Нелу Керамати Резонанс
Нашему коллективному сознанию
«Сны лишены логики. У них нет ни начала, ни конца. Во снах мы не задаем вопросы о реальности. Мы меняем законы физики и отрицаем гравитацию. И я знаю, что сложно поверить, но ты не спишь»
ОТЗЫВЫ
«Проза Керамати — богатый образами язык, а ее сравнения часто идеальны. Многообещающее начало запланированной сверхъестественной трилогии», — Kirkus Reviews
«Редко книги захватывают меня так быстро и сильно, как „Резонанс“! Обожаю, когда книга поглощает меня полностью, становится для меня миром, где оживают ее персонажи. Мне очень нравится идея истории, сама теория прорыва. Это очень интересно, и мне интересно увидеть, что будет с трио после первой книги. Я не готова оставлять этот мир и этих персонажей!» — Кармен — Ши Хепберн, автор «Края»
«Нелу Керамати забирает в свое королевство. И какое королевство!» — O.M. Уиллс, автор
«Сверхъестественные аспекты книги очень захватывающие и объяснены очень убедительно. Простота истории — сила, что заманивает читателя, и тот уже думает, что знает персонажей», — Паван Мишра, автор «Монеты»
«Сама „Теория прорыва“ сложна, но описана очень понятным образом. Я бесповоротно влюблена в эту книгу. Я бы советовала ее всем, ведь она прекрасна», — Марло У, блогер
«Я хочу, чтобы по этой книге сняли фильм», — Маршал Тан, блогер из «TheBookishHowler»
«Это, пожалуй, лучшая книга в жанре сверхъестественной романтики/городского фэнтези, что я когда — либо читала. Развитие персонажей прекрасно описано и продумано», — Бриджит Фромминг, блогер
«Эта книга полна действий и потрясающих сцен. И сюжет феноменален», — Логан Эшли ЛеДак, блогер
«Нелу — абсолютный гений воображения. Она так все описывает, словно ты находишься там же, где и персонажи. Прекрасно написано!» — Джесс
«Это фантастический дебют с интригой и прочими приятностями. Я ожидала много науки в этой книге и не была разочарована. Я люблю науку (Хокинг — мой кумир)», — Сэнди
«Стиль Нелу заманивает читателя. Он тревожит в приятном смысле, и мне хотелось читать все быстрее, чтобы узнать, что дальше», — Амарина
«Нелу Керамати — настоящий писатель, оживляющий своих персонажей на бумаге. Я даже не могу описать, сколько раз у меня бегали мурашки при чтении. Я была лишена дара речи, постоянно как во сне!» — Элисон
«Концепт книги феноменален. У автора есть степень по психологии, и она идеально все объяснила. Такой новый, уникальный концепт потрясает! Местами по мне бегали мурашки, я словно смотрел фильм», — Франц
«Эта книга запоминается. Я точно ее запомнила. Прекрасный стиль повествования. Подобраны такие слова, что вы будете лишены дара речи, мыслей и дыхания…» — Майда
«Стиль написания был изящным и без огрехов, его ритм напомнил мне Мэгги Стивотер умелым использованием ораторского искусства и неожиданным поворотом фраз. То, как Керамати все придумала, поражает — я могла видеть, слышать, ощущать запахи и атмосферу через ее слова», — Лорен
«5+ за все. 10 из 5 звезд», — Анжелина
«Очень быстрый темп, я еще такого не читала. Здесь нет клише. Нет внезапной любви. Нив — один из самых реалистичных персонажей книг. Ни одного скучного момента. Начинается сразу с действия и держит до последней страницы. Это лучший дебют 2016 года», — Эми
«Какая книга! „Резонанс“ — одна из книг с таким быстрым темпом, что хочет закрыть все, потому что история завораживает! И когда кажется, что сюжет пойдет в одну сторону, он тут же поворачивается в другую, умудряется быть в десять раз лучше, чем я думала!» — Лаура
«Эта книга заставляла меня все время сидеть в напряжении!» — Анджела
«Рекомендую эту книгу тем, кто любит умные и хорошо написанные произведения», — Али
«Такого вы еще не читали. Нив — не обычный женский персонаж нынешних книг. Стиль написания прекрасен. Умный, но простой для понимания. Знаю, писатель и не думала быть писателем, но ее судьба явно в этом. Я полюбила эту книгу, не могу дождаться продолжения!» — Суши
«Писатель превратила напряженную историю в потрясающую книгу», — Атул
«Умный и красивый дебют! Задумка книги потрясает. Каждая глава заставляла меня сжимать планшет, хотелось узнать, что же дальше, все ли хорошо. Но потрясающей книгу делают персонажи. Они чудесные и сложные. Хотелось бы описать эту книгу словами автора, как того и заслуживает эта книга. Эта книга понравится каждому. Красивая, запоминающаяся, напряженная, бодрая, веселая и романтическая. Я рекомендую ее и не могу дождаться второй книги!» — Келли
«Книга „Резонанс“ выделяется среди книг, что я прочитала в этом году. Сюжет мне показался уникальным и запоминающимся, он еще не был использовал в популярных произведениях. Главная героиня ведет себя как живой человек, не попадает в смешные ситуации ради создания истории. Тема книги творит сюжет. Я не могла поверить, что это дебютная книга Нелу Керамати. Теория, на которой основана книга, хорошо продумана, помогает развить желание думать и поскорее прочитать книгу! Не могу дождаться конца трилогии, чтобы увидеть, чем все закончится!» — Эвелина
«Я всю книгу сидела в напряжении. Не могла оторваться. Жду следующие книги Нелу», — Лаура.
«Она заставила меня смеяться», — Микаэла
«Я просто люблю эту историю. Начало захватывает внимание. Как фильм, показывающий напряженную сцену и уводящий к началу. Но это так интригует, что ты не успеваешь подумать, когда же дойдет до этой сцены, она просто возникает, и тут ты — „вау!“. Это мой новый фаворит. А теперь самое сложное… дождаться вторую книгу!» — Л. М.
«Каждый миг в этой книге держит вас в напряжении. Очень быстрый темп книги», — Элизабет
«Я заинтересовалась уже прологом. Сразу действие? Интрига в самом начале книги?! Это сложно, но Нелу Керамати смогла это сделать. Мне понравилось, как автор создала персонажей. Потому что у каждого свои проблемы. Они кажутся настоящими», — Саша
«Я восхищена стилем автора!» — Ханна
«Идея уникальна. Керамати хорошо построила книгу. Части читаются как поэзия, предложения прекрасны сами по себе, даже без контекста истории. Стиль написания помогает читателю погрузиться в историю. Книга отличается от всего, что я читал. Уже описано столько идей, что приятно найти историю, которая так хорошо прожигает свой путь», — Сэм
«Книга феноменальна, как по мне, все так описано, что я начал задаваться вопросом о существовании моей реальности. Я верю в науку здесь», — Рейв
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Как вы произносите имя Нив?
НЕЙВ, как у актрисы Нив Кэмбелл. А еще так называют снег, что собрался высоко в горах и смешался со льдом, и это я посчитала созвучным со «способностями» Нив.
Сколько книг планируется в «Теории прорыва»?
Это очень сложная история, ее нужно рассказывать во многих частях. Еще рано говорить, как развернутся истории и персонажи.
Кто создавал обложку?
Я:). Хоть сначала было страшно, я не могла иначе. Я нарисовала каждого персонажа отдельно, а потом соединила их для обложки.
Как вы придумали «Теорию прорыва»?
Теории в книге появились после разговора с лучшим другом поздней летней ночью. Мы долго болтали об интуиции, совпадениях, интуиции и судьбе, и я вдруг сформировала идею. Месяцами я придавала теориям вид, а потом нужно было браться за дело и придумывать персонажей и сюжет (на что ушло еще месяцев девять, а то и больше).
Почему Нив Найтли так на вас похожа?
Я намеренно создала Нив по своему подобию, чтобы ее страхи, желания и эмоции были более органичными. Когда она была продумана, было сложно дать ей другое лицо, и я оставила его:).
Кто ваш любимый персонаж?
О, сложный вопрос! Но если нужно выбрать, пусть будет Маркус Холт;D.
Вы основывали «Теорию прорыва» на своей жизни?
«Теория прорыва» полностью выдумана, но я упомянула людей, места и опыт важные для меня.
Как долго вы писали книгу?
Сначала я думала, что это проект на три месяца (о, наивность!). Я вскоре поняла, что полную историю никак не рассказать, не разбив ее на три книги. Продумывание сюжета (темп, основные моменты, создание персонажей, прошлого и т. д.) заняло около года. А потом создание и редактура заняли еще полгода.
Вы всегда хотели быть писателем?
Если бы мне полтора года сказали, что я подумаю написать книгу, я бы смеялась! Это случилось внезапно, и я не могла отогнать мысль. Вскоре стало ясно, что написание выдуманной книги сильно отличается от написания ужасно длинных исследований, так что мне пришлось переделать свой стиль написания с холодного и точного на теплый и запоминающийся. Было сложно этому быстро научиться, но это получилось не зря!
Глава 0 Наковальня
Нив открыла глаза и увидела унылое небо. Полог темных туч с тонкими серебряными просветами. Они были так налиты дождем, что их вес тянул их опуститься в атмосфере.
«Небо падает».
Внимание Нив переместилось на землю. Там она была окружена яркими красками и сияющими огнями. Она словно была частью живой картины. Но была ли эта картина чудом или бойней, она еще не знала.
Жар ее тела медленно проникал в землю.
Она попыталась встать, но даже мельчайшее движение ощущалось ужасно трудным. Не только ее тело ощущалось тяжелее булыжника, она еще и едва ощущала конечности.
«Я умираю?»
С этой мыслью ее трепещущие веки сомкнулись, убрав мир, и осталось только смутное эхо: «Я знаю, поверить сложно, но ты не спишь», — которое она слышала в мыслях снова и снова. Она слышала эти слова своим голосом, но не произносила их.
А потом теплый порыв ветра принес свежий запах свежесрезанной травы, а с ним запах чего-то синтетического.
«Жженый пластик?».
Нив открыла глаза и уловила огни машины полиции, сменяющиеся между розовым и голубым, на ближайшем здании. Вспышка шума, она уловила вдали разговор по рации.
Голоса незнакомцев доносились откуда-то вне поля зрения, но они были слишком хаотичными, чтобы разобрать. Были понятны только оханья порой, что означало, что случившееся здесь — не обычный случай.
Вой сирены скорой помощи вдали разбил ее мысли, из последний сил она повернула голову к ее спасению.
Вместо этого ее взгляд упал на ужасно покореженный джип со смятым передом.
Нив смотрела на место повреждения, но не могла понять, что видит. Передняя часть машины словно врезалась в невидимую колонну.
Это ей казалось?
Смятение пробивало путь для паники.
«Авария…».
Щелчки дверей, спешные шаги тонули в рычании двигателя машины скорой помощи. И тут же из-за разбитой машины показался санитар средних лет.
При виде Нив его скорость начала падать. Он просто встал, охваченный потрясением, как и зеваки за ним.
Вырвавшись из ступора, он быстро пересек брешь. Но даже опустившись рядом с Нив, он не занимался ею.
Его потрясенный взгляд скользил по ее телу, а Нив пыталась прочитать его. Но, чем глубже становилась морщина между его бровей, тем сильнее она боялась спросить, что он видит.
Ее тело было так ужасно повреждено? Потому она почти ничего не ощущала?
Она призвала смелость и умудрилась хрипло выдавить: «Насколько плохо?».
— Вы, кхм… я не вижу крови, — сказал он, окинув взглядом хрупкое тело Нив. Он моргал, словно ожидал, что вид перед ним изменится.
Что он поймет.
— Вы помните, что произошло? — он осторожно убрал прядь черных волос с лица Нив.
— Н — нет, — пролепетала она, тревожась.
— Все хорошо. Мы тебя нашли, милая.
Уголки его глаз окружили морщины, он попытался улыбнуться, и Нив ощутила поток тепла в правой руке.
Наверное, он сжимал ее.
Расчистив путь для команды, санитар побежал к водительскому сидению смятого джипа.
Он заглянул, ожидая ужас. Кровь и сломанные кости. Потерянные жизни или висящие на ниточке. Но он ничего не нашел.
Никого не нашел.
Он смотрел на улицу из переднего стекла, туда, куда могло выбросить водителя от столкновения. Но он снова ничего не находил.
Он переключил внимание на машину, искал выживших. Но он не только не нашел ни капельки крови, но и обнаружил, что в зажигании нет ключей.
Он нахмурился в смятении, попятился от машины и окинул весь ущерб взглядом. Машина выглядела как пустая банка шипучки, раздавленная о фонарь.
Крыша помялась, бампер и двигатель от столкновения вжались в передние сидения. Но с чем столкнулась машина?
Санитар посмотрел на целую жертву аварии, ее укладывали на носилки.
Она была маленькой, весила, пожалуй, не больше ста двадцати пудов. Девушка ее размера никак не смогла бы выдержать такое столкновение и выжить.
Что-то не сходилось.
— Как она? — подошел офицер полиции.
— Видимых ран нет, — санитар облизнул губы и посмотрел на команду. — Всегда есть возможность внутреннего кровотечения. И мы не узнаем, пока не доставим ее в больницу, — отчеканил он привычную речь, но в таких обстоятельствах она казалась особенно уместной.
Он не знал, что думать. А времени на утоление любопытства почти не оставалось.
— Так что здесь произошло? — он посмотрел на офицера, надувшего щеки при выдохе.
— Честно говоря, такого я еще не видел, — он оглянулся на джип. — Куча свидетелей говорит, что видела, как машина врезалась в нее, — он выдавил смешок. — Я думаю, что это даже шутка… Но следы шин, царапины на асфальте… — он указал на след ущерба за джипом. — Даже не знаю, что сказать.
— А водитель? — вопрос санитара никто не услышал, офицер пошел к толпе. К юноше в черной кожаной куртке, идущему среди зевак.
Волк-одиночка обнаружил приближающуюся угрозу и голубыми глазами хаски посмотрел на офицера, шагающего к нему: средних лет, лысеющий, полноватый. Судя по его напыщенной улыбке и чванству, он был неплох тридцать пудов назад. Он точно не отпустит с крючка с одним предупреждением.
Юноша заправил светлые пряди за уши, кривясь, когда резкая боль пронзила левое плечо. Он опустил голову и уловил запах своей влажной футболки.
— Черт, — тихо выругался он.
Запах алкоголя был сильным, и это он не смог бы объяснить. По крайней мере, не вызвав новых вопросов.
Стоило ли ему убежать? Можно было так рисковать в его состоянии? Стоило ли даже думать о таком с его репутацией?
Не важно. Окошко его шанса уже закрывалось.
— Я вас знаю…? — офицер пересек брешь и встал между юношей и объектом его внимания.
— Вы спрашиваете, знаете ли вы меня?
Без предупреждения офицер прищурился и просиял.
— Ты тот малец, — сказал он с довольной улыбкой. — Ромер Энтони. Я занимался твоим делом пару лет назад, помнишь?
«Скорая помощь уезжает».
— Я могу чем-нибудь помочь? Или вы просто отрабатываете игру в хорошего и плохого полицейского?
От этих слов лицо копа чуть потемнело, но он скрыл это с легкостью.
— Странно видеть тебя здесь, — он улыбался от уха до уха, тон был полон подтекста. — Ты случайно не знаешь, что тут случилось?
— Нет, — Ромер скрестил руки. — Я просто проходил мимо.
— Точно? — офицер сделал шаг вперед и стоял слишком близко. — Тогда почему ты так нервничаешь?
Внутри едущей скорой помощи санитар закончил разговор по телефону со встревоженным видом. Он посмотрел на Нив, а потом отвернулся и шепнул что-то технику скорой помощи.
Было что-то тревожное в их скрытном разговоре, но разум Нив был слишком туманным, чтобы понять это.
Она не ощущала боль, но твердый шейный корсет мешал поднять голову. И она перестала подслушивать и расслабилась.
Судя по короткому взгляду на тело, она не была смертельно ранена. Если повезет, ее выпустят из больницы после быстрого осмотра.
И они могут настоять, что ей нужно лежать в больнице, пока не вернется хоть немного памяти.
Слабо выдохнув, Нив скользнула взглядом по огням над головой. Они светились на потолке парами, как ряд фар на шумной улице ночью.
«О боже…»
Ее сердце пропустило удар, ужасное воспоминание о случившемся обрушилось на нее.
Цвет пропал с ее лица.
Адреналин заполнил вены.
Она собиралась…
— Как ваше имя? — голос санитара вырвал ее из нисходящей спирали. Его тон был дружелюбнее, чем раньше. Это почти тревожило.
— Не помню, — соврала Нив.
Ей нужно было поскорее убираться отсюда. Скорая не остановится на светофорах, но замедлится для поворота. И тогда она сможет выпрыгнуть и убежать.
Времени было мало.
Нив приподняла верхнюю половину тела, чтобы увидеть задние двери.
Есть ли там замок? Сможет ли она вырваться?
— Ложитесь, пожалуйста, — техник надавил на ее грудь и заставил лечь на спину.
Нив большими глазами смотрела на него, ощущая, как он давит на нее.
Не так обращались с жертвой аварии. Она была права. Эти люди были не теми, кем казались.
— Мне не нужно в больницу, — сказала она, но ее не слушали. — Серьезно. Я в порядке.
— Будете в порядке, когда так скажет врач, — сказал техник, отвернувшись. Он поднял шприц с бледно — голубой жидкостью.
Нив нахмурилась.
— Мне это не нужно.
— Просто расслабьтесь. Вы в хороших руках, — улыбнулся санитар, но что-то в его глазах говорило о другой правде — смесь вины и страха, которые потрясли Нив.
Ее сердце колотилось в ушах. Дыхание стало не глубже слоя пыли. Ее тревога разгоралась, и все тело дрожало.
— Прошу, расслабьте руку, — техник схватил Нив за запястье, но она вырвалась из его хватки. — Ладно, мне нужно, чтобы вы слушались, — предупредил он стальным тоном и попытался поймать ее руку снова.
Нив выбила шприц из его руки и попыталась встать, но мужчины ловко прижали ее к поверхности.
— ПУСТИТЕ! — визжала она. — РОМЕР! ДИЛАН!
Техник забросил ремешок на извивающееся тело Нив. Санитар схватил конец и закрепил, ремешок прижался к животу Нив.
Не слушая мольбы Нив, они продолжили дело, закрепляя ее тело, чтобы она не могла пошевелить и пальцем.
— О, нет, нет, прошу… помогите… — Нив задыхалась, ее легким казалось, что она тонет.
Но на ее сухие губы не опустили кислородную маску, в пустых глазах мужчин не было сострадания.
«Это все? Так я умру?».
Она закрыла глаза, обещание спокойствия погасило ее решимость.
Сдаться было слишком заманчиво. Просто отпустить, погрузиться в глубины тьмы.
«Знаю, поверить сложно… Но ты не спишь».
Техник схватил шприц с пола и встал на ноги. Но он уронил его через миг, увидев, как глаза Нив вспыхивают восхитительным оттенком алого.
Носилки начали скрипеть, а потом рухнули под весом Нив с грохотом.
Разгоняющаяся скорая начала прижиматься к земле, словно на нее давила огромная наковальня. И когда колеса начали деформироваться, машина рухнула на землю, немного проехав вперед.
Оглушительный визг сотряс атмосферу, основание машины скрежетало по асфальту. Весь мир задержал дыхание, пока скорая не застыла.
Санитар и техник в потрясании укрылись в дальних углах. Они смотрели, как Нив без усилий освобождается от ремней и поднимается, как феникс из пепла.
Она смотрела сияющими глазами на обидчиков, отходя от искореженных носилок, машина опустилась еще на пару дюймов.
В воздухе ощущался только страх.
— Двигайтесь.
Глава 1 Слабость
Две недели назад.
Аудитория для лекций была заполнена людьми. Воздух был густым от напряжения, а тишина — поглощающей. На самом последнем ряду Нив сжалась на неудобном месте и, похоже, в сотый раз разглядывала варианты ответа.
Она скользила утомленным взглядом по товарищам перед ней, в передней части зала проктор медленно расхаживал по платформе.
Его пронзающий взгляд был полон подозрений, так детектив смотрит на подозреваемого в комнате допроса.
Нив не винила его.
Так требовалось, ведь студенты списывали на экзаменах. И в такие мгновения мораль казалась грузом, а не достоинством.
Нив дождалась, пока он отвернется от ее сектора, и взглянула на экзамен соседа.
«Вот балбес», — подумала она при виде беспорядка отметин на страницах его экзамена. Казалось, он пытался вычеркнуть все неправильные ответы.
Она сочувствовала ему. Ей, пожалуй, требовалось сделать так же. Но, к сожалению, дедукция не помогала с заданиями, созданными Маркусом Холтом.
Она измотано выдохнула. Она убрала волосы за уши, решив в последний раз попытаться дать ответ:
24. Фантомная конечность — пример:
а. ощущения оборванных нервных окончаний при травме;
б. сенсорной проекции;
в. связанной боли;
г. психической галлюцинации;
д. модуляции боли.
— Это, — Нив дописала свой вариант под «модуляцией боли», победоносная улыбка приподняла уголок ее губ.
О, как она хотела просто уйти. Она могла это сделать. Вряд ли кто-то мог сдать этот экзамен даже без противного Холта. Так она хотя бы будет радоваться маленькой победе.
Нив уже хотела все бросить и посмотрела на огромные часы над восточным выходом.
«Все еще 15:53?!».
Она съехала на месте. Казалось, время перестало идти.
Она могла просто уйти… Даже если она будет здесь сидеть, правильные ответы так просто не найдется.
Но, если она провалится — что было вполне вероятно — часть ее всегда будет считать, что это из-за того, что она не уделила тесту все внимание.
Было проще винить Холта, чем себя. И она хмуро осталась, хоть время экзамена и тянулось вечность.
Когда проктор сообщил о конце экзамена, Нив вскочила с места и поспешила по ступенькам к передней части зала.
Поджав губы, она бросила свою непосильную ношу на стол, не глядя в глаза проктору.
Уж очень хотелось бросить его самого.
Она выдохнула напряжение и повернулась к толпе в поисках худого хипстера.
Не заметив своего лучшего друга Элиота, она пошла к ближайшему выходу в зеленый двор университета.
Робкое солнце Ванкувера выглядывало из-за гор облаков. Вокруг обширно растянулись изумрудно — зеленые ковры. Но красивее всего были цветущие вишневые деревья, их роскошные кроны светились пастельными оттенками розового.
Весна в Ванкувере была чарующей, особенно в университете Британской Колумбии или в УБК, как все без злобы называли его. И хотя стресс последних экзаменов давил почти на всех, с такой шикарной погодой было почти невозможно не улыбаться.
Нив прошла к ближайшей скамейке и села, нагретые солнце доски приятно грели ее бедра. Это было совсем не похоже на промокшие поверхности, к которым она долго привыкала, так что она закрыла глаза и притворилась, что она в другом месте.
Не здесь.
Как нарушенная колонна муравьев товарищи Нив медленно выходили из здания. Ей уже казалось, что она сидела там часами, так что она схватила телефон и написала Элиоту.
«Эй, ты где? Мы же собирались встретиться сегодня…»
Прошло несколько минут, и ничего. Нив начала серьезно задумываться, что его так задерживает.
Она встала со скамейки, чтобы вернуться за ним, но тут получила сообщение от номера, который не узнавала.
«Нам нужно поговорить».
«Это Элли? Он потерял телефон?».
«Простите, кто это?»
Ее сообщение тут же отметилось прочитанным, но ответ на экране не появился.
После тяжелой минуты ожидания она сдалась и снова поднялась. Она забросила рюкзак на плечо и получила еще одно сообщение от того номера.
«Это Дилан».
Кровь Нив стала холодной. Голова кружилась, она опустилась на скамейку.
«Дилан? — она смотрела в пространство перед собой. — „Ну, как ты, Нив?“ „О, Дилан, а ты как?“ „Да просто сидел в тюрьме три года, иначе я бы тебе написал“ „О, ха — ха, ты такой смешной, Ди. Ты умный“».
Нив сунула телефон в карман куртки и начала бешено постукивать ногой. Она не собиралась отвечать. Она ничего не должна была.
Прошло несколько минут без Элиота на горизонте, и Нив сдалась и вытащила телефон.
В этот раз она осознала написанное.
Это Дилан.
— Что?! — дверь Элиота распахнулась под громыхающим кулаком Нив.
Она убила его взглядом и прошла в его комнату в общежитии, где опустилась на его диван.
Элиот закрыл дверь и прошел к своей кровати. Он рухнул туда, и одеяло от этого приподнялось вокруг него, словно буханка хлеба поднималась в печи.
В его комнате пахло старым фастфудом, вокруг лежало слишком много пустых пивных банок. Но она хотя бы слышала мирный шум волн океана в трещину в его окне.
Или это шум машин, летящих по прибрежной дороге? Сложно было понять.
— Я тебя ждала, — Нив нарушила тишину.
Все еще утыкаясь лицом в кровать, он глубоко вдохнул и выдохнул в одеяло.
— Прости.
Взгляд Нив стал рассеянным, мыслями она переключилась на другое.
— Дилан написал мне.
— Что?! — огромные и гневные глаза Элиота выглянули из — под одеял. — Шутишь?
— Он хочет поговорить.
— Прошло три года.
— И два месяца.
— Твою мать, — Элиот приподнялся на локте, глядя на Нив с тревогой и гневом.
Приближалась очередная тирада против Дилана.
— Я даже не… — пробормотал Элиот и сел.
Он провел пальцами по своим мышиным волосам, которые пора было помыть. Его глаза были налиты кровью. И он казался худее обычного.
— Ты в порядке? — спросила Нив. — Как прошел последний экзамен?
Элиот вздрогнул.
— Я не пошел.
— Ох… шутишь.
Он закрыл глаза и расправил плечи.
— Элли… ты пропустил экзамен?
— Да — а — а, — простонал он.
Нив все еще смотрела на него.
— Зачем?
— А кому есть дело? Вот поэтому.
Она чуть повернула голову, взгляд был приклеен к нему.
— Ты хоть сообщил, что заболел?
Ничего. Он даже не смотрел на нее.
— Элли, мы говорим о Маркусе Холте. Он не будет делать тебе поблажек из-за того, что ты лучший в классе.
Элиот не сдавался, смотрел в пространство, словно ее тут не было.
Воззвать к его разуму не получилось, Нив пересела с дивана на его кровать, оказалась рядом с ним.
Все равно ничего.
— Элли, — она взяла его за руку. — Знаю, это сложно. Я представить не могу, как сложно, но тебе нужно преодолеть это.
— Нив… — он скривился. — Не нужно меня лечить. Прошу.
— Я просто пытаюсь помочь.
— Не надо, — он лег, рука выскользнула из ладони Нив. — Что есть, то есть.
Нив закусила нижнюю губу.
— Слушай… Ты точно не хотел бы такое услышать, но я думаю, что тебе пора встретиться с профессионалом.
Элиот нахмурился.
— Ты считала плитку на потолке во время уроков этикета?
— Думаю, я мяла в это время подушку.
— Каждый психиатр думает о своей выгоде. Им плевать на пациентов.
— Они не все такие. Тебе нужно найти хорошего.
— Спасибо, мам. Скажешь, что мне еще нужно подождать хоть час, а потом плавать?
— Знаешь, порой ты бываешь таким скучным.
— Так почему тебе не пойти к другому другу? О, у тебя его нет, — он скрестил руки за головой, вскинув с вызовом брови.
— Был бы, если бы это не стоило полета в Париж.
— Ага. Уверен, маленькая «мисс Круассан» жить не может без историй о твоих приключениях в неврологии.
На миг Нив показалось, что Элиот прав. Было наивно цепляться за детскую дружбу, которую разрывала брешь в пять тысяч миль.
— Ты еще здесь, — проворчал Элиот.
— Элли… — Нив легла рядом с ним. — Непросто дружить с тем, кто в депрессии. Это не бремя, дело в любви. Боль друзей становится твоей, — она прижала ладонь к его груди. — Ты думаешь, я могу сидеть и ничего не делать?
— Кто тебя знает?
— Я переживаю.
— Это не так. Молчи.
— Так, — она рассмеялась, пригладила складки на его футболке. — При панической атаке мне не хотелось бы, чтобы меня еще и кто-то душил.
— Удушение работает в обе стороны.
— Но мои атаки проходят, они длятся не больше пары минут. А твои приступы длятся месяцами. Нельзя это не заметить.
Элиот закрыл глаза и выдохнул носом.
— Слушай, я могу поискать психиатра…
— Это бред! Они все сидят и смотрят, будто ты поврежден. Кивают твоим словам, но сами отмечают мысленно, что не говорить тебе, чтобы ты не сорвался.
И вдруг Нив снова было шесть лет, она крепко сжимала руку матери.
Приемная была хорошо освещена, но аура тут была темнее ночи. Женщина, сидящая за столом, была красивой, но было что-то пугающее в ее блестящей улыбке.
Она напоминала отравленное яблоко в карамели.
Элиот смотрел на потолок пустыми глазами.
Его пораженное выражение было почти точным портретом Нив в детстве. Она была слишком юна, чтобы писать, так что она рисовала. Она просыпалась и хваталась за маленький блокнот.
И рисовала.
Чтобы, если ее сон исполнится, она смогла всем доказать, что не выдумала это.
Но ее не хвалили за инициативу, а ругали. Ее энтузиазм гасили снова и снова, пока она не стала еще одним исправленным ребенком.
Обычным.
— Элли, — она приподнялась на локте. — Смотреть на других и ощущать себя одиноким просто. Но, хоть мы и притворяемся нормальными, — она тряхнула головой, — это не значит, что мы такие.
Грудь Элиота опустилась.
— Наверное.
— Просто дождись, я найду для тебя что-нибудь, ладно? И лето на носу! Мы сможем пойти на ночной рынок, прыгнуть с волнолома…
— Фу, активность.
— Ладно. Можно устроить марафон саркастичных обзоров фильмов, которые ты так любишь.
Элиот невольно улыбнулся. Первая его улыбка за какое-то время. Это уже хорошо.
— Поверить не могу, что Дил — сорняк набрался смелости позвонить тебе.
— Написать.
— Ты же не ответила?
— Нет! — возмутилась Нив. — Пока что.
— Пока что? Мы хотим снова это пройти?
— Я просто хочу его выслушать.
— Почему? Зачем его радовать?
— Радовать?
— Ответ будет выглядеть отчаянием. Словно ты только и ждала, пока он с тобой свяжется. А это не так далеко от правды…
— Эй… я знаю, ладно? — она легла. — Знаю. Но так я смогу узнать, что же случилось.
— Нив. Ты была в ужасном состоянии.
— Знаю.
— Нет… я так не думаю. Когда мы встретились, я думал, у тебя даже личности нет.
Посмеиваясь, Нив стукнула его по животу ладонью. Он не ошибался. Просто Нив было сложно вспомнить, как это — ощущать онемение.
— И тебе нужно много сделать до завтра, — добавил Элиот.
— Знаю. И я иду сейчас в галерею, — сказала она и повернулась к нему. — Ты же знаешь, что, если пропустишь, я тебя убью, да?
— Ха, да… Я надеялся постричься…
— Я тебя найду и убью.
Элиот рассмеялся.
— Так ты продаешь по конкретной цене? Или будет аукцион?
— Аукцион, — Нив села и отодвинулась к краю кровати. — Я решила, что лучше проверить… что люди думают о моей работе.
— Не забудь установить резервированную цену.
— Что это?
— Начальная цена, — Элиот нахмурился, и на лбу появились морщины. — Тебе точно не хочется, чтобы кто-то купил за три бакса то, что ты создавала пять месяцев.
«Ох… мама была права. Что я делаю?».
— Ну, да, хорошо. Я установлю, — Нив поднялась с кровати, ощущая растерянность. — Эм, не забудь попросить о пересдаче экзамена, пока не поздно, — она закинула рюкзак на плечо. — Я серьезно, Элли. Позвони им сегодня.
— Уйди уже, — он подтолкнул ее к двери ногой, но она задержалась.
— Уверен, что нельзя ему отвечать? Прошло три года.
— И два месяца.
Глава 2 Вызов на бис
Нив вошла в кафе на зеленой территории университета. Насыщенный аромат свежемолотого кофе щекотал нос, окутывал не такими далекими воспоминаниями. О том, как они с Диланом приходили сюда в любое время почти каждый день. Тогда перемены казались ей приключениями, а не потерей.
Она огляделась, отмечая, что изменилось.
Кирпичные стены цвета эспрессо стали бежевыми, стальную стойку без пятен украсили толстой плитой из спрессованных деревянных кусков.
Но остались маленькие столики из мрамора и черные металлические стулья. Уже что-то.
Бариста общались, а Нив обошла витрину и направилась в дальнюю часть кафе. К индустриальной люстре, которая прославила это место. Раньше она не могла понять, почему Дилану так это нравится. Для нее это был лишь толстый квадратный блок дерева со свисающими с него разномастными лампочками.
Но сегодня от одного лишь вида ей хотелось разрыдаться.
Под люстрой стояла пара потертых кожаных кресел и старый кофейный столик. Все они заметно обтрепались с ее прошлого визита.
Она села на стул с видом на камин. Тут она сидела всегда, если им с Диланом удавалось отхватить это место в углу.
Это всегда радовало. Тут было тепло и уютно.
Разложив перед собой книги, они сидели тут часами, потягивая неспешно напитки и болтая о чепухе.
Это место давало им самое ценное.
Время.
Нив устроилась в мягком кресле, вспоминая несносные истории, которые они сочиняли про других посетителей кафе. Дилан выбирал кого-то случайно и придумывал замысловатую теорию заговора. И Нив не могла не поверить в наличие запретной любви у самой маловероятной пары в кафе.
Но сегодня их любимое место было лишь убежищем для одиночества.
Нив вытащила из сумочки старый дневник. Она читала его чаще, чем следовало. Она давно перестала в нем писать.
С тех пор, как Дилан бесследно пропал, ее коллекция воспоминаний медленно превратилась в сейф. Надежное хранилище, куда она заперла свои спутанные мысли и неуправляемые эмоции.
Элиоту было просто отмахиваться от сообщения Дилана.
С каждым мгновением решение Нив не отвечать все больше напоминало зарождающуюся трагедию. Надеясь найти ответ, она провела ногтем по краю дневника и открыла его на случайной странице:
И как-нибудь на следующей неделе я замечу тебя в кафе. И я буду ненавидеть себя за то, что не нанесла в тот день макияж. И ты будешь укорять себя за то, что не побрился, хотя на это было много времени.
Мы посмотрим друг на друга и отведем взгляды, отчаянно пытаясь скрыть свои внутренние переживания.
Мою тоску по тебе.
Твое желание.
Ты начнешь шумно говорить с бариста, притворяясь, что не видел меня.
А я прожгу дыру в доске с меню от сосредоточенности взгляда, а потом сделаю вид, что пишу тому, кто переживает за меня.
Мы будем играть изо всех сил.
Быть далеко друг от друга, всего в милях друг от друга.
А потом мы придумаем стратегию, как не пересечься, а дома рухнем на удобные места, ощущая себя одиноко, отвергнуто, может, даже с болью в разбитом сердце.
Нив гладила черные чернила, глубоко впитавшиеся в бумагу. Она была так уверена в том, что непременно встретит Дилана. Так уверена, что это случится через пару дней.
Она открыла страницу глубже в дневнике.
Честно говоря, я не хочу двигаться дальше. Не хочу, чтобы время залечило мои раны и смыло чувства к тебе, сделав их размытыми воспоминаниями. Не хочу скептически относиться к любви и не верить ничему, потому что познала боль утраты.
Мне больно думать, что я никогда тебя больше не увижу. Что я никогда не смогу тебе сказать, что я подумала, впервые увидев тебя: что я никогда не видела ничего зеленее твоих глаз.
Слова на странице расплывались за вуалью слез.
Они строили планы. Они хотели объехать Европу после выпускного, от хостела к хостелу на свои гроши, словно они не были из богатых семей. Они хотели идти в неизвестное, чтобы только карта направляла их.
Вместо этого Нив сидела одна в месте, что уже не ощущалось домом, поражаясь тому, как все вышло не так, как ей представлялось.
— Нив, — неподалеку раздался знакомый голос.
Нив быстро вытерла выступившие слезы рукавом, а потом посмотрела на силуэт, возвышающийся перед ней.
«О боже…».
Ее сердце рухнуло, как переспелое яблоко сорвалось с ветки. Тьма окружила ее поле зрения, кости заболели.
«Дилан…».
Он вышел из-за воспоминаний Нив, словно показался из-за маски.
Его черты стали выражены сильнее, чем раньше. Кроваво — красные пряди были длиннее, пышнее, пылали в теплом свете солнца. Его манящие прекрасные глаза были даже зеленее, чем она помнила.
«Что он здесь делает? Возможно ли это?».
Дилан опустился на кресло напротив нее, ткань его темной стильной одежды натянулась на его мышцах. Он возмужал за эти несколько лет.
— Это… — Нив хотела заговорить, но ее голос оказался тоньше, чем она думала.
— Знаю, — он судорожно выдохнул. — Давно не виделись.
«Веди себя нормально. Нормально».
— Как ты жил?
— Неплохо, — кивнул Дилан. — А ты?
— Неплохо, да.
— И я, — сказал он, и Нив вспомнила ночь, в которую он признался в любви к ней. И она знала, что это правда, потому что в его глазах был свет улыбки.
Как сейчас.
Дилан взглянул на переднюю часть кафе, и разорванный контакт взглядов дал Нив заметить тишину между ними. Ее едва заполняло шипение кофе — машины, греющей молоко.
— Так как… — Нив кашлянула, понимая, что уже задавала этот вопрос. — Чем ты был занят?
— Только вернулся в город, — сказал Дилан.
Тишина.
Он добавил, видя пустой взгляд Нив:
— Военная школа.
— Ох… — выдохнула она. — Здесь?
— Вест Поинт. Это в Нью — Йорке.
«Нью — Йорк?! Ты сорвался с места и умчался в Нью — Йорк?!».
— Ого, это… — «не в твоем стиле». — Похоже, твой папа все же тебя уговорил, — она выдавила смешок.
Дилан сжал губы и выдавил улыбку.
— Ну, да… — он опустил голову и принялся теребить замок куртки. — Пусть он и дальше показывает свою любовь к дисциплине.
«Дисциплине?» — удивилась Нив. Что мог сделать Дилан, чтобы его забрали в военную школу?
— Они не заставили тебя побрить голову? — спросила Нив, щурясь.
— Нет, ведь их можно подвязать.
Она кивнула, не зная, как еще реагировать.
— А как ты? — спросил Дилан.
И Нив пронзило понимание, что ей стыдно описывать свою примитивную жизнь. Н это был Дилан… Это были они.
— Все тот же подогретый суп, — описала Нив Ванкувер. — Но я хотя бы выпускаюсь в этом семестре.
— Отлично, — кивнул Дилан, вскинув брови.
— Ага. То есть, я бы уже доучилась, но дважды меняла специальность, так что…
— Что теперь собираешься делать? — спросил он.
Снаружи вдруг показались тучи.
— Медицинская школа, наверное.
— Наверное? — Дилан вскинул бровь.
— Да. То есть, да, такой план.
— Это круто, — сказал он, но было заметно, что он так не думал.
— Спасибо… — Нив опустила взгляд, ощущая, что все темы для обсуждения исчерпаны.
Кроме той, которую они обходили.
— Так что же… — Нив подняла голову и обнаружила, что внимание Дилана не на ней.
— Хмм? — он быстро опустил взгляд на нее.
— Все в порядке?
— Угу. Сейчас вернусь, — он встал и пошел к стойке впереди.
Без предупреждения брови Нив сдвинулись до боли. Мутная смесь обиды и разочарования вскипала внутри. Он собирается вернуться в ее жизнь, словно ничего не произошло?
Словно она ничего не значила?
И она вдруг поняла, что три года ждала встречу, произошедшую так близко.
Растерявшись, Нив вытащила телефон и написала Элиоту: «Позвони через 3 минуты с ложной тревогой! Красный код! Тревога из-за рыжего бывшего!»
Она отправила сообщение и подняла голову, а Дилан как раз опустил две большие кружки на стол.
— Это тебе, — он осторожно придвинул латте с красивым листиком, нарисованным сверху, к Нив, а потом сел напротив нее.
Этот жест, видимо, должен был напомнить ей о том, что было между ними, но Нив это казалось извинением. Скрытым извинением за кошмар, в котором он ее оставил.
Дилан облизнул губы и опустил голову.
— Ты все еще злишься на меня?
«Злюсь?» — струны сердца Нив натянулись, готовые лопнуть.
— Прости… — она убрала дневник в сумочку. — Мне нужно идти.
— Нив, погоди.
— Слушай, Дилан, было приятно тебя встретить. Теперь я хоть знаю, что ты не мертв. Но вся эта игра, будто все хорошо? — она покачала головой, встала с места и пошла на выход.
«Не плачь. Не смей себя так вести».
Дилан бросился за ней.
— Ты имеешь полное право ненавидеть меня… — он вышел за Нив из кафе. — Только дай мне шанс объясниться.
— Не нужно, — Нив ускорила шаги. — Я все прекрасно поняла.
— Прости, если я тебя ранил.
И Нив вдруг обнаружила себя приклеенной к месту.
— Если! — она повернулась к нему, сдавленный голос едва вырывался из болящего горла. — Если ранил меня?
Дилан опустил голову и сунул руки в карманы.
— Ты просто ушел! Ты мог лежать мертвым где-то в канаве, — она отклонилась, но никак не могла уйти. — Мне пришлось выслушивать от твоих одноклассников, что ты переехал! Не переезжаешь, а переехал! Они смотрели на меня, как на ненормальную бывшую, которая пришла искать тебя в классе!
Дилан приоткрыл рот, но вид чего-то вдали заставил его замкнуться.
Заметив перемену его поведения, Нив оглянулась через плечо, но там не было ничего выдающегося.
Просто толпа студентов.
— Прости, — сказал Дилан и прошел мимо нее. — Мне пора.
— Что… — почти прошептала Нив, потрясение из-за его ухода закрыло ее от полного осознания реальности. От принятия, что он бросал ее во второй раз.
И она стояла и смотрела, как Дилан становится все меньше и меньше, пока она уже не могла разглядеть его в толпе. Внутри кипела боль, но она стояла и боролась с решением гравитации поставить ее на колени.
Глава 3 Предвестник
С каждым шагом, причиняющим боль, Дилан и Нив отдалялись друг от друга все сильнее. И хотя он мог почти ощущать ее боль, он не мог оторвать взгляда от цели — джентльмена в сером костюме и черной шляпе, несущего темный старинный чемодан.
«Это он… — Дилан ускорил шаги. — Должен быть он», — и он побежал, не замечая ничего вокруг. Студенты вокруг превратились в размытые пятна цвета, он смотрел только на цель. На полной скорости он соскочил с тротуара и помчался по проезжей части с поразительным уровнем уверенности, не слушая гудки и злые крики водителей.
Не сводя взгляда с мишени, Дилан бежал по зеленому пейзажу к фармацевтического здания УБК: современного монстра из затемненного стекла.
Но ему пришлось резко остановиться, когда он заметил охранника у входа.
Мужчина в сером провел ключ — картой, обменялся с охранником напряженными кивками и пошел в здание.
Дилан отпрянул, стиснув зубы. Даже если его карточка студента не была просрочена, вряд ли его пустили бы в это здание.
Окно шанса быстро закрывалось, он вытащил телефон из заднего кармана и принялся листать список контактов.
Он замешкался. Они почти не общались уже три года.
А если это был знак? Случайное столкновение могло дать хороший повод поговорить.
«Сделай это», — он прогнал сомнения и набрал Алекса.
Он прижал телефон к уху и перевел взгляд на мужчину в сером.
Дилан видел, как он остановился за затемненными окнами, переложил чемодан в левую руку и вытащил телефон из кармана пиджака.
Оптимизм нахлынул волной на Дилана. Но его улыбка пропала с губ, когда Алекс вернул телефон в карман и пошел дальше.
Раз… два… три… Алекс спускался по лестнице в такт биению сердца Дилана, пока не пропал из виду.
Дилан пошел в квартиру как солдат, вернувшийся домой с боя. Он запер дверь, отошел на шаг, а потом ударил ладонью по холодной твердой стали. Дверь задрожала, застонала в спертом воздухе.
Бежать за Алексом было глупо. Сегодня дело было не в нем. Нужно было все исправить с Нив, а теперь у него могло не быть другого шанс.
Голова кружилась, он обошел багаж у входа и пробрался в гостиную. Он стоял там и отмечал мелочи, которые прекрасно помнил. Как дубовый запах мебели. Или приглушенный звук машин с улицы. А особенно то, как тени танцуют на паркете, когда ночь прогоняет солнце с неба.
С серьезной улыбкой он вытянул руку в золотых лучах солнца, напитываясь остатками дня.
Тепло успокаивало лучше всего. Оно слишком скоро пропало.
Дилан вышел из гостиной и пошел в спальню. Хотя он не хотел спать, он ощущал, что вот — вот отключится.
Он снял куртку и бросил на кровать, но ее вес утянул куртку на пол.
Он склонился, чтобы поднять ее, и заметил тонкий узор у кровати. Он пригнулся, чтобы рассмотреть лучше, и понял, что разглядывает следы обуви на слое пыли.
И они казались свежими.
Дилан окинул комнату взглядом. Ничто не было разбросано, ничто не пропало, насколько он видел. Это могли быть следы его отца? Это имело смысл. Кто-то должен был проверять квартиру, пока Дилана не было.
Так почему он не мог прогнать зловещее предчувствие, щекочущее спину?
И его сердце сжалось в миг, когда он понял, что не так. Следы были в одном месте. К ним или от них не вела дорожка из отпечатков.
Дилан встревожился и вытащил из ножен на лодыжке складной нож, выпрямляясь.
Все будет хорошо. Он тренировался ради такого. Ему нужно было лишь сдерживать страх, чтобы он не замутнил его суждение.
Он поднял руку с ножом и пошел по квартире, пытаясь отыскать следы нарушителя.
Его поиск быстро обнаружил больше следов в ванной, у буфета, у корзины с бельем, на кухне. Скопления следов были почти в каждой части его дома.
Когда Дилан вернулся в гостиную, он был вполне уверен, что нарушитель уже ушел.
Он осмотрелся и опустился на белый диван, поднимая облако пыли в одиноких лучах света.
Он мог думать только о ней, о том, как она ныряла бы с камерой, чтобы уловить золотую ленту света в комнате.
С мыслью о Нив квартира вспыхнула яркими красками. Она была всюду, как черно — белый котенок, свернувшийся в каждом уголке его сердца. Склоняется из окна, чтобы сфотографировать малиновый закат. Стоит на четвереньках с волосами, стянутыми в растрепанный пучок, вытирая красное вино, пролитое нечаянно. Лежит на диване напротив него со слезами на глазах, моля его прекратить смешить ее, чтобы она могла перевести дыхание.
Глубокая боль в груди разорвала розовую вуаль, и он вернулся в серую клетку своих сомнений.
Ему было страшно думать, что у него останутся только воспоминания о ней…
Тьма окутывала все, и Дилан не знал, где он. Если можно было судить по ветерку, играющему с его одеждой, и запаху сосны, то он был где-то снаружи, смотрел на северные горы.
Вдали он слышал плеск волн о камни. А потом заметил грубую металлическую текстуру под босыми ногами.
Слабый источник света манил за спиной. Он оглянулся за плечо и увидел сияющие башни города между темной землей и небом цвета шелковицы.
С такой высотой он понял, что может стоять только на одном месте: на южной вершине моста Лайонс — гейт.
И теперь он увидел под собой бирюзового титана.
Но что-то было не так.
Мост казался потрепанным. Белые огни, что напоминали издалека широкую «М», не горели.
Машины не ехали по мосту, он словно смотрел на безлюдное будущее.
Черная ткань привлекла внимание Дилана, он поднял голову и увидел юношу, отражающего его, на северной вершине моста.
Он был призрачно — бледным, укутанным в черный свободный плащ. Его темные волосы длиной до плеч трепал ветер, и хотя воротник скрывал его рот, дикие тигриные глаза скрывали в себе зловещую улыбку.
Несмотря на спокойную позу, его присутствие ощущалось угрожающим.
Убийственным.
Сердце Дилана безумно забилось в груди, словно дикий зверь пытался вырваться. Он ощущал стук в висках, кончиках пальцев и даже носках.
Потому что он знал этого человека.
И он знал, что будет дальше.
— НА ПОМОЩЬ! — закричал Дилан, но с губ сорвался едва слышный хрип. Он попытался сдвинуться, но страх приковал его к месту.
Рев заставил его посмотреть на облака. Вдали раздался треск, и на него обрушился сверкающий град.
Он стучал все сильнее, все агрессивнее, пока не стал пробивать его плоть. Он мог лишь стоять и терпеть боль.
Так он и делал, пока его ноги, истерзанные ледяными пулями, пропитанные кровью, не отказали. Он полетел в бесконечную бездну.
Дилан проснулся на диване, стряхнул разрывающую боль, что прошла за ним в реальность.
Хотя его плоть не была пробита, он не мог избавиться от ощущения, как пули пронзают кожу. Он сжался, ожидая, когда боль утихнет… отключит его… убьет его.
Он сейчас согласился бы на что угодно.
«Вся боль — состояние разума».
Он сжал складной нож, с трудом встал на ноги, выпрямил спину и попытался подавить боль.
Но вскоре от грома вдали он стиснул зубы и повернулся к окну, смотрел, как с кораллового неба падает град.
Ледяные частички сверкали в лучах солнца, дразнили его своим своевременным появлением.
За нескладной мелодией града Дилан уловил скрип. Он тут же развернулся и вытянул руку.
Нож полетел в другой конец квартиры и вонзился между глаз его портрета, что нарисовала Нив три года назад.
Он с опаской приблизился, увидел под портретом немного следов, таких же, как видел до этого, именно там, где должны были находиться ноги портрета, если бы у него было тело.
Дилан не знал, упустил ли эти следы при первом осмотре дома, или нарушитель, которого он считал ушедшим, оставался в квартире.
Опасаясь своей тени, он медленно вытянул руку и выдернул нож из портрета.
Он отвернулся от стены.
И ждал…
Глава 4 Случайность
Прошло около часа с момента, как Дилан оставил ее. Час состоял из рассеянной езды, потом она сидела в припаркованной машине и обдумывала встречу. Ей казалось, что она имеет право злиться, но не могла себя заставить.
Прошли годы, Дилан мог сильно измениться. Но тот, кого она знала, был без эгоизма.
Так почему он так с ней поступил? Разве он не хотел разобраться? Она чем-то оттолкнула его?
Нив недовольно выдохнула и вышла из машины. Все еще ощущая меланхолию, она заплатила за парковку и пошла к перекрестку.
А дальше лежал Гастаун: исторический район Ванкувера, одно из любимых мест Нив, где можно было скоротать время. Разные кафе, авангардные галереи, лавочки с сувенирами оживляли ряды кирпичных и бетонных зданий, и узловатые деревья круглый год купались в огнях, обрамляя мощеную дорогу.
Магия Гастауна была в его подлинности. Его истории. Он не первый раз успокаивал Нив в постоянно меняющемся мире стали и стекла.
Загорелся зеленый, и Нив сошла с тротуара и направилась в сердце района.
Коралловое небо медленно остывало, меняя оттенки, и она с предвкушением ждала, когда загорятся фонари.
Но тут что-то мелкое стукнуло по ее плечу.
Она попыталась увидеть, что это было, и где упало, но ее любопытство приглушил град, обрушившийся с неба.
Восторг и смех пропитали воздух, люди искали укрытия под крышами. Улыбающиеся посетители за столиками на улице прикрывали еду всем, что могли найти, дети размахивали ручками, когда кусочки льда целовали их пухлые щеки.
А потом, словно по волшебству, зажглись фонари, и град засверкал, будто с неба сыпались бриллианты.
Мир показался больше, чем минуту назад.
Какая приятная пауза в жизни.
Нив пришла к нужному месту и посмотрела на тускло озаренную галерею. Она прищурилась, прикрыла глаза руками, чтобы заслониться от света фонарей и фар.
«ЧТО?!».
Она помчалась к входу, поскользнулась но горсти льда. Она схватилась за ручку двери вовремя, повисла на ней, как кожура банана.
«Привлекательно».
Она подняла себя и забежала в галерею.
«О, нет, нет, нет», — она безумно озиралась. Тут словно побывал ураган. Инструменты и товары валялись как попало, слой опилок покрывал все вокруг.
В дальней части что-то громко звякнуло, и она вздрогнула. Казалось, кто-то выронил инструмент.
Готовая наказать, Нив пошла на звук, пригнулась под висящим куском полупрозрачного пластика, вошла в тусклую зону.
Перед ней на стремянке стоял юноша в белой майке и застиранных джинсах. Он собирался забить гвоздь в доску.
Нив посмотрела на включатель на стене рядом с собой, тряхнула головой и нажала на него.
Лампочка в 400 ватт включилась в дюйме от головы юного плотника. Он испугался, потерял равновесие и упал со стремянки на спину.
— О боже! — Нив бросилась на помощь. — Мне так жаль! Ты в порядке?!
Он простонал «что за дела?!» и перекатился на бок, принялся потирать спину.
— Мне очень — очень жаль! Твоя голова закрывала ее, — она указала на лампочку.
— О, и это моя вина? — он сдул волосы с лица и постарался встать на ноги.
— Да. Именно, — она пошутила, чтобы он повеселел, но он не повелся, а пошел прочь.
«Это я заслужила».
Нив пошла за ним из мастерской, настраивая себя извиняться. Но было все сложнее, ведь время шло, а он все шел, не глядя на нее.
Ожидая шанс, она смотрела, как он расчесывает пальцами волнистые волосы, их медовые корни контрастировали с платиновыми выгоревшими прядями. Он голым предплечьем вытер пот с виска, а потом принялся отряхивать опилки с джинсов.
Наконец, он повернулся к ней, их взгляды пересеклись, и ей словно снова было тринадцать. Его глаза были как чистая синева Мальдив с глубиной Марианской впадины.
Он был из тех, чье появление в комнате все замечали. Из тех, за кем всегда стояла очередь из девушек.
Но, к ее удивлению, он вернул ее бесстыдный взгляд. Она не понимала, что это означало, но она не ощущала заигрывания. Она немного нервничала.
— Как долго это еще будет длиться?
Он смотрел на нее, словно не слышал вопрос.
— Грубой оценки хватит, — добавила Нив.
— Как тебя зовут? — он прищурился.
— О… — она вытянула руку. — Я Нив.
Он слабо, но понимающе улыбнулся, лицо смягчилось. Но он не обхватил руку Нив, а снял резинку с запястья и принялся завязывать волосы в хвостик.
Нив убрала руку, он пошел прочь от нее. Она обидела бы, но без волос на лице он кого-то напоминал.
— Прости, я тебя знаю? — спросила она.
— Тебе нужно пополнить словарный запас, — он поднял кусок дерева на стол и придвинул к центру.
Нив посмотрела в угол комнаты, пытаясь понять, о чем он говорит.
— Или тебе стоит перестать извиняться каждые пять секунд. А лучше оба варианта.
«Или я могу включить режим стервы и устроить тебе несладкую взбучку».
Она скрестила руки.
— Что случилось с парнем, снимавшем полки пару дней назад?
— Я за него, — он отмерил дерево и оставил отметку карандашом.
Нив огляделась, пытаясь оценить прогресс.
Прошлую выставку убрали, это было хорошо. Но ничего из десятков подставок, нужных для ее картин, еще не установили.
— Эм, так сколько еще времени понадобится?
— Не могу сказать.
— Завтра вечером открытие, и…
— Ага, этого не будет.
Сердце Нив сжалось.
— Почему?
— Время. Все просто.
Нив уставилась на кусок дерева, который он отменял. Из этого появятся подставки.
— Нет. Нет. Я дала вам неделю. Я даже заплатила дополнительно, чтобы убедиться, что все будет вовремя.
— Слушай, Бив…
— Нив.
— Не важно, — он отбросил карандаш. — Я работал пять недель по четырнадцать часов в день, и если бы мне не требовались деньги, я бы не стоял тут, слушая твою чепуху. Так что отстань и позволь мне выполнять работу, ладно?
Он повернулся к бруску дерева.
Нив прищурилась. Что-то в его возмущении показало ей, что она точно его откуда-то знала.
— У тебя случайно нет брата? — спросила она. — По имени Ромер?
Он сухо вздохнул.
— Ты на него смотришь.
Брови Нив подпрыгнули.
Хотя его волосы были значительно длиннее, чем она помнила, он выглядел теперь старше, и его было сложно узнать. Она помнила противного мальчишку, а теперь он выглядел… измождено.
— Что? — он взглянул на нее.
— Ты так… изменился, — Нив указала на его волосы. — Ты меня помнишь? Я, кхм, Дилана… — «Что? Бывшая девушка? Брошенная?» — Мы встречались пару раз. Мельком.
Ромер смотрел на нее с такими же эмоциями, как смотрел бы на стену.
— Ладно, как насчет вечеринки в честь Хэллоуина четыре года назад? Я была медузой с подсветкой в зонтике…? Ты сказал, что я должна была победить…
— Ого. Так цепляться за комплимент целых четыре года, — он склонился и вытащил из — под стола пилу.
Нив не сразу поняла, что он сказал.
— Я ни за что не цепляюсь.
— Да — а — а, — насмехался он.
— Я просто напоминаю твои слова. Так работает память.
— Память выборочна.
— Да что ты говоришь? — она скривилась.
Ему разговор заметно надоел, он опустил пилу на стол и принялся потирать виски.
— Ты хочешь, чтобы я закончил вовремя?
— Ладно, прости, я тебе мешаю?
— Конечно, нет. Я же мазохист, — он потер спину.
— Я включила свет, чтобы помочь тебе, — сказала она, он продолжил работу. — Кто забивает гвозди в темноте?
— Тот, кому нужно забить гвоздь в двух дюймах от лампочки, милая.
«О».
— Эй, мне жаль. Я уже много раз извинилась, как ты сам указал. Можно хоть из-за этого не злиться?
Ромер молчал. Он даже голову не поднял.
Нив ощущала себя уязвимой и открытой, она укуталась в кардиган.
Это было плохо. Они уже выбивались из графика.
Если она хотела исправить ситуацию, нужно было проглотить гордость.
— Я могу с чем-нибудь помочь? Могу принести тебе кофе.
Ромер посмотрел на нее, сдвинув брови, но на его губах был призрак улыбки.
Он казался… обиженным?
— Что? У тебя аллергия на кофе?
— Думаешь, я не знаю, что он тебя подослал? — он выдержал минуту взгляд Нив и отвернулся к работе.
Его большие глаза не моргали, он смотрел мимо бруска, его движения пилой становились все агрессивнее, пока кусок не упал на пол.
— Ладно, о чем ты? — спросила Нив.
— Просто… не надо, — он нахмурился. — Знаю, у вас что-то было, но не опускайся до его уровня.
Нив ощутила облегчение, подозревая теперь, что злость Ромера с ней не связана.
Она обошла стол и встала перед ним, но он не поднимал голову.
— Ты был сегодня в УБК? — спросила она.
— Нет.
— Да, был, — кивнула она. — Потому он ушел.
— Может, перестанем играть в местоимения?
Нив уперла руки в бока.
— Дилан.
Карандаш Ромера завис над бруском, словно он забыл, что собирался сделать.
— Он был в УБК? — спросил он. — Сегодня?
— Да…
Ромер замер, потом облизнул губы и собирался продолжить работу. Но он, похоже, растерялся, так что взял линейку и отмерил брусок снова.
Нив повернула чуть голову, следя за ним. Но она не успела спросить, в чем дело, он опустил карандаш и прислонился к краю стола.
— Когда это было?
Глава 5 Кинетика
Ромер вошел в свою мастерскую и закрыл за собой дверь. Не включая свет, он схватил висячий замок с ржавого гвоздя и запер дверь. Запах горелой древесины орешника напоминал ему о заказе, но он был таким вялым, что ему было все равно.
Было за полночь, он устал. Но зато к выставке все было готово.
Одной проблемой меньше.
Он прошел задней части мастерской, выглянул в мутные окна. Казалось, в тысячный раз он залюбовался прекрасным видом.
Для остальных это была индустриальная гавань — голубая бухта, обрамленная огромными кранами и цветными контейнерами грузов.
Но для него это место значило больше.
Что-то было в нежном ветерке, в беспечных воплях чаек, что всегда пронимало его. Он не мог описать это словами, но проще всего было назвать это… свободой.
Он прошел в дальнюю часть магазина и разделся до трусов. Он бросил вещи в груду на непрочном стуле и рухнул на грязный матрас.
Пружины заскрипели под ним, напоминали железные кулаки. Он вытащил из — под головы тонкую подушку и отбросил, перекатился на бок и опустил голову на согнутую руку.
Он хотел прекратить эту привычку, но пальцы искали шрамы на теле. Шрамы, что давно зажили. Превратились в плотные серебристые следы. Шрамы уже не болели, но он страдал каждый раз, когда вспоминал, что они представляли. Шрамы пульсировали, когда его вены заполняла ярость.
Громкий скрип заставил его вздрогнуть.
Он схватил фонарик у матраса и посветил в сторону звука. Его огромные глаза в ужасе смотрели, как зубчатое лезвие пилы кружится на столе.
Включился еще один инструмент, он вскочил с кровати и бросился к передней части мастерской. Он включил свет и увидел, что пескоструйная машина, дрель и прочие инструменты, работающие от электричества, последовали примеру пилы.
Сдавленный звук вырвался из его горла.
«Отстань».
Три года назад.
Зеленое неровное поле окружали стены, оружие и глаза. В клетке воняло горечью, сожалением и смирением. Это место будет домом на следующие тысячу девяносто пять дней, здесь запирали, а не выпускали угрозы.
Скрываясь на виду, Ромер сидел на скамейке во дворе тюрьмы и смотрел на поток оранжевых точек вдали. Черные, белые, желтые и коричневые — все сошлось к цветам азарта.
— Эй, рыбка! — хриплый голос привлек его внимание, он повернул голову к мужчине, которому было за сорок, его покрывало больше чернил, чем манускрипт.
Только у Исаака среди них было тройное пожизненное заключение. Только его обвиняли во всех возможных убийствах. Убийца так гордился своей жестокостью, что череда татуировок в виде черепов вилась по его спине.
Ромер невольно задумывался, превратится ли когда-нибудь и он в чернила на плоти Исаака.
— Слышал, ты отказался от моего предложения, — Исаак замер в паре шагов от Ромера и криво улыбнулся. — Похоже, ты еще не понял, как тут опасно.
— Мне не нужна защита, — сказал Ромер. Откровенная ложь, но предложение Исаака шло по цене, которую он не собирался платить.
Исаак шагнул вперед, его игривость значительно угасла. Он склонился и опустил ладонь на плечо Ромера, словно отец, собравшийся поговорить с сыном.
— Слушай, малец… тебе явно не повезло попасть сюда к настоящим бандитам. Так что тебе лучше безопасно устроиться в моем углу, — он облизнул губы. — Понял?
Ромер не успел придумать безопасный ответ, Исаак схватился за прядь его волос, склонился и понюхал. Ромер скривился и отодвинулся на другой конец скамейки.
— Так что ты скажешь?
— Я уже сказал, что не заинтересован, — ответил Ромер чуть громче, отчаянно надеясь, что Исаак не услышит страх в его голосе.
— Я похож на лжеца? — он скрестил руки, его подельники приблизились.
Ромер взглянул на дозорные вышки, но слепящее солнце не давало сосредоточиться.
— Я не даю второй шанс, — начал Исаак, — но ты выглядишь умным малым. Не являешься, а выглядишь.
Его товарищи громко рассмеялись.
— Так что ты скажешь?
Тьма обрамляла зрение Ромера. Он собирался потерять сознание? Нельзя. Они охотились на слабых.
— СЕГОДНЯ! — Исаак напугал его и раскатисто рассмеялся.
За хохочущими бандитами Ромер заметил не так далеко проверяющего, спрыгнул к лавке и побежал к нему. Но через пару шагов маленькая армия Исаака погасила его надежду. Он ощутил крепкую хватку на плече, отмахнулся и невольно ударил Исаака локтем в лицо.
Оглушительный рев толпы в предвкушении. Но Исаак не сорвался, а широко улыбнулся окровавленными зубами.
— Я тебя недооценил, — он вытер рот рукавом. — У тебя яиц больше, чем в половины этих неудачников.
Ромер смотрел, не понимая, будет теперь ему лучше или хуже.
— Убирайся, — Исаак отмахнулся от Ромера, как от игрушки, что ему надоела. — ХОРОШО! ШОУ ОКОНЧЕНО! Иди уже!
Ромер медленно попятился из камеры, стараясь не показать себя добычей. Он почти не мог в это поверить. С Исааком на своей стороне он сможет даже…
Он не успел закончить мысль, руки схватили его сзади и бросили на землю.
Он потянулся к заболевшей голове, но банда Исаака схватила его за конечности и прижала. Он поднял голову, Исаак набросился на него как дикий кот, и он понял, что его секунды сочтены.
— ПОМОГИТЕ… — закричал Ромер, но удар Исаака по его челюсти отбросил его сознание в сторону.
«Забит насмерть», — услышал Ромер голос репортера в голове. Он приготовился, но второго удара не было. Он увидел маленький ржавый нож в руке Исаака, оружие, сделанное из кусочков, собранных в трещинах.
— Помогите… — крик Ромера был едва громче мысли. Через миг в его ушах зазвенел крик, который он не сразу узнал как свой.
Исаак повернул нож в плече жертвы, наслаждаясь страданиями Ромера. Он выхватил нож и смотрел, как кровь льется из раны.
При виде этого спектакля заключенные радостно взревели, а Ромер мог видеть только их силуэты на фоне серебряного неба.
«Я не заслуживаю этого, — он кривился от боли, Исаак ударил его ножом в ребра. — Не этого».
Еще удар в живот, но крики Ромера заглушал рев толпы. Жидкое тепло разливалось в его груди, текло из уголка рта.
— Перережь ему глотку! — закричал кто-то.
— Нет, вырежи сердце! — прокричал другой.
Улыбка Исаака то появлялась перед глазами, то пропадала. Он склонился и занес нож над глазами Ромера.
— Может, добавить немного красного к твоей синеве?
Боль. Гадкая, нестерпимая боль.
Капля крови упала с кончика ножа Исаака. Она шлепнулась на щеку Ромера, заполнила его разум картинками его изуродованного лица.
Ужасно умирать без лица.
Вдруг шум оказался далеким, речь Исаака стала невнятной, словно он говорил сразу много речей. И Ромер слышал только свой голос, заполняющий пустоту разума.
«Помогите».
Смерть была близко, зрачки Ромера превратились в точки. Золотые искры замерцали в его глазах, голубые зрачки засияли серебром. Вдруг невидимая сила вырвала оружие из руки Исаака и ударила по его голове.
Ржавое лезвие пронзило его горло, пропало в его черепе, оставив рану, откуда кровь фонтаном полилась на Ромера.
«Я это сделал? Как?».
Кашляя от своей крови, Ромер смотрел на извивающееся тело Исаака, из него выливалась кровь, пропитывая его. Кровью залило лицо Ромера, его уши, но он все еще слышал приглушенные крики сбегающихся офицеров.
Тело Исаака обмякло, его испуганные товарищи отпустили Ромера и бросились бежать.
Ромер утопал в теплой алой жидкости и содрогался рядом с трупом Исаака.
Его разум хотел отключиться. Перестать чувствовать эту ужасную боль. Но он держался за каждый вдох, боролся с тьмой, отсчитывая драгоценные секунды.
«Хватит…» — молил Ромер, но техника в мастерской продолжала стонать, рычать и визжать.
Требовать, чтобы Ромер вспомнил, кем он всегда был, и что он сделал.
— Хватит, — потребовал он, но его голос было едва слышно в шуме. — Я сказал хватит, — он сказал уже громче. — Хватит! ХВАТИ — И — ИТ!
ПОМУТНЕНИЕ.
Ромер смотрел во тьму, шум техники угасал. В его мастерской воцарилась тишина, но в нем бушевал хаос. Потому что не имело значения, принимает он или отрицает ситуацию.
И то, и другое было безумием.
Глава 6 Выставка
Сумерки. Холодные оттенки синего и голубого разлились на небе над городом, дополняя тепло ночной жизни. Не было места живее в Ванкувере, чем Гастаун, когда день переходил в ночь.
В центре яркая галерея заманивала любопытных, обещая нечто новое. И друзья, и незнакомцы двигались мимо друг друга, как яркие рыбки в аквариуме.
Задыхаясь в алом платье, Нив ходила в толпе с подносом в руке. С широкой улыбкой и фразой «э — э — эй, спасибо, что пришли!» она пересекла порог зала.
Она опустилась на деревянный ящик, проклиная всех, кто изобрел высокие каблуки. Но стоило подумать об этом, когда она надевала пятидюймовые шпильки в такую ночь.
Вытянув ноги, она вытащила телефон из-за пояса и проверила сообщения тех, кто не смог прийти.
Ничего. Людей уже было много. Но она не могла понять, почему, хоть и ужасно опоздав, Элиот не отыскал ее.
Сжав губы, она тряхнула головой и набрала ему. Одно дело не отреагировать, когда ей нужен был ложный вызов в кафе… но пропустить мероприятие, к которому она готовилась месяцами?
Голосовая почта.
— Элли! Лучше тебе стоять в пробке, зараза. Ты должен был прибыть два часа назад. Мне приходиться подавать все без крекеров.
Она взглянула на стол с закусками и заметила Ромера, выглядящего привлекательно с волосами, зачесанными назад, в черной кожаной куртке и голубой рубашке.
Нив смотрела, как он разглядывал закуски, пожал плечами и бросил кубик сыра в рот. Когда кто-то заслонил его от взгляда, Нив вспомнила, что говорит по телефону.
— Элли… Знаю, ты не хочешь сейчас этого. Понимаю. Но это я, и ты мне очень — очень нужен. Просто приди, ладно?
Ее надежды, что Элиот появится, пропали, когда она закончила звонок. Может, это и к лучшему. Он все равно был бы несчастен.
Она посмотрела в сторону Ромера и с усилием поднялась на пострадавшие ноги. Она провела пальцами по своим волнистым волосам, глубоко вдохнула и пошла глубже в зал.
«Куда он пошел?» — она разглядывала галерею, но Ромера видно не было.
Решив устроить встречу, пока не поздно, Нив направилась к входу. Но она была рассеяна и врезалась в кого-то. В кого-то очень сильного и твердого, спасшего его от унизительного падения.
— Ого, ты в порядке? — спросил он.
— Боже… мне так жаль, — Нив выдавила смешок, чтобы скрыть смущение. — Спасибо.
— Не за что, — он очаровательно улыбнулся.
Она окинула его взглядом: чуть за тридцать, телосложение игрока к регби, короткая стрижка и густые выразительные брови. Он был в тонкой куртке, белой рубашке и темных джинсах, он был красив, но не сильно выделялся.
— Вы — друг Элиота? — спросила Нив, стараясь заполнить тишину, и тут же представила, как он отвечает: «Ага, я чищу им зубы».
— Нет, я просто проходил и заметил вывеску. Захотел проверить, — он пожал плечами и посмотрел на галерею. — Это все ваше? — он покрутил указательным пальцем в воздухе.
Нив просияла.
— Да.
Он впечатлено кивнул.
— Отличная работа.
— Спасибо, — ее улыбка стала шире, она убрала волосы за ухо. — Я Нив, кстати, — она протянула руку.
Он обхватил ладонь Нив, но его лицо вдруг лишилось эмоций.
— Я… — он замолчал, глядя на Нив, будто пытался вспомнить что-то важное. — Виктор, — сказал он. — Виктор Янг.
Его хватка вдруг стала слишком крепкой, и капля эмоций на его лице была… враждебной?
— Очень рада знакомству, Виктор, — улыбнулась Нив, пытаясь скрыть тревогу из-за перемены его поведения. — Что ж, мне нужно обойти… — она указала на галерею и посмотрела на свою ладонь.
Он понял, что все еще крепко сжимает ее, и отпустил.
— Верно, — он кивнул и пошел в центр галереи.
Нив сдвинула брови, не зная, что думать. Он казался таким теплым сначала. Что случилось?
— Липнешь к посетителям, значит, — голос Ромера у ее уха вернул ее в реальность.
«Он еще здесь…» — Нив ощутила трепет в груди.
— Я смотрю, сыр ты уже доел, — она скрестила руки и повернулась к нему.
— Следила за мной? — он сделал глоток из пластикового стаканчика и прислонился к колонне.
Его игривость казалась неуместной. Это был тот же парень, который вчера заставил Нив ощущать себя сексуальной как совок для мусора.
— Ага, ну… мне же нужно следить, чтобы все шло гладко.
— О, прошу… Я видел, как ты пялилась на меня из своего укрытия.
«Что? Когда? Блин!».
— Ну… я не виновата, что ты выделяешься. Голубая рубашка? Всем сразу ясно, что у тебя синие глаза.
Она ждала, что он остроумно парирует. Но он лишь посмотрел на нее, изучая детали ее лица, например, веснушку рядом с ее верхней губой.
— И я не липла. Я представлялась.
— Угу. Уверен, врезалась ты в него тоже нечаянно, — Ромер сделал еще глоток, ухмыляясь.
Он заигрывал с ней? Его враждебность вчера была временной?
— Не говори, что ты ревнуешь, — фыркнула она.
Напиток все еще был у него во рту, его ухмылка стала шире. Он покачал головой и проглотил.
— Ревность — не мой цвет.
«Синий», — подумала Нив и поняла, что снова пялится.
— Так, кхм, спасибо. Все вышло прекрасно.
Ромер опустил взгляд и покружил напиток в стакане.
— Дилан сегодня придет?
Вопрос ударил по ней.
— Я не, кхм… — она постаралась сохранять спокойствие. — Нет, не думаю.
— Занят?
— Я его не приглашала, — она отвела взгляд, пытаясь отыскать в толпе юношу, которого там точно не было.
— Как так?
Нив молчала. Она не могла понять, пытается ли Ромер унизить ее, или он правда не знает.
— Ты злишься на него, — он прищурился, а потом кивнул с понимающей улыбкой. — У тебя на лице написано.
Нив фыркнула, но следила за языком.
— А ты?
— А что я?
— Почему не позвонишь ему, если так хочешь увидеть?
— Кто сказал, что я хочу его увидеть?
— У тебя на лице написано.
Его улыбка стала шире. Он собирался что-то сказать, но вместо этого провел языком по нижним зубам.
«Попался», — Нив вскинула брови.
— И…? — спросила она, Ромер лишь пожал плечами и отвел взгляд. — Что?
— Это долгая история, — он тряхнул головой и допил содержимое стакана. — Спасибо за напиток, — он смял стаканчик и озирался на уровне колен. Он заметил урну у столика и пошел туда.
— Ты уходишь? — Нив пошла за ним.
— День был долгим, — он бросил стаканчик в урну.
— Почему ты не позвонишь ему? — спросила она.
— У меня нет его нового номера.
— Номер не менялся, — Нив знала, что его отговорка — бред.
— Мне завтра рано вставать, — он пытался протиснуться мимо нее. — Удачи со всем.
— Ладно, погоди… — она прижала ладонь к его руке, и, к ее удивлению, он остановился, словно ждал этой просьбы. — Просто… — Нив пыталась понять, что именно хочет спросить. — Я немного запуталась.
— Из-за чего?
«Из-за того, что ты ведешь себя так, будто Дилан — незнакомец!».
— Ну… разве вы не были лучшими друзьями?
— Нет, — сказал он твердо. Решительно. — Точно не были.
Глава 7 Бедствие
«Дом, милая дыра», — Нив рухнула на кровать, рука и нога свесились с края, как у морской звезды. Уткнувшись лицом в простыни, она сбросила туфли и наслаждалась ощущением прохладного воздуха на болящих ногах. Все ее тело так затекло, словно она рухнула с лестничного пролета.
Месяцы скрупулезного планирования, создания тридцати шести картин, стресса, пота и слез, а она с трудом смогла закрыть расходы. Элиот не пришел. Короткий визит мамы был больше критикой жизненных принципов Нив, а не поддержкой. А разговор с Ромером только вызвал больше вопросов.
По какой-то причине она вспоминала время четыре Рождества назад. В тот мрачный день она ждала Дилана у эскалаторов кинотеатра, держала две чашки горячего шоколада.
Утренний сеанс в снежный день. Идеально.
Она вспомнила, как заметила Дилана, идущего мимо окон у входа, его розовые щеки выглядывали из-за синего шарфа. И хотя его рот был скрыт, она помнила, что он улыбался.
Улыбка была в его глазах.
И она вспомнила, как Дилан дошел до двери, и мальчик вдруг выбежал из-за стены и помчался к нему на полной скорости. Он прыгнул на спину Дилана, толкнул их обоих в гору снега.
Она вспомнила, как завидовала, когда Ро, мальчик, о котором она часто слышала, но редко его видела, пихал горсти снега в рот Дилана, их смех было слышно даже сквозь темные окна.
Это длилось недолго, но тут же стало лучшим воспоминанием Нив. Потому что за такую дружбу она бы убила.
Нив оказалась в Водном центре университета, стояла на высшем трамплине. Вода под ней была неподвижной, как стекло. Влажность удушала, запах хлорки был таким сильным, что ощущался на языке.
Она разглядывала просторное открытое пространство, пыталась понять, где капает вода. Жуткие ощущения подступали к ней, но пока не проникали в душу.
«Вроде, я боялась высоты…»
Она посмотрела вниз и поняла, что тепло одета. Но удивляло сильнее то, что она сжимала тяжелый стальной якорь.
Это было логично. Без него она бы сразу всплыла.
И с этой мыслью Нив шагнула с трамплина и полетела к своему отражению.
Словно пропустив при спуске с лестницы последнюю ступеньку, Нив проснулась в кровати. Ее сердце колотилось, кожа была в тонком слое холодного пота.
Она не могла прогнать ощущение падения, она лежала и ждала, пока нервы успокоятся.
Снаружи еще было темно, и она сунула руку под подушку, схватила телефон и проверила время.
6:12.
Она застонала. Было преступлением просыпаться так рано в воскресенье.
Выставка прошла, и Нив поняла, что у нее нет конкретных планов на лето, кроме общения с Элиотом. Почти вся усталость миновала, и она начинала злиться на него.
Он даже не соизволил написать ей. Так Нив хотя бы не провела всю ночь, глядя то на телефон, то в окна галереи.
Но хуже злости на Элиота было то, как сильно Нив хотелось просто позвонить Дилану и поговорить об этом. О чем угодно. Она все еще не выслушала его объяснение. Так что связаться с ним можно было без угрызений совести… да? Это было бы по — взрослому.
Она резко выдохнула и нашла его номер.
Она смотрела на него, ожидая, что очнется. Но впервые за долгое время ее разум и сердце не спорили. И она сглотнула напряжение в горле, облизнула губы, вдохнула, отчаянно нуждаясь в храбрости, и позвонила ему.
Гудки, гудки, гудки и гудки. А потом:
— Эй, вы попали…
Она сбросила вызов.
Нив вытерла зеркало в ванной полотенцем и выбралась из пара в белой майке и шортах в черно — белую полоску. Она схватила телефон с кровати и проверила, опечалилась, что нет ни сообщений, ни упоминаний, ни пропущенных вызовов.
«Ну, я все же звонила ему на рассвете…»
Она опустила телефон и прошла к мини — холодильнику. Там было практически пусто. С экзаменами и выставкой она выживала на замороженных обедах и лапше быстрого приготовления.
Она обдумывала ограниченные варианты и услышала тихие гудки.
Нив посмотрела на телефон, увидела, что экран светится. Она прошла к нему и схватила, поняла, что идет звонок Элиоту.
Она подумала, что набрала ему по ошибке, закончила вызов. А потом ее глаза расширились при виде череды исходящих — все Элиоту. Они были сделаны, пока Нив мылась в душе.
Она нахмурилась.
«Глюк?».
Ее телефон сам по себе начал звонить Элиоту. В этот раз Нив смотрела на экран и не хотела заканчивать вызов.
Она всегда притягивала неисправности, но это было другим. Темнее. Такими были ощущения, когда смотрел фильм ужасов в одиночку.
От входящего вызова она подпрыгнула.
Он был от скрытого номера.
Не догадываясь, кто это, Нив кашлянула и приняла вызов.
— Алло?
— Это мисс Найтли? — спросил незнакомый голос.
Влажные волосы Нив прыгали по ее коже, она ворвалась в отделение скорой помощи. Паника не успела охватить ее, она заметила девушку за маленьким столом.
На ее блузке был значок «ВОЛОНТЕР».
— Я могу с чем-то помочь? — прочирикала она бодрым тоном.
Нив хотела заговорить, но из конца зала ей помахал офицер полиции.
Это он звонил?
Нив проглотила ком в горле и тяжелыми шагами направилась в его сторону.
Ее шаги становились все меньше и меньше, а потом она застыла и ждала, пока он встретит ее на половине пути.
— Мисс Найтли? — он приблизился.
— Как он? — спросила Нив шепотом.
— Я могу увидеть ваше удостоверение?
— О, да, — она пыталась сосредоточить взгляд. Нив порылась в сумочке и нашла кошелек. Она вытащила водительские права и вручила ему. — Я не из семьи, — сказала она, пока офицер разглядывал документ. — Его семья живет в Торонто.
— Мы пытаемся связаться с ними. Мы позвонили вам, потому что вы были в списке частых вызовов.
Нив кивнула, едва воспринимая его слова.
— Так что случилось?
— Боюсь, мне пока не сообщили о его состоянии. Но врач скоро выйдет.
— Хорошо, но что случилось? Вы сказали, что объясните, когда я доберусь сюда.
— Ну… — он опустил взгляд и потер щетину. — Не хочу спешить с выводами, но все выглядит как попытка суицида.
«Суицид».
Она была под водой. Она не слышала его слова. Мир чернел, она видела лишь Элиота, висящего на веревке в комнате в общежитии. Или лежащим в луже своей крови с перерезанными запястьями на краю ванны.
— Вы знали об этом? — спросил офицер, привлекая внимание Нив.
Она нахмурилась сильнее и отрицательно покачала головой.
— Потому что мы нашли восемнадцать пропущенных вызовов с того номера, по которому вы ответили.
«Звонки», — сердце Нив сжалось.
— Мой телефон, кхм… Я должна была встретиться с ним прошлой ночью, но он не появился, — на ее глазах выступили слезы.
— Уверен, он поправится.
— Как он… — Нив подавилась, надеясь, что он поймет и без деталей.
— Похоже, он пытался утопить себя.
Смятение проступило на лице Нив.
— Что…?
— Сторож слышал, как звонит и звонит телефон, подумал, что кто-то его потерял. Он завернул за угол и увидел, как мистер Уайлдер прыгнул, и нырнул за ним.
«Нырнул? Сторож?».
Офицер увидел лицо Нив и уточнил:
— В бассейн. В Водном центре УБК.
Она не могла дышать. Не могла думать. Тяжелая боль в животе грозила обрушить ее на колени.
— Вовремя. Если бы не ваши звонки, — он покачал головой, сжав губы.
— Но Элли прекрасно плавает, — сказала она. — Он даже участвовал в соревнованиях.
Офицеру стало заметно неудобно, он опустил взгляд.
— Когда мы попали туда, мы нашли пятидесятипудовый диск с металлической цепью на дне бассейна, — он почесал висок. — Цепь было сложно снять с мистера Уайлдера.
«Якорь…»
Пустой взгляд Нив был устремлен в воздух, она смотрела сквозь пол на бассейн, словно вернулась на тот трамплин.
— Не могу представить, как это тяжело, — сказал офицер, — но постарайтесь не переживать. Врач скоро выйдет.
— Что он там делал? — она вскинула голову, тело дрожало. — Так или утонешь, или нет.
Нив склонилась на локтях, уткнулась лицом в ладони.
Она уже сорок четыре минуты была в больнице. Она почти хотела, чтобы в зале ожидания был кто-нибудь еще. Чтобы она могла поглядывать на этого человека, отвлекать себя. Она была бы согласна даже на вопящего ребенка. Все было бы лучше, чем сидеть в тишине, пока в голове прокручивалось описание случая. И, что хуже, она не понимала, как это произошло. Ее звонки Элли. Схожесть между ее сном и тем, как он пытался…
Ее пальцы впились в волосы. Она обхватила разболевшуюся голову, пытаясь сложить обрывки мыслей в целое. Но они тонули в грохоте ее сердца. Оно считало.
«Почему же так долго».
При звуке приближающихся шагов Нив отклонилась на спинку стула и посмотрела на дверь.
Стареющий мужчина с седыми волосами и щетиной прошел в зал и тут же опустились на единственного человека здесь.
— Вы ждете мистера Уайлдера? — спросил он.
— Элиот Уайлдер, да, — Нив медленно поднялась на ноги. — Как он?
Врач посмотрел на папку, но не читал, что там. Его губы приоткрылись, словно слова крутились на языке.
— Боюсь, мы не смогли оживить его.
Нив смотрела, как он поправляет очки.
— Думаю, вам уже рассказали о бассейне, но официальная причина смерти — передозировка.
«Причина смерти», — подумала Нив, лишившись надежды.
— Фенобарбитал, — уточнил врач, когда Нив не отреагировала на его сообщение. — В его крови было в десять раз больше, чем требовалось.
— Передозировка… — пролепетала Нив.
— Мне очень жаль, — он пошел к двери, но замер. — Если это успокоит, — он повернулся к Нив, — фенобарбитал — болеутоляющее. Ему вряд ли было больно.
Нив могла лишь смотреть, лишенная дара речи.
С кивком врач пошел в коридор и пропал из виду.
Но не из памяти.
И Нив поймала себя на том, что брела к выходу, шлепанье ее тапочек отдавалось эхом по коридорам. Она прошла мимо раздвижных дверей и направилась к парковке. Она шла, ожидая, что эмоции взорвутся в ней. И она не справится с ними.
Но с каждым шагом ощущений было все меньше.
Глава 8 Сомнение
Бежевые облака висели низко на бирюзовом небе. Нежный ветерок был таким робким, что Нив едва его замечала. Она лежала на мягком покрывале мха, закрыла глаза и нежно гладила мягкую текстуру. Мох напоминал губку и был прохладным. Нежным и успокаивающим. Она могла лежать так вечно.
Текли минуты, она ощущала только умиротворение. А потом ветерок охладил ее щеки и уговорил открыть глаза.
Она села и залюбовалась очаровательным полем травы. Безмятежный луг усеивали тысячи белых маргариток.
Впереди луг встречался с небом, там был обрыв. Нив пошла по краю, пока не поняла, что обогнула луг по периметру.
Она была на уединенной вершине.
И не она одна.
Рядом с ней стоял юноша — она подняла голову — с алыми волосами.
Порыв ветра пронесся мимо, и волосы Дилана приподнялись, чтобы помахать ему на прощание.
Нив ждала, пока он посмотрит на нее, но он глядел вдаль.
— Эй, — она поднялась на ноги и повернулась к нему.
Он не замечал ее.
— Что ты здесь делаешь?
После вопроса Нив облака порозовели.
Это было чарующе, но пугающе.
Вдруг солнце помчалось к горизонту, словно пыталось убежать от ночи. Свет разливался как вода, тьма захватывала небо.
— Дилан? — Нив коснулась его руки. — О, ты замерзаешь! — она обняла его, но его руки висели по бокам.
Она закрыла глаза и потирала спину Дилана, но его тело оставалось ледяным. В тот миг, когда ее щека прижалась к его шее, Нив поняла, что у него нет пульса.
— Из розовых облаков льется кровь? — Дилан заговорил стальным голосом. Нив открыла глаза, ее зрение закрывали длинные темные пряди волос, развевающихся на ветру.
Сердце Нив пропустило удар, и она отпрянула, потрясенно глядя на знакомые черты чужака. Юный андрогин с дикими глазами, бровями в форме лезвий и темными волосами, падающими ему на плечи.
Он был бездушен, это было сложно описать словами. Его красота была ядовитой.
Убийственной, как у экзотической змеи.
— Кто… — Нив отпрянула и поняла, что юноша сжимает ее запястья. — Отпусти, — потребовала она, но он не моргнул.
Нив пыталась высвободиться, но хватка юноши была крепкой. Непоколебимой.
— Из розовых облаков льется кровь? — повторил он.
Теплая капля дождя упала на грудь Нив, она посмотрела, как алое пятно пропитывает ее белую рубаху.
Ее глаза наполнились ужасом. Она смотрела, и еще одна капля упала на щеку чужака. Она скользнула по контуру его лица, по его выраженной челюсти.
— Пусти, — потребовала Нив, ее голос источал страх и отчаяние. — Пусти. Пусти! ПУСТИ МЕНЯ! — вопила она, как сломанная пластинка, взгляд незнакомца устраивал в ней хаос.
Еще одна алая капля упала на обнаженное плечо Нив.
— Помогите… — еще одна, — помогите! — и еще одна. — НА ПОМОЩЬ! — она кричала, пока все вокруг не окрасилось в красный.
Нив открыла глаза и увидела белый потолок своей квартиры. Но ужас ее кошмара — красный мир, покрытый кровью — задержался.
Она тяжело дышала и ждала, пока придет в себя. Но вместо спокойствия была боль.
Уже шесть дней Элиот не дышал. Его сердце остановилось. Уже шесть дней Нив ела лишь по кусочку, спала не дольше пары часов. С того случая кошмары будили ее всю ночь. Она слышала строчки песен, которые давно не слушала. С того ужасного звонка она колебалась между пустым отрицанием и тяжелым горем. И всего через пару часов ей придется содрать корочку и снова ощутить пылающую боль.
Нив в черном вышла на каменное крыльцо клуба в пригороде. Ее глаза были красными, нос и щеки порозовели от дешевых бумажных платков. Ее тело ощущалось избитым.
Снова слезы, она боялась, что ее голова треснет.
Она завернула за угол и попыталась укрыться на лестнице, ведущей к парковке. Горе все утро начинало сказываться на ней.
Она все еще слышала, как в зале играет домашнее видео Элиота. Длинное собрание этапов его жизни, разбавленное роликами его детских проделок.
Временами раздавался смех его семьи и рев друзей, а потом все погружалось в серьезную тишину.
Это должен быть праздник жизни, но получилось болезненное воспроизведение всего, чего ей не хватало без него. Того, без чего ей теперь придется жить.
Но хуже было то, что она видела параллель с реальностью, ее яркий кошмар предшествовал гибели Элиота.
Ее слезы полились снова, она собирала их мокрыми рукавами. Она как-то узнала, что это случится? И ее изнутри разрывало и сгибало в поясе чувство вины, замаскированное под горе?
Могла ли она вмешаться, пока не стало слишком поздно?
С этой мыслью Нив вытащила телефон и набрала маму. На втором гудке она уже приготовилась услышать голосовую почту. Но, к ее удивлению…
— Привет, милая, — ответила мама.
— О… привет, — пролепетала Нив. — Привет, мам.
— Как ты, малышка?
Нив тихо выдохнула.
— Я… в порядке.
— Как прошла служба?
«Служба», — подумала Нив. Она была хорошо организована. Неудобна. Разрывала сердце. Она все еще шла, это должно было произойти, но не так рано.
— Мам… — начала Нив, но замешкалась.
— Милая, думаю, ты не в себе, — сказала мама.
Нив оглянулась за плечо. В тридцати футах за ней худой мужчина — дядя Элли? — задержался у изящной тележки, наполненной красной геранью. Он смотрел на стакан виски и был слишком раздавлен, чтобы замечать Нив, тем более слушать ее разговор.
— Нив? Ты меня слышишь?
Нив отвернулась от горюющего, ее обсидиановые волосы соскользнули с плеча, закрывая лицо.
— Мам… ты помнишь, как мне снилось что-то странное, когда я была маленькой?
Пауза. Слишком долгая.
— У всех бывают странные сны, милая, — сказала ее мама. — Это нормально.
— Если это нормально, почему ты водила меня к психиатру?
Тихий, но недовольный вздох.
— Дело было не во снах. Ты пугала детей, говорила, что можешь предсказывать будущее.
И Нив словно снова было шесть лет…
Она сидела одна на качелях у ниши. Эта осень была взрывом желтого, красного и коричневого. Небо было туманно — серым, воздух был приятно прохладным.
В куртке Нив было тепло и уютно, она смотрела, как мальчики бегают друг за другом на площадке. Она следила за мальчиком в свитере цвета бархатцев, который уже выдыхался.
Он перешел на шаг, его плечи опустились, он отклонил голову и выдыхал белые облачка в воздух.
Он лениво прошел к качелям, схватился за цепи и устроился на деревянном сидении.
При виде этого Нив встала в тихом выжидании. Ее большие карие глаза смотрели на других мальчиков, которые собрались в группу, заметно недовольные.
Один из них побежал, словно в его голову пришла лучшая идея.
На их лицах расцвели озорные улыбки, у их группы возникла новая стратегия.
Они оббежали качели и собрались за ними. Каждый раз они подталкивали мальчика в свитере цвета бархатцев, когда он прилетал к ним.
Чем выше долетал мальчик, тем громче он кричал о пощаде, но остальные все равно раскачивали его на горизонтальной перекладине.
Варежки Нив закрыли ее рот, дыхание согревало ее пальчики сквозь толстые слои ткани.
Она ошибается. Должна ошибаться. Потому что иначе…
Кричащий мальчик долетел до вершины и невольно отпустил цепи.
Варежки Нив заглушили ее крик, перекладина сломала спину мальчика при его падении.
Этот ужасный случай был первым предсказанием Нив. Она надеялась, что он будет и последним. Но время подбрасывала ей все больше неприятных сюрпризов, то больших, то маленьких. И теперь Элиот был закопан, и она снова пала жертвой смятения, сомнения и отчаяния.
И если ее мама не помогла ей в детстве, не было повода думать, что сейчас будет иначе.
Глава 9 Успокоение
Дилан оказался в пустой комнате. В бетонном кубе без двери и окон. Он не знал, как оказался здесь, но, опустив взгляд, понял, что прикован к металлическому стулу, прикрученному к полу.
Он пытался вырваться, но его путы затягивались только сильнее, сдерживали кровь, что его сердце отправляло в руки.
Казалось, пространство уменьшалось. Словно стены сдвигались к нему по дюйму.
С громким грохотом и эхом зажегся прожектор. Он был таким ярким, что выбелил все, чего касался.
И вдруг он начал спускаться по телу Дилана, от его колен, потом к лодыжкам. Он соскользнул с его туфлей и медленно пополз к центру комнаты.
Паника гремела в костях Дилана. Движение прожектора казалось целеустремленным. Но Дилан не знал, что он собирался открыть.
Вдруг диск света начал искажаться, показывая детские сандалии.
Появились ноги и тело, стало видно воротник, и Дилан охнул, когда на плечи ребенка легли темные волосы.
С ослепительной вспышкой прожектор погас, и осталось только эхо грохота, растекающееся во тьме.
Дилан дрожал.
Он не первый раз встречал Жнеца в облике ребенка. Так что это означало?
Что произойдет?
Границы комнаты вернулись, мягкий свет без источника заполнил пространство.
Мальчик пропал. И вокруг не было орудий пыток.
Цикл был нарушен?
Этот день был исключением из правил?
Его надежда погасла, когда он заметил темный рисунок, похожий на вены, на ветви мертвого дерева, на полу. Он вздрогнул, поняв, что видит, как алая жидкость проступает из трещин на полу.
Она проливалась по поверхности, границы быстро смешивались. За секунды весь пол скрылся под толстой красной вуалью, он не успел глазом моргнуть, как его ноги поглотило то, что выглядело и ощущалось по запаху как кровь.
Дилан дергался, пытался вырваться, но его пути сжимались в ответ. Его ладони посинели, он ощущал лишь тепло жидкости, медленно поглощающей его ноги.
Она уже доставала до его колен. Казалось, со временем она поднималась только быстрее.
Дилан беспомощно смотрел, как красная жидкость скрывает его ноги. Кровь окружила его тело, поглотила плечи.
Она замедлилась у шеи Дилана, словно ласкала теплом, но с силой.
Словно смакуя добычу, она окутала горло Дилана, обвила его челюсть, забралась до раскрытого рта.
Она замерла у нижней губы Дилана, дразня фальшивой надеждой. А потом беспощадной волной захлестнула горло Дилана, заполняя его легкие болью.
Хватая ртом воздух, Дилан пришел в себя на кровати. Он держался за горло, влажно кашлял, но ощущение утопления не проходило.
Показалось глупо думать — даже на кратчайший миг — что он увидит конец этим страданиям.
Он не мог так больше. Этот груз был слишком тяжелым для него одного.
Он вытащил телефон из кармана и сел на кровати. Поступок был отчаянным и, может, тщетным, но что он терял?
Он кашлянул, горло пересохло и болело, и набрал Алексу.
«Ответь. Просто ответь и…»
Он сразу услышал голосовую почту, и Дилану снова напомнили, как много всего не будет прежним.
— Эй, Алекс… Кхм, уверен, ты очень занят. И так навеки, — он выдохнул, жалея, что не отрепетировал слова. — Думаешь, мы могли бы… встретиться?
«Встретиться? — он скривился. — Ближе к делу».
— Алекс, стало хуже. Намного. Я…
«Тону».
Больше слов не было, и он завершил вызов. Вот и все. Он сыграл последней картой. Если Алекс, услышав послание, не свяжется с ним, как в тот раз, когда он лишь посмотрел на экран в УБК, то все кончено.
Вдруг его теплой волной накрыло особое чувство.
Он съехал с кровати и пошел в гостиную, остановился в паре шагов от входной двери и смотрел на домофон.
Нив ждала у величественной пары бронзовых дверей, двойных врат в антикварный лифт в многоквартирном здании, где жил Дилан.
Она едва помнила, как уехала с похорон Элиота, или сколько она заплатила за стоянку. Она просто не могла поверить, что была здесь, когда лишь неделю назад одна мысль об этом была странной выдумкой.
Лифт дрогнул и остановился, дверцы раздвинулись. Жест приветствовал, но Нив казалось, что ее заманивают в клетку. Она помнила, что Дилан называл лифт клеткой для птиц.
Как метко.
Она прошла и нажала на кнопку самого верхнего этажа, где был Дилан. Дверцы тут же принялись закрываться, и ее сдавила тревога, она знала, что назад дороги нет. Она смотрела на лобби в брешах узорчатых дверей лифта, а потом они закрылись до конца и понесли ее ближе к нему.
Идея была ужасной.
Чем она думала, так заявляясь? Ей нужно было придумать причину и спуститься на лифте, а потом написать Дилану, что ей жаль.
Но лифт уже остановился.
Что она ему напишет? «Кое — что случилось»? А если он скажет прийти в другое время? А если…
Она увидела Дилана на площадке, когда дверцы лифта открылись.
При виде него годы подавляемых эмоций забурлили внутри, угрожая пролиться из ее глаз.
— Нив, — он вскинул брови, шагнул вперед.
— Нет… — Нив попятилась, нажала кнопку лобби. — Нет, нет, нет, — она нажимала, но дверцы не закрывались.
А потом она разрыдалась.
— Детка… — он шагнул в лифт.
— Нет, не смей ТАК МЕНЯ НАЗЫВАТЬ! — она оттолкнула его.
Дилан отшатнулся и вышел из лифта, на лице смешались потрясение и обида.
И Нив уже не собиралась ехать вниз, она вышла на площадку и толкала его снова и снова, пока он не уперся в стену.
Слезы лились по ее горящим щекам.
— Я тебя любила, — едва могла выдавить она, — а ты просто ушел… Ты ушел, — она задыхалась, — он ушел, — боль сгибала ее, — все уходят…
Дилан потянулся к ней, но Нив отбила его руку. Он хотел обнять ее, но она оттолкнула его. А потом ее попытки стали жалкими, и он обнял ее, теплый и сильный.
— Я так на тебя злюсь, — всхлипывала она в его грудь. Ее руки были скрещены, кулаки ослабели и не могли ударять его. — Так злюсь, — завопила она, горло болело от напряжения.
— Прости, — Дилан уткнулся лицом в ее шею. — Прости, Нив. Прости, — повторял он снова и снова, его голос был окрашен виной и сожалением. Ноги Нив подкосились, и его хватка не дала ей упасть на пол. И она перестала бороться и плакала, изливая годы тоски, одиночества, страданий разбитого сердца.
— Идем, — шепнул Дилан, нежно гладя ее по волосам. — Идем внутрь, — он сдвинулся, и Нив позволила ему вести ее в квартиру, словно без него она рассыпалась бы на кусочки.
Внутри его дома Нив отодвинулась, решив взять себя в руки.
— Будешь что-нибудь? — спросил он.
— Не надо так, — Нив посмотрела на него, гнев подавлял боль. — Не веди себя так, словно все в порядке. Не в порядке. Ты не можешь просто вернуться в мою жизнь и вести себя как ни в чем не бывало.
Плечи Дилана опустились, печаль в его глазах лишала Нив напряжения. И она снова ощутила себя уязвимой, побежденной. Она весь день пыталась подавить это ощущение.
— Все просто смотрят на меня, как «Кто эта дурочка?» или «Почему она здесь?», — Нив покачала головой и отвела взгляд. — Они не знают меня, но это не значит, что я не имею права расстраиваться из-за их потери. Будто мои чувства не имеют значения.
— Люди горюют по — разному, — сказал Дилан.
— Они осуждали меня, Дилан. Почти обвиняли.
— За что? — он с тревогой нахмурился.
— Не знаю. Я была не таким хорошим другом? Может, они подумали, что я была его ненормальной бывшей девушкой. Что я его подтолкнула к этому.
Дилан прищурился, заметно растерявшись от ее слов. И тут Нив поняла, что не объяснила в сообщении Дилану, как умер Элиот… только то, что это случилось.
— Он убил себя, — прошептала она.
Тишина окутала комнату.
Дилан отвел взгляд и сунул руки в карманы, как делал, когда ощущал себя побежденным.
— Ох… мне жаль, — он тряхнул головой. — Я думал, это была авария или что-то такое.
— О, ничего такого, — Нив прошла к окну, склонилась к нему и смотрела на город, на вид, который и не надеялась больше увидеть не в воспоминаниях. — Не знаю… Может, они правы, — пробормотала она, Дилан подошел сзади. — Может, я была виновата.
— Не говори так, — Дилан прижал ладонь к ее спине. — Знаю, винить себя удобно, но так ты делаешь, чтобы ситуация не вышла из — под контроля.
— Я знала… — сказала она, не слушая попытки Дилана успокоить ее. — Я знала… наверное.
— Что знала? — Дилан сел на подоконник, посмотрел на нее.
— У меня был сон об этом. О его смерти.
— Нив. Не стоит оглядываться на прошлое. Ты вспоминаешь и думаешь, что ответы были перед тобой, начинаешь винить себя за то, что не вела себя иначе. Но ты не можешь так думать. Тебе нужно смириться, что это было не в твоей власти.
— А если это было? — прошептала Нив, словно рассказывала ему страшную тайну. — А если это было в моей власти?
— О чем ты?
— Это был не случайный сон. Когда офицер описывал… — сердце Нив дрогнуло. — Он словно описывал мне мой сон.
Взгляд Дилана поднялся к глазам Нив, он словно искал что-то. Он думал, что она сходит с ума? Что она сломалась от стресса?
— Люди не могут управлять своими снами, — сказал он. — Хотелось бы уметь, но…
— Помнишь кошмар, о котором я рассказывала тебе за несколько дней до того, как ты ушел?
Он прищурился.
— Про красную реку?
Нив кивнула.
— Я стояла одна на старом каменном мосту. Вода под мостом была темно — красной. Казалось, все в мире мертвы, и их кровь пачкает воду.
— Верно, — кивнул он. — И что с того?
— Несколько дней спустя… когда ты уже ушел… я прочитала о группе чешских художников, которые вылили литры краски в реку, чтобы защитить права зверей. Все думали, что это отличная идея, — Нив опустила голову, — а я была в ужасе.
Взгляд Дилана стал рассеянным, а потом стал метаться, пока он смотрел на воздух.
— Я тебе говорила, — Нив перевела взгляд на горизонт. — Это была моя вина.
— Нет, — Дилан покачал головой и поднялся. — Не была.
— Была, Дилан, — возразила она. — Я соврала. Я не хотела, чтобы меня заперли в психушке, и я сказала всем, что выдумала сны!
Она тяжко вздохнула и потерла лицо. Но след от слез не пропадал.
— Может, стоило позволить им запереть меня. Может, если бы они провели на мне эксперименты, они поняли бы, что со мной такое, — она продолжала, хотя Дилан качал головой. — Я могла помочь им. Я могла помешать таким кошмарам, а Элли…
Дилан схватил ее за шею и притянул к себе. Нив не сопротивлялась, его тело согревало. Он пах как прежде зелеными яблоками, но ощущалось, что он стал гораздо сильнее. Уверенный и непоколебимым.
Удивительные вещи делало время.
— Так просто уйти от того, что не понимаешь, от людей, которых не понимаешь, — пробормотал он. — Отбросить их, чтобы не иметь с ними дела. Но то, что наука не может что-то объяснить, не значит, что этого нет… И это не значит, что это не ранит.
Нив отодвинулась и посмотрела на него. Ее веки опустились, он поцеловал морщинку между ее бровями, как он всегда делал, когда она расстраивалась. И конечно, как и раньше, ее хмурость растаяла от тепла его поцелуя, ее душа уже не была тяжелой.
Но, когда он притянул ее к себе, Нив могла думать лишь о том, что это могло ей сниться, а не происходить на самом деле. И потом она проснется, вспомнит, что он ушел, и боль потери пронзит ее снова.
— Для меня тоже прошли три года, — сказал он, тяжесть его искренности потрясла Нив. И, пока она пыталась осознать услышанное, телефон Дилана зазвенел в его кармане, разбивая момент.
Их тела разделились, Дилан поспешил отключить звук, но замер при виде имени звонящего. Он смотрел на экран пару мгновений, а потом, к недовольству Нив, ответил:
— Алекс, эй…
«Отлично», — подумала Нив. Что могло дать Дилану повод лучше, чтобы избегать слона в комнате.
Она начала отодвигаться, глядя на входную дверь, но ладонь Дилана сжала ее запястье.
— Это было бы хорошо, — сказал он, — но мне, Алекс, нужна услуга, — он посмотрел на Нив. — И я не приму отказ.
Глава 10 Гален
Скрытое солнце окрасило тучи в теплый оттенок серого. И хотя было сложно понять, какое время дня, было слишком светло, чтобы на дороге не было машин. Но Нив это не волновало. Она давно не ехала одна на дороге.
Она высунула левую ладонь из окна белого Фиата, наслаждаясь ощущением прохладного воздуха, струящегося между ее пальцев. И хотя она не знала, где была, куда ехала, она ощущала себя идеально полной. Даже умиротворенной. Пока знак выхода дальше по дороге не разжег ее любопытство.
Она прищурилась, чтобы прочесть его, но буквы казались кривыми. И она посмотрела вместо этого на номер выхода.
— ВЫХОД 6, — прочитала она, когда знак стал ближе. Он пролетел мимо нее, и Нив заметила юношу на пассажирском сидении.
У него был прекрасный профиль: прямой нос, высокие скулы и точеная линия челюсти. И его зализанные назад темно — каштановые волосы падали на плечи. Он был в свободном угольном свитере и черных узких джинсах. И хотя Нив не могла понять, как это, ей казалось, что она уже встречала его.
— Привет, — сказала она, но юноша не ответил. Она перевела взгляд на дорогу.
Быстро приближался еще один знак.
— ВЫХОД 6, — снова прочитала она, табличка пролетела мимо. В этот раз Нив показалось, что она упустила второй шанс.
— Съезжай, — стальной голос незнакомца привлек ее внимание.
Нив хотела извиниться, что пропустила поворот — то, что она считала выходом — но безразличие мужчины разбило ее решимость.
В этот раз, когда она посмотрела на дорогу, она поняла, что мчится по скату, не заметив, как выехала на него.
Ее путь превратился в шоссе, и она раскрыла рот, увидев тысячи белых Фиатов, едущих бампер к бамперу. Она словно смотрела на поток белых божьих коровок в пробке на перекрестке.
— Съезжай, — повторил мужчина.
— Нет места, — Нив лихорадочно искала бреши между машинами, они продолжали ускоряться.
— Съезжай.
— Не могу! — Нив бесполезно топала на тормоза. — О боже… — она попыталась увести машину на обочину, но руль был неподвижным как камень. — О БОЖЕ!
Нив проснулась от шума грузовика ранним утром. Вуаль сна медленно поднялась с ее тяжелых век, она выгнула спину и разгоняла усталость с вен.
Прошло два дня после праздника жизни Элиота. И после того, как Нив растаяла в руках Дилана.
Она надеялась, что ее спонтанный визит все раскроет. Что она сможет настоять на своем и услышать настоящие ответы, приблизится к правде.
Вместо этого она рыдала в объятиях человека, что ранил ее. Она изливала секреты, что так старательно охраняла, стены, что она строила годами, рушились вокруг нее.
До этого момента она не знала, был ли ее выбор уйти умным или глупым. Если бы она осталась, они могли бы говорить, пока все не стало бы ясным. Но было ли это лучшее время, учитывая ее психическое состояние?
Она перевернулась на бок и выглянула в окно, не понимая, почему Дилан еще не связался с ней. Хотя это он настоял, чтобы она позвонила ему после сеанса сегодня с Александром Галеном. Он практически потребовал у своего психиатра эту срочную встречу через пять секунд после начала разговора по телефону.
Если это не показывало, как он переживал за нее, то что показывало?
Она села, опустила плечи, пытаясь придумать, что надеть на первый сеанс терапии за годы.
Если Гален был лучшим психиатром в городе, как говорил Дилан, то кто знает… Быстрый визит мог оказаться стоящим.
Через три часа после пробуждения ото сна про шоссе Нив сидела в викторианском кресле на двоих в офисе Александра Галена. Она постукивала ногой, словно так могла избавиться от волнения.
«Почему так долго? У него обеденный перерыв?».
Она разглядывала просторный офис, который больше напоминал, если честно, фойе дорогого отеля. Большие плитки на полу были бежевыми, тонкая полоска черного камня отделяла от пола бежевые стены. Все пространство было в нейтральной цветовой гамме.
Возможно, так было задумано.
— Благодарю за ожидание, — вошел утонченный афроамериканский джентльмен.
Нив тут же отметила его седеющие кудри и серебряные глаза. В бежевом твидовом пиджаке, белой рубашке и коричневых брюках он был напоминанием о давно прошедшем времени… когда одежда выражала характер, а не сходство.
Встреча с ним была странной. Она ощущала сильную ностальгию. Из-за чего?
Из-за поколения, к которому она не принадлежала?
— Привет, — Нив встала, чтобы пожать руку Галена. — Спасибо, что согласились так быстро принять меня.
— С радостью. Друг Дилана мне как семья, — Гален улыбнулся, пожимая руку Нив. — Прошу, — он указал на кресло на двоих, а сам устроился в белом мягком кресле напротив нее.
Нив опустилась на место и сжала ладони на коленях. Что-то в Галене подталкивало ее впечатлить его.
— Я просмотрел ваши данные, — Гален скрестил ноги и отклонился на спинку кресла. — Вы давно не прибегали к терапии.
— Честно говоря, я потеряла веру во весь этот процесс, — призналась Нив. — Не обижайтесь.
— Это не для всех, — он надел очки без оправы и отметил что-то в блокноте.
Нив вытянула шею, чтобы увидеть, что он записал. Что он уже мог заметить в ней?
— Что привело вас сегодня? — он поднял голову.
— Точно, — Нив отклонилась, поза была напряженной. — Знаю, Дилан говорил так, будто дело срочное, но это не так, — она опустила взгляд и начала отскребать черный лак на ногтях. — Худшее уже прошло.
— И… что это было?
Слова, казалось, обвились вокруг ее языка и держались изо всех сил.
— М — мой лучший друг убил себя. Неделю назад.
— Мои соболезнования, — он записал еще что-то.
Серьезные слова Элиота всплыли в голове Нив, глубина его отчаяния стала ей понятной.
Это получаешь, когда находишь смелость искать средство спастись?
Соболезнования?
— Суицид — самое сложное дело, — сказал Гален, не отрывая взгляда от блокнота. — Даже мысль о конце жизни невыносима для многих людей, что не удивительно, ведь смерть — почти универсальный страх человека.
— Да. Конечно.
— Чего вы боитесь? — он перестал писать и посмотрел на нее. Его взгляд проникал так глубоко, что Нив показалось, что она сжимается на дне пробирки.
— В смерти? — спросила она.
— Боли? Страха неизвестности? Оставить все позади?
Нив обдумала это.
— Думаю, для меня страшнее… время? Его нехватка, если точнее.
Немигающий взгляд Галена просил ее продолжать.
— Мне страшно, что однажды я перестану существовать, — сказала она. — Я все представляю себя на смертном одре, одну, и осталось лишь пару секунд. И меня пугает, что, когда я умру, я даже не смогу понять, что когда-то существовала.
— И как вы справляетесь с этими мыслями?
— Никак. Сколько бы раз я ни думала, легче не становится… порой эта мысль резко всплывает в голове, набрасывается, как дешевая страшилка.
Он рассмеялся.
— Интересно вы это описываете.
— Уточню, я не переживаю из-за своей смертности. Мне нужно смириться с суицидом друга.
— Да. Конечно, — он кивнул. — Была ли записка? — он посмотрел на Нив поверх своих очков.
— Нет, — она покачала головой и смотрела, как он еще что-то записывает. — Это что-то значит?
Гален приподнял голову, но его взгляд оставался приклеенным к записи.
— Боюсь, формулы нет. Все по — разному исполняют и реагируют на суицид.
— Разве люди не оставляют обычно записку?
— Если им есть, что сказать. Но для многих суицид — способ уйти, покончить со своими страданиями.
Страдания…
Глаза Нив щипало, подступали слезы. Она сглотнула с болью комок в горле, хмурясь, пока боролась со своей уязвимостью.
— Вы злитесь? — спросил Гален.
— Нет, — сказала она. — На него точно не злюсь.
Гален чуть прищурился, Нив опустила взгляд и теребила замок на куртке.
Вот. Если она собирается описывать кошмар, то это подходящее время.
— На себя? — спросил Гален без сочувствия в голосе и перевел взгляд на файлы с историей Нив.
— Знаю, люди обычно винят себя в таких ситуациях, но в моем случае это оправдано.
— Как? — он поднял взгляд. — Вы знали, что он убьет себя?
— Конечно, нет, — выпалила она, словно ее обвинили. — То есть… он не впервые был в депрессии. Он боролся с этим годами.
— Почему тогда можно себя винить?
Перед глазами вспыхнули ее восемнадцать исходящих звонов Элиоту.
— Не знаю, — Нив тряхнула головой. — Думаю, я в какой-то степени думала, что могла остановить его.
— Вы только что сказали, что не знали, что он мог убить себя.
Как же ему объяснить?
— Звучит странно, но так я ощущаю, будто мое подсознание как-то знало, что произойдет нечто ужасное. Не знаю, как такое возможно, но мне снился этот суицид за ночь до этого.
— Глубокие тревоги могут проявляться, когда этого меньше всего ждешь. В вашем случае через сны.
— Но мой сон был точным, почти идентичным тому, как все произошло.
— И что там было?
Слова Галена звучали приглашающе, но его безразличие вызывало у Нив желание закрыть эту тему.
Она понимала, что он разбирался с сотней схожих случаев, но он мог хотя бы притвориться, что ему не все равно?
— Я стояла высоко на трамплине, держала якорь. И прыгнула. А на следующее утро копы сказали мне, что друг утопился в бассейне университета, прикованный к грузу в пятьдесят пудов.
Гален глубже вглядывался в глаза Нив.
— Якорь…?
Нив кивнула.
— И во сне это казалось логичным. Я знала, что делаю. Словно я уже смирилась со своей судьбой.
Гален снял очки, сложил их осторожно и спрятал в карман пиджака. Он отложил блокнот и ручку и склонился, но не с интригой во взгляде, а с глубокой тревогой.
— У вас уже были схожие сны в прошлом?
— Сны о смерти?
— Сны, что превращаются в реальность. Сбываются.
Волна оптимизма накрыла Нив. Гален словно прочитал ее мысли.
— Было. Несколько, — преуменьшила она.
— Можете привести пример?
Тема уже была открыта. Стоило использовать шанс.
— Не знаю, подходит ли это, но, когда я была ребенком, мне снилось, что я лежу на дне бассейна.
Гален отклонился и скрестил ноги.
— Продолжайте.
— Я не понимала, полон бассейн или нет, но двигаться не могла. Я словно была мертва, но еще воспринимала все вокруг. И я помнила темную фигуру, подходящую к краю и смотрящую на меня.
Гален уткнулся локтем в кресло, устроил подбородок между большим пальцем и указательным.
— Эта фигура пугала вас?
— Нет, — тут же призналась Нив. — Я даже помню, как хотела, чтобы она знала, что я в порядке, но не могла говорить. Я задумывалась тогда, так ли ощущается смерть.
— Все думают, что вы ушли, а ваше восприятие остается?
— Можно и так сказать, — согласилась она, глядя в пустоту. — Это было даже приятно, знать, что, хотя я мертва, я еще могу видеть и слышать. Что я еще… — она искала верные слова.
— Занимаю место?
— Да, — она подняла голову. — Что я еще здесь.
— Сколько вам было, когда вам это приснилось?
— Не знаю точно. Пять или шесть лет?
— И почему вы так уверены, что фигура была женщиной?
— О… тогда я не знала. То была просто темная фигура. Но через годы, когда я вспомнила этот сон, я была в этом убеждена.
— Почему? — он прищурился, вопрос толкнул Нив в себя. Она начала вспоминать ночь, когда так решила.
— Пару лет назад я была на вечеринке лучшего друга. Другого друга, — уточнила Нив. — Потом уже она уехала в Париж. Но ее вечеринка пошла не так, и я ушла от всего этого на задний двор.
Детали той ночи заполнили память Нив — громкий стрекот сверчков, холод ночного воздуха… Было за полночь, круглая луна была ярче, чем когда — либо.
— Вода в бассейне была черной, — продолжила она. — И неподвижной. Даже ряби или листика на поверхности не было. Она отражала луну как зеркало.
Она помнила, как подошла к краю бассейна, пытаясь увидеть что-то за блеском. Она помнила, как ей хотелось сесть на корточки и погрузить руку в черную воду, разбить отражающий барьер и увидеть глубины.
Но она не осмелилась.
Потому что, как бы она ни пыталась отогнать сомнения, она была уверена, что что-то — кто-то — лежит под поверхностью.
Воспоминания о той ночи до сих пор терзали ее. У нее перехватило дыхание, сердце колотилось, руки немели.
Потому что в ту ночь круг замкнулся. В ту ночь Нив поняла, что темной фигурой из ее детского сна была она, но старше.
С внезапным треском ножки кресла на двоих сломались под весом Нив. Она съехала и рухнула на пол, мрамор треснул там, где ударились ее локти.
— Вы в порядке? — Гален вскочил с кресла и обошел кофейный столик.
Нив не двигалась, застывшая от ужаса.
— Мне так жаль, — она встала на ноги с помощью Галена, глядя на трещины на полу. — Я заплачу за это. И за кресло…
— Ничего, но… вы в порядке? — он коснулся ладонью плеча Нив.
— О, да, — она подняла голову и встретилась взглядом с Галеном, его яркие глаза были полны тревоги.
— Уверены? — он нахмурился сильнее, морщины на лбу стали глубже.
— Угу, — Нив кивнула слишком бодро. — Такое все время случается. Простите.
Гален отступил на шажок, смотрел на Нив, и она могла описать его выражение только как… горе? Ей стало не по себе. Так смотрели на того, кого любили, а не на незнакомку, разбившую мебель.
— Мне лучше уйти, — Нив вытащила сумочку из — под рухнувшего кресла.
— Следующего пациента не будет до…
— Спасибо, что смогли принять меня так быстро, — она улыбнулась и пошла к двери.
— Стойте… погодите, — Гален прошел мимо и прижал ладонь к двери. Серебряная ручка между его пальцем щелкнула по дереву, и его вмешательство от этого казалось агрессивнее.
Нив отпрянула на шаг.
Заметив ее волнение, Гален сглотнул и сбавил свое напряжение.
— Мисс Найтли, вы открыли мне кое — что беспокоящее вас. Я не могу с чистой совестью отпустить вас, пока мы не обсудим это.
Нив задержалась, пытаясь придумать вежливый способ убрать его с дороги.
Гален воспользовался моментом и потянулся в карман пиджака.
— Вот, — он вытащил свою кредитку, щелкнул ручкой и принялся что-то записывать. — Это мой домашний адрес. А это… телефон, — он вручил визитку Нив. — Боюсь, все сеансы расписаны на месяц вперед, но вы можете прийти ко мне домой на частный сеанс. На дому, конечно. Завтра днем, например?
«Ага! Хотите со мной что-то сделать или привести в комнату с инструментами пыток?».
— Это… очень щедро с вашей стороны, но…
— Мисс Найтли. Нив… — он опустился к ней, отбросив официальность. — Знаю, ты думаешь, что тебе придется жить с этим, но это не так.
Нив нахмурилась, пытаясь прочитать его.
— Что вы имеете в виду под «этим»?
— Я все объясню, — он улыбнулся. — Завтра.
Глава 11 Взгляд в прошлое
В сорока улицах от офиса Галена Нив прошла на кладбище Маунтин — вью. Она шагала по выцветшей каменной тропе под ветвями с красивыми цветами вишни, их тени скользили по ней черным кружевом.
Порыв ветра, и розовые крохотные лепестки сорвались с ветвей и полетели с ветром, как стайка влюбленных подростков.
Зрелище было чарующим, но Нив обеспокоилась из-за розового цвета лепестков. Казалось, корни деревьев утоляют жажду кровью тех, кто лежит под землей.
Как неуважительно было весне приходить на кладбище, где могли быть только далекие воспоминания о друзьях, врагах, семье и незнакомцах. О людях, которых мы любили или презирали, но окончательно потеряли. О людях, как Элли, чья могила манила ее издалека, одинокая и непримечательная.
Нив сошла с каменной тропы и срезала по полю, усеянному беспорядочно надгробиями.
Она обходила их, скользила взглядом по именам, которые никогда не знала. Надгробия были безжалостно обтрепаны погодой, их спутником стал мох, а новые сияли ярко, не понимая пока, что скоро и их так забудут.
А могила Элли была прямоугольной насыпью земли, все еще слишком мягкой, чтобы короновать ее камнем с клишированной гравировкой.
Она хотела кричать. Хотела проклинать маму Элиота за то, что похоронила его в вычурном костюме, который ему не понравился бы. За то, что заставила Нив стоять рядом, когда они опускали гроб Элиота в землю, против его посмертного желания. За то, что она обращалась с ним, будто это было уже не его тело.
Три месяца назад.
В зале лекции стоял Маркус Холт, один из самых уважаемых профессоров в университете и воплощение сатаны.
— Кто-нибудь? — обратился Холт к толпе. — Может, кто-нибудь хочет высказать догадку?
Никто не повелся, Холт сцепил ладони за собой и принялся расхаживать по платформе в вычурном наряде.
Нив не могла перестать смотреть на его волосы: густые, зачесанные назад. Он словно сошел с обложки журнала.
«Зараза».
— О, он снова медленно разворачивается, — шепнул ей на ухо Элиот. — Ставлю пять баксов, что он споткнется о свой шарф, — он подавил улыбку, глядя в строну Холта.
— Я бы заплатила пятнадцать, только бы это случилось, — сказала она.
— Покажи мне пятнадцать.
— Покажи мне пять.
Они беззвучно засмеялись. Они так думали. Потому что, когда Нив подняла голову, она встретилась с немигающим взглядом Холта.
Ее улыбка пропала с губ.
— Мисс Найтли? — Холт склонил голову, заманивая ее приподнятыми бровями. Но Нив опустила голову и изобразила виноватый вид в тишине.
Такой подавленный вид не был ее стилем, но Холт не любил, когда ему перечили.
— Принцип дежавю, — заявил Холт, повысив голос, он продолжил расхаживать, — довольно прост. Когда вы что-то испытываете, информацию сначала анализирует лобная доля мозга, а потом это помещается в память. Но порой утомленный мозг не может проанализировать информацию должным образом. И тогда вы вспоминаете что-то раньше, чем понимаете, что уже видели это. Потому вы ощущаете, что видели что-то дважды.
Он замер в центре платформы и повернулся к аудитории, но никто не охал от удивления, не хлопал. Разочарование Холта было заметно и с такого расстояния. Ему не хватало только перекати — поле, катящегося по платформе.
Его грудь сжалась от выдоха.
— Какой вывод? Восприятие зависит от обстоятельств, — он сверился с часами. — На эти выходные ваше сочинение по теме «Опыт вне тела»…
Все в классе зашумели.
— Пять страниц плотным шрифтом, — Холт перекрикивал возмущения, — никакой Википедии, я проверю.
Он посмотрел на Нив и выдерживал взгляд слишком долго, а потом принялся собирать свои вещи.
— Чт… — рот Нив раскрылся.
«Что это было?».
— Не надо, — Элиот встал со стула.
— Что? — она посмотрела на него, не понимая, о чем он.
— Забудь это.
— Ты не видел? — она кивнула в сторону Холта.
— Что видел?
— Он снова меня дразнил.
— Нет, — Элиот скривился. — Ты просто ищешь повода столкнуться с ним.
— Ты знаешь, что он — ужасный учитель, да? — она проводила злым взглядом Холта, выходящего из зала. — Университет держит его из-за его исследований, судя по всему.
— Он гениален, — мечтательно вздохнул Элиот.
Нив взглянула на него и фыркнула.
— Поверить не могу, что ты на его стороне.
— Ага… мечтай, — Элиот закинул рюкзак на спину.
— Что?
— Ты меня в это не втянешь.
— Ты уже в этом, — сказала она. — Все мы.
— Забудь об этом, Нив.
— Он поставил мне «D», Элли.
— Ты сдала.
Она потрясенно смотрела на него.
— «D» не годится в университете. Он это знает! Это для него лишь дурацкая игра!
— Ты сдала. Семьдесят процентов класса — нет.
— Семьдесят три процента. Ты на его стороне, потому что он поставил тебе «B+». Ты прямо как проститутка.
— Ладно, во — первых: вряд ли ты понимаешь, как работает проституция. Во — вторых: ты ждала, что я приду в его кабинет и начну кричать из-за самой высокой оценки в классе?
— Не можешь? — улыбнулась Нив.
— НЕТ.
— ЛАДНО! — она встала со стула и принялась запихивать вещи в сумку. — Я его не боюсь. И мне не нужно, чтобы ты сражался за меня.
— Надеюсь, ты обновила решимость.
Стук Нив в дверь кабинета Холта был таким вялым, что она могла с тем же успехом погладить поверхность.
— Да? — холодный и бесстрастный голос Холта донесся из щели под дверью.
Нив глубоко вдохнула, сложив губы в виде маленькой «о», судорожно выдыхая напряжение.
«Он просто учитель. Не просто так у него есть часы для консультации».
Она схватилась на ручку, успокаиваясь, и вошла.
Холт сидел напротив нее за бесстыдно большим деревянным столом, с ощутимым безразличием сортируя бумаги в руках.
Нив крепче сжала листок с оценкой, приближаясь к Холту маленькими шагами. Она ждала у его стола, пока он обратит на нее внимание. Но он был занят, словно ее тут и не было.
Он взял красную ручку, снял колпачок и вывел на странице жирную «C».
Он отбросил листок в большую груду разочарования. Нив не понимала, как он спит после того, как весь день топтался на стараниях студентов.
Он вернул колпачок на ручку и отложил ее. А потом он переплел пальцы, склонился на локти и посмотрел впервые на Нив.
— Чем могу быть полезен?
Она вдруг ощутила, как пересохло все во рту.
— Кхм, — она сглотнула. — Я надеялась обсудить оценку за задание прошлой недели.
— Какую оценку?
«Которую я не хотела…»
— «D».
Холл кивнул, ожидая продолжения.
— Она вас не устраивает, я полагаю?
«Это даже не оценка, козел».
— Именно, — осторожно сказала она. — Сочинение было хорошим.
Холт посмотрел в угол комнаты.
— У вас есть право делать такой вывод? — он медленно моргнул и перевел взгляд на нее.
— Ну… вы просили нас думать вне рамок. Предложить новые…
— Ах, ах, — Холт вскинул руку. — Позвольте тут вас остановить.
Нив отпрянула в ошеломлении.
— Вы знаете, как много этого я проверяю каждый день? — он указал на стопку листков с оценками.
Нив расправила плечи.
— Сотни?
— Тысячи.
— Это ваша работа, — сказала она и наблюдала, как остатки спокойствия покидают лицо Холта.
— Мисс Найтли, — он отклонился на спинку стула. — Я занимаюсь этим давно. Достаточно давно, чтобы отличать провокационные заявления и глупости. Часто по одному взгляду. Оценки — вопрос субъективный, но позвольте мне выступать судьей качества вашей работы.
— Качество моей работы безупречно.
— Безупречно! — он издал смешок. — Ого. Это большое слово. Ну-ка, — он протянул руку, — дайте мне листок, и добавлю плюс к вашему «D».
Кровь Нив кипела. Даже если ее работа была плохой в глазах Холта, не стоило унижать ее, называя работу глупостью.
Что бы он ни подразумевал под этим.
— При всем уважении, профессор, вам стоит быть немного… — она замешкалась, осторожничая.
— Да?
«Не делай этого. НЕ НАДО».
— Снисходительнее.
«Блин».
Холт прищурился с тенью улыбки.
— Уверены, что вы на той специальности? Вам стоит подумать насчет писательства. Или поэзии.
— Меня устраивает выбранная специальность, — сказала Нив, звуча натянуто.
— Да, что ж, когнитивная нейронаука — наука. Вы здесь не для того, чтобы романтизировать необоснованные заявления, оформлять их дорогими словами и получать А за старания.
— То есть, дело не в качестве моей работе, а в перспективе моих…
— В науке нет места перспективе.
— Скромно не соглашусь.
— Мисс Найтли, в вас нет ничего скромного. И, если я выразился размыто, это не комплимент.
«Не показывай ему страх».
— Наука постоянно ошибается, — сказала она. — Было время, когда даже самые яркие умы мира верили…
— Наука, — вмешался Холт, — это реальность.
— Реальность относительна.
— Нет. Это не так. И все на этом. Есть лишь одна реальность и бесконечность возможностей. Наука занимается тем, что есть, а не тем, что могло быть.
— Я просто говорю…
— Вашу оценку не изменить, — он взял следующий листок из стопки. — Закройте за собой дверь.
Сегодня.
В другом конце кладбища Ромер сидел одиноко перед потрепанным надгробием. Он прочел «Мейсон Брэдли — любимый сын и брат» и сделал большой глоток из бутылки пива, взятой из дома.
Сегодня было тихо. Слишком тихо. Даже казалось, что вокруг нет мира. Но, если учесть, где он был, это ощущение было понятным.
— Ты знаешь черту? — заговорил Ромер, его низкий голос искажало сдавленное горло. — Черту между «этого со мной не случится» и «я никогда не верну это»? — он провел кончиками пальцев по выгравированному имени Мейсона. — Это душило меня как удавка, — глаза блестели, хотя он старался держаться, — и я не знаю, что делать.
Глава 12 Печальные обстоятельства
Нив не могла отвести взгляда от могилы Элиота. Она могла думать лишь о том, что насыпь вдруг сравняется с полем вокруг. Станет плоской. Как линия на мониторе в больнице.
Как это случилось? Он же не был так подавлен? Почему он не оставил записку? Ему-то было что сказать.
Кости Нив ослабели и не держали ее вес, она опустилась, скрестив ноги, глядя на место упокоения Элиота.
Это не было настоящим. Боль разрывала ее изнутри, но это не ощущалось настоящим.
Нив оглянулась через плечо, ожидая заметить подглядывающего Элли, словно все это было его глупым розыгрышем. Она ощущала себя обманутой, ведь вселенная отказывалась подыгрывать.
Она посмотрела на могилу Элли и вдруг заговорила с ним, словно он сидел перед ней.
— Ты бы не унимался из-за редеющих волос своего папы, — посмеивалась она. — Я бы говорила тебе, что тебя это минует, но не — е — ет, мы бы делали фотографии, чтобы проверить через десять лет, кто был прав.
«А теперь ты не сможешь».
Печаль Нив набухала внутри, заполняла все полости ужасающей болью. Она прижала ладони к векам, но непослушные слезы полились.
«Просто не будет. Никто не говорил, что будет просто».
Она открыла глаза, мир был размытым. Она опустила взгляд и увидела одуванчик, растущий на насыпи.
Она нахмурилась, а потом поняла, что цветок вырос там, где было сердце Элиота. Секунду назад его там не было, иначе она бы заметила.
Нив огляделась, но вокруг не было других одуванчиков. Длинная неухоженная трава окружала надгробия, но других растений не было.
Она посмотрела на цветок, ее глаза расширились от удивления.
Желтые лепестки за секунды превратились в белую пушистую голову. Чтобы семена унес ветер. Чтобы можно было загадать желание.
Это не имело смысла. Насколько она знала, желтый одуванчик неделями превращался в белый шар.
Нив опустилась на четвереньки, подобралась к одинокому цветку, чтобы присмотреться. Было сложно описать это, но что-то в нем казалось… нереальным? Казалось, он сиял, но так могло его подсвечивать солнце.
Как наивный ребенок, верящий в магию, она закрыла глаза и попросила вселенную пробудить ее от этого кошмара. Она сложила губы и осторожно подула на нежный цветок.
Если бы все было так просто.
Она открыла глаза и смотрела, как белые зонтики отцепляются от цветка. Смотрела, как крохотные точки заполняют воздух, как звезды в свете дня.
Вместо этого ее взгляд упал на черные узкие джинсы, серый свитер и дикие глаза мужчины с темными волосами длиной до плеч.
Нив смотрела, потрясенная его внезапным появлением.
И она отклонила голову, когда юноша выпрямился.
«Что..?» — холод онемения поднимался от ладоней и колен по рукам и ногам. Она опустила глаза и поняла, что тонет в земле.
— Помогите! — она подняла голову, увидела, что юноша пропал. И ее оглушительный крик разнесся по кладбищу, легкие выжимали страх. — Нет, нет. Помогите. НА ПОМОЩЬ! — она терзала почву, то та засасывала ее все глубже. Она тонула быстрее, чем камень в зыбучих песках. — ПОМОГИ — И — ИТЕ!
Ее мысли стали громче криков.
«Я не так высока! Мне не хватит роста!» — она задрожала, понимая, что не сможет опереться на могилу Элиота. Если она будет и дальше так тонуть, то задохнется и умрет.
— ПОМОГИТЕ! — завопила она, лицо раскраснелось, но звук вылетел сдавленным хрипом из горла.
«Этого не может быть, — рыдала она, изливая надежду и жар. — Я не могу так умереть».
Почва по краю ямы обрушилась на ее лицо, забирая весь свет. Она зажмурилась и пыталась дышать, пока нора смыкалась над ней. Она потянулась к небу, словно умирающее дерево, просящее дождя, не понимая, найдут ли вообще ее тело.
Вдруг земля перестала давить на нее.
Все кончено? Ужас притупил ее боль, и она перешла в мир иной?
— НИВ! — мужской голос звал ее сверху, она ощутила, как запястье сжали.
Отчаяние горело в ее груди.
Она вытянула шею, как только могла, и посмотрела сквозь слезы на силуэт спасителя.
— РОМЕР?!
— ДЕРЖИСЬ!
Ромер сжал ее руку крепче и потянул изо всех, но лишь не давал Нив погрузиться глубже. Он сжимал колени, руки дрожали, лицо раскраснелось и покрылось потом.
А она не двигалась.
Сердце Нив колотилось в ушах. А если он не сможет ее вытащить? а если ему не хватит сил?
Ее эмоции снова распалились, тело содрогалось от всхлипов.
— Вытащи меня, — прошу, — взмолилась она, кожу покалывало от давления.
Ромер пытался схватить ее лучше, но запястье Нив выскользнуло из его руки. Крича, она погрузилась еще на пару дюймов, земля терлась о ее кожу.
— НЕТ!
Ромер схватил Нив за запястье, ее лицо теперь было почти на фут ниже уровня земли. В этот раз, когда он потянул, его глаза засияли ледяным светом.
Почва начала опускаться вокруг Нив, принося тепло. Тьма рассеивалась, она приближалась к поверхности.
Нив стала видеть то, что было на земле, и заметила надгробие впереди.
Коричневая полоска у его основания становилась все толще. Нив поняла вдруг, что смотрит, как погребенная часть камня поднимается над землей.
Когда Ромер тянул, камень поднимался на пару дюймов, а потом рухнул со стуком.
И не он один.
Нив с ужасом переводила взгляд с камня на камень, они падали вокруг нее. Будто попытки Ромера вытянуть ее приводили все вокруг к разрушению.
— Похоже, ты застряла, — пропыхтел он.
Она слышала его, но не могла оторвать взгляда от надгробий.
— Нив… — выдавил он. — Послушай, просто расслабься!
— Не могу!
— Можешь! Если ты расслабишься, я тебя вытащу. Попробуй! — он встал удобнее, его грудь вздымалась и опадала, он потянул изо всех сил.
Но надежда Нив угасла при виде упавших надгробий, скользящих к ним. Каждый раз, когда Ромер тянул, они приближались, как стая голодных волков.
— НИВ! СДЕЛАЙ ЭТО!
Вопль Ромера ударил по Нив как молния, разбившая небо пополам.
Пора страх не сковал ее снова, земля поддалась еще раз, поднимая ее.
«Он это делает!».
Она отпустила мысль, и Ромер с последним рывком вытащил ее, спасая от гибели.
Он обхватил ее за талию, прижимая к себе. И Нив обвила руками его пояс, глядя, как надгробия склонились вокруг них множеством рядов.
Она еще не видела ничего ужаснее.
— Ромер… — она сжала его крепче, пока слушала, как бьется сильное сердце Ромера.
Ромер не отвечал, она подняла голову и увидела, что он смотрит вдаль. Не на упавшие надгробия. Он строго смотрел перед собой, охватывая все кладбище взглядом.
— Ромер?
— Все хорошо, — рассеянно пробормотал он, потирая ее спину. — Ты в порядке.
Нив нахмурилась.
— Что такое?
Он оглянулся.
— За нами следят.
Глава 13 Пророчество
Как пятна угля на холсте, потрепанные тучи растянулись на пепельном небе. Легкий ветерок растягивал мрак вечера, и люди медленно шагали домой.
Нив прижималась к его спине, Ромер привез ее к дому на своем Харли.
Нив посмотрела на здание, боясь оставаться одна. Стоило позвать Ромера? Чтобы он составлял ей компанию, пока не пропадет ощущение, что мир рушится вокруг нее?
Мотоцикл Ромера зарычал, гремя под ними.
— Видишь? Я же говорил, — он опустил ноги. — Ты не сможешь его перевернуть, даже если попытаешься.
Ее щека прижималась к его спине, Нив тихо сказала:
— Ты меня не знаешь. Я ломаю вещи.
Ромер выключил двигатель и выпрямил подставку мотоцикла. Он накренился, и Нив крепче сжала пояс юноши.
— Тсс, — он скривился. — Думаю, ты сломала достаточно костей на сегодня, — рассмеялся он и оглянулся на Нив через плечо.
Она видела, что он пытается приободрить ее, но не могла подыграть.
— Мы со всем разберемся, ладно? — сказал Ромер в воротник куртки и коснулся руки Нив.
Его кожа была нежной и удивительно гладкой. Не такого Нив ожидала от плотника.
— Помочь тебе спуститься? — спросил он.
Нив выдохнула, а потом с неохотой отцепилась от него.
Ромер сжал ее ладонь и придержал, пока она слезала с мотоцикла.
— Просто перекинь ногу и… готово.
Даже на земле Нив не могла взять себя в руки. После испытания, что она пережила, все силы уходили на подавление эмоций. Она просто смотрела на него, ощущая себя разбитой.
— Ты в порядке? — спросил он. — Тебя проводить?
— Я… — Нив отпустила его руку, отчаянно надеясь, что смятение внутри не отражается на лице. Но то, что началось с капли, быстро превратилось в ревущий поток. — Ты… спас мне жизнь, — она расплакалась, хоть и старалась держаться. — Это истинный подвиг.
Ромер принялся потирать свои запястья от ее слов.
— Ты поранился? — она подняла голову, а его зрачки уменьшились, он смотрел на что-то за ней.
Нив обернулась и увидела Дилана на пороге здания, он смотрел на них. При виде него она вспомнила свое обещание позвонить его после сеанса у Галена.
Он так переживал, что пришел к ее дому? Наверное, много раз звонил…
Яростный рев мотоцикла Ромера испугал ее, Нив отскочила, а он уехал, оставив только запах выхлопных газов.
Нив пустым взглядом смотрела на плитку в душевой кабинке. Тонкий слой испарений, вены стекающих капель, рисующих свой путь.
Она закрыла глаза и склонилась.
Теплая вода пропитывала ее волосы, убирала землю из спутанных прядей. Нив отклонила голову и наслаждалась струями, бьющими ее по лицу, стараясь стереть воспоминание о погребении заживо.
Она отошла от потока воды, вытерла капли с лица и посмотрела вниз.
Грязь собралась в воде у ее ног и медленно утекала в сливное отверстие. Из виду, но не из разума.
Она глубоко задумалась.
Когда такое случалось, ощущения не менялись. Ее тело становилось напряженным, его покалывало, как когда ногу сводило судорогой. Все движения причиняли боль, и в это время Нив не могла связно размышлять.
Она никогда не могла управлять этим болезненным состоянием. А после зловещего кошмара она начала задумываться, что с ней что-то серьезно не так.
Нив покинула ванную в бежевом кружевном топе и черных шортиках для сна.
Дилан посмотрел в ее сторону, а потом отложил альбом Нив и встал с дивана.
Она взглянула на его испачканную футболку и вспомнила, как он крепко обнял ее, когда она рассказала о могиле Элиота. Он долго держал ее в руках, как ей казалось. Земля будто могла напасть на нее в любой момент.
Она повесила полотенце на дверную ручку.
— Что мне делать? — пробубнила она, а потом посмотрела на Дилана. — Как все это можно объяснить?
Дилан сунул руки в карманы и расправил плечи.
— Честно, не знаю.
Нив заглянула в свою скромную ванную, на груду грязной одежды на полу, переживая, будет ли она теперь прежней, сможет ли она прогнать из головы картинку надгробий.
— На кладбище… — Дилан привлек ее внимание, — ты говорила, что Дилану показалось, что за вами следили?
Нив убрала влажные волосы за уши.
— Ага. Он был убежден.
— Он сказал, как выглядел тот человек?
— Не думаю, что он видел кого-то конкретного.
Дилан прищурился.
— И… что это было? Просто ощущение?
— Не знаю, — Нив провела кончиками пальцев под глазами, словно вытирая невидимые слезы, обхватила ладонями свои розовые щеки. Она смотрела в пространство, думая о незнакомце, что появился и пропал перед ее глазами.
— Поговори со мной, — Дилан пошел к ней.
— Думаю, со мной что-то не так, — пробормотала она, не мигая.
— Слушай, ты прошла через непростые события.
— Я не ждала, что ты поверишь мне, — ладони Нив соскользнули с ее лица, руки повисли по бокам. Она прошла мимо Дилана и плюхнулась на кровать. — Ничего. Я тебя не обвиняю.
Дилан молчал мгновение.
— Не знаю, могу ли я словами улучшить ситуацию, — он подошел и сел рядом с ней. — Но я точно могу сказать… что верю тебе.
Глядя на паркет, Нив покачала головой из-за того, что чуть не сказала.
— Я проваливалась в могилу лучшего друга, Дилан. Мне приснился его суицид.
Дилан открыл рот, но сдержался.
Нив выдохнула.
— Не думаю, что я теперь смогу спать. Как? — она потянула за волосы. — Может, мне пора в палату психушки.
— Не говори так, — тихо попросил он.
— Я не шучу, Дилан. Я боюсь засыпать. Люди во сне уязвимее всего. А должны быть в это время в безопасности. И если стресс дня…
— Тогда мне нужно кое — что рассказать тебе, — прервал ее Дилан. — Я никогда… очень мало людей знает это обо мне, — он облизнул губы и опустил взгляд.
Варианты кружились в голове Нив, каждый пугал сильнее предыдущего.
«Болезнь? Рак? Потому он вдруг переехал? Чтобы лечиться?».
— Хорошо, — она подняла ноги на кровать и обвила их руками. Она ждала, сжавшись, готовая к удару, но Дилан смотрел на запястье, на вены на ладони и предплечье.
«О чем ты думаешь? Что собираешься сказать?».
— Расскажи мне, — прошептала Нив.
Дилан открыл рот, но не поднял голову.
— С детства у меня были эти, — он сглотнул, — сны… где невозможно различить реальное и нереальное.
«Сны».
Нив прищурилась.
— О чем ты?
Дилан судорожно выдохнул.
— Когда я просыпался, я оказывался не проснувшимся. Все, что было во сне, оставалось со мной. И ощущалось… реальным.
— Так обычно во снах и происходит.
— Да, пока сон еще длится, — он поднял голову, — а когда ты просыпаешься?
— А что тогда?
— Когда ты открываешь глаза, должен последовать момент, когда ты понимаешь, что это все — сон. И должна приходить радость, что все это было не на самом деле.
— Верно… — сказала Нив, ощущая тревогу.
— А если так не происходит? А если кошмар следует за тобой в реальность?
Нив смотрела, не в силах дышать. Она вдруг ощутила резкий запах хлорки. Что Дилан имел в виду?
«Успокойся. Элли тут ни при чем».
— Вот так у меня, — сказал он. — И так было даже раньше, чем я помню.
— Погоди. — Нив коснулась его колена. — Что ты говоришь? Что твои сны сбываются?
Дилан кивнул, сжав губы.
— Порой сразу, порой через месяцы. Или годы.
Нив помрачнела.
— Как у меня, — сказала она голосом без эмоций.
Дилан опустил голову, на лице отражалась вина.
Жуткое ощущение собиралось в животе Нив. Если Дилан говорил правду, ее сон о смерти Элиота не был совпадением.
И если бы она знала, что такое возможно, она не отгоняла бы кошмар. Она могла бы вмешаться. Она могла бы не позволить Элиоту выпить те таблетки. Все, все было бы по — другому!
— Почему ты рассказываешь мне это сейчас? Почему не в тот раз, когда я рассказала о сне с красной рекой? Или три года назад, когда мы проводили каждый миг вместе?
— Я не хотел, чтобы ты знала, — признался он. — Не хотел давать тебе повод уйти.
— И поэтому ушел ты? — ее голос оборвался. — Ты сделал со мной то, что боялся получить от меня?
— Произошло не это, — он покачал головой.
— Тогда что? Что, Дилан? Мне выбивать из тебя ответ?!
— Послушай, это… — он потер лицо. — Без меня тебе лучше.
Нив склонила голову.
— И как это понимать?
— Не важно. Забудь.
Он схватил куртку и встал с кровати.
— Дилан.
— Не переживай из-за этого, — он пошел к входной двери.
— Дилан, что ты имел в виду?
— Что мне не снятся щенки и радуга, Нив! — рявкнул он, как никогда еще не делал.
На миг Нив показалось, что она смотрит на незнакомца.
— Тогда что тебе снится? — спросила она и смотрела, как глаза Дилана заполняет ужас.
Заполняет хаос.
Он сжал губы, подавляя слова, что не хотел озвучить. А потом, словно в дамбе появилась трещина, правда полилась с его губ.
— Ты знаешь, как ощущается, когда тебя душат насмерть? Обливают бензином и поджигают? Как дышать, когда из раны на горле хлещет кровь…
— Боже, Дилан…
— Мне не нужно это представлять, — он ткнул указательным пальцем в свою грудь. — Я знаю, как это ощущается.
— Но… ты сказал, что твои сны сбываются…
Напряженная поза Дилана стала расслабленной.
— Это лишь вопрос времени, — он начал надевать куртку.
Сердце Нив сжалось, она представила себя перед могилой Дилана, рыдая без конца.
— Поэтому ты ушел? Ты здесь был в опасности?
— Я не собирался уходить, — бесстрастно сказал он, словно уже устал защищать себя. — Просто так сложилось.
Он потянулся к ручке, открыл дверь, но Нив захлопнула ее.
Мир перестал кружиться, когда они пересеклись взглядами. Сердце Нив колотилось так сильно, что все ее тело дрожало.
И вдруг ее запястья крепко прижались к стене под руками Дилана.
Ее губы прижались к его, как к магниту, он целовал ее так жадно, что она не могла ощущать ничего, кроме него.
Его нежные жаркие губы поглощали ее, это приносило боль и наслаждение.
Ей нужно было высвободить руки. Она хотела коснуться его, но он задрал ее руки и скрестил в запястьях. Он сжимал их одной рукой, пока другая скользила по изгибам тела Нив.
Наслаждение от его прикосновения было невероятным. Она так скучала по нему. По его голосу. По запаху.
Она пробовала его вкус, таяла от давления его губ, желая растянуть такой миг.
Чтобы он не проносился быстро, как мысль.
Ладонь Дилана скользнула под ее бедро, он поднял ее ногу на свое бедро. Он отпустил ее запястья, другой рукой поднял ее, прижав к стене, пока они не оказались пупок к пупку.
Нив схватилась за его шею, чтобы не упасть, охнула, когда его ладонь полезла под ее топ. Свободной рукой она начала расстегивать его пояс. Он смотрел глубоко в ее глаза, давая ей понять, как долго он ждал этого.
«И это произойдет, — сердце Нив трепетало. — Наконец-то», — и вдруг кровь полилась из пореза на горле Дилана.
Нив закричала и схватила его за шею, стараясь не дать крови вытечь.
— Нив… — едва слышно выдавил сдавленно Дилан.
Нив подняла голову, увидела в его глазах смятение, а не страх. Она опустила испуганный взгляд на его шею, кровь, что лилась сквозь ее пальцы, вязкая и мокрая, пропала.
Пропала… Нив смотрела туда огромными глазами.
Дилан легонько похлопал по ее ладони, чтобы она отпустила. В состоянии шока и непонимания она осторожно ослабила хватку и обнаружила, что его кожа невредима.
«Ничего…?» — она задыхалась, не сводя взгляда от шеи Дилана.
— П — п — прости, — пролепетала она, он опустил ее на пол. Как только она подняла взгляд к его глазам, она увидела, как он хмурится с болью. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, воображение разыгралось из-за того, что ты рассказал, — она пыталась исправить ситуацию, но Дилан отвел взгляд и принялся застегивать пояс. — Это не ты, — она приблизилась, но он прошел мимо нее и схватился за дверную ручку. — Не уходи — сказала она, плюнув на гордость. — Прошу.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Так останься, — брови Нив поднялись от ее улыбки. — Полежи со мной. Нам даже не нужно говорить. На это еще будет время.
Дилан взглянул на нее.
— Эй… с тобой ничего не случится, да?
Дилан кивнул, хотя думал явно о чем-то другом.
— Мне нужно кое — что сделать, — он повернул ручку и открыл дверь.
Нив отпустила его руку, отступила, ощущая себя невероятно маленькой.
— Ладно, — тихо сказала она, он повернулся к ней на пороге. — Делай, что нужно.
Глава 14 Искупление
Звонок мастерской слился со скрежетом шлифовального диска. Ромер выключил прибор, поднял очки на волосы и прошел к двери. По пути он выглянул в окно и заметил старинный Порше цвета водорослей на улице напротив.
При виде него Ромер застыл на месте и подавил горькую улыбку, подступившую к губам.
Он знал, что этот день придет. Он считал каждое мгновение. И теперь он был здесь…
Тряхнув головой, он вернулся к рабочему месту, опустил очки и включил станок.
Он ждал, пока диск разгонится, но даже при максимальной скорости он стоял и смотрел на станок.
Прошло пару мгновений застоя, и он больше так не мог. Он резко выдохнул и ударил рукой в перчатке по кнопке, выключая прибор.
Он снял очки и отложил их, а потом прошел к ближайшему окну и выглянул на улицу.
Порше оставался там.
Он отпер окно и толкнул на него, высунул голову и посмотрел на вход этажом ниже.
«Где он…»
От громкого треска он вздрогнул.
Он схватил отвертку со стены и пошел к задней части мастерской, завернул за угол, а Дилан влез в окно.
Ромер выронил отвертку и пошел туда.
Дилан встал на ноги, но тут сильный кулак Ромера попал по его челюсти. Удар оттолкнул его к полкам, и они загремели.
— Ро…
Ромер схватил его за воротник и с силой ударил снова.
— Дай объясни… — Дилан подавился, Ромер ударил его коленом в живот.
— АХ ТЫ СВОЛОЧЬ! — Ромер схватил Дилана за шею и зажал.
Ладонь Дилана ползла по предплечью Ромера, но его хватка была слабой. Он не боролся, и это злило Ромера еще больше.
— ДУМАЕШЬ, Я БЛЕФУЮ?! — кричал Ромер ему в ухо. — ДА?! ДУМАЕШЬ, Я ЭТОГО НЕ СДЕЛАЮ?! — он сдавил хватку, но Дилан не сопротивлялся. Его тело повисло на руке Ромера, разум приближался к потере сознания. — Бесполезный кусок дерьма! — Ромер отпустил хватку и бросил Дилана. — Думаешь, сможешь вернуться? — он ударил по металлической решетке, в стороны полетели деревянные щепки. — Думаешь это ТАК ПРОСТО?! — закричал он, тело пылало.
Дилан пытался подняться на четвереньки, прижимая ладонь к горлу и кашляя. Полки все еще дрожали, словно от маленького землетрясения, но это начало утихать, когда гнев Ромера утомил его.
Он согнулся и упер ладони в колени, подавляя желание плакать, очистить себя от боли, бегущей по венам.
Он посмотрел на Дилана, а потом пошел в комнату.
Он оглянулся и увидел, как Дилан вытирает кровь с уголка рта, встает на ноги. Пока их взгляды не пересеклись, Ромер отвернулся и прислонился к краю рабочего стола.
Он опустил голову и глубоко вдохнул, но дрожь не унималась.
«Я показал свое мнение, — подумал он. — Готово».
— Все? — донесся сзади хриплый голос Дилана. — Три года, а ты припас только это?
— О, я собираюсь убить тебя, — заявил Ромер. — Как только продумаю побег в Мексику, — он схватил карандаш и принялся затачивать его ножом.
— Тебе нужно меня выслушать.
— Нет… не нужно, — Ромер склонился над столом и начал писать бессмыслицу на кусочке бумаги. Он ждал, пока Дилан начнет извиняться, но этого не случилось.
Гнев вспыхнул в нем, обжигая, как кислота. Кислый и невыносимый.
Он оттолкнулся от стола и выпрямился.
Каждый миг казалось, удлинял приговор, растягивал пространство между ними.
— Почему, — спросил Ромер, — ты мне не помог?
— Я не мог.
От ответа Дилана ему стало плохо.
— Дай угадаю, — Ромер повернулся к нему. — Ты был слишком занят, жалея себя, чтобы думать о других? Знаешь, что, придурок? Мой ад не такой, в котором ты просыпаешься!
Три года назад.
Сегодня было удивительно холодно, как для весны. Хотя солнце уже село, голубое небо еще не сдалось ночи.
Сумерки, любимое время суток Ромера. Когда город оживал яркой палитрой красок и света. Когда ранние птицы и ночные совы ходили по улицам.
Сжимая ужасно дешевую бутылку шампанского, он шел к прекрасному поместью у пляжа. И, хотя этот визит мог быть его тысячным, минималистский дизайн здания снова поразил его.
Ему нравилось, как стены, колонны и потолки были лишь бетонными прямоугольниками, соединенными друг с другом. Как панели тянулись друг за другом, создавая глубокие укрытия.
Если бы он сам придумывал этот дом, он бы ничего не добавлял к этому идеалу.
Вот бы отец Дилана чаще уезжал.
Надеясь избежать нежелательных встреч, он подошел к поместью, перемахнул через низкую ограду и направился по дорожке к домику у бассейна сзади.
Он проходил ряды бамбука и до ужаса аккуратных деревьев бонсай, каждый шаг все больше открывал широкий бассейн впереди.
Видя домик у бассейна, он вытащил сложенный конверт из заднего кармана и улыбнулся штампу «УБК факультет архитектуры» в верхнем левом углу. Он оглянулся на поместье отца Дилана и осознал.
Его мечта стала реальностью.
Ромер сложил конверт и спрятал в карман. Он мог лишь представлять пока реакцию на лице Дилана.
Сегодня творилась история. Сегодня мог быть лучший день в его жизни.
Он повозился с пробкой бутылки, нечаянно разлил часть на коврик у двери домика у бассейна. Пена оказалась на его рукаве.
— Блин, — пробормотал он и быстро прижался губами к горлышку бутылки.
Несколько глотков. Он скривился.
— Фу. Даже я думаю, что это гадость.
Он посмотрел на этикетку и поклялся больше не покупать дешевую выпивку.
— ТУК — ТУК, ЗАРАЗА, — он толкнул входную дверь и вошел в домик.
Дилана не было видно.
— Ди! — позвал Ромер. — Я начал без тебя, — он опустил бутылку на стойку. — Но не переживай, мы потом проберемся в погреб твоего папы.
Его смех встретила тишина. Дилан был в главном доме?
«Неа… — подумал он. Дилан ненавидел быть там больше Ромера. — Он, наверное, задремал».
— Ди! — заорал Ромер еще громче, открыв ближайший шкаф. Он осмотрел чистые стаканы и кружки, пожал плечами, взял два стакана для виски с тяжелым дном с полки. — Чувак, я куплю тебе новую зарядку, — он прошел в гостевую спальню. — Я звонил как…
Он замер на пороге, заметив руку, выглядывающую из-за кровати.
Ужас сдавил его.
Он бросил все и упал на пол, нашел сжавшегося Дилана с закрытыми глазами.
— Ди… — Ромер обхватил призрачно — бледное лицо Дилана, поднял веко.
Его зрачок был пугающе маленьким.
— Что ты сделал…? — Ромер едва мог говорить из-за нехватки воздуха в легких.
Он безумно озирался, заметил пустую бутылочку от лекарства на столике у кровати.
«Что ты принял?».
Он схватил бутылочку и увидел под ней сложенный листок бумаги.
Письмо, которое ему не нужно было читать.
Ромер за рулем зеленого Порше Дилана выехал на главную дорогу.
— ЕСЛИ УМРЕШЬ, Я ТЕБЯ УБЬЮ! — кричал Ромер, прорываясь среди вечерних машин. — Держись, держись, ДЕРЖИСЬ! — он давил на педаль газа, чуть не проехав на желтый свет. Но дальше светофоры заставили его заскрипеть шинами. — О, нет — нет — нет, прошу, стань ЗЕЛЕНЫМ! — вопил он, и огни светофора замерцали.
Все светофоры впереди, были они желтые или красные, стали зелеными, как по цепочке.
— Да! — Ромер сорвался с места. — Что за… ДА!
Он бросился на самую крайнюю полосу слева и ускорился, не думая о последствиях.
УДАР.
Все краски и огни смешались в горизонтальные волосы от столкновения с не подозревающей машиной, и Порше вышел из — под контроля. Он кружился, а Ромер мог думать лишь о том, как ему нужно выжить, чтобы не лишить такого шанса Дилана.
Они со скрипом остановились, Ромер прижимал ладонь к груди Дилана.
Застонав, Ромер прижал ушибленную голову к подголовнику, радуясь, что выжил.
Мир еще кружился, пульсирующая боль в голове усиливалась с каждым ударом сердца.
Он зажмурился, чтобы отогнать боль, открыл глаза и увидел мутный мир.
Он повернул затекшую шею и посмотрел на машину, с которой столкнулся. Он видел смутный силуэт темно — синего автомобиля с вмятиной на пассажирском месте.
Водитель сжимал голову руками, что-то кричал, но Ромер не слышал его из-за звона в ушах.
Прижимая ладонь к груди Дилана, Ромер осознавал лишь, как тянется тишина между ударами его умирающего сердца.
Он развернулся и посмотрел на болезненное лицо Дилана. Как он добрался до больницы, он едва помнил.
— Знаешь, в чем они меня обвинили? — спросил Ромер, кипя под ледяной поверхностью.
Дилан только смотрел, его губы склеились.
— Непредумышленное убийство, — сказал Ромер, ему было ужасно плохо. — Они сказали, что, если бы я не вернулся на место аварии, они бы добавили мне побег с места преступления.
Дилан опустил голову, сдавленно выдохнув.
— Может, я ничего не знаю о твоей жизни, но я никогда — никогда — не думал, что ты бросишь меня волкам.
— Думаешь, я так поступил? — Дилан поднял голову.
— Ты убежал!
— Нет!
— О, так ты просто проснулся утром и оказался в Нью — Йорке?!
— Да! Так и вышло!
Ромер уставился на него, лишившись слов. В глазах Дилана было достаточно убежденности, чтобы он засомневался.
— Когда я открыл глаза, — продолжил Дилан, — я оказался подключенным к машинам в, как я думал, больнице в Ванкувере. Я не знал, что был в Нью — Йорке, пока не подслушал двух медсестер.
— Думаешь, я поверю этому?
— Клянусь, Ро, я месяцами пытался понять, вспомнить, как я там оказался, полет, чемоданы, хоть что-то! Но мои памяти словно стерли с момента, как я… — он сглотнул и просто смотрел на Ромера с мольбой в глазах.
Вдруг Ромеру показалось, что его лишили жизни.
— У тебя было три года, — сказал он твердым сломленным голосом. — Три года, и ты придумал только это?
Дилан ошеломленно смотрел на него.
— Думаешь, я придумывал три года историю, а вышло вот это? — он нахмурился, мрачнея. — Думаешь, я пришел сегодня извиняться?
— А выглядит так, если учесть, что ты только это и сделал здесь.
Плечи Дилана опустились, грудь сдавило. Он, казалось, решил выложить последние карты.
— Это была или военная школа, или палата психушки.
— Чушь. ЧУШЬ! Твой папаша мог сделать все, что хочет!
— Это я и пытаюсь сказать! Алекс решил, что мне нужна круглосуточная опека, но папа этого делать не собирался. Ты же его знаешь!
— И ты послушно остался там.
— Говорю же, я не помнил ничего до пробуждения. Лекарства, наверное…
— ПЛЕВАТЬ! ТЫ УШЕЛ! И даже не подумал оглянуться!
— Боже… ты говоришь так, будто я был на курорте! Ромер, когда я проснулся, у меня не было телефона и бумажника. Я не мог связаться с тобой. Я ни с кем не мог связаться! Мои руки были связаны…
— Твои руки были связаны, — начал смеяться Ромер.
Дилан закрыл глаза и опустил лицо к ладони. Он надавил на глаза большим и указательным пальцами.
— Когда я узнал, что с тобой случилось…
— Случилось? — вмешался Ромер. — Ты о том, что я сделал?
Дилан поднял голову, потрясенный словами Ромера.
— Ро… это был несчастный случай.
— Верно. Тогда ничего страшного.
Тишина.
Ромер покачал головой.
— Думаешь, ты хотел умереть? — заводился он. — Ты не знаешь, как жить с этим, с тем, чем мне приходится жить до конца чертовой жизни.
— Я…
— Знаешь, что в этом хуже всего? Желание, чтобы ты появился. Чтобы сказал, что я не монстр, хоть и сделал такое. Что я могу пережить это, — он отклонил голову, чтобы удержать слезы.
Дилан выдержал его взгляд, не издав ни звука.
— Мне это требовался. Кто-то, за кого я держался бы и не доводил себя до безумия, — его дыхание стало быстрым и неглубоким. — Я считал каждую минуту каждого дня, думая в каждый миг, что они назовут мое имя. Что я пройду в оковах и услышу твой голос из-за пуленепробиваемого стекла.
— Я звонил… — голос Дилана оборвался. — Ромер, я миллион раз звонил в тюрьму, но они меня не соединяли. И я прибыл, как только смог. Я прибывал четыре раза, Ро, и они каждый раз запрещали мне видеть тебя. Говорили, что ты в одиночной камере. Или другой бред, что ты опасен или… неустойчив.
Панцирь Ромера треснул. Его то запирали, то выпускали из одиночной камеры за годы. Каковы были шансы, что все те разы совпадали с визитами Дилана?
— Папа поклялся, что оплатит лучшего адвоката для тебя. Они пробовали все способы. Но смогли лишь укоротить срок.
— Я был там, — сказал Ромер, вспоминая холодные обвиняющие взгляды судей, пронзающие его. Осуждающие каждый его дюйм, словно он был куском мусора. Дикой собакой, которую нужно убрать.
Двенадцать лет.
Двенадцать лет он сидел бы в тюрьме без помощи отца Дилана.
Это было честно? Год заключения за каждый год Мейсона Брэдли на этой земле?
Нет.
Справедливо было бы запереть на все годы, которые к нему приходил ребенок. На всю длину будущего, украденного у него.
— Ро, прости, если мои попытки не достигли тебя. Но, клянусь, я пытался.
Ромер молчал. Ничего не осталось.
— Я не жду, что ты простишь меня. Правда. Но тебе нужно знать, что, если даже я изменился в твоих глазах, ты в моих не изменился.
«Тяжелая правда».
— Из-за тебя, — Ромер проглотил комок в горле с болью, — я изменился в глазах всех остальных.
— Ро…
— Прочь из моей мастерской.
Глава 15 Прелюдия
Нив стояла перед огромной картой древнего города. Черные линии на белом, прекрасные, точные, нанесенные умелыми руками тех, кого уже нет.
Она словно смотрела на историю.
Хотя она не узнавала город на карте, было в нем что-то знакомое. Улицы со странными углами и дорожками, широкая извилистая река…
Она словно была там раньше.
За картой актикварная лампа стояла на поверхности большого стола и озаряла все янтарным светом. В его тепле купалась книга в кожаной обложке.
Нив подошла к столу, ощущая сильный запах опиума. Она протянула руку к свету, ее ладонь отбросила тень на книгу. Она нежно погладила бархатную текстуру там, где должен быть заголовок, а потом предалась любопытству и открыла книгу на случайной страницы.
Внизу страницы был номер 6, что показалось Нив странным, учитывая, как далеко от начала она открыла.
Она разглядывала содержимое, но не понимала ничего. Хотя буквы были знакомыми, она словно пыталась разобрать мертвый язык, похожий на латынь.
Она склонилась, чтобы рассмотреть текст ближе.
Чернила растекались вокруг сложных букв, и она поняла, что книгу напечатали, используя классическую печатную машинку.
Она полистала дальше и была удивлена тому, что снова попала на страницу под номером 6.
Но эта страница была заполнена изящными рисунками, похожими на сухие ветви. Страницу обрамляли дюжины формул и замечаний курсивом, которые Нив снова попыталась расшифровать.
Страницы вдруг начали перелистываться сами, книга вдруг открылась на последней странице.
Появилась третья 6, и темная тень покрыла стол. Нив искала, кому принадлежит тень, и…
Нив резко проснулась, раскрыв рот, ее взгляд дико взметнулся к белому потолку.
«Снова он, — ее сердце колотилось. — Только не снова».
Застыв, как дерево, она разглядывала квартиру, боясь, что может быть не одна. Она ждала, пока ее разум привыкнет к реальности. Пока нервы успокоятся. Но, чем дольше она ждала, тем тревожнее ей было.
Он снился ей в третий раз. Это была их четвертая встреча за неделю, что началось после самоубийства Элиота.
Нив схватилась за одеяла и отбросила их. Она глубоко вдохнула, а потом села и поправила подушку. А потом она просто смотрела в пространство и пыталась понять, кто этот загадочный незнакомец, и почему он начал беспокоить ее сны.
Травма из-за суицида Элиота заставила ее разум придумать Жнеца?
Нет, это было смешно. Такое произошло бы, если бы она была безумна. Она была в смятении, растеряна и напугана… но не безумна.
Нив схватила альбом со столика у кровати, вытащила карандаш из подставки, открыла чистую страницу и начала рисовать его.
Его черты так глубоко впились в ее разум, что она словно обводила невидимый портрет. Она двигала карандаш каскадом, изображая волны, ниспадающие на его широкие плечи. Она вырисовала его брови, похожие на клинки, опущенные над его дикими глазами. Диагональными линиями она добавила глубины контурам его точеного лица.
Даже в исполнении Нив он казался ядовитым.
Нив подняла грубый набросок и смотрела на него, а потом закрыла альбом и бросила на краю кровати. Она обхватила руками колени, ощущая себя так, словно его рисунок как-то подтверждал его существование. Делал его настоящим.
Ее кошмары, случай в кабинете Галена, сметь Элиота…
«Что-то происходит», — подумала Нив, пусто глядя вперед. Точки стояли. Ей нужно было соединить их.
Даже если для этого придется пойти к Галену.
Дом Галена был другим. С момента, как он впустил Нив, она была увлечена каждым дюймом. Открытые кирпичные стены, состаренные для идеального вида. Восьмифутовые окна заливали пространство рассеянным светом. Чуть постаревшая кожаная мебель. Краски и текстура потрясали ее.
Его дом был богатым. Но, в отличие от его роскошного офиса, все в доме было подобрано старательно.
Она бы осталась тут навеки, если бы могла. Она бы радостно спала здесь, на его невероятно удобном диване, если бы он позволил. Она словно спала бы на большом зефире.
Напротив в стене была большая библиотека. Тысячи потрепанных книг прятались от нее, показывая только корешки. А за ней от пола до потолка тянулись узкие книжные полки между тонкими окнами, обрамляя их. Вся стена напоминала черно — белые полоски. Контраст света и тени.
Богатый и звучный.
Высокое шипение привлекло ее внимание к кухне сзади, загремели ложки. Дом наполнил насыщенный аромат эспрессо, Нив чувствовала себя как дома.
— Каким ты хочешь кофе, милая? — донесся его голос из глубин кухни.
«Много сливок, две столовые ложки меда и ноль калорий».
— Черного хватит, спасибо!
Улыбаясь в его сторону, Нив заметила изящную винтовую лестницу, ведущую наверх. Там, наверное, была его спальня.
Оттуда точно открывался прекрасный вид.
Она была рада, что пришла. Было бы обидно упустить шанс. Упустить возможность познакомиться с привлекательным характером Галена. С той стороной, которую он редко показывал, как думала Нив.
— Вот и мы, — Гален появился с деревянным подносом, где стояла пара кружек в форме полумесяцев, милый кувшин со сливками, маленькая сахарница, все было из белого фарфора. Там была даже подходящая ваза с бледно — розовым пионом.
Он умел впечатлять.
— Пахнет чудесно, — сказала Нив.
— Итак… — Гален склонился, чтобы опустить поднос. — Как у тебя дела?
Нив придвинула к себе чашку.
— Эти дни были безумны, — призналась она и погрузилась в мысли. Как ей рассказать о кладбище? Или о кошмарах?
— Не спеши, — Гален кивнул на чашку Нив. — Он еще горячий.
— Верно. Спасибо, — Нив улыбнулась и опустила чашку, Гален оставил поднос на кофейном столике и сел напротив нее.
Он сидел в таком же кресле, как и в своем офисе, но это было бордовым, кожаным и лет пятидесяти на вид. Деревянные подлокотники давно обтрепались по краям, спинка была потертой и с трещинками вдоль швов.
Наверное, это было его любимое кресло.
Нив наблюдала, как он осторожно добавляет сливки в свой кофе, посветлевший напиток приподнялся на дюйм. Гален добавил ложки коричневого сахара. Шесть с половиной чайных ложек.
Это было так мило, что Нив не смогла подавить ухмылку. Она будто смотрела, как ребенок изображал взрослого.
— Если честно, мое желание, чтобы ты пришла сегодня, было эгоистичным, — Гален сделал глоток своего напитка и устроился в кресле удобнее.
Нив удивляла его честность. Встреча в его доме была ее самым глупым поступком?
— Почему? — спросила она как можно спокойнее, отчаянно надеясь, что Гален не начнет намекать на «услуги».
— Дилан еще не рассказывал тебе обо мне?
«Что именно?».
— Что вы его крестный?
Гален улыбнулся.
— И это, но я намекал на свое академическое прошлое.
— Ну, он упоминал ваш интерес к философии. Он сказал, что это придает вам оригинальности.
Гален кивнул и поставил чашку на стол.
— Философия — моя истинная страсть. Я любил преподавать ее, хоть это и было раз в неделю.
— Вы больше не преподаете?
— Уже много лет. Почти невозможно выжить на предмете, подвергающем сомнению… все! — он рассмеялся.
— Да, — улыбнулась Нив. — Представляю.
— А ты? Что ты сейчас изучаешь?
Она помрачнела.
— Когнитивную нейронауку, — признала она без энтузиазма.
— Амбициозно, — сказал Гален, вдруг напрягшись. — Тебе нравится?
«О, да, давайте поговорим об этом».
— Честно говоря, я ожидала другое, — сказала она.
— Что же?
— Не поймите меня превратно, это интересно, но все это стало таким сухим. И зацикленным на оценках. Мне кажется, я уже не изучаю человека.
Он кивнул.
— Не знаю, — Нив пожала плечами. — Просто со мной это как-то не резонирует.
Гален уставился на нее.
— Почему ты выбрала это слово?
— Кхм, — Нив обдумала свои действия, — «резонирует»?
— Верно.
Она смущенно улыбнулась.
— Не знаю. Само вырвалось, наверное?
Вдруг ей показалось, что ей нужно следить за каждым своим словом.
«Все — таки это сеанс терапии».
— А что тебя изначально привлекло в когнитивной нейронауке?
— Человеческий разум всегда вызывал во мне интерес. Я решила, что пойму это лучше, чем химию, если хочу заниматься медициной.
— И что интригует тебя сильнее всего в работе разума?
— Простите… — вмешалась Нив, пока они не ушли далеко от темы. — Не хочу грубить, но мне показалось, что мы продолжим вчерашний сеанс.
Гален вежливо улыбнулся, но явно не обрадовался.
— Твои сны, — сказал он.
— Да.
— Хорошо. Вернемся к этому.
Ей не стоило перебивать его. Если бы она не вмешивалась, может, стало бы понятно, почему он хотел пригласить ее.
Но теперь она сменила тему, так что оставалось придерживаться ее.
— Мне нужно понять, как может присниться то, что потом случается, — заявила она. — Есть ли научное объяснение такому?
— Я всегда расшифровывал загадки жизни с точки зрения философии. А философия, как, думаю, ты представляешь, часто оспаривается.
— Я бы хотела услышать вашу точку зрения, — сказала она.
Гален задумался, но не так, как если бы обдумывал вопрос. Он словно разрывался. Словно столкнулся с серьезной дилеммой.
Он кашлянул и склонился, глядя ей в глаза.
Его взгляд проникал в душу.
Он был сосредоточен.
Нив чудесно нервничала от этого, так, будто собиралась открыть сундук с сокровищами.
— Что было, когда ты сломала кресло в моем офисе? — спросил Гален.
«Это было не случайно».
— Простите?
— Мне хотелось бы, чтобы ты описала мысли, ощущения и эмоции за миг до того, как оно сломалось под тобой.
— Как это связано с моими снами?
— Может, и не связано, — сказал Гален. — Но я хотел бы услышать.
— Я… честно не знаю, с чего начать.
— Что придет в голову, с того и начни, — он улыбнулся.
«С чего бы…» — Нив уцепилась в первую всплывшую мысль.
— Я начала неметь, словно нога затекла.
— Ты говорила, что так все время?
— Не все время. Не когда все хорошо. Но если у меня стресс, или я испугана, или нервничаю… Обычно такое случается при панической атаке.
— А на когнитивном уровне? — спросил он.
И Нив поняла, что ни разу не пыталась оценить свое психическое состояние во время припадка. Она всегда была занята успокоением дыхания или сдерживанием себя перед людьми.
— Сначала, — начала она, — мысли в голове спутываются.
— Как спутываются?
— Меня затапливает случайными мыслями, в которых нет смысла. Словно объяснить, но в голове будто десять таких, как я, и все они что-то говорят, не давая друг другу закончить. И разговор их не связный. Они перекрикивают друг друга на разные темы.
Гален помрачнел.
— Но это мысли, не голоса, — уточнила Нив.
— Это должно сводить с ума.
— Так и есть. В начале. Но потом эти мысли… смешиваются. Они превращаются в одну целую мысль, — Нив выдохнула напряжение. — И я могу снова дышать.
Не отводя от нее взгляда, Гален отклонился в кресле. Он опустил локоть на подлокотник, потирал нижнюю губу костяшкой указательного пальца.
Его взгляд был пристальным. Он словно оценивал риск перед опасным прыжком.
Она это сделала?
Прошла его проверку?
Теперь он даст ей ответы, что она искала?
— То, что я расскажу тебе, — он переплел пальцы, — сложно понять, еще сложнее принять. Это разобьет землю, это сродни вести, что мир не плоский.
Его напряжение было едва заметным, но сильным. Его сравнение было смелым, и это не удавалось воспринимать спокойно.
— Я могу верить, что ты сохранишь эту информацию? — он приподнял брови.
Она уже зашла так далеко. Как она могла отвернуться?
— Да. Да, конечно, — заверила она его с бодрым кивком. Если слова Галена прольют свет на то, что не дает ей покоя, то это того стоит.
— Тебе знакомо понятие «модальный реализм»?
Глава 16 Теория прорыва
— Модальный реализм… — Нив пробовала слова, как хорошее вино, пытаясь понять их происхождение, но находя себя среди виноградных лоз. Слова звучали неопределенно, она даже не могла выдвинуть догадку. — Боюсь, я о таком не слышала.
— Модальный реализм — теория, предложенная американским философом Дэвидом Льюисом. В ней говорится, что существуют всевозможные миры, и они такие же настоящие, как этот мир.
— Что значит «возможные миры»?
— То и значит: если что-то возможно, оно существует.
— Как параллельная вселенная?
— Да, но не совсем. Параллельное измерение означает, что есть лишь одна альтернатива нашей реальности. Но Льюис убежден, что других измерений бесконечное множество. Он верит, что возможности нашего измерения — реальность другого измерения, и наоборот.
Нив смотрела на него и облизнула губы. Как это было связано с ее снами?
— Это очень интересное предположение, — сказала она.
— Точно, — Гален кивнул. — Но тут есть нюанс: Льюис думал, что эти альтернативные миры отделены друг от друга. Что каждое измерение автономно и не может влиять на другие.
— И я подозреваю, что… это не так?
Ухмылка Галена стала улыбкой.
— Представляешь? — прошептал он. — Можешь представить возможности, если Льюис ошибался? Если бы был способ получить доступ к другим измерениям?
— Но как такое возможно?
— Через нас, конечно, — Гален взмахнул руками. — Через наши разумы.
Нив опустила взгляд, чтобы не пялиться. Гален озвучивал выдумку, а не науку. Даже не философию.
И, учитывая, сколько возможностей было в мире, как много сочетаний людей, предметов и событий, она не могла даже осознать, сколько этих бесконечных возможностей было. И утверждать, что все они существовали?
— Ты задумывалась, почему тебе часто снятся сны в третьем лице? — спросил Гален. — И почему во снах ты выглядишь не совсем так, как в реальности?
Нив напряглась.
Задумывалась. Много раз. Но она всегда думала, что так сны и работают. Что сны всегда позволяют мозгу отдохнуть от реальности и поиграть.
Она ошибалась? Это не все?
Нив посмотрела на Галена.
— Мы выглядим иначе во снах, потому что сны — окна в наши альтернативные реальности. Когда сон от третьего лица, ты смотришь на другую «себя», которая существует.
Горло Нив сдавило. Воздух в ее легких замер. Желудок казался тяжелым. Почему ее тело так быстро реагировало на такую глупость?
— Сон, мисс Найтли, просто миг из жизни вашей прокси.
Нив порылась в памяти, вспоминая самые яркие сны. Она вспоминала альтернативную «я», которая убегала, но ее ловили. И другую «прокси», которая как-то понимала японский. Она даже помнила сон, где у нее был младший брат, которого она растила сама после того, как ее родители — их родители — умерли в авиакатастрофе…
Эти Нив были такими разными, но во сне их жизни и реальности имели смысл. Столько смысла, что Нив никогда не задавалась вопросами ни о чем в ее снах.
Они ощущались… реальными.
Вдруг эта идея перестала казаться глупой.
У Нив не было причины видеть такие сны. И для нее всегда было загадкой, почему ее разум сочинял сценарии, не связанные с ее реальностью.
Она посмотрела на Галена, а тот улыбался, терпеливо ожидая, пока Нив осознает его смелые слова.
«Все возможности в наших измерениях, реальность в другом измерении…»
Если подумать, в мире было столько возможностей, что было странно, что только некоторые из них становились реальностью, а другие пропадали.
Было жаль думать, как много прекрасных вещей, что могли быть, не произошли. Но, если Гален прав, то это все не было утрачено.
И вселенная была шире, чем Нив себе представляла.
— Поэтому у сна никогда нет начала или конца? — спросила она.
Глаза Галена окружили морщинки, он улыбался. Он кивнул, медленно моргнув.
— Сны кажутся фрагментами, потому что они не совсем строятся в наших разумах. Они смешивают наши альтернативные реальности и наше подсознание. И этот феномен, установление связи со своей прокси, зовется резонансом.
«Резонанс…».
Потому Гален заинтересовался, когда она сказала, что нейронаука не резонирует с ней?
Силуэт лица Галена стал размытым, и Нив не могла понять, откуда у нее такая реакция на его слова.
«Философия — не наука, это спекуляция», — она пыталась понять, но это не подавляло ее панику.
— И… вы говорите, что сны ощущаются реальными, потому что они реальны?
— Это не легко осознать. Удивление и сомнение — понятные реакции.
— Что случается, когда умираешь во сне? — спросила Нив и смотрела, как Гален мрачнеет.
Это был глупый вопрос? Или Гален не хотел обсуждать эту тему из-за Дилана?
— Если вы говорите правду, — сказала она, — то если мне снится смерть…
— То ты видишь смерть другой себя, — он закончил ее предложение и отвел взгляд.
Дилан знал все это? Должен был. Теории должны были дойти до него. Даже если не в разговоре между доктором и пациентом, то между беседой крестного и крестника.
Потому Дилан верил, что обречен? Думал, что смерть его прокси как-то связана с его смертью?
Нив тут же отогнала мысль. Принятие слов Галена означало, что она признавала сны Дилана реальностью, что такие ужасные трагедии происходили с ним. Это Нив не хотела принимать. Не без боя.
— Есть доказательства этих теорий?
— Доказательства вокруг тебя, — Гален указал на окружение. — Когда ты испытываешь что-то необычное, ты резонируешь с одной или несколькими своими прокси.
— Что именно необычного?
— Почти магические случаи в жизни, лежащие вне царства науки: предчувствия, дежавю, сны. Почти любая тема из категории «странностей» или «сверхъестественного».
— Сверхъестественное? Как призраки? — Нив прищурилась.
— Да. Даже привидения считаются.
— Как? — она придвинулась к краю кресла.
— Можешь предположить? Если учитывать существование множества измерений?
Она обдумала это мгновение.
— Если существует бесконечное количество других миров, то могут быть разные версии одного человека.
— Прокси, — сказал Гален. — И ты абсолютно права. Некоторые прокси очень похожи друг на друга, а другие сильно отличаются.
— И как появляются призраки?
— Возьмем для примера тебя: в этот миг у тебя есть много прокси, сидящих там же, где и ты, — Гален указал на ее место, — но каждая при этом в своем измерении.
— Но как такое возможно?
— Тут Льюис плохо объяснил. Он верил, что измерения прокси содержатся в изолированных сферах, но они пересекаются. Они сосуществуют в одном пространстве.
— То есть другая я сейчас сидит здесь? — спросила Нив, отчасти ожидая, что ощутит ее.
— Верно. Возможно, она еще не поговорила об этом с моим прокси. Так что она может не знать, что ты существуешь. Она не знает о тебе, как ты не знала о ней пару месяцев назад.
Нив задумалась.
Если ее прокси сидела на том же месте, что и она, должна быть прокси, что решила пропустить сеанс. И та, что вообще не встречала Галена. И так далее, пока оставались разные возможности.
И вдруг она вспомнила одуванчик на могиле Элиота.
На который она подула.
Она представила, как белые зонтики слетаются, сияя на солнце, возвращаются на головку. Она представила, как белый шар уменьшается и становится желтым цветком.
Юным, полным жизни.
А потом она оказалась на трамплине в водном центре, крепко сжимая металлический якорь. И она поняла, почему один поступок менял всю реальность, в которой жила ее прокси, потому что делала по — другому.
Потому что каждое решение, даже незначительное, влияло на реальность.
Потому что пути расходились.
Сердце Нив разбивалось, она поняла, что потеряла Элиота не один раз. Очень много раз.
Но не было ли обратное правдой?
— Когда кто-то умирает, в измерениях прокси остается множество их живых версий, да?
Гален кивнул.
— И резонанс позволяет заметить их глазами прокси.
Призрак был прокси в другом измерении? Потому люди клялись, что видели, как призраки двигали предметы? О боже.
Хотя она пыталась сдерживать эмоции, слезы покатились сами.
— Потому, когда умирает кто-то любимые, мы можем ощущать их? Потому что они все еще с нами?
Гален ответил кивком.
Нив все еще не могла поверить ему, но часть ее отчаянно этого хотела. Потому что тогда она сможет увидеть Элиота снова, и это будет не выцветшее воспоминание.
Она увидит именно его.
— Что еще? — тихо спросила Нив.
Гален склонился и обхватил свою кружку.
— Есть множество способов получить резонанс. И это происходит чаще, чем ты думаешь. Для множества людей это случается почти ежедневно, — он сделал глоток кофе.
— Ежедневно?! — брови Нив подпрыгнули.
Гален рассмеялся, не разжимая губы, он проглотил кофе во рту. Он склонился и опустил чашку на столик.
— Ежедневно, — он кивнул. — И не только через сны. Когда возникает непрошенная мысль, когда вдруг охватывают эмоции, когда возникает прозрение или уникальная идея ты синхронизируешься с одной или несколькими прокси.
Нив вспомнила, как первый раз увидела кроваво — красные волосы Дилана. Ее желудок сжался, она вспомнила взрыв радости в ее груди, когда их взгляды впервые пересеклись.
— Любовь с первого взгляда? — спросила она, надеясь, что ответ Галена не будет приторным.
— Это встреча с тем, кого близко любит прокси из другого измерения. И потому первый взгляд ощущается на соединение двух половинок.
«Вот это да, — подумала Нив. — Это открытие больше, чем весть о том, что мир круглый».
— Но если вы говорите правду, то это означает, что каждый из нас через наших прокси может видеть и делать все…
— Верно, — улыбнулся он. — Это я люблю называть воплощение себя во всех измерениях: все места посещены. Все действия приняты. Ничего в жизни не упущено.
Нив невольно улыбнулась.
— В миг, когда ты и твои прокси рождаются, ваши пути начинают расходиться, как у распадающейся веревки. Путь каждой прокси — отдельная нить. Каждый шаг от рождения ты создаешь свою уникальную жизнь. И эта жизнь похожа на некоторых прокси и сильно отличается от других.
— И когда устанавливается связь с одной из прокси…?
— Резонанс, — закончил Гален.
— Это… невероятно.
— Да. Учитывая аналогию разрывающейся веревки, мы называем это теорией прорыва.
— А как с этим связаны предчувствия?
— Предчувствие получается, когда ты через прокси испытываешь кое — что там, где потом это случится в твоей реальности. Возможно, с мелкими отличиями.
— А если нет?
— Тогда ты вряд ли заметишь, что что-то не так, — сказал он. — Дежавю работает так же, но с короткими временными отрезками.
— Я думала, дежавю — ошибка в анализе информации, ошибка уставшего мозга, — Нив вспомнила лекцию Холта.
Гален рассмеялся, словно от шутки.
— Теория прорыва — не единственный взгляд на эту тему. Хотя мне кажется, она должна быть единственной.
— И каждый сбой в реальности из-за резонанса?
— В это так сложно поверить? Разум восхищает, и не все его загадки можно понять. Он может перемещаться во времени воспоминаниями. Он может создавать вещи мыслями, воображением. Думаю, те из нас, кто может развить разум, смогут раздвигать физические границы.
— Раздвигать? Как?
— Думаю, дисциплиной и тренировками, и мы сможем испытывать не только резонанс в пассивном плане. Мы сможем активно инициировать его.
Нив была поражена идеей, очарована гением Галена.
Спекуляция или наука, но было так интересно смотреть, как он отвергал самый распространенный принцип об уникальности вселенной!
— Раздвигать пределы… — повторила она. — То есть нарушать законы физики?
Гален просиял.
— Наступит день, мисс Найтли, когда мы больше не будем тянуться к предметам. Мы сможем вызывать их разумом.
Нив посмотрела на фарфоровую чашку Галена.
Белая. Как камни на кладбище.
Это Ромер делал? Телекинез?!
Нив хотела заговорить, но Гален вытащил телефон из кармана пиджака. И она прикусила губу, а он надел очки.
Прочитав сообщение, Гален нахмурился.
— Прости, но нам придется закончить на этом.
Глава 17 Просьба
Гален снял очки и встал с кресла. Хотя он стоял неподвижно, тревога в его взгляде дала понять, как напряженно он размышлял. Он посмотрел на дверь, принялся медленно складывать очки и прятать их в карман пиджака.
Происходило что-то важное. И Нив без вопросов встала с дивана и закинула сумочку на плечо.
Гален посмотрел на нее, его глаза были шире, чем у совы.
— Погоди минутку… — он попросил ее жестом не двигаться и прошел в коридор у выхода.
Нив было неловко стоять там, она медленно пошла к входной двери.
Через мгновения Гален вернулся из комнаты в дальнем конце коридора, крепко сжимая книгу в кожаной обложке.
— Возьми это, — он открыл сумочку Нив и сунул книгу туда.
Его наглость пугала ее.
— Прочитай это, — сказал он, — тщательно и много раз, чтобы все осознать.
— Что это? — Нив посмотрела на книгу.
— Работа моей жизни.
— Чт… — она подняла голову. — Профессор, почему вы доверяете мне нечто такое ценное?
— Не могу объяснить, — Гален тряхнул головой. — Не сейчас. Прошу, просто иди домой и прочти. Я позвоню позже, — он открыл входную дверь, и Нив было сложно спорить.
Ей становилось страшно. Он словно просил ее сделать что-то незаконное.
— Я ценю жест, профессор, — Нив начала вытаскивать книгу. — Не думаю, что у меня есть время…
— Прошу, — Гален отодвинул ее руку, в его глазах сверкала паранойя. — Тебе нужно доверять мне.
«Уходи. Уходи сейчас».
— Да. Хорошо, — она кивнула и позволила Галену вывести ее на лестничную площадку.
Она потянулась к кнопке лифта, но Гален остановил ее руку.
— Нет… — он посмотрел на этаж, на котором был лифт. — Иди по лестнице.
Она попрощалась, но он, похоже, не заметил. И она прижала сумочку к груди и пошла по ступенькам.
Ее паранойя росла с каждым шагом, а потом она просто бежала, даже не зная, от чего.
Через пять этажей она вырвалась из бокового выхода в тусклый узкий переулок.
Стресс из-за непонятной опасности разжигал ее тревогу. Она прижалась к холодной каменной стене и попыталась успокоить дыхание.
Почему-то разум вспомнил, когда у Галена возник интерес к ней.
Не когда она говорила о своих снах. Когда под ней провалилось кресло. И сегодня он упоминал этот случай, раскрывая теории.
Она подняла сумочку и уткнулась в нее подбородком.
Почему Гален доверил ей работу своей жизни? Что он имел в виду, сказав, что пригласил ее для себя?
Он зашел в тупик в исследованиях? Думал, у Нив есть потенциал помочь ему с прорывом?
Это считалось бы личным мотивом в приглашении ее на кофе и разговор. Но это не объясняло спешное расставание с работой.
Что такого важного происходило, что он так ее выпроводил?
Вспышка тьмы, которую Нив уловила краем глаза, испугала ее.
Она оттолкнулась от стены и посмотрела на переулок. То, что она уловила, появилось и пропало слишком быстро, но откуда? Дверь, откуда она вышла, была единственной боковой дверью здания.
Она подумала, что кто-то прятался за кустами, и вышла на главную улицу, где был шум, свет и люди.
Теплый свет окружил ее кожу, свежий воздух наполнил легкие, и она уже не так сильно боялась. Но она хотела уйти домой.
Этот день быстро превращался в пугающий, как вчера. Ей нужно было многое обдумать.
Вдохнув, она направилась в сторону дома. Но через пару шагов она заметила, что кто-то смотрел на нее из конца улицы.
Он был в черном, на вид ему было под сорок.
Это он мелькнул черным пару секунд назад?
Вряд ли. Он был слишком далеко.
Но было что-то в его взгляде, что кожу Нив стало покалывать.
Ее шаги становились все меньше, она смотрела на него. Но, как только его взгляд упал на сумочку, Нив застыла и крепче сжала ее.
Через миг она развернулась и побежала к дому Дилана.
Это было логичнее. Его квартира была через пару улиц. Она могла выждать там, пока ее необъяснимая паранойя пройдет.
Может, они даже смогут обсудить теории. Было бы забавно делиться снами и опытом. Гален просил ее поклясться в хранении секрета, но его крестник точно был исключением из правила.
Она старалась оторваться от мужчины в черном, оглянулась через плечо в его сторону.
Его не было видно. Он, наверное, завернул за угол и пошел по своим делам.
Нив ощутила волну облегчения. Но, пока она была отвлечена, она в кого-то врезалась.
— О, простите, — она отпрянула.
При виде преграды ей тут же стало плохо.
— Мисс Найтли.
— Профессор Холт, — ответила Нив.
Она не могла в это поверить. Она врезалась в занозу университета, касалась его.
«Придется всю ночь оттирать себя отбеливателем».
Холт улыбнулся, думая, что чарует этим.
— Забавно столкнуться тут с вами, — он сунул руки в перчатках в карманы шерстяного пальто.
— Да, маленький город, — она широко улыбнулась. — Очень — очень маленький.
— Что привело вас в этот милый район? — спросил он, разглядывая Нив без попыток скрыть это.
— Мы с парнем снимаем квартиру в паре улиц отсюда.
«Ого, Нив. Это даже не близко к правде. Почему бы не заявить, что у тебя еще и есть Ламборджини?».
— Это так? — Холт впечатлено кивнул. — Рад за вас. Я сам одно время жил в нескольких квартирах неподалеку.
«Ненавижу тебя. Мы не друзья. Умри».
— Хорошо, что ж… было приятно увидеть вас, профессор.
Он немного разочаровался, но протянул руку для пожатия.
— Взаимно.
Его жест смутил ее. Он честно предлагал мир, или это была одна из его ловушек?
Судьба ее последнего экзамена все еще висела на волоске, Нив осторожно пожала его руку.
Его кивок сообщил о конце их неудобной встречи, и Нив отдернула руку и продолжила путь к дому Дилана.
На миг она подумала, могла ли одна из ее прокси ладить с Холтом. Если все было возможно в одном из измерений, то могла быть другая ее версия, которая…
Она поежилась от этой мысли и взглянула в его сторону. Но вместо Холта она заметила того же незнакомца, что до этого в конце улицы.
Он был примерно на том же расстоянии, что и когда она впервые заметила его. Что означало…
«БЕГИ».
Она бросилась к середине улицы и быстро юркнула в подъезжающее такси.
Глава 18 Резонанс
Нив оглядывалась в заднее окно такси, направляя таксиста по улице за раз. Если ее преследовали, так были выше шансы, что Нив его потеряет, плутая по кварталам.
После десяти минут бесцельной езды по венам города, Нив направила водителя к дому Дилана. Она заплатила с чаевыми, чтобы поберечь время, вырвалась из такси и побежала по улице к Дилану.
Она нажимала звонок домофона, но без толку. Она подумала бы, что его нет дома, но он не отвечал ей на сообщения, посланные во время езды.
Он так расстроился из-за того, что случилось в ее квартире? Он сказал, что у него есть дело, но это было вчера.
С паникой она озиралась.
Хоть она ехала сюда запутанно, она видела мужчину в черном в паре улиц отсюда. А если он еще рядом? А если все это было зря?
Дверь здания заскрипела за ней, вышел один из соседей Дилана.
Нив невинно улыбнулась ему и проскользнула в здание за ним. Она закрыла дверь, чтобы никто не прокрался за ней, как это сделала она, быстро осмотрела улицу, убедилась, что преследователя не видно, решила не ехать лифтом, а пошла пешком до верхнего этажа.
А если Дилана нет дома?
Что ей тогда делать?
Она могла позвонить полиции. Даже если ее страхи была напрасными, даже если они посмеются над ней или отругают за трату времени, у нее было такое право.
Задыхаясь, Нив выбралась на площадку шестого этажа. Она не успела ударить по двери Дилана, та распахнулась, показывая его с мокрыми волосами.
Его кожа раскраснелась, блестела, он был только в белом полотенце, обвязанным на поясе.
— Эй… — он нахмурился, глядя на выражение лица Нив. — Что такое?
— Я звонила… — сказала она, глядя на его мощное тело.
— Да, я был в душе. Все в порядке?
— Да. Разве? Меня преследует жуткий человек, так что…
— Какой человек? — голос Дилана стал низким и тревожным. — Как он выглядел?
— Я могу войти?
— О, да, конечно, — он пропустил ее, осмотрел площадку и закрыл дверь.
Задержавшись в прихожей, Нив смотрела, как он запирает входную дверь на несколько замков. Ее преследовали, так что замки не казались ей больше глупой предосторожностью богатого отца. Они казались… нужными.
Но Ялтаун был прекрасным районом. Одним из самых безопасных в городе. Эти замки защищали от кого-то конкретного?
От того, кого пыталась избегать Нив?
— Минутку, я что-нибудь надену, — Дилан пошел к спальне.
— О, конечно. Можешь не спешить, — Нив проводила его взглядом, поражаясь, как его тело изменилось за годы. Со спины он казался новым человеком, несмотря на его приметные красные волосы.
Нив с облегчением прошла в гостиную и опустилась на диван.
Из спальни Дилана доносился шум раздвижной двери, стук ящиков и шелест ткани. Щелчок, резкое шипение, тряска металлической бутылки, и Нив невольно улыбнулась.
«Он все еще использует мусс для волос».
События дня медленно возвращались в ее мысли. Она вытащила из сумки книгу Галена, Дилан вернулся в гостиную.
Он был в темных джинсах и синей футболке, что была ему мала. Воротник так натянулся, что Нив не могла понять, какой он был до этого формы.
— Прости за это, — Дилан потянул за край футболки, прикрывая открытую полоску кожи.
— Погоди, это… — Нив прищурилась, указывая на футболку Дилана.
— Ага… — он улыбнулся и опустил взгляд, принялся разглаживать складки ткани у живота. — Ты помогла мне выбрать на День подарков.
«Три с половиной года назад», — помнила Нив. Она почти видела облачка пара в холодном воздухе, ощущала жар малинового чая в ее руке.
— Что это? — Дилан сел рядом с ней.
Она посмотрела на книгу.
— Гален дал ее мне.
— Мило, — Дилан вскинул брови, его улыбка чуть увяла. — О чем она?
И тут Нив поняла, что у книги нет названия.
— Кхм, я еще даже не проверила.
Она скользнула ладонью по кожаной обложке, ощутила странное чувство. Загадочное спокойствие.
Она словно должна была это помнить.
Что-то важное.
Она скользнула ногтем вдоль бока книги, открыла ее на случайной странице.
«Печатная машинка», — отметила Нив. Как книга из ее кошмара прошлой ночью.
У той тоже не было названия.
— Ты в порядке? — Дилан коснулся ладонью ее спины.
Нив посмотрела на него.
— Гален рассказывал тебе о теории прорыва?
Дилан покачал головой, чуть надув губы.
— Не могу сказать, чтобы он так делал.
Нив нахмурилась.
— Это странно, — она посмотрела на текст книги. — И он никогда не упоминал этого, когда вы говорили о твоих кошмарах?
— Думаю, он в тайне ненавидел разговоры о моих кошмарах. Но пытался сменить тему.
Нив понимала это. Гален и с ней сначала так себя вел.
— Почему, думаешь, он так делал? — спросила она.
— Понятия не имею. Может, думал, что я так пытаюсь привлечь внимание, — он пожал плечами. — И я перестал вообще упоминать их.
— Вряд ли он так думал. Ты не из таких, — она рассмеялась, чтобы развеселить его, но Дилан посмотрел на нее с тенью улыбки. — Но я понимаю, — она опустила голову.
— Что понимаешь?
— Почему ты перестал рассказывать о них. Как утомительно кричать в пустоту.
Нив пыталась отогнать мысли, но это была последняя капля: ее терапия в детстве, смерть Элли, странное поведение Галена…
— Нив, что происходит? — Дилан провел пальцами по ее волосам, заправил ониксовую вуаль за ухо Нив.
— Не знаю, почему он не… может, для тебя так станет хуже, — она вспомнила обещание Галену. Обещание, которое она тут же нарушит ради счастья Дилана.
И она верила, что так и есть.
— Вчера у нас был короткий сеанс, и он решил позвать меня в следующий раз к себе домой, чтобы мы могли…
— Домой? — Дилан улыбнулся с искренним удивлением.
— Да, — смущенно сказала она, показывая ему, что и ее удивило предложение Галена.
Повисла тишина.
— Круто, — Дилан теребил распускающиеся нити на дырах джинсов. — Ты идешь к нему?
— Я… как раз оттуда, — она подняла книгу.
Нив и Дилан читали вступительную главу «Теории прорыва».
— Примерно о таком мы с ним говорили, — сказала она, когда Дилан добрался до конца. — Что ты думаешь?
— Не знаю… — пробубнил Дилан и откинулся на спинку дивана. — Это заманчиво.
— Ты в это веришь?
— В том-то и дело. Такое и не подделаешь.
— Интересно, как ему пришло это в голову?
Он много времени тратил на размышления о смысле жизни, — сказал он с оттенком сарказма.
— Вот бы это было правдой, — с тоской сказала Нив.
— Ты хочешь, чтобы это было правдой?
— Не знаю. Но было бы приятно знать, что есть другой Элли, который не прошел через все это.
Глаза защипало от упоминания его имени.
— Ох, прости, — она быстро вытерла глаза рукавом кардигана.
— Детка, — он обнял Нив рукой и поцеловал с любовью в висок. — Мне так жаль, что ты его потеряла, — прошептал он.
— Мы были бы друзьями, — сказала она. — Он бы подружился с тобой.
Дилан посмотрел на книгу, и она заметила номер странице в центре внизу.
«Пять…» — она нахмурилась, перевернула на страницу с тусклой решеткой, нарисованной карандашом. Наверху было двенадцать квадратных диаграмм, выполненных черными чернилами.
Дилан посмотрел на диаграммы.
На первой был черный квадрат, линия пересекала его по диагонали.
В нижнем углу, где начиналась линия, черная точка была подписана «рождение». В верхнем углу, где линия кончалась, значилось «смерть».
— Думаю, это двухмерное представление жизни человека, — пробормотала Нив и посмотрела на другие диаграммы.
На первый взгляд они казались одинаковыми. Но в них было важное отличие: хотя линия начиналась при рождении с левого нижнего угла, она заканчивалась в другой «смерти».
— Одно рождение, разные смерти, — прошептал Дилан.
Нив посмотрела на последнюю диаграмму, что собирала предыдущие: все одиннадцать линий лежали там, начинаясь из «рождения» и расходясь в стороны.
Это смутно напоминало веревку, которую Гален упоминал в разговоре.
— Теория прорыва о множестве измерений, — она размышляла вслух. — Последняя диаграмма может изображать возможные жизни человек.
— А эти пересечения? — Дилан указал на пару случаев, где линии пересекали друг друга.
Нив подняла книгу, разглядывая ближе.
Рядом с каждым пересечением была маленькая отметка «Р».
«Резонанс?».
Она опустила книгу на колени и посмотрела на страницу в поисках сноски с «Р». Вскоре она нашла у верхнего правого угла страницы формулу.
Ничего сложного. Символ, похожий на склоненную шесть, знак равенства и ноль.
«σ = 0?».
— Что это? — спросила она у Дилана.
— Это сигма, — Дилан указал на кривую шестерку, — восемнадцатая буква греческого алфавита. Ты это не учила?
— Учила, вроде, — Нив вспомнила, как списывала работы по математике в колледже перед занятием. — Это было давно.
— А еще это символ в математике, представляющий стандартное отклонение, — сказал Дилан.
— Измеряет, как сильно ты отклонился от среднего? — она прищурилась, медленно понимая все. — Ладно, но при чем тут множество реальностей?
Дилан постучал пальцем по формуле.
— Может, это отклонение от одной из прокси? Чем больше число, тем больше отличий между вами?
— И если сигма равна нулю, то ты со своей прокси почти идентичен?
— Если у тебя бесконечное множество прокси, то у тебя их миллиарды, и они почти идентичны с тобой. Думаю, формула означает что-то другое, — он посмотрел в пространство, размышляя.
Нив разглядывала его, ощущая ностальгию. Они словно были на одном из своих свиданий.
Дилан улыбнулся и повернулся на диване, чтобы лучше видеть Нив.
— Хорошо, — он поднял руки, словно собирался озвучить гениальную идею. — Представь, что ты закончила медицинский колледж, что теперь ты известный в мире кардиолог, как твоя мама.
— Фу.
Дилан посмеялся.
— А теперь представь, что одна из твоих прокси бросила учебу и стала известной художницей. Она живет в Лос — Анджелесе, у нее своя студия, она получает кучу денег за каждый свой шедевр.
Нив заинтересовалась, подняла ноги на диван и ухмыльнулась.
— И… представь, что проходит важное мероприятие, куда приглашают только элиту.
— В каком измерении?
— В обоих, — он вскинул брови.
Нив слабо улыбнулась.
— И это мероприятие — общий знаменатель, — кивнула она, — где пересекаются мои реальности.
— Тут отклонение от прокси ноль, вы в одном месте и в одно время.
— Мы синхронны, — сказала Нив, вспомнив слова Галена об ощущении связи с чем-то большим, когда резонируешь с прокси.
Она посмотрела на формулу, решив, что «Р» — точно резонанс. Она посмотрела на Дилана, и улыбка пропала с ее губ.
— Что такое?
— Хмм? — Дилан пришел в себя. — О, ничего.
И Нив заметила, как он убирает палец с точки смерти на последней диаграмме.
Ее страхи прошли цикл, напомнив, что означали их выводы.
— Могу я… — Дилан взял книгу к себе на колени, открыл содержание. Его палец скользил по перечню, пока он не нашел «Сны».
— Дилан, — Нив смотрела, как он открывает нужную главу и начинает читать.
Он хмурился все сильнее, пока его взгляд двигался слева направо.
Он перевернул на другую страницу, но после пары слов захлопнул книгу.
— Все хорошо, — Нив принялась потирать его спину.
Его дышал быстро и неглубоко, тело дрожало при каждом выдохе.
— Ты в порядке. Только дыши глубоко, — сказала она, понимая, через что он прошел. Она провела ладонью по волосам Дилана, как делала, когда они сидели на диване раньше.
— Я в порядке, — он попытался убрать ее руку, но ничего не вышло.
— Я принесу тебе воды, — Нив встала с дивана, но замерла. Она склонилась, обхватила лицо Дилана руками и нежно поцеловала между бровями.
Он закрыл глаза, Нив впервые ощутила, что он чувствовал, отгоняя ее тревоги поцелуем: было приятно ощущать, как хмурая морщинка пропадает под ее губами.
Она отделилась от Дилана и направилась на кухню.
— Я в порядке, Нив, — сказал он, когда она открыла холодильник. — Ничего нового.
Нив повернулась к нему с кувшином воды в руке.
«Ничего нового? С каких пор он…»
Агрессивный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть.
— Боже… — она опустила кувшин на стойку из черного камня. — Я посмотрю.
— Оставь, — тихо сказал Дилан, Нив прошла к двери. Она заглянула в глазок и резко отпрянула с испуганным выдохом. — Что такое?! — Дилан вскочил на ноги.
— О БОЖЕ! — едва слышно выдавила Нив, спеша к нему. — Там тот человек, — прошептала она, — жуткий тип, который преследовал меня!
Глава 19 Затруднение
Сжимая складной нож Дилана в руке, Нив все равно ощущала, как страх сжимает все внутри нее. Она пряталась в его спальне и смотрела на Дилана в тонкую щель между дверью и стеной. От стука продолжал сотрясаться воздух, и Нив не могла представить, что будет, когда Дилан откроет дверь.
Как преследователь нашел ее? И как он попал в здание? Сосед впустил его? Как он узнал, на какой этаж побежала Нив? Лифт ее не выдал бы, она шла по лестнице.
Или… он шел не за ней. А за…
Нив перевела взгляд на Дилана, заглядывающего в глазок. Его напряжение чуть ослабло, Нив подумала, что он знает человека за дверью.
Все это было недопониманием?
Снова агрессивный стук.
— Чего надо?! — крикнул Дилан.
— КККП*! Откройте!
«Полиция?» — Нив растерянно переглянулась с Диланом.
Ее преследователь был копом под прикрытием? Но почему он шел за ней?
Ее сердце сжалось.
Это из-за кладбища? Ромер был убежден, что за ними следили. О, она была в беде. И она даже не могла объяснить произошедшее!
Она услышала, как Дилан отпирает замки.
«Нет! Не говори им, что я здесь!».
Как только Дилан открыл дверь, группа людей в черном заполнила прихожую. Двое схватили Дилана за плечи и руки, прижали его к стойке на кухне.
Дилан охнул, его лицо столкнулось с каменной поверхностью, Нив отпрянула, зажимая рот. Ее преследователь прошел глубже в квартиру. Он направился в гостиную, и Нив уже не было его видно в щель.
— Что происходит? — осведомился Дилан.
— Вы арестованы, — сказал вожак с толстой шеей, вытаскивая наручники.
— За что?!
Вскоре преследователь вернулся в прихожую, опуская книгу Галена в пластиковую папку.
«Что?» — Нив уставилась на него. Книга была в ее сумочке. Откуда он знал о ней?!
Что-то шло не так. Серьезно шло не так. И Нив не могла это исправить, вырвавшись и заявив, что это ее.
Эти люди казались опасными.
«Все из-за книги?».
Преследователь Нив озирался, он кивнул вожаку и пропал в коридоре с книгой в руках.
— Что творится?! — осведомился Дилан.
Мужчина, сковавший его, схватил его за шею и поднял со стойки без слов. Он и двое других повели Дилана из квартиры.
Оставшиеся принялись обыскивать квартиру.
«Но у них книга, — подумала Нив. — Что еще они ищут?».
Она не могла думать. Все происходило слишком быстро. Ей нужно было потянуть время, пока она что-нибудь придумает. Но входную дверь охраняли, сбежать не получилось бы.
Ей нужно было спрятаться лучше. Но где? В шкафу? Под кроватью? Они найдут ее за секунды.
Как только мужчины пропали из виду, она выскользнула из спальни и пробралась по коридору, открыла последнюю дверь и забралась в комнату с бельем для стирки.
Она тихо закрыла за собой дверь, но поняла, что она не запирается изнутри.
«Блин!».
Она развернулась в панике, взгляд упал на большой яркий квадрат в потолке.
Ее глаза привыкли, и она поняла, что смотрит не на пятно, а на люк на крышу!
Это было почти невероятно.
Она бросилась в конец комнаты, забралась по узкой металлической стремянке, перемахивая через две ступеньки сразу. Она повозилась с засовом, а потом толкнула.
Петли заскрипели, пригвоздив ее к месту. Она не могла открыть его без шума, и она надавила спиной на люк, попыталась выбраться в щель.
Как только ее ноги выбрались оттуда, люк захлопнулся с громким грохотом.
«БЕГИ».
Она помчалась к выходу с крыши, собираясь вырваться туда. Но у дверной ручки она замешкалась.
Что сделали бы копы в такой ситуации?
«Перекрыли все выходы».
Осознание пронзило ее пулей, и надежда вытекла из раны.
Нив развернулась, ожидая встретить преследователя. Но она видела ряд люков за тем, из которого вылезла.
Ее глаза расширились. Последний люк был открыт, был подперт подставкой.
Из квартиры Дилана доносился шум.
«Они идут».
Нив толкнула дверь, ведущую на лестницу так, что она ударилась о стену.
Она побежала в другой конец крыши мимо люка Дилана, спустилась в открытый люк соседа в кладовую.
Она ударила кулаком по подставке и поймала дверь люка, падающую на нее.
Через миг она услышала скрип, что выдал ее. Она смотрела на затылок головы, появившейся из люка Дилана, он успел увидеть, как захлопывается выход с крыши.
Он передал информацию по рации, и Нив знала, что хоть что-то ей удалось.
Она опустила люк, заперла его и выдохнула воздух, что держала в себе.
Она спустилась по стремянке и замерла в углу комнаты, но дело было плохо. К ней еще могли заглянуть и сразу же заметить ее.
Хриплый голос привлек ее внимание изнутри квартиры. Она была уверена, что это один из копов, участвовавших в задержании Дилана.
Он и коп на крыше отрезали ей пути к отступлению.
Нив зажмурилась, пытаясь придумать, как справиться с бедой. Она уже перехитрила их один раз, так что это было возможно.
«Думай! Что еще сделает коп?».
А чего не сделает?
Ее глаза раскрылись.
Она огляделась, проверяя, что все чисто, а потом подбежала к сушилке и заглянула внутрь.
Не гениально, но других вариантов не было.
Она вытащила сухое белье, забралась в машину, с усилием сжалась в ней.
Тесно, неудобно и больно.
Но она влезла!
Она схватила охапку вещей и начала укрывать себя ими. Много вещей, чтобы укрыть ее, не требовалось, но она сунула в сушилку все. Ей не хватало еще столкнуться с хозяином. Люк, запертый изнутри, уже вызывал подозрения.
Она постаралась как можно тише закрыть дверцу сушилки. И свет, пробивающийся меж складок одежды, погас.
Оставалось лишь ждать.
Воздуха едва хватило ей на пару минут, у Нив уже кружилась голова от сильного запаха кондиционера для белья.
Ее сердце колотилось о ребра, согнутые ноги упирались в грудь и не давали глубоко вдохнуть. Но, если был шанс, что она избежит тех людей, пугающих и агрессивных людей…
«Дилан».
Тревога пронзила ее грудь.
Если они пришли за книгой Галена, то все это было ее виной.
Что ей делать?
Что они собирались делать?
Ее мысли и дыхание замерли, дверь комнаты распахнулась.
— Вот — сообщил женский голос. — А что она сделала?
«Она?».
Они все — таки пришли за ней.
Шум рации, приглушенные слова. Или они попались, или ее вытащат из сушилки…
— Простите за беспокойство, — сказал хриплый голос, дверь со стоном и щелчком закрылась.
Нив тихо всхлипнула.
Ее кошелек и ключи остались в сумочке в квартире Дилана.
Если они не знали до этого, кто она, они знали теперь. И даже если Нив чудом заберет ключи, возвращение домой будет путем в ловушку.
Во что она ввязалась?
Чего так боялся Гален?
А если книга не была его? Он мог использовать Нив для выноса чужой вещи?!
Дыша с трудом, она обдумывала ужасные последствия знания о теориях Галена.
Знание — сила. А люди убивали ради силы.
Что же ей делать?
* — королевская канадская конная полиция
Глава 20 Пустота
Ромер сидел один на небольшой полоске пляжа, смотрел на голубую гавань. Свет и тепло приходили и уходили, легкие порывы ветра скрывали солнце облаками, меняя атмосферу с голубой на серую. И сегодня вместо воплей чаек и гудков кораблей он слышал визг Нив в голове.
Он помнил, как она смотрела на него, ее большие карие глаза были янтарными в свете солнца. Как ее слезы пробивали дорожки на грязи на ее щеках, как ее сердце колотилось, как маленькая колибри.
Но ярче всего он помнил, как за миг до этого ее хватка была такой сильной, что могла разбить кости его запястья. Нож Исаака сломался бы об ее плоть.
Он прищурился, проводя параллели между двумя случаями.
В тюрьме в опасности была его жизнь. На кладбище — Нив.
Выживание. Жизнь или смерть.
Это случилось? Потому, когда его эмоции обострялись, вокруг него начинало происходить необъяснимое?
Он встал на ноги, стряхнул песок с джинсов и пошел к мастерской.
Впереди ряд зданий выстроился вдоль железнодорожного пути, как кирпичная крепость, отделяющая гавань от Гастауна. Но даже местные не знали путь, которым Ромер сокращал дорогу.
Он нырнул под сломанную ограду, срезал по тропам к узкой щели меж двух заброшенных фабрик.
Он повернулся и скользнул в брешь, проход сокращал путь намного, но не был удобным.
На половине пути в бреши его телефон завибрировал.
Он вытащил телефон из заднего кармана, стараясь не ободрать кожаную куртку о стены.
«Нив… — улыбка сладко легла на его губы. — Думаю, можно и ответить».
Он кашлянул и принял вызов.
— Алло?
— Ромер, слава богу! — Нив тяжело дышала в трубку. — Прости. Я просто… не знала, чему еще звонить.
Ее тревога обеспокоила его.
— Что такое?
— За мной пришли копы, — прошептала Нив. Ее голос был громким и приглушенным.
Ромер нахмурился.
— Почему?
— Не знаю. Они пришли к Дилану в поисках меня, наверное, но арестовали его.
— Это понятно.
— Я не знаю, что делать.
— Где ты? Почему ты шепчешь?
— Я в сушилке соседки Дилана.
Тишина.
— Это какой-то сленг?
— Что? Нет, я прячусь. Я бы ушла, но не знаю, обыскивают ли они еще округу.
«Это шутка?» — не понимал Ромер.
Он отклонил голову и закрыл глаза.
— Нив, у меня много работы.
— Клянусь, это не шутки. Меня преследовал человек, меньше часа назад он заявился к Дилану с группой копов.
— Откуда ты знаешь, что они были за тобой?
— Я подслушала одного из них.
— Что ты сделала?
— Я пряталась в комнате Дилана, а потом…
— Нет, стой. Что ты сделала, что копы пришли за тобой?
— В этом и дело. Я даже не уверена, что это были копы. Они сказали, что из КККП, но что-то в них не так.
— Например? Пояса не подходили к туфлям?
— Они не спросили ID Дилана. Просто ворвались и арестовали его. Они даже не зачитали ему права.
Ромер вдруг ощутил тяжесть в животе.
— Что?
— Права? У вас есть право молчать, — начала цитировать Нив по памяти, — ваши слова…
— Могут быть использованы против вас в суде…
Ромер вспомнил худший день своей жизни.
Вдруг он стоял посреди баррикады из полицейских, смотрел на окровавленное тело ребенка на носилках.
Он видел вспышки сирен.
Он слышал вопли отца.
Он ощущал, как стальные наручники впиваются в его дрожащие запястья.
— Ромер? — голос Нив вырвал его из кошмара, но хаос внутри не унялся.
Он склонился и прижался лбом к холодному кирпичу. Он ощущал себя слабым. Воздуха не хватало. Казалось, стены смыкались.
— Ромер, скажи что-нибудь.
— Я в порядке, — он кашлянул. — Я слушаю.
— Знаю, мы едва знакомы, но мне нужна твоя помощь. Я не знаю, что делать.
«Соберись», — он зажмурился, прогоняя слабость.
— Давно ты прячешься? — спросил он.
— Не знаю… минут десять?
— Выключи телефон, — его резкий шепот затуманивал экран. — Они будут обыскивать здание.
— Эту часть уже проверили.
Ромер выдохнул, надув перед этим щеки.
— Тогда тебе лучше оставаться там.
— Напомнить, что я в сушилке?
Он рассмеялся.
— Ты, наверное, выглядишь как крендель.
— И ощущаю тоже.
— Ты хотя бы сама выбрала эту клетку, — сказал он и тут же пожалел. Он выдал свой грязный секрет?
«Все хорошо. Она ничего не знает».
— Думаешь, Дилан в порядке?
В порядке ли? Ромер не думал об этом, пока не возник вопрос о реальности копов.
— Уверен, он в порядке, — Ромер пошел дальше, глядя на яркую полоску в конце проема. Он не знал, чем может помочь, но если Дилан в опасности…
Он собирался выйти, но тревожное ощущение приковало его к месту. Он замер, скрытый тенью, боясь, что произойдет, когда он выйдет на свет.
Он подвинулся к краю стены и выглянул на свою мастерскую.
У входа стояло несколько черных джипов. Их окна были тонированы, Ромер посмотрел на второй этаж и заметил там темные фигуры, незнакомцы взломали его мастерскую, чтобы войти.
Он выглянул на улицу. Среди толпы несколько человек хорошего телосложения в черном пытались не вызывать подозрений. Один из них делал вид, что говорил по телефону. Другой сидел на скамейке с газетой. Третий делал фотографии местности большой камерой.
Если не следить за ними, можно было упустить их связь: как они поглядывали друг на друга, открыто не общаясь. Или как каждый занимался делом, которое можно было быстро бросить.
Но кем они были? Копами? Нет. Копы ворвались бы к нему с ордером.
Или они уже его получили. Но за что? Он ничего не сделал.
Кладбище…
Кто-то мог доложить копам. Кто-то следил за ними на кладбище.
И Нив была с ним. Все было понятно.
Он скользнул глубже в проем. Он не мог вернуться в тюрьму. Ни за что.
Три года уже хватило.
Он вернулся к железнодорожным путям, вспомнил, что все еще был на связи с Нив.
— Эй, ты еще там? — спросил он.
— Да, — сказала она после паузы тихим и сломленным голосом.
Ромер вздохнул.
— Не переживай. Он будет в порядке.
— Ладно, — ее тон был ее слабее. — Что мне делать, Ромер?
— Оставайся пока что там. Подожди, пока усядется пыль. И брось свой телефон. Я тоже так сделаю.
— Если бы они отслеживали звонки, мы бы уже были в наручниках, — сказала она.
— Хочешь рискнуть?
— Но как мы свяжемся?
Ромер задумался, а потом сверил время с телефоном.
— Ладно, план таков: оставайся там как можно дольше, если не начнется огонь, и когда ты поймешь, что опасность миновала, выберись и приходи в… — он задумался, пытаясь зашифровать место. — Туда, где я упал на тебя. Ясно?
Еще немного тишины, и она спросила:
— Когда?
Ромер выдохнул с облегчением.
— В полночь.
Глава 21 Порознь
Дилан открыл глаза во тьме. Голова болела, разум был затуманен, все тело дрожало. Хоть он старался, он не мог вспомнить, как попал в такую ситуацию.
Где бы он ни был.
Он пытался сглотнуть, но что-то резиновое было у него во рту. Он хотел вытащить это, но руки не слушались.
Он слабо нахмурился, понимая, что его запястья и ноги крепко связаны.
Он выдохнул носом и вобрал теплый затхлый воздух. Он кричал, но кляп поглощал его голос как губка.
Становилось все хуже с каждой секундой.
Дикое рычание двигателя заполнило его уши, он оказался в багажнике машины. Он резко подпрыгивал, его бросало в стороны в тесном заключении.
Машина, похоже, стояла на светофоре, когда он очнулся. Это объясняло дрожь, но он не понимал, почему был связан и в багажнике.
Энергия медленно возвращалась к нему, он пытался нащупать, где открывается багажник. Он понял, что путь к отступлению отрезан.
«Блин».
Повозившись, он изменил позу и начал терзать внутреннюю обивку. Если он сможет добраться до тормозных огней, он сможет их зажечь. Если повезет, он сможет подать сигнал снаружи.
«Давай! ДАВАЙ!».
Он терзал все отчаяннее. Ногти ломались, кровоточили, но он не обращал внимания на боль. Теплая кровь текла по пальцам, собиралась под ним, но он держался.
«Клаустрофобия — состояние разума. Все страдания — состояние разума», — напоминал он себе снова и снова, пока слова не лишились смысла.
Ситуация быстро напомнила ему то, что он хранил глубоко в памяти.
История хотела повториться.
Три года назад.
Серебряный свет лился в окно. Было слишком ярко, чтобы смотреть на него прямо.
«Похоже, сегодня полная луна», — подумал Дилан и посмотрел на часы на побитом столике у кровати.
Было 3:12 утра, бараки были неподвижными, как замерзшее озеро.
Сжав губы и стиснув зубы, он выдохнул носом. Кровать скрипнула двадцать минут назад или кто-то из соседей по комнате пробормотал что-то невнятное во сне.
И вдруг уже оказалось 3:15 утра, у него оставалось пятнадцать минут, ни на секунду дольше.
Он перекатился на бок и съехал с кровати на колени. Из — под кровати он вытащил маленький рюкзак, куртку и ботинки.
Глядя то на одного кадета, то на другого, он выбрался из комнаты и осторожно закрыл дверь за собой.
«Одно есть», — он тихо выдохнул с облегчением. Самое неудобное препятствие было позади.
Он посмотрел в обе стороны в коридоре. Все было чисто, насколько он видел, но напротив была приоткрыта дверь в комнату кадета Колтона.
Все его тело напряглось.
Дилан понял, что не придумал правдоподобное объяснение, почему он снаружи в такое время.
Он посмотрел в сторону туалетов и быстро решил не задерживаться, пока проблема не прибыла сама. Он пошел по лестнице вниз на главный этаж, а потом принялся надевать ботинки и куртку.
Он закинул рюкзак, прокрался к выходу и выглянул в окошко на земли.
Все снова было чисто.
Он вышел из здания, лицо жалил холодный ночной воздух. Он глубоко вдохнул кислород и отправился к лесу, обрамляющему академию.
В такое время он вряд ли наткнулся бы на стража, но он не рисковал бежать по открытому пространству. Риск был слишком велик для пары сэкономленных минут. И он придерживался теней ночи, глядя на деревья вдали.
Вскоре он добрался до кромки леса и пересек порог в сердце природы.
Тьма окутала его, лунный свет едва пробирался сквозь ветви. И Дилан был слишком близко к зданиям, чтобы использовать фонарик.
И он поспешил по извилистой тропе, оценивая каждый шаг по силуэтам деревьев и кустов.
Шелест сухих листьев под ногами оглушал в ночи, и его сердце колотилось. Ему нужно было постараться не забрести на тренировочное поле и в выкопанный людьми овраг.
Или хуже: зацепить сигнализацию.
Его глаза привыкли к темноте, и он лучше замечал преграды на пути. Но, хоть он смог ускориться, конца тропы не было видно.
Он потерялся? Или идти было сложнее без света?
Он потянулся за картой, уверенный, что он уже далеко от кампуса. Но, как только он схватил фонарик, хруст веток напугал его.
Дилан повернулся к источнику шума и увидел в воздухе пару рук.
Жест мира?
— Представьтесь, — потребовал Дилан низким голосом. Если это был младший кадет, он сможет прогнать его, изобразив тут власть.
— Я не хочу бед, — сказал удивительно спокойный голос. — Просто ночная доставка.
Дилан включил фонарик и поднял его.
— Выйдите на свет, — приказал он и смотрел, как худой парень лет двадцати выходит вперед.
«Наверное, это он».
— Ты — Брайс?
— Он самый, — улыбнулся Брайс.
Дилан чуть расслабился.
— Все готово?
— Шшш, да… хотя есть зацепка.
— Какая? — Дилан помрачнел.
— У них были вычурные машины, так что я взял тебе хэтчбэк. Машина как у мам, но ее просто…
— А паспорт?
Брайс словно только вспомнил, что это была не вся их сделка, и вытащил синий паспорт из внутреннего кармана куртки.
— Вот он, — Брайс похлопал им по раскрытой ладони с игривой ухмылкой.
Дилан направил туда фонарик.
— Подними.
— Все в порядке. Я профессионал, — Брайс открыл страницу с фотографией Дилана и поднес к свету.
Дилан шагнул вперед и строго посмотрел на свой ID. Он взглянул на Брайса, читая его.
Хрупкое тело, спутанные волосы, маленькие зрачки. Он не казался Дилану тем, кто кидает клиентов.
Дилан убрал фонарик и вытащил двадцатидолларовые купюры из заднего кармана.
Он завершил обмен и принялся ближе изучать свой ID.
«Хорошо», — кивнул он. Дилан не смог бы отличить его от настоящего.
— Про профессионала ты не шутил, — он издал смешок.
— Счастливый клиент, — Брайс считал деньги, — возвращается, — он сунул плату в сумочку, не зная, что в Сиэтле Дилан собирался бросить машину и на автобусе поехать в Канаду.
Он сунул паспорт в карман.
— Машину ты взял под выдуманным именем?
— Да, все круто, — кивнул Брайс.
— И где она?
— Там… — Брайс кивнул на конец тропы. — Темно — серый хэтчбэк в третьем ряду парковки, — он отвел взгляд. — Зловещее, конечно, время, — он издал смешок, — но зато ни с кем не столкнешься. Если это не Хэллоуин, — он нахмурился. — Это я по опыту знаю, — он вытащил из сумочки ключи.
Дилан потянулся за ними, но чуть не выпрыгнул из кожи от пронзительного крика. Жуткие звуки заполнили лес, словно свет окружал силуэт.
— Блин… — Брайс запаниковал, как испуганная газель, бросился по тропе, пропав почти мгновенно.
Еще один крик перебил эхо предыдущего, заманивая Дилана. Он не понимал, кричит юноша или девушка.
Он посмотрел, куда убежал Брайс, это был его единственный способ успеть к Ромеру до его суда. Но крик боли незнакомца не пускал его.
— Черт возьми, — выругался он и пошел на крики. С каждым шагом голо жертвы был все громче, Дилан вышел на край большого кладбища.
«Брайс что-то такое упоминал».
Он скрывался за большим деревом, смотрел на странный вид перед собой.
В пятидесяти футах вперед трое кадетов стояли смирно спинами к нему, облаченные в форму. Четвертый ходил вокруг шестерых юных кадетов на коленях, которые стояли идеальным рядом. Они были в одних трусах, на них телах были грязью нарисованы номера.
Пока один не склонился, Дилан не понял, что их руки связаны за спинами.
Кадета прижали лбом к земле, он раскрыл рот. Его всхлипы стали такими сильными, что звуки не вырывались из горла.
Кружащий кадет рассказывал, что нужно, чтобы стать настоящим солдатом. Как почетно закончить эту академию. Как важно победить свои страхи раньше, чем тебя убьют на поле боя, ведь страхи были пагубными для выживания.
«Ох и слова ты подбираешь, идиот».
Дилан хмуро смотрел на обезьяну, самопровозглашенного альфу академии, Тобиаса Колтона. Только ему во всем мире Дилан выстрелил бы в лицо и потом не мучился.
Колтон закончил монолог и встал рядом с рыдающим кадетом. Он смотрел на него пару мгновений, а потом вдруг склонился.
— А НУ ВСТАЛ! — рявкнул он в ухо кадета, и ребенок резко вскочил. — И ты зовешь себя ЧЕРТОВЫМ СОЛДАТОМ?!
— У меня клаустроф — ф… — лепетал кадет, — ф — фобия, — он сжался от веса страха. — К — к — клянусь.
«Клаустрофобия?».
Дилан проследил за взглядом Колтона на грубого вида ящик.
Гроб.
И рядом с ним был темный прямоугольник. Не тень.
Свежевыкопанная могила.
Огромные глаза Дилана посмотрели на Колтона, он бросил что-то размером с кубик сахара в воздух.
— Проси об удаче, — Колтон ухмыльнулся. — Конечно, если кто-то из товарищей не хочет вызваться добровольно? — он посмотрел на других кандидатов, но те отвели глаза.
— НЕТ, — молил юный кадет, товарищи Колтона схватили его и потащили к гробу.
— Не веди себя как девчонка! — рявкнул Колтон, мальчика запихивали в ящик. Он закрыл крышку, заглушив вопли жертвы. — И не задыхайся так, — он склонился и крикнул в крышку. — Воздуха тебе хватит на четыре часа.
Широко улыбаясь, Колтон скрестил руки и попятился, глядя, как его товарищи забивают гвозди в крышку гроба. И Дилан поймал себя на том, что шагает к Колтону, как снаряд ярости.
Он напал на Колтона сзади и ударил под коленом.
Колтон охнул и упал на колени, при виде этого другие перестали заколачивать гвозди.
Дилан использовал шанс и прошел к гробу, оттолкнул кадета с пути и принялся вытаскивать гвозди другой стороной молотка.
— Смотрите, кто это! — Колтон встал на ноги. — Разве тебе не пора спать? Не пора прятаться под одеялом и рыдать во сне?
«Не слушай его. Не слушай».
— Что ты здесь делаешь? — Колтон прошел к нему. — Ты преследовал нас? — он дразнил игривым голосом, а потом упер руки в бока. — Обиделся, что тебя не взяли?
Дилан не реагировал. Он хотел лишь вытащить и отпустить ребенка.
— Обычно так бывает со студентами по обмену, — сказал Колтон, Дилан вытащил последний гвоздь и открыл гроб, увидел заплаканное лицо ребенка. — Но всегда есть способы исправить это.
Пальцы впились в плечи Дилана и оттащили его, земля столкнулась с его головой.
От удара боль пронзила его спину, он пару мгновений ничего не видел.
Он потянулся к пульсирующей голове, но рука упала, когда его ударили в ребра.
Дилан сжался, больше ударов попадало по его телу.
Колтон вытащил кадета из гроба и бросил его на траву. Он подошел к Дилану, оттолкнул своих прихвостней и ударил Дилана в живот так, что тот рухнул на спину. Он наступил на грудную клетку Дилана и надавил на него.
Едва дыша, Дилан схватился за ногу Колтона, сжал в кулак другую руку и ударил по лодыжке.
Колтон отшатнулся, а потом с рычанием вернулся и начал бить Дилана в живот изо всех сил.
Каждый дюйм тела болел, Дилан ощутил, как четвертый удар нанес трещину, а пятый разбил ребра. Он не слышал слова Колтона потом из-за своего крика.
Земля вдруг пропала под ним.
Небо двигалось.
«Прошу, — его сердце сжалось. — Прошу, не надо».
И он охнул, когда кадеты бросили его в гроб, выбивая остатки дыхания из легких. От столкновения одно из сломанных ребер Дилана сместилось и ранило внутри. Его вой боли стал оглушительным, а кадеты забили крышку, лишив его света.
Сдавленный голос Дилана, его тяжелое дыхание и стук сердца эхом отражались от стен, и от этого становилось теснее.
Он молился, чтобы кошмар закончился, чтобы его тело отключилось, но упрямый разум цеплялся за сознание. Несмотря на его усилия, он заплакал, пока его опускали в землю.
Тьма стала еще темнее. Спертый воздух стал тяжелее, он был обречен, это было горько. Он попал в кошмар наяву, но не знал, что пугало его больше — смерть от боли или выжить с болью.
Сегодня.
«Клаустрофобия — состояние разума, — повторял Дилан в багажнике. — Все страдания — состояние разума».
Он пережил худшее. Было куда хуже.
Услышав нечто, похожее на выстрел, он вжался в пол. Шины заскрипели, оглушая, его бросало в стороны.
Дилан сжимался, гремело все больше выстрелов, он был уверен с каждым выстрелом, что следующая пуля найдет его.
Но он снова ударился о край багажника, когда машина во что-то врезалась.
От удара голову встряхнуло, разум затуманился. Он уже удивительно долго продержался.
Зрение затопил свет, багажник открыли.
Мужчина в черной маске схватил Дилана за воротник и притянул ближе. Он вытащил шприц с голубой жидкостью и вонзил иглу в шею Дилана.
Шею жалило, но жидкость растекалась по венам, успокаивая. Через секунды знакомые глаза похитителя пропали.
Все границы стали размытыми пятнами цвета.
Звуки угасали.
Мышцы Дилана расслабились, и он с тяжелым телом провалился в мирную бездну.
Глава 22 Дрейф
Тьма казалась бесконечной, как небо без звезд. Но Нив едва могла двигаться в сушилке. С каждым вдохом кислорода оставалось все меньше, а она слишком боялась открывать дверцу. Удача пока была на ее стороне, но часть ее ждала, когда же неудача восстановит равновесие.
Она представляла, как ее схватили бы. Как она ощущала бы себя, пока у нее брали отпечатки пальцев. Если ее вообще преследовали копы.
Было в них что-то не то. В том, как они вели себя. В их требовательном и наглом поведении. Они казались грязными. Опасными. Теми, кому плевать на законы.
Но, кем бы они ни были, за что они собирались ее арестовать? За кражу?
Мужчина забрал «Теорию прорыва», обращаясь с книгой как с ценным артефактом. Но книга была не бесценной древностью. Это все еще был манускрипт с набросками и натыканными местами формулами.
Ценным было только содержимое.
Нив попадала в тупики, потому решила на миг изменить подход и посмотреть на все под другим углом. Она представила, что теории — не только предположения философов. Что это не выдумка на грани научного факта. Она представила, что они, как бы сомнительно ни было, были на сто процентов правдой.
И с изменением точки зрения ее разум заполнился множеством ситуаций, которые она не могла раньше объяснить. Которые отгоняла или говорила себе, что воображает. Мелочи. Такие незначительные пустяки, что их упоминание другим не вызвало бы интереса.
Ощущение, что столкнешься сегодня с кем-то, которое оказывалось правдой. Прилив стресса потом, как оказалось, приводил к аварии в другом городе. Сны, дежавю и другие странные ощущения.
И вдруг Нив поняла, что она не только знает о теориях, она воплощает их. Она, Дилан и Ромер были живым доказательством, что измерения прокси не только существовали, но и к ним был доступ.
Но даже если мысли Нив были правдой, почему она никогда не встречала никого со схожими способностями? Они втроем не могли быть единственными людьми с доступом к своим прокси.
Если синхронизация измерений была следующим этапом эволюции людей, почему не было отчетов о людях со сверхъестественными способностями?
Их запирали в психушках? Им платили за молчание? Их убивали? Это объясняло, почему случай на кладбище не появился в новостях. Это вызвало бы тревогу у местных.
Но ничего не было.
Она не зря боялась людей в черном. Если они могли влиять на правоохранительные органы и прессу, то с ними ей точно нельзя было сталкиваться.
Она не могла тут оставаться. Ей нужно было уходить подальше от дома Дилана. Несмотря на слова Ромера, не было повода утверждать, что те мужчины не вернутся обыскать место во второй раз.
Она потихоньку давила на дверцу, с тихим щелчком она открылась, и мятая одежда вывалилась на пол. Нив выбросила все остальное и вдохнула как можно глубже в своем неудобном положении.
Конечности болели, суставы затекли. Нив осторожно выбралась из сушилки на четвереньки.
Уже неплохо.
Ничто пока не тревожило ее, и она начала убирать следы своего пребывания. Она вернула мятые вещи в сушилку, вернула подставку на место.
Она прислушалась, а потом прошла в конец комнаты, глядя на люк.
Отсюда не было ясно, чисто ли на крыше. Она понадеялась на это, забралась по металлической стремянке и осторожно отперла засов.
Она надавила на стеклянный люк и медленно поднимала его, озираясь в брешь.
«Ушли».
Она выбралась на крышу и оставила люк на подставке, как он был до этого.
Небо вечером было голубым, ветер прогонял жар из ее тела.
Нив пригибалась, двигаясь по крыше. Она скрывалась за выступом на краю и разглядывала балконы и крыши соседних зданий, ожидая, что снайпер выстрелит в нее. Но, кроме нескольких людей на балконах, никто не привлек ее внимания.
Она перевела взгляд на улицу внизу.
Поток машин был ожидаем в это время дня, люди казались типичной толпой Ялтауна.
«Хорошо, — кивнула она. Вокруг было много потенциальных свидетелей, она сможет устроить сцену, если до этого дойдет. — Сейчас или никогда».
Она побежала к выходу с крыши, вырвалась за дверь, готовая спуститься. Но тут ладонь человека зажала ее рот и утащила ее за дверь.
Тьма окутала пространство, когда дверь закрылась. Прижатая к похитителю, Нив отбивалась и кричала в его руку, пыталась убрать его руку со своей талии.
Но бесполезно. Он был слишком силен.
Она потянулась за ножиком Дилана в кармане, но онемела и не могла двигаться. Онемение уступило горькому ощущению иголок в коже.
Повторялись ощущения с кладбища.
Ее похититель что-то говорил, но она не слышала его за хаосом мыслей, за диссонансом голосов ее прокси.
Она словно слышала белый шум.
И ничего.
И тут она услышала свое имя, как со дна океана.
Мужской голос. Знакомый голос.
Покалывания медленно унялись, мысли в голове растаяли, и голос возле ее уха стал четче.
Ближе.
Нив открыла глаза и краем глаза уловила блеск золота.
Хватка на ее рту ослабла, она повернула голову, и светлая прядь задела ее щеку.
Ромер.
Глава 23 Полный цикл
По пути вниз по лестнице Нив могла думать лишь о том, в порядке ли Дилан. Потому что, если с ним что-то произойдет, она не сможет с этим жить.
Ромер был на пару шагов впереди, они добрались до дна лестницы.
Ромер толкнул дверь, огляделся в брешь.
— Уверен, что тебя не преследовали? — прошептала Нив, а потом вышла за ним в боковой переулок.
— Они были заняты моим магазином, — он оглянулся на переулок и повернулся к Нив. — Тебе придется многое объяснять.
— Хорошо, — кивнула она. — Когда мы будем в безопасности.
Ромер недовольно выдохнул носом.
— Ладно, идем, — он повернулся и пошел к улочке за зданием.
Нив шла за ним с удивительным доверием. Если он смог пробраться незаметно в дом Дилана, то, наверное, знал, что делает.
У конца переулка Ромер замедлился и придвинулся к краю стены.
— Какой план? — спросила она, пока Ромер выглядывал в обе стороны улочки.
— Сначала нужно где-то спрятаться.
«Отлично. Главное, не в домашней технике».
— Какие варианты? — спросила она.
Ромер облизнул губу, задумавшись.
— Стоит позвонить его отцу.
«Он прав», — подумала Нив. Она наивно полагала, что Дилану при «аресте» позволят звонок.
— Ладно, — она кивнула, а Ромер вернул батарею в телефон. — Но быстро.
— Ага, — Ромер развернул телефон, но не выбрал номер из контактов, а открыл браузер.
— Что ты делаешь? — спросила Нив.
— У меня нет номера его папы, — сказал он, словно это было очевидно.
«Верно. Откуда у него?».
Нив оглянулась на главную улицу, подумывая, что среди людей было бы безопаснее.
Она хотела обсудить это с Ромером, но посмотрела на его экран, пока он вводил в строку поиска <маркус холт убк>.
— Кхм, почему ты это ввел?
— Что?
— Маркус Холт.
— Потому что это его имя? — он посмотрел на Нив в смятении.
Медная борода. Бледная кожа. Стиль как из журнала.
Нив отогнала мысль, ведь…
— Нет. Нет, фамилия Дилана Стерлинг, — возразила она.
Ромер закатил глаза.
— Стерлинг — фамилия его матери, — сказал он и опустил взгляд на телефон, ворча «типичный Дилан».
Язык Нив онемел. Она была в шоке. Ее тошнило.
— Почему? Зачем он сделал это?
— Не знаю. Угомонись.
Она уставилась на Ромера, лишившись дара речи. Мысль, что Дилан и Холт одной крови…
— Слушай, не принимай это так лично, — сказал Ромер.
— Лично? — она еще приходила в себя.
— Так он почтил память о матери.
Нив молчала.
— Она умерла, рожая его…
— Знаю, — перебила она, тряся головой.
— Тогда что с тобой? — нахмурился Ромер.
— Ничего… — поспешно сказала она. — Ничего. Я просто не знала. О его отце. Дилан нас не знакомил.
— Тогда он тебя правда любит, потому что его отец — козел злющий.
Нив задумалась.
Холт был таким, несомненно. Но ей всегда казалось, что он лично мстит ей, что его претензии к ней личного характера.
Из — за Дилана? Тогда Холт знал о ней задолго до того, как она стала его студенткой. Больше трех лет, тогда их с Диланом отношения процветали.
«О боже…»
Нив закрыла глаза, но унижение от осознания ситуации пылала в ее разуме: Холт насмехался мысленно над ней, когда она соврала ему, что снимает с парнем квартиру в том районе.
Квартиру, принадлежащую Холту.
— ДА ГРУЗИСЬ ТЫ! — рявкнул Ромер на телефон.
Нив вздрогнула от его вспышки, а потом поняла, что это тщетно.
— Выключай, — сказала она. — Было слишком долго.
— Я попробую еще раз.
— Забудь о Холте. Нам нужен Гален.
Нив следовала за Ромером по сплетению переулков и аллей, как по сосудам кровеносной системы города. Вскоре она оказалась в том же переулке, в который вышла из здания Галена.
— Что теперь? — спросил Ромер, они добрались до двери, из которой Нив выбежала пару часов назад.
— Придется ждать, пока кто-то выйдет.
— Это твой план?
— Что? Ты сказал, что на виду быть опасно. Если мы не можем позвонить ему через домофон и телефон, то остается только такой вариант.
— Это или…? — Ромер повернул голову с широкой детской улыбкой, а потом вытащил из куртки швейцарский армейский нож.
— Кхм, — что ты делаешь? — спросила Нив, он опустился на колени перед выходом.
— Вырежу «Нив и Дилан навеки» на двери, — он развернул нож и начал оценивать шансы. — В сердечке.
— Ромер, если нас поймают на взломе…
— Расслабься, — он сунул в скважину извилистую металлическую отмычку. — Я знаю.
— У меня есть номер Галена на телефоне.
— Нет, — тряхнул головой Ромер. — Вся электроника оставляет следы. Нам не хватало втягивать сюда еще больше людей.
Он заглянул в скважину, повернул запястье чуть в сторону, и Нив услышала тихий щелчок.
— Бум.
Нив и Ромер взбежали по лестнице на этаж Галена, но у площадки Ромер преградил рукой путь Нив, остановив ее.
Дверь в квартиру Галена была приоткрыта, но люди не входили и не выходили.
Ромер выбрал лезвие на ноже. Оно было коротким и толстым, но достаточно острым для нанесения серьезного вреда.
Он пошел к квартире Галена с оружием в кулаке. И хотя Нив знала, что он против, она все равно пошла за ним.
Он заглянул в квартиру, а потом взмахнул рукой, удерживая Нив.
— Что там? — шепнула она.
— Вернись на лестницу, — ответил он. — Жди меня там.
— Что ты будешь делать?
— Ты можешь просто послушаться? — он недовольно посмотрел на Нив.
Хотя она не видела квартиру, тревога на лице Ромера разожгла ее беспокойство.
Она переминалась с ноги на ноги, но не могла отойти от него.
— Я подожду тебя здесь, — сказала она.
Ромер хотел что-то сказать — наверное, возразить — но вместо этого он лишь смотрел на Нив большими глазами.
Нив не успела нарушить тишину, Ромер шумно выдохнул и заглянул в квартиру Галена.
— Складной нож Ди еще у тебя?
— Да, — кивнула она, хмурясь. — А что?
Глава 24 Энтропия
Оставив Нив на площадке, Ромер осторожно прошел в квартиру Галена. Тут явно кто-то побывал. Вся мебель была опустошена, содержимое валялось на полу. Столы были перевернуты, выдвижные ящики и коробки были опрокинуты, осколки древних предметов усеивали пол.
Это была не кража с взломом.
Преступники искали что-то особенное. Это могла быть книга, которую ковы забрали у Дилана?
Но это не было похоже на рейд полиции. Тогда место опечатали бы.
Не кража, не обыск. Но при этом был и взлом, и поиски.
Переступая разбросанные вещи, Ромер добрался до гостиной и прошел на кухню.
Там почти ничего не изменилось. Но Галена видно не было.
Был ли он здесь, когда это произошло?
Ромер двинулся обратно, но тихий звук привлек его внимание к дальнему концу кухни.
Гален? Он прятался?
Ромер осторожно подошел к кладовой, обходя на носочках осколки стекла и фарфора. Он крепче сжал нож на случай, если его чутье подведет его.
Он замер и толкнул дверь.
Она открылась, показав глубокий подвал, где были лучшие винтажные вина мира.
Бутылки указывали на центр комнаты, напоминали Ромеру маленькие военные пушки. На полу и вдоль стены большие бутылки вина лежали в форме полумесяца.
В дальнем конце комнаты Ромер заметил лужицу вина. Но не возле горлышка бутылки, и потому он задумался, было ли это вино.
Нив стояла на пороге квартиры Галена, одной ногой в квартире, другой на площадке.
Состояние квартиры было трагичным. Полный хаос.
Кто-то ужасно обошелся с предметами, что были загадочными реликвиями. Историей. Теперь они лежали обломками на полу, лишенные величия.
Копы так низко не опустились бы, они не вели себя как хищники.
Этот бардак был ужасным для обыска.
Нив задумалась, сотворили бы такое и в квартире Дилана, если бы не нашли книгу Галена.
Она подумала о сообщении, которое получил Гален перед тем, как резко прервал сеанс.
Что могло так его напугать?
Там было предупреждение? От кого?
Звон лифта чуть не вызвал остановку ее сердца. Но двери не открылись.
«Другой этаж».
Нив выдохнула с облегчением, а потом прошла в квартиру и закрыла за собой дверь.
Ей не нужно было сейчас, чтобы соседи Галена вышли и обрушили на нее вопросы, на которые у нее не было ответов.
Было странно вернуться сюда. Особенно из-за состояния квартиры.
Нив стояла здесь, когда Гален принес «Теорию прорыва» из левого коридора. Она помнила, как за ним закрылась дверь в конце коридора.
Она знала, что должна стоять там, но любопытство было сильнее страха из-за последствий.
Она посмотрела в сторону кухни.
Ромера видно не было, и она отбросила осторожность и пошла по коридору к комнате, что могла быть кабинетом Галена.
Она постучала из вежливости, не услышала ответа, открыла дверь и увидела то, что было уютным кабинетом.
Состояние комнаты были в стиле остальной квартиры. Но в этом было что-то тревожное, Нив не до конца понимала, что.
Ее сердце забилось быстрее. Все внутри сжималось, заставив ее согнуться. Но что понимали ее инстинкты?
Она вспомнила обещание Ромеру и попятилась. Но оказалось, что она примерзла к месту.
Глаза Нив наполнились потрясением. Она поняла, что уловила обои, точнее, огромную карту, аккуратную, нарисованную от руки карту древнего города с извилистой рекой в сердце.
И она поняла, что прошлой ночью ей снилась не только эта карта, но и вся комната. До того, как она побывала в квартире Галена.
Она вспомнила, как во сне открывалась шестая страница, как бы она ни листала.
Если подумать, шестерка появлялась и во сне про море одинаковых машин.
Зрение Нив стало размытым, она подумала о красивом незнакомце из ее снов.
Загадочный призрак устроил кошмар на кладбище, и Нив чуть не погибла.
И прошлой ночью, когда ей снилась эта комната, его вид заставил ее проснуться с криком.
Он стоял перед ней, у древней печатной машинки.
И тут Нив заметила маленький белый конверт вместо листа в машинке, подошла туда, чтобы посмотреть на него ближе.
Странно, что вся комната была в хаосе, а конверт изящно лежал там, не побеспокоенный.
Его оставили после взлома?
Нив подняла его, увидела надпись от руки «Н. Н.» в нижнем правом углу. Хотя инициалы могли быть чьими угодно, ей казалось, что письмо предназначалось ей. Даже если нет, это был хороший повод предаться любопытству.
Она перевернула конверт.
Воск на печати был лазурного цвета. Изящный силуэт печати читался просто: «К».
Нив сломала печать и вытащила личное письмо.
Почерк был красивым. Даже аристократичным. И напоминал смутно Нив записи в книге Галена.
«Милая,
Это письмо — не открытие, а напоминание о том, что твоя душа уже знает.
Сны лишены логики. У них нет начала и конца. Во снах мы не задаемся вопросами о реальности. Мы меняем законы физики и гравитацию. Знаю, поверить сложно, но ты не спишь.
Я долго ждал этого дня. Дня, когда твое осознание себя превысит твои физические пределы. Но осознание ничего не стоит без действий. Талант бесполезен без творений. Жизнь бессмысленна без цели.
У тебя есть выбор. Ты можешь ответить на зов или оставаться заурядной. Считать, что сны — только сны, и им не суждено сбыться.
А твои сны из тех, что сбываются».
Чернильные буквы стали размытыми.
Нив со слезами опустила письмо в дрожащих руках, ощущая себя так, словно вспомнила давно забытое воспоминание.
Она не понимала, откуда такая эмоциональная реакция… на странное письмо от незнакомца.
Честно говоря, она не хотела знать.
«Где Ромер?».
Глава 25 Причуда
Галена видно не было. С каждой секундой Ромер все больше убеждался, что лужа в конце комнаты не от вина. Он должен был схватить Нив и увести отсюда. Сейчас. Но сбоку мелькнуло что-то черное и впилось в его шею.
Ромер в панике выронил швейцарский нож и потянулся к горлу, но быстрый удар по коленям сзади сбил его на пол.
Ботинок человека надавил ему на спину, но толстая удавка на шее тянула его назад.
Ромер безумно хлопал по полу, но не мог найти нож. Он пытался ослабить давление на шею, но не мог впиться пальцами под удавку.
Боль в висках становилась сильнее с каждым ударом сердца. Казалось, кто-то сверлит дыру в его черепе. Напряжение над кадыком заставляло его кашлять, его легкие, казалось, взорвутся.
Он застыл, надежда быстро утекала. Снова как с Исааком.
Размытое зрение близилось к тьме, что-то похожее на идею мелькнуло в голове.
Ощущения обострились. Он сосредоточился. Он склонился на удавку, пригибался к земле так близко, как только мог вытерпеть.
Он ощутил вибрацию снаружи. Он ощущал это раньше, как дрожь перед землетрясением.
Ромер сосредоточился на том, что ему нужно было сделать. Он дал дрожи проникнуть в него, а потом от одной мысли об этом бутылки вина и бочки по периметру ВЗОРВАЛИСЬ.
Давление на спину Ромера пропало, напряжение на горле тоже.
Ромер отпрянул и попятился от напавшего.
И, пока вино текло по погребу, он смотрел, как человек в черном и с осколками в коже падает в ароматное море лицом вниз.
Кашляя, Ромер встал на ноги, глядя на нападавшего. Он смотрел, как враг покачивается на волнах вина, хлюпающих о его безжизненное тело.
Ромер думал лишь о том, что лучше умрет, чем вернется за решетку.
Нив попятилась из кабинета Галена. Зря они сюда пришли, зря она впутала Ромера.
Им стоило…
Чья-то рука обвила ее шею, и Нив тут же поняла, что это не Ромер.
Ее крепко держали. Так крепко, что могли сломать шею. И взрыв ужаса сотряс ее, она поняла, что нападавший и собирался ей свернуть шею.
И от этой мысли тело начало неметь.
«Блин… нет, нет, нет!».
У нее не было времени. Как только начнется покалывание, будет больно даже поднять палец.
Онемение уже подводило ее, но Нив умудрилась вытащить из заднего кармана нож Дилана.
Рука дрогнула, по ней разнеслось покалывание, она подозревала, что нечаянно открыла нож.
Она покрутила нож в ладони, крепко сжала и вонзила в ногу нападающего.
Его крик ужасал. Но таким сильным было и облегчение, Нив смогла вдохнуть, и он снова лишил ее воздуха.
В этот раз хватка была слабее.
Намного слабее.
Покалывание плоти Нив стало невыносимым. Ее нервы пылали так сильно, что даже мельчайшее движение казалось невозможным.
Жизнь или смерть.
Она хотела вытащить нож, но он, казалось, застрял в кости напавшего.
И она покрутила его.
Второй вой был оглушительным. Убивающим.
Он схватил Нив за шею и ударил лбом о стену.
Из ее горла вырвался сдавленный звук.
Он схватил ее за челюсть и ударил затылком о стену напротив.
Нив была на грани обморока, колени подкосились. Но напавший сжал ее челюсть и прижал к стене.
Тьма затмила зрение Нив, она успела увидеть черную маску человека, выдавливающего из нее жизнь.
Нив искала в глазах намек на сострадание, но видела лишь уверенность.
Он собирался убить ее.
«На помощь», — Нив впилась в его запястье обеими руками, но они разжались, когда он ударил ее в живот.
Он ударял ее снова и снова, пока струйка крови не вылетела из ее рта, пропав на его черной одежде.
«Где ты? — Нив думала о Ромере, еще один удар обрушился на ее хрупкое тело. — Он не бросил бы меня… Он здесь. Если может идти».
Она подумала, что Ромер может быть в опасности, и сердце Нив забилось быстрее, разгоняя адреналин по венам. Покалывание сменилось спокойствием и ясностью, и Нив стала сильной, ее тело было прочнее закаленной стали.
Человек в черном потянулся за оружием, а Нив услышала, как скрипит все громче и громче паркет, пока он не провалился под ее весом.
Волосы Нив взметнулись вверх, притяжение пробило ею пол. Ее голос застрял в горле, она прошибала пол за полом, оставляя вертикальный след в здании.
Ее падение резко оборвалось, она рухнула на твердую поверхность, столкновение отразилось на земле средним землетрясением.
Нив лежала среди обломков от падения, они рушились с дыр над ней.
Ее твердость постепенно пропала, Нив стала ощущать углы обломков под собой. Со слабым стоном она приподнялась и огляделась. Она оказалась на подземной парковке. И за ней в груде обломков она увидела напавшего на нее мужчину, лежащего на спине.
Не отводя от него взгляда, Нив встала на четвереньки и попятилась от него. Он не дрогнул.
«Он отключился? Играет?».
Нив держалась в стороне, встала на ноги и обошла его, чтобы увидеть.
Пыль покрывала слоем немигающие глаза. Кровь собиралась в лужу под его черепом.
Нив подавила всхлип и отпрянула.
Она могла назвать это самозащитой. Она могла назвать это несчастным случаем. Она могла называть это, как хотела, но все равно она кого-то убила.
Тяжелые шаги раздались сзади с лестницы. Она пришла в себя и бросилась искать среди обломков нож Дилана.
Она вытащила его из — под обломка доски, обнаружив при этом оружие напавшего, он пытался направить на нее пистолет, но пол провалился под ними.
Она схватила его и побежала к выходу из парковки, вырвалась из него.
От продолжительного грохота Ромер вырвался из подвала, мокрая одежда прилипала к телу.
— Нив?! — закричал он, побежав по кухне. — НИВ?!
Он вернулся в гостиную, когда пара людей в черном прошла в квартиру с площадки.
Ромер застыл, окруженный шкафами с книгами от пола до потолка. Он озирался в поисках оружия, но вокруг не было ничего, кроме обломков того, что раньше было целым.
Незнакомцы в масках и в черном начали целиться.
При виде этого Ромер ощутил слабую дрожь в себе, время замедлилось.
Он смотрел, как пара красных лазерных точек скользит по обломкам к нему, он поднял руки, чтобы не дать красному свету ослепить его.
От его жеста сотни книг слетели с полок и принялись строиться в воздухе плиткой. Они собирались как пазл из разномастных прямоугольников, и за секунды Ромер оказался закрыт парящим барьером из книг.
Огонь колотил по другой стороне барьера. Ромер пригнулся и оказался у винтовой лестницы.
Он поднял голову и вспомнил, что квартира Галена на верхнем этаже здания.
«Как и Дилана».
Надежда засияла в его глазах, он вскочил на ноги и побежал по ступенькам.
Он попал в спальню Галена, глядя на потолок. Но, в отличие от квартиры Дилана, тут не было люка, ведущего на крышу, что могло помочь его побегу.
Он развернулся и увидел, что барьер из книг обрушился, став огромной грудой.
«Где они?».
Топот привлек его внимание к лестнице, он снова оказался в смятении.
Вдруг предметы в комнате стали мерцать. Некоторые пропадали и появлялись в том же месте, а другие появлялись немного в других местах.
Он словно листал тетрадь с рисунком, но картинки были не в том порядке. Ромер всегда ощущал этот хаос, но не видел.
В таком состоянии он ощутил, как стрелок сжимает пальцем курок. А потом, с серебряным сиянием в глазах, Ромер разумом оттолкнул врага в стену.
Невидимая сила была такой большой, что и Ромер отлетел назад.
Окно разбилось от столкновения с его спиной. Воздух стал холодным и свежим.
Ромер уставился на внешнюю сторону здания.
Он пытался спасти себя, но выбросил этим себя с шестого этажа!
Его сердце падало быстрее него, он понимал, что через пару секунд все почернеет.
«Сделай что-нибудь! ЧТО-НИБУДЬ!».
На улице он заметил черный джип. Он был достаточно высоким, чтобы поглотить удар.
Он разумом поманил машину, и та сорвалась с места и поехала по улице, оставляя следы жженой резины, чтобы поймать Ромера.
Нив вырвалась из парковки на главную улицу, ее разум и сердце были в смятении.
Что ей делать?! Бежать? Прятаться?
«Но Ромер…».
Звук разбивающегося стекла заставил ее посмотреть наверх, и она увидела Ромера в воздухе, окруженного сияющими осколками.
«Слиться».
Ее плоть онемела, покалывала. Ее прокси прилипали к ней, как магниты, усиливая прочность ее тела.
Она стала плотнее и тяжелее за миг, боль с каждым разом была все терпимее.
И она уже не была собой.
Ее было много, она была неразрушимым якорем, соединяющим все измерения.
Она услышала тихий стон и провалилась на половину фута, земля под ней рухнула в широкий неглубокий кратер. Но она не отрывала взгляда от силуэта, падающего с неба.
Словно ее воля была осязаемой, она потянулась к Ромеру, замедляя его падение. Он завис в воздухе, она могла коснуться его рукой.
Скрип тормозящих шин заполнил уши Нив, она оглянулась и увидела, как черный джип несется к ней на всех парах.
«Нет».
Нив повернулась и сжалась в защитной стойке, ее рубиновые глаза смотрели на приближающуюся катастрофу.
— НИВ! — пронзил ее крик Ромера.
БАХ.
Передняя часть машины смялась от столкновения, сложилась, как аккордеон. Сила удара сбила Нив из — под Ромера, ее пятки пробивали асфальт, пока она сопротивлялась.
Фатальное столкновение. Жесткое столкновение металла и плоти, но сломался молоток, а не гвоздь.
Через секунды машина выпустила пар и, пошатнувшись, остановилась.
Нив отшатнулась и посмотрела на след, что ее тело оставило в джипе. Казалось, передняя часть машины налетела на невидимую колонну.
Ошеломленная, с трудом сохраняющая равновесие, она посмотрела через окно машины на след разрушений, оставленный ею на дороге.
Словно свет в конце туннеля, она обнаружила Ромера, лежащего на боку в середине неглубокого кратера, где она была пару мгновений назад.
«Он двигается. Он жив».
Голова болела, кожа пылала, и тело было слишком тяжелым, чтобы поддерживать ее. Ноги Нив подкосились, и земля поймала ее.
Глава 26 Отдача
Ромер перекатился на спину в центре кратера. Его левый бок пронзала дробящая кости боль. Он так старался не упасть на голову, что весь удар пришелся на плечо.
Но он был жив.
«Спасибо, — он закрыл глаза, — спасибо, спасибо, спасибо», — он пытался отогнать ощущение свободного падения. Он не мог поверить, что его не нужно соскребать с асфальта.
Легкие успокоились, он перевернулся на бок, а потом встал на четвереньки.
Как он и боялся, левое плечо было в ужасном состоянии. Он едва мог опираться на левую руку.
Порыв ветра с дороги, и он уловил запах жженого пластика. Люди бежали мимо него шумом и красками, их больше волновала авария, чем его самочувствие.
Может, это и к лучшему.
Он проследил за изломанной дорогой до разбитого джипа, он заметил тело Нив, а потом толпа закрыла ее.
«Она в порядке», — Ромер выдохнул с облегчением, а потом его охватило смятение.
Как она могла пережить такое столкновение? Остальные погибли бы от удара. А она разрушила машину и дорогу!
Кладбище…
Он помнил, какой плотной была Нив в его хватке, как сложно было вытащить ее из той могилы.
Но как она замедлила его падение?
Ромер посмотрел на дом Галена, увидел разбитое окно, откуда вывалился. Те, кто стреляли в него, решили туда не лезть.
«Наверное, они спускаются».
Он пытался подняться, заметил окровавленный складной нож Дилана у своей ноги. Рядом лежал тонкий и необычный пистолет, не такой, как те, что на него направляли мужчины сверху.
Он быстро схватил оба оружия, пока никто не заметил, и пошел по переулку от дома Галена.
Шок от столкновения с землей проходил. Он начинал ощущать сокрушительную боль, пульсирующую в плоти и костях.
Он не мог уже стоять, а прижался к стене переулка, с трудом дыша.
Разум все еще вспоминал, как земля приближалась к нему, и скорость его падения, как на американских горках.
Но гравитация изменилась. Шумный ветер в ушах Ромера стал тихим шепотом. Он посмотрел вниз и увидел, как блестящие черные волосы Нив взлетают, будто чернила в прозрачной воде, ее глаза сияли самым прекрасным оттенком красного, что он когда — либо видел.
Но то, что он задумывал как свое спасение, убрало ее из — под него. И воздух снова стал тонким, а земля — твердой.
Он скривился от острого укола боли в левом плече. Он был знакомым. Ромер знал, что нужно делать. Он съехал по стене и сел на холодную землю.
— Давай, — бормотал тихо он, схватив себя за левое запястье. — Давай, — повторял он снова и снова, но смелость убегала от него.
«Быстро. И сильно».
Он сглотнул напряжение в горле и дернул руку так сильно, как только осмелился, вправляя плечо.
Он подавлял крик, тело дрожало от боли.
— Б-блин, — он содрогался, шрамы, что нанес на его тело Исаак, пульсировали, как свежие раны.
Сегодня был не его день.
Он глубоко дышал, а потом взглянул на вход в здание Галена.
Людей в черном не было. Пока что.
Он вытащил из внутреннего кармана куртки пистолет, что нашел в кратере, и проверил магазин.
«Чего?».
Он склонился, чтобы разглядеть. Вместо пуль там были стеклянные дротики с бледно — голубой жидкостью. Этим в него стреляли наверху?
Он посмотрел на здание Галена, оттуда вышли двое в черном.
Ромер спрятал магазин и скрыл оружие за собой. Он обмяк и притворился, что отключился.
Он мог лишь надеяться, что они заметят его раньше, чем Нив, или с ней могло случиться все, что угодно.
«Давайте… Сюда», — Ромер смотрел сквозь вуаль упавших волос. Как только его заметили, он закрыл глаза, полагался на слух, следя за передвижением мужчин.
Его сердце колотилось у подбородка. Он пытался сохранять спокойствие, но ощущал свою дрожь.
Авария привлекла всеобщее внимание, они могли убить его тут и убежать.
Он услышал щелчок в паре футах от себя, один из мужчин достал пистолет. Потом другой.
«Вот и все, — подумал Ромер. — Мне конец».
Он ощутил толчок в ногу, но был так парализован от страха, что тело не отреагировало.
Его ударили уже сильнее возле колена.
— Обморок, — сказал один из них.
— Скорая в пути, — сказал другой. — Сделаем здесь или…
— Не стоит перемещать их вместе, — сказал первый. — Не после случившегося. Это слишком опасно.
— А девчонка?
— Они о ней позаботятся. Уберем этого.
Ромер ощутил на себе их руки. Они, если и собирались убить его, точно не намеревались делать это здесь.
И если их руки будут заняты им…
Ромер выхватил пистолет из укрытия и вонзил по дротику в их шеи.
Ошеломленные мужчины отпрянули. Они потянулись к пистолетам, но уже начали отключаться.
Они не успели нажать на курки, оружие выскользнуло из рук и упало на землю.
А потом рухнули и они.
Пораженный своей удаче, Ромер с трудом встал на ноги и смотрел на их тела.
Что теперь? Забрать их оружие? Проверить их ID, чтобы смочь потом доложить на них?
Он тут же отказался от этого. Он не знал, когда и как это обернется против него. Ему уже хватало проблем.
Он посмотрел на оружие в своей руке, начал оттирать свои отпечатки футболкой, пропитанной вином. Свои и Нив. Он бросил пистолет у ног мужчин без сознания, а потом направился к главной улице.
Из — за угла он посмотрел в сторону аварии.
Две машины полиции уже были на месте.
«Быстрые».
Ромер смотрел, как три офицера удерживают толпу, а четвертый допрашивает потенциальных свидетелей.
Ромер решился, надел капюшон и пошел на улицу.
Он шел в толпе, стараясь не вызывать подозрений. Каждый шаг приближал его к Нив, но казалось, что между ними тянутся мили.
Будто его пострадавшему телу было мало копов и толпы, сирены приближающейся скорой заглушили какофонию города.
«Да вы шутите», — Ромер нахмурился, взглянул на копов, удерживающих толпу зевак. Они не казались опасными. Но скорая, показавшаяся из-за угла, была другой историей.
Авария произошло только что.
Скорая прибыла так быстро, потому что кто-то вызвал ее до случая.
«Умно», — отметил Ромер, скорая появилась в поле зрения. Не было лучшего способа переместить того, кого собирались убить, не вызвав вопросов у других. Таким был их план, пока все не вышло из — под контроля у Галена.
Вдруг Ромер понял, почему они с Нив так легко сбежали из здания Дилана и попали к Галену. Они пришли в ловушку.
Много препятствий заслоняло от него Нив, Ромер не знал, в сознании она или нет. Если нет, то у него не оставалось вариантов. Он не мог отбить ее у медиков, особенно теперь, когда он знал, что им нельзя доверять.
И он не доверял копам.
Что ему оставалось? Спешить к больнице и надеяться перехватить их там? А если скорая туда и не поедет?
Он запаниковал. Все происходило слишком быстро. Они уже принесли носилки.
Но Нив, похоже, была в сознании и говорила с врачом.
Если бы Ромер мог приблизиться, он смог бы предупредить ее насчет них.
Он взглянул на дом Галена, а потом на переулок. Он не заметил угрозу, пошел к задней части скорой, где было меньше людей.
Но после пары шагов он заметил, что один из полицейских приближается к нему на большой скорости. Судя по пристальному взгляду, он шел именно к Ромеру.
Копы были заодно с ними? Ему нужно бежать?
Он не мог. Не в таком состоянии.
За оставшиеся мгновения свободы Ромер оценил угрозы, отчаянно надеясь, что удача не подведет его.
Заправив светлые пряди за уши, Ромер скривился от острой боли, стрельнувшей в левом плече. Опустив голову, он вдохнул запах мокрой футболке, пропитанной вином.
Даже если коп был не заодно с напавшими на него, запах алкоголя не хотелось объяснять.
— Я вас знаю…? — офицер пересек расстояние и оказался между юношей и его целью.
— Вы спрашиваете, знаете ли меня? — спросил Ромер, думая о Нив.
Они запихивали носилки в машину.
Без предупреждения офицер перестал щуриться, его лицо просветлело.
— Ты тот парень, — сказал он с улыбкой. — Ромер Энтони. Я занимался твоим делом пару лет назад, помнишь?
«Ты решил поговорить? — Ромер взглянул в сторону Нив. — Скорая уезжает».
— Я могу чем-нибудь помочь? Или вы решили поиграть в хорошего и плохого полицейского?
Коп от этих слов чуть помрачнел, но скрыл это с легкостью.
— Как интересно встретить тебя здесь, — он широко улыбался, тон был полон подтекста. — Ты случайно ничего не знаешь об это?
— Нет, — Ромер скрестил руки. — Я просто проходил мимо.
— Да? — офицер шагнул вперед, слишком близко для удобства. Он уже должен был уловить запах вина от одежды Ромера. — Почему тогда ты так нервничаешь?
Из его рации донесся шум, офицер опустил голову к воротнику. Он слушал, как кто-то докладывает о паре мужчин без сознания в переулке.
Он посмотрел на Ромера.
— Вас понял, — сказал он в микрофон, а потом медленно поднял голову, не отрывая взгляда.
Ромер боролся с желанием сглотнуть, решил вести себя холодно. Но оправдываться насчет переулка было поздно.
Офицер глубоко вдохнул носом, недовольно тряхнул головой, выдыхая.
— Тебе нужно вести себя лучше, парень, — он посмотрел на одежду Ромера и врезался плечом в его плечо, направившись в переулок.
«Ай!».
Рев скорой отдалялся все сильнее.
Несмотря на боль, Ромер бежал так быстро, как мог, в сторону больницы Святого Петра, не зная, что будет там делать.
Попробует забраться через задний ход? Нет. Там точно будут камеры. Но он не мог и войти в приемную и потребовать увидеть Нив.
Ему придется сказать, что он родственник. Если учесть, что они с Нив были как пшеница и уголь, это звучало бы неубедительно.
А если он скажет, что они женаты?
Но ведь ее могли не везти в больницу?
С улицы он услышал вдруг скрип шин, за ними грохот и скрежет, схожий с лязгом ногтей по доске.
Он побежал еще быстрее.
«Это должна быть она».
В десяти улицах от места, где Ромер услышал шум, он столкнулся с еще одной толпой зевак.
В этот раз он пробивался сильнее, не слушая возмущения людей.
А потом он застыл, глядя на рухнувшую скорую, закрывшую полосы дороги.
Машина была сильно деформирована. Одно колесо откатилось дальше по улице, трех других видно не было. Со своего места он видел длинный след царапин на асфальте.
Ромер приблизился и принялся обходить машину, чтобы лучше видеть.
Задние двери были распахнуты. Двое из трех врачей сидели на краю, сжавшись. Третий вопил на них, какие они идиоты.
Ромер невольно посмеивался. Похоже, Нив напугала их.
Он тихо ускользнул, радуясь, отходя от сцены.
Он нашел тихий угол и вытащил телефон, надеясь связаться с Нив. Он понял, что забыл вытащить батарею после попытки найти номер отца Дилана.
Так их с Нив отследили? Все было из-за него?
Он отогнал угрызения совести и обдумал варианты.
Нив могла включить телефон, но, в свете своего прозрения, Ромер не мог рисковать, звоня ей.
Он вытащил батарею из телефона и задумался, как еще связаться с ней.
Что она сделает дальше? Она тоже не сможет ни с кем связаться без телефона. Вряд ли она пойдет домой, зная, что в его мастерскую врывались люди в черном.
Что за варианты оставались?
«Думай! Она умная. Хватило ума спрятаться в сушилке…»
Ромер вспомнил, где они с Нив собирались встретиться, когда она позвонила ему, прося в отчаянии о помощи.
Он сам сбил ее, когда решил прийти за ней. Но при сложившихся обстоятельствах могла ли Нив отправиться в галерею, надеясь встретиться с ним? А если она не ждала полуночи, а уже отправилась туда?
Глава 27 Загадка
Дилан открыл глаза, как он думал. Было так темно, что он не мог сказать точно. Воздух вокруг был прохладным, но спертым. Земля, на которой он лежал, холодила голую кожу. Разум был в тумане, а кровь казалась тяжелой и мутной.
Ощущалось все это продолжением пребывания в багажнике. Но, если чувства не обманывали его, он был в ящике побольше.
Кляп пропал. И запястья с лодыжками, похоже, больше не были связаны.
«Тот человек…».
Дилан вспомнил мужчину в маске, сунувшего иглу в его шею. Незнакомец с глазами, которые Дилан точно знал.
«Но кем он был?».
Слезы выступили на его глазах, страх терзал его изнутри. Если он был прав, если его из багажника вытащил тот самый убийственный монстр, не отпускающий его в кошмарах, то тут Дилан умрет.
В темной одинокой бездне. И покинет он ее, скорее всего, по кусочкам.
Если не успеет сбежать, пока не поздно. Потому он не мог ждать, пока вернет все силы.
Он поднялся на ноги, но еще покачивался от вещества в организме, он накренился в сторону и врезался в стену.
Тихий шуршащий звук.
Дилан провел рукой по стене, слушая шелест и хруст бумаги.
Его запястье нашло маленький выпуклый предмет, который на ощупь оказался включателем. Шнур был приделан к стене, поднимался к потолку.
Похоже, его клетка была не такой кошмарной, как он думал.
Он сжал включатель и смотрел в пустоту, представляя все ужасы, ожидающие его. Ужасы, которые он не только видел, но и переживал каждый раз через своих прокси. Но в этом королевстве — его реальности — от смерти не уйти.
Он сглотнул комок в горле, нажал на включатель.
Ослепительный прямоугольник света окружил потолок.
Дилан прищурился, глаза жалил белый свет светодиодов. Сначала он подумал, что оказался в хранилище фабрики.
В дальнем конце прямоугольного пространства у стены стояли черные мешки с песком. Но кроме этого и нескольких ящиков, разбросанных по комнате, больше ничего не было.
Но, в отличие от остальной комнаты, стены угнетали. Шуршащие листки бумаги, которые Дилан нащупал раньше, принадлежали большой панораме: коллажу карт, маршрутов, вырезок из новостей, фотографий, записок и прочего.
Объем информации впечатлял. Но сильнее поражало то, как с одного взгляд Дилан смог понять, как все это изящно связано.
На стене справа его внимание привлекла большая карта Ванкувера, и он повернулся к ней.
Но не карта его интересовала.
На ней раскинулись три цвета сетей — красная, черная и синяя — напоминая смутно паутину.
Красная сеть, самая большая и замысловатая из трех — говорила с ним так, что он не мог это выразить.
Столько красного. Иголки и нити. Красивая паутина соединений, похожая на лабиринт, и Дилан не сразу понял, что она представляет… его.
Сеть визуально представляла не только точки, типа его квартиры или кабинета Галена, но и другие места, которые он посещал за годы.
Кто-то очень долго наблюдал за ним. Не только наблюдал, но и отслеживал каждый шаг!
Его мысли застыли, и Дилан теперь мог думать только о загадочных следах в его квартире.
Ему хотелось одновременно смеяться и плакать. Он знал это. Знал, что это не только в его голове! Алекс убеждал его, что это паранойя, что страх из-за кошмаров Дилана медленно сводил его с ума. И после лет попыток объяснить Алексу природу его кошмаров и ужас боли, Дилан увидел доказательство.
Не важно, поверят ли ему. Теперь он знал, что пытки, которые испытывал всю жизнь, были не из-за болезни в нем.
Они были на самом деле.
Он посмотрел на две другие сети. Самая маленькая, раскинувшаяся не так широко, была синего цвета.
Дилан не сразу понял, кому она принадлежит, а потом заметил мастерскую Ромера и тюрьму Британской Колумбии.
Дилан отклонил голову. Он почти не связывался с Ромером после возвращения из Нью — Йорка. Почему Жнец хранил у себя информацию о местоположении Ромера?
Дилан растерянно обратился к черной сети, его взгляд тут же упал на иголку, откуда выходили все нити.
Квартира Нив.
Дилан отпрянул от стены и посмотрел на три сети вместе. Нив и Ромер почти не пересекались. Была точка в Гастауне рядом с мастерской Ромера, но только и всего.
Общим знаменателем для них была красная сеть Дилана.
Дилану стало не по себе, его недолгая радость испарилась.
Он смотрел, как красная нить сливается с черной и синей. Он не мог избавиться от ощущения, что сам подставил Нив и Ромера Жнецу.
Он принялся расхаживать по периметру, пытаясь увидеть на стенах больше подсказок. Начинало казаться, что все о нем было где-то на этих стенах, информации было много, как в школьном деле, и она была из разных сфер его жизни.
Зачем столько тратиться?
Он добрался до части стены, где были данные, графики и заметки исследований, а еще сложные математические формулы.
Он разглядывал море букв, цифр и символов, не понимая их. А потом из одного абзаца на него прыгнуло слово «суицид».
Его сердце дрогнуло, и он принялся читать, водя взглядом по строкам абзаца.
Гнев закипал в нем, заставляя тело дрожать.
Взгляд устремился в пустоту, он пытался понять, как Алекс мог так его предать.
Потому что кто еще — кто бы ни создал эту комнату — знал о Дилане все, что он рассказал Алексу на сеансах терапии?
Как кто-то мог знать детали кошмаров, тревожащих Дилана, если не Алекс?! Или о том, что Дилан винил себя в смерти матери, о том, что он ощущал себя обузой для всех вокруг него, о том, сколько раз он просил Алекса вытащить его из этой ямы…?
Алекс предал его. День за днем Дилан изливал душу, Алекс настаивал, что кошмары — выдумка его встревоженного разума. Что его предчувствия лишь совпадения.
Он ни разу не упоминал теорию прорыва.
Почему он так делал? Почему годами выжимал из Дилана слова, как из губки, но не давал ничего взамен? Почему скрывал теории от своего крестника, но выдал их в удобной обложке девушке, которую только встретил?!
Его лицо стало пустым, он понял, что не знал, что случилось с Нив после его ареста. Они могли забрать и ее.
Укол тревоги пронзил его, и он посмотрел на черную сеть.
Он разглядывал точки Нив, большая часть была на небольшом расстоянии от ее квартиры. Но южнее, рядом с кладбищем Маунтин — вью, к карте была приколота записка, исполненная от руки.
Дилан склонился и прочел:
«Испуг Наковальни от погружения в землю показывает, как плохо она понимает свое состояние.
Ее слияние включается и длится из-за физического воздействия, она пока что не может управлять этим.
Плохо исполненное влияние Кинетика на надгробия указывает на то же самое. Если бы не его решимость, он бы не смог вытащить Наковальню».
«Наковальня. Кинетик. Хорошо, — кивнул Дилан. — Это уже что-то».
Он опустил взгляд на доклад рядом с запиской, что прочел.
Он листал страницы отчета, пропускал невообразимо сложные математические расчеты, которые не понял бы и за миллион лет. Формулы не только были с особыми символами, так еще и растягивались на страницу!
Формулы напоминали…
«Телепортация?!».
Сломанные связи между фрагментами его мыслей восстанавливались, впервые в жизни он видел это четко.
И все стало наполнено смыслом: ощущение тени рядом с Диланом, загадочные следы в квартире. Даже способ, которым его принесли сюда, в комнату, где не было видно дверей или окон.
Но этого не могло быть, верно? Телепортация была слишком большим прыжком, человечество и близко к нему не подошло, какими бы сложными ни казались формулы. Но при этом он не мог отрицать то, что висело перед ним, не мог отрицать то, что ощущал всю жизнь.
Он прочитал:
«Телепортация (еще известна как Сбои) концептуально проста. Вместо пути из А в Б, Сбой выбирает короткий путь.
Он синхронизируется с прокси в другом измерении, что уже находится в Б.
Временное слияние скрывает его, а, когда связь разрывается, он оказывает в точке Б, завершив прыжок».
«Боже…» — Дилан пропустил остаток текста, пока не добрался до части с названием «НАКОВАЛЬНЯ».
«Материальная синхронизация (известна еще как слияние) — редчайшая форма синхронизации, известная человеку.
Это временное слияние с прокси, что приводит к мгновенному увеличению плотности тела.
Но такое может происходить с прокси, что находятся на тех же координатах, что Основа, вызывающая связь.
Слияние происходит на молекулярном уровне, оно подавляет ток в нервной системе, вызывая онемение. Задержка приводит к вспышкам нервных окончаний вызывая покалывание, как при судороге.
Как только слияние завершено, вспышки прекращаются, и временный морф (Наковальня) связан психически и психологически — со всеми измерениями».
Дилан судорожно выдохнул и посмотрел на записку о Нив и Ромере.
Кладбище. Груда мягкой земли. Если Нив была Наковальней, и если она синхронизировала с достаточным количеством прокси, то она была бы достаточно плотной и тяжелой…
Он попятился от стены, пальцы впивались в густые волосы. Синхронизация измерений могла искажать законы физики.
«Даже ломать».
Он ошеломленно обошел комнату. И он видел, читал и поражался тому, что ощущалось десятками лет исследований синхронизации. Науки, что использовала Нив, Ромера и его как примеры.
Почему их? Почему только их? Они не могли быть единственными в мире, способными синхронизировать.
И, если способность Нив была самой редкой из всех, почему почти все исследования в комнате касались его? И если за ними так долго наблюдали, почему схватили сейчас?
Дилан резко выдохнул. И еще раз, выпуская накопленное напряжение.
Слишком много. Всего было слишком много.
Как он должен справляться с фактами, что исказили его понимание реальности? С ответами, что вызвали еще больше вопросов?
«И при чем тут Алекс?».
Дилан снова огляделся, но не на коллаж на стенах.
Он искал путь побега.
Потому что, даже если его принес сюда Сбой, которому не требовалась дверь, это не означало, что ее тут не было.
Он начал ощупывать стены в поисках двери, двигался по комнате. Он добрался до четвертой стены и склонился на мешки с песком, чтобы проверить за ними.
Но это были не мешки с песком.
Дилан задел окоченевшую плоть, скривился и отскочил, разум вспоминал выстрелы, что он слышал, пока был в багажнике.
Это были тела копов, арестовавших его? Это сделал человек в маске, вонзивший в него иглу?
Если так, не мог ли он быть Жнецом из его кошмаров?
Пятясь от тел, Дилан тер руками о грубую текстуру джинсов, чтобы забыть ощущение застывшей холодной плоти.
Он снова огляделся, в этот раз обращая внимание на небольшие ящики на полу.
Он подошел и принялся рыться в них, надеясь обнаружить что-то, способное помочь побегу. Ключи, оружие, чудо?
Вместо этого он нашел тонкую подушку, потрепанное покрывало, лампу и несколько других вещей, их было мало, если его собирались держать тут пару дней.
За папками Дилан заметил что-то знакомое.
Его сердце сжалось.
«Нет», — он вытащил альбом Нив из — под вещей, его бледное лицо отображало ужас.
Альбом не был старым. В нем Нив рисовала в последнее время. Он листал его, пока она была в душе… вчера…
Казалось, прошла вечность.
Но откуда он здесь? И зачем?
Он листал на скорости тасовки карт, черно — белые рисунки размылись в оттенки серого. Перед началом пустых страниц Дилан увидел знакомое лицо и закрыл альбом.
«Показалось, — говорил он себе. Это была иллюзия из-за существа, что ввели в его организм. Точно. — Это иллюзия», — говорил он себе, пока разум не начал верить.
Но дрожащие руки говорили о другом.
Он сглотнул и принялся листать с конца по странице за раз, пока не увидел реалистичное изображение своего худшего кошмара.
Он смотрел в хищные глаза Жнеца. На его опущенные брови. На его темные волосы, ниспадающие на плечи.
Он смотрел на лицо того, кто не давал ему покоя, ранил его, сколько он себя помнил. Дилан всегда знал, что он существует, но отчаянно надеялся, что это не так.
Убийца, чье существование подтверждал не Дилан. Он не знал, откуда у Нив лицо Жнеца, и почему она решила нарисовать его, но в одном Дилан был уверен.
Он умрет.
Глава 28 Рандеву
Полночь была планом. Старым планом. И Нив не ожидала, что Ромер покажется. Она готовилась ждать долго в одиночестве, а потом ощутить разочарование.
Но не прошло и часа после того, как они разделили, и Ромер прибыл в галерею, развеяв сомнения Нив.
Их встреча была мгновенной.
Следя за окружением и сомневаясь почти во всех, Нив шла за Ромером, соблюдая разрыв в двадцать футов.
«Держись на расстоянии, но следи, чтобы мы были на одной улице», — сказал он ей, чтобы они не попали в одну ловушку, но могли помочь друг другу в случае беды. Следя за Ромером, Нив обходила людей в толпе.
Близились сумерки, и Гастаун был оживлен. Нив заметила иронию в том, как все, что ей нравилось тут, теперь действовало ей на нервы. Она не срывалась на тех, кто мешал ей пройти, только чтобы не привлекать внимания.
Ромер замер на перекрестке впереди, ожидая зеленый свет. Нив задержалась у магазина сувениров, разглядывая цветные открытки на крутящейся витрине.
Все ее действия казались искусственными. Это было заметно другим? Не важно. Она играла не ради толпы.
Она подняла голову и успела встретиться взглядом с Ромером.
«Что такое? Опасно? Что ты пытаешься сказать?».
Ее смятение тут же утихло, когда Ромер подмигнул ей, а потом пошел по улице. Начался отсчет света для пешеходов, и Нив поняла, что отстает.
Нив шла за Ромером на подземную парковку Центра изобретений Ванкувера.
— Уверен? — прошептала она, стараясь не отставать. — Думаю, мы все еще слишком близко к твоей мастерской.
— Угу, — ответил рассеянно Ромер, они замерли у бокового выхода.
На дверь не было ручки, на стене рядом с ней был цифровой замок.
Ромер вытащил карточку из бумажника и занес над замком. Он закрыл глаза, будто молился, и провел карточкой по щели.
Точка света на панели из красной стала зеленой, и Ромер радостно вскинул кулаки в воздух.
Улыбаясь, он открыл дверь и придержал ее.
— После тебя.
— Стоит спрашивать? — Нив тревожно улыбнулась ему и прошла на белую чистую лестничную площадку.
— Я не думал, что сработает, — посмеиваясь, он прошел за Нив и повел ее по лестнице.
— Ты тут работал?
— Не в полную смену охраной. Хорошо платили.
— Когда это было? — спросила она.
— Не так давно.
— Они не просили вернуть, когда ты уволился? — Нив указала на карточку, которую Ромер прятал в бумажник.
— Я, — он кашлянул, — не увольнялся.
«Его уволили?» — задумалась Нив. Это объясняло стыд на его лице.
Ромер зашагал быстрее.
Она задела больную тему?
— Она работает на всех дверях тут? — быстро спросила Нив, надеясь его замедлить.
— Только в коридоры здания.
— Тогда где мы спрячемся?
— Крыша, — гордо сказал Ромер.
— Ох… А нам не стоит искать темную нору, куда можно забраться?
— О, поверь, это идеальное место, — Ромер повернулся к ней на следующей площадке. — Мы будем рядом с терминалом гидросамолета.
Нив замерла.
«Почему это было важно?».
— Остров Ванкувер — лучший вариант. Мы будем отделены большим водным пространством, — он пошел по ступенькам дальше, — но будем достаточно близко, чтобы…
— А Дилан?
Ромер выглянул из-за стены.
— А что он?
Нив помрачнела.
— Ты шутишь?
Ромер прищурился и вернулся на площадку.
— А что нам, по — твоему, делать? — спросил он, прижавшись к стене, скрестив руки. — Мы не знаем, где он.
— А как насчет звонка его отцу?
— Мы можем позвонить ему с острова.
Она потеряла дар речи от этих слов. Она смотрела и ждала, когда Ромер придет в себя. Или рассмеется от своей безвкусной шутки.
Скрещивая рук, Ромер расправил плечи.
— Они пытались убить нас, Ромер.
— Знаю. Я был там.
Не произнеся ни звука, Нив пошла вниз по лестнице.
— Куда ты?! — пискнул Ромер, но Нив его не слушала.
«Поверить не могу… Поверить в это не могу!».
Топот шагов Ромера становился все громче, пока…
— Эй, погоди! — он схватил Нив за руку и остановил. — Я спросил, куда ты идешь.
— Пусти, — сказала она.
— Нет, пока ты не скажешь, куда…
— Я не знаю, — выпалила она, потеряв терпение.
— Потому нам и нужно…
— Они убьют его, Ромер!
— Они убьют тебя!
— Пусти, отпусти… Ай! — она завопила, когда Ромер закинул ее на плечо и поднял.
— Ох! Боже, — он скривился и напряг плечи.
— Опусти меня, Ромер, — потребовала Нив, он развернулся и пошел по ступенькам. — РОМЕР!
— Хватит истерики.
Свисая с его плеча, она начала бить его по спине.
— Ромер… РО… я тебе покажу!
— Удачи.
— АААГХ! — она попыталась выпрямиться, но он надавил на ее спину.
— Можешь закрыть за нами дверь? — бодро спросил он и прошел в дверь с ногами Нив. — Спасибо!
— РОМЕР, Я… — голос Нив застрял в горле, они попали на крышу здания, уединенную зеленую вершину с голубой гаванью в стороне.
Нив ошеломленно смотрела на траву, поражалась тысячам маргариток, похожих на сахарную пудру.
Она знала это место… Воспоминание о жутком кошмаре окутало ее вуалью.
Ромер опустил ее на крышу, но она не могла оторвать взгляда с окрестностей.
Еще один ее сон сбылся.
Что будет дальше?
— Ты в порядке? — голос Ромера отвлек ее, но она смотрела мимо него на небо цвета арбуза. — Нив?
— Из розовых облаков льется кровь? — спросила Нив. Словно ответ мог стереть ужас от крови, льющейся с неба. Словно она забыла бы стальной голос мужчины, которого боялась каждой клеточкой тела.
— О чем ты? — спросил Ромер.
Нив молчала. Почему она здесь? Сколько звезд выстроилось в нужном порядке, чтобы она оказалась в этом месте? В этот миг?
— Эй, — Ромер протянул руку, но она сжалась. — Теперь ты меня пугаешь.
— Я…
С чего начать?
Ромер не скрывал тревогу. Он вздохнул и посмотрел на терминал гидросамолета.
— Мы не можем, — решительно сказала Нив. — Мы не можем бросить его здесь.
— Нив, у нас нет выбора. Если бы останемся, они найдут нас, и тогда мы никому не поможем.
— Я не могу его бросить, — она покачала головой. — Его поймали из-за меня. Если бы я по глупости не взяла книгу Галена…
— О, не начинай, — нахмурился Ромер.
— Если хочешь, уходи.
— И оставить тебя здесь?
— Почему нет? Его же ты можешь оставить.
— Он у них! — Ромер опустил голову. — А ты собираешься пойти в логово льва?
— Я что-нибудь придумаю, — она пошла к двери, но Ромер схватил ее за руки.
— Слушай, — он сбавил напряжение, — я понимаю. Знаю, ты думаешь, что поступаешь храбро. Правильно. Знаю, ты любишь его…
— Не говори так со мной, — Нив оттолкнула его. — Я не ребенок.
Он сжал губы и выдохнул носом.
— И ты ничего обо мне не знаешь.
— Я знаю, что мы посреди бури. Не сказки. А ты думаешь, что это ситуация, когда любовь побеждает все…
— Не рассказывай мне, что я чувствую, Ромер!
— Мне бы не пришлось, если бы твоя голова работала нормально!
— МОЯ?! Ты постоянно срываешься, зациклившись на глупой вражде!
Его рот дернулся. Он фыркнул и отвел взгляд с беспечной улыбкой, но гнев в нем тут же растопил ее.
— Что? — не унималась Нив. — Не любишь, когда тебе говорят, как это?
— Ты не знаешь, как это, — он пронзил ее взглядом.
— Может, я не знаю всего, что происходит, но очевидно, что ты только ждешь дня, когда обвинишь его! Ты такой мелочный, что не можешь…
— Я ВСЕ потерял из-за него! — его глаза сияли льдом. — ВСЕ! ДОМ! РЕПУТАЦИЮ! БУДУЩЕЕ!
Нив отпрянула от жара его гнева, ощущая себя зайцем перед голодным волком.
Она не ожидала такой взрывной реакции.
— Мне жаль, — сказала она.
— Нет, — его глаза сузились, он покачал головой. — Ты даже не знаешь, что такое сожаление.
— Да что с тобой?!
— Есть идея: почему бы тебе не продумывать слова, прежде чем их озвучивать? А? тогда не придется извиняться через каждые пять секунд.
Нив стиснула зубы, сердце колотилось.
— Что? — Ромер вскинул голову.
Она должна была сказать что-то. Парировать. Но не могла связно думать.
— Я так и думал, — он прошел мим нее.
Нив застыла, ощущая себя парализованной.
Этого не могло быть. Побег не мог быть единственным вариантом.
Но что еще они могли? Оставаться и ждать чуда, пока кошмар продолжал крутиться в ее голове?
Она повернулась и посмотрела на Ромера в стороне. Он сидел на южном краю крыши и потирал плечо.
Нив поняла, что ее удерживало только ее эго, она подавила гордость и пошла к нему.
Ромер чуть повернул голову, чтобы Нив знала, что он заметил ее приближение. Но, даже когда она была рядом с ним, он не посмотрел на нее.
Она смотрела на него. На всего.
Его кожаная куртка была потерта, белая футболка стала розоватой, а пряди волос развевались на ветру, как золотые ветви ивы.
Он выглядел изможденным.
Нив посмотрела вдаль.
Она следила за нитями огней фар, текущих по венам города, пытаясь отыскать там Дилана.
Она впервые потеряла его, казалось, драгоценный камень пропал в океане. Как бы она ни старалась заплыть на глубину, она не могла дотянуться до него. Не могла найти его. И она лишь двигалась в воде, ожидая, пока холод найдет ее.
— Мне действительно жаль, — тихо сказала она. — Знаю, это не объяснение, но эти недели были тяжелыми…
— Если хочешь, чтобы я посочувствовал тебе, то ты не того нашла.
— Нет, — она повернулась к нему. — Просто мне надоело ощущать себя жертвой, понимаешь? Быть причиной того, что случается со мной.
— Да, — Ромер склонился и сорвал травинку, — порой попадаются карты, с которыми не выиграть.
Тишина.
— Что произошло между вами? — спросила Нив.
Ромер поднял голову, треща по швам. Но он не излил все, что терзало его, а уставился на Нив, как на незнакомку.
— Слушай, — начала она, — знаю, ты думаешь, что это не мое дело. Может, это так. Но мне кажется, что с тобой я хожу по тонкому льду. И с ним тоже. Учитывая происходящее, думаю, утаивать что-то друг от друга не лучшая идея.
— Это не мой секрет.
Кончики пальцев Нив прижались к пульсирующим вискам.
— Не понимаю тебя, — она покачала головой. — Ты готов прыгнуть на самолет и оставить его, но обвиняешь его?
Ромер отвел взгляд, шумно выдыхая.
Нив смотрела мгновение, а потом встала на ноги и пошла к выходу с крыши.
— Нив… — окликнул он. — Я не Дилан! Я за тобой гнаться не буду! — прошло пару секунд. — НИВ! А НУ ВЕРНИСЬ!
И, словно пойманная невидимым лассо, Нив вдруг отлетела назад с удивительной силой.
Крича, она врезалась в Ромера, они скатились к краю крыши.
— Ай! — застонал Ромер, держась за плечо. — Мне нужно лучше с этим справляться.
Нив оказалась на животе, она приподнялась на локтях.
— Что с тобой такое?! — она смотрела на Ромера потрясением и злостью, а потом попыталась выбраться из — под его ног.
Пока она пыталась встать, Ромер схватил ее и притянул, прижав спиной к траве.
— Пусти! — она боролась, но он давил весом. И она не могла даже шелохнуться.
— Ты такая королева драмы, — рассмеялся он.
— Ты думаешь, что это шутка?!
— Смешно, как от шутки.
— Как и удар между ног!
Ромер вздрогнул от одной мысли, и Нив смогла выбраться из — под него.
Усеянная травинками и белыми лепестками, она встала на ноги и посмотрела на Ромера, задыхаясь.
— Ты не в себе? — Ромер тоже встал. Его голос был строгим, вся игривость пропала с лица. — Они найдут тебя. Понимаешь? Мне напомнить, что случилось у Галена?
Нив опустила плечи. Он был прав. Но осознание правды не упрощало ее принятие.
— Плевать, — сказала она с вымученной улыбкой. — Я глупая девушка, идущая по своей воле в логово льва. Счастлив? Глупая девушка, жертвующая жизнью из-за парня.
— Нив… — Ромер шагнул вперед.
— Просто отпусти меня, — она попятилась. — Можешь? Это моя ошибка. Никто не будет винить тебя за мою ошибку.
Грудь Ромера опустилась, она увидела в трещину его прочной брони уязвимость, о существовании которой не догадывалась.
— Иди сюда, — Ромер взял ее за руку и притянул в нежные объятия.
Нив прижалась к его мускулистой груди, биение его сердца заглушало ее мысли. Его футболка была мокрой, а от запаха голова немного кружилась.
На миг она ощущала умиротворение.
С вершины зеленой крыши Ромер смотрел на вагоны у гавани. Чуть дальше он заметил краны в грузовой пристани.
Красные, сияющие на солнце.
На те же краны они с Диланом смотрели часами с крыши его мастерской, распивая пиво и обсуждая девушек.
«Ее», — он посмотрел на Нив, а потом обнял крепче.
Его взгляд упал на краны. В красной стали он привык видеть волосы лучшего друга. Которого любил, как брата. Ради которого принял бы пулю.
Как и сделал. А Дилан бросил его истекать кровью, одного и в темноте.
От этой мысли заболели серебряные шрамы Ромера, кровь кипела от гнева и обиды. Он смотрел на краны, на символ того, что он не мог забыть, не зная, переживет ли хаос, что медленно убивал его изнутри.
Цвет ярости. Цвет войны. Любви, похоти и страсти. Из всех цветов мира кровь решила быть красной.
Глава 29 Забвение
Нив стояла за окном, за которым раскинулось синее небо. Ночной воздух был прохладным и полным кислорода, кроме тихого стука капель дождя и гула машин вдали, больше звуков не было.
Нив заерзала, травинки задели ее щеку.
Ее охватило смятение. Она на улице?
Шел дождь, судя по ручейкам воды, стекающим по окну. Но как она тогда не намокала?
Она, наверное, еще спала, была на пороге сна и пробуждения. В этом сладком мгновении, когда фантазия и реальность играют друг с другом.
Она потерла глаза, а потом проследила за ручейками воды до вершины. К ее удивлению, она не видела конца окна. Вместо этого оно извивалось и извивалось, Нив легла на спину, пока не поняла, что лежит под водным куполом.
Ее глаза обманывали ее?
Она смотрела, как капли стучат и стекают лентами воды вниз. Как они собирались и спускались, окутывая чистый невидимый купол, словно хрустальной сетью.
«Как?».
Она приподнялась и огляделась.
Водный купол был всюду, она заметила Ромера, спящего за ней, и вспомнила все: они все еще были на крыше Центра изобретений.
И Нив вспомнила, как Ромер настаивал, что нужно уйти, но остался, чтобы не дать ей поступить глупо. Как они ссорились, не уступая друг другу, но нашли при этом компромисс.
«Здесь».
Нив посмотрела на сияющую воду, падающую вокруг них.
«Ему нужно увидеть это», — подумала она, перекатилась на живот и придвинулась к нему.
Она хотела разбудить его, но замешкалась, уловив слабое свечение из — под его закрытых век.
Это очаровывало.
Словно лед отражал лунный свет.
Она посмотрела на купол и поняла, что вершина над головой Ромера.
«Сияние…», — она посмотрела на него.
Такое же сияние было в его глазах, когда он вопил на нее из-за Дилана. Это же сияние было, когда он пытался вытащить Нив из могилы Элиота.
Она вспомнила надгробия, как с каждым рывком Ромера они приближались к ним, склоняясь. И сегодня, когда Нив пыталась уйти, невидимая энергия притянула ее к Ромеру.
Она вспомнила слова Галена перед тем, как их сеанс резко закончился.
«Те, кто сможет развить разум, сможет раздвигать физические пределы».
«Телекинез…», — она посмотрела на хрустальный купол, обдумывая слова Галена, его сладкую улыбку и более сладкий кофе.
От мысли, что с ним что-нибудь случилось, она не злилась, а боялась. Потому что теперь они потеряли «Теорию прорыва», им нужны были его подсказки.
Без Галена они оставались одни.
Нив посмотрела на Ромера и вспомнила его лицо в тусклом свете выставочного зала, его спину в опилках после падения с лестницы, его растрепанные волнистые волосы, которые он потом собрал в хвостик.
Хоть он был привлекательным, она бы не подумала, что встретит его еще раз. Но парень, спящий перед ней…?
Он спас ей жизнь. Дважды.
Он отказывался предавать Дилана, хоть и злился. Хоть ему не нравилось, он остался, чтобы Нив не была в этом одна.
Грубый, вспыльчивый, честный и добрый.
Нив не ожидала, что он будет таким, это начинало пугать ее.
Она решила заправить прядь волос ему на ухо, но когда кончик ее пальца коснулся мочки его уха, глаза Ромера открылись.
И Нив не могла отвести взгляда, она была очарована серебряной магией, которую источали его глаза.
И через миг она попробовала его губы на вкус.
Глаза Нив закрылись, Ромер обхватил ее шею, притягивая для глубокого поцелуя.
Тепло и нервное наслаждение затопили ее. Давление его губ заставляло ее таять.
Сладкая боль, жаркая и влажная.
Нив вдохнула, он нежно скользнул языком в ее рот. Наслаждение было таким сильным, что все ее тело содрогнулось.
«О боже, боже мой», — мир угасал, оставалась только эйфория. Упоение. Их губы соединялись так, будто были созданы друг для друга.
Она была полностью поглощена им.
Подавив стон, Нив попыталась отодвинуться, но он удерживал ее за поясницу, притягивая ближе.
Она уже не могла отличить биение своего сердца и его.
С шипением, лишившим ее рот воздуха, их губы отделились. И Нив ощутила стук капель дождя по спине.
— Ты в порядке? — она попыталась отодвинуться, но он крепко удерживал ее.
И когда он открыл глаза, он посмотрел на нее так, как она не ожидала. Так смотрели, если повезет, лишь несколько раз в жизни.
Его взгляд упал на губы Нив, он резко вдохнул, поднял голову и попробовал их снова.
Каждый дюйм их ртов соединился, Нив отпрянула и виновато облизнула губы.
Ромер нахмурился, посмотрел ей в глаза. Он опустил голову на траву и убрал руку с ее спины.
Задержав дыхание, Нив взяла себя в руки и села, глядя в другую сторону.
Пока их губы были соединены, это имело столько смысла. Но теперь она озиралась на мокрой крыше и могла думать только о Дилане. Она не знала, где он был.
Или как его найти.
Она убрала волосы за уши.
— Ромер…
— Нам не нужно говорить об этом.
Нив повернулась к нему, но он уже лег на бок, смотрел в другую сторону.
Она покопалась в голове, пытаясь придумать, что сказать, чтобы заполнить пустоту, но ничего не подходило. Она повернулась к спящему городу, дождь тихо шуршал, скорее ощущался, чем был заметным.
Вдруг Нив не смогла отогнать ощущение, что что-то ужасное вот — вот произойдет.
Она разглядывала здания вокруг, все были значительно выше центра изобретений.
Их с Ромером не видели с улицы, но точно увидели бы с высоких точек.
— Не уверена, что мы тут в безопасности.
Короткая пауза.
— Пока что были в безопасности, — сказал он холодно и отстраненно.
— Нам могло просто везти, — Нив поднялась на ноги и потерла руки от холода ночи. — Нас не видно с улиц, но это не значит, что не видно вообще.
— И откуда нас видно?
— С башен вокруг нас.
— Там живут люди.
— А если они расскажут о нас? Решат, что мы вандалы или кто-нибудь еще?
Ромер выдохнул громче.
— Если они не решат арестовать нас за пребывание на траве, все будет в порядке.
«Он точно безумен».
Нив надела кардиган и прошла к краю крыши. Она осторожно выглянула за край на улицу.
Несколько такси стояло перед гостиницей «Пацифик Рим». Чуть дальше по улице пьяная пара шагала, покачиваясь, по дороге.
Ничего подозрительного она не видела.
— Что ж… — Нив отошла от края. — Отсюда их хотя бы будет видно. Пока они не… — она развернулась и обнаружила, что Ромер пропал.
Глава 30 Сбой
Пропал. Не было ни следа Ромера. Нив посмотрела на выход с крыши. Он ушел? Нет. Даже если бы он бежал, он не успел бы так быстро покинуть крышу, пока Нив стояла у края.
Она ощутила панику.
— Ромер? — Нив озиралась огромными глазами, отчаянно надеясь, что он ее разыгрывает. Но ему было негде спрятаться. — РОМЕР?! — закричала она, не думая о последствиях.
Она подбежала к месту, где они лежали, трава все еще была примятой и сухой, по сравнению с остальной частью крыши.
— РО… — резкая хватка на ее плече заставила ее замолчать. А потом, словно от переключателя, ее окружение изменилось, она оказалась в другом месте.
В мгновение ока она уже стояла не в темноте на крыше, а в залитой светом комнате. Она охнула, а воздух стал из свежего спертым.
Ее глаза жалила яркость. Голова кружилась от резкой смены окружения.
В панике она отбила руку от своего плеча и отпрянула.
Щурясь от света, она пятилась от похитителя — мужчины в темной одежды и с лицом, скрытым маской. Как тот, что напал на нее у Галена.
Ромер выдал себя стоном.
Нив развернулась и увидела его на животе, держащегося за шею.
Пол стонал, мужчина в черном шагнул вперед.
Нив повернулась в его сторону. Она попятилась, закрывая Ромера от мужчины, вырвавшего их из пространства.
Незнакомец в черном остановился в двух шагах от Нив, вдруг пригнулся.
Нив закричала и инстинктивно сжалась, но поняла, что мужчина уклонялся от атаки сзади.
Атаки от…
Глаза Нив расширились, она увидела, как Дилан нападает снова так быстро, что она едва могла следить.
Мужчина в черном легко избежал атаки, но Дилан нападал снова и снова, обрушивая удары и контрудары, которые Нив никогда не видела — смесь разных боевых стилей в таком сражении, которое даже не казалось реальным.
Нив смотрела на Дилана, пытаясь узнать его. Парень, сражающийся перед ней, обладал арсеналом невероятного количества навыков. Тактики, которые она ожидала от шпионов и убийц. Удары были такими быстрыми, что казались размытыми в воздухе, и такой силы, что могли разбить камень.
Но противник Дилана был не хуже.
Он выжидал правильного момента, ловким движением крепко сдавил Дилана.
Дилан схватил мужчину за руку, упал на колени и своим весом перекинул его через плечо. Он перекатился, придавил противника, вытащил в процессе пистолет. Он направил его между глаз, но вдруг упал на пол, мужчина в черном пропал из — под него.
Несколько секунд они не двигались. Тишина затянулась, набухала, пока не начала душить.
Нив ощутила ладонь на своей спине.
Она развернула голову, а потом расслабилась, поняв, что это Ромер.
Они осторожно встали на ноги, едва замечая, в каком ящике оказались.
Нив смотрела на Дилана, а тот застыл как статуя.
Она шагнула к нему, но ладонь взлетела в воздух, останавливая Нив.
Он смотрел на пол, на следы мужчины, который был в его руках десять секунд назад.
— Назад… — приказал Дилан твердым тоном, Ромер скрыл Нив за собой.
Глядя на следы, Дилан медленно поднялся.
Он не мигал. Он словно чего-то ждал. Его напряжение казалось хищным, словно у хищника и добычи.
Вдруг он взмахнул рукой и начал стрелять в призрака в дальнем конце комнаты.
Ромер отодвинул Нив к стене и закрыл своим телом.
Нив закрыла глаза и обвила Ромера руками, ее ладони закрывали его сердце и затылок. Она вздрагивала от каждого выстрела Дилана, эхо рикошетящих пуль звенело в ушах.
Выжить будет чудом.
Дилан стоял между врагом и единственными людьми, ради которых умер бы, и стрелял с точностью. Но тщетно. Его цель уклонялась от пуль, пропадая и появляясь в другом месте.
Если он продолжит так делать, что будет, когда у Дилана закончатся пули?
Призрак вдруг появился на пути отлетевшей пули. Его правое плечо дернулось, капли крови отлетели на стену за ним.
«Попался», — Дилан прицелился в голову.
— СТОЙ! — мужчина вскинул руку, и Дилан замешкался, а он снял маску.
Потрясение. Радость. Смятение.
— Вы… — Дилан уставился на последнего человека, которого ожидал увидеть. На первое лицо, что он увидел после вечности агонии. На человека, спасшего его после пяти часов в темном гробу. На человека, доставшего его из могилы с тремя сломанными ребрами и раздавленным духом.
— Я вас знаю… — Дилан услышал голос Нив. — Вы были на моей выставке.
«Что?» — Дилан нахмурился, глядя на раненую мишень.
— Я не… — он невольно опустил пистолет. — Почему вы здесь?
— Вы его знаете? — спросил Ромер.
Словно в трансе, Дилан едва заметно кивнул.
— Виктор Янг. Он был… — он замешкался, зная, что Нив и Ромер не в курсе, что случилось той ночью. — Он был сержантом в моей академии.
Дилан посмотрел на следы на полу, вдруг ему стало не по себе.
Он большими глазами посмотрел на Янга.
— Это были вы, — прошептал он. — Да?
Теперь все было понятно: скопления следов в разных местах, отстутствие воспоминаний о том, как он проснулся в лазарете академии…
— Я не прилетел в Нью — Йорк, да?
— Да, — Янг прижал маску к ране. — Не прилетел.
Его ответ разжег правду, сомнения Дилана таяли как воск свечи, заполняя пустоту внутри него так, как ни одна ложь не могла.
Он взглянул на Ромера и увидел потрясение в его глазах, часть его ощущалась исцеленной.
Исправленной.
— Объясните эту комнату, — Дилан прицелился в голову Янга, решив не сдаваться.
— Ты меня знаешь, Холт, — сказал Янг с непоколебимой уверенностью. — Ты знаешь, что можешь мне доверять.
— Что вы делали на моей выставке? — послышался голос Нив.
— Мир не связан только с тобой, принцесса, — ответил он, не взглянув на нее.
Дилан качнул пистолетом.
Янг прищурился, вскинув брови.
— Это благодарность за то, что я защищал тебя?
«Защищал?».
— О чем вы? — спросил Дилан, рука с оружием дрожала.
— А ты как думаешь?
— Скажите, — потребовал Дилан и увидел, как Янг помрачнел. — Я хочу это услышать от вас.
Янг закрыл глаза.
— Твой худший кошмар.
Дилан посмотрел на альбом Нив, а потом на него.
— Кто он? — его голос оборвался. — Чего ему нужно от меня?!
— Расслабься, — сказал Янг. — Тут он вас не найдет.
— Если вы нас защищаете, — заговорил Ромер, сжимая складной нож Дилана, — то почему одеты как те парни, что напали на нас раньше?
Дилан посмотрел на форму Янга.
Ромер был прав. Мужчины, арестовавшие его, были в такой же одежде.
Янг отклонил голову, показывая шею, и Дилан знал, что его терпение испаряется.
— Вы один из них, — сказал Ромер, почти утверждая.
Янг посмотрел на него.
— Это сложно.
— Так упростите для меня.
Он выдерживал взгляд Ромера, улыбка озарила его строгое лицо.
— Мне нужно было сбросить их с вашего следа. Я внедрился в их организацию.
— Какую организацию? — спросил Дилан.
Янг замешкался на миг, выдохнул, и от этого его грудь опустилась.
— «Синхрония».
«Синхрония?» — слово гремело в голове Дилана. Он не знал, почему, но звучало как нечто из книги Алекса. Резонанс… Синхрония…
— Если вы не с ними, — голос Ромера перебил мысли Дилана, — то на кого вы работаете?
Янг перевел взгляд на Дилана.
— Идемте со мной, и я все объясню.
Ромер невольно рассмеялся.
— Думаете, мы такие глупые?
— Тогда вы откажетесь от моей помощи, не зная, в какой ситуации оказались, — сказал он. — Это отвечает на твой вопрос?
— Слушай, зараза… — Ромер шагнул вперед.
— Ромер… — Дилан предостерегающе посмотрел на него, но слишком поздно. Все следы человечности пропали с лица Янга.
— Если подумать, — Янг взглянул на Дилана, — будет забавно наблюдать, как вы разорветесь на куски.
На этом он пропал.
Глава 31 Клетка
Нив смотрела на точку, где Янг стоял мгновение назад, слова «разорвет на части» звенели в ее голове. Что он имел в виду? Такое «Синхрония» делает с людьми? Или Янг имел в виду совсем другое?
Она ощутила хватку на руке, обернулась, и Дилан крепко обнял ее.
Нив скользнула руками по его спине, сжала его плечи. Она уткнулась в его шею, глаза были широко открыты.
Он был в ее руках, но Нив еще не поняла, что нашла его. Пару минут назад Дилан был далеко от нее.
А теперь их разделяло только потрясение Нив. Она нашла его…
— Я так переживал, — прошептал Дилан ей на ухо.
К глазам Нив подступили слезы, но она пару раз моргнула, чтобы не дать им пролиться. А потом сквозь тонкую вуаль горько — сладкого горя она увидела всю комнату.
— Где мы? — Нив вырвалась из рук Дилана, глядя на то, что напоминало ей стену детектива во время расследования.
— Видимо, в укрытии Янга, — сказал Дилан.
«Нет, — подумала она. — Все гораздо серьезнее».
Кроме сети из нитей, она заметила разные узоры, которые требовали, чтобы их расшифровали — от слоев записок разных цветов на небольшом участке до больших карт.
Эти стены были оформлены с умом, но не проливали свет на намерения Янга.
Он был другом или врагом?
Были его слова фактом или выдумкой?
Она не знала. Правда могла оказаться в любом из вариантов.
— Нужно выбираться отсюда, — она услышала голос Ромера. — Как вчера, — он прижал ладонь к бумаге, сжал кулак и ударил по тому месту. — Здесь вообще есть дверь? — его взгляд метался от стены к стене.
— Ага… — Дилан ответил не сразу.
— Где? — спросила Нив.
— За телами.
— Телами?! — воскликнули Нив и Ромер.
Глядя в пространство, Дилан кивнул.
— Ты в порядке? — спросила Нив.
— Я трогал только верхнее, — Дилан посмотрел на мешки с телами. — Там был один из копов, арестовавших меня.
— Что случилось? — Нив нахмурилась.
— Я проснулся связанный и с кляпом в их багажнике.
— Серьезно?! — ужаснулась она.
— Как ты убежал? — Ромер подошел к нему.
— Думаю, Янг устроил засаду. И убил их.
— Так он тебя спас? — глаза Ромера расширились под хмурыми бровями.
— Я ему все равно не доверяю, — сказал Дилан, чтобы Ромер успокоился. — Он, может, думает, что я не помню или не понял, но он, открыв багажник, вонзил в меня шприц, и я отключился.
«Шприц?» — Нив подумала о скорой, как с ней пытались сделать это же.
— Ты видел цвет вещества? — спросила она.
Дилан задумался.
— Вроде бы светло — голубой.
Нив посмотрела на Ромера с понимающей улыбкой.
— Вот и все, — он улыбнулся в ответ.
— Что? — спросил Дилан.
— Мы думаем, что имеем дело с некой преступной организацией, — сказал Ромер. — И они могут влиять на правоохранительные органы, больницы…
— «Синхрония»? — предложила Нив и повернулась к Дилану. — Думаешь, твой сержант говорил правду?
— Я ему не доверяю, — сказал Ромер, пройдя в дальнюю часть комнаты. — Что-то в нем не вяжется.
Дилан прошел за ним, они начали отодвигать мешки с телами.
Нив скривилась от плеска холодной крови в мешках. Она вспомнила мужчину, которого убила на парковке, вспомнила, как кровь лилась из его черепа.
Она изо всех сил удерживала себя от тошноты.
Она отвернулась к стене с данными. Она могла поискать ответы, пока они здесь.
Она обратила внимание на большую сеть из красной нити. Быстро осмотрев ее, Нив поняла, что это было визуальное представление мест, где бывает Дилан.
Не удивительно. Янг уже признался, что следил за Диланом.
Она посмотрела на синие нити.
Эта сеть была сложнее. Она не узнавала отмеченные места. Кроме галереи, где проходила ее выставка.
Она проследила за короткой синей нитью до здания.
«Мастерская Ромера», — она кивнула. Там люди в черном — из «Синхронии» — ждали его, чтобы схватить.
По сравнению с сетью Дилана, у Ромера было меньше нитей. Но длинная нить уходила на юг к тюрьме Британской Колумбии.
«Тюрьма…?».
Нив взглянула на Ромера, стараясь не давать открытию видеть его в новом свете.
Но она задумалась, что он сделал.
Этот секрет от скрывал от нее? Они с Диланом что-то сделали, и вся вина упала на Ромера?
Вдруг Ромер с трупами стал выглядеть зловеще. Он был спокоен. Он словно помогал Дилану передвигать мебель.
Нив отвела взгляд, отгоняя паранойю.
Она достаточно видела Ромера, чтобы понять, какой он человек.
Нив не успела отвести взгляд от сети, она заметила записку рядом с тюрьмой. Сначала казалось, что там произвольные цифры. Вскоре она поняла, что это даты заключения и освобождения Ромера.
«Три года…» — идеально совпадало с отсутствием Дилана.
Нив отошла от стены и посмотрела сразу на две сети.
Если она угадала, и пропажа Дилана была связана с заключением Ромера, то возвращение Дилана могло не быть связано с ней.
Он был в Нью — Йорке, а не на Северном полюсе. Он мог бы связаться с ней.
«Если бы хотел…»
И вдруг Нив поняла кое — что еще, заметила несоответствие: Как Дилана переместили в Нью — Йорк без его ведома? Разве его папа не…
«Холт», — вспомнила она. Маркус Холт, человек, которого она ненавидела больше всех на свете, был одной крови с парнем, которого она любила сильнее всех в мире.
Как такое было возможно?!
Она подавила ошеломленный смешок. Поразительно, как ее вопросы четыре года назад — которые она перестала задавать — теперь внезапно получили ответы.
Потому Дилан не спешил знакомить Нив со своим отцом. Потому редко говорил о нем. Потому упоминал его так, словно говорил о полном незнакомце.
Погодите. Холт мог быть плохим отцом и придурком, но Гален? Крестный Дилана и психиатр не должен был заметить внезапное исчезновение Дилана?
Нив задумалась, пытаясь собрать пазл.
Гален мог скрывать теории от Дилана, чтобы оградить от горькой правды. Дилану было бы хуже, если бы он знал, что его кошмары происходят на самом деле.
Но это не объясняло, почему Гален признался ей.
И какая роль у Янга? Он заявлял, что следил за ними для своих целей. Но если не для «Синхронии», то для кого?
Нив пошла по периметру, разглядывая стены в поисках подсказок. Она споткнулась обо что-то, опустила взгляд и узнала сразу свой альбом.
Что он тут делал?
Янг украл альбом из ее дома?
Нив склонилась, чтобы забрать его, и вспомнила недавний рисунок: набросок загадочного призрака, что появился у могилы Элли и пропал в воздухе.
«Как Янг».
Но почему человек, не дававший ей покоя во снах, вдруг появился?
Еще и на кладбище?
Нив вспомнила, что Гален говорил о призраках: что это был живой человек в другом измерении, взгляд глазами прокси во время резонанса.
Чем больше она думала об этом, тем вероятнее казалось, что это было видение. Но она все равно не понимала, кто он и почему начал вмешиваться в ее жизнь.
— Все в порядке? — голос Дилана прервал ее мысли.
Нив повернулась к нему, но молчала.
Заметив альбом в ее руке, Дилан медленно встал.
Он пошел к Нив, каждый шаг был меньше предыдущего, пока они не оказались лицом к лицу.
— Что? — спросила Нив, увидев страх на его бледном лице. — Что такое?
— Откуда ты знаешь, как он выглядит?
Нив смотрела на него пару мгновений. Вдруг ее мысли напомнили ей ужас Дилана в ее квартире.
«Задушенный… Облитый бензином и подожженный… Кровь льется из раны на горле…».
Она поняла, что кошмары Дилана были не жуткими случаями, а убийствами.
От рук…
«Только не это».
— Это он? — прошептала она, боясь, что ее рисунок воплощает не только ее кошмары, но и его тоже.
Дилан не ответил, но ужас в его глазах сжигал остатки надежды Нив. Вдруг она оказалась напротив него в горящем доме, обломки сыпались с потолка. Дикий огонь впивался в их кожу.
Они дымились, глаза были огромными.
— Боже… — реакция Ромера на рисунок вытащила ее из жуткого кошмара.
— Откуда ты знаешь, как он выглядит? — повторил Дилан сдавленным голосом.
Нив судорожно выдохнула.
— Я видела его на кладбище. Перед тем, как начала проваливаться.
«Синхронизировать», — подумала она.
Резонанс. Синхрония. Прокси.
Парни пропали из виду, пока взгляд Нив двигался зигзагами по воздуху.
Если все возможные миры существовали, то было много реальностей, где Дилана убивали, как и много тех, где его не убивали. Откуда мысли, что ему суждено встретить конец от рук этого Жнеца?
— Эй, ты не один, — Ромер опустил ладонь на плечо Дилана, но убрал, пока жест не посчитали проявлением сочувствия. — Похоже, мы с Нив тоже не бесполезны.
— Я не хочу вас вмешивать, — сказал Дилан.
— Уже поздно, — рассмеялся Ромер.
— Ты еще можешь выбраться, пока не поздно.
— Ага, — Ромер скрестил руки и отклонил голову. — А ты — нет, потому что тебе суждено умереть жуткой смертью от рук гада, которого ты не знаешь, — он медленно кивнул, уголки его губ опустились. — Ну… ладно, — он расправил плечи. — Назовем это расплатой. Так всегда бывает, — сухо сказал он, но все слова были полны подтекста.
И окрашено горечью.
Нив посмотрела на Дилана, глядящего на Ромера как отруганный ребенок.
— Слушайте, — она попыталась разрушить напряжение. — Теория прорыва не о судьбе. Она о выборе. Мы все начинаем с рождения, а потом пробиваем путь по решению за раз…
— О чем ты лепечешь? — Ромер нахмурился.
— Воля, — сказала Нив и посмотрела на Дилана. — А если в смертях твоих прокси виновато нечто особенное? И тебе нужно только избегать этого в этом измерении?
— Если теории правда, Нив, то тут нет никакой воли, — сказал Дилан.
Она нахмурилась.
— Есть. Существование множества изменений означает…
— Что все предопределено, — заявил Дилан. — Прости, но воля и судьба не сосуществуют.
Нив ощутила укол в груди.
— Нет, — она не собиралась сдаваться. Если она откажется принимать этот шанс сейчас, то тоже его похоронит.
— Все хорошо, — сказал Дилан.
— Нет… Нет, ты меня не слушаешь!
— Нив…
— То, что происходит то, что может произойти, не означает, что судьба вырезана на камне! Это значит, что есть множество вариантов, и каждый может сбыться.
Рот Дилана приоткрылся.
— Но твоя реальность в твоем измерении всегда будет зависеть от твоих поступков. Это твоя воля.
Дилан смотрел на нее, смягчившись.
— Во вселенной есть лишь один ты и один твой путь, — продолжила она, чуть успокоившись. — Он или предопределен, или ты его пробиваешь по шагу. Но мы не живем во вселенной. Нет. Поэтому мы не придерживаемся такого сценария.
— Существование каждой реальности — это судьба, — пробормотал Ромер, — и выбирать самому, какая реальность будет твоей…
— Откуда вам знать, что одну из реальностей уже не назначили мне? — спросил Дилан.
— Потому что ты выбираешь стоять тут, — сказала она. — Выбираешь спорить со мной от бессилия. Потому что ты не марионетка!
— Ладно, — он вскинул руки.
Ромер отвернулся и ушел в угол комнаты. Нив пару мгновений успокаивала нервы, а потом посмотрела на Дилана, стоявшего потрясенно с альбомом в руке.
— Дилан, — она бросила альбом на пол. — Я не говорю, что ты должен соглашаться со мной, — она сглотнула ком в горле, — но я не могу сражаться в твоем бою без тебя.
— Ладно, — Дилан медленно моргал, а потом кивнул с серьезной улыбкой. — Ладно.
Глава 32 Исследование
Как только Дилан и Ромер оттащили последнее тело, Нив начла осторожно убирать покрытие со стены. У нее не было времени читать это, но и не хватало сил разорвать информацию, что могла бы помочь им понять, что происходит.
— Где ручки? — спросил Ромер.
Нив обвела двери по краю, пока не нашла щель между ними. Она начала расчищать путь к ручкам.
Дилан присоединился, но вскоре стало ясно, что у дверей нет ручек.
— Чего? — Ромер потирал плечо.
— Хмм, — Дилан надавил на дверь, толкнул сильнее, но двери лишь дрожали. Еще пара сильных толчков, и он отошел и ударил барьер ногой.
— Наверное, заперто с той стороны, — сказала Нив.
— Блин, — Ромер упер руки в бока, облизывая нижнюю губу. — Этот гад оставил нас тут гнить.
Нив посмотрела на Дилана.
— Как думаешь, Янг вернется?
— Не знаю, — сказал он. — Он не очень стабилен.
Ромер фыркнул.
— Кто бы удивился.
Дилан посмотрел на пятна крови Янга на стене.
— Он ранен. Вряд ли он сейчас думает о нас, — он сел и прислонился спиной к стене, задумавшись.
Тишина окутала их.
Ромер обдумал все и сказал:
— О нас, — он кивнул. — Видели это место? Вы бы не тратили столько усилий, чтобы потом бросить по прихоти.
— Он ранен, — повторил Дилан.
— В руку, — сказал Ромер. — Это не смертельно.
Нив вспомнила ночь выставки. Она столкнулась тогда с Янгом, не зная, что безобидный на вид незнакомец сыграет такую роль не только в ее жизни, но и в жизнях Дилана и Ромера.
— Что ты имел в виду, говоря, что Янг не стабилен? — Нив села напротив Дилана.
Ромер подошел и прислонился к стене, завершая треугольник.
— Он просто нестабилен. В один миг улыбается, шутит, как старший брат. В другой вы на земле и молитесь, чтобы он не избил вас за то, что вы не отжались пятьдесят раз.
— Как его не уволили? — Нив нахмурилась.
— Через две недели после моего прибытия человек, что был там, пропал в никуда. Они наняли Янга почти на следующий день. Мне повезло, потому что… — он замолчал, глядя так, словно сорвался с обрыва. — Вовремя, — он опустил голову и облизнул губы. — Нам… кхм, нужен был тот, кто держал бы нас в узде.
— Даже если он биполярный псих? — спросил Ромер.
— О, не поймите превратно, мы его ненавидели. Он был невыносим.
— Но? — спросила Нив внезапно, Дилан надул щеки и выдохнул сквозь сжатые губы.
— Он был кем-то. Крепкий, как камень, вдвое сильнее предыдущего. Вдвое быстрее. Он как гадюка, когда атакует.
— Ладно, объясни мне кое — что, — начала Нив. — Если Янга наняли после того, как ты появился в академии, откуда он уже знал, кто ты?
Дилан нахмурился, энтузиазм угас.
Потому что он думал о том же?
— Как он перенес тебя из Ванкувера в Нью — Йорк, а ты не заметил? У меня чуть не случился сердечный приступ, когда он принес меня сюда.
Дилан опустил взгляд, сместив его правее. К Ромеру, который отвернулся, стоило Нив посмотреть на него.
Она растерялась еще сильнее.
— Что? — спросила она, глядя то на одного, то на другого.
Ромер провел рукой по волосам.
— У нас есть проблемы важнее.
Нив посмотрела на Дилана, тот глядел на Ромера с тенью улыбки.
— Слушайте, — сказала она, — я просто пытаюсь понять, какая у сержанта роль в этом.
— Я не знаю, Нив.
— Что это значит? — она нахмурилась. — Ты сказал: «Я не прилетел в Нью — Йорк, да?». И Янг сказал, что не прилетел. Мой вопрос: как это произошло? Ты очнулся в Нью — Йорке и даже не удивился?
Дилан потирал щетину, выдыхая в руку.
— Я не веду допрос… — сказала она мягче. — Просто пытаюсь понять, что случилось.
— Я доставлял много хлопот, — Дилан посмотрел на Нив, хмурясь. — И папа подумал, что военная школа все исправит. И Алекс… — он замолчал, глядя в пространство, словно забыл, что хотел сказать.
Нив склонилась, наблюдая, как разворачиваются его мысли.
— Алекс сказал, что переправил меня ради моего блага, — сказал он.
— Что это значит? — она ошеломленно нахмурилась. — Я говорю о прыжке из Ванкувера в Нью — Йорк.
Дилан не ответил, она посмотрела на Ромера, а он сверлил ее взглядом.
— Брось, — шепнул он.
Глава 33 Импульс
Казалось, прошла вечность тишины. И хотя Нив верила, что имеет право требовать ответы Дилана, стальной взгляд Ромера заставлял ее молчать. Так было не честно. Они не могли скрывать все, ругая ее за попытки выведать правду. Но, похоже, Нив не выбила бы из них правду, как ни старалась.
Как с Элиотом.
— Они пытаются сделать из нас оружие, — нарушил тишину Дилан. — Мы можем менять правила. Делать то, чего не могут обычные люди.
— Думаю, ты перегибаешь, — сказал Ромер.
Дилан отклонил голову к стене, глядя на потолок.
— Я думал, это была жалость, — пробормотал он.
— О чем ты? — спросила Нив.
— Янг, — уточнил он. — Он особенно интересовался мной, тренировал дополнительно, учил тому, чему не учил других кадетов… — он фыркнул от своей наивности. — Думаю, ты можешь быть права, — он кивнул Нив. — Он должен был знать меня до нашей встречи.
— Как? — спросила она.
Дилан сжал губы и опустил голову.
— Я рассказывал о своих снах только Ро и Алексу.
Ромер вскинул брови и поджал губы.
— Остается Алекс, — Дилан повернулся к Нив.
— Зачем ему делиться таким со случайным сержантом? — спросила Нив.
— А почему он рассказал все девушке, которую только встретил? — Дилан расправил плечи.
И вдруг Нив словно оказалась под лампой в допросной. Но Дилан был прав. Она тоже не понимала намерения Галена.
— Уточню, Дилан, он рассказал мне только о теориях, — Нив защищала Галена. — Я пыталась упомянуть твои кошмары, но он не отреагировал.
— Янг может телепортироваться, да? — вмешался Ромер. — Даже если Гален все запирал в комнате, кто сказал, что Янг не мог телепортироваться и забрать все, что нужно?
Нив и Дилан задумались. Это объяснило бы, откуда здесь альбом Нив.
— Я не знаю Галена так хорошо, как ты, — сказал Ромер Дилану, — но не думаю, что он тебя выдал. Ты бы видел его квартиру. Там царил хаос.
— Для кого Янг все это делает? — Нив огляделась. — Этого слишком много для одного человека. Он должен кому-то отчитываться.
— Военным Америки? — предположил Ромер.
Дилан обдумал это и расправил плечи.
— Честно не знаю.
Все больше вопросов без ответов.
— Что вы думаете о «Синхронии»? — спросила Нив.
Ромер фыркнул и скрестил руки.
— Думаю, они ищут на улицах таких, как мы, хватают, пока никто не видит, и стирают их следы.
— Думаешь, они хотят нашей смерти? — спросила Нив. — Или это начало войны?
Ромер прищурился.
— Две соперничающие организации пытаются сделать оружием людей вроде нас?
— Янг признался, что внедрился в «Синхронию», — сказал Дилан. — Может, он не собирался испортить их операции. Может, он хотел получить доступ к их данным, чтобы первым до нас добраться.
— Ты не веришь, что они хотят нашей смерти? — спросил Ромер у Дилана. — Потому что в нас стреляли дротиками, а не пулями?
— Это ничего не значит, — сказал Дилан. — Они могли избегать кровопролития, чтобы потом не чистить.
— Но зачем убивать нас? — спросила она. — Судя по словам Галена, резонанс — следующая стадия человеческого развития.
— Логично, если подумать, — сказал Дилан. — Если все смогут перемещаться в банки, убивать и пропадать, то воцарится хаос. И все рухнет.
Нив сидела на перевернутом ящике в углу комнаты, смотрела, как Ромер и Дилан бьются с дверьми.
Удар за ударом, удар за ударом, и было слышно лишь эхо их поражения.
Бам!
— Не работает! — рявкнула Нив. — Вы только себя изводите!
Дилан отошел и вытер пот со лба.
— Мы не будем тебя бить, — выдохнул он.
— Это СРАБОТАЕТ! — она вскочила на ноги. — Чего вы ждете? Пока закончится воздух?
— Мы не будем тебя бить, Нив, — сказал Дилан. — Просто смотри.
— Здесь данные наблюдений, — сказала Нив, — а не указания к действию.
— Прочитай еще раз тот отчет, — предложил Дилан, — что я тебе показывал.
Нив протянула в лицо Дилана записку, выполненную рукой Янга.
— Ее синхронизация включается от сильного стресса, — перефразировала она.
Дилан выхватил из ее руки записку.
— Для настоящего стресса тебе нужна настоящая опасность.
— Ромер?! — Нив посмотрела на него.
— Я Швейцария, — Ромер отпрянул, вскинув руки.
— Слушайте, — Нив подняла футболку и показала Дилану свой живот. Бывший розовый синяк стал лиловым, раскинулся на весь живот. — Видишь? Я справлюсь.
— Что случилось? — глаза Дилана расширились, сияя янтарем.
— На меня напали у Галена, — она опустила футболку. — Он чуть не проиграл, когда я дала отпор, и начал бить по животу. И у меня началась синхронизация.
— Ты видела его лицо? — Дилан нахмурился.
— Забудь, ладно? Это в прошлом.
— Нет, пока я не доберусь до него.
Нив опустила плечи, напряжение рассеялось.
— Он мертв, Дилан, — «я его разбила». — Ты можешь меня ударить?!
— Я это сделаю, — Ромер подошел, хрустя костяшками.
— Ты шутишь, — возмутился Дилан.
— Она — наш единственный шанс, — сказал Ромер. — Она пережила аварию, помнишь? — он сжал кулак, но не успел размахнуться, Дилан встал перед Нив и толкнул его к стене.
От столкновения их металлическая клетка задрожала. Воздух трепетал, Нив боялась, что начала то, что не сможет сдержать.
Бумага, шурша, падала на пол, Ромер оттолкнулся от стены, попытался пересечь брешь.
— Дилан, — Нив коснулась его плеча, но он не сдвинулся. — Я буду в порядке, — сказала она и отпрянула, когда Ромер с силой ударил Дилана и сбил на пол. — РОМЕР!
Ромер согнулся и колотил Дилана.
— Что с тобой?! ХВАТИТ! — Нив пыталась оттащить Ромера, но он оттолкнул ее.
Вернув равновесие, Нив посмотрела на Дилана, тот чуть сжался, закрываясь от ударов Ромера.
— Почему ты не отбиваешься?!
— Три ГОДА! — Ромер поднял Дилана и ударил его коленом в живот. — Три ДУРАЦКИХ ГОДА!
«Тюрьма…».
Плоть Нив стала быстро твердеть. Она словно погрузилась в море иголок, она была слишком тяжелой, чтобы плыть в волнах боли.
Она чуть не рухнула, когда ее нервная система не загорелась, прогоняя смятение разума. Она стала целой со своими прокси.
Целая и неразрушимая.
Оглушительный скрежет сотряс место, становился все хуже с каждой секундой. Нив поняла, что, хоть она еще боролась с болью, ее плотность уже росла, и металлический пол прогибался под ее весом.
— НИВ! ДВЕРИ! — закричал Дилан.
Нив пришла в себя и посмотрела в дальний конец комнаты. Но от ее шага пол начал сминаться с оглушительным стоном.
Все пространство вдруг сильно задрожало, середина комнаты провалилась на пару футов.
Дилан и Ромер потеряли равновесие и поехали к центру с трупами в мешках.
Бумаги, фотографии и карты срывались со стен, пока она обваливалась. Комната сминалась, как коробочка из фольги.
Нив была в ужасе. Ее тревога усиливала слияние. Так все обвалится, раздавив Дилана и Ромера.
«ВПЕРЕД!».
Нив побежала к выходу, каждый шаг оставлял ямы. Ромер и Дилан прикрылись, она перепрыгнула через груду мертвых и живых тел, пробила двери как маленький шар — таран.
От столкновения замок, что держал части, развалился, и кривые двери вывалились из рамки.
Нив пролетела по свежему воздуху и врезалась с сокрушительным грохотом в холодную металлическую поверхность. Там, куда она приземлилась, образовалась большая вмятина, а потом она ощутила, как весь мир дрожит.
— НИВ?! — позвал Дилан с высоты.
Нив открыла глаза и посмотрела в тумане на гору контейнеров, стоящих друг на друге.
Дилан выглядывал из темно — синего, искореженного ее стараниями. Желтый под ним был не в лучшем состоянии.
Нив оттолкнулась и осмотрелась.
Она поразилась гениальности Янга. Какое отличное место, чтобы запереть похищенных: контейнер для груза на заброшенной гавани. С его способностью проходить сквозь стены он мог приходить и уходить, сколько пожелает, не переживая за целостность клетки.
— Она жива?! — голос Ромера заставил ее поднять голову.
Сквозь вуаль туч Нив заметила широкую улыбку Дилана, Ромер радостно хлопал его по спине.
— Это было глупо, заразы! — закричала она, но улыбка смягчала ее тон.
— Эй, это сработало! — возразил Ромер.
Дилан оценил высоту, спрыгнул и приземлился рядом с Нив.
— Молодец, — свернул он улыбкой.
Нив ухмыльнулась и взяла его за руку.
Дилан притянул ее, не рассчитал ее вес, и она обрушилась на него.
— Ой, прости, — он рассмеялся. — Но ты возвращаешься в норму.
Нив посмотрела на синяк на его нижней губе, ее улыбка пропала.
— Ты в порядке?
Дилан улыбнулся.
— Уходим отсюда.
Мир внизу был смутным, и они пошли к вершине. Они забрались по горе металла, и теперь стояли на вершине контейнера, туман сновал в брешах внизу.
Ванкувер на горизонте был одеялом облаков, стеклянные башни поднимались к небу, как хрустальная корона.
Жаль, что они смотрели на это райское зрелище с парящего чистилища. Они были на вершине грузового корабля, такого большого, что они едва ощущали его движение.
— Мы слишком далеко, — сказал Ромер. — Мы никак не доплывем до берега.
— Подумай, куда мы вообще плывем, — сказала Нив, глядя на розовеющие полоски на горизонте.
— Нужно сбросить эти тела, — Дилан посмотрел на искореженный контейнер на пару уровней ниже.
— Я не буду делать грязную работу Янга, — сказал Ромер.
— Если мы оставим их, они сгниют, — парировал Дилан, терпение лопалось. — Мы не знаем, как долго пробудем на этом корабле. Мы не знаем, куда плывем.
Ромер пару мгновений смотрел на Дилана, а потом перевел взгляд на горизонт.
— Лучше так, чем быть пойманными с ними.
— Думаете, Янг планировал это? — спросила Нив.
Дилан выдохнул.
— Думаю, это мог быть его запасной план… если мы не поверим ему и откажемся идти по своей воле.
— Он хорошо нас спрятал, не спорю, — сказал Ромер.
Нив посмотрела на свой город, она видела лишь, как им повезло вырваться из ящика.
Была ли это удача?
Их было трое, они не знали, сколько было врагов. И как они смогли преодолеть все препятствия, не зная правил?
«Нет уж».
Это не было случайностью. Не могло быть. Казалось, что все, что происходило, хорошее и плохое, было создано, чтобы привести их втроем сюда. Словно кто-то намеренно разделял их, а потом воссоединил, когда они созрели.
Созрели для чего?
Она посмотрела на парней. На окровавленные ногти Дилана, на синяки на костяшках Ромера. Шрамы и будущие шрамы.
Они были сломлены, но связь восстанавливалась.
Погруженная в мирный миг неуверенности, она просто не могла тревожить их другими вопросами, на которые они не могли ответить. И она стояла рядом с ними, смотрела на сияющий город… пока он не стал точкой вдали.
Глава 34 Жнец
Город просыпался мрачным утром. Темные и пустые улицы скрывал призрачный туман. Сегодня лучи солнца не пробивали хмурые тучи. Сегодня все виделось, слышалось и ощущалось через серый фильтр неуверенности.
На зеленых землях кладбища Маунтин — вью в серебристом тумане скрывалась темная фигура. Его стройный силуэт был юным внешне, но хранил старую душу. Шедевр без времени, омраченный пренебрежением.
Красивый, женоподобный и невероятно опасный.
Прохладный порыв ветра тянул за пряди его волос, жалил свежестью его лицо.
Он поправил свободный угольный свитер, полез в карман узких черных джинсов, откуда он вытащил пачку сигарет.
Он вытащил последнюю, умело бросил в рот, поймав губами. Его ресницы дрогнули, зрачки стали точками, и на кончике тонкой сигареты разжегся страстный красный огонек.
Он взял сигарету длинными пальцами и вдохнул ядовитый дым. Он вел себя спокойно и собрано.
Дикий пронзающий взгляд скользил по деревьям, что-то искал, но туман был таким густым, что не было видно ничего дальше пятидесяти футов. Он закрыл глаза и искал глазом разума.
Он словно услышал шепот, чуть повернул голову и пошел по траве, усеянной росой.
Его каштановые волосы шуршали по широким плечам с каждым шагом. Вскоре он оказался у груды новой могилы.
Но что-то выбивалось.
Вокруг недавно появились прямоугольники свежей травы. В отличие от свежего зеленого покрывала, надгробия рядом со Жнецом были обветренными. Их поверхность была мрачной, сажа собралась в гравировках.
Что-то большое произошло здесь, но было скрыто. Хотя он не знал, что именно скрывает этот зеленый ковер, он был уверен, что это связано с его видением о девушке со смоляными волосами, загадывающей желание на одуванчик. Незнакомке, чьи пухлые губы приоткрылись от потрясения, а большие карие глаза расширились при виде него. Девушке, чья энергия была встроена в это место. Энергия была такой темной и манящей, что привлекла его на другом конце мира.
И теперь он был здесь, был куда ближе к ней.
Чтобы понять ее силы.
Если бы только не мешал туман.
Не так далеко фонарь окрашивал туман в цвет шампанского. Жнец затрепетал, пропал и появился на фонарном столбе.
Там, где он стоял, было видно два ряда фонарей, поднимающихся по холму, разбивающими прохладу раннего утра теплой аурой.
Глядя на вершину, он переносился с одного фонаря на другой. Он прыгал так до холма, пока не выбрался из тумана.
Замерев на самом высоком фонаре, он поворачивался, медленно разглядывая сияющий город, пробуждающийся новым утром.
Туман лежал на сияющем скоплении, как одеяло из снега. В одном месте его озаряли розовые и голубые оттенки.
Жнец заметил башню, торчащую из цветного тумана, поднялся взглядом до ее крыши. Он сосредоточился и за миг перенесся в ту точку.
Шесть миль за долю секунды.
Он запрыгнул на край крыши. Он склонился и разглядывал улицу внизу.
Туман все еще мешал ему даже на такой высоте. Но он быстро забыл об этих неудобствах, когда следы темной энергии дотянулись до него снизу.
Энергии, не похожей на ту, что он ощущал на кладбище.
Он перебрался к баррикаде, в паре футов от широкого, но не глубокого кратера.
Он посмотрел на улицу, на искореженную машину, эвакуатор и полицейские машины.
Судя по небольшому количеству зевак, случай произошел уже довольно давно. Случай, что оставил кратер у его ног.
Он прошел по небольшому склону и встал в центре ямы, где девушка из его видения стояла не так давно.
Но он стоял здесь и видел только последствия. Конец без истории.
А он хотел соединить А и Б.
Его зрачки стали точками.
Радужка засияла золотом.
Его сердце забилось быстрее от количества адреналина в его организме.
А потом, быстрее мысли, он синхронизировался с тысячами своих прокси, его сильный разум соединился со всеми в других реальностях.
Он стал отделен от времени и пространства.
Он уже не стоял в кратере туманным утром. Он стоял в пробке ранним вечером. Он был на мокрой улице, машины проносились под дождем. Он был окружен шестерыми рабочими, сверлящими асфальт.
Он был всюду, испытывал множество реальностей одновременно.
Он был во всех временах: до случая, после, в каждый миг между. Мгновения он хотел сшить в единое целое.
Тихий металлический стон сотряс воздух.
Джип ехал назад, словно его тянули невидимые тросы. Перед ним изломанный асфальт собирался по кусочку. Дюйм за дюймом ущерб на дороге пропадал.
Его дикие глаза сияли, он отошел с пути.
Приближающийся джип проехал мимо него, его передняя часть оказалась в центре кратера, оглушительный скрежет разбил утреннее спокойствие. Машина стала ровной, вмятина распрямилась, как аккордеон. Джип стал оригинальной длины, двигатель и бампер вернулись на места. Осколки стекла поднялись с земли и соединились на лобовом стекле как пазл, пока швы не пропали, пока поверхность не стала гладкой, отражающей свет.
Целая машина вернулась на свое изначальное место. Но Жнец смотрел на кратер, на место, где загадочная девушка из его видения изменила свою судьбу.
Он начал обходить ее по кругу, разглядывать ее лицо. Ее черты были изящными, но уверенность в рубиновых глазах была непоколебимой. От одного взгляда он ощущал восхищение, чего не было годами.
Он проследил за ее взглядом наверх и увидел юношу в небе. Сильного Кинетика, который, пытаясь спасти свою жизнь, чуть не убил ее. Паникующего Кинетика, кричащего ее имя.
Коварная улыбка расплылась на его губах.
— Нив.
Комментарии к книге «Резонанс (ЛП)», Нелу Керамати
Всего 0 комментариев