«Приватный танец для Командора»

Приватный танец для Командора (fb2) - Приватный танец для Командора [Пм] (Хроники дрэйкеров - 1) 1194K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Снежная

Александра Снежная ПРИВАТНЫЙ ТАНЕЦ ДЛЯ КОМАНДОРА

Пролог

Судьба… Всего шесть букв. Шесть букв, вмещающих в себя чье-то рождение и смерть, крушение иллюзий, оправдание надежд, возвышенную любовь, справедливое возмездие и вероломное предательство…

Непостижимая, не поддающаяся объяснению совокупность событий и обстоятельств, предопределяющих порой развитие и гибель целых миров. Для кого-то судьба — это всего лишь громкое слово. Для кого-то — фатум и рок. Кто-то верит в то, что судьба — это что-то величественно-неоспоримое и непреложное, предначертанное тебе звездами еще до твоего рождения. А для меня судьбой стал один-единственный танец. Но… об этом позже, потому что началось вся эта история совершенно банально — с простого завещания…

Глава 1

Солнечный свет золотыми пучками лился из начищенных до хрустального блеска стен-окон, делая трехмерную картинку проектора невероятно четкой и объемной. Даже из самого дальнего угла кабинета, спрятавшись в котором я изображала из себя невидимку, была видна каждая мелкая деталь: линкор пятого поколения медленно поднимался над куполообразным зданием из стекла и бетона, на секунду зависал над его прозрачной крышей, а затем, переходя на сверхзвуковую скорость, тающей точкой исчезал в подпространстве.

Корпорация выпускала вот уже десятую модель боевых стрэйнджеров, а трехмерный головизор на столе генерального все еще демонстрировал АС-5.

Почему?

Хм… Почти каждый приходящий в кабинет Эрни Спаркса, наверное, задавал себе этот вопрос. И только я знала на него правильный ответ.

Это мой прощальный привет хозяину империи "Спаркс Гэлакси", владельцу крупнейшего межгалактического торгового флота, создателю лучших в секторе Z звездных кораблей и… моему деду — Эрни Дейтону Гарверу Спарксу.

Дело в том, что именно этот линкор был назван в мою честь — Агния Спаркс, отсюда и аббревиатура АС-5. Последний раз, когда я находилась в этом кабинете, я поменяла код на любимой игрушке деда, заменив его отпечатком своего пальца, точно зная, что демонстрируемая картинка теперь будет вечно напоминать старине Эрни обо мне.

Глупо?

Возможно.

Сейчас я, наверное, не стала бы утверждать, что поступила правильно. А тогда, семь лет назад, я считала себя вызывающе дерзкой и крутой, когда, убегая от навязанного дедом мужа, я спустилась с десятого этажа муниципального центра "Пайндери", где должна была проходить церемония нашего бракосочетания, на тридцатиметровом шлейфе собственного свадебного платья. Угнала склипер мэра, взломала охранную систему компании и, пробравшись в кабинет генерального директора, скачала все пароли к торговым кораблям, а потом поменяла все системные коды "Спаркс Гэлакси".

Я не взяла себе ни одной гребаной межгалактической кредитки, которых в сейфе деда было на миллиарды, ни одного драгоценного камушка или золотого слитка — ничего, кроме сверхнового гидрокостюма. Собственно говоря, не взяла бы и его, если бы не планировала добраться до корпуса Звездного легиона, плавая в дерьме. Ну, в прямом смысле, это было не совсем дерьмо, конечно, а органическое удобрение класса "люкс", но пахло оно, поверьте мне, в сто раз хуже самого обычного дерьма, и не будь на мне полностью герметичного гидрокостюма, к моменту приземления в космопорту третьей планеты галактики SаgDЕG я бы просто задохнулась от испарений.

Так уж вышло, что трюм со зловонной жижей был единственным местом, которое не проверял межгалактический контроль Фаэртона, а мне жизненно важно было покинуть его солнечную систему.

Я знала, что скандала не будет. Слишком крупными фигурами для Фаэртона были мой дед и отец жениха, под контролем у которых была вся элита планеты, начиная от медийщиков и заканчивая Президентом. Ни одно СМИ и словом не обмолвилось о несостоявшейся свадьбе или причинах расставания наследников двух империй. Эрни Спаркс, как всегда, вышел сухим из воды, но его честолюбивые планы я подпортила знатно.

Простил ли меня дед за такую выходку? Да и мог ли он подумать, что я вообще на такое способна? Не знаю… Но врать не стану — я ни о чем не жалею.

Почти…

Лишь о том, что мне так и не удалось поговорить с дедом по душам и объяснить ему, зачем я это сделала. Хотя, думаю, он и так это знал. С тех пор, как себя помню, я мечтала летать. Когда маленькие девочки играли в куклы и радовались красивым платьям, я бегала в рабочие ангары компании, залипала на сборке стрэйнджеров, таскаясь за техниками и инженерами, как репей за хвостом собаки. Запах железа и неодимового покрытия стал для меня слаще любых духов, а лучшими игрушками считались отвертки, чиперы и паяльники. Я воняла герлитовой смазкой, маслом и сваркой, потому что подростком все свое свободное время проводила в сборочных цехах. Я ни кванта не разбиралась в том, какие женские прически в моде и что носят мои сверстницы, чтобы выглядеть привлекательными и стильными, зато с закрытыми глазам могла нарисовать антигравитационный двигатель, собрать любой рабочий узел боевого корабля и взломать самую сложную хайк-систему*. Моя память способна была всего за раз запомнить наизусть текст любого объема. Я умножала, делила и складывала в голове десятизначные числа и решала любые математические задачи, щелкая их, как орешки.

Кибер-девочка — так меня за глаза называла команда разработчиков "Спаркс Гэлакси"; компьютерный гений — официально числилось в моем личном деле. Нужно ли удивляться, что с такими способностями я мечтала стать испытателем? Космос и корабли были моей одержимостью и мечтой. Но…

Как оказалось, у деда на меня были совершенно иные планы.

Мои родители погибли, когда мне было три года. Звездолет, на котором мать и отец летели в сердце туманности Мэл 15, находящейся в созвездии Кассиопеи, исчез с пультов диспетчеров спустя три крама*. Исчез не только с пультов — в принципе исчез: никаких тебе сигналов в секторе о бедствии, ни обломков корабля, ни останков экипажа…

Конгломерат вел расследование долгие четыре года и пришел к выводу, что корабль взорвался, попав в одно из астероидных облаков, которыми кишел данный сектор, но дед считал, что это была диверсия, посредством которой его хотели запугать и вынудить продать чертежи всех его изобретений.

Отец и дед были разработчиками двигателей, использующих темную материю как источник энергии для питания космических кораблей в дальних миссиях. Полкило темной материи производило в пять миллиардов раз больше энергии, чем эквивалентное количество динамита. Реактор на темной материи почти мгновенно разгонял космический корабль в космосе до скорости света. Одним из преимуществ такого двигателя стало то, что кораблям класса стрэйнджер больше не требовалось переносить тонны топлива, поскольку они добывали его по дороге из темной материи, коей изобиловала Вселенная. Чем быстрее двигался корабль, тем быстрее двигатель собирал темную материю и ускорялся.

Раньше таких скоростей могли достигать только стотонные ракетные вояджеры — военные флагманские корабли класса Е и F, или межгалактические спэйсы, работающие на двигателях, вырабатывающих достаточно большое количество энергии за счет термоядерного реактора, перерабатывавшего взятый в космосе водород в гелий.

Легкие и малогабаритные стрэйнджеры, благодаря новым двигателям, встали на одну ступень с высококлассными звездными кораблями.

Это было прорывом в космической индустрии, поднявшим бизнес семьи на межгалактический уровень. Перекупить у деда технологии пытались многие, но ответ его всегда оставался неизменен, а после того, как погибли родители, "Спаркс Гэлакси" превратился в непреступную крепость с наивысшим уровнем безопасности. Вместо межзвездных торговых крейсеров, дед начал строить боевые стрейнджеры, оснащенные совершеннейшей защитой и оружием, а я стала самой богатой девочкой-наследницей на Фаэртоне, что подняло мой рейтинг завидной невесты до неприличных высот.

Мне казалось, что будь я слепой, косой, хромой и тупой, как обух топора, это увеличило бы количество претендентов на мои бесценные, в буквальном смысле, руку и сердце вдвое, поскольку в таком случае мой муж имел бы все шансы рано или поздно подмять империю Спаркс под себя. Но к моему счастью и горю соискателей на мое наследство, и умом, и красотой я пошла в отца, а острым и злым языком — в деда. Спустя пять минут общения со мной, альфонсы и ловеласы, мечтавшие охмурить "наивную дурочку", включали сверхзвуковую скорость и делали ноги в неизвестном направлении, что безумно радовало меня и страшно огорчало старину Эрни.

Дед видел меня не только идеальной женой и хозяйкой, но и — о, ужас, — матерью огромного семейства. Моя мечта — учеба в межгалактической военной академии — в его планы совершенно не входила, а потому вместо секции единоборств, где я собиралась усовершенствовать свою физическую форму до необходимой требованиям академии, мне предложили школу танцев с секцией в ней на выбор.

Дед даже не догадывался, что выбор в этой школе был очень большой. И я выбрала… Пол-дэнс — танец на пилоне.

Когда Эрни Спаркс пришел на мои первые соревнования, я думала, у него случится сердечный приступ. Впервые в жизни мое желание сделать что-то ему назло довело его до состояния бешенства. Из-за сцены я видела, как он смотрит на номера моих конкуренток, и была уверена, что после моего выступления школу закроют, но дед и здесь меня удивил…

Как только я закончила этюд, этот надменный сноб вместе со всеми остальными аплодировал мне стоя. А когда мне, как победительнице, вручили награду, пообещал, что сделает для меня в доме специально обустроенный танцевальный зал.

Тогда я посчитала, что это адекватный ответ деда на мою дерзость, и только спустя два года он огорошил меня признанием, что был сражен наповал моим танцем. Что в отличие от остальных девушек, я не крутила задом на шесте — я над ним летала, парила, как птица. И это было красиво, так красиво, что он даже забыл, насколько это непристойно для девицы моего статуса.

Пилон стал моей отдушиной и страстью. Я ведь и выбрала его не случайно, а потому, что из всех видов танцев он включал в себя элементы различных видов спорта, в том числе и силовой акробатики. Я тренировалась до седьмого пота, выделывала на шесте такие физически сложные трюки, которые не каждому мужчине были под силу, и в результате я могла висеть на кончиках пальцев ног на краю небоскреба, а руками свернуть шею любому перекачанному бугаю.

А самое смешное, что именно одобренный дедом пол-дэнс и помог мне сбежать от выбранного мне в мужья наследника телекоммуникационной империи Кларка Бэнкса. Дед и его отец посчитали наш брак идеальным союзом во всех отношениях. Мне же жених показался откровенным занудой и слизняком, к тому же он никак не вписывался в мое твердое намерение попасть в Звездный легион.

Спросите, почему туда?

Потому что только там дед не мог меня достать. Только в этом месте конгломерат стирал прошлое своих наемников, отбирая на службу лучших из лучших. Вот только чтобы попасть в легион, нужно было пройти все круги ада. Мечтающих о космосе и славе салаг, вместо экзамена, выбрасывали на планету, заселенную монстрами, с простой целью — выжить. Я выжила. Единственная из своей десятки.

Чавкающие звуки, издаваемые пожирающими моих друзей тварями, мне до сих пор слышатся во сне, и тогда я просыпаюсь с мокрой и холодной спиной, долго пялясь в душную темноту каюты своего стрэйнджера, проклиная тот день, когда не смогла их спасти.

Я заплатила очень высокую цену за свою мечту, но именно она сделала меня тем, кто я есть сегодня: лучшим независимым дрэйкером* в галактике SаgDЕG.

Легион дал мне не только дом и профессию, но и новую жизнь. Легенду за меня придумали сказочники из пресс-центра, а вот имя я имела право выбрать себе сама.

Менять его мне было лень, да и боялась, что к новому не скоро привыкну, поэтому я просто укоротила его на одну букву, а свою фамилию исковеркала до созвучной неузнаваемости. Так из Агнии Спаркс я превратилась в Агни Паркер. Вернее, в легионера с кодовым позывным "Саламандра".

Очень скоро розовые шоры, с которыми я пришла в легион, конечно, спали, уступив место циничному прагматизму. Начитавшись распространяемых конгломератом сказок о том, какое будущее ждет его служащих, я наивно верила, что спустя пять лет смогу собрать достаточно средств для того, чтобы купить небольшой ангар и начать строить свои корабли, поскольку с теми, кому посчастливилось попасть в легион, заключали выгодный пятилетний контракт.

Условиями этого договора легионеру предоставляли полное довольствие и обеспечение до того момента, когда, поднакопив кредитов, он не возвращал конгломерату потраченные на него средства и не становился независимым капитаном.

Уже через год я поняла, что денег на то, чтобы выкупить себя у легиона, я не соберу и за десяток лет. За тот мизер, что платили рядовым спасателям, нельзя было купить себе даже приличного челнока, не говоря уже о боевом стрэйнджере.

Выбраться из долговой ямы помог случай. Возвращаясь с очередного задания из галактики М58, моя команда случайно поймала сигнал с просьбой о помощи, от главаря одной из самых известных во Вселенной банд.

Эргондо Катора загнали в газовое облако возле планеты Поларис такие же, как и он, отморозки, расстреливая из всех орудий своих кораблей. Уж не знаю, что они не поделили, но случай был явно безнадежным, и, видимо, поэтому никто из дрэйкеров даже за обещанные три миллиона кредитов не рискнул взяться вытащить его оттуда.

Не знаю… То ли сама Вселенная была на моей стороне, то ли я действительно везучая рыжая стерва, как называют меня дрэйкеры, но удача в тот день была на моей стороне.

Я не только спасла Эргондо жизнь и получила деньги, но и приобрела славу безбашенной легионерши, способной за миллион кредитов безболезненно вытащить даже чип из задницы гормунскула*.

С тех пор я стала брать самые, казалось бы, невыполнимые задания, и за пять лет заработала легиону столько денег, что смогла выкупить не только себя, но и своего гениального штурмана — редкого засранца, хакера и вора, способного незаметно украсть жрачку даже из-под носа у мухи.

Где Хок доставал детали для нашего корабля, я его никогда не спрашивала, как и он никогда не интересовался тем, каким образом наш стрэйнджер был способен переходить на квантовую скорость, чего обычные серийные челноки нашего класса делать не умели, потому мы эту способность нашего корабля не афишировали.

Я превзошла и отца, и деда, усовершенствовав их двигатели и создав сверхмощный ускоритель, способный переносить меня в любую точку Вселенной так быстро, как не удавалось ни одному капитану межгалактического конгломерата. И в результате все самые выгодные контракты доставались нам с Хоком, поскольку мы всегда оказывались на месте первыми.

Стоит ли говорить, что с таким везением количество дрэйкеров, желающих распылить нас на атомы, росло в арифметической прогрессии? Но…У меня, благодаря Эргондо, высоко ценившему свою жизнь и хорошо помнившему, кому он ей обязан, в темном мире теперь были такие связи, что выступать против меня в открытую не решались даже маститые капитаны.

А для перестраховки я все же взяла в свою команду братьев-близнецов Стэна и Свэна, почему-то называющих друг друга "Паяльником" и "Гвоздем". Эти парни могли перечислить по памяти все виды существующего во Вселенной оружия, ни разу не ошибившись ни в дате его создания, ни в фамилии самого создателя. Но лучше всего близнецы умели из этого оружия стрелять, изрешетив корабль противника с талантом художника. Да, именно художника, потому что Гвоздь, используя личный лазерный брайан*, мог нарисовать на стене любую картину, а когда в его руки попадала плазменная пушка зумбальт, то находиться с ним рядом в боевом отсеке становилось даже страшновато.

Пятым членом нашего ахового экипажа стал Эмбер, механик от бога, повернутый на музыке и ловивший ее на всех радиочастотах бескрайнего космоса. Именно его привычка без конца водить пальцем по сенсору приемника в поисках нового музыкального хита привела меня спустя семь лет после фееричного побега со свадьбы обратно домой.

Известие о смерти деда застало меня на Циркусе. Моя команда проводила там спасательную операцию, и когда, вернувшись на корабль, я услышала, что вещает включенный Эмбером сэттэр, то, как сумасшедшая, помчалась сквозь четыре сектора на Фаэртон, чтобы успеть на похороны.

Не успела…

Как в старых классических фильмах прошлых тысячелетий, кладбище заливал безжалостный дождь, и я одиноко стояла над почти свежей могилой — мокрая и прибитая, заторможенно пялясь на уже установленную вместо надгробья каменную стелу.

Тела умерших у нас давным-давно кремировали. Как дед умудрился в том числе и эту традицию обойти стороной — осталось загадкой даже для меня.

Чья-то рука легла мне на плечо, напугав чуть ли не до заикания. Хорошо, что по привычке не заехала стоявшему за моей спиной мужчине в морду, иначе поверенный деда до зачтения завещания мог бы не дожить. Хотя, это я себе льщу: худой и костлявый старина Мердок мне почему-то всегда напоминал классического вампира из книг, и скорее я протяну ноги, мотаясь из одной галактики в другую, чем он сыграет в ящик.

— Он знал, что вы прилетите, — Мердок раскрыл надо мной бесполезный зонт, который мокрую с головы до ног меня больше раздражал, чем радовал. — Верил, что вам будет не все равно.

Мне было не все равно. Настолько не все равно, что мои искусанные губы начали кровоточить, а горло дико болело оттого, что я, за столько лет не позволившая себе ни малейшей слабости, пыталась проглотить ставшие поперек него комом слезы.

— Надеюсь, что вы почтите последнюю волю деда и явитесь на оглашение завещания? — Мердок произнес это таким тоном, что мне показалось, в случае отказа меня автоматически причислят к списку самых страшных преступников Вселенной, и гореть после этого я буду в вечном аду.

Так я и оказалась в офисе "Спаркс Гэлакси", ожидая то ли приговора, то ли милости, хотя по большому счету понимала, что второго я точно не заслуживаю.

* * *

Прошло семь лет, а в кабинете деда ничего не изменилось.

Ни-че-го.

Та же мебель. Канцелярский набор на столе. Бутылка недопитого "Бригги", стоимостью в несколько сотен тысяч межгалактических кредитов. Пиджак, который дед любил небрежно набрасывать на спинку стула, а потом, засунув руки в карманы брюк, подходить к стеклянной стене и молча смотреть на простирающуюся у его ног панораму. Хозяин жизни, серый кардинал, владелец целой планеты. Почти бог…

Все в кабинете стояло на своих местах, не было в нем только самого владельца империи "Спаркс Гэлакси" — высокого медноволосого мужчины с пронзительно-синими глазами…Такими же, как у меня…

Это место вызывало у меня острый приступ ностальгии и чувства вины, заставляя ощущать себя слабой. А поскольку я ни на что не рассчитывала, то убраться отсюда хотелось как можно быстрее. Единственное, что я хотела заполучить — это титановый шарик головизора, лежащий на столе. Я помню его с тех пор, как дед впервые привел меня в этот кабинет и усадил в свое кресло. Слишком о многом он мне напоминал, и я планировала его нагло стырить, как только процедура "раздачи слонов" закончится.

Пока Мердок монотонно брюзжал, зачитывая какие-то нудные пункты и параграфы закона, а потом составлял со свидетелями протокол вскрытия пакета с завещанием, я изображала невыносимую скуку, сложив на груди руки и прикинувшись спящей. Вернее, не опасаясь быть застуканной за этим неприличным занятием, разглядывала дражайших родственников сквозь закрытые веки. Стэнт-локатор, встроенный в мой мозг, позволял видеть с закрытым глазами и был моим личным изобретением, крайне незаменимым, когда работать приходилось в условиях абсолютной темноты.

Заметив полное отсутствие заинтересованности с моей стороны, родственники перестали на меня пялиться, переключив все внимание на поймавшего свой звездный час Мердока, исполнявшего свои обязанности с виртуозностью великого артиста.

Тетушка, глядя на поверенного, картинно шмыгнула носом, прижав к нему белоснежный платок из чистого сарца стоимостью как минимум в сотню кредитов. Не сомневаюсь, что ее скорбь неподдельна. Конечно, кто же теперь будет платить по ее счетам и поощрять низменную любовь к высокому — редкому антиквариату и драгоценностям?

Ее сын Кертис нервно грыз ногти, и лицо его выражало такую безмерную печаль, что хотелось обнять кузена и заплакать. Ему тоже есть от чего расстроиться: игровые дома Фаэртона понесли тяжелую утрату. Сколько себя помню, этот идиот чаще спускал все свои деньги, чем что-нибудь выигрывал.

Горе изображали только эти двое, остальная "седьмая вода на киселе", чопорно сложив на коленях руки, молча ждала вердикта и втайне надеялась, что ей тоже перепадет хоть какой-то сладкий кусочек.

— Все движимое и недвижимое имущество, а также контрольный пакет акций "Спаркс Гэлакси", я завещаю моей внучке — Агнии Майрис Гарвер Спаркс, — Мердок сделал многозначительную паузу, и в мгновенно ставшей неуютной тишине взоры всех присутствующих обратились ко мне.

Ох-ре-неть.

Если бы не годы уроков по концентрации в звездном легионе, я бы, наверное, упала со стула, а так — ножки его опасно качнулись подо мной, и я осталась сидеть в полуподвешенном состоянии, но уже с открытыми глазами, наблюдая за сменой эмоций на лицах пришедших за раздачей халявы родственников.

Дед даже после смерти остался верен себе: шок — это по-нашему, и не важно, сколько окружающих при этом будут считать тебя старым говнюком.

Итак, из бесприданницы я внезапно становлюсь боевым ферзем. Заманчиво… На наживку я, конечно, клюнула, но какова цена такого невиданно-щедрого подарка? В том, что мне же за него и придется платить, я почему-то даже не сомневалась.

— При одном условии… — Сапс Мердок сейчас был похож на холеного удава, гипнотизировавшего глупую мартышку немигающим взглядом холодно-серых глаз.

А вот и ложка дерьма.

Я слабо улыбнулась поверенному, отчего-то даже порадовавшись в душе, что не ошиблась в деде. Упрощать жизнь он мне явно не собирался. Вопрос только в том, насколько сильно не собирался?

— Завещание вступит в силу, если в течение года Агния Майрис Гарвер Спаркс забеременеет, и тесты медицинской лаборатории "Спаркс Гэлакси" подтвердят этот факт. В противном случае все имущество, а также разработки компании, переходят в собственность межгалактического конгломерата.

Мердок обвел всех торжествующим взглядом, а затем остановился на мне.

Ребенок?

Ступор был настолько сильным, что минуты три я просто сидела молча, с какой-то холодной злостью наблюдая за призрачным полетом АС-5 над столом деда.

Старый хрыч. Зачем мне ребенок??? Вот это подстава.

Интересно, как я буду смотреться с пузом в скафандре, и делают ли такие вообще?

— Агния, детка, если тебе надо заделать наследника, то я могу помочь, — расценивая мое мрачное молчание как призыв к действию, пошло улыбнулся кузен, мусоля липким взглядом мою обтянутую униформой конгломерата грудь.

Мудак.

— Я тебя огорчу, Кертис, детей пальцем не делают, — мгновенно опустила ниже некуда столь любимого мною родственника. — Так что твоя кандидатура не подходит.

Поднявшись с места, я мило улыбнулась глядящей на меня с затаенной ненавистью родне, и источающим благостное радушие тоном объявила:

— Все свободны.

Когда, гремя стульями и шаркая подошвами по безумно дорогому полу кабинета, толпа свалила и Мердок закрыл за ними двери, кураж лопнул, как пузырь жвачки, приклеившись к моим губам не то улыбкой, не то оскалом.

Да уж… Мой незабвенный предок знал, как меня озадачить, да так, чтобы голова после этого болела не один день. Вот она, Агни, твоя мечта: любимое дело, безграничная власть в компании, руководить которой ты мечтала с детства. Новые возможности. Тысячи уникальных звездолетов, которые ты будешь не только создавать, но лично испытывать…

Кайф…

С омерзительным привкусом дерьма…

Усевшись в кресло, примеряя на себя место владельца "Спаркс Гэлакси", я забрала у Мердока условия завещания, вгрызаясь в каждый его пункт, словно червь.

Оу… Параграф третий — никаких искусственных оплодотворений. Отец ребенка должен быть так же реален, как стол, за которым я сижу.

Дед… Мать твою, какой же ты хитрый засранец. Скажи мне, какой мужик, зная, кто я такая, заделает мне ребенка, а потом просто так отпустит? Нет, поиметь меня, пожалуй, не откажется ни один из дрэйкеров, и, наверное, даже не один раз. Впрочем, осчастливить меня материнством тоже желающие найдутся. Вот только по межгалактическим законам, отец ребенка потом потребует совместную опеку над ним и положенную ему по праву возможность видеть свое чадо до совершеннолетия еженедельно. А в случае, если докажет в суде, что я забеременела хитростью, без его согласия, то еще и отожмет у меня часть состояния. Не мой вариант…

Вопрос номер один: "Где найти мужика, от которого можно залететь по-тихому, а потом послать его с квантовым ускорением в задницу?"

Мердок зашуршал бумажками, отвлекая меня от идиотских размышлений. Худые кисти рук высунулись из рукавов отутюженного до стоячего состояния синего пиджака, демонстрируя кипенно-белые манжеты рубахи.

Рафинированный сноб. Господи, и где он, мать его, берет такие наряды? Эти бабочки носили тысячу лет назад первые переселенцы, приехавшие с Земли следом за колонистами.

Поймав мой взгляд и словно прочитав мои мысли, Сапс надменно провещал:

— Шьют на заказ.

— Скажите, будь вы на моем месте, согласились бы на условия завещания?

Мердок изумленно приподнял бровь и выпрямил спину, словно в ней застрял кусок арматуры:

— Шутите?

— Да нет, вполне серьезно, — положив ноги на стол, я отпила глоток "Бригги", лениво разглядывая ничего не выражающее лицо поверенного.

Бесконечный космос. И как дед мог пить такую дрянь? Впрочем, через секунду в груди разлилось жгучее тепло, голова странно просветлела, а во рту осталось приятное терпкое послевкусие. А ничего так…

— За такие деньги я бы трахнул даже вашу тетушку, — не меняя ни спокойствия тона, ни выражения лица, внезапно выдал Мердок, и я закашлялась, поперхнувшись спиртным.

— Вы серьезно? — отойдя от первоначального шока, спросила я.

— Вполне, — чопорно ответил Сапс. — Ваш дед дает вам в руки карт-бланш: любимое дело, империю, деньги, независимость и власть. И вы еще сомневаетесь?

— Сапс, вы же знаете, дед никогда не задавал простых задач, ответ на которые лежал бы на поверхности. Я боюсь, что, согласившись с условиями завещания, я стану еще более зависимой и несвободной, чем была при его жизни, находясь под его опекой. Ни один мужчина, зная, что я наследница несметного богатства, не согласится сделать мне ребенка, не выщипав у меня при этом половину перьев. А потом станет портить мне жизнь, используя все того же ребенка.

— Неужели за столько лет вы не нашли себе мужчину, которому могли бы доверять и с кем смогли бы… — Мердок тактично замолчал, но взгляд его красноречивее слов передал общую суть невысказанной мысли.

— Сапс, вы вообще в курсе, чем я занимаюсь? — я посмотрела на поверенного из-под насмешливо изломленной брови и отпила спиртного. Как ни странно, гадость, которую пил дед, мне почему-то начала нравиться.

— Я навел справки.

— Даже не сомневаюсь, — развеселилась я, ожидая, что Мердок скажет дальше.

— Вы профессиональный дрэйкер, — менторским тоном сообщил поверенный. — Один из лучших, если судить по характеристикам конгломерата, записанным в вашем личном деле. И, если почитать в космоблогах отзывы ваших коллег… — Мердок замолчал, прочищая горло, а затем выдал: — Везучая хладнокровная стерва и наглая рыжая су… Ну, вы поняли, — закончил он.

— Я надеюсь, что и вы поняли, с кем мне приходится работать?

— Они все — мужчины, — недоуменно развел руками Сапс, намекая на то, что у меня, оказывается, есть охренеть какой выбор, а я ною и непонятно из-за чего парюсь.

— Мердок, они дрэйкеры, как и я. И большинство из них желает меня поиметь не потому, что я им нравлюсь, а чисто из спортивного азарта. Это такое соревнование: кто первый поставит палку Саламандре.

Сапс брезгливо скривился, не впечатлившись моим пошлым сленгом, и я расплылась в снисходительной улыбке:

— Именно так они и говорят. И если я завтра дам хоть одному из них, послезавтра все остальные будут считать, что им тоже можно. Это не профессионально. Меня перестанут воспринимать как авторитетного капитана, если каждый будет думать о том, а что же у меня там между ног.

— У вас есть ваша команда, — с заметно поубавившимся энтузиазмом заметил Мердок. — Неужели они тоже так к вам относятся?

— Сапс, вы издеваетесь? — разозлилась я. — Команда — это святое, семья. Это вообще все равно, что спать с братьями.

— Себя предлагать не буду, — выдержав мой холодный и злой взгляд, ехидно выдал Мердок.

— Я столько не выпью, — не заржавело за мной, и поверенный, внезапно широко улыбнувшись, громко вздохнул:

— И все же вам стоит что-то придумать, мисс Агния. Несправедливо будет, если все это, — обвел взглядом помещение мужчина, — достанется конгломерату.

Он был прав: от одной мысли, что напыщенные упыри из консорциума объединенных галактик вот так легко получат то, из-за чего погибли мои родители, меня корежило, как обшивку пиккера* во время метеоритного дождя.

— Я подумаю. Время у меня еще есть, — поднявшись с места, я поставила бутылку на стол и вернула Мердоку завещание. Шарик головизора давно и незаметно перекочевал в мой карман, а потому не видела смысла находиться в кабинете деда дальше.

— И когда вы сообщите всем о своем решении? — нервно бросил в мою удаляющуюся спину Сапс.

— О, — ухмыльнулась я. — Обещаю, вы узнаете об этом первым.

Глава 2

— Классная штуковина. Где нарыла?

Вместе с вошедшим в рубку Хоком, в нее влетел сногсшибательный запах свежезаваренного кофе, и я, блаженно щурясь, вытянулась в капитанском кресле, как кошка, принимая из рук друга испускающую ленивую струйку пара сейк-капсулу*.

Обожаю кофе. И этот бодрящий запах размышлений, неспешности и уюта. Без него я по утрам действительно рыжая злобная стерва.

Удивительно, кто бы мог подумать, что напиток землян не просто приживется во Вселенной, а станет их главным сырьем для экспорта и основным доходом.

Густую кисловато-горькую жидкость на некоторых планетах приравнивают почти к наркоте, настолько необычно действует на его обитателей аромат кофе. А по сути, запах, в образовании которого участвует около 800 веществ, является продуктом обычной химической реакции между сахарами и аминокислотами, происходящей при нагревании. Потрясающе.

Хок наклонился над приборной панелью, разглядывая установленный на ней шарик головизора. Палец моего штурмана на несколько секунд завис в воздухе, а потом проткнул предаваемую картинку аккурат в районе взлета АС-5.

— Ха, неубиваемый стрэйнджер, — заржал этот придурок, когда корабль вновь взлетел над куполом "Спаркс Гэлакси".

— Какой прототип, такой и стрэйнджер, — отпив кофе, усмехнулась я.

— Не понял? — задница Хока нашла приют на панели рядом с шариком-проектором, и теперь, когда он сидел в центре голограммы, создавалось впечатление, что стрэйнджер влетает ему в ухо.

— Его назвали в мою честь, — спихнув ногой Хока в сторону, кивнула на призрачный АС-5. — Агния Спаркс, — сейчас, когда деда не было в живых, смысла в том, чтобы скрывать перед другом, кто я такая — не было никакого.

Хок мелодично свистнул и, усевшись в свое кресло рядом, сложил на груди руки, приготовившись внимательно меня слушать. Я молчала, и ему, надоев изображать из себя соплю в невесомости, стало скучно.

— Нет, я не понял. То есть у тебя конфеток* немерено, а я для твоих антигравитационных усилителей запчасти по всей Вселенной тырю? Где справедливость в жизни? И какого хрена ты вообще в легион пошла, с такой-то родословной?

— Родословную хотела подпортить. И нет у меня конфеток немерено. Ну… — поморщилась я. — Пока нет. Слушай, Хок, а чтобы ты сделал, если бы я тебе сказала, что хочу от тебя ребенка?

Хок замер с открытым ртом, и тонкий диод, который он держал в зубах вместо соломинки, мгновенно свалился ему за пазуху.

Нет, я, конечно, зря его вот так в лоб спросила, но Эмбер точно бы подумал, что я его троллю, и даже наушники бы не снял, чтобы ответить. Гвоздь бы меня за такое пристрелил. Паяльник вдогонку пристрелил бы еще раз. А Хок — единственный из всех, кого я могла разобрать, как тэш-блок* по запчастям, а потом с закрытыми глазами собрать снова. Даже если мой вопрос покажется ему совсем уж идиотским, никому из команды он рассказывать об этом не станет, а я хотя бы узнаю, какова настоящая реакция мужчин на столь пикантное предложение.

— Тебе честно? — взгляд Хока как-то очень медленно и заинтересованно заскользил по моим ногам, поднялся выше, задержался на груди, и улыбка мужчины стала откровенно неприличной.

— Ну, для того и спросила, — мрачно ответила я, уже догадываясь, что ничего хорошего не услышу.

— Для начала… — вытащив из моих рук капсулу с кофе, Хок на секунду навис надо мной, а затем, наклонившись, жарко шепнул на ухо: — Я бы тебя отымел во всех позах. Потом полетел бы с тобой куда-нибудь на Ципру*, на недельку, закрылся бы с тобой в каком-нибудь шикарном номере, и отымел бы тебя с удовольствием еще много-много раз. Опять же во всех самых неприличных позах. А потом… потом сказал бы, что я еще не готов стать отцом, детка.

— Понятно. Свободен, — отобрав свой кофе, поднялась с места и, подойдя к дисплею бортового компьютера на стене, стала просматривать список вывешенных в базе заказов.

— А ты зачем спросила? — лениво проследовав за мной, Хок встал рядом, скалясь, словно побывал у дантиста.

— Да так, хотела проверить, все мужики говнюки, или ты особенный, — быстро листая сенсор, буркнула я, понимая, что Хок, в принципе, не сказал мне ничего неожиданного. Искать мужика в своих кругах для той подставы, что подкинул мне дед, все равно, что забыть включить защитное поле при переходе на квантовую скорость. Размажет тонким слоем по всем приборным панелям.

— Я особенный, малыш, — обиженно выпятил вперед нижнюю губу Хок. — А что, ответ был неверным? Дай мне вторую попытку.

— Пошел в черную дыру, — завуалированно послала друга в задницу я, проставляя напротив заинтересовавшего меня заказа галочку. — Собирай всех и передай Эмберу, чтобы заводил двигатели. Мы летим вытаскивать сына консула Элонги с Проксигерры, там началась заваруха.

— Сколько платят? — поинтересовался Хок, быстро двигаясь к микрофону, а заодно по дороге передвигая навигационные тумблеры.

— Две тонны "конфет".*

— Отлично, детка, нам как раз нужно купить Гвоздю новую лазерную наводку, а Эмбер ныл, что пора поменять магниты в движках. А еще я нам с тобой такой сервак присмотрел — закачаешься. И на обратном пути завернем в Бэйкер-Хорт, там выставка новых скафандров. Говорят, что МВС собираются выбросить на рынок какую-то "бомбу".

Вот за что я люблю своих парней, так это за то, что деньги, которые мы зарабатываем, рискуя жизнью, они не спускают на всякое дерьмо, а вкладывают в наш общий бизнес. Мало кто из дрэйкеров может похвастаться таким стрэйнджером, как у нас. Эмбер ласково называет наш челнок куколкой, и в его машинном отсеке можно протирать рабочие узлы в белых перчатках, не опасаясь запачкаться.

— Морковка, — ввалившийся в рубку Стэн поднял меня с пола одной рукой, по-братски чмокнув в макушку. — Чей зад мы будем спасать на этот раз?

Двухметровый, похожий на перекачанный кусок скалы, этот увалень всегда вызывал у меня добрую улыбку. Вот и сейчас, когда Гвоздь, бережно усадив меня в капитанское кресло, перегнулся через мое плечо, чтобы "всунуть свой нос" в детали предстоящей операции, я не выдержала и рассмеялась:

— Ты как грокх*, хорошую драку спинным мозгом чуешь. Успокойся, будет тебе, где развернуться. Клиент находится в эпицентре противостояния двух противоборствующих сил — повстанцев и законного правительства планеты. Знакомься, наш заказ — Дэкс Ронгин.

Гвоздь скривился, кисло разглядывая возникшее на дисплее лицо худого очкарика:

— Какого лакса* этого задохлика понесло на Проксигерру? Там с головой никогда не дружили.

— Сын консула искал там материалы для своей дипломной работы. Он палеонтолог. А на Проксигерре находится самый крупный и хорошо сохранившийся плезиополитопный ориктоценоз, — подмигнула я весело улыбающемуся Хоку.

— Чего там находится? — оттопырил челюсть Гвоздь.

— Хорошо сохранившиеся экскременты ископаемых зверушек, — весело заржал Хок.

Стэн брезгливо сплюнул и, выругавшись, что вечно я подбираю в космосе всякое дерьмо, грохнулся в свое кресло, защелкнув фиксаторы.

— Эмбер, что у нас там? — мои ладони опустились на глюферы* почти в унисон с ладонями Хока, и в груди шевельнулось знакомое чувство куража в преддверии полета.

— Двигатели к запуску готовы, — послышался из динамиков голос механика. — Все модули в норме. Защитные поля включены.

— Ну что, мальчики, полетаем? — улыбнулась я, двигая рычаги квантовых ускорителей.

Приборная панель замигала сотней разноцветных огоньков, компьютер на лобовом стекле отобразил красную сетку карты вселенной, и телу передалась знакомая вибрация включившихся двигателей.

Кто-то любит смотреть, как серое небо плачет дождем. Кто-то захлебывается в благоговейном восторге, наблюдая за догорающим на кромке дня закатом. Для меня же нет ничего лучше этого мгновения, когда свет перед глазами сужается до ослепительной белой точки и стрэйнджер, совершая скачок, уносит меня в бескрайний космос.

Вселенная…

Непознанная. Необъятная. Бесконечная.

Кто мы в ней?

Звездная пыль? Песчинки?

А может быть, мы и есть та самая логическая составляющая Вселенной, без которой все в ней теряет свой смысл, потому что именно нас творец наделил разумом, способным понять и разгадать ее тайны, и именно нам подарил душу, умеющую любить каждый ее бесконечный виток?

* * *

Стрэйнджер вышел на орбиту Проксигерры через несколько часов. Пока близнецы наводили лазерные установки, перетаскивали в пиккер снаряжение и оружие, мы с Хоком ломали защиту спутников планеты, подключаясь ко всем каналам их связи.

— Покажи квадрат объекта и наложи на карту района, — я настроила картинку на своем флэтпаде и замерла в ожидании помощи напарника.

На экране возникло серое изображение сетки города, видимого со спутника, и по мере приближения камеры стала понятна расстановка противоборствующих сил и общая картина военных действий. Чахлому ботанику, похоже, по жизни сильно "везло", потому что занесло его в самый эпицентр боя. Отель, в котором этот любитель ископаемой древности остановился, находился как раз на линии огня, и согласиться вытащить его оттуда могли только такие отчаянные придурки, как мы.

— Агни, а может, лупанем по ним с двух сторон из всех установок, потом быстро спустимся на крышу, прихватим очкарика и пиккернем обратно? — как всегда радикально подошел к решению проблемы Свэн, закончивший сборы и вошедший в рубку.

— Паяльник, не канифоль мне мозг, а то дам в ухо, — застегивая телепортационные браслеты и рассовывая по рабл-слотам бронекостюма оружие и боеприпасы, фыркнула я. — Я спускаюсь вниз со Стэном, а ты остаешься прикрывать нас сверху. Если мы откроем огонь по силам конфедерации, префекты Проксигерры подадут на нас жалобу в межгалактическую лигу. Тебе рассказать, что будет дальше? Сначала нас лишат лицензии, а потом посадят, когда докажут, что мы превысили допустимый уровень полномочий.

— Пусть сначала нас вычислят, — набычился Свэн.

— Вычислят, — похлопав Паяльника по груди, сдвинула его с дороги.

— Думаешь?

— Всегда. И тебе советую.

Паяльник злобно фыркнул, а я продолжила:

— Спутники Проксгерры связаны с межгалактической базой. Так что мы уже засветились. А ко всему прочему, наша команда официально приняла заказ, и конгломерат в курсе, где мы сейчас находимся.

Свэн, скорчив зверскую рожу, помаршировал в боевой отсек, а я застегнула шлем и включила переговорное устройство.

— Хок, найди, где находятся ближайшие к нужному квадрату телепортеры.

— Агни, они не подключены к общей системе. Я не смогу их перенастроить, — вяло выдал друг.

— Я перенастрою, — взломать код телепортера для меня вообще проблемой никогда не было. — Мы с Гвоздем спустимся вниз на пиккере, там его и оставим, а с клиентом вернемся через телепорт.

— Опять пиккер новый покупать? — мгновенно стал возмущаться мой скряга-штурман. — От тебя одни убытки. Мы этот только месяц назад купили, после того, что ты угробила.

— Не скули, я его застраховала. Лучше сбрось мне план отеля и зафиксируй маячок. Где там наш любитель древности обитает?

— Девяносто четвертый этаж, левое крыло, комната девять четыре десять. Лифты заблокированы.

Гвоздь, скрестивший на груди руки и обтирающий спиной стенку, мелодично свистнул, а в моем богатом лексиконе по этому случаю нашлась одна нецензурщина.

— Ближайший телепорт в двух кварталах, на подземной стоянке склиперов, и там засели повстанцы, — окончательно добил меня Хок, подло растянув губы в улыбке, — но, детка, когда тебя останавливали такие мелочи?

Действительно. Там, где нормальные люди обычно испытывали страх, я ловила кайф. Чем опаснее была игра, тем больше адреналина выбрасывалось в мою кровь, заставляя тело работать на пределе своих возможностей. Что-то во мне явно было не так, ибо мне нравилась такая жизнь. Мне нравилось ходить по лезвию ножа и висеть над бездной, и на этом будоражащем ощущении опасности, ползущем электрическими разрядами по окончаниям моих нервов, я сидела, как наркоман на дозе.

— Гвоздь, ползи в пиккер, мы вылетаем. Хок, покажи мне вид девяносто четвертого этажа со спутника.

Штурман картинно закатил глаза, понимая, что жить пиккеру осталось максимум двадцать минут, и я нашла резонный довод в свое оправдание:

— Ну не оставлять же его целым этим уродам?

— Вали давай, быстрее начнем — быстрее закончим, — полетело мне вдогонку, а затем панель переборки закрылась за моей спиной, отрезая от центрального отсека.

Спустя пятнадцать минут мы со Стэном летели над городом, выжимая из пиккера максимум скорости, поэтому когда он протаранил здание отеля в районе девяносто четвертого этажа, думаю, никто внизу даже не понял, что это был не боеприпас, а спасательная капсула.

Пиккер снес несколько десятков перегородок, остановившись в коридоре — аккурат напротив двери с номером девять тысяч четыреста десять.

— Приехали, — оскалился Гвоздь, выбивая ногами смятую и оттого заклинившую дверь капсулы.

Где-то наверху оглушительно грохнуло, стены тряхнуло, и с потолка посыпалась штукатурка. Судя по всему, в здание палили повстанцы, поскольку через минуту с крыши, в ответ на их удар, загремели зенитные выстрелы.

Не став ждать, когда очередной снаряд попадет в наш этаж, Стэн вынес плечом дверь номера и, ввалившись внутрь, вскинул винтовку. Зрелище оказалось еще то: все окна были выбиты трассирующими снарядами пулемета, а пол усыпан мусором и осколками. На вид номер был совершенно пустым.

— Дэкс? — прикрывая спины друг друга, мы со Стэном стали двигаться вдоль стен, не замечая никаких признаков присутствия рядом кого-то живого.

— Дэкс Ронгин, — гаркнул Гвоздь. — Нас прислал твой отец.

Ответом послужила тишина, поэтому, включив рацию, я попросила Хока посмотреть, где находится маячок, встроенный в часы сына консула.

— Вы стоите прямо перед ним, — тут же донеслось из микрофона.

Стэн сначала угрюмо уставился на огромный зеленый диван перед собой, а потом, подняв его рывком одной руки — на лежащего под ним очкарика, вожделенно прижимающего к тощей груди рюкзак.

— Дэкс? — вид у задохлика был такой перепуганный, что мне даже троллить его не захотелось. — Почему не отзывался?

— Не убивайте меня, — завопил этот идиот, и Гвоздь, схватив его за шкирку, мгновенно поставил на ноги, вытащив из рук рюкзак.

— Я понесу, — бережно отряхнув очкарика от пыли, доброжелательно оскалился Стэн. — И тебя тоже понесу, — забрасывая сына консула на плечо, почти ласково сообщил он.

— Осторожней. Там окаменелые останки мекзодерикса, — вцепившись в свой рюкзак, как в первую в жизни бабу, заорал очкарик.

Гвоздь, брезгливо передернувшись, мгновенно сбросил с себя и его, и сумку, заявив, что экскременты, хоть и окаменелые, он таскать на себе не нанимался даже за большие деньги.

— Надень на него бронекостюм, — приказала я ворчащему Стэну. — Не хватало, чтобы его по дороге грохнули.

Пока напарник возился с сыном консула, я, достав флэтпад, просмотрела все возможные пути отступления, спросив у Хока, на каком этаже заблокирован лифт.

— Сотый, — ответил друг, — Из шахты есть выход на нулевой этаж, а оттуда — технический проход в соседнее здание. Агни, — произнес Хок, уже понимая, что я собираюсь сделать, и явно изо всех сил сдерживая смех. — Ты главное очкарика первым спускай, а то потом можете с Гвоздем не отмыться.

В наушниках послышался дружный ржач Эмбера и Свэна, в ответ на который Гвоздь поднял вверх кулак, сердито сотрясая им воздух.

— Уходим, — не обращая на зубоскалов внимания, я подала знак Стэну, задвинув ему за спину сына консула. — Идешь за ним шаг в шаг, если не хочешь, чтобы с окаменевшими останками мекзодерикса мы привезли твоему папаше совсем свежие твои.

Дэкс Ронгин в бронекостюме и защитном шлеме выглядел, как глист в скафандре, но каким бы смешным этот чудик ни казался — дураком он не был и жизнь явно тоже любил. Многих клиентов из-за истерики или панического страха моей команде приходилось вытаскивать из передряг на своей спине. Дэкс шел сам. Трясся, правда, как переборки на взлете, но выполнял все мои указания. Наверное, стоило поспорить на очкарика со своими парнями. Я точно сорвала бы банк, потому что, спускаясь со мной в шахту лифта на лонгдаке* с девяносто четвертого этажа, Дэкс не только не обделался, но даже не пикнул, хотя полагаю, что второе — скорее от страха.

Когда мы выбрались на улицу, там шел нешуточный бой. Пройти сквозь перекрестный шквал огня на соседнюю улицу было просто нереально, поэтому пришлось просить Свэна расчистить с воздуха квадрат парализующим снарядом на пять минут.

Этого нам хватило, чтобы выбраться из мясорубки и пробежать до конца квартала. А дальше свою любимую работу начал делать Гвоздь, не оставляя повстанцам даже шанса. Надо было видеть их рожи в тот момент, когда мы ворвались на подземную стоянку, и Стэн, рявкнув: "Ребята, вы не заплатили за парковку" стал лупить по ним из брайана.

С телепортером я провозилась не больше минуты, естественно, отправив на стрэйнджер сначала Дэкса, а уж потом, маякнув, чтобы закруглялся, прикрывающему нас Стэну, и саму себя.

Спустя мгновение, следом за нами из кабины телепорта вышел Гвоздь, светящееся счастьем лицо которого говорило красноречивее любых слов о том, что лично для него прогулка удалась.

— Ну что, очкарик, дерьмо свое окаменевшее не потерял? — отстегивая страховочные ремни и стаскивая с себя снаряжение, подмигнул Дэксу мужчина.

Сын консула скорее потерял бы свои штаны, чем рюкзак, к которому он словно приклеился. Прижимая его к груди и таращась удивленным взглядом по сторонам, Дэкс стоял посреди отсека, вызывая у нас со Стэном добрые улыбки.

Все-таки все ученые были немного не от мира сего. Хотя, если посмотреть трезво — нашу пятерку нормальными назвать тоже можно было с очень большой натяжкой.

Стрэйнджер внезапно знатно тряхнуло, красные датчики тревоги замигали по всем стенам, и наша тройка, оторвавшись от пола, стала медленно подниматься вверх под мерзопакостный звук включившейся сирены.

— Твою мать, Эмбер, какого хрена? — заорал в микрофоны Хок.

— Агни, у нас на хвосте линкор конфедератов, — в голосе механика звучали непривычно тревожные ноты. — Они попали в гравитационный блок.

Конченые вояки. Похоже, нас приняли за помощников повстанцев. Кретины. А спросить слабо?

— Гвоздь, быстро плыви к Свэну, — вытолкнув мужчину из отсека, я ухватила Дэкса за шкирку, двигаясь с ним на капитанский мостик. — Мальчики, вырубите союзникам правый движок, чтобы не могли догнать, и наводку сбейте вместе со спесью, — приказала я близнецам.

Чертежи любого звездолета конфедерации мои ребята знали не хуже меня, а потому из строя выводили их качественно и быстро, и в случае разборок предъявить нам было нечего, поскольку мы всегда действовали в рамках необходимой самообороны.

Противоударное поле нашего стрэйнджера сотрясали десятки светящихся трассеров, когда я, добравшись до рубки, пристегнула к соседнему креслу очкарика, а затем уселась на свое насиженное капитанское место.

— Эмбер, каковы повреждения? — датчики глюферов были активированы, и теперь мы с Хоком ждали только приговора нашего механика, от ответа которого зависело, на какой скорости мы будем отсюда линять.

— Агни, не критические, но усилители включать нельзя. Поле не выдержит.

— Мы на световой до Тангирры дотянем?

— Да, — уверенно заявил Эмбер. — Но болтать будет сильно.

— Потерпим. Заводи.

— Эй, как тебя там? — Хок, откинувшись на спинку своего кресла, позвал Дэкса.

Лицо парня приобрело загадочный зеленоватый оттенок, а руки его намертво вцепились в подлокотники, кажется, забыв даже про вожделенный рюкзак.

— Обблюешь рубку — заставлю вылизать ее языком, — пригрозил очкарику Хок, проигнорировав мой недовольный взгляд.

Сын консула понятливо кивнул, позеленев еще сильнее. И какая комета мне попала в задницу, когда я подрядилась его спасать?

— Дэкс, дыши глубже, — посоветовала задохлику. — Глубокий вдох носом, немного задержи дыхание, после чего медленно выдохни через рот. И думай о своем ориктоценозе.

Пацан наконец вспомнил о своем ископаемом барахле, и пока стрэйнджер разгонялся, набирая скорость, все его внимание было сосредоточенно именно на нем.

Эмбер оказался прав: трясло нас нехило. К хорошему ведь привыкаешь быстро. И я, избалованная удобством и высоким классом своего стрэйнджера, успела привыкнуть к комфорту, поэтому чувствовала себя сидящей на вулкане, пока мы не добрались до орбиты Тангирры.

Эта планета была раем и спасительным оазисом для капитанов и их звездолетов. Здесь находились самые лучшие ремонтные доки конгломерата, салоны запчастей на любой вкус и цвет, тысячи роботов-техников к твоим услугам, а также масса злачных мест, где ожидающие окончания ремонта своих кораблей пилоты могли расслабиться и отдохнуть.

Для меня Тангирра была не просто перевалочным пунктом в космосе. Я прилетала сюда при каждой удобной возможности не только для того, чтобы подлатать нашу с парнями "куколку". Здесь жила моя единственная подруга Зарта — владелица ночного стрип-клуба, поощряющая и понимающая мою страстную любовь к пилону. Тренировочная комната рядом с ее роскошным лофтом всегда была к моим услугам, и я могла не опасаться, что кому-то из дрэйкеров однажды станет известна моя маленькая тайна. Зарта умела хранить мои секреты, впрочем, как и я хранила ее.

Глава 3

Космопорт Тангирры почти мгновенно принял наш сигнал, и диспетчеры, указав нам координаты ремонтного дока, разрешили приземлиться.

Дэкс, до этого момента сидевший тихо, как мышь, вдруг подал голос:

— А вы за хорошие деньги на любую планету можете полететь?

Я недоуменно посмотрела на Хока, Хок на меня.

— За очень хорошие деньги, — сладко улыбнулся мой штурман, — мы можем тебя даже на экскурсию к черной дыре свозить.

Ну, это он, конечно, загнул. Гравитационное притяжение черной дыры настолько велико, что покинуть ее не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света, в том числе кванты самого света. Перспектива полететь и не вернуться обратно никого из нас не устраивала. Мы хоть и рисковали жизнью каждый день, но почти всегда оправданно.

— Отлично, — воодушевился очкарик. — Вы-то мне и нужны.

Хок перестал скалиться и изумленно приподнял правую бровь.

— Понимаете, — маниакально сверкая глазами начал Дэкс. — В галактике Подсолнух есть планета Визар…

— О, нет, — открещиваясь, вытянул вперед ладони Хок, понимая, что понадобилось сыну консула на одной из самых опасных планет во Вселенной. — Давай мы тебя сначала целого и невредимого передадим твоему папаше.

— Вы не представляете, каким открытием в палеонтологии могут стать привезенные оттуда образцы, — не обратив внимания на слова Хока, разгоряченно продолжил Дэкс.

— Слушай, Агни, — донесся из микрофона веселый смех Эмбера. — А нам случайно в команду шестой фрик не нужен? А то этот как раз подходит по всем параметрам.

Не засмеяться в ответ было просто невозможно — чокнутый Дэкс Ронгин действительно чем-то напоминал нас самих.

— Вы подумайте, — не понимая причины нашего веселья, не унимался задохлик. — Я хорошо заплачу. У меня есть отложенные на этот случай сбережения, — поведал он нам страшную тайну, вызвав у всех очередной приступ смеха.

— И много ты на завтраках сэкономил? — подмигнул ему Хок.

— Четыре миллиона, — сообщил Дэкс.

В микрофонах мгновенно стало тихо, а у Хока челюсть съехала набок.

— Мы подумаем, — испугавшись, что мой жадюга-штурман сейчас согласится, вклинилась в разговор я. — Но для начала ты поговоришь со своим отцом.

Сквозь лобовое стекло стрэйнджера было видно, как на входе в ангар появился консул Элонги, окруженный толпой телохранителей, и, собираясь сбагрить чиновнику его геморройное чадо как можно быстрее, я демонстративно указала на него Дэксу пальцем.

Папу пацан, видимо, все-таки боялся и уважал, потому что после моих слов: "Все на выход" он снова позеленел, вцепившись в свой рюкзак, и Хоку пришлось ненавязчиво тащить это чудо к платформе спуска.

Чего я не ожидала, так это того, что пока мы со Стэном вытаскивали Дэкса из отеля, Хок успел связаться с консулом и набить нам цену.

— Деньги перечислены на ваш счет, капитан Паркер, — по-деловому сообщил консул, как только мы сошли с борта и поравнялись с его окружением. — Я прибавил к оговоренной ранее сумме компенсацию за уничтоженный в ходе операции пиккер.

Изобразив любезную улыбку, я кивнула мужчине, тайком показав за спиной Хоку кулак. Изначально оговоренную с клиентом оплату я никогда не поднимала — это был принцип, и мне категорически не нравилось, когда моими принципами кто-то пренебрегал, а потому друга ожидала хорошая взбучка.

— Это лишнее, консул. Я верну вам деньги за пиккер. Я предполагала, что могу лишиться части своего оборудования, когда соглашалась на предложенную вами сумму.

— Прошу вас, — прижимая к себе сына, взмолился консул. — Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить вас за моего Дэкси. Он все, что у меня осталось после смерти жены. Если не хотите брать денег, примите от меня в подарок новую капсулу.

У Хока было такое умоляюще-просительное выражение лица, что я, сокрушенно покачав головой, согласилась.

— И держите своего сына подальше от Визара, — напоследок попросила консула.

Мужчина сначала недоуменно расширил глаза, а затем, видимо, догадавшись, откуда растут корни моей просьбы, энергично закивал головой:

— Спасибо, капитан Паркер. Я ваш должник.

Консул в должниках меня более чем устраивал. Вселенная при всей ее необъятности была таким тесным местом, что рано или поздно дороги всех ее обитателей где-нибудь, да пересекались.

— Агни, не злись, — затянул Хок, как только консул и его сын исчезли из поля зрения. — Я не просил у него денег, просто пожаловался на то, что новая капсула разбилась.

— На этом стрэйнджере пока еще я капитан, — раздраженно ткнув в грудь Хока пальцем, сообщила я. — И я сделала себе имя благодаря тому, что была всегда предельно честна со своими клиентами.

— Вонючий лакс, Агни, — Хок нервно запустил в светлые волосы пятерню, буравя меня пронзительным взглядом синих глаз. — Я хотел как лучше. Пока нам вернут деньги по страховке — пройдет время, а капсула нам нужна уже сегодня. К тому же корабль поврежден, и неизвестно, во сколько нам выльется его ремонт…

— Хок, — холодно прервав пылкую тираду друга, я окатила его суровым взглядом. — Это последний раз, когда тебе прощается подобное. Не смей опускать меня до уровня попрошайки. Еще одна такая выходка — и пойдешь искать себе другого капитана и другой стрэйнджер.

— Извини, — Хок тяжело выдохнул, а потом криво усмехнулся: — Черт, Агни, иногда я даже не знаю, кто из нас больше мужчина — ты или я.

— А ты будь всегда мужчиной, и точно не перепутаешь, — хлопнул его по плечу молчаливо следивший за нашей перепалкой Свэн.

— Да…облажался ты, Хок, — трагично изрек Гвоздь.

— По самые магнитные усилители, — вставил свою ремарку вышедший из челнока Эмбер, покачивая головой в такт звучащей у него в наушниках музыке.

Хок сиротливо застыл на площадке с видом ходячего покойника, и я, не выдержав, улыбнулась, уж больно уморительная у него была морда. И потом, долго сердиться на этого паразита у меня все равно никогда не получалось, но если ему хоть раз дать спуск, то дисциплине конец.

— Хватит дурака валять, — шикнула на парней я, обойдя по кругу стрэйнджер и разглядывая дырки в обшивке. — Повреждения пустяковые. Сами справимся. Переодеваемся в робы и приступаем к ремонту. Ты помощников вызвал? — поинтересовалась я у Эмбера.

— А то, — пританцовывая, парень указательными пальцами обеих рук показал направление, и, оглянувшись, я увидела приближающихся к нам дронов и роботов-манипуляторов.

Свой челнок при незначительных повреждениях мы почти всегда ремонтировали сами. Это тоже был принцип и необходимая мера предосторожности. Ни к чему, чтобы кто-то задавал лишние вопросы, обнаружив наши усилители.

Спустя час мы заменили поврежденные блоки и восстановили работу системы, и оставалось только спаять термодронами обшивку, а потом загнать стрэйнджер в специальную камеру для восстановления неодимового покрытия, как на горизонте появился Киф Бэрнс.

Терпеть его не могла еще со времен легиона. Самомнение выше потолка, а на деле — пустое место. А его попытки подбить под меня клинья вообще откровенно раздражали.

— Кого я вижу? Саламандра, — лениво двигаясь в нашу сторону, изрек Бэрнс. — Я смотрю, вас здорово причесали. Помочь?

Засунуть нос в машинные блоки нашего корабля пытался не один дрэйкер, и такие поползновения я отсекала быстро и резко.

— Киф, себе помоги. От твоего стрэйнджера воняет лаксом так, как будто он обделался в космосе со страха, а ты забыл поменять ему подгузник. Ты б его помыл, что ли, для приличия.

Бэрнс застыл с занесенной для шага ногой, и выражение его лица кардинально поменяло градус любезности. Развернувшись, он что-то буркнул себе под нос, и я, точно зная, что сейчас он обозвал меня сукой, бросила ему в спину:

— Еще какая.

Дрэйкер недоуменно оглянулся, кажется, решив, что либо я читаю его мысли, либо у меня фантастический слух.

— Морковка, ты бы не издевалась над парнем понапрасну. Это, знаешь ли, сильно бьет по самолюбию, — добродушно подмигнул мне Стэн. — А Киф к тебе клеится уже четвертый год.

— По самолюбию его должно бить то, что у него звездолет похож на корыто с дерьмом, а не мое параллельное отношение к его небритой роже.

— Правильно, детка, — отогнал дронов и выключил сварочник Эмбер, поднявшись на крыше звездолета в полный рост. — У кого нет порядка в вещах, нет его и в голове. Нам с такими не по пути.

Потянувшись, разминая руки, он внезапно застыл в той позе, в которой стоял, громко присвистнув:

— Ух ты, мать моя. И такие тоже ломаются? Вы только посмотрите.

Не сговариваясь, мы все поднялись на манипуляторах наверх, и когда Эмбер указал рукой направление, вытянули шеи, разглядывая чудо-звездолет, стоящий через несколько посадочных полос от нас.

— Это корабль проктэррианцев, — завистливо протянула я, восхищаясь потрясающей формой звездолета.

Внешне таинственная раса закрытой планеты мало чем отличалась от человеческой, а вот их технологии — просто разительно. Никто не знал, как устроены их двигатели и на чем летают их корабли, но угнаться за ними было просто невозможно.

— Что он здесь делает? — удивился Гвоздь. — Не припомню, чтобы проктэррианцы зависали на Тангирре.

— Я пару раз видела. Слышала, что они заключали сделку с местным правительством. Так что вполне возможно, что и этот прибыл по делам.

— Эх, заглянуть бы внутрь, — посокрушался Эмбер, глядя на корабль.

— Да, я бы тоже не отказалась, — улыбнулась я. — Ладно, хватит мозолить глаза о чужую посудину — со своей бы разобраться.

— Да тут осталось всего ничего, — кивнул Хок. — Ты, небось, к Зарте намылилась? Иди, мы без тебя закончим.

— Серьезно?

— Серьезно. Я, как провинившийся, пытаюсь загладить свою вину, — развел руками мужчина, и я, послав ему воздушный поцелуй, стала стягивать с себя спецовку.

— Не напивайся, — назидательно полетело мне вслед от моих парней, когда, прихватив флэтпад, я добралась до выхода из ангара. И хотя пьяной меня никто из них не видел ни разу, стандартная фраза всегда озвучивалась, то ли демонстрируя горячую заботу мальчиков о моем здоровье, то ли давая им повод чувствовать себя моими старшими братьями.

Взяв напрокат склипер, я добралась до клуба всего за полчаса, радуясь, что в такое время здесь было почти пусто. Грандиозная тусовка начиналась только с наступлением темноты, и тогда количество знающих меня в лицо дрэйкеров на один квадратный метр просто зашкаливало, поэтому вместо того, чтобы выпить чего-нибудь легкого и расслабиться, ни о чем не думая, приходилось общаться с десятками малознакомых мужиков, выслушивая их проблемы и байки.

* * *

В просторном полупустом зале негромко играла музыка. Искусственное освещение пока заменял льющийся сквозь круглые окна в потолке рассеянными пучками свет, делая обстановку заведения спокойной и уютно домашней. Бармен, начищающий за стойкой бокалы, заметив меня, приветственно поднял руку, а потом нажал на потайную кнопку под столом, вызывая Зарту.

Подруга появилась на лестнице, ведущей со второго этажа, спустя пару секунд, сияя белоснежной улыбкой и вызывая у меня искреннее восхищение своей отличной формой.

В свои сорок семь хозяйка элитного клуба выглядела совершенно потрясающе: длинные подтянутые ноги, точеная фигура, идеальная укладка и гладкая смуглая кожа. Я не дала бы ей и тридцати, не знай, сколько лет ей на самом деле.

— Привет, мой ангелочек, — грациозные руки сомкнулись у меня за спиной, заключая в нежные объятья, и в воздухе повис флер тонких, с легкой горчинкой, духов подруги. — Почему не сообщила, что приедешь, я бы приготовилась?

Зарта годилась мне в матери и, видимо, таковой ее любовь ко мне и была: скорее материнской, чем дружеской. Здесь меня всегда ждали, баловали, кормили чем-то вкусным и расспрашивали обо всем на свете.

Дочь Зарты умерла в возрасте всего трех лет — во столько же я потеряла своих родителей. Наверное, именно это совпадение и сблизило нас с хозяйкой звездного клуба, очень осторожной и мало кого пускающей в свою личную жизнь.

Познакомились мы с ней совершенно случайно, когда наш экипаж помогал конфедерации эвакуировать пассажиров из потерпевшего крушение на Тангирре спэйса. Зарту я вытащила из-под обломков за несколько минут до взрыва. Уже никто не рисковал приблизиться к готовому взлететь на воздух кораблю, а я слышала ее крики о помощи и понимала, что нет ничего ужасней погибнуть вот так — погребенным под кучей искореженного металла, когда в нескольких шагах от тебя находится помощь и равнодушно ожидает твоего конца.

С тех пор Зарта зовет меня своим ангелочком, а я… Я просто ее люблю и благодарю создателя за то, что дал возможность ее спасти.

— Я и сама не ожидала, что сегодня окажусь на Тангирре. Нас немного потрепали, вынуждены были встать на ремонт.

Лицо Зарты мгновенно встревожено нахмурилось:

— Детка, и зачем тебе все это нужно? Ты опять взялась за самое опасное задание?

— Кто-то же должен браться и за такие, — улыбнулась я, усаживаясь за дальний столик. — Тебе ли не знать?

Зарта безысходно вздохнула, устроившись напротив, и небрежно махнула официанту рукой, приказывая, чтобы принес нам что-нибудь выпить.

— Ты успела на похороны деда? — поинтересовалась она.

— Нет, — я уткнулась взглядом в стол. — Зато попала на зачтение завещания. Если честно — лучше бы не попадала…

— Не расстраивайся так. Тебе достанется мой клуб, если устанешь гонять по Вселенной и захочешь спокойной жизни, — думая, что причина моей печали в том, что меня обделили деньгами, сжала мою ладонь Зарта. Я только покачала головой.

— Я не хочу спокойной жизни, Зарта. Я хочу летать, хочу строить и испытывать звездолеты. Вот только цена у моей мечты довольно необычная… Ребенок.

Женщина недоуменно приподняла брови:

— Какой еще ребенок?

— Самый обыкновенный. Зарта, дед оставил мне все свое состояние. Все. Я единственная наследница миллиардов Эрни Спаркса. Правда, с небольшой оговоркой… По условиям завещания я получу империю деда только в том случае, если в течение года забеременею.

Глаза женщины удивленно полезли на лоб, а потом она начала безудержно хохотать.

— Кажется, твой дед знал тебя как облупленную. Видимо, только так тебя и можно остановить. Иначе ты до старости будешь носиться со своими безумными парнями по галактикам в поисках приключений.

— Не смешно, — не разделяя веселья подруги, фыркнула я. — Что я буду делать с ребенком?

Зарта перестала смеяться и тепло улыбнулась:

— Любить. Детей нужно любить, ангелочек. Или у тебя с этим проблемы?

— С этим проблем нет, — со вздохом произнесла я. — Проблема только в том, чтобы найти для него отца.

Зарта поперхнулась соком, а затем раскинула руки, обводя окружающее пространство взглядом. Мужчин в это время в клубе было не много, но они были.

— Выбирай любого.

— Смеешься? Да меня здесь каждый встречный знает. К тому же мне в довесок к младенцу еще один, великовозрастный, не нужен, а искусственное оплодотворение условиями завещания запрещается. Мне бы найти какого-нибудь озабоченного простофилю на одну ночь. Чтобы без фантазии: сделал дело — и свалил, не обещав вернуться.

— Вон, гляди, — ткнула пальцем в мужика у барной стойки Зарта. — Первый раз его здесь вижу. Да и на вид вроде ничего. Не подойдет? — лукаво улыбнулась она.

На стуле перед барменом сидел молодой парень моего возраста: среднего роста, крепкий, темноволосый, довольно симпатичный, и хотя одежда на нем была гражданская, я зуб готова была отдать за то, что это дрэйкер. Не знаю, почему так показалось, наверное, слишком долго среди них вращаюсь, а может, как говорится в старинной поговорке, "рыбак рыбака"…

— Это дрэйкер.

— И что? — невозмутимо уточнила Зарта.

— А то, что если я сегодня с ним пересплю — завтра на всех частотах будут трубить имя героя, уложившего Саламандру на обе лопатки. А уж что начнется, если просочится инфа, что я от него забеременела… Да я от него до конца своих дней не отвяжусь.

— С чего ты взяла, что это дрэйкер? — разглядывая парня более пристально, не поверила мне Зарта.

— Спорим?

Вытащив из кармана флэтпад, чтобы включить программу-перехватчик, я таинственно подмигнула подруге и направилась к стойке, по пути стащив с волос резинку и игриво растрепав свою рыжую шевелюру.

Добравшись до бармена, я громко заказала у него выпивку, а потом присела рядом с незнакомцем, рассчитывая привлечь этим его внимание. Моя уловка сработала безошибочно: через секунду брюнет заинтересованно косился в мою сторону, рассеянно прокручивая по столешнице стакан.

— Привет, — резко развернувшись, я поймала на себе удивленно-восторженный взгляд карих глаз парня и, отсалютовав ему бокалом, произнесла: — Я тебя здесь раньше никогда не видела.

— Я на Тангирре впервые, — очаровательно улыбнулся брюнет.

— Дрэйкер?

— Нет, я работаю торговым агентом, — парень смущенно опустил голову, заглянув в свой стакан и, наверное, если бы он этого не сделал, я бы повелась.

Его выдали руки. Те самые, в которых он так энергично вертел свой недопитый стакан виски. След от ожога раскаленной спиралью лазерного коннектора нельзя было перепутать ни с каким другим. У Эмбера на ладонях таких были десятки.

Парень, что сидел передо мной, был механиком, а вот зачем он пытался от меня это скрыть, я надеялась очень скоро узнать.

— А вы здесь часто бываете? — вопрос брюнета был совершенно невинным, но я уже поняла, почему он прозвучал.

— Часто, — улыбнулась я, позволяя мужчине брать инициативу в свои руки.

— Тогда, может, подскажете, где поблизости можно вкусно и хорошо поесть? Здесь, оказывается, продают только выпивку, а я голоден как зверь.

Вау. Здесь, оказывается, продают только выпивку. А ты такой слепой, что не заметил на входе яркую кричащую вывеску — ночной клуб "Падающая звезда", и десятиметровую неоновую танцовщицу на пилоне над ней? Прости, друг, но ты явно сюда пришел не за тем, чтобы пожрать.

— Конечно, подскажу, — я была сама кротость и любезность. Видел бы меня сейчас Стэн, свалился бы под стойку, — В двух кварталах отсюда есть чудесный ресторан на обзорной площадке. Там потрясающая межгалактическая кухня, способная удовлетворить запросы самых требовательных гурманов.

— Я совершенно непритязателен в еде, — поскромничал мужчина. — Правда, не очень люблю есть в одиночестве.

О, ну вот с этого надо было и начинать. Что ж ты так долго-то заводился?

— Да, я тоже не люблю, — беззаботно отхлебнув коктейль, улыбнулась парню. — Когда обедаешь в публичных местах в одиночестве, всегда возникает неловкое чувство, будто на тебя все смотрят.

— Вот-вот, — радостно подхватил мужчина. — И с вами тоже так? У меня аппетит от этого пропадает.

Да-да, а по-моему, он у тебя сейчас чересчур разыгрался.

— А вы не голодны? — задал мне вопрос в лоб мужчина, явно смелея от того, какими поощрительными взглядами я его одаривала. — Я подумал, что мы могли бы перекусить вместе. Если вы, конечно, не против? Я угощаю, — поспешно добавил он.

— Да, было бы неплохо.

— Я Кит, — протянул мне руку для знакомства парень. — Кит Линфер.

— А я Пэм. Пэм Митч.

Ответив на рукопожатие парня, я не без удовольствия отметила проскользнувшее в его глазах удивление. Значит, точно знает, кто я такая.

— Ну так что, пойдем отсюда? — воодушевленно поднялся с места Кит.

— Подожди меня здесь, я только попрощаюсь с подругой, — улыбнулась ему я, направляясь к Зарте.

Включив свой флэтпад, я с улыбкой прочитала перехваченное сообщение Кита, отосланное какому-то Вингу.

…"Винг, ты не поверишь, кого я только что склеил. Саму Саламандру"

В ответ мгновенно прилетело короткое: "Не звезди"

…"Да магнетар мне в печень, если я вру. Приходи через полчаса на смотровую площадку в "Цефеиду", увидишь собственными глазами, как я укатаю ее на ночь."

Смело. Если бы я сама все это не затеяла, месть моя была бы жестокой, а так — я всего лишь весело ухмыльнулась, поражаясь наивности мужика, и бросила на стол ожидающей меня Зарте свой аппарат.

— Ты проиграла, — подмигнула я подруге.

Прочитав переписку, она иронично покачала головой, а потом и вовсе махнула на меня рукой.

— Пойдем наверх, — миролюбиво попросила я. — Ты ведь знаешь, что у меня уже руки зудят от нетерпения.

— Может, сначала все же поешь? — с теплотой во взгляде поинтересовалась Зарта. — Я заказала нам обед.

— Кто же танцует на полный желудок? — я обняла подругу, настойчиво увлекая за собой.

Больше недели я болталась в космосе, кочуя с одной планеты на другую. Я хотела расслабиться и отдохнуть, и плевать, что мой вид отдыха некоторым может показаться немного странным, ведь только в танце у меня получается выразить то, что чувствую, потому что, сбрасывая с себя толстую шкуру крутой дрэйкерши, я становлюсь самой собой: просто женщиной — Агнией Майрис Гарвер Спаркс.

* * *

— Эй, Пэм, ты куда? — недоуменно окликнул меня Кит, когда мы с Зартой, продефилировав мимо него, стали подниматься по лестнице. — Пэм, — парень поднялся со стула, буравя меня пристальным взглядом.

— Ты меня? — удивленно приподняв бровь, я изобразила на лице такое искреннее изумление, что Кит даже растерялся.

— Ну да, — стушевался он. — А кого еще?

— Извини, парень, ты, видимо, меня с кем-то перепутал, — с сожалением развела руками я. — Меня зовут Агни.

— Ты из меня что, дурака решила сделать? — начиная понимать, что что-то идет не по плану, занервничал Кит.

С языка так и просилась сорваться какая-то язвительная гадость, и я не удержалась:

— Я? Из тебя? Зачем? Малыш, природа давно это сделала за меня. Катать будешь себе шары, а не Саламандру. И береги печень, Кит. Еще одного магнетара она точно не выдержит.

Бармен опустил голову, пряча расползающуюся из углов губ улыбку, а Кит ошалело открыл рот, а потом засунул в карман руку, видимо, чтобы проверить наличие в нем своего флэтпада.

— Нол, — небрежно подмигнула я уже вовсю улыбающемуся бармену. — Угости механика за мой счет. День у него сегодня, похоже, не задался.

— Ты невыносима, — тихо фыркнула Зарта, утаскивая меня наверх от греха подальше. — Так ты до старости себе мужика не найдешь. Твоя беда, ангелочек, в том, что ты слишком независима. Мужчины не любят сильных женщин.

— А я не люблю слабых и глупых мужчин.

— Возможно, они не казались бы тебе такими откровенно жалкими, если бы ты дала им хотя бы мизерный шанс.

— Я же не виновата, что мне не встретился ни один достойный кандидат, которому можно бы было дать такой шанс.

— Да ты даже не пробовала, — возмутилась Зарта.

Пробовала. Но эту историю знали только Хок и мои погибшие друзья из звездного легиона.

Это был дурацкий спор на перевалочной станции "Обертон", перед тем, как нас отвезли на Псифию, откуда вернулось меньше половины призыва. Парень, что мне нравился, был старшим в одной из десяток. Его звали Шоном. Не знаю, что именно меня привлекло, ведь на вид ничего примечательно и необычного в нем не было: крепкое здоровое тело, руки-ноги как у всех мужиков, приятное открытое лицо, ясный взгляд… Вел он, правда, себя иначе, чем большинство легионеров. Чувствовался в нем какой-то мощный и основательный стержень. Шон никогда ни перед кем не хвастался, не трепался почем зря, и если что-то делал, то придраться к результату было невозможно. Наверное, это в нем и подкупало. Мне нравилась его немногословность, уверенное спокойствие и слегка ироничная улыбка, которой он неизменно одаривал дураков. Мне доставалась такая же, когда, пытаясь попасться ему на глаза, я совершала очередную глупость. А я делала их много, ровно до той памятной ночи…

На станции, перед перелетом, мы с ребятами играли в видж*, и поскольку денег у нас не было, в случае проигрыша мы задавали друг другу совершенно идиотские задания, а потом ржали полночи, как кони, приводя их в исполнение.

Когда пришел мой черед, кто-то из ребят глупо пошутил, приказав мне отправиться в каюту к Шону и предложить ему переспать со мной. Они были уверены, что я не пойду. И я бы действительно не пошла, если бы Линджи не сказала: "Спорим, он выставит ее за двери через две минуты?".

Зря. Нельзя было брать меня на "слабо".

Я рассчитывала продержаться там минут пять, чтобы не проиграть, а в результате задержалась на ночь, память о которой я до сих пор храню в своем сердце, вместе с образом Шона, который на следующий день не вернулся с задания.

Глава 4

Я уже успела размяться у станка и подойти к пилону, когда Зарта вошла в тренировочный зал. И скорее ее присутствие я почувствовала кожей, чем услышала шорох шагов.

Она всегда приходила посмотреть на мой танец — с тех пор, как застала меня возле пилона впервые. Никогда не видела себя со стороны, но думаю, посмотреть действительно есть на что, раз после моего первого выступления Зарта сказала, что будь она мужиком, заплатила бы любые деньги за приватный танец со мной.

Она знала, о чем говорит. Танцовщицы из ее клуба частенько зарабатывали таким образом неплохие дивиденды: сначала весь вечер развлекали в клубе посетителей, а потом, если были желающие заплатить за приватный танец с ними, уединялись в специальных комнатах. Нет, заведение Зарты ни в коем случае не было борделем. Девочки здесь были чистые, без закидонов и с головой дружили. А приват всегда был просто танцем — танцем для тех, кто готов был много за него заплатить.

Другое дело, что мужчины, желая получить больше, шли на хитрость, и тогда это уже был выбор и воля самой танцовщицы: дать клиенту то, что он хотел, или отказать. И хотя девушки в основном отказывали, интим все же иногда случался. Причины были разные: одной срочно нужны были деньги на лечение матери; другой просто понравился мужик, за которого она впоследствии вышла замуж; а третья так и вовсе, как потом оказалось, танцевала приват для своего парня.

Моим единственным восторженным зрителем всегда была Зарта, а поскольку смотрела она на меня с чисто профессиональной стороны, то сомнений в непредвзятости ее слов у меня никогда не возникало. Если она говорила, что я богиня пилона — то, вероятно, так оно и было. Привычка все доводить до совершенства жила у меня в крови и досталась мне от деда. И не важно, что это было: танец, полет или спасательная операция — я должна быть лучшей.

— Станцуй для меня "Небо над Тангиррой", — Зарта уселась на диван и поджала под себя ноги, лукаво глядя на меня исподлобья.

Мой выпускной этюд назывался "Небо над Фаэртоном", но подруга переименовала его по-своему — наверное, потому, что видела в моем танце что-то свое, а я на нее за это никогда не обижалась.

Для меня танец и небо были чем-то родственным, понятным только мне одной. Небо всегда было разным, тем и манило меня к себе. Свинцовое перед дождем, бездонно-топкое в жаркий полдень и тревожно-черное во время грозы, оно одинаково завораживало мой взгляд. И, танцуя на пилоне, я тоже была стихией — я падала вниз каплями дождя, взмывала в пируэте вверх легкокрылой птицей, била на поражение, как молния, отточенной грацией своих движений, а потом растворялась тающим туманом в редеющем сумраке утра. В танце я была такой же загадочной и непостижимой, как небо.

— У тебя талант, — мягко улыбнулась Зарта, когда я закончила. — Ты могла бы стать известной танцовщицей, а не мотаться по Вселенной, рискуя жизнью.

— Если бы я была танцовщицей, кто вытащил бы тебя из-под обломков вояджера? Да и какой прок от танцев? Пилон — это так, для души…

— Проку нет, говоришь?.. — Зарта внезапно прищурилась, каким-то нездорово-неприличным взглядом разглядывая мое тело, а учитывая, что я танцевала в топе и шортах, стало даже немного не по себе.

— Ты чего?

Подруга проигнорировала вопрос и, поднявшись с места, стала обходить меня по кругу, окончательно сбив с толку.

— Кажется, я придумала, как найти тебе мужика, — глаза Зарты лихорадочно заблестели, а на лице появилось опасное выражение упрямой решимости, грозящее мне какой-то жуткой аферой.

Если Зарта что-то вбивала себе в голову, то могла атаковать меня с настойчивостью зумбальта, и пока я, сдаваясь, не поднимала лапки, она с меня не слезала.

— И что ты уже придумала? — я уже начинала жалеть, что обо всем ей рассказала.

— Ты станцуешь сегодня ночью в клубе на пилоне, — выдала подруга, вызвав у меня настойчивое желание покрутить ей пальцем у виска. — Ночью здесь будут сотни мужиков.

— И в чем прикол? — поинтересовалась я. — Чтобы сотни мужиков узнали, что Саламандра танцует на шесте?

— Да нет, — Зарта небрежно махнула рукой, не заметив сквозящего в моем тоне сарказма. — В том-то и дело, что никто из них тебя не должен узнать. Я заявлю тебя как приехавшую в клуб известную звезду. Ты просто станцуешь для публики, а когда она начнет бросать деньги и требовать стриптиза в твоем исполнении, я и объявлю, что стриптиз сможет увидеть только тот, кто закажет с тобой приват.

Нет, у меня даже в голове такое не укладывалось. Станцевать для большой аудитории, конечно, не было проблемой, а вот дальше…

— Зарта, ты спятила? И как ты себе это представляешь? А потом, как меня можно не узнать с этим? — я схватила рукой вьющуюся рыжую прядь, подняв ее высоко вверх.

— Да это все ерунда, ангелочек, — блеск в глазах подруги стал еще более алчным. — Ты отстала от жизни. Волосы мы тебе выпрямим и перекрасим за несколько минут, цвет глаз изменим с помощью линз, лицо скроем маской, а тело покроем автозагаром. Я тебя так замаскирую, что ты сама себя не узнаешь. А уж тем, кто привык видеть тебя в ботинках и робе, и в голову не придет подобная мысль.

— Нет… это глупо, — я категорически отказывалась участвовать в подобной затее. — Ну хорошо, предположим, что я станцую сначала в клубе. Допустим, что кто-то даже закажет со мной приват…

— Даже? Кто-то? — вытаращилась на меня Зарта. — Да они все выстроятся в очередь.

— Ужас. И зачем мне очередь из голодных мужиков? — схватив полотенце, я пошагала в душ, желая побыстрее отделаться от Зарты.

— Затем, что среди них можно выбрать достойного претендента на роль папаши для твоего ребенка, — выдала очередной перл подруга.

— Замечательно, — отмахнулась от нее я. — То есть они выстроятся в шеренгу, а я с видом придирчивого покупателя стану ходить и заглядывать им в зубы и штаны, дабы выбрать экземпляр поколоритнее и поздоровее? Бред.

— Не будешь ты никого выбирать, — улыбнулась Зарта. — Я его сама для тебя выберу. Ты ведь доверяешь моему вкусу?

— Зарта, это плохая идея.

— Это замечательная идея, — не прониклась моим скепсисом подруга. — Тебе нужен мужик и ребенок от него. Где ты его будешь искать, если завтра опять улетишь выполнять очередное задание? Ты месяцами мотаешься из одного конца Вселенной в другой, и времени остановиться у тебя как не было, так и не будет. А это шанс.

— Да какой шанс? С чего ты взяла, что во время привата клиент захочет интима со мной? И вообще… я не смогу. Я же не шлюха какая-то, чтобы вот так — с незнакомым мужиком…

— А тебя никто и не заставляет быть шлюхой, — фыркнула Зарта. — Шлюхи делают это за деньги, и без вариантов. А у тебя есть выбор: не понравится мужик — ты просто развернешься и уйдешь.

— Все равно бред, — стянув с себя одежду, я шагнула под струи воды, желая смыть с себя пот и странное ощущение чего-то будоражащего, оставшегося на мне после слов Зарты.

— Вовсе не бред, — прислонилась спиной к стене Зарта, бесцеремонно ворвавшаяся за мной следом в ванную комнату следом. — Ты же сама хотела найти кого-то, кто бы сделал дело и исчез. Это идеальный вариант. Он не знает тебя. Ты не знаешь его. Ему и в голову не придет, что его на самом деле используют.

Внутри меня остро шевельнулось сомнение. В словах Зарты был резон. Кому могло прийти в голову, что под маской танцовщицы скрывается дрэйкер, к тому же желающий забеременеть от случайной связи? План, наверное, был хорош, только звучал совершенно дико и, скорее всего, таковым и являлся. А потом, чего я совершенно не знала — так это готова ли я была ради наследства пойти на такой отчаянный шаг. Во всей этой истории было одно большое "но" — ребенок. Ребенок — это было очень серьезно. При всей моей бесшабашности, я понимала, что дети — это огромная ответственность. Это не запчасть к звездолету, о которой можно на время забыть, положив на полку, а потом, когда понадобится, стереть пыль и взять. Безусловно, при том баснословном состоянии, что я получу, нанять для ребенка целый штат нянек — не проблема, вот только выросшая без родителей сама, я такого своему ребенку не желала.

— Я не знаю, Зарта… — выключив воду, я завернулась в полотенце, посмотрев на подругу совершенно растерянно и беспомощно. — Дети — это серьезно. Я не готова.

— А когда ты будешь готова, твою компанию и все деньги заберет себе конгломерат. Твой дед прав. С таким образом жизни у тебя никогда не будет ни семьи, ни детей, а так появится кто-то, ради кого ты будешь жить и кому сможешь оставить в наследство семейное дело. Если ты боишься, что не справишься с ребенком одна, так у тебя есть я. Я помогу.

— Оу, — протянула я. — Так и скажи, что тебе охота понянчиться с внуками.

— Если серьезно, — обезоруживающе улыбнулась Зарта, — это было бы замечательно. А представляешь, если у тебя родится девочка? Такая же рыженькая и шустренькая, как ты.

Я усмехнулась. Да, наверное, девочка — это действительно было бы хорошо. И все равно, что-то внутри неприятно скребло и перевешивало чашу сомнений в сторону несогласия.

— Да ты хотя бы попробуй, — видя мои внутренние метания, стала напирать на меня подруга. — Ты всегда можешь сказать "нет" и отказаться. Давай я изменю твою внешность, а ты просто посмотришь и решишь, что будешь делать дальше?

— Ну, я не знаю… — договорить мне просто не дали. Схватив за руку, Зарта потащила меня в студию и, усадив на диван, стала сносить на стол какие-то коробки, сундучки, тюбики и одной ей известно какую еще хрень.

Не знаю, как женщинам могут нравиться такие процедуры, но то, что делала со мной Зарта, было похоже на двухчасовую пытку. Сначала меня с ног до головы обмазали липкой вонючкой, после чего я стала похожа на сладкую ириску, в смысле пахло от меня натурально карамелькой, да и по цвету я от нее мало чем теперь отличалась. Затем в мои мокрые волосы подруга втерла какую-то прозрачную субстанцию и надела на голову круглую колбу, внутри которой что-то мерно жужжало и светилось мягким синим светом. Издевательства над моей головой Зарте показалось мало, и пока я не могла пошевелить даже шеей, руки мои засунули в очередное жужжаще-светящееся безобразие, предварительно обработав сомнительного вида гадостью.

Когда через десять минут подруга выключила аппарат, в котором находились мои руки, я едва не задохнулась от ужаса. У меня на пальцах красовались длинные красные ногти. Да какие ногти? Такими лопатами можно было с легкостью шурупы в блоках закручивать вместо отверток.

— Это что? — потрясая кошмарным маникюром со стразиками, взвыла я.

— Ангелочек, это ухоженные женские руки, — засовывая теперь уже пальцы моих ног в светящийся аппарат, просветила меня Зарта. — У Саламандры таких ногтей не может быть априори, разве не так? — лукаво посмотрела на меня снизу вверх она.

— Да я повырывала бы их с мясом при первой же спасательной операции.

— Вот, — кивнула мне, как неразумному ребенку, Зарта. — Одни твои ногти способны отвести от тебя любое подозрение, а уж когда ты увидишь свои волосы…

— А что с моими волосами? — в горле нехорошо пересохло, и по спине мягкими лапками прогулялся неприятный холодок.

— Потерпи немного. Я еще не добилась нужного оттенка.

Честно? Уже было даже не тревожно, а откровенно страшно. А когда я увидела тот самый нужный оттенок — натурально взвыла:

— Ты что наделала?

На меня из зеркала смотрела загорелая платиновая блондинка с ровными, как солома, волосами, алыми губами и подведенными темными тенями глазами. Куда делись мои рыжие-бесстыжие кудри? И кто вообще эта тетка, в которую меня превратили? Мать моя. Как я на корабль в таком-то виде вернусь? Меня ж ребята на него не пустят.

— Я теперь сделаем вот так, — Зарта наклонилась, что-то вытащив из небольшой коробки, и, встав за моей спиной, прижала к моему лицу ладони. Она отошла в сторону, разглядывая полученный результат, а я завороженно уставилась в зеркало, не узнавая в нем своего лица. Тонкое черное кружево прилипло к нему, как вторая кожа, и закрывало его от носа до самого лба, делая таинственным и чужим.

— Это маска из спангса, — пояснила Зарта. — Даже если захочешь, просто так не снимешь. Можешь не волноваться, что потеряешь ее во время танца.

Я не волновалась. Я пребывала в шоке. И чем дольше на себя смотрела, тем сильнее удивлялась. Оказывается, человека можно действительно изменить до неузнаваемости с помощью каких-то незамысловатых манипуляций.

— Слушай, Зарта, меня же в таком виде свои не узнают. Как я к себе на стрэйнджер вернусь?

— Как же ты безнадежна, ангелочек, — рассмеялась она. — Весь твой антураж убирается за двадцать минут.

— За сколько? — недоверчиво открыла рот я.

— Ну, если не будешь торопиться, то максимум за полчаса. Загар и макияж смываются, цвет волос восстанавливается, ногти отрезаются и обесцвечиваются. Еще вопросы есть?

Вопросов не было. Слов тоже. Я просто разглядывала новую себя, пытаясь найти с прежней Агнией хоть какое-то сходство.

— Думаю, это будет тебе в самый раз, — Зарта, порывшись в закромах своей гардеробной, выудила оттуда что-то бежевое, и с улыбкой мугавра с планеты Глокс направилась в мою сторону. — Я танцевала в нем, когда мне было столько же, сколько тебе сейчас.

— Эй, мы договаривались, что я просто посмотрю на изменившуюся себя со стороны.

Мое возмущение пропустили мимо ушей, всунув мне в руки танцевальный костюм.

— Вот оденешься, и посмотришь на себя во всей красе, — проворковала подруга, стаскивая с меня полотенце.

Костюм состоял из высоких шорт и топа на тонких бретельках, перекрещивающихся на спине. Если смотреть близко, то украшенная россыпью сверкающих камней стрейчевая ткань костюма была плотной и совершенно непрозрачной, но если взглянуть на меня в этом наряде издалека, создавалось впечатление, что я совершенно голая, потому что цвет ткани сливался с цветом тела.

Очевидно, именно этого эффекта Зарта и добивалась, нанося на мою кожу загар.

— Не хочешь попробовать что-нибудь исполнить? — кивнула она в сторону пилона

Я повернула голову, разглядывая свое отражение в настенных зеркалах.

— Зарта, я, конечно, понимаю, что меня в таком виде даже дед бы не узнал, что уже говорить о посторонних, но, по-моему, танец — это плохая идея. Может, я лучше с кем-то познакомлюсь в баре?

— Ты туда в маске пойдешь? — улыбнулась подруга.

— Могу очки надеть, — заметила я.

— А в постель ты тоже в очках полезешь? Если хорошо присмотреться, твое лицо — это все же твое лицо, Агни.

Вот про постель она зря сказала. Стрелка спидометра настроения резко съехала до нуля. Постель, если честно, я себе плохо представляла. И того, ради кого я туда залезу, тоже.

— Нет, это все не для меня. Я не смогу…

— Эй, ангелочек, ты что, боишься? — удивление подруги было таким искренним, что у меня и мысли не возникло, будто она меня подначивает. — Правда боишься?

— Не боюсь, — сердито буркнула я. — У меня… У меня просто не слишком много опыта в таких делах. Я… я, наверное, стесняюсь, — наконец нервно призналась я. — Я не сплю каждый день с кем попало. Так понятно?

— Понятно, — тепло рассмеялась Зарта, — Это тоже поправимо.

Я, не очень понимая, о чем она говорит, вытаращилась на подругу, а Зарта с ловкостью фокусника выудила из шкафчика пузатый темный флакон и двинулась на меня.

— Это вытяжка из желез внутренней секреции квиксера, — взболтнув бутылку, подмигнула мне она. — Эти животные крам напролет занимаются размножением, отвлекаясь только на еду и естественные потребности.

У меня, мягко говоря, отвалилась челюсть:

— Ты что, меня наркотой какой-то накачать решила?

— Дурочка, — обиделась подруга. — Эту штуку я даю своим девочкам, если они нервничают перед выступлением. Препарат обладает уникальным действием — просто убирает все внутренние запреты из твоей головы, включая только инстинкты и обостряя чувства. Никакого побочного эффекта, полный контроль над тем, что ты делаешь и говоришь. И кстати, одна капля на полстакана воды раскрепощает, а три, насколько я знаю, женщины добавляют, когда хотят забеременеть. Как раз твой вариант.

— У меня такое чувство, что ты готовилась к этому моменту, — подозрительно прищурилась я. — А ты, часом, не спелась с моим дедом? Сколько он тебе за это заплатил?

Зарта растерянно хлопнула глазами, улыбка мгновенно съехала с ее лица, и вместо нее на нем появилось такое выражение обиды, что мне стало ужасно стыдно.

С видом оскорбленной королевы подруга молча развернулась и пошагала в сторону кухонного блока.

— Извини, я не хотела… — промямлила я, наблюдая за тем, как она гремит тарелками и расставляет на столе еду. — Зарта, прости меня, — я попыталась обнять подругу, но она мягко высвободилась из моих объятий, по-прежнему не желая со мной разговаривать.

— Садись есть, — наконец выдавила из себя она, не поднимая на меня глаз.

— Я дура, — со стоном выдохнула я. — Ну извини меня. Пожалуйста. Ну хочешь, я пойду и весь вечер буду танцевать ради тебя на этом проклятом пилоне?

— Ради меня не надо, — набрала себе в тарелку салат Зарта и вяло ковырнула его вилкой. — Я помочь хотела. Но, видимо, не делай добро — не получишь плевок в душу.

— Зарта, извини. Я нервничаю и оттого несу неизвестно что. Все слишком быстро и неожиданно: завещание, ребенок, ты с этим переодеванием… Ты мне даже подумать не дала.

— Тебе вредно думать, — зло огрызнулась подруга. — И так слишком умная. Двадцать семь скоро, а у тебя ни парня, ни дома. Мотаешься, как звездная пыль по Вселенной, и думаешь, что так и надо. Ты до старости дрэйкером работать собираешься? Я с ума схожу, когда в новостях читаю, что погиб очередной спасательный экипаж.

Если честно, я никогда не задумывалась над тем, что чувствует и как относится к моей работе Зарта. Ее слова стали для меня откровением. Никто, кроме деда, не любил и не переживал за меня вот так.

— Я люблю тебя, — поднявшись с места, я обогнула стол и повисла на шее у подруги. — Прости. Ты права. Во всем права. И это… где там твоя супервозбудительная гадость? Так и быть — выпью, и пойду всех нафиг как возбужу.

Зарта громко шмыгнула носом, а я, усмехнувшись, прижалась к ее щеке своей:

— Знаешь, ты еще большая авантюристка, чем я. Мне бы такое и в голову не пришло.

— Так я живу дольше, чем ты, — буркнула она.

— Мне бы и через двадцать лет такое в голову не пришло.

— Значит, не такая ты и умная, — неожиданно заявила подруга, а потом крепко-крепко меня обняла, и мы стали весело смеяться.

Глава 5

К тому моменту, когда в клубе началось веселье, я уже была на взводе и поглядывала на заветную бутылочку с зельем откровенно заинтересованно. Напиться, конечно, хотелось больше, но в моем случае это было опасно. Если слететь с пилона во время трюка, то можно и костей не собрать, а у меня на них были совершенно другие планы.

— Ты заявлена на закуску, — вернувшаяся в лофт Зарта оглядела меня с ног до головы и, оставшись довольна тем, что видела, спросила: — Ты уже решила, что будешь танцевать?

Зарта видела практически все мои номера, поэтому за музыкальное сопровождение к ним я могла не волноваться. Здесь всегда было стопроцентное попадание.

— Я подумала, что "Мечта" подойдет больше всего. Да и костюм соответствующий.

Эта композиция была очень нежной и лирической, а огрубевшим и заматеревшим звездным пилотам зачастую этой самой нежности и не хватало. Во всяком случае, так всегда говорил мне Гвоздь.

— Да, действительно, лучше не придумаешь, — закивала Зарта. — На фоне откровенных танцев девочек, твой будет чем-то таким же недосягаемым, как мечта. Я проведу тебя за сцену прямо отсюда. Обратно вернемся той же дорогой, и пока я не найду для тебя подходящего мужчину на приват, посидишь здесь. Охрану я сегодня усилила, так что за порядок в клубе можно не волноваться.

Порядок во время выступления меня вообще не волновал. Мордовороты Зарты с особо рьяными клиентами не церемонились — вырубали шокерами и выбрасывали на улицу. А однажды на заведение попыталась наехать местная банда. Когда на разборки вместе со мной приехал Эргондо, клуб стали обходить десятой дорогой, а между посетителями поползли упорные слухи, что "крышу" клубу держит сам Катор.

Я больше волновалась за собственное выступление. В душе все же оставались сомнения, а вдруг меня, несмотря на всю мою маскировку, рассекретят? И что, если на приват Зарта приведет кого-то, кого я хорошо знаю? В таком случае придется однозначно отказаться. И где-то в глубине души я, наверное, надеялась, что так и будет, потому что это был замечательный повод сбежать, не обидев при этом подругу.

Когда время подошло к полуночи, Зарта спустилась вниз, а спустя полчаса вернулась ко мне, сообщив с горящим азартом в глазах, что через несколько минут будет мой выход.

Меня начал колотить ощутимый мандраж, такой, что даже ладони вспотели. Протянув мне стакан с теми самыми злосчастными каплями, Зарта решительно приказала: "Пей".

Противного запаха жидкость, несмотря на мои опасения, не имела, а вот на вкус была кислой, но моему пересохшему от волнения горлу и горящим огнем легким это пошло только на пользу. Мне показалось, что даже дышать стало легче, а пока я шла потайным коридором к сцене — и гнетущее ощущение тревоги тоже стало отпускать.

Ожидая объявления номера, я уже была спокойна, как приземлившийся в доке стрэйнджер, и когда за стеной прозвучало: "Только сегодня для вас танцует приглашенная звезда межгалактического уровня — таинственная и божественная Пульсар", прыснула со смеху. Ну, Зарта и додумалась. Пульсар из меня еще тот. Вот ржавый гвоздь в заднице — это более точно. Звучит, правда, не так пафосно, зато с изюминкой.

Танцовщицы клуба всегда исполняли свои номера в специальных туфлях на высоких каблуках, мне же при исполнении сложных акробатических трюков они бы только мешали, поэтому, подмигнув подруге, я сбросила с себя обувь и, медленно ступая по холодным ступенькам босыми ногами, поднялась в клубящийся над сценой бутафорский туман.

Свет прожекторов пучками освещал меня со всех сторон, и из-за него я не могла видеть зала и лиц тех, кто в нем собрались. Почему-то это совершенно не смущало. В сизом колышущемся пространстве я чувствовала себя свободной от чужих липких взглядов и ненужных звуков. Все вокруг исчезло, ушло за грань реальности — остались только я, пилон и наша взаимная страсть.

Высоко и пронзительно зазвучали первые ноты рояля. Моя ладонь привычно сомкнулась на гладкой металлической поверхности и, оттолкнувшись от пола стопами, я крутанулась на одной руке вокруг шеста в идеально-ровном шпагате, а потом, подбросив свое тело вверх, стала вращаться, удерживаясь на пилоне уже одними ногами.

Зарта поставила музыкальным сопровождением невероятно красивую старинную рок-балладу, и она так идеально легла мне под настроение, что каждое мое движение мне казалось продолжением звучащей музыки. Словно я и она были одним целым. Я крутила на пилоне сложные спирали; удерживая на вытянутых руках тело, грациозно шагала по воздуху; волной выгибалась в такт мелодии и легким перышком взлетала вверх, попирая все законы притяжения. Это была моя сказка — сказка о несбыточной мечте, которую я рассказывала замершим в немом изумлении зрителям.

Язык тела мог говорить сильнее слов. Откровеннее, жарче, пронзительнее. Телом можно показать боль, грусть, экстаз и тихое счастье. Тело в танце — это почти поэма, квинтэссенция палитры чувств, нарисованная штрихами рук, пластикой изогнутых стоп и натянутой линией позвоночника.

Я вращалась на пилоне, растворяясь в музыке, отдаваясь танцу, как нежному любовнику, и не было в этот миг силы, способной оторвать меня от сверкающей в свете прожекторов опоры и прервать мой свободный полет.

Чувствуя, что музыка подходит к концу, я, поднявшись почти на трехметровую высоту, свернулась вокруг шеста калачиком, а потом, отпустив руки, рухнула вниз, и с последними аккордами мелодии застыла на пилоне почти у самой сцены, удерживая собственное тело только силой обхвативших металлический стержень мышц живота и ног.

Удивительно, я не чувствовала себя уставшей. Опустив ноги на покрытие сцены, я казалась себе невесомо-легкой. Дунь — и я снова взлечу.

Прожекторы, освещающие сцену, резко погасли, и на меня навалилась густая тишина, вместе с ощущением разливающегося в воздухе возбуждения.

Зрители молчали.

Все.

Абсолютно.

Я слышала их дыхание и чувствовала прикованные к себе взгляды сотен глаз, мысленно сдирающих с меня одежду. Тихий шорох, как взмах крыла птицы, прорезал пространство, и на сцену прямо мне под ноги упала крупная купюра, потом еще одна, и еще, а затем меня в буквальном смысле стали забрасывать деньгами, требуя танца со стриптизом.

С какой-то холодной апатией я смотрела на бросающих деньги и что-то яростно выкрикивающих мне мужчин, удивляясь тому, в кого они превращаются, когда идут на поводу у своих животных инстинктов. А может, они такие и есть — животные, а маску людей надевают лишь на время? Им не нужен был мой танец и мое откровение, их интересовало только мое тело. Обнаженное. Доступное. Без скучного флера одежд.

Брезгливо подцепив носком ноги наваленные на полу купюры, я равнодушно смела их со сцены и, развернувшись, пошла к выходу, вновь провалившись в пугающую тишину. Я, похоже, опять шокировала публику. Мой поступок выходил за рамки общепринятого поведения стриптизерш.

Что, не ожидали? Ну да, куда проще видеть в каждой из нас продажную девку. Заплати побольше — и покажу все, что захочешь. Да пошли вы.

Резкий хлопок заставил меня вздрогнуть, еще один — остановиться. В тишине зала кто-то громко аплодировал мне — единственный, кто понял мой танец и мой безмолвный протест.

Как же хотелось обернуться и посмотреть, кто это был. Но понимая, что лица его в толпе я все равно не разгляжу, лишь передернула плечом и быстро спустилась по лестнице со сцены.

До лофта Зарты я почти бежала. Не знаю почему. Знаете, бывает такое странное чувство, когда кажется, что за тобой кто-то гонится и вот-вот настигнет? И тебе нужно только добежать до спасительной преграды двери, за которой останутся все твои страхи.

Мне казалось, что я спасена, когда, прислонившись к холодной стене, я, пытаясь отдышаться, смотрела на себя в зеркало. Возможно, в тот момент я просто не поняла, что за мной гналась сама судьба, бегать от которой было просто бессмысленно.

Я ждала Зарту, но не для того, чтобы продолжить участвовать дальше в придуманном ею фарсе, я собиралась ей сказать, что танцевать приват я ни для кого не буду.

— Детка, это просто фантастика. Ты не представляешь, что ты сделала, — ворвавшись в апартаменты, Зарта налетела на меня, словно шквальный ветер, тряся, как тряпичную куклу. — Да у них просто крыши посрывало от твоего танца.

— Да уж, — мрачно усмехнулась я. — Я заметила.

— Быстро переодевайся, — метнувшись к шкафу, подруга стала выбрасывать из него какие-то тряпки, а потом, видимо, найдя подходящую, ринулась ко мне. — Вот это то, что нужно.

— Зарта, я больше никогда не буду танцевать ни для кого из дрэйкеров, — выбросив вперед руку, я остановила подругу, глядя ей прямо в глаза. — Это была плохая идея.

— Он не дрэйкер, — загадочно улыбнулась она. — У дрэйкеров нет таких денег, чтобы столько отвалить за приват.

— Да какая разница, сколько у него денег? Он такой же, как все. И все они вместе — тупое, похотливое стадо, желающее поглазеть на женские сиськи и то, что у каждой бабы между ног. Не желаю плодить еще одного такого же.

— Он заплатил не за то, чтобы увидеть твои сиськи. Он попросил повторить для него танец. Только для него одного.

— Что? — по коже волной прошлась холодная оторопь, подняв все волоски. Я, кажется, догадывалась, кто хотел увидеть мой танец снова. — Как он выглядит?

— Тебе понравится, — усмехнулась Зарта.

— Это он аплодировал, когда я уходила? — сглатывая подкатившее к горлу волнение, спросила я, уже стопроцентно зная, каким будет ответ.

Подруга молча кивнула, и улыбка ее стала омерзительно довольной.

— Как он выглядит? — упрямо переспросила я.

— Пойди и посмотри, — заявила Зарта и всунула мне в руки какие-то черные лоскутки.

— Что это? — недоуменно повертев их в руках, спросила я.

— Твой наряд для привата, — добила меня подруга. — Так пойдешь, или мне сказать ценителю твоего таланта, что ты устала?

Вот паразитка. И знает же, чем меня зацепить. Меня ведь теперь просто распирало от желания увидеть таинственного незнакомца, заказавшего танец, а тем более, что на большее он даже не претендовал.

— Хорошо, — шумно выдохнув, сдалась я. — Я станцую для него. Но только станцую. Поняла?

— Как скажешь, ангелочек, — в голосе Зарты прозвучала скрытая усмешка, и мне захотелось дать ей в лоб.

Развернув то, что она мне предлагала надеть, я грязно выругалась. Я в жизни такого непотребства не носила. Бог с ним, с прозрачным кружевным бюстье, которое разве что создавало видимость прикрытия груди, но трусы… Если те треугольнички с веревочками, что впарила мне Зарта, можно было назвать трусами, тогда то, что я обычно носила, можно было смело назвать бронежилетом.

— Я это не надену, — качнула головой я.

— Детка, если он хочет посмотреть, как ты танцуешь, ему будет абсолютно все равно, во что ты одета. Вот и проверим — устоит он против соблазна или нет?

— А если не устоит? — прищурилась я.

Лукавство должно было поставить подруге памятник при жизни.

— Тебе решать, — невинно заметила она. — Захочешь — уйдешь, захочешь — останешься. Наденем на тебя браслет с датчиком. Охрана будет караулить за дверью. Один твой сигнал, если что-то тебе не понравится — и мужика вышвырнут за порог.

Помявшись, я стащила с себя топ и шорты, а взамен их надела развратно-кружевной ужас. Хотя в зеркальном отражении он таким ужасным вовсе и не казался. Но я почему-то не смогла подобрать подходящих слов — наверное, потому, что даже представить себя в чем-то подобном не могла: черная ажурная маска и такое же белье в сочетании создавали невероятно таинственный образ. Не пошлый, не бесстыдный, а именно таинственный. Вроде бы все прикрыто там, где надо, но просвечивающаяся сквозь тонкий узор кружева кожа дает волю воображению, и взгляд невольно задерживается на груди, пытаясь увидеть то, что скрыто под тканью.

— Красиво, — угрюмо констатировала я, метнув в смеющуюся Зарту сердитый взгляд.

— Халат надень, — протянула мне длинную шелковую одежду подруга. — Не пойдешь же ты в таком виде по коридору с охранниками.

Затянув на талии пояс, я еще раз критически осмотрела себя в зеркале, лишь на секунду поразившись тому, как я могла согласиться на такой безумный поступок.

— Выпей еще немного для храбрости, — Зарта протянула мне стакан все с тем же сомнительного происхождения успокаивающим пойлом.

Надо было бы, наверное, отказаться, но памятуя, как оно подействовало на меня во время танца на сцене, я ломаться не стала и осушила стакан до дна. Все же, благодаря ему, я действительно не испытывала никакого страха и при этом рассуждала совершенно нормально и адекватно.

* * *

До комнаты, где заперли ожидающего меня клиента, я добралась за несколько минут, и когда охрана пропустила меня внутрь, зажмурилась от яркого света, ударившего мне в глаза.

Зарта. Паршивка. Ее рук дело. Пилон располагался прямо передо мной, а тот, ради кого я пришла — находился где-то за границей светотени, и разглядеть его не позволяли повернутые в мою сторону прожектора. Свет падал так, что, танцуя на пилоне, я могла видеть лишь низкий столик перед диваном, на котором сидел мой таинственный поклонник.

Любопытство, кого подсунула мне Зарта, разбирало все больше. Теперь мне просто навязчиво хотелось увидеть хоть что-то, дающее мне представление о том, как выглядит мужчина.

Плавно шагнув к пилону, я развязала пояс халата и выгнулась, позволяя одежде соскользнуть с меня на пол мягкой волной.

Шорох. Почти неслышный. Мой цепкий взгляд уловил движение под столом, и я увидела обувь. Ботинки. Первый раз видела что-то подобное. Дрэйкеры такие точно не носили, это было что-то очень добротное и явно дорогое.

Кто же ты? И какого черта тебя занесло в стриптиз клуб, истый ценитель прекрасного?

Словно услышав мой вопрос, как по волшебству включилась музыка, и на волне куража я "ринулась в бой", повторяя для незнакомца понравившийся ему танец.

Я танцевала, а он смотрел — не двигаясь, не останавливая, не нарушая даже жестом мой диалог с пилоном. Танец становился все откровеннее и чувственнее, и я, выкладываясь по максимуму, предвкушающе ждала, когда же у мужика закончится выдержка. Не знаю, что на меня нашло и зачем я это делала, но я его провоцировала. Толкала на шаткий мосток, провисший над бездной, и словно спрашивала: "А сможешь пройти и не упасть?".

Правила во всех подобных клубах для тех, кто хотел, чтобы танцовщица станцевала персональный стриптиз, были просты: хочешь, чтобы девушка сняла с себя верхнюю часть — положи кредитку на правый угол стола; хочешь, чтобы разделась до конца — на левый. Центр стола — это предложение интима. Обычно просили сразу все, чтобы не заморачиваться.

Чего хотела я? Понятия не имею. Это превратилось в игру "кто кого", и мне, не привыкшей проигрывать, отчаянно хотелось в ней победить.

Момент, когда карточка стоимостью в сто тысяч кредитов оказалась в правом углу стола, я пропустила. Заметив ее, я едва с шеста не свалилась, делая переворот.

Ух ты. Купился. Эстет.

Он хотел, чтобы я сняла только лифчик? Ладно. Хочешь поглядеть на мою грудь? Квазар тебе в задницу. Смотри. Стеснительность у меня отбили еще в легионе, когда нас голышом выбрасывали в непроходимые дебри, заставляя делать марш-бросок до опорной точки.

Уцепившись ногами за пилон, я отпустила руки, падая головой вниз, и вместе с этим движением, слетел и кружевной бюстик, обнажая мое тело.

Снова неуловимое движение мужской руки. На левый край стола легла еще одна кредитка, и почти одновременно с ней я сорвала с себя трусики.

Во мне проснулся азарт, как у охотника, выманивающего хищника на живца. Я ловила незнакомца на свое тело и танец, а этот любитель сладкого разворачивал меня, как конфету, растягивая удовольствие и смакуя каждую деталь.

Сейчас, когда я не видела его лица, а только ощущала незримое присутствие за призрачной преградой светотени, не было ни страха, ни стеснения — только чистый адреналиновый кайф от того, что я делала.

Танец, как оружие. Каждое движение — словно выстрел в упор. Немыслимый прогиб. Стойка. Переворот. Вращение в поперечном шпагате — такое откровенное и бесстыжее, что у клиента должно снести крышу.

Щелчок.

Есть. Попался.

Прокручиваясь на пилоне, я краем глаза улавливаю движение и вижу, как крепкая мужская рука опускает в центр стола золотой кусок пластика. Ого. Щедрый мальчик. Значит, я тебе все же понравилась, раз ты готов выложить за интим со мной полтонны конфет.

Охренеть, да я, рискуя жизнью не всегда получала так много, как за этот приват. Права Зарта: не тем я, видимо, занимаюсь.

А фиг тебе. Танцуй, Агни, танцуй. Если положит еще полтонны — соглашусь. Просто интересно, готов ли он столько мне заплатить?

Я не успела сделать и пол-оборота, как рядом с одной золотой кредиткой на стол легла другая, а следом еще одна.

Полтора миллиона кредитов за секс с незнакомкой. Твою мать. Кто ты, мой настойчивый поклонник?

Спрыгнув с пилона, я вышла из окружавшего меня кольца света. Мягко, плавно, не спеша, я приближалась к VIР — месту, изнемогая от лихорадочного нетерпения.

В глубине дивана отчетливо угадывался мощный мужской силуэт. Я шагнула вперед, и темный, почти черный взгляд сбил мое дыхание, заставив тело дрожать в странном предвкушении.

Зарта разбиралась в мужиках. Уж в чем-чем, а в недостатке мужественности в случае, если будет мальчик, мой ребенок нуждаться точно не будет.

Не двигаясь, я придирчиво разглядывала лицо и фигуру того, для кого танцевала приватный танец, и была более чем довольна. О да, это был мой типаж. Он не выглядел, как переевшие стероидов дрэйкеры. Здесь было все свое, но ухоженное, тренированное и излучающее скрытую силу.

Спокойное волевое лицо. Короткие темные волосы — скорее всего, если отрастут чуть сильнее, то будут виться; нос с легкой горбинкой, твердая линия рта, едва заметная ямочка на подбородке. Жесткие плечи, крепкая шея, руки… Обалденные руки, очень мужские — жилистые, рельефные, с широкими запястьями и длинными пальцами.

Собственная нагота и инкогнито моего визави опьяняло сильнее дайкири.

Да к черту. Никогда не возбуждалась так сильно от осознания того, что на меня голодным, полным желания взглядом пялился абсолютно незнакомый мужик, и судя по приличному бугру, выпирающему в его штанах, с совершенно прозрачным намерением.

Незнакомец громко сглотнул, медленно заскользив тяжелым взглядом по моей груди, животу, а спустившись к гладко выбритому треугольнику между ног, жадно облизал чувственные губы.

Этот жест словно в мозгу моем что-то сдвинул. Такое острое ощущение собственной власти над сильным и большим мужчиной. Да к дьяволу. Я наслаждалась ситуацией, понимая, как действую на противоположный пол. И плюньте в меня, если вы хоть раз в жизни не испытывали что-то подобное.

— Руки на спинку, — произнесла я, меняя голос и дурея от собственной храбрости.

Мужчина резко вскинул голову и, не удержавшись, я улыбнулась, заметив промелькнувшее в его глазах удивление, растерянность, а потом и шок.

Да, дорогой, иметь сегодня тебя буду я, а не ты меня, и так, как хочется мне, раз уж я, в конце концов, решилась на это безумие.

Грудная клетка незнакомца высоко поднялась и опустилась, четко очерченный кадык судорожно дернулся, а согнутые в коленях ноги лениво вытянулись вперед, натягивая комбинезон на теле мужчины так, что теперь можно было изучать анатомию по выпуклому рисунку его мышц под тканью. Медленно, словно намеренно демонстрируя мне свою покорность и принимая навязанную игру, мужчина закинул руки на спинку дивана, и фиксаторы защелкнулись на его запястьях, делая позу одновременно беззащитной и вызывающе доступной.

— Презерватив сама на меня наденешь? — пристально глядя в мои глаза, таинственно усмехнулся мужчина. — Я не готовился к сегодняшнему вечеру. Не пил таблеток.

— Я выпила. Не люблю резинок, — не моргнув, соврала я.

— Я чист, — вывернув в фиксаторе кисть, мужчина продемонстрировал вшитый в запястье чип. Такие были у всех перемещающихся из галактики в галактику, и означали стандартный набор прививок и отсутствие венерических заболеваний.

— Я тоже, — я согнула в локте руку, показывая такой же чип, по ходу завороженно наблюдая, как что-то начинает неуловимо меняться в лице красавчика. Губы слегка искривились, мимика стала расслабленной, а густая бровь вопросительно взлетела вверх, словно мужчина ждал от меня дальнейших действий.

Самое смешное, что на этом моменте вся моя крутость заканчивалась. Что делать дальше, я знала только теоретически, но фантазии, рождающиеся в моей голове, когда я смотрела на этого конкретного мужчину, были такими красочными и смелыми, что я стремительно шагнула ему навстречу, даже не задумываясь, как все происходящее выглядит со стороны.

Я хотела продолжения. Я завелась. И остановить меня можно было теперь, только вырубив.

Взобравшись на диван, я оседлала колени незнакомца, положив руки ему на плечи. Момент истины. Наши взгляды, встретившись, провалились друг в друга, и сердце мое ухнуло куда-то вниз, а потом стало биться в бешеной истерии. Во всем этом было что-то такое, от чего я просто теряла рассудок. От него веяло чем-то будоражащим и до боли знакомым, словно я знала его тысячу лет: этот греховно-приятный запах, эту исходящую от его тела силу, это чужое тепло, греющее мои дрожащие ладони.

Я хотела видеть его без одежды. Так остро, словно испытывала жажду. Это было похоже на боль на грани удовольствия.

— Нажми кнопку возле левой ключицы, — низкий шепот незнакомца обдал мою распаленную кожу влажной прохладой, и там, внизу, где мое тело соприкасалось с его стесненной тканью восставшей в бесстыдной готовности плотью, такой каменно-твердой и горячей — стало мокро и болезненно сладко. Я текла от одного его голоса: вязкого, подавляющего и пробирающегося в мое сознание наркотическим кайфом.

Лакс. Мне кажется, я могу кончить уже только оттого, если он будет шептать мне на ухо пошлые непристойности и тереться об меня обтянутым скользкой тканью костюма членом.

Нащупав на его плече металлический кругляш, я нетерпеливо надавила на него пальцами, не понимая, как это может работать. Такой комбинезон я видела впервые.

Щелчок. Невидимый глазу бегунок распахивает тесную одежду красавчика от горловины до паха. Она вдруг скручивается, словно живая, обнажая жесткое мускулистое тело, и я начинаю сходить с ума от желания положить свои ладони на гладкую, пахнущую мускусной терпкостью кожу полулежащего подо мной мужчины, лизнуть яростно бьющуюся на его шее вену и потереться отяжелевшей грудью о твердость его напрягшихся в ожидании мышц.

Вселенная, что со мной? Что за дрянь влила в меня Зарта, если я веду себя, как шлюха со стажем, и даже мук совести при этом не испытываю?

Мысли уплыли куда-то в бесконечный космос, стоило брюнету нетерпеливо толкнуться вперед бедрами, скользнув по моей откровенно раздвинутой промежности своим тугим и горячим естеством. Меня шарахнуло так, словно я коснулась пальцами оголенных проводов, и сердце начало выбивать ритм то на высоких, то на низких частотах, срываясь бешеной пульсацией в пересохшем горле и горящем огнем низу живота.

— Как тебя зовут? — голос мужчины звучал тихо и уверенно, и этот низкий тембр прокатился по моему телу невольной дрожью возбуждения. Мне нравилось… Мне все это нравилось. И его осевший голос, и капельки пота, проступившие на висках незнакомца, и его сбившееся дыхание: рваное, тяжелое, частое, и дикий блеск в ставших почти черными от желания глазах.

— Не важно, — прошептала я в его сухие губы, лизнув их медленно и порочно, поймав ртом горячий выдох, так, что теперь могла попробовать его дыхание на вкус. — Зови так, как тебе нравится. Тебе ведь нравится?

— Да… — улыбка красавчика стала такой же откровенной, как и он сам: взвинченный, голодный, готовый ворваться в меня жадно и резко, потому что единственной правдой между нами была та, на которой говорили наши тела.

Лишь на секунду я замерла, слушая ритм нашей внутренней тишины, а потом приподняла бедра, и мужчина победно двинулся вперед, погружаясь в меня не то со стоном облегчения, не то с глухим рыком.

Ощущение нирваны. Я и он словно сложившийся пазл… и эта пронзительная наполненность, разливающаяся во мне жаркой истомой, становится такой невыносимой, что кажется, еще немного — и я взорвусь, разлечусь на миллиарды мелких осколков, задохнусь от разрывающего мои легкие жгучего воздуха.

Плавные и скользящие толчки становятся настойчивыми и резкими. Сухожилия на руках мужчины, судорожно впивающегося пальцами в обшивку дивана, вздуваются, как стальные тросы.

Туман в моей голове. Огонь в груди. Невесомость в теле…

Мир вокруг нас начинает медленно и неуловимо меняться. Запахи становятся острее, свет ярче, а наслаждение таким болезненно-сладким, что хочется выть и царапаться, как взбесившаяся кошка. Я наклоняюсь вперед, прижимаясь к влажному и крепкому телу своего партнера, цепляясь за него, как за единственную точку опоры в том хаосе безумных чувств, что закружили меня, словно метеоритную пыль вокруг своей орбиты.

Губы мужчины внезапно впиваются в мою беззащитно изогнутую шею, пробираясь под кожу разрядом электрического тока. Он идет победным маршем по моим натянутым, как провода, нервам, и меня начинают пронизывать импульсы безудержного удовольствия, рвущего мое тело на квазичастицы.

Яркий, как взрыв сверхновой, оргазм волной сметает последние остатки моего разума, и я, потеряв над собой контроль, кричу от освобожденного желания, а потом просто схожу с ума от того, что мужчина подо мной начинает рычать диким зверем, вбиваясь в мое тело так, словно желает выйти из него где-то в районе горла.

Господи, да мы кончили одновременно. Такое вообще бывает?

Взмыленные, тяжело дышащие, полупьяные от еще неостывшего в крови возбуждения, мы смотрели друг другу в глаза и просто молчали, кажется, шокированные оба тем, что сейчас произошло.

Кадык незнакомца дернулся, губы потянулись к моим, и эйфория закончилась…

Оттолкнувшись руками от его плеч, я сползла с его колен на пол, чувствуя, как по ногам липко начинает бежать его теплое семя.

— Подожди, — хрипло попросил мужчина, мгновенно подавшись вперед. Скобы, фиксирующие его запястья, опасно скрипнули, и я покачала головой, а потом подняла вверх руку с браслетом, намекая на то, что одно его неосторожное движение, и сюда ввалится охрана.

Слова закончились. Остались только жесты. Брюнет подобрался, словно зверь перед атакой, и красноречиво кивнул на кредитки на столе, явно интересуясь, сколько я хочу еще, чтобы продолжить.

Извини, мужик. Секс с тобой, пожалуй, был самым потрясающим событием в моей жизни, но не настолько, чтобы из-за него я потеряла голову. Я свое уже получила. Кажется.

Удерживая его взгляд своим, я медленно покачала головой из стороны в сторону, давая понять, что приват окончен, и осторожно попятилась к выходу.

Незнакомец бессильно откинул голову на спинку дивана, шумно выдохнул, а потом его губ коснулась легкая улыбка. Странная. Она мне не понравилась. Хотя улыбка ему шла. Не думала, что она способна так менять чью-то внешность. Был брутальный самец и вдруг — совершенно земной мужчина. Теплый, немного взъерошенный и… обольстительно голый. Черт. Хорош. До чего же хорош.

Интересно, знай он, что я его только что использовала, тоже бы улыбался? Скорее убил бы.

Подцепив ногой халат, я подняла его с пола, просовывая в рукава негнущиеся руки, и пока одевалась, красавчик молча смотрел на меня с какой-то хищной ухмылкой на губах. Такое чувство, что взгляд его срывал с меня тонкий шелк, клеймил мое тело и пробирался под кожу тягучей патокой бесконтрольной страсти.

Надо валить отсюда. Еще немного, и я сама захочу продолжения.

Дойдя до двери, я едва не взвыла. Я не забрала деньги. Кто поверит в альтруизм стриптизерши, бесплатно переспавшей с клиентом? Не хватало еще, чтобы этот тип меня в чем-то заподозрил. Дураком он не выглядит — это точно.

Не сводя с него глаз, я осторожно приблизилась к столу, а потом, потянувшись к кредиткам, быстро сгребла их рукой.

Мужчина склонил голову, глядя на меня в упор, и вдруг подмигнул мне. Дерзко. Нахально. Словно хотел сказать: "Еще встретимся, детка". Сердце пропустило удар, и по спине дробью рассыпалось нарастающее чувство злости. Думаешь, укатал меня, как склипер горку? Да сейчас. Обломись.

— Знаешь, за полторы тонны я рассчитывала на что-то более грандиозное, — небрежно шепнула брюнету и, глядя, как изумленно вытягивается его лицо, подмигнула в ответ, а потом, нажав на сигнальную кнопку на браслете, пулей вылетела из комнаты.

Какой бес меня дернул ляпнуть такое, зная, как трепетно сильная половина Вселенной относится к своей мужской состоятельности — не знаю. Просто морда у этого гада слишком самодовольная была, словно он не переспал со мной, а купил с потрохами. А на любые посягательства на мою свободу реакция у меня однозначная — бью без предупреждения.

Глава 6

— Ну? — Зарта вскочила с кресла, как только я влетела в комнату, подмечая своим наметанным глазом мельчайшие изменения в моем облике.

— Арматуру гну, — заметив, как расползаются в улыбке ее губы, всунула ей в руки стопку кредитов. — Отдай это какому-нибудь сиротскому приюту.

Подруга раскрыла веером карточки и подняла на меня ошалелый взгляд.

— Миллион семьсот тысяч? — открыла рот она.

— Он предлагал больше за то, чтобы я осталась, — стаскивая с себя халат и шагая в душ, пробурчала я. — Мне надо свалить отсюда поскорее, пока этот тип в себя не пришел. Странный он.

— В смысле, странный? — насторожилась Зарта.

— Слишком самоуверенный и наглый. И деньгами сорит, как владелец Вселенной.

— Так, может, он просто сказочно богат и не привык себе ни в чем отказывать?

— Второе — наверняка, — согласилась я. — Как все это убрать? — трогая волосы и проводя рукой по загорелой коже, поинтересовалась у подруги.

Зарта метнулась в комнату и вернулась с двумя большими тюбиками.

— Этим натрешь тело, этим — голову, — поочередно всовывая мне в руки тубы, проинструктировала она. — Твоя одежда лежит на диване. Мойся быстрее, а я схожу вниз, посмотрю, что там да как.

Дверь в ванную закрылась, и я стала суматошно натираться теми составами, что дала мне Зарта, не без удивления наблюдая, как нанесенный на меня слой загара смывается вместе со взбивающейся пеной, а волосы стремительно начинают рыжеть, завиваясь привычными спиральками.

Облегченно выдохнув, я подставила лицо теплым струям воды, стараясь не думать о том, что только что произошло. Получалось, откровенно говоря, паршиво. В груди ныло, пульсировало и горело. Закрывая глаза, я видела контур приближающихся ко мне губ, темный сумасшедший взгляд, и чувствовала собственнический поцелуй на своей шее. Как ожог. Воспоминания сладкой патокой обволакивали сознание, и тело, разбуженное и возбужденное, требовало продолжения банкета. Стоило закрыть глаза и вспомнить, как мягкие губы незнакомца впиваются в мою кожу, мышцы внизу живота начинало скручивать в жаркий узел. Интересно, а если бы руки его были свободными, чтобы он делал? Где бы ко мне прикасался? От мыслей, что широкие ладони мужчины уверенно скользят по моим плечам, накрывают грудь, властно сжимаются на бедрах, меня обдало жаром, и между ног стало горячо и почти больно.

Господи, что за хрень мне лезет в голову?

Включив холодную воду, я уперлась руками в стенку кабины, безжалостно уничтожая вместе с остатками случайной связи поселившийся после нее в моем теле пожар. Через десять минут я дрожала от холода, но зато обрела ясность мысли и привычное спокойствие.

Высушив волосы, я вынула из глаз изменившие их цвет линзы, и когда надела форменный комбинезон дрэйкеров, на меня из зеркала смотрела прежняя Агни — синеглазая, рыжая, с молочно-белой кожей и россыпью бледных веснушек на носу.

Дышать сразу стало как-то легче. Вернув себе свою внешность, я словно опять натянула на себя толстую шкуру отчаянного капитана, пробраться сквозь которую можно было только просверлив ее титановым буром. Мысли обрели привычное хладнокровие и я даже улыбнулась, представив, каким будет лицо Мердока, когда я предъявлю ему заявленную в условиях завещания беременность так быстро.

По возвращении на корабль я собиралась рано утром закрыться в медицинском отсеке и установить в вакуумную лабораторную центрифугу образец своей крови. За несколько часов развернутый анализ будет готов, и когда компьютер выдаст мне заключение, мы с ребятами сможем отправиться на Фаэртон. И вот тогда прощай, вольный дрэйкер Агни Паркер, и здравствуй, полноправная владелица "Спаркс Гэлакси" Агния Майрис Гарвер Спаркс.

Двери в лофт бесшумно отворились, и возвратившаяся из клуба Зарта с порога одарила меня широкой улыбкой:

— Я же тебе говорила, что твою внешность можно вернуть обратно всего за несколько минут.

Меня сейчас волновало совершенно другое, поэтому, не проникнувшись ее радужным расположением духа, я спросила:

— Что с приватным клиентом, ты выяснила?

— Он ушел, — удовлетворенно сообщила подруга.

— Как ушел? — я ожидала, что этот тип как минимум устроит скандал или поругается с охраной, но уж никак не думала, что он спокойно уйдет.

— Обычно, — пожала плечами Зарта. — Поблагодарил за приятное времяпровождение и ушел.

— Приятное времяпровождение? Так и сказал? — опешила я. — А ты уверена, что он ушел, а не спустился в бар?

— Я отправила ребят из охраны проследить за ним. Моби сказал, что мужчина сел в склипер и сразу уехал.

— Уехал, значит… Сразу. Не нравится мне все это, — пожевала губу я, не понимая, что меня так насторожило в поведении моего загадочного партнера. Интуиция подсказывала, что все не так просто, как кажется.

Зарта иронично приподняла брови и насмешливо поинтересовалась:

— Ты же сама хотела, чтобы мужик был без претензий — сделал дело и отчалил. Или тебе бы понравилось больше, если бы он за тобой погнался и требовал продолжения?

— Он не мог за мной погнаться, я его оставила прикованным наручниками к спинке дивана… И к тому же голым.

Зарта удивленно расширила глаза и растерянно мотнула головой:

— Охранники сказали, что, когда они вошли в комнату, мужчина был одет, сидел на диване и листал журнал.

— Что? — опешила я. — Да это физически невозможно.

Даже если охрана вошла в комнату спустя минуту после того, как я оттуда выбежала, а я уверена, что не прошло и минуты, незнакомец не мог успеть за такой короткий срок расстегнуть фиксаторы и одеться. Лакс. Что-то здесь не так.

— Надо сваливать, — хватая свою куртку, сумку и флэтпад, я двинулась к двери, а потом, передумав, попросила: — Выведи меня через черный ход.

— Ногти, — испуганно подскочила Зарта, уставившись на мои руки.

На них-то я и не обратила внимания, и хорошо, что подруга заметила. Такая деталь неизменно бросилась бы в глаза любому, кто меня хорошо знал, а лишние вопросы мне были ни к чему, да и натолкнуть могли на размышления, в которых я была совершенно не заинтересована.

Вытащив из кармана раскладные рабочие кусачки, я за считанные секунды безжалостно избавилась от маникюра, а потом стерла его боевой раскрас невозможно вонючей жидкостью, презентованной подругой. Впрочем, этот запах меня даже радовал. От меня теперь несло почти как от Эмбера, побывавшего в покрасочной камере, а это куда лучше, чем карамельный ужас, которым меня перед танцем осчастливила Зарта.

— Зарта, помнишь, я тебе подарила флэтпад с закрытым каналом связи? — уже на улице напомнила я подруге о важной покупке, которую я приобрела ей по совету Эргондо. — Удали мой аккаунт из своего обычного флэтпада и подчисти в нем всю историю. Со мной на связь выходи только через тот, что я тебе оставила.

— Ангелочек, ты меня пугаешь, — в рваном вздохе подруги зазвенела откровенная тревога, и, не став ее стращать дальше своими недобрыми предчувствиями, я обняла женщину и поцеловала в щеку.

— Это временные меры предосторожности. Не люблю сюрпризов. Доберусь до Фаэртона, можно будет расслабиться. Там меня никто не достанет. А ты, если тебе что-то покажется подозрительным — сразу зови Катора и вызывай ребят из службы межгалактического контроля. Договорились?

Услышав от подруги заверения исполнить все мои просьбы, я растворилась в темноте квартала и, выбравшись на соседнюю улицу, вскочила в монорельс, двигающийся в направлении космопорта.

У доков я немного попетляла, проверяя отсутствие за мной слежки, и только убедившись, что все чисто, спокойно пошагала к стоянке своего стрэйнджера.

"Куколка" сверкала, как новенькая, а свет в капитанской рубке и мехотсеке говорил о том, что мои парни были на месте. Можно было тихо свалить через несколько минут и, пустив стрэйнджер в свободный дрейф, спокойно выспаться, чтобы утром рвануть с Хоком в Бэйкер-Хорт на выставку.

Благодаря щедрому подарку консула Элонги, пиккер нам теперь покупать было не нужно, поэтому мы могли шикануть, прикупив себе какое-нибудь новомодное изобретение.

На плечо мне вдруг со всей силы опустилась тяжелая мужская ладонь, и я от неожиданности подскочила, а потом с разворота заехала кулаком по тому, кто стоял за моей спиной.

— Морковка, ты что, сдурела? — прикрываясь руками, взревел Стэн, предусмотрительно отскочив в сторону.

— Гвоздь, зараза такая, ты меня напугал, — у меня руки чесались врезать ему еще. — Так и заикой остаться можно.

— С каких это пор ты такая пугливая стала? — обижено потирая ушибленное место, проворчал Гвоздь, обходя меня по кругу и прижимая к обшивке входного люка свою ладонь. Датчики срабатывали на отпечатки пальцев нашей команды, и проникнуть постороннему на корабль было просто невозможно.

Дверь отъехала в сторону и, быстро ступив на выехавшую из нее платформу, Гвоздь грузно завалился на пол, предусмотрительно выставив вперед указательный палец:

— Лежачего не бьют.

Ох, как же хотелось пнуть его ногой. Уж больно злая я в тот момент была. Сердце у меня тарахтело, как подбитый движок, только я понимала, что виноват в моем возбужденном состоянии не Стэн, а дурацкие капли Зарты и тот тип с темными, как ночь, глазами, выбросить из головы которого не получилось даже после ледяного душа.

— Тебя где носило так поздно? — шагнув в отсек, я закрыла дверь, и пока лифт тащил нас вверх, протянула Стэну руку, помогая подняться.

Морда у Гвоздя расплылась в самодовольной улыбке, так что дальше можно было и не гадать — ходил в бордель.

— Ты руки-то хоть помыл, прежде чем ко мне ими прикасаться? — покосилась я сначала на свое плечо, потом на Стэна.

— Обижаешь, Морковка, — набычился друг, состроив из себя оскорбленную невинность. — Я по дешевым заведениям не хожу.

Кабинка плавно остановилась, выпуская нас в рабочем отсеке, и, вдохнув родной запах ставшего мне почти домом стрэйнджера, я расстегнула воротник-стойку куртки и сладко потянулась, подмигнув Стэну.

— Морковка, какого хрена? — неожиданно рявкнул он. — Это что, засос? — Стэн уставился на мою шею с выражением брезгливого недоверия на лице. — Ты вообще чем занималась?

— Гвоздь, я к тебе в штаны не лезу и не спрашиваю, почему под костюмом на тебе нет трусов, — мгновенно отреагировала я.

Гвоздь наклонил голову, выругался и виновато передернул своими огромными плечами.

— Спешил на корабль. Извини, кажется, забыл у шлюхи.

— Ну, вот и я тоже…

— У шлюхи была? — глупо моргнул Стэн.

— Ну ты и придурок, — махнув рукой, я пошагала в медицинский отсек, поминая всеми высокопарными эпитетами, какие знала, того гада, что пометил меня, как маркированный блок.

Я тоже хороша, хоть бы в зеркало на себя внимательно посмотрела. Так и проколоться недолго. Слава богу, что только Стэн меня с этой фиолетовой отметиной и видел. От Хока нелепой отмазкой не отделалась бы.

Чем меньше мои парни знают, тем лучше. Подставлять их, вводя в курс дела, совершенно не хотелось. Странный тип не выходил у меня из головы, и его полная откровенного превосходства улыбка стояла перед глазами и раздражала еще больше, чем оставленный им засос.

Убрав след от поцелуя с помощью регенератора, я еще раз хорошенько осмотрела в зеркале свое лицо и, не найдя на нем ничего подозрительного, отправилась в капитанскую рубку.

Хок, что-то настраивавший в компьютерной системе, встретил меня радостным кивком, и когда я уселась в свое кресло, вопрошающе приподнял бровь:

— Хорошо погуляла?

— Да обычно, — рука моя невольно прикрыла то место, куда меня во время интима поцеловал незнакомец, и я сердито выдала: — А что?

— Ты какая-то не такая, как всегда, — пожал плечом друг. — Глаза блестят, на щеках румянец… Не знай я тебя так хорошо, сказал бы, что ты нашла себе мужика.

— Мы с Зартой выпили немного, — стараясь не смотреть в лицо своего штурмана, я изо всех сил изображала напускную небрежность.

— Понятно, — протянул Хок. — Значит, я правильно сделал, что оплатил стоянку на ночь. Пьяный капитан стрэйнджеру не товарищ.

— Я не пьяная, — возразила я, включая навигационную систему. — Полбокала сухого грика не считается, так что вылетаем сейчас же, если ты хочешь попасть на выставку в Бэйкер-Хорт к открытию. Включим автопилот, и пока долетим до станции, как раз выспимся.

Не найдя, что возразить, Хок стал готовиться к взлету, и когда через десять минут мы покинули орбиту Тангирры, я окончательно расслабилась и впервые за вечер вздохнула спокойно.

Глава 7

Меня разбудила громкая музыка, зазвучавшая из динамиков, перекрикивая которую невероятно бодрый голос Стэна попросил отгадать загадку, обращаясь явно ко мне:

— Спит девица в темнице, а коса на улице. Кто это?

— Я, — продирая глаза, свесила с полки ноги и, зевнув, уставилась в окошко иллюминатора своей каюты.

— Правильно, Морковка. Подъем. Мы жрать хотим.

— Сэндвичи себе сделайте, — отмахнулась я, лениво разглядывая каркас похожей на гигантский тор станции Бэйкер-Хорт и зависшие над ней в космосе звездные корабли.

Станцию построили на пересечении торговых межгалактических путей два тысячелетия назад, и с тех пор на ней проводили ежегодные выставки межгалактических достижений науки и техники.

— Морковка, не борзей, сегодня твоя очередь готовить. Сэндвичи мы жрали вчера. Сегодня хотим нормальной еды. И давай, шевели задом, через час открывается выставка.

Дежурство по кухне было распределено между нами пятерыми, и сегодня действительно была моя очередь, а поскольку хорошо готовили только я и Эмбер, то нашей стряпни всегда ждали с особым энтузиазмом.

С трудом всунув себя в душевой отсек, я взбодрила себя холодным душем и через десять минут стояла на камбузе, взбивая молочный коктейль и поджаривая блинчики.

— Морковка, я слюной удавлюсь, — наворачивая вокруг стопки с блинами круги, облизнулся Стэн.

Все знали, что когда я готовлю, подходить близко, пока не закончу, и хватать из тарелки чревато ударом по лбу, но Гвоздь, отгребавший за это не раз, все равно наступал на те же грабли, и сейчас я краем глаза следила, когда же его рука потянется к еде и я с удовольствием врежу по ней лопаткой.

— А ты чего вчера перепуганная такая была? — ударил своим вопросом ниже пояса Гвоздь, и я, замешкавшись, пропустила момент, когда он стянул блинчик.

— Я? Тебе показалось. Выпила немного с Зартой. Вот и расслабилась.

— А я уж думал, что к тебе опять Киф приставал, — удивляя шириной своей глотки, Стэн сожрал блин, не пережевывая. — Ты, Морковка, одна по ночам не ходи. Мало ли что.

— С чего такие опасения? — мгновенно насторожилась я.

— Да так, — Гвоздь поморщился и нехотя выдал: — Девочки сказали, что слышали, как дрэйкеры спорили на твой счет. Может, и ерунда, конечно, но береженого, как говорится…

Я сокрушенно покачала головой. Бордель во все века был тем местом, куда стекались все новости. Расслабившиеся и подвыпившие мужчины развязывали языки, вверяя шлюхам свои тайны, а те внимательно слушали.

Стэна бабы любили. Он был добрым и щедрым клиентом, потому ему частенько сливали крайне интересную информацию, полученную от других.

— Ну, хорошо, что сказал. Буду осторожной. Зови всех, — выключая автомат и снимая последний блин, улыбнулась другу я.

Потирая руки, Гвоздь помчался за парнями, и спустя полчаса, поставив на стрэйнджер дополнительную защиту, мы, сытые и довольные, летели в легкой капсуле на станцию.

* * *

Чем хороши были такие места, так это тем, что среди огромного скопления прилетевших на межгалактическую выставку рас всегда царила теплая и дружеская атмосфера. Здесь пахло большими деньгами, успехом, славой, и здесь рождались легенды. Такие, как компания МВС, вот уже полвека поставляющая на космический рынок лучшие во всей вселенной скафандры. Именно на них мы сегодня хотели с Хоком посмотреть. Разработчики обещали что-то совершенно уникальное, выходящее за рамки представления обычных скафандров.

Экспозиция "Спаркс Гэлакси" здесь тоже была, но на нее я собиралась посмотреть позже и отметить плюсы и недочеты, чтобы потом было о чем говорить на собрании с менеджерами.

В блоке, арендуемом МВС, зажглись яркие огни, и вышедший на сцену генеральный директор компании под бурные аплодисменты представил публике костюм будущего.

Из отверстия в полу, освещенный мощным пучком света, стал подниматься манекен с надетой на него новинкой, и, по мере его явления, мое настроение стало падать в черную дыру.

Я уже видела этот костюм. Вчера. На том загадочном брюнете, для которого танцевала приват.

— Наноскафандр из хромотекса, — торжественно представил одежду мужчина. — Выдерживает перепад температур от минус двухсот семидесяти до плюс трехсот и давление в пятьсот атмосфер.

— Охренеть, — восхитился Хок.

— Интересно, сколько он стоит? — мрачно поинтересовалась я, не сомневаясь, что нулей на ценнике должно быть не меньше шести. А еще меня интересовало, как тщательно скрываемое изобретение, не поступившее в официальную продажу, оказалась на том типе? Кто он, мать его?

Продавец между тем нажал знакомую мне кнопку на левом плече костюма, и одежда схлынула с манекена ртутной волной, оставив его в стандартном наборе термобелья.

По залу пронесся слаженный восхищенный вздох, а я с замиранием сердца ждала следующей демонстрации. Кажется, я начинала догадываться, как мой случайный любовник смог одеться так быстро.

Предчувствия не обманули. Генеральный директор МВС торжествующим взглядом обвел притихшую толпу, а потом надавил ногой на стопу манекена. В считанные секунды одежда облепила пластиковое тело, и публика стала гудеть и аплодировать, щелкая скафандр на камеры своих флэтпадов.

Заявленная разработчиком цена меня обрадовала еще больше. Наноскафандр стоил два с половиной миллиона. Лакс. Если красавчик ходит в костюме за две с половиной тонны, тогда понятно, почему столько заплатил за стриптиз. Нет, ну а чего? Мелочь. Все равно что носки новые себе купил.

— Пойдем отсюда, — дернула я Хока за руку, не желая больше смотреть на вызывающий у меня очень странные воспоминания костюм. Перед мысленным взором стояли крепкая шея, широкие плечи, голая мужская грудь, и рот заполнялся вязкой слюной, словно я, как голодная собака, смотрела на сочный кусок мяса.

Ну, Зарта, если это на меня до сих пор действует твоя хрень, я тебя ею в отместку сама напою.

— Агни, а может, купим себе один такой? Один на всех, раз уж для него размер не имеет значения? — завистливо оглянулся на скафандр Хок. — Универсальная штука.

— Он нам не по карману. Мы угрохаем на него половину того, что у нас есть, а ты собирался сервер мощный купить, Стэну наводка новая для зумбальта нужна, да и Эмбер целую кучу запчастей просил…

— У меня есть отложенные на черный день пять тонн в банке.

Я с улыбкой посмотрела на друга, а потом обняла за плечи и потащила прочь от экспозиции МВС.

— Пусть лучше остаются на черный день. Скафандры у нас хоть и не такие крутые, как этот, но зато проверенные. Пойдем близнецов найдем, пока они ящик ракет на корабль не приволокли.

Парней мы действительно нашли возле стендов с оружием, уже прикупившими и сверхточные лазерные наводки, и комплект мегаэкономных энергетических батарей для бластеров, и какую-то навороченную зенитную установку.

Отправив их с барахлом от греха подальше на корабль, мы с Хоком пошли в секцию IТ технологий и зависли там на несколько часов. Понять двух чокнутых хакеров могут только им подобные. Для нас это место было золотоносной жилой, а перекочевавшие с выставки на наш стрэйнджер сверхскоростные модемы, парочка коммуникационных программ, эмулирующих несколько тысяч терминалов, и сервер, приравнивались к бесценному кладу.

Пока Хок распаковывал новое оборудование, Эмбер переустанавливал усилители, а близнецы чахли над своими новыми "игрушками", я закрылась в медотсеке.

Быстро поставив образец своей крови в лабораторную камеру, я включила компьютер, рассчитывая, что через час развернутый анализ появится на экране, и я смогу сразу же переправить его по почте Мердоку. Но разве можно запланировать что-то личное с моими парнями, когда они привыкли к тому, что все и всегда мы делаем вместе?

Из лаборатории меня через пять минут выдернул Хок, потребовавший, чтобы я вернулась в рубку, потому что ему нужна моя помощь с установкой сервера и перенастройкой системы. В результате мы с ним просидели у компьютеров всю ночь, а под утро я вырубилась прямо в кресле, когда Хок прогонял систему по второму разу и проверял работу всех модулей.

Проснулась я от сногсшибательного запаха кофе, а когда открыла глаза, обнаружила рядом скалящегося Хока, подло водившего у меня перед самым носом парующей сейк-капсулой.

— Будешь? — ехидно поинтересовался он.

— Ну, ты и… — отобрав напиток, я вернула спинку кресла в сидячее положение и, сбросив мягкие крепсы*, закинула босые ноги на приборную панель.

Хок проследил за моим движением и вдруг изумленно округлил глаза:

— Это что, педикюр? — недоверчиво уставился он на мои ноги.

Я замерла с поднесенной ко рту капсулой, разглядывая пальцы с ярким лаком на ногтях. Вот зараза, а про них я и забыла.

— Это ухоженные женские ноги, — важно сообщила я, спуская ступни с приборной панели.

— Да-а? — удивленно приподнял бровь штурман. — А с каких это пор ты за ними ухаживаешь?

— Ты совсем, что ли, придурок? Я вообще-то женщина.

— Да? — странно посмотрел на меня друг, а потом, мигом опомнившись, закивал: — А, ну да. Точно.

— Это все Зарта, — как бы между прочим обронила я. — Еле отбилась, когда она мне маникюр сделать предлагала.

— Его я бы точно не пережил, — Хок упал в кресло рядом, вытащив из держателя свою сейк-капсулу. — Он тебе не нужен. Ты и без всей этой дряни отлично выглядишь.

— Да ну? — рассмеялась я. — Прямо так и отлично?

— Сомневаешься? — Хок удивленно приподнял брови и вдруг спросил: — Слушай, а зачем ты образец своей крови на анализ взяла?

Кофе застрял у меня в горле и, откашлявшись, я спросила:

— Ты что, ходил в медотсек?

— Да, я спирт искал для приборов и увидел результаты анализа на мониторе.

Я тяжело сглотнула, и пальцы непроизвольно впились в металлический корпус капсулы.

— И что там?

— Да ничего, — еще больше удивился Хок. — Все показатели в норме.

— Что значит "в норме"? — я поднялась из кресла, буравя друга недоверчивым взглядом, а потом пулей ринулась из рубки.

— Агни, в чем дело? — понеслось мне вслед — У тебя что, что-то болит?

У меня не болело. У меня внутри все клокотало и переворачивалось. Пока я бежала, еще была надежда, что Хок просто не обратил внимания на уровень ХГЧ в крови, но когда я взглянула на отображенную на экране таблицу, мне реально стало дурно. Уровень хорионического гонадотропина не превышал нормы — 6,15 ме/л.

Лакс, лакс, лакс. Как такое может быть? Почему? Все зря. Мне хотелось рычать, топать ногами от злости и разгромить лабораторию к чертовой матери. Схватив из центрифуги капсулу со своей кровью, я швырнула ее со всей дури в раковину, и дроны мгновенно всосали осколки и жидкость, а вместе с ними и мою честолюбивую надежду заполучить "Спаркс Гэлакси".

— Агни, что стряслось? — вломившийся в отсек Хок ошалело вытаращился на тяжело дышащую меня, упирающуюся руками в лабораторный стол.

— Ничего, — рявкнула я, отодвинув его в сторону и ломанувшись на камбуз с твердым намерением напиться.

А что тут скажешь? Не говорить же другу о том, что меня просто поимели.

Хотя почему "просто"? За миллион семьсот кредитов. Я стою чуть меньше, чем самый крутой скафандр во Вселенной.

До камбуза я не добежала, потому что врезалась на полному ходу в вышедшего из-за угла Свэна. Меня поймали в мягкие объятья и, осторожно поставив на пол, лаконично изрекли:

— Привет.

— Дай пройти, — пропыхтела я, напрасно пытаясь просочиться мимо квадратно-двухметровой фигуры Паяльника.

— А поговорить? — высоко приподнял бровь он.

— О чем?

— Тут такое дело… — Свэн явно испытывая неловкость, передернул шеей и как-то странно замялся. — Я знаю, мы не беремся за такую мелочь, но, может, в виде исключения? Лично для меня?

— Ты вообще о чем? — гнев улетучился, и теперь я смотрела на парня с подчеркнутым интересом. Паяльник редко о чем-то просил, а тем более — о личном.

— Со мной друг только что связался… У него семья сегодня домой ехала и случайно попала в разборку между двумя бандитскими группировками. Склипер его жены находится на линии перестрелки. Эти придурки уже час друг друга молотят. А конфедераты даже вмешиваться не собираются.

— Понятно, ждут, когда они друг друга перемочат, — криво усмехнулась я.

— Там, в склипере, кроме женщины, двое детей, — убил меня наповал Свэн. — Пока обшивка выдерживает пули, но дети напуганы и плачут непрестанно.

— Куда лететь? — не став слушать дальше, спросила я.

— Здесь рядом. Планета S300. Мы за десять минут на квантовой скорости доберемся.

— Хорошо. Все по местам. Скажи Эмберу, чтобы готовил стрэйнджер к полету.

— Агни, сто кусков — все, что у моего друга есть, — виновато пожал плечами Паяльник.

— Ты что, дурак? Я не возьму с него денег.

— Спасибо, — Свэн расплылся в улыбке и помчался на свое место, а наблюдавший за нами Хок лишь сокрушенно покачал головой:

— То-то я удивился, что у нас все слишком гладко… Кажется, новый пиккер протянет не долго.

— Не нуди. Дуй на мостик и подключи меня к каналу Эргондо. Я быстро переоденусь и вернусь.

* * *

Эмбер уже успел завести двигатели, когда на центральном экране моей рубки заснежили серые линии, а потом появилось смуглое лицо Эргондо Катора, лениво потирающего свой квадратный подбородок.

— Сал, малышка, надеюсь, ты вспомнила обо мне не потому, что тебе что-то надо?

— Тебя сложно забыть, Эргондо, — улыбнулась я. — Что поделаешь, если куда во Вселенной ни ткнусь, мне все о тебе напоминает?

— Ври дальше, — оскалился Катор. — Мне нравится, как ты начала.

— Боюсь, закончу я не так радостно, Эргондо.

— Что так? — насторожился мужчина.

— Планета S300, если не ошибаюсь, в твоей сфере влияния?

— Ну?

— Твои ребята сейчас там рубятся с конкурентами?

Неоднократно перебитый нос Эргондо недовольно поморщился, и мужчина осторожно спросил:

— Тебя это напрягает?

— У меня там интерес, — сообщила я. — Мой клиент находится на линии огня, и я разбираться не буду, где твои, где чужие. Перебью всех, кто будет мешать. Поэтому хочу спросить — ты сильно расстроишься?

— А если да? — начал предусмотрительно торговаться Эргондо.

— Тогда давай что-то решать, — улыбнулась я, понимая, что на этот раз выйду из опасной операции без потерь. — Договорись с противоположной стороной о нескольких минутах перемирия, чтобы я могла забрать заказ.

— Хорошо, — на удивление просто согласился Катор, и тут же испортил все впечатление от жеста такой невиданной щедрости: — Прихватишь тогда и для меня кое-что оттуда?

— Эргондо, я наркоту не вожу. Ты же знаешь, что просить меня сделать что-то противозаконное бесполезно.

— Там нет наркоты. Клянусь, — поднял вверх раскрытые ладони Катор. — Только деньги за мой бизнес.

— Эргондо, — рассмеялась я, — это, часом, не черный нал, собранный с тех заведений, которые ты крышуешь?

— Фу, малышка, какое некрасивое слово "черный нал". Это благодарность за то, что великий Эргондо Катор позволяет маленьким людям прикрываться его именем. И Эргондо не какой-то халявщик. Я заплачу тебе за транзит, Сал. Два процента от перевозимой суммы.

— Сколько в кейсе? — полюбопытствовала я.

— Двадцать тонн, — сообщил Катор.

Хок мгновенно заерзал ногой по полу, пытаясь наступить ею на носок моих ботинок. Четыреста штук на дороге не валялись, а учитывая то, что мы согласились вытаскивать семью друга Свэна совершенно бесплатно, деньги нам не помешали бы. Я понимала, что Катор пошел мне навстречу только из-за них. Отказываться было глупо.

— Ладно, по рукам. Куда доставить?

— На Тангирру, — слегка озадачил меня Катор. — Встретимся у твоей Зарты. Мои парни сказали, у нее какая-то новая танцовщица появилась, от вида которой яйца просто гудят. Хотел на нее посмотреть.

Я молча кивнула Эргондо, изо всех сил стараясь удержать бесстрастное лицо и не выдать себя лишним жестом.

— Что еще за новая танцовщица? — повернулся ко мне Хок, как только связь с Катором прервалась. — Почему нам не сказала? Мы бы с парнями тоже сходили на нее посмотреть.

Этого только не хватало. Уж кто-кто, а Хок, мне кажется, узнал бы меня в любом обличии.

— Я понятия не имею, что там в клубе за девочки были, — небрежно соврала я. — Я вниз не спускалась. Мы весь вечер с Зартой у нее наверху проболтали. И вообще, следи за приборами вместо того, чтобы о всякой ерунде думать.

Хок что-то проворчал, но я не расслышала. В голове моей неприятно шевелились мысли. Во-первых, я совершенно не ожидала, что мое выступление в клубе вызовет такой ажиотаж, во-вторых, возвращаться на Тангирру после случившегося так быстро было опасно, а в свете того, что вся моя затея к тому же оказалась холостым выстрелом — еще и стыдно. Повелась на аферу Зарты, как малолетка. А в итоге вместо того, чтобы решить свои проблемы, нажила себе новые, при этом приятно так скрасив вечер скучающему богатенькому типу. И кто я после этого? Дура. Как есть — дура.

Хотя чего я не могла отрицать, так это того, что секс с незнакомцем был отпадным. Даже сейчас, вспоминая о близости с ним, дыхание начинало учащаться, а температура тела резко подскакивала вверх. Жаль, толку от этой связи оказалось мало, но для здоровья вроде полезно, а значит, комплексовать по этому поводу я точно не буду, и глупостями заниматься тоже.

Про "глупость" я погорячилась, потому что, как оказалось позже, я ее уже давно сделала, и именно она запустила механизм моей судьбы с низкого старта.

* * *

Забрать семью друга Свэна из переделки нам удалось в рекордно быстрые сроки. Как и обещал Эргондо, перестрелку остановили на несколько минут, за которые близнецы успели погрузить трясущуюся женщину и охрипших от плача детей в свой пиккер.

Мы не успели подняться над землей и на десяток метров, как стрельба возобновилась с такой ожесточенностью, что казалось, брайаны мужчин дымятся от яростного напора.

Кому-то могло показаться, что бандиты Эргондо просто слетели с катушек, но я понимала, что это отвлекающий маневр. Катору нужны были деньги, кейс с которыми мне передал его человек на соседней улице. Видимо, из-за них и начался весь сыр бор, и теперь, когда они были у меня, осторожничать никто не собирался.

Понятное дело, что Эргондо меня бессовестно использовал. У моего стрэйнджера была лицензия и допуск ко всем межпланетным системам конгломерата. Покинуть S300 наша команда могла без предварительной проверки, просто сбросив в базу отчет о спасательной операции. Катору же пришлось бы провозить деньги в пассажирском спэйсе, а сумма, чтобы так рисковать, была немалая.

В другой ситуации я бы на подобное не согласилась, но этот случай был особым, и когда мы с ребятами смотрели на плачущего мужчину, прижимающего к себе свою жену и детей, то и секунды не жалели, что взялись за это дело. В горле стоял такой комок рвущих на части эмоций, что тяжело было дышать. Для меня, не помнившей своих родителей, эта картина была неким откровением. Никогда не думала, что так гармонично и правильно будут смотреться слабость большого мужчины, истерика женщины, уже понимающей, что все закончилось и оттого отпустившей себя, и тихий испуг малышей, обнимающих мать и отца, потому что только их любовь, единственная во всей Вселенной, могла дать им то ощущение дома и защищенности, без которого все дети чувствовали себя потерянными и несчастными.

Мне тоже хотелось плакать. Впервые пропуская сквозь себя чужие эмоции, я их не просто понимала, я им завидовала.

Глава 8

До Тангирры мы добрались спустя крам. Сначала отвезли воссоединившуюся семью домой, потом бог весть сколько времени провозились на орбите планеты с внезапно вырубившейся системой охлаждения, а когда устранили все неполадки, то решили переждать ночь на стрэйнджере, чтобы убедиться в исправности системы наверняка, поскольку в противном случае при переходе на световую скорость могли взорваться в космосе.

Эргондо, порядком уставший меня ждать, заказал в клуб все меню из соседнего ресторана, и когда я вошла в зал, они с Зартой, мило беседуя, поглощали нуберов*, запивая их сухим вином.

— Сал, малышка, — мужчина похлопал рукой по стулу рядом с собой, приглашая присесть, и мгновенно водрузил в мою тарелку жирного морского гада, щедро сдобренного пряным соусом.

Поставив ему под ноги кейс, я устало растянулась на стуле, сообщив, что свою долю мы с парнями уже забрали.

— Там же электронный кодовый замок с десятью степенями защиты, — удивленно покосился на чемодан Эргондо. — Мне сказали, что это самый крутой кейс во Вселенной для перевозки кредитов.

— Нет таких замков, которые мы с Хоком не могли бы взломать, — огорчила его я, смачно пережевывая сочное мясо.

— Вам бы банки грабить, — удивился Катор, — а вы всякой ерундой занимаетесь.

— Нам много не надо, — подмигнула Эргондо я. — И в отличие от тех, кто грабит банки, мы спим спокойно и спокойно перемещаемся во Вселенной.

Камень, в общем-то, был в огород Катора, поскольку не вытащи мы его несколько лет назад с ребятами из засады, плавал бы он сейчас бездыханным трупом где-нибудь в бескрайнем космосе, а не умничал бы и не жрал бы деликатесы в лучшем развлекательном клубе Тангирры.

Намек Эргондо, поскольку неглупый, понял, поэтому свалил через несколько минут, и пока Зарта ходила его провожать, я решила посетить туалетную комнату. Вымыв руки, я уже собиралась выйти в зал, как вдруг услышала за дверью голос, от которого у меня на затылке волосы поднялись дыбом, а по позвоночнику горячей волной побежала дрожь.

Низкий, властный, с едва уловимыми нотками раздражения, он звучал в пустом пространстве коридора, как камертон, настраивая струны моих мгновенно напрягшихся нервов на тревожный лад.

— Вы выяснили, кто передал приюту деньги? — мужчина замолчал, видимо, ожидая ответа своего собеседника, а потом мрачно уточнил: — Нашли в ящике для писем? Спасибо, — уже совсем безрадостно поблагодарил кого-то он. — Нет, пока больше ничего не надо. Дальше я сам.

Это "я сам" как-то нехорошо царапнуло слух. Слишком много в этом утверждении было самого хозяина сногсшибательного голоса.

Его вообще слишком много в последнее время было в моей голове и мыслях. Черт меня дернул поддеть его напоследок. Понятно, что задела за живое. Теперь, судя по всему, пока не найдет и не докажет мне, что его яйца такие же крутые, как его скафандр, точно не успокоится.

В голове вдруг промелькнула совершенно безумная идея. А может, все и к лучшему? Ну не получилось у меня с ним с первого раза, со второго-то точно должно повезти? Где я опять буду искать очередного претендента на роль отца для моего ребенка? А с этим вроде как даже приятное с полезным совместить можно. Только бы выйти для начала отсюда незамеченной. Видеть меня настоящую он не должен ни в коем случае.

В коридоре стало тихо.

Осмелев, я приоткрыла дверь, выглянув в образовавшуюся узкую щель. Мужчина, судя по всему, вернулся в зал, и мозг мой стал напряженно работать, прикидывая, как можно незаметно проскочить к Зарте наверх.

Удача на этот раз была на моей стороне. Когда я, покинув туалетную комнату, из-за угла коридора бегло осмотрела помещение клуба, то заметила успевшую вернуться за наш столик Зарту и уверенно направляющегося в ее сторону незнакомца.

У меня в распоряжении было всего несколько секунд, и я ими воспользовалась. Краем глаза наблюдая за тем, как мужчина подходит к подруге, я быстро прошмыгнула мимо барной стойки к лестнице, а потом пулей влетев в дверь под ней, замерла, прислушиваясь к своему учащенно бьющемуся сердцу. Из подсобных помещений тоже можно было попасть в лофт Зарты, но прежде чем уйти, я приоткрыла дверь, посмотрев на зеркальную стену бара, в которой хорошо можно было видеть отражение того, что происходило в зале.

Зарта по-прежнему сидела за столом и, задрав голову на возвышающегося перед ней мужчину, с натянутой улыбкой на лице что-то ему говорила. Подруга явно нервничала, потому что постоянно теребила мочку уха, а это она делала только тогда, когда ее что-то серьезно беспокоило.

В отличие от нее, незнакомец был спокоен, как каменная глыба, и во всем его облике читалась элегантная небрежность: руки заложены за спину, ноги слегка расставлены, голова высокомерно приподнята, словно это не Зарта, а он здесь хозяин. Впрочем, с его деньгами он, видимо, привык считать себя хозяином жизни, а из привычного образа выйти сложно, особенно если тебе есть чем его закрепить.

Не могу сказать, что это меня отталкивало, скорее наоборот — только сейчас поняла, что своим наглядным превосходством таинственный брюнет напоминал мне деда, а тот всегда и во всем был для меня мужчиной номер один.

Ждать, чем закончится встреча, я не стала, двинувшись ожидать Зарту в ее апартаментах. Из разговора незнакомца и так было понятно, что он меня ищет. Надо же, какой предусмотрительный. Явно, когда бросал на стол кредиты, запомнил серийные номера, наивно надеясь меня по ним вычислить. Представляю, какой его ждал облом. Зарта молодец, что не стала передавать деньги приюту лично, а опустила их в ящик для писем. Только теперь это, наверное, еще больше подогрело интерес мужчины. Стриптизерша, отдающая кровно заработанные деньги на благотворительность, должна вызывать у незнакомца если не удивление, то жирный вопрос. Бедненький, поди, мозг сломал, пытаясь понять мотивацию моего поступка.

Не знаю почему, но мысль эта вызвала у меня победную улыбку. Словно мы с ним устроили гонку на пиккерах и я в ней выиграла со счетом 10:0. Если бы он знал, что я собираюсь с ним сделать дальше, возможно, свалил бы туда, откуда прибыл, посчитав меня сумасшедшей. Не могу сказать, что он был бы далек от истины, потому что увидев его снова, я твердо для себя решила, что конкретно этот индивид меня устраивает на роль отца ребенка по всем параметрам. А чего лукавить? Просто безукоризненный кандидат: здоров, хорош собой, явно неглуп, деньги мои ему уж точно не нужны и, что самое главное, в физическом плане он мне подходил идеально. От него меня не тянуло пойти и проблеваться, как это было в случае с другими мужиками, которые ко мне регулярно приставали.

Поднявшись наверх, я первым делом залезла в косметику Зарты и нашла тот самый тюбик с карамельной вонючкой, которой она меня измазала в первый раз, и после того как приняла душ, щедро нанесла ее на свое тело. Тратить время на ногти я не стала. Сомневаюсь, что тип заметит их отсутствие во время интима, очень надеюсь, что ему будет не до того. А вот с волосами была проблема. Времени на ту процедуру, что делала Зарта, у меня сейчас не было, да и обратное превращение дело не одной минуты, а мне после того, что я вытворю, нужно слинять как можно быстрее. Поэтому, порывшись в ящиках студии, я нашла парик блондинки с фиксирующейся клейкой лентой и, скрутив свои волосы в тугой узел, водрузила парик на голову. Когда-то в школе танцев я таким пользовалась во время выступлений. Помню, что содрать его потом было довольно проблематично: думала, что вместе с париком сниму и свой скальп.

Подергав новые волосы и так, и эдак, я убедилась, что держатся они на мне довольно прочно, и, найдя в шкафу подруги короткое черное платье для стриптиза, надела его на голое тело. Не наноскафандр, конечно, но что смогла.

Оставалось раскрасить до неузнаваемости лицо, а без помощи Зарты я бы этого точно не сделала, поскольку понятия не имела, как держать в руках кисточку и в какую из сотен баночек, находившихся на трюмо подруги, ее нужно было опускать.

У Зарты в кабинете был спикер, по которому она могла связаться с любым работником клуба. В данном конкретном случае мне нужен был бармен, и кнопка с его именем находилась на самом верху списка. Нажав на нее, я сначала услышала длинные гудки, а потом удивленный голос Нола, явно понимающего, что звонит не Зарта, раз она находилась в зале.

— Сделай вид, что с тобой связались поставщики и позови к спикеру Зарту, — быстро попросила я парня, надеясь, что он не подведет, и… не прогадала.

Через минуту переговорное устройство взяла в руки Зарта, деловито проронив:

— Хозяйка клуба вас слушает.

— Он еще там? — без предисловий спросила я, точно зная, что подруга понимает, о ком идет речь.

— Да, я возьму у вас партию спиртного, — прощебетала Зарта. — Мне только нужно утрясти с барменом список.

— Сделай так, чтобы он задержался, а сама поднимайся ко мне. Быстро.

— Список у меня готов, — сообщила Зарта. — И находится в кабинете. Я сейчас поднимусь, возьму его, а потом вам перезвоню.

Я выключила связь и, пока не пришла подруга, занялась цветными линзами для глаз. Собственно говоря, даже без макияжа я уже была на себя не похожа. Я смотрела в зеркало и с улыбкой представляла, чтобы мне сказали мои парни, явись я к ним в таком виде. Остановка сердца как минимум им была бы гарантирована. Платье, конечно, было сплошной срам: соски отчетливо проступали сквозь эластичную ткань, а задницу с таким успехом можно было вообще не прикрывать, поскольку юбка облепила ее, как булку пищевая пленка. Но с другой стороны, если брюнету ходить в скафандре без трусов норма, то почему это должно быть преступлением для стриптизерши?

Через минуту в помещение ворвалась Зарта. Заметив вышедшую навстречу меня, женщина раскрыла рот, пройдясь по моей фигуре ошеломленным взглядом с ног до головы.

— Ангелочек… а что это ты?… — так и не смогла выразиться более четко она.

— Он в зале? — отмахнувшись, нетерпеливо кивнула я.

— Он третий день сидит в зале, — раздраженно выдала подруга. — Как на работу сюда ходит. А я даже конфедератов вызвать не могу. Не за что. Ну, сидит себе — сок пьет, никому ничего плохого не делает. Агни, если бы ты только знала, сколько он мне за тебя денег предлагал…

— Что конкретно он хотел?

— Сначала просил дать ему твой номер. Я сказала, что это конфиденциальные данные и политикой клуба запрещается выдавать клиентам какую-либо информацию о танцовщицах. Потом он хотел купить еще один приват с тобой. Пришлось сказать ему, что ты приезжала всего на день и уже вернулась к себе домой. Сегодня он пришел и заявил, что не нашел на Тангирре информации о звезде стриптиза Пульсар, а он хотел бы пригласить ее выступить у него на юбилее корпорации.

— Какой корпорации? Название? — уточнила я.

— Понятия не имею. Он не сказал, — Зарта развела руками. — Я объяснила ему, что ты живешь не на Тангирре, что у тебя довольно плотный график выступлений, все расписано на год вперед и скорее всего ты не сможешь выполнить его заказ. Детка, прости, что я тебя в это впутала. Он и правда странный. У меня такое чувство, что он не верит ни одному моему слову.

— Конечно, не верит, — улыбнулась я. — Думает, я прячусь. Значит, не ожидает, что я сейчас дам ему еще один шанс.

— Что? — глаза Зарты стали похожи на блюдца, впрочем, как и сложившиеся буквой "о" губы. — Какой еще шанс?

— Ничего не вышло с ребенком, — пожаловалась я. — Придется повторить.

— Ангелочек, — подруга как-то снисходительно улыбнулась и выдохнула. — О том, вышло или нет, судить еще рано.

— Я сделала анализ. У меня на стрейджере оборудование в медотсеке не хуже, чем в лучших клиниках конгломерата.

— Вообще-то женскому организму твое оборудование… — Зарта внезапно заткнулась, и выражение ее лица стало нечитаемым для меня: никогда такого у нее не видела. — То есть вот эта маскировка для того мужика, что сидит внизу? — приподняла бровь подруга, поводив по мне пальцем. — Ты так вырядилась, потому что собралась повторить с ним ваш недавний приват?

— Совершенно верно, — согласилась я. — Помоги мне накраситься и принеси ту маску, что ты на меня в прошлый раз надевала.

Зарта странно прищурилась, посмотрев на меня так, словно видела впервые — и вдруг улыбнулась:

— Ну как скажешь, ангелочек. И что ты собираешься делать дальше?

— Когда я закончу приготовления, ты свяжешься с охраной внизу и скажешь, чтобы подошли к тому типу и сообщили, что ты хочешь с ним поговорить. Пусть отведут его в ту же комнату, что и в прошлый раз, и ждут меня под дверью.

— Ты не боишься, что уйти от него на этот раз будет не так просто? — усмехнулась подруга. — Он не похож на тех, кто допускает одну и ту же ошибку дважды.

— Боюсь, — совершенно серьезно призналась я. — Поэтому перестрахуюсь. А ребята твои мне помогут.

— Как? — Зарта следила за мной взглядом, пока я молча вытаскивала из своего комбинезона бокс с медикаментами. — Ты что делаешь? — изумленно воскликнула она, когда я всадила себе в плечо двойную инъекцию антидота, а потом положила за щеку капсулу снотворного.

— Я его усыплю, когда все закончится.

— Ты ненормальная, — замотала головой подруга. — А если не получится?

— Получится, — сейчас я была уверена, что у меня все получится. Я помнила, как незнакомец тянулся ко мне за поцелуем. В этот раз отказывать ему я была не намерена. — Ну, сделай мое лицо неузнаваемым. Иначе разрисую себя сама так, что меня даже ты не узнаешь.

Зарта рвано выдохнула, нервно прикусила нижнюю губу, а потом в сердцах махнула рукой и стала быстро раскладывать на столе свои косметические прибамбасы.

Ну, вот и хорошо. Теперь я была в руках профессионала, потому что из меня маскировщик получился никакой.

Нарисовав мне новое лицо, Зарта заплела парик в модную слегка растрепанную косу, а напоследок всунула в волосы тонкий обруч, украшенный россыпью сверкающих камешков. Завершив мой образ роковой женщины маской из спангса, она отошла в сторону и покачала головой:

— Ох, Агни, если его после первого раза на тебе так замкнуло, то сейчас, боюсь, у него крышку окончательно сорвет. Ты даже не понимаешь, как провокационно выглядишь во всем этом.

— Так это же замечательно, — восхищенно разглядывая в зеркале результат стараний подруги, подмигнула ей я. — Мне и нужно, чтобы он потерял контроль, иначе я действительно рискую серьезно влипнуть.

— Неужто и вправду так хорош? — ласково погладила меня по щеке подруга.

— Ты же мне его сама подсунула, — скрывая за небрежностью тона истину, фыркнула я. — Отличный генофонд. Где я еще такого найду?

Поверила ли мне подруга — не знаю, но признаваться ей в том, что за столько лет, прошедших после смерти Шона, это был первый мужчина, который мне действительно понравился, я не собиралась. Да, наверное, и себе мне в этом признаться было сложно, потому что это обстоятельство никак не вязалось с капитаном Агни Паркер — наглой и везучей рыжей стервой.

Зарта набрала начальника охраны Моби и пока объясняла ему, что нужно делать, я удивленно пялилась в зеркало на свои накрашенные алой помадой губы. Никогда не думала, что они у меня такие — как из пошлых реклам, где женщины провокационно зажимают пухлым ртом какую-нибудь спелую ягоду. Помню, как Стэн в таких случаях восхищенно повторял: "Ох, какие славные губки". И что мужики в этом находят?

— Ты готова? — выдернула меня из тумана размышлений Зарта, и сердце у меня громко екнуло от мгновенно ударившего в голову адреналина. — Моби повел его в отдельную комнату.

Я была готова и во всеоружии, и мне ужасно хотелось увидеть выражение лица незнакомца, три дня безрезультатно обивавшего порог стриптиз-клуба в надежде узнать обо мне хоть какую-то информацию.

Увидеть меня он явно не ожидал.

Это стало понятно, как только дверь за моей спиной закрылась, отгородив нас с мужчиной от звуков внешнего мира.

— Искал меня? — я шагнула навстречу сидящему на диване красавчику, подмечая, как хищно заострились черты его лица, изломлено взлетела вверх правая бровь, а по горлу прокатилась упругая волна от резко сократившихся мышц.

Что, нравится упаковка? Нравится. Глаза-то вон как заблестели. Дыру во мне, смотри, не протри.

— Что тебе нужно? — хриплым и неузнаваемо-чужим голосом поинтересовалась я.

Взгляд мужчины жадно обласкал мое выставленное напоказ тело, задержался на груди, налился темнотой, и мои соски бесстыдно напряглись, чувствуя осязаемое желание мужчины к ним прикоснуться.

На центр стола с чиркающим звуком упала толстая стопка кредитов, разложившись по нему сверкающей золотой россыпью. Вот, значит, как? То есть разогрев тебе сегодня не нужен? Решил сразу перейти к десерту? Веер полумиллионных карточек зловеще поблескивал, пуская по стенам искристые блики. Даже думать не хочу, сколько там. Полтинник — не меньше. Цена на меня подпрыгнула просто до запредельных высот. Радует. Скафандр отдыхает.

Горло свело судорогой и в мозгу отчетливо забарабанили первые сигналы тревоги. Ох, и зря я все это затеяла. Разум говорил, что надо бы бежать, но глупое упрямство и гуляющий в крови азарт, упершись рогом в стену, не позволяли. Агни ведь никогда не отступала перед опасностью — опасность ее второе имя.

Мужчина резко подался вперед, и я мгновенно вскинула руку с охранным браслетом, давая понять, что если неосторожно дернется еще раз — все закончится, даже не начавшись.

На лице красавчика появилось какое-то ироничное выражение, словно происходящее его невероятно забавляло — будто он играл в азартную игру, точно зная, что все козыри из колоды уже у него в руках. Он вдруг расслабленно откинулся назад, а затем, поймав мой взгляд своим, как птицу в силки, медленно забросил руки на спинку дивана. Фиксаторы защелкнулись на его запястьях, и брюнет, вытянув вперед длинные ноги, в вопрошающем жесте раскрыл ладони.

— Так тебе больше нравится? — он склонил голову к левому плечу и улыбнулся — легко, насмешливо, непринужденно. У меня от его улыбки подкосились колени.

Вот же дерьмо, и на настойку Зарты не спишешь. Не пила ведь.

Мужчина предвкушающе выдохнул, устраиваясь поудобнее. Ноги его, согнувшись в коленях, бесстыдно раздвинулись, демонстрируя полную боевую готовность натянувшего ткань костюма его нехилого мужского достоинства, а взгляд, лихорадочно сверкнув, впился в мою едва прикрытую платьем промежность.

Ну-ну, ждешь, что я на тебя за гору бабла сразу, как вишенка на торт, сяду? А я тебя, пожалуй, опять удивлю, любитель сладенького. Я просто так не даю. Ты вроде как приватный танец хотел? Вот и будешь сидеть и смотреть, как я танцую, пока у тебя член дымиться не начнет.

Обольстительно улыбнувшись, я подошла к пилону, а потом, плавно качнув вниз-вверх бедрами, откровенно потерлась об него, имитируя половой акт.

Грудь красавчика заходила ходуном, он длинно выдохнул, и бугор в его штанах сильно увеличился в размерах.

Что ж ты так завелся, милый? Я еще даже не начинала. Впрочем, если верить характеристикам твоего нанокостюмчика, очень надеюсь, что тебе сильно не жмет.

Датчики, установленные вокруг пилона, среагировав, включили музыкальное сопровождение, погружая комнату в полумрак, и я, сбросив с себя босоножки, волнообразно выгнулась, а потом, запрыгнув на шест, слилась с ним в жарком экстазе.

Я танцевала страсть.

Алую. Безудержную. Яркую. Такую же бурную, как наш с незнакомцем секс.

Сейчас пилон был не бездушным инструментом для танца, он был моим партнером и, если бы мог, то, наверное, кончил оттого, с каким самозабвением я ему отдавалась.

Я понимала, что издеваюсь над своим визави, провоцирую, что закручиваю жгуты его терпения до предела, которые в один момент, расправившись, как пружина, хлестнут меня наотмашь.

Да, именно этого я и хотела: видеть его без этого надменного лоска и самоконтроля — дикого, сумасшедшего, необузданного. Хотела видеть первобытного хищника, который сидел у него внутри. А он там был. Я чувствовала его кожей, покалыванием в кончиках пальцев и горячей тяжестью внизу живота, предвкушающей вторжение.

Спустившись с пилона, я медленно и развратно погладила свое тело ладонями, пристально глядя мужчине в глаза, на дне которых закручивались голодные вихри похоти.

Он хотел меня.

Хотел, видимо, так сильно, что сдерживался уже с трудом. На скулах бешено играли желваки, крылья носа нервно подрагивали и мышцы на ногах бугрились, выдавая его напряжение.

Пальцы мои плавно заскользили по бокам, обрисовывая силуэт и расстегивая застежки. Платье осыпалось мне под ноги темными лоскутами, и теперь ничто не мешало брюнету смотреть на мое выставленное напоказ тело — влажное, возбужденное, доступное, украшенное росчерками серебристых бликов от крутящихся под потолком зеркальных шаров.

Сиплый вдох взорвал интимную тишину, и я даже среагировать не успела, когда фиксаторы, удерживающие мужчину, треснули, развалившись на две половинки, и он, взмыв в воздух размытой тенью, налетел на меня, словно чудовищный вихрь, сбив с ног и повалив на спину.

Скорость, с которой он двигался в пространстве, была просто нечеловеческой.

Резкий, злой удар незнакомца ладонью по собственному плечу запускает скрытый механизм костюма, лишая его одежды. Он наваливается на меня, как глыба — мощный, обнаженный, горячий — и я пытаюсь защититься, но не успеваю…

Руки мои оказываются заброшенными в жестком захвате над головой и прижатыми к полу. Колено слетевшего с катушек самца одним нетерпеливым толчком раздвигает мои ноги, и свободная ладонь мужчины — шершавая, широкая, сильная — приподнимая меня, впивается мне в бедро.

Это прикосновение действует на меня, как внезапно охватившая тело горячка, бросая то в жар, то в холод.

Лицо незнакомца так близко…

Я смотрю в его яростно сверкающие глаза…

Вселенная. Они серые. Серые, как грозовое небо над Фаэртоном.

Я падаю в них и тону…

Поцелуй-укус обжигает мне грудь. Меня выгибает дугой, как от удара электрошокером, и одновременно с моим гортанным стоном мужчина входит в меня до упора, заставляя кричать. Нет, не от боли. Это похоже на сладкое безумие. Бесконечное падение в бездну. Миг, когда ты, отталкиваясь от твердой поверхности, ловишь губами и лицом тугие струи воздуха и задыхаешься от разрывающего твои легкие восторга.

Наши тела схлестываются, как волна и камень, и мы становимся одним живым организмом, двигающимся в рваном ритме танго.

Прогиб…

Толчок…

Прогиб…

Толчок…

Каждое движение мужчины внутри меня рвет спусковые крючки моих чувств, заполняя жгучей лавиной удовольствия. Бедра партнера, ударяясь о мои, посылают жаркие импульсы по всему телу, и мне становится мало обнимать его только ногами, признавая его силу и власть. Хочу, чтобы отпустил мои руки. Мои ладони хотят его так же сильно, как и моя распаленная и ноющая от его яростных толчков плоть.

Словно прочитав мои мысли, незнакомец ослабляет захват, и я обхватываю его широкую спину руками, вжимаясь в мокрое от страсти тело и двигаясь ему навстречу, как потерявший управление стрэйнджер. Невозможно остановиться. Ускорители запущены и несут нас на край Вселенной на запредельной скорости.

Жар, пожирающий меня изнутри, лишает способности ясно мыслить, только шептать в напряженную шею со вздувшейся сеткой вен бессвязное "Еще". Пульсация внизу живота затягивается в болезненный комок, пронзая каждую клеточку обещанием скорой развязки. Свет распадается на спектр, резанув по глазам разноцветной радугой. Тело сотрясают волны головокружительного экстаза, и я вижу звезды, рассыпающиеся у меня перед глазами яркими вспышками.

Нирвана.

Невесомость.

Если есть во Вселенной рай, то вот он — обнаженный, потный, бесстыдно расположившийся между моих раздвинутых ног и изливающийся в меня с каким-то звериным рычанием.

Несколько секунд он, тяжело дыша, смотрел на меня сверху вниз, удерживая свое крепкое тело на вытянутых руках.

Мгновение…

Что-то поменялось во взгляде. Брюнет наклонился, шумно втянув носом запах моего сытого, пахнущего удовлетворением тела, а потом набросился на мои губы: жадно, властно, сминая и раздвигая их, как полноправный хозяин.

Поймав его лицо руками, я раскусила капсулу и самозабвенно отдалась откровенному поцелую, позволяя партнеру всасывать мой язык и деспотично господствовать в моем отравленном снотворным рту.

В глазах его слишком поздно появилось понимание хорошо продуманной подставы. Зрачки расширились, руки перестали его слушаться, губы бессильно дернулись, пытаясь что-то мне сказать, а потом тело мужчины обмякло, придавив меня к полу тяжестью своего веса.

Он все еще был во мне. Уже не такой твердый и жесткий, но ощущение наполненности по-прежнему не отпускало. Внизу моего живота бился горячий пульс, разгоняя по всем мышцам волны сладкой истомы. Мне не хотелось сбрасывать с себя незнакомца. Хотелось удобнее прогнуться под него и почувствовать, как его желание вновь наливается во мне жаром, превращаясь в пульсирующий сгусток таранящей меня энергии.

Черт. Как же хорошо.

А у всего хорошего есть одно очень неудобное свойство — рано или поздно оно заканчивается.

Пора вставать и валить с квантовым ускорением куда подальше, пока мужик не очнулся и не придушил меня за то, что я с ним сделала. Ох, и злой он будет, когда очнется. Сам виноват. Не надо было на меня набрасываться. Сидел бы спокойно на диване — разошлись бы полюбовно, как в прошлый раз.

Столкнув с себя уснувшего на мне красавчика, я перевернула его на спину, невольно засмотревшись на его спокойное и мужественное лицо. Ну надо же, какие у него длинные ресницы. Черные, густые. Обзавидоваться. Если у моего ребенка будут такие же, возражать не стану. Собственно говоря, если и все остальное будет похоже на оригинал…

М-да, куда-то меня не туда понесло.

Потянувшись к стопе мужчины, я хотела активировать его нанокостюм, и была сильно удивлена, когда конструкции, похожей на гибкий серебряный каркас, обтягивающий ногу, которую я видела на выставке, на брюнете не оказалось. Вместо нее я обнаружила встроенный в его голень прямоугольный чип и еще какую-то хрень с десятком светящихся диодов и кучей кнопочек. Офигеть. Похоже, что модификация этого скафандра была на порядок выше того, что МВС выбросили в продажу. Все чудесатей и чудесатей. Понять бы еще, как он работает. Должно быть что-то очень простое, иначе брюнет не успел бы в прошлый раз одеться так быстро. Секунду помявшись, я наобум надавила пальцем одну из кнопок на чипе — и тело мужчины мгновенно оказалось одетым в какой-то сюрреалистический серебристый костюм, на ощупь напоминающий чешую. Лакс. Не угадала с цветом. Ну не с голым задом, и на том пусть спасибо скажет.

Одевшись в платье, я собралась было вызвать охрану, как на глаза попались рассыпанные по столу кредиты. Ну уж нет, сегодня я их брать не стану. Извини, красавчик, но я тебе не шлюха какая-то элитная. А удовольствие у нас было обоюдным, так что предъявить тебе мне нечего.

Собрав деньги, я метнулась взглядом по комнате, мучительно соображая, во чтобы их положить, и вдруг на глаза попалась сумка-планшет, лежащая на диване, очевидно, принадлежащая моему незадачливому любовнику. Любопытство, конечно, свинство, но я была бы не я, если бы в нее не залезла.

Лучше бы я этого не делала: от того количества денег, что я там обнаружила, у меня во рту пересохло. Плоские золотые карточки высокими стопками стояли одна к другой, и их суммы однозначно хватило бы на то, чтобы купить два боевых стрэйнджера и весь клуб Зарты с потрохами в придачу.

Мать его. Таскать за собой целое состояние. Этот чокнутый тип не боится, что его грохнут за такие деньжищи где-нибудь в темном переулке?

Кроме денег, в сумке оказался электронный ключ от отеля "Орион" и флэтпад, толку от которого было не больше, чем от денег, поскольку мой предусмотрительный поклонник его закодировал. Было бы у меня время, обязательно взломала бы и узнала, что за рыбка клюнула на мой танец, но в моем распоряжении оставалось не так много, поэтому, забросив все барахло брюнета в сумку обратно, я вызвала охрану.

Что меня удивило больше всего, так это то, что в комнату первой ворвалась Зарта, словно все это время дежурила под дверью.

Заметив целую и невредимую меня, она облегченно выдохнула, а потом неловко поморщилась, обнаружив лежащего на полу мужчину.

— И что теперь с ним делать?

Вопрос, конечно, был очень интересным. Не будь у него с собой столько денег, я бы попросила отвезти его в центральный парк и посадить на какой-нибудь аттракционный пиккер — пусть катается, пока не проснется.

— У него ключ из отеля "Орион", — сообщила я. — В комплексах такого уровня есть сервис доставки пьяного клиента в номер. Мы посадим его в зале, поставим перед ним пустую бутылку и стакан, а когда ребята из обслуги отеля прибудут, Моби передаст им его из рук в руки.

Зарта сокрушенно покачала головой, а потом приказала стоящей у дверей охране вынести мужчину в зал, посадить за стол и присмотреть за ним, пока его не заберут служащие "Ориона".

— Подождите, — встрепенулась я, как только красавчика подняли с пола и, подхватив под руки, потащили из комнаты.

— Что? — Зарта метнула в меня испуганный взгляд, когда я, подбежав к охране, отдала им сумку мужчины, а потом, глядя на подругу, расплылась в широкой улыбке:

— Зарта, у тебя с собой кредитка какая-то крупная есть? Я тебе отдам.

Подруга, недоуменно пожав плечами, вытащила из кармана две карточки, достоинством двадцать и пятьдесят тысяч.

Убейте меня, но удержаться от того, чтобы не прищемить незнакомцу напоследок хвост, я просто не могла. Уж очень хотелось его уесть за то, что возомнил себя хозяином жизни, способным за деньги купить кого угодно. И если в прошлый раз я ему сказала, что ожидала от него чего-то более грандиозного, то теперь я собиралась его… поблагодарить.

Попросив у охранников проявляющийся маркер, которым они рисовали номера на руках у посетителей клуба, я написала на пятидесятитысячной кредитке "Это было незабываемо" и засунула ее в нагрудный карман спящего брюнета.

— За что ты его так? — проводив уносящих клиента охранников долгим взглядом, спросила у меня подруга.

— Он оказался таким же, как все, — покряхтев, я с трудом содрала с себя парик, облегченно ткнув его в руки Зарты. — Танец был предлогом. А нужно ему от меня было то же, что и остальным представителям его пола — только хороший трах.

— Ты разве не этого хотела? — удивленно приподняла бровь Зарта.

— И этого тоже, — на ходу снимая с себя маску и вытирая рукавом губы, бросила через плечо я. — Но прежде чем швыряться деньгами и сходу требовать раздвинуть ноги, мог бы и поговорить.

— Ангелочек, — Зарта залетела за мной следом в свои апартаменты, таращась на меня, как мартышка на удава. — И ты стала бы с ним разговаривать?

— Нет, но мог хотя бы попытаться, — сбросив платье, я залезла в душ, не понимая, почему Зарта стоит под дверью с открытым ртом.

— Детка, да ты запала на него, — выдохнула подруга. — Поэтому и бесишься.

Я в жизни подобной чуши не слышала. Я? Запала?

Лакс. Ну, не то чтобы запала… Просто если бы он вместо пятидесяти миллионов предложил мне пойти и выпить с ним чашку кофе, я бы согласилась…

— Может, не надо его отправлять в отель? — подруга насмешливо изогнула бровь, глядя на то, с каким остервенением я смываю с себя загар и косметику. — Проспится и поговорите… Под моим присмотром.

— Сдурела? — отплевываясь от воды, уставилась на нее я. — И что я ему скажу? Что использовала его как быка-осеменителя? Да он после такого меня укатает, как дрон лакс в контейнер для отходов. А потом еще и потопчется сверху. Нет. Все. Мы разошлись, как два звездолета в космосе. Мужик сделал дело — мужик может быть свободен.

— Он ведь искать тебя будет, — улыбнулась Зарта. — Если после первого раза здесь три дня ошивался, то сейчас, боюсь, что меня и мой клуб штурмом брать будет.

— Он же не Эргондо. Ты его видела? Холеный и лощеный, как глянец на латексе. Такие, как он, ничего противозаконного не делают. Походит, пооблизывается и свалит ни с чем. Сомневаюсь, что у него есть время тут сидеть безвылазно, иначе не заработал бы столько денег. Начнет наглеть — вызывай без разговора конфедератов.

— Я стерла все твои данные из своего флэтпада. А тот, что ты мне оставила, держу в своем кабинете под рукой. Если что, я тебя предупрежу.

Я расслабленно улыбнулась, быстро вытираясь и натягивая на еще влажное тело свою привычную одежду.

— Как только завещание вступит в силу, я верну себе свое настоящее имя. Никому в голову не придет связать владелицу Спаркс Гэлакси с танцовщицей из ночного клуба. На Фаэртоне я вне зоны досягаемости, кем бы этот тип ни был.

— В любом случае, появляться тебе здесь ближайшие несколько месяцев не стоит, — встав у меня за спиной, Зарта стала быстро помогать просушить мне волосы.

— У меня и времени не будет приехать к тебе раньше, — грустно улыбнулась я. — Ты уж прости, но передача дел — процедура небыстрая. Да и пока я разберусь со всем, что сейчас происходит в компании… А может, ты ко мне? Моби прекрасно без тебя за клубом пару недель присмотрит.

— Посмотрим, детка, — Зарта выключила фен, и ее ласковые руки заскользили по моей голове, укладывая волосы в безупречный лаконичный узел.

Неожиданно, но мое отражение в зеркале мне понравилось. Строгая, консервативная прическа превращала бесшабашную Агни в интеллектуальную бизнес-леди, и будь на мне сейчас вместо летного комбинезона деловой костюм, вряд ли бы кто-то поверил, что я дрэйкер — сквернословящая авантюристка, бьющая без предупреждения в морду и напрочь лишенная щепетильного благоразумия. Угадайте, кто я на самом деле — стриптизерша, звездный капитан или богатая аристократка?..

Удивительно. Женщина, как фориус — существо с планеты Манфис, способное менять облик, форму и цвет, приспосабливаясь к любой среде обитания.

— С этой прической я похожа на деда, — повернувшись лицом к подруге, я с любовью посмотрела в ее глаза. — Я бы хотела выглядеть так респектабельно, когда явлюсь в Спаркс Гэлакси на совет директоров.

— Ангелочек, — Зарта протянула ко мне руки и, крепко прижав к себе, прошептала: — я постараюсь быть рядом с тобой в этот момент.

— Я не помню своей матери, но мне хочется верить, что если бы она была жива, то очень походила бы на тебя.

Подозрительное сопение подруги заставило меня немного отстраниться.

— Эй, ты что, плакать собралась? — обнаружив, что глаза у женщины на мокром месте, удивилась я.

— Тебе уходить пора, — Зарта шмыгнула носом, а потом бесцеремонно развернула меня лицом к двери. — Ступай, ангелочек, не то я действительно начну плакать. Выйдешь через черный ход, а я пойду, посмотрю, забрали уже жертву твоего буйного темперамента или он все еще храпит у меня в зале. Хорошо, что сейчас день и в клубе пусто, нет никаких свидетелей.

— Я с тобой свяжусь, — легко поцеловав подругу в щеку, я захватила свою сумку и помчалась на выход. Мои парни на корабле меня, наверное, уже заждались.

Глава 9

— Ты чего веселая такая? — Хок придирчиво прищурился, наблюдая за тем, как я, небрежно насвистывая незатейливый мотив, перемещаюсь по рубке, активируя сенсоры и отдавая приказ Эмберу готовиться к отлету. — Тебе что, Эргондо еще процент от своих конфет отсыпал?

— Лучше, — подмигнула другу я. — Слушай, Хок, а ты хотел бы заниматься разработкой навигационных систем для новых стрэйнджеров? Иметь свою лабораторию, суперсовременное оборудование, штат инженеров в своем распоряжении?

— Ты какие-то странные вопросы в последнее время задаешь, — парень уселся в штурманское кресло и, пока я проверяла готовность приборов, внимательно изучал мое лицо. — Я же тебя знаю. Ты явно что-то задумала. Колись, что происходит?

— Пока ничего, — главный экран бортового компьютера отобразил все показатели системы, а заодно и мое нечеткое отражение в стекле. — Но в планах у меня нечто грандиозное, и я собираюсь этим поделиться с тобой, Эмбером и близнецами.

Я собиралась не только пригласить парней в команду разработчиков. Я хотела подарить им часть акций "Спаркс Гэлакси", сделав своими полноправными компаньонами. Вернее и преданнее моих парней я никого не встречала. Мы были слаженной и дружной командой, понимающей друг друга с полуслова. Все эти годы я делила с ними успехи, неудачи, бедность и достаток поровну. Они были моей семьей, и положение вещей я менять не собиралась.

— Чем это ты хочешь с нами поделиться? — заинтригованный до предела Хок на автомате сдвинул глюферы, и пальцы его с виртуозностью пианиста забарабанили по сенсорам, запуская систему.

— Наследством, — вытягиваясь в кресле, я удовлетворенно подмигнула другу, наблюдая за дорожкой сигнальных огней, разрешающих взлет.

— Ты же говорила, что у тебя ничего нет.

— Я говорила, что пока нет.

— А теперь есть?

— Почти.

Кажется, Хок понимал мои экивоки еще меньше прежнего, и лицо у него было такое комичное, что я, не выдержав, расхохоталась.

— Остались формальности, — туманно ответила я. — Как только я предъявлю поверенному доказательство выполнения оговоренных в завещании условий, наследство вступит в силу.

— Что за условия? — всегда интуитивно подмечавший самую суть, Хок сейчас смотрел на меня в упор и был серьезен, как никогда, видимо, догадываясь, что условия были не простой формальностью.

— Потом скажу, — жалея нервы и психику своего друга, я подумала, что о ребенке ему, как и парням, пока знать рано. Пробирка с анализом мой крови была установлена в лабораторный бокс, и на этот раз я была просто уверена, что результат окажется положительным. — Ты мне лучше скажи — ты со мной или нет?

— Агни, я с тобой с первых дней легиона, — нахмурился Хок. — И я помню те времена, когда у нас с тобой в желудках за целый день не было ничего, кроме чашки кофе и тюбика синтетической бурды и то, как мы брались за любую работу, чтобы свести концы с концами, и то, как по крупице копили на наш стрэйнджер, и как спали всего по несколько часов за три крама… И после всего того, через что мы с тобой прошли, ты спрашиваешь, с тобой ли я?

— Прости, — я прикусила губу, сглатывая застрявший в горле комок эмоций. — Чувствую себя невестой у алтаря.

— С чего бы это? — удивился друг.

— Ну как же? В горе и в радости, в болезни и в здравии… Твой ответ прозвучал почти так.

Хок фыркнул и сокрушенно покачал головой:

— Пока смерть не разлучит нас, детка. Раньше избавиться от меня у тебя не получится. А куда мы, кстати, летим? Что у нас за заказ?

— У нас нет заказа, — улыбнулась я. — У нас незапланированный отпуск.

На Фаэртоне нас ждала тяжелая и ответственная работа. У меня были грандиозные планы по реструктуризации Спаркс Гэлакси и ее производства. Потому впервые за столько лет я хотела дать своим ребятам передышку. Мы ни разу нигде не отдыхали вместе, и один-два крама на Ципре погоды не делали, зато предоставляли возможность провести вместе незабываемые дни.

— Что это еще за аттракцион невиданной щедрости? — насторожился Хок.

— Не обольщайся. Я с вас потом три шкуры спущу. Хочу, чтобы мы все отдохнули перед долгим и очень серьезным делом.

Стрэйнджер вышел в воздушный фарватер, и мы с Хоком, придав кораблю ускорение, вывели его в открытый космос, улыбаясь друг другу и предвкушая полет.

* * *

На Ципру мы добрались, когда на ее южном полушарии только начинался день. Огромное светило яркими лучами серебрило поверхность нашего звездолета, а внизу туманные шапки облаков дымной кисеей висели над изумрудными пиками вулканических гор, у подножия которых плескался бирюзовый океан, накатывая белой пеной на золотой песок, красные камни и наклонившиеся над водой причудливые деревья.

Свой стрэйнджер мы опустили на воздушной базе на высоте порядка ста метров над уровнем океана, и пока я связывалась с администрацией одного из отелей, договариваясь о номерах для меня и парней, они успели взять напрокат спиннинги, флипстаер* и отправиться на рыбалку.

Воспользовавшись их отсутствием, я хотела было зайти в медотсек, чтобы посмотреть результат анализа, как вдруг на приборной панели сработал датчик канала закрытой связи, огласив помещение капитанской рубки протяжным сигналом.

Вернувшись в кресло, я включила динамики и мониторы, с тревогой уставившись в появившееся на экране бледное лицо Зарты.

— Ангелочек, его люди ворвались в клуб, вырубили всю охрану и переворачивают здесь все вверх дном. Я вызвала конфедератов и Эргондо, но боюсь, что они не успеют. Детка, он взламывает компьютер в моем кабинете.

— Кто "он"? — сердце истерично заколотилось в груди, и я с сумасшедшей скоростью стала бить пальцами по клавишам бортового компьютера, выходя в межгалактическую сеть.

— Ты знаешь, кто, — полушепотом поведала Зарта, нервно оглядываясь через плечо.

Только сейчас я заметила, что подруга находится в туалетной комнате и, судя по всему, она там пряталась.

— Просунь руку под поддон душевой кабины. Там лежит мой запасной бластер. Включи питание. Если кто-то к тебе попытается вломиться до приезда конфедератов — стреляй без предупреждения. И спусти флэтпад в сортир. Живо, — приказала я. — С компьютером я разберусь.

Зарта метнулась к унитазу, и связь с ней прервалась, как только подруга спустила воду вместе с аппаратом, выполняя мои указания.

Сеть в клубе Зарты устанавливали мы с Хоком, поэтому пройти ее я могла с закрытыми глазами. Компьютер Зарты был запаролен на отпечаток ее пальца и интеграционный шифр, плюс на всех файлах внутри стоял дополнительный код, но если тот, кто ломал систему, хотя бы примерно был таким же профессионалом, как и мы с Хоком, то в моем распоряжении оставалось не больше пяти минут.

Никогда в жизни я не работала с такой скоростью. Подстегиваемая страхом и адреналином, я за несколько секунд напрямую подключилась к камерам слежения, и когда на мониторе возникло изображение кабинета Зарты, у меня по спине заструился холодный пот. Брюнет, наклонившись над столом, стоял ко мне спиной, и уже успел обойти пароль, взломать шифр, и теперь потрошил папки с файлами с чудовищной прытью. Твою мать, я в жизни не видела ничего подобного.

Я проигрывала ему по всем статьям. Этот тип, видимо, складывал в своей голове десятизначные числа так же быстро, как и я.

Если он доберется до архивных папок со съемками с камер видеонаблюдения, заинтересуется моей личностью, пробьет по базе время отлета и прилета моего экипажа, а потом свяжет это с появлением и исчезновением в клубе танцовщицы — мне конец.

Прости, Зарта, я потом тебе все новое поставлю, но сейчас у меня другого выхода нет, кроме как угробить твой комп. Слава богу, что система слежения автономна, и у меня есть на нее выход.

Вытащив из хранилища Хока программку с названием "черная дыра", я чудом успела сесть на хвост взломщику, и за секунду до того, как он обошел очередной пароль, забросила в открываемую папку вирус.

Мужчина щелкнул по кнопке, экран компьютера резко потемнел и в самом его центре внезапно появился зловеще хохочущий череп. Брюнет замер, и пока недоуменно пялился в монитор, тот под траурное сопровождение резко потух, а затем машина стала чадно дымиться, поскольку в ней поочередно начали выгорать все узлы.

Не могу передать, какое я испытала облегчение.

Одежду на мне можно было смело выжимать. Я дышала тяжело и часто, словно только что совершила марш-бросок с препятствиями. И мне все еще не верилось, что я успела.

Радость была недолгой. Ровно до того момента, когда мой настойчивый поклонник угрожающе выпрямился и зло ударил сжатыми кулаками по хромированной поверхности стола, оставив на ней две здоровенные вмятины.

Он развернулся и согнул в локте руку, что-то сообщая в переговорное устройство, прикрепленное к его запястью и, хотя звуков камеры не передавали, я поняла по губам незнакомца, что он отдал приказ: "Уходим". Предусмотрительный, сволочь, понимает, что через минуту в клуб прибудут конфедераты.

Мужчина уже дошел до порога, как вдруг остановился, резко вскинул голову, и сталь его холодного взгляда пронзила меня, как плазменный луч. Брюнет смотрел прямо в объектив. Сначала настороженно, из-под хищного прищура, а затем выражение его лица стало неуловимо меняться. Острые напряженные линии разгладились, губы растянулись в широкой улыбке, демонстрируя белоснежные зубы, и, остановившись напротив камеры, наглый брюнет мне подмигнул — дерзко, самонадеянно, вызывающе, ни секунды не сомневаясь, что я его сейчас вижу.

Ладони у меня мгновенно вспотели, сердце замерло, забыв, что нужно биться, и, тяжело сглотнув, я вырубила камеру, все еще видя перед собой смеющееся мужское лицо, ставшее моим наваждением. С таким сильным противником я встречалась впервые. Похоже, наш с парнями отпуск отменяется. Мне нужно было срочно сваливать на Фаэртон, пока странный тип, с которым я играла в прятки, не оказался более удачливым, чем я.

Схватив свой флэтпад, я сбросила ребятам сообщение, чтобы возвращались на корабль, после чего отправилась в медотсек, с намерением получить результаты анализа и отправить их на почту Мердоку. На Фаэртоне меня ожидало еще несколько тестов и медицинских проверок, но первоначальный анализ давал право Сапсу начать процедуру оформления наследства.

* * *

Никогда не думала, что поговорка "Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах" когда-нибудь станет моим девизом. Сидя в лаборатории, я невидящим взглядом смотрела на цифры на экране, и у меня в голове было пусто, как в мяче для баскетбола. Это был какой-то злой рок, насмешка, издевательство, я не знаю… но результат анализа опять был отрицательным. Вторая попытка — и снова прокол. Вселенная. Сколько еще раз я должна переспать с мужиком, чтобы, наконец, залететь от него?

Да нисколько. Мой лимит исчерпан. Это только в идиотских книжках бабы беременеют с одного раза от первого встречного. Надо было включить мозг, прежде чем повестись на авантюру Зарты. И с чего я вообще взяла, что у запавшего на меня красавчика могут быть дети? А вдруг он стерилен? Да нет, быть не может, тогда не спрашивал бы меня о предохранении. А впрочем, какая разница? Соваться к нему третий раз — это все равно, что засунуть голову в пасть голодной трикуды — жуткой твари с планеты G6. Самоубийцей я не была.

Волнуясь за Зарту, я набрала Эргондо, и когда он принял вызов, а рядом с его бандитской физиономией на экране обнаружилось лицо подруги, я едва не осела на пол от облегчения.

— Эргондо, что там? — в мрачном предчувствии застыла я.

— Конфедераты сейчас работают в помещениях, — тихо сообщил Катор. — Но, похоже, там голяк. Не знаю, что это были за парни, но они не оставили после себя никаких следов. Исчезли так же внезапно, как и появились. Охрану вырубили чисто и профессионально, на их телах даже синяков нет, чтобы выставить иск за нанесение телесных повреждений. Доказательств — ноль. Компьютер Зарты с записями с камер наблюдения сгорел…

— Компьютер — моя работа, — буркнула я. — Я специально сожгла винчестер.

— Во что вы вляпались, девочки? — ехидно поинтересовался Эргондо. — Судя по всему, вы знаете, что эти парни здесь искали.

— Понятия не имеем, — соврала я, отвечая за себя и за Зарту. — Спасибо, что приехал так быстро.

— Темнишь, Сал, — недовольно передернул челюстью Катор. — Конфедераты, конечно, теперь здесь пастись будут не один день, но мой тебе совет, малышка: заляг на дно и пару месяцев не показывай носа. За Зартой я присмотрю, только не уверен, что мое влияние распространяется на тех, кто здесь хозяйничал. И, походу, им конфедераты вообще не указ.

— Я поняла, — мой тяжелый вздох заставил Эргондо сокрушенно покачать головой и осторожно поинтересоваться:

— Не хочешь мне рассказать, чем ты насолила тем парням, что тебя ищут? Все же лучше знать, с кем имеешь дело.

— Я ничего противозаконного не сделала, — закусив губу, я упрямо тряхнула головой, не желая посвящать Катора в подробности своей личной жизни. — А кто это такие, сама понятия не имею.

— Ну, как знаешь, — безразлично повел плечом мужчина. — Я тебя предупредил.

Связь прервалась, а я бессильно откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза. Лакс. Залечь на дно на пару месяцев… И как я это объясню своим парням?

Стоило только подумать об этом, как в рубку вломились вернувшиеся близнецы, мокрый, очевидно, только выскочивший из воды Хок, и Эмбер, одетый в плавки и веселенькую рубаху, пестрящую разноцветными птичками.

— Морковка, я тебя прибью, — пробасил Стэн, обнаружив меня сидящей на капитанском месте. — У меня вот такая лакрида сорвалась, — развел руками он, демонстрируя размер упущенной рыбины. — Мы уж думали, тут что-то случилось…

— Случилось, — виновато посмотрев на друзей, остановила я возмущенный монолог Гвоздя. — Потому вас и позвала.

Хок мельком мазнул придирчивым взглядом по включенному компьютеру и блоку связи, а потом спросил:

— Ты с кем-то разговаривала? Плохие новости?

И вот как от такого что-то скроешь? Да я, в общем-то, и не собиралась.

— Не могу сказать, что они плохие, поскольку никто не умер, у нас не отобрали лицензию и со стрэйнджером тоже все в порядке, но хорошего тоже мало и… это касается лично меня. Я влипла.

Пожалуй, стоило это сказать хотя бы для того, чтобы увидеть настоящее удивление моих парней, в один голос выдохнувших:

— Что?

— Что значит "влипла"? — глаза Хока превратились в узкие щелочки, и следом прозвучала мгновенная догадка: — Это как-то связано с выполнением условия завещания?

Все же мой штурман действительно знал меня так же хорошо, как и я его. Не зря мы столько лет вместе и понимаем друг друга с полуслова.

— Да, связано.

— Какого еще завещания? — встрял Свэн.

— Я наследница состояния Эрни Спаркса, — сообщила ребятам, не вдаваясь в подробности.

Эмбер присвистнул, и лицо его отобразило целый спектр разнообразных эмоций:

— Ты владелица "Спаркс Гэлакси"?

— Нет… Вернее, да… То есть не совсем, — объяснение получилось так себе, поэтому я продолжила уже более уравновешенно: — Эрни Спаркс — мой дед, и он оставил мне все свое состояние, при одном условии…

— Каком? — не купился на мою эффектную паузу Хок.

— При условии, что я в течение года забеременею.

— Что? — от рева парней у меня заложило уши. И вот теперь они были не просто удивлены.

— Морковка, только не вздумай сказать, что ты беременна, — с ужасом в голосе прошептал Стэн.

— Нет, я не беременна, — тяжко вздохнув, я посмотрела в хмурое лицо Хока и пожала плечами. — В этом-то и проблема.

— Так вот почему ты спрашивала? — видимо, вспомнив нашу беседу перед полетом за сыном консула, криво усмехнулся Хок. — И судя по тому, о чем мы разговаривали утром, ты нашла вместо меня другого кандидата?

Я рассеянно потерла переносицу и нехотя кивнула.

— Вы вообще о чем? — не догоняя наших с Хоком полунамеков, вклинился Гвоздь.

— И кто он? — проигнорировав Стэна, Хок сложил на груди руки, и взгляд синих глаз штурмана впился в меня, прожигая насквозь.

Сердце тяжело бухнуло. Отчего-то стало совсем неловко: вроде бы и все свои, но такое чувство, что я перед ними свое нижнее белье снимаю.

— Понятия не имею, — шумно выдохнув, как на духу призналась я.

Хок открыл рот, Стэн подозрительно замолчал, Паяльник, офигевая, выпучил глаза, а Эмбер озадаченно почесал затылок.

Круто. Вот это я удивила, так удивила. Кажется, мои парни даже не догадывались, что я на такое способна. Да что там парни. Сама от себя в шоке…

— Ты что, предложила себя первому встречному? — Хок явно желал докопаться до истины, а потому вопросы его становились все неудобнее для меня.

— Почему сразу "первому встречному"? — обиделась я.

Лакс, ну да, переспала с первым встречным. И что? Можно подумать, Хок всем своим бабам собеседование устраивает, прежде чем затащить в койку.

— И где ты его нашла? — последовал очередной пункт допроса с пристрастием.

— У Зарты в клубе.

— Черт, Агни, там же одни озабоченные придурки ошиваются, — вспылил Хок. — Ты что, не могла мне сразу про завещание все по-человечески рассказать?

— И чтобы это изменило? — вытаращилась на него я.

— Ну… — мой штурман запнулся, подбирая слова. Наши хмурые взгляды схлестнулись, и мужчина, к моему всеобъемлющему шоку, выдал: — Можно было попробовать…

Я открыла рот. Потом закрыла. Потом опять открыла, но подходящей моменту фразы так и не нашла.

— Я тебе попробую, — емко ответил за меня Стэн, подсунув Хоку под нос кулак. — Слышь, Морковка, так я не понял, а в чем, собственно, проблема?

— Проблема в том, что тот тип, с которым я… С которым мы… Черт. Ну, вы поняли, — язык у меня не поворачивался озвучить парням, чем я занималась с брюнетом. И вообще чувствовала сейчас себя точно так же, как тогда, когда дед впервые застукал меня пробующей коллекционный виски из его загашника. — Короче, этот тип меня ищет, — сократила объем истории своего грехопадения до минимума.

— Зачем? — стал сильно тупить Гвоздь.

— Затем, чтобы поиметь меня много раз во всех неприличных позах, — наконец разозлилась я.

Мои мужики притихли, а потом Паяльник, прочистив горло, осторожно поинтересовался:

— А ты вообще что с ним делала?

Кажется, впервые за свою не очень долгую, но довольно бурную жизнь, я покраснела.

— Ничего, — почти не соврала я.

А что? Он вообще сам со всем прекрасно справлялся.

— А может, давай я ему отстрелю все, что ниже пояса болтается, чтобы у него с позами сразу вопрос отпал? — невозмутимо предложил Гвоздь.

— Не получится, — потерев лоб, я виновато посмотрела на парней. — Он, похоже, какой-то профи из секретных служб конфедератов.

— С чего ты взяла? — напрягся Хок.

— Помнишь новый скафандр на выставке в Бэйкер-Хорт?

— Ну?

— На нем была модель на несколько порядков выше, чем та, что представило МВС. И он взломал систему у Зарты, а ее устанавливали мы с тобой. Причем он ломал ее так быстро, что я еле успела слить ему вирус. А еще он вырубил охрану клуба, не оставив даже синяков на их телах. Так работают только хорошо обученные войска спецназначения.

— Есть еще что-то, что мы должны знать? — Хок переглянулся с парнями, и четыре пары глаз в терпеливом ожидании уставились на меня.

— У него денег столько, словно он ограбил межгалактический банк.

— Про деньги ты откуда знаешь? — удивился Эмбер.

— Я к нему в сумку залезла, пока он был в отключке.

— В отключке? — Паяльник, офигевая, широко развел руками: — Агни, ты вырубила мужика сразу после интима, а теперь удивляешься, зачем он тебя ищет? Ты на что рассчитывала?

— На то, что анализ будет положительным, и мы свалим на Фаэртон, — откровенно призналась я. — "Спаркс Гэлакси" финансировало кампанию президента планеты и является основным инвестором Фаэртона. Вступив в наследство деда, я становлюсь там практически неприкасаемой.

Парни молча хмурились, видимо, переваривая информацию, и я тоскливо продолжила:

— Эргондо советует залечь на дно на пару месяцев.

— А смысл? — вздохнул Хок. — Если этот профи знает, кто ты такая…

— Он не знает, кто я такая, и как я выгляжу на самом деле — тоже не знает, — перебила я друга, и он, непонимающе приподняв брови, выжидающе наклонил к плечу голову.

— Ты его что, в темном углу зажала? — натянуто пошутил он.

— Нет, Зарта меня замаскировала: переодела, изменила цвет глаз, волос и лицо наштукатурила до неузнаваемости, — про маску я говорить не стала, иначе пришлось бы рассказывать и про танец, а в это мне не хотелось посвящать даже друзей.

— Так какого лакса ты кипеш подняла? — Гвоздь шумно выдохнул и завалился в кресло рядом. — Как он тебя может вообще найти?

— Он не дурак. И раз пошел на обыск клуба Зарты, значит, заподозрил, что я с ней как-то связана. Наша с Зартой дружба ни для кого не секрет. Если этот тип влезет в межгалактическую базу, проследит за передвижением нашей команды и сделает логически правильные выводы, то обязательно заявится на наш стрэйнджер, чтобы проверить свои догадки.

— Значит, надо удалить из базы космопорта Тангирры информацию о приземлении в нем нашего расчета за тот день, когда ты встречалась с этим типом.

— Дни, — покривившись, опустила голову я.

— Так это было еще и не один раз? — опешил Хок. — Агни, мать твою… О чем ты думала?

Психанув, Хок бесцеремонно вытолкал Стэна из своего кресла и, усевшись в него прямо в мокрых плавках, сурово зыркнул на меня:

— Чего смотришь? Подключай модемы. Будем подчищать за тобой дерьмо. И легенду на это время нам надо какую-то хорошую придумать.

В рубке поочередно начали зажигаться все дисплеи, включенные штурманом, и мои парни, встав у него и у меня за спиной, уткнулись в экраны, ожидая наших дальнейших действий.

Как вовремя мы с Хоком, оказывается, прикупили новый сервер и сверхскоростные модемы. На то, чтобы взломать базу и удалить сведения о нас из реестра космопорта Тангирры, нам понадобилось не больше десяти минут. Вместо своего расчета в график взлетов и приземлений мы вбили команду Грэга Дэйнса, которая вот уже как полтора года считалась пропавшей без вести. Допросить их и узнать, действительно ли они были на планете в тот день, никто не сможет.

Подчистив за собой хвосты, мы с Хоком вышли из системы космопорта, выдохнув слажено и громко, как после хорошо сделанной работы.

— А что делать с базой легиона? — глядя на нас с Хоком, спросил Эмбер. — Там-то все сведения о проводимых нами операциях остались прежними. Дэкса мы передавали консулу на Тангирре.

— Их тоже придется менять, — угрюмо буркнул Хок.

— Нас вычислят на раз, — данные легиона были самыми защищенными базами во Вселенной, и работали над их безопасностью такие парни, против которых мы с Хоком были что дети малые. — Ты ведь знаешь, чем нам грозит попытка проникнуть к секретным сведениям конгломерата? — я покачала головой, уже жалея, что впутала своих ребят во все это.

— Мы не будем лезть сами, — подключая свой флэтпад к закрытому каналу связи, сообщил Хок. — У меня в группе айтишников легиона старый друг работает, Нолан, и за ним есть должок.

— А если он не согласится? — предположила я. Затирка данных о нашем приземлении хоть и не заняла бы больше пары секунд для профессионала, но все равно это был риск.

Хок посмотрел на меня с откровенной насмешкой, а потом набрал номер своего товарища.

Разговаривали они всего несколько минут, но о настоящих причинах, из-за которых нашему экипажу нужна была легенда, Хок другу не сказал, лишь поклялся, что ничего противозаконного мы не совершили, и данная конспирация касается исключительно личной жизни одного из членов нашей команды. Парень пообещал связаться с нами через полчаса, и минуты, пока мы ждали его ответа, показались мне томительно долгими. Во-первых, потому что мои ребята все это время молча на меня смотрели так, словно видели впервые, и, к сожалению, мысли, которые крутились в их светлых головах, я прочитать не могла, а во-вторых, мне от их взглядов хотелось стать неодушевленным предметом, чтобы сильно не отсвечивать.

Когда друг Хока снова вышел на связь, Эмбер включил громкоговоритель, и мы все затихли, слушая вердикт.

— Я все сделал, — без лишних предисловий начал Нолан. — Четыре крама назад вы подали официальный запрос в межгалактический штаб конгломерата на участие в спасательной миссии, направляющейся к Зондаркару. Планете грозит гибель, и объединенный флот отправляет армаду вояджеров, чтобы вывезти оттуда население. Официально ваш запрос будет одобрен только послезавтра. Все это время по базе вы находились на Ципре, ожидая разрешения. Через два крама вы должны явиться в сектор G на флагманский корабль, под командование командора Торна Райдэка.

У меня вырвался невольный стон. Хуже условия завещания деда, из-за которого я вляпалась в такую передрягу, могли быть только тупые солдафоны конгломерата, в чье распоряжение милостью Нолана мы с парнями теперь поступали на неопределенный срок.

— И сколько продлится миссия? — безрадостно уточнила я.

— Два месяца минимум, — улыбнулся парень. — Зондакар находится почти на краю Вселенной. Месяц туда. Месяц обратно.

Нет, он явно издевался. С таким же успехом мог нас в тюрьму засунуть. Два месяца строгого режима и жизни по указке после двух лет вольного дрэйкерства? Я уже успела забыть, что такое подъем по сирене и беспрекословное подчинение старшему по званию.

— Ничего лучше я придумать не мог, — развел руками парень, видя, что все смотрят на него, застыв в гробовом молчании. — К тому же дальняя миссия — лучший способ исчезнуть из поля зрения официально. У вас в запасе есть два дня. Отдыхайте и расслабляйтесь, пока есть такая возможность.

— Ладно, — тяжело вздохнул Хок. — Спасибо. Сбрось мне на флэтпад точные координаты местонахождения армады.

Нолан коротко кивнул, и когда связь с ним разъединилась, парни многозначительно посмотрели на меня.

— Ну, Морковка, — покачал головой Стэн, — если у меня там отберут мой брайан, будешь вместо меня на кухне год дежурить.

— Я тебе новый куплю.

— Я к этому пристрелялся, — язвительно заметил здоровяк. — Жалко, твой дед помер. Прибить бы его за такую подставу.

Отчасти Стэн выразил мое скрытое желание навалять незабвенному предку за попытку манипулировать мной даже после смерти. Дед знал, что я куплюсь на его приманку, и где бы он сейчас ни был — в раю или аду — наверное, сильно веселился, глядя на то, как я кувыркаюсь в собственном дерьме.

— Хватит киснуть, — Гвоздь нагло поднял меня из кресла, забрасывая себе на плечо. — У нас заслуженный отдых. Целых два дня. Я вообще не помню, когда мы в последний раз вместе отдыхали.

— Так никогда и не отдыхали, — пожаловался Эмбер.

— Куда ты меня тащишь? — болтаясь за мощной спиной друга, протестующе хлопнула его ладонью.

— Иду топить тебя в океане, — важно сообщил Стэн. — Отомщу и за упущенную лакриду, и за конфискованный брайан.

— У тебя же его еще не отобрали?

— А я работаю на опережение, — хохотнул здоровяк. — И ты, Морковка, не расслабляйся. Про кухню я не шутил.

Да кто бы сомневался? В "широком" ассортименте блюд, которые умел готовить Гвоздь, были сэндвич и двойной сэндвич, а пожрать он любил вкусно и много.

Я не обижалась. Если честно, я готова была дежурить за всех своих парней сразу, поскольку совершенно не ожидала, что они меня не просто простят за мою промашку, а еще и поймут и поддержат.

Глава 10

Замечательное занятие ничего не делать: раскачиваться в подвесном кресле из ротанга, бесцельно загребая ногами горячий песок; пить холодный коктейль, глядя на пронзительно бирюзовую воду океана, и вдыхать влажный воздух с запахом соли и йода.

Второй день нашего отдыха подходил к концу, и мне даже было немного жаль покидать теплую и солнечную Ципру. Хотя если бы я пробыла здесь еще пару дней, то от безделья, наверное, начала бы сходить с ума.

— Морковка, ты хотя бы нос из-под навеса нос высунула. А то и не скажешь, что ты на курорте была, — вышедшие из океана близнецы двинулись мне навстречу, и я весело улыбнулась, разглядывая их рельефно-бронзовые мощные тела, блестящие от стекающей по ним ручейками воды.

— Вы даже загораете одинаково быстро, — поразилась я. — А я мгновенно превращаюсь в ту самую морковку, поэтому и сижу в тени.

— А мы думали, от нас прячешься, — подмигнул мне Паяльник, поигрывая мышцами на груди.

С тех пор, как ребята увидели меня в купальнике и осознали, что у их капитана, оказывается, есть фигура, в мою сторону то и дело сыпались скабрезные шуточки по поводу готовности помочь мне выполнить условие завещания.

Завещание действительно было проблемой.

Кандидат Номер Один в отцы наследника "Спаркс Гэлакси" из заманчивого превратился в навязчиво-опасного, и я теперь даже думать не хотела, что было бы, узнай он, кто я такая на самом деле. Но самое паршивое, что после близости с ним я почему-то плохо представляла себе на его месте кого-то другого. Поднимать эту тему среди команды я не решалась. Не хватало еще обсуждать с ними вопрос, как найти мне мужика. Жалела я только об одном: что изначально не поговорила начистоту с Хоком. Судя по случайно оброненной им фразе, все могло быть иначе. Конечно, сложно было представить себе, как выглядела бы наша с ним попытка выполнить условие завещания, но я и он столько всего пережили вместе, что даже такая глупость, как секс ради дела, не испортила бы нашу дружбу. Да и ни за что в жизни Хок не воспользовался бы своим правом отцовства, чтобы меня шантажировать или содрать побольше денег. Потому мой штурман был вероятным кандидатом Номер Два, и пообщаться с ним на эту тему я собиралась после того, как мы вернемся из миссии. Страсти поулягутся, я немного успокоюсь, и просить об этом мужчину будет не так стыдно.

— Пора закругляться, — вылезший следом за близнецами из океана Хок упал на песок рядом с моими ногами. — А куда делся педикюр? — бесцеремонно пощекотал мне пятку он.

— Стерла, чтобы никого не смущать, — я поджала пальцы и посмотрела на пристально уставившихся на меня парней.

— Слушай, Агни, мы тут вот что подумали… — Эмбер умолк, как-то странно переглянувшись с остальными. Налетевший ветер растрепал его русые волосы. Неровным жестом убрав с глаз длинную челку, он прочистил горло, а потом на выдохе выдал:

— Раз тебе нужен мужчина для того, чтобы получить наследство, ты можешь выбрать кого-то из нас.

Коктейль встал у меня поперек горла, и я, задохнувшись, начала кашлять, совершенно не ожидая того, что парни как один тут же подскочат ко мне, чтобы постучать по спине.

— Морковка, ты не отказывайся сразу, — присел на корточки Гвоздь, глядя на меня снизу вверх, и ощущая на себе его ищущий открытый взгляд, я, кажется, покраснела. — Просто ты можешь опять связаться с каким-то придурком и крепко влипнуть, а от нас ты, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.

Неожиданно. Не скажу, что о чем-то таком я не задумывалась, но все равно то, что мои ребята обсуждали это между собой тайком, несколько выбило меня из равновесия.

— Как вы себе это представляете? — смотреть в глаза мужчинам было откровенно неловко, как и задавать такой интимный вопрос. — Я… вы же мне как братья…

— Если выключить свет… — непривычно осевшим голосом начал Хок, и я закрыла ладонями лицо, не в силах больше выдерживать виноватые взгляды друзей.

— В темноте ты можешь представить себе кого угодно, — несмело продолжил мой штурман. — Возможно, тогда тебе не будет так неудобно и стыдно.

В темноте? Кого угодно? Странно, но в этот миг мне на ум пришел только сероглазый брюнет, из-за которого вся каша и заварилась.

— Мы специально хотели поговорить с тобой об этом до отлета, — осторожно дотронулся до моего плеча Свен, заставляя меня убрать руки и, сделав глубокий вдох-выдох, немного успокоиться. — За время миссии у тебя будет время подумать и принять решение. Мы больше этот вопрос поднимать не будем. Если ты согласишься — дай нам знать.

Истерично захотелось смеяться. Черт, неужели я обсуждаю ЭТО со своим экипажем? Дед, какой же ты засранец. Тебя действительно следовало бы прибить за такую подлянку.

— Договорились, — согласно кивнула, не желая больше продолжать эту тему. — Вернемся — и я сообщу вам о своем решении.

Парни мгновенно разошлись, и как ни в чем не бывало стали собирать вещи, словно мы проводили очередную планерку, а не разговаривали о чем-то сугубо личном.

— Ты идешь? — буднично и спокойно обратился ко мне Хок, когда весь наш нехитрый скарб переместился в походную сумку. — Через несколько часов мы должны присоединиться к армаде, иначе рискуем получить выговор. Сомневаюсь, что за все время обойдемся только одним, не хотелось бы заработать штраф.

Резервируемым на военные операции вольнонаемным расчетам обычно платили хорошие деньги, но было бы скучно, если бы конгломерат расставался с ними со спокойным сердцем. За малейшую провинность экипажам делали выговоры. После трех — из выплачиваемой суммы вычитали штраф, и размер его зачастую наполовину урезал вожделенный заработок. Об этом знали все дрэйкеры, и как бы смирно ни пытались себя вести, часть их кровно заработанных денег все равно перекочевывала обратно в банки Конфедерации Объединенных Галактик.

Вздохнув, я насколько могла бесстрастно улыбнулась другу, следуя за ним и ребятами к флипстаеру, готовому поднять нас на воздушную базу.

Парни вели себя так, будто ничего не случилось, и минуту назад между нами не было неудобного, смущающего меня и их разговора. Никто не смотрел на меня с недвусмысленными намеками, не говорил лишних слов. Все было как всегда: я капитан, а они мои подчиненные. И я была им за это благодарна. Все же мы действительно были командой, понимающей друг друга с полуслова, наверное, поэтому нам и завидовало большинство коллег.

Через час мы покинули Ципру и, задав координаты местонахождения межгалактического военного флота, включили ускорители, переходя на сверхскорость. За время наших скитаний мы видели немало военных и спасательных операций, и я думала, что удивить нас чем-то почти невозможно. Почти… Потому что, приблизившись к армаде, мы все как один не смогли сдержать восхищенного вздоха, облетая по периметру реющий в черном космосе флагманский корабль, на фоне которого многотонные крейсера казались жалкими пиккерами.

— Что это за класс? — недоуменно проронил Хок, с профессиональной жадностью разглядывая удивительно эргономичную форму гиганта, сияющего тысячей голубоватых огней.

— Определенно вояджер, — указала я на хорошо подсвеченную белую букву V на сером матовом корпусе.

— Fеniх-FI 77, — прочитал надпись выше вставший за моей спиной Стэн. — Откуда у конфедерации такая модель? Это что, секретная разработка?

— Это какие же надо иметь двигатели, чтобы поднять такую махину? — Эмбер покачал головой, прилипнув щекой к лобовому стеклу рубки, пытаясь заглянуть под брюхо вояджера, мимо которого мы как раз пролетали. — Ты посмотри, какие батареи. Вот это мощь.

У меня, как и у ребят, не было слов. Мы в гробовом молчании смотрели на схожую с гигантской клешней ведущую часть корабля, оснащенную, по меньшей мере, тысячей боевых установок, происхождения которых не знали даже близнецы.

— Охренеть, — непроизвольно слетело с моих губ, когда в боковых платформах, прикрепленных к сферической задней части корабля, стали открываться люки, и в них беспрепятственно начали влетать крейсера. Наш стрэйнджер казался на фоне фантастического вояджера жалкой блохой, потому что этот корабль мог принять на свой борт наверное сотни таких звездолетов, как наш. Этот флагман, по сути, сам был целой армией, способной уничтожить без посторонней помощи любую планету.

И все же стоило попасть во флот конфедерации, чтобы увидеть это чудо.

Кем надо быть, чтобы создать такое? Я до дрожи в спине хотела попасть внутрь корабля и увидеть его устройство. Что-то подсказывало, что там меня ждет еще больший сюрприз.

Предчувствия не обманули. Как только на нашем пульте управления зажегся разрешающий синий сигнал, и для нас открыли посадочный док, мы все напряженно вздрогнули, когда наш стрэйнджер оказался под перекрестной сеткой сотен лазерных прицелов, замерших на корпусе угрожающими красными точками.

Механический голос главного компьютера вояджера внезапно объявил, что система флагмана идентифицировала наш стрэйнджер, назвав серию, дату изготовления, номер расчета и перечислив наши имена. Лазеры мгновенно исчезли, вместо них зажегся яркий слепящий свет, а потом нам приказали покинуть борт нашего корабля и подняться на уровень 9 в командирский сектор.

— Как зовут командора? — спросила я у Хока, ошеломленно разглядывая сквозь полупрозрачную кабину лифта, поднимающего нас вверх, сверкающие глянцем стены вояджера, и прикидывая, сколько денег и времени должно было уйти на то, чтобы его построить. "Спаркс Гэлакси" такой размах и не снился. Если этот корабль был частью межгалактической программы освоения Вселенной, то тогда понятно, откуда такие средства.

— Торн Райдэк, — напомнил Хок, неуловимо задвигаясь вместе с ребятами за мою спину. Мы приближались к девятому уровню, и мне, как капитану экипажа, предстояло доложить руководству армады о заступлении на борт и получить для экипажа военные жетоны с чипами, отслеживающими наше местонахождение, а также дающие доступ к определенным уровням системы и личным каютам.

Двери бесшумно открылись, выпуская нас в длинный коридор, по которому в разных направлениях двигались военные, обращая на нас внимания не больше, чем на огни, подсвечивающие стены, потолок и пол.

— Простите, — я обратилась к идущим нам навстречу офицерам, что-то оживленно обсуждавшим между собой. — Мы вновь прибывший расчет. Нам было приказано подняться в сектор командования вояджером. Не подскажете, в какой отсек мы должны зайти, чтобы встать на учет?

Мужчины умолкли и, вдруг переглянувшись, уставились на меня так, словно видели перед собой привидение. Выждав почти полуминутную паузу, я вопрошающе приподняла бровь и переспросила:

— Вы вообще мой вопрос слышали?

Эти двое опять странно переглянулись, и один из них, наконец, соизволил медленно развернуться и указать рукой направление:

— Идите прямо по коридору, пятый отсек налево.

— Странные они какие-то, — заметил Стэн, тревожно провожая взглядом непрестанно оглядывающихся на нас мужчин.

— У меня с лицом все в порядке? — на всякий случай повернулась к парням. Ощущение было, что я как минимум в чем-то испачкалась.

— Да нормально все, — недоуменно пожали плечами ребята, и, перестав париться, я уверено пошагала вперед, отсчитывая двери отсеков.

Остановившись перед нужной, мы с парнями расправили спины, ожидая, пока створки разъедутся в стороны, но по мере того, как взгляду открывалось то, что они скрывали, меня стала охватывать бесконтрольная паника. Слух как-то резко и совершенно безжалостно резанул голос — жесткий, бескомпромиссный, дробью простреливший мои легкие, заставив задохнуться от нехватки воздуха. Мне показалось, что меня выбросило в открытый космос без скафандра.

Внезапная асфиксия.

Я смотрела на четкий профиль стоявшего вполоборота к нам мужчины, и отказывалась верить своим глазам. Твою мать. Как? Почему? Каким образом во всей необъятной Вселенной меня угораздило прилететь именно туда, где находился тип, от которого я так отчаянно пыталась скрыться?

Я сплю. Ущипните меня. Лакс, нет, лучше сразу грохните.

— Командор Райдэк, все корабли укомплектованы, расчеты кампании заступили на посты. Мы сообщили в штаб о готовности армады. Ждем разрешения старта, — доложил брюнету вытянувшийся перед ним по струнке офицер. У меня под сердцем нехорошо заныло и появилось желание громко взвыть.

Зараза. Только не это. Лакс, лакс, лакс…

Эта сероглазая гадина еще и командующий армадой? Глубина задницы, в которую я попала, мгновенно выросла до вселенских масштабов.

Сжимая кулаки до боли в пальцах, я лихорадочно прокручивала в своей голове мысли, пытаясь найти выход. Дергаться и бежать было поздно. Остается прикинуться глюфером и держать лицо. Кстати, настоящего моего лица он как раз и не видел. Цвета волос тоже. Под форменной одеждой угадать, как выглядит моя фигура, нереально. Чего я испугалась? Надо просто успокоиться и сконцентрироваться.

Вдох-выдох…

Вдох-выдох…

Ты справишься, Агни.

Командор коротко кивнул отчитавшемуся перед ним капитану и, повернув голову, вдруг заметил нашу команду. Расставив ноги на ширину плеч и заложив за спину руки, он разглядывал нас с высоты своего роста с видом небрежного превосходства.

Остановившись взглядом на мне, мужчина удивленно приподнял бровь, окатив меня с ног до головы практически осязаемой волной недовольства.

— Почему в рубке посторонние? Кто впустил? — командор озвучил свой вопрос, не поворачивая головы и не меняя надменного выражения своего лица, но стоявшие за его спиной офицеры вдруг заметно занервничали, а на меня, как ни странно, снизошло внезапное спокойствие.

— Командор Райдэк, зарезервированный расчет семь один девять восемь в ваше распоряжение прибыл. Капитан команды Агни Паркер, — сделав шаг вперед, звонко отчиталась я, наблюдая за мрачным выражением лица мужчины.

— Женщина, — прозвучало как приговор, и мрачный тип стал выглядеть еще мрачнее.

— Каюсь, — не удержалась, чтобы не съязвить.

Меня одарили взглядом, способным расщепить молекулы на атомы.

— Кажется, я не давал вам слова, капитан Паркер, — беспощадно заметил Райдэк, буквально прибив меня этим самым взглядом к сверкающему покрытию пола звездолета. Еще немного — и размажет по нему, как пасту из тюбика.

Бескрайний космос, и как я могла так облажаться? Так и подмывало ляпнуть, что прикованный к спинке дивана наручниками, без штанов и с восставшим членом этот тип смотрелся куда привлекательнее, чем в военной униформе межгалактического конгломерата. Хотя вру. В облегающем жесткое поджарое тело черном костюме этот гребаный хлыщ смотрелся умопомрачительно. Бесконечные жилистые ноги, плоский живот, гордо расправленные широкие, такие монолитно рельефные плечи… Я зависла.

— Почему вы молчите? — раздалось негодующе у меня над головой.

Почему? Да потому что в глубокой заднице не разговаривают — там сидят тихо-тихо и сопят в две дырки. Вяло вынырнув из весьма удручающих собственных размышлений, я задрала голову и посмотрела в перекошенное лицо Райдэка.

— Кажется, вы не давали мне слова, — играя в словесный пинг-понг, мгновенно вернула мистеру зазнайке его же фразу.

— Кажется, я задал вам вопрос, капитан? — у командора на скулах ходуном заиграли желваки, и я догадалась, что пока я на него пялилась, он меня о чем-то спросил.

— Какой?

Видимо, вся эта идиотская перепалка окончательно разозлила мужика, потому что Райдэк, дернув щекой как злая собака, скрипуче поинтересовался:

— Как вы здесь оказались? Кто вас прислал на мой вояджер?

Хороший вопрос. Знала бы кто тут командир — отправилась пешим строевым шагом на другой конец Вселенной.

— Ваш запрос о наборе экипажей для миссии висел в общей межгалактической базе. Моя команда подала заявку и получила положительный ответ.

— Я не работаю с женщинами, — жесткий холодный тон мужчины морозом разливался в воздухе, и я кожей чувствовала идущую от него угрозу. — Никогда.

— "Ну да, — мгновенно промелькнуло в моей голове, — Конечно, не работаете. Женщин вы предпочитаете видеть исключительно в горизонтальной плоскости и желательно под собой".

— Все когда-нибудь случается впервые, — с удовольствием замечая, как после моих слов диаметрально противоположно меняется вектор выражения лица командора, безразлично повела бровью я.

— На камбуз. Два наряда за неуставное обращение к начальству, — гаркнул Райдэк, и жгучая ярость медленно стала заливать мое сознание, отодвигая на задний план первоначальный испуг.

— Что?

— И еще один наряд за опоздание, — нависая надо мной черной тенью, безжалостно добавил мужчина.

— Какое еще опоздание? — начиная звереть, выплюнула сквозь сжатые зубы я.

— Вы опоздали к вечерней поверке на двадцать три секунды, — убийственно спокойно сообщил Торн, выразительно постучав указательным пальцем по корпусу своих командирских часов на запястье. — И получаете еще один наряд за пререкание со старшим по званию. Боюсь, что с такой дисциплиной, капитан Паркер, до конца миссии вы прослужите на кухне. Собственно говоря, только там женщине и место, — издевательски добавил Райдэк. — Вопросы есть?

Да какие тут вопросы, твою мать? Здравствуй, военная служба конгломерата и ее тупые солдафоны.

— Не слышу ответа, капитан Паркер, — слегка наклонил голову к плечу мужчина, бесстрастно глядя мне в глаза.

— Никак нет, — вскинула голову, достойно выдержав его взгляд.

— Шагом марш исполнять приказ.

— Слушаюсь, командор, — отчеканила я, даже не сомневаясь, что он дорого мне заплатит за мое унижение. Камбуз, говоришь? Ну-ну…

Едва заметно качнув головой наливающемуся бешенством Стэну, я, чеканя шаг, дошла до двери, а затем обернулась к пристально наблюдающему за мной Райдэку:

— Разрешите обратиться, командор?

— Разрешаю, капитан Паркер, — с нажимом проговорил он.

— Я и моя команда можем получить жетоны до того, как отправимся выполнять наряд?

— Ваша команда перешла в мое полное распоряжение с того момента, как ступила на этот флагман, — явно получая удовольствие оттого, что упивался моей беспомощностью, сообщил командор. — Предписание относительно своей дислокации они получат позже, пока ВЫ, капитан Паркер, будете отрабатывать повинность на кухне. Жетоны выдают в соседнем отсеке. Свободны.

Замечательно. Уж что-что, а отсек я перепутать точно не могла. Значит, те двое прислали меня в капитанскую рубку специально, предвкушая реакцию Райдэка. Женоненавистники хреновы. Ну, я вам тут всем организую равенство полов.

Чеканя шаг, я вышла за пределы отсека, отбивая каблуками злую дробь в попытке успокоиться.

Дьявол. Просто полоса невезения какая-то. Если бы мы с парнями не дергались, этот мистер "Круче меня только вареные яйца" сейчас летел бы со своей миссией на край Вселенной, а я спокойно занималась бы тем же, что и раньше.

Как же хотелось остановиться и забористо выругаться, вспоминая все самые грязные словечки, которым я научилась за времена дрэйкерства. Наверное, именно этого Райдэк от меня и ждал. Злости, досады и бессильной ярости. Люди, позволяющие эмоциям брать над собой верх, теряют контроль и совершают ошибки. Я такой роскоши себе позволить не могла. Слинять с флагмана уже не получится, а значит, мне следует на два месяца забыть о гневе и контролировать каждое слово и шаг, чтобы не проколоться.

Лучший вариант — это заставить Райдэка меня ненавидеть до такой степени, чтобы по завершению миссии он вышвырнул меня со своего флагмана, словно нагадившую на его наноботинки кошку и забыл как дурной сон. И ничего личного, командор — лишь неукоснительное выполнение устава и соответствующих инструкций. Надеюсь, через два месяца от одного упоминания моего имени у вас будут рвотные позывы и нервный тик.

Завернув в соседний отсек, я обнаружила в нем несколько рядов стоек с компьютерами, за которыми работали мужчины. Выбрав наугад ту, что была в центре, я подошла к сосредоточенно работавшему с базой лейтенанту и, прочитав на нагрудной нашивке его имя, негромко, но четко представилась:

— Лейтенант Эрон, капитан резервного расчета семь один девять восемь Агни Паркер, прибыла для прохождения службы. Прошу выдать мне лист-предписание и контрольный жетон.

Парень мгновенно отвел от монитора взгляд, изумленно рассматривая мое лицо.

Лакс, они тут что, никогда женщин не видели? Какого хрена на меня так пялиться?

Зачем-то прочистив горло после неловкой паузы, лейтенант дергано забарабанил пальцами по сенсорам, видимо, выискивая в базе мои данные, а потом вдруг поднял голову и совершенно обескуражил меня своим вопросом:

— Расчет семь один девять восемь, код экипажа три семерки?

Да, именно на этот негласный код отзывался наш стрэйнджер. Его знали только легионеры. Значило ли это, что предо мной один из них?

— Капитан Агни Паркер… — как-то удовлетворенно кивнул сам себе он. — Вы — легендарная Саламандра.

Значит, я не ошиблась в своих предположениях.

— Совершенно верно, лейтенант, — слабо усмехнувшись, посмотрела в глаза парня, — но вам лучше об этом помалкивать. Здесь, насколько я понимаю, женщины не в чести, а тем более легендарные.

— Здешние порядки отличаются от тех, к которым мы привыкли в Звездном легионе. Женщина на флагмане — дурная примета, — виновато опустил глаза лейтенант. — Командор не переносит женщин на своем корабле. Об этом все в штабе знают. Странно, что ваш расчет одобрили. Раньше таких промашек не было, — пожал плечами мужчина и вновь посмотрел на меня.

Конечно, не было. Откуда Нолан мог знать эту информацию, если он работает не в штабе?

— Давно здесь служите? — осторожно поинтересовалась я.

— Больше года. Сразу после легиона сюда попал, как только флагман присоединился к межгалактической эскадре.

— Что значит "присоединился"? Разве вояджер не принадлежит флоту конгломерата? — пожалуй, сильнее присутствия на флагмане в качестве командора моего таинственного любовника, удивить меня могла только эта информация.

— Это личный вояджер командора Райдэка, — убил меня наповал лейтенант. — У конгломерата с ним пятилетний контракт.

Лакс. Полный и безоговорочный. Личный вояджер. Какие меня еще ждут сюрпризы?

Нет, а чего ты удивляешься, Агни? Если учесть, сколько наличности Райдэк носит с собой на карманные расходы, то вояджер — отличное вложение капитала.

— А командор сам откуда? — наблюдая, как 3D-принтер выводит мой жетон с чипом, напустила на лицо полное безразличие, словно это действительно было просто праздным интересом.

— Этого никто не знает, — тихим шепотом сообщил парень. — О нем вообще нет информации ни в одной базе. Это секретные данные штаба.

Зараза. Что-то подобное я и предполагала. Значит, Райдэк действительно профи. И дернул же меня черт с ним связаться. А так привлекательно выглядел вначале…

— Спасибо, лейтенант Эрон, — забирая жетон и новенький флэтпад с занесенным в него цифровым листом-предписанием, как можно благожелательнее улыбнулась я. — И внесите, пожалуйста, изменения в мой график. Первые четыре дня, личным приказом командора, я буду отрабатывать наряд на кухне.

Рука мужчины замерла над сенсором, и на меня посмотрели с нескрываемым сочувствием. Понятно, что для капитана моего ранга это было крайне унизительно: меня не ограничили обычным строгим выговором, а опустили до уровня рядового. Узнай об этом мои товарищи по легиону — смеяться будут долго.

— Мне жаль, — поджал губы мужчина, забивая в компьютер новую корректировку.

— Ну что вы. Все в порядке, — небрежно передернула я плечом. — Не подскажете, кстати, где эта самая кухня находится?

— Кухонь на флагмане двадцать. Вы прикрепляетесь к той, что находится на седьмом уровне в левом крыле. Она предназначена для офицерского состава и резервных расчетов, приписанных к этому сектору.

Замечательно, теперь еще и дрэйкеры станут свидетелями моего позора.

— Я внес эту информацию в ваш личный лист, — сообщил Эрон. — Обновитесь, сейчас она появится в вашем фэтпаде.

— А вы не могли бы сделать мне маленькое одолжение, лейтенант? — уже собираясь уходить, попросила я.

— Все, что в моей компетенции, капитан Паркер, — с готовностью вытянулся мужчина.

— Сбросьте мне на флэтпад военный устав межгалактического флота, все внутренние инструкции флагмана и общие положения для резервных расчетов.

— Доступ к электронной библиотеке флагмана есть абсолютно у всех. Наберите в поисковике своего устройства, — подсказал лейтенант.

Уже легче. Бороться с Райдэком я буду его же оружием.

— И последняя просьба, — понимая, что откровенно наглею, улыбнулась мужчине самой обаятельной улыбкой, на какую только была способна. — Когда моя команда придет сюда получать свои жетоны, сообщите им, пожалуйста, номер моего флэтпада. Надеюсь, переписка с экипажем не запрещается?

— Нет, — качнул головой лейтенант, и я, поблагодарив его за содействие, отправилась к месту своего временного "заточения", по дороге подключаясь к библиотеке и зачитывая интересующие меня параграфы флотских нормативов.

Ночью я обязательно прочитаю весь устав от корки до корки, чтобы к утру, благодаря своей феноменальной памяти, знать его наизусть, и вот тогда в моей киберголове сложится четкий план дальнейших действий, а пока я собиралась устроить экипажу флагмана фантастический ужин, который, надеюсь, заносчивая командорская задница запомнит надолго.

Глава 11

Камбуз, если можно было так назвать помещение, по габаритам превосходящее небольшой ресторан, выглядел просто вызывающе. Такого количества навороченных кухонных агрегатов, способных самостоятельно почистить, нашинковать, заморозить, сварить или поджарить пищу, я не видела даже на межгалактических выставках. И если на этом вояджере таких камбузов двадцать, то это просто верх роскоши. А уж перечню продуктов, хранящихся в азотно-вакуумных хранилищах, которые я обнаружила, как только влезла в компьютерную базу пищевых блоков, могли позавидовать лучшие рестораны любой из высокоразвитых планет необъятной Вселенной. И что самое странное, при таком наборе гастрономических изысков, конкретно в этом секторе, кормили находившихся на флагмане военных офицеров исключительно консервированным суррогатом — это я поняла из записей в кухонной книге местного кока, которого, к слову, на самой кухне не наблюдалось. Собственно говоря, в огромном помещении камбуза кроме меня вообще никого не наблюдалось, что позволило мне не только спокойно сориентироваться на месте, но и основательно приготовиться к встрече с бригадой поваров.

Облачившись в положенные по инструкции бахилы, халат, шапочку и латексные перчатки, я запросила в базе количество находившихся на борту вояджера членов экипажа, а затем из расчета на них выбрала набор продуктов для ужина, задав в программе алгоритм нужного мне рецепта.

Просто потрясающе, как быстро и легко можно наготовить на армию голодных мужиков, имея под рукой продвинутое специализированное оборудование. Робот-конвейер выбрасывал в маринатор размороженное филе радужной лакриды, соковыжималка выдавливала туда сок лимонов, дозатор добавлял нужное количество соли и перца, а я просто стояла и смотрела на это поварское великолепие, потирая от удовольствия руки.

О да, повышенное слюноотделение отдельно взятым личностям сегодня будет гарантировано. Это дрэйкер Агни Паркер готовила на своем стрэйнджере то, что позволял ей ее скромный бюджет, а внучку главы корпорации "Спаркс Гэлакси" создавать кулинарные шедевры учили лучшие шеф-повара Фаэртона. Должна же я хоть раз оправдать лелеемые дедом надежды сделать из меня зачетную домохозяйку.

За моей спиной послышался ритмичный топот обутых в летные ботинки ног, возвещая о прибытии долгожданных коллег по кухне. Медленно развернувшись, я окинула внимательным взглядом ввалившихся в помещение парней, сохраняя невозмутимое спокойствие, пока они разглядывали меня с азартным блеском в глазах.

— Какую звездочку к нам занесло, — банально и пошло произнес один из них, совершенно напрасно двигаясь мне навстречу.

Остальные, предвкушающе скалясь, лениво наблюдали за происходящим, хитро перемигиваясь друг с другом. Замечательно. То есть о том, что я здесь нахожусь, эти придурки уже знали. Сомневаюсь, что показать мне, кто на флоте первый сорт, а кто лакс и отходы, приказал сам командор, вероятнее, кто-то из его ближайшего подчинения решил исправить досадную ошибку штаба и выжить меня с флагмана. Зря. Я теперь отсюда чисто из вредности не уйду. Скорее эти сосунки напишут рапорт о переводе на другое судно, после того как четыре дня будут драить у меня кухню зубными щетками.

Приблизившись ко мне почти вплотную, мужчина, елозя по мне сальным взглядом, поднял руку, собираясь дотронуться до моего лица, и взвыл от неожиданности, когда, резко заломив ее в болевом захвате, я поставила его перед собой на колени.

— Почему вы находитесь на кухне не в положенной по инструкции спецодежде? — выкручивая руку капрала еще сильнее, буднично поинтересовалась я, краем глаза замечая, что собиравшаяся поглумиться надо мной компания веселой больше не выглядит.

— Я вообще-то здесь старший, — лицо скрутившегося у моих ног мужчины стало красным от напряжения, но шевелиться он боялся, понимая, что я запросто сломаю ему пальцы.

— С этой минуты старшая здесь я, — надеюсь, что улыбка моя капралу понравилась, потому что в этот момент она была злорадно-неотразимой. — Параграф тридцать восемь, пункт шесть, подпункт два межгалактического военного устава о правилах субординации офицерского состава космического флота гласит, что в случае, если офицерский чин отправляется выполнять наряд, назначенный ему непосредственным командиром, то нижестоящие должностные лица на том участке, где он отрабатывает повинность, переходят в его подчинение. Старший на камбузе, насколько я понимаю, носит звание капрала? — иронично приподняв бровь, посмотрела на нагрудную нашивку пыхтящего от боли кока. — Поскольку четыре дня я буду отрабатывать свою провинность на кухне, на это время вы переходите в мое подчинение. Вопросы есть, капрал Эйк?

— Никак нет…

— Капитан Паркер, — услужливо подсказала я.

— Никак нет, капитан Паркер, — простонал мужчина, и я милостиво отпустила его руку. — А у вас вопросы есть? — обратилась уже к остальным рядовым, притихшим и взирающим на меня с откровенно угрюмыми лицами.

— Никак нет, капитан Паркер, — кисло, но слажено-дружно произнесли парни.

— Отлично, тогда приступаем к работе. Команда флагмана достойна лучшего, чем два месяца синтетической кухни и безвкусных сухпайков.

— Сегодня на ужин планировались ролы из аранга с кленовым соусом, — прижимая к груди травмированную руку, недовольно буркнул кок.

— Замороженный полуфабрикат, — невозмутимо заметила я.

— У меня меню на две недели вперед составлено.

О, дорогой, о своем меню, пока я здесь, ты можешь забыть, тебе его припомнит командор, когда я, спустя четыре дня, уйду отсюда и заступлю на свой пост.

— Согласно внутренней инструкции флагмана девять восемь и положению по камбузу четыре один, при смене старшего чина на кухне составленное им меню может меняться новым руководством по его личному усмотрению, — отчеканила я в ошеломленное лицо капрала. — Еще вопросы?

— Никак нет, капитан Паркер, — капрал Эйк, отвыкший, очевидно, за время службы на камбузе, что кто-то вообще сует нос в его дела, выглядел откровенно уныло и жалко.

— Сегодня на ужин будет запеченное филе лакриды на овощной подушке под соусом из перамских водорослей и икрой беарда.

Солдаты гулко сглотнули, переглянувшись друг с другом.

Да, милые, это даже звучит чертовски аппетитно, а уж как потрясающе пахнет и выглядит — вы даже не представляете.

— Капрал, после того, как вы и все остальные оденетесь в положенную для несения на кухне службы одежду — включите овощерезку и выложите в духовые аппараты замаринованное филе. Рядовой Брайт, — прочитала я имя на нашивке стоящего ближе всех ко мне парня, — через десять минут все рабочие поверхности кухни должны сверкать, как бляшка вашего ремня. В помощники себе можете взять кого посчитаете нужным. Приказ понятен?

— Так точно, капитан Паркер, — выпрямился парень.

Смышленый. Уже хорошо.

Быстро и спокойно я отдавала приказы, показывая, какую кухонную машину следует включить, до какой консистенции тушить овощи, варить соус и как подавать рыбу.

До начала ужина еще оставалось полчаса, а на камбузе уже все было готово: столы и шкафы сияли чистотой, все продукты находились в раздаточных аппаратах, тарелки белоснежными стопками стояли у меня под рукой, а на сенсорах предусмотрительно были включены счетчике килокалорий. Это и была моя маленькая месть тем двум козлам, которые меня вместо приемного отсека толкнули прямо в лапы командора.

— Формировать блюдо следует так, — выложив рыбу на горку из овощей, я полила ее соусом из дозатора, украсила сверху ложкой прозрачных зеленых икринок и протянула тарелку коку. — Приступайте к еде, капрал. Остальных это тоже касается. Через несколько минут сюда начнет прибывать экипаж и есть вам будет некогда.

Выглядел ужин совершенно потрясающе: оранжевое, в черных разводах филе лакриды возвышалось на разноцветных кубиках овощей, и все это, источающее сумасшедший аромат великолепие, было полито ярко-салатовым соусом с вкраплениями пузатых икринок.

Ошалело подцепив вилкой сочный кусок рыбы с овощами, капрал проглотил его, почти не пережевывая, а потом посмотрел на меня взглядом побитой собаки:

— Сжальтесь, капитан. Это так вкусно, что можно язык проглотить. Я всего лишь армейский кок. Я не умею так готовить.

— Я научу. Когда уйдете с флота, устроитесь в элитный ресторан, — не впечатлившись его нытьем, довольно посмотрела на салаг, уминающих рыбу с таким аппетитом, что в тишине кухни слышался только стук их столовых приборов о посуду.

Понятное дело, что эти балбесы в жизни не ели ничего подобного. Праздник желудка, что я им устроила, они запомнят надолго. Почему-то вспомнила времена легиона, когда нас, голодных и злых, бросали на очередное задание, и, возвращаясь, мы рады были любой бурде, которую нам подсовывали.

Выглянув в раздаточное окно, я заметила, что в помещение огромной столовой начинают входить мужчины. Подняв своих помощников, я расставила их всех по местам, и с каменным выражением лица стала ждать, кто подойдет к камбузу первым. Интуиция подсказывала, что это будет либо тот, кто отдал приказ коку устроить мне на кухне веселую жизнь, либо те двое, встретившие меня на выходе из лифта. В любом случае их всех ждал грандиозный облом. Зря я, что ли, обладала феноменальной памятью и за секунду могла просчитать в голове самые сложные формулы?

Формула дневного объема килокалорий, установленная Межгалактической Военной Конфедерацией для мужчин, служивших в космическом флоте, сложной не была. А необходимые мне для нее параметры роста, возраста и веса значились на нагрудных нашивках каждого члена экипажа. Мне оставалось только набрать нужную цифру на дисплее раздаточного аппарата, чтобы на тарелке оказалась индивидуальная порция, рассчитанная под каждого конкретного мужчину.

Ну что, господа офицеры? Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Будем поддерживать вашу военную выправку и физическую форму в идеальном состоянии.

Я не ошиблась в своих предположениях. Вошедшие в столовую знакомые мне офицеры, заметив меня, не пошли первым делом занимать места за столиками, а направились прямиком в мою сторону, улыбаясь так мерзко, что возникало желание дать и одному, и другому в морду: спокойно, отстраненно и без лишних эмоций.

— Я смотрю, у нас новая повариха на камбузе завелась? — мужчины многозначительно переглянулись между собой, а затем с откровенной иронией, спрятавшейся в приподнятых углах их искривившихся губ, посмотрели на меня.

— Заводятся двигатели и глисты у тех, кто перед едой не моет руки, — тут же парировала я, поскольку к дезинфекторам эти двое тоже подойти не успели, так спешили запечатлеть мне свое почтение. — А на камбузе, капитан Бригс, последующие четыре дня теперь будет новый кок, — триумфально выставила перед мужчинами тарелки с источающим сногсшибательный аромат ужином.

Носы и кадыки капитанов энергично задвигались, втягивая воздух и сглатывая слюну. Моя маленькая месть. В тарелки этих двоих я добавила по щепотке гарнийской приправы. Нет, ничего плохого она не делала — всего лишь усиливала аромат блюда, вызывая повышенное слюноотделение и аппетит.

Надеюсь, капитанам ужин понравится. Так понравится, что они обязательно придут просить добавки. Дополнительную порцию, которая, согласно нормам, установленным звездным флотом, им не положена.

Перед камбузом мгновенно выстроилась очередь, и последующие полчаса я и мои подчиненные только и делали, что выдавали ужин под восторженный гул и прицокивание языками ошеломленно принюхивающихся к еде мужчин.

Стэн, Свэн, Хок и Эмбер, наблюдая за происходящим, скромно стояли в стороне, явно догадываясь, что я затеяла. А когда за своей пайкой ко мне подошел Хок, то, ожидая раздачи, он небрежно опустил на стойку свои руки, подогнув на левой ладони два пальца и на правой поочередно один, три, а потом два.

Я все поняла. Друг, таким образом, сообщил мне, на каком уровне и в отсеке с каким номером он находится. Следом за ним то же самое повторили близнецы, а получивший тарелку Эмбер и вовсе задорно подмигнул мне, шепнув напоследок: "Потрясающе выглядишь, Сал", поэтому на моих губах еще теплилась добрая улыбка, когда в помещении возник командор Райдэк собственной персоной.

Надо же. А я полагала, что этот надменный флагманский потрох питается отдельно и готовит для него личный повар. Очень демократично. Ну, как говорится, на ловца и зверь…

В зале мгновенно стало тихо, словно все если не вымерли, то как минимум перестали дышать, пока в своей привычной манере — заложив за спину руки — командор, гордо вскинув голову, шествовал мне навстречу.

А в воздухе витал запах. Потрясающий. Сложный. С душистой лимонной кислинкой и пряной составляющей бланшированных овощей. И чем ближе к камбузу подходил командор, тем чаще ему приходилось сглатывать накатывающее, как прибой, чувство голода, убийственно глядя на меня из-под хищного прищура серых глаз.

Что, жрать охота? Добро пожаловать в наш серпентарий.

Райдэк остановился у раздаточного окна, и мои глаза мгновенно отсканировали данные на его нашивке: возраст — тридцать пять лет, рост — сто девяносто шесть, вес — сто семь килограмм. Здоровый, гад. А так и не скажешь. Ничего, надеюсь, что положенными тебе по норме пятистам девяноста четырьмя килокалориями на ужин ты все равно не наешься.

Со сдержанным подозрением командор посмотрел на вытянувшихся за моей спиной в шеренгу парней, одетых в белые фартуки и колпаки, кажется, обнаруживая их в таком виде впервые. Взгляд его раздраженно, как спичка, чиркнул по моему изображающему полное бесстрастие лицу, а затем опустился к выставленной на стол тарелке.

— Что это? — сейчас он сглотнул достаточно громко, подняв этим звуком в моей душе совершенно дурацкое чувство упоительного превосходства. А ты ждал, что я тебя пересоленной и перченой бурдой кормить буду? Фи, как мелко, герр командор. Не мой уровень.

— Это маринованное в лимонном соке и запеченое филе лакриды на подушке из бланшированных в литовом масле овощей, под соусом из перамских водорослей с добавлением икры беарда, командор Райдэк, — невозмутимо отчеканила я, и мужчина стал мрачен, как туча, а затем оглянулся через плечо на молчаливо уткнувшихся носами в пустые тарелки членов экипажа флагмана. Соскучившаяся по нормальной пище орава сожрала мой кулинарный изыск со скоростью звука, и сейчас во всем огромном зале беспечно ели только мои парни, эстетично-медленно орудуя ножом и вилкой, сопровождая каждый посылаемый в рот кусок довольным прищуриванием и вздохом. Тролли еще те.

Подняв тарелку и стакан с чаем, Райдэк смерил меня колючим пронизывающим взглядом, после чего, направившись к самому ближнему столику, уселся за него, повернувшись ко мне лицом.

Есть командору очень хотелось — жадно и быстро, как это обычно делали все голодные мужики, это было видно невооруженным глазом, но гордость и злость не позволяла Райдэку опуститься до уровня толпы, поэтому он сдержанно отковыривал от рыбы по кусочку, и пока жевал, смотрел на меня так, словно я ему не деликатес приготовила, а подсунула фунт яду. Ну, понятно, что он не дурак и четко прослеживал в аттракционе моей невиданной щедрости какой-то подвох. Непонимание ситуации его откровенно бесило, а вот меня наоборот радовало, и когда с места поднялся капитан Бригс, направляясь к камбузу явно за дополнительной пайкой, я, видимо, излишне воодушевленно сверкнула глазами, потому что Райдэк перестал есть и выжидающе замер, наблюдая как коршун за тем, что сейчас должно произойти.

— Можно добавки? — лениво опуская на раздаточное окно пустую тарелку, попытался улыбнуться мужчина.

Мое звонкое "нет" эхом пронеслось по столовой, заставив всех, кто стал подниматься с мест следом за капитаном, предусмотрительно сесть обратно.

Лицо Бригса побледнело и вытянулось, а губы мужчины сжались в узкую линию, выдавая обуревающую его злость.

— Почему? — как бы тихо ни пытался говорить капитан, в абсолютном безмолвии голос его все равно был слышен даже на галерке.

— Потому что согласно параграфу сто восемь, пункта один, подпункта три устава звездного флота, четыреста двадцать четыре килокалории, положенные вам на ужин, вы уже съели, капитан Бригс, — припечатала я мужчину, совершенно спокойно и невозмутимо глядя в его удивленно расширяющиеся глаза.

— Почему только четыреста двадцать четыре? — не желая сдаваться и явно рассчитывая уличить меня во лжи, прошипел он.

Только этого я и ждала.

— Дневной объем килокалорий для мужчин, служащих в звездном флоте, согласно нормам, установленным главным управлением конфедерации, рассчитывается по формуле: 66+(13.8*вес в кг)+(5*рост в см)-(6.8*возраст), — чеканя каждое слово, доложила я. — Вам тридцать один год. Ваш рост сто семьдесят пять сантиметров, вес семьдесят пять килограммов. Ваша дневная потребность в энергии составляет тысяча семьсот шестьдесят восемь целых и две десятых килокалорий. Эта цифра умножается на коэффициент нагрузки. В вашем случае он равен одной целой двум десятым, согласно тех же установленных норм. Итого ваш дневной объем килокалорий составляет две тысячи сто двадцать одну целую восемьдесят четыре сотых. Умножаем это на установленные нормой для ужина двадцать процентов и получаем четыреста двадцать четыре килокалории. Вопросы есть, капитан Бригс?

На скулах мужчины бугрились желваки и лицо медленно покрывалось красными пятнами.

— Командору вы положили пайку больше, — внезапно выдавил он из себя.

— Командору Райдэку, согласно его возрасту, массе и росту, на ужин полагается пятьсот девяносто четыре килокалории и коэффициент его нагрузки выше вашего на пять десятых. Знаете, зачем военными устанавливаются такие нормы на воздушных судах класса вояджер, капитан Бригс? — торжествующе поинтересовалась я.

Он знал, но озвучивать явно не хотел. Зато очень хотела я, что, собственно, и сделала:

— Если каждый член экипажа будет есть столько, сколько ему заблагорассудится, то к концу миссии дерьма на флагмане будет больше, чем пассажиров.

Сказанное мною прозвучало слишком звонко и громко, припечатав бескомпромиссностью моего тона и капитана, и поперхнувшегося от неожиданности Райдэка.

Немая сцена. Все вокруг молчали, и только мой экипаж медленно и с расстановкой ел положенную ему пайку, упрямо поджимая вероломно расползающиеся в улыбке губы.

— Вопросы есть, капитан Бригс? — настойчиво повторила я.

— Никак нет, — не видя под надетым на меня белым халатом нашивку с имени, зло выплюнул мужчина.

— Капитан Паркер, — непринужденно подсказала я, с чувством полного морального удовлетворения на душе провожая взглядом поспешно покидающего столовую офицера. — И грязную тарелку в следующий раз, будьте добры, опустите в очиститель.

Мне очень хотелось улыбнуться. Знаете, вот так совершенно бесшабашно, как в те моменты, когда чувствуешь во всем теле воздушную легкость, а в душе хочется танцевать и петь.

Я расслабилась рано. Стоило отвернуться от Бригса, как по спине ледяным холодком проползло неприятное чувство.

Когда Райдэк успел откинуться на спинку стула и, скрестив свои длинные ноги, вытянуть их вперед, я не заметила. Его острый и пронизывающий взгляд сейчас смотрел на меня в упор, и в самой его глубине пряталось что-то хищное и опасное, от чего все мои нервные рецепторы посылали в мозг красные сигналы тревоги.

Рыбу он больше не ел и, судя по демонстративно сложенным на груди рукам, доедать не собирался, и это несмотря на то, что гарнийской приправы я насыпала ему в два раза больше, чем Бригсу и его сотоварищу.

Мы с вызовом смотрели друг на друга, схлестнувшись в безмолвном поединке, и давать и даже мизерной слабины никто из нас не желал.

Медленно поднявшись с места, он взял со стола недоеденный ужин, а потом, дойдя до очистителя, безжалостно спустил в него мой кулинарный шедевр.

Ах, вот, значит, как? То есть война?

Подойдя к раздаточному окну, этот гад невозмутимо провел пальцем по стойке, словно проверял наличие пыли и грязи, которых стараниями рядового Брайта, к моему счастью, там не было, а потом, как ни в чем ни бывало, глядя мне прямо в глаза, произнес:

— Благодарю за прекрасный ужин.

Вау. Это, часом, не тот, который вы только что превратили в отходы?

Видимо, мимика моя была излишне красноречивой, потому что Райдэк, обводя взглядом обозримое за моей спиной пространство кухни, отстраненно изрек:

— У землян есть замечательная поговорка: "Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу". Я могу рассчитывать, что завтрак будет столь же питательным и полезным? — иронично приподнял бровь он.

Сволочь. Издеваешься? Ну-ну. Я надеюсь, у тебя в каюте есть буфет с шоколадом и галетными печеньками, иначе голодная бессонная ночь тебе гарантирована.

— Можете не сомневаться, командор Райдэк. Завтрак будет приготовлен по высшему разряду, — по военному выпрямилась я и, вскинув голову, улыбнулась — мерзко, потому что в этот момент в моей голове созрел очередной гадкий план "достань командора".

Триумф Райдэка, пока он смотрел на возмутительно счастливую меня, несколько померк. Развернувшись, он собрался было уже уйти, как вдруг остановился и лениво повел головой, словно делал мне одолжение:

— Вечернее построение экипажа на верхней палубе состоится через полчаса. Надеюсь, вы опоздаете, капитан Паркер, и я смогу оставить вас на камбузе еще на два дня. Вы отлично справляетесь, просто прирожденный кок.

Мысленно я показала ему полруки, а вслух ответила:

— Благодарю за информацию, командор Райдэк. Я обязательно не опоздаю.

Меня с головы до ног окатили откровенным скепсисом, и сразу стало понятно — жди подлянку. И что же ты задумал, мистер "Я здесь самый главный"?

— Все агрегаты поставить в режим самоочистки, остатки пищи поместить в вакуумно-азотные холодильники, посуду вынуть из очистителей и сложить в шкафы, живо, — как только Райдэк ушел, приказала я, повернувшись к парням, а сама, метнувшись к компьютеру, набрала в поисковике внутренней сети план флагмана и закачала его себе на флэтпад. Несколько минут внимательно на него посмотрев, я запомнила входы и выходы на верхнюю палубу, а потом, сняв с себя поварскую спецодежду, проконтролировала, чтобы все приборы были выключены и заблокированы. Не хватало еще, чтобы меня обвинили в порче дорогостоящего оборудования.

До построения оставалось двадцать минут, когда, закрыв камбуз, я вместе подчиненным мне отрядом рядовых и капралом вышла в коридор и остановилась перед дверью, открывающей путь в распределитель. Когда проведя жетоном по замку-слоту, я не услышала привычного сигнала, включающего доводчики, из груди непроизвольно вырвался сдавленный смешок.

Бог мой, командор, неужели вы в самом деле думаете, что меня могут остановить внезапно заклинившие двери? Возможно, это проблема для стоящего за моей спиной кока, пыхтящего, как закипающий чайник, от страха, что я могу остаться на кухне до конца миссии и его спокойной жизни конец, но не для меня, самостоятельно собиравшей и разбиравшей свой стрэйнджер по винтику. Тэш-блоки на флагмане ничем не отличались от тех, что были на моем корабле.

Вытянув из кармана компактный набор отверток, которые вся моя команда предусмотрительно всегда носила с собой, я поддела одной из них крышку коробки, а затем вытащила из крепления блок с тянущимися к нему проводами.

— Что вы делаете? — просипел капрал Эйк, как только я вырвала плату, а затем, зачистив провода, стала соединять их напрямую.

— Вызовите сюда техников, — проигнорировала я вопрос капрала. — Скажите им, что сгорела ключевая плата. Рядовой Брайт, выдерните из блока вон тот синий шланг, — кивнув головой, указала на виднеющуюся в образовавшейся дыре часть механизма.

Парень без лишних вопросов выполнил приказ, и как только я замкнула контур, панель двери медленно отъехала в сторону. Солдаты смотрели на меня приблизительно так же, как дикари на блага цивилизации. И вполне понятно почему. У каждого военного на флоте был свой профиль и мало кто даже из руководящей верхушки мог хорошо разбираться в тонкостях механики корабля. А то, что я, слабая женщина, понимала, какой провод из сотни одинаковых к какому следует присоединить, наверное, было нонсенсом. Для них. Но не для меня.

Взглянув на таймер, установленный на флэтпаде, с досадой отметила, что осталось шестнадцать минут, и если я все правильно понимала, то двери были только началом квеста. Расчет, скорее всего, был на то, что я вызову механиков, и когда, явившись минут через десять, они выпустят меня и парней, мы радостно кинемся к лифту и там застрянем. А вот подняться оттуда наверх за десять минут без специального оборудования я не смогу. В моем распоряжении оставалась только пожарная лестница длиной в три километра.

В армии по нормативам эту дистанцию должны были пробегать за двенадцать минут. Легионеры бегали за десять, а я была хоть и бывшим, но легионером.

— Выстроиться за мной в шеренгу, — разворачиваясь в противоположную лифту сторону, приказала я. — У нас с вами марш-бросок до верхней палубы. Если кто-нибудь из вас от меня отстанет, то все мое дежурство будет чистить полы на камбузе зубной щеткой. Вперед.

Сорвавшись с места, я понеслась с бешеной скоростью по коридору, а потом, взлетев на лестницу, стала перепрыгивать через две-три ступеньки, не чувствуя под ногами тверди. Мне казалось, что я стала стрэйнджером, включившим ускорители и переходящим на гиперскорость. Стены расплылись в одну размытую линию, пульс бился в горле, а сердце колотилось, как дизельный мотор, отсчитывая вместе с грохочущими за моей спиной шагами парней ускользающие в бесконечный космос секунды.

Когда мы вылетели на последний пролет, до построения оставалось три минуты, но едва я ринулась вперед, преодолевая последние метры, как на верхней площадке мелькнула серая тень и погас свет. Мгновенно изменив маневр, я переметнулась от стены к перилам и, ухватившись руками за поручни, подпрыгнула, ударив ногами шагнувшего из темноты мужчину прямо в грудь.

Это больно, я знаю, поскольку сама не раз получала в легионе в дыхалку и потом минуты три корчилась на полу в позе улитки. Кем бы ни был тот, кто пытался меня остановить, на построение он точно опоздает.

— За мной, — крикнула я оторопело замершим за моей спиной солдатам и, перепрыгнув через валяющееся у меня на пути тело, шагнула к выходу, открыв обычную навесную дверь ударом ноги.

Легкие разрывались и горели от быстрого бега, по спине и вискам градом катился пот, но, сжимая зубы, я держала лицо, пытаясь идти как можно четче и спокойнее, если наше триумфальное появление на палубе вообще таковым можно было назвать. Пожарный выход очень невыгодно располагался по отношению к плацу, и теперь мы находились под пристальным перекрестным обзором тысяч глаз выстроившихся в длинные шеренги членов экипажа, перед которыми, возвышаясь монументальной глыбой, стоял командор.

Услышав наши шаги, он медленно обернулся, провожая марширующую перед строем меня с каким-то совершенно нечитаемым выражением на лице. Губы его, как мне показалось, слегка поджались, и широкая бровь изломлено взлетела вверх, из-за чего слегка прищурившийся правый глаз стал похож на волчий — льдисто-холодный, хищный и опасный.

Так и оставшись стоять в полуобороте к строю, он, сохраняя завидное спокойствие, дождался, пока я и шагающие за мной солдаты встанут в шеренгу, а затем посмотрел на свои наручные часы.

Дверь пожарного выхода внезапно отворилась, и из нее вышел не кто иной, как капитан Бригс собственной персоной.

Тварь. Следовало ему вместо приправы слабительного в ужин насыпать, чтобы с толчка до утра слезть не мог.

— Капитан, — жесткий, безжалостно-резкий голос Райдэка прозвучал в огромном помещении, как раскат грома. Бригс замер, лицо его посерело, и он вытянулся перед командующим эскадрой, словно загипнотизированный. — Вы опоздали на вечернее построение на две секунды, — мне показалось, или в тоне командора действительно сквозило явное презрение? — Два наряда вне очереди. В нижние отсеки с лаксом. Выполнять.

Бригс напрягся, словно сжатая пружина, став совершенно бледным. Неудивительно, если я его размазала очень изящно, как масло по бутерброду, то Райдэк топорно, по-солдафонски сравнял его перед всеми с дерьмом.

Пытаясь сохранять остатки достоинства, капитан покинул палубу, под звенящую тишину, повисшую над головами бесстрастно глядящего куда-то перед собой строя военных, кажется, давно привыкших к показательным поркам, устраиваемым их начальником.

Мазнув по мне сосредоточенно-серьезным взглядом, командор, заложив за спину руки, величаво вскинул голову, и когда уже совершенно спокойно обратившись ко всем присутствующим, заявил, что неуставные отношения на его флагмане будут караться быстро и безжалостно, меня как электрическим разрядом прошибло — от пяток до самой макушки. Лакс. Этого не может быть. Или может? Это что получается, Райдэк знал, что Бригс унижения в столовой просто так не забудет и пытался меня предупредить? Вот откуда это презрение, сквозящее в каждом жесте и такое унизительное для офицера наказание.

Да нет. Чушь. Моему тщеславию хотелось убедить себя в этом, но разум понимал, что мои выводы верны. По какой-то совершенно непонятной мне причине командор, не терпящий на своем корабле женщин, завуалированно пытался меня защитить. Зачем? Не похоже было, что он меня узнал, иначе я бы здесь точно не стояла. В чем подвох?

О том, что руководило Райдэком, я узнала позже, когда после построения добралась до своей каюты.

Глава 12

Поскольку номера за экипажами наемных расчетов были закреплены еще до нашего прибытия на флагман, то спальные места мне и моей команде выделили на одном уровне и совсем рядом друг с другом.

В отведенное до отбоя всему экипажу вояджера свободное время мои парни собрались в моей каюте, и под их тяжелые, выразительно устремленные на меня взгляды, я мрачно объявила:

— Это он.

— Кто "он"? — Хок нахмурился, кажется, уже догадываясь, что я отвечу, и я его не разочаровала:

— Командор и есть тот тип, от которого твой Нолан так красиво спрятал нас на его же флагмане.

Секундная тишина… А потом громкое и дружное "Лакс" от моих парней.

— Морковка, твою мать, — выпучил глаза Стэн. — Ты что, никого лучше себе не могла найти? Он же в раннем детстве сел на гвоздь, и по сей день его из задницы не вынул. Ты вообще куда смотрела?

— Темно было. Не разглядела, — попыталась пошутить я, хотя момент к шуткам совершенно не располагал.

— Темно… — повторил за мной Хок, задумчиво опустив взгляд пол. — Валить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. Не нравится мне все это.

— Наш стрэйнджер заблокирован в доке. Ты их охранную систему видел? — поинтересовалась я. — И куда валить, если у нас контракт с конгломератом до окончания миссии?

— Может, отправить в штаб запрос с просьбой о переводе нашей команды на другой корабль эскадры? — предложил Свэн.

— И какие мы им озвучим причины? Извините, наш капитан переспал с командующим вашей эскадрой, а теперь стесняется ему об этом сказать? И вообще, это палево полное — Саламандра просит о переводе. Всю жизнь просили перевести от меня подальше. Мой запрос вызовет подозрения, и если Райдэк копнет глубже и начнет проверять не мои профессиональные данные, а личную жизнь, то мне конец.

— И что он тебе может сделать? — скептично покривился Эмбер. — Он не похож на тех мужиков, кто трезвонит на каждом углу о том, с кем, как и когда он трахался. Не станет же он докладывать в штаб о том, что между вами было.

Ну конечно, не станет. Явно не для этого меня искал. Эх, Эмбер, знал бы ты, как я на самом деле вляпалась. Информация о том, что капитан лучшего дрэйкерского расчета в свободное от операций время подрабатывает стриптизершей, меня уничтожит.

— Как минимум будет шантажировать и требовать перевести наши с ним профессиональные отношения в горизонтальную плоскость, — зло буркнула я.

— Я ему яйца по этой плоскости укладчиком раскатаю, — передернул челюстью Стэн.

— Не лезь на рожон, — вздохнул Хок. — Он и так с Агни с первой секунды в контрах, теперь просто так не отстанет. Тут надо подумать, что делать дальше.

— А может, и хорошо, что в контрах, — заметил Эмбер. — Пусть лучше тихо ненавидит, чем пускает слюни. Как вариант, предлагаю подвести его к тому, чтобы он сам выпер наш расчет подальше со своего флагмана. Достанем его так, что его штырить от одного нашего номера будет.

— У меня тоже такая мысль была. И все по уставу, — улыбнулась я. — Кстати, скачайте его себе все на флэтпады и… — договорить я не успела. В дверь настойчиво постучали, и мы все настороженно переглянулись.

Стоявший у выхода Свэн приложил к губам палец, а затем, развернувшись, нажал на сенсор.

Перегородка плавно отъехала в сторону, и в гнетущей тишине мы все уставились на возникшего в проеме Райдэка, а он на нас.

В комнатке размером два на два с половиной нас явно было слишком много, учитывая, что половину пространства занимали собой близнецы. Я сидела на тумбочке, рядом под стенкой стоял Хок, на койке ютились Стэн и Эмбер и по центру возвышался Свэн.

— Капитан Паркер, почему в вашей каюте посторонние? — глядя не на меня, а в угрюмую рожу Паяльника, небрежно поинтересовался командор.

— Членам экипажа уставом не запрещено в свободное до отбоя время ходить друг к другу в гости, а на наемно-резервные расчеты вообще действует отдельное положение. Входить в каюту своего капитана мы можем в любое время по его вызову, — внезапно осадил командора Хок, явно не терявший время, пока я была на камбузе, и успевший прочитать положение флагмана для контрактников.

Как же я люблю своего штурмана. И говорить ничего не надо. Все без слов понимает.

Недовольно поджав губы, Райдэк в своей излюбленной манере заложил за спину руки и как бы между прочим заметил:

— До отбоя осталось десять минут.

— Благодарю, командор, мы в курсе, — попыталась вежливо отвязаться от него я, но мужчина так и остался стоять на месте, давая понять, что последующие десять минут сдвигаться с него не собирается.

Не закрывать же дверь у командора перед самым носом? И принесла же его нелегкая.

Красноречивым взглядом я указала своим парням на выход, понимая, что разговора с Райдэком все равно не избежать. Так уж лучше сейчас понять, чего стоит от него ожидать в дальнейшем, чем мучиться сомнениями. Хватит и того, что мы уже сами себя обхитрили, попав на его флагман.

Вызывающе-нагло глядя в непроницаемое лицо командора, близнецы и Эмбер прошли мимо него в коридор, а когда подошла очередь Хока, он демонстративно наклонился надо мной и нежно поцеловал в лоб.

— Спокойной ночи, детка, — шепот моего штурмана был достаточно громким, чтобы его услышала я, но недостаточно тихим, чтобы его не услышал командор.

То есть изображаем перед Райдэком пару? Да запросто. Отличная, кстати, идея.

— Сладких, дорогой, — и это тоже было сказано почти тихо, но с откровенным чувством в голосе, способным удивить даже Хока, потому что глаза его ошеломленно расширились, а затем в самой их глубине заплясали смешинки.

Проходя мимо Райдэка, мой штурман улыбался совершенно недвусмысленно, словно я не просто пожелала ему доброй ночи, а как минимум пообещала провести ее с ним, и выдержка командора как-то заметно дала трещину. Теперь он смотрел на меня тяжело и мрачно, как будто раздумывал, прибить меня сразу или растянуть удовольствие да завтра.

— Капитан Паркер… — тихо и низко произнес он

— Так точно, командор, — в том же сдержанном тоне отозвалась я, мужественно выдерживая его острый, как бритва, взгляд.

— Золотой крест, пурпурная звезда, два стальных сокола…

У меня перехватило дыхание и горло сдавил едкий спазм, потому что сейчас Райдэк перечислял все мои награды. Значит, мое досье из штаба уже получил и внимательно прочитал.

— Семь лет безупречной службы. Больше тысячи спасательных операций. Сотни спасенных жизней. Ни одного провала и неудачи. Лучший дрэйкер в галактике SаgDЕG — Саламандра… Огненная, легендарная — так о вас говорят в штабе и Звездном легионе. Наглая рыжая стерва — по отзывам ваших коллег-дрэйкеров.

— Сука, — холодно оборвала пафосный монолог командора я. — Обычно меня называют наглой рыжей сукой. И откровенно говоря — я такая и есть, командор Райдэк.

— Что вы делаете на моем флагмане? — впился в меня пронзительным взглядом мужчина.

Интересно, скажи я Райдэку сейчас, что я здесь от него прячусь, он бы мне поверил?

— Перенимаю опыт, — пожала плечами я. Брови мужчины вопросительно приподнялись, и я нагло добавила: — Собираюсь занять ваше место.

Несколько минут он молча меня разглядывал, словно прикидывал, как на мне будет смотреться его командорская форма, потом, видимо, оценив мой юмор, широко улыбнулся.

Черт. Улыбающийся Райдэк вытягивал из глубин моей памяти картину обнаженного, возбужденно-растрепанного мужчины, сидящего на диване в отвратительно-бесстыжей позе, и вместо положенной мне по статусу рыжей суки злости, я, кажется, испытывала возбуждение. Только этого не хватало.

— Женщинам не место в армии, — как-то очень мягко начал Райдэк. — Женщинам не место во флоте, и среди дрэйкеров им тоже не место, — очень логично и жестко закончил он.

То есть ты меня еще и воспитывать вздумал?

— А где им место? — зло вскинула голову я. — На кухне или в качестве вашей термоподстилки?

Райдэка перекосило, а я уже завелась и понеслась с орбиты в космос:

— Согласно параграфу восемьдесят восемь пункту один устава межгалактического военного конгломерата, в любом роде межгалактических войск запрещено ущемление в правах штатных единиц по половому признаку и карается вплоть до понижения чина.

— А вы напишите на меня жалобу в штаб, — ехидно покривился Райдэк, наклонившись ко мне всем корпусом.

— Я стучать не умею, — осадила его я. — И со своими проблемами привыкла разбираться сама.

— Именно поэтому на моем флагмане нет женщин, — в голосе Райдэка проскользнуло что-то непонятное — какая-то смесь противоречивых эмоций, обнаруживающая, что за этим кроется что-то слишком личное. — Нет женщин — нет проблем. Я в няньки эмансипированной особе, лишенной чувства самосохранения, не нанимался. И если сегодня конфликт с Бригсом обошелся малой кровью, то я не уверен, что завтра другие не зажмут вас в каком-нибудь темном углу и популярно не объяснят разницу между мужчиной и женщиной.

— С удовольствием объясню вашим подчиненным, что такое воинская доблесть и честь, — съязвила я, раздражаясь еще больше из-за того, что меня считают немощной соплячкой, не способной дать отпор зарвавшимся мужикам.

— Вы упрямо не желаете понимать, что поселить женщину среди нескольких тысяч голодных мужиков — это все равно, что зажечь спичку перед тюком ваты и надеяться, что она не загорится.

— Я не женщина, командор Райдэк. Для вас я — капитан вольнонаемного расчета семь один девять восемь, и прошу обращаться ко мне исключительно в этом ключе.

— Желаете, чтобы я обращался с вами, как со всеми остальными членами экипажа? — прищурился командор.

— А я чем-то от них отличаюсь? — задала встречный вопрос я.

— По-моему, всем, — нехорошо прошелся по мне с головы до ног взглядом Райдэк.

— А по-моему, ничем, — упрямо тряхнула головой я.

— Как пожелаете… капитан Паркер, — мрачно прогудел Райдэк, после чего, резко развернувшись на каблуках, пошагал прочь.

В спину ему завыла сирена, возвещающая отбой, и я раздраженно ударила ладонью по сенсору, закрывая двери. Содержательная вышла беседа. Командор уложился ровно в десять минут. Надо же, какой пунктуальный.

Его намек я поняла.

Высокомерная командорская задница желала, чтобы я написала рапорт в штаб — пожаловалась, что на флагмане ущемляют мои права, и попросила перевести мой расчет на другой корабль армады, поскольку самому Райдэку не по масти было требовать от командования вышвырнуть с его вояджера застрявшую у него как кость в горле бабу. Как же, оказывается, в своем тщеславии и гордыне мы были с Райдэком похожи. Он не желал уступать мне и требовать у штаба конфедерации убрать меня от него подальше, так как это означало бы, что он не в состоянии справиться со слабой женщиной на своем корабле. А я считала ниже своего достоинства кляузничать и ныть, что мне наступили на хвост, и поэтому я обиделась.

И в этом нашем противостоянии как-то незаметно отходили на задний план даже мои опасения быть узнанной. Мне бросили вызов, а отступать и бояться его принять было не в моем характере. Хотите от меня избавиться, командор? Вам придется это сделать самому.

Включив свой флэтпад, я улеглась на койку и стала штудировать межгалактический устав, страниц в котором, к моему ужасу, оказалось больше семисот, а после устава я переключилась на внутренние приказы и распоряжения флагмана, оказавшиеся крайне занятным чтивом, так что бессонная ночь мне была обеспечена. А утром, еще за час до подъема, я метнулась в гигиенический отсек, чтобы привести себя в порядок. Поскольку женщин на корабле Райдэка никогда не было, умывальники, душевые и туалеты для младшего офицерского состава были общими. Неудобно, но не смертельно. На крайний случай, когда буду мыться вечером, попрошу Стэна и Свэна постоять перед дверью, и желание принять со мной душ отпадет сразу у всех.

По-солдатски быстро завершив свой утренний моцион, я не стала ждать сигнала главного компьютера и отправилась к своему рабочему месту, так как заступающие в наряд военные от утренних пробежек и муштры были освобождены.

Завтрак, который я собиралась подать офицерскому составу, требовал времени больше обычного, потому что на этот раз я хотела их закормить так, чтобы они до обеда передвигались по флагману как сонные мухи и просто бесили Райдэка своей нерасторопностью. Но при этом я должна была исхитриться и уложиться в положенные по уставу полторы тысячи килокалорий, используя низкокалорийные продукты.

* * *

Меленговой муки в хранилищах флагмана было достаточно для того, чтобы я пекла из нее хлеб в течение месяца хоть каждый день, а блинчики, которые были моим коньком, можно было готовить на завтрак, обед и ужин.

Планировались не просто блинчики, а блинное разнообразие, радующее не только глаз, но и желудок. Начинки я запланировала нескольких видов: овощные, мясные и фруктовые, и если я все распределю правильно, то на каждой тарелке окажется как минимум дюжина ароматных ажурных трубочек, конвертиков и мешочков, способных удовлетворить вкус даже самого требовательного гурмана. А судя по тому, что командор и его офицеры жрали до сих пор, в еде они были крайне непритязательны. Тем веселее будет наблюдать за процессом поедания моей стряпни.

Блинных автоматов на камбузе было целых три, и пока я загружала и смешивала в них необходимое количество ингредиентов, а потом забрасывала в другие автоматы продукты, в помещение подтянулись капрал Эйк и остальные дежурные по кухне.

Выволочку мою они запомнили хорошо, потому что сейчас все были одеты как положено, а оттопыренные уши Эйка, смешно торчавшие из-под наутюженного поварского колпака, и вовсе вызывали у меня веселую улыбку.

— А вы тут что, всю ночь… — ошалело оглядываясь по сторонам, пробубнил Эйк.

— Капрал, — насмешливо взглянула на парня я, — на этом камбузе смонтирована такая чудо-техника, что при желании я могла бы справиться с завтраком для всего офицерского состава флагмана без вашей помощи всего за пару часов.

На лице Эйка отобразился такой искренний ужас пред опасностью работать на камбузе в дальнейшем в гордом одиночестве, что я милостиво обронила:

— Успокойтесь, я никому об этом не скажу, если вы обещаете больше не кормить офицеров замороженными пайками и консервированной дрянью. Мне как-никак тут тоже предстоит питаться через пару дней.

— Вы за эти пару дней их так разбалуете, что они меня потом живьем съедят.

— Эйк, с такой продвинутой кухней вам и делать особо ничего не надо — только загружай в автоматы продукты и жми на кнопки, а вы ноете, как баба. Отставить нытье и приступить к работе.

— Слушаюсь, — тяжко вздохнул капрал. — Легко вам говорить — жми на кнопки. А ну как они с меня каждый день чего-нибудь эдакого, вроде вашей вчерашней рыбы, требовать станут?

— Я вам меню на год вперед составлю и занесу в компьютер пошаговый алгоритм приготовления. Договорились?

— Договорились, — уже с заметным энтузиазмом подходя к блинному аппарату, выдал Эйк. — У нас сегодня на завтрак блины? — удивленно приподнял бровь он.

— Лучше, — подмигнула ему я. — У нас блинный пир. Рядовой Брайт, встаньте к третьему аппарату — вы самый смышленый. Рядовой Микс, добавьте к измельченным яблокам сахар и корицу, автомат покажет пропорцию. Рядовой Доркин, отварное мясо подать в мясорубку и добавить специи… — я четко раздавала всем помощникам инструкции, и как только работа закипела, сосредоточилась на складывании в блюда ажурных блинчиков, которые собиралась скрутить в трубочки с листьями салата и начинкой из овощей с нежнейшим соусом.

Я заканчивала укладывать уже пятую стопку, когда краем глаза уловила за своей спиной движение, а потом заметила тянущуюся к блинам руку. Привычка сработала на автоматизме: я со всей дури ударила по наглой руке металлической лопаткой, и когда, резко обернувшись, обнаружила стоящего рядом Райдэка, едва не подавилась комком оторопи, неуютно застрявшим в горле.

Какого лакса его сюда принесло? Больше заняться нечем? Он за мной теперь все время следить, что ли, будет?

— Вы что себе позволяете? — вытаращившись на меня и явно едва сдерживая гнев, процедил командор.

Первоначальный шок прошел и, глядя на багровеющий след на ладони мужчины, оставленный моей тяжелой рукой, я резко выдохнула:

— Где ваши латексные перчатки, командор?

— Что? — Райдэк рявкнул так, что дежурные по кухне, мгновенно бросив свою работу, выровнялись по струнке.

— Согласно инструкции тринадцать и положению по кухне номер один, входить в пищеблок во время процесса приготовления пищи разрешается только в установленной нормами гигиены спецодежде. Где ваши бахилы, халат, шапочка и латексные перчатки?

Мужчина явно офигел от моего наглого нахрапа, поскольку даже не нашелся, что мне ответить, только вытянулся, как поджатая гитарная струна, отчего стал еще выше, и спрятал за спину руки.

А поздно. Я уже села на своего любимого конька и включила рыжую стерву на полную мощность.

— Вы мыли руки, прежде чем прикасаться ими к пище, которую будут есть члены экипажа? А что, если на них кишечная палочка? — вопрошающе уставилась в полыхающее холодной яростью лицо Райдэка. — Что вы делаете на камбузе, командор?

— Я мыл руки перед тем, как сюда вошел, капитан Паркер, — угрожающе прищурился Райдэк. — И я здесь вообще-то главный, если вы еще не забыли? А на камбуз пришел с инспекцией.

Ой, зря этот "я здесь вообще-то главный" мне это сказал. Я же за ночь все его командорские "опусы" перечитала.

— Главный вы на капитанском мостике, командор Райдэк. А главным офицером, ответственным за кухню, согласно приказу тысяча сто три, подписанным лично вами, назначен генерал Гилберт, в обязанности которого входит еженедельная инспекция камбузов. А также приказом тысяча сто четыре, подписанным опять же лично вами, командор, назначена подчиняющаяся генералу Гилберту комиссия в составе трех офицеров — майора Мокса, капитана Дэвро и капитана Хигса. Именно эта комиссия и обязана периодически проверять качество блюд. Приказов, инструкций и распоряжений о том, что командор, как высший чин на флагмане, имеет право нарушать существующий порядок и иерархию на камбузах, в базе флагмана на сегодняшний день не существует.

Что, съел? Я тоже читать умею. Не все же тебе цитировать мое личное дело.

— Спасибо, что обнаружили недочет в системе, капитан Паркер, — недовольно поджал губы Райдэк и почти пристрелил меня своим взглядом. — Сегодня же напишу внутренний приказ о том, что командор, как первое лицо флагмана, имеет право инспектировать любой рабочий блок и отсек вне зависимости от существующих инструкций, приказов и времени.

— И соответствующую порядку по камбузу униформу надеть в следующий раз не забудьте, — представляя, как смешно будет выглядеть Райдэк в дурацкой шапочке, бахилах и латексе на своих огромных лапищах, предвкушающе улыбнулась я. — Ее по уставу никто не отменял.

— Не забуду, — процедил командор, стремительно разворачиваясь и покидая кухню.

Из блинных аппаратов, за которыми должны были следить Эйк и Брайт, беспорядочно шлепались на керамическую подставку готовые блины, а мужчины, вместо того чтобы вернуться к работе, завороженно на меня пялились.

— Что-то случилось, капрал? Чего стоим? Кого ждем?

— Вы цитировали внутренние приказы и устав, — глядя на меня, как дети племени шэйгеров на идола, выдохнул Эйк. — Только командор Райдэк знает на память все приказы флагмана и все семьсот шестьдесят шесть страниц воинского устава. Каждую букву и каждый пункт. Никто и никогда его не уделывал его же методом.

Какое же удовлетворение у меня сейчас разливалось внутри.

Вселенная, спасибо тебе за мою феноменальную память.

— Все когда-нибудь случается впервые, капрал, — философски изрекла я, улыбнувшись мужчине, и безэмоционально добавила: — Продолжайте работу, нам еще предстоит заполнять блины начинкой.

Удивительно, но после того, как командор ушел, ребята стали помогать мне с удвоенной энергией. И боюсь даже предположить, что послужило тому причиной: мое ли четкое и выверенное следование букве устава, или все же то, что я сначала огрела Райдэка кухонной утварью, а затем добила его все тем же пресловутым уставом.

Впрочем, останавливаться на достигнутом я не собиралась. Я так и видела кислую морду командора, когда я подсуну ему на завтрак здоровенную тарелку с блинным безобразием. Тут и гадать не надо, что, памятуя о моей вчерашней выходке, Райдэк, рассчитывая уйти из столовой полуголодным, наверняка предусмотрительно "набьет кишку"* какой-то дрянью, чтобы умыть меня своим сытым и довольным видом. Очень надеюсь, что мои блины в него не влезут, и пока он будет смотреть, как их поедают другие, жаба его окончательно задушит.

И можете запустить в меня недоеденным блином, но мне не стыдно. А не надо было будить во мне рыжую стерву.

* * *

К тому моменту, когда сигнал главного компьютера пригласил всех на завтрак, я с ребятами не только закончила готовку, но и успела с помощью дронов надраить камбуз и столы в помещении столовой до блеска. Может, это было и лишним, но рисковать подставиться из-за какой-нибудь ерунды очень не хотелось.

Приходите ко мне с инспекцией мистер, "я тут вообще-то главный", и обломитесь еще раз, потому что шанса оставить меня опять дежурить на кухне я вам точно не оставлю.

Мои самодовольные размышления были прерваны наглой командорской задницей, почему-то на этот раз заявившейся в столовую первой. Его излучающее радость и оптимизм лицо как-то совершенно не вписывалось в уже нарисованный мною образ и заставляло сильно напрягаться.

И что же ты уже задумал, паразит?

Пытаясь выглядеть невозмутимо-спокойной, я поставила перед облокотившимся о стойку Райдэком блюдо с блинами, даже не моргнув глазом, когда его брови удивленно поползли вверх.

— Как-то очень щедро для вас, капитан Паркер. А вы уверены, что здесь положенные мне по уставу только полторы тысячи килокалорий? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Если вы уверены, что ваши кухонные аппараты — не дешевая тирнайская подделка, то да, — завуалировано съязвила я.

— На моем флагмане нет подделок, капитан, — забирая блины, самодовольно ухмыльнулся Райдэк. — Здесь вообще все самое лучшее. Запомните.

О боже, сколько пафоса. Смотри, от распирающей тебя гордости не потеряй свои самые лучшие наноштаны. А то мало ли — вдруг у них кнопка снятия на ботинке, а на него кто-то случайно наступит?

Я представила Райдэка, марширующего по столовой с голым задом, и мое настроение немного приподнялось, правда, совершенно ненадолго.

Мало того, что этот гад опять уселся за столик перед самым раздаточным окошком, мозоля мне глаза, так он еще и стал пожирать мои блины с таким упоением, что глядя на его счастливую морду, я сильно жалела, что не предусмотрела для него начинки с лимоном.

Он медленно и чинно, как холеный аристократ, отрезал ножом по кусочку, потом накалывая на вилку, подносил ко рту, и каждый раз, когда пережевывал очередную порцию, на лице его появлялось такое мерзопакостное выражение, словно он сам себе говорил: "Недурственно, очень недурственно".

Блины на тарелке Райдэка таяли как снег, и это несмотря на то, что я ему их штук двадцать положила, а вместе с блинами таял мой запал и кураж. Доставлять удовольствие бесившей меня командорской морде в мои планы совершенно не входило. И куда в него столько лезло? Не мужик, а двигатель внутреннего сгорания.

Райдэк, между тем, слопав последний блин, допил свой сок и, опустив в очиститель посуду, с загадочной улыбкой двинулся к весьма злой мне.

— Мои поздравления, капитан Паркер. Блины были бесподобны, — убил меня наповал своим издевательским восторгом он. — Особенно вам удались со шпинатом и вергейским соусом.

Я изобразила что-то похожее на благодарную улыбку и благоразумно промолчала. Гурман хренов. Мы, значит, еще и в соусах разбираемся? Ну-ну.

— Это доказывает мою теорию, что место женщины на кухне, — вдруг нагло заявил Райдэк, победно глядя в мои сверкающие гневом глаза. — Я, кстати, не против, чтобы вы навели здесь порядок. А то все как-то очень скупо и по-казенному. Не находите? — иронично приподнял бровь он, окидывая ленивым взглядом зал. — Не помешали бы скатерти на столах, какие-нибудь штучки ваши женские… Цветочки, ленточки, салфеточки…

Издеваешься, гад? Я тебе в качестве композиции в следующий раз болт и гайку в салфетку закручу. Спокойно, Агни. Не поддавайся на провокацию.

— Как прикажете, командор, — отчеканила я.

— Вот и замечательно, — приторно-сладко протянул Райдэк, и у меня от его интонации слиплось в горле. — А почему я не заметил на своем столе сегодняшнего меню? — как-то очень плавно съехал на другую тему он, и я настороженно напряглась.

— Меню на неделю, составленное капралом Эйком, находится в общей базе, но согласно внутренней инструкции флагмана девять восемь и положению по камбузу четыре-один, при смене старшего чина на кухне составленное им меню может меняться новым руководством по его личному усмотрению. Я посчитала нужным внести корректировки в сегодняшний завтрак.

— Видите ли, капитан Паркер, — с явным удовольствием произнес мое имя и звание Райдэк. — Согласно приказу две тысячи сорок один, подписанному мной сегодня, все изменения в меню офицерского состава вносятся только после согласования лично с командором.

Ах вот, значит, как? То есть, пока я твоей наглой морде, чтоб она треснула, готовила блины, ты там ваял очередные мемуары? Писатель…

— На тот момент, когда подписывался приказ, завтрак уже был готов, — не растерялась я. — А значит, действие приказа на него не распространяется.

Райдэк милостиво кивнул и тут же вставил ремарку:

— Зато распространяется на обед и ужин. Я хочу, чтобы перед обедом меню со списком блюд на все время вашего дежурства лежало у меня на столе.

— Будет сделано, командор, — не выдавая раздражения, ответила я.

— И подойдите к меню с фантазией, — продолжая глумиться надо мной, заявил Райдэк. — Вы кормите не кого-нибудь, а элиту межгалактического флота.

— Слушаюсь, командор, — а вот теперь меня откровенно перло.

Ой, зря он мне фантазировать разрешил. Ну какая у рыжей стервы может быть фантазия? Однозначно такая же "больная", как ее хозяйка.

И все же вынуждена была признать, что Райдэк был профи. Он мастерски цеплял меня, пытаясь найти брешь в броне моей выдержки. Красиво. Чего там говорить… Я сама всегда так делала, давила на самую больную мозоль, а когда мой противник терял самообладание и начинал делать ошибки, я этим бессовестно пользовалась.

Это надо же было такое придумать. Где я, и где салфеточки? Он бы мне еще скафандр предложил крючком связать. Кружок "Очумелые ручки", мать его.

Ладно, командор. Пока ничья. Смеется тот, кто смеется последним.

Понятное дело, что он только и ждал, что я на эмоциях испоганю офицерскую столовую какой-нибудь неуставной хренью, и тогда у него появиться веский повод ткнуть меня в нее носом. Да выкуси. Разводить будешь резьбовые соединения гаечным ключом, а не Саламандру.

Задумчиво и бесстрастно я смотрела в спину сытого и явно довольного собой командора, покидающего помещение, и внезапно его военная выправка и статная фигура вдохновили меня на потрясающее название для предстоящего обеда. Нет, ну а что? Сам же просил подойти с фантазией. Главное, чтобы он ее потом смог переварить.

А еще, всему офицерскому составу предстояло переварить мои блины, потому как если судить по тому, что, вылизав тарелки, мужчины еще долго сидели за своими столами, не желая подниматься с места, выходило, что план мой все-таки удался. По себе знаю — ну какая может быть работа после такой плотной жрачки? Надеюсь, до обеда все они выбесят Райдэка до нужной мне кондиции. Пора завязывать с камбузом. Поразвлеклась и хватит.

Наевшиеся до отвала офицеры стали сносить в очиститель посуду, по ходу отсыпая мне комплименты за такой потрясающий завтрак, и я незаметно подала Хоку знак, чтобы он задержался, а близнецы и Эмбер постояли на стреме.

Прихватив на камбузе специальное устройство для мытья столов, я вышла в столовый зал, и пока мой штурман лениво ковырял в тарелке вилкой, изложила ему вкратце свою мысль.

— Ты ведь определен в группу айтишников? — тихо поинтересовалась я.

Хок легонько побарабанил пальцами левой руки по столу, подтверждая верность моих предположений.

— Сможешь влезть во внутреннюю сеть, перехватить и задержать на пару часов сообщения с моего флэтпада на командорский?

Мой штурман загадочно улыбнулся, намекая на то, что о такой глупости я могла и не спрашивать, такая задачка была простой даже для малолетних хакеров, а для нас с Хоком и вовсе пустяковой.

— Когда разблокировать сигнал? — мужчина прикрыл рукой рот, делая вид, что зевает.

— Ты поймешь, — улыбнулась я.

— Ок, — поднявшись из-за стола, Хок покрутил шеей, потом потянулся, сжимая и разжимая кулаки, и со стороны могло показаться, что мужчина просто разминается перед предстоящей работой, но на самом деле мне четко дали понять, что начинать операцию можно уже через двадцать минут. Больше мне было и не надо. В электронной библиотеке флагмана хранилось столько разнообразных меню для завтраков, обедов и ужинов, что мне хватило всего пяти минут, чтобы закачать на свой флэтпад десяток вариантов, а потом, закончив уборку на кухне, прихватить с собой Эйка.

— Куда мы идем? — сообразив, что я направляюсь в сторону пожарной лестницы, по которой мы вчера так зачетно бегали кросс, занервничал капрал.

— Будем подтягивать твою физическую форму, — весело подмигнула я парню. — Ты вчера прибежал последним.

— Я судовой кок, а не спринтер, — надулся Эйк.

— Ты прежде всего мужчина. Это что такое? — хлопнула я парня по слегка выступающему вперед пузу. — Трудовой мозоль? Тебе двадцать пять, и если еще десяток лет просидишь без движения на камбузе, такие же мозоли будут здесь, здесь и здесь, — поочередно указала пальцем на его щеки, подбородок и задницу. — А в сорок лет тебя ждет геморрой, импотенция и простатит.

— Так я же не виноват… — затянул было Эйк.

На мой флэтпад пришла специальная утилита от Хока, и я, активировав ее легким движением пальца, запустила Райдэку первое сообщение.

— За мной бегом марш, — набирая скорость, взлетела на первую ступеньку я.

Пожарная лестница была темной зоной. Еще вчера я заметила, что на ней нет камер наблюдения, а значит, отследить, чем я на самом деле занималась в этот момент, не представлялось никакой возможности. А я, между прочим, бегала — вверх-вниз, вверх-вниз, и свидетель у меня имелся. А пока бегала, то отправляла командору сообщения каждые десять минут, сокрушаясь взмыленному и пыхтящему, как паровой двигатель, Эйку, что Райдэк игнорирует мои предложения им же затребованного меню.

Через час капрал махнул на меня рукой и завалился на лестницу, заявив, что бегать больше не может, а я, присев с ним рядом, ткнула ему под нос свой флэтпад.

— Видал? — тяжко вздохнула, сделав вид, что расстроена. — Игнорит. Хочет, чтобы офицеры остались без обеда. А виновата в этом буду я…

— Так понятное дело, что он вас выжить с флагмана хочет, — сочувственно пожал плечами Эйк. — Баба на корабле — к несчастью.

— Знаешь, я семь лет летаю на стрэйнджерах и ни одного еще за это время не угробила. Так что про несчастье это ты кому-нибудь другому расскажи.

— А вы правда один из лучших независимых дрэйкеров? — любопытно стрельнул глазами Эйк.

— Мой экипаж один из лучших, — поправила его я.

— И что, там, кроме вас, все мужчины?

— Мужчины.

— И вот так запросто вас слушаются? — лицо Эйка озадаченно нахмурилось, и мне вдруг стало до неприличного весело.

— Ну, ты ведь тоже слушаешься.

— Так вы же старше по званию, — кисло протянул капрал.

— А для них я — капитан и верный друг. Или, по-твоему, раз я женщина, то не могу быть ни тем, ни другим?

— А готовит у вас кто? — так и не ответил на мой вопрос парень.

— Все по очереди, — улыбнулась я. Все же тема готовки оставалась для Эйка первостепенной.

— Так вы же капитан? — вытаращился на меня он.

— Ну и что? У нас в команде равноправие. Мы все делаем вместе. Готовим, спасаем, ремонтируем звездолет, и даже напиваемся в хлам…

Эйк вдруг грустно вздохнул и буквально огорошил меня своим предложением:

— А возьмите меня к себе.

— И тебя устроит женщина-капитан? — прищурив один глаз, усмехнулась я. — Баба на корабле ведь к несчастью…

— Вы справедливая, — неожиданно разоткровенничался капрал. — И прямолинейная. Я ведь вас в первый день запугать и унизить хотел, а вы мне это ни разу не вспомнили.

— Тебе ведь приказали это сделать? — я даже не сомневалась в том, что говорила.

Эйк коротко кивнул, виновато опустив голову:

— Генерал Гилберт приказал выжить вас с корабля.

Оу, ну теперь понятно, кто прикрывал Бригса.

— Ладно, — похлопав парня по плечу, я поднялась со ступеньки. — Пойдем на камбуз. Нам еще обед для всех готовить, за который меня все равно накажут.

— Не накажут, — Эйк решительно поднялся за мной следом, смешно вздернув свой курносый нос. — Я подтвержу при всех, что командор не отвечал на ваши сообщения.

— Пойдем уже, защитник, — да простит мне Эйк мою хитрость, но один день на камбузе — это для меня, конечно, мелочь, а вот торчать на нем до конца миссии — просто катастрофа.

Пока мы спускались на свой уровень, я на глазах у капрала отправила еще парочку сообщений Райдэку, а потом с чувством хорошо выполненного долга занялась приготовлением обеда. Командор у нас, оказывается, был гурманом? Ну, так и устроим ему трапезу в традициях лучших НiStаr ресторанов. Мне что, жалко? Я ему даже его любимый столик зарезервирую. По блату. Прямо напротив моего раздаточного окна. Как говорится — поближе к кухне.

Глава 13

Командорское место выглядело потрясающе. Даже я, если бы захотела, не смогла придраться. Отутюженная до хруста скатерть белоснежным ромбом была наброшена на стол, а на ней, сияя серебряным блеском, лежали столовые приборы и в тон скатерти красиво свернутая салфетка, продетая в металлическое кольцо. Ничего лишнего: дорого, строго, лаконично. И в тоже время вся эта аристократичная роскошь создавала ощущение некого сюрреализма — словно кто-то открыл дверь прямо из флагманского звездолета в помещение высококлассного ресторана. Меню с красивым названием "Обед с командором" тоже в наличии имелось. Я потратила почти полчаса, выписывая на белой открытке серебряным маркером по металлу названия блюд.

Ну прости, Райдэк, если разочаровала, но цветочки тебе от меня точно не светят. Отбывать еще один наряд за то, что превратила строгую флотскую столовую во фривольную забегаловку я не собираюсь.

До сигнала оставалась ровно минута, когда я расставила на столе Райдэка источающие потрясающий аромат блюда и накрыла их серебряными крышками, чтобы не остыли.

— Эйк, обед никому не давать, пока не появится командор, — предупредила я.

По новому приказу командующего флагманом получалось, что без его согласования я не имела право кормить офицерский состав тем, что приготовила. И был бы ужас ужасный, если бы вина за голодных подчиненных Райдэка легла на мои плечи, но в данной ситуации благодаря моему изворотливому уму виноват был сам командор, не удосужившийся прочитать ни одного из предложенных мною меню.

Ничего личного. Так нас учили выживать в легионе: в любом препятствии искать брешь и лазейку. Возможно, я нашла ее не совсем честно, но из честности суп не сваришь. И я никогда не стала бы капитаном, если бы всегда и все делала по правилам.

Прозвучала сирена. Зал стал наполняться мужчинами, предвкушающими удовольствие от вкусной еды, но когда я заявила, что пока командор не продегустирует и не одобрит обед, есть никто не будет, довольный блеск в их глазах сменился голодным унынием.

С хмурыми лицами они занимали места в "зрительном зале", со сдержанным любопытством поглядывая на главную декорацию разворачивающегося спектакля.

Райдэк появился спустя мгновение.

Стремительный и быстрый, он пересек помещение практически за пару секунд, и когда взгляд его напоролся на сервированный командорский стол, неожиданно замедлился, начиная подозрительно оглядываться по сторонам.

— А почему никто не ест? — Райдэк испытующе прошелся по лицам военных, тут же опустивших глаза в пол и явно нежелающих вмешиваться в наши разборки.

— Вы не утвердили меню, командор, — услужливо ответила за них я. — А согласно вашему новому приказу номер две тысячи сорок один, обед, завтрак или ужин не может быть подан, если командор не заверил меню цифровой подписью.

— Я не получал от вас никакого меню, — уже чувствуя какую-то подставу, лениво приподнял бровь Райдэк.

— Прошу прощения, командор. Капитан Паркер посылала вам несколько вариантов возможного обеда каждые десять минут в течение полутора часов, — очень кстати встрял Эйк. — Я свидетель.

Командор медленно вытащил из чехла свой флэтпад и, глядя мне прямо в глаза, нажал на кнопку. Ну надо же, значит, я в адресном списке стояла у него под номером один? У меня на поясе завибрировал аппарат, и даже смотреть не нужно было, от кого пришел вызов. А следом за моим флэтпадом стал разрываться и гаджет Райдэка. Хок, правильно оценив обстановку, снял блокировку, и теперь все отосланные мною сообщения сыпались на почту командора, как горох.

Чем была хороша утилита, которой мы с Хоком воспользовались — она не оставляла в сети следов вмешательства. Как бы усиленно Райдек не искал, доказать он ничего не сможет.

— Плохая связь? — фальшиво посочувствовала я, глядя на командора, невозмутимо листающего мои послания. — А я думала, у вас на флагмане все самое лучшее.

Райдэк отвлекся от созерцания своего флэтпада, слегка склонил голову, и в глазах его внезапно появилось какое-то алогичное происходящей ситуации выражение, очень похожее на восхищение.

— И какой же вы нашли выход, капитан Паркер? — с легкой усмешкой поинтересовался он.

— Согласно внутренней инструкции семьдесят пять, если вновь созданный приказ, заменяющий предыдущий порядок, по каким-либо объективным причинам не может быть выполнен, то на это время действующим остается старый. Поэтому я взяла на себя смелость приготовить обед по собственному усмотрению. Дегустировать будете? — вежливо спросила я.

— Безусловно, — вытащив из кольца белоснежную салфетку, Райдэк небрежно встряхнул ее, усаживаясь за стол, а затем, подняв голову, насмешливо посмотрел на меня, ожидая моего следующего хода.

Как заправский повар, я наклонилась над столом, подняла сияющую крышку, и почти все присутствующие в зале вытянули шеи и привстали со своих мест, пытаясь разглядеть то, что под ней находилось.

В прозрачно-желтом бульоне, присыпанном свежей зеленью, лежал жирный циллинг — моллюск с планеты Тектара. По вкусу он напоминал что-то среднее между рыбой и курицей, а вот в сваренном виде был похож на настоящий глаз.

— Что это? — угрюмо уставившись в свою тарелку, поинтересовался Райдэк.

— Суп, — вытянувшись по струнке, отрапортовала я. — Называется "око командора". Как вы приказывали — подошла с фантазией.

Настоящее око командора нервно дернулось, и на лице появилось какое-то зловещее выражение.

— Ко второму блюду вы тоже подошли с фантазией? — мрачно догадался он.

— Так точно, — выпятив вперед грудь, вышколено шаркнула по полу ногой.

— И какую часть тела командора вы выпотрошили туда? — недобро прищурился Торн.

— Сердце, — вскинув голову, ликующе гаркнула я.

— А это как называется? — не став заглядывать в меню, мужчина поочередно постучал ложечкой по двум вареным яйцам, недвусмысленно установленным на хромированный держатель.

— Ну, вы же умный человек, — моя улыбка стала неприлично мерзкой.

Честно? Заржать очень хотелось, потому что все вокруг сидели с красными рожами, полными слез глазами, и просто давились смехом. Но вместо этого я, глядя в перекошенное яростью лицо командора, невинно спросила:

— Вы не любите яйца всмятку?

Кто-то за моей спиной не выдержал и громко хрюкнул, пряча смех в кулак. Райдэк угрожающе поднялся с места и…

— В машинное отделение, — холодно приказал он. — Все остальные наряды будете проходить там.

— Слушаюсь, — возликовала я.

Да. Вот так меня. С глаз долой — из кухни вон. О, Райдэк, ты даже не представляешь, какую лису ты запустил в свой курятник. Я мечтала посмотреть на двигатели твоего вояджера с того момента, как на него прибыла.

— Стоять, — внезапно остановил он мой порыв быстро свалить из столовой. Развернув меню, он опустился взглядом к последнему пункту, под которым значился десерт с таинственным названием "МК".

— А где десерт? — не найдя на столе ничего на него похожего, вопрошающе посмотрел на меня Райдэк.

— Десерт "Мозг командора" следует подавать исключительно в охлажденном виде, — очень серьезно сообщила я и, щелкнув пальцами, кивнула Эйку, чтобы нес Райдэку желе. — Есть его нужно медленно и маленькой ложечкой, — с придыханием произнесла я. — Так намного вкуснее.

Непроницаемое лицо мужчины внезапно странным образом стало меняться, и я, выпав из реальности, почему-то завороженно смотрела, как сначала появляются тонкие лучики морщинок в углах серых глаз, начинающих искриться весельем, потом плавно изгибаются четко очерченные губы, расползаясь в белоснежной улыбке, а затем глубокий бархатистый смех обрушился на меня колкой лавиной мурашек, выбив почву из-под ног и оставив стоять в полном замешательстве и растерянности.

Он смеялся. Мягко, низко и, что самое странное — искренне. И смех этот действовал на меня как гипноз. Такое чувство, что я могла его слушать вечно, как джаз или классику.

Какого черта?

— Это все, капитан Паркер? — он наклонился ко мне так неуловимо быстро, что его чистое дыхание успело теплым ветром обдать мое лицо, прежде чем я смогла отпрянуть и сделать шаг назад. — Я надеюсь, вам не пришло в голову связать со мной каким-нибудь образом название сока? — он кивнул на искрящуюся в стакане желто-коричневую жидкость, поджимая кривящиеся от смеха губы. — А то, боюсь, после этого его в принципе никто никогда больше пить не будет.

Сок в меню значился просто соком, как и яйца — просто вареными яйцами, и то, что Райдэк находил все происходящее смешным, настолько сбивало меня с толку, что пропадало желание даже отвечать уколом на выпад. Я пристально смотрела в его сверкающие весельем глаза и вдруг с отчетливой ясностью поняла, что я дура. Он же играл со мной, как с забавной зверюшкой. Дергал за усы, лапы и хвост, и развлекался, получая удовольствие, пока наблюдал за тем, как я шиплю, царапаюсь и кусаюсь.

Сволочь. Недооценила.

— Я могу идти в машинное отделение, командор? — не подавая виду, что расстроена, упрямо вскинула голову.

— Можете, — Райдэк демонстративно уселся за стол и, запустив в тарелку с супом ложку, принялся как ни в чем ни бывало есть, щурясь от удовольствия. — Вы ничего не забыли, капитан Паркер? — его голос остановил меня на полпути из столовой, срикошетив от стен и ударив нервной дрожью по напряженным мышцам моей спины.

Повернувшись, я встретилась взглядом все с тем же просто бесившим меня насмешливым превосходством, прятавшимся в глубине серых глаз Райдэка. Я не могла его просчитать. Впервые в жизни я не могла просчитать противника и предсказать его дальнейший шаг. Сейчас мне казалось, что это не он, а я делаю все так, как и было задумано, выполняя какой-то тонко задуманный расчет, и желание свалить с корабля Райдэка как можно быстрее стало просто навязчивым. Вот только шестое чувство коварно нашептывало, что теперь меня отсюда так просто никто не отпустит.

— Вы так и пойдете по флагману? — мужчина слегка отклонился в сторону, посмотрев на мои ноги. — У меня в машинном отделении принята несколько другая униформа.

Лакс, я и забыла, что осталась одетой в бахилы, халат и шапочку. Возникло глупое желание запустить в Райдэка чем-нибудь из них с досады.

— Я выброшу по дороге в сборник для мусора, командор.

— А я думал, найдете лазейку в нормативной базе, позволяющей вам варить из топлива в машинном отсеке какую-нибудь бурду, — безжалостно расчленяя ложкой циллинга, ухмыльнулся командор.

Очень смешно. Остряк. Что-то по твоей довольной морде не похоже, что ты ешь бурду. Молчи, Агни, умнее покажешься.

— Так я могу идти, командор? — я постаралась придать голосу бесцветный оттенок, словно обращалась не к человеку, а деревянному столбу.

— Идите, капитан Паркер. Сообщение о вас в машинном отделении уже получили… и даже успели мне ответить, — Райдэк небрежным кивком головы указал на свой флэтпад, после чего загадочно улыбнулся, отвел взгляд от меня и уставился на Хока, сидящего под стенкой рядом со Свэном.

На лице моего штурмана не дрогнул ни один мускул, пока командор потрошил его своим взглядом, как тушку выловленной из океана рыбы, а я, сделав вид, что вообще ничего не заметила, пошагала прочь из столовой, сосредоточенно соображая, зачем Райдэку понадобилось засунуть меня в машинный отсек. Я не заметила, чтобы он набирал на своем флэтпаде длинное сообщение, значит, оно у него было заготовлено заранее, хотя не исключено, что это была и устная договоренность, а через устройство он просто подал кому-то сигнал.

Наша с Райдэком игра начинала выходить за рамки экстравагантного развлечения, и мое чутье дрэйкера вибрировало тревожным набатом, предупреждая об опасности. Не знаю, откуда взялось это иррациональное чувство. Вроде расчет наш числился за миссией официально, и Райдэк при всей его крутости не создавал впечатление неадеквата, способного на крайности. Даже если вдруг, что маловероятно, командор заподозрит во мне танцовщицу из звездного клуба, то что он мне может сделать? И как вообще можно это доказать, если за мной закрепилась слава холодной стервы, отшивающей любые притязания мужиков жестко и безжалостно? Единственная, кто знает мою тайну, это Зарта, а она скорее умрет, чем расскажет Райдэку правду. В моем случае, вероятно, следовало вести себя с ним так, чтобы провести параллель между крутой дрэйкершей и богиней пилона было вообще нереально. И пока я с этой задачей худо-бедно справлялась. Оставалось закрепить результат и сбить своими способностями командора с толку окончательно. Машинное отделение для этого плана — самое то. Стриптизерша и двигатели, на мой взгляд, понятия вообще несовместимые.

Пока я в глубоких раздумьях шествовала по коридору, на мое рабочее устройство пришла информация о дальнейшем месте пребывания, видимо, отосланная мне корректорами по приказу Райдэка. Меня ждали на втором уровне в секторе под номером десять-пять-один. Навигатор флэтпада тут же выдал на плане кратчайший путь, и, добравшись до ближайшего лифта, я без опасений стала спускаться вниз.

Я ошибалась, когда думала, что имею представление о том, как выглядит машинное отделение данного вояджера. Я видела очень много инопланетных кораблей, и мехотсеки во всех них были устроены приблизительно одинаково, ведь двигатели на кораблях могли быть самыми разными, а принципы механики во Вселенной никто не отменял. На моем стрэйнджере это было большое помещение, состоящее из многоуровневых блоков и модулей, напичканных автоматикой, электроникой, пневматикой и прочей аппаратурой, обеспечивающей жизнедеятельность корабля. Здесь все должно было быть масштабнее, дороже и более впечатляющим.

Должно было…

Нет, подозреваю, что, наверное, так оно и было, если бы кто-то позволил мне на это посмотреть, потому что рабочее место, которое мне выделили, размерами лишь немного превышало грузовой лифт и больше походило на какую-то промежуточную буферную камеру, чем на рабочий модуль.

Что сразу бросилось в глаза и насторожило, когда меня пропустили на нижний уровень, так это количество охраны. Она была выставлена перед каждой дверью и переборкой, и, что самое странное, на ее одежде не было отличительных знаков конгломерата: ни нашивок, ни эмблем, ни металлических символов принадлежности к роду войск.

Огромные, похожие на истуканов мужчины с каменными лицами смотрели перед собой, и казалось, их вообще не интересует происходящее вокруг. Но это только казалось, потому что едва я попыталась, как бы невзначай, свернуть внутрь одного из секторов, мне тут же перегородили дорогу и жестко дали понять, что к этому сектору у меня нет допуска.

Все выглядело если не странным, то окутанным тайной и загадкой, впрочем, как и сам командор, непонятно чего добивавшийся от меня своими приказами.

Мне на флэтпад пришли четкие инструкции того, что я должна была делать, и будь я Эйком или кем-то ему подобным, решила бы, что мне уготовили роль космического привратника, ибо так моя работа со стороны и выглядела. Буфер, в который меня "упаковали", был сквозным и проходным, и все, что от меня требовалось, это впускать по сигналу техников, следить за тем, как они проходят через трехмерный галоскан, вмонтированный в пол, а затем выпускать их с другой стороны в охраняемый непознанной наружности мордоворотами отсек.

Это была фикция чистой воды, поскольку даже на нашем стрэйнджере перед всеми переборками стояли датчики-идентификаторы, а вояджер Райдэка по уровню технологий и сравнивать с малогабаритными звездолетами было нельзя. Небо и земля.

Хоть убейте меня — не могло быть на сверхсовременном корабле даже угла из прошлого века. Его здесь и не было, потому что внимательно осмотрев стены, пол и потолок буфера, я обнаружила десятки точечных датчиков. По идее, установленная система на входе должна была считывать и распознавать чип входящего в камеру человека, потом сетка галоскана определяла наличие у него запрещенных для переноса в отсек предметов, а после проверки все та же система распознавания чипов выпускала техника в следующий отсек, если у него к нему был допуск. Кто-то намеренно вывел из строя контроллер, заставив меня тупо жать на кнопку ручного управления. Зачем? Пытались посмотреть, пойму ли я, что происходит? Ну, поняла. Дальше что?

Согласно внутренним инструкциям, каждый член экипажа нес ответственность за свое рабочее место, а поскольку, определив меня в машинное отделение, Райдэк автоматически причислил меня к бригаде техников, то ко всем прочим обязанностям я должна была устранять неполадки на своем посту в случае их обнаружения. Вопрос оставался открытым: чем руководствовался командор, когда посылал меня сюда? Хотел изолировать или ждал, что я найду неординарное решение проблемы? Гадать можно было бесконечно, а способ узнать наверняка только один — проверить. Что я и сделала.

Вооружившись своим мининабором инструментов, я стала вскрывать все технические панели, определяя последовательность соединения и разбираясь в тэш-блоках. Через пять минут я вообще забыла о Райдэке потому что когда Агния Спаркс добиралась до схем и проводов, она обычно теряла связь с реальностью.

Из мира тиристоров, биполярных транзисторов и сопротивлений меня вырвал шум отъехавшей в сторону двери. Я, наконец, разобралась со схемой и нашла блок, отвечающий за идентификатор входа. В открывшемся проеме мгновенно возникли угрюмые рожи охранников, смотревших на повисшую на стене меня так, как будто я не ремонтировала охраняемый ими объект, а устраивала на нем диверсию.

— Извините, ребята, это был тест-контроль, — мило улыбнувшись мужчинам, я замкнула контур, захлопнув дверь у них перед самым носом. Судя по выражениям лиц, мой творческий энтузиазм их не впечатлил, и если я все правильно поняла, то через пять минут здесь будет Райдэк. Жаль, не успею отремонтировать все до его прихода, но зато выясню, какого черта ему от меня надо.

Я опять ошиблась: командор заявился через четыре минуты. Впрочем, с той скоростью передвижения, которую я у него наблюдала, странно, что не через три. К тому моменту функция датчика-идентификатора на входе была восстановлена, и когда Райдэк пересек линию контроля, сработавшая система голосом главного компьютера опознала капитана корабля. Я так думаю, что опознала, потому что из всего сказанного механической теткой я не поняла ни слова. Никогда в жизни я не слышала подобного языка, а моя память за время путешествий по Вселенной запомнила их немало. Выходцем из какой системы был Торн Райдэк и кому принадлежал арендованный конгломератом вояджер?

Остановившись на входе, командор оценивающим взглядом прошелся по вывернутым из слотов тэш-блокам, на секунду задержался на усердно орудующей микропаяльником мне, а затем, вопрошающе приподняв бровь, поинтересовался:

— Кто дал вам инструмент?

Отстегнув ремни страховки, я спрыгнула на пол, выпрямившись перед Райдэком как того требовал устав.

— Он мой личный, командор. Вольнонаемным расчетам, согласно положению о резервировании не запрещено пользоваться личным оружием и инструментом.

Райдэк прищурился, изучая мое лицо точно трехмерный сканер. Рука его вдруг взмыла вверх, и прежде чем я успела понять, что происходит, ладонь мужчины коснулась моей щеки, и большой палец, слегка надавливая подушечкой, проехался моей скуле, оставляя на коже обжигающий след от своего прикосновения. Это было сродни удару высоковольтным разрядом. Шарахни меня током — и то не получилось бы такого эффекта.

— Вы что себе позволяете? — резко отшатнувшись от командора, я сжала кулаки, чувствуя, как охватившая меня внутренняя дрожь вероломно подбирается к ладоням.

— Герлит, — показав ошеломленной мне потемневший от смазки палец, задумчиво выдал Райдэк. — Вы испачкались, капитан… Паркер. Вы всегда носите инструмент с собой?

Вопрос сбил меня с толку. Проклятый Райдэк только и делал, что выбивал у меня почву из-под ног своими выходками.

— Я дрэйкер, — сердце мое почему-то нещадно колотилось в груди, все еще реагируя на бесцеремонное вторжение мужчины в мое личное пространство. Любому другому за такую наглость я сломала бы руку, и то, что из-за соблюдения субординации навалять Райдэку я не могла, меня просто бесило. — Инструмент, как и оружие, неотъемлемый атрибут любого вольного расчета. Маленькая отвертка порой спасает десятки жизней. Мне казалось, вы должны это знать, командор.

Он промолчал. В серых глазах мелькнула какая-то отстраненная эмоция, словно он вообще меня не слушал, а думал о чем-то своем.

— Зачем вы распотрошили ризолвер-камеру? — Райдэк неожиданно переключился с меня на разобранные панели стен.

Так вот как называется камера моего временного заточения.

— Я занимаюсь текущим ремонтом своего рабочего места согласно инструкции номер…

— Я понял, что нормативная флотская база — одна из ваших сильных сторон, — перебил меня Райдэк. — Почему вы решили, что здесь что-то неисправно?

— Потому что в мои обязанности вменили нажимать на кнопку ручного управления, в то время как на входе и выходе установлена система автоматического слежения, считывания и распознавания данных, подключенная к главному компьютеру.

Райдэк слегка повернул голову, мазнув цепким взглядом по наблюдающим за нашим диалогом охранникам. Можете назвать меня сумасшедшей, но мне почему-то показалось, что он их о чем-то спросил. По крайней мере, вопрос читался во всем его подчеркнуто-сосредоточенном облике. И я, наверное, точно параноик, но по тому, как смотрели на командора мужчины, мне показалось, что они ему что-то отвечают. Создалось впечатление, что они общались на каком-то телепатическом уровне.

— Вы уже устранили неисправность, капитан Паркер? — не дал мне углубиться в свои подозрения Райдэк.

— Нет, — вынуждена была признаться я. — Осталось отрегулировать контроллер питания и собрать панели.

— Тогда продолжайте, — командор тактично отступил в сторону и сложил на груди руки, явно собираясь курировать мои дальнейшие действия лично.

Какого?.. Ну ведь понял уже, что в технике я разбираюсь, в чем еще хотел убедиться?

Вновь поднявшись на стену, я стала регулировать работу системы на выходе, испытывая крайне неловкое чувство дискомфорта. Терпеть не могу, когда кто-то стоит за моей спиной и на меня смотрит, хотя, если честно, мне казалось, что Райдэк смотрел конкретно не на меня, а на то, что находилось чуть пониже моей спины, и от одной этой мысли вся моя хваленая выдержка летела к черту.

Установив в слоты все тэш-блоки, я позащелкивала открытые крышки, вернув ризолвер-камере первоначальный вид, и когда, остановившись на контрольной линии перед выходом в следующий сектор, система флагмана, распознав меня, открыла двери, я удовлетворенно кивнула Райдэку:

— Вот теперь все.

— И как вы собирались действовать дальше? — командор нетерпеливо качнулся с пятки на носок, красноречиво указав взглядом на выход. Его предположение настолько меня возмутило, что я даже не стала скрывать прорывающегося в голосе сарказма:

— Я хорошо понимаю, что такое секретность, командор, и достаточно умна, чтобы не совать свой нос туда, где его не желают видеть. Я отремонтировала камеру потому, что она была сломана, а не потому, что собиралась проникнуть через нее в закрытые отсеки.

Райдэк вдруг улыбнулся, окатив меня волной почти осязаемого обаяния. Черт бы его побрал. Меня больше устраивал командор-задница и женоненавистник, чем этот мужчина, глядящий на меня так понимающе, как обычно делали только мои парни.

— Пойдемте со мной, капитан, — рука Райдэка начала движение, явно собираясь опять до меня дотронуться в галантном жесте. Предугадав ее маневр, я тут же отступила в сторону. Если командор и расстроился, то виду не показал.

Пропустив Райдэка вперед, я вышла из блока следом за ним, предусмотрительно двигаясь дальше на почтительном расстоянии. Куда бы ни вел меня командующий флагманом, его попытки ко мне приблизиться начинали меня откровенно беспокоить.

Мы миновали два технологических сектора, в одном из которых я успела заметить Эмбера, передвигающегося на манипуляторе от блока емкостных накопителей к стене. Насколько я смогла проанализировать, этот узел не таил в себе ничего секретного, потому что, видимо, отвечал за электрику и освещение корабля, и тогда становилось понятно, почему в нем работали наемники и люди из межгалактического флота. Самое интересное от посторонних глаз прятали, и там, очевидно, работали только доверенные командору лица. Странно, что штаб конфедерации пошел на такие условия. Хотя если подумать, то аналогов кораблей, подобных вояджеру Райдэка, у них не было, а ради спасения жизней жителей целой планеты можно было и наступить на горло собственной гордыне.

Райдэк провел меня еще через несколько постов и коридоров, и когда остановился у переборки, охраняемой усиленным кордоном, мужчины расступились перед ним, давая дорогу своему начальнику.

Он поднял голову, позволяя датчикам сканировать сетчатку его глаза, на приборной панели замигали дорожки зеленых огней, а потом голос главного компьютера произнес ту же непонятную фразу, что и в отремонтированной мной камере: "Авэмэ дэн орис". Оставалось только догадываться, значила ли она приветствие, разрешение войти или звание Райдэка на незнакомом мне языке

Панели дверей разъехались в стороны, пропуская нас в камеру, похожую на ту, в которую меня сослали отбывать наряд, следом открылись еще одни двери, за ними еще одни, а затем моему взору предстала картина, которую моя зрительная память не забудет никогда.

От генераторной меня и Райдэка отделял только затемненный силовой щит, но даже он не мог в полной мере заглушить яркость колоссальной энергии, закручивающейся синими вихревыми потоками на гигантских электродах, подведенных к серебряным сферам, очевидно, служившим своего рода конденсаторами. Вселенная, я не могла ошибаться, этот блок генерировал темную материю в абсолютную энергию и работал по тому же принципу, что и созданные моим дедом двигатели, только технологии вояджера Райдэка были на несколько порядков выше и мощность энергии, получаемая на выходе, в сотни раз превышала результаты, полученные "Спаркс Гэлакси".

— Как вы управляете энергией? — я не заметила силовых кабелей, идущих от генераторов к электродам, и это ошеломило меня гораздо больше, чем осознание базового принципа, на котором была построена работа вояджера.

Между бровей Райдэка пролегла глубокая складка, глаза хищно сузились, изучая меня словно запутанную микросхему.

— Вы понимаете, что это? — еще больше озадачился Райдэк.

Я понимала. В секретных лабораториях и испытательных ангарах "Спаркс Гэлакси" я провела большую часть своей жизни, могла ли я не разбираться в том, чему собиралась ее посвятить? Но Райдэку об этом знать было не обязательно, а потому я просто промолчала, бесстрастно выдерживая его пристальный и пытливый взгляд. Пусть думает что хочет.

Не знаю, к каким умозаключениям пришел командор, но спустя мгновение он резко развернулся на каблуках, и двери всех переборок распахнулись перед ним как по взмаху волшебной палочки. Странный корабль и его еще более странный хозяин не переставали меня удивлять.

— Следуйте за мной, — не оборачиваясь, приказал Райдэк, и все что мне осталось, это двигаться за стремительно несущимся по коридору мужчиной, ломая голову, что же он уготовил для меня на этот раз.

Командор остановился как-то резко и неожиданно, и от вероятности не впечататься в него всем телом меня спасла только отточенная за годы службы реакция. Почему-то показалось, что именно она расстроила Райдэка, словно он только и ждал тесного контакта со мной. Лакс. Что это вообще за выверты? Не нравится мне это все.

Бесшумно открывшаяся в стене ниша лифта заставила меня напряженно вытянуться и с опаской посмотреть на приглашающего меня войти внутрь кабины Райдэка. От осознания, что придется находиться с ним в ограниченном замкнутом пространстве наедине, грудь вдруг придавило горячей тяжестью, и память зачем-то вычленила эпизод наваливающегося на меня обнаженного мужчины, целующего меня с иступленной яростью и страстью.

— Капитан Паркер… — вопрошающе приподняв бровь, Райдэк замер посреди кабинки, подозрительно изучая мое лицо. — Вы боитесь лифта?

— Нет, — сжимая кулаки, зло выцедила из себя я, делая шаг командору навстречу. Если станет приставать — двину между ног без предупреждения, и пусть потом докажет, что я это сделала.

Двери лифта захлопнулись, отгораживая нас с Райдэком от внешнего пространства коробкой из четырех стен, и воздух внезапно стал густым и тяжелым, заползая в мои легкие липкой смолой. В этой вязкой, разлившейся в груди луже неуклюже барахталось сердце, глухо выстукивая беспорядочный ритм. Сцепившись с Райдэком взглядами, мы молча смотрели друг на друга, пока кабинка ползла вверх, как мне казалось, так медленно, словно это движение никогда не кончится. Я вдруг поняла, что такая тесная близость с Райдэком действует на меня пугающе странно. Идиотское ощущение. Никогда не чувствовала себя такой уязвимой, как в этот миг. Словно с меня содрали одежду, оставив голой и беззащитной. Стоит ли говорить, что когда двери открылись, я вылетела в коридор как пробка из бутылки игристого, жадно втягивая носом охлажденный кондиционерами воздух.

— У вас все в порядке? — с нескрываемой тревогой в голосе поинтересовался Райдэк. — Вы побледнели.

Все ли у меня в порядке? Мать твою, у меня было все хорошо, пока ты не появился в моей жизни и не превратил ее в какую-то дешевую комедию. Откуда ты взялся на мою голову? Не поведись я на аферу Зарты, сейчас могла бы уже забеременеть от Хока и спокойно принимать дела "Спаркс Гэлакси". А вместо этого я торчу на странном корабле рядом с еще более странным типом, испытывая к нему что-то совершенно выходящее за рамки моего понимания.

— Вам показалось, командор, — с мрачностью моего тона могло соперничать только аналогичное выражение лица Райдэка. — Это мой обычный цвет кожи. Сожалею, если он вам не нравится.

Брови Райдэка удивленно поползли вверх, и я почувствовала себя полной дурой — мелочной истеричкой, цепляющейся к каждому его слову. Да что со мной такое?

Мимо нас по коридору прошел майор, приветствуя командора сдержанным кивком. Бегло осмотревшись по сторонам, я поняла, что лифт поднял нас на девятый уровень, тот самый, с которого и начались все мои злоключения. Зачем Райдэк привел меня в сектор командования флагманом?

Ответ на свой вопрос я получила спустя минуту, когда вошла следом за командором в капитанскую рубку, и его низкий вибрирующий голос заставил всех присутствующих поднять головы, мгновенно отвлекшись от дел:

— Капитан Паркер, с сегодняшнего дня вы несете службу в капитанской рубке.

Пожалуй, ударь он меня кувалдой по голове — и то шокировал бы меньше.

— Нестандартная логика мышления, аналитический склад ума, феноменальная память и мгновенная реакция, — продолжал расстреливать меня своими заявлениями Райдэк, произнося это таким тоном, что сомнений не оставалось в серьезности его слов. — Исключительные знания техники, способность правильно оценивать ситуацию и принимать соответствующие решения характеризуют вас, капитан Паркер, как специалиста высшей категории, способного принять на себя командование эскадрой в случае форс-мажорных обстоятельств. Вы назначаетесь моим первым помощником до окончания миссии, а также независимо от званий и чинов подчиняетесь напрямую лишь мне.

В абсолютной тишине рубки теперь можно было услышать дыхание каждого из офицеров, недоверчиво переводящих взгляды с меня на командора.

— Вы не рады, капитан? — Райдэк в своей излюбленной манере заложил руки за спину и горделиво вскинул голову. От его внимательного взгляда внезапно захотелось поежиться.

Если учесть, что подобного я от него просто не ожидала, то меня так и подмывало спросить, а как же насчет того, что баба на корабле к несчастью? Райдэк только и делал, что ставил меня в тупик своими поступками.

— Вам виднее, командор, на каком участке флагмана я должна нести службу, — сдержанно кивнула я. — Приказы начальства не обсуждаются.

— Ну, вы же хотели занять мое место? — Райдэк легко качнулся, и лицо его придвинулось к моему непозволительно близко, так что я могла видеть темные прожилки в серой радужке его искрящихся весельем глаз.

— Мне показалось, у вас нет проблем с чувством юмора, командор? — пытаясь от него отклониться, я прогнулась в спине, насколько это было возможно, кажется, повеселив этим Райдэка еще больше

— Именно поэтому я собираюсь поделиться с вами опытом, — губы мужчины изогнулись в легкой улыбке, а затем, повернувшись вполоборота к офицерам, командор властно приказал: — Генерал Гилберт, введите капитана Паркер в курс дела и покажите ей ее рабочее место.

Легко и непринужденно командор покинул рубку, казалось бы, потеряв к тому, что произойдет дальше, всякий интерес. Если Райдэк думал, что я куплюсь на его спектакль, то он ошибся. Я очень хорошо понимала, зачем меня перевели в командирский отсек, как и то, что здесь повсюду были натыканы камеры слежения, контролирующие каждый мой шаг, и, вероятнее всего, именно сейчас Райдэк наблюдал за мной через одну из них, так что наше с ним сотрудничество из вполне произвольного переходило в очень плотное. Теперь я находилась под тотальным контролем Райдэка до конца миссии. Большей глубины задницы, в которую я попала, и представить себе было сложно. Мне так казалось. Но командор вновь меня удивил, доказав, что у нее просто нет предела.

Глава 14

В курс дела меня вводили со сдержанной неприязнью. Она просто читалась в искривлено-недовольной линии тонких губ генерала Гилберта, в глубоких складках, прорезающих его высокий, с залысинами лоб и подчеркнуто сухом тоне, от которого невольно хотелось прочистить горло. Подозреваю, если бы не ремарка Райдэка о том, что подчиняюсь я теперь лично только ему, то церемониться со мной вообще никто бы не стал.

Я, привыкшая к тому, что в легионе женщины были даже в высшем руководящем составе, такое отношение считала глупым и непрофессиональным. Женщины-дрэйкеры, возможно, и уступали противоположному полу в физическом плане, но компенсировали этот недостаток гибкостью и ловкостью. Туда, где пройти по шаткой конструкции или влезть в узкую щель не мог крупный и сильный мужчина, обязательно отправлялась женщина. Женщины-легионеры были талантливыми штурманами, отличными стрелками, программистами, медиками и спасателями, а по стрессоустойчивости и выносливости могли дать фору любому мужчине. В легионе всегда считали, что нет никакой разницы, кто ты по половому признаку, если на кону стоит человеческая жизнь.

Здесь все было иначе.

Военные были высшей кастой, и если и позволяли женщинам подниматься вверх по карьерной лестнице, то только в сферах прессы, связей с общественностью и в верховных судах, где им особо не требовалось что-то доказывать мужчинам. А в звездный флот вообще брали только женщин-связисток, медиков и переводчиц. Исключения вроде меня, конечно, были, но очень редко. Понятное дело, что попав на флагман, где женщин априори не воспринимали как штатную единицу, я со своими знаниями и опытом как-то очень выбивалась из общей концепции.

То, с каким скепсисом генерал знакомил меня с навигационной техникой и пультами управления, находившимися в капитанской рубке, наталкивало на мысль, что он вообще не верит в то, что я хоть что-то понимаю. К его большому разочарованию, я не только понимала, но и видела недостатки, о которых пока предпочла промолчать.

Техника, с которой мне предстояло работать, конечно, впечатляла. Сенсор-голограмму я видела впервые и замирала от восхищения, когда, дотрагиваясь пальцами до призрачных изображений, предо мной мгновенно разворачивались десятки рабочих окон с различной информацией. Это был корабль-мечта — быстрый, мощный, эргономичный. Летать на таком было честью для любого офицера, и я понимала неприязнь мужчин, считавших меня выскочкой, покусившейся на святое, как и поняла, зачем Райдэк показал мне генераторную.

Любой корабль увеличивал скорость за счет правильно распределенных мощностей. На своем стрэйнджере мы с Эмбером экономили их по максимуму, потому что знали, для чего предназначен каждый винтик и чип на нашем корабле. Мы были его создателями и заботливыми хозяевами. Те, кому по контракту с конфедерацией Райдэк доверил управление вояджером, разбирались лишь в своем направлении, но не видели всей картины в целом, и командор почему-то не горел желанием делиться с ними секретами, возможно, совершенно обоснованно. Никто из них никогда не примерял на себя одновременно роль конструктора, испытателя и капитана. Как Райдэк догадался, что я все эти профессии в себе удачно совмещала, оставалось загадкой. Но назначив меня своим первым помощником, он точно знал, что я справлюсь с работой лучше генерала Гилберта. Эх, к моим бы квантовым усилителям генераторы Райдэка — и стрэнджеры "Спаркс Гэлакси" стали бы самыми быстрыми звездолетами во Вселенной.

— Вопросы какие-нибудь есть, капитан Паркер? — закончивший с введением меня в курс дела, генерал Гилберт, пытаясь копировать Райдэка, повторил его излюбленную позу. В глазах мужчины застыла откровенная насмешка, поскольку он наивно надеялся, что я ничего не поняла. Вот за что я ненавижу таких, как Гилберт, так это за их узколобость и ханжество.

— Конечно, есть, генерал, — небрежно повела плечом я.

Глаза Гилберта торжествующе заблестели:

— Обычно штатному специалисту достаточно одного раза, чтобы понять работу системы, но для вас, как для женщины, в виде исключения я могу повторить.

Ой, ну сейчас заплачу от умиления. Прямо завуалированный намек на то, что курица не птица — баба не человек. Да обломись. Мужчины — сильные фигуры, но миром правят бабы-дуры.

— У меня вопрос следующего характера, генерал, — игнорируя ехидную улыбку Гилберта, я стала быстро открывать на экране рабочие окна со схемами секторов, помечая утилитой маркера заинтересовавшие меня участки. — Насколько я понимаю, эти отсеки предназначены для поселения беженцев с Зондакара. Почему на пустующие помещения установлен такой высокий коэффициент мощности?

— Видите ли, капитан Паркер, — снисходительно затянул Гилберт, — На кораблях такого класса этот коэффициент является константой для жилых помещений. Если не поддерживать необходимую температуру, то сначала из строя выйдут системы обогрева и охлаждения, затем компрессоры воздуха…

— На кораблях такого класса, как наш, генерал Гилберт, предусмотрена аварийная система климат-контроля, питающаяся от солнечных батарей, — быстро барабаня пальцами по схемам, я показала соответствующие узлы. — И замечу вам, что коэффициент у нее ниже сейчас используемого в два раза. Дальше… Зачем на контейнеры с упакованным лаксом подается кислород? Отключая компрессоры, мы экономим еще два процента. И это не все: в коридорах на всех уровнях стоят датчики движения. Подключаем их к системе освещения и устанавливаем подсветку в режим низкой яркости. И это нужно сделать на всех уровнях, — я, кажется, щелкала пальцами по схемам так быстро, что Гилберт не успевал следить за движением моей руки. Глаза его беспокойно бегали, а губы в откровенном недовольстве поджимались все сильнее. — Переведя освобожденные мощности на работу двигателей, мы значительно увеличим скорость, а значит, сможем добраться до Зондакара раньше — на неделю, а то и больше. Действующие мощности распределены безграмотно. А посему у меня вопрос: кто этим занимался?

— Да что вы в этом понимаете? — Гилберта перекосило, и побелевшие от злости губы мужчины сжались в тонкую линию.

— Очевидно, больше, чем вы, генерал, раз смогла увидеть столько недочетов в управлении с первого раза, — голос Райдэка за нашей спиной стал полной неожиданностью и для меня, и для Гилберта. Резко развернувшись, мы наткнулись взглядом на командора, внимательно изучающего все раскрытые мной на голограмме окна и их содержимое.

— Покажите магистрали, по которым вы собирались перераспределить потоки энергии, — вклиниваясь между мной и генералом, Райдэк шагнул вперед, не оставляя Гилберту другого выбора как отодвинуться в сторону.

Предплечье командора как бы невзначай прижалось к моему плечу, вынуждая меня сместиться влево, сохраняя на лице деловое выражение. И ведь не скажешь ничего. Со стороны это прикосновение выглядело совершенно буднично и невинно, а вот лично мне было ясно и понятно, что Райдэк, пользуясь случаем, отирался об меня, как метивший территорию кот. Какого лакса он вытворяет? Проверяет лимит моего терпения?

Подняв руку, я стала водить пальцем по схемам, четко объясняя последовательность своих действий.

— Почему вы исключили этот узел? — ладонь командора молниеносно взлетела вверх, и плечо мужчины опять мимолетно задело мое.

Вот гад. Можно подумать, ты не знаешь почему.

— Потому что конкретно в этом месте сопротивления не выдержат нагрузки, — зло отчеканила я, и Райдэк самодовольно улыбнулся:

— Действуйте, капитан Паркер. Генерал Гилберт, я полагаю, на этом участке управления капитан справится без вашей помощи. Займите место рядом с майором Кервиком в навигационном блоке.

— Слушаюсь, командор, — с вежливой готовностью ответил мужчина, но по тому, как вздулись желваки на его скулах, стало понятно, насколько он "рад" такому переводу. Ничего интересного для себя в навигационном блоке, видимо, генерал Гилберт не видел, особенно если учесть, что там всем заправлял Райдэк лично.

Мне же не осталось ничего другого, как приступить к работе, отключившись от посторонних звуков и лишних мыслей. Контроль за энергетическими системами требовал предельного внимания: одна непростительная ошибка могла обернуться коллапсом. Изредка я ловила на себе взгляд командора, и что-то в его довольном блеске не давало мне покоя. Как-то слишком просто Райдэк совершил рокировку между мной и Гилбертом и из не терпящего женщин на своем корабле консерватора превратился в откровенного либерала. Не вязалось это с тем командором, который сослал меня на кухню, а при личном разговоре говорил, что женщине не место во флоте и в любом роде войск в целом. Что-то здесь не так.

Сначала засунул меня в испорченную ризолвер-камеру, потом зачем-то показал генераторную, затем неожиданное назначение своим помощником… Думай, Агни, думай. Анализируй.

Рука моя зависла над сенсором, и вместе со сменившимся на экране изображением пришла неожиданная догадка. Словно почувствовав спиной что-то неладное, Райдэк повернул голову и тревожно прищурился, скрестившись со мной взглядом.

Ах ты, говнюк. Решил с помощью меня отделаться от недремлющего ока конфедерации?

— Проблемы, капитан Паркер? — заметив мою заминку, поинтересовался Райдэк.

Ну надо же, какой заботливый — хоть к ране прикладывай. Можно подумать, тебя мои проблемы волнуют?

— Нет. Все под контролем, командор, — ехидно улыбнулась я, явно озадачив этим Райдэка еще больше.

Он стал наворачивать вокруг меня круги, незаметно наблюдая за тем, что я делаю, и чтобы его не разочаровывать, пришлось сделать вид, что я настолько увлечена работой, что просто не замечаю его маневров.

Перед ужином на посты в рубку заступила другая смена, судя по одежде, состоящая исключительно из людей Райдека, что только усилило мои догадки, а окончательно их подтвердить я смогла лишь переговорив в столовой со своими ребятами.

Почти как в добрые времена, когда моя команда ела на небольшой, но уютной кухоньке нашего стрэйнджера, мы сидели за одним столом, медленно расправляясь с приготовленным Эйком омлетом с курицей и овощами. Тихо и поочередно Эмбер, Хок и близнецы рассказывали обо всем подозрительном, что им удалось заметить на своих рабочих местах, а я складывала все в одну картинку и делала выводы.

Из того, что удалось узнать ребятам у своих напарников, я поняла, что обычно обслуживали флагман люди, одобренные Райдэком, а на время масштабных миссий, по контракту с КОГ*, к управлению вояджером допускались офицеры из координационного межгалактического центра. Главным по-прежнему оставался командор, но принимать единолично каких-то важных решений, не согласовав их со штабом, он не мог. Смею предположить, что такое положение дел Райдэку не очень нравилось, хотя и не было для него чем-то актуально проблематичным. Я даже склонна считать, что из двух сторон скорее Райдэк наблюдал за межгалактическим штабом, чем они за ним, иначе я вообще не видела смысла в его желании сотрудничать с конфедерацией. А натолкнуло меня на такие размышления заявление Хока, что он обнаружил на флагмане скрытую сеть. Нет, не явно, конечно. Это как с расчетом кометы: вроде теоретически знаешь, где она должна быть, но увидеть ее до определенного момента невозможно. Дело в том, что у нас на стрэйнджере тоже была скрытая сеть, которую мы с Хоком проложили на непредвиденный случай, поэтому мой штурман хорошо знал все признаки ее существования. В какую игру играл командор, мне пока было непонятно, но быть в ней послушной пешкой я не собиралась.

* * *

Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания командора, мы после ужина разошлись по своим каютам, но как только я улеглась на койку, собираясь залезть в базу флагмана, чтобы пересмотреть всю имеющуюся там информацию, как в дверь настойчиво постучали.

Так нагло мог барабанить в мои двери только Гвоздь, всегда считавший, что имеет право вламываться ко мне в каюту даже среди ночи, поэтому у меня в голове даже подозрений не промелькнуло, когда я приложила ладонь к сенсору.

Высокая и крепкая фигура Райдэка возникла в проеме, как заснеженный пик, внезапно появившийся из тумана. Серые глаза смотрели на меня в упор, и в их холодном блеске пряталось что-то такое, отчего хотелось резко закрыть дверь перед самым носом мужчины, а потом слегка отдышаться.

— Что-то случилось, командор? — не пересекая границу порога своей каюты, очень спокойно поинтересовалась я.

— Обязательно должно что-то случиться, чтобы я имел возможность поговорить со своим первым помощником? — Райдэк вопросительно приподнял бровь, ожидая от меня ответа.

Я украдкой покосилась в коридор, заметив, как приоткрываются двери кают и оттуда начинают высовываться первые любопытные.

— Мы не в капитанской рубке, — холодно заметила я. — Моя смена закончилась. А личное время на то и называется личным, чтобы иметь возможность отдохнуть от работы.

— А вы устали от работы, капитан Паркер? — иронично покривился командор, и нагло шагнул в каюту, вынуждая меня попятиться назад.

Да он издевается. Назначил своим помощником. Отирался об меня весь день. Приперся ко мне перед отбоем, мозоля глаза своим присутствием всем проживающим рядом со мной офицерам, а завтра по флагману поползут слухи, каким местом я заработала свое повышение.

— Командор Райдэк, озвучьте цель своего визита, иначе он начинает выглядеть совершенно неоднозначно.

— Почему? — широко улыбнулся он. — Потому что вы женщина? Но ведь вы не женщина, а капитан вольнонаемного расчета семь один девять восемь. Кажется, исключительно в этом ключе вы просили к вам обращаться?

Вот гад, запомнил и теперь решил показать мне действительную разницу между нами? Ладно. Уел. Проехали.

— То есть к генералу Гилберту вы тоже приходили перед сном?.. поговорить, — ядовито осведомилась я, и совершенно правильно интерпретировав мой намек, Райдэк взбешенно сверкнул глазами.

Ну извини, командор. Ты первый начал.

— Но вы ведь принимаете у себя в каюте свою команду перед отбоем, капитан Паркер? — продолжая сверлить во мне взглядом дыру, припомнил Райдэк. — Вы — мой помощник, а значит — член моей команды. Или мне следовало пригласить вас к себе, чтобы наш разговор выглядел более официально?

Только этого не хватало. Я в каюте у Райдэка? Да я лучше в клетку к хищнику полезу.

— Своих ребят я знаю много лет, а вас, командор, вижу второй день, и причины, по которым вы сделали меня своим помощником, разительно отличатся от тех, по которым я подбирала свой экипаж.

— А вы знаете мои мотивации? — в тоне Райдэка засквозила легкая насмешка, избавившая меня от лишних сантиментов:

— Командор, давайте начистоту. Я подыграла вам с Гилбертом, но только потому, что он не нравится лично мне, а не потому, что неудобен вам.

Бровь Райдэка изломленно взлетела вверх, мгновенно преображая выражение лица мужчины. От небрежности во взгляде не осталось и следа. На меня подчеркнуто-внимательно смотрел опасный противник.

— Флагманом управляет ваша проверенная команда, — тихо, но уверенно выдала я. — На случай миссии, подобной этой, существует контракт, вынуждающий вас принимать на борт чужаков. Вы не могли убрать Гилберта, не заменив его кем-то присланным из штаба, поскольку вам такие условия навязала конфедерация, а портить с ней отношения не в ваших интересах. Зная методы конгломерата, могу предположить, что генерала и часть верхушки офицерского состава назначили сюда не столько координировать миссию, сколько, грубо говоря, заниматься промышленным шпионажем, и вы это прекрасно знали. Мое появление на флагмане — бюрократическая ошибка и неожиданная удача, которой вы мастерски воспользовались, заменив неугодного вам Гилберта человеком, присланным из того же штаба. Только в отличие от генерала, я не договаривалась с верхушкой межгалактического флота собирать о вас сведения и разнюхивать детали устройства корабля. Гилберт ведь занимал свой пост не один день. Почему вы ни разу не указали ему на ошибки?

Райдэк слегка наклонил голову к плечу. Уголки губ приподнялись в легкой улыбке, но ответа так и не последовало. Впрочем, он мне был и не нужен. Я и так все поняла.

— Потому что это все показуха, как и резолвер-камера, в которую вы меня посадили. Кораблем управляют ваши люди. И главная аппаратная находится где-то в другом месте.

Райдэк перестал улыбаться. Холодная сталь его глаз недобро оцарапала мне лицо.

— Для простого капитана дрэйкеров, Агни, Вы слишком хорошо разбираетесь в звездолетах.

Услышать собственное имя из уст Райдэка было неожиданно, и… Лакс, он произносил его так, словно смакуя, перекатывал на языке каждую букву.

— Я не простой капитан. Вы это давно поняли, — не подала виду, что смущена таким фамильярным обращением. — Свой звездолет, в отличие от штабных генералов, я с моей командой перебрала по винтику сама. Эта информация никогда не была секретной. Именно поэтому вы и показали мне генераторную. Мне, а не генералам из конфедерации. Вы предполагали, что я, привыкшая экономить на мощностях, в силу своего отвратительного характера обязательно ткну Гилберта носом в явный недочет управления системой. Это развязало вам руки и позволило поставить на его место меня, пока генерал не догадался, что то, чем он занимается, вообще никак не влияет на скорость корабля. Чего вы не ожидали, так это того, что я пойму, что получаемой из космоса энергией вы управляете дистанционно и можете мгновенно ее распределять туда, где она вам нужнее всего в данный момент.

— Этого я действительно не ожидал, — неожиданно признался Райдэк. — Иначе не повел бы вас в машинный отсек.

— Вы использовали меня, командор, при этом мастерски стравив со штабом. Сомневаюсь, что после этой миссии я снова смогу получить от них одобрение на подобные операции.

— Добро пожаловать в клуб мужчин, капитан Паркер. Кажется, вы заявляли, что ничем от нас не отличаетесь, так что вас тогда смущает?

На штаб межгалактического флота я клала большой прибор. Если бы штаб отозвал меня по каким-либо причинам обратно, я бы ему только спасибо сказала, но он так палиться не станет, чтобы не вызвать у Райдэка подозрений. Наивные. Кажется, он давно вас видит насквозь. Смущало меня только ближайшее тесное сотрудничество с командором и его ненавязчивое желание сократить расстояние между нами до критического минимума.

— Что вам от меня нужно, командор? — не стала дальше играть в кошки-мышки. — Если переживаете, что я доложу о том, что увидела, в штаб флота, то напрасно. Я умею держать язык за зубами.

— Даже не сомневаюсь, — вкрадчиво произнес Райдэк. — В противном случае, поверьте, Агни, я знаю много способов заставить вас молчать, — командор посмотрел на мои губы, как мне показалось, вкладывая в сказанное какой-то совершенно иной смысл.

Сердце трепыхнулось, и под ним широкой лужей стало разливаться странное тепло.

— Спокойной ночи, командор Райдэк, — намекая на то, чтобы мужчина покинул мою каюту, обронила я.

— Доброй ночи, Агни, — и опять эта вибрирующая бархатная нота в голосе мужчины дрожью прошлась по позвоночнику, впиваясь горячими иглами в окончания моих нервов. — Да… Чуть не забыл, — небрежно уперся рукой в переборку Райдэк. — Весь офицерский состав проходит физподготовку три раза в неделю. А раз вы ничем от мужчин не отличаетесь, то не забудьте завтра вечером явиться в спортзал на четвертом уровне.

— Непременно, командор. Благодарю, что напомнили, — фальшиво улыбнулась я, искренне желая, чтобы начинающий раздражать меня тип побыстрее смылся.

— Жду вас утром в рубке, — покидая меня явно в хорошем расположении духа, предупредил командор.

Ждет он… Утром в рубке, вечером в спортзале… Хорошо, что не ночью у себя в койке. Обложил со всех сторон. Заррраза.

Закрывшись в каюте, я тяжело вздохнула и уселась на кровать. Чертов Райдэк. И что у него за манера все время ставить передо мной трудноразрешимые задачи? И в чем я должна завтра появиться на тренировке? До сих пор свободная форма надежно скрывала мою фигуру от любопытных глаз командора. В легионе женщины бегали по утрам и вечерам в брюках и майках, а мужчины обычно раздетыми до пояса. Забавно: напоминая мне мою же фразу, что я от мужчин на его флагмане ничем не отличаюсь, он намекал на то, что я должна прийти полуголой? Представляю себе морды конфедератов, если я заявлюсь на физподготовку топлесс. Нет, это слишком даже для меня.

В тумбочке лежал стандартный комплект футболок черного цвета и, примерив одну из них, я хмуро посмотрела на себя в зеркало. Одежда была немного широковата, что в моем случае было скорее плюсом, чем минусом. Если надеть под низ плотный спортивный эластичный топ, то грудь вообще не будет выпирать. Так что если Райдэк надеется увидеть у меня слишком много, то его ждет горькое разочарование.

Выждав час после отбоя, я вымылась в душе, пока моя команда караулила меня под дверью, а потом мы с ребятами еще минут двадцать обсуждали в моей каюте действия Райдэка.

— Морковка, чего ты паришься? — глядя на мое задумчивое лицо, буркнул Гвоздь. — Ты бегаешь и подтягиваешься быстрее нас. Ну, не сошлет же он тебя обратно на камбуз только за то, что ты не покажешь ему свой голый торс?

Свэн насмешливо фыркнул, покачав головой:

— Боюсь, что за голый торс он посадит ее на губу.

— Ага. И сам сядет рядом, — хохотнул Стэн.

— Ляжет, — хмуро уточнила я.

Близнецы мгновенно переглянулись между собой, а я выдала:

— Он странно ведет себя сегодня весь день: присматривается ко мне, ходит вокруг меня кругами, дотронуться пытается…

— Подкатывает, значит, — зло подытожил Гвоздь.

— Думаешь, он что-то заподозрил? — все это время стоявший молча Хок мазнул по мне тревожным взглядом.

— Не знаю. Или просто издевается и проверяет реакцию, или действительно начинает что-то подозревать. Хотя… Ну не похожа я настоящая на ту, которая с ним… Короче, не похожа. Как нас вообще можно сравнивать?

— Ты нервничаешь, — заметил Хок, напрягаясь еще больше.

Я действительно нервничала, поскольку не видела всей ситуации в целом, и брошенная Райдэком фраза о том, что у него есть много способов заставить меня молчать, спокойствия не добавляла. На что он намекал? Что может применить ко мне силу? Учитывая его возможности и способности, начинать бояться следует уже сейчас.

— Да, нервничаю. Если бы ты увидел генераторную, ты бы тоже нервничал. Я не знаю, кто такой Райдэк и кто те здоровенные ребята, которые подчиняются ему без слов. Почему конфедерация так его ценит? О Райдэке нет никакой информации в базе, только то, что он служит в межгалактическом флоте больше десяти лет. Кто он? Откуда? Где учился и служил? Как стал командором?

— Ты же знаешь, если он из секретных служб, тогда информации может и не быть, — пожал плечами Эмбер.

— Агни права, — вмешался Хок. — Все выглядит очень странно. Валить отсюда надо.

— Как? — развела руками я.

— У тебя теперь есть доступ к пультам управления, — наклонившись ко мне, тихо сказал Хок. — Близнецы контролируют систему наведения лазерных пушек. Эмбер работает в секторе, который отвечает за электричество. Я попробую ломануть сеть. Если мы отведем от нашего корабля лазерные наводки и вырубим питание в том отсеке, где находится наш стрэйнджер, то можно обойти блокирующую доки систему и свалить с вояджера.

— Даже если твой план удастся и мы сбежим отсюда — мы больше не сможем дрэйкерствовать, нас лишат лицензии, — покачала головой я.

— Ну и хрен с ней, — уставился на меня в упор штурман. — Ты же собиралась получить компанию деда? Вот и будем работать над условием завещания.

Я удивленно вытаращилась на друга, а потом, кажется, покраснела, сообразив, на что он намекает.

— Ладно, — я согласно кивнула, почему-то старательно отводя от Хока глаза. — Давайте посмотрим, что мы можем сделать.

— А завтра на физподготовке ты просто слейся со строем и не отсвечивай. Главное, чтобы тебя опять в наряд куда-нибудь не сослали. Ты пока нужна в рубке.

Я сомневалась, что Райдэк меня теперь выпустит из своего поля зрения, но на всякий случай пообещала ребятам вести себя смирно. Если бы я заранее знала, чем закончится моя завтрашняя тренировка, то не давала бы своим парням таких опрометчивых обещаний.

Глава 15

Следующий день выдался насыщенным и на удивление спокойным. Райдэк в капитанской рубке выглядел предельно сосредоточенным и бесстрастным, и я имела уникальную возможность исподтишка наблюдать за тем, как он руководит военной армадой. Надо отдать должное командору: какие бы интересы его ни связывали с конфедерацией, лучшего командующего миссией они вряд ли бы нашли. Приказы Райдэка были взвешенными и четкими, вопросы капитанам других кораблей армады компетентными и грамотными. Он не делал лишних телодвижений, но казалось, видел и чувствовал весь корабль как неотъемлемую часть своего организма.

После обеда мы вошли в зону метеоритного пояса, и вот тогда Райдэк сел за штурвал. Я не ожидала, что он ко всему прочему еще и окажется пилотом от Бога. Одно дело управлять кораблем класса стрэйнджер, и совсем другое лавировать среди плавающих в космосе глыб такой махиной, как вояджер, ориентируясь в координатах Вселенной, будто у него в голове был встроен бортовой навигатор.

Ко мне за все время Райдэк обратился всего несколько раз и то по делу, запрашивая данные интересующих его узлов. И только когда мы вышли в чистый сектор, он неожиданно откинулся на спинку своего кресла и, вызвав через микрофоны командиров верхних палуб, поинтересовался:

— Кто стрелял из седьмого орудия секции пять-один-три?

Мать его. Как он при той предельной концентрации, что от него требовалась, еще и успевал заметить кто откуда стреляет?

У меня почему-то даже сомнений не возникло, что речь идет о Стэне. Тот, кто в беспорядочном скоплении метеоритов расчищал Райдэку дорогу с ювелирной точностью, мог быть только Гвоздем, у которого вместо мозгов был лазерный прицел.

— Из седьмого орудия стрелял наводчик вольнонаемного расчета семь-один-девять-восемь — Стэнли Стэнфорд, — послышалось из микрофонов.

Крутанув кресло, Райдэк сложил на груди руки, таинственно глядя на меня мерцающими серебристыми всполохами глазами.

— Вы не перестаете меня удивлять, капитан Паркер. Профессионализм являлся главным критерием отбора в вашу команду?

— А разве у вас к подбору кадров другой подход?

Райдэк скептично искривил губы, и лицо его на секунду замерло, изобразив маску задумчивости.

— Мне приходится выбирать из того, что предоставляет в мое распоряжение конгломерат. А та информация, что значится в их личных делах, не всегда соответствует действительности.

— Понимаю, что в вашем случае это нереально, но каждого члена своей команды я проверяла лично.

— Лично… — многозначительно повел подбородком командор. — То есть ваш наводчик должен был обойти вас в состязании по стрельбе?

— Нет, он должен был сбить из брайана орех, который я положила себе на голову.

— А если бы он промахнулся? — угрюмо пялясь на меня, выдал Райдэк.

— Значит, лишился бы отличного работодателя, а заодно и хорошей работы. Главное — правильная мотивация, — о том, что на мне был надет протективатор — прибор, включающий защитное силовое поле, Райдэку знать было не обязательно.

Надо было видеть лицо командора после того, как он это услышал. Не знаю, кем он меня стал считать после этого — бесстрашной дурой или чокнутой психопаткой, но именно за это дрэйкеры меня и называли Безбашенной Сал.

На самом деле из всех стрелков, набивавшихся ко мне в команду, только Стэн не побоялся выстрелить в орех, остальные убирались прочь, едва слышали условия отбора. А Гвоздь не просто сбил орех, он прошелся лучом по касательной, расколов скорлупу надвое и не повредив сердцевину. Свэна я взяла прицепом по рекомендации брата и никогда об этом не жалела.

— Механик должен был собрать и разобрать что-то быстрее вас? — опять не угадал Райдэк, и меня стало забавлять его нездоровое любопытство.

— Нет, он должен был найти и исправить то, что я сломала.

— А штурмана вы по каким критериям отбирали? — не унимаясь, продолжил командор.

— Мой штурман в проверках не нуждался. Считайте, что у него на это место было привилегированное право.

Райдэк резко сдвинул челюсть, отчего лицо его приобрело какое-то зловещее выражение, а потом, крутанув кресло, повернулся спиной, казалось бы, потеряв ко мне всякий интерес.

Эта напускная видимость лопнула как мыльный пузырь, как только я после сдачи смены направилась в спортивный зал, назвать который оным можно было только с большой натяжкой, потому что крытый стадион с беговыми дорожками, турниками и матами для борьбы выглядел довольно внушительно, как и командор, одетый в спортивные брюки и синюю трикотажную футболку. С таким же успехом он мог вообще не надевать на себя ничего: если брюки сидели на нем довольно прилично, то облепившая торс и бицепсы футболка — просто вызывающе. Понятное дело, что мужикам, собравшимся в зале, не было никакого дела до демонстрации командором своих отменных физических данных, но я-то, квазар Райдэку в одно место, была не мужиком, и к тому же хорошо помнила, как все это великолепие выглядит без одежды. Очень возбуждающе выглядит… Лакс, что за ерунда мне в голову лезет? И о чем я вообще думаю?

— Капитан Паркер, займите в строю положенное вам по рангу место, — видя, что я влезла в третью шеренгу и спряталась за спинами офицеров, приказал Райдэк.

Скрежетнув зубами, я переместилась в начало колонны, отметив про себя, как недовольно и придирчиво изучает мой внешний вид командор. Ну, понятно: заправленная в мешковатые форменные брюки свободная футболка и высокие кожаные ботинки простора воображению не давали. И тем не менее, предъявить мне было нечего: в таком виде я не нарушала ни одного пункта устава, а то, что вокруг все были полуголыми, так это их проблемы, никто не мешал им одеться точно так же, как я или командор.

Скомандовав построение, Райдэк приказал перестроиться в две шеренги, а затем включил таймер и объявил, что у нас в распоряжении двадцать минут на то, чтобы пробежать пять километров. Интересно, кому он давал фору — мне или штабным генералам? Потому что в легионе этот норматив мы обязаны были пробежать за семнадцать минут, а тот, кто не успевал, должен был в качестве штрафа подтянуться десять раз за каждую просроченную секунду.

Большой неожиданностью стало то, что Райдэк не стал молчаливым наблюдателем, а побежал параллельно строю по внутреннему кругу, и мне, знавшей, с какой нереальной скоростью он может двигаться, было понятно, что у него наверняка даже пульс не сбился, пока он ломал комедию, изображая из себя среднестатистического бегуна. Дальше расклад пошел жестче: на втором кругу Райдэк скомандовал: "Упасть-отжаться", и вот тогда стало понятно, зачем он накинул три минуты. От пола нужно было отжаться пятьдесят раз, и только после этого можно было продолжить бег. Меня командорская задница контролировала лично, стоя надо мной и отсчитывая вслух количество сделанных жимов. Можно подумать, я стала бы унижаться и мухлевать.

Глядя на носки его ботинок, в голове рождалась одна нецензурщина, поскольку я точно знала, на какое место сейчас смотрит Райдэк. Считайте меня параноиком, но этим самым местом я его взгляд и чувствовала.

Отжиматься пришлось в ускоренном темпе: во-первых, чтобы отделаться от назойливого внимания Райдэка, а во-вторых, чтобы успеть уложиться в норматив. Но через круг командор опять приказал принять положение лежа, и догадайтесь с трех раз, над кем он опять встал?

Если он надеялся такими действиями меня сбить со скорости, то добился он совершенно иного результата: мною двигала злость, и практически на автомате я отжималась и бежала, отжималась и бежала, пока не пересекла финишную черту и, тяжело дыша, скорее от негодования, чем от усталости, не впилась взглядом в лицо Райдэка.

— Восемнадцать минут девять секунд. Вы уложились, капитан Паркер, — менторским тоном провещал командор, щелкнув секундомером.

Уложилась? Зануда. Да я прибежала в числе первых. Посмотрю я, что ты скажешь генералу Гилберту, плетущемуся в хвосте.

Генералу, как и еще паре офицеров, пришедшим к финишу после сигнала таймера, демократично сообщили, что они не сдали норматив. Мне вдруг стало интересно, Райдэк их что, каждую тренировку так гонял? Представляю, как его должны за это ненавидеть штабные крысы.

Те самые крысы, очевидно, знавшие, что произойдет дальше, неожиданно вошли во внутренний круг, разделившись на пары, а я, как полная идиотка, осталась стоять сбоку в гордом одиночестве.

— Остались без спарринг-партнера, капитан Паркер? — невинно поинтересовался Райдэк, сверкая глазами, как поймавший мышку кот. — Так и быть, подготовку своего первого помощника я по вашему совету проверю лично. Не возражаете?

Возражаю? Вот сволочь. Кажется, именно на это ты и рассчитывал.

Лакслакслакслакс, при всем моем опыте и умениях я Райдэку не соперник.

— Мы с вами в разных весовых категориях, — хмуро глядя на него исподлобья, заметила я.

— Намекаете на то, что вы женщина? — ехидно улыбнулся командор, вызывая у меня стойкое желание съездить по его самодовольной физиономии. — Но вы ведь просили просто считать вас капитаном вольнонаемного расчета… Не думаю, что в бою, где на кону стоит жизнь или смерть, весовая категория для кого-то из этих мужчин, — командор демонстративно обвел взглядом находящихся в зале офицеров, — будет иметь значение. Или вы считаете, что тот, кто захочет вас убить, станет считаться с тем, что вы женщина?

Райдек вдруг размыто шагнул вперед, и я оказалась прижата спиной к гибкому горячему телу мужчины, удерживающего меня за горло согнутой в локте правой рукой.

— Разве вас не учили в легионе, что нельзя подпускать к себе противника слишком близко? Агни… — вкрадчивый шепот мужчины возле моего уха послал по всему телу жаркую волну дрожи и, вцепившись ладонями в запястье командора, я молниеносно переместила корпус, бросив Райдэка через бедро.

— Учили, — наблюдая за тем, как мгновенно прогнувшись в спине, командор отталкивается от пола и вскакивает на ноги, рявкнула я.

— А вы говорили — не ваша весовая категория… — пружиняще обходя меня по кругу, хищно прищурился Райдэк.

— Переоценила ваши возможности, — съязвила, двигаясь за ним против часовой стрелки.

Мужчина метнулся ко мне словно тень, и только каким-то чудом мне удалось проскользнуть под его рукой и ударить локтем в бок, что, по-моему, вообще не доставило командору никакого дискомфорта. Я для него была что муха, привлекающая много внимания, но не причиняющая особого вреда.

— Саламандра… — растягивая буквы, хрипло произнес Райдэк. — Теперь понимаю, почему вас так называют.

Он начинал меня пугать. Глаза мужчины возбужденно сверкали, и наша с ним борьба все больше напоминала охоту, в которой Райдэк был опасным хищником, а я его вожделенной добычей.

Смазанное движение ветром поднимает мои волосы, и я вновь оказываюсь в жестком захвате, успевая только, откинув голову назад, ударить ею в подбородок Райдэка, а потом, подсекая ногу командора, завалиться вместе с ним на пол. Ему хватает пары секунд, чтобы, перевернувшись, навалиться на меня всем телом, прижав животом к полу.

У меня пылают щеки от осознания того, как наша поза выглядит со стороны. Да к черту позу. Это просто невыносимо. Бедра Райдэка ритмично вжимаются в мои ягодицы, превращая нашу борьбу во что-то совершенно непотребное. Сердце бьется с частотой четырехтактного двигателя, а кожа на спине горит, словно на нее вылили раскаленное машинное масло. Мне кажется, что жар начинает пронизывать каждую клетку моего дрожащего от напряжения тела, и я начинаю яростно дергаться под подмявшим меня под себя мужчиной, понимая, что мне нечего противопоставить его силе. Я уступаю ему по всем пунктам. И хуже всего, что собственное тело предает меня, реагируя на близость Райдэка совсем не так, как мне хотелось бы. Я не переношу собственное бессилие и это отсутствие контроля над собой. Ненавижу проигрывать.

Забросив назад руку, я вцепилась ногтями в шею тяжело дышащего мне в затылок мужчины, а затем, почувствовав, как он, пытаясь стряхнуть мою руку, ослабил хватку, выскользнула из-под него, мгновенно вскакивая на ноги.

Райдэк поднялся следом и передернул шеей, при этом громко хрустнув позвонками. На коже командора алыми бороздами отпечатались царапины, оставленные моей рукой, но, похоже, это еще больше раззадорило мужчину, потому что смотрел он на меня каким-то совершенно ненормальным взглядом, еле сдерживая рвущуюся из углов губ улыбку.

— Сдавайтесь, Агни, — мягко шепнул он, смещая корпус мне навстречу.

— Да хрен вам, — выбросив вперед в обманном движении руку, я со всей дури заехала ему ботинком между ног, и как только он, согнувшись, выплюнул сквозь зубы какое-то жуткое ругательство на непонятном языке, впилась пальцами в его кадык.

— Вы убиты, командор, — трясясь от ярости, негодования и возбуждения, бросила я в его свирепеющее лицо. — Считайте, что я вырвала вам кадык.

— С-с… — голос Райдэка понизился до сдавленного шипения, и пылающий тяжелый взгляд накрыл меня осязаемой волной разгорающегося бешенства.

— Стерва? — озвучила то, что не посмел сказать командор. — В легионе нас учили тому, что, когда не можешь победить честно, используй все доступные тебе методы, даже если они грязные, подлые и бьют ниже пояса. Победа ради победы. Будь вы моим противником в действительности, я бы не стала с вами драться, командор, я бы просто вас пристрелила.

Похоже, в этот миг Райдэк даже забыл про боль, которую я ему причинила, безбожно потоптавшись по самому чувствительному мужскому органу. В темных, как свинцовое небо глазах стала таять плещущаяся злость и зарождаться что-то совершенно другое, от чего у меня в легких начало катастрофически не хватать воздуха.

— Не брезгуете запрещенными приемами?.. — грудь мужчины высоко поднялась и опустилась, крылья носа хищно дрогнули, а губы изогнулись в жесткой ухмылке. — Я запомню. Тренировка закончена, — громогласно объявил Райдэк, выпрямляясь пугающе резко и быстро. Жаркий пронзительный взгляд командора прошелся по мне с головы до ног, а потом затянулся непроницаемой пеленой — холодной и ничего не выражающей.

Мужчина невозмутимо пошагал к выходу, а я осталась стоять на месте — взмыленная, дрожащая и морально убитая. Мне кажется, я никогда в жизни так не уставала, словно на борьбу с Райдэком ушли все мои силы. И, дерьмо. Мне было стыдно. Дико стыдно за удар ниже пояса. Но другого выбора командор мне не оставил.

* * *

До своей каюты я добралась на автопилоте, завалившись на койку в чем была одета. Я не могла отдышаться. Внутри меня закручивалась тугая спираль, вибрировала и тянула все мышцы. Проклятый Райдэк. Ему таки удалось выбить меня из равновесия. Он влез в мою голову и сидел там, как червь, подтачивая мои нервы и терпение. Дикое, необъяснимое предчувствие внутри меня кричало: "Беги, Агни", и тут же, как зловещий фатум, из глубин моего сознания появлялся улыбающийся образ Райдэка, насмешливо отвечая: "Поздно".

На сенсоре двери загорелся красный сигнал, а потом в обшивку бешено затарабанили, заставляя меня отодрать себя от горизонтальной поверхности и встать на ноги.

В каюту ввалились мои мальчики. Лица у них были такие, словно меня как минимум смертельно ранили.

— Морковка, ты как? — просипел Стэн, затравленно мечась взглядом по моей фигуре и лицу.

— Дерьмово, — бессильно рухнув на кровать, я уперлась локтями в колени и опустила на согнутые руки тяжелую голову.

— Что он с тобой сделал? — Хок скользнул передо мной на корточки, испуганно заглядывая снизу вверх в мое лицо.

— Ничего, — отводя взгляд, ответила другу я. Как ему объяснить, если я сама не понимаю, что со мной происходит? — Просто вымотана морально и жутко устала.

Парни тревожно переглянулись, Эмбер вскрыл бар и вытащил оттуда бутылку с водой:

— Пей, у тебя обезвоживание.

— Я сгоняю на камбуз к Эйку, возьму для тебя горячий сладкий чай, — засуетился Хок.

— Мы тебя со Стэном в душ отведем, — Свэн подхватил меня под руки, как маленькую, и я протестующе взвыла:

— Прекратите. Ничего не произошло. Ну, помяли немного на виду у всех мое эго и выпирающие достоинства — переживу. И не в таком дерьме плавала.

— Я за чаем, — проигнорировал мой протест Хок и коротко кивнул близнецам. — Отведите ее в душ.

Эмбер открыв встроенный в стену шкаф, достал мне чистую одежду и сунул в руки полотенце с гелем для душа:

— Иди, помойся, а то ты на общипанную морковку похожа.

В зеркало я на себя, когда пришла, не смотрела, и как оказалось, зря: вид у меня, оказывается, был еще тот. В пылу борьбы с Райдэком мои волосы, убранные в хвост, превратились в мокрые, всклокоченные и торчащие во все стороны колтуны, а лицо по цвету чуть-чуть не дотягивало до той самой морковки.

Хороша.

Поморщившись, я поплелась за Стэном и Свэном, оставив Эмбера дожидаться нас в каюте.

Хок все-таки знал, что мне нужно, лучше меня самой. Горячий душ не только расслабил мое напряженное тело, но и вернул душевное равновесие, основательно расшатанное Райдэком. Я даже перестала терзаться муками совести в промежутке между намыливанием волос и их промывкой.

Убрав с лица пену, я промыла глаза, и вдруг, краем глаза поймав какое-то движение сбоку, резко развернулась. Звук включившегося рядом со мной душа прозвучал как выстрел, по вискам шумно ударила кровь и ноги мои приросли к полу, превратившись в две пудовые гири.

Рядом со мной, подставив бьющим сверху струям склоненную голову, стоял Райдэк.

Голый.

Абсолютно.

Тонкие ручейки обрисовывали бронзовый рельеф напрягшихся мышц, серебрили поджарые бока и длинные ноги. Вода живым жгутом вилась по его позвоночнику, ускользая в ложбинку между крепкими ягодицами. Это выглядело так красиво, что если бы я была фотографом, то обязательно засняла бы расслабленно упирающегося в стену ладонями обнаженного мужчину, подставляющего свое упругое тело ласкающей его воде. Низко опущенная голова медленно повернулась в мою сторону, взгляд-ожог сбил мне пульс, а потом погнал по венам закипающую кровь. Легкие обдало мгновенно растекшимся в них жаром, и в этой сизой влажности мир вдруг сократился до моего грохочущего сердцебиения и обнаженного мужчины, стоящего от меня на расстоянии вытянутой руки.

— Какого?.. — рвано глотнув горячий воздух, захлебнулась в негодовании я.

— Какого дьявола я делаю в общем мужском душе? — хрипло поинтересовался Райдэк, выжигая на мне взглядом клеймо.

Я беззвучно шлепнула губами. Как тупая рыба. У меня больше не было вопросов. Ни мыслей, ни вопросов… Ни-че-го.

— Моюсь, — отвернувшись от меня, сообщил Райдэк, глядя на стену перед собой с таким же подчеркнутым вниманием, словно это был монитор его бортового компьютера.

Моется? Нет слов. Мать его. Как он вообще сюда попал? Где Паяльник и Гвоздь?

В груди дурно заныло, и первым моим желанием было позорно сбежать. А смысл? Это полный провал. Все, что мог, Райдэк, похоже, у меня уже увидел. Вопрос в том — смог ли он узнать во мне таинственную танцовщицу?

Взгляд мой опять невольно скосился на командора. Сначала прошелся по напряженному лицу мужчины, закрытым векам и плотно сжатым губам, а потом бессовестно пополз вниз по широким плечам, литому прессу, темной полоске волос…

Да. Я смотрела именно туда, куда вы подумали, и, не обнаружив естественной мужской реакции на свое обнаженное тело, пришла в некое замешательство. То есть на танцующую на пилоне шлюху у него стоит, а я, значит, свой парень, с которым просто можно помыться в душе?

Если не собирался на меня смотреть, то какого лакса тогда приперся? У него что, систему с горячей водой в каюте заклинило?

Скулы Райдэка заметно заострились, каменные трицепсы бугрились так, что стали видны ленты сухожилий, и я вдруг поняла, что меня смущает. От падающей на тело Райдэка воды не шел пар.

Ах ты, говнюк. Ну конечно. Пытаясь избежать эрекции, командор мылся под ледяным душем, в противном случае он своим готовым к бою прибором уже долбил бы стену. А это так не по уставу. Ой, как не по уставу. Моется он тут, значит…

Испуг в моей душе мгновенно вытеснило природное упрямство. Злорадно улыбнувшись, я схватилась за бутылку с гелем. Ну, сволочь, я тебе сейчас устрою банный день. Надеюсь, ты отморозишь себе все, что ниже пояса болтается, потому что купаться я собираюсь долго и тщательно. Я в легионе голая по пересеченной местности с сотней таких же одетых в одни ботинки мужиков бегала, а тут какой-то душ. Помирать, так с музыкой.

Лениво растирая по плечам, рукам и груди пенящуюся субстанцию, я тайком наблюдала за Райдэком, замершим истуканом, не без удовольствия замечая, как его тело покрывается гусиной кожей. Упс. Кому-то, кажется, холодно. Терпи, командор. Мужик ты или где? Если свалишь первым, я тебя уважать перестану.

Минут через пятнадцать у Райдэка посинели губы и пальцы на ногах, но он упрямо подставлял бьющей воде спину, изредка перенося вес своего тела с одной ноги на другую, а еще через двадцать — у него начали дрожать мышцы.

Придурок. Так и пневмонию себе от переохлаждения заработать можно.

Лакс, мне-то какое дело? Мне что, его жалко?

Дерьмо. Глядя на порядком околевшего, но изображающего расслабленность и непринужденность мужчину, у меня внутри все переворачивалось. Конечно, с его стороны это была месть за мою выходку в спортзале, но и в том, и в этом случае в проигрыше все равно оставался командор.

Возможно, я сошла с ума, а может, слегка повредила голову на спарринге, но то, что я сделала дальше, логике и объяснению не поддавалось.

Выключив воду, я с грохотом опустила бутылку с гелем на полку напротив Райдэка и, нагло провещав: "Дарю. С легким паром", сверкая голым задом пошла в раздевалку.

Вытиралась я уже не так триумфально, как шла. Больше мое нервное натягивание на себя одежды походило на паническое бегство. А в коридор я вообще вылетела, как стрэйнджер на орбиту, тут же напоровшись взглядом на подпирающего стенку напротив Стэна.

— Ты чего так долго? — оттолкнулся от опоры Гвоздь, улыбаясь мне широко и добродушно.

— Долго? Издеваешься? — я толкнула недоумевающего Стэна в грудь и яростно зашипела: — Какого хрена вы его ко мне впустили?

— Кого "впустили"? — брови Гвоздя изумленно поползли вверх, а лицо стало таким растерянным, что я невольно стушевалась:

— Командора…

— Что? — одновременно взревели близнецы.

Гвоздя перекосило. Свирепо выдвинув вперед челюсть, он кивнул на дверь душевой и зловеще поинтересовался:

— Он там?

Ответа моего Стэн не дождался, потому как, багровея, ринулся вперед со словами: "Убью суку", а следом за ним, рассекая корпусом воздух, ломанулся Свэн.

На мой поднявшийся до визга приказ: "Не сметь" никто не обратил внимания, поэтому, пытаясь избежать катастрофы, я побежала за мужчинами следом.

— Морковка, это что, такая идиотская шутка была? — стоя посреди совершенно пустой душевой, зло прищурился Стэн.

Сглотнув, я непонимающе огляделась по сторонам, напрасно ища ответы на свои вопросы у запотевших мокрых стен. О том, что здесь произошло пару минут назад, напоминал лишь тюбик геля, стоящий там, где я его оставила. Лакс, не приснился же мне голый Райдэк? Да нет, я не сумасшедшая. Я видела командора.

Как он здесь очутился и куда исчез, я не знала, но понимала, что смылся он очень вовремя. Мне только драки близнецов с ним не хватало. Это мне Райдэк разрешил потоптаться по самому сокровенному, а близнецов за рукоприкладство могут и под трибунал отдать.

— Ладно, пошутила. Это чтобы вы булки не расслабляли, — напуская на себя нарочитую небрежность, посмотрела на парней. — Распустились. Если я говорю: "Не сметь", значит — не сметь. Провокационных ситуаций в отношении меня, пока мы находимся на вояджере, может быть очень много, и если вы каждый раз будете так реагировать, то я останусь без команды.

— Ну, ты… Ядрена морковь… — в сердцах плюнул на пол Свэн.

— Я вам всегда говорила: "Прежде чем распускать кулаки, сто раз подумайте". Вы хоть представляете, чем для вас закончится драка с командующим эскадрой?

Гвоздь виновато сник и скорчил мне извинительную гримасу:

— Морковка, ты же знаешь — мы за тебя кого угодно в метеоритную пыль сотрем.

— Я сама в состоянии за себя постоять. Если бы мне была нужна помощь, я бы у вас ее попросила. А с командором поаккуратнее. Без моего разрешения даже малейшего поползновения в его сторону не делать.

— Да понял я, понял, — Стэн терпеть не мог, когда его отчитывают, поэтому болезненно морщился от каждого моего слова. — Возвращаемся, пока Эмбер и Хок нас в розыск не объявили.

Хок и Эмбер, в отличие от близнецов, были не такими взрывоопасными, поэтому ожидали нас в каюте с сэйк-капсулой и печеньем, нарытым в недрах мини-бара. Уговорив парней идти спать и больше за меня не тревожиться, я высушила волосы, а потом залезла на кровать, с опаской разглядывая стены собственного убежища. Почему-то уверенности в том, что в каюту без моего разрешения никто не войдет, у меня больше не было.

Как Райдэк появился в душевой?

Вероятность, что там был потайной ход, я отмела сразу. Я, конечно, могла и не услышать из-за льющейся воды звука отъезжающей двери, но надо быть полным идиотом или извращенцем, чтобы делать на корабле, где обычно служат одни мужчины, проход из своей каюты, которая находится на другом уровне, в офицерский душ. Ни тем, ни другим командор не был. А если учесть то, что увидела в генераторной, я склонна была думать, что это какие-то секретные технологии телепортации. Только тогда в душе должен был быть установлен приемник, а на Райдэке надет передатчик, чтобы осуществить перемещение. Ничего подобного я не заметила, и это заводило меня в тупик. Не ходил же Райдэк сквозь стены?

Голый…

И что это вообще было? Я не понимала. Мне казалось, что если бы командор узнал во мне танцовщицу из клуба, то не стал бы стоять под холодным душем, а скорее присоединился ко мне под горячим, да еще и пригрозил бы, что если буду ломаться, то обнародует информацию о моем не совсем мужественном для дрэйкера увлечении пол-дэнсом.

И, если быть честной с самой собой, сомневаюсь, что я бы ему отказала. Во-первых, потому, что мою репутацию серьезного капитана можно было бы сразу похоронить и заказать красивое надгробье с эпитафией: "Ее сгубил пилон", а во-вторых… Лакс. Во-вторых, моему женскому организму, похоже, нравился этот мужик, потому что реагировал он на него совершенно однозначно. Стоило закрыть глаза и вспомнить мощное, блестящее от воды мужское тело, с четким рисунком мышц, как внизу живота начинало болезненно-сладко тянуть.

За столько лет что-то подобное я чувствовала лишь с Шоном. И только вспоминая его во мне просыпалась женщина. Не погибни он четыре года назад, возможно, и я была бы совсем другой — не такой циничной и жесткой. Терять дорогих людей больно. И это гораздо больнее, чем перебитая нога или сломанное ребро. Физическую боль можно блокировать нейробиотиком, кости срастить за пару часов в медкапсуле, а от душевных мук лекарств, несмотря на непрестанно совершенствующиеся технологии, так никто до сих пор и не придумал.

Глава 16

Мне не спалось. В голову назойливо лезли воспоминания о погибших друзьях, Шоне, старине Эрни. И то, что мне так и не удалось поговорить с дедом и объясниться, отзывалось в сердце острой пустотой, такой концентрированной, что в ней растворялись все остальные чувства. Чертов Райдэк каким-то образом разбередил во мне старые раны. И что для меня было совершенно непонятно, так это то, какая может быть связь между его голым демаршем в душе и тем чувством вины, которое я испытывала, вспоминая деда.

Я уснула только под утро, провалившись в тяжелый и беспокойный сон, а поэтому с сигналом подъема встала с больной головой, не выспавшаяся и злая. А еще ужасно хотелось есть, так, словно я три дня сидела на голодном пайке. Под ребрами болезненно тянуло и желудок то и дело издавал противные урчащие звуки. Хорошо же меня Райдэк вчера загонял, я даже в легионе после длительных марш-бросков такой разбитой себя не чувствовала.

Как результат — завтраком я не наелась и, поминая тихими ругательствами собственную дурость с пересчетом калорий, давилась слюной, глядя на жующих близнецов, порции которых были в три раза больше моей.

— Морковка, ты чего? — рука Стэна, несущая к раскрытому рту бутерброд с маслом, замерла в полете, а сам мужчина недоуменно уставился на насупившуюся меня.

— Ешь уже быстрее. Не дразнись, — отвернулась от него я, блуждая голодным взглядом по залу столовой.

— Ты что, бутерброд еще хочешь? — опешил Гвоздь.

— Я просто жрать хочу, — огрызнулась я, и мои парни мгновенно перестали жевать, дружно разглядывая мою пустую тарелку.

— Что? — сердито развела руками, поражаясь мужской узколобости. И почему голодный мужик ни у кого из них не вызывает удивления, а женщина с хорошим аппетитом кажется как минимум странной? — Если бы вы вчера вечером побегали пять километров с отжиманиями, а потом на спарринге на вас бы основательно так полежала стокилограммовая командорская туша, вы бы сейчас тоже на мой бутерброд пялились… Если бы он у меня был, — тоскливо вздохнула я.

На мою тарелку мгновенно опустились бутерброды Стэна и Свэна, следом за ним Эмбер придвинул мне свой стакан с чаем, а Хок отдал свою недоеденную порцию.

— Что значит — командор на тебе полежал? — неожиданно спросил Хок. Кусок уже пережеванного бутерброда застрял у меня в горле, и, схватив чай, я стала жадно его пить.

— Для меня спарринг-партнера не нашлось. Пришлось драться с Райдэком, а он здоровый, гад. Ну и… Пару раз подмял меня…

Хок зло поджал губы, а потом резко развернулся, оглядываясь за свою спину.

— А где он, кстати?

Я поставила стакан на стол, покосившись на командорский столик. Райдэка не было. Он не пришел на завтрак. Внутри мерзко шевельнулся червь раскаяния, и аппетит почему-то мгновенно пропал. Какой бы чокнутой и взбалмошной особой я ни была, я никогда никому преднамеренно не желала зла. Если командор заболел из-за моей вчерашней выходки, то мне очень стыдно.

— Понятия не имею, — соврала своему штурману я. Хоку о вчерашней выходке командора вообще говорить было нельзя, он себя в последнее время вел как-то странно. — Может, уже на капитанском мостике? — предположила я. — Мало ли, какие там проблемы?

На капитанском мостике, к моей досаде, Райдэка тоже не оказалось. Когда я вошла в рубку, все офицеры заняли свои места, и только кресло командора оставалось пустым.

— А где командор Райдэк? — подождав еще минут десять, я подошла к генералу Гилберту.

— Понятия не имею, — стрельнул в меня сердитым взглядом генерал, деловито двигая виртуальные навигационные рычаги на сенсоре. — Он передо мной не отчитывается.

— Что значит "понятия не имеете"? — меня внезапно взбесила сама форма предоставленного ответа. — Командующий эскадрой не заступил на боевое дежурство, а вы, как первое лицо, представляющее в данной миссии конфедерацию, даже не соизволили поинтересоваться, что произошло? Вы в штаб так и доложите обстановку: "Понятия не имею, где командор, но движемся мы правильным курсом"?

Гилберт надменно вскинул голову и ядовито процедил:

— Не тебе меня учить, девчонка, как и что я должен делать.

— И тем не менее, я вам напомню, — не поддаваясь на провокацию, учтиво отчеканила я. — Если вы не заметили, генерал, то командор не явился в столовую на завтрак. А потому, не найдя его на посту в рубке, согласно уставу межгалактического конгломерата вы должны были попытаться связаться с ним по внутренней связи и выяснить причину его неявки. В случае отсутствия с ним контакта, вам следовало запустить в бортовом компьютере систему распознавания жетонов и выяснить местоположение командора на корабле, а потом послать туда охранный конвой.

— Кажется, именно вас командор Райдэк вчера назначил своим первым помощником, — Гилберт торжествующе посмотрел в мое лицо, даже не пытаясь скрыть гаденькой ухмылки. — Так что это ваша обязанность, капитан Паркер. Что же вы сами до сих пор не связались с командором по внутренней связи, а вдруг с ним что-то случилось?

Молча сдернув с пояса флэтпад, я нашла в адресном списке имя Райдэка, а затем нажала пальцем на сенсор. За моей спиной спустя секунду раздался протяжный вибрирующий сигнал, и, резко развернувшись, я уткнулась взглядом в улыбающееся лицо командора.

Всем своим отвратительно-счастливым видом Райдэк излучал здоровье и силу. Ни тебе опухшего красного носа, ни слезящихся глаз, ни болезненной бледности. И с чего я вообще решила, что этот киборг может заболеть?

— Со мной ничего не случилось, генерал Гилберт, — почему-то глядя исключительно на меня, сообщил Райдэк. — Но мне безумно приятно, что вы за меня переживали, капитан Паркер.

Да сдался ты мне, чтобы я за тебя еще и переживала.

— Я всего лишь придерживалась буквы устава, — бесстрастно уточнила я. — Вы вовремя не заступили на мостик.

— И на завтрак не пришел, как вы совершенно верно заметили, — добавил Райдэк, разглядывая меня с такой откровенной наглостью, будто он вчера в душе не гендерный признак свой рядом со мной охлаждал, а как минимум потер мне спинку.

— Подслушивали? — некстати вырвалось у меня.

— И подглядывал, — явно находясь в приподнятом расположении духа, улыбнулся Райдэк.

А чего это мы с самого утра такие счастливые? Мой внутренний сигнал тревоги загорелся красным, и я максимально сосредоточилась, готовясь к новой пакости.

— Вы уже проверили работу энергоблоков? — мгновенно меняя тему беседы, обратился ко мне Райдэк, стремительно заступая на свой пост. Легкое нажатие пальца командора открыло десяток повисших в воздухе экранов-голограмм, но прежде чем система вывела ему показатели всех уровней вояджера, я заметила, как по центру бегущей строкой высветились непонятные символы.

Очередная загадка. Компьютер распознает нас по отпечаткам пальцев, но ни разу я не видела, чтобы система при моем или еще чьем-либо входе изображала что-то подобное. Значит, так "мозг" вояджера реагирует только на Райдэка, и судя по всему — это язык его расы. Понять бы еще, какой?.. Знаки я, конечно, запомнила, вот только проверить их в базе на совпадения у меня не было возможности. Зато она была у Хока, поэтому я собиралась вечером нарисовать их ему и попросить поискать в сети.

— Обнаружили какое-то несоответствие норме? — очевидно, заметив, с какой подчеркнутой заинтересованностью я смотрю на экраны, поинтересовался Райдэк.

— Символы… — задумчиво произнесла я, внезапно связывая в своей голове ускользающие от меня нити догадки. — Символы, появляющиеся на ваш вход… Это — авэмэ дэн орис.

Пожалуй, надумай я намеренно испортить Райдэку настроение, у меня не получилось бы это сделать так легко, как сейчас — произнеся одну-единственную запомнившуюся мне фразу.

— Что? — в цепком взгляде появилось что-то жесткое и неуютное, пробирающееся под кожу колким крошевом. — Откуда вы это знаете?

— Логический вывод, — смысла юлить и изворачиваться я не видела, а потому рубила правдой. — Эта фраза прозвучала, когда вы подтвердили свой доступ в машинное отделение, а сейчас на всех экранах высветился одинаковый набор символов, по количеству совпадающий с озвученным мною. Предполагаю, что это какое-то приветствие…

— Добро пожаловать, командор, — недовольно перебил меня Райдэк. — Вы угадали.

— Скорее, не угадала. Добро пожаловать… — я недоверчиво поморщилась. По-моему, перевод командора хромал на одну ногу. Не знаю почему, но как-то не вязалось у меня "авэмэ" с добром. — Я думала, что "авэмэ" означает "здравствуйте", а "дэн" — это какая-то численная приставка к слову "орис", вроде "второй", "третий"…

— Думайте лучше о работе, капитан Паркер, — резко опустившись в свое кресло, приказал Райдэк, и в голосе его почувствовалось откровенное недовольство.

Какие мы сердитые. Ты спросил — я ответила. И нечего было за мной с утра подглядывать. Хотя вчера вечером тоже не стоило; если думаешь, что я об этом забыла, то ты сильно ошибаешься, командор.

То ли моя смекалка отбила Райдэку желание щипать мне нервы, то ли ему просто было не до меня, но до вечера он больше не отсвечивал, занимаясь исключительно своей прямой обязанностью — руководством эскадрой.

Расслабилась я совершенно зря, полагая, что утренняя задержка командора никак меня не касалась и еще один прожитый на вояджере космический день можно смело перечеркнуть красным крестиком. Стоило мне с моей командой выйти из столовой после ужина, как в коридоре меня остановил звучный командорский голос:

— Капитан Паркер, я попросил бы вас задержаться на пару минут. Мне нужно обговорить с вами кое-какие важные детали.

Хок, Эмбер и близнецы замерли за моей спиной, испепеляя Торна пронзительными взглядами. Коротко кивнув, дала им понять, чтобы не беспокоились и ждали меня возле моей каюты, а потом пошла навстречу Райдэку.

— Я вас слушаю, командор, — тщательно скрывая досаду, ровно и учтиво произнесла я.

— Пройдемте, — вежливо повел рукой командор, а увидев, что я не двинулась с места, резонно заметил: — Не хотите же вы, чтобы я обсуждал важные рабочие вопросы со своим первым помощником здесь? — он кивнул на выходящих из столовой офицеров, разглядывающих нас с нескрываемым интересом.

Вынуждена была согласиться, но внутри всей душой поминала крепким словцом и Нолана, запершего меня на вояджер, и устав, зажавший меня в своих тисках, словно сборочную деталь.

Когда Райдэк остановился перед лифтом, у меня чуть не вырвался невольный стон. Лифт, я и командор — это отдельная тема. Слишком близко, слишком тесно, слишком неуютно… Не знаешь, куда повернуться и спрятать взгляд. И это я — привыкшая смотреть всем глаза в глаза. Запертая в узком пространстве с Райдэком, я чувствовала себя до боли странно. Кажется, он меня жутко нервировал.

Увлеченная собственными мыслями и контролем разделяющего нас командором расстояния, я даже не заметила, на какой уровень мы поднялись, очнувшись лишь когда открылись двери.

— Следуйте за мной, — уголки губ мужчины едва заметно дрогнули, и мне показалось, что Райдэк пытался спрятать улыбку. — Приложите к распознавателю свой жетон, — остановившись перед очередными дверьми, попросил он.

Ну и как сие следует понимать? Новая проверка? Неужели генераторной мало показалось, решил мне доступ к своей серверной открыть?

Честно? Лучше бы это оказалась серверная.

За отъехавшей в сторону стеной обнаружился просторный холл, освещенный мягким голубым светом, окрашивающим интерьер, выдержанный в стиле минимализма, в цвета индиго.

— Ваша новая каюта, капитан Паркер, — не дав опомниться, вероломно втолкнул меня внутрь Райдэк, и я, метнув в него свирепый взгляд, любезно выцедила:

— Благодарю, меня вполне устраивает старая.

— Как моему первому помощнику, — не менее любезно ответил Райдэк, — вам по статусу полагается жилье более высокого класса. С отдельным санузлом, — в серых глазах вспыхнули веселые искры, что взбесило меня окончательно.

— Надеюсь, санузел не с вами в придачу? А то иначе не понимаю, чем он отличается от общего мужского душа…

Райдэк спокойно выдержал мой взбешенный взгляд, а затем добавил:

— Располагайтесь, капитан Паркер. Ваши вещи сюда перенесли еще утром, а доступ к прежней каюте вам уже закрыли.

Ах ты… Так вот чего эта гадина с утра лыбилась? Решил меня изолировать от моих парней? Судя по всему, мы находились на уровне, где располагались номера высшего командного состава. Вход посторонним сюда был воспрещен. И как я теперь попрошу Хока поискать для меня нужную информацию? По флэтпаду говорить опасно. Сомневаюсь, что он не прослушивается.

— Спокойной ночи, — раздраженно ударив ладонью по сенсору, я закрыла дверь у Райдэка перед самым носом, а затем, сжав кулаки, глухо зарычала.

Как же хотелось попинать что-нибудь со злости, а еще больше — кого-нибудь. Не надо большого ума, чтобы понять, чью наглую морду мне нестерпимо хотелось начистить.

Шумно выдохнув, я остановилась посреди каюты, больше напоминавшей президентский люкс. Мягкие, плавно изогнутые дугами серебристые диваны располагались в центре комнаты, создавая причудливую оправу низкому стеклянному столу круглой формы, на котором в каплеобразном кашпо рос самый настоящий цветок: изысканный, белоснежный, на длинной мясистой ножке.

Охренеть. Живой цветок в космосе. На военном корабле.

Следующей моей находкой стал устроенный на противоположной стороне водопад, льющийся между двумя стеклянными панелями. Толстые, герметично запаянные перегородки глушили плеск воды, и ее бесшумно-извилистое движение по прозрачной поверхности от самого потолка до пола выглядело завораживающе красиво. Интересно, такая роскошь полагалась всему высшему составу командования, или своим богатством Райдэк намеревался поразить только меня? Совершенно напрасно. К подобного рода штучкам я оставалась абсолютно равнодушной. В доме моего деда интерьер был намного дороже, но мне никогда не приходило в голову считать его какой-то весомой ценностью, глядя на которую я должна была раздуваться от собственной значимости и восторга.

Оглядевшись по сторонам, я продолжила осмотр своей новой каюты. Установленные по периметру датчики движения, очевидно, среагировали на мой жест, и водяная стена, отъехав в сторону, открыла взору просторную спальню со встроенным в стену зеркальным шкафом и огромной кроватью, над которой россыпью скоплений звезд сияли точечные светильники.

В принципе, на таком "плацдарме" могла поместиться вся моя команда, если бы тесно прижалась друг к другу, и мне, привыкшей спать на обычной полуторке, казалось откровенной дуростью такое неэкономное использование свободного пространства.

Дойдя до кровати, я уселась на идеально ровно расправленный текстиль, а затем энергично попрыгала на нем, проверяя качество матраца. Открытая дверь внезапно плавно закрылась, и вместо нее медленно открылся мой рот.

Напротив, распространяя мягкое голубоватое сияние, обнаружился самый настоящий аквариум, ну или… импровизированный уголок океана. По-другому у меня не получалось назвать раскинувшийся во всю стену водоем. С усыпанного мелким белым гравием и кораллами дна вверх тонкими струйками поднимались серебристые пузырьки, в которых, лениво двигая плавниками, зависали плоские рыбки какого-то нереально бирюзового и синего цвета. Цветы-актинии живым ковром облепили гладкие серые камни, пряча в своих полупрозрачных щупальцах усатых креветок. Мне даже на мгновение показалось, что это все не настоящее, а просто потрясающе четкая голограмма.

Не выдержав, я подошла поближе и постучала по стеклу пальцем. Разноцветная стайка рыбок пугливо метнулась в сторону и замерла в правом верхнем углу, таращась на меня похожими на черные бусинки глазами.

Стоит ли говорить, насколько я была ошарашена. Разглядывая путешествующих по Вселенной в вояджере морских существ, я вдруг почувствовала себя дайвером, опустившимся на дно южного атолла. Полный релакс — после холодного и черного космоса, простирающегося на сотни парсеков вокруг, оказаться посреди живого уголка райской природы. Сразу захотелось лечь на кровать и бесцельно смотреть на похожую на цветной кинофильм чужую жизнь — удивительно хрупкую и невыразимо-прекрасную…

Тишина взорвалась настойчивым звенящим сигналом, выдернув меня из какой-то другой реальности, в которую я неожиданно попала. До меня даже не сразу дошло, что это звонят в дверь. Лакс, просто загородный особняк какой-то, а не каюта первого помощника. А терраса с выходом в открытый космос мне по статусу, случайно, не полагается?

— И как теперь отсюда выйти? — развела в стороны руками я, обращаясь не то к плавающим в аквариуме рыбкам, не то к вселенскому разуму. Стена с обитателями океана медленно отъехала в сторону, освобождая мне путь, и я, перестав чему-либо удивляться, пошагала к выходу, рассчитывая узреть наглючую командорскую морду, явно ожидающую от меня благодарности по поводу любезно предоставленных мне воистину президентских апартаментов.

Мой боевой настрой мгновенно улетучился, как только за открывшейся дверью обнаружился недоуменно пялящийся на меня генерал Гилберт. Колкий взгляд мужчины цепко прошелся по мне с ног до головы, словно пытался найти какой-то изъян, а потом переместился куда-то за мою спину, непонятно кого за ней выискивая.

— Что вам нужно, генерал? — не очень дружелюбно поинтересовалась я.

На губах генерала затеплилась какая-то ехидно-насмешливая улыбочка, не предвещающая ничего хорошего.

— Я хотел бы увидеть командора, — многозначительно приподняв бровь, сообщил Гилберт.

— Не улавливаю связи, — холодно произнесла я. — Что, по-вашему, командующий эскадрой забыл в моей каюте в столь поздний час?

— В вашей? — еще более странно хмыкнул Гилберт. В голове моей промелькнула догадка, мгновенно подтвердившаяся, как только в коридоре напротив отворились двери еще одной каюты, и возникший на пороге Райдэк пробасил:

— Генерал Гилберт, простите, я не предупредил вас, что уступил свою каюту капитану Паркер. Мне кажется, единственной женщине на флагмане удобства нужны больше, чем мне или вам.

Командор любезно так улыбнулся, и мне захотелось его прибить, а потом оживить и прибить еще раз. Сволочь, и ведь все рассчитал правильно: Гилберт, обнаруживший меня в каюте Райдэка, ни за что не поверит в его альтруизм, а вот в то, что я являюсь любовницей командора — запросто. Отсюда и мое стремительное повышение по службе, и редкие знаки внимания, которые ярый противник присутствия женщин на своем корабле так неожиданно стал проявлять ко мне. Да еще и каюта Райдэка располагается напротив. Нет, ну понятно для чего. С одной стороны, вроде все прилично — раздельное жилье, а с другой — далеко же ходить не надо: два шага — и ты в койке у своего первого помощника… или он у тебя, разницы нет.

— Как хорошо, что вы еще не спите, командор, — перебила я открывшего было рот Гилберта, обращаясь к Райдэку. — Я вам на флэтпад сейчас проект нового внутреннего распоряжения сброшу, прочитайте, пожалуйста, и подпишите.

— Что еще за распоряжение? — нахмурился командор.

— Касающееся открытия доступа на этот уровень моему экипажу.

Торжествующий блеск в глазах Райдэка после моих слов сменился колючей холодностью.

— Капитан Паркер, я не собираюсь ради вас менять систему доступов к уровням… — начал он.

— И все же придется, в виде исключения, раз уж вы назначили меня своим первым помощником, — перебила его я. — Согласно действующему положению межгалактического конгломерата о наемных резервных расчетах, экипаж оных имеет право входить в каюту своего капитана по его вызову. Вам следует либо дать допуск моим подчиненным, либо вернуть мне прежнюю каюту. Я привыкла контролировать действия своего экипажа и проводить с ними ежедневные вечерние планерки.

— Планерки… — желчно повторил за мной Райдэк. — И какие задачи вы на них обсуждаете?

— Простите, командор, но вас это не касается. Это личное дело мое и моей команды.

— Для личных бесед есть кают-компании на каждом уровне, — уперся как осел Райдэк, наивно считая, что это сможет охладить мой пыл.

— Отлично, — я гаркнула так, что слушавший нас с Райдэком Гилберт от неожиданности вздрогнул, а потом, крутанувшись на каблуках, пошагала к лифту.

— Вы куда? — гневно понеслось мне в спину.

Обернувшись, я вызывающе посмотрела в мечущие молнии глаза командора:

— Поищу подходящую для меня и моей команды кают-компанию. Ах, да… чуть не забыла, — злобно предвкушая реакцию Райдэка на внезапно пришедшую в мою голову идею, я быстро вернулась обратно и, проследовав в свою новую каюту, схватила со стола оставленный там цветок.

— Кажется, это ваше, командор? — ткнув в грудь Райдэка горшком, я разочарованно пожала плечами: — Простите, что хозяйничаю в вашей бывшей каюте, но у меня на цветы аллергия, а он так невыносимо воняет… Сначала хотела спустить его в утилизатор, а потом подумала: может, он дорог вам как память?

— Эхариус не имеет запаха, — холодно провещал командор.

— Свое… хм… знаете ли, не пахнет, — снисходительно улыбнулась я. — Вы просто принюхались. Я не против, если этот эхариус будет не пахнуть и дальше, но уже в вашей каюте.

Оставив последнее слово за собой, я гордо пошла по коридору, надеясь, что испортила Райдэку триумф от его сегодняшней победы. Решил изолировать меня от моих парней? Да выкуси. Неужели думаешь, я не найду на твоем огромном вояджере укромного угла? Да я его уже нашла.

Забравшись в лифт, я набрала на флэтпаде комбинацию цифр, понятную только Хоку. Не первый раз приходилось общаться с ним шифрами. Райдэку, конечно, эта задачка на один зуб, с его-то логикой мышления, но пока он будет соображать, я уже успею обо всем договориться со своими парнями.

Из кабинки я вышла на втором уровне, тут же пересев в грузовой лифт. На четвертом уровне в него зашли мои парни, и пока близнецы заклеивали изолентой объективы камер, Эмбер, порывшись в коробке управления, исключил возможность вызова лифта извне.

— Мне нужно, чтобы ты нашел в базе, что обозначают эти символы или хотя бы к какой расе относится данный язык, — наклонившись, я быстро начеркала Хоку на листке ту фразу, что увидела у Райдэка на компьютере.

— Агни, я не смогу, — Хок опустил голову, с досадой поджав губы, а потом долгим пронзительным взглядом посмотрел мне в глаза.

— Что значит "не сможешь"? — ни разу в жизни Хок мне не отказывал в помощи, и теперь я просто отказывалась верить в то, что слышу.

— У меня больше нет доступа к базе. Я уже не состою в группе айтишников. Полчаса назад приказом командования эскадры меня назначили помощником штурмана и перевели в капитанский отсек, — Хок показал мне присланное ему на флэтпад распоряжение.

— Лакс, — закрыв глаза, я откинулась на стенку. — Он обложил меня со всех сторон, и тебя перевел к себе поближе, чтобы все держать под контролем.

— Кто?

— Райдэк, — бессильно выдохнула я. — Мне кажется, он знает, кто я такая. Он меня узнал.

— С чего ты взяла? — не поверил Стэн.

— Предчувствие, — я расстегнула воротник-стойку форменной куртки, а потом уселась на пол, поджав к груди колени. — Мне конец.

— Морковка, ты чего? — опустился со мной рядом Стэн. — Я тебя не узнаю.

Я сама себя не узнавала.

Меня охватила паника. Какая-то совершенно дикая и безотчетная. Я, словно приговоренный висельник, чувствовала, как медленно затягивается на моей шее петля. Как рассказать моим парням, что для того, кто спокойно ходит сквозь стены, двигается с нечеловеческой скоростью и общается мысленно со своим экипажем, не составит большого труда скрутить в бараний рог одну зарвавшуюся дрэйкершу. Вся моя крутость для него — детский лепет.

— Райдэк переселил меня в свою каюту…

— Что?

— Он занял соседнюю, — заметив, как вытянулись лица ребят и сообразив, о чем они подумали, уточнила я. — Но это ничего не меняет. Он что-то задумал и боюсь, что в его планы не входит отпускать меня с вояджера.

— С чего ты это вообще взяла? — Свэн сел напротив, с тревогой глядя в мои глаза.

— Я не знаю, как это объяснить… Интуиция, шестое чувство… Назови как хочешь.

— У него нет никакого права удерживать нас здесь силой. Мы контрактники. Закончится миссия — и поминай как звали. Мы можем подать рапорт в конгломерат, если Райдэк начнет перегибать палку.

Мой тяжелый вздох разбавил гнетущую тишину:

— Да чихал он на ваш конгломерат и на все объединенные галактики в целом. Он слишком богат, умен и осторожен. Если и предпримет меры, то ни одна межгалактическая служба не подкопается.

— И что ему от тебя нужно? — помрачнел Хок. — Если бы просто хотел переспать с тобой, уже давно бы намекнул.

— Понятия не имею. Потому и нервничаю. Когда я не понимаю, что движет противником, то не могу предугадать его дальнейших действий.

— Может, спросить его прямо? — пожал плечами Гвоздь.

— Если она спросит прямо — значит, выдаст себя с потрохами, — Хок отрицательно мотнул головой, задумчиво уставившись взглядом в стену. — И если Райдэк сейчас может только догадываться о чем-то, то тогда будет уверен на сто процентов.

— Хок прав, — кивнула я. — Нам надо усыпить бдительность Райдэка. Вести себя совершенно спокойно и расслабленно. Сделать вид, что мы всем довольны и нас все устраивает. Есть только один шанс свалить незаметно всем вместе — это когда прибудем на Зондакар. Фактически, после того как мы выполним там свою спасательную работу, наш контракт с конгломератом можно считать завершенным. И в принципе нам не обязательно возвращаться вместе с вояджером в исходный пункт только для того, чтобы получить положенный нам от КОГ гонорар. Не думаю, что они будут гореть желанием найти нас и отдать нам заработанные кредиты.

— Да, на Зондакаре Райдэку будет не до нас. На гибнущей планете невозможно контролировать всю ситуацию полностью, а в панике и суете легче всего будет затеряться и стать невидимыми, — согласился Эмбер. — Там наш стрэйнджер наконец разблокируют, и как только миссия начнет сворачиваться, мы, вместо того чтобы вернуться в док, свалим оттуда с квантовой скоростью. Я все для этого подготовлю заранее.

— Ну вот и отлично. Значит, переходим в режим ожидания, — я поднялась с пола и, как мне показалось, после разговора с парнями даже дышать легче стало. Никто так не вселял в меня уверенность в себе и не давал сил, как моя команда. Я подпитывалась их энергетикой, как вампир. — А пока на любое действие и кадровую перестановку командора реагируем совершенно спокойно. В столовой шутим и улыбаемся, вечера будем проводить вместе со всеми в кают-компании. Больше никаких подозрительных и тайных встреч.

— Как объясним эту? — Хок обвел взглядом замкнутый контур кабины лифта, вот уже минут пятнадцать непрерывно двигавшейся то сверху вниз, то снизу вверх, и улыбнулся.

— Я сама объясню. Эмбер сейчас остановит лифт на верхнем уровне, вы выйдете и спуститесь на свой по пожарной лестнице.

— Почему ты решила, что на верхнем уровне никого нет? — удивился Стэн.

— Видишь мигающую красную лампочку на тэш-блоке напротив седьмого сегмента? — я ткнула пальцем в вывернутый блок управления. — Это техники пытаются восстановить управление. Они на седьмом этаже. Надеюсь, что Райдэк с ними.

— Морковка, ты уверена, что все обойдется? Может, мы возьмем все на себя?

— Я сказала — на выход, — привычное спокойствие нахлынуло, как волна на песок, смыв вместе с собой страхи, неуверенность и внутренний раздрай. — Вы мне только мешать будете.

Эмбер всунул в клемники вытянутые оттуда провода, а когда кабинка остановилась на верхнем уровне, открыл двери лифта. Парни за считанные секунды покинули помещение, и я, быстро устранив следы вмешательства, установила тэш-блок на место, а потом нажала на сенсоре кнопку под номером семь.

За открывшимися дверями меня встречала целая бригада взмыленных техников, подозрительно разглядывающий меня генерал Гилберт и злющий, как сатана, Райдэк. Впервые в жизни я готова была благодарить высший военный чин конгломерата за оказанную мне услугу. Видимо, увязавшийся за командором после моего ухода Гилберт и "связал ему руки", помешав действовать напролом. В противном случае здесь бы сидели не военные техники, а мордовороты Райдэка, и вытащили бы они меня и моих парней из лифта еще минут десять назад.

— Семнадцать минут тридцать одна секунда, — посмотрев на часы, торжественно объявила я во всеуслышание — и взгляд Райдэка впился в меня, как лазерный луч, прожигая насквозь.

— Зачем ваша команда заклеила камеры слежения, капитан Паркер? — с губ командора слова срывались резко и зло, и лились мне как бальзам на душу. Куда делось надменное превосходство и безукоризненный лоск? Теряющий над собой контроль Райдэк нравился мне гораздо больше мистера "я круче всех".

— Это я приказала.

— Зачем? — тоном Райдэка можно было морозить полуфабрикаты.

— Как ваш первый помощник, я обязана проверять работу действующих на корабле служб. Смею заметить, что нашла их неудовлетворительными. За семнадцать минут и тридцать одну секунду в лифт можно было пронести взрывное устройство и разнести к такой-то матери весь вояджер. И кстати, где команда быстрого реагирования? Она должна была вскрыть двери, запрыгнуть на движущуюся кабинку и обезвредить находящихся внутри злоумышленников.

Техники в буквальном смысле офигели, вытаращившись на меня, как на падающий на их голову метеорит. Гилберт предусмотрительно промолчал, а Райдэк, по-моему, разозлился еще больше. Понятное дело, что всего того, что полагалось делать службам по уставу, не случилось только потому, что Райдэк знал, кто находится внутри лифта и не видел в нас потенциальной опасности. Я щелкнула командора при всех по носу, воспользовавшись его излишне снисходительным отношением ко мне. И все-таки он, видимо, был прав, когда не брал на свой корабль женщин. Не знаю, как от остальных, а от меня у Райдэка точно одни проблемы. Пусть гадает теперь, зачем я проверяла работу его служб и почему сказала про бомбу.

— Дельные замечания, капитан Паркер. Учту, — Райдэк заложил за спину руки, подчеркнуто вежливо поинтересовавшись: — И чью работу вы собираетесь инспектировать в следующий раз?

— В этом и соль любых проверок, командор, — любезно заметила я. — Во внезапности и непредвиденности. Не так ли?

— Так ли, — мрачно согласился Райдэк, кажется, начиная жалеть, что так неосмотрительно повысил меня до своего первого помощника.

— Спокойной ночи, командор, — искренне надеясь, что спокойной она у него точно теперь не будет, я радостно пошагала в свою каюту. Вернее, бывшую командорскую. И только когда очутилась внутри, поняла, что день удался: Хока перевели в капитанский отсек, а значит, видеться с ним я теперь буду целый день, почти как на нашем стрэйнджере, а еще вместо тесной комнатушки я получила роскошный номер, выселив при этом из него его же хозяина. Что может быть лучше? Только личный душ. Мыться в котором я, кстати, не рискнула со включенным светом. Мало ли, вдруг Райдэк в нем камер понатыкал. Зато вдоволь насладилась плавающими в моей спальне рыбками, пока, закинув за голову руки, лежала на кровати и смотрела на их умиротворяющую возню. Засыпая, я подумала, что именно за них, пожалуй, стоит сказать Райдэку спасибо. Обязательно сделаю что-то подобное в своей спальне. Красиво.

Глава 17

Внутренний будильник разбудил меня за час до подъема. Несколько минут я позволила себе поваляться в постели, любуясь обитателями морского дна, а потом, по привычке отжавшись от пола пятьдесят раз, пошла умываться и приводить себя в порядок, рассчитывая прийти к завтраку немного раньше, чтобы чуть дольше пообщаться с моими парнями.

— Капитан Паркер, доброе утро, — густой голос Райдэка настиг меня, подобно ангелу мщения, стоило мне переступить порог каюты.

Командор возвышался в проеме напротив, и за его спиной довольно хорошо просматривался интерьер открытой настежь комнаты. Надо сказать, что Райдэк переехал не в сарай, как я мстительно надеялась. Может, по размерам его нынешняя каюта и уступала прежней, а вот по удобствам — вряд ли.

— Доброе, — буркнула я, напрасно рассчитывая проскользнуть мимо.

Райдэк мгновенно перегородил мне дорогу, сверкая белозубой улыбкой, как глянцевый плакат.

— До завтрака еще есть время, капитан. Я всю ночь думал о том, что вы вчера сказали по поводу проверок соответствующих служб вояджера, и пришел к выводу, что вы совершенно правы. Мы не могли бы обсудить это за чашечкой кофе? — командор элегантно повел рукой, указывая на низкий столик, виднеющийся в его каюте, на котором стояли две белоснежные чашки с сизыми ручейками поднимающегося вверх пара.

Жадно втянув носом воздух, я поймала терпкий аромат, и рот наполнился густой слюной, вспоминая, как восхитительно ощущается на языке кофейная горечь.

У этого гада в номере была кофемашина. Это был удар ниже пояса.

Здесь не давали кофе, он был роскошью для военных судов. Я пила его последний раз у себя на стрэйнджере, и теперь смотрела на чашку с дымящимся напитком, как наркоман на дозу, чувствуя, как от вожделенного запаха начинает кружиться голова.

— Это очень редкий и дорогой сорт кофе, который выращивают только на Земле, — продолжая изощренно вбивать клинья искушения в щит моей выдержки, сообщил Райдэк. — Соглашайтесь. У меня еще есть джеладай, если вы любите…

Да он издевался. Джеладай — десерт из цветов джели — был моим любимым лакомством. Откуда он узнал? Лакс. Да пошло оно все.

Одарив улыбающегося Райдэка лютым взглядом, я решительно шагнула в его каюту, понимая, что он только что купил меня с потрохами.

— Прошу вас, — любезно предложив мне кресло, командор уселся напротив, подхватив со стола чашку и расслабленно забросив ногу за ногу.

Подвинув к себе вазочку с десертом, я запустила в нее руку и стала бессовестно поедать один цветок за другим. Ну, наглеть — так наглеть, чего уж там. Каюту я у Райдэка отобрала, теперь для полного счастья можно его еще и обожрать. Надеюсь, больше предлагать мне джеладай не будет.

Съев все, что было, я довольно облизала сладкие губы, и когда, отпив глоток кофе, подняла на Райдэка глаза, едва не поперхнулась от того, как он на меня смотрел. Я помнила этот ищущий и голодный взгляд, скользящий по моему обнаженному телу в полумраке комнаты для привата, помнила, как провалилась в него, словно в бездну, и помнила, как сгорала в огне захлестнувшей меня страсти.

Кофе обжег гортань. Жаркая волна поползла куда-то вниз от груди к животу, отдавшись сладкой горячей тяжестью между ног, вынудив меня инстинктивно сжать колени.

— Вкусно? — внезапно просевшим голосом поинтересовался Райдэк, и я вцепилась в чашку обеими руками, потому что они вдруг стали дрожать.

— Да, кофе изумительный, — собственного голоса я не узнала, таким жалким и чужим он мне показался. — Так о чем вы хотели со мной поговорить?

Глядя мне прямо в глаза, Райдэк вязко сглотнул, так, словно только что откусил от меня приличный кусок, а потом низко выдохнул:

— Мне понравилась ваша идея устраивать внезапные проверки всем службам. Возможно, мой взгляд замылился, и я уже не вижу существенных недочетов в работе команды вояджера, поскольку за год к ней просто привык.

Да-да, ври дальше — привык. Именно поэтому у тебя на вояджере скрытая сеть и куча безмолвных мордоворотов, подчиняющихся одному тебе. Тебя все устраивает как есть. Дуру-то из меня делать не надо.

— А вам как человеку, пришедшему со стороны, видны упущенные мною мелочи и детали, — ровно и бесстрастно продолжал вешать мне лапшу на уши Райдэк. — Кстати, откуда такие обширные познания в технике? Где и на кого вы учились до того, как попали в Звездный легион?

Ой, а вот и хитрый крючок для глупой рыбки. Да сейчас. Так я тебе и рассказала.

— Если вы о специальном образовании, то его у меня нет. Я самоучка.

— Самоучка… — кисло изогнув губы, протянул Райдэк. — Талантливый техник, компьютерный гений и прирожденный лидер. Довольно странная коллекция для сироты Тарани Вилкс, выросшей и воспитанной в приюте.

Кофе внезапно стал едко-горьким, а в груди неприятно заныло. У меня больше не было сомнений, что Райдэк добрался до секретных данных легиона, ведь именно такая информация хранилась в моем личном деле. Я боялась, что если назову свое настоящее имя, то дед рано или поздно найдет меня и вытащит даже из легиона, поэтому и выдала себя за сироту Тарани Вилкс, которую впоследствии легендой переименовали в Агни Паркер.

— Легион на семьдесят процентов состоит из сирот. В отличие от тех, кому все преподносится на блюдечке с голубой каемочкой, мы не ждем от судьбы подачек — мы берем то, что нам нужно, сами, — поставив на стол чашку, заметила я. — Что вас так удивляет? То, что у человека без роду и племени могут быть мозги и врожденный талант? Все члены моего экипажа сироты, и все по-своему — гении.

— Нет, — невозмутимо парировал Райдэк. — Меня удивляет другое. Как ни отмывай и в какой ошейник ни одень дворнягу, она все равно будет выглядеть как дворняга.

Я не поняла аналогии, а потому удивленно вскинула бровь, молча ожидая от командора объяснений.

— Ваши манеры, капитан, — краешком губ улыбнулся Райдэк. — То, как вы себя ведете… Речь, осанка, походка, вкусы… Сомневаюсь, что сирот в приютах кормят циллингами, лакридой или икрой беарда, — мужчина слегка подался вперед, загадочно мне подмигнув. — Полагаю, что они одно от другого отличить не смогут.

— Я долго изучала межгалактическую кухню, чтобы не упасть лицом в грязь перед снобами вроде вас.

Райдэк снисходительно ухмыльнулся:

— Я наблюдал в столовой за тем, как вы держите в руках столовые приборы. И только что видел, как вы пили кофе.

— Я пью его как-то особенно? — не подавая вида, что выводы Райдэка попали в цель, насмешливо фыркнула я.

— Вы складываете и отводите в сторону три пальца, когда поднимаете чашку. Таким манерам обычно учат аристократов, и это доходит у них до автоматизма, как у вас.

— А вам не приходило в голову, что все те правила этикета, о которых вы сейчас говорите, не являются тайной, и их можно найти в общей межгалактической сети? Возможно, мне нравится вводить в заблуждение простаков, изображая из себя ту, кем я на самом деле не являюсь.

— И кто же вы на самом деле? — перестал улыбаться Райдэк.

— А вы? — не растерялась я. — Кто вы, дэн орис?

Глаза командора предостерегающе сверкнули, изучая меня с повышенным интересом. Я понимаю: сейчас мужчина усиленно ломал голову над тем, не являюсь ли я засланной конгломератом шпионкой, и что-то мне подсказывало, что лучше было, если бы Райдэк считал меня таковой.

— Мне кажется, мы ушли от темы, — я откинулась на спинку кресла, желая покончить с крайне неудобным для меня разговором. — Вы ведь собирались обсудить качество работы экипажа, а не мое досье, доступ к которому, вы, очевидно, получили на не совсем законных основаниях.

— Должен же я знать, кого я назначил своим первым помощником, — в свое оправдание ответил Райдэк.

Я очень сомневалась, что дела других офицеров, находившихся в рубке рядом с командором, он изучал так же детально, как мое, но сделав вид, что принимаю подобного рода отмазку, вежливо кивнула:

— И все же давайте перейдем к делу. Что конкретно вы ждете от меня?

— Мне бы хотелось, чтобы вы набросали список подмеченных вами огрехов и недочетов в работе команды и составили подробный план мероприятий по их устранению. Какую службу лично вы проверили бы первой?

— Если учесть цель нашей миссии, то прежде всего, мне кажется, стоит убедиться в компетентности спасательных бригад, способности остальных служб четко и слаженно взаимодействовать с ними и принимать верные решения в форс-мажорных ситуациях.

— Форс-мажорных… — повторил за мной Райдэк. — Что вы имеете в виду?

— Исходя из личного опыта, это может быть что угодно: нападение на бригаду, захват спасательной капсулы, обвал, выход из строя оборудования… В таких случаях безотказно должна работать диспетчерская служба, координаторы, медики, техники и наводчики. У всех членов экипажа есть четкие предписания на время миссии на Зондакаре. Но план действий — это одно, а реальность — совершенно другое. Хаос и паника — не самое страшное из того, с чем придется столкнуться на гибнущей планете, это только вершина айсберга.

— Вам, видимо, приходилось видеть что-то похуже? — посмотрел на меня в упор Райдэк. — Насилие, мародерство, грабеж?

Мне неприятно было вспоминать о худших проявлениях человеческой натуры, но как бы отчаянно я ни твердила себе, что я не такая, это, к сожалению, не меняло действительности. Страх всегда вытаскивал наружу самые гнилые и гадкие человеческие качества, превращая, казалось бы, цивилизованных людей в диких и жестоких скотов.

— Я видела, как взрослые мужчины выталкивали из пиккеров женщин и детей, лишь бы спастись самим.

— И как ваша команда поступала в таких случаях? — выдерживая мой стылый взгляд, тихо спросил Райдэк.

Пауза между его вопросом и моим ответом вышла излишне долгая, потому что мне не хотелось озвучивать негласное правило всех легионеров: мародеров, насильников и прочих сволочей мы пускали в расход сразу же, без суда и следствия.

— Убивали, — коротко уронила я.

Лицо Райдэка болезненно дрогнуло и в глубине серых глаз появилось что-то очень похожее на жалость.

— И часто вам приходилось это делать?

— Мне повезло, что за моей спиной всегда стояли близнецы, чаще сами делая за меня грязную работу, но ту тварь, что выбросила из капсулы ребенка, я пристрелила лично.

Гнетущее безмолвие наших схлестнувшихся взглядов нарушало лишь тяжелое дыхание — мое и Райдэка, такое пронзительное в этой нахлынувшей на нас тишине.

— Мне жаль, — грустно искривил губы командор.

— А мне нет, — холодно выдавила из себя я. — Если бы у меня была возможность открутить время назад, я бы пристрелила его снова.

— Мне жаль, что вам пришлось через все это пройти, — Райдэк поднялся с места, глядя на меня с высоты своего роста. — Вся эта грязь не для женщин. Именно поэтому я считаю, что женщинам не место в армии.

Я не смогла удержаться от колкости:

— Да, я уже поняла ваши приоритеты для женского пола: босая, беременная и на кухне…

Последнее слово сдавленно слетело с языка, стоило увидеть, как медленно меняется выражение лица мужчины.

— Мне кажется, вы бы неплохо смотрелись в этом амплуа, — лениво двигаясь взглядом по моему телу, ухмыльнулся Райдэк. — Полагаю, вынашивать и воспитывать детей более приятное занятие для женщины, чем убивать моральных уродов.

Учитывая то обстоятельство, которое изначально свело меня с Райдэком, после упоминания о детях мне мгновенно захотелось провалиться вниз сквозь несколько уровней вояджера. Если бы командор узнал правду… Лакс, он бы меня придушил. Собственноручно.

— Насчет первого — не знаю, — с напускной небрежностью выдала я. — У меня по этой части нет опыта, и не думаю, что он в скором времени появится. А по поводу второго вы совершенно правы — в убийстве нет ничего приятного. И я не горела желанием кому-либо об этом рассказывать. Вы сами спросили… Какая-то бессмысленная у нас с вами беседа получается. Начали за здравие, а кончили за упокой.

— А по-моему, у нас вышла довольно содержательная беседа, — возразил командор. — Я сейчас узнал о вас гораздо больше, чем было написано в вашем досье.

Не могу сказать, что меня сей факт радовал. Даже не представляю, к каким выводам пришел этот ненормальный и чем конкретно мне это грозило.

— Я устрою тактические учения на вояджере, задействовав все подразделения, — вдруг выпалил Райдэк. — Что вы об этом думаете?

Смена темы была такой стремительной, что я даже несколько растерялась, подозрительно уставившись на излучающего решительность и оптимизм командора.

— Учения — это замечательно, — вынуждена была согласиться я.

— А начнем мы со стрельбы, — широко улыбнулся Райдэк, и как-то меня это его "начнем со стрельбы" сильно напрягло. Этот гад опять что-то задумал, и грохните меня, если это "что-то" не касалось Паяльника и Гвоздя.

— Почему именно со стрельбы?

— А почему нет? — вопросом на вопрос ответил Райдэк. — Из вашего рассказа я подчерпнул для себя одну очень важную деталь: при всей гуманности нашей миссии, не стоит рассчитывать на то, что в ответ мы обязательно получим адекватные действия со стороны населения. Те, у кого были власть, деньги и влияние на Зондакаре, планету уже покинули, а из регулярных частей там остались сухопутные войска и патрульные службы для того, чтобы держать ситуацию под контролем. Наши клиенты — средний и низший класс…

— Наши клиенты — простые люди, — перебила я Райдэка. — Те, у кого нет денег, чтобы купить себе билет на пассажирский спэйс и улететь на другую планету. Быть бедным — не значить быть преступником.

— Вы неправильно меня поняли, — мягко улыбнулся мне Райдэк. — Считаете меня снобом, разделяющим всех по классовым категориям? Вам кажется, что я с презрением отношусь к тем, кто по уровню интеллекта и положению в обществе стоит ниже меня? Если бы я на самом деле так думал, то не предоставил бы конгломерату свой вояджер и не предложил возглавить миссию.

Я была удивлена. Нет, не так: обескуражена, поскольку полагала, что участвовать в этом походе Райдэка вынудил заключенный с КОГ контракт. Но чтобы он сам…

— Зачем вам это все?

— Вы только что сами сказали, что на Зондакаре остались простые люди. Люди, обреченные на гибель только потому, что родились менее удачливыми и богатыми, чем те, кто разрушил свою собственную планету. Мой флагман уникален и не имеет аналогов во Вселенной. Он способен принять на борт порядка миллиона беженцев. Этого мало, чтобы спасти всех оставшихся на Зондакаре жителей, но намного больше, чем могут позволить себе остальные корабли армады.

Если я до сих пор в открытую не выказывала командору уважения, то прониклась им к нему именно сейчас. Конгломерат не сильно озадачивался цифрой предполагаемых жертв катаклизма, поскольку правительство Зондакара обратилось к нему за помощью слишком поздно, а потом и вовсе слиняло с гибнущей планеты, сняв со штаба всякую ответственность за происходящее. Не предложи Райдэк свой вояджер и, как я сейчас подозревала, не профинансируй остальную экспедицию, миссии могло и вовсе не быть.

— Простите меня, — я говорила искренне, а потому смотрела командору прямо в глаза. — Я не имела права судить о вас лишь на основании личного, предвзятого мнения.

Райдэк насмешливо фыркнул, поджав губы:

— То есть вы обо мне не слишком высокого мнения?

Ну вот и чего он ко мне прицепился? Я же извинилась. Зачем опять все портить?

— Я слишком мало вас знаю для того, чтобы делать какие-либо выводы, — уклончиво ответила я, и Райдэк вдруг рассмеялся: тихо, беззлобно, глядя на меня искрящимся теплым взглядом.

Я странно чувствовала себя, когда он так на меня смотрел. Как мороженое, которое засунули в микроволновку.

— Я неспроста заговорил о стрельбе, — вернулся к прежнему разговору он. — То, как дрэйкеры поступают с мародерами и прочей швалью, у меня на родине называют оправданной жестокостью. Показательная смерть одного индивида, дестабилизирующего обстановку, порой спасает тысячи жизней. Ведь после того, как вы застрелили мужчину, выбросившего из капсулы ребенка, никто больше не пытался повторить его подвиг?

Странно, что Райдэк меня об этом спрашивал. Полагаю, ответ он и так знал наверняка.

— Нет.

— Я не призываю расправляться со всеми мерзавцами без суда и следствия, а лишь хочу, чтобы команда была готова к любым, пусть даже крайним мерам. А что касается проведения тактических учений на вояджере, так мы могли бы обсудить это за завтраком, — командор коротко посмотрел на свои часы, а потом на меня. — Вы ведь не откажетесь сегодня позавтракать со мной за одним столом?

Гад. Нет, определенно гад. И как ему теперь откажешь?

А ребятам я как это объясню?

Лакс.

Полный.

Скрепя сердце, я поднялась с места, следуя за командором к выходу, и вот тут меня ожидал очередной сюрприз в виде генерала Гилберта и майора Мокса, зачем-то поджидавших Райдэка в коридоре. Можно не озвучивать вслух, каким буйным цветом расцвела их богатая фантазия, когда они увидели меня. Утром. Покидающую каюту командора. С ним вместе.

Зашибись. Мне сегодня определенно везет.

— Как хорошо, что вы нам встретились, — и не думая печалиться по этому поводу, понеслась с карьера в обрыв я. — Командор Райдэк, мне кажется, что генерал и майор просто обязаны принять участие в обсуждении предстоящих учений. Может, мы могли бы все вместе разработать стратегию за завтраком? Что вы об этом думаете? Если, конечно, наша компания не испортит вам аппетит? — лучезарно улыбнулась Торну.

Гилберт и Мокс коротко переглянулись, Райдэк натянуто кивнул, явно не ожидая, что за его столиком вместо приятного завтрака со мной развернется целый военный совет, а я усердно изображала служебное рвение, мысленно потирая руки оттого, что спутала командору весь его утренний план в отношении меня.

Не знаю, о чем думали Гилберт и Мокс, но зато точно уверена, что у остального офицерского состава, как и у моих парней, наше дружное появление в столовой, а также посиделки за командорским столиком особого удивления не вызвали. После недолгих прений мы сошлись на том, что каждый из нас предоставит Райдэку план видения предстоящих учений, а он, структурировав наши наброски, разработает общую концепцию с учетом собственных предложений и задумок.

Проверку бригад наводчиков командор собирался устроить вечером, отдав распоряжения начальникам подразделений подготовить к учениям стрельбище, а до того момента он спокойно координировал все действия военных из капитанской рубки, успевая заодно следить за мной и Хоком.

Нет, я, конечно, понимала, зачем Райдэк перевел в командный пункт моего штурмана, но даже представить себе не могла, что внимание к нему командора будет настолько пристальным. Стоило Хоку повернуть в мою сторону голову, улыбнуться или подмигнуть, как Райдэк тут же запрашивал у меня какие-нибудь данные или показатели приборов, отвлекая мое внимание на себя. И если сначала он делал это спокойно и вполне обыденно, то чем дальше, тем больше как во всем его внешнем виде, так и в голосе читалась проскальзывающая злость. А все из-за Хока, специально бросавшего на меня откровенные взгляды с одной-единственной целью — достать Райдэка.

Улучив момент, когда командор вышел из рубки, я выдернула Хока с места и, зажав в дальнем углу, прошипела:

— Мать твою, какого хрена ты вытворяешь? Что это еще за самодеятельность? Если надеешься, что Райдэк сошлет тебя обратно к айтишникам, то совершенно напрасно. Мы же договорились.

— О чем? О том, что эта заносчивая задница будет столбить тебя, как выкупленный док?

Я смотрела в лицо друга и просто его не узнавала. На меня смотрел какой-то чужой мужчина: взвинченный, сердитый, с откровенным вызовом во взгляде.

— Ты сдурел? Ты вообще о чем сейчас? — от удивления я даже рот открыла.

— Да он у тебя разве что еще только на лбу не написал: "не трогать, не смотреть — МОЕ" Дышать рядом с тобой еще можно? Не противно? Или тебя такое положение дел устраивает?

— Хок?.. — у меня не было слов. С подобной реакцией друга я сталкивалась впервые и, сожри меня черная дыра, это так смахивало на… ревность? Ревновать меня? Лакс. За что? — Хок, мы же договорились, что свалим все вместе с Зондакара? Что происходит?

— Это ты мне скажи. Ты уверена, что мы тебе еще нужны? У тебя теперь такие богатые перспективы, — Хок красноречиво обвел злым взглядом пространство капитанской рубки вояджера. — И это не предел, если учесть, что хозяин всего этого может дать тебе намного больше.

— Какого лакса ты несешь? — вскипела я. — Да на хрен он мне сдался со всеми его перспективами?

— С перспективами или без… Ты хоть себе-то не ври. Ты себя со стороны видела? — криво усмехнулся Хок. — Думаешь, я не заметил, как ты на Райдэка смотришь?

— И как я, по-твоему, на него смотрю? — я сверлила своего штурмана испепеляющим взглядом, не понимая, как у него язык повернулся ставить мне в упрек что-то подобное. МНЕ? Ни словом, ни делом ни разу не предавшей свою команду.

Хок опустил голову и его тихий голос ударил по мне надрывной эмоцией:

— Ты даже на Шона так не смотрела…

У меня от такого заявления даже мороз по коже прошел. Это какая-то бессмыслица. Удар ниже пояса.

— Не смей, — задохнулась я. — Не смей сравнивать его с Шоном. И упрекать меня в чем-то не смей.

Рассерженно крутанувшись, я направилась к своему рабочему месту, едва не столкнувшись на полном ходу с вернувшимся в рубку Райдэком.

— Капитан Паркер, — озадаченно хмурясь, окликнул меня он. — У вас все в порядке?

— Так точно, командор, — обронила я, стараясь не смотреть на Торна. После слов Хока мне не хотелось видеть Райдэка. Было ли тому причиной брошенное другом обвинение или я просто боялась, что действительно смотрю на этого конкретного мужчину не так, как смотрю на всех остальных, я не знаю, но усугублять конфликт с Хоком я не хотела. Он был для меня напарником, братом, другом, семьей, всем… а командор — всего лишь опасным приключением, о котором я собиралась в скором времени благополучно забыть. Вот только в планы Райдэка, видимо, не входило мое намерение его игнорировать. С той минуты, как я попыталась отделаться от него скупым "так точно", в него словно бес вселился: он отирался возле меня, как будто ему медом было намазано, то что-то требуя, то задавая вопросы; и чем больше я пыталась ограничиться казенным "да, командор", "нет командор", тем яростнее был его напор.

Лакс. Вселенский. Мне только проблем с командой из-за этого гада не хватало. Или на это и был расчет? Чего Райдэк добивается? Хочет поссорить меня с друзьями, а потом в качестве компенсации предложить себя? Да я в жизни их не променяю на какого-то мужика, каким бы всесильным он ни был.

Мысли в моей голове крутились, как шестеренки в часовом механизме, и чем больше я думала, тем отчетливее понимала, что с появлением в моей жизни Райдэка все выходило из-под контроля и летело в бесконечный космос. Этот мужчина вносил хаос и беспорядок в мою разложенную по полочкам жизнь, ломал все, чего я добивалась годами — кровью, потом, диким упрямством, и Райдэка, похоже, не очень интересовало, нравится ли мне то, что он делает. Главное, что так хотелось ему. Впрочем, в чем-то мы с ним были похожи. Он тоже пер к своей цели, как двигающаяся сквозь Вселенную гигантская комета, и наплевать, сколько небесных тел она снесет на своем пути, ведь траекторию своего полета она менять не собирается. Вот только я тоже не собиралась становиться пылью в ее хвосте, а заставить меня мыслить и чувствовать иначе не мог даже Райдэк со всей его крутостью.

Поэтому наплевав на принципы и собственную гордость, я приняла решение написать в штаб рапорт с просьбой о переводе на другой корабль эскадры. Я даже не сомневалась, что мое прошение удовлетворят, чтобы исправить свою досадную ошибку и убрать меня с глаз командора подальше, а заодно чтобы не мешала Гилберту делать его работу.

Видимо, какая-то непреклонная решимость читалось в моем тоне и выражении лица, потому что будто почувствовав неладное, Райдэк начал осторожничать: сначала перестал дергать меня по поводу и без повода, а потом и вовсе отстал. Лишь изредка я ловила на себе его беглый или задумчивый взгляд, понимая, что командор отступил, но не сдался. И мне непонятны были мотивы его поступков. Если подумать, с одной стороны, он своими действиями призрачно намекал другим офицерам, что между мной и ним что-то происходит, и это "что-то" явно не вписывается в устав и положенные по нему отношения между командующим и его первым помощником; а с другой — лично мне командор так и не сказал открыто, чего от меня хочет. Если узнал во мне стриптизершу, то почему молчал и до сих пор не потребовал на десерт моего капитанского тела? Как же я хотела знать, что за планы рождались в хитроумной голове Райдэка и какую роль в них он отводил мне. А еще больше я хотела свалить от его планов подальше, вот только руки у меня пока были связаны.

Пока…

Глава 18

Не могу сказать, что к вечеру руки мне развязали или я стала более свободной. Командор хоть и сохранял дистанцию, все равно продолжал держать меня на коротком поводке. Приказав Гилберту занять мое место, а Моксу заступить на капитанский мостик, Райдэк очень четко дал мне понять, что я, как первый помощник, должна сопровождать его на стрельбища, словно без меня он не мог определить, чья подготовка хуже, а чья лучше. По мне, так это просто был повод не оставлять меня рядом с Хоком, хотя в данном случае я и так весь день игнорировала друга, потому что все еще была слишком на него зла. Меня радовало только то, что среди наводчиков я увижу близнецов, и они-то уж точно никогда не поставят мне в упрек то, что я смотрю на них не так, как им хотелось бы.

И какая вожжа Хоку под хвост попала? Лакс, может, я, и правда со всем этим противоборством с Райдэком забила на своих парней? Ведь мы с ними столько лет не расставались друг с другом даже на полкрама, а тут… видимся только несколько минут в столовке, да вечером перед отбоем, и за все это время едва успеваем переброситься парой фраз. Да и как тут поговоришь по-человечески, когда этот демон в командорском обличье мне прохода не дает?

Словно угадав ход моих мыслей, "демон", молчаливо идущий со мной рядом, внезапно вежливо поинтересовался:

— Вы настроены пострелять по мишеням перед началом проверки?

— С чего вы взяли? — упрямо игнорируя повышенное внимание Райдэка к моей мрачной персоне, буркнула я, даже не повернув голову в его сторону.

— С таким выражением лица обычно идут, чтобы пристрелить кого-то, а потом тихо прикопать его в дальнем углу, — типа попытался пошутить Райдэк.

Очень смешно. Вот тебя и прикопаю. Лицо мое ему не нравится. А ты разозли меня еще сильнее и тогда точно не забудешь его выражения никогда.

— Вы желаете проверить и мою боевую подготовку? — ничего не выражающим тоном поинтересовалась я.

— А почему нет? — пожал плечами Райдэк. — Не очень честно требовать от подчиненных то, чего не можешь сделать сам.

— Как прикажете, командор. Мне сбить с вашей головы орех? — скупо обронила я.

Райдэк остановился и после минутной заминки насмешливо произнес:

— Нет, я не настолько лишен инстинкта самосохранения. Мы могли бы показательно отработать подвижные мишени в паре.

— Как прикажете, командор, — моя заунывная уставщина явно начинала действовать Райдэку на нервы, потому что он тут же спросил:

— Вы чем-то расстроены, капитан?

— Никак нет, — от моего "очень" содержательного ответа интерес расспрашивать меня еще о чем-то у Райдэка пропал, собственно говоря, как и настроение.

Ну, оно и правильно, а нечего его было портить мне. Не понимаете, что происходит, командор? Так это же замечательно. Теперь мы с вами в равных условиях.

* * *

Крытый полигон располагался на верхнем уровне вояджера, и к нашему приходу на него согнали все стрелковые расчеты, выстроив длинными шеренгами на устланных хардфлексом дорожках. Я чувствовала себя почти командующим армией, пока стояла рядом с Райдэком перед строем солдат, а когда поймала на себе сияющие взгляды Стэна и Свэна — поперек горла стал какой-то непроходимый комок. Мои парни гордились мной. И не надо было читать их мысли, чтобы это понять. В каждом лучике мелких морщинок их глаз читалось восхищение и бесшабашный вызов: "Завидуйте, это наш капитан".

Сразу так хорошо стало, что даже злость на Хока прошла. И пока командор озвучивал всем условия состязаний и отбора, я думала лишь о том, что когда соберусь перед отбоем с парнями в кают-компании, то навешаю Хоку хороших подзатыльников, чтобы больше никогда не смел мне ерунду городить.

— Мы с капитаном Паркер покажем, что от вас требуется на первом этапе, — громкий голос Райдэка полетел в толпу внимательно слушающих его мужчин, и Гвоздь едва заметно подмигнул мне, мол: "Покажи им всем, Морковка, где в космосе астероиды летают".

До мастерства Стэна и Свэна мне, конечно, было далеко, но и мазилой я никогда не была, а учитывая то, как верили в меня близнецы, я просто не имела права их опозорить.

Проследовав за Райдэком, я получила в свое распоряжение лазерный брайан, а потом остановилась у стилизованного под городские развалины стрельбища.

— Наша задача — зачистить периметр от группы наемников, — встав со мной рядом, просветил меня командор, после чего кивнул одному из офицеров, и посреди груды камней, ярко замерцав, появилось голографическое изображение мужчины, взявшего нас на мушку. Один за другим то справа, то слева стали возникать фигуры противников, наглядно демонстрируя, с кем нам придется иметь дело. Райдэк опять коротко кивнул, свет погас, оставив нас с командором в кромешной темноте, и мой мозг мгновенно запустил стэнт-локатор, позволяя ориентироваться на местности. Моей спины коснулась спина мужчины — так привычно, как это сотни раз делал Стэн, когда прикрывал меня на заданиях. Краем глаза я заметила мелькнувший сбоку силуэт и тут же нажала на спусковой крючок, одновременно услышав два выстрела из брайана Райдэка.

На нас с командором со всех сторон ползли вооруженные противники, и от перекрестно трассирующих выстрелов в темном локализованном пространстве стало светло как днем. Мы кружили по периметру, непрестанно стреляя и выкрикивая друг другу стандартные наводки, а когда раздался звук сирены и зажегся свет, я даже не поверила, что все закончилось.

— Командор Райдэк, повреждений нет, — громко констатировал следивший за боем на мониторе лейтенант.

— Капитан Паркер, повреждений нет, — озвучил мне мужчина то же самое.

Ну надо же, я вышла из учебного боя без единого повреждения. Впрочем, в реале меня Стэн без бронекомплекта вообще ни на одно задание не выпускал, так что ранений я и раньше никогда не получала, но все равно было приятно.

— Командор Райдэк, двадцать позиций, — продолжил лейтенант, запустив голограмму.

Уничтоженные командором противники стали проявляться во всех углах помещения и, что характерно, убиты они все были точным выстрелом в голову. Моих ботов насчиталось четырнадцать, а поскольку метила я в основном в сердце, то и повреждения у них так же оказались несовместимыми с жизнью.

— Отличный результат, — улыбнулся нам офицер. — Посмотрим, сможет ли кто-нибудь его улучшить.

Нас с Райдэком пригласили к мониторам, а на стрельбище один за другим стали выходить расчеты, демонстрируя свою меткость и реакцию. Близнецы все это время скромно стояли в сторонке, и я прекрасно понимала, почему. Сладкое надо оставлять на закуску, а мои мальчики были изысканным десертом.

Когда до них дошла очередь, я насмешливо посмотрела на удерживающего в руке таймер Райдэка, сильно сомневаясь, что он ему понадобится. Это задание для Паяльника и Гвоздя было детской стрелялкой, которую они обычно проходили за считанные секунды, и если мне стэнт-локатор в темноте давал преимущество в несколько очков, то близнецов он делал практически непобедимыми.

Никто понять не успел, что произошло, когда потух свет, потому что оглушительный вой брайанов взорвал тишину ровно на пятнадцать секунд, а потом зазвучала сирена, и все недоуменно уставились на возвышающихся посреди развалин Стэна и Свэна, задорно перемигивающихся друг с другом.

— Это просто невероятно, — протянул лейтенант, активируя уничтоженные голограммы. — Голова-сердце, голова-сердце, — мечась взглядом от одного показателя на экране к другому, повторял он.

Близнецы, конечно, выпендрились. Могли бы и просто завалить всех ботов за пару секунд, но они сделали по два прицельных выстрела в каждую мишень, пробив им голову и сердце.

— Значит, про орех — это правда, — пристально глядя на моих парней, вдруг протянул Райдэк. — Вы действительно сбивали орех с ее головы?

Я не поняла? Он решил, что я вру? Вот козел.

Гвоздь удивленно посмотрел на меня, затем на Райдэка, а потом безразлично фыркнул:

— Я могу и с вашей сбить, если прикажете.

— Ореха у меня с собой нет, — прищурился командор. — Но можно, например, измерить мои размеры… Рост, объем грудной клетки…

Выразительно посмотрев на Стэна, я отрицательно качнула головой, и он, скорчив кислую мину, вяло выдал:

— А чего их мерить? Я вам их и так нарисую.

Повернувшись к полуразрушенной белой стене одного из домов, Гвоздь вскинул брайан и стал строчить из него со скоростью взлетающего на орбиту стрэйнджера. На гладкой поверхности сначала беспорядочно стали темнеть кривые линии, а потом четко вырисовываться мужской силуэт, с каждым выстрелом все больше обретавший схожесть с командором.

— Пойдет? — закончив работу, поинтересовался Стэн у подошедшего к нему почти вплотную Райдэка.

— Отличная мишень, — заметил командор, разглядывая свою копию на стене.

— Мишень без меткого выстрела отличной не бывает, — спустил курок Стэн и три коротких выстрела сделали дырки в ее голове, груди и…

Я едва не взвыла. Ну какого хрена? Твою мать, Гвоздь, и ты туда же.

— У вас есть претензии к моим яйцам? — небрежно поинтересовался Райдэк у Стэна.

— В принципе, да, — тихо и беззлобно ответил Гвоздь. — Вы меня простите за грубость, но они слишком близко стали подкатываться к нашему капитану.

Уголки губ Райдэка дрогнули в слабой улыбке, и мне показалось, что в глазах появился какой-то азартный блеск:

— Если вы не забыли, сержант, то на данный момент вашим капитаном являюсь я.

— Не забыл, — согласно кивнул Гвоздь, прямо и открыто глядя в глаза Райдэка. — Не обижайтесь, командор, но вы для меня как капитан — явление временное, навязанное на время миссии штабом конфедерации, а Сал я с первого дня подчиняюсь сердцем и по доброй воле, и так будет всегда.

Брови Райдэка хмуро сошлись на переносице и взгляд расфокусировано заскользил по пробитым мишеням. Мне кажется, именно в этот миг командор понял, что связывают меня с парнями отнюдь не коммерческие отношения, а нечто большее, не продающееся ни за какие кредиты. Можно подкупить подчиненного, партнера, служащего, поманив его огромными деньгами, выгодным контрактом или еще какими-нибудь материальными благами, но ни один по-настоящему любящий свою сестру брат не продаст ее даже за все золото Вселенной. Скорее сдохнет. Стэн и Свэн были мне братьями, которых у меня никогда не было, да, собственно, я и не расстраивалась по этому поводу, потому что близнецы были преданнее и роднее любых братьев.

— Вы и ваш брат назначаетесь командирами зенитных расчетов флагмана. Распоряжение о вашем переводе я подпишу сегодня же, — бесстрастно выдал командор и, крутанувшись на каблуках, направился в сторону корректировочного пункта, занявшись отбором и перестановкой наводчиков на основании проведенной проверки.

Райдэк как талантливый гроссмейстер менял фигуры на шахматной доске, убивая ферзей пешками. Заменить офицеров простыми дрэйкерами? Зачем? Хотя какие они, к лаксу, простые?

Что-то крутилось в моей голове, но пока не складывалось. Был во всем, что Райдэк делал, какой-то расчет. Не важно, что я его пока не могла определить. Он был. И я точно знала, что он играл мне не на пользу, а мои парни были во всей этой многоходовке каким-то связующим звеном.

За ужином я еле дождалась, когда в столовую заявится Хок. Я нервничала, а эта зараза плелась к столику как черепаха, вызывая у меня почему-то острый приступ жалости.

— Извини меня, — после почти минутного молчания произнес друг, избегая встречаться со мной взглядом. — Я сорвался.

— Тебя для этого в рубку и определили, — покачала головой я. — Чтобы поссорить со мной. А ты повелся, как болван последний.

Хок взлохматил ладонью свою светлую челку, тихо выругался и снова попросил прощения:

— Ну, идиот я, прости. Не могу я стоять и спокойно смотреть, как он вокруг тебя ходит и слюной капает.

Заявление Хока повеселило. Представив Райдэка пускающего слюну, я осторожно оглянулась на командорский столик.

Лакс, лучше бы я этого не делала, потому что Райдэк все это время, видимо, наблюдал за мной, и теперь, даже отвернувшись, мне казалось, что его взгляд прожигает мне спину.

— После ужина пойдем в кают-компанию и присоединимся к остальным членам экипажа, — подмигнула я Хоку. — Теперь все вечера будем проводить вместе и только там.

— Думаешь, этот, — показательно кивнул в сторону Райдэка Хок, — туда не припрется?

— Думаю, нет, — довольно улыбнулась я. — Там слишком много народу. Но мы сегодня проверим.

Я оказалась права.

Сам того не зная, Райдэк помог мне найти угол на своем вояджере, где я и моя команда были избавлены на пару часов от его неусыпного внимания и опеки. Кают-компании хоть и были просторными, но довольно шумными из-за того количества мужчин, что в них тусовалось. Здесь читали, слушали музыку, смотрели новости, болтали или играли в настольные игры. И кто бы мог подумать, что именно среди этого скопления рядовых членов экипажа мы с парнями, наконец, сможем уединиться и расслабиться.

Командору сюда путь был заказан: слишком смешно и нелепо он смотрелся бы среди травивших анекдоты солдат и дрэйкеров, да и вряд ли кто-то из них захотел бы с ним общаться на отвлеченные темы, а мне это место своей атмосферой напоминало клуб Зарты, разве что выпивку здесь не продавали и не устраивали танцы.

Впрочем, насчет танцев я ошиблась…

Три крама спустя вояджер приблизился к условному центру Вселенной. Этого момента ждали все находившиеся на борту Феникса дрэйкеры. Праздники обычно обходили нас стороной, поскольку мы не были привязаны ни к одной планете, месяцами зависая в космосе, а вот пересечение центра Вселенной всегда было поводом и замечательной возможностью скрасить себе тяжелые рабочие будни. Эдакий космический Новый Год.

Рапорт с просьбой о переводе я отправила на сервер штаба в тот же день, как повздорила с Хоком, и теперь терпеливо ждала, когда придет одобрение и нас с ребятами выдворят с флагмана Райдэка куда-нибудь в хвост армады. Все эти дни мне удавалось свести свое общение с командором до абсолютного минимума. По утрам я выходила из своей каюты ровно за пару минут, необходимых мне для того, чтобы беспрепятственно добраться в столовую к началу завтрака; вечером — до самого отбоя безвылазно сидела со своими парнями в кают-компании; а в рубке я надевала на себя маску помощника-робота и на все задания и вопросы Райдэка у меня находились стандартные "да, командор", "нет, командор", "будет сделано, командор", "слушаюсь, командор"… Райдэк бесился, это было видно по его сверкающим холодной сталью глазам, но к моему настороженному удивлению, каких-либо попыток изменить ситуацию он не предпринимал, молчал и делал вид, что такое положение вещей его устраивает. То ли не хотел меня спугнуть, догадываясь, что я что-то задумала, то ли выжидающе наблюдал, готовя очередную пакость.

Как-то рано утром, едва я успела подняться с постели, как в мою каюту коротко позвонили. Беззвучно выругавшись, я решила, что это выдержка Райдэка наконец выгорела, как тэш-блок, и он опять приперся соблазнять меня кофе и десертом, а когда за дверью обнаружился генерал Гилберт, поняла, что я рано понадеялась на помощь конфедерации.

— Мы могли бы поговорить без свидетелей? — мужчина быстро оглянулся на двери каюты Райдэка, а затем загадочно посмотрел на меня, намекая на то, что я просто обязана его выслушать.

Ага, то есть был уверен, что командор ночевал у себя. И откуда такая осведомленность? Всю ночь, что ли, за углом свечку держал?

— Проходите, — впустив Гилберта к себе, я расположилась напротив него на диване в гостиной, даже не сомневаясь, что сейчас меня тупо будут вербовать: сначала улещивая медом и пряником, а если начну брыкаться, то перейдут к угрозам.

— Мне нравится выбранная вами тактика, — не разочаровал меня Гилберт. — Вы очень умело подогреваете интерес командора к себе, то подпуская ближе, то оставляя на голодном пайке.

Бескрайний космос. Нет слов. Неужели это действительно так и выглядит со стороны?

— Мне кажется, генерал Гилберт, у вас излишне разыгралось воображение. Мне нет никакого дела до интереса командора.

— Напрасно, — ничуть не устыдился Гилберт. — Вы могли бы сделать на этом блестящую карьеру.

Козел старый. Ты меня еще в своих интересах под командора не подкладывал.

— Если вы не читали моего личного дела, генерал, то сообщу вам, что блестящую карьеру я себе сделала давно, и не прибегая к подобного рода… — я замолчала, сжав губы, с которых так и просилась сорваться грубость, — ухищрениям, — все же сдержавшись, резюмировала сказанное прежде.

— Это вашу сомнительного рода славу безбашенного вольного капитана вы считаете блестящей карьерой? — брезгливо фыркнул Гилберт. — Я предлагаю вам высокую должность в штабе, пожизненное содержание и круглую сумму на банковском счете.

— Возможно, мой чин не так высок, как ваш, генерал, и слава действительно сомнительна на ваш взгляд, но свое имя я заработала себе честным трудом, а не тем местом, которым вы мне сейчас предлагаете проложить себе дорогу в штаб.

Генерал смущенно порозовел под моим пристальным взглядом, но свою линию гнуть продолжил:

— У женщин есть весомые рычаги давления на мужчин, — с улыбкой заметил он. — Так почему бы ими не воспользоваться? Вы ведь не глупы и понимаете, какие перед вами открываются перспективы.

— Именно потому, что я не глупа, перспективу секретной штабной подстилки считаю для себя унизительной, — не выдержала я. — Если это все, о чем вы хотели со мной поговорить, то прошу покинуть мою каюту. Мне не интересно ваше предложение.

— Капитан Паркер, — перестал миндальничать Гилберт. — Вы ведь можете и не получить следующую лицензию на свой вид деятельности. Чем станете зарабатывать на жизнь тогда? А если еще и корабль отберут, а команде предъявят обвинения в контрабанде и незаконных операциях с кредитами…

О-о… А вот и угрозы в ход пошли. Мелковато как-то для меня. Не на ту напали.

— Генерал Гилберт, вы разве не помните, что очень опасно играть на поле противника, не зная правил? — я откинулась на спинку дивана, сложила на груди руки и расслабленно вытянулась.

Генерал слегка наклонил голову и в глазах его застыл невысказанный вопрос.

— Вы не заметили, куда вы пришли? — я обвела взглядом апартаменты командора, а потом сфокусировалась на Гилберте. — Вам не приходило в голову, что наш разговор может прослушиваться Райдэком?

Гилберт посерел и напряженно уставился в мое лицо.

— Может, — уточнила спустя секунду. И добавила, выдержав психологическую паузу. — Гипотетически. Но не прослушивается. Я проверила здесь каждый сантиметр, — генерал выдохнул с заметным облегчением, а я ехидно продолжила, показав ему свой флэтпад и включенный на нем диктофон: — Зато записывается. Представляете реакцию Райдэка, когда я дам ему это послушать?

— Вы этого не сделаете, — посмотрел на меня в упор Гилберт.

— А я бы не была так уверена на вашем месте. Что вы мне предлагаете? Жалкую подачку в виде нашивок на мундире? А теперь подумайте, что мне может предложить Райдэк? Зачем мне ваше мизерное пожизненное содержание, когда я могу получить все это, — я широко раскинула руки и улыбнулась, — вместе с хозяином в придачу. И можете отбирать у меня лицензию, стрэйнджер и все остальное. Меня и этот вояджер вполне себе устраивает.

Кажется, такого поворота Гилберт точно не ожидал:

— Вы серьезно?

— А почему нет? — продолжила блефовать я. — Командор независим, молод, свободен, я тоже молода, независима и совершенно свободна…

Генерал как-то подозрительно фыркнул и вдруг выдал:

— Ну, со свободой в таком случае вам придется попрощаться, а разве не ее вы цените превыше всего?

Я беспечно передернула плечиком, продолжая изображать из себя расчетливую стерву:

— С такими возможностями и деньгами, как у командора, я как-нибудь переживу надетые на меня брачные кандалы, тем более что они все равно дадут мне больше свободы, чем ваш незабвенный штаб.

— Боюсь, вы не совсем представляете, с кем имеете дело, капитан Паркер, — испортил мой триумф Гилберт. — Дело в том, что женщин на вояджере Райдэка никогда не было не просто потому, что он их не воспринимает как штатную единицу. Ваш пример доказал обратное, — генерал выдержал многозначительную паузу, а потом почти убил меня своими словами: — Женщин его расы априори никто и никогда не видел.

Если я и была шокирована, то виду не показала.

— Они их едят? — издеваясь над Гилбертом, страшным шепотом поинтересовалась я, надеясь, что мне все же приоткроют завесу тайны происхождения командора.

— Прячут, — не понял моей шутки генерал.

— Ну и правильно делают, что прячут от таких, как вы, — радостно вскинулась я. — С вашими-то понятиями о женской чести…

— А вы не боитесь, что вас ждет та же участь?

— И никто не узнает, где могилка моя? — насмешливо уточнила я. — Но ведь КОГ будет знать, где меня искать, неужели не откликнется на зов помощи своего капитана?

Гилберт как-то странно на меня посмотрел и, ухмыльнувшись, изрек:

— Мы, знаете ли, не самоубийцы.

Как-то нехорошо сразу стало. И во что я, спрашивается, вляпалась? Не командор, а синяя борода какая-то. И про расу Гилберт, скотина, так ничего и не рассказал. Если спрошу открыто, сразу поймет, что я не в теме.

— Неужели могучая Конфедерация Объединенных Галактик боится одного-единственного Торна Райдэка? — продолжила прощупывать почву, преподнося это как шутку. — Тогда мне действительно стоит к нему присмотреться.

— Я бы на вашем месте не стал иронизировать на его счет, — Гилберт поднялся с места, разглядывая меня без тени веселости. — Райдэк еще более опасен, чем скрытен. Странно, что он вообще согласился с нами сотрудничать. И это после почти десятка провальных попыток. А то, что обратил на вас внимание, еще более странно. Я не замечал, чтобы его интересовали наши женщины. Подумайте над моим предложением, капитан. Так у вас хотя бы будет защита Конфедерации.

— Защита? — едва не рассмеялась я. О какой защите вообще шла речь? — Вы ведь не самоубийцы, — тут же напомнила генералу.

— У Райдэка перед нами все же есть некоторые обязательства. Между капитаном вольных дрэйкеров и майором штаба КОГ есть большая разница, — возразил он.

Боже, как щедро. Штаб меня уже до майора согласился повысить. Сейчас заплачу от радости и избытка чувств.

— Я подумаю, — желая, чтобы Гилберт поскорее ушел, кивнула я, а когда за ним закрылись двери, уселась на диван, глотая неприятный осадок, осевший горечью во рту.

Я действительно задумалась. Только не над предложением генерала, а над тем, получу ли я и моя команда разрешение на перевод после этого разговора.

Весь день я только об этом и думала, не замечая, что отвечаю Райдэку рассеяно и невпопад, тем самым лишь подогревая его растущее недовольство. И кто бы мог подумать, что к вечеру оно достигнет точки кипения, а потом у командора просто снесет крышу?

* * *

Я намеренно не стала сообщать своим парням за ужином о беседе с Гилбертом, не желая им портить предстоящий вечер и намечающееся веселье. И в кают-компании, глядя на то, как мои парни громко вместе с остальными мужчинами громко отсчитывают последние минуты, приближающие вояджер к центру Вселенной, фальшиво улыбалась, чокаясь с ними пластиковыми стаканчиками с соком.

— Ура-а-а, — прогремело многоголосое над моей головой, а затем дрэйкеры, радуясь, как дети, стали хлопать и обнимать друг друга, поздравляя с новой пройденной вехой.

— Сал, сколько раз ты пересекала центр Вселенной? — поинтересовался у меня командир одного из наемных расчетов.

Я недоуменно пожала плечами, в поисках помощи посмотрев на Хока.

— Это десятый, — улыбнулся мне штурман. — Неужели ты не помнишь?

Я действительно не помнила. Да и зачем, если для этого у меня был Хок.

— Юбилейный, — радостно выкрикнул кто-то. — Танцуй, Сал. С тебя причитается.

Я протестующе замахала рукой, надеясь вежливо отделаться от дурацкой традиции.

— Морковка, не филонь, — обиженно выпятил губу Стэн. — Не лишай нас удовольствия.

— Гвоздь, это плохая идея, — тихо ответила другу в надежде, что он поймет: танцевать мне на вояджере просто противопоказано.

— Ты мне предлагаешь отдуваться самому? — наехал на меня Хок. — Эмбер, врубай шарманку, — тут же повернулся он к моему клацающему сэттэром механику, а потом, не дав мне опомниться, схватил за руку и потащил в мгновенно образовавшийся круг радостно хлопающих в ладоши и подбадривающих нас с Хоком мужчин.

Лакс. А я думала, что события хуже, чем утренний разговор с Гилбертом, у меня сегодня не будет. Все познается в сравнении. Хоть бы Райдэк не увидел.

— Танцуй, танцуй, — свистели и хлопали со всех сторон, а из динамиков лилась зажигательно-веселая мелодия, в такт которой парни энергично дергались и притопывали, одаривая меня поощрительными улыбками.

Хок, подняв вверх мою руку, резко крутанул меня вокруг своей оси, а потом попер на меня, белозубо скалясь.

— Покажи класс, детка, — пробасил Свэн.

— Выкинь его из круга, — добавил Гвоздь.

Вот дурачье. И на что вы меня толкаете? Плюнув с досады, я стащила с себя куртку, швырнув ею в Стэна, и, растрепав волосы, пошла вразнос.

Под улюлюканье, хохот и бурные аплодисменты мужчин, я зажигательно двигалась по кругу, извиваясь всем телом в веселом танце, а когда кто-то пытался подойти ко мне слишком близко, выбивала его из круга ударом бедра.

Музыка, смех и радостная атмосфера вокруг разгорячили мою кровь, и теперь я всецело отдавалась танцу, отпуская все свои внутренние запреты и сбрасывая напряжение, душившее меня последние недели. В пылу азарта я не сразу заметила, как со спины ко мне кто-то успел подобраться, а потому, не долго раздумывая, гибко прогнулась, выталкивая его с танцпола задом.

Мне в бедра цепко впились крепкие ладони. Сильные руки резко развернули меня словно куклу, и, возмущенно подняв голову, я напоролась на темнеющий взгляд серых глаз командора.

— Капитан Паркер, — убийственно вежливо начал он. — У меня к вам неотложно важный разговор. Вы не могли уделить мне несколько минут вашего личного времени?

Ко мне тут же решительно придвинулись близнецы, Хок и Эмбер, с желчным подозрением глядя на командора.

Вот же дерьмо. Только драки мне для полного счастья сегодня не хватало.

— Ребята, извините, — отбрасывая с лица влажные пряди волос, улыбнулась я своим парням. — Я забыла, что обещала командору обсудить вечером предстоящие учения, — забрав у Стэна куртку, я успокаивающе подмигнула Хоку, демонстрируя другу, будто ситуация у меня под контролем и вообще все отлично.

Хорошего на самом деле было мало — от слова "совсем". Плетясь следом за подозрительно молчащим Райдэком, я лихорадочно размышляла, во что мне выльется сегодняшнее празднование.

— Прошу, — холодно произнес командор, приглашая меня войти в опустившуюся кабину лифта.

Закрывшиеся двери издали тихий шелестящий звук. Райдек тут же навис надо мной безжалостной тенью, и воздух, казалось, зазвенел от его непролитого гнева и моего напряженного ожидания вспышки мужской ярости.

— Что это было, капитан Паркер? — слегка наклонив голову к правому плечу, Райдэк сложил красивые губы в кривую линию, и в их недовольном изгибе отчетливо читалась невысказанная претензия.

Какого вонючего лакса он мне устраивает допросы с пристрастием? Не его собачье дело, как и с кем я провожу свое личное время.

— Это был танец, — вскинув подбородок, с вызовом ответила я. — Уставом не запрещается первому помощнику капитана расслабляться с экипажем в свободное от несения вахты время.

Серые глаза потемнели до черноты, и в их угрожающем прищуре бушевало холодное пламя. Пугающее. У меня мороз по коже пошел. Он был намного выше, поэтому приходилось задирать голову, чтобы смотреть в его лицо.

— Хочешь знать, о чем они мечтают, когда видят, как ты танцуешь? — рука Райдэка молниеносно схватила мою ладонь, и вдруг к моему шоку и ужасу прижала ее к паху мужчины — твердому и возбужденному. Твою мать. Да у него стоял. Это что, из-за меня? Какого хрена? Да я вообще ничего такого не сделала.

Мы молча смотрели в глаза друг друга, и мне казалось, что пока член мужчины под моими пальцами увеличивался в объеме, я падала в разверзшуюся у меня под ногами пропасть. Не понимая, как можно прекратить это непотребство, я сжала руку сильнее, надеясь причинить ему боль, но Торн лишь криво улыбнулся и хрипло произнес:

— Если сожмешь еще сильнее — я кончу.

Мне словно кипяток в лицо плеснули. Обжигающая волна ударила в грудь, и тело стало плавиться от жаркого взгляда мужчины, шарящего по мне так, словно одежды на мне вовсе и не было.

— Отпустите немедленно, — я дернула руку, зажатую в мертвой хватке стальных пальцев Райдэка, совершенно не спешившего разрывать этот выходящий за все рамки приличия контакт.

— Ты заигралась, Агни, — командор наклонил голову, касаясь носом моего лба. — Нравится провоцировать мужчин? — прошипел он, резко сдвигая меня с места и впечатывая своим телом в стену.

Мутно-серые глаза лихорадочно сверкали, и Райдэка шатало, словно он был ужасно пьян и еле держался на ногах, а я впала в какой-то гипнотический транс, не в силах сопротивляться и произнести хоть слово, только завороженно смотрела на приближающиеся к моим губам губы, чувствуя, как внутри меня звенящей струной натягивается дикое возбуждение, причиняющее мне боль.

— Что вы себе позволяете? — мой нелепый шепот утонул в теплой влажности осторожного поцелуя, внезапно переросшего в совершенно дикий. Жесткие и безжалостные губы Райдэка жадно терзали мой рот, отбирая воздух, лишая воли, вытягивая из меня по крупицам все силы. Мощное возбужденное тело мужчины ритмично двигалось, совершенно недвусмысленно вжимаясь в мое, не оставляя никаких сомнений в том, чего так сильно желал в это мгновение командор.

Я дышала как загнанная лошадь, грудь ныла и болела, между ног давно стало горячо и мокро, а держать спину прямо не было никаких сил, и я бы просто сползла по стенке, не придави меня к ней собою Торн. Плохо соображая, что делаю, я на автомате подняла руку и залепила Райдэку пощечину, а поскольку рука у меня была тяжелая — прилетело ему, видимо, ощутимо, потому что он наконец пришел в себя и отстранился от меня, разъяренно сверкая безумными глазами.

Кабина остановилась. Двери ее медленно открылись. А мы так и остались стоять в возмутительно тесной близости разгоряченных тел, расстреливая друг друга убийственными взглядами.

— Как это понимать? — не дав Райдэку и рта раскрыть, я набросилась на него, словно тайфун. — Кто дал вам право распускать руки, пользуясь своим служебным положением? Или женщин на этом вояджере не держат только потому, что его капитан при виде первой попавшейся юбки не способен удержать свой член в штанах?

— А разве не это входило в ваши планы, капитан Паркер? — играя желваками на скулах, ядовито проскрипел Райдэк. — Добраться до моего члена, а потом и до всего остального?

— Не много ли чести ВАМ и вашему члену, чтобы я строила на них планы? Да чихать я на вас хотела. Сегодня же напишу рапорт в штаб и потребую освободить меня от выполнения миссии, потому что ее командующий — законченный маньяк.

Райдэк дернулся почти как от пощечины, напряженно щурясь и всматриваясь в мое лицо так, словно видел в нем какую-то неразрешимую для себя загадку.

— Отойдите от меня, — я со всей силы ударила ладонями в грудь Торна, но сдвинуть мужчину с места так и не смогла. — Отойдите, или я за себя не отвечаю.

— Будете кричать? — иронично приподнял бровь Райдэк.

— Нет, — сжала кулаки я. — Набью вам морду, и пусть после этого меня отдадут под трибунал.

— Зачем вы только что танцевали? — опять жестко припер меня к стене Райдэк. — Чего добивались? Это вас Гилберт надоумил?

— Вы что, больной? — опешила я. — Да я просто танцевала вместе со всеми остальными. Мы пересекли центр Вселенной. Это вообще-то традиция. Такая же, как была еще у древних землян, когда они пересекали экватор.

Командор недоуменно повел головой, словно до конца не понимал смысла сказанного:

— Традиция?..

— Да. Традиция. Гребаная традиция дрэйкеров, — выкрикнула я. — Из какой черной дыры вы вылезли, если не знаете таких элементарных вещей?

Райдэк устало провел ладонью по лицу, словно стирал с него сумасшедшие эмоции, еще минуту назад так отчетливо проступавшие в каждой его черточке. Тяжелый выдох — и безжалостно-неумолимое:

— Кстати, о рапорте, я его читал… Я не дал согласия штабу на ваш перевод и отстранить вас от миссии тоже не позволю. Специалистами такого уровня, как вы, не разбрасываются. Даже если они женщины.

Шок. Так вот почему утром приходил Гилберт.

— Не имеете права, — я начинала звереть, очень четко осознавая, что меня загнали в угол.

— Имею, — отчеканил Райдэк. — Своим первым помощником вас назначил не штаб, а я. И по заключенному с КОГ контракту без моего согласия они не могут вас перевести на другой корабль эскадры. А я не согласен, капитан Паркер, — он неотрывно смотрел в мои сверкающие яростью глаза, понимая, что если бы взглядом можно было пристрелить, я бы сейчас всадила в него всю обойму. — Простите меня, — голос командора внезапно понизился, и в нем отрывистым стаккато забарабанили ноты раскаяния. — Я вел себя возмутительно. Подобное больше не повторится…

Можно ли было шокировать меня еще больше? Да что вообще происходит? Сначала набрасывается, как зверь, теперь просит прощения…

Больной. На всю голову. Лакс, вот это я влипла.

— Я принял вас за шпионку Конфедерации, — Торн выпрямился и заложил за спину руки, обретая привычную невозмутимость и цивилизованный лоск. От слетевшего с катушек самца не осталось и следа. — Вы утром разговаривали с Гилбертом, а вечером устроили танцы…

Между двумя этими событиями я не улавливала никакой связи, а потому не понимала, что и как повернулось в извращенном мозгу командора, заставив так отреагировать на то, что произошло в кают-компании.

— У вас ко всем агентам штаба такой разоблачающий подход? — офигевая от такого поворота, ощерилась я. — Генерала Гилберта вы тоже зажимаете в кабинках лифта, угрожая ему Райдэком-младшим? Или он и есть та самая ценная технология, ради которой секретные службы конфедерации скачут перед вами на задних лапках?

Райдэк впал в ступор, молчаливо пялясь на меня, как на выпавший посреди жаркого лета снег.

— Расчет был несколько другим, — прочистив горло, признался он. — Мне казалось, что именно этого вы и добивались.

— Чего? — не выдержала я. — Чтобы вы отымели меня в кабине лифта на глазах у всего экипажа?

Командор лениво повел бровью, и в его лице я не заметила и намека на зарождающиеся крупицы стыда. Именно это он бы и сделал, если бы я ему позволила. Чокнутый.

— Зачем же в лифте? — не моргая, посмотрел на меня он. — Мы почти на месте.

Маячившее за его спиной спасительное пространство коридора внезапно показалось мне слишком тесным, как и огромный вояджер, в котором я была замкнута, как птица в клетке. Мир качнулся маятником, и едкая тошнота подкатила к горлу. Может, опасения Гилберта не так безосновательны? Меня вообще выпустят отсюда? Кто знает, что у Райдэка на уме? Запрет меня где-нибудь в нижнем трюме, и буду я крутиться на его "шесте" до конца своих дней.

— Вы плохо поняли, что меня не интересует в каком месте вам удобнее спускать пар? Если вашему гендерному признаку не хватает любви и ласки в длительном походе — позовите генерала Гилберта, он вас обслужит по полной программе, а лучше сообщите в штаб, и вас оближут с головы до ног, спереди, сзади и… — я была так зла, что дерзила, не выбирая выражений, и когда Райдэк угрожающе прорычал: "Довольно", только поджала губы, продолжая распиливать его уничтожающим взглядом.

— Я, кажется, извинился, — напомнил командор.

Да неужели? А я такая толстокожая, что не прониклась.

— Это не значит, что я забыла и простила.

Райдэк внимательно посмотрел на злющую меня, и вдруг лицо его затеплилось легкой улыбкой.

— Мне встать перед вами на колени? — вкрадчиво-мягко поинтересовался он. Глаза его странно потемнели, и мне почему-то показалось, что у сказанного им был какой-то совершенно неприличный подтекст. Или нет? Бескрайний космос, да я с ним скоро в параноика превращусь.

— Просто уйдите с дороги.

— Кофе и джеладай могут как-то загладить мою вину? — не сдвинувшись с места ни на микрон, выпалил Райдэк.

От кофе я бы сейчас не отказалась, но, лакс, еще сильнее мне хотелось вылить его Райдэку на голову.

— Я не продаюсь. Вы так и не поняли?

— Кофеварочная машина в вашей каюте и доступ вашего расчета к этому уровню, как вы и просили, — бессовестно продолжил торговаться Райдэк.

Гад ползучий, это вообще запрещенный прием.

Твою мать, я таки продаюсь.

— Машина, доступ экипажа, кофе — тот самый, который редкий и дорогой, с Земли, и весь ваш запас джеладая, — на одном дыхании выпалила я. А чего? По крайней мере, будет чем моих парней угощать, когда зайдут в гости.

Улыбка Райдэка стала шире, и мужчина осторожно поинтересовался:

— Я прощен?

— Скажем так: морду я вам сейчас бить не буду.

Мягкий смех Райдэка тихой музыкой зазвучал в кабинке, разряжая ее гнетущую атмосферу.

— Тогда пойдемте, отдам вам ваши трофеи, — командор мгновенно выскользнул из лифта и двинулся по направлению к своей каюте.

Ну, это я так думала, что к своей, потому что остановился он как раз перед моей, вернее, своей бывшей, и замер на ее пороге с такой счастливой мордой, будто я его к себе приглашала.

— Кофемашина где? — хмуро поинтересовалась я.

— Там, — Райдэк повел подбородком, указывая на мои двери.

Я подозрительно прищурилась, глядя на мужчину с откровенным недоверием. Когда он успел? Или у него и кофеварки через стены просачиваться умеют?

Открыв каюту, я вошла внутрь, настороженно скользя взглядом по сторонам. Все стояло на своих прежних местах, и даже намека не было на то, что сюда кто-то проникал.

— Вы позволите? — раздалось над моей головой.

— Я вас к себе не… — "приглашала" я сказать не успела, поскольку наглая командорская морда влезла за мной следом и, добравшись до стены слева, зачем-то приложила к ней руку. Поверхность каким-то непостижимым образом раскрылась как трансформер, и из открывшейся ниши выехала барная стойка с набором всевозможных напитков, сладостей и вожделенной кофеваркой.

Вот скотина. Все это добро, оказывается, с самого начала было в моей каюте, а этот паразит меня на кофе и джеладай развел.

— И сколько еще здесь таких сюрпризов? — сникла я, начиная догадываться, почему при обыске каюты ничего не нашла.

Райдэк мило улыбнулся, а потом вдруг вскинул голову, словно замерший зверь, держащий нос по ветру, и произнес нечто совершенно странное:

— Я понял. Вызывайте офицеров в капитанский отсек и организуйте нам связь с командующими всех кораблей эскадры.

— Что? — переспросила я.

— Следуйте за мной, капитан Паркер, — стремительно направляясь к выходу, деловым тоном приказал Райдэк. — У нас проблемы.

Глава 19

В командном пункте царило непривычное оживление и нервозность. Со всех мониторов, установленных по периметру рубки, на командора смотрели серьезные лица капитанов других кораблей армады и, судя по застывшей в их глазах тревоге, ничего хорошего ожидать не приходилось.

— Пришло сообщение из штаба конфедерации, — начал Райдэк, заняв положенное ему место на мостике. — Времени, на которое рассчитывала наша миссия, у нас больше нет. На Зондакаре усилилась тектоническая активность, вызванная смещением внутреннего ядра. Кладеродиггеры, поддерживающие его стабильность, не справляются с нагрузкой. Когда генераторы выйдут из строя, на планете начнутся необратимые процессы. В нашем распоряжении всего несколько дней, чтобы эвакуировать население Зондакара.

— Мы не успеем, — протяжно выдохнул один из капитанов, бессильно качнув головой.

— Вся эскадра — да, — мрачно согласился Райдэк. — Вся, кроме "Феникса". Флагман способен переместиться в нужный квадрат Вселенной всего за несколько минут.

Вокруг стало ужасающе тихо. Даже я прониклась сказанным. Какими же надо обладать технологиями и мощностями, чтобы настолько ускорить такую гипермахину и совершить квантовый скачок?

— Мой вояджер способен перенести на своем борту к Зондакару еще четыре крейсера эскадры. На большее количество у меня мощности не хватит.

А вот теперь это был полный шок. У вояк даже челюсти отвалились от избытка чувств. Четыре крейсера. Мать его. Метеорит мне в двигатель. А ведь один крейсер — это не тонна и даже не две. Что уже про стрэйнджеры говорить?

— Нам нужно как можно быстрее укомплектовать экипажи из всех имеющихся в нашем распоряжении. С собой я возьму только профессионалов — лучших из лучших. На сборы даю вам час, — Райдэк внезапно повернулся ко мне и попросил: — Капитан Паркер, займитесь комплектацией спасательных расчетов. Вы в этом разбираетесь лучше, чем кто-либо.

— Нам придется избавиться от всех малогабаритных звездолетов, которые находятся в доках вояджера? — спросила, понимая, что четыре крейсера — это колоссальный груз и балласт следует выбросить.

Между бровей Райдэка пролегла хмурая складка, а правая бровь изломленно взлетела вверх:

— Нет, я озвучил тоннаж судна с учетом уже находящихся на его борту кораблей. А почему вы спрашиваете?

— Стрэйнджеры и другие линкоры такого же класса способны самостоятельно вернуться на базу и взять на свой борт несколько десятков человек, а в освободившихся доках вояджера можно разместить в два раза больше беженцев. Условия содержания, конечно, не звездочный отель, но это лучше, чем погибнуть вместе с планетой.

Райдэк грустно усмехнулся:

— Да, вы правы. Занесите это предложение в общий план и назначьте координаторов, ответственных за расселение беженцев в доках.

— И еще… — видя, что Райдэк собирается покинуть рубку, остановила его я. — Я предлагаю взять с собой все вольнонаемные расчеты, что у нас имеются, и доукомплектовать их медиками, пожарными и техниками. Для дрэйкеров спасательные операции — норма жизни, никто лучше них не знает, как работать в подобных условиях, и у нас у всех есть соответствующее оборудование.

— Действуйте, — коротко кивнул командор, и я даже сразу не поверила, что он так легко со мной согласился. Не важно, что он читал мое досье и понимал, что я профессионал в своем деле. Читать — это одно, а доверять безоговорочно — это совершенно другое. Райдэк, как ни странно, мне доверял, и подвести его у меня просто не было права.

Следующий час пролетел как одно мгновение. Эскадра вынуждена была остановиться, чтобы совершить рокировку экипажей и загнать в шлюзы вояджера укомплектованные крейсера. Операция выглядела впечатляюще, как и флагман, напоминавший зависший в космосе пчелиный улей, в который и из которого быстро перемещались челноки, загружая оборудование, перемещая участников миссии и убирая с борта лишний груз.

Райдэка я все это время не видела. Подозреваю, что командор спускался в отсеки с двигателями, а затем общался со своими — теми безмолвными парнями, которые заступали на смену экипажу конгломерата, когда заканчивалась его вахта.

Мне удалось перетянуть на вояджер почти все дрэйкерские расчеты, закрепленные за другими судами. Большую половину бригад я, конечно, не знала, но не сомневалась в их высоком уровне подготовки. Выкупить себя у легиона, как правило, могли только те, кто получал хорошие деньги за безукоризненно выполненные операции, а для миссии сейчас качество превалировало над количеством.

— Капитан Паркер, генерал Гилберт, доложите обстановку, — стремительно ворвавшийся в рубку командор был собран и спокоен, как гранитная скала, отчего-то вызвав у меня прилив чисто профессионального уважения и восхищения.

— Крейсеры "Shаdоw", "Nоmаd", "Suddеn" и "Вlizzаrd" находятся в шлюзах. Экипажи полностью перегруппированы и укомплектованы, — отчитался Гилберт.

— Все системы приведены в полную готовность. Приборы и показатели в норме. Освобожденные мощности находятся в режиме ожидания, — дополнила я.

— Отлично, — кивнул Райдэк, усаживаясь в капитанское кресло. — Всем занять свои места и пристегнуться. Штурман, задайте конечные координаты сектора.

— Заданы, — не замедлил с ответом Хок, очевидно, сделавший это сразу, как только командор занял свое место. Моему напарнику лишних слов говорить было не нужно. Работу свою он знал на отлично.

Не отвлекаясь на мелочи, Райдэк отдавал один приказ за другим, а когда все системы были запущены, он что-то нажал на подлокотниках своего кресла, и оно внезапно стало трансформироваться в совершенно невероятный по дизайну модуль. Спинка выгнулась, идеально повторяя линию позвоночника Торна; шейный отдел и голову зафиксировал сверкающий серебристый каркас; из пола поднялись светящиеся овальные блоки, из которых выехали непонятного предназначения предметы. И только когда Райдэк опустил на них руки и в них уперлись сияющие шары с выемками для ладоней, я поняла, что это такое.

Я не могла четко видеть всей картинки происходящего в целом, и в этом смысле завидовала Хоку, сидевшему рядом с Райдэком перед лобовым стеклом рубки, но мне, как и остальным, хватило и того, что я рассмотрела из-за их спин.

Понятия не имею, что это было, но от вояджера внезапно стали отделяться извилистые ярко-синие коронарные разряды, похожие на росчерки молний, сходящиеся в одной точке. Космическое пространство на глазах у ошеломленного экипажа стало закручиваться гигантской воронкой, втягивающей в себя вояджер будто щепку. Уши ощутимо заложило, приборы замигали, словно праздничная гирлянда, на мониторах запрыгали странные символы, раздался хлопок, и меня сначала вжало в сиденье с неимоверной силой, а потом резко бросило вперед, больно сдавив грудь креплениями безопасности.

Несколько минут невероятной тишины, такой глухой, как вакуум, и первое, что попадается на глаза — это ярко-голубое свечение атмосферного слоя Зондакара, льющееся сквозь иллюминаторы.

Непостижимо. За несколько минут преодолеть сотню парсеков. Что же это за технологии такие? И что это вообще было?

Из транса меня вывел громкий голос Райдэка, отдавший приказ компьютеру открыть шлюзы и выпустить на орбиту крейсера. Скованную неподвижность рубки нарушили несмелые движения, шелест и красноречивые переглядывания офицеров, а потом громко защелкали затворы креплений, и в командном пункте началась привычная возня и суета. Удивляться и глазеть друг на друга времени не было. Если верить сообщению с Зондакара, у нас в распоряжении было всего несколько крамов, и в это так не хотелось верить, глядя на еще живую планету.

— Капитан Паркер, а куда это вы направились? — заметив, что я вместе с Хоком собираюсь покинуть рубку, остановил меня командор.

Подобный вопрос меня несколько обескуражил. Учитывая то, что Райдэк сам позволил мне укомплектовать спасательные бригады, я рассчитывала руководить спасательной операцией на поверхности, и сейчас собиралась подняться к собранным на верхней палубе экипажам и распределить между ними сектора, которые они будут обслуживать.

— Я собираюсь возглавить спасательную операцию.

— И вы ее возглавите, — кивнул Райдэк. — Но отсюда. Займите свое место в командном пункте. Вы будете координировать действия всех служб и информировать меня о ходе операции.

— Командор… — я тяжело глотнула воздух, открыто посмотрев в глаза мужчины. — С этой задачей прекрасно справится генерал Гилберт и остальные офицеры. Я — спасатель. Позвольте мне делать то, что я умею лучше всего.

— Вы еще не поняли, что мои приказы не обсуждаются? Вернитесь на свое место, — жестко отрезал Райдэк, и жгучий ком обиды засел где-то под ребрами, мешая дышать. Зачем он так?

— Командор, — наступая ботинком на горло свой гордости, я ровно и так спокойно, насколько могла, произнесла: — Вы назначили меня своим первым помощником. Эта должность предполагает не только беспрекословное подчинение приказу, но и возможность указать вам на ошибки или недочеты, которых вы не видите — одна голова хорошо, а две лучше. Просто поверьте мне. Я — дрэйкер. Один из лучших. Я принесу гораздо больше пользы внизу.

— Вы прежде всего — женщина, — холодно припечатал меня командор. — И там, внизу, слишком опасно для женщины. Реакторы в любую минуту могут взлететь на воздух…

Лакс. Сто раз лакс. Неужели он именно для этого повысил меня, чтобы связать своей должностью по рукам и ногам и запереть на вояджере?

— Не делайте этого, — не знаю, что на меня нашло, и почему вырвалась именно эта фраза, но она что-то пробила в железобетонной броне командора. — Не время и не место доказывать мне правоту ваших убеждений. Цена слишком высока. Я всегда иду только на оправданные риски, а вы сейчас рискуете жизнями сотен жителей Зондакара только потому, что хотите отыграться на мне за то, что посмела поставить себя на один уровень с мужчинами. Это неправильно. Непрофессионально.

— Вы не понимаете… — со свистом выдавил сквозь зубы Райдэк.

— Командор, — горло сдавливал спазм, и глаза почему-то болезненно резало, пока я смотрела в напряженное лицо мужчины, на скулах которого узлами бугрились желваки. — Не заставляйте меня унижаться и упрашивать вас… — последнее было сказано шепотом, но командор услышал.

Райдэк с усилием сжал губы, крылья носа зло дернулись и глаза, яростно сверкнув, закрылись, наглядно демонстрируя, что мужчина еле сдерживает свой гнев. Шумный вдох-выдох и…

— Докладывайте мне о ходе операции через каждые полчаса, — рявкнул Райдэк, а потом, наклонившись, защелкнул на моем запястье тонкую пластину-браслет из непонятного материала.

— Что это? — уточнила я.

— Отслеживающее и переговорное устройство, — Райдэк поднял свою руку, на которой обнаружился точно такой же браслет, и я вдруг вспомнила, что в клубе Зарты видела, как он переговаривался со своими людьми.

— Проверка связи, — подняв к губам устройство, проговорила я — и удивленно округлила глаза, услышав, как собственный голос эхом вернулся от браслета Райдэка. — Спасибо, — сомневаюсь, что командору мое "спасибо" успокаивало нервы, но оно было искренним. — Через полчаса отчитаюсь о проделанной работе, — бросила на ходу, вылетая из рубки вместе со своим штурманом, и чувствуя, как тяжелый взгляд командора жжет мне спину.

* * *

За свою практику я видела много катастроф, крушений и бедствий, но с подобными масштабами разрушений моя команда сталкивалась впервые. Да думаю, и остальные спасатели не были готовы к тому, в каких условиях придется работать на Зондакаре.

Сизо-бурое небо с рваными грязно-голубыми просветами давило своей тяжестью, добавляя жуткому постапокалипсическому пейзажу мрачных красок. Уродливые трещины огромных разломов дымящимися ранами испещряли землю, и повисшие на их краях остовы вывернутых мостов и зданий казались игрушками, изломанными всесильной рукой творца.

Полуразрушенные небоскребы, когда-то потрясавшие своей дороговизной и роскошью, теперь затравленно смотрели на гибнущий мир разбитыми глазницами оконных провалов, просяще выстреливая в небо изгвазданными стенами и обнажившимися скелетами арматуры. Острые пики повалившихся на города желто-коричневых глыб монфраниума, раньше являвшихся их гордостью и ценным сырьем, казались огромными грязными сосульками, осыпавшимися откуда-то сверху с приходом наступившей оттепели. Улицы превратились в свалку искореженных средств передвижения, трупов и строительного мусора, и было непонятно, есть ли кто-нибудь выживший в этом кромешном аду.

Крейсера и флагман спустились на предельно допустимую высоту, зависнув над пятью самыми крупными городами Зондакара. Приземляться, учитывая нестабильный сейсмический фон, было крайне опасно, даже мобильные базы с пунктами приема беженцев пришлось разместить на летающих платформах и грузить на них местных жителей с помощью пиккеров.

Почти сразу на нас вышли оставшиеся на планете военные, оказавшие немалую помощь в поиске выживших после катастрофы зондакарцев.

Уцелевших зданий почти не осталось, а из-за постоянной тряски население боялось возвращаться в укрытия, скапливаясь на более-менее свободных от завалов участках. Тяжелораненых укладывали на термофольгу прямо под открытым небом, и все чем могли помочь им выжившие медики в таких условиях — это поддерживать их состояние нейробиотиками и капельницами.

В первую очередь мы отправляли на флагман тяжелых пациентов, а тех, кого боялись не довезти, забрасывали в медкапсулы стрэйнджеров, патрулировавших в закрепленных за ними квадратах.

Крам превратился в бесконечную череду спусков и подъемов, и от количества прошедших через наши руки женщин, мужчин, стариков и детей рябило в глазах. Это был какой-то страшный конвейер грязных, испуганных жителей Зондакара, кажется, уже даже не надеявшихся на спасение.

Иногда я ловила себя на мысли, что наблюдаю за происходящим, словно сторонний зритель, пришедший посмотреть чудовищный и невероятно зрелищный кинофильм. Как же по-разному все-таки вели себя разумные существа в условиях близкой гибели. Кто-то сходил с ума, кто-то истерил и впадал в панику, кто-то, упиваясь безнаказанностью, грабил или напивался до беспамятства, на халяву заливаясь спиртным из брошенных и разбитых магазинов.

Несколько раз на бригады спасателей нападали, пытаясь отобрать пиккеры, чтобы попасть на борт звездолетов. Глупая попытка, если учесть, что в каждом расчете были профессиональные стрелки, и командор ясно дал понять, что мародеров и бандитов следует пускать в расход без промедления.

Я не видела Райдэка больше крама, но голос его слышала каждые полчаса, когда просила отправить в нужный квадрат подкрепление из бригад пожарных, медиков и военных. Наорал он на меня за все время только раз, когда я вышла на связь на десять минут позже оговоренного получаса.

Мы задержались, потому что пролетая над одним из разломов, я заметила повисшую над пропастью девочку. Искореженный кусок металла каким-то чудом привалило разрушенными блоками, и упавший в разверзшуюся трещину ребенок уцепился за него в отчаянной попытке выжить.

Не знаю, сколько она так провисела, но спускаясь за ней на лонгдаке, я больше всего боялась, что у малышки закончатся силы и она сорвется вниз.

Девочка была похожа на затравленного зверька. Заостренное личико из желтовато-коричневого, как у всех Зондакрцев, стало почти черным из-за грязи, размазанной по нему слезами, а определить цвет волос, испачканных пеплом и пылью вообще не предоставлялось возможным. Но меня больше всего поразили ее глаза: огромные, невозможно насыщенного зеленого цвета — такие красивые, яркие, живые. Выбивающиеся из картины окружающей нас черно-серой разрухи.

— Иди ко мне, — обхватив девочку, я рассчитывала, что она вцепится в меня как пиявка, но малышка почему-то не торопилась бросаться в мои объятия, лишь бормотала что-то бессвязное на своем языке.

— Не бойся, — думая, что ей просто страшно отпустить опору, спасшую ее от гибели, улыбнулась я. — Я удержу тебя.

— Баску, баску, — повторяла девочка, наклоняя голову и заливаясь слезами.

Проследив за ее взглядом, я наконец сообразила, в чем дело. Баску оказался каким-то животным, таким же лохматым, грязным и испуганным, как девчонка. Был ли он ее питомцем, или крошка просто пожалела его, потому что пока висела, он был единственной родственной душой, рядом с которой ей было не так страшно — я не знала. Да, в общем-то, и знать не хотела, когда, не раздумывая, просила Стэна опустить страховку чуть ниже, чтобы забрать существо и всунуть его в руки уже пристегнутой ко мне девочке.

Приказом командора на борт запрещалось поднимать животных. Я это понимала. Все правильно. Там и для всех уцелевших зондакарцев не было места. Но конкретно в этом случае я надеялась упросить Райдэка сделать исключение, а потому, когда вышла с ним на связь, совершенно не ожидала, что он сначала обложит меня отборными ругательствами, а потом потребует вернуться на вояджер.

Собственно говоря, мы и так собирались подняться на флагман, во-первых, потому что стрэйнджер был забит беженцами до отказа и, пересаживая их на платформы, мы потеряли бы уйму времени, а во-вторых, у нас истощился заряд батарей и запас топлива.

* * *

Вернувшись в док, я не успела сделать даже нескольких шагов к заправочному агрегату, как в помещение влетел Райдэк, приказав мне следовать за ним. Спорить и пререкаться у меня не было ни сил, ни желания. Махнув своим парням рукой, чтобы заправлялись и ждали моего возвращения, я поплелась за командором следом, надеясь, что он не задержит меня надолго.

— Сядьте, — ударив ногой по металлической тумбе, припечатал меня взглядом мужчина, как только мы оказались в небольшом техническом колодце.

Ноги гудели от усталости, и только поэтому я послушалась и подняла голову, обреченно ожидая, что на этот раз мне собирается предъявить командор.

Он меня удивил. Нет, не так — убил наповал, когда, всунув в руки сейк-капсулу с кофе и сверток с сухим пайком, прорычал:

— Ешьте.

Лакс, я больше крама провела внизу без отдыха и еды, и то, что сейчас сделал Райдэк, это было так… У меня не было слов, только ком в горле и растерянное "Спасибо".

— Командор, я хотела…

— Ешьте, или я сам вас накормлю.

Я отпила кофе и принялась за еду, косо поглядывая на не сводящего с меня глаз Райдэка.

— Вы задержались с выходом на связь на десять минут, капитан Паркер. Еще один такой прокол — вы вернетесь в рубку и будете сидеть там до конца операции, — в своей излюбленной диктаторской манере поставил меня перед фактом он.

— Командор, я не шопингом там внизу занимаюсь, — не желая ссориться, заметила я. — А задержалась, потому что ребенка из пропасти доставала.

— Меня это не интересует, — гаркнул Райдэк. — Мы договорились. Если не можете сдерживать своих обещаний, не считаю нужным выполнять свои.

Лакс. Абсурд какой-то. Он строит меня так же, как это делал дед. И фразы те же — как под копирку. Они что, вместе где-то курс мозговыносительства изучали?

— Я вас попросить хотела, — меняя тему, как проделывала этот фокус сотни раз со стариной Эрни, улыбнулась я.

— О чем? — приподняв бровь, сердито буркнул Райдэк, но уже без прежнего воинственного запала.

Ну надо же. И с этим работает. Запомню.

— Не уверена, что правильно произнесу его название, но похоже, что лохматый лопоухий чудик называется баску.

— Какой еще "чудик"? — вытаращился на меня командор.

— Мы вытащили из разлома ребенка вместе с домашним питомцем. Родители девочки, судя по всему, погибли. А это существо — все, что у нее осталось. Я знаю, вы приказали не брать на борт животных. Но может, разрешите в виде исключения?

Командор странно на меня посмотрел, а потом, невесело усмехнувшись, кивнул:

— Хорошо. Я прикажу не трогать вашего чудика.

— Он не мой, но все равно — спасибо. Вы куда-то собрались? — озадачилась, внезапно заметив, что на Райдэке вместо черной униформы надет тот самый наноскафандр, в котором я его видела последний раз в клубе Зарты.

— С чего вы взяли? — прищурился мужчина, и я, сообразив, что едва не прокололась, пожала плечами:

— Вы сняли форму, вот я и подумала…

— Я хочу спуститься в шахты вместе с военными и бригадой техников, чтобы наладить работу кладеродиггеров. Это даст нам еще немного времени…

— Вы спятили? — вырвалось у меня. — Зондакар трясет каждый час. Вас может завалить в шахте. Это опасно.

— Не опаснее той работы, что выполняете вы, — теперь командор широко улыбался и смотрел мне прямо в глаза. — Вы волнуетесь за меня?

Глупый вопрос, точного ответа на который я не знала, но понимая, что Райдэк ввязывается в откровенно опасное предприятие, почему-то испытывала тревогу.

— Я серьезно, — не желая вступать в крайне неудобную для меня полемику, вернула командору тревожный взгляд. — Вы командующий миссией. У вас тысячи подчиненных. Зачем нужно самому спускаться в шахты и подвергать себя такому серьезному риску?

— Затем, что только у меня есть нужное оборудование и знания, способные что-то изменить в данной ситуации.

Это было так похоже на… меня. Вселенная, будь у меня те же возможности и технологии, что у Райдэка, я бы тоже попыталась сделать все возможное и невозможное.

— Вам правда по силам остановить смещение ядра? — я даже теоретически не представляла, как это можно осуществить.

— Надеюсь, что смогу, — уклончиво ответил он. — Не думаю, правда, что надолго, но этого времени хватит, чтобы укомплектовать корабли беженцами под завязку.

Судя по тому, что я видела на вояджере, и по его пространственному перемещению во Вселенной, технических сюрпризов у Райдэка за пазухой было много, вот только они не уменьшали рисков командора, и моих опасений по этому поводу тоже.

— Вы точно знаете, что собираетесь делать, или это чистой воды экспромт?

— И все же вы волнуетесь за меня, — низко проговорил Райдэк, опалив мое лицо жарким и откровенным взглядом.

— Меня волнует вопрос, кто будет управлять операцией и вояджером, — не поддаваясь на откровенную провокацию, парировала я. — Не собираетесь же вы вручать карт-бланш Гилберту?

Райдэк усмехнулся, окатив меня снисходительной иронией, читавшейся в каждой черточке его лица.

— Чем он вас не устраивает? Как вы совершенно верно заметили, флагманом управляют мои люди, и главная аппаратная находится где-то в другом месте… А генерал Гилберт, как и остальные офицеры штаба, сейчас прекрасно справляются с работой координаторов. Не вижу смысла им мешать.

О, как? Райдэк раскрывал передо мной все свои карты? С чего бы это? Нет, то, что мы послушные фигурки в его руках — я и раньше догадывалась, но собственному эго все же немного льстило, что командор сделал меня первым помощником, а осознавать, что это тоже лишь фикция, было неприятно.

— А у меня какая роль в этом фарсе?

— Главная, — негромко и с улыбкой обронил командор. — Ваши полномочия самые что ни на есть настоящие. Вас не может отстранить с поста моего зама даже штаб. Неужели не верите? — Райдэк подался вперед, приблизив свое лицо к моему. — Ни один офицер конгломерата не имел доступа к секретным секторам вояджера, а вам я показал свою генераторную, — улыбка мужчины стала дьявольски привлекательной. — Предполагаю, что вы даже поняли, каким образом я так быстро преодолел пространство.

— Вы его свернули, — озвучила свое предположение, и по блеску в глазах Райдэка поняла, что права. — Этот вояджер… — внезапно догадалась я. — Это ведь ваша разработка. Уникальный экспериментальный образец. Вы заключили контракт с КОГ, чтобы иметь возможность испытать его в естественных условиях? Дэн орис — это хозяин? Или, может, создатель?..

Райдэк неожиданно рассмеялся. Как-то очень тепло и по-доброму.

— Как же мне нравится ваше стремление во всем докопаться до истины… Мы с вами в этом очень похожи, Агни. Не находите? — подмигнул мне командор. — Когда все это закончится, я обязательно докопаюсь до истинных причин, по которым вы оказались на моем вояджере.

От последней сказанной фразы у меня екнуло в груди. Причины у меня были самые что ни на есть отвратительные, и меня совершенно не устраивало, если о них узнает Райдэк.

— Когда все это закончится, командор, наши пути опять разойдутся.

— Кто знает, Агни, — Райдэк склонил к плечу голову, иронично приподняв бровь. — Возможно, они снова когда-нибудь пересекутся… Идите. Вас ждут. Да и мне давно пора, — произнес он уже совершенно серьезно.

— Мне по-прежнему докладывать вам обстановку каждые полчаса? — я поднялась с тумбы, поставив на нее пустую сейк-капсулу. — Я боюсь, что буду вам только мешать работать. Хотя, по-хорошему, следовало заставить вас отчитываться передо мной.

Райдэк улыбнулся, прокрутил браслет на своей руке вокруг запястья, и на нем зеленым цветом замигали цифры. Что-то набрав на нем пальцами, он взял мою руку и проделал с моим браслетом те же манипуляции.

— Я настроил приемники наших кайдшеров друг на друга. Вот здесь можно увидеть состояние моего организма, — указал он на светящиеся циферки на поверхности. — Давление, сердцебиение, температура… А я буду видеть ваши показатели и знать, что у вас все в порядке.

— Лакс, — моему возмущению не было предела. — А нельзя было сделать это раньше и не дергать меня?

— Нельзя, — поджал кривящиеся в усмешке губы Райдэк. — Я должен был слышать ваш голос.

— Ну, знаете… — гневно фыркнула я, собираясь вернуться в док.

— И все? Вы вот так и уйдете? — остановил меня на полпути Райдэк.

Недоуменно нахмурившись, я повернулась к мужчине, не понимая сути его претензий.

— Именно так вы расстаетесь с напарниками, когда они идут на опасную операцию? — Райдэк выглядел невозмутимо спокойным, поэтому я никак не могла сообразить, говорит он серьезно или шутит.

— Я жму им руку и желаю удачи.

— Тогда пожмем друг другу руки, — протянул мне ладонь командор.

Помедлив несколько секунд, я вложила в руку мужчины свою. Длинные пальцы крепко сомкнулись вокруг моей ладони, захватывая ее в теплый плен, и от запястья к локтю волной побежали мурашки.

— Удачи, Агни, — он смотрел на меня сверху-вниз, не отпуская из захвата, и в серых глазах, как мигающие на экране бортового компьютера строки, менялись эмоции, пробирающиеся мне по кожу и лишающие привычного, выработанного годами самоконтроля. Этот мужчина все время ломал мою внутреннюю защиту, проникая на запретную территорию.

— Будьте осторожны, командор, — медленно вытянув из ладони Торна руку, я сжала ее в кулак, не желая показывать мужчине свою слабость. Пальцы дрожали. Точно не знаю из-за чего: может, от внезапно охватившего меня волнения, а может, из-за того, что рукопожатие Райдэка мне нравилось. И… лакс, точно не так, как рукопожатие напарника или друга.

Глава 20

Вновь вылетая на задание, я заметила два покинувших борт "Феникса" скайлза*, направляющихся куда-то на север. Проводив их долгим взглядом, невольно опустила голову и посмотрела на браслет. Пульс командора был ровным и спокойным, словно мужчина отправлялся на прогулку, а не на опасную для жизни авантюру. Его хладнокровию можно было позавидовать, потому что в отличие от него мне вся эта затея не нравилась. Я опасалась, как бы в попытке что-то исправить командор не сделал хуже.

Зондакар трясло с завидным постоянством. Условия, в которых приходилось работать, были просто адскими, а начавшийся к вечеру ледяной дождь сделал их просто невыносимыми. Те, кому посчастливилось не погибнуть, но не повезло застрять под обломками, умирали от переохлаждения.

Не знаю, была ли это заслуга Райдэка или планета решила дать нам передышку, но к середине ночи толчки стали повторяться с большим перерывом, к утру их амплитуда уменьшилась, а к обеду следующего дня вибрация и вовсе прекратилась. Воодушевленные такой удачей, мы стали работать с двойным усердием, опустив на землю тяжелую технику и все мобильные бригады, какие у нас были. Под завалами обнаруживалось все меньше выживших, и поисковики стали отлетать все дальше от контрольных баз в поисках местных жителей. Чудовищные разрушения были повсюду. С высоты полета мы с угрюмым молчанием разглядывали стертые с лица планеты города, смытые цунами острова и прибрежные районы.

Мы подбирали всех, кого находили, хотя должна признаться, чего я совсем не ожидала, так это того, что покинуть гибнущий мир пожелают не все. В одном из полуразрушенных домиков на окраине какого-то городка мы нашли выжившую после землетрясения престарелую пару супругов. Старики, укутавшись в теплое одеяло, сидели на полу, крепко обнявшись. Сухая ладонь женщины с тонкой, как лист пергамента, желтой кожей покоилась в крючковатых пальцах мужчины, и в глазах стариков, к своему удивлению, я увидела не страх и не отчаяние, а только бесконечную нежность, которую они так искренне дарили друг другу.

В моей памяти эти двое навсегда останутся символом вечной и преданной любви. Той самой — до последнего вздоха, способной и на краю гибели согревать сердце теплом своих объятий. С которой не страшно шагнуть за черту вечности, зная, что на ее пороге рядом с тобой всегда будет любящая душа.

Они сказали, что не хотят занимать чужое место на корабле, что хотят умереть вместе — в доме, где они прожили долгую и счастливую жизнь, и сколько мы их ни уговаривали, переубедить так и не смогли, впрочем, и времени на это у нас особого не было. Стэн оставил им капсулы со снотворным, чтобы, когда катастрофа достигнет своего апогея, они могли уснуть и не чувствовать боли.

Сколько бы дальше мы не находили зондакарцев, и какие разные ситуации не возникали бы, перед моими глазами стояла картина крепко сцепленных рук стариков. Так много всего было в этом жесте — того, что невозможно выразить словами, того, что идет из глубины души — от самого сердца.

Удивительно, но четкой параллелью этим двоим моя память рисовала наше рукопожатие с Райдэком: рука в руке, глаза в глаза… У меня возникало какое-то совершенно идиотское чувство, будто он со мной прощался, и тогда я как параноик всматривалась в его жизненные показатели на браслете, а когда обнаруживала, что они в норме, говорила себе, что Агни Паркер полная дура.

Стабильная сейсмическая обстановка за Зондакаре продержалась чуть больше трех крамов. К тому моменту крейсера были забиты под завязку, и Гилберт отдал приказ их командованию возвращаться обратно. Вояджер же продолжал нести свою вахту даже тогда, когда толчки возобновились и трясти стало еще сильнее, чем прежде.

Мы все вались с ног от усталости, не позволяя себе расслабиться даже на минуту. Держались только на стабилизаторах и энергетических таблетках, продолжая спасательные операции. Когда в передатчиках прозвучал сигнал, требующий всем расчетам вернуться на борт "Феникса", наш экипаж еще грузил раненых в пиккеры.

— Агни, это шанс, — дернул меня за руку Хок, как только капсулы поднялись вверх и полетели к вояджеру. — Надо сваливать, — шепнул он. — Лучшей возможности не будет. Удалимся на приличное расстояние, и тогда сообщим на вояджер, что мы возвращаемся на базу самостоятельно.

Хок был прав, и план был хорош, одно "но"… у меня почему-то душа была не на месте. Такое гадкое чувство тревоги, засевшее шашелем под сердцем и точившее его с завидным усердием и мерзопакостным скрежещущим звуком. Я поняла, откуда оно возникло, только тогда, когда вместо того, чтобы поспешить в рубку стрэйнджера, остановилась на полпути и посмотрела на браслет.

Все показатели Райдэка были отвратительными: давление упало, сердцебиение участилось, температура стремительно повышалась. Я смотрела на прыгающие у меня перед глазами цифры — и что-то внутри закручивалось в болезненный узел, натягивая струны моих нервов до предела.

— Командор, прием, как меня слышите? Командор, с вами все в порядке? — я поднесла к губам запястье, рассчитывая услышать в динамике голос Райдэка, а поймав вместо него тишину, ринулась в рубку, отдав распоряжение вернуться на вояджер.

— Агни, ты что творишь? — набросился на меня Хок, с раздражением глядя на то, как я направляю стрэйнджер к зависшему на орбите флагману. — Нас заблокируют в доке.

— Командор, почему не отвечаете? — вместо ответа другу, повторила я. — Прием.

Хок замолчал и сел в свое кресло, хмуро уставившись на экраны, а вставшие за его спиной близнецы как раз наоборот — сложив на груди руки, смотрели исключительно на меня.

— Что вы смотрите? Там что-то не так, — потрясая браслетом в качестве объяснения своих действий, покосилась на них я.

— Что-то? — пожав плечами, фыркнул Свэн. — По мне — так все.

Переборка дока открылась, впуская нас внутрь корабля, и как только компрессоры закачали воздух, я вылетела из стрэйнджера, направляясь на капитанский мостик.

Райдэка в отсеке не было, а хозяйничающий там Гилберт, заметив меня, тут же распорядился:

— Капитан Паркер, займите свое место, мы улетаем. Это приказ командора.

— Где он? — опять посмотрела на браслет я. — Скайлзы вернулись?

— Нет, — огорошил меня генерал.

— Тогда как командор мог распорядиться о взлете? — прищурилась, всматриваясь в лицо Гилберта.

— Он связывался со мной по флэтпаду, — уточнил мужчина.

— Вызовите его, — я сдернула с пояса Гилберта устройство и сунула ему в руки. — Сейчас же.

— Я пробовал. Он уже не отвечает, — скрежеща зубами, признался генерал. — Но это не имеет никакого значения. Командор приказал улетать. Займите свое место в рубке, капитан Паркер.

— Простите, генерал Гилберт, но я подчиняюсь только командору, а приказа лично от него, требующего, чтобы я заняла свое место в рубке мне не поступало.

— Командора здесь нет, — теряя терпение, повысил голос Гилберт.

— Но он жив, — я подняла руку с браслетом, демонстрируя мигающие на нем цифры. — И пока он жив, я остаюсь его первым помощником. Поэтому действовать буду так, как считаю нужным.

Наверное, это было чистым безумием, да и выглядело со стороны точно так же, когда я нажала на сенсоре бортового компьютера кнопку тревоги, а затем стала громко и четко произносить:

— Дэн орис, уровень опасности один.

Мой расчет оказался верен: через минуту рубку заполонили амбалы Райдэка, и надо сказать, что смотрели они на меня ничуть не лучше Гилберта — почти как на обезьяну с гранатой.

— По этому браслету можно отследить местоположение командора? — я постучала по запястью, испытывающе взирая на сурово сдвинувших брови мужчин.

Реакция у них, как мне показалось, была какой-то заторможенной: сначала тот, что стоял ко мне ближе всех, медленно повернулся к мордовороту, вошедшему в рубку самым последним, а потом, видимо, получив от него молчаливое одобрение, коротко мне кивнул.

Времени разбираться что не так с охраной Райдэка, у меня не было, поэтому, посчитав последнего самым главным, я без предисловий у него потребовала:

— Покажите. Быстро.

Мужчина удивленно приподнял брови и несколько секунд просто, не мигая, на меня смотрел, а потом, проследовав до пульта управления, приложил к сенсору свою ладонь. Приборы защелкали, словно живые, на дисплеях поползли строчки совершенно незнакомых символов, а передо мной полукругом стали появляться голографические экраны.

— Здесь, — ткнул пальцем в один из них мужчина.

— А на межгалактическом показать разметку нельзя? — я понимала, что мне выгрузили координатную сетку, накрывшую поверхность Зондакара, только ни одного параметра определить не могла, поскольку не понимала, какие из неизвестных мне закорючек обозначают буквы, а какие цифры.

Недовольно хмыкнув, мужчина набрал что-то на пульте, и карта Зондакара приобрела привычный для меня вид.

Мгновенно запомнив и подземные, и поверхностные координаты местонахождения командора, я передала их по флэтпаду Хоку, заодно приказав парням готовиться к вылету.

— Принимайте командование флагманом, — кивнула я молчаливой свите Райдэка. — "Феникс" должен убраться отсюда как можно быстрее. Я спущусь вниз, заберу командора, и мы вас догоним.

Мужчины странно переглянулись, после чего самым что ни на есть наглым образом преградили мне путь. Вот сейчас мне еще только с ними разборок не хватало.

— С дороги. Это приказ, — в моем случае это, конечно, выглядело как самоубийство. Где я — и где здоровенные мордовороты, которым я в пуп дышала, но я была взвинчена, зла, а потому плевала на разницу в весовых категориях. — Как первый помощник дэн ориса в его отсутствие я являюсь капитаном корабля. Мой приказ — это приказ командора. Уйдите с дороги и уводите от Зондакара вояджер. Исполнять.

С какими-то совершенно непробиваемыми лицами мужчины смотрели словно сквозь меня, и вдруг… расступились, освобождая мне путь. С трудом верилось, что на их решение подействовал мой командный тон, но так как времени на глубокий анализ у меня все равно не было, я змейкой проскользнула между ними и помчалась на стрэйнджер.

Будь я не так озабочена мыслью о том, что же случилось с Райдэком, то, вероятнее всего, почувствовала бы подвох, а он, несомненно, был, потому что как только я поднялась на свой звездолет, наш экипаж попросту заблокировали со всех сторон в доке, и вояджер стал покидать орбиту. Добрые мальчики командора решили, что спорить со мной себе дороже, а поэтому просто изолировали меня таким экстравагантным способом. Козлы. И тоже, небось, выполняли приказ своего пришибленного хозяина, решившего пасть смертью храбрых на гибнущей планете. А мне было начихать на его решение, потому что я была против.

— Эмбер, заводи двигатели и ускорители. У нас мало времени. В заданном Хоком квадрате мы должны быть через две минуты, — решительно включая навигационную аппаратуру, я уселась в кресло, пристегиваясь фиксаторами.

— Агни, — Хок внезапно опустил ладонь на мою руку, удерживающую глюфер, и посмотрел в глаза. — Не пори горячку. Райдэк не дурак. Возможно, он действительно знает, что делает, и тебе не стоит туда соваться.

Внутри меня словно хлопушка взорвалась. Такая злость накатила, что будь у меня под рукой что-то тяжелое, я бы обязательно им Хока треснула.

— Я его там не оставлю. Понял? И я точно знаю, будь сейчас на его месте я, он поступил бы так же.

— Я бы тоже тебя не оставил, — опустил голову мой штурман. — Я не то хотел до тебя донести…

— Хок… — я перебила друга, тщательно подбирая слова, чтобы он меня понял. — Если бы не Райдэк, всей этой миссии вообще бы не было, и тех, кого мы, рискуя жизнью, собирали по всей планете — тоже. Это несправедливо, если все, что он получит за то, что спас столько жизней — это звезду героя от конгломерата посмертно. Мы должны его забрать, и мы можем это сделать. И не из такой задницы клиентов вытаскивали.

— Ладно. Я проникся, — вздохнул Хок. — Но мне твоя затея все равно не нравится. Слишком опасно.

— Ну, вы же меня подстрахуете? — подмигнула ему я и позвала близнецов: — Мальчики, а ну-ка пульните по клинкетам. Только нежно.

На приборной панели зажглись датчики накопителей, а затем закрытые створки дока с грохотом вылетели в космос, освобождая дорогу нашему кораблю. Стрэйнджер вырвался в пробитую брешь, и я довольно улыбнулась, точно зная, что немногословные помощники командора сейчас, наверное, бессильно матерятся, видя, как мы стремительно исчезаем с радаров флагмана.

* * *

На месте мы оказались через минуту и сорок секунд, за что я готова была расцеловать свои ускорители и запустившего их Эмбера вместе с ними в придачу. В пиккер мы с близнецами загрузили спасательное оборудование, комплект мощных батарей, наборы для установки силовых щитов и снятую со стрэйнджера запасную телепортационную камеру, рассчитывая на капсуле проникнуть в горизонтальную штольню. Вход в нее, благодаря тому, что был сделан из сплава нанотубулена и гифрама, оказался целым, как и шахтные надстройки сверху.

Пролетев по полукруглой трубе до спусковых лифтов, Стэн и Свэн стали быстро монтировать телепортационное оборудование, пока я устанавливала приборы и активировала защитные силовые поля. Трясло в этом месте знатно, но работающие где-то внизу кладеродиггеры, очевидно, пока еще справлялись со своей задачей, не позволяя пластам разъехаться и похоронить нас в недрах Зодакара.

— Агни, может, на этот раз все-таки спущусь я, а ты останешься со Свэном? — Гвоздь нехотя опустил мне на лицо защитное стекло шлема, проверил крепления лонгдака и карабины, удерживающие на мне спасательное оборудование.

— А обратно твою и командорскую тушу я вытягивать буду? — открыв двери шахты лифта, опустила в нее лазерный карт-локатор, определяя глубину и местонахождение кабины. — Если верить тем координатам, что показал браслет, то до Райдэка метров сто. Его, наверное, завалило уже при подъеме на поверхность.

— А где скайлзы и остальные члены его бригады?

— Полагаю, он их в последний момент на вояджер отправил. Возможно, они вернулись, когда мы уже были заблокированы в доке.

— Агни, у тебя на все про все полчаса, — спуская меня вниз, крикнул Гвоздь. — Если не сможешь до него добраться в этот срок — не рискуй, возвращайся.

Если… Это "если" звучало очень пессимистично. Я отбрасывала всякую мысль, что рискую зря, повторяя самой себе со свойственным мне природным упрямством, что обратно я вернусь только в связке с Райдэком, даже если мне придется тащить его заносчивую задницу на собственном горбу.

Я миновала отметку девяносто пять метров, когда наткнулась на открытый, закольцованный силовым полем вентиляционный шлюз и поняла, что на верном пути. Райдэк и его команда явно прошли именно здесь, и раз накопители были все еще активны, значит, обратно собирались вернуться через эту лазейку. Маякнув Гвоздю, чтобы придержал страховку, я влезла в отверстие и, включив на себе протективатор*, поползла по энергично колеблющейся трубе. Навигатор показывал, что место, в котором застрял командор, находится прямо подо мной, но я почему-то не обнаруживала поблизости никакого отверстия. Очевидно, люк выхода был намного дальше, там же и проход в подземную галерею. У меня не было времени на поиски — да у меня в принципе его почти не было, поэтому, вытащив из рюкзака лазерный резак, я вскрыла обшивку шлюза, а затем, воткнув точечные детонаторы в породу по кругу, отползла подальше и зацепилась за поверхность пневмоприсосками на рукавицах и ботинках.

Взрывчатка вывалила здоровенный кусок стены, саданув по окружающему меня защитному полю ударной волной и разнокалиберным щебнем.

— Агни, ответь, что у тебя происходит? — в унисон зазвенели в наушниках тревожные голоса близнецов.

— Все в порядке. Дорогу себе расчищала. Я почти на месте. Готовьтесь к подъему. Я подам сигнал, — сбрасывая в образовавшуюся брешь оборудование и спускаясь следом, успокоила их я.

— Какого лакса? — сипло и угрожающе низко прозвучало у меня за спиной, как только мои ноги коснулись тверди.

Сердце дико подпрыгнуло, отдавшись тяжелым толчком где-то в горле, и, резко развернувшись, я увидела сидящего на полу Райдэка. Если это, конечно, можно было так назвать. Спина мужчины опиралась о стенку, правую ногу он вытянул вперед, а левая скрывалась где-то под куском каменной глыбы, придавившей командора своим весом. По идее, если Райдэк все еще был жив и не истек кровью, значит, наноскафандр выдержал нагрузку, и его нога если и была поломана, то по крайней мере не расплющилась всмятку.

— Что с ногой? Еще повреждения есть? — ринувшись к командору, я опустилась возле него на колени, вытаскивая из рабл-слота шприц с нейробиотиком. — Шлем опусти, я укол сделаю, — от волнения сама не заметила, как обратилась к нему на "ты".

— Капитан Паркер, вашу мать, как вы здесь оказались? — перехватив мою кисть с зажатым в ней обезболивающим, вызверился на меня Райдэк. — Почему вы не на вояджере? Я же приказал покинуть планету.

— Гилберту, но не мне. Какого хрена ты не выходил на связь и не отвечал на мои запросы? Почему у тебя все жизненные показатели взбесились? — я яростно ткнула пальцем в грудь мужчины и он, опустив голову, сначала ошалело посмотрел на мою руку, а потом на меня:

— Я браслет повредил, когда стена обвалилась, — потрясая перед моим носом запястьем с болтающейся на нем покореженной пластинкой, гаркнул Торн. — Я приказываю вернуться на корабль. Выполнять. Немедленно.

— Да сейчас. Знаешь, где я видела твои приказы?

— Дура. Я сказал, убирайся отсюда немедленно.

Нас энергично тряхнуло, и со всех сторон посыпались камни и пыль.

— Рот закрой, — рявкнула я, распутывая снаряжение и выставляя датчики силового щита по периметру завала. — Ты мне работать мешаешь.

— Не помню, чтобы мы перешли на "ты", капитан Паркер, — зло выдавил из себя Райдэк.

— А ты запомни этот момент, Торн. Потом сошлешь меня за неуставщину на камбуз, оштрафуешь и доложишь в штаб о моем безобразном поведении, — всверливая в привалившую Райдэка глыбу стержни гидравлического домкрата, огрызнулась я.

— Подойди ко мне. Быстро. Или мы погибнем вместе, — позвал меня командор, вытянув вперед руку, и только сейчас я заметила в ней странное устройство, похожее на джойстик с кучей разноцветных кнопок, одну из которых мужчина прижимал пальцем. — Я больше не могу сдерживать колебания ядра.

— Ребята, включайте батареи телепортера и готовьтесь тянуть лонгдак. Я подам сигнал, — игнорируя Райдэка, обратилась к близнецам.

— Идиотка, нельзя было тебя с камбуза выпускать, — опустив руку с устройством, простонал командор. — Ты еще и парней своих следом за собой притащила?

— Все легионеры — смертники, пушечное мясо, — наступила на педаль домкрата я, — выше закона и приказов, признающие лишь человеческую жизнь. Только она имеет для нас цену и вес. Мы все давали клятву — спасать тех, кто в нас нуждается. Как же ты меня бесишь, Райдэк. Меня раздражает твое высокомерие и раздутое чувство собственного превосходства над другими. Я терпеть не могу, когда людей разделяют по гендерному признаку. У легионеров нет пола. И я привыкла называть себя просто дрэйкером. Но сегодня и сейчас я хочу, чтобы ты знал и помнил, что тебя спасла женщина — Агни Паркер, место которой ты определил на кухне, в то время как твои хваленые генералы собирались тебя здесь оставить.

— Чокнутая, — обреченно покачав головой, шумно выдохнул Райдэк.

— Ага, — кивнула я, подхватывая его под руки и вытаскивая из-под приподнявшейся глыбы. — Стерва, сука, чокнутая дура. Меня именно так обычно за глаза и называют. Но идиотку я тебе прощаю первый и последний раз. В следующий раз без зубов останешься.

— Хорошо, что не без яиц, — прокряхтел Райдэк, поднимаясь с моей помощью на ноги.

— Очень смешно, — пристегивая его к себе ремнями, фыркнула я. — Одно радует — раз шутишь, значит — жить будешь. Стэн, поднимай нас, — дернув трос, обняла Райдэка за талию.

— А вот этот момент мне, пожалуй, нравится, — крепко прижав меня к себе свободной рукой, вдруг улыбнулся командор. — Я сверху или снизу? — подмигнул он мне, когда страховки подняли нас и поволокли по вентиляционной трубе.

— Держи своего младшенького в узде, а то я забуду про зубы и перейду к ударам ниже пояса.

Райдэк умолк, но сквозь защитное стекло его шлема я видела, что он нагло скалится во все тридцать два зуба. Эх, по-хорошему, врезать бы ему. Вот только злости на него в этот момент я не испытывала, лишь невероятное удовлетворение из-за того, что я его все-таки нашла.

— Телепорт настроен на вояджер? — деловито поинтересовался Райдэк, как только вытащившие нас из шахты близнецы закинули его и меня на установленную платформу.

Стэн и Свэн насмешливо переглянулись друг с другом, явно предвкушая момент, когда командор, оказавшись на нашем стрэйнджере, поймет, что командовать нами он уже не будет.

Он расстроился даже сильнее, чем я ожидала: как только перемещение завершилось и я, вывалившись из кабины телепорта, крикнула: — "Хок, Эмбер, сваливаем", Райдэк с перекошенной мордой прошипел:

— Какого черта? Мы не успеем уб…

На последнем слове Торн заткнулся, по инерции свалившись на пол, потому что запустивший ускорители Хок перевел стрэйнджер на гиперскорость, унося нас далеко в космос. Спустя секунду компьютер стабилизировал систему, и поставив командора на ноги Паяльник и Гвоздь заботливо его отряхнули.

— Костюмчик не помялся? — вежливо поинтересовался Стэн, явно издеваясь над Торном. — А то дорогой ведь.

— Почему не настроили телепорт на вояджер? — мрачно поинтересовался Райдэк.

— То есть я должна была еще и свой стрэйнджер ради тебя угробить? — у меня от такой наглости даже глаз задергался.

— Да вы расслабьтесь, командор, — проворковал Свэн. — Чувствуйте себя как дома. У нас за неуставное обращение к капитану на камбуз не отправляют. Что с ним делать? — посмотрел он уже на меня.

— В медкапсулу его положите. У него нога сломана и скорее всего ребра тоже…

— Медкапсула хоть целой останется после его посещения? — появившийся в проеме Хок оперся плечом о стенку, демонстративно сложив на груди руки. — Ты похерила из-за него новый пиккер, запасной телепорт, оставила на Зондакаре кучу дорогостоящего оборудования… Надеюсь, он того стоит?

— Я верну вам все, — прорычал Райдэк.

— Мы подачек не берем, — тут же съязвил мой штурман.

— Хок, — резко одернула я его. — Марш обратно в рубку.

— Слушаюсь, капитан, — буркнул он, одарив командора на прощанье уничтожающим взглядом.

— Идти сможешь? — вздохнула, подставляя Райдэку плечо. — Пойдем, сама тебя в медотсек отведу. Что-то у моих парней сегодня нервы ни к черту.

— Лечатся пусть, — огрызнулся Торн, ковыляя со мной по коридору. — Нервные клетки не восстанавливаются.

— Ты за моих ребят не переживай. У них они не только восстанавливаются, но еще и мстят виновным за их гибель.

— Бардак, — пробубнил себе под нос мужчина, а я закусила нижнюю губу, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Вообще-то, должна признаться, что Райдэк на моем корабле и в моем медотсеке смотрелся довольно странно — как цветущая швабра на голой клумбе. Как-то в сравнении с ним все вокруг казалось слишком невзрачным, немасштабным, что ли. Вот в свой вояджер он вписывался вполне органично, и я бы с удовольствием его туда вернула, если бы была уверена в том, что это закончится для меня и моей команды без последствий.

Подняв крышку медкапсулы, я включила магнитно-резонансный сканер, помогая Райдэку присесть на койку. Он хоть и геройствовал, делая вид, что серьезных повреждений у него нет, но по испарине на лбу можно было догадаться, что боль он испытывает нешуточную.

Быстренько стащив с себя спасательный бронекомплект, полезла в холодильник за медикаментами, и пока отбирала нужные мне ампулы, Райдэк вертел головой по сторонам, внимательно разглядывая обстановку.

— Ну, извини, для рыбок и водопадов у меня здесь места нет, — глядя на его, как мне показалось, кислую физиономию не удержалась от колкости.

— А по-моему, все довольно удобно и высокотехнологично. Хорошая капсула, — похлопал ладонью он по матово-белому покрытию койки. — Последняя модель "Аsс-mеdiсаl".

Оу. Упасть — не встать. Это что, был комплимент?

— Кстати, что это? — кивком головы указала на загадочный прибор, который Торн притащил из шахты и теперь небрежно бросил рядом с собой.

Глаза командора лукаво сверкнули, а затем мужчина безразлично пожал плечами, явно пытаясь что-то скрыть этим жестом.

— Уже ничего, — слабо улыбнулся он. — Как вашему стрэйнджеру удалось так быстро удалиться от Зондакара? Что у вас за двигатели и ускорители?

— А у вас? — на вопрос в лоб ответила точно таким же, с улыбкой наблюдая за реакцией Торна.

— Вернемся на вояджер, я тебе покажу и то, и другое, — улыбаясь мне в ответ, достойно принял удар он, явно намереваясь купить меня своими секретами.

Да сейчас. Вернемся, как же. Нашел дурочку.

— Ты не болтай, а раздевайся и ложись.

— Звучит фантастически заманчиво, — в упор посмотрел на меня Райдэк, и взгляд у него стал отнюдь не целомудренно-братским.

— Слушай, Торн, мы, кажется, выяснили насчет термоподстилок. Если ты еще не понял, то объясню доходчивее — тебе ничего не светит.

Ладонь Райдэка вдруг поймала мою руку, и мужчина настойчиво потянул меня к себе.

В медотсеке как-то мгновенно стало душно и тесно.

— Зачем ты полезла за мной в шахту, Агни? Зачем спасла? — серьезный взгляд серых глаз пробирал меня до костей, и отделаться от Райдэка шуткой или просто соврать уже не получилось бы.

— Я своих в беде не бросаю…

— Своих? — пальцы Райдэка жгли мне запястье, такими горячими казались в этот миг, но жарче его рук было то закручивающееся в потемневших глазах желание, не понять и не почувствовать которое я не могла. — Так я, значит, для тебя свой?

— Все спасатели — родственные души. Так что ты теперь тоже вроде как дрэйкер. А значит свой, — стараясь не смотреть в лицо мужчины, я нажала другой рукой на кнопку у него плече, намереваясь наконец стащить с Райдэка его чертову одежду и засунуть его в медкапсулу.

К моему удивлению, со скафандром ничего не произошло, поэтому я нервно ударила ладонью по кнопке еще раз.

— Заклинило, что ли?..

— Откуда ты знаешь, как он снимается? — Райдэк резко дернул меня, и я оказалась стоящей между его ног — так близко к возмутителю моего спокойствия, что могла пересчитать все ресницы у него на глазах.

— В Бэйкер-Хорт на выставке такой же видела, — понимая, что спалилась совершенно по-дурацки, попыталась исправить положение.

— В Бэйкер-Хорт была другая модель, — заметил командор. — У нее кнопка была с правой стороны.

— Ты был в Бэйкер-Хорт в тот день, когда МВС представляло свой новый наноскафандр? — я чуть в осадок не выпала, представив, что могла столкнуться там с Райдэком.

— Нет, просто тот образец им продал я.

Нет слов. А я еще удивлялась… Теперь понятно, откуда у него столько денег: торгует по всей Вселенной своими технологиями.

— Не знаю, где у того скафандра была кнопка, но как по мне — тот и этот абсолютно одинаковые.

— Принципиально разные, — голос Райдэка понизился и стал тягучим, как сладкая патока. — А не снимается он, потому что находится не в демонстрационном режиме, — командор, не разрывая со мной зрительного контакта, потянулся к кнопке, повернул ее сначала по часовой стрелке, потом против — так, словно открывал сейф, а затем надавил пальцами в центр кругляша.

Одежда схлынула с мужчины бесшумной волной, оставив командора только в темном комплекте термобелья, поэтому я с облегчением выдохнула. Ну, спасибо тебе, Вселенная, что не голый. То есть это он мне у Зарты демонстрационный режим, что ли, устроил? Засранец. Хотя… "демонстратор" я, в принципе, оценила.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — Райдэк приподнял бровь, склонив к правому плечу голову. — Агни…

Лакс, кожу словно тысячей иголочек проткнуло оттого, как он произносил мое имя: мягко, чувственно, растягивая первую букву, словно он собирался заняться с моим именем любовью и теперь доводил его до нужной кондиции медленной умелой прелюдией.

— Хочу, — резко выдохнула я и, ткнув в плечо Торна пистолетом для инъекций, всадила в него все отобранные мной препараты, включая два кубика снотворного. — У тебя три ребра сломано и кость на ноге раздроблена, — указала пальцем на показатели, возникшие на дисплее медкапсулы, — поэтому лечиться — и спать.

— Ты… — возмущенно округлив глаза, Райдэк посмотрел на свое предплечье, а потом метнулся злым взглядом ко мне.

— Я. Наглая рыжая стерва, — толкнув его на кушетку, осторожно уложила на нее его ноги и, задав программу восстановления организма, добавила. — Свое "фэ" сможешь высказать мне, когда поправишься, а сейчас — отдыхай.

Слабеющая от начавшего действовать снотворного рука Райдэка поймала мою, сдавливая так крепко, как могла, заставляя наклониться к мужчине.

— Спасибо, — вяло шепнул он, фокусируя взгляд на моем лице, а потом вырубился.

Даже спящим большой и сильный Торн не выглядел беззащитным. Я, как глупая малолетка, стояла и любовалась широким разворотом его плеч, мощной шеей, руками, ногами и жестким телом. Впервые за долгие годы я смотрела на мужчину не как капитан дрэйкерского расчета, а как настоящая женщина, очень ясно осознавая, насколько мне нравится то, что я вижу. Я могла врать Торну, своим парням, кому угодно, но только не себе.

Мне нравился этот мужчина. Слишком сильно нравился для того, чтобы я могла отмахнуться от него, как от наваждения и сделать вид, будто ничего не происходит. Я полезла за ним в шахту, потому что от одной только мысли, что Райдэк уйдет из моей жизни, как Шон и дед, у меня все внутри переворачивалось и сжималось. И усыпила я его больше потому, что не хотела отвечать на его вопросы, чем заботилась о том, чтобы он быстрее восстановился после травм.

Он хотел услышать от меня правду. А я боялась, что правда разрушит все то хорошее, что начало зарождаться между нами, и если он ее узнает, то просто меня возненавидит. Что я должна ему рассказать? Что я собиралась использовать его, как презерватив, а потом без всяких угрызений совести выкинуть? Какой уважающий себя мужик такое поймет и простит? И кем после этого он будет считать меня?

Нет. Правду нельзя. Но можно попробовать начать все с чистого листа. Если, конечно… если, конечно, он захочет принять меня такой, какая я есть.

Коснувшись тыльной стороной ладони колючей щеки Торна, я легонько ее погладила, после чего решительно закрыла крышку капсулы и пошла в рубку.

Глава 21

Ожидая моего появления, в капитанском отсеке на этот раз собралась вся моя команда.

— Что с лицами? — устало падая в кресло, я вытянула ноги и довольно потянулась.

— Поешь, — тут же вручил мне сейк-капсулу Хок, а Стэн всунул в руки двойной сэндвич.

— Спасибо, — вгрызаясь в ароматный ломоть, улыбнулась своим мальчикам. — Я голодна, как стадо крокодилов.

— Ты лучше скажи, что мы с тем крокодилом, который в медотсеке загорает, делать будем? — сложил на груди руки Свэн.

— Для начала нужно связаться с "Фениксом" и сообщить, что командор находится у нас на борту.

— Уже сообщил, — буркнул Хок.

— Я тебя обожаю, — послав ему воздушный поцелуй, отпила глоток кофе и выдохнула: — Кайф…

— Так что с Райдэком делать будем? — не впечатлился моим благодушием Стэн. — Вернем его на вояджер?

— Вот еще, — усмехнулась я. — Мы его с ветерком в штаб КОГ доставим и передадим адмиралу Брайтону лично в руки. Тем более что Райдэк сам дал добро на самостоятельное возвращение стрэйнджеров на базу.

— Может, еще и денег с конгломерата сдерем за его спасение? — хохотнул Эмбер.

— Если дадут, я отказываться не буду, — подмигнула другу, и все парни, заметно расслабившись, начали улыбаться.

— Ну и отлично, — потирая руки, чмокнул меня в макушку Стэн. — Значит, мы по-прежнему вместе. Что будем делать дальше?

— То же, что и раньше. Та-ак… — подозрительно посмотрев на парней, отставила сейк-капсулу и удобно устроилась в кресле. — Я не поняла… А с чего вы решили, что мы не вместе?

Стэн почесал маковку и как-то досадливо поморщился:

— Мы подумали… Ты имеешь право на личную жизнь, и кто мы такие, чтобы тебе мешать…

У меня в этот момент, кажется, вытянулось лицо и потрясенно отвисла челюсть:

— Чего? Это ты о чем?

— Ты и Райдэк… — помялся Гвоздь. — После всего, что произошло… Мы подумали…

— Вы подумали, что я вас брошу и побегу за ним, радостно виляя хвостом, как собачонка? — наконец сообразив, о чем идет речь, зло произнесла я. — Вы меня за кого принимаете? Да я в жизни ни за одним членом не бегала и бегать не буду.

— Морковка, не злись, — встрял Свэн. — Брат хотел сказать, что мы приняли бы любое твое решение.

— Я капитан, мать вашу. И капитаном подохну, — меня просто распирало от какого-то неадекватного чувства злости. Чувствовала себя неуравновешенной истеричкой, испытывая непреодолимое желание схватить первое, что попадется под руку, и с чувством его разбить. И ничего с этим поделать не могла, — Кухарку и домохозяйку из меня даже дед сделать не смог, а Райдэк против него — сопляк зеленый.

— Агни, ты чего? — растерянно вытаращился на меня Эмбер.

— Распоясались. Списать они меня решили. А ну марш по местам. Никакой дисциплины.

— Агни… — схватил меня за руку Хок.

— А ты вообще за компьютером следи, — рявкнула на него я.

— Я и слежу, — ткнул в дисплей пальцем он. — Ты это видишь?

Я повернула голову, и раздражение схлынуло волной, забирая вместе с собой осевшую во мне мутной взвесью злость.

— Покажи сектор и координаты, — подавшись вперед, стабилизировала сигнал приемника, тревожно вещавшего алыми буквами "SОS". Какой-то корабль терпел бедствие и просил о помощи.

— Далековато, — рассчитав путь и расстояние, Хок зафиксировал источник сигнала. — Но на квантовой будем там через десять минут.

— Лакс, долго, — поморщилась я. — Если у них произошла разгерметизация, можем не успеть.

— Выжму все, что смогу, — пообещал Эмбер, быстро покидая рубку.

— По местам, — я пристегнулась, выдвинула глюферы и, оглянувшись, заметила, что рубка давно опустела. — Вот что делает с людьми пендель животворящий, — одарила Хока насмешливым взглядом.

— Кончай зверствовать, — покачал головой он.

— Так я еще и не начинала. Вот разберемся с теми, кто просит помощи, и устрою вам кадровую проверку, чтобы не расслаблялись.

— М-да, — скорчил недовольную мину Хок. — Райдэк — это заразно.

— Чего?

— Того. Ты меня еще на камбуз в наряд отправь.

— Ага, чтоб мы все загнулись от несварения? — улыбнулась я. Хорошо Хок готовил только кофе, и то из кофемашины. — Лакс пойдешь выгребать.

Глаза у моего штурмана округлились, словно подшипники, и он на полном серьезе просипел:

— У нас же дроны для этого есть.

— Так Хок им в помощь, — не выдержав, прыснула со смеху я.

— Вот же зараза рыжая, — возмущенно фыркнул друг, а потом, откинувшись на спинку кресла, стал смеяться вместе со мной.

* * *

В заданный квадрат мы прибыли чуть раньше, чем планировали, но вместо терпящего бедствие звездолета обнаружили вокруг лишь черный бескрайний космос. Приемник по-прежнему передавал сигнал о помощи, а на радарах было пусто, как на вынутых из посудомойки тарелках.

— Ты что-нибудь понимаешь? — всматриваясь в лобовое стекло капитанской рубки, растерянно обратилась к Хоку. — Откуда идет сигнал?

— Приборы показывают, что объект прямо перед нами, — поднялся с места Хок.

— Ты его видишь? — нахмурилась я. — И я не вижу. А он есть.

Темнота впереди нас внезапно подернулась сизым сиянием, а затем стала сползать с обнаружившегося прямо перед нами корабля-невидимки, как старая змеиная кожа.

Радары мгновенно замигали красным, компьютер активировал защитное поле, сообщив о тревоге, и я потерянно прошептала: "Твою мать", когда вокруг один за другим начали появляться корпуса боевых звездолетов.

— Это ловушка, — в бессильной злобе сжал кулаки Хок.

Обшивку нашего стрэйнджера алыми веснушками украсили огни лазерных прицелов, а экраны радаров показывали, что вокруг нас больше десятка кораблей. Они находились слишком близко, не оставляя стрэйнджеру места для маневра. Можно было попытаться пробиться сквозь них с боем, но тогда не оставалось никакой гарантии, что мы выйдем из него без серьезных повреждений и сможем уйти на квантовой скорости. Такой прыжок был возможен только при идеальном состоянии защитного поля звездолета. Тот, кто заманил нас в ловушку, все рассчитал правильно. Единственное, чего я не могла понять: охотились на нас специально или мы случайно клюнули на приманку, как глупая мышка?

Даже бандиты не проворачивали такие штучки с сигналом "SОS". Для всех путешественников по Вселенной этот позывной был священным и неприкасаемым. Никто не желал остаться умирать в космосе, зная, что на помощь к тебе могут не прийти, если посчитают вызов хитрой ловушкой. "SОS" — это было очень серьезно, а с серьезными вещами никто не шутил.

Кем были те, кто не побоялись нарушить тысячелетиями оберегаемый звездными капитанами закон? И зачем они это сделали?

Ответ мы с командой получили буквально через пару минут. На окружавших нас кораблях зажглись подсвечивающие огни, освещая потрясающую форму звездолетов, на верхних палубах которых отчетливо просматривался витиеватый герб, известный во всей Вселенной.

— Проктэррианцы… — Хок недоверчиво покачал головой, явно пребывая в шоке и смятении. И было отчего. Закрытая раса была замкнутой, таинственной, загадочной, но не агрессивной. За всю свою практику я не слышала ни одной истории о том, чтобы они на кого-то нападали или кому-то угрожали.

— Агни, я не уверен, что наши орудия смогут пробить их защиту, — я слышала подобное от Стэна впервые, а значит, он знал, о чем говорил.

— Не дергайтесь, ребята, умереть мы еще успеем, — наблюдая за тем, как на компьютер упорно поступают требования от проктэррианцев выйти на связь. — Попробуем выяснить, что им нужно. Хок, перебрось сигнал на динамики.

— Борт семь один девять восемь, ответьте, — мягким баритоном разлилось в затихшем в ожидании пространстве моей рубки.

— Капитан расчета Агни Паркер, — наклонившись над микрофонами, произнесла я. — С кем имею честь разговаривать?

— Капитан Паркер, — не удостоив меня ответом, провещал все тот же приятный мужской голос, — у вас на борту находится то, что принадлежит нам. Отдайте это, иначе мы вынуждены будем захватить ваш корабль.

Мы с Хоком недоуменно переглянулись, думая в этот момент явно об одном и том же. Что у нас на стрэйнджере могло принадлежать проктэррианцам и как оно могло вообще попасть на наш корабль? Я могла бы грешить на своего штурмана, тырившего во времена нашей легионерской молодости все, что плохо лежало, но с тех пор многое изменилось, и Хок применял свои способности по большей части в шутку и только на членах команды, незаметно выуживая из наших карманов какую-то ерунду.

— Простите, но не уверена, что на нашем борту есть что-то, что принадлежит вам, — очень спокойно и вежливо ответила я.

— Наш депслокатор показывает обратное, — уверенно возразил мужчина. — Впустите нас на свой корабль, мы заберем свое и обещаем, что никого не тронем.

Хок опустил на приборную панель руки, выводя пальцем на стекле знак вопроса.

М-да… Если бы я еще знала, что делать…

— Закрой канал связи, — кивнула ему я, а когда он это сделал, обратилась ко всей команде: — Нам придется их впустить. Между смертью и жизнью я выбираю жизнь. Даже думать не хочу, что кто-то из вас может пострадать. Хотя, возможно, все обойдется. Вы все помните, что на такой случай у нас есть четкий план действий. Его и придерживаемся, чтобы ни случилось. По моему сигналу открыть стыковочные шлюзы и без моего разрешения даже пальцем не шевелить. Приказ ясен?

— Так точно, — угрюмо ответили парни.

— Хок, включай микрофоны.

— Капитан Паркер, — зазвучало из динамиков. — Пустите нас на борт. Послушайтесь нашего совета и не заставляйте применять к вам силу.

— Вас поняла. Стыковку разрешаю.

К стрэйнджеру тут же двинулся один из кораблей, и через десять минут наш звездолет заполнился вооруженными незнакомцами в военных бронекомплектах и темных непроницаемых шлемах. Мы с Хоком неподвижно стояли под прицелами наставленных на нас лазерных винтовок и молча следили за тем, как камеры слежения демонстрировали нам на экране главного компьютера шарящих по всем отсекам проктэррианцев. Одна из них внезапно отобразила вышедшего из-за угла мужчину, в руках которого я увидела ту штуковину, что Райдэк приволок с Зондакара, а когда следом за ним в поле зрения появились еще двое, волочащие под руки самого командора, нервы у меня дали сбой. Ребра его, по идее, должны были уже срастись, а вот раздробленная нога за такой короткий срок — вряд ли.

— Вы сказали, что никого не тронете, — разъяренно прошипела я никак не отреагировавшим на мое возмущение проктэррианцам, и поскольку из-за темных шлемов не могла видеть их лиц, гневно указала рукой на экран: — Отпустите его немедленно.

На меня мгновенно повернулись дула всех винтовок, отбивая желание говорить и спорить, но я все же попыталась:

— Где ваш главный? Позовите его. Мне обещали, что никто из команды не пострадает.

За спинами снайперов возникла высокая фигура в точно такой же одежде, единственным отличием которой от остальных был серебряный шеврон на рукаве. Мужчина молча подошел ко мне, явно с любопытством разглядывая меня через защитное стекло своего шлема.

— Я с вами разговаривала? Я требую объяснений. По какому праву вы забираете члена моего экипажа?

Мужчина внезапно потянулся к моей руке, и только когда поднял ее на уровень своего лица, я поняла, что его заинтересовало. Браслет, надетый на меня Райдэком, до сих пор украшал мое запястье, поскольку я вообще забыла о его существовании.

— Вам придется пройти с нами, — огорошил меня проктэррианец, жестко и бесцеремонно схвативший меня за предплечье.

— Руки от нее убери, — хватаясь за брайан рявкнул Хок.

— Нет, — крикнула другу, когда все прицелы оказались наведены на него. — Хок, нет… Прошу тебя.

Губы моего штурмана побелели из-за того, с какой силой он их сжимал, на виске яростно пульсировала вена, и голубые глаза мужчины смотрели на меня с отчаянной безысходностью.

— Ты помнишь, что должен делать? — спросила я.

Хок сжал кулаки и кивнул, отрешенно наблюдая за тем, как меня выводят из капитанской рубки.

* * *

Когда за моей спиной закрылись шлюзы стыковочного колодца, я даже не обернулась. Что тут скажешь? Сбылась мечта идиотки: я наконец попала внутрь проктэррианского корабля. С одной маленькой оговоркой: не в качестве гостьи, а в качестве пленницы.

Меня вели по длинному дугообразному коридору, сверкающему зеркальным глянцем. Такому стерильно чистому, словно это был не военных корабль, а элитный частный госпиталь. Что удивляло больше всего, так это какое-то совершенно нереальное покрытие пола, поглощавшее звук шагов. Чувствовала себя кошкой, крадущейся мягкой тенью, а не будь рядом ненавязчивых соглядатаев, то еще и гуляющей сама по себе.

Впрочем, долгой моя прогулка не оказалась. За первым же поворотом обнаружился открытый настежь отсек, войдя в который я глубоко вдохнула, да так и осталась стоять с замершим в груди сердцем и широко распахнутыми глазами. Это место разрушило все мои представления об идеальной капитанской рубке.

Сквозь выгнутое дугой кристально чистое стекло я видела и свой стрэйнджер, серебристой птицей зависший в пространстве, и окружившие его коршунами фантастические корабли, и черный космос, топкий и бесконечный, как сама тьма.

Такого количества незнакомого и непонятного оборудования, как в этой рубке, я не встречала ни на одной межгалактической выставке. Странные полусферические устройства различного диаметра, вмонтированные в потолок и стены, напоминали циферблаты механических часов минувших тысячелетий, которые я видела только на картинках и в музеях. Между собой они соединялись целой системой извилистых трубок, идущих к непонятного назначения блокам, а те, что находились на потолке, упирались в огромное многослойное кольцо, внутри которого все уровни вращались в разных направлениях.

В воздухе висело несколько десятков прозрачных экранов, на ярко-бирюзовой поверхности которых четкими золотыми росчерками отображались пересекающиеся и расходящиеся линии, точки, круги и ломанные кривые.

А главный компьютер не поддавался вообще никакому описанию, если, конечно, две Г-образные конструкции, расположенные друг к другу спиной и напичканные невиданной электроникой, действительно были мозгом и сердцем этого корабля.

— Присаживайтесь, капитан Паркер, — ошеломленную меня подтолкнули к мягкому широкому креслу, и как только тело мое коснулось его поверхности, из сиденья и спинки змеями поползли гибкие круглые жгуты, блокируя мое положение лучше любых фиксаторов.

Повернув голову, я обнаружила рядом с собой спящего в точно таком же кресле Райдэка, и корабль, как объект, стал для меня мгновенно неинтересен.

Я жалела о том, что вколола Торну двойную дозу снотворного, лишив способности защищаться и сопротивляться. Хуже всего, если, очнувшись, он решит, что это я сдала его проктэррианцам, хотя надеялась, что нас с ним не разведут в разные стороны до того, как я успею все объяснить.

Звездолет поднялся вверх, кренясь носом вниз, словно зависающая над озером стрекоза. Полукруглые приборы на стенах и потолке начали светиться. Справа из пола поднялся сверкающий цилиндр, наклонился под углом сорок пять градусов, и внутри него что-то завибрировало и зажужжало. Кольца на потолке стали вращаться с неимоверной скоростью, ослепительно яркий свет внезапно затопил рубку, и мы провалились в него, как камень, упавший в бурлящую раскаленную лаву.

Я понятия не имела, что происходит. Перед моими глазами мелькали яркие трассирующие линии, сходящиеся в одну точку. Смотреть на них было больно. Подташнивало и начинала кружиться голова. Не выдержав, я смежила веки, вцепившись руками в подлокотники. Мягкий хлопок заставил вздрогнуть и посмотреть вперед.

Мне никогда не доводилась бывать в галактике Лицо Бога, и я понятия не имела, как выглядит таинственная Проктэрра, но могла поклясться чем угодно, что прекрасная планета, с четко выраженным рельефом материков и океанами, окруженная ярко-синим слоем атмосферы и двумя спутниками, которую я видела через лобовое стекло звездолета, называлась именно так.

Корабль стал стремительно снижаться, и только сейчас я заметила, что планету окружал еще один слой — рукотворный. Что-то очень похожее на защитное силовое поле, подобно крепкой скорлупке, защищающее Проктэрру от какого-либо вторжения.

Я словно страус вытянула шею, пытаясь приподняться и разглядеть миллиарды парящих в космосе объектов, создающих этот фантастический щит, но чья-то рука настойчиво надавила на мое плечо, заставляя сесть на место. Оглянувшись, я обнаружила за своей спиной высокого голубоглазого блондина, бесстрастно обронившего:

— Не следует этого делать, капитан. Это может быть опасно.

— Но вы же стоите? — возразила я, узнав по голосу того, кто обещал мне, что не тронет мою команду.

— На мне специальная обувь, регулирующая центр масс, — пояснил мужчина и вдруг перевел свой взгляд на Райдэка.

Командор внезапно пошевелил рукой, вяло и заторможенно коснувшись ею своего лица. Пальцы Торна потерли сначала лоб, затем переносицу, после чего Райдэк издал недовольный кряхтящий звук и открыл глаза, мутным, еще не совсем осмысленным взглядом окидывая окружающее его пространство.

Блондин тут же ринулся к нему, что-то вытаскивая из кармана, а когда я увидела блеснувший в его руке шприц с инъекцией, которую он явно собирался вколоть командору, то рванула опутывающие меня жгуты, пытаясь встать.

— Эй, а ну отвали от него, — заорала я, надеясь, что Торн успеет отбить атаку.

Ко мне со спины тут же подлетели еще двое проктэррианцев, жестко усаживая на место — и тут произошло что-то странное.

— Тарэг, — от совершенно безумного рева все проктэррианцы замерли, а уставившийся на медленно поднимающегося с места Райдэка блондин вообще отступил от него на шаг, произнеся какое-то невнятное слово.

Торн с перекошенным от злости лицом выплюнул в ответ целую тираду, и в этот момент его речь больше напоминала рычание разъяренного хищника, собирающегося перекусить кем-нибудь из собравшихся вокруг.

Блондин посмотрел на меня и что-то произнес — явно в свое оправдание, но почему-то разозлил этим Торна еще больше. Резкие и хлесткие слова командора бичевали пространство рубки, опускаясь на плечи проктэррианцев, как удары плетей.

Тот, кто притащил меня на корабль, кажется, стал таким же белым, как и его волосы, но продолжал гордо держать спину, стойко глядя в мечущие молнии глаза Райдэка.

Глядя на этих двоих, я чувствовала себя полной дурой, не понимая ни слова из того, что они говорят, зато догадывалась, что знакомы они не один день.

— Какого хрена вообще происходит? — устав наблюдать за тем, как Райдэк морально размазывает блондина по стенам шикарного звездолета, громко поинтересовалась я.

Торн перестал рычать, блондин бледнеть, а остальные проктэррианцы изображать из себя статуи.

— Я тебя спрашиваю, — впившись взглядом в Райдэка, рявкнула я. — Что мы здесь делаем?

Лицо командора передернулось не то от досады, не то от злости, и, усевшись обратно в свое кресло, он наклонился, касаясь рукой голени. Ступни мгновенно оказались обутыми в ботинки, а тело обтянуто серебристой тканью скафандра, возвращая Райдэку респектабельно-пристойный вид.

— Потом объясню, — вздохнул он, совершенно не удовлетворив меня таким ответом.

— Какое "потом"? — вспылила я. — Потом мне уже будет не интересно.

— Потом, Агни. Пожалуйста, — поднялся с места Торн. — Мы прилетели, — кивнул он в сторону окна, и я обнаружила, что звездолет действительно уже опускается на светло-серое покрытие космопорта.

Спорить не стала. Да и какой смысл вступать в ненужную полемику, находясь непонятно где и непонятно среди кого? Вселенная, я теперь была не уверена даже в том, а знаю ли я Райдэка. Нарисованный мною образ самоуверенного, принципиального, довольно жесткого, но справедливого вояки трещал по всем швам. Кусочки мозаики складывались в новую картину, и теперь мне были понятны и излишняя заинтересованность в командоре конгломерата, и покров таинственности, окружавший мужчину, и высокая продвинутость технологий, которыми он владел.

Проктэрра считалась одной из древнейших планет во Вселенной, появившейся всего через миллиард лет после Большого взрыва. Не удивительно, что раса, населявшая ее, значительно обогнала в своем развитии остальных обитателей космоса, и тем не менее, несмотря на свою первичность, она категорически не желала делиться с ними своими тайнами. Как изобретателю, мне такая идеология была близка, а как человеку, жадному до знаний и всего нового — нет.

Меня раздирали двоякие чувства: с одной стороны, всего полгода назад я бы полжизни отдала, чтобы увидеть цивилизацию, вокруг которой витало столько споров, загадок и тайн; с другой — сейчас больше Проктэрры меня волновало то, что в данную минуту моя команда сходила с ума, не зная что со мной и где меня искать.

Выбраться отсюда было первоочередной моей задачей, а помочь осуществить мой план мог только Райдэк, поэтому ссориться с ним не было никакого резона. При всей моей безбашенности, я никогда не рубила сук, на котором сижу. Впрочем, лукавлю… Один раз я это сделала: в тот день, когда сбежала от деда в никуда — навстречу опасностям и приключениям.

Что ждало меня здесь — я не знала, как и не знала, зачем меня сюда привезли. Уверена я была только в одном: сколько бы меня здесь ни удерживали силой, пока жива — я буду пытаться сбежать.

Я следовала к выходу из звездолета рядом с Райдэком, и что интересно: в этот раз ни к нему, ни ко мне, ни один проктэррианец больше не прикасался. Мужчины хоть и окружили нас своеобразным конвоем, но двигались на почтительном расстоянии, не сокращая его даже на йоту. Все молчали, и из-за этой пропитавшей все вокруг атмосферы надвигающейся не то неприятности, не то беды, я оказалась совершенно не готова к тому, что увидела…

Посадочная платформа опустила нас на землю, и лицо огладил порыв теплого ветра — свежего, чистого, вобравшего в себя тонкий, сладко-горький цветочный аромат.

Цветы и космопорт… Есть ли что-то более несовместимое?

У меня посадка звездолетов ассоциировалась только с запахом топлива, герлита и металла. В доках всегда стоял гул, слышалось шипение сварки и работающих дронов, шумели погрузочные кары, переговаривались пилоты и грузчики, звякали лебедки, что-то грохотало и падало. А здесь…

Здесь было тихо. Словно в каком-нибудь охраняемом заповедном парке. Безоблачное прозрачное небо было таким пронзительно-синим, что казалось ненастоящим, как и жемчужно-серебристые абрисы спутников Проктэрры, огромными шарами повисшие над горизонтом. Как бы ни называлась звезда, вокруг которой вращалась планета, сегодня она была гостеприимно-теплой и яркой. Лучи искрящегося золотого света пронизывали хрустальный воздух, размытыми мазками ложась мне и Райдэку на лицо.

— Сантария цветет… — шумно вдохнув полной грудью, Торн остановился на краю платформы и смежил веки. На его губах расцвела легкая полуулыбка, превращая строгого командора-сноба в какого-то обаятельного мужчину-романтика.

— Авэмэ, най, — по безупречно гладкому покрытию космопорта от стоящего вдалеке сияющего новизной флаера навстречу Райдэку быстро и легко шел мужчина — высокий, крепкий, подтянутый. И хотя на светло-сером летном костюме не было никаких отличительных знаков, позволявших определить его положение и статус, весь облик проктэррианца просто излучал внутреннюю силу и власть. В темных волнистых волосах серебристыми паутинками поблескивала седина. Она одна и выдавала возраст мужчины, потому что по волевому спокойному лицу и спортивной фигуре я навскидку не дала бы ему больше тридцати пяти.

Улыбка Райдэка стала шире, тонкие морщинки добрыми лучиками поползли из уголков его глаз и, перепрыгнув через ступеньку, Торн двинулся навстречу незнакомцу, остановившись от него лишь в полушаге.

— Тэа, — мягко выдохнул командор, качнулся маятником, а затем крепко обнял мужчину, в ответ подарившему Райдэку не менее теплые объятия.

— Нэя? — глядя на меня лукавым искрящимся взглядом через плечо Торна, произнес он.

Райдэк ничего не ответил, только порывисто повернулся ко мне, и почему-то расплылся в отвратительно счастливой улыбке. Собственно говоря, незнакомец тоже улыбался и выглядел, как мне показалось, еще более счастливым, чем Райдэк.

— Таи адэ вир хакарт? — окинув внимательным взглядом окружавших меня проктэррианцев, что-то спросил у Райдэка мужчина. — Адо лигерджи?

Командор опустил голову, загадочно ухмыльнулся и, глядя на меня, тихо посмеиваясь, обронил:

— Фиэрда.

Настроение, и без того паршивое, опустилось до отметки "ниже некуда". Что-то определенно происходило. Что-то важное. А я ни мизерного кварка не понимала. Незнакомая речь, чуждый мир, непонятные обстоятельства… И это была как раз именно та ситуация, которую я больше всего в жизни ненавидела.

Встретивший Райдэка проктэррианец, внезапно посерьезнев, перестал улыбаться. Речь его теперь звучала тише и значительно торопливее, поэтому до меня долетали лишь невнятные обрывки, запоминать которые не имело никакого смысла. Торн внимательно слушал, хмурился, задумчиво разглядывая пол под своими ногами, а затем, бросив какую-то отрывистую фразу, коротко кивнул, и размашистым шагом направился в мою сторону.

— Мне надо отлучиться ненадолго по очень важному делу, — было первым, что он мне сказал. — Тебя отвезут ко мне домой. Вернусь — мы с тобой поговорим. Обещаю.

Его обещание меня не впечатлило, но я готова была подождать, а потому тактично молчала, выражая крайнюю степень своего раздражения лишь убийственным взглядом.

Несколько секунд Торн смотрел на угрюмую и мрачную меня, явно еле сдерживая какое-то просто распирающее его изнутри веселье. Взгляд серых глаз стал бархатно-мягким, а опустившись на мои губы замер — как клеймо поставил.

Руки командора совершенно бесцеремонно обхватили меня за плечи и, резко наклонившись, Райдэк вдруг на глазах у всех меня поцеловал — быстро, жарко, жадно, срывая с моих губ этот поцелуй словно вор.

— Я не долго, — глядя мне в глаза, пообещал он, после чего развернулся и, не оглядываясь, пошагал к ожидающему его в стороне мужчине.

Скрестив на груди руки, смотрела на их удаляющиеся фигуры до тех пор, пока они не сели во флаер. И даже когда летательный аппарат поднялся в небо, мой взгляд все еще бездумно провожал удаляющуюся в синюю даль серебристую точку.

— Позвольте проводить вас к вашему флаеру, тар дэ.

Отвлекшись от созерцания улетающего в неизвестном направлении Райдэка я повернулась на голос. Блондина, еще недавно наглым образом хватавшего меня за руки, сейчас можно было вместо анестетического бальзама прикладывать к ране. Учтиво поклонившись мне, проктэррианец стоял на почтительном расстоянии, словно приблизившись хоть на шаг, мог меня этим оскорбить.

— Тар дэ? — переспросила его я.

Блондин молча кивнул и снова почтительно склонил передо мной голову.

Чудненько. Я, значит, у них тут какая-то тар дэ. Знать бы еще, кто это.

Глава 22

За годы дрэйкерства я попадала в сотни передряг — смертельно опасных, сложных и не очень, но в каком бы дерьме я ни барахталась, у меня всегда была стойкая уверенность в том, что я обязательно выберусь. Иначе и быть не могло. Я же наглая везучая стерва. Сейчас моя интуиция молчала, наверное, потому, что была умнее меня и понимала: в этот раз мое бесконечное везение дало сбой. И ведь смешно сказать — не происходило ничего страшного: не плавился бетон и не горела под ногами земля; на мою голову не падали метеориты и мир вокруг не кишел злобными монстрами… Все было с точностью до наоборот, но именно это мирное спокойствие почему-то пробуждало во мне какой-то бессознательный страх.

Проктэрра утопала в цвету. Нежный медовый аромат, стойко пропитавший воздух, словно саше чистую постель, источали цветущие деревья. Сантария — кажется, так назвал это удивительное растение Райдэк. С огромных раскидистых ветвей, покрытых тонкими перистыми листьями, низко свисали лилово-фиолетовые грозди воздушно-хрупких цветов. Они были повсюду, и казалось, что планета окутана легкой сиреневой дымкой — нежной и сладкой, дурманящей голову и услаждающей взгляд. Ветер играл полупрозрачными лепестками, сыпал их под ноги и кружил маленькими смерчами, ласково устилая землю душистым ковром.

— Сантария — голубой дух, — видя мою заинтересованность, пояснил блондин, когда выйдя за территорию космопорта, я остановилась, не в силах сделать дальше шага, настолько потрясающей и невероятной выглядела картина окружающего мира. — У нас его еще называют деревом жизни.

— Оно лечебное? — осторожно поинтересовалось я.

— Оно — символ, — улыбнулся мужчина. — Было время, когда наша цивилизация стояла на грани вымирания. Однажды один из древних правителей Проктэрры привез с собой с другой планеты семечко-крылатку понравившегося ему растения. Спустя время из него выросло дерево, а в день, когда у мужчины родился сын, оно зацвело. С тех пор сажать сантарию, когда у проктэррианца рождается ребенок, стало традицией. Как только дерево отцветает, на месте соцветий появляются коробочки с крылатыми семенами. Ветер разносит их по планете, из семян вырастают новые деревья, и пока цветет сантария — это залог того, что наш мир будет жить и процветать.

— Красиво, — поймав ладонью кружащий в воздухе цветок, выдохнула я.

— Это знак… — странно глядя на меня, произнес проктэррианец.

— Какой еще "знак"? — настороженно подобравшись, уточнила я.

— Вы поймали цветок сантарии на лету… Это знак, — мужчина смущенно улыбнулся и отвел взгляд. — Хороший…

Цветок я тут же выбросила. И какой бес меня дернул его поймать? Только каких-то знаков мне для полной остроты ощущений не хватало. Учили же меня в легионе — ничего не трогать руками на неизученной планете, а тут, как дура, уши развесила и потеряла бдительность.

— Почему наш флаер находится за территорией космопорта? — решила сменить тему разговора и перейти к прагматичным вещам, интересовавших меня гораздо больше глупой романтики.

— Это необходимая мера безопасности, — как-то очень туманно пояснил блондин. — Стоянки флаеров вынесены за пределы взлетных полос.

— А как же тот, на котором улетели Торн и?.. — пожала плечами, маскируя за небрежностью тона свою истинную заинтересованность.

— У тан ориса высшая степень доступа ко всем объектам Проктэрры. Впрочем, как и у вашего… — проктэррианец замялся, явно занервничав, что чуть было не сказал лишнего.

Очевидно, рассказывать мне разрешалось не все. А тан орис, встретивший Райдэка, у нас тут, похоже, главный.

— Вашего тан ориса зовут Тэа? — я состроила самое глупое лицо, на которое была способна, изображая из себя любопытную дурочку. — Красивое имя.

Блондин сдержанно рассмеялся и вежливо просветил "наивную" меня:

— "Тэа" в переводе с проктэррианского на межгалактический значит "отец". А первое имя тан ориса — Кайл.

Кайл… Отец… дурно стало только от самой этой новости. Если тан орис — отец и судя по всему глава Проктэрры, то дэн орис — сын и его наследник. Гребаный лакс. Даже знать не хочу, кто такая тогда тар дэ.

— А как зовут вас? — лучезарно улыбнулась блондину, впервые в жизни пользуясь своим женским обаянием с совершенно подлой целью. — Как-то неудобно разговаривать, не зная как к вам обратиться. Я — Агни.

— Ной, — представился блондин, почему-то растерянно уставившись на протянутую ему для приветствия руку.

— Что-то не так? — прищурилась я. — У нас в знак дружбы и расположения принято жать друг другу руки.

— У нас не принято прикасаться к чужой женщине, — извиняющимся тоном проронил блондин.

Ах, вот как. Чужой, значит. Женщине. Тьфу. Звучит почти как: "Не трогать — это моя машинка". И это кто же меня себе присвоил? Хотя я догадываюсь… Ну, погоди, подлая командорская морда. Только вернись. Я тебе такую тар дэ организую, до конца своих дней не забудешь.

— Вообще-то вы уже ко мне прикасались. И достаточно фривольно — напомнила я Ною. — Кажется, тогда вас не смущало, что я могу быть чужой женщиной. Или все ваши традиционные табу испаряются, как только вы покидаете пределы своей планеты?

Ной посмотрел на меня с явным сожалением и раскаянием, вымолвив одно единственное:

— Простите.

— А если чужой женщине вдруг станет плохо? — не оставляя попыток доказать вроде неглупому мужику, что их проктэррианские предрассудки — полный маразм, я громко охнула и картинно завалилась на землю. — Мне плохо, Ной, помогите.

Либо проктэррианские мужчины никогда не сталкивались с женским коварством, либо их женщины просто априори не знают, как им пользоваться, потому что спасать меня бросились абсолютно все, кого Райдэк приставил ко мне в качестве охраны. И куда только делись молчаливые каменные истуканы со своими пещерными закидонами "не трогать — мое"? Они суетились и порхали вокруг меня, как возле перевозимого из одного музея в другой редчайшего экспоната. И что-то мягкое под голову подложили, и водички дали, и пульс посчитали. Как-то я даже позавидовала проктэррианским женщинам: душевные у них мужики, а главное, доверчивые. Вот Гвоздь бы на раз мою симуляцию просек, еще бы и вякнул что-нибудь вроде: "Кончай из себя дохлую морковку изображать".

— Странно… — наконец что-то стало доходить до белобрысого, когда он посмотрел на браслет на моей руке. — Все ваши жизненные показатели в норме.

— Ваше счастье, что в норме. А если бы нет? — перестав изображать болезную, протянула ему руку. — Помогите встать.

Забыв на этот раз о традициях, Ной помог мне подняться, и теперь смотрел на меня сердито, а не заботливо, как всего минуту назад.

— Вы обманули меня, — прозвучало мне в упрек.

— Извините, если обидела. Цель была иной, — улыбнулась я. — Понять хочу. Приветственное рукопожатие ничем не отличается от тех тактильных контактов, которыми вы пытались привести меня в чувство. Но в одном случае вы считаете это табу, а в другом — совершенно естественными попытками оказать помощь.

— Первое — непристойность, а второе — необходимость, — недовольно поджав губы, выдал Ной.

— Господи, да какая непристойность? — разозлилась я. — Я же не переспать вам со мной предложила, а просто познакомиться.

А вот про "переспать", наверное, не надо было. Сейчас я, кажется, сильно шокировала проктэррианцев, поскольку смотрели они на меня с каким-то суеверным ужасом. Лакс. Перебор. Ну, хоть то, что хотела — выяснила, и на том спасибо.

— Не обижайтесь на меня, Ной. Я пыталась понять, могу ли рассчитывать здесь на чью-либо помощь в случае непредвиденных обстоятельств. А то вдруг — упаду и буду лежать посреди улицы со свернутой шеей только потому, что я, оказывается, чужая женщина.

Блондин заметно расслабился и уже более дружелюбно произнес:

— Вы все неправильно поняли: у нас никто и никогда не оставит женщину в беде. Просто прикасаться к ней без особой на то причины, вызывая неприятные ощущения, у нас считается грубостью.

Я запуталась еще больше. Неприятные ощущения? Просто потому, что дотронулся? Ерунда какая-то.

— А если женщина совершенно свободна? — мелькнула у меня в голове смутная догадка. — К ней прикасаться можно?

— Если женщина свободна и мужчина свободен, то можно. Это не доставляет никому дискомфорта.

— А вы свободны? — мой следующий вопрос несколько обескуражил Ноя.

— Да, — растерянно кивнул он.

— Тогда успокойтесь: по вашей вине я не испытала никаких неприятных ощущений. Вы свободны, я свободна…

Ной недоверчиво округлил глаза и переглянулся со своими соратниками:

— А как же дэн орис?..

— Дэн орис тоже свободен, насколько я понимаю?

— Да… но… — я явно поставила в тупик проктэррианца своими вопросами. — Но он назвал вас своей тар дэ.

— Простите меня, Ной, но я не припомню, чтобы давала кому-то согласие называться чьей-то там тар дэ. А вы, когда незаконно увели меня с моего корабля, тоже как-то совершенно забыли озаботиться этим вопросом. И да. Зачем вы это сделали?

Блондин нервно дернул скулой и скупо обронил:

— Думаю, дэн орис вам скоро все объяснит…

— Очень удобная позиция, — вцепилась в проктэррианца испытывающим взглядом. — Украли меня вы, а объясняться должен дэн орис. Кстати, о дэн орисе… Это как-то переводится? Дэн — второй. Я уже поняла. А что такое орис? Правитель, император, президент, консул?..

— Глава правящего дома, — сообщил Ной, видимо, с большим удовольствием готовый отвечать на вопросы о политическом устройстве планеты, чем поделиться тайной, с какого перепуга он меня притащил на Проктэрру вместе с Райдэком.

Собственно говоря, мне от него большего было и не нужно, поскольку он все равно ничего не решал. Допрос с пристрастием я собиралась устроить Торну, а перед этим мне жизненно необходимо было знать хоть какие-то нюансы.

Забравшись в предоставленный нам флаер, все свое внимание я посветила Ною, не отвлекаясь даже на панораму вида Проктэрры сверху, так сильно опасалась упустить какую-то важную информацию.

За время полета я выяснила, что система правления здесь чем-то напоминала тетрархию. Планетой руководили четыре самых крупных и влиятельных дома, во главе которых стоял тот самый — правящий. Верховная власть фактически принадлежала тан орису, а его прямой наследник, дэн орис до своего вступления на главный руководящий пост занимался командованием военными и внешнеполитическими связями планеты. В обязанности других представителей правящего дома, как и трех остальных, входило административное управление строго разделенными на области территориями. Важные политические и экономические решения принимались общим голосованием на совете всех домов Проктэрры. При этом за тан орисом оставалось право вето с последующим вынесением спорного вопроса на референдум.

Внешне все выглядело очень цивилизованно и демократично. Единственное, в чем я сомневалась, так это в том, что какой-нибудь из этих правящих домов хоть раз давал слово женщине.

Ной старательно обходил информацию о прекрасной половине планеты стороной, и я склонна была думать, что на этот счет ему были оставлены четкие указания. Я не должна была пока знать о роли женщин в жизни проктэррианцев, но в том, что они, несмотря на свою невидимость, здесь были — даже не сомневалась. Впрочем, очень скоро я смогла убедиться в правоте своих догадок.

Флаер совершил плавный зигзаг, и я невольно засмотрелась на раскинувшийся под нами пейзаж, напоминавший скорее какую-то картинку нарисованного сказочного мира, чем технологичной высокоразвитой цивилизации. Мы пролетали над горным массивом, изрезанным бирюзово-синими лентами рек, впадающих в океан. На ровной, как зеркало, водной глади мерно покачивались белоснежные парусники и постройки, больше похожие на диковинные цветы. В центре сооружения находилась шарообразная зеркальная сердцевина, а по бокам — четыре выпуклых жилых сектора, между которыми равномерно и густо были насажены зеленые растения. На ярко-зеленых склонах гор, при детальном рассмотрении я заметила огромное количество разновысоких гиперболоидной формы домов с объемными круглыми крышами. Они прилипли к рельефным каменным уступам, словно птичьи гнезда, а проложенные от них друг к другу каскадами белые лестницы и дороги казались струйками водопадов, стекающими с самой вершины.

Настоящие водопады обнаружились чуть ниже. Бурлящие белоснежные потоки били из расщелин, находившихся под покрытыми изумрудной травой плато. А всю поверхность этих площадок занимали своего рода поселения или, скорее, города, если их так можно было назвать. Все постройки располагались по кругу и напоминали огромные грибообразные башни, от основания которых в стороны расходились кольца различного диаметра, соединенные между собой странными игольчатыми конструкциями. На вершине одной из площадок я заприметила что-то, очень похожее на фантастический бастион. Его белая, наклоненная под углом к центру стена, окружала гигантское дерево сантарии, крона которой в два раз превышала высоту самой большой постройки.

Созданный проктэррианцами высокогорный район не только не нарушал красоты ландшафта, а ненавязчиво вписываясь в его форму и объем, становился неотъемлемой частью. Я не заметила здесь ни чадящих смрадом труб, ни вышек электростанций, ни блоков реакторов, а потому предположила, что источники энергии, питающие города, альтернативные и явно высокоэкологичные.

Горы внезапно закончились, и теперь под нами была только бескрайняя вода, такая чистая, что даже с высоты можно было видеть причудливую форму коралловых рифов, находящихся под ее толщей.

Мы летели к острову, стрельчатым пиком возвышающемуся посреди океана. А когда приблизились, то стало понятно, что возвышался не остров, а своеобразный замок, построенный на нем. Издалека две его разновысокие башни напомнили мне камертон, одна часть которого походила на скругленную и вытянутую спасательную капсулу, а другая — на допотопный многоразовый челнок, застывший перед взлетом на старте. Вблизи же все оказалось намного масштабнее и красивее. Я поняла замысел архитектора, только когда мы опустились на зеленую квадратную площадку на земле. Фундамент здания расходился в стороны, как диковинные корни гигантского дерева из камня и бетона, вросшие в замшелый холм. Башни символизировали его раздвоившийся ствол, а нависающие над пиками крыш пышные сиреневые облака — раскидистую крону. Замок был похож на цветущую сантарию. И это выглядело совершенно невероятно. Просто дух захватывало.

Меня даже приглашать пройти дальше не нужно было.

Интерес испытателя взял верх, и теперь я хотела все рассмотреть поближе, энергично топая вперед по вымощенным светло-серым камнем дорожкам, ведущим к дому.

Навстречу мне из трапециевидной аркады выбежала девушка, и мы с ней замерли, жадно разглядывая друг друга, словно два неожиданно встретившихся в пустыне путника.

Если проктэррианцы действительно прятали своих женщин, то теперь понимаю, почему. Та, что стояла передо мной, была потрясающей красавицей. Чтобы добиться таких идеальных пропорций лица, многие кинодивы тратили миллионы кредитов, ложась под лазерный корректор пластических хирургов. Здесь все было настоящим — от кончиков густых вьющихся темной рекой волос до завораживающе красивых голубых глаз, наивно распахнутых, как незабудки.

— Авэмэ, — не в силах сдержать восхищенной улыбки, произнесла я.

— Авэмэ, ория, — совершенно радужно улыбнулась мне в ответ незнакомка.

— Тар дэ, — вежливо поправил ее Ной, и девушка, восторженно хлопнув огромными глазищами, почтительно склонила голову.

Эх, Ной, и кто тебя за язык-то тянул? А мы так хорошо с ней начали. Интересно, девушкам к тар дэ тоже прикасаться нельзя? А то чувствую себя какой-то прокаженной.

— И амэ Актэя.

Несложно было догадаться по жестам и выражению лица, что незнакомка только что мне представилась, поэтому, улыбнувшись как можно радушнее и доброжелательнее, я ей ответила:

— А меня Агни. Ко мне можно обращаться на "ты" и кланяться совершенно необязательно.

Актэя мгновенно перевела взгляд с меня на Ноя, и когда он обратился к ней на проктэррианском, радость моя мгновенно сменилась тоскливым унынием. Ну конечно. Размечталась. Кто же меня оставит наедине с той, у которой я смогу выведать все секреты и тайны?

— Вы не говорите на межгалактическом? — ответ я уже знала, но спросилось как-то само собой.

Голубоглазое чудо вновь вопрошающе посмотрело на Ноя, но я его опередила:

— Я так понимаю, женщины здесь не говорят на межгалактическом? Меньше знают — спокойнее спят?

— Межгалактический преподают только для мужчин, поскольку только у них есть возможность покидать пределы планеты, — не задержался с объяснениями Ной.

Дальше спрашивать было бесполезно. Все равно ничего лишнего он не скажет. Но я же не проктэррианская женщина, поэтому объяснения типа "нельзя, и все" меня не удовлетворяют. И дайте мне только добраться до вашего словаря — все остальное я пойму и без вашей помощи.

— Актэя проведет вас в вашу комнату, — истолковал мое задумчивое молчание по-своему Ной. — Она здесь работает… — мужчина задумался, видимо, подбирая наиболее подходящий перевод статуса девушки. — Управляющей, — после недолгой паузы выдал он. — Если вам что-то будет непонятно, вы можете позвать в качестве переводчика меня.

— Спасибо, Ной, — взяв под руку немного растерявшуюся Актэю, улыбнулась я. — Две женщины всегда поймут друг друга, даже если будут общаться на пальцах. И в душевой вы мне в качестве переводчика совершенно не нужны, — я знала, что смущаю мужчину вольностью своего поведения, но сейчас мне меньше всего нужно было, чтобы он путался у меня под ногами. Я собиралась включить спрятанный в каблуке моего ботинка маячок. Такие на случаи форс-мажора были у всей моей команды, и я даже не сомневалась, что мои парни уже извелись, ожидая от меня сигнала. Попасть на планету они, конечно не смогут, но по хотя бы будут знать, что я жива и рассчитываю на их помощь.

У меня по жизни было мало подруг. Мне всегда почему-то было легче общаться с мужчинами. Уж не знаю, что было тому причиной. Возможно, вынести мой характер могла только Зарта и те немногие дрэйкерши, что были слеплены из одного со мной теста, а может, просто потому, что с представительницами моего пола у меня было слишком мало общих тем для разговора.

Глядя на Актэю, я дико сожалела, что не знаю ее языка, потому что очень хотелось пообщаться с девушкой по душам. Интуитивно я редко ошибалась в людях, улавливая запах дерьма за версту. В проктэррианке не было ни притворства, ни манерности, ни нарочитой показушности — только искренность и простота читались в синеве ее восхищенно глядящих на мир глаз. Она была такой чистой, как свет голубого сверхгиганта, и мне безумно хотелось понять, о чем мечтает и чем живет такое реликтовое чудо, ведь мы с ней были такими разными, как черная и белая дыра. Даже не представляю, как бы этот легкокрылый мотылек смотрелся в моих тяжелых ботинках или летном комбинезоне, наверное, так же нелепо, как я в ее эфемерно-воздушном платье, белыми фалдами струящемся по стройным ногам. Она и шла, будто летела, привставая на носочки светлых туфель-лодочек. Я такие только в детстве носила, и то, когда дед, выволакивая чумазую меня из рабочих ангаров, заставлял нянек отмыть и одеть внучку Эрни Спаркса, как положено юной леди.

Девушка вела меня по дому Райдэка, без умолку что-то щебетала и размахивала руками. Я ничего не понимала, но почему-то глупо улыбалась, заражаясь радостью смешной девчонки, как вирусом. Неужели они все здесь такие? Заповедные цветики-семицветики. Если это так, то в жестоком и пошлом мире КОГ им и правда не место. Затопчут или вырвут с корнем.

Так, неспешно двигаясь вперед, мы очутились в огромном круглом зале, размерам которого могли позавидовать крупнейшие концерт-холлы. Да в такой аудитории при желании смело можно было проводить межгалактические конференции. Интересно, зачем Райдэку такой "танцпол"? Хотя кто его знает, а что, если у него тут половина Проктэрры тусуется?

Актэя остановилась возле одной из множества расположенных по кругу дверей, которая оказалась входом в лифт. Учитывая, что высота резиденции достигала размеров небоскреба, подниматься по лестнице я особого желания не испытывала, вдруг ощутив, что невероятно устала. Действие стабилизаторов и энергетиков, которые поддерживали меня на Зондакаре, как-то внезапно закончилось, и теперь я чувствовала себя разбитым корытом — старым и дырявым, потерявшим всякий интерес к окружающему миру.

Смутно помню, как я добрела за Актэей до предложенной мне комнаты, поскольку держалась на голом упрямстве и железобетонном "надо". Еле дождавшись, пока девушка уйдет, я закрылась в ванной комнате и рухнула на пол. Если этот финт прошел с проктэррианцами один раз, значит, при наличии здесь камер наблюдения, двери начнут выносить через несколько минут.

Я провалялась достаточно долго, чтобы убедиться в отсутствии за собой слежки, и только после этого, усевшись под стенкой, стащила с себя правый ботинок. Выкрутив отверткой болтик под каблуком, я вытащила секцию с чипом, активировав сигнал передатчика.

Вселенная, как же хотелось спать. Прямо здесь — на полу, с ботинком в обнимку. Не опасайся я, что этим пущу на "нет" все усилия, предпринятые только что, так бы и сделала. Вернув маячок на место, я буквально вывалилась из открытых дверей в спальню, видя перед собой только притягательно манящую поверхность кровати.

Могу представить, какое я произведу впечатление на Актэю, когда, войдя в комнату, она обнаружит меня спящей в белоснежной постели — немытой, одетой в грязный комбинезон, да еще и в ботинках. Прости, синеглазка, но обувь — это самое ценное, что у меня осталось, боюсь, если сегодня ее сниму, то завтра уже не увижу ни ее, ни своей свободы.

Накрывшись с головой мягким пушистым пледом, я подтянула к животу колени, рассчитывая, что если кто-то попытается меня разуть, я тут же проснусь. Веки мгновенно налились свинцом, и я стала падать в зыбкую темную дыру, отстраненно подумав, что с Торном я так и не поговорила.

Глава 23

Не могу сказать точно, на сколько я вырубилась, но первое, что я сделала, открыв глаза — это проверила наличие ботинок и возблагодарила Вселенную за то, что до них, к моей радости, никто не добрался. Видимо, спящую меня тактично решили не беспокоить, а может, входить в комнату к тар дэ без ее разрешения у них тоже считается верхом неприличия — не знаю. В любом случае мне это было на руку.

Спальню заливал яркий дневной свет, и я, приподнявшись на локтях, огляделась по сторонам, вспомнив, что даже не успела как следует рассмотреть обстановку, а она, к слову, впечатляла, начиная от кровати, которая оказалась круглой, со слегка приподнятым каркасом у изголовья, и заканчивая футуристическим дизайном потолка, стен и огромного, во всю стену выгнутого, панорамного окна. Углы окна были мягко скруглены, а на изогнутом волной подиуме перед ним располагались два шарообразных кресла и такой же столик. Все это было таким белым и сверкающим, что ощутила себя посреди всего этого великолепия грязной кляксой, а потому, поднявшись с постели, отправилась мыться, пока кто-нибудь не пришел и не вымыл меня принудительно.

На секунду остановившись посреди белоснежно-глянцевой ванной комнаты, я изумленно уставилась на душевую кабину, почему-то стойко ассоциирующуюся у меня с завалившимся на бок огромным полупрозрачным яйцом, в которое при желании могли поместиться не меньше трех человек. Помню, как Актэя водила рукой по стенам, открывая и показывая мне шкафы с бельем и туалетными принадлежностями, а кабины в упор не помню. Собственно, я вообще смутно помнила какие-то детали, кроме того, что маячок я все же включить успела.

Снятую с себя грязную одежду я запихнула в странного вида приспособление, которое, насколько я поняла, было чем-то вроде пароочистителя и сушилки в одном комплекте. Ботинки были предусмотрительно спрятаны в нише под полотенцами, а вот свое не первой свежести тело мне пока всунуть было некуда.

Нарезав парочку кругов по периметру, я коснулась рукой прозрачной поверхности капсулы-яйца, и на ней замигали голубые символы, а затем стеклянная стенка словно размылась, открывая мне вход в уютную эллипсоидную кабину душевой.

Знать бы еще, как здесь что-то включается.

Передернув плечами, я бесстрашно шагнула вперед, стеклянная стена вернулась на место, замыкая пространство, и… с потолка неожиданно теплым умиротворяющим потоком на меня хлынула вода.

Понятия не имею, как это работало, но мне казалось, что душевая читает мои мысли. Стоило мне захотеть, чтобы интенсивность струй была сильней, а температура выше, как вода становилась такой, как мне хотелось. А когда я решила для себя, что вымылась достаточно хорошо — душ самостоятельно выключился, со всех сторон на меня стал дуть теплый воздух, высушивая волосы и тело, после чего стеклянная стена открылась, выпуская меня наружу.

Чудеса. Пожалуй, такую штуковину и я бы приобрела у проктэррианцев, реши они выбросить ее в продажу, как свои наноскафандры.

Надо сказать, что с моей одеждой произошли не менее серьезные изменения. Когда я ее достала из бокса, выглядела она как новая. Лакс, да она даже новой так хорошо не выглядела.

Одевшись, я еще пару минут побродила по своим апартаментам, исследуя их и присматриваясь к деталям интерьера, а когда передо мной сами собой услужливо открылись двери, недолго думая вышла в коридор и направилась к лифту, рассчитывая встретить внизу Актэю.

Вместо привычных для меня цифр на сенсорной панели кабины появился длинный столбик причудливых закорючек. Логически поразмыслив, я нажала на самую первую снизу, и лифт, к моему облегчению, стал плавно опускаться, давая мне возможность немного собраться с мыслями и продумать линию своего дальнейшего поведения.

Когда вместо уже знакомого мне круглого холла, из которого мы с Актэей поднимались наверх, я оказалась в полутемном коридоре, почему-то даже не удивилась: с везением у меня в последнее время было как-то не очень. И чтобы показать ему жирную фигу, я, вместо того чтобы вернуться назад, пошла вперед, надеясь, что когда меня не обнаружат в комнате и доложат об этом Райдэку, ему будет точно так же хреново, как и моим парням, понятия не имеющим, что со мной сейчас происходит.

Через пару метров я заметила пробивающееся из-за угла голубое свечение и танцующие на полу серебристые блики. Двигаясь на свет, я оказалась в большой полукруглой комнате, вся выпуклая часть стены которой была совершенно прозрачной, а за ней… за ней, переливаясь густым аквамарином, жил, дышал и мерно колыхался настоящий океан.

Толщу чистейшей воды пронизывали золотистые лучи света, и в их мягком сиянии резвились стайки разноцветных рыбок — жизнерадостных и насыщенно ярких. Над поросшим водорослями и актиниями коралловым рифом поднялась огромная бисса, плавно двигая в воде пятнистыми кожистыми ластами. Господи, этот вид черепах вымер несколько тысячелетий назад. Откуда она здесь?

Словно желая удивить еще больше, океан раскрывал передо мной свои тайны. В бирюзовой дали мелькнула гибкая тень, и из манящей глубоководной среды на меня выплыл синий кит. Огромный. Невероятный. Даже сквозь преграду массивного стекла был слышен низкий, протяжно щелкающий голос гиганта, от которого волной по коже поползли мурашки.

Медленно опустившись на мягкий волнообразный диван, я потрясенно смотрела на раскинувшийся перед моими глазами подводный мир, пытаясь понять, каким образом удалось проктэррианцам сохранить на своей высокотехнологичной планете первозданную красоту природы и давно исчезнувших во Вселенной существ?

— Красиво, правда? — низкой, слегка хрипловатой вибрацией голос Райдэка прошелся по моему затылку, и я резко обернулась, поймав на себе пристальный мужской взгляд.

Смешно. Кажется, я собиралась устроить ему разнос при встрече, а увидев так близко, вдруг поняла, что не могу и слова сказать.

Светлые брюки… Белоснежная рубаха навыпуск, в распахнутом вороте которой видна крепкая загорелая шея… Рукава небрежно закатаны до локтей, открывая взгляду широкие жилистые запястья. Всегда гладко зачесанные назад темные волосы сейчас слегка взъерошены, и это почему-то мне ужасно нравится. Этот Райдэк так не похож на страдающего диктаторскими замашками командора — скорее, на мужчину с рекламы какого-то курортного рая.

— Что я здесь делаю? — я спросила тихо и спокойно, словно мерно колышущаяся за стеклом стихия задавала нашей беседе свой ритм и тон.

— Любуешься океаном. Нет? — улыбнулся Торн, вдруг легко и изящно переместившись ко мне на диван.

— Я серьезно, — не разделяя его прекрасного настроения, испытывающе смотрела в лицо мужчины, ожидая ответа. — Я пленница?

— Ты гостья, — уселся ко мне вполоборота Райдэк, насмешливо глядя на меня прищуренными серыми глазами, искрящимися весельем. — Желанная и дорогая гостья… Кажется, это очевидно.

— Ну, тогда я, по-моему, что-то сильно загостилась, — хлопнув по коленкам ладошками, я демонстративно поднялась с места. — Пора и честь знать. Не проводишь меня к выходу?

Густой смех Торна волной разлился в воздухе, сплетаясь с рокочущим шумом океана.

— Что, даже не позавтракаешь? — Райдэк встал впереди, возвышаясь надо мной и закрывая обзор. — Ты проспала больше крама, — рука его вдруг потянулась к моим волосам, рассеянно накручивая на палец рыжую спиральку. — Как огонь… — прошептал он.

Взгляд мой уткнулся в распахнутый вырез сорочки Торна, обжегся об открытый участок смуглой кожи и… дышать стало мгновенно нечем.

— Как ты меня нашел? — отступив к стеклу, я уставилась сквозь него, лишь бы не смотреть на Райдэка и не чувствовать себя совершенно беззащитной перед его взглядом.

— Кайдшер, — кивнул он на мою кисть.

Я так привыкла к браслету, надетому на меня Торном, что совершенно упустила из виду сам факт наличия на мне чужеродного предмета.

— Сними. Немедленно, — требовательно протянула Райдэку руку.

— Может, все-таки не надо? — усмехнулся он. — Учитывая сложившиеся обстоятельства…

— Не люблю портить хорошие и качественные вещи. Но если ты не снимешь с меня браслет, клянусь, я его разобью.

Я не шутила, и Райдэк это прекрасно понимал, а потому за секунду избавил меня от своего подарка и только тихо рассмеялся, когда я, освободившись от кайдшера, заметно выдохнула.

— Что смешного? — "выставляя колючки", нахмурилась я.

— Ты смешная, — признался командор. — Находишься на закрытой планете, а переживаешь и злишься из-за какого-то браслета.

— Ты знаешь, почему я злюсь, — я развернулась и многозначительно посмотрела в глаза Торна. — И ты не ответил на мой вопрос… Почему я здесь?

— Потому, что ты меня вырубила, и я не успел объяснить уставшему меня ждать Ною, что меня не выкрали, а спасли, — пытаясь сохранять серьезность, поведал Райдэк.

Нарастающее раздражение, сидевшее внутри меня, вдруг встало поперек горла, а затем со свистом вылетело из него, словно выпущенный из сдувшегося шарика воздух.

— Выкрали? Из заваленной шахты? — начиная что-то соображать, уточнила я.

Торн молчал, только усиленно поджимал расползающиеся в улыбке губы и смотрел на меня лучистым ясным взглядом.

— Ной устал ждать?.. — я сглотнула, и уже с полным осознанием произошедшего произнесла: — Ты не собирался умирать на Зондакаре. Ты сказал: "Подойди ко мне…" — я вдруг вспомнила, о чем меня просил Райдэк. — Та штука, что была у тебя в руках, это телепортатор? Лакс… Почему ты меня не остановил? — простонала, с укором поглядев на упрямо молчащего Торна.

— Я пытался, — развел руками он. — Я приказал заблокировать тебя в доке. Откуда же я мог знать, что ты высадишь из орудий клинкеты и полетишь меня спасать? Не стрелять же было по твоему стрэйнджеру вслед? Пришлось рискнуть: отсрочить отход и ждать тебя.

— Почему ты сразу не признался, что я испортила операцию? — закрыв ладонями лицо, я замотала головой, сгорая от стыда. — Почему не сказал, что я полная дура?

— Как я мог такое сказать? — перехватывая мои ладони, Торн мягко сжал и поднес их к своим губам. — Ты подняла на уши всю мою команду, разворотила док на вояджере и полезла за мной в шахту, рискуя жизнью. Ты, — прошептал он, — за мной?

Как же ужасно я чувствовала себя в этот момент. Мало того, что я совершенно напрасно подвергла риску жизнь своей команды, выставила себя идиоткой в глазах Райдэка, когда рассказывала ему в шахте о том, какая героическая женщина его спасла, так я еще и на Проктэрре оказалась по собственной глупости.

— Мне на свой корабль вернуться надо, — пристыжено опустив глаза в пол, буркнула я. — Там парни мои волнуются.

— А ты отправь им сообщение, что у тебя все в порядке, — лукаво повел бровью Торн.

— Я серьезно. Если можешь, подбрось меня на мой стрэйнджер сам.

— И ты вот так просто готова покинуть планету-загадку, даже не узнав ее поближе? Неужели не хочешь посмотреть на колыбель цивилизации? Я ведь еще обещал показать тебе двигатели…

Я замолчала, тревожно всматриваясь в глаза мужчины.

— Все это красивая мишура. Меня ведь отсюда не выпустят? — вдруг поняла это на каком-то интуитивном уровне, и во рту разлилась едкая горечь. — Почему ты назвал меня своей тар дэ и что это значит?

Райдэк перестал улыбаться, но взгляда не отвел:

— Тар дэ — это статус женщины в нашем обществе. И я не просто так тебя ею назвал. Мне нужна твоя помощь, Агни.

Помощь… Забавно. И почему, глядя в его серые глаза, мне так отчаянно хотелось поверить, что это правда, а не очередная уловка, с помощью которой мне пытаются навешать на уши красивую лапшу?

— Ты не похож на того, кто нуждается в помощи.

— Если бы ты меня не усыпила, я бы в ней и не нуждался, потому что пока не собирался возвращаться на Проктэрру.

От слов Райдэка мгновенно стало дурно. Выходит, что я не только его не спасла, но еще и каким-то образом подставила? Это что же получается — не будь командор в отключке, то в родные пенаты заглянул бы нескоро? Вот это я дел наворотила. Хотелось провалиться сквозь землю. За всю свою практику я ни разу не подводила кого-либо своими действиями и поступками. За это меня и уважали среди дрэйкеров. А тут…

— Участие в длительной миссии позволяло мне на законных основаниях не присутствовать на совете правящих домов, — между тем продолжил Райдэк, скупо и без всяких эмоций выкладывая передо мной факты. — Без меня оспорить главенство первой ветви правящего дома никто бы не посмел. Для того, чтобы отстранить тан ориса по причине невозможности продолжения его наследником родовой линии, нужны веские доводы и доказательства, а я, как дэн орис, имею право на защиту. Мы с отцом рассчитывали оттянуть этот момент как минимум на полгода, но как только я пересек воздушные границы Проктэрры, прайты* потребовали кворума и моего присутствия на нем. И поскольку все знали, что со мной прилетела женщина, ничего другого, как объявить тебя тар дэ, мне в голову не пришло.

— Тар дэ — это невеста? — начиная понимать, почему Ной назвал меня чужой женщиной, поинтересовалась у Райдэка. — Ты сказал своим проктэррианским сородичам, что привез с собой свою будущую жену?

— У слова "тар дэ" несколько другой перевод, — поморщился Райдэк, видимо, тщательно взвешивая в мыслях каждое слово, которое он собирался сказать дальше.

Похоже, тема эта для него была скользкой, и посвящать меня во все ее детали ему не хотелось. А мне не хотелось играть вслепую, поэтому я вопрошающе продолжала смотреть на Торна, ожидая объяснений.

— Так называют женщин с особым набором генов в хромосомах.

— Что? — такого поворота событий я вообще не ожидала. — Какой еще набор генов? Ты меня что, сюда в качестве подопытного экземпляра привез?

— Нет, — как отрезал Райдэк. — Тар дэ неприкосновенна. Так сложилось исторически. Проктэрра не всегда была такой, какой она предстала перед тобой сейчас. Было время, когда экологическая катастрофа поставила нашу цивилизацию на грань вымирания. Воздействие мутагенов привело к необратимым изменениям в организмах проктэррианцев и свело рождаемость на планете до критического минимума. И самое страшное, что доминирующим стало гетерогаметное слияние хромосом. Практически перестали рождаться девочки. У обычных людей существует всего четыре группы крови, у проктэррианцев из-за мутаций их стало несколько десятков, и большинство из них при комбинации резус-факторов вступают в конфликт друг с другом. Плод погибает на ранней стадии развития. В борьбе за выживание генетики стали экспериментировать с ДНК и… однажды родилась девочка. Ее антигены подходили абсолютно всем мужчинам-проктэррианцам. Так появилась тар дэ — идеальная женщина.

Честно? Полученная информация меня слегка прибила. И если с отношением проктэррианцев к своим женщинам теперь все более-менее было ясно, то с тар дэ я как-то запуталась.

— А почему ты не объявил своей тар дэ какую-нибудь проктэррианку? Актэю, например? Замечательная девушка.

Райдэк тяжело вздохнул и как-то невесело усмехнулся:

— Генетическая карта каждого жителя Проктэрры с рождения хранится в общей базе. Так мы определяем свою совместимость и находим пары друг другу. Обман просто невозможен. Ты представительница другой расы. Информации о твоем генетическом коде у проктэррианцев нет, а поскольку я назвал тебя своей, никто не посмеет его проверить.

— Все равно ничего не понимаю… Зачем тогда тебе я? Найди себе в базе подходящую женщину — и объявляй ее кем хочешь.

— Дело в том, что я очень необычный проктэррианец, — посмотрел на меня в упор Торн. — Моя ДНК не подходит ни одной женщине на этой планете.

Неожиданно. Мне теперь даже сказать было нечего. Жалость и сочувствие в такой ситуации, насколько я понимаю, совершенно неуместны.

— А что будет, если твой обман с тар дэ раскроется? — рассеяно поинтересовалась я.

— Меня казнят, — как-то совершенно буднично произнес Торн, и я буквально рухнула на диван, потрясенно уставившись на мужчину:

— Ты что, идиот? Ты что наделал?

— Дал себе немного времени на поиски настоящей пары. Поэтому и прошу тебя мне помочь — сыграть роль моей невесты.

У меня в голове была такая каша, что ею можно было накормить всю Проктэрру.

— Слушай, а ты, когда найдешь настоящую невесту, как со своими-то объясняться будешь?

— Придумаю что-нибудь, — пожал плечами Райдэк и уселся со мной рядом. — Так что, поможешь?

— И что я должна делать?

— Да ничего особенного. Посетить со мной парочку скучных мероприятий. Гулять со мной в общественных местах, изображая влюбленность… За руку меня держать… Можно обнять…

— Все? — скрестив на груди руки, исподлобья посмотрела на Торна.

— Можно еще и поцеловаться для убедительности… — совершенно серьезно выдал он.

Нет, ну вы видели?

— А в лоб тебе для убедительности не дать? — поинтересовалась я.

— У нас не принято ссориться при свидетелях, — развел руками Райдэк.

— Жаль, — съязвила я. — Это я умею делать лучше всего.

— Договорились? — подался вперед Торн, протянув мне ладонь.

Где-то на задворках сознания голос разума твердил мне, что я совершаю ошибку, но глупая совесть считала иначе. Ведь влип командор по моей вине. Вот и выходило, что я ему должна. А по счетам я всегда платила исправно. А еще… дурость, конечно, но вдруг захотелось попробовать, как это — быть чьей-то тар дэ…

Пожевав губу, я еще раз взвесила все "за" и "против", а потом, вложив в руку Райдэка свою, сказала:

— Договорились.

— Тогда пойдем где-нибудь позавтракаем, — улыбка Торна стала такой солнечно-счастливой, что я невольно засмотрелась на мужчину, излучающего какую-то заразительно светлую энергетику. — Заодно немного покажу тебе Проктэрру.

После слова "завтрак" желудок радостно взбодрился, издав длинный урчащий звук, и я сконфуженно поморщилась:

— Завтрак — это хорошо, наверное… Только сначала мне с моими ребятами связаться нужно.

Райдэк мгновенно снял с пояса флэтпад, набрал комбинацию пароля и протянул мне устройство.

— Что это? — удивленно приподняв бровь, я посмотрела на Райдэка, обнаружив, что он открыл мне доступ к своей почте, очевидно, предлагая отправить сообщение вместо звонка.

— За мной сейчас следят. Разговор очень просто перехватить, — пояснил командор, — А твои ребята могут наговорить лишнего. Почта безопаснее. После того, как твоя команда будет предупреждена — можно и позвонить.

Я не заметила в доводах Райдэка подвоха. Выглядело все очень логично. Позвони я Хоку, он первым делом начнет орать: "Агни, где ты, что с тобой?", и тогда на нашей с Торном афере можно поставить крест.

В двух словах обрисовав ситуацию, в конце я приписала ребятам, что позвоню им при первой удобной возможности, и, отослав письмо, вернула Райдэку его гаджет.

Глава 24

Первый раз в жизни я так необычно проводила день: вдвоем с мужчиной.

Торн предложил мне переодеться для прогулки во что-нибудь более легкое из вещей Актэи, но я, посчитав это излишеством, предпочла остаться в своих брюках и футболке.

На улице нас ожидал невероятного вида прозрачный эллипсоид, внутри которого друг напротив друга располагались повисшие в воздухе четыре белоснежных круглых кресла, а между ними — плоская серебристая дощечка, напоминающая небольшую столешницу.

Командор потянул меня за руку, и мы прошли сквозь стенку кабины как нож сквозь масло.

— Это что вообще такое? — потрясенно озираясь по сторонам, я опустилась на мягкое сидение, мгновенно повторившее контур моего тела.

— Это скайхайл, — улыбнулся Райдэк. — Летающее устройство, внешне не потребляющее никакой энергии.

Быстро что-то набрав пальцами на серебристой поверхности, висящей возле кресла дощечки, командор наклонился, защелкнув на мне ремень безопасности, и внезапно мы легко поднялись в воздух, словно мыльный пузырь, выпущенный ребенком из трубочки.

— Охренеть, — вырвалось у меня под громкий заливистый смех Райдэка. — Как это работает?

— Принцип антигравитационных полей, — все еще посмеиваясь, сообщил Торн.

— А где же вращающиеся кольца? — аппарат поднимался все выше над островом, и сквозь прозрачную как стекло поверхность кабины мир был виден как на ладони.

— Частота их вращения настолько велика, что сетчатка твоего глаза не улавливает движения, — Райдэк откинулся на спинку кресла и наблюдал за моей реакцией почти с таким же удовольствием, как я оглядывалась по сторонам.

— Потрясающая вещь, — откровенно-восторженно призналась я. — У вас такие уникальные технологии, а вы не хотите ими делиться с другими расами. Почему?

— Потому что они не готовы, — усмехнулся Торн, а затем, привлекая мое внимание, кивнул в сторону: — Смотри.

Рядом с нами летел косяк белых птиц с длинными грациозными шеями, совершенно не пугаясь скайхайла и сидящих внутри него нас.

— Мы научились жить в гармонии со своим миром только после того, как чуть было не исчезли с его поверхности точно так же, как эти птицы с планеты Корпиус. Во Вселенной множество рас, и над какой бы разработкой большинство из них ни трудилось, в итоге у них все равно получается оружие. Они идут по тому же ошибочному иррациональному пути, что и мы вначале — разрушают свой дом, не понимая, что вместе с ним погибнут и они. Дай мы им те технологии, которыми владеем — и они уничтожат себя еще быстрее.

Мне вдруг вспомнился Зондакар, и я, шумно выдохнув, с горечью произнесла:

— Вы могли бы поделиться своим печальным опытом с другими. Могли бы помочь, объяснить…

— И вы станете нас слушать? — не скрывая иронии в голосе, вопрошающе посмотрел на меня Райдэк. — Мы предлагали правительству Зондакара свою помощь, но для этого нужно было остановить выработку монфраниума. Они отказались. Результат ты видела.

— Ты поэтому предложил свой вояджер КОГ? Знал, чем все закончится?

Райдэк не ответил. Отвернувшись, он смотрел на прекрасную картину простирающейся под нами Проктэрры, и мне показалось, что мыслями он был где-то совершенно далеко.

— Мы продаем на межгалактический рынок только те технологии, в безвредности которых уверены на сто процентов.

— Как скафандр? — улыбнулась я.

— Как скафандр, — согласился Торн.

— Как вам удалось восстановить экосистему планеты? — природа внизу была настолько первозданно прекрасной, что мне с трудом верилось в историю об экологической катастрофе, поставившей великую цивилизацию на грань исчезновения.

— Это произошло не за один день, — охотно начал рассказ Райдэк. — Большинство видов флоры и фауны мы привезли сюда с других планет, тем самым сохранив популяции многих уже вымерших существ. На Проктэрре сейчас используются только экологические источники энергии. Мир, который нас окружает, оказывается, способен дать нам все, что мы у него вежливо попросим, а не попытаемся отобрать силой. Энергия повсюду, — обвел взглядом пространство мужчина. — Нужно только научиться ею правильно пользоваться.

Я слушала Райдэка — и завидовала проктэррианцам. Они нашли в себе силы не только признать собственные ошибки, но и, исправив их, больше не допускать новых. Эта раса действительно любила свою планету. Любила и заботилась о своем доме и том наследстве, которое собирались оставить своим потомкам. Теперь я понимала, зачем в каюте Райдэка были водопад, рыбки и цветы. Он взял с собой в космос часть своего мира, как символ гармонии и равновесия.

Скайхайл, удалившись от острова, миновал горный массив, и теперь я могла видеть то, что в прошлый раз пропустила из-за беседы с Ноем.

— Это столица Проктэрры, — указал на панораму приближающегося мегаполиса Райдэк. — Эффрайя.

— Красивое название.

— Эффрайя — это золотой цветок, который, как и сантария, является национальным символом нашей планеты. Я покажу тебе его, когда мы спустимся вниз. Впрочем, его рукотворное исполнение ты можешь увидеть прямо сейчас.

Наш летательный аппарат стал стремительно набирать высоту, яркий ослепительный свет на мгновение лишил меня возможности видеть, а когда Райдэк затемнил стены кабины, я открыла глаза и сипло выдохнула:

— О боже, что это?

Над белоснежным пушистым морем облаков в лучах поднявшегося в зенит светила возвышались гигантские постройки, сделанные в форме распускающихся бутонов цветов. Три огромных небоскреба оплетали золотые металлические каркасы, символизируя стебли растений. Крыши зданий были выполнены в виде платформ-лепестков, в центре которых находились зеркальные здания-цветы.

— Это самый большой торговый центр столицы, — с гордостью сообщил Торн. — Здесь мы с тобой и позавтракаем. Не возражаешь?

Возражаю? Да как можно? Отсюда весь город был виден как на ладони, и клянусь, ничего красивее я в жизни не видела.

Торн опустил аппарат на сверкающую чистотой поверхность посадочного полотна, а потом несколько минут молча улыбался, наблюдая за тем, как я, словно дорвавшийся до красивой игрушки ребенок, пытаюсь выйти из скайхайла без посторонней помощи.

— А можно я тут немного постою? — выйдя на огороженную смотровую площадку, глубоко вдохнула воздух, поражаясь тому, какой он здесь свежий и чистый. Вселенная, да в большинстве мегаполисов я бы из-за смога даже крыш соседних небоскребов не увидела.

— Если хочешь, я попрошу накрыть для нас стол прямо здесь, — предложил Райдэк. — Завтрак над облаками… Как тебе?

— Хочу, — сама от себя такого не ожидая, кивнула ему и улыбнулась. Никогда в жизни я ничего не просила у мужчин, считая это слабостью. А с Торном все всегда выходило за установленные мною рамки, и, кажется, ему нравилось исполнять мои желания.

— Стой здесь. Не двигайся, — шутливо погрозил мне пальцем он. — Я сейчас вернусь.

Командор исчез в зеркальных дверях какого-то заведения, а я, покачав головой, усмехнулась и, облокотившись о перила, подставила лицо теплым золотистым лучам.

Потрясающие чувства и какое-то стойкое ощущение нереальности происходящего. Неужели это правда я?

— Так вот вы какая, Агни, — от низкого раскатистого голоса я вздрогнула и резко обернулась, обнаружив в двух шагах от себя мужчину.

— Мы разве знакомы? — поинтересовалась, напряженно всматриваясь в узкое, с высоким лбом лицо проктэррианца. Пожалуй, незнакомца можно было назвать красивым, но на мой вкус для мужика он был слишком смазлив, и его какие-то совершенно кошачьи глаза почему-то вызывали у меня раздражение.

— Мы незнакомы, но я очень много о вас слышал, — улыбнулся мужчина и протянул мне руку. — Я Айл, брат Торна.

Не расскажи мне Ной о том, что прикасаться к чужой женщине на Проктэрре почти смертный грех, то, возможно, я бы и повелась на дружелюбный тон и приветливую улыбку мужчины.

— Вы, видимо, ненавидите своего брата, раз решили прилюдно его оскорбить, протянув мне руку.

В светло-голубых глазах мужчины лишь на секунду промелькнуло удивление, смешанное с досадой, а затем эмоции потухли так же, как и его сверкающий азартом взгляд.

— Откуда вы это взяли, ория? Ничего подобного у меня и в мыслях не было.

Ория… ория… Кажется, так назвала меня Актэя, как только увидела, а Ной поправил ее и сказал: "Тар дэ".

— Тогда вы либо недостаточно много обо мне слышали, либо давно не видели своего брата, раз не в курсе, что он объявил меня своей тар дэ.

Проктэррианец как-то недобро ухмыльнулся, рассматривая меня с подозрительной придирчивостью.

— А вы уверены, что хорошо понимаете смысл этого слова?

Да ни в чем я не была уверена. Я знала только то, что мне рассказал Торн. Возможно, глупо было с моей стороны ему верить, но доверять проктэррианцу, который сейчас стоял передо мной, было бы еще большей глупостью.

— У меня очень высокий уровень IQ, — огорошила я мужчину, — и я все и всегда понимаю с первого раза.

— Тогда вы должны четко осознавать, что за обман ответственность разделите с Торном поровну.

А вот об этом Торн мне как-то не соизволил сообщить. Паразит. И во что меня втянули? Но удар держать я умела, а потому изящно приподняв бровь, заметила:

— Я смотрю, вас это, похоже, больше радует, чем огорчает. Мечтаете занять место Торна?

— Он не сказал вам, что пока вы свободны, у вас есть выбор? — проигнорировав мой сарказм, пошел ва-банк мужчина, поэтому теперь говорил тихо и торопливо, хищно щуря свои кошачьи глаза.

— Вы намекаете на все мужское население Проктэрры или конкретно на себя лично? — окатив проктэррианца откровенной насмешкой, поинтересовалась я, и тут же добавила: — Я вас разочарую. На мой взгляд, ваш брат даже с первого взгляда внушает больше симпатии, чем вы.

— Айл? Ты что здесь делаешь?

Вышедший из стеклянного здания Торн поравнялся со мной, а затем опасно выдвинулся на полкорпуса вперед, тенью нависая над тем, кто несколько минут назад представился мне его братом. Я хорошо научилась различать по голосу настроение командора, и сейчас, мягко говоря, оно напоминало обманчиво-тихо замерший гребень штормовой волны перед тем, как обрушиться всей своей мощью на мелкое суденышко.

По-моему, у Айла не было никаких шансов: Райдэк смотрелся рядом с ним, как кряжистый дуб, подавляющий своей мощной кроной стройный и изящный тополь. Поймала себя на мысли, что смотрю на двух братьев и, невольно сравнивая, с каким-то нездоровым удовольствием отмечаю, что Торн выигрывает у своего родственника по всем пунктам. Каким бы красавчиком ни слыл на Проктэрре Айл, мужского начала и природного магнетизма в Райдэке, на мой взгляд, было гораздо больше, и в данный момент все эти сто килограмм агрессивного тестостерона излучали реальную угрозу.

— Проходил мимо, — нагло улыбнулся Айл. — Сначала увидел твой скайхайл, а потом и твою прекрасную спутницу. Решил подойти и поздороваться.

Сжавший и разжавший кулаки Торн, кажется, не верил ни одному его слову. И правильно делал. Вот только наблюдать за его с братцем дракой мне совершенно не хотелось. Мне хотелось есть. Только этим и могу объяснить то, что я сделала дальше. Шагнув к Райдэку, я поймала его ладонь и, переплетая между собой наши пальцы, крепко ее сжала.

Бывало ли у вас такое странное ощущение, когда вам казалось, что за доли секунд вы проживаете целую жизнь: мир внезапно замирает, и как в замедленной раскадровке кинофильма вы видите каждую упущенную при быстром просмотре мелочь?

Со мной происходило что-то подобное. Я четко фиксировала происходящее: и расширившиеся от непонятного страха зрачки Айла; и его исказившееся судорогой лицо, словно ему внезапно перекрыли кислород и лишили способности говорить и двигаться; и ставшую невероятно горячей ладонь Торна, от которой исходила просто пугающая сила, природу которой я даже объяснить не могла.

— Эй, — дернув Торна за руку, я с опаской посмотрела в его лицо, превратившееся в какую-то каменную маску. — Кто-то мне рассказывал, что ссориться в публичных местах здесь не принято.

Немигающий, устремленный на брата холодный взгляд Райдэка заметно оттаял, и, повернувшись ко мне, Торн странно на меня посмотрел — так, словно видел впервые.

— Пойдем отсюда, — пытаясь разрядить обстановку, улыбнулась ему я. — Я есть хочу. Ужасно.

Кто-то незримый словно включил внутри командора яркую лампочку, и она сейчас подсвечивала теплым светом каждую черточку его сурового лица.

— Пойдем, — немного хрипловато произнес мужчина. Не посчитав нужным даже попрощаться со своим родственником, он куда-то быстро потащил меня за собой.

Оглянувшись через плечо, я заметила, что Айл остался стоять на месте, ошеломленно глядя нам вслед. У меня было такое чувство, что на моих глазах буквально секунду назад произошло что-то очень важное, а я его почему-то не заметила.

— Слушай, Торн, что происходит? — дернула Райдэка, опять оглянувшись на Айла. — Почему он на нас так смотрит? Я что-то не так сказала?

Командор остановился так же резко, как и сорвался с места. Повернувшись ко мне, он вдруг обхватил ладонями мое лицо и, наклонившись, с улыбкой в голосе шепнул в мои губы:

— Все так. Спасибо, Агни…

Поцелуй Торна как гром в ясный день обрушился на меня ливнем обезоруживающих чувств. Память нахлынула прибоем, всколыхнув в моей душе забытую нежность и острую горечь потери. Так бережно и осторожно меня целовал только Шон, вынимая своими поцелуями душу и заставляя сердце сладко сжиматься в груди в ожидании новых прикосновений мужчины и ощущения творящегося со мной здесь и сейчас волшебства.

Мои руки жили своей, не подчиняющейся голосу разума жизнью, обнимая целующего меня мужчину и впитывая кожей его тепло и силу. И почему-то было не важно, что мы стоим под прицелом чужих взглядов; что он и я — как две галактики на разных концах Вселенной и между нами пропасть в тысячу парсек и векового менталитета целой цивилизации. Мужчина и женщина из разных миров, несовместимые, как масло и вода, целовали друг друга, стирая возведенные судьбой стены, превращая догмы и запреты в пыль.

Мне не хотелось, чтобы Торн останавливался. И попроси он меня в этот момент о чем-то большем… Лакс, я бы ему не отказала. Можете считать меня дурой. Видимо, рядом с этим мужчиной я действительно глупела, ведь несмотря на понимание того, что между нами ничего быть не может, я была уверена — родись он самым обычным человеком, я сказала бы своему деду спасибо за тот дурацкий пункт завещания, благодаря которому я встретила Райдэка.

Командор отстранился и, все еще удерживая меня в своих объятиях, уткнулся губами куда-то в район моего лба. Так и стоял — молчал и тяжело дышал, опаляя жаром дыхания мою кожу.

— Он уже ушел, — я заметила, что братца Торна нет на том месте, где он стоял пару минут назад, и решила, что командору больше не нужно продолжать этот спектакль. И так слишком заигрались, — Можешь расслабиться.

Посмотрев на меня с каким-то выражением насмешливой нежности на лице, Торн тепло усмехнулся:

— Боюсь, что расслабиться я смогу нескоро.

— Что это между вами было только что? — имея в виду Айла, поинтересовалась я. — Я давно тебя хотела спросить о том, как вы общаетесь между собой? Вы ведь разговаривали. Я права? Я это еще на вояджере заметила. Вы что, телепаты?

— Нет, это… — Райдэк выдохнул и вдруг, обняв меня за плечи так обыденно, как это сотни раз делали Стэн, Свэн или Хок, увлек за собой. — Пойдем. Я расскажу тебе за завтраком.

Командор потащил меня к сверкающему зеркальными окнами зданию, и я с сожалением оглянулась назад. Кажется, завтрак под открытым небом накрылся ржавой шестеренкой. Зато я смогла увидеть нечто не менее интересное, чем вид столицы Проктэрры сверху.

Внутри здания были женщины. Много женщин. Спускающиеся и поднимающиеся со своими мужчинами на эскалаторах; праздно прогуливающиеся с ними перед прозрачными витринами магазинов или весело болтающие друг с дружкой за столиками открытых кафе… Элегантные, стильные, ухоженные… Вселенная, такого количества прекрасных представительниц слабого пола в одном отдельно взятом месте я в жизни не видела. Просто какая-то ярмарка красоты. На их фоне я чувствовала себя, как репейник в розарии. А скорее всего, так и выглядела. Потому что стала привлекать слишком много внимания. И хотя на лицах проктэррианцев я не заметила и тени пренебрежения или насмешки, разглядывали они меня с явным любопытством.

Я выдохнула с откровенным облегчением, когда, поднявшись с Райдэком в лифте на самый верх здания, мы вышли на круглую площадку и остались наедине.

В центре террасы был накрыт столик на двоих, а из полукруглого окна открывался прекрасный вид на город.

— Я взял на себя смелость заказать завтрак на свой вкус, — усаживаясь напротив меня, улыбнулся Райдэк.

Учитывая тот запас продуктов, что был у командора на вояджере, не думаю, что в еде он не разбирался, поэтому согласно кивнула, больше завтрака ожидая интересующую меня информацию.

— У военнообязанных мужчин-проктэррианцев встроены голосовые наноприемники и передатчики, легко позволяющие нам общаться на расстоянии, — видя мое нетерпение, начал Торн, подняв накрывавшую мою тарелку крышку.

— То есть ты сейчас можешь обратиться, например, к Ною — и он тебя услышит, где бы ни был? — уточнила я.

— Совершенно верно, — кивнул Торн.

Задумчиво нахмурившись, я рассеяно ковырнула в тарелке вилкой, подцепив на нее сочный кусок запеченой рыбы. Пряный запах защекотал нос, рот наполнился слюной — и дикое чувство голода на несколько минут буквально вывело меня из строя, не позволяя думать ни о чем, кроме заполнения урчащей пустоты желудка благословенной горячей вкуснотищей.

— Для чего такие сложности? — насытившись, поинтересовалась я. — У вас есть кайдшеры, флэтпады и, подозреваю, много чего еще…

— Любая техника может выйти из строя, — улыбнулся Торн, — а та, что находится у меня в голове — только с нею вместе. Очень надежно. Не находишь?

— Ну да, — усмехнулась я. — С этим не поспоришь. Плюс никто посторонний не подслушает разговор…

— И это тоже, — довольно согласился Райдэк.

— Значит, твой брат тоже военнообязанный?

— Все мужчины правящих домов обязаны иметь воинское звание и несколько лет отслужить в межгалактическом флоте.

— Серьезно? — не поверила я. — И зачем вам это надо? Что вам может дать служба в межгалактическом флоте?

— Понимание, — без тени иронии пояснил Райдэк. — Мы не сверхраса, мы — цивилизация, которая живет по своим правилам и законам, но это не отменяет того, что мы не одни во Вселенной, а значит, должны принимать и понимать тех, кто отличается от нас. Это закон любого социума. Невозможно находиться внутри него и не считаться с принятыми в нем нормами поведения и морали.

— Вы путешествуете по Вселенной, но в свой мир никого не пускаете. Двойные стандарты, — вопросительно посмотрела на Торна.

Он рассмеялся и, расслаблено откинувшись на спинку стула, вытянул вперед длинные ноги.

— Пускаем. Избранных.

От шока я даже есть перестала. Никогда не слышала, чтобы кто-то хвастался дружбой с проктэррианцами.

— А они после этого домой к себе возвращаются? — возник у меня логичный вопрос, рассмешивший Торна еще больше. — МВС… — внезапно догадалась я. — Это подставная компания, и ее руководство зависит от вас финансово, поэтому и не разглашает информацию о своих связях с вами. А кто еще?

Райдэк пожал плечами и сделал загадочное лицо, намекая на то, что таковые есть, но рассекречивать их он не собирается. Ну и не надо. Не больно-то и знать хотелось.

— Что тебе сказал Айл? — неожиданно посерьезнев, спросил командор.

— Сказал, что ты скучный бесчувственный солдафон, а он красавец и душка, и предложил сделать выбор, — потешаясь над Торном, сообщила я, отметив для себя, что после моих слов командор несколько помрачнел.

— Айл всегда пользовался у женщин большой популярностью, — скупо отметил он, на что я скептично фыркнула:

— Никогда не понимала, что женщины находят в бабоподобных мужчинах. Мужик должен быть похож на мужика.

— А я? — подался вперед Торн.

— Что "ты"? — уточнила я.

— Я похож на мужика?

— Нормально у тебя все с этим, — немного смущаясь из-за того, как выразительно глазел на меня Торн, отвела взгляд, а потом посмотрела на него в упор. — Твой брат сказал, что я разделю с тобой ответственность за обман. Что ты от меня скрыл и чем мне это грозит?

На виске Райдэка тревожно забилась жилка, а на скулах проступили желваки, выдавая напряжение внешне кажущегося спокойным мужчины.

— Я клянусь, что тебя никто не тронет. Я в состоянии тебя защитить от любых обвинений. Ты в безопасности.

Какие-то поверхностные объяснения. И опять ничего конкретного. Довериться мне полностью Райдэк явно опасался, а я не хотела на него давить, поскольку не была уверена, что не сделаю этим хуже только себе. Я приняла выжидательную тактику, надеясь, что так смогу получить гораздо больше информации, чем выставляя ультиматумы.

И был еще один интересующий меня вопрос — основной и главный, задать который я собиралась очень ненавязчиво и осторожно. Как долго Торн собирался удерживать меня на Проктэрре, выдавая за свою тар дэ?

— Я кое-чего не могу понять, — неспешно поедая салат, обронила я, подмечая, как мгновенно подобрался Торн. — Ты сказал, что ваша так называемая тар дэ генетически совместима со всеми проктэррианцами, тогда почему для тебя на планете не нашлось женщины? Или всех свободных тар дэ уже разобрали, как свежую выпечку?

— Такие женщины не рождаются каждый день. В браках с тар дэ очень часто появлялись только мальчики.

— А мужчинам, рожденным от тар дэ, тоже подходили любые женщины?

— Не любые, но многие, — кивнул Райдэк. — Это укрепляло позиции их домов, но не решало проблемы в целом.

На ум пришла внезапная догадка, и я ее тут же озвучила:

— Так и появились правящие дома? В этих родах мужчины обладают высокой генетической совместимостью с большинством женщин на планете? Цвет нации… Сильнейшие…

— Да, — невесело покривился командор.

— Тогда… Если твой род главенствующий на Проктэрре… У тебя должны быть довольно сильные гены?..

— Должны… — уткнувшись тяжелым взглядом в стол, обронил Торн.

И зачем я его об этом спросила? Какому мужчине приятно признавать, что природа дала на тебе сбой? Я неловко заерзала на стуле, не зная о чем спросить Торна дальше.

— Так что там с тар дэ? Почему для тебя ее не нашлось?

— Женщины с таким набором генов уже давно не рождались на Проктэрре, — прибил меня своим ответом Райдэк.

— Но… — либо я чего-то не понимала, либо что-то не сходилось в рассказе командора. — Бред какой-то. Как тебе тогда вообще поверили, что я тар дэ?

— Твой цвет волос, — пристально посмотрел на меня Торн.

— А что с моим цветом волос?

— У всех тар дэ был огненный цвет волос. Такой же, как у тебя.

Час от часу не легче. Лакс, и почему я рыжая, а не какая-нибудь брюнетка?

— У вас здесь что, рыжих женщин больше нет?

— Нет, — подтвердил командор.

— Я все равно не понимаю… — где-то внутри меня сидел червь сомнения и упрямо подгрызал все выдвигаемые Райдэком факты. — Предположим, тебе поверят и успокоятся, но где ты будешь искать свою настоящую женщину, если на Проктэрре ее нет?

— Генетики работают с моим материалом, — почему-то не глядя мне в глаза, признался Торн. — Есть даже кое-какие результаты. Мы с отцом надеемся, что из этого что-нибудь получится.

От количества информации у меня гудела голова, а вопросов возникало еще больше.

— Ладно. Это уже твои проблемы. Меня интересует, как долго я должна тебя прикрывать? Сколько мне тут еще куковать? Крам, два, три?..

В руке Райдэка согнулась вилка, взгляд стал колючим и мрачным:

— А сколько ты готова подождать?

Как-то стразу стало стыдно. Райдэк попал во всю эту ситуацию по моей вине, а я вместо того, чтобы предложить помощь, только о себе и думаю.

— Ты не обижайся. Я просто не люблю неопределенности. И парни мои без меня тоже работать не могут. Сам понимаешь…

— Почему не могут? — удивился Торн. — Кажется, они все профессионалы своего дела. И, насколько я мог судить, все довольно самодостаточны.

— Мы команда, — не зная, что на это ответить, возразила я.

— А ты не задумывалась над тем, что однажды твоим друзьям захочется создать семью, иметь дом, детей…

— Одно другому не мешает, — буркнула я, начиная чувствовать себя неуютно из-за поднятой темы.

— А ты? — не унимаясь, спросил Торн. — Так и будешь до конца своих дней носиться по Вселенной, как бродяга?

— А что в этом плохого? — с вызовом вскинула подбородок я.

— И ты считаешь, что твоего мужчину это будет устраивать? — Райдэк скрестил на груди руки и теперь буквально препарировал меня взглядом своих потемневших серых глаз.

— Я найду себе мужчину, которого не будет раздражать мой род деятельности. Хока, например, все устраивает, — сердито огрызнулась я.

У Райдэка дернулась скула, и губы сомкнулись в злую кривую линию:

— И вы каждый раз будете оставлять своих детей для того, чтобы броситься в очередную авантюру? Или вы их за собой по Вселенной таскать собираетесь?

Я замерла и уставилась на командора широко распахнутыми глазами. Разговор о детях напомнил мне обстоятельства нашей с ним встречи и… бескрайний космос, я не готова была к подобному вопросу.

— Рано или поздно тебе придется чем-то жертвовать, Агни, — взгляд Торна потеплел, и мужчина подался вперед, накрыв своей ладонью мою. — Неужели выбирая между семьей и скитанием со своим экипажем по просторам космоса, ты выберешь второе?

В серых глазах, как в зеркале, отражалось мое лицо. Сердце болезненно сжалось от ощущения какой-то безысходной тоски.

— А ты? — рвано выдохнула я. — Ты, когда найдешь свою тар дэ, что будешь делать?

— Буду заботиться о ней, беречь, любить ее… — голос Райдэка понизился до хрипловатого шепота, и мне вдруг стало жарко и тяжело дышать.

— И что, забросишь все, чем занимался раньше, и будешь таскаться за ней следом по магазинам? — сглотнула я, глядя мужчине в глаза.

Правая бровь командора удивленно взлетела вверх, а пальцы крепко сомкнулись на моем запястье.

— Можно и по магазинам. Если она захочет… Пойдем, — Торн резко поднялся с места, потянув меня за собой.

— Эй, ты куда? — пытаясь упираться, дернула руку, но командор все же был сильнее, и отпускать меня, похоже, не собирался.

Не обращая внимания на удивленно глазеющих на нас прохожих, Райдэк тащил меня по коридору верхнего этажа вдоль сияющих витрин, пока, обнаружив в одной из них голограммы одетых в роскошные наряды женщин, не остановился.

— Нам сюда, — лицо командора озарилось бесшабашной радостью. Шагнув в радушно открывшиеся перед нами двери, Торн буквально втолкнул меня в центр просторного помещения магазина, и я растерянно заскользила взглядом по длинным стойкам, завешанным разноцветной одеждой.

— Зачем мы здесь?

Не помню, когда я в последний раз бывала в подобном месте. Наверное, потому, что не бывала никогда. Всю одежду я заказывала себе по каталогам и ее обычно доставляли в космопорт прямо к стрэйнджеру. Я стояла посреди сверкающего чистотой помещения, не понимая, что здесь делаю.

— Вечером у отца на приеме соберутся главы всех домов. Мы с тобой должны присутствовать, а у тебя нет одежды, — мягко шепнул мне на ухо Райдэк, и там, где его дыхание коснулось виска, по коже колкой волной поползли мурашки.

— А эта не подойдет? — с тоской посмотрела на свой костюм я.

— Нет, — тихо рассмеялся Торн. — Не подойдет, — подмигнул мне он, одновременно нажав пальцем на какую-то серебристую дощечку, висящую в воздухе.

Передо мной неясно зарябила голограмма, а когда изображение стало четким, я потрясенно уставилась на свою точную копию, радостно улыбающуюся мне во все тридцать два зуба.

— Ну-ка, давай посмотрим, что у нас тут есть, — Райдэк увлеченно листнул пальцем повисший перед его лицом экран. — Вот, — ткнул он в какую-то картинку, и голограмма, изображающая меня, вдруг оказалась одетой в какой-то жутковато-малинового цвета костюм с похожими на панталоны в оборочках короткими брюками и таким же кошмарным пиджаком.

Я в изумлении открыла рот, а потом зашлась заливистым смехом, потому что ботинки у моей изуродованной копии остались совершенно нормальными — летными. Это выглядело очень смешно.

— Что, не нравится? — из последних сил пытаясь не заржать, удивился Торн. — Где-то тут была чудная шляпка. Так лучше? — закусил нижнюю губу он, когда на голове моего двойника появилась какая-то розовая таблетка с торчащей вверх не то антенной, не то пером.

— Я в ней буду отлично смотреться в капитанской рубке, — утирая выступившие от смеха слезы, всхлипнула я.

Командор согнулся пополам, упираясь руками в колени, и минут пять мы с ним истерично хохотали, в итоге распугав всех посетителей магазина.

Не знаю, носил ли кто-то тот идиотизм, в который Райдэк наряжал мою голограмму, но смотреть на это со стороны было смешно до слез. Торн менял на моем призрачном изображении одну шмотку за другой, и не знаю как у него, но у меня от смеха уже болели скулы и живот.

— Хватит, — взмолилась я, чувствуя, что еще немного — упаду на пол и буду биться в истерике.

— А как тебе это? — шумно выдохнув, Торн перестал смеяться. Мое изображение подернулось рябью, а то, что возникло через мгновение, заставило меня в растерянности замолчать.

Длинное в пол платье цвета кофе с молоком сидело на моей фигуре как влитое. Горловина впереди провисала мягкой складкой, красиво приоткрывая шею и плечи, и легким клином уходила на спину. В этом платье не было ни одной лишней линии. И я в нем смотрелась, как хрупкая музейная статуэтка. Никогда не думала, что могу выглядеть вот так.

Рука Торна неожиданно стащила с моих волос резинку — и у голограммы они огненным каскадом рассыпались по плечам.

— Ты очень красивая, Агни, — выдохнул в мой затылок командор. — А когда смеешься — просто неотразимая.

Необъяснимой дрожью слова Райдэка пробрались куда-то под кожу. Забыла, когда кто-то говорил мне подобные вещи, тем более что я и красивой-то себя никогда не считала. Охотники за состоянием Эрни Спаркса расточали мне комплименты с вполне конкретной целью, а Райдэк, похоже, сделал это совершенно искренне. Бесконечный космос. Глупость какая: я — и… неотразимая. Но почему тогда так приятно?

— Берем? — Торн выжидающе замер, ожидая моего ответа, а когда я нехотя кивнула, воодушевленно защелкал пальцами по дощечке, набирая какие-то символы и оформляя покупку.

— Это было весело, — уже спускаясь с ним на лифте вниз, призналась я. — Вообще-то я терпеть не могу ходить по магазинам. Всегда считала это занятие смертной скукой. Ты просто порвал в клочья мое предвзятое отношение к шопингу.

— Обращайся, — подпирая спиной стенку, подмигнул мне Торн. — Я вообще могу любое самое занудное мероприятие превратить в праздник, — в белозубой улыбке командора искрилось мальчишеское озорство, и бесшабашно дурачащийся Райдэк стал для меня совершеннейшим откровением. Куда девался взыскательно-требовательный вояка, не терпящий неподчинения и вольностей? С этим излучающим бездну обаяния мужчиной было так легко и просто, словно я знала его тысячу лет.

— Ну что я могу тебе сказать? — перенимая шутливый тон диалога, рассмеялась в ответ. — Твоей женщине, или как там ее… тар дэ, можно будет только позавидовать, когда ты ее найдешь. Скучно ей с тобой точно не будет.

Торн слегка склонил к плечу голову и интригующе улыбнулся:

— А если я ее не найду… пойдешь за меня? После того, что ты со мной сделала, ты просто обязана взять меня в мужья. Меня засмеют, когда узнают, что нашли на твоем корабле раздетым и в бессознательном состоянии, — продолжал глумиться Торн. — Да и скучно со мной не будет. Сама же сказала…

Я в растерянности открыла рот, пялясь на него и не зная, что ответить. Понятное дело, что Райдэк, учитывая его генетику, шутил, но воображение на секунду нарисовало живую картинку, и… мысль не вызвала отторжения. Само по себе одно это было уже шоком.

— Я подумаю, — попытка отшутиться вышла какой-то корявой, наверное, потому, что теперь между нами стояло мое четкое осознание степени собственного небезразличия к этому мужчине. И если я выбрала его в качестве партнера в клубе Зарты исключительно на бессознательном уровне, то узнавая с каждым днем ближе, понимала, почему он меня зацепил. Я говорила с Райдэком на равных, и чтобы он ни делал, у меня не возникало претензий ни к его умственным, ни к физическим способностям.

— Подумай, — загадочно ухмыльнулся Торн. — И ведь это не все мои достоинства. Еще я умею варить потрясающий кофе и не люблю джеладай.

— Заманчиво, — понимая, чем меня соблазняют, я рассмеялась. И знал же, паразит, все мои слабости.

— А если я покажу тебе свой двигатель, — игриво приподнял бровь Торн. — Мой двигатель… и твои ускорители… В связке это должно быть что-то фантастическое.

У меня запылали щеки, а в груди жарко зашевелилась удушливая истома. И почему мне показалось, что под двигателем и ускорителями Торн имел в виду совершенно другое — что-то непристойное и порочное? Бескрайний космос. О чем я вообще думаю рядом с этим мужчиной? Он на меня начинает действовать, как те капли Зарты, благодаря которым я его поимела, не испытывая ни стыда, ни угрызений совести, и, представься мне такая возможность, кажется, я бы сделала это снова.

— Не помню, чтобы я тебе про свои ускорители заикалась, — нацепила на лицо деланное безразличие.

— Так нет ускорителей — нет двигателя, — нагло заявил Торн, однозначно с целью меня потроллить.

— Нет двигателя — нет никакой тар дэ, — мстительно улыбнулась я. — Сегодня же свалю отсюда с квантовым ускорением.

— На метле? — изображая фальшивый ужас, поинтересовался Райдэк. — Так и быть, пойдем, поищем тебе подходящую.

Сволочь. То есть это он меня еще и ведьмой завуалированно обозвал? Выдохнув распирающее меня негодование, я замахнулась и треснула Торна ладонью по плечу.

— Прибью паразита. Это я, значит, ведьма?

Я яростно колотила громко хохочущего Райдэка, вяло прикрывающегося руками, пока не обнаружила, что лифт остановился, и перед его раскрывшимися дверями собралась толпа зевак, наблюдающая за нами с отвисшими челюстями и округлившимися глазами.

— Все. Ты попала, — ехидно скалясь, страшным шепотом поведал мне на ухо Райдэк. — Теперь не отвертишься. У нас женщине можно бить мужчину, только если она хочет, чтобы он на ней женился. Бьет — значит любит.

Морда у Райдэка при этом была такая омерзительно довольная, что просто напрашивалась на то, чтобы я по ней врезала.

— Ах ты… — прошипела я, но командор, словно скользкий угорь, вдруг выпрыгнул из кабинки, ретируясь от моего праведного гнева, и я с возгласом: "А ну, стоять" ринулась за ним следом. — Догоню — убью.

Петляя между посетителями, я неслась за улепетывающим Райдэком, а когда почти догнала, от "насильственной смерти" его спасло только повелительно прозвучавшее:

— Торн, ты что здесь устроил?

Мгновенно затормозив, я врезалась в спину Райдэка и резко выдохнула, машинально пригладив рукой растрепавшуюся гриву волос. В нескольких шагах от нас с Торном в окружении крепких и высоких проктэррианцев стоял его отец. Глаза мужчины метали сердитые молнии, и сейчас внешнее сходство тан ориса с сыном очень явственно бросалось в глаза.

— Тэа… — переводя дыхание, улыбнулся командор, почему-то получив в ответ от отца резкую и гневную тираду на проктэррианском.

Тревожно покосившись на меня, Торн что-то ответил в свое оправдание, после чего Райдэк-старший, не скрывая эмоций, набросился на сына, отчитывая его, как мальчишку. Мужчины разговаривали на повышенных тонах, то и дело бросая в мою сторону короткие выразительные взгляды. Я понимала только одно: ссорятся они явно из-за меня, и чем дольше продолжался их разговор, тем энергичнее и злее огрызался командор, излучая почти осязаемую ярость.

Тан орис, указав на меня, отрывисто что-то приказал стоявшим за его спиной мужчинам, окончательно разозлив этим Торна. Сделав шаг вперед, он предупреждающе покачал головой, закрывая меня собой.

— Торн, что происходит? — в поисках защиты, я вцепилась в ладонь Райдэка, почувствовав идущую от нее мощную горячую пульсацию.

До боли сжимая мою руку и напряженно глядя в лицо своего предка, Торн вдруг угрожающе гаркнул: "Нэя амэ", и окружавших его проктэррианцев буквально снесло с места, разбросав по сторонам непонятной и чудовищной силой.

— Амэ, — упрямо отчеканил Райдэк, проходя вместе со мной мимо ошеломленно притихшего тан ориса. — Амэ, — как заклинание повторял он, двигаясь к выходу из торгового центра.

От веселого и беззаботного Торна не осталось и следа. Меня тащил за собой неулыбчивый и мрачный командор, пронзительным взглядом прокладывая себе дорогу вперед так, словно пытался им прожечь пространство, а вместе с ним и всех, кто стоял у него на пути.

— Садись в скайхайл, — повелительно приказал Райдэк, когда мы добрались до безлюдной посадочной площадки, и тут мое терпение с треском лопнуло:

— Ну все, с меня хватит, — вырвав у него свою руку, вспылила я. — Какого вонючего лакса здесь творится?

— Садись. В скайхайл. Дома поговорим, — нетерпеливо подтолкнул меня к летательной капсуле командор.

— Дома? А ты не охренел ли, Торн? Я никуда с тобой не поеду. Что это было только что?

Мы стояли друг напротив друга и воздух, казалось, вибрировал от нарастающего между нами напряжения.

— Это? — тяжело дыша, Райдэк посмотрел на меня исподлобья — и внезапно каменный вазон с деревцем, находившийся чуть поодаль, поднялся в воздух и описал вокруг нас медленную дугу. — Или это? — угрюмо поинтересовался мужчина, один за другим поднимая вокруг себя предметы. — Хотела знать, как я управляю энергией? — скайхайл оторвался от посадочного полотна, а потом поплыл по кругу следом за вазоном, плоскими камнями, мусорным баком и еще бог знает каким хламом.

По спине ознобом проползла ледяная оторопь. Я сжала в кулаки руки, сглатывая шок и испуг:

— Ты кто такой, мать твою?..

— Тебе долго и по-научному или коротко — и одним словом? — поморщился Райдэк.

— Коротко, — просипела, с ужасом глядя на вращающиеся вокруг нас предметы.

— Мутант, — тяжело уронил Торн, не мигая, глядя в мои глаза.

Я за свою жизнь много всякого дерьма повидала, и напугать меня страшным монстром, в принципе, было нельзя. И хотя Райдэк на монстра совершенно был не похож, но если честно, то сейчас пугал до почечных колик.

— Я надеюсь, у тебя нет лишней конечности, рогов или хвоста? — истерично икнув, поинтересовалась я. Пожалуй, чего-то подобного я бы точно не пережила.

— Нет. Только это… — не дав мне опомниться, Торн одним стремительным движением стащил через голову рубаху и повернулся ко мне спиной.

Под гладкой смуглой кожей командора от верхнего шейного позвонка и до самой талии извилисто светилась тонкая синяя дорожка, словно в позвоночник мужчины вкололи фосфоресцирующий маркер.

Выглядело красиво и жутко.

Я потрясенно молчала, все еще не зная, что ему сказать.

— Ты боишься меня? — развернувшись, с тоской во взгляде посмотрел на меня Торн.

— Нет, — соврала я, шумно выдохнув сдавливающий грудь воздух. — Эта штука всегда светится?

Райдэк отрицательно мотнул головой, по-прежнему не разрывая со мной зрительного контакта, словно боялся, как только это произойдет, я сорвусь с места и побегу от него прочь.

— Только в горячей воде и во время управления энергией.

Кажется, я начинала догадываться, зачем он на вояджере стоял под ледяным душем.

— Что было нужно твоему отцу? Почему вы ссорились?

— Он узнал о моем обмане, — Торн наконец виновато опустил голову, и я облегченно выдохнула: у меня от его пронзительного взгляда почему-то руки и ноги дрожали.

Ну, если учесть, что за обман у них здесь казнят, тогда понятно, почему папаша так взбеленился.

— И кто тебя сдал? — уточнила я. — Ной или братец?

Торн не ответил, что, по сути, было уже не важно.

— Слушай, а может, ну ее на хрен, эту твою Проктэрру? Давай свалим отсюда по-быстрому, — после моих слов Райдэк удивленно поднял голову, разглядывая меня с таким прибитым выражением на лице, словно не верил тому, что услышал.

— Куда?

— Сначала ко мне на стрэйнджер, а там посмотрим… — пожала плечами я.

— Не могу, — одними уголками губ улыбнулся он.

— И что будем делать? — грустно усмехнулась, глядя на него, такого близкого и такого недосягаемого.

— Просто не отходи от меня… ни на шаг… пожалуйста, — просевшим голосом попросил Торн, протянув мне свою руку.

Я смотрела на танцующие на его раскрытой ладони блики яркого света, чувствуя, что в этот момент мой привычный мир переворачивается с ног на голову и летит в черную дыру только из-за того, как этот мужчина на меня смотрит.

Доверие — сложная штука. Порой, чтобы его заслужить, не хватает и всей жизни, а иногда достаточно одного взгляда и тепла раскрытой ладони…

Ладонь Райдэка была горячей, когда, потянувшись вперед, я вложила в нее свою руку, а вместе с ней — и мое доверие к этому странному и притягивающему меня как магнит мужчине.

Глава 25

К дому Райдэка мы летели молча. Торн, очевидно, боялся меня о чем-то спрашивать, полагая, что и так напугал достаточно сильно, а у меня не было желания изображать любезность и делать вид, что ничего не случилось. Проктэрра оказалась шкатулкой с неприятным секретом, и, видимо, ее обитателям действительно было что скрывать, раз доступ к своей планете они остальным жителям Вселенной ограничили. Кем на самом деле были проктэррианцы — чудовищами или уникальной расой, в результате мутаций получившей сверхвозможности? Точного ответа на этот вопрос я пока еще не сложила, как и не знала, что мне делать с мужчиной, жизнь которого сейчас зависела от адекватности моих поступков. Он вел свою игру, а я свою, хотя и понимала, что Райдэк от меня больше скрывает, чем рассказывает, скорее всего потому, что пытается защитить. Ну, правильно, те, кто слишком много знают — долго не живут.

Были серьезные опасения и насчет того, выпустят ли меня отсюда после всего, что я уже успела увидеть. Надежда была только на моих парней. Сигнал маячка, настроенный на наш стрэйнджер, они точно засекли, а письмо с ящика Райдэка было еще одним доказательством того, где я сейчас нахожусь, и пока я не вернулась из миссии на базу, то официально числилась за конгломератом. Нравится проктэррианцам или нет, но отвечать перед КОГ, на каком основании они удерживают у себя на планете капитана межгалактического флота, им придется. Проктэрра всегда старалась привлекать к себе как можно меньше внимания, оставаясь для всех тайной и загадкой. Ни один проктэррианец не был замешан в скандалах, а уж в скандалах межгалактического уровня — тем более. Моя же команда в случае необходимости поднимет такую бучу, что замять ее просто так ни у кого не получится.

А пока я играла на стороне Райдэка, потому что прежде всего не хотела навредить ему. Конечно, вопросов у меня было очень много, но ответы на них мне нужно было получить без его помощи, потому что выводы я привыкла делать на основании собственных суждений, а не по чьей-то подсказке. Мне срочно нужен был учебник проктэррианского, и разжиться проктэррианским букварем мне помогла случайность.

После обеда командор, сославшись на неотложные дела, куда-то улетел с острова, оставив меня на попечение Актэи. Предполагалось, что девушка должна подготовить меня к вечернему приему, но поскольку заставить Агни Паркер терпеть пытку макияжем и прочей ерундой могла только Зарта, я, пользуясь непониманием Актэей моей речи, стала таскать ее по дому командора с целью найти в нем что-то похожее на библиотеку. Нет, конечно, со стороны мой "крестовый поход" выглядел как простое любопытство. Ну, мало ли — захотела тар дэ посмотреть, как живет ее ненаглядный. Что здесь такого? Но попутно я показывала Актэе пальцем на интересующие меня предметы, спрашивала, как они звучат на проктэррианском, и наивная девушка охотно мне отвечала, радуясь, что может быть полезной и возможности общаться. В итоге за пару часов я запомнила больше сотни слов, несколько расхожих фраз и поняла, что кричал в торговом центре отцу Торн.

Нэя амэ…

Она моя.

Не скажу, что это меня испугало и шокировало — скорее озадачило, ведь если Торн убеждал в этом родного отца, то у того, видимо, были какие-то причины считать иначе. И даже если тан орис узнал о вранье командора насчет того, что я его идеальная пара, то куда и зачем он собирался меня забрать? Вот здесь моя фантазия буксовала. Очень надеюсь, что на запчасти меня, учитывая любовь проктэррианцев к генетическим экспериментам, разбирать никто не собирался.

В одной из комнат мое внимание привлекли прозрачные прямоугольники, аккуратной стопкой составленные на полках. Взяв в руки одну из них, я растерянно замерла, когда на гладкой поверхности возникло изображение маленького мальчика. На мой взгляд, ему было не больше двух лет. Кадр был красивым и ярким. Малыш сидел на изумрудно-зеленой лужайке и забавно указывал пухлым пальчиком на того, кто его снимал.

— Дэн орис, — видя мою заинтересованность, с улыбкой произнесла Актэя.

— Это? — жадно всматриваясь в черты лица ребенка, не поверила я. — Это Торн?

Актэя энергично закивала головой, а потом провела пальцем по экрану, меняя картинку.

У меня в руках, видимо, был архив семейных фотографий Райдэка, вернее, его часть, потому что на этом накопителе хранился период детства командора. Счастливого детства. Ведь обласканных любовью и заботой детей можно узнать по одному только взгляду сияющих глаз. Мне вдруг ужасно захотелось увидеть свои детские снимки — надеюсь, что дед их сохранил.

— Мэа дэн орис, — вздохнула Актэя, когда в кадре рядом с Райдэком появилась обнимающая его женщина. Не требовался перевод, чтобы понять: красивая брюнетка с выразительными серыми глазами и лучезарной улыбкой была матерью Торна. Тэа — отец, мэа — мама.

Я листала альбомы и завидовала Райдэку. Мне не посчастливилось запомнить тепло маминой улыбки и надежность сильных рук отца, я и лица их видела только на фотографиях.

— А это что? — заметив рядом с альбомами планшетку потолще и темного цвета, поинтересовалась я.

— Дон мэа дэн орис, — Актэя осторожно сняла с полки плоский прямоугольник и положила на стол.

"Дон" переводилось как подарок — это мне сегодня объяснила Актэя, когда подарила красивую заколку для волос. Выходило, что Торн хранил рядом с семейными фото мамин подарок, и это должно было быть что-то очень дорогое для командора. Сложно представить, что я почувствовала, когда после манипуляций Актэи над дощечкой в воздухе возник символ, а напротив него несколько красочных изображений разных предметов. Вселенная, это был первый букварь Райдэка, и я готова была расцеловать его маму за то, что спустя много лет ее подарок пригодился и мне.

Забрать устройство с букварем я сразу не рискнула, опасаясь, что Актэя может сказать об этом Торну, а тот быстренько спрячет учебник от греха подальше. Зато с помощью мимики, жестов и тех немногих слов, что уже запомнила, мне удалось выяснить у девушки, где Райдэк хранит книги и как включается приспособление, позволяющее их читать.

Запомнив расположение комнат, я все же позволила Актэе помочь мне приготовиться к приему, полагаясь на вкус девушки и знание традиций.

Не могу сказать, что результат ее стараний мне не понравился. Красивые и яркие от природы проктэррианки явно отдавали предпочтение естественности, не утяжеляя свои лица агрессивными красками. Актэя лишь подкорректировала мне форму бровей, слегка подкрасила ресницы, наложила на скулы легкие румяна и подчеркнула губы нежно-розовой помадой, основное внимание уделив только укладке моих волос. Их она тоже умудрилась не изуродовать, только закрутить в более крупные локоны и живописно распустить по плечам, за что я была ей безмерно благодарна, ведь к собственному лицу и образу привыкаешь, как к растоптанной обуви: переоденься на пару часов в новые туфли — и мигом натрешь себе мозоли. Среди чужаков, в совершенно незнакомой обстановке я хотела чувствовать себя самой собой — самодостаточной Агни Паркер, а не пустой раскрашенной куклой.

Наряд, который мы купили в торговом центре с Райдэком, я надевала уже без помощи Актэи и, глядя на себя в зеркало, с улыбкой думала, чтобы сейчас сказали мои парни, явись я к ним в таком виде. Да они меня сроду в платьях не видели. И предполагаю, даже подумать не могли, что я их в принципе способна носить. Хотя Стэну я бы точно понравилась. Даже догадываюсь, чтобы он мне сказал…

Пока я любовалась своим образом, в дверь вежливо постучали, а поскольку Актэя собиралась ко мне вернуться, я, не раздумывая, ответила:

— Входи.

Вместо проктэррианки в проеме возник Торн, и мы с ним безмолвно замерли, детально изучая в зеркале наши отражения.

— Если ты ездил за костюмом, то покупка удалась, — нарушила тишину первой, надеясь, что Райдэк не заметил, как я на него пялилась. Темный, хорошо скроенный пиджак обтягивал широкие плечи мужчины, подчеркивал узкую талию, делая образ таким до боли знакомым и родным. Сколько раз я точно так же, втайне любуясь, смотрела на деда, собирающегося на работу или какое-нибудь мероприятие. — Тебе идет.

— Спасибо, — Торн, скрестив ноги в безупречно отутюженных брюках, расслабленно оперся плечом о дверной косяк, таинственно улыбаясь и сверкая глазами. — Но я отлучался по другой причине, и у меня для тебя кое-что есть.

— О, нет… — заметив, что одну руку Райдэк держит в кармане, а вторую прячет за спиной, поморщилась я. — Только не говори, что банально приволок для меня какую-то драгоценную ерунду, как в сопливых фильмах или романах.

— Не буду, — ухмыльнулся Торн, доставая из-за спины пару бежевых туфель на каблуке. — Я подумал, что они подойдут к твоему платью больше военных ботинок.

Я посмотрела на свои ноги, а потом на принесенную командором обувь. С ботинками мне расставаться было сложно, во-первых, в них находился маячок, а во-вторых, у них была плоская подошва. Но в одном Райдэк был прав: они совершенно не сочетались с платьем.

— Ты разучилась ходить на каблуках? — насмешливо поинтересовался Торн, кривя в улыбке губы, пока я смотрела на туфли.

— А с чего ты взял, что я на них когда-нибудь ходила?

Торн вопрошающе приподнял бровь, и я со вздохом присела, развязывая шнурки:

— Ходила, ходила… Расслабься. Ходить на каблуках — это как кататься на велосипеде: один раз научился — и не забудешь никогда. Но если я грохнусь где-нибудь в окружении твоих милых сородичей прямо в разгар веселья, то виноват в этом будешь ты.

— А я буду тебя держать, — понизив голос, шепнул командор и придержал меня за локоть, как только я, переобувшись, выпрямилась во весь рост.

От Райдэка пахло каким-то сногсшибательным парфюмом, добавляющим высший балл элегантно-безукоризненному образу мужчины. Убойное сочетание. Мне стоило большого труда заставлять себя не поедать командора взглядом. Хорош. До чего же хорош. И в костюме, и без костюма, и вообще…

— Ну, и немного соплей, — таинственно улыбнулся Райдэк, неуловимым движением защелкивая на моем запястье переливающийся голубовато-серый браслет. — Это блимиум, драгоценный металл, существующий только на Проктэрре. Цена одного грамма на межгалактическом черном рынке — шесть с половиной миллионов кредитов.

И вот зачем он мне это сказал? Я вязко сглотнула, уставившись на утяжелившее кисть массивное украшение. Да в нем грамм сто, не меньше. У меня на руке болталось целое состояние.

— Забери, — мотнула головой, протягивая Райдэку руку.

— Никто не поверит, что ты моя тар дэ, если я это сделаю. Потерпи как-нибудь один вечер, — рассмеялся он.

— А если я его потеряю? — с ужасом представила, что эта баснословно дорогая побрякушка может расстегнуться и соскользнуть с моего запястья.

Райдэк пожал плечами, уложил мою ладонь на свою согнутую в локте руку и, двинувшись со мной к выходу, гаденько мне подмигнул:

— Отработаешь.

— Нарываешься? — прищурилась я. — Тебе, кажется, помощь нужна была, а не лишние проблемы?

Райдэк тихо рассмеялся, легонько сжав мою ладонь:

— А я после меню "обед с командором" думал, что с чувством юмора у тебя проблем нет?

— Тебе понравился десерт? — вспомнив свою шалость, расслабилась и заявила: — Ненавязчивое поедание чужого мозга — это мое любимое занятие.

— Я заметил, — командор склонил голову, пряча веселую усмешку, а я смеялась в открытую, чувствуя себя рядом с этим мужчиной невероятно комфортно и легко. Очень непривычное состояние, и в то же время на подсознательном уровне очень знакомое и близкое. Словно все это со мной уже было… когда-то… в другой жизни… Не знаю… Не могу объяснить.

* * *

До скайхайла мы шли, подшучивая и весело передразнивая друг друга, как старые добрые друзья, и только в дороге я поняла, что Райдэк таким образом отвлекал меня от мыслей о предстоящем мероприятии. Зациклись я на нем — наверняка бы нервничала, а благодаря шутливой и непринужденной беседе мне удалось выглядеть раскованной и спокойной.

Долетев до столицы, Торн опустил капсулу на средний уровень, по которому обычно перемещались горожане, позволив мне полюбоваться архитектурой Эффрайи, умело сочетающей в себе футуристические мотивы и живую природу. Больше всего меня удивили аисты, свившие гнезда на вершинах круглых спиралевидных небоскребов и гигантские резервуары с бирюзовой водой, служившие частью стен высоток, в которых лениво плавали обитатели морского дна. Невероятное сочетание стекла, металла, воды и яркой сочной зелени просто завораживало.

Резиденцию тан ориса я узнала издалека. Это было нечто величественное и монументальное, сложно даже сказать в каком стиле выполненное. Здесь были и разновысокие башенки необычных форм с острыми шпилями; и разноуровневые овальные площадки с фонтанами и террасами; и углом уходящая вверх центральная часть, вокруг которой выгнутой волной закручивался каркас с подвесными садами и цветущими сантариями. Сине-белый комплекс походил на фантастический дворец, настолько безупречный и прекрасный, что даже не верилось в его реальность.

Скайхайл опустился на полукруглую крышу одной из башен, козырьком выступавшую от основной части центрального здания и, выйдя на воздух, мы с Райдэком очутились перед стеклянной стеной, в которой как в зеркале отражались наши фигуры.

— По-моему, мы неплохо смотримся вместе, — улыбнулся моему отражению Торн.

Спорить не стала. Статный высокий мужчина и держащая его под руку стройная рыжеволосая женщина были похожи на картинку из дорогого журнала. Сейчас я, пожалуй, ничем не отличалась от среднестатистической проктэррианки, и радовало, что только внешне, потому что как бы красиво это ни выглядело со стороны, такой образ жизни был не по мне. Приемы, фуршеты, встречи… Пресно и скучно.

Внутри дворец оказался еще более впечатляющим. Ловила себя на мысли, что то и дело заставляю себя закрывать рот, пока разглядывала высокие своды, загадочные узоры на стенах и рукотворную мозаику на полу. А потому даже не поняла, в какой момент мы с Райдэком оказались в огромном, заполненном разодетыми проктэррианцами зале.

Яркий свет многоуровневых светильников поливал позолотой стены и полы, теплым янтарем играл в бокалах с выпивкой, и мерный гул говорящей толпы плыл по воздуху, тихим звоном ударяясь о радужные гирлянды свисающих с канделябров кристаллов.

Чей-то громкий голос птицей облетел огромный зал, торжественно возвестив о появлении дэн ориса и его тар дэ, на мгновение погружая всех в обманчивую тишину.

Медленное волнообразное движение…

Шорох одежд…

Сотни взглядов иглами прошивают нас насквозь…

— Улыбайся, Агни, — шепот Торна щекотно скользит по щеке, и пространство оглашается радостными возгласами приветствия.

— Авэмэ, — звучит со всех сторон.

Сейчас я замечаю и улыбающегося нам тан ориса, стоящего в глубине зала в окружении солидных мужчин; и Ноя, поймавшего взгляд Торна и учтиво склоняющего перед ним голову; и Айла, изображающего вежливое почтение, за которым скрывается глухая досада.

— А где твоя мама? — оглядываясь по сторонам, я не увидела запомнившейся мне по фотографии женщины. — И как ее зовут?

Рука Райдэка лишь на секунду больно сжала мою ладонь, а потом отпустила.

— Мама погибла, когда мне было пятнадцать, — неживым голосом произнес Торн. — Ее звали Эри.

Невидимый кулак больно ударил в грудь. Дура бестактная. И как я раньше не поняла. Трепетно хранимый букварь… Фото… А я только о себе думала.

— Прости, пожалуйста…

— Ничего, — ободряюще улыбнулся мне Торн. — Ты же не знала. Пойдем, тебе предстоит познакомиться со всеми главами правящих домов. Длительная, долгая и невероятно скучная процедура.

— Ну, если от меня понадобится только стоять, как дерево, и тупо всем кивать, то я это как-нибудь переживу, — двигаясь за Райдэком по направлению к его отцу, с энтузиазмом заявила я. — А если мне еще и выпивку дадут, то вообще нет проблем.

Насчет "переживу" я погорячилась. Кто же мог подумать, что несколько сотен находящихся в зале мужчин и женщин выстроятся в очередь, чтобы засвидетельствовать нам с Торном свое почтение лично? Даже при минимальной длительности общения с отдельной семьей на это уходило несколько минут, а в итоге вся церемония растянулась на пару часов. Я устала всем улыбаться и запоминать имена и лица правящей элиты Проктэрры. Первая ветвь, вторая, третья… Лакс, зачем мне все это нужно?

Поскольку на межгалактическом говорили только мужчины, то приходилось еще и ждать, пока они переведут все, что я отвечала на их вопросы своим женщинам.

— Вы и правда были дрэйкером? — поинтересовался у меня проктэррианец, которого мне представили как прайта первой ветви дома Вирнс. Все его семейство, включая жену и двух сыновей, выжидающе устремили на меня свои взгляды, и я удивленно уточнила:

— Почему была? Я и сейчас остаюсь дрэйкером.

Торн больно сжал мою ладонь, намекая на то, что я ляпнула что-то не то, поэтому я исправляясь добавила:

— И останусь дрэйкером до конца своих дней. Дрэйкер — это состояние души. Если кому-нибудь из присутствующих понадобится помощь, то на меня можно смело рассчитывать.

Проктэррианцы умиленно закивали головами, а когда отошли в сторону, я легонько ткнула локтем Торна:

— Слушай, долго еще этот цирк будет продолжаться? Лимит моего терпения заканчивается.

— Последний дом остался, — шепнул мне на ухо Райдэк, и я, тяжело вздохнув, растянула губы в дежурной улыбке, наблюдая за приближением к нам импозантного светловолосого мужчины и его жены с дочерью. Пока Райдэк представлял мне главу дома, его дочь долго и пристально смотрела на Торна. Лицо девушки было спокойным и безмятежным, чего нельзя было сказать о ее глазах. Мне почему-то показалось, что во взгляде утонченной и красивой блондинки полыхает обида, ревность и тоска. Она вдруг повернулась ко мне и с какой-то вымученной улыбкой произнесла несколько фраз, смысла которых я целиком не поняла, но узнав несколько знакомых слов, мне показалось, что девушка то ли пообещала, то ли пригрозила, что Райдэк поступит со мной так же, как и с ней.

— Переведи, — беззаботно повернулась к Торну, подмечая, как испуганно замер отец девушки.

— Ная сказала, что хотела бы познакомиться с тобой поближе и подружиться, — соврал командор, при этом на лице его ни один мускул не дрогнул.

Ная, значит… Вечер переставал быть скучным. Блондинка явно имела на Райдэка какие-то виды, что было крайне странно, если учесть его генетическую несовместимость с прекрасными жительницами Проктэрры.

— Ответь ей, что я буду рада, — не подав виду, будто что-то не так, улыбнулась проктэррианцам.

Райдэк бесстрастно обратился к блондинке, после чего ее отец, подхватив девушку под руку, быстро ретировался с ней в толпу гостей.

— Все? — насмешливо поинтересовалась у облегченно выдохнувшего командора. — Мы можем уйти отсюда?

Мне уже просто не терпелось добраться до вожделенного букваря и библиотеки Торна.

— Еще несколько минут, — виновато улыбнулся он, едва заметно кивнув своему отцу.

Райдэк-старший мгновенно вышел в центр зала и, подняв высоко бокал с искрящейся жидкостью, стал что-то радостно и громко говорить собравшимся, бросая на нас Торном многозначительные взгляды.

— У меня такое чувство, что я попала на чью-то свадьбу, — глядя на счастливые лица проктэррианцев, поднимающих следом за тан орисом бокалы, тихо пожаловалась Райдэку я.

— Помолвку, — невинно поправил меня Торн, слегка оттянув манжет рубахи и продемонстрировав мне точную копию моего браслета. — Кажется, у вас это так называется.

Улыбка растаяла в моих глазах, но дежурным оскалом осталась приклеенной к моим губам.

— Райдэк, тебя убить быстро и безболезненно сейчас или медленно и изощренно, когда вернемся домой?

— Смотри на меня, Агни, — рука Торна уверенно легла мне на талию, притягивая к твердому и сильному телу командора. — Ты ведь обещала мне помочь? Просто смотри на меня, — чарующе улыбнулся он, на виду у всех нежно и проникновенно целуя меня в губы.

"Ладно, убью потом", — вяло мелькнуло в моей голове, и остатки ускользающего в хмельной дурман разума очень вежливо намекнули, что пить мне сегодня больше не стоит.

Все последующее воспринималось как-то отстраненно и необъективно. Целовался Райдэк фантастически — до полной отключки мозга. Даже устраивать разборки не хотелось. Да и зачем? Все равно все фикция. Нет, понятное дело, что расскажи он заранее о помолвке, меня бы туда пришлось нести в связанном состоянии и с кляпом во рту, но ради приличия мог хотя бы предупредить когда приехали.

Собственно, именно по этому поводу я и возмутилась, как только мы, покинув высокое собрание, сели в скайхайл и поднялись в воздух.

— Еще один такой экспромт — и тар дэ тебе больше не понадобится, — я ткнула в довольно скалящегося Райдэка пальцем и для пущей убедительности многообещающе кивнула.

— Ты так забавно заводишься. С полуоборота… — Райдэк лениво расстегнул пиджак и расслабленно откинулся на сиденье.

— Я тебе не мотор, чтобы заводиться, — сварливо буркнула ему. — И я не шучу. Я согласилась тебе помочь, но играть вслепую мы не договаривались.

— И ты бы со мной пошла, если бы я тебе сказал, на что ты подписываешься? — высоко поднял правую бровь Торн.

— Нет, — честно призналась я. — Но ты тогда не был бы таким засранцем.

Райдэк громко расхохотался и нагло заявил:

— Значит, я все правильно сделал. И засранцем быть не так уж и плохо. Тебя же не угнетает статус стервы? Ты, кстати, почему-то забыла ее включить сегодня. Сдаешь позиции?

— Тебе просто повезло, что я чуть не уснула, пока запоминала имена твоих сородичей. У вас все помолвки напоминают перепись населения? Ни музыки, ни танцев — тоска смертная. Потраченный впустую вечер. Понимаю теперь, почему ты отсюда слинял на своем вояджере. Тут же засохнуть от скуки можно.

— Я тебе компенсирую отсутствие веселья в знак благодарности за помощь.

— Покажешь свои двигатели? — воодушевленно подалась вперед я, и Райдэк опять начал неприлично громко ржать.

— Ночью? Нас не пустят на секретные объекты в такое время, даже несмотря на мой статус.

Я кисло сложила губы, а командор, перестав смеяться, торжественно пообещал:

— Завтра. Завтра мы с тобой слетаем на экспериментальный завод.

— С утра, — предусмотрительно забила стрелку я и удовлетворенно выдохнула. — Так что ты мне там за компенсацию обещал? Браслетик, что ли, подаришь? — подняв руку, демонстративно потрясла литым поблескивающим ободом.

— Он и так твой, — тепло усмехнулся Торн.

— Ну уж нет… — мгновенно посерьезнела я. — Шестьсот пятьдесят тонн? Я не принимаю такие дорогие подарки.

— Странные вы, люди, — в тихом голосе Райдэка послышалась откровенная грусть. — Вы трясетесь над обычным куском металла, но не замечаете настоящей ценности совсем рядом.

— Например? — нахмурилась я.

— Например, этого, — рука командора указала куда-то вперед, и, проследив за ее направлением, взгляд мой заскользил по усыпанному сверкающими звездами небу и замер на огромном силуэте спутника Проктэрры, тонущем нижним краем в глубоких водах отливающего темной зеленью океана. — Это неповторимо. Не будет другого такого же вечера, точно такого же прибоя, безоблачного неба и этого света звезд, купающегося в океане.

Мне нечего было сказать.

Тихая меланхолия опустилась на плечи вместе с этим бархатно-синим небом, на котором молочно-серебристыми звездными дорожками были видны рукава спиралевидной галактики. Я тысячи раз видела космос изнутри, но времени на то, чтобы посмотреть на него с поверхности планеты, почему-то никогда не хватало. Каким же красивым он казался отсюда — снизу.

Наш аппарат низко пролетел над островом Райдэка и, к моему удивлению, опустился не на посадочную полосу возле дома, а на прибрежный песок, омываемый ласковыми волнами океана.

— Пройдемся? В качестве компенсации… — Райдэк повел головой в сторону воды, глядя на меня выжидающе и светло.

Наверное, я действительно много выпила, а может, просто впервые в жизни позволила себе расслабиться, раз, сбросив туфли, согласно кивнула командору.

Не ожидала, что ночной океан может быть таким теплым и нежным. Тихо шуршащие волны, как верный пес, лизали мне ноги и легкий ветерок мягко играл с моими кудрями, пока мы с Райдэком, взявшись за руки, молча шли по берегу. Подол платья безнадежно промок, извозился в песке, лип к щиколоткам, но это почему-то не доставляло дискомфорта. Мне было хорошо: просто идти, просто дышать соленой прохладой, просто смотреть на звезды и… чувствовать тепло ладони Торна в своей руке.

— А теперь ты довольна? — спросил он, небрежно перебросив через плечо снятый пиджак.

— Я почти счастлива.

Накатившая волна проглотила вздох Райдэка, но не смыла с его губ легкой улыбки:

— Счастье — мгновение, как свет уже давно погасшей звезды. Нельзя купить, нельзя вернуть… Только прожить и сохранить в своей памяти… навечно… дни, минуты, секунды… Много ли в нашей жизни бывает таких незабываемых мгновений? Как часто мы останавливаемся, чтобы посмотреть себе под ноги или поднять голову вверх? Как много упускаем из виду, не замечая истинной ценности и красоты. И ты — такая красивая… с распущенными волосами… босая… в легком платье на берегу ночного океана… Это тоже неповторимо…

В мерцающем серебре его глаз отражался плещущийся океан, и я утонула в его водах вместе со всеми своими принципами и противоречиями, когда, наклонившись к моему лицу, Райдэк меня поцеловал.

Можно ли сравнить поцелуй с океаном? Наверное да, когда набегающей жаркой волной на тебя накатывает блаженство, с тихим шелестом разливается в груди, тяжестью уходит в ноги и снова пенным кулаком бьет в голову, заставляя покорно лежать на укачивающей тебя поверхности. И ты как легкая ракушка следуешь за волной, то вылетая на песок, то сползая в ласково обтачивающую твои острые края воду.

Торн осторожно отстранился, и меня стал бить мелкий озноб. Нет, не от холода. От внезапного дискомфорта. Я чувствовала себя как та ракушка, которую вынули из ласкавшего ее океана и бросили умирать от холода на бездушный берег.

— Замерзла? — Райдэк быстро набросил мне на плечи свой пиджак, а затем, взяв за руку, повел к дому.

Прерывисто бьющееся сердце гулким эхом отдавалось в горле, считая наши с Торном шаги.

Раз, два три… десять… двадцать…

Я бесстрастно смотрела себе под ноги, молчала и думала. Если Райдэк доведет меня до спальни и захочет остаться — я не стану его прогонять. Не хочу. И почему я должна это делать, если я еще помню, как хорошо нам было вместе? И наплевать мне, что он чужой мужчина, что как только найдет свою проктэррианку, мы с ним расстанемся навсегда… У нас есть эта ночь и это мгновение, которое никто и никогда не сможет отнять.

У меня вспотели ладони и в предвкушении дрожали руки, когда Райдэк, остановившись перед моей комнатой, потянулся к дверной ручке. Резко развернувшись к нему лицом, я вскинула голову, ожидая, что он обнимет меня, но вместо объятий получила целомудренный поцелуй в лоб и немного хрипловатое:

— Спокойной ночи, Агни.

Меня мягко втолкнули в комнату и закрыли перед носом дверь, оставив стоять растерянной, возбужденной и… злой. Пиджак Райдэка оттягивал плечи, запах мужчины, идущий от него, как яд проникал под кожу, и я задыхалась от острой нехватки чего-то непонятного, ноющего и тянущего в высоко поднимающейся и опускающейся груди.

Стащив с себя одежду Торна, я отбросила ее в сторону, словно скользкую гадюку, и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула воздух.

И что это было? Козел проктэррианский. Ведь хотел же меня. Я видела, чувствовала. Какого черта он в благородство решил поиграть? И вот что у мужиков за тараканы в голове? Почему стриптизерши у них совесть и мозг на раз отключают, а вокруг обычной женщины надо обязательно танцевать танцы с бубном?

И как теперь спать?

Глава 26

Постояв несколько минут в невеселых раздумьях, я вспомнила, что спать, собственно, сегодня и не собиралась. Где-то там внизу меня ждал букварь — и целая ночь, посвященная изучению проктэррианского. Я надеялась, что до утра смогу понять саму структуру языка, а потом начну осторожную практику с Актэей. Запудрить девчонке мозги, сказав, что хочу сделать Райдэку сюрприз, выучив его язык, будет проще простого.

Время играло мне на руку. И если придется еще неделю изображать из себя подругу жизни Райдэка — за такой период я вообще научусь говорить более-менее сносно. Да мне цены после этого не будет. На старости уйду на покой, выброшу в сеть объявление: "Перевожу с проктэррианского", и буду пожинать лавры.

Вымывшись и переодевшись в свою футболку и брюки, я выждала еще полчаса, рассчитывая, что все в доме улягутся, и только после этого бесшумно вышла в коридор.

Ботинки, чтобы не греметь ими, мною были предусмотрительно спрятаны под кровать, а полы у Райдэка, как я уже успела убедиться, были сделаны из какого-то природного материала, от которого совершенно не мерзли ноги, так что идти по ним босиком было даже приятно.

Добравшись до комнаты с букварем, я осмотрительно огляделась по сторонам и, пнув задницей дверь, шустро забралась внутрь.

Бледно-голубой свет заливал комнату, и я даже не сразу поняла, что исходит он не от окна, а от огромного голограммного экрана, повисшего в самом центре.

Весь воздух из легких куда-то исчез, а во рту мгновенно пересохло, пока я смотрела со стороны на свой приватный танец на пилоне. Обнаженное тело гибкой плетью вилось вокруг сверкающего стержня, и от созерцания собственной наготы жарко запульсировало в голове.

Лакс. У него была с собой камера? Когда он успел это записать?

Попятившись назад, я с грохотом во что-то врезалась, и передо мной, как черт из табакерки, возник Торн, заслоняя своей высокой фигурой весь обзор.

Когда резко вспыхнул свет, я догадалась, что мужчина до моего прихода сидел в кресле перед экраном, и грохните меня, если я не поняла, чем он тут собирался заниматься в гордом одиночестве, глядя на мой эротический танец. Волосы взъерошены, глаза лихорадочно блестят, на виске учащенно бьется жилка…

— Это ты так себе подходящую пару ищешь? — ехидно поинтересовалась у Райдэка, кивнув на видео, на котором в этот самый момент я, бесстыдно раскрыв в шпагате ноги, прокручивалась на пилоне.

Губы мужчины досадливо искривились, он медленно сделал мне навстречу шаг, а я тут же отступила назад:

— Не подходи.

В глазах Райдэка вспыхнул пугающий блеск. Хищная улыбка расчертила его лицо, срывая маску вежливой сдержанности и спокойствия.

— Почему? — просевший и тягучий голос Торна нервной дрожью отозвался во внезапно вспотевшей спине. Что-то менялось в лице и поведении мужчины — стремительно, необъяснимо, и мне, интуитивно чувствовавшей опасность, стало неуютно под пронизывающим взглядом его превратившихся в темные омуты глаз.

— Не хочу мешать твоему рандеву со шлюхой, — зло отчеканила я.

— Зачем же мне жалкая копия, когда у меня есть оригинал? — наклонившись вперед, тягуче шепнул в мое ошеломленное лицо Торн.

Пол зыбучим песком стал ускользать из-под ног, а в голове тупым пульсирующим набатом прогремело: "Он знает, беги".

Глупая и никчемная попытка. Разве можно убежать от распаленного жаждой азарта хищника, учуявшего запах добычи? Словно в замедленной съемке секунды расплываются перед глазами смазанной вереницей событий, в которой от меня уже ничего не зависит. Я даже повернуться не успеваю, только ловлю сухими губами воздух, когда меня, поднимая в вверх, перебрасывают через плечо, а потом просто уносят из комнаты, игнорируя ругань и протест.

Мать его, какой же он, оказывается, сильный. Руки Райдэка, как стальные обручи, сжимали мои ноги, пока я колотила руками его жесткую спину, причиняя больше боли себе, чем ему.

Пинком вышибив какую-то дверь, он внес меня в очередную комнату, после чего рывком сдернул с плеча, послав в недолгий полет. Мягко шлепнувшись на огромную кровать, я догадалась, что мы находимся в его спальне, поэтому, выгнувшись, как кошка, спрыгнула на пол в тщетной попытке сбежать.

Я не знаю, была ли реакция Райдэка результатом мутации, или все проктэррианцы двигались с такой скоростью, что глаз улавливал лишь смазанную волну, но меня поймали в считаные секунды, припечатав спиной к гладкой поверхности стены, как коллекционную бабочку энтомологической булавкой.

— Ничего не хочешь мне рассказать, капитан Паркер? Или Пульсар? Тебе как больше нравится? — в низком и властном голосе звенело непонятное ожидание и злость. — Сколько их у тебя было? — Райдэк произнес это с жестким нажимом, словно не говорил, а закручивал гайки. — Для кого еще ты танцевала и раздвигала ноги? — крепкая ладонь легла мне на затылок и зажала его с такой силой, что повернуть голову не было никакой возможности — только смотреть в искаженное гневом лицо мужчины и тонуть в вязкой темноте его глаз. — Сколько, я тебя спрашиваю? — губы Райдэка приблизились к моим, обжигая их горячим и злым шепотом.

Правая рука мужчины дернула вниз пояс моих брюк, смело пробираясь под ткань к пылающей и влажной от его прикосновений плоти. Пальцы Торна стали вытворять со мной что-то восхитительно-порочное, заставляя дышать тяжело и часто, глотая пересохшим горлом горячий воздух.

— Сколько? — не давая получить разрядки, этот дьявол то замедлял, то ускорял темп, превращая балансирующее награни взрыва удовольствие в настоящую пытку.

— Один, — не в состоянии сосредоточится больше ни на чем, кроме его бесстыжих ласк и моего дикого желания кончить, прохрипела я.

— Один… — в серых глазах появился торжествующий блеск, и в этот же миг рука мужчины умело надавила на самую чувствительную точку, лавиной спустив пожирающий меня изнутри пожар.

Тело выгнулось в блаженном экстазе, сотрясаемое мощными импульсами наслаждения, и я закричала, чувствуя, как собственный крик тонет в жадном поцелуе Торна, увеличивающем амплитуду моего оргазма в несколько раз. Этот сумасшедший глотал мои стоны, извлекая их из меня с виртуозностью талантливого маэстро, и я впервые в жизни подчинялась его умению и силе, почему-то не считая происходящее неправильным.

— Один… Так будет всегда, — Райдэк легонько прикусил мою нижнюю губу, вжимаясь в меня всем телом — твердым, возбужденно пульсирующим и горячим. — Я всегда буду у тебя первым и единственным. Запомни, — победно улыбнулся он.

— С пальмой первенства ты опоздал, — взмыленная и выжатая, удерживаемая крепкими руками Торна, я еще пыталась сопротивляться своей женской природе и зашкаливающим чувствам. — Извини, Райдэк, но в моей памяти первым и единственным навсегда останется Шон, — мне хотелось уязвить мужчину, смыть с его красивого лица эту извечную улыбку превосходства и торжества.

Торн криво усмехнулся, наконец отпустив взглядом мои губы и заглянув в глаза:

— Так вот за кого ты меня принимала все эти годы…

Не понимая, о чем он говорит, я нахмурилась, недоуменно качнув головой.

Райдэк тяжело выдохнул, а потом стал рассказывать — спокойно и мягко, будто слово за словом углублялся в собственные воспоминания:

— Это случилось на перевалочной станции "Обертон"…

От знакомого названия, резанувшего слух, у меня больно кольнуло в груди и в голове стало напряженно-тихо в ожидании какой-то страшной тайны, к разгадке которой я была невероятно близка.

— Я только вернулся после военной операции на Эриусе, после которой штабом КОГ мне приказали принять командование крейсером конфедерации в составе северной армады. Утром за мной должен был прилететь транспортник, чтобы забрать на базу. Как назло, в моем номере сломался кондиционер. Жара и духота стояла невыносимая. Я не мог уснуть, и в поисках свежего воздуха вышел на обзорную террасу. Там я и познакомился с парнем… Он представился Шоном Маккэйном — легионером пятого корпуса семьсот сорок девятой части. Мы разговорились, и парень сказал, что все равно не уснет перед предстоящей ответственной операцией, поэтому и предложил мне занять его номер. Я посчитал это удачей и согласился, поскольку действительно устал и хотел отдохнуть. Впервые в жизни я не закрыл дверь. Подумал, что Шону может понадобиться что-то из вещей… Пьяная дурочка влезла в мою каюту среди ночи и стала приставать.

У меня зазвенело в ушах и из глубин памяти стали всплывать подробности события четырехлетней давности.

Игра в карты… Дурацкий спор и… мой отчаянный визит к спящему Шону. Ложь, я не была пьяной. Просто выпила рюмку ликера для храбрости…

— Вспомнила? — прищурившись, Райдэк склонил голову к плечу, впиваясь взглядом в мое потрясенное лицо.

В маленьких каютах легионеров не было иллюминаторов, и тогда я благодарила создателя, что в кромешной темноте Шон не видит моего тела и лица. Вселенная, в темноте мне было не так стыдно…

— Нет… — я неверующе мотнула головой, все еще цепляясь за остатки изорванных в клочья иллюзий. — Неправда… Этого не может быть. Это был Шон.

— В темноте все кошки серые, Агни. Не так ли? Это был я, — тихо и грустно рассмеялся Райдэк. — Я… Помнишь, что ты мне сказала в ту ночь и что пообещала потом?

Я помнила. О Боже… Я помнила, как закрывала ладонью Шону рот, страшась услышать от него хоть слово, и, разгоряченно целуя, шептала ему на ухо просьбы не прогонять…

— "Если позволишь продержаться пять минут — спасешь мою гордость, а если разрешишь остаться на ночь — мое сердце", — слово в слово повторил сказанное мною тогда Райдэк, и то самое сердце, оборвавшись в груди, полетело куда-то вниз, разбиваясь со звоном на тысячи осколков. — А потом ты обещала подарить мне танец. Танец-мечту…

Мне казалось, что мир бушующим вихрем вращается вокруг меня, и в эпицентре этого торнадо сейчас находимся я и Райдэк.

Как же так? Столько лет… Я хранила и берегла память о той неповторимой ночи… Лучшей, что у меня была в жизни. И о мужчине… Нежном и ласковом…

— Ты… Почему не сказал, кто ты? Это подло. Я… Я думала… Я считала… Я пришла не к тебе. Ты должен был остановить меня.

Райдэк прикрыл глаза, и лицо его исказилось мукой раскаяния и стыда:

— Должен был… — он отвернулся, буравя задумчивым взглядом стену. — Должен был, но не остановил. Не захотел… А может, просто не смог. Мужчины тоже иногда совершают глупости, Агни. Называй это как хочешь. Нелепой случайностью. Роковой ошибкой. Хотя я предпочитаю считать это судьбой. Не знаю, что на меня тогда нашло. Есть женщины, прикосновение к которым напрочь отключает разум. Обнимаешь и понимаешь, что тебя затягивает как в омут, и даже желания нет сопротивляться. А ты так пылко и страстно просила… и целовала меня… Твои губы… Они пахли нежностью и чистотой. У меня голову снесло. Ты была такой сладкой и импульсивной, разжигающей кровь как молодое вино.

А я оказался непростительно самонадеян и глуп, посчитав, что не будет ничего зазорного в моем маленьком приключении, потому что связь у проктэррианцев возможна только с женщиной нашей расы, но когда я вернулся домой и пришел к своей невесте, то к своему ужасу понял, что мое тело не реагирует на нее. Ее прикосновения вызывали у меня рвотные позывы и чувство гадливости. Я не понимал что происходит, пока не сдал анализы…

— У тебя что, не стоит? — мой ядовитый смех застрял камнем в горле, как только Райдэк, вновь сокращая расстояние, вжался в меня своим телом.

— Стоит, — поправил меня он, сделав это как-то очень гадко. — Но только на тебя.

— Это твои проблемы.

— У меня больше нет проблем, Агни, — имя мое Райдэк произнес чуть хрипловато, чувственно и растянуто, и глаза его алчно сверкнули, не оставляя мне и тени сомнений, что с этого момента проблемы начнутся у меня.

— Пошел в жопу, — гулко сглотнув первоначальный испуг, я завелась с полуоборота, как атомная турбина.

— В твою? — пошло подмигнул мне командор. — С удовольствием. Но для начала мы испробуем что-нибудь более традиционное.

Взгляд Торна прошелся по моему лицу и остановился на губах. Нет, он на них не смотрел, потому что то, что он с ними делал взглядом, называется как-то по-другому. Я не знаю… Но ощущение у меня было такое, что меня только что в эти губы трахнули.

Мир сузился до соприкосновения взглядов и перемешанных в один яростный клубок вздохов, а потом обрушился на меня лавиной непрошенного тепла чужого поцелуя.

Все квазары Вселенной. Как же он целовался. Он просто изощренно имел мой рот своим языком, а я, как голодная нимфоманка, отвечала ему взаимностью, превращая обычный процесс поцелуя в дикую вакханалию, похожую на безудержный и отвязный секс.

— Продолжим? — мутные, темные, совершенно ненормальные глаза смотрели на меня, и мне казалось, что у меня три сердца, одно из которых билось в горле, другое в груди, а третье между ног.

— Значит, ты врал мне, когда говорил, что ты мутант и для тебя нет ни одной подходящей женщины на этой планете? — слова давались с трудом, и я произносила их на выдохе, вместе с рвано вырывающимся из моей груди хрипом.

— Нет, я просто не сказал тебе, что мутации в моем организме произошли именно после того, как я провел ночь с тобой, и с этого момента мне не только не подходит ни одна проктэррианка, я вообще не могу быть ни с одной женщиной… Кроме тебя. Не смотри на меня так, — тяжело просипел Торн, упираясь руками в стену по обе стороны от моей головы. — Я ненавижу себя за то, что сделал, больше, чем ты меня сейчас за это же. Это просто невозможно. Немыслимо. Слишком поздно я понял, что глупая девчонка, подарившая мне ночь сумасшедшей нежности и страсти, привязала меня к себе навечно. С того момента прошло больше месяца, а искать женщину на перевалочной станции через которую каждый час проходит несколько сотен пилотов — все равно, что иголку в стоге сена. Единственной моей зацепкой был Шон Маккейн, и я, подозревая, что девушка, заявившаяся ко мне в каюту, является членом его экипажа, рванул в штаб Звездного легиона, пытаясь ее найти. Информация о том, что Шон Маккейн погиб утром того же крама, что мы с тобой расстались, а вместе с ним и единственная девушка из его экипажа, меня просто убила. А поскольку я ничего больше о тебе не знал, то принял тебя за нее. Я даже лица твоего не видел… Все, что сохранилось в моей памяти — это твой запах, — Райдэк опустил голову, уткнувшись носом куда-то между моим ухом и шеей, и со стоном выдохнул: — Как же хорошо ты пахнешь… Агни…

— Так вот почему… — глотая шок и растерянность, прошептала я. — Вот почему мне казалось, что я тебя знаю. Эти руки, плечи… Тепло твоего тела…

Губы Райдэка в поисках ласки жадно потянулись к моим, но я, отвернувшись, зло рыкнула:

— Отвали.

— Ты ведь умная женщина, Агни, и должна понимать, что больше я тебя не отпущу от себя, — потерся носом о мою макушку Торн. — Никогда.

— Плохое слово, Райдэк.

— Могу предложить другое, — медленно поднеся к моему лицу руку, Торн тыльной стороной ладони мягко провел по моей щеке. — Навсегда…

— Оно мне тоже не нравится, — увернулась от него я

— Какая ты вредная, Агни, — с чувственной лаской в голосе прошептал Райдэк. — А мне очень нравится. Никогда и навсегда… По-моему, здорово.

Да уж, здорово — не то слово. Это что же выходит? То есть я ему четырехлетнюю секс голодовку устроила? Господи, и почему у меня всегда так — если влипну, то по самое "хуже некуда".

— Почему твоя ДНК отреагировала на меня? Я ведь не проктэррианка, — меня штормило и шатало от шока, количества свалившейся на меня информации и близости Райдэка.

— Не знаю, — рассеянно качнул головой он. — Надо будет проверить твою кровь в лаборатории.

— Я тебе не подопытная крыса. Только попробуй.

— Обязательно попробую, — ласково пообещал Торн. — Но только когда ты сама позволишь.

— Значит… — мысли путались в голове, и один вопрос наслаивался на другой. — Значит, я действительно твоя тар дэ?

Взгляд Райдэка оплавился серебром, а руки бережно обхватили мою голову, зарываясь ладонями в волосы.

— Моя, — касаясь меня теплыми губами, шепнул он. — Моя… Только моя.

Сквозь всеобъемлющее замешательство стала стремительно прорываться паника, и я выплеснула ее на Торна:

— Что это вообще на хрен такое? Почему? Ты и я… Я не понимаю.

— Помнишь, я тебе рассказывал о том, как появилась женщина с уникальным набором генов?

Я коротко кивнула и Райдэк продолжил:

— Я не дорассказал тебе, что с ней случилось потом… — Торн сделал паузу, сглотнул и посмотрел мне в глаза. — Женщина была одна, а мужчин много… Сильных, влиятельных, тщеславных, желающих продолжить свой род… И они стали убивать друг друга, только чтобы заполучить тар дэ. Любой ценой. Не важно, что она чувствовала и любила ли она кого-то из тех, кто забирал ее себе как трофей и для кого она рожала детей…

В ужасе зажав ладонью рот, я мотнула головой, содрогаясь от омерзения:

— Это чудовищно.

— Это закон выживания любой цивилизации, — бесстрастно изрек Торн. — Выживают сильнейшие. Понимаешь, что это такое? Не добрые, не жалостливые, не благородные. Сильнейшие — хладнокровные, расчетливые, хитрые, те, кто способен не только завоевать женщину и положить к ее ногам дом, власть и богатство, но и все это суметь защитить. Они и создали генетическую связь, не только не позволяющую другому партнеру прикасаться к их женщине, но и оплодотворять ее яйцеклетку. Связь возникает только при взаимной симпатии партнеров, во всех остальных случаях у мужчины нет никакого шанса получить потомство. Война закончилась. А проктэррианцы многое поняли и многому научились на собственных ошибках. Любое насилие над женщиной на Проктэрре карается смертной казнью, потому что наши женщины бесценны…как и то, что они нам дарят — любовь, нежность, детей и будущее для этой планеты…

Благодаря связи между проктэррианцами не существует измен и разводов. При наличии совпадения набора генов у пары происходит импринтинг — запечатление партнера, дающее стойкую неразрывную нейронную и физиологическую связь. ДНК пары начинает меняться — подстраиваться под свою половинку. Мутация делает мужчину и женщину невероятно выносливыми, сильными, способными к быстрой регенерации и репродуктивности. Это чудо и безмерное счастье для проктэррианца — найти подходящую ему женщину… но если эта женщина еще и тар дэ… Все показатели усиливаются в сотни раз. Нет равного по силе мужчине, запечатленному с тар дэ, и выдержать эту силу может только та, которая ему ее подарила…

— Тар-дэ — сокровище. Это — мусор, — взяв мою руку, на которую был надет браслет, Райдэк постучал пальцем по ободу из блимиума. — Ничто в сравнении с той, на которую оно надето. Ты мое сокровище. И я чуть было тебя не потерял. Я даже отцу не сразу смог сказать о случившемся. После того как узнал, что ты с Шоном погибла, у меня состояние как у коматозника было: ходил, что-то делал и ничего не понимал…

А самое страшное, что я подвел отца и обидел Наю. Мои гены подходили нескольким девушкам, но я выбрал ее за кротость, мягкость и доброту. Полная противоположность мне… Когда я разорвал помолвку, разразился скандал. Он не перерос во что-то более серьезное только потому, что те дома, дочери которых так же имели подходящий мне набор генов, были заинтересованы в моей свободе. У них был шанс войти в первую ветвь правящего дома, а у меня уже не было никакого… И я сбежал. Посвятил себя науке и продвижению технологий проктэррианцев во Вселенной. Брался за самые сложные и длительные миссии конфедерации, лишь бы не возвращаться домой. Пока… Пока не встретил в ночном клубе тебя…

— Как ты там оказался? — мрачно поинтересовалась я.

— Случайность… — задумчиво усмехнулся Торн. — Яркая неоновая вывеска и название танца — "Мечта". Я зашел из праздного любопытства, а нашел ту, что считал потерянной для себя навсегда.

— Ты же не видел ни моего лица, ни фигуры, как ты мог меня узнать?

— У меня на тебя встал, — Райдэк как-то неубедительно покаянно пожал плечами, а потом и вовсе расплылся в наглой и довольной улыбке. — Шок… Это был настоящий шок, учитывая то, что я смирился со своей участью и отказался от роли главы правящего дома из-за невозможности продолжить свой род. И знаешь, пока я на тебя смотрел, мне было наплевать, что моя будущая жена — шлюха, продающая себя за деньги. На Проктэрре никто и никогда бы об этом не узнал. Я готов был осыпать тебя золотом с ног до головы, только бы ты согласилась со мной улететь, а ты взяла и сбежала… Что ты делала в клубе? Зачем танцевала для толпы голодных и озабоченных мужланов?

Я смотрела на Райдэка и понимала, что если сейчас расскажу ему о себе все, то увязну в этом мужчине, как мошка в сосновой смоле.

Навечно.

Хочу ли я этого? А спросит ли он меня, чего я действительно хочу, о чем мечтаю? Будет ли его интересовать хоть что-то кроме того, что я хочу его?

Да — хочу. Даже сейчас. Даже зная кто он и чем мне грозит наша связь, я смотрю на него и понимаю, что другого мужчину я бы и не могла себе выбрать. Только равного. Такого же твердолобого, хитрого и изворотливого, как я сама.

— Каждый расслабляется как может: ты летаешь на своем вояджере, строя из себя командора, а я танцую на пилоне, — бросила с вызовом в лицо Райдэка.

— А почему согласилась на приватный танец? — подозрительно прищурился он.

— Хотела посмотреть на того единственного мужчину, который аплодировал моему танцу, а не тому, как я раздвигала ноги.

— А с чего ты решила, что мне понравился танец? — хрипло рассмеялся Торн. — То, как ты раздвигала ноги, меня заинтересовало намного больше.

— Пошло, — скривилась я.

— Зато честно, — ухмыльнулся Райдэк. — А на интим ты зачем согласилась? — интонации командора стали вкрадчивыми и мягкими, словно он не говорил, а плел тонкую паутину, в которой я с каждой секундой запутывалась все сильнее.

— Понравился, — мое признание сбило дыхание мужчины, и он едва слышно спросил:

— Второй раз тоже понравился? — Торн облизал пересохшие губы, гипнотизируя меня цепким взглядом.

— Уесть тебя хотела, — почти не соврала я. — Ты меня дешевле своего скафандра оценил. Собиралась станцевать для тебя танец, возбудить и свалить, но сам помнишь, что дальше вышло.

— Помню… — Райдэк сглотнул, задышал чаще и резче, а затем произнес на выдохе: — Так как насчет продолжить? — голос командора низко пророкотал, и в потемневших глазах с новой силой вспыхнуло неприкрытое желание — голодное, прошибающее своей алчностью до мяса и костей. У меня поджилки задрожали. Больше от предвкушения и возбуждения, чем от страха окунуться с головой в это сумасшествие.

А он все смотрел… Как остановившийся у края пропасти безумец. Сдирая с меня взглядом кожу, выворачивая наизнанку душу, пробираясь к самому сердцу в ожидании его отклика. Так, словно от моего ответа зависела вся его жизнь.

Наверное, в какой-то мере оно так и было, а может, мне так казалось, потому что в этот момент я могла думать только о том, как сильно я хочу этого мужчину.

Столько лет в моей памяти жил совершенно другой образ. Мой первый сексуальный партнер был невероятно чуток и нежен со мной. Только благодаря ему близость между мужчиной и женщиной стала для меня волшебным таинством, а не тупым перепихом. Сколько холодных и одиноких ночей я, закрывая глаза, вспоминала обжигающую нежность его поцелуев на своей коже, ласковую заботу рук и негу сильного тела…

Куски разбитой картинки постепенно складывались в одно целое, и мне так хотелось увидеть, что же на ней нарисовано? Кто он — тот, о ком я грезила все эти годы? Какими будут мои ощущения сейчас, когда я знаю о нем всю правду?

Глубоко вздохнув, я ухватилась руками за край одежды и, глядя Райдэку прямо в глаза, стащила с себя футболку.

Его футболка отлетела в сторону почти одновременно с моей. Тяжело дыша, мы поедали друг друга взглядами, продолжая срывать с себя одежду, пока наши тела не осталось такими же обнаженными, как и наши души.

Воздух накалился; вобрав в себя яростную пульсацию наших дыханий, он вибрировал, отдаваясь барабанной дробью в ушах и сердце.

Шаг навстречу друг другу и… реальность остается за спиной, а впереди — только пьяный дурман неистовых поцелуев и лихорадка горячих рук.

Как называется та черта, переступая которую ты остаешься один на один со своими инстинктами — голый, безоружный, беззащитный? И они снимают с тебя слой за слоем кожу приличия и фальшивой святости, обдирая до основ — животных, первобытных, изначальных…

Летят к черту запреты и самоконтроль, стираются границы, догмы и принципы.

Двое сумасшедших в одной постели — это безумие в чистом виде. Шизофрения, которую можно услышать, потрогать ругами и провалиться в нее с головой. Нет запретов, нет приличествующего нормальным людям чувства меры и стыда. Есть только жажда обладания. Ненасытный голод. Полное погружение — 5D.

Мы стонали, катаясь по огромной кровати, как два голодных зверя. Чтобы ни делал Райдэк и чем бы ни отвечала ему я — этого было мало. Мало воздуха вокруг, ставшего внезапно липким и влажным; мало площади соприкосновения наших горящих огнем тел; мало рук — настойчивых, нетерпеливых, умелых… Повсюду… На моем лице, плечах, груди, бедрах. Мало его поцелуев — диких, жадных, болезненно-сладких.

Я билась в экстазе, впитывая в себя, словно губка, взрывоопасную энергетику Торна, такую острую и ненасытную, что она становилась похожей на внезапную остановку сердца. Казалось, оторви нас друг от друга — и мы просто сдохнем, как выброшенные на берег рыбы.

Никогда не думала, что язык мужчины, рисующий на моей пылающей коже влажные узоры, способен доставить столько наслаждения одним своим легким прикосновением. Грудь, шея, губы и снова грудь… Торн пробовал меня на вкус, как изысканное блюдо, закрывал глаза, издавая низкие гортанные звуки, от которых у меня совершенно сносило голову. Я хотела большего. Его в себе. Той самой квинтэссенции наполненности — мужского начала, одним скользящим движением превращающим меня в слабую женщину. Древнего, как сама Вселенная, слияния, делающего всех нас такими сильными и слабыми одновременно. Инь и янь…

Тишина обрушилась непроницаемым куполом, когда Торн приподнялся надо мной, и в его глазах я увидела отражение своего безумия.

— Иди ко мне, — прошептала, поднимая бедра и раскрываясь ему навстречу.

Мир разбитыми осколками полетел к черту, и мы падали… Друг в друга. С неотвратимой неизбежностью. Теряя разум, контроль и связь с реальностью. Зачем она нужна, если мужчина, яростно двигающийся внутри меня, внезапно становится центром Вселенной, яркой звездой, на свет которой ты летишь с безрассудной скоростью, понимая, что ее гравитация рано или поздно просто поглотит тебя.

Плевать…

Невозможно остановиться, когда желание срастись с мужчиной в один неразрывный организм, просочиться в кровь, стать сухожилиями, вросшими в его мышцы, уже больше, чем просто необходимость — это зависимость, как у наркоманов, подсевших на тяжелый скрапс.

Нет ничего прекраснее в момент будоражащей близости касаться его лица. Трогать плечи. Чувствовать перекатывающуюся под теплой кожей энергию мужчины и вдыхать его запах. Терпкий. Сводящий с ума. Мне хотелось влезь в него целиком. Прирасти к костям и заполнить собой каждую его клетку.

Пульсация вен под моими губами…

Каждый толчок как маленький взрыв…

Феерия, разлетающаяся яркими брызгами чувств…

Мои стоны, тонущие в пронзительном безумии его поцелуев, и тело, принимающее плоть Торна как недостающую часть меня самой — ключик, отпирающий все мои внутренние запреты и отпускающий на свободу Агни, которую никто и никогда не знал, потому что вся она без остатка принадлежит только этому сероглазому демону, играющему на окончаниях ее нервов, как на клавишах рояля.

Мы упивались взаимным сумасшествием, цепляясь друг за друга, словно в этом мире была только одна сила, удерживающая нас на плаву — сила взаимного притяжения. И она толкала нас друг к другу, бросая в бушующее горнило неуправляемых эмоций, заставляя плавиться и гореть в огне собственных желаний. А когда стянувшееся в болезненно-сладкий комок наслаждение взорвалось внутри меня ослепляющей вспышкой, я вжалась губами в тяжело бьющуюся на взмыленной шее Торна яремную вену, выпивая пульс мужчины вместе с отголосками его глухого хрипа и его сумасшедшей страстью, изливающейся в меня с его семенем.

— Да… — растянуто и с хрипотцой выдохнув в мои ноющие от его диких поцелуев губы, улыбнулся Райдэк. — Это стоило того, чтобы так долго тебя ждать…

Я не смогла ответить ему. Верите? Просто не смогла. У меня не осталось сил.

Ни сил, ни слов, ни мыслей. Мне было хорошо. Я чувствовала себя сверхновой, родившейся после Вселенского взрыва.

И этот мужчина, придавивший меня своей тяжестью к постели, был лучше космоса и всех галактик, вместе взятых, как ни страшно мне было признаваться в этом самой себе.

Глава 27

Ночь у нас с Райдэком выдалась веселая. Стыдно вспомнить, что мы с ним вытворяли, пытаясь добраться до душа. Сначала нам помешало кресло, потом столик, потом… Не помню, что было потом, но кажется, в спальне Торна не осталось ни одной гладкой поверхности в пределах удобной для любовных утех досягаемости, на которой мы бы не занимались этим.

Собственные трусы я отвоевала с боем, и то, смогла вытащить их из-под подушки Торна только после того, как он уснул. Защита от оголодавшего мужика, я вам скажу, так себе, но в качестве стимулятора собственного спокойствия сгодились. Ну, не привыкла я спать голышом. Да еще и рядом с излишне озабоченным и гиперактивным Райдэком. После нашего ночного марафона я уснула, распластавшись прямо на нем — выдохшаяся и пьяная от усталости.

Глупо ожидать, что у мужчины, проведшего с тобой бурную ночь, утром проснется совесть. Утром у него проснулось что-то другое. Твердое и готовое к бою, оно ощутимо упиралось в низ моего живота с совершенно неблаговидной целью.

Моей макушки невесомо коснулись губы командора, а затем его пальцы стали выписывать на моей голой спине замысловатые кренделя. В тандеме с нетерпеливо поднимающимися и опускающимися бедрами Райдэка это действовало на меня крайне раздражающе, никак не способствуя продолжению сна. Скатившись с теплой командорской груди на постель, я демонстративно натянула на себя одеяло и, уткнувшись носом в подушку, с самодовольной улыбкой смежила веки.

Обломись, Райдэк. Сплю я. Сплю.

Одеяло мгновенно съехало куда-то в неизвестность, а следом за ним и мое белье, стянутое вниз одним уверенным рывком. Лакс. Открывать глаза было откровенно лень. Я хотела спать, и мне было наплевать, что этот извращенец опять задумал.

Широкие ладони Торна мягко опустились мне на ягодицы, любовно их огладили, а потом моей обнаженной кожи коснулся его горячий шепот:

— Агни… девочка моя…

Медленно, нежно, растягивая удовольствие, Торн целовал мою оголившуюся пятую точку, и сон мгновенно смело волной разгорающегося желания.

Твою проктэррианскую мать. Что он творит?

Руки Райдэка пробрались под мое тело, поймав мою грудь в ладони, словно в чашечки бюстика, и теперь я лежала в горячем коконе рук мужчины, чувствуя, как его упругая и возбужденная плоть упирается чуть пониже моей спины.

Какой теперь к дьяволу сон? Паразит. И как у него так получается?

— Ты спишь? — покрывая легкими поцелуями мои плечи, прошептал мне в затылок Торн.

— Уже нет, — сонно возмутилась я.

— Это хорошо, — в тягучем, как мед, голосе послышалась улыбка, бедра мои бесцеремонно приподняли вверх, и вошедший в меня осторожным скользящим движением Райдэк удовлетворенно выдохнул: — Давай не спать вместе…

Медленное и плавное погружение переросло в резкие нетерпеливые толчки, от которых темнело в глазах, горело в груди, и я, вцепляясь слабеющими пальцами в простыню, хрипела от нехватки воздуха, двигалась навстречу мужчине, умирая от желания, чтобы он был ближе, глубже, жестче…

— Покричи для меня, — томно прошептал мне на ухо Торн, сжимая в ладонях мою отяжелевшую и ноющую от его сладостных прикосновений грудь.

Яркий и красочный оргазм изломанным криком застрял в горле, разливаясь по обессилевшему от ласк Райдэка телу волной неги. Тяжелое дыхание мужчины влажным теплом осело на моей взмокшей шее, и, перекатившись набок, Торн увлек меня за собой, оплетая горячей паутиной своих ног и рук.

Его бухающее, как молот, сердце глухими ударами отдавалось в моей спине, заставляя мое собственное сердце биться с ним в унисон. Считая рваный ритм нашего сердцебиения, я с улыбкой думала, что этот мужчина, сейчас легонько целующий мой затылок, так похож на меня саму. Такой же чокнутый…

— Ты мне выспаться не дал, — проворчала я удовлетворенно сопящему под боком Торну.

— Сама виновата, — с интимной хрипотцой улыбнулся он. — Не надо было доводить меня до такого состояния.

Толкнув его в торс локтем, я резко развернулась, напоровшись взглядом на смеющееся мужское лицо.

Вау… Возмущение, намеревавшееся вырваться из груди, погибло на взлете, пока я смотрела в сияющие глаза Торна. Не знаю, что на него так подействовало — наш утренний секс или генетическая связь — но этот взъерошенный, улыбающийся и излучающий здоровую силу мужчина был совершенно неотразим.

— Не надо перекладывать на меня собственные косяки, — фыркнула я. — Тебя никто не заставлял спать со мной на "Обертоне".

— Не считаю это косяком, — нагло заявил Торн. — С каждой секундой все больше убеждаюсь, что это был знак свыше.

— Пф-ф, — скептично скривилась, получив в ответ долгий и пылкий поцелуй.

— Ты мне за мой гадкий поступок отомстила сполна, — вздохнул Райдэк, обласкав взглядом мое лицо. — Я чуть было умом не тронулся, пытаясь разгадать твою тайну.

Мои брови в недоумении взлетели вверх, и Райдэк, крутанувшись, усадил меня на себя верхом, сжав горячими ладонями бедра.

— После твоего привата я решил, что имею дело с обычной шлюхой. Но когда мне доложили, что кредитки, которые я тебе оставил, ты пожертвовала приюту — несколько растерялся, не зная, что и думать. Если шлюха с легкостью отдает полтора миллиона на благотворительность, то нужны ли ей будут те миллиарды, которые я собираюсь ей предложить?

Я коварно улыбнулась, радуясь, что стала неожиданной головоломкой для хитрой и заносчивой командорской задницы.

— Ты и представить себе не можешь, насколько я был зол, очнувшись после нашего второго раза — в своем номере, с подписанной тобой кредиткой в кармане. Ты мне заплатила за интим. Мне? Первым моим желанием было тебя найти и придушить. Вторым — залюбить до полусмерти, а после все равно придушить. Не знаю, чтобы я с тобой сделал, если бы нашел в тот момент. Я был в бешенстве, когда ворвался со своими ребятами в клуб. А когда ты сожгла компьютер его владелицы прямо у меня перед носом, то понял, что с тобой не все так просто, и я имею дело отнюдь не с эксцентричной стриптизершей.

— А с чего это ты взял, что компьютер сожгла я? — нет, мне просто интересно было, как он мог догадаться.

— Сначала это было лишь предположение, но теперь я уверен, что это твоих рук дело — воодушевленно пялясь на мою голую грудь, заломил бровь Райдэк, и я на всякий случай обмоталась одеялом, пока этот озабоченный опять не перевел наш разговор в горизонтальную плоскость. — Мои спецы поймали сигнал с флэтпада Зарты, только отследить абонента не успели, потому что она мгновенно уничтожила устройство. Судя по тому, как она вдохновенно врала мне о таинственной Пульсар, связывалась она именно с ней. Чистая логика: короткий звонок, который нельзя отследить, а потом резко сгорает компьютер… У меня было такое чувство, что кто-то смотрит мне в спину. Ты ведь смотрела? — в лукавом прищуре серых глаз запрыгали чертики, и я не смогла соврать:

— Смотрела…

Райдэк расплылся в самодовольной улыбке и подмигнул мне. Почти так же, как тогда, когда я наблюдала за ним через объектив камер видеонаблюдения.

— Я очень спешил, возможно, поэтому действовал излишне быстро и неосторожно. У меня руки были связаны предстоящей миссией. Если бы не она, я бы ни за что не полез в клуб Зарты нахрапом. Незаметно бы проник бы в ее кабинет, взломал компьютер, скопировал бы все файлы и обязательно нашел бы то, что мне нужно. Я был зол… Как же я был зол… Эта миссия мне как кость в горле стояла, а отказаться от нее я не мог. А теперь я с ужасом думаю, сколько бы я тебя еще искал, если бы не полет на Зондакар. Как ты оказалась на моем вояджере?

Я тяжко вздохнула и скорчила скорбную мину:

— Пыталась от тебя спрятаться.

У Райдэка округлились глаза, а потом он просто стал истерически хохотать, пока на глазах у него не выступили слезы.

— На моем вояджере?

— Откуда я знала, что он твой, — буркнула в его веселящуюся рожу.

— Зачем ты от меня пряталась?

— Ты меня напугал до смерти своей нездоровой настойчивостью. Я решила, что ты маньяк.

Торн громко фыркнул, явно не обрадовавшись такому сравнению.

— И что ты подумала, когда поняла, что я командую армадой?

— Подумала, что в большее дерьмо я еще не влипала.

Райдэк опять начал неприлично ржать, а я, сидящая на нем — энергично подпрыгивать, потому что трясся он так, словно сквозь него разряд тока пропустили.

— А я ведь тебя сразу и не узнал, — внезапно перестав смеяться, произнес он, потянувшись ладонью к моей щеке. — Ты, оказывается, можешь быть такой разной, Агни. Когда ты со своей командой появилась в моей рубке, я глазам своим поверить не мог: женщина на моем корабле. И это притом, что в штабе знали о моих требованиях к составу экипажа. Я решил, что они сделали это специально, чтобы проверить мою реакцию. А когда ты заговорила — лишь уверился в этом предположении.

Ты меня бесила. Всем. Начиная от вздернутого носа и заканчивая острым, как бритва, языком. Мне тебя отшлепать хотелось, как нашкодившего пацана. Пока до меня не начало доходить, что злость и раздражение — это тоже реакция. Реакция не просто на конкретного члена экипажа — на женщину. И я начал присматриваться к тебе. Сначала осторожно. Потом более тщательно, и понял, что со мной что-то не так. Ты волнуешь меня. Я запросил в штабе твое дело, и когда прочитал, на пару часов просто ушел в прострацию. Невероятно — и в то же время возможно… Ты служила в одном корпусе с Шоном Маккейном, а значит, гипотетически могла быть той самой девушкой, которая влезла в мой номер. Но тогда как же Пульсар? Две такие разные женщины. Одна — женственная, раскованная и обжигающая, как огонь, другая — жесткая, стервозная, опасная, словно заряженный бластер. Что-то не сходилось. Просто головоломка какая-то. Я смотрел на тебя и не видел никакого сходства с танцовщицей из клуба. Разная внешность, разное поведение, и мне сперва показалось, что у вас даже фигуры разные. Только потом понял, что ты носила утягивающие топы, и поэтому грудь твоя казалась меньше, чем есть на самом деле.

Вот же змей проктэррианский. То есть это он еще и грудь мою регулярно сканировал на Фениксе? А еще за маньяка обижается.

— Ты поэтому об меня все время, как блудливый кот отирался? Пытался младшенькому Райдэку тест-драйв устроить?

Торн поджал расползающиеся в улыбке губы и посмотрел на меня невинно-наглыми глазами.

— Почему сразу тест-драйв? Я, в принципе, понять свои ощущения пытался.

— И как? Понял?

— Понял, но если бы ты на спарринге безжалостно не потопталась по моей мужской гордости, — Райдэк показательно скосился на эту самую "гордость", бодро начавшую опять поднимать голову, — ощущения были бы намного приятнее.

— Так это ты ко мне в душ за приятными ощущениями заявился? Не отморозил их себе? Не?

— Стерва рыжая, — с бархатистой нежностью в голосе проворчал Райдэк. — Не отморозил. Зато удостоверился, что ты и Пульсар — одна и та же женщина. Я тебя узнал, — довольно сверкнул глазами он.

Держите меня семеро. Узнал. Ну, понятно, если он видео со мной до мозолей на руках затер, странно было бы, если бы не узнал.

— А почему сразу не разоблачил? Зачем хороводы вокруг меня водил?

— Потому что когда увидел выходящего из твоей каюты Гилберта, меня начали мучить серьезные подозрения.

Совершенно не улавливая ход мыслей Райдэка, я свела брови к переносице, вопросительно глядя в его глаза.

— Я вдруг подумал, что все это подстроено конгломератом. Все выглядело более чем странно, сама посуди. Самая обычная стриптизерша соглашается на приват, а когда получает за него большие деньги, то вместо того чтобы зацепиться за богатого клиента, немедленно избавляется от кредитов и начинает от меня прятаться, подогревая градус интереса до максимума. Что это, как не тонкая и умелая игра? Я бегаю за ней, ищу, схожу с ума, а она вдруг каким-то непостижимым образом под именем капитана Паркер появляется на моем корабле. Зачем? Женщина, обладающая феноменальной памятью, нестандартной логикой мышления и обширными знаниями в технике, и при этом под маской танцующая на пилоне — может быть только шпионкой.

Наверное, у меня было очень ошеломленное лицо, потому что Райдэк, тихо рассмеявшись, схватил меня за плечи, потянув на себя.

— Ну, мне тогда так казалось, что только шпионкой… — губы Торна нашли мои, согревая уютным теплом. — Пока ты меня в лифте не отбрила…

Следующие пять минут Райдэк самозабвенно меня целовал, наверное, в отместку за то, что в лифте я ему за это же дала по морде, а когда отклеился от моих губ, прищурился и спросил:

— Я все-таки одного понять не могу: зачем ты согласилась на приват?

В душе кошкой заскреблась не вовремя проснувшаяся совесть. Да, представьте себе, она у меня, оказывается, была. Даже думать не желала, какой могла быть реакция Торна на мое откровение.

— Я же тебе говорила — просто хотела посмотреть на того, кто мне аплодировал, а ты уселся так, что мне не то что лица — фигуры твоей не видно было… Пришлось танцевать.

— Ну, хорошо, — как-то подозрительно нахмурился Райдэк. — Станцевала, увидела, могла уйти… Почему осталась?

Я облизала губы, оттягивая время, чтобы придумать убедительное вранье.

— Понятия не имею, — выдвинула совершенно идиотскую отмазку я. — Посмотрела на тебя и… поняла, что хочу.

Как ни странно, такой вариант ответа Райдэка почему-то устроил, и он откинулся на подушку с загадочной улыбкой на губах.

— Так действует связь. Взаимное влечение. Очень сильное… — командор резко прогнулся в спине, пристально всматриваясь мне в глаза, пока я обнаженными бедрами явственно ощущала всю степень его возбуждения.

— А на Наю твое влечение тоже распространялось? — обломав Райдэку весь кайф, почти не ехидно поинтересовалась я.

Энтузиазм командора заметно пошел на убыль, и по помрачневшему лицу нетрудно было догадаться, что настроение я Торну подпортила сильно. А нечего меня своим тестостероном без передышки опылять.

— Я виноват перед ней. Она до сих пор думает, что я отверг ее ради более выгодной партии.

— А почему ты с ней не переспал? — понимаю, что вопрос был не очень корректным, но он меня мучил с того момента, как я узнала о генетической совместимости проктэррианцев. Ведь если бы у Райдэка была связь со своей невестой, то ему не пришлось бы отвечать на мои нетрезвые посягательства на его честь в каюте Шона.

— Мы не делаем этого со своими женщинами до свадьбы, — неохотно признался Торн.

— Офигеть, — непроизвольно вырвалось у меня. — А с кем делаете?

— До тридцати лет проктэррианцы имеют право не выбирать себе пару, если, конечно, нет желания сделать это раньше. До момента выбора мы… — Райдэк запнулся, подбирая слова, а я безжалостно продолжила вместо него:

— А до момента выбора вы летаете по галактикам и портите чужих баб.

— Почему портим? — зло огрызнулся Райдэк. — Мы никого не заставляем вступать с нами в интимную связь.

— Интимную связь… — перекривила его я. — Козлы проктэррианские. Вот вы кто. А ваши женщины в курсе, где и с кем вы опыта набираетесь, перед тем как стать для них верными и заботливыми мужьями? Или они думают, что женилки у вас с рождения, как стрэйнджеры после сборки, высшим пилотажем обладают?

— С того момента как мы заключаем помолвку, мы тоже храним своим невестам верность, — заявил Торн и у меня от его наглости даже дыхание перехватило:

— Да-а? А я, как понимаю, являюсь наглядным примером твоей незапятнанной репутации?

Райдэка перекосило, и я "милосердно" добила его своим бескомпромиссным: "Кобель".

— Я оступился один раз в жизни, и то, если бы ты не влезла ко мне в койку, этого бы не случилось, — оправдываясь, гаркнул Торн.

— Ой, вы посмотрите на него. Так это я еще и виновата? Я вообще к Шону пришла.

Из груди мужчины с рыком вырвалось свирепое ругательство на проктэррианском, а затем меня подмяли под мощную командорскую тушу, закрыв рот диким поцелуем:

— Слышать про него не хочу, — рыкнул Торн. — Ты моя.

— Эй, полегче — ярлыки на меня вешать. Я тебе не проктэррианская клуша. И вообще, ты легко отделался: я бы на месте Наи тебе твой гендерный признак по самый гендер оторвала бы.

У Райдэка вытянулось лицо, и темные брови изумленно взлетели вверх:

— Ты что, меня ревнуешь? — с затаенной надеждой во взгляде уронил он.

— Пф-ф. Вот еще. Обычная женская солидарность, — умыла его я.

А нечего нос задирать. Ревную… Да если бы я тебя ревновала, я бы твоему мозгу такой вынос устроила, обратно на носилках заносить бы пришлось.

Райдэк после секундного молчания загадочно улыбнулся, наклонившись к моему лицу почти впритык.

— Если бы ты была на месте Наи, я бы женился на тебе в день твоего совершеннолетия, — нос Райдэка коснулся моего, а вкрадчивый шепот прошелся по моим губам как ласка.

— Зачем это? — завороженно наблюдая, как в радужке его серебристо-серых глаз расширяется зрачок, спросила я.

— Чтобы ярлыки навешать, — коварно улыбнулся Торн, прижавшись губами к моему плечу. — Вот здесь. И вот здесь, — перемещаясь к ямочке ниже, проворковал он. — И вот здесь…

Легкие скользящие поцелуи выписывали на моем теле партитуру страсти, и мне все сложнее было удерживать ведущую партию.

— Если думаешь, что после этого мое мнение о тебе изменилось, ты сильно заблуждаешься, — собирая растекающиеся в кисель мозги, оперлась руками в грудь Райдэка. — Ты кобель, — прозвучало вяло и неубедительно, но зато сероглазая проктэррианская кобелина, перестав меня целовать, начала трястись от смеха.

— Я могу как-то загладить свою вину?

— Кофе и джеладаем не отделаешься, — на всякий случай предупредила я, рассмешив Торна еще сильнее.

— Двигатели и секретная лаборатория? — вопросительно посмотрел на меня он, беззвучно посмеиваясь и сияя искристым взглядом.

— Вот. Ты мне, кстати, двигатели с утра обещал, — напомнила я и, быстро спихнув с себя Райдэка, спрыгнула с кровати. — Я в душ.

— Я с тобой, — Торн молниеносно ринулся за мной следом, успев обхватить ладонями за талию.

— Отстань, маньяк, — ударила его по руке. — На этот раз без тебя. С тобой мы оттуда и через час не выберемся.

Я даже пикнуть не успела, когда в ответ на это меня самым наглым и беспардонным образом подбросили вверх и взвалили на плечо.

— Со мной, Агни, теперь всегда и везде только со мной, — шагая в душ и весело шлепая меня по голой заднице, промурлыкал Торн.

Глава 28

Мы смогли вылететь с острова только к обеду. Во-первых, в душе Торн лишний раз доказал мне, что он самый настоящий кобель, а во-вторых, все, чего я хотела после массированных атак его в край распоясавшегося либидо — так это есть и спать.

— Покажи, как скайхайлом управлять, — попросила его я, едва мы уселись в кабину.

— Это не входило в комплект обещанных мною преференций, — нагло прищурил один глаз он.

— Я тебе сейчас как дам по этим самым преференциям. Думаешь, если переспал со мной раз…

Брови Райдэка многозначительно поползли вверх, и я, не сбавляя оборотов, выдохнула:

— Ну, хорошо. Не раз. Короче, где тут у вас космопорт? Я передумала смотреть на твои двигатели.

— Не заводись, — схватил мою ладонь Райдэк, уложив ее на гладкую поверхность висящей в воздухе серебристой дощечки. — Я пошутил, — улыбнулся мне он. — Видишь этот символ? — Торн показал пальцем на вписанный в окружность треугольник, внутри которого была прорисована витиеватая закорючка. — Он отвечает за запуск антигравитационных полей.

— А сенсоры управления где? — мгновенно запоминая расположение всех высветившихся знаков, спросила я.

— Скайхайлом управляет компьютер, — пояснил Райдэк. — Ты задаешь только траекторию полета, и она мгновенно фиксируется в общей базе, что не позволяет другим летательным аппаратам лечь на твой курс.

— А если я хочу изменить траекторию?

— Компьютер выдаст тебе несколько десятков возможных вариантов, — улыбнулся Торн.

— Ну и как задать траекторию?

Торн выбрал на дощечке очередной символ, и перед ним возник голографический экран с картой, подобную которой я видела в рубке у Райдэка на "Фениксе". Быстро забарабанив пальцами по всплывающим буквам, Райдэк задал путь, а потом провел линию между двумя появившимися красными точками.

— Теперь включай поля, — приказал мне командор.

Я надавила на указанный Торном символ, и скайхайл стал плавно подниматься вверх.

Ну, что сказать? Знала бы язык, сказала бы, что управлять этой штуковиной большого ума не надо. А так… Эх, жаль, я до букваря проктэррианского так и не добралась, сейчас хотя бы понимала, какие координаты выбирает Торн.

— Слушай, у меня со всеми последними событиями совсем из головы вылетело, — вспомнила я. — Я же так и не посмотрела, что мне ребята мои ответили. Открой свою почту?

На лице Райдэка как-то неестественно застыла улыбка, и он развел руками:

— Извини, я флэтпад дома оставил.

Я расстроилась. И как я могла забыть? Мозги у меня последние сутки что-то совсем набекрень съехали.

— А у тебя в лаборатории есть компьютер с выходом в межгалактическую сеть?

— Есть, — без особого энтузиазма ответил Райдэк.

— Ну, вот и отлично, — довольно вздохнув, откинулась на сидение. — Там твою почту и посмотрим.

Райдэк почему-то замолчал, отвернувшись к окну. Странная реакция. Обиделся что ли, что я о ребятах вспомнила? Так я о них никогда и не забывала, и секс, каким бы потрясающим он ни был, не повод, чтобы я когда-нибудь ради него выбросила из своей головы преданных друзей.

— Эй, — окликнула я Торна. — Что-то не так?

Он вдруг резко повернулся, в серых глазах на миг появилось и потухло что-то такое, чего я так и не смогла понять.

— О чем ты мечтаешь, Агни? — вопрос был крайне неожиданным. Я растерялась.

— А почему ты спрашиваешь?

— Понять тебя хочу, — испытывающе посмотрел на меня Торн.

Понять… И что я должна ему ответить? Правду?

— Мечтаю летать, — осторожно начала я.

— Ты и так летаешь. В чем смысл?

— Что ты чувствовал, когда впервые вышел в космос на своем вояджере? — вместо ответа я задала вопрос, надеясь, что если услышу откровение Райдэка, объяснить ему, чего я хочу, будет проще.

— Эйфорию, — сложив на груди руки, командор Райдэк удобнее устроился в кресле, и на лице его отобразилось подчеркнутое внимание. — Радость. Гордость. Немного тщеславия. И еще… я чувствовал себя сродни Создателю.

Да… Я грустно усмехнулась. Мой дед всегда говорил, что у него профессия бога, поскольку самый гениальный конструктор во Вселенной — это Бог.

— Я тоже мечтаю летать на кораблях, которые буду создавать сама.

Райдэк в изумлении расширил глаза, а я продолжила:

— Я хочу быть не только конструктором, но и летчиком-испытателем.

— Это опасно, — холодно уронил Торн.

— Не опаснее, чем профессия дрэйкера, — парировала я.

— И это тоже не женское занятие, — сердито выдал Райдэк.

— Ну, знаешь. Не тебе это решать.

— И где ты собираешься взять денег на то, чтобы начать строить корабли? Ты хоть представляешь, сколько это будет стоить? Построить завод, закупить оборудование, нанять персонал, получить лицензии…

— У меня есть накопленные средства, — соврала я. Деньги у нас с ребятами в банках, конечно, были, но в недостаточном количестве для того уровня, на который я собиралась замахнуться. — Оборудование и ангар возьму в аренду. Начну с малого — с ускорителей. А когда поставлю их на поток и расширюсь, перейду к плану "В" — начну строить челноки.

— Тебя задавят, — снисходительно припечатал меня взглядом Райдэк. — Конкуренты и задавят.

— А это мы еще посмотрим, — бравируя, вскинула голову я.

Нет, безусловно, Райдэк был прав: промышленного шпионажа и нездоровой конкуренции никто не отменял. Даже если Гвоздь с Паяльником отстреливали бы всех, кто пытался проникнуть на территорию производства, чертежи ускорителей все равно могли слить конкурентам мои работники за очень большие деньги. Для защиты серьезного производства нужны были серьезные вливания капитала. — Я открою свой бизнес на Арактэусе*. Предложу правительству войти в долю и пообещаю, что за несколько лет создам им звездный флот не хуже, чем у гликарсийцев или, скажем, аттэкрианцев из той же галактики.

— А если я предложу тебе собственную лабораторию, штат ученых и опытное производство?

Я зависла от такого предложения. Почему-то оно не укладывалось в моей голове. Предложить мне руководить проктэррианцами? В любом случае я со своими знаниями против них как дитя малое. Издевается, что ли?

— Ты серьезно?

Торн лишь загадочно усмехнулся, но эта усмешка говорила красноречивее самого убедительного "да".

— И я могу пригласить к себе в штат любого, кого посчитаю нужным? — я, в принципе, знала, что Торн мне ответит, но почему-то очень хотелось, чтобы он согласился на все мои условия.

— Любого проктэррианца, — подтвердил мои опасения Райдэка. — Проктэрра — закрытая планета. И ты знаешь почему.

— Предложение, конечно, очень заманчивое, но я…

Райдэк не дал мне договорить — сгреб резким рывком с кресла, усадил к себе на колени и закрыл рот поцелуем.

— Ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься, — прошептал в мои губы он. — Хотя бы подумай.

И что-то такое неповторимо-нежное было в его взгляде, отчего в груди вдруг стало горячо и тесно. А глупое желание запустить пальцы в короткие волосы или погладить жесткую щеку мужчины стало просто невыносимым.

— Я подумаю, — я улыбнулась в лицо Торна, а потом не сдержалась и обняла его слегка подрагивающими ладонями.

Мы целовались, пролетая над Проктэррой на высоте нескольких тысяч метров. Под нами проплывали океан, поражающая воображение Эффрайя, горы, и впервые я забила на все это окружающее меня великолепие, греясь в тепле рук Торна.

Как хорошо было целоваться и ни о чем не думать. Хоть раз в жизни. Отключить мозг и пойти на поводу своих низменных желаний.

Как просто и понятно все было, когда мы с Райдэком говорили на языке наших тел. Им не нужны были лишние звуки и долгие размышления: тела понимали и принимали друг друга такими, какие они есть. И как все усложнялось, когда в диалог вступали наши амбиции.

Наивный Торн думает, я не понимаю, к чему все эти рассыпаемые у моих ног бриллиантовые дорожки? Согласись я на его увещевания, и меня, как то самое сокровище, запрут в золотом ларце — пылинки будут сдувать, протирать бархатной тряпочкой и иногда выносить, чтобы посверкала на солнце. Только в какую шкатулку ни положи гранитный камень, он так и останется гранитным камнем. Ветер, воздух и вода ему привычнее бархата и позолоты. Я не смогу жить с Торном на его условиях, а вот согласится ли он на мои?..

Лакс, как же не хочется все портить. Несправедливо. И почему понравившийся мне мужчина должен был родиться именно проктэррианцем? Неужели для него во всей Вселенной какой-нибудь другой нормальной планеты не нашлось — без генетических заморочек и домостроевских традиций?

— Мы подлетаем, — осоловев от поцелуев, глухо выдохнул в мои губы Торн, по-прежнему прижимая к себе крепко и властно, как полноправный собственник.

— Тут же нет ничего, — я повернулась к окну, разглядывая зеленые склоны гор с дымной взвесью облаков над острыми пиками.

— На поверхности — да, — с улыбкой согласился Райдэк. — А внутри горы — очень даже может быть. Это же секретная лаборатория.

— М-м, — весело потянула я. — А у проктэррианцев от проктэррианцев могут быть секреты?

— Конечно, — легонько щелкнул меня по носу Торн. — У каждого правящего дома есть свой козырь в рукаве.

— Подожди, а разве все ваши технологии не принадлежат Проктэрре?

— Проктэрре — и конкретной компании, владельцами которых являются члены тех или иных домов. Чем серьезнее и интереснее разработки, тем выше статус дома.

— То есть, вы кроме своих генов еще и игрушками меряетесь? — покачала головой я. — Дай-ка догадаюсь, у кого они самые крутые…

Райдэк извинительно развел руками и начал смеяться.

— Как ты все время умудряешься прицепить такую несерьезную формулировку к таким серьезным вещам? Надо же — игрушки…

— Игрушки и есть, — усмехнулась я. — Только у маленьких мальчиков они маленькие, а у взрослых дядек они большие и с крутыми наворотами.

— А ты о каких игрушках в детстве мечтала? — поинтересовался Торн.

— О стайфовских отвертках… — мечтательно протянула я, повергнув Райдэка своим заявлением в тихий шок. — Знаешь, такие, с самозаменяющимися головками были? Вот это вещь.

— И как — мечта сбылась?

— Мне их подарил Хок на мой первый день рождения в легионе.

На лицо Торна набежала мрачная тень, и с недовольно искривленных губ слетело пренебрежительное:

— Откуда у нищего легионера взялись деньги на такой дорогой подарок?

— Ниоткуда, — пожала плечом я. — Он их украл. Хок вообще был первоклассным вором.

— И ты взяла? — брезгливо передернулся Райдэк.

— Взяла, — мне нечего было стыдиться, и я смотрела в сияющие каленой сталью глаза Торна с вызовом и грустной иронией. — Не все рождаются с золотой ложкой во рту, Райдэк. У Хока тогда не было ни гроша за душой, зато было огромное желание подарить мне мечту. Как я могла не взять? Я в тот же день пробила по базе все заявления о кражах, а потом пять лет из своего довольствия откладывала деньги, чтобы вернуть их хозяину магазина.

— Твой штурман об этом знает? — поинтересовался командор.

— Знает, — улыбнулась я. — Хок больше не ворует. Если тебя это интересует.

— Он меня вообще не интересует, — зло выдавил из себя Торн.

— А меня интересует, — с нажимом ответила я. — Были времена, когда у нас с Хоком была всего лишь одна консервированная пайка на день, а он, сам загибаясь от голода, отдавал мне свой кусок, и говорил, что не хочет есть. Мы все делили с ним напополам — передряги, голод, нищету и успех. Его плечо всегда было рядом в трудную минуту и никогда меня не подводило. Жертвовал ли ты чем-то ради кого-то другого? Готов ли был кто-то умереть, только чтобы спасти тебя? Понимаешь, что это такое?

— Понимаю, — глухо уронил командор. Лицо его превратилось в каменную маску, а взгляд стал холодным и непроницаемым.

Лакс, и почему с ним так сложно? Я ведь всего лишь хотела объяснить, что для меня значит Хок и почему я никогда не откажусь от него, какие бы блага мне ни сулили. Я никогда не жалела о том, что, убежав из дома, лишилась беспечной жизни, благополучия и богатства. Я приобрела нечто более ценное — верных и преданных друзей. Разве можно купить такое за деньги?

Скайхайл, пока мы с Торном разговаривали, завис перед отвесной каменной стеной, которая вдруг подернулась рябью, словно кто-то превратил камень в изменчивую ртуть. Она вогнулась воронкой, а потом под мой изумленный возглас втянула нас внутрь, выбросив посреди широкого, хорошо освещенного помещения — круглого, как срезанный у основания шар.

— Какой необычный переход… — отметила я, обращаясь скорее к самой себе, чем к Райдэку. С подобным видом пространственного перемещения я еще не сталкивалась и, если честно, вообще не понимала, как это работает. — Или это иллюзия? — все же позволила себе усомниться.

— В одной квантовой системе два электрона не могут существовать в одном и том же квантовом состоянии. Поэтому при сближении два почти идентичных электрона отталкиваются друг от друга. Именно поэтому объекты представляются нам твердыми, что, собственно говоря, иллюзия. Реальность заключается в том, что вещество по большей части пусто, — одарил меня просветительской улыбкой Райдэк. — Садясь на стул, мы думаем, что касаемся его поверхности. На самом же деле мы зависаем чуть выше под действием электрических и квантовых сил стула и плаваем меньше чем в нанометре над сиденьем. Это означает, что любое "касание" — условно. Атомные силы гарантируют, что между двумя объектами всегда остается какое-то расстояние. И если преодолеть это расстояние…

— Вы нашли способ нейтрализовать принцип запрета Паули*? — опешила я.

Невероятно. Да нет — невозможно. Охренеть. Проктэррианцы умеют проходить сквозь стены? Мне надо это переварить.

— Ты в душевой на вояджере именно так оказался? Прошел сквозь стену?

— Это называется квантовое туннелирование, — прищурился Райдэк. — Ты так хорошо разбираешься в квантовой механике? — подозрительно поинтересовался он.

— Все это можно прочитать в сети, — соврала я, уйдя в глубокие раздумья. На самом деле, квантовой механикой бредил мой дед, и то, что сейчас мне продемонстрировал Торн, многие считали невозможным. Дед думал иначе. Интересно, почему? — И давно вы это практикуете?

— Первая ветвь дома Райдэк владеет этим знанием чуть больше полувека.

— Ваш "Козырь в рукаве"? — догадалась я.

Торн сдержанно улыбнулся и повел меня к стене, на которой где-то на уровне моей груди находилось небольшое кольцо из неизвестного мне металла, вокруг которого располагалось еще несколько таких же, только большего диаметра.

Ладонь Райдэка опустилась в центр круга, кольца в стене стали вращаться в разных направлениях, а из образовавшейся в полу дыры поднялась прозрачная кабина, в которую командор любезно пригласил меня войти.

Как только подъемник вместе с нами стал спускаться вниз, кабина на несколько секунд погрузилась во тьму, а затем яркий электрический свет ударил по глазам сквозь стекло, и я прилипла к его поверхности, как анциструс*, разглядывая расстилающийся под нами масштабный технологический комплекс.

Под горой был построен целый городок. Он жил, дышал, суетился: ползали, ездили, летали дроны, передавая инструмент, аппаратуру и грузы; роботы-манипуляторы, бесшумно сверкая различного вида сваркой, колдовали над корпусом какого-то совершенно нереального звездолета; мужчины в униформе синего цвета медленно передвигались по подвесным платформам-лесам, уткнувшись носами в прозрачные планшетки, по которым они увлеченно водили пальцами, выверяя или записывая какие-то результаты.

На огромных экранах мерцающими дрожками ползли строки символов; вокруг прикрепленных к высоким опорам металлических шаров синими росчерками змеились электрические разряды, вспыхивая слепящим ультрамарином на концах торчащих из сфер длинных игл.

— Они раздают энергию? — догадалась я, заметив, как у меня в кармане начала светиться отвертка-индикатор. — Беспроводная передача? Фантастика.

Я, наверное, была похожа на дикаря, потому что у наблюдающего за мной Торна губы то и дело дергались в улыбке. И он мне предлагал руководить этим? Смешно. Да между мной и самыми обычными техниками-проктэррианцами была целая пропасть в, казалось бы, элементарных для них познаниях физики. Это все равно, что заставить лесоруба командовать звездным флотом. Дров он наломает отменных.

— Пойдем, — обнял меня за плечи Райдэк. — Ты ведь хотела посмотреть двигатели?

Я машинально кивнула, вращая головой во все стороны, и поплелась за командором, даже не глядя себе под ноги, надеясь, что свалиться и свернуть от любопытства шею он мне все же не позволит.

Мы дошли до линии сборки, Райдэк поднял голову, и откуда-то сверху к нам на белоснежной летающей платформе спустился мужчина. Скромно улыбнувшись, он поприветствовал Торна, а затем почтительно поклонился мне:

— Авэмэ, эрайя.

Эрайя… Что-то новенькое. Почему не тар дэ?

— Это что-то вроде вашего "госпожа, леди"… — видимо, заметив на моем лице очевидный вопрос, сообщил Райдэк. — Разреши представить тебе моего главного инженера Ройса Кимбера.

— Очень приятно, Ройс, — доброжелательно кивнула мужчине, по привычке собираясь протянуть ему ладонь для рукопожатия. О проктэррианской традиции напомнил нацепленный на меня Райдэком браслет, и я от греха подальше спрятала руки за спину. — Я Агни.

— Попроси рабочих открыть для нас крышки отсеков с двигателями, — улыбнулся Ройсу Торн.

Мужчина вместе с платформой поплыл по воздуху в сторону задней части звездолета, а я, проводив его долгим взглядом, кивнула на летающую доску:

— Как эта штуковина называется?

— Лайдэр, — сообщил Райдэк. — Он как раз питается от беспроводных источников энергии.

— А этот звездолет, — указала на недостроенный корабль, — новая модель какого класса кораблей?

— Линкор. Это линкор, Агни.

Я завистливо поджала губы, разглядывая оборудование, с помощью которого Торн собирал свои челноки. У деда такого не было, а для той модели стрэйнджера, которую я собиралась создать, мне, пожалуй, нужно было что-то подобное тому, что было у проктэррианцев, только черта с два они мне его продадут.

Райдэк вел меня вдоль корпуса, и я с удивлением подмечала, как мало на нем сварочных соединений. Проктэррианцы каким-то образом изменяли форму основных деталей, сваривая только стыковочные швы. Хотя чему я удивлялась, если даже не знала, какой сплав металла проктэррианцы использовали для постройки данного корабля? На титан он точно был не похож.

Мы остановились у ограждающего бортика, наблюдая за тем, как медленно поднимается вверх изогнутая часть брюха линкора, открывая на обозрение его начинку.

То, что похожие на морские раковины, расположенные в ряд винтообразные металлические конусы, герметично запаянные с обоих концов и оплетенные множеством металлических трубок, были двигателями — я поняла сразу, а вот что у них внутри — так и осталось загадкой. Ну и лис же Райдэк. Вроде и слово сдержал, а на самом деле ничего и не показал.

— А внутри что? — даже не надеясь на правдивый ответ, поинтересовалась я.

— Много чего, — не разочаровав меня, расплывчато ответил Торн.

— И все же? Что в основе? — невинно улыбнулась я.

— Устройство, излучающее электромагнитные волны. Грубо говоря, очень похожее на то, что вы называете магнетроном, — неожиданно сообщил Торн.

— Магнетрон? — я зависла. Зачем в двигателе нужна такая бесполезная деталь?

Чтобы двигаться в космосе, надо от чего-то оттолкнуться — это правило считается одним из незыблемых столпов физики и космонавтики. От чего конкретно отталкиваться — от земли, воды, воздуха или реактивной струи газа, как в случае ракетных двигателей — не так важно. Важен импульс. Физическая величина, которая всегда сохраняется во Вселенной. Какой импульс могли дать электромагнитные волны?

Желая рассмотреть двигатели поближе, я перепрыгнула через бортик, шагнув к открытому блоку.

— Агни, назад, — тут же прогремело у меня за спиной.

— Я только посмотрю, — отрешенно пробормотала в ответ, вытягивая шею и присматриваясь к деталям.

— Нет, я сказал, — от неожиданно резкого и грубого тона Райдэка я вздрогнула, недоуменно повернувшись к мужчине, который, тенью преодолев успевшее образоваться между нами расстояние, больно схватил меня за руку. — Пойдем отсюда.

— Эй, ты чего? — обалдела я.

— Экскурсия закончена, — процедил Райдэк, утягивая меня прочь от сборочной линии.

Не знаю, что на него нашло, но мне стало обидно. Я ведь не схемы и чертежи у него просила, а просто посмотреть. Какого лакса он тогда вообще меня сюда привел?

Мне больше не хотелось смотреть на секретный завод Райдэка.

— Компьютер где? — холодно поинтересовалась я.

— Что? — рассеянно переспросил Торн.

— Мне нужен доступ к почте. Ты обещал.

— Я еще хотел показать тебе электронику…

— Экскурсия закончена, — жестко процитировала я слова Райдэка. — Мне это не интересно. Мне нужен доступ к почте. Что непонятно? Или это уже запрещено?

Райдэк замер, глядя на меня сверху вниз. На бесстрастном лице мужчины ничего не читалось — буря бушевала только в глазах. И мне казалось, что она затягивает и меня в свою воронку — ломая и сплющивая, забивая пылью горло и нос до едких слез.

— Хорошо, — выдавил из себя Торн. Губы его сжались в тонкую линию, придавая лицу командора привычно-недовольное выражение, такое знакомое мне еще по миссии.

Чеканя шаг, словно шел по плацу или как минимум забивал каблуками гвозди, Райдэк вел меня в сторону построенного буквой "П" здания, до боли сжимая мою руку, которую я безуспешно пыталась у него выдрать.

— Мне больно, — не выдержала я, когда мы наконец очутились в просторной, хорошо обставленной комнате, явно служившей кабинетом Райдэку.

Руку мою мгновенно отпустили, а пока я разминала затекшие пальцы, на меня смотрели с откровенным раскаянием во взгляде. Только это ничего не меняло. Я злилась. Ужасно. Так, что испытывала дурацкое желание стукнуть Райдэка в грудь кулаками и сказать какую-нибудь гадость. Просто так. Потому что он сделал мне больно.

— Прости, — Торн потянулся ладонью к моему лицу, вынуждая меня отступить в сторону.

— Мне нужен доступ к почте. Помнишь, зачем мы сюда пришли?

Я говорила тихо, без эмоций, и это почему-то явно действовало Райдэку на нервы, словно он ждал от меня скандала, упреков, или чего похуже. Глупость какая. Неужели проктэррианки закатывают своим мужчинам истерики из-за всякой ерунды? Хотя чему удивляться, если у них любое насилие над женщиной наказуемо. Интересно, чтобы с Райдэком сделали за то, что он прищемил мне пальчик? Надеюсь, не прибили бы, потому что теперь это исключительно моя прерогатива.

Бросая на меня мрачные взгляды, Торн включил свой компьютер, а когда открыл почту — жестом пригласил меня за свой стол и отошел в сторону.

У меня сердце радостно подпрыгнуло, как только я увидела письмо от Хока. Щелкнув по иконке, я предвкушающе вдохнула, готовясь прочитать нравоучительную тираду от моего штурмана, медвежье ворчание от близнецов и что-нибудь жизнеутверждающее от Эмбера.

Улыбка завяла на моих губах, так и не распустившись, пока я бегло читала скупое сообщение: "Мы тебя поняли. Ждем дальнейших указаний и звонка".

— Что-то случилось? — взволнованно шагнул ко мне Торн.

— Ничего, — расстроено уронила я. — Полагаю, позвонить отсюда невозможно?

Торн отрицательно качнул головой, и я иронично усмехнулась:

— Я почему-то так и думала. Мы можем вернуться, или у тебя здесь еще какие-то дела?

— Нет, я…

— Вот и отлично, — не дав договорить мужчине, я поднялась с места и двинулась в сторону выхода, краем глаза заметив, что Торн идет следом.

В лифте мы ехали молча и в скайхал садились, скорее, как пассажиры спейса, волею судьбы купившие себе билеты на соседние места, а не как изобретательные любовники, всю прошлую ночь неутомимо отдававшиеся друг другу.

Отвернувшись в противоположную от Райдэка сторону, я уткнулась взглядом в стекло, уйдя в собственные размышления. Мне не давало покоя письмо Хока. Я не сомневалась в том, что его прислал мой штурман. Оно пришло на почту командора, когда мы с ним уже летели в скайхайле. Именно поэтому он не взял флэтпад. Видимо, все время проверял свой ящик и хотел прочитать послание первым, поэтому так нервничал. Полученное письмо его странным образом успокоило: я видела облегчение, промелькнувшее на лице Торна, когда он прочитал два коротких предложения.

И что все это могло значить?

Думай, Агни. Думай.

Хок никогда ничего не делал просто так, и раз в те несколько слов, что написал, он не вложил шифр, который я сразу бы разгадала, значит, боялся, что его поймет и прочитает кто-то другой. Кто? Райдэк?

И тем не менее Хок своим посланием меня о чем-то предупредил. Знал, что я обязательно догадаюсь. Значит, в его немногословности был какой-то смысл. Ну, конечно. Ведь первым делом я насторожилась. И именно этой реакции от меня ждала моя команда. "Осторожно" — вот что все это значит. Ребята пытались сказать, что все происходит не так, как мне видится. Звонок — ключевое слово, ведь это говорило о том, что верят мои парни только тому, что я вложу в их уши лично, поскольку того, кто попробует спародировать мой голос, ждет горькое разочарование: ответить на секретные вопросы ребят он просто не сможет. Для этого надо быть мной. И было что-то еще… Почему Хок написал, что они ждут моих указаний? Каких конкретно? И как я должна была их передать?

За собственными мыслями, буквально отключившими меня от внешнего мира, я даже не заметила, когда скайхайл опустился на землю, а сидевший рядом Райдэк покинул пределы кабины.

За окном цвели сантарии, зеленела трава и низко висела кружевная пена белоснежных облаков.

Мы не долетели до острова. Райдэк опустил аппарат на одном из пологих склонов горы, и теперь, засунув в карманы руки, стоял у края широкой площадки, отрешенно смежив веки и подставляя лицо легкому ветру.

Сиреневые лепестки цветов кружили в пронизанном светом и теплом воздухе, падали мужчине на плечи и проседью застревали в темных волосах. Он показался мне таким одиноким и печальным среди этого цветущего рая, что вдруг захотелось подойти и обнять его. Это было что-то совершенно не свойственное мне. Правильное или нет — не знаю… Но глядя в широкую напряженную спину Торна, у меня возникало желание прижаться к ней щекой и просто молча стоять. Ни о чем его не спрашивая, ни в чем не упрекая. Потому что в такие моменты слова не нужны — только чтобы кто-то важный и дорогой был рядом.

Бессильно выдохнув, я выбралась из скайхайла и пошла к Райдэку.

Услышав мои шаги, он открыл глаза и повернул ко мне голову:

— Прости меня… я был груб.

— Мне не привыкать к мужской грубости, — грустно усмехнулась я. — За годы дрэйкерства я видела ее во всех проявлениях. Не открыла в твоем поведении ничего нового для себя.

Ох, как же Торна плющило и корежило из-за того, что я сравнила его со всеми мужчинами. Учащенно задвигались желваки, вздулась вена на шее и серые глаза налились грозой. Но упрощать задачу командору я не собиралась: позволю обращаться с собой подобным образом один раз — это превратится в норму.

— Я думал, что смогу пересилить в себе этот страх… Не получилось, — покаянно произнес Торн, а потом вздохнул так тихо и тяжело, словно каждое произнесенное им слово было для него какой-то пыткой.

— Свой первый корабль я начал строить в пятнадцать лет. Когда тебе чуть ли не каждый день говорят, что ты гений, надежда рода и будущий правитель планеты — невольно начинаешь проникаться. К тому моменту я практически достиг своего нынешнего роста, а поэтому ужасно злился, когда мама при всех называла меня сынком или своим мальчиком. Я ведь был таким взрослым… — в словах Райдэка отчетливо прослеживалась какая-то горькая самоирония, — мне казалось, что я уже взрослый. Видишь ли, юные гении иногда бывают такими самоуверенными дураками… Я повез маму на производство. Хотел, чтобы она увидела мой звездолет и поняла, каким важным и значимым проктэррианцем стал ее Торн… Можно подумать, она и так этого не знала…

Райдэк замолчал, а мне вдруг стало страшно. Наверное, я уже тогда понимала, что услышу дальше.

— Мы стояли прямо под подъемником, когда держатели ни с того ни с сего размагнитились и многотонный кусок корпуса стал падать нам на головы. Я всегда считал, что она такая слабая и хрупкая… А она толкнула меня с такой силой, что я отлетел в сторону метра на четыре… Когда конструкцию подняли, мама уже была мертва.

Воздух вдруг стал едким и липким. Я пыталась сделать вздох, но почему-то не получалось. В горле стоял ком и нещадно давило в груди. Господи, Торн всю жизнь из-за нелепой трагической случайности винил себя в смерти матери. Вот почему на его корабле не было женщин. Оттуда же и его желание оградить и убрать женщину подальше от всего опасного… Детская фобия и непрестанно терзающее чувство вины.

Справившись с захлестывающими меня эмоциями, я заглянула в безжизненно застывшее лицо Торна. Ладонь сама потянулась к жесткой щеке мужчины и, ощутив его тепло, впитала его каждой клеточкой.

— Это не твоя вина, — прошептала я, теперь уже обнимая Райдэка по-настоящему. — Не твоя. Эри просто защищала того, кто был ей дороже жизни. Это выше сознания. Это инстинкт. На ее месте так поступила бы любая мама. Так устроены женщины.

— А ты? — выдохнул в мои губы Райдэк. — Ты как устроена?

— Глупый… — я улыбнулась, запустила пальцы в его темные волосы, вытряхивая из них лепестки сантарии. — Я каждый день рискую жизнью ради совершенно чужих и незнакомых мне людей, а за тех, кого люблю — мне ее и отдать не жалко.

— Что ты сказала? — сглотнув, просипел Торн.

— Что готова пожертвовать жизнью ради любимых людей…

— Я не позволю, — в глазах командора расширились зрачки, голос просел до сдавленного хрипа, и меня стали целовать с каким-то убийственным отчаянием, выворачивающим наизнанку душу.

Ноги меня перестали держать спустя минуту. Я обвисла в таких божественно нежных и сильных руках мужчины, плохо соображая, что делаю. Заметила, что когда Райдэк начинает меня целовать, логика и здравый смысл имеют тенденцию напрочь отключаться. Связь это или чистая физиология — совершенно не важно. И в том, и в другом случае чувство совершенно потрясающее, а когда тебя еще и несут…

— А мы куда? — вынырнув из хмельного тумана в момент усаживания меня в кресло скайхайла, глупо поинтересовалась я.

— Домой, — быстро подняв в воздух аппарат, Райдэк вернул меня к себе на руки, продолжив "штурм" моей уже пылающей от его поцелуев шеи.

Руки командора пробрались под футболку, горячие пальцы ласково заскользили по позвоночнику, заставляя прогибаться в спине навстречу настойчивым губам мужчины.

— Зачем? — не понимая, почему должна ждать так долго, я заерзала по возбужденному паху Торна, провоцируя и подначивая его.

— Затем… — Райдэк наклонился, обхватив губами вместе с тканью футболки мой сосок, — что мы сильно отклонились от курса, — дышал он тяжело и часто, и слова вылетали из его горла со свистом, — и если через несколько минут не вернемся домой, за мной прилетит охрана.

Я тихо выругалась, впиваясь пальцами в широкие плечи мужчины. Внизу живота болезненно пульсировало неудовлетворенное желание, растущее с каждой новой лаской и прикосновением Торна.

— Эта штуковина может летать быстрее? Мы ползем как черепахи.

Торн гортанно рассмеялся и, удерживая меня взглядом, стал барабанить пальцами по доске управления. Капсула рванула вперед с сумасшедшей скоростью, а я, по инерции завалившись на Райдэка, попала в плен его ищущих и настойчивых губ, целующих меня теперь везде, куда только могли дотянуться.

Когда мы приземлились на посадочном квадрате возле особняка Торна, наше возбуждение достигло своего апогея. Пока дошли до дома, мы останавливались через каждый метр, целуясь как сумасшедшие, а едва ввалились в холл, Райдэк подхватил меня под ягодицы, прижимая спиной к стене. Откуда-то сбоку раздалось вежливое покашливание, и мы с Торном замерли, сначала растерянно уставившись друг на друга, а потом одновременно повернули головы в сторону звука.

Если на Проктэрре и существовали "обломщики", то отец Райдэка, наверное, занимал среди них первое место. Лаконично-вежливо улыбаясь, тан орис стоял в центре огромного зала, наблюдая за тем, как его сын, запихнув меня к себе за спину, смущенно прикрывает ладонями внушительный бугор на причинном месте.

Мы с Торном в этот момент выглядели как два озабоченных подростка: растрепанные, возбужденные, помятые, а у меня, ко всему прочему, после страстных лобызаний Райдэка на футболке темнели два мокрых пятна, которые я мгновенно прикрыла сложенными на груди руками. Так и стояли перед главой Проктэрры: Райдэк в позе футболиста, и я — в амплуа его персонального тренера.

— Папа? — не очень радостно начал Торн, и дальше прозвучало совсем идиотское: — Что ты здесь делаешь?

— И я рад тебя видеть, сын, — сдержанно проронил мужчина и, отклонившись в сторону, улыбнулся выглядывающей из-за спины Райдэка мне: — Авэмэ, Агни.

— Авэмэ, тан орис, — прочистив горло, кивнула я.

— Можно просто Кайл, — заметил мужчина.

— Что-то случилось? — недовольно буркнул Торн, не проникшись радушием своего предка.

Кайл выдержал короткую паузу, а потом без тени иронии заявил:

— Случилось. Вас через час ждут на заседании прайтов.

Я ничего не поняла, а потому лишь вопросительно посмотрела в перекосившееся лицо Торна.

— Как через час? Почему? — удивленно переспросил он.

— Требование домов Эймор и Мардж. Вторая ветвь Райдэк также выразила свое недоверие. Они допросили Ноя…

Райдэк злобно выругался на своем языке и шумно выдохнул:

— Ты не мог бы оставить нас с Агни наедине? Нам нужно поговорить.

— Ты ничего не сказал ей? — правая бровь тан ориса изломленно взлетела вверх, и глаза мужчины недобро прищурились.

Райдэк вернул отцу еще более колючий взгляд и с нажимом повторил:

— Оставь нас. Пожалуйста.

Недовольно качнув головой, Кайл двинулся нам навстречу. Поравнявшись с Райдэком, он коротко обронил: "Жду вас в конвесториуме*", а затем размашисто пошагал к выходу. Слушая звук его стихающих шагов, я смотрела в угрюмое лицо Торна, понимая, что не услышу от него ничего хорошего. Такое странное ощущение затишья перед бурей… Почему-то хотелось, чтобы он молчал подольше, пока не испортил сказанным того возникшего волшебства, что было между нами еще несколько минут назад. Так хотелось побыть в счастливом неведении еще немного. Видимо, в этом я ничем не отличалась от самых обычных женщин.

— Нам надо явиться на собрание прайтов, — со вздохом начал Торн, бросив на меня короткий виноватый взгляд.

— Зачем? — руки я так и не опустила, и теперь стояла, скрестив их на груди, внимательно всматриваясь в лицо Райдэка.

— Два из четырех руководящих Проктэррой домов хотят задать тебе вопросы.

— Их не впечатлила твоя вчерашняя показуха с помолвкой? — иронично приподняла бровь я.

— Дело не в этом… — Райдэк передернул скулой, явно нервничая. — Твой статус должны были узаконить через неделю, но у прайтов возникли сомнения насчет твоего появления на планете…

— Статус? — перебила я его. — Какой еще статус?

— Проктэрра — закрытая планета, и ты находишься на ней незаконно, — пояснил Торн. — У тебя нет разрешающих документов, временной визы или гражданства.

— А с чего ты взял, будто я в них нуждаюсь? — прищурилась я. — Я как бы и не горела желанием посещать твою высокотехнологичную родину. Тем более что меня сюда не приглашали. И какой статус ты мне по своей доброте душевной выбил?

Торн молчал, только смотрел на меня сверху вниз тяжелым давящим взглядом.

— Дай-ка догадаюсь… — сдерживая клокочущее в груди негодование, привстала перед ним на носочки я. — Ты меня решил сделать гражданкой Проктэрры? Только почему-то забыл поинтересоваться, что я об этом думаю.

Райдэк достаточно громко скрипнул зубами, продолжая с гнетущим напряжением смотреть мне в глаза.

— На что ты рассчитывал? — прошипела я.

Глубоко вздохнув, Торн смежил веки, застыв с кривой усмешкой на губах.

— Мне все время с тобой не хватает времени… — устало выдал он. — Все мои планы летят к дьяволу… Почему? — непонятно у кого риторически поинтересовался Торн, а потом без всяких эмоций сообщил мне: — Я рассчитывал уговорить тебя остаться.

Я подавила истерический смешок и недоверчиво качнула головой:

— Врешь. Ты уже все решил за меня, раз через неделю мне должны были дать гражданство. Как удобно. Облагодетельствовал — и закрыл под замок. Это капитана Паркер ты не имеешь права удерживать на планете, а проктэррианке отсюда выход заказан.

Торн молчал, и его молчание лишь подтверждало правоту моих домыслов, а оттого просто бесило. Мне хотелось швырнуть в него чем-нибудь, наорать, выплеснуть свою злость.

— Так ты говоришь, что я должна ответить на вопросы твоих сородичей? С удовольствием. Через десять минут буду готова, — рявкнула я и, чеканя шаг, промаршировала к лифту.

Глава 29

С острова мы с Райдэком вылетели через четверть часа, и за все время полета не сказали друг другу ни слова. Я мрачно смотрела на панораму Проктэрры через окно скайхайла, а Райдэк с безучастной апатией сверлил взглядом спинку располагавшегося напротив него сидения, видимо, понимая, что все закончилось.

Чего я никак не могла понять, так это того, как Торн собирался после всего жить со мной дальше? Рассчитывал, что побушую пару дней и успокоюсь? Бред. Неужели так и не догадался, что я из себя представляю? Ведь чем сильнее на меня давить — тем сильнее сопротивление. Я злилась на него за то, что он все испортил. Не надо было пытаться мною манипулировать. Не об этом ли предупреждали меня мои парни? Хорошо, что не успела по-настоящему влипнуть…

Сердитые мысли носились в моей голове, не давая успокоиться. А стоило посмотреть на молчаливого Торна, гнев вспыхивал внутри меня, как фейерверк. Райдэк ведь даже оправдываться не собирался, а скорее всего, и виноватым в чем-либо себя не считал.

Скайхайл завис над подковообразной крышей высокого здания, и я, заметив внизу множество летательных аппаратов, занимавших посадочные полосы, поняла, что мы прилетели.

Нашего приземления ждали. Навстречу нам вышло восемь проктэррианцев, и как только Райдэк подошел к ним почти вплотную, пятеро мужчин, сообщив ему что-то на своем языке, повели вперед. Злость в моей душе почему-то сменилась тревогой, пока я смотрела на удаляющуюся фигуру командора.

— Куда его повели? — осторожно спросила я оставшихся караулить меня мужчин.

— Дэн орис должен будет ответить на вопросы прайтов, — любезно сообщил мне один из них.

— Кажется, вопросы собирались задавать нам обоим? — напряглась я.

— Вас допросят позже, — все с той же приклеенной к губам улыбкой мужчина жестом пригласил меня следовать за ним, и я вдруг поняла, что лишившись присутствия рядом Райдэка, больше не чувствую себя в безопасности. Рука машинально полезла в карман, сжавшись на ручке отвертки. Не бог весть какое оружие, но если знать, куда бить, то может быть даже смертельным.

Наверное, проктэррианцы заметили что-то странное в моем поведении и взгляде, потому что, усадив меня в кресло перед высокими дверями, благоразумно отошли подальше.

Не знаю, сколько прошло времени в ожидании, но его было достаточно для того, чтобы я смогла успокоиться. Злость улеглась, и мозги встали на место. А спокойная Агни Паркер соображала очень быстро.

Все происходящее выглядело пугающе серьезно, и если верить тому, что Райдэк говорил мне о своей казни в случае обмана, то, похоже, этот придурок действительно влип. Кайл сказал, что проктэррианцы допросили Ноя, и раз после его рассказа срочно потребовали мне и Торну явиться на заседание, то он сообщил им правду. Что будет с Райдэком, если я подтвержу информацию о том, что меня выкрали с моего корабля и привезли на Проктэрру силой? Это ведь даже не его вина. Если бы Ной не накосячил, Торн до сих пор рассекал бы на своем вояджере по просторам Вселенной, а я сейчас благополучно пила бы кофе со своими ребятами в капитанской рубке нашего стрэйнджера.

— Эрайя Агни, — створки массивных дверей распахнулись, и, вскинув голову, я схлестнулась взглядом с худосочным седым проктэррианцем, почему-то напомнившим мне Мердока. — Пройдемте со мной.

Я смело шагнула в льющийся из распахнутых дверей поток света, оказавшись на верхней ступеньке похожего на амфитеатр помещения. Взоры сидящих по кругу на всех ярусах мужчин мгновенно обратились ко мне, скользя по моему лицу и телу так пристально, что захотелось отряхнуться от них, как набравшейся блох собаке.

Спускаясь вниз, я краем глаза заметила стоящих на небольшом возвышении Торна и Ноя, и если первый, надменно вскинув голову, бесстрастно смотрел в одну точку, то второй при моем появлении виновато ее опустил.

Ну и болван. Нельзя быть таким честным, особенно если твоя правда угрожает чьей-то жизни. Поучился бы, что ли, врать у своего босса.

Меня вывели в центр — на полукруглую сцену, с высоты которой я могла отлично видеть всех находившихся в зале. Как и ожидалось, здесь были одни мужчины: молодые, средних лет и старики. Надо отдать должное проктэррианцам: даже в преклонных годах им удавалось сохранять форму и выглядеть в сто раз лучше, чем многим генералам конфедерации, чей возраст не перевалил и за пятый десяток.

При детальном рассмотрении заметила, что все проктэррианцы, облаченные в одежду одного цвета, группировались по секторам. Видимо, определенный цвет и означал принадлежность к какому-либо правящему дому. На Торне, тан орисе и Ное были серые костюмы с классическими брюками и длинными элегантными сюртуками. Повернув голову, я нашла взглядом серый сектор и обнаружила с улыбкой кивнувшего мне в приветствии Айла.

Как мило. Рыть яму под своего кузена — и при этом любезно улыбаться его тар дэ. Жаль, не могу показать ему неприличный жест, а то средний палец просто чешется.

— Эрайя Агни, — обратился ко мне один из сидящих в самом низу мужчин, видимо, являвшийся кем-то вроде мирового судьи. — Позвольте задать вам несколько вопросов?

— Позволяю, — с видом королевы произнесла я, несколько ошарашив своим ответом проктэррианца, а у похожего на соляной столб Торна наконец на лице появилась хоть какая-то эмоция — уголки губ дрогнули в насмешливой улыбке.

Да, я очень наглая девица, и если Райдэку это было хорошо известно, то высокому проктэррианскому собранию только предстояло понять, с кем они имеют дело.

— Вы не могли бы нам рассказать, при каких обстоятельствах вы попали на Проктэрру? — продолжил мужчина.

— Могла бы, — очень лаконично ответила я.

В повисшей тишине зала все настороженно замерли, ожидая моего признания, и только опершийся на согнутую в локте руку Кайл, кажется, сообразив, что я откровенно издеваюсь, смотрел на меня с легким удивлением.

— И-и? — устав ждать, пока я начну откровенничать, решил подтолкнуть меня в нужном направлении проктэррианец.

— Что "и"? — уточнила я.

— Как вы попали на Проктэрру? — начиная нервничать, переспросил мужчина.

— Прилетела, — одарив его лучезарной улыбкой, картинно хлопнула ресницами. Ни дать, ни взять — дурочка дурочкой.

— На чем прилетели? — явно, считая меня безнадежно тупой, тяжко вздохнул мужчина.

— Ужас. Вы что, не знаете, на чем можно перемещаться из одной галактики в другую? — изумленно расширила глаза я. — На звездолете, конечно.

Половина серого сектора, явно принадлежащая к первой ветви дома Райдэк, откровенно хихикала, прикрывая ладонями рты, остальные мужчины со сдержанными улыбками переглядывались между собой, то и дело с любопытством поглядывая на Торна.

Если вы думаете, что этот дуб проктэррианский что-то понял, то вы ошибаетесь — Райдэк даже не смотрел в мою сторону, и от этого еще больше хотелось дать ему в лоб.

— На каком звездолете вы прилетели? — с прорывающимися в голосе рычащими нотками проктэррианец нервно потер пальцами переносицу.

— Большой такой… золотистый… с дугообразными штучками с двух сторон.

По залу прошлась волна смеха, разряжая напряженную обстановку. Добившись нужного мне результата, я заложила за спину руки, подражая Райдэку и, дождавшись пока все успокоятся, громко произнесла:

— К чему эти хождения вокруг да около? Вас ведь интересует, привез ли меня Торн Райдэк на Проктэрру силой? Так спросите прямо.

Допрашивающий меня проктэррианец удивленно вскинул бровь и озвучил мою просьбу:

— Эрайя Агни, привез ли вас дэн орис Торн Райдэк на Проктэрру без вашего согласия?

— Нет, — глядя только на Торна, произнесла я. И в моем ответе не было ни капли лжи, ведь командор в тот момент, когда Ной забирал меня, был в отключке.

Ной поднял опущенную голову, с растерянной благодарностью всматриваясь в мое лицо, а я ждала, когда же меня, наконец, соизволит удостоить своим взглядом Торн. Мне так нужно было видеть его глаза пред тем, как я скажу то, что, возможно, будет стоить мне свободы.

— Я добровольно последовала за командором Райдэком на проктэррианский корабль, потому что он был ранен, а я переживала за его жизнь. Я добровольно живу в его доме и добровольно сплю с ним… потому что мне это нравится. Еще вопросы есть?

Ошеломленно притихшие проктэррианцы с вытянувшимися лицами слаженно выдохнули, и вот теперь Райдэк смотрел только на меня. Глаза в глаза.

Не ожидал? Эх, ты… Определил мне роль своего палача? Бери — казни. Какой же ты дурак, Торн. Неужели ты так и не понял, что я никому не позволю причинить тебе вред?

Пронзительный взгляд Райдэка поймал меня как рыбу на крючок, и я повисла на нем, даже не пытаясь сорваться. За холодной непроницаемой маской, которую натянул на себя командор, бушевал шторм. Радужка серых глаз стремительно темнела, и там, на самой их глубине клубилось что-то жуткое, готовое вырваться наружу бешеным ураганом чувств.

Мужчины из серого сектора вдруг стали вскакивать с мест, что-то громко выкрикивая на проктэррианском, следом за ними к волнению присоединились остальные прайты, и когда посреди этого гама прогремел раскатистый голос тан ориса, в зале воцарилась пугающая тишина.

— Требованием большинства, Агни Паркер признается собственностью Проктэрры. По праву добровольного выбора она достается Торну Райдэку и переходит под защиту его дома.

Произнесенное было равносильно удару ножом в спину. Я вздрогнула, так и не сумев разорвать зрительного контакта с Торном. Сжимая кулаки до ломоты в пальцах, потеряно смотрела на него, отказываясь верить услышанному. Собственность? Так вот чем являются на этой планете женщины? Собственностью? Нет, господи, пожалуйста, скажи, что это все происходит не со мной.

В легких стало удушливо горячо. Я дернула воротник своей куртки, тисками сдавивший мне горло, и отчаянно хлопнула губами, пытаясь поймать глоток воздуха. Лакс, что я наделала?

С тревогой всматриваясь в мое лицо, видимо, резко побледневшее из-за охватившего меня приступа паники, Торн маятником качнулся вперед, не отпуская меня взглядом. Секунды остановились, отключая звуки, краски, запахи. Я словно попала в вакуум и теперь просто задыхалась, чувствуя, как в этой пустоте, пытаясь вырваться на волю, отчаянно бьется мое сердце.

— Инопланетянка лишь озвучила свою лояльность по отношению к дэн орису, но это не доказательство того, что она является его тар дэ. К тому же ее показания противоречат показаниям Ноя. Почему мы должны ей верить? — голос пожилого мужчины из красного сектора ударился об окружавший меня непроницаемый кокон, глухим колокольным звоном отдавшись у меня в ушах.

Мне казалось, что я вижу все происходящее в замедленной съемке: заискрившуюся в глазах Торна ледяную ярость, медленно поднимающуюся в успокаивающем жесте ладонь тан ориса, вновь что-то громко со всех сторон выкрикивающих мужчин…

Смазанным движением Райдэк преодолел разделяющее нас с ним расстояние, подхватив меня на руки, словно пушинку. У меня не получилось сказать ему и слова. Во рту пересохло, язык прилип к небу, а губы дрожали от обиды и разочарования. Все, что я могла — это смотреть в искаженное мрачное лицо Торна, расстреливая его своим взглядом. И он со скорбным молчанием впитывал в себя мои боль и гнев, генерируя рвущие меня изнутри эмоции в какую-то чудовищную энергию. Мне казалось, что она опутывает меня и Райдэка невидимой горячей сетью, превращая во что-то мощное, яростное и цельное.

— Торн, прекрати. Хватит, — резкий окрик Кайла заставил командора разорвать со мной зрительную связь, но не смог усмирить разыгравшуюся внутри него бурю. Я чувствовала, как дрожат от наливающейся ярости руки Торна и тяжело вздымается грудь.

Райдэк надменно выпрямился, губы мужчины упрямо поджались, а в хмурой складке, пролегшей между бровей, прочитался откровенный вызов:

— Кто-нибудь еще желает обвинить мою тар дэ во лжи? Или, может, кто-то хочет оспорить мое право на эту женщину?

Я повернула голову, и не узнала помещения, в которое вошла всего несколько минут назад. Создавалось впечатление, что пока мы с Торном смотрели друг на друга, здесь произошло землетрясение или как минимум взрыв. Повсюду валялась раскуроченная мебель, по стенам и полу ползли кривые трещины, а одежда чопорных и холеных прайтов стала напоминать лохмотья.

Нетронутым остался только серый сектор. Находящиеся в нем мужчины стояли плечом к плечу и взирали на всех остальных с ликующим превосходством, а на нас с Райдэком — как на языческих идолов.

— Нэя амэ, — холодно и спокойно произнес Торн. Плавно качнувшись с пятки на носок, он, продолжая прижимать меня к своей груди, спрыгнул с возвышения, а потом с такой же небрежной легкостью стал подниматься по ступеням, ведущим к выходу.

Никто не посмел его остановить, поднять голову или сказать неосторожное слово. В гнетущей тишине Торн беспрепятственно покидал полуразрушенный им зал совета, и в этот момент я почему-то чувствовала себя трофеем, который выигравший битву воин триумфально уносил с поля боя.

* * *

Я все еще находилась под впечатлением произошедшего, всеми силами своей души пытаясь понять, как такое могло случиться? Собственность. Немыслимо. Древнейшая раса, бороздящая просторы Вселенной на самых современных кораблях, попирающих все законы физики, обладающая мощнейшим техническим потенциалом, и вдруг такой чудовищный анахронизм — рабство. Господи, скажи, что я сплю и не могу проснуться.

Наверное, излишне резкое движение Торна вывело меня из заторможенного индифферентного состояния. Растерянно моргнув, я обнаружила, что Райдэк выносит меня из скайхайла. Хоть убейте, но я совершенно не помню, как он меня туда вносил.

— Где мы? — наконец удалось произнести хоть что-то, понимая, что до острова Райдэка мы не могли добраться так быстро.

— В моих столичных апартаментах, — ответил Торн, спускаясь с взлетной площадки к вогнутой стеклянной стене, над которой косыми ассиметричными ярусами крепились конструкции с буйно цветущими лианами.

Стена разъехалась в стороны, впуская нас в полукруглый зал, обставленный мебелью в серебристо-белых тонах. Усадив меня на один из диванов, Райдэк метнулся к барной стойке, выплескивая в стакан голубую жидкость из пузатой бутылки.

— Выпей. Станет легче. Это напиток из цветов сантарии, — присев со мной рядом, Торн поднес к моим губам стакан, заставляя глотать крепкую кисло-сладкую жидкость. От горла отступили удушающие спазмы, в груди разлилось согревающее тепло, и я оттолкнула руку мужчины, делая глубокий вдох, потом выдох, и так снова и снова… пока не разжались сдавливающие сердце тиски.

Поставив остатки напитка на стол, Торн наклонился к моему лицу, прижимаясь к пульсирующей на виске жилке теплыми губами.

Невыносимо захотелось плакать.

— Не трогай меня, — закрыв глаза, я отползла в сторону, не желая смотреть на Райдэка. — Не трогай меня, иначе я за себя не отвечаю.

— Агни, успокойся, пожалуйста. Давай поговорим нормально, — попросил он, обращаясь ко мне так мягко, словно это по мне плакала психушка, а не по всей их проктэррианской братии.

— Нормально? Это как? Как вещь с хозяином? Знай свое место?

Торн влил в себя недопитое мною спиртное и, громыхнув стаканом, посмотрел мне в глаза:

— Что ты несешь?

— То, что услышала. Собственность. Вот, значит, кто я теперь? Твоя собственность?

— Ты невнимательно слушала, Агни. Ты теперь собственность Проктэрры.

— Еще лучше. А это как понимать? Я теперь достояние нации? Общая? Может, пустите меня по кругу?

— Прекрати, — Торн рявкнул так, что звякнули стеклянные шарики в светильниках на стенах. — Агни, все не так ужасно, как тебе кажется…

— Не так ужасно? — взвизгнула я. — А есть что-то ужаснее, чем быть чьей-то собственностью? Бесправной вещью. Рабыней.

— Да что ты прицепилась к этому слову? — Торн вскочил с места, сердито вышагивая по комнате. — Я тоже собственность Проктэрры. Все живущие на этой планете существа являются ее собственностью. Не она — нашей, а мы — ее. Понимаешь, что это значит?

Я не понимала. Я вообще уже ничего не понимала.

— Ну конечно, — зло выплюнул Райдэк. — Вам же так сложно это понять. Миллиарды лет живые планеты во Вселенной по крупицам создают свою уникальную экосистему, а вы — люди, всего за каких-то пару сотен веков умудряетесь засрать ее до состояния, абсолютно непригодного к существованию. Когда поймете, что это вы принадлежите планете, которая вас создала, а не она — вам, перестанут происходить трагедии вроде Зондакара. Любая планета — это разумный организм, дом, дающий приют миллиардам живых существ. И вы — не ее хозяева. Вы — мебель в этом доме, которую со временем вынесут на свалку.

Удивленно подняв голову, я смотрела в мечущие молнии глаза Райдэка. Что он этим хотел сказать?

— Что не понятно, Агни? — устало вздохнул Торн. — Что для нас быть собственностью Проктэрры — это значит принадлежать земле, которая дала нам жизнь, чтить и уважать ее, защищать и любить, так как любит и защищает нас она? Что тебя удостоили чести быть частью этого мира?

— Но я не часть этого мира, — яростно выкрикнула в лицо Райдэка.

— Часть, — свирепо возразил он. — Ты — часть меня.

— Тебя? — язвительно рассмеялась я. — Да меня только что подарили тебе, как бездомную собаку.

— Ты ничего не поняла. Это необходимая мера. Это значит, что ты под моей защитой и защитой моего дома.

— А я просила у вас этой защиты?

— Ты при сотнях прайтов призналась, что добровольно спишь со мной, и тебе это нравится. И чего ты ждала после такого заявления? Что я не возьму на себя ответственность?

— Я ждала, что от тебя отстанут и не будут обвинять в насилии над женщиной.

— Когда ты научишься слушать и слышать то, что тебе говорят, Агни? — бессильно развел руками Торн. — Зачем я рассказывал тебе историю Проктэрры? Ты не поняла, что в мире, где на одну женщину приходится двадцать, а то и больше мужчин — она считается для них наивысшей ценностью, бесценным сокровищем? И если есть шанс забрать это сокровище себе — такой возможности никто не упустит. Дом, которому принадлежит тар дэ, усиливает свои позиции в сотни раз.

— Да вы не высокоразвитая раса, — у меня едва не пар шел из ушей от негодования и злости. — Вы — пещерные драконы, которые тащат в свою нору драгоценность, а потом чахнут над ней, млея от одной только мысли — "Мое".

— Благодаря этим драконовским повадкам, мы выжили и сохранили численность наших женщин.

— И ловко прикарманили себе чужую. Я не ваша собственность. Я свободная и независимая женщина.

— Ты упрямая, как осел, — взревел Райдэк. — Невыносимая. Невозможная. Ты все и всегда делаешь по-своему. Тебе никто не указ, потому что всегда и во всем ты считаешь правой только себя. Какого дьявола ты встряла в мужские разборки, пытаясь меня выгородить?

— А ты хотел, чтобы я рассказала им правду? — опешила я.

— Да. Разве свалить отсюда побыстрее не было твоим заветным желанием? — в тоне Райдэка чувствовалась ирония, за которой он прятал что-то очень личное и интимное, и если думал, что я этого не замечу, то ошибся. Я прищурилась и ядовито поинтересовалась:

— И чтобы с тобой после этого сделали?

— Не важно, — отмахнулся он. — За тех, кто тебе дорог, не жалко и жизнь отдать… Ты, кажется, так сказала?

Сердитый упрек, который я собиралась бросить в лицо командора, застрял камнем в груди, и все вокруг поплыло, меняя мое мироощущение и выворачивая его наизнанку. Слова Торна раскаленными метками жгли мое сознание, и хотя он не сказал ничего открытым текстом — это звучало как самое настоящее признание в любви. И он хотел, чтобы я улетела с Проктэрры, так никогда и не услышав его? От ярости меня бросило в жар, а потом я вспыхнула как спичка:

— Дурак, — в Торна полетел стакан, испортив белоснежную обивку дивана остатками спиртного. — Придурок проктэррианский, — к стакану присоединилась подушка. — Идиот, — я орала, швыряя в пригибающегося и стремительно движущегося мне навстречу Райдэка всем, что находили мои руки. — Я не разрешаю тебе умирать ради меня. Не разрешаю. Как ты мог?

— Зато я теперь знаю, чем ты готова пожертвовать, чтобы меня спасти, — схватив в охапку, он поднял меня с пола, впиваясь сухими и горячими губами в мои.

— Ненавижу тебя, — я лупила крепко удерживающего меня в своих руках Торна, а он, каждый раз уклоняясь от ударов, клеймил меня своими дикими поцелуями, вызывая волну острого желания его придушить. — Ненавижу.

Вокруг что-то со звоном билось, разлеталось и ломалось, пока в исступленном помешательстве Торн не завалился со мной на диван, придавив к нему всем своим весом.

С треском развалилась напополам и повисла на манжетах рукавов моя разорванная куртка. Взмахнув руками, я стала стегать обрывками одежды сопящего, как паровоз, Торна, пытающегося содрать с меня штаны. Ткань брюк разошлась по швам, не выдержав его нечеловеческой силы, и, приподнявшись, он резко отбросил их в сторону.

— Это были МОИ брюки, — лягнула его освободившейся ногой.

— Куплю тебе новые, — хватая меня за лодыжки и разводя их в стороны, прорычал Райдэк.

— Да пошел ты. Мозги себе купи, — я дергалась, шипела и ругалась, осыпая плечи мужчины ударами и тычками, а он целовал мои бедра, вытворяя своим языком что-то отвратительно приятное и порочное, мешая сосредоточиться на праведном гневе и всей той кипящей во мне огненной лаве чувств.

Ласки Торна становились все жарче, а мое сопротивление теперь напоминало жалкую пародию: ругань перешла в тихие стоны, пальцы путались в жестких волосах командора, доставляя ему скорее удовольствие, а не боль.

Поцелуи Райдэка внезапно перестали мучить мое тело, так и не дав желанной разрядки — и его стала заполнять неудовлетворенная злость. Внизу живота все ныло и болело, желая продолжения — сладкого, грешного, со вкусом моего возбуждения на его губах.

Я подняла голову, нетерпеливо наблюдая за тем, как встав на колени, Торн яростно сдирал с себя одежду, словно она жгла ему кожу, как кислота, и неотрывно смотрел на меня алчным и горящим желанием взглядом.

— Ну же. Давай. Соври мне, Агни. Скажи, как плохо тебе сейчас было, — оставшись обнаженным, горячо прошептал он с ядовитой нежностью, мучительно медленно проводя языком от моего пупка к соску на левой груди.

— Отвратительно… — дыхание еще не восстановилось, и произнесенное мной прозвучало растянуто, с хрипотцой и каким-то интимным подтекстом, вызвав у этого больного извращенца Торна приступ низкого смеха, пробирающего меня до мурашек под коленками.

Черную дыру и протогалактику Райдэку в задницу. Да что же меня так плющит от него? Растеклась по койке, как топливная биомасса, и посылаю сигналы в космос.

— А так? — со стоном впиваясь губами в мою грудь и лишая меня напрочь последних здравых мыслей, промурлыкал Райдэк, проникая в меня одним мощным и уверенным рывком.

— Обблеваться, — почти закричала я, цепляясь за его широкие плечи и падая, как в пропасть, в обнимающее меня жаркое безумие. Резко и жестко двигаясь внутри меня, Райдэк с улыбкой смотрел в мое лицо, кажется, получая еще большее удовольствие от того, что видел, чем от того, что делал. Я извивалась в сладких конвульсиях, бесповоротно теряясь в накрывшем меня с головой экстазе, и в этот миг мне было наплевать, слышат ли мои крики где-то за дверью. Мне было хорошо. Так хорошо, как могло быть только с этим мужчиной, выжимающим из меня по максимуму силы, эмоции и наслаждение…

Глава 30

После самого свирепого шторма всегда наступает полный штиль. Ни ветра, ни всплеска, ни малейшей ряби. Обессилевшая, расслабленная и удовлетворенная, я бесцельно наблюдала за движущимися по потолку тенями, нежась в мягких объятиях Торна. Жаль, мы с ним не два камешка с морского дна. Лежать бы так вечно: рядом, ни о чем не думать, никуда не спешить…

Райдэк приподнялся на локте, заглядывая в мое лицо. Губы мужчины растянулись в счастливой улыбке, а в глазах вспыхнул довольный собственнический блеск.

— Думаешь, можно решить все проблемы в постели? — перестав созерцать потолок, сосредоточила все свое внимание на Торне.

— Нет, — уткнувшись лбом в мое плечо, — признался он. — Но это единственное место, где ты со мной не споришь и подчиняешься без оговорок.

— Это так важно? Подчиняться тебе?

— Не знаю… — усмехнулся Райдэк. — Я так привык. Я — мужчина, глава правящего дома, будущий тан орис.

— Ты же понимаешь, что со мной так может быть только в постели?

— Почему? — склонился к моему лицу Торн. — Так трудно быть просто женщиной?

— Так трудно понять, что я не просто женщина? — задала встречный вопрос. — Я — независимый дрэйкер и капитан вольнонаемного расчета. Я хороший специалист в своем деле и просто самодостаточный человек. И я горжусь тем, что всего в жизни добилась сама. В мире сильных мужчин женщине очень непросто завоевать свое место…

— Здесь тебе не надо никому ничего доказывать. Тебе достаточно просто быть. И этим ты уже самодостаточна и цельна.

— Просто быть? Чем? Красивым цветком на твоей клумбе, который ты будешь радостно опылять три раза в день?

Торн сдержанно улыбнулся и шутливо заметил:

— Я могу чаще… Опылять.

— Ты невыносим, — тяжело вздохнула я, откинув назад голову. — Ты меня не слышишь.

— Я тебя слышу, Агни, — поднявшись, Райдэк сел на диван и, подхватив меня, усадил к себе на колени. — Ты хочешь, чтобы я великодушно сказал, что мне нравится то, чем ты занимаешься и позволил тебе рисковать жизнью дальше? Мне не нравится, и я не позволю. Я, кажется, ясно выразил свою позицию по этому поводу еще на "Фениксе".

— Не позволишь? — удивленно расширила глаза я. — По какому праву?

— По праву твоего мужа, — заявил этот наглец.

— Торн, тебе, часом, мутаген на мозг не давит? — постучала ему по лбу я. — Я не припомню, чтобы соглашалась за тебя выйти.

— Ты же умная женщина, — погладил меня по щеке Райдэк, — а проанализировать ситуацию не хочешь. Ты сегодня гордо объявила представителям всех домов Проктэрры, что спишь со мной. Агни, проктэррианцы спят исключительно со своими женами. Другого не дано. Генетическая привязка. Я ведь тебе говорил. Так что фактически мы с тобой муж и жена, а свадьба и занесение твоих данных в общую базу — это уже формальность.

Я резко выдохнула, стараясь вновь не скатиться до истерики.

— Значит, я больше не смогу покинуть Проктэрру? Никогда?

Губы Райдэка сложились в кривую линию, выражая сожаление, и я в отчаянии прошептала:

— Почему?

— Не я придумал такие законы, Агни. Но я вынужден им подчиняться, потому что вижу в них смысл и резон. Это сводит риски до минимума. Мы не можем себе позволить рисковать женщинами.

— Ну конечно. Не дай бог с кем-нибудь из них после привязки что-нибудь случится, и все, на что вы будете способны, так это вечно рукоблудить на их фото.

— Агни, — Торн смотрел на меня с перекошенным от ярости лицом, а у меня зубы сводило от злости.

— Не нравится мой пошлый дрэйкерский сленг? — поинтересовалась я. — Это ты еще не слышал, как я умею сквернословить. Может, откажешься от меня, пока я не опозорила тебя на всю Проктэрру?

— Я понимаю твою растерянность и негодование… — Торн обхватил меня ладонью за затылок, не давая отвернуться.

— Нет, не понимаешь. Чем ты жертвуешь? Что теряешь? Ты перестанешь летать, общаться с друзьями, заниматься любимым делом?

— Кто мешает тебе найти друзей здесь и заняться любимым делом? — упрямо не желая признавать очевидного, поинтересовался Торн.

— Я не могу не летать. Это все равно, что птице обрезать крылья. Вы просто убьете меня.

Райдэк тихо зарычал, вдавливая меня в свою грудь:

— Я куплю тебе все виды летательных аппаратов, которые есть на Проктэрре, а если захочешь, сконструирую десяток новых. Летай, сколько пожелаешь.

— Лакс, — разозлилась я. — Прекрати прикидываться дураком. Я звездный капитан. Я говорю о космосе, а не атмосферных полетах.

Еще крепче сжав меня в своих объятиях, Торн прижался губами к моей макушке, а я уперлась руками в его грудь, пытаясь освободиться.

— Извини, — вздохнула я. — Просто уйди, пока мы с тобой опять не разругались. Мне надо побыть одной.

— Агни… — бессильно протянул Торн.

— Пожалуйста… — я закрыла глаза, чтобы его не видеть, чтобы не поддаться искушению, которое он у меня вызывал, когда смотрел в мое лицо так, словно хотел обнять его каждой своей клеткой. — Уйди. Прошу.

Осторожно усадив меня на диван, Торн поднял с пола свой сюртук, накинув его мне на плечи.

— Я скоро вернусь, — легко коснувшись губами моего лба, мужчина бесшумно покинул комнату, оставив после себя флер терпкой горечи.

Почему было так обидно? Я ведь понимала, на что иду, когда выгораживала Райдэка. Я не наивная девочка и приблизительно представляла, чем все закончится. Наверное, я ждала от Торна, что он хотя бы пообещает мне придумать что-нибудь, чтобы я могла по-прежнему летать. Зачем мне его лаборатория и сверхновые звездолеты, если я никогда не смогу увидеть, как тонут в черном космосе сигнальные огни навигационного фарватера?

Понимал ли он, что это такое — отнять у меня небо? Нет, не то, по которому плывут облака и летают птицы, а ту высоту, которую просили мои крылья. Я не представляла для себя той жизни, на которую меня обрекали проктэррианцы. А вариантов выхода из сложившейся ситуации у меня было немного: либо разбиться, бросаясь вновь и вновь на прутья клетки, в которую меня заточили, либо выломать их и улететь на волю. И не важно, если найдут и догонят — важно, что я снова почувствую полет.

На глаза попался мой валяющийся на полу ботинок, и я вдруг вспомнила слова Хока: "Ждем твоих указаний". Ну конечно. Тире — две точки — точка — тире. Как хорошо, что всех легионеров учили допотопной морзянке, на случай, если современные средства связи будут недоступны. Мои парни ждали либо моего одобрения, либо отказа от их помощи; и отказываться от нее я не собиралась.

Скатившись на пол, я достала из кармана порванных брюк отвертку и, вытащив с ее помощью из каблука ботинка маячок, выключила его, а потом короткими и длинными сигналами передала простое слово "да".

Это было мое молчаливое одобрение всего, чтобы они ни придумали и ни сделали. Я не представляла, какой у моей команды был план, но в том, что Хок сможет украсть меня даже с Проктэрры, почему-то была уверена.

Вместе с уверенностью в моих друзьях вернулась и вера в себя. Чего это я нюни распустила? Я ведь наглая везучая стерва. А если проктэррианцы об этом не знают — то могу сказать, что с собственностью у них серьезные проблемы, поскольку такая формулировка ее категорически не устраивает. А уж если быть откровенной, то не устраивает меня, что эту собственность опять разделили по генедерному признаку на движимое и недвижимое имущество. Кого-то, значит, в стрэйнджеры определили, а кому-то роль дивана до конца своих дней уготовили? Ничего, надо менять стереотипы: я буду первым летающим проктэррианским диваном. А для начала мне нужно выучить их язык и добраться до нормативной базы.

Поднявшись на ноги, я огляделась по сторонам, разглядывая квартиру Торна. Думаю, до того апокалипсиса, что мы в ней устроили, ее можно было назвать красивой. Не скажу, что я горела желанием примерить на себя роль домохозяйки, но бардака патологически не любила, поэтому и стрэйнджер у нас с ребятами всегда был вылизан до блеска.

С уборкой я справилась за несколько минут, а потом отправилась исследовать жилище Райдэка, пользуясь временным отсутствием хозяина. Куда он улетел — не знаю, я слышала только за окном звук поднявшегося в воздух скайхайла, а значит, Торн и правда решил дать мне возможность побыть одной.

Кроме большой гостиной комнаты, я нашла еще и спальню, а в ней — огромную гардеробную, из которой я на правах тар дэ или почти супруги, даже не знаю, какой статус мне нравился больше, экспроприировала длинную белую футболку и "слегка" великоватые шорты. Нижнюю часть своего прикида пришлось мужественно подвязать найденной все в том же злачном месте бечевкой, и в таком слегка бомжеватом виде отправиться на поиски кухни или хотя бы захудалого бара.

Есть после прайтовской нервотрепки и наших с Торном акробатических этюдов хотелось неимоверно. И когда я нашла роскошную кухню-студию с встроенной техникой и вакуумным хранилищем продуктов, то с радостью принялась готовить. Война войной, а обед по расписанию.

Между парующих кастрюль и шипящих сковородок вернувшийся домой Райдэк меня и застал. Сначала он подозрительно хмурился, крайне удивленно рассматривая мой внешний вид, а затем, видимо, офигевая от того, чем я занималась, оперся об стену:

— А я тебе одежду купил, хотел позвать на ужин…

— Зови, — переворачивая стейки, передернула плечами я. — Только руки сначала помой и тарелки на стол поставь.

Могу понять растерянность Торна: не в таком состоянии он, похоже, ожидал меня застать. Что поделаешь, если предсказать свои поступки я и сама иногда не берусь.

— Вкусно пахнет, — расставив посуду, Райдэк встал у меня за спиной, незаметно сокращая расстояние и зарываясь носом в мои волосы. — Ты что задумала? — мягко прозвучало в мою макушку.

Вот же змей догадливый. Так я тебе и сказала.

— Пасту с овощным соусом и маринованные стейки.

— Я не о еде, — в голосе Райдэка почувствовалась улыбка, и мне захотелось развернуться и посмотреть на выражение его лица.

— А я — о еде, — сняв с жаровни мясо, уложила его на блюдо с пастой и, отодвинув мужчину в сторону, пошла к столу. — Голым сексом на завтрак, обед и ужин сыт не будешь.

— Умеешь ты… по живому… — проследовал за мной Торн. — Прости, я немного теряю контроль рядом с тобой.

— Немного? — вопрошающе приподняла бровь я.

— Ладно, — усаживаясь за стол напротив меня, признался он. — Совсем теряю. Так что ты задумала? — командор резко сменил тему, сверкнув серой сталью своих глаз. — Я ведь тебя уже немного изучил. Когда ты становишься такой спокойной — жди взрыва.

У, знаток. Я бы тебе, конечно, организовала взрыв мозга, но злить тебя — себе дороже.

— А у вас в выборе прайтов женщины участвуют? — прожевав кусок мяса, поинтересовалась у Торна я, и он, насмешливо склонив к плечу голову, в знак отрицания качнул головой.

— Я тут подумала, что неплохо бы узнать женщинам Проктэрры о том, как сильно нарушаются их гражданские права.

— И что это значит? — догадываясь, что сейчас услышит от меня что-то из ряда вон выходящее, прищурился Торн.

— Ты сказал, что я могу найти себе здесь любимое дело. Я подумала — и нашла. Раз в космос мне путь закрыт — займусь политикой. Организую партию женщин и будем бить проктэррианских консерваторов аргументом.

— Каким аргументом? — рассмеялся Торн.

— Смейся, смейся, — втягивая губами пасту, улыбнулась ему я. — Вот когда в один прекрасный день все проктэррианские бабы откажут своим мужьям в этом самом аргументе, тогда поймешь, кто смеется последним.

Это стоило сказать даже только ради того, чтобы увидеть мелькающую череду эмоций на лице Торна. Он перестал жевать, задумчиво прикидывая, способна ли я на такое, а после того, как пришел к выводу, что способна — болезненно поморщился, явно представив, как звереющие проктэррианские мужи станут штурмовать его резиденцию с гневным требованием унять свою чокнутую тар дэ. Ну, и поскольку Торн понимал, что остановить меня будет просто нереально, уныние в его глазах сменилось откровенной безысходностью.

— Агни, проктэррианские женщины хорошо понимают мотивы наших поступков. При всей крутости и продвинутости, наше единственное слабое место — женщины. В обмен на благополучие и свободу своей пары мы отдадим все: деньги, ресурсы, технологии, жизнь… Если кому-то вздумается уничтожить проктэррианца — ему достаточно просто выкрасть его женщину.

— Ваши технологии не позволяют даже подняться с вами на одну ступень. Ваши корабли обладают самой высокой степенью защиты и скоростью. О каком воровстве может идти речь? И я, в конце концов, не беззащитная девочка, чтобы позволить кому-нибудь использовать меня в качестве инструмента для шантажа. А моя команда, не задумываясь, пристрелит любого, кто попытается это сделать.

— Твоя команда не будет находиться рядом с тобой ежесекундно, — возразил Торн. — А даже если и будет, то что могут сделать четыре человека против сотни? Смогли они тебя защитить, когда ваш стрэйнджер окружили проктэррианцы? На любую силу всегда найдется ответная.

— Лакс, если так рассуждать, то безопаснее всего сидеть в четырех стенах и носа на улицу не высовывать.

— Не стоит утрировать. Проктэррианки не сидят дома. Никто не ограничивает их передвижения в пределах планеты.

— Но я не проктэррианка. И я, в отличие от них, знаю, что жизнь не вмещается только в рамки этой планеты. Точно так же, как вы объясняете свою принадлежность Проктэрре, я могу заявить, что являюсь собственностью Вселенной. Почему нет? Мы все ей принадлежим.

Райдэк тяжело выдохнул, понимая, что я все равно не соглашусь с его доводами:

— Агни, законы целого мира невозможно перестроить по взмаху руки только потому, что они тебя не устраивают. На это нужно время. Прежде чем что-то менять, нужно взвесить все "за" и "против"…

— И как долго вы их будете взвешивать? Год, два, десятилетия? А может, ты попытаешься что-то изменить для меня, когда станешь тан орисом? — это был камень в огород Торна — упрек в нежелании хотя бы пообещать что-то сделать, и он мой намек понял: сжал губы, вскинул голову и спокойно посмотрел мне в глаза:

— Я не умею давать обещаний, в реализации которых не уверен. И не люблю дарить кому-то ложных надежд. Мне кажется, это честно.

Да. Это было убийственно честно. И, наверное, достойно уважения, но легче мне от этого не становилось. Когда тебя загоняют в угол — отключаются чувства, остается только желание выбраться из него. Любой ценой.

— Ты ведь понимаешь, что я не смирюсь? — в упор посмотрела на Торна.

— Я в этом уверен, — невесело улыбнулся он. — Я не прошу тебя мириться, я прошу лишь дать нам время.

— Для чего?

— Для этого, — обвел взглядом стол и уютное пространство кухни Торн. — И для этого, — коснувшись моей ладони своей, он переплел наши пальцы, с нежностью глядя мне в глаза: — Все богатства мира за возможность чувствовать тепло твоей ладони в своей руке…

Я не нашла слов, способных не испортить такой момент, а потому просто молча смотрела на Райдэка в сгущающихся сумерках, слушая тишину разбавленную ударами наших сердец.

Вселенная на кончиках пальцев — только так можно описать величие и объем подобной близости между мужчиной и женщиной. Рука в руке, глаза в глаза, дыхание в такт… Это не идет ни в какое сравнение с сумасшедшей страстью или самым горячим сексом. Это нечто большее — волшебство единства душ, не поддающееся разгадке и объяснению.

Мы просидели так до самой темноты, пока я не стала зевать, и поднявшийся с места Райдэк не понес меня в спальню.

Улегшись вместе со мной на кровать, он тесно прижался к моей спине, и пока я засыпала, ласково гладил мою голову, словно пытался прогнать своими прикосновениями поселившиеся в ней тягостные мысли.

Его руки были первым, что я почувствовала, когда проснулась. Пальцы мужчины все с той же нежностью перебирали мои волосы, как будто он и не засыпал вовсе, а всю ночь караулил мой сон.

— Ты сейчас такая женственная и красивая, — мягко улыбнулся он.

— Это обманчивое впечатление, — проворчала я. — Через минуту волшебство закончится, и я снова превращусь в стерву.

— А мне кажется, что ты никогда ею и не была. Это маска, которую ты на себя надеваешь, чтобы заставить мужчин себя уважать. Но передо мной тебе зачем притворяться?

Хороший вопрос. Наверное, затем, чтобы не потеряться в тебе окончательно.

— Я такая, какая есть, и другой никогда не буду.

— Другой мне и не надо, — поцеловав меня в висок, Торн поднялся с постели, сообщив, прежде чем уйти: — Я приготовлю нам кофе. Твоя одежда в пакетах.

Покачав головой, я усмехнулась ему вслед. Кофе был лишь предлогом, чтобы оправдать свое бегство, а заодно и скрыть возбуждение. Похоже, Райдэк серьезно вознамерился мне доказать, что умеет себя контролировать. Интересно — надолго его хватит?

Подтянув к себе стоящие на полу бумажные упаковки, я вытряхнула на кровать их содержимое, с приятным удивлением разглядывая то, что купил для меня Торн. Белье оказалось простым и удобным, без всяких кружавчиков и тесемочек — такое, какое я бы сама для себя выбрала, а летный комбинезон проктэррианского звездного флота даже вызывал легкую зависть. И когда, приняв душ, я появилась в нем на кухне, Райдэк мазнул взглядом по моей обтянутой черной тканью фигуре, а потом тоскливо произнес:

— Не надо было портить твою дрэйкерскую одежду.

— Я тоже так думаю, — победно усевшись на стул, я подтянула к себе тосты и джеладай, подмигнув Райдэку: — Хотя этот костюмчик тоже вполне сносен, но если надумаешь испортить и его, то следующие извинения приму только наноскафандром.

По-доброму рассмеявшись, мужчина поставил рядом со мной чашку с кофе и согласно кивнул:

— Договорились, тем более что в новой модели есть функция снимания термобелья.

— То есть трусы в нем тоже нано? — ужаснулась я, на что в ответ Торн скорчил скорбную мину и виновато развел руками.

— А вы, ребята, я смотрю, затейники. Причем сильно озабоченные.

— Это для естественных потребностей, а не для того, о чем ты подумала, — обиделся Райдэк.

Да-да, расскажи. Конечно, естественных. Можно подумать, то, чем мы с тобой у Зарты в клубе занимались — неестественная потребность.

— И куда ты меня собирался повести в этом? — имея в виду свой костюм, поинтересовалась я. — На аттракцион "Летающая проктэррианская пироженка"?

— Допивай кофе — покажу, — загадочно сверкнул глазами Райдэк, заинтриговав меня еще больше.

Покончив с завтраком за пару минут, я, пристально глядя на ухмыляющегося командора, поднялась из-за стола.

— Показывай.

Мужчина беззвучно рассмеялся, словно пытался этим сказать, что ничего другого от меня и не ждал, а потом неожиданно спросил:

— Ты флайкапом* управлять умеешь?

— Шутишь?

Флайкапы принадлежали к классу военных истребителей, способных выходить в стратосферу, но поскольку легионеров обучали управлять всеми возможными видами летающих аппаратов, конкретно этот, из-за своей маневренности, был нашим любимым тренажером. Ребята устраивали на нем гонки и обычно делали ставки, которые всегда выигрывали мы с Хоком. Наш тандем капитана и штурмана всегда считался лучшим в легионе.

— Нет, не шучу, — проследовав в зал, Райдэк открыл раздвижную стеклянную стену, впустив в комнату чистый утренний воздух и яркий свет, а затем показал поблескивающий на верхнем ярусе здания самолет. — Возьмешь меня своим штурманом?

— А есть варианты? — хмыкнула я, недоверчиво глазея на флайкап, все еще сомневаясь в щедрости Райдэка, решившего меня на нем прокатить. В чем подвох? Или это очередная попытка замылить мне глаза?

— Вариантов нет, — не подвел меня Райдэк. — С кем-нибудь другим я бы тебя просто не отпустил.

— Смешно, — переступая порог и направляясь к флайкапу, фыркнула я. — И как я до сих пор жила-то без тебя, а? Слушай, Торн, нельзя запирать кого-то в попытке оградить от беды только потому, что прошлые страхи мешают тебе спокойно жить.

— Решила стать моим шринком*? — иронично повел бровью Торн. — Не стоит. Желающих покопаться в моей голове и без тебя было предостаточно.

Я остановилась и без всяких ужимок и притворной лести заявила:

— Я мозги тебе промывать не собираюсь. Говорю то, что думаю. Ты уже не маленький мальчик, а взрослый, состоявшийся мужчина, поэтому жалеть тебя не буду. Жалеют слабаков, а ты на слабака никак не тянешь. За это и уважаю.

Мои слова, видимо, приятно удивили Райдэка, по крайней мере, мне так показалось. Плечи его заметно расслабились, разгладилась хмурая складка на лбу, и взгляд утратил холодную колкость.

— Мне жаль, что с твоей мамой случилось несчастье, — продолжила, глядя в его глаза, — но я — не она. Я могла погибнуть тысячу раз. На G45, где эхриктусы сожрали всю мою десятку; в бандитских перестрелках, откуда много раз вытаскивала своих клиентов; могла умереть при разгерметизации, когда наш корабль попадал под метеоритный дождь, а могла поскользнуться на ровном месте и свернуть себе шею. От судьбы не убежишь. Поэтому я предпочитаю ожидать ее вердикта, наслаждаясь жизнью с улыбкой на губах, а не трястись от страха, закутавшись в одеяло и закрывшись в шкафу. И тебе не советую меня туда засовывать.

Торн невесело усмехнулся и, переваривая все сказанное мною, задумчиво уставился себе под ноги.

— Я пытаюсь, — наконец произнес он, как-то криво поморщившись, словно признаваться в этом ему было очень некомфортно. — Разве не видно?

Я посмотрела на флайкап, потом на Торна — и не смогла не улыбнуться:

— Видно. Ну так что, штурман, проверим тебя на профпригодность?

О, вот теперь на меня смотрел прежний командор — надменная задница, во всем снисходительном виде которой просто читалось: "Детка, да ты пешком под стол ходила, когда я летал на пилотниках посерьезнее этого".

— Садись в кабину, — невозмутимо выдал Торн. — И систему не забудь на себя надеть. Проверяльщица… — насмешливо добавила эта проктэррианская ехидина.

— Слушай, — усаживаясь на место пилота, я застегнула на себе защитный комплект и опустила стекло шлема, — а что у вас на Проктэрре делают старушки-флайкапы? Или… — неожиданная догадка укусила, словно муха, и воздух из мой груди вырвался, как из сопла реактивная струя.

— Или, — включая навигационные приборы, гаденько осклабился Райдэк. — Флайкапы на Проктэрре существуют уже больше века, а конгломерату мы их продали, потому что модель действительно устарела.

— А есть на вооружении КОГ хоть какие-нибудь корабли, которые были бы созданы не на Проктэрре? — кисло скривилась я.

— Есть, конечно, и очень много, — Райдэк защелкнул карабин защиты и повернулся ко мне, — но действительно стоящими из всего их многообразия я считаю только стрэйнджеры.

Сердце предательски дало сбой, и я мгновенно убрала со штурвала руки, опасаясь, что они начнут дрожать и Райдэк это заметит.

— Почему стрэйнджеры? — бесцветно поинтересовалась я.

— Странно, что ты об этом спрашиваешь, будучи капитаном одного из них, — удивился Торн. — Эти челноки обогнали корабли их класса на несколько десятилетий. Кем бы ни был конструктор, создавший их — он был гением. И это его принцип заложен в основе наших двигателей.

Даже не знаю, чтобы на это сказал дед. Хотя, наверное, расстроился бы, ведь проктэррианцы получили в итоге лучшие результаты, используя в качестве сырья для топлива темную материю. А возможно, он просто не успел усовершенствовать свои двигатели, и где-то на Фаэртоне меня ждут секретные файлы с его разработками и чертежами.

В груди болезненно заскребло, и чтобы не поддаться сиюминутному унынию, я потянула на себя штурвал, легко поднимая машину в воздух.

— Дельта на три градуса вправо, — приказал Райдэк. — Гамма сорок пять вверх.

— Предельно допустимая скорость? — уточнила у Торна, выравнивая руль согласно указанным координатам.

— Третья, — активируя сенсоры, обронил он, и я, прокрутив флайкап в воздухе по спирали, рванула вперед, сопровождая свои действия победным воплем.

— Девчонка… — нравоучительно фыркнул Райдэк, не очень-то заражаясь моей искренней радостью. — Дельта — пошагово на двадцать, гамма — стабилизация на градус со смещением вправо.

Мое тело, так соскучившееся по ощущению полета и действию центробежной силы, вдавливающей его в кресло, сейчас возбужденно пульсировало, и, подстегиваемая разливающимся в крови азартом, я вела флайкап с предельной скоростью, на автоматизме выполняя команды Торна.

Через минуту мы достигли горного массива, и вот там моя мятежная душа оторвалась по полной. Я петляла по каменным лабиринтам, ныряла на дно ущелий и пролетала под природными арками, выкручивая фигуры высшего пилотажа, пока стискивающий зубы Райдэк не рявкнул: "Хватит" и не приказал поднять флайкап на девяносто градусов вверх.

Свечой поднимая самолет в стратосферу, я беззаботно улыбнулась Торну, игнорируя его свирепую гримасу. Командор был похож на закипающий чайник — пар разве что только из ушей не шел.

— Чокнутая. Тебе штурвал в руки вообще давать нельзя, — голос мужчины звенел от напряжения и злости, и тут я с ним была совершенно согласна.

— Правильно, нельзя. Глюфер в них смотрится намного лучше.

Пропыхтев себе под нос что-то явно нецензурно-проктэррианское, Торн выцедил из себя новые координаты, и пока я следовала заданным курсом, мрачно насиловал взглядом лобовое стекло. У меня даже возникло опасение, что оно треснет. И я бы, конечно, съязвила по этому поводу, не сигнализируй моя чувствительная к опасности пятая точка, что лимит терпения Райдэка находится на критической отметке.

— Поднимайся на три гейса вверх и паркуйся в седьмой док, — Райдэк активировал стыковочные шлюзы, после чего, подняв голову, я к своему удивлению узрела над нами "брюхо" огромной станции, испещренное четкими белыми символами.

— И где здесь седьмой? — не обнаружив ничего похожего на знакомую мне цифру, я недоуменно посмотрела на Райдэка.

— Вот тот, — вспомнив, наконец, что я не знаю ни проктэррианских цифр, ни букв, Райдэк перестал изображать из себя злюку и милостиво указал мне пальцем на овальный символ, перечеркнутый вертикальной линией.

Запомню. А рядом видимо цифры шесть и восемь. Дальше разглядеть не успела, потому что клинкеты дока открылись, и флайкап втянуло в его источающее сиреневатый свет пространство.

— Что это? — поинтересовалась, как только самолет опустился на поверхность вернувшегося на место пола. — Какая-то лаборатория?

— Это клуб "Стратосфера", — отрыв кабину, Торн протянул мне руку, кажется, окончательно расслабившись и избавившись от своей хронической нервозности.

— Ты притащил меня в клуб? — не поверила я.

— Я собирался с тобой здесь вчера поужинать, но завтрак тоже не самый худший вариант.

Идея ресторана в стратосфере мне понравилась, хотя врать не стану — еще больше мне понравился способ, с помощью которого сюда можно было добраться. Какой же Райдэк хитрец. Как тонко меня чувствуя, он играл на моих симпатиях: и летный костюм вместо платья, и флайкап в качестве средства передвижения, и орбитальная станция-ресторан, чтобы почувствовать себя почти в космосе. Здорово, если не думать о том, что все эти красивые реверансы имеют одну конкретную цель — убедить меня в том, что даже в клетке можно летать. Пусть невысоко и недалеко, но это все же лучше, чем ничего.

— Док твой личный? — спускаясь вниз, резонно предположила, что у Райдэка, как высокопоставленного члена клуба, должно быть свое место парковки.

— Личный, — кивнул он. — Ярус со столиком и дорожка для игры в котч тоже.

— Котч? — заинтересовалась я. — Это что?

— Я тебя научу, — улыбнулся командор, вновь почувствовав себя хозяином ситуации и жизни в целом.

И все-таки все мужчины немного дети. Да учи, кто же против?

Райдэк открыл двери дока, и за звуконепроницаемой стеной сразу послышались отдаленно бухающие низкие частоты энергичной музыки. А проктэррианцам, оказывается, ничто человеческое не чуждо. Интересно, женщины там есть?

Ответ на свой вопрос я получила через несколько минут, когда мы с Торном попали в огромное помещение клуба, заполненного одними мужчинами. Нет, ну если смотреть на все это философски, то проктэррианский клуб от клуба Зарты ничем не отличался, разве что отсутствием пилонов и вертящихся на них стриптизерш. А так — контингент что там, что тут один и тот же. И взгляды поворачивающихся в мою сторону мужчин ничем не отличались от тех, которыми меня провожали дрэйкеры. Исключением был Райдэк. Статус дэн ориса заставлял проктэррианцев склонять перед ним голову, пряча за вежливыми улыбками свои истинные чувства.

Зависть. Она читалась в глазах всех мужчин. Не поняла только ее предмета: завидовали ли Райдэку в связи с тем, что он отжал себе вожделенную тар дэ или просто самому факту, что он появился со мной в заведении, где нога женщины, судя по всему, еще не ступала.

— Я так понимаю, женщины сюда не ходят? — спросила у Райдэка, поднимаясь по лестнице на балкон, полукруглым ярусом нависающий над залом с множеством длинных дорожек.

— Женщины — нет, — вдруг довольно ухмыльнулся Торн, а потом, наклонившись ко мне, шепнул в затылок: — Но ты ведь не женщина, а капитан вольнонаемного расчета семь один девять восемь. Так что все прилично.

И что это мы так свой хвост проктэррианский распушили? Завидуйте, петухи, эта курица моя?

— Ты меня в боулинг, что ли, привел? — заметив с высоты, как один из мужчин, остановившись у края дорожки, выбросил вперед серебряный шар, спросила я.

— Нет, котч — это не боулинг. Хотя что-то схожее есть…

Отойдя от перил, Торн пригласил меня за стол, быстро набрав на его светящейся поверхности какие-то символы.

— Я оформил наш заказ, — насмешливо пояснил Торн, видя, как я, вытянув шею, наблюдаю за тем, что он делает. — Как тебе это место?

— Ничего так… Почти как у Зарты. Пилона только для полного счастья не хватает.

Райдэк замер с таким выражением на лице, как будто подавился невидимой костью.

— У тебя странная подруга, — в тоне Торна вроде не было ничего оскорбительного, но он мне не понравился. — Как ты познакомилась со стриптизершей?

— Она владелица клуба, — холодно поправила его я. — И бывшая танцовщица пол-дэнса, а не стриптизерша.

— И все равно я понять не могу, что у вас общего? Это она тебя танцевать научила?

Общей у нас с Зартой была любовь к пилону и искренняя привязанность друг к другу, и я вдруг поняла, что в одночасье лишаюсь и того, и другого.

— А тебе и не нужно понимать, — в упор посмотрела на Торна. — Нужно просто принять, что я люблю ее так же, как Хока, Стэна, Свэна и Эмбера. Нравятся они тебе или нет, но они моя семья.

— Я не сказал, что мне не нравится Зарта. Просто хотел понять, что может связывать двух таких разных женщин?

— Мы с тобой тоже разные, — заметила я.

В усмешке Торна появилось что-то грустное и мягкое:

— Мы с тобой одинаковые, Агни. Ты даже представить не можешь, насколько…

— Почему же? Могу. Предпочтения у нас тобой одни и те же: космос, техника и даже танцы… Мне нравится танцевать на пилоне, тебе — на это смотреть, но разница в том, что я не прикидываюсь моралисткой и не говорю, как это пошло и вульгарно.

— Тебе правда нравится раздеваться на публику?

— Нет. Ты путаешь стриптиз с пол-дэнсом. Пол-дэнс не предполагает снятия одежды, это танец на пилоне с элементами акробатики. Это эстетично и очень красиво.

В этот момент к нашему балкону подлетели две круглые платформы, заставленные едой. Плавно прокрутившись в воздухе, они опустились на стол, и Торн, отпив из стакана глоток воды, неожиданно спросил:

— И давно ты дружишь с Зартой?

— Больше трех лет. Пассажирский спэйс, на котором она летела, потерпел крушение при посадке. Я вытащила ее из-под обломков. С тех пор Зарта считает меня своим ангелом-хранителем.

— Трех… — задумчиво прищурившись, обронил Райдэк. — С момента нашей с тобой встречи на Обертоне прошло четыре года. И раз ты обещала мне танец-мечту, значит, пол-дэнсу тебя учила не Зарта. Я так понимаю, это дорогое удовольствие? Кто оплачивал классы танцев бездомной сироты?

Лакс, теряю бдительность. И как я могла забыть, что у этого мужчины крокодилья хватка? Я прокололась, а Райдэк теперь землю носом будет рыть, пока не раскопает всей правды.

Не знаю, много ли во Вселенной планет со школами танцев, где преподают пол-дэнс, но точно знаю, что Торн — парень настойчивый, и найдет их все до одной. Думаю, что записи с моими выступлениями до сих пор хранятся где-то в архивах школы.

— Никто не оплачивал, — скатилась до откровенной лжи я. — Мне просто повезло. Рядом с нашим приютом была школа танцев, и они благотворительно обучали нескольких девочек.

— А почему ты выбрала именно этот вид танца? — немного сбавил обороты, но не утратил интереса Торн.

Я выбрала его из вредности и желания досадить деду, а в итоге полюбила всей душой, но Райдэку я ответила иначе:

— Увидела, как на пилоне танцует девушка. Понравилось очень.

Подвинув к себе тарелку, я, пытаясь уйти от скользкого разговора, сосредоточилась на еде, удивленно зачерпнув ложкой плавающие в синей жидкости разноцветные звездочки.

— Это съедобно? — покосилась на Райдэка.

— Этот холодный суп называется "Вселенная", — смело поглощая синюю бурду, улыбнулся он. — Здесь только проктэррианские овощи, залитые соком сантарии.

— На гаспачо похоже, — радостно отметила я, попробовав блюдо на вкус и, найдя совершенно безобидную тему для беседы, стала расспрашивать Торна о гастрономических предпочтениях проктэррианцев. Выяснилось, что они едят много морепродуктов, овощей и растительной пищи, меньше рыбы и мяса, но в любом случае все их продукты натуральные и без синтетических добавок.

После завтрака Торн повел меня учить игре в котч, которая боулинг действительно напоминала отдаленно — больше биллиард, где кием служила рука с шаром.

Шаром следовало попасть в точно такой же, находящийся под одной из стенок, таким образом, чтобы тот, срикошетив, ударил очередной шар. Должна была получиться целая цепочка касательных ударов, загонявшая самый последний биток в центральную лузу.

Игра требовала определенных знаний физики, геометрии, а также навыков и тренировки глазомера, памяти и синхронного взаимодействия с мышцами. Котч сочетал в себе отдых и спорт одновременно. Мне, как натуре азартной и увлекающейся, было понятно, почему он нравился проктэррианским мужчинам. И хотя выиграть у Торна мне не посчастливилось ни разу, время мы с ним провели отлично, за что я его и поблагодарила, как только, вернувшись в док, мы сели во флайкап.

— На Проктэрре несметное количество интересных мест, изобретений и диковинок, — улыбнулся мне Райдэк.

— Хочешь сказать, что мне хватит впечатлений на всю оставшуюся жизнь?

Торн промолчал, уловив четко отслеживающийся ироничный подтекст в моем вопросе. Включив навигаторы, он защелкнул на мне защиту и попросил:

— Обратно давай без фанатизма? Лети осторожнее.

— Слушаюсь, командор, — не настроенная его поддевать, я взялась за штурвал и, дождавшись, когда откроются клинкеты, медленно опустила машину вниз.

Руки почему-то не почувствовали нужной вибрации. Неясное предчувствие стрельнуло где-то в районе затылка и колкой дробью прошлось по позвонкам. Несколько секунд самолет свободно парил над Проктэррой, а потом, заваливаясь на нос, стад падать вниз.

— Агни. Я же просил, — рявкнул Торн, стискивая ладонями поручни.

Отжав штурвал от себя и увеличив тягу, я попыталась переложить педали и выйти из штопора. Бесполезные усилия. Плоскости управления не двигались, и об общем отказе гидравлики мгновенно возвестила воющая сигнализация.

Я переключила тумблер резервной ЭДСУ, а когда в ответ на мои действия флайкап продолжил мертвым грузом лететь к земле, доложила Райдэку:

— Элевоны заклинило, дифференциальный стабилизатор не работает, аварийная система не включается. Мы падаем.

— Лакс, — Торн прижал к панели сенсора свою ладонь, что-то яростно выкрикнув на проктэррианском. — Режим автопилота не отвечает, — вдруг отчеканил он.

От голоса командора повеяло ледяной стужей, и хотя внешне он казался собранным и спокойным, я почему-то чувствовала, что творится у него внутри.

— Катапультируемся, — цепким немигающим взглядом Райдэк следил за высотомером, и убедившись, что уже достаточно низко для корректной работы атмосферной системы аварийного покидания кабины, потянул на себя рычаги.

Из моего подголовника с тихим шуршанием на пол кабины вывалился парашют. При этом замки, удерживающие кресло Райдека, открылись, и само его кресло рывком отодвинулось к задней стенке кабины, после чего встало на катапультные направляющие. Больше ни лакса не произошло.

— Отказ пиромеханической системы катапультирования, — глухо прокомментировал происходящее Райдэк.

— Какого хрена? — выругалась я, понимая, что катапульта тоже не работает. — Ты проверял машину перед вылетом?

— Да, — прозвучало убийственно-спокойное, а следом за ним: — Держись крепче.

Стремительно вращающийся флайкап подбросило так, словно он попал в зону турбулентности, и мой затылок больно припечатало о спинку кресла. Тело повисло на ремнях, а затем машина стала крениться влево и назад, выравнивая свое положение относительно поверхности земли.

— Сейчас ты вытянешь из-под своего кресла запасной комплект, откроешь кабину вручную и выпрыгнешь с парашютом. Сумку оденешь в воздухе. Кажется дрэйкеры это умеют делать с закрытыми глазами.

Я повернулась к Райдэку, мельком мазнув взглядом по его застывшему и непроницаемому лицу. На висках и шее мужчины вздулись вены, лоб покрылся бисеринками пота, а яркое свечение позвоночника было видно даже сквозь плотную ткань комбинезона.

— А ты? — тяжело сглотнув, с ужасом подумала о том, как долго Торн сможет удерживать машину вместе с нами с помощью своей силы.

— Это приказ. Выполнять, капитан, — сдавленно выцедил из себя Райдэк.

— Миссия закончена, командор, — пытаясь не показать, как мне на самом деле страшно, отчеканила я. — Я больше не подчиняюсь твоим приказам. Мы покинем это корыто вместе. По-другому никак.

— Агни, прошу… — просипел Торн. — Пожалуйста. Прыгай. Я долго так не смогу…

В висках гулко бухала кровь, и мой мозг напряженно работал, ища выход. В критических ситуациях я всегда собиралась в кулак, не позволяя себе впадать в отчаяние.

Думай, Агни. Быстро. Времени у тебя почти не осталось. Так, что мы имеем? Проктэррианец-мутант — одна штука; тар дэ, не понимающая, в чем ее смысл — одна штука; и один сломанный флайкап, устройство которого капитан Паркер вспомнит, даже если ее разбудить ночью после жестокой попойки.

— Тар дэ, кажется, увеличивает твою силу? — лихорадочно проговорила я, облизав сухие губы.

— Агни, — с угрожающим рычанием выдал Торн. — Прыгай.

— По существу. Да-нет?

— Да, — зло гаркнул Райдэк.

— Нужен просто телесный контакт или что-то еще?

— Да, — по вискам командора покатились крупные капли влаги. — Твое добровольное согласие поделиться со мной…

— Ты даже не представляешь, какое оно у меня добровольное, — не дав командору договорить, осторожно вытерла ладонью его мокрый лоб, а затем, отстегнув ремни безопасности и выдернув звено отцепки бесполезной теперь кучи тряпок и веревок, рывком перелезла мужчине на колени.

— Твою мать, — прошипел Торн. — Дура. Назад.

— Маму трогать не будем. Мама — святое, — вцепившись в плечи Райдэка, посмотрела ему в лицо. — Ты, главное, не отвлекайся. Делай что нужно, и скажи спасибо, что тебе в тар дэ досталась дура, а не умная и послушная проктэррианка. Тебе за какую часть моего тела больше нравится держаться? Пользуйся моментом, пока я разрешаю, — я несла откровенную чушь, лишь бы отвлечь Торна. Пусть лучше злится на меня, чем сходит с ума от тревоги. — Ты меня крепко держишь?

Шумно выдохнув, Райдэк обнял меня с такой силой, что стало больно. Корпус самолета занесло по кругу, и я, коснувшись губами кончика носа Торна, с улыбкой в голосе прошептала:

— Тише. Что ж ты такой буйный? Все будет хорошо. Я ведь везучая рыжая стерва. Помнишь?

— Глупая, — бессильно выдохнул мужчина. — Я все равно не смогу нормально посадить самолет. В лучшем случае мы свернем себе шеи сразу при падении.

— В лучшем случае мы заработаем себе пару синяков. Отстегивай привязные ремни. У тебя в подголовнике остался исправный парашют, а у меня в кармане отвертка и нож. Я вскрою коробку, и нас выбросит центробежной силой с креслом вместе. Только хорошо пристегни меня к себе.

Райдэк злобно запыхтел, тактично не став сообщать мне, что он по этому поводу думает, а может, вовсе и не тактично, а потому, что одновременно концентрировать энергию и говорить ему было тяжело.

Пока расстегивала ножные обхваты, Торн притянул меня к себе грудной перемычкой, и, снова застегивая карабины, пропустив свои ремни под его, я вместо положенного страха испытывала какое-то идиотское веселье, потому что представила, что со стороны мы с Райдэком теперь выглядим как мамочка с младенцем в сумке-переноске, пристегнутой к ее груди. Ерунда, что мамочка немного небрита и перекачена, зато она так заботливо сжимала меня своими лапищами, что губы сами собой расползались в улыбке.

— Тебя можно использовать вместо автономной батареи обогрева, — шепнула Райдэку на ухо я. Его руки были ужасно горячими, мне даже казалось, не будь я одета в защитный костюм, на спине остался бы ожог.

— Долго еще? — не проникся он.

— Да все, не нервничай. Открывай кабину, толкаемся на счет три. Готов? — крепко обняв Торна ногами, я выдернула парашют.

Над моей головой с шумом отлетело стекло, и в кабину ворвался свежий ревущий поток воздуха. Захотелось стащить с себя шлем, сделать глубокий вдох и громко крикнуть.

Толкаться не пришлось. Машина крутанулась и нас выбросило из нее вместе с креслом, как камень из пращи. Над нами с шуршащим хлопком раскинулся оранжевый зонтик парашюта, и я, издав победный клич, звонко рассмеялась в суровое лицо мужчины.

Повернув голову, я отстегнула шлем и посмотрела вниз в тот самый момент, когда, достигнув земли, об нее ударился упавший флайкап и вверх поднялось облако огня и черного дыма.

— Кажется, эта модель действительно устарела, — попыталась пошутить я.

Торн со всей силы прижал меня к себе, так и не сказав ни слова. На скулах его бугрились желваки, в глазах плескалась холодная ярость, и глядя на него, такого серьезного и злого, я с улыбкой спросила:

— Ты целовался когда-нибудь, спускаясь на парашюте и спасаясь из потерпевшего крушение самолета?

Правая бровь мужчины недоуменно изломилась. Кажется, он не понимал, как я в такой момент могу еще и шутить. Ну не плакать же, в конце концов, раз уж нам посчастливилось спастись от верной гибели?

— Все когда-нибудь случается впервые, командор, — нагло подмигнула я мужчине, а потом, стянув с него шлем, обхватила за шею и страстно поцеловала.

Глава 31

Я должна была догадаться, что Торн сообщит о катастрофе и позовет на помощь, используя встроенный в его мозг передатчик. Мы еще и приземлиться не успели, как со всех сторон к месту происшествия стали подтягиваться навороченные летающие аппараты. Нас поймали в мгновенно разложившееся надувное кольцо, выбравшись из объятий которого мы попали в очередные: немного бледный и напряженный тан орис бегло прошелся взглядом по лицу и фигуре Райдэка, а затем, порывисто обняв его, тихо выдохнул:

— Сынок.

— Я в порядке, отец, — Торн отстранился, взглянув на Кайла так выразительно и красноречиво, что я сразу догадалась: мужчины перешли на секретную связь. Полминуты они смотрели друг другу в глаза, после чего Райдэк-старший коротко кивнул и подал какой-то знак окружившим нас со всех сторон проктэррианцам.

— Как ты, дочка? — неожиданно переключившись с Торна на меня, Кайл ласково опустил мне на голову свою широкую ладонь. У меня от этого жеста по спине маршем прошлись мурашки.

Я не знаю, обращался ли ко мне когда-нибудь так родной отец, но из уст Кайла Райдэка это звучало обезоруживающе — до спазмов в горле и рези в глазах. Никогда не была подвержена пагубному тщеславию или коварству, но сейчас, пожалуй, впервые за всю свою жизнь испытывала махровое чувство зависти к Торну, понимая, как это здорово — иметь такого отца.

— Все хорошо, Кайл, не волнуйтесь, — уверила его я.

— Нам с Торном нужно будет отлучиться, — мягко улыбнулся мужчина. — Тебя отвезут домой наши фрэйсеры.

Незнакомое слово резануло слух, но глядя на приставленных ко мне мрачных двухметровых амбалов с оружием в руках, почему-то даже не захотелось спрашивать, что оно обозначает, особо становиться в позу и возражать тоже.

Я хорошо понимала, что исполнявший по дороге к станции фигуры высшего пилотажа флайкап не мог вдруг взять и испортиться, пока стоял в доке. Куда собирались отправиться Торн с отцом, мне было предельно ясно, и если честно, вмешиваться в их разборки у меня не было никакого желания. У меня было навязчивое стремление свалить с гостеприимной Проктэрры на свой родимый стрэйнджер, на котором что-либо незаметно сломать было просто невозможно.

Торн молча довел меня до готового к взлету самолета, а остановившись у подъемника, вдруг с шумом выдохнул, обнял меня и ткнулся носом куда-то мне в макушку.

— Спасибо, — дыхание мужчины щекотно зашевелило волосы, и я улыбнулась:

— За что?

— За то, что ты такая.

— Сумасшедшая? — подняв голову, лукаво повела бровью.

Райдэк не ответил. Только долго и пристально смотрел мне в глаза, после чего немного грустно произнес:

— Я не знаю, как долго буду отсутствовать…

— Я понимаю, — снисходительно пожала плечами, стряхнув ладонью невидимую соринку с его плеча.

— Спасибо, — снова повторился Торн.

— А теперь за что?

— За то, что понимаешь, — наклонившись к моим губам, Райдэк оставил на них нежный поцелуй, а затем резко взмахнул рукой, и все вокруг пришло в движение. Засуетились проктэррианцы, взвыли двигатели, и платформа со мной стала подниматься на борт летающего аппарата.

Дверь закрылась, оставив за собой запахи и краски дня, но у меня перед глазами все еще стояло лицо мужчины, цепляющегося взглядом за меня так, словно дороже и лучше женщины для него не было на всем белом свете.

* * *

Меня доставили на остров Райдэка в сопровождении почти десятка самолетов, отчего чувствовала себя невероятно важной особой. Вылетевшая из дома мне навстречу Актэя выглядела такой перепуганной, что мне ее даже напрягать было жалко. Дав девушке понять, что справлюсь со всем сама, я полчаса простояла под теплым душем, а потом, переодевшись, захватила сейк-капсулу с кофе и направилась в ту комнату, где я нашла букварь Торна. Сейчас самое время было заняться изучением проктэррианского языка, незнание которого начинало выводить меня из равновесия — чувствовала себя слепым котенком, ползущим непонятно куда.

Пожалуй, еще никогда незнакомый язык не давался мне так легко. Проштудировав и отложив в сторону букварь, я обложилась дощечками с книгами, которые нашла в той же комнате. В моей голове цветными картинками буквы складывались в слова, слова в предложения, и возникало какое-то непонятное ощущение дежавю, будто когда-то давно я все это уже видела. Словно кто-то записал на подкорке моего мозга эту информацию, и теперь разум, приоткрыв дверь, за которой она была спрятана, возвращал мне забытые знания. А еще меня не покидала мысль, что со мной происходит что-то странное. Я и раньше усваивала информацию очень быстро, но сейчас ловила себя на том, что за секунды читаю страницы текста по диагонали, и самое загадочное, усваиваю всю информацию. Книги хоть и не содержали в себе того, что я действительно хотела бы узнать, поскольку в основном это были справочники и художественная литература, но оказались очень полезными в плане пополнения словарного запаса и понимания технической базы проктэррианцев. Память наслаивающимися друг на друга эпизодами показывала мне ранее увиденные мною знаки, услышанные слова, и я теперь очень ясно понимала их значение.

Точно не возьмусь сказать сколько я просидела в кабинете Райдэка, поглощенная чтением, поскольку совершенно выпала из времени и пространства.

Уловив за дверью звук чьих-то шагов, я вскочила на ноги, желая скрыть от нежданного посетителя то, что отняло у меня столько времени. Тело мое одним усилием мысли с какой-то нереальной скоростью переместилось из одного конца комнаты в другой, и руки за сотые доли секунды водрузили все изъятые мною дощечки на полку.

Я так и стояла — сначала потерянно переводя взгляд с кресла на шкаф, возле которого оказалась, а потом на свои руки, плохо понимая, что это сейчас произошло, когда из-за открывшейся двери показалось красивое личико Актэи, и девушка смущенно пробормотала на проктэррианском:

— Простите, госпожа Агни, что побеспокоила вас…

— Все хорошо, Актэя. Я уже собиралась выходить и сама тебя найти.

Чистые и наивные глаза девушки широко распахнулись, став похожими на голубые озера, губы сложились так, словно с них вот-вот готов был сорваться вопрос, и прежде чем она его задала, я сообразила, что обратилась к ней на ее родном языке.

Лакс, это как вообще?

— Вы говорите на проктэррианском? — недоверчиво уточнила Актэя, еще вчера видевшая, что я двух слов связать не могу.

— Плохо говорю, — радушно осклабилась я, решив, что на самом деле понятия не имею, насколько хорошо мой мозг усвоил незнакомый язык. — Пытаюсь выучить и Торну сюрприз сделать. Поможешь?

Я добавила в голос жалобно-просительных ноток, а для пущей убедительности еще и посмотрела на девушку, как бездомный кот на продавца, стоящего за прилавком с мясом.

Во всем облике Актэи читалось явное недопонимание ситуации, но, во-первых, она явно не могла в чем-либо отказать тар дэ Райдэка, а во-вторых, в силу своего мягкого характера и чистоты души, вообще была не склонна отказывать тем, кто просил у нее помощи.

— Конечно, только не уверена в том, что я хороший учитель… — после короткой паузы согласилась она. — Я никогда не пробовала себя в этой области.

— А в какой пробовала? — мгновенно уцепившись за оброненную фразу, поинтересовалась у девушки.

Смущенный румянец проступил под ее тонкой кожей, но ответила она, как мне показалось, с гордостью:

— Я художница.

Единственным художником, которого я знала лично, был Стэн, но его картины, нарисованные на бетонной стене пулями любого калибра, больше пугали, чем радовали глаз выверенностью расставленных акцентов. Страшно было представить, что с такой же профессиональной точностью один из патронов играючи пройдет между твоих глаз, и ты даже понять не успеешь, в какой момент твои мозги станут недостающим красным оттенком на серо-черном полотне хладнокровного импрессиониста. Я вдруг подумала: а чтобы Гвоздь мне сказал, если бы я однажды подарила ему краски и кисть?

— И что ты рисуешь? — глядя на утонченную и нежную проктэррианку, мне в голову почему-то лезли пасторальные пейзажи. Ну не ассоциировалась она у меня, хоть убейте, с мастером, способным излить на холст свою обнаженную душу.

— Разное, — смутившись еще больше, проронила Актэя. — Если хотите, могу показать.

Я хотела. Не знаю, зачем. Наверное, для того, чтобы увидеть уже заведомо уложившееся в моей голове предубеждение и увериться в том, насколько я не соответствую канонам Проктэрры.

Ничто не бьет больнее и не повергает в такое пассивное и аморфное состояние, как внезапное развенчание собственных иллюзий. Будь я вступившей в наследство внучкой миллиардера Эрни Спаркса, я купила бы первую увиденную мною работу Актэи за любые деньги. Потому что пока я на нее смотрела — чувствовала холодный ветер, вздымающий высокие сизые волны, соль морских брызг на своем лице и губах, и бушующий внутри нарисованной на картине женщины шторм. Закрыв глаза, она стояла на каменном уступе, подставляя хрупкое тело и лицо разыгравшейся стихии, словно хотела смыть с себя боль и безысходное чувство отчаяния. Ураганный порыв ветра безжалостно рвал огненные пряди ее длинных волос, бросающих вызов сгустившемуся вокруг серому сумраку, и я потянулась к ним рукой, настолько живыми и объемными они показались мне.

— Кто это? — всматриваясь в черты лица женщины, так похожие на мои, я резко развернула картину, желая прочитать ее название, и вязко сглотнула, когда обнаружила там всего лишь два слова: "Тар дэ".

— Ее звали Рори, — Актэя забрала у меня картину, с грустью во взоре рассматривая изображенную на ней женщину. — Она была первой тар дэ.

Я вдруг вспомнила то, что мне рассказывал о первой тар дэ Торн, и на душе стало так же мрачно и беспросветно, как на лице изображенной Актэей женщины. Мне страшно было представить, каким кромешным адом жизнь казалась той, которую обезумевшие от власти и вседозволенности мужчины делили как кусок мяса. Сколько крови и смертей видели ее глаза? Осталось ли хоть что-то живое в ее изорванной в клочья душе?

— Сколько их было? — имея в виду мужей Рори, тех, которые убивали друг друга, лишь бы заполучить ребенка от несчастной женщины, рассеянно спросила у Актэи.

Она меня поняла.

— Много, — голос проктэррианки сломавшись, дрогнул, тонкие пальцы бережно прошлись по холсту, словно хотели утешить и приласкать свое творение. — И только последний ее мужчина создал связь, чтобы защитить Рори. Говорят, что Вэйн Шэнгри безумно ее любил. Так сильно, что готов был вернуть свою тар дэ на родину. Рори сама отказалась. Какая мать бросит своих детей?

— На какую родину? — я перевела взгляд с картины на Актэю, теряя нить разговора.

— Рори была инопланетянкой, — просто оглушила меня своим следующим заявлением Актэя. — Никто не знал, откуда ее, уже беременную, привез первый муж, потому что его убили почти сразу же после рождения ребенка, а сама Рори от пережитого потеряла голос и слух, и уже ничего не могла рассказать.

Словно громом пораженная, я в гипнотическом оцепенении села на первую подвернувшуюся мне твердую поверхность, пытаясь сложить в своей голове частички полученной информации. Выходит, Торн лгал мне, когда говорил, что идеальную женщину получили в результате генетического эксперимента? Ее привезли сюда с другой планеты и с тех пор проктэррианцы бороздят просторы Вселенной в поисках ей подобной. Вот почему никто из прайтов не удивился, когда Райдэк объявил меня своей тар дэ. Это что же выходит — я и Рори одной расы? А может, мы вообще с ней какие-то дальние родственницы? Почему женщина с картины так на меня похожа? Лакс…

— Погоди, — я потерла пальцами болезненно пульсирующие виски, собирая в голове разлетающиеся во все стороны мысли. — Если Рори не могла говорить, как Вэйн знал, куда ее нужно вернуть?

— Он создал для Рори специальное устройство, которое вживил ей и себе. С его помощью они могли нормально общаться без слов. Сейчас это приспособление используют все военнообязанные проктэррианские мужчины.

Потрясающе. Так вот кто и для чего создал универсальное средство связи. И совсем не для военных целей, а просто потому, что хотел слышать и понимать свою женщину. А ведь и правда, безумно любил…

— И Вэйн не захотел поделиться с остальными соотечественниками тайной? — я вдруг подумала, что, возможно, женщины с планеты Рори идеальные пары проктэррианцам. Это могло бы в корне изменить историю Проктэрры.

— Он поделился, — слабо улыбнулась Актэя. — Но оказалось, что это не раса Рори особенная, а она. У нее было какое-то редкое и неизлечимое генетическое заболевание, из-за которого на своей планете она считалась неполноценной. Испорченная для своих, и бесценное сокровище для проктэррианцев…

И все же я чего-то не понимала.

— Если Рори не была проктэррианкой, как с ней мог получиться импринтинг?

— Его создали искусственно, — разрешила мои мучительные предположения Актэя. — Вэйн и создал. Сначала просто хотел прекратить войну сильнейших династий из-за тар дэ и оградить ее от посягательств других мужчин, а в итоге совершенно неожиданно получил силу, которая сделала дом Шэнгри правящим, а тар дэ — бесполезной для всех, кроме него. Это Вэйн вернул Рори отнятых у нее детей от разных отцов, Вэйн ввел законы, запрещающие любое насилие над женщиной, Вэйн сделал генетическую связь обязательной для всех.

— Что значит "обязательной для всех"? — не поняла я.

— Сначала мужчин и женщин прививали, а через поколение генетическая память стала срабатывать у всех проктэррианцев. И самое удивительное, что уникальный ген Рори передался только детям, рожденным после импринтинга. Их с Вэйном детям. По сути, проктэррианки обязаны Рори и Вэйну не только своими правами, но и свободой.

— Свободой? — изумление вырвалось из меня с жалким свистящим звуком. Жизнь на закрытой планете, где все считались ее собственностью, она называла свободой? Я не ослышалась? — И в чем заключается ваша свобода? — протянула, потерянно глядя в воодушевленное лицо девушки.

— Мы можем жить как хотим, учиться где хотим, выбирать того, кто нам нравится, заниматься любимым делом. Это удивительно, правда?

Кажется, я пребывала в таком шоке, что смотрела на Актэю, забыв закрыть рот. Она что, это серьезно?

— То есть убирать и готовить в доме Райдэка — это твое любимое дело? — как-то совершенно непроизвольно вырвалось у меня.

— Нет, что вы, — рассмеялась девушка. — Я здесь подрабатываю, пока учусь. Я сама попросила дэн ориса взять меня к себе домработницей. Здесь спокойно и никто рисовать не мешает. Раньше я работала в художественном магазине, так мне там прохода не давали мужчины, у которых со мной полная совместимость. Ходили каждый день, покупали лишь бы что купить и приставали с глупыми вопросами.

— Какими вопросами? — уточнила я.

Актэя выровняла спину, сделала до смешного важное лицо, и гнусавым голосом произнесла:

— Девушка, вы не подскажете, какие краски лучше всего пойдут для пейзажа? Ну, разве не глупейший вопрос?

— И что ты им отвечала? — усмехнулась в ожидании ответа.

— Зеленые, — хихикнула Актэя. — И ведь покупали.

С ума сойти, а кроткая незабудка Актэя, оказывается, подпольный тролль.

— А здесь ты, значит, прячешься от ухажеров?

Ну понятно, кто же полезет в охраняемый особняк главы правящего дома? Самоубийца разве что.

— Не то чтобы прячусь, — зарделась девушка. — Во-первых, дэн орис мне платит гораздо больше, чем я получала в магазине, а во-вторых, здесь мне никто не мешает видеться с Ноем.

— Что? — вытаращилась я на проктэррианку.

— У нас с ним тоже совместимость, — стыдливо закусила губу Актэя. — И он мне нравится. Когда закончу учебу — выйду за него.

Как же опрометчиво я посчитала проктэррианок наивными и неспособными на коварство. Этот милый цветочек, кажется, бессовестно использовал Райдэка в личных целях, и, похоже, даже угрызений совести не испытывал.

— А дальше что? — поинтересовалась я. — Выйдешь за Ноя, и что дальше?

— Ной обещает подарить мне галерею, — мечтательно уставилась взглядом в одну точку девушка. — Буду работать и рисовать. У меня уже сейчас много заказов. Дэн орис говорит, что у меня настоящий талант. Преувеличивает, конечно…

— Не преувеличивает, — вновь посмотрела на картину я. — У тебя действительно талант — дар передавать с помощью красок эмоции, чувства, настроение… А образ первой тар дэ ты откуда взяла?

— Ее изображений сохранилось на Проктэрре очень много. Вы на нее почему-то очень похожи. Я подумала, что, возможно, у Рори там, откуда ее привезли, осталась семья, и вы приходитесь ей какой-то дальней родственницей? Ну, раз вы тоже тар дэ…

Актэя умолкла, смущенно посмотрев на меня.

Вполне логичное предположение. Тем более что оно мне тоже в голову пришло. Жаль, я никогда не интересовалась у деда генеалогическим древом нашей семьи, хотя если учесть, что рыжими в ней были дед и отец — выходит, родство с Рори было по их линии.

— А что случилось с остальными тар дэ? — отодвинула пока на задний план свою родословную.

— На самом деле их было не так много. Я ведь сказала вам, что уникальный ген Рори передался только ее с Вэйном детям: сыну и дочери. Следующая тар дэ родилась уже у их внуков.

— То есть девочки в доме Шэнгри рождаются через поколение?

— Рождались, — поправила меня Актэя. — Дом Шэнгри прекратил свое существование еще до моего рождения.

— Как это "прекратил"?

Я недоумевала. Огромная семья — это не обанкротившаяся фирма, выпускающая вышедшую из обихода технику. Нельзя в один прекрасный день взять и просто сказать: "Для всех нас просто нет"

— Эта история до сих пор засекречена. Точно никто не знает, что произошло. Говорят — Шэнгри испытывали какое-то сверхновое оружие, оно их и уничтожило.

— Всех? — удивилась я. — Как такое возможно?

— Раньше все члены одного рода жили в одном месте. Отсюда и пошло название "дом". После гибели дома Шэнгри остальные правящие династии из соображений безопасности разделили свои производственные и жилые помещения. Дом Райдэк, например, находится в столице, их заводы и лаборатории где-то в горах, а дэн орис построил себе особняк на этом острове. Вы не волнуйтесь, Ной утверждает, что остров неприступен.

С чего бы это мне волноваться? Я удивленно посмотрела на девушку и вдруг поняла, к чему она завела этот разговор. Она напугана сегодняшним происшествием и явно не считает его случайностью, раз общается с Ноем.

Но покушение и не было хорошо спланировано, ибо тот, кто его задумал, действовал спонтанно и быстро, видимо, опасаясь быть пойманным. Иначе он не оставил бы нам с Торном шанса на спасение в виде парашюта.

А может?..

Голова закружилась от внезапной догадки, и мне стало страшно до чертиков. Что, если все так и задумывалось? Что, если парашют оставили для меня, а Райдэк должен был погибнуть? И я, как переходящий приз, достанусь кому-то другому. Ведь поскольку я не проктэррианка, и если у меня то же редкое заболевание, что и у Рори, и без привитой генетической связи, я могу стать новым яблоком раздора на Проктэрре.

От этой мысли захотелось свалить из этого технологического рая с квантовым ускорением. Лакс, мне бы только до какого-нибудь звездолета добраться. Вот только где его найти и кто меня к нему подпустит?

— В доме есть какие-нибудь законодательные документы?

— Я не знаю, — удивленная резкой сменой темы, пожала плечами Актэя. — В кабинете дэн ориса, возможно…

— А где у нас кабинет дэн ориса? — я решительно поднялась с места, направляясь к двери. — Покажешь?

— Эм-м, — Актэя замялась, явно не обрадовавшись моей просьбе. — Дэн орис не разрешает входить туда посторонним.

— Даже своей тар дэ? Или я тоже посторонняя?

— Простите, — совершенно смутилась девушка. — Я сказала не подумав. Этот дом ведь теперь и ваш, — развернувшись, Актэя повела меня к лифту, из которого мы вышли на верхнем этаже, очутившись в просторном, обставленном уютными диванами и кадками с цветами холле.

Набрав на сенсорной панели код, проктэррианка вошла в отворившиеся двери, и сработавшие на движение датчики включили светильники, наполнив просторное помещение ярким электрическим светом.

Удивленно оглядываясь по сторонам, я изучала рабочее место Райдэка и оно мне нравилось. Больше, чем нравилось. Я была в восторге от огромного телескопа, стоящего у окна; карты Вселенной во всю южную стену; голографических экранов с трехмерными проекциями чертежей; выгнутых дугой мониторов, окружавших мощнейший компьютер. Это место напоминало творческую мастерскую, по крайней мере, на такую мысль наталкивали разбросанные по столу макеты звездолетов и чертежи рабочих узлов.

— Все книги и документы дэн орис хранит там, — прервала мое восхищенное созерцание кабинета Актэя, указав рукой на утопающий в широкой нише стеллаж. — Я, правда, не знаю, что конкретно вы ищете… — девушка ступила ногами на серебристый диск, и он тут же поднял ее высоко вверх, перенося в сторону импровизированной библиотеки.

Перемещаясь в воздухе и задумчиво всматриваясь в расположенные на полках пластины, девушка стала вытаскивать одну за другой, складывая их на изгибе своей руки объемной стопкой. Потянувшись за очередной, она неловко качнулась — и все носители информации под ее громкий возглас полетели вниз.

Я точно не поняла смысла произошедшего, но мне показалось, что время вокруг меня замедлилось. Замерли в полете пластинки, с забавно раскрытым ртом застыла на летающем диске Актэя, и только я в этом неожиданном стоп-кадре двигалась с нормальной скоростью, ловко перехватывая на лету не успевшие упасть на пол книги.

— Как вы?.. — ошалело таращившаяся на меня Актэя опустилась вниз, мечась испуганным взглядом от книг, зажатых у меня в руках, к глазам. — Вы ведь стояли там, — она заторможено махнула рукой вдаль, — и вдруг оказались здесь. Как вы успели?

Я понятия не имела как, но на всякий случай ответила:

— Я бегаю очень быстро и реакция у меня мгновенная. Я же легионер.

— И все легионеры так могут? — поинтересовалась проктэррианка.

— Конечно, — соврала я. — Так что ты мне тут подобрала? — логично и красиво переключила внимание Актэи, и девушка, усевшись на диван, стала включать электронные книги.

Среди многообразия проктэррианской литературы, выбранной Актэей, свода законов, к сожалению, не оказалось, но несколько книг заинтересовали меня намного больше. Одной из них был список домов Проктэрры с поименным перечислением родоначальников и побочных ветвей. Оказалось, что дом Райдэк был в родстве с домом Шэнгри, что и позволило ему выйти на лидирующие позиции после гибели правящей династии. Родоначальник дома Торна — Эймон Райдэк, похоже был двоюродным братом Вэйна Шэнгри, и это давнее родство спустя несколько поколений перевесило чашу голосов прайтов, отодвинув с лидирующих мест глав древнейших домов. Как же велико было уважение проктэррианцев к Вэйну Шэнгри, если даже через сотни лет его гены остались в приоритете.

После списка правящих домов я увлеклась базой ДНК проктэррианцев, запись в которой оказалась аналогом паспорта, а потом географическим справочником, и с помощью Актэи наконец начала ориентироваться в обозначениях проктэррианских координат.

Девушка удивлялась тому, что я все схватываю налету, а я, будто губка, впитывала полученную информацию, задавая все новые и новые вопросы, попутно исправляя ошибки своей речи, на которые любезно указывала Актэя.

За окном была уже глубокая ночь, когда проктэррианка, смущаясь и краснея, сообщила, что ужасно устала. Странное дело, но я усталости не чувствовала, и голова от того количества цифр, букв и слов, что через нее прошло, даже не гудела. Мне казалось, что я сейчас могу несколько километров пробежать, а потом повторить с точностью до слова все, о чем мы говорили с Актэей.

Я понимала, что со мной происходит что-то из ряда вон выходящее, и по тому, как похожи проявляющиеся у меня симптомы на способности Райдэка, догадывалась, что, скорее всего, все дело в нашей с ним связи. Он ведь говорил, что эта связь на порядок усиливает резерв возможностей организма мужчины и женщины, а в случае с тар дэ — это вообще что-то запредельно фантастическое. Чего я понять не могла, так это того, как связь работает, если я не проктэррианка?

Сжалившись над сонно клюющей носом Актэей, я вернулась в свою комнату, все еще ломая голову над загадкой своего внезапного апгрейда, терзаясь сомнениями, говорить или не говорить о нем Торну.

Мысль о командоре отдавалась в груди какой-то необъяснимой тоской. С одной стороны, я ужасно злилась на него: где-то за намеренную недосказанность, а где-то за откровенное вранье. А с другой, понимала, что вывали он на меня всю правду и про генетику Проктэрры, и про роль Рори в ее прогрессивном развитии, я бы, наверное, ни за что не согласилась ему помогать. Лакс, да я бы на собрании прайтов обязательно придумала какую-нибудь ересь, чтобы выгородить его и Ноя, а дальше потребовала бы вернуть меня в распоряжение конфедерации. И чтобы вернул меня им именно Райдэк. Черта с два я поддалась бы после этого на его уговоры посетить еще раз его дивную родину. И куда бы он потом от меня со своей привязкой делся? Не увез бы меня, в конце концов, обратно силой?

Увязнув в собственных мыслях, словно в герлитовой смазке, я не заметила, как провалилась в глубокий сон. Тревожный. Мне снился взрывающийся флейкап, стоящая на каменном уступе Рори, и почему-то отчаянно зовущий меня Торн. Он тянул ко мне руку, но с каждой секундой отдалялся от меня все дальше и дальше, пока я не перестала видеть его лицо и слышать голос.

Резко открыв глаза, я хватанула судорожно раскрывшимся ртом воздух. Затылок ударился обо что-то твердое, теплое, и, моментально развернувшись, я обнаружила лежащего за моей спиной Торна.

— Плохой сон? — теплые губы мужчины ласково прижались к моему взмокшему лбу, забирая своим бесхитростным прикосновением обуявшее меня бесконтрольное чувство паники.

Закрыв глаза, я спрятала лицо на груди Райдэка, вдыхая запах его тела и идущей от него силы. Странное дело: ничто так не успокаивало меня и не выводило из себя, как этот повернутый на мне проктэррианец. Хотя не могу сказать, что это у нас не взаимно. Мне бы наорать на него сейчас, сказать, что он еще та задница и враль, а я дышу им как кислородом и просто радуюсь тому, что он вернулся. Целым, невредимым — и ко мне…

— Нашли? — испытывающе посмотрела в его глаза, прекрасно понимая, что он знает, о чем я спрашиваю.

Лоб Райдэка расчертили хмурые горизонтальные складки, а взгляд, утратив теплоту, стал жестким и колючим.

— В клубе было несколько сотен мужчин. Проверить информацию о каждом за такой короткий срок нереально.

— Значит, не нашли, — вздохнула я, выпутываясь из объятий мужчины. — Ты понимаешь, что он на этом не остановится?

— Как раз наоборот, — возразил Торн. — Он просчитался, решив, что мы с тобой погибнем и все примут это за несчастный случай.

— Да? — не без издевки протянула я. — И часто у вас тут такие несчастные случаи происходят?

— Это впервые после… — Райдэк запнулся и глухо продолжил: — Впервые после войны за первую тар дэ.

— Замечательно, — больше не нашла что сказать я. — А теперь возобновятся в борьбе за последнюю?

— Это бессмысленно, — с твердой уверенностью заявил Торн. — Связь работает. Здесь что-то другое…

— С чего ты взял, что связь работает не в одностороннем порядке? Я в течение четырех лет сотне мужчин жала руку, каждый день имела тесные телесные контакты с членами своей командой, и рвотных позывов ни один из них у меня не вызывал.

Кажется, такая мысль Райдэку в голову не приходила, потому что он в замешательстве умолк, сосредоточенно о чем-то раздумывая.

— Возможно, это потому, что связь была очень слабой, — выдвинул предположение он, — а возможно, потому, что ты особенная. Надо взять у тебя пробу крови и проверить.

А вот это меня сильно напрягало. Узнать, в чем моя уникальность, мне бы, конечно, хотелось, но беда в том, что у них здесь ДНК вместо паспортных данных в базу заносится и, попади туда мой анализ, хрен я когда-нибудь отсюда свалю. Пока — я собственность Проктэрры только на словах.

— А что будет, если вы не найдете того, кто вывел из строя флайкап?

— Найду, — голос Райдэка резанул сталью, и уютный мужчина под боком превратился в натянутую струну, звенящую гневом, яростью и жаждой возмездия.

— А если его уже нет на Проктэрре?

— Все космопорты перекрыты, улететь с планеты сейчас просто так ни у кого не получится.

— А меня, значит, пока не разберешься со злодеем, ты собираешься держать у себя на острове взаперти?

— Агни, это временная мера. Ты же понимаешь…

— Нет. Не понимаю, — мой внутренний лимит терпения натянулся до предела и, наконец, лопнул, изливая на Райдэка накопившиеся раздражение и желчь. — Я не понимаю, почему должна все это слушать и молча проглатывать, как горькую пилюлю? Я не понимаю, почему я обязана жить на чуждой мне планете только потому, что я имела неосторожность однажды переспать с ее собственностью? Я не понимаю, почему кто-то, — ткнула пальцем в грудь Торна, — пытается решать мою судьбу за меня, считая, что имеет на это полное право? Я свободная женщина. Ты мне не отец, не брат, не муж. Ты тип, с которым я классно занимаюсь сексом почти неделю. Так по какому праву, мать твою?..

Райдэк побледнел, громко и неприятно скрежетнув зубами.

Да, когда меня загоняли в угол, я всегда била по самому больному.

Знаю, для Торна услышать, что он мужик, с которым у меня просто замечательный секс, но не более, было больно. А мне уже было наплевать. Что-то внутри меня треснуло и сыпалось в бездну колючим крошевом, утягивая все приличие за собой следом.

В глазах Торна полыхнула обида, злость… и вдруг, резко развернув голову, он замер, словно волк, чутко прислушивающийся к звукам леса.

— Мне нужно выйти, — поднялся с постели он, быстро направляясь к двери. — Вернусь — поговорим.

— Да пошел ты, — швырнула подушкой в закрывшуюся за его спиной дверь и, вскочив с кровати, пнула ногой подвернувшиеся под нее крепсы.

Мне надоели разговоры, в которых я была заведомо проигравшей стороной. Я хотела скандала. Бабского. Отвратительного. Не знаю, почему. Руки чесались что-нибудь разгромить к проктэррианской бабушке, разбить какую-нибудь жутко дорогую вещь, и желательно о голову Торна.

С этим благостным намерением я и вылетела из комнаты, собираясь подрихтовать Райдэку интерьер, физиономию, а заодно и выпустить пар. Я добежала до конца коридора и спустилась по лестнице на один пролет, когда услышала внизу мужские голоса. Слух резануло какое-то смачное ругательство на проктэррианском, и я остановилась, пытаясь его запомнить. А потом вжалась в стенку, слушая преинтереснейший диалог, случайным свидетелем которого я так удачно оказалась.

— Все из-за тебя, — прорычал Райдэк невидимому оппоненту. — Мне мало личных проблем, так я еще должен постоянно оправдываться перед отцом, прайтами и конфедерацией. Какого лакса им опять от меня надо?

— Они требуют показать женщину. Хотят убедиться, что она жива и здорова, — голосом Ноя ответил его визави.

— Им мало доказательств, которые я предоставил? Вселенское дерьмо, Ной, где были твои мозги, когда ты забирал ее на глазах у четырех свидетелей?

— На ней был ваш кайдшер, а вы приказали не выпускать ни на секунду из вида того, на ком он был надет.

— Я просил следить за ней на Зондакаре, чтобы она никуда не влезла со своим напрочь отбитым инстинктом самосохранения.

А вот это Торн зря. Сам он отбитый на всю свою проктэррианскую голову.

— Если бы ты не притащил нас на Проктэрру, я бы сейчас спокойно завтракал с ней в каком-нибудь уютном заведении где-нибудь на Ципре или Таргусе, и мне бы хватило всего месяца, чтобы потом привезти ее сюда без всякой огласки и свидетелей.

Слова Райдэка на какие-то доли секунды остановили сердце, оно сжалось в кулак, а потом затарахтело как сумасшедшее. Так вот, значит, какой был план? Очаровать, запудрить мне мозги, затащить в койку, а потом прямо оттуда по-тихому утащить на Проктэрру? Как же ловко… И никто не узнает, куда вдруг исчезла капитан Агни Паркер. Умерла. Сгинула. Растворилась. Ах ты… Говнюк в нанотрусах. А я просто дура. Кому поверила? Неужели все влюбленные бабы такие дуры?

— И что нам делать с требованием конфедерации? — уныло поинтересовался Ной.

— Нам? — гаркнул Торн. — Мне. А у меня другого выбора нет, как согласиться на их требования. Благо, что этому консулу я доверяю. Лишнего конфедерации он никогда не скажет.

— Так мне доложить тан орису, что вы явитесь на прием?

Раздался шумный вздох Райдэка, а затем прозвучало безрадостное и мрачное:

— Доложи… Осталось только Агни уговорить туда пойти.

Уговорить? А зачем меня уговаривать, милый? Я вообще такая авантюристка…

На цыпочках двигаясь под стенкой, я быстро вернулась на свой этаж, а потом, залетев в комнату, бесшумно прикрыла за собой дверь. Приняв позу "задумчивое создание", я встала возле окна, повернувшись спиной к готовому появиться с минуты на минуту Райдэку.

Услышав его шаги, я постаралась усмирить сбившееся дыхание, что сделать было крайне сложно из-за беснующегося в груди сердца.

— Агни… — разбивая тишину, прозвучал рокочущий голос Торна, и я, резко развернувшись, посмотрела в его бесстыжие серые глаза:

— Извини, что накричала…

Брови Райдэка, явно ожидавшего как минимум продолжения выволочки, удивленно поползли вверх, а я, не останавливаясь на достигнутом, стала добивать его своей непредсказуемостью:

— Меня просто вся эта ситуация с покушением вывела из себя. Я привыкла рассчитывать на собственные силы и на то, что моя команда всегда меня прикроет, а здесь… Когда не понимаешь, откуда ждать удара…

Торн облегченно выдохнул и, подойдя ближе, прижался губами к моей макушке:

— Подняты на ноги все службы безопасности Проктэрры. С покушением мы разберемся, только дай нам немного времени. Понимаю, что в последнее время я слишком много у тебя прошу и ничего не даю взамен. Понимаю, что для такое для тебя сидеть взаперти. Но это временно…

— Насколько "временно"? — повернулась лицом к Торну. — Не люблю отсутствия конкретики.

— А хочешь, сегодня вечером отправимся к отцу на прием? — неожиданно резко съехал с темы Райдэк. — Правда, в целях безопасности придется пройти во дворец через телепорт, а не лететь…

Волшебное слово "телепорт" прозвучало как музыка. Вселенная, как же я хочу. И прием, и телепорт, и вмазать Райдэку или промеж глаз, или промеж ног — не важно. Важно, что хочу… Хотя с последним я, пожалуй, немного подожду.

— Хочу, — небрежно пожала плечиком, очень надеясь, что мое "хочу" не выглядит как "хочу-хочу-хочу-хочу".

— Уверена? — подозрительно прищурившись, Райдэк впился настороженным взглядом в мое лицо, пытаясь понять, в чем подвох.

— А ты хочешь, чтобы я сидела в четырех стенах, как курица в клетке, и грела твои нанояйца? — тут же исправляя ситуацию, включила рыжую стерву.

— Агни, — Райдэка перекосило, и подозрительные мысли мгновенно оттеснились на задний план.

— Что Агни? Я от безделья скоро умом тронусь. А если безвылазно посижу в твоей конуре еще пару дней, то начну ее громить.

— Ты видела, чем закончилась наша с тобой последняя вылазка? — сердито напомнил мне Торн.

— А кто мне рассказывал, какая у вас милая и гостеприимная планета? Зверюшек и природу мы, значит, жалеем, зато безжалостно мочим людей?

— Такое случилось впервые за сотню лет, и если думаешь, что ты одна в шоке, то ошибаешься. Вся Проктэрра гудит.

— О, так мы с тобой звезды местных новостей?

А не мешало бы как раз эти самые новости посмотреть.

— Давай не будем ссориться, — командор мягко запустил руку в мои волосы и потянулся за поцелуем. — Хочешь пойти на прием — значит, пойдем на прием, — губы его ласково заскользили по моему лицу, оставляя на коже нежные следы прикосновений.

Ах ты, хитрец. И вывернул-то все как. Словно одолжение мне сделал. То есть, это я хочу на прием? Нет, хочу, конечно, но знать об этом тебе совершенно необязательно.

— Только тебе опять придется надеть платье, — улыбнулся Торн так, словно за это извинялся.

Ой, только не надо делать вид, что тебя это расстроило. Я помню, что ты сделал с моим летным костюмом.

— Опять пойдем по магазинам?

— Нет, — умерил мой пыл Райдэк. — Я прошу Актэю принести каталоги. Выберешь по ним все, что захочешь, и это привезут, а если нужно — подгонят по тебе.

Выберу. Конечно, выберу. Надеюсь, ты об этом не пожалеешь.

— Ладно, — смиренно кивнула я. — Каталог так каталог…

— Тогда пойдем завтракать? — обрадовался Райдэк, а вместе с ним и мой урчащий желудок.

И тут я поняла одну удивительную вещь: есть я почему-то хочу гораздо больше, чем прибить Райдэка. Нет, странно — раньше за мной такого не водилось.

Глава 32

За завтраком Торн мне рассказал, что записи с камер видеонаблюдения в клубе ничего не показали. Кто-то перекодировал сигнал, идущий из дока Райдэка, подставив вместо него заранее подготовленную картинку — не самая сложная задача для хакера. И это говорило о том, что работал профессионал. А поскольку почти все мужчины-проктэррианцы с компьютером были на "ты", заподозрить в диверсии кого-то конкретно было почти невозможно. Я, как и Торн, была уверена, что злоумышленник действовал не один. Кто-то с поверхности планеты наблюдал за падением флайкапа и, осознав, что нам удалось спастись, быстро замел следы. С теми технологиями, что существовали на Проктэрре, мне кажется, это было довольно просто, а потому считала, что найти покушавшегося на нашу жизнь невозможно. Хотя, наверное, мой пессимизм упирался в незнание каких-то фактов. Торн же на что-то надеялся и, как и положено ученому его уровня, утверждал, что вычислит мерзавца по формуле.

Сославшись на то, что они с отцом должны продолжить расследование, после завтрака Райдэк, поцеловав меня, улетел куда-то в сопровождении охраны, пообещав, что вернется за мной вечером.

Не могу сказать, что расстроилась, поскольку такое положение дел меня устраивало. Хотела беспрепятственно порыться в книгах Райдэка, посмотреть новости, ну и, конечно, заказать себе на вечер платье.

Где находится телетранслятор, мне показала Актэя, и должна признаться, что новости меня несколько удивили. Во-первых, не ожидала в них увидеть себя. Снимки были сделаны в супермаркете, когда мы с Торном дурачились и хохотали в магазине одежды, и в день помолвки, за несколько секунд до нашего с командором поцелуя. А во-вторых… Господи, никогда не думала, что я могу так смотреть на мужчину. Кто эта женщина, в чьих глазах читается какое-то слепое обожание? Квазар мне в одно место — это точно не я. А если и я, то это происки фотографа, выбравшего неудачное освещение и момент.

Снимки сменило эпичное видео падения флайкапа из стратосферы, наверное, снятое со спутников.

Увеличив масштаб, камера показала наше с Райдэком катапультирование и страстный поцелуй в воздухе. Это выглядело со стороны так приторно-сладко, что хотелось пойти и заесть это безобразие чем-то кислым. Розовый сироп сначала прервался сообщением о продвигающемся расследовании, а затем кадрами, демонстрирующими место падения самолета и что-то выискивающего среди обломков вместе с вооруженными проктэррианцами Торна.

Сегодня утром сидящий со мной за одним столом командор выглядел спокойным и собранным. Экран же демонстрировал совершенно другого мужчину — мрачного, раздраженного и злого. Только сейчас поняла, насколько сильно переживает из-за случившегося внешне невозмутимый Райдэк. Лакс, он задница, манипулятор и врун, но почему, глядя на него, я испытываю тревогу и жалость?

Не в силах смотреть на него больше, я выключила трансляцию и попросила Актэю принести каталоги, которыми оказались таблички, очень похожие на те, что я видела в кабинете Торна. Что удивительно, нажав пальцем на изображение понравившегося наряда, можно было мгновенно оформить покупку, указав адрес доставки и имя плательщика.

Не стану лгать, очень хотелось накупить Райдэку дюжину трусов с изображением какой-нибудь фигни, или на крайний случай пижаму в розовых единорогах. Нет, понятно, что он бы все это выбросил, зато продавцы из магазина офигели бы от того, что носит в неформальной обстановке их дэн орис.

Перестав страдать ерундой, я залезла в раздел женских платьев, с тоской отбраковывая одно за другим. Изначально я хотела выбрать что-то красное. Чтобы если доводить быка, то есть Райдэка, до нужной кондиции, так уж наверняка. А потом поняла, что со своим огненным цветом волос буду выглядеть в нем как шлюха, и начала искать что-то серебристое или золотистое.

То, что я хотела, обнаружилось почему-то в разделе со странным названием "интарья", а поскольку этого слова я не знала, решила узнать его значение у Актэи.

Открыв рот, девушка быстро заглянула в планшетку и, заикаясь, произнесла:

— Вы не можете пойти в этом…

— Это еще почему? — окончательно убедилась в том, что именно в этом платье я должна блистать сегодня вечером.

— Оно… оно… — порозовела Актэя. — Оно для танца.

— Какая прелесть, — мгновенно нажимая на картинку и оформляя заказ, улыбнулась я. — То, что надо. Обожаю танцы.

Актэя беспомощно хлопала своими ресницами, пока я в тон к платью заказывала босоножки и фантастическую шаль — полукруглую, ажурную, переходящую из белого цвета в бежевый перламутр. Всю стратегически важную красоту я собиралась ею прикрыть, в противном случае Райдэк испечется еще до приема.

— Вы действительно станете танцевать? — наконец вышла из ступора Актэя, потерянно глядя на решительно настроенную меня.

— А для чего еще нужны приемы, если на них нельзя расслабиться, поболтать и потанцевать?

— Женщине нельзя танцевать при посторонних мужчинах.

— Почему? — удивилась еще больше.

— Потому что мужчинам это понравится, — еще гуще покраснела проктэррианка. — Очень понравится.

— Ну понравится. И что? — совсем запуталась я.

— Хотите, чтобы из-за вас дрались?

Мордобой? Настроение поднялось до космических высот. Что за праздник жизни без мордобоя? Эх, держись Проктэрра. Очень хочу, чтобы представители конфедерации увидели продвинутую чопорную расу во всей своей красе.

— Просто мечтаю, — уверила я Актэю.

— Вы серьезно? — жалобно протянула девушка. — А как же дэн орис? Ему же тоже придется драться.

Замаячившая впереди перспектива помятого командорского зада без моего прямого участия пролилась целительным бальзамом на оскорбленную в лучших чувствах душу. Будет знать в следующий раз как мне врать на каждом шагу и пытаться манипулировать.

— А чего ты за дэн ориса переживаешь? Я его в действии видела. Сомневаюсь, что у него есть реальные конкуренты.

— Но ведь это же нечестно.

Актэя возмутилась так искренне, что мне на какое-то мгновение даже стыдно стало. Но… где я, и где стыд?

— А когда это дэн орис играл честно? — откровенно съязвила в его сторону и, поднявшись с места, улыбнулась девушке. — Сеющий ветер да пожнет бурю. Пойдем, будешь из меня красавицу делать.

Актэя пробурчала что-то вроде того, что я и так красивая, а потом, смирившись с неизбежным, поплелась за мной следом.

Я не помню, когда последний раз так пристально и задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале. Кажется, даже в подростковом возрасте мне было абсолютно все равно, как я выгляжу: есть ли у меня прыщи, красивые ли волосы, выросла ли грудь. Сейчас я могла с абсолютной уверенностью сказать, что она у меня в принципе есть. Облегающее мой бюст платье почему-то зрительно ее увеличивало, и я вертелась и так, и эдак, пытаясь понять, нравится мне это или нет.

Однозначного ответа в глубинах своего сознания я не нашла, но чувствовала себя довольно странно. Точно знаю, что еще месяц назад мне даже в голову не пришло бы это глупое самолюбование, а сейчас я получала от него удовольствие, не ощущая, что это идет вразрез с моими принципами и привычками. Да, капитан Паркер, оказывается, была женщиной… красивой. И как сказал бы Гвоздь: "У нее отличные буфера".

— Эрайя Агни, — в мою комнату влетела взволнованная Актэя и, окинув меня взглядом с ног до головы, нервно заломила руки. — Там дэн орис прилетел. Что будет, что будет… — запричитала она.

— Ничего не будет, — схватив шаль, всунула ее девушке в руки и приподняла свои волосы. — Помоги.

Укутав меня в красивый аксессуар, Актэя перекрутила впереди концы шали, а потом забросила их на плечи.

Со стороны я выглядела ультра-прилично: плотная, тененая шаль скрывала грудь, плечи и спину, а длинная и слегка расклешенная к низу юбка в пол даже намека не давала на какую-либо фривольность, поэтому заявившийся ко мне через несколько минут Торн уставился на меня восхищенным взглядом, больше уделяя внимание моему лицу, которое сердобольная Актэя раскрасила в лучших проктэррианских традициях.

— Какая же ты красивая, — касаясь подушечками пальцев моих губ, а потом невесомо проводя ими по рассыпавшимся по плечам локонам, выдохнул Райдэк. — Боюсь до тебя дотронуться, чтобы что-то не испортить.

Теряем бдительность, командор. Это ты меня сзади еще не видел.

— Ты тоже ничего, — я лукавила: темно-серый, цвета дома Райдэк, приталенный сюртук в сочетании с серебристым жилетом смотрелся на мужчине роскошно, а шелковый шейный платок, завязанный вместо галстука, вообще превращал Торна в какого-то аристократа прошлых тысячелетий.

Вселенная, до чего же искушающе хорош был этот проктэррианец… Смотрела бы и смотрела… А вот расслабляться нельзя. Мозги собрала в кучу, и вперед.

— Тогда пойдем? — посчитал мое выжидающее молчание призывом к действию Райдэк, и я, взяв его под руку, пошла следом, наслаждаясь теплом мужского тела, крепостью мышц и запахом его одеколона.

Наверное, с таким же удовольствием я пошла бы с ним в какой-нибудь ресторан Тангирры, или в театр на Фаэртоне, а могла бы просто сидеть в уличной кафешке на любой цивилизованной планете и, попивая кофе, рассказывать о своих приключениях. Ключевая фраза — "могла бы". Жаль, что все так, как есть…

Мы с Райдэком спустились в цокольный этаж, и на какое-то мгновение я даже подумала, что он собирается повести меня любоваться красотами подводного мира Проктэрры. Но Торн, свернув в противоположную смотровой площадке сторону, завел меня в небольшую комнату с установленным в самом ее центре огромным металлическим кольцом.

Гладкая поверхность устройства была испещрена символами, смысл которых я теперь отлично понимала, но, прикинувшись топливным шлангом, наивно спросила у Торна:

— Что это за устройство?

— Телепорт, — великодушно признался он, даже не догадываясь, какой козырь дает мне в руки.

— Я не вижу ни телепортационных датчиков, ни гравитационных усилителей, ни магнитных генераторов…

— Это последний образец нашего квантового телепорта, — похвастался Райдэк. — Аппаратура находится внутри кольца. Все, что нужно для перехода — это задать координаты и код принимающего устройства, — командор нажал на утопленную в поверхности телепорта кнопку, после чего в воздухе возник прозрачный голубой экран, на котором Торн стал набирать нужные координаты и код.

Внутри кольца сначала появилось серебристое свечение, а затем закрутилась сверкающая воронка квантового поля.

— Та штуковина, которая была у тебя в руках на Зондакаре, тоже создавала такой переход? — кивнула в сторону телепорта. — А где же был ретранслятор?

Райдэк легонько постучал пальцем по своему лбу, заразительно мне улыбнувшись:

— А ретранслятор у меня здесь. Вместе с переговорным устройством.

— По-моему, оттого, что в ваших мозгах слишком много лишнего, все ваши беды, — мой стэнт-локатор в сравнении с тем, чем напичкали свои головы проктэррианцы, казался детской игрушкой. — А в заднице, как у гормунскула, у вас случайно чипа нет?

— Нет, — весело рассмеялся Торн, потянув меня за собой в телепортационный круг, чтобы через секунду вывести в совершенно другом помещении.

И все же, увиденное меня удивило. Нет, не сам переход, не резиденция тан ориса, не количество приглашенных гостей…

Я шла под руку с Торном по сверкающему, словно драгоценный камень, залу, имея в голове четкий план, но он рассыпался на атомы в ту же секунду, когда мужчина, закрывавший своей спиной собеседников тан ориса, отошел в сторону, и я сразу же узнала в них консула Элонги и его ботаника-сына.

Заметив нас с Торном, Дэкс посмотрел на меня как на пустое место, и вдруг, в последовательности лоб — нос — ухо, почесал одно за другим. Лакс, не верю. Это был один из наших с Хоком тайных сигналов. Неужели?.. Вселенная, неужели мои парни что-то придумали?

— Здравствуй, дочка, — глядя мне в глаза, отец Торна произнес это так тепло и искренне, что от стыда за то, что я собиралась вытворить в его дворце, захотелось вывалиться из платья. Хотя там и вываливаться в принципе было не из чего.

— Рад снова вас видеть, командор, — консул склонил перед Райдэком голову, выражая жестом свое глубокое почтение. — Спасибо за то, что дали моему сыну допуск на планету, организовали экскурсию в палеонтологический музей и разрешили побывать на раскопках.

— Не стоит благодарности, — сдержано улыбнулся Торн. — Это самое малое, что я мог сделать как гостеприимный хозяин. Разрешите представить вам мою невесту — Агни Паркер, — закончив с любезностями, посмотрел на меня он.

Оу, как же я могла забыть? Так вот же кто я — невеста. А что невеста на помолвку согласия не давала — это в сущности такие мелочи.

— Очень приятно, — будто видел меня впервые, произнес мужчина, а затем вежливо представился: — Рэдгар Ронгин — Консул Элонги. А это мой сын Дэкс.

— Консул Элонги? — подыгрывая Ронгину, вопрошающе посмотрела на Торна. — Разве Проктэрра не закрытая планета?

— Помнишь, я тебе говорил, что мы пускаем на Проктэрру избранных? — обратился ко мне Райдэк. — Рэдгар — один из них.

— У нас давнее сотрудничество с Элонгой, — плавно вступил в диалог Кайл.

— Мы больше полувека покупаем на Проктэрре воздухоочистные станции, — подключился к нему консул. — К сожалению, атмосферный слой нашей планеты содержит слишком много примесей ядовитых газов, очень опасных для жизни. Проктэррианцы изобрели технологию, позволяющую очищать воздух и перерабатывать вредные газы в топливо. Мы покупаем на Проктэрре оборудование, а топливом, получаемым на нем, торгуем с другими планетами.

— Выгодное сотрудничество, — улыбнулась я, теперь понимая, почему о своих связях с проктэррианцами их деловые партнеры умалчивают. На кону, как правило, стоят очень большие деньги и стратегически важные интересы планеты. Никто в здравом уме не станет рисковать своим благополучием. — Так вы здесь по делам?

Мужчины многозначительно переглянулись и Рэдгар согласно кивнул:

— Да, мы хотим приобрести еще несколько разновидностей оборудования.

— А сына Вы с юных лет привлекаете к семейному бизнесу?

— Нет, Дэкс — палеонтолог. — Ронгин обнял сына за плечи, и лицо мужчины осветилось гордостью и счастьем.

Понимаю его. Очкарик славный парень и отцу есть кем гордиться.

— Я мечтал попасть на Проктэрру с детства, — неожиданно прорезался у тихони Дэкса голос. — Это же одна из древнейших планет во Вселенной. Удивительно, в каком состоянии здесь сохранились фессилии прежних геологических периодов. А наличие окаменелостей ящеротазовых говорит о том, что целый ряд планет пошел по одному и тому же циклу развития.

— Фессилии — это что? — изображая максимум заинтересованности, полюбопытствовала я, и севший на своего любимого коня Дэкс затараторил со скоростью зенитной установки, засыпая меня все новыми и новыми непонятными терминами.

Как же внимательно я слушала. Так, словно всю жизнь мечтала узнать, как эволюционировала репродуктивная система у обитателей палеозоя и чем отличается трилобит от аммонита. А Дэкс, не замечая ничего вокруг, отвечал на мои вопросы, возбужденно жестикулируя руками, то и дело поправляя пальцем съезжающие с носа очки.

— Мой сын может говорить о своих научных изысканиях часами, а в лице вашей невесты он, похоже, нашел благодарного слушателя, — умилился Ронгин. — Может, мы могли бы подписать нашу договоренность, пока они беседуют? — ненавязчиво предложил Кайлу и Торну консул. — Раз уж мы все в сборе…

Торн недовольно нахмурился, явно не желая оставлять меня без присмотра, но улыбнувшийся ему Кайл, добродушно посмотрев на нас с Дэксом, резонно заметил:

— За ними присмотрят мои фрэйсеры. Подписание договоров не займет много времени, сын. Консул уезжает рано утром и документы уже все подготовлены.

— Я скоро, — целуя меня в висок, обронил Райдэк.

— Да-да, — рассеянно отмахнулась от него я, делая вид, что всецело поглощена рассказом Дэкса. — Так что вы говорили про псилофиты?

Спустя минуту, мужчины в сопровождении охраны покинули зал, и моя недолгая радость сменилась отчаянием, как только вокруг нас с Дэксом плотным кольцом встали двухметровые амбалы.

Энтузиазм очкарика заметно поубавился, говорил он теперь вяло и медленно. Во-первых, конвой стоял слишком близко, а во-вторых, охранники еще и нагло прислушивались к нашему разговору. В глазах парня промелькнула досада, и он снова почесал лоб, нос и ухо.

Да знаю я, что поговорить нужно без свидетелей. Думаю я, думаю.

— Танцевать умеешь? — скороговоркой произнесла я.

Дэкс вытаращился на меня, и его глаза, увеличенные диоптриями, стали в два раза больше.

— Пять лет бальных танцев…

Моя ж ты радость. Как же я люблю этого парня.

— Пошли, — схватив Дэкса за руку, я собралась выйти с ним на центр зала, но была тут же остановлена мрачным мордоворотом, преградившим нам путь.

Зря это он. Нельзя тормозить бешеную Сал на взлете. Для жизни опасно. И причем — не моей.

Отступив на шаг, я лучезарно улыбнулась мужчине, а потом легким движением руки сдернула с себя шаль, бросив ее прямо ему в руки.

Господи, как он на меня смотрел. Как на ожившую мумию. Лицо вытянулось, челюсть отвисла… Впрочем, не у него одного. Поставленные охранять нас с Дэксом фрэйсеры медленно "выпадали в осадок". Как же у них тут все запущено. Оказывается, чтобы дезориентировать здоровенного проктэррианца, и оружия-то не надо — просто надеть платье со "скромным" вырезом на спине, вернее, во всю спину и заканчивающимся в районе копчика.

Да, вы правильно поняли: нижнего белья такое платье не предусматривало, и хотя искрящаяся золотистая ткань совершенно не просвечивалась, у проктэррианских мужчин, видимо, было очень богатое воображение.

Оттолкнув офигевающего охранника в сторону, я вылетала с Дэксом в центр зала, краем глаза замечая, как в немом изумлении начинают поворачиваться в нашу сторону все присутствующие.

— Танго? — воодушевленно подмигнул мне Дэкс.

Ух ты, и этого, что ли, платье торкнуло?

— Веди, — легко рассмеялась я.

Подняв вверх наши руки, Ронгин рывком крутанул меня, а потом резко впечатал в свою впалую грудь. Ладонь парня съехала по моей голой спине ниже талии, и глаза у очкарика стали похожими на две круглые плошки.

— И-извините, — проблеял он.

— Сколько вариантов побега придумал Хок? — все с той же приклеенной к губам улыбкой поинтересовалась я, двигаясь за Дэксом.

— Три, — уверенно совершая цепочки шагов, выпалил парень.

Очкарик оказался потрясающим партнером. Гибким, стремительным, надежным. Несмотря на свою худобу, держал меня он крепко, а вел в танце так мастерски, словно ничем другим в жизни не занимался.

— Первый? — поинтересовалась я, пока Дэкс вращал меня на одной ноге в калесите*.

— В контрабандном контейнере, — шепнул Ронгин. — Под ориктоценозом, который мне разрешили вывезти с собой.

Контрабандный контейнер Хока напоминал ящик фокусника с двойным дном. Нет, я, конечно, смогу в него втиснуться, да и в дерьме мне не впервой путешествовать, но хотелось бы оценить остальные варианты.

— Второй? — наматывая молинете вокруг оси партнера, стрельнула в него взглядом.

— Требуется наличие телепорта, — забросил меня к себе на колено Дэкс и тут же вернул на место.

— Подходит, — улыбнувшись, я поощрительно погладила его ногу своей, до конца не веря своему везению — Дальше.

— Вылет звездолета завтра в шесть двадцать утра по проктэррианскому времени, — вышагивая со мной по кругу цепочки хитрых шагов, Дэкс быстро продиктовал координаты посадки корабля и код его телепорта. — Вы должны телепортироваться в момент взлета.

— Не проблема, допуск "плюс-минус" я легко рассчитаю.

От осознания, что завтра утром я смогу покинуть Проктэрру и снова увидеть сквозь стекло иллюминатора космос, у меня быстрее забилось сердце. А мои парни? Господи, неужели я снова увижу свою команду? Как же я соскучилась…

Меня бьющей волной захлестывало нереальное чувство счастья, и на кураже я танцевала как в первый и последний раз, отдаваясь умелым рукам партнера и растворяясь в ведущей меня за собой внутренней мелодии страсти.

В завершение танца, Дэкс, удерживая мое тело на вытянутой руке, наклонил меня к полу, заставив прогнуться в спине, и, откинув назад голову, я наконец увидела реакцию проктэррианцев на свой танец-вызов.

Медленно стягивая с себя пиджаки, мужское население Проктэрры, присутствующее в зале, образовывало вокруг нас с Дэксом широкий круг.

Молодые, рослые, крепкие, плечистые парни смотрели на меня с каким-то нездоровым блеском в глазах, от которого, если честно, мгновенно захотелось стать невидимкой.

— А ч-что это они делают? — Дэкс стащил с носа запотевшие очки и, пока протирал стекла, близоруко щурился, озираясь на окружающих нас мужчин.

— Бить будут, — глядя на неспешно закатывающих рукава проктэррианцев, у меня и мысли-то другой не возникло.

— Меня? — испуганно икнул Дэкс, натянув очки обратно.

— Друг друга, — выискивая в толпе взглядом Райдэка, я любезно улыбнулась алчно наблюдающим за мной мужчинам, с ужасом отмечая, что их становится все больше и больше.

Да тут не мордобой намечается, а жесткое мочилово. Торн, ты где? Рискуешь опоздать к началу.

— Дэкс, держись возле меня, — задвинув за себя парня, я сжала кулаки и расправила спину.

Оно понятно, что меня никто не тронет, если за любое насилие над женщиной тут голова с плеч, а вот очкарика я в обиду не дам. Кстати, никто не сказал мне, что женщина на Проктэрре не имеет права дать мужчине в глаз, и наряд у меня как раз для этого соответствующий. Торжественный.

Эх, видел бы меня сейчас Гвоздь.

Круг уплотнялся, в каждом нетерпеливом жесте мужчин сквозило возбуждение, а в воздухе пахло азартом и зашкаливающим тестостероном.

По толпе проктэррианцев прошла хаотичная волна, а потом началось светопреставление.

Мне доводилось видеть множество драк. В легионе мы часто устраивали бои для руководящего состава, но такой красоты я не наблюдала даже на показательных выступлениях профессионалов.

Нет, это был не мордобой — это было искусство. Воплощенная в движении дикая, первобытная мужская грация.

Не знаю, как называлась национальная проктэррианская борьба, но выглядела она просто завораживающе. Забывая дышать, я смотрела на отточенные движения гибких и крепких мужских тел, двигающихся с невероятной скоростью и обладающих молниеносной реакцией.

Немыслимые комбинации ударов, стремительные прогибы, прыжки и повороты, неуловимые подсечки…

Насколько я поняла, смысл действа заключался в том, чтобы сбить противника с ног, а сделать это было не так уж и просто, поскольку, пытаясь удержать равновесие, мужчины крутили сальто, изворачивались и выгибались, проявляя чудеса владения собственным телом.

На эту демонстрацию ловкости, силы и красоты можно было смотреть бесконечно, как смотришь на пожирающий древесину огонь или на льющуюся воду. Но…

Красочное представление испортил внезапно появившийся в зале Торн. Резким движением он сдернул с себя сюртук, сорвал галстук, а потом скользящей тенью врезался в шевелящуюся толпу проктэррианцев.

Он шел сквозь непрестанно движущуюся на него лавину мужчин, словно ледокол по тяжелым льдам, расшвыривая здоровенных представителей сильного пола, как паршивых котят. Кого-то просто хватал за шиворот и небрежно отбрасывал в сторону, кого-то пускал в дальний полет, придавая пинком ускорение, кого-то вырубал мгновенно и безжалостно.

— Мой парень, — подмигнула я перепуганному Дэксу, с гордостью наблюдая за тем, как Райдэк раскладывает по полу пытающихся остановить его проктэррианцев.

На командора внезапно набросились абсолютно все, и это стало их самой большой ошибкой. Синее свечение его позвоночника сейчас просматривалось даже сквозь рубаху и жилет.

Подол моего платья заструился игривыми фалдами, как будто в помещение ворвался ветер с улицы, лицо огладил теплый поток воздуха, вихрем вздымая кудри, а потом чудовищная круговая ударная волна снесла всех навалившихся на Райдэка мужчин.

Лежали все.

А в центре этой свалки стоял злющий, как сатана, Торн и продолжал добивать своих несчастных сородичей свирепым взглядом.

— Амэ, — он гаркнул так, что будь я какой-нибудь несчастной животинкой, описалась бы от страха.

Да твоя, твоя. Все уже поняли. Орать-то чего так?

— Где тебя носит? Почему так долго? — набросилась я на Райдэка, стоило ему повернуться ко мне лицом. Первое правило защиты — это же нападение.

— Ты-ы… — заметив мое платье, четвертовал меня взглядом Торн.

— А мы тут это… Танцуем…

Нет, ну должна же я была как-то разрядить обстановку?

— Танцуете? — У Райдэка нервно дернулась щека и глаза стали наливаться пугающей темнотой.

— Нет, я уже поняла, что они танцевать не умеют, только прыгать, — небрежным жестом указала на валявшихся повсюду незадачливых претендентов, прислушивающихся к нашему с Торном диалогу с онемелым изумлением. — А с тобой-то хоть можно потанцевать? — прикинувшись дурочкой, заявила громко и во всеуслышание. — Или тоже не умеешь?

Кто-то сбоку поперхнулся и нервно закашлялся.

— Можно, — угрожающе выдавил из себя командор, после чего подло и нагло поднял меня с пола и перебросил через плечо. — В другом месте.

— А тут нельзя? Мы бы так красиво смотрелись вместе. Какой материал для новостей, — болтаясь за спиной Райдэка, умничала я. — А мы что, уже уходим? Я же с Кайлом и консулом не простилась, — тщетно выискивая в переполненном зале мужчин, пожаловалась Торну. — Они же на меня обидятся.

— Папа поймет, — Райдэк прошипел словно змей, которому наступили на хвост и, ускорив шаг, потащил меня к помещению с телепортом.

Глава 33

Торн с какой-то пугающей злостью нес меня на себе, даже когда мы вернулись на остров. Упрямо перепрыгивал со мной через ступеньки, не желая воспользоваться лифтом. И я даже понимала, почему. Желание меня прибить, наверное, просто разрывало командора изнутри, и чтобы не сорваться, он как горный козел скакал по лестнице, пытаясь успокоиться. Зря. Выносить ему мозг я еще даже не начинала. Это очень тонкий и интимный процесс.

Ввалившись со мной в спальню, Райдэк осторожно опустил меня на ноги, глубоко вздохнул, а потом, резко притянув к себе, впечатался поцелуем в мои губы — болезненно и властно, будто не целовал, а завоевывал. Горячие ладони командора жестко скользили по моей обнаженной спине, впивались пальцами в кожу, сжимали до ломоты в позвоночнике.

— Кто? — просипел он в мое лицо. — Кто надоумил?

— Это ты о чем? — пытаясь отдышаться, уточнила я. — Платьишко не понравилось? Или танец?

— Дуришь? — зрачки Торна расширились, и взгляд заволокло пеленой ярости.

— Не нравится выглядеть идиотом? Теперь ты знаешь, что чувствую я, — оттолкнув от себя Райдэка, я прошлась по комнате и, расстегнув босоножки, зло разбросала их по сторонам.

— И чего ты добивалась, напялив на себя платье для интарья?

— О, какое интересное слово, — язвительно улыбнулась я. — Это для коктейлей, что ли?

— Когда женщине генетически подходит сразу несколько мужчин, — сверкнул вымораживающим взглядом Торн, — но она не может сделать выбор, потому что они нравятся ей все, она надевает подобное платье и приглашает претендентов на ее сердце на танец. Необычный танец… — голос Райдэка внезапно охрип, и в его тягучих интонациях послышалась зарождающаяся страсть. — Но станцевать его с ней сможет только победитель. Сильнейший. Женщины всегда выбирают самых сильных мужчин. Правда, Агни? Так чего ты добивалась, зная, что за тар дэ будут состязаться все мужчины?

— А чего добивался ты, когда поселил меня в своем доме и подсунул в компаньонки Актэю, которая и дупля не вбивает на межгалактическом? Может, ты попытался научить меня своему языку? Рассказал о традициях? Или ты дал мне полный доступ к законам Проктэрры? Нет. Зачем? Тебе удобно держать меня за дуру, потому что не зная своих прав, я не могу их качать ни перед тобой, ни перед высоким собранием достопочтенных прайтов.

— Так это твоя мелкая месть мне? — в недоумении развел руками Райдэк. — План был таким?

— Нет, я хочу, чтобы меня выперли отсюда со свистом за надругательство над непоколебимыми канонами Проктэрры и вздохнули от счастья, что так легко отделались от такого геморроя. Я не хочу быть собственностью этой планеты. Отправьте меня с консулом. Я не буду возражать.

— Агни, о чем ты говоришь? — разозлился Торн. — Куда отправить? К твоей команде? Ты хоть понимаешь, какой удобной мишенью становишься? Да на тебя будут охотиться все. Конфедерация, чтобы узнать секреты Проктэрры, бандиты, по той же самой причине, и тот, кто пытался нас убить. Ты не консул целой планеты, охраняемый собственным флотом. Ты — всего лишь женщина, у которой совершенно отсутствует чувство страха.

— Тогда дай мне охрану, отвези на свой "Феникс", сделай что-нибудь.

— Я не могу решать это один, — заорал Райдэк. — Как ты не понимаешь.

Я в отчаянии указала пальцем на двери и заорала в ответ:

— Так пойди к своим проктэррианским братьям и решите это вместе. Ну же.

— Твоя беда в том, что ты хочешь всего и сразу, Агни. Но так не бывает, — покачал головой Торн.

— А ты просто не хочешь… — бессильно закрыв глаза, я опустила руки и оперлась ими о стоявший рядом стол, все еще надеясь, что Райдэк скажет мне то, что я так хотела услышать. На что надеялась? Наверное думала, что еще можно все изменить. Глупость какая…

Он подошел сзади. Накрыл мои ладони своими, припечатав их к столу. Горячий шепот обласкал затылок, губы мужчины порхнули легким мотыльком от основания шеи к оголившемуся плечу, и жар, как спущенная по трубке капельницы жидкость, медленно побежал вниз по моему позвоночнику, наполняя тело томительной истомой, скручивающей мои внутренности в концентрированный комок зашкаливающей энергии.

— Есть что-то невероятно сексуальное в том, когда ты стоишь вот так, — прошептал Райдэк, слегка прикусывая мочку моего уха и прижимаясь ко мне всем телом. — Беззащитность. Когда я смотрю на твою шею, плечи, узелки позвоночника, ты кажешься такой стеклянно-хрупкой… И мне хочется целовать каждый волосок на твоем теле, держать тебя в руках так бережно, чтобы даже солнечная пыль не посмела коснуться этой запретной красоты. В такие мгновения я умираю от нежности, делающей меня таким легким, слабым и уязвимым… Но стоит повернуть тебя к себе лицом и посмотреть в глаза, как от этого чувства не остается и следа. Есть только вызов, сквозящий в каждом твоем жесте, и мое желание подмять тебя под себя, победить и доказать, что я сильнее. Но почему каждый раз, заставляя тебя капитулировать, я чувствую себя проигравшим? Агни… — Райдэк стал покрывать росписью поцелуев мою шею. Руки его поднялись вверх, мягко сжавшись на моей груди, и тихий вздох мужчины оплавил мое тело, превратив в теплую лужу.

— Устал от борьбы? — я резко развернулась на сто восемьдесят градусов, глядя в его серые глаза, на дне которых пряталось что-то такое, от чего сердце замирало, а потом начинало дико выплясывать, пытаясь выпрыгнуть через горло.

Он молчал. Потянувшись рукой к его лицу, я невесомо погладила жесткую скулу, обвела пальцем контур губ и произнесла:

— Так сдайся мне, Райдэк… Хоть раз…

На суровом лице промелькнуло какое-то совершенно детское удивление и, прежде чем он успел что-то сказать, я поцеловала его в губы, а потом толкнула в сторону кровати.

Райдэк послушно попятился. Упершись ногами в ее край, завалился на покрывало.

— Ты ведь будешь хорошим мальчиком, Торн? — спуская бретельки и отбрасывая небрежным движением скользнувшее к моим ногам платье, спросила я, надвигаясь словно кошка на алчно взирающего на меня снизу вверх мужчину.

Дергано содрав с себя рубаху, Райдэк срывающимся на хрип голосом выдохнул: "Да", подписывая своей покорностью себе приговор.

— Руки, — наклонившись над ним, я дернула пальцами ремень, вытаскивая его из шлевок брюк.

— Любишь быть сверху? — закинув за голову руки, командор сглотнул, плотоядно уставившись на мою грудь, завлекательно колышущуюся у него перед лицом.

— Любишь сладенькое? — пристегнув его запястья ремнем к спинке кровати, я потерлась обнаженным телом о торс Торна и, стянув с него штаны вместе с трусами, медленно облизала свои губы.

Я знала, как это выглядит, знала, как действует, потому что упирающееся мне в бедро откровенное желание мужчины загадок не оставляло.

— Полетаем? — закрывая глаза, я прижалась щекой к щеке Райдэка, вдыхая его запах — мой персональный афродизиак и скрапс в одном флаконе. Благоразумие говорило "прощай", стоило втянуть носом это гремучее сочетание чистой мужской силы и сексуальности.

И это тело… Все эти сто килограмм сплошной мышечной массы теперь были моими. Я могла делать с ними все, что взбредет в мою больную голову. А там… Господи, никогда не думала, что я такая испорченная.

Лизнув напрягшуюся шею мужчины, я впилась в теплую кожу губами, оставляя на ней яркий засос, как метку принадлежности. Я собиралась пометить собой его тело, как он это много раз делал с моим.

В горле Райдэка заклокотал угрожающий рык, и я начала покрывать легкими поцелуями его бугрящиеся от напряжения плечи, провокационно ерзая промежностью по стоявшему колом члену, уворачиваясь от него каждый раз, когда Торн, приподнимая бедра, пытался в меня войти.

— Стерва, — шипел Райдэк, сверкая сумасшедшими глазами. — Ты хоть представляешь, что я с тобой сделаю, когда освобожусь?

— Не так быстро. Мы только в начале пути, милый. Больше ничего не хочешь мне сказать?

Лаская его руками везде, где мне хотелось, я улыбалась. Я скользила своими губами по его разгоряченному телу, спускалась поцелуями по жестким мышцам его груди, трогая твердые коричневые соски языком.

Вселенная. Как возбуждающе… Как же возбуждающе он выглядел, пока я доминировала над его подрагивающим подо мной телом, целуя линию ребер и обводя подушечками пальцев его рельефный пресс.

— Пожалуйста, — тяжело дыша, посмотрел на меня он, когда я погрузила язык во впадинку на его пупке, а потом потерлась щекой о низ живота.

— Что "пожалуйста"? — я издевалась над ним, спускаясь короткими жалящими поцелуями к подрагивающему от мощной эрекции мужскому органу, а когда коснулась и его, Торн бессильно застонал:

— Да. Это. Еще…

— Как скажешь, мой сладкоежка, — промурлыкала я. — Будет тебе еще…

Мое "еще" заставляло Райдэка рвано и тяжело дышать, яростно двигая бедрами навстречу моим губам, и мне так нравилась эта его беспомощность, перемешанная с сумасшедшим желанием…

— Еще? — перестав ласкать его ртом, подняла голову я.

Райдэк вызверился на проктэррианском, стрельнув в смиренно ожидающую ответа меня горящим и злым взглядом.

— Возьми. Прошу, — просипел он, и пока ждал, что я выполню его просьбу, был похож на натянутый нерв, а когда получил то, о чем так просил — откинулся на спину, бессвязно повторяя низкое и рычащее "да".

— Покричи для меня, — я клонировала слова Торна, которые он говорил мне в минуты нашего с ним общего безумия, и, кажется, сама сходила с ума, разделяя со своим единственным мужчиной дикую сладость первородного греха.

— Агни, пожалуйста, — он рычал и дергался, выплевывая сквозь зубы то грязные ругательства, то почти мольбы, отключая на хрен мои тормоза, и я отрывалась по полной на дрожащем подо мной сильном и здоровом теле мужчины, возбуждаясь от звука его рваных, протяжных стонов как от полета на запредельной скорости. Мне нравилось пытать его ласками, находить самые чувствительные точки и, словно пиявка, впиваться в них губами, трогать пальцами…

Не знаю, сколько раз мы кончали вместе и сколько раз Райдэк сделал это без меня, потому что мои руки, рот и язык каждый раз доводили его до разрядки, но вырубился он под утро с привязанными к спинке кровати запястьями, взмыленный, выдохшийся и, видимо, смирившийся с тем, что пробуждение его будет таким же безумным, как и прошедшая ночь.

Я пропахла им насквозь, словно по моим венам бежала не кровь, а рассыпавшийся на атомы Райдэк. Он был везде: в голове, в сознании, в теле, и рвать цепи, которыми он меня к себе приковал, было мучительно больно.

— Прости, Торн, — одними губами проговорила я, поднимаясь с постели, — ты властвуешь над моим телом и душой, но своему разуму я пока еще хозяйка.

Я знала, как он будет зол, когда проснется, знала, что рано или поздно он меня найдет, но… разговаривать в следующий раз мы будем на моей территории и на моих условиях, и этот разговор будет, пожалуй, самым серьезным в моей жизни.

Добравшись до стола, я взяла ручку и бумагу и быстро начеркала послание Кайлу. Незаконченный разговор у меня остался только с ним. С Торном я прощаться не собиралась.

Прежде всего я просила прощения за те неприятности, которые я доставила тан орису сначала своим появлением на Проктэрре, а затем безумной выходкой и побегом. Но на самом деле я хотела объяснить свои мотивы, пряча за их ширмой попытку выгородить Торна. Если письмо будет зачитано перед прайтами, то посчитается моими прямыми показаниями, и тогда не будет сомнений в том, что его вины в моем побеге нет. И пусть в моих словах не было и половины правды — ложь во спасение того, кто тебе дорог, иногда бывает просто необходимой.

Я написала, что приехала на Проктэрру в надежде обрести дом, а встретила враждебность, зависть и коварство. Чтобы не оставаться голословной, в качестве примера я подробно описала разговор с Айлом, потом возмутилась поведением прайтов, даже не спросивших меня, хочу ли стать чьей-то собственностью, а затем выразила свое негодование по поводу вчерашней драки.

Никто из присутствующих не задался вопросом: а знает ли инопланетянка об этой традиции? Никто не вспомнил о помолвке и о том, что я — невеста дэн ориса. Видимо, потому, что всем было на него наплевать. Мужчины, которых похоть из разумных существ превращает в озабоченных кобелей, перестают быть мужчинами.

Но все это мелочи в сравнении с тем, что меня пытались убить. Дом, в котором ты не чувствуешь себя в безопасности, который тебя пугает — перестает быть домом.

Однажды на Проктэрре подобное уже случалось… С Рори. А повторять ее судьбу я не собиралась. А потому покидаю планету, чтобы не стать жертвой и причиной новой войны.

Контрольным выстрелом я написала о своих подозрениях по поводу явно не случайной гибели матери Торна и посоветовала Кайлу найти того, кому это было выгодно, возможно, тогда он найдет и тех, кто пытался уничтожить меня и его сына.

Оставив письмо на столе, я огляделась по сторонам и, обнаружив валявшуюся на полу рубаху Торна, натянула ее на себя. Я понимала, что мой внешний вид шокирует консула, но мне так хотелось оставить себе хоть что-то на память о Райдэке. Что-то, хранящее его энергетику и запах. Ужасно нелепое желание, но поделать с собой я ничего не могла.

Оглянувшись напоследок на командора, я бесшумно отворила дверь и помчалась вниз.

Мне казалось, что пустой и спящий дом Торна смотрит на меня с немой укоризной, обвиняя в предательстве и трусости. Как же хотелось убраться из него побыстрее, чтобы не чувствовать угнетающего давления в спину и каменной тяжести в сердце, которое колотилось в бешеном ритме так отчаянно, что я слышала его грохот в ушах.

Добравшись до комнаты с телепортом, я включила устройство дрожащими от нервного перенапряжения руками и резко выдохнула, когда в воздухе повис голографический экран. Координаты пришлось набирать предельно внимательно, перепроверяя десять раз каждую цифру и знак. Перепутай я хоть один проктэррианский символ, и меня распылит на атомы при квантовом переходе.

До назначенного консулу Элонги взлета оставались считанные минуты, но они мне показались вечностью, пока я, озираясь вокруг и шарахаясь от каждого подозрительного шороха, ожидала нужного мне времени.

Установленный мной таймер обнулился. Я шагнула в сияющее кольцо поля, и когда, выйдя с другой стороны, ощутила, как платформа телепорта качнулась у меня под ногами из-за того, что звездолет резко взлетел вверх, едва не разревелась от облегчения и счастья.

Лакс, куда делось мое хладнокровие? Я превратилась в какую-то сопливую дурочку.

— Вы в порядке, капитан Паркер? — Рэдгар Ронгин с неподдельной тревогой смотрел в мое лицо, заботливо придерживая меня руками.

— Кажется, да, — шепнула я, а заметив Дэкса радостно улыбнулась: — Привет, партнер. Спасибо. Спасибо вам, — лихорадочно потрясая руки консула и его сына, я впервые в жизни не находила слов, способных выразить всю мою благодарность.

— Мой отец всегда говорил, что тот, кто не умеет возвращать долги, не заслуживает уважения, — улыбнулся Рэдгар. — Пойдемте. Нам нужно поговорить, а у нас не так много времени для этого осталось.

Пребывая в некотором замешательстве, я последовала за консулом из отсека, удивившись еще больше, когда он завел меня в распределительную камеру с установленными вдоль стен скафандрами в капсулах.

— Одевайтесь, а я буду говорить, — открыл одну из них Рэдгар.

Молча взяв выехавший из ниши скафандр, я всунула в штанины ноги, внимательно глядя на мужчину.

— Через десять минут мы покинем орбиту Проктэрры, и вам придется выйти в открытый космос. Я повешу на вас сигнальный маячок, настроенный на корабль ваших друзей — они вас и подберут.

— Простите, — продолжая одеваться, я покаянно повесила голову, понимая, что происходит. — Я не подумала, что у вас из-за меня будут проблемы.

— Ну что вы, Агни, — слабо отмахнулся консул. — Какие проблемы? Есть межгалактическая конвенция по правам представителей всех рас, существующих во Вселенной. Я прилетел на Проктэрру с официальной дипломатической миссией КОГ. Я обязан был удостовериться, что вам действительно не грозит опасность и вас там не удерживают силой. В противном случае я имел полное право потребовать у правительства планеты вернуть вас конгломерату.

— Конгломерату? — я решила, что во всю эту авантюру консула втянули мои парни, потому искренне удивилась. — Конфедерация так радеет о своих подданных?

— Смотря какие подданные, — с откровенной иронией произнес Рэдгар. — Их мало интересует независимый дрэйкер, капитан Агни Паркер, зато женщина командора Торна Райдэка представляет собой необычайную ценность.

Вздохнув, я нервно закусила нижнюю губу. Райдэк был прав, когда говорил, что КОГ станет за мной охотиться.

— Я не собираюсь докладывать сейчас конгломерату о вашем местоположении. Через несколько часов сообщу в штаб КОГ лишь то, что вы пересели с моего корабля на свой. И вы имели на это полное право. Упрекнуть меня не в чем. Дальнейшего плана ваших друзей я не знаю. Вы ведь понимаете, почему?

Да, я понимала. Так было безопаснее для всех.

— Почему вы мне помогаете? — загерметизировав все швы скафандра, напоследок поинтересовалась у консула. — Я взяла с вас плату за спасение сына. По факту, вы мне ничего не должны.

— Вы не знаете? — удивился Ронгин. — Странно. А ваши друзья в курсе.

Я в недоумении развела руками, и правда не понимая, о чем идет речь.

— На Элонге существует закон крови, — улыбнулся мужчина. — Вы спасли моего сына, а значит, я остался перед вами в кровном долгу. Сегодня я его возвращаю. Мы квиты. Больше я вам ничего не должен.

Ох уж эти традиции и законы. И откуда растут ноги, я знала наверняка.

— Простите моих друзей, — поморщилась я. — Уверена, если бы ситуация не была настолько тупиковой, они никогда бы не воспользовались такой уловкой.

— Все хорошо, Агни, — похлопал меня по плечу мужчина. — Я рад был помочь. Вам пора.

Повернувшись к наблюдавшему за нами Дэксу, я раскинула руки, насмешливо обронив:

— Ну, иди, обнимемся, что ли, кровник. Теперь я у тебя в неоплатном долгу.

Очкарик неуклюже обхватил меня руками, смущенно щурясь и морща нос.

— Еще увидимся, — тихо шепнул мне он, а потом почему-то заговорщически подмигнул.

Хок. Зараза. Прибью. И что он уже успел наобещать этому чуду?

Шагнув через комингс люка, я помахала мужчинам на прощание рукой, а когда отсек за моей спиной закрылся, проверила уровень кислорода в скафандре и в предвкушении застыла у края клинкет.

Космос.

Холодный. Бескрайний. Пугающе черный и прекрасный. Падая в его объятья, я готова была признаться ему в любви. Меня не смущали ни ускользающая вдаль армада звездолетов Элонги, оставляющая меня один на один с бесконечностью, ни опасность замерзнуть или задохнуться, когда в резервуарах закончится кислород. Я чувствовала себя рыбой, которую после мучительного удушья на берегу вновь бросили в воду и позволили жить.

Я смотрела в темноту сквозь толстое стекло гермошлема и вспоминала свои ощущения, когда вышла в открытый космос впервые. Понять величие Вселенной можно только взглянув на нее изнутри. Бесконечное черное пространство и звезды… Миллиарды звезд. Их гораздо больше, чем кажется с поверхности любой планеты… Здесь они ярче и не мигают. Никогда не видела ничего красивее.

Из темноты внезапно возникли проблесковые сигнальные огни приближающегося корабля. Узнав в нем свой стрэйнджер, я почувствовала, как по щекам бегут горячие слезы и все внутри переворачивается от смешанных и необъяснимых чувств.

Тот, кто после долгой разлуки с близкими возвращался домой, меня поймет. Вселенная, я возвращалась домой. И мне не стыдно было за свою слабость.

Из открывшейся шлюзовой камеры вылетел зонд со страховочным тросом, вцепившись в который я поплыла к кораблю, слыша, как в абсолютной тишине бьется мое сердце и с шорохом вырывается дыхание.

Три метра… Два… Один…

Замкнутая пустота шлюза…

Мерный звук закачивающих воздух компрессоров…

Падая на пол, я с улыбкой смотрела в потолок. Уставшая, обессиленная, но безумно довольная собой.

Я даже не заметила, в какой момент шлюз наполнился кислородом, а потом в открывшихся дверях появился Стэн.

— Сал, — упав рядом со мной на колени, Гвоздь смотрел на меня сквозь стекло шлема, и, кажется, я никогда не видела близнеца таким испуганным. — Малышка, ты в порядке?

— Ущипни меня, — улыбнувшись, прошептала я. — Или скажи, что ты мне не снишься.

— Морковка… — Стэн рывком подхватил меня на руки, и пока тащил внутрь звездолета, я все смотрела на него и никак не могла насмотреться.

— Агни, — навстречу нам вылетел Хок, как мне показалось, ужасно бледный и похудевший.

— Почему оставил рубку без присмотра? — нежно ворчала я, в то время как он снимал с меня гермошлем.

— У меня уважительная причина, — надтреснуто прохрипел Хок, сжимая меня в своих объятиях — Я очень по тебе соскучился.

— Лакс, — глотая слезы, всхлипнула я. — Дайте хоть скафандр сниму… Обниматься неудобно.

Подбежавшие ко мне парни, не дав опомниться, стали помогать стаскивать объемный космический атрибут, а когда, освободившись от него, я коснулась босыми ногами родного пола стрэйнджера, замерли с выражением ужаса на лицах.

В скорбном молчании мои ребята изучали мой "слегка" потрепанный внешний вид. Рубаха Райдэка доходила до колен, скрывая мое обнаженное тело, но не оставляла места для фантазии, с кого и при каких обстоятельствах она была снята.

— Что? По ком справляем поминки? — зло поинтересовалась у экипажа я. — Жалеть надо не меня, а Райдэка, когда его будут утром отвязывать от кровати, затраханного до изнеможения.

Рты моих парней слаженно открылись, а потом они стали истерично ржать.

— Морковка, ты это… не подходи ко мне близко, если что. Я тебя боюсь, — взъерошил мои и без того торчащие во все стороны волосы Стэн. — И пойди отмойся, несет от тебя черти чем.

От меня пахло сексом, потом и Райдэком. И застрелите меня, но мне нравился этот запах.

— Гвоздь, я тебе когда-нибудь говорила, как сильно тебя люблю? — я фанатела оттого, что снова вижу такие дорогие моему сердцу лица, а потому говорила как чувствовала.

— Нет, — сипло выдохнул Стэн и бесцеремонно сгреб меня в свои медвежьи объятия. — Но я догадывался.

— Я вас так люблю, мальчики мои. Хок, Свэн, Эмбер…

Меня обняло еще три пары мужских рук, пахнущих герлитом, металлом и чем-то до боли родным. Я стояла, зажатая между крепкими телами парней, словно начинка в сэндвиче, и глупо ревела. Мне было хорошо. В этот миг я была счастлива.

Глава 34

— Ну что, валим отсюда на квантовой? — спросила я, заглядывая в улыбающиеся лица парней, когда первые эмоции от встречи немного поутихли. — Потом наговоримся.

— Тут такое дело, Агни… — неловко потер подбородок Хок, явно собираясь сказать что-то очень важное. — Сваливать мы будем на другом корабле. Мы сняли усилители с "Куколки", и вообще перетащили все наше оборудование на другой стрэйнджер.

— Зачем? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Морковка, — тяжелая ладонь Стэна легла мне на плечо и осторожно его сжала. — "Куколку" придется взорвать.

— Вы рехнулись? — я отшатнулась от парней, беспомощно озираясь по сторонам. На этом корабле прошла целая жизнь. Его стены хранят столько воспоминаний. Я в этот звездолет душу свою вложила. — Нет.

— Агни, послушай, — подключился Эмбер. — Если ты думаешь, что нам легко далось это решение, то ты ошибаешься. Но у нас, к сожалению, нет другого выхода. За нами будут охотиться все кому не лень: конфедераты, проктэррианцы, и тебе даже Эргондо не поможет, если всю правду о произошедшем узнают бандиты. Это единственно правильное решение — погибнуть вместе с кораблем. Нет экипажа — нет проблем.

— Что? — я не готова была услышать такую версию развития дальнейших событий. Мой мозг отказывался ее принимать. — Я так не могу. А как же?.. Зарта…и все… — я запнулась, потому что имя Торна едва не сорвалось с моих губ. — Они ведь будут считать меня мертвой.

— Сал, это временно, — подключился Свэн. — Зарте мы расскажем правду после того, как конфедераты обнародуют сведения о гибели нашего расчета. Раньше нельзя. Ты же понимаешь, что Зарта — наше слабое место? Не хватало еще, чтобы она из-за нас пострадала. Все должно выглядеть правдоподобно.

Правдоподобно… Я понимала только то, как больно эта затея ударит по тем, кого я так люблю, и мое сердце захлебывалось в истерике. Лакс, да Райдэк меня убьет, когда узнает правду. Хотя желание меня придушить у него появится сразу после того, как проснется…

— Сколько у нас времени на все про все? — тяжко вздохнула, отодвинув в сторону лишние сантименты.

— Минут двадцать, — поморщился Хок. — Нам еще нужно активировать взрывной механизм, а потом успеть пересесть на новый стрэйнджер и выбросить в эфир запись.

— Какую запись? — мрачно поинтересовалась я.

— Умирательную, — неудачно пошутил Гвоздь и, не заметив на моем лице должного восторга, виновато пожал плечами. — Детка, мы хорошо все продумали. Не волнуйся.

Я не волновалась. Просто чувствовала себя хреновее не придумаешь. Не каждый день приходиться умирать, пусть и не по-настоящему.

— А где второй стрэйнджер? И откуда вы его вообще взяли?

— Купили, — подмигнул мне Хок.

— А деньги на него где нашли?

— Выгребли все свои запасы из банков. Что-то дал консул Ронгин, а часть доложил Эргондо.

— Кто? — вытаращилась на парней я.

— Сал, Эргондо первым предложил помощь, когда мы закрутили вокруг тебя шумиху и подняли всех дрэйкеров. Они целый крам штурмовали штаб КОГ с требованием разобраться в ситуации.

Вау. Кажется, я пропустила самое интересное.

— Без прикрытия Катора нам всю эту операцию провернуть было бы крайне сложно.

— Только не говорите, что вы доверили наш новый стрэйнджер этому чокнутому, — до меня внезапно дошло, кого мои парни временно посадили за штурвал звездолета.

— А у нас был выбор? — возмутился Эмбер.

— Да он глюфера от сэттэра отличить не может, — затряслась от ужаса я. — Он же угробит звездолет.

— Мы компьютер на автопилот поставили. Уймись, — успокоил меня Хок. — Эргондо и делать ничего не надо, только разрешить стыковку, когда мы до него доберемся. На какую кнопку нажать мы ему показали.

— Полетели быстрее, пока этот придурок не нажал на что-нибудь лишнее, — убрав с дороги Свэна, я помчалась в рубку, по дороге отмечая, что "Куколку" за время моего отсутствия ободрали основательно. Жадюга Хок даже датчики движения со стен поснимал.

Не думала, что вид разграбленного капитанского мостика приведет меня в такое уныние. Я гордилась своим рабочим местом. Сколько сил и денег мы с ребятами потратили, чтобы наш корабль был лучше, быстрее, мощнее других, а теперь…

Опустившись в кресло, я унылым взглядом посмотрела на мигающие огоньки приборов и, почувствовав движение за спиной, повернулась к вошедшему Хоку.

— Агни, все будет хорошо, — подойдя ближе, он ласково погладил меня по голове, и я, ткнувшись носом в ткань его костюма, бессильно закрыла глаза:

— Он сейчас выглядит почти так же, как тогда, когда мы его купили…

— Всегда приходится чем-то жертвовать. Ты же знаешь… Лучше мы пожертвуем кораблем, чем тобой.

Хок сел в кресло, включил навигатор, а потом посмотрел на меня:

— Все ждут вашего приказа, капитан Паркер.

— Активировать защитное поле, — приказала я в микрофон Стэну, а затем, опустив руки на глюферы, уже Эмберу: — Включить двигатели.

Пальцы привычно попали в углубления рулей. Звездолет сорвался с места, раскраивая корпусом пространство, но я почему-то впервые не получала от процесса полета удовольствия. Горький осадок остался на душе и портил все послевкусие от радостной встречи.

Через несколько минут мы добрались до повисшего в космосе корабля. Удивленно присвистнула, узнав в нем последнюю — десятую модель стрэйнджера.

— Мы решили, что тебе понравится, — улыбнулся Хок. — По крайней мере, сможешь оценить все достоинства и недостатки новой модели. Ну… если ты собралась руководить компанией деда.

— Запрашивай стыковку, — не став распространяться на эту тему дальше, буркнула я.

В динамике раздался скрипучий голос Катора, от которого меня слегка передернуло. Ну, ребята и учудили. Эргондо за штурвалом — это все равно, что обезьяна с гранатой в топливном отсеке.

— Эргондо, я тебя только очень прошу, не трогай ничего, кроме мигающей зеленой кнопки.

— Сал, детка, — смакуя и растягивая слова, прохрипел Катор. — И я рад тебя слышать. Тащи сюда быстрей свой зад. Я одиночества не люблю, поэтому твоя навороченная посудина начинает меня нервировать. Она со мной не разговаривает.

Хок подавился смехом. Врезав ему подзатыльник, я поднялась из кресла, окинув прощальным взглядом корабль, долгое время служивший мне домом.

— Не оглядывайся назад, — подмигнул мне Хок. — Смотри только вперед.

— Новый девиз? — усмехнулась я.

— Можно и так, — обняв за плечи, мой штурман потащил меня к выходу, беззаботно насвистывая какую-то мелодию.

Не могу сказать, что мне было так же весело, но жаловаться я не собиралась. Да и смысла огорчать ребят своим нытьем не видела.

* * *

Новый стрэйнджер пах чистотой, свежей заводской краской, незнакомой энергетикой. И хотя ребята максимально постарались приблизить интерьер капитанской рубки к тому, что у меня был раньше, корабль все равно не ощущался родным. Даже кресло, не хранящее вмятины от моей задницы, казалось жестким и неуютным, пока, сидя в нем, я отгоняла корабль на безопасное для взрыва расстояние.

Родными были только лица парней, и даже радостно скалящегося Катора я обняла с несказанным удовольствием, коего от себя и вовсе не ожидала.

— Малышка, я ведь говорил тебе залечь на дно, — нравоучительно проворчал он, щелкая меня по носу. — Папу Эргондо надо слушаться.

— Ты поверишь, если я скажу, что воспользовалась твоим советом? Дно просто неудачным оказалось.

— И что этому "дну" от тебя понадобилось? — недобро прищурился мужчина, как делал всегда, когда собирался кого-то прибить.

— Мое командирское тело, — открытым текстом озвучила я.

Катор почесал маковку, оценивающе окинув меня взглядом с головы до ног.

— Тут я его понимаю… — развел руками он. — Нормальный мужик.

— Козлы вы все, — задохнулась от возмущения.

— Не надо обобщать, — в один голос воскликнули мои парни.

— Ладно, — устало махнула рукой. — Какой дальнейший план действий?

— Вот, почитай, — Хок активировал центральный экран компьютера, и на нем возник текст с диалогами, похожий на сценарий. Среди участников я обнаружила парней и себя в том числе, а когда прочитала содержимое, поняла, что они задумали. Все будет выглядеть так, словно у нас вышла из строя система охлаждения и взорвался реактор. Микрофоны Хок напрямую подключил к старому стрэйнджеру, а оттуда динамики будут записывать наш разговор на черный ящик. Когда его найдут по маячку, последние минуты гибнущего расчета смогут услышать все вольные дрэйкеры, а копия записи останется в штабе легиона. Хороший план. Только почему в горле стоит ком и так тяжело дышать?

— Я запомнила, — голос неожиданно подвел и прозвучал как воронье карканье.

— Эмбер, начинай, — запустив связь, Хок дал отмашку, и Эмбер, наклонившись над микрофоном, громко крикнул:

— Агни, у нас проблемы с системой охлаждения.

— Включаю аварийный режим, — спокойно проронила я.

— Не включается, — бумерангом вернулся ко мне ответ механика.

— Попробуй вручную, — с нагнетаемой тревогой приказала ему.

— Лакс, не получается. Заклинило. Температура доходит до критического уровня.

— Хок, перезагрузи бортовой компьютер. Быстро.

Хок включил записанный ранее звук воющей сигнализации и, перекрикивая его, доложил:

— Агни, система подвисла. Я не понимаю, что происходит.

— Эмбер, глуши реактор, — меня начало трясти, словно я и правда находилась на гибнущем стрэйнджере, ощущая неотвратимость приближающегося конца.

Мы с ребятами яростно кричали в микрофоны, раз за разом стараясь найти выход, и с каждой безуспешной попыткой мое искреннее отчаяние становилось все сильнее. Сигнализация начала отсчитывать секунды до взрыва, на последней я сквозь слезы прошептала: "Это конец", а потом стала падать в густую темноту, так и не услышав, как Хок активировал детонатор, и нашу "Куколку" разорвало на части.

* * *

Я очнулась, потому что ужасно хотелось пить. Открыв глаза, обнаружила над собой выгнутое стекло медкапсулы со светящимися датчиками, а повернув голову, заметила сидящего за лабораторным столом Хока. Уткнувшись носом в экран компьютера, мой штурман озадаченно щелкал пальцами по сенсору, хмурясь и нервно вздыхая.

— Жить буду? — облизав пересохшие губы, постучала костяшками пальцев по стенке, привлекая его внимание.

Хок резко развернулся, каким-то долгим и пронизывающим взглядом посмотрев мне в глаза.

— Прости. Что-то я совсем расклеилась, — попыталась пошутить я. — Грохнулась в обморок, как какая-то сопливая барышня.

— Это нормально, учитывая твое состояние, — разом ссутулившись и сникнув, грустно улыбнулся штурман.

Сердце нехорошо екнуло и вдруг замерло, почувствовав беду.

— Какое еще состояние?

— Ты беременна, Агни.

Новость оглушила. Откинувшись на спину, я отчаянно хватала ртом воздух, которого катастрофически не хватало.

— Нет, только не это, — прошептала я, закрыв ладонями лицо.

Крышка капсулы отъехала в сторону и надо мною мгновенно навис испуганный Хок:

— Тебе плохо? Что случилось? Разве ты не этого хотела?

Хотела… Но не так. И не при таких обстоятельствах. Как же все запуталось…

Как объяснить другу, что циничный залет от случайного незнакомца для достижения корыстной цели и ребенок от мужчины, который тебе небезразличен — это две совершенно разные вещи.

Боже, неужели это говорю я?

— Воды дай, — усевшись на кушетку, попросила Хока, и пока он суетился вокруг меня, тихо спросила: — Какой срок? Ну… сколько времени прошло с момента, когда я… — язык почему-то не поворачивался озвучить случившуюся беременность, словно тот, о ком сейчас были все мои мысли, мог услышать о ней даже через расстояние.

— Сканер показал, что четыре недели.

— Сколько? — в этот момент у меня, кажется, даже волосы на затылке зашевелились. Я подумала, что забеременела, пока находилась на Проктэрре, а оказывается, залетела с самого первого раза еще в клубе у Зарты? Как же так?

Отказываясь верить услышанному, я подошла компьютеру, зачитывая показания, снятые со скана медкапсулы. Ошибки не было, был только ужас от осознания, как все происходящее будет выглядеть для Торна со стороны. Лакс. Я не могу так с ним поступить. Если не расскажу обо всем сейчас — потом он не поверит ни одному моему слову.

— Хок… — несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, попыталась подобрать нужные слова, но внутри творился такой сумбур, что в итоге, сев за стол, я опустила голову на согнутые в локтях руки и устало прошептала: — Я должна ему рассказать…

— Кому? — замер в полуобороте штурман.

— Торну, — имя Райдэка эхом зашелестело в тишине отсека и на душе стало еще горше. — Я не могу не сказать ему о ребенке.

— Ты пошутила? — Хок посмотрел на меня как на полоумную, только пальцем у виска разве что не покрутил.

— Нет, не пошутила. Не шутят такими вещами. И… он имеет право знать.

— И когда ты собираешься сообщить радостную новость будущему отцу? — с неприкрытым сарказмом поинтересовался Хок.

— Прямо сейчас, — я отвернулась, не выдержав пылающего гневом взгляда друга. — Напишу ему на почту, что я жива и…

— Агни, мы из шкуры вон вылезли, чтобы вытащить тебя из дерьма, а ты собираешься опять туда вернуться? Ты понимаешь, что если напишешь Райдэку, через несколько минут у нас на хвосте будет висеть весь флот Проктэрры? Почему сообщать ему нужно именно сейчас? Мы же договорились выждать время. А как же твое завещание? А планы строить корабли? Зачем тогда все это? — развел руками он.

— Лакс, Хок, — в отчаянии крикнула я. — Ну не могу я так поступить с Райдэком. Он же будет меня мертвой считать. Это подло, нечестно.

— Нечестно? — я впервые видела, чтобы мой штурман был так взбешен. — Нечестно? — наклонился надо мной он. — А это — честно? — Хок провел по сенсору компьютера рукой, открывая какие-то папки, и на экране неожиданно возникло четкое изображение нашей с Торном фиктивной помолвки.

Слайдэр листал снимки, на которых мы с Райдэком нежно целовались, смотрели друг на друга, улыбающиеся и счастливые, словно во всем мире кроме нас двоих больше никого и не было.

— Откуда у тебя это? — спросила я, глядя на то, как кадры помолвки сменяются снимками из торгового центра, и от вида хохочущего Торна болезненно защемило в груди.

— Это прислали в ответ на требование КОГ объяснить, на каком основании проктэррианцы удерживают у себя на планете капитана Паркер. Нам сказали, что ты выходишь замуж за командора Торна Райдэка. А команде своей об этом важном событии ты не сообщила просто потому, что не хотела огорчать. Представляешь, какими идиотами мы выглядели перед дрэйкерами, когда убеждали их, что тебя выкрали? А еще проктэррианцы попросили допросить Гилберта, и эта гнида заявила, что ты, как только прибыла на корабль, сразу стала любовницей Райдэка, за что и получила место первого помощника. Он и Мокс подтвердили, что ты жила в каюте командора и была у него на особом счету.

Ярость алой пеленой заливала мне глаза, и теперь я понимала, что Райдэк все пути отхода продумал заранее. Ведь не зря же он говорил Ною, что собирался забрать меня на Проктэрру без шума и свидетелей. Этот гад с самого начала затевал двойную игру. И когда поселял меня в свою каюту, у него уже были далеко идущие планы. Украл бы он меня через месяц или позже — не суть. Главное, что украл бы однозначно.

Ну, еще бы. Как же он жить-то будет без своей тар дэ? К кому ж Райдэка-младшенького пристроит? Зараза. Ох и прорежу я твою проктэррианскую шевелюру, когда встретимся. Я тебе расскажу, на какой метле рыжие стервы по галактикам летают. Прибью паразита.

— Агни, — угрюмо наблюдая за сменой эмоций на моем лице, позвал меня Хок. — Я еще кое-что тебе хотел показать. Только… — штурман замялся, после чего наклонился к компьютеру. — Ты только не волнуйся.

— Что это?

На экране возникла какая-то таблица с целой кучей колонок, заполненных цифрами и знаками, вынуждая меня внимательно в них вчитываться и всматриваться.

— Это уровень содержания у тебя специфического вещества, который вырабатывает мутирующий ген АСТN3. Я тут вычитал, что увеличение его количества приводит к взрывному всплеску мышечной силы. Ты, по идее, должна бегать со скоростью торпеды. Но это еще не все, — Хок ткнул пальцем в следующую строчку. — Ген LRР5 тоже мутировал. Твои кости теперь имеют такую плотность, что почти неразрушимы. А это — ген DЕС2, он отвечает за регулирование количества сна. Если верить написанному, в связи с его мутацией тебе достаточно четырех часов в сутки, чтобы твой организм правильно функционировал. Мутирующий ген SСN11А уменьшил содержание натрия в твоих нервных клетках, а значит, ты становишься невосприимчивой к боли. Ну, и в завершение… — шумно вздохнув, мужчина переключил изображение, и я зачарованно уставилась на вращающееся на экране трехмерное изображение молекулы ДНК.

Я не особо разбиралась в генетике, но то, что цепочек на картинке должно быть две, знал даже ребенок со школьной скамьи. В моей ДНК цепочек было три, одна из которых испещрена была яркими светящимися насечками.

Так вот как выглядела знаменитая проктэррианская связь. Торн был прав — она действительно работала, мой организм мутировал и подстраивался под его. Но как? Почему? Загадка…

— Я не знаю, как это объяснить, — нарушил молчание Хок. — Но похоже, что ты не человек, Агни.

— Я мутант, — спокойно согласилась я. — Это последствия моей связи с Райдэком.

— Ты не поняла, Агни, — Хок поморщился, нервно потер подбородок и снова переключил данные компьютера. — Я тут случайно нашел в нашем компьютере сохранившиеся результаты двух твоих последних анализов крови и решил посмотреть, как выглядели молекулы ДНК в тех случаях. Ты… Ты была такой до того как попала на Проктэрру.

До конца не веря тому, что вижу, я переводила взгляд с одного изображения на другое, и каждое из них упрямо демонстрировало мне тройные спирали молекул, причудливо переплетающиеся между собой. Только на одном изображении светящихся насечек было всего две, на другом — три, а на последнем — несколько десятков.

— Такое впечатление, что он на тебе зарубки ставил, — язвительно буркнул Хок, видя, как я вожу пальцем по экрану, считая их количество.

Вот же гадство. А ведь насечки, судя по всему, появлялись и добавлялись после наших с Торном жарких свиданий в горизонтальной плоскости. Что называется — доопылялся.

— Шмель проктэррианский… — процедила я сквозь зубы.

— Я угадал? — глядя в мое сердитое лицо, заулыбался Хок. — Чет как-то слабовато. Если бы я дорвался до твоего командирского тела, меток на тебе ставить было бы больше негде.

— А в глаз? — не расположенная к шуткам, за неимением под рукой Райдэка для битья, я сейчас очень хотела отыграться хоть на ком-то, и Хок, в принципе, для этого тоже очень подходил.

— Извини, — друг предусмотрительно отошел от злой меня подальше. — Не хотел тебя обидеть.

— По какому курсу мы сейчас движемся? — не собираясь больше мусолить эту тему, я поднялась с места, собираясь вернуться в капитанскую рубку, чтобы взять на себя свои прямые обязанности.

— На Фаэртон, — смущенно повел бровью Хок. — Поверенный твоего деда еще пару дней назад тебе письмо прислал и спрашивал, как дела. Ну, я и отправил ему результаты твоих анализов, пока ты в капсуле лежала…

Я замерла, несколько секунд удерживая его взгляд своим, а потом криво усмехнулась:

— А знаешь, ты ничем от Райдэка не отличаешься. Ты ведь мне тоже выбора не оставил.

Хок побледнел и вытянулся словно струна, а я, отодвинув его с дороги, холодно добавила:

— Только я все равно расскажу ему о ребенке. Получу "Спаркс Гэлакси" и обязательно расскажу. Понял?

— Понял, — едва слышно повторил Хок и опустил голову.

— А раз понял — марш на свое рабочее место. Выполнять.

— Слушаюсь, капитан, — бесцветно уронил штурман, резко развернулся и вылетел из медотсека.

Бесконечный космос, наверное, не нужно было так с ним, но у меня сейчас не получалось себя контролировать. И… лакс, как же мне не хватало Райдэка. Жутко хотелось поорать на него или что-то разбить об его дурную проктэррианскую голову. Похоже, бурно скандалить с ним, а потом так же бурно мириться, у меня уже вошло в привычку.

На пуфе возле капсулы я нашла заботливо оставленные Хоком новенький летный костюм, ботинки, и проснувшаяся совесть мгновенно врезала мне хорошую такую затрещину, поставив мозги на место.

Я понятия не имела, что пришлось пережить ребятам за время моего отсутствия, зато вместо благодарного "спасибо" уже успела одного из них обидеть. И кто я после этого? Правильно. Та самая, на букву "с".

* * *

Добравшись до рубки, я заняла свое место рядом с Хоком и, наблюдая за тем, как он, не глядя на меня, управляет системой, положила ладонь на его предплечье.

— Прости. Не хотела обидеть.

Накрыв мою ладонь своей, мужчина улыбнулся, а затем, развернувшись, посмотрел в мое покаянное лицо:

— Главное, что мы вместе. Остальное не важно.

— Та-дам, — послышалось громкое на входе в отсек, и из-за спинки моего кресла выглянул Эмбер, всунув мне в руки тарелку с совершенно нереально пахнущим сэндвичем: между хлебными пластинами находился слой омлета, листья салата и жаренный стейк. — Сегодня моя очередь по кухне, — радостно сообщил механик.

— О, Вселенная, я и забыла как это вкусно. Спасибо, — от ползущей до ушей улыбки у меня, кажется, даже щеки болеть начали.

— А это — от меня, — как черт из табакерки выпрыгнул с другого бока Гвоздь, потрясая зажатой в своих лапищах сейк-капсулой.

— Кофе, — затряслась от предвкушения я, выхватывая у него непроливашку. — Что это? — от неожиданности замерла с раскрытым ртом, когда в горло, вместо терпко-горячей жидкости полилось что-то сладкое и холодное.

— Морковка для Морковки, — радостно заржал Стэн. Наклонившись, он любовно чмокнул меня в макушку, нравоучительно добавив: — Пей давай. Я тут вычитал, что беременным Морковкам надо употреблять витамины, а морковный сок — просто кладезь витаминов, микроэлементов, а также минеральных веществ, необходимых для здоровья и хорошего самочувствия будущей мамы. А кофе тебе теперь вообще вредно.

— Вообще-вообще? — не ожидая такой подставы, обижено посмотрела на него я.

Гвоздь простодушно развел руками с выражением торжественной серьезности на лице.

Ну, все. Вот это я попала. Зная пунктик Стэна насчет правильного питания, чувствую, до конца беременности моим рационом будет заниматься исключительно он.

— А за штурвалом мне сидеть не вредно? — поинтересовалась у Гвоздя чисто чтобы повредничать.

— Противопоказаний по этому поводу я пока не нашел, — на полном серьезе заявил Стэн. — Но я еще только начал читать соответствующую литературу.

— Так. Понятно, — ужаснулась, представив, что это чудо еще может вычитать в межгалактической сети. — А ну быстро все по местам, — пока у меня не отобрали управление кораблем, приказала я. — Эргондо где?

— Жрет на камбузе наш годовой запас провианта, — уныло поведал Свэн. — Вот не зря его дружки замочить хотели. Его легче убить, чем прокормить.

— Мы его что, с собой на Фаэртон потащим? — я себе просто представила лицо Мердока, когда он увидит в космопорту прилетевшую со мной компашку. Туши свет — кидай гранату.

— Ну не выбрасывать же его в открытый космос, — сумничал Гвоздь. — Оттуда спэйсом отправим на Тангирру, чтобы за Зартой пока присмотрел.

На душе опять заскреблись кошки. Я помнила, как подруга мне говорила, что чувствует, когда по новостям передают о гибели очередного дрэйкерского расчета. Я очень не хотела заставлять ее проходить через этот ужас.

— Может, Эргондо как-то расскажет Зарте правду о нас? — в надежде посмотрела на парней и уже по их взглядам поняла то, что и так знала. За Зартой КОГ обязательно будет следить, и если ее поведение покажется конфедератам подозрительным, то вся наша операция полетит коту под хвост.

Как ни прискорбно было оправдывать жестокость, которой я подвергала тех, кого любила, на данном этапе она была необходима.

Глава 35

Фаэртон встречал нас весенним теплом и редким радушием. Еще на орбите, назвав номер борта и запросив у диспетчера разрешение на посадку, я услышала из микрофонов заискивающее: "Добро пожаловать домой, мисс Спаркс"

Ожидавший моего прилета Мердок, очевидно, уже успел подсуетиться, и мне позволили завести свой корабль в личный ангар Эрни Спаркса.

Еще из кабины звездолета я увидела ожидающий меня у спусковой платформы кортеж черных оксомобилей*, от взгляда на который у раскрывшего рот Эргондо сначала вырвалось нецензурное междометие, а затем восхищенное:

— Одна такая тачка на черном рынке стоит не меньше пяти тонн.

— Ворованная, и не последней модели. Это Нi-7 — представительский класс, — улыбнулась я. — Бронированный, водонепроницаемый, оснащенный тремя лазерными пушками, зенитной установкой, имеет восьмицилиндровый мотор и за пять секунд достигает скорости 450 км/ч.

Дед не только был помешан на собственной безопасности, но еще и любил подобные игрушки.

— Сал, малышка, на хрена тебе десять одинаковых тачек? — выпятил губу мужчина. — Папа Эргондо будет не против, если ты одну подаришь ему.

— И где ты на ней ездить будешь? — рассмеялась я. — Она же в космосе не летает.

— Я под нее на своем корабле специальный отсек сделаю, — задумчиво поскреб щетинистый подбородок Эргондо. — Буду за собой по галактикам возить. Для статуса.

— Для понта, — поправил его Стэн, и Катор, не став возражать, расслабленно хмыкнул:

— А хоть бы и так.

Если честно, я готова была подарить Эргондо хоть все имеющиеся у деда оксомобили, но для начала нужно было вступить в право наследования ими, а также заполучить компанию, ради которой я столько дел наворотила.

Как только вся наша команда спустилась вниз, из салонов авто тут же вышли Мердок, глава личной охраны деда и начальник службы безопасности "Спаркс Гэлакси".

То чувство, когда, видя знакомые лица, кажется, что и не было этих долгих лет разлуки… Вот сейчас откроется еще одна дверь, навстречу мне из нее выйдет старина Эрни, раскинет руки, и я утону в его объятиях, услышав мягкий, чуть хрипловатый голос…

Вместо деда ко мне обратился Сапс. Как всегда невозмутимый, спокойный, словно удав, и прямолинейный до зубовного скрежета:

— Это и есть ваш избранник? — слегка приподняв седую бровь, он просканировал небрежным взглядом обнявшего меня за плечи Эргондо.

Глядя на жуткую рожу Катора, с языка порывалось слететь только: "Я столько не выпью", но друга обижать не хотелось, поэтому любезно ответила поверенному:

— Сапс, я не припомню, чтобы по условиям завещания я должна была кому-либо предъявить отца ребенка, но если вам очень хочется на него посмотреть — могу показать фото.

— Я за наследственность ребенка волнуюсь, — все так же ровно и спокойно обронил Мердок, потеряв к Катору всякий интерес.

— Там с наследственностью все в порядке, — убедительно кивнула я.

— Верю вам на слово, мисс Агния, — Мердок открыл передо мной дверцу авто, приглашая сесть внутрь. — Нас ждут в лаборатории "Спаркс Гэлакси" для подтверждения анализов. Ваших друзей пока отвезут в гостиницу…

— В гостиницу поедет только Эргондо. Закажете для него на сегодня один билет первого класса до Тангирры и выделите охрану, — жестко произнесла я, заставив Сапса удивленно выпрямиться. — Моя команда останется со мной, и это не обсуждается.

— Как прикажете, мисс Спаркс, — холодные глаза Мердока на мгновение оживил довольный блеск, и мужчина учтиво склонил голову так, как всегда делал это, выполняя распоряжения деда.

— Мердок, сколько вам платил мой дед за юридические услуги?

— Достаточно, мисс Спаркс, — слабо улыбнулся мужчина.

— Я буду платить вам в два раза больше, если вы станете моим личным консультантом по правовым вопросам.

— Заманчивое предложение, — расплылся в милейшей улыбке Сапс. — Я согласен.

Наклонившись к моему уху, он с торжеством в голосе провещал:

— Вообще-то вы могли мне этого и не предлагать, мисс Агния. Я, как ваш семейный адвокат, обязан предоставлять вам юридические консультации. Но отказываться от лишних денег не имею привычки.

— Вообще-то я в курсе, — шепнула в той же игривой манере Мердоку. — Я пыталась набить вам цену в глазах моих друзей.

Сапс удовлетворенно хмыкнул, а потом, усевшись рядом со мной на заднее сиденье, лукаво прищурился:

— Вы очень похожи на своего деда, мисс Спаркс. Я рад, что вы приняли правильное решение. Эрни в вас не ошибся, — засунув руку за борт своего пиджака, Мердок вытащил оттуда длинный белый конверт, скрепленный печатью деда, и бережно положил его мне на колени.

У меня задрожали руки. Мир вдруг стал расплывчатым и нечетким. Твердой рукой деда на конверте было выписано мое имя, и перед моим мысленным взором почему-то проплыл образ сидящего за столом Эрни — сосредоточенного, серьезного, вдумчиво записывающего мне строки послания.

Вскрыв конверт, я глубоко вдохнула, а потом вытащила из него сложенные вдвое листки и тонкий чип для трехмерного голопроектора. Что было на носителе, я догадывалась. Не мог дед не оставить мне свои секретные разработки, раз рассчитывал на то, что я возглавлю компанию. Чип быстро перекочевал в мой карман, а взгляд, заскользивший по ровным рядам строчек, мгновенно заволокло пеленой слез.

"…Привет, малышка.

Если ты читаешь это письмо, значит, мой мотор под названием сердце все-таки окончательно поизносился и ремонту больше не подлежит…"

Раскаяние накрыло волной удушья и боли. Повернувшись к Мердоку, я беспомощно посмотрела в лицо поверенного. Я не знала, что у деда были проблемы с сердцем. Да и как я могла это знать, если сбежала от единственного родного человека, даже не подумав, как он себя после этого будет чувствовать? А что, если моя выходка и спровоцировала его болезнь?

— Не мучайте себя, мисс Агния. В этом нет вашей вины, — крепко сжал свою сухую ладонь на моем запястье Сапс, явно догадавшийся по выражению моего лица, о чем я сейчас думаю. — Проблемы с сердцем у Эрни начались после гибели ваших родителей, и он тщательно это скрывал от вас. Вы же знаете, он не переносил жалости.

Глупость какая… Эрни Спаркс жалости никогда и не вызывал, но… Вселенная, я ни за что в жизни не сбежала бы от него, если бы знала о его болезни. Смахнув слезы, я вернулась к письму, и пока его читала, мне казалось, что я слышу размеренный, спокойный голос деда и вижу его лучистую улыбку.

"…Да, детка, даже такие титаны, как я, оказывается, тоже стареют, болеют и умирают. Я осознанно отказался от пересадки. В моем возрасте процент благополучного исхода такой операции слишком мал, а мне хотелось бы умереть дома, в своей постели, а не на больничной койке. Блажь. Знаю. Но я считаю, что имею на нее полное право.

Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не смогу тебя обнять напоследок. Не хочу видеть жалость и скорбь в твоих глазах. Хочу, чтобы ты помнила меня сильным, здоровым и… живым.

А еще хочу, чтобы ты знала, какими бы странными ни казались тебе мои поступки, я всегда желал для тебя только добра. И если есть у этой Вселенной мудрый и вездесущий Творец, то он не даст мне солгать. Я бесконечно люблю тебя, моя девочка. Ты все, что у меня осталось в этой жизни. Все, ради чего я жил, трудился и к чему-то стремился.

Прости, что заставил тебя идти на крайности ради того, чтобы получить компанию. В свое оправдание могу лишь сказать, что "Спаркс Гэлакси" досталась бы тебе в любом случае. Есть еще одно завещание, которое Мердок должен был зачитать через год, по которому все, что я имею, достается тебе без всяких условий и ограничений. И не потому, что ты моя единственная внучка, а потому, что только у тебя в нашей семье есть яйца. И только ты можешь продолжить то, что я начал, не позволив разбазарить и пустить коту под хвост дело всей моей жизни…"

— Ах ты, старый карась… — я откинулась на мягкую спинку, закрыла глаза и проглотила упругий клубок эмоций, мешающий дышать.

Эрни, Эрни… Если бы ты знал, сколько я дел наворотила, пытаясь выполнить твою волю, а в итоге компания все равно досталась бы мне. Зачем?..

"…Знаю, о чем ты сейчас думаешь. Злишься на меня", — словно мог видеть из прошлого мое нынешнее состояние, продолжил в своем письме дед. — "Я могу все объяснить, и надеюсь, ты поймешь меня правильно и простишь. Зная твой род занятий, я не уверен, что ты вообще когда-нибудь задумаешься о детях и семье.

Да, малышка, мне известно, кто скрывается за именем Агни Паркер, потому что я следил за тобой все эти годы. Сходил с ума от страха и безумно гордился. Спросишь, почему не забрал тебя, как только нашел? Наверное, потому, что понял, если я это сделаю, лишу тебя того, о чем всю жизнь мечтал сам — быть дерзким, смелым и свободным…

Смешно звучит? И, тем не менее, это так — могущественный Эрни Спаркс никогда не был свободным. Всю свою жизнь я был связан клятвой, данной своему отцу, и всю свою жизнь я пытался следовать данному обещанию. Так получилось, детка, что ты и есть неотъемлемая часть этого обещания, гарантия того, что наш род не прервется и не угаснет. А потому пришло время узнать правду о том, кто ты такая и почему мне так нужен был твой ребенок…

Твое настоящее имя — Агния Майрис Лирэл Шэнгри. И ты последняя представительница правящей династии планеты Проктэрра, наследница могущественного и богатейшего дома, носительница редчайшего набора генов, единственная и уникальная в своем роде. Документы, подтверждающие твою родословную и твоя генетическая карта хранятся у Мердока, а нотариально заверенные копии — в пяти банках на разных планетах."

Я умела держать удары, но к этому оказалась совершенно не готова. Потерянно перечитывая раз за разом одну и ту же строчку, я пыталась примерить на себя чуждое мне имя Лирэл Шэнгри и осмыслить хитросплетение судьбы, волею которой моя жизнь перевернулась за считанные секунды.

Нет… Я сплю и мне все это снится.

Мысли рассеянно и отчаянно носились в моей голове, и теперь все вопросы, на которые я не могла найти ответы, осыпались безжалостной правдой на мои плечи, дезориентируя и ввергая в шок.

Так вот почему…

Моя память…

Моя реакция…

Мои способности…

Все просто. Оказывается, это не редкий дар, а наследственность, доставшаяся мне от моих проктэррианских предков.

Шэнгри…

Немыслимо…

Так я действительно являюсь прямым потомком Вэйна Шэнгри и первой тар дэ? А значит, связь с Торном — это не чудо, не исключение, а закономерный результат слияния двух носителей проктэррианской крови.

Мог ли предположить дед, составляя завещание, кого я выберу в отцы своему ребенку? Господи, как это вообще возможно: из миллиардов мужчин во всей Вселенной найти одного-единственного — того самого?

Что это? Случайность или судьба?..

Перевернув исписанную красивым почерком страницу, я и не ожидала, что дальнейшая исповедь деда окажется настолько обескураживающей и шокирующей.

"…Нашу семью уничтожили в результате государственного переворота. За несколько недель до трагических событий мой отец, словно предчувствуя беду, тайком отправил меня с Проктэрры с двумя верными ему проктэррианцами и взял с меня слово, что если с ним что-нибудь случится, я возглавлю род и продолжу его дело. Ты будешь смеяться, когда узнаешь, что я покидал родную планету так же, как и ты Фаэртон: в контейнере с лаксом.

Спустя годы я склонен думать, что дерьмо — это не всегда так плохо, как кажется на первый взгляд. Видимо, нам с тобой оно приносит удачу.

Ну, а теперь о главном…

Дом Шэнгри славился не только передовыми технологиями, но и уникальными разработками в области генетики. Дело в том, что на Проктэрре много веков существуют огромные проблемы с рождаемостью из-за плохой генетической совместимости партнеров. А ко всему прочему, из-за недостатка женщин на планете мужчины стали воевать друг с другом.

Не стану описывать тебе в письме историю Проктэрры, рода Шэнгри и его основателей Вэйна и Рори. Все о них ты сможешь найти на чипе вместе с моими последними расчетами и чертежами. Расскажу тебе лишь о том, в чем уникальность представителей нашей династии.

От связи Рори и Вэйна их детям в наследство достался удивительный набор генов, подавляющий вредные мутации проктэррианцев. Понимаешь, что это значит? Абсолютная совместимость с любым жителем Проктэрры. Более того, гены Шэнгри оказались доминирующими. С кем бы ни смешивалась наша кровь, дети все равно наследовали геном династии Шэнгри. Мы даже внешне все похожи между собой: синие глаза, огненный цвет волос, светлая кожа…

Но на этом преимущества нашего дома перед другими домами Проктэрры не заканчиваются. В результате долгих экспериментов, моему отцу удалось избавиться от привязки — импринтинга, который возникает между проктэррианскими парами после вступления в брак, и выяснить, что благодаря генам Рори ДНК нашей семьи совместима с человеческой. Склонен считать, что именно это открытие и стало причиной гибели рода Шэнгри, поскольку наносило ощутимый удар по незыблемым традициям и устоям Проктэрры, а кроме того, делало представителей нашей семьи независимыми и свободными. Древнейшие дома планеты, очевидно, решили, что мы представляем для них угрозу, поскольку больше не привязаны к одному месту и проктэррианской расе, а значит, можем жить где хотим, жить с кем хотим и жить так, как нам нравится.

Избавляясь от импринтинга, мой отец не собирался вносить хаос в законы Проктэрры, он просто хотел дать проктэррианцам возможность жить полноценной жизнью даже после смерти своего партнера. Право выбора, как поступить с приобретенными знаниями, в любом случае оставалось за ними.

Да, согласен, отсутствие привязки действительно могло вновь привести к раздору и беспорядкам на Проктэрре, но я, как и мой отец, считаю, что проблема не в генах проктэррианцев, а в их головах. С твоей бабушкой меня связывал не импринтинг, а настоящее чувство, именно поэтому после ее смерти я так и не смог увидеть на ее месте другую женщину. И это была не неизбежная предопределенность, а мой осознанный выбор — выбор моего сердца, состояние моей души. Я жалею лишь о том, что Эмили ушла из моей жизни и жизни твоего отца слишком рано, и тебе не удалось узнать, какой удивительной женщиной она была.

Как бы пафосно это ни звучало, я — живое доказательство того, что разум всегда способен преобладать над животными инстинктами. Наш разум поднимает нас на наивысшую ступень эволюционной лестницы, а наши чувства делают уникальными и бесценными. Важно уметь сохранять баланс между эмоциями и трезвым расчетом. Не стать существом, погрязшим в пороках и низменных страстях, а быть личностью. В этом и есть величайшая задумка Творца и смысл нашей жизни.

В твоих генах заложены знания и таланты всех поколений рода Шэнгри, и я искренне надеюсь, что все это не исчезнет бесследно, а достанется твоим детям, как и осознание того, зачем и для чего мы пришли в этот мир.

Возможно, ты не понимаешь этого сейчас, но обязательно поймешь, когда возьмешь на руки своего ребенка. Дети — это и есть наше самое большое достижение и ценность, след во Вселенной, который мы оставляем после себя — жизнь во имя жизни.

Уходя в бесконечность, я знаю, что ты останешься не одна. Уверен, что с твоим характером, в отцы ребенку ты нашла достойного мужчину, того, кто будет любить и оберегать тебя вместо меня, а потому ухожу спокойным и счастливым.

Живи честно, поступай справедливо, люби искренне и будь счастлива, моя девочка.

С любовью, твой дедушка Эрни Дэйтон Гарвер Шэнгри"

В повисшей тишине слышался только звук работающего мотора и мое рваное дыхание. По щекам бежали горькие слезы, и белые листки, исписанные рукой деда, мелко дрожали в моих ладонях.

Сапс великодушно протянул мне чистый платок, но вместо того, чтобы его принять, я уткнулась носом в плечо мужчины, изливая на него свою растерянность и горе. Только сейчас, прочитав прощальное письмо деда, я вдруг осознала, кого потеряла. Никогда еще я не ощущала себя такой маленькой, несчастной и одинокой, как в этот миг.

— Не нужно так расстраиваться, мисс Агния. В вашем состоянии это вредно, — голос Мердока прозвучал непривычно мягко и ласково. Подняв на поверенного удивленный взгляд, я нашла в его глазах мудрость и понимание.

— Вы всегда знали, кем на самом деле был Эрни Спаркс?

— Безусловно, — величественно кивнул Сапс. — Это моя работа — знать тайны своих клиентов и бережно их хранить.

— Дед был очень подозрительным и осторожным, а вам доверял всецело. Вы тоже проктэррианец? Один из тех, с кем Эрни прибыл на Фаэртон?

— Я обычный человек, мисс Агния, — Мердок самодовольно улыбнулся, и в уголках его губ затаилась добродушная хитринка, — но очень необычный поверенный. Без ложной скромности скажу, что я профессионал своего дела, именно за это меня и ценил ваш дед. Тех, с кем ваш прадед отправил Эрни на Фаэртон, уже давно нет в живых, поскольку ваш дед был тогда очень юным, а они — уже достаточно зрелыми. Но я имел честь быть с ними знакомым. Достойные были мужчины и преданы вашей семье до последних дней.

— А вы? Почему вы преданы нашей семье? — я помнила Мердока, сколько себя, но сейчас, опираясь на его любезно предоставленное мне плечо, понимала, что ничего о нем не знаю.

— Наверное, потому, что за столько лет Эрни стал для меня больше другом, чем клиентом. А верных друзей найти гораздо сложнее, чем богатых клиентов.

— Да, вы правы, — согласилась я. — Истинные друзья дороже денег.

— Именно поэтому ваш дед и не стал забирать вас из легиона, когда нашел, куда вы от него сбежали.

— Долго искал?

— Долго, мисс Агни, — грустно вздохнул Мердок. — Больше двух лет. Да и нашел совершенно случайно. Узнал вас на фотографии, сделанной в ходе одной из спасательных операций. Сначала категорично хотел вернуть беглянку домой, а потом прочитал на форуме дрэйкеров слова благодарности от спасенных вашей командой людей и нанял детективов, чтобы узнать больше о капитане Агни Паркер. Эрни собирал все заметки о ваших успехах и достижениях, гордился вашими наградами и профессионализмом. Поверьте, для него принять то, чем вы занимались, было очень непросто, если учесть, что после гибели невестки и сына он просто помешался на вашей безопасности. Но ваш дед нашел в себе мужество и мудрость позволить вам идти своей дорогой и, если честно, то он не очень верил в то, что вы согласитесь на условия его завещания, поэтому и оставил второе.

— Выходит, дед не так хорошо меня знал, как думал, — я прижала к груди письмо Эрни, словно оно все еще хранило частицу его живого тепла.

— Он просто не догадывался, что созданная им империя так много для вас значит, — возразил Мердок. — И я, признаться, тоже. Нам казалось, что вы сбежали, потому что хотели быть свободной от любых обязательств.

— Я сбежала, потому что не хотела выходить замуж за Кларка Бэнкса.

— Не самый худший вариант, — скептично искривил губы Мердок и скосился на меня.

— Он слизняк и зануда. У него маникюр был лучше, чем у меня, и от него за парсек разило сладким парфюмом, — возмущенно напомнила я.

Сапс театрально закатил глаза, всем своим видом давая понять, что я предвзято отношусь к мужчинам, излишне внимательным к своей внешности:

— То есть у вашего избранника руки должны быть по локоть в герлите и пахнуть ему обязательно следует как дикому яку?

Очень к месту вдруг вспомнились руки Торна, такие правильные и сильные — крепкие, жилистые, с длинными пальцами и коротко острижеными ногтями. И пахло от Райдэка как-то особенно. Неповторимо… Нет, это не бред, а что-то на уровне инстинктов, когда, уткнувшись носом в шею своего мужчины, вдыхаешь его аромат — и "крышу" буквально срывает.

— У моего избранника, Мердок, руки настоящего мужчины, впрочем, как и все остальное, — спрятав письмо в конверт, грустно улыбнулась я, почему-то подумав, что Торн деду бы наверняка понравился.

— Он дрэйкер? — поинтересовался Сапс, замаскировав за небрежностью тона живой интерес.

— Нет, — неожиданно для себя захотелось увидеть реакцию бесстрастного поверенного на впечатляющую правду об отце моего ребенка. — Он военный — командор звездной флотилии КОГ. А еще… он проктэррианец. Глава правящего дома Проктэрры.

Если бы у галстука-бабочки Сапса был рот и она могла его изумленно открыть, то непременно бы это сделала. В этот миг стойку "смирно" приняли даже седые брови мужчины, и на какое-то мгновение мне показалось, что старика сейчас хватит удар.

Не знаю, из какого теста был сделан Мердок, но могу поклясться, что нервы у него были покрепче, чем броня на стрэйнджерах. Спустя секунду поверенный деликатно прочистил горло и с убийственной невозмутимостью спросил:

— А ваш проктэррианский друг в курсе вашего интересного положения?

Лакс, мне бы его выдержку.

— Нет, конечно, — мрачно насупилась я. — Иначе я не сидела бы сейчас рядом с вами.

Мердок в задумчивости повернул голову к окну и вдруг крайне серьезно выдал:

— Мой вам совет — не нужно ему пока говорить об этом, и рассказывать правду о своем происхождении, думаю, тоже не стоит.

А вот это было неожиданно. И чем руководствовался Мердок, я пока не понимала.

— Почему?

— Глава правящего дома, говорите… — побарабанил костлявыми пальцами по подлокотнику Сапс, а потом впился в меня цепким колючим взглядом. — А вам не приходило в голову, что нынешний правящий дом может иметь самое непосредственное отношение к гибели вашего рода?

— Нет… — мгновенно отмела это предположение я, и моя реакция сработала скорее на подсознательном уровне, чем базируясь на каких-либо фактах.

— Почему, мисс Агни? — снисходительно улыбнулся мне Мердок. — Этот принцип стар, как Вселенная. Сui рrоdеst? Когда не знаешь, кто виноват — ищи того, кому это выгодно.

Все еще не желая верить мудрости и опыту, я слабо мотнула головой, а потом, с обреченностью понимая резонность слов Сапса, со стоном выдохнула:

— Вот черт…

Нет, конечно, если рассуждать чисто гипотетически, то следующему дому, пришедшему к власти после гибели Шэнгри, то есть Райдэкам, действительно обламывался большой куш, а если смотреть на ситуацию в целом, то зачем правящему дому нужно было устраивать покушение на своего же дэн ориса и его тар дэ, если они со своей связью в десятки раз усиливали позиции дома? Что-то не склеивалось в этом конкретном случае, вернее, применяя к Райдэкам тот самый принцип "Сui рrоdеst?", выгоды они как раз никакой сейчас от моей смерти и не получали. Но дом Райдэк — это не только Кайл и Торн. Серый сектор прайтов, который я видела во время собрания, был довольно многочисленным. Откуда мне знать, что среди них нет кого-то, кто играл бы в какую-то свою рискованную игру? Не зная законов Проктэрры и ее внешнеполитической ситуации, я вообще не могла строить какие-либо предположения. Единственное, что я понимала очень четко, так это то, что находиться на Проктэрре мне действительно было очень опасно. И если тот, кто пытался меня убрать, делал это лишь потому, что видел во мне схожесть с Рори, то узнав, что я истинная Шэнгри, возможно, не остановится ни перед чем. Я в чудеса не верю. Если нам с Торном повезло выжить после покушения один раз, то второго счастливого случая может и не случиться.

— Я понимаю, Сапс, что вы вправе выдвигать такие предположения, но все же склонна думать, что семья командора не причастна к гибели дома Шэнгри. А учитывая тот факт, что пока я находилась на Проктэрре…

Сапс нервно закашлялся и недоверчиво переспросил:

— Вы были на Проктэрре?

Ну да, подумаешь, была. Глаза-то зачем такие круглые делать? Лучше бы поинтересовался, как я оттуда свалила…

— Так вот, пока я была на Проктэрре, на меня и на командора было совершено покушение, поэтому я считаю, что он вообще ни при чем.

— А вот это уже интересно… — сцепил пальцы в замок Мердок. — Тогда вам тем более не следует рассказывать ему правду о себе, если не хотите рисковать жизнью ребенка.

Ребенок.

Для меня это слово звучало так… Непонятно звучало. Абстрактно. Я вообще пока не могла совместить себя и представление о том, что внутри меня теперь находится кто-то еще. Просто не ощущала в себе никаких изменений. Ну, разве что есть все время хотела просто невыносимо, и настроение почему-то скакало как температура на Вариусе — то до максимума вверх, то до минимума вниз. Но какими бы слабыми ни были мои материнские инстинкты, рисковать жизнью ребенка я и правда не собиралась. Ведь новость о нем вряд ли обрадует тех, кто пытался меня убить. Лакс, как же все запутывалось.

— Видите ли, Сапс… Отец ребенка не только не знает обо мне всей правды, но на данный момент даже не догадывается, что я жива. Нашей команде пришлось инсценировать собственную смерть, чтобы избежать преследования конгломерата и проктэррианцев.

— Умно, — радостно хмыкнул Сапс, посмотрев на меня с нескрываемым уважением. — И очень кстати. Это решает многие проблемы, — сложил на груди руки мужчина.

— Я вообще-то собиралась сообщить отцу ребенка, что жива… — мне, конечно, понятна была радость Мердока, вот только я ее при всем уважении к поверенному не разделяла, поскольку он даже не представлял масштаба катастрофы по имени Торн Райдэк, которая обрушится на наши головы, когда командор узнает и об инсценированной смерти и о ребенке.

— Мне кажется, вам стоит с этим пока повременить, — категорично возразил Сапс. — У вашего деда осталось много документов с Проктэрры. Я попробую тщательно изучить каждый. И если еще и вы расскажете мне все, что узнали, возможно, я найду какую-нибудь зацепку.

— И как долго вы советуете мне молчать? — уныло посмотрела на Сапса.

— Я не вправе давать вам какие-либо советы в данной ситуации, — Мердок сморщился, словно съел что-то кислое. — Дело слишком личное и щекотливое. Но как ваш семейный правозащитник, я в первую очередь думаю о ваших интересах и безопасности, мисс Агния, а потому отбрасываю любую сентиментальную составляющую. Сейчас в вашей попытке рассекретить себя я вижу угрозу вашей жизни, о чем и предупреждаю. Выбор как поступить в любом случае остается за вами.

— Я вас поняла, — я вздохнула тяжко и глубоко, с тоской уткнувшись взглядом в окно, за которым быстро менялась картина величественного мегаполиса. Интересно, как долго я смогу наслаждаться жизнью, прежде чем собственная совесть сделает ее просто невыносимой? Смогу ли спокойно жить, спать, дышать, зная о том, что кто-то сходит с ума от горя, считая меня мертвой?

— Внешность вам тоже придется изменить, мисс Агния, — нарушил молчание Мердок. — Причем радикально. Я найду вам надежного стилиста.

Нерадужное настроение перешло в категорию отвратительного. Вопрос был не в кардинальном изменении внешности, два раза я с этим делом успешно справлялась. Просто вспомнила о Зарте и о том, как мечтала, что на первый совет директоров в качестве владелицы корпорации я приду в образе, который для меня придумает подруга. Скорее всего, новость о моей гибели до нее дойдет сегодня к вечеру, когда конгломерат и бригады дрэйкеров найдут в квадрате катастрофы черный ящик от нашего звездолета. Даже думать не хочу, что она будет чувствовать. Я надеялась, что к тому моменту Эргондо доберется до Зарты. Слабое утешение, но мне будет не так страшно, если подруга не останется один на один со своим горем и болью.

Кортеж оксомобилей проехал через пропускной пункт "Спаркс Гэлакси", свернул к зданию центрального офиса и остановился на парковочной площадке, отражаясь в зеркальных окнах небоскреба.

Стоило мне выйти на улицу, а моим ребятам подойти ко мне, как нас в плотное кольцо взяли телохранители деда. Стэн мгновенно схватился за брайан и долго не мог понять, зачем ему, лучшему снайперу легиона, необходимо это позорище.

— Нам по статусу положено, — улыбнулась я. — Привыкай.

— А нехилое у тебя наследство, — оглядываясь по сторонам, присвистнул Эмбер, с завистью разглядывая огромную территорию компании, сборочные ангары, экспериментальные цеха и высотные инженерные корпуса.

— У нас, — поправила его. — Я собираюсь ввести вас в совет директоров.

— Уверена, что это стоит делать? — тепло посмотрел на меня Хок. — Мы и так останемся с тобой, какое бы решение ты не приняла. И делаем это не ради денег.

— Я тоже, — именно сейчас я как никогда была признательна другу за такие необходимые мне слова. — Мы всегда делили заработок поровну. У нас было общее дело и общая цель — спасать чужие жизни. Теперь будет новое дело и новая цель — строить звездные корабли, на которых кто-то вроде нас будет спасать чужие жизни. Ничего не изменилось.

— Морковка, мы со Свэном стрелки. Хок — штурман, Эмбер — механик. Мы ни лакса не понимаем в бизнесе и экономике, какие из нас директора? — иронично усмехнулся Стэн.

— Зато вы лучше любого техника и инженера "Спаркс Гэлакси" разбираетесь в недостатках защиты звездолетов, знаете все их слабые и уязвимые места, понимаете, каким оружием они должны быть оснащены, чтобы стать лучше. Вы знаете стрэйнджер не в теории, вы по звуку можете определить, что в нем работает не так, как нужно. Вместе мы создадим звездолет, равного которому еще не было.

Одобрительно переглянувшись между собой, мои парни вытянули вперед руки со сжатыми в кулак ладонями в знак единодушного согласия, и мне осталось только присоединиться к ним, испытывая невероятное облегчение и благодарность за то, что в самые трудные моменты моей жизни они всегда меня поддерживали.

Глава 36

После тестов и сканирования в лаборатории компании мы поднялись в кабинет деда, и когда под пакетом документов появилась моя подпись, я попросила Мердока подготовить бумаги по передаче части моих акций близнецам, Эмберу и Хоку.

Если поверенный и был удивлен, то вида не подал, лишь в свойственной ему манере отстраненно попросил предоставить ему личные данные членов моей команды и поинтересовался, как быстро я желаю видеть готовые документы на своем столе.

После ухода Сапса я опустилась в кресло Эрни Спаркса, внезапно почувствовав себя ужасно уставшей. Кажется, прошла целая вечность с того момента, когда я читала в этом кабинете условия завещания. Могла ли я тогда подумать, как окончательно и бесповоротно оно изменит мою жизнь? Счастлива ли я оттого, что получила желаемое? Если да, то почему у этого счастья такой горький привкус?

— Что дальше? — сидящий за столом напротив Хок посмотрел на меня в упор, развеяв своим вопросом опутавшее меня оцепенение.

— Нам всем придется изменить внешность, — я медленно откинулась на спинку кресла и закинула ногу за ногу, вспомнив, как это любил делать мой дед. — Мердок отвезет нас к специалистам.

— Я надеюсь, твой Мердок не нацепит на нас бабочки и клетчатые пиджаки? — брезгливо искривил губы Стэн, и я, живо представив бабочку на его бычьей шее, заметила:

— Неплохая идея. В таком виде точно никто не опознал бы в тебе Гвоздя.

— А мне нравится прикид твоего адвоката, — неожиданно признался Свэн. — Веселенький.

Брат посмотрел на него с откровенным ужасом, а мы с Эмбером и Хоком начали весело смеяться.

Через несколько минут в селекторе раздался голос начальника охраны, сообщивший, что нас уже ждут в салоне "Umbrа" и мы можем выезжать.

Не думала, что когда-нибудь отправлюсь за сменой имиджа вместе со своей командой и, если честно, то это приключение оказалось довольно веселым. Всю дорогу мы с парнями шутили, предлагая друг другу всевозможные варианты цвета волос и стрижек, и пока представляли Эмбера обритым наголо, а Хока перекрашенным в зеленый цвет, ржали, как глупые подростки, видимо, таким образом отходя от пережитого стресса и напряжения.

Мы могли предполагать что угодно, но в реале даже подумать не могли, насколько неузнаваемой может стать внешность человека после обычного похода к стилисту. Моим к полной неожиданности оказался мужчина. Высокий, улыбчивый, с каким-то художественным безобразием вместо прически на голове, он долго смотрел на мои волосы, в итоге с сожалением спросив:

— Вы действительно хотите измениться до неузнаваемости? У вас такой красивый цвет волос. Редкий.

— Я ведь всегда могу вернуть его обратно, — безразлично пожала плечами. — А сейчас мне нужно, чтобы глядя на меня, даже близкие люди задавались вопросом: "Я это или не я?"

Мужчина задумчиво склонил к плечу голову, очевидно, примеряя на меня какой-то пришедший ему на ум образ, а затем, вооружившись расческой и ножницами, коварно мне подмигнул:

— Мама родная не узнает.

Он не обманул. Какая мама? Спустя несколько часов, глядя на жгучую брюнетку с короткой стильной стрижкой, вишневыми губами и подведенными глазами, я сама себя в зеркале не узнавала, а когда меня облачили в узкую юбку до колен, приталенный пиджак, застегивающийся на одну пуговицу, и туфли на шпильке, меня, кажется, перестал узнавать сам стилист.

Образ завершили затемненные очки, в которых я планировала появляться на публике, черная сумка-клатч — и я стала похожа на богатенькую фифу с обложки какого-нибудь модного глянца. От дрэйкера Агни Паркер не осталось даже призрачного следа.

Впрочем, кардинально изменилась не только я. Выйдя из женского зала, я обнаружила в холле своих парней, узнать которых смогла только по фигурам, и то не сразу.

Бог мой, какие же они у меня, оказывается, красавчики. Роскошные волосы Эмбера безжалостно состригли, оставив длинной только челку, отчего парень стал больше смахивать на сексуального мачо, чем на брутального механика. Близнецы в строгих костюмах и очках в круглой оправе тянули как минимум на ученую степень, а стильный и одетый с иголочки Хок выглядел как преуспевающий бизнесмен.

Цокая невероятно тонкими каблуками по кафельному полу, я подошла к заинтересованно наблюдающим за мной мужчинам и, сильно понизив голос, спросила:

— Закурить не найдется?

Окинув меня взглядом с ног до головы, Стэн широко улыбнулся:

— Мы не курим, мисс. И вам не советуем. Вредно для здоровья.

— Тогда, может, угостите девушку чашечкой кофе? — кокетливо сложила губы, развлекаясь и получая удовольствие от происходящего.

— С удовольствием, — повелся на флирт Гвоздь. — Но в другой раз, если вы оставите мне свой номер. Мы сейчас немного заняты, ждем друга…

— Записывайте, — манерно вздохнула я, диктуя номер своего флэтпада, и когда до забивавшего его в контакты Стэна дошло, кому он принадлежит, сняла очки, торжествующим взглядом окинув ошарашенно глядящих на меня парней.

— Агни? — наклонился совсем близко к моему лицу Гвоздь, словно с более близкого расстояния во мне что-то могло измениться. — Это ты?

— Так как насчет кофе? — упиваясь его растерянностью, поинтересовалась я.

— Тебе нельзя кофе, — заторможенно протянул Стэн, а потом, сложив брови домиком, совершенно искренне возмутился: — Морковка, ты что с собой сделала?

— Зови меня теперь Черничкой, — игриво шлепнула его по груди сумочкой, а затем, виляя задницей, красиво пошагала к выходу.

Не растерявшийся Хок подхватил меня под локоток, шепнув на ухо:

— А мне нравится. Особенно длина твоей юбки. У тебя потрясные ноги, Сал.

— Ты что, только заметил? — удивилась я.

— Раньше ты так откровенно их не демонстрировала, — хмыкнул штурман. — Да и боюсь, вряд ли позволила бы так откровенно ими восхищаться.

— Ты даже представить себе не можешь, сколько из того, что было табу для капитана Агни Паркер, позволено миллиардерше Майрис Спаркс.

— Майрис? — удивленно приподнял бровь Хок. — Имя ты тоже собираешься поменять?

— Это мое настоящее имя, — миновав охранников, я подождала, пока передо мной откроют дверь охсомобиля, и, опустившись на сиденье, таинственно подмигнула другу: — Второе настоящее. Для прессы я буду Майрис Спаркс, а для вас останусь прежней Агни. Кстати, никогда у тебя не интересовалась… А тебя на самом деле как зовут?

Как непривычно было видеть на лице столько лет знакомого мне мужчины такие несвойственные ему эмоции. Я бы назвала их ностальгической грустью. Хотя не берусь утверждать, что понимала чувства друга в этот момент.

— Бенджамин… — он опустил взгляд, а потом, резко подняв голову, посмотрел мне в глаза: — Бенджамин Хоккинс.

Хоккинс… Так вот почему Хок… Фамилия мне почему-то показалась ужасно знакомой, и уникальная наследственная память, за секунду перелопатив несколько сотен ячеек моего мозга, выдала неожиданный результат.

— Хьюз Хоккинс… — растерянно уронила я. — Архитектор программного обеспечения, предприниматель и создатель крупнейшей социальной межгалактической сети "Наwk". Мужчину нашли застреленным в собственном доме, а в убийстве обвинили его сына Бенджамина — наркомана и социопата.

— Я не употребляю наркотики, ты же знаешь, — кадык Хока судорожно дернулся и синие глаза мужчины налились грозовой тяжестью. — И я не убивал отца. Меня подставили.

Не знаю почему, но я ему верила. Не увязывалось в моей голове, что парень, сотни раз рисковавший собственной жизнью ради спасения других, мог убить родного отца. Да и не видела я, чтобы Хок употреблял хоть когда-нибудь что-то крепче виски.

— Разберемся, — я похлопала ладонью по обшивке сиденья, приглашая Хока сесть рядом, и слабо улыбнулась: — Теперь у нас для этого есть и средства, и возможности.

— Времени слишком много прошло, — криво усмехнулся штурман, тяжело опускаясь на сиденье.

— Вы о чем? — подоспевшие Эмбер и близнецы выловили из нашего разговора только несколько последних фраз, и теперь смотрели то на меня, то на Хока с выражением полного непонимания на лицах.

Чужими тайнами, доверенными мне, я делиться не привыкла. Если Хок захочет, все им сам расскажет.

— Садитесь в машину, — коротко кивнула я. — У нас дел по горло, а времени до завтрашнего утра не так много.

— А что у нас завтра утром? — Стэн плюхнулся на сиденье напротив и вопрошающе выгнул бровь.

— Совет директоров. И нам нужно подготовиться, — я достала из сумочки перекочевавший туда чип, оставленный для меня Эрни. — Думаю, здесь все последние разработки деда. Его двигатели в тандеме с нашим ускорителем станут новым трендом компании, и нам нужно достойно представить новый проект.

— Мы тут со Свэном пообщались, пока тебя не было, — почесал затылок Гвоздь, — и решили кое-что предложить для защиты нового стрэйнджера. Нужно только, чтобы Хок новую программу для наводящих систем написал.

— У меня тоже есть кое-какие интересные задумки по прокладке сети и навигаторам, — добавил Хок.

— Ну, раз пошла такая пьянка, — хлопнул по коленкам ладонями Эмбер, — то и у меня имеются замечания по твоему ускорителю. Я бы его немного переделал.

В душе разлилось солнечное тепло и я с благодарностью посмотрела на друзей:

— А вы говорите, директора из вас никакие… Да мы с вами горы свернем.

— Главное, чтобы мы их не наворотили, — глубокомысленно изрек Свэн под наш дружный и веселый хохот.

* * *

До фамильного загородного особняка Спаркс мы добрались всего за полчаса, и пока ребята восхищенно улюлюкали, разглядывая расположенный в холле мраморный фонтан, я молча смотрела на родные стены, пропуская сквозь себя шлейф ностальгии.

Дом… Место, где ты родился и вырос.

Запахи. Шорохи. Вещи, по-прежнему стоящие на тех же местах… Огромные напольные часы с боем… Анахронизм, такой древний, что нечто подобное можно найти только в музее. Я любила в них прятаться, когда была маленькой…

Здесь стены хранят мой голос, а полы впитали в себя следы моих ног. Они помнят. И я тоже помню…

Память, как прорвавшийся мешок с крупой, щедро осыпала меня воспоминаниями, и я кусала губы, раз за разом глотая упругий комок, подкатывающий к горлу.

Где-то подсознательно я знала, что однажды сюда вернусь, но не думала, что испытаю что-то подобное. И почему в последнее время мне так часто хочется плакать?

Навстречу вышел Мердок со штатом слуг, большую часть которых я уже не знала. Но несказанно обрадовало то, что Луди — повариха, которую так ценил дед, все еще служила в доме, и благодаря ей горькое возвращение было щедро сдобрено моими любимыми сладостями.

Мы с командой и Сапсом расположилась в рабочем кабинете Эрни, и пока смотрели оставленные им файлы на голопроекторе, поедали кулинарные изыски Луди, а заодно делали заметки по предстоящей работе.

Эрни Спаркс был основателен и щепетилен во всем, что делал. Он оставил мне не только чертежи, но и тайную бухгалтерию, схемы, контакты с политиками. Все. Где, кому, сколько и за что он платил. Кого из власть имущих финансировал, и кто за это лоббировал его интересы по всему Фаэртону. Дед не просто отдал мне свою империю, но и подарил рычаги давления, с помощью которых я могла удерживать положение "Спаркс Гэлакси" на прежнем уровне. И раз он это сделал, значит, был уверен, что я справлюсь.

— Мердок, — обратилась я к поверенному, пересматривая финансовые потоки компании. — Как быстро вы сможете организовать мне встречу с президентом Фаэртона?

Сапс понимающе улыбнулся и не замедлил с ответом:

— Послезавтра у внука президента будет день рождения. Пошлите подарок и открытку с поздравлением. Уверен, президент позвонит вам сам.

— И какие слабости у нынешнего главы Фаэртона? — поинтересовалась я. — Прошлый, насколько помню, питал любовь к дорогим сигарам. Не дарить же ребенку что-то подобное в угоду деду?

— Собаки, мисс Агния, — лаконично изрек Сапс. — Мистер Рональдсон обожает собак. У него кадвертийский сеттер и снежный лабрадор.

Мгновенно вспомнила, как один из дрейкеров — любитель собак, подвыпив, рассказывал мне про одну из самых редких, исчезающих пород четвероногих друзей, и называл ее мечтой любого кинолога.

— Найдите мне щенка фараоновой собаки, — подмигнула я Сапсу. — И отправьте с наилучшими пожеланиями имениннику.

— Вы достойная внучка своего деда. Дорогой подарок, — расплылся в широкой улыбке Мердок. — Предварительная стоимость такого щенка от полутора до трех миллионов.

Свэн подавился куском чизкейка и, прокашлявшись, возмутился:

— Это что же за собака такая, которая стоит дороже плазменной пушки и пиккера вместе взятых?

Внимательно следивший за мной и Мердоком Хок внезапно спросил:

— Ты хочешь получить государственный грант?

И все же никто из команды не понимал меня лучше моего штурмана. За моим расточительством он видел далеко идущие планы.

— Я собираюсь предложить президенту Фаэртона создать звездную флотилию, мощнейшую в нашей галактике, и космический щит… такой же, как у проктэррианцев.

— Ты поняла, как он устроен? — замер с зависшей в воздухе вилкой Стэн.

— Не знаю, как устроен их щит, но точно представляю, как будет работать наш, — торжествующе сверкнув глазами, откинулась на спинку кресла Эрни Спаркса. — Он будет намного проще и дешевле, но не менее эффективным.

— Хотите закрыть проктэррианцам доступ на планету? — взглянул на меня в упор Сапс.

Выдержав его пронизывающий взгляд, я спокойно уточнила:

— Хочу обезопасить свою жизнь и жизнь моего будущего ребенка.

Если я договорюсь с президентом, то на создание защитного поля у меня уйдет несколько месяцев. Президент получит абсолютный контроль над любым прибывающим на поверхность планеты судном, а я — контроль над Фаэртоном.

Я перестраховывалась, потому что действительно понимала, чем рискую. Да, теперь Агнии Майрис Шэнгри было чего бояться. Но при всей серьезности ситуации я понимала, что больше адептов конгломерата и убийц семьи я опасаюсь гнева Райдэка.

Против него у меня не было оружия. Да и не собиралась я с ним воевать, просто трусливо полагала, что когда живот у меня станет больше, убить меня за мою выходку ему будет хотеться однозначно меньше. А еще я наивно надеялась, что на большом сроке Торн побоится тащить меня на свою Проктэрру. А это главное, поскольку в противном случае меня оттуда больше никогда не выпустят. Без вариантов.

Почти до утра мы составляли бизнес-план предстоящего проекта. Моделировали для презентации трехмерную картинку нового стрэйнджера и квантовых ускорителей, чертежи которых Хок по моей просьбе бережно хранил на сервере нашего звездолета. В свободное от спасательных операций время я долго и кропотливо конструировала корабль своей мечты, внося серьезные корректировки в изначально созданную дедом и отцом форму. С учетом всех необходимых для увеличения скорости характеристик корпус корабля претерпел значительные изменения и теперь был похож на огромный серебряный шип.

Хок, завершив сборочный чертеж, запустил анимацию, и над столом повисло изображение стрэйнджера, медленно вращающегося в горизонтальной плоскости. В трехмерной проекции это выглядело невероятно реалистично и красиво.

Сколько раз, закрывая глаза, я представляла себе, как однажды буду стоять в сборочных ангарах Спаркс Гэлакси и смотреть на созданный мною звездолет. Сейчас я была всего в шаге от своей мечты, а потому испытывала невероятный подъем и воодушевление.

— Я уже мечтаю, как смогу сесть за его штурвал, — задрав голову и восхищенно сверкая глазами, прошептал Хок.

— Эх, и повезет же какому-то дрэйкерскому расчету, — завистливо уронил Эмбер. — Жаль, у нас такого не было.

— И как ты его собираешься назвать? — повернулся ко мне Свэн, а вместе с ним и все остальные члены моей команды. — У такого корабля должно быть очень звучное название.

Я даже подумать не успела. Как-то само собой сорвалось с языка:

— Тhоrn. Корабль будет называться "Тhоrn".

Минутную тишину нарушил раскатистый бас Стэна:

— Торн, значит… Ну-ну…

— Что? — сердито насупилась я в ответ на устремленные на меня со всех сторон иронично-насмешливые взгляды парней. — Вообще-то это переводится как "шип", "колючка".

— Ну да, — подперев кулаком подбородок, невинно заметил Эмбер. — А еще как "Источник постоянного раздражения".

— И не надо на меня так смотреть, — чувствуя, как в груди начинает клокотать беспричинная злость, гаркнула я. — Как хочу, так и называю.

— Морковка, — как-то очень ласково, как к неразумному ребенку, обратился ко мне Гвоздь. — Да кто ж спорит-то? Торн так Торн. Нервничать не надо. Тебе вредно.

Я поперхнулась очередной гневной тирадой, уставившись на друга.

— И ты учти, — вдруг снисходительно улыбнулся мне он. — Не спать до утра тебе позволили только сегодня в виде исключения. С завтрашнего дня у тебя строгий режим и диета.

— Чего? — опешила от такой наглости. — Какая еще диета?

— Будешь есть у меня только правильную пищу, а не всякую сладкую дрянь, — кивнул в сторону недоеденного клубничного торта Гвоздь. — Я тут вычитал, что, несмотря на свою калорийность, сладости не очень питательны. А избыточное количество углеводов может отложиться в виде жировой ткани. Вес ребенка будет увеличиваться, что может вызвать осложнения во время родов. К тому же после рождения у крохи могут наблюдаться аллергические высыпания.

— О господи, — в ужасе взвыла я. — Заберите у него кто-нибудь литературу для будущих родителей.

— Вообще-то он прав, — подло ударил ниже пояса Хок. — Питаться тебе следует правильно. И отдыхать тоже. До начала собрания еще семь часов. За это время ты успеешь поспать.

— Сговорились? — недобро прищурилась, разглядывая мило улыбающихся мне парней. — Папочки.

— Хорошо звучит, — довольно вытянулся в кресле Свэн, и я, демонстративно хлопнув дверью кабинета, пошагала в свою спальню.

На середине лестницы меня разобрало жуткое веселье, такое, что, опустившись на ступеньку, я громко рассмеялась, уткнувшись лицом в коленки. Как же трогательно мое родное дурачье выглядело в попытке заботиться обо мне. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Просто боялась: если мои парни это поймут, то я из серьезного капитана и правда превращусь в обычную морковку, которую будут окучивать, удобрять и заботливо поливать.

Поэтому — хорошего понемногу.

* * *

Ближе к обеду меня разбудил вошедший в комнату Стэн, бесцеремонно пощекотав мои высунувшиеся из-под одеяла пятки.

— Совещание через полтора часа. А тебе еще поесть и в порядок себя привести надо, — он протянул мне стакан с соком и вложил в руку какую-то пилюлю.

— Что это? — приподнялась на локте я.

— Витамины, — ласково щелкнул меня по носу мужчина. — Пей.

Я покачала головой и, запив капсулу, тепло посмотрела на друга:

— Из тебя однажды выйдет замечательный муж и отец.

— Я надеюсь, — негромко фыркнул Гвоздь, на секунду нахмурившись, словно вспомнил что-то плохое. — У нас со Свэном не было отца. Только мать. И те мужики, которых она к себе водила, больше нас били, чем воспитывали. И ее били… Последний ухажер забил до смерти… Несколько месяцев мы жили на улице с такими же малолетними бродягами, а потом попали в банду Сайруса. Что-то вроде Эргондо, только масштабом поменьше, да и, в отличие от Катора, с головой совсем не дружил. Стрелять мы у него научились. Любил он в качестве мишеней живых людей ставить. Давал нам в руки бластеры и требовал, чтобы мы "сняли мерки" с клиентов… Не знаю, кем бы мы стали, если бы через год банду не замели конфедераты, а нас со Свэном не отправили в приют.

Я поймала ладонь Стэна и, сжав ее со всей силы, посмотрела в лицо мужчины:

— Вы стали для меня братьями, которых у меня не было. И я счастлива, что однажды вы пришли на мой корабль. Сейчас мне даже представить сложно, какой бы моя жизнь была без вас.

Гвоздь бережно погладил меня по щеке, сложив в грустной усмешке губы:

— Мы явились на твой корабль в надежде подзаработать, а в итоге обрели дом и семью, о которой всю жизнь мечтали. Так что нравится тебе или нет, но заботиться о тебе мы теперь будем до конца своих дней.

Предательски шмыгнув носом, я уткнулась лицом в могучую грудь Стэна, млея в его сильных и теплых объятьях.

— Ну, будет, — ворчливо шепнул в мою макушку он. — Не хватало еще, чтобы у тебя нос перед важным собранием распух. И это… давай, поднимай свой красивый зад. Негоже владелице крупнейшей в галактике корпорации опаздывать на свой первый совет директоров.

Поднявшись с постели, я покорно проследовала в душ, услышав назидательное в свою спину:

— И я не шутил насчет режима и диеты. Поняла?

— Поняла, — усмехнулась себе под нос, вставая под умиротворяющие струи воды. — Чего уж тут непонятного?

Глава 37

В главный офис мы летели на новеньком флаере компании, изредка переглядываясь друг с другом. Каждый из нас делал вид, что спокоен, но я точно знала: нервничают абсолютно все, включая меня.

Понятное дело, что меня, как владелицу "Спаркс Гэлакси", слушать будут абсолютно все. И по этой же причине согласятся с новой политикой компании. Хотелось бы, чтобы те, с кем дед работал не один год, увидели во мне не только удачливую наследницу, а достойную замену Эрни Спарксу.

Да, я тщеславно хотела уважения и пиетета, с которыми работники корпорации встречали деда. И самоуверенно рассчитывала их заслужить. Встречали по одежке, а провожали по уму.

Сегодня я была одета безупречно — в строгий белоснежный костюм, элегантно облегающий мою фигуру, ну а на свой ум я никогда не жаловалась. Ладошки вот только в предвкушении важного момента стали влажными, и пока я в сопровождении охраны входила в здание корпорации, мне ужасно хотелось вытереть их о свою юбку — совершенно по-детски и не в соответствии статусу.

Поднявшись на лифте, мы с парнями прошли по коридору до переговорной комнаты, и когда секретарша суетливо распахнула перед нами двери, на секунду замерли, спокойно наблюдая за тем, как поднимаются из-за длинного овального стола неподвижно сидевшие до нашего появления мужчины.

И гадать не нужно было, что чувствовали присутствующие, глядя на нашу пятерку — все было написано на их лицах. Я в белом и парни за моей спиной в черных деловых костюмах выглядели впечатляюще. Завершающий нашу процессию Сапс был как вишенка на праздничном торте, и даже цвет бабочки оказался соответствующим — красным.

Дождавшись, пока я займу место в центре, а моя команда сядет по обе стороны от меня, Мердок величественно приподнял голову и со свойственным ему пафосом провозгласил:

— Господа, разрешите вам представить новую владелицу "Спаркс Гэлакси", президента и председателя правления, а также нового генерального конструктора корпорации — Майрис Гарвер Спаркс.

От меня не укрылись тревожные взгляды, которыми обменялись между собой некоторые мужчины. И их опасения мне были понятны. Женщина — генеральный конструктор? Одна Вселенная знает, что она может наизобретать.

Благодарно кивнув Сапсу, я поднялась из кресла деда и, обойдя стол по дуге, поставила в его центр шарик головизора, в который Хок закачал изображение нового звездолета.

Легким нажатием пальца я активировала демонстрационный режим, и над головами присутствующих воспарил серебристый красавец.

— Представляю вам главный проект корпорации, — с улыбкой произнесла я, не без удовольствия отмечая, с каким изумлением смотрят на мое изобретение мужчины. — Боевой стрэйнджер нового поколения "Тhоrn".

— Класс F? — недоверчиво уточнил сухопарый мужчина, похожий на жердь в костюме, заметив гравировку на корпусе голограммного стрэйнджера. — Вы понимаете, какую скорость предполагает развивать корабль согласно установленному вами классу?

Я не помнила этого человека, а значит, дед взял его в компанию уже после моего бегства. Новый разработчик двигателей?

— И как вы собираетесь добиться такой скорости? — нахмурился незнакомец, заломив бровь и скептично поджав губы. — Нужны достаточно мощные и объемные реакторы, а это нереально для такого малогабаритного судна.

— Я ее уже добилась, — вернув ему предельно серьезный взгляд, я сменила изображение стрэйнджера на проекцию ускорителей и победно добавила: — с помощью квантовых ускорителей.

Мужчина поднялся с места и, наклонившись вперед, почти проткнул носом виртуальную картинку, придирчиво всматриваясь в детали.

Обожаю чокнутых и повернутых на своей работе. Мой человек. Ну, задай правильный вопрос — и я твоя навеки.

— Мощность магнитного поля при скачке? — не глядя на меня, поинтересовался мужчина, и я едва не подпрыгнула с возгласом "Бинго"

— Хотите увидеть ускорители в оригинале? — спросила вместо ответа.

Он застыл в крючковатой позе, а потом, резко развернувшись, протянул мне длинную худую руку:

— Абрахам Вэйс. Очень хочу, мисс Спаркс.

— Мисс Спаркс, вы торопитесь. Для того, чтобы запустить созданные вами ускорители в производство, они должны пройти серьезные испытания, — нарушил нашу с Вэйсом идиллию голос справа.

Повернув голову, я узнала в оппоненте технического директора деда и, подав Эмберу едва заметный знак, ответила:

— Два года комплексных полевых испытаний на стрэйнджере восьмой серии, мистер Галхад.

Эмбер запустил в сторону мужчины по гладкой поверхности стола планшет, а я, кивнув на него, продолжила:

— Здесь все отчеты о характеристиках, нагрузках и взаимодействии с остальными системами.

По моей просьбе Эмбер в течение двух лет скрупулезно заносил в бортовой журнал все показания приборов, поэтому сейчас у меня в руках были неоспоримые козыри.

Секундная пауза и… на меня как из рога изобилия со всех сторон посыпались вопросы, отвечать на которые мне стали помогать мои ребята, потому что через час у меня с непривычки заболели скулы и язык. Никогда в жизни я так много не разговаривала.

Но Вселенная, как же было приятно ощущать себя центральной осью, вокруг которой вертится основной механизм. Я плавала в перекрестном шквале вопросов как рыба в воде, получая от этого чистый и незамутненный кайф.

Наш с ребятами бизнес-план был принят почти безоговорочно, за некоторыми незначительными поправками, а когда я сообщила, что собираюсь выбить для "Спаркс Гэлакси" госзаказ, беседа утратила подчеркнуто-официальный характер и разговаривать со мной стали как с равной.

Команда у деда подобралась что надо. Мужчины без лишних экивоков указывали мне на слабые и сильные места моего проекта планетарного масштаба, внося ценные поправки и предложения. Безусловно, создать оболочку подобную проктэррианской у Фаэртона не хватило бы ни мощностей, ни технологий.

Мой план был прост до безобразия, но в итоге — придуманный мною защитный купол при меньших затратах должен был стать не менее эффективным.

Я собиралась разместить на плэйтшипах*, находящихся на вооружении планеты, усовершенствованное подобие протективаторов, создающих мощнейшее силовое поле. Радиусы действия выведенных на орбиту объектов при наложении создавали бы сферический щит, а сами плэйтшипы, оборудованные радарами и сверхточным оружием, служили бы основными базами, на которые бы поступали сигналы о подлетающих к Фаэртону кораблях.

Все сведения с баз подавались бы на пульты диспетчеров на поверхности планеты, а те, в свою очередь, давали бы добро на спуск, размыкая контуры поля в нужном квадрате, либо запрещали подозрительным судам посещение Фаэртона. Лазерными наводками и установленным на базах оружием можно было легко управлять с помощью главного компьютера.

Не берусь загадывать, как долго продержался бы такой щит, начнись военные действия — над этой стороной вопроса нужно было много и долго работать не одному конструкторскому бюро, но ведь и воевать с Фаэртоном никто не собирался. А сама идея полного контроля над прибывающими и покидающими планету судами была невероятно заманчивой для любого правительства. И я рассчитывала, что тщеславие президента, желающего войти в историю первым, кто настолько обезопасил бы мир и спокойствие на Фаэртоне, сыграет мне на руку.

После собрания мы с директорами отправились в сборочные ангары и секретные лаборатории, где я с азартом хищника, учуявшего добычу, совала свой нос во все углы. Я привыкла к тому, что на своем стрэйнджере знаю место каждому болтику и, видимо, эта привычка срабатывала и с компанией.

Ближе к вечеру мои парни вытащили меня из инженерных корпусов едва ли не силой, потому как Стэн ежечасно бубнил, что мне давно пора есть. На территории "Спаркс Гэлакси" располагался ресторан для сотрудников. Заказав в нем еду, мы с ребятами засели в кабинете деда, в перерыве между ужином обсуждая прошедшее собрание и делясь впечатлениями.

В разгаре беседы на фтэтпад Хока по закрытому каналу пришло сообщение и, пронзительно взглянув на меня, друг тихо сообщил:

— Это Эргондо. Конфедерация нашла черный ящик с нашего стрэйнджера. Дрэйкерский расчет семь один девять восемь официально признан погибшим.

— Как Зарта? — с гулко бухающим в груди сердцем спросила я.

Хок виновато опустил голову, тяжело выдохнув:

— Убита горем.

Как-то сразу вдруг все стало не важным: и стрэйнджеры, и компания, и все мои грандиозные планы. Я просто на секунду себе представила рыдающую и страдающую Зарту и…

— Лакс, неужели нельзя было ее забрать и не заставлять проходить через это?

— Сал, в конфедерации дураки не работают. Исчезли мы… А исчезла бы еще и Зарта… Они сразу бы поняли, что мы заметаем следы, — поделился своими соображениями Стэн. — Детка, мы предупредим Зарту. Дай немного времени.

— Сколько? — срывающимся на шепот голосом поинтересовалась я.

— Надо выждать хотя бы месяц, — погладил мою ладонь Стэн.

Поднявшись из-за стола, я подошла к окну, мрачно взирая на простирающуюся куда ни кинь взгляд территорию "Спаркс Гэлакси". Я как повелительница стояла на вершине принадлежащего мне мира, но счастья не испытывала.

Месяц… Я хорошо помню, как прожила месяц после смерти Шона. Дни казались бесконечными, и я изматывала себя работой в попытке забыться или напивалась до беспамятства. Лишь бы не чувствовать боль.

Сейчас я заставляла Зарту пройти через ад. А еще… Я не хотела думать о том, что в этот миг переживает Райдэк, потому что мысли о нем выворачивали мне душу.

— Легион собирается завтра устроить прощание с расчетом, — обронил в мою спину Хок. — Они позвали на церемонию Зарту. Хотят отдать ей наши награды.

У меня из груди вырвался страдальческий вздох. Это ужасно. С дрэйкерами прощались торжественно и красиво. Зажигали в тишине и темноте главного корпуса тысячи огней, как символ бесконечной Вселенной, наполненной звездами, одними из которых отныне становились погибшие.

— Не нужно Зарте на это смотреть, — простонала я.

— Эргондо сказал, что она дала согласие командованию Легиона.

Я ощущала себя бессильной и просто разбитой от невозможности что-то изменить.

— Пусть не отходит от нее ни на шаг, — не оборачиваясь, попросила Хока, хотя и так знала, что Катору об этом даже говорить не надо. Наверное, я таким образом пыталась оправдаться перед своей совестью, которая открыто и хладнокровно напоминала мне: "Какая же ты сволочь, Сал"

* * *

Следующий день у нас выдался плодотворным и напряженным. Мы с ребятами согласовывали все рабочие моменты по предстоящему проекту, и кабинет мой напоминал муравейник, в который непрестанно входили и выходили директора, снабженцы, инженеры и техники. Апофеозом моего триумфа стал раздавшийся после обеда на селектор звонок и голос секретаря, возвестивший о том, что на другом конце линии меня ожидает президент Фаэртона.

Мистер Рональдсон поблагодарил за подарок внуку и поздравил со вступлением в должность, понадеявшись на то, что я, как и дед, войду в число его добрых друзей. В ответ на это я, окончательно обнаглев, напросилась на встречу, заверив президента, что причины, по которым я хочу побеседовать с ним лично, крайне веские и государственного масштаба.

Мне назначили аудиенцию на начало следующей недели и, завершив разговор, я сначала удовлетворенно вытянулась в кресле, а затем, созвав всех директоров, попросила их срочно подготовить к встрече с президентом материалы по проекту "Щит".

До вечера нам с парнями продохнуть было некогда, и если бы не Эмбер, то, вероятно, я бы даже не вспомнила о том, что сегодня Легион назначил прощание с нашей командой.

— Это стоит услышать. Мы, оказывается, были совестью и сердцем Легиона, — вытянув из флэтпада наушники, механик добавил на сэттэре звук, и в кабинете зазвучал громовой голос начальника штаба Звездного Легиона — адмирала Фергюссона, вещающий, какую невосполнимую утрату понесли все легионеры Вселенной.

— Откуда это? — побледнела я.

— Все дрэйкерские частоты вещают, — пояснил Эмбер.

Я расстегнула верхнюю пуговицу на воротнике блузы, почему-то сдавившем горло.

— Хок, можешь подключиться к ретрансляционным камерам Легиона? — попросила сидевшего за компьютером друга, метнувшись к нему умоляющим взглядом.

— Агни, не надо, — качнул головой он.

— Я хочу увидеть Зарту. Пожалуйста.

Неодобрительно поджав губы, Хок забарабанил пальцами по сенсору, уткнувшись мрачным взглядом в экран.

— Готово, — не глядя на меня, буркнул он, и тут же поднялся, освобождая мне место.

Я увидела ее сразу. Просто поняла сердцем, что это она. Потому что в сгорбленной, убитой горем старухе, прижимающей к груди коробки с наградами, невозможно было узнать ту цветущую и красивую Зарту, которая всегда встречала меня лучезарной улыбкой и ласковыми объятиями. Известие о моей гибели просто растоптало ее.

Вселенная, что я наделала? Как можно меня простить после такого?

Адмирал что-то говорил обо мне. Наверное, хорошее. Я не понимала ни слова. Сквозь призму слез смотрела на сотрясающуюся в рыданиях Зарту и хотела просочиться сквозь экран, чтобы обнять подругу и сказать, как сильно ее люблю.

Камера поменяла ракурс, показывая мне печальные лица друзей-дрэйкеров. Никогда не думала, что проститься с нами придет такая масса народа, и уж никак не ожидала, что о нас так искренне будут скорбеть.

Взгляд мой переместился влево. И на меня навалилась глухота — давящая и болезненная. Я смотрела на такую родную, возвышающуюся над толпой фигуру командора, чувствуя, как мой мир рушится на части: ускользает из-под ног твердь, уходит из легких воздух и вымораживающим куском льда замирает в груди сердце.

В его глазах и искаженном мукой лице я читала боль. Торн страдал. Молча, безропотно подставляя свои плечи тяжести упавшей на них вины. Изъедал себя поедом и люто ненавидел. И не потому, что он по собственной глупости лишился идеальной сексуальной партнерши, а потому что потерял дорогого человека. Я, хорошо знающая, что такое терять, не могла не узнать подобного в чужом взгляде.

Глядя в небритое и осунувшееся лицо Райдэка, мне хотелось выть. Мне? Как же я понимала, что творится сейчас в его душе. Он винил себя в моей гибели. Откручивал ситуацию назад и умирал от бессилия, потому что уже ничего не мог исправить.

С моейстороны это выглядело отвратительно. Господи, почему выглядело? Мерзкой, истошно вопящей правды не могли заткнуть даже мои рефлексы холодной стервы. Это я знала, что у нас все еще впереди, а для него — здесь и сейчас все закончилось. Безвозвратно.

Я лишила его всего. Женщины, ребенка, возможности жить полноценной жизнью. Как ни крути, это было подло — обречь мужчину на вечное одиночество. Пусть только в его собственных мыслях. Все равно подло.

Я ненавидела его за то, что он не оставил мне выбора, и жалела за то, что он не оставил его и себе. Если бы он не испортил все своими планами с моим воровством и запиранием на Проктэрре, все могло быть иначе. Зачем он это сделал? Почему не оставил нам шанса быть вместе, но на других условиях? А ведь я готова была его ему дать… Зачем заставил меня пойти на такие крайние меры? Зачем вынудил мучиться самой и мучить его?

— Морковка, не надо тебе на это смотреть, — категорично заявил Стэн, одним резким движением руки вырубив трансляцию. — Волнения тебе сейчас вообще ни к чему. Что? Я читал, — заметив, как я смотрю на него, сердито возмутился Гвоздь. — Беременным нужны только положительные эмоции. Поехали домой, — проворно подхватив меня на руки, он злым пинком ноги отодвинул в сторону кресло, а затем пошагал к выходу, по пути бросив парням: — Ждем вас во флаере.

* * *

Я проревела на плече Стэна всю дорогу, а дома меня накачали успокоительным так, что я, провалившись в темноту, даже снов не видела.

Утром я проснулась с больной головой и отвратительным настроением, сначала сорвавшись на парней за то, что меня вовремя не разбудили и я опоздала на работу, а потом за завтраком едва не разрыдавшись из-за того, что мне нельзя кофе, а очень хочется.

— К врачу тебе надо, — спокойно наблюдая за моими метаниями, глубокомысленно изрек Стэн. — Что-то гормоны у тебя шалят.

— Прекрати разговаривать со мной как с душевнобольной. И вообще, я еще здесь главная.

— Главная, — все с тем же раздражающим меня спокойствием согласился Гвоздь. — Конечно, главная. Поэтому мы и переживаем за твое здоровье.

— Мы? — подозрительно обвела взглядом остальных парней. — То есть здесь все меня считают ненормальной? Гормоны у меня, понимаешь, шалят. Да что вы вообще в этом понимаете?

— Сал, — вздохнув, вмешался Хок. — Здесь все знают, кто ты такая. И у обычных беременных женщин наблюдаются неожиданные перепады настроения из-за перестройки организма, а ты необычная женщина. К тому же никто не знает, как на твои мутации влияет ребенок. Так что к врачу тебе нужно обязательно. Мы с Мердоком поговорили…

— Уже и с Сапсом за моей спиной договариваетесь? — негодующе фыркнула я.

— Он посоветовал личного доктора твоего деда, — проигнорировал мое возмущение штурман. — Конфиденциальность гарантируется. Сапс сегодня сообщит, когда тебе назначат прием.

Я хотела было открыть рот и сказать очередную колкость, но посмотрев на парней, во взглядах которых видела только искреннюю заботу, затолкала свое недовольство подальше и только коротко уточнила:

— Все?

— Нет, — улыбнулся Свэн. — Если тебе хочется чего-то необычного, не стесняйся — проси.

— Какого такого "необычного"?

— Мне одна беременная написала, что ей все время хочется нюхать цветочное мыло, она, оказывается, от этого балдеет, а другая рассказывает, что каждый день в доме шторы меняет. Ну, в смысле, чтобы они все время разного цвета были. Комфортно ей так.

Я шокировано моргнула и потеряно поинтересовалась:

— Ты что, зарегистрировался на форуме для беременных?

— Так я ж не понимаю в этом ничего, — пожал плечами Свэн. — А там знающие люди. Просветили.

— И кто еще из вас где зарегистрировался? — нервно пискнула я, скатываясь до паники.

Хок сразу стал мозолить взглядом пол, Гвоздь мило улыбнулся, а Эмбер с очень серьезным лицом сообщил:

— Я тут радиочастоту интересную нашел… Там будущие отцы делятся своими впечатлениями. Прикольно.

Честно? В этот самый момент мне жутко захотелось пореветь. Просто так. Это же кошмар какой-то. Насилие над моим мозгом в извращенной форме. Верните мне мою нормальную команду.

Видимо, все мои мысли и желания отобразились у меня на лице, потому что Гвоздь тут же подошел ко мне и приобнял за плечи:

— Морковка, ну ты чего? Ты же у нас кремень.

— Привезите мне Зарту, — жалобно скуксилась я. — Спрашиваете, чего я хочу? Я хочу видеть Зарту. Иначе я тут с ума с вами сойду.

— Агни, — с сожалением вздохнул Стэн, еще крепче прижав меня к себе — Ты же понимаешь, что нельзя пока этого делать. Надо выждать хотя бы пару недель. Если все будет чисто, Эргондо ее привезет.

— Пару недель? — ирония сочилась из меня как яд. — Пока вы здесь на форумах регистрируетесь и прикольные частоты ловите, Зарта там плачет и страдает.

Парни выразительно переглянулись между собой, и в комнате повисла угнетающая тишина.

— Нас в офисе ждут, — выдохнув, напомнила я, а потом упрямо ткнула указательным пальцем в грудь Стэна: — Пару недель. Я не смогу дольше так жестоко обманывать Зарту. И пусть Эргондо придумает что угодно, но чтобы смог вытащить ее с Тангирры: круиз по галактикам, путешествие по местам нашей славы, еще какой-нибудь бред… Не знаю.

Гвоздь укоризненно покачал головой, выражая свое неодобрение по этому поводу, а я, рассердившись, спросила:

— А если бы тебя на ее место? Вас всех на ее место? Чтобы вы чувствовали, считая меня мертвой? И как бы относились ко мне, когда узнали правду?

— Мы бы поняли, что так было нужно, — мрачно ответил за всех Свэн.

— Это хорошо, что вы такие понятливые, — съязвила я. — На словах… Работать пошли. И если мне кто-нибудь еще что-нибудь про какую-нибудь глупость, почерпнутую из сети, скажет — дам в ухо. Я беременная. Мне можно. Понятно?

Мой "тонкий" намек ребята поняли. И все последующие дни никто из них больше не действовал мне на нервы, правда, и аккуратных попыток меня контролировать не оставили. Стэн невозмутимо продолжал подсовывать мне утром и вечером витамины, Хок запретил всем в офисе пить кофе, чтобы меня не раздражал его запах, а Свэн и Эмбер начинали противно нудить, если я больше положенного задерживалась на работе.

К концу недели я с головой ушла в подготовку проекта "Щит", и работа не то чтобы притупила чувства, а скорее, задавила их общей массой возникших проблем. Поэтому когда мне позвонили из клиники, попросив подтвердить посещение, я даже не сразу поняла, о чем идет речь. Только после того, как Стэн скорчил возмущенную рожу, вспомнила, что обещала ему показаться врачу.

Я не люблю болеть, а больницы вообще не переношу. Угнетает сам запах стерильности, лекарств и казенщины. Коридоры частной клиники, где лечился дед, почему-то ничем не пахли. И это радовало. А врачом оказалась женщина. Стройная шатенка лет пятидесяти, элегантная, ухоженная, она напомнила мне Зарту, отчего сразу расположила к себе.

Мисс Фэйнс — так звали доктора — сначала взяла у меня кровь на анализ, потом мягко и ненавязчиво рассказала, как начнут в ближайшее время меняться мои организм и фигура, а затем предложила посмотреть, как развивается плод. Слово-то какое — плод. Словно речь шла о груше или яблоке. И хотя я вообще пока никак не чувствовала ребенка, слово, примененное к нему, мне не понравилось. Грубым, что ли, показалось.

Врач облепила мой живот кучей каких-то прозрачных присосок, а затем, усевшись за стол, крутанула выступающее на его поверхности колесико, и на экране, висящем перед моим лицом, возникло странное изображение. В середине чего-то серого и бесформенного находилась похожая на нору дыра, а в ней плавало что-то, очень напоминающее проросшее бобовое зернышко.

— Это что такое? — испуганно спросила, во все глаза пялясь в экран.

— Сейчас будет лучше видно, — усмехнулась женщина, щелкнув по сенсору.

Присоски на моем животе ярко засветились, изображение увеличилось и обрело цвет, а зернышко на экране превратилось в какого-то полупрозрачного желтого головастика, такого беззащитно-хрупкого, что горло сдавил спазм.

— Это ручка вашего ребенка, — мисс Фэйнс навела стрелку на что-то невозможно крошечное. — А это голова, челюсти, ушки, веко, пуповина, — женщина водила по экрану курсором, и я следила за ним как завороженная.

Господи, как она вообще понимает, где там что? Оно же все такое маленькое…

— А что это за звук? — какая-то невнятная пульсация мешала мне сосредоточиться на изображении, и только поэтому я спросила.

— Это бьется сердце вашего малыша, — бросила на меня лукавый взгляд врач. — Сделать громче?

Я кивнула и замерла, потому что именно в этот миг случилось самое настоящее чудо.

Это невозможно передать словами.

Удар — дрожью по коже.

Еще один — и… нарастающая какофония звуков обрушилась на меня штормом чувств. Осознанием творившегося внутри меня непостижимого таинства.

Биение сердца — одного, маленького. Два сердца, превратившихся в одно. Две жизни, давшие начало новой. Моя кровиночка. Всеми клеточками моя. Я больше не одинока в этой необъятной Вселенной. Я — звезда, вокруг которой теперь вращается маленькая планета.

Я забывала дышать. Вслушиваясь в тихий звук и глядя на непонятный живой комочек, поселившийся внутри меня, все еще не могла осмыслить, как из этого крокозяблика может вырасти что-то, похожее на меня или Торна.

— Он такой маленький. Фасолинка… — голос и выдержка дали сбой. Я просипела, потому что от избытка чувств жутко хотелось плакать.

— Он будет расти с каждым днем, — как-то очень светло и по-доброму улыбнулась мне женщина. Словно понимала мое смятение и бесконечную растерянность.

— А он меня слышит? — гулко сглотнула я.

— Конечно.

Я осторожно положила ладони на живот и, глядя на своего ребенка, отображенного на экране, сквозь искрящиеся радугой слезы прошептала:

— Привет… Я твоя мама. Здорово, правда?

В такие моменты происходит полная переоценка жизни и перезагрузка сознания. Наверное, я не самый достойный пример для ребенка, но раз уж так получилось, то я постараюсь стать для него хорошей матерью. Вселенная… Лучшей.

Я слоем герлита по полу размажусь, лишь бы у него было то, чего не было у меня. Нежных маминых прикосновений, стирающих мои слезы, когда я падала, разбивая локти и коленки в кровь. Сказок на ночь и возможности уснуть под теплым маминым боком, вдыхая ее сладкий и родной запах. Маленьких секретов, которыми можно было поделиться с мамой, глупо хихикая и шепча их ей на ухо… Любви. Ведь все, что по большому счету нужно всем нам — это любовь. И понимание того, что куда бы ни занесла тебя жизнь и какие бы глупости ты ни натворил, есть тот, кто все простит и будет любить тебя безусловно.

Вернувшись домой, я купила в сети самые популярные электронные книги для будущих мам и, закрывшись в своей комнате, окунулась в совершенно незнакомый для меня мир.

Как много нового я для себя узнала. В частности, до меня наконец дошло, почему два первых сделанных мною анализа не показали факт беременности. Откуда же я знала, что гормон ХГЧ начинает вырабатываться только на 6–8 день после оплодотворения яйцеклетки? Если бы я немного подождала… Это "если бы" разрывало меня на части, как два разных полюса магнита. С одной стороны, у меня сейчас не было бы проблем ни с проктэррианцами, ни с КОГ, ни со своей совестью, а с другой… Я бы понятия не имела, кто такой Торн Райдэк и какую фатальную роль я сыграла в его жизни.

Едкая горечь противоречивых чувств змеей влезла под кожу, изменчивой ртутью побежала по венам, отравила сердце ядом. Почему так больно? Где найти лекарство от изматывающей тебя в хлам жалости, от отчаяния, злости и тоски? Куда выплеснуть тот бешеный коктейль эмоций, намешанных в твоей душе? Как прогнать и заставить не сниться по ночам горящие нежностью и желанием глаза командора?

Теперь я знала, что значит выражение "холодная постель". Женщине, хоть раз в жизни делившей ее с любимым мужчиной — нежным, страстным, неутомимым — каждое последующее утро без него будет казаться одиноким и пустым. Ведь по утрам и вечерам эта тоска почему-то ощущается наиболее остро. Зачем себе врать? Мне не хватало Райдэка. Я скучала по этой проктэррианской скотине, разбившей мне сердце. По его рукам — жадным и осторожным, нетерпеливым и ласковым, кончиками пальцев рисующих на мне узор желания. По его запаху. И неважно — благоухал ли он дорогим одеколоном, или пах терпким потом, когда взмыленный и горячий вбивался в мое тело, заставляя терять себя в море его безбрежной страсти. По его улыбке, глядя на которую я чувствовала себя глупой и счастливой…

Женщиной.

Рядом с ним я чувствовала себя женщиной. Важной, необходимой и желанной.

Я попросила мисс Фэйнс сделать для меня запись первого трехмерного сканирования малыша. Вру. Не для себя. Я подумала, что будет ужасно несправедливо, если Райдэк не увидит нашу Фасолинку. Опять вру. Я точно знала, что Торн никогда не простит меня за то, что я отняла у него это чудо — возможность видеть, как растет твой ребенок.

Глава 38

Есть такая забавная поговорка, которую я не понимала до тех пор, пока не ощутила на себе ее действие. Если Бог дает детей, то дает и на детей.

Невероятно, но у меня с поразительной легкостью получалось все, что я задумывала. Президенту не просто понравилась моя программа "Щит" — ее сделали главным госзаказом, поэтому пришлось наращивать производственные обороты "Спаркс Гэлакси" и расширять его инфраструктуру. А в секретном ангаре компании началась сборка корабля моей мечты. И пусть это пока был лишь металлический остов, на который постепенно крепились и приваривались рабочие блоки, в мечтах я уже видела, как "Тhоrn" серебристым росчерком поднимался в небо и, ускоряясь, уходил в бескрайний космос.

Спасибо, что у меня были мои парни. Иначе я просто ничего не успевала бы. Даже при сверхскоростях нашего стрэйнджера, я физически не смогла бы за день побывать в двадцати разных точках планеты. Да и противопоказаны мне были такие нагрузки, а я теперь все предписания врача соблюдала очень строго.

Результаты анализов показали, что гормональные сбои у меня действительно начались из-за активно прогрессирующей мутации. А поскольку мисс Фэйнс понятия не имела, как это может сказаться на ребенке, я посещала ее два раза в неделю для того, чтобы полежать в специальной восстанавливающей гормональный фон медкапсуле. Врач говорила, что моему организму почему-то не хватает мужских гормонов, словно ребенок из меня их высасывает, а как восстановить все естественным способом, она не знала. Я тоже не знала, но мне почему-то казалось, что Торн к этому имеет прямое и непосредственное отношение.

Беременность странным образом меняла меня. Стэн говорил, что делала мягче, уступчивее, а мне казалось — глупее. Иначе как можно было объяснить то, что я назначила тетке ежемесячное содержание и согласилась на слезную просьбу взять ее бездаря-сына к себе в офис на работу. Кузен Кертис должен был явиться сегодня, и меня в предвкушении появления этого кретина с самого утра мучила изжога и дурное предчувствие, что я совершаю ужаснейшую ошибку, смешивая работу и родственные связи. Ведь дед просто давал родне деньги, не заморачиваясь вопросом, на что они их тратят. И если возраст тетки был для меня достаточным поводом, чтобы об этом не спрашивать, то дармоеда-кузена я собиралась заставить честно отработать каждую кредитку.

— Сал, у тебя что-то болит? — видя, как я раздраженно ерзаю в кресле, забеспокоился Стэн.

— Не знаю. Тянет под ложечкой, — пожаловалась я, накрыв ноющее место рукой.

Гвоздь подошел ближе, бесцеремонно положив свою ладонь мне на живот.

— Здесь?

Я только рот раскрыла, не успев даже возмущенно заметить, что показывала я на совершенно другое место.

— Слушай, Морковка, а может, это ребенок шевелится? — глупо улыбнулся Гвоздь.

— Ты совсем, что ли? — постучала пальцем ему по лбу. — Рано еще.

— Ну, а вдруг? — вытаращился на меня друг. — Может, он тоже мутирует, как и ты?

— Гвоздь, отвали, — сердито прошипела я. — Стукну. Нет там ничего.

— Ну, дай подержаться немножко, — обиженно сморщился Стэн. — Говорят, что это непередаваемые ощущения, когда ребенок начинает шевелиться.

— Я тоже хочу, — подскочил ко мне с другой стороны Хок. — А ну, подвинь клешню, — бросил он Гвоздю, пристраивая свою руку рядом.

Эмбер и Свэн, возмущенно выругавшись, тоже вскочили со своих мест, и через минуту у меня на животе возлежали четыре лапищи, а их замершие возле меня хозяева выжидающе переглядывались между собой, как самые настоящие придурки.

— Эй, вы чего? — жалобно проблеяла я. — Совсем сбрендили?

Дверь в кабинет шумно распахнулась, и на пороге с идиотской улыбкой возник Кертис.

— Привет, дорогая кузина.

Заметив четырех мужиков, вожделенно тискающих мой живот, радость на его лице сменилась тихим шоком, а мое раздражение достигло критического максимума.

— Почему без стука? — рявкнула я. — Кто впустил?

— Я думал, на меня, как на родственника, офисная субординация не распространяется…

Хотела я ему сказать, что на такое "г" вообще ничего не распространяется, и если бы не тетка… Но Фасолинке слушать то, что я думаю о его конченом дяде, было необязательно, к тому же я теперь вообще не ругалась, опасаясь, что ребенок еще внутри меня наберется вредных привычек.

— Так где здесь мое рабочее место? — вконец обнаглел Кертис, когда парни, отойдя от меня, расселись вокруг стола и воззрились на моего "любимого" родственника.

Подмывало сказать, что его рабочее место на площадке прессовки лакса, но я обещала тете Нэнси дать ее сыну шанс.

— Кертис, вообще-то это мой кабинет. А на время решения организационных вопросов еще и моих технических директоров, — имея в виду парней, заявила я. — А у тебя, насколько я помню, диплом менеджера, по которому ты ни дня не работал. Так что спустись на второй этаж в сектор подбора персонала, и пусть они найдут что-то соответствующее твоей квалификации.

Морда кузена утратила доброжелательный лоск, и теперь он даже не скрывал своей откровенной неприязни ко мне. Понятное дело, он уже видел себя в совете директоров, загребающим лопатой "конфетки", ни хрена при этом не делая, а тут такой облом.

— И учти, — включив любимую стерву, гадко улыбнулась я, — тебе придется заработать каждый кредит. Испытательный срок — три месяца. Я не дед, и поощрять твою слабость к азартным играм не собираюсь. Не оправдаешь доверия — вылетишь вон. Еще вопросы есть?

Вопросов у Кертиса, похоже, не возникало, только желание сказать мне какую-нибудь гадость, а это было бы крайне неосторожно с его стороны, поскольку долгов у него было как у бродячего пса блох, и я их, в отличие от Эрни Спаркса, погашать не собиралась.

Скрежетнув зубами, он коротко кивнул и, не простившись, покинул мой кабинет.

— Ты не меняешься в умении наживать себе врагов, — покачал головой Хок. — Он мне не нравится.

— Мне тоже, но он родственник, поэтому приходится быть вежливой.

Свэн, глядя на меня, весело хохотнул:

— То есть это ты по нему вежливо проехалась, как укладчик? Ох, и любишь ты, Сал, мужикам на больную мозоль наступать.

— Какой из него мужик? Особь в штанах с раздутым самомнением.

— Не заносись, Морковка, — нахмурился Свэн. — Твое счастье, что тебя есть кому от таких особей защищать. Если бы не мы и Эргондо, тебя за твою дерзость давно бы прибили.

— Кстати, об Эргондо, — съезжая с неприятной темы, вскинулась я. — Что там слышно? Когда можно будет привезти Зарту?

Ребята выразительно переглянулись между собой, и Хок, оттолкнувшись ногой от пола, подъехал ко мне вместе с креслом.

— Агни, ты только не волнуйся.

Вот зря он мне это сказал. Волноваться я начала тут же.

Что с Зартой? — вцепилась холодеющими руками в столешницу.

— Тихо-тихо, — тут же воскликнул Хок, выбрасывая вперед ладони. — Все хорошо с ней. Мы тебе просто раньше времени говорить не хотели: Зарта и Эргондо приедут сегодня.

Я на мгновенье обомлела, не веря тому, что слышу.

— Сегодня? — недоверчиво переспросила я.

— Эргондо ее неделю возил по галактикам, чтобы отвлечь. Как ты и просила. А заодно проверял, нет ли за ними хвоста. И вот сегодня они должны прибыть на Фаэртон.

— И вы молчали? — я вскочила с места, нервно заламывая руки и вышагивая по кабинету. — А как же?.. Я же не подготовилась.

Я столько раз думала о том, какой будет наша с Зартой встреча, и каждый раз не находила слов — простых, нужных, важных, которые могли бы объяснить мой ужасный поступок. А сейчас у меня даже времени не осталось на то, чтобы собраться с мыслями и чтобы все сказанное мной не выглядело жалким и неубедительным.

— Прекрати кусать губы и круги наворачивать. Вот поэтому мы тебе и не сказали, — встал у меня на пути Стэн. — Ты бы за неделю себя так накрутила, что до нервного срыва бы дошло.

Наверное, он был прав: такое долгое ожидание меня бы с ума свело. Если у меня сейчас все дрожит и переворачивается в душе, то что было бы, растянись это состояние на неделю?

— И когда она приедет? Спейсом? Каким рейсом? Ее ведь нужно встретить.

— Успокойся, — остановил поток моих слов Гвоздь. — Мердок все уладил. Их встретят и под охраной привезут сюда.

— А Зарта знает, зачем она здесь?

— Нет, — качнул головой Стэн. — Она даже не знает, что Эргондо везет ее на Фаэртон.

Я опять занервничала.

— А как я выгляжу? Что, если Зарта меня не узнает в таком виде?

— Ты отлично выглядишь, — обхватил меня за плечи Хок и потащил к зеркальной стене.

Поверхность отобразила стройную темноволосую женщину в черном брючном костюме, с безупречной стрижкой и макияжем. Приходилось каждое утро заезжать в салон, чтобы соответствовать статусу.

— Со стороны, конечно, сложно узнать в тебе капитана дрэйкеров Агни Паркер, но при ближайшем рассмотрении сходство с ней все же есть, — рассмеялся Хок и загадочно шепнул мне на ухо: — Глаза остались прежними. А тот, кто видел их хоть раз, уже не перепутает ни с какими другими.

Накрыв ладонь друга своей, я посмотрела на него через отражение в зеркале и улыбнулась:

— Спасибо за все, что для меня делаете. И простите за то, что ворчу на вас незаслуженно…

— На беременных нельзя обижаться, — подошел к нам с Хоком Свэн. — Одна женщина на форуме написала, что…

— Свэн. Я же просила. Дам в ухо.

— Вредная ты, Морковка, — обиженно сморщился Паяльник, тоскливо взглянув на меня. — Я, может, тренируюсь. Так сказать, роль отца на себя примеряю. Чтобы потом быть подкованным.

— Я тебе что, дрон подопытный? Найди себе девушку и тренируйся на ней сколько влезет.

— Так ее же найти сначала надо, — возмутился Свэн, как будто я к этому имела какое-то отношение.

Нет, ну вообще обнаглел. Хотела ему сказать, что если бы они со Стэном меньше по борделям шастали, то быстрее бы себе кого-нибудь нашли, но тут раздался сигнал селектора, и я нервно сжала и разжала кулаки, когда секретарь сообщила, что Мердок привез гостей и вместе с ними поднимается наверх.

Иногда, когда очень чего-то ждешь, время тянется бесконечно и кажется, что оно издевается, намеренно замедляет ход, чтобы сильнее тебя помучить. Я считала секунды до встречи, а Мердок с Зартой и Эргондо все не появлялись. Наконец за дверью послышалась возня, шаги, а потом и голос, от которого у меня по спине пополз холодок, а сердце подпрыгнуло куда-то к горлу.

— Эргондо, что мы здесь делаем? — с явно прослеживаемой паникой в интонациях поинтересовалась Зарта. — Ты сказал, что везешь нас с Арди в Космоленд, а притащил неизвестно куда. Что происходит?

Дрожащими руками я дернула на себя створки двери, очутившись почти нос к носу с подругой.

Ее глаза широко распахнулись, взгляд их заскользил по моему лицу, костюму, туфлям на каблуке, потом проследовал в обратном направлении, вновь остановившись на лице.

Из моей головы вылетели абсолютно все мысли. Стало пусто, как в вакуумном шарике. И все вокруг отодвинулось за какую-то непроницаемую черту, оставив меня наедине с пронзительным взглядом карих глаз Зарты, медленно заволакивающимся пеленой искрящихся слез. Сказать бы что-то, а язык и горло словно каменные, даже дышать получалось лишь короткими рваными толчками.

— Ангелочек? — тонкая кисть Зарты начала движение, трепещуще коснувшись моей щеки.

Меня как высоковольтным разрядом прошило, лишив теперь способности даже двигаться.

Судорожно всхлипнув, Зарта провела по моему лицу дрожащими пальцами, оставляя на нем обжигающий след и размазывая мои льющиеся сплошным потоком слезы.

— Агни? Это ты? Я не сплю?

— Прости меня… — такое горькое и тяжелое наконец сорвалось с моих непослушных губ, и я вдруг оказалась в неожиданно крепких объятиях подруги, слыша над ухом ее протяжный то ли плач, то ли вой.

Несколько минут она просто сжимала меня с такой силой, что на теле после этого, скорее всего, останутся синяки, а потом, резко отстранившись, захватила мое лицо в ладони, разглядывая его словно под микроскопом.

— Это ты, ангелочек. Ты жива.

Она что-то шептала сквозь слезы, будто безумная, а я, глядя в ее глаза, лишь заторможенно повторяла: "Прости". Ни на что другое я больше была не способна.

— Ты жива. Ты жива, мой ангелочек.

Вот так просто — ни упрека, ни укоризны во взоре, только слезы радости и счастливые эмоции, от которых сердцу было невыразимо тесно в груди. Возможно, обида придет позже. Но здесь и сейчас для Зарты было важно только то, что я просто жива, а я боялась закрыть глаза и не увидеть ее, когда снова их открою.

Понятия не имею, сколько мы так тискали бы друг друга, не отвлеки нас от этого занятия тоненький ломаный голосок с ужасным акцентом:

— Почему ты плакать? Эта тебя обидеть?

Я опустила голову вниз, обнаружив девочку с огромными зелеными глазами, робко дергающую Зарту за подол юбки.

— Нет, Арди, не обидела. Я плачу от счастья, — ласково погладила ребенка по голове Зарта.

— Эй. А я тебя знаю, — присев перед малышкой на корточки, я недоверчиво усмехнулась, разглядывая желто-коричневое личико с россыпью темных точек над слегка увеличенными дугами бровей, присущими всем жителям погибшего Зондакара. — А где же твой баску?

Девчонка удивленно приоткрыла пухлые губы, тихо пролепетав:

— Се итэра ема баску?

— Арди еще плохо говорит на межгалактическом, — поймав мой вопрошающий взгляд, пояснила Зарта, снова приласкав жмущуюся к ее ноге девочку. — По-моему, она удивлена, что ты знаешь о ее маленьком друге.

— Ты меня не помнишь? — улыбнулась я крошке. — Не бойся. Иди ко мне, — повторила те же слова, которые говорила ей, когда вытаскивала из пропасти.

Девочка нерешительно вытянула вперед пальчик и показала на мои волосы:

— Другие.

— Да, другие, — рассмеялась я. — Я их подстригла и покрасила. Не нравятся?

Арди со свойственным только детям простодушием отрицательно мотнула головой и решительно произнесла:

— Нет.

— Как? Где ты ее нашла? — я подняла на подругу потрясенный взгляд, и прозвучавший из ее уст ответ меня в буквальном смысле оглушил:

— Мне ее Торн привез. Рассказал, как ты спасла Арди, и решил, что я захочу ее у себя оставить.

— Торн? — я выпрямилась во весь рост, косо посмотрев на Эргондо, лишь бессильно пожавшего плечами, а затем вновь повернулась к Зарте: — Ты ему что-то обо мне рассказывала?

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросила подруга, вытирая с лица слезы.

— О том, кто я такая на самом деле. О "Спаркс Гэлакси", о завещании деда?..

Лицо Зарты нахмурилось, отображая усиленную работу мысли. На секунду она опустила голову, а потом резко подняла ее, уставившись на меня расширяющимися от внезапной догадки глазами:

— Погоди… Раз ты здесь, значит, ты получила наследство? А раз ты получила наследство, значит, ты выполнила условие завещания… О Боже… — женщина прикрыла ладошкой рот, и взгляд ее замер на моем животе, пока еще никак не выдающем интересное положение. — Ангелочек, ты беременна? — взволнованно прошептала подруга.

Чувствовала себя так, словно оказалась голой посреди улицы. И хотя все находящиеся вокруг меня, за исключением Зарты, о ребенке знали, признаваться ей вслух было как-то неуютно. Вздохнув, я безысходно кивнула, и подруга, всплеснув руками, опять прижала меня к себе.

— Ангелочек. О Боже. Ты жива… Ты беременна… Чудо какое-то.

Да уж… Чудо. И кто-то к этому чуду имеет прямое отношение.

— А кто отец? — шепнула мне на ухо Зарта.

— Догадайся с трех раз, — невесело пошутила я, красноречиво посмотрев на подругу.

Она почему-то схватилась за сердце, проговорив одними губами:

— Торн?

— Вот поэтому я и спрашиваю, что ты успела ему обо мне рассказать? Конец света близок или можно еще немного пожить?

— Что ты несешь? — раздосадовано пожурила меня подруга, вновь обняв с невероятной силой. — Не успела я ничего ему рассказать. Я вообще не в состоянии разговаривать была, когда он привез Арди. Только благодаря ей немного в себя и пришла…

— Прости, пожалуйста. Я не хотела, чтобы все так… — я готова была от стыда сквозь землю провалиться.

— Агни тут ни при чем, — встрял Хок. — Это мы все с гибелью экипажа придумали, чтобы от КОГ спрятаться.

Зарта перевела взгляд на моего штурмана, потом посмотрела на повинно опустивших головы близнецов и Эмбера, и вдруг лукаво улыбнулась:

— Оказывается, если вас побрить и постричь, вы даже на людей похожи. Я знаю, что моему ангелочку такое и в голову бы не пришло. Хорошо, что вы все живы, — облегченно выдохнула она.

— Мисс Спаркс, может, вы поедете домой? — предложил Мердок. — Там вам удобнее будет общаться. Начальника охраны я уже предупредил.

— Да, пожалуй, сегодня мне в офисе делать нечего, — я благодарно улыбнулась поверенному, после чего мы с Зартой взяли Арди за руки и в сопровождении Катора и моих парней пошли на выход.

* * *

После ужина малышка, уставшая за время дороги, уснула у меня в спальне на кровати, и мы с Зартой с улыбкой наблюдали за ее тихим сопением, наслаждаясь тишиной, моментом и возможностью снова быть вместе.

— Удивительно, — разглядывая спящую девочку, обронила я, — и с чего это Райдэк решил забрать ее и привезти тебе?

Зарта осторожно повернула мое лицо к себе, придержав пальцами за подбородок:

— Что у тебя с ним?

— Ребенок, — сыронизировала я. — Разве не очевидно?

— Ты знаешь, о чем я, — не повелась на мою уловку подруга.

— Все, — охарактеризовав наши с командором отношения одним коротким словом, грустно улыбнулась я, а потом начала долгое повествование, начиная с моего появления на Фениксе и заканчивая побегом с Проктэрры.

Подруга еще несколько минут молчала после того, как я закончила говорить, а потом с нежностью погладила меня по щеке:

— Ну и зачем ты от него сбежала, если влюблена по уши?

Больше меня сейчас мог бы шокировать только внезапно появившийся Райдэк.

— Ты шутишь? Да я бы с тобой сейчас не разговаривала, если бы от него не сбежала. И компании мне бы не видать было как своих ушей. Да я бы вообще больше ничего, кроме морды Торна и его острова, не видела.

— А мне кажется, ты преувеличиваешь. Если бы ты рассказала ему правду…

— Если бы я рассказала ему правду, — прервала я подругу, — он бы меня сначала прибил, потом воскресил, а после этого все равно бы запер.

— Он не похож на неадекватного тирана, ангелочек. По крайней мере, мне так не показалось.

— Ты просто Торна не знаешь, — вздохнула я. — Когда он психует — рядом лучше не находиться.

— Очень похоже на тебя, — улыбнулась Зарта. — И долго ты от него прятаться собираешься? Детка, он страдает… Очень. Я видела.

Лучше бы Зарта мне об этом не напоминала. Настроение мгновенно испортилось.

— И ты страдаешь, — прозорливо заметила она. — А это плохо сказывается на ребенке.

— Я только щит построю, — очень неубедительно промямлила я, — а потом позову его на Фаэртон. Ну, то есть не его конкретно и не я, а вроде как правительство нашей планеты в рамках сотрудничества предложит Проктэрре купить у них технологии для нашей системы защиты. А поскольку Торн отвечает за межгалактические связи и продвижение технологий, то он обязательно прилетит. Ну и… Увидит мой живот, покричит немножко, а потом я ему объясню свою позицию…

— То есть ты его своим животом собралась обезвредить? — насмешливо покачала головой Зарта.

— В общем, план был таким. Плохой, да? — поморщилась я.

— Да как-то не очень, — не подбодрила меня подруга.

— А другого у меня нет, — обижено сникла я.

— Может, я уговорю тебя плюнуть на планы и все рассказать Торну? Под моим присмотром, — подмигнула мне Зарта.

— Так ты останешься у меня? Не уедешь?

— И на кого я тебя в таком состоянии оставлю? На балбесов твоих?

— Ты не представляешь, как они меня достают своими проснувшимися родительскими инстинктами, — тут же пожаловалась подруге. — Поначитались ерунды всякой…

— А ты думаешь, твой Торн вел бы себя иначе?

— Он меня слишком хорошо знает. И уж точно не бесил бы меня сопливыми рассказами. Ну, так… контролировал бы разве что издалека…

— Так, может, проверим? — заговорщически шепнула мне Зарта.

— Ой, вот не надо меня на "слабо" брать. Добралась уже, — намекнула ей на то, с кого все началось.

Совесть, похоже, подругу совершенно не мучила, потому что она красиво повела бровкой и нагло заявила:

— Да если бы не я, у тебя бы до сих пор ни наследства, ни мужика, ни ребенка бы не было.

Приехали. Впрочем, чего еще от этой сводницы можно ожидать? Хотя…

— А ну, дай свой флэтпад.

— Зачем? — удивилась Зарта.

— Надо. Это важно, — внимательно проследила за тем, как подруга вытаскивает из сумочки устройство, затем быстро выхватила его из ее рук, забив в поисковик "Торн Райдэк".

— Ты что делаешь? — возмутилась она, когда я легким движением пальца удалила контакт.

— Это чтобы ты одному командору проктэррианской наружности не слила мой гениальный план и он не накрылся бы медным тазом, — теперь уже облегченно выдохнула я.

— Выпороть бы тебя, — поджала губы Зарта. — Да нельзя.

Я обняла ворчащую подругу и потащила показывать дом, рассказывать о своих гениальных планах, ну и, конечно, показать проект нового корабля. Именно в этот миг у меня почему-то возникло ощущение, что дальше все будет хорошо.

* * *

Появление на Фаэртоне Зарты добавило мне сил и энергии. Я не ходила, а летала. И несмотря на то, что гормоны стабилизировать не получалось и приходилось по-прежнему лежать в медкапсуле, восстанавливая фон, благодаря подруге мне удавалось держать свои нервы в узде. Сложно, в общем-то, выходить из себя, когда тебе, как только ты возмущенно открываешь рот, тут же его затыкают нравоучительным: "Ты помнишь, что тебе нельзя нервничать?" Забудешь тут, как же…

А еще обстановку разряжала Арди, отвлекая на себя заботу обо мне моих парней. За пару недель осмелев и сообразив, что большие и грозные дяди на самом деле те еще душки, малышка научилась заставлять Хока играть с ней в какие-то дурацкие детские игры, а близнецов — рисовать всяких зверюшек. Но больше всех доставалось Эмберу из-за его любви к музыке. Сначала он выискивал для девочки мелодию, которая бы ее вдохновила, а потом до озверения с ней же под нее и танцевал.

Не поверите, глядя на них я вспомнила о пилоне, и теперь по вечерам устраивала Зарте представления, придумывая новые композиции. Врач сказала, что моему организму, привыкшему к постоянным нагрузкам, это не повредит, и я без излишнего фанатизма получала удовольствие от столь любимого занятия, интуитивно ощущая, что моему ребенку это тоже нравится.

Беда пришла, откуда не ждали. Однажды утром ко мне в офис позвонил директор компании, у которой мы закупали полупроводниковые изделия, и попросил о встрече. Я не увидела в просьбе мужчины ничего странного. Решила, что, возможно, у него были какие-то новые предложения, которые бы он хотел обсудить со мной лично.

Когда он показал мне свои накладные отгрузки товара и попросил сравнить их с нашими накладными приема, я даже сразу не сообразила, зачем ему это нужно. И только когда увидела значительную разницу в цифрах, поняла, что меня нагло обворовывают.

Мужчина пояснил, что они поймали своего сотрудника на взятках, и в ходе расследования обнаружили, что он получал процент от "черных" сделок, выписывая двойные документы. А когда вора прижали к стенке, он слил всех своих соучастников, в числе которых оказался и работник нашей компании.

Хуже всего, что подпись, стоявшую на бумагах, я хорошо знала. Это мозгов у Кертиса никогда не водилось, а вот гонора и самомнения — хоть нищим раздавай, потому и расписывался он как президент всея Вселенной: напыщенно, витиевато, с кричащим в каждой буковке пафосом.

Поблагодарив мистера Нилса за информацию и сотрудничество, я проводила мужчину до лифта и попросила секретаря пригласить ко мне Кертиса.

Следовало бы, наверное, позвать кого-то из моих парней, но, во-первых, не хотела отвлекать их от работы, а во-вторых, не до такой степени я уж и размякла, чтобы не справиться с чахлым козлом вроде Кертиса.

У него даже хватило наглости назвать меня "любимой кузиной", когда, заявившись, в мой кабинет, я указала ему взглядом на стул.

— Не припомнишь, как называют собак, которые кусают кормящую их руку? — небрежно запустив по столу оригиналы и подделки документов, изобличающих родственника, поинтересовалась я.

Как же быстро он сообразил, что запахло жареным. Господи, да каким жареным? От бумаг и кузена невыносимо воняло тухлятиной — омерзительной, прогнившей насквозь. И меня воротило от одного лица Кертиса, мгновенно утратившего выражение бессмысленного чванства и приобретшего пепельный оттенок. Думаете, он раскаивался? Да болт от ГБЦ*. Он жалел лишь о том, что его поймали, а не о том, что меня обкрадывал.

— Таких собак называют бешеными, — уместно напомнила гипнотизирующему меня взглядом Кертису. — А знаешь, что делают с бешеными собаками?

Вселенная, хорошо, что на мне сейчас не форма дрэйкереров и к поясу не пристегнут бластер, иначе кузен точно обделался бы от страха. И это родной дядя моего ребенка? Мерзко…

— Их пристреливают, — безжалостно резюмировала я. — Я тебе дала шанс научиться зарабатывать на жизнь честно. Не полировать своим задом стулья в игорных домах, а сделать хоть раз в жизни что-то полезное, а ты умудрился профукать даже это.

— Что ты мне дала? — неожиданно ощерился Кертис. — Жалкую подачку в виде сраной зарплаты, на которую даже туфель приличных купить нельзя? Да кому она на хрен нужна? Сама купаешься в роскоши, деньги гребешь ковшом, а меня заставляешь питаться объедками?

— Пошел вон, — холодно и бесстрастно произнесла я. — Я не стану заявлять на тебя за кражу, и мой тебе совет: если ты уже расплатился с долгами — постарайся не сделать новых. Научись жить по средствам, Кертис, потому что туфли за сотню тысяч кредитов тебе в скором времени будут не по карману, — мазнула взглядом по безумно дорогой обуви родственничка.

— Какая же ты стерва, Агния, — развязно улыбнулся Кертис. — Впрочем, ты всегда была высокомерной стервой и сукой. И ты хоть в зеленый цвет перекрасься — такой же и останешься.

И сколько же превосходства было во всем его внешнем виде, словно он меня не стервой обозвал, а как минимум окунул в бак с лаксом. Серьезно? Неужели он правда считал, что меня это оскорбляет?

— Понимаешь, Кертис, когда вокруг одни кретины — поневоле приходиться быть стервой, когда кобели — сукой, а женщиной я бываю только рядом с настоящими мужиками, но ты к их числу никогда не относился. Не повезло тебе. Помнишь, как я тебе в детстве нос сломала за то, что ты ударил мою горничную?

Кертис машинально схватился за переносицу. Помнил. Хорошо.

— Так вот, я с того времени научилась бить не только руками, но и ногами. Сгинь, пока я тебе что-нибудь посерьезнее носа не сломала.

Кузен попятился к двери, одарив меня на прощанье взглядом, полным ненависти и злости.

Вот теперь я понимала деда. Да, Агни, не лезь в дерьмо — оно тебя само найдет.

Но я опять совершила ошибку: мне все же следовало посадить Кертиса, а лучше пристрелить.

Он дал о себе знать всего спустя два дня.

Рано утром, поднимаясь со Стэном в офис, я сначала обнаружила в нем непривычное оживление, а потом заметила, что сталкиваясь со мной взглядом, работники смущенно кивали и отводили глаза. Секретарь так и вовсе испуганно подскочила с места, как только мы с Гвоздем вышли из лифта, чего за вежливой и спокойной девушкой никогда не водилось.

— Салли, что-то случилось? — хмуро поинтересовалась я.

— Мисс Спаркс, посмотрите прессу на вашем столе, — нервно покусывая губы, вместо ответа предложила девушка.

Стэн мигом ринулся в кабинет, и я, попросив никого к нам не пускать, проследовала за ним.

— Что там? — отбросив в сторону сумку и пиджак, потянулась за газетой.

— Ты присядь, Морковка, — зло передернул челюстью Гвоздь. — Гнида твой Кертис, найду — в лаксе утоплю.

— Дай сюда, — вырвала из его рук страницы, и первое, что бросилось в глаза — мое старое фото на развороте и жирная надпись над ним: "Наследница миллиардного состояния Агния Майрис Спаркс не знает, от кого забеременела ради того, чтобы получить наследство".

— Если это выйдет за пределы Фаэртона — мне конец, — уронила я, и в этот миг у нас со Стэном одновременно завибрировали флэтпады.

Звонили Хок и Эмбер. Новость распространялась со скоростью вируса. Обо мне писали в сети, говорили по радио, меня показывали по телевидению.

Тварь-кузен наплел журналюгам, что я переспала с четырьмя мужиками одновременно и пожертвовала им за это часть акций "Спаркс Гэлакси". Чей ребенок, пока не знают ни будущая мать, ни отцы, но в ожидании появления младенца вся наша пятерка проживает в фамильном особняке Спарксов, продолжая предаваться разврату.

Только извращенный мозг Кертиса мог придумать такую тупость. И самое отвратительное, что теперь вся моя маскировка полетела с квантовым ускорением в черную дыру. Да эта гадина меня КОГ на блюдце с золотой каемочкой преподнесла.

Я пустым взглядом смотрела перед собой, не веря, что так глупо подставилась. Столько времени охрана никого ближе нескольких десятков метров ко мне не подпускала. На фотографиях, что появлялись в газетах, я была в новом образе и почти всегда в очках. Загадочная Майрис Спаркс вела аскетический образ жизни, и это никого, наверное, не удивляло, потому что Эрни Спаркс поступал точно так же.

И вот теперь из-за моего идиотского желания перевоспитать кретина-родственника, я в лаксе по самые уши. Господи, и ведь знала же — горбатого могила исправит.

— Агни, ты только не нервничай, — сжал у меня на плече ладонь Стэн. — Мердок только что позвонил и сказал, что он подал во все печатные издания иски, они обещают изъять номера из продажи и написать опровержение. Эмбер работает с радиостанциями. Хок пытается удалить инфу из сети. Свэн поехал в медийный центр. Мы зачистим все каналы до вечера. Кому-то заплатим, кого-то запугаем штрафами…

— Стэн, сейчас девять. Новость вывалили в сеть в шесть. Она гуляет там уже три часа. Три. Хок не всесильный. Он не сможет блокировать межгалактические магистрали даже при том оборудовании, что у нас сейчас есть. КОГ все поймет сразу. Щит не достроен. Мердок не нашел в документах деда зацепок по убийце…

— Мы утроим, удесятерим, если нужно, твою охрану, — упрямо ткнул костяшками сжатой руки в стол Гвоздь.

— У нас нет защиты от проктэррианцев, — устало прикрыла ладонью глаза и покачала головой. — Фаэртон даже проконтролировать их посадку на поверхность планеты не сможет. Помнишь, как они нас поймали? Возможно, убийца уже где-то на полпути.

— Ты сейчас же отправляешься домой, — засуетился Стэн, поднимая меня и всовывая в руки сумку с пиджаком.

— Мне к врачу еще сегодня нужно, — напомнила ему. — Я в капсуле должна полежать.

— Значит, звони своей докторше, переноси прием — и сразу домой. Я останусь здесь. Буду с тобой на связи.

Гвоздь позвонил начальнику охраны, потребовав, чтобы мое сопровождение усилили еще тремя бригадами, после чего, спустившись вниз, я поехала в клинику.

Мисс Фэйнс, заметив мое угнетенное состояние, вежливо сделала вид, что не в курсе скандальных новостей, но предусмотрительно прописала мне успокоительное и сказала, что на днях следует повторно сделать скан плода, чтобы убедиться в его правильном развитии.

В расстроенных чувствах я вышла к кортежу охраны и, усевшись на заднее сидение оксомобиля, приказала ехать домой, серьезно размышляя над тем, а не переехать ли, пока не достроится "Щит", жить в секретный бункер "Спаркс Гэлакси"?

Машина внезапно остановилась, и, повернув голову к окну, я с удивлением обнаружила, что мы заехали в какой-то тупик.

— Почему мы остановились? — нажав кнопку селектора, спросила я у водителя, предусмотрительно не став опускать между нами перегородку.

Все произошло так быстро, что я даже дернуться не успела.

Замки, блокирующие выход, громко щелкнули, дверь с моей стороны вдруг резко распахнулась, и ввалившийся в салон мужчина в маске зажал мой рот и нос ладонью, пахнущей какой-то тошнотворной гадостью.

Вдох — взгляд утратил резкость.

Следующий — сознание стало уплывать.

Еще один — и я провалилась в темноту.

Глава 39

Первым, что я увидела при пробуждении, был потолок. Высокий. Многоуровневый. С большим количеством точечной подсветки. И… метеорит мне в двигатель. Я слишком хорошо помнила спальню, которой принадлежал этот потолок.

Первой реакцией на подобную ситуацию всегда является паника и желание куда-нибудь убежать. Но когда я попыталась вскочить с кровати, к своему ужасу поняла, что не могу пошевелиться.

Повертев головой, поняла причину. Руки и ноги оказались привязанными шелковыми лентами к столбикам в изножье и изголовье. Меня распяли, как образец для препарирования. Весело. А в кресле напротив сидел Райдэк, уложив подбородок на согнутую в локте правую руку и прикрывал кулаком сомкнутые в кривую линию губы. Взгляд у него был голодный, злой, и абсолютно голой мне было понятно, как успел себя завести мужчина за то время, пока я была в отключке.

— Развяжи меня.

— Нет, — отрезал Торн. — Говорят, ты сорвала куш, Агни? — недобро поинтересовался он, со злым прищуром оглаживая взглядом мой живот. — А мне когда собиралась рассказать?

— Развяжи, поговорим нормально.

Райдэк хищно поднялся с места, небрежно расстегивая пуговицы белоснежной рубахи и лениво перемещаясь взглядом от моей груди к бесстыдно выставленной на обозрение из-за привязанных к спинке кровати ног промежности.

— Коне-ечно, поговорим, Агни, — в густом бархатистом голосе холодными бусинами перекатились интонации ярости, перемешанной с похотью.

Опасная смесь. И мужчина, двигающийся на меня с мягкой кошачьей грацией, выглядел пугающе опасно. Черт, а вот теперь я действительно влипла.

— Торн, не сходи с ума.

— Так я, значит, для тебя — как это у вас говорят — бык-производитель? Вот зачем ты согласилась на приват? Так, Агни? — небрежно приподнял бровь Райдэк.

— Торн, не делай этого. Пожалеешь, — я тяжело сглотнула, уставившись на обнажившегося по пояс и склонившегося надо мной мужчину.

— Да? — устраиваясь между моих широко разведенных бедер, ухмыльнулся командор. — Уже жалею. С того самого дня, как проснулся в этой постели брошенным, использованным и связанным, — подался вперед он, впиваясь губами в беззащитную плоть, — Сильно жалею, Агни, — под мой протяжный стон прошептал Райдэк, начиная языком свою чувственную пытку. — Как же я жалею…

Безжалостные руки суматошно чертили обжигающие дорожки на моих боках, гладили живот, сжимали и мучили затвердевшие от желания соски, и меня трясло в чумной лихорадке, ломало, как наркоманку в ожидании дозы.

Знаете ли вы, что это такое — хотеть, любить и ненавидеть? Безумный коктейль. Умом понимаешь, что так не должно быть. Гадко, отвратительно. Неправильно. А тело живет отдельно от тебя, подчиняясь только инстинктам и существующей между вами связи. Неразрывной. Мучающей тебя, выворачивающей и выкручивающей, как мокрую тряпку. И кажется, что болит каждая клетка в ожидании тепла мужчины и его вторжения. Не важно какого — сладкого, горького, болезненного или поднимающего тебя в экстазе до небес.

Главное, чтобы он был в тебе, и чтобы не останавливался. Потому что пустота убивает, и только когда он внутри и заполняет собой каждый миллиметр тебя и твоей души, ты можешь жить и дышать.

И ты просишь… Унизительно просишь: "Пожалуйста", хотя толком и не понимаешь, чего просишь на самом деле — то ли чтобы не убивал своей испепеляющей страстью, то ли чтобы замучил ею до смерти.

А Торн, словно повернутый извращенец, вылизывал мое тело, повторяя с отчаянно сквозящими в каждом звуке его шепота нотами безумия:

— "Ты моя… моя…".

Сорвав с себя остатки одежды, Райдэк навис надо мной, удерживая себя на вытянутых руках, толкаясь твердым, как камень, членом между моих раздвинутых ног.

— Да-а, — плавно качнув бедрами, он закрыл глаза, и лицо мужчины исказила судорога блаженства. — Агни…

Со свистом вдыхая воздух, он медленно входил и выходил из меня, и руки его, обвитые натянутыми тросами сухожилий, мелко дрожали не то от напряжения, не то от невозможного возбуждения.

Тягучее, острое, томительное погружение и это убийственно-медленное движение внутри меня рвало выставленные мною щиты, оставляя беззащитным и обнаженным мое сердце. Вся как на ладони перед этим мужчиной. Он распял и пользовал не мое тело — мою душу.

Злые слезы скатывались по щекам, а нарастающее внутри меня возбуждение дикой повиликой оплетало сознание, впрыскивая в кровь сладко-горький яд наслаждения. Чудовищно. Я, наверное, испорченная, чокнутая дура, потому просто умирала из-за того, что не могла обхватить его руками, вжаться лицом во влажную широкую шею, пахнущую таким родным и необходимым мне как воздух мужчиной. Пальцы болели и кололи, а желание пройтись ими по упругому рельефу мышц Торна сводило с ума. И было уже непонятно, где заканчивается моя любовь и начинается помешательство.

Я не хотела чувствовать то, что чувствовала. Вселенная, я не желала, чтобы это было так. А он целовал меня и двигался, ускоряя темп, углубляя проникновение, наполняя меня своей яростью, энергией и желанием. И в его потемневших глазах уже не осталось проблесков самоконтроля, только дикая жажда и бешеный инстинкт собственника, просто обязанного заклеймить, пометить и взять то, что принадлежит только ему. Мы кончили вместе: я — плача навзрыд и кусая губы, а он — обнимая мое лицо и сцеловывая с моих мокрых щек слезы.

Рывком развязав сковывающие мое тело ленты, Райдэк сгреб меня в охапку, вжимая в свою грудь и укачивая как маленькую:

— Агни, родная… Не плачь.

— Не трогай меня. Ненавижу тебя. Ненавижу, — шипела я, колошматя его кулаками.

— Прости. Милая. Я сорвался… — запуская руки в мои короткие волосы, горячечно шептал Торн. — Я чуть с ума не сошел… Я был так зол. Как же я соскучился…

— Видеть тебя не хочу. Не прикасайся ко мне.

— Агни, пожалуйста, — такие сильные и невероятно горячие руки мужчины поймали меня словно в силки, и не было спасения ни от них, ни от мягких и настойчивых губ Торна, лихорадочно целующих мои нос, губы, лоб, веки…

— Предатель. Обманщик…

— Я? — Торн замер, и черты его красивого лица исказились гневом и болью. — Это я предатель? Я обманщик? А это ты как мне объяснишь? — вскочив с кровати, он схватил с тумбочки серебристый диск, нервно и зло ударив пальцами по его поверхности.

Откуда-то сбоку раздалось громкое шуршание, а потом зазвучал мой дрожащий и взволнованный голос.

Не думала, что со стороны это будет звучать так жутко. Слушая свои реплики и крики парней, я словно заново переживала момент взрыва корабля.

— Выключи это, — не в силах слышать инсценировку собственной гибели дальше, закрыла ладонями уши я.

— Не нравится? — ядовито поинтересовался Торн. — Почему? Такая талантливая игра, Агни. Сколько трагизма в голосе. Я слушал эту запись тысячу раз… Снова и снова, снова и снова… Стерва, — яростно прошипел Райдэк. — Чокнутая рыжая стерва. Ты хоть представляешь, что я чувствовал?

— Ты сам виноват. Ты не оставил мне выбора, — выкрикнула в свое оправдание.

— Это сейчас я тебе не оставил выбора, а тогда ты веревки из меня могла вить. Могла просить что угодно.

— И ты бы мне дал абсолютно все? Ты дал бы мне полную свободу?

— Нет, — жестко и холодно заявил Райдэк. — Относительную, — спустя мгновение поправился он. — А теперь, пока не родится ребенок, у тебя не будет вообще никакой, — сжав руки в кулаки, громыхнул он, окончательно выйдя из себя.

— Ребенок, — истерично рассмеялась я. — Ну, тогда, наверное, ты должен знать правду, зачем он мне понадобился.

— Я знаю, зачем, — перекосился от злости мужчина. — Хотела получить наследство.

— Это официальная версия, которую придумали мы с дедом для отвода глаз…

Тяжело дыша, я смотрела в глаза командора, готовясь ударить по нему чудовищной ложью. Мне было наплевать на то, что произошло на Проктэрре задолго до моего рождения. Вражда правящих домов меня не касалась, и еще меньшее отношение она имела к тому, что произошло между мной и Торном. Я не собиралась никому мстить. Но он сделал мне больно. И я собиралась расстрелять его в ответ из того единственного оружия, что у меня осталось, желая причинить такую же сильную боль.

— Я с самого начала знала, кто ты такой. Еще там, на Обертоне. Ты нужен мне был, чтобы получить законного наследника. Мой сын станет следующим главой правящего дома, и династия Шэнгри снова будет править Проктэррой. Я — Агния Майрис Лирэл Шэнгри, истинная правительница этой планеты. Спасибо, что помог вернуть все то, что твоя семья у меня отняла.

— Что? Нет… — отказываясь верить услышанному, потерянно мотнул головой Торн.

— Не веришь? А ты думал, почему сработала связь? — надменно приподняла подбородок я, глотая рвущее меня на части отчаяние. — Думал, что я — как Рори? Инопланетянка с уникальным набором генов? Все Шэнгри были уникальными, пока вы их не уничтожили. Вы просчитались только в одном: не проверили достоверность гибели моего деда. А он выжил. Выжил, чтобы отомстить. Я и мой сын — орудие его возмездия.

Наша безумная игра на инструментах чувств подошла к концу. И вот теперь с изорванными в клочья струнами-нервами мы смотрели друг на друга, захлебываясь в собственной боли и бессилии.

Торн сел на край кровати и, сдавив ладонями голову, растер осунувшееся лицо.

— Лгунья, — сдавлено просипел он. — Я тебе не верю…

Поднявшись, он вышел из комнаты, пошатываясь, словно пьяный, а я упала на постель и, натянув на себя простыню, разревелась в подушку. Господи, да я за всю жизнь столько не плакала, как за последние месяцы. Черт бы побрал эту сероглазую сволочь. Черт бы его побрал…

* * *

Я вырубилась, совершенно разбитая и морально уничтоженная, а проснулась почему-то чувствуя себя так хорошо, как ни разу не чувствовала с момента прибытия на Фаэртон. Внутри разливалась какая-то умиротворяющая нега и ужасно хотелось есть. Невыносимо. Давно такого не было.

Поднявшись и одевшись в свою аккуратно сложенную на краю кровати одежду, я увидела в глубине комнаты расставленные на столике блюда с едой, и вздохнула с протяжным стоном.

Откуда Торн знал, что я захочу есть?

Придурок. И ведь просила же: "Развяжи. Поговорим нормально". Нет, надо было показать мне, кто здесь хозяин. Показал? Огреб? Доволен? Ну, и где тебя теперь носит?

Словно услышав мои мысли, открылась дверь и…

Облом. Вместо Торна на пороге комнаты возник его отец.

— Я хотел бы поговорить с вами, Агни, — грустно улыбнулся Кайл.

Я смущенно кивнула, приглашая его сесть, и мужчина, посмотрев мне прямо в глаза, произнес:

— Не знаю, что сделал вам мой сын, но я прошу у вас за него прощения.

— Не стоит себя винить в чужих грехах. Мы с Торном давно уже взрослые. И платим за свои проступки по-взрослому, — потупилась я.

— Торн мне все рассказал и сообщил, что вы считаете Райдэков виноватыми в гибели своей семьи…

— Не слушайте его, — перебила я тан ориса. — И простите меня, Кайл. Я наговорила Торну гадостей, потому что… Потому что наговорила.

— Понимаю, — вдруг ласково погладил меня по голове мужчина, и я прижалась к его ладони как к единственной точке равновесия на этой пугающей меня планете.

— Я не считаю Райдэков виновными в гибели Шэнгри. Вернее… — я запнулась, а потом с предельной честностью ответила: — Вас и Торна не считаю.

— Ты знаешь, что связывает дом Райдэк и дом Шэнгри? — неожиданно поинтересовался Кайл.

— Какое-то дальнее родство, — поделилась с тан орисом тем, что когда-то вычитала в проктэррианской книге.

— Не дальнее, — покачал головой мужчина. — Родоначальники домов — Эймон Райдэк и Вэйн Шэнгри были родными братьями.

— Как это? — растерялась я.

— У них были разные отцы, но одна мать, — пояснил Кайл.

— Значит, дом Райдэк именно поэтому стал правящим после гибели Шэнгри?

— Не совсем так. Вернее, совсем не так, — окончательно запутал меня Кайл. — Родство сыграло не последнюю роль на голосовании прайтов, но основной причиной перевеса голосов стала наша генетика и ведущие технические разработки. Так вышло, что более чем за триста лет, прошедших после изменения Вэйном государственного строя планеты, гении, подобные ему и его брату, рождались лишь в домах Райдэк и Шэнгри. И поскольку отцы у них были разными, то с большой долей вероятности можно утверждать, что это передалось им по материнской линии.

Пока были живы Шэнгри, даже вопроса о смене власти не возникало. Их дом стоял во главе четырех крупнейших и старейших домов Проктэрры, между которыми были распределены все самые важные руководствующие посты управления планетой.

— Я знакома с вашей планетарной системой управления. Мне Ной рассказывал, — поведала я Кайлу.

— Хорошо, — улыбнулся отец Торна. — Тогда ты должны понимать, что после исчезновения дома Шэнгри главенствующим должен был стать один из четырех правящих.

— Дом Райдэк не входил в четверку? — внезапно догадалась я.

Кайл согласно кивнул и продолжил:

— Как выразился мой дед, мы неожиданно стали темной лошадкой, вырвавшейся вперед.

— Почему вы?

— Потому что к тому моменту почти все самые крупные изобретения в области генетики и техники принадлежали нам. А это два незыблемых столпа, на которых держится Проктэрра. Дом Райдэк очень молодой в сравнении с теми же Эймор, Мардж или Ластэр, но нам, как и Шэнгри, удалось сколотить огромное состояние за счет торговли своими изобретениями, да и генетическая совместимость у нас довольно высокая, поэтому желающих породниться с домом Райдэк всегда было предостаточно. Когда вопрос выбора главы планеты встал ребром, большинство прайтов посчитало, что Проктэрре нужна молодая кровь, и предложили кандидатуру моего деда, которому на тот момент не было и сорока.

— Выходит, Райдэки основательно подпортили чей-то честолюбивый план дорваться до власти? Убив всех Шэнгри, они ничего не добились? — усмехнулась я.

— Выходит, что так, — неоднозначно проронил Кайл. — Но, возможно, причина, по которой уничтожили Шэнгри, была далека от банальной борьбы за власть. Мой дед рассказывал, будто ходили слухи о том, что Иторр Шэнгри, последний глава правящего дома, незадолго до гибели провел какой-то уникальный генетический эксперимент, который мог перевернуть сложившиеся на Проктэрре традиции с ног на голову.

— Он смог расшифровать созданную Вэйном формулу импринтинга и разрушить связь, — призналась я Кайлу. — А еще доказал, что благодаря генам Рори, Шэнгри совместимы с людьми. Теперь понимаете? Шэнгри больше не нуждались в Проктэрре. Забрав свои технологии, они могли жить где угодно и с кем угодно. Моя бабка и мама — обыкновенные человеческие женщины.

Тан орис нахмурился и ненадолго замолчал, о чем-то усиленно размышляя.

— Хорошо, что Торн нашел тебя первым, — наконец изрек он. — Никто на Проктэрре не знает, что ты сбежала, а потом инсценировала свою гибель. Все думают, что после покушения и твоей последней выходки с танцем на приеме тебя держат под охраной.

— Правда не знают? — я с облегчением выдохнула, искренне радуясь, что хоть этим не доставила проблем Кайлу Райдэку и его сыну.

— Проктэррианцам нет никакого дела до погибших спасателей из галактики SаgDЕG, — грустно покривился тан орис. — Да и не слушают здесь дрэйкерские частоты. Я сначала думал, что гибель вашего экипажа как-то связана с покушением на тебя и Торна, но когда ни один из домов не потребовал предъявить тар дэ, понял, что взрыв был трагической случайностью.

Я виновато опустила голову, а Кайл тихо добавил:

— Да, мы с Торном действительно считали тебя погибшей. Это очень болезненно для связанного импринтингом проктэррианца — терять свою пару. Особенно, если связь уже достаточно окрепла. Первое время от ощущения одиночества и пустоты просто медленно сходишь с ума. Потом без привычного генетического обмена начинаются ужасные боли. Болит все, словно твое тело — одна сплошная рана.

Мое сердце глухо ударилось в груди и затихло: я поняла, что Кайл рассказывает мне о том, что пережил после смерти жены. Господи… Это было похоже на какую-то наркозависимость. Неужели с Торном было то же самое?

Словно прочитав в моих глазах невысказанный вопрос, Кайл мягко произнес:

— Связь с тар дэ имеет несколько иное свойство и мощнее обычного импринтинга в сотни раз, поэтому и откат у Торна должен был быть сильнее. Я не могу сказать точно, что с ним происходило, потому что он сразу улетел на свой "Феникс"…

— Вот черт, — со стоном вырвалось из меня.

— Я рассказал это не для того, чтобы ты чувствовала себя в чем-то виноватой, — тут же встрепенулся Кайл. — Просто хотел, чтобы ты поняла, почему Торн сейчас совершенно невменяем, и не очень сердилась на него.

— Вы хороший, — рвано вздохнула я. — Вы очень хороший отец. Если я вас обниму, вам не будет противно?

Кайл мотнул головой, раскрывая мне свои объятья, и когда я уткнулась носом в его крепкое плечо, грустно прошептал:

— Мне не противно. Я уже давно вообще ничего не чувствую, дочка.

— У меня на Фаэртоне хранится созданная Иторром Шэнгри формула, — зачем-то рассказала мужчине я. Жалко, наверное, его очень стало, да и просто поняла, почему мой прадед так хотел помочь таким, как Кайл.

— Добрая девочка, — ласково улыбнулся мне тан орис. — Это не важно. Главное сейчас — разобраться с теми, кто уничтожил твой дом и пытался убить вас с Торном. Спасибо тебе за письмо, которое ты мне оставила. Когда погибла Эри, я тщательно проверял все версии, но так и не нашел зацепки, на основании которой мог бы считать произошедшее чьим-то злым умыслом. Тогда все выглядело как несчастный случай. Злоумышленник, видимо, рассчитывал, что погибнут и моя жена, и сын, а Эри, успев вытолкнуть Торна, все испортила. После этого случая на нашем производстве были введены такие меры безопасности, что повторить попытку покушения было просто нереально. Да и выглядело бы это уже откровенно подозрительно. На долгие годы тем, кто задумал убийство моего сына, пришлось принять выжидающую тактику. Твое появление чем-то спровоцировало их поведение, заставило вновь попытаться одним выстрелом выбить две мишени, и… опять осечка.

— Думаете, они поняли, кто я такая на самом деле?

— Нет, Агни, — категорично отмел мое предположение мужчина. — В противном случае ты была бы уже мертва. Ты — ключ к разгадке тайны. Вернее, твои гены — гены Шэнгри.

Я совершенно не понимала, о чем толкует Кайл, хотя уже перестала удивляться тому, что у проктэррианцев все завязано на генетике.

— Твоя семья погибла в результате взрыва изотронной бомбы, — озадачил меня новой информацией Кайл. — Это оружие было изобретено учеными дома Шэнгри и ими же запрещено. Радиус поражения бомбы, по вашим — межгалактическим меркам, где-то около пяти километров, но самое страшное, что она уничтожает только живую материю, распыляя ее на атомы, а все находящиеся в радиусе поражения неживые объекты остаются нетронутыми.

— И при чем здесь мои гены? — так и не поняла я.

— Не спеши. Я все объясню постепенно, — улыбнулся Кайл. — Дом Шэнгри находится в бухте на берегу океана и представляет собой гигантский комплекс, высеченный в скалах. Со времен Вэйна это место считалось неприступным бастионом. Пронести туда бомбу было бы просто невозможно, а это значит, что данный вид оружия хранился в каких-то старых запасниках Шэнгри, и тот, кто об этом знал, был вхож семью. Иторр ему доверял. Я тоже доверял тому, кто пытался убить Торна, потому что диверсию совершил кто-то свой.

— Вы провели параллель между двумя этими событиями и что-то обнаружили? — взволнованно поинтересовалась я.

— Да, — подтвердил Кайл. — У меня появились серьезные подозрения. Но я не могу выдвинуть обвинение, не имея на руках веских доказательств, даже если уверен в том, что прав на сто процентов. Для того, чтобы активировать бомбу, нужно было войти в дом и не менее чем за полчаса до взрыва его покинуть, потому что скорость распространения поражающих волн почти мгновенная. Камеры слежения должны были зафиксировать приход и уход чужака, но… вся загвоздка в том, что Иторр Шэнгри заблокировал вход в бухту силовым полем, убрать которое может только носитель генома Шэнгри.

— Проктэррианцы не смогли за столько лет взорвать или взломать силовое поле? — не поверила я.

Кайл снисходительно посмотрел на меня и усмехнулся:

— Это все равно, что попытаться взорвать защитную орбитальную оболочку Проктэрры. Защиту такого уровня повредить просто невозможно. Ее можно только отключить.

— Но у вас же в базе есть генетические материалы всех жителей планеты. Почему вы ими не воспользовались?

— В базе нет настоящих образцов, — покачал головой тан орис. — Только трехмерная модель с полным описанием структуры. А для разблокировки нужна кровь настоящего Шэнгри. Теперь я понимаю, зачем Иторр это сделал. Он рассчитывал, что если с ним что-нибудь случится, его сын, вернувшись на Проктэрру, сможет предъявить прайтам необходимые улики.

— А как вы поняли, что всех Шэнгри уничтожили этой вашей изотронной бомбой, если до сих пор так и не смогли попасть даже на территорию дома? — засомневалась я.

— Хорошо, что вы не видели, какую ужасающую картину эта бомба оставляет после себя. В радиусе пяти километров погибло все живое: рыбы, птицы, звери, насекомые… Ни травы, ни деревьев — лишь голые камни и земля.

Я передернулась, на секунду представив, что будет, если такая бомба попадет в руки к каким-нибудь межгалактическим отморозкам. Да о ней даже КОГ заикаться опасно. Есть изобретения, которые следует уничтожить сразу, чтобы потом не случилось беды.

— И кстати, точной уверенности в том, что Шэнгри погибли в результате целенаправленной диверсии, нет и по сей день, — вздохнул Кайл. — Мнения специалистов ввиду отсутствия доказательств разделились. Часть считает, что Шэнгри проводили испытания нового оружия, которое и активировало бомбу, а другие придерживаются версии намеренного уничтожения правящего дома.

— Что от меня требуется? — желая покончить с тайнами, с готовностью поинтересовалась я. — Мне нужно будет отправиться с вами в бухту Шэнгри?

Кайл тяжело вздохнул, а потом бережно погладил меня по голове широкой ладонью.

— Я не могу так тобой рисковать, Агни. Да и… сын не позволит. Это чудо, что вы с ним не погибли в прошлый раз. Если бы не новые возможности Торна, возникшие благодаря вашей связи…

Тан орис замолчал, заметно побледнев, а я вдруг поняла, как страшно для этого мужчины, пережившего смерть жены и целиком посвятившего себя сыну, потерять еще и его.

— Здесь ты в безопасности, — словно оправдываясь, заявил Кайл. — Любой, кто попытается приблизиться к острову, будет уничтожен. Его охраняют наши личные с Торном фрэйсеры.

Я хорошо помнила здоровенных ребят с каменными мордами, охранявших Феникс. И хотя в их компетенции не сомневалась, оставаться одной в такой напряженной ситуации на острове было все равно страшновато.

— Рядом с тобой останется Ной, — видя мои сомнения, произнес тан орис. — Ты вроде хорошо с ним знакома…

Забота Кайла о том, чтобы на время их с Райдэком отсутствия я чувствовала себя комфортно, выглядела невероятно трогательно. Я, конечно, ничего не имела против старины Ноя, но все же гораздо спокойнее мне бы было, если бы на острове остался говнюк Торн.

Отец Райдэка пояснив, что ему надо подготовить материал для ключа меня покинул, а через время вернулся с небольшим боксом, внутри которого обнаружилась прозрачного вида субстанция, на ощупь напоминающая силикон. Кайл попросил прижать к желеобразной поверхности руку, а когда я это сделала, ладонь и пальцы мгновенно проткнуло десятком микроиголочек, окрасив субстанцию в красный цвет.

Кайл объяснил, что оттиск моей ладони и кровь послужат ключом для вскрытия защитного поля, а после, тепло попрощавшись со мной, покинул комнату.

Предоставленная сама себе, я еще полчаса прождала Торна, надеясь, что сейчас, когда первоначальные страсти улеглись, удастся поговорить с ним более-менее спокойно. Впрочем, какое "поговорить"? Сегодня у меня руки были развязаны, и за вчерашнюю выходку морда Торна просто напрашивалась на мой кулак.

Догадавшись, что Райдэк уехал с отцом, так и не решившись зайти ко мне, я вышла из спальни и пошла бродить по пустому дому.

Актэю явно убрали с острова сразу после моего бегства, чтобы та оставалась не в курсе событий и не сболтнула ничего лишнего, и теперь мне даже поговорить было не с кем.

Немного постояв в раздумьях, решила подняться в кабинет Торна и попробовать влезть в его компьютер. Попытка не пытка, но если получится, то смогу отправить сообщение Зарте и своим парням. С ума ведь, поди, сходят. И как Райдэку удалось так быстро меня найти? О том, каким образом его помощники незаметно вырубили всю мою охрану, я даже не спрашивала.

Поднявшись на верхний этаж, я вбила в сверкающее окошко сенсора запомнившийся мне с прошлого раза код, и когда высокая дверь отъехала в сторону, сместила корпус, делая шаг, да так и замерла, глухо выдавив из себя:

— Какого?..

Кабинет Райдэка стал похож на помещение, как минимум пережившее бомбежку. Повсюду валялись обломки мебели, техники, осколки и прочий мусор, а в сплющенной в гармошку груде металла я вообще не сразу узнала огромный телескоп, раньше стоявший у окна. Стены были измазаны бурыми разводами, и если бы я по характерным отпечаткам костяшек не знала, что это следы от разбитых в кровь кулаков, то можно было бы подумать, что здесь кого-то грохнули и расчленили.

Мне не хотелось знать, в минуты какого отчаяния или ярости Торн разнес свой кабинет к вселенским чертям. Видеть эту свалку было просто больно.

Отвернувшись, я вышла из комнаты, пытаясь избавиться от навязчиво стоящей у меня перед глазами картины.

Твою мать, Райдэк, и почему с тобой всегда так сложно?

Не успев спуститься вниз на несколько пролетов, я услышала торопливые шаги на лестнице, и, перегнувшись через перила, заметила спешащего явно ко мне Ноя.

Вот кто точно следил за мной по приказу Торна. Еще и указание небось получил, куда меня можно пускать, а куда нет.

— Эрайя Агни, — вылетев из-за поворота, вытянувшись, замер передо мной мужчина.

— Здравствуйте, Ной, — усмехнулась я. — Не скажу, что очень рада видеть вас снова, но лучше ваше общество, чем развлекаться, беседуя с самой собой.

— Если хотите выйти на улицу, я могу составить вам компанию, — с надеждой посмотрел на меня блондин.

— Захочу, — нагло заявила я. — Мне полезно дышать свежим воздухом.

Любезно пропустив меня вперед, Ной послушно поплелся следом, искоса на меня поглядывая.

— Я не успел поблагодарить вас, — как только мы вышли в парковую зону, произнес проктэррианец.

— За что? — от удивления я даже остановилась.

— Вы на собрании прайтов спасли мне жизнь, — на лице мужчины отобразилась самая разнообразная гамма чувств от глубокой признательности до искреннего раскаяния, и я не удержалась от желания над ним подшутить.

— Будете должны, — заявила, со всей серьезностью, на какую была способна.

— Просите что угодно, — радостно встрепенулся наивный проктэррианский парень.

— Отвезите меня в космопорт, дайте звездолет, и я полечу домой.

Кажется, у Ноя дар речи пропал. Он белел, краснел, потом снова белел и наконец обреченно выдохнул:

— Я не могу.

— Вот что за мужик пошел? — продолжила подкалывать его. — Сначала наобещают с три короба, а как до дела доходит, так — "я не могу".

— Я не могу нарушить клятвы. Я поклялся дэн орису, что буду охранять вас, как родную сестру или мать.

— М-м, — язвительно потянула я. — Дэн орису, значит… На сестру согласна, а вот на роль твоей мамы — явно перебор. Тебе сколько?

— Двадцать девять, — признался Ной.

— Чтоб мама была младше сына?.. Это новое открытие в физиологии. Может, мне у вас за это какую-нибудь премию дадут? Тогда куплю себе звездолет и свалю отсюда.

— Дэн орис в таком случае очень расстроится, — так и не сообразив, что я над ним подшучиваю, пробубнил Ной.

— Ты был с дэн орисом на "Фениксе" после моего побега? — резко сменила тему, вцепившись в проктэррианца взглядом. Тот нервно задергал скулами, старательно отворачивая от меня свою белобрысую морду. Понятно. Значит, Торн приказал лишнего о себе не рассказывать.

— Должок, — бессовестно напомнила я мужчине.

Он обреченно вздохнул и нехотя выдавил из себя:

— Да.

— Командора сильно корежило? — невозмутимо продолжила допрос, и Ной, кажется, пожалел о том, что так неосмотрительно сам предложил мне свои услуги. — Мне нужно знать, — надавила я, видя, как он мучается сомнениями, стоит ли меня посвящать в то, что видел сам. — Все останется только между нами.

— Сильно, — мрачно поведал мужчина. — В последние дни даже обезболивающие не помогали.

— Так у всех проктэррианцев? — нахмурилась я.

— Не знаю, — испуганно вскинул голову Ной. — Мы бережем своих женщин. Это редкость, когда погибает пара. Но думаю, что у дэн ориса особый случай. Вы ведь его тар дэ.

— С тар дэ откат сильнее?

Ной утвердительно кивнул, а я возмущенно заметила:

— Это что же получается, после импринтинга вы даже на месяц расстаться со своей половинкой не можете? Начинаются ломки?

— Я читал, что это еще зависит от крепости связи и эмоционального состояния. Одно дело — знать, что с твоей женщиной все хорошо и она тебя ждет, и совсем другое — считать ее мертвой и во всем винить себя, — сам того не заметив, проговорился Ной. — Но в принципе верно — мы долго не можем друг без друга.

— Значит, в миссию Торн брал с собой только холостых проктэррианцев, — догадалась я.

Ной согласился, и я вздохнула:

— Господи, как же у вас тут все запущенно.

— Почему "запущенно"? — обиделся мужчина. — Нормально.

— То есть тебя устраивает, что после женитьбы ты будешь привязан к своей Актэе, как телок на веревочке?

После упоминания об Актэе Ной смущенно улыбнулся и вдруг выдал:

— Я и сейчас не против быть этим вашим телком, если бы Актэя согласилась. Но ей доучиться надо…

Зацепившись за фразу, я стала расспрашивать мужчину о том, на кого учатся проктэррианские женщины, какие предпочитают профессии, и была сильно удивлена, когда узнала, что среди них есть и те, кто занимаются точными науками и работают в лабораториях или исследовательских институтах.

Мы проболтали с Ноем до обеда, болтали за обедом, а к вечеру я, вероятно, утомила его своими расспросами, потому что после ужина со мной он сбежал, сославшись на то, что ему еще следует проверить все посты фрэйсеров.

Одиночество способствует глубоким раздумьям, и только наедине с собой мы бываем предельно честными и откровенными. Я размышляла о своей жизни и понимала, что мой взгляд на многие вещи сильно изменился. И я тоже изменилась — повзрослела, наверное. Раньше я разнесла бы остров и дом Райдэка к дьяволу, если не в попытке сбежать, то хотя бы в знак протеста, а сейчас спокойно сидела и философствовала на тему бытия. Нет, мириться с возникшей ситуацией я не собиралась ни в коем случае, просто понимала, что на мне сейчас лежит огромная ответственность за жизнь ребенка, рисковать которым я не стану ни при каких условиях. Пытаться бежать было бы глупо и опасно, а истерить и нервничать — вредно для здоровья. Оставалось только ждать возвращения тан ориса и командора, а потом выяснять отношения. Если они найдут убийц моей семьи и разберутся с теми, кто покушался на нас с Торном, то избавят от главной угрозы, а все остальное — решаемо, и отвоевывать свои права я собираюсь по каждому пункту со свойственной мне скрупулезностью.

Глава 40

Ночь прошла спокойно. В том смысле, что дом-крепость Торна никто не штурмовал, а в раскрытое окно спальни врывался шум океана, укачивающий меня своей рокочущей колыбелью, да мягкий свет спутников Проктэрры жемчужными нитями прошивал темноту.

Я рассчитывала, что уже к утру Кайл и Торн вернутся на остров, и тогда я смогу попросить тан ориса связаться с моими друзьями на Фаэртоне. Он, в отличие от Торна, совершенно адекватен и в просьбе мне точно не откажет.

Командора я собиралась демонстративно игнорировать. Во-первых, я на него злилась, во-вторых, сильно злилась, и в-третьих, невероятно злилась. И кстати, бык-осеменитель — ему самое подходящее прозвище: налетел, осеменил и свалил, даже не попытавшись извиниться, хотя емкое слово "козел" в данном случае подошло бы гораздо больше.

Надежды мои не оправдались: Райдэки не вернулись ни к обеду, ни к вечеру, а утром следующего крама я стала нервничать, не случилось ли с мужчинами беды. Дурацкое состояние бездействия и полной изоляции спокойствия не добавляло, поэтому раздражение я вымещала на Ное и фрэйсерах, у которых с Торном и Кайлом была связь, но вместо развернутого ответа на вопрос: "Что с тан орисом и его сыном?" эти придурки просили меня не волноваться и уверяли, что все под контролем.

Возможно, их женщин такое объяснение и устраивало, меня же откровенно бесило, и на следующий день я уже была такая как надо — стерва, на злой язык которой лучше не попадаться. Волосы без ежедневной укладки снова начали виться, а из-за короткой стрижки еще и торчали в разные стороны кудрявыми рожками. Цвет я, за ненадобностью поддержания конспирации, вернула себе прежний, и теперь была похожа на одуванчик — рыжий, демонический одуванчик.

Нервно накручивая по дому круги, я подолгу смотрела в окно, и когда в небе над островом зависло несколько десятков флаеров и из первого же спустившегося вниз летательного аппарата вышел Торн, я сначала облегченно выдохнула, а потом разозлилась еще больше.

Три крама. Свинья. Неужели за три крама нельзя было как-то связаться и сообщить, что жив и все прошло хорошо?

Усевшись в кресло лицом к двери, я сложила на груди руки, натянув на лицо маску нарочитой небрежности, и замерла в ожидании.

Вселенная, как же сложно выглядеть равнодушной, когда внутри тебя все вибрирует и дрожит, словно разбуженная струна, а глупое сердце сжимается в ожидании чего-то, чего ты не можешь ни осмыслить, ни объяснить словами.

Послышались торопливые шаги, дверь резко распахнулась, впуская в комнату запах и энергетику мужчины, а потом и его самого — высокого, подтянутого, подчеркнуто-серьезного. Кажется, таким я впервые увидела его на "Фениксе": жестким, неуступчивым командором, с бьющей на поражение сталью во взгляде.

Заметив меня, он широкой тенью застыл на пороге, а потом бесшумно перетек в комнату.

В зыбком молчании мы, не мигая, смотрели друг на друга — глаза в глаза, словно сквозь них могли увидеть собственные души.

— Решил, наконец, извиниться? — первой не выдержала я, окатив Торна холодом своего тона.

Он плотнее сжал губы, так ничего мне и не ответив, а затем вдруг тихо спросил:

— Зачем нужно было так?

— Так — это как? — то есть вместо извинения мне еще и претензии собрались предъявлять? Райдэк, да ты просто непрошибаемый.

— Ты ведь нашла возможность сообщить Зарте, что жива, — с явно звучащей в голосе обидой ответил Торн. — Ее чувства ты пожалела, а на мои просто наплевала?

Я недовольно покривилась. Ну да, виновата, но кто же в этом собирался признаваться?

— Я сообщила бы тебе… Позже, — натянуто выдавила из себя.

— Когда? — с горечью поинтересовался Торн. — Когда мой ребенок стал бы называть отцом кого-то из твоих друзей?

Вот дурак. Меньше пасквили Кертиса читать надо было. А был бы умным, еще и голову бы ему за такое открутил.

— Когда была бы уверена в том, что тебе не удастся выкрасть меня с Фаэртона так, как ты собирался это сделать после миссии.

— Что? — Торн посмотрел на меня с таким высокомерно-сочувственным выражением, с каким смотрят только на детей, когда они говорят откровенные глупости.

А вот не надо из меня сейчас еще и слабоумную делать.

— Я все слышала, — обвинительно ткнула в Торна пальцем, переходя на проктэррианский. — Я слышала, как в день приезда консула ты сказал Ною, что собирался выкрасть меня без свидетелей и привезти на Проктэрру.

Райдэк сокрушенно покачал головой из стороны в сторону, устало и сочувственно проронив:

— Так ты поэтому сбежала?

— А повод был недостаточным? — не поняла его реакции. — Я простила тебе твое вранье, но подлость прощать не собираюсь.

Губы Торна сошлись в тонкую линию и побелели от злости.

— "Без свидетелей" означало, что никто: ни КОГ, ни проктэррианцы не знали бы, что ты посетила планету, — холодно чеканил он слова, словно забивал гвозди в крышку гроба наших отношений. — Не было бы давления со стороны прайтов на меня и со стороны КОГ на них. Мне не нужно было бы врать и изворачиваться. У нас была бы возможность нормально общаться, как у миллионов обычных пар. Я рассчитывал, что тебе здесь понравится, что я… — Торн умолк, напряженно провел ладонью по лицу, а потом криво усмехнулся: — Я наивно надеялся, что стану для тебя кем-то большим, чем просто удачным половым партнером или спермодонором…

Это звучало гадко. Я судорожно глотнула воздух и с укором посмотрела на Торна. Вот кретин. Неужели и правда поверил, что нужен мне был только для этого? Я же поняла, почему у него три крама назад крышу сорвало.

— И почему я должна верить тебе, если сейчас ты сделал именно то, чего я так боялась — просто выкрал меня, не оставив моим друзьям даже малейшего намека, где меня искать?

— Я сообщил Зарте, что забрал тебя и объяснил ей причину, по которой это сделал, — отбил мой выпад Торн, просто ошеломив меня своим заявлением.

Как это? И что же это получается? Раз знает Зарта, значит, и мои парни тоже?..

— И команде моей сообщил? — недоверчиво уточнила я.

— На орбите Проктэрры сейчас находится весь военный флот Фаэртона, — Райдэк сел напротив меня, наблюдая за моей реакцией. — Твои друзья обещают развязать с нами войну, если мы не вернем то, что принадлежит им.

Я подняла голову, с грустью посмотрев в его лицо:

— Ты же понимаешь, что они без меня не уйдут? И у тебя только два выхода: либо отдать меня им, либо убить всех. Второго я тебе никогда не прощу.

— Понимаю, — отвел взгляд Торн, а потом небрежно швырнул на стол тонкую черную папку: — Подписывай.

— Что это? — напряглась я.

— Договор, — Райдэк поднялся с места и, подойдя к окну, повернулся ко мне спиной. — Стандартное обязательство о неразглашении полученных на Проктэрре знаний, в том числе языка, а также наше с тобой личное соглашение.

— Личное? — я подтянула к себе файл и стала медленно перелистывать страницы, вчитываясь в текст.

Добравшись до предпоследнего пункта, я поперхнулась и перечитала его еще раз, не веря тому, что вижу:

— Обязуюсь раз в месяц танцевать для тебя приватный танец с последующим интимом? Место и время на мое усмотрение?.. — я раскрыла рот, шлепая губами, не в силах подобрать слов для возмущения. — Ты что, вообще с головой не дружишь?

— Отчего же? — резко развернувшись, невозмутимо возразил Райдэк, глядя на меня сверху вниз с долей здорового цинизма. — Видишь ли, Агни, так получилось, что я взрослый мужчина с абсолютно нормальными физиологическими потребностями, и как ты совершенно верно заметила, не собираюсь до конца своих дней рукоблудить на твое фото.

— Не смей говорить гадости при ребенке, — негодующе вспыхнула я. — Не хватало ему еще от тебя пошлостям набраться.

Торн потрясенно умолк, таращась на меня так, словно увидел впервые. Прочистив горло, он уткнулся взглядом в мой еще совершенно плоский живот и, непонятно кому, мне или находящейся в нем Фасолинке, сказал:

— Извини… Я имел в виду, что поскольку наша связь не позволяет мне быть с другой женщиной, а тебе с другим мужчиной, то придется найти компромисс, устраивающий и тебя, и меня.

— Да-а? А с чего ты решил, что мне это вообще нужно?

— Или так, или никак, — зло сверкнул глазами Торн, и я, схватив со стола ручку, размашисто расписалась под документом, а потом запустила им в Райдэка.

Болван. Почему не рассказал правду? Почему не признался, что его ломает без меня, как наркомана? Хотя я ведь тоже могла сказать Торну, что у меня есть антиимпринтинг, что могу избавить его от связи, от себя, сделать свободным… Могла…

Но не сказала, потому что представляя, как его руки будут прикасаться к другой, а губы шептать ей слова нежности, я задыхалась от ревности. Да нет. Мне хотелось заранее убить его за то, чего он еще даже не сделал.

— Прости за танец… Глупо и по-детски вышло, — неожиданно произнес Торн, и я подняла голову, посмотрев в его хмурое лицо. — Хотел прикрыть им истинные мотивы. Я должен был сразу честно объяснить, зачем нужен этот пункт. Это нужно для ребенка. И… для тебя, — безысходно сообщил он. — Это побочное свойство связи у проктэррианцев. Связь через тебя действует и на малыша. Ему необходима энергетическая подпитка для нормального развития, а она самая сильная во время близости родителей. И у тебя, и у него могут быть проблемы, если хотя бы раз в месяц не…

Райдэк замолчал, но мне дальше и не нужно было слышать то, что мне говорила врач. Я и так знала, что Торн меня не обманывает.

— Я поняла. Я ведь согласилась, — стараясь не смотреть на него, пожала плечами.

— Тогда пойдем, — скупо уронил Райдэк, направляясь к выходу.

— Куда?

— Нас ждут на собрании прайтов. Ты ведь хочешь узнать, кто уничтожил твою семью и пытался убить нас?

Хотела ли я? Понятия не имею. В данный конкретный момент я ждала другого. Других слов. Другого взгляда. Другого Торна. Мне нужен был тот мужчина, что лучисто улыбался мне в лицо, шутил и говорил со мной как со старым другом. А этот был холодным и отстраненным, будто мы с ним были чужими.

Не разрешая себе киснуть, я с высоко поднятой головой пошагала за Торном, где-то в глубине души ненавидя себя за гордость и природное упрямство. Только они не позволяли мне сначала от всей души заехать Райдэку в глаз, а потом обнять и сказать, как на самом деле мне его не хватало.

До столицы мы долетели меньше, чем за четверть часа. Неудивительно, поскольку летели на боевом скайлзе, да еще и в окружении нескольких десятков истребителей. Смешно, но меня и правда охраняли как правительницу Проктэрры, со всем соответствующим антуражем и размахом. А в конвесториум вели с таким количеством охраны, что сам начальник генерального штаба КОГ сдох бы от зависти, если б увидел.

Мое появление в зале вызвало удивленный всплеск голосов, недоумение, непонятную возню, поэтому догадалась, что Кайл до последнего держал этот факт в секрете.

Со всех сторон на меня настороженно и серьезно смотрели мужчины, явно отчаянно ломая голову, зачем чокнутую тар дэ Райдэка притащили на собрание в этот раз.

Меня усадили рядом с тан орисом, президиум которого плотным квадратом окружали вооруженные фрейсеры. С высоты такого почетного места весь зал был виден как на ладони, словно я сидела в президентской ложе межгалактического аттариума*. И раз уж на меня все откровенно пялились, то я без зазрения совести разглядывала мужчин, наслаждаясь моментом истины, когда, схлестываясь с кем-нибудь из них взглядами в упор, заставляла пристыжено опускать глаза.

Торн гордо восседал в центре серого сектора и, игнорируя живое любопытство своих сородичей, бесстрастно смотрел куда-то в одну точку. Его каменно-невозмутимое лицо лишь на секунду отразило непонятную мне эмоцию, когда наверху открылись двери, и по лестнице стала спускаться группа проктэррианцев, прикрывающая своими спинами довольно высокого мужчину. Один из охранников слегка сдвинул корпус в сторону и, узнав в таинственном незнакомце Мердока, я от удивления моргнула и перестала дышать.

…Что происходит? Как он здесь оказался? В поисках подсказки я метнулась недоуменным взглядом к Кайлу, но не получив в ответ и полунамека, посмотрела на Торна, продолжающего изображать равнодушного к окружающим сноба.

Кажется, вводить меня в курс дела опять никто не собирался.

Сапса подвели к трем почтенным проктэррианцам, сидящим на возвышении внизу, и, насколько я поняла по тому разу, когда побывала здесь впервые — являвшимися кем-то вроде конституционных судей планетарного масштаба.

Наклонившись к мужчинам, Мердок очень тихо несколько минут с ними о чем-то беседовал, а потом передал пакет документов, которые проктэррианцы стали изучать с предельным интересом.

Буквально через несколько минут они подали какой-то знак тан орису, и пространство конвесториума огласил мелодичный сигнал, призывающий всех прайтов к тишине.

В центре зала загорелись голографические экраны, пока демонстрируя только абстрактную картинку.

Кайл обвел прайтов серьезным и спокойным взглядом, а затем в настороженной тишине зазвучал его красивый густой голос:

— Я сегодня созвал внеочередное собрание прайтов, чтобы попытаться распутать давние преступления, совершенные в отношении двух правящих домов Проктэрры, найти виновных и призвать их к ответственности.

Подобного заявления от тан ориса никто не ожидал, а потому мужчины, недоуменно переглядываясь между собой, с тревогой ожидали дальнейшего развития событий.

— Для дачи показаний на совет прайтов вызывается эрайя Санна Риэль Райдэк.

Серый сектор охватило волнение, сидящий за спиной Торна красивый длинноволосый брюнет вскочил с места, а следом за ним медленно поднялся и кузен командора — Айл.

— Кайл, что происходит? — просипел мужчина, глядя на тан ориса с плескающимся в глазах ужасом.

Сейчас, когда брюнет и кузен Торна стояли плечом к плечу, одинаково сложенные, темноволосые, голубоглазые, даже гадать не нужно было, кем они приходятся друг другу. Несомненно, это были отец и сын. И, если я все правильно поняла, то эта парочка — вторая ветвь дома Райдэк.

— Грэм Райдэк, — вежливо обратился к брату Кайл. — Успокойтесь и присядьте. Ваша жена добровольно согласилась прийти на собрание и рассказать все, что знает. Ее никто ни к чему не принуждал.

Мужчина стушевался, потянул побледневшего сына за руку, сел на место, но меньше волноваться не стал. Повернувшись к высоким дверям, откуда, вероятно, должна была появиться его жена, он смотрел туда так, словно его женщину собирались не допросить, а как минимум обезглавить.

Она, как и Мердок, появилась в сопровождении охраны, испуганно озираясь по сторонам, судорожно прижимая к груди маленькую сумочку и нервно хлопая длинными ресницами. Красивая. Ухоженная. Безупречно одетая. Впрочем, как и все проктэррианки. Тонкие холеные пальцы наверное ничего тяжелее сумочки и не держали за всю жизнь. Впечатление портил только затаившийся в раскосых зеленых глазах страх.

Заметив в рядах прайтов мужа, женщина тихо всхлипнула, бросив на него взгляд, полный виноватого раскаяния, а в ответ получила мягкую успокаивающую улыбку и кричащее в каждом жесте Грэма признание в любви. Если бы я была мелочной и злобной особой, то, вероятно, позавидовала бы такому выражению чувств. Этим двоим и слова-то были не нужны.

Хорошо, что я теперь понимала проктэррианский и мне не нужно было гадать, о чем тан орис расспрашивает жену своего брата.

— Эрайя Санна, вы позволите задать вам несколько вопросов? — очень дружелюбно поинтересовался Кайл.

Женщина перестала трястись и уверенно кивнула.

— Вы не будете против, если ваши ответы станет сканировать детектор? — не меняя ни мягкости, ни высоты тона, улыбнулся ей тан орис.

Проктэрианка, немного расслабившись, в знак согласия мотнула головой, и голографические экраны над ней загорелись приятным зеленоватым светом, видимо, отображая правдивость ее слов.

Кайл сделал небольшую паузу, а потом задал совершенно неожиданный вопрос:

— Эрайя Санна, вы не могли бы рассказать нам, о чем вы говорили с погибшей Эри Аларис Райдэк за крам до ее смерти?

Лицо женщины жалобно сморщилось, а потом, взяв себя в руки, она стала говорить:

— Мы с Эри еще за месяц до трагедии договорились слетать в Ир-Пасс за покупками, но неожиданно она позвонила мне и сказала, что Торн пригласил ее на завод, чтобы показать созданный им звездолет, поэтому она не сможет составить мне компанию.

Эрайя Санна горестно вздохнула, тоскливо посмотрела на мужа и продолжила:

— Я и порадовалась за нее, и немного огорчилась: Грэм и Айл никогда не предлагали мне посмотреть на то, чем они занимаются. А поскольку я лишалась компании, то в расстроенных чувствах поехала к дедушке и попросила свозить меня в Ир-Пасс его.

— Вам не трудно будет вкратце рассказать нам суть вашей беседы с дедушкой, мэйн орисом Сайрусом Мардж? — как только женщина умолкла, переводя дыхание, спросил у нее отец Торна.

Я проследила за затравленным взглядом проктэррианки и, наконец, поняла, что она в девичестве принадлежала другому правящему дому — тому, что сейчас сидел в красном секторе и с угрюмым спокойствием слушал ее исповедь.

— Дедушка увидел, что я чем-то расстроена, и поинтересовался причиной моей грусти, а когда узнал, что Эри пригласили посмотреть на технические разработки семьи, а меня нет, то предложил помощь.

— Какую? — уточнил Кайл, видя, что жена брата замолчала, явно робея рассказывать дальше.

— Он сказал, что я тоже смогу понаблюдать за тем, как идет строительство звездолета, если незаметно прикреплю к одежде Эри нанопередатчик…

— Сани… — безмолвно сидевший все это время Грэм Райдэк потрясенно поднялся, а его драгоценная жена, протяжно всхлипнув, запричитала:

— Дорогой, прости… Я просто хотела посмотреть… Я не знала…

Кайл коротко кивнул брату. Тот, стремительно спустившись с возвышения вниз, крепко обнял плачущую супругу и, повернув голову, с холодной яростью посмотрел в сторону представителей дома Мардж.

— Утром, перед тем как Эри с Торном должны были отправиться на производство, я заехала к ним, вернула Эри плащ, который она у меня забыла, а потом… — женщина прервалась, вновь уткнувшись носом в плечо мужа, — потом воткнула в ее сумку булавку с камерой.

— Сайрус Мардж, вы подтверждаете слова своей внучки? — обратился к главе дома Мардж тан орис.

Головы всех прайтов повернулись к старику в красном секторе, небрежно опустившему подбородок на согнутую в локте руку. Высокий лоб мужчины, прорезанный глубокими горизонтальными морщинами, сморщился еще больше, когда проктэррианец недоуменно изломил седую бровь:

— Меня в чем-то подозревают?

— Пока я просто задаю вам вопрос, — безэмоционально парировал Кайл.

— Подтверждаю, — загадочно улыбнулся старик, слегка наклонив седую голову.

— Эрайя Санна, — Кайл переместил взгляд с деда на внучку, — вы видели, как погибла Эри Райдэк?

Проктэррианка вытерла глаза платком, который ей дал муж, и потерянно кивнула.

— Ваш дедушка в этот момент находился рядом с вами?

Женщина опять кивнула, обреченно проронив:

— Когда он увидел, как упал корпус корабля, то сказал: если эксперты найдут в сумке Эри камеру, меня могут обвинить в шпионаже в пользу дома Мардж и… меня посадят. Это позор для мужа, для семьи, для дома… — эрайя Санна зашлась безудержными рыданиями, пытаясь сквозь них объяснить всем, что на самом деле ею руководило лишь женское любопытство.

— И как вам удалось забрать устройство? — настойчиво продолжил расспрашивать ее Кайл.

— Дедушка предложил позвонить Айлу и попросить его уничтожить передатчик, — несчастным голосом поведала женщина.

Все взгляды проктэррианцев сосредоточились на кузене Торна, и Айл, поднявшись с места, повинно посмотрел на молчаливо наблюдающего за ним Кайла.

— Что ты сделал с уликой? — тихо спросил тан орис.

Айл, заметно нервничая, сглотнул, а потом хрипло произнес:

— Пока все находились возле тела эрайи Эри, я незаметно подобрал ее сумку, вытащил из нее булавку, а потом выбросил в утилизатор.

— Почему мне все не рассказал? — с укором набросился на него отец.

— Мама плакала, просила не говорить тебе. Я не мог допустить, чтобы ее наказали.

Я смотрела на рыдающую женщину и ее беспомощно взирающих друг на друга мужчин, понимая, что Сайрус Мардж, грамотно манипулируя чувствами, просто использовал их в своих интересах. Сколько Айлу было тогда? Пятнадцать, как и Торну? Разве мог мальчишка, обожающий свою маму, предать ее и не попытаться защитить?

— Это ведь был не обычный отслеживающий чип… — не спрашивая, а скорее утверждая, Кайл в упор посмотрел на главу дома Мардж. — Вы прицепили к моей жене наноустройство, посылающее лучевые импульсы, а когда подвернулся удобный случай, послали сигнал и размагнитили держатели корпуса.

— У вас есть доказательства, тан орис? — точно зная, что они уничтожены, холодно улыбнулся старик. — Это была обычная камера слежения. Все, в чем вы можете меня обвинить — в любопытстве. Каюсь, хотел посмотреть, действительно ли ваш сын так гениален, как о нем говорили.

— У меня нет доказательств, подтверждающих вашу причастность к убийству моей жены, — печально констатировал Кайл. — Как и нет подтверждения вашего участия в покушении на дэн ориса и его тар дэ, но… — на скулах отца Торна отчетливо проступили узлы желваков, а потом его звенящий гневом голос эхом пронесся по конвесториуму: — Сайрус Мардж, вам выдвигаются обвинения в умышленном уничтожении дома Шэнгри. Выйдите к собранию, чтобы мы могли задать вам вопросы.

Зал наполнился ревом голосов, прайты, вскакивая с мест, что-то громко и возмущенно выкрикивали, и только Кайл с Сайрусом, разделенные ареной конвесториума, пронзительно смотрели друг на друга, да подобравшийся, как тигр перед атакой, Торн напряженно следил за каждым мужчиной, находящимся в красном секторе.

Старик, словно ледяной торос, поднялся над разворошенно гудящими мужчинами своего дома, властно поднял руку, и они все умолкли, подчиняясь его возрасту, первенству и опыту.

Седые, как белый пепел, волосы, и почти такие же выцветшие, леденящие душу глаза, говорили о том, что Сайрусу много лет, но в движении его сухого жилистого тела я не заметила ни старческой слабости, ни присущей мужчинам преклонного возраста медлительности. Он спускался легко и величаво, гордо расправив плечи и высоко подняв голову. Тонкие бесцветные губы кривила ироничная улыбка, являя присутствующим надменное превосходство главы дома Мардж, с которым он смотрел на остальных прайтов.

Возможно, с высоты прожитых лет он и имел на это право. В помещении было много мужчин преклонного возраста, но вряд ли кто-то из них мог соперничать с Сайрусом Марджем, раз Айлу Райдэку он приходился прадедом.

Вселенная, если мой дед умер, когда ему было восемьдесят шесть, то сколько же лет этому динозавру, помнившему еще его отца?

Глава дома Мардж неспешно добрался до середины зала, откуда Грэм Райдэк уже успел поспешно увести свою жену, и, вызывающе вздернув бровь, уставился на тан ориса:

— Итак, в чем вы изволили меня обвинить, Кайл Райдэк? — будучи уверенным в своей безнаказанности, лениво поинтересовался мужчина.

— Не я, — не теряя хладнокровия, заявил отец Торна. — Обвинение в жестоком убийстве своей семьи вам предъявляет эрайя Агни Паркер — урожденная Агния Майрис Лирэл Шэнгри.

От неожиданности я вздрогнула. Конвесториум вдруг накрыло пологом абсолютной тишины, а Сайрус Мардж прищурился, впиваясь в меня жутким взглядом. Его скулы и массивный широкий нос хищно дернулись, как у зверя, вздыбленной холкой чувствующего облаву, и мне вдруг интуитивно захотелось стать маленькой, незаметной, или хотя бы слиться со стулом и не отсвечивать.

— Доказательства, — коротко и хрипло выдавил из себя старик.

Судьи, сидевшие до этого совершенно тихо и безучастно, медленно поднялись со своих мест и стали по очереди зачитывать выписки из документов, очевидно, предоставленных Мердоком.

Мой дед хранил в банке не только бумаги, подтверждающие мою родословную, генетическую карту, но и метрики — свои и моего отца, а также печать дома Шэнгри, завещание, акции, банковские документы, которые Иторр успел отправить вместе с сыном на другую планету.

Проведя компьютерный анализ подписей, печати, генетических карт, судьи признали их подлинными и, сравнив структуру моего ДНК с имеющейся в базе структурой Шэнгри, объявили меня законной наследницей погибшей династии. Это было нужно в том числе и для того, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что защита с дома Шэнгри была действительно снята, и предоставленная в качестве доказательства цифровая съемка с камер наблюдения — подлинная.

На голографические экраны подали изображение найденных в доме Шэнгри файлов, и мужчины в гнетущем безмолвии смотрели на разворачивающуюся перед их глазами трагедию — последние минуты жизни великого дома Проктэрры, бесповоротно изменившего ее историю.

Знаете, когда я читала письмо деда, то воспринимала его содержимое как обычную констатацию фактов. Ну, кем тебе, по сути, являются какие-то абстрактные родственники, имени которых ты никогда не слышала и даже понятия не имеешь, как выглядел хоть кто-то из них? Совсем другое дело — видеть лица, мелькающие на экране, и знать, что вот тот красивый рыжий проктэррианец — твой прадед, а яркая блондинка рядом с ним — прабабушка — живая, молодая, счастливая… Мужчины, женщины, юноши и девушки… Все они могли быть сейчас со мной рядом.

Могли…

Уничтожив их всех, Сайрус Мардж убил и их не рожденных детей, отобрав у моего будущего ребенка возможность иметь большую, дружную семью.

Камеры запечатлели, как глава дома Мардж, пользуясь доверием и дружбой Иторра Шэнгри, установил таймер, активирующий бомбу, и как, покидая его резиденцию за час до взрыва, прощаясь с главой правящего дома, улыбался ему, обнимал и жал руку.

Неслыханный цинизм и жестокость. Я не понимала — за что? За что можно было так ненавидеть целый род, чтобы не пощадить даже детей? И никто не понимал. Даже мужчины из красного сектора смотрели на своего главу со смесью удивления и ужаса. Хотя не уверена, что среди них у Сайруса не было сообщников.

Кайл Райдэк, видимо, тоже был не уверен, потому что красный сектор прайтов окружили вооруженные до зубов фрэйсеры, а на груди самого Сайруса замерло несколько десятков белых светящихся точек от лазерных прицелов наведенных на него брайанов.

— Сайрус Мардж, собрание прайтов готово вас выслушать, если вам есть что нам рассказать, — произнес тан орис, давая старику слово перед тем, как его уведут.

Холодный взгляд главы дома Мардж оцарапал мое лицо, и фрэйсеры мгновенно сомкнули ряды, закрывая меня собой. Не знаю, кто подал им такую команду — Торн или Кайл, потому что они оба следили за малейшим жестом Сайруса, но я была им за это благодарна. Безумный старик и правда меня пугал.

— Шэнгри… — глухо протянул мужчина, поморщившись так, словно одно упоминание этого имени вызывало у него изжогу. — Корень зла Проктэрры — и ее проклятье… Я надеялся, что избавил мой народ от дурной крови рыжей девки, из-за которой мужи сильнейших домов планеты сошли с ума и развязали войну, а ты притащил сюда еще одну. — Сайрус зло посмотрел на внешне спокойного Торна и добавил: — Чего еще можно было ожидать от абсолютной копии Вэйна? Только беды.

Кайл едва заметно нахмурился, тревожно взглянув на сына, а Сайрус Мардж понимающе усмехнулся. Терять ему уже было нечего, и смысла скрывать правду тоже.

— Генетики вашего дома далеко ушли в своих экспериментах с совместимостью, а наши нашли способ значительно продлить нам жизнь, и только потому, что я слишком долго живу, с первого взгляда вижу то, чего не замечают другие. Когда пошли разговоры о гениальности твоего сына и его стали сравнивать с Вэйном, никому в голову не пришло сравнить структуры их ДНК. А я сравнил. И обнаружил, что они идентичны. Твой сын унаследовал тот самый редкий набор генов, который передался Вэйну Шэнгри от матери.

— Так вот почему вы пытались меня убрать… — видимо, разгадав шараду, откликнулся Торн. — Вы поняли, что используя мой генотип, можно было подобрать ключ к защитному полю Шэнгри и получить доказательства, уличающие вас в преступлении? Избавившись от меня, вы похоронили бы тайну гибели правящего дома вместе со мной.

Сайрус промолчал, лишь скривил в недовольной ухмылке тонкие губы.

— Почему вы уничтожили дом Шэнгри? Вы были не только советником Иторра, он доверял вам, любил как родного брата, — хмуро заметил Кайл.

— Он хотел вернуть на Проктэрру хаос и анархию, — безапелляционно заявил мужчина. — Вэйн Шэнгри, чтобы оставить себе тар дэ, уничтожил почти всю правящую элиту Проктэрры, а потом создал связь и, пользуясь своей силой, навязал импринтинг всем проктэррианцам. Согласен, тогда это был единственный выход, чтобы остановить кровопролитие. И наши предки дорого заплатили за возможность жить в мире, не содрогаясь от мысли, что завтра в твой дом ворвутся соседи, убьют всех мужчин и заберут себе женщин. Иторр Шэнгри решил поиграть с огнем, не слушал моих доводов. Он собирался избавить проктэррианцев от связи и развязать новую войну.

— Неправда, — не выдержала я. — Мой прадед хотел помочь тем, кто, потеряв свою пару, был обречен на одиночество и ампутацию чувств. Он считал, что проктэррианцы достигли того уровня сознания, чтобы не повторять ошибок прошлого. Вы убили его, потому что теряли свою власть и влияние.

— Жаль, я сразу не понял, что ты Шэнгри, а не потомок Рори. Надо было взорвать ваш флайкап, а не инсценировать несчастный случай, — с досадой проскрипел Сайрус Мардж.

Эти слова стали последней каплей в чаше терпения Кайла Райдэка. Я вообще не представляю, как он смог так корректно и без лишних эмоций разговаривать с тем, кто убил его жену и то же самое пытался сделать с сыном.

— Мэйн орис Сайрус Мардж, данной мне властью я смещаю вас с занимаемого поста и приказываю взять под стражу, — кивнул фрэйсерам Кайл. — До суда вы будете изолированы от общества и станете содержаться в одиночном бункере. Все прайты Мардж отстраняются от управления Проктэррой и до окончательного разбирательства будут находиться под домашним арестом.

Сайруса вывели из зала, а следом за ним и всех членов его дома. Когда красный сектор опустел, в помещении все еще царила угнетающая тишина. Сложно было проктэррианцам, считавшим, что они построили почти идеальную модель мира, переварить кашу, которой их накормил старейший и один из самых уважаемых жителей планеты. Не знаю, о чем думали они, а я напряженно смотрела на Торна и ждала его следующего хода.

Долго себя ждать Райдэк не заставил: очень выразительно взглянул на отца, и тот тут же объявил прайтам, что на повестке дня остается еще один нерешенный вопрос.

На круглую центральную арену зала важно прошествовал Мердок, которого всем представили как правозащитника дома Шэнгри.

Выдержав паузу, Сапс бросил короткий беглый взгляд на Торна и, получив от него в ответ едва заметный утвердительный кивок, заявил:

— Поскольку высокому собранию были предоставлены неоспоримые доказательства геноцида целой династии, в качестве компенсации требую вернуть дому Шэнгри утраченные по вине проктэррианцев позиции и ввести его в совет прайтов.

— Позвольте, — откликнулся глава синего сектора, недоуменно переглянувшись со своей семьей. — Какой дом Шэнгри, если от него ничего не осталось?

— По-вашему, законная наследница жестоко истребленного правящего дома — это "ничего"? — вопрошающе приподняв бровь, осадил его Мердок. — Мне помнится, что оскорбление женщины на Проктэрре грозит как минимум штрафом, максимум — заключением…

— Простите, — тут же заерзал по скамье мужчина, чувствуя себя крайне неуютно под устремленным на него немигающим взглядом льдисто-голубых глаз Мердока. — Я никого не хотел обидеть, просто подразумевал, что эрайя Агния, являясь тар дэ дэн ориса, теперь принадлежит дому Райдэк.

— Разве? Если не ошибаюсь, высоким собранием было принято решение отдать под защиту дома Райдэк инопланетянку Агни Паркер, а не проктэррианку Агнию Шэнгри? У вас есть документ, подтверждающий брак между Торном Райдэком и Агнией Майрис Лирэл Шэгнри? — невозмутимо поинтересовался у огорошенного проктэррианца Мердок и, не получив от него никакого подтверждения, потерял к мужчине всякий интерес. Выпрямившись, как монумент самому себе посреди зала конвесториума, мой поверенный торжественно возвестил притихшим мужчинам:

— Смею утверждать, что исходя из изложенных фактов, моя подопечная принадлежит не дому Райдэк, а Лирэл Шэгри. И поскольку Агния Лирэл Шэнгри является последней представительницей своей династии, то по закону Проктэрры она становится ее главой.

— Но она женщина, — порывисто вскакивая с мест, стали разгоряченно выкрикивать прайты.

Словно завороженный действом зритель, я наблюдала за разворачивающимся на моих глазах спектаклем.

Кайл властно поднял руку, утихомиривая толпу, и спокойно произнес:

— В своде законов Проктэрры нет четко прописанного условия, что главой дома не может быть женщина.

— Но это прецедент, — воскликнул глава одного из домов. — Пункт единонаследия был внесен в свод, когда в роду последним оставался мужчина. Никому в голову не могло прийти, что последней может быть женщина.

— Тем не менее признание Агнии Шэнгри главой дома и прайтом не противоречит закону, — неожиданно вмешался Торн, и все вокруг изумленно стихли, глядя на него как на самоубийцу. — То, что не противоречит закону — есть закон. Параграф один пункт один конституции Проктэрры, — жестко напомнил он. — Глава дома, являющийся его единственным представителем, автоматически становится прайтом. Прайт, как высшая делегированная должность Проктэрры, имеет право участвовать в заседаниях комиссий, выступать, голосовать, вносить поправки и предложения в законы, а также покидать пределы планеты, подписав документ о неразглашении тайн. Такой документ подписан, и я являюсь поручителем прайта Лирэл Шэнгри и гарантом соблюдения всех условий договора.

— Вы понимаете, чем рискуете, дэн орис? — потрясенно прошептал сидевший рядом с Торном мужчина.

Райдэк даже не соизволил повернуться в его сторону, лишь холодно отчеканил:

— Это уже мое дело. Связь между мной и Агнией Шэнгри возникла на добровольной основе, так что по закону нам нечего предъявить, а все остальное — наши личные с ней отношения, и никого из вас не касаются.

От внезапно навалившейся тишины я оглохла. На моих глазах творилась новая история Проктэрры. Шэнгри опять меняли законы планеты. Или не Шэнгри?..

Я смотрела на спокойно откинувшегося на спинку сидения Торна, понимая, что Мердока на Проктэрру привез именно он, и именно он вложил в уста Сапса слова, которыми он сейчас уверенно прокладывал мне путь к свободе. Райдэк просил у меня прощения таким странным образом: возвращая мне имя, положение, статус, и… отпуская. Зная, что я не верю словам, Торн предпочел говорить поступками.

С молчаливого одобрения командора, окинув ошеломленных проктэррианцев взглядом, полным триумфального превосходства, Мердок продолжил:

— На основании вышесказанного и согласно параграфу двенадцать пункту один закона о собственности Проктэрры, требую вернуть Агнии Майрис Лирэл Шэнгри все ее законное имущество, технологии рода и банковский капитал, замороженный после гибели ее семьи. И дабы возродить уничтоженный по вине дома Мардж правящий дом, предлагаю, чтобы рожденные Агнией Майрис Лирэл Шэгнгри дочери, а также последующие дети женского пола, которые будут появляться у представительниц дома Шэнгри, вступая в брак, оставляли себе фамилию рода.

Неслыханно. То, что предлагал Мердок, было равносильно взорвавшейся бомбе. Господи, какой Мердок? Додуматься до такого мог только один-единственный мужчина на Проктэрре, который точно знал, что отказаться от имени и рода ради женщины сможет только тот, кто будет ее любить больше себя, больше амбиций, больше жизни…

Торн Райдэк, еще даже не догадываясь, кто у меня родится, пытался защитить мою дочь.

— Вношу на голосование. Кто "за"? — не дав прайтам опомниться, произнес тан орис и одновременно с Торном высоко поднял руку.

Следом за правителем планеты и своим дэн орисом все проктэррианцы стали голосовать за внесенное Мердоком предложение, и когда над секторами взмыл лес рук, Кайл неожиданно обратился к совершенно растерянной мне:

— Прайт Шэнгри, а вы разве не согласны?

Сглотнув стоящий в горле ком, я подняла вверх свою ладонь. Широко улыбнувшись, Кайл Райдэк вдруг подмигнул мне, словно мальчишка, и громогласно объявил:

— Принято единогласно.

* * *

Еще долго я не могла прийти в себя. Смотрела на покидающих конвесториум прайтов и пыталась убедить себя, что произошедшее — не сон.

— Мисс Агния, — Сапс сел на скамью рядом, сжав в своей ладони мою. — Вы довольны?

— Вы как никогда были убедительно-неотразимы, — тепло улыбнулась поверенному. — Спасибо.

— Вы же понимаете, что все случившееся — не моя заслуга? — Мердок покосился на Торна, беседующего в сторонке со своим отцом.

— Понимаю, — вздохнула я.

— И что вы будете делать дальше? — Сапс сложил руки на худых коленях, словно порядочный ученик, и уткнулся взглядом в пол.

— Решили, что я больше не нуждаюсь в ваших услугах? — усмехнулась старику, а потом, плюнув на все, устало положила ему на плечо голову. — Даже не мечтайте. Работы у вас теперь будет в два раза больше. Кто-то же должен проследить, чтобы ушлые проктэррианцы не обобрали меня до нитки. Я, кажется, здесь теперь очень богатая особа.

— Неприлично богатая, — согласился Сапс.

— Вы видели резиденцию Шэнгри? — по тону поверенного я догадалась, что Райдэки его туда явно возили для соблюдения каких-то юридических норм.

— Впечатляет, — лаконично ответил Мердок, но из его уст это прозвучало как высшая степень похвалы. — Но если вы собираетесь туда переехать, то для начала следует избавиться от пыли.

— Я не знаю, смогу ли там находиться после всего, что увидела, — честно призналась я. — Да и не останусь я на Проктэрре, пока не разберутся и не найдут всех причастных к убийству и покушению. Не хочу рисковать и повторять ошибки своего прадеда. А на Фаэртоне у меня обязательств и дел по горло. Я не могу сорвать заказ планетарного масштаба и подвести людей.

Мердок одобрительно кивнул и произнес:

— Тан орис сказал, что мы можем беспрепятственно покинуть планету в любой момент, правда, в сопровождении вашей личной охраны.

— Ко мне что, приставили целую проктэррианскую армаду? — пошутила я.

— Именно так, — совершенно серьезно ответил Сапс. — Считаю это очень правильной мерой предосторожности.

Спорить не стала. Армада так армада. Проблем у меня и так хватало, чтобы я еще ломала голову над тем, как обезопасить себя от посягательств КОГ. С Торном вот только поговорить не удавалось. Пока мы с Мердоком беседовали, его и след простыл, а подошедший к нам Кайл сказал, что скайлзы ждут нас на взлетном поле и готовы отвезти в космопорт.

Ничего другого, как послушно последовать за тан орисом, мне не осталось, и пока летела, всю дорогу не могла отделаться от мучающей меня тоски.

То странное состояние, когда понимая, что победила, ты чувствуешь себя проигравшей. Сейчас у меня было все, о чем я мечтала, и даже больше… Только счастья и радости я почему-то от этого не испытывала.

Не знаете почему? Да, вы правы. Потому что одно маленькое "но", ложась на чашу весов, порой перевешивает тонны ненужного хлама, который ты по своей глупости считала бесценным сокровищем.

Добравшись до космопорта, фрэйсеры повели нас с Мердоком к флагманскому кораблю и, обойдя ограждение, я заметила возле посадочной платформы своих парней, а рядом с ними, совершенно неожиданно, и… Торна.

Он стоял у подъемника, ветер трепал его отросшие темные кудри, и мне до одури хотелось запустить в них свои пальцы, просто чтобы почувствовать, как жесткие волоски покалывают подушечки и учащающийся пульс быстрее гонит кровь по венам.

— Мы подождем внутри. Не задерживайся, — как только я подошла ближе, обнял и поцеловал меня в макушку Стэн, а потом забрал Мердока и остальных, давая нам с Торном попрощаться без свидетелей.

Глупо, но вместо того чтобы что-то сказать, мы просто стояли и смотрели друг на друга.

— Взлет произойдет через четыре минуты, — напомнил мне Райдэк так скупо, словно провожал не мать своего будущего ребенка, а заблудившегося пассажира. — Поднимайся на борт.

Обиделся. Понимаю.

— Спасибо за все, — я встала на платформу, блуждая взглядом по отстраненно-спокойному лицу мужчины.

— Не стоит благодарности, — уронил он. — Это самое малое, что я мог для тебя сделать.

Подъемник затягивал меня все выше под брюхо звездолета, и время ускользало как вода сквозь пальцы. Ни остановить, ни поймать, ни повернуть вспять… Но. Пока мы живы, у нас ведь всегда есть шанс что-то исправить.

— Через две недели в клубе у Зарты, — перед тем как люк успел закрыться, выкрикнула я, поймав на себе растерянный и недоверчивый взгляд Торна.

Сам ведь написал в договоре: встречаемся каждый месяц, место и время на мое усмотрение. Ну, вот… А этот месяц через две недели заканчивается. Так что я очень пунктуально выполняю условие договора.

Флагман медленно поднимался над взлетным квадратом космопорта, позволяя мне сквозь смотровое окошко провожать взглядом удаляющуюся фигуру Торна.

— Морковка, — теплые ладони Стэна легли мне на плечи, и я, откинувшись назад, прижалась спиной к груди друга. — Ты как? — сочувственно обнял меня он.

— Нормально, — закрыла глаза я. — Бывало и хуже.

— Может, еще не поздно вернуться? — все понимая, предложил он.

Я улыбнулась и, повернувшись к другу лицом, лукаво ему подмигнула:

— У меня есть идея получше.

Несколько месяцев спустя…

— Я убью вас обоих, если с ребенком что-нибудь случится, — Зарта, как запертый в клетке зверь, металась по комнате, бросая на придирчиво разглядывающую себя в зеркале меня гневные взгляды.

— По-моему, стремно, — затянув над большим животом поясок от развратно-маленького кружевного халатика, я посмотрела на себя в зеркало и кисло скривилась. Да уж, разнесло меня, как говорится, не по-детски. Живот вырос до необъятных размеров так, словно в нем находился не маленький Райдэк, а я проглотила его папашу целиком. — Ужас.

— Ты меня слышишь? — нервно взвизгнула Зарта, еще больше злясь из-за того, что я не обращаю на нее должного внимания.

— Слышу, — отмахнулась от нее я. — Ничего с ребенком не случится. Это свойство генетической связи. У проктэррианцев чем чаще родители занимаются сексом во время беременности, тем здоровее и крепче рождаются дети. Так что ребенку для здоровья полезно. Ну и… нам с Райдэком тоже.

— Два озабоченных идиота, — плюнула себе под ноги Зарта и бессильно плюхнулась на диван. — Когда вы уже успокоитесь?

— Не я это начала, не мне и заканчивать, — ехидно напомнила подруге. — Пойди, скажи об этом Торну.

Зарта одарила меня лютым взглядом и заткнулась.

Скажет она ему, как же. Да у меня такое чувство, когда она разговаривает с Райдэком, что меня будто залежалый товар сбагрили ему, как последнему лоху, а он об этом просто пока не догадывается.

Раз в месяц клуб Зарты превращался…

Стыдно сказать, во что он превращался — в полигон для наших с командором интимных игрищ. Заведение приходилось на сутки закрывать и выгонять из него даже обслуживающий персонал. Что поделаешь, если мы с Торном слишком громкие и нас слышно даже с включенной музыкой. А еще из-за того, что мы немного теряем контроль над своей энергией, шатаются светильники, с барных стоек падают бутылки, стаканы, и по клубу летают стулья. Ну так, самую малость.

Каждый раз Зарта обещает прикрыть лавочку и вправить нам мозги, но как только подходит срок исполнения оговоренного в договоре пункта, предоставляет нам с Торном помещение, а мозги почему-то при этом выносит исключительно мне.

Ну, а что я? Я делаю вид, что возмущена происходящим и каждый раз изображаю перед Райдэком оскорбленную невинность, маскируя за давно прошедшей обидой свои чувства и откровенное желание. Если бы кто только знал, как я считаю дни до каждой нашей следующей встречи, костеря Райдэка на чем стоит свет. Не мог прописать в договоре условие встречаться хотя бы три раза в месяц? Все равно ведь согласилась бы. И выглядело бы это, как будто он меня заставил. А так… Не буду же я, в конце концов, его еще и упрашивать? Чурбан бесчувственный. Неужели так сложно догадаться, что мне его не хватает?

В комнате рядом с пилоном Зарта, как только поняла, что мы вытворяем на узком и неудобном диване, поставила огромную кровать. Потом в помещении как-то совершенно незаметно появилась душевая, холодильник, барная стойка, автомат для приготовления пищи и еще куча всякой ерунды, благодаря которой в танцевальном зале можно было просто жить.

Крутиться на пилоне с каждым последующим месяцем становилось все тяжелее, и сейчас, когда живот вырос до неприличных размеров, я боялась, что сломаю не только пилон, но и собственную шею, а она мне, как ни крути, была очень дорога.

Нужно было бы уже прекратить безобразничать, но эта сероглазая проктэррианская зараза так добросовестно исполняла свою часть договора, отрываясь на мне по полной программе за весь месяц воздержания, что отказаться от предоставления ему маленькой радости в виде танца было бы просто невежливо с моей стороны.

Вот и сейчас я в нетерпении ухватилась за ручку двери, точно зная, что как только войду в комнату, поймаю на себе жадный, горящий взгляд мужчины, и ноги начнут предвкушающе дрожать, как у законченной алкоголички.

Перешагнув через порог, я, гордо задрав нос, дошла до пилона, демонстративно игнорируя улыбающегося мне полуголого командора.

Погас свет, заиграла музыка и…

— Слушай, Райдэк, а может, давай без этого? — сердито уперла руки в то место, которое когда-то называлось талией. — Или тебя возбуждает танец бегемотов?

— Только рыжих и очень стервозных бегемотов, — похабненько ухмыльнулся Торн, откидываясь на кровать и демонстрируя мне полную боевую готовность Райдэка-младшего.

Маньяк. Да что ж у него все время стоит на меня? Я же еще даже не разделась.

— Танцуй, Агни. Танцуй, — возбужденно облизал губы мужчина, приподнимаясь на локтях. Я в сердцах выругалась, стянула с себя халат и поперла брать Торна нахрапом. Какое танцуй с целым центнером его наследной проктэррианской радости в животе?

Он поймал меня у края кровати, поставив между своих широко раздвинутых ног, как-то глупо и совершенно счастливо пялясь на толстую и невероятно пузатую меня.

Обалдеть. Неужели я ему действительно такая нравлюсь?

— Так и не скажешь, кто? — Райдэк обхватил мой живот ладонями и, наклонившись, стал покрывать его легкими поцелуями, улыбаясь и жмурясь, как обожравшийся мяса кот.

— Понятия не имею, — нахально сообщила ему. — Я специально попросила не говорить мне пол ребенка. Сюрприз будет.

— Стерва, — протянул с ворчливой нежностью Торн и, перестав обцеловывать каждый дюйм моей кожи, ласково начал водить по моему животу носом. — Амэ фиэрда…

— Фиэрда — это что? — не припоминая этого проктэррианского слова, уточнила я.

— Взрывоопасная, — усмехнулся Райдэк. — Живу с тобой, как на топливном баке. Выходи за меня, — без всяких переходов и подготовки выпалил он, и я, приподняв брови, хмуро посмотрела на него сверху вниз:

— Тебя что, обещают попереть из-за меня с поста дэн-ориса?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Затем, что я люблю тебя, — тихо и немного хрипловато неожиданно произнес Торн. — Так сильно, что больно дышать, когда ты не со мной. И потому, что времени до рождения ребенка с каждым разом остается все меньше, а мне так хочется быть с вами рядом в этот момент. И в этот, и в последующие, и каждую минуту дня и ночи. Засыпать и просыпаться с тобой, радоваться и грустить, ругаться до пены у рта и мириться до изнеможения…

Слезы зачем-то градом покатились по щекам, а ладони стали гладить склоненную к моему животу голову Торна, путаясь пальцами в его жестких курчавых волосах.

— Ты что, не мог это раньше сказать? — задыхаясь от переизбытка нежности, прошептала я.

— А это что-то изменило бы? — прижался ко мне щекой Торн.

Как настоящая капризная женщина, я картинно надула губы и заявила:

— Нет, но… мне бы понравилось.

— А сейчас не нравится? — тепло усмехнулся Райдэк.

— Нравится, но я за тебя не пойду.

Нет, ну а чего? Я беременная, имею полное право вредничать. Сам виноват. Нечего меня было так долго канифолить.

— Почему?

— Ты собственник с диктаторскими замашками, и если я соглашусь, то ты запрешь меня на своем острове и будешь дежурить надо мной, как дракон над сокровищем. А я так не могу. Понимаешь? Я задыхаюсь, когда нахожусь в замкнутом пространстве.

— Кажется, это называется клаустрофобия.

— Это называется замужествофобия.

— А мы заключим договор.

— Спасибо, — с сарказмом фыркнула я, кивнув в сторону пилона. — Один я уже заключила…

— Ты напишешь его сама, — продолжая мягко стелить, искушал Торн. — Я приму любые твои условия, но взамен попрошу для себя только один пункт.

— Какой? — я настороженно выпрямилась, превратившись в один сплошной слух.

— Танец. Я оставляю за собой право получать от тебя приватный танец, когда захочу и где захочу.

Я крепко задумалась. Нет, ну танец-то я пережить как-то смогу. Тем более что люблю я это дело. Чего уж там…

— И ты разрешишь мне строить и испытывать корабли? — осторожно закинула удочку я.

— А разве я тебе сейчас мешаю это делать? — улыбнулся Торн, и я задумчиво уставилась на него, гадая, в чем же подвох.

— И я смогу беспрепятственно летать в космосе, покидать Проктэрру и жить на Фаэртоне, если захочу?..

— Конечно, ты же прайт. Глава дома.

— И ты покажешь мне свои двигатели? — наглея окончательно, вопросительно посмотрела на Торна.

— Покажу, — согласно кивнул он.

— И внутри покажешь? — прищурилась я.

— Внутри, снаружи, в разрезе, в проекции… Все, что попросишь, покажу.

Блин, бонусы надо забирать, пока халява бесплатная.

— Ладно… я подумаю. Раз уж ты меня любишь, — милостиво добавила я, почувствовав, что ладони Торна, лежащие на моем животе, дрогнули.

— А ты… так и не скажешь, что ко мне чувствуешь? — улыбка мужчины стала мягкой и невероятно грустной.

Вот глупый. А так не понятно? Стала бы я с таким пузом кататься каждый месяц с Фаэртона на Тангирру ради того, чтобы с удовольствием выполнять самый идиотский пункт нашего договора?

— Я это уже давно сказала, — ласково взъерошила рукой его темные волосы.

— Когда? — удивленно отстранился от меня он.

— Когда назвала свой новый корабль твоим именем. Новая модель стрэйнджеров называется "Торн". Не знал?

— Почему? — поднял на меня сияющие счастьем глаза Торн.

— Потому что он похож на тебя — самый быстрый, самый сильный, самый красивый, самый умный, самый-самый…

— Спасибо, — прошептал мой любимый мужчина, пряча свое улыбающееся лицо в моих ладонях, и я удовлетворенно вздохнула.

Вот и призналась… Ну не умею я говорить много и красиво. Мне кажется, лучше слов о нас рассказывают наши поступки. И если каждый прожитый день доказывать делом друг другу свои чувства, то это намного лучше любых, самых высокопарных признаний.

А насчет замуж… Ну… В общем, я согласилась.

Вот только не надо фукать. Мол, так и знали — ми-ми-ми, розовые сопли и все такое… Вы мне честно скажите, а какая нормальная баба на моем месте не согласилась бы? Вы бы видели, какие у дома Райдэк двигатели. Просто улет. А вместе с моими ускорителями — теперь улет полный.

Правда, подвох в предложении Торна я все-таки со временем нашла. Кто же знал, что у проктэррианцев танец — это неотъемлемая часть брачного ритуала, включающая на генетическом уровне у пары инстинкт размножения, и поэтому после безумно нескромного привата командор награждает меня очередным подарком в виде ребенка, а беременная — я смирная, и на подвиги меня не тянет. Ну почти. Дети — это ведь цветы жизни.

Пока у нас с Райдэком их двое: четырехлетний Вэйн и трехлетняя Эри. Пока… Просто мы тут недавно у Зарты в клубе немного пошалили. Вспомнили, как все начиналось… Пилон… Стриптиз… Опять же связать кое-кого пришлось по старой памяти… А теперь меня вторую неделю мучает какое-то странное желание. Мне все время хочется облизывать что-нибудь металлическое. Вот сейчас сижу в капитанской рубке, смотрю на серебристую командорскую бляшку на рукаве у Торна и просто давлюсь слюной, представляя ее металлический привкус во рту. Лизнуть, что ли?

— Что-то не так? — отвлекшись от экранов, муж повернулся ко мне, одарив ласковой улыбкой.

— С чего ты взял?

— Ты странно на меня смотришь, — погладил меня по щеке Торн. — Хочешь что-то сказать?

Да сейчас. Так я тебе и сказала. И вместо испытания нового корабля мы полетим домой.

— Не-ет, — очень убедительно соврала я.

Бляшка на рукаве заманчиво сверкнула прямо перед моим носом, я представила, какая она на вкус, и у меня мгновенно заурчало в желудке. Зарраза.

Торн коротко вздохнул, покачал головой, и вдруг, сорвав с руки кругляш, протянул его мне:

— На. Нет сил смотреть, как ты мучаешься.

— Чего? — потрясенно поинтересовалась, разрываясь между желанием либо быстро засунуть в рот железяку, либо пульнуть ею в мужа. — А ты откуда?..

— Да ты уже всю рубку языком облизала, — поделился своими наблюдениями Райдэк. — Я устал стены и глюферы дезинфектором протирать, чтобы ты заразу какую-нибудь не подхватила.

— Ты следил за мной?

Вместо ответа Торн улыбнулся и показал пальцем в камеру, намекая на то, что весь мой позор давно записывался.

— Две недели, — бескомпромиссно отчеканил он. — Две недели испытаний — и домой.

— Дифтатор, — затолкав в рот железку, прошамкала я, на что вместо выговора услышала тихий и счастливый смех мужа:

— Неправильный ответ, капитан Шэнгри. Следует говорить: "Слушаюсь, командор"

— Зануда, — раз уж меня все равно рассекретили, забила на чины я.

Ну и ладно. Две так две. Тем более что я все равно больше без детей не выдержу, да и по Зарте с Кайлом скучать начну, а они хоть и присматривают за нашими оглоедами, пока мы в космосе, но трое детей и медовый месяц — понятия несовместимые.

Спросите — какой медовый месяц? А я вам разве не сказала, что свела Зарту и Кайла? Склероз. Совсем из головы вылетело.

Сначала я привезла на Проктэрру Зарту и Арди, потому что мне нужна была помощь с детьми. Потом долго обрабатывала подругу и тестя, рассказывая то одному, то другому о достоинствах и красоте друг друга. А когда поняла, что клиент созрел, внесла на рассмотрение прайтов проект о законодательном урегулировании возможности разрыва импринтинга в случае гибели одного из партнеров, если у такового возникнет желание это сделать. Знаете, как достопочтенные прайты боятся моих проектов? Я же к любой проблеме подхожу очень аргументированно. Правда, еще больше они боятся, когда я заявляюсь на собрание лично, поэтому соглашаются со всем и почти сразу, лишь бы я перестала выносить им мозг и быстрее ушла

Короче, я уговорила Кайла разорвать прежнюю связь и жениться на моей подруге. Не все же только ей сводней работать?

Но это уже совсем другая история, как и истории Хока, Эмбера и близнецов. А моя, пожалуй, на этой позитивной ноте заканчивается. Для вас. Но не для меня.

И если вернуться к тому, с чего начала, я задам вам вопрос:

— Верите ли вы в судьбу?

Нет, не в предопределенность, в которой у вас нет никакого выбора и шанса на другой исход, а в тот один-единственный вариант из тысячи, который дает вам уникальную возможность поймать комету счастья за хвост?

Не верите? Я, наверное, улыбнусь и не стану спорить. Возможно, вы и правы. Потому что если хотите быть счастливыми — просто будьте. Не прогоняйте свою судьбу, не обижайте и не отталкивайте. Держите ее крепко за руку и разрешите ей всегда идти рядом с вами по выбранному пути. И тогда все у вас будет хо-ро-шо.

КОНЕЦ

Июнь 2017 — Январь 2018

Глоссарий

Головизор — устройство, проецирующее голографическое изображение.

Крам — общепринятая межгалактическая длина космических суток.

Независимый дрэйкер — вольнонаемный капитан межгалактического конгломерата. Обычно ими становились легионеры, отслужившие в Звездном легионе положенные по контракту пять лет.

Гормунскл — редкое существо планеты Форгейт галактики М64, вырабатывающее слизь, содержащую наркотическое вещество. С целью защиты от наркоторговцев конгломерат вживлял в гормунскулов отслеживаемые чипы, достать которые можно было только через прямую кишку существ, выделяющую смертельный яд.

Брайан — лазерная винтовка.

Пиккер — малогабаритная спасательная капсула.

Сэттэр — встроенный в приборную панель стрейнджера приемник, усовершенствованный аналог радиоприемника.

Хайк-система — внутренняя компьютерная сеть стрэйнджеров, обычно имеющая высший уровень защиты.

Стэнт-локатор — аналог эхолокатора; вживляемый в мозг микрочип, дающий его обладателю дополнительные возможности видеть и слышать даже в полнейшей темноте и с закрытыми глазами, т.к. его сигналы обрабатываются мозгом напрямую, минуя обычные органы осязания.

Сейк-капсула — специальная чашка-непроливашка со свойствами термоса.

Конфетки — сленговое название кредитов (денег) межгалактической конфедерации.

Стрэйнджер — класс звездного корабля, обладает высокой маневренностью, линейка от легких истребителей и разведчиков до тяжелых штурмовиков

Ципра — планета курортный рай, 70 % поверхности — океан.

Тонна конфет — жаргонное "миллион кредитов".

Грокх — существо с планеты G17 с сильно развитой интуицией.

Лакс — мусор, отходы человеческой жизнедеятельности, собираемые в специальном отсеке и утилизирующиеся при приземлении в космопортах.

Глюфер — штурвал, устройство управляющее кораблем.

Лонгдак — специальное оборудование спасателей, состоящее из пояса, пускателя для выброса тросов, карабинов, фиксаторов и т. д.

Магнетар — звезда с настолько мощным магнитным полем, что способна извлечь железо из крови человека, находясь за тысячи километров от него.

Нуберы — семейство крупных океанических ракообразных (аналог лобстера).

Видж — карточная игра, вроде преферанса.

Крепсы — мягкая эластичная обувь, аналог тапочек.

Флипстаер — летающая капсула-лодка.

Набить кишку — жаргонное "быстро наесться до отвала".

КОГ — Конфедерация Объединенных Галактик.

Протективатор — прибор, активирующий защитное силовое поле.

Скайлз — класс малогабаритного самолета с выходом в стратосферу.

Прайт — высшая выборная должность на Проктэрре.

Арактэус — планета в галактике Подсолнух с низким уровнем технического развития, не имеющая производства своих многоразовых межгалактических кораблей.

Принцип Паули (принцип запрета) — один из фундаментальных принципов квантовой механики, согласно которому два и более тождественных фермиона (частицы с полуцелым спином) не могут одновременно находиться в одном и том же квантовом состоянии. Иными словами, если "отключить" квантовую теорию (точнее, квантовые законы), все молекулы рассыплются при столкновениях, и любой объект (в том числе и человеческое тело) превратится в облачко элементарных частиц. Именно квантовая теория объясняет, почему атомы могут существовать и сцепляться между собой, образуя твердое вещество, вместо того чтобы рассыпаться на отдельные частицы.

Анциструс ("сомик-присоска", "сомик-прилипала") — вид пресноводных рыб-сомиков, семейства кольчужных сомов, или Лорикариевых.

Скрапс — тяжелый наркотик, порошок типа кокаина.

Конвесториум — место, где проходят собрания прайтов на Проктэрре.

Шринк — мозгоправ, психотерапевт.

Калесита(исп. саlеsitа — карусель) — партнер, прогуливаясь вокруг партнерши, вращает ее на одной ножке.

Плэйтшип — летающий корабль в форме тарелки.

ГБЦ — головка блока цилиндров.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глоссарий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg