступила из сомнительного источника, нуждалась в проверке, — встал Терехов.

— От кого поступила информация?

— От одного из офицеров спец. части мотострелковой дивизии, расположенной в районе Хабаровска. К нему она попала от журналиста Александра Смирнова, через посредника.

— И что выяснили?

— Как выяснилось, информация достоверная. Действительно имеет место контрабанда оружия и драгметаллов.

— Почему еще не накрыли? И о каком цехе идет речь?

— Группы спецназа готовы к переброске. Что нас держит, мы не знаем места расположения цеха по переработке золота и остального. Также не знаем, откуда оно поступает на переработку. Наш агент, псевдоним Стрелка, работает только второй день.

— Это, я так понимаю, она была на связи?

— Так точно.

— И когда она выяснит это? Она что, работает одна?

— Нет, у нее есть напарница, и сегодня к ним присоединился наш техник, компьютерщик.

— Так, с этим разобрались, теперь по второму вопросу. Что думаете делать с новой информацией от той же Стрелки? Она права, мы не можем позволить себе игнорировать такие сведения. Что нам скажет Дмитрий Сергеевич? — посмотрел он на руководителя СКР. — Что Вы собираетесь предпринять? И вообще, почему такое стало возможным? Вы что, тот регион совсем не контролируете?

Руководитель СКР встал по стойке смирно, по пухлому лицу покатились крупные капли пота.

— Я… я думаю, что эту информацию сначала нужно проверить. Агент могла что-то напутать, — чуть ли не заикаясь, начал он. — Судя по голосу, она еще молода, и возможно все.

— Разрешите? — встал со своего места Мурзин и, не дожидаясь разрешения, выпалил: — Дмитрий Сергеевич, я попрошу Вас не ставить под сомнение компетентность моих людей. Я знаю, с кем я работаю, и этот агент, как и все остальные, никогда и ничего не путает.

— Каким образом Вы собираетесь проверять? И сколько времени на это уйдет? — спросил премьер.

— Я думаю, сегодня-завтра мы соберем информацию…

— Дмитрий Сергеевич, я спросил: как Вы собираетесь проверять информацию? Сидя у себя в кабинете? В то время, когда люди добывают для Вас информацию под пулями. Чтобы Вы ее еще десять раз проверяли? Если Вы не справляетесь со своей должностью, мы легко найдем того, кто будет порасторопней Вас и будет не перепроверять, а действовать. Если даже информация не достоверна, ее надо проверять на месте, брать в разработку. Вы себе отдаете отчет, если вдруг то, что назвала агент, попадет в руки наших партн… Нашего противника? Это же миллиарды рублей наших налогоплательщиков, выброшенных на ветер, многолетний труд ученых и плюс удар по обороне. Почему я должен это Вам объяснять? Немедленно готовьте людей и отправляйте. Взять в полную разработку этого Зайкова. Вы еще о пенсии не думали?

Дав разнос не только СКР, но и СВР, премьер покинул кабинет, оставив их заниматься проработкой плана действия. Перед тем как уходить, он обратился к Мурзину:

— Евгений Юрьевич, сообщите мне, когда Ваша Стрелка вернется в Москву. Хочу посмотреть на нее. Действительно, по голосу очень уж молодой кажется. А, подождите! Эта не та, которая Дубай на уши поставила?

— Так точно.

— Тогда все ясно. Про нее какие-то слухи ходят, это правда?

— Смотря какие, — пожал плечами Мурзин, прекрасно понимая, к чему он клонит.

— Ну Вы же поняли меня.

— Не совсем, господин…

— Ладно, сообщите, как она вернется, — он, не прощаясь, вышел из кабинета.

Вскоре и Мурзин покинул кабинет. Там остались только те, кто должен был заниматься данным вопросом. У него было по горло своих проблем.

* * *

А за тысячи километров от этого кабинета, в похожем, только без штандартов и знамен, проходило другое совещание.

— Вы, идиоты, не смогли справиться с простой задачей — просто убрать какую-то девку, пусть даже она и сотрудница ГРУ, подставить стрелка и запустить легенду. Пока ГРУшники искали бы концы, мы бы спокойно отправили партию и замаскировали бы производство. Вы же начали проявлять самодеятельность. И что в итоге? А в итоге вы только насторожили ее, и теперь вам ее не взять. Даже если вы ее и завалите, уже будет не скрыть, что это ваших рук дело, и тогда на вас спустят таких волкодавов, что вашим шавкам и в страшном сне не снились. Вы понимаете, что мы обязаны отправить партию товара, за нее перечислены деньги? Меня наши покупатели порвут на куски, — чуть ли не кричал мужчина, передвигаясь из конца в конец кабинета.

На вид лет пятидесяти, с короткой стрижкой и не высокого роста. В осанке и в манере говорить и двигаться явно угадывалась его принадлежность к силовой структуре.

— Нам нужно еще дня три, чтобы отправить баржу, — произнес Михаил.

— За три дня вас тут всех накроют. Надо ускориться.

— Мы и так ускорились, но до заявленного количества товара пока не хватает. Это мы не можем ускорить, мы и так напрягли поставщиков, и они также ускорились, но им надо двое суток на дорогу. Также с приисков и рудников тоже еще не все поступило в цех. Тут вообще получается накладка. При всем желании мы не уложимся в трое суток. А там тоже большой недобор. Может, вернуть деньги, весь оставшийся товар свезти в цех и пока залечь на дно?

— Вы у меня действительно на дно заляжете. Вы как себе это представляете? Вернуть деньги? Да нас по стенке размажут. Вы просто не представляете, с кем имеете дело. И прошу заметить, про неустойку речь не идет. Им плевать на это.

— Мы же на время, потом поставим все в прежнем объеме, — сказал Вадим.

— Там не поймут, это наши проблемы, и их это не касается. Что у нас с пунктами в Магаданской области?

— Вы же сами приказали закрыть их.

— Помню, — уже спокойно сказал гость из Москвы. — В общем, так: баба эта — только разведка. У нее задача выяснить места расположения основных объектов. Теперь уже, по началу, думаю, она просто проверяла информацию. И если бы вы не начали заниматься черт знает чем… Они бы сюда еще бы прислали человека для проверки. А теперь они уже уверены, что на правильном пути. И ждите скоро спецназ. Так, что она могла выяснить?

— Не думаю, что многое. С журналистом она не успела встретиться. Тот уже был без сознания.

— Это точно?

— У него серьезное ранение. Не думаю, что вообще выживет.

— А вы не думайте, помогите ему в этом.

— А если его использовать как приманку? Ведь она захочет с ним встретиться, у него вся информация, — сказал Иван.

— Сколько раз вы с ней уже пересекались? — спросил гость.

— Два.

— И два раза она опережала вас на шаг. Или вы думаете, она не знала, что вы устроите ей засаду рядом с журналистом?

— Там все было чисто. Это была случайность.

— А ты что скажешь? — гость посмотрел на сидевшего на стуле Макара.

— Она готовилась к встрече.

— Так почему вы думаете, что на этот раз она попадет в ловушку? Она что, похожа на дуру? Вы не забывайте, что имеете дело не с какой-то девкой, а с ГРУшницей. Я вот уверен, что она уже опередила вас еще на шаг, пока вы тут ей ловушки устраиваете. Надо же додумались — в милицию ее сдать. Она бы не то, что в камеру не попала, она бы до отделения не доехала, ее бы просто не довезли бы. Выяснили хоть, на чем она передвигается?

— Вроде как «поджеро» темно-синий металлик. Номера не известны, — сказал Макар.

— На номера не смотри. У нее их может быть пол багажника.

— Это я знаю, поэтому и говорю, что не известны.

— В общем, так. Поднимайте всех, девку убрать. Ментам так и скажите: очень опасна, при задержании применять оружие. Но если пойдет что-то не так, и ее попытаются доставить в отдел, вы сами должны будете это сделать. В любом случае она кое-что выяснила, и ее обязательно оттуда вытащат.

— Да мы на нее такое повесим, что до конца жизни в зоне гнить будет, — сказал Вадим.

— Это ты, скорее, будешь там гнить со своим папашей, если она останется жива. У ментов в Москве тоже есть начальство. А пока будут разбираться, мы успеем отправить товар и спрятать концы. На этот раз не облажайтесь. Что с документацией?

— Инженер в позу встал, сука. Хочет гарантий. Хочет сам встретиться с американцем.

— Когда прилетает американец?

— Через восемь дней.

— Надеюсь, у нас хватит времени. Подождите еще три дня. Если не надумает нам продать, то вы знаете, что делать. Нельзя допустить, чтобы он отдал такой материал по дешёвке за какое-то убежище. У нас будет своя цена. Ну, кажется все, мне уже пора, самолет ждать не будет, — он встал и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Он не собирался больше сюда возвращаться. Сейчас он видел их в последний раз. В город уже прибыла бригада профессионалов для их зачистки. И теперь сколько они еще проживут, зависело от развития ситуации. Полковнику они пока нужны, кто-то должен отправить груз. Но, учитывая всю сложившуюся ситуацию, если вдруг их будут накрывать раньше, чем уйдет груз, то бригада должна будет их зачистить. А если все спокойно, то только после отправки груза.

Убрать Алину он приказал тоже не просто так. Ее смерть в развитии ситуации уже не играла никакой роли, ГРУ и так уже шло по следу, и возможно подключение его коллег из ФСБ. Но, убив Алину, он рассчитывал, что потом, в дальнейшем, смерть этих четверых можно будет связать между собой, представив это как месть от ГРУ за ее смерть. Тем самым он отводил всякие подозрение от себя.

С документацией все тоже было решено, уже был и покупатель. Теперь дело за малым. Он уже подготовил человека, который представится сотрудником ЦРУ и даст любые гарантии. А когда документация окажется в его руках, он должен просто ликвидировать инженера. Он обрывал все ниточки. Но для него еще было важно сохранить цех и прииски. Он не собирался закрывать свою деятельность. Просто смена руководства. Так что сейчас была еще одна задача — обезопасить цех. На это тоже были свои инструкции и заготовки.

Глава пятнадцатая

— Ну, что думаешь, братан? — спросил Михаил у Ивана, когда они вместе вышли из кабинета, оставив Вадима с бутылкой наедине.

— Думаю, этот полковник что-то задумал.

У входа их поджидал Макар. Подойдя к нему, они остановились.

— Ну, что думаешь, Макар? — спросил Михаил.

Макар в ответ кивнул головой в сторону выхода и первый направился к двери. Все втроем сели в «Лэнд-крузер».

— Что думаю? — сказал Макар после того, как достал цилиндрик и нажал на нем кнопку. — Валить нам надо. Наверняка этот полковник следы сейчас заметать начнет. Возможно, он уже бригаду привез. Так что тянуть не стоит.

— Что у нас с товаром на базе? — спросил Иван.

— Примерно лямов на семь, это без учета платины, ну и ее еще ляма на три — три с половиной.

— Да, жалко бросать, — задумчиво произнес Михаил.

Они замолчали.

— Если он бригаду уже заслал, я думаю, они вас уже пасут, выскочить за границу навряд ли получится, — сказал Макар.

— Что предлагаешь? — Михаил посмотрел на Макара. — Слышь, братан, — повернулся он к брату, — у нас же есть еще неразработанный рудник. Макар, ты же этих геологов убирал?

— Помню, карты у меня, вы же сами сказали спрятать их. Но я был на том месте, он не то что не разработанный, там еще, видимо, при Сталине лагерь был. Но геологи клялись, что там есть еще платина, и много.

— Прямо так и клялись?

Макар засмеялся:

— Ну, когда нож у горла, конечно.

— Вадим в курсе?

— Не знаю, — произнес Макар, — я не говорил.

— Тогда, значит, нет, кто еще в курсе?

— Не знаю, я охотился на геологов в одиночку. Так что, думаю, никто.

— Тогда решено. Макар, займись переброской оставшегося товара на новую базу. Охрану возьми, самых надежных, человек двадцать.

— Там постоянный состав двадцать пять человек, вот всех их и перебазировать на новое место. Там нужно будет обустраиваться, так что нужна раб. сила.

— Забирай всех, кто есть.

— Хорошо, с причалом что?

— Причал оставим Вадиму, пусть он и отправляет груз.

— Сделаем.

— Что тебе еще надо? — спросил Иван. — И сколько времени займет переброска?

— Думаю, два-три рейса. На «вертушке» до новой базы почти три часа лету. Проблему с заправкой я решу. И надо будет «вертушку» переводить в Якутию, оттуда ближе, чем от Комсомольска.

— С этим вопрос решим. А может, избавиться от этих пилотов да новых нанять? — спросил Иван.

— Зачем? Эти уже проверенные, у нас на крючке, — ответил Макар.

— Хорошо, действуй. Мы тут управимся до завтра. Думаю, что у нас до ухода баржи время еще есть. Так что завтра или послезавтра жди нас. Связь только по спутнику. Что еще? — спросил Иван.

— А как с девкой быть? — задумчиво спросил Макар.

— Ты уже сделал, теперь это не твоя забота. Занимайся базой и смотри, чтобы не как с этой девкой. А если хочешь так с ней познакомиться, — Михаил засмеялся, — то мы ее у ментов попросим, как они ее возьмут, и на базу для охраны отвезем, а то они, наверное, там уже одичали.

— Менты навряд ли ее возьмут. — спокойно сказал Макар, — ушлая. Недооценил я ее.

— Ее сейчас за убийство ищут, все подняты на ноги. Так что вечером будет в обезьяннике. Ты, Макар, не переживай, — сказал Иван.

На этом они попрощались и разъехались в разных направлениях.

* * *

— Вася… — проходя мимо дежурки, услышал майор Стеклов голос дежурного и, остановившись, направился к окошку.

— Что кричишь?

— Тебя там Бархан ищет, злой как собака. Сказал, как появишься, бери своих и к нему, на оперативку.

— Понятно, — вздохнул Стеклов. — Мои где? У себя?

— Хмельнов и Ветрова у себя в кабинете, а Самохвал убежал куда-то.

— Ладно, разберемся.

Майор Стеклов был начальником убойного отдела при ГУВД города. Вообще, у него с завтрашнего дня начинался долгожданный отпуск, и надо же было случиться этому убийству. И вот теперь, видимо, его отпуск накрывался медным тазом.

— Самохин не приходил? — спросил он, входя в кабинет оперативников.

— Звонил, сказал минут через десять будет, уазик у них сломался, — сказала молодая женщина лет тридцати, старший лейтенант Ольга Ветрова.

— А Самохвалов куда убежал?

— К баллистикам. Те, вроде, что-то нарыли по гильзам, — ответила она же.

— Ну тогда пойдемте, а то Бархан уже ждет. Версии хоть какие-нибудь есть?

— Пока не из чего строить версии. Может, этот Смирнов что скажет, — ответил капитан Хмельнов.

Они дружно направились в кабинет начальника ГУВД. Уже на лестнице их догнал лейтенант Самохин, молодой оперативник, недавно пришедший в отдел, но уже успевший отличиться при задержании.

— Ну, что там, в больнице? — сразу спросил его Стеклов.

— А-а, — махнул он рукой. — Прооперировали, сейчас в реанимации, без сознания.

— Врачи что говорят? Когда его можно будет допросить?

— Товарищ майор, врачи ничего не говорят. Ранение тяжелое, они не уверены, что он выживет. Говорят, сделали все, что могли, теперь все зависит от него самого.

Они вошли в приемную. Секретарша, молоденькая девушка с лейтенантскими погонами, встретила их милой улыбкой.

— Привет, Наташенька, как твое настроение? Вижу, хорошее, а это вот тебе, чтобы еще лучше было, — Самохин как фокусник извлек из воздуха плитку шоколада и положил перед ней на стол.

— Спасибо, Сере… Ой, извините, — она смутилась.

— Да ничего. На свадьбу пригласите? — спросил Стеклов, открывая дверь в кабинет, чем еще больше смутил ее.

Но все уже направились в кабинет, и только Ольга Ветрова подмигнула ей и улыбнулась. Весь отдел был в курсе их романа, ну а что — дело молодое.

— А, господа сыщики. Ну проходите, присаживайтесь, — оторвав взгляд от каких-то бумаг, произнес полковник Барханов, которого в отделе за глаза называли просто Барханом. — А где Самохвалов потерялся?

— У баллистиков, должен подойти.

— Ну, хорошо, начнем без него. Докладывай, Стеклов.

— А что докладывать? — не вставая с места, произнес майор. — Пока нечего, у нас пока даже версий нету. Бытовухой тут и не пахнет.

— Плохо работаете. Прошло уже почти пять часов, а у них даже версии нет. Совсем распоясались. Зацепки хоть есть? Давай, Стеклов, все по порядку, будем вместе версию придумывать.

Бархан сам по себе начальник был хороший, мог наорать и тут же похвалить, никогда не торопил с расследованием, но и не позволял затягивать.

— Приехали вместе со «скорой». Вызов, кстати, поступил от них, а им звонила какая-то девушка.

— Нашли эту девушку?

— Нет, ищем.

— А что номер, с которого звонила? Там же, в «скорой», должен был остаться?

— Не определен. Вообще, тут много чего непонятного. Когда поднялись, врачи сразу забрали этого, как его, Смирнова, он работал журналистом на один из центральных каналов. До этого работал в газете. Ну, он был еще жив, правда в тяжелом состоянии, ранение в грудь, пробито легкое, так сказали врачи «скорой».

— А что со вторым?

— Второй уже не дышал, врачи констатировали смерть. У него три ранения, как сказал наш эксперт, два не опасные: в ногу и в пах. — При этих словах все поморщились, а Ветрова опустила глаза. — А третье, — он вздохнул, — смертельное: пуля пробила печень и вышла насквозь. Стреляли через дверь. На полу найдены четыре гильзы, одна от ТТ, который там и обнаружили. Кстати, он лежал на столе, далеко и от трупа, и от Смирнова. Похоже, из него и был ранен Смирнов, а вот второй, мы установили его личность — это Богданов Богдан Николаевич. Работник ЧОП у нашей троицы. Так вот, в него стреляли, похоже, из «Макарова». Я даже без экспертизы могу сказать, да и эксперт придерживается этой же версии. Вот теперь вопросы. Кто это мог сделать? Возможно, эта девушка, на то есть свои причины так думать. И второй вопрос: ладно, ТТ имеет глушитель, но почему никто не слышал выстрелов, а их было сделано три, которые должны были слышать соседи, ведь практически все были в это время дома. Я могу сделать только один вывод: «Макаров» также имел глушитель.

— И что? Вообще ни одного свидетеля?

— Внизу расположен что-то вроде салона красоты. Сейчас все парикмахерские так называют. Так вот, через этот салон проходила девушка, воспользовалась их служебным выходом, а он выходит в тот самый подъезд. Она прошла туда и через десять минут обратно.

— И что, ее вот так свободно пустили, что никто не видел? — удивился Бархан.

— В том-то и дело, все видели, там были четыре женщины, ну и работницы. Ну, вы же знаете, за деньги наш народ все, что угодно готов сделать. Вот и она заплатила, ей и открыли.

— Фоторобот уже составили?

Стеклов устало улыбнулся.

— Ее видели все, но… — он развел руками, — не видел никто. У них там стоят две камеры, и даже на них лица разобрать невозможно.

— Ну а приметы, одежда? — ее унимался Бархан.

— Ну, приметы: высокая стройная блондинка, длинные волосы, стянуты резинкой в хвост. Одежда? Джинсы, синие, вытертые, выше колен порванные, сейчас так носит вся молодежь. Куртка также джинсовая, короткая. Бейсболка с длинным козырьком, который и закрывал большую часть лица.

— Ну вот, и чем вам не убийца?

— Но если предположить, что у нее должен быть пистолет с глушителем, куда она его спрятала, ведь в руках у нее ничего не было, даже сумки, что тоже странно. Под курткой такую систему не спрятать. Там мы все обыскали, ничего.

— Разрешите, товарищ полковник, — из-за стола встала Ветрова.

— Что?

Она достала из сумки «Макаров» и засунула его сзади за пояс джинсов. Одернула такую же коротенькую джинсовую курточку и покрутилась.

— Ну и как?

Мужчины уставились на нее непонимающе. Как будто она красуется перед ними.

— И что? — спросил полковник.

— Ну, что-что, пистолет видите?

— Но он же… Вот черт, глушитель можно же снять! — воскликнул Стеклов. — Я вообще в отпуске.

— Вот когда преступницу задержите, тогда и в отпуск, — спокойно сказал полковник. — Вот вам и подозреваемая, а мотив — когда ее возьмете. Известно, на чем она скрылась?

Но в этот момент в кабинет постучали, и появился Самохвалов:

— Разрешите, товарищ полковник.

— Заходи. Что сказали баллистики?

— Ну, что, — начал он весело, проходя к столу и доставая из папки форматный лист бумаги. — Вот. ТТ у нас в картотеке не числится, но уже точно установлено, что именно из него был ранен Смирнов.

— Значит, ТТ чист, — сказал Стеклов. — А что по «макару»?

— А вот тут самое интересное. Богданов получил три пули из «Макарова», который позавчера засветился в Хабаровске. Я сделал запрос, и вот только что получил ответ. Извините, товарищ полковник, я давал ваш номер факса и получил его уже у вашего секретаря.

— Ну и что дальше? — уже раздраженно спросил Бархан.

— А дальше — тройное убийство. Девушка, по приметам похожая на нашу, просто расстреляла парней в микроавтобусе. Есть свидетели, так же есть запись видеорегистратора. Вот фото, — он положил на стол несколько листов. — Обещали еще скинуть запись целиком.

— Ну и что тут за фото? — спросила Ветрова. — То же самое, что и у нас: лица не видно. — Она принялась читать дальше. — Но тут кое-что есть, — вскоре произнесла она. — Убитые в Хабаровске и у нас — все работники одного ЧОПа. Вам это ни о чем не говорит?

Но все молчали, усердно читая ориентировки.

— Вот вам и зацепка, — сказал Бархан. — Ну что, господа сыщики, версии есть? Да и по приметам можно что-то уже предпринять.

— По таким приметам, товарищ полковник, можно и меня в обезьянник определить, и еще пол города, — Оля перекинула через плечо тугую светлую косу.

— Ну да, — посмотрев на нее, произнес Стеклов. — Вот поэтому она даже не прячет волосы.

— А может, у нее это парик, и она специально демонстрирует его всем, а на самом деле у нее стрижка и цвет может быть любой, — опять вставила слово Ветрова.

— Я вот что думаю, — мрачно сказал Бархан. — А не заказ ли это? Не заказал ли кто эту троицу? А девушка — это киллер.

— Хотите сказать, что кто-то прислал киллера убрать троицу, а они, видимо, узнали и решили сыграть на опережение, но она оказалась проворней. А может, они начали делить бизнес? Может, это их внутренние разборки? — спросил Самохин. — А тогда каким боком тут журналист? И, кстати, мы были у него на квартире, там полный бардак, что-то искали, даже плинтуса оторванные.

— Стоп, стоп, — вдруг сказал Стеклов. — Помните, примерно полгода назад, ну, может, месяца четыре, этого журналиста сильно избили, его тогда чуть не убили, он дал показания что это сделали люди ИВМ, но дело замяли, так как что-то доказать было невозможно. Затем он сам отказался от показаний. А не наш ли журналист решил таким образом отомстить? Чем не версия?

— И что? Нанял киллера?

— Ну а почему нет? Может, это его подруга или любовница. Так что, я думаю, нужно будет приглядеться к этому Смирнову.

— Если выживет, — хмуро сказал молчавший до этого капитан Хмельнов.

— Оля, найдешь это дело в архиве, нужно будет освежить память, — сказал Стеклов. — Там у Смирнова, вроде, что-то было на этот «Даль-лес», но потом он отказался от своих слов.

— Так что, какая версия? — спросил Бархан.

— Я думаю, нужно рассматривать несколько версий, — сказал Стеклов. — Первая — это заказ со стороны, от конкурентов, вторая — месть журналиста, и третья — дележ бизнеса.

— Больше подходит вторая, ведь каким-то образом этот Смирнов опять оказался в центре событий. Возможно, он и пригласил ее, а эту квартиру для нее снял, но люди «Даль-леса» вычислили и устроили засаду, но она опять оказалась проворней, или ей просто везет, — сказал Бархан. И подумав, спросил: — Так, что еще нам известно о ней? Она одна или с помощником? На чем передвигается?

— На счет помощников не знаю, скорее всего, одна, а передвигается, вроде, «митсубиси поджеро» темно-синего цвета. Таких тут тысячи ездят, номер не известен.

— Может, приметы?

— Какие приметы? Говорю же, их тысячи таких. Это учитывая то, что она вся тонированная. Объявили перехват, но пока результатов нет, — сказал Стеклов.

— Товарищ полковник, я думаю, нужно задействовать наружку. Если она приехала за Чеботарем и братьями, ее нужно ждать около них. И нужно организовать охрану.

— Ну, с наружкой я решу, сегодня же направим, а вот охрану, я думаю, они ее уже сами организовали. Но поговорить с ними надо. Вот ты сам, Вася, и съезди к ним, только аккуратней. Нет, пусть лучше Оля съездит, а то потом опять за тебя отдуваться.

— Я им, товарищ полковник, говорю правду, что они воры, и по ним плачет тюрьма.

— Это твое личное мнение, как будто ты не знаешь, кто там наверху. Мало тебе одного раза?

— Все равно я их достану когда-нибудь. И честно, товарищ полковник?

— Все свободны, идите работайте. Стеклов, задержись.

— Ну что ты как маленький? Вася, ты что, не понимаешь, что они тебя вперед сожрут, так что давай не будем. Что ты хотел сказать?

— Да уже ничего. Просто вы знаете мое к ним отношение… И то, что сейчас…

— Так, я понял тебя, не смешивай личное и служебное. Кто бы они ни были, прежде всего они люди, и на них готовится, видимо, покушение, а наша обязанность — защитить их. Ты думаешь, я не хочу их засадить? Они мне как кость в горле. Но сам понимаешь… Все, иди работай.

* * *

Меня как будто током ударило. Я вздрогнула и открыла глаза. Все было проще, я просто задремала, сидя в кресле. Посмотрела на Веру: та также, откинувшись на спинку кресла, сидела с закрытыми глазами. Даже Дима, и тот уснул. Вот, блин, вояки. Бери тепленькими.

Взяв бутылку с водой, я сделала несколько глотков и, взяв сигарету, вышла из машины. Под вечер заметно похолодало, я запахнула курточку и поежилась, глянув на затянувшееся небо. Нужно какие-то теплые вещи покупать. Что-то я не припомню, что там женщины зимой носят? Ладно, голову ломать не буду, все равно скоро узнаю, на сколько это все, что они одевают, теплое. Особенно эти не то колготки, не то гамаши. Или как их там? И вообще, как в них может быть тепло? Не, я такое носить не буду.

И вообще сейчас надо думать о другом. Операция практически с самого начала пошла не так. И теперь грозила полным провалом. Теперь нужна была другая тактика. Та тактика, к которой я привык. Раз уж по-тихому не вышло, то будем ставить всех на уши. Я вернулась и села в машину.

— Дима, хватит спать. Ты что, сюда спать приехал? Звонки были?

— Никак нет.

— Видимо, прочухали, что мы их палим. Что еще можно сделать?

— Но телефоны я их пасу, так что мы знаем, где они.

— Этого мало, они могут телефоны оставить.

Тут раздался звонок телефона. Звонил Дед.

— Да! — ответила я.

— Ну что там, живы еще? — спросил он.

— Вроде, да. Что нового? Что с течью?

— Течь устранили. Главный компьютер, выяснить не удалось, откуда взломали, но коды сменили. Как там мой парень?

— Да жив еще, мы с ним аккуратно.

— Смотри мне, — весело сказал он. — Слушай меня. Твоя задача прежняя: найти цех. Из города уходи. Как ты будешь искать, я не знаю, там шум не поднимай. Сейчас главное — не спугнуть инженера. К тебе вылетели люди из СКР, Дима пусть работает с ними, введешь их в курс дела и уходи из города. Мой товарищ поможет. Мы сейчас отрабатываем возможные точки, где может находиться цех. Я их тебе передам.

— Евгений Юрьевич, я чего-то не понимаю: зачем люди СКР едут сюда? Им нужно…

— Я понял тебя, не забивай голову, там тоже будут работать. Те, кто едут к тебе, займутся троицей, а то еще вздумают скрыться, лови их потом по всему шарику. Мы хотели их брать, но решили не рисковать, главное — инженер. В общем, не забивай голову, мы ими занялись. Твоя задача — цех. Оружие мы уже знаем, откуда поступает, там тоже все под контролем. А ты уже, наверное, хотел языка брать?

— Ну да, а как еще? Хорошо, пусть живут, — весело ответила я.

— Напарница как?

— В норме.

— Ну, тогда до связи. Свяжись с моим товарищем, он вам определит, где укрыться. Он в курсе. Все, до связи.

— Ну, что, спать хотите? — спросила я, когда Дед отключился.

— А ты как думаешь? — посмотрела на меня Вера. — Что Дед сказал?

— Чтобы не дергались, уходили из города после того, как Диму передадим другой компании.

Я позвонила Дедову товарищу, он действительно был уже в курсе и сразу назвал адрес. Я сменила Веру за рулем и, вбив в навигатор адрес, выехала со стоянки. Не успели мы отъехать и километра, как на хвост села машина ДПС и, включив мигалки, несколько раз крякнула. Нужно было принимать решение. Если начнем отрываться, то через пару минут за нами будет такой кортеж, в незнакомом городе, к тому же. Я включила поворотник и остановилась.

— Ты что делаешь? — испуганно спросила Вера. — Наверняка нас уже ищут.

— Спокойно. Если что, действуй по обстановке. А ты не высовывайся, понял? — я посмотрела на Диму.

Тот кивнул. Приспустив стекло, я стала ждать.

— Инспектор ДПС капитан Савин. Предъявите документы.

Я подала водительское и свидетельство. Он долго рассматривал, несколько раз смотрел на напарника.

— В чем дело, капитан? Я что-то нарушила?

— У вас слишком темная тонировка. Исправлять на месте будем или протокол?

— Может, тебе денег дать?

— Дача взятки…

— А я вам что-то давала? Составляй протокол.

— Пройдемте в машину.

Я вышла и пошла за ним. Он явно не спешил. Около нашего багажника стоял еще один инспектор, а в машине сидел третий. Он говорил по рации.

— Откройте багажник, — попросил тот, что стоял возле нашей машины.

— Это обязательно? — спросила я, прикидывая расклад. Этих двоих я вырублю, а вот третий…

* * *

— Товарищ майор, только что сообщили, ДПС задержали подозреваемую. Верней, остановили, вызвали подкрепление.

— Где? — Стеклов вскочил из-за стола.

Дежурный назвал адрес. Через три минуты они уже мчались по вечерним улицам с включенной сиреной. На месте уже стояли три машины ДПС.

— Ну вот и все, кажется, задержали, — обрадованно сказал Самохин.

Машина еще не успела остановиться, а Стеклов уже выскочил из нее.

— Где она?

— Ушла, мы не успели, — сказал старлей из ДПС. — Ребят вырубила и, вон, Саню в ногу ранили.

— Она что, стреляла в сотрудников милиции?

— Ну да, правда в ногу. А в машине до сих пор плывут, ничего толком сказать не могут, у одного нос сломан.

— Они кого задерживали? Девку или Рембо?

Стеклов подошел к раненому.

— Что произошло?

— Мы сделали все правильно, товарищ майор, сами не стали задерживать. Видимо, она что-то почувствовала, вырубила ребят в машине, я бросился на помощь, но сзади еще одна выскочила из машины и направила на меня ствол с глушаком. Я думал, она блефует. Хотел выиграть время, но она просто всадила мне пулю в ногу. И все время держала на прицеле. Я правда не мог ничего сделать. У ребят оружие пропало.

— Что? Как пропало?

— Мое она под машину запинала.

— Нашли, тут оно… — раздался крик от первой машины. — Под сидением было.

Стеклов задумался. Интересный расклад. Почему она не взяла оружие и не убила ДПСников? Его отвлек телефон. Звонил Бархан.

— Ну что там? — сразу спросил он.

— Наш доблестный ДПС успешно упустил их.

— Их? Она что, не одна?

— Судя по всему, у нее есть напарница.

* * *

Но положение спас капитан.

— Сейчас мы протокол оформим, потом досмотрим.

Я все поняла: они ждали подкрепления. Сев на заднее сидение, я ждала, когда капитан сядет рядом. Но он явно не спешил.

— 643-й, вы ждете? — захрипела рация.

Я видела на борту номер. 643, значит, спрашивают у них.

— Капитан, можно побыстрей? Я спешу, — крикнула я.

— Куда вы так спешите? — усаживаясь рядом, спросил он.

От моих глаз не укрылось и то, что кобура у него уже раскрыта. Ой, дурак, открыл кобуру и садится ко мне правым боком. Ну, что же, дураков учат.

— Что это? — я посмотрела мимо капитана в окно, он машинально повернул голову, и я тут же нанесла молниеносный удар ребром левой руки ему в кадык. Он захрипел. Удар был несильный, но этого хватило, чтобы он потерялся на полминуты.

Второй, сидевший на пассажирском сидении, среагировал вроде и быстро, но допустил непростительную ошибку: он начал разворачиваться, пытаясь ударить меня кулаком в лицо. Я была к этому готова и успела среагировать. Кулак прошел уже в стороне от моей головы, а зато его голова оказалась промеж сидений. И он тут же получил удар ребром правой руки в переносицу. Я же только согнула пальцы и нанесла сильный удар костяшками сидевшему рядом в шею. Он крякнул и уткнулся головой в стекло, так и не успев достать оружие.

Сидевший на переднем сидении, не смотря на сломанный нос, доставал оружие. Чтобы это было легче сделать, он повернулся ко мне, голова его опять оказалась промеж сидений, и я отказалась от первоначального плана, просто нанесла короткий и сильный удар локтем в челюсть. Он откинулся на панель и завалился на водительское сидение. Увидев в его руке пистолет, быстро забрала его и вытащила у сидевшего рядом, сунула их под переднее сидение. Наклонившись, вытащила ключи. Забрала свои документы и только потом посмотрела, что с третьим. Я видела, как он кинулся на выручку, также заметила Веру, которая успела выскочить из машины и направила на него пистолет, слышала, как она окрикнула его. А потом уже не обращала внимания, полностью положившись на Веру.

— Живой? — спросила я, подходя к ним.

— Я ему ногу прострелила.

— Все, уходим, — я еще пнула пистолет так, чтобы он залетел под их машину. А то начнет еще палить. У нас-то стекло выдержит, а у других — нет.

* * *

Поговорив с Барханом, Стеклов направился к подъехавшей «скорой», где оказывали первую помощь пострадавшим.

— Ну что, говорить можете? — обратился он к двум пришедших в себя милиционерам.

— Да, — уныло ответил капитан.

— Документы видели?

— Да, она спокойно их предъявила, — сказал капитан.

— Фамилия?

— Моя?

— Тебя что, капитан, еще в чувство не привели? Ее фамилия?

Он набрал полные легкие воздуху и надув щеки, громко выдохнул.

— Не помню я, товарищ майор. Я только мельком взглянул, по приметам узнал и сразу дал знак Тихону.

— Чему вас только учат, бездари. А номер, приметы особые на машине?

— Я запомнил номер, и приметы есть, — сказал раненый в ногу, при этом поморщился от боли.

— Что за приметы? И номер?

— Номер наш, краевой, — он назвал буквы и цифры. — Еще на заднем стекле два скола, такие как остаются на лобовом, когда мелкий камень попадает. — Он опять поморщился и продолжил: — На чехле от запаски три дырки, похоже на пулевые, и рядом с запаской справа также небольшое отверстие, похожее на пулевое. И знаете, товарищ майор, хоть машина и обычная с виду, но что-то в ней не так.

— Что именно? И почему ты так решил?

— Не знаю, я ведь работаю на техосмотре, это сегодня, вот, в наряд отправили, в усиление, и видел всякие машины, но тут… Не знаю, что-то не так.

— Ладно, поправляйся. Вот и сходил в усиление. А скажи, она целенаправленно стреляла тебе в ногу? И кстати, как выглядела та, что в тебя стреляла?

— Да она, когда меня окрикнула, я повернулся — пистолет был направлен мне в грудь. Пока я не шевелился, она не стреляла, но приказала бросить оружие и лечь на землю лицом вниз. Я минуту колебался, пытался выиграть время или поймать момент и выстрелить первым. Но она быстро опустила ствол и, не целясь, выстрелила мне в ногу. А как выглядела? У нее перед лицом был пистолет, он практически все закрывал, могу сказать одно: брюнетка, волосы длинные. Все. Ну, рост выше среднего, стройная.

— Ноги длинные, грудь большая, да? — Стеклов посмотрел на него и отошел к своим операм.

Оставив их оформлять протокол и ждать криминалистов, он поехал в управление. Ему не давал покоя вопрос, даже два. Почему не убили патрульных, хотя могли. И почему не взяли оружие? Думать, что их просто пожалели или в этих долбаных киллершах проснулась совесть, было глупо. Им ведь после четырех убийств, по сути, терять нечего. Или на что-то рассчитывают, что срок будет по меньше, ведь за ментов сто процентов пожизненно дадут. Тогда тем более, зачем оставлять их в живых, зная, что они видели их и могут опознать. Не понятно. А с оружием? То, что нет необходимости, не верю. При такой профессии оружие всегда пригодится, а на крайняк можно и избавиться от него. Нет, тут явно не хотели причинять большой вред. Кто же вы такие? И за кем приехали?

В управлении его встретил дежурный:

— Василь, к Бархану зайди, просил.

— А он что, еще здесь? Все нормальные начальники уже дома.

— Тут вот еще, фото прислали из краевого, — он протянул ксерокопию.

Странное фото: одна голова, ни плеч, ни даже шеи. Но то, что это не фоторобот, а ксерокопия фотографии, было понятно сразу.

— Вот ты какая, северная оленя, — произнес Стеклов и направился в кабинет Барханова.

Секретарши в столь поздний час уже не было, и поэтому Стеклов сразу открыл двери.

— Разрешите?

— Проходи, проходи.

Стеклов прошел на свое обычное место и посмотрел на Бархана. Лицо выглядело растерянным и испуганным.

— Что-то случилось? — спросил Стеклов.

— Случилось. Полчаса назад покушались на Чеботарева.

— Как покушались? Где это случилось?

— Вот так, как могут покушаться? Но, слава богу, не попали, водитель, правда, тяжело ранен.

— А где?

— По дороге в аэропорт.

— А зачем он туда ехал?

— Какая тебе разница? Нужно срочно брать этих наемниц, теперь уже не осталось сомнений, что они приехали по их души. Ты знаешь, если с ними что-нибудь случится, меня же живьем съедят, разве ты не понимаешь?

— Но как? Как они успели? Я не думаю, что это они.

— А ты не думай, майор. Делай, что хочешь, найди их. Чем быстрей, тем лучше. Уже дана команда стрелять без предупреждения. И я не знаю, как они успели, но больше некому.

— Разрешите идти?

— Возьми фото у дежурного. И своим всем скажи: стрелять на поражение, а потом разговаривать. Хватит уже, доигрались, сотрудники милиции уже под их пули попадают. Вообще обнаглели, даже в милицию стрелять.

Стеклов не дослушал, вышел из кабинета. Сразу же связался с наружкой. Узнал, где находятся, и поехал к ним. Это покушение опять вызвало вопросы. Если покушались, почему не убили? Или киллеры настолько глупы, слепы или пьяны, что попали в водителя. И, не доделав работу, испугались и убежали. Но эти девки не похожи на глупых. Они даже смело дались в руки ДПСникам. И не просто так, на это и был расчет, ведь если бы началась погоня, для них это был бы худший вариант. И вообще, кто сказал, что это сделали они? ДПС их остановило примерно час назад, плюс, минус. Полчаса на то, чтобы выследить и совершить покушение, что-то не сходится.

— Привет, как у вас дела? — спросил Стеклов, садясь в машину к наружке.

— Что. Дома, вот, забился.

— Что там за история с покушением, видели?

— Странно там все, товарищ майор. Стрелял снайпер, практически со ста метров.

— Где это было?

— По дороге в аэропорт, стреляли с эстакады, говорю, сто метров не доезжая. Наверху стояла черная не то «тойота», марку не определили.

— Прямо с эстакады?

— Да, и сразу рванули с места. Выбрано было такое направление, что мы не имели возможности быстро начать преследование. Я не знаю, это каким надо быть мазилой, чтобы со ста метров попасть в водителя, а не в объект.

— Может, оружие было без прицела?

— Судя по гильзе, оружие с прицелом. Такие патроны применяются только в английских снайперских винтовках.

— Ого!

— Знаете, товарищ майор, по-моему, это покушение имело одну цель — предупреждение, — сказал оперативник, сидевший за рулем.

Еще поговорив минут пять, Стеклов вышел и направился к своей машине. Как я чертовски устал, нужно ехать домой, поспать. Утром будем разбираться. Но одно ясно: девки это покушение не совершали. При этом заключении он невольно поймал себя на мысли, что ему как-то стало легче, он как будто обрадовался, что это не они.

Он выехал со стоянки и проехал мимо дома Чеботарева. В один момент ему показалось, что в машине, стоявшей метрах в трехстах от этого дома, только с противоположной стороны от их наружки, кто-то есть. Как будто в свете фар появились два силуэта. Но, проехав мимо, он никого не увидел. Списав это видение на усталость, что он мог принять подголовники со спинками за человека, он поехал домой. Он продолжал крутить в голове мысль, пришедшую к нему, еще там, возле ДПСников: «А не ФСБ ли это работает? Ну а что? Тогда и журналиста можно притянуть к этому делу. Возможно, у журналиста было что-то, тут после всего случившегося он больше не стал рисковать, а нашел способ передать в Москву. Вот эти девки и приехали проверить. А кто же тогда покушался?»

— Нет, что-то не сходится, — сказал он вслух, въезжая во двор своего дома.

Ставя машину на стоянку, он в свете фар увидел незнакомую машину, стоявшую так, что, проезжая по двору, заметить ее невозможно. И это был «митсубиси поджеро». Осветил фарами номер, но это был не тот номер, что сказал гаишник. И это были Магаданские номера. «Да что я, в самом деле, с ума можно сойти так. Возможно, кто-то из соседей купил, или в гости кто-то приехал».

Он закрыл машину и направился в подъезд, поднял голову и посмотрел на темные окна на втором этаже. Вот уже год, как его никто не ждет, вот уже год, как его полностью поглотила эта работа, и, естественно, жена не выдержала. Он вдруг остановился. В соседнем окне горел свет. Это была соседняя квартира, даже их балконы разделялись одной перегородкой. Он прекрасно знал, что там уже давно никто не живет. И более того, догадывался, что эту квартиру использует в качестве конспиративной не то военная контрразведка, не то ФСБ. Он напрягся и, медленно повернувшись, пошел к чужой машине.

На стекле два скола, на чехле от запаски — три дырочки, похожие на пулевые, и в двери справа от запаски — отверстие, похожее на пулевое. У него в голове звучали слова старлея из ДПС. И тут все это было. Он постучал по стеклу, машина недовольно и как-то грозно предупредила морганием аварийки. Ему показалось, что она сказала этим: «Если не хочешь проблем, не трогай меня».

— Этого не может быть, — произнес он, доставая телефон и набирая номер дежурки.

* * *

Отъехав от места стычки с ментами примерно пару км, я нашла неосвещенный участок дороги и сменила номера. Из всех, что были, более-менее подходили магаданские. Как ни странно, но нам только один раз попался навстречу экипаж ДПС, и тот на темном участке дороги, где мог и не заметить марку встречной машины. Одним словом, добрались до адреса без особых проблем. Вскоре подъехал и контр-адмирал. Я набрала номер и, убедившись, что это он, вышла и подошла к нему.

— Здравия желаю, товарищ адмирал! — поприветствовала я его.

— Вы Алина?

— Так точно!

— Ну, я примерно так вас и представлял, со слов нашего генерала, — улыбнулся он. — Видимо, у вас проблемы?

— Да, есть немного.

— Ну, тогда вот что: машину загони вон туда, там ее не сразу можно заметить. Квартира эта конспиративная, поживете, сколько надо.

Поставив машину, куда он указал, мы взяли кое-какие вещи. Он вытащил из машины пакет.

— Это по пути заехал в магазин, продуктов вам купил.

— Спасибо, что мы…

— Перестань… Пойдемте.

Выслушав, в чем суть проблемы, он задумался.

— Говоришь, «вертушками» там работают?

— Так сказал стрелок.

— У нас в крае спутники ПВОшников ничего необычного не фиксировали, но в Амурской области, там операторы заметили странное движение… не то, чтобы частое, примерно раз в неделю, вертолеты летали в одну и ту же точку. Данные поступили к нам, проверили, сделали запросы, получили ответ. Какая-то геологическая экспедиция. И к тому же там расположен стан охотников. На этом успокоились. Я собрал сегодня кое-какую информацию. Примерно в том районе, в разное время, располагались три лагеря. Два еще во времена ГУЛАГа, последний был закрыт в 63 году, а один — уже в конце девяностых.

— Какое там производство было?

— Там планировали построить пусковые шахты. Но с этой перестройкой все остановилось, началось сокращение НВ, проект закрыли, а про лагерь забыли. Так он и просуществовал до конца века. В последнее время, чтобы зеков кормить, гнали лес.

— А железка в ту точку есть?

— Старая, не действующая.

— А координаты помните?

— Есть и координаты, только это общий квадрат, периметром километров пятьдесят. Но можно выйти на ту же железку.

— Вот мы так и сделаем.

— Какая еще помощь от меня понадобиться?

— Я составлю список необходимого снаряжения, сможете организовать?

— Смотря что.

— Ну, ядерные ракеты я, конечно, не запрошу, как и истребители, а вот «вертушка» может понадобиться.

Я взяла ручку и лист бумаги и быстро набросала список, подчеркнув топографическую карту предполагаемого района. Прочитав список он удивился:

— А оружие не надо? Как никак…

— У нас свое, патроны СП 5, но лучше СП 6. Я написала. Да, еще можно пару стечкиных, хотя лишний вес тоже не стоит таскать.

— Когда это вам надо?

— Желательно побыстрее, я рассчитываю завтра уехать. Да, совсем забыла, нужно выбраться из города — это раз, и отправить нашу машину в Москву. Пользоваться ею тут уже не можем. Засветились по полной.

— Я понял, найдем способ. У нас транспортные часто туда летают, так что машинку по воздуху отправим. А вы, если будете готовы, завтра, во второй половине дня в Комсомольск-на-Амуре идет транспортник, батальон морской пехоты летит на учения.

— Устраивает.

Обговорив еще кое-какие детали, он уехал.

— Ну что, Дима, мыться пойдешь? — спросила я. Он удивленно уставился на меня. — Да не бойся ты, не тронем мы тебя, просто мы, девочки, любим долго мыться. — Мы с Верой почему-то прыснули смехом. — Тебе еще нужно наши буки прокачать, так что, давай, дуй, а мы пока ужином займемся. Верней, Верка займется.

— Ну, ты чего? Сразу Верка. Давай вместе.

Я подошла и, обняв ее за талию, притянула к себе и чмокнула в нос.

— Спасибо за то, что сегодня не растерялась.

— Значит, я все правильно сделала?

— Ты сделала то, что требовали обстоятельства.

Она серьезно посмотрела мне в глаза. Дима смутился наших объятий и, быстро взяв полотенце, шмыгнул в ванную. Мы посмотрели ему вслед и, переглянувшись, захохотали… Мы вместе приготовили легкий ужин, если его можно так назвать. Я устала ждать, пока Вера помоется, а она как будто специально. Не выдержав, я посмотрела на Диму.

— Дима, ты ничего такого не думай, просто я устала и хочу спать. Так что я вместе с Веркой помоюсь. Если хочешь, пошли нам спинки потрешь, — с улыбкой произнесла я и тут же подумала: «Какая же я сучка! Так издеваться!»

Я даже хотела уже снимать футболку, но вовремя поняла, что в доме мужчина. «Вот черт, пора бы уже привыкнуть», — я вздохнула и направилась в ванную. Но дойти не успела. Раздался звонок в дверь. Он ударил по ушам, показался угрожающим. Я остановилась. Кто это может быть? Взяв пистолет я тихо подошла к двери. Прислушалась.

— Кто там?

— Это сосед. Откройте, пожалуйста.

— Что надо? Уже поздно.

— Разговор есть.

— Извините, мы уже спим. Приходите утром.

Глава шестнадцатая

Стеклов уже скурил несколько сигарет, нервно поглядывая на окна квартиры, в которой сейчас находились те, кто посмел стрелять в инспекторов. Кто бы они ни были, но они стреляли в сотрудника милиции при исполнении. Сейчас главное взять, а там будем выяснять причины.

— Ну, наконец-то, — зло произнес он, увидев, как во двор въехал микроавтобус-тойота, и направился навстречу.

— Ну что у тебя, майор? — с переднего сидения вышел крепкий мужчина в черной форме, на голове — закатанная шапка-маска.

— Привет, капитан. Задача такая. Видишь окна?

— Вижу.

— Там сейчас находятся преступники, те кто сегодня вырубил ДПСников и ранили одного. Их надо взять живыми.

— Ну, что? Проблем нет.

— Они вооружены.

— Да не переживай, майор, мои парни тоже не пальцем деланы. Работаем! — в пол голоса сказал он, и из машины высыпали бойцы в такой же черной форме, с автоматами и в масках. Он быстро поставил задачу, распределил людей. И вскоре Стеклов уже звонил в двери соседней квартиры.

— Кто там? — услышал он женский голос.

— Сосед, откройте, пожалуйста. У меня к вам разговор.

— Уже поздно. Да что вообще такое происходит? Нет покоя ни днем, ни ночью, — сказала женщина и начала открывать замок.

* * *

— Приходите утром, — ответила я и уже собралась отойти от двери.

— Я вас видел сегодня, вы рамсили с ментами. Как хотите.

Он что, меня шантажировать вздумал? Уже собираясь открывать дверь, я увидела стоявший возле двери стул. Не знаю зачем, как будто что-то подсказало, переставила его напротив двери. Встав рядом с дверью и спрятав за спину пистолет, открыла замок. В образовавшуюся щель сразу увидела летевшею в нее тушу и, толкнув дверь на открывание, убрала руку. Под сильным и тяжелым ударом плеча дверь свободно открылась, правда чуть не слетев с петель. Туша, не встречая ожидаемого сопротивления (не знаю, на какое сопротивление он рассчитывал, скорее всего, хотел дверью сбить меня с ног, или же думал, что есть цепочка, или же просто хотел выбить замок, не знаю), но пролетев мимо, споткнулась о стоявший стул и так впечаталась головой в стену, что минимум тяжелое сотрясение было ей обеспечено. Я боковым зрением увидел отлетевший предмет, по виду пистолет, но рассматривать было некогда, в комнату врывались еще две тени.

Мозг начал работать в экстремальном режиме. Первого я сбил ударом ноги в колено, а вот второй уже поднимал пистолет, ему пока мешал впереди идущий, но он опережал меня. И тогда я приняла решение. Выстрелила первой, когда ствол был на уровне его ног. Целилась, конечно, в колено, но было все равно, главное — попасть. Пуля попала в голень. Он вскрикнул и, споткнувшись, упал на второго, который к тому времени от удара в колено также уже был на полу и уже пробовал встать.

* * *

И как только дверь приоткрылась, в работу вступил спецназ, врываясь ураганом в квартиру, сметая все и всех на своем пути.

— Чисто.

— Чисто, — послышались голоса бойцов.

Стеклов с нескрываемой улыбкой вошел в квартиру. Посмотрел на лежавшую на полу женщину, заглянул в комнату, там так же лицом вниз лежал мужчина. Через пятнадцать минут Стеклов опять нервно курил возле «скорой».

— Капитан, они что у тебя, всегда так работают? — спросил он у подошедшего к нему командира СОБРа.

— Информация была твоя, ты сам сказал — вооружены. Ну что? Мы тебе больше не нужны? И вообще, кто знал, что у этой бабы сердце слабое. Ну, бывай, майор. Если что, зови.

— Да иди ты, капитан, — он нервно выбросил сигарету и пошел обратно в квартиру, где его сотрудница работала с мужчиной.

* * *

Помня случай в землянке, я уже не собиралась вступать с ними в рукопашную. И увидев, что третий, превозмогая боль, поднимает пистолет, просто всадила ему пулю в ключицу. И склонившись над вставшим на четвереньки вторым, вырубила его рукояткой пистолета. Выглянув на лестничную площадку и осмотревшись, я закрыла двери. На шум из комнаты выбежал Дима, а из ванной выскочила Вера. Одеться она, конечно, забыла, но вот взведенный пистолет в руках у нее был.

— Это кто? — в один голос спросили они.

— Придурки из Беверли-Хилз, наверное. Самой интересно. Так, собирайте вещи и готовьтесь уходить.

— А когда жрать будем? — спросила Вера.

— Никогда, если еще будешь вопросы задавать. У нас пять, от силы десять минут.

«И кто нас сдал? — это был первый вопрос, возникший в голове. — Адмирал? Только он знал, где мы. А вообще, кто это такие, и кто их послал?» — Я присела на корточки возле стонущего раненого. Он зло посмотрел на меня.

— Короче, я уже много раз слышала, что я сука и подписала себе приговор. Я это знаю, так что давай не будем тратить время на дискуссию.

— Да пошла ты! — он отвернулся.

Я же, приставив ствол глушителя к его кисти, лежавшей на полу, нажала спуск. Он заорал.

— Короче, следующий выстрел в голову. У меня есть еще двое. Может, они будут поумнее. Кто вас послал?

— Я не знаю.

— Как хочешь, — я встала и, сделав шаг назад, направила ствол в голову.

— Чеботарь… — закричал он.

— Чеботарь — это Чеботарев Вадим?

— Да! Да! Он.

— Откуда он узнал, где нас искать?

— Я не знаю, он позвонил и сказал адрес.

— Что вы должны были сделать?

— Убить тебя. Вас.

— А что не убили? — этот вопрос был задан просто так. — Где искать Чеботаря?

— Я не знаю, в него стреляли, он зарылся куда-то.

— Номер телефона.

— Чей?

— Но не твой же, придурок. Чеботаря.

— У Монгола есть.

— Где искать Монгола?

— Вот лежит, — указал он на второго.

— Внизу еще кто есть?

— Нет, нас трое было.

— Не верю, — я опять дернула стволом.

— Правда, мы думали вас трахнуть, а потом кончить. И все пошли.

— Втроем? — удивилась я.

— Мы не думали, что…

— Понятно.

— Я готова, — в прихожей появилась уже полностью одетая Вера. И тут же появился Дима со своим компом и моим буком.

— Вер, посмотри, может, скотч найдешь. Кажется, я в ванной видела.

Обыскав всех троих, я забрала телефоны, сунув один из них Диме.

— Найдешь номер Чеботаря, видимо сменили уже, раз мы их не слышим. Вытащив ключи на брелке со значком «нисана», сунула их в карман джинсов. Подобрав оружие, я сунула его Вере и взяла скотч. Быстро связав и заклеив рты, мы, забрав свои вещи, покинули квартиру. Возле подъезда мы осмотрелись. Через несколько подъездов от нас в тени стояла мужская фигура, я увидела его по огоньку от сигареты. Конечно, это мог быть кто угодно, но вот в двенадцать часов ночи это уже наводило на мысль. Тем более, идти к машине нужно было мимо него.

— Там кто-то стоит, — тихо сказала Вера.

— Вижу. Ждем.

— Как думаешь, откуда они узнали, что мы здесь?

— Не знаю, Верка, но знал только наш адмирал. Так, давайте тут отсвечивать не будем. — Я достала ключи, найденные в кармане у одного из налетчиков. Нажав на кнопку на пульте, мы прошли к мигнувшей аварийкой машине.

— Дима, найди номер Чеботаря и выключи телефон.

— Сделаю, — ответил он, включая свой комп. Ноутом его назвать было сложно: он был похож на кейс.

На улице моросил мелкий дождик, поэтому иногда приходилось включать дворники, да и было прохладно, пришлось завести машину. Мы наблюдали минут пять. Не только я, но и Вера успела заметить, что мужчина, выбросив одну сигарету, почти сразу подкурил другую.

— Нервничает. Слушай, Алин, а они не могли нас по машине вычислить?

— Могли, но что-то уж слишком быстро. Ведь нужно еще квартиру вычислить. Не знаю, а я сейчас позвоню адмиралу и все узнаем, — улыбнулась я.

Но позвонила я не адмиралу, а генералу.

— Что у вас? Как дела?

— Так, пока живы, у меня вопрос.

— Слушаю.

— Насколько можно доверять вашему товарищу?

— Что случилось?

Я рассказала. Наступила короткая пауза.

— И ты думаешь, от него идет?

— Пока не вижу других кандидатов.

— Не спеши, я понимаю тебя и на твоем месте, наверное, думал бы так же. Но ему можно доверять.

— А почему тогда его не поставили в курс по второй теме?

— Этим занимается другой отдел, возможно и поставят. Сер…, в общем я могу поручиться за него.

— Поручиться ни за кого нельзя, когда вокруг крутятся миллионы. И не рублей.

— Смотри сам, я сказал свое мнение, решать тебе. Но ты должен понимать, что утечка может произойти от вспомогательных служб, да мало ли откуда еще.

— Я поняла, разберусь.

— Что еще?

— Это пока все, до связи, — я отключилась.

И в этот момент во двор въехал микроавтобус. Мужчина направился к нему. Вышедший пассажир с переднего сидения о чем-то поговорил с ним. Не смотря на то, что было темно, и далекий свет фонарей совсем немного освещал двор, нам стало ясно, что это. Почему нам? Мы с Верой просто посмотрели друг на дружку. И тут из микрика начали вываливать люди, сразу было видно, что работает спецназ.

— Машину мы не заберем, — сказала Вера.

— Это точно. Дима, как там номер?

— Уже на контроле.

— Молодец. А машина? Черт с ней, у нас пока есть, — я стукнула ладонью по рулю.

— А почему они шерстят первый подъезд? Может, не по нашу душу? — спросила Вера.

— Не знаю, посмотрим. Ну что, адмирала разбудим? — спросила я и вновь взяла телефон.

Ответил он на третьем гудке.

— Извините, если разбудила.

— Я не спал, что-то случилось?

— Да, на нас напали люди Чеботарева, а в первом подъезде работает спецназ. Может, проясните?

— Так, спокойно, записывай адрес, — через короткую паузу сказал он.

— Говорите.

Он назвал адрес.

— Через сорок минут жду, — и отключился.

— Что сказал?

— Встреча через сорок минут. Дима, ты можешь проложить маршрут на адрес?

— Могу.

— Тогда прокладывай, — я назвала адрес.

Тут мимо проехала «скорая», еще несколько машин с синими номерами. Кого-то вынесли на носилках и загрузили в «скорую».

— Вот придурки, сначала калечат, потом «скорую» вызывают, — задумчиво произнесла Вера.

— Оказывается, не только у нас в Москве ОМОН так работает, — таким же тоном произнес Дима.

— Ладно, теоретики, поехали. Машину свою нам не забрать, поедем на этой.

Приехав на место, я еще минут десять следил за обстановкой. Видел, как подъехала черная «тойота карола», из нее никто не выходил.

Мы находились на стоянке какого-то мотеля. Тут стояло множество фур. И я не мог определить, кто это подъехал?

— Может, фарами моргнуть? — спросила Вера.

Я и сама уже хотела это сделать. Но не став отвечать Вере, просто раз подняла рычажок вверх. Через минуту из машины вышел мужчина и направился в нашу сторону. Это был не адмирал.

— Здравствуйте, — произнес он в открытое мною окно. — Сейчас езжайте за мной, я от адмирала…

— Хорошо. Поехали, — и как он отошел и направился обратно, я убрала пистолет с колен, заметив при этом, что и Вера, обнажив оружие, сняла его с боевого взвода.

«Молодец. Уже въехала», — подумала я о ней.

— Может, Диму высадим? — спросила она, тем самым подтвердив мое мнение о ней.

Но тут вдруг ожил Димин комп.

— От Чеботарева звонок, — произнес он. — На этот номер, — показал он телефон.

— Дима, можешь перевести звонки на мой бук?

— Могу, я установил все обновленные версии, у вас стояло такое старье…

— Ладно, поздно уже, — увидев, что «тойота» тронулась, и я тронулся вслед за ней. — Ему будет безопасней с нами. — Вера вопросительно посмотрела на меня. — Если это ловушка, они увидят, что мы кого-то оставили, а ты сама видишь и понимаешь, что будет.

Ехали мы минут тридцать. По ночным улицам мне легко удавалось следовать за «каролой». Наконец-то подъехали к воротам с военно-морским флагом. Наш провожатый поговорил о чем-то с дежурным, тот в свою очередь удалился в здание КПП, а автоматчик остался.

— Алин, я так понимаю, что вот он неправильно стоит, я бы его сняла сразу, — сказала Вера.

Я с минуту смотрел на нее:

— Верка, я иногда, особенно в последнее время, в шоке от твоих умозаключений.

— Я что? Не права?

— В том-то и дело, что права. Ты где училась?

— Я — в школе!!!! Но тут же логично все. Ты посмотри, как он стоит.

— Мне иногда кажется, что тебя учили не школьные учителя. Особенно в последнее время.

Она звонко засмеялась.

— Ты что, думаешь, я из ФСБ?

— Почему из ФСБ?

— Ну, я так поняла, что вы конкуренты…

Я посмотрела на нее удивленно, но отвечать не стала, Открылись ворота, и нас пропустили на территорию части. Подъехали к зданию с вывеской «Штаб энской части». К нам подошел сопровождающий из «каролы».

— Кабинет 310, вас ожидают, — коротко сказал он и, сев в свою машину, уехал.

— Слушай, Алин, а вообще, как вы узнали друг друга? Ведь вы даже не представились? — спросила Вера.

Я понял, что она меня обошла.

— Ты не поняла, а я поняла, — стараясь держать себя в руках и не показать своей раздраженности, ответила я.

Нас встретил дежурный по штабу.

— Проходите за мной, — произнес он и направился к лестнице.

Дневальный отдал честь, вытянувшись. Но в коридоре нас встретил сам адмирал.

— Товарищ…

— Свободен, — коротко бросил адмирал и добавил: — Приготовь три места в офицерском.

— Есть! — ответил дежурный.

— Да… — задумчиво произнес он, когда дежурный вышел из кабинета. — Наделали вы шума. Пока вы ехали, мне звонил Евгений Юрьевич. В общем, приказано вывести вас из игры и отправить в Москву.

— Как? Но… Ведь…

— Это приказ Терехова. Надеюсь, знаете такого, — он взял трубку и набрал номер. — Да уже прибыли… У меня… Все нормально.

Он протянул мне трубку.

— Слушаю.

— Здравствуй еще раз. Слушай меня, завтра вас отправят в Москву, не задавай вопросов. По прибытию все узнаешь. Как понял?

— Понял, — тяжело вздохнув, ответила я.

— Поверь, так надо, и еще, возможно, ты мне тут понадобишься. Вопросы?

— Много.

— Как обычно, тогда до связи, — он отключился.

По его голосу я поняла, что у них там что-то произошло, и он спешит.

* * *

За сорок минут до этого.

— Проходи, Евгений Юрьевич, — Терехов встал с кресла и направился навстречу вошедшему Мурзину. — Извини, что так поздно вызвал, но вопрос не терпит отлагательства.

— Что-то случилось?

— Как твои Стрелки?

— Работают, — пожал плечами Мурзин, не обратив внимания на «твои Стрелки».

— Так вот, они свою задачу выполнили, нужно выводить. Выполнили хорошо. Мы на это и рассчитывали.

— Подождите, товарищ генерал-полковник. Я чего-то не знаю?

— Извини, Женя, — по дружески обратился Терехов. — Так надо было.

— Вы использовали их, да и меня втемную?

— Это не недоверие, просто… Ладно, теперь можно рассказать. И то, чтобы ты не думал, что тебе не доверяют. За этой фирмой давно наблюдает служба безопасности, давно были известны все их прииски, главная база. Но никто не верил, что у них нет покровителя в Москве. Нити вели в контору к смежникам. Поэтому, и обратились ко мне, попросили помочь. Совместно с ФСБ был разработан план по выявлению «крысы». Нужен был человек из нашей структуры, кто смог бы наделать шума. На эту роль мы подобрали твоих девочек. Ну, во-первых, молоды, могут ввести в заблуждение своей неопытностью. Так и получилось.

— Вы понимаете, что вы их подставляли под пули. Используя… Я так понимаю, и утечку вы организовали?

— Да, утечку и вплоть до фото мы организовали. Но главное — результат, «крыса» вылезла и раскрылась. Теперь уже бывший полковник ФСБ арестован. И он не главная фигура, есть выше. Они тоже уже задержаны. А что касается твоих девочек, их страховали, начиная с Хабаровска, — он задумался. — И знаешь, мне неприятно, что пришлось и тебя использовать втемную.

— А как же эти трое?

— Чеботарева должны задержать сегодня, там работает группа ФСБ, а наша задача — накрыть вот эти точки. Люди готовы?

— Так точно, уже вторые сутки ждут приказа.

— Самолет готов. Стрельниковы скрылись, но есть предположения, что они направились на свою базу на севере Зейского района. У пилотов уже есть маршрут. Да, еще, группы будут десантироваться на парашютах, каждая в своем районе. Данные получат уже на борту. Отправляйте.

Мурзин сделал звонок и отдал распоряжение.

— А теперь вот что еще, — сказал Терехов. — Женя, по каналам внешней разведки поступило сообщение. Американцы затевают какую-то поисковую операцию на юге Панджшерского ущелья, на границе с Пакистаном. Разговор идет о каком-то грузе, утерянном еще в 1988 году. Если мне не изменяет память, в то время ты работал в том районе.

— Да, нас перебросили из Кандагара.

— Узнай примерно, о чем идет речь. Хорошо?

— Есть. Постараюсь. Хотя есть одно предположения, но нужно поднять архивы. Разрешите идти? — спросил Мурзин, понимая уже, что поспать опять не получится.

— Идите и постарайтесь сделать это побыстрее. Да, девочек своих выводите.

— Есть, — Мурзин вышел и позвонил во Владик, не обращая внимание, что там уже три ночи.

* * *

Мы же, верней я, только в четыре вошла в комнату, которую нам выделили для отдыха. Вера уже спала. Посмотрев на нее, я, даже не раздеваясь, упала на кровать. «Как гудят ноги», — думала я.

В десять утра у нас был вылет. Военно-транспортный «Ил-76» летел в Москву, и нас отправляли с ним. Нужно было еще забрать машину, которую, кстати, пасли. Но адмирал пообещал, что все устроит.

* * *

Стеклов сидел за столом у кабинете Барханова. Тут же находился весь его оперативный отдел. В кабинете повисла тишина, Бархан смотрел на всех исподлобья. Все, что можно, он уже знал. Вот теперь ждали генерала из управления.

— Товарищ полковник, — начал Стеклов, — и все же я считаю, что тут замешаны спец. службы.

— Стеклов, я устал тебя прикрывать, вот Гаврилову и объяснишь. Вот как ты, не разобравшись, вызвал СОБР, с чего ты вообще решил, что там преступницы? Можешь не отвечать. Я тебя понимаю, но там… — он указал пальцем наверх, — думают по другому.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел генерал Гаврилов, начальник регионального управления.

— Садитесь, — коротко бросил он и прошел в начало стола. — Докладывайте, что у вас там произошло.

Стеклов сам доложил, на каком основании вызвал СОБР.

— На чем основывались ваши подозрения по данной квартире?

Стеклов опять доложил. Выслушав доклад, Гаврилов произнес:

— Получается так: вы, не разобравшись, сразу решили, что преступницы находятся в квартире, исходя только из того, что рядом стояла их машина. А в итоге гости, снявшие квартиру, попали под ваш пресс. Так? А женщина еще и в реанимацию. Вы выяснили, кому принадлежит квартира?

— Так точно, хозяин работает в торговом флоте, в данный момент находится в рейсе, квартиру сдали его родители.

— А по машине установили что-нибудь?

— Нет, номера левые.

— Так пробейте по номеру кузова.

Повисла тишина.

— В чем проблема?

— Машину угнали, — сказал Барханов.

— Как угнали? Почему? Вы что, ее там оставили?

— Мы выставили наблюдение, надеялись, что за ней вернутся.

— И что?

— Парни засекли, как к ней подъехала машина, вышли двое, открыли дверь ключом. Парни как положено вызвали наряд и повели их.

— И что?

— Их заблокировали, тем самым дали оторваться преступникам. Маяк, навешанный на автомобиль, исчез, видимо, сигнал был заблокирован. А перехватившие машину ДПСники просто получили в лицо ксивы ФСБ и были вынуждены отпустить.

— ФСБ? Вы хотите сказать, что за всем этим стоит ФСБ?

— Сделали запрос, но там сказали, что не в курсе, — ответил Барханов.

— Почему я об этом только сейчас узнаю? — спросил Гаврилов и достал телефон.

Поговорив минут пять с кем-то, он убрал телефон.

— В ФСБ никакой операции не проводилось. Так что вас просто провели. И что думаете делать? Вы узнали, кто это такие, кто эти дамы? Личности установили?

— Мы делали запрос в ФСБ, — сказал Барханов.

— И что вам ответили?

— Посоветовали обратиться в ГРУ. Они, мол, не располагают сведеньями о данном человеке.

— А в ГРУ что ответили?

— Оттуда вообще нет никакой информации, что дает нам повод предположить, что это их люди. Не очень-то они любят распространяться о своих агентах, — опять ответил Барханов.

— Откуда такие предположения?

— Стеклов, — Барханов посмотрел на Стеклова.

— Разрешите? — Стеклов встал.

— Говорите.

— По последним данным, эти две дамы и один мужчина находятся в одной из воинских частей, и причем в особом отделе. Взять их там мы не можем, без особого на то распоряжения, да и имея такое распоряжение, еще не факт, что мы туда попадем, а выдать, навряд ли они нам их выдадут. Но у нас есть оперативная информация: они должны сегодня отбыть в Москву. В десять вылетает военный самолет.

Гаврилов посмотрел на часы.

— Уже полдевятого, почему сидим? Майор, они не должны улететь. Делайте, что хотите, но задержите их.

— Товарищ генерал, это военный аэродром, нас туда без особого распоряжения не пустят.

— Будет вам распоряжение и постановление. Все, можете идти. Бумаги вам привезут на место.

Когда Стеклов подъехал к КПП, огромный «Ил» уже вырулил на взлетную полосу и прогревал двигатели. Выскочив из машины, они все бросились к проходной.

— Остановите самолет, — закричал Стеклов стоявшему у ворот солдату.

Но тот, не обращая внимания на протянутые корочки, сдернул с плеча автомат и передернув затвор, закричал в ответ:

— Стоять, буду стрелять.

Но это не остановило оперов, они попытались вбежать на проходную, и только выстрел вверх немного остудил их.

— Всем лежать, я сказал, на землю.

— Мы из милиции.

— Лежать, я сказал, — не обращая внимания на их слова, кричал солдат.

На выстрел выбежал офицер.

— Что происходит? — держа пистолет в руке, спросил он. — Вы кто такие?

Проверив документы, он успокоился.

— Я не могу остановить взлет, это не в моей компетенции.

— Давай сюда, кто может это сделать, — уже кричал Стеклов, слыша нарастающий гул турбин.

«Ил» качнулся и медленно покатился по взлетке, все быстрее и быстрее. И вскоре скрылся за постройками, через какое-то время показавшись уже в воздухе. Медленно убрал шасси и стал удаляться, набирая высоту.

— Срочно мне начальство сюда. Нужно вернуть самолет.

Пришедший через полчаса комендант развел руками:

— Это не возможно. Нужно особое распоряжение.

— Вы понимаете, что на борту преступники?

— Понимаю, но сделать ничего уже не могу. Извините, товарищ майор, но мне нужно взять с вас объяснительную, на каком основании вы врывались на охраняемый объект?

— Подполковник, какая объяснительная? Вы понимаете что…

— Я все понимаю, было применено оружие в ответ на ваши действия. Поэтому вам придется пройти со мной и подробно написать, на каком основании вы пытались прорваться на охраняемый объект.

— Да пошел ты, я из милиции.

— Кто вам дал право меня оскорблять? Если вы не пойдете добровольно, я буду вынужден дать команду задержать вас до выяснения.

Трое солдат и сержант, стоявшие веером, тут же передернули затворы. Стеклов понял, что спорить бесполезно, возвращать самолет никто не думает, и попытался замять инцидент. Но спор продлился еще минут сорок, пока сюда не приехало милицейское начальство и представитель особого отдела флота. Но даже не смотря на постановление, им не удалось не то что вернуть самолет, но и узнать место его посадки для дозаправки.

* * *

Мы же всего этого не видели. Сев в самолет, я почти сразу забралась в наш автомобиль и, откинув сидение, уснула. Мы были в районе Новосибирска, когда Мурзин зашел в кабинет Терехова.

— Здравия желаю, разрешите?

— Проходи, Евгений Юрьевич. Ну что, удалось что-нибудь нарыть.

— Есть кое-что.

— Докладывайте.

— В июле 88 года одна из групп спецназа ВДВ, из так называемых «охотников за караванами», под командованием капитана Лямзина, вблизи границы с Пакистаном перехватила караван и полностью уничтожила его. Среди трофеев были четыре ящика с документацией на английском. Как следует из докладной Лямзина, караван большей частью состоял не из моджахедов, а из людей европейской внешности, были даже африканцы. И так же в составе были гражданские, одного удалось взять живым, но допросить не получилось, он говорил на английском, а тогда в группе больше владели афгани. После этого на группу началась настоящая охота. Несколько раз ей удавалось вырываться из окружения. Так же примечательно, что в некоторых случаях бой вели они не с духами, а, скорее всего, с американцами, но это предположения, основанные Лямзиным и оставшимися бойцами на манере боя. Понеся большие потери, практически две трети отряда, имея на руках двоих трехсотых, на наш блокпост вышли только пятеро, груза с ними не было. Как следует из докладной, груз они спрятали в одной из пещер, но квадрат не указан. Лямзин был ранен и отправлен в Ташкент в госпиталь. С выводом войск об этом забыли, сами помните, что тогда творилось.

— Где сейчас Лямзин?

— Погиб в Грозном в 95.

— Понятно, а остальных пробовали искать?

— Так точно. Двое были убиты в лихих девяностых, в бандитских разборках. Сержант, а в последствии старший лейтенант Мальцев также погиб в Чечне. Остался лишь один из участников тех событий, которые вырвались. Это в то время старший сержант Клименко.

— Его нашли? Как вы сказали? Клименко? Я так понимаю это…

— Да, — вздохнул Мурзин, — ныне Стрелка.

— Так, так, так. Где они сейчас?

— Где-то примерно к Тюмени подлетают.

— Когда приземлятся, везите их ко мне. Возьмете мою машину, чтобы в пробках не стоять. Верней отправите. А нам нужно подумать, как опередить американцев. Я думаю, что ищут они этот самый груз.

— Но ведь прошло столько лет…

— Возможно, все думали, что груз попал тогда в руки КГБ, но а теперь поняли или же получили информацию, что груз был утерян, и решили найти. А если они так засуетились, значит там что-то, что не должно попасть в руки противника. К тому же, по новой информации известно, что и талибы зашевелились в том же районе.

— Действительно, речь идет о том же районе, где группа вела бой, уходя с грузом. Там много пещер.

— Вот еще что, Евгений Юрьевич, я понимаю, что основные группы сейчас на востоке, у вас резерв имеется?

— Само собой, как никак оперативный отдел, это наша работа. К сожалению, ребята молодые, в настоящем деле не были.

— Это плохо. Но все когда-то начинали. Усильте группу опытными, кто прошел Чечню. Конечно, хорошо было бы афганцев, тех, кто хорошо знают местные обычаи и, самое главное — местность. Но таких сейчас у нас уже нет, только такие как мы с тобой, старики. Стоп, а что если Клименко, то есть Самбурову?

— Не думаю, он может наверняка знает, где спрятали груз, но идти — не думаю. Я только сейчас вспомнил, что у него проблемы с ногами.

— Но он же как-то шел в эти горы. Он ведь не знал, что идти не придется, но готов был.

— Такой он человек, делает всегда через не могу.

— Хорошо, готовьте группу, к вечеру должно быть все готово. Будем надеяться, что он…а помнит место и сможет показать на карте точку.

* * *

Практически весь полет я спала, проснулась только тогда, когда услышала, что гул турбин изменился — мы заходили на посадку в подмосковном Чкаловском.

— Верка, Димка, просыпаемся, прилетели, — глядя в иллюминатор, произнесла я.

«Блин, сейчас мочевой лопнет», — я бросилась в туалет. Когда приземлились и начали открываться стапель, вышел штурман.

— Слушайте, там не по вашу душу менты приехали? — спросил он.

— Может быть, — задумавшись ответила я. — Где они?

— Передали, что у КПП, ждут наш борт.

— Ясно, — доставая телефон, произнесла я. Но он вдруг зазвонил сам.

— Ну, как долетели? — сразу спросил Дед.

— Как вы узнали, что мы уже приземлились?

— Разведка, — засмеялся он. — В общем так, свою машину оставите, ею займутся, перегонят, куда скажешь, а я за вами послал машину, тебя срочно хочет видеть Терехов.

Я посмотрела на часы, время уже девятый час.

— А не поздно?

— Ждет. Подругу или сестру тоже с собой бери. Диму моего не замучили?

— В каком смысле? Живой, вроде, — в тон ему ответила я.

— Ну, тогда ждем вас в управлении.

— Тут это… По-моему, органы нас встречают.

— Разберемся, точно вас? Ну, ничего, машину Терехова они не остановят, а завтра решим вопрос, отстанут. Все, ждем.

Действительно, менты только проводили взглядом черный «мерседес» с включенной мигалкой, но ехать следом не решились. Машины с такими номерами им не по зубам. Пусть теперь между собой разбираются… Не смотря на то, что время уже подходило к девяти вечера, Москва стояла. Но наш водитель, где сиреной, где крякалкой разгоняя поток, а кое-где по встречной довез нас минут за сорок.

В управлении также еще кипела работа, по коридорам сновали девушки в военной форме, и каждая прижимала к груди какие-то бумаги. Я даже засмотрелась на одну из них. Она шла перед нами с Верой, Дима сразу исчез, сказав, что к себе в отдел. На Веру тоже был выписан пропуск. Девушка, видимо, чувствуя взгляд на своей попе, начала вилять бедрами и, в конце концов, обернулась. Улыбка с лица не исчезла, но бедра вилять перестали.

Да, видок у нас был еще тот: помятые, немытые. «Вот черт, даже помыться не дали, вот как я в таком виде предстану перед ними?» А с каких пор меня стали вдруг посещать такие мысли? Раньше, помню, мог и с передовой завалиться, в камуфляже и в разгрузке, еще и в бандане. Я опять посмотрела на девушку. «А я что, хуже?» — мелькнула мысль. И машинально поправила волосы, распушив хвост и перекинув его через плечо на грудь. Выпрямила плечи, попыталась приподнять грудь.

— Ты спинку выгни, — услышала я голос Веры и посмотрела на нее. Она с улыбкой смотрела на меня.

Девушка тоже вошла в приемную Терехова. Сидевший за столом подполковник сразу доложил и пригласил ее в кабинет, после чего вопросительно и как-то недоуменно осмотрел нас.

— Старлей Самбурова, доложите, — спокойно сказала я.

Он неуверенно нажал селектор и доложил.

— Пусть заходит, она одна?

— Нет.

— Остальные пусть подождут, и вызовите ко мне полковника Соколова.

— Есть! Проходите, а вы присядьте, подождите.

Тут вновь раздался селектор.

— Напоите девушку чаем.

— Есть! — услышала я, уже открывая тяжелую дубовую дверь.

Терехов сидел за столом и просматривал папки, которые ему подавала вошедшая передо мной девушка в погонах старлея. Мурзин сидел в кресле у стены.

— Разрешите, товарищ генерал-полковник. Старший лейтенант Самбурова по Вашему приказанию прибыла.

Он тут же оторвался от папок и посмотрел на меня:

— Проходи, Алина, присаживайся.

Я прошла к приставному столу и, выдвинув кресло, села. Девушка оценивающе осмотрела меня, я одарила ее таким же взглядом и безразлично отвернулась, вдруг поняв, что смотрю на нее не как на женщину, а как на конкурентку.

— Спасибо, Света, можете быть свободны, отдыхайте.

— Есть, — ответила она, вздернув брови, вновь одарила меня изучающим взглядом и направилась на выход. Я же медленно поворачивал голову вслед за ней, любуясь, как у нее ходят бедра, и за ее попой, затянутой узкой юбкой чуть выше колен.

— Ну и? — спросил Терехов, когда закрылась дверь.

— Налюбовался… лась.

— Наверное, горбатого только могила исправит, — произнес Мурзин, вставая с кресла и направляясь ко мне. — Ну, здравствуй, дочка, — он приобнял меня. — Извини, что так все вышло.

— Как, товарищ генерал?

— С корабля на бал, даже отдохнуть не дали. Я смотрю, ты уже без каблуков?

Я вздохнула и посмотрела на ноги.

— Да, помогли. Тоже магия.

— Ладно, хватит вам, — произнес Терехов и, встав, подошел к нам.

Я стояла между ними, чувствуя себя маленькой девочкой… Да-да, не мальчиком, а девочкой. Без каблуков я стала, по сравнению с ними, еще ниже.

— Ладно, давайте к делу. Скажи, ты помнишь бой в Панджшерском ущелье, когда груз в ящиках захватили?

Я посмотрела Мурзину в глаза.

Глава семнадцатая

— А что вдруг вспомнили?

— Вот что за привычка отвечать вопросом на вопрос?

Тут открылась дверь, и на пороге появился подполковник с подносом в руках:

— Разрешите?

— Поставь на стол, — сказал Терехов и, дождавшись, пока он выйдет, продолжил: — Нас интересует место, где вы спрятали груз. Это важно, — глядя мне в глаза, произнес он.

— Карту можно? Километровку.

Взяв пульт, Терехов раскрыл большой экран и, перебрав меню, вывел на экран карту Панджшерского ущелья.

— Разрешите, — я протянула руку и, взяв пульт, начала приближать изображение, пытаясь вспомнить координаты. — Я помню каждый бой в мелочах, рада бы забыть, но не могу, особенно, где теряли друзей. А тогда был не один бой, нас гоняли как дичь. Вырываясь из одного боя, практически сразу попадали под новую раздачу. Жали нас тогда хорошо. И это были не духи. Духи так не воевали, больше было похоже на спецназ, грамотно, они всегда опережали нас, как будто кто-то их вел. Я почти уверена, это были американцы, их морские котики.

— Почему так думаешь? — они переглянулись.

Я тяжело вздохнула, вспомнив местность.

— Потому что у нас была проблема с боезапасом. Духи с удовольствием использовали стингеры, ПТУР, «базуки». И то предпочитая наши РПГ-семерки. Но вот стрелковое оружие… я редко видела М16, в основном «Калаш» 7,62. Мы тоже их использовали. А тут у всех убитых М16, приходилось бросать свое и подбирать эту… скажем так, винтовку. Это первое. Второе, лица в основном европейские, попадались негры, но то, что обучены и тренированные, сомнений не было. Все как на подбор. И самое главное, говор не восточный, английский. Мы вышли впятером, десять человек потеряли, трое трехсотых, в том числе и командир. И я тогда первое ранение получил, но отделался медсанбатом. А командира и Славика Ищенко отправили в Ташкент. Ящики и документы спрятали в пещере. Вот она, — я показала лазерной точкой на место в скале. — Там разветвленная система ходов, мы их закопали, Эдик Долгушин минировал, ставил на неизвлекаемость, как обычно делали духи, но он еще свое придумал. Я пару раз с такой системой сталкивалась в Чечне. Сложная система. Нужен спец, чтобы снять заряд. Подходы тоже минированные. Несколько ловушек. Тоже неизвлекаемость, нужен спец и такой, кто знаком с такой системой. Системой духов. Даже немцы так не минировали. В общем, если вы хотите забрать сейчас груз, вам нужен Эдик Долгушин, это его система, он спец.

— Нет Долгушина, в девяностых сгинул, — сказал Мурзин.

— Вот и еще одного не стало, — произнесла я, тяжело вздохнув.

— Ты один из всех остался, — как-то совсем уж грустно произнес Терехов.

Я посмотрела сначала на него, потом на Мурзина. Мне показалось, что они даже как-то меньше стали. Я издала слабый грудной стон.

— Ладно, прервемся, — произнес Терехов, видимо увидев, как мне в этот момент было тяжело, и прошел к шкафу. Открыв его, подумал и достал три стопки и бутылку водки. Тоже тяжело вздохнув, вернулся к столу. Разлил водку. Не ожидая приглашения, я подошла и, взяв стопку, помолчала и вылила ее в себя как воду, даже не сморщившись.

— Ждите меня, ребята, — спокойно произнесла я. — Тело мое уже с вами, а вот душа задержалась. — Посмотрев на генералов и дождавшись, пока они выпьют, продолжила: — Так вот, я точно уже не помню расположения ходов, там несколько развилок, у нужной в сторону схрона был воткнут в щель нож и обломано лезвие, оно осталось в щели. И вот потом нужно искать сюрпризы, их два, — я задумалась.

— Так, хорошо, Сере… то есть Алин, — смутившись произнес Дед. — Все не могу привыкнуть.

— Давно пора. Я, вот, уже, кажется, привыкла.

— Ты, похоже, я смотрю, уже себя женщиной чувствуешь… — сказал Дед.

— Ага, только вот женщин продолжает глазами поедать, — добавил Терехов. — Ну, в общем так, у нас вот что, — он посвятил меня в подробности. — Нам важно достать этот груз. На что он был похож? Вы открывали ящики?

— Так точно, открывали, но уже точно не помню. Тогда думал о другом. Вы не думайте, что мы тогда проиграли. Нет, мы потеряли десятерых, это много для нашей специальности, но то были не простые духи, даже не черный аист, то был элитный спецназ, мы их положили человек сорок-пятьдесят. Это я хорошо помню.

— Успокойся, никто не говорит, что вы проиграли. Вопрос вот какой: готов…ва ли ты совершить туда марш-бросок?

Я посмотрела на них внимательно:

— Если надо, готова. Ведь ребят так и не забрали оттуда. Хоть могилы их проведать.

— Хорошо, вот тут двадцать папок, просмотри их. Это те, кто пойдет с тобой. И ты пойдешь старшим…шой.

— Я? Вы что, шутите? Посмотрите на меня.

— Ну а что, ты там была не один раз, у вас там охотничьи угодья были. А тут ребята не нюхали пороха, но все рвутся в бой.

— Ну, мы больше под Кандагаром, хотя и в Баграме были. Старшим — не знаю. Как проводник…

— У нас другое мнение. С ногами у тебя, я вижу, уже все в порядке. Это приказ — принять группу.

— Извините, товарищ генерал-полковник…

— Послушай, проводник — это одно, а командир — это другое. Я поднял все твои операции. У тебя меньше всех потерь, хотя операции одни из самых сложных. Проводник ведет, а командир принимает решения. Это не обсуждается. Люди подобраны под тебя, учитывая твои былые требования. Вот папки, ознакомься. Завтра в девять утра самолет до Душанбе, дальше «вертушкой» вас перебросят на погран. заставу и оттуда, опять «вертушкой» — на сопредельную территорию.

— Извините, насколько я понимаю, «вертушка» боевая, запас топлива ограничен. Где она нас выбросит — до места еще километров триста топать, если не больше. Я сейчас не в том состоянии, чтобы совершать такие марш-броски по горам и в полной выкладке. Тело не выдержит.

— Есть второй вариант, только выброска будет в ста км от места.

— Сто — это при нынешнем раскладе двое с половиной суток, против прежних полтора. Я не хочу быть обузой для группы.

— Ты обузой? — произнес Мурзин. — Видимо, ты еще не знаешь свои возможности…

— Знаю, товарищ генерал. Женщина выносливей мужчины, верней, ее тело, но не до такой же степени! Я вообще против моего участия в этой операции.

— Глаза боятся, руки делают, — произнес Мурзин.

— Кстати, тут кое-что пришло тебе, — Терехов достал из стола грамоту и коробочку. — Не знаю, из УФСИН пришло. Я не спрашиваю, как ты туда влез…ла. Но вот это — тебе.

— Случайно, — принимая у него грамоту и коробочку, ответила я. — Ну, только и способны грамотами награждать, ха, и мужскими часами! — Мы все засмеялись.

— А ты что, уже женские желаешь? — спросил Мурзин.

— Ну, я же женщина, и вообще не понимаю, как я раньше носила такие грубые вещи?

— Во!!! Видишь, Евгений Юрьевич, как быстро перекрасился, — с улыбкой спросил Терехов.

— Извините, какой второй вариант? — спросила я, не желая развивать эту тему. — А вообще, все, что я ответила и наговорила — это была защитная реакция.

— Второй — прыжок с парашютом с высоты десять тысяч метров. Есть третий — автомобилем. Но тогда вам нужно будет ехать в парандже.

— Ну, вообще-то там еще и хиджабы разрешены.

— Вам нужно будет пересечь несколько провинций, не везде разрешены хиджабы. Выбирайте.

— Прыжок с десяти тысяч опасен тем, что группу разнесет. Поэтому, лучше в парандже. Ну, а что?

В этот момент заговорил селектор:

— Прибыл Андрей.

— Пусть войдет. Девушка там ждет?

— Так точно.

— Пусть ждет.

В кабинет вошел Соколов. Доложился. Увидев его, я поразилась, как он похудел. Пока он докладывал о готовности группы, о снаряжении, я еще раз внимательно изучала карту, где когда-то знал… все тропы. И сейчас, разглядывая ее, я начинал вспоминать. Именно вспоминать. Я даже забыл, что со мной произошло. Я был в восьмидесятых. Со своими пацанами, с которыми прошел огонь и воду. С которыми делил последнюю банку тушенки, последний цинк, магазин патронов, последние сто грамм. Я читал слово Кандагар, и даже не знаю, что у меня происходило в душе. Это слово, название чужого далекого города, такого чужого, и в тоже время родного. Там у меня было крещение, там я в первый раз понюхал порох, там я в первый раз потерял друзей. Почему так? Почему я не погиб? Сколько после тех страшных боев было еще боев!

Глядя на карту этой далекой и чужой страны, с другими понятиями, с другой культурой, вспоминая все… Как старались выжить в этом огне, хотя ради друга не жалели себя, и все равно выживали. Зачем я выжил? Там, потом в огне Чечни, зачем? Что бы вот так потом унизиться? Стать просто бабой. Да что там бабой, шлюхой. Узнать, как в тебя входит чужой член? Да что там член? Узнать вкус спермы… Ужас… А еще ужасней то, что я и сам не против… Мне это даже нравится… Ребята, почему я с вами не остался? Почему я дрался за свою жизнь? Почему???? Зачем это было нужно? И самое страшное, что я привыкаю!

— Самбурова, вы что там, уснули? — услышала я голос Терехова.

— Никак нет, това…

— Вот папки, ознакомьтесь.

Я прошла за стол и начала бегло просматривать досье. Открыв очередное, я увидела женское личико на фото.

— Я против…

— Я помню, что ты всегда был против присутствия в твоей группе женщин… — сказал Мурзин. — Подумай.

Ну да, элементарно. В туалет сходить — не брать же мужчину для охраны. А одному, одной — опасно. Это Афган.

— Устраивает, — произнесла я и начала читать досье. — Ну что, послужной список вполне удовлетворяет. Снайпер.

— Твоя Марина просилась, но я решил, что ей еще рано. Хотя уже хорошие показатели, отличница.

— Рано ей, — ответила я и продолжила изучать досье.

— Ну что? — спросил Мурзин.

— Вот этих троих я не беру.

Он молча взял папки и пролистал.

— Не спрашиваю почему, но вопрос: их заменить?

— Есть кем?

— Только из тех, кто вернулся со спец. подготовки, но они еще не прошли курс полностью.

— То есть они на базе?

— Да.

— Не знаю.

— В общем так, сам…а посмотришь досье. Я сейчас позвоню начальнику школы, он выберет подходящих, там сам…а решишь. Обмундирование получишь на базе.

— Еще вопрос: что с ней? — Терехов кивнул на двери.

— Способная. Решать вам.

— Тогда пока направим ее к психам, пусть поработают. А дальше — по их рекомендации. Пригласите.

В приемной я подошел и обнял Веру.

— Не скучай, милая, я люблю тебя. Скоро буду. Пока.

— Ты куда? — испуганно спросила она. — А я?

— Тебя ждут там, — я кивнул на двери кабинета.

Она растерялась, не зная, что делать.

— Вер, солнышко, все будет хорошо. Ты же сама хотела стать сильной и независимой? Так иди, это твой шанс. И вот еще что, тебя отправят в психушку…

— Что???????? Зачем???????

— Это процедура такая, просто выявят твои способности, где тебя можно будет задействовать. Ничего страшного. Все проходили, и Маринка тоже. Пока, я побежала, — увидев ее растерянное личико, я улыбнулась и поцеловала ее в губы. — Приеду, в другие поцелую.

Я даже забыла, что Андрей стоит рядом. И по его смущению поняла, что он все слышал. Выйдя из здания, мы сели в блейзер и уже по более-менее пустым улицам помчались за город, на базу.

— Прекрасно выглядишь, — произнес Андрей после длительного молчания.

— Андрюха, не надо, а? Я ужасно выгляжу. А ты что, решил комплимент сделать? Я не поняла, — улыбнувшись, спросила я.

— А что?

— У тебя жена красавица, а ты посторонним девушкам комплименты делаешь, еще и врешь, — я уже весело засмеялась, давая понять, что шучу.

— Что это я вру? И почему посторонним? Ты ведь мне теперь сестренка. А что, сестре комплимент сделать нельзя? Меня уже радует твое настроение, смотрю, ты уже полностью привык.

— Не то что привык, Андрюха. Мне порой кажется, что и не было никакого Сергея, — уже серьезно ответила я. — А иногда такая тоска берет, аж кричать охота.

— А на баб как сейчас…

— Вот тогда и охота орать, — перебила я его. — Ладно, проехали. Я вот что думаю с нашей доставкой. А почему бы нам не полететь в Кабул пассажирским рейсом?

Он тяжело вздохнул:

— Есть риск, что американцы вас сразу вычислят. Тем более, ты засвечен, и в ЦРУ наверняка на тебя есть данные. А в аэропорту там всех прибывших через сито просыпают.

— Андрюха, это Афган, ты не забыл? Ладно я засвечена, парни-то нет. А я могу и лицо закрыть. Не будут же они под паранджу лесть.

— Ну, мужчины и не будут, но там и женщины есть в службе.

— Не знаю, а ты думаешь пересечь всю страну в автобусе — это безопасней? Проверка документов что, не существует? — я выбила дробь пальцами на панели и замерла, увидев свои ногти, на которые уже давно не обращала внимания. — Вот черт, ужас какой! — произнесла я, рассматривая ногти. — Да и к тому же афганского языка никто не знает. А я то, что знала, почти забыла.

— Ух ты, как у тебя уже получается: думать про маникюр и сразу о деле.

— Я еще, Андрюша, могу и по телефону говорить, маникюр делать и пулю в лоб засадить. Таким вот противным как ты. А знаешь почему?

— И почему же?

— У женщин, в отличии от мужчин, работают два полушария. Понял?

— Да? Не знал.

— Куда мою машину угнали? — спросила я, меняя тему.

— Я дал указание — на базу. Должна быть уже там.

— Это хорошо. С Верой что решили, не в курсе?

— Терехов, вроде, дал добро, теперь дело за спецами. Как она, по-твоему?

— Нормально, поднатаскать… Голова работает быстро, принимает решения, не задумываясь, хватает все на лету. Я бы стала с ней работать.

Тут раздался звонок моего телефона. Посмотрев на экран и увидев кто звонит, я произнесла:

— Да еб… Тебя сейчас не хватало. Да, слушаю.

— Привет, Алин, что-то давно была отключена. Ты где пропала?

— Дела, Егор, дела. Привет!

Сейчас я почему-то не испытывала к нему злости за его назойливость. И как не странно, но мне захотелось прижаться к нему, захотелось побыть в его объятиях.

— Я нашел такое кафе, но тебя там никто не знает, нет там такой официантки. — Я звонко и весело засмеялась, вспомнив про кафе. — Может, ты мне скажешь, где ты работаешь?

— Ну ты что такой тупой? Разве такая блондинка, как я, может работать? Пусть папик работает, — я опять засмеялась, у меня вдруг поднялось настроение.

— Это кто? — спросил Андрей.

— Знакомый, — ответила я и услышала, как Егор спросил, кто рядом со мной. И тут же ответила ему: — А это и есть мой папик. Ладно, извини, что обманула тебя по поводу кафе. А работаю я секретарем в одной крупной фирме.

— В какой?

— Я не могу сказать, потому что там строгий дресс код, и очень не любят, когда их сотрудникам звонят на работу, а тем более приезжают.

— А как насчет встречи?

— Я не могу. И вообще, давай, я сама тебе позвоню, когда будет время. Извини, у меня вторая линия, пока! — отключив его, я ответила Деду: — Слушаю, товарищ генерал!

— Не доехали еще?

— Нет, едем.

— Ну, в общем так: планы по вашей отправке изменились. Добираться будете автомобильным транспортом, мы подготовим документы и соответствующую одежду. Да и тебе нужно отдохнуть, а то действительно из огня да в полынью.

— Мне не привыкать.

— Задание серьезное, поэтому выспись и отдохни. Вылет переносится на сутки.

— Я хотела познакомиться с ребятами.

— Ну, как хочешь. А завтра в 14–00, тебе предстоит прибыть на базу в готовности. Так что тогда и познакомишься.

— Товарищ генерал, у меня вопрос.

— Слушаю.

— Чем сейчас занят старший лейтенант Кравцов?

— Кравцов?

— Так точно.

— Кравцов, Кравцов… Спроси у Соколова, он больше знает. А зачем он тебе?

— Пока не знаю, но он имеет боевой опыт в Абхазии.

— Хочешь включить в группу? Ну а что, я не против. Этот вопрос можешь решить с Андреем. Ну все, отдыхай, — он отключился.

— До этого кто, Кравец, что ли, звонил?

— Да, чем он сейчас занят? — задумчиво спросила я.

— Я что-то не…

— Андрюха, не надо ничего понимать. Он мне помог, когда вы были в Эмиратах, парень толковый. Мои ребята сейчас развлекаются в тайге. Группа состоит из вчерашних курсантов.

— Я понял тебя, но он, правда, после ранения, сейчас восстанавливается.

— Что за ранение?

— Пулевое, в предплечье. Три недели назад. Но парень так-то боевой, согласится. Он уже рвался со своей группой на Дальний Восток. Но его пока не допустили.

— Ясно, пусть завтра в 13–00 будет на базе в готовности. Посмотрим.

Зачем я его брала с собой, я не знала. Хотя хотела таким образом поставить все точки над «И». Чтобы больше не пытался узнать, где я работаю, и держал дистанцию. Хотя, скорее всего, не поэтому. Меня тянуло к нему, хотя я сама себе не могла в этом признаться. Хотелось, чтобы он был рядом.

Мы ехали по МКАДу, как раз приближаясь к Ярославскому шоссе. Взяв свою сумочку, я порылась в ней и, найдя ключи, от квартиры, посмотрела на Андрея.

— Андрюха, вези меня домой, завтра познакомлюсь. Устала как собака.

— Я так понимаю, что-то изменилось?

— Да, вылет отложили на сутки, мне дали время на отдых. Так что буду приводить себя в порядок, чтобы не слышать от тебя ложь. Маринка где?

— В центре, они вернулись.

— Как она? Дед сказал, что просилась?

— Просилась, чуть скандал не затеяла: мол, бережем мы ее.

— Вся в папу.

— Думаешь, и ее взять?

— Нет, но если она меня там увидит (а скорее всего мы пересечемся, не могу же я с ней не увидеться), она с меня не слезет.

— Может, завтра ее куда-нибудь отправить?

— Зачем? Мне завтра нужно будет выбрать еще три человека. И если она готова лучше, чем кто-то, зачем мне тогда брать менее подготовленного. За них за всех нужно будет отвечать. У них у всех есть родители, родные, близкие. Мне разницы нет, дочь или нет. Я в ответе за всех одинаково.

— Ну вот, узнаю тебя, — останавливаясь возле подъезда, сказал он. — Когда за тобой прислать машину?

— Давай в девять. Думаю, буду готова. Пока!

Я вышла из машины, почувствовав, какая я голодная. А дома ничего нет. Я посмотрела в сторону магазина. Нужно идти. Тяжело вздохнув, я направилась в его сторону. На ходу достала телефон и набрала Веру.

— Привет, моя девочка, как у тебя? Ты где?

— Привет, милая, у меня хорошо, еду домой. А ты где?

— Я уже дома…

— Урра-а. Я скоро буду.

— Я пока в магазин, пожрать-то дома нечего.

— А меня Саша накормил в кафе, — весело похвасталась она.

— Кто такой? Почему не знаю?

— А это водитель, который меня домой везет.

— А… Симпатичный?

— Что я слышу? Алинка, с каких это пор? — она звонко рассмеялась.

— С тех самых, — я тоже засмеялась.

Так, разговаривая с ней, я даже не заметила, как набрала пол корзины продуктов. И так же, не прекращая разговора, прижимая телефон плечом, чего раньше никогда не делала, расплатилась. Да и никогда так долго не говорил по телефону.

— Ну, ладно, жду, пока.

— Пока-пока, — ответила она и отключилась.

Посмотрев на телефон и на время, было уже полдвенадцатого, решила Марине не звонить. У них уже отбой. Все равно завтра увижу. Как я по ней соскучилась! В этот момент телефон ожил. Опять звонил Егор.

— Привет еще раз! — ответила я весело.

— Привет, извини за назойливость, я соскучился по тебе.

— Ну ты уже так прямо и сказал бы уже, что хочется переспать, — я засмеялась.

Он, видимо, понял мое настроение, и что я не против… Да как тут не понять, я дала даже не тонкий намек.

— Я просто хочу тебя увидеть. А то вот, понимаешь, я бы и не звонил… просто сейчас, вот, позвонили, завтра опять в командировку отправляют, когда потом увидимся?

Я усмехнулась. Ты, милый, даже не представляешь, как скоро мы увидимся. Я задумалась, а правильно ли я поступаю, ложась с ним в постель? Не помешает ли это потом нашей работе?

— Ну что молчишь? Алло.

— Я тут, — ответила я. — Приезжай, можешь с другом.

— Зачем друг?

— Ты забыл про мою сестру? Она что будет делать? Но если хочешь, приезжай один, только потом не обижайся.

Он помолчал.

— Что-нибудь придумаю. Ну, я еду?

— Я же уже сказала.

— Что-нибудь взять?

— Тебе же в командировку, нет не надо. Или я тебе трезвому не нравлюсь?

— Ты мне любому и любая.

— Давай, жду, но недолго, — я отключила телефон и посмотрела на парней, сидевших на лавочке возле подъезда.

— Девушка, а вы нам компанию не составите? — спросил один из них веселым голосом.

— Нет, мальчики, у меня другие планы, — как-то очень весело ответила я и чуть ли не бегом вошла в подъезд.

— А жаль, так бы познакомились.

Поставив пакет на стол в кухне, я вернулась в прихожую и сняла куртку.

«Черт, вот зачем я его пригласила?»

«Ну ты же сама этого хочешь, не обманывай себя», — сказал кто-то в моей голове.

«Нет, не хочу. А может, и хочу».

«Ты уж определись. А прокладка-то как промокла!»

Я вдруг почувствовала, как у меня мокро между ног, и как пульсирует вагина. Тут же почувствовала, что там все горит.

«Ну все, назад пути нету. Правда, холодный душ может помочь, а оно мне надо? Ладно, будь что будет».

Я повесила куртку и сняла кофточку. Зайдя в ванную, бросила ее на машинку и, сняв джинсы, уставилась в зеркало. Потрогав бедра, я повернулась боком и слегка выгнула спинку. Посмотрела на грудь, а потом на попу. «Ну а что? Вполне съедобная девочка. Под низ пойдет», — я послала отражению поцелуй и сняла бюстгальтер, а затем трусики, при этом ловко скрутив ежедневную прокладку. «Надо же, уже такие уверенные движения, как будто всю жизнь это делаю», — я улыбнулась, вспомнив, как раньше мучилась, застегивая и расстегивая лифчики. А как раздевалась? Сначала трусы, а потом — лифчик.

Включив воду, я вышла из ванной, прошла в спальню, порылась в вещах, выбрала легкое платье и белье. Правда, выбор был невелик, тут белье оставалось в основном Маринкино, а у нее грудь в чашечках меньше, но объем грудной клетки у меня чуть меньше. Вот такая я не стандартная.

Я услышала, как открылась дверь квартиры, и, обрадовавшись, выскочила в прихожую. И застыла: в прихожей стоял мужчина и смотрел на меня округлившимися глазами. А Вера закрывала двери.

— Ой, — взвизгнув, я бросилась обратно в комнату, чувствуя, что краснею.

«Ни фига. Ну и что тут такого? Ведь сколько меня мужиков видели голой, тогда совсем не стеснялась. Подумаешь…»

«То было тогда, а это сейчас. Тогда это было чужое для тебя тело, да ты и сама смотрела на себя как мужчина на женщину. Все, подруга, теперь поменялось».

В комнату влетела Верка и бросилась мне на шею.

— Верка, сучка… Ты что не сказала, что не одна?

Вера удивленно посмотрела на меня.

— А ты что, застеснялась? — она звонко рассмеялась.

— Вот, представь себе. Он что, у нас ночевать будет?

— Не знаю, он не против, но… — она посмотрела на меня умоляюще.

— Тогда сама Егору позвони и скажи, чтобы не брал друга.

Она опять посмотрела на меня с восторгом.

— Ты моя радость! — она обняла меня. — Уже позаботилась. И Егора пригласила?

— Все, звони сама. Я, в отличии от тебя, думаю не только о себе.

— Ну, я же не знала, что ты дома. Но я и двоих сейчас могу обслужить, — она мило улыбнулась.

— Ты шлюха, Верка, — я чмокнула ее в носик.

— Нууу, почему шлюха? Ты ведь и сама не против двоих? Ведь правда?

Я ничего не ответила, одела халат, завязала пояс и, взяв полотенце, пошла в ванную.

— Ты не долго там, я тоже хочу, — сказала Вера вслед.

— Постараюсь, а ты жрать приготовь, — сказала я, нагло рассматривая мужчину. — Ну что стоишь? Проходи. Я — Алина.

— Я — Александр. Если вам неудобно, извините, я сейчас уеду.

— Ладно уже, какой стеснительный.

— Я могу ужин приготовить, если хотите, — сказал он, когда я уже пошла в ванную.

— Да? — остановившись, я посмотрела на него через плечо. — Тогда дерзай, а то Верка нас точно когда-нибудь отравит.

Зайдя в ванную, я развязала поясок, распахнула халатик и вновь посмотрела на себя в зеркало. Медленно сняла его, не отрывая взгляда от отражения.

«Ну вот, ты уже собой любуешься, ищешь изъяны», — вновь сказал кто-то в моей голове.

«А что тут такого?» — слегка повернув корпус, спросила я и, подняв руки, начала распускать волосы, с какой-то неведомой радостью наблюдая, как приподнялась и напряглась грудь, выставив вперед толстые и длинные соски.

Дверь внезапно открылась, и в ванную влетела Верка.

— Так, красавица, хватит собой любоваться, я тоже хочу помыться. Вот, на, тебя Егор хочет, — она протянула мне трубку.

— Ха-ха, а кто бы сомневался… — с улыбкой ответила я, принимая у нее трубку. — Да, что еще хотел?

— Вера сказала, чтобы один ехал.

— Ну и езжай один. Давай быстрей, а то я спать лягу.

— Минут через тридцать буду, не усни, милая.

Я отключила телефон и посмотрела на улыбающуюся Веру.

— А ты что лыбишься? — с улыбкой спросила я и чмокнула ее в губы. — А это кто? — я кивнула головой на дверь и полезла в горячую ванну.

Вера села на край ванны.

— Это парень.

— Я вижу, что не девка. Где ты его подцепила?

Она вздохнула:

— Ну почему сразу подцепила? Может, он меня подцепил? А вообще его попросили отвести меня домой, а завтра утром — в мед. центр.

— Что тебе Терехов сказал? Кстати, я первый раз вижу, чтобы на таком уровне просматривали кандидатов.

— Вопросы задавал: откуда я, кто родители… Ну и еще всякую ерунду.

— Это, Верка, не ерунда, — с этими словами я с головой погрузилась под воду. Вынырнув, убрала волосы с лица и продолжила: — Это он тебя прощупал, составил, так скажем, общую картинку твоей личности. А этот, значит, конторский? — наливая из флакона в воду пену, спросила я.

— Похоже.

— А он женат?

Она посмотрела на меня, слегка округлив глазки и вскинув бровки.

— Ну что так смотришь? — беря губку и гель, спросила я.

— Ты меня удивляешь… Никогда бы не подумала, что ты когда-нибудь задашь такой вопрос, — она забрала у меня губчатую мочалку. — Повернись, я тебе спинку потру. Можно?

Я встала и повернулась к ней спиной, собрав и перекинув мокрый волос на грудь.

— Вер, что-то я уже не хочу волосы обрезать. Научи меня собирать их так, чтобы не мешали. Как вы шишки делаете?

— Очень просто, научу, ты быстро научишься. Тебе надо челку подрезать, а то уже и не скажешь, что она была.

— Не-а, мне кажется, что без челки лучше. А то она иногда на глаза спадает… И когда весь волос соберешь на затылке, все открыто: и лоб и уши, ничего не мешает.

Я говорила все медленней и медленней. И вскоре издала слабый стон. Вера повернула меня к себе передом и начала нежно намыливать мне грудь, шейку, живот, руки. Я чувствовала, что начинаю улетать. Взяв ладонью правую грудь, я сильно сжала ее.

— Все, Верка, хватит, а то я сейчас кончу.

— Я тоже, садись.

Я села в ванну, а она, взяв шампунь, занялась моими волосами. А я уже играла пальчиком со своим соском, а вторая рука уже была между ног, и пальчик активно теребил клитор. И вот меня начало пронзать иголками. Матка и влагалище с приятной и невыносимой болью сжались. Я выгнулась и, закусив пухлую нижнюю губу, издала громкий грудной стон и затихла. Я слышала только Верино тяжелое дыхание. Мелькнула мысль: «А почему не слышно моего?» Но тут же почувствовала, что задыхаюсь, и начала жадно хватать воздух.

Вера оторвалась от меня и немного посидела. Затем с милой улыбкой глядя на меня, взяла шланг и включила душ. Начала промывать мне волосы.

— Верка, ты это специально? Да? — дрожащим голосом спросила я.

— Нет… Я просто хочу быстрее помыть тебя и залезть самой.

Она еще несколько раз мыла мне волосы, каждый раз используя другой шампунь. Я же ничего не делала, просто наслаждалась своими чувствами.

— Ну, залазь ко мне, — произнесла я тихо.

— Ты не забыла, что нас ждут? Мы тогда тут зависнем надолго. А я хочу мужчину.

— Так пусть и он залазит, — я засмеялась.

Наконец-то она меня помыла и помогла вытереться.

— Все, одевай халат и вали, — она чмокнула меня в щеку. — Жди Егора, я быстро.

С мокрыми волосами я прошла на кухню.

— Привет, как вкусно пахнет. И что это будет? — с улыбкой спросила я.

— Пока секрет, — ответил он, нарезая помидоры.

— Во, блин, а помидоры где взял?

Я осмотрела заставленную плиту. Там что-то кипело, варилось, парилось.

— Я в магазин бегал, — спокойно сказал он.

— Так быстро? Ну ты гончий. Ладно, не буду мешать.

Я повернулась и прошла в зал, начала сушить полотенцем волосы. Мне в последнее время стало доставлять удовольствие возиться с ними. Было очень приятно, когда я чувствовала как они нежно щекочут мне поясницу, а когда поднимала голову, то чувствовала их в районе попы. Конечно, такие длинные волосы мешали, но я уже не хотела их обрезать. Жалко.

Также я заметила, что и мое поведение с мужчинами изменилось. Если раньше я всегда была груба и безразлична к их вниманию, то теперь меня начинало это забавлять. Я уже не грубила им, а наоборот, старалась даже заигрывать. Мне начинало нравится выглядеть такой вот беззащитной и глуповатой блондинкой. Ну, не совсем глуповатой, скорее легкомысленной и наивной.

Меня отвлек звонок в дверь. Я быстро прошла ко входу и, даже не спросив кто, открыла дверь. Там стоял Егор.

— Привет! — улыбнулся он.

Мне захотелось съязвить или сказать что-нибудь наподобие: «Тебя только за смертью посылать». Но, увидев его улыбку, тихо ответила:

— Привет! — и улыбнулась в ответ. — Проходи, — и сделала шаг назад, впуская его.

Он же, войдя, сразу обнял меня за талию и, прижав к себе, поцеловал в губы. Что поразило меня на этот раз — я даже не сделала попытки отстраниться, а наоборот, потянулась к нему, встав на носочки. «Черт, какая же я низкая без каблуков», — мелькнула мысль в затуманившемся сознании. Я начала легонько его отталкивать, но губы не отрывала.

— Все, хватит, проходи. Мы не одни, — с дрожью в голосе произнесла я и, подождав, пока он разуется и снимет куртку, провела его на кухню. Посмотрев на их реакцию, поняла, что они не знакомы, и представила их друг другу. — Ну ладно, вы тут знакомьтесь, а у меня дела. — Я повернулась и вернулась в зал.

«Вот черт, ну что же я творю… Это все неправильно. Ведь Егор, возможно, завтра станет моим подчиненным, а я с ним в постели. Это против всех правил!» — глядя в зеркало, думала я.

«А что тут такого?» — вторил мне кто-то в голове.

«По-твоему, все нормально?»

«Ну, конечно, вы нравитесь друг другу. Тем более, сейчас столько всякой инфекции, можно и СПИД поймать. А тут постоянный партнер, с гарантией. Это все же лучше, чем сниматься в клубах или еще где».

«А кто сказал, что я буду сниматься?»

«Ну, снимать, то же самое, только в другой руке. И это роли не играет. А без мужчины ты долго не выдержишь. Даже Вера с фаллоимитатором тебе не поможет».

«Ужас, какие слова вошли в мой лексикон! Я раньше таких слов даже и не слышал».

Сзади подошла сияющая и приятно пахнущая Вера.

— Что, любуешься?

— Думаю. Не уверена, что поступаю правильно.

Она обняла меня за плечи и, наклонившись, прижалась своей щекой к моей и тоже посмотрела в зеркало.

— Время покажет, — и сказала то, о чем я думала, не в слово в слово, но смысл тот же.

— Верка, мы с тобой даже думаем одинаково, — я улыбнулась и послала поцелуй ее отражению.

— Я знаю, родная, — она чмокнула меня в щеку. — Ладно, красавица, хватит любоваться. Будешь краситься?

— Мммм, — я сморщила носик. — Нет, не охота. Какая разница, все равно не заметит, помаду сожрет, и все. — Мы засмеялись.

— Ну, тогда одевайся.

— Тоже не хочу. Зачем? Все равно разденет, — я посмотрела на нее и натянула улыбку.

— Блин, Алинка, я в первый раз вижу, что у тебя так горят глазки. — она быстро поцеловала в один глаз, я еле успела его закрыть.

— Ну что, девушки, ужин готов, — раздался голос Александра.

— Да уж ужин! — произнесла я, посмотрев на часы, которые показывали уже начало второго ночи. — Когда спать?

Стол был уже накрыт, а посредине стояли бутылка вина и бутылка водки.

— Так вот, с этим поаккуратней, — произнесла я, указывая на алкоголь.

— Ну ты прямо как командир, — засмеялся Егор. Но, увидев мой строгий взгляд, тут же замолчал. — Мы по чуть-чуть, за знакомство.

— Ну если только по чуть-чуть, то я не против. Извините, мальчики, что мы в таком виде, но так жрать охота, что переночевать негде, — усаживаясь за стол, произнесла я.

Мы с Верой накинулись на еду. Я уже давно поняла свое ошибочное мнение, что женщины как-то по другому относятся к еде, не так, как мужчины. Но оказалось вот в этом вопросе мы совершенно одинаковые. Мы также хотим пить, хотим есть… Те же симптомы. Нашему организму также требуется биологическая пища, из которой он сам выбирает нужные ему витамины. Мы такие же. А вообще, с каких это пор я уже думаю: «мы» и «нашему»?

Почему-то ужин длился не долго. Подмели все быстро. Мы с Верой даже пол бутылки вина выпили. От водки я отказалась. Надо же, уже вино пью.

Вера встала первая и, взяв Александра за руку, увела его в зал, закрыв за собой дверь. Егор тут же пошел в наступление, которого я давно ждала. И как только он поднял меня с табурета, я сразу обхватила его шею и припала к губам. Где-то в глубине сознания что-то начало бунтовать: «Ты что делаешь? Это неправильно. Ты же мужчина!»

«Да перестань ты, какая я мужчина, я уже давно женщина. У меня даже не возникает чувства брезгливости от его губ, а наоборот, тянет к ним. Они кажутся такими сладкими, нежными, желанными».

Он тем временим занес меня в спальню и положил на кровать, нависая надо мной, отчего я почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной. От этого нахлынула такая сильная волна возбуждения, что я издала громкий стон. Силы сразу покинули меня. А внутри меня уже все кипело и клокотало. Матка с сильной болью сокращалась, а боль разливалась по всему телу. А когда он разделся сам, раздел меня и начал целовать, меня уже затрясло, и все тело сразу же свело судорогой. Такого со мной еще не было. Я даже не могла кричать и дышать.

Сколько это продолжалось, я не помню. Я чувствовала его поцелуи, а потом в меня вошло что-то большое. Мне показалось, что меня сейчас разорвет. Влагалище со сладостной болью раздвинулось, принимая это в себя, а потом сократилось, жадно обхватив это. Из горла вырвался первый громкий крик…

Время уже было пять часов утра, а спать совсем не хотелось. Я лежала на его плече, повернувшись к нему и прижавшись правой грудью к его груди. Во мне уже ничего не кипело и не горело. Я насытилась. И сейчас мне было очень хорошо. Я чувствовала как он нежно обнял меня за плечо. Мы просто лежали и смотрели друг на друга. Я медленно водила ладонью по его груди.

— Алин, выходи за меня замуж. — вдруг произнес он. Я дернулась, пытаясь отстраниться. Но он удержал меня. — Алиночка, серьезно, я люблю тебя.

Во мне опять что-то начало бунтовать. Мне такие слова первый раз говорил мужчина.

— Егор, милый, давай не будем ничего усложнять. Нам сейчас хорошо, пусть все так и останется.

— Ну все же подумай. Я понимаю, что для тебя это неожиданно, но ты подумай. Я завтра, верней, уже сегодня уезжаю, но я думаю, что не надолго. Когда вернусь, надеюсь, что ты скажешь «да».

Я посмотрела ему в глаза и провела ладонью по его уже колючей щеке. И дотянувшись, поцеловала в губы.

— А куда ты уезжаешь?

— Я не знаю.

— Не знаешь или говорить не хочешь?

— Алиночка, правда, не знаю. А ты мне так и не сказала, где ты работаешь. Извини, но я искал тебя даже по базе ФСБ, но тебя нигде нет.

— Как это нет? Я же вот есть, — улыбнулась я.

— Алиночка, как же я тебя люблю! — он перевернул меня на спину и начал покрывать поцелуями.

Я почувствовала, как его готовый к бою «мальчик» уперся мне в бедро, и, протянув руку, нежно взяла его в ладонь. У меня это действо вызывало уже только нежность, а не брезгливость. Как мне хотелось опять почувствовать его у себя во рту, ласкать его языком и целовать! Но я нашла в себе силы и сдержалась. Он опять доставил мне огромное удовольствие…

В шесть он встал и, наклонившись, поцеловал меня:

— Дорогая, мне пора. Надеюсь, ты подумаешь над моим предложением.

Мне вдруг стало его жаль. И я, поймав его за руку, притянула к себе и тихо прошептала:

— Прости меня, прости.

— За что?

— За все, за то, что обманываю тебя.

Он посмотрел на меня внимательно.

— У тебя есть кто-то? Или ты уже замужем?

— Нет, никого нет, только ты.

— А в чем ты тогда меня обманываешь?

— Я не та, за кого себя выдаю. И не пытайся сейчас узнать, кто я. Всему свое время. Но все же ты прости меня. Хорошо, милый?

— Ну-у, что-то ты совсем меня заинтриговала. А если допрос с пристрастием?

— Ты будешь пытать любимую девушку? — улыбнулась я.

— Ладно, — вздохнул он. — Раз ты сказала, всему свое время, значит, скоро все узнаю.

— Очень скоро.

— А ты не беременна?

— Я-яяя?? С чего ты взял? — засмеялась я.

— Ну, тогда я вообще не знаю, какой у тебя секрет.

— Дурачок ты мой. Езжай и береги себя. Ты мне нужен. Иди уже.

— Значит, ты согласна выйти за меня?

— Иди уже. Нет. В мои планы это не входит, — с улыбкой ответила я.

Мы еще о чем-то говорили, он оделся, умылся и, поцеловав меня на прощание, вышел из квартиры. Я, закрыв за ним дверь, прошла на кухню и налила себе кофе. Я уже знала, как себя вести с ним там.

Вера со своим еще спали. Они тоже очень долго кувыркались. Я иногда слышала Верины крики. Попив кофе, я прошла в ванную и начала приводить себя в порядок. В этот момент забежала Верка и, опустив стульчак, плюхнулась на унитаз.

— Ой, привет. Ты что в такую рань?

— А я еще и не спала.

— Ты сегодня дома будешь?

— Нет, Вер, я сегодня уеду.

— Куда? А я? Почему меня не берешь?

— У тебя сейчас другие задачи. Или ты уже не хочешь?

— Хочу, но я и с тобой хочу.

— Куда я иду, там очень опасно, — я вздохнула.

— А надолго?

— Не знаю. Может, дней десять, кто знает.

— Я, кажется, поняла. Я буду скучать.

— Думаю, что скучать тебе не придется. Сейчас тебя доктора закроют в больничке и будут из тебя твои способности выбивать всякими тестами.

— А что, мне там нужно будет жить?

— Да.

— А долго?

— Не знаю, пару-тройку недель.

Почистив зубы, я умылась и уступила место Верке, а сама пошла одеваться. Но сначала убралась на кухне.

К девяти я уже была готова и ждала машину. Как я не пыталась узнать, где же работает Саня, как я не крутила вопросы, но он ловко обходил все ловушки, так ничего и не сказав. А вообще, если быть до конца откровенной, мне он понравился.

В 09–00 раздался звонок в дверь:

— Старший лейтенант Самбурова Алина?

— Да.

— Мне приказано доставить вас на базу. Машина у подъезда. Выходите.

— Готова, поехали.

Обнявшись с Верой, я взяла только женскую сумку, без которой я уже чувствовала себя некомфортно, и вышла под удивленным взглядом Александра. Туго собранные волосы, заплетенные в косу, где-то на макушке неприятно тянули кожу на голове. Но пришлось терпеть. У меня опять возникла мысль обрезать их.

В один момент из домашней девочки, кокетки и хохотушки, какой меня все воспринимали, я превращалась в волкодава, готового убивать и вступить в схватку с самыми матерыми волками. Нижняя челюсть слегка выступила вперед, взгляд стал холодным. Мускулы на лице напряглись.

Всю дорогу ехали молча. По приезду я сразу прошла в штабное здание, в кабинет начальника. По дороге еще созвонилась с Андреем, он пока был в управлении, но уже собирался выезжать на базу. Также туда должен был приехать Мурзин. Он всегда лично ставил задачи перед группами.

* * *

— Разрешите, товарищ полковник? Старший лейтенант Самбурова, — доложилась я, войдя в кабинет.

Я заметила еще одно: когда докладываю и называю свою фамилию, уже ничего не испытываю. Никаких чувств. Как будто я эту фамилию получила при рождении. Да и с именем уже свыклась.

— Проходите, мне доложили, что вам нужны еще три человека. Мы подобрали наиболее подготовленных. Вот тут пятеро, выберите сами, — он положил на стол пять папок.

— Спасибо. Так, еще мне нужно обмундирование подобрать и оружие.

— Сделаем. Какое оружие?

— Если есть, «Глок» и ВСС.

— «Глок»? Должен быть. Винторез есть. Может, как и все, с «калашом»?

— Он тяжелый. Вообще-то моя машина здесь?

— Не в курсе, возможно, на вашей базе. Людей сейчас соберем в актовом зале, если хотите побеседовать.

— Не стоит, я просмотрю дела и по ним выберу… Хотя нет, соберите. Я пообщаюсь.

— Вот это правильно, — сказал он и позвонил по стационарному телефону: — Пятерых отобранных отправьте в актовый зал, — сказал он в трубку. — Может, чаю? — спросил он, увидев, что я открыла первую папку и начала читать.

— Спасибо, не откажусь.

Он сам занялся чаем.

— А я ведь тебя помню, — произнес он, наливая чай. Я оторвала взгляд от страницы и посмотрела на него удивленно. И вновь погрузилась в чтение, ничего не ответив. — Я тогда был еще капитаном.

— Я помню, инструктором по стрельбе. Я часто Вас вспоминаю, — не отрываясь от чтения, произнес я. — А где сейчас Дмитрич?

— Он уже на пенсии. Мало нас осталось. А я, когда узнал, что с тобой произошло, не верил.

— Я тоже.

Открыв уже третью папку, я замерла, увидев фото. Графа военная специальность: «Снайпер, специалист по минированию, может работать как в группе так и в одиночку». Ниже. Оценка обучения — удовлетворительная. Больше меня ничего не интересовало. Биографию я знала. Положив папку на стол, я подняла глаза и взяла чашку с чаем.

— Вы считаете, что она уже готова? — спросила я, указывая на папку.

— Ты про дочь?

— Да.

— Не только я, все, кто работает с ней. Ты себя вспомни, каким ты пришел в Афган? И вообще, знаешь, я считаю, что рядом с тобой ей будет легче.

— Хорошо, кто из них, по Вашему мнению, больше подходит?

— Я бы сказал — все, но, зная твой характер, я бы рекомендовал вот этих. Он бегло просмотрел папки и отложил три из них.

— Хорошо, — еще раз просмотрев их, сказала я. — Тогда я жду их на базе. Там и познакомимся. А обмундирование я тогда возьму у Марины. А то знаю я, какие размеры у Вас на складе. Спасибо за чай. Разрешите идти?

— Ну, что же, удачи!

* * *

— Алинка, ты, что ли? — услышала я знакомый голос позади себя, когда уже выходила из штаба. И обернулась, расплывшись в улыбке.

— Мариночка, привет, родная! — мы обнялись.

— Как я по тебе соскучилась! А где Верка? А ты что тут делаешь? — Ответить я не успела. Она опять заговорила: — Слушай, ты куда сейчас? Мне просто нужно забежать в казарму, забрать вещи. И сказали получить еще один свой комплект полевки. Поможешь?

— Ну, пойдем, — улыбнулась я.

— Алинка, как я рада тебя видеть! — у нее выступили слезы.

— Я смотрю, ты волосы уже отращиваешь, — я обняла ее за талию и прижала к себе, сразу почувствовав, какое у нее крепкое тело. Всего два с половиной месяца учебки!

— А ты что тут делаешь? — вновь спросила она.

— Догадайся, — улыбнулась я.

— Вот, черт! Опять мне скоро нужно будет уезжать! А я тебя даже и не узнала сразу. Ты так изменилась!

У меня подвернулся каблук, и я чуть не упала.

— Вот, черт! Не хватало ногу подвернуть. — Утром мне почему-то очень захотелось одеть свои старые туфли. На немой Верин вопрос я просто показала ей язык.

Мы прошли в Маринкину комнату, она взяла уже собранный РД, после прошли в бытовку, где она забрала еще комплект камуфляжа.

— Обувь можешь не брать, — сказала я.

Она удивленно посмотрела на меня, но промолчала. Она еще получила оружие в оружейке.

— Два магазина, остальное на месте, — сказал прапорщик, выдавший ей винтовку.

Возле входа уже стоял открытый уазик. Двое парней уже сидели там. У одного АКС, а у другого — ПК.

— Маринка, тебя долго ждать? — спросил один из них. — Давай винтарь, — он протянул руку и взял СВД.

— Я готова, можем ехать, — подавая ему оружие, произнесла она, ловко забросила РД и перепрыгнула через дверь, усевшись рядом с парнями. Взяла винтовку и поставила между ног. Я же, открыв дверь, села рядом с водителем.

— Марин, а это кто? Познакомь.

— А это моя сестра Алина.

— А почему ее раньше не видели?

— А ее раньше тут и не было.

Они начали прикалываться, не надо мной, а в общем. Нас быстро домчали до здания на окраине. Зайдя в гараж, я сразу увидела машину. И, не останавливаясь, открыла багажник. Все было на месте.

— Так, мальчики, мне нужно переодеться.

— Поняли. Уходим, — они ушли, а Марина осталась.

Я быстро выбрала бюстгальтер, так как я была вообще без него. Дома были только Маринины, а они оказались маловаты. Померив их, я решила ехать без него. Взяв еще кое-что из вещей, мы уже направились вовнутрь, чтобы пройти в свободную комнату. Но тут открылась дверь, и в гараж вошел Андрей.

— Ты уже здесь? — спросил он, увидев меня.

— Да.

— О, Марина, а ты что? — он посмотрел на меня. Я пожала плечами:

— Думаю, так будет лучше.

— Познакомилась уже?

— Нет. Сначала переоденусь. Старший сержант Клименко, пройдемте со мной.

Я посмотрела на Андрея, он улыбнулся:

— Мне кажется, это уже когда-то было — старший сержант с такой фамилией.

Марина непонимающе смотрела на нас.

— Ну что стоишь? Бери второй комплект и за мной, — я взяла пакет с приготовленными вещами, достала винторез и, закрыв багажник, направилась вовнутрь. Марина шла за мной. Прошли большой зал, где сидели в прошлый раз. Сейчас тут было пусто. Поднявшись на второй этаж, я вошла в комнату.

— Так это что, для тебя? — Марина смотрела на меня и на камуфляж.

— А тебе жалко?

— Нет. Конечно, нет. Для тебя — все, что хочешь… Ты с нами, что ли? А мы куда?

— Маринка, будешь задавать вопросы — останешься.

— Все, молчу, — весело ответила она и прыгнула мне на шею. — Я так рада, что мы вместе!

— Верка, тьфу ты, Маринка, не мешай мне переодеваться, — я быстро разделась до трусиков и взяла лифчик. — Помоги. На третьи крючки, пусть потуже будет.

— А ты че сразу не одела? — застегивая крючки, спросила она.

— Дома только твои, детские.

— Чего? Какие детские. Стой, а что с ними? — она уставилась мне на груди. — Ты что с ними сделала?

— Силикон вкачала, не видишь, что ли? Вопросики. Не знаю я, Марина, вот так выросли. Но сейчас, вроде, уже все. — Я натянула пятнистую футболку из мешка Марины и камуфляж. — Ну, хоть это подошло. А то так подумала: на складе размер еще не подберешь. Потом себе все подготовлю. Времени не было.

Собрав вещи, я сложила их в сумку и поставила в шкаф. Затем спустились и поставили оружие в оружейку.

— Марин, может ВСС возьмешь? Он полегче.

— Я уже привыкла к «Светке».

— Как хочешь. Иди к остальным, они, наверное, или в тире, или в спортзале.

Мы расстались. Я прошла в комнату, больше похожую на актовый зал или зал для совещаний. Тут обычно ставилась боевая задача. Там уже находились Дед и Соколов. Дед просматривал какие-то папки.

— Разрешите, — я встала по стойке смирно.

— О!!! Тебя и не узнать, — увидев меня, произнес Дед. — Но так более привычно тебя видеть, чем в этих женских штучках. Проходи. Ну, как настроение? Готов?

— Так точно, готова! Только что мандраж.

— Ничего, пройдет. Соколов, собирай всех сюда.

— Есть! — он нажал кнопку.

Раздался далекий звонок, потом еще один. Через пару минут дверь открылась, и на пороге стали появляться парни. Марина и Вика вошли почти последними. Они и тут остаются женщинами. Я опять испытала какие-то смешанные чувства.

Я стояла возле карты, чувствуя, что меня пожирают двадцать пар внимательных глаз. И только две пары меня не раздевали. А может, мне просто хотелось, чтобы они меня раздевали.

— Так, внимание, — произнес Андрей. — Первое, операция будет проходить на чужой и враждебной территории, поэтому прошу отнестись со всей серьезностью. Страна — Афганистан, Панджшерское ущелье. К сожалению, помощи оказать там мы не сможем, так что рассчитывать будете только на себя. Второе, хочу представить вам вашего командира, — он указал на меня рукой. — Старший лейтенант Самбурова. Если у кого-то возникнет какое-либо желание, инвалидность обеспечена.

Я посмотрела на Андрея. Мол, что за разговоры? А он продолжал:

— Цель операции — ящики, утерянные в 1988 году.

— Разрешите вопрос? — задал один из парней.

— Слушаю.

— Так, может, их там уже нет?

— Разрешите отвечу? — сказала я.

Генерал кивнул. Я посмотрела на него и только тут заметила Егора. Мне показалось, что у него выскочила челюсть.

— Представьтесь.

— Позывной «Соболь».

— Так вот, Соболь, нам ставится задача. Если даже их уже там нет, мы должны убедиться в этом. Ясно?

— Так точно, — ответил он как-то уж совсем лениво.

— Если вам что-то не нравится, вы можете прямо сейчас покинуть эту комнату. У меня все.

— Есть вопросы? — спросил Сокол.

— Есть, — встал здоровый парень.

— Слушаю.

— Вопрос в компетентности нашего командира. Мы идем не на прогулку и должны быть уверены, что командир опытный. А судя по возрасту и комплекции, я сомневаюсь.

— Я уже сказала: если кому-то что-то не нравится, если кто-то сомневается, могут покинуть эту комнату прямо сейчас. Если останутся десять человек, я буду выполнять задачу с ними, зато буду в них уверена. Я ответила на Ваш вопрос? — я смотрела на него исподлобья, плотно сжав губы. — Соболь, проверьте у соседа челюсть, мне кажется, она выпала. Тихий, Вы способны говорить или так и будете с открытым ртом?

Это рассмешило всех. Даже генерал, и тот улыбнулся. Больше вопросы не задавали, только те, что касались непосредственно операции. И это мне понравилось.

— Ну что? Еще вопросы есть? — спросил генерал часа через полтора, когда, казалось, обсудили все.

— Разрешите, — встала Марина.

— Говори.

— А как выходить будем?

— Хороший вопрос, — ответила я. — На своих двоих. Этот вопрос будем решать на месте, когда до него дойдет дело. Еще вопросы?

— Ну, если нет вопросов, тогда готовьтесь, — генерал встал, и все последовали его примеру. Они с Соколом тут же вышли.

— Садитесь, — произнесла я, и сама присела за стол, где сидел Дед. — Мой позывной «Стрелка», а теперь, начиная с вас, начнем знакомство: звание и специальность. Поехали.

— А разрешите вопрос, — встал парень с наглой ухмылкой на лице.

— Да.

— А у тебя какая специальность? — улыбаясь, спросил он.

Я с минуту смотрела на него, потом встала и подошла вплотную к нему и пристально посмотрела ему в глаза. Он пытался принять вызов, но вскоре зрачки забегали, и он опустил взгляд.

— Моя специальность — армейская разведка, и если Вам это что-то говорит, Вы должны понимать: разведчик делает все. Я ответила на Ваш вопрос?

— Да, — потухшим голосом ответил он.

— И еще, на брудершафт я с Вами не пила, только после операции будет ясно, кто сможет называть меня на «ты». Всем ясно? — Повисла тишина. — Я не слышу. Всем ясно? — зло произнесла я, да так, что сама не узнала свой голос.

— Так точно.

— Не слышу…

— Так точно, — хором ответили они.

— Вот так лучше, — я вновь прошла за стол и, посмотрев уже дружелюбно, произнесла: — Начинаем знакомиться. Вы первый.

Еще минут сорок мы провели в кабинете.

— Если вопросов нет, то все…

— Разрешите вопрос.

— Только по существу.

— Конечно, а когда нас кормить будут?

— Сегодня. Вот ты и ты, ну и ты. Отправитесь на кухню и получите обед на двадцать человек. Выполняйте. После обеда всех жду в спортзале. Всё.

Когда все вышли, Егор подошел ко мне.

— Может теперь объяснишь, что происходит?

Я посмотрела на него холодным взглядом и ответила:

— В 1988 году одна из групп охотников за караванами уничтожила караван и захватила груз, но вынести не смогла в виду больших потерь. Груз был спрятан. А нам теперь его надо доставить.

— Понял это, я имею в виду другое.

— А другого нет, Кравцов. Это наша задача. Вы включены в группу только потому, что имеете, в отличии от остальных, боевой опыт, хоть маленький, но опыт. И поэтому я рассчитываю на Вас.

— Алина, я о нас с тобой…

Я посмотрела на него таким же взглядом.

— А нет нас с тобой. Забудь.

— Нет, подожди… Так ты это серьезно?

— Серьезно, Егор. Забудь.

— Стой, я не понял.

— Все, иди, Кравцов.

Он медленно двинулся к выходу. УУУУУ, что-то я совсем переборщила. Зачем он мне такой?

— Егор, — я встала и подошла к нему. — Я имею в виду не смешивать службу и личные отношения. Алина я там, а тут я Стрелка или старлей Самбурова. Вам ясно?

Он смотрел несколько секунд на меня:

— Так я могу рассчитывать на встречу с тобой?

— Иди уже, дурачок, — я толкнула его в плечо и улыбнулась. — Конечно, можешь.

— Я понял, за что ты прощения просила, товарищ старший лейтенант. О наших отношениях никто в группе не узнает.

— Ага, ты забыл, что это разведчики. Молодые, правда, но это разведка, а от них ничего не укроется. Все, иди.

Он, видимо, ждал поцелуя, но я одарила его холодным безразличным взглядом и вернулась к столу. Он, было, двинулся за мной.

— У Вас что-то еще?

— Нет.

— Тогда не мешайте мне работать.

— Есть! — он развернулся и вышел.

Я посмотрела на закрывшуюся дверь и улыбнулась: «Неужели мы, мужики, все такие вот, когда влюбленные? Что женщина может сделать с боевым офицером! Только подумать!»

Минут через сорок, просмотрев еще раз досье, я сделала кое-какие записи и, спрятав дела в сейф, спустилась вниз. Ребята уже обедали, рассевшись за большим столом. Они весело что-то обсуждали, верней, шутили с девушками. Те, в свою очередь, тоже в долгу не оставались. Увидев меня, они сразу стихли. Я увидела под столом две пустые бутылки водки.

— Так, внимание. Слушаем сюда. — Все прекратили разговоры и, перестав жевать, уставились на меня. — Сейчас я зачитываю фамилии, — я зачитала первые три фамилии. — Пересядьте вот сюда.

— Может, мы поедим?

— Ты сначала делай то, что я сказал, а потом доедай, кашу я у тебя не отбираю.

Я рассадила их по тройкам, три с одной стороны, три — с другой. Я не зачитала только две фамилии: свою и Егора.

— Ну что, дорогие мои шурави, прошу вас запомнить свои тройки. Я разбила отряд по тройкам, также общую группу разделила на две. Вот так, как сидите — это две группы. Первой буду командовать я, — я указала на группу, где были Марина и Вика. — Старшим второй группы я назначаю Кравцова, также при совместной работе Кравцова назначаю своим заместителем, в его отсутствии моим заместителем назначается старший лейтенант Кузин — Кузя. Кравцов в своей группе сам назначит заместителя. Сделано это для того, чтобы легче было добраться до места. Моя группа — основная, Кравцова — вспомогательная, работает на прикрытие. Хочу, чтобы вы понимали всю ответственность и опасность. Там, куда мы идем, друзей нет, только враги, и любая оплошность может стоить жизни.

— Вопрос разрешите? — спросил один из бойцов, кажется, Котов.

— Слушаю.

— А вот скажите, товарищ старший лейтенант, Вы косите под Сару Крофт?

Увидев мой взгляд, он даже уменьшился в размере. Марина тут же посмотрела на него, а потом на меня.

— Если это Ваш вопрос, Кот, то отвечаю: я кошу, как Вы выразились, под… — я посмотрела на Марину, — своего отца. — У Марины мелькнула улыбка. — И еще, Кот, советую меньше смотреть американские боевики, на войне все не так. Что касается нашей переброски, о ней узнаем в Душанбе. Вылет в три часа ночи. В 21–00 выезжаем на аэродром. Сейчас заканчивайте прием пищи и приступайте к подготовке. Проверить и почистить оружие. Что касается оружия, можете брать, какое вам удобно. Пополнить боезапас, не менее шести магазинов на брата, большее количество приветствуется. Гранаты и взрывчатка также должны присутствовать. Сухой паек с расчетом на десять дней, теплые вещи, но советую взять бушлаты.

— А бронники брать?

— Если хочешь, бери. Не запрещаю, но не советую. Еще что касается троек: это первая, это вторая… — указывая на тройки, я дала им порядковые номера. — Прошу запомнить свои номера, чтобы в экстренной ситуации не получилось путаницы.

— Нас учили работать в мелких группах.

— Я знаю. Еще вопросы?

— Разрешите? А почему такая красивая девушка и такая строгая? — с улыбкой спросил парень, кажется Егерь.

Марина опять посмотрела на меня с интересом. А Егор бросил на него злой взгляд.

— А это, чтобы твоя мама не плакала по тебе. Если вопросов нет, приступаем к подготовке, у нас мало времени.

— Есть. А кто Ваш отец?

— Вопрос к делу не относится.

— Ну мы же должны знать, чья дочь нас ведет в бой, — не унимался он. — Это наше право. Может, он где-нибудь в штабе сидит…

Марина смотрела на меня внимательно. А я впервые за все время улыбнулась ей.

— Разреши, — Марина встала и, не дожидаясь моего разрешения, прошла к большому шкафу и начала там что-то искать. Все смотрели в ее сторону, даже я замолчала, мне было интересно, что она задумала. Вскоре она вытащила какую-то папку и стала перебирать фото. — Вот ее отец, посередине, — она бросила на стол фото.

Я тоже прошла и посмотрела. Ужас, как давно это было! На ней были изображены мы: я и моя группа «Тигр». Сделана она была здесь, в этом помещении. Тот же самый шкаф, этот же большой дубовый стол, привезенный из управления. Это было лет десять назад, во Вторую Чеченскую. Мы прибыли после работы в Аргунском ущелье. Нас тогда вывели на отдых. Мы сидели, все еще молодые, улыбались, слегка подпитые, подняв вверх винторезы. А Медведь держал у нас над головами ПК.

— Так это же…

— Все вопросы? Если нет, работаем. Все, — я взяла фото и посмотрела на лица ребят.

— А почему Вы нас «шурави» назвали, это же, вро…

— Потому что мы всегда для них «шурави», — я отвернулась, давая понять, что разговор закончен.

— Извините, товарищ старший лейтенант, — услышала я голос Егеря.

— Иди, готовься.

Я подошла к окну и, облокотившись о раму, посмотрела на спортивный городок. Вспомнила, как мы играли на площадке в футбол, зимой и летом. Это была наша любимая игра.

— Как мне вас не хватает, ребята! — вслух произнесла я, тяжело вздохнула и добавила также вслух словами из песни: — «А сыновья уходят в бой!»

Кто-то положил мне руку на плечо. Я даже не слышала как он подошел и медленно повернула голову. Там стояла Марина.

— Я неправильно сделала?

— Что сделала, то сделала. Иди, готовься, у нас, — я посмотрела на часы, — осталось пять часов.

— Познакомься, это Вика, — произнесла она. Я оторвалась от рамы и повернулась, посмотрела на Вику.

— Ну что, девчонки, не боитесь?

— Нет, — почти хором ответили они.

— Ну и ладно, посмотрим, как потом заговорите. А твоя фамилия мне знакома, только не помню, где слышала.

— Может, от отца?

— А у тебя это что, тоже по наследству пуля в голове передалась? — я чуть было не кивнула на Марину и не сказала: «как вот у этой дурочки».

— Видимо, да, — улыбнулась она.

— А кто твой отец?

— Он тоже из разведки, только ВДВ, позывной «Броня».

Я улыбнулась.

— Слышала, даже пересекалась… — Марина толкнула меня локтем.

— Он погиб в Чечне. Вы, наверное, не…

— Того, того, давай на ты. Хорошо?

— Ну, Вы же сами сказали…

— Я сказала этим, пусть свое место знают, мы ведь в первую очередь женщины. Ну, все, хватит трепаться, готовимся.

Мы прошли в комнату для оружия, они достали свои «плетки» — СВД иногда так называют, а я — свой «Винторез». Нашли свободные места у столов для чистки оружия и встали рядом. Когда я достала оружие из чехла, Вика (в дальнейшем Сова) присвистнула:

— Вау, ни фига у тебя оптика, дай заценю.

Я отстегнула оптику и подала ей, а сама занялась оружием, давно я его не чистила.

— Ты где такой достала, американский? Вот могут же делать!

— От отца достался, а он у духа в Чечне снял с американской винтовки.

— Классно, я тоже себе такой хочу! Марин, зацени! — она протянула его Марине.

— Я уже видела, даже использовала.

— Ничего, Сова, ты же у нас Сова, так что ночью видишь хорошо. А у нас тоже могут делать, вам заменят оптику, я уже заказала для вас три штуки, каждому снайперу, и ребятам на «калаши». Также должны подвезти глушители на всех. А вы взяли бы лучше «Винторезы». Они полегче, да и, думаю, вряд ли понадобится СВД. Если и будем вести бой, я, думаю, дистанция будет не более двухсот метров. Так что ваши «плетки» с их дальностью не понадобятся.

— Я привыкла к «Светке», — сказала Марина.

— Я тоже.

Чистя оружие, мы о чем-то говорили, даже иногда смеялись.

— Слушай, парни, а командир-то у нас нормальный, — услышала я чей-то голос. — Смеяться умеет и шутки понимает.

— Только не с нами, — ответили ему весело.

— А вы заслужите, — улыбнувшись, ответила я и, поставив на место прицел, вставила магазин. — Тогда и вас не обойду вниманием.

Все расслабленно загудели. Я заметила, что Егору это не понравилось. «Ну вот, только не хватало его ревности. Что за мужики такие?»

Мы занимались подготовкой, готовили снаряжение, боеприпасы, брали дополнительное оружие. И только когда загрузились в «Ил-76», смогли немного расслабиться и позволить себе поспать.

Глава восемнадцатая

С группой у меня начали налаживаться отношения. Я сама пошла на сближение, это в первую очередь было необходимо всем нам. А чего я еще ожидала от этого знакомства? Так и должно было быть. Их посылают черт знает куда, при этом не обещая поддержки, а командиром назначают молодую девку, на вид лет восемнадцати. Абсурд и только. По сути это мне нужно было доказывать свою состоятельность, а не им. И после первого напора я «сдала» назад и ослабила давление. И это принесло свои плоды. Вскоре между нами уже были нормальные отношения. Я даже позволяла шутки в свою сторону, правда всегда отвечая так, что смеялись уже над пошутившим. Правда, вульгарность сразу пресекала. Так же, как и любые попытки заигрывания. А уже когда грузились в машины, и Егерь помог мне загрузить рюкзак, кто-то весело ему сказал:

— Егерь, осторожней, а то вдруг Тихий станет не тихим, — они засмеялись.

«Ну вот, уже заметили», — подумала я о Егоре. Да и черт с ними, меньше заигрывать будут. Хотя самой было приятно от их отношения не как к командиру, а просто как к девушке. Это также не укрылось от Марины. Когда уже сидели в самолете, она тихо прошептала:

— А я смотрю, сестричка, Верка над тобой хорошо поработала, тебя уже не отличишь. Не смотря на всю эту сбрую, ты остаешься девушкой.

— Почему остаюсь? Я и есть девушка, только в сбруе, — мы тихо засмеялись.

— Я так переживала за тебя, но вижу, что зря. Кстати, как Вера, чем занимается? Ты так и не сказала.

— Ой, Маринка, у нее не пуля, а граната в голове. Отправили на обследование. Так что жди еще одну амазонку. Вот и позывной. — Мы опять тихо засмеялись.

— Вы что смеетесь? — к нам пересела Вика. Ей, видимо, уже надоело в основном мужское общество, и она старалась быть рядом с нами.

— Да так, вспоминаем детство, как с пацанами в войнушки играли, — сказала Марина.

— А я тоже всегда играла с пацанами. И в войнушки тоже, даже в машинки. — Мы опять тихо прыснули смехом. Верней, они, а я так, только улыбнулась.

— Ты маме, кстати, давно звонила? — спросила я.

— Неделю назад, у нее все хорошо. Привет тебе передает.

— В смысле?

— Ну-уу, я сказала.

— Что ты сказала?

— Ну что у меня есть сестра по отцу. И мы встретились.

— А-аа… А она что?

— Назвала кобелем.

— Так вы что, сестры только по отцу? А я все смотрю — совсем не похожи. Ты, кстати, Алина, действительно смахиваешь на Сару Крофт. Только моложе.

— Кто, она или я? — Мы с Мариной засмеялись.

— Ты, конечно.

— Вот, Алинка, ты уже была миссис Смит, теперь Крофт, что дальше? — опять смех.

К нам начали присоединяться и парни, и уже вскоре смех был громче. Все как всегда. Как будто ничего и не было. Я не припомню ни одного вылета, когда в самолете было тихо. Всегда шутки и смех. Так легче настраиваться на работу. Ведь не знаешь, что тебя ждет, и думать не хочется. Только вот, в отличии от того смеха и шуток, сейчас появились и женский смех и голоса. Глядя на этих двух девчонок, затянутых в сбруи военного обмундирования, я не понимала, что ими движет? Ведь они могли бы сделать и другую карьеру, добиться успеха и в гражданской жизни. А они вот считают своим успехом то, что им доверили и выпустили на задание, где надо будет убивать. Или убьют тебя. А может, это и к лучшему? В настоящее время парни вообще не хотят служить, даже год. Может, глядя вот на таких девчонок, им будет стыдно?

Уже перед самым вылетом на борт поднялся Соколов.

— Ну что, я вижу, настроение хорошее? — спросил он, усаживаясь на скамью. — Готовы?

— Так точно, товарищ полковник, — хором ответили все.

Он встал и пересел рядом со мной:

— Ну что, как у тебя дела? Познакомились? Как тебе бойцы?

— Посмотрим, но пока нареканий нет, — улыбнувшись, ответила я.

— Подружились? Это хорошо. Я лечу с вами, буду координировать ваши действия на месте.

Вскоре после взлета в салоне наступила тишина, так всегда бывает. Теперь каждый думал о своем или просто спал.

— Как жена? — спросила я у Андрея.

— Как обычно, в слезы. Знаешь, вот я хотел все спросить… — он замялся.

— Ну спрашивай, что молчишь? Если это касается прошлого, то не сейчас, могут неправильно понять. А если ты хочешь знать, как я отнесся к вашей свадьбе, — я вздохнула. — Ну что, ты же не виноват, что она выбрала тебя. Да и вообще, с тобой у нее более спокойная жизнь. У нас бы с ней все равно ничего бы не вышло, ей нужен другой, такой как ты. Более домашний, что ли. А тот, который постоянно пропадает на своей войне, такие не могут иметь семью, любить женщину. Они герои, но не для женских сердец. Сначала они в восторге, думают, что теперь они в полной безопасности, ведь за такими мужчинами, как за каменной стеной. А вскоре понимают, что все это мираж. Бессонные ночи, ранняя седина, всякие болячки на нервной почве. И если мужчина любит женщину, то он не должен желать ей такого счастья. Обиды нет, а наоборот, радость. С тобой она счастлива. Все нормально, Андрюха. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. Тем более, теперь… когда мы с ней… одной крови.

— Вот генерал тоже не может понять, как тебе удается угадывать мысли.

Я засмеялась:

— Глаза — зеркало души. Как говорят, в них все написано, но не каждый видит, что там пишут, — зная, что нас могут услышать, я старалась использовать нейтральные слова, касаемые меня и моего положения.

— Ладно, не буду мешать, поспи, — сказал он.

— Что там с проводником? Я думаю идти двумя группами, одна будет слишком заметна для такого перехода. А если потребуется, можно и тремя.

— Да, такое количество народа быстро бросится в глаза. Мы знали, что ты придешь к такому мнению. Но, к сожалению, мы не можем связаться с нашим агентом. Так что будем использовать первый вариант.

— С «вертушкой»?

— Да, пойдет налегке, без вооружения, тогда топлива хватит, чтобы высадить вас непосредственно в ущелье. Примерно в ста км от места. Я понимаю, что далековато…

— Ты вспомни броски и на двести.

— Но как ты? Я понимаю…

— Нормально, выдержу. А знаешь, мне этот вариант даже больше нравится.

— Почему?

— Что-то нет желания паранджу одевать. — Мы засмеялись.

— У нас нет времени искать нового проводника. Так что придется напрячь память. У вас будут карты, составленные разведгруппами еще тогда. Там отмечены все тропы, о некоторых даже сам «лев» не знал.

— А мне казалось, что он там каждый камень знал.

Он достал из портфеля карту.

— Высадят вас вот в этом районе, но это пока еще не точно, будем уточнять на месте.

— В этом районе не пришлось побывать, это почти центр.

— Да, мы все больше у границ ловили караваны. Ну ладно, тебе не привыкать. А вот этот район, думаю, тебе знаком.

— Тут — да, приходилось бывать.

— Ну, с отходом пока тоже не решено, также будем принимать решение на месте. Там лучше владеют информацией. По нашей информации, в этих районах не замечено какой-либо активности талибов, но зато американцы вовсю хозяйничают.

— Ага, успокоил, хрен редьки не слаще! Ну, ладно, с этими суперменами полегче будет, чем с духами.

— С чего ты взял…а?

— Они воюют стандартно, скучно. Их можно просчитать на десять шагов вперед. Это роботы, выполняющие план, который составили в Пентагоне люди, не имеющие не малейшего представления о месте. А вот духи думают и действуют по обстоятельствам. И самое главное: не боятся умереть. Ладно, давай поспим немного. Сколько нам лететь?

— Семь часов. Действительно, нужно поспать, пока есть время. Вечером планируем уже забросить вас. Американцы начали суетиться. Кстати, самое тяжелое — придется разбираться уже на месте. По каналам агентурной связи есть новое сообщение, пришло с Ближнего Востока. Одна из террористических организаций, что непосредственно и контролирует Талибан, очень заинтересована в захвате этого груза. В связи с этим, активизировались отряды, запертые на высокогорье Панджшерского ущелья. Они уже уничтожили два блокпоста коалиции и сбили вертолет. Так что неизвестно, какое количество боевиков вырвалось на плоскогорье, и скоро ли они будут в нашем районе.

— Постараемся опередить, но что их, что амеров ждет сюрприз. Я могу точно сказать, что груз, кроме нас, никому не достанется. Во-первых, он хорошо замаскирован, во-вторых, только чтобы добраться до ящиков, нужно пройти две ловушки, а Эдик был на них мастером. Если попасть на первую ловушку, обрушится практически весь свод и окончательно похоронит груз. Без строительной техники там уже делать будет нечего. А вторая — у самих ящиков. Под камнями, которыми накрыты ящики, лежат гранаты без чеки, и взрыв одной гранаты вызовет срабатывание первой ловушки. Все стоит на неизвлекаемость. А третий сюрприз — в самих ящиках. Мы использовали весь наличный у нас запас взрывчатки: гранаты, тол, прихваченные у духов заряды к РПГ, короче, мама не горюй.

— Я не понял, как тогда нам извлечь? Или есть секрет?

— Есть. Но малейшая ошибка, и мама не горюй получится.

— Понял.

Мы поговорили еще немного…

* * *

Проснулась я от начавшейся тряски. Я быстро осмотрелась и сразу поняла, что мы уже катимся по бетонке. Наш борт уже совершил посадку. Душанбе встретило нас жарой. Не смотря на то, что уже последний день августа, тут уже утром жара была под тридцать. Из самолета мы сразу пересели в стоявший на стоянке МИ-8.

Вот тут мне опять захотелось стать мужчиной. Я вновь ощутил все неудобство каждой женщины. После долгого перелета, и учитывая, что проснулись уже после приземления, очень хотелось в туалет. Да-да, спецназу тоже не чужды такие вот потребности. Парни моментально нашли укрытие, верней, его подобие, встав за разобранным вертолетом. А мы только переглянулись. И, как мне показалось, Марина еще и посмеялась надо мной, судя по ее взгляду. Мол, вот как бывает. Пришлось подходить к сопровождающему.

— Капитан, — произнесла я. — Ты думаешь, это нормально? — я указала глазами на ноги, видневшиеся снизу «вертушки».

— Ну а что? Высохнет, — спокойно ответил он.

— Ты дурак, что ли?

— Я не понял…

— Ты посмотри на нас.

— А, понял. Вон в то здание сходите, — указал он на полуразрушенные стены бывшего здания метрах в ста пятидесяти.

Мы переглянулись. Впервые я столкнулась с такой проблемой.

— Короче, давай свой «уазик».

Он махнул рукой и стоявший в сторонке «уазик» поехал в нашу сторону. Оставив свой вещи возле «вертушки», мы сели в открытый уазик.

— Вези нас, извозчик, вон к тем стенам, — сказала я, когда девчонки сели.

Матерясь, причем почти в голос, мы кое-как поснимали штаны и уселись в рядок. Когда вернулись, все уже загрузились в «вертушку», ждали только нас. Вещи наши также уже были на борту. Хоть «вертушка» и была забита под завязку, но нам оставили места у выхода. Мне — естественно, иначе я бы выгнала кого-нибудь. А девушкам — в порядке исключения.

Да, я, кстати, заметила, что мне уделяются знаки уважения не как командиру, а скорее как девушке. Меня это с одной стороны бесило, а с другой даже нравилось. Даже не смотря на то, что я запрещала себе обращать на это внимание. Осмотрев присутствующих, я быстро из пересчитала. Андрей, сидевший на откидном стуле, в гражданских МИшках предназначенном для бортмеханика (в военных это место занимает пулеметчик либо командир подразделения десанта), встал и пересел на боковое. Бортмеханик посмотрел на Андрея как на старшего.

— Взлетаем?

Андрей посмотрел на меня.

— Поехали! — крикнула я, стараясь перекричать шум.

— Понял, — он затянул трап во внутрь и закрыл двери, зашел в кабину, но двери в нее не закрыл — так обычно делают боевые вертолетчики.

Шум двигателя усилился, машину затрясло, она начала «танцевать». И вот отрыв. Как давно я не чувствовал этого момента! Мне опять показалось, что все, что было — это сон. И я опять в Афгане или Чечне, и впереди — очередной поиск. Но откинувшись на стенку, я почувствовала, что затылок уперся во что-то мягкое.

— Черт!.. — выругалась я, поняв что это моя же коса.

Часа через полтора прибыли на одну из погранзастав. Подъехали крытый «Урал» и «уазик». Из «уазика» вышел подполковник с нашивками погранвойск РФ. Ребята загрузились в «Урал», а мы с Андреем и Егором, взяв своих заместителей, направились сразу в штаб.

Андрей коротко рассказал суть операции. Начальник штаба также обрисовал положение в районе предполагаемой высадки. Затем спросили меня. Но я по обычаю говорил последним. Поэтому сначала высказались Егор и оба заместителя. И только потом я встала и подошла к карте.

— Мое мнение: нужно задействовать две «вертушки». Действовать двумя группами, как я предполагала ранее. Одна высадится вот в этом районе, — я указала на точку. — А вторая — вот в этом. Расстояние километров десять. Обе группы продвигаются к месту самостоятельно. Сбор вот в этом квадрате. И отсюда уже действуем совместно. Тем более, что именно здесь есть вероятность встретить противника. Я говорю о духах. А передвигаясь большим отрядом, мы рискуем быть обнаруженными коалицией. Что тоже не хотелось бы.

— Связь? — спросил Егор.

— Между группами и с центром — переносная радиостанция, внутри групп — портативная, с гарнитурой.

— Рации могут засечь войска НАТО, — сказал начальник заставы.

— Могут, наверняка засекут. Но и спутниковые телефоны могут засечь. Если они поставили сеть, тогда гарантии нет.

— По нашим данным сплошной сети нет, этот вот район чист и вот этот, — начальник штаба взял у меня указку и обвел два района. — А вообще у них там такой бардак, они лишний раз нос из гарнизона не показывают. У них поход за сигаретами превращается чуть ли не в войсковую операцию.

— Не то что «шурави»: в тапочках и без оружия за водкой ходили, — улыбнулась я.

— Я сколько здесь служу, ни разу не слышал от моджахедов плохого слова о наших воинах. Говорят: да, были врагами, да воевали. Но вы настоящие воины, за это вас и уважают. А этих, — он махнул рукой в неизвестном направлении, — никто за воинов не принимает.

— Мы ушли от темы, — сказала я.

Мы еще с час обсуждали операцию. Свое мнение высказали все. Я уже сидела в сторонке и слушала, кто что говорит.

— Короче, — я встала, — высаживаемся двумя группами. — И дальше изложила свой план. — Отход по нашему сигналу. Сигнал будет дан в тот момент, когда груз будет у нас, по рации. Кодовое слово, — я задумалась, — пусть будет «скала» — это означает, что мы отходим с грузом, и у нас все нормально. «Вертушка» должна быть вот в этой точке через двенадцать часов. Будем ждать ее от часу ночи до четырех. Так две ночи. Потом уходим. — Я объяснила все сигналы и условные коды. — И еще, пилоты должны узнавать о задании и получать полетные маршруты непосредственно в кабине при запущенном двигателе. И полетные задания передает непосредственно начальник штаба или начальник заставы. У меня все.

Минуту стояла тишина. Но с вариантом все согласились. От навигаторов я наотрез отказалась, мотивируя это тем, что американцы, да и талибы, имея необходимую аппаратуру, смогут блокировать сигналы. Нашим заместителям это не очень понравилось. Но Егор согласился со мной, так же как и остальные.

Наконец-то мы вышли из помещения, где о «кондишенах» даже не мечтают. Хотя на улице было ничуть не легче. Я тут же сняла с себя куртку, оставшись в одной майке, нисколько не стесняясь своей груди. Я к ней начала привыкать и видела в ней часть себя. И спроси сейчас у меня, хочу ли я ее уменьшить, я бы задумалась. Даже взгляд Андрея не смутил меня… Дежурный показал здание, где нам выделили места для отдыха. Андрей остался в штабе, а мы направились в дом. Егерь и Митя ушли вперед. А Егор задержался, поджидая меня.

— Честно сказать, я просто в шоке, — сказал он. За все время мы впервые остались наедине.

— От чего? — задумчиво спросила я.

— От произошедшего.

— Да? А что произошло?

— Ну вот так, ты и вдруг…

— А что я? Ты ведь знал, что я тоже из конторы.

— Но… Подожди, а как же мы? — он перегородил мне путь и встал передо мной.

Я остановилась и посмотрела ему в глаза. В левой руке я держала куртку, а правой провела ему по груди.

— Егор, если не хочешь сейчас получить коленом по твоим милым яичкам, отойди и не доебывайся. Понял? — мило улыбаясь, произнесла я. — Меня сейчас не волнуют наши с тобой отношения. Мне главное выполнить задание и вернуть пацанов матерям. Понял, придурок? — это я уже сказала зло и со льдом во взгляде. — Отойди. — И, оттолкнув его, я быстро пошла к дому. Но на пороге остановилась и подождала его. — Егор, я тебе сказала: не смешивай личное и служебное.

Развернувшись и специально, даже не знаю зачем, ну захотелось, виляя бедрами, вошла в дом. Только войдя во внутрь, я поняла, что это был, видимо, клуб.

— Так и где их искать? — я остановилась посредине большого вестибюля и осмотрелась по сторонам, уперев руки в бедра. Справа доносился какой-то шум. И тут из одной из множества комнат вышел солдат.

— Боец, куда моих определили?

Он сначала растерялся, но быстро пришел в себя:

— В красном уголке, — и указал направление, откуда доносился шум.

— Спасибо, — я быстро направилась в указанном направлении. Нужно еще раз все проверить. Такое чувство, что я что-то упустила.

Я вошла в большую комнату. Ребята расположились, кто где мог. Кто на стуле, кто на полу… Дрон уже веселил всех. Я с первого взгляда, как только увидела, определила его в балагуры. Таких узнаешь сразу. Кот уже что-то бренчал на гитаре. Я внимательно обвела всех взглядом. Они же замолчали и уставились на меня вопросительно.

— Так, расклад такой. Сейчас еще раз все проверить. Оружие и снаряжение. Рации в порядке? — спросила я у двух радистов.

— Так точно! — в голос ответили они.

— Проверить еще раз. Запасные батареи не забыли?

— Взяли.

— Хорошо, — увидев сумку с красным крестом, я запнулась на полуслове. Вот черт, вот что я упустила!

— Док, у тебя все готово?

— Обижаете.

— Ты у нас же с группой Кравцова идешь?

— Так точно!

— Добро.

— А когда выдвигаемся?

— Ждем результатов разведки района высадки. Там у них сейчас работает группа.

— А нас кормить будут? — спросил Дрон.

— Дрон, тебе бы только пожрать и языком почесать, — беззлобно сказала я. — Будут. Кстати, провизии берем на половину меньше, ее место забиваем боеприпасами. Я уже решила вопрос, получим на складе. Всё, занимайтесь.

Сказав это, я развернулась и направилась обратно в штаб. Нужно было исправлять ошибку. Поделив группу на две, я не забыла про связь, а вот про врача забыла. И теперь у меня был всего один врач.

— Товарищ полковник, разрешите, — я вошла в кабинет.

— Что-то не так?

— У меня к вам дело, — я объяснила суть.

Он посмотрел на меня, потом задумался.

— У меня, кажется, сейчас Бахтияр свободен. Из таджиков, но служит уже лет шесть. Прошел спец. подготовку по программе спецназа, входит в одну из разведгрупп дальней разведки. Думаю, подойдет. Кстати, афганский язык знает.

— Если рекомендуете, я согласна. Да и выбора, я так понимаю, особого нет.

— Тогда договорились. Я пришлю его к вам. И как только «Гроза» выйдет на связь, я сразу пришлю за вами. Отдыхайте. Я уже распорядился, чтобы вас покормили. Да, и можете послать людей на склад за боеприпасами.

— Спасибо, — я встала и вышла.

Егора в курилке уже не было, и я прямиком вернулась к ребятам. Дрон не унимался, в комнате стоял смех.

— Дрон, ты что, в цирковом учился? На клоуна? — с улыбкой спросила я.

Он замолчал и посмотрел на меня, но увидев, что я улыбаюсь, быстро спрыгнул со стола, на котором сидел, и подошёл к Арсену, единственному чеченцу в группе, сидевшему в единственном кресле.

— Арсенчик, дорогой, уступи место, а? — с кавказским акцентом произнес он.

— Э…э, я сам знаю, да… — ответил тот и начал вставать.

— Сиди, Арсен, я тут в уголку постою, можно, да? — так же с акцентом ответила я.

Все засмеялись. А Дрон продолжил рассказывать какую-то историю. Арсен тем временем встал и указал мне на кресло. Но я отказалась, а прошла и села на подоконник.

Минут через пять пришел сержант.

— Разрешите, — он явно не знал к кому обратиться. Кто тут был старший.

— Что? — спросил Егор.

— В столовую сказали вас проводить.

— Ну, наконец-то, а чем кормят? — обрадовался Дрон.

— Дрон, ты останешься охранять оружие, — весело произнесла я, чем вызвала общий смех. — Тебя сменит Ерик. Все выходим, строимся.

Я спрыгнула с подоконника и, подойдя к расстроенному Дрону, положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза невинным взглядом.

— Товарищ старший лейтенант, так не честно.

— Хочешь, я с тобой останусь, повеселишь меня тут?

— Тогда я не против.

Если честно, мне он понравился. Не знаю почему, но я чувствовала в нем силу и дух бойца. Такие, как он, всегда душа любой компании, даже такой как наша, а в бою они обычно сдержаны, но и в то же время дерзкие. У таких всегда находятся решения, не просто неожиданные для противника, но и с юмором. Я уже знала, что, скорее всего, мне нужно будет формировать новую группу для постоянной работы. Вот он — первый.

Пока ждали смену, я расспросила о его жизни. Вскоре я знала почти все, чего не было в досье. А именно о его детстве. Когда нас сменили, мы направились в столовую. Как я не пыталась быть строгой, но иногда не выдерживала и все же прыскала смехом. Я так же заметила, как это не нравилось Егору. Меня это даже позабавило.

Когда вернулись из столовой, на крыльце нас ждал капитан. Азиатской внешности, среднего роста и крепкого телосложения. Одет в маск. халат, похожий на те, что были и у нас — серо-песочного цвета. Рядом стоял вещмешок такого же цвета и ВСС, обмотан такой же материей.

— Док? — спросила я.

— Да, сказали что…

— Вы согласны идти?

— Всегда готов, — улыбнувшись, ответил он.

— Тогда пойдемте, познакомлю вас. Это вот первый клоун, сейчас остальных покажу.

Они пожали руки.

— Мой позывной — Стрелка, — я подала ему руку.

— Баха, — пожимая руку, ответил он.

— У вас там всё? Комплект? — я указала глазами на мед. сумку.

— Даже больше.

— Добро. Пойдете в моей группе.

Представив его группе, я отправила двоих на склад, дополучить боезапас. Еще раз перебрала вещи в мешке, вытащила часть провизии. И взвесила мешок. Килограмм шестнадцать. По сравнению с остальными — пух. Но для меня было нормально, даже более чем. А учитывая еще загруженную разгрузку, бинокль, нож и пистолет, вес получался приличный. Не умереть бы под ним. Да и не стать обузой. Тем более, что, возможно, придется альпинизмом заниматься. Практика-то есть, а вот сил маловато. Вернусь, нужно будет заняться телом.

Все также занимались последними приготовлениями. Вскоре все успокоились. И каждый ушел в себя, кто-то лег спать, расстелив коврики прямо на полу, кто-то что-то рисовал, обнаружив тетрадь. Девки спали. Я тоже решила подремать, пока было время. Егор бросал на меня взгляды, но не пытался начать разговор.

* * *

Меня разбудили около семи вечера и пригласили в штаб.

— «Гроза» вышла на связь, — сказал мне полковник. Кроме него, в кабинете были еще начальник штаба и незнакомый майор.

— Знакомьтесь, майор Ребров, контрразведка. Прибыл из Душанбе.

— Старший лейтенант Самбурова, — я протянула руку для знакомства.

Он задержал мою руку и изучающе посмотрел на меня. Но промолчал.

— Что «Гроза» докладывает? — спросила я, сразу переходя к делу.

— В районе предполагаемой высадки первой группы днем в зеленке было замечено движение. С севера на юг. Но в дальнейшем ничего подозрительного замечено не было. Могут быть звери.

— Главное, чтобы не на двух ногах и не с автоматами. Там вообще есть какие-нибудь формирования? — стоя у карты и рассматривая район, спросила я и посмотрела на майора.

— Есть, но американцы туда редко заглядывают. Это, в основном, караваны, перевозящие героин из центральной части к нашим границам. Но по нашим данным сейчас в нашу сторону караваны не выходили.

— А по второму что?

— На втором все тихо, — майор подошел к карте.

— Какие маршруты выбраны для перехода?

Я показала.

— По нашим данным, сейчас замечена активизация духов вот тут и тут, это примерно в пятидесяти км от высадки, но вам эти районы придется пересекать. И возрастает риск встречи с противником. А американцы проявляют активность вот в этом районе, — он указал нужный нам район. — И духи также стягиваются к этому району.

— А вот тут каким путем они двигаются? По дну ущелья или по хребту?

— Прикрываются зеленкой, что здесь, что здесь.

Если это все так, то у Егора больше шансов встретить духов. Я могу пройти по хребту, как я и задумывала, через перевал. А вот ему нужно идти по дну ущелья, используя зеленку. Я задумалась. Идти разными маршрутами выгодней, но в ущелье проходят много троп, амеры туда носа не суют. И если учесть, что духи активизировались, и много их, сбив посты, вырвалось в ущелья, то можно напороться и обнаружить себя. Или же искать пути обхода, а на это уйдет много времени. Тогда проще использовать козьи тропы и двигаться одним составом по хребту через перевал, а у района есть возможность спуститься в ущелье, не используя экипировку. Но сделать это можно только в одном месте. Или же спускаться по отвесной скале.

— Все идем одной группой, — сказала я. — Когда заброска?

Полковник посмотрел на часы.

— Темнеть начнет через полчаса. Думаю, через час можно выдвигаться.

— А не рано? Могут засечь «вертушку».

— Мы туда часто забираемся, и в разное время. Так что к этому там привыкли.

— И молчат?

— Поначалу возмущались, а потом, видимо, махнули рукой.

— ПВО амеров?

— Пилоты хорошо изучили маршруты, вертолеты оборудованы для работы ночью.

— Хорошо.

Майор еще минут десять ставил меня в курс, какие полевые командиры орудуют в этих районах, и какими силами располагают. А я уже начала зажимать ноги: мочевой уже не выдерживал. И как только вышла из кабинета, тут же подошла к дневальному. Уже было не до сантиментов. В туалете находились два сержанта.

— Брысь отсюда, — рявкнула я и ворвалась в кабинку, чуть ли не на ходу спуская штаны. И уже присев, подумала: «А в юбке удобнее».

* * *

Через час, одетые в маскхалаты и затянутые в сбрую, мы грузились на борт работяги войны МИ-8. Нас сразу предупредили, что десантироваться будем по штурмовому, а делать это в темноте было опасно. Не хватало, чтобы кто-то повредил ногу… Летели долго, вертолет кренился то влево, то вправо, то поднимаясь, то опять ныряя вниз. Но вот резко затормозился и завис, начал спускаться. Механик открыл дверь и закричал:

— Высота полтора метра! Камней мало! Песок!

— Идет! — также закричала я и махнула рукой, давая команду на высадку.

Первыми покинули борт снайпера. Марина шла второй. Перекатившись, она вскочила, тут же отбежала в сторону и залегла, припав к оптике с ночным виденьем. У нее тоже был прибор ночного виденья, но в данный момент он им мешал.

Десантировались мы за пол минуты. Вертолет накренился и, взяв курс на север, вскоре исчез, а потом уже и затих. Мы же рассредоточились и заняли круговую оборону. Прислушались. Я также, как и снайпера, осматривала местность через оптику. Мы находились на ровной площадке, зажатой со всех сторон горами. По крайней мере, так виделось через оптику. Но между гор были проходы, ведь «вертушка» ушла между скал.

— Тихий, ко мне! — сказала я в микрофон.

Егор появился из темноты как тень.

— Первая тройка, ко мне!

Мы укрылись, и я развернула карту. Зажгли фонарь. Я определилась на местности. Выбрала направление. В последний момент я все же решила взять навигаторы.

— Ангел, Сова и Дрон, забили маршрут. Вы головной дозор, — я посмотрела на них, но они даже глазом не повели. — Через пять минут выдвигаемся. Когда дойдете до этой скалы, доложите. Все — пять минут. Вторая тройка в арьергарде. Дистанция пятьдесят метров.

Егор шел в хвосте отряда, я — в голове.

— Это Дрон, у нас движение.

— Что за движение? — я подняла руку. Все встали.

— Пока не ясно, в зеленке.

— Проверить!

— Есть! — а вскоре опять: — Это горные козлы.

— Продолжаем движение.

Двигаться ночью было опасно тем, что можно было не заметить растяжек или мин, которых тут как грибов. Еще со времен СССР. Хотя тут не минировали так, как на юге.

Минут через сорок головной дозор доложил, что уперся в отвесную стену. Мы сменили курс и двинулись вдоль нее. Судя по карте, в километре была возможность подняться. Если нет, то придется делать крюк примерно километров в десять. Но нам повезло, по узкой расщелине мы поднялись на сотню метров выше. Тут уже таких скал не было, мы вышли на плоскогорье. Сделали десятиминутный привал.

Когда поднялись наверх, небо на востоке уже стало светлеть, вырисовывая верхушки гор. Они выглядели как великаны. Шли несколько часов, то поднимаясь на небольшие возвышенности, то спускаясь вниз. Уже давно рассвело, и скорость движения увеличилась. Выбрав место в стороне от тропы, среди камней, я дала команду:

— Привал тридцать минут. Снайперам занять позиции. Пулемет в ту точку, — я указала на возвышенность.

Я удивлялась своей выносливости. Да, устала, ноги гудели, спина гудела, но я чувствовала в себе силы. Но вот грудь… От долгой ходьбы, прыжков и скачков лямки на бюстгальтере ослабли, и теперь тяжелые груди тянули и так нагруженные плечи, к тому же свободно болтались и были мокрые от пота. И я уже чувствовала, что натерла соски, они начали болеть.

Я разложила карту. Ко мне подсел Егор. Он хотел что-то сказать, но тут раздался голос в наушнике.

— Это Сова, по нашему следу вижу движение.

— Поняла, иду, — я поднялась к ней и достала бинокль.

Она указала рукой направление. Я долго рассматривала низенький кустарник, на какой она указала.

— Ага, вижу.

Вика оторвалась от оптики, бросила на меня взгляд и, повернув винтовку в ту сторону, куда я смотрела, опять припала к оптике. Среди камней мелькнула фигура человека, вот он вышел на открытый участок. За спиной гранатомет, в руках автомат, камуфляж, на голове кепка.

— Странно, и кто это?

— Духи?

— Они так не одеваются, хотя сейчас тут все есть: и арабы, и европейцы. «Аль-Каида» всех в себя втягивает.

За ним показались еще человек пять, потом еще столько же. Они двигались по нашему маршруту, а так как я увела отряд в сторону метров на двести, по идее они должны были пройти мимо. Но все равно я дала команду к бою. Прятаться было поздно — открытое пространство, уходившее в гору. Тропа как раз лежала по спирали этой, поросшей мелким кустарником горы.

— Посчитай количество, — я отдала ей бинокль, а сама села за камень и развернула карту.

Послышался шорох, рядом плюхнулся Егор.

— Возможно, случайность. Например, караван возвращается.

— Согласна. Так вот, в этом районе западнее нас расположен отряд Аль Масуда численностью примерно пятьдесят стволов. Возможно, это и есть его люди, и направляются они, если не по нашу душу, то в наш район.

— Сорок три человека. Два навьюченных осла, на одном вижу ДШК, — доложила Вика. — Идут спокойно, никакой нервозности.

— Есть, принял, — ответила я и обратилась к Егору: — Что думаешь?

Он лег рядом с Викой и осмотрел в бинокль.

— Идут без охранения.

— А если бы за нами? Шли бы они так, без авангарда?

— Думаю, нет. Выставили бы авангард, — Егор спустился с камня. — И что? — посмотрел он на меня.

— Ты что думаешь? — спросила я.

— Думаю, если они нас не заметят, пропустить и пойти следом.

— Опасно, параллельно мы идти не сможем, вот за этой горой начинается узкий участок. Есть вероятность, что они нас засекут. Выставят засаду или устроят ловушки, — я опять уставилась в карту.

Вздохнув, я поднялась и, взяв у Вики бинокль, еще раз осмотрела отряд духов. Шли они быстро, даже не опасаясь какого-либо нападения. Значит, о нашем присутствии могут и не догадываться.

— Продолжай наблюдение. Ангел, у тебя что?

— У меня пока все чисто, их не вижу.

— Принял. Наблюдайте! — мы вернулись к основной группе. — Баха, ты тут местный уже. Вот, смотри. Тут вот есть параллельная тропа, проходящая по другую сторону ущелья, и соединяются они у самого перевала. Судя по карте, она проходима, был там?

Он с минуту смотрел на карту.

— Мы возвращались по ней месяцев шесть назад вот с этого района, туда прошли вот здесь. Есть несколько подъемов. Один вот тут, использовали горное снаряжение, там должны остаться наши следы. А второй — вот тут. Но он менее сложный на подъем. Правда, нам приходилось все время идти на спуск.

— Пройти сможем? Сколько времени уйдет на вот этот подъем?

— Если спустить веревки, минут сорок.

Я обвела взглядом окруживших нас бойцов.

— Кто что скажет?

— Думаю, нужно за духами идти, — сказал Ворон. — Маршрут тут короче.

— Так, еще кто что думает? Ну, если предложений больше нет, идем по козьей тропе. Егор, бери шестерых и выдвигайся по этому маршруту. Проведешь разведку, поднимешься на скалу и спустишь веревки, Баха пойдет с тобой. На сборы три минуты. Мы выдвинемся через двадцать минут по твоему следу. Все.

Когда они ушли, я оставила Егеря за старшего, а сама поднялась к Марине.

— Ну что у тебя, Ангел?

— Тихо все, — немного повернув голову, ответила она. — Разреши на пару минут. Не могу уже.

— Иди, — я достала бинокль и осмотрела местность. — Ред, смени Сову, — сказала я в микрофон, подумав, что ей, возможно, тоже нужно сходить по делам. Да и самой хотелось. Раньше с этим вопросов вообще не возникало. А сейчас это проблема.

Я повернула голову и посмотрела в сторону, куда пошла Марина. Я сначала не поняла, даже опять повернулась, но тут дошло! Я быстро повернула голову и посмотрела на Марину: та, расставив ноги, стоя справляла свою нужду у камня. У меня в глазах застыло удивление. Марина же тем временем застегнула штаны и, убирая что-то в карман разгрузки, направилась ко мне.

— Ты чего? — тихо спросила она, поймав мой взгляд. — А, ты из-за этого, — она улыбнулась. — А у тебя что, нет приспособы? Ты что, сидя ходишь? — Но в ответ только мой непонимающий взгляд. — Я думала, ты в курсе, — и она достала из кармана завернутый в пакет стакан, верней, напоминающее складной стакан, какие я помню еще с детства. Только он был сделан конусом и имел, особенно верхняя часть, овальную форму. — Знаешь что, дорогая моя… Если бы мне это сказала Вика, я бы и не удивилась, но ты… — она серьезно посмотрела на меня. — Еще скажи, что утяжку не одела? — она посмотрела на мою грудь. — Тоже не знала?

— Какую утяжку?

— Понятно все.

Я вдруг испугалась и проверила микрофон, он был выключен. У Марины тоже. Значит, нас никто не слышал. Хоть это радовало.

— Короче, — она сползла ниже и потянула за собой мешок. Быстро развязала его и, порывшись, достала спортивную майку. — Это, конечно, не бандаж, но все же не лифчик. Переодевайся, я посмотрю, чтобы никто не шел. — Я быстро сняла всю сбрую, сняла через голову куртку и тельник. — Она еще и в дизайнерском лифчике! Ну ты, сестренка, даешь! Наверное, уже болят ужасно? — с сочувствием спросила она.

— А ты как думаешь? Его снимать?

— Можешь оставить, майка тугая, подожмет и тереть не будет. Лучше оставь.

Я подтянула бретельки и надела майку. Сразу почувствовала как сжало грудь. Был небольшой дискомфорт, но главное, теперь они болтаться не будут. Одевшись, я попрыгала.

— Во, теперь нормально. Откуда я могла знать?

— На еще тебе, у меня запасная была, — она протянула мне такой же прибор. — Писать теперь будешь как мужик, — она улыбнулась. — Просто прижимай, и все. Там есть пакетик, если есть вода, то промывай.

— Спасибо, что бы я без тебя делала! Попробую.

Я отошла в сторону и справила нужду. Так мне было привычней. На душе стало тоскливо, что вот теперь приходится использовать какие-то приспособления.

«Надо же, до чего женщины додумались, чтобы чувствовать себя лучше в армии», — думала я, возвращаясь к остальным.

— Три минуты, выдвигаемся. Вторая тройка в авангарде, третья — арьергард. Все ко мне.

Уже на ходу я повернулась и нашла глазами радиста: «Какого хрена, он должен быть всегда рядом». За что и высказала ему.

— Связь со «Скалой»!

— Есть! — он начал вызывать Егора. Тот вскоре ответил.

— Как у тебя, «Скала»?

— Пока тихо, скоро подойдем к месту подъема.

— Понял вас, как начнешь подъем, доложишь. До связи!

Вскоре я поняла, насколько удобнее стало груди. Дискомфорт от сжатия прошел, она была плотно прижата к телу и двигалась синхронно с грудной клеткой. Я даже вздохнула облегчено… Я остановила арьергард на десять минут — на душе было неспокойно. А минут через тридцать арьергард доложил, что за нами идут. И почти сразу радист — что «Скала» на связи.

— Минуту! — ответила я в портативную рацию арьергарду и взяла наушники у радиста.

— «Буря» на связи, слушаю тебя, «Скала».

— Начинаю подъем, высота метров шестьдесят, склон крутой, но каменистый, можно попробовать без снаряжения.

— «Скала», у нас хвост, ускорься, сбрось веревки.

— Понял тебя, «Буря», до связи.

— Беркут, слышишь меня? — сказала я уже в портативную рацию.

— Слышу, «Буря».

— Что у вас?

— Пятнадцать человек, по виду талибы: все бородатые, в чалмах и халатах. Оружие: два пулемета ПК и «калаши», у каждого «муха».

— Ускоряемся. Всё, до связи… Шире шаг! — дала я команду.

Хвост максимум в пятнадцати минутах. Не успеем подняться, на подъеме они нас перещелкают как орехи. А тут еще Егор вышел на связь и доложил, что склон сыпется. А значит, времени уйдет больше. Но как нас обнаружили? Варианта два: либо кто-то сдал, либо услышали «вертушку».

Мы двигались по неширокой тропе, метров в двадцать. Справа нависала стена, а слева на сотню метров вниз уходила пропасть и ни одного кустика, сплошные камни… В наушнике щелкнуло. Я включила его.

— Это «Скала», как слышишь?

— Слышу хорошо, мы рядом.

— Я уже почти наверху.

— Долго, «Скала», долго. Видимо, нам не успеть. Буду принимать бой, подготовь подъем, до связи!.. Парни, внимание! Всем одеть глушители!

Я увидела хорошее место для засады. Справа было расширение тропы, до скалы метров пятьдесят, а у самой скалы местность усеяна большими валунами.

— Занять позиции, — дала я команду. — Огонь по моей команде. Ребятки, постараться надо так, чтобы они не успели ответить. Пулемет в бой не вступает. Шум нам не нужен.

Вскоре появился арьергард. Направив их к валунам, я дала им команду замаскироваться и одеть глушители… А вскоре показались и преследователи. Они почти бежали друг за другом, вытянувшись метров на сорок.

— Работаем с хвоста колонны. Огонь!

Послышались еле слышные хлопки, человек восемь сразу повалились на землю, передние сразу и не сообразили, что же произошло, и еще продолжали двигаться вперед. Тут кто-то из ребят выстрелил в перед. Идущий третьим, взмахнув руками, повалился на землю. Идущий за ним закричал, но было поздно. Земля вокруг них вздыбилась фонтанчиками. Ребята поливали их очередями… Мы быстро проверили на наличие живых, я добила одного раненого. Тела и оружие скинули в пропасть. Забрав только «мухи», мы бегом бросились вперед.

— «Скала», что у тебя? — на бегу спросила я.

— Все готово, веревки скинул. У меня все тихо.

— Понял, буду через пять минут.

Но бежали еще минут десять. Хорошо, что тропа шла на спуск. По веревкам поднимались быстро. Правда, уже на середине пути я совсем выбилась из сил. Они меня покинули. Пропустив вперед всех, кто шел за мной, я обвязала себя концом веревки.

Стыдно, но выеживаться мне сейчас не хотелось. Не тот случай. Сверху начали выбирать веревку, затягивая меня наверх. И вот уже чьи-то руки схватили меня за ремни разгрузки и практически выдернули наверх. Я упала на камни совершенно без сил. Ноги тряслись, дыхание сбилось. Кто-то развязал веревку. Я осмотрелась. Рядом сидел Егор. Ребята, что только что поднялись, также сидели или лежали. Трое сматывали веревки.

— Сейчас, Егор, отдышусь. Фух. Вот это кросс! Разведку провел?

— Да, все тихо.

— Установи пару ловушек на случай погони.

— Уже устанавливают.

Я села на задницу, сняла с себя «муху» и подала ему. Не по Сеньке ноша. Встав на ноги, я еще чувствовала, как они трясутся в коленях. Совершенно выбилась из сил.

Мы находились на большом плато, зажатом среди гор, которые располагались вокруг нас вдали, белея снежными шапками. Достав бинокль, я осмотрела местность. Затем достала карту и, сверившись с компасом, вновь припала к биноклю. Километрах в пяти вниз, куда уходило плато, можно было различить темную полосу зеленки. За ней вновь начинался подъем, уходивший к горизонту и упиравшийся в горы. Зеленка пересекала плато.

— Егор, возьми ребят, проверь ту зеленку, — я посмотрела на небо, солнце уже стояло в зените, и жара была градусов тридцать, — на наличие места для отдыха. Все, выполняй!

— Сделаю, командир! Парни, минута, уходим!

Через минуту их уже не было. Мы выдвинулись через десять минут, оставив для наблюдения тройку бойцов. Силы еще не восстановились, из-за чего коленки продолжали трястись и иногда подкашиваться. Удачей было то, что мы спускались. Как я сейчас кляла себя за этот поход! По сути, я подставляю группу. Конечно, в случае чего мне помогут, но… Впервые в жизни я чувствовала себя обузой. Девчонки уже восстановились и шли намного легче меня. Хотя привал и отдых нужен был всем. Все уже выбивались из сил, конечно, не так, как я, но и они не боги. Да и к тому же нужно было поесть.

Егор с разведчиками уже обследовал большую часть зеленки и нашел место, но я его забраковала. Вскоре нашли другое, более безопасное. По дну этого небольшого ущелья протекал ручей с холодной водой, видимо с гор… Пока разогревали на горелке тушенку, я взяла девок, и мы спустились к ручью. Быстро разделась до пояса (не обнажаясь, а только камуфляжную куртку) и ополоснулась. Девчонки охраняли меня. Так, по очереди, мы немного освежились и вернулись в лагерь.

После нехитрого обеда я отправила сменить охранение. Вскоре вернулись те, кто был в охранении, и те, кого оставляли на подъеме. Когда все поели и убрали следы, выжидающе посмотрели на меня. Я посмотрела на часы.

— Отдых три часа, — назначила смену. — Остальным отдыхать.

Многие тут же уснули, я в том числе. Сон мне был просто необходим, пища дала сил, но не в полной мере.

Глава девятнадцатая

Неожиданно я вздрогнула и, подскочив, села, сразу не сообразив что произошло. Посмотрела на часы: прошли два часа сорок минут. Посмотрела на ребят: некоторые тоже сидели и осматривались.

— Что это? — и тут скрипнул наушник:

— Командир, в районе нашего восхождения взрыв.

— Понял. Всем приготовиться, готовность пять минут, уходим!

Быстро свернула спальник и, закрепив его на мешке, взяла оружие и поднялась к посту. Припала к биноклю.

— Вон там, — указал рукой Монгол, сменивший Кота. В том районе поднимались клубы пыли вперемешку с черным дымом. К нам присоединился Егор.

— Как думаешь, кто это? — спросил он, припав к биноклю.

— Козлы, а какие, не знаю. Монгол, уходим!

Он подобрал свой мешок и быстро догнал нас.

— Всем постам, ко мне! — сказала я в рацию и, достав карту, присела возле своего мешка. — Егор, маршрут пойдет вдоль этого ущелья, твоя задача — разведка. Возьми снайпера. Баха также идет с тобой. Всё, выполняй!

Мы снялись одновременно. Отпустив разведку на приличное расстояние, я ускорила шаг, постоянно запрашивая арьергард. Но у них все было тихо. Сил заметно прибавилось. Если поначалу от такой нагрузки еще болели ноги, то через какое-то время боль ушла. Радовало то, что мы, поднявшись на невысокий, уходящий вниз хребет, двинулись по его гребню…

Через три часа сделали очередной привал. Сверились с маршрутом. Сейчас начинался самый трудный переход. Во-первых, мы выходили на первоначальный маршрут, туда, куда ушел отряд боевиков. А во-вторых, перевал, который к утру нужно преодолеть и постараться спуститься уже на плато.

— Егор, сейчас будь втройне осторожней и внимательней. Усиль группу еще тройкой.

Но зато мы выходили в район, где я уже бывал. Хотя это было давно, но память восстанавливала кое-какие особенности местности, где мы колесили, отрываясь от погони. Но я зря опасался встречи с противником. Часам к двенадцати мы поднялись на перевал. Тут кое-где лежал снег. Сделав короткий привал, мы начали спуск, который закончили, когда уже начало светать. Мы не стали делать привал на плато, но нужно было хорошо отдохнуть, так как мы вышли в район. Поэтому спустились в ущелье, на что потратили еще пару часов и, укрывшись в одной из пещер, имеющей несколько выходов, устроили привал с приемом пищи.

Уже после полудня мы вновь двинулись. Память быстро вернула меня на двадцать лет назад. Я уже редко заглядывала в карту. Мы шли по дну ущелья. Остановившись, я осмотрелась. Постояв так минуты три, направилась к одному из больших валунов, напоминающему крест, и остановилась почти у самой скалы, нависающей над ущельем. Тут почва была хоть и каменистая, но ее можно было копать. Я увидела холм наваленных камней и, тяжело вздохнув, подошла и опустилась на колени. Не смотря на прошедшее время, холмик еще хорошо выделялся. Это была могила пятерых наших парней, погибших в первой же засаде. Не имея возможности вынести их, мы отрыли широкую и неглубокую могилку и похоронили, навалив камней, чтобы не добрались шакалы.

— Ну, здравствуйте, пацаны! Не удивляйтесь, а вообще вы, наверное, сами все знаете. Наверное, встретили уже всех наших ребят. Ведь уже все ушли к вам. Вот только я задержался. Так вот получилось: тело забрали, а душу оставили, — у меня возникло странное ощущение, что меня обдало теплом. — Ладно, парни, нам пора! Простите еще раз! — Я положила руку на камни, меня словно легонько током ударило. Я вздохнула и встала. Обернувшись, увидела Марину и трех парней.

— Что тут? — задал вопрос один из них.

— Тут лежат наши ребята, погибшие в неравном бою, но не отступившие.

— Когда?

— Араб, ты что пристал? Видишь, ей тяжело. Давно это было, — сказала Марина.

— Уходим, — сказала я и запросила Егора.

Он уже был на пределе зоны действия переговорных устройств. Но удалось дать ему команду ждать нас. Нужно было уходить выше, пещеры находились примерно в десяти км на юго-восток. Чуть ниже нас, по самому дну ущелья, чуть ли не по кромке реки Панджшер, проходила дорога. Верней, это было только название, но по ней можно было двигаться на автомобиле.

— Внимание! — услышала я голос Егора. — Движение внизу у реки.

Я подняла руку. Все остановились. Я подала знак, и уже никого нету. Исчезли как тени. Вскоре мы услышали шум двигателя, и не одного. И почти сразу — шум «вертушки». Это был боевой «Апач». Он прошел на том уровне, где находились мы. Через короткое время, отстреливая тепловые ловушки, он удалился вглубь ущелья. Вот, раньше духи сбивали наши «вертушки» вашими «Стингерами», теперь духи сбивают ваши «вертушки» нашими «Стрелами».

Где-то в глубине ущелья, там, куда ушел «Апач», раздались тяжелые и грозные выстрелы большого калибра. «ДШК лупит», — сразу определила я. А не те ли это духи, что прошли мимо нас, у них ДШК был. А кто тогда нас преследовал?

Гул машин усилился, мимо прошли три «Хамера» и, не отставая от них, два БТР. Мы наблюдали за ними. Они проехали метрах в ста от нас, чуть ниже. В оптику я хорошо видела лица пулеметчиков, высунувшихся из пулеметных люков. А там, куда ушел «Апач», уже слышались выстрелы авиационных пушек вперемешку с очередями ДШК и взрывами.

— «Буря», ответь «Скале», — услышала я Егора.

— Слушаю, «Скала».

— Это у вас?

— Нет, дальше, видимо, те, кто нас обогнал. Мы идем к тебе.

Я дождалась, когда наземная группа пройдет мимо нас, и отдала команду на движение. И тут совсем рядом хлопнул выстрел, потом раздался глухой выстрел с РПГ. Я заметила след от гранаты с противоположного берега. Первый «Хамер» вильнул в сторону и встал. Граната пролетела мимо и взорвалась в трех метрах от него. Они тут же открыли огонь из пулеметов по тому месту, откуда нанесли выстрел из РПГ.

— «Буря», что у вас происходит?

— Что-что, наши «партнеры» попали в засаду, и, похоже, их сейчас покрошат. Но желания помогать нет, идем к тебе.

С противоположного берега вновь полетела граната. И первый «Хамер» подпрыгнул в тот момент, когда внутри вспыхнула яркая вспышка. Разбрасывая во все стороны бронированные окна и двери, он перевернулся и вспыхнул как факел. Опять хлопнул гранатомет. Стоявший на месте БТР, последний в колонне, слегка качнулся, и тут же раздался взрыв. Из него повалил дым. А с того берега уже лупил ДШК. Почти одновременно хлопнули еще два выстрела из РПГ.

Я тяжело вздохнула. Почему сидели внутри? Почему не выскочили? Неужели надеялись, что их спасет броня? Даже ваши хваленные «Абрамсы» и те бессильны против РПГ-7, созданного еще в шестидесятых, куда «Хамеру» тогда?

Мы уже встретились с группой Егора, когда мимо пронеслась еще пара «Апач». И пара десантных «Черных ястребов».

— Я думала, что они их уже не используют, — кивнув на «вертушки», сказала я. — Так, ребятки, скоро тут начнется такое… Пусть пока покусают друг друга, а мы попробуем взять груз и тихо уйти.

— Далеко еще?

— Нет, километров пять, — я указала точку на карте. — К темноте должны добраться. Егор, выдвигайся с разведкой, пробей обстановку. И наблюдай.

Мимо пронеслись еще несколько «Хамеров» и БТРов.

— Что-то быстро они. Тебе не кажется? Ладно «вертушки», но эти-то как?

— Думаешь, уже где-то лагерь разбили?

— Да, а это был дозор или патруль. Называй как хочешь.

— А засада? Откуда духи могли знать о дозоре?

— Не знаю. Но тоже интересно. Может, два разных отряда? Услышали, как первые обстреляли «Апач», и нанесли удар по наземной группе. Гранатометы у них всегда. Зарядить и выстрелить — минутное дело.

— А те откуда могли знать, что будет «Апач», что у них ДШК готов был?

— Не знаю, но раньше они его уже в боевом состоянии переносили. И в бой вступали за минуты.

— Когда раньше?

— Когда мы тут духов гоняли.

— Кто вы?

— Что докопался? У тебя есть задача — выполняй, а не задавай вопросов. А мы — это мы, спецназ. Он и тогда был спецназом, и сейчас. Мы моложе, но тоже. Понял?

— А, ты вот о чем.

А там уже начиналась карусель. Уже слышались пулеметные и автоматные выстрелы. На склоне горел один из двух «Черных ястребов». Второго не было видно. Духи действовали нагло, не давая «Апачам» развернуться для атаки, понимая, что те их превратят в пепел за минуту. Те развернулись, набрав высоту, где ДШК был для них не опасен, и парой ринулись в атаку. Я наблюдала в бинокль и видела, как откуда-то сверху появилась синяя черта, и вот она начала чертить узоры. Первый «Апач» ушел с курса и выпустил тепловые ловушки. Но, видимо, было поздно. Ракета, не меняя курса, стрелой вонзилась в двигатель. Закрутившись юлой, он рухнул на склон и, прокатившись на боку, остановился. Наблюдать времени не было. Вскоре мы удалились от места на приличное расстояние. А там, кажется, все утихло. Второй «Апач» все же произвел атаку. Вот теперь можно ожидать всего, чего угодно.

В районе пещер было тихо. Отправили разведку во главе с Егерем — обследовать местность на предмет лагеря. Ведь откуда-то наземная группа появилась так оперативно. По последним данным в этом районе нет военных баз, и работают они исключительно из баз, расположенных в крупных населенных пунктах. А тут — пара аулов. Кабул — в семидесяти км, никак не успеть за столь короткое время.

— А может, это и есть поисковый отряд? А первые — была разведка, — сказал Кот.

— Возможно. Вторая, третья тройка — со мной, остальным замаскироваться и следить за обстановкой. Прошу помнить, что теперь амеры могут использовать тепловизоры, так что при маскировке учитывайте этот факт. Старший — Монгол. Егор — со мной.

Уже начало темнеть, когда мы спустились и подошли к пещере. Вход находился у самой земли в виде входа в конуру, только овальный. Пролезть туда можно только на животе. Включив фонари, мы осмотрелись. И, держа оружие наготове, двинулись вглубь пещеры. Я шла первой, точно помня направление. Вот первая развилка, я, не останавливаясь, двигаюсь дальше.

— Тут развилка.

— Я знаю, нам не туда, — пройдя до второй, я остановилась и осветила стену.

Вот он, кусок лезвия от ножа. Я достала ржавый кусок металла и подбросила его на ладони.

— Что это? — спросил Егор.

— Кусок лезвия. Внимание, никому не двигаться! — я направила луч фонаря в нужный проход. — Слушайте сюда, посередине установлен фугас. Он придавлен камнем, если убрать камень, он взорвется и вызовет целую серию взрывов, которые нас тут похоронят. Также к нему идут растяжки. Вон там лежит пулемет, подобрать его — значит нас тут похоронит. С другой стороны — три противопехотные мины. Ничего руками не трогать и не поднимать. Все камни должны быть на своих местах. Идем за мной, шаг в шаг.

Вскоре мы стояли у кучи камней. Тут тоже не все просто.

— Отставить! — закричала вполголоса я, увидев, как Як потянулся, чтобы выдернуть нож из щели в стене. — Я же сказала: ничего не трогать. Что не понятно?

Мы осторожно разобрали завал. На это у нас ушло часа два. И вот — ящики.

— Под ними тоже гранаты без чеки. Вопрос: каким образам извлечь их, не поднимая ящика?

— Интересный вопрос: и кто же так минировал? И сколько на это времени ушло? — спросил Дрон.

— Поверь, немного. А минировал такой же весельчак, как и ты. Думаем. Мы практически все уже обезопасили, остались только ящики.

— Приподнять и просунуть руку, зажать ее.

— Ага, мы выдергивали чеки уже из-под ящиков, проволокой, — я даже не заметила, что проговорилась, и не сразу поняла, почему все на меня так посмотрели.

— Так, подожди, их же сюда одна из групп охотников прятала, еще во время войны. Вроде так?

— Так.

— А кто «вы»? — спросил Дрон.

Я немного растерялась:

— Ты думай, а не к словам цепляйся. Короче, это неизвлекаемость. Единственное — вскрывать ящики, перекладывать груз в мешки.

— Это точно, — сказал Егор и уже наклонился.

— Стоп. Я же сказала: руками без моего разрешения ничего не трогать. Внутри тоже растяжки.

— И тоже неизвлекаемость?

— Рука пролазит.

Вскоре у меня в руке оказалась первая граната. Забирать все не стали. Остались штативы, инструменты. Забрали только какие-то трубы, приборы, ящики, напоминающие радиостанции, и складные антенны. И документы. Уже у выхода я остановилась.

— Оставайтесь здесь. Дрон, проверь, что там, и свяжись с нашими.

Связи с ними не было. Стены не пропускали сигнал. Поэтому нужно было выходить.

— А ты куда? — спросил Егор, увидев, что я направилась вдоль стены.

— Будь здесь, я сейчас.

Я направилась к еще одной могилке. И так же, присев возле нее, тихо поговорила с двумя парнями, лежащими там. Их кепки так и лежали на своих местах. Уже, правда, истлевшие. Мешки тоже были там же, где их оставили. Видимо, после нас сюда не ступала нога человека… Я встала и повернулась, чуть не закричав: сзади стоял Егор.

— Кто тут? — спросил он, осветив фонарем холмик.

— Ты зачем пошел за мной? А если бы я в туалет?

— Скажи, кто тут лежит?

Я посмотрела на него. Свет фонарей, отражаясь от стен, создавал некую освещенность.

— Два бойца спецгруппы разведки ВДВ. Все? Удовлетворила твое любопытство?

— Я это понимаю, но откуда тебе известно, что они тут лежат?

— Пошли на выход.

Дрон подал сигнал, и мы друг за другом вылезли из норы. К нам тут же подбежали несколько бойцов и, помогая, унесли груз туда, где располагалась группа.

— Егерь, докладывай, что с разведкой?

— В трех км южнее в лощине стоит полевой лагерь. По виду американцы, но флага нет. Замечены «Абрамсы», да и техника вся американская. Все как положено: палатки, пункты управления, спутниковые антенны. Но по виду — развернут недавно, максимум пару дней назад. Так же наблюдали группу в одной из пещер, расположенной чуть западней. Вот в этой точке, — показал он на навигаторе. — За время наблюдения к ним прибыли несколько тяжелых транспортных «вертушек» с личным составом, человек семьдесят. Выставили усиленные посты, но недалеко от лагеря. Всё.

— Хорошо. Так, амеры до утра будут сидеть, носа не высунут. Уходить нужно сейчас. Пять минут. Уходим.

Назад шли тем же маршрутом, уже без разведки, просто выставив усиленный авангард. Мы отошли уже километров на пять, как вдруг… Сначала одна очередь резанула по ушам где-то впереди, а потом началась канонада множества стволов.

— Беркут, что у тебя? — закричала я в микрофон.

— Напоролся на духов! Уклониться от боя не имею возможности. Один трехсотый.

— Мы идем. Держись! Третья, четвертая тройка, за мной! — мы бросились бегом.

Духи, не выдержав плотности огня, стали уклоняться от боя и уходить вверх по склону. Но там уже была еще одна наша тройка, отправленная мной для захода с фланга. Вскоре и там завязалась перестрелка. Мы имели преимущество в том, что видели их в ПНВ и стреляли бесшумным оружием, кроме пулеметов. Они, попав в клещи, начали метаться, ведя беспорядочную стрельбу в молоко. Видя, что они сосредотачивают огонь на пулеметах, я приказала тем замолчать. У них сбилась организация, вели огонь куда попало. Человек пятнадцать ушли вниз и скрылось в зеленке.

Лис получил две пули в область плеча и шеи. Над ним тут же начали колдовать врачи.

— Ты в порядке? — спросил меня Егор.

— Короче, так. Смотри сюда, — я развернула карту. — Берешь груз и раненого, уходишь вот по этому маршруту. Понял?

— А ты?

— Главное — груз. А мы уведем их за собой.

— Духов?

— Нет, амеров. Сейчас у них такой кипишь поднимется… Надеюсь, что до утра они не сунутся, но уже светает. С грузом мы не уйдем. Уже раз пытались, всю группу положили.

— Нет, я против, уходить должны все вместе, — вдруг сказала Марина. — Где гарантия, что группа с грузом не напорется на кого-нибудь? Слишком много козлов бродит в окрестностях.

— Она права, — сказал кто-то еще.

— Хорошо, уходим вместе. Баха, как дела?

— Жить будет, еще повоюет, но у нас двое суток максимум, ему нужна операция, у него пуля в плече.

— Здесь можешь достать?

— У нас все есть, — сказал Док, — но времени нет.

— Лис, идти можешь?

— Смогу.

Я выделила двух бойцов для помощи, и мы двинулись вперед. Ребята с убитых духов пополнили боезапас.

На этот раз мы выбрали другой маршрут — который первоначально предназначался для группы Егора, короткий. Выставив усиленный авангард из двух троек, переправились через речку. Там, где мы шли на этот раз, можно было встретить не только вооруженных людей, но и мирных. Но от этого не легче. Тут были уже дороги.

Уже рассвело, когда мы услышали гул «вертушки». А, всполошились! Укрылись в кустах. «Вертушка» прошла в стороне, где-то в районе ущелья на северо-запад. А мы уходили на север от ущелья.

— Командира — в авангард, — раздалось в наушнике.

Остановив группу и взяв с собой Марину, я направилась к Егерю.

— Смотри, командир, — указал он рукой вниз.

Я припала к биноклю. Внизу проходила дорога, сейчас на ней не было ни одной машины. Тут-то и днем, наверное, мало ездят, а в столь ранний час — и подавно. Но главное, там стоял блок-пост, и обойти его было проблематично. Нужно было лезть в горы. А с тяжелым грузом и раненым…

На флагштоке развивался Латышский флаг. Около будки прохаживался один человек. Я осмотрела лица бойцов.

— Что, командир, берем машины?

Я вновь припала к биноклю.

— Нет, уходим, машины наведут на след. Пока они не знают, кто вел ночью бой, могут подумать, что духи не разобрались. И куда мы уходим, они тоже не знают. Они сейчас прощупывают ущелья и, скорее всего, будут искать нас там, думая, что мы уходим к перевалу на высокогорье. А имея «вертушки», нам и машины не помогут.

Пришлось вернуться километров на пять и забирать в горы. Я решила больше не пользоваться ровной местностью, а продолжать идти козьими тропами. Ближе к полудню, выбрав место для лагеря, устроили дневку. Часов в пять вечера прямо над нами прошел вертолет. Хоть он и не зависал, но меня это не успокоило. Могли засечь в тепловизор. А когда над нами появился беспилотник и стал кружить над районом, хоть и не непосредственно над нами, пришлось срочно сниматься и уходить. По сути у нас оставался один переход. Если не начнут гонять. До места высадки оставалось всего тридцать км. К утру должны быть там, если… Если… Пока нас укрывала зеленка, но скоро начнутся голые каменистые горы.

Беспилотник появился неожиданно, развернувшись, он пошел в атаку и начал стрельбу, но мы уже успели укрыться за валунами. Пулеметчики открыли по нему огонь. Но это не принесло никакого результата. Он произвел еще несколько атак, а потом стал просто кружить над районом.

— Дрон, ну ты что, со своим братом договориться не можешь? — спросила я у него.

— Да он, сука, по-английски не понимает, сейчас попробую по-русски, — он снял «муху».

Когда он пролетал над нами, бухнуло сразу шесть гранатометов.

— По-русски, видимо, все понимают. Уходим! Быстро! Наверняка сюда уже спешит штурмовая группа.

Больше дронов не появлялось, а вот «вертушки» стали кружить одна за одной. Но мы уже спускались в зеленку.

— Это Егерь, в зеленке обнаружил засаду.

— Сейчас буду, — оставив группу, я направилась к ним. Вскоре к нам присоединились Егор и Дрон.

— А что, если сверху обойти? — спросил Монгол.

— Возвращаться надо, километров пять. Если только по отвесной стене уйти. А вправо — там наверняка выставили посты, там дороги есть. У нас один путь — в горы.

— Это Беркут, километрах в трех наблюдаю колонну из пяти «Хамеров», поднимаются вверх по склону, по нашему следу.

— Так, а интересно, что они будут делать, если вот так… — я посмотрела наверх: над ними был крутой склон, усеянный камнями. Я взяла «муху». — Как вам такой дождик? — я выстрелила в склон.

Камнепад был небольшой, но он заставил их запаниковать. А мы сделали решительный бросок вперед. И, не останавливаясь, прошли как нож сквозь масло. За нами шла вторая группа. Увлекшись нами, они не заметили эту группу, которая и покончила с остатками. Не останавливаясь, мы сходу сбили охранение за выступом скалы, и в наших руках оказались четыре военных джипа.

— Егор, с тобой пойдут, — я дала ему четверых, — садитесь на джипы, — я быстро поставила задачу, отправив их на восток, — а сама с остальными начну уходить на северо-запад. Потом бросаешь машины в этом районе и делаешь марш-бросок в эту точку. Если нас там не будет — связь по рации. Или мы будем вот тут. Всё, вперед!

— Но, не проще ли… — опять начала Марина.

— Нет, не проще, выполнять!

Мы расстались. Нас уже не преследовали «вертушки»: за все время над нами прошла всего одна. И то, услышав ее приближение, мы укрылись за валунами так, чтобы даже с тепловизора засечь было невозможно. Она прошла чуть в стороне… К часу ночи мы были на месте высадки. Теперь все зависело от Егора. Тот появился часа в три. Они просто валились с ног, до того уставшие.

— Сделал всё, как ты сказала.

— Связь! — тут же я обратилась к радисту. — И что? — спросила я, когда завершила сеанс связи.

— Они что, такие тупые?

— Нет, Егор, не тупые. Они просто полагаются на свои примочки. Всякие штучки. Типа маячков и спутников. А засада — они просто не ожидали, что их обнаружат. Видать, времени не было продумать место, и не обратили внимание на гору позади них. А если были бы внимательней, поняли бы, что сильного камнепада не будет. А потом наш рывок. А потом и вторая группа. Они, видимо, думают, что имеют дело с талибами, раз погнались за джипами. В том районе, куда ты угнал джипы, скрывается отряд полевого командира Абу-Шаха. Ты хоть сюрпризы им оставил?

— Нет, времени не было. Но утопили.

— Серьезно? Молодцы. Теперь они их вообще потеряют. Маячки-то не будут работать.

Нам подали открытую банку тушенки. Я отказалась. Меня что-то тошнило, еще со вчерашнего дня… Уже небо начинало светлеть, когда мы услышали гул «вертушки». Через пару минут она вынырнула откуда-то снизу из ущелья и затормозила над местом так резко, что чуть не задела хвостом землю. Я подала сигнал фонарем. Она тут же опустилась, а через пять минут вновь нырнула в ущелье и, кренясь то влево, то вправо, понеслась к границе. У меня было двое трехсотых. Оба легких.

В Душанбе нас уже ждал борт. Вылетели рано утром. А в 16 часов нас уже встречал сам Мурзин, по своему обыкновению. Он всегда сам приезжал в Чкаловский, чтобы встретить свои группы. Раненых сразу забрала «скорая». А мы по обычаю направились на базу. Там у нас была вся гражданская одежда. Выслушав мой доклад, он обнял меня.

— Молодцы, всего за неделю. Сегодня отдыхай, завтра жду у себя с докладом. И Марину сегодня, думаю, можно домой отпустить.

Но домой мы попали уже в десять вечера. Пока сдали оружие, переоделись. Пока доехали. Веры дома не было. Как я забыла про нее, не спросила у генерала! Мы всю дорогу почти молчали. Марина первой пошла мыться. И тут меня первый раз замутило так, что я ворвалась и чуть ли не нырнула в унитаз.

— Ты че? — Марина аж привстала из ванны.

— Не знаю, уже третий день. Еще там началось. Но там просто мутило, а тут рвануло.

— Слушай, а… месячные у тебя когда?

Я задумалась. Не могу до сих пор запомнить числа.

— Кажется, в третьей декаде.

— А секс когда последний раз был?

— Перед вылетом, в последнюю ночь.

— А мутить, говоришь, пару дней назад…

— Отстань, — я опять обняла унитаз. Затем встала и умылась. Посмотрела в зеркало: опять одни глаза остались.

— Алин, ты только не пугайся, но ты, похоже, залетела.

Я уставилась на нее как на приведение.

— Что? Это как?.. — заикаясь, спросила я.

— Ну, как-как, беременна.

— Нет, ты шутишь. Только не это. Дура, что ли?

— Ну, дорвалась до… И не думаешь об этом. Это мужики могут не думать. Вот теперь будешь думать.

— Ну я же выпила таблетку и перед, и после. Потом еще.

— Ого, ты уже даже таблетки пьешь! Как я много упустила. Да ты не гони, это временно, всего-то девять месяцев.

— Да пошла ты! Дура! — я развернулась и вышла из ванной.

— Как будто я тебя подкладывала, сама дура! Думать надо, когда трахаешься.

«Только не это!» — думала я, моясь после Марины. Потом долго не могла уснуть.

Марина, видимо, чувствуя, что я не сплю, повернулась ко мне:

— Да не переживай ты так, сестренка, завтра купим тест и все узнаем.

— Марин, а что можно сделать?

— И даже не думай. Рожать.

— Как рожать?

— Ну как? Как все, через пизду.

— Успокоила. Я не хочу.

— У меня где-то, кажется, был тест, если его Верка не использовала, — она встала и вышла из спальни. — Иди сюда! — крикнула она из прихожей. — Держи, знаешь как пользоваться?

— Ты издеваешься?

Она улыбнулась и обняла меня.

— Не переживай ты так. Все у тебя, думаю, нормально. Иди, пописай на него.

Я сделала как она сказала.

— И что? — спросила я, показывая ей тест.

— Ну… — она улыбнулась. — А ты как думаешь?

— Марин, ну…

— Все нормально, — улыбнулась она.

— В каком смысле? Для меня нормально, или как для женщины нормально, или…

— Ну что ты такая глупенькая? — она подошла ко мне. — Ты сейчас заплачешь. Все нормально, нет у тебя никакой беременности. А может, тест просрочен, я же давно его покупала. — Она чмокнула меня в щеку и произнесла: — Пошли спать, я устала как собака, и тебе отдых нужен, вон аж тошнит, — она повернулась и хотела уйти, но я так и не поняла.

— Стоять! Ко мне!

Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Я задала вопрос. И жду на него прямого и ясного ответа, — голосом, не терпящим возражений, сказала я.

Она хотела что-то еще ответить в своем стиле типа «глупенькая», но, увидев мой взгляд и окинув мою осанку, сразу изменилась в лице.

— Нет у тебя ничего, тест не показал.

— Вот так и надо отвечать, когда спрашивает старший по званию. Вам ясно, боец?

— Ты че? Я же…

— Я не слышу.

— Так точно!

— Всё, свободна! Отбой!

Я развернулась и прошла на кухню. Открыла холодильник, достала початую бутылку вина, подумала, поставила ее на место и взяла водку. Нарезала колбасу и открыла банку тушенки. Налила пол стакана и залпом выпила.

— Так знаешь что, сеструха, налей мне тоже, — услышал я голос Марины. — Помогу тебе, чтобы ты не нажралась.

Я ножом достала мясо из банки и закинула в рот и только потом повернулась к ней. Посмотрела на нее строго.

— Вам что было сказано? Отбой — это значит отбой. Все свободны, товарищ прапорщик.

— Ты че, Алин? Я же хотела пошутить.

Я отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Она прошла мимо меня, достала стакан и сама налила себе и мне.

— Давай за…

Я посмотрела на нее уже спокойно, но промолчала и села на стул, принялась за тушенку.

— Алин, возьми себя в руки. Ты сейчас ведешь себя как школьница, которая залетела. Не обижайся, это правда. Просто у тебя, возможно, сильное переутомление. У меня тоже так было, когда я только попала в учебный центр. Тоже, знаешь как испугалась? — она села рядом и обняла меня за плечи, прижала к себе, погладила по голове. — Я же видела, как тебе тяжело было, особенно на том подъеме, когда тебя Дрон и Монгол вытащили. А ты еще граник повесила на себя.

Мне действительно было тяжело, я совершенно выбилась из сил уже на второй день, а потом всё как будто на автомате делала. Я это и сама знала. Но решила еще поиздеваться над Мариной.

— Я тоже кое-что видела.

— И что же? — выпив водку, спросила она.

— То, что ты своего не уложила, а значит, что он мог выстрелить и поднять шум. Ты его уложила только со второго выстрела. И это один из лучших стрелков училища — с пятидесяти метров не может попасть в движущуюся цель.

— Откуда ты знаешь?

— Я все вижу на поле боя, это моя обязанность.

— Но, но… — она даже немного растерялась. — Я первый раз стреляла в человека!

— Это я понимаю, другие тоже первый раз стреляли в живую мишень, но со своей задачей справились. И палец не дрогнул. А если бы от твоего выстрела зависела жизнь товарища, тоже бы сказала, что в первый раз?

Она опустила голову. Я еще налила водки себе и, подумав, ей. Она встала и хотела выйти.

— Сидеть! Я еще не все сказала. — Она вновь села. — У меня тоже в первый раз, и могла бы нормально ответить. А то нет, начала издеваться, — я подняла стакан и залпом выпила. — Пей, что сидишь?

Она выпила, даже не поморщилась. Вот теперь я видела, что поставила ее на место. И посмотрела уже мягче. Тяжело вздохнув, я придвинулась к ней и обняла. И уже другим голосом произнесла:

— Марин, я тебе не залетевшая школьница, как ты выразилась, это с ними ты можешь шутить и издеваться. Со мной не надо. Ты прекрасно знаешь, что это для меня значит.

Я еще налила водки себе и ей, вздохнула и выпила. Марина сделала то же самое.

— Надеюсь, в остальном ты мной довольна? — спросила она.

Я посмотрела на нее.

— Знаешь, Мариш, не хотел я, чтобы ты повторяла мою судьбу. Правда. Но выбор за тобой.

Она прижалась ко мне.

— Я никогда не думала, что побываю в тех местах, где воевал мой отец. Увижу. Он говорил, что там красиво. Действительно, я поняла, увидела сама. Там красиво. Особенно на восходе. Я с детства хотела тоже стать военной, как мой отец. И служить под его началом. Ты не представляешь, как я его любила! Вот теперь так же люблю сестру, и наверное, он простит меня, но сестру я люблю еще больше! Нет, также как его! Я ждала, когда он приедет, считала секунды до его появления… — Я сильней прижала ее к себе. — Ты возьмешь меня к себе?

— Куда к себе? — спросила я.

Марина разлила остатки водки.

— В свою группу.

— У меня нет группы.

— А это?

— А это, это разовый выход, потому что я осталась одна, кто знал, где спрятан груз, и подходы к нему.

— А там часто так было, как вот сейчас?

— Часто. Ладно, пошли спать. Утром рано вставать.

* * *

А в шесть мы уже были на ногах. Сняв в ванной футболку, в которой я спала, я уже по другому посмотрела на себя в зеркало. Вчера я готова была порвать это тело, у меня была такая ненависть ко всему этому, потому что у него есть плата за удовольствие. А сегодня я уже нежно провела по натертым до красноты грудям, даже порадовалась, что сейчас не надо их утягивать. В быту они еще мешали, но, видимо, как любой другой женщине, имеющей такой размер. Я уже давно не задевала их; вес, наверное, чувствовала также как и другие. Плечи оттягивало, видимо, тоже как и у всех. Зато я уже научилась подбирать длину бретелек так, чтобы было удобно. И у меня уже появились модели бюстгальтеров, которые мне больше нравились.

— Что, любуешься? — спросила Марина, войдя в ванную и усаживаясь на унитаз.

— Нет, смотрю, как я натерла грудь.

— Ну вот, теперь будешь знать, — хихикнула она.

— А что сразу не сказала? Опять издеваешься…

— Я правда думала, что ты уже знаешь, Вера научила, подсказала.

— Ага, она научила. Чему она может научить, ты сама знаешь.

— Ты уже об этом так спокойно говоришь… — весело произнесла Марина.

— О чем?

— О сексе.

Я тяжело вздохнула.

— Я просто обобщаю.

— Ага, обобщает она! — весело произнесла она и, сняв сорочку, залезла в ванну и включила душ.

— А что? Да, мне нравится, а тебе что, нет? — я включила воду и начала умываться.

— А есть женщины, которым не нравится? — спросила она.

— Не знаю. Хорошо тебе, взяла с утра в душ запрыгнула.

— Ну и ты запрыгни!

— Ага, я потом целый час буду волосы сушить.

— Ерунда. Пять минут. Пока накрасилась, они уже сухие. Я вот теперь жалею, что подстриглась. Хочу чтобы быстрее отросли.

— Да, у тебя красивые волосы были.

— Я потом так плакала, когда себя лысой увидела! Блин, дура, посмотрела кино…

— А я тоже одно время готова была обрезать, но то времени нет, то забываю. А вот сейчас, знаешь, не хочу, — я взяла массажную расческу и начала расчесывать волосы.

— Подожди! — Марина выключила душ и, взяв полотенце, вышла из ванны. — Можно я? Я так соскучилась!

— Можно. Верка все время любит с ними возиться.

— Блин, как я соскучилась по ней!

— Я тоже, всего неделя, а как будто год.

— Пойдем в зал.

Я уселась перед зеркалом.

— Я смотрю, ты и макияж научилась делать.

— Да какой там научилась, так. Я не понимаю, какой куда и когда надо. Уже и в журналах смотрела, и по телеку. Марин, ты можешь волосы собрать в шишку?

— А я и хотела ее сделать. Кстати, как отдохнули? Куда ездили?

— Ха-ха-ха! Отдохнули!! Отлично, весело.

— В смысле?

— Ну что, в смысле? Тебе расскажи — не поверишь. Весело!

— В смысле мальчики, пляжи, кабаки… — она засмеялась.

— Типа того.

— Не, ну правда, куда ездили, Макса видели?

— Видели. Алину видели. Были у наших спасителей, мне там заклятие с ног сняли.

— Еще куда ездили? Надеюсь, никуда не вляпались?

— Нет, все нормально. Все живы, все здоровы.

— Когда ты так говоришь, «меня терзают смутные сомнения», — произнесла она фразу из одного известного фильма. — Давай рассказывай, что натворили?

— Мы? Да ты посмотри на меня, на Веру, разве такие б… девушки могут что-то натворить? Мы же безобидные. Так что «все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо», — пропела я строки из песенки.

— Ну как хочешь, можешь не рассказывать, — она заколола пучок заколками-невидимками. — Вот теперь и у тебя есть ключ от наручников, — улыбнулась она.

— Или в глаз вогнать. Знаешь, Марин, я уже много из женских безделушек насмотрела смертельного оружия.

— А ты думала… А самое главное — это тело!

— Не спорю, — ответила я.

Она наклонилась и, облокотившись мне на плечи, посмотрела в зеркало. Я только сейчас поняла, что она голышом, когда почувствовала прикосновение ее груди к своей спине. Но это меня вообще нисколько не смутило.

— Ну, ничего, не броско, так, как надо. Вот тут поправь подводку, — она показала где. — У тебя чуть-чуть не ровно, — еще раз осмотрела меня в зеркало. — Ой, ты что, сережки вообще не носишь?

— Иногда. Верка, кстати, мне купила. Правда, я не помню, где они, где-то в сумке.

— А что за сережки?

— Не знаю. Знаю, что дорогие. Там камушек красивый под цвет глаз. Так Вера сказала. Но честно, мне тоже понравился.

Марина побежала, принесла сумку и высыпала все на стол. Где-то среди этой кучи барахла нашлись и те самые сережки.

— А я их видела уже, вы тогда на базу приезжали, — она начала вдевать их мне. — А то дырочки зарастут.

Я, собственно, и не возражала.

— Во, а это что? — увидела она коробочку. — Часы?

— Да, часы.

— Аааа, я поняла, что не пистолет. Кому ты их купила? Егору?

— С чего ты взяла?

Она начала читать гравировку на крышке.

— Не поняла, а при каких тут УФСИН? Ты где их взяла?

— Маринка, ты что, прокурор? Подарили.

— УФСИН? И за что? — увидев лежавшую грамоту, она прочитала: — «За поимку особо опасных преступников»? Ты где их поймала?

— Да так, между делом. На отдыхе, пока мальчиков меняла.

— Алинка, ты что темнишь? Рассказывай, давай!

— А что? Все нормально, мы никого не трогали. Всё, пора одеваться. Спасибо тебе за прическу, — я покрутила головой. И, встав, легонько поцеловала ее в губы. Она сама подставила, когда я тянулась к щечке. — Маринка, блин! — я показала язык и направилась одеваться.

Вывалив все вещи из сумки на кровать, я выбрала белье, посмотрела в окно — там шел мелкий дождь — и взяла белую водолазку. Увидела колготки, взяла и их. Одев это все, достала из шкафа юбочный деловой костюм, который еще Марина мне покупала.

— Ну как? — спросила я, заходя в зал.

— Классно! Я специально не пошла, хотела посмотреть как ты сама оденешься.

— Ладно, ты еще долго будешь свои сиськи разглядывать? Нам пора ехать.

— Это у тебя сиськи, а у меня грудки, — теперь она натянула улыбку, глядя в зеркало. — Кстати, где моя машина? Надеюсь, ты ее не угробила?

— У Иваныча в гараже.

— А что там? Он сейчас из нее что-нибудь слепит…

— А ты хотела, чтобы она во дворе стояла? Кофе будешь?

— Ага, — ответила она и, бросив последний взгляд в зеркало, встала и пошла одеваться.

Быстро перекусив, мы в восемь вышли из дома. Перед выходом я задумалась. Кроссовки не оденешь, туфли — там дождь и прохладно.

— Марин, это твои ботинки стоят?

— Где? Да, только это ботильоны, одевай. Размер у нас, кажется, один. На шпильке ты ходить умеешь.

— Спасибо. Надо будет купить что-то на осень, а то у меня ничего нет, даже нормальной теплой куртки.

Я села в машину, а Марина обошла ее по кругу.

— Ты на доклад? — спросила она, когда уже выехали со двора.

— Да, завезу тебя в гараж. Тебе надо машину?

— Да, и я тогда тебя ждать не буду, сразу на базу поеду.

— Хорошо.

— А ты туда приедешь?

— Не знаю, что мне там делать?

— О, совсем забыла, нужно в аптеку заехать, — сказала она.

— Зачем?

— Тесты взять.

— Зачем тебе тесты?

— Ну же говорю, что он может быть просроченным.

— Маринка, — я посмотрела на нее. — Ты опять?

— Я… извини. Мне надо самой, или, ты думаешь, я в монастыре живу? Или там мужиков нет, или я что, не женщина? — она засмеялась и уткнулась лбом мне в плечо. — Мне тоже нужны противозачаточные. Алинка, а давай спирали вставим? Чем эту химию глотать.

— Надо подумать.

— Надеюсь, ты умнее теперь будешь?

— Я и так, как и Верка, на этих таблетках.

— Только их постоянно пить надо, как только не выпьешь, залет обеспечен. Их выписывают женщинам, которые хотят, но не могут залететь. Так что лучше уж спираль.

— А это как?

Ответить она не успела. Какой-то козел на «бехе» круто подрезал и затормозил. У меня зацепился каблук и… Удар не сильный, так как двигались в плотном потоке и скорость небольшая.

— Ну вот, Марина, а ты «как отдохнули, как отдохнули». Тут вот, только от дома отъехали, а уже кому-то кости ломать надо. Поможешь, а то я не в той одежде?

— Тэбэ чито, базар нужэн? — с акцентом ответила она. — Конэшно, помогу.

Из «бехи» вышли двое — явные быки. Осмотрев повреждения, они в развалку, жуя как коровы, подошли к окну.

— Ну ты че, курица, в натуре, не видишь, куда прешь? Ты посмотри, какой косяк…

— Ребята, вы же сами.

— Что сами, че сидишь, вылазь давай, прошмандовка. Смотри, что наделала. Курица, в натуре.

Я вышла, Марина последовала за мной. Эх, ребята, садились бы вы в свое корыта и валили бы подальше.

— Ну вот, наденут свои ходули… — он увидел серьги, — цацак нацепляют и едут, языком трепят, кто сколько раз дал, а кто у кого отсосал. Короче, так: с тебя штука баксов. Можешь отсосать, один бакс скин…

Договорить он не успел. Получив удар костяшками пальцев в солнечное сплетение, выпучил глаза и вывалил язык.

— Что-то еще хотел сказать? Я слушаю тебя.

Он начал приседать. Не дав ему упасть, я взяла его за куртку и повела в сторону, потом резко изменила направление, ударила ногой по его голени, подрезая его, и уронила на асфальт спиной примерно с метровой высоты. Обычный прием из дзюдо. Я повернулась к его другу.

— Марина, ты что, еще не отсосала? Мой уже в экстазе.

— Ты че, сука? — он хотел прыгнуть на капот, чтобы перескочить машины. Марина толкнула его в плечо. — Вы что, шмары? — выпучив глаза, он попер на нее.

Удар в колено остановил его, он споткнулся, но удержался. Я хотела сказать, что удар надо делать сильнее. Но Марина нанесла удар уже кулаком в челюсть. И тут же бросилась к их машине, увидев, что задняя дверь открывается. И как только показалась голова, она забила ее обратно ударом ноги.

— Поехали, — сказала я и села в машину.

— Молодцы, девушки! — услышали мы с нескольких сторон. Кто-то сигналил и показывал большой палец.

— Я его специально с ног не сбила, просто нагнула, чтобы кулаком удобней бить было. Ты же видела, на сколько он выше.

— Я поняла.

— Алин, ну расскажи, как вы отдохнули?

— Марин, ну я же сказала, весело: мальчики, бары, рестораны, пляжи.

— А пулевые на машине тоже в барах и ресторанах? Это, наверное, мальчики своей спермой прострелили, когда кончали? Да?

— Да!! Видишь — сама догадалась. А это вообще от старого хозяина остались отверстия.

— Не рассказывай, машина конторская, думаешь, я не вижу, что заряженная. Михалыч бы такие отверстия не оставил.

— Маринка, тебе что, поговорить больше не о чем?

— Есть. Ты возьмешь меня к себе в группу?

— Ты, это, у тебя что, совсем крыша…

— А, ты хочешь поговорить о другом? Как тебе вот такое платье, нравится? — она показала на девушку в соседнем авто.

— Ну, я не знаю, я его полностью не вижу, а мне вообще кажется, это не платье.

Я смекнула, что Марина хочет, чтобы мне надоел разговор про одежду, но я приняла игру и начала рассказывать, какие мы с Верой покупали тряпки, описывая их.

— Ты это сейчас серьезно или шутишь? — спросила она удивленно.

— Серьезно шучу.

— Ну, расскажи, где вы нарвались.

Я вздохнула.

— Ты правда хочешь знать?

— О тряпках с тобой все равно неинтересно говорить, ты ни хрена не понимаешь. Наговорила, сама-то поняла, о чем говорила?

— Нет, — я улыбнулась.

— Вот и я нет.

— Маринка, ты вообще какая-то неправильная, все девочки с куклами играют, а у тебя вместо кукол пистолетики, автоматики. Все девочки в бантиках, в платьицах — ты в штанах.

— У меня тоже и платьица были, и юбочки.

— Ага, а с каким боем мать заставляла тебя их одеть?

— Не всегда.

— Это уже потом, когда старше стала, тогда уже стала одеваться красиво. Только вот игрушки почти не поменялись. Если раньше водяные пистолетики, то потом травматы и пневматы. А боевой ты где взяла?

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— Знаю, ты извини, я оттуда боек спилил, чтобы тебя с ним менты не приняли. А без бойка это уже не боевое оружие.

— А я-то думала, почему он перестал стрелять? Я его у одного типа забрала. Ну, украла.

Наконец-то мы съехали с проспекта и поехали быстрее.

— Алин, тебе не кажется, что за нами та черная «мазда» катится.

— Кажется. Если ты не заметила, то я уже два раза проверилась.

— А я думаю, что ты крутишься? Как думаешь, кто это?

— Понятия не имею, без разницы. В аптеку будешь заходить?

Я остановилась возле аптеки. «Мазда» — тоже. Марина пошла в аптеку, вскоре из «мазды» вышли двое, один направился к аптеке, а второй остался возле машины. Достав пистолет, я подумала: куда сунуть? Юбка была в обтяжку, сидела на талии плотно. Молния может не выдержать. В этот момент из аптеки вышла Марина, мужчина вышел следом и направился к своей машине.

— Что он там делал? — спросила я, когда она села.

— Покрутился рядом, посмотрел, что я беру. На вот тебе таблетки. И вот еще тест. Тебя сейчас не тошнит?

— Нет, ни разу.

— Как думаешь, кто это такие? Может, дружки тех?

— Не, это, скорее, менты, их повадки.

— Только не надо так отрываться, как в прошлый раз, хорошо?

— Я вообще не собираюсь.

Мы заехали на территорию гаража. А выехали через вторые ворота. Пусть ждут, на территорию их не пустят, если делать нечего. Проезжая мимо, я обратила внимание, что рядом с «маздой» стоит тонированный микроавтобус.

— Наверняка менты, а это — СОБР. Может, еще розыск не сняли? А эти придурки что, не видят, что машина заехала на территорию спец. гаража, можно мозгами пораскинуть.

Каково же было мое удивление, когда я через пару кварталов опять увидела «мазду». Я даже сначала значения не придала. Мало ли одинаковых машин в Москве. Но машинально повернула налево, где поворот был запрещен. «Мазда» проехала прямо. Но меня тут же тормознул патруль.

— Черт, я доберусь сегодня до управления или нет?

— Здравствуйте, капитан ДПС Круглов. Нарушаем, предъявите документы. И пройдемте к нам в машинку.

— Капитан, я спешу, может, как-нибудь… — я подала документы.

Он вернул мне тысячу.

— Пройдемте, протокол составим и поедете.

— Капитан, я действительно спешу, — я показала ему ксиву. — А под знак я повернула, так как обстановка этого требовала.

Он подумал и, видимо, пожалел что не взял деньги.

— Не нарушайте, — вернул документы.

Уже трогаясь, я заметила стоявшую у перекрестка «мазду».

— Черт, у меня что, уже мания преследования?

Ладно, с ДПС все понятно: тут часто стоят, не одна я поворачиваю налево. Увидев ксиву, он, видимо, не разобравшись, отпустил меня, ведь имел полное право оштрафовать… А как бы я поступил в таком случае, если бы была на их месте? Повернуть под знак — значит, спалиться. Они явно поняли, что я проверяюсь. А я бы проехала перекресток, тем более, что движение небольшое, развернулась и по правилам, уже с другой стороны заехала бы в перекресток.

Вскоре «мазда» исчезла, но приклеилась «десятка». Эта шла на удалении. Я уже устала кружить и, плюнув на них, поехала в управление. Я за собой вины не чувствовала. «Может, с розыска не сняли?» — опять мелькнула мысль. Так брали бы уже. Что пасти? Я заехала на спец. стоянку и, закрыв машину, направилась к проходной. Еще раз обернувшись, «десятки» в поле зрения не увидела.

В приемной никого из посетителей не было. А вместо подполковника, исполняющего роль секретаря, сидела женщина лет сорока, в погонах майора.

— Здравствуйте! — я осмотрелся, туда ли я попала. — Извините, Евгений Юрьевич у себя? Доложите, что Самбурова.

— Его сегодня нет и не будет.

— А где он, не подскажете?

— Он мне не докладывал.

Что вообще происходит? Я вышла из приемной и набрала номер Деда. Он почти сразу ответил.

— Товарищ генерал, что-то ваш секретарь сказал: вас нет и не будет.

— Как нет, ты представился?

— Так точно.

— Возвращайся.

Я обратно вошла в приемную.

— Извините, долож…

— Девушка, я кажет…

— Самбурова появилась? — раздался голос Деда из селектора.

— Минутку, — ответила она и посмотрела на меня, желая, видимо, спросить фамилию, но я, уже не обращая внимания, открыла дверь, бросив на нее быстрый взгляд.

— Стойте, вы куда? — закричала она и забежала вслед за мной.

— Все нормально, Анна Андреевна, ее я и имел в виду.

— Извините, товарищ генерал, я просто фамилию не расслышала. А вы…

— Все, можете идти.

Она вышла, а я посмотрела на генерала. Он махнул рукой.

— Телегин в больницу попал, вот пока вместо него. Ты сегодня уже не первая, кто в недоумении. Нужно будет заменить ее. Ну, как настроение? Смотрю, ты что-то совсем не важно выглядишь. Может, тебе отдохнуть, на курорт съездить?

— Мне? А вы не боитесь меня отпускать? — улыбнулась я.

— Вот в том и вопрос, — он вздохнул. — Но съездить в санаторий тебе не мешало бы.

— Товарищ генерал, такой вопрос: с меня розыск сняли?

— Само собой, в первый же день, а что, проблемы?

— Да кто-то пасет меня, кто, не знаю. По повадкам похоже, что менты. Но…

— Никуда не влезал?

— Да нет, если только в Афгане…

— Ну да, ты только прилетела и тут же улетела. А где ты их заметила?

— Уже недалеко от гаража, Марину за машиной завозила. Они меня проводили туда, потом машину сменили, проводили сюда.

— Может, менты чей заказ выполняют? Но у них к тебе претензий быть не должно. С бандитами нигде ничего?

— Вроде нет. С теми, с кем чего, уже ничего. А может, у них спросить?

— Каким образом?

— Ну, заведу, блокируют, допросят. Если менты, узнаем, на какой отдел работают. Отряхнем пиджачки и отпустим. А то гадай, где я не так улицу перешла.

Он задумался.

— Решим вопрос. А то, я смотрю, тебе в такой одежде не с руки, — улыбнулся он. — Я тебя все больше в камуфляже привык видеть.

— Ну…

— Ладно, не смущайся, шучу, хорошо выглядишь.

— Спасибо. Может, о деле? Я ведь сюда не за комплиментами приехала, — улыбнулась я.

Мне вдруг стало приятно. Не зря с утра выряжалась.

— Ну что… — он не договорил, на столе зазвонил телефон.

* * *

— Генерал Мурзин.

— Так точно!

— Есть!

— Подготовил, уже у вас на подписи.

— Думаю, согласится. Туда я тоже уже распоряжение отправил.

* * *

Он минут пять разговаривал по телефону. Я так поняла, что с Тереховым. Положив трубку, он тяжело выдохнул.

— Ну, докладывай, как прошла операция, как люди?

Я рассказала вкратце, что и как.

— Сегодня вот Кравцов, известный тебе, — он хитро посмотрел на меня, чем даже смутил, — уже докладывал детали. Он отметил, что ты необдуманно пошла на прорыв засады. А потом отправила его на захваченных автомобилях, а сама ушла в другую сторону. Так вот, он считает, что ты напрасно рисковала людьми. Особенно теми, кого отправляла на машинах.

— Что? Это он такое сказал? А что, я должна была поднять лапки вверх на милость победителю? Не может быть!

— Докладывал он Терехову, Терехов сделал выводы.

— Вы меня знаете, напрасно я никогда не рискую.

— Успокойся, а то пойдешь еще морду бить. Терехов, да и я тоже не считаем, что тут был напрасный риск. В твоих действиях мы не увидели ничего, что могло бы вызвать вопросы. Ты действовала согласно обстановке и, самое главное, вывела всех людей и доставила груз.

— Разрешите вопрос.

— Да.

— А что это он так вдруг? Вроде мне он понравился: исполнительный, грамотный. И вдруг — «необдуманно». А что, у нас время думать было? Впереди — засада, справа — открытая местность, слева — скала, а сзади — «Хамеры» как на параде. Когда думать? Это вот я не поняла его.

— Ладно, я понял. Сейчас о другом. В связи с обострением обстановки в мире, в частности на Ближнем Востоке, про Кавказ даже не говорю, у нас есть директива на создание дополнительных разведгрупп. Две из трех уже созданы, их возглавили твои бывшие бойцы: Бес и Седой. Сейчас они уже на задании. Так вот как ты смотришь, если тебя назначим возглавить группу «Рысь»?

— Я не пойму, а с каких пор Вы начали спрашивать? Что, когда-то кого-то интересовало мнение назначенца? Написали приказ, сунули в зубы и сказали «фас». Или теперь, с новым министром и его бабьим штабом, у всех женщин мнение спрашивать надо?

— Ай! — он махнул рукой. — Не интересно с тобой. Я хотел услышать, как ты будешь отказываться. В общем, приказ уже подписан, — он вздохнул. — Справишься?

Я посмотрела на него внимательно.

— Даже не знаю, что сказать. Я, конечно, не против, даже физ. состояние не беспокоит, но не рано ли? Ладно, этот раз, просто была необходимость.

— Вот ты и доказала, что не рано, у тебя сохранилась хватка. Да и к тому же не осталось боевых офицеров, прошедших то, что мы прошли. Согласись, не мне же возглавлять и не Соколову, которого раны скоро в койку загонят. У нас были две кандидатуры: ты и Кравцов, но после его доклада Терехов отмел его.

— А люди?

— Наберешь из тех, кто был с тобой.

— Численность?

— На твое усмотрение. От десяти до пятнадцати.

— Вы знаете, что я работаю всегда не более десяти, так что десять, я — одиннадцать.

— Ну это уже сама решай. Сейчас они в расположении учебного центра. Можешь прямо сегодня отобрать, передашь дела начальнику центра, он составит приказ о зачислении их в группу. А потом будешь уже заниматься на вашей базе. Инструктора есть, готовы к работе. Сегодня прилетают «Тайфун» и «Гром». Они тоже практически из-за парты вылетели на Дальний Восток. Так что вот заниматься будете с ними.

— Это Седой и Бес?

— Да, они.

Я покивала головой задумавшись.

— Ребята жить где будут?

— На базе, сейчас ее уже подготовили, так сказать расконсервировали.

— Как и раньше?

— Да, если чего-то будет не хватать, получите в центре. Питание тоже будете пока получать на общей кухне. А вот заниматься отдельно, уже по спец. программе.

— Я это поняла.

— Вопросы есть еще?

— Все ясно.

— А у меня вопрос, с Мариной что думаешь? Брать?

Я вздохнула.

— Если она рвется, ее ведь не удержишь, так пусть будет рядом со мной. Правда, она еще общую подготовку не прошла, но, думаю, что к спец. подготовке можно допустить.

— Кстати, как она справилась?

— Ну, понятия есть, — я улыбнулась. — Я ее даже в передовой дозор ставила. Но потом убрала.

— А что так? Испугалась?

— Да у нее рука дрогнула. Но это мелочь. Покажите мне человека, у кого она не дрожала? Я до сих пор помню, как у меня руки тряслись после первого боя. Я сигарету подкурить не мог. Это при том, что я не видел, куда попадают мои пули. Духи бегут, а я стреляю. Магазин кончается, я меняю и опять стреляю.

— Ну, я так и думал, что ты ее возьмешь к себе. И думаю, это правильно, пусть будет рядом. Хотя я знаю, что для тебя все одинаковые. Никому спуску не дашь, но и в обиду никого не дашь. А раньше, помню, вообще слышать не хотел о женщине в отряде.

— То было раньше, а сейчас я что, одна должна отдуваться от… — я вздохнула. — У меня на примете еще одна девушка, тоже снайпер.

— Ну, тебе решать. Ты вот что, форму получи.

— Хорошо, получу. Разрешите идти?

— Ну, все, советую прямо сегодня поехать и отобрать людей, пока база пустая, занять места.

— А… что с хвостом?

Он надул щеки и выпустил воздух.

— Так-так, я думаю, нужно по-тихому пробить, кто это такие. На базе до тебя не доберутся.

— Так что мне там, постоянно торчать?

— Ну, поживешь пару дней, со своими познакомишься поближе…

— Я вот что думаю. Меня-то, наверное, сняли с розыска, а машина? Она же тоже в розыске.

— Вот тебе и ответ. Проверим. Но сегодня лучше там переночуй.

— Хорошо. Еще вопрос: что с моей Верочкой? — улыбнулась я.

— А ничего, все идет по плану, пару недель еще продержат. Результаты у нее неплохие. Ею даже контрразведка интересовалась. Как мне сказали: склонность к аналитическому мышлению очень высокая.

— Надо же, никогда не замечала. Хотя нет, иногда хорошо анализирует. А к ней можно попасть?

— Съезди, попроведывай, проблем нет. Удостоверение захвати на всякий случай.

— Разрешите идти?

Я вспомнила, как она аналитически мыслила, когда решила меня наказать в Чите. Сев в машину и включив зажигание, я сразу заметила моргание красной лампочки. Ха-ха, подцепили маяк! Интересно, кому я перешла дорогу? Раз пасете, то брать сейчас не будете. Ну что же, следите, скрывать мне нечего, прокатитесь до закрытого полигона, вы и так знаете, где я служу.

Я выехала со стоянки и направилась на выезд из города. Хвоста не видела, да это и понятно: зачем светиться, тем более они поняли, что я их спалила. Лучше уж на расстоянии.

Заехав в магазин, взяла ящик водки. Сегодня прилетают Седой с Бесом, нужно встретить.

Я заметила слежку, только когда свернула с трассы на бетонку, ведущую к учебному центру. Ну что, ребята, прокатились вы зря, но хоть на природе побывали. Подъехав к КПП, я показала удостоверение, сержант даже не взглянул на него, он знал и меня, и машину.

— Проедете, вон там остановитесь, подождите, — сказал он, указывая на место, которое от шлагбаума не видать.

Странное что-то. Но выполнила то, что он попросил. К КПП подъехала «десятка». Сержант направился к ней, а двое солдат встали по бокам, я уже стояла на КПП, хотела узнать, в чем дело.

— Пропуск, — потребовал сержант.

— А что, сюда нужен пропуск?

— Спец. пропуск.

— У меня вот спец. пропуск, — водитель протянул красную корочку.

— Мне этот пропуск до одного места, — он развернулся и направился обратно.

Последнее предложение он произнес громче обычного. Я увидела, как из кустов молниеносно метнулись тени в маскхалатах, и через полминуты двое из машины уже лежали на мокрой после дождя земле. Я наблюдала.

— Кто такие? — задал вопрос, видимо, старший.

— Мы из милиции.

— Что тут делаем?

— Мы обследуем местность.

— Я спрашиваю: что тут делаете?

— Вы за это ответите, — начал пассажир, но ему сильнее завернули руку, он заойкал.

— Говорить только по существу.

— Мы, видимо, заблудились, — начал второй.

Я вышла из КПП и подошла к ним.

— Говорите, заблудились? Кто послал за мной следить?

— Мы не следили. Мы просто заблудились.

— Да? — я достала из «десятки» ноутбук. — А это у тебя просто точка моргает? Да? Ты что умный такой? Или меня за дуру держишь? Думали, маяк не просеку? Кто послал?

— Наш начальник, полковник Саблин.

— Откуда он?

— ГУВД по Москве.

— Формулировка?

— Я не знаю. Сказал, что нужно людям помочь, бабу попасти. Мы иногда шабашки берем. Вот он и сказал, что заплатят хорошо.

— Ладно, отпусти их, — они встали и начали отряхиваться.

— Мы даже понятия не имели, кто ты…

— Во-первых, не «ты», а «Вы», а во-вторых, ты видел, куда я заезжала. Всё, валите отсюда.

— А маяк можно забрать?

— Чего? — я посмотрела на стоявшего рядом разведчика в маске. Тот сделал движение в его сторону…

— Все, понял, глупый вопрос. Мы уезжаем.

Мы проводили их взглядом.

— Товарищ старший лейтенант, мы Вас и не узнали сразу. Классно выглядите! — они сняли маски.

— О, блин, это вы? Привет, ребята! — Передо мной стояли Егерь, Дрон, Беркут, Кот и Монгол. — А раз не узнали, значит долго жить буду, — улыбнулась я. — А это что было?

— Полковник вызвал, сказал так мол и так, сейчас подъедет машина, за ней хвост. Вот нужно выбить, кто и за чем следит за нашим человеком. Ну, мы в «уазик» и сюда. А Вы действительно классно выглядите!

— Спасибо! А что, тогда плохо выглядела? — улыбнулась я.

— Нет, но сейчас…

— Короче, через десять минут быть в расположении части, выполнять. Кто не успеет, останется с носом.

— Заводи!

— Какой заводи, бегом!

Они посмотрели на меня и бросились бежать.

— Я пошутила! — крикнула я вслед, солдаты и сержант засмеялись вместе со мной.

— А Вы к нам или на базу? — спросил Дрон.

— И к Вам, и на базу, а что? — садясь в машину спросила я.

— Хотел Вас на свидание пригласить.

Я сделала удивленные глаза.

— Да ну? — я улыбнулась. — Ну, Дрон, сам напросился, я твою наглость с тебя выбью. Закрывай дверь, раз уж открыл. — Он захлопнул дверь.

— Ну так как? — уже догоняя уазик, крикнул он.

Я улыбнулась и хмыкнула. Ни фига, он меня заболтал как девочку. Интересный малый… Я включила скорость и поехала догонять их, на ходу позвонив Деду и рассказав, что удалось узнать.

Время было уже шесть вечера, когда дежурный зачитал фамилии курсантов и дал десять минут на сборы и построение с вещами. Пока они собирались, я уже загнала машину в гараж нашей базы. Спросила у дневального дежурного. Представившись, попросила подготовить три комнаты для вновь прибывших. И взяв ключи от офицерского крыла, прошла туда.

Как только открыли этот корпус, он превратился в нашу базу. Отсюда уезжали на задания, сюда и возвращались. Но этим крылом практически не пользовались. Если и ночевали, то в комнатах для курсантов. Много лет все было законсервировано. Но тут всегда держали личный состав из срочников.

Переодевшись в камуфляж, я вернулась в холл, который мы использовали в последние годы как зал. Минут через десять появились парни, кроме двух.

— Так, внимание, построились в одну шеренгу.

Я прошла вдоль строя, каждому глядя в глаза.

— Так, с этой минуты вы будете работать под моим командованием. Если кто-то против или не желает, чтобы я была его командиром, я не держу, — я подождала минуту. — Тогда добро пожаловать в ад.

— А мы и так были в аду. — сказал Матвей.

— Нет, то вы были в детском саду. А теперь из вас будут ковать спецназ ГРУ. Пока вы никто, и звать вас никак. Но через полгода, кто выдержит, станет волкодавом. Псом войны. Занятия начнутся через несколько дней. Полный курс спец. подготовки. — Я остановилась возле Марины: — Не передумала?

— Никак нет! — она вздернула подбородок.

— Я выбрала вас из тех, кто был со мной. На мой взгляд, вы лучшие. Надеюсь, я не ошиблась. Вопросы?

— А где будем тренироваться?

— На этой базе. Все необходимое тут есть.

— А кто будет тренировать?

— Инструктора. В общем, все увидите сами, распорядок и устав тот же, что и в центре. Хотя может быть подкорректирован. Но нагрузка тройная. Сейчас располагайтесь, дежурный покажет вам ваши комнаты. Сержант, покажи!

Я прошла с ними и осмотрела, где кто будет жить. Наверное, и мне стоит сюда переехать, ведь мне тоже нужно будет тренироваться. Посмотрим. Марина и Вика в комнате были вдвоем, остальные — по трое.

— Если не против, девчонки, можно, я к вам? — спросила я как-то уж совсем по-женски.

Уже было часов девять вечера, каждый занимался своими делами. Я прошлась по учебному крылу. Сейчас оно было открыто и приведено в порядок. Тут была и своя кухня, но вот запустят ли ее? Раньше тут все было организованно, а потом законсервировано в связи с сокращением сил специального назначения. Остался только общий центр, который готовил разведчиков для общевойсковых нужд. Общий курс подготовки. И вот теперь, вроде, все начало оживать. Надеюсь, что это только начало. И скоро тут будут не три группы, а намного больше. Хорошо хоть, все оборудование сохранилось. Правда, оно все устарело, но хоть что-то.

Я прошлась по коридорам, вспоминая свою подготовку в этом месте. Если учебный центр называют спецшколой, то это тогда что?

В 22–00 объявили отбой, я вышла в зал, там за столом сидел старлей с повязкой дежурного по части, пришел с проверкой.

— Привет, старлей! — он аж подпрыгнул, обернулся и уставился на меня. Я была в брюках и в камуфляжной майке.

— Здрасте! — протянул он, осматривая меня. — С кем имею честь?

— Старший лейтенант Самбурова.

— А-а, слышал.

Я потупилась:

— В смысле? Что слышал?

— Нет, не так поняли меня, — улыбнулся он. — Слышал, что командир у новой группы — девушка.

— И что? — удивилась я. — Не важно. Когда Бес с Седым прибывают?

— Вот уже сообщили, что выехали. Жду, по времени должны скоро быть.

— Ясно, смотрю порядок навели. Уже дежурный есть отдельный, дневальный. Центральный вход открыли. А то всё через гараж ходили. Есть сигарета?

— Пожалуйста, только тут не курят.

— Скажи еще, и водку не пьют. Ладно, не очкуй, Славик, я всегда так делаю.

— А откуда Вы мое имя знаете?

Я чуть не подавилась дымом, когда уже направилась на выход. Остановилась и посмотрела на него, как не знаю на кого. На улице было прохладно, я поежилась. От КПП показался свет фар — в нашу сторону ехала машина. Но легковая. Она сразу подъехала в ворота гаража, значит, кто-то из офицеров приехал ночевать. Я услышала говор Хохла. Во, блин, он откуда взялся, он же на Кавказе? А вот второго я не знала — Троян.

Я вернулась вовнутрь. Дневальный покосился на мою грудь. Если раньше, я бы, наверное, сказала что-нибудь грубое, но теперь не обратила внимания. Да и вообще раньше я бы так не ходила. Одела бы куртку. А сейчас меня даже бретельки не смущают, как будто так и надо.

— Кто-то в гараж заезжает, — сказал старлей. — Сейчас узнаем.

— Кого я вижу, — увидев меня, с порога удивился Хохол. — Командир, никак ты?

— Я-я, Коля. Ты откуда взялся? Ты же, вроде, абреков гоняешь.

— Вызвали, вот, мол, так и так, формируй группу для обучения. А ты что?

— То же…

Он вплотную приблизился ко мне и обнял.

— Командир, как я рад тебя видеть. Может, по соточке за встречу?

Я посмотрела на него.

— Я знаю, что ты строго к этому, ну сегодня же можно?

Старлей смотрел на нас, совершенно ничего не понимая.

— Я жду наших, Беса и Седого, уже едут со Чкаловского.

— Ну, как раз, а то что-то голова бум-бум. Кстати, там места есть? Или занято? — он показал на вверх.

— Теперь спать вот тут будем, — я кивнула на открытую дверь крыла.

— А там есть комнаты? Троян, давай не томи!

— Хохол, что, потерпеть не можешь?

Но Троян уже поставил бутылку.

— Старлей, будешь с нами? Да не гони ты, я — капитан, а Троян — вообще подполковник. Отмажем.

— Я на дежурстве.

— Эх, вспомни, командир, как мы тут гуляли! — он обвел взглядом помещение. — Во, а тут ремонт сделали, — он явно уже был навеселе.

— Пойдем со мной! — сказал Троян дневальному. Тот заволновался. — Пойдем, что, я буду нести? — с едва заметным кавказским акцентом повторил он.

Старлей кивнул головой. Он явно не хотел встревать. Хотя был дежурным. Вышел сержант, дежурный по этому уч. заведению. Троян позвал его и пошел в гараж.

— Кто такой, почему не знаю? — спросила я.

— А, контрразведка. Приехал со мной, тоже вызвали, вот пригласил к нам. Мировой мужик!

При слове контрразведка старлей аж присел.

— Славик, не пугайся ты так, это уже не СМЕРШ. Не расстреляют. Если ты не шпион, конечно, — весело сказала я.

— Во, точно! А если пить не будешь, значит шпион, — добавил Хохол.

Сержант занес ящик водки, а дневальный — два пакета.

— А я кому ящик взяла?

— Еще мало будет, завтра суббота. Сюда Сокол должен подтянуться. Может, еще кто из наших. Я Тимохе позвонил, обещал.

— Да, Сокол много выпить может. Пару стопок, и в люлю. — Мы засмеялись.

Мы выпили за знакомство, заставив и старлея. Вскоре подъехал «Урал». послышались голоса, бряцанье оружия. Топот ног.

— О, вояки приехали. Они где были?

— На Дальнем. Золото отбирали.

Увидев нас, верней, Хохла, Бес прикрикнул, они обнялись. А Бес уставился на меня.

— Никак командир! Алинка, ты, что ли?

— Наверное, — улыбаясь, я встала и протянула руку. Но он ее и не заметил, схватил меня в охапку и, подняв от пола, начал кружить.

— Седой, смотри, кто у нас в гостях. Мы ее по тайге ищем, а она тут засела.

— Командир, ты, что ли? Как ты тут? Мы думали, ты там, — он тоже оторвал меня от пола.

Мы собрались и ушли в офицерскую комнату, парням нужно было поесть. Седой даже взял литр водки и поставил им на стол.

— За работу, я разрешаю.

— А я вот своих не наградила, — сказала я. Они уставились на меня. — Что смотрите? Вот, назначили руководить «Рысью».

— Ну, наконец-то, и ты с нами. И опять кошка.

— Ага, я вообще из семейства кошачьих. Ладно, завтра разрешу.

— А что, есть за что?

— Есть, — я осмотрела всех. — Первый раз в бою, справились.

— А нам сказали, ты на Дальнем, ищем тебя.

— Меня как отвлекающий использовали. Ну, что, за встречу на Эльбе! — сказала я свой обычный первый тост.

Первым свалился контрразведчик, потом — Хохол. А мы втроем оказались самые стойкие, правда я часто пропускала, верней редко пила. Но то, что я вливала, мне хватало.

— Ну и что, будешь натаскивать как и нас? — спросил Седой.

— Я теперь сама буду пока натаскиваться, силы не те, Витя. В Афгане, черт, чуть не сдохла.

— В Афгане? А когда ты успела там побывать? — удивился Бес.

— А когда вы меня по тайге искали, — засмеялась я и заразила их.

— С ними был?

— Была, Витя, быыы-лааа. Запомнил? — улыбнулась я. Он пьяно кивнул. — Да, группа двадцать человек, не могу я с такой группой работать. Как слоны прошлись, всех на уши подняли. Двое трехсотых, духов навалили, амеров. Короче, наделали шума. Я хотела с вами пойти, но вы меня по тайге искали, — я развела руками и щелкнула языком.

— А что не подождала? — спросил Бес. — Мы там уже с тобой как-то были.

— Уууу, ты вспомнил, мы тогда вообще прошли его насквозь, Пакистан и через Чечню вышли, и Аслана взяли в Чечне. Вот номер, гонялись за ним, Сокол нас в Таджикистане ждет, а мы уже в Москве. — Мы заливались смехом, вспоминая тот поиск.

— И заметьте, ни одна собака не учуяла! — сказала я. — Ну сейчас отобрала десять самых сообразительных, а остальных Хохлу оставила. Нет, и те парни нормальные, но теперь я просто отбираю как женщина, посимпатичней. — Мы опять закатились смехом.

В туалете столкнулась с Дроном.

— Ты что без стука? — спросила я.

— Ой извините, тов…

— Да ладно ты, пошли со мной! — я остановилась и стала ждать его. Он тоже стоял и смотрел на меня. — Ну что встал? Делай и пойдем. Ой, извини! — опомнившись, сказала я… — Знакомьтесь, это вот мой зам будет, Дрон, — завела я его в комнату. — А это, мммм, — я не знала как сказать.

— Садись, водку будешь? — Седой налил полстакана. — Мы ее бывшие подчиненные, вот такой командир!

Дрон опешил, посмотрел на меня, потом на них.

— Не веришь? Как хочешь. Я Седой. А это Бес. Слышал?

— Приходилось, — закусывая ответил он.

— На гитаре играешь?

— Нет, у нас Кот играет.

— Зови.

Он посмотрел на меня.

— Командир разрешает, — произнес Бес.

Вскоре появился Кот.

— Так ты Кот? — спросил Седой.

— Да, я, — непонимающе ответил он.

— Садись, выпей с нами и сыграй нам что-нибудь, завтра поспишь. Не ссы, если что, отмажем. А сейчас давай нашу!

Кот выпил, протянул руку и взял гитару. Подстроил, наиграл мелодию. Потом посмотрел на нас всех.

— Вы, пацаны, не стесняйтесь, — сказала я уже захмелевшим голосом. — У нас это все в порядке вещей — выпить с подчиненными. Ведь мы спину прикрываем друг другу, мы особый народ. Так что, если хотите, наливайте и пейте. Вы меня уже раз выручили.

Часа в три ночи, когда все уже горланили песни, в комнату вошел Сокол.

— Ну, я так и думал, что эта троица еще не спит.

Кот и Дрон подскочили.

— О, Сокол, — увидев его, произнесла я. — Ты откуда взялся?

— Сидите, — усадил он пацанов. — Вот приехал вас проверить. Знаю же, что если встретитесь, до утра не разойдетесь. Наливай, а то уеду.

— Во Сокол, человек, — сказал Седой и налил полный стакан. — Это штрафная.

— Соколу у нас и половины хватит, чтобы уснуть, — сказал сам Андрей в свой адрес.

— Это точно, Андрюша. Пей! — сказала я.

— Можно подумать, что теперь ты больше выпьешь, — улыбнувшись, произнес он.

— Ну, как видишь, еще живая. У нас, вон, уже и контрразведка спит, а мы еще бодрячком, сейчас по бабам пойдем! — Мы захохотали. — Андрюха, помнишь как мы в общагу… Ой… не то, — посмотрев на парней, сказала я. — Как мы с тобой в одних тапочках в Таиланд улетели, без документов и денег. — Мы захохотали, вспомнив глаза Деда.

— А как так? — спросил Дрон.

— Спроси что-нибудь полегче, не помним. Водка паленая была.

Парни уже тоже перестали скромничать, Дрон уже травил свои анекдоты. Часов в шесть все разошлись. Я уснула прямо на диване.

Разбудил меня Хохол, ему не с кем было выпить.

— Хохол, ты вот совсем не человек.

— Почему?

— Потому что, Хохол, я только уснула, а ты — пойдем пить, и все. Не хочу, — капризно ответила я. Но он не отставал, пришлось вставать. — Хохол, блин, ну вот, я тут единственная девушка, и ту обижаешь. Тебе не стыдно?

— Я не хотел, но никто не встает. Один ты, командир, встал, потому что девушка. Вот, выговорил.

День пролетел как в тумане…

* * *

— Алинка, ты что делаешь? — увидев меня в туалете уже после отбоя, спросила Марина.

— Ни фига, Марин, я мускулатуру качаю, пипец, — я начал пристраиваться к писсуару.

— Оооо!! Ни фига себе, ты уже сколько дней бухаешь?

— Ой, а че это я? — посмотрев на писсуар, спросила я. — А сегодня какой день?

— Суббота.

— Понятно.

— Алинка, ну, ты даешь! Я тебя никогда такой не видела.

— И я не видела. Положи меня спать. Время сколько? Меня кто-нибудь видел?

— Хорошо, что не видели. Я тебя первый раз со вчерашнего дня увидела.

— Нормально. Спрячь меня от Хохла, он козел.

Марина увела меня к себе в комнату.

— Маринка… Ик ой, одна ты у меня настоящий друг. Хохол меня тут не найдет?

— В лоб получит, если что.

— Ни фига ты накушалась, Алин, — глядя на меня, сказала Вика. — Ты где ее нашла?

— В туалете. К писсуару пристраивалась, не знала, как туда сходить.

— О как. А с кем она так? Вроде все трезвые.

— Ага, все да не все. Друзья ее по первой группе. Они прошли кое-что вместе. Только не говори, что она в таком состоянии была. Так-то она не пьет и пьянство не допускает. Ну вот, бывает.

— Все бывает.

— Она еще ночью бредить может, то духи, то чехи, короче воюет, не обращай внимание. Это бред, — Марина боялась, что я начну ночью воевать в Чечне или еще где.

* * *

Хохол разбудил меня часов в десять в воскресение. Нашел все-таки. В комнате никого не было.

— А где девчонки?

— Какие? У нас нет девчонок.

— Мои снайперши где? — я уже была трезвой. Кажется, даже похмелья не было, хорошая водка.

— Не знаю, в тире, наверное.

— Короче, Коля, пошли к нам, забирай водку.

Я увела его. Потом минут пять стояла возле туалета, ждала, когда оттуда все выйдут. Заставила дневального караулить, чтобы никто не вошел. Вот черт, как бабам хреново вот в таких условиях, когда много мужиков и один туалет. Есть еще один, но он не работает. И с душем пока тоже такая же проблема.

Я спустилась в тир. Народу было немного. Марина и Вика стояли рядом и что-то обсуждали, рассматривая винторез.

— Как успехи? — спросила я, подойдя к ним.

— О, красавица проснулась, — сказала Марина. — Руки не трясутся, алкоголичка?

— Дай, — я взяла винторез и сняла прицел. Первая пуля в молоко.

— Во-во, даже попасть не может, — хихикнула Марина.

— Молчи, — девятью остальными я выбила середину мишени. Когда мишень подъехала, сняла и подала ей. — Сделай так.

У Марины пули легли по кругу, но ни одна даже в девятку не попала.

— Вопросы есть? Вика, может, у тебя получится?

У Вики только одна оказалась в девятке. Остальные также по кругу.

— Вот когда научитесь, тогда будете пить. И говорить что-то. Работайте. Можем еще на качели поработать.

— Вот!!!!!!!! — Марина развела руками. — Вот так всегда.

— Если бы я так нажралась, я бы вообще в мишень сегодня не попала, — сказала Вика, глядя мне вслед.

— Да, работаем без прицела, — повернувшись, сказала я им.

Уже перед сном я пришла к ним в комнату.

— Девчонки, я у вас буду ночевать. Пить я уже не могу.

— Ну, наконец-то, успокоилась. Алин, извини меня за вчера. Язык у меня такой.

— Ни фига себе извини! Ты меня притащила, спать уложила, это вы меня извините. Ну что, получилось?

— Ну, не совсем, вот с СВД я так могу, — сказала Вика.

— Я тоже, — добавила Марина. — Правильно, это твое оружие.

— Это не мое оружие, это просто оружие. Вы должны уметь работать с любым оружием. Вы думаете, будете постоянно с СВД работать? Нет, будете работать с тем, какое в данном случае удобней, а чаще всего с винторезом.

— Почему?

— Потому что спецназ чаще работает в непосредственном контакте с противником, и нам не нужна большая дальность. Это не так важно, главное удобство, легкость и бесшумность. И еще, у меня нет штатных снайперов. У меня все снайпера, все минеры и саперы, все доктора, все пулеметчики и автоматчики. Каждый должен уметь делать все. Стрелять из любого оружия одинаково, метать ножи с любого положения, снимать часовых. Как-то так. То, чему вас учили, можете забыть, тут будет все сначала. Вот так-то, девочки. Еще вам придется научиться стрелять из арбалета. Так, на всякий случай. Кушать червей и тараканов, не говорю уже про змей и других пресмыкающихся. Согласны?

— Ты сейчас нас пугаешь? — они переглянулись.

— Нет, вполне серьезно. Спроси у Седого, что мы ели. Он скажет. Ну так что? Если честно, тараканов нам не приходилось употреблять, а вот змей ели, червей ели, — я с улыбкой смотрела на них, я не шутила. — Если вы не верите, тут будет такой предмет: приготовление и добывания пропитания. Вам расскажут, где больше белков, что можно, а что нельзя. Можно — все.

— Нас такому не учили, даже в тайге.

— Вас учили фронтовой разведке, обычная военная разведка. Вы ушли, нашли, зафиксировали и тихо ушли. Или взяли языка и пришли. Работа тоже не сахар, тяжелая, но там есть тыл. А здесь спецназ. Вас будут учить выживать в любых условиях. Воевать в любых условиях.

— Прямо рембов из нас делать будут.

— Нет, рембов из вас делать не будут, будут делать бойцов спецназа ГРУ РФ. А это одна из самых лучших школ. Ну, Северная Корея может похвастаться своей подготовкой, больше даже не знаю, кого привести в пример.

— А США?

— А что США? Там готовят машин для убийств: мускулы, выносливость, но все это не важно, если нет мозгов. А у нас учат думать. Вот смотрите пример, мы пошли в Афган, как мы пошли? Налегке, мы не взяли ни бронники, ни каски, вообще защиты никакой, только самое необходимое. И мы сами выбирали маршрут. Вы думаете американский спецназовец так пойдет? Нет, он не получит денег, его оштрафуют. У них все держится на деньгах, на страховках. Они их одели в панцирь, потому что в случае ранения придется большие деньги платить. Представьте себе тридцать градусов жары, а они в этом панцире, и еще мешок за спиной, какой из него боец?

— Никакой.

— Вот, поэтому их и гоняют, качают, мозги мышцами зарастают, и они думать перестают. А если сделает что-то не по плану Пентагона, его накажут деньгами. Они даже засаду толком организовать не смогли. Так что, девочки, тута вам не там. Всё, кажется, был отбой, пойду проверю, что там.

— Только больше не пей, — сказала Марина.

— Ну, я же не совсем дура. Хотела бы, уже напилась. Всё, спокойной ночи!

Глава двадцатая

В понедельник с утра нагрянуло начальство. Нас всех выстроили на плацу, произнесли речи. В здание вернулось знамя части. Потом обошли помещения, осмотрели все. И когда уже собирались уезжать, мне впервые стало обидно за женщин. В том смысле, что никто не обратил внимания, что тут присутствуют три девушки. И я задала вопрос:

— Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться!

— Слушаю.

— Вот, обратите внимание, что проходят обучение три девушки, но у них нет никаких условий для быта. Я понимаю — тяготы и лишения. Но элементарно — туалет и душ. Они общие, и им приходится проводить много времени в ожидании. Я все понимаю, но не до такой же степени!

Терехов посмотрел на полковника, начальника этой школы.

— А что, в офицерском крыле нет?

— Есть, но не работают. Там трубы менять надо.

— Когда поменяете? Через три дня чтобы исправили.

— Есть!

Когда все разъехались, Мурзин отвел меня в сторону:

— Ну, в общем так: проверили мы этого полковника из ГУВД, даже пообщались. Он не знает, кто заказал ему следить за тобой, заплатили аванс. Общался через интернет, это мы тоже проверили. Даже нашли, откуда уходили письма. Каждый сеанс проводился с разных интернет-клубов. Одним словом, установить не удается, и если честно, навряд ли получится. Похоже, кому-то ты все же насолила.

— Ну, не братве, это точно, — я задумалась.

— Почему так думаешь? Может, как раз ей. Или, думаешь, они действовали бы по другому?

— Да, те привыкли все и сразу. Они не станут вести, наблюдать, зачем им это? Тут пахнет спецслужбой. Вы говорили, что дело во Владике тянет нити в ФСБ?

— Но он арестован и под следствием. Думаешь, месть?

— Ну, не знаю. Может, у него сообщник был, который не светился, а этот полковник не сдает его.

— Послал бы киллера.

— Нет, может, со своей структуры боится привлекать, а может, информация нужна уже для киллера. Я думаю, он присматривался, но, может, какие другие планы.

— Ну, в любом случае тебе пока домой нельзя. Вот, выбил тебе путевку в санаторий, тут недалеко. Съезди, отдохни, а потом нагонишь ребят.

— Вы так и заталкиваете меня в очередную разборку. В любом случае нужно будет домой за одеждой заезжать, я же не буду каждый день в одном и том же. И если я собираюсь проходить курс подготовки с начала, вместе со всеми, то и сюда нужны вещи.

— А сюда-то зачем? Тут не до нарядов.

— Евгений Юрьевич…

Он махнул рукой.

— Что-то совсем, думаю черт знает о чем. Ну, в общем, смотри, ты не мальчик уже. Если домой надумаешь, будь внимательней.

— Это точно, не мальчик уже.

— Не цепляйся к словам, что за привычка! Извини. Не девочка. Какая разница, — раздраженно сказал он. — Я за него волнуюсь, а он, она к словам придирается! — и увидев, что я отвернулась, он, видимо, понял, что я улыбаюсь. — Ну, я тебя предупредил, думай сама. А мы со своей стороны работаем. Если будут новости, я сообщу. Ну все, удачи тебе.

— Вам тоже. И спасибо, товарищ генерал!

— Иди ты, — улыбнувшись, он махнул рукой и направился к черной «Волге».

Я обернулась и посмотрела на строй. Перед ним ходил инструктор общей подготовки и, видимо, объяснял правила, которые будут действовать в этом заведении на протяжении всего учебного процесса.

Если этот след тянется из Владика, то и Вера под ударом. Нужно разбираться. А значит, опять упустить в подготовке группу. А вообще, при чем тут я? Их разработала ФСБ, я тут так, косвенно. И накрыло ФСБ. Нет, это что-то другое. А кто еще может на меня зуб точить? Так, начнем с начала. С того момента, как я очнулся в этом теле. Стоп! А не Тихомиров ли решил поквитаться? Вот ему я больше всех насолил. Ну, еще в Эмиратах есть, кто желает отомстить. Вот тут и надо копать. Только вот с какой стороны ветер дует? Сидя тут, ничего не узнаешь. Как всегда, ловля на живца.

Я посмотрела на ребят, стоявших на плацу, повернула голову и посмотрела на полосу препятствий, видневшуюся вдалеке. Если сейчас упущу, потом не догоню. Вернее, трудно догнать будет. А если не разберусь, то пострадает Верочка. У меня сердце сжалось при воспоминании о ней. Как я ее сейчас хотела, всю и без остатка. Думая о ней, вспоминая ночи, проведенные с ней, я даже не заметила, как начался дождь, и я уже вся промокла. На плацу уже никого не было. Осмотревшись и вздохнув, я направилась вовнутрь. Достала телефон и набрала Деда.

— Слушаю!

— У меня возникла мысль. Но по телефону…

— Я еще здесь, могу подъехать. Серьезное?

— Догадка, имеющая основание.

— Хорошо, заеду.

Минут через десять «Волга» вернулась. Села к нему в машину. Водитель, сказав, что пойдет покурит, вышел. А я рассказала ему свои догадки.

— Думаешь, Тихомиров объявился?

— Ну, больше, чем ему, я никому не насолил. Ну, возможно еще Пантера, она тоже имеет ко мне что-то, за мужа.

— Ну, Пантера сейчас активных действий не предпринимает. Сидит тихо. А вот Тихомирова мы действительно упустили из виду. А что? Вполне возможно: бывший ФСБ-шник, знаком с методами работы. Своих топтунов нет, вот и нанял с ментовки.

— А попробуйте пробить связи этого полковника из ГУВД, может, что и всплывет. Может, Тихомиров не случайно вышел на него, а по знакомству. Ведь у него остались тут связи в силовых структурах. Я не думаю, что он обратился к первому попавшему менту. Возможно, есть связь. Я тоже хочу заняться, со своей стороны, так скажем в частном порядке этим делом.

— А что, версия вполне жизнеспособна. И действительно имеет основания.

— Но и Пантеру, я думаю, не стоит сбрасывать со счетов, у нее более чем весомые основание уничтожить меня. Это кровная месть. Она, как никак, была женой Шаха. И я не думаю, что она до сих пор православная, а значит будет действовать по законам ислама. Вот это я и хотела сказать. Если это она, то тогда Вера не попадает под раздачу, а вот если Тихомиров, то ей угрожает большая опасность.

— Я не думаю, что тебе стоит заниматься этим.

— Не люблю, когда на меня ведут охоту, а я не знаю кто.

— Я против твоего вмешательства. Занимайся тут.

— Но без меня они залягут, и проблема останется. Я им нужен, и поэтому только через меня они раскроются.

— Хотя ты прав. Мы соберем информацию об обоих клиентах. Ты ее тоже получишь, привезет Соколов. И только тогда будешь решать как поступать, а пока — не высовывайся. Хотя кому я говорю! Будь осторожней.

Он уехал, а я вернулась в помещение. У меня была возможность выезжать отсюда, как и у остальных командиров групп. «Ну что, ребята, начнем игру?» Поставив в известность начальство, я сначала хотела ехать в камуфляже. Но подумав, решила, что увидев меня в форме, сделают выводы. Да и к тому же они наверняка знают, что у меня ноги приспособлены только под каблуки… Увидев Марину, я подошла к ней.

— Марин, я исчезну ненадолго, не скучай.

— Понятно. Опять враги сожгли родную хату. Да?

— Ты у меня умница. Не передумала?

— Нет, наоборот, еще больше захотела, — улыбнулась она. — Я мечтала научиться управлять вертолетом. А тут, оказываются, учат.

— И танком тоже, и еще много чем. Ладно, пока!

Я много не упущу, сейчас у них будет основное внимание уделяться теории, физические нагрузки начнутся позже.

Переодевшись, я стала чувствовать себя как-то по-другому. Комфортней, что ли? Было какое-то непонятное чувство. Повесив форму, я вышла из комнаты и столкнулась с Седым.

— О, а ты куда?

— В город.

— А вырядилась! Какие мы деловые! Ты на чем?

— На машине.

— Тогда и меня захвати, я быстро.

Еще заехала на склад и под роспись взяла кое-какую аппаратуру.

* * *

— Что-то случилось? — спросил Седой, когда выехали уже за КПП.

— Не знаю, Витя. Понимаешь, на меня начали охоту, а кто, не знаю, а очень хочу знать.

— Рассказывай, — серьезно сказал он.

От него мне нечего было скрывать.

— И ты думаешь, Пантера вышла на охоту?

— Складно, «Пантера вышла на охоту», — хихикнула я. — А может, и генерал опальный.

— На нас можешь рассчитывать на все сто.

— Я знаю, Витя, на вас я и рассчитываю. Вы у меня только и остались. Хотя у меня и не было друзей, кроме вас. Мне нужно в одно место заехать, ты сильно спешишь?

— Было бы к кому…

— Что, так и не нашел бабу?

— Нет…

— Хреново. Давай, я тебя познакомлю?

— Ну вот, никогда не думал, что ты будешь меня знакомить. С подругами. — Мы засмеялись.

— Ну а что? Молодая, красивая, горячая, одинокая… Жаждущая мужика. И к тому же ты ее знаешь.

— Ты про кого?

— Про Верку. Вот сейчас к ней и поедем. Может, ты обрюхатишь ее, и она успокоится.

— И где она сейчас?

— В психушке… — я заметила, что он заинтригован. Видимо, она ему тогда понравилась.

— В смысле? — испугался он.

— В прямом. Наши ее туда заперли.

— Понял, не дурак. Просматривают?

— Да.

— И есть что-нибудь?

— СМЕРШ ею интересуется. Дед обещал, что отобьет.

— Ну а что? Будет свой человек в контрразведке.

— Ага, Витя. Там что, дураки: зная, что она с разведкой тусуется, да еще со спецназом, допустят к информации?

— Так они эту информацию от нас и получают.

— В том-то и дело, что от нас. Но добытой нами информацией они не хотят делиться с другими. А в случай чего опять же нас привлекают.

— Вот не понимаю я, вроде делаем одно дело, а каждый сам по себе.

— Знаешь такую басню: «Однажды лебедь, рак и щука…»? Так вот, я иногда удивляюсь, как наш воз еще едет?

* * *

Так, разговаривая в большей степени о политике, мы подъехали к воротам спец. учреждения. Оставив машину, мы прошли вовнутрь, показав удостоверения. Веру держали в другом здании, отдельном от псих. больных и предназначенном специально для таких как Вера. В холле, показав опять удостоверения, мы вызвали ее. Спустившись к нам, она сначала не поверила глазам, а потом бросилась мне на шею.

— Алинка! — закричала она и принялась меня целовать. — Как я соскучилась! Я думала, ты про меня забыла.

— Ага, забудешь про тебя. Я сама три дня как вернулась. Вот, жениха тебе нашла.

— Привет, Витя! — она потянулась и дотронулась губами к его щеке.

«Надо же, имя не забыла», — подумала я.

— Ну что, дорогая, как у тебя дела? Вот, возьми, тут фрукты, то, что ты любишь.

— Спасибо, — она взяла пакет и чмокнула меня в губы. — Да никак! Заперли меня в эту дыру. Не позвонить, не выйти. Задают одни и те же вопросы каждый день.

— А ты главное не нервничай.

— А я и не нервничаю, я уже угораю. Приборы цепляют. Сдала все анализы. Ну а долго они меня еще мучить будут? И главное — ничего не говорят. Кивают головой, и все.

— Когда кивают — это значит хорошо, — сказал Седой.

— Вот всегда и кивают.

— Скажу по секрету, у тебя айкью очень высокий, — улыбнулась я. — Так что еще пригодишься. — Мы засмеялись.

— А вы как? Все нормально? Сделали то, что нужно?

— Сделали. Я там, Верка, чуть не сдохла, аж тошнить начало.

— Тошнить? А… — она опустила глаза на живот.

— Нет, такое переутомление. Сейчас все нормально.

— А ты тест покупала?

— У Маринки был. Все нормально.

Я так расчувствовалась, увидев Веру, что забыла, что Седой сидит рядом. И начала ей рассказывать про токсикоз. Так меня та история задела, что я до сих пор успокоиться не могла и хотелось поделиться с Верой. Верка опять обняла меня:

— Моя ты маленькая!..

— От Марины тебе привет.

— Ты видела ее? Как она?

— Как всегда, хорошо. Она со мной ходила.

— Хочу увидеть ее. Ужас, как я по ней соскучилась. Привет ей от меня, большой-большой.

Мы болтали, забыв про Седого. Я выплеснула все, что у меня на душе скопилось, а она — все, что у нее. При этом мы часто смеялись.

— Ой, Алинка, я даже не заметила. Как ты классно выглядишь в этом костюмчике! Такая красивая!

— Правда? Спасибо. А то от мужиков не дождешься. — Мы засмеялись.

* * *

Когда уже ехали, Седой спросил:

— Вот всегда не мог понять, как женщины могут так долго разговаривать и ни о чем?

— Не знаю, я тоже этого не понимал. Кажется, что ни о чем. На самом деле мы с ней передали очень много информации, которую мужчины не понимают. А вот сейчас я стала понимать.

— Вот раньше ты же так долго никогда не разговаривал. Да, нет, был…

— Я же говорю: женщины, в отличии от мужчин, не могут скрывать свои эмоции. Ты думаешь, женщине важно, чтобы ее услышали? Ей важно высказаться — то, что у нее на сердце. И не важно, услышали ее или нет, — я вздохнула. — Мужчина думает и говорит головой, а женщина — сердцем. Вот и весь ответ. И любит мужчина глазами и головой, а женщина — опять-таки сердцем. Мне так кажется. Я еще и сама не разобралась, что, кроме тела, нас отличает. Но мне кажется — все. Мы как будто с разных планет.

— А ты к кому себя сейчас относишь? У тебя…

— К кому я себя отношу? Не знаю. Но мне кажется, что во мне живут два человека: мужчина и женщина. Ты не думай, что я сошла с ума, и мне надо в соседний корпус от Веры. Но это так. Поначалу они не могли терпеть друг друга. Мужчина ненавидел это тело, ненавидел и не принимал все, что касается женского. А женщина не хотела мириться с тем, что мужчина делает, не видит в ней женщину, лишает ее всего женского. Поначалу я и сама думала, что с ума сошла, — я вздохнула. Он слушал, не перебивая. — Но они нашли золотую середину. Не смейся и не думай ничего. Когда все спокойно, то руководит этим телом женщина, со всеми своими эмоциями и желаниями. Но когда надо, она забирает и эмоции, и желания, и прячется глубоко, уступая место мужчине, у которого нет эмоций, они остались на полях боев, нет жалости к противнику. Потому что этот мужчина давно уяснил: не убиваешь ты — убивают тебя. Вот так они и живут в одном теле, — я вздохнула. — И знаешь, когда наверху женщина, мир кажется таким ярким, душистым. Хочется летать и петь. Но стоит на поверхность выйти мужчине — все краски меркнут, все меняется, мир кажется уже не таким, все хмурое и серое.

— Да, даже не знаю, что сказать. Но мужчине тоже надо иногда высказываться.

— Надо, вот сейчас я и высказался как мужчина. Ведь я уже вижу мир в черно-белых тонах. И мне уже не нравятся эта обувь и одежда, которые полчаса назад так радовали душу. Я уже почуял запах крови. Вышел мужчина, а от женщины осталось только тело.

Мы уже двигались по МКАДу. Движение было плотным, кое-где вообще останавливалось. Сзади кто-то посигналил, я посмотрела в зеркало. На хвосте висел «ландкрузер». Моргая фарами, он сигналил, требуя уступить дорогу.

— Да пошел ты в жопу!

— Что? — спросил он.

— Да вон, спешит козел! — сказала я, глядя в зеркало. — Все нервные, все спешат…

«Крузер», видимо, понял, что уступать дорогу я не собираюсь, ушел вправо, подрезав машины на соседней полосе, и вскоре оказался рядом с нами.

— Сейчас кого-то в больницу повезут, — сказала я спокойно.

— Думаешь?

— А ты что, не знаешь, что такие типы только силу понимают.

— Ну что, я только «за» и с удовольствием отправлю кого-нибудь.

— Без проблем, у меня это обычно «женщина» делает.

Они не видели, кто в салоне (мои стекла напрочь тонированные), но с «крузера» что-то махали.

— Ого, абреки! — сказал Седой. — А ну тормозни, я ему сейчас этот ствол в очко запихаю.

Справа раздался выстрел, Седой дернулся. Пуля, щелкнув по стеклу, куда-то улетела.

— Не очкуй, Седой, стекла «калаш» держат. Вот, смотри, что сейчас будет. Ну, ты же видишь, что стекла бронированные, ну и езжай ты дальше. Нет, он сейчас нас подрежет, и выйдут разбираться, всем табором.

— Нет, командир, честно, не могу я в городе. Мне на войне спокойней.

— Мне тоже.

«Крузер», зацепив мой кенгурятник, втиснулся в нашу полосу и остановился. Из дверей посыпались абреки.

— Седой, твои справа, мои слева, — дала я команду, и мы бросились из машины.

Первый летел ко мне пассажир с заднего сидения, он вытянул руку, видимо, хотел схватить меня за одежду. Я во встречном движении увела корпус влево и, схватив правой рукой его за пальцы, сильно заломила их вверх и начала опускать руку, одновременно прямой ногой нанесла удар второму в пах, вогнав туда острую шпильку каблука. Он ойкнул, раскрыл рот, глаза полезли из орбит.

Обведя первого вокруг себя в неудобной для него позе и завалив его на асфальт, не отпуская его руки, наступила на спину, силой надавив острым каблуком и подняв его вывернутую руку вверх. Левой рукой обхватив локоть, крутанула за ладонь, выворачивая плечевой сустав, и услышала характерный звук. Он заорал и тут же затих. Отпустив его, я подошла у водителю, который стоял на коленях, схватившись за пах, и, взяв его ухо, с силой припечатала к крылу его же машины. Плюнув на него, я посмотрела на Седого. Он тоже, расправившись со своим вторым, посмотрел на меня:

— Чисто!

— Чисто! — коротко перебросились мы словами.

Я включила поворот, и нас сразу впустили в ряд. Видимо, ни у кого не было желания нам мешать. Проезжая мимо тех, кого вырубил Седой, я увидела, что один лежит с голой задницей, а из нее торчит пистолет. Я, засмеявшись, посмотрела на него.

— Не люблю, когда меня оружием пугают, — улыбнулся он.

— Тебя домой? — спросила я.

— Знаешь, что мне дома делать? Пустишь переночевать? — с улыбкой спросил он.

— А приставать не будешь? — в тон ему спросила я и улыбнулась.

— А, к тебе пристанешь… Не хочу оказаться на месте того, кому ты шпильку в пах вогнала. — Мы засмеялись.

— Хорошее оружие, между прочим. Я поначалу носила широкий каблук, думала устойчивее, но когда научилась ходить и уверенно стала держаться, стала носить тонкие. Правда, сломать можно, но зато при правильном применении превращаются в смертельное оружие. Как и многие женские штучки.

— Но это-то я и сам знаю.

Сейчас опять на поверхность вышла женщина. Опять все казалось цветным, душа летала. Не смотря на то, что застряли в пробке.

* * *

Осмотрев двор, мы поднялись в квартиру.

— Ну что, проходи, располагайся, — сказала я и пошла переодеваться.

«Черт, что одеть?» — встал вопрос. Обычно я одевала либо халат, либо свою старую футболку. Но сейчас это не подходило, и то и то было слишком коротким. Увидев старое Маринино платье, простое х/б, я одела его. Оно хоть до колен доходило. Застегнув пуговицы, посмотрела на себя в зеркало. Завязав пояс, убрала все тряпки с постели, которые прошлый раз так и оставила.

— Слушай, Вить, а мне тебя и накормить нечем, — стоя перед открытым холодильником, громко сказала я. И тяжело вздохнула: — Совсем забыла.

— Это не проблема, сейчас схожу.

— Возьми ключи, я в ванную пойду! — закуривая сигарету, крикнула я. Тут зазвонил телефон. — Слушаю тебя! — звонил Егор.

— Привет, чем занимаешься?

— В ванную собралась, а ты мешаешь. Говори, что хотел?

— Ты дома? Просто хотел увидеться.

— Все, пока! — сказала я и отключила трубку.

У меня внутри все закипело. «Надо же? Это просто наглость: сначала топит, а потом увидеться», — расстегивая платье, негодовала я.

Глава двадцать первая

Генерал Мурзин вот уже несколько дней мучился одним вопросом: что происходит с Алиной? Она стала какая-то поникшая. Даже когда она вернулась из Эмиратов, у нее было больше оптимизма, чем сейчас. И это не смотря на все, что с ней случилось. Казалось бы, уже давно пора привыкнуть. Конечно, тот случай в Афгане сказался, но это ведь все поправимо. Он даже говорил на эту тему с супругой. Он вновь пролистал в памяти тот разговор, состоявшийся пару дней назад.

— Женя, оставь его в покое. Если он не хочет быть на этой должности, не заставляй. Сам пойми: он был здоровым сильным мужчиной. И в один момент стал хрупкой девушкой. Дело, скорее всего, не в физической форме, а в анатомии. Находясь в мужском коллективе, он, скорее всего, чувствует себя неполноценным. Ведь мужчинам, в виду их физиологии, всегда легче. У них нет таких проблем как у женщин.

— Но ведь остальные девушки служат и не считают себя неполноценными в этом плане.

— Ты генерал, а тупой. Мы и проблем никаких не видим, так, небольшие неудобства, не более того. Мы выросли с этим. Мы знали, что так будет. Мы учились жить по-женски. Но он-то не жил женской жизнью. И вот даже в туалет сходить для него в мужском коллективе уже проблема. Хотя это для любой женщины проблемка, а для него — вдвойне. А представь, что с ним будет, когда придут эти самые дни?

— Но раньше он был более уверен, не смотря на все, что ты перечислила.

— Он был среди девочек, и у него, видимо, не возникало чувство неполноценности. Он видел, что у них все так же, как и у него. Он делал так, как делали они. Но попав обратно, он понял, чего лишился, вернее, какой жизни лишился. Хотя, повторяю, что для девушек это вовсе не проблема. Я как психолог никогда бы не разрешила бы назначить его не то что командиром, я даже была бы против его участия в такой группе. По крайней мере, года два. А у вас, случайно, чисто женских боевых групп нет? Вот там он чувствовал бы себя отлично.

Возможно, супруга и права. Дед потер виски. Нужно будет поговорить с Сергеем, тьфу ты, с Алиной. Он завтра должен выехать в учебный центр. Но генерал чувствовал, что она не горит желанием возвращаться. Может, вывести ее в резерв? Пусть окончательно привыкнет. Видимо, четыре месяца — не так и много. Нужно будет завтра вызвать ее к себе и поговорить.

Из размышлений его вывел телефонный звонок.

— Мурзин!!!! — взяв трубку, ответил он.

Это звонили со штаб-квартиры. Терехов ждал его к 21–00. Мурзин посмотрел на часы: время 18–10. Он потянулся, нажал кнопку селектора и приказал подогнать машину к служебному входу. Убрал документы в сейф, постоял, осмотрел стол и направился на выход.

— Сегодня можешь отдыхать, — бросил он секретарю.

* * *

Пока ехали, он пытался предугадать, о чем будет разговор. Доклад сегодня не планировался, а значит, что-то не штатное. Прибыл он вовремя. Еще прогулялся по аллее и только ровно в 21–00 вошел в кабинет.

— Проходите, Евгений Юрьевич, — не став слушать его доклад, произнес Терехов.

В гостиной, кроме самого хозяина, находился еще один человек в штатском. Мурзин его знал заочно, но лично знаком не был.

— Знакомьтесь, Евгений Юрьевич. Это Иван Федорович.

Фамилию он не назвал. Но Дед ее и так знал хорошо, так же как и должность. Они обменялись рукопожатием.

— Евгений Юрьевич, — начал мужчина, — я наслышан о Вас. Мне Вас рекомендовали, — он посмотрел на Терехова. — Одним словом, нам нужна Ваша помощь.

— С каких это пор ФСБ понадобилась наша помощь?

— Давайте без ироний. Дело серьезное.

— Я слушаю Вас.

— Я не буду ходить вокруг, дело такое. У меня пропал курьер с очень важной почтой. Уже неделю не выходит на связь. Мы отправили двоих сотрудников на поиски. Они только доложили, что прибыли и начинают работать. И вот уже третьи сутки, как не выходят на связь. Я полагаю, что утечка. Мы, конечно, работаем над этим. Думаю, устраним проблему, но время уходит. А своими людьми я не могу больше рисковать. Вот поэтому я решил неофициально обратиться к Вам.

— А что от нас требуется? Вы хотите, чтобы мы рисковали своими людьми?

— Евгений Юрьевич, понимаете, мы не знаем, на каком уровне протекло. Где гарантия, что, отправляя новых сотрудников, крот об этом не узнает? И что их там уже не будут ждать? А ваше ведомство никакого отношения к этому делу не имеет. Вас и ждать никто не будет.

— Я понимаю Вас. Постараюсь помочь. Только мне нужна полная информация по делу.

— Я дам Вам информацию маршрута, он отмечался спутником по радиомаяку. Сигнал пропал.

— Мне нужна полная информация о почте. И отталкиваясь от ее содержимого, уже будем иметь представление, с кем нам придется иметь дело. Противника надо знать в лицо. И я не хочу отправлять своих людей, как слепых котят. И если на то пошло, я могу им не говорить о содержании. Просто дам понять, с кем им придется иметь дело.

— Вы собираетесь отправлять группу?

— Да.

— Вот этого делать не надо. Нужен один человек. Не засвеченный, которого нет в базе данных не только у вас, но и у нас. Надеюсь, у Вас есть такой человек?

— Видите ли, Иван Федорович. Пока я не знаю всей сути вашей операции, происхождения или источника данной почты, я не могу принимать решение.

Терехов не вмешивался. Но видно было, что он доволен Мурзиным. Этот волкодав еще тот. Если вцепился, не отпустит. И вот сейчас он явно выбивал информацию из генерала ФСБ. Хотя по сути было бы достаточно самой краткой информации. Но ему нужна была полная. Даже Терехов бы не стал бы так выбивать инфу. Не смотря на то, что они с Иваном были близкими друзьями.

— Это у вас все так просто, услышали какой-то шум, сразу волкодавам — «фас». Такая спецоперация наделает много шума. В США и так уже разгорается скандал, связанный со шпионажем. Мы, естественно, все отрицаем. Судя по информации, у них нет точной уверенности, что скопированы… — он замолчал.

— Файлы?

— Да! Я надеюсь из этого кабинета ничего не выйдет?

— За это я отвечаю головой, — произнес Терехов.

— Ну, чтобы вы поняли важность этой почты, это… Нашим людям удалось скопировать списки агентов ЦРУ, работающих на территории РФ. Их цели и задачи.

— Понятно, если поднять шум, то они убедятся в своей правоте и первое, что сделают, поднимут международный скандал. Но это мы переживем, но вот агентов отзовут и на их место пришлют других. Я прав? — спросил Терехов.

— Да, и вся многолетняя работа коту под хвост, — произнес ФСБшник как-то понуро. — Нужно найти эту почту. Курьер, по инструкции, в случае опасности должен избавиться от почты. Не уничтожить, а избавиться. Уничтожение — в самом крайнем случае. Надеюсь, это не тот случай.

— Это меняет дело. Теперь я знаю, с кем придется столкнуться, и представляю, на что пойдут амеры, чтобы не допустить попадания этих списков в ваши руки. А значит, будем готовиться серьезней.

Терехов посмотрел на Мурзина. «Блефует» Дед. Терехов прекрасно знал, что у него не бывает проходных операций. К любой готовятся очень серьезно.

— Где пропал ваш курьер?

— Он прибыл из Японии в Магадан, должен был вылететь в Москву. Но в «Соколе» он так и не появился. Мы вели его по маяку, он обошел Ултар севернее. Потом вновь вышел на трассу, добрался до «Стекольного». Там сигнал пропал.

— А сотрудники?

— Их, видимо, встречали. Сигналы их маяков пропали еще в Ултаре.

— Хорошо, я отправлю человека. Но гарантировать ничего не могу.

— Гарантирует только господь бог, — произнес Иван Федорович. — Вот здесь, — он достал из портфеля папку и положил на стол, — информация на курьера и пропавших сотрудников. Маршрут, отслеженный спутником до момента пропажи сигнала. Поправка — метров сто-сто пятьдесят. И еще вот что: сами понимаете, мы не можем снабдить Вашего человека необходимым, но расходы на операцию берем на себя, — он достал из внутреннего кармана пиджака банковскую карту и положил на стол. — Этой суммы достаточно. Даже должно остаться на премию исполнителю.

— Хорошо, мы обеспечим его всем необходимым. Я думаю, нам это даже будет сподручней.

— Какие-нибудь вопросы еще есть?

— Задача ясна. Будем работать. Какие сроки?

— Чем быстрее, тем лучше. Я надеюсь, что завтра вечером Вы сможете отправить человека?

— Вечером так вечером, — сказал Мурзин. — Как будем держать связь?

— Да, чуть не забыл. Вот спутниковый телефон для связи со мной. И если Вы не против, пусть исполнитель напрямую выходит на меня. Так будет гораздо удобней.

— Решим.

— Если вопросов больше нет, то, господа, я вас покину. Если возникнут вопросы, связь только по этому телефону.

— Да, еще такой вопрос. Как выглядит то, что мы ищем?

— Это флешка.

* * *

— Ну что, Женя, думаешь? — спросил Терехов, когда Иван Федорович вышел.

— Я бы отправил туда группу спецназа, прочесал бы все под гребенку. Тряханул бы местных братков, ментов. Глядишь, что-нибудь да нашли. А так — искать иголку в стоге сена, — Дед скривил губы. — Пожалуй, разрешите, я тоже поеду?

— Вы сейчас куда?

— На дачу, тут рядом. Нужно хоть пару часов поспать. Уже трое суток на ногах. Да хоть помыться.

— Хорошо. Кого думаешь отправить?

— Не знаю пока. Сами знаете, как у нас с кадрами. В нештатных совсем не осталось. А те, кто в штате, все есть в базе. При желании их сразу пробьют. Буду думать. Разрешите идти?

— Пусть тебя Володя довезет. Ты же отпустил машину.

— Пожалуй, пройдусь пешком, тут недалеко. На свежем воздухе лучше думается.

* * *

Парни провели у меня в квартире почти трое суток. В тот же вечер к Седому присоединились Бес и Хохол. Но никто так и не появился, ловля на живца не сработала. Либо они засекли засаду, либо заказчик залег на дно, поняв к какой структуре я отношусь, и что его уже ищут.

И вот наконец-то я осталась одна, в полной тишине. Закрыв за парнями дверь, я тут же уселась на пуфик и, набрав полные легкие воздуха, тяжело выдохнула, заметив при этом, как высоко поднялась грудь. Чего мне стоили эти трое суток, одной мне известно. У меня уже давно не было секса. И практически, у меня уже начиналась истерика. Конечно, я силой воли глушила позывы как могла. Но с меня постоянно текло как с крыши во время дождя. Я меняла прокладки, меняла трусики. Подмывалась. Но все равно мне казалось, что от меня воняет. Я даже вместо ежедневных прокладок, которых едва хватало на пару часов, начала применять те, что во время месячных. Во-вторых, я очень сильно устала, спать я не могла все по той же причине. У меня все горело. Половые губы и клитор так распухли, что даже ходить мешали.

«За что мне такое мучение? Вот как я могу командовать подразделением? Ну, ужели Дед не видит, что я не могу».

Я уже сжимала до боли грудь, пальцами сильно прижала сосок. Он был похож на виноградину. И вдруг меня прошибло током. Что бы не закричать, я закусила нижнюю губу, даже не почувствовав, что прокусила ее. У меня еще такого не было. Вера предупреждала, что долгое отсутствие секса может привести к внезапной страсти. Так сказать, к бешенству матки, между нами, девочками. Меня бросило в жар. Встав с пуфика я нашла телефон. Нашла в контактах слово «авторемонт». Нажала вызов.

— Слушаем Вас, — раздался приятный женский голос.

— Здравствуйте. Скажите, можно у вас заказать мальчика, или даже двоих?

— К сожалению, в данный момент мы не можем удовлетворить Ваш запрос. Минут пять бы раньше. Но у нас есть другое предложение. Правда, это будет стоить дороже.

— Что за предложение? — я уже начинала задыхаться, лаская себе киску и облизывая свои же соки.

— У нас есть две шемайле. Но они дороже.

— Плевать! Главное, чтобы инструмент рабочий был.

— Говорите адрес.

Я назвала адрес… Тридцать минут тянулись как вечность. Я сразу рассчиталась с охранником. А потом все было как в тумане. Меня постоянно кто-то ласкал, я чувствовала горячие обнаженные тела. Мое тело уже несколько раз пробивало иголками, как мне казалось, насквозь. И вот все тело сводит судорогой, я делаю мостик, мне страшно. Я слышу чей-то крик и не могу сообразить, что кричу я. Судорога, кажется, длится очень долго, но мне почему-то хочется, чтобы это продолжалось. Совсем некстати в мозгу звучат слова «Но страх все обломает как всегда», и мне страшно. И вот все мгновенно проходит, и силы покидают меня.

— Час прошел, — слышу я чей-то голос. Продлять будем?

Но я чувствую, что мне хватило. И с трудом встаю.

— Нет, не будем. Спасибо, — еле ворочая языком, отвечаю я.

Пошатываясь, закрываю за ними дверь. На автомате беру у них визитку. Они что-то говорят, но все пролетает мимо ушей. Я просто лежу на кровати и ни о чем не думаю. Мыслей никаких… Так проходит не меньше часа. Наконец-то я встаю и иду в ванную. Включаю воду, набираю ванну. Все тело тянет от засохшей спермы. Во рту неприятный привкус. Я знаю, от чего он, но меня это нисколько не смущает. Смущение и осуждения будет потом, а сейчас я просто беру зубную щетку и пасту и долго полощу рот. И наконец, я ложусь в ванну…

* * *

Проснулась я от того, что вода остыла, и стало холодно. Помывшись под душем, я еще раз почистила зубы и вышла. Часы показывали только половину второго ночи. Как бы там ни было, но на душе было легко, хотелось петь. Настроение явно улучшилось. Но вспомнив, что утром нужно быть в учебном центре, я вновь загрустил. Мне совсем не хотелось туда ехать. Я понимал, что так, как было раньше, уже никогда не будет. Все, пишу рапорт на увольнение. Работать я не смогу. Рано или поздно меня сорвет прямо в своем подразделении. И что тогда?

Представ перед боевыми друзьями в образе девушки, это я еще пережил, хотя меня до сих пор конфузит. Но если они еще узнают, что я отъявленная блядь, этого я уже точно не переживу. Все, утром звоню Деду. Буду писать рапорт. А что я буду делать? Я усмехнулась. Пойду работать, визитку мне оставили. Таких как я, там с удовольствием возьмут. Потом начну употреблять алкоголь, наркотики. И подохну где-нибудь под забором…

Слезы покатились сами собой. И вдруг где-то в глубине мозга что-то разорвалось, похожее на взрыв мины. Все окружающее потеряло все оттенки. Красное стало красным, белое — белым, синие — синим. Все оттенки исчезли. И тут же в голове прозвучало: «Так, девчонка, хватит ныть. Я позволяю тебе иногда насладится женскими радостями. Но это не означает, что ты должна меня хоронить. Мы еще побарахтаемся».

Кажется, я схожу с ума… Я встала с постели и, выйдя на балкон, закурила. Меня стал пробирать озноб. И только тут я заметила, что совершенно голая. Но сразу забегать в квартиру не стала. Была глубокая ночь, и вряд ли кто мог меня увидеть. А осенняя ночная прохлада окончательно привела меня в чувство. Что же мне делать с должностью? Я была согласна со своей второй половиной: так продолжаться больше не может. Я действительно не могла находиться в мужском обществе. Меня все угнетало. Я не знала, как это назвать, но мне там было неуютно. Лучше уж пусть в резерв выведут. Нужно будет откровенно поговорить с Дедом.

Я посмотрел на часы: время пять утра. А спать совсем не хотелось. Да и какой спать! Через полтора часа нужно выезжать. Надо собираться. Я нехотя начала расчесывать волосы. «Ну, вот зачем такие длинные? Нужно подстричь. Как у женщин все просто. Длинные волосы — подстричь, короткие — отрастить, прямые — завить, кудрявые — выпрямить. И какой тут смысл? Волосы действительно были очень длинные, даже если я стояла прямо, они доставали до ягодиц. Я даже не понимала, зачем они мне нужны, при моем-то занятии? Нужно все-таки сделать короткую стрижку. Помниться, у меня жена делала себе каре на ножке. Вот такую и сделаю. Все, решено. А то уже голова болит от тяжести», — размышляя, я кое-как причесалась и начала плести косу. Это я уже делала легко. Справившись с этим, я уже было собралась наносить боевую раскраску, как вдруг зазвонил телефон. И кто это может быть? Увидев слово «Дед», у меня сердце забилось в ускоренном ритме. Так рано он никогда не звонил.

— Да, слушаю!

— Доброе утро. Не разбудил?

— Нет, я уже встала.

— Собираешься в центр?

— Так точно!

— Не спеши. Жду тебя в 09–00 у себя.

— Есть, в 09–00.

— Ну, тогда до встречи, — он отключился.

Понимание того, что отъезд в центр откладывается, подняло настроение. Мне опять захотелось что-нибудь спеть. И я затянула:

«Салам бача… Давно не виделись с тобой!!»

У меня даже с первого раза получилось накраситься. И еще как! Даже мне понравилось. Потом провозилась с одеждой, выбирая, что надеть. Но остановилась на плотной блузке и джинсах. Только затем пошла завтракать. Еще успела снять постельное белье, которое было все в пятнах от спермы. Закинув его в машинку, я запустила стирку. Почему-то я была уверена, что сегодня еще вернусь домой.

Перед выходом задумалась над обувью. Настроение дало о себе знать, и я с удовольствием надела легкие полусапожки на 12-сантиметровой тонкой шпильке. Прошлась по квартире. Надо же, не разучилась! И, как не странно, мне нравится!

Проверила пистолет. Надо будет его почистить. А то и «макар» может подвести. Хотя он многое прощает, в отличии от дорогих иностранных образцов. Положив его в сумку, я достала помаду и подкрасила губы. Надев тонкую кожаную курточку и темные очки, вышла из квартиры, напоследок послав отражению воздушный поцелуй.

Машину завела дистанционно. Взрыва не произошло. Да и пульт молчал, не фиксируя никакого вмешательства.

* * *

Ровно в девять я вошла в приемную. Секретарь тут же доложил. Войдя в кабинет, я хотела доложить, но Дед не дал этого сделать:

— Ну, как всегда, минута в минуту. Проходи, присаживайся.

Я заняла свое любимое кресло.

— Как ты себя чувствуешь?

— В смысле? Не поняла.

— Я вот о чем хотел поговорить, — он сразу стал серьезным. — Я вижу, что с тобой что-то происходит. Может, все-таки поделишься. Вот сейчас я вижу, что ты опять светишься, — он сел рядом и положил свою большую ладонь на мою.

«Да, блин, свечусь. Знал бы ты, товарищ генерал, какая у меня была ночь», — подумала я.

— Честно, я не знаю. Я тоже хочу поговорить на эту тему. Снимите меня с должности командира. Если уж на то пошло, я могу быть просто инструктором. Но находиться постоянно там я уже не могу. Я понимаю, что тут не детский сад. И поэтому прошу освободить меня от этой должности. Я готова даже быть в резерве. Понимаете, прошло мало времени. Мне нужно время, — выпалила я быстро, боясь как бы меня не перебили.

— А знаешь, что сказала Маша? Так вот, почти то же самое, — он пересказал ее вывод.

— Вот, — я вздохнула. — Комплекс неполноценности — это похоже на истину. Я просто не знала, как это назвать. Действительно, что-то подобное со мной происходит.

Мы говорили минут сорок.

— И что ты предлагаешь? — спросил он серьезно. — Если тебя отправить в отпуск, ты же найдешь какие-нибудь приключения. У меня есть к тебе одна просьба. По твоему профилю. Если уж приключения, то под контролем и по лицензии. — Дед сразу заметил, как Алина начала меняться на глазах: глаза сразу загорелись, плечи выпрямились. Она сразу как-то изменилась.

— Ваша просьба — то же самое, что приказ, — улыбнулась я. — Что случилось?

Он молча встал, медленно подошел к столу и остановился, раздумывая.

— Евгений Юрьевич, если не уверены во мне, не говорите.

Он посмотрел на меня серьезно.

— Я в тебе уверен. Был бы не уверен, не вызвал бы. На, полистай.

Он достал папку и положил на стол. Я встала и, подойдя к столу, присела на стул, раскрыла папку. Дед внимательно наблюдал за мной. Я не знала, о чем он думал, но догадывалась. Минут двадцать у меня ушло на изучение всех листов.

— Не думаю, что курьер жив. А агенты, возможно, еще живы. Курьер, скорее всего, где-то скинул почту. Почувствовав хвост, он бы не стал держать ее при себе. Я бы так и поступила бы.

Дед знал, что сейчас это мысли вслух. И дождавшись, пока я замолчу, он спросил:

— Есть одна странность, не заметил?.. заметила? — сразу поправился он.

— Какая? Вроде, все ровно. Пропали агенты… Возможно, их сдали свои же.

— Нет, почему курьер из Токио не полетел сразу в Москву, а добрался морем до Магадана?

— Тут ничего странного. Курьер, скорее всего, заметил хвост. В аэропортах контроль серьезнее, чем на морском транспорте. В аэропорту его, возможно, и ждали. А почту он, скорее всего, спрятал еще где-то в Магадане. А только потом попробовал оторваться. Уже пустой. — Я начал изучать маршрут, начиная с порта в Магадане. — Я думаю, нужно обследовать вот эту точку. Еще, может быть, тут. Это, я так понимаю, люди СКР?

— Да.

— У меня есть вопросы. Если это возможно, я хотела бы задать несколько. Хотя не важно, разберусь сама. Один вопрос: есть ли у них сексот в Магадане? Меня интересует не имя, а просто: да или нет? — я посмотрела на Деда.

Он не отреагировал, продолжая смотреть на меня.

— Товарищ генерал!!! — уже обратилась я к нему.

А он в это время просто не мог поверить глазам. Полчаса назад она выглядела совсем по другому, была подавлена. Он еще сомневался, привлекать ли ее к этому делу. И тут уже совсем другой человек. Сразу все изменилось. Лицо стало серьезным, каменным. Но больше всего его поразили глаза. Это был взгляд того Сергея, которого он знал много лет, взгляд хищника, который почуял добычу. Глаза светились серым холодным огоньком. Нет, не зря он рискнул предложить ей это дело. Теперь он был уже точно уверен, что она справится.

— …Ты что-то сказала?

— Вы удивляетесь моим переменам? И теперь не сомневаетесь? — спросила я, глядя ему в глаза.

— Вот теперь я узнаю прежнего Сергея. Ты опять читаешь мысли?

— Сергея больше нет. Есть Я. А это что-то среднее, — с улыбкой сказала я. — Есть возможность узнать, есть ли у них засекреченный агент в Магадане? Только навряд ли они скажут правду, хотя это в их интересах. Когда вылетать?

— Вылет сегодня ночью, на борту ВВС. До Комсомольска, а оттуда — уже до «Сокола».

Мы еще с час обсуждали детали, обговаривали коды связи. Я отдал список необходимого оборудования. Он пообещал все доставить к самолету. Уже после полудня я вышла из управления и сразу направилась домой. Вот теперь я уже расправила крылья. Я даже забыла о ночных утехах. И вообще, это личная жизнь, и я ее не смешивала с работой. Так было, есть и, надеюсь, будет.

Увидев салон красоты, я вспомнила про волосы. Прождав часа полтора, я наконец-то села в кресло.

Глава двадцать вторая

— Какие у Вас шикарные волосы! — произнесла женщина-мастер. — Что будем делать?

— Короткую стрижку, — произнесла я уверенно.

— Вы серьезно? Вам не жалко?

— Жалко, но у меня уже нет сил и терпения возиться с ними. И голова постоянно болит. Давайте вон как на той фотографии, — я указала на фото коротко стриженой девушки, что висело на стене.

— Знаете, мне даже как-то жалко обрезать их. А давайте, мы сделаем по-другому. Если Вам не понравится, мы всегда можем исправить.

— Хорошо, только если это не займет много времени.

— Уверяю Вас, это займет еще меньше времени, чем стрижка.

— Вам виднее, делайте как считаете лучше. Главное, чтобы они мне не мешали и не занимали так много времени.

Она возилась минут сорок. Я даже не смотрела в зеркало, была погружена в свои мысли. Меня сейчас интересовал другой вопрос: как найти иголку в стоге сена?

Закончив, она сняла накидку и произнесла:

— Ну вот, как Вам? Мне кажется, Вам очень идет.

Я подняла взгляд и посмотрела в зеркало. Покрутила головой. Сразу почувствовала легкость. У меня появилась длинная челка, спадающая на глаза. Волосы теперь доходили только до лопаток, а по бокам спадали на плечи, закрывая уши и шею. Концы были слегка завиты.

— Спасибо. Мне нравится. Что с меня? — сухо ответила я.

— А скажите, Вам эти волосы нужны? — она взяла с тумбочки довольно длинный пучок волос.

— Зачем? — искренне удивилась я.

— Тогда мы можем купить их у Вас.

— Серьезно, что ли?

— А Вы что, не знаете?

— Покупайте тогда.

В итоге не я платила, а мне еще доплатили. Уже сидя в машине я покрутила головой, потрогала длину, так было гораздо лучше. Челка хоть и была ниже бровей, но совсем не мешала глазам. Я посмотрела на часы: начало пятого. В 22–00 мне нужно быть в «Чкаловском», а еще нужно собраться. И я поспешила домой. Я решила не тащить камуфляж с собой из Москвы, а купить на месте. Камуфляж теперь не самое основное в моем гардеробе. Мне повезло: пробок еще не было, и добралась я быстро.

Поднявшись на этаж, сразу заметила, что в мое отсутствие двери открывались. Подойдя к двери, я прислушалась и, приготовив оружие, открыла замок. В квартире кто-то был и быстро шел из кухни в коридор. Я подняла оружие, и в него тут же практически врезалась выскочившая Вика. Она замерла, зрачок ствола смотрел ей про меж бровей.

— Тьфу ты! — выругалась я и опустила оружие. Тут же из зала выскочила Марина. — Ты могла предупредить, что едете? Я вас чуть не перестреляла! — не дав им сказать ни слова, начала я атаку.

— Алинка, ты че, дура? — Марина обняла меня за шею и чмокнула в щеку. — Привет! — улыбнулась она.

— Привет, девчонки! Вы какими судьбами? — легонько обнявшись с Викой и чмокнувшись в щечки, спросила я.

— А мы за тобой приехали, — весело произнесла Вика. — Парни сказали, чтоб мы без тебя не возвращались. — Они засмеялись.

— А ты что так долго не приезжаешь? — спросила Марина. — Я уже соскучилась.

— А если серьезно? — спросила я.

— Дали двое суток увольнительных. Вот, хотим в Москву съездить, Вика еще ни разу не была. Ты когда туда? А то давай завтра с нами.

— Наверное, никогда. Но и с вами я не могу. Улетаю в отпуск.

— Не поняла, куда?

— В Сочи. Пока меня отправили в отпуск, потом посмотрим. Я написала рапорт об отставке, — соврала я, чтобы избежать лишних вопросов.

— Сестренка, ты шутишь?! — произнесла испуганно Марина.

— Нет, не шучу, — вздохнула я.

— А что с нами будет? Мы так обрадовались, что у нас командир — женщина, — тоже растерянно пробормотала Вика.

— Так, что за капризы? Вы кто? Школьницы или курсанты спецшколы, будущие бойцы элитного подразделения? Есть приказ, и он не обсуждается, а выполняется. А с вами ничего не будет. Назначат другого, скорее всего, из группы, дадут инструктора. Но если честно, девчонки, я по вам буду скучать, — я обняла их за плечи и прижала к себе.

— Ну что, мне нужно в душ. Я ночью улетаю.

— Ты подстриглась? Слушай, Алин, а тебе эта прическа так классно идет! — удивилась Марина. — Скажи, Вик.

Они начали обсуждать прическу. Не слушая их, я разделась и пошла в душ. Действительно, с волосами стало намного проще. Да и с прической уже не было таких проблем. Теперь можно было сделать хвостик или ту же косичку, и они совсем не мешали. Да и с мытьем было проще.

Пока Вика была в ванной, я начала собирать вещи, но брать много не планировала. Положила несколько бюстгальтеров, трусиков. Подумав, добавила еще трусики, положила черную мини-юбку, широкую закрытую блузку серого цвета. Взяла несколько упаковок плотных колготок. Еще подумав, положила платье, тоже коротенькое. Марина молча следила за моими сборами.

— Марин, можно, я возьму твою теплую куртку. Вот эту, белую.

— Ты точно в Сочи едешь?

— Точно. Куртка нужна будет, когда вернусь.

— Конечно, возьми. Что спрашиваешь?

Увидев теплые носки, я покрутила их в руке и положила в чемодан.

— Алин, а они тебе зачем? Ни в какую обувь они не влезут, только в сапоги или в берцы.

— А вдруг я на рыбалку пойду, или в горы?

— А!

Собравшись, я еще раз осмотрела вещи. Принесла туфли на шпильке и, завернув, тоже положила. Зачем я брала такие вещи, я толком не знала, но мне казалось, что могут пригодиться.

— Сестренка, — тихо сказала Марина, — возьми меня с собой! — и обняла меня сзади за шею, прижавшись щекой к затылку. — Ты же можешь попросить Деда и взять меня в прикрытие. Я буду делать все, что ты скажешь! Никакой самодеятельности!

Я замерла. Молчание затянулось.

— Мариш, я еду в Сочи отдыхать и приводить мысли в порядок. Я совсем выбита из колеи. Сама пойми, мне сейчас не до спецгрупп. У меня в голове полная каша. Ведь не каждый день становишься для родной дочери сестренкой. Да еще младшей.

Я повернулась и, посмотрев в глаза Марине, опустилась на кровать. Она села рядом, потом просто, как когда-то в детстве, легла и положила голову мне на колени. А я гладила ее волосы. Правда, сейчас это был короткий ежик. Мы молчали.

— Ты во мне еще видишь свою дочь? — спросила она.

— Нет, теперь сестру, старшую, но глупенькую.

Я думала, что она возмутится, но она привстала, обняла меня за талию и сильно прижалась к груди.

— Нет, для меня ты — старшая сестра. Прости меня за то, что издевалась над тобой.

— Когда? Не помню.

— Ну, тогда, с тестом. Ходила тут голая. Я теперь понимаю, что это было неправильно. Тебе было очень не ловко.

— Ничего страшного. Чего нам стесняться? — улыбнулась я. — Ну все, хватит любезничать. Мне нужно еще собираться.

Время было уже начало восьмого. Я была почти готова. Подумав, решила все же накраситься. Надо придерживаться легенды. А она такая: я студентка, учусь на историка. Пишу реферат на тему ГУЛАГа и Сталинских репрессий. Приехала собирать материал. И учусь не в Москве, а в Томске.

Пока я красилась, Вика делала себе маникюр.

— Алина, а вы с Мариной правда сестры? — вдруг спросила она.

— Правда, Вика. А вот скажи, зачем ты пошла на такую работу? У тебя хорошие данные, ты могла бы неплохо устроиться на гражданке. Ну а что? Милая, стройная. Вышла бы замуж. Родила бы детишек.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась она. — Ты так считаешь?

— Ну да, — я перестала делать подводку и повернулась к ней. — Ну что? Не веришь? Посмотри в зеркало, — я отвернулась и снова занялась глазом.

— Тебя тоже уродиной не назовешь. Но ты же служишь. А что делать на гражданке? Замуж, говоришь? За кого? В деревне все алкаши, по крайней мере, в нашей. В институт меня не возьмут, оценки не те. А денег платить — у родителей нет. Как и работы толком. Уехать в город — тоже нужно образование, чтобы устроиться на хорошую работу. Надеяться на принца на белом коне — глупо. Рано или поздно окажешься на панели или в борделе. И жизнь закончилась. Я еще с детства понимала это. И вместе с братом всегда тренировалась. Брат тоже остался на службе, он уже офицер.

— О как! И где он у тебя?

— Он в Рязани. Служит в ВДВ, тоже разведчик. А я прямо написала, что хочу служить в ГРУ. Меня, конечно, выставили с военкомата, я поехала в область, там тоже не хотели слушать. Отправили в часть. У нас мотострелки стоят. Я подняла скандал, сказала, что доберусь до Москвы и напишу жалобу. Они только посмеялись.

— А ты че? — уже заинтересованно спросила я.

— Не поверишь, Путину пожаловалась.

— Да ну? И как?

— Когда был прямой эфир. Вот тогда мне повезло, меня вывели в прямой эфир, верней, мой звонок. Он сказал, что это не допустимо, и что военкоматы не должны так поступать. Ну, что-то в этом роде. Ты знаешь, как они потом забегали! Ко мне домой приезжали! И как видишь, я добилась своего.

Я посмотрела на нее, я действительно была удивлена.

Выйдя из ванной, Марина сходу задала вопрос:

— Так, сестренка, где моя машина?

Я, сделав удивленные глаза, посмотрела на нее:

— Машина?

— Да, машина.

— Ааа!! Маши-ина… Там! — я махнула рукой в сторону окна.

— Я ее там не видела. Ты что, мою «девочку» разбила? — она уперла руки в бока.

— Нет. Не совсем. Так, немножко.

— С тебя джип. Нет, хочу БМВ Х 6.

— А самолет не хочешь? — засмеялась я.

— Ну а че? Ты обещала, что если разобьешь, то купишь новую. Где? Мы завтра хотим в Москву съездить. И в часть нужно на чем-то ехать.

— Возьмешь пока мою. Твоя у Михалыча. Под надежной охраной. Ты что, хотела, чтобы я твою «девочку» бросила во дворе?

— Да? — Марина явно расстроилась, что не удалось вымутить новую машину. Но она просто еще не видела свою после прокачки в спец. гараже. Я ее и сама не видела. И вообще забыла про нее. — А кто тебя так подводку, со стрелками, научил делать? — спросила Марина.

— А что, плохо?

— Нет, наоборот, классно! Верка?

— Нет, сама. Увидела на улице, мне понравилось. Потренировалась, и вот, — я натянула улыбку.

— Алинка, коза такая! Иногда мне хочется тебя укусить!

В этот момент зазвонил мой телефон. Звонила Вера. Просила забрать ее с утра. Обследование закончилось, теперь результаты направят в управление, а там уже будут решать. Мы поговорили с ней минут десять. Я сказала, что не смогу приехать. Не вдаваясь в подробности, просто сказала, что ее заберет Марина.

— Ну что стоишь, титьками трясешь? — прикрикнула я на Марину. — Тебе машину надо? Одевайся, отвезешь меня на аэродром.

— Я не трясу титьками, — ответила она и посмотрела на свою грудь. Мы с Викой захохотали.

Не так я представляла себе подготовку. Вместо того чтобы еще раз изучить предоставленные бумаги и поискать кое-какую инфу в инете… Даже элементарно узнать прогноз погоды в том районе я не смогла! Вместо этого пришлось прикидываться беззаботной девочкой, едущей на отдых в Сочи. Надеюсь, в самолете будет время. Лететь долго.

Марина удивилась, узнав, что ехать нужно в «Чкаловский». И опять подозрительно посмотрела на меня. Добрались мы за час с небольшим. Но главное — вовремя.

— Ну все, девчонки, пока! Наверное, сейчас снимете кого-нибудь, — улыбнулась я.

— А ты как думала? Мы что, железные, у самой-то, вон, даже простынь не отстирывается, и визитка интересная лежит, — хихикнула она. — Может, мы ей воспользуемся.

— А что, воспользуйтесь. Там, кстати, есть мальчики и девочки в одном флаконе.

— Что, правда? — спросила Вика и посмотрела на Марину.

— Смотрите, хату не разнесите, страдалицы.

— Ой! Ой! Иди уже, а то, вон, таблетка, наверное, тебя ждет. А где Дед?

— Я не знаю, кого ждет таблетка, а Дед, наверное, дома или в управлении. Я просто лечу на военном борту. Ладно, все, пока!

Они пожали мне руку и чмокнули в щечку. Марина шепнула мне на ухо:

— Будь осторожней, дорогая. Возвращайся.

И села вслед за Викой в машину, развернулась и погнала обратно. Меня даже не расстроило, что Марина увидела не отстиранные пятна. Наоборот, даже что-то вроде гордости промелькнуло.

Восемь часов назад

Проводив Алину, Мурзин задумался, глядя на закрытую дверь. «Когда же он начнет воспринимать его как девушку? Все, начиная от привычек и до манеры разговора напоминало ему Сергея. Он видел именно Сергея, а не девушку. И правильно ли он сделал, что отправил ее на риск? Ведь она уже далеко не Сергей. Но с другой стороны, он видел, как у нее загорелись глаза. Возможно, это шанс для него, поверить в себя настоящего. Ведь он потерял веру в себя. Вот в чем его проблема». Он тяжело вздохнул, взял сигарету, помял ее между пальцев и положил в пепельницу. Он давно уже пытался бросить курить, и это ему уже почти удалось. Но вот опять возникла не преодолимое желание… Он нажал кнопку селектора.

— Вызовите ко мне Соколова, срочно, — произнес он и все же закурил.

Соколов пришел через пять минут.

— Проходи. Что у тебя в папке? — спросил Мурзин, не дав ему доложить.

— Товарищ генерал, тут вот свежая информация, только что получили. Я как раз к Вам собирался.

— Докладывай.

— По информации нашего источника, в Цумадинском районе Дагестана границу пересекла большая группа боевиков во главе с Тимиром. Так же это подтверждается вторым нашим источником, находящимся на территории Пакистана. Он сообщает, что Аль-Ахмет-Шах профинансировал отряд Тимира, который до этого находился на территории Грузии в учебном центре.

— Я это знаю, дальше.

— Так вот, Аль-Ахмет потребовал провести крупный теракт вроде того, что в Буденновске. Где и когда, пока информации нет. Пока задача стоит проникнуть на территорию России и ждать дальнейших указаний. Так же он перевел деньги на еще один счет — известного нам полевого командира по кличке Титаник. Его отряд насчитывает почти тысячу боевиков. Он сейчас находится в районе Аргунского ущелья, и, как нам стало известно, объявлен общий сбор в течении трех суток.

— Численность Тимира?

— Не известна, примерно около сотни.

— Примерно нас не устраивает. А что погранцы говорят?

— Ничего. Переход совершен в трудно доступном месте, там контроль ведется, в основном, с вертолетов. Спец. группы проходят два раза в неделю.

— Я понял тебя. Так, нужно срочно проанализировать их дальнейшие действия. Мне кажется, что Тимир — это отвлекающий маневр. Нужно ждать чего-то более крупного от Титаника. Задачка с двумя неизвестными. С ФСБ я свяжусь сам, надо предупредить, чтобы были готовы в Аргунском. И вообще, привели свои заставы в полное боевое. А нам нужно выяснить все о Тимире: направление, численность. По возможности — цель, какое вооружение. Готовь группу спецназа.

— В данный момент только молодежь, две основные — в Сирии.

— Молодежи тоже нужно набираться опыта. Отправляем группу «Рысь». Старшим пойдет капитан Седых. — Он поднял трубку: — Это Мурзин. Когда у нас борт до Моздока?.. Понял Вас, спасибо, — выслушав собеседника на проводе, ответил Мурзин и, положив трубку, посмотрел на Соколова. — Так, Андрей, ближайший борт — завтра в семь утра. Готовь группу. Задачу поставлю лично. Все, иди, я — к Терехову, — собирая бумаги произнес Мурзин. Когда уже Соколов открыл двери, генерал вдруг остановил его: — Вот голова дырявая! Совсем забыл. Вот тебе список, дай кому-нибудь задание, пусть подготовят.

— Как срочно? — принимая у генерала лист бумаги, спросил полковник.

— Еще вчера! Срочно, к 20–00, все должно быть готово. Работай!

Генерал откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Вот еще одна бессонная ночь намечается. Он попробовал посчитать, сколько он уже нормально не отдыхал, но ничего не вышло. «Еще этот ФСБшник со своими проблемами. Тут своих не знаешь куда девать. Ну что же, нужно ехать к Терехову на доклад». Он встал, закрыл сейф, приказал подогнать машину. Осмотрев стол, взял папку, принесенную Соколовым, и вышел.

— Сегодня меня не будет, — сказал на ходу секретарю.

В коридоре увидев Соколова, отдающему задание старлею. Окрикнул его.

— Я! Слушаю Вас, товарищ генерал!

Отведя Соколова в сторону, он тихо произнес:

— Так, Андрей, собирайся тоже, полетишь в Моздок, будешь координировать работу группы.

— Есть координировать работу группы! А разрешите вопрос?

— Да.

— А кому передать вещи, что собирают?

Генерал подумал.

— Когда будет все готово, я скажу, куда привезти.

— Они будут готовы через тридцать минут. Я уже отправил человека.

— Хорошо, я сейчас к аналитикам, пробуду там минут сорок. Тогда и заберу.

Район Литвиново (Подмосковье) 22–15

— Ну что подруга, оторвемся? — Марина гнала машину за сто пятьдесят.

— Что предлагаешь? Я тут ничего не знаю.

— Ну а что? Сегодня пятница, на базу — только в понедельник. Поехали в какой-нибудь клуб.

— Поехали! — обрадовалась Вика.

— У меня есть один на примете. Сейчас узнаю, есть ли там места, — Марина сбросила скорость и достала телефон. — Не поняла, что за СМС? Твою мать! И когда? Ебать меня раком! Четыре часа назад!

— Что там такое? — испугалась Вика.

— А ты свой телефон видела?

— Нет, он у меня на базе остался, я забыла его. А что там?

— Срочно прибыть в расположение подразделение. Уровень — красный.

Теперь уже выругалась Вика:

— Вот тебе и клуб! Поехали!

Марина нажала на газ. Как они не спешили, а на дорогу ушло больше двух часов.

— Хорошо, хоть от ментов оторвались, — уже забегая к себе в комнату и на ходу скидывая юбку, произнесла Марина.

Группа была уже вся внизу, в полной боевой выкладке, с оружием. У каждого был двойной боекомплект.

— Вы где были? — спросил у них майор в оружейной комнате, когда они примчались получать оружие.

— В пробке застряли, — буркнула Вика.

— Понятно. Что берете?

— «Винторезы», — ответила Вика за обеих.

— Ну и правильно. Они уже пристрелены?

— Конечно.

Когда вышли, группа уже построилась. Увидев Седого, Марина попросила разрешение встать в строй.

— Почему опаздываем? После возвращения будете наказаны. Встать в строй!

Из офицерского крыла казармы вышел Бес, а за ним — Соколов. Бес быстрым шагом встал в строй.

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал Седой и доложил Соколову, что все в сборе, и группа готова к выполнению задач.

Осмотрев всех, тот произнес:

— Бойцы, я думаю, вы понимаете, что тревога не учебная. Вам предстоит выполнить боевое задание. Может, есть больные, кто-то не важно себя чувствует? — он посмотрел на девушек. — Сделать шаг вперед! — Но все стояли как вкопанные. — Хорошо. Тогда по машинам.

Они загрузились в два «Тигра» и вскоре уже мчались по той же дороге, что полчаса назад Марина с Викой, только в обратном направлении. Прибыв на аэродром, машины, не задерживаясь, проехали КПП и направились вслед за машиной сопровождения. Вскоре подъехали к открытому грузовому люку «Ил-76». Машины, также не задерживаясь, друг за другом въехали по стапелю вовнутрь и остановились. Только теперь они смогли выйти из машин.

Вскоре подъехала черная «Волга». Ее знали почти все. Мурзин всегда приезжал провожать и встречать своих бойцов, и этот раз не стал исключением. Седой всех построил. Дед пожелал ни пуха ни пера, прошелся перед строем и, пригласив с собой Седого и Беса, скрылся в подъехавшей «газели».

— Вот в этом районе, — он указал на карте, — прорвалась группа боевиков во главе с Тимиром. Нам не известны ни цель, ни маршрут движения, ни численность. Ваша задача: обнаружить боевиков, установить численность, вооружение, маршрут движения, конечную цель. Себя не обнаруживать, в случае столкновения от огневого контакта уходить. Ясно? Бой не принимать.

— Понятно. По возможности, уходить от боя, — произнес Седой.

Дед посмотрел на него, хотел что-то сказать, но промолчал.

— Дополнительную информацию получите на месте. Курировать вас будет майор Семенов из контрразведки. Я надеюсь, вы знакомы?

— Знакомы, товарищ генерал. Нормальный мужик.

— Тогда у меня все. Вопросы есть?

— Я так понимаю, сильно не светиться в Моздоке?

— Желательно. Чем меньше народу о вас будут знать, тем лучше.

— Больше вопросов нет. Задача понятна.

— Возникнут вопросы, обращайтесь к Семенову. Ну все парни, берегите молодежь, аккуратней там.

— Можно вопрос не по теме? — обратился Бес.

— Слушаю.

— А почему Самбурова не летит с группой? Это же ее группа.

— Уже нет, она сама отстранилась сегодня утром.

— Как сама?

— Думает, что не справится.

— А где она сейчас?

— Дома, наверное. Не знаю, — ответил генерал и посмотрел в окно, за которым виднелась ВПП, по которой в данный момент набирал взлетную скорость «Ил-76», унося в своем чреве Алину на такую же опасную работу. — Если вопросов больше нет, тогда по коням.

Седой и Бес вышли из газели и направились к самолету. Дед не стал отправлять Соколова, когда узнал, что работать с группой будет Семенов. Тот сам справится, а Соколов, возможно, понадобится здесь. Остаться в такой обстановке без заместителя — сложно.

— А все же, товарищ генерал, где Алина? Она что, действительно сама отстранилась от командования?

Дед посмотрел на него:

— Да, сама. Понимаешь, он потерял веру в себя. Как-то весь потух.

— Время лечит. Надеюсь, что она поверит в свои силы и возможности.

— Тоже надеюсь. Мистика. Бред. Но я думаю, что проблема внутри него самого. Он сам еще не может разобраться, кто он, мужчина или женщина. Ладно, поедем. Надо хоть немного поспать. Я с утра к Терехову, в управлении буду во второй половине дня. Но если что-то будет нового, звони сразу.

На этом они простились.

* * *

Долетела я без особых проблем. Правда, учитывая, что кроме меня и груза, упакованного в ящики, летело еще и подразделение солдат-срочников во главе со старшим лейтенантом. Поначалу были попытки, причем назойливые, познакомиться, особенно усердствовал старший сержант. Сначала я пыталась сама дать понять, что не хочу знакомиться. И наконец, мне это надоело.

— Старлей, если ты сейчас не успокоишь своих бойцов, я успокою их сама.

Вмешательство старшего избавило меня от тупых попыток знакомства. Разместившись за откидным столиком, я изучила материалы, предоставленные ФСБшником. Изучая маршрут движения курьера по Магадану, складывалось такое впечатление, что он заблудился. Из порта, куда прибыл паромом, он двинулся, судя по времени, на такси или автобусе не в «Сокол», а в город. Опять же я сужу по времени. Возле парка, видимо, спешился. Вот он зачем-то обходит открытую сцену, движется через парк. Пересекает проспект К. Маркса, проходит мимо гор. думы и через дворы возвращается на проспект К. Маркса. Затем сворачивает на Парковую и вновь через дворы и гаражи выходит на проспект Ленина.

Вывод один: он заметил хвост и пытается уйти. Он опять, видимо, берет такси, едет уже по Колымскому шоссе, и вновь маршрут уходит в гаражные постройки. Нарезав там круги, он вновь выходит на трассу и уже движется в сторону «Сокола». Но в Ултаре вновь кружит по улицам и уходит в сопки. Потом вновь выходит на трассу и едет до «Стекольного», минуя «Сокол». Там его маршрут опять отклоняется от трассы и проходит уже по сопкам, южнее поселка. Затем вдоль реки Хасын. И километров через пять сигнал был потерян.

Было понятно, что концы его нужно искать именно в «Стекольном». Но начинать нужно было непосредственно с Магадана. Я решила повторить его маршрут. Ведь если он заметил хвост, то должен был скинуть почту, спрятать ее где-то. Конечно, искать ее — то же самое, что иголку в стоге сена. Это не танк и не ракетная установка, а всего лишь флешка. Сунуть ее он мог куда угодно. Казалось бы, не имеет смысла повторять его маршрут. Но чем черт не шутит? Он должен был позаботиться о том, чтобы в случае его гибели она попала по назначению. Скорее всего, там есть какой-то ориентир. Он же как-то должен был сообщить, где искать. Видимо, не успел, а возможно, почта до конца была при нем. Вот это мне и предстояло выяснить.

А что касается двоих сотрудников, то они пропали сразу по прилету в «Сокол». Тут все ясно, их уже ждали. Но здесь тоже были вопросы. Почему их взяли сразу, а не попытались на их плечах выйти на курьера? Ведь они не могли знать, что курьер не вышел на связь и не сообщил о своем месте нахождения. А может, могли? Ведь в управлении завелся крот. А если есть крот, значит, он мог бы сообщить, где находится почта. Но это в том случае, если курьер успел сообщить об ее местонахождении.

Но был еще вариант: возможно, почта уже была в их руках, они уже взяли курьера. Но тогда зачем убирать сотрудников? Ведь они должны были понимать, что ФСБ им этого не простит. И вообще, кто такие эти «они»? Не думаю, что это агенты ФБР или ЦРУ. Скорее всего, местные братки выполняют чей-то заказ. Деньги ведь не пахнут. Да и какая им разница, кого им заказали. Вопросов больше, чем ответов.

— Разберемся, — произнесла я вполголоса и, убрав ноутбук и подложив под голову сумку, улеглась на сидения.

В Комсомольск мы прилетели, с учетом разницы во времени, под утро. Я чувствовала себя выспавшийся. Какой-то майор любезно согласился подбросить меня до гражданского аэропорта. Хоть было и не далеко, ведь гражданский и военный практически граничат, я согласилась: у меня была большая армейская сумка. На его вопрос, куда я направляюсь, ответила, что я корреспондент и лечу в Хабаровск. Легенда прокатила.

Мой рейс был только в 10–30 утра. Я оставила вещи в камере хранения и аккуратно осмотрелась. Убедилась, что мне никто не уделяет внимания больше того, к которому я уже начинала привыкать. Эти раздевающие взгляды, которые я начинала чувствовать всеми клеточками организма… Иногда это меня раздражало, иногда вызывало стыд, а иногда даже нравилось.

Купив билет, я немного привела себя в порядок в туалете, даже использовала косметику. Тут же, в небольшом магазинчике, купила теплую куртку, так как в моей джинсовой было уже прохладно. Не подумала я, что погода отличается от московской. Успела сходить в ресторан. И вскоре началась регистрация.

Через два часа мы совершили посадку в аэропорту «Сокол». Учитывая разницу во времени, я потеряла час, но это было не смертельно. Магадан встретил меня нудным дождем, небо было затянуто.

— Видимо, надолго, — произнесла я и направилась к камере хранения.

Тут я тоже не заметила никакого особого внимания к своей персоне. Еще покрутившись по зданию аэровокзала и осмотрев машины на стоянке, я села в такси.

— Куда едем, красавица? — спросил водитель.

— В Магадан, на Нагаевскую.

— Цену знаешь?

— Надеюсь, не космическая?

Он назвал.

— Поедем или будем торговаться?.. Ты к нам в гости, или как? — спросил он когда мы тронулись.

— Или как. И почему сразу такой вопрос? Может, я домой приехала.

— Нет, у тебя акцент московский.

Вновь на «ты».

— Я с Вами, кажется, на брудершафт не пила.

— Так в чем дело? Я приглашаю, — продолжил он.

Я глянула на его руки. Наколки сказали мне о многом.

— Надо же, козырной масти, а баранку крутишь.

— О!! Я смотрю, ты разбираешься? — он оторвал руку от руля и покрутил ладонью, демонстрируя набитые перстни.

— Я же говорю, местная. Учусь просто в Москве.

— Студентка, значит?

— А что, не видно?

— Я так и подумал, и дерзить не стесняешься. Где научилась?

— Папа научил.

— И кто у тебя папа, интересно? Может, папик?

— Слушай ты, кто у меня папик, тебе лучше не знать, особенно таксистам из козырной масти. Смотри на дорогу и не отвлекайся.

Он ненадолго замолчал.

— Ты че, обиделась, в натуре?

— Нет, но папик может обидеться.

— Ладно, все, замяли. А на кого учишься?

— На историка.

— Ааа! Понял. Историю, типа, учишь?

— Типа да.

Он еще пытался со мной говорить, но мои короткие ответы вскоре отбили у него это желание. Этой легендой я надеялась отвлечь внимание от своего появления в этих краях. Да он и сам подтолкнул меня к такой истории о себе.

Я дождалась, когда он уедет, поймала новое такси и отправилась на авторынок. Мне было сказано, чтобы я не стеснялась в расходах. А средство передвижения было мне необходимо. На рынке я долго не задержалась, практически без торга купив «Ланд-Крузер-Прадо-80» с дизельным двигателем, на вездеходовской резине. Был «минус» — правый руль. Но «плюсов» было больше: резина и, что самое главное — воздухозаборник выведен на крышу. Можно пересекать глубокие броды. А что придется залазить в сопки, на полное бездорожье, я не сомневалась. И «Прадо» подходил для этой цели, как нельзя лучше. Еще какое-то время ушло на доверенность. И наконец я направилась за вещами обратно в «Сокол».

Глава двадцать третья

Обратно в Магадан я вернулась уже в сумерках. С гостиницей проблем также не возникло. Оформилась я под именем Фроловой Ольги Васильевны, студентки из Томска, приехавшей собрать материал для диссертации на тему «Сталинские репрессии, ГУЛАГ». Естественно, документы подтверждали это. Это была основная легенда, и большого сомнения она вызывать не должна.

Проверила номер на наличие всякого рода «жучков», «клопов». Нет, я не думала, что меня уже слушают. Просто не уверена в истории этого номера. Мало ли, что тут могло происходить. Только после этого связалась с Дедом, предварительно открыв воду в ванной.

— Ну как долетела? — первое, что спросил Дед.

— Пока все в порядке, сейчас в гостинице. С утра думаю начать проходить весь маршрут.

— И что это тебе даст? Может, сразу в конечную точку?

— Что даст? Пока не знаю. Может, будет за что зацепиться. Все говорит о том, что его вели, даже, скорее всего, в открытую. Возможно, он уходил не от хвоста, а от погони.

— Думаешь, избавился?

— Возможно. Пройду маршрутом, посмотрю. Я думаю, он мог скинуть всего в двух-трех местах.

— Это иголка в стоге сена.

— А кто говорит, что будет легко?

— Смотри, не засветись.

— Постараюсь.

— Будь осторожней, и вот еще что: если почувствуешь, что тебя вычислили, бросай все и уходи. Понимаешь?

— Я что-то не поняла, это что было? Вы сомневаетесь?

— Я просто беспокоюсь за тебя, — сказал он как-то очень уж мягко. Я в первый раз услышал от него что-то подобное.

— Буду действовать по обстоятельствам, как всегда.

— Держи меня в курсе.

— Хорошо. До связи, — я отключилась и тут же набрала второй номер, забитый в телефон.

— Да, слушаю.

— Здравствуйте, мне нужен Иван Федорович.

— Я слушаю Вас, — он явно растерялся, услышав молодой женский голос. Ведь с этого телефона мог позвонить только один человек — агент ГРУ. Но то, что это будет женщина, а судя по голосу — девушка, он явно не ожидал.

— Вам привет от Жени.

— Как он?

Обменявшись условными фразами, я сразу перешла к делу:

— Я на месте, начинаю работать. Надеюсь, связь под защитой?

— Связь надежная. Вы где находитесь? Какие-нибудь дополнительные вопросы есть?

— Да, есть, — проигнорировав первый вопрос, ответила я.

— Слушаю.

— Я знаю, это против правил, но мне надо знать, у вас есть тут куратор, сексот или что-то подобное. Если да, просто назовите улицу, и все.

— Вы знаете, такая информация под грифом. К тому же, они не встречались. Это нам уже известно.

— Хорошо. Тогда до связи.

— Вы где находитесь? — вновь спросил он.

Я не ответила и отключилась. Странно, почему он так настойчиво хочет знать, где я нахожусь?

— Где, где, в Караганде, блин!! — сказала я вслух и вышла из ванной. Ну что? Значит, сексот тут у них есть, но вот знал ли о нем курьер? Возможно, и нет.

Раздевшись, вернулась в ванную. Глядя на свое отражение в зеркале, задумалась. Я уже окончательно привыкла к тому, что вижу в зеркале, и начала относиться к этому как-то по другому. Мне уже перестала мешать грудь. Если раньше она вызывала неудобства, то сейчас я смотрела на нее как на неотъемлемую часть меня.

Отсутствие члена, в какой-то степени, даже было удобнее, за исключением похода в туалет. Ну и постоянных выделений смазки. Я потрогала рукой: там было все еще сухо. Странно… Так же смущало отсутствие волосяного покрова на лобке. Из-за этого было какое-то странное чувство, как будто я еще ребенок. Вот интересно, смогу ли я родить как обычная женщина? Как это?

«Так, стоп, нас понесло не в ту сторону. Если мы будем думать о такой ерунде, то мы не то что родить не сможем, мы не сможем вернуться».

«Это точно! — прозвучал голос у меня в голове. — Может, спуститься в ресторан? Пробить обстановку. Ну что, Алинка, скажешь?»

«Не думаю, что это хорошая мысль, таксист может встретиться. Хотя это один шанс на миллион, но все же нельзя исключать и его. Встретиться с ним в городе — это одно, а в гостинице — совсем другое».

«А ты стала думать».

«Учусь».

* * *

Встав пораньше, я быстро собралась. У меня на все про все уходило уже на много меньше времени. Собрав вещи, я покинула гостиницу. Если придется задержаться, то воспользуюсь уже другой гостиницей. Два раза в одном и том же месте я старался не ночевать. Такой закон. Позавтракав в кафе, я отправилась по маршруту. Я и сама не понимала еще зачем.

Сегодня погода также не радовала, было градусов восемь тепла. Правда, не было дождя, хотя небо так же как и вчера было затянуто низкими облаками. Я даже тихонько пропела:

Мы не прощаемся ни с кем, Чужие слезы нам зачем? Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег. Батальонная разведка Мы без дел скучаем редко, Что ни день, то снова поиск, снова бой. Ты, сестричка в медсанбате, Не тревожься, бога ради, Мы до свадьбы доживем еще с тобой.

«Только вот теперь на сестричке жениться не получится», — я тяжело вздохнула и направилась к месту, где оставила машину.

* * *

На открытой веранде, построенной в китайском стиле, в форме лотоса сидел мужчина. Веранда стояла на самом обрыве к заливу. За его спиной находился трехэтажный коттедж, также выполненный с элементами китайской культуры. Все остальное пространство, а это почти пять гектар, занимал сад, разрезанный дорожками, украшенными резными заборчиками. Между домом и верандой находился фонтан; не смотря на погоду, он продолжал работать.

Стоявший у фонтана мужчина спокойно осматривался по сторонам, иногда поглядывая на черную папку, которую он держал в руках. Что выдавало его, пусть и не большую, но нервозность. Он ждал, когда хозяин закончит медитировать. В такие моменты к нему мог подойти только один человек — это Марго, его любовница. И по совместительству — агент по особым поручениям.

Ильяс Ахметович Алимов, сорок семь лет. Родился в городе Нефтекамске. Мать умерла, когда ему было полтора года. Отец воспитывал его сам. Но так как отец служил в милиции, в то время он был начальником УГРО, времени на сына не хватало, и тот был предоставлен сам себе. Но положение папы сыграло большую роль в судьбе Ильяса: в пятнадцать лет он уже был чемпионом города по карате, стрелял из любого стрелкового оружия. И причем стрелял на отлично. Но у него была и другая сторона. Еще в семидесятых он из дворовых пацанов сколотил банду. Когда в стране развитого социализма даже не слышали о рэкете, так как он очень редко фигурировал в милицейских сводках, они уже держали в страхе два рынка. Даже воровские понятия для них были простым звуком.

Отец знал о всех похождениях сына, но прикрывал его как мог. Надеялся, что армия исправит. Поэтому и не стал отмазывать его от службы. И так получилось, что бригаду ВДВ, в которой он служил, в 1980 году бросили в Афган. Там он только закалился, научился убивать. А дальше уже его понесло.

Первый срок — в 1987 году, вымогательство, нанесение побоев. Получил он пять лет. После освобождения начался развал СССР. Для него это было золотое время. Он убедился, что деньги делают все. За ним потянулся кровавый след.

В 1995 году деньги ему все же не помогли, его задержали за организацию ОПГ, на нем висело много чего. Но по странному стечению обстоятельств получил он пятнадцать лет строгого режима. Срок отбывал в Магаданской области. И тут опять решили все деньги. Отсидев пять лет, в 2000 году он вышел по УДО.

Остановившись у приятеля по зоне в Магадане, он увидел огромные перспективы. И остался. И вновь, как в девяностых за ним потянулся кровавый след. С некоторыми он договаривался, а те кто не хотел делиться, просто исчезали. За девять лет он построил свою империю в отдельном регионе РФ. У него были связи не только в Москве, но и в Японии, США, Китае. Жадный на деньги, он все же не скупился вкладывать их в перспективные проекты. Так, он профинансировал выборы мэра, а затем и губернатора.

Конечно, не все было гладко. Были и враги, которых он бы хотел устранить. Но за ними стояли высокие чины в Москве. И тут бы не помогли даже связи. Поэтому приходилось мириться с их присутствием, делиться с ними, отдавая им больше тридцати процентов всего рынка. Контролировать почти шестьдесят процентов авторынка, семьдесят процентов рыбной промышленности и около двадцати процентов черных приисков — ему хватало. Но он никогда не отказывался от дополнительных заработков.

Десять дней назад ему позвонил приятель-американец и попросил об одной услуге. К нему в город, на пароме, должен прибыть один человек. Фото получил по электронной почте. Что требовалось: встретить, забрать флешку, передать ее и курьера их человеку, который прибудет на следующем пароме, и посодействовать в переправке курьера обратно в Японию. За это он получит на свой счет миллион долларов. Деньги для него небольшие. Но и не лишние. Не вдаваясь в подробности, он поставил условие, что деньги сразу. Что и было выполнено.

Но все пошло не так, как он думал. Его люди упустили курьера. Сначала он их водил по городу, потом ушел в сопки. Потом пришло известие из Москвы, с самого ФСБ. И тогда он узнал, с кем связался, но было уже поздно. Он затребовал повысить сумму вдвое, что тоже было выполнено. Отступать было уже некуда. Теперь во что бы то ни стало нужно не допустить попадания этой флешки в руки ФСБ, но курьер пропал. Он сорвался с обрыва в реку, с пулей в спине, но труп так и не нашли. А тут еще из Москвы приехали двое оперов. Боясь, что они что-то узнают, он приказал их ликвидировать и вывезти в сопки. Мало ли, на кого они напоролись там, это дикий край. Но его люди совершили ошибку: они уничтожили маячки.

Наконец-то он закончил медитировать и, проведя бой с тенью в стиле кобры, повернулся и пошел в закрытую беседку.

— Что у тебя, Тима?

— Вот, — Тимофей, начальник его службы безопасности, достал из папки фото.

— Кто это? — наливая сок в стакан, спросил Ильяс.

— Это некий генерал Мурзин. Служит в военной разведке, в главном управлении. мы пробили его. Начальник антитеррористического отдела.

— А мы какое отношение имеем к террористам?

— Генерал Гущин встречался с руководством ГРУ, вот этот Мурзин присутствовал при встрече. Заметь, Ильяс, только он один там был, не считая Терехова. Нашему человеку удалось установить слежку за этим Мурзиным. Вот еще одно фото: здесь он уже на аэродроме «Чкаловский», с какой-то девкой. Мы думаем, что Гущин просек утечку и попросил помощь у военных, чтобы не рисковать своими людьми. И вот эта девка и есть агент ГРУ. Кстати, через три часа после этого фото она вылетела в Комсомольск. И если мы все правильно рассчитали, а мы правильно рассчитали, так вот, эта девка уже здесь. Должна была прилететь вчера в два часа дня.

Ильяс пригубил сок и задумался, разглядывая фото.

— А что, лучше фото нет?

— Это самое лучшее, — он достал еще несколько фотографий. — Тут она вообще опускает голову вниз, длинный козырек закрывает лицо.

— Но и тут тоже только нижняя часть лица видна. По таким приметам можно каждую вторую брать. Короче, пробейте гостиницы, таксистов. Нам нужна девушка не старше двадцати пяти и не моложе двадцати. Одиночка.

— А если найдется, что делать?

— Сообщите. Все, отправляй пацанов. Да, пусть сделают все по-тихому. Не спугните ее.

— Да куда она денется?

— Я сказал, по-тихому. Я потом решу, что с ней делать.

* * *

Сидя в машине, я рассматривала карту города, на которой был отмечен весь маршрут движения курьера. Вздохнув, я открыла бутылку с водой. «Ну что же, выпьем за успех нашего безнадежного дела». Я понимала, что зря теряю время. Но все же что-то меня останавливало, заставляло задержаться в городе. Было чувство чего-то, что я не могла объяснить.

Весь день я потратила на прохождения маршрута. Больше всего меня привлек один подъезд, зачем он туда заходил? И, судя по времени, провел там пять минут. Возможно, он прятался от преследователей. Но это ведь глупо, подъезд — это тупик. Я даже проверила по времени подъем на пятый этаж и спуск вниз. Ушло меньше времени. Я проверила почтовые ящики, облазила все радиаторы. Провела там часа полтора. Даже осторожно поговорила с бабульками из соседнего подъезда. Но все впустую. Гаражи тоже ничего не дали. Тут вообще нужна рота солдат, чтобы все прочесать. Уже ближе к вечеру я поймала частника и доехала до места, где оставила машину. Увидев кафе, я вдруг поняла, что очень голодна.

Ну и какие планы? Мы зашли в тупик. Не там ищем. А если так, то что? Если тупик, мы возвращаемся обратно и ищем, где ошибка. У меня просто мало информации. Что я знаю? Маршрут движения. Но этого уже достаточно. Поглощая котлету с пюре, я думала как поступить. Все говорило о том, что надо ехать в точку пропажи сигнала. Но я чувствовала, что то, что мне надо, находится здесь, в городе. Я бы так и сделала. Я даже не знаю, с кем имею дело. Весь день впустую.

Я посмотрела на часы. Ну что же, ночуем. Если ничего не вылезет за ночь, утром едем в конечную точку.

* * *

— Ильяс, разреши.

— Входи, Тима. Выяснили что-нибудь?

Тимофей весь светился.

— Смотри, — он вывалил на стол кучу фотографий. — Вот, узнаешь?

Он показал фото девушки в бейсболке. Бейсболку узнаешь? А вот она без нее. Это с камер наблюдения в гостинице «Голден Хаус». А вот фото с камеры банкомата: она снимала деньги, в кадр попала ее машина «Прадик-80». Даже номер есть. Ее засекла шпана в гаражах, там, где мы гоняли этого лоха.

— Я понял. Ну что, решили со мной поиграть? Давайте, поиграем.

— Так что делаем? Берем ее?

— Нет, я покажу, кто тут хозяин. Позови ко мне Марго.

— Может, пацанов отправить?

— Я сказал Марго позвать. Пацаны твои шуму много наделают. Марго позови.

— Как скажешь, — Тимофей вышел.

«Ну что? Вы решили со мной так? Думали, провели меня? Я ничего не узнаю? Посмотрим, кто тут хозяин!» — Алима уже несло, тормоза отказали. Это была та самая вспышка ярости, за которую он и получил прозвище «Ярый». В последнее время ему удавалось ее контролировать, но сейчас он вспылил. Мозг перестал адекватно анализировать ситуацию.

— Привет, дорогой! — В беседку вошла женщина лет 35–38. Но на первый взгляд ей не больше тридцати. Выдавали ее только морщинки по бокам глаз, которые она тщательно пыталась скрывать. Он прошла и уселась к нему на колени, обняла за шею и поцеловала в губы. — Что, уже соскучился?

— Очень соскучился.

Он ответил на ее поцелуй более страстным и долгим поцелуем. Она увидела на столе фотографии.

— Не поняла, Ильясик, это кто? Что за баба?

— Ритуль, я хочу, чтобы ты сделала все как надо.

Она взяла фото.

— Красивая, — улыбнулась она. — И где ее искать?

— В «Хаусе», номер 31. Оставь ее там.

— Как скажешь, дорогой. Ну, я пошла?

— Не задерживайся, — улыбнулся он и притянул ее к себе. — Только ты даешь мне умиротворение.

— А как же твоя медитация?

— Она — в дополнение к тебе.

Она улыбнулась и, виляя бедрами, вышла из беседки.

* * *

Приняв душ, я сидела перед зеркалом. Но мысли были не о моей внешности, а о том, что я делаю не так? Где я ошиблась? Почему я торчу в сотне км от того места, где пропал курьер?.. Мне захотелось закурить, в сигареты остались в машине.

— Твою мать!! — выругалась я.

Желание курить оказалось выше. Одев спортивный костюм, я как всегда надвинула бейсболку на глаза и по лестнице спустилась вниз. Идти до машины было с километр. Я решила использовать его и совершила пробежку, а подтолкнула меня на пробежку женщина, с которой я столкнулась на выходе из гостиницы. Она также была одета в спортивный костюм. Легкая куртка, бейсболка, надвинутая на лицо, наушники от плеера. Она даже понравилась мне, моей мужской половине.

Я начала делать разминку, совершая прыжки и развороты. И тут в обзор вновь попала эта женщина. Не понял. Она же заходила. Зачем ей возвращаться? Взяв сигареты и закрыв машину, я изменила маршрут и побежала по другой дорожке. Женщину увидела на той, по которой бежала к машине. Она вдруг тоже побежала, только по соседней дорожке, и, обогнав меня, свернула на дорожку, пересекающую мою. Я приостановилась и пошла пешком. Почему-то меня все это насторожило. Если раньше сосало под ложечкой, то теперь начинало щемить сердце. Оттенки красок вдруг исчезли. Все превратилось в естественные цвета. Я сама почувствовала, как мои глаза налились кровью, и была уверена, что в зеркале я увижу взгляд хищника. Я вдруг все поняла.

Осмотревшись, я ускорила шаг. Женщина, выбежав на мою дорожку, замедлила шаг. Когда между нами оставалось метров десять, она сунула руку в карман куртки. В свете фонарей я заметила металлический отблеск. «Сомненья прочь. Уходит в ночь, отдельный наш десантный батальон», — прошептала я и смело пошла навстречу. Я поймала момент, я ждала его, видела ее взгляд. Она выбросила правую руку чуть в сторону и вперед. В то место, где должна находиться моя печень. Но в следующее мгновение там уже не было моего тела. Я бросила его влево, одновременно схватив ее за рукав куртки и резко пошла ей за спину, увлекая ее за собой. Она явно не ожидала такого поворота, была не готова. Когда я ее уже развернула, придав ей хорошую скорость, остановила свое вращение и начала разворачиваться в обратную сторону, метясь локтем в переносицу. Я не промахнулась. Нож звонко зазвенел по бетону.

Надо же! Финка. Печень бы пропорола насквозь. Увидев, что она пытается встать, не раздумывая, нанесла удар в голову ногой, представив, что пробиваю пенальти. Внимательно осмотрелась. Парк был пуст, только фонари.

— Ну и что с тобой делать? — доставая СПС из кармана, спросила я, скорее, у себя, чем у нее. Она была в отключке. Еще раз осмотревшись, я оттащила ее в кусты. Быстро обшманав ее, нашла пистолет. — Надо же, «Глок»!! Понимает толк в оружие. Хотя что по мне, я лучше возьму «макара». И это не патриотизм. Просто «макар» надежней. От удара он точно не сломается.

— Эй!! Ты кто? — спросила я, когда она начала шевелиться.

— Ммм. Ты труп, — пробормотала она. Эх, знала бы она, сколько раз я слышал…а эти слова.

— Видимо, придется с тобой повозиться, — сказала я и ударом в шею отправила ее спать дальше.

То, что меня вычислили, было ясно дураку. Но упустить такой шанс с «языком» я не могла. А времени, получается, совсем нет. Ее же финкой я распустила ее штаны и связала так, что при малейшем движении она будет душить сама себя. В рот запихала ее же трусы, вместо кляпа. Похлопав ее по щеке, произнесла:

— Не скучай, подруга, скоро поедем, — и побежала в номер за вещами.

С опаской вошла в гостиницу, так же — в номер. Все было тихо. Собрав вещи и осмотрев комнату на предмет забытых вещей, я спустилась по пожарной лестнице. Не стесняясь, загнала машину прямо в парк и загрузила уже пришедшую в себя женщину.

— Ну что, подруга, покатаемся? Нет желания? А мне плевать.

Я включила передачу. Фора у меня была часа два, максимум три. Из города я выехала без проблем и устремилась к «Стекольному». Смысла оставаться в городе уже не было. Но мне не давал покоя подъезд. Что он там так долго делал? Возможно, укрывался от погони. Но это же глупо. Зачем самого себя загонять в ловушку? Я хотела еще раз, но уже основательно осмотреть этот подъезд. Но придется отложить. Сейчас оставаться в городе — смерти подобно.

«Сокол» и «Стекольный» миновал без проблем, не смотря на то, что точка, где пропал сигнал, была юго-восточней. Потратил на запрос личности по фото и на допрос минут сорок. Верней, ответ пришлось ждать минут тридцать. А допрос уложился минут в десять. Зная психологию человека, выбить из него информацию не составляет труда. А после того, как я получила вот такой ответ на свой запрос…

«Антипова Наталья Сергеевна, 21 октября 1982 года рождения, поселок Новомихайловка, Краснодарского края.

Мать — учитель математики в средней школе. Отец — капитан морского буксира.

В 1998 в результате подпольного аборта лишилась возможности иметь детей. Выкрав у отца ружье, устроила самосуд, после чего скрылась. Была объявлена в розыск.

Всплыла в 1999 году в отряде полевого командира Батаева под именем Амиля… Принимала участие в нападении боевиков на Дагестан. Прославилась жестокостью к пленным российским солдатам. В бою так же была жестока… После уничтожение отряда и самого Батаева — исчезла.

Вскоре объявилась в Москве. Была киллером в группировке Махмуда. Принимала непосредственное участие в организации нескольких терактов… Дальше — описание ее роли в каждом из терактов… Объявлена в международный розыск».

…то вообще не церемонилась. Сначала представилась офицером ГРУ, но, видимо, моя молодость не произвела на нее должного впечатления. Но вот пробитое пулей колено быстро развязало язык. И уже через пятнадцать минут, оставив тело на корм рыбам в небольшой речушке, я продолжила путь по чуть заметной дороге, уходящей на юг в сопки.

Пробравшись между деревьев, загнала машину в кусты и замаскировала по всем правилам. Достала из багажника сумку и поставила на землю. Осмотревшись, сняла спортивный костюм, оставшись, не смотря на прохладную погоду, в одном нижнем белье. Раскрыв сумку, достала и тут же одела термобелье, сразу же ощутив всей кожей его грубость. «Черт, раньше или кожа была грубей, или волосы на теле защищали. Скорее всего, первое».

Подумав, все же одела под низ футболку. Помня первый опыт, что был во время прогулки в Афган, теперь поверх плотного бюстгальтера на мне был спортивный топик. Не хотелось опять держать баланс и чувствовать, как тяжелая грудь подпрыгивает и тянет в стороны. Надела утепленный камуфляж, сверху — брезентовый защитный костюм, задумалась над обувью. Кроссовки легче, но в такую сырую погоду их хватит км на десять. Обув берцы, плотно их зашнуровала. Надев жилет-разгрузку, поправила капюшон и подогнала ремешки под свою фигуру. Попрыгав на месте, достала из сумочки простую резинку и собрала волосы в хвост. Измазав лицо специальной краской, надела на голову скрученную шапочку-маску, спрятав волосы под нее.

Из коробки, в которой перевозила оружие в гражданском самолете, взяла две дополнительные обоймы и засунула их в карманы разгрузки. На ногу прикрепила ножны с ножом. СПС сунула в подмышечную кобуру, не снимая глушитель. Так же в карманах заняли свои места индивидуальная аптечка, телефон, два метательных ножа. Не забыла про трофейный «Глок».

Рюкзак был практически пустой: несколько банок тушенки, каши, сухой спирт, еще аптечка, прикупленные накануне в городе антибиотики, стрептоцид, бинт. Так же тампоны и прокладки. Хоть я еще и не могла привыкнуть, но уже знала числа и ждала их с каким-то страхом. Для меня эти дни были еще чем-то необъяснимым. В эти дни у меня особенно обострялось чувство тоски и обреченности, когда я ненавидела это тело и все, что к нему прилагается. Для себя я уже уяснила, чем и когда лучше пользоваться. Тампоны скорее подходили для данного случая, а прокладки — дома. Но прокладки все равно взяла, ведь их можно использовать и по другому назначению.

Так же в рюкзак легла фляжка со спиртом, упакованные спички, котелок и еще кое-какая мелочь. Поверх — пристегнутый спальный мешок. Хоть я его и не заказывала, но его все равно положили в сумку. Одев рюкзак, попрыгала. «Нормально. Не так, как по-настоящему», — усмехнулась я.

Взяв с машины карты и бинокль, закрыла машину без сигналки, ключом. Сигналка может замкнуть или сработать в самый не подходящий момент. Посмотрев на часы, я достала телефон. Трубку взяли на первом гудке.

— Слушаю.

— Двое ваших сотрудников мертвы. Судьба курьера пока неизвестна: он получил пулю в спину и сорвался с обрыва в реку, труп не найден. Против вас работает некий Ильяс Ахметович Алимов, он же Ахмед или Ярый. Выполняет заказ некоего Джона Стальберга. И еще, Вам говорит что-нибудь такое имя как «Гоша»? Это может быть псевдоним.

— Гоша? Нет.

— Так вот, некий Гоша сливает им инфу с вашей конторы. У меня пока все.

— Спасибо, неожиданно, — ответил он как-то растерянно.

— Да, еще, на меня вышли через Вашу встречу с моим начальством. Примите к сведению. Вот теперь пока все.

— Откуда такая информация?

— Наверняка Вам известно имя Антипова Наталья Сергеевна? Она любезно согласилась поделиться информацией.

— Удачи тебе.

— До связи, — я отключилась.

Затем позвонила Деду. Он тоже ответил на первом гудке. Они что там, ждут звонка, что даже телефоны не выпускают из рук?

— Слушаю тебя. Как у тебя дела?

— Пока жива и здорова, но противник начал нести потери…

Я предупредила его, что его могут пасти, так же попросила пробить этого Ахмеда. Что он за фрукт. И также найти что-нибудь на этого Джона. Хотя это мог быть псевдоним.

Убрав телефон, я посмотрела на часы: время 03–46. «Ну что? Вперед! К утру нужно быть на месте». Посветив на карту фонарем, я назначила маршрут и, определившись по компасу, направилась на восток. До места было около десяти верст. Небо по-прежнему было затянуто облаками; это делало невозможным ориентироваться по звездам, поэтому приходилось часто сверяться с компасом.

* * *

А в это самое время Ахмед (в дальнейшем я буду его так называть) встречал гостей. Узнав, что его американский друг прибыл в Магадан и срочно хочет с ним встретиться, он поменял свои планы и сейчас подъезжал к своему дому.

Черный «Мерседес Гелендваген» в сопровождении двух «Ленд-крузеров» въехал во двор загородного особняка. Конечно, он мог и не принимать гостя дома, тем более, ночью, послать его до утра. Но он не хотел ссориться с Джоном, очень многое зависело от этого человека. Практически все зарубежные связи замыкались или были организованы им. Распорядившись усилить охрану, он бросил на ходу Тимофею:

— Марго вернулась?

— Еще нет.

— Отправь мальчиков, пусть по-тихому пробьют, что там в гостинице.

Через десять минут во двор въехал черный «Нисан Патрол» в сопровождении микроавтобуса. Из «Нисана» вышел один человек и сразу направился в дом. Было видно, что он тут уже не в первый раз. У дверей его встретил начальник охраны. Пожав руки, Тимофей проводил его к хозяину. Обменявшись приветствиями, Джон сразу перешел к делу:

— Да меня дошли слухи, что у тебя проблемы? Ильяс, я надеюсь, ты понимаешь, чем грозит тебе невыполнения контракта? — говорил он по-русски почти без акцента.

— У меня, дорогой мой друг, проблем нет. Люди работают, и скоро ты все получишь, поверь мне, — спокойно ответил Ахмед.

— Поверить? Уже прошло больше недели. Ты получил деньги, но твои люди упустили курьера.

— Он погиб.

— Погиб? А где труп, где флешка? Мы, американцы, умеем считать деньги, и если ты думаешь, как говорят у вас в России, меня кинуть, не советую. Нам нужен результат.

— Результат будет.

Ахмед начинал нервничать. Таким тоном с ним никто не мог разговаривать. А тут прямой наезд. Но он понимал, что ссориться не стоит.

— Мы решили так: если твои люди не способны ни на что, кроме как убивать, то этим делом займутся наши люди. А ты оплатишь их работу.

— Подожди, как это оплатишь? Я их не нанимал.

— Выбирай, тогда вернешь деньги с процентами за невыполненную работу, два с половиной миллиона.

— Джон, а ты берега не путаешь?

— Я думаю, все честно. Кто-то же должен платить нашим людям. Их пятеро, по пятьсот тысяч. И в знак нашей дружбы я не требую от тебя большего, — Джон уже говорил спокойней.

— Нет-нет, подожди. Так не пойдет. А кто заплатит моим людям? И к тому же, ты не сказал, кто он такой. А он, между прочим, ФСБшник. Ты подставил меня, если…

— Я подставил тебя? Я заставлял тебя убивать агентов ФСБ? Ты сам себя подставил! И я думаю, они найдут виновного в их смерти. Ни одна спецслужба не простит смерти своих сотрудников, особенно от уголовников. И я думаю, сюда уже едет бригада следователей. Надеюсь, ты понимаешь, чем все дело кончится? Тебя возьмут, и ты меня выдашь.

— Я не понял, ты мне что, угрожаешь?

— О!! Ноу, ноу!! — подняв руки вверх, с улыбкой произнес Джон. — Я хочу тебе помочь. Но при одном условии.

Ахмед понимал, что Джон прав. Почему-то он не подумал об этом раньше, когда приказал убрать агентов и эту девку.

— Что предлагаешь?

— Вот это уже лучше, — вновь улыбнулся Джон и, встав, по-хозяйски прошел к бару и, выбрав напиток, налил в стакан. Отхлебнув глоток коньяка, он продолжил: — Я предлагаю тебе пари, по честному. Если твои люди вперед найдут курьера и флешку, тогда ты не платишь моим людям. Но если мы найдем первыми, тогда ты заплатишь по пятьсот тысяч моим людям и плюс то, что тебе заплатили, и еще плюс неустойку, в такую же сумму. Только в этом случае я помогу тебе выбраться и обосноваться в Америке. Или где захочешь.

— А если откажусь?

— Сам понимаешь, я не могу допустить, чтобы ты попал в руки ФСБ.

— Джон, а ты не боишься, что ты сам отсюда не выйдешь?

— Это угроза? Так вот, хочу тебя заверить, мой дорогой друг. Ты мне ничего не сделаешь. Почему, спросишь ты? Потому что ты сам прекрасно понимаешь, что я — тот, кто может тебе помочь, вытащить из того угла, в который ты сам себя загнал. Да, еще, у нас мало времени, так что решай быстрей.

Ахмед вдруг понял всю ситуацию, в которой оказался. Если сюда приедут следователи ФСБ… а они приедут, рано или поздно. Девка — это уже четвертый труп, но она не из ФСБ. А ГРУ что, простит? Или искать не будет? Перед ним отчетливо нарисовалась картина. Он натравил на себя две мощные силовые структуры. Они его порвут, устроят соревнование, кто первый. И ни купленные менты, ни местные чиновники не помогут. Но скорее всего, его уберут американцы.

— Хорошо, какую защиту ты мне предлагаешь?

— Я уже сказал: помогу устроиться в любом месте. Так как?

— Я согласен.

— Хорошо, тогда договорились. И еще, ты мне дашь своего человека, он покажет место, где вы потеряли курьера.

— Тима! — крикнул Ахмед.

— Слушаю, — в кабинет вошел Тимофей.

— Дай им парня, который знает место, где потеряли курьера.

— Хорошо, — не задавая лишних вопросов, ответил Тима и вышел.

— Ну тогда удачи тебе, — Джон протянул ему руку. — И не теряй время.

Он пожал протянутую в ответ руку и, поставив недопитый стакан на стол, быстро вышел. Ахмед наблюдал в окно, как американец сел в «Нисан», как выехал из гаража «Нисан Теранно», это, видимо, парни поехали указывать место. Когда все машины покинули двор, тут его нервы уже не выдержали. Схватив недопитый стакан, он с силой швырнул его в бар. Раздался звон разбитого стекла. Он зарычал как дикий зверь. На шум вбежал Тима. Он встал у дверей, ожидая, когда хозяин успокоится. Немного успокоившись, он повернулся к Тимофею:

— Так, слушай сюда. Кто у нас в «Стекольном»?

— Бригада Копателя.

— Срочно, прямо сию минуту, отправляй их на поиски курьера. Пусть землю роют носом, но найдут труп или следы. Хоть что-нибудь. Срочно! Пока эти янки доедут до места, они должны быть там. Отправь туда всех, кого можно. Да, еще. Чья бригада первой найдет труп или… не знаю что, следы этого пидара, получит премию пятьсот тысяч баксов. Понял? И утром приготовь вертолет, тоже полетим туда. Все, иди. Стой, где Марго? Позови ее.

— Она еще не вернулась, а парни не отзванивались.

— Так позвони сам. Почему я должен за всех все думать? Иди!

Ахмед не понимал, как этому янки так просто удалось его развести, поставить раком. А ведь он открыл ему глаза на то, что лежало на поверхности. Никакой тайны он не открыл. Почему он сам этого не понял? Неужели чувство власти и безнаказанности отбило чувство самосохранения.

* * *

— Ильяс! — в кабинет вошел Тима.

— Что? — очнулся Ахмед.

— Я сделал, как ты сказал. Бригада Копателя оставила двоих в «Стекольном» и уже выехала в сопки, минут через пятнадцать будет там. И отсюда выдвигаются бригады Макса и Хазара.

— Отправляй еще людей. Прочешите на катерах, на лодках всю реку. От берега до берега. Где Марго?

— Парни позвонили, тут такое дело. Ее машина стоит недалеко от гостиницы, а ее самой нигде не обнаружили. И это еще не все.

— Что еще?

— Девка исчезла.

— Как исчезла?!

— Администратор сказала, что быстро собрала вещи и покинула гостиницу. И машины ее нет поблизости.

— Я вот тут не понял? А Марго где? Ты мне что тут трешь?

— Я звонил, но телефон не отвечает. Но гудки идут.

— Быстро все в гостиницу, переверните все, но найдите мне ее. Нет, машину, я тоже поеду.

Через сорок минут он уже был в гостинице. Схватив испуганную администраторшу за волосы, он зарычал:

— Где девка, что жила в 31-ом номере?

— Она съехала еще вечером, примерно около десяти.

— Ильяс, тут есть запись с камер, — сказал Тима.

Он оттолкнул женщину и направился смотреть записи.

— Вот, смотри, она выходит, видимо на пробежку. Вот Марго, они столкнулись на входе. Теперь с улицы. Вот девка побежала в парк, Марго пошла за ней. Через одиннадцать минут девка вернулась, спокойно входит. И через семь минут она также спокойно с вещами уходит в том же направлении. Вот тут виден свет, как будто проехала машина в парк. И вот через шесть минут опять свет, только уже с другой стороны.

— Найдите, кто что видел. В это время кто-то должен еще гулять.

— Не знаю, погода стремная.

Ахмед направился в том направлении, куда убегала девка. Достав телефон, он набрал номер Марго. И так несколько раз. Вдруг его привлек звук мобильника. В кустах нашли ее телефон, а недалеко на асфальте — нож-бабочку. Также нашли следы от машины.

— Ну сучка, я тебя на куски порежу! Найдите мне их! Живую мне ее привезите, эту суку! Я сам с нее скальп сниму.

Глава двадцать четвертая

Уже рассвело, когда я остановилась в двух километрах от места. Если мои расчеты верны, они уже знают о пропаже киллера. Значит, начались поиски. Раз они меня вычислили, значит вычислили машину. Вывод: им не составит труда выяснить, что я покинула город. Я проезжала пост ДПС, а там есть камеры. Пусть инспекторов и не было на дороге, но камеры засекли. И что они могут предпринять, если верить этой псевдо Марго, что территория вплоть до Колымы под контролем Ахмета?

Первое — дороги. Второе. Учитывая то, что они наверняка знают цель моего пребывания — блокировать район, где пропал, верней, скажем так, они потеряли курьера. А если учесть то, что в «Стекольном» у «Ахмета» есть люди, то, скорее всего, они уже на месте. Но можно скинуть на русское «авось». Девка, тем более, одна. Возможно, там, наверху понимают, насколько она может быть опасна, раз ее отправили одну. Но, скорее всего, простые «быки» этой опасности не поймут, а втолковать по телефону не получится. А значит, у меня не все так плохо. Но недооценивать не стоит. А поэтому максимальная концентрация.

Я убрала карту и вспомнила Марго. На простую любовницу она не тянула. У меня даже возникло чувство, вернее, предположение: именно она была теневым, главным звеном всей цепи. Ахмет — кто такой? Судя по полученному досье — беспредельщик, отсидевший немалый срок за разбои, грабежи, убийства. Откуда у таких беспредельщиков мозги? А у него есть выход на ФСБ, к тому же есть выход на некоего Джона, американца. А это уже очень интересно, учитывая его интерес к секретной информации госслужб.

А теперь посмотрим на подноготную этой Антиповой (Марго). Очень богатый боевой опыт. Обучение в спецшколе в Пакистане. Война в Дагестане, Чечне. Одна из организаторов терактов в Москве. Кстати, ей удалось каким-то образом вовремя уйти. Значит, ее предупредили. А операция по задержанию лежала на ФСБ.

Возможно, Гоша — ее давний знакомый. Ну а Джон… Спецшкола, лагерь, где она проходила подготовку, наверняка курировался агентами ЦРУ. Вот и связь. Так что этот Джон наверняка агент ЦРУ или АНБ. Но «хрен редьки не слаще», кто бы он ни был, но появиться может, если почувствует, что Ахмет не справляется. А что касается этой Марго, она, скорее всего — агент этого Джона. Эх, жаль времени не было, она бы рассказала все. Но таскать ее с собой — тоже не вариант. Можно, конечно, было оставить в живых, в надежде взять ее в больничке, но где гарантия, что она не свалит за границу.

Пробираться на место, где подстрелили курьера, я не решилась. Чувствовала засаду. Да и смысла не было. По карте я видела, что это скалистое место, вплотную подступающее к реке. Если он сорвался, то упал в реку. Хасын течет на восток и впадает в Тауйскую губу. В том месте, где пропал курьер, очень много проток, островов, искать его — почти то же самое, что иголку в стогу сена. Но не совсем.

Допустим, я на его месте. Падаю в реку, но нахожусь в сознании, что бы я делал? Учитывая то, что река течет на восток, откуда я и пришел. А значит я бы уходил вверх по течению. Но это учитывая, что я в состоянии двигаться, и у меня есть силы. Но по словам Марго, они обследовали большой участок, вплоть до слияния с Уптаром. Тело не обнаружено. Был бы он мертв, его бы вынесло, однозначно. Если, конечно, не затянуло куда-нибудь под скалу. И еще, искали они, скорее всего, тело, а не следы. Но теперь, после их поисков, если и были следы, то уже ничего нет.

Я находилась по другую сторону скалы. В этом месте кусты подходили к воде почти вплотную, почва состояла из глины и камней. Метрах в семистах от берега начинался крутой склон сопки, также покрытой густой растительностью. Метрах в пятистах вверх по течению также была крутая сопка. В том месте, где сопки соединялись, они образовывали ложбину, по которой можно было подняться. Сопка, что была выше по течению, и эта, с которой упал курьер, как будто врезались в русло реки своими крутыми стенами, между ними создалась заводь, тут даже как будто течения не было.

Мой слух уловил какой-то звук, сначала похожий на комара, но вскоре он уже усилился. Похоже на лодочный мотор. Вскоре из-за сопки действительно показалась моторная лодка, шла она вдоль берега на небольшой скорости. Сидя за кустом, я припала к биноклю. Казанка, мотор «Ямаха», в лодке пятеро, вооружены, два АКС, карабин «Сайга» с оптикой и два охотничьих ружья. Одеты тоже кто во что. Один из них, в камуфляже, рассматривает берег в мощный бинокль. Но скажем так: то, что бинокль большой, не означает, что он мощный.

Лодка прошла мимо меня практически в ста метрах. Но меня они так и не заметили. Что говорило о непрофессионализме. Они не знали, что искать. Обогнув скалу вверху по течению, лодка стала удаляться. А с другой стороны уже слышался шум автомобильных двигателей. Ну что, засуетились? Я ожидала более вялой реакции и пока не знала как действовать.

Для начала решила проверить свою версию и, приготовив оружие, направилась к тому месту, где сопка своим отвесным боком вдавалась в реку. А оттуда двинулась вверх по течению, к другой такой же скале. Примерно метрах в двадцати от скалы мое внимание привлекла сломанная ветка, вот еще одна. Берег тут был глинистый и высокий, около метра. Раненному человеку не просто выбраться. Конечно, дожди уже могли смыть следы, но все же борозды кое-какие были. Я двинулась дальше. Вот еще одна ветка, довольно толстая, но сломанная. И недавно. Тут даже есть отпечаток ладони, а вот и ямка, вот еще. Такие ямки может оставить человек, стоящий на коленях.

Я присела и осмотрелась. Вот глина сохранила отпечаток протектора ботинка. Еще сломанная ветка, перевернутый камень. А вот на откосе следы, как будто кто-то не мог забраться и постоянно скатывался вниз. Много сломанных веток. Явно, у человека было мало сил. У меня сильней забилось сердце, кровь ударила в голову. Я почувствовала выброс адреналина. Я была уверена, что взяла след. Но наследил он, конечно, хорошо. Сама я шла так, чтобы не оставить ни одного следа.

Метрах в ста от берега я нашла пустой шприц-ампулу от «промедола». Тут же кусок тряпки, как будто от майки. Пятна на ней не оставляли сомнений — это кровь. У меня поднялось настроение. «И куда ты мог направиться? — я развернула карту. — Так, вниз он не пойдет, а если вверх, то он выйдет к трассе. Если по реке, то примерно километров шесть. А если в деревню? Нет, бред, он что, самоубийца?»

Я направилась вверх по реке. Действительно, едва заметные следы, которые обычный человек и не увидит, вели меня к трассе, но вскоре опять вывели к речке. Я увидела даже отпечатки протекторов обуви, но тут они и обрывались. Все мои попытки найти хоть что-то ни к чему не привели. Было ясно одно — он переправился на правый берег. Тем более, что судя по торчавшим камням и по течению тут было совсем мелко. Я последовала за ним. Перебравшись через еще два мелких ручья, занялась поиском следов, но ничего не нашла. Открыв карту, прикинула, куда он мог двинуться, и тут только поняла, что у него, возможно, и нет карты. Тогда как он идет в правильном направлении?

Я прокрутила в голове то, что мне было известно из его досье. Родился в 1979 году, поселок новый Армань. Магаданская обл. «Твою мать!» — я нашла на карте этот поселок. Но это получается на юго-восток, а он уходит на запад. Стоп! А может, он вовсе не уходит, а хочет спрятаться, и наверняка знает, где это сделать. Так что мы тут имеем? Несколько старых лагерей, еще времен ГУЛАГа. Есть пещеры.

Где-то раздался лай собаки, я насторожилась, вот опять, к тому же собака не одна. Этого еще не хватало. Я быстро определилась с маршрутом и почти бегом двинулась в направлении ближайшего возможного укрытия. Я не знала, что через пятнадцать минут, как я обнаружила следы и двинулась по ним, их так же обнаружили люди в камуфляже, больше напоминающий натовский.

* * *

Джон, прибыв на место, обнаружил там уже людей Ахмета. Это были люди из бригады Копателя, которые первыми прибыли на место. Поняв, что после их усиленных поисков ловить уже нечего — они уничтожили все возможные следы, он подозвал своих людей и развернул карту. Джон был уверен, что курьер жив. И возможно, он выбрался вверху по течению, где его и не искали. Вскоре они были уже на берегу заводи. И вот после пяти минут поиска нашли первые следы.

Вскоре появился Ахмет, но было уже поздно: американцы первыми двинулись по следу, ему нужно было как-то опередить их. Его люди тут же выдвинулись в деревню Хасын, также ему удалось из ближайшей зоны взять кинологов с собаками. Но американцы опережали его людей. Собаки были уже малоэффективны, так как следы были затоптаны. Как ему сейчас не хватало Марго! Она бы посоветовала.

Он уже час кружил над местностью на вертолете, и вот удача: пилот увидел фигуру на земле. Но, правда, когда развернулись, не смотря на то, что сопка была совершенно голая, там больше никого и не увидели. Возможно, пилоту показалось, не могла же она испариться! Но на всякий случай он связался с Тимофеем и передал координаты возможных поисков, а сам полетел на дозаправку.

Когда Тимофей уже переправился через ручьи, и собака неожиданно взяла след, Ахмету сообщили, что нашли труп Марго. И что перед смертью она подверглась допросу и довольно-таки жесткому. Прострелены колени. А убита одним выстрелом в затылок. Почерк спецназа. После этой новости Ахмет пришел в бешенство. Он не понимал: как? Ведь Марго была спецом, не могла же она проиграть какой-то молодой девке? Видимо, она тут не одна.

* * *

Неожиданно лес передо мной расступился. Впереди лежала голая, как голова Котовского, сопка. Ни единого дерева, даже кустов нет. Я сверилась с картой: так и есть, ее протяженность километра два, а дальше — опять лес. «Надеюсь, тут они меня не ищут», — я побежала через открытое пространство.

Полной неожиданностью для меня стало появление «вертушки». Она взмыла откуда-то снизу и пронеслась в двухстах метрах от меня. Я моментально осмотрелась и, увидев широкую расщелину, бросилась к ней, на ходу снимая рюкзак, и практически провалилась в нее. Я слышала, как «вертушка» развернулась и несколько раз прошла надо мной. «Блядь! Заметили! Но и сразу потеряли. Хотя это уже не важно, теперь наведут сюда наземные силы».

«Вертушка» сделала несколько кругов и стала удаляться. «Одно из двух: либо ход такой (сначала уйти, а потом вернуться на низкой высоте), либо у них заканчивается топливо. Но как бы там ни было, нужно уходить». Я вылезла из укрытия и бросилась со всех ног к спасительным деревьям. Когда бежала, то мне вновь послышался лай собаки. Добежав до деревьев, остановилась и прислушалась. Действительно, где-то лаяла собака. Достав бинокль, я всмотрелась туда, откуда только прибежала.

— Есть. Раз, два, три… пять, семь. Семь человек и один с собакой. Кепка форменная, ремень, портупея, подсумок и автомат. Случаем, не из охраны ли лагеря? А что остальные? Так, кто в чем. И оружие тоже, даже двустволки.

Я достала сигнальную ракету и быстро соорудила растяжку, направив выстрел в сторону, примерно полметра от земли. Преследователи были уже в полукилометре от меня, когда я, подобрав рюкзак, бросилась бежать. Они заметили меня и открыли огонь. Правда пули прошли выше. Вскоре раздался выстрел ракетницы и следом дикий визг собаки. «Прости собачка, но ты не оставила мне выбора. А с этим вертухаем потом разберутся другие органы. Или с его начальством».

Сверху посыпались камни. Я моментально остановилась и прижалась к скале, но не успела достать пистолет, как сверху спрыгнул человек. Он оказался чуть впереди и спиной ко мне, в руках — АКС. Он начал разворачиваться ко мне через правое плечо. Я правой рукой схватилась за ствол автомата, а левой открытой ладонью резко ударила по прижатому к плечу прикладу. Принцип бильярда: приклад сильно бьет ему в челюсть. Поднимаю ствол вверх, закручивая так, что выворачиваю его руки. Ему ничего не остается как отпустить оружие, и вот автомат уже у меня в руках. Перехватываю автомат, бью прикладом в ухо ничего не понимающему бойцу, сразу приседаю на одно колено и достаю пистолет.

Сверху опять катятся камни, поднимаю голову одновременно с пистолетом и нажимаю спуск. Раздается не громкий хлопок, и тело падает в метре от меня. «Минус два». Хватаю левой рукой автомат и бросаюсь прочь. Неожиданно передо мной вырастает огромная фигура. Первое, что приходит в голову: я бросаю ему автомат, срабатывает инстинкт, он начинает его ловить, при этом не зная, что делать со своим оружием. У меня появляются несколько секунд, и я всаживаю ему пулю из пистолета в живот.

Уже в прыжке вновь хватаю автомат и, кувыркнувшись, прячусь за валуном. Вовремя. Раздается очередь — пули выбивают крошку гранита из камня. Тишина. Я убираю пистолет и проверяю автомат. Вскакиваю и, стреляя на ходу, бегу вниз, к деревьям. В ответ с запозданием раздаются очереди. Но уже поздно. Отбросив в сторону уже пустой автомат, продолжаю бежать.

Пробежав пару километров, остановилась и прислушалась. Потом направилась вверх, но только забирая немного правее от того места, где приняла бой. Я слышала, как где-то левее, метрах в ста от меня, бежали вниз люди. Я же ускорила шаг и стала подниматься вверх. Я уже поднялась на сопку, когда где-то внизу раздалась стрельба, довольно-таки интенсивная. «И в кого они там палят? — судя по звуку, стреляли с двух сторон. — Интересно, интересно». Я уже собралась продолжить движение, как услышала взрыв гранаты. Ого! Я даже хотела вернуться, посмотреть, с кем они там столкнулись. Но стрельба также внезапно прекратилась, как и началась.

* * *

Часа через полтора я вышла к заброшенному лагерю. Тут еще сохранялись кое-какие постройки. Кое-где еще торчали столбы, на которые была намотана колючая проволока, полуразрушенные вышки. Я вышла на некогда бывшую дорогу, которая едва угадывалась в зарослях. Около получаса у меня ушло на полный осмотр всех полуразрушенных построек. Но даже следов не было. Значит, мимо. Я вновь обратилась к карте. Возможно, он направился в свою деревню. Тут по прямой тридцать километров. Но вот вопрос, как серьезно он ранен?

До темноты я обследовала еще один лагерь и уже практически в сумерках подошла, верней наткнулась, на избушку. Обычно их называют охотничьими домиками. Дверь была закрыта. Я проверила окна, прислушалась. Внутри было тихо. Но не покидало такое чувство, что там кто-то есть. Не знаю, как это объяснить, но веяло каким-то живым духом. Я медленно потянула дверь. Она подалась. Присев, заглянула во внутрь. Насколько могла видеть в темноте, удалось рассмотреть, что там стоит стол, прямо у стены что-то на подобие лавки. Я аккуратно посмотрела вправо. Там виднелись сколоченные из досок нары, на которых виднелся ворох каких-то тряпок. Я медленно вошла во внутрь и еще раз осмотрелась. На нарах кто-то лежал.

* * *

Джон со своими людьми уже находился на открытом пространстве, когда где-то впереди, за сопкой раздалась стрельба. Поспешная и беспорядочная.

— The sir, seems fight there, these Russians were ahead of us. (Сэр, там, кажется, бой. Эти русские опередили нас.)

Они остановились и прислушались. Но вскоре стрельба прекратилась.

Джон знал о пропаже Марго, правда еще не знал, что она убита. Он опасался, что тут уже работает полноценная русская спец. группа. А сталкиваться с ней ему совсем не хотелось. Ему даже обнаруживать себя было опасно. Он уже пожалел о том, что вообще поставил условия Ахмету, теперь его слоны наделают столько шума, уничтожат все следы. Лучше бы он сделал бы все сам, по-тихому. Больше толку бы было. Он был зол на Ахмета, и если раньше еще сомневался, то теперь решение было принято — после работы зачистить за собой все. К тому же неизвестно, что с Марго, а без нее он им был не интересен.

— Sam, card (Сэм, карту)! — обратился он к одному из парней. — Guys, I hope you remember, us who shouldn't see. If the Russian police learns, us can take for saboteurs. (Парни, надеюсь, вы помните, нас никто не должен видеть. Если узнает русская полиция, нас могут принять за диверсантов.)

Он еще раз изучил карту. В этом районе не было каких-либо объектов. По его мнению, русский курьер должен был уходить к какому-нибудь укрытию или выходить к людям. А дом егеря находится с другой стороны. Да и населенный пункт в том же направлении.

Где-то за сопкой вновь началась стрельба. Более интенсивная. Он отдал команду, и они, забирая немного влево, перебежали к деревьям. И вовремя. Вскоре на открытом пространстве показался человек. Он нес на руках собаку. Джон посмотрел в бинокль.

— To dog too got. Let leaves. (Собаке досталось. Пусть уходит.)

— The sir, look there (Сэр посмотрите туда), — один из бойцов, оторвавшись от бинокля, указал рукой на деревья.

— It seems the maid (Это, кажется женщина), — припав к биноклю, задумчиво произнес Джон.

— I too so think the sir. We will take it. They probably hunted for it. (Похоже на то. Может, взять ее? Они, вероятно, охотились за ней.)

— Yes, I heard that it arrived from Moscow, to look for the courier. And for certain something knows. We will wait, it can not one. (Да. Я слышал, что она прилетела из Москвы, чтобы искать курьера. Она, возможно, что-то знает, но надо подождать, она, возможно, не одна.)

Джон решил пока ее не брать, а просто пойти за ней в надежде, что она выведет их на курьера. Они разделились. Двое пошли первыми, чтобы создавать меньше шума, а он с оставшимися тремя отстал примерно на тысячу метров… Вскоре Джон понял, что она одна. Возможно, основная группа отвлекает внимание — этим он объяснял стрельбу внизу. Поэтому он не решился брать ее. Лучше уж накрыть их при встрече с курьером, забрать флешку и быстро, рывком, уйти.

Ближе к вечеру у него сложилось такое мнение, что девка и сама не знает, где искать курьера. И по сути действует так же как и он. Идет по возможному следу в надежде, что курьер где-то затаился. Уже в сумерках он услышал в наушнике донесение от передовой группы.

— The sir, it left to a lodge, enters in inside. What to do? (Сэр, она вышла к домику, входит внутрь, что делать?)

— To observe. We on the way. (Наблюдать. Мы на подходе.)

* * *

Ахмет был в бешенстве. Мало того, что убита Марго, потом еще двое, а один с тяжелым сотрясением в больнице, так еще две его бригады устроили между собой перестрелку. В итоге еще трое ранены. И судя по всему, девка работает одна. И к тому же ее потеряли окончательно. Американец тоже куда-то исчез. Видимо, сука, напал на след. Начальник зоны больше не дает кинологов, не смотря на все угрозы.

В комнату вошел Тимофей.

— Ну что у вас там? Нашли?

— Нет, Ильяс. Я думаю, мы не там ищем. Надо брать восточнее. Сам посуди, он ранен и будет пробираться к людям. У нас, кстати, никого нет в новом Армане. И еще, в том районе много старых лагерей, кое-где есть постройки. Там есть егерские усадьбы. Возможно, он идет именно туда.

— А почему тогда эта сучка шла на юго-запад?

— Возможно, путала следы. Сначала дала себя обнаружить, а потом сделала рывок и ушла в обратном направлении. А американцы шли позади нас, возможно засекли ее. И пошли за ней или же взяли ее.

— Ты разобрался, кто начал стрелять?

— Да, но они себя сами уже наказали. Оба в больнице. Ильяс, давай перенесем поиск восточнее, в район Армани.

— Хорошо. Отправь две бригады, остальные пусть продолжают в прежнем районе. Нет, оставь там одну бригаду, остальных отправляй в Армань. Пусть оттуда начинают. И предупреди их, чтобы не было больше такой непонятки. А то перевалят друг друга… Где же этот американец?

— Будем искать. Я думаю, что он рядом с ней. Мне кажется, он хочет на ее плечах выйти на курьера. И еще, Ильяс, тебе лучше залечь на дно.

— Не понял?

— Американец может захотеть тебя убрать. Как свидетеля.

— Ты думаешь, что говоришь? — Ахмет вспылил. — Я его на куски порежу! Кишка у него тонка, начинать со мной войну на моей территории.

— Ты не понял, Ильяс. Он может это сделать тихо. Ему не нужен шум.

— Все, иди. Начинайте с рассветом. И вертолет тоже должен быть готов.

Из Москвы тоже не было никаких вестей. Ахмет взял трубку и набрал московский номер. Ему ответили, но информации не было. Известно было одно: девка выходила на связь, но о чем был разговор, не известно. Генерал телефон не выпускает из рук. А подключиться к нему нет никакой возможности. Но Гоша обещал что-нибудь придумать и уже через три часа позвонил сам:

— Слушай сюда. Они встретились. И идут в район Атки. Туда вылетает группа спецназа. Поторопитесь, точное место скажу позже. Все, до связи.

Ахмет срочно вызвал Тимофея:

— Так, Тема, собирай всех, ты был прав. Она просто уводила погоню в сторону. А сама вместе с курьером идет к Атке.

Тема подошел к карте.

— Но это больше ста километров по прямой! Учитывая сопки и то, что курьер ранен, они будут там не раньше, чем через двое суток. Это в лучшем случае.

— А я что разве тебе сказал, что они уже там? Они направляются туда.

— Тогда лучше сделать так: блокировать трассу. Они будут ее пересекать. А одну бригаду пустим по следу.

— А если они уже перешли трассу? — тоже глядя на большую карту района, сказал Ахмет.

— Навряд ли. Тут много ручьев и рек. Курьер ранен. А она тоже человек и может устать.

— Хорошо. Блокируйте старую дорогу. Посмотри, где они могут выйти на нее. Прочешите этот район, найдите их.

— А что делать с американцами, если они нас опередят?

— Посмотрим. Подумай, как их можно срубить с хвоста. Все, бери еще людей и отправляйтесь. Утром я буду у вас.

* * *

Разговаривая, Ахмет и Гоша понятия не имели, что весь их разговор уже пишется. Получив от меня имя, Иван Федорович сразу же прикинул возможные варианты с псевдонимом. Сомнения вызывали несколько сотрудников. У всех что-то было от производного Григорий. Поэтому их взяли в плотную разработку. И вот рыбка клюнула.

Иван Федорович, когда ему сообщили, что засекли крота, не стал отдавать приказ о его аресте, а решил поиграть. Возможно, этим он поможет этой девчонке. «А у нее, видимо, большое будущее», — думал он. У него уже лежала папка с ее коротким досье. Нужно будет перетянуть ее в свой отдел. Такие люди нам нужны. Мурзин, ясное дело, так просто ее не отдаст, но нужно попытаться.

Подумав, он достал телефон и связался с Мурзиным, предложил встретиться. Там он поделился с ним своим планом как облегчить работу Алины. Мурзин должен был узнать, где она находится и куда двигается. Иван Федорович не был уверен, что она сообщит эту информацию ему. А вот Мурзину она доверяет, поэтому с ним может поделиться. А после этого он пускает дезу в присутствии крота. И таким образом они уводят основные силы в другой район.

— Возможно, и сработает, — произнес Мурзин. И вскоре нужная информация у него была.

Вернувшись в управление, Иван Федорович собрал экстренное совещание. И в присутствии полковника Гришина приказал готовить группу спецназа для выдвижения в район Атки: якобы туда выйдет агент с курьером. Их нужно будет там подобрать и обеспечить возвращение.

* * *

Я медленно приблизилась к нарам. Включив фонарь, поняла, что за лежавшего человека приняла ворох тряпок. Тут было пусто. Я осветила пространство домика и поняла, что недавно тут кто-то был. В луче света увидела окровавленную тряпку. Подобрав ее, присмотрелась: кровь была засохшая, но не старая, не больше недели. Значит, я двигаюсь в правильном направлении. Он идет в свою деревню. Там он может найти укрытие. Но вот судя по обилию крови, дойдет ли он? Нужно торопиться. Отдыхать некогда.

Я вдруг поняла, что весь день так ничего и не ела, кроме ягод, которые срывала на ходу. Я за весь день даже не сходила в туалет. А мочевой уже был готов лопнуть. Я вышла наружу и осмотрелась. Подойдя к стене, начала расстегивать штаны, очередной раз чертыхаясь и матерясь этим неудобствам. Когда уже присела и справляла нужду, вдруг почувствовала чей-то взгляд. Вернее, было ощущение, что за мной наблюдают. Даже чувство стыда появилось.

Сейчас, со спущенными штанами, на корточках, я была уязвима как никогда. Но все обошлось. Я еще раз осмотрелась, но чувство опасности не покидало. Я взяла бинокль, переведя его в ночной режим, осмотрела ближайшие кусты. Ничего подозрительного. Включив тепловизор, вновь приложила его к глазам. На зеленом фоне сразу же появились шесть красных огоньков. Мозг начал бешено перебирать возможные варианты. «Так, это еще кто? Без паники. Если бы хотели, уже накрыли бы. Значит, пока брать не хотят. А значит, надеются на моих плечах выйти на курьера. Вопрос: кто это? Быки Ахмета? Не похоже. Они бы действовали куда грубее и наглее. Я сегодня уже видела их работу. Тогда кто? Может, ждут подмогу? А что им мешало подстрелить меня? Зачем им подмога? Так, все, спокойно уходим. Делаем вид, что я ничего не заметила».

Достала карту, сверилась с компасом. К юго-востоку, километрах в пяти, находился еще один заброшенный лагерь. Там так же были отмечены шахты и пещера. Но я направилась на юго-запад, больше забирая на запад.

* * *

Джон опять отправил двоих за девкой, а сам остался и осмотрел избушку. Он убедился, что выбрал правильное решение. Девка тоже не знает, где находится курьер, но идет по его следу. И, судя по ее поведению, она не заметила их. Он посмотрел на навигатор. Отправленные им парни удалились уже на три километра. Пора выдвигаться. Не стоит отпускать ее далеко. Точка на навигаторе застыла в одном месте.

Он еще раз посмотрел карту и сравнил маршрут, не понимая, почему девка пошла в другую сторону. «Возможно, у нее есть какая-то зацепка», — решил он и дал команду выдвигаться.

* * *

Вскоре позвонил Дед. Поговорив с ним минуты три, я убрала телефон и сделала рывок, рискуя в темноте повредить ногу. Выбрав удобное место, я быстро поднялась выше по скалистому откосу. Вскоре послышались торопливые шаги.

— Sam if we miss it Arakul will remove the head from us (Сэм, если мы ее упустим, Оракул с нас головы снимет).

— We will catch up. Look under feet. He will remove the head from us if we break feet (Догоним, смотри под ноги. Он с нас головы снимет, если мы ноги переломаем).

Я пропустила их мимо. Двое. Четверо где-то сзади. Американцы. Оракул… Что-то знакомое. Где-то я уже слышала это слово. Верней еще слышал… Теперь я уже сама делила свою жизнь на две: «до» и «после». «До» — это слышал, делал. И «после» — уже слышала и делала.

Я выждала минуты две и тенью летучей мыши двинулась следом, не создавая ни единого шороха. Вскоре показался силуэт идущего сзади. Достав нож, я ускорила шаг. Он в последний момент, видимо, что-то почувствовал и попытался обернуться. Но я уже была у него за спиной. Он был выше меня на голову, и мне пришлось поднимать руку на уровень своего роста. Я одним движением вскрыла ему горло и, не останавливаясь, бросилась ко второму, пока тот ничего не заметил. Этот был чуть пониже. Удар рукояткой ножа пришелся в основание черепа, и он сразу споткнулся. Я перехватила его за ворот и смягчила падение. Прислушалась. Тихо. Вытерла об него нож и убрала его в ножны. Достала пистолет. Сняла с него АКМ, оснащенный глушителем и оптикой. Вытащила магазины.

— Ого! 7,62. Нормально.

Достав из кармана пластиковый хомут, стянула ему руки. И, запихав ему в рот его же кепку, разбудила его:

— Слушай меня сюда. Если хочешь жить, отвечай быстро и правду. Если вздумаешь закричать, пристрелю. Понял? — спросила я по-английски.

Он закивал головой. Я выдернула кляп и задала несколько вопросов. Когда узнала, что хотела, просто вырубила его и исчезла летучей мышью, не забыв подложить под труп гранату с выдернутым кольцом, которую нашла у допрашиваемого.

В итоге я разжилась тремя гранатами, АКМом с прикладами и пятью магазинами, не считая того, что был в автомате. Разгрузка сразу потяжелела. Да и автомат прибавил веса. Но зато теперь можно и повоевать.

* * *

Джон смотрел на навигатор. Точка вот уже минут десять не двигалась с места.

— Парни, что там у вас? Почему нет движения? — спросил он по портативной радиосвязи.

В ответ — тишина. Может, соблюдают молчание из-за близости объекта?

— Ждем еще пять минут, — сказал он.

Через пять минут он отправил еще двоих, узнать почему возникла задержка. И еще через пять минут услышал в наушнике:

— Сэр, срочно к нам! Они мертвы.

— Как? Что ты сказал?

— Они мертвы, сэр.

Прибыв на место, он остолбенел. Как? Кто? Он осветил все фонарем. Один лежал в огромной луже собственной крови. Джон сразу понял, что перерезано горло.

— Сэр, Алекс жив, — услышал он голос одного из парней.

Наклонился и начал переворачивать труп. Что-то звякнуло, ударившись о камни. Он увидел в луче света гранату.

— Граната! — закричал он и, отпустив труп, прыгнул в сторону.

Тело убитого приняло на себя все осколки, так как успело накрыть гранату. Остальных разбросало взрывной волной, слегка контузив и обдав останками Сэма.

— Все живы? — тряся головой, спросил Джо. Парни тоже поднимались с земли. — Никого не зацепило?

— Вроде нет.

Они привели в сознание Алекса.

— Кто это был? Сколько их было? Ты успел посчитать? — Джо завалил его вопросами.

— Это была… Мы ее даже не слышали. Я не знаю, откуда она появилась. Как-то все потухло в глазах, и все. Шея болит.

— Она тебя допрашивала?

— Да, очень хорошо говорит по-английски. Она, наверное, из Калифорнии.

— Поясни.

— У нее акцент калифорнийский. И я, кажется, узнал ее. Это… — он сказал имя.

— Видимо, она тебя хорошо стукнула, — вздохнул Джо. — Ты бредишь.

— Сэр, я с детства смотрел все фильмы…

— Парни, приведите его в чувство. И похороните Сэма.

— Сэр, я правду говорю… Я узнал ее. Правда, она какая-то молодая.

— С тобой точно все в порядке? Может, тебя к Сэму отправить?

Пока парни занимались убитым, он прикидывал варианты. Как они могли обнаружить себя? Они ведь не мальчики. Бывшие «морские котики». Как она смогла к ним подобраться, что они ничего не услышали? И куда она теперь направляется? Где ее искать?

* * *

Если бы он знал, что в данный момент она лежит в ста метрах от него и спокойно рассматривает его в зеленоватом свете оптического прицела. А свободный ход курка уже выбран. Она тоже решала вопрос, что с ними делать. По сути они диверсанты. А раз так, то должны быть уничтожены. И это ее прямая обязанность. Она сама из этой касты и прекрасно знает закон.

Еще полгода назад я бы так и сделал. Но вот сейчас я сомневалась. Во мне боролись два человека. Если я оставлю их в живых, они меня в покое не оставят. Ранить командира? Тогда я выдам свое место расположения Ахмету. А он, судя по всему, меня потерял. Да и весь план генералов тогда коту под хвост. Оторваться от них? Но у меня уже нет сил. Нужен отдых. Просушить одежду, конечно, не получится, но вот поспать — можно.

Я потихоньку отползла от края обрыва и, поднявшись на ноги, направилась на восток. До старого лагеря было километров семь. Я добралась до него, когда уже было три ночи. Вторая бессонная ночь буквально валила меня с ног. Обследовав полуразрушенное здание, видимо, бывший барак, установила на входе растяжку. Достала банку тушенки и поела, сделав несколько глотков спирта для согрева. За весь день я промокла. Сейчас, правда, дождь прекратился, и даже появились звезды. Подстелив спальный мешок, я легла на него и, закрыв глаза, моментально провалилась в сон. Если это можно назвать сном. Я слышала каждый шорох…

Проснулась я от крика птицы. Ее явно кто-то спугнул. Собравшись за две минуты, я посмотрела в проем окна в том направлении, где взлетела птица. Все пока было тихо. Но тут я услышала хруст ветки метрах в ста от меня и поняла причину птичьей тревоги:. из кустов вышел медведь. Он задрал голову и внюхался в воздух. Это был уже взрослый самец. Его просто так не напугаешь.

Я улыбнулась, вспомнив присказку. Мол, медведь не трогает обнаженных женщин, так как они похожи на медведицу, только без шерсти. И он как будто стесняется и уходит. А может попробовать? А вдруг правда? А если нет, и он примет меня за медведицу? Что тогда? Я чуть не засмеялась. Но медведь продолжал нюхать воздух, медленно приближаясь к бараку. Он явно что-то учуял, обычно это кровь или тухлятина. Крови нет, если только та, что на ноже. Но это не то. Что еще? Стоп. Курьер ранен. А если он умер, то уже должен начать пахнуть. Может, медведь его учуял?

Медведь явно шел в моем направлении. Я осмотрела помещение. Кроме меня тут никого не было. Да и понятно было, что на меня он так реагировать не будет. Так, принюхиваться. Он не считает человека своей пищей. И тут до меня вдруг дошло: он почуял именно меня, вернее, мою кровь! У меня начались месячные! Я почувствовала, как между ног все скользко. То-то у меня вчера начала болеть грудь. Я думала, это от тесноты. Вот черт! Этого мне только не хватало. Ну что, косолапый, пожалуй, я не дам тебе, ты не в моем вкусе.

Я вскинула автомат и прицелилась. Я готова была уже выстрелить, ждала только, когда он наклонит голову, начнет нюхать землю и подставит лоб. Бить так в лоб. 7,62 — это без вариантов даже для медведя. Но вдруг он насторожился и начал озираться. Я тоже насторожилась. Медведь встал на задние лапы и, вытянув шею, начал активно нюхать воздух. Он что-то слышал. И вскоре я услышала тоже. Этот звук я ни с чем не перепутаю: летела «вертушка». Вскоре медведь опустился на все четыре лапы и припустил в лес. А через минуту над лагерем, на очень маленькой высоте прошла «вертушка». Она немного сбросила скорость и повернула туда, куда ушел медведь. Видимо, пуганный, возможно его уже ранили именно с вертолета. Поэтому он так испугался.

Я же, не теряя времени, достала бинт и, спустив штаны и полив с фляжки на бинт, подтерлась. Крови было очень много. Не удивительно, что медведь меня почуял. Я проделала все как в тумане. Я до сих пор не могла поверить, что это происходит со мной, что вообще у меня идут месячные, что я вот стою и вытираюсь, а потом, достав тампон, вставляю его. Собрав окровавленные бинты, закопала их вместе с цилиндром от тампона. Надо уходить, медведь может вернутся. Ведь это не простая кровь, она и запах имеет другой.

Первое время чувствовала дискомфорт от тампона, но вскоре привыкла. Я поднялась на сопку. Отсюда лагерь был как на ладони. Я еще раз осмотрела его в бинокль. В этот момент там появились пять человек. Они перебежками приближались к полуразрушенному бараку и наверняка найдут там следы моего пребывания.

Я отошла метров на пятьсот, как услышала взрыв. «Как я могла забыть про растяжку? Ну, ладно. Сами виноваты».

Глава двадцать пятая

Я двигалась вдоль скалы. Иногда рассматривала в бинокль другие скалы. Тут где-то отмечена пещера. И вскоре я ее нашла. Взобравшись на десятиметровую высоту, я оказалась на небольшом карнизе. По нему добралась до входа в пещеру. Я чувствовала, что зря сюда иду. Пещера находится высоко, навряд ли он стал бы сюда подниматься. Но оказавшись возле входа, я насторожилась. Изнутри пахло дымом. Закинув за спину автомат, я приготовила пистолет и вошла во внутрь. После уличного света я на мгновение ослепла. Потребовалось несколько секунд, чтобы я смогла видеть, что у стены на камнях кто-то лежит. Я медленно подошла к нему и сразу увидела, что левое плече прострелено. Судя по выходному отверстию, еще пару см ниже, и он бы сюда не дошел.

Облокотившись головой о стену, в неудобной позе на камнях лежал мужчина. На вид ему было лет сорок. Но я знала, что ему всего тридцать. Похудевшее осунувшееся лицо, глаза провалились, щеки впали, густая щетина покрыла подбородок, перепачканное кровью и грязью лицо. На виске глубокая ссадина, которая продолжала кровоточить. Видимо, свежая. Одет он был в свитер на голое тело, на котором виднелась дырка от пули, черные брюки и ботинки. Левая рука лежала вдоль тела, а правая держала взведенный пистолет и лежала на груди. Сначала я подумала, что он мертв, но увидела как рука с пистолетом приподнимается и опускается в такт дыханию.

Убрав свой пистолет, я присела рядом с ним. У меня возникло какое-то странное чувство. Мне стало его жалко. Причем эта жалость шла не из головы, а откуда-то из сердца. Такого я еще не испытывала. Я положила свою правую руку на его и аккуратно спустила курок. Он дернулся, открыл глаза и, увидев меня, попытался поднять пистолет. Но я прижала его сильнее к груди и, приложив указательный палец левой руки к своим губам, прошептала:

— Тихо, милый, все будет хорошо. Дай мне ствол.

Я начала забирать у него пистолет. Он попытался вывернуть руку, но сил не хватало, и вскоре пистолет оказался у меня в руке. Я выдернула обойму. Один патрон, один в стволе. Два.

— И с чем ты воевать собрался? У тебя всего два патрона.

— Мне хватит, чтобы кого-нибудь из вас забрать с собой. Что, суки, нашли? Что, решила добить, если там не получилось?

— Не ругайся, я от Иван Федоровича. Уже третьи сутки тебя ищу. И не только я.

— Ну, еще что скажешь, сука? Думаешь, я не запомнил тебя? Ну, зови своих друзей!

— Короче, так. Заткнись! Будешь истерить, как баба, нас услышат. Дай, я лучше посмотрю твою рану.

— Иди на хуй!

— Им ты меня уже не напугаешь. На, лучше, попей водички.

Я поднесла к его губам флягу. Он с жадностью припал к ней. А я все же добралась до его раны.

— Слушай, Леша, так и до гангрены не далеко. Я, правда, не хирург, но вижу, что у тебя все хреново. Сделаю, что смогу. Болит?

— А ты как думаешь? Сначала стреляешь, а потом лечишь?

— Ты заткнешься или нет? Мы с ней вообще не похожи, она старая была уже, — я как могла мило улыбнулась ему.

Я сняла автомат, затем рюкзак. Достала бинты, антибиотики, перекись.

— Терпи, — я сделала ему укол «промедола». — Жди, я скоро! — подумав, я вытащила свой пистолет. — Надеюсь, не пристрелишь меня? — подавая ему оружие, спросила я.

Он с недоверием посмотрел на меня. Он был совершенно измотан, у него даже не было сил говорить, и он делал это с трудом.

Я вышла и осмотрелась. Нужно было решать вопрос с хвостом. Ночью я этого не сделала по одной причине: не могла достать их всех одновременно. Они дали бы бой, и еще неизвестно, чем бы все закончилось. Единственное, о чем я жалела, что оставила второго в живых. Так бы у них было бы уже минус два… Стоп. Сработала растяжка. А значит, у них еще минус. По моим расчетам, если они идут по следу, то должны скоро появиться. Но прошел час, а их все не было. Что, их всех завалило, что ли? Это же надо так умудриться!

Я поставила на тропе последнюю гранату. Набрав в котелок воды, вернулась в пещеру. Алексей сразу навел на меня ствол.

— Говори, кто ты такая?

— Секрета тут уже нет. Я офицер спецназа ГРУ ВС РФ, причем самой подвижной его части. Твое начальство вышло на мое после того, как твои коллеги из ФСБ прибыли сюда на твои поиски и пропали. У вас в управлении крот. Поэтому решили подключить нас.

— И ты хочешь сказать, что ты одна нашла меня?

— Ну, если я рядом с тобой, значит нашла.

Я спокойно собрала ветки и разожгла костер, пристроила котелок и опять вышла. Набрав дров, вернулась. Затем, взяв телефон, вышла, так как связи в пещере не было.

— Иван Федорович, я нашла вашего человека.

— Трехсотый, средней тяжести. Но эвакуация не помешала бы.

Я услышала сзади шум. Обернувшись, увидела Алексея. Он, опираясь на стену, вышел из пещеры.

— Я даю ему трубку. На, с тобой хотят поговорить.

— Слушаю! — коротко бросил он. Но тут же его лицо изменилось, он бросил на меня короткий взгляд, в котором уже не было ненависти, а скорее удивление.

— Нормально, товарищ генерал, терплю.

— Одна у меня, вторая в городе. Извините, не было возможности сообщить.

— Есть, понял… До связи! — он продолжал смотреть на трубку.

— Все? Может, теперь опустишь оружие? — не поворачиваясь к нему, спросила я.

— Извини, сама понимаешь.

— Как рана?

— Боль отпустила.

— Ты, наверное, голодный? — неожиданно спросила я и удивилась такому вопросу.

— Есть немного, — уже мягко и бодрее ответил он, даже пытаясь пошутить.

— Пойдем, — я подставила ему свое плечо и, придерживая за талию, завела его обратно. — Подожди, — я быстро расстелила спальный мешок. — Вот так будет лучше. Давай ложись. Теперь дашь рану обработать?

— А ты умеешь?

— Не хочу пугать, нет, — я улыбнулась. Это вызвало улыбку и у него. — И еще, зачем соврал, что у тебя все в порядке? — я положила ему ладонь на лоб. — Ты весь горишь. Надеюсь, это не пневмония.

Минут тридцать я обрабатывала ему рану. Она была в ужасном состоянии. Но сделала, что смогла. Вколов ему еще один укол обезболивающего, я начала раздеваться. Он удивленно смотрел на меня. Сняв верх термобелья, протянула ему:

— Если не брезгуешь, одевай. Низ, к сожалению, дать не могу.

— В смысле, низ?

— Ты о чем думаешь? — я улыбнулась.

— Ни о чем, — он взял верх термобелья. — А ты как?

— Обойдусь.

Я хотела отдать ему еще и «горку», но он наотрез отказался. Открыв тушенку, я подогрела и подала ему банку.

— Глотнешь? — протягивая ему флягу со спиртом, спросила я.

— Пожалуй, можно.

Мы сделали по несколько глотков, он запил из фляжки, а я просто отдышалась.

— У вас в ГРУ все такие?

— Какие?

— Спирт, не запивая?

— Все.

Перекусив, я уложила его в спальный мешок, разложив его на приготовленные еловые ветки.

— Тебе нужно поспать, я подежурю.

— Спасибо, — неожиданно произнес он. — Ты практически вытащила меня.

— Все, спи, — произнесла я и осмотрела пещеру. У меня уже давно разбух тампон, и он уже мешал ходить. Я даже начала вилять задницей. Нужно было и о себе, красивой, позаботиться. — Не смотри сюда, — приказала я и, взяв тампон, ушла в темный угол пещеры.

Меня одолевали какие-то странные чувства. Вся эта возня с ним доставляла мне удовольствие. Но более странным мне показалось другое. Когда меняла тампон, я впервые не материлась. Мне это даже было приятно делать, верней было что-то непонятное, а не как обычно — маты и возмущение, воспоминания об утраченном члене. Сейчас я о нем даже не подумала.

Я еще раз потрогала его лоб.

— Что-то беспокоюсь я за тебя. Короче так, спи, я скоро.

— Ты далеко?

— Нет, пойду в лагерь схожу. За мной шел твой друг и компания, в лагере сработала моя ловушка. Так вот, что-то они пропали, я уже соскучилась.

— Какой друг?

— Оракул, знаешь такого?

— Знаю, гнида.

— Согласна.

Я взяла автомат и вышла из пещеры. Соблюдая все меры предосторожности, направилась обратно в лагерь.

* * *

Джон понял маневр Алины и решил ночью не искать ее. Тем более, что она устроила засаду. Где гарантия, что она не повторит свой ход. А идет она по тому же маршруту, что он и предполагал. К тому же, скорее всего, она тоже остановится на ночлег. Не киборг же она, в конце концов. Но если судить, как она расправилась с его парнями, то чем черт не шутит.

С первыми лучами солнца они выдвинулись к лагерю. Он был уверен, что она там и заночует. Надеялся застать ее врасплох. А когда над лагерем пролетел вертолет, он разозлился:

— Fig. From where it undertook in such wound? (Фиг. Откуда он взялся в такую рань?)

Они вышли к лагерю. Знаками он распределил людей. Они, прикрывая друг друга, парами начали обхватывать развалины в полукольцо. Действовали как на тренировке, не встречая противодействия.

— Чисто.

— Чисто, — услышал Джо доклады в наушнике. — Сэр, она тут ночевала, ушла совсем не давно.

Вскоре двое вернулись к нему.

— Показывайте.

— Пойдемте, там были двери.

Они направились через дверной проем. Вокруг было уже много сухой травы, она, казалось, росла повсюду, даже внутри. Сбивая капли дождя с травы, шедший первым парень вошел в барак и неожиданно замер на долю секунды.

— Граната! — крикнул он и прыгнул на сгнившие доски, что были раньше полом.

Джо тоже метнулся, но опоздал. Раздался взрыв. Так как он уже прыгнул, взрывная волна подхватила его и отбросила метров на пять. Что-то в нескольких местах обожгло ноги, сильно ударило в грудь, в глазах потемнело…

Первые секунды он пытается понять, жив он или нет. Но вот в ушах появляется звон. Резкая боль в голени и в бедре. Он начинает изучать свое тело. Правая рука онемела, сильная боль в груди. Ноги горят. «Это конец, — проносится в голове. — Она переиграла меня, — он наблюдает как по небу плывут перистые облака. — А день сегодня будет жарким, хорошим. Как неохота умирать!»

— Сэр, что с Вами? — слышит он крик. Над ним склоняется чье-то лицо, он не сразу узнает.

— Алекс, меня ранило или убило? — спрашивает он заплетающимся языком.

Но ему не отвечают, а хватают и куда-то тащат, укладывают на спальный мешок, начинают перевязывать. Делают укол. Проходит минут десять, контузия отпускает, он начинает мыслить.

— Доложите обстановку, — негромко говорит он. К нему подходит боец. Он уже узнает его, это Кэш.

— Сэр, у Вас три осколка в левой ноге, и один — в правой. Осколок в правом предплечье. Но жить будете.

— Спасибо, успокоил. Потери?

Ситуация была патовая. Один боец, тот, что сорвал растяжку — наповал, осколок в голову и несколько — в спину. Меньше всех пострадал тот, что шел позади. Он приотстал, осматривая местность. В итоге получил касательное ранение правой руки.

Джо прикинул. О продолжении преследования не может быть и речи. Только один вариант — это Ильяс. Придется забыть про деньги. Только он может сейчас вернуть флешку и вытащить их отсюда. И что так грудь болит? Он пошарил здоровой рукой по карманам на груди. Телефон. Достав его, он понял, что дела у них хуже, чем он думал. Хотя, возможно, трубка спасла ему жизнь, приняв осколок на себя.

— Так, парни, помогите сесть.

Ему помогли сесть и облокотиться на трухлявую стену.

— Слушайте сюда, мы в жопе.

— Это не секрет, — сказал кто-то.

Он обвел всех взглядом.

— Алекс, запиши номер.

— Я запомню, сэр.

— Хорошо, — он продиктовал цифры. — Сейчас пойдешь в деревню, тут недалеко, и позвонишь по этому номеру. Объяснишь, где нас искать. И скажи, что девка тоже где-то рядом.

— Хорошо. Оружие брать?

— А есть варианты? Конечно, брать. Перед деревней спрячешь. Возьми карту.

* * *

Ахмет сидел в джипе и, что на него было не похоже, накачивал себя спиртным. Бригады уже с рассвета прочесывают наиболее подходящие маршруты, но никаких следов. Он все же выпросил кинологов. Поднял всех ментов. Теперь это было несложно. Ведь было убийство Марго и еще двоих, раненых тоже списали на эту девку и курьера. Так что искали их все. Район был полностью блокирован. Но результатов никаких. Из Москвы тоже никаких новостей, кроме того, что группа спецназа выдвинулась в аэропорт. Пункт назначения — «Сокол». Летят прямым рейсом. Это часов девять, если ветер встречный, а если попутный… Час езды сюда. У них остается десять часов на все. Он уже просчитывал варианты бегства, и тут раздался звонок.

— Да, слушаю.

С ним заговорили по-английски. Как хорошо, что он потратил два года, но выучил язык! Выслушав звонившего, он подпрыгнул. Отключившись, он крикнул в открытое окно.

— Тема, собирай всех, они под новым Арманем, все туда.

— Откуда знаешь? — спросил Тема, когда они уже выдвинулись. Он сразу заметил перемену в настроении шефа.

— Ты только прикинь, этот америкашка решил меня кинуть. Теперь я с него еще бабла поимею.

— Что случилось?

— Девка их уделала. Двое раненых, Джон в их числе, двое убитых. Сидят на «семерке», просят помощи. Девка тоже там. Живьем мне ее! Понял, Тема? Живьем эту суку!

* * *

Понаблюдав за лагерем, я поняла, что пока опасаться нечего. Но это не надолго. Скорее всего, Джо ранен, и у него один выход — вызвать Ахмета, что он и сделает. Так что нужно уходить.

Я вернулась в пещеру. Алексей не спал. Подойдя к нему, поняла, что мы в полной заднице. У него участилось дыхание, кашель был и раньше, но сейчас стал еще сильнее.

— Идти можешь? Нам надо уходить. Ты тут местный, думай, где лучше укрыться?

Он попытался встать, но это ему не удалось.

— Лежи, — я тяжело вздохнула и вышла из пещеры.

Достала телефон и набрала номер.

— Слушаю.

— Иван Федорович, это я.

Я сообщила ему все, что увидела, и свои опасения.

— Ты молодец, ты выполнила свою задачу. Теперь твоя задача продержаться часа три и остаться в живых, сохранить информацию. И сохранить жизнь Алексею. Говори координаты.

— Пишите. Улитка три квадрат сорок. Улитка два квадрат двадцать четыре. Это — где находятся американцы.

— Понял тебя, ждите.

* * *

Генерал-полковник ФСБ, начальник спецотдела при президенте Алексеев Иван Федорович, как только получил известие о том, что возникли проблемы, так как Алексей тяжелый и уйти проблематично, тут же распорядился отправлять группу в Магадан. А сам связался с Мурзиным и назначил встречу. Они встретились через час на Москворецком мосту и обменялись рукопожатием. Взяв Евгения Юрьевича за локоть, Алексеев произнес:

— Евгений Юрьевич, извините, что выдернул вас в столь поздний час, но обстоятельства не терпят отлагательств. Как понимаете, в Магадане уже утро. У вас есть новости?

Мурзин сразу заметил перемену настроения у коллеги.

— Пока нет.

— А мне твоя девочка уже сообщила. Честно сказать, до последнего сомневался, что она справится. Она нашла курьера. Он жив, но ранен.

— Ну, слава богу. Я думаю, что пора задействовать прикрытие. Я ведь правильно понимаю, что у нее задача была найти курьера? Но не вывести его…

— Не совсем так. Если бы курьер был бы мертв, у нее была бы другая задача — доставить флешку, хотя эта задача на ней и остается. Но курьер ранен, и я понимаю, что серьезно, я понял это по голосу. Так что задействуем план Б. Для этого есть еще одно обстоятельство. А именно Оракул…

— Известная личность…

— Он сейчас охотится за ней. Мы выяснили, кто такой Джон Стелберг. Это один из его псевдонимов, к слову. Твоя девочка сказала, что пощипала их, Оракул, возможно, ранен или убит. Точнее сказать она не может.

— А почему вы мне это говорите?

— Я в курсе, что Вы полтора суток назад тайно перебросили группу спецназа из Моздока во Владивосток. Вы все правильно сделали, не волнуйтесь, я прекрасно Вас понимаю, Вы хотите прикрыть своего человека в случае чего. Так вот, я отправил спецгруппу, но пока они долетят, может так случиться, что уже некого будет спасать. Вот Вам координаты, давайте отмашку. У них там скоро будет жарко.

Они пожали руки и разошлись по своим машинам, которые медленно ехали вслед за ними.

Два дня назад

Как только группа под командованием капитана Бессонова прибыла в Моздок, их почему-то отправили в воинскую часть, а через два часа вновь приказ грузится в самолет и отбыть в Москву. Непонятка. Но иногда такое случалось.

А произошло вот что. Вмешался случай. Разведгруппа ВДВ отрабатывала в горах учебную задачу. И совершенно случайно напоролась на группу боевиков. Приняли бой, благо патроны были боевые. Но как оказалось, это была только передовая разведгруппа, а основные силы шли в нескольких километрах позади. Десантники отступили и заняли позицию на выходе из ущелья. Одним словом, заперли отряд боевиков в ущелье. Естественно, доложили в штаб дивизии. Там подняли батальон по тревоге. Так же работала боевая авиация. В итоге остатки отряда боевиков начали отходить к границе, где пограничники завершили уничтожения отряда. Так что группа осталась не у дел, и был сорван план по уничтожению более крупной рыбки. Вот тогда Мурзин и попросил разрешения перебросить группу на Дальний Восток. На всякий случай, как он тогда выразился. Но по официальной версии — для совместных учений с подразделениями морской пехоты.

Их действительно расквартировали в части морской пехоты. И вот уже сутки, а их не трогают. Единственный, кто был в курсе их цели пребывания — это командир: прикрытие агента в случае необходимости. Для этой цели под их отряд всегда стояла «вертушка», готовая к вылету. И вот приказ: грузиться. Координаты в воздухе. Все как обычно. Уже после взлета командир получает координаты и передает их пилоту, а группе ставит задачу обеспечить прикрытие и возвращение агентов ФСБ. Один трехсотый. На борту имеется врач.

— И еще, ребята. Это не учения, это боевой выход.

Глава двадцать шестая

Посмотрев на небо, я тихонько замурлыкала песню:

Хмурое утро, и солнца сегодня не жди. Слезы привычные лить начинают дожди. Снова получен короткий, как выстрел, приказ. Снова ушел на большую работу спецназ.

Вернувшись в пещеру, я присела возле Алексея.

— Ну, как ты?

— Нормально.

— В общем так, Леша, нам обещают помощь в течении трех часов. Но мой опыт говорит, что эти три часа могут растянуться на все десять.

— Твой опыт? — он посмотрел на меня и закашлялся.

— Как твоя рана?

— Терпимо.

— Готовь руку, я тебя ужалю, — я встала и приготовила шприц с антибиотиком. Сделав ему укол, я вновь присела.

— И что еще говорит твой опыт? — с иронией спросил он.

— А еще он говорит, что скоро тут будет жарко.

— Тебя хоть как зовут?

Я удивленно посмотрела на него. А ведь действительно, он даже не знает моего имени.

— «Наших никто никогда не узнает имен», — пропела я с улыбкой. — Алина меня зовут.

— Тебе говорили, что у тебя милая улыбка? И голос красивый.

— Говорили, только что, ты, — я почувствовала, что начинаю краснеть.

— Можно попросить?

— Смотря что.

— Спой что-нибудь, пожалуйста.

Я улыбнулась и, дотронувшись до его колючей щеки, тихонько запела:

Просто судьба нам такой предназначила крест: Вновь оставлять наших жен, матерей и невест. Кто защитит, кто Россию спасет, кроме нас? Вот и уходит, уходит, уходит спецназ! Не провожайте в ночную дорогу мужчин, Помните: нет для сомнений и грусти причин.

Я наклонилась к нему ниже, заглянула в глаза и продолжила:

Ваши молитвы и свет ваших ласковых глаз Бережно в сердце с собою уносит спецназ.

Я замолчала и поднялась. Взяла рюкзак и достала две обоймы и трофейный «Глок».

— Возьми.

— Ты куда собралась?

— Нужно позицию выбрать. А ты что подумал? — я улыбнулась.

— Я иду с тобой.

— Нет, ты остаешься здесь. Не хватало мне еще с тобой возиться. Извини, но сейчас ты там будешь обузой. Да и сам понимаешь, что для дальнего боя пистолет не подходит.

Я повернулась и пошла к выходу.

— Алина, а почему спецназ ГРУ? — вдруг спросил он.

— Потому что судьба, — не поворачиваясь, ответила я и вышла.

Осмотревшись, направилась в сторону лагеря. Там приметила неплохой склон на скале. Подобраться к нему было сложно, но зато с него можно было контролировать большой участок, в том числе и подножье. Обойти можно, но это займет много времени. Сверху не подобраться. И самый главный «плюс»: если стрелять от подножья, тот, кто наверху, будет находиться в мертвой зоне. Чтобы попасть, нужно отойти от склона метров на пятьдесят.

Я оборудовала несколько лежек, выстроив из камней что-то вроде баррикад. Потом сходила и узнала, что нового в лагере. Там, видимо, развели костер, так как поднимался дым. Сейчас их можно было окончательно добить, но я надеялась взять их живыми. Вернувшись на позицию, еще раз осмотрела пространство.

— Да, красота! Мне бы взвод, я бы тут полк смогла запереть.

Я вернулась в пещеру.

— Это я.

— Что там?

— Пока тихо. Думаю, около часа у нас есть, — я посмотрела на часы. Время было только 15–06. Я достала из рюкзака обе банки каши и галеты. — Обед.

Перекусив, решила сделать два дела сразу: сходить по нужде и поменять тампон. Я никак не могла определить время, на сколько его хватает. И понимала, что надо менять, когда он уже начинал давить. Вот теперь я уже с завистью посмотрела на Алексея. У него таких проблем нет. Да и у меня раньше их не было. Прихватив автомат, вышла. Сделав свои дела в кустах, уже возвращалась, когда услышала звук «вертушки».

— Началось, — заглянув в пещеру, произнесла я. — Если что…

— Алин, подожди! — он вылез из мешка. — Возьми, пригодится, — он протянул мне «Глок». — Мне одного хватит.

Я не стала спорить. Он прав.

«Вертушка», хлопая лопастями, прошла где-то правее. И вскоре затихла. Я же почти бегом вернулась на подготовленную позицию и осмотрелась.

«Так, майор, ты теряешь сноровку», — пронеслось в голове.

«В смысле?»

«Ты что тут, помирать собрался? Возьми себя в руки. Не расслабляйся, до этого ты все делал правильно. Думай. Ты сейчас сам загоняешь себя в ловушку. Лобового удара ты не выдержишь. Тут без вариантов», — эти мысли вдруг вывели меня из какого-то транса. Мгновенно исчезли оттенки цветов. Я закрыла глаза и прислушалась к себе.

«Действительно, что я делаю? Где здравый смысл? Если я хочу геройски погибнуть, то да, нынешняя тактика верна. А если выжить и победить, то нет. Лобового удара я не выдержу. Сколько их будет, десять, тридцать или пятьдесят? Я не знаю. Но знаю одно: обычная тактика оборонительного боя тут не подходит. А это означает, что нужно атаковать. Лучшая защита — это нападение. Попробовать увести их за собой? А если поймут, что я играю в раненую птицу? Тогда найдут пещеру, не совсем же они идиоты. Ну а если их разозлить?» Мне вдруг стало так легко, давно я не ощущала такую легкость в теле.

* * *

По трассе от Атки в сторону Магадана на огромной скорости мчалась колонна автомобилей, состоящая из полтора десятка внедорожников. Только в первом «Нисан Патроле» сидели трое, остальные были забиты пассажирами под завязку. В «нисане» ехали молча. Ильяс уже несколько раз пытался дозвониться до Москвы, но там не отвечали.

Сидевший на переднем сидении Тема вот уже минут двадцать изучал карту. Уже на подъезде к Хасыну он повернулся и обратился к Ильясу:

— Ильяс, мне кажется, что твоего стукача вычислили и с его помощью отправили нас подальше, чтобы мы не мешали ей искать курьера.

— Порву! — прорычал Ильяс. Было не понятно, в чей адрес он выразился. — Что ты там увидел? — обратился он уже спокойнее к Теме.

— Остановись, — сказал Тема водителю.

Вся колонна встала, но никто не выходил из машин.

— Пошли, выйдем, — произнес Тема и вышел из машины. Расстелил карту на капоте. Дождался, пока Ильяс подойдет к нему. — Вот мне сразу казались нелогичными ее действия. Но я никак не мог понять, в чем ее фишка.

— Конкретней.

— Ну, смотри. Курьер у нас пропал вот тут, — он показал на карте. — Ее мы засекли вот здесь. Юго-западнее. Она нас туда и вела. И вдруг поворачивает и идет к Атке. Это больше ста километров на север.

— Короче, что ты предлагаешь? Утомил ты меня своим логично — не логично. Говори, как ты ее ловить собираешься. — Ильяс глотнул виски прямо из горла и отвернулся, посмотрел на возвышающие вершины сопок.

— Я кажется понял ход ее мыслей. Не пойму, почему я сразу не подумал так же. Она знает, что курьер ранен, значит он будет искать укрытие. Или же вообще выходить к людям. Но сюда он не пойдет, — он указал на Хасын и «Стекольный». — И она это тоже понимает. Поэтому увела нас в сторону, оторвалась и вернулась обратно. И начала со старых объектов. Она идет вот в этом направлении. Если найдет курьера, то логичнее всего, они будут выходить к реке Армань. Вот здесь живет егерь. Могут выйти к нему или же повернуть на восток и выйти в Новый Армань. Деревня небольшая, забытая всеми. Они наверняка уверены, что наших людей там нет. А их там и так нет. Или же они двинутся на запад, к Дондычану. По пути мало рек, так же есть хозяйство егеря. Сто пудово, в районе семерки ее уже нет. Она проверит пещеру, шахты и пойдет вот на этот объект. Это старая военная база. Это чуть восточней. Но а если она уже нашла…

— Ты говори, что предлагаешь. Ты у нас, как никак, бывший опер.

— Я предлагаю отправить…

— Так делай что-нибудь. Что ты мне тут по ушам ездишь? Думаешь, мне интересна вся эта байда? Я тебе бабки плачу не за твою болтовню.

Тема нервно дернул плечом и, повернувшись, сделал знак рукой. Из машин начали выходить бригадиры. Он распределил людей, перекрыв практически все возможные пути. А их было немного. Так же отправил людей к егерям, устроить там засады. Одну машину отправил в Новый Армань, а сами отправились к американцу, взяв с собой двенадцать человек. Уже когда ехали, позвонил в город и приказал отправить из оставшейся в городе бригады людей на катере по реке Армань. И отправить вертолет на «семерку.» Он был уверен, что девка не будет сидеть на месте.

— Надо взять собак, — сказал Ильяс.

— Нет, я придумал кое-что получше. Я отправил человека в Карамкен, там есть один мужичок, дед уже. Читает следы лучше всякой собаки. Я, правда, не знаю, как он это делает, но на голых камнях что-то находит. Он нам помогал беглых зеков ловить, когда я еще опером в зоне был.

— Я смотрю, ты этим гордишься?

— Чем?

— Что красноперым был. А их бывших не бывает. Вот скажи, за что я тебя держу? Ты ведь когда-то меня охранял.

— Если держишь, значит я тебе нужен.

— Нужен. Но не забывай: «Не заменимых людей не бывает». Ленин говорил.

— Сталин.

— Какая разница?

Тема промолчал. Он повернулся к водителю:

— Василь, ты знаешь дорогу на «семерку»?

— Знаю, дорога заросла, но на джипе проехать можно.

— Вот и хорошо.

Они свернули с основной дороги и поехали по проселку, а вскоре уже пробирались через высокую траву и низкорослый кустарник. Они въехали на некогда бывшую территорию зоны и остановились. Из трех машин, следовавших за ними, тут же вывалили бойцы и, приготовив оружие, начали осматриваться. Все насторожились, когда в проеме полуразрушенной постройки показался человек. Он помахал им рукой и прокричал что-то по-английски.

— Пошли, они там, — сказал Ильяс и первым направился туда.

* * *

Джон полулежал у стены на спальном мешке, опершись спиной о трухлявую стену. Двое стояли у оконного проема. А тот, что пришел с ними, отошел вправо и встал около стенки. Один из двоих, стоявших у проема, видимо, тоже был ранен, но, по всей видимости, легко. Посередине комнаты горел костер.

— Джон, что-то ты хреново выглядишь. Я смотрю, уделала тебя баба.

Джон, как и любой другой американец, не понял его иронии и ответил серьезно:

— Мне нужно в госпиталь.

— Извини, госпиталя у нас нет. Могу посоветовать тебе ветеринара, — Ильяс засмеялся.

— Ветеринар — это по животным, — серьезно сказал Джо.

— Ну, доктор же. В больницу тебе нельзя: там могут возникнуть вопросы.

— Ты же можешь решить этот вопрос?

— Тогда мне придется замочить весь персонал больницы. Я ведь не могу гарантировать, что кто-то из персонала не сообщит куда-нибудь. А у тех возникнут вопросы: гражданин США, с ранением. С чего бы это? И как она тебя подстрелила, интересно?

— Это растяжка с гранатой.

— Вот, еще и граната.

Ильяс сейчас рассуждал в правильном направлении, но он, конечно, набивал себе цену.

— Ильяс, ну, у тебя же есть возможность?

— Допустим. Но…

— Хорошо, твоя взяла. Ты же не бросишь меня здесь? Говори, сколько ты хочешь?

— Еще столько же.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Меня там не поймут, это большая сумма. Тем более, ты не выполнил свою работу, за которую ты уже получил деньги. А за то, что ты поможешь нам выбраться из страны, я дам тебе половину.

— Столько же! Это мое последнее слово. Знаешь, что? Из-за тебя убили Марго! Кто покроет мне ее потерю?

— Марго убита? — удивился Джо и замолчал.

Это был удар. Марго была главным звеном в контроле золотых приисков, через нее они контролировали девяносто процентов всей нелегальной добычи золота в этих краях. Они уже выходили на якутские алмазные рудники. Ей удавалось делать все так, что Ильяс даже не догадывался, что его просто используют как хорошую крышу. И тут Ильяс его добил:

— Хорошо, Джо. У меня к тебе другое предложение.

— Слушаю.

Но тут раздался шум двигателя, подъехал еще один джип. В нем находились только трое.

— Следопыта привезли, — сказал Тема.

— В какую сторону она ушла? — спросил Ильяс.

Джо показал направление:

— Я думаю, что в том направлении. Юго-восточнее.

— Я так и думал, но скоро она выйдет, верней уже вышла к Чалбыге. Там на берегу есть еще одна пещера.

— А если она уже его нашла? — спросил Ильяс.

— Если нашла, то скорее всего повернула на запад, в верховья Чалбыги, Тут несколько вариантов. Но ясно одно: она пойдет к людям.

— А ты что думаешь? — спросил Ильяс у Джона.

— Если вам интересно мое мнение, то поделюсь.

— Слушаем.

— Я тут подумал: она, скорее всего, имеет одну задачу — поисковую, а не спасательную. Русским не нужен шум. Поэтому, они и отправили ее одну. Она, на первый взгляд, не вызывает опасения, но на самом деле очень подготовлена, и видно, что есть опыт. Мы ее не восприняли всерьез, за что и поплатились. Как только она найдет курьера, живым или мертвым, не важно, как только завладеет почтой, она тут же вызовет помощь, и ее с курьером эвакуируют. Я уверен, что где-то неподалеку уже стоит вертолет со спасательной командой спецназа. Так что поверьте, выходить она никуда не будет. У нее одна задача — поиск. Так что поспешите. Я боюсь, что она его уже нашла, курьер ранен, далеко он уйти не мог. Я видел его следы. Он теряет много крови. Я видел это в избушке, километрах в десяти от того места, где его подстрелили. Но здесь он не был. Мы нашли только ее следы. У нее, кстати, «эти» дни. Так что она тоже теряет силы. А с такой потерей крови, как у него, я думаю, что он далеко не ушел, где-то тут рядом. Может, в шахтах, или тут есть пещера. Но не дальше. И еще, он, скорее всего, уже мертв. Прошло много времени. Если даже жив, то крайне ослаблен.

Вскоре четырнадцать человек во главе с Темой, ведомые мужичком лет шестидесяти, уходили по склону сопки, обходя ее справа.

— Ну так какое у тебя предложение? — спросил Джо у Ильяса, когда группа удалилась метров на пятьсот. Ильяс посмотрел на него, но Джон добавил: — У меня к тебе тоже есть предложение. Думаю, оно тебя заинтересует. Давай, поедем, расскажу по дороге.

— Я не поеду, пока мы не убьем эту суку. Скоро будет вертолет, на нем и полетим. А пока говори, я подумаю над твоим предложением.

Теперь Ильяс чувствовал себя победителем и мстил за тот ночной разговор, когда Джон нагнул его по полной. Можно сказать, плюнул в лицо.

— Я предлагаю тебе занять место Марго.

— Не понял…

Джо приоткрыл ему дверь, но раскрываться полностью не стал. Где-то послышался шум вертолета. Он прошел мимо, вне зоны видимости. И удалился.

— Он что, не знает, куда лететь? — выругался Ильяс и позвал одного из оставшихся парней: — Свяжись с Тарасом, куда он, мудак, полетел? Пусть возвращается.

Он уже хотел вновь продолжить разговор, как вдруг оттуда, куда ушли его люди, донеслись выстрелы. Все насторожились и схватились за оружие. Подбежал боец, что связывался с «вертушкой»:

— Ильяс, это был не он, он только десять минут назад вылетел. Будет через минут десять.

— А это тогда кто был?

— Не знаю. Мало ли «вертушек» летает?

— Возможно, — Ильяс успокоился. Ведь действительно, «вертушки» летают каждый день, выполняя различную работу.

* * *

Я наблюдала, как четырнадцать человек вышли из лагеря и направились в мою сторону. Я рассматривала их в бинокль.

«Ну, четырнадцать — не так много. Можно было и в лоб встречать. Но уже поздно. Буду действовать так, как решила. Да и к тому же, может, к ним подкрепление прибудет».

Я ждала их на склоне, с другой стороны сопки, в густых кустах. Пропустив мимо себя человек семь, я набрала полные легкие воздуха и сделала рывок. Одним прыжком я оказалась в самом центре колонны. Раздались первые выстрелы с пистолета. Я стреляла с двух рук. К слову, я оставила автомат Алексею, а сама взяла два пистолета. Для моего плана они лучше подходили.

Они растерялись, а пока соображали, что делать, я уже прыгнула вниз с откоса и, вскочив на ноги, бросилась за деревья. Они открыли ураганный огонь мне вслед. Но так как не знали точно, куда я направилась, он не доставил мне хлопот.

Вклиниваясь в их колонну, я знала, что стрелять они не будут, боясь попасть по своим же. Но если честно, опасалась. Поэтому не задержалась больше пяти секунд. Но и этого мне хватило, чтобы произнести: «Минус четыре». Сделав небольшой круг, я начала возвращаться. Следов я оставила много. Так что они без следопыта смогут по ним идти. Но они распределились цепью и начали обхватывать большую территорию. Это привело к тому, что вскоре я встретилась с одной тройкой. Спешка подвела бойца, который первым увидел меня. Очередь прошла выше. Я метнулась за камень, но вторая очередь чуть не догнала меня, выбив из камня осколки. Я почувствовала, как обожгло шею и щеку. Потрогала рукой — кровь. Но поняла, что, скорее всего, меня зацепили осколки камня.

Выглянув на секунду, я увидела их в пяти метрах от камня и, не раздумывая, всадила первому пулю в лоб, и тут же кувырком через голову прыгнула в другую сторону. Сработало. Оставшиеся двое открыли огонь по тому месту, откуда я стреляла. А я уже была за другим камнем!

Еще выстрел — один взвыл от боли. А внизу, в распадке между сопок, откуда я поднималась, уже были слышны шаги, хруст веток. И самое неприятное, что я была на линии огня. А до густых деревьев — метров пятьдесят. Не медля больше не секунды, вышла из-за камня и сразу, увидев бойца, выстрелила, не смотря на то, что он был готов стрелять. Я не дала ему шанса.

Я побежала по склону сопки. Слева был более крутой склон, заросший густым кустарником, а справа возвышалась двухметровая стена. Я взяла левее и скрылась в кустах. Прижавшись к стволу дерева, я отдышалась. Тут услышала шум вертолета. Вот только к кому он летел? Меня, видимо, заметили. Пули практически крошили дерево, за которым я стояла. Надо же, какая я худая, что за деревом спряталась! Некстати вспомнила анекдот: «А за шваброй вы смотрели?»

Я высунула руку и открыла ответный огонь из СПС, но через три выстрела он замолчал с отведенным затвором. Вставив свежую обойму, я уже выглянула из-за дерева и, прицельно выстрелив два раза, бросилась менять позицию. Вслед раздались очереди. Пули хлопали по стволам деревьев где-то позади. Видимо, они не знают, что такое точка упреждения… Краем глаза замечаю небольшое углубление, напоминающее канаву, и прыгаю туда. Она не глубокая, но все же укрытие. И еще какое! Я осмотрелась. Практически траншея, только сделана природой.

Теперь я высунулась уже смелее. Они, видимо, окрыленные моим бегством, осмелели. Впятером, практически не скрываясь, надвигались на меня. До них было метров сорок. Меня же скрывала сухая, но высокая и густая трава. Я уже спокойно вскинула СПС и как в тире открыла огонь. Удалось остаться только двоим.

— Я не знаю кто ты, но у меня к тебе предложение: отдай почту и уходи, — услышала я голос.

Я осмотрелась. Переползла в другое место.

— Слышишь меня?

— Слышу, дяденька! Я не понимаю, о чем вы? Я тут просто играла, а вы напали…

— Ну-ну, шути-шути! Посмотрим, что скажешь, когда мы возьмем тебя.

— Дяденька, пожалуйста, не пугайте меня. А то, когда я испугаюсь, я сама себя боюсь. Могу такого натворить!

Я быстро выглянула и навскидку всадила пулю бойцу, который подкрадывался к расщелине.

— Ну что, ты тоже хочешь получить почту? Что молчишь?

— Значит, ты не хочешь по-хорошему?

Я засмеялась:

— Это ты называешь по-хорошему? Я даже боюсь представить, как по-плохому!

Я переползла дальше и осторожно выглянула. Он сидел за большим комлем, прижавшись к нему спиной. Он опять начал говорить, при этом поворачиваясь и выставляя плечо.

— К нам уже прибыло подкрепление, сейчас они будут тут.

— Может, хватит трупов? А? — сказав это, я вскинула пистолет и стала ждать.

— Тебе все равно отс… — договорить он не успел, пуля пробила правое плечо. Он вскрикнул и укрылся за комлем.

Я уже собиралась вскочить, как увидела метрах в ста фигуры; они мелькали меж деревьев, приближались. Пригнувшись, я тоже бросилась бежать. Теперь нужно уводить их как можно дальше и надеяться, что подмога скоро прибудет и вытащит Алексея. А я как-нибудь сама выберусь.

Слева и чуть впереди мелькнула тень. Я присела и затаилась. Метрах в десяти бесшумно прошли две фигуры. Обе с ВСС. Кстати, а у меня-то с патронами совсем хило. Пол магазина в «Глоке» и начатый магазин в СПС. Я пропустила их мимо и, как кошка, скользнула им за спину. Присев в нескольких шагах от них, убрала пистолет и обнажила нож. Они шли в нескольких шагах, прикрывая друг друга, но я уже наметила первую жертву…

* * *

Командир группы заглянул в кабину пилотов и похлопал пилота по плечу. Тот обернулся и снял наушники.

— Слышь, командир, ты высади меня вот здесь, километрах в пяти, найди пятачок! Если сесть не получится, зависни, будем десантироваться, — прокричал в ухо командир группы в ухо пилоту.

Тот кивнул головой, что понял, и одел наушники. И сразу спустился ниже, пошел над самыми макушками елей.

— Внимание! Группа, к бою!

Десять человек зашевелились, забряцало оружие, заклацали затворы. Вертолет сделал несколько кругов, из кабины выглянул бортмеханик и позвал командира группы. Пилот снял наушники и прокричал ему почти в ухо:

— Извини, сесть не могу! Давай, на старом лагере сядем, там есть площадка.

— Нет, десантируй тут!

— Хорошо!

Вертолет сделал еще круг и, сбросив скорость, завис и начал снижаться. Тем временем командир группы сам открыл дверь и встал рядом.

— Группа, приготовиться к десантированию!

Люди один за другим начали покидать борт, при приземлении с трехметровой высоты они тут же делали кувырок, отбегали в сторону, давая место следующему, и занимали оборону. Затем вниз полетели вещмешки, спрыгнул последний, а за ним уже командир завершил десантирование. Весь процесс занял не больше минуты. Командир посмотрел вверх, показал большой палец пилоту, тот в ответ кивнул головой и «вертушка» начала подъем. В эфире пронесся короткий радиообмен между пилотом и командиром группы:

— «Птичка», будь готова подхватить нас! Как понял?

— Понял тебя, «Сопка»! Подхвачу на лагере. Как понял?

— Понял тебя, «Птичка»! До связи!..

* * *

— Рассредоточиться!

Но все и так уже заняли круговую оборону. Каждый знал свой сектор. Такие действия доводятся на тренировках до автоматизма. Командир достал карту, быстро сверился и постучал по микрофону, что означало внимание.

— Лиса, Макс, ко мне! — К нему тут же подбежали двое и присели на одно колено. — Вы в авангарде, выдвигаемся в эту точку. — И тут же всем остальным: — Приготовиться к движению! Беркут, Дрон — замыкаете.

Авангард подобрал свои мешки и быстро, но осторожно начал уходить в сторону лагеря. За ними потянулись остальные, и только Беркут и Дрон, немного выждав, двинулись следом.

Макс неожиданно остановился и поднял руку. Все встали. И тут до них донеслось что-то, похожее на выстрелы. Они ускорили шаг. Вскоре вновь поднятая рука, и вновь все встали. Знак командира — вперед. Все залегли и заняли круговую оборону. На площадке, заросшей низкорослым кустарником, стояли пять машин. Недалеко стояли три человека. Виднелись развалины зданий. Осмотрев в бинокль все пространство, командир решил брать, началось движение. Единственное полуразрушенное здание обхватывали кольцом. Опять послышалась стрельба. Наиболее интенсивная. Явно не жалели патронов. Но стоявшие недалеко от джипов люди не дернулись. Они просто смотрели в том направлении.

Командир уже хотел отдать команду двум бойцам за его спиной, чтобы убрали парней около джипов, и дать команду на штурм, как вдруг послышался шум вертолета. Он приближался. И вот уже завис над поляной, начал спускаться, вскоре коснулся земли и… начал глушить двигатель.

— Командир, карета прибыла, — тихо шепнула ему девушка, лежавшая рядом и рассматривающая в оптику «винтореза» происходящее на поляне.

— Главное, не превратить ее в тыкву, — в тон ей ответил командир.

Из вертолета выпрыгнули шесть человек — в камуфляже, касках, брониках, полной боевой выкладке.

— Что за хуйня? — вырвалось у командира. Задача усложнялась. А шум уже стих, и вновь послышались звуки боя. Но он уже был ближе и немного левее лагеря. — Лиса, Макс, узнать, что за шум. Оказать поддержку. Остальным — наблюдать…

Двое с виторезами бесшумной тенью скользнули по земле и растаяли среди деревьев.

Глава двадцать седьмая

Сейчас главное — не наломать дров. На местную братву не похоже. На ментов — тоже. Разгрузки, на ноге ножи, РД — такой же как у меня. И камуфляж армейский. Портативные рации. И самое главное, от них не исходит чувство опасности. Но если им открыться, они ведь меня не знают, тогда я могу пострадать. Нет, валить их нельзя, было две «вертушки», и, возможно, прибыла помощь. Тогда план такой…

* * *

Шедший первым поднял руку, они припали на колено и затаились. Но все было тихо. Даже ветер стих. Они вновь встали и продолжили движения.

«Кто вас так учил? А кто за тылом смотреть будет? Это грубая ошибка. Ну, ладно, если это свои, будет уроком. Наверняка срочники. Чему можно за год научиться? Зато приходят и стучат себя в грудь: «Я в ГРУ служил!» Все тело в летучих мышах, в глобусах. А сами элементарных вещей не знают. Контроль на 360 градусов! Должен видеть затылком, что у тебя за спиной! Копчиком чувствовать! Я тут топчусь как слон, а им хоть бы что».

В два прыжка я догнала того, что шел слева, и подсечкой сбила его с ног. Тот, что справа, быстро среагировал, но я надеялась на это. И, перехватив ствол винтореза левой рукой, правой открытой ладонью нанесла удар в район ствольной коробки, тем самым выбив оружие из рук. Обратным движением руки бью ребром в шею. Перехватываю оружие, кувырок, и я уже, припав на колено, наставила ствол прямо в глаз первому, который еще только поднимался. На все ушло не больше пяти секунд. Я вижу, как у него тянется рука к ножу.

— Не надо. Не успеешь!

Правой рукой продолжаю держать оружие, а левой откидываю с лица москиту и прижимаю указательный палец к своим губам. Я сразу их узнаю. Широко открыв глаза, прямо в зрачок ствола смотрит Марина. Во взгляде перемешиваются страх и удивление.

— Вы убиты, — шепчу я и делаю кувырок через плечо, осматриваюсь. Она продолжает лежать. — Убиты в переносном смысле. Что разлеглась? Буди второго двоечника. Уходим!

Я поняла, что с ударом по шее перегнула. Он еще насколько минут не мог понять, где находится. Мы добрались до глубокой промоины и завалились в нее.

— Наблюдай, — сказала я и принялась за пострадавшего. Через минуту он был как новенький.

— Болит?

Он посмотрел на меня.

— Немножко.

— Немножко… На, держи, вояка, блин. Каким ветром тут?

— Мы прилетели каких-то ФСБшников вытаскивать. А как Сочи? Как водичка там?

— Нормально, купаться можно. Только я купальник не взяла. Можешь попробовать.

— Я тоже не взяла, я-то летела не в Сочи, — она улыбнулась. — Алинка, как я рада тебя видеть!

Я увидела, что второй потирает шею.

— Ничего, Макс, пройдет, зато урок. Если что, извини.

— Да все нормально, товарищ старший лейтенант. Мы сами виноваты.

— Надо будет сказать инструктору, чтобы гонял вас до седьмого пота.

— Ты как сюда попала? — спросила Марина.

— Как все, самолетом. Командир кто?

— Капитан Бессонов.

— Связь есть?

Марина постучала по микрофону.

— Еще есть.

— Где основная группа? На лагере?

— Да.

— Дай! — я протянула руку. Она сняла гарнитуру и, вытянув немного провод, подала мне. — Бес, прием, это «Рысь». — Я назвалась своим последним позывным, когда принимала группу «Рысь», которая сейчас и работала тут.

— Рад слышать тебя, вот что-то мне подсказывало, что без тебя тут не обошлось.

— Ладно, все овации и аплодисменты потом. Сейчас слушай меня. Что наблюдаешь?

— Пять джипов, «вертушка», трое у машин. Один выходил из развалин здания и опять зашел. На «вертушке», похоже, прибыл спецназ, ОМОН.

— Принял. Так, слушай сюда! В развалинах — не меньше пяти, но, думаю, не больше шести. Возможно, есть трехсотые. Там находится Оракул, Думаю, он трехсотый. У меня тоже трехсотый, тяжелый. Заканчивай там по-пырому и выдвигайся на юго-восток. Сопку, что перед тобой, обходи справа по склону. Километрах в трех — пещера. Как понял?

— Понял тебя.

— И еще, мы ждем гостей. Надо по-человечески встретить. Как понял?

— Понял, встретим. Что еще?

— Пока все. Да, еще, я твоих бойцов возьму, мы идем к пещере.

— Хорошо, до связи.

Я отдала гарнитуру Марине. Посмотрела на Макса:

— А ты что все свою шею трешь? Кто должен следить за обстановкой вокруг? Тебе что тут, учения, мать твою? Попрошусь к вам инструктором, устрою я вам!

Я говорила негромко, но слова вылетали как из пушки. Даже Марина пугливо втянула голову. Она впервые видела меня такой — уставшей и злой. И к тому же научившуюся заставлять новое тело делать то, что умело старое. Сейчас я чувствовала, что уже далеко не та, что была в Афгане. Я действительно научилась контролировать это тело, заставлять через не могу. Это пришло как-то само.

* * *

Я достала карту. Ушли мы всего на четыре км на запад.

— За мной! — я встала и побежала по промоине.

Они, скорее всего, потеряли меня. После перестрелки я пошла на север и свернула на запад, тут и встретила Марину с Максом. Я была злая от того, что увидела в их исполнении. Допускать такие элементарные ошибки, к тому же в реальной боевой обстановке! Но скорее всего, они попались мне под руку. Я с утра была злая, настроение поганое, все раздражало. Я даже на Алексея накричала, был момент, но потом извинилась.

— Задача такая: занять вот эту позицию и ждать основную группу. Если будут гости, они, скорее всего, будут вот оттуда, откуда пришли мы. Вероятно, это будут менты, поэтому никакого поражения, так, прижать к земле. Все ясно?

— Так точно! — ответила Марина.

— Понял! — ответил Макс. И опять потер шею.

Я опять чуть не взорвалась. Но, выдохнув, направилась в пещеру.

— Это я!

— Я понял! — последовал ответ.

Я заметила, что ему стало лучше. Даже, кажется, жар спал. Хотя лоб был горячий. Из-за раны такого быть не могло. Я поставила ему укол антибиотика.

— Ты что мне колешь? — вдруг спросил он.

— Тетрациклин. Что было, то и взяла. Но уже нет. И могу вообще не колоть, если не нравится! — психанула я вновь.

— Я хотел сказать, мне как будто лучше стало. Когда встаю, голова не кружится.

— Помощь пришла, так что скоро в госпитале будешь.

— Алина, извини, если обидел. Сядь рядом. — Я села. — Слушай сюда. Эта флешка, — он показал флешку, — бутафория. Настоящая в городе… — он назвал адрес, — в первом подъезде, в подвале… — он рассказал как найти. — Доставь ее по назначению. Сделаешь?

— А я для чего, по-твоему, тут?

— Что-то ты какая-то психованная. Что-то случилось?

— Нет, все хорошо, отлично! Море, солнце, девочки! Ладно, не обращай внимание. Я сама не знаю, что со мной. Настроения нет.

Кто-то вошел в пещеру. Это была Марина.

— Свои, — произнесла она. — Алина, похоже к нам гости, — она посмотрела на Алексея. — Привет! — бросила она ему.

Он тоже ответил.

— Ну, все. На тебе ствол. Этот я заберу.

Я подобрала автомат и вышла. Пригнувшись, мы перебежками добрались до подготовленной позиции. Легли рядом с Максом.

— Что там?

Он оторвался от оптики.

— Насчитал пятерых. Вон там тусуются, но на склон не выходят.

Я припала к биноклю.

— Вижу, и что же вы там застряли?

— Похоже, потеряли след.

— Они что, собаки?

— Нет, их ведет вон тот мужичок. Мне кажется, это местный Иван Сусанин.

— Может, подстрелить его? — спросила Марина.

Я оторвалась от бинокля и уставилась на нее:

— Зачем? Ты у него оружие видишь? — Я опять припала к биноклю и посмотрела в ту сторону, откуда должен появится Бес. Там было все тихо. — Сколько можно там возиться? Так, слушай мою команду. Подпускаем метров на двести и прижимаем к земле. Стрелять одиночными, и прошу — аккуратней. А то вони потом будет на всю страну.

— Но мы же защищаемся, выполняем приказ, — сказал Макс.

— Макс, я думаю, они тоже не по своей воле, тоже выполняют приказ. Давай, из-за приказов перестреляем друг друга, на радость браткам.

Группа из пяти человек начала подниматься на склон сопки. На склоне практически не было деревьев, жидкие кусты и камни, большие и маленькие. «Сусанин» остался внизу. Видимо, они нас засекли.

— Наблюдаю снайпера, — не отрываясь от оптики, произнесла Марина.

— Ага, тоже вижу. Следи за ним. Как займет позицию, скажешь. Приготовиться!

— Он занял позицию, у него «плетка», достанет, а мы — нет. Пятьсот метров.

— У нас преимущество, мы выше.

Я увидела, как снайпер залег за валун и припал к оптике.

— Так, Марина, по моей команде шуганешь его.

Я отсоединила магазин и устроила ствол, удлиненный глушителем, на камень. Раздался звонкий выстрел. Пуля подняла фонтанчик ниже на метр. Я хорошо видела его оптику и поймала его в прицел. Сделала поправку на ветер, и как только листочки на деревьях затихли…

— Марина!

Почти сразу глухо хлопнул винторез. Я увидела, как пуля выбила осколки камня у него над головой. Он тут же спрятал голову за камень, а я нажала спуск. Автомат так же глухо хлопнул, клацнул затвором. Из-за сильной отдачи я потеряла цель.

— В яблочко! — услышал я голоса Марины и Макса в унисон. Наконец-то я поймала его в оптике. Но винтовки уже не увидела.

— Ее снесло! Но ты попала прямо в оптику, я видела.

Теперь мы открыли огонь по остальным, стреляли рядом. Но этого хватило, чтобы загнать их в норы. Но перебежками, прикрывая друг друга огнем, им удалось подобраться метров на сто. А вот дальше — открытое место.

— Командир идиот, что ли? Куда он прет? Марина, снайпера держи на дистанции. Если подойдет ближе, он и без оптики может такое устроить!..

Где-то грохнул взрыв. Эхо раскатилась по окрестности.

— Там что, бомба взорвалась? — с недоумением спросила Марина.

— Не знаю, скорее, светошумовая. Бес проснулся.

Внизу тоже засуетились.

— Эй, наверху, слышите меня? — услышала крик снизу.

— Что надо? — крикнула я в ответ. Марина в этот момент выстрелила.

— Снайпер, — ответила она спокойно.

— Вы коллеги, вот и разбирайтесь… Что хотел? — обратилась я уже к кричавшему.

— С вами говорит майор Иванов, МВД. Предлагаю вам сложить оружие и спуститься вниз.

— Майор, а то что? Впятером в лобовую пойдете? Не смеши. Кстати, майор, а тебя не удивляет тот факт, что вы еще живы? Ты, наверное, такой смелый, от того, что мы в вас не разу не попали? Что молчишь, майор?

— Вы кто такие? — через минуту спросил он. Видимо, начал думать.

* * *

В этот момент у меня завибрировал телефон.

— Подожди, майор! — я перевернулась на спину и достала телефон. — Слушаю, Иван Федорович!

— Как у вас дела?

— Воюем.

— Группа уже на подлете, через пару часов будет на месте, продержитесь? А ваши где, что не прибыли еще?

— Вот вместе и воюем.

— Что, все так серьезно? Вы что там, с батальоном воюете?

— Нет, с ОМОНом. Всего пятеро, но, думаю, скоро договоримся.

— С ОМОНом? А они каким боком?

— Видимо, получили приказ от начальства. Но вроде командир начал думать. Думаю, скоро решим.

— Разрешаю вам представиться сотрудниками ФСБ. Если не поверят, соединишь со мной. Оракула взяли?

— Сейчас над этим работает основная группа.

— Хорошо, ждите наших. Передадите им все и уходите. Ваших там быть не должно. Как поняли?

— Поняла! — я отключилась.

* * *

— Ну вот, как всегда, перевернешь кучу дерьма, уделаешься по уши. А ФСБ сливки снимет. Слышь, майор!

— Вы кто такие? — вновь задал он вопрос.

— ФСБ.

— Еще что скажешь?

— А скажи, майор, какого хрена у тебя по району американские диверсанты бегают, и почему ты гоняешься за сотрудниками ФСБ, а их не трогаешь? Может, ты им помогаешь? А? — Макс с Мариной уставились на меня. — Да еще, майор, если хочешь, я тебя свяжу со своим начальством в Москве. Тебе объяснят, отчего в хлебе дырочки. Так как?

— Хорошо, что ты хочешь?

— По крайней мере, чтобы не мешал. — Наступила тишина. Он, видимо, связывался со своим начальством, а может, думал. — Да еще, майор, я не советую связываться со своим начальством. Если ты, конечно, не купленный мент. У вас все запутанно.

* * *

— Наши, — сказал Макс.

Действительно, по склону бежало пятеро.

— Передайте им, что опасность.

— Командир, это Лиса, в трехстах метрах от вас, чуть ниже — пятеро ОМОНовцев, не напоритесь!

— Договариваемся.

— Приняла!

— Алина, надо отвлечь!

Я прижалась к Марине, почти касаясь ее губ своими.

— Бес, отставить. Нам не нужны враги, так договоримся. Как понял?

— Он понял, — сказала Марина.

* * *

— Ну так что, майор? Решай быстрей, у меня трехсотый, а из-за тебя к нему врач не может пройти.

— Хорошо, допустим ты говоришь правду. Где доказательства?

— Придется верить на слово, документов мы не берем.

— У нас есть документы, — сказал Макс.

— ФСБ?

— Нет, ГРУ.

— Вас тут быть не должно. Кстати, передай Бесу, что они ФСБ.

— Ладно, выходи без оружия, я тоже без оружия, поговорим спокойно.

— Согласна, только не делай того, о чем будешь жалеть.

Я встала, подняла автомат и положила его на камни, потом вытащила пистолет и тоже, показав, положила на камни и направилась вниз.

— Майор, ты уже не молод, наверняка были командировки, я повторяю, у меня трехсотый. Если в течении минуты ты не примешь решение, группа спецназа, что находится у тебя за спиной, сомнет твоих ребят. Давай, не будем ссориться. Какие — никакие, а коллеги.

— Я почему-то верю тебе, — он внимательно смотрел мне в глаза, и его совсем не смутила моя внешность. Он подал знак, из-за камней начали выходить бойцы. Они были удивлены, когда из-за их спин вышли пятеро. — Кто у вас командир? — спросил майор. Я кивнула головой на Беса. — Вы старший?

— Капитан Бессонов, командир группы.

— Майор Иванов, — он протянул ему руку. Бес пожал ее.

— Док, что стоишь? За мной! — сказала я и направилась к пещере.

Я сама была в шоке, как у меня получилось договориться. Ведь он знает, кого ловит. Поэтому, он и не удивился, увидев меня.

— Леха, это я. Доктора к тебе привела. Док, осмотри его. Я сделала, что могла. Колола ему антибиотик.

— Какой?

— Тетрациклин.

— Широкого спектра. Нормально.

Я оставила доктора и вышла из пещеры. Все уже стояли наверху. Я подошла к Бесу. Наконец-то мы нормально поздоровались.

— Как ты умудрилась сюда впутаться?

— Все потом. Оракула взяли? И че так долго? Мы, вон, с коллегами, чуть не перестреляли друг друга.

— Были проблемы. Не все гладко пошло, пришлось выкуривать. Пока пакет не бросили, не хотели говорить.

— А ты думал, они тебе вот так лапки кверху. Они, Бесик, считаются диверсантами, им терять нечего.

Стоявший рядом майор протянул мне руку:

— Извини, мы ведь не в курсе ваших дел. Была ориентировка на тебя. Мол, убийство, и все такое. Сами понимаете. Так, мол, и так, замечена в таком районе.

— А что впятером-то поперли?

— Во-первых, все сейчас в районе Олы, браконьеров ловят, а так, ну что там — девка, молодая, возьмем. Спасибо, что ребят не постреляла. Я действительно сначала-то и не понял. Потом уже, когда ты сказала, сразу дошло, что разбитый прицел — это не случайность.

— Все, можно переносить, — к нам подошел Док.

— Как он?

— Жить будет. Рана не смертельная. Единственное, он промерз, плюс ранение, вот и простуда. Я подозреваю пневмонию. Возможно, бронхит. Рану хорошо обработала, молодец. Да еще крови много потерял. «Промедол» колола?

— Один раз. Я точно не знаю, можно ли его с антибиотиком.

— Понятно, ничего страшного. Но если не знаешь, лучше не рисковать.

Когда все тронулись вниз, я задержалась.

— Идите, я вас догоню.

Вернулась в пещеру и занялась своими делами. Естественно, я уже протекла.

— Тебе помочь? — услышала я у входа голос. Это вернулась Марина.

— Не надо.

— Давай, полью, — она отцепила свою флягу. — Я так и поняла, что у тебя гости.

— Почему?

— Ты психованная, — она улыбнулась. — Ничего, я тоже психую.

Когда уже вышли, побежали догонять остальных. Догнали мы их уже у самого лагеря. У джипов на земле сидели семь человек. Двое стояли перед ними, охраняя. Я подошла к ним. Присела, сразу узнала Оракула. Мы молча посмотрели в глаза.

* * *

— Дед звонил. Сказал передать все смежникам и возвращаться. Тебя забирать с собой.

Не успел он это сказать, как у меня завибрировал телефон.

— Слушаю!

— Здравствуй, ну как у тебя дела?

— Вы же в курсе, товарищ генерал.

— Ну а ты как думала? Смежники уже на подходе, передавайте им все дерьмо и в Москву. Поняла?

— Товарищ генерал, у меня не все закончено.

— Что еще?

— Основная часть работы не выполнена.

— Знаешь, где искать?

— Так точно!

— Тогда пусть тебе помогут, и сразу в аэропорт, самолет ждет вас.

— Есть!

— Что-то ты какая-то покладистая: «есть», «товарищ генерал»… Наверное, по самые уши… ммммм. Не хочу говорить.

— Все как обычно.

— Тогда понятно, опять вытаскивать.

— Нет, просто надо из местных органов мое фото выдернуть.

— Только это?

— Да, кажется.

— Тогда до встречи.

Он отключился. И почти сразу у Беса сработал телефон.

* * *

Уже темнело, когда послышался шум вертолета. Места для посадки хватало. Четыре человека с фонарями указали место посадки.

— Бес, встречай гостей, это смежники.

Я что-то устала и присела на камень. Марина постоянно была рядом.

— Марин, а где Вика? — вдруг вспомнила я про нее.

— Наверное, гостей ждет.

— Точно.

Марина села рядом:

— А что, соскучилась? — Она сняла рюкзак и достала плитку шоколада. Разломила на две части и большую часть отдала мне.

— Спасибо, моя кормилица! — улыбнулась я и, поделив ее пополам, подошла к Алексею: — На, говорят кровь восстанавливает.

Он слабо улыбнулся:

— Спасибо, но мне скоро ее восстановят и так. А вот тебе надо…

— Что?

— Алин, скажи свой адрес, — перевел он тему.

— «Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз», — пропела я.

— Нет, серьезно.

— Серьезно, — я провела рукой по его колючей щеке и мило улыбнулась.

— Ну, дай хоть какие-нибудь зацепки, как можно тебя найти?

— А стоит ли? — я увидела, что к нам подходят люди. — Ладно, Леша, приятно было познакомиться. Прощай!

Марина стояла рядом и с интересом слушала наш разговор. Я видела, как Бес и майор разговаривали с ФСБшником.

— Только бы меня не позвали! — прошептала я тихо Марине.

— Ага, размечталась. Смотри, уже на нас косятся. Угадай с трех раз, на кого они смотрят?

Я проводила взглядом, как в вертолет загрузили носилки, как туда начали заводить задержанных. К нам подошел Бес:

— Ну что, нам приказано уезжать. Дед сказал помочь тебе. У тебя еще что-то?

— Есть кое-что. Думаю, не надолго.

Мы взяли две машины. Подобрали по дороге Беркута, Дрона и Вику. Сказать, что они были сильно удивлены, увидев меня, значит ничего не сказать. Особенно Дрон. Я с первого дня заметила, как он на меня смотрел. Но тогда не придавала этому значения, а сейчас вдруг поняла. «Вот черт! Неужели у всех баб так? И что они делают со всеми этими мужиками? Как они от них отбиваются? Надо будет потом спросить у Марины».

Мы забрали мою машину. В районе «Сокола» разделились. Со мной поехали Макс, Марина и Дрон. Подъехав к подъезду и сказав ждать, вышла. Несмотря на поздний час, возле подъезда сидела компания молодых людей — парни, бабы. Я сразу поняла, что приняли они хорошо. Не обращая на них внимания, прошла в подъезд. Там, на подвальной двери, висел замок. Я вернулась к машине.

— Девушка, ты, наверное, меня ищешь? — услышала я вслед.

— Кто может открыть замок? — спросила я, открыв дверь машины.

Естественно, вызвался Дрон. Компания, увидев здорового мужика, да еще и с оружием, быстро замолчала.

— Да я же пошутил… — испуганно произнес, видимо, тот, кто кричал мне вслед.

После первого же удара прикладом замок оказался на полу.

— Иди в машину.

Я быстро нашла то, что искала, и через десять минут мы уже покинули город и ехали в «Сокол». В самолете я наконец-то смогла воспользоваться нормальным туалетом. Заняла я его надолго. Умылась и даже сменила трусики. Те были все в крови. Хотела одеть гражданку, но решила не возбуждать Дрона. Меня даже начала забавлять такая ситуация. Я улыбнулась своему отражению в зеркале, послала ему поцелуй и вышла.

— Ты что там, спала, что ли? — бросила на ходу Вика, забегая в туалет.

Раздался смех. Марина хотела что-то сказать, но промолчала, только хитро улыбнулась. Уже была накрыта «поляна». Как обычно, выпив по сто грамм и хорошо закусив, все вскоре начали засыпать. Я еще повозилась с ноутбуком. Затем улеглась на лавку и положила голову на ноги Марины.

— А ты не обнаглела?

— Тебе что, жалко? — я начала вставать.

— Ну ты че! Я же пошутила…

Мне было приятно от того, что она перебирает мои волосы. Я опять увидела взгляд Дрона. И закрыла глаза.

* * *

Проснулась уже на сумке. Марина тоже спала. Практически все спали. Все как обычно, возвращение с боевого задания. Выйдя из туалета, увидела Беса. Он тоже не спал, а просто сидел и смотрел в никуда. Сев рядом с ним, я спросила:

— Что увидел?

— Не знаю, просто хреново на душе.

— Что случилось?

— Скажи, когда ты ушел в отставку, что чувствовал?

— А, вот ты о чем. Надумал уходить?

— Я рапорт написал.

Я тяжело вздохнула:

— Ясно. Если честно, я испугался. Понимаешь, мы тут чувствуем себя как рыба в воде. Нам кажется, что, мол, там, на гражданке… Мы такое видели. Но понимаешь, там всем насрать, что ты видел. Там своя жизнь, своя война, свой уклад жизни, свои законы. Тут все просто: там — враги, тут — свои. Приказали — ты пошел. А там первое время я не мог понять, что правильно, а что нет, кто враг, кто друг. Я чуть с ума не сошел от скуки, пока не купил фуру. Потом, вроде, привык, но всегда скучал. Вот тут, понимаешь, — я дотронулась до груди, — камень до самого конца сидел.

— А сейчас? — он вздохнул.

— Знаешь? Я ведь тоже собралась уходить. Еще до этого задания думала над этим. Решила, что все, последний выход.

— А теперь?

— А теперь не знаю. Не отпускает оно меня. Ладно, тогда я мог найти занятия, а сейчас я даже не могу представить, что я буду делать.

— А я хочу уехать в деревню, я ведь сам деревенский, завести хозяйство. Понимаешь, последнее время тянет меня к земле. Да и вон, — он кивнул на развалившихся на лавках парней. — молодые волкодавы подрастают. У них есть все: и сила, и ловкость, и острые зубы. Я рад, что нам такая смена идет. А нам, старикам, пора уступить место. Ты ведь тоже ушел, когда понял, что уже не тот.

— Нет, Витя, я ушел, когда увидел, как армию начали резать и рвать по живому. Когда увидел, как элиту уничтожают. То, что создавалось годами, потом, кровью. Как закаленных в огне, прошедших через смерть офицеров просто топчут и выкидывают на улицу. А на их место приходят молокососы, у которых в голове только деньги. Да и знаешь, если бы я сам не ушел, меня бы уволили. Там, наверху, любят жополизов, которые ходят по струнке. Признаюсь тебе, я плакал, когда все это видел. И вот тогда я и решил уйти.

— Да, я помню. Давай, выпьем? — он достал фляжку.

— Долго еще лететь?

— Часов шесть.

— Давай по глотку.

Он посмотрел на меня и грустно улыбнулся. Я же тяжело вздохнула. Мы оба поняли друг друга… Мы проговорили с ним до самой Москвы, приговорив пол фляжки спирта.

* * *

В Москву мы прилетели в то же самое время, что и вылетели из Магадана. Но нас встречали. Меня сразу пригласили пройти в черный «мерседес» с синей мигалкой. Я села на заднее сидение.

— Здравствуйте, Алина Викторовна.

— Здравствуйте, Иван Федорович, — я поняла, что это он. — Не буду Вас томить. Вот, возьмите, — я протянула ему флешку.

— Знаете, Алина Викторовна, скажу Вам честно: я не был уверен в успехе операции. И знаете, первый раз в жизни ошибся. Мне уже доложили результат Вашей работы. Я вдвойне удивлен. Спасибо за Алексея. Он уже в госпитале во Владивостоке. Просил передать Вам привет и спасибо.

— Это наша работа. Вот, возьмите, — я положила телефон и карту. — Немного потратила: гостиница, машина.

— Это можете оставить себе, премия. Только не говорите, что Вы не за деньги. Я знаю. Но они лишними не бывают.

— Это точно, лишними не бывают. Разрешите идти?

— Подожди. Скажи, если я предложу тебе место у меня в отделе?..

— А что, у Вас людей нет?

— Молодежь везде ценится. Нужно думать на несколько шагов вперед.

Я вздохнула.

— Знаете…

— Я понимаю, столько лет в спецназе. Я не тороплю Вас. Вот моя визитка. Если решите, позвоните. Обещаю, приказом Вас переводить не будем. Отдыхайте.

Я вышла и встала, я не могла понять его фразу «столько лет в спецназе». Что он имел в виду?

* * *

Дед также встречал нас. Я села к нему в машину. Отдавая ему ноутбук, взяла листок и написала: «Пусть спецы поработают. Времени не было пароль взламывать». Он взял ручку и написал: «Я не сомневался, что так и будет. На тебе клоп. Откуда знаешь?»

Мы писали на листке, а говорили совсем о другом:

— Ты домой сейчас?

— Нет, поеду на базу, помоюсь, с ребятами хочу побыть.

А написала я: «Поняла, когда он дотронулся до меня. Да и визитку дал. Кто знает, что в ней».

На базу прибыли уже утром. Но это уже совсем другая история.

* * *

— Слушай, Саня, а почему мы должны этим заниматься? Есть «наружка», пусть они и пасут, — обратился сидевший на пассажирском сидении молодой оперативник к водителю.

— Начальству видней. Видимо, не дали добро, — ответил более старший водитель.

— Не понимаю я. Надо брать и колоть, а что толку следить за ней, — не унимался молодой.

— У нас работа такая. А наружку не дают, потому что доказательств никаких. И нам, Вася, нужно их добыть. Рано или поздно она встретится с исполнителями. Я, как и Степаныч, уверен в этом, — ответил Саня.

— Не верю я, что это она организовала убийство, — Василий отвернулся и посмотрел в мокрое от дождя стекло.

— Почему так думаешь? — задал вопрос Саня.

— Ну, во-первых, по виду не скажешь, что она очень умная. Найти исполнителей — не так просто. И к тому же, никто не будет делать это бесплатно.

— Я в уголовном розыске уже пятнадцать лет, всякое видел. Может, это ее друзья. Вот это нам и предстоит выяснить. Терпи, через два часа смена будет, Степаныч обещал, — сказал Саня и посмотрел на часы: время было 06–00.

Из подъездов начинали появляться жильцы: кто спешил на работу, кто-то выгуливал питомцев. Но никто не обращал внимание на серую «девятку» с тонированными стеклами, припаркованную метрах в ста от третьего подъезда.

— Вася, не спать! Вон она, на пробежку собралась. Проследи! — произнес Саня.

Василий нехотя вышел из теплой машины и, поежившись, поплелся в ту сторону, куда убежала девушка. Он вернулся через сорок минут. Плюхнулся на сидение и взял термос.

— Ну что там? — повернулся к нему Саня.

— Ничего необычного. Ни с кем не встречалась, позанималась на спорт городке и обратно, — обиженно произнес Василий.

— Ну, ничего. Звонил Данил, они уже едут.

Глава двадцать восьмая

Я вернулась из-под Тулы уже поздно вечером, отвозила Веру к месту службы. Вера подписала контракт на пять лет и была направлена в учебную часть, расположенную недалеко от Тулы. Теперь ей предстояло проходить обучение, после чего она уже будет отправлена в войска по специальности оператор спутникового слежения и связи.

У нас была всего неделя побыть вместе. Всю неделю она протаскала меня по магазинам и салонам красоты. Одним словом, сегодня я вздохнула с облегчением. Хотя во всех наших похождениях была какая-то логика. Увидев меня после Магадана, она тут же занялась моим внешним видом. Но как оказалось, выйти в дождливую погоду нам практически не в чем. Вот и начались поездки в магазины. Но зато сейчас, глядя в зеркало, я не узнавала себя, так поработали с моим лицом косметологи.

Я поставила машину на стоянку возле подъезда и еще посидела в машине, решая, что делать. Домой не хотелось. Было желание сходить куда-нибудь. Подумав, я решила наведаться в ближайший клуб. Но посмотрев на себя, все же поднялась домой и переоделась. Если раньше я старалась как-то спрятать грудь и стеснялась выступающей задницы, то одевшись по совету Веры несколько дней назад, когда мы так же ходили в клуб, мне вдруг понравилось видеть, как многие из мужчин смотрят на мое декольте, практически заглядывая туда. Вот и сейчас я одела обтягивающее короткое черное платье с глубоким декольте, туфли на шестнадцати см шпильке, нанесла боевую раскраску и вызвала такси. Надев плащ, я осмотрела себя в зеркало.

«Алинка, вот на кого ты похожа? Майор, как ты это допускаешь? Неужели женщина взяла верх над тобой?»

«Ну а что? Зачем прятать такую фигуру? И что, мне теперь паранджу одеть?»

Я задумалась. Действительно, что со мной происходит? Я все чаще смотрю на себя в зеркало, вон какой маникюр сделала. Если бы только знала, сколько он стоит, в жизнь бы не согласилась. И самое главное — меня все меньше удовлетворяют женщины. Да и смотреть я на них начинаю не как на сексуального партнера, а как на подобную себе.

Такси остановилось возле входа в клуб, тут же метрах в пятидесяти топтались несколько девочек. Одна из них сразу направилась к машине, но увидев в свете фонаря меня, тут же потеряла интерес и медленно направилась обратно под навес.

Выйдя из машины, я, чтобы сильно не намочить волосы, быстро прошла к входу, где стояло человек пять. Это были парни, которые, видимо, ждали своей очереди на посещение клуба. Но меня это не касалось. Здоровенный охранник отодвинулся в сторону и пропустил меня. Второй проверил меня металлоискателем и, заглянув в сумочку, также не стал препятствовать моему проходу. В отличии от мужчин, у женщин проблем со входом не было. Для них всегда имелись свободные места.

Я заняла место у барной стойки и, заказав коктейль, осмотрелась. Тут я была не впервые и сразу отметила, что практически одни и те же лица. И практически все находились на своих местах. Недалеко от меня также у стойки бара сидели две девушки. Я их заприметила еще с прошлого посещения. На меня никто особо не обращал внимания, кроме этих двух девах. И вот, взяв свои бокалы, они подошли ко мне.

— Привет, красавица. Я Роза. Я вижу тебя тут уже не первый раз, — начала одна из них, рыжая.

— Привет. Допустим и я тебя вижу, — я потянула коктейль.

— Ты работаешь через Сяву? — задала вопрос рыжая.

Я посмотрела на нее в упор:

— С чего ты взяла, что я работаю?

— Ну, приходишь одна, уходишь с мужиком, — задумчиво произнесла блондинка.

— А это запрещено? — парировала я.

— Смотря кому, — они развернулись и отошли, одна из них подсела к парню, а вторая исчезла в толпе танцующих.

— Привет, скучаем? — услышала я голос позади себя и обернулась. Рядом стоял парень лет двадцати пяти и улыбался.

— Нет, коктейль пьем, — ответила я.

— Одна и без охраны, а если украдут? Можно, я вас угощу для начала?

Я посмотрела на него, оценивая. Ведь для этого я тут и находилась.

— Я не против, — улыбнулась я.

— Ну тогда что пить будем? — спросил он.

— На твой вкус. Я Алина, — протянула ему руку.

— Я Стас, приятно познакомиться.

К нам вплотную подошел мужчина и уставился на него.

— Иди погуляй, девочка уже занята, — произнес он.

Стас сразу как-то сжался и исчез. Я же вызывающе посмотрела на подошедшего. Прямо машина времени какая-то. Как будто в девяностые вернулась. Передо мной стоял амбал с лицом, просящим если не кирпича, то кулака точно. Рубашка расстегнута так, что обнажает толстую золотую цепь на волосатой груди. Он осмотрел меня с ног до головы.

— Пойдем поговорим, — произнес он и медленно направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Усмехнувшись, я направилась за ним, заметив, что следом пошла и та рыжая. Мы вошли в просторный кабинет; стена, выходящая в зал, оказалась полностью стеклянной, чего нельзя было сказать, глядя на нее из зала. Он сел в кресло, рыжая устроилась на диване.

— Сява, я говорю, она работает.

— Молчи, — посмотрев на нее, коротко бросил он.

— Может, я присяду? — спросила я и усмехнулась.

— Присядешь, когда я скажу, а может и приляжешь. Мне сказали, что ты ту решила поработать. Это так?

— А я обязана отвечать? — я улыбнулась.

Меня начал забавлять этот цирк. Я уже знала, что будет дальше. Его аж передернуло.

— Слушай сюда, курица, тут я хозяин, и только я могу дать лицензию на работу. Если хочешь работать, я не против, только платить тебе буду я. И еще, для начала ты поработаешь на улице, а чтобы внутри работать, заслужить надо. Сколько, ты говоришь, она уже клиентов сняла? — он обратился к рыжей.

— Я видела два раза. Но может еще были.

Он встал и подошел ко мне. Посмотрел в декольте.

— Короче, я прощаю тебя, но штраф заплатить придется, пятьдесят кусков с тебя. А потом посмотрим, что с тобой делать. И не вздумай сбежать, я тебя из-под земли достану. Ты поняла меня?

Я почувствовала через капрон его руку у себя на бедре и тут же оттолкнула его, устраивая себе более удобную позицию для атаки. Он сначала опешил, но тут же начал краснеть.

— Ах ты, сука! — с этими словами он кинулся на меня, пытаясь ударить кулаком в лицо. Но меня там уже не было. Придав ему скорости толчком в спину, я сделала шаг за ним. — Убью! — взревел он и полез доставать пистолет, который был у него сзади за поясом.

Перехватив его руку в тот момент, когда он разворачивал ее ко мне уже с оружием, правой рукой я схватила за ствол и резко подняла его вверх, выворачивая из ладони. Как только он его отпустил, тут же нанесла пистолетом удар в лоб.

— Заткнись, дура! — уже перехватив оружие, я направила его на закричавшую, было, рыжую. — Пристрелю! — и повернулась к встающему Сяве.

Он, вроде, двинулся ко мне, но, получив удар прямой ногой в колено, опять оказался на полу. Я с силой вогнала ему в спину шпильку, при этом боковым зрением увидев, как рыжая кинулась ко мне.

Бабы — дуры. Она бежала ко мне, пытаясь, наверное, просто толкнуть или сбить с ног. Но встречный удар рукояткой пистолета в челюсть отправил ее в глубокий нокаут.

Сява попытался вырваться.

— Не дергайся, придурок, — я ткнула ему в ухо стволом. — Пристрелю.

— Ты покойница. Ты даже не п…

— Заткнись и слушай меня сюда. Мне плевать, кто ты и с кем ты. Но если еще раз я тебя увижу на своем пути, я тебя убью. Ты меня понял?

Но до таких как он сказанное мной доходит, только когда их убивают. И он не стал сдаваться, а сделав мне подсечку, завалил на пол. Как мне сейчас мешали каблуки!

«Соберись, майор!» — меня как будто кто-то схватил за талию и поставил на ноги. Вовремя. Он уже наносил удар правой мне в челюсть. Опять я не контролировала работу тела и мозга. Все на автомате. Поворот головы вправо с одновременным отклонением назад спины. Затем быстрый, молниеносный разворот на 360 и удар в шею. Его небольшой рост позволял мне сделать это без проблем. Грохот падающего тела. Звон разбитого столика. И в кабинете наступила тишина, даже звуки музыки не проникали сюда.

Сзади раздался стон. Зашевелилась рыжая. Посмотрев на нее, я поняла, что на работу она выйдет не скоро. Но все же подошла к ней и присела.

— Слушай меня сюда, передай этому, если еще раз увижу — пристрелю. Поняла? — она закивала головой. — Вот и молодец.

И отпрянула, увидев мой взгляд. Я не стала протирать оружие, а просто закинула его в большой аквариум. Вода смоет пальчики. Мало ли чего они захотят замутить против меня. Вскоре я уже ехала в такси по направлению к дому.

— Вот козел, весь вечер насмарку.

* * *

А в это время в клубе пятеро мужчин уже просматривали записи с камер наблюдения, пытаясь найти тот момент, когда я приехала в клуб.

— Вот она. Стоп. Увеличь номер такси. Вот, хорошо! — записав номер, он продолжил: — Крути назад. Стоп! — остановил он, когда на борту машины показались цифры телефона и само название такси. Переписав это все на листок, он повернулся и, подозвав одного из парней, протянул ему. — Узнай, откуда он забирал эту девку, — при этом он взял распечатанное фото и протянул. — Сделай как можно быстрее.

Проводив парней взглядом, он повернулся к сидевшему на диване Сяве. Вид у того был не то что жалкий, а скорее растерянный. Он левой рукой прижимал к шее пакет со льдом, а в правой держал бокал с виски.

— Ну ты как, Сява?

— Кузя, найди мне ее. Как Лара?

— Жить будет, но с дикцией, возможно, будут проблемы. Она ей челюсть в нескольких местах сломала.

— Кто она вообще такая? Может, из ментовки?

— Не думаю, если бы под нас копали менты, нас бы предупредили, — задумчиво ответил Кузя.

— Тогда кто? Может, ФСБ? — уже громче спросил Сява и дернулся, тут же вскрикнув от боли. — Она мне, сука, еще свой поганый каблук промеж ребер воткнула. Я ее их сожрать заставлю. Сукой буду.

— Я вообще уверен, что она сама по себе. Если бы это менты, тебя бы уже накрыли. Но в любом случае мы у неё скоро спросим.

— Как найдете, тащите ее в Серпухов.

— Сява, я вот что подумал. Возможно, провокация это.

— Не понял?

— Надо быть осторожней, возможно, она приманка.

— Что предлагаешь?

— Пару дней последить за ней.

В кабинет вошел парень.

— Валерий Кузьмич, мы вычислили, откуда ее забирали. Парни туда уже поехали.

— Стоп. Пузырь, организуешь за ней наблюдение, пока ее не трогать. Просто следите. Куда, с кем и зачем. Ты понял меня?

— Понял, — ответил Пузырь и вышел.

— А я попробую пробить ее по своим каналам в ментовке, — сказал Кузя и достал телефон.

* * *

Я уже второй раз заметила один и тот же «гранд чероки». Один раз утром, когда совершала пробежку. И вот теперь у торгового центра. Может, ошибка? Совпадения? Но в это я не верила.

Я совершила большой круг, добираясь до дому, и поняла, что права. Явно вели непрофессионалы, дилетанты, не имеющие представления о такой работе. Грубо и нагло. «Наведаться к Сяве этому?» — подумала я, когда после коротких размышлений поняла, кто может за этим стоять.

Когда пользуешься такси, адрес узнать можно без проблем. Тем более, у них на входе три камеры. Это мой прокол. Засветить машину, на которой приезжаешь — это уже пятьдесят процентов того, что твой адрес вычислят. Но вот как братки догадались? Видимо, у них бывшие опера работают. Сейчас этим никого не удивишь.

Надо как-то выпутываться. Сменить адрес? Пожить пока где-нибудь? Тоже не вариант. Остается только наведаться к Сяве. Объяснить ему, что он не прав. Вот черт! Ничего не изменилось. Что раньше, что сейчас проблемы так и липнут ко мне. Только если раньше что-то стояло, и иногда вместо дырки находил приключения, то теперь уже сама дырка находит приключения.

Размышляя, я не упускала из виду хвост. И вскоре заметила вторую машину. Она тоже шла как привязанная. Тут что-то не то. Я подъехала к дому и приготовила оружие. «Чероки» проехал вглубь двора и остановился. Третьей машины не было видно. Видимо, пока захвата не ожидается.

Складывая продукты в холодильник, я вновь посмотрела в окно. С третьего этажа просматривалась большая часть двора, учитывая то, что листьев на деревьях стало мало. Метрах в ста у арки соседнего дома стояла зеленая «девятка». Та самая, что я заприметила. «Вот вы где!» — я отвернулась и хотела положить фарш в морозилку, как прозвучал взрыв. Наметанным слухом я услышала свистящий хлопок, а только потом через секунду взрыв. Гранатомет! Я бросилась из кухни в коридор, ожидая выстрела в окно кухни, и присела, прижавшись к стене. Но шло время, а взрыва не было. Во дворе выли сигналки. Кто-то кричал.

Я вернулась на кухню и осторожно выглянула в окно. Там, где стоял «чероки», сейчас стоял высокий петух пламени, и валил черный дым, окутавший уже большую часть двора. Я успела заметить, что «девятки» уже не было. Возле машины суетились люди, не так, чтобы совсем рядом, но метрах в десяти. Они явно кого-то оттаскивали. Я пока не понимала, что происходит. Минуты через три с воем сирены во двор въехал УАЗ и через минуту — еще две ментовские машины. Вскоре появились «скорая» и пожарная. А через полчаса весь двор был забит машинами оперативных служб.

* * *

Капитан Тимофеев приехал на место пришествия, когда там уже работали взрывотехники. Весь оперативный отдел также уже был на месте, включая самого майора Самохина. Вскоре появились большие звезды из самого управления.

— Ты где ездишь? — спросил Самохин.

— Пробки, товарищ майор.

— Пробки ему все. Ну что, капитан, приступай.

— Что тут случилось? — наивно спросил капитан.

— Тимофеев, не прикидывайся дурачком. Тебе это не идет. Вот три жмура, одного увезли в больницу. Начинай работать.

Тимофеев подошел к своим операм.

— Ну что тут у нас? — спросил он и посмотрел на Анохина.

— Ну что. Эксперты утверждают, что работали из гранатомета, скорее всего, РПГ-18. Сейчас Лика и Вася опрашивают жителей этих домов. Но и так уже ясно, стреляли вон оттуда, свидетели видели сам момент выстрела. Говорят, зеленая «девятка», номер не запомнили.

— А стрелявшего рассмотрели?

— Нет, говорят, был в маске, и второй — тоже. После выстрела быстро скрылись через арку. Уже объявили перехват, но, думаю, он ничего не даст.

— Скорее всего, преступники уже избавились от машины, а она, как обычно, в угоне. Камеры есть где-нибудь? — спросил Тимофеев, осматриваясь.

— Камер нет, но Лика нашла припаркованную машину с видеорегистратором. Эксперты уже работают над записью.

— Что с раненым? — спросил капитан, наблюдая, как обгоревшие трупы укладывают в мешки.

— Увезли. Ожоги, контузия.

— Как ему удалось спастись?

— Он толком сказать ничего не может, но свидетели говорят, что он выходил из машины, и в этот момент по ним выстрелили. Его отбросило взрывной волной.

— Хорошо. Ну, вы тут заканчивайте, а я в больничку съезжу. В какую его отправили?

— В третью городскую.

* * *

Примерно через час мне позвонил Дед.

— Слышал я, у тебя во дворе война началась? Ты причастна?

— Даже не знаю как сказать. Вчера повздорила с… с одним типом. Сегодня увидела хвост, а потом их, похоже, с РПГ прямо во дворе.

Я вовремя поправилась, чуть было не сказала «с сутенером».

— Ясно. В общем так, завтра прибыть в расположение части. Отпуск закончен. Это приказ. Там поговорим. Постарайся не влезть в это дело.

— Постараюсь.

Городское управление внутренних дел. 01 октября 17–00

Полковник Матвеев сидел за своим рабочим столом, а майор Самохин — зам начальника по розыску — и капитан Тимофеев — начальник оперативного отдела — расположились у приставного стола, по обе стороны.

— Ну что скажете, господа сыщики? — обратился к ним полковник. — Что мы имеем на данную минуту?

Ответил Тимофеев:

— Мы имеем четыре трупа (четвертый скончался в больнице), взорванный джип и двоих в масках на зеленой «девятке», которую обнаружили в трех кварталах от места, и которую преступники подожгли. Пока приехали пожарные, остался один остов. Так же имеем пустой тубус от РПГ-18, который обнаружили в сгоревшей «девятке». Машина в угоне. Надеемся, что экспертам удастся установить номер гранатомёта, и из какой он части.

— А личности погибших удалось установить? — спросил полковник.

— Все сгорело, а у того, что был доставлен в больницу, при себе документов не было. Правда, он оказался нашим клиентом, сейчас пытаются установить личность по наколкам.

— Одним словом, товарищ полковник, мы в полной заднице, — добавил майор. — Пока ни одной зацепки.

— А что мне прикажете докладывать наверх? — спросил полковник. — Так и говорить, что мы в полной? Да, майор? — он откинулся в кресле и уставился на потолок. — Свидетелей всех опросили?

— Там много квартир, Лика и Вася еще работают, а Анохин работает по установлению личности умершего в больнице.

— Они что там, вдвоем опрашивают, что ли? — удивился полковник.

— Нет, там еще участковый и стажер, — ответил капитан.

— Ну что, прошло уже шесть часов, а у нас не то что версии нет, даже зацепиться не за что. Плохо работаете, — произнес полковник.

— Если будут какие-нибудь результаты, мне сразу позвонят. Хотя есть одна зацепка — это джип, мы его пробили, принадлежит он пенсионерке из Тверской области.

— Отправил кого-нибудь?

— С утра Самохина отправлю, — сказал капитан.

— Никаких с утра, утром у меня должен быть хоть какой-то результат.

— Хорошо, Анохина со стажером отправлю.

— Все, идите работайте. К утру чтобы были первые результаты.

— Товарищ полковник! — возмутился капитан.

— Где хотите, там и берите. Хоть за уши тяните. Но дело мы должны раскрыть в кратчайшие сроки. Вам все ясно?

Офицеры вышли из кабинета и посмотрели друг на друга.

— Ну что скажешь? — спросил майор.

Капитан только махнул рукой и достал телефон.

* * *

Через час мне вновь позвонил Дед.

— Слушаю, — ответила я.

— Извини, что беспокою. Обстоятельства изменились. Нам надо встретиться. Надеюсь, я не оторву тебя от более важных дел?

— Где и когда? — спросила я.

— Через два часа в третьей точке. Помнишь, где это?

— Так точно. Буду, — ответила я по деловому и посмотрела на часы. 18–05.

Случилось что-то неординарное, раз Дед захотел встретиться так срочно. Я вздохнула и начала переодеваться. Было такое чувство, что вернуться в квартиру сегодня уже не получится. Возможно, это уловка Деда, чтобы оградить меня от дальнейшего развития событий в утреннем взрыве. Хотя он мог бы просто приказать прибыть сегодня в часть. Подумав, я все же одела спортивный топ, прижав грудь. Сумка со всем необходимым у меня всегда была наготове, поэтому уже через десять минут я спускалась вниз.

На месте взрыва автомобиля еще возились сотрудники ДПС и эвакуатор. Останки джипа как раз грузили на платформу. Я внимательно осмотрелась, запомнив стоявшие во дворе машины, и, положив сумку в багажник, села за руль. Несколько раз еще проверилась и направилась в Кузьминки, где и была точка N 3. А проще — конспиративная квартира. Мы давно уже дали точкам номера.

Езда в час пик по городу больше походила на экстрим. Даже обладая высокой выдержкой, и я уже начала нервничать. Тем более, что опаздывала на встречу. Я остановилась за квартал от места и стала ждать. Дед тоже в этом месте спешивался. Минут через десять появилась его «Волга», он вышел на другой стороне улицы и пешком направился к нужному дому. Прозондировав почву, я направилась вслед за ним. Так же как он, прошла проходным подъездом, еще раз проверилась и уже смело вошла в нужный подъезд.

— Я тебя видел, как ты шла следом, — сказал Дед вместо приветствия. — Все чисто?

— Вроде, — ответила я, проходя в комнату.

— Что по взрыву? — спросил он.

— Не знаю, менты приходили, но я не открыла. Думаю, рано или поздно они выйдут на меня. И попытаются привязать к этому делу. Мне кажется, это разборки этого Сявы. Больше ничего в голову не приходит.

— Кто такой этот Сява? — спросил Дед.

Я набрала воздуху и, раздув щеки, выдохнула:

— Судя по всему, обычный бандит. Судя по наколкам, сидел по тяжким статьям. Вроде владеет баром, но это, видимо, прикрытие. Девочки, наркота, возможно, еще что-то. Ну, в общем, мразь. И рожа мерзкая.

— Понятно, — он посмотрел на меня, во взгляде мелькнуло удивление. — Раньше ты на рожи внимания не обращал.

— Я всегда обращал, — ответила я.

— Ладно, пробью я его, как называется бар и что там? — Я сказала название. — Ну что, ты, видимо, у нас уже устал-ла отдыхать, раз нашла на задницу приключения? Что решила с работой? — спросил он и ожидающе посмотрел на меня.

— Я давно все решила. Куда я без Вас? — я посмотрела на него и, подумав, решила сказать, что думаю: — Просто среди кобелей… — я вновь вздохнула. — Одним словом, если я хочу все же стать женщиной не только телом, но и душой, это можно сделать только среди настоящих мужчин. Настоящие мужчины делают женщину женщиной, — сказала я и отвернулась.

— Ну что же, хорошо, что ты это теперь понимаешь.

— Теперь да, кобелем быть проще. Евгений Юрьевич, я так понимаю, Вы меня сюда вызвали не для этого разговора, — решила я перевести тему. — Да, действительно. Если Вы хотите знать, готова ли я работать, то да. Готова хоть сейчас выехать в часть.

— Нет, в часть пока ехать не надо. У меня к тебе другая просьба. Тебе уже приходилось выполнять такие просьбы.

Мы с минуту смотрели в глаза друг другу.

— Хорошо, я поняла Вас.

— Тогда к делу. Как ты знаешь, неделю назад был убит генерал-лейтенант Стариков, через день — генерал-майор Суханов. Понимаешь, что это наши коллеги. Этим делом занимается МВД и СКР. — Я посмотрела на него удивленно. Он понял мой взгляд. — ФСБ отстранилось, сославшись на криминальный след, якобы ограбление. Мы не стали сидеть сложа руки, провели собственное расследование. Вот тут, — он положил папку на стол и пододвинул ко мне, — вся нужная информация. Это вызов, брошенный нам.

— За своих в любом случае нужно мстить.

— В общем, мы нашли и заказчика, и исполнителей. Заказчик — известный тебе бывший полевой командир Ураев Вахит, ныне — правая рука Ахмет Альмахана, главаря одной из ячейки Аль-Каиды, завязанной на Российском направлении. Штаб у них находится в Исламабаде, но Ураев часто появляется на Кавказе, но в основном на одной из баз в Афгане. Но пока твоя цель не он, а вот эти четверо. По нашей информации, они готовят более масштабную и более кровавую акцию. Мы предполагаем, что они планируют уничтожение всего высшего командования ГРУ.

— Но это ерунда. Каким образом? — искренне удивилась я.

— Через месяц у нас состоится ежегодное выездное заседание. Это один из возможных вариантов. Мы установили личности этой четверки. Двое выходцев с Кавказа, Салих и Хаваш Кутаевы, братья. Третий — уроженец Западной Украины Малошевич Аркадий. Ну а четвертый — наш бывший коллега, в 2003 году пропал без вести при выполнении задачи в горах на границе с Грузией.

— Неужто, Авдеев? — я посмотрела на генерала.

— Да, бывший майор Авдеев Александр Иванович. Сейчас его зовут Аббас Али. Прозвище «Тихий». Он и есть старший. Мы засекли их в районе Иваново по пеленгу телефона. Это было вчера. Сегодня он вновь выходил на связь, но уже недалеко от Рыбинска. Мы полагаем, что у них там лежка. Там существует клан, старший — некий Сулих Ираев. Ранее нигде не засвечивался. Возможно, они у него залягут на какое-то время.

— А что, они не могли ближе лежку найти? Если не секрет, где у вас состоится выездное заседание?

— Вниз по Волге, на берегу есть база. В районе Песчаного, — ответил он.

— Тогда понятно.

Я знал, что такое выездное заседание. Это обычный отдых с охотой и рыбалкой. Ведь генералы — тоже люди, им тоже требуется какой-то отдых. А учитывая, что там собираются руководители секретных служб, есть возможность обсудить кое-какие планы, так сказать, в неформальной обстановке. Охрана там, конечно, хорошая. Но есть «но».

— Но сейчас это пока не важно, твоя задача — эти четверо. Сама понимаешь, что мы не можем их сдать в СКР, придется раскрывать источники информации. Послать группу — тоже большой риск наследить.

— Евгений Юрьевич, понимаю я все. Все должно быть тихо, и ни один след не должен указать на нас, — я задумалась.

— Вот именно, поэтому я и решил поручить эту просьбу тебе. Ты у нас мало светилась, да и внешность не вызывает подозрений.

— Конечно, молодые девушки всегда гуляют по лесу с удочками. Все в порядке вещей, — я улыбнулась. — Когда выезжать?

— Какое оборудование тебе потребуется?

— Кое-что у меня есть. Три паспорта на разные имена, желательно с местной пропиской в окрестных деревнях. Машина левая, которую можно будет бросить, и попроще. ВСС. Два ТТ, только не китайцев. Штук пять РГД. Ну и обоймы, по три на ствол. И глушители.

Дед молча сделал себе пометки, крякнул, но ничего не сказал. Посмотрел на часы, почесал подбородок. И задал вопрос:

— Может, «Стечкина»?

— Это излюбленное оружие разведки. Давайте не будем давать шансов.

— Сейчас его можно на каждом углу купить. Хорошо, но ТТ сейчас даже не знаю где взять. Придумаю что-нибудь. Думаю, часа через три я смогу приготовить паспорта и водительские удостоверения.

— Пусть они будут левые.

— Само собой. Сейчас 19 часов, в 22 заедешь вот по этому адресу. Все будет готово. Там и переночуешь.

— Думаю, ночевать некогда. Я уже как застоявшийся конь бью копытом.

— Узнаю тебя. Тогда все, возьми документы, ознакомься, потом уничтожишь.

— А что там знакомиться? Рожи я запомнила, а имена Вы сказали. Достаточно.

— Все же возьми почитай. Может, я что и пропустил.

Мы расстались, и я сразу направилась к себе в гараж в Железнодорожный. Нужно было взять кое-что дополнительно. А в 22–00 я уже была на адресе. Это оказалось обычное СТО, каких полно в Москве. Подъехав к воротам, остановилась. На первый взгляд все выглядело безлюдно. Но вот откуда-то, как из-под земли, выросла мужская фигура.

— Девушка, СТО уже закрыто, приезжайте утром, — сказал он спокойным голосом.

— Мне должны были тут запчасти оставить, — так же спокойно ответила я.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Я от Деда.

— Так бы и сказала, заезжай вон к тому боксу, — указал он рукой. И нажал на пульт, ворота дрогнули и покатились в сторону. Он уже вручную открыл ворота бокса и впустил меня. — Эта машина пускай пока здесь стоит. Пойдем.

Мы перешли в другой бокс. Там на ремонте стояло пять машин. Он подвел меня к «Ниве» с ярославскими номерами.

— Вот, как просили. Двойник. Вот тут документы и доверенность. Остальное все на заднем сидении.

Я взяла сумку и раскрыла ее. Проверила оружие и гранаты. Порадовало, что все же ТТ. Взяла оттуда запечатанный конверт и бросила его в женскую сумочку, брать которую с собой уже вошло в привычку. Осмотрела машину. Вид у нее, конечно, был уставший.

— Она хоть заведется? — спросила я.

— Обижаешь, — ответил он обиженно.

— Ну тогда все, до встречи.

Отъехав от СТО несколько сот метров, я остановилась и открыла конверт. Там лежали три комплекта документов и деньги на расходы. «Ну что, для начала побуду Натальей Сергеевной Мишиной. Проживаю я в деревне Демино».

Спрятав оружие, вскоре я уже выехала на МКАД и направилась к Ярославскому шоссе. Проблемы начались, когда я отъехала пятьдесят км от Москвы. Пропала зарядка, пришлось останавливаться возле первого СТО и ждать до утра. Но утром тоже не все пошло гладко, не оказалось электрика. Пришлось ехать еще десять км на одном аккумуляторе. Естественно его мне не хватило и пришлось голосовать и ехать уже на буксире. Потеряв уйму времени, я наконец-то продолжила путь.

От Деда поступила дополнительная информация. Клиент находился в городе. Но точнее адрес установить не удалось. В Ярославле пришлось еще потерять время для покупки парика и подходящей одежды на рынке. А вот с париком вышла проблема. Покупать его на рынке я не решилась. Мне казалось, что любой сможет понять, что я в парике. Пришлось искать фирменный магазин. Если бы я знала, что все мои старания пойдут даром, наверняка бы не каталась. Изменять внешность по-женски мне еще надо было учиться и учиться. Забегая вперед, скажу — перемудрила.

В Рыбинск я приехала уже в сумерках. Ночевать в машине вторую ночь не хотелось. А искать бабок, сдающих комнаты, уже было поздно. Подумав, решила, что если сниму номер, ничего страшного не произойдет. Тем более, искать их нужно, начинать отсюда. Если что, завтра сниму комнату.

Найдя гостиницу, я отогнала машину за два квартала, кое-как переоделась в машине, одев то, что купила на рынке. А это джинсы не понятно чьего производства, пуховик и кроссовки. Одела парик, каре черного цвета, и, обильно смазав ладони силиконовой смазкой, направилась в гостиницу.

В вестибюле было пусто, откуда-то доносились звуки музыки. Догадаться было не сложно — из ресторана, мимо входа в который я проходила. Откуда-то вынырнула девушка на вид лет двадцати пяти.

— Здравствуйте, — поздоровалась я.

Она критично меня осмотрела с ног до головы.

— Вы что-то хотели? — вежливо, но все же с какой-то брезгливостью спросила она.

— Да, я хочу переночевать, — смущаясь сказала я.

— Девушка, у нас, наверное, будет дорого для Вас.

— Не важно, все же не на улице.

В этот момент появилась женщина пенсионного возраста.

— Ой девонька, ты откуда такая на ночь глядя? — как-то очень по простому спросила она.

— Я из Демино, приехала на работу устроиться, а тетка сегодня в Ярославль уехала, ночевать негде.

— Ну что, Люба, устрой ее, — обратилась она к девушке.

Та усмехнулась и достала журнал.

— Паспорт давай, — уже без всякой вежливости произнесла она.

Я играла роль до конца. Смущаясь, подала ей паспорт.

— С тебя тысяча рублей, — произнесла она.

— Столько за одну ночь? — удивилась я.

— Я же сказала, дорого у нас. Не нравится — иди на вокзал, там бесплатно.

— Нет, я, пожалуй, тут останусь.

Я заплатила и, расписавшись в журнале, взяла ключ. Номер находился на втором этаже. Осмотревшись и осмотрев вид из окна, я разделась и включила воду в ванной. Положив пистолет под подушку, с собой у меня был «Макаров», остальное оружие я оставила в машине, разделась и, закрыв дверь, пошла в ванную.

* * *

— Слушай, Люба, девка какая-то странная, — сказала пенсионерка, усаживаясь в кресло в каморке и раскрывая книжку с детективом Донцовой.

— Теть Том, ничего странного, обычная лохушка деревенская.

— Ой, Люба, ты-то давно стала городской?

— Я бы в жизни так не оделась. После нее все белье выкидывать надо.

— Ой, я совсем забыла, нужно же белье в номер отнести! — спохватилась т. Тома и, отложив книжку, направилась на второй этаж.

Взяв постельное белье, она подошла к двери и постучалась. Подождав пару минут, достала связку ключей и, выбрав нужный ключ, открыла замок. Осмотрев разложенные вещи и положив постель, хотела уходить, но решила выполнить свою работу до конца и заправить постель. Подняв подушку, она сначала потеряла дар речи, а потом почти бегом кинулась из номера.

— Любка, быстро вызывай милицию, у девки-то пистолет! — испуганно запричитала бабуля.

— Теть Том, у кого? Какой пистолет? — не поняла администраторша.

— Ну, у этой девки! Я подняла подушку, а там — он!

— Кто он?

— Пистолет!

— Может, он пневматический?

— Этого я уж не знаю, пневматический или какой. Вызывай!

— Подожди, т. Тома. Толик, пошли со мной! — крикнула она в каморку.

— Что за шум? — оттуда вышел заспанный парень.

Объяснив ему в чем дело, они вдвоем направились в номер. Постоялица еще мылась. Толик с первого взгляда понял, что оружие боевое. По привычке, еще оставшейся с тех пор, как работал в милиции, вытащил обойму и извлек патрон из патронника, вышел из номера.

— Ну что там? — спросила Люба, дожидавшаяся его в коридоре.

— Вызывай наряд, — весело произнес он, показывая обойму.

Через пять минут они уже с нетерпением ждали, когда подъедет наряд милиции.

* * *

Выйдя из ванной, я тут же обратила внимание, что дверь открыта, подушка сдвинута. Увидев, что нет обоймы, я застыла.

— Вашу мать! — выругалась я, соображая, что делать. Менты, скорее всего, уже едут.

Решение возникло сразу. Мне как-то совсем не хотелось общаться с ментами. Сбросив полотенце, я, не надевая нижнего белья, стала одеваться. Через три минуты я была уже одета. Старалась ни к чему не прикасаться, а если даже и прикасалась, то смазывала отпечатки.

Выглянув в коридор, я прислушалась. Главное, чтобы пожарный выход был открыт. К моему счастью, так и было. Я видела, как подъехал патрульный УАЗ, как из него не спеша вышли трое, включая водителя, который по инструкции не должен покидать автомобиль.

У меня мелькнула шальная мысль. И только я хотела выйти из-за угла, как к гостинице подъехал черный «Форд фокус». Эти даже свет не выключили.

— Распиздяи! Сами виноваты.

Я быстро пробежала к машинам и открыла дверь форда. Так и есть, ключи в замке. Ну, идиоты! Через минуту я уже набирала скорость. У меня было время изучить карту города. Поэтому я уже знала, куда ехать. А ехала я к железной дороге. На выезде из города увидела патруль ДПС. Но мои опасения оказались напрасными. Инспектор узнал машину, поднял руку в приветствии и отвернулся. Уже за городом я свернула к железной дороге, проехав какое-то время вдоль насыпи, я остановилась, доехав до разъезда. Это то, что надо. Тут поезда сбрасывают скорость.

Вскоре я уже, запрыгнув на ступеньку товарного вагона, ехала в сторону города. Машину они найдут и наверняка решат, что я уехала на поезде прочь от города.

* * *

Степанов посмотрел на Любу.

— С Демино, говорите?

— Она так сказала, — ответила Люба.

— А какой-нибудь странности не заметили? Ну, какие-нибудь особые приметы.

— Ну, родинка над верхней губой, с правой стороны, ой, то есть с левой. Вот тут, — Люба ткнула пальцем себе над губой. — Подождите! — у нее вдруг округлились глаза.

— Что такое? — спросил Степанов.

— Я поняла, что в ней было не так! — обрадовалась она.

— И что же? — Степанов напрягся.

— Понимаете, когда я ее увидела, она была одета как лохушка, все на ней дешевое, явно с рынка, я ее даже селить не хотела, думала, у нее денег не хватит. Только теперь поняла. — Она вскочила и взяла со стола бюстгальтер, который они нашли в ванной. — Вы знаете, сколько такое белье стоит?

— Нет, — покачал головой Степанов.

— Оно очень дорогое, а когда она расписывалась в журнале, я вспомнила. У нее маникюр!

— Что маникюр? — опять удивился Степанов.

— Такой маникюр чтобы сделать, нужно заплатить кучу денег, у нее маникюр стоит дороже, чем вся ее верхняя одежда. Прическа тоже не из дешевых. Теперь я поняла, что было не так! — Люба радовалась как ребенок.

А Степанов пытался как-то сбить ее логику в кучу.

— Так, Люба, давай еще раз, — не выдержал Степанов.

— Ну как Вы не понимаете! Она специально так оделась, чтобы ее не узнали. Вы понимаете, если женщина может себе позволить дорогие маникюр, нижнее белье, прическу, она никогда не будет с рынка одеваться. Она, наверное, от кого-то убегает. Точно! — сделала вывод Люба.

— Кажется, я вас понял. Вы хотите сказать, что она не та, за кого себя выдавала?

— Да-да. И еще, мне показалось, что у нее помада тоже не из дешевых.

Степанов кашлянул.

— Так, давайте проедем в отдел и составим фоторобот.

— Может, утром? — жалобно спросила Люба.

— Нет, сейчас. Она может быть очень опасна. У нее оружие, она угнала служебную машину. Поэтому надо как можно скорее дать ориентировки.

— Товарищ капитан, — обратился к нему прапорщик, — только что из ДПС передали, что видели машину на выезде из города, минут двадцать назад.

— Ну так что стоите?

— Туда уже направились все свободные машины.

— Всем привет! — в вестибюль вошел мужчина в длинном бежевом плаще и в кепке. — Кого убили?

— Типун тебе на язык. Нужно снять пальчики.

— Где?

— В номере, — сказал Степанов.

— Степанов, ты что, издеваешься? — с упреком спросил эксперт. — Там их знаешь сколько?

— А ты бери самые свежие. Пойдем.

Они провозились минут тридцать.

— Ну что, Степанов, к сожалению, ничем помочь не могу. Ни одного пальчика, который можно идентифицировать. Все смазанные. Как будто она знала, что делает. Есть еще отпечатки, четкие, но на них нет ни одного узора, как перчатка.

— Хочешь сказать, что она не снимала перчатки?

— Нет, это не перчатка, просто нет узоров.

В номер влетел сержант.

— Товарищ капитан, нашли машину, пустую.

— Я бы удивился если бы она там сидела. Саня, поехали, может, что в машине найдем. Сержант, отвезите администратора в отдел, пусть фоторобот составит. — И, достав телефон, позвонил начальнику опер части. — Валера, в машине пока ничего не трогайте, сейчас эксперт будет, пусть поколдует.

В машине их ждал такой же подарок. Отпечаток, вроде, есть, а узора нет.

Глава двадцать девятая

До своей машины я добралась без проблем. Откинувшись на сидение, закрыла глаза и задумалась. Прокол, но не смертельный, бывает хуже. Кто мог подумать, что вот так могут войти. Хотя можно было предвидеть такое развитие событий. Хорошо, что еще успела уйти.

Что предпримут менты? Машину они скоро найдут, скорее всего подумают, что я воспользовалась тихим ходом поездов на разъезде и запрыгнула в грузовой состав. Привязать меня к какой-нибудь акции они навряд ли додумаются. Сейчас, если разобраться, пол страны ходит со стволами, этим уже никого не удивишь.

Ладно. Можно дальше идти. Что осталось в гостинице? Хорошенько вспомнить… Кроме отпечатков пальцев, и то возможных, я старалась их смазывать, а до ванной была в силиконовой смазке, то же самое, что в перчатках. Еще шампунь, кусок мыла, зубная щетка с пастой, мокрое полотенце, и все… Нет, еще грязные трусики и лифчик в ванной, постирать хотела… Пусть следаки нюхают.

Относительную опасность в данном случае могут представлять только отпечатки пальцев. В большой розыск их не пустят, потому что само происшествие не посчитают достойным большого розыска… Даже после того, как я угнала машину. Это даже школьник сумеет сделать. Но дело на большой уровень не выйдет. Сошка слишком мелка, чтобы дело выходило на большой уровень… Скорее всего, не захотят выносить сор из избы. Следовательно, гостиница опасности не представляет. Дальше, засвечен паспорт, есть еще два.

Следовательно, пока с запасными паспортами можно работать, но все же следует при первой же возможности новый паспорт найти. На всякий случай. В столице это несложно, можно сделать в течение трех-четырех часов. Здесь, в провинции, такой возможности нет. Может быть, она и есть у кого-то, но не у меня. А «светиться» здесь еще и в связи с паспортом, искать, кто новые документы сделает, нет никакого смысла… Безопаснее воспользоваться непрофессионализмом ментов… Паспорт заменим, облик тоже сменим. Машина не засвечена, доверенности на три имени. Работаем.

Я переоделась и, взяв нетбук, подключилась к интернету и взяла на контроль известный номер телефона. От Деда информации ждать не приходилось, для автономной работы у меня было все необходимое. Сейчас телефон был, видимо, выключен, но на связь он выходит ежедневно, так что оставалось только ждать. И еще, нужно найти комнату, аккумулятора на шесть часов, в «Ниве» даже прикуриватель не работает. Я удивляюсь как в ней вообще что-то работает. Она старше меня по возрасту. Но радио работало, и двигатель тоже нареканий не вызывал.

Я выдвинулась к известному адресу, где жил старший чеченской диаспоры, хотя на него ничего и не было. Не участвовал, не привлекался и т. д. и т. п. Не было никакой гарантии, что клиенты находятся у него. Но то, что он в курсе, я была уверена. Припарковав машину так, чтобы она не бросалась в глаза, я осмотрелась, выискивая подходящие кусты, которые можно использовать для туалета. Хотя в такое время можно и посередине дороги сделать, никто и не заметит. Сравнивая женщин и мужчин, я видела в этом моменте очень большой «минус», который перекрывал многие «плюсы» женской жизни. В такие моменты женщина, с точки зрения безопасности, наиболее уязвима, в отличии от мужчины.

Вернувшись в машину, я достала теплую армейскую куртку и, закутавшись в нее, задремала. Погода не радовала, градусник показывал +9, небо затянуто облаками, временами моросит мелкий дождь…

* * *

Разбудил меня сигнал с нетбука, на мониторе светилась карта, и моргала красная точка. «Есть, ну вот ты где нарисовался», — это было за городом, на берегу водохранилища, тридцать километров от города. Машина завелась на последнем вздохе аккумулятора. «Мне еще этого не хватало, надеюсь зарядиться по дороге». Я выехала из укрытия и влилась в поток уже многочисленных автомобилей. Время было начало восьмого, и народ спешил на работу. Мимо поста ДПС проехала без задержки, они даже внимания не обратили. Часа два я потратила на обследование местности, потом проехала мимо особняка, который зафиксировала на карте. Два этажа, мансарда, вокруг второго этажа сплошной балкон, большие окна, на мансарде тоже имеются лоджии. Участок примерно с пол гектара. Все это окружено высоким забором.

Дом не стоял на отшибе, но до ближайшего дома было порядка ста метров. А вообще, что касалось окрестностей. Три деревни здесь стояли совсем рядом, разделенные только сотней метров дороги и полем с одной стороны и лесным массивом — с другой. Тот участок, где находились особняки, по сути дела представлял собой даже не деревню, которой был когда-то, а оздоровительный пансионат. Правда, не для всех. Тут и асфальт кругом закатан, тротуары выложены плиткой, нет грязи, да и дорога вела сюда в объезд тех двух деревень. Лесной массив как бы возвышался над всеми тремя деревушками, обхватывая их полукольцом.

Взобравшись по проселочной дороге наверх, я углубилась в лес и остановилась. Взяв бинокль, вернулась на опушку. До нужного мне особняка было метров триста открытого поля, заросшего высокой травой, которое подходило практически вплотную к асфальтированной дороге, за которой уже в ряд выстроились особняки. Это была крайняя улица. В бинокль мне хорошо было видно двор. Аккуратно выложенные плиткой дорожки, ведущие к низким постройкам, большая терраса, широкая дорожка, так же выложенная плиткой, вела к гаражу от ворот. Во дворе имелась еще веранда. Аккуратными рядами росли деревья.

Остаток дня я провела, наблюдая за домом. Все четверо находились на объекте, кроме них тут на постоянной основе я заметила еще троих. Но эти трое куда-то отъезжали. Еще приезжала «газель», выгрузив из нее какие-то мешки и ящики, по виду тяжелые, она тут же уехала. Но следом приехал человек в синем кителе, видимо, прокурор. Жалко, нет прослушки. Хотя у меня другая задача. Но тот факт, что человек в прокурорском кителе, с погонами, встречается с участниками террористической группировки, уже вызывает интерес.

Наблюдая за объектом, я сделала вывод: нападения они не ждут. Даже видеонаблюдения, на первый взгляд, не велось: камер я не обнаружила. Уже в сумерках к объекту подъехали микроавтобус и легковой «Хюндай». Началась погрузка груза, который выгружали из газели. Меня больше насторожило, что на борту микроавтобуса красовалась надпись «РосЭнергоСбыт». Это уже интересно, что же у вас в мешках?

«Хюндай» уехал первым, а микроавтобус в сопровождении братьев Кунаевых на БМВ выехал минут через десять. Мне как раз хватило времени завезти «Ниву» и начать спускаться к дороге.

— Я так и думала, — произнесла я, когда увидела, что микроавтобус заезжает на технологическую территорию ГРЭС. У меня аж выступил пот. Охранники на КПП даже не заглянули вовнутрь. Что там за груз? Надо брать языка. Я развернулась и устремилась обратно к особняку. Выбрав место, остановилась на обочине, долго ждать не пришлось, вскоре появился и БМВ. Я знала, что их там трое. Включила передачу, и как только они оказались чуть позади меня, я тронулась, подставив им капот. Водитель оказался опытным, среагировал моментально, отвернул и почти ушел от столкновения. Я слегка задела его заднее крыло. Задний бампер отлетел в сторону, БМВ завилял по дороге и остановился.

В мои планы также не входило оставлять их на дороге. Поэтому я развернулась и начала убегать. Я не сомневалась, что они бросятся в погоню, чтобы наказать чайника. Нагнали они меня быстро, главное чтобы стрелять не начали. Вот и съезд на проселок, а дальше лес. Тут мне удалось немного оторваться. Выбрав место, я остановилась. Они практически сразу выскочили из машины и бросились ко мне.

— Мальчики, извините, я вас не видела… — плаксивым голосом начала я, выходя из машины.

— Хаваж, да это баба, — сказал незнакомый мне парень.

— Ах ти, сука, слепая совсем? Я теб… — договорить он не успел.

Три хлопка прозвучали как один. Братья затихли навек, а третий корчился на земле, держась за ногу. Я быстро проверила машину, пусто. Проверила братьев, с дырками в голове не живут. И подошла к третьему. Это тоже был кавказец. Он пытался достать оружие.

— Спокойно! — сказала я и выстрелила в руку, тем самым отбив желание воспользоваться оружием. — Что было в микроавтобусе?

— Ты, сука, попала. Теб… — удар ногой в печень прервал его на полуслове.

— Слушай меня сюда, у меня мертвые говорят. Что было в автобусе? Повторять не буду, сначала будут колени, а потом локти. Если ты думаешь, что это самые болевые точки, я тебе покажу еще больней. Отвечать!

Заговорил он после первого колена. Мало кто выдерживает до второго. Через пять минут я уже знала, что на ГРЭС маленькими партиями завозят тротил и гексоген. Кто им в этом помогает и кто прикрывает? Группа состояла из пятнадцати человек, в которую входили и русские, и чеченцы, старшим был Авдеев. И это он придумал, как одним выстрелом убрать всю верхушку ГРУ. Узнав фамилии тех, кто у них в связке, я задумалась, как можно его использовать.

— Вперед, в машину! — приказала я и пнула в раненное колено.

Он вскрикнул, но пополз к машине. Вскоре он уже сидел на переднем сиденье БМВ. Я взяла из «Нивы» второй пистолет и, сев за руль БМВ, поехала к объекту. Ворота нам открыли без проблем. Правда, они не видели, что Руслан без сознания, и кто за рулем. Один — в беседке, один — закрывает ворота, один — у крыльца. Авдеев — на террасе.

Ворота в гараж начали открываться автоматически. Заехав в гараж, я вышла, держа оба пистолета перед собой, и направилась в дом, а не во двор. Пройдя через большой холл, я повернула в коридор, по моим понятиям ведущий на выход, и в лоб в лоб столкнулась с Авдеевым. Оба ТТ хлопнули одновременно. Его отбросило на несколько метров. Естественно, это вызвало у меня удивление. Но добить я его не успела, в дверях показался еще один, выстрел, он пятится назад и вываливается на террасу. Теперь не дать опомниться! Я выхожу вслед за ним и открываю огонь с двух рук по разным мишеням.

Видимо, учили меня неплохо. Всадив по две пули в каждого, я бросаюсь обратно к Авдееву, предчувствие меня не подвело, его уже не было. «Вот сука, так и знала, что в броннике был!»

Скользящим шагом, от стенки к стенке, я начала продвигаться в холл. Пусто, иду дальше. Открытое окно, но это ничего не означает. Тело напряглось как пружина. А в голове как молоточек: «Не дать уйти, не дать уйти».

Со двора слышится, как завелся двигатель. Я бросаюсь обратно, но «Ланд Крузер» уже выносит ворота. Стреляю вслед, навскидку. Машина ускоряется и уносится в ночь.

— Мать твою! — бегу в гараж, и уже через минуту БМВ вылетает на дорогу.

Я догнала его через пару км, видимо, пули его достали, бронник не помог. Это ведь ТТ. Опустив правое стекло и поравнявшись с ним, открываю огонь. Пуля попадает в шею, машина вильнула и ударила меня в заднее крыло, занос. Слетаю в кювет и переворачиваюсь.

Вроде кости целые. Выбравшись из машины, осматриваюсь. Метрах в двадцати стоит «Крузак», уткнувшись в дерево. Не опуская оружия, подхожу к «Крузаку». Он лежит головой на сработавшей подушке безопасности, но живой. Из раны в шее хлещет кровь. Он медленно повернул ко мне голову. Что-то вроде улыбки мелькнуло на его губах.

— Достали все-таки. Жаль, что не успел уничтожить всех твоих генералов. Стреляй.

— Нет, сам подохнешь, как шакал.

Увидев, что из-под капота уже видны языки пламени, я стала отходить, машину быстро охватывает пламя.

Руслан уже мертв. Ну что же, тем лучше. Вкладываю оружие ему в руку, а второй бросаю во внутрь, зажигалкой поджигаю проводку и быстро скрываюсь среди деревьев. В БМВ, видимо, где-то протекал бензин, он вспыхнул как свечка.

Добравшись до «Нивы», я открыла бук. Выйдя в интернет, написала сообщение: «Посылка отправлена, встречай, кое-что может протухнуть».

* * *

В город я приехала опять без проблем. Увидев кафе, вдруг вспомнила, что уже сутки я ела только бутерброды.

Зайдя в туалет, умылась и привела себя в порядок. Сделала заказ. От Деда пришло сообщение: «Вонять будет?» «Очень сильно». «Выходи, я закрою». Я вышла из кафе и набрала Деда.

— Что еще? — сразу спросил он.

— Есть угроза взрыва плотины.

— На сколько достоверная информация.

— Сто процентов. Туда завозят гексоген и тротил. Какая-то часть уже там.

— Откуда информация?

— От покойников. С ними прокурорский работник, и есть свои люди в охране и в персонале.

— Понял. У тебя есть проблемы?

— Вроде нет.

— Оставайся пока там. Я свяжусь с тобой.

— Есть! До связи.

Поужинав, я остановилась тут же, в придорожном мотеле. Здесь не обращают внимания на постояльцев.

* * *

Генерал позвонил через два часа.

— Возвращайся в Москву, к себе домой пока не суйся, составь компанию т. Маше.

— Хорошо. Я поняла. До связи.

— Жди меня, — сказал он и сразу отключился.

Я встала с кровати. Посмотрев на часы, поняла, что спала всего один час, но этого хватило. Видимо организм находился в боевом режиме. Радовало то, что машина осталась не засвеченной, и ее можно было использовать. Значит увеличивались шансы не оставить следов.

«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить», — мысленно произнесла я и, окинув номер на предмет забытых вещей, покинула гостиницу. На посту меня остановил патруль. Проверили документы, попросили открыть багажник. Там, кроме двух ведер, пустых мешков и лопаты, не считая всякого хлама, навроде пустых канистр и старых запчастей, ничего не обнаружилось. Я ведь не совсем дура, возить оружие в открытую.

— Куда направляетесь? — спросил меня капитан ДПС.

— Куда, куда… Картошку копать. Достали предки, — недовольно ответила я.

Он окинул меня взглядом. Одежда была подходящей для работы на даче.

— Ну что же, родителям надо помогать. Счастливого пути, — он вернул мне документы и отвернулся, потеряв всякий интерес к моей персоне.

Я не беспокоилась, у них на меня ничего не было и быть не могло. Свидетелей нет, машина не засвечена, в этом я убедилась на посту. Пробить документы по базе они, конечно, могут, но не думаю, что у них есть такая возможность, а может, просто возиться не захотели. Машина местная, девка тоже совсем не похожа на ту, что в ориентировке. Да и навряд ли они свяжут девку в гостинице с «Макаровым» и бойню в пригороде. Тем более, «Макаров» там не светился. Конечно, могут предположить, что у меня это было не единственное оружие. Но предположение к делу не пришьешь. Да и наверняка они решили, что я уже давно покинула город.

Да и вообще, с чего я решила, что они будут жилы рвать, чтобы найти какую-то девку с пистолетом. Машину они, скорее всего, нашли. Ущерба нет. У них сейчас другие заботы. Пусть разбираются и ломают головы, кто в кого стрелял. Скорее всего, спишут на Руслана, ведь рядом с ним будут найдены ТТ. А то, что я из них стреляла в него, так все пули навылет, докажи, что именно с этого оружия стреляли. Тем более, там наверняка остались одни угли. По отверстиям в костях можно установить только калибр, но не оружие. А когда найдут в доме взрывчатку, думаю, вообще долго разбираться не будут.

Глава тридцатая

Обратный путь прошел без проблем, и уже к обеду я въезжала на территорию СТО. А ближе к вечеру уже была на даче у генерала.

Теть Маша уже ждала меня, Дед ее предупредил.

— Ну, наконец-то, я ждала тебя еще к обеду, — обнимая меня, сказала она.

— А Дед когда обещал приехать? — спросила я после приветствий.

— А что тебе Дед? Со мной тебе скучно? Посидим, поговорим. Давай проходи, а то я тут, одна, скоро с ума сойду. Вот такая у нас, Алина, бабья доля. Думаю вот, пора уже в город перебираться. Дед же все там ночует, на квартире. Тут раз в неделю появляется.

Два дня я составляла ей компанию. Говорили обо всем. Но за всеми этими разговорами я видела, что т. Маша пробивает меня на предмет моего душевного состояния. Но прямых вопросов не задавала. И только уже на второй день, когда мы вечером, закутавшись в халаты, сидели напротив камина и тянули вино, смотря новости, она вдруг сказала:

— Вот сволочи, как они уже надоели, — указывая на экран, где показывали Дагестанское село, в котором блокировали группу боевиков.

На экране мелькали люди в масках и камуфляже. Мне показалось, что я увидела Марину, вроде как ее походка, да и винтовка в руках. И к тому же я не смогла до нее дозвониться.

— Наверное, и Марина сейчас там, — кивнула я на телевизор.

— Кто знает. Вот тоже девка, выбрала себе путь. Сидела бы дома, вышла замуж. Нет, она поперлась. Не женское это дело.

— А знаете, т. Маша, когда она была еще совсем маленькой, года три, наверное, ей было, она стащила у меня «Стечкина» и спала с ним как с куклой. А потом такой рев подняла, когда у нее его отобрали. Пришлось купить ей игрушечный пистолет. Вот что может ребенок в таком возрасте понимать? Говорит: «Мама, когда я вырасту, я буду как папа, убивать бандитов, чтобы они не убивали деток». Это ее слова. Мы с Оксаной думали, это детский лепет, но чем старше, тем все серьезней. В десять лет она уже могла разобрать и собрать автомат, с СВД уже могла стрелять. Знаете, у нее с детства на первом месте не куклы, а оружие. С девчонками вообще не играла, только с пацанами. А в переходный возраст вообще заявила, мол, не хочу быть девочкой. Оксана намучилась с ней, она постриглась под мальчика, одевалась так же. Все юбки и платья выкинула. Но, слава богу, потом это прошло.

— У многих девочек бывает такое в переходном возрасте, — сказала т. Маша. — А мать-то знает, чем она занимается?

— Марина говорит ей, что она служит связистом. Хотя, думаю, Оксана догадывается. Нужно будет навестить ее. Как у Маринки будет отпуск, с ней поеду.

— А сын твой как?

— Тоже нервы треплет матери. Совсем на Марину не похож, на первом месте деньги.

— Ну, не всем порох нюхать. Может, бизнесменом станет, — вздохнула она.

— Главное, чтобы человеком был. Нынешнему мужу Лены он совсем не нужен.

— Сколько ему? — спросила она.

— Уже девять.

— Ну, это еще, возможно, перерастет. Алина, скажи мне, как ты-то?

— А что я? Нормально, жизнь продолжается. Привыкла.

— Я вижу, что тебя что-то очень сильно гнетет. Я не настаиваю, но если решишь, поделись. Может, что я подскажу.

Я посмотрела на нее. Помолчала и, встав с дивана, прошлась по залу. Мне действительно хотелось высказаться. Но я не знала как это сделать и кому.

— Алин, скажи, ты хочешь продолжать работать у Деда? — спросила она. — Женя говорил, что ты в последнее время не можешь найти себя. Если честно, то я не вижу, чтобы ты пала духом, это хорошо.

Я повернулась и подошла к дивану, взяла бокал вина и вновь отошла к окну. Сделав глоток сказала:

— Человек привыкает ко всему, вот и я привыкла. Но только к телу, к его особенностям, не скажу что от всего в восторге, но жить можно, со временем и это не будет казаться неудобством. Проблема в другом, я не вижу в себе женщину. Внутри я мужчина и смотрю на мир с этой точки зрения. Был момент, когда я пыталась заставить себя быть женщиной, думать как женщина, поступать как женщина. Но загнала себя в еще больший тупик. Ведь я не знаю, как думает женщина, чем она руководствуется при принятии того или иного решения. Вы вот сказали, что я стала красиво одеваться, пользуюсь косметикой. Понимаете, на все это я смотрю не с точки зрения женщины, а с точки зрения мужчины. Мне всегда нравились женщины хорошо выглядевшие. У меня к неряхам и опустившимся женщинам всегда было отвращение. Я просто не хочу, чтобы и ко мне было отвращение. Да и все же в зеркало смотрюсь иногда. И когда вижу себя неухоженной, это вызывает тоже какое-то отвращение. Я на себя смотрю как на постороннюю девушку. Я это делаю скорее для себя, а не для окружающих.

— Вот, женщина тоже следит за собой в первую очередь для себя. Любая уважающая себя женщина хочет видеть себя красавицей.

— Но у нее это инстинкт — понравиться мужчине.

— Извини, женщины в большинстве вообще самокритичны. Они более подвержены самокритике, чем мужчины. Женщина может уверенно себя чувствовать на улице в том случае, если она нравится в первую очередь себе. От этого она и отталкивается. Вот пример, возьмем нижнее белье, ведь его не видно, но женщины все равно выбирают красивое. Казалось бы, зачем? Хотя его и не видно, но это придает ей уверенности в своей привлекательности. Просто прошло мало времени, ты поймешь, о чем думает и чем руководствуется женщина. Главное, что ты движешься в правильном направлении. И не надо заставлять себя или пытаться повторять женские поступки. Женщины так же, как и мужчины, все индивидуальны, каждая думает и поступает так, как она поступает. Конечно, логика отличается от мужской, в этом женщины похожи, но тебе не стоит торопить события. Возможно, ты и не поймешь никогда женской логики. Но это не страшно. Оставайся такой, какая есть. Я повторюсь: женщины индивидуальны. У тебя все будет хорошо. Я могу смело сказать, что ты справилась. Самое главное, что ты перестала стесняться своего тела, своей фигуры, а она у тебя очень красивая. Я даже рискну предположить, что ты даже ей гордишься.

— С чего Вы взяли?

— Ой, Алиночка, ты хочешь меня обмануть? — она улыбнулась. — Я же видела вчера, когда мы ходили в магазин. Да и спинку ты уже не горбишь, как поначалу, а даже наоборот.

— Да ладно Вам, — смутилась я.

— Ладно, извини, — она улыбнулась, допила вино и взяла бутылку. — Тебе еще налить?

— Можно, — я подошла и поставила бокал.

— Алин, можно я тебе еще вопрос задам? Не совсем корректный, ты уж прости меня, старуху. У тебя мужчина был?

Я посмотрела на нее и, взяв бокал, выпрямилась. Не ответила, а просто кивнула головой.

— Я догадалась, — сказала она.

— И как же? — спросила я и, отвернувшись, пошла к окну.

— Как ты смотрела вчера на парня в магазине.

— Разве я смотрела?

Она встала и, взяв бокал, подошла ко мне и встала рядом.

— Не переживай так, все я понимаю, — она обняла меня за плечо. — Кем бы ты не была внутри, но организм требует своего.

Я повернула голову и посмотрела ей в глаза. Я была чуть выше ее, взгляд получился сверху вниз. Мне вдруг захотелось рассказать ей именно то, что меня больше всего мучило. Сделав глоток вина, я вновь посмотрела ей в глаза.

— Тебя что-то еще мучает, не стесняйся, расскажи. Секс?

Я кивнула головой. И отрезала пути отступления. Вздохнув, я допила вино.

— Теть Маша, это между нами, хорошо?

— Не сомневайся, женские секреты я хранить умею, — ласково улыбнувшись, сказала она и, допив вино, направилась к столику. — Давай, еще выпьем!

— Давайте. Вино хорошее.

— Мое любимое, — ответила она, наливая в бокалы.

— Т. Маша, мы так с Вами накушаемся… — сказала я.

— Ну и ладно. Когда еще так можно посидеть и поговорить.

Мы помолчали. Она выжидающе смотрела на меня, но не торопила. Я вновь отошла к окну и, постояв, глядя в темноту, повернулась и, опершись о подоконник, сказала:

— Когда со мной все это произошло, меня держали в так называемой школе, но по сути это клиника, где девочкам придавали требуемую внешность. Я тоже попала под скальпель. Но я сама виновата, думала, что смогу на месте выкрутиться, но просчиталась. Да и разве я могла тогда адекватно соображать. Разряд электрошокера, и очнулась уже вот такая.

— Надо же, замечательный хирург, а служит злу. Его бы талант да в правильное русло!

— Это не так важно. Возможно, его заставили. Я не знаю что им двигало. Веру вообще там собрали из разных женщин.

— Это как? — удивилась она.

— Лицо, нос — одной, губы — другой, как-то так. Получилось то, что получилось. Одним словом, там лепили облики. Все зависело от желания заказчика.

— Если честно, я и не знала, мне ведь никто не говорил. Я даже не знала, что и ты подверглась пластике. Первый раз я не обратила внимания, это только вчера заметила, как ты удивительно похожа на одну актрису.

— Вы ведь понимаете, для чего нужны были эти девочки: рабыни, служанки. Думаю, и в бордели тоже поставлялись. А такие девочки всегда должны быть готовы к употреблению, извините, — я вздохнула и сделала глоток. — Одним словом, вкалывали какую-то химию, и девушки практически превращались в… ммммм… — я замолчала, подбирая слова.

— Ты хочешь сказать, всегда возбужденные?

— Да, мне тоже это вкололи, — я замолчала и отвернулась. — Я могу какое-то время контролировать себя, недели две, от силы три, но это редко. А потом просто теряю контроль над собой. Разум отключается. Вы видели кошку, которая просит кота? Мы превращаемся в таких же.

— Ужас! Этого не может быть!

— Может. И я не знаю, что с этим делать. Это можно сравнить с эпилепсией: не знаешь, где и когда ты потеряешь контроль. Вот, т. Маша, такая проблема.

Она подошла и обняла меня за плечи.

— Ты правильно сделала, что рассказала. У меня есть знакомый профессор, он занимается в этой области. Правда, он наоборот, бьется над тем, чтобы повысить чувствительность женщин. Но сможет помочь. Ты не против, если я с ним поговорю?

— Нет, не против. Только Деду не говорите.

— Конечно.

— Вот видите как? Одни женщины так мучаются с фригидностью, что профессора занимаются этим вопросом. А какой-то химик-самоучка придумал препарат, который заставляет женщину вечно течь. Если бы он попал в нужные руки, возможно, его бы усовершенствовали. А так химик убит, а дом сгорел. Возможно, формула где-то и осталась, но где ее искать? Единственное, когда я не думаю об этом — это когда работаю.

Я не стала говорить, что сперма тоже на какое-то время глушит позывы, даже течь прекращается. Мы еще долго говорили, допили вино и уже за полночь разошлись по комнатам спать. Я как будто сняла с себя груз. Стало намного легче на душе. И я совсем не жалела, что открылась т. Маше. Но еще долго не могла уснуть.

Я не слышала, когда приехал Дед, но утром, когда вернулась с пробежки, он уже встретил меня во дворе. Пообщаться удалось совсем короткое время. Он коротко обрисовал ситуацию в Рыбинске. Моя информация подтвердилась. Сейчас там уже работает ФСБ. По моей работе все чисто, версия та, под которую я и работала — внутренние разборки.

— Что по мне? На базу? И, кстати, я дома могу появиться?

— Думаю, да. На следующий день таким же образом расправились с этим Севашовым. И где ты их только находишь?

— Они сами меня находят, — спокойно ответила я.

— Сами!! Потому что везде лезешь, нет бы промолчать!

— Знаете, товарищ генерал, когда меня принимают за… ну, в общем, Вы поняли, я не могу молчать.

— А раньше за кого тебя принимали? Ладно, горбатого могила исправит. Будь на связи, в часть ехать не надо. Если менты что-то предъявят, попробуй сама выкрутиться. Если нет, позвонишь Андрею.

— А что они мне могут предъявить?

— Кто их знает. Ну все, машина приехала. На связи.

* * *

Я тоже не стала долго задерживаться и через час также выехала в город. По пути заехала в автосалон подержанных автомобилей, присмотреться. Пора было свою машину покупать, не все же время на служебной ездить. Хотя ее пока никто и не требовал.

Двигаясь в плотном потоке МКАДа, по разделительной полосе меня попытался обогнать черный «мерседес», но ему дорогу перегородило ограждение, и водитель не придумал ничего лучшего как вклиниться передо мной, но зацепился за мой кенгурятник и вырвал себе задний бампер.

— Бля! — выматерилась я и приготовилась. Вспомнила утрешний разговор с Дедом. Вот на ровном месте нашла приключения.

Но я ошиблась. Водитель вроде начал возмущаться, но вышедший пассажир успокоил его. Это был высокий мужчина, лет тридцати семи — сорока. Строгий, с иголочки, костюм, длинное кашемировое пальто. Волосы зачесаны назад.

— Извините, девушка, — сказал он и замолчал, остановив на мне взгляд. Я заметила легкий акцент, не то французский, не то английский.

— Вы что, не видите куда едете? — спросила я.

— Извините, — он как будто вышел из ступора. — Мой водитель виноват. Давайте, мы с Вами так договоримся. Сколько Вы хотите за ремонт?

Я посмотрела сначала на свои повреждения — это поцарапанный никель на кенгурятнике, а потом на их оторванный бампер и развороченное крыло.

— Оставьте себе. Если у Вас нет претензий, то давайте разъедемся, мне некогда.

— Я согласен, — он вновь задержал свой взгляд на мне. — Тогда скажите, я могу Вас отблагодарить, ну, в смысле, как-то компенсировать?

— Как? Я сказала: если нет претензий, освободите дорогу, — я развернулась и пошла к своей машине.

— Подождите, девушка, как Ваше имя? Меня Алекс зовут.

Я остановилась и посмотрела на него.

— Меня Алина. Все?

— Нет, я хочу пригласить Вас куда-нибудь.

Под его взглядом я стала чувствовать себя неловко, он как будто гипнотизировал меня. Я почувствовала, как у меня начинает шуметь в голове, и вот, черт, внизу живота, где-то внутри началась пульсация.

— Понимаете, я поражен Вашим сходством, я ее кумир с детства. Мне нравятся такой тип женщин.

Я молча села в машину.

— Подождите, так как насчет вечера?

— Никак, — коротко бросила я и, включив передачу, вклинилась в ряд, объезжая «мерседес».

* * *

А на следующий день меня ждал сюрприз. Когда вышла из подъезда, дорогу мне тут же перегородил черный «гелендваген». Меня остановило только то, что вышедшие двое мужчин не проявили агрессии, а поинтересовались:

— Самбурова Алина Викторовна?

— Допустим. Че надо? — настороженно спросила я.

— Капитан Скугарев, ФСБ. Прошу проехать с нами.

— ФСБ? — я посмотрела его ксиву, повернулась ко второму. Тот тоже раскрыл и показал ксиву. — И что надо от меня ФСБ?

— Садитесь в машину, скоро все узнаете. Нам приказано доставить Вас.

«Так, и где я могла заинтересовать ФСБ? — садясь в машину, думала я. — Может, все-таки где-то прокололась на ликвидации? Нет, там должно быть все чисто. Но вот гостиница… Там да, прокол, для местных ментов это не по зубам, но вот ФСБ вполне могли меня и вычислить. Тогда что они хотят? Явно не арестовывать. Нет, скорее всего, не это. Если бы они что-то и пронюхали, то, скорее всего, вели бы себя грубее, прислали бы не двух оперативников, а группу захвата. Тут что-то не то. Возможно, вчерашний инцидент на дороге».

— А могу я поинтересоваться, Вы какой отдел представляете?

— Алина Викторовна, потерпите, скоро все узнаете, — ответил тот, что сидел рядом с водителем.

Ехали мы минут сорок. Заехали в парк и остановились на набережной. Тут стояли «Ауди А 8» и «Галендваген». По дорожке прохаживались несколько человек, внимательно осматривая территорию.

— Подождите в машине, — вновь сказал капитан и направился к берегу. Вскоре он вернулся. — Вас ожидают. Сумочку оставьте в машине.

К воде спускались бетонные ступени, а у самой воды была бетонная площадка, видимо, когда-то используемая для швартовки лодок. Возможно, ей и сейчас пользуются в этих целях. У самой воды стоял человек в длинном пальто и в кепке. Я остановилась от него в шаге и стала ждать.

— Здравствуйте, Алина Викторовна, — сказал он, не поворачиваясь, продолжая кормить хлебом уток.

— Здравия желаю, Иван Федорович. Извините, не знаю вашего полного звания.

— Ну, как поживаете? — задал он дежурный вопрос и повернулся.

— Живем, — коротко ответила я.

— Вы, наверное, думаете, зачем Вы понадобились нам?

— Вы угадали. Я даже голову ломать не буду. Но примерно уже догадалась.

— Хорошо, — он протянул мне фото, и я сразу узнала человека, с которым вчера говорила на МКАДе. Алекс, кажется. — Вы его знаете?

— Вчера пересеклись на МКАДе, — ответила я и выжидательно посмотрела на него.

— И до этого Вы с ним никогда не встречались? — задал он вопрос и цепко посмотрел на меня.

— Нет. Или у Вас есть другое мнение? — ответила я.

— И не знаете, кто он? — спросил он, не сводя с меня цепкого взгляда.

— Вот теперь мне уже самой интересно, кто он, раз им интересуется ФСБ, — не сводя с него такого же взгляда, ответила я.

Он отвернулся и посмотрел вдаль.

— Алекс Брукс, гражданин США. Нам нужно, чтобы Вы, Алина, согласились с ним встретиться, вошли в контакт. Нам не удается подвести к нему своего человека. А теперь появился шанс. И это Вы.

— Я так и думала, — я встала рядом с ним и тоже посмотрела вдаль.

— Он ищет Вас.

— Я даже не знаю, что Вам ответить. Вы хотите, чтобы я вошла к нему в доверие?

— Да.

— Я не люблю, когда меня используют. А подкладывая меня к нему в постель, Вы этим и занимаетесь. Вы, наверное, забыли, я боевик, а не шлюха.

— Я знаю, майор, кто Вы. И я не собираюсь Вас подкладывать. Вам и не надо будет этого делать. Нам главное — его ноутбук, верней информация.

Я даже не обратила внимание на слово «майор». Его, скорее всего, пасли и писали. Был записан наш разговор, и естественно сняли на камеру. После поработали спецы, фото легло на стол Ивана Федоровича, он узнал меня. С этим все понятно. Но вот почему они думают, что я смогу приблизиться к нему настолько, чтобы говорить об информации с ноутбука? Где гарантия, что я ему нужна не на одну ночь? И что он меня вообще подпустит?

«А вот тут, девочка, все зависит от тебя, — вновь прошептал кто-то у меня в голове. — Тот самый случай, когда нужно действовать на грани. Не как ты привык, а очень тонко. Тот самый случай, когда на поверхность должны выйти обаяние и женская хитрость. Тот самый случай, когда из боевого офицера ты должна превратиться в шлюху, но не лечь с ним в постель, а только сыграть роль».

«Это не возможно. С моей пиздой это не возможно. Я сразу потеряю контроль над собой, а это уже провал. Но не говорить же об этом генералу! И где выход? Так работать мне еще не приходилось».

«Ты многое что делаешь впервые, Серега», — вновь услышала я голос.

— Ну так что Вы думаете? — спросил генерал.

— Почему Вы решили, что он меня подпустит? — задала я вполне логичный вопрос.

— Это не я решил, это аналитики так думают, а я с ними согласен. Он из тех людей, у которых есть идеал женщины. Это есть у всех мужчин, но некоторые относятся к этому особо серьезно. Скажу коротко: он зациклен на внешности одной актрисы, на которую Вы похожи как две капли воды, именно в таком возрасте.

— Видимо, не он один такой.

— Видимо, да.

— Хорошо, если я соглашусь, как должна произойти наша встреча? Я бы не поверила в случайность. И второй вопрос: мое начальство в курсе?

— Ну, это уже деловой подход. Начну со второго вопроса. Да, Евгений Юрьевич в курсе. И скажу больше, он заинтересован. А как произойдет встреча? Вы правы, случайности быть не должно. Он сам Вас найдет. В этом мы ему поможем. Он сейчас активно занят вашим поиском через МВД. Но думаю, на этом не остановится. Даже назвал сумму в 10000 долларов за информацию.

— Ого, серьезно он заинтересовался.

— В том-то и дело. И это шанс.

— А если он предложит мне руку и сердце?

— Тогда придется выйти замуж. — серьезно произнес он.

— Вы серьезно?

— Я не думаю, что Вы согласитесь.

— Само собой. Еще вопрос. Вы, надеюсь, не собираетесь выводить его на мой фактический адрес?

— Ни в коем случае. Вы поживете в другой квартире, с другой фамилией. Документы сегодня же будут готовы. Вам покажут квартиру. Ваше дело — вести себя естественно, дополнительные инструкции будете получать по каналу связи, который Вам тоже дадут. Кстати, он очень хороший специалист в компьютерных технологиях, ну это Вы сами ознакомитесь с его досье. Так что с домашнего компьютера — никакой связи. Мы дадим вам ноутбук, связь только через него. Он не должен будет знать о его существовании. Это на тот случай, если он решит Вас пробить. Ну, пока все. Легенду Вы получите. Досье его почитаете в машине на обратном пути. Вопросы есть?

— Есть. Если Вы считаете, что он опасен и представляет угрозу, почему бы его не арестовать?

— Я удивлен таким вопросом. Это Вы привыкли все решать силой. У нас на него ничего нет. Он тут совершенно легально, противоправных действий не совершает. К тому же он инвестирует несколько НКО. Конечно, мы знаем, откуда у него деньги, но этого мало. Нам нужно знать все о деятельности этих НКО. Их задачи. Конечно, можно выслать его, но на его место приедет другой инвестор. Поэтому нам нужна информация с его компьютера. Неплохо было бы, если бы и Вы оказались в какой-нибудь из таких организаций. Имея такого покровителя, быстрее можно подняться наверх. Надеюсь, теперь Вы понимаете суть?

— Да, тут коленку не прострелишь. Но работа, скажем, под прикрытием, подразумевает и личные отношения. А я уже сказала свое мнение.

Он вздохнул.

— Я понимаю тебя, но иногда приходится переступать через себя. Мы все чем-то жертвуем. И если уж встал на этот путь, то должен быть готов к любым ситуациям. Ты это не хуже меня знаешь. Но пока такая задача не стоит, это так, на перспективу. Есть еще вопросы?

— Пока нет.

— Ознакомишься с личностью, потом поговорим уже более детально. Переехать тебе лучше сейчас, так как мы сегодня же разместим информацию о тебе в базе данных ФМС. Она будет и в МВД.

— Только не забудьте ее потом оттуда изъять.

— Само собой. И если больше вопросов нет, тогда до связи. Не прощаюсь, вечером я Вас навещу, — он развернулся и пошел к машине. Остановившись возле капитана, дал инструкции и уехал.

Я еще минут пять стояла и смотрела вдаль, думая, правильно ли я поступаю. А разве у меня был выбор? Кто-то скажет, что выбор есть всегда, но не в этом случае. Ведь стоит раз отказаться, и на тебе поставят крест. Я ни разу за всю службу не отказался. Даже если чувствовал и видел, что операция обречена на провал, я говорил «есть», а действовал по-своему. Ведь победителей не судят. А как выполнен приказ — это уже не важно.

Правда, находились горе-стратеги, которые были недовольны, что я не исполнял их провальные планы. Доходило и до угроз, и депеши летели в центр, но наверху сидели люди, а не тупые генералы. Большинство из них прошли Афган в чине капитана или майора и прекрасно знали цену человеческой жизни, в отличии от тех, кто учился командовать на бумаге. Даже разбитая морда генерала сошла с рук. Временный арест — это ничто по сравнению с тем, что могло быть. Правда после этого мне выше капитана подняться было не суждено. Майора — только при увольнении в запас или выходе на пенсию. Так и получилось…

По сути, это та же самая боевая операция, пусть в других условиях. И еще неизвестно, где легче. Все мы ходим под пулями.

На обратном пути я изучала досье этого гражданина США. Видимо, он уже давно был в разработке ФСБ, так как были известны даже многие интимные подробности. Изучив по дороге его досье, я передала папку капитану.

Квартира находилась в Марьиной роще, недалеко от станции метро. Это была двушка. Мебель не очень новая, но в отличном состоянии. Нельзя было сказать, что это временное жилье. В зале даже висела плазма. Дорогой компьютер, на кухне — холодильник, тоже не старой модели, как и стиральная машинка, встроенная в кухонный гарнитур. По легенде я приехала из провинции учиться. Учусь в МГУ, квартиру снимаю. Живу на то, что присылают родители. Отец у меня предприниматель и неплохо зарабатывает.

Я заглянула в холодильник.

— И что я жрать должна? — посмотрев на капитана, спросила я.

— Не переживайте, с голоду помереть не дадим.

Затем меня отвезли домой.

— Возьми самое необходимое и можешь сегодня переезжать.

— Разберемся, — я вышла из машины и подождала, когда она выедет со двора.

Брать много вещей я не стала, в случае чего я могла приехать. А то, что гардероб полупустой, так квартира съемная, да я и не собиралась приводить его туда. Да и вряд ли он захочет. Хотя было опасение, что он заявится сам, когда узнает, где я живу. Поэтому нужно было создать жилую атмосферу.

Стоя у окна и глядя на оживленный внизу проспект, я пыталась вникнуть в ситуацию в которой оказалась, дав согласие на помощь в разработке этого Алекса. И только сейчас, анализируя весь разговор с ФСБшником, я вдруг вспомнила его слова: «Я знаю, майор, кто вы». Откуда он может знать? Хотя добыть информацию для него не такая и проблема. К тому же, очень много народу в курсе.

Я вздохнула, сходила до холодильника и вернулась назад с бутылкой пива. Все, вроде, правильно, обычная работа спецслужб: подводят человека, тот втирается в доверие и начинает качать информацию. Ничего нового. Но мне казалось, что меня просто используют, подкладывают, как и многих агентов женского пола. И это мне не нравилось. Я уже жалела, что согласилась на эту авантюру, но пути назад уже не было.

Оставалось надеяться, что информацию, ради которой все затеяно, удастся добыть раньше, чем я лягу с ним в постель. Смущала меня даже не сама постель, для меня это было не ново, а тот факт, что это будет происходить под контролем ФСБ, к тому же с врагом. Я привыкла к другому. А сейчас у меня практически не было свободы маневра. Полный контроль. Я знала, что буду под наблюдение все 24 часа.

И еще, тут нужен совершенно другой подход. Как бы вела в такой ситуации настоящая женщина? О чем бы она думала? Принять сразу его приглашение? Это может вызвать подозрения. Хотя сейчас такое время, что отказ встретиться с богатеньким может вызвать еще большее подозрение. Я вздохнула, прошла в ванную и включила воду, набирая ванну. Раздевшись, посмотрела в большое зеркало: «Ну что, девочка, справимся?»

Сейчас я как-то по другому смотрела на свое отражение. Наверное, впервые пришло осознание, что вижу себя. Я уже смотрела без вожделения, даже как-то изучающе. Я тяжело вздохнула, обратив при этом внимание, как приподнялась и опустилась грудь. Это было вызывающе. И практически на глазах начали увеличиваться соски. И самое интересное, что я это почувствовала. Подняв руки, я обхватила ладонями груди, слегка приподняв их. «Ну, зачем вы такие большие? — спросила я неизвестно у кого. — Хотя бы второй размерчик, если уж без этого никак. Ладно, сейчас медицина решает такие вопросы. Нужно будет заняться этим».

Опустив руки, я вновь обратила внимание на соски и прижала их пальцами. «Вот интересно, ребенку удобно будут такие сосать?» Я уже более критично осмотрела себя, повернувшись боком, а потом и спиной. «Ну ниче, под низ пойдет». Я добавила пены и легла в ванну. Моя рука тут же оказалась промеж ног. Мне кажется, я даже кричала. Или стонала, но громко…

Иван Федорович приехал уже после 22 часов. Привез документы, узнал как устроилась, дал инструкции и каналы связи. Посоветовал съездить в университет, на всякий случай ознакомиться со зданием.

Глава тридцать первая

Как меня не инструктировали, но встреча произошла неожиданно. И совсем не так как ожидалось. Походив по университету, я возвращалась к машине на стоянку и уже подошла к машине, когда рядом припарковалась «Тойота Камри».

— Здравствуйте, вот так встреча! — услышала я голос и обернулась.

Рядом стоял Алекс и широко улыбался. Я окинула его с ног до головы, делая вид, что не узнаю. Заметила и ноутбук. Он держал его в руках. «И что там у тебя? Что же ты с ним так таскаешься?» — так я подумала, а сказала другое:

— Добрый день. Извините, я должна Вас знать? — придав голосу больше удивления, спросила я.

— О!! Вы разве меня не помните? — он сделал паузу.

— А что, должна? — я удивленно вздернула брови.

— Ну конечно! На МКАДе мы с Вами в аварию попали, помните? На этот раз Вы просто обязаны поужинать со мной.

— Вы серьезно? — удивилась я.

— Вполне. Я Вас, между прочим, искал.

— И зачем же? Если не секрет, — с улыбкой спросила я.

— Скажу прямо. Вы мне очень понравились, Алина.

— А Вы прямой человек? Говорите, что думаете?

— Так меня отец учил. Вы помните меня? — вновь спросил он.

— Кажется, да… — я наморщила лоб, делая вид, что вспоминаю.

— Я Алекс, — не выдержал он.

— Точно! Извините, забыла.

— Ну, ничего страшного, бывает, — засмеялся он. — А Вы тут что, учитесь?

— А Вы что тут делаете? — спросила я в свою очередь, чтобы правильно ответить.

— Я тут иногда лекции читаю. Подрабатываю.

«Странно, почему об этом не знает ФСБ?»

— А Вы что тут делаете? — спросил он вновь.

— Я хочу поступать на следующий год.

— Правда? — удивился он. — И на какой факультет хотите?

— Думаю, на философский, — ответила я, что в голову пришло.

— Тогда Вы правильно приехали. Не против, если мы будем на «ты»?

— Не против, — ответила я и выдохнула.

Все же он «уговорил» меня сходить с ним в кафе напротив. Он производил впечатление настоящего джентльмена. Мне было непривычно, как он ухаживал за мной. А с другой стороны — приятно.

— А извините, то есть извини, Алекс, — я смутилась. — А что Вы тут преподаете? — слегка застенчиво спросила я. Главное не переигрывать.

— Я иногда, три раза в месяц, читаю лекции по основам демократии.

Как же я сама не догадалась! Кто в мире лучше всех знает основы демократии? Конечно же, американцы. Нет, дружок, тебя нужно разрабатывать по полной.

Мы просидели около часа. Он все расспрашивал обо мне, а вот о себе распространяться не спешил. Я задавала вопросы, но он отвечал как-то скомкано. В конце концов мы обменялись телефонами. На его приглашение я ответила, что подумаю. Но по старому опыту я знала, что «подумаю» у женщин это означает согласие.

Вечером, как я и ожидала, он сам позвонил. Но в этот вечер я отказалась составить ему компанию, сославшись на усталость и головную боль. Положив телефон, я хмыкнула. «Надо же, кто бы мог подумать, что и мне придется ссылаться на головную боль. Но отмазка работает».

Он позвонил на следующий день, ближе к обеду, я как раз была в салоне красоты. Нужно было привести себя как-то в порядок, сама я этого делать еще не умела, вот и пользовалась услугами салонов.

Вечером мы встретились. Поужинав, мы прогулялись, после он отвез меня домой. Он не торопил события, а я не могла их торопить. Хотя ночью пришлось звонить по известному номеру и заказывать мальчика. Я в последнее время все чаще стала пользоваться такими услугами. Это было безопасней. Больше шансов не подхватить чего-нибудь, да и анонимность играла свою роль. Вызывала я, естественно, на свою квартиру.

Так прошло несколько дней. Уже на третий день он позвонил и предложил составить ему компанию на вечеринке. На вопрос, как я должна одеться, он ответил, что там будут солидные люди, и надо одеть что-нибудь вечернее. Теперь нужно было решать что-то с одеждой на вечер. Пришлось ехать по магазинам.

— Девушка, извините… — обратилась я к продавщице и рассказала ей свою проблему.

Выяснив у меня кое-какие подробности, она предложила мне белое открытое платье. Я не понимала, как оно может держаться без бретелек. Но я зря переживала. Застегнув молнию на спине (вернее, спина была открыта выше лопаток), платье плотно обхватило мою талию. Правда, грудь была наполовину обнажена. А без лифчика мне казалось, что я вообще голая. Мне не нравилось, что оно украшено бисером, но продавщица убедила меня, что оно мне очень идет. И что к нему еще идет жилетка, которая, впрочем, прикрывала только открытую спину и плечи. Рукава тоже были выше локтя. Еще купив к нему чулки и пояс, я прошла в обувной отдел. Мне и тут помогли подобрать обувь. О чем я не подумала, так это об украшениях. С моей точки зрения, это было не обязательно. Тем более, я забыла и о таких вещах как сережки. Просто не думала о них.

Но этот вопрос решил Алекс. Заехав в ювелирный, он вдруг подарил мне колье с серьгами. Купил отдельно браслет. А колечко он уже подарил мне днем раньше. И не смотря на это, у меня на пальце появилось еще одно кольцо. Больше всего меня раздражали серьги. Они казались такими тяжелыми и длинными, что я испытывала явные неудобства. Кстати о серьгах: еще бы чуть-чуть, и дырочки у меня заросли бы окончательно, так давно я не носила сережек.

Мы выехали загород. По направлению я прикинула, что едем в сторону Рублевки. «Красиво жить не запретишь», — думала я, рассматривая из окна коттеджи. Народу было не так и много, но компания собралась приличная. Все разбились на небольшие группы. Мужчины тут и там что-то обсуждали. Женщины так же разбились на группы и вели свои разговоры.

Он в первую очередь подошел к холеному мужчине в дорогом костюме.

— Здравствуйте, Даниил Егорович, я и моя спутница поздравляем вас с юбилеем. Для меня была большая честь получить от Вас приглашение, — произнес мой спутник. — Это примите от нас, — он протянул ему футляр.

— Спасибо, дорогой, — они пожали руки. Я сразу обратила внимание на наколки у юбиляра, и мне все стало ясно о его прошлом. Ведь по наколкам на пальцах и кистях можно сказать все о человеке, если умеешь их читать. Картежник, человек козырной масти, вор, имеет большой авторитет.

— Слушай, а у твоей подружки имя есть? — спросил хозяин, при этом жадно пожирая меня заплывшими жиром глазками.

— Ой, простите, не познакомил вас. Это Алина, моя подруга, а это…

— Даниил Егорович… — перебил его хозяин и, взяв мою руку, изобразил поцелуй.

Мне стало противно. Мало того, что он делал то, о чем не имеет представления, так еще и оставил толстый слой слюны. Правда, я тут же взяла Алекса под руку и вытерла руку об его костюм.

— Мне очень приятно, мадам! — пьяным голосом произнес хозяин.

— Мне тоже, — ответила я, стараясь не выдать свою брезгливость.

Надо же, столько всего в жизни пришлось увидеть, а тут вдруг какой-то человек вызвал у меня чувство брезгливости!

— Алекс, у меня к тебе есть базар. Найдешь меня. А ты, милашка, далеко не пропадай! — он подмигнул мне.

Мы прошлись, он познакомил меня с еще несколькими друзьями. Но они были мне неинтересны, хотя некоторых из них я часто вижу по телевизору. Я чувствовала, что нахожусь под перекрестным обстрелом изучающих взглядов, и была готова провалиться сквозь землю. Мне казалось, что меня все обсуждают. Увидев официанта с подносом спиртного, я позвала его и, взяв бокал вина, отошла к пруду. Если честно, мне было скучно. Иногда подходили какие-то мужчины, знакомились, но они не вызывали интереса, все это были шестерки. Но все же кое-что я выяснила.

Тут собралась верхушка одной из оппозиционных политических партий. Михеев Даниил Егорович является руководителем партии. Сегодня у него юбилей. Собрались самые близкие и нужные люди. Но все это не было секретом. Партия была зарегистрирована официально. А вот то, что являлось секретом, я узнала, когда познакомилась с женщиной и вскоре оказалась в их кругу. Разведчики иногда рискуют жизнью, добывая инфу. А надо всего лишь послушать, о чем говорят жены тех, за кем наблюдаете.

К концу вечера я уже знала, что Михеев, по кличке Михей, создал партию, но формально ее руководителем не является. Зато в эту партию кое-кто верит и вкладывает большие деньги. Все это проходит через Михея, в основном, налом. Одним словом, обычная мышиная возня политиков и урок, где каждый преследует свои цели. Алекс является посредником и, по совместительству, финансовым директором. Вот почему ФСБ так нужна информация с его бука. Видимо, там все финансовые отчеты и операции. Но все это было неинтересно, т. к. вся эта информация у ФСБ наверняка есть.

Мне больше было интересно, о чем беседует Алекс с представителями сильного пола. Но всякий раз, когда я приближалась, они прекращали разговор. А когда мы с Алексом оставались вдвоем, и к нам кто-то подходил, он всякий раз отправлял меня, типа: «Дорогая, ты не могла бы нас оставить на несколько минут?» Естественно, приходилось подчиняться. Стоя у аквариума и наблюдая за рыбками, я услышала за спиной:

— Слушай, как тебя там, зачем тебе нужен этот америкашка? — Обернувшись, я увидела Михея. Он уже изрядно поднакачался спиртным, и язык начинал заплетаться. — Хочешь, я тебя осыплю бриллиантами?

— Он мне просто нравится, — спокойно ответила я. Это вызвало у него смех:

— Я предлагаю тебе стать моей женой.

— Вот прямо так? Я смотрю… — Договорить я не успела, он полез обниматься, но в последний момент я выскользнула из-под его рук.

Он обнял воздух и озлобленно повернулся ко мне:

— Если я захочу, ты будешь у меня в коленях валяться, умолять.

В этот момент к нам подошли Алекс и еще один мужчина. Они успокоили его, а меня забрала женщина.

— Будь осторожней, — сказала она, когда я рассказала ей, из-за чего он начал нервничать. — Если он положил на тебя глаз, то своего добьется. И боюсь, что не ухаживанием.

— Действительно? И что мне делать? — испуганно спросила я. — А как же Алекс?

— А что твой американец? Он сам Михея боится как огня. Что Михей скажет, то он и сделает. Лучше тебе согласиться. Ну, а что? Подумаешь, старый, зато денег море! Зачем тебе эта Америка?

— Фу!! Я как представлю себя с ним… — произнесла я.

— Такая наша доля. Но потерпеть раз в неделю, думаю, можно, — она загадочно улыбнулась. — Подумай.

— Не знаю. Но я не могу так.

Она вздохнула и увлекла меня за собой в сад. Мы прогуливались, и она рассказывала мне о том, что в моем возрасте тоже была наивная и верила в принцев. Одним словом, она рассказала мне свою историю.

— Зато сейчас у меня все есть, и муж слушает все, что я скажу.

— Но Михей слушать не будет, — возразила я.

— Ты, главное, замуж выйди. Такие люди как Михей долго не живут.

Она просветила меня еще в кое-каких женских делах, когда живешь с нелюбимым мужем. Одним словом, она раскрывала мне то, что всегда оставалось в тайне. Вот что делает алкоголь с языком!

— Я даже не знаю… Подумаю.

— Боюсь, Алина, Михей не даст тебе времени подумать.

* * *

Вскоре мы уехали. Я заметила, как одна из стоявших в стороне машин двинулась вслед за нами. Хоть и была уже ночь, но я хорошо запомнила эту машину. Я ее уже видела и сегодня, и вчера. Временами она исчезала, а вместо нее появлялась другая. Да, это был хвост. Но он меня совсем не беспокоил. Я знала, кто это. Даже знала людей по именам.

В связи с тем, что появился очень опасный игрок, Михей, нужно было как-то форсировать события. Если он и сегодня меня не захочет… Я решила, что все должно произойти сегодня. Тем более, ноутбук у него с собой… Я повернулась к нему и погладила его по длинным светлым волосам. Он тут же отреагировал: обняв меня за талию правой рукой, левой начал убирать с моего лица спавшие локоны завитых волос. Он внимательно смотрел мне в глаза.

— Поедем ко мне в Америку! — вдруг сказал он.

Я отпрянула.

— Сейчас, что ли?

— Нет, но я боюсь, что Михей заберет тебя у меня.

— Я что, вещь? Как это, он меня заберет?

— Ты его не знаешь. Для него ты вещь.

«Ага, хрен вы угадали! Все, кто считал меня вещью, уже давно червей кормят! — подумала я. — Это мы еще посмотрим, кто из нас вещь».

— А для тебя? — спросила я.

Он вновь посмотрел мне в глаза.

— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — вдруг спросил он.

Ого, куда нас понесло, только соплей твоих еще не хватало. А хотя это даже и к лучшему.

— Нет, не верю. Как можно полюбить, не зная о человеке ничего?

— Я хочу пригласить тебя к себе, — вдруг произнес он.

Я даже облегченно вздохнула. Я ждала этого.

— К тебе? Я даже не знаю, — я заглянула ему в глаза. Он легонько привлек меня к себе. Я не сопротивлялась, подалась к нему, и наши губы встретились, но я тут же оторвалась и отвернулась. — Не так сразу, прошу тебя, — произнесла я.

Он попросил водителя остановиться на набережной и предложил прогуляться до гостиницы. Тут было километра два. Я согласилась, но потом пожалела: холод тут же окутал меня с ног до головы. Даже легкая короткая шубка не помогала. Я все-таки была в чулках и в туфлях на шпильке. Но он уже отпустил машину.

— Я еще там, на МКАДе, как увидел тебя, сразу понял, что ты и есть та, которую я искал всю жизнь.

— И чем же я тебе так приглянулась? — с улыбкой спросила я, глядя на него.

Он вздохнул. И рассказал про тип женщины, которая ему нравится.

— Ты очень похожа, особенно сегодня!

Знал бы он, как со мной работал специально приехавший визажист. Мы перебрали кучу вариантов и нашли именно тот, какой использовала его любимая актриса примерно в этом возрасте. И глядя на ее фото, даже мне показалось, что оно мое. И даже цвет волос: в то время она пробовала себя в качестве блондинки.

Мы медленно двигались по набережной, и он рассказывал о себе. Я вдруг стала понимать его. Не смотря на свой возраст, в душе он оставался романтиком. Хотя 38 лет — это еще тот возраст, когда мужчины могут быть романтиками. Я-то до самого конца был романтиком, не смотря ни на что. А вот сейчас у меня, кажется, уже не было той романтики. А может, она просто еще не проснулась, женская романтика. Мне даже вдруг стало жаль его, стало как-то неудобно, что я его просто использую.

«Так, подруга, это работа, какая жалость? Соберись и думай о работе», — пронеслось у меня в голове.

Проходя мимо припаркованной машины, выбрав момент, когда он посмотрит на реку, я легонько стукнула по крыше, тем самым дав понять, что мы идем к нему. Уже в лифте он привлек меня к себе и впился в мои губы, запустив пальцы правой руки в мои волосы, а левой держал мое изогнувшееся тело за талию. Я издала тяжелый стон на выдохе. Мне даже притворяться не пришлось, все было естественно. Но все же с большим усилием мне удалось взять себя в руки. В номере, чтобы немного прийти в себя, я попросила шампанского. Пока он открывал бутылку, я докопалась до ноутбука, который он положил на стол:

— Первый раз вижу такой. А что ты его все время с собой носишь? — я старательно строила из себя девочку, которая пытается оттянуть неизбежное. Вроде как и хочу, но в то же время боюсь. Даже легкую дрожь изобразила. — А можно посмотреть? — я раскрыла ноутбук. Главное, чтобы он его включил.

— Там ничего интересного.

— Ну, пожалуйста! — плаксивым голосом произнесла я, принимая у него бокал с шампанским и поцеловав его в губы. — Ну, давай за тебя!

— Нет, за тебя!

— За нас! — возразила я. — Ну, скажи, что это за модель? Я тоже себе такой хочу.

Я вся извивалась, когда он обнимал меня, и выскальзывала из его объятий.

— Это новая модель, — все же сдался он.

Все оказалось проще, чем я думала. Компьютер разблокировывался двумя отпечатками пальцев. Узнав это, я потеряла интерес к компьютеру и проявила интерес уже к телевизору. Создавалось впечатление, что я просто тяну резину. И вот, когда я уже была зажата в угол, и уже была снята жилетка, даже расстегнута молния на спине, я придумала еще одну отмазку:

— Дорогой, — тяжело дыша произнесла я, — ты хочешь, чтобы я сделала минет?

— Ес… Да, — так же, как и я, с тяжелым дыханием ответил он.

— Тогда сходи в душ, пожалуйста, — улыбаясь, попросила я.

— Хорошо, как скажешь, дорогая, — он исчез в ванной, а я начала подготовку.

Камер тут не было, установить это я уже успела. Поэтому я быстро перевела часы на пятнадцать минут вперед. Учитывая то, что одной рукой я держала спадающее платье, сделать это было не просто.

Он вышел из душа совершенно голый, я даже смутилась. Его член уже был в боевом положении, и, увидев его, я вновь испытала тоску. Я ведь старалась не смотреть на член, когда занималась сексом. А тут увидела его со стороны и вспомнила, что когда-то тоже обладала таким инструментом. Даже размер, кажется, одинаковый. Но теперь остается только видеть его у других и чувствовать в себе.

— Вау, мы уже готовы!

Придерживая платье на груди, я подошла к нему. Он сразу обхватил меня за талию и прижал к себе, член уперся мне в живот. Он впился мне в губы и перешел на шею. Я выгнула спину, подставляя ему шею, отпустила платье и обняла его за шею. Лиф платья тут же скользнул вниз, обнажив грудь, и он моментально переключился на нее. Меня и так уже бросало в жар, голова шла кругом. Я открыла глаза и увидела, как потолок начинает движение. Или сейчас, или будет поздно! Я толкнула его к кровати и, обхватив за шею, начала ласкать ее. Найдя нужную точку ниже уха, уже практически теряя контроль, я в последний момент, собрав все силы и взяв волю в кулак, надавила на нее… Три секунды, и он замер. Одновременно его тело стало тяжелым. Я с трудом удержала его и опустила на кровать.

Отдышавшись и переведя дух, приступила к работе. У меня было не больше пятнадцати минут. Быстро вернув на место платье, застегнула молнию, благо что молния доходила только до лопаток и не надо было выворачивать руки. Сняла туфли и, взяв ноутбук, поднесла к его руке и разблокировала. Затем выглянула в коридор и впустила невысокого человека, в очках восьмидесятых годов прошлого века. Он кивнул мне и молча прошел в номер. Не издав не единого звука, подключил свой ноутбук к его и поработал клавиатурой. На мониторе появились две загрузочные шкалы. Пошла загрузка. Я смотрела на время.

— У нас десять минут, — шепнула я ему на ухо.

— Успеем, — так же тихо ответил он.

Скачал он действительно быстро. Не прошло и трех минут.

Проводив его, я закрыла ноутбук и протерла его, затем его рукой оставила на нем его отпечатки и положила на место. Выждав еще несколько минут, вернула время на место и, расстегнув платье, легла рядом с ним, приняв тот вид, который был при его отключке. Легонько хлопнула его по щеке. Он открыл глаза и вскочил.

— Что с тобой? — испуганно начала я. — Мне показалось, что ты отключился.

— Ах ты, тварь! — он со всей силы ударил меня по щеке.

Я отпрянула. Если честно, я была готова и к такому повороту. Он в какой-то степени меня устраивал.

— За что? Ты что творишь? — я перескочила через кровать и подняла лиф платья, прикрыв грудь.

— Ты что со мной сделала?! — он налетел на меня как коршун. Но я пока все контролировала и позволяла ему бить себя.

— Ты что мне подсыпала? — орал он. — Кто тебя прислал?

Схватив меня за горло, он прижал меня к стене и начал душить. Еще чуть-чуть, и он меня задушит. Нужно вырубать его к чертовой матери. Но вдруг он начал озираться. Посмотрел на стол. Увидев ноутбук, тут же посмотрел на часы. Подумав, он вдруг отдернул руку от моего горла. Я начала кашлять, думая как ему повезло. Ведь я уже практически наносила удар в печень.

— Ты идиот! — закричала я и начала застегивать платье. — Пошел ты знаешь куда, козел! Импотент хренов! Если у него лег, значит, я виновата?! Да трахай своих американских шлюх!!!

— Алина, подожди! Прости меня! Я не знаю, что случилось. Мне показалось, что я отключился.

— Да пошел ты! — я собрала в охапку вещи, верней, жилетку и шубку, схватила косметичку и, обувшись, направилась к выходу.

— Алина, дорогая, прости меня! — он схватил меня за левую руку.

Вот тут я от души заехала ему ладошкой по щеке.

— В жопу пошел, я сказала! Понял? Не звони мне больше! — я с силой хлопнула дверью.

Он выскочил следом.

— Алина, пожалуйста, не уходи!

Навстречу мне шла девушка. Я увидела, как у нее открылся рот, и она уставилась в одну точку. Поняв, что она смотрит не на меня, я обернулась: он был голый.

— Трусы одень, придурок!

* * *

Я спустилась по лестнице, одевшись на ходу. Выйдя на дорогу, подняла руку, ловя тачку. Сразу же рядом тормознул «Нисан патрол».

— Поехали! — коротко бросила я.

— Ну что? Нормально все? — спросил водитель.

— Как нельзя лучше. Я думала, ломала голову, как мне соскочить, а он сам все сделал. Не поверишь, Саня, я даже не обижаюсь, что по морде получила. Но вот, сука, синяки на шее, наверное, оставил. Посмотри! — я подняла подбородок, показывая ему горло.

— Есть. Он что, душил тебя? Почему не позвала, я был рядом.

— Не было необходимости.

— А если бы задушил?

— Не успел бы, все было под контролем. Санек, ты не гони, я позволяю настолько приблизиться, насколько это возможно. Блин, сама не поняла, что сказала. Понимай как хочешь. — Мы засмеялись.

— Слушай, Саня, у тебя водка есть?

— Тут нет, дома есть.

— Дома у меня тоже есть.

— Слушай, Алин, тебе домой сейчас нежелательно. Может, у меня переночуешь? Место есть.

— А как же жена? — я увидела, что задела за живое. — Извини…

— Жена погибла.

— Еще раз извини. Я переночую дома, ничего страшного, а завтра с утра съеду.

* * *

Он привез меня к подъезду, я попрощалась и вышла. Открыв дверь и войдя в квартиру, сразу почувствовала, что тут кто-то есть. Я не одна. Медленно протянула руку к висевшей на вешалке сумке, достала пистолет. По весу определила, что он в порядке. И, не зажигая свет, направилась в комнату.

— Ты что, собралась в меня стрелять? — узнала я голос Ивана Федоровича.

— Теперь нет, — я включила свет. — Здравия желаю! А вы что тут делаете? — устало спросила я и, поставив предохранитель, положила оружие на стол.

— Тебя жду. Мне уже все доложили. Поздравляю!

— Спасибо!

— Как все прошло? — спросил он.

— Вам же доложили. Михей кто такой? — спросила я в свою очередь.

— Михей, Михеев Даниил Егорович. Неофициально руководитель партии. Контролирует все финансовые потоки.

— Я так понимаю, что у них хорошая подпитка из-за рубежа.

— Так оно и есть, но доказать это было невозможно. Надеюсь, теперь у нас будет вся необходимая информация. Сама как? Не пострадала?

— Ерунда! Зато голову ломать не надо, искать отходы.

— А что тебе этот Михей? Почему спросила?

— Да так…

— Давай, выкладывай.

— Глаз, похоже, на меня положил. Думаю, без боя не отвалит.

— Ясно.

— Не хотелось бы пока отсюда съезжать. Этот Алекс наверняка будет искать меня, с целью помириться и вернуть. И если меня тут не обнаружит, может заподозрить. Он знает, что я снимаю квартиру, и что я могу поменять ее, но не так же быстро. Так что придется тут еще пару дней пожить.

— Ты права. Можешь и больше пожить.

— А с другой стороны, Михей может заявиться. Завтра съеду. Не подумайте, я не боюсь этого урку, просто не хотелось бы войну начинать.

— В общем, решай сама. Если что, мы тебя прикроем. И мои ребята подежурят пока. Так что, думаю, войну начинать не придется. А теперь ответь: не надумала к нам?

— Знаете, я уже душой приросла к армии.

— Хорошо, но если надумаешь, я жду.

— Да, еще вот что: сегодня мы были на этом приеме. Там ходят разные слухи. Конечно, это всего лишь слухи, но они на пустом месте не рождаются. Возможно, Вам уже известно.

— Что?

Я рассказала, о чем сплетничают женщины, когда обсуждают дела мужей.

— Ну, что же, сплетни сплетнями, а логика есть. Иногда и сплетни бывают информацией. Спасибо. Проверим. Это все?

— Нет, но остальное не заслуживает внимание. Так, мусор.

— И все-таки я прав. Из тебя получился бы агент. Конечно, подучилась бы немного и…. Чем вот так по горам за абреками гоняться…

— Всегда рада помочь. Если это касается гос. безопасности.

— А мы другим и не занимаемся. Кстати, все твои данные изъяты из базы МВД.

— Спасибо.

Он вскоре ушел. Я устало выключила свет, взяла пиво и, не переодеваясь, села в кресло. Щека горела огнем. Так же болело ухо. Дотронувшись до него, я нащупала серьгу. «Во, а я и забыла! — потрогала колье. — Придется еще раз с тобой увидеться, вернуть цацки. Нет, если надо, сам придешь. Я бегать не буду». Я даже не заметила как уснула в кресле.

* * *

Разбудил меня телефон, звонил Дед.

— Не разбудил?

Я посмотрела на часы: 08–25.

— Немножко. Здравия желаю!

— Ну, как ты?

— В порядке.

— Хватит бездельничать. Давай завтра ко мне в управление в 9 утра. Сможешь?

— Буду.

— Тогда до завтра.

Отключив телефон, я осмотрелась и потянулась. Глянула в зеркало. Увидел бы кто меня сейчас! Лохматая, помятая, к тому же, появился синяк. Платье перекрутилось… Я разделась и отправилась в душ.

Я решила съезжать сегодня. Завтра, скорее всего, Дед отправит куда-нибудь. Ведь не просто так он вызывает меня к себе. Значит, есть просьба.

Одевшись и собрав вещи, покинула квартиру. Захлопнула двери, как и просил Иван Федорович. Во дворе ничего необычного. Все тихо. Я направилась к своей машине и только успела подумать, что Михею теперь придется потрудиться, как в буквальном смысле слова рядом вырос «ландкрузер» и покатил рядом со мной.

— Эй, как там тебя, слышь! Садись в машину!

— Спасибо, я сама как-нибудь.

— Ты что, телка, не поняла? С тобой люди хотят говорить. Прыгай, я сказал.

Я молча шла к своей цели, хотя не хотелось светить машину. Внедорожник ускорился и перегородил мне дорогу, чуть не сбив при этом заборчик, который отделял газон и тротуар. Я быстро переступила через заборчик и обошла машину спереди, оказавшись от нее по левую сторону. Пассажиры вышли, но не спешили за мной. Вышел и водитель. Я прикинула расклад: пока те двое окажутся на этой стороне, я успею вырубить водителя. А потом успевай вертеться как юла.

— Ты че, в натуре, не поняла, курица? В машину, тебе сказали, — наехал на меня водитель.

Я увидела боковым зрением, как к нам спешит человек. Он шел из глубины двора, перепрыгивая через заборчики и пересекая газон.

— Привет, Алин! — он подошел и встал рядом со мной.

— Э, мужик, ты кто такой? Иди, куда шел. Че надо?

— Ребята, это моя невеста, отвалите.

— Уже не твоя. Ты че, не понял? Ищи другую…

При этих словах водитель попытался толкнуть пальцами его в грудь. И замолчал на полуслове. Молниеносным движением мужчина перехватил его пальцы и заломил их вверх, раздался чуть слышный звук ломаемых костей. Водитель заорал.

Двое других на мгновение застыли, но тут же бросились в атаку. Один побежал вокруг «крузака» сзади, а второй, не теряя времени, запрыгнул на капот и попытался сверху нанести удар ногой в голову. Мужчина одним быстрым движение убрал меня с линии атаки за свою спину и с вертушки ногой подрубил того, что был на капоте. Браток как подкошенный упал, ударившись спиной о край капота и потом уже на асфальт. После такого падения он уже не боец.

Третий же остановился на секунду и оценил ситуацию: один его товарищ лежал возле переднего колеса, не подавая признаков жизни, второй корчился в стороне, обхватив здоровой рукой сломанные пальцы.

— Ну, сучара, ты попал! — в его руке появился нож-выкидуха, и он ринулся в атаку.

Мужчина одним движением, не сходя с места, ушел от удара и, перехватив его руку правой рукой, левой сделал захват за шею. И вот уже нож отлетел в сторону, а нападавший — в неудобной позе с зажатой как тисками головой под мышкой.

— Отпусти, сука, ты уже попал!

— Заткнись, передай своему Михею: мне плевать, кто он такой. Если еще раз увижу вас или кого-то рядом с этой девушкой, я сначала вам ноги вырву, а потом ему башку оторву. Ты понял меня, щенок?

— Отпусти, сука!

Мужчина сильнее прижал шею, угрожая сломать ее.

— Ты понял меня?

— Понял…

— Вот и хорошо, — и коротким ударом отправил его в нокдаун.

Все, что происходило вокруг меня, казалось каким-то сном. Я только почувствовала, что меня как ребенка какая-то неведомая сила перенесла за его спину, за которой я оказалась как за стеной. А дальше я просто наблюдала. Прошло не больше минуты. Я даже не успела разобраться, как я к этому отношусь. Ведь я привыкла сама стоять за себя, за меня никто никогда не впрягался.

— У вас ровно минута, чтобы убраться отсюда, — сказал он тому, что был в легком нокдауне.

Мы молча стояли и наблюдали, как они сели в машину и выехали со двора.

— Ух ты!!! — восхищено произнесла я. — Саня, ты откуда взялся?

— Грозный попросил прикрыть. Обрисовал ситуацию. Хотя мы и так собирались тут ночевать.

— Спасибо. Ловко ты их. Рыцарь ты мой благородный! — улыбнувшись, я чмокнула его в щеку.

Восхищение мое, конечно, было наигранным, но я не могла оставить его поступок без внимания. Я бы и сама справилась. Просто чуть-чуть по другому, но, думаю, результат был бы тот же. Если Саня работал силой, как и я раньше, то я теперь работаю по другому. Физические данные не позволяют как раньше. И вот тут пригодился бы мой третий дан по айкидо и, естественно, мастер спорта по дзюдо. Владея этой борьбой, я могу и дальше оставаться хрупкой и беззащитной девушкой. А в случае чего брать силу у самих же нападающих.

— Испугалась? — спросил он.

— Немножко, — с улыбкой ответила я.

Видимо, он не в курсе, кто я и откуда. Возможно, думает, что я внештатный сотрудник, которого привлекают на определенное задание и потом опять забывают на время.

К нам подъехал «нисан патрол».

— Ты как всегда вовремя, Антоха.

— Да за тобой разве успеешь? Даже не разбудил меня, сорвался как бешеный! Справился же сам.

— Так, Антон, короче, я провожу девушку, а ты можешь ехать отдыхать.

— Грозному что сказать?

— А что говорить? Как есть, так и скажи. Поехал провожать до дома. Я сам доложу.

— Тебе далеко ехать? — спросил он.

— В Железнодорожный.

— Не может быть!! — удивился он.

— В смысле?

— Я тоже там живу, на Луговой.

— Серьезно? — теперь удивилась я. — Я тоже, в 18 доме.

— А я — в 26. Подожди, 18 — это там, где недавно с гранатомета стреляли?

— Мамой клянусь, не я стреляла, — улыбнулась я.

— Я не сомневаюсь, что не ты. Ну, тогда поехали. Где твоя машина?

Мне вдруг и дальше захотелось побыть просто девушкой и понаблюдать за ним. Я достала ключи и протянула ему.

— Держи, мой рыцарь.

Он секунду подумал, протянул руку, взял ключи, повернулся к ряду припаркованных авто и нажал кнопку на пульте. «Поджеро» тут же откликнулся, поприветствовав нас аварийкой.

— Ну что, поехали!

Он направился к машине, а я продолжала стоять, глядя ему в спину. Он остановился и обернулся. Я улыбнулась, глядя на него. Он тут же все понял и вернулся, взял мой чемодан.

Я еще постояла, разглядывая его мощную, под два метра, фигуру, посмотрела на его задницу. Надо же, любуюсь мужской задницей! Еще пол года назад кто мог бы подумать? Вот за такими женщины, наверное, действительно чувствуют себя в безопасности. Мне даже показалось, что теперь я понимаю, с женской точки зрения, моих жен. Ведь фигуры у нас с ним похожи. Я имею в виду прежнее свое тело, о котором уже все реже вспоминаю. «Если я когда-нибудь и захочу рожать, то вот от такого мужчины!» Я улыбнулась и пошла следом. Как ни странно, я не гнала прочь эти мысли, а относилась к ним уже спокойно.

Он положил чемодан в багажник, сел за руль и завел машину. Я села рядом.

— Я что-то не пойму, у тебя что, не родной движок стоит?

— Родной. А что?

Он начал озираться, удивленно посмотрел на стекла, на клавиши, тумблеры… Только потом стронулся с места, проверил на приемистость.

— У меня был «поджеро», тоже 3 и 2, а этот, кажется, даже тяжелее моего «патрола». А разгон неплохой. Точно родной двигатель?

— Что ты пристал? Откуда я знаю, купила такой. Это вы, мужики, в машинах разбираетесь лучше, чем в бабах.

— Ну, в бабах мы тоже разбираемся.

— Да ну? Серьезно?

Я вообще не любила доверять машину посторонним, но тут мне было приятно, что он меня везет.

— Алина, а твои родители где?

— Нет их. Мы живем с сестрами, Мариной и Веркой. Правда, мы сводные. Может, еще где есть, я не знаю.

— А чем вообще занимаешься?

— Так, ничем, работаю менеджером в одной торговой фирме. Короче, скукота.

— А что с родителями случилось?

— Мама умерла, отец погиб.

— Как погиб? — насторожился он.

— Он водитель-дальнобойщик был, на «Урале» сорвался в пропасть.

— Извини.

— Да ничего.

— Сестры твои чем занимаются? Они старше тебя?

— Я младшая. Служат в армии.

— Серьезно? — удивился он. — И кем?

— Связисты.

— А ты как стала внештатным сотрудником?

Я поняла, что он думает, что я внештатный сотрудник, и решила пока придерживаться этой версии.

— Как-то и сама не заметила.

— И часто работать приходится?

— А зачем такие вопросы? С какой целью интересуешься? — полушутя спросила я.

— Ладно, извини. Просто хочу побольше о тебе узнать.

— Женщина должна быть всегда загадкой, — засмеялась я.

* * *

Так разговаривая, мы добрались до дома. Я показала куда поставить машину.

— Ну что, рыцарь щита и меча, я так понимаю, ты сегодня в отгуле? Поднимешься на рюмку чая?

— Приглашаешь?

— Ну хоть чаем тебя напоить. Ты же спас меня.

— Ну что же, я не против.

Дома кто-то был. Открыв дверь, я сразу расслабилась. С кухни шел запах, на который мой желудок сразу отреагировал недовольным урчанием. В прихожую выскочила Марина. Одета она была странно: в тельняшке, шортах и с банданой на голове.

— Ты с кем воюешь? — спросила я.

— О, наконец-то! Привет, сестренка, ты где пропала? Уже третий день.

— Да так, — снимая обувь, произнесла я. — На курорт ездила.

— Понятно. А фингал тоже на курорте получила?

— Неудачно в море нырнула. Знакомься, это Александр. Познакомились на курорте. Саня, это Марина, моя старшая сестра. Такая зануда!..

— Я тебе покажу «зануда». Я готовлю манты, давай присоединяйся. А то теперь много лепить надо, — она юркнула обратно в кухню. — Саша, а ты проходи в зал, располагайся! — крикнула она уже с кухни.

Мы переглянулись. Я пожала плечами.

— Слушайте, мне неудобно. Давайте, я помогу.

Марина опять выскочила в прихожую. Осмотрела его.

— Кухня не поместит нас троих. Кстати, Алина хорошо себя вела? — сделав суровое лицо, спросила она.

— Была паинькой, честное слово, Мариночка. Все живы и здоровы, все строения в порядке. Я так соскучилась по тебе! — я обняла ее. И тут мы уже засмеялись.

* * *

— Болит? — спросила Марина, когда я помыла руки и села за стол помогать.

Я потрогала щеку.

— Не очень. Ты как?

— Я в отпуске, хочу к маме съездить. Билеты на субботу взяла. Поехали со мной! — она умоляюще посмотрела на меня.

— Не знаю, Марин. Дед утром вызывает.

— Опять на курорт? — спросила она серьезно.

— Наверное. Ну а что делать? Такова жизнь.

— А это кто? — шепотом спросила она.

— ФСБшник, — так же тихо ответила я.

— Ого! Где ты их находишь? А он ниче так. А в постели?

— Маринка! — возмутилась я. — Ты за кого меня принимаешь?

— Ой, ой, ой! Знаю я о твоих похождениях.

Я бросила ей в лица маленькую шепотку муки.

— Я пошутила, — сказала она, но мукой ответила.

— Кто много знает, тот мало живет, — сказала я.

Она встала и присела мне на колени, обняла за шею.

— Я так соскучилась. Ты что, не собираешься возвращаться?

— Скорее всего, меня теперь в другом профиле использовать будут, — серьезно ответила я.

— Жаль, я так мечтала, что мы будем рядом! Но ты не забывай про меня.

— Марин, как я о тебе могу забыть? Ты ведь для меня самый родной человечек на этой Земле! Кроме тебя, у меня никого нет! Ну, еще Максим.

Я говорила чистую правду. В последнее время я очень часто стала думать над этим. Ведь они — мои дети. Верней, дети того, кем я был. Частичка того меня. В них я видела себя. Я крепче прижала ее к себе.

Вскоре мы долепили манты и вместе привели кухню в порядок. Саня тоже не стал сидеть в зале: сначала он начал веселить нас анекдотами, а потом я отправила его в магазин.

— Кто он такой? — вновь спросила Марина, когда мы остались вдвоем.

— Я сейчас опять на них работала, страховал меня.

— Что-то часто они тебя привлекают.

— Да, сейчас так получилось, всему виной моя внешность. И что мужики в ней находят?

— Не знаю. А тебе она нравилась? — спросила Марина.

— Я узнал о ней только после того, как все случилось. Я ведь не смотрел и не смотрю американские фильмы. Конечно, сейчас ознакомился с несколькими. С более ранними.

— И какой вывод? — спросила Марина.

— Вывод? Ты сама знаешь, — я вздохнула. — А вчера со мной работал визажист, специально приезжал. Я думала, что это я на фотографии.

— Ого, как все серьезно! Он что, из поклонников?

— Из них… Ладно, ты надолго в Омск собралась?

Наверное, впервые за долгое время мы сели на диван и поговорили спокойно, без подколок. Когда раздался звонок в дверь, мы обе аж вздрогнули.

— Тебе сегодня квартира нужна? — серьезно спросила Марина, когда я встала, чтобы идти открывать.

— Нет, у меня даже в планах не было.

— Да ладно?!!

Я показала ей кулак и пошла открывать двери… Он ушел ближе к вечеру. Мы с Мариной вместе убрались в квартире. Я еще была на кухне, а Марина начала освобождать чемодан, чтобы сложить туда свои вещи.

— Не поняла!!! — услышала я голос Марины и прошла к ванной. Она держала в руках развернутое платье. — И куда это мы, такие красивые, ходили? — она еще достала шубку, но еще больше удивилась, увидев пояс с чулками.

— И что? — спросила я. — Что, я не могу это носить? Мне кажется, мне это идет. Фигура у меня позволяет радовать себя такими элементами одежды, — с улыбкой ответила я. — Ты еще вон ту коробку не открывала.

Она тут же все бросила и взяла коробку, а увидев украшения — замерла. Кем бы она ни была, но в первую очередь она была женщиной.

— Откуда это? — она взяла колье и примерила себе.

— Подарили. Надо будет вернуть.

— Ты что, дура? Вернуть… И сколько все это стоит?

— Много.

— А платье тоже вернуть?

— Платье — нет. Это спецодежда.

— Я тоже хочу такую спецодежду. Блин, как я соскучилась!

— Ты сама выбрала камуфляж. И вообще, посмотри на себя и на меня. Я не пойму, кто из нас с рождения девочка?

— Ну, ты тоже с рождения девочка.

— Тело только, — возразила я.

Она стояла в тельняшке, бандане и в шортах по колено, в то время как я была в юбочке и в обтягивающей маечке, подчеркивающей все достоинства фигуры. Она осмотрела меня, потом себя.

— Так, все, идем в клуб, — она все бросила и направилась в спальню.

Я же пока разобрала чемодан и отсортировала белье для стирки.

— Марин, у тебя есть что стирать?

— Есть, там в корзине. И подожди, вот этот лифчик закинь, — она влетела в ванную и сняла лифчик.

Еще какое-то время покрутилась, демонстрируя мне грудь, надеясь как раньше смутить меня. Совсем ребенок еще. Хоть и хочет казаться взрослой.

— Так, Маринка, хватит тут сиськами трясти, у меня свои есть. Так что, если что, я в зеркале увижу.

— Ой, что ты? Ну и гордись, что свои есть, — она развернулась и вышла.

Естественно, в этот вечер мы никуда не пошли, и Марина весь вечер на меня дулась. Но спать легли на одной кровати. Не смотря на то, что она демонстративно разделась догола, у меня не возникло никакого чувства — ни смущения, ни стыда. Раньше, если я видела обнаженных женщин, у меня обычно сразу возникало желание. А тут даже этого не было. Я просто смотрела на нее как на себе подобную. Как на сестру или дочь.

— А знаешь, Алин, — вдруг произнесла Марина, — мы с Викой занимались любовью.

— И как? — спросила я.

— Раньше я вас с Веркой, особенно Верку, не понимала. Ты-то — ладно. Ну а сейчас — поняла.

— Ну и понравилось?

— Честно — да. А тебе с кем больше нравится? — спросила она.

— Марин, давай спать!

— Нет, ты ответь…

— В последнее время — с мужчинами. На женщин я все меньше обращаю внимание, если только на одежду.

* * *

Проснулась я как обычно в 06–00. Марина тоже не отстала. Мы вместе совершили пробежку, сделали упражнения, провели уже не бой с тенью, а полноценный спарринг.

— А у тебя уже неплохие навыки, — сказала я уже на обратном пути.

— Так гоняют…

Пока мы бросали и атаковали друг друга, появились даже зеваки из собачников. Какая-то женщина требовала прекратить, даже грозилась вызвать милицию. Возможно, и вызвала, только они долго ехали.

— Видимо, для них это слишком, — сказала Марина, указывая на зевак.

— Наверное.

— Алин, а ты, кстати, неплохо форму восстановила. Может, вернешься?

— Маринка, вы от меня так просто не отделаетесь. Обещаю задействовать только вашу группу, когда мне нужна будет помощь.

— Ловлю на слове.

— Кто вперед, тот и в душ первый! — сказала я, и мы ускорились, да еще как!

Мы решили ехать вместе, нужно было потом заехать и забрать Маринин «опель», который она не видела уже несколько месяцев. Собрались быстро, я даже успела накраситься, что у меня уже быстро получалось. Пока Марина тоже наводила красоту, я приготовила завтрак, и уже в полвосьмого мы выехали со двора.

Не смотря на пробки, успела вовремя и ровно в девять вошла в приемную. Поздоровавшись с подполковником Дергачевым, выполняющим роль секретаря, я кивнула на дверь:

— У себя?

— У себя, просил подождать.

— Ясно. Как у него настроение?

— Вроде, ничего. Чай будешь?

— Нет, чай — не водка, много не выпьешь, — ответила я. В этот момент в приемную вошел Соколов.

— Не может быть, кого я вижу! Ты где пропадаешь? — обрадовался он, увидев меня.

Мы поздоровались.

— На курортах загораю.

Он увидел мой синяк.

— Загар только на лице вижу и то лишь на отдельной его части, — засмеялся он.

— Неудачно нырнула. Как ты поживаешь? Как Лена, дети?

— Хорошо, Лена про тебя тут недавно спрашивала, а я даже не знаю, что ответить. Хоть звони иногда. Кстати, давай, в субботу приезжай к нам, у нас небольшой сабантуй, юбилей типа. Годовщина нашего знакомства. Пятнадцать лет как знакомы.

Я тяжело вздохнула. Он понял меня: ведь их я познакомил. Сам имел на нее виды, но так получилось, что он ее у меня отбил. Но не смотря на ни на что, это не помешало нашей дружбе. Потом я встретил другую, и все как-то забылось.

— Если на курорт не отправят, приеду, — ответила я.

— Думаю, не отправят.

— По какому поводу вызвал меня? Давай, колись.

— Честное слово, не в курсе. Он мне по тебе не докладывает.

— Понятно, — я посмотрела на подполковника. Тот тоже пожал плечами и развел в стороны руки.

— Ну, не хотите говорить — не говорите.

— Я клянусь, что не знаю. Ты у него как резерв, — сказал Андрей. — Ну, так мы завтра тебя ждем?

— А что, завтра уже суббота? Вот я потерялась! Кто еще будет?

— Только ты. Кстати, если погода позволит, мы хотим на дачу выехать.

Дверь из кабинета открылась, показался какой-то полковник, а за ним — генерал.

— Что стоите? Проходите, — увидев нас с Андреем, произнес генерал. Мы прошли в кабинет, он указал на стулья: — Присаживайтесь. Что там у тебя, Андрей? — он редко называл его по имени, даже при мне.

— Тут вот, как Вы просили, я подготовил списки отставников. С некоторыми мы уже связались, и они готовы сотрудничать. Выйти на службу. В общей сложности восемнадцать человек. Но это пока предварительно. Со многими не можем связаться.

— Этого мало, нам надо как минимум человек тридцать. Ищите еще хотя бы десяток. Упор делайте на тех, кто работал по Ближнему Востоку. Сейчас это приоритетное направление. — Генерал взял списки и увлекся чтением. Я посмотрела на Андрея. — Так, подготовь мне их досье.

— Они уже готовы, мы сразу отбирали, изучая досье.

— Хорошо, принесешь их мне, я изучу. И нашей амазонки тоже досье не забудь, — он кивнул на меня.

— Евгений Юрьевич, оно же у вас.

— Точно! — вспомнил генерал. — Совсем забыл. Тогда этих, по списку.

— Разрешите идти?

— Да, иди, и поторопись. Завтра у меня должны быть тридцать человек и на всех — досье. — Он посмотрел на меня. Как я не прикрывала волосом синяк, он все же увидел: — Досталось?

— Досталось…

— Пришла благодарность на тебя. Просят поощрить. Что-нибудь интересного есть?

— Нет, это не по нашей части, политика.

— Ну, с политикой пусть ФСБ само разбирается. У нас вот что, — он вздохнул: — Принято решение создать мобильные группы спецназа, из офицеров-отставников. Упор делается на тех, кто уже служил в таких группах, про задачи пока речь не идет, но не сложно догадаться. У тебя уже есть опыт командира такой группы.

— Да, но там были конкретные цели и задачи, была война. А что сейчас?

— У нас всегда война. Думаю, задачи будут те же: разведка, диверсии, захват, ликвидации. Все то, что не официально. Одним словом, спец. задачи.

— Главное, чтобы не как в 95! Такие были подготовленные группы, закаленные Афганом! Нет, бросили в Грозный как штурмовой спецназ.

— Да, столько групп там потеряли, а потом локти кусали, когда не хватало спецов на горную войну… — произнес Дед. — Надеюсь, что сейчас это не повторится. Сам видишь, напряжение нарастает, а молодежь еще не готова для серьезных операций. В общем так, ты тоже в списке.

— Надеюсь, не командиром?

— Хоть и командиром. Прикажу — будешь мамой родной. Хватит уже! А то, вон, заставлю в управлении бумажки с место на место перемещать и никуда не денешься. Вон в спец часть. Там как раз одно место есть. Да и сотрудницы все молодые. Как раз в коллектив вольешься. Чтобы не говорила, что «молодая, как я могу над стариками командовать». Надеюсь, это тебя устроит?

— Прикажете, значит буду бумажки из кабинета в кабинет перемещать, — улыбнулась я.

— Ладно, не волнуйся. Пока снайпером, дальше посмотрим, — он открыл ящик и достал из него конверт. — Тут вот тебе немного патриотизма передали, — бросил он на стол конверт.

— Конечно, можно много говорить о патриотизме, но кушать-то хочется. Спасибо, — сказала я и забрала конверт.

* * *

Когда я вернулась к машине, Марина была вне себя от ярости: устала ждать. Затем я отвез ее в гараж; по дороге заехали купить «подарок» Михалычу. Марина не узнала свою машину. Конечно, занимался ей не сам Михалыч, а механики. Тут она как будто опять на конвейер попала.

— Слушай, Михалыч, эту еще не потеряли? — спросила я, указывая на «поджеро».

— Да кто ее потеряет, кроме меня.

— Все не могу купить свою: то некогда, то денег нет. Может, на неделе заеду.

— Дед, что ли, требует?

— Нет.

— Тогда пользуйся. Спишем как боевые потери.

Мы еще пообщались о жизни, и я уехала.

* * *

Остаток дня мы провели дома, занимались, так сказать, хозяйством, которого накопилось выше крыши. Гладя белье, мне под руку попался пояс. Я почему-то вспомнила первые дни в том доме, когда впервые примерила его. Тогда для меня это казалось таким унижением.

— Может, все-таки вместе поедем? — спросила Марина. — Я маме сказала, что с сестрой приеду. Она хочет с тобой познакомиться.

— Марин, как-нибудь в другой раз. Передай ей привет.

— Когда этот другой раз будет? Неизвестно.

— Когда-нибудь будет. Знаешь, Марина, я даже не знаю, как себя вести с ней. Признаюсь тебе: я ее любил всю жизнь. Как это не смешно, но у меня и сейчас остались чувства. Это, наверное, то, что у меня еще осталось от мужчины.

— Я знаю, я даже знаю, что ты собирался к ней вернуться. Алин, а скажи, чем ты сейчас будешь заниматься? У нас говорили, что будут создавать какие-то спец подразделения для особого назначения. Ты будешь в таком подразделении?

Я посмотрела на нее. Вот, блин, а считается секретной информацией!

— Кто тебе такое сказал? Первый раз слышу, — сказала я и отвернулась к куче белья.

— Ну, не ври! Я ведь вижу, что ты знаешь. Ты не умел и не умеешь мне врать. Я тебя еще с детства вычислила, и сейчас ты ведешь себя точно так же, когда говоришь неправду.

— Да ты что? Следопыт…

— А я могу туда попасть?

Я отставила утюг и посмотрела ей в глаза.

— Марина, я не знаю, откуда ты это знаешь.

— У нас в батальоне слухи ходят.

— Это, наверное, всего-навсего слухи.

Она замолчала и села на диван:

— Ты не доверяешь мне? — спросила она серьезно.

— Доверяю как себе. Не задумываясь, доверю свою спину.

— Ну, а в чем проблема? Доверь!

Я подошла и села рядом, обняла ее за плечо:

— Дочка, что за капризы? — я спросила так, как это было раньше.

— Я не люблю, когда ты от меня что-то скрываешь.

— Детский сад какой-то. Есть вещи, которые я не могу сказать даже тебе.

— Знаешь что, папочка, рано или поздно нам это станет известно. Я сейчас знаю, что там будут только офицеры, отставники и действующие, имеющие опыт. А то, что и ты попадаешь туда, нетрудно догадаться. Ты командовал такой группой. Так что можно предположить, что тебя опять поставят на эту должность. А раз так, то ты можешь и меня…

— Так, во-первых, я никогда не смотрел на дружеские отношения. Если вижу, что ты готова лучше других — «да», если нет — значит «нет». Для меня все равны, потому что любой — это чей-то ребенок. И моя задача вернуть его матери живым. Будь я сейчас командиром группы, я бы действовал точно так же. И то, что ты мне дочь, это бы не играло никакой роли. Для меня ты прежде всего боец. А боец должен быть готов.

— Ты думаешь, я не готова?

— Я знаю, что не готова. И я тоже не готова. Но у меня есть опыт, а он иногда многого стоит. К тому же, я простой стрелок-снайпер, как и ты. Если когда-нибудь мне и поручат сформировать подразделение, я тебя уверяю, наши родственные связи тебе не помогут. Не потому, что я боюсь за тебя, а все будет зависеть от твоей подготовки. Все понятно? Вопросы есть? Нет. Вперед, в отпуск собираться.

Марина посмотрела на меня, молча встала и вышла из комнаты. Пока я гладила белье, Марина молчала, даже в комнату не заходила. Но когда я уже складывала белье, она появилась в дверях:

— Пойдем ужинать, — спокойно сказала она.

Я не могла понять, обиделась она или нет. Она всегда так вела себя, когда обижалась и была неправа.

— А может, мне вообще уволиться? — спросила она, ковыряясь вилкой в салате.

— Тогда я была бы спокойна, — серьезно сказала я.

— Ты хочешь сказать, что боишься за меня?

— Дурочка ты, Марик, — я встала, подошла к ней сзади и обняла ее, прижавшись щекой к ее волосам. — Когда ты не звонишь, или твой телефон отключен, я знаю, что ты в командировке. И у меня болит сердце. И постоянное волнение. Ведь все же ты мне в первую очередь — дочь. Ты — часть меня того, прежнего. Того, который сейчас сидит внутри этого тела.

— Мама тоже так говорит, что у нее болит сердце.

— Значит, у тебя теперь две мамы, — я сильнее прижалась к ней.

Она высвободилась, встала и, посмотрев мне в глаза, неожиданно заплакала, уткнувшись мне в шею. Я не стала ее успокаивать, а просто дала выплакаться. Она в первую очередь женщина, а значит ей надо иногда плакать.

* * *

Марина уехала в четыре утра, я проводила ее, но уснуть больше не смогла. Весь день я ходила как потерянная, у меня все валилось из рук. Я уже скучала по Марине. Никуда идти не хотелось, но вечером нужно было ехать к Андрею. Судя по тому, что погода была дождливая, дача отменялась.

Ближе к обеду позвонил Александр. Разговаривали мы долго и ни о чем. Спас меня Андрей, как раз позвонил по второй линии. Попросил приехать к шести часам. Я приняла душ, синяк на щеке пришлось замазывать толстым слоем крема, а румяна практически скрыли его. Если с косметикой я уже была на «ты», то, вот, с прическами не могла обращаться. Поэтому ничего не стала мудрить, а просто оставила их распущенными. «Надо будет челку подстричь, уже в глаза лезет. Постоянно приходится смахивать». Я заметила, что волосы уже порядком отросли. Быстро.

Подумав, я решила одеть черное платье, а поверх серый плащ, до колена. Обув ботильоны и завязав пояс на плаще, я посмотрела в зеркало, пытаясь найти изъяны. Вроде ничего, пойдет. Забросив на плечо ремешок сумочки, вышла из квартиры.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg