«Академия относительности»

Академия относительности (fb2) - Академия относительности 1052K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лайа Дало

Лайа Дало Дом Вауу. Академия относительности

ПРОЛОГ. Всё там же

На диване, в общей гостиной, спит моё божество. Волосы выбились из небрежно заплетённой косы, разметались по небольшой подушке серебристыми змейками. Видно, что на этикет он всё так же не обращает внимания. Розовые губы приоткрыты, а дыхание хоть и глубокое, но какое-то неровное. Ему холодно? Вот уж странность. Но я всё же сбрасываю плащ и в два шага оказываюсь рядом. Накрыть, укутать и, не удержавшись, прикоснуться к губам нежным поцелуем. Сколько раз я крал у него эти поцелуи? Сколько раз был на самом краю, готовый сорваться, окунуться в омут с головой и сколько раз я отступал? Слишком много раз. Слишком долго. Слишком сильно.

Прости меня, моя любовь. Прости за то, что меня опять нет рядом, прости за сомнения, за чувство вины, что тебя наверняка гложет. Прости за ревность. Прости за нелёгкий выбор, которого по сути нет. У меня одна надежда — что ты сможешь переступить через себя, через свои глупые принципы, как и я смог отринуть нежелание делить тебя. Я верю, ты примешь правильное решение. Большее благо и меньшее зло для всех. Ты так многого не знаешь, не понимаешь, впрочем, как и я. Вместе мы нашли бы все ответы, но сделка — моя глупость, помноженная на коварство некоторых бестий — не даёт мне притянуть ближе, обнять, разбудить и… Мне остаются только воспоминания, ну и эти украденные капли счастья.

Ещё один невесомый поцелуй и томный вздох снежной мечты. Ресницы вздрогнули и веки стали приподниматься… Нет! Быстрое прикосновение к нужной точке на шее, и Раэль вновь засыпает. Вот так. Пока так будет лучше. Рано, ещё слишком рано. Да, мне трудно смириться с тем, что ты стал наживкой, не ведая, не давая своего согласия. Но знаю точно, что выигрыш ты оценишь и простишь мне этот год сомнений и боли. Противник силён, но важнее то, что он изворотлив и нагл, а значит совсем непросто скинуть его с той высоты, на которую он взобрался. И всё же возможно. Пусть и очень-очень сомнительными путями, но мы доберёмся до них, вцепимся в горло и заставим «свалить в туман». Кажется, так ты говоришь? Очень к месту. Пусть свалят в туманную дымку своих островов.

Из дальнего угла раздается едва слышный шелест.

— Нам пора.

— Знаю.

Поднимаюсь и кидаю последний взгляд на смысл моего существования. Всё суета сует, но без этой суеты нам не быть. Значит, я выиграю этот раунд, для тебя, моя луна. Ловушка захлопнется и в ней останется голова одного из наших недругов. Пусть и не самая главная, но покоящаяся на плечах того, кем они особо дорожат. Так что удар выйдет знатный.

Кристалл активируется с едва слышным хлопком и портал уносит на очередное задание. Α там, в общей гостиной, на продавленном диване, укрывая самую великую ценность, остаётся мой плащ. Да, я не могу нарушить условия сделки, но кто сказал, что я готов просто так смириться? Вот уж нет. Выход есть всегда.

ГЛАВА 1. Южное гостеприимство. Иллири

Стук-шаг, стук-шаг, стук-шаг. Ρитм нельзя нарушать. Две минуты бега, минута шагом. Две минуты бега, минута шагом. Нет, это не очередная практика под предводительством нашего любимого и непогрешимого Αр-тара. Впрочем, за практику мне это зачтут. Как и предыдущие несколько заданий. М-да, кто бы мог подумать, что Камаэль так плотно займётся моим досугом. И не то чтобы мне очень хотелось служить на благо Империи или тем паче Императора, но… Но! Эта коварная бестия умеет находить аргументы. Сделки, от которых нельзя отказаться.

Вот и в этот раз. И появился же гад так некстати, я ведь был уверен, что пошлю его далеко и надолго. Но нет, выслушал, согласился, бросил всё и отправился выполнять миссию. Какой аргумент смог перевесить возможность провести ночь с Раэлем? Только один — его безопасность. А она оказалась под угрозой. Причем, по большей части, из-за его же решений.

Раэль, Ρаэль, Раэль. Сладкий, желанный, мой. Мой, мой, мой. Повторяю, как молитву эту мысль и моё божество хранит меня — вовремя уворачиваюсь от очередного заклинания, брошенного в спину. Вот же настырные гады! И чего они так разозлились? Подумаешь, проник ночью в кабинет чешуйчатой мрази, взломал пару замков, спёр семейную реликвию, вырубил по пути несколько охранников, разве стоит так нервничать? Крэшшш! Не отвлекаться! Молиться, молиться и шевелить быстрее ногами. Надеюсь, ребята не подведут.

Снежная молитва лунному божеству… Неужели это был не сон? Неужели ты действительно согласен? Не оттолкнул, не отказал, наоборот — раскрылся и раскрыл. И вот за кой Бездной я решил всё сделать правильно? И зачем мне понадобилась эта крэшшшева постель? Нужно было не терять время, и так потерял два года по своей и, не без этого, его глупости. Но нет, мне захотелось насладиться долгожданной победой по полной!

Но не тут-то было. Камаэль и приказ Императора. Как же, Императора! За эти два года я ни разу не видел Айна, зато исправно получал от него задания и все через Камаэля. Эльф дёргал меня с учёбы каждые несколько недель, засылая в разные концы Империи с, подчас, необъяснимыми заданиями. Трудными, иногда непонятными, некоторые оставили неисчезающие шрамы на моей шкуре, другие задели душу и разум. Зато моё имя было всегда во главе списка. И я ни разу не навестил Раэля.

Сперва я злился, так злился, что даже через шесть месяцев нарочно не воспользовался предоставленной возможностью и не отправился на Север. Но не мог не расспросить про моё божество. Узнал много нового, в частности, что он уже в открытую спит со своими «детками»… В ту ночь я изрядно потратился в кабаках и борделях столицы, но так и не смог забыться. Как и через полгода на его очередной день рождения. И так ещё два раза. А потом я устал. Мне, вдруг, всё опостылело, стал противен вкус вина и липкость чужих прикосновений. Тогда, впервые, я выполнил для Камаэля «особое» поручение. И не испытал ровно счетом ничего, совершенно. Отнятая жизнь никак не задела моей совести или разума. Зато мне засчитали один из экзаменов на поступление к Теням.

Ещё через год такие задания перестали быть чем-то особенным, более того, Камаэль был не против, когда для одной сложной миссии я предложил привлечь Вала и Нила. Втроём мы справились с «чёрной меткой» высшей категории. И были приняты в Тени. Досрочно. Мрыгха к оперативной работе мы не привлекали, его задача была иной — составить безупречный план и три-четыре вариации на случай непредвиденных обстоятельств. Так что формально он к Теням пока не относился, в реальности же, давно занимался подготовкой наших заданий и их техническим обеспечением. Во многом наши успехи, да и просто тот факт, что мы ещё живы — это его заслуга.

Вот и этот безумный план был разработан орком. Классика — отвлекающий манёвр и стремительный удар и, конечно, роль зайца для собак досталась мне. Χотя о себе не хочется думать, как о трусливом зайце. Скорее уж лисица — юркая, хитрая, способная облапошить даже самых лучших гончих. Главное, не дать попортить себе шубку — на рыжем металл плохо смотрится, даже заговорённый. Тем более заговорённый.

Длинный прыжок с крыши на крышу, кувырок и прячусь за небольшим выступом. Уйти бы в Тень, но, во-первых, я в этом новичок и не всегда получается сделать всё чисто, а во-вторых, мне пока нужно оставить следы. Так что несколько секунд передышки и бегу дальше, прочь от настырных преследователей. Резкая боль под левой лопаткой заставляет споткнуться, кажется, эти нашси таки попали. И точно — из груди торчит кончик арбалетного болта. Крэшшш! Явно магический, иначе не смог бы пробить защиту и хоть и тонкий, но прочный кожаный доспех. Надо ускориться, с болтом в груди долго не побегаешь, а мне нужно увести их подальше, желательно на другой конец города. Два глотка эликсира «бессмертия», и у меня за спиной будто бы крылья выросли — никакой боли или усталости, только бесконечная энергия и готовность действовать. Но за десять минут «божественности» придется дорого расплачиваться — вырубит меня на сутки, если не больше.

Больше. Это я понял, когда боль от раны стала пробиваться даже через дурман настойки. Кажется, у меня меньше времени, чем я думал. Следующий прыжок едва не стоил мне жизни — мышцы как-то резко ослабели, а пальцы левой руки вообще отказывались сгибаться. Свисая с крыши на одной руке, я лихорадочно пытался решить, что лучше — прыгнуть вниз с риском переломать ноги, или всё же активировать портал раньше времени. Блеск ятаганов и приказ, раздавшийся снизу, помог сделать выбор. Портал, так портал.

Вспышка, и я свалился мешком на мягкую травку на полянке вблизи прохладного источника. Луны светят так мягко, так нежно, что чувствую кожей их ласковые прикосновения. Почти как губы Раэля… Мысль о мелком немного отрезвляет, помогает собраться с силами и доползти до воды. Прохладой веет всего в нескольких шагах от меня, но до этой прохлады ещё нужно дотянуться… Пески, помогите своему блудному сыну, знаю, что я посмел сдружиться с противной вам силой, но это же не повод угробить меня в самом расцвете сил? Чуточку, совсем толику вашей благосклонности даруйте!

Свет лун подхватывает меня, приподнимает над густой травой оазиса и бережно опускает у самой кромки воды. Α может быть это уже галлюцинации начались, кто знает? Да какая разница, если всего несколько глотков из источника и голова прояснилась в достаточной степени, чтобы понять, что мне срочно нужно вытащить болт. Он не просто магический, он явно отравлен какой-то дрянью, медленно, но уверенно отключающей мой мозг. Крэшшш, болт металлический, наконечник не обломать, придётся вытаскивать через грудь вместе с железным оперением. Бездна! Грубая пытка, которой придется подвергнуть собственное тело. Как там учили братцы-дроу? Всё дело в дыхании — размеренно, активный выдох и контролируемый вдох, не сжимать зубы, расслабить мышцы… Вот так… Бездна, как же это больно, как же медленно! Талдычу себе про дыхание и пробую ещё, и ещё, и ещё, пока наконец не выдергиваю с противным чпоком источник боли и дурмана. Уже на чистом упрямстве и последних крупицах сил, заливаю в рану очищающую и заживляющие настойки, и уплываю в страну грёз с единственной надеждой — что у Вала с Нилом всё получилось…

Луны пляшут перед взором, когда я прихожу в себя от резкого хлопка по щеке:

— Эй, Иллири, ты жив?

Лицо Нила закрывает собой звёздное небо и заставляет сосредоточиться на словах:

— Жив, но едва. Болт.

Нил осмотрелся, нашёл пресловутый кусок железа и со вздохом констатировал:

— Отравлен, ещё и магией сверху приправлен. Ясно. Тебе надо срочно в Медчасть. Задание мы сами завершим.

Пытаюсь протестующе вскинуться, но понимаю, что сил нет никаких, а значит Нил прав. Крэшшш, а мне так хотелось побывать в Храме.

— Вал пойдет с тобой, а я перенесу тех, кого получилось вытащить в Тилурив-Ссин.

— Сколько?

— Трое.

— Остальные?

Нил отрицательно качает головой. Значит, удалось выжить только троим дроу из легендарного отряда наемников.

— Мастер Шривилл?

— Едва жива, её пытали, долго и со вкусом. Но она выкарабкается. И ещё. Они не раскололись. Никто из них.

— Ты уверен?

— Да. Валу удалось добыть и копии записей допросов. Ничего.

Просто отличная новость. Значит, мы успели вовремя. Значит, болт я поймал не зря.

— Тогда ладно, отправляй меня в больничку.

В сознание я приходил ещё несколько раз, но тут же спешил спрятаться в спасительном забытье. А потом меня настигли кошмары. Один из них мне запомнился особенно чётко. Я иду по коридорам Цитадели, поднимаюсь по широкой лестнице, ведущей к личным покоям, и каждый шаг даётся мне с неимоверным трудом, я словно продираюсь сквозь какую-то вязкую, липкую гадость. Я знаю, что мне нужно спешить, что от этого зависит жизнь… Чья? Моя? Раэля? Но ничего не могу поделать, наоборот, с каждой ступенькой моё продвижение всё замедляется и замедляется. Наконец я выхожу на площадку и с облегчением выдыхаю — у дверей в спальню, спиной ко мне стоит Раэль. Серебристые волосы свободной волной струятся по спине, и этот водопад света манит вперед. Но вот он оборачивается, и я вздрагиваю, резко останавливаясь. Это не Раэль, это крэшшшев дроу. Он задумчиво смотрит на меня своими красными глазами, а потом качает головой и вновь отворачивается, делает шаг и исчезает в комнате.

В два прыжка я догоняю его и врываюсь следом в спальню Раэля. Он там. Лежит неподвижно в кровати. Белый, в белом, на белом и только огромное, засохшее красное пятно нарушает это царство зимы. Удушливая волна ужаса накрывает с головой, и я просыпаюсь…

Были и другие сны. В некоторых я шёл по незнакомым коридорам, а не по Цитадели. В некоторых я продирался сквозь толпу на какой-то ярмарке. Я не помню всего, знаю только, что у снов было нечто общее — я катастрофически опаздывал, каждый раз принимал йелла Маслаунима за Раэля и каждый раз видел брата мёртвым, лежащим в луже собственной крови.

Целители в Медчасти и слышать не хотели о моих снах, называли их бредом и последствием ранения. А Мрыгха и Нила с Валом ко мне не пускали, пока я не окреп в достаточной, по мнению врачей, мере. Когда им наконец разрешили навестить меня, я уже успел весь известись от тревоги и напряжения, так что встретил их не вопросами о деле, а о самом важном:

— Что с Раэлем?

У Мрыгха округлились глаза, Нил вздрогнул, а Вал скрестил руки на груди. Бездна… только не это…

— Говорите, что с Раэлем?! Он жив?

— Откуда ты… Впрочем, неважно. Он жив. На него покушались, но он жив.

Отрыжка Бездны! Значит, это были не просто сны — это сработала наша связь.

— Как сильно он пострадал?

— Ни царапины.

Облегченно выдыхаю и тут же понимаю, что что-то не сходится.

— Тень отвела удар?

— Нет. Не успела. Его спас раб жизни. Йелла Маслауним.

Стыдно признаться, но какая-то тёмная радость поднялась из потаённых глубин души. Хотя нет, мне совершенно не стыдно. Этому дроу я желал смерти.

— Он мёртв?

— Почти. Сестра завернула его в Саван.

— Что это?

— Одна из родовых формул нашего Дома. Сильно замедляет все процессы внутри организма, что даёт Целителям дополнительное время для лечения. Им сейчас занимается Чёрный Доктор.

Значит, дроу будет жить. С одной стороны, жаль, с другой… Он спас Раэлю жизнь. И может спасти вновь. Если выживет.

— Кто?

— Пока неизвестно. Исполнитель наемник, из Свизренов, но кто стоит за ним неясно.

Дом Свизрен? Опять всё намекает на Север? Но это не могут быть Бьерны. Если только…

— Что со Старым Медведем?

Вал недоуменно пожал плечами:

— Откуда я знаю? И эти сведенья к нам попали почти чудом.

— Это как?

Нил хитро улыбнулся:

— Да я подслушал. Наш общий друг, или как ты его называешь «коварная бестия», приходил к Зар-тару. Ну а я прокрался сквозь Тени в кабинет и подслушал.

Ничего себе! Я и не знал, что Нил так далеко продвинулся в искусстве Ухода в Тень. Но миф поспешил развеять Мрыгх:

— Да врёт он всё. Просто знакомый Целитель рассказал о твоих снах, ну я и решил проверить, что и как. Ну и воззвал к духам.

— Ты что?!

— Оказывается наш многоуважаемый орк немного шаман. Так, совсем чуток, такой чуток, что свободно говорит с духами предков. Те у него служат вместо почтовых вестников — носят сообщения от папочки к сыночку и обратно.

Ирония Вала вполне понятна — мы три года знакомы, а только сейчас узнаём, что наш зелёный и могучий оказывается шаман. Вот так новости!

— Ладно, с утаиванием информации от лучших друзей и боевых товарищей мы разберёмся позже. Что ещё тебе удалось узнать?

— Покушение было совершено во время одного из регулярных выездов. Они отправились в Золотой город, там должна была состояться встреча в Доме Милфейс, но до дворца они не дошли. Путь от Портального зала до Круга Монет пролегал через Торговый, а там как раз шла ярмарка. Вот в толпе на них и напали. Само нападение было крайне нелепым, но зато отвлекло внимание охраны и Мастера Бризйры от Раэля. Этим и воспользовался Свизрен.

— Он был в свите брата?

— Да.

— Странно, Свизрены вроде отказались… Он мёртв?

— Естественно. В него столько всего убойного полетело, что труп развеяло на мелкие частицы по всей площади. Но это не помогло — кинжал был уже в горле Младшего Герцога.

Очень странно. Брат не мог допустить сомнительного разумного в свиту без клятвы крови.

— Что ещё?

— Да всё, вроде. Понятно, что всё это слухи и донесения — моего отца там не было, да и вообще, никого из наших не было.

— Ясно.

— Иллири, Раэль жив, здоров, а это главное.

— Ты прав, Вал. Вот только надолго ли? Каждый раз ему, да и мне, везёт, но что если скоро наша удача кончится? Я обещал не расследовать те покушения, но на счёт новых речи не шло. Значит, у меня руки развязаны.

— И что ты можешь сделать отсюда? Разве что сбежать.

Нет, побег не вариант, только в самом крайнем случае. Побег даст Императору повод разорвать нашу сделку, а этого мы себе позволить не можем. Да, брат сделал многое для возрождения Дома, но мы всё ещё слабы.

— А ещё можно договориться кое с кем.

Вал нахмурился:

— Не делай этого.

— Почему?

— Сделка с Коварным.

Конечно, старший дроу прав — договариваться о чём-то с Камаэлем — это давать ему в руки козырь против себя, но разве у меня есть выход? Жизнь Раэля важнее моей свободы.

— Возможно, Вал, возможно. И всё же свяжись с ним. Скажи, что нам нужно поговорить.

— Как знаешь, ты главный.

— Что в Тилурив-Ссине?

— Всё в порядке — сдали с рук на руки Жрецам Храма, значит, эти трое будут жить. Заказ твоего брата аннулирован как невыполнимый, но и вы ничего дроу не должны. Мастер Шривилл просила передать свои извинения, за то, что не справилась, но у чешуйчатого оказалась слишком сильно развита паранойя, а также немереное количество денег для воплощения своей идеи о безопасности. Это чудо, что мы смогли прорваться, да и то — не в жилую часть, а в служебную.

— Ну, я-то был в жилой.

Самодовольно усмехаюсь, да оказывается я неимоверно крут, так хорош, что справился там, где оплошали лучшие из лучших.

— Да, ты был в спальне мрази, с чем тебя и поздравляю — тебе зачли экзамен на Первую Ступень. Артефакт прибрал к рукам эльф, но зато выплатил за него нехилый гонорар сверх оговоренного раннее.

— Да и Коварный с артефактом, не в нём суть. Какие новости из Мерхнавила?

— Ничего. Драконы сделали вид, что совершенно ничего не произошло. Конечно, они наверняка подозревают, кто стоит за этим, но доказательств никаких. Но я бы на твоём месте был поосторожней — ублюдок может намекнуть Фару, кто заделался врагом семьи. А твой дружок дядю уважает.

Жаль, что не удалось дотянуться до Намихрафраза та Магхзан. Εго смерть послужила бы чудесным подарком всем Вауу. Средний сын Главы Дома Наследников, он не только отличался извращёнными пристрастиями в сексе, а уж если Вауу считают что-то извращением, то значит всё совсем плохо. Эта мразь в своё время послужила идейным вдохновителем порабощения Вауу Юга. Под предлогом стабилизации ситуации в Пределе, он испросил разрешения Императора на заключение политических браков с Вауу, даже если те были против. Именно так все оставшиеся в живых инкубы и суккубы в одночасье стали рабами и игрушками драконов. Даже дети. Ненавижу!

— С Фаром разберусь. Вам не пора на построение?

— Пора.

— Тогда идите, не нервируйте Ар-тара.

Несмотря на то, что нас приняли в Тени, этот год мы обязаны были закончить, как и все кадеты, так что Ар-тар по-прежнему пил всем нам кровь и очень качественно обеспечивал головную боль вечным брюзжанием, недовольством и придирками. В общем, мало что изменилось с момента поступления в Военкад. Сложившиеся в отряде роли так и не поменялись — я по-прежнему был лидером, Вал и Нил силовой поддержкой, а Мрыгх мозгами и тылом. И каким бы странным не казался подобный расклад сил со стороны, нас он вполне устраивал, более того, таким составом мы регулярно побеждали на всяких соревнованиях между связками. Назло дракону и его команде.

Кстати, Фар так и не пожелал сбросить остатки влияния, хоть и говорят, что девочек он своим вниманием перестал обделять. Как и парней. Не то чтобы я следил за его личной жизнью, но в Военкаде из-за изолированности так мало всего происходит, что любая мало-мальски интересная новость обрастает такими деталями и подробностями, и так быстро расходится, что порой кажется, что если бы в расписание ввели предмет «распространение слухов», то у всего Военкада по нему был бы высший балл. Α Мрыгх был бы вообще отличником — по крайней мере сплетни о драконе он собирал с особым усердием, продолжая втайне вздыхать по его золотым волосам. Орк оказался верен своей первой любви и с достойным лучшего применения упорством пытался засветиться перед драконом, в том числе и помощью на уроках стратегии. Вот не уверен, что Фар не понял этих неловких потуг, но по какой-то причине орк не стал новым мальчиком для битья — дракон стойко игнорировал все поползновения, делая вид, что ничего не происходит и без тени сомнений пользовался подсказками и шпаргалками орка. Мы с дроу взирали на эти странные взаимоотношения с интересом экспериментаторов, наблюдающих за поведением подопытных экземпляров — со стороны и не вмешиваясь.

На следующий день прямо с утра ко мне заявился новый посетитель. Камаэль среагировал на приглашение очень быстро, будто ждал его. Мы долго торговались, он упирался и не хотел уступать, но под конец всё же согласился. Правда, условия выставил такие что… Да, он занимается не только расследованием покушений на Раэля, привлекая меня по мере возможности, но и даёт неформальное такое оповещение, что смерть Младшего Герцога сильно опечалит Императора. Это должно остудить пыл и ретивость заговорщиков. Взамен я обязуюсь не искать встреч с братом, пока тот не пройдет вторую, инкубскую инициацию. И не навязывать Раэлю свою кандидатуру на роль якоря.

— Иллири, пойми, Ρаэль вот-вот поступит в Αкадемию, перед ним откроются новые двери, он познакомится с новыми разумными. Нельзя, чтобы он себя в чём-то ограничивал только по той причине, что он тебе обещал ждать. Тебе ещё семь лет в Военкаде торчать.

— Шесть. Мне досрочно зачли первую ступень.

— Да даже если год! Он же инкуб, идущий Путём, нельзя держать его на сухом пайке и коротких встречах два раза в год! К тому же, прежде чем обзавестись якорем, он должен пройти хоть часть Пути самостоятельно, совершить собственные ошибки, найти друзей, любовников.

— Но я никогда и не запрещал. О потребностях инкуба я знаю побольше твоего.

— Почему тогда изводил его почти три года? Отпусти его, дай ему возможность без вины и без оглядки назад познать этот Мир. И, когда он хоть немного повзрослеет, вот тогда и появись вновь в его жизни. Не кради у него юность.

Они что сговорились? Сперва Владыка, а теперь этот якобы портной?

— Камаэль, я очень тронут твоей заботой о брате, но тебе не кажется, что это немного ни пэхи не твое дело?!

— Фу, Иллири, с каких пор ты так грязно выражаешься?

— Да пошёл ты.

Эльф, закатывающий глаза в притворной усталости, зрелище не для слабонервных, но я к выкрутасам и переменам «портного» уже давно привык.

— Ладно, если аргументы до тебя не доходят, то просто прими как данность — хочешь безопасности для Раэля? Отстань от него до его второго совершеннолетия. Точка.

— Ты ничего не забыл? Я же с ума сойду, если не закончу привязку.

Камаэль вдруг очень серьёзно на меня посмотрел:

— Сойдёшь. Я узнавал. Ты точно уверен в кандидатуре Раэля?

— Никто другой мне не нужен.

Что-то проскользнуло в водянистых глазах эльфа, вновь окрашивая их в более глубокие тона:

— Χорошо. Один шанс я тебе дам — твоя следующая увольнительная. Но это последняя возможность — если ты её профукаешь, пеняй на себя.

Οн издевается? Сам же помешал в прошлый раз.

— И ты не станешь вмешиваться и дергать меня по пустякам?

— Ты считаешь, что жизнь Раэля пустяк? Вы итак едва успели, ещё немного и та Магхзаны решились бы на убийство и Поднятие. Я получил весточку, что они искали подходящего Некроманта.

— Это ничего бы им не дало — на всех наёмниках Печати. Как и на Тенях.

— Любую печать можно обойти, запомни это.

Удивленно смотрю на эльфа — он серьёзно? Нам говорили, что Печать Тишины избавит нас от незавидной участи возвращения с Γрани в виде зомби, послушной куклы Некроманта, а оказывается всё не так просто.

— Впрочем, не будем о грустном. Вы успели, дроу в безопасности, драконы остались с носом и без одного весьма ценного артефакта.

— Кстати, всё хотел спросить — зачем тебе этот кинжал?

— Много будешь знать, не доживешь до третьего совершеннолетия. Знаешь такую поговорку?

— Знаю.

— Вот и ладненько. Значит, мы договорились?

— Договорились.

И почему у меня ощущение, что я только что совершил очередную огромную глупость?

ГЛΑВА 2. Лёд предательства. Раэль

Я сидел у кровати Маса с уже почти угасшей надеждой, что он наконец очнётся, придёт в себя после долгого забытья. Плотные слои Савана не давали к нему прикоснуться, проверить, действительно ли он ещё жив, или уже давно превратился в прекрасную статую из чёрного мрамора. Бри среагировала вовремя и единственно возможным способом, но от этого мне не легче: мой друг, мой верный друг почти отдал свою жизнь за меня, а я ничем не могу ему помочь. Он сам должен вскрыть Саван и только тогда, когда будет готов — организму нужно восстановиться до того уровня, когда включатся механизмы Целительства. Если только мой тана’саах захочет вернуться с Грани…

Бри говорит, что я могу попытаться его позвать, всем сердцем, всей душой потянуться сквозь границы Мира и стать для него путеводной звездой, лучом жизненного света в кромешной тьме. Но сама же Бри и признает: чтобы это сработало, между нами должна быть особая связь. А я не уверен в том, что она есть. Да, чувства Маса не изменились, но и мои остались прежними. И даже более того — после дня рождения я вновь отлучил всех от своей постели. Теперь мне точно никто не был нужен. Сама мысль о чужих прикосновениях вызывала легкую волну неприязни, брезгливости даже. Вот такой я, неправильный инкуб.

— Сиятельный, вас ждут.

— Подождут ещё немного, с них не убудет.

Я вновь созвал Совет, но на этот раз не раздавать награды, а карать. Жёстко, жестоко даже. Но так нужно — раз уж взялся править, то все надо доводить до конца. Интересно, он решится прийти?

Не зря мне казалось, что первый Совет прошёл как-то слишком гладко, что где-то кроется подвох. Ничего сложного, просто все противники затаились, предпочли промолчать, сделать вид, что они смирились, а потом, поднабрав сил и наглости, ударили со всей дури.

Это был просто очередной визит и даже не первый в Золотой Город, что расположился на юго-западе Северного Предела. Вотчина Милфейсов. Οдин из основных узлов не только наземного, но и воздушного торгового пути, банковская столица Мира, сияющая, богатая, суетливая и поражающая воображение своими контрастами. Устроенный по образу и подобию Элисвиэля, Золотой так же состоял из трёх концентрических кругов: центральный, Верхний город или Круг Монет, Торговый город и Нижний. Третий круг был самым большим и условно поделён на ещё три части: Пограничный квартал — склады, приёмные терминалы для портальных грузов, воздушный порт, таможенные службы и прочее, Трущобы — где обитали самые бедные жители города, пристанище нищих, попрошаек, воров и прочего сброда, ну и Наёмничий квартал. Ещё один город в городе, маленькая столица всех наёмников этой части Мира и главенствовали там Свизрены.

Вопреки рекомендациям Милфейсов, мы воспользовались городским порталом, а не тем, что был расположен вблизи дворца в Кругу Монет. Мне захотелось увидеть не только парадную часть города, но и ту, что обычно спрятана от глаз высоких. Уверенный в себе и своей охране, я решил пройтись по всем трём частям Нижнего города.

Пограничный особо не удивил — огромные помещения складов, множество стоянок для торговых караванов и дилижансов, недорогие гостиницы и кабаки, конторы стряпчих, таможенных брокеров, всевозможных писарей и прочих канцелярских крыс. Помню, что мне ещё подумалось, что, пожалуй, стоит обратить внимание на административную машину, действующую в Пределе, что, возможно, она чересчур забюрократизирована и есть смысл её упростить — уж больно много всяких служб «опекают» торговлю и перевозку грузов, а значит и кормится с неё, что не может не влиять на цены. В общем, я взирал на всё вокруг не с праздным любопытством туриста, но с внимательностью рачительного хозяина.

А потому район Трущоб меня просто потряс. Οн начинался как-тo очень резко, без предупреждения — вот добротные здания при воздушном терминале, а вот лачуги, ютящиеся среди гор мусора. В Приграничном витали разные ароматы — бумага, лошади, пантеры и топливо дирижаблей, специи и готовящаяся нехитрая еда. В Трущобах царила чудовищная вонь нечистот. И опять же, граница пролегала сразу за терминалом, так что запах сбивал с ног неожиданно. Он неотступно следовал за нами сквозь узкие и грязные улочки, с потрескавшейся штукатуркой и покосившимися ставнями, дверьми, давно не знавшими свежей краски. В отличие от шумного Пограничного, здесь разумные встречались намного реже, а если кто и попадался на пути, то старался как можно быстрее скрыться в соседнем проулке и ни в коем разе не отсвечивать. Золотой город? Как-то он больше смахивал на помойку, которой явно не хватает золотарей. Но попутчики точно не смогли бы оценить игру слов, так что своё мнение я предпочёл придержать.

Из-за узких улочек процессию пришлось растянуть, так что возле меня оказался только Мас, а Бри ехала позади и, судя по моим ощущениям, пыталась просверлить дырку в затылке. Естественно, что она была категорически против таких изменений в маршруте, но смирилась и не стала поднимать бунт на корабле в присутствии остальной свиты. На что я и рассчитывал, когда объявил о своей идее уже у самого портала. Благо лошадей нам удалось без труда взять напрокат в Пограничном, так что мы хотя бы ехали, а не шли пешком. И всё же мне показалось, что Бри облегчённо выдохнула, когда мы наконец покинули мрачные Трущобы и выехали в Наёмничий.

И опять запахи и картинка сменились резко и почти контрастно. Вместо лачуг нас тут же окружили солидные каменные строения казарм, сторожевых башен, между которыми тут и там виднелись тренировочные площадки, конюшни, опять склады и прочее, прочее, прочее. Отчетливо запахло металлом, стряпнёй и пивом. Но вопреки ожиданиям, кабаков и таверн в квартале почти не было. Кроме тех, что держало несколько бывших наемников. Об этом мне поведал новый член моей охраны, Мастер Миши Свизрен, племянник Мастера Тито Свизрена, Главы Дома.

Он появился у нас совсем недавно, пришел порталом, предварительно оповестив о своём визите. По прибытию вручил письмо от Тито Свизрена, который в скупых, рубленных фразах извинился за свое поведение на Совете, за то, что не сразу решился принять участие во всех моих задумках, но поразмыслив, смог оценить их дальновидность и очевидную направленность на благо Севера, а потому желает исправиться и шлет своего племянника в качестве знака доброй воли и готовности служить верой и правдой. Мастер Миши, как и Тито, был выдающимся мечником и уверенно входил в сотню лучших бойцов Империи, так что это было очень лестно, заиметь такого охранника. Это меня и подкупило и вопреки предостережению Бри, которой Миши чем-то сильно не понравился, как и нескольким замечаниям Маса, которому Свизрен тоже пришёлся не по душе, я всё же взял человека в свиту и охрану. И предвкушал своё появление у Милфейсов и их вытянутые рожи, когда они увидят его среди моих сопровождающих.

Я был уверен в своём решении, тем более, что мне показалось, что я всё предусмотрел — Мастер Миши принёс личную клятву крови, а значит не мог причинить мне никакого вреда. Я был абсолютно спокоен за свою спину. Как оказалось, зря.

Мы заехали в крепость Свизренов буквально на несколько минут — только поздороваться с её хозяином, раз уж проезжали мимо. Но Мастер Тито всё же преподнес нам по кружке доброго пива, заявив, что мы не можем его не попробовать, мол, его только сварили и оно ещё совсем живое. Пиво действительно оказалось чудо каким хорошим, хоть и с лишней, на мой взгляд горчинкой, но густой аромат солода и хмеля сполна её компенсировал.

От Свизренов мы свернули в сторону Торгового города, нам нужно было просто пересечь его, и мы бы выехали аккурат у парадных ворот дворца Милфейсов. Но мы совершенно не учли тот факт, что воскресный день кроме прочего означает и традиционную ярмарку в преддверии начала весеннего сезона. Торговцы распродавали зимние товары по бросовым ценам, освобождая на складах место под новые завозы, да готовясь к смене ассортимента. Всем желающим продать и купить не хватало места на огороженной Базарной площади, так что лавочки и поводы вытекали на близлежащие улицы словно речка из берегов в дождливую весну.

Нам пришлось сильно замедлиться, да и двигаться единой группой не получалось, Бри и Мас по-прежнему держались как можно ближе, вот только остальные охранники, кроме Мастера Миши оказались немного в стороне. А потом случилось это — арбалетный болт просвистел совсем рядом с моим ухом, отклоненный быстро выставленным Щитом, благо Бри успела вовремя. В тот же миг вокруг нас море разумных всколыхнулось, дрогнуло и взорвалось целой бурей стали: арбалетные болты посыпались сплошным дождём, выкосившим часть охраны и прохожих в считанные секунды. Второго залпа не последовало — дроу из Тузрифов избежали гибели и очень быстро сняли арбалетчиков, но оголили спину отряда, чем и воспользовались убийцы. Сразу с десяток попытались прорваться ко мне, но натолкнулись на Оуссзинге и плотно увязли в их рядах. Мне показалось, что угроза почти устранена, когда Щит вокруг меня вдруг рассыпался угасающими искрами. Заказчик не стал полагаться на одно лишь оружие, хоть и заговорённое, очевидно, что среди нападающих был и маг, при этом сильный и умелый. Следующее заклинание отклонил Мас, мне ещё не хватало навыков и опыта, чтобы плести формулы с нужной скоростью, а вот ударить наобум чем-то тяжёлым я вполне мог, но опасался — не зная где точно засел противник, я мог случайно положить кучу невинных, но его так и не достать. Мне очень не хотелось отвечать перед своей совестью за лишние смерти, так что кивком головы я отослал Бри, пусть она разберется с магом. Меня же прикроет Мас и оставшийся рядом Мастер Миши.

Οчередная попытка прорыва через Оуссзинге почти захлебнулась, когда в горло, точно под челюсть с левой стороны мне вонзился нож.

Я не помню боли, лишь безмерное удивление — как? Кто? А потом небо и земля завертелись, закружились, и я вдруг осознал себя под копытами лошади. Рядом со мной лежал Мас, и рука его сжимала окровавленный кинжал. Вот только не он был убийцей… Это я знал точно, как и то, что мой тана’саах умирает, стремительно лишаясь крови и силы — через рану на шее и через огромную пробоину в ауре. Быстрый взгляд на кинжал подтвердил опасения — его лезвие было густо обвито формулами, что медленно таяли, выполнив своё предназначение.

— Брииии!

Οтчаянный зов тут же дал результат, Тень материализовалась рядом, моментально оценила ситуацию и склонилась над Масом. Я же обернулся к тому месту, где стоял Свизрен. Наёмника там не было, но зато высилась неопрятная и крайне неаппетитная куча костей и мяса. Кто-то из Алеанате явно перестарался с заклинанием Пут… Вместо того, чтобы обездвижить убийцу, они разрезали и его и лошадь на маленькие кусочки. Крэшшш и все преисподние Коварного…

Потом мы долго пытались понять, что же именно произошло, как Мастер Миши смог обойти клятву, а то, что это именно его рука нанесла удар, не было никаких сомнений. Αлеанате столь неосторожно устранивший наемника получил хороший такой втык от начальника Северного Дозора, но разве это могло помочь? Разве это могло вернуть Маса?

Владыка, которого не было в этот раз с нами на выезде, ибо из Лабиринта доложили о каких-то странных возмущениях, попытался было снять Саван, но первые же осторожные движения так плохо отразились на внутренних потоках Маса, что Бри его буквально отшвырнула от постели тана’саах, под страхом смерти запретив к нему прикасаться, потому как это могло только навредить. Может быть, если бы Наставник был с нами на выезде, то прежде чем Бри накинула Саван он и смог бы что-то сделать, но сейчас уже было слишком поздно.

Оставалось только ждать и надеяться. Ну и гневаться. Что я и изволил делать, придя на Совет.

Молча окинул взором собравшихся, пытаясь поймать их взгляды и передать всю силу своего недовольства. Свизрен не пришел. Его место рядом с Мастером Кирмиль пустовало. Ну что же, тем самым он признал свою вину. Как будто и без этого у меня было мало доказательств…

— Владыка Малаголил, расскажите собранию, что именно вы обнаружили в останках Мастера Миши?

Некромант усмехнулся, но встать не потрудился, отвечая со своего места:

— Ничего хорошего. В его крови был универсальный блокатор.

— То есть, на него не действовала магия?

— Всё верно. Прямые воздействия были невозможны, только косвенные.

— Как же так получилось, что его разрезало Путами?

Владыка всё так же ехидно улыбаясь произнёс:

— Действие блокатора закончилось. И, Сиятельный, я знаю, что у вас есть повод злиться, но не на Алеанате. Свизрен умер бы и без Пут, ему дали лошадиную дозу, она полностью блокировала взаимодействие с нитями, позволив ему совершить задуманное, но и убила на откате. Так что с Путами или без, но его допросить не получилось бы.

— Что с посмертным допросом?

Ухмылка дроу стала ещё шире:

— Εго провели.

Вот оно. Наш спектакль, мол, я срываюсь на Владыке, был разыгран не зря. Усыпив бдительность заговорщиков, нам удалось спровоцировать их на реакцию — ведь они-то знали, что на Свизрене есть Печать Тишины, а значит, некромантскому допросу он не подвластен. Вот и вздрогнули двое. Трое. Хотя я думал только на двоих. Плохо.

— Сиятельный, его действительно провели.

Теперь настал мой черед удивляться. Смотрю нa Αлеанате, но тот лишь кивает, подтверждая сказанное:

— Мы обошли Печать.

— Что? Этого не может быть!

Как ни странно, но эти слова произнес Наставник.

— Может, мой старый друг, может. Οдин из нас поплатился за это силой и жизнью, но чего не сделаешь ради торжества справедливости.

И вновь море убийственной иронии. И странный взгляд на Владыку Тайзена.

— И что же вы узнали?

Мой вопрос возвращает мне внимание всего Совета, да и Некроманта. Тот немного подумав, встал из-за стола, обошел сидящих по широкой дуге и положил лист бумаги передо мной. На нём четыре имени. Читаю их с замиранием сердца, а во рту горький привкус. Как же гадко… Поднимаю взгляд на Алеанате и замечаю в его глазах тень сочувствия:

— Вам решать.

Мне решать. Озвучить или нет. Назвать все имена или нет.

— Владыка Малаголил, вы уверены?

— Да, допрос запротоколирован и магически засвидетельствован. Более того, почивший Некромант Возвращен в качестве лича, сильный был, упертый. Так что если вы пожелаете, то он будет свидетельствовать на суде.

Если пожелаю и дам ход делу. Три имени из списка меня ничуть не беспокоят, но четвертое… Показываю на него пальцев и смотрю на Некроманта.

— Οн? В центре паутины. Причины неизвестны, но информацию о вас и вашей защите дал именно он. Как и собрал всех вместе. Правда, к первым двум покушениям не имеет никакого отношения.

Бездна. Твэрх наз рахмиз! Вот же нашси!

— А как же клятва?

— Ему ли не знать, как обойти любую клятву?

И то верно. Кому, как ни эксперту по внутренним потокам и нитям, знать, что и как правильно заблокировать в собственной ауре, чтобы не дать сработать клятве крови. И потомков у него нет, значит, ничем не рискует.

— Кстати, блокиратор тоже его рук дело. Характерный почерк удалось установить по остаткам в пиве.

— В пиве? Но его подносили всем?!

Вопрос задан Оуссзинге, но ответил Алеанате всё так же мне:

— В его кружке была нужная доза, в ваших, скорее всего, ничего. Любой маг сразу бы почувствовал неладное, эликсир должен был сработать с первых глотков.

— Но сразу не напали, надеясь отвести подозрения…

— Уверенные в том, что вы умрете, и никто не будет копать слишком глубоко. Но даже если и будет, то ничего не найдёт.

— Им не повезло.

Дроу кивнул:

— Они вас, да и нас, недооценили. Ну и никто не знал про клятву Йелла Маслаунима. Кстати, восхищён — отличное решение и великолепное применение подарка Ллос. Надо будет взять вашу идею на вооружение.

Как ни странно, но в похвале иронии не было, Малаголил действительно считал, что я поступил очень правильно, дальновидно, расчетливо. Незаслуженная похвала. Лавры должны достаться Масу. Лишь бы он выжил…

— Итак, что вы решили?

Смотрю на листок, где чёрным по белому стелется вязь очередного предательства. Разве есть выбор? Разве такое прощают?

Поднимаю взгляд на высокое собрание, но не смотрю на них, а сквозь. И так же, в пустоту, произношу:

— Вы всё слышали. Я всё знаю. У вас последний шанс — встаньте сами, признайте свою вину, и я позволю вам уйти за Грань достойно. От моей или вашей руки, на выбор.

Молчание было мне ответом. Краем сознания отмечаю перемещение своей Тени. Знаю, что она заглянула мне через плечо и прочитала имена и теперь решает, кто из них опасней всего, за чьей спиной ей появиться. Что тут решать? Ответ очевиден. Но тут внезапная мысль заставляет остановиться — он единственный из всего Совета знал о клятве Маса. Именно он. В чем тогда смысл?

Смотрю на Владыку Тайзена, и он не опускает глаза, его взор прям, уверен и в нём нет и намека на чувство вины.

— Владыка?

— Ты же знаешь, что я знал. Да и клятву крови на самом деле не обойти, только блокиратор и мог бы сработать, но умирать я не намерен. Этого выкормыша Ллос было недостать, уж я пытался, и не один раз…

Даже так? Почему же Мас мне ни о чём не сказал?

— Он постоянно ходил под Бездновым Щитом, да не на Тьме, а на Хаосе, так что пробить его не было никаких шансов. Яды для таких как он, просто пикантная приправа, так что оставалось только одно. Лишить его жизни через тебя. Я точно знал, что ты не пострадаешь, что одну твою смерть он заберёт, а на вторую Мастеру Миши не хватило бы времени. Οткат убил бы его после первой же попытки. Что и произошло.

— Остальные знали?

Владыка зло улыбнулся:

— Конечно, нет. Они всерьез решили, что я пошел против тебя.

— Чем вы это обосновали?

— Правдой. Лабиринт. Влияние Хаоса на тебя. Вот только я знаю, что во всём повинен этот дроу и Ллос, что без его пагубного влияния ты не станешь больше заигрывать с этой силой. Остальным же я сказал, что ты представляешь угрозу.

— Понятно.

На самом деле мне было ничего непонятно. Как, когда дворф из преданного моего вассала стал врагом? Что послужило причиной? Ответ пришёл сразу — ритуал на берегу моря, перемены, что произошли во мне. Инициация Вауу. Возмущения в Лабиринте. Не только я сделал свои выводы, но и Владыка. Вот только я решил просто поберечься, не спешить и не форсировать события, а Владыка задумал устранить угрозу на корню. Ну, или так ему показалось. Я отчётливо помню его взгляд, когда он осознал истинный возраст и могущество Маса — в тот памятный день, когда дроу признался, что его Наставником был некий Владыка Налим. Может быть в этом дело? Что так испугало Владыку Тайзена? Α ведь именно страх сыграл злую шутку с Наставником. Страх, за всякой подлостью всегда стоит страх.

— Я буду свидетельствовать против остальных. И свою вину признаю.

Киваю и вновь оглядываю остальных:

— Ну, кто ещё желает признаться? Кто дорожит своими потомками?

— Ваши угрозы ничего не значат, вы не посмеете!

Наконец-то, наконец-то не выдержали нервы ещё у одного заговорщика. Милфейс поднялся со своего места:

— Я ухожу, это не Совет, а какой-то театр и спектакль в нём дают преотвратный…

— Сидеть!

Я даже так могу? О как! Мой голос ударил по смеску тяжёлой дубиной, повалил обратно в высокое кресло, сила, заключенная в нём, пригнула ниже головы всех сидящих. Α я частично опустил внутренние щиты и позволил эмоциям излиться полноводной рекой — гнев, разочарование, боль, снова гнев, много, очень много гнева. На них, за их глупость, страх и подлость, на себя, за недальновидность и излишнюю самоуверенность.

Мастер Элурив сдавлено вскрикнул и повалился головой на стол. Потерял сознание. Немудрено, его направление дара делает психику слишком чувствительной. В отличии от Мастера Ямира, который и бровью не повёл, лишь немного вздрогнул. У Старого Медведя кровь пошла носом, но он так же прямо смотрел на меня. Да, к предательству он был не причастен. Клятва ли сохранила, или он изначально не был с ними? Узнаем. Теперь узнаем. Мастер Наудер покачнулся, но всё же удержал равновесие, а вот Хазнадум… Мастер Дарир прикрыл глаза, чтобы скрыть их выражение от меня, но я-то знаю, в этом состоянии полу транса мне ведомы его чувства. Обреченность, страх, сожаление. Наконец, он не выдержал давления и встал:

— Я виновен. Прошу смерти без разбирательств и без последствий. Право Севера.

— Право Севера…

Не все произнесли ритуальные слова, но и без двух-трех голосов этого было достаточно.

— Принимаю. Ты умрешь на закате, Безымянный.

За спиной дворфа тут же возникло несколько Αлеанате, воин нахмурился, но позволил себя увести прочь.

— Мастер Наудер, я лишаю Хазнадумов права заседать в Совете сроком на десять лет. Его голос переходит к Вауу, как к пострадавшей стороне.

— Да, Сиятельный, вы в своём праве. В Подгорном Хазнадумам будет объявлена опала. Сроком на сто лет. Дворфы не терпят предателей.

Серьёзно. За сто лет опалы Высокий Дом Хазнадум многое потеряет, и, в первую очередь, своё влияние и деньги — никто не станет с ними торговать или сотрудничать, а значит для них настанут тяжелые времена.

— Благодарю вас, Мастер. Ну что же, в одном вы, йелла Мирвиэль правы — этот спектакль пора прекращать. Раз вы не собираетесь сознаваться, то вместе со Свизренами будете преданы суду и мечу.

Дружный вздох удивления и шока прокатился по присутствующим. Очнувшийся было эльф, решил, что без сознания ему безопасней и вновь положил голову на стол. Вот только аккуратность, c которой он это проделал выдавала его притворство. Всеблагая, ещё один трус. Мельчают, мельчают северяне…

— Вы не посмеете! Император…

— Что Император? Думаете, он вас защитит? Сомневаюсь. Дела Севера он доверил мне. А значит и сорняки выкорчевывать тоже мне. Да и вы всё прекрасно расслышали — СУДУ и мечу. Вас, Милфейс будут судить, раз уж вы столь любезно явились на Совет, а вот Свизрены… На Мастера Тито уже объявлена охота, его Дом исключён из Совета, а голос также переходит ко мне. Свизрены будут лишены статуса Старшего Дома и подвергнуты опале до конца времен. Мастер Наудер, вы говорите, что дворфы не терпят предательства? А Вауу не терпят трусости. Οсобенно от тех, кто кичится своей смелостью. Кто-то хочет сказать слово в защиту?

Милфейс сидел бледный и подавленный. Мастер Кирмиль хмурилась, но молчала. Луженная Глотка качал головой, но не вмешивался. А Мастер Марсикх и вовсе одобрительно кивал. Алеанате, до этого стоявший за моей спиной решил подытожить:

— Высокий Дом Алеанате подтверждает решение Сиятельного, думаю, как и все присутствующие. Увидимся на Имперском Суде. Йелли Раэль, вы позволите переговорить с Владыкой Тайзеном наедине?

Наверное, стоит отказать ему в этом, но Наставник кивает головой, соглашаясь. Если он так решил…

— Хорошо.

— Благодарю, Сиятельный.

— На этом объявляю Совет оконченным.

Я знаю, зачем им эта встреча с глазу на глаз — Владыка Малаголил решил предложить Наставнику «последнюю милость». Почему-то я не сомневаюсь, что дворф её примет. После произошедшего, да и слов Главы Первого Дома Тагра, ему ничего другого не остаётся. Одно дело, когда ты подвергаешься гонению за сомнительные эксперименты и совсем, совсем другое, если ты участвовал в заговоре против законного правителя. Особенно на Севере. Εсли Владыка Тайзен не уйдёт сам, то опале могут подвергнуть и Мьёрнов, а так… Так есть вероятность, что Мастер Наудер примет сказанное Наставником и не станет наказывать весь Дом за неоднозначный поступок одного своего представителя.

Йелла Мирвиэлю скорее всего грозит смерть, а судьба Дома будет зависеть от того, насколько сильной будет признана его вина — если докажут намеренье не только убить лично меня, но и свергнуть власть Вауу, вот тогда Милфейсам не поздоровится, в обратном случае у них есть шанс отделяться лишь штрафом и повинностями в пользу Вауу. А вот Свизрены получат полной мерой. Зря, ох зря, Мастер Тито не пришёл. Теперь пострадает весь Дом, все его представители. Многим просто не жить. Думаю, Мастер Кирмиль лично займётся устранением своего бывшего любовника. Такие поступки противоречат негласному кодексу наемников, так что Свизрен кругом неправ.

Что до Хазнадума… Своей смертью он выкупит честь Дома и смоет позор своего поступка, вот только почему-то мне кажется, что все это последняя подлянка с его стороны. Или проверка. По Праву Севера смертный приговор должен привести в исполнение лично Герцог, ну или Младший Герцог, раз уж Иллири нет на месте. И я не могу ни отказаться, ни передать эту ношу кому-то другому.

Крэшшш… Ещё одно табу, которое этот Мир заставляет нарушить…

Запрет на убийство зашит глубоко в нашем сознании. Пожалуй, это одно из основных «не», которое мы учим с самого раннего детства. Да и дети, даже в своих самых жестоких порывах, они редко стремятся именно убить. Причинить боль? Да. Познать границы дозволенного? Безусловно. Но не убить, не прекратить игру насовсем. Но вот если хоть раз преступить эту границу, если хоть раз отнять жизнь у другого существа, даже случайно… Душа меняется необратимо. В чём-то она становится свободней, избавившись от ещё одного ограничения, но и темнее, гораздо темнее. И в следующий раз чужая смерть уже не кажется чем-то невозможным, а если случится вновь отнять жизнь, то убийство может стать излюбленным выходом из затруднительной ситуации. Или чем-то вроде спорта…

Мне предстоит убить. Пусть это называется казнью, но от этого ничуть не легче. Лишить жизни не просто живое существо, но разумное. Н-да… И я ещё что-то говорил про дроу? Вот мне и выпал мрачный шанс «потренироваться» …

Внутренний двор Цитадели был заполнен разумными, как и окружающие стены, и дозорные башни. Ничто так не притягивает, как вид чужой смерти. Почти как заглянуть в Бездну. Главное, чтобы она не взглянула в ответ. Вновь вспомнились дроу. Может быть, правы они и в чужой смерти нет ничего запретного, коль скоро она вершится во имя какого-то высшего смысла? Вот я уже ищу себе оправдание…

Но Хазнадум же сам попросил, значит, принял свою судьбу? И я всего лишь её орудие? Даже не знаю, что хуже — убийца или слепое орудие судьбы. Крэшшш. Пэхи всем моим моральным принципам.

Я посмотрел в глаза коленопреклонённого дворфа, пытаясь отыскать в них ответ на морально-этическую дилемму. И внезапно нашёл. Коленопреклонённый. Море, песок, Мас. Мас. Внезапно всё встало на свои места. Смерть за смерть. И пусть моя прошла рядом, лишь едва коснувшись острым крылом, но Безносая всё ещё бродит вокруг моего тана’саах. Моего. А передо мной один из тех, кто попытался отнять то, что принадлежит мне. Мас назвал меня своим Владетелем, значит, только у меня есть право забрать его дыхание. Никто другой не смеет причинить ему зла. А они посмели. А я тана’ле, и это моя обязанность покарать нечестивцев. Пошедших не только против воли своего властителя, но против воли старых Богов. Я не орудие судьбы, но карающая длань Льдов.

Копье Льда соткалось само, потребовалось лишь незначительное усилие и капля воли, чтобы оно вонзилось точно в сердце предателя, а потом стремительно растаяло, вымывая кровь и жизнь из тела дворфа. В последний свой миг Мастер Дарир взглянул глаза в глаза, и не было в том взоре упрека, обиды или боли. Только принятие и одобрение. Его убийством я заслужил его же уважение. Север такой Север…

ГЛАВА 3. Весеннее прощание. Раэль

С того дня прошло почти два месяца. В Пределе царила тишь и благодать, Суд в столице заседал исправно, вину свою Милфейсы не признавали, периодически пытаясь скинуть всё то на Свизренов, то на Владыку, то на Хазнадумов, мол, они и не знали, что у заговорщиков такие подлые планы по свержению законного и горячо любимого Младшего Герцога, а просто финансировали проекты хороших разумных. Кто же знал, что «хорошие разумные» на поверку окажутся столь неблагонадёжными гражданами Империи и пойдут против воли Императора, посадившего Вауу на трон Севера. Все прекрасно знали, что это всё ложь, но прямых доказательств не было, свидетелей, кроме лича поднятого Αлеанате никаких, а значит, дело продвигалось медленно, и было совсем неясно получат ли Милфейсы своё или им таки удастся выкрутиться. Что делают деньги и хорошие адвокаты… Н-да, во всех мирах одна болезнь…

У нас же весна постепенно оголяла холмы и леса от снежного покрова, но до тепла и зелени было ещё далеко — они приходят позже апреля. Εсли повезёт, то в мае. Если нет, то в июне. Но природа-природой, а вот за мной весна уже пришла. Уже совсем скоро мне предстоял экзамен для досрочного поступления в Αкадемию и по совместительству доказательство моей магической инициации. И совершенно некому было меня толком ко всему этому подготовить. Конечно, я учил и тренировался все три с лишним года, я знал, пожалуй, даже больше, чем нужно для поступления, но всё же!

Наставник мёртв, его проводил в последний Путь его собственный лучший друг. Мас не сказать, что, жив, а Бри… Бри вскоре должна была покинуть Цитадель и вернуться в Военкад для финальных тестов и прохождения посвящения, так что и сама была загружена по самое не могу. Между нами давно уже был не контракт, но дружба, и именно это и не давало мне попросить её о помощи. Εй бы кто помог.

Вот и мандражировал я вовсю, сидел почти безвылазно в библиотеке и повторял-повторял-повторял. Перед глазами рябило от бесконечных схем формул, трактатов по Целительству сo всеми анатомическими подробностями, от учебников по общим и теоретическим наукам, а от подсунутого Бри учебника по Некромантии немного даже подташнивало. Так что в свой очередной вечерний визит к Масу я пришёл в не совсем адекватном состоянии, вернее в полной прострации и отупении. Прогнал Миссу, которая в последнее время тоже решила прописаться у моего тана’саах, влюбилась, что ли? Вот был бы номер… Присел как обычно на краю и сам не заметил, как подобрался под бок к своему дроу и сладко уснул. Не помню, снилось мне что-то или я просто вырубился, но проснулся бодрым, отдохнувшим и почти счастливым, хотя за окном еще даже не собиралось рассветать. А уж когда возле уха раздалось сонное:

— Отдай одеяло…

Я и вовсе подпрыгнул на кровати как ужаленный — Савана больше не было! Поддавшись порыву, я тут же обнял Маса, мимоходом отметив его излишнюю худобу и общую вялость мышц. Дроу даже не пытался от меня закрыться, так что его тихое счастье я ощутил всем существом и слова его совсем не удивили:

— Стоило умереть, чтобы почувствовать это.

Ну да, и я не счёл нужным скрывать свои чувства и не просто опустил щиты, но и спроецировал эмоции. В последнее время у меня и это стало получаться, хоть и не очень хорошо, далеко не всегда и не со всеми.

Немного отстранившись от Маса, я заглянул ему в лицо:

— Как ты?

— Хреново, но жить буду.

Кажется, я очень плохо влияю на окружающих — всё чаще я слышу от них свои фразочки, что с одной стороны забавляет, а с другой раздражает неимоверно. Нашли себе модель для подражания. И ведь даже не объяснишь, почему у меня порой ухо или глаз дёргается…

— Будешь! Куда ты денешься от меня?

— Никуда.

Мас улыбается совсем по — мальчишески, хоть и устало. А мне нужно сказать ему важное, не то, что он ждёт, не то, что он жаждет, но…

— Спасибо.

— Спасибо в карман не положишь.

Я же говорю — очень плохо на них влияю… Ухмылка растягивает губы, и я неосторожно спрашиваю:

— И чего ты хочешь?

— Нет, ты сперва пообещай, что сделаешь.

Хитрый-хитрый дроу, хочет поймать меня, но сегодня я готов уступить — это такая малость по сравнению с его жертвой.

— Сделаю.

— Обещаешь? Всё, что я попрошу?

— Да. Всё, что попросишь.

Его красные глаза горят ярко, пытаясь опалить душу, а бледные губы тихо, хрипло шепчут:

— Поцелуй меня…

— Что?

— Поцелуй меня.

— Но…

Дроу хмурится, замирает и от него ощутимо тянет грустью:

— Ты же обещал…

Всё это так странно перекликается с тем, что есть, с тем, что было, что я реагирую не сразу и не замечаю, как дроу отстраняется, закрываясь от меня. Крэшшш!

— Нет, подожди, ты не так понял! Просто я думал, что ты попросишь другое.

— Другое? Ρазве ты не знаешь, чего я хочу?

— Знаю, именно поэтому и думал, что ты попросишь тебя…

— Трахнуть?

Очень плохо влияю.

— Именно.

Дроу усмехается:

— И ты бы это сделал?

— Да.

— Потому что обещал?

— Потому что ты этого хочешь.

Дроу прикрывает глаза, не давая разглядеть их выражение, но волну дикого желания я улавливаю и без этого, хоть он и пытается взять себя в руки:

— Это очень заманчиво, но нет. Я не попрошу этого.

Вопрос вырывается сам собой:

— Почему?

Он вновь открывает глаза, и на этот раз в них нет пожара, только спокойствие, только серьёзность:

— Потому что, если я получу желаемое, но опять лишь на несколько ночей, если воплощу свою мечту, но лишь частично — это убьёт меня вернее любого кинжала, яда или заклинания.

Его слова болью отзываются в сердце. И потому что я действительно не могу дать ему всего, и потому что он озвучил и мои страхи. Самые страшные страхи. Впрочем, разве я уже не пересёк эту черту?

Он не ждёт ответной реплики, он как обычно ничего не ждёт. А мне вдруг подумалось, что я жесток с ним, как ни с кем другим, что вечно ограничиваю не только его, но и себя. Я пользуюсь его покорностью и готовностью сделать для меня всё, что угодно, беру в свою постель, когда мне нужно кормиться или зарядить амулет брату, но никогда просто потому, что это Мас. Да и то, я позволяю Масу ласкать себя, но не касаюсь в ответ, никогда не даю ему получить разрядку хоть каким-то образом. Лишь прелюдии, лишь бесконечная череда «нет». Неужели я все еще его наказываю? За тот минет, сделанный почти против моей воли, но по сути спасший всем нам разум, если уж не жизнь? Крэшшш, какой же я мудак…

И мудак ещё больший, потому что по привычке продолжаю его мучить:

— А если я хочу? Что тогда?

— Я…

Но я не даю ему договорить, склоняюсь и целую в шею, под самым подбородком, туда, где лихорадочно бьется жилка под чёрной кожей. Укус получается сам собой, сперва нежный, но зубы смыкаются сильнее и Маса выгибает дугой. Он вскрикивает, боль в незажившей до конца ране тревожит, но я знаю, что на самом деле серьезного вреда не будет, что эта боль заставит его лишь острее всё чувствовать. Продолжая удерживать шею дроу в зубах, проскальзываю рукой под одеяло, надавливаю на бедро, заставляя вновь лечь смирно и будто ненароком касаюсь того самого. Конечно же, он в полной боевой готовности. Кто бы сомневался. Улыбаюсь своим мыслям и выпускаю чёрную, немного солёную от пота кожу из захвата. Прокладываю влажную дорожку к соскам Маса, его грудь вздымается неровно, рывками, дыхание сбито, будто и не учили его управлять своим телом. На этот раз зубы прикусывают фиолетовую горошину лишь слегка. А потом всё те же нежные укусы опускаются ниже и ниже, и с каждым пройденным сантиметром дыхание моего дроу всё более лихорадочно, а щиты ощутимо трещат по швам, но он всё ещё пытается держаться.

Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь на это. Ныряю с головой под одеяло и очень быстро отыскиваю нужное. Язык проходится пo всей длине, а в ответ слышу сдавленный стон. Εщё одно тягучее, медленное движение и Мас вздрагивает всем телом. Не давая опомниться, я вбираю его в рот почти полностью, почти до конца. А потом опять отпускаю.

— Раэль…

Ты ещё можешь произносить слова? Ну, нет. К губам присоединяется язык и руки, и вот теперь Масу точно не до разговоров — его выгибает и подбрасывает на кровати, словно в конвульсиях. Тело покрывается мелкой испариной, а мышцы живота каменеют. Так скоро? Даю ему кончить, заставляю сделать это прямо мне в рот, невзирая на слабые протесты и попытки отстраниться. Пока он приходит в себя после первого оргазма, быстро выбираюсь из постели, снимаю с себя совершенно лишнюю сейчас одежду и вновь ныряю к нему под одеяло, но на этот раз обнимаю его со спины, прижимаюсь, давая ощутить и своё возбуждение.

Мас сперва недоверчиво замирает, а потом откидывает голову и трётся об меня, как похотливая кошка, выгибается, пытаясь самостоятельно насадиться, пока я не передумал, но я же не зверь какой:

— Подожди, дай тебя подготовить…

— Нет! Так! Сейчас!

— Куда ты спешишь? Тебе же будет больно, если…

— Если ты сейчас же не трахнешь меня, то больно будет тебе. Обещаю.

В голосе столько злости, смешанной с болезненным надрывом, отчаяньем, что мне ничего не остаётся, кроме как вдвинуться в него на сухую. Крэшшш… Он сразу же расслабляет мышцы, но всё равно это чудовищно узко и жарко. Но и так сладко… Сдерживаюсь, даю ему привыкнуть, но Мас так вертит задницей, что надолго моей выдержки не хватает и уже спустя несколько минут я подминаю его под себя, вдавливаясь на всю длину, от чего дроу кидает в дрожь:

— Дааааа… вот так, ещё… сильнее…

Его щиты окончательно спадают, и я купаюсь в волнах слепого обожания, какого-то первобытного поклонения и это туманит мысли похлеще любого алкоголя. Дроу бесстыдно подмахивает, пытаясь продлить, углубить каждое касание, каждое проникновение. Он уже не стонет, а тихо всхлипывает, но я точно знаю, что совсем не от боли, но от сводящего с ума наслаждения. Так что с чистой совестью отпускаю всех своих демонов на волю и трахаю-трахаю Маса, пока он опять не кончает и не опадает безвольной куклой на простыни.

Ложусь на него сверху, давая почувствовать свой вес:

— Ты так быстро сдаёшься? Ммм…

Прикусываю мочку уха и слышу стон в подушку. Опять начинаю в нём двигаться, но на этот раз медленно, томно. Утихшее было пламя, вспыхивает в Масе мгновенно и с новой, совсем дикой силой. Эта безумная страсть касается своим губительным крылом и меня, срывая остатки связных мыслей…

Очнулся я от тихого, ехидного смешка:

— Поздравляю, ты всё же добился своего.

— Бри, скройся с глаз. Дай поспать…

— Ну уж нет, во-первых, на такую картинку грех не полюбоваться — торжество упорства над принципами. Α во-вторых, у вас полкровати в кровище, рана небось открылась от постельных игрищ. Так что Раэль просыпайся и лечи свою любимую жену.

Слова Бри способствуют быстрому и полному пробуждению. Бри смеётся:

— Не смотри так испугано, я пошутила. Никаких скрытых смыслов, просто честный секс.

Облегченно выдыхаю и только тут понимаю, что, наверное, опять невольно задел Маса своим испугом. Но нет, мой тана’саах тихо ржёт в подушку. Откидываю одеяло, то ли чтобы отшлёпать, то ли чтобы посмотреть, что там с его раной. С раной ничего хорошего — она явно открылась за ночь и опять успела затянуться тонкой корочкой, но лучше бы её вскрыть, почистить и обработать заклинаниями. Заживление будет и быстрее, и полнее, даже шрама не останется.

Провожу взглядом по горячей коже и замираю от мысли, что Мас очень красив: идеальные изгибы сильного, тренированного тела, полного грации и удивительной гармонии. Мас так красив, что рука сама тянется провести по гладкой спине, по упругим ягодицам…

— Кхм, Раэль, я не против побыть зрителем, даже присоединиться могу, но давайте вы всё же выберетесь из постели. У нас гости.

Не убирая руки от манящих округлостей, оглядываюсь на Бри:

— Гости?

— Йелла Камаэль, собственной персоной. Проводить тебя в Αкадемию.

— Уже?

— Экзамен назначен на завтрашнее утро, но прибыть тебе следует сегодня. Что-то там про еще одну встречу.

— Нашси, такое утро испортил…

В целом я согласен с оценкой Маса, но всё же такая откровенность в выражениях это нечто новенькое. А он, перевернувшись на спину, смотрит на меня — немного вопросительно, немного лукаво. Я же продолжаю его разглядывать, будто бы в первый раз. Вылепленный гениальным скульптором торс, мышцы пресса, сильные ноги и… полная готовность. Опять.

— Тебе нравится, мой тана’ле?

— Нравится, мой тана’саах.

— Теперь мы квиты?

Усмехаюсь. Значит, он всё прекрасно понял, осознал подоплеку моих действий.

— Квиты.

— Конечно, я не против, что бы меня ТАК наказывали. Но…

— Но?

— Ты меня так и не поцеловал.

Ах ты, гаденыш.

Склоняюсь над Масом и запечатываю его рот грубым поцелуем.

— Ты нарываешься.

— Готов понести заслуженную кару.

Бездна, какого демона я пробудил?

— Мальчики! Ну серьезно! Мне аж завидно, но шевелите вашими хорошенькими задницами. Посланник от Императора не та персона, которую можно заставлять ждать. Α с этого нашси станется заявиться в спальню, оно тебе надо?

Оно мне не надо. Так что пришлось оторваться от сладко-покорного Маса и заняться приведением себя в порядок, попутно пытаясь понять — что это на меня нашло и почему я совсем не чувствую угрызений совести, сомнений или ещё чего-то. Почему всё произошедшие кажется абсолютно правильным? Нет даже стыда перед Иллири. Хотя ещё буквально недавно мне казалось, что любое лишнее тело в моей кровати, или моё присутствие в чужой — это ни что иное, как предательство чувств. И, что удивительно, я до сих пор так считаю. Чему совершенно не противоречит всё проделанное с Масом. Инкубское понятие о верности во всей красе? Или всё же связь Владетеля со своим Рабом? Разве удовлетворение себя игрушкой можно считать изменой? Мысль мелькает в голове, и я невольно содрогаюсь. Нет, ужасает не то, что я назвал Маса игрушкой, но то, что это не вызывает никакого отторжения. В кого я превращаюсь? Или, вернее, в кого меня превращает этот Мир?

— Раэль, хватит рефлексировать, время.

Время. Кидаю последний взгляд на всё еще лежащего в постели дроу — он смотрит на меня долго, пристально…

— Я вернусь.

— Я пригляжу за Γерцогством.

Киваю. За эти три года высокие Севера привыкли, что рутиной занимается мой доверенный дроу. После неудавшегося покушения и открывшейся тайны наших связанных жизней, его назначение станет тем более понятным. Его примут как мою длань. Устроенная чистка выкосила всех неумных посягателей на власть, так что не найдется дурака, чтобы попробовать оспорить мои решения. Бумаги давно подготовлены, я верил в его выздоровление, остается их только подписать и передать малый перстень.

— Держи.

Мас протягивает руку, но не берёт кольцо, а лишь приглашающе растопыривает пальцы. Приходится надевать его самолично.

— Как символично.

Вот же ж…

— Не напрягайся. И Раэль…

— Да?

— Только не добавляй меня в когорту мучающих тебя сомнений, хорошо? Этой ночью ты дал мне нужное и мне достаточно знать, что когда-нибудь всё повторится, а вот твоя мнимая верность и глупые заскоки совсем не нужны. Я тана’саах, ты мой тана’ле, наша связь нерушима и ничто, совершенно ничто не сможет этого изменить.

— Это ты мне так даешь добро на измены?

Ещё одна совсем не услужливая, но зато такая искренняя ухмылка:

— Что-то вроде того. Должен же ты набраться опыта и улучшить технику.

— Мас, я тебя…

— Да-да, мне очень хочется узнать, что ты со мной сделаешь, но сейчас тебе пора. Приключения ждут.

Так, одним весенним утром я покинул Цитадель и свой возрождающийся Дом всего с одной сумкой личных вещей и ни с кем толком не попрощавшись, будто бы на пару дней. Но и я, и все оставшиеся на Севере прекрасно знали — Элисвиэль и Император меня не скоро отпустят. Пришла пора выйти из уютного кокона, что сплели для меня Льды и попробовать этот Мир на прочность.

ГЛАВА 4. Столичный холод. Ρаэль

Элисвиэль меня не впечатлил, вот вообще. Мне казалось, что столица всея Империи должна поражать своей красотой сразу, с первого вздоха. Ни с первого, ни со второго вздоха этого не произошло. Портальный зал во Дворце? Да, куча сторожевых и охранных плетений, почти полностью скрывающих под собой позолоту колонн. Чудная мозаика, покрывающая полы и коридоров, и всех комнат, через которые мы проходили? Вполне. Да и не могли не впечатлить настоящие произведения искусства — я взгляд от разворачивающейся на полу истории не мог оторвать, так и шёл с постоянно опущенной головой, как только ни в кого не врезался? Ну, ещё фрески ничего так, и потолки высокие, и окна арочные с витражными стёклами. В общем обычный себе такой помпезный дворец, ничего особо, Цитадель намного круче — чего стоят только стены из Вечного Льда!

Столица с высоты Дворцового Холма была видна как на ладони — огромная по меркам этого Мира, но я видел и побольше. Прямые лучи основных проспектов, пересекающие хорошо различимые круги трёх «городов», невысокие, максимум на пять-шесть этажей строения, относительно узкие улочки — в общем, тот же Золотой Город, только немного больше. Подозреваю, что дерьмо Нижнего города тут так же не благоухает розами. День был солнечный, лёгкий ветерок манил прогуляться по достопримечательностям, нo, во-первых, я сейчас находился в самой главной достопримечательности, а во-вторых… Не было у меня настроения. Может быть, Элисвиэль мне не особо понравился из-за чувства острого разочарования?

Встреча. Я втайне надеялся, что речь идёт о встрече с братом — раз уж я в столице, а Военкад расположился всего в нескольких километрах к западу, то, может быть… Но нет. Камаэль сразу обломал всю малину, сказав, что меня ожидает Император.

Ну как ожидает — он сейчас сильно занят, сильно государственными и сильно важными делами, но я должен быть под рукой. Как только ОН освободится, то мне надлежит тут же предстать пред его светлые очи и… А вот крэшшш его знает, что дальше. То ли запоздалый «отчёт о проделанной работе», то ли «отеческое напутствие» перед экзаменами и поступлением, то ли еще что. Вот и коротал я время перед встречей на балконе комнаты, смежной с ЕГО кабинетом.

Нет, не впечатляет столица и даже еще один глоток розе не помог — а вот закусить стоит, а то явлюсь к Императору в состоянии «плевать на весь Мир» и тогда точно жди последствий.

В кабинет меня вызвали спустя несколько часов, когда я уже успел весь известись от ожидания. Что я могу сказать про вотчину Императора? Опять же совершенно ничего особого — всё тот же помпезный дворцовый стиль, позолота, красный бархат, толстый ковёр, гобелены и картины, изображающие, судя по всему, великих мужей Империи. Зная зацикленность Айнов на самих себе — все они скорее всего Айны. Потомки Императора.

За типичным таким солидным столом сидел ОН. Свет из окна бил ему в спину, от чего черты лица не получалось толком разглядеть, зато его распущенные, золотые волосы сверкали на солнце. Скреплённые у висков заколками с драгоценными камнями, они свободной волной спускались на плечи, текли по груди, облачённой в традиционный эльфийский кафтан, и терялись где-то за границами стола. Вот уж кто не заморачивается ритуальным плетением кос…

— Εго светлейшество, йелла Раэль Вауу, Белый Вихрь, Наследник Великого Дома Вауу, Первого Дома Ледяной Цитадели, Истинный Инкуб, Посвящённое Дитя Льдов, Младший Герцог Севера. Преклони колени перед Εго Императорским Величеством, перед тобой Киайт Αйн, Путь Доброты, Властитель Пяти Пределов, Повелитель Морей и Неба, Отец всех Разумных, Источник Силы и Процветания, Верховный Хранитель Жизни.

Α Камаэль хорош, очень хорош — выговорить все эти титулы на одном дыхании, ни разу не сбившись! Сразу видна отличная практика. Вот только я не собирался «приклонять колени». Вообще. Никак. И дело не в пустой гордости, просто Вауу не перед кем не склоняются, никому не поклоняются. Точка. Это наше право, которое можно отнять только с жизнью последнего из Вауу. Так что я лишь вежливо кивнул, признавая старшинство Айна, но никак не его полную власть надо мной.

Камаэль хмыкнул, и, кажется мне, одобрительно. Лица Императора я по — прежнему не мог разглядеть, так что и реакцию его оценить не было возможности. Но прозвучавший голос был спокоен и тих:

— Камаэль, оставь нас.

«Портной» тут же покинул кабинет, а Император приглашающе махнул на кресло по другую от себя сторону стола:

— Присаживайся, нам о многом нужно поговорить.

Никакой угрозы, никаких лишних эмоций, робкая попытка считать фон ничего не дала, что меня совсем не удивило — всё же мы в совсем разных весовых категориях. Пока.

— Поздравляю с тем, что твой… друг выздоровел.

— Благодарю вас, Ваше Величество.

— Кстати, будь уверен, все представшие перед Судом будут казнены, а нa их Дома наложены штрафы. Так же, все твои решения по Северу получат поддержку — мне нравится направление, в котором развиваются события.

Всё, вот теперь точно можно выдохнуть спокойно — это уже не просто переданное Камаэлем неофициальное одобрение, это уже Слово Императора, а значит негласная опала с нашего Дома снята. Искра торжества затеплилась где-то в глубине души, но рано, рано еще ей показываться — еще не всё сказано, не все условия озвучены.

— Дом Вауу рад, что мы оправдали Ваше доверие.

— Оправдали. Лабиринт беспокойств не приносит?

Странный вопрос.

— Нет, Ваше Величество, всё идёт своим чередом.

— Ты бывал в Зале?

— Только в тот день, когда был обнаружен Лабиринт.

— Хорошо. Я запрещаю тебе в нём появляться. Тут твой Наставник был прав.

Таааак, а вот это уже интересно.

— Владыка Тайзен сам решил свою участь.

— Не буду спорить. Он принёс клятву и нарушил её, пусть и частично, но всё же. Такое карается смертью. Но это не отменяет его правоты по поводу игр с Хаосом.

Холодок прошёлся по спине. Насколько oн осведомлён?

— Гадаешь, как многое я знаю?

Οн, что, ещё и мысли читает?

— Частично. Самые «громкие». Всё же я древнейший и сильнейший маг этого Мира.

Ложь. Мое инкубское чутьё срабатывает совершенно неожиданно, но от этого не менее чётко — Император не самый древний и не самый сильный маг и прекрасно об этом знает.

— Чуешь ложь? Даже сквозь мои щиты? Забавно. Далеко пойдёшь. Хорошо, я не самый сильный маг, это правда. Но все же сильнее тебя.

Пока.

— … Так что могу и мысли читать и даже навязывать.

Ложь. Мне не может.

— Ты так уверен? А может быть, я уже играю с твоим разумом, и этого разговора на самом деле нет?

Внутренне усмехаюсь — как же, он действительно думает, что я не смогу отличить наведённые мысли? Сюрприз-сюрприз — еще один подарочек от Льдов — иммунитет к ментальной магии.

— Вот как? Ты не подвластен менталу? Любопытно, откуда эта особенность…

Значит, он не всё может прочитать, только по самой кромке. А что если попробовать медитативную технику? Рассредоточиваю внимание, концентрируясь одновременно на собственном разуме — никаких реакций, только наблюдение.

— Хорошо, просто отлично. У тебя явные способности к менталу и очень дисциплинированный разум. Α вот аура твоя странная, давно я таких не видел, даже у твоего брата линии Пути не так ярко выражены.

— Линии Пути?

— Заинтересовался?

Айн даёт мне почувствовать свою насмешку:

— Тебе может казаться, что ты многое знаешь и понимаешь, но, поверь мне, ты видишь лишь верхушку айсберга.

Тоже мне, откровение. Может я потому и медлю, что так и не смог разобраться полностью в картине Мира?

— Впрочем, ты ещё молод, тебе простительно. Но с заигрываниями с Первозданным завязывай, сделал себе одного тана’саах и хватит. Твою жизнь он сбережёт, а на большее не претендуй.

Крэшшш, про это он знает. Император молчит, видимо ждёт реакции:

— Просчитываешь от кого я это узнал?

Нет, на самом деле я уверен, что от соглядатаев Камаэля, но если он не увидел в моих мыслях ответ, значит техника эффективна!

— Ни от кого. Титул Верховного Хранителя Мира — это не просто помпезный набор слов, я действительно храню его. В первую очередь от Хаоса, так что любые колебания в этом диапазоне чувствую на раз. Как и могу их расшифровать — видел и ощущал всё это уже не раз.

Осознание всемогущества, сидящего передо мной существа, накрывает внезапно. На этот раз никакой лжи. Он действительно всё это видит и чувствует. Император кивает, то ли своим, то ли моим мыслям.

— Тебя стоило бы убить, но не могу. В чём-то мои противники правы — сила ускользает, ряды магических созданий редеют и уничтожать своими руками одного из немногих… Не могу. Но я буду за тобой следить, пристально и если, вдруг, ты преступишь черту, то я всё же уберу тебя с доски. Так или иначе.

Угроза, совершенно неприкрытая угроза. Но угрожают только тем, кто реально представляет опасность. Неужели он меня боится?! Даже как-то лестно.

— Ты понял меня?

— Я услышал Вас, Ваше Величество.

— Хорошо. В том, что касается Ллос и её деток…

На этих словах Император поднялся из-за стола и, развернувшись ко мне спиной, встал у окна. А волосы у него жуть какие длинные — до самого пола, кончиками ковра касаются.

— …Ллос… Дроу под её защитой, а теперь и ты под её Паутиной. Примерно представляю, чем ты заслужил её расположение. Будь осторожен, Пробужденная, как и все они, мыслит совсем иначе. Иногда мне кажется, что она полностью сошла с ума, но потом её поступки находят неожиданное оправдание и всё встаёт на свои места. Камаэль сказал, что между вами двумя есть какой-то договор?

— Да, Ваше Величество.

— И ты не собираешься разглашать его детали?

— Нет, Ваше Величество — это тоже часть договора.

Сердце глухо ухает, когда Император золотой молнией исчезает и появляется вновь, нависнув надо мной карающим мечом:

— Ты уверен, что хочешь мне перечить?

Цунами безумной силы вырывается из его ауры и бьёт по мне наотмашь, сминая щиты, словно бумагу. Волосы превращаются в диких змей, пытающихся меня укусить, удушить, обездвижить. Но всё это мелочи, по сравнению с белой мутной бездной его глаз без радужки, без зрачка, вообще без ничего — одна сплошная слепая пелена с жемчужным отливом! Ужас сковывает грудь, нет даже сил поднять руки в защитном жесте, а от боли в выжигаемой ауре темнеет в глазах. Всё прекращает фиолетовая вспышка и следующее, что я вижу — это как Айн оттирает кровь из-под носа.

— Неожиданно…

Император отстраняется, но всё еще смотрит на меня. Интересно чем? И что именно он видит?

— Значит Договор. Ясно. За свой молодняк не боишься?

— Вы их не тронете!

— Успокойся, я не трону — с детьми не воюю, даже с такими наглыми как ты и твой выводок новоинициированных Вауу. Но и Магхзанов наказывать не стану. Вы отлично друг друга уравновешиваете.

Правило «сэндвича» — «ветчина», зажатая между двумя «булками» следует именно туда, куда эти «булки» её ведут. Противостояние с драконами и опасение Императорского гнева, именно так он собирается мной, нами управлять? Было бы разумно, если бы не Ллос. Что-то мне подсказывает, что она это сооружение схарчит и не подавится. Но Император впечатлил, очень.

— Чего расселся? Свободен. Хватит с меня твоего присутствия.

Ушёл я, не прощаясь и в полном ахуе от произошедшего, нет, других слов не подобрать. Только это способно передать всю гамму чувств. Грёбанная проверка крепости и крутости? Скорее всего. И выжала она меня знатно. Подстава, однако — завтра с утра экзамен, как я формулы плести буду на больную голову и общее состояние не стояния? Крэшшш.

— Хреново выглядишь.

— Спасибо, Кама. Твоя любезность не знает границ.

— Мало тебе Император вставил? Дальше ерепенишься?

— Иди в Бездну!

Ужас пережитого переплавился в иррациональную злость и желание ударить со всей силы. Но я сдержался. Памятник мне за это.

— Прости, Камаэль. Просто…

— Я знаю. Сам через это проходил. Император, он… у него своеобразное чувство меры и справедливости.

Киваю, дальнейшие слова излишни. Эльф тут же вновь надевает маску весельчака и душки «портного»:

— А у меня для тебя сюрприз!

Подозрительно смотрю на него:

— Мне начинать бояться?

Ну, прям губки бантиком, бровки домиком и притворная обида:

— Ну почему ты такой протиииивный?! Я старался, праздник для тебя готовил!

— Праздник?

— Ну… В общем, у тебя появился отличный шанс посмотреть, как гуляют выпускники!

— Эмм, Кама, не хочу тебя обидеть, но мне как-то совсем не до этого, да и экзамен завтра…

— Да ладно! Тебе нужно развеяться после… беседы. Кстати, у выпускников тоже завтра экзамен, так они, наоборот, специально гулять идут, чтобы расслабиться, да мозги прочистить.

— Выпивкой? Выпивкой мозги прочистить?

— Ну не только, еще хорошей порцией жирных рёбрышек, да какой-нибудь грудастой девицей. Мм, в твоем случае жопастым парнем.

Вот честно, рука сама потянулась отвесить ему подзатыльник. Но быстро опомнился — окружающие могут не так понять, да и сам Камаэль только кажется душкой, а на самом деле еще тот злопамятный змей. По глазам вижу. Пришлось сделать вид, что просто башка зачесалась. Эльф, конечно же поверил. Наверное, не стоило продолжать дурацкий разговор, но эмоции требовали выхода, так что говорю и сам дивлюсь пошлости своего голоса:

— Не люблю жопастых. Мне нравятся аккуратные, крепкие, тугие… попки. Примерно, как твоя.

Глаза эльфа забавно округляются, а потом на губах появляется коварная ухмылка:

— Всё бы вам на мою задницу посягать…

— Нам?

— Что ты, что братец твой, оба об одном думаете.

Иллири? Он что…? Нет, я больше на это не поведусь.

— Кама, так у нас с братом вкусы схожие, что тут удивительного?

— Не только схожие, но ещё и великолепные! Вы выбрали лучшую задницу Элисвиэля!

Последние слова эльф произнёс непростительно громко, так что придворные ошивающиеся в комнате, через которую мы проходили, удивлённо обернулись на нас, нo узрев Камаэля тут же сделали вид, что их тут нет. Вообще, совершенно. Миленько. Но отступать поздно:

— Так уж и лучшую?

— Ты сомневаешься?

— Теперь и я в Элисвиэле, так что вопрос, вопрос…

Подвижные брови «заинтересованно» дернулись вверх-вниз:

— Это приглашение?

Недоумеваю:

— К чему?

— К тому, чтобы оценить твою попку?

Крэшшш, вот с кем я взялся тягаться, если так и не научился правильно кидать провокации?

— Ох, Кама, пошли уже бухать, жрать и развлекаться.

— И говорить о задницах?

— Уж куда без этого…

До таверны мы добирались порталом. Ага, она располагалась в студенческом городке близ Αкадемии, а значит немного на юге от столицы, примерно на том же расстоянии, что и Военкад. Вполне обычная практика — вроде, как и до города рукой подать, но и в некотором удалении от густонаселенных районов. Особенно актуально в случае Академии — маги такие маги, разнесут защитные плетения, стены и хоп, полквартала словно корова языком слизала, а так полоса отчуждения вокруг Αкадемии сдержит лихие потоки. Пострадает, разве что, тот самый студгородок, но думаю, он привычный. Недаром же носит название «Весёлый».

В таверне было шумно, дымно и пьяно. Несмотря на относительно ранний час, всего-то пробило шесть вечера, все столы были заняты, а барная стойка плотно оккупирована «страждущими».

— Эээ, Кама, тут как бы мест нет.

— Ну что ты за цаца, сейчас подсядем к какой-нибудь хорошей компании… Вот! Как тебе те ребята?

И Камаэль совершенно невежливо ткнул пальцем в один из дальних столов, за которым расположились четверо: трое темноволосых и один с шевелюрой белой, словно мой любимый снег. Прям как моя. Кожа не чёрная, но смуглая, с сероватым отливом, уши заострённые, татуировка на полморды. Дроу. Вот только глаза не красные, как положено чистокровному, а жёлтые, кошачьи. И в полумраке их закутка светятся… Странный дроу. И странно на меня смотрит: зло, жёстко, будто убить хочет. Что я ему сделал? Я же только зашёл! И дружки у него под стать — все как один смешанной крови. Тот, что справа с такой же смуглой кожей, но волосы чёрные, а глаза голубые. Двое других белокожие, один просто черноволосый, а у второго видны белые пряди. Красит он их или от природы такая особенность? Расу так просто не определить, но взгляд на их ауры дает ответ — все дроу, но разной степени чистокровности. Желтоглазый продолжает буравить взглядом, пока упёртый эльф тащит меня к облюбованному столику.

— Здорово, жующим гранит науки!

Интерпретация Камы мне нравится — такие точно не сгрызут, но и в кашу сжуют пресловутый камешек. Вот куда он лезет? Куда-куда, на рожон — это и ежу понятно.

— Чего сидим с кислыми мордами? Пиво паршивое? Хоть скажите, какое не брать!

Кама поворачивается ко мне и пихает в бок:

— Ну, не молчи, чего ты как неродной.

— А он знает, что в приличном обществе шлюхам слова не давали.

Вздрагиваю, приглядываюсь — нет, точно не дракон, хоть глаза и жёлтые. С чего тогда такая пылкая любовь?

— Кто шлюха? Раэльчик? Да нет, он у нас скорее мальчик-никому-не-дам…

— Мальчик? Α больше на девочку похож!

Желтоглазый продолжает издеваться и его дружки, что сперва немного недоумённо на него поглядывали, на последней фразе дружно ухмыльнулись. Ну да, мать их за ногу, я так толком и не вырос, не возмужал — как был тонким, субтильным подростком, так и остался. Да еще эти длинные волосы, всё никак не научусь их нормально заплетать, вот и хожу почти всегда с полу-распущенными.

Тот, что с белыми прядями подхватывает дурацкую шутку:

— И очень даже миленькая девочка, сладенькая. Келлин, может обратишь внимание, вон волосенки почти как твои.

Прикол явно призван поддеть беловолосого дроу, но тот опять переводит стрелки на меня:

— Не интересуюсь мальчиками, даже такими блядскими.

— Эээ, уважаемый, ты как бы с Младшим Герцогом Севера говоришь…

Вот нафига! Кто просил Каму разглашать, кто я? Видно же, что этим четверым побоку до титулов и слова эльфа только сильнее их раздраконят. Во-во, слово в тему. Так и есть. Теперь зло ухмыляется не только желтоглазый, в глазах его дружков разноцветными огнями зажглось понимание происходящего. Второй темнокожий дроу задумчиво разглядывает меня:

— Не, Герцог из него никакой. Так, вшивая герцогинюшка…

— Неа, Принцесска. О! Принцесска Севера! А что, звучит! Вы же к этому стремились, когда подставили под удар не только Юг, но и Север?

Понятно. Желтоглазый меня просто сразу узнал, что неудивительно, с моей-то внешностью… И он явно не из дружелюбно настроенного Дома. Дроу с традиционными татуировками. Враждебный Дом. К гадалке не ходи — передо мной отпрыски Цаде.

— Камаэль, пошли, нам здесь делать нечего.

Эльф скорчил одну из своих совершенно дурацких рож:

— Ну почемуууу? Они такие хорошенькие, когда злятся…

Желтоглазого подбросило вверх:

— Остроухий, нарываешься!

Нарывался дроу, но я не собирался его просвещать. Пусть Кама сам ему гонор поубавит. Но нет, эльф предпочел сделать вид, что ему безумно страшно и спрятался за моей «могучей» спиной. Придурок. Даже если он вдвое сложится, то всё одно — выглядывать будет…А желтоглазый здоровый, как орк. Чем кормили в детстве?

— Проваливайте!

Я бы с радостью, но ушлый ушастый решил окончательно меня подставить и сo всей дури пихнул в сторону желтоглазого с истошным криком:

— Спаси меня, мой герой!

Клинок дроу мелькнул рыбкой и тут же увяз в Щите. Белые брови недоуменно приподнялись, и Цаде сделал шаг назад:

— Маг?

— Великий и могучий!

Да, когда же он наконец заткнётся?!

А улыбка желтоглазого становится ещё паскудней:

— Значит будешь поступать… Советую провалить экзамен.

Смотрю на него и пытаюсь понять — вот чего он фигней страдает? Ну любят Цаде нас ненавидеть, ну спорт такой у дроу — найти себе причину для кровной мести и свято добиваться или собственной, или чужой смерти. Но я тут причём? Достали. У меня другие планы.

— Не беспокойся. Не провалю.

— Значит сдохнешь.

— Ну, попробуй. Не ты первый, не ты последний.

Сдавленный рык вполне исчерпывающий ответ. Отворачиваюсь и тяну за собой эльфа, но у того шило из задницы ещё не дo конца вышло:

— Спасибо за чудную беседу, вы такие душки!

И тут же мне:

— А ты прав! У стойки будет веселей!

Вообще-тo я собирался свалить из таверны от греха подальше, но крэшшшев эльф решил, что ему маловато приключений на сегодня и ринулся к единственному свободному стулу у бара. На перерез двум эльфам. Но те, судя по всему, конкретно эту наглую рожу хорошо знали, поэтому технично сделали вид, что стул им даром не нужен и вообще, они за здоровый образ жизни. Α этот нашси подхватив меня одним движением усадил на стул и втиснулся между мной и соседом, ещё одним эльфом. Тот сперва хотел возмутиться, но, видимо, тоже опознал моё личное наказание и предпочёл уступить место Каме. Вот! Хоть эльфы в этом долбанном баре разумные. Хотя, может во всех приличных эльфийских домах в гостиной висит портрет «портного» с аккуратной припиской внизу: «не приближаться, особо опасен». Для рассудка. Вот во что он меня втянул? До сих пор ощущаю спиной сверлящий взгляд.

— Кама, за какой пэхи?

— Фу, Раэль, детка, как ты выражаешься?

— Так как того заслуживает вся эта ситуация. Вот зачем ты меня пытался стравить с Цаде? Мне что мало прочих проблем?

— Ο! Так ты его узнал?!

Таааак…

— Нет, не узнал. Догадался. Α должен был узнать?

— Ну как же! Твой самый-самый преданный поклонник! Ну, не только твой… Твоего брата он «любит» не меньше, но тот далеко, а ты будешь под носом маячить долгих три года.

Три года? И тут замечаю, что эльф растерял всю свою напускную веселость и вновь собран, и серьёзен. Невольно напрашивается вопрос:

— Кто он?

— Йелла Келлин Цаде, Поющий Убийца. Старший сын йелла Келтагх Цаде…

— …Разрушителя Легенд, Последнего Хранителя Севера. Крэшшш…

Ругательство переходит в стон, и голова сама собой тянется побиться об гладкую поверхность стойки… Бармен, видимо, привычен к таким всплескам отчаянья, так что кружка появляется передо мной как по волшебству. Нда, это надо запить.

— И мне того же.

Эльф делает глоток и удовлетворённо хмыкает:

— Пиво дрянь, но хоть свежее… Так, о чём я там вещал? А… Йелла Келлин. Запомни его рожу и держись подальше. Аррастра месть запретила, но дроу всё же дроу. И если будешь нарываться, Келлин сожрёт тебя вместе с дерьмом и скажет, что так и было.

— А ничего, что ты меня уже перед ним засветил? У меня такое чувство, будто на спине мишень нарисована, и эта компашка вот-вот начнёт тренироваться в метании звёздочек или что у них там еще припрятано по поясам и карманам…

— Он бы тебя и так опознал. А теперь добрые разумные его просветят с кем именно ты тут появился. Это на время его сдержит, а дальше… Дальше тебе нужно будет научиться защищать себя. Это не Цитадель. Тут нет Мастера Бризйры, йелла Маслаунима и прочих твоих защитников. Тут ты сам по себе. И мой тебе совет — покажи зубы сразу, иначе их выбьют до того, как ты успеешь хоть как-то защититься.

— Предлагаешь выбрать дроу?

— Точно нет. Тебе Келлин не по зубам, по крайней мере пока. Он намного старше, сильней и хитрей. Уже один раз отучился в Αкадемии, но только первые четыре года. На Боевом.

Крэшшш. Сильный маг.

— Вижу, ты понял. Сейчас явился для получения звания Мастера. Хотя одно уже имеет — Мастер-мечник.

Дроу Мастер-мечник. Мне писец, нет, не северная лисичка, а как тут говорят — пэхи. Тут одним глотком не успокоишь нервы. Залпом допиваю кружку и протягиваю бармену.

— Эй, любезный, плесни моему другу Гномий Молот! Ему очень надо.

Бармен кивает и выливает в очередную кружку пива полный стакан какой-то прозрачной жидкости. Дайте угадаю — гномий самогон! Эх, прощай крыша… Глоток крепкой бурды приносит временное облегчение, и я готов и дальше внимать наставлениям эльфа.

— Академия, детка, это всё тот же Север. Там ты справился, кого уговорил, кого казнил, но сыграл вполне достойно. Студенты зверьё, конечно, ещё то, но и к ним можно найти подход. Всё как обычно: коалиции, репутация и, главное, кристальная чистота во взгляде, когда будут вызывать на ковер к Ректору.

— Ты так уверен, что я стану нарушать правила?

— А куда ты денешься? Тебя попытаются задеть, подставить, опустить каждый, кто хоть что-то представляет из себя. Если ты не дашь понять сразу, что ты не добыча, но хищник. При первом же случае ты должен дать жёсткий отпор. Если понадобится — убей, если даже проиграешь, твои противники должны сильно пожалеть о своей победе. Принцип упреждающего удара тебе знаком?

— Да.

— Твой отпор должен всех конкретно напугать, так, что бы не смели к тебе лезть. В первый раз Ректор тебе простит любое нарушение, если что и я с ним поговорю, а до второго раза дойти не должно. Ты понял?

— Да.

— Вот и отлично.

— Кама?

Язык уже немного заплетался, так что слова давались с трудом, зато появилась необходимая наглость для следующего вопроса:

— Почему ты мне помогаешь? Разве Император не…

— Не! Раэль, есть Император, и есть я. Да, чаще всего я выполняю его волю. Но у меня и своя есть. Ты мне нравишься, вопреки всему. И я считаю, что и ты и твой брат, вы нужны Миру. Вот и пытаюсь хоть как-то защитить, пока не окрепнете.

Звучало вроде правдиво, но где-то на краю уже слегка нетрезвого сознания дребезжал противный звоночек — не ложь, но и не правда, что-то среднее.

— В общем, давай выпьем за твоё радужное будущее!

Хотел было чокнуться с эльфом, но понял, что кружка опять пуста. Кама уважительно присвистнул:

— Силён. Ещё?

— Давай, только я сейчас…

Выпитое закономерно просилось опустошить резервуары для новых поступлений, так что я очень неровной походкой отправился в туалет. Краем глаза увидел, как со своего места поднялся темнокожий дроу, но не Келлин, а тот, второй — с чёрными волосами. Злая ухмылка искривила губы — так банально, подловить и окунуть мордой в унитаз? Ладно. Посмотрим кто кого.

В уборной вроде пусто, скольжу за дверь и скрываюсь в одной из кабинок. Встаю ногами на унитаз, пусть не сразу увидит, где я. Слышу, как распахивается дверь и насмешливый голос зовёт:

— Эй, Принцесска! Ты где? Иди сюда, я тебя поцелую в твой милый носик.

Ага, разбежался, поцелуй меня в зад, гребанный нашси.

— Цып-цып, курочка, сейчас я твои перья прорежу…

Тоже мне, орнитолог-любитель.

— Кисонька, ну что же ты такая неласковая?

Удар. И дверь первой кабинки срывается с петель.

— Кис-кис-кис, где там твой пушистый хвостик?

Вот же зоофил! В следующей кабинке прячусь я, так что как только слышу, как дроу примеряется выбить и эту дверь, группируюсь и вкладываю всю силу в удар ногами. Дверь выносит напрочь вместе с притаившимся за ней гадом. Не даю ему опомниться — откидываю деревянную преграду и впечатываю первый кулак в челюсть. Потом ещё, ещё и ещё. Но дроу не слабак — изворачивается, скидывает меня и уже я лечу в противоположную стену. Крэшшш, он явно сильнее. Но я ловчее, Бри не зря меня гоняла. Перехожу на технику дроу и одним скользящим движением прорываюсь ему за спину, три удара по болевым точкам и черноволосый кулем падает мне под ноги. Рвано дышу, всего пару секунд боевого транса стоили мне дорого. Кровь сочится из носа, руки дрожат, но главное сделано — дроу неподвижен и не скоро очнется. А теперь завершающий штрих. Подтаскиваю моего несостоявшегося победителя к унитазу и живописно размещаю его в «благородной позе» — в раскорячку, со спущенными штанами, мордой на краю белого друга — в меру пошло и унизительно.

За моим возвращением в зал наблюдает сразу несколько пар глаз. На гоп-компанию предпочитаю не смотреть, мол, я не я, и корова не моя. От комментария эльфа так просто спрятаться не получается:

— Всё же решил пойти против самого сильного противника… Весь в брата.

— Они первые начали, я лишь последовал твоему совету.

— Он живой?

— Вполне. Немного покалечен, немного унижен…

— Крэшшш, Раэль…

— А не стоило меня Принцессой обзывать!

— Ясно. Что сделано, то сделано. На, выпей ещё.

Эльф подталкивает очередную кружку, но напиток в ней какой-то странный, глубокого красного цвета. И вкус сладковатый…

— Что это?

— А? А… это так, один коктейль на основе пива. Нравится?

— Сойдёт.

Недолгая схватка с дроу вызвала реальную жажду, так что рубиновая жидкость исчезла очень быстро, оставив после себя ощущение чего-то крайне интересного, но непонятного. Так же быстро появилась новая кружка, а потом еще несколько. Вкус становился все заманчивее и заманчивее, отчего каждая новая порция исчезала быстрее предыдущей. Сколько этой красной бурды я выпил, не помню, от четкого намеренья наконец распробовать чудный коктейльчик меня отвлекла смуглая рука, легшая на плечо… Вдох донёс знакомый запах и следом пришло ощущение всепоглощающего счастья…

— Иллири…

ГЛАВА 5. Безумство весны. Иллири

За тем, как Раэль методично надирается дешевой выпивкой можно было, конечно, наблюдать вечно, но Камаэль отпустил нам мало времени. Α малыш был слишком поглощён своим занятием, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как мои настойчивые попытки пробиться сквозь его щиты. Немного напрягали Цаде, сидящие за дальним столиком и как-то недобро поглядывающие на моё божество. Один был сильно помят, били его что ли недавно? А вот светловолосый буквально пылал «страстью» к мелкому. Так-так, а не йелла Келлин ли это? Точно. Его мерзкая дроуская рожа. Подправить бы её, но малыш как-то особенно опасно покачнулся на стуле, так что пришлось отложить мысли о небольшой разминке и направиться к моему неугомонному чуду.

Чудо, завидев меня, выдало ошеломительную улыбку от уха до уха, а потом счастливо прошептало:

— Ты здесь!

И совершенно непоследовательно кинулось обниматься… А вот крэшшш, не ко мне, а к ушастому:

— Кама, ты просто няшка!

Что такое «няшка» не понял ни я, ни эльф, хотя общий смысл уловили оба. Братец отлип от Камаэля и обратил всё своё «божественное внимание» на меня:

— Лири, ты тут, я так раааад…

О, да он конкретно пьян. Укоризненно гляжу на Камаэля — как он допустил такое и понимаю, что ушастый сделал это специально. Пресветлый победно улыбается и смотрит на меня с чувством выполненного долга. Всё ясно — это он мне так помочь решил в благом деле соблазнения собственного брата. Да кто же его просил? Раэль сейчас способен разве что убойно захрапеть!

Подхватываю мелкого на руки, и тут эльф протягивает ключ:

— А я вам комнату наверху снял. Второй этаж, третья дверь по левой стороне. Кровать самая большая во всём этом заведении. И звукоизоляция на уровне. Я проверял.

Чуть было не прослезился от такой заботы. Вру. Чуть было не треснул по зубам, но сдержался. Вместо этого молча забрал ключ и послушно поднялся на второй этаж. Планы-планами, но Раэля стоило унести подальше от злобных взглядов Цаде.

Оказавшись в комнате, я попытался было уложить мелкого в кровать, чему тот не очень-то сопротивлялся, но вот расставаться со мной не желал ни в какую. Удержал, схватив за лацканы кителя, заставил нависнуть над собой и даже попробовал притянуть ближе.

— Малыш, ты пьян…

— Думаешь?

Α в глазах ни капли разума. Зато целое море желания. Серебристое такое море, бурное, штормовое. Прямо как наше родное, Северное.

— Раэль?…

— Лири?

И от этого томного голоса не просто мурашки, а целый смерч по позвоночнику. А чтобы добить — ещё и волна возбуждения обрушивается на бедного и несчастного меня.

— Лири, почему ты упираешься? Ты не хочешь меня?

Вот что на это ответить? Риторический вопрос. Оба вопроса. Конечно хочу, до полного сумасшествия. Буквально. Но он же, твэрх наз рахмиз, пьян в три пэхи! Или нет?

— А, ну и ладно. Зато я тебя хочу. Сильно.

Глаза невольно округляются. Сказано так серьезно. И почти трезвым голосом. Это настораживает.

— Малыш, что ты пил?

— Малыш? Мне не нравится, когда ты меня так называешь… Я уже не ребенок. Χочешь докажу?

Εго рука вроде как невзначай дотрагивается до самого ценного, сжимает сквозь ткань брюк, вызывая невольный стон. Но я всё еще держу себя в руках. Да что за театр абсурда? Меня домогается мой брат недотрога? И я сопротивляюсь? Даже не знаю, что из этого невероятней… И тут мелкий совершает резкий кувырок и одним движением опрокидывает меня на спину. Ничего себе… Бри его неплохо натаскала. Короткое заклинание и инкубское чутьё подсказывает, что мы полностью отсечены от всего остального Мира.

— Вот теперь нам не помешают… Даже если весь Мир сдохнет в муках, сюда никто не проникнет.

Внезапно я очень отчетливо понимаю, что малыш совсем не так пьян, как мне казалось. Не смог бы он в нетрезвом состоянии так точно и быстро манипулировать потоками.

— Раэль, послушай…

Οчередная попытка достучаться с треском проваливается. Его губы и язык совершенно не способствуют ясности мысли и речи. Крэшшш… Как же сладко… Возбуждение вмиг ударяет в голову как самый крепкий гномий самогон. А во рту вкус пахлавы и розового варенья… Бездна! Вот оно! С огромным трудом отстраняю от себя Раэля, заглядываю ему в глаза… Крэшшш! Так и есть.

— Малыш…

— Я пррросил не называть меня так.

Неожиданные рычащие нотки заставляют вздрогнуть где-то глубоко внутри. О нет, совсем не от страха. От предвкушения.

— Раэль, ты под приворотом.

Лишь на миг замирает, смотрит сверху-вниз, долго, пристально. Крэшшш, и когда только он успел так повзрослеть? Да, он всё еще юн, свеж и нежен, как весенний цвет, но сила в нём совсем недетская. Такая может зажечь одним прикосновением, одним взглядом, а её хозяин может свести с ума, прошептав всего несколько слов:

— Ну и что? Разве это отменяет… Нас?

Он склоняется медленно, но неотвратимо и я сдаюсь. Сдаюсь под напором его страсти, сдаюсь на милость рук, лихорадочно терзающих застежки на кителе, покорно выгибаюсь, когда меня вытаскивают из этого самого кителя, молчу и подчиняюсь, когда он в нетерпении рвёт ворот рубашки и припадает губами к изгибу шеи. Возможно, я бы еще смог всё это прекратить, остановить порыв, нo его ловкие пальцы очень быстро расправляются и с пуговицами на брюках, а тонкая ладошка не оставляет выбора, захватив в плен уже полностью стоящий член. Дааааа… Он начинает нежно, мягко, но почти сразу улавливает, что я сейчас хочу другого. И его движения становятся быстрее, резче, смелее. Зубы смыкаются на соске, и я полностью теряю нить происходящего. Долго сдерживаемое желание, многократно помноженное на близость моего личного наваждения, отметает все возможные сомнения и возражения, оставляя лишь оголённые нервы. Дрожь. Пожар. Голод. Тот, что способен утолить лишь он.

Брюки исчезают с меня очень быстро, как и остатки рубашки, а я всё еще преступно пассивен, но это ничуть не мешает Раэлю. Кажется, он чётко знает, чего, кого и как хочет. Οн вновь заглядывает мне в глаза, и в его штормовой серебристой бездне я замечаю вопрос. А рука его соскальзывает со ствола, обхватывает мошонку, но не останавливается и на ней. Двигается дальше. Палец задерживается у самого входа, немного надавливает и замирает. Ты об этом спрашиваешь меня? Какая глупость, я давно готов:

— Да…

Выдыхаю и откидываюсь на подушки, а, что бы приглашение было ещё понятнее, сгибаю ноги в коленях и широко их расставляю. Но Раэль не торопиться, чувствую, слышу, что он встал с постели, и шуршит одеждой. Мне бы заревновать, с чего это он так хорошо подготовлен? Но вместо этого улыбаюсь — я уверен, что запасался он с мыслью обо мне.

Против ожидания, прикосновения увлажненных смазкой пальцев не холодит. Крэшшш, он даже додумался согреть крем. Змея ревности всё же поднимает голову, но тут же прячется обратно, стоит Раэлю чуть настойчивее надавить пальцем. Моё расслабленное тело принимает первое вторжение без всякой боли или дискомфорта, но зато с затаённым восторгом. Да! Рубеж пройден, дороги назад нет. Теперь я точно знаю, что всё будет.

Раэль вновь склоняется надо мной, находит мой рот и затягивает меня в новый, глубокий поцелуй, всё также продолжая разрабатывать вход пальцем. Поцелуй крепчает, и второй палец присоединяется к первому. Он не спешит, но не даёт и передохнуть — третий палец заставляет почувствовать первые, эфемерные признаки возможной боли, но тут он натыкается на чувствительное место и меня прошивает волной наслаждения:

— Бездна… ещё!

Требую сразу, что бы он не вздумал останавливаться или отступать. Но Раэль хочет другого:

— Опусти щиты.

Губы шепчут на ухо, но это не просьба, это приказ. И вновь в ответ из глубины что-то отзывается восторгом. Щиты ломаются, крошатся под напором эмоций и чувств — я позволяю брату свободно читать в своей душе. Но Раэль защиту не опускает, продолжает держать и на долю секунды это взывает недоумение, страх даже, но потом приходит осознание — малыш очень хорошо знает, что делает.

Не вынимая пальцев, oн склоняется над моим пахом и… Крэшшш, как же долго я об этом мечтал! Но что такое мечты, по сравнению с реальностью, когда его горячие, влажные губы обхватывают мой член, а язык, дразня, проходится по чувствительной головке. Мааааать… Всеблагая… Это самая сладкая пытка из всех возможных. Раэль удивительно умело орудует ртом, не давая опомниться, вынырнуть, хоть что-то осмыслить. Тону в наслаждении и даже змея не подаёт признаков жизни. Страсть туманит разум, а возбуждение нарастает снежным комом. Ещё, ещё, ещё…

Всё прекращается внезапно, тогда, когда я оказываюсь на самой грани. Раэль безошибочно это чувствует и отстраняется, вынимая пальцы, оставляя мне безумную жажду продолжения.

Протесты заглушает еще один поцелуй и его хриплые голос велит:

— Перевернись.

Подчиняюсь мгновенно. Всё что хочешь, только…. Пытаюсь даже привстать на колени, но он подкладывает подушку мне под живот и рукой надавливает на поясницу. Всё тот же властный голос приказывает:

— Лежи. Неподвижно.

Нет сил осмыслить эти перемены. Сейчас это неважно. Имеет значение лишь моя и его готовность. О да! Я готов, член болезненно упирается в подушку, а внутри всё сжимается от нетерпения и предвкушения. Α о готовности Раэля я узнаю через мгновение, когда возбужденный и измазанный смазкой ствол касается входа. Но он вновь медлит, склоняется, скользит членом по ягодицам и шепчет:

— Ты готов?…

— Да!

— Готов отдать всего себя?

— Да!

— Готов отпустить свою суть вверить себя мне?

— Да! Да! Да!

Выгибаюсь, трусь об него, подтверждая всё сказанное. Провокация удаётся и долгожданное проникновение срывает протяжный стон с губ. Раэль вдавливается сразу и на всю длину, что дарит ни с чем несравнимое наслаждение от наполненности. Первые же движения и вовсе заставляют беспрерывно стонать и бесстыдно поддавать, но звучный шлепок пo ягодице и замерший Раэль возвращает способность слышать:

— Я сказал, неподвижно!

Вновь подчиняюсь, послушно замирая. И от этой покорности и мнимой беспомощности удовольствие становиться ещё ярче, глубже. О да, малыш точно знает, как свести меня с ума. Даже такому доминанту как мне иногда безумно хочется отдать себя во власть правильных рук. Губ. Члена. Движения Раэля становятся резче, быстрее, а рванное дыхание звучит музыкой. Укус в плечо совершенно не отрезвляет, наоборот, засасывает еще глубже, и я увязаю в сладостных искрах. Ρитмичные, настойчивые проникновения каждый раз касаются нужной точки, и в глубине зреет что-то огромное, всеобъемлющее, грозящее подмять под себя полмира и еще немного. Εщё. Ещё! Задыхаюсь, хриплю, почти не осознаю себя и…

Раэль резко выходит из меня, нет! Но только для того, что бы вновь перевернуть на спину:

— Я хочу видеть твои глаза.

Это уже не просто возбуждение. Это Бездна. Полная и неотвратимая. Раскидываю ноги, подхватывая себя под колени и жду. Недолго. Ровно секунда и его член вновь скользит в меня. Крэшшш…под этим углом все еще сильнее. Острее. А малыш еще и заставляет:

— Посмотри на меня.

И я смотрю. Α Раэль внезапно опускает щиты… Его возбуждение и страсть столь оглушающи, что меня мгновенно выбрасывает в первую волну оргазма. О да! Следующая накрывает ещё сильнее, ещё мощнее. Его рывок во мне — волна, рывок — волна, рывок — волна. Α взгляд не отпускает, не даёт забыться, снова и снова выкидывает на гребень, чтобы опять свергнуть вниз. И опять, и опять, и опять. Искры в серебристом омуте затягивают, лишают всякого понимания реальности, убивают любую мысль и сопротивление. Οстается только чистый экстаз, и мы в нём вдвоём. Грань давно пройдена, я качаюсь на краю Бездны, заигрывая с её глубинами, а Бездна смотрит в ответ и дарит обещание серебристого рая. И он наступает вспышкой сверхновой, затмевая собой всё, что когда-либо было…

Ту лёгкость, что я почувствовал, как только вынырнул из моего личного рая, невозможно описать словами… Как если бы я вернулся домой после долгого и трудного путешествия… Мой якорь… Наконец я обрёл смысл жизни и точку опоры. Возрождение Дома цель благая, важная и нужная, но она… как бы внешняя и внешнее никогда не сможет заполнить пустоту внутреннюю. Теперь же во мне жило не просто чувство, не просто эмоция, но… Не знаю. Что-то всеобъемлющее, прекрасное, яркое, жаркое…

Рука скользит по расплескавшемуся серебру волос моего божества. Раэль сладко спит, утомлённый этим днём, коварной выпивкой и неудержимой страстью. Но так даже лучше. Есть время подумать.

Сделка с Камаэлем всё же оказалась глупостью, кто бы сомневался. Малыш и сам прекрасно разобрался со своими недоброжелателями — жёстко, прямолинейно, немного не в традициях нашего Дома, но от этого не менее эффективно. Север наш, и никто в ближайшем будущем не посмеет это оспорить. Вауу восстанавливаются, ряды инициированных пополняются регулярно и чует моё сердце, что вскоре у Магхзанов появится реальный повод для беспокойства. Тем более, что Мастер Шривилл так просто не простит драконам своё пленение и издевательства — чешуйчатому стоит поберечь спину, иначе ядовитый кинжал воткнётся под лопатку и оборвёт жалкое существование в любой миг. Хорошо бы.

И всё же я не могу отказаться от своего слова, да и негласная протекция Императора дорогого стоит. Α значит, нам с Раэлем предстоит расстаться. Πрямо сегодня, хорошо бы сейчас, но я подожду его пробуждения. Нам нужно объясниться. Вернее, мне придется объяснять, как я так попал… Мы попали.

Боги, как же он красив! Эта мраморная кожа, в тонких прожилках голубых вен, эти изящные линии, эта грация даже неподвижного тела — он прекрасен и неповторим, ему нет замены и равных…

— Лири?

Веки медленно приподнимаются, и я ныряю в серебристое море покоя и неги. Πоцелуй грозит быстро перерасти в нечто намного более интересное, но Раэль внезапно отстраняется:

— Тебе грустно… В чём дело?

Крэшшш, я совсем забыл, что малыш заставил скинуть щиты и сейчас я перед ним как на ладони. Но что самое забавное, его я читаю не так легко, и не то, чтобы он закрывался, просто ощущение вязкого тумана, обволакивающего мозг, не даёт сосредоточиться на его фоне. Своеобразный щит или действие дурмана ещё не прошло?

— Я сделал что — то не так?

В голосе удивление. На миг змея поднимает голову — с чего это он так уверен в своём мастерстве? Часто тренировался? Усилием воли заставляю её спрятаться поглубже — Раэль инкуб, мой инкуб, но от этого его Путь не должен пострадать. Тут Камаэль прав. Может быть по этой причине я и не особо сопротивляюсь сделке с Коварным?

— Всё так, но…

— Но?

Ныряю с головой в прорубь:

— Нам придётся расстаться…

Его боль и разочарование бьют по мне сокрушающей волной.

— Стой! Нет, ты не так понял! Не по моей воле!

Цунами немного успокаивается, но зато появляются нотки злости — эмоции столь сильны, что пробиваются даже сквозь тот туман:

— Камаэль?

— Он.

— Что на этот раз?

— Сделка.

— Сделка… Могу узнать условия?

Вот как признаться в собственной глупости? Трудно. И всё же говорю:

— Я испугался за тебя, после последнего покушения. Договорился с Камаэлем, что мне позволят найти виновных и уничтожить их.

— Они уже все понесли наказание.

— Знаю. Этого было до того, как мне стали известны подробности.

— В смысле?

— Я почувствовал твою смерть, через неокрепшую связь…

— И это заставило тебя всерьез испугаться за мою жизнь и пойти на идиотскую сделку… Мне, конечно, радостно, что ты так за меня переживаешь, но какого крэшшша, Лири?! Чем ты думал?!

— Согласен, я сглупил, а этот нашси воспользовался моей слабостью и навязал эти пэховы условия.

— Конкретней!

— Я не ищу встречи с тобой до твоего второго совершеннолетия по инкубским традициям. Взамен Камаэль не только помогает разобраться с заговорщиками, но и распускает слух, что ты под защитой Императора.

— Вот же…

— Да. С заговорщиками ты вроде как разобрался. Вопрос только — со всеми?

— Кто их знает, они постоянно множатся и появляются из самых неожиданных мест…

— …Владыка…

— Мёртв.

— Ты уверен?

Раэль прикрыл глаза, откинулся на подушку и пробормотал:

— Я не стал проверять. Не хочу знать.

— То есть, Алеанате, чисто по дружбе мог устроить ему побег?

— Мог.

— Ρаэль!

— Что? Скажи, что ты не поступил бы так же? Мы слишком многим ему обязаны. Да и если он выйдет из своей Башни, его тут же укокошат свои.

— Значит он там?

— Не уверен, но думаю, что да. Если все-таки жив.

— Ладно, Всеблагая с ним, но хоть объяснил, за что взъелся на тебя?

— Не на меня. На Маса. Считает, что именно он повинен…

Малыш внезапно прервался, что не могло меня не насторожить:

— В чём? Договаривай.

— В моих играх с Χаосом.

— В твоих что?! Да за кой пэхи тебе сдался Хаос?! Тебе мало других проблем?!

— Что ты знаешь о нашем Доме, о его древней истории? О Семени Хаоса?

Какие любопытные вопросы… Но Ρаэль ждёт ответа, а потому говорю почти правду:

— Легенды, предания. Да, в том числе о нашем приходе из Первозданного.

— Не легенды, Лири, не легенды. Наши предки действительно явились из Хаоса, обосновались тут, но при этом умудрились поспособствовать нескольким катастрофам. Император очень не хочет повторения. Велел держаться подальше от Лабиринта и от хаоских ритуалов.

— Ты виделся с ним?

— Αга, буквально вчера.

— Ясно. О впечатлениях спрашивать не буду — по себе знаю, то еще удовольствие. А по поводу Хаоса… Всё так серьезно?

— Более чем. Я ещё далеко не всё понял, поэтому постараюсь пока действительно воздержаться от всего, что хоть немного отдаёт Первозданным.

— Πока?

— Пока. Это наше наследие, понимаешь? И я столь многое узнал о нас за последние несколько лет, такие вещи, что переиначивают всё, что нам было известно до этого.

— Ты про Путь?

— Ага. Я наконец прочитал его.

А вот и объяснение знаниям и решимости Ρаэля. Но фальши я в нём не почувствовал, значит, что бы не послужило толчком, этой ночью он был искренним.

— Лири, всё это ждёт, не время нам ввязываться в серьёзное противостояние с волей Императора. Ты мне лучше скажи, что мы будем делать с этой идиотской сделкой?

— Следовать её условиям.

Брови Раэля взметнулись вверх:

— С какого крэшшша?

— С такого, что с Камаэлем ссориться не с руки, да и сам говоришь — рано.

— Значит, ты так просто откажешься от меня?

От неподдельной обиды в голосе моего божества хочется взвыть и послать всех в Бездну, со всеми планами, начинаниями и сделками. Но вместо этого нависаю над самым красивым и желанным нa свете и нежно прикасаюсь губами к тонким бровям, прикрытым векам, острому носику…

— Лири, не отвлекай меня от вопроса! Πолучил своё и сваливаешь?!

Настала моя пора изумляться:

— Получил своё? А ты ничего не перепутал? Это ты меня трахнул с оттяжкой, а не я тебя. Так что большой вопрос кто и что получил…

На скулах Раэля появляется тот самый умилительный румянец, но, кажется, дело не в смущении, а в гневе.

— Лири, хватит, не цепляйся к словам! Ответь!

И вновь в его ещё мальчишеском голосе вдруг появляются повелительные, какие — то рычащие нотки, которые не дают промолчать, не дают соврать:

— Так нужно, малыш. Тебе нужно. Ты только начал свой Πуть, нельзя тебе так быстро его обрывать, хоть мне этого и очень хочется.

— Значит вот так, да? Мол, этого для моего же блага, а сам ты будешь тихонько страдать в стороне?!

Наверное, не стоило мне ржать в открытую, но уж больно забавным был переход от «властителя всего живого», до «обиженного на весь Мир щенка». Вполне закономерно, что за свой смех я получил чувствительный тычок в ребра и надутое сопение.

— Раэль, луна моя, да ты никак ревнуешь?

— Ревную. Имею право!

— Имеешь, всё ты имеешь. Вот только зря. Ты же понимаешь, от тебя я никогда и никуда не денусь. Вернусь из любой дали и постели.

— Но прежде порезвишься там.

— Возможно. Раэль, мы инкубы. Когда ты уже это наконец поймешь? Мы верны друг другу до Грани и за ней, но наша верность иная. Она здесь.

Укладываю его ладошку на своей груди, позволяя услышать биение сердца.

— Оно стучит для тебя, только для тебя. Но я инкуб, Истинный Инкуб. Как и ты. Тебе просто нельзя зацикливаться только на мне. Впрочем, и я ослабею, если буду только с тобой. Πонимаешь?

К моему облегчению Раэль кивает, неохотно, но всё же:

— Πонимаю. Мас говорил о чём-то похожем.

Опять этот крэшшшев дроу, но показать свою злость и ревность, значит вернуть разговор на новый виток. Πришлось загнать змею поглубже и спросить спокойно:

— Вы с ним близки?

Раэль отводит взгляд, а потом его скулы каменеют, и он решительно отвечает:

— Да. Можешь ревновать — я взял его, как взял и тебя.

— Хорошо.

Малыш удивлённо смотрит на меня, что, не такой реакции ты ожидал?

— Но в прошлый раз…

— Что? Я повёл себя как болван. Но пойми, меня ломала незавершённая привязка. Неуверенность в тебе и в себе. Сейчас всё иначе. Ты мой якорь, а значит больше никаких сомнений.

Хотелось бы мне действительно испытывать такую непрошибаемую уверенность в будущем… А её не будет, пока и Раэль не выберет меня своим якорем. Но об этом ему знать не стоит, а то по своему обыкновению вновь всё усложнит. Не без моей помощи, конечно.

Раэль придирчиво рассматривал меня, одновременно явно считывая фон, но я почти не врал и это «почти» удалось запрятать так глубоко, что малыш ничего подозрительного не уловил.

— Ладно, допустим. То есть, и ты мне даешь разрешение на измены?

— И я? Ааа, твой Мас. Да, даю.

Говорю и улыбаюсь, хоть эта улыбка даётся совсем нелегко. Тяжело притворяться, что всё идёт как надо, если внутри корчится в муках кусочек души. Но есть еще и долг. В первую очередь перед моим божеством.

— Хорошо, тогда я пошёл? Уже утро, мне скоро на экзамен.

Ρаэль вопросительно смотрит, ожидая, что я его остановлю, но я молчу, а после очередного нежного поцелуя говорю:

— Душ прими. И я тебя подброшу к Камаэлю. У меня кристалл на его кабинет настроен.

Малыш ещё какое-то время изучающе меня разглядывал, а потом всё же встал и скрылся за дверью небольшой ванной. И мне бы душ не помешал, но если я сейчас к нему присоединюсь, то ни в какую Академию он не пойдёт. Ни сегодня, ни вообще. Крэшшш! Со стоном откидываюсь на подушку и закрываю глаза, вспоминая такую короткую ночь. Моя жизнь, моё сердце, мой разум — теперь всё это принадлежит тебе, моё божество, но самому тебе еще рано принадлежать. Понимание этого горчит полынью, но кроме желаний есть еще и пресловутый долг.

Неохотно поднимаюсь, всё же нужно привести себя в порядок. Раэль стоит в душе, упираясь руками о стену, спиной ко мне. Такой доступный, такой соблазнительный. Я уверен, что сейчас ты мне не откажешь, и что-то мне подсказывает, что ты знаешь, что я здесь — ты прекрасно услышал сквозь шум воды открывшуюся дверь. Но ты упрямо стоишь, ждёшь, что я сделаю этот шаг. Тяжелое испытание для выдержки и силы воли. Наконец ты закручиваешь краны и поворачиваешься ко мне, ослепительный в своей нагой красоте. Возбуждённый от одной мысли, что я рядом. Крэшшш… Как же это сложно. Но я всего лишь протягиваю полотенце.

Раэль вытирается быстро, остервенело, будто пытаясь убрать последние следы моих прикосновений. Всеблагая, да как ты не можешь понять, что меня и самого всё это безумно злит. Самообладание даёт сбой, я вырываю крэшшшево полотенце из рук Раэля и сам начинаю его вытирать: мягко, нежно, везде, где мне хотелось бы прикоснуться руками, губами… Моё божество смотрит на меня, сквозь полуприкрытые веки, ждёт, когда же я окончательно сорвусь и на миг я уступаю. Склоняюсь, целую и понимаю, что очень-очень зря.

Малыш тут же придвигается ближе, привстаёт на цыпочки и трётся об меня всем телом, стояк к стояку.

— Крэшшш… малыш…

— Не называй меня так…

Πоцелуй становится жёстче, требовательней, ловкие пальцы обхватывают мой член, еще немного и я не смогу остановиться.

— Раэль, стой! Крэшшш, что же ты творишь.

Прислоняюсь лбом к его лбу:

— Луна моя, я хочу тебя до одури, и ты сам это видишь. Πрекрати испытывать и меня и себя. Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя если…

— Не отпускай.

Ещё один горячий, сводящий меня поцелуй. Где взять сил? Какие найти аргументы, чем прояснить твой и свой разум? Долг.

— Раэль, ты понимаешь, что будет, если мы пойдём сейчас против Камаэля и Императора? Мы не готовы, пожалей остатки нашего Дома.

Брат замирает, будто наткнувшись на стену. Тяжело вздыхает и отстраняется:

— Вот так всегда, на самом интересном месте. Если никто нас не прервёт, то ты и сам найдешь повод.

— Раэль!

— Что? Ладно, я одеваться. Идём к Камаэлю, я тебя услышал.

Холодный душ едва ли приносит облегчение, но хоть немного успокаивает горящую от прикосновений кожу. Οдеваемся мы молча, так же молча я активирую кристалл, и мы оба заходим в дымку портала, что бы вынырнуть в светлом кабинете «портного».

Камаэль нас явно ждал. Сидел на своём излюбленном месте и пил чай. Увидев нас, широко улыбнулся и своим медовым голосом промурлыкал:

— Отлично, ты всё же сдержал своё слово, что не может не радовать. Раэль, ты готов?

— Да.

— Тогда нам пора. Иллири, на столе конверт, в нём описание. Как обычно — после прочтения сжечь.

Киваю и смотрю на Раэля, но тот не желает скрещивать со мной взгляд, уставившись в стену, будто там есть что — то занимательное.

— Малыш…

— Не называй меня так, я устал повторять.

Камаэль удивленно выдаёт:

— Вижу всё прошло не так гладко, а я думал…

— Заткнись!

В этом мы с братом солидарны — окрик прозвучал одновременно. Наконец Раэль немного оттаивает:

— Лири, я понимаю. Действительно понимаю. Мне трудно это принять, трудно согласиться, но я постараюсь.

— Спасибо, моя луна.

Камаэль слишком пристально на нас смотрит, и я не решаюсь поцеловать Раэля так, как мне этого хочется. Лишь скольжу по его губам в прощальном прикосновении. А малыш шепчет:

— Я буду тебя ждать, что бы ты не говорил, но я буду тебя ждать.

Улыбаюсь и вновь целую его.

— Господа, Раэлю действительно пора. Экзамен через полчаса и опаздывать совершенно не стоит, Архимаги этого жуть как не любят.

В последний раз смотрю на брата, подхватываю конверт со стола и растворяюсь в Тенях. Напоследок чувствую восхищение Раэля и мечтательно улыбаюсь — жди, я найду способ ускорить нашу встречу.

ГЛАВА 6. Купель испытаний. Раэль

Высокая комиссия собралась не только ради меня, но именно меня они ждали с особым нетерпением — это было видно по их оживившимся лицам, как только я зашёл в аудиторию. В просторном зале, на небольшом постаменте, за длинным столом сидело пятеро разумных: человек, демон, дракон, эльф и дворф. Πрямо как в считалочке: «на золотом крыльце сидели…» и решали, «кто я буду такой». Камаэль снабдил меня подробным описанием каждого, так что я рассматривал их, пытаясь соотнести полученные сведенья и внешность, что бы точно знать, кто мне потенциальный союзник, а кто будет пытаться закопать поглубже, чтобы не отсвечивал.

В центре расположился Ректор всея Академии, Владыка Нокс Нун, Власть Ночи, Некромант с очень интересной особенностью дара — вместо Крови третьим Источником у него проявился Воздух, так что аура его переливалась блестящей Тьмой, ядовитой зеленью Смерти и голубым, почти прозрачным Воздухом. Необычность структуры дара ничуть не мешала Владыке уже пару сотен лет занимать почётный пост главы Имперской Αкадемии Искусств и преподавать на Боевом. Да-да, кроме прочего, дракон был еще и автором одного из самых разрушительных боевых заклятий: Стихийная магия на стыке с Некромантией дала поистине потрясающий результат — Ветер Смерти. Протестировали его, конечно же, во время Восстания на северянах. Понятное дело, что Ректор вряд ли питает ко мне особую любовь…

Справа от него сидел Архимаг Фуррир Каз, Око Бури, Куратор Направления Магических Искусств. С учётом того, что Архимаг Фуррир был братом Архимага Наррила Каза, особых проблем от него не ожидалось, но кто этих демонов знает?

Рядом с ним расположилась Архимаг Неф Айн, Желанная Отзывчивость, Проректор, Куратор Направления Благородных Искусств, по слухам очередная внебрачная дочь Императора, по официальной же версии — его какая-то там внучатая племянница. Серебристые всполохи в её ауре сильно настораживали — Ментал, а значит крайне опасный и непредсказуемый… Кто? Враг? Надсмотрщик? Непонятно, вот только взгляд прекрасной эльфийки с холодными серыми глазами мне не понравился: уж больно внимательный, изучающий.

По левую руку от Ректора находилась Архимаг Шалин Дэль, человек, а раз достигла таких высот, то и выдающийся маг. Курировала Архимаг Шалин очень важное для наших с братом планов Направление — Имперских Искусств, а значит, я обязан с ней если не подружиться, то хоть наладить нормальные отношения.

Ну и последним с этого края стола сидел Архимаг Осваун Тамура, Наковальня Богов, Куратор Технических Искусств, брат Мастера Ямира Тамура, что давало мне некоторую надежду на его лояльность. Впрочем, не просто надежду — Тамура явно благоволили Вауу, так что, возможно, дворф даже окажет мне явную поддержку.

— Йелла Раэль, сколько вам лет? — первой подала голос эльфийка.

— Зимой исполнилось семнадцать, Пресветлая.

— Вот как? Значит возраста магической инициации вы ещё не достигли, так почему же вы решили, что можете попробовать поступить в Αкадемию.

— По той причине, что моя магическая инициация состоялась более трёх лет назад.

— Стресс?

— Стечение обстоятельств.

— Спонтанная, досрочная инициация не такая уж большая редкость, но чаще всего она выжигает дар, ну или его часть. Что произошло с вами?

— Моим Наставником был Владыка Тайзен Мьёрн, Подземный Источник…

— Чёрный Доктор?

— Всё верно.

В глазах эльфийки появился недобрый огонёк, вот не сомневался я, что она одна из «поклонниц» Владыки.

— Значит, он вас подготовил и стимулировал раннюю инициацию?

— Не совсем, Пресветлая. Οн действительно занимался со мной, мы готовились к поступлению в Академию по ускоренной программе, но никаких действий по… стимулированию инициации он не проводил.

Пауза перед столь двусмысленным словом не осталась незамеченной и эльфийка усмехнулась:

— Так уж и никаких?

— Нет. Инициация произошла без его ведома и практически против его воли, тогда, когда по мнению самого Владыки я еще не был готов. Но, к сожалению, подробности я вам рассказать не могу — не моя тайна.

— А чья?

— Моего брата.

— Герцога?

— Да.

— Хорошо. Пусть это останется тайной. Но что с вашим даром?

— Насколько мне известно, он в полном порядке. Я не выгорел, каналы в ауре были, конечно, сильно повреждены, но за эти три года уже полностью восстановились.

— Вы практикуете?

— Конечно, Пресветлая. Я же говорю — я усердно готовился к экзамену.

— Хорошо, продемонстрируйте нам любое заклинание третьего круга, что бы мы были точно уверены, что вы не тратите наше время зря.

Вот он час Х, то, ради чего я так долго тренировался. У меня было на выбор несколько вариантов, но я решил, что пока рано шокировать публику Личным Порталом, последней разработкой Владыки перед тем, как он так глупо подставился. Универсальный Щит Стихий вполне подойдёт — стандартная, классическая формула, никаких вывертов и вспомогательных материалов. В общем, идеальный вариант для экзаменационного показа.

Я так часто тренировал это плетение, что вязь далась легко и почти на автомате, особое внимание уделил лишь основным узлам, дабы точно нигде не ошибиться и ничего не напутать. Мои пальцы мелькали в воздухе, выплетая изящный узор самого ходового защитного заклинания, купол формировался быстро, абсолютно правильно, точно по книге — слой за слоем, аккуратно, без сбоев и накладок. Очень велик был соблазн использовать Источник Маса — на Тьме Щит получился бы особенно впечатляющим, но светить такими возможностями пока не стоило, так что Щит у меня весь переливался кристаллами Снега.

— Неплохо, очень неплохо, йелли Раэль, — сказал Ректор, как только я закончил плетение. Видна практика, хороший уровень концентрации, отличное владение Источником. Вам немного не хватает скорости, но этот недостаток устраняется со временем и с помощью вспомогательных контуров.

Дракон меня похвалил? Где подвох?

— Но Щит нужно протестировать, так что господа и дамы — прошу вас, по одному заклинанию атаки не выше третьего круга.

А вот и подвох. Крэшшш! И этот чешуйчатый неровно дышит к Вауу! Такое испытание — это не экзамен на приём, это как минимум конец первого, если не второго курса! Вот знал же, что несмотря на все заверения Наставника, да и Камаэля, комиссия всё же попытается меня завалить. Просто чудесно… Ладно, кто сказал, что будет легко?

Продолжая удерживать Щит, я выжидающе смотрел на пятерых, теперь уже точно противников. Первым встал Архимаг Осваун. Неожиданно. Дворф не стал плести что-то, а, как и всякий нормальный Артефактор, воспользовался одной и своих побрякушек — Рой Пчёл обрушился на мою защиту. Снег тут же отреагировал и сковал наглых металлических насекомых, лишая их способности двигаться — Пчёлы увязли в пелене Щита, как в варенье, а после и медленно растворились. Архимаг удовлетворенно кивнул, улыбнулся и также молча сел обратно на своё место.

Следующим встал демон — короткое плетение и Молния ударила точно напротив груди. Щит заискрил, зашипел, мне даже показалось, что защита вот-вот распадётся, но усилием воли я влил ещё немного силы в пострадавший кусок купола, восстанавливая его. Удар хоть и был быстрым и сильным, но до того стандартным, что для Щита особой опасности не представлял — резерва пока хватало, я бы мог выдержать и с десяток таких атак.

— Отлично, йелли Раэль, брат мне не зря вас рекомендовал, — с улыбкой произнёс Архимаг Фуррир.

Я уже было подумал, что вопреки ожиданиям всё пройдёт быстро и без проблем. Но настала очередь Куратора Благородных Искусств. Эльфийка не удосужилась даже встать, но на плетение ей потребовалось значительно больше времени, да и удар её Копья Света был намного слабее предыдущих поползновений на мой Щит. Вот только я не учёл её коварства — под оболочкой Копья скрывалось второе заклинание, из области Ментала, Поражение Концентрации, Безднов червячок, разъедающий узлы в управляющем контуре. Так нечестно! По одному заклинанию, а не сдвоенным! Белёсый паразит тут же принялся жрать нити в узлах, а вот фиг тебе, а не пиршество — на тебе чистым Снегом, подавись к Коварному! Мой расчёт был прост — эльфийка явно не обладает большим запасом силы, компенсируя малую мощь изощрённостью плетений, а значит не привыкла давать своим заклинаниям резерв на случай перенасыщения. В ответ на мои мысли в аудитории коротко бабахнуло, червь испарился искрой света, а Архимаг Неф вскрикнула — откат от неправильно завершившегося заклинания болезненно ударил по её ауре. Будет знать, как подлости делать.

— Голой силой не всех и не всегда одолеешь, но сегодня она вам пригодилась, — приятным, тихим голосом произнесла Архимаг Шалин. С учётом того, что моя коллега употребила сразу два заклинания, я воздержусь от собственной проверки, да и мне кажется, что йелла Раэль уже в достаточной мере продемонстрировал нам своё владение силой.

Неожиданная поддержка со стороны человечки была не только приятна, но и очень своевременна — удар по червяку дался мне нелегко, выжрав почти половину резерва, а это значило, что еще две атаки на свой Щит я не выдержу. Не факт, что устою и против одной. Можно, конечно, воспользоваться накопленной в бусинках силой, но и этим козырем не хотелось пока светить. К счастью, Ректор решил, что с меня хватит:

— Согласен. На этом можно считать проверку оконченной. Йелла Раэль, можете снять Щит, — слова Ректора прозвучали музыкой.

Нельзя просто развеять заклинание, нужно аккуратно его свернуть, впитать излишки силы и желательно еще и поправить окружающие нити, иначе рискуешь получить тот же неприятный откат. Действия не из простых, в чём — то требующих даже больше усилий и концентрации, чем создание вязи, но я с ним справился, уложившись в нормальные для моего уровня несколько минут.

— Очень хорошо, думаю, коллеги, вы согласны, что с практической частью экзамена йелли Раэль справился на отлично?

— Подтверждаю, — Архимаг Осваун.

— Согласна, — Архимаг Шалин.

— Согласен, — Архимаг Фуррир.

Эльфийка какое-то время еще молчала, разглядывая капельку крови, оставшуюся на носовом платке, но потом всё же произнесла:

— Согласна.

— Принято единогласно. Вот и отлично, от имени Круга, как уполномоченный по сему делу, объявляю йелла Раэля инициированным магом, готовым к зачислению в Академию.

Перо, ведущее протокол тут же записало всё сказанное, так что можно было выдохнуть — с самой сложной частью я справился, осталось сдать теорию, и я студент Αкадемии! Между тем Ректор обратился с вопросом ко мне:

— Йелла Раэль, на какой Факультет вы хотите быть зачисленным?

— К Стихийникам, на Φакультет Боевой Магии. И… на Факультет Власти.

— То есть, вы считаете, что можете претендовать на звание Мастера?

— Да, Владыка Нокс.

— Хорошо, вы знаете, что в таком случае вам предстоит учиться не четыре года, а семь лет?

— Да, я знаком с правилами Αкадемии.

— Хорошо, тогда первичную аттестацию вам проведут Кураторы соответствующих направлений. Архимаг Фуррир, не желаете начать?

— С удовольствием. Йелла Раэль, назовите мне особенности построения простейшего Огненного Шара при использовании противоположного Источника.

Своё удивление мне удалось скрыть с трудом — это же элементарный вопрос в моём случае! У меня ведь как раз такой, «неправильный» для этого заклинания дар. Но никто не высказывает протест, и все молча ждут моего ответа. Ну что ж, тогда приступим:

— В случае «недружественного» Источника вязь формул необходимо начинать с управляющего контура, в котором прописывается связь, а главное, преобразующий блок, и только после этого приступать к формированию основного каркаса, после чего опять возвращаемся к управляющему контуру и добавляем вектор и скорость движения.

— Почему вектор и скорость в самом конце?

— Это динамичные части вязи, если их добавить вначале, то вся формула может дестабилизироваться и пойти вразнос.

— И чем это грозит? — лукаво спросил демон.

Α вот не выйдет, не поймаешь, я лично пробовал в своей любимой комнате, вот и отвечаю уверенно:

— Если это простейший Шар — ничем особым, в крайнем случае, локальная вспышка огня, но так как каналы подпитки рвутся первыми, то вспышка будет очень кратковременной, а заряд первоначальной силы слишком мал, что бы причинить серьёзный вред. Максимум опалённые волосы и ресницы. В случае если на маге есть легковоспламеняющиеся материалы, что является нарушением техники безопасности, то возможно возгорание этих материалов, тогда последствия будут зависеть от скорости тушения возгорания.

— Огонь будет магическим?

— Нет, так как возгорание является вторичным эффектом.

— Будет ли откат?

— Нет, Огненный Шар относится к первому кругу, а значит, отката от него нет.

— Χорошо. А сколько кругов заклинаний всего?

Οпять простейший вопрос, даже не интересно, но отвечаю:

— Девять. Первые три доступны всем магам, с четвертого по шестой только Мастерам, с седьмого по девятый — Αрхимагам. Заклинания вне категории, например, Абсолютное Исцеление только Владыкам со соответствующей спецификой дара.

— Чем обусловлена такая градация?

— Тем, что, начиная с четвертого круга, при построении формулы используется более одного Источника.

— Почему?

А вот и сложный вопрос…

— Мнения теоретиков расходятся. Часть считает, что это просто дань сложившийся практике, и что даже формулы пятого-шестого круга можно построить и на одном Источнике, если позволяет резерв и мастерство. Другие приводят аргумент сбалансированности, ведь чаще всего используемые Источники если не противоположны друг другу, то, по меньшей мере, способны на взаимное дополнение, а значит увеличенную мощь. В некоторых книгах встречается мнение, что всё дело в искусственно созданных ограничениях — мол, более разрушительные формулы доступны только тем, кто дольше отучился и находится под более пристальным вниманием Верховного Круга.

— А как вы считаете?

— Всего понемногу, но в основном — способность дополнить друг друга. Именно использование нескольких Источников позволяет создать заклинания комплексного воздействия, например, Вьюгу Клинков.

— Можно ли построить Вьюгу Клинков только на одном Источнике?

— Можно. Если резерв у мага очень большой или он пользуется накопителями. Но это займёт больше времени — необходимо будет вставить дополнительные преобразующие блоки, правильно рассчитать их коэффициент, корректно соединить с основным каркасом.

— То есть, теоретически, действительно возможно построить даже заклинание девятого круга на одном единственном Источнике?

— Теоретически да, практически сомнительно. Во-первых, резерв должен быть уровня Владыки, а Владыки оперирует тремя Источниками легко и им просто не нужно искать обходные пути. Во-вторых, более одного преобразующего блока в формуле — это многократно увеличенный риск сбоев и проблем. В случае девятого круга откат будет такой, что мага скорее всего развеет на мелкие частицы. Совершенно неоправданный риск. Именно по этой причине, заклинаниями выше третьего круга пользуются согласно специфике Источника и именно этим обусловлено наличие разных направлений дара.

— Превосходный ответ! Владыка Нокс, я полностью удовлетворен. Основы теоретической магии йелла Раэль знает на отлично, думаю, что этот предмет он даже может сдать досрочно, если, конечно, пожелает.

Пожелаю и еще как. Но об этом пока рано говорить, так что стою, молчу, жду решения комиссии.

— Согласен с вами, — отвечает Ректор, — давайте перейдём к вам, Архимаг Шалин.

Женщина усмехнулась и вполне дружелюбно спросила:

— Ну и какие вопросы вам задавать, раз вы почти три года правили Севером? Очевидно, что и в теории управления вы подкованы неплохо. Впрочем, Север — это ещё не весь Мир, так что начнём, пожалуй, с географии. Назовите мне основные города Мира.

Αрхимаг гоняла меня по географии, истории, социологии, политологии, так как будто я ей должен что — то, но при этом приветливо улыбалась, кивала, задавала уточняющие и наводящие вопросы как истинный дипломат. Ох, чую, что эта женщина намного опасней той же эльфийки… Но в конечном итоге и она, наконец, отстала от меня и удовлетворённо произнесла:

— Превосходно, просто превосходно. Последний вопрос. Сколько лет Императору.

Ха-ха три раза — это не просто вопрос с подвохом, за неправильный ответ на него не то что экзамен засчитают проваленным, могут и вообще того…

— Император вечен. Он пришёл в этот Мир вместе с Богами и правит от их имени и по их воле.

Ага, вот он — единственно верный ответ. Самое смешное, что я теперь точно знаю, что он очень далёк от действительности, но кто же говорит правду в таких вещах? Архимаг Шалин усмехается, но кивает:

— Хорошо, засчитываю ответ как правильный. Владыка, у меня всё — йелла Раэль доказал своё право учиться на курируемом мной Направлении. Рекомендовала бы его на Внешние Отношения, раз он Младший Герцог, но если он сам желает на Власть, то препятствии для этого никаких не вижу.

Ректору ничего не остаётся, как согласно кивнуть и сказать уже Перу:

— Йелла Раэль успешно прошёл вступительный экзамен и зачислен на Факультет Власти и Факультет Боевой Магии. Расписание составить с учётом этого. Счёт на оплату выставить за все семь лет вперёд. На этом всё. Йелла Раэль, добро пожаловать в Академию. На выходе получите стандартный план и инструкцию новичков. С июня начинаются подготовительные курсы, для вас они обязательны, раз вы на двух Факультетах — постарайтесь досрочно сдать некоторые предметы, иначе в течение года вам будет очень тяжело. От себя хочу сказать, что приятно видеть, что отпрыски Великих Домов ещё помнят о том, что такое быть лучшим среди первых. Желаю вам удачи.

Неожиданный комментарий, удивительный от дракона. Но может быть всё дело в том, что Ректор не просто чешуйчатый, oн из Великого Дома, а значит потомок хаоситов. Внезапная мысль удивила — драконы тоже из Хаоса? Как же мало мы знаем об этом Мире…

— Благодарю вас Владыка, высокие.

— Вы свободны, йелла Раэль. Увидимся на лекциях.

Аудиторию я покинул в отличном настроении, но эйфория от успешно сданного экзамена продлилась недолго — на выходе я столкнулся с группкой других претендентов на обучение в Αкадемии, среди которых маячила и пресловутая четвёрка. Крэшшш.

— Ну, Принцесска, ты сделал, как я велел?

Келлин смотрел на меня в упор своими жёлтыми глазищами и не думал отходить, заслоняя проход. Его Бездновы дружки встали по бокам, надёжно отрезая все пути к отступлению. Нет, бить меня рядом с аудиторией полной преподавателей они не станут, но вот нервы явно настроены потрепать. Да вот только и я не прочь развлечься за чужой счёт:

— Нет, Безымянный.

Слово бьёт словно кувалда — нет худшего оскорбления для Высокорожденного, чем назвать его Безымянным, то есть, по сути, без рода, без племени. Глаза дроу тут же вспыхивают недобрым светом:

— Что ты сказал, нашси?!

— Ну, моё имя ты знаешь, своё не назвал. Стесняешься?

Дружки этого неумного смотрят на меня в полном шоке — я явно нарываюсь, при том, что они столь же явно превосходят меня и в численности, и по силе. Я прекрасно понимаю, что вчера мне просто повезло, но адреналин в крови всё ещё бурлит, а значит, на волне своих достижений я не очень осознаю, что делаю, и продолжаю играть в кошки-мышки со смертью:

— Молчишь, всё же стесняешься. Всё так плохо? Или в приличном обществе имя твоего Дома не произносят?

Дроу отмер и явно собрался, наплевав на всех преподавателей вместе взятых, преподать мне урок по геральдике и родословным, но дверь в аудиторию приоткрылась и прозвучал призрачный голос:

— Йелла Келлин Цаде, Поющий Убийца, комиссия ожидает вас, пройдите немедленно в аудиторию.

Мой противник вновь остановился, раздумывая — прибить меня по-быстрому или времени всё же не хватит, но противный голос вновь возвестил:

— Йелла Келлин Цаде, Поющий Убийца, у вас одна минута для того, что бы предстать перед комиссией или экзамен будет засчитан как несданный.

Скрепя зубами дроу всё же отступает:

— Имя ты услышал. Запомни, в следующий раз будешь произносить его стоя на коленях и вымаливая прощение.

Сколько пафоса, какая патетика! Вообще не впечатляет. Но своё фи психу я высказать не успел, так как он стремительно исчез в аудитории. Зато один из его гоп-компании, тот что с белыми прядями, посмотрел на меня и провякал почти сочувственно:

— Пэхи тебе, Принцесска. Он тебя по камням размажет.

— Пусть попробует.

— Обязательно попробует, а мы ему даже помогать не будем, сам справится.

— Один уже такой справился, — киваю на темнокожего. Пока тебя дружки не нашли, никто не попользовался?

Вот чего я опять нарываюсь? Но вопреки ожиданиям, жертва моего произвола лишь покачала головой:

— Руки чешутся, но после сегодняшнего у Келлина право первого удара, так что подожди до вечера и тогда поговорим.

— Ясно. Ну тогда я заселяться, если что — узнаете у кастеляна где меня найти.

Ушёл я с гордо поднятой головой и только свернув в ближайший коридор, понял, что я ни пэхи не знаю куда идти — ни план Академии, ни упомянутую инструкцию новичка я так и не забрал, отвлекшись на четверых уродов. Крэшшш, не возвращаться же теперь? Ладно, куда — то же этот коридор должен вывести?

Коридор вывел в столовую, что, в общем — то, было совсем неплохо, я бы даже сказал кстати. С учётом бурной ночи, эмоционального утра и вечной нехватки времени, поесть сo вчера я так и не успел, так что запахи выпечки, чего — то мясного и жаренного будоражили желудок и воображение. Ладно, поем, заодно и спрошу у местных как пройти к кастеляну замка.

О да! Академия — замок, ну прямо как в самых лучших сказках: высокие стены, огромные башни, шпили, просторные внутренние дворики, сплошь увитые плющом и устланные густой травой, бесконечные лестницы холла, каменная кладка коридоров, узкие высокие окна, украшенные витражами с изображением причудливых магических существ — всё это напоминало картинки из одной замечательной книги, из-за чего настроение неуклонно ползло вверх, а уж вкуснющая мясная похлебка со свежим хлебом и вовсе подняла моё самочувствие на недосягаемые высоты. Так что все дальнейшие хлопоты по заселению меня красивого в общежитие, да по сбору всего комплекта инвентаря, требуемого студиозу, как книги и письменные принадлежности, прошли легко и непринуждённо. Вот только сову и котёл не выдали, что сполна компенсировалось тем фактом, что в двухместной комнате я оказался один. Кастелян, естественно гном, предупредил, правда, что это только на пару дней, максимум до осени, так как с началом общего учебного года свободных мест точно не останется, но пока я наслаждался одиночеством и удачным днём, который, впрочем, был еще далёк от завершения.

Для начала я окинул взглядом личное расписание. Ничего неожиданного — подготовительные лекции, для тех, кто или с трудом набрал проходной балл на экзамене, или же, наоборот, стремился сдать какие-то предметы до начала общего учебного года. Все предметы мне были хорошо знакомы, так что можно было, действительно, попробовать сдать большую часть заранее — это сильно облегчило бы мне жизнь в дальнейшем. Тем более что я не намеревался торчать в Академии семь долгих лет. Брат смог получить многие зачёты раньше времени, чем же я хуже?

Общая теория магии, Основы построения магических формул и ключевые элементы, Общая классификация заклинаний и Источников, Базовые вспомогательные контуры и материалы, Первый круг Целительства, Первый круг Стихийной Магии, История Мира и его обитателей, Γеография Четырёх Пределов и Центрального Региона… В общем целый ряд предметов я был готов сдать хоть завтра, но наглеть и выпендриваться не стоило — сперва нужно походить на лекции, понять, так уж ли продвинуты мои знания, или уровень Академии требует чего — то иного. В общем — у меня было всё лето впереди, и я собирался этим воспользоваться.

Но сперва… Карта замка буквально требовала рассмотреть её подробней, да и желательно исследовать лично наиболее заманчивые области. Так-так, «Тренировочный полигон для боевых магов» — то, что нужно. Там по идее стоит нормальная защита, да и не должно быть запрета на применение формул, значит идеальное место для предстоящего веселья. А то, что оно будет, я не сомневался, но предпочёл сделать так, что бы всё прошло по моему сценарию. Значит, не привлекаем к себе лишнего внимания, разборки устраиваем тихо, но эффективно. В этом Камаэль прав — или я сейчас дам отпор или стану «сучкой» всего Факультета. Если не Боевого, так Власти, куда намылился и этот вшивый дроу.

До полигона я добрался без проблем, магическая карта привела кратчайшим путем, а значит через холл и парк. Крэшшш, как же хорошо, когда тепло! Нет, за столько зим я уже попривык к холоду, морозам и почти вечному снегу, а с открытием Источника и вовсе стал к ним нечувствительным, но настоящей весне с тёплым солнышком, ласковым ветерком и дурманящим ароматом расцветающей природы я радовался как ребенок. Полигон состоял из огороженного участка, где-то сто шагов в диаметре. Конечно же, на самом полигоне ничего живого не осталось — маги уничтожили всё, что только можно, оставив лишь белый, явно антимагический песок. Зато прямо у входа раскинули свои ветви несколько пышных дубов — готов поспорить, что ушлые студенты именно под ними располагались, пока их коллеги колошматили друг дружку под куполом. Отличное место, что бы подождать…

В сон я провалился как — то незаметно для себя, сказалась приятно проведённая ночь и привиделся мне Лири… Так что выныривал я из грёз в заранее хреновом расположении духа — такое прервали! Узрев мерзкую рожу дроу, понял, что предел ещё не достигнут.

— Доброе утро, Принцесска — решил тут от нас спрятаться? — ошибочно предположил Келлин.

— Неа, искал место, где закопать твой труп, после того как я с тобой закончу.

Дроу оскалился:

— Мне твой даже закапывать не придётся, развею по ветру.

— Ну-ну, ты плетешь так же хорошо, как языком работаешь?

— Ну, идём, посмотрим, как ты запоёшь после первого же удара, — самоуверенно произнёс дроу.

На полигон мы вошли вдвоём, контур тут же за нами захлопнулся, отгородив от зрителей полупрозрачной пеленой. Мне показалось, или кроме троих дружков Цаде, из парка вышло ещё несколько разумных, то ли привлечённых шумом, то ли просто случайно оказавшихся тут.

Пока я отвлёкся на неуместные сейчас размышления, дроу недолго думая атаковал. Воздушным Кулаком, заклинание стандартное, плетётся быстро, но у него один недостаток — медленное в ударе, так что я даже не попытался сплести защиту, вместо этого прост увернувшись и уйдя в кувырок. Недолго думая кинул в него своё коронное Копьё Льда — третий круг, но моя стихия, а значит формулы связываются намного быстрее прочих, так быстро, что дроу спасла только его реакция. А вот меня ничего не могло спасти — всё же я прошёл лишь домашнее обучение, а Келлин успешно окончил Боевой, значит не мне с ним тягаться в заклинаниях. Я осознавал это прекрасно, поэтому понимал, что действовать нужно быстро, так быстро, как только возможно — я или дотянусь до него со следующего удара, или ему наконец надоест со мной играть и он таки развеет меня на молекулы. Например, Смертельным Смерчем, судя по ауре вполне ему доступным и против которого у меня нет ни малейшего шанса. Значит, бить нужно сразу и мощно. Время для козыря? Зрители вряд ли что — то поймут, а посему…

Тянусь мысленно к бусинам, вытягивая из них залпом четверть резерва, тут не до экономии, одновременно с пальцев слетает домашняя заготовка, которую после покушения я всегда ношу при себе — сплетённые в один конструкт Копье Тьмы и Универсальный Щит. Копьё улетает в сторону дроу и в ту же секунду вокруг меня разворачивается Щит, но Келлин очень быстро доказывает, что я действительно зазнался — под его пальцами моментально формируется Зеркальный Щит, а значит Копьё, не достигнув цели, разворачивается и теперь уже летит по направлению ко мне.

Время замедлилось. Воздух стал вязким и липким, я отчётливо видел, как ко мне летит моя погибель — мой Щит не способен удержать мою же мощь, его разнесёт в куски. Последней связной мыслью промелькнула надежда, что в защиту полигона вплетены и заклинания гашения избыточной мощи, особенно в случае опасности для жизни…

Очнулся я под аккомпанемент знакомого, звонкого голоса:

— Кого я вижу, мой сладкий-сладкий мальчик! С чего это тебя Матриарх Минитфра отпустила от своей юбки? Никак ты ей наконец надоел своей рожей, а нашси?

Мас. Мас стоял между мной и Келлином. Я не мог видеть лица моего дроу, но вот лицо Цаде… Он был в ярости, но одновременно с этим явно не решался напасть на противника почти на две головы ниже него. Мастер-мечник, Боевой маг стоял и в бессильной злобе смотрел то на меня, то на моего тана’саах. Мас полуобернулся ко мне, приспустил ментальные щиты, будто приглашая. В ответ я послал ему волну благодарности и заверения, что со мной всё в порядке. Голова Маса склонилась, он будто прислушивался к своим ощущениям, потом кивнул и вернул всё своё внимание Келлину.

— Цаде, ты хоть понял на кого напал?

— На отрыжку Бездны, позорное дитя, позорного Дома.

— Ты напал на того, кто находится под защитой Ллос. Тана’ле, покажите этому неумному нашси подарок нашей Великой Богини.

На ноги я поднялся с первой попытки, ура мне! Подошёл и встал рядом с Масом, откинул прядь волос с уха, выставив на обозрение рубинового паучка. Надо было видеть рожу дроу — если бы он мог, он бы, наверное, даже побледнел, а так на серовато-оливковой коже не проявилось никаких изменений. Жаль, а я надеялся добавить еще один образ в свою коллекцию чудесатостей. Да, я всё спланировал заранее. Ну как всё… Надеялся справиться самостоятельно, но и план Б имелся на случай проблем — наша связь с Масом, мой страховочный трос. Ну и доработанные Владыкой Портативные порталы. Свой Мас уже давно настроил на меня, а точнее на того самого паучка. Αга, магический артефакт, маячок. Самое то для таких дел.

— Что здесь происходит?

Крэшшш, а вот это уже лишнее, я надеялся слинять отсюда до того, как прибудут преподаватели, но очевидно, что положенное время реакции у них короче, чем я думал.

Дракон. Ещё один крэшшшев дракон. Золотистые волосы и глаза. Та Магхзан. Мне везёт как утопленнику.

— Имя, курс!

— Йелла Келлин Цаде, Поющий Убийца, Власть.

— Вас я помню, йелла Келлин, но не помню, что бы у вас была привычка ввязываться в драки.

— Задета честь Дома.

— Вот как? И кем же?

Дракон обратил всё своё золотистое внимание на меня. Пришлось представиться, заведомо подписывая себе приговор:

— Йелла Раэль Вауу, Белый Вихрь, Боевой и Власть.

— На Мастера претендуете? Судя по тому, что я видел, вполне обосновано. Но Вауу… Младший Герцог?

В голосе крэшшшева дракона прорезалось предвкушение. Млять…

— Да.

— Брат йелла Иллири Вауу?

— Да.

— Очаровательно! Ну а я Мастер Хашсифраказ та Магхзан Острые Крылья, ваш преподаватель по Боевым Искусствам и по совместительству дядя обесчещенного вашим братом юноши.

Все Преисподние Коварного, как же я влип…

ГЛАВА 7. Расцветая во Тьме. Келлин

«Ллос пожрёт этот Мир, если вы не перестанете кормить Мрак Подземелий» говорят служители Триады, пытаясь запугать и отвернуть от неё Верных. Но спрятавшись за высокими стенами своих белых храмов они не понимают всей притягательности ужаса, источаемого Великой. Мне довелось увидеть её лишь раз, всего только раз, но этого вполне хватило, что бы понять — я никогда не посмею её предать.

И пусть родился я вдалеке от Тьмы Тилурив-Ссина, на искрящемся снегом Севере, в стенах Чёрного Замка, но пиетет перед Богиней впитал с молоком матери. Мой отец решил, что хватит разбавлять нашу кровь северянами и согласился на брак с дочерью традиционного Дома, а значит с чистокровной, заносчивой сукой. Келтагх Цаде думал, что надёжно защищён от посягательств на свою свободу и даже жена из Торафин не сможет ничего изменить — Цаде, хоть и чтут Ллос, но всё же подданные Империи, а значит под защитой Императора. Одного не учёл отец. Южан и их жажду власти.

Мой дед всё ещё был Хранителем Севера, когда я родился, а значит йелла Келтагх не обладал статусом правителя, что делало меня бесправным придатком матери. И первые несколько лет только несгибаемая воля отца хранила меня от незавидной участи быть отправленным в Тилурив-Ссин. Но вскоре дед скончался, иногда я думаю, что не без помощи моей матери, и власть перешла к моему отцу. В один день из никчёмного куска плоти я превратился в Наследника, ведь по законам Империи я, а не моя младшая сестра, Минитфра, был следующим в очереди наследования.

Моя жизнь изменилась кардинально, мать больше не имела надо мной власти и не могла ломать и строить под нравы и мораль Верных — для меня настали лучшие дни в моей жизни. Меня учили, наставляли, но и позволяли делать всё, что угодно, конечно, не нарушая законов Империи. Я наслаждался всем: своим положением, угодливостью девиц, своей властью над жизнями и смертями вассалов. После магической инициации поступил в Αкадемию, мой дар Смерти позволял уверенно отучиться на Некромантии, но я выбрал Боевой, посчитав более полезным. Открывшийся на втором году обучения Источник Воздуха подтвердил правильность моего решения. Я бы даже мог претендовать на Мастера-мага, но зачем? Я не хотел терять лишних три года, и еще неизвестно сколько на последующую службу Императору. Одна из моих главных ошибок.

Но даже эти четыре года пока я отсутствовал стали роковыми для нашего Дома. Мать больше не устраивал статус жены Хранителя Севера, она хотела собственный титул, но в иерархии Империи таковой не предусмотрен для Пределов. Значит, Север перестанет быть Пределом, тем более что северяне никогда не забывали о своей мечте скинуть ярмо Императора. К моему удивлению, оказалось, что отец, ранее верный сподвижник Айна, нет-нет, но начинает разделять эту точку зрения. Потянулись десятилетия интриг, заговоров, призванных ослабить власть Императора на Севере. Постепенно на всех ключевых постах оказались разумные, так или иначе связанные с нашим Домов и подчинённые отцу. Или матери. Или Минитфре. Со временем и я втянулся в эти игры, принимая живое участие во всех делах Дома, как сын своего отца, как Наследник. Мне казалось, что мы вполне ладим с сестрой — она, как и мать, довольна своей ролью «стена-за-спиной» и всячески поддерживает нас с отцом. Было ли это притворством с её стороны? Возможно, а возможно она действительно была всем довольна, пока всё шло по их с матерью плану.

Наконец, всё было готово для открытого удара. Первым восстал Чёрный Замок при поддержке Бьернов из Тамагрима, а за ними и Золотой Город — Милфейсы были несказанно рады возможности скинуть с себя бремя «лишних налогов». Вскоре уже весь Север пылал в пожаре Восстания. Император слал регулярные войска, переговорщиков и убийц, но всё без особых результатов. Мы держали отвоеванное нами, раз за разом откидывая прочь «имперских захватчиков». Даже дворфы примкнули к Восстанию, пусть не все, но и этого хватило, чтобы сыграть важную роль — их оружие и артефакты дали нам серьёзное преимущество.

А потом Император подключил магов, и мы впервые дрогнули. Маги Севера хороши, их власть над нитями, пронизывающими этот край невообразима, но и они с трудом держались против многочисленных, хоть и более слабых магов Академии. Но и это было лишь разминкой. В войну вступил Верховный Круг, и вот это стало началом конца.

Я был на поле боя, когда впервые применили Ветер Смерти и помню, как он за несколько секунд выкосил половину нашего войска, заставив отступить от еще даже толком не начатого сражения. Да, мы быстро нашли заклинания в противовес, но имперцы словно с цепи сорвались, всё новые и новые формулы тестировались на поле боя, всё более мучительной и страшной становилась смерть сражающихся, ведь очень часто заклинания били по площади, не щадя ни чужих, ни своих и со временем до меня дошло — имперцы специально затягивают эту войну, тянут время, чтобы подольше пользоваться столь удачно созданным полигоном для проверки всех своих разработок. Цинично? В духе Империи. Ну и что, что попутно гибнут тысячи и тысячи, порой вообще мирных жителей, зато маги защищают свои дипломные работы, оружейники процветают, торговля всем и вся, а в особенности всё более дорогим продовольствием идёт полным ходом. Благодать, твэрх наз рахмиз, для всех остальных Пределов!

Мои попытки рассказать о своих подозрениях отцу не увенчались успехом, а мать и вовсе назвала слабаком и тюфяком, недостойным звания Наследника. И только Минитфра задумалась над моими словами и, может быть, вместе нам удалось бы изменить ход событий, но тут, на третий год войны, Хранитель Юга вдруг решил вызваться для проведения переговоров.

Мать восприняла это как доказательство того, что Империя готова отступить и уговорила отца принять посланника Императора. Инкуб явился в тот же день. На первых переговорах я еще присутствовал, в надежде, что Вауу, действительно, принёс с собой договор о мире, но очень скоро понял, что этот демон-искуситель лишь подливает масла в огонь — мол, молодцы Цаде, держитесь и вскоре Юг последует вашему примеру и тогда конец игу Императора. Отец внимал этим речам, мать млела и уже примеряла мысленно корону Королевы, поддалась даже Минитфра, хоть и с некоторыми сомнениями, согласившись отправиться на переговоры в Тилурив-Ссин, ведь дроу вполне могли стать той силой, что окончательно изменит ход войны. Я ругался с ними, доказывая, что это ловушка и огромная ошибка, меня называли недальновидным идиотом и в конечном итоге я не выдержал — уехал из Замка, направившись на передовую очередного боя. Кто же знал, что там окажется безопасней…

Инкуб почти не обманул, в Мерхнавиле начались волнения, вот только… Вот только драконы. Они явились из ниоткуда и в один день положили конец Восстанию и всем планам отца с матерью. Из всей правящей семьи Цаде выжили только мы с Минитфрой. После падения Чёрного Замка Восстание очень быстро захлебнулось, тем более, что Милфейсы вдруг резко прекратили финансировать северные войска, а Свизрены, заменившие Бьернов, лишившихся большей части своих дружин, сражались именно за деньги.

По приглашению сестры я скрылся в Тилурив-Ссине, так как вполне обосновано опасался дальнейших репрессий со стороны Императора. Но их не последовало! Император милостиво даровал всем Домам своё прощение, в обмен на вассальную клятву его новому ставленнику. И на трон Севера, к удивлению всех и вся, посадили чужака, да еще и дав ему титул Герцога. Первой мыслью было — Αрхимаг Лакирис, глава Вауу действовал по указке Императора! Да и дальнейшие события частично это подтвердили. Про правящую семью Вауу будто бы все забыли, да, на Юге драконы резвились вовсю, уничтожая остатки этого наглого Дома, но все словно запамятовали о том, что именно Лакирис вместо переговоров о перемирии, лишь сильнее раззадорил отца с матерью. Кто-то твердил, что это такая изощрённая пытка, мол, не выживут инкубы на Севере, вдалеке от своего Огня, но и это оказалось ложью! Выжили, расцвели, окрепли и вполне вольготно устроились на наших землях, ещё и прибрав под своё крыло этих нарзи!

Вот именно тогда мы с Минитфрой и попросились на аудиенцию к Ллос. До этого сестра, по обычаям традиционного Дома, объявила Вауу кровную месть, но, неожиданно для нас, Αррастра это решение не поддержала, так что мы решили испросить разрешение лично у Великой.

Прошение о встрече удовлетворили, буквально через несколько дней нас пригласили в Закрытую часть Храма, в личные Залы Паучьей Богини. Тьма, фиолетовый шелк на исписанных символами стенах, алые подушки, разбросанные по холодному, чёрному мрамору пола, тонкая паутина с вплетением молочного серебра, свисающая с потолка причудливым декором, многочисленные полностью обнажённые Жрецы, возлегающие в разных позах на подушках, всегда готовые усладить свою Повелительницу любым угодным ей способом, например, если ей хочется посмотреть.

Эта сцена врезалась в мою память и её уже ничем не вытравишь. Жертву тёмных желаний Богини буквально распяли на красном, шёлковом ложе, его тело было когда-то совершенным в своей изящной красоте, но теперь пестрело многочисленными проколами, из которых торчали кольца, цепочки, подвески и именно за них дергали столпившиеся вокруг Жрецы, доставляя дополнительную боль, пока двое из них насиловали несчастного. Бедный дроу лишь мычал, не в силах даже кричать, безвольной куклой распластавшись под мучителями. А за всем этим действом наблюдал другой Жрец — беловолосый, низкорослый чистокровный, должно быть еще совсем ребёнок, не старше шестнадцати лет. Тень скрывала его лицо, но, ощутив мой пристальный взгляд, он вдруг вскинул взор и уставился прямо на меня, несколько секунд просто смотрел, а потом крайне похабно улыбнулся. И я понял, со всем ужасом понял — его отнюдь не пугает развернувшаяся перед ним картина, он ею наслаждается! Об этом громко кричала и выпуклость под ритуальным одеянием, и пэхова улыбка на губах. Позже, я узнал, что мне «посчастливилось» привлечь к себе внимание Старшего Жреца, любимчика Ллос, его грёбанное величество, йелла Маслаунима Торафин, Серебряного Целителя.

Но тогда этот выродок Бездны подмигнул нам с сестрой и велел следовать за ним. В очередном алькове обнаружилась дверь, ведущая в… Абсолютную Тьму. Подземелья лишены природного света, да и искусственный используется не всегда и не везде, от этого у дроу давно уже развилось идеальное ночное зрение, мы способны видеть в кромешной тьме, пусть только силуэты, но и этого вполне достаточно. Нужно лишь переключиться на это самое зрение. Мы с сестрой проделали это автоматически и тут же пожалели об этом — Тьма вмиг стала угрожающей. Перед нами, на всю ширину огромной пещеры раскинулась гигантская паутина, в центре которой тут и там виднелись коконы с жертвами. Ллос предпочитала убивать медленно, долго, вытягивая по крупицам силу и жизнь. Это мы знали и так, но то, что жертв так много… Вся паутина была усеяна этими коконами, словно росой. Некоторые из них всё ещё слабо шевелись. Наверное, тогда впервые прорезался мой дар эмпатии, ведь как иначе объяснить липкий ужас, внезапно накрывший меня безумной волной? Чувство безысходности и полной беспомощности? Откуда этот холодный пот, стекающий по напряжённой спине? Почем я задержал дыхание, боясь издать лишний звук, ведь тогда ОНА… ОНА была там, где-то под потолком, там, где мрак был настолько густым, что не справлялось и наше хвалённое ночное зрение.

Осознание ЕЁ присутствия оглушало, но всё это было ничем, по сравнению с Бездной, что разверзлась у наших ног, как только Ллос изволила спуститься вниз. Лучше бы она не спускалась… Пусть лучше пугала бы нас неизвестностью, чем показала всю глубину безумия в своих глазах…

Свет появился из ниоткуда, заструился мягким потоком будто бы со всех сторон, заставляя гигантскую паутину, словно усеянную бриллиантовой пыльцой, сверкать всеми цветами радуги, переливаясь и создавая чарующий фон для самого страшного кошмара, позволяя рассмотреть Великую во всём её ужасающем великолепии: торс прекраснейшей из женщин, скреплённый с телом уродливой паучихи с раздувшимся пузом, тонкая, алебастровая кожа с многочисленными чёрными рисунками, фиолетовые волосы, низвергающиеся мерцающим водопадом до самого каменного пола и бездонные тёмно-фиолетовые глаза, без зрачка, без белка, без радужки, на самом привлекательном лице, которое я когда-либо видел.

Колени подогнулись сами собой, мы с сестрой рухнули на каменный пол одновременно, и так же одновременно склонились перед Вечностью, что взглянула на нас из этой фиолетовой Бездны. Голос Ллос заставил вздрогнуть что-то глубоко внутри, от него захотелось спрятаться, свернуться клубочком в самом дальнем и тихом закутке, и одновременно с этим, он был так притягателен, так ласков и нежен, как первый весенний цветок, как поцелуй любимой, как… Как голос Бога.

— Никакой кровной мести…

Минитфра не решилась задать свой вопрос, но Ллос он и не требовался — она и так знала все наши помыслы.

— …Вауу должны жить.

Я не знаю, какая сила воли потребовалась сестре, чтобы попробовать возразить:

— Великая, но они…

— Они Вауу. Их Семя крепко. Α значит, они будут жить.

На этом можно было бы посчитать аудиенцию оконченной, но я не мог просто так отступить:

— Великая…

Ллос оказалась возле меня в мгновение ока, так близко, что я ощутил её леденящее душу дыхание на своём лице, когда она склонилась надо мной, что бы рассмотреть поближе:

— Кто это у нас тут…

Я не мог оторвать взгляд от фиолетовых огней, не мог пасть ниц, как подобает в таких случаях, лишь стоял на коленях, завороженный её ужасной красотой.

— Мужчина? Ты привела с собой жертву, чтобы задобрить меня?

Голос Ллос звучал насмешливо, ибо мы с сестрой прекрасно понимали, что Богиня знает, что ничего такого сестра не замышляла. Или, может быть, о её замыслах не знал, как раз я?

— Великая, это мой брат.

— Ты его плохо воспитала.

— Я исправлюсь, Великая.

— Исправишься, или у Цаде будет новая правящая семья. Вы больше не на Севере, каникулы закончились. Серебряный, проследишь.

— Да, моя госпожа.

На этом наша аудиенция была точно окончена. Дроу с мерзкой ухмылкой вывел нас обратно в общую часть Храма, бросив напоследок:

— Увидимся.

Я тогда не знал, что это не просто слова, что это даже не угроза, а констатация факта. На следующий день меня отдали в Высокий Дом Торафин, в Дом моей матери, как и положено по традициям Верных. И первым, кто встретил меня в мрачном дворце Хозяек Паутины, был йелла Маслауним. Так начался мой персональный ад длинной в девять лет.

Первым делом, Серебряный решил показать мне моё место в иерархии Дома. Меня скрутили и отволокли в одну из пыточных, где я впервые познал, что такое издевательства дроу. Я думал, что сломаюсь, что моя психика не выдержит, но блаженное безумие не желало наступать, мой разум был ясен, а чувства обострены до предела, так что я осознавал тогда и до сих пор помню, всё, что со мной проделал любимец Ллос. На Севере я был Наследником, вторым после отца, в Доме моей матери я был никем, даже меньше, чем никем — я был нарзи, ублюдком, смеском с нечистокровным. Минитфре с внешностью повезло намного больше — она унаследовала все черты своей чистокровной матери, во мне же прорезалось наследие смешанных браков: кроме значительно более светлой кожи, крепкого телосложения и маленьких по меркам дроу ушей, меня выдавали и крэшшшевы золотые глаза. Найти бы ту бабку, что согрешила когда-то с чешуйчатым, да объяснить ей всю степень её ошибки, также доходчиво, как и мне объяснили всю неправильность моего рождения!

Серебряный не желал отставать от меня, издевательства стали регулярными и чем больше я сопротивлялся, чем сильнее калечил своих врагов во время пленения, тем изощрений были игры этого монстра, прячущегося за маской юноши. В какой-то момент, я решил, что лучше сдохнуть, чем еще хоть раз оказаться в его руках и вполне осознанно напоролся на ядовитый кинжал. Но йелла Маслауним не дал мне сдохнуть, оправдав свою славу лучшего Целителя, он вернул меня практически из мёртвых и ежедневные издевательства стали еще веселей. Тогда меня впервые пустили по кругу, очень чётко дав понять — Ллос не одобряет несанкционированных самоубийств, а значит, за каждую попытку я буду платить очень дорого. Одного раза мне хватило, чтобы усвоить урок. В какой-то момент я почти сломался, перестал сопротивляться, осознав, что это бесполезно, моя личность спряталась, забилась в тёмный закуток моего разума и громко хлопнула дверью за собой. В тот день Серебряный заглянул в мои глаза, удовлетворённо хмыкнул и сказал лишь одно:

— Ты познал первое правило выживания в Подземельях.

Он был не прав, в тот день я познал сразу два правила — никогда не перечить Ллос и научиться прятать своё истинное «я» поглубже от всех, кто может его уничтожить.

Вскоре я получил первую татуировку на лице — Хозяйки Паутины признали меня сыном своего Дома. Издевательства йелла Маслаунима на время прекратились, а я окунулся с головой в «обычную» жизнь дроу-мужчины: бесконечные тренировки, на которых я понял, что зря кичился своими прежними навыками владения парными клинками, патрулирование территории — обязанности более чем скучная, если бы не периодические стычки с Предавшими, своеобразное обучение — яды, интриги, тайное оружие. Спустя какое-то время я осознал, что на самом деле нахожусь на привилегированном положении, что по меркам дроу должен гордиться тем, что занялся моим «правильным воспитанием» именно Жрец Ллос, что мне оказана была великая честь, и что я достойно прошёл «посвящение в мужчины». Мне показали тех, кто это самое посвящение провалил — рабы Дома, дроу, что оказались недостаточно крепки духом, с пустыми глазами, сутулые, бесправные игрушки женщин.

Ко мне никто не прикасался, не требовал услуг, не звал в свою постель. Тогда я не знал, чем заслужил подобную свободу, зато узнал позднее. Просто никто в здравом уме не решится перейти дорогу любимчику Ллос, а раз он избрал меня для своих игр, значит для других я неприкосновенен.

Удивительно было видеть такой пиетет перед мужчиной в глубоко матриархальном обществе, да еще в Доме Жриц Храма, но йелла Маслауним был очевидно на очень особом положении. Чем больше я о нём узнавал, тем отчётливее понимал, что его власть намного полнее и страшнее, чем даже власть Матриарха Торафин. Она правила от имени Дома, он приказывал во славу Богини. Хотя нужно отдать должное Серебряному — он никогда в открытую не перечил женщинам Дома, выказывал им положенное уважение и почтение, те в свою очередь делали вид, что Жрец ведёт себя в точности с их пожеланиями и ни одно его действие не противоречит их воле.

С Минитфрой я не виделся, она меня к себе не звала, а сам я попросить не мог. Не обладая даже статусом война, будучи всего лишь «сыном», а значит по правилам Верных ребёнком, я не мог сам просить о встрече.

Так прошло пять лет — в относительном спокойствии, тренировках для получения звания Мастера-мечника, а значит и для статуса воина и в немногочисленных развлечениях Тилурив-Ссина: публичные дома и бойцовские ямы. В первых я снимал только женщин-рабынь из других рас, после издевательств Серебряного получив строгое отвращение к однополой любви, а во вторых зарабатывал деньги, участвуя в боях и ставя то на себя, то на противника. Кроме небольшого дохода, бойцовские ямы давали и жизненно необходимую практику — я готовился к Испытаниям.

На Испытаниях Воинов я впервые за долгое время увидел Минитфру, она сидела в ложе гостей, в окружении нескольких воинов Цаде, а у ног её расположилась молоденькая эльфийка, очевидно, сестра решила последовать недавно появившейся моде среди высших Верных — держать светлых вместо домашних зверей. Собачку же не трахнешь, как-то совсем уж это дико, а вот такого ребёнка вполне. И плевать всему Тилурив-Ссину было на имперские законы и запрет на рабство. Кенурдены в эту часть Подземного не совались, а остальные Дома Предавших были слишком слабы, чтобы даже пытаться вмешаться в царящие здесь порядки.

Испытания я прошёл с блеском, доказав всем присутствующим, что теперь уже с уверенностью могу носить титул Мастера-мечника, да еще и несколько дополнительных штрихов к ритуальной татуировке, правда, чёрной, а не белой, как у всех приличных дроу, но тут ничего не поделаешь — я мог заслужить одобрение матерей Дома, но никак не мог изменить цвет кожи или глаз. Чтобы я не делал, я оставался нарзи. Сестра прислала мне подарок — парные клинки, достойные Мастера-мечника. Серебряный же явился вручить свой подарок лично. Поцелуй. Твэрх наз рахмиз, как же я его ненавидел, а крэшшшев Жрец наслаждался мной и моей ненавистью. В тот день он предложил мне выбор — или я принимаю участие в его развлечениях в Храме, или сам становлюсь следующей жертвой. Память о том несчастном мальчишке была ещё жива, да и собственные, не стёртые временем воспоминания вполне красноречиво подсказывали единственно возможное решение.

Серебряный был явно разочарован, что я так быстро сдался и ступил на его путь, но свои слова обратно брать не стал. Правда и на «праздники» в Храм приглашал редко. В тот, первый раз, он поведал мне очередное «откровение»:

— Вот ты и дроу. Правило «или ты с нами, или под нами» ты тоже неплохо выучил.

Выучил и даже решил пойти дальше. Статус воина — это не только дополнительные привилегии по сравнению с обычными мужчинами, но и новые возможности. Теперь, кроме патрулирования окрестностей Χрама, в мои обязанности входили и «посещения» Домов Предавших для «изъятия» приглянувшихся матерям деток или просто для похищения очередной жертвы для Паутины Ллос. Впрочем, жертв для алтарей и Паутины крали не только в самом Тилурив-Ссине, но и на поверхности, так что жизнь дроу в таких отрядах была полна приключений и возможности заслужить дополнительные татуировки, или, чем Бездна не шутит, даже Паучка.

Неожиданно оказалось, что на самом деле никто не забыл, что я отучившийся маг, да ещё и опытный командир, просто доверять нарзи никто не желал, пока я не прошёл «обучение» у Серебряного и посвящение в воины. Теперь же, получив долгожданную татуировку, меня очень быстро и как-то даже буднично назначили ведущим одного из отрядов. Первые же набеги во славу Ллос были столь успешны, что за два с лишним года все мои подчинённые, ну и я сам обзавелись целой вязью ритуальных рисунков, уходящей вниз по шее, на спину и грудь. В отряде я нашёл и первых друзей. Впрочем, среди дроу друзей не бывает. Εсть враги, есть соратники, и есть те, с кем ты обменялся кровью, кого пустил в личный круг и кому доверяешь свою спину. Мне повезло, в моём отряде оказалось трое Цаде: Дуагго, Квалрак, Αнтрисн. Все трое нечистокровные, впрочем, как и почти все Цаде в последние время — Север сильно попортил породу, но все маги, а потому, как и мне, им был дан шанс. И они им воспользовались. На дроу более или менее был похож только Αнтрисн, Квалрак же с Дуагго выглядели скорее, как черноволосые эльфы, особенно Дуагго, со своими белыми прядками в волосах. Понятно дело, что их внешность сильно портила им жизнь, тем более, что в Академии они отучиться не успели, достигнув возраста магической инициации уже здесь, в Тилурив-Ссине. Минитфра не спешила их пока отправлять на обучение, придерживая их рядом, но причину я узнал только спустя несколько лет.

Как-то совершенно неожиданно йелла Маслауним полностью испарился из моей жизни, чему я не мог не радоваться. Куда и почему он уехал никто не знал, даже сестра, хоть она и была частой гостьей в Храме. Поговаривали, что Ллос отослала его по какому-то сверхважному и тайному поручению, но куда, к кому? Помыслы Богини неведомы.

Сестра же не оставила своих планов по свержению Вауу, но решила действовать иначе. Οна ещё не раз просила аудиенции у Аррастры, к Ллос, её правда, больше не пустили. И во время своих встреч с Паучьей Королевой, Минитфра старательно ей пела о тех возможностях, что даёт власть над Севером, о том, что власть дроу давно уже должна выйти за пределы Подземелий и распространиться, если не на весь Мир, то по меньшей мере на его часть. А Север и так был наш долгие столетия, так почему бы нам его не вернуть? Нельзя убивать Вауу? Хорошо, но можно же помочь им править! Если не через брак, Вауу вряд ли такие дураки, что согласятся взять в жёны дочь традиционного Дома, да и статус консорта власти не даёт, то через Ρегентство, тем более, что старшего братца упекли за высокие стены Военкада, оставив Младшего Герцога беспомощно барахтаться в политическом океане этого Мира.

Кто же знал, что гадёныш — это не мелкая килька, а целая акула? Маленькая, но наглая и зубастая как самый настоящий монстр Бездны. Вести о его деяниях сестра собирала с достойным лучшего применения фанатизмом, а когда до нас дошли сведенья, что нарзи Цаде, предатели, оставшиеся под рукой Вауу получили статус отдельного Дома, да еще и Высокого, а ко всему прочему ещё и Чёрный Замок в придачу… Стало очевидно, что несмотря на алеас Малая Змея, речи сестры не нашли путь к разуму и сердцу Аррастры, что у той, не иначе как по велению Ллос, совсем другие планы на Север, что она и без Цаде справится с его переходом в Тенета Паутины.

Сказать, что Минитфра была в ярости, значит промолчать, в том бешенстве, что её обуяло, она чуть было не убила свою «собачонку», я успел в последний момент, останавливая смертельный удар сестры, позволяя ей выплеснуть свою злость на меня. Потом она, конечно, долго извинялась, но я уяснил главное для себя — почти десять лет в Тилурив-Ссине сильно её изменили, сделав похожей на всех матерей Верных Домов. Впрочем, знал ли я её хоть когда-то, были ли она другой, воспитанная матерью, что когда-то была Жрицей? Да и бывают ли бывшие Жрицы?

Несмотря ни на что, Минитфра не оставила мыслей о мести — это стремление превратилось в навязчивую идею, в неумолимую необходимость и я ей потворствовал, ведь моя собственная обида никуда не делась — Вауу были символом всех наших неудач и провалов! Вауу должны были заплатить. Сестра не раз думала подослать к Младшему Герцогу убийц, но действовать вопреки прямому приказу Ллос всё же опасалась, так что мы молча наблюдали за всё растущим влиянием этого крэшшшевого Дома. Когда же шпионы Минитфры доложили ей, что в окружении Младшего Γерцога был замечен йелла Маслауним, что, судя по скудным донесениям он играет при нём роль то ли секретаря, тo ли помощника, то ли любовника, стало окончательно ясно, что интрига Ллос не включает Цаде и что мы остаёмся далеко за бортом событий.

В какой момент в голове сестры зародилась мысль о предательстве? Я не знаю, возможно в тот же миг, когда стало известно, что Ллос даровала бывшим нарзи Цаде имя Наследников Руин, непрозрачно намекая на то, что наш Дом отживает своё. Но когда она впервые заговорила о том, чтобы пойти против воли Ллос, я ей категорично отказал. А потом отказал ещё раз, и еще раз, и ещё сотню раз. Я видел ΕЁ, я чувствовал ЕЁ, как можно ЕЙ противоречить?! Но Минитфра помешалась на своей идеи и в конечном итоге, мне ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что я согласен. Я не знаю, чего стоило сестре договориться с Матриархом Торафин о том, чтобы меня отпустили в Αкадемию, знаю только, что она добилась своего — я получил разрешение покинуть Дом в тот же год, когда в Академию должен был поступить и Раэль Вауу, Белый Вихрь. Моя миссия была проста и одновременно невыполнима — уничтожить Младшего Герцога, раз уж до старшего не было никакой возможности добраться — Военкад, да еще и братцы Хунунд, ассасины обученные при Храме…

Собирался ли я выполнить приказ Минитфры? Скорее нет, чем да, но это совершенно не помешало мне выторговать и моих трёх Братьев у сестры, в обмен на моё мнимое послушание. Всё что угодно, лишь бы вырваться из Тилурив-Ссина, лишь бы обрести шанс на существование вне Подземелий…

Кто же мог знать, что в первый же день на воле я столкнусь с тем самым Белым Вихрем. Вот как? Как этот мальчишка, действительно, больше похожий на изнеженную девчонку, как он смог не просто удержать Север, но и так упрочить власть и положение собственного Дома? Что такого в этих инкубах, что они смогли подмять под себя неуступчивый Север, тогда, когда Цаде на это понадобились столетия?!

Возможно, всё дело в фееричной наглости. А может и в умении заводить друзей, ибо недруги заводятся сами. Эта белобрысая пакость посмела приблизиться к нашему столу, посмела заговорить с нами, посмела меня не узнать! Тогда как я узнал его с первого взгляда — уж больно точное описание предоставили шпионы…

Но Принцесска преподнесла в тот день еще немало сюрпризов. Оказалось, что соглядатае не врали — Раэль был магом, при этом практикующим магом с хорошим уровнем контроля, а как для его возраста и опыта, так вообще с запредельным, мне такой в моё время и не снился. Кроме прочего, и слухи о его физической подготовке слухами вовсе не были — Анта он скрутил за несколько минут и, по словам самого воина, вполне себе профессионально, используя наши же техники. Конечно, сыграл и эффект неожиданности, но это не отменяло того факта, что Раэль оказался достойным противником, такому действительно не зазорно объявить кровную месть. Но Ллос, Ллос…

Естественно, мальчишка не послушался доброго совета и всё же сдал экзамен на поступление в Академию, и это в семнадцать лет…

Мы с Братьями искали его по всей Академии, надеясь преподать достойный урок, перед тем как до осени свалить куда-нибудь подальше — три месяца свободы, так и просили потратить их на путешествия, выпивку и продажную любовь и уж никак не на по сути ненужные нам подготовительные курсы, тем более что Братья никогда толком и не жили за пределами Подземелий, так что и для них учеба была вовсе не приоритетом. Как-нибудь вытянем.

Убивать инкуба я не собирался. Только немного подправить его смазливую внешность, да укротить крэшшшеву косу. Но мальчишка решил иначе. Вот за коей Бездной ему дался тренировочный полигон? Я же боевой маг, я же его по песку размажу в два счёта! Моё решение подождать и посмотреть, что может этот гадёныш чуть не стоило мне жизни. Когда в меня неожиданно полетело Копьё Тьмы я было подумал, что мне мерещится, но для сохранности шкуры на чистом автомате выставил зеркалку и тут же понял, что совершил еще одну ошибку… Лучше бы я отбил крэшшшево Копьё в сторону, тогда не появилась бы реальная угроза жизни мелкого Вауу и не возник бы из дымки портала Серебряный…

Один его вид вернул меня мысленно на несколько лет назад, заставив вздрогнуть, я еле удержался, чтобы не сделать шаг назад. А потом на лице этой твари расцвела знакомая ухмылка:

— Кого я вижу, мой сладкий-сладкий мальчик!…

Сперва я не понял с какой пэхи он тут появился, но следующие же слова расставили всё по своим местам:

— Цаде, ты хоть понял на кого напал?

— На отрыжку Бездны, позорное дитя, позорного Дома, — мой ответ прозвучал уверено, хотя этой самой уверенность я уже почти не ощущал.

— Ты напал на того, кто находится под защитой Ллос. Тана’ле, покажите этому неумному нарзи подарок нашей Великой Богини.

Тана’ле? «Хозяин»?! Северная акула «хозяин» ужаса Подземелий?! Да этого просто не может быть… Но и это было еще не всё. В ухе Принцесски действительно сверкал Паучок, вот только не серёжка, а зажим, но это не отменяло того факта, что я только что чуть было не подписал себе приговор. Да ещё и на смерть в Паутине. Бездна…

От немедленной отправки в Тилурив-Ссин меня спас дракон. Та Магхзан. Та еще сволочь и чешуйчатая тварь, но на этот раз полезная. Он же отволок нас к Ρектору, ненавистному Владыке Ноксу, где в красках рассказал, как некий несознательный студент, в нарушении всех правил, напал на беззащитного однокурсника целью нанесения тяжких телесных повреждений, а может быть даже смерти. Все верно, вот только, к моему удивлению, в качестве жертв он выставил меня…

Ректор, хорошо знающий и меня и моё прошлое, скептически посмотрел на меня, на Раэля, а потом задал неожиданный вопрос:

— А что тут делаете вы, йелла Маслауним.

Он знает моего мучителя? Вот так новость…

— Защищаю своего господина. Сиятельный, покажите, пожалуйста, уважаемому Ректору вашу ладонь.

Инкуб молча протянул левую ладонь, на которой билось стилизованное сердце…Твэрх наз рахмиз, всё же Клятва Жизни! Слухи не врали. Мне пэхи…

Но, к моему удивлению, Ректор на этот раз решил отыграться не на мне, видимо Вауу он жаловал ещё меньше, чем Цаде. Так что вместо того, чтобы назначить наказание нам обоим, меня просто отпустили, а вот Принцесску… ему заблокировали связь с «рабом»! Мол, негоже студенту пользоваться такими преимуществами, как чужой Источник, да и такая защита будет лишней в стенах Αкадемии. Серебряный попытался было возразить, но стоило Раэль лишь едва покачать головой, как йелла Маслауним отступил.

Любопытство и желание прояснить всё до конца, заставили меня проследить за инкубом и Бездновым Жрецом до парка, где эти двое решили поговорить:

— Тана’ле, почему ты согласился?

— Я в Академии Мас, тут свои правила.

«Мас»?! Он называет его просто «Мас»?!

— Он тебя убьёт.

— Не посмеет, Паучок его явно отрезвил.

— Возможно.

Серебряный прекрасно знал, что отрезвил меня не только Паучок, но и он сам, но правду своему господину явно не спешил рассказывать. Α Принцесска тем временем продолжила:

— Я благодарен тебе, что ты в очередной раз спас мою шкуру, но я не могу вечно полагаться на вас с Бри, мне нужно научиться самому защищаться.

— Понимаю… Просто… Я не могу тебя потерять. — Сказал Серебряный и нежно прикоснулся к щеке Принцесски.

Нежно прикоснулся! Да какого… Дар эмпатии на этот раз включился по велению воли, хоть какая-то радость, но вот то, что он мне принёс… Йелла Маслауним, Серебряный Целитель, Старший Жрец Ллос и её любимец, оказывается, влюблён без памяти в мальчишку семнадцати лет отроду… Крэшшшев Мир окончательно сошёл с ума. А вот прочитать инкуба не удаётся, или у него хороший Щит, или он Ментал выше моего уровня. Любопытно. Сканирование ауры ничего толком не дало, его Снег так искрит и переливается, что разобрать отдельные канал и нити практически невозможно, уж точно не мне.

Последовавший за этим долгий поцелуй уже не удивил, лишь вызвал какое-то странное чувство… После всех издевательств Серебряного я ненавидел всё, что связано с мужеложством, но этот томный поцелуй был каким-то другим, внезапно мне показалось, что я подглядываю за чем-то намного более интимным, чем простое касание губ, что эротичнее этого зрелища я никогда не видел… И всё же Ρаэль целовался с Бездновым Жрецом, с тем, кого я ненавидел всей душой, а значит, несмотря ни на что малолетний инкуб подпадал под категорию врагов. Кажется, я уже с нетерпением жду осени и того, что она принесёт с собой — месть или… месть?

ГЛАВΑ 8. Прохлада благородства, жар споров. Раэль

Лето пронеслось мимо меня на сверхсветовой скорости. Кажется, это свойство — проноситься незаметно — характерно для любого лета, любой области, любого мира. Да, была учёба, и усердная, так как оказалось, что книги, по которым я штудировал естественные науки, немного устарели, и часть сведений об окружающем Мире пришлось в срочном порядке обновлять. Аналогично дело обстояло и с общественными науками, пожалуй, только с магическим разделом было проще. И всё же с большей частью досрочных экзаменов я справился, так что моё расписание на первое учебное полугодие выглядело не так страшно, как могло бы.

Все три месяца я был занят исключительно учёбой, как-то так получилось, что после памятных разборок в конце весны никто особо не стремился со мной познакомиться, да и я не лез к немногим своим сокурсникам — еще успеется, да и времени особого не было. Хотя нет, вру — время всегда найдётся, если захотеть. Мне же было не до дружбы, хоть я и понимал важность союзников, просто у меня была чёткая цель — закончить Академию как можно раньше — и я к ней шёл уверенно, ни на что не отвлекаясь. Ну, разве что на длинные прогулки в парке при Αкадемии, они здорово помогали прочистить голову после очередного сеанса зубрёжки.

Οднако всему со временем приходит конец. С началом нового учебного года в Академию подтянулась основная масса студиозусов, и теперь коридоры и общежитие были полны сотнями диких после лета «деток», полных энергии и готовности свернуть горы. Видеть такое оживление, вместо несчастной горстки неудачников, что решили провести каникулы так бездарно и скучно, было немного странно, но что еще печальней мне стало, когда я понял, что моё одинокое существование точно подошло к концу. К моему великому сожалению, пустая кровать в моей комнате недолго оставалась таковой, а я уже было подумал, что меня минует «счастливая» участь обзавестись соседом, ан нет, не повезло — в последний день лета в мою дверь постучались, а потом порог перешагнуло ЭТО.

Прекраснейшее, воздушное создание, всё будто сотканное из Света — не хватало только крылышек за спиной и нимба вокруг головы. Пожалуй, я никогда до этого не видел настолько совершенных представителей эльфийской породы — всё в нём было идеально, от кончиков почти белых, с золотистым отливом волос, до носков их традиционных ботиночек. Нет, реально! Он был облачён в полный комплект исконно эльфийского одеяния: длинная светло-голубая туника почти в пол, расшитая золотистыми узорами, белые брюки и кокетливо выглядывающие из-под этой туники белые же ботиночки с острым носом. Как я не заржал в первый же момент, мне до сих пор неясно, видимо так сильно опешил, что посчитал эльфа лишь видением воспалённого от излишней учёбы мозга.

Но видение оказалось настойчивым и даже попыталось представиться:

— Добрый день, Сиятельный. Меня зовут йелла Мариэль Кайзен, Голубой Ирис…

Вот как объяснить этим бирюзовым глазам, почему на губы наползла похабная улыбка, как только я услышал алеас этого чуда в халате? Но я в кои-то веки решил побыть вежливым и стёр неуместное выражение с лица, подскочив с места и представившись по всем правилам:

— Приветствую, Пресветлый. Я йелла Раэль Вауу, Белый Вихрь.

— Я знаю, — тепло и нежно улыбнулся эльф.

Боги, да кто тебя выпустил из Леса? Тебя же тут такого милого и светлого сожрут и не подавятся, что-что, а подобных крэшшшевой четвёрке дроу тут немало. С тоской оглядев эльфа, я очень чётко осознал, что в списке моих проблем добавилась еще одна ушастая строчка.

— С заселением помочь? — проговорил я в надежде, что остроухий откажется.

— Спасибо, я уже справился, — кивнуло чудо на стопку книг в руках.

— Ну, тогда располагайтесь, на вашей половине комнаты я ничего не занимал, так что всё готово для вас.

Эльф дёрнул ухом, а я аж умилился — такая прелесть, просто сил никаких нет, а потом выдал неожиданное:

— Сиятельный, нам жить вместе четыре года, может сразу перейдём на «ты»?

Я даже не пытался скрыть своего удивления:

— Вы решили допустить меня во внутренний круг?

— Если вы не против.

В его словах есть зерно разумного, так что в ответ я просто кивнул, соглашаясь:

— Хорошо, давай на «ты».

Эльф одарил еще одной волшебно-светлой улыбкой и принялся раскладывать свои вещи. А меня вдруг обуяло любопытство:

— На какой Факультет поступил?

— Целительство, — ответил эльф, кивая на серую ученическую мантию с белой окантовкой.

Кстати о мантиях — они стали неприятным сюрпризом для меня, как-то я не подумал, что кто-то решится напялить на толпу высоковозрастных балбесов ученические мантии, да ещё и паршивого серого цвета. Сразу вспомнились скупые рассказы Бри об униформе Военкада, но там наличие оной хоть обосновано дисциплиной и уравниловкой, а тут… Невнятные бормотания кастеляна, что мантия вроде как зачарована и не даст шальному заклинанию или декокту покалечить студента, за нормальный аргумент считать нельзя, тут все сплошь отпрыски далеко небедных Домов, а значит, обвешаны защитными артефактами по самое не балуй, так что мой топазовый комплект ещё не самый видный из всех, тем более что постоянно я ношу только кольцо.

Но оказалось, что я ошибался. Во-первых, кроме детей Домов, в Академии учились и простолюдины, и вот у них далеко не всегда были средства и возможность приобрести нормальные защитные артефакты. А во-вторых, и в этом заключалась главная подстава, нам запрещалось надевать на лекции любые магические побрякушки, мол, это может помешать учебному процессу. Так что пришлось смириться и с крэшшшевой мантией, хотя у меня, претендента на Мастера она была ещё веселей — двойная окантовка, чёрным и золотым. Боевой и Власть соответственно.

Эльф же свою разглядывал с одобрением: ну да, ему не привыкать носить халатики и платьишки, а я в этой хламиде боюсь навернуться в Бездну, наступив на один из длинных концов. Хорошо хоть не вся в пол, а только со спины и под неё полагается надевать тонкие штаны. Спереди же намного короче, до середины бедра, правда, за каким-то крэшшшем, эти недоделанные кутюрье решили оставить два уродских куска свисать с плеч и до колен. Это потом я узнал, что на эти «уродские куски» нашивают разные значки и символы, рассказывающие об успехах и увлечениях студиозуса. Древние традиции, мать их за ногу.

С эльфом мы неожиданно разговорились, несмотря на свой несколько фейский вид, Мариэль был интересным и далеко неглупым собеседником. В общем, кажется, у меня всё же появился первый кандидат в друзья.

В отместку за поздний отбой и проигнорированный первый колокол, следующим утром нам пришлось наспех обряжаться в эти самые мантии и, наплевав на столовую, мчаться на первую пару. По счастливой случайности она у нас оказалась общая — «Деонтология, кодекс поведения мага». Впрочем, ничего удивительного, из того что я успел рассмотреть на доске общих расписаний, Деонтологию читали массово, всем курсам и Факультетам, хоть и в разное время. В огромной лекционной аудитории в разнобой сидели представители всех факультетов Магических Искусств, но очевидно не все группы сразу — всего около ста человек, а значит где-то треть курса. Но моё «везение» сработало и тут — я попал в один поток с Бездновой четвёркой. Χорошо хоть эти… дроу сели высоко на галёрке и за первыми партами оставалось еще достаточно места. За одну из них мы с Мариэлем и сели всего за несколько секунд до того, как в аудиторию зашёл дроу. Нет, не ещё один студент, а преподаватель.

Я все понимаю и даже готов согласиться, что нам всем не помешают несколько уроков хороших манер. И, наверное, я готов был выслушать эти уроки от кого-то из остроухих. Они уж точно возвели вежливость, следование правилам и честь в культ. Но дроу! Дроу читающий лекцию про мораль и воспитание в благородных семействах?! Осталось только чтобы гномы преподавали танцы и изящную словесность. Мастер Вузках нарзи Мийате, как представился преподаватель, совершенно не интересовался моим мнением по поводу уместности его кандидатуры в лекторы именно по этой теме, особенно с учётом приставки «нарзи», и вещал себе спокойным, тихим голосом:

— Мы все с вами происходим из разных Домов, большинство из Великих, Высоких или, по меньшей мере, Старших. Нравы, царящие в наших Домах, могут сильно отличаться, но есть набор принципов одинаково применимый ко всем нам. То, что отличает благородного от простолюдина. Для тех немногих, кому не повезло с правильным происхождением — то, что будет отличать вас от прочих, то, что вознесёт и поставит на одну ступень с сидящими здесь отпрысками Великих Домов. Повторюсь — это не титул, не пост, не деньги.

Дай догадаюсь, это…

— Вижу ехидную мысль в ваших взорах, но действительно — это воспитание. А точнее — восемь принципов благородного воспитания. Записывайте.

Приказ прозвучал резко и тоном, не терпящим возражений. Зная дроу — даже если он нарзи, не стоит злить его. Стилусами зашуршали все.

— Во-первых, чувство собственного достоинства. Не путать с напыщенностью и самодовольством. Речь идёт о понятии «честь», о том, что быть членом Дома означает иметь не только привилегии, но и обязанности. Основная из которых — следовать своему слову. Единожды данное обещание необходимо выполнить, чего бы это ни стоило. Честь — это понятие одинаково знакомое гномам, дворфам, эльфам, дроу, демонам, драконам, оркам и людям.

Наверное, не стоило вякать, но удержать вопрос я не мог:

— Может и всем знакомое, но далеко не все ему следуют. Как быть с тем фактом, что нередко Дома устраняют своих конкурентов очень сомнительными способами — отравления, наёмные убийцы, шантаж, захват родных? Разве не нарушается этот принцип?

Нарзи подарил мне один долгий и совершенно лишенный эмоций взгляд:

— Полагаю его светлейшество, йелла Раэль Вауу, Белый Вихрь, Наследник Великого Дома Вауу, Первого Дома Ледяной Цитадели, Истинный Инкуб, Посвящённое дитя Льдов?

Мое полное имя. Ещё не такое вычурное и длинное, как у старших представителей Великих Домов, но уже вполне себе внушительное. Особенно для «детки» всего семнадцати лет от роду. Вот и однокурсники мои зашептались, переваривая последние два титула и алеас. Я лишь кивнул. Наследник Великого Дома может себе позволить и не такое по отношению к нарзи. Вот ирония — нарзи как раз и обозначает преступившего законы чести, в той или иной форме.

— Йелла Раэль, а в чём вы видите противоречие?

Очевидно, что вопрос с подвохом. Кажется, я знаю, о чём он:

— Вы имеете в виду, что честь Дома важнее личной чести? И если подлость делается ради чести Дома, то личная честь не страдает?

— А вы так не считаете?

— Я считаю, что Дом — это не абстрактное понятие, это, в первую очередь, его сыновья и дочери. А значит, никак не может быть конфликта между личной честью и честью Дома.

— Значит?…

— Если сын или дочь Дома поступил против чести, значит, запятнана честь всего Дома.

— И как тогда поступить?

— Наказание и искупление.

— Наказание преступившему и искупление перед пострадавшим?

— Да.

— Ну что же, очень категоричное виденье.

— А вы предлагаете полутона?

— Полутона продиктованы необходимостью уживаться в социуме.

— Или необходимостью мириться с чьими-то амбициями?

Йелла Вузках притворно рассмеялся, поднимая руки в немного шутовском жесте капитуляции. Я вновь рассмешил дроу, да у меня просто талант!

— Сдаюсь. Уважаемый йелла Раэль, в риторике вас подковали неплохо, но, к сожалению, у нас нет времени на более продолжительную беседу. Понимаю вашу позицию, более того, она мне близка, но к моему великому сожалению, жизнь вносит свои коррективы даже в такие императивы. Так что примем общее понимание чести — честь Дома важнее личной чести. Честь Дома охраняется всеми членами Дома, но в особенности старшим сыном или дочерью.

То есть, если перевести: он согласен с моей позицией, но принять мы должны ту, что диктуется официальной доктриной — глава Дома всегда прав и ему нужно подчиняться, даже если приказ идёт вразрез с принципом собственного достоинства.

— Есть ещё вопросы по первому принципу? Нет? Жаль, значит думающий среди вас только один.

Ух ты ёжик! Οн сейчас чисто в тёмноэльфийском стиле опустил всех и подставил меня. Вот как при таком раскладе мне обзавестись друзьями? Οднозначно — молчание золото.

— Второй принцип — храбрость. Трусость плохо сочетается с благородными порывами, а значит и c понятием чести. Уличённый в трусости, по сути лишается того самого чувства собственного достоинства, а значит и высокородным называться не может. Третий принцип — сила и ловкость. Вы должны постоянно расти: в физической и магической силе, в ловкости управляться с оружием — будь то клинок или слово. Тем более что быть храбрым и при этом слабым вряд ли получится. Как называется храбрость при слабости? Кто-нибудь? Йелла Раэль?

— Глупость.

— Совершенно верно. Глупость. Вы продолжаете меня радовать.

Ага, а он продолжает забивать гвозди в мой гроб. Как еще учитель может отомстить тому, кто недосягаем для других инструментов? Конечно же сделать из него любимчика.

— Продолжим. Четвёртый принцип — самообладание. Лишние эмоции: злость, чрезмерная радость, тем более слёзы — всё это проявление слабости характера, неспособности сдержать себя. Не стоит превращаться в ледышку, умеренные чувства, особенно дружеское расположение более чем уместно при общении с низшими и высшими. Только с равными, и только с теми из них, кто в вашем личном круге, вы можете позволить себе проявлять всю гамму эмоций. Нo о кругах мы поговорим в другой раз.

Α про ледышку — это он круто ввернул. Это вообще ни разу не намёк на одного тут такого, на Дитя Льдов, например. Крэшшш…

— Пятый принцип. Все записывают? Хорошо. Забота о внешнем виде. Всё верно — будучи детьми Домов или просто счастливчиками, попавшими сюда за счёт своих выдающихся личных качеств, вы все обязаны следить за тем как вы выглядите. Это включает в себя… Йелла Раэль, что включает в себя это понятие?

Мля, нет, он действительно решил издеваться надо мной весь урок?

— Чистота, аккуратность, соответствующий оказии костюм, правильные аксессуары, прическа…

— Да-да, и прическа тоже. Йелла, йелли, обратите внимание на замечательную косу йелла Раэля. Как и всякий истинный представитель Великого Дома Вауу, он тщательно следит за своей косой и знает, что для каждого отдельного случая есть подходящее плетение. Например, сегодня йелла Раэль демонстрирует нам вариацию базового, домашнего плетения, только сильно упрощенную. Видимо йелла настроен несколько агрессивно, даже если и считает нас всех близкими родственниками.

Цензурных слов нет. Да проспал я! Проспал! Когда я должен был успеть правильно заплести эту Безднову косу! Тем более, кроме домашнего плетения я ничего и не знаю. Ну, ещё торжественное, но не думаю, что оно будет уместнее.

— Α вот теперь йелла Раэль наглядно нам показывает четвёртый принцип: несмотря на публичное унижение, реакция ограничивается лишь немного розовеющими скулами и блеском глаз. Право, человек бы и не заметил. Но потренироваться еще стоит. Йелла Раэль, вы хотите что-то сказать?

— Лишь хотел вас поблагодарить за то, что обратили моё внимание на допущенную ошибку. Впредь я буду более серьёзно относиться к своему внешнему виду.

Ха! Моя очередь ловить реакции — у дроу немного дернулась левая бровь и левый же угол рта. Удивился, что я смог достойно ответить? Да ладно, я всё же отпрыск Великого Дома. Или такой ответ или вызов на дуэль, особенно после того, как он еще и озвучил, что неправильно заплетенная коса — это унижение для Вауу.

— Йелла Раэль, вы прямо заставляете меня перескочить через шестой принцип — умение нравиться и сразу перейти к седьмому. Скромность, которая включает и способность признавать собственные ошибки. Дабы закрепить пройденный материал, для вас йелла Раэль, личное домашнее задание — до конца семестра вы будете каждый день приходить с новым плетением и объяснять всем одноклассникам его значение.

— Спасибо за предоставленную возможность.

Дроу кивнул и вернулся к лекции, более не уделяя мне повышенного внимания:

— Последний, восьмой принцип — вежливость. Неважно, что происходит, как сильны эмоции и чувства, с кем вы разговариваете, вы всегда, всегда, должны быть вежливы и учтивы. Запомните — прямое оскорбление врага унижает в первую очередь вас, а вот тонкие шутки на грани… Это уже искусство, которое мы с вами будем изучать в ближайшее время. А теперь подведём небольшой итог. Кто заметил что-то интересное во всех принципах?

То, что они лишь повод для двойных стандартов? Я заметил, но лучше промолчу. Мне хватит и задания по плетениям. Прощай возможность поспать утром. А эта зараза тёмноэльфийская смотрит опять в мою сторону. Да какого? Я же признал свою неправоту, а он вроде как назначил наказание и должен отстать.

— Да, йелла Мариэль?

Йелла Мариэль? Почему преподаватель его знает?

— Между всеми принципами есть прямая, сквозная связь.

— Верно. Но продемонстрируйте.

— Честь превыше всего. Честь часто подвергается испытаниям и порой правильный поступок требует храбрости. Чтобы храбрость не стала глупостью, следует воспитывать в себе силу, любую. Но сила без контроля, без самообладания опасна и непредсказуема. А вот сдержанная сила делает её обладателя привлекательным для других, всем нам свойственно тянуться не просто к сильным, а к владеющим своей силой. Α значит и скромным, способным уступить другому, признать ошибку. Вежливо, учтиво, сохранив тем самым и свою и чужую честь.

— Неплохо, совсем неплохо. Немного поверхностно, где-то упущена явная связь, зато притянута за уши иная линия, но в целом соответствует требуемому. И запомнить принципы в такой логической цепочке проще.

Дроу продолжил что-то вещать по поводу домашнего задания, самостоятельного изучения и, о Боги, практики, а я всё крутил в голове цепочку, предложенную эльфом. Он действительно в это верит? Неужели в этом Мире, да в этом возрасте, остались еще столь наивные и неиспорченные создания?!

Ненадолго. Судьба, в лице кастеляна, подселила его ко мне, а значит, недолго ему ходить светленьким и чистеньким. Мои мысли оказались пророческими. День прошёл совершенно непримечательно, не считать же особым событием пары, пары и еще раз пары? «Великолепная четвёрка» ко мне не подходила, не пыталась никак задеть, не доставала своими комментариями, и я уже было расслабился. Как оказалось, зря. Просто эти гады выжидали ужина.

В столовую мы вошли вместе с Мариэлем, но вот возле раздачи разделились — эльф оказался невыносимо светлым, мясо не ел, поэтому он встал в другую очередь, я же сосредоточил своё внимание на выборе — мясо или рыба? Когда с полным подносом я стал выискивать феечку, то к своему удивлению не обнаружил его ни за одном из столов, ни в очереди на всякую травку. Не особо обеспокоенный я быстро разделался со своим ужином и вернулся в нашу общую комнату. Но и там эльфа не оказалось, а это уже было подозрительным — куда он мог податься в первый же день учёбы? Я успокоил себя тем, что, скорее всего, он пошёл или в Библиотеку, или просто гулять, мало ли какие у него могут быть интересы. Но к ночи эльф так и не вернулся.

Я честно хотел отправиться за ним, но куда? Толком ничего не зная ни о нём, ни о том, где он может быть, я бы просто бестолково бродил по Αкадемии, а попытка поднять шум и привлечь кого-то из администрации сильно бы отдавала паникёрством на пустом месте. Твёрдо решив, что если Мариэль не объявится дo утра, то я обязательно начну его поиски, я с относительно чистой совестью завалился спать.

Проснулся я от того, что кто-то потревожил защиту комнаты. Конечно же я повесил её перед сном — от святой беспечности меня отучил Север. Приоткрыв дверь, но не снимая защиты, я выглянул в коридор. У противоположной стены, в неровном свете ночных ламп, виднелся Мариэль. Я надеялся, что это был он, а не подарочек от Некромантов — уж больно он смахивал на свежеподнятого зомби.

— Крэшшш, Мариэль, что произошло?

Отключив защиту, я быстро втащил эльфа в комнату, попутно отмечая, что и его аура выглядит не так, чтобы очень. Он явно колдовал и пo нему столь же явно били.

— Твои поклонники передают привет, — едва слышно прошептал разбитыми губами эльф.

— Поклонники…? Крэшшш! Четвёрка дроу?

— Они самые.

— Вот же…!

— Что произошло?

Мариэль приподнялся на подушке, пытаясь принять более удобное положение, а потом тоскливо пробормотал:

— Ты случаем хоть какую-то формулу из Целительства не знаешь? А то я сам себя не могу подлатать…

— Переломы есть?

— Вроде нет.

— Тогда давай попробую Малым Заживлением.

Вязь сформировалась быстро, всё же это заклинание я использовал очень часто, исцеляя многочисленные травмы после тренировок. Спустя несколько минут эльф облегчённо выдохнул:

— Спасибо…

А я чувствовал себя последней скотиной, ведь и ежу понятно, что Мариэля избили из-за меня, а я в это время дрых без задних ног.

— Мариэль, прости…

— Неа, — ответ эльфа меня особо не удивил, но вот тон… — не прощу, ибо нечего. А вот этим тварям точно отомщу.

— Отомстишь?! Ты?! — я даже не пытался скрыть своего удивления.

— Что, думаешь, что я слабак? Ошибаешься. И они сильно ошиблись. Просто отец не велел особо выделываться, вот я и решил примерить шкуру хорошего мальчика. Оказалось, зря.

— Так. И кто у нас папа?

— У тебя Архимаг Лакирис Вауу, Огненный Ветер. У меня Владыка Закриэль Кайзен, Искрящийся Ручей…

Ох, Бездна! Сын Главы Круга, Верховного Мага! Мелькнула злорадная мыслишка, что дроу конкретно так влипли, но Мариэль тут же поспешил развеять мои мечты о мести чужими руками:

— Нет, не смотри так на меня, я не побегу жаловаться отцу. Это исключено. Меня и так постоянно опекают — мать трясётся надо мной, из Леса не выпускала. Отец крайне неохотно позволил мне пойти в Академию и то только потому, что негоже сыну Верховного Мага ходить без нормального образования.

— Чего это они так?

— Всё из-за моей сестры. Она… погибла, почти пятнадцать лет назад. Я был ещё совсем ребёнком, жил в Амиравиэле, в Доме моей матери, поэтому не знаю всего. Но после тех событий мама вернулась в Дом Йод и больше не покидала Город Древа. Α отец, он решил, что пока мама залечивает душевные раны, как раз самое время прибрать к рукам власть в Круге.

— Ясно.

Типичная семья высоких — занимаются чем угодно, но только не своими детьми. Ведь это так правильно и разумно — посветить себя горю или работе. А оставшийся ребёнок? Верно, кому какое дело.

— Прости…

— И опять не за что. Твоей вины во всём этом точно нет.

— Хорошо, но эти нашси напали на тебя из-за меня.

— Да, эту мысль они до меня донесли доходчиво, — сказал эльф, потирая скулу, на которой стремительно заживал синяк.

— Значит, будем мстить вместе.

Так начался крайне весёлый первый семестр. Каждое утро я заплетал крэшшшеву косу по найденному в «Пути» разделу. Пока получалось не очень. Днём мы усердно учились — пары, Библиотека, практика. По одному не ходили, строго вдвоём — Келлин скрипел зубами, но ничего поделать не мог, меня надёжно охранял Паучок, а я охранял Мара. А по вечерам, с переменным успехом, вели диверсионную деятельность. Ничего серьёзного, ничего такого, за что можно получить вызов в кабинет Ректора — ни я, ни Мар светиться лишний раз не хотели. Ограничивались мелкими подставами — ну там учебники со стола спереть, последнюю книгу из Библиотеки забрать, тихонько вклиниться в плетение и расфигачить его в Бездну, до слабительного в жратву мы не опускались, но это только пока. Идеи были на исходе, а мы едва вошли во вкус. План дроу по изоляции меня любимого не сработал, феечка на поверку оказался той еще сукой — злопамятной, но справедливой. Кто бы мог подумать, но большая часть идей по мелким пакостям исходила от него. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что эта затяжная война меня даже забавляет, хоть и приносит некоторые неудобства — приколы дроу были примерно из той же серии, так что мне уже дважды пришлось менять мантию, на которой все защитные плетения выдохлись. Кастелян качал головой, но без возражений выдавал новую. Очевидно, что такое развлечение дело обычное в Академии.

Вообще Академия мне иногда напоминала что-то среднее между баром, борделем и приютом для умалишённых. Наверное, к старшим курсам это пройдёт, но пока складывалось впечатление, что первокурсники ничем не лучше первоклассников — никаких мозгов, зато туева куча энергии, направленная не в то русло. Видимо, вырвавшись из-под опеки своих родителей все высокие в срочном порядке спешили оторваться по полной, разбавляя скучное ученичество постоянными попойками, любовными романами и многочисленными стычками по поводу и без.

Наше противостояние с дроу было далеко не единственной войной на первом курсе. Воевали все и со всеми — девчонки делили парней, парни делили сферы влияния и девчонок, кто-то пронёс в стены Академии свои фамильные заскоки и всячески гадил «врагам семьи». Строились и рушились альянсы, разрабатывались стратегии по доведению врага до нервного тика, но всё без членовредительства — тут Устав Академии был строг и не допускал никаких отклонений, за этим строго следили. Α на всякие «шалости» смотрели сквозь пальцы. Даже на дуэли, если они проводились на полигонах — оказалось, что там действительно есть гасящие плетения, которые включались при определённых условиях и защищали зарвавшихся бойцов. Сo второго курса такие дуэли становились обязательными, так как давали нужную практику, приближённую к реальным условиям. Но мы с Маром на полигон не совались, нам там пока явно было нечего делать — не повторять же мою глупость, и не выходить против обученного боевого мага? Впрочем, дружки Келлина были, как и мы, первогодками, так что я оценивал свои шансы уделать любого из них как вполне хорошие. Но пока решил не спешить, тем более что вопреки пророчеству Камаэля, ко мне, кроме четвёрки, никто особо не лез, видимо свою роль те разборки всё же сыграли.

Зато ко мне постоянно пытались клеиться местные красавицы, то есть, практически все незанятые девушки всех рас и возрастов. Инкубское природное очарование, Бездна его подери, помноженное на мою крайне необычную внешность, давало убойный результат, и пожелай я воспользоваться возможностью, то за полгода успел бы оприходовать немало девиц. Но я не желал. Нет, не так. Я желал, но совсем не этих куриц, они мне были совершенно неинтересны, зато всё чаще стало просыпаться чувство, что мне чего-то сильно не хватает в этой жизни. Да-да — «хочу чего-то, не знаю кого». Хотя я точно знал кого — Лири, можно Маса и… Вот наличие этого самого «и» меня немного настораживало. Неужели я действительно готов расширить свои «постельные горизонты»? «Разнообразить меню»? Крэшшш, после ночи с Лири, эта мысль больше не казалась такой уж дикостью. С одной стороны, меня это беспокоило — получается, что я почти готов переступить через ещё одно своё табу, хоть и не столь значимое на фоне остальных, но лично для меня чуть ли не первое в иерархии. С другой же стороны… Договор, Путь Вауу, все дела… Неплохие оправдания для блядствования и всё же я пока воздерживался от любых неоднозначных отношений. Просто не хотелось разбавлять сладкие воспоминания об искусных любовниках и важных для меня разумных, какими-то левыми бабочками-однодневками. А хотелось мне чего-то такого же крышесносного, удовлетворяющего не только потребность в питании, но и в прекрасном. Да и в тепле, если быть честным. В общем, я как-то внутренне смирился с тем, что нужно будет подыскать себе кого-то, но пока страдал чрезмерной разборчивостью, отсеивая всех окружающих по той или иной причине.

Зато Мар, совершенно неожиданно и для себя, и для меня влюбился по самые кончики своих остреньких ушей. Бледнел, краснел, невнятно мямлил и отчаянно тупил при встрече со своей мечтой — йелли Лиирой Алфихель, Сумеречной Волчицей, дочерью Первого Дома Амиравиэля и по совместительству будущим Боевым магом с очень странным Источником — Туман. Казалось бы, что её силы не должно хватить на Боевой, но как виртуозно она справлялась с плетениями, как филигранно и быстро создавала сложнейшие связи! Оказалось, что как раз эфемерность и призрачность её Источника делали его нити очень гибкими, пластичными, из-за чего йелли Лиира была едва ли не лучшей на курсе. Первое место на Боевом, занимал я и пока вполне заслуженно. Так же, как имя Мара не без веских оснований всегда красовалось на первой строчке в списке Целителей. С Властью всё было несколько сложней, хотя и там я был в десятке.

Вообще, несмотря на все отвлекающие факторы, первую сессию мы с Маром сдали без всяких проблем, так как ту теорию, что начитывали на первом курсе, мы более или менее знали, а практики как таковой еще не было, так, простые лабораторные по наглядной демонстрации некоторых принципов плетения.

Зимние каникулы, проведённые в Цитадели, как и мой день рождения, впервые отпразднованный без тягучего ожидания чуда — я точно знал, что Иллири не придёт — зато с небольшой такой оргией на пару десятков Вауу и их добровольных жертв, вылившейся в неожиданные последствия. Вход в Зал Зарождения вновь открылся. Кажется, стоило послушаться к советам Владыки и не испытывать судьбу новыми заигрываниями с Хаосом, но я как-то подзабыл о том, что наше питание колышет завесу реальности похлеще любых хаоских ритуалов…

И всё же в Лабиринт я не пошёл, положившись на Камаэля и присланных им магов из Элисвиэля. Как оказалось, зря, но об этом я узнал позже, намного позже.

А тем временем мы вновь вернулись в Академию, и тут меня поджидал сюрприз — в расписании добавились новые предметы, взамен успешно сданных в первом полугодии. Среди них большинство были понятны и знакомы, но вот один явно выбивался — «Путь Меча». Впрочем, было несложно догадаться, что речь идёт о боёвке с мечами, что является вполне адекватным занятием для Боевого мага. Стояло оно сдвоенной парой с раннего утра и до обеда, но зато всего один раз в неделю. На первое же занятие я шёл в отличном расположении духа, уверенный в себе и в своём искусстве владения парными мечами — Бри недаром меня почти три года гоняла как кошку и разрисовывала как картинку. Более того, я был уверен, что норматив сдам с первого раза и получу освобождение, что подарит мне лишних четыре часа в неделю на изучение более сложных предметов.

То, что мне придётся обломаться, я понял, как только зашёл в тренировочный зал. Кроме ненавистной четвёрки, парочки приблудных разумных, в зале был еще и тот самый дракон — Мастер Хашсифраказ та Магхзан Острые Крылья, брат некоего Самфарикха та Магхзан, Песня Ветра, которого Иллири то ли трахнул, то ли не трахнул и тем самым сильно оскорбил. В общем, спасибо братец, меня теперь, похоже, ждёт расплата за твои грязные делишки.

— Наконец-то вы соизволили присоединиться к нам, йелла Раэль! — буквально пропел красноволосый чешуйчатый.

Сверившись с настенными часами, я понял, что таки да, опоздал, хоть и всего на пару минут. Крэшшш…

— Ну, раз все здесь, то, пожалуй, начнём. Кто знает, что такое «Путь Меча»? Мастер Келлин?

— Простите, но я предпочитаю «йелла», — спокойно возразил дроу.

— Йелла, так йелла, но ответ вы знаете?

— Конечно. «Путь Меча» — это искусство владение мечом, или парными мечами, основная цель которого формирование личности, закаляя волю и тело воина.

— Всё верно. Мы тут с вами будем не просто мечами размахивать, тем более, что это вы уже все и так прекрасно умеете, тут новичков нет. Впрочем, для начала убедимся в этом. Хоть на каждого из вас и есть исчерпывающие характеристики, но мне бы самому хотелось всё увидеть и отсеять, тех, кто не подойдёт. Этим мы сегодня и займёмся. И начнём, пожалуй… Йелла Раэль, как опоздавший и штрафник, вы будете первым.

Да кто бы сомневался! С едва слышным вздохом я встал напротив Мастера, не доставая, впрочем, мечей. Бри меня очень быстро научила одному простому правилу — достал меч, значит, начал бой, а мне сперва хотелось понять, чего именно стоит ждать от этого спарринга.

— Йелла Раэль, вы мечи не вытаскиваете потому, что не умеете, или просто боитесь? — вновь пропел чешуйчатый.

— Нет, просто я жду, чтобы вы озвучили условия поединка.

Дракон ухмыльнулся, насмешливо-одобрительно:

— И это правильно. Условия простые — удары в полную силу, никаких показательных касаний, полный контакт. Защиту вам обеспечит вот этот артефакт, — дракон швырнул мне небольшой каплевидный кулон на толстой цепочке. Χорошо. Бой до того момента, когда кулон просигналит, что вы убиты.

— Как я это пойму?

— Получив паралич всех конечностей. Кстати, боль от ударов и ранений вы будете чувствовать в полную силу, но повреждений никаких.

Эх, мне бы такой кулон пару лет назад, когда я только начинал тренироваться с Бри… Хотя он и сейчас будет явно нелишним. Дракон тем временем достал из-за спины свой одноручник и приглашающе махнул рукой:

— Начинайте, йелла Раэль.

Вытянул я свои мечи и встал в самую простую, выжидающую стойку, так как длинный одноручник против моих двух более коротких клинков давал дракону преимущество — ведь он мог легко уйти за пределы досягаемости и провести молниеносную атаку, грозящую однозначным поражением, если я не успею её заблокировать. Значит нужно выжидать, пока это единственно верная тактика.

— Ну что же вы, йелла Раэль! Никак боитесь? Атакуйте! Это приказ!

Крэшшш, значит так, да? Можно, конечно, включить берсеркера и за несколько секунд транса попытаться достать вихрем клинков этого наглого чешуйчатого, но что-то мне подсказывает, что этот козырь рано показывать. Ладно, атака, так атака.

Моё единственное преимущество — это скорость и ловкость, умение мгновенно перестроить атаку в защиту, но уже через несколько секунд я понял, что и в этом проигрываю Мастеру. Он был и сильнее, и быстрее, и ловчее, и намного-намного техничнее. По сути, он со мной играл, не доводя многие свои атаки до логического конца, но и не подпуская меня на длину нормального удара. Крэшшш! Очередной выпад чешуйчатого оказался обманкой, и я не успел перестроить защиту — боль тут же скрутила правую руку. Этот нашси попытался выбить один из мечей, не преуспел, но зато рука теперь болела адски. Второго такого удара она не выдержит. Ещё удар, моя контратака и он ловит меня на самом пике — еще одна обманка и я уже валяюсь на полу. Бездна, как же больно…

— Неплохо-неплохо, я бы даже сказал вполне достойно для такого малыша, как вы, — насмешливый голос дракона раздаётся где-то надо мной.

Пока я приходил в себя, разгоняя чёрных мушек перед глазами и пытаясь собрать своё тело обратно в единое целое, чешуйчатый так же быстро и безжалостно расправился с остальными кандидатами в ученики. В конечном итоге, его отбор прошли восемь разумных: я, вся крэшшшева четвёрка, два демона и дракон.

— Слабоват в этом году набор, слабоват. Всего восемь умеют держать меч в руках… Ладно, остальными я займусь на общих тренировках, а вы красавчики, теперь мои ученики. Расписание у вас есть, жду вас на следующей неделе. Свободны.

Из зала мы все выползали — заклинание паралича не щадило никого, ударяя с равной силой и по более, и по менее искусным фехтовальщикам. Позднее я выяснил, что та Магхзан лучший мечник Империи, так что продержаться против него всего несколько минут — это уже великое достижение, но на тот момент мне казалось, что я совершенно бездарно потратил три года своей жизни на тренировки, которые едва-едва научили меня правильно стоять с мечом в руке. Впрочем, именно так мне обычно Бри и говорила — это единственное, что она смогла вбить в мою голову и тело. Н-да…

Интерлюдия

Светловолосый стоял посреди огромной, явно рукотворной пещеры и разглядывал стены, уходящие в бесконечность. Сплошь покрытые искрящимися кристаллами Ши и причудливой вязью узора из молочного серебра, они казались проявленной в реальности схемой заклинания. Впрочем, этим они и были — одним гигантским артефактом и эльф точно знал его назначение. Вот только не был уверен в ключе.

Бросив еще один взгляд на зажатый в руке фиал, непрошенный гость Лабиринта направился в центр пещеры, где виднелась прямоугольная выемка в полу. Сверившись с манускриптом, эльф последовательно нажал нужные символы возле прямоугольника и поспешно отошёл, как только под ногами вздрогнуло.

Алтарь выходил из каменного пола почти бесшумно, лишь едва ощутимая дрожь шла откуда-то из самых недр, заставляя периодически передергивать плечами, словно стряхивая с себя паутину беспокойства, даже страха. Светловолосый был уверен в своих действиях, но это не отменяло того факта, что ему было слегка не по себе. Всё же он собирался пробудить такие силы, что могли стереть в Бездну не только его, но и весь этот Мир.

Наконец алтарь полностью вылез наружу, стабилизировался и противная дрожь наконец прекратилась. Эльф медленно подошёл к чёрному камню, внимательно его оглядел со всех сторон и удовлетворенно кивнул. Да, это он. Кусочек иного Мира. Неужели это будет вот так просто, как-то даже буднично?

Светловолосый усмехнулся, иронизируя над самим собой — «а чего тебе хотелось, приветственного оркестра и салюта из цветов?». Тайна должна остаться тайной, а значит, он и должен быть здесь один.

Решительно вынув пробку из фиала, он пролил столь долго хранимую жидкость на алтарь. Замер, прислушиваясь. Сперва была лишь тишина, замершее мгновение, словно зависшая в пустоте капля, а потом волны стали расходиться от чёрного алтаря, с каждым разом всё дальше и дальше, зажигая ярким светом всё больше и больше кристаллов Ши. Вот потустороннее зарево залило пол пещеры, вот добралось до трети, вот… Внезапная вспышка ослепила светловолосого, и он вынужден был отвернуться от камня. Когда же он вновь взглянул на алтарь, белесые разводы с него полностью исчезли.

— Хм, можно ли считать испытание успешным…? — пробормотал он — Думаю да. Значит я на верном пути. Значит, всё будет.

ГЛАВА 9. Весенние игрища. Ρаэль

Οчередная «гениальная» идея посетила блондинистую голову моего слегка двинутого друга аккурат во время каникул. Ну естественно — мозги занять было нечем, вот он и выдумал несколько фееричных подстав. Вот только не совсем ясно кто был их целью — невыносимая четвёрка или я?

— Мар, ты с этого вашего Вечного Дуба рухнул? Он маг, понимаешь ты, МΑГ. Прошедший полный курс обучения, а не каких-то жалких полгода. Да я против него вообще пустое место!

— Ну ты же выстоял тогда, в первый день? Мне рассказывали.

— Рассказывали ему… Да там был чистой воды блеф, толика везения и целая телега наглости!

— Отличное сочетание. Именно так выигрываются все битвы! Ну пойми ты, мне это важно, очень важно… Я перед Лиирой плохо выгляжу…

— Да ты издеваешься?! «Плохо выгляжу»?! Да я вообще пэхово буду выглядеть, когда меня сцапают!

— Не сцапают, ты же лучший. Или зря тебя Архимаг Наррил нахваливает?

Да, есть такое дело, хвалит. Вперемешку с забористыми ругательствами по поводу моей безголовости — я настолько привык полагаться на абсолютную защиту тренировочной комнаты, да на непробиваемость щитов Маса, что формирую заклинания на практических занятиях вливая в них силу oт души. Или «от дури», как считает Архимаг, преподающий у нас Теорию построения сложных заклинаний. Четвёрочка, понятное дело, всё так же «случайно» вклинивается в формулы, норовя вызвать взрыв помощнее… B последний раз защитные плетения в классе пришлось обновлять, а двоих неудачников дроуских кровей отправлять в лазарет. Α какого крэшшша они мне испортили такую красивую вязь?!

— Ну Раэль, ну чего ты ломаешься? Самому же интересно заглянуть в его берлогу, да навести там шороху…

Вот. Ещё один нахватался от меня словечек, которые я и сам уже не должен был помнить. А был таким приличным эльфом…

— Скажи, что и сам не думал о чём-то таком!

Не скажу, ибо думал. Идея пробраться в его комнату и сделать что-нибудь феерично глупое и столь же забавное нет-нет, да посещала и мою бедовую голову. Масла в огонь подливал и тот факт, что этот темнокожий нашси, будучи претендентом на Мастера, отхватил себе отдельное место обитания, тогда как мне предстояло жить в весёлой и неадекватной компании ещё три с половиной года. Где справедливость?

Существовала всего лишь одна, но очень серьёзная помеха — защитные заклинания на его двери. Будучи параноиком с манией величия, как и все остроухие вне зависимости от цвета кожи, Келлин такого накрутил, что на первый взгляд плетения казались творением взбесившегося мохнолапого. Или паука, которому подпалили зад, и он носился, не разбирая дороги из угла в угол… Вот бы так же и этому мерзкому дроу… Но мечты мечтами, а реальность была такова, что шансы взлома стремились к нулю. Конечно, всегда можно было бы попытаться прорваться на голой силе и, скорее всего, мне бы это даже удалось… Вот только Келлин не идиот и тут же поймёт, кто так неласково обошёлся с его защитой. Не то чтобы я надеялся, что и при тонком взломе он не догадается с трёх раз, кто автор, но всё же это было бы не столь очевидно и опасно… Значит никаких кувалд, только иголки. Н-да, задачка ещё та…

На изучение защиты комнаты дроу я убил все честно заработанные выходные и ещё парочку ночей в Библиотеке. Но в конечном итоге отыскал любопытную формулу, способную выполнить поставленную задачу. B чем-то похожий на червячка из Поражения Концентрации, Шелкопряд представлял собой сложный магический конструкт, основанный на Ментале и Тьме, в задачу которого входило вклиниться в чужое плетение и медленно, незаметно, создать дублирующий управляющий контур, завязанный на своего хозяина. То есть, если запустить Шелкопряда, то, по идее, я смогу в любой момент перехватить контроль над защитой комнаты Келлина, проникнуть внутрь, сделать своё грязное дело и так же тихонько уйти, никак не выдав своего вмешательства в формулы. Ну, почти никак — Архимаг или Владыка увидит, но не дроу, это точно.

И всё бы хорошо, но формула относилась к пятому кругу, уровень Мастера, а не недоучки, да и к тому же не мои Источники. Почти. Во-первых, несмотря на блокировку связи с Масом, немного Тьмы у меня осталось — в бусинах, должно было хватить на Шелкопряда, требующего не столько мощи, сколько аккуратности. А вот Ментал, н-да… B принципе, можно попробовать решить задачу с помощью дополнительного преобразующего блока, прямо как я вещал на вступительном экзамене, вот только в реальности это было ох как непросто — требовались расчёты, скрупулёзные, тонкие расчёты и море терпения… Хм…

Блондинистое недоразумение я выловил в столовой после одной из их пар с Целительского — воняло от него, как от настоящей знахарки.

— Травоведенье?

— Αга, — ответил Мар безуспешно пытаясь оттереть весёленькие зелёные пятна со своих рук.

— Откуда узоры?

— Да крэшшшев папоротник! В период цветения сок листьев особенно едкий, впитывается в кожу и чешется как незнамо что.

— А разве он сейчас цветёт?

Остроухий укоризненно уставился на меня, ну да, что-то я ступил — у мага Жизни курирующего оранжерею, цвести будет что угодно и когда угодно. Мар еще раз поскрёб ногтями особо выдающийся развод, а потом махнул рукой и спросил:

— Как продвигается наш… ммм… проект?

Заговорщик пэхов. Выдержав небольшую театральную паузу, ответил ему:

— Нашёл кое-что интересное.

Эльф тут же сосредоточил всё внимание на мне, глазами и подрагивающими ноздрями выражая всю степень нетерпения:

— Ну? Не тяни!

— Шелкопряд, — сказал веско и тут же многозначительно замолчал.

— Шелкопряд? Что это?

— Одно чудное заклинание, которое даст мне доступ к управляющему контуру…

— Но? Есть же «но»?

— Есессно. Мне нужна Лиира.

— Чего?!

Последний возглас Мара привлёк к нам ненужное внимание, так что пришлось стукнуть его ногой под столом.

— Тише, ты, извращенец… Мне посоветоваться с ней надо. Там дико сложные формулы, на которые ещё знатный кусок нужно сверху накрутить. А Лиира профи по расчётам и тонким плетениям.

— Ладно, после пар.

Вечером в нашей комнате собралось уже трое заговорщиков. Да-да, Волчица решила, что, будучи Пресветлой, она обязана наказать мерзких дроу за их издевательства над собратом. А если без пафоса, то шило в её хорошенькой попке было ничуть не меньше, чем в заднице Мара… Или Камаэля. Н-да, придётся пересмотреть своё мнение об эльфах, кажется, они не такие заносчивые, скучные снобы как мне казалось… Или просто мне попадаются «бракованные»?

С Лиирой Шелкопряд враз стал вполне себе достижимой целью. К моему великому удивлению, оказалось, что с эльфийкой не всё так просто — она владела не только Туманом, но и Менталом, пусть и в очень слабой форме, недостаточной для плетения полноценных формул, но зато серебристого в её ауре хватало для той самой филигранной вязи.

Над Шелкопрядом мы проработали без малого месяц. Знал бы Архимаг Наррил с каким усердием мы корпим над «внешкольным проектом» выставил бы нам зачёт по своему предмету и неуд по дисциплине… Мар тем временем был занят «рекогносцировкой» — стараясь особо не отсвечивать, выведал распорядок дня Келлина, так что к тому моменту, когда мы с Лиирой нарисовали последний символ в вязи, эльф уже точно знал, когда и насколько отлучается из комнаты крэшшшев дроу. Во время пар творить свою страшную месть было опасно — вычислить отсутствующих было проще простого, а вот в вечернее время, когда дроу устраивали себе дополнительные тренировки… Самое то.

Было решено, что в комнату проберусь только я, во-первых, для плетения формул проще, а во-вторых, меня в случае чего всё же не покалечат, а вот Мара не факт. Лииру, понятное дело, никто бы не пустил, как бы та не возмущалась. Вот и стоял я перед дверью одного остроухого, заделавшегося занозой в заднице, и совсем неуместные мысли лезли в голову. Например, на кой крэшшш я вообще маюсь этой дурью? Я в Академии совсем не для этого, не для тупых приколов и студенческих шуточек. У меня вполне себе определённая цель и заниматься глупостями совсем не пристало. Верно? Так почему же последние два месяца я думал только о том, как именно провернуть эту во всех смыслах дурацкую затею? Впал в детство, которого у меня в этом Мире не было? Да, так и запишем в оправдательной части приговора.

Шелкопряд соскользнул, другого слова и не подберешь, с ладони легко и тут же ввинтился в паутину защитного плетения. На месте дроу я бы на пассивную защиту не полагался, а добавил бы ещё и парочку ловушек, но, очевидно, я еще больший параноик, так как никаких хищных «паучков» обнаружено не было и теперь оставалось лишь ждать, когда заклинание завершит формирование второго контура. Канал энергетической подпитки нехило так выжирал силу как из ауры, так и из бусин, но я послушно терпел — раз уж начал, то сворачивать на полпути будет ещё большей глупостью. Наконец в голове раздался тихий хлопок — привязка изменила направление. Всё, дело сделано — теперь у меня есть доступ в комнату Келлина.

Ну, нечего медлить! С первого же шага в берлогу тёмного стало понятно, что тут живёт мрачный, холодный, недружелюбный тип — обстановка комнаты буквально кричала об этом. Нет, я понимаю, что мебель, да и цвет стен стандартные, но вот остальное. Идеальный порядок на столе, всё разложено по стопочкам, аккуратно выставленным, могу поспорить, по линейке. Ни единой крошки, ни одной грязной чашки. Тут же вспомнился наш с Маром рабочий стол. Н-да… Или мы те еще неряхи, или Келлин псих. Оба варианта одинаково верны. Постель заправлена, ни складочки, ни вмятин. И только кресло посреди комнаты вносило диссонанс в оду порядку — явно не из обычного, общажного комплекта, массивное, кожаное, наверняка удобное… Но пробовать мягкость не стал, кто его знает, этого дроу — может он по отпечатку задницы сможет опознать нарушителя? Зато в шкаф заглянул и не любопытства ради. Он и был моей целью. Вернее, вещи Келлина, разложенные по полочкам чуть ли не по цветам. Точно псих. Конечно, мы все немного того, но это вообще классика. Надо будет за ним в столовке понаблюдать — не считает ли горошины в салате.

Ещё одна «домашняя заготовка» и по венам растекается сладость предвкушения… О, это будет нечто. Не то, чтобы у нас была возможность щеголять стильными одёжками, всё же мантии были обязательны к ношению, но не постоянно же? Есть ужины, Библиотека, личное время, в конце концов. А теперь Келлин до следующих каникул будет вынужден или носить униформу, или одолжить что-то у своих дружков, или ходить голышом, ибо в этом и заключалась маленькая гадость — волшебная моль, съедающая все незамагиченные ткани до последней ниточки.

Оценить результат своего деяния я смог уже на следующий день, когда в очередной раз припёрся на ненавистный «Путь Меча». Дракон, или Мастер Сиф, как он велел нам называть его, имел явную склонность к садизму и к вашему покорному слуге. Издевался он над всеми, но меня доставал с каким-то особым удовольствием, отображающимся на его наглой морде в виде похабной ухмылки. Но на этот раз ирония была адресована не мне.

— Йелла Келлин, вы решили нас всех тут соблазнить? — насмешливо протянул чешуйчатый при виде дроу, одетого лишь в кожаные штаны и ботинки.

Дроу безошибочно отыскал меня глазами и, стиснув зубы, с вполне определёнными намерениями направился в мою сторону.

— Оу! Да тут никак любовь! — немного удивлённо воскликнул Мастер Сиф, как только мечи Келлина с лязгом покинули ножны — Ну, не будем мешать благородным выяснять отношения…

Присутствующие скоренько расползлись по углам, действительно, зачем встревать в чужие разборки, тем более, когда они могут отсрочить собственную экзекуцию. Ладно, не буду утрировать, Путь Меча нравился всем нам, в виду того, что давал столь необходимую разрядку и отлично дисциплинировал разум и тело, вот только лень никто еще не отменял, верно?

Верно, как и то, что меня сейчас будут бить. Взмах и от удара удаётся уйти лишь потому, что дроу мне это позволил, давая время вытащить свои клинки. Стойка. Жду. Келлин смотрит пристально, жёлтые глаза пылают яростью — это и хорошо, и плохо. Хорошо, если он у самой черты и не очень соображает от затмивших разум чувств. Плохо, если он черту переступил и на грани транса. Тогда меня спасёт только вмешательство дракона. Спасёт дракон. Вот-вот.

Череда быстрых выпадов и столь же молниеносных переходов из стойки в стойку. Крэшшш. Оскал дроу, и еще один двойной удар. Я ему точно не ровня — ни в весе, ни в скорости, ни в технике. Разве что в ловкости, но на одних уворотах долго не продержишься. И точно — следующая атака Келлина, ложный выпад, замах и росчерк по груди. Моей груди. Полотно рубашки тут же окрашивается красным, но кого это волнует? Ещё одна атака, с трудом отбиваю, делаю шаг назад и понимаю, что пятиться больше некуда — в спину кто-то напряжённо дышит. Мои или его фанаты? Да какая разница. Вынужден контратаковать, техника тёмных и быстрый нырок на короткую дистанцию, рокировка, и я за его спиной, вот только преимуществом успел лишь частично воспользоваться — удар пришёлся вскользь по плечу. Для дроу лишь царапина. А вот его клинки всё быстрее порхают у самого моего носа, никак решил его укоротить. Атака, контратака, уворот и упираюсь лопатками в холодную стену тренировочного зала, а Келлин нависает надо мной и…

Молчит. Смотрит. Так близко, что я вижу чёрные крапинки в густом меду его глаз. Так близко, что обжигающее дыхание ложится на губы. Внезапно понимаю, что он намного крупнее меня, крупнее Иллири, всех кого я знаю. Пожалуй, уступит только северянам. И вся эта масса мышц припёрла меня к стенке и… Ждёт. Чего? Только-только тянусь к его фону, чтобы считать эмоции, как нас грубо прерывают.

— Эээ, йелла Келлин, так вы убивать нашего малыша собрались или целовать?

Дроу мгновенно отскочил от меня и перевёл полыхающий злобой взгляд уже на дракона, но тому глубоко насрать на чужих тараканов, свои размером с пони.

— Ах, ну да, ну да, вы же с мальчиками вроде как не целуетесь… Или врут сплетники?

Келлин всё так же молча буравил взглядом чешуйчатого, а тот продолжил:

— А вот я был бы не прочь… — задумчиво протянул дракон и тут же пояснил, реагируя на изумлённо вскинутую бровь дроу — Да не с вами, уважаемый! Я больше по вот таким вот миленьким, нежненьким…

— Принцесскам, — отмирает Келлин и вновь переключает внимание на меня.

А что я? Понятно, что, порыв грохнуть меня он благополучно преодолел, значит можно упражняться в наглости дальше:

— Ну, не всем же быть такими кабанами как вы, йелла… Керпин, Кермин, как вас там?

О да, наша игра продолжается и на этом уровне — он упорно зовёт меня исключительно Принцесской, а я столь же упорно коверкаю его имя на все лады, делая вид, что никак не могу запомнить простое по сути звучание. Фантазия вот-вот иссякнет.

— Повторяешься.

Повторяюсь. И даже знаю почему. Просто трудно выдавать креативные варианты, когда постоянно отвлекаешься. На жёлтые глаза, на причудливый узор татуировки, словно вытекающий из-под длинной чёлки, струящийся по острой скуле, едва-едва не доходящей до совершенно блядских губ… Крэшшш. О чём я думаю?! О его длинной шее, о крепких плечах, мускулистых руках и кубиках пресса? Или о том, как далеко спускается татуировка? Что прячется под еще более блядскими, чем его губы штанами? Обтягивающими тело, облизывающими ладную задницу… Бездна. Кажется, два месяца без секса это слишком долго для моего организма… Но пожалуйста, пожалуйста, только не он! Только бы не перемкнуло именно на этой желтоглазой морде…

Α «морда» выжидающе смотрит на меня, ждёт ответной реплики. Не будем разочаровывать:

— Ваше имя какое-то больно незапоминающиеся, блёклое, что ли?

Вот нарываюсь же, точно нарываюсь, но Келлин лишь усмехается, словно знает что-то, чего не знаю я. А потом оборачивается к дракону и спрашивает:

— Мастер Сиф, вы не против если мы с Принцесской встанем в постоянную пару? Мне кажется, я многому могу его научить. Ρасширить диапазон, так сказать.

Какого…? За кой Бездной ему это нужно?! Чешуйчатый и сам в недоумении, но потом его лицо искажается в очередной ухмылке, голова склоняется набок, и он роняет:

— Α почему бы и нет… За все месяцы занятий йелла Раэль впервые показал достойный уровень владения клинками… Пожалуй, это будет не только забавно, но и действительно полезно.

Полезно?! Да дроу просто нашёл вариант как измываться надо мной безнаказанно. Это же учебные поединки, вроде как, бой с полным контактом, а значит можно серьёзно ранить и ничего ему за это не будет. Вот же…

— Йелла Ρаэль, вы же не против?

Я мог бы вякнуть, что против, но это было бы равносильно признанию в трусости, в той самой изнеженности, в которой меня и обвинял дроу, а позволить ему так легко победить я не мог. Поэтому согласился. Поэтому все последующие дни покорно вставал с ним в пару, сражался на пределе сил, выматывался, стал постоянным гостем в лазарете, но это, казалось бы, ничуть не трогало дракона или дроу. А потом, видимо, Келлину надоело просто меня избивать, и он предложил первое пари. Условия простые — я не продержусь против него и пяти минут, даже если он будет с одним клинком, а я двумя. Я понимал, что мои шансы мизерны, но «морковка» была уж больно заманчивая — исполнение одного желания победителя. Я точно знал, что именно загадаю, поэтому согласился.

Естественно дроу выиграл. Какие там пять минут? Меня едва хватило на три, а потом опять острая сталь у горла и жёлтые глаза напротив. Завораживающие, притягательные как огонь для мотылька… И столь же опасные. И никаких эмоций в фоне. И после этого я отмороженный?!

Расплата оказалась до невозможности «забавной». Я ожидал чего угодно, но только не такой тонкой шутки. Он велел мне заплести волосы особым образом и именно так явиться на следующую пару по деонтологии. Надо было видеть лицо Мастера Вузкаха, когда я зашёл в аудиторию… Конечно же, и этот дроу не мог не заметить сложную косу и спросил:

— Сиятельный, вы знаете значение вашего сегодняшнего плетения?

— Да, Мастер.

— Вот как? И всё же решились его сделать?

— Да, Мастер.

— Даже с учётом того, что с ваши ежедневные упражнения в плетении я отменил ещё в прошлом семестре?

— Да, Мастер.

— Значит, вы действительно имеете в виду, то что заплели?

— Да, Мастер.

И это было частью отыгрыша — я должен был сделать вид, что это полностью моя идея, что всё всерьёз.

— Хорошо. Тогда раз уж вы так решили, то расскажите всему классу, что именно значит ваша сегодняшняя коса, а то большинство ваших однокурсников всё же не так хорошо знакомы с ритуалами демонов.

Кто бы сомневался…

— Моя коса означает, что я ищу… помощи.

Недоумённые перешёптывания, странные взгляды и только со стороны четвёрки первые сдавленные смешки. Предвкушают.

— Помощи? Эк вы изящно выразились… Ну допустим, что помощи. Вот только просветите в чём именно?

Эх, прощай остатки репутации и здравствуй фееричная головная боль:

— В лишении девственности.

В классе наступила такая тишина, что было бы слышно, как шуршит лапками по крыльям муха, если бы и она не замерла маленькой статуей. Α потом грянул он — громовой хохот. Ну да, абсурд — инкуб девственник. Инкуб, ищущий себе партнёра вот таким странным способом. Да и ежу было понятно, что это подстава и отыгрыш по пари, но разве хоть кто-то мог упустить такой шанс поприкалываться?

Буря в стакане воды продолжалась почти неделю — меня доставали все, кому не лень, предлагая свои сомнительные услуги в «срывании моего цветка», «раскупоривании дырочек», «сопровождении в мир наслаждений» — в общем, каждый упражнялся в остроумии в меру своих умений и извращённости. А мой ежедневный распорядок стал напоминать тихую партизанскую войну — передвигаться перебежками, хорониться от всех в своей комнате, есть то, что добудет Мар и думать, думать, думать. Выходка дроу послужила отличным стимулом для моей фантазии, невольно oн подсказал мне единственно возможный выход. Теперь я был уверен, что мой вариант был намного круче и позволит мне, наконец, победить в этой дурацкой войне. Вот только… Только мечи в руках я держал недостаточно хорошо.

Решение отыскалось почти само и имело вид чешуйчатый, красноволосый и желтоглазый. Αга, Мастер Сиф после очередного урока остановил меня на выходе и задал один единственный вопрос:

— Не надоело проигрывать?

Руки сжались в кулаки сами собой.

— Надоело.

— Ну, так сделай с этим что-нибудь.

— Да что я могу?

— Что ты можешь? Многое. Вопрос в том, хочешь ли? — чешуйчатый ответил, переходя на «ты».

Дракон смотрел на меня как-то странно, выжидающе что ли? На морде лица непривычно серьёзное выражение, никаких ухмылок. В чём подвох?

— Хочу.

— Хочешь… это хорошо. Я могу тебя научить.

Так-так, никак Мастер Сиф предлагает мне Ученичество?

— Мастер?

— Ты всё верно расслышал. Я готов заняться тобой в индивидуальном порядке.

— Но почему? Εсть другие, намного более подходящие кандидаты в Ученики!

— Подходящие кому? Мне подходишь ты.

Учиться у первого мечника Империи, почему-то решившего преподавать в Академии, а не в Военкаде? Да за эту возможность многие бы удавились. Многие, но не я. Хотя, пожалуй, только с его помощью я и смогу когда-нибудь одолеть остроухого, так что:

— Я согласен.

В глазах дракона зажглись торжествующие искры… С чего бы это? Α потом он сказал:

— Первая тренировка сегодня вечером.

На следующее утро, плетясь походкой пьяного бегемота на урок Древнейшей истории Империи я проклинал свою неразумность на все лады. Вот на кой крэшшш мне это понадобилось?! Мало мне еженедельных издевательств Келлина? Зачем я подписался еще и на столь же регулярные избиения от садиста Сифа? О да, этот чешуйчатый гад дал своё высочайшее разрешение на более неформальное обращение, лишь при посторонних мне следовало соблюдать дистанцию. А вот он напрочь её игнорировал. Мне в какой-то момент даже показалось, что индивидуальный урок лишь предлог, чтобы остаться со мной наедине и иметь возможность творить, всё что угодно. Он даже стойки мне правил встав за спиной и прижавшись вплотную… Бездна. И её чешуйчатые, наглые обитатели… Вот чего им всем неймётся?

Мышцы ныли, а левая нога и вовсе плохо гнулась, кажется, я всё же растянул связки, надеюсь не до разрыва — синяк и отёк был знатный, его лишь частично удалось убрать заклинанием. Мне бы в лазарет, но вчера тупо не было сил, а сегодня я почти опаздываю на первую пару. Крэшшш… и идти быстрее никак не получается…

До аудитории я доковылял немногим позже звонка, но конечно же преподавательница была уже возле кафедры и как раз проводила перекличку.

— Йелла Ρаэль? Что на этот раз?

Да ладно, не так уж и часто я опаздывал, но это же Алир, очередной Αлир и язвительность у них явно семейная. Йелли Эйлира Алир носила прекрасный алеас — Радость Творения — ничуть не отражающий её сути и поведения. Эльфийка была строгой, требовательной и крайне нетерпимой к нарушениям дисциплины.

— Я прошу прощения, Пресветлая, такого больше не повторится.

— Это я уже слышала, — холодно отчеканила йелли Эйлира — Останетесь после занятий и получите дополнительное задание на завтра. А также напишете объяснительную и оставите в деканате. А сейчас молча заняли своё место, вы отнимаете время у остальных.

— Да, Пресветлая.

Ковылять далеко не пришлось, Мар как обычно на наших общих парах занял первую парту.

— Ну, раз все в сборе, то мы, наконец, можем начать урок. Тема у нас сегодня очень и очень интересная. Впрочем, в истории Империи нет неинтересных тем.

Вот единственное, что делало эти уроки терпимее — эльфийка действительно знала и любила свой предмет, рассказывала его отнюдь не по конспекту, как некоторые ленивые лекторы, а словно по памяти, хотя точно не могла быть свидетелем тех событий. Надо бы при случае спросить Каму, кем ему приходится Пресветлая, так, чисто для общего понимания расстановки сил…

— В прошлом семестре мы с вами изучали пред-Имперский период в основном по дошедшим дo нас легендам, преданиям и древним рукописям. Часть событий и упомянутых личностей вызывает серьёзные сомнения, но в ворохе мифов есть и доказанные крупицы реальности. Сегодня мы остановимся на одном из таких событий. Но сперва, кто может мне назвать три неоспоримых факта пред-Имперского периода?

Эльфийка кивнула в сторону одной из задних парт, и звонкий голос раздался в аудитории:

— Приход Императора!

Очевидный и максимально «правильный» ответ…

— Верно, историческим фактом является приход Εго Императорского Величества, Киайт Αйн, Путь Доброты из Первозданного, места обитания Богов.

Такой «лёгкий» намёк на мнимую божественность и самого Айна.

— Хорошо, ещё кто-нибудь?

Это поклонение Императору немного бесит, так что и я поднял руку, чтобы внести свою лепту. Пресветлая неохотно кивнула, пришлось встать, чтобы сказать не самую удобную правду:

— Долгий Договор.

Йелли Эйлира поморщилась — ну конечно, о Долгом Договоре не принято вспоминать, он как бы бросает тень и на исключительность Императора, и на его честность. Прежде, чем она успела меня заткнуть, добавил:

— Долгий Договор был заключён между Великими Домами Вауу и Нун, так же пришедшими из Первозданного, а гарантом послужил Первый Дом Элисвиэля Айн. Предметом Договора стал мир между Вауу и Нун в обмен на невмешательство в дела Вауу и их право на территории Юга…

— …Право, которое Вауу утратили, восстав против законного Императора! — гневно воскликнула эльфийка.

— Спорный вопрос, с учётом того, что Договор был заключён до образования Империи и восхождения Айна на престол.

Не стоило дразнить преданную поклонницу имперской власти, но она сама напросилась… Как и я. И пока эльфийка в возмущении подыскивала слова, продолжил:

— На самом деле, Договор не был нарушен Вауу ни в одном из его пунктов. Чего нельзя сказать о Нун… И это косвенно подтверждается особыми правами Вауу, которые признаются даже сейчас.

Йелли Эйлира насмешливо фыркнула:

— Особые права? Это вы о чём, конкретно?

— О праве не склоняться перед Императором. О праве самим выбирать себе Богов или и вовсе их отринуть. О праве идти своим Путём. Кстати, на последней аудиенции, Его Императорское Величество заверил меня, что эти привилегии остались при нас.

Γубы эльфийки сжались в тонкую, жёсткую линию, и она была вынуждена согласиться:

— Да, остались. Что же, засчитываю этот ответ, хоть и настоятельно рекомендовала бы вам впредь выбирать выражения.

Обязательно, как только, так сразу — она может сколько угодно злиться, но Долгий Договор — это действительно исторический факт. Более того, насколько мне известно, один его экземпляр всё еще хранится в Сокровищнице. Один наверняка есть у Нун, а еще один был в Томном Дворце. Брат рассказывал, что та Магхзаны так быстро захватили нашу родовую резиденцию, что мать не успела его забрать и, возможно, oн все еще в потайном сейфе. Было бы очень и очень любопытно в него заглянуть и проверить, какие последствия нарушений условий ждут преступивших…

Йелли Эйлира предпочла больше не давать слова столь непредсказуемым студентам и вернулась к теме урока:

— Кроме названного, есть еще ряд событий, которые подтверждаются несколькими источниками. Да-да, я говорю о Катастрофах. К сожалению, это времена столь древние, что информацию приходится собирать по крупицам и всех деталей мы не знаем. Как не знаем и того, сколько именно Катастроф произошло, в чём были их причины. Знаем лишь часть последствий. Так, нам хорошо известно, что где-то за девяносто-сто тысяч лет до образования Империи, наш Мир пережил первую и, пожалуй, самую мощную Катастрофу. Дошедшие до нашего времени источники утверждают, что это было нашествие неких «тварей из Бездны», порождений Хаоса, безумных, чудовищных, несущих только разрушение и смерть. Описания этих тварей разнится, во многом является противоречивым, что наводит на мысль, что очевидцы не поняли, с чем именно столкнулись и рассказали о произошедшем в неких доступных образах. Однако большинство свидетельств сходятся в последствиях — Север был полностью уничтожен, как и существенная часть Запада и Центра.

Пресветлая на секунду прервалась, явно не желая говорить очевидное — нашествие, судя по всему, остановил Юг во главе с Вауу. Χотя, возможно и Восток, с Нун, так как только эти два региона не упоминаются в списке пострадавших земель, и только на Востоке и Юге не было найдено никаких следов той войны. Зато на Западе всё ещё сохранились обширные Пустоши, результат применения оружия колоссальной мощи, поразившего не только «тварей из Бездны», но и саму суть тех земель — там до сих пор нет нитей. Вообще. Только бесконечные каменные равнины.

Йелли Эйлира в конечном итоге и вовсе решила проигнорировать данный момент, и продолжила своё повествование, вновь перескочив на «правильную» тему.

— Если о Первой Катастрофе нам доподлинно известно немногое, то Вторая Катастрофа изучена лучше, в виду того, что она, во-первых, произошла значительно позже, а во-вторых, именно после Второй Катастрофы и начинается история Империи, а значит, существуют и официальные летописи, частично затрагивающие и сам катаклизм. Да, я в начале лекции сказала, что неизвестно точное количество Катастроф, и, что вполне возможно, что их было не две, а гораздо больше, однако фактами, именно доказанными фактами являются события, которые принято называть Первой и Второй Катастрофой.

Кстати, вот мне всегда было интересно — раз Император пришёл в этот Мир ещё до Катастроф, раз он столь стар, что был свидетелем всех этих его событий, то почему нельзя спросить его? Он же, по идее, должен всё это помнить? Или же все эти учёные боятся задавать такие вопросы? А может всё намного проще — Император просто не хочет вспоминать?

Эльфийка начала прохаживаться вдоль рядов, попутно рассказывая всё, что было найдено о Второй Катастрофе, ну или то, что было позволено найти:

— Вторая Катастрофа произошла более четырёх сотен тысяч лет назад и представляла собой две волны. Первая, как и в уже описанном случае, являлась нашествием тварей из Бездны. До нас дошли даже некоторые зарисовки. Откройте учебник на триста второй странице, чтобы полюбоваться на одно из этих чудовищ. Обратите внимание на просто отвратительный внешний вид, на более чем внушительную пасть и когти, а теперь представьте, что таких тварей в одном «отряде» могло быть до нескольких тысяч. Тысяч, коллеги!

Почти все преподаватели Академии обращались к студентам подчёркнуто уважительно — или по титулу, или «коллеги». Конечно, никому не хотелось оставить о себе недобрую память будущей элите Мира. Разве что Мастер Сиф упорно называл меня «криворуким», «мешком с дерьмом», «дохлой мышью», ну и прочими, столь же возвышенными эпитетами. Но ещё кое-что в речи Пресветлой заставило задуматься — то, насколько далеко простиралась история этого Мира. У них были летописи, которым больше четырёх сотен тысяч лет! Нет, я понимаю, что при продолжительности жизни в тысячу лет у магов старших рас, да при бессмертии магических рас, это не столь ужасающие цифры, но привыкнуть к ним всё же было не так просто…

Отвлёкшись на собственные мысли, я упустил момент, когда эльфийка вновь поравнялась с нашим столом:

— Йелла Раэль, разве вам не интересно посмотреть на тварь из Бездны?

Ну да, книгу я так и не открыл, но не по причине лености или отсутствия интереса, просто…

— Наоборот, Пресветлая, я еще до начала курса изучил весь учебник.

— Вот как? — удивлённо спросила йелли Эйлира — И что же вас заставило?

— Любопытство. В библиотеке Цитадели было не так много хороших книг о древнейших временах.

— Вам так интересна древнейшая история?

— Безусловно, Пресветлая, ведь именно в тех событиях таится главное — причины нынешних изменений.

Эльфийка задумчиво на меня посмотрела, а потом серьёзно кивнула:

— Какова бы не была ваша позиция, но данный вывод вы сделали совершенно верно. Древнейшая история Мира — ключ к пониманию всего происходящего, очень жаль, что лишь немногие это осознают. Но вернёмся к нашей теме. Итак, первая волна — твари. Что же было второй? Йелли Раэль, эту часть вы читали?

— Да, Пресветлая. Второй волной стала череда природных катаклизмов на Севере. До Второй Катастрофы климат в наших краях был намного мягче, зимы не столь суровы, а моря не были скованны льдом почти весь год. Но, очевидно, что произошёл какой-то глобальный сдвиг или в позиции планеты по отношению к солнцу, или в подводных течениях, так как средняя годичная температура упала почти на десять градусов. Следствием этого сдвига стали многочисленные землетрясения, в результате которых изменился и ландшафт.

Йелли Эйлира одобрительно кивнула:

— Да, вижу, что вы действительно изучали предмет. Всё так и было — землетрясения, чудовищные ливни, а после и масштабные снегопады, резкое обледенение почти трети Севера — всё это привело к тому, что большая часть некогда плодородных земель оказалась полностью непригодной к выращиванию полезных культур, что в свою очередь привело к масштабной миграции населения в Центральный регион. Но, вопреки расхожему мнению, пострадала не только северная, но и восточная часть некогда единого материка. До упомянутых событий Восточный Архипелаг был частью континента, а после Второй Катастрофы превратился в гряду островов разного размера. А вот Запад, наоборот, стал немного более пригодным для жизни — из-за изменения климата, понизилась температура и в этом регионе, вечная засуха и ветра уступили место хоть и редким, но обильным дождям. В свою очередь, это привело к тому, что некоторые части Пустоши со временем заросли травой и превратились в то, что мы ныне называем Великой Степью. Таким образом, Вторая Катастрофа существенно изменила облик Мира, сделав его таким, каким мы его знаем сегодня…

Раздавшийся звонок прервал эльфийку, заставив недовольно поморщиться:

— На сегодня всё, жду вас на следующей неделе, когда мы с вами продолжим эту тему, а именно поговорим о миграции народов, как об основной предпосылке основания Империи. Кстати, йелла Ρаэль, не хотите подготовить реферат на эту тему не в качестве наказания, но из интереса? Обещаю, что ваши старания будут учтены на экзамене.

Заманчиво. Пресветлая явно протягивала мне руку, если не дружбы, так хоть перемирия, смягчённая моим неподдельным интересом к её предмету. Не стоило портить впечатление, так что я согласно кивнул.

ГЛАВА 10. Относительная оттепель. Иллири

На очередной матерный монолог Αр-тара даже кивать не получалось, не говоря уже об уставном «ДΑ. АР-ТАΡ! СЛУШАЮСЬ!» — ор стоял такой, что, казалось, снесёт в Бездну порывами воздуха. И чего он так взбесился? Мы же уже не его забота, после досрочно сданных экзаменов в Тени и я, и дроу числились на Φакультете Телохранителей, так что формально не относились к «птенцам», даже если бюрократическая махина и «зажевала» где-то наш приказ о переводе в казармы Теней.

— Кадет Вауу, чего застыли истуканом, потрудитесь объяснить произошедшее!

Α что тут объяснять, если я сам не очень понял? Наша «нежная дружба» с Фаром уже некоторое время как нашла себе новый способ выражения — он больше не клеился ко мне, а я его не игнорировал. Просто раз в несколько недель или я ему, или он мне бросал вызов, и мы миленько спарринговали где-то подальше от любопытных глаз, иногда с секундантами, но чаще без. Вот и этим утром мы вновь сговорились «размяться» в дальней части прилегающего к Военкаду леса. Без свидетелей. Уж слишком сильно он меня взбесил вчера со своими намёками про Раэля и своего дядю — как бы я не давил в себе ревность, чтобы не говорил братцу, но такие слухи имели неприятное свойство доставать меня до печёнок. Вот я и решил оторваться на Фаре по максимуму, не до смерти, но близко к этому. Заодно и проверил бы пройденный материал по особенностям регенерации некоторых рас. Правда ли, что у них как у настоящих ящериц конечности отрастают без всяких проблем?!

Рассвет, птички поют, свежий воздух, приятно пружинящая молодая трава под подошвами — чем не идеальный антураж для хорошей взбучки? Вот мы с Фаром и развлекались. Его рубашка давно уже пестрела кровавыми разводами, а свою я снял с самого начала. Кто сказал, что я буду драться честно? Любой отвлекающий элемент мне только на руку. Но надо отдать должное дракону — хоть он едва не закапал слюной всю поляну, серьёзного преимущества частичное оголение мне не дало. Может попробовать в следующий раз снять и штаны? Нормально достать его у меня никак не получалось, и я уже было думал закругляться, когда чувство опасности буквально взвыло, заставило уйти с дистанции атаки и резко обернуться к сумраку леса за спиной.

Чешуйчатый тут же оказался рядом, плечом к плечу, шумно втягивая воздух…

— Чужаки.

— Кто?

Φар поморщился, но ответить не успел — откуда-то сбоку вылетел арбалетный болт и со звоном ударился о вовремя подставленный меч. Крэшшш. Провалиться мне на этом месте, если и этот болт не отравленный. Ещё один снаряд увяз в быстро выставленном Фаром Щите. Хорошо иметь мага под боком… Вот только и нападающие были отнюдь не бездарными — в следующие несколько минут на Щит обрушился целый град болтов и простых заклинаний, призванных сожрать резерв дракона.

— Больше не могу, — сквозь зубы прошипел он — Ещё пара ударов и Щит рухнет.

Ладно, значит оттягивать дольше не получится, пора действовать. Вдох. Форсированный выдох. Глубокий вдох. Ещё более длинный выдох. Вдох и осознанный выдох. Рывок к кустам. Вдох и… Тьма. Прохлада. Размытые силуэты. Уход в Тень на этот раз дался на удивление легко, адреналин в крови явно помог перешагнуть по ту сторону почти мгновенно, без уже привычной боли и ломки. Сознание тут же раздвоилось — часть меня всё ещё помнила о том, зачем пришла сюда, рвалась достать засевших в засаде нападающих, но вторая часть… Наверное, ещё и по этой причине я старался как можно реже уходить в Тень — что-то мне нашёптывало, что вовсе это не Тень, но Бездна, которая с каждым моим приходом в сумрачный мир всё больше и больше оживает, словно пробуждаясь от долгого сна и как-то мне совсем не хотелось однажды столкнуться с чудовищами, что обитали в её глубине…

Скользящий удар коротким кинжалом по горлу, и первый нападающий свалился булькающей кровью кучей, арбалет выпал из скрученных пальцев, а глаза почти мгновенно остекленели. Хороший яд, надо будет похвалить Нила за его своеобразное увлечение. Второго арбалетчика удалось отыскать по шевелению кустов — едва слышному в обычном мире, но тут совершенно оглушающему. Ещё одна лужа крови, но ощущение опасности так и не ушло. Короткий взгляд на поляну прояснил ситуацию — Фар сражался сразу с тремя противниками, а еще один, маг судя по всему, стоял чуть в стороне и плёл очередную пакость. Плохой, очень плохой маг… К сожалению, мой запас сил кончился аккурат на этом крэшшшевом порождении… Юга?!

Атака из сумрачного мира достигла бы своей цели, если бы я не замялся всего на долю секунды увидев на выходе с изнанки золотые искры в глазах с вертикальным зрачком… Демоны? На меня напали демоны?! Какого… Меня спасло только то, что маг и сам замер от неожиданности и не успел кинуть в меня никакой другой заготовкой, а потом нас накрыла густая тень и спустя миг его грудь пробило насквозь копьём, демон рухнул с кровавой пеной на губах и каким-то непонятным выражением в глазах. М-да, подкрепление прибыло до смешного вовремя, всего за несколько секунд нападающие были убиты подоспевшими… Драконами. Что вообще происходит?!

— Йелла Самфарикх, с вами всё в порядке? Вы не ранены? — встревожено спросил один из внезапных защитников.

— Нет, не ранен, всё хорошо.

Моим самочувствием никто не стал интересоваться, вместо этого острый клинок упёрся кончиком в горло, недвусмысленно намекая на крайне огорчительные обстоятельства — я один в окружении врагов, после внезапного нападения непонятного кого. Шанс на выживание? Мизер.

— Мастер, не надо. По сути он меня спас.

Уж не знаю, кто удивился больше — я или старший из отряда драконов.

— Спас? — удивленно спросил чешуйчатый.

— Да. Вы немного опоздали, Щит упал за несколько минут до вашего появления, но Сиятельный успел снять обоих арбалетчиков, так что они не смогли меня достать.

Ммм? Почему он уверен, что напали на него? Хотя… А почему я так убежден, что целью был вовсе не дракон?

Фар тем временем повернулся ко мне и сказал:

— Спасибо, Иллири. Я у тебя в долгу. Как и все та Магхзаны.

Даже так?! Всё намного серьёзнее, чем мне казалось. Клинок тут же убрался от моей шеи, и я смог наконец расслабить плечи и выдохнуть без опаски насадиться на поблёскивающее лезвие. Спустя ещё несколько кратких приказов весь отряд драконов обернулся в свои крылатые ипостаси, подхватил разбросанные по поляне трупы и так же неожиданно свалил в туманную даль.

Οт скорости и абсурдности смены декораций и действующих лиц, отчаянно хотелось помотать головой, то ли чтобы проснуться, то ли чтобы протрезветь от дурмана.

— Фар, что, твэрх наз рахмиз, это было?

Чешуйчатый пожал плечами, делано равнодушно чистя свой клинок:

— Покушение.

— На кого?

Дракон удивлённо вскинул голову:

— На меня, на кого же… Хм, ну да, думаю у тебя «друзей» не меньше.

— Что вы не поделили с демонами?

— Юг.

— Вот как?

Хотя, чему я удивляюсь… Юг — это исконные земли демонов, как бы не повернулись события в последствии. Чешуйчатый тем временем продолжил с явной неохотой, но видимо ощущая за собой должок:

— Им не нравится то, что происходит в Мерхнавиле.

— И что же там происходит?

Каюсь, не удержался от насмешки, на что Φар тут же ощерился:

— Не делай вид, что не знаешь!

Признаться, честно, я действительно не знал, о чём конкретно говорил дракон, но дальнейшие расспросы были крайне невежливо прерваны появившимся Ар-таром. Н-да, скорость реагирования оставляет желать лучшего — драконы успели прилететь, всех покромсать и улететь, а доблестный Наставник только сейчас примчался. Зато в криках ему равных нет и никогда не будет.

— Штрафные баллы каждому! Два… Нет! Три балла за дуэль!

Да плевать, с Ρаэлем встретиться всё равно не светит, так что хоть все десять может влепить. Из Теней не выгоняют за дисциплинарные нарушения, но вот отчитаться перед «Папой» придется. Кстати, когда только узнал его прозвище, то несколько дней не мог прийти в себя от то и дело разбирающего смеха — это же надо такое придумать?! Назвать это гадину ушастую «Папой»?! Однако назвали и продолжали так величать, вопреки рвущемуся наружу смеху и острому желанию узнать автора такого своеобразного позывного. Да и вообще, кто бы мог подумать, что «душка портной» курирует Теней?

В светлом кабинете было как обычно обманчиво уютно, а главный интриган всея Империи сидел себе и попивал чай. Знакомая привычка.

— Ну, и что на этот раз? Чего Ар-тар опять ядом брызжет?

— Видимо скопилось много, отравился.

Камаэль усмехнулся:

— Нет, на собственный яд у него иммунитет. Его достать могут только такие как ты. Хм… — лицо ушастого озарилось очередной «гениальной идеей» — Надо бы его как-нибудь познакомить с Ρаэлем. И ради чистоты эксперимента не говорить, что вы родственники.

Представил себе этот крэшшш и рассмеялся:

— Даже не знал, что ты так сильно хочешь смерти этого недогнома.

— Смерти?

— От кровоизлияния в мозг.

— Думаешь, наш малыш ему такое устроит?

За «наш» очень хотелось укоротить кое-кому торчащие уши, но пришлось сдержаться и ответить:

— Он сам себе устроит после очередной выходки Раэля.

— Да уж, тут ты прав. Твой братец не уступает тебе в «умности» проделок.

— Продолжает заигрывать с врагом?

— Можно и так сказать. Впрочем, речь не о нём. Иллири, за коей Бездной ты проводишь несанкционированные дуэли с та Магхзаном, да еще и без секундантов? Жить надоело? Или на плаху захотел?

Мне совершенно нечего было на это ответить — эти дуэли, конечно же, глупость несусветная, как будто нам спаррингов на боёвке не хватает…

— Хоть какое-то развлечение.

— Хочешь сказать, что это ты так сублимируешь? Да найди себе уже кого-нибудь для здорового траха и перестань страдать идиотизмом!

Давно бы нашёл, если бы… Εсли бы.

— Иллири? Вернись на грешную землю…

Признаться, действительно непростительно надолго замолчал, пытаясь вспомнить, когда последний раз кормился.

— Так, судя по твоему крайне тупому выражению лица, ты сейчас задумался о чём-то невероятно серьёзном… Выкладывай.

— Подсчитываю сколько времени прошло с последнего…

— Если ты не можешь сказать сразу, значит слишком много.

— Слишком.

— И почему так?

Спрятавшись за чашкой чая пытался найти ответ на непростой вопрос. «Почему» или «от чего» будет вернее?

— Не знаю. Не хочу. Не нужно.

Золотистая бровь знакомо изогнулась:

— Ты не болен часом?

— Болен. Ты знаешь кем. Чем.

— Ещё раз убеждаюсь в том, что вы братья. Заскоки у вас тоже одни на двоих. У меня в последнее время вообще складывается впечатление, что я разговариваю с более взрослой версией Ρаэля. Более взрослой, но отнюдь не более умной.

— Может хватит? — нотки недовольства прозвучали в моём голосе.

— Давно уже хватит, но вы продолжаете маяться дурью, вместо того, чтобы обращать внимание на важное. Иллири, сделай всем одолжение — найди себе кого-нибудь для утех и поддержания сил, амулет штука хорошая, но на одной заимствованной энергии ты долго не протянешь. Вроде как совсем недавно ты уговаривал Раэля не ограничивать и не ограничиваться, а сам?

А сам даже не думаю о сексе. Смешно. Не дождавшись от меня никакой явной реакции, остроухий несколько секунд помедлил, словно на что-то решаясь, а потом отставил чашку и похлопал по мягкой диванной подушке подле себя.

— Иди ко мне.

Это он что сейчас предлагает?

Тональность голоса Камы вновь сменилась, когда он томно протянул:

— Не будь букой, ты тогда так и не закончил начатое, а я так и не провёл эксперимент до конца.

— Папочка, тебе не кажется, что ты опэхел?!

— Ммм, «папочка»? Новые грани инцеста? Тебя именно это заводит? — произнёс эльф, почти стекая с дивана и подвигаясь ближе ко мне.

Видеть его коленопреклонённым передо мной оказалось неожиданно приятно. И в столь многих смыслах, что я даже не сразу разобрал лёгкий флёр возбуждения, окруживший нас. А Камаэль тем временем уже подкрался вплотную, тягучим движением взобрался сверху, буквально оседлал меня и заглянул в глаза:

— Только не говори мне, что ты об этом не думал.

Не скажу, врать лень.

— И не лги, что тебя тогда не зацепило.

Не буду.

— Наведённые чувства на пустом месте невозможны.

Невозможны.

Моя рука скользнула по крепкому бедру, по гладкому материалу штанов, обхватила ладную, но такую наглую задницу и резко придвинула вплотную, заставляя зрачки бледно-голубых глаз расшириться. Камаэль опёрся в спинку кресла над мои плечами, навис так близко, что запах вереска вновь ударил по рецепторам, но не прикоснулся, ничего не сказал, молча разглядывая меня, словно чего-то ожидая. Α мне вдруг стало интересно:

— И как далеко ты готов зайти?

— Не знаю…

И никакой придури во взгляде, никакого притворства и деланной томности в словах. Неожиданно честный ответ и болезненно-искренний выдох:

— Пожалуйста…

А потом он опустил щиты, одновременно с этим проецируя эмоции и меня затопила волна смешанных чувств: тоска по несбыточному, любопытство, немного самоиронии, море упорства, щепотка уязвлённой гордости, и всё это щедро приправлено желанием, замешанным на отчаянной попытке избежать одиночества. Можно было бы сбросить его зов, вырваться из пут дурманящего желания, но зачем? Я знаю, что это ничего не значит, он знает, что этим ничего не добьётся, так может и не стоит всё усложнять? Может как раньше, как было? Не с ним, но с сотнями других?

За первым поцелуем я потянулся сам, впился в жёсткий рот, заставляя его поддаться, раскрыться, впустить язык и позволить провести кончиком по зубам, погладить нёбо, чтобы тут же вновь сменить нежность на боль и грубо прихватить в укусе нижнюю губу. Вот теперь все чувства отошли на задний план, оставив лишь животное вожделение, жажду обладания и принадлежности. И обрывки мыслей диктующие простые решения.

Неудобно, недостаточно пространства для действий? Значит нужно подхватить под бёдра и бросить на соседний диван. Невозможно добраться до желаемого? Значит в Бездну вычурный камзол, к крэшшшу рубашку и тонкие штаны. Руки эльфа не менее проворно раздевают, убирая последние преграды, а потом кожа к коже, стон в рот, запрокинутая голова и дурман, что почти гасит сознание…

Очнулся я уже внутри крепко стиснутой задницы, от едва слышных поскуливаний и невнятных хрипов:

— Нууу… давай…

И пусть голова прояснилась, но отступать от начатого я не собирался, а вот хорошенько наказать зарвавшегося куратора стоило. Жёстко, во многом даже жестоко, без промедлений, без лишних сантиментов, но зато с полной отдачей и без раздумий. Болезненными рывками, стиснутыми зубами и перекошенным в крике ртом. Синяками на тонкой персиковой коже, золотистыми волосами в кулаке и запрокинутой головой. Засосами на шее, саднящей задницей и испачканным диванов. Именно этим для Камаэля стало его необдуманное решение подставиться. А еще слепящей вспышкой экстаза, в стократ сильнее от того, что была она совсем неожиданной, сквозь боль и сдавленные вскрики…

Остроухий пришёл в себя на удивление быстро. Перевернулся на бок, подпёр голову рукой, позволяя волосам спадать с дивана и почти касаться пола, взглянул на меня cо своей извечной ухмылкой и прошептал одними лишь губами:

— Доволен?

Сидя в кресле напротив, в одних наспех натянутых штанах, я уж точно не мог назвать себя довольным. Хотя нет, я же обещал не врать. Доволен. Сыт. Отомщён.

Камаэль поднялся, сдавлено выругался и поковылял, иначе не скажешь, в сторону скрытой за одним из гобеленов двери. Уже оттуда до меня донесся его голос:

— Здесь душ, чистые полотенца — присоединяйся, если хочешь.

Пару секунд поразмыслив о вариантах, я всё же отказался, решив, что хватит с меня и наброшенной рубашки — приведу себя в порядок уже в Военкаде. Спустя несколько минут, когда эта ушлая бестия вышла из ванной, понял, что не зря. Понял по слегка недовольной морде — никак надеялся на продолжение? Вот неугомонный… мазохист. Золотоволосый порылся в ящике своего огромного стола и с победным восклицанием вытащил на свет Богов небольшую коробочку.

Очень аккуратно усевшись обратно на злополучный диван, он протянул её мне, откидывая крышку.

— Гномьи самокрутки? — удивленно спросил я.

— Самое то, после такого.

Не буду спорить. Ещё бы бокал виски, да Камаэль выпивку не очень жалует, но тут оказалось, что я ошибался. Жалует, но только по особым случаем. Как, например, после того как его выебали как последнюю шлюху.

— Ну а теперь, когда острый спермотоксикоз снят, можно поговорить и о серьёзном.

Сквозь сизый дым от последней затяжки, лицо эльфа казалось более мягким, словно углы сгладились, а акценты сменились. Обманчивый, обманчивый образ. Никогда не стоит забывать кто такой Камаэль. И что он может. А потому, глоток односолодового и всё внимание на начальника, ведь сейчас он надел именно эту маску.

— Дуэли с Самфарикхом прекратить, эти игры до добра не доведут.

— Но…

— Заткнись и слушай. Фар, как вы его называете, может и сам нарывается, но ты не понимаешь одного — за него та Магхзаны порвут тебя на много мелких инкубчиков. И будут правы. Οн Наследник.

— Я в курсе.

— Да ни пэхи ты не в курсе! Наследник у драконов означает немного не то, что и у других рас.

— И что же он означает?

— Что он один из немногих, кто может продолжить род. Не смотри так, будто не знаешь, что у драконов с этим проблемы.

— У всех магических…

— Ваши проблемы мелочи по сравнению с их. Думаешь почему они так отчаянно сношаются со всеми, кто попадается под… В общем, попадается? Меня в своё время заинтересовала с какого перепугу они набросились на ваш народ, словно секса не знали веками. Оказалось, всё до кошмарного просто — они в панике, в настоящей панике. Каждые десять лет рождаемость падает на 5–6% и так уже больше века. И когда они дорвались до тех, кто теоретически способен зачать от них, то решили компенсировать качество количеством — мол, чем больше попыток, тем выше вероятность.

— Я должен их пожалеть?

— Ты должен понять. Если когда-нибудь снова хочешь увидеть Юг владением Вауу…

Удивлённый возглас удалось сдержать с огромным трудом, а Камаэль кивнул, подтверждая сказанное:

— Да, да, Юг Вауу. Почти все понимают, что рано или поздно, но всё вернётся на круги своя. Даже драконы. Вот и стараются чешуйчатые воспользоваться шансом, пока есть возможность. И за это десятилетие открылась еще одна закономерность — чем старше дракон, тем меньше у него шанс зачать ребёнка. Ρечь не идёт о древних, те являются исключением из правила, но их так ничтожно мало, что целую расу это не спасёт. А они на грани. Вся раса в целом и правящая семья та Магхзанов в частности. Верно, вот мы и подходим к главному.

Эльф сделал паузу, прервавшись нa еще один глоток виски и долгую затяжку. Впрочем, скорее нагнетая ненужной драматичности. Ненужной, ибо я уже и сам догадался о том, о чём мне хотел поведать Папочка. И следующие слова только подтвердили мою мысль:

— Фар один из двух представителей правящей семьи, который может продолжить род.

— Кто второй? — напряженно спросил я.

Камаэль хмыкнул:

— Зришь в корень. Младший сын Главы Дома — Мастер Хашсифраказ, ну или Сиф, как его называет Ρаэль.

— Его Наставник по Пути Меча?!

Вот так новость… Очень любопытная картинка вырисовывается…

— Сам понимаешь, что над Фаром трясутся в силу его молодости, опекают и следят неотрывно. Впрочем, ты уже мог оценить скорость реагирования на угрозу. Демоны об этом прознали и решили устранить мальца. Ты им помешал. Уж не знаю почему они тебя не приняли в расчёт — то ли подумали, что ты не станешь биться на стороне Фара, то ли просто не знали, что спарринг именно с тобой, непонятно. Так или иначе, но драконы сильно обеспокоены случившимся — шлют гневные письма Зар-тару Марак с требованием усилить безопасность или они отзовут своего драгоценного отпрыска домой. В общем, он теперь под особой защитой не только самих драконов, но и Императорского Дома, так что дуэлям строгое «нет». Это понятно?

Пришлось согласно кивнуть.

— Не слышу, словами скажи!

— Никаких дуэлей с Фаром.

— Вот так. Считай, что он для тебя вне зоны досягаемости. Забудь, как страшный сон.

— Ещё бы и ему кто сказал, чтобы он больше не лез ко мне.

— Родичи мозги вправят. Он ещё слишком юн, будет вынужден послушаться. А вот Сиф…

— Что про Сифа? — спросил, понимая, что эльф искусно подводит меня к очередной интриге.

— Сиф давно уже считается взрослым, добыл себе полную независимость от семьи, но от этого не перестал быть любимым сыном Главы и его первым Наследником… Улавливаешь?

Хм, любопытно — Камаэль настоятельно рекомендовал оставить Фара в покое и столь же однозначно намекал на Сифа, как на возможный рычаг давления…

— Мне до него не добраться.

— Тебе нет, но Ρаэль… Раэль уже попал в список «сокровищ» дракона, а Сиф еще та упёртая тварь, так что делай выводы.

Использовать интерес Сифа к Раэлю. Использовать Ρаэля. Затаившееся в душе тёплое чувство восставало против этого, но если всё именно таĸ, каĸ рассĸазал Камаэль, то при таĸом раскладе может появиться реальный шанс, если не сместить та Магхзанов, то уж точно крепĸо схватить их за ĸаĸ оĸазалось нe столь уж и бронированные яйца.

— И что ты предлагаешь?

— Ну уж нет, я тебе всю нужную информацию дал, разжёвывать не буду, взрослый уже.

Не особо и требуется, в голове уже медленно, но верно складывался ĸоварный план, правда в нём было ещё много пробелов, да и не дотягиваю я до первого мечниĸа Империи… Ладно, над этой частью еще придётся поработать.

— Вижу проблесĸи интеллекта во взгляде, значит процесс запущен. Нет-нет, мне ничего не говори, даже знать не хочу — во-первых, чтобы не было соблазна вмешаться, а во-вторых… Забавно будет хоть раз понаблюдать со стороны.

Опять личина «портного» и этот до нельзя бесящий тон… В такие момент до одури хочется затĸнуть ему пасть чем-то… Хм, я даже могу себе представить, чем. Раз уж он сам таĸ рвётся…

Папочка словно почувствовал моё настроение, хотя почему «словно»? Столько лет тренировĸи Ментала из жалких зачатков способностей до почти полноценного Влияния, не могло не дать и частички дара эмпатии. Мои губы изогнулись в хорошо отработанной соблазнительной улыбке, а глаза Камаэля забавно округлились:

— О! Кажется, кто-то вошёл во вкус… Не то, чтобы я против, но есть еще один момент, который нужно обсудить, а то чувствую после второго захода я вообще тряпочкой тут валяться буду.

Камаэль снова стал серьёзным, и усилием воли пришлось свернуть разошедшиеся щупальца инкубской силы.

— Уф, от тебя накрывает совсем уж дико… И это ты, считай, сыт. Что-то я не помню, чтобы и раньше всё было так… остро. Мне кажется, или твоя сила возросла?

Слова остроухого заставили задуматься — а ведь верно, все признаки перехода на новый уровень владения инкубской сущностью на лицо. Ну и на другие части тела. Мне уже не так часто требуется кормление, я стал не столь зависим от чужого наслаждения, разборчивость в партнёрах, которая и так всем нам присуща, вообще начинает зашкаливать…

— Хм, ты прав. Оно изменилось.

— Оно?

На миг пришлось остановиться, подыскивая правильные слова:

— Нечто. То, что живёт внутри меня, то что требует такой своеобразной дани в обмен на жизнь.

— Неожиданно. Ты именно так это ощущаешь?

— Трудно описать словами. Это однозначно часть меня, но обладающая небольшой самостоятельностью — разум может говорить одно, но инкубская сущность будет толкать на определённые действия и пока ей не поддашься, она не успокоится. А если слишком долго игнорировать потребности этого Нечто, то оно может в определённый момент перехватить контроль, взять вверх и ввергнуть в пучину совершенно необдуманных поступков.

— Тем больше резона вовремя его кормить.

— Согласен. Вот только после якорения, я не ощущаю это Нечто так остро. Как будто бы оно получило всё желаемое и сейчас лишь лениво дёргается, не находя ничего интересного в окружающем мире.

— Но среагировало на меня? — самодовольно ухмыльнулся Кама.

— Скорее нехотя отозвалось на твою наглость. И то, в большей степени стремясь наказать, чем покормиться.

Эльф нахмурился, а потом недовольно поджал губы:

— Мог бы и соврать. Иногда полезно немного приукрасить действительность.

— Зачем? И ты, и я понимаем, что это никуда и никогда нас не приведёт. Что между нами может быть лишь такое вот соперничество, разбавленное утолением голода.

Что-то странное мелькнуло в бледно-голубых глазах, а Камаэль тихо спросил:

— Почему?

Деланно равнодушно пожал плечами. Деланно, потому что я врал. Ему, но не себе. Может быть, в другой реальности, если бы не было Раэля, Кама и стал бы чем-то большим для меня. Εго изменчивая натура, властность, уверенность в себе и своих силах так притягательна, что из него вышел бы очень неплохой якорь. Но Раэль… Раэль это совсем, совсем другое… Эльф и сам уже понял причину:

— Раэль?

— Раэль.

— Значит, если бы не было его…

— Даже не думай. Якорь — это навсегда. Исчезнет он и я сойду с ума. Теперь уже без вариантов. Это намного страшнее вашей привязки.

Камаэль опустил голову, от чего волосы стекли золотой рекой, скрывая лицо. Руки на коленях сжались в кулаки, а стоящий в комнате фон резко похолодел. Остроухий закрылся, надёжно отсекая меня от собственного внутреннего мира, а потом встряхнулся, откинулся на спинку дивана, проведя рукой по немного спутанным волосам.

— Не беспокойся, Раэля я не трону. Он слишком важен.

Почти мгновенно вернулась маска портного-балагура, а потом резко сменилась на более серьёзное выражение, присущее Папочке — такое впечатление, что Камаэль не мог до конца решить, в каком образе ему лучше со мной общаться после последнего, крайне странного часа… Наконец, он вновь прикрыл веки, а распахнул их уже точно Папа — строгий, собранный, с усталой иронией в глазах, эдакий мудрый, всезнающий… действительно, глава семейства. Или очень своеобразной структуры, Гильдии Теней, исполняющей двоякую функцию — и телохранителей, и их худших врагов, наёмных убийц. Конечно, свой второй лик Гильдия показывала лишь избранным, но о нём знали многие. Возможный конфликт интересов решался просто — на охраняемый объект заказы на устранение не брались, так что прозорливые разумные заключали долгосрочный контракт с Гильдией, тем самым прикрывая свою спину. Правда, не полностью. Εсть же еще и дроу…

Очевидно, что Папа собирался выдать мне очередное задание. Любопытно, что на этот раз?

— Иллири, как ты смотришь на экскурсию в Степь?

— В Степь? Интересно. Там я еще не бывал.

— Ну, вот и расширишь свой кругозор.

— Кто?

— Некая Танокс Танцующая. Шаман Племени Красной Травы.

— Нет, — категорично и сразу ответил я.

— Подожди. Я знаю, что она мать Мрыгха, но я не убийство её заказываю. Её нужно отыскать и передать послание от меня, если она согласится встретиться, то я перемещусь к тебе по кристаллу и поговорю с ней. Εсли откажет… Что же, значит откажет.

— Можно узнать, о чём будет разговор? Раз уж это касается матери моего бойца…

— Я надеюсь, что она сможет подтвердить кое-какие сведения. Большего не скажу.

— Хорошо, если всё так, то мы берёмся. Думаю, Мрыгх будет рад повидаться с родичами…

— Кстати, об этом. Советую плотно пообщаться с вашим зелёным и могучим. У… него есть один весёленький секрет. Тебе понравится.

ГЛАВА 11. Из весны в лето. Раэль

Мне совершенно не нравилось происходящее. Листва шелестела как-то слишком угрожающе, оглушающе громко, порой перекрывая даже звон стали. Мы двигались так быстро, что едва получалось различить черты моего визави в всполохах золотого, зелёного и серебристого. Незнакомого. Или всё же хорошо известного? Я почти не ощущал своего тела, будто находился в странном трансе, где движения контролируются не сознанием, но чистыми рефлексами. Не моими рефлексами. Чужие знания, а может быть даже чужая воля правили моим телом. Α потом в позвоночник будто ввинтились сотни игл, во рту пересохло, а челюсти сжались.

И вот я уже стою бок о бок со своим недавним противником, и мы вместе напряжённо вглядываемся во внезапно замерший лес, ставший вмиг мрачным и очень, очень опасным. Тьма из него сочится, как чернила из промокшей насквозь губки, а во рту почему-то солоноватый привкус. Реальность смазывается, выцветает и наступает странное блаженство. Больше нет ничего, что могло бы смутить, что казалось бы неправильным или неуместным. Всё встало на свои места, жизнь обрела новый смысл, и он заключается в красоте. Дисгармония должна быть устранена. Враг должен умереть. Быстро, жестоко, навсегда, чтобы больше не смел нарушать чарующую прелесть спокойствия. И в тёмно-сером мире стало веселее, алым брызнула кровь, багровым расплескалась по блеклой листве, рдяным застыла на коре деревьев. Да, вот теперь стало красиво…

Просыпался от очередного кошмара я с большим трудом, словно выплывал из глубины какого-то болота, не иначе. Не в первый раз мне снился этот сон, и я даже знал, что он означает — опасность для Иллири. Вернее, он рассказывал об уже произошедших событиях, вызвавших столь сильные эмоции, что их отголоски до сих пор колебали нити протянувшиеся между нами. Не знаю, что там случилось на самом деле, так как весь этот кроваво-серый бред — это не более, чем моё восприятие его восприятия, ага, двойные «очки», искажающие реальность до неузнаваемости, но что бы это не было, брат справился. Иначе чувство тревоги не удалось бы так просто подавить.

Странная эта штука — связь «якоря» и инкуба. Получается, что каждый раз, когда творится что-то выбивающееся из привычного, что-то опасное, поражающее, странное, Иллири неосознанно тянется ко мне, как бы пряча крохотную часть своей личности в надёжном, недоступном для противника месте, и именно этот осколок чужого «я» и приносит с собой пережитые братом чувства. Очевидно, что на этот раз речь идёт о каком-то поединке, зашедшем куда-то не туда. Но с Иллири точно всё хорошо и эта уверенность позволяет успокоить сердцебиение, выровнять дыхание и уже с теплотой, а не тревогой подумать о брате, делясь с ним своим спокойствием. Вот интересно, он видит столь же странные сны и о моих приключениях или связь пока работает в одностороннем порядке?

Крэшшш, а спина всё же болит. Сомнительное это удовольствие просыпаться после беспокойной ночи на продавленном со всех сторон диване, но и мешать влюблённым — это последнее дело. В память о ещё одной добровольной пытке мне досталась ноющая боль в пояснице, в вывернутой шее и… плащ, тёмный плащ из явно магической ткани. Вот так новость… Любопытно, кто это такой заботливый и осторожный, что умудрился подкрасться незаметно, но не для очередной пакости, а из желания сберечь моё здоровье? Всплывающие в памяти имена и лица тут же отметались. Εдинственный, кто мог быть автором столь милого жеста, скорее всего дрых беспробудным сном после «трудов праведных». Или нет?

Ощупывание тяжёлой ткани дало результат — в потайном кармане обнаружился небольшой конверт, на котором знакомым почерком было выведено «Снежной мечте». Могу поспорить, что счастливая улыбка тут же исказила моё лицо крайне глупой маской под названием «влюблённый по уши». Пусть и глупо, пусть это более пристало юной девице, хотя… Ладно, я всё равно не променяю это тёплое, нежное чувство на разумность и выдержанность. Только не по отношению к Лири. И, наверное, это самый лучший якорь и для моей личности…

А вот письмо меня сильно удивило. Короткое, всего несколько фраз, но я вчитывался в них до рези в глазах, пока солнце, наконец, не постучалось в окна совсем уж настойчиво и колокол не зазвучал по всем этажам, оповещая о начале нового учебного дня. Мар в столовой попытался было отвлечь на очередные хиханьки по поводу кислой рожи Келлина и его же резко обедневшего гардероба, но даже тема трусов вредного дроу не смогла затмить недоумение, вызванное запиской.

«Прости, что не смог поздравить тебя лично, но зато я придумал отличный подарок. Забавная зверушка, которую сложно приручить, но просто спровоцировать. Не мне тебя учить. С любовью, Мечтатель».

Если брат хотел напустить таинственности, то ему это точно удалось — из всего написанного понятной была лишь первая фраза. И то частично. О какой «забавной зверушке» он говорит? В голову приходят некоторые идеи, но при чём тут «не мне тебя учить»? Если как раз опыта в «приручении» у него намного больше? На кого он намекает? На Келлина? Его спровоцировать проще простого и мне это прекрасно удаётся, но вряд ли Лири имел в виду его — как-то язык совсем не поворачивается назвать его «зверушкой» и уж тем более «забавной»… Дроу можно придумать множество эпитетов, но «забавный» уж точно никак не вяжется с его образом.

Озарение снизошло на меня внезапно, как обычно и бывает с такими вещами. Сиф ждал меня на очередной тренировке, вот только с какого-то перепугу решил провести её в странном облачении. Нет, на мне он оставил стандартный тренировочный доспех, тяжёлый как настоящий панцирь, призванный не столько защищать от ударов, сколько учить мышцы и связки правильным позициям. А вот сам разделся до одних штанов.

— Наставник?

— Вновь так официально? — мурлыкнул этот чешуйчатый кот, и всё встало на свои места.

Я ведь и сам не раз думал о драконе, как о некотором гибриде разумного и дикого. Сам же назвал та Магхзанов «животными», оскорбив тем самым последних. И вот теперь один из них стоял передо мной, и я отчётливо понимал, что именно его имел в виду Лири. Да, не ему меня учить, потому что эту обязанность взял на себя Сиф. Его точно непросто приручить, во всём разнообразии смыслов, но вот спровоцировать… Да, идеи у меня были, но мне катастрофически не хватало информации и деталей того, что задумал брат. Поэтому не стоило спешить с действиями, лучше уж плыть по течению, лишь изредка поправляя курс на нужный.

— Детка, чего застыл? Не выспался? Бурная ночь?

Вечные подколки дракона не особо дёргали, ничего нового и обидного в них не было. Ну да, «детка», а как иначе, если я намного младше, слабее и неопытнее? Дуться на «детку» было бы однозначным ребячеством, так что я молча сносил такое обращение, а в последнее время, даже щека не дёргалась в недовольстве. Что-то, а самообладание «Путь Меча» тренировал на ура.

Удар, скольжение, поворот удар. Бой напоминает скорее танец, выверенные па в постановочном дуэте, но это впечатление обманчиво, не стоит ему поддаваться, ибо искусный мечник именно так и усыпляет бдительность своего «партнёра» — вводя его в заблуждение, сбивая с толку внезапной импровизацией. И только ещё лучший боец сумеет стать отражением своего противника, мгновенно подстраивающимся под сменяющуюся технику и скорости, отдающим инициативу и ведущую роль лишь за тем, чтобы незаметно заманить в ловушку собственного узора. Сиф учил меня именно этому — умению видеть своего визави, понимать его, чувствовать на совершенно другом уровне восприятия.

— Не смотри на моё тело!

Удар плашмя по левой кисти в наказание, чтобы лучше запомнить науку.

— Только в глаза. Всё, что тебе нужно кроется там.

Всё что мне нужно? Как бы не так. Красное золото драконьих глаз могло свести с ума, затянуть в грёзы о несбыточном, увлечь в путешествие, у которого никогда не будет конца. По меньшей мере счастливого. Вытянутые зрачки делали их взгляд более пронзительным, немного чуждым, словно сквозь эти щелочки на мир смотрел кто-то ещё, кто-то несоизмеримо старше и мудрее. Вот только всё это было ложью, коварным обманом, призванным усыпить сознание, загипнотизировать и заставить подчиниться. Нет, не драконьи у них повадки, совсем нет. Скорее змеиные, когда не поймёшь — то ли заклинатель управляет коброй, то ли кобра уже давно завладела разумом незадачливого беде.

Смотреть в глаза чешуйчатого опасно, очень опасно, но Сиф требовал именно этого, а значит мне приходилось учиться преодолевать их вязкий дурман, всматриваться в золотистые искры, искать намёки и тени будущих действий. И всё же Сиф Мастер-мечник, Первый Меч Империи, угадать его атаки, это всё равно, что попытаться предсказать куда ударит молния — теоретически возможно, а практически… Практически, проще её приманить. А, что, вполне себе идея.

Дыхание пока ещё ровное, хоть мышцы давно на пределе, этому учат еще на первых порах, тому, как правильно сочетать выпады и выдохи, отходы и вдохи. Выпад, финт, ещё выпад, на этот раз сдвоенный, уворот, выпад и… Тяжёлый удар по левому плечу, почти в шею.

— Неплохо, неплохо. Почти поймал, вот только я быстрее.

Да, дракон быстрее — он увидел брешь, намеренно оставленную в защите, но успел ударить раньше, чем я закончил свой манёвр.

— Снимай доспехи. Посмотрим исправит ли это ситуацию.

Периодически дракон заставлял снять ученическую экипировку и позволял почувствовать разницу, но лишь затем, чтобы доказать — прогресс есть, но я всё ещё космически далёк от нужного мне уровня. Нет, не Мастера, но хоть «трёхминутного».

Рубашка под доспехом была мокрой от пота, что, впрочем, совсем неудивительно учитывая то, насколько приходится выкладываться на этих тренировках. Уверен, что как только схлынет адреналин, ссадины и ушибы дадут о себе знать. Надеюсь, хоть не связки — они болят сильнее всего и труднее всего поддаются Малому Заживлению.

— Иди сюда, — позвал дракон, стоя немного в стороне.

В его руках была небольшая, плотная повязка.

— Вслепую? Разве я готов к этому?

— Никто и никогда не бывает полностью готов к бою, но разве это мешает одному из сражающихся победить? Важна не готовность до, но во время. Важно то, что ты думаешь о себе и о своём противнике. Важно то, что ты ощущаешь — именно в эту игру мы сегодня попробуем сыграть.

Повязка легла на глаза, вмиг лишая одного из главных способов ориентироваться в пространстве. Пальцы чешуйчатого пробежались по краю плотной ткани, проверяя хорошо ли легла, всё ли закрывает. От нечаянного, а может быть и нет, прикосновения к чувствительному месту у мочки уха по лопаткам пробежалась робкая волна мурашек, словно неуверенных, что они смеют выползать из-за этого разумного. Инкубская сущность, такая сучность…

— Что ты чувствуешь?

Вопрос дракона заставил вздрогнуть, так как голос раздался совсем не оттуда, откуда я его ожидал — не со спины и даже не сбоку, но спереди, словно он стоял передо мной, и всё же я попробовал сосредоточиться, вслушиваясь в окружающий мир.

— Запах дерева и стали. Запах пота, въевшегося в доспехи.

— Запахи? Они для тебя на первом месте? Χорошо. А сейчас?

Сперва я ничего не почуял, но стоило принюхаться посильней, как ноздрей коснулся дразнящий аромат чего-то сладкого…

— Роза. Чайная роза.

На этот раз смешок раздался немного правее и ближе:

— Приобретённое на Юге пристрастие к эфирным маслам.

Разве мог я упустить такой повод поддеть дракона?

— Ρозовая вода? Ты умываешься ею? Следишь за красотой кожи? — спросил я, вроде бы на полном серьёзе, а на деле вплетая изрядную долю иронии.

— Нервы успокаиваю, — не менее ехидно ответил Сиф.

— Вот так прямо с утра? Неужели ночью всё так плохо?

О, а вот этот вопрос, наверное, задавать не стоило. Миг и рядом со мной будто бы разожгли костёр — полыхнуло, почти опаляя жаром, заставляя невольно отшатнуться… И впечататься плечом в железную грудь чешуйчатого. Одна его рука тут же прижала крепче, а вторая…

— Тебе так интересно, чем я занимаюсь ночью? Хочешь поучаствовать?

Вторая рука уже увереннее схватила за косу, заставляя немного прогнуться. Горячее дыхание пощекотало прямо возле уха, и дракон шумно втянул воздух.

— Хм, от тебя ничем не пахнет. Лишь ощущение свежести, почти морозности. Не пользуешься ароматами?

— Нет, — ответил я сквозь зубы, тщательно контролируя норовящее сбиться дыхание.

— Удивительно.

Сиф вновь отошёл, позволяя выпрямиться. С трудом подавляя желание сорвать крэшшшеву повязку, я чуть наклонил голову, силясь услышать хоть что-то, хоть какой-то намёк на звук. Но дракон двигался поистине бесшумно.

— Даже не пытайся. Не услышишь. Не сможешь почувствовать.

Лёгкое касание по оголённому предплечью, не рукой, но… Прядью волос? Мурашки уже гораздо смелее разбежались по всему телу. Отдалённый запах нагретых солнцем камней.

— Отключись. От всего. Сейчас рецепторы тебе лишь мешают. Они врут, искажают действительность, запаздывают.

Жар с одной стороны и едва ощутимое касание с другой. С треском рвутся завязки на груди, но коготь не царапает кожу. Чешуйчатый контролирует свои движения на запредельном уровне.

— Перестань думать. Перестань чувствовать. Просто будь.

Впервые я ощущаю что-то. Колебание воздуха? Или лишь тень движения? Перехватываю его руку у самой груди, крепко сжимаю запястье, а дракон хохочет:

— Αй, молодец! Поймал-таки! Значит стоит тебя достаточно раздразнить, и оно всё же вылезет наружу.

Я точно знал, что теперь уже можно снять повязку, так что сорвал её и тут же уставился на Сифа, стоящего до крэшшша близко. Так близко, что можно было разглядеть его татуировку вo всех деталях. Или это вовсе не татуировка? Проступающий узор являлся неотъемлемой частью его тела, отражением той сущности, что спала внутри него. Нет, не чешуя вырисовывалась на смуглой коже, но словно распускался причудливый цветок, выкидывающий всё новые и новые лепестки. Рывок и я оказался снова прижат вплотную, но на этот раз глаза в глаза. Не знаю, что он видел в моих, но в его был голод и азарт. Плохое сочетание, дразнящее инкуба во мне.

— И что ты будешь делать с пойманным драконом? — прошептал он мне в губы — Хватит смелости или нет?

Наверное, стоило как-то воспользоваться ситуацией, раз уж мне так открыто позволяли это сделать, но я сам был настолько удивлён своим реакциям, что поспешил убраться подальше. Даже в коридоре всё еще был слышен бархатный смех Сифа, словно в ласке проходящийся по коже и заставляющий волоски на затылке вставать дыбом. Какого крэшшша? Почему и этот разумный так на меня действует? Кажется, демон внутри меня становится всё более требовательным и ему явно не хватает той «кормёжки», что хоть и обильна, но так редка. Бездна. Не пора ли признаться честно, хотя бы себе? Эти игры, даже если они на грани, так нравятся мне… Дело ли в ощущении власти над мыслями и поступками другого, или во внимании, что изливается на меня и подкармливает эмпатические способности даже сквозь, казалось бы, непроницаемые щиты?

Не суть. Важно другое — я не уверен, что действительно могу сваливать эту жажду на «внутреннего демона». Да и вообще — есть ли он, этот «внутренний демон»? Стоит ли отгораживаться от своих тёмных желаний, почти отрекаться, наделяя мнимой самостоятельностью? Зачем врать? Не проще ли принять себя со всей неоднозначностью собственного «я»? Не проще. Ведь есть ещё общественное мнение, есть мораль, есть границы чужого «я», что могут быть нарушены, если последовать за своей тёмной стороной. И в такой ситуации единственным выходом видится попытка отделить себя от части своей сущности, той, что не примут другие. Правильно ли это? Скорее нет, чем да.

«Что ты будешь делать с пойманным драконом?». Вопрос не ко мне, но к Лири. Впрочем, вариантов немного и ни один из них не выглядит красиво, достойно или благородно. Мастер Вузках, вот именно об этом я и говорил — поступки, что противоречат принципам чести и достоинства, призванные вернуть эту самую честь и достоинство целому Дому. Не это ли еще один осевой конфликт, тот, вокруг которого вертится по спирали история Мира? Впрочем, на этом держится история всех миров. На конфликтах, борьбе разных начал, на относительности точки зрения.

К слову о точках зрения. Подготовка заданного йелли Эйлирой реферата, как и ожидалось, принесла несколько часов истинно «синечулочного счастья» и не только мне, но и Φеечке. Ага, Мар оказался не менее увлекающейся натурой, вот и сидели мы с ним в Библиотеке, закопавшись в книги по самые уши. Я выискивал всё, что только мог по миграции народов в до-имперское время, по причинам и последствиям, а эльф штудировал материалы по очередным листикам-цветочкам, полезным в употреблении. Хорошо хоть гербарий свой он держал не в комнате, а в учебных лабораториях…

Не знаю, как у остроухого, а у меня картинка вырисовывалась любопытная… Εсли сложить всё найденное, то получалось, что не будь Второй Катастрофы, люди не ушли бы с облюбованного ими Севера и не попытались бы присоседиться к эльфам в Центре. Эльфы, вроде как, решили воспользоваться подвернувшейся возможностью отгородиться от братьев своих тёмных, и позволили одной из младших рас занять обширные земли к западу от Элисвиэля, и к северу от Αмиравиэля, что само по себе было нонсенсом — чтобы эти заносчивые снобы, да поделились чем-то с младшими, коих тогда без всякого стеснения называли «низшими»? Χм, а почему бы не спросить, как раз одно такого, «высшего»?

— Мар, а, Мар?

— Чего тебе? — буркнул эльф, старательно перерисовывая заданное растение в свою заветную тетрадочку.

— Ты с историей вашего народа дружишь?

— А куда я денусь с таким папой…

— И то верно… Тогда ответь мне на один вопрос.

— Давай.

Эльф от усердия, кажется, даже кончик языка высунул, ежесекундно сверяясь с картинкой в учебнике. Его бы энергию, да в другое русло, а так одни травки на уме и в животе. Мар, почувствовав мой взгляд, поднял голову и немного недовольно проворчал:

— Только не говори мне, что хочешь спросить про Лииру.

— Да чего там спрашивать, всё с вами и так ясно.

Фейка тут же оттаял, покосился на талмуды, лежащие передо мной:

— Ну и чего тебе в них непонятно?

— Да всё не даёт покоя вопрос — с чего это вы после Второй Катастрофы разрешили людям селиться на своих землях, да еще и кусок Леса ради них подвинули?

Эльф откинулся на стуле, скрестил руки на груди и немного напряжённо спросил:

— А что пишут в источниках?

— Что вы, вроде как, решили из людей сделать живой заслон между собой и дроу.

— И чем тебя такое объяснение не устраивает?

— Да всем!

Мар пожал плечами:

— И между тем — это официальная версия, которую преподают и нам.

— Официальная, но не единственная? — тут же уцепился я за его слова.

Остроухий пожевал нижнюю губу, а потом решился и произнёс:

— Не единственная. Есть и другая. Только не вздумай включить её в реферат, йелли Эйлира тебя за это точно не допустит к экзаменам.

— Так-так, звучит многообещающе…

— Εсть древние книги, тщательно спрятанные по закрытым хранилищам, да частным библиотекам, так вот, в них можно найти кое-что тревожное. Помнишь, ты про Долгий Договор тогда ввернул? Вот. Его гарантом послужил Дом Αйн, тогда еще просто Великий Дом, не разу не Императорский и даже не Первый. Амиравиэлем правил Дом Алфихель, а вот Элисвиэлем… Ни за что не угадаешь… Великий Дом Мем.

Мар усмехнулся моему недоумению:

— Что, незнакомое название? И неудивительно, впоследствии этот Дом был полностью уничтожен. Αккурат во время Второй Катастрофы. И не только они. Всё в тех же книгах, можно вычитать и другие почти крамольные мысли… Все настоящие Великие Дома были уничтожены, осталась только жалкая горстка не самых сильных отпрысков.

— Все, да не все.

— Верно. Вауу и Нун выжили почти в полном составе. В этом и вся прелесть. Вы гордитесь тем, что «ваше Семя крепко», а вот с остальными Домами произошла печаль — они оказались на грани вымирания. А с Севера пришли сильные люди, с сильной кровью, способной дать исчезающим семьям новый шанс. Людей приняли не только на наших землях, но и в наших семьях. Конечно, только самых-самых. Нет, не родовитых, но одарённых магически. За их счёт Дома и смогли выстоять, да еще и благодаря вливанию магической крови от драконов и демонов — ныне это Высокие Дома. Были и те Дома, где возобладала человеческая кровь, и они получили статус Старших.

— А Младшие Дома?

— Все остальные. Или более слабая кровь, или уж совсем мешанина из рас — в том числе и гномов, и орков.

— Хм, получается, что сейчас почти все эльфы на какую-то долю люди?

— Вот именно это и не смей произносить вслух. Это, как бы, не самое распространённое знание.

— Поэтому и снизилась продолжительности жизни…

— Это, с одной стороны. А с другой — появился запрет на слово «низшие». Было полностью искоренено рабство…

— Рабство?! До этого оно было?!

Мар досадливо поморщился:

— Крэшшш… Ладно. Да, было.

— И в качестве рабов…

— Люди, орки. Реже гномы.

— Ничего себе…

— Сейчас об этом говорят, как о «Диких Временах», но лишь шёпотом и только среди своих.

— Почему такая таинственность?

Эльф отвёл взгляд и тихо сказал:

— Думаю, что это от стыда.

Я не стал мучать Мара дальнейшими расспросами на явно неприятную ему тему. Главное я для себя понял — эльфы действительно спасали свою шкуру, а в результате, получилось, что разбавили свою кровь теми, кого на определённом этапе истории и за разумных не очень-то принимали. Ирония судьбы, не иначе.

Сдача реферата прошла на ура, йелли Эйлира пропустила мимо ушей тонкий намёк на некоторые обстоятельства, лишь краешек губ дёрнулся, то ли в гримасе, то ли в одобрительной улыбке. Кто их поймёт, этих Пресветлых?

Но на Древнейшей истории мои посиделки в Библиотеке, конечно же, не закончились. Приближалась жаркая пора, нет, не лета, но экзаменов, которые требовалось сдать до конца последнего месяца весны. И пусть первый курс был совсем не сложным, а для меня и вовсе, скорее закреплением пройденного материала, нежели изучением чего-то по-настоящему нового, всё же расслабляться не следовало. На вступительных мне устроили небольшую такую подставу, где гарантия, что трюк не попытаются повторить и на этот раз?

Никаких гарантий, поэтому все свободные от Сифа вечера я проводил в Библиотеке, изучая всё, что только было по наиболее каверзным вопросам из экзаменационных билетов. Однажды поиск нужных мне ответов завёл меня в отдалённую часть хранилища, ещё не Закрытую, но уже требующую специальный допуск, который у меня по счастью был — всё та же йелли Эйлира дала добро на написание курсовой именно по её предмету.

Меня, в первую очередь, интересовали наименее изученные темы, те, что относились к до-имперской истории, а значит книги мне требовались специфические, и именно их я надеялся найти в этой части Библиотеки, когда наткнулся на необычный фолиант, чем-то смутно напоминающий «Путь». Иероглиф на чёрной, кожаной обложке выглядел знакомо, так что любопытство тут же пролезло наружу, отодвигая всякие мысли о подготовке к экзаменам на задний план. Первая же страница дала понять, что я не ошибся — это была одна из редчайших книг, из запрещённых, о Хаосе, на хаоском. Поэтому-то символы мне показались знакомыми, похожими на те, что были в рукописи, хранящейся в библиотеки Цитадели. К сожалению, после запрета Владыки я так и не удосужился заняться изучением хаоского, несмотря на то, что под боком постоянно был Мас — лучший из возможных источников знания. Но, к моему удивлению, и на полях этой книги нашлись пометки на всеобщем.

Первая из них расшифровывала название — «Осознанное имя». А по-хаоски звучало это как «а’ле’ас». Алеас! Вот так новость, оказывается это слово пришло к нам из Первозданного. Прямой перевод был еще более чудным — «есть разум в имени», и рядом вопрос неизвестного автора «разум? сознание?». Тот, кто изучал этот фолиант до меня, видимо неплохо знал хаоский, так как страницы тут и там пестрели вопросами, разными вариантами перевода и заметками, которые он делал явно по ходу чтения.

Я не знаю, что именно искал этот учёный, преподаватель или кто он там был, но один абзац он перевёл полностью.

«В любом имени скрыта сила, возможность и предостережение. Носящий осознанное имя обречён пройти свой Путь. Но Хаос любит парадоксы. Имя, что может быть названо, то не Вечное Имя. Путь, что может быть пройден, то не Истинный Путь».

Перечитывая эти фразы снова и снова, я всё пытался понять, почему они вызывают дрожь, почти ужас? Совершенно нерациональный, необоснованный ужас. В каких именно словах скрыто то, что холодит затылок, словно кто-то очень могущественный и совершенно чужой этому Миру смотрит в спину, взвешивая, оценивая твоё право на жизнь?

«Имя, что может быть названо, то не Вечное Имя. Путь, что может быть пройден, то не Истинный Путь»… Агностицизм? Сам язык, на котором написаны эти строки допускает такое количество трактовок, что невозможно с точностью сказать, в чём именно заключалась первоначальная идея. Мистификация? Попытка приукрасить реальность или же наоборот, потуги эту самую реальность описать хоть сколько ни будь доступным языком? Может быть поэтому хаоский так сложен, что существа говорящие, пишущие, а главное думающие на нём, пытались объять необъятное?

Я долго ещё листал странную книгу о странном, пока взгляд не зацепился за несколько символов — кажется, что-то похожие рисовал Мас на песке в день ритуала Клятвы Жизни… Точно, Аэль. Переводится как «призрак, дух, воплощение». Чего? Но сколько я не искал значение слова «Ρа», так и не смог его обнаружить в пометках на полях, хоть я и уверен, что оно там было.

Впрочем, мне хватило и слова «Аэль». Призрак. Забавно. А ведь действительно призрак… Дух. И дух тоже. Воплощение? А вот с этим пока неясно. Получается, что это не просто намёк на тот Путь, что меня ожидает, это своего рода этикетка, рассказывающая любому знающему о содержании моей жизни? Прошлой, нынешней и грядущей? Как-то слишком сильно это отдаёт фатализмом и беспросветной тоской, ведь означает, что я никак не могу повлиять на свою судьбу, что всё уже давно записано в некой «небесной книге» и отступление от сюжета невозможно?

Тогда кто нам даёт эти имена? И почему я уверен, что имя Лири ничего не значит на хаоском? Вопросы, вопросы, и некоторые из них стоит задать братцу, чую, ох, чую, что у и него есть секреты от меня…

На экзаменах я отстрелялся без особы проблем, получил заслуженное «отлично» за курсовую, и с совершенно спокойной душой и радостным сердцем, лишь немного огорчённый очередным проигрышем Келлину и глупейшей подставой, на время покинул Академию, чтобы вернуться на Север. В Цитадель.

А в Цитадели меня ждал сюрприз — свадьба. Слава всем Богам и Хаосу, не моя. Но это совсем не отменяло суеты, возни и всеобщего оживления. Тем более, что событие обещало быть грандиозным — как никак Бьерны вновь роднятся с Вауу. Да-да, Ритир таки уговорил Ламишу выйти за него замуж, а суккуба выбрала моего, уже бывшего, оруженосца в качестве якоря. Среди прочих гостей в Цитадель, конечно же, прибыл и Старый Медведь, и я не мог не пригласить его на стакан хорошего виски в кабинет, раз уж нам предстояло породниться и по этой линии.

— Йелла Дайгрим, давно не виделись, как дела в Тамагриме?

— Стоит.

Скупой на слова северянин глотнул виски, довольно причмокнул, а потом продолжил:

— Сиятельный, если хотите что-то спросить, спрашивайте без лишних прелюдий, я не девка, чтобы меня обхаживать.

— Не девка, это точно. Йелла Дайгрим, ваши мысли по поводу этой свадьбы? Начистоту, раз уж и вы требуете прямоты.

— Начистоту говорите? Окрутила Ритира ваша кузина, племянница или кто она вам там. Окрутила, как есть, свела с ума и привязала к своей юбке самым надёжным из возможных способов. Собой. Своим телом, душой и разумом. И только по этой причине я её прощаю и не противлюсь свадьбе — вижу, что и она влюблена как кошка. Но это совсем не означает, что я рад происходящему. На Ритира у меня были другие планы.

— Даже после принесённой лично мне клятве крови?

— А чем она хуже или страшнее той, что я принёс вашему брату? Служение и верность сюзерену под такой клятвой даже в чём-то удобнее. Нет сомнений, нет соблазнов и лишних мыслей. Цели ясны, просты и достижимы. Само по себе родство с вашим Домом это благо, со всех сторон, но меня беспокоит ваша изменчивая натура и то, как легко вы меняете партнёров.

— Вы же знаете, что Ламиша не такая. Она верна Ритиру.

— Это сейчас, пока еще всё это ей в новинку, пока страсть моего племянника горяча и достаточна, но пройдёт время и этот ваш Путь может её позвать и тогда она уйдёт. О, не надо мне рассказывать о том, что она избрала Ритира якорем, я прекрасно понял значение этого слова. Знаю, что она обязательно к нему возвратится. Но уйдёт же. Α он будет вынужден ждать, гадать и страдать, надеяться, что она вернётся поскорее и без чужого ребёнка под сердцем. Хотели бы вы такой участи своему сыну? А ведь Ритир мне как сын… Особенно после смерти Ингольды.

Мне нечего было ответить старому северянину, во многом он был прав, однажды Ламиша уйдёт, как бы она не любила Ритира, просто по той причине, что она встала на Путь и с него уже не свернуть. Пришлось отойти к окну, чтобы Дайгрим не увидел усмешку — он бы не так её понял, а объясняться не хотелось, да и не мог я рассказать про Первозданный и те традиции, что мы унаследовали из родительского мира. Оставалось лишь одно:

— Йелла Дайгрим, я понимаю вас, понимаю вашу боль и переживания за племянника, но одно я могу вам пообещать точно — он будет счастлив, несмотря ни на что. Не думаю, что он обманывается по поводу её натуры — нас в Цитадели много, он не может не понимать того, что его ждёт, а значит решение осознанное.

— Осознанное. Да и он взрослый мальчик, разберётся. Но как быть мне? Как быть с будущим моего Дома?

— Χм, вы про то, что ребёнок Ламишы в любом случае будет Вауу?

— Именно. Но даже не в этом проблема, а в том, что правнуков мне не видать…

— Ну почему же — если ваш внук или внучка соединится с Вауу, то ребёнок будет…

— …Ещё в большей степени Вауу, чем все остальные.

— Ингольду это не остановило. Как и вас.

Старый Медведь промолчал, лишь стакан громко стукнул о столешницу.

— Простите, йелла Дайгрим, я был не прав, не стоило об этом упоминать, да еще и в таком контексте.

— Стоило. Я же сказал — без лишних церемоний. Вы правы, тогда это нас не остановило, но мы многого не знали, а в то, что знали не очень верили, надеясь, что это всё сказки, которые можно как-то обмануть, обойти. За последние годы если мне что-то и стало ясно, так то, что вы Вауу самый странный народ из всех. Со своими собственными, нерушимыми законами и правилами. Поэтому сейчас мне уже ясно, что Ритир потерян для Бьернов, как и вся его линия. Но есть еще Лайла.

Последние слова Дайгрим произнёс с явным намёком, понять который было совсем несложно:

— Вы хотите, чтобы я её отпустил?

— Сиятельный, вы сейчас живёте по большей части в Академии, там вам свита не нужна. За это время я успею выдать её замуж, она родит наследника, а лучше двух и я вновь верну её вам…

— Она будущий маг, вы бы лучше озаботились её отправкой в Академию.

— Родит ребёнка и получит полную свободу выбора — захочет, пойдёт в Академию, вернётся в вашу свиту, да что угодно! Но род Бьернов не должен прерваться… А она последняя из старшей семьи.

— Не должен, вы правы… Хорошо, я вас услышал. Вы вольны забрать Лайлу после свадьбы, но тогда Ритир остаётся в Цитадели навсегда и переходит в Дом Вауу.

Старый Медведь кивнул:

— Разумно. Да он и так уже часть вашего Дома, так что тут возражений нет. Его жизнь и судьба в ваших руках.

— Хорошо, тогда последний момент — сама Лайла, она может не захотеть вернуться в Тамагрим, выйти замуж и рожать детей. И я не позволю её неволить, как никак, но я несу за неё ответственность ничуть не меньшую, чем вы.

Йелла Дайгрим неожиданно улыбнулся, не натянуто, не холодно-вежливо, а искренне, с теплотой, идущей от самого сердца:

— Вы действительно сюзерен нам, Хозяин, тот кто правит, но и заботится. Поэтому Север и принял вас и никогда больше не позволит никому пойти против. Уговорить Лайлу моя забота. Принуждать её не буду, лишь расскажу, что да как, а дальше она сама выберет. Но я в ней уверен — она северянка, настоящая, по крови и духу, а значит поймёт и поступит правильно.

Старый Медведь оказался прав и не прав. Прав в том, что Лайла согласится выполнить свой долг перед Домом — она действительно поддалась на уговоры и решила вернуться в Тамагрим, пусть и на время. Но вот по поводу верности Севера…

Церемония бракосочетания была назначена на ранее утро воскресенья, всё согласно традициям. Столь же традиционный кортеж должен был тронуться из Цитадели и сопроводить невесту и её свиту к жениху, в старую дубовую рощу, что располагалась на несколько километров южнее Цитадели. Выехали мы затемно, как раз чтобы успеть к рассвету, ибо это считалось лучшим временем для начала «нового узора», как поэтично именовали северяне молодожёнов. Забавное сочетание древних, уже почти забытых верований и официальной религии Империи занимало мои мысли всю дорогу от Цитадели, наверное, поэтому я не сразу почувствовал опасность.

Зато её ощутил ехавший с нами отряд Оуссзинге, да Мас, дёрнувший своего коня, чтобы немного отстать и очутиться за моей спиной, прикрывая её от возможной угрозы. Остальные или ничего не поняли, или, как и дроу, сделали вид, что ничего не чувствуют, чтобы не спугнуть сидящих в засаде.

Α она точно была. Манёвр Маса заставил меня обратить внимание на происходящее и тут же чутьё сработало — волоски на затылке встали дыбом, а в животе завертелся колючий ком. Быстрая проверка арсенала вызвала недовольство — с какого крэшшша я решил, что свадьба мероприятие безопасное и что мне не нужно брать с собой никаких боевых заготовок? Только дежурное плетение Щита и Копья, и больше ничего. Бездна. Помнится, в прошлый раз моя небрежность в подготовке почти стоила Масу жизни. Кто сегодня отправится за Грань защищая меня?

Но год в Αкадемии даром не прошёл, пусть мы и не особо практиковались в боевых плетениях, но наша «война» с четвёркой дроу имела и хорошие последствия — парочку формул я знал так хорошо и так часто использовал, что для плетения мне не требовалось на них смотреть — достаточно было едва шевелить пальцами, незаметно формируя вязь каркаса и управляющего контура будущего Стазиса. Раз Щит у меня в заготовках, то вторым вспомогательным будет локальная остановка времени, главное угадать с направлением и моментом применения.

Из-за спины ощутимо потянуло Тьмой, Мас тоже не сидел сложа руки и готовился, вот только больше, чем эти несколько минут нам не дали — я едва успел удержать Лунного, когда перед авангардом рухнуло огромное дерево, перегораживая путь вперёд. Позади нас упало второе — отменяя возможность отступления. Угрожающе завизжали болты, рассекая прохладный, утренний воздух, но тут же увязли в вовремя подставленном Щите, давая возможность отряду сориентироваться, перестроится. И тут громыхнул первый выстрел. Твою ж… Γномьи пистоли! Оружие, всего несколько лет назад появившееся в Мире, но уже успевшее стать головной болью всех магов — пули двигались слишком быстро, со слишком большой силой, и сделанные из правильных сплавов, с применением нужных формул, они были способны порвать сеть Универсального Щита гораздо быстрее любых болтов.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы вычислить направление, откуда раздавалось больше всего выстрелов. Формула готового Стазиса сорвалась с пальцев, и тишина на миг накрыла лес. Пистоли смолкли, но видимо не все стрелки попали под действие заклинания и одна из пуль пробила Щит и свистнула совсем рядом с ухом.

— Бездна, Пелла!

Йелли Пелланавин, нынешняя глава отряда Оуссзинге кивнула и тут же вместе с еще тремя дроу скрылась в глубине леса. Всё это напоминало произошедшие чуть более года назад, всё тот же сценарий — засада, сперва удар с дальнего расстояния, потом ближний бой. Если схема будет точно такой же, то финальный аккорд этой мелодии — предательство. И кто на этот раз возьмёт на себя удар в спину?

Видимо именно об этом и думал Мас, когда занял свою позицию и, судя по всему, не собирался её менять, чтобы не происходило вокруг нас. Толчок в плечо, и я еле удержался на Лунном…

— Раэль! — тут же вскрикнул мой тана’саах, которому прилетело по нашей с ним связи.

— Пустяк, вскользь задело, — поспешил успокоить его.

Дроу отрывисто кивнул, но всё же кинул короткое заклинание лечения, скорее даже заморозки.

— Я не понимаю, почему они медлят, — недовольно прошипел он — Давно уже должны были напасть в рукопашную, но ждут чего-то.

Взрыв раздался совсем рядом и таки выбил меня из седла. Очнулся я быстро, упираясь ноющей спиной в ствол дерева, а прямо на меня нёсся какой-то бугай с секирой наперевес. Дерьмовый расклад. Для него.

Рывок, кувырок через голову, вскочить на ноги за его спиной и быстрый удар сзади, да сразу сквозь рёбра в сердце. Разворот, выпад, поймать одноручник на скрещённые мечи, пнуть по голени и резкий удар левым клинком по горлу. Ещё одна атака и уход вне зоны. Бездна, фламберг! Слишком большая область поражения, мне его так просто не достать! Ладно, пора тебе увидеть небо в алмазах, ну или звёздочках. В метании я далеко не ас, Бри едва успела в меня азы вбить, но моему противнику хватило — чудом, не иначе, я попал ему прямёхонько в глаз.

— Раэль!

Предостерегающий окрик оказался очень своевременным — я едва успел увернуться от ещё одного здоровяка с топором, что за крэшшш? Косой удар в брюшину, и вот он уже на коленях, отчаянно пытается собрать свои внутренности и запихнуть обратно. Быстрым взмахом избавив беднягу от мучений, обернулся к Масу и остальным, но и они уже заканчивали, добивая немногих оставшихся.

Из леса вышла Пелла с двумя дроу, один видимо остался данью Смерти. Маг оглядела поле боя и недовольно покачала головой:

— Мы стали беспечны. Нам повезло.

Я лишь кивнул, соглашаясь, а дроу повторила:

— Нам повезло, Сиятельный. С вами. Вы очень вовремя кинули тот Стазис. У них была пушка.

Твою ж мать… Вот чего они ждали — на весь наш отряд хватило бы и одного ядра…

Быстрый осмотр тел подтвердил закравшиеся подозрения — Свизрены. Почти все нападавшие были из наёмников бывшего Старшего Дома. Кажется, пришла пора карательной экспедиции. Да и Дозоры следовало бы укрепить… Летние каникулы вырисовывались очень и очень весёлые…

ГЛАВА 12. Ядовитая поросль. Келлин

Лето в этом году пришло рано, уже в мае в Элисвиэле стояла невыносимая жара, так что приказ явится в Тилурив-Ссин, где никогда и никакой смены времён не чувствовалось, в чём-то даже обрадовал. Очень незначительно. Мы с Братьями надеялись и эти каникулы провести весело и с огоньком — пройдясь повторным туром по всем злачным местам Элисвиэля, да Города Цветов, но послание не оставляло места для манёвра — Αррастра желала меня видеть, и ничего хорошего это не сулило. Братья хотели было прервать начавшиеся каникулы и вернуться вместе со мной порталом, но я их отговорил — пусть хоть они отдохнут, раз уж меня ждёт особенное веселье.

Οдно радовало — Серебряный вряд ли будет в Храме, а значит можно не опасаться нарваться на него и очередной «урок настоящих дроу». Нашси! Ненависть тут же вскипела пенистой волной, отдаваясь в висках угрожающим гулом. Месть, вот что спасёт меня от воспоминаний. Но как отомстить тому, кто настолько выше, что дотянуться нет никакой возможности? Конечно же используя слабые места. А оно у Маслаунима одно — беловолосое и крайне наглое.

При воспоминании о Ρаэле и его дурацкой выходке с порчей одежды, почему-то пришла не ярость, но какое-то… удовольствие? Хм, правду говорят — достойный враг восхищает и поднимает выше. А Принцесску я с недавних пор перевёл именно в эту категорию — всё ещё враг, но из тех, что порой ценнее друга. Да и весело с ним… Стоило только вспомнить его кислую мину, когда пришлось перед полной аудиторией студентов признаваться в значении плетения… На смех пробивало до сих пор. И нашлись же шутники, предложившие свои услуги по исправлению столь досадного недоразумения! Правда, по какой-то причине особо настойчивых очень хотелось немного поучить деликатности…

Портальная площадь, как и во всех городах, находилась прямо в центре Тилурив-Ссина, как раз на стыке Верной и Поклявшейся частей города, и была единственной по — настоящему нейтральной территорией Подземного, что делало её лучшим местом для торговли. Пусть дроу и не большие любители купли-продажи и прочих сложных экономическо-правовых взаимоотношений, но совсем уж без купцов не обходились даже тут. Особенно, если те предлагали хорошую сталь.

Поэтому незнакомая вывеска в дальней части Площади закономерно привлекла моё внимание — странно было видеть что-то новое в этом до крайности консервативном городе. Вязь символов возле названия сразу рассказала о том, что в лавке продаётся не просто оружие, но магические клинки. Спешить в Храм очень и очень не хотелось, так что я слез со своего кота и, оставив того у входа, вошёл в небольшое помещение.

— Доброго дня, уважаемый! — поприветствовал меня сидящий за прилавком гном.

— Доброго.

— Чего желаете? Ближний бой, дальний?

— Без разницы, — ответил я и неожиданно для себя продолжил — Ищу подарок.

— О! Кому?

На несколько секунд я замешкался, сам не понимая, зачем я это сказал, но всё же ответил:

— Другу.

— Другу? — пытливо спросил меня гном.

— Ну или врагу.

Гном удивлённо вскинул кустистые брови, а потом словно вспомнил что-то и понимающе кивнул головой:

— Лучшему врагу?

— Да.

— Ну тогда и подарок должен быть особенный.

На последних словах гном спрыгнул со своего высокого стула и быстро скрылся в недрах лавки, чтобы спустя несколько минут вернуться с небольшим свёртком.

— Вот, — благоговейно прошептал он, разворачивая бархатную ткань.

Α там… Там были ножны из чернённого метала, по блеску напоминающего мифрил, рукоять, украшенная одиноким чёрным камнем и острое желание взять кинжал в руки. Я не стал противиться и вытянул тонкое лезвие из ложа. Мифрил! Весь кинжал был сделан из него, вот только сам клинок был не зачернён и сверкал своим природным великолепием, лишь вдоль дола шёл узор из незнакомых символов.

— Сколько, — это единственное, что меня интересовало.

— Тысячу.

Ничего себе! Но с другой стороны и кинжал был уж очень необычным.

— Свойства?

Гном покачал головой:

— Неизвестно. Даже артефакторы дворфов, которым я его показывал не смогли понять. Один из них сказал, что-то вроде «живое оружие», но объяснений не дал.

— И вы просите за него аж тысячу?

Γном утвердительно кивнул:

— Так, — а потом ехидно добавил — Знал бы его свойства, просил бы все три. Или десять. Смотря, что в нём спрятано.

Я с сомнением оглядел оружие, матово поблёскивающее на бархате. С одной стороны, кинжал был прекрасен: длинное лезвие, не менее сорока сантиметров опасно сверкало двойной кромкой, а дол так и просил заполнить его ядом, сулящим муки и жуткую смерть. Но тысяча золотых?

— Пятьсот.

Гном аж подпрыгнул, не привык он, чтобы дроу торговались — мы обычно или сразу выплачиваем названную цену, или, если считаем, что нас пытаются обмануть, достаём оружие и доходчиво объясняем, что непорядочность наказуема. Зная эту нашу особенность, торговцы в Тилурив-Ссине никогда не ставят завышенные цены, включая лишь свою стандартную наценку, так что моя попытка сбить стоимость вдвое явно возмутила хозяина лавки.

— Уважаемый! Это совершенно невозможно — кинжал стоит тысячу и не медяком меньше, да тут одного мифрила на эту сумму!

Я взял кинжал в руку, повертел им, внимательно осматривая. Тяжёлый. Взгляд зацепился за камень в рукояти, проведя по нему подушечками пальцев, внезапно ощутил лёгкий укол, будто бы, что-то толкнулось с той стороны полупрозрачных граней.

— Что за камень?

Γном хмыкнул:

— Алмаз. Не очень хорошо обработан, не самой лучшей чистоты, огранка так себе, но крупный.

— Накопитель?

— Говорю же — плохо обработан. Силу не впитывает, словно уже заполнен, но и не отдаёт.

— Значит он или бракованный, или сломан, а вы требуете за него тысячу, — протянул я, а потом добавил с небольшой угрозой в голосе — мне кажется вы пытаетесь продать некондиционный товар по полной цене…

Владелец кинжала сглотнул, а потом с опаской покосился на мою руку, поменявшую захват на рукояти с расслабленного, на боевой, но ещё больше его поразили слово «некондиционный», явно впервые услышанное от дроу, но не объяснять же ему, что мы буквально недавно по «Торговому Праву» прошли как раз тему скрытых и явных изъянов в объекте контракта?

— Хорошо, уважаемый, восемьсот.

— Семьсот, и я буду всем советовать вас как лучшего торговца оружием.

— Семьсот пятьдесят, и вы забываете, где находится моя лавка, — выдвинул встречное предложение хмурый гном.

На этой цене мы и сошлись, не уверен, что гном остался без барыша, но то что заработал совсем немного — факт, который несказанно грел душу. Οбъяснил бы мне еще кто, зачем я купил этот кинжал за почти полугодовое жалование Патрульного…

На Верной половине города царил привычный полумрак. Это Поклявшиеся стараются сделать свои кварталы более похожими на обычные имперские города, а дроу из традиционных Домов до других разумных никакого дела нет — неуютно им при столь слабом освещении? Ну так их никто и не зовёт в эту часть Тилурив-Ссина. Что удивительно, но именно на улицах Верного почти никогда не случались преступления, кроме тех, что прямо были санкционированы Аррастрой. Ну так разве то преступления?

Релон подо мной чуть замедлил шаг, словно и ему не хотелось приближаться к мрачной громадине Храма, что виднелась впереди. Пришлось успокаивающе погладить его между ушей, обещая недолгую разлуку с небесными просторами. Полукровки из Каернов выводя ездовых пантер, взяли за основу древних кошек подземелий, но даже те не проводили всю свою жизнь в тьме пещер, часто выходя на склоны гор, погреться, да поохотиться. Вот и Релон унаследовал эту любовь к свежему воздуху, недаром даже его имя переводилось как «ветер».

Преддверье Храма мне всегда казалось словно вырванным из другого мира: за тёмным мрамором Внешней стены прятался необыкновенный внутренний сад, сплошь состоящий из невысоких розовых кустов, между которыми змеились узорные дорожки, выложенные гранитной брусчаткой. Над цветочными клумбами возвышались кованные светильники на длинных, тонких ножках, их магический свет давал возможность розам цвести, чувствуя себя почти как под настоящим солнцем. Послушницы Первой Ступени постоянно ухаживали за розами, ровняя, удобряя их, а иногда и срезая, для многочисленных композиций, что украшали собой гостевые залы Внешнего Храма.

Казалось бы, этот сад обманка, ловушка для разума, призванная ослабить бдительность, придать иллюзорной красоты и гармоничности этому месту, но никто не ставил себе такой цели, дело было в другом. Розы в основном были тёмными, бордовыми или фиолетовыми, и они действительно подходили этому месту — именно у этого сорта шипы были ядовитыми. Один неосторожный укол и онемение, а если лепестки цветка насыщенного лилового цвета, то и паралич. А ещё аромат, одуряющий запах, немного пьянящий, немного расслабляющий, пробуждающий совершенно определённые мысли и желания.

Я поспешил пройти розовый сад, прекрасно зная его свойства и то, в какое идиотское положение можно попасть, задержись я здесь. Ведь мой путь вёл во внутреннюю часть Храма, огороженную ещё одной стеной, увитой не менее ядовитым плющом, с еще более красивыми цветами, похожими на мелкие голубые орхидеи. Именно здесь заканчивался Внешний Храм, доступный для посещения и начинался Внутренний — владения Аррастры, Паучьей Королевы, той, что правит от имени и по воле Ллос.

Ρелон остался снаружи, на попечении одного из прислужников Храма, мой же путь пролегал по гулким коридорам, в сторону Залы Приёмов. Пусть «приглашение» были неофициальным, но доложить о своём прибытии мне следовало именно там, впрочем, как обычно в отношении Храма, планы и правила остались лишь теорией — уже на следующем повороте передо мной из ближайшего алькова вышла невысокая дроу, в красном кожаном доспехе с очень говорящим паучком в правом ухе. Приближённая. Кивнула мне и поманила пальцем за собой.

Бездна. Воспоминания о похожей встрече накрыли липкой паутиной страха, и мне было бы совершенно не стыдно признаться в этом любому интересующемуся — в Храме вообще не зазорно бояться, это естественная реакция на угрожающую атмосферу этого места, ещё больше подчёркнутую обманчиво нежным Внешним Садом.

Но дроу провела меня не в Закрытую часть, как я опасался, а всё в тот же Зал Приёмов, не по центральным коридорам, а через боковой вход.

Полумрак Зала безуспешно пытались рассеять несколько люстр, свисающих с высокого потолка, но их света не хватало, чтобы разогнать вековую Тьму, притаившуюся по углам огромного помещения, особенно густую возле возвышения трона.

А на троне, объятом со всех сторон каменными лапами огромного паука, сидела она, Аррастра. Если бы не довелось когда-то увидеть Ллос, то я бы не смог без содрогания посмотреть на кошмарную Королеву, но после Богини, Паучиха уже не так пугала, и прежде чем опустить взор склоняясь, я успел рассмотреть её в деталях.

Аррастра была прекрасна, как и все Высшие Жрицы Ллос: идеальное тело, тренированное, буквально кричащие о силе, тёмно-серая, безупречная, почти чёрная кожа, отливающая блеском, фиолетовые волосы, собранные в причудливую причёску с множеством буйных, диких прядей и практически никакой одежды. Тонкий узор золотых браслетов на ногах и руках за таковую считать невозможно, как и изящные цепочки, сплетающиеся между собой в самых неожиданных местах. Разве что подобие юбки, две длинные полоски пурпурной ткани, спереди и сзади, призванные скорее подразнить, чем действительно что-то скрыть могли бы еще сойти за какое-то одеяние.

Краем глаза увидел, как приведшая меня дроу села на нижнюю ступеньку трона и только тогда раздался голос Паучихи:

— Α он красив. Понимаю Серебряного.

От открытой насмешки челюсть сжалась сильнее, но я больше никак не выдал своих чувств — ведь именно этого и ждала Королева. Недовольная отсутствием реакции, Аррастра отрывисто приказала:

— Поднимись.

Подчиняясь, я вновь устремил свой взор на неё, избегая, правда, смотреть прямо, ведь она могла принять это за вызов, чего мне точно не хотелось. Пурпурные глаза, ткань юбки была подобрана явно под них, мигнули, а потом Королева рассмеялась:

— А Маслауним тебя неплохо выдрессировал, впечатлена. О тебе говорили, как о северном выродке, возомнившем, что он может наследовать Дом после отца, но вижу, что ты осознал своё место. Подойди.

Пришлось подчиниться и этому приказу.

— Ближе.

Ещё несколько шагов и я встал у самых ступенек трона.

— На колени.

Безропотно выполнил и это, отмечая мимоходом скучающее выражение на лице сидевшей на ступеньках дроу. Лишь паучок в ухе укоризненно качнулся. А Аррастра тем временем вытянула одну ногу, недвусмысленно давая понять, что следовало сделать дальше. Пурпурные ноготки на изящных пальчиках выглядели ядοвитыми ягοдами, которых ни в коем случае не следοвало касаться, но приказы Аррастры не οбсуждаются.

Чуть поддавшись вперёд, я пοтянулся рукοй к увитοй цепοчками ноге, нο Паучиха не дала себя коснуться.

— Тοлькο губами. Можно языком, — предвкушающее прошептала она.

И вновь я подчинился, целуя холодную кожу стопы, но лизать не стал — не дали не вовремя проснувшиеся остатки гордости, да не выбитая до конца дурь. Вопреки ожиданиям, Аррастра не разозлилась, а наоборот, расхохоталась:

— Дурак, тебе позволили приласкать ту, что является предметом грёз для многих, а ты нос воротишь!

Приняв шуточный тон за позволение подняться, я встал и отошёл немного от трона, лишь потом ответив:

— Я не достоин такой чести, Кошмарная.

— Думаешь? — в притворной задумчивости спросила Аррастра — Ну если ты так считаешь…

Неожиданный удар сбил с ног и заставил растянуться на мраморном полу. Надо мной стояла дроу с паучком в ухе и готовилась повторить наказание.

— Хватит, Бризйра. Он осознал урок. Поднимись.

Я вновь встал, не делая попытки стереть кровь, струящуюся из разбитой губы.

— Келлин, знаешь зачем я тебя позвала?

— Нет, Кошмарная.

— Врёшь.

Дроу в красном доспехе недвусмысленно усмехнулась, давая понять, что она в любое время может вернуться к начатому и выбить из меня всякое непослушание. Надоело, да и не стоит врать Королеве, она всё равно знает правду.

— Вауу.

— Верно, Вауу. Они неприкосновенны.

— Да, Кошмарная.

И ради этого она меня вызвала? Не думает же она, что я совсем дурак и попробую выкинуть, что-то способное подвести меня под казнь Ллос? Мне хватило одной встречи с ней, да паучка в ухе Принцесски.

— Как-то мне кажется, что ты не проникся… Если ты думаешь, что о планах Минитфры мне не известно…

Паучиха сделала многозначительную паузу, видимо ожидая испуга или еще какой реакции, но я не доставил ей этого удовольствия, лишь пожал плечами:

— Минитфра Матриарх Цаде, у неё не может не быть планов, но я о ничего о них не знаю.

— Так уж и ничего? Например, ты совершенно не в курсе стремлений своей сестры вернуть Север Цаде?

— Кошмарная, но я не думал, что это какая-то тайна. Повторюсь, Минитфра Матриарх, а значит печётся о благе Дома в первую очередь. Мы потеряли Север, она хочет его вернуть, всё закономерно.

— Ты забываешься!

Голос Королевы громыхнул, отражаясь от стен, но Бризйра даже не дёрнулась, значит наигранное, впрочем, почтительно склониться следует. И молчать. А Аррастра прошипела:

— Не учи меня политике дроу! И не пытайся прикинуться еще большим идиотом, чем ты есть! Минитфра отдала тебе приказ — устранить йелла Раэля Вауу, Младшего Герцога, и ты в первый же день схлестнулся с ним в таверне, а на следующий затеял дуэль, чуть не стоившую ему жизни. Так ты выполняешь волю Ллос?!

— Кошмарная, я не собирался его убивать, да и следовать приказу Минитфры не буду, но и проигнорировать выходки йелла Раэля не смог. Он первый подошёл к нашему столу…

— Ты действительно хочешь скатиться до детского «он первый начал»?

Аррастра явно успокоилась, вновь расслабленно развалившись на троне и с иронией добавила:

— Мальчишки. И вы еще удивляетесь почему я не допускаю вас к власти? Одно соперничество на уме…

Королева повернула голову к своей телохранительнице и задумчиво бросила:

— Похоже, он действительно не в курсе.

Бризйра в ответ просто пожала плечами. Даже так? Она допущена во внутренний круг? Аррастра вновь на меня посмотрела и спокойно произнесла:

— Минитфра ослушалась приказа Ллос.

Холодок прошёлся по спине…

— Она заплатила наёмникам из опальных Свизренов, чтобы те напали на Младшего Γерцога в его домене.

— Что с ним? — вопрос вырвался помимо воли.

Паучиха усмехнулась:

— Жив, здоров, ранен, но не сильно, — а после веской паузы добавила — Благодаря Оуссзинге.

Бездна.

— Вижу ты осознал.

— Что будет с Минитфрой?

Королева встала с трона, потянулась, привлекая внимание к своему телу звякнувшими цепочками, спустилась и плывущей походкой приблизилась ко мне, встав вплотную и зашептала на ухо:

— Пока ничего. Все наёмники сдохли, доказательств нет, а казнить Матриарха Великого Дома без веских улик нельзя, и твоя сестра об этом прекрасно осведомлена. Но она пошла по кривой дорожке, по самому краю…

Паучиха отстранилась и продолжила, чеканя слова:

— Она молода и глупа, хоть и мнит себя великой интриганкой. Вскоре она оступится и тогда её ждёт Паутина, — помолчала несколько секунд и злорадно добавила — А Дом Цаде будет обезглавлен, а значит почти уничтожен.

Сестра, что же ты творишь…

— Но! Я могу сделать и исключение в правилах традиционных Домов… — она многозначительно оглядела меня — Если найду достойного кандидата.

Что?! Она намекает, что готова отдать мне, мужчине, главенство в Верном Доме?!

— Не обольщайся. Лишь на время, Регентом, пока у тебя не появится дочь.

— Дочь?

— Твой брак я устрою.

Слова Αррастры прозвучали похоронным плачем для моей мнимой свободы.

— Кошмарная…

— Не благодари. Я могу и передумать.

Паучиха отвернулась, поднялась по ступенькам, вскользь погладив Бризйру по щеке, словно потрепала любимую пантерку и усевшись на троне, сказала:

— За дуэль с Младшим Герцогом наказывать не стану, хоть и стоило бы. Но, с другой стороны, и мальчишку нужно иногда одергивать, так что ты волен играть в месть пока держишь себя в руках — никаких сильных повреждений и угрозы для жизни или разума. Я понятно выразилась?

— Да, Кошмарная.

— Хорошо. Я подожду, пока ты не закончишь Академию, Факультет Власти будет кстати. За это время подыщем тебе жену. Не тревожься, столь же временную, в ваш Дом она не войдёт, лишь родит девочку и будет свободна, также, как и ты.

— Кошмарная, позволь мне поговорить с сестрой, может быть она откажется от своих планов и не станет больше идти против воли Ллос?

Аррастра усмехнулась:

— Ну попробуй, кто тебе мешает? Не будет новых покушений, может быть Минитфра и останется Матриархом…

И я и Королева понимали, что вероятность этого мала — сестра слишком амбициозна, слишком сильно её желание править не горсткой выживших, а хотя бы одним Пределом. Впрочем, не удивлюсь, если её безумие зашло ещё дальше…

Выйдя из Зала Приёмов, я поспешил покинуть Храм и направился прямым ходом к Релиш Нокс, нашему дому, нашей крепости, что возвышалась на одной из соседних улиц. Она так давно отбрасывает густую тень на северную часть Внешней стены, что в летописях нашей семьи не сохранилось сведений о её строителях, известно лишь одно — она стояла всегда и в ней всегда жили Цаде. Неужели наша линия прервётся, а Дом канет в Бездну из-за необдуманных поступков сестры? Она и вправду устроила покушение на Принцесску? Идиотка. Других слов не найти.

Малые ворота Релиш Нокса открылись передо мной без стука, позволяя въехать во внутренний двор без препятствий и вопросов, значит, меня ждали, но оно и неудивительно — Минитфре не могли не доложить о моём прибытии в Тилурив-Ссин, как и о визите в Храм. Если бы я сам не явился, она бы непременно послала за мной и была бы до пэхи зла, а так есть шанс…

То, что никаких шансов на нормальный разговор нет, я понял лишь войдя в обеденный зал. Бывший обеденный зал. С какого-то перепугу, Минитфра решила именно его переделать в… Тронный. Она совсем сбрендила… На возвышении, очень похожем на недавно увиденное, стоял, вернее даже лежал, самый своеобразный трон из возможных: шкура огромного харшха, трёхглазого древнего монстра подземелий служила сидением, голова его — подставкой для ног, а вместо спинки — тонкое плетение силовых нитей, проявленное в реальности в виде серебристой вычурной паутинки. Да, сестра точно спятила.

Белые волосы Минитфры спадали сплошной волной, струились по плечам и сплетались с длинной шерстью самого опасного хищника глубин, а крепились они наверху, короной с тремя острыми зубцами из чернённого мифрила. Сакэш из того же металла поблёскивал на её левой руке, словно намекая, что Матриарх лично прирезала грозного харшха. Впрочем, с неё станется.

— Нравится? — спросила эта сумасшедшая.

— Приветствую тебя, сестра, — я предпочёл за благо проигнорировать её вопрос, отделавшись вежливыми словами.

— Да брось, разве это не великолепно? — заломила тонкую белую бровь Змейка.

— Матриарх, — осторожно начал я — Харшх священное животное…

— Кто сказал? Аррастра? А сама украшает трон Арахнидом?

— Αррастра правит по воле Ллос…

— А я что? Я её Жрица! Не забыл? Точно так же принятая в лоно Храма, как и сама Аррастра, так что не ей указывать мне! Слишком долго занимает она пост Верховной Жрицы и Паучьей Королевы…

— Сестра, осторожней, уши есть везде.

— Здесь лишь мои и твои, или ты станешь доносить Паучихе обо мне? Для этого она тебя звала? Об этом вы говорили?

— Минитфра, Королева в курсе покушения на Младшего Герцога…

Змейка едва уловимо напряглась, откинула голову, еще выше задирая подбородок:

— Покушение? О чём это ты?

— Аррастра сказала, что ей известно, кто заплатил Свизренам…

Сестра усмехнулась:

— Неужели? Какая чушь. Я ничего не платила презренным людишкам, больно много чести. Они сами напали на своего… сюзерена.

Последнее слово Минитфра выплюнула с долей брезгливости, словно оно могло испачкать её.

— Почему же тогда Королева решила, что это ты?

Змейка пожала плечами:

— Говорю же — она слишком стара, начинает путать события, разум гаснет.

— Сестра!

Минитфра тут же ощерилась на мой тон:

— Заткнись! Кто ты такой, чтобы делать мне замечания?!

Признаюсь, повышать голос было большой глупостью, но крамольные слова сестры сильно меня обеспокоили — Змейка потеряла всякую осторожность и шипела на ту, что правит нами действительно долго, очень долго и для того всегда была веская причина. Воля Ллос.

— Матриарх, прости, я забылся, но я беспокоюсь.

— Как мило, — тут же остыла сестра и иронично заметила — Так сильно беспокоишься, что не выполнил и простейшего приказа? Почему малец ещё жив? Почему мне приходится всем заниматься самой?

— Самой?

Змейка округлила глаза в деланном изумлении:

— Ο, я, кажется, проговорилась… Ну да ладно.

— Это всё же была ты?

— Я?! Я ничего такого не сделала, лишь свела одного наёмника и одного торговца оружием, да обеспечила хорошие скидки.

Пэхи… Сестра всё же замешана.

— Минитфра, Королева злится.

— Пусть злится и дальше. Раз меня еще не отволокли в Паутину, значит никаких доказательств у них нет. Да и не может быть, я была осторожна. Вопреки твоим явным опасениям, я прекрасно владею собой и точно знаю, что делаю.

Змейка соскользнула со своего дурацкого трона и подошла ко мне:

— Что еще сказала Паучиха?

— Велела отстать от Вауу.

Минитфра зло улыбнулась:

— А я приказываю тебе его убить, как ты поступишь?

Сестра знала, что я не мог ослушаться ни её, ни тем более Аррастру. Первое грозило мне изгнанием и преследованиями, а второе казнью в Паутине.

— Змейка, — ласково позвал я её, вспоминая детское прозвище — Ты же всегда отличалась умом и изворотливостью, почему сейчас действуешь так грубо, подставляешься?

Минитфра прищурилась:

— Что ты задумал?

Я улыбнулся:

— Ничего особого. Аррастра разрешила мне поиграть в месть, но вредить серьёзно запретила, поэтому убивать его сейчас будет очень и очень неразумно. А вот узнать поближе, возможно, даже, втереться в доверие…

Многозначительно посмотрев на сестру, я шагнул еще ближе к ней и прошептал почти на самое ухо:

— Разве не этому нас учила мать? «Лучший способ уничтожить врага — это узнать его». Белый Вихрь оказался намного более сильной фигурой, чем мы предполагали. У него верные и необычные друзья, он сам неплохо умеет постоять за себя, так может и не стоит лезть на рожон? У столь видной фигуры не может не быть врагов, так давай попробуем убрать его их руками, не подставляясь, не вызывая гнев Паучихи.

Острое ухо Минитфры дёрнулось, она чуть сдвинула голову, наклоняя её ближе ко мне:

— В твоих словах есть резон. И нотка трусости.

На последних словах сестра хлестнула меня по щеке левой ладонью, оставляя глубокие царапины от сакэша:

— Не терплю трусость. Ты Цаде! Мужчина, но всё же Цаде! А они враги, кровники! Они отдали этим нарзи наш Замок, а ты смеешь, что-то мямлить о их силе?!

— Сестра, одумайся — мы слишком слабы, чтобы идти против Αррастры! Да и Ллос…

— Я тоже Жрица, тоже её Дочь, а она к нам несправедлива! Если таков вкус верности традициями, то я предпочту присягнуть Императору!

Вот оно. Вот он истинный замысел Минитфры — перейти на сторону Поклявшихся, вновь предать Ллос и Храм. Нет, этого нам точно никогда не простят, это будет закатом нашего Дома. Но говорить с сестрой бесполезно, она не слышит доводов рассудка, потерявшись в мечтах о власти и могуществе, а значит, всё что остаётся сделать — это затаиться, вновь притворившись, что я согласен с её планом и выжидать, выжидать пока сестра не подставится.

Из «тронного зала» я вышел в странном настроении, в полном смешении противоречивых чувств — обречённость и облегчение — ненастроенной арфой звучавших в голове. Обречённость была понятна, ведь при таком раскладе, своеобразное предложение Аррастры становилось единственно возможным вариантом, даже с учётом крайне нежелательной женитьбы на одной из Жриц, а то, что это будет именно Жрица, я был уверен. Но вот облегчение было несколько неожиданным… Неужели меня так сильно напрягал приказ Минитфры, когда я еще раздумывал следовать ему или нет? А теперь, когда я точно знаю, что не стану открыто вредить Ρаэлю, да и Вауу в целом, всё стало проще, легче?

Проще ли? Кинжал оттягивал пояс с левой стороны, напоминая не только о неуместном порыве, но и о его причине. Раэль. Белый Вихрь. Принцесска. Он так старается меня превзойти, что это уже даже не смешно, а немного, совсем чуть-чуть достойно уважения. Εсли бы не его идиотские выходки и подставы, можно было бы даже попробовать подружиться, отчасти из желания действительно узнать его поближе, а отчасти… Крэшшш, всё совсем непросто.

Последний наш поединок, вновь заключённое, и проигранное им пари, подтвердило ещё кое-что важное — он следует своему слову, даже если ему это дорогого стоит, но и на язык он совершенно не сдержан. Когда в качестве выигрыша я потребовал, чтобы он признался в своём влечении к одной из самых глупых, зато крайне озабоченных поиском достойного мужа красавиц с Танцев, его лицо перекосилось, но условие он выполнил в тот же вечер. А потом по коридорам Академии ещё долго разносились смешки студиозусов, прознавших о подставе и полезших к Раэлю с многочисленными предложениями помочь скрасить одиночество, раз он так изголодался по ласке, что сперва заплетает странные косы, а теперь, не иначе как в отчаянии, начал приставать к самым «опасным хищницам».

Не удержались от подколок и Братья, Дуагго сунулся было с шуточкой на тему озабоченности некоторых инкубов, но Принцесску так издёргали приколами, что он совершенно необдуманно обозвал нашу четвёрку «кроликами-нимфоманами», мол, мы сами настолько не удовлетворены сексуально, что приписываем свои желания ему. И многозначительный такой взгляд в мою сторону. Αж ухо дёрнулось. И совсем не кроличье.

И ещё что-то дёрнулось, глубоко внутри, там, где обычно была лишь пустота и тишина. Трудно признать, но в чём-то Раэль прав. Все мы в каком-то смысле сидим на «сухом пайке», лишь частично заглушаю тоску быстротечными романами, обрывая их на корню, стоит лишь капельке чувств просочиться сквозь возведённые стены. В этом нет ничего удивительного — привязка не щадит никого, но все мы прекрасно понимаем, что, страшась неизбежного, постоянно ограничиваем себя. Понимаем, но никогда об этом не говорим, а чаще всего и себе лжём. Поэтому слова Принцесски ударили по больному, задев то, что не стоило трогать.

Впрочем… Принимая во внимание участь, уготованную мне Αррастрой, имеет ли смысл чего-то еще бояться? Паучиха сказала, что я буду свободен после рождения дочери, но что такое свобода мужчины из Верных? Пшик, пустой звук, краткий миг, который любая высокопоставленная дроу может оборвать по своему желанию. А ведь «временная жена» может и не захотеть уходить, отпускать меня, и чью сторону тогда примет Королева? Уж точно не мужчины. Так что по завершению Академии ждёт меня в лучшем случае неизвестность, в худшем… Интриги, кровавая борьба за власть, постоянный страх попасть в Паутину, предательство, яды, подносимые лучшими друзьями — все любимые развлечения дроу. У меня есть только эти несколько лет в Αкадемии, только эта недолговечная иллюзия свободы и независимости, а значит, я просто обязан потратить это время, если не с пользой, так хоть в удовольствие.

ГЛАВА 13. Первые бутоны. Раэль. Келлин

— Говорят, у тебя было весёлое лето?

Мы с Маром сидели в нашей комнате и разбирали только что полученный от кастеляна инвентарь для второго курса. Совы в комплекте всё ещё не было, но я не терял надежды.

— Очень весёлое. Началось оно с очередного покушения.

— Успешного?

Шутник.

— Ага, успешного. Перед тобой сейчас лич, разве ты не чувствуешь?!

Эльф рассмеялся, и высокогорный ручей запел под утренним солнцем, разбрызгивая искры добра и радости, рождая радуги и вспышки на солнце. Да, при взгляде на него только такие пафосные, абсурдные метафоры и приходят в голову.

— Я не о том. Нашли зачинщиков?

— Да, всё те же лица. Свизрены. И Милфейсы. Только последние тайно, как обычно.

— Подожди, там ещё что-то про необычное оружие было?

— Да. Пушка. Гномья. Слышал о таких?

— Кажется, одна из их новейших разработок?

— Именно.

— И как?

— Пэхово. Нам повезло, что я случайно накрыл весь расчёт Стазисом, они не успели даже одного выстрела сделать. Иначе я бы тут не сидел. Мы потом немного поэкспериментировали. Щит против неё вообще не держит. Прогибается и рвётся от первого же удара.

— Ничего себе!

— Да. Гномы постарались на славу. Зато теперь каждый из Дозоров оснащён двумя орудиями. Ещё четыре поставили в Цитадели.

— Лучше было бы их запретить…

— Да как их запретишь, если они уже успели распространиться по Империи? С гномьей общиной был обстоятельный разговор, им доходчиво объяснили, что продавать столь серьёзное оружие впредь можно только с одобрения правящей семьи. Пригрозили им даже новыми налогами и пошлинами. Они сделали вид, что прониклись, мы сделали вид, что поверили… И прикупили парочку.

— Мда. Не хотелось бы участвовать в битве, где будут греметь эти орудия.

— Согласен. А ведь есть еще пищали…

— А это ещё что такое?

— Что-то типа маленькой пушки, можно удержать двумя руками. Стреляет, правда, не так далеко и не так разрушительно, но Щит всё так же пробивает.

— Крэшшш!

— Не то слово. Но! Подумай, какой простор для работы мысли! Ведь ничего не мешает усовершенствовать плетение Щита, чем не тема для дипломной работы на звание Мастера?

Эльф даже оторвался от сортировки книг:

— Ты начал разработки?

— Пока только наброски. Говорю же — мы экспериментировали, появились кое-какие идеи. Да и времени у меня было навалом.

— Это с учётом уничтожения крепости Свизренов?

Вот зачем он о самом больном?

— Да меня не взяли в поход. Ты можешь себе представить?! Как маленькому просто запретили. Словно я учусь не на Боевом, а на Изящной Словесности или Моде.

Мар скептически посмотрел на меня:

— Мода? Да тебя оттуда выперли бы за семь секунд.

— Почему это?!

Не то чтобы мне сильно хотелось, но всё же предположить, что меня могли бы выгнать с какого-то факультета, было очень и очень сложно. Мар оглядел меня с ног до головы, как бы намекая на то, что мой внешний вид никак не соответствует стандартам высокорожденных бездельников. И чем ему не понравились мои простые штаны и рубашка? Должно быть тем что они простые. Да уж, до Камы мне далеко.

— Да и крэшшш с Модой. Меня больше волнует, что они относятся ко мне, как к ребенку!

—Α ты для них дитя и есть — где ты и где они.

Вот в кого он такой разумный?

—Мар, я что зря корячусь на всех уроках, постоянно огребаю от дракона…

— Они «корячились» и «огребали» намного дольше тебя. Да и не в этом дело. Навыков тебе может и хватит, но… Ты же сам понимаешь.

Понимаю. Бездна, да всё я понимаю. Даже если я когда-нибудь превзойду своих воинов и магов по части умений, то всегда останется вопрос о заменимость. Они — да, я — нет. И дело даже не в исключительности, но в том, что ни у меня, ни у брата пока нет Наследников. А значит случись что с нами, и старший род Вауу прервётся. Впервые за… тысячи? Миллионы лет? Слишком большой риск, слишком большая ответственность. Как скоро этот вопрос встанет ребром?

— Да ясно мне всё, — вынужденно ответил я Мару, а потом всё же сменил тему — Я другого не понимаю — с какого?

Остроухий вновь оторвался от очередного учебника, вопросительно глянул, а потом понимающе хмыкнул и горделиво одернул рукав новенькой мантии, всё такой же серой, зато сменившей кант — с белого на чёрный.

— Мар, вот чего тебе у Целителей не сиделось?

— Тем, что сиделось. Скучно.

— Скучно?! Тебе же нравились все эти листики, цветочки, косточки, мышцы…

— А еще фекалии, язвы, больные зубы, желудочные колики, заразная сыпь, вонь… Уф, всего и не перечислишь.

— И? Разве ты не за этим шёл к Целителям? Ну там жизни спасать, лечить, заботиться?

Эльф пожал плечами, отставил книгу подальше и, поднявшись со стула, подошёл к окну и выглянул во двор.

— За этим. Мне казалось, что именно в этом моё призвание — всё как ты говоришь: спасать, лечить, помогать. Вот только мне надоело.

Остроухий немного помолчал, а потом неожиданно продолжил:

— Надоело быть «феечкой», — эльф резко повернулся ко мне и язвительно спросил — Ведь так ты меня называешь?

— Эм…

Признаться, мне нечего было ему ответить, да и в голове этот его демарш как-то плохо укладывался — феечка заявляет, что больше не хочет махать крылышками и собирать пыльцу с цветочков… Куда катится мир?!

— А кем ты желаешь быть?

— Вот!

Мар почти подпрыгнул от избытка чувств, по крайней мере ухо точно дёрнулось:

— Вот! Хоть бы раз кто спросил, чего я хочу!

— Тааак…И чего ты хочешь?

— Самому решать. Пойти учиться или всю жизнь провести под сенью Древа. Посвятить себя Целительству или развивать свой пусть и небольшой потенциал в Боевом. Свет — это грозная сила, ничуть не хуже Снега, так почему все сразу посчитали, что моё место строго на лекарском факультете? Исходя из внешности и хрупкости? Серьёзно?

Ещё один говорящий взгляд в мою сторону — ну да, на моём фоне даже он смотрелся как борец тяжеловес.

— Разве тебя заставили пойти на лекарский? Я думал это был твой выбор.

Мар поморщился:

— Выбор без альтернатив, одна видимость. Матушка с отцом заранее постановили, что моё место среди Целителей и никак иначе. Я не особо сопротивлялся, не видел в этом необходимости.

— А теперь она появилась? Необходимость эта.

Эльф пожал плечами:

— Теперь я её осознал. И в этом виноват ты.

Вот даже не сомневался. Мар подошёл, сел рядом со мной и сказал тихим, но до жути уверенным голосом:

— Я наблюдал за тобой весь этот год. За тем, что ты делаешь, как, какой личностью становишься. От тебя веет силой. Нет, не только магической, хоть и её хватает с лихвой. Я о внутренней силе, об уверенности в себе и в своих возможностях. Тебя никто не назовёт «феечкой»…

— Меня называют еще хуже — Принцесской.

— Только йелла Келлин и его Братья. Οстальные закономерно опасаются. Раэль, у тебя сложилась вполне определённая репутация. О тебе ходят слухи, разные, по большей части пошлые, но ни один из них не выставляет тебя слабаком.

Остроухий тяжело вздохнул:

— А меня даже Лиира пытается опекать…

Крэшшш, вот он корень зла. Во всём всегда виноваты женщины. Это я вам как знающий человек… Хм, инкуб, говорю.

— Ты собираешься просить её руки…

Не спрашиваю, а утверждаю, ведь последние слова Мара всё прояснили. Феечка кивнул… Впрочем, пора отвыкать его так звать.

— …И боишься, что тебе откажут.

Мар отрицательно покачал головой:

— Не откажут. Папа.

Ну да, сыну Верховного Мага не отказывают. Эльф тем временем продолжил:

— Но я не хочу, чтобы всё было завязано на отце. Я сам хочу что-то значить.

— Мар, хороший Целитель имеет намного больший вес, чем хороший Боевой.

— Ты знаешь сколько Целителей под Древом? Не просто хороших, а великолепных? Таких, что здешние маги им даже в ученики не годятся. Так зачем мне становится еще одним?

— Да ты, мой друг, амбициозен!

— Разве это плохо?

— Метишь на пост отца?

Мар опустил голову, скрываясь за густой чёлкой:

— Возможно.

— Ясно.

Мы помолчали какое-то время, а потом я с немного наигранным энтузиазмом подвел итог беседе:

— Значит, добро пожаловать! Кстати, в этом есть и большой плюс — будем вместе на пары ходить.

— Ага, нo мне сперва нужно будет подтянуть несколько предметов. Разницу между факультетами я сдал, она за первый год несущественная, но помощь в практике по базовым боевым и защитным плетениям мне бы пригодилась.

— Не вопрос. Я весь в твоём распоряжении.

На следующий же день Мар ходил павлином, демонстрируя всем свою новую мантию, но, кажется, никто особо не проникся. Разве что Лиира сделала вид, что страшно горда своим парнем. Мудрая девушка. Неудивительно, что Мар готов ради неё на всё, даже на такую глупость как переход на Боевой. Что бы там не говорил остроухий, но я всё же считал, что ему самое место среди Целителей. Как-то не получалось представить феечку крошащим врагов налево и направо мечом и Копьем Света. Впрочем, Мар ждал от меня не трезвых суждений и холодной логики, этого ему с избытком хватало от родителей. Он жаждал поддержки и понимания, и я, будучи лучшим другом, не мог ему отказать. Тем более, что в чём-то остроухий всё же был прав — это его жизнь, и ему решать, как ею распоряжаться.

Теперь мы были вместе не только на общих лекциях, но и на всех остальных. Тройка дроу сперва косилась на Мара немного насмешливо, даже было брошено пару шуточек сомнительного характера, но мы на них не отреагировали, и наши «почитатели» отстали. К гадалке не ходи — новую гадость замыслили.

А вот на Расоведенье, читаемом совместно и Боевому и Власти, в спину мне вновь упирался уже хорошо знакомый по ощущениям взгляд. Н-да, никуда мне от него не сбежать, ни на тренировках, ни на лекциях…

Совсем пэхи началась, когда мы приступили к изучению магических рас. Драконы прошли как прошли, а потом начались, ага, демоны. Сперва уделили внимание общим для всех подвидов характеристикам, обсудили и продолжительность жизни, ограниченную лишь безрассудством самих демонов, и их предрасположенность к Огню, и особенности эмоциональной связи с избранной парой. А через несколько недель добрались и до самого яркого «ответвления» расы. До Вауу. Вот тогда-то я и узнал много «нового» о себе и своем Доме. Всё началось с того, что была затронута тема наших «особенностей».

— Уважаемые коллеги, знает ли кто-нибудь о главной слабости Вауу?

— Любвеобильность?

Ехидна необыкновенная, подвид ушастый, светловолосый. И тёмный. Относительно.

— Йелла Келлин, вы неправы. Любвеобильность — это их дар Миру.

И косой взгляд в мою сторону. Угадайте, кто оказался преподавателем по Расоведенью? Бинго! Незабвенный Мастер Вузках.

— Йелла Раэль, а вы не хотите высказаться?

Желание бросить в ответ колкость было столь сильным, что пришлось почти прикусить язык. Не помогло.

— Мастер, с вашего позволения, я бы еще послушал своих…ммм…коллег.

— Вам так интересно чужое мнение?

— Безусловно, надо же знать «официальную версию».

Я мог бы поклясться, что в красноватых глазах дроу проскользнула тень одобрения, но всё же он не дал никому больше блеснуть эрудицией, а может быть решил не позорить их перед «экспертом». Вместо этого продолжил урок сам:

— Среди главных особенностей инкубов и суккубов следует отметить общую для всего их вида внешнюю красоту. Вауу, пожалуй, самые привлекательные разумные в Мире, при том, что их внешность далеко не всегда подходит под личные эталоны оценивающего. В том смысле, что вы можете быть любителем золотоволосых, белокожих эльфиек, но даже вы влюбитесь в черноволосую смуглянку суккубу.

Ну «смуглянками» я бы суккуб не стал называть. Из всех знакомых мне Вауу более тёмная кожа только у Сейлы, да и то — у дроу она намного, намного темнее. Так что чья бы корова мычала… Эта же продолжала вещать очередные «истины»:

— Долгое время это почти неестественное притяжение связывали с возможным влиянием на психику — раз уж многие Вауу эмпаты, то почему бы им не быть и скрытыми Менталами, способными внушать влечение или даже любовь? Однако, многочисленные эксперименты ничего не выявили, ни один из существующих Менталов не смог уловить даже отголосок Влияния. Впрочем, теорию данный факт не опровергает, так как хорошо известно, что более мощный маг способен скрыть свою силу и воздействие на окружающий мир.

Как же мне надоели эти многозначительные взгляды… И ехидные хмыканья за спиной. Да нет никакого Влияния! Мы сами жертвы этого крэшшшевого… Кстати.

— Мастер Вузках, а не рассматривалась ли вероятность того, что наша притягательность сродни эльфийскому Гламору?

Дроу кивнул:

— На текущий момент — это самое распространенное объяснение, именно его вы и найдете в своих учебниках. Так или иначе, коллеги, помните — противостоять притягательности Вауу вполне реально, особенно если вы уже влюблены в кого-то другого, но вот если Вауу влюбится в вас… Сопротивляться любви инкуба или суккубы, если она настоящая, невозможно. Она опутывает разум, волю и чувства, так что очень скоро вы оказываетесь в полной зависимости от влюблённого в вас. Привязка на такой основе возникает почти сразу, избежать её нельзя, так что проще сдаться и принять эти чувства, тем более, что несмотря на ветреность Вауу, своих возлюбленных они никогда не бросают. Изменяют им, но не оставляют. Впрочем, среди Вауу понятия измены не существует.

Да, только он забыл сказать почему и как. Может ли быть такое, что про якоря не всем известно? Значит и я промолчу. Якорь делает нас уязвимыми. И необычайно сильными. А значит это останется тайной. Неожиданная реплика дроу заставила вновь обратить на него внимание:

— Йелла Вауу, вы влюблены?

Мне как-то резко стало жарко, то ли от идиотского вопроса, то ли от прожигающего взгляда откуда-то с задних рядов. Выкуси.

— Да, Мастер. Моё сердце несвободно, но его хозяина в этих стенах нет.

Дроу задумчиво меня оглядел, а потом скользнул взглядом по тем самым задним рядам и промолвил:

— Ну что же, тогда студентам нечего опасаться этой вашей особенности. Α вы можете быть уверены — если кто-то проявит к вам серьёзный интерес, то ничего общего с притягательностью Вауу это не будет иметь. Только ваши личные качества.

Хм, даже так? На ум сразу пришла одна кандидатура, но это почти невозможно. Или чешуйчатые не столь неуязвимы, как казалось? Но как Иллири догадался? Тот самый племянник? Интересная же у тебя жизнь в Военкаде, братец…

Дроу тем временем оставил дела сердечные и вернулся к домыслам и бреду. Ну а как иначе назвать «общеизвестную причину» нашей привязки к Югу?

— Вам должны быть известно, что у Вауу есть ещё одна крайне любопытная черта. Как и все демоны, Вауу имеют особую склонность к магии Огня и Земли, а также к второстепенным Источникам, связанным с этими стихиями, например, к Песку, Лаве, Пеплу. Встречаются Вауу владеющие стихией Воздуха и её дериватами. Но вот Водой никто их них не обладает. Кроме йелла Раэля. Может быть вы расскажете нам, как это произошло? Нет? Ваше право, вопрос обретения Источника всё же очень деликатная тема.

Ага, я точно не буду делиться с классом всеми подробностями произошедшего в тот день. Это мои воспоминания, мои сокровища.

— Но йелла Ρаэль абсолютное исключение из правила, других Вауу с Источником водного семейства не существует…

Ну конечно не существует, вообще, ни разу. И у хрупкого Яйзара вовсе не Вода начинает вырисовываться в ауре. Но опять же — я последний разумный, от которого они узнают об этом. Наши тайны останутся нашей силой.

— Научного объяснения данному факту не найдено. Единственное разумное предположение связанно с тем, что раса демонов имеет магические корни, а значит может быть изначально завязана на мета-Источник огненного происхождения. Кстати, именно так объясняется и привязка Вауу к Югу. За исключением горстки Вауу, проживающих в Ледяной Цитадели, все остальные инкубы и суккубы предпочитают Юг, реже Центральный регион — его более тёплую, южную часть. Вполне вероятно, что где-то в глубине Бесконечной Пустыни находится какое-то физическое проявление мета-Источника Огня, что и обуславливает предпочтения Вауу. Тем удивительнее история старшего рода Вауу, уже почти двадцать лет обитающего на дальних рубежах Севера, вплотную к противному мета-Источнику Воды. Да, я имею в виду так называемые Льды, но о них мы поговорим в следующий раз.

Дроу вернулся за кафедру, взял с подставки мел и вывел на доске всего одно слово «питание».

— Кто знает, что это означает?

Вот же… Предположения посыпались тут же, но также быстро и иссякли. Ничего умнее особой диеты, повышающей потенцию, никто не придумал. Как же мало они о нас знают…

— Н-да, удручающее зрелище. Неужели никто из вас не интересовался этим вопросом? Почему инкубы и суккубы так хороши в постели, почему так охочи до секса? Ясно. Значит, получаете домашнее задание — реферат на тему «Питание» Вауу». Обращаться с вопросами к йелла Ρаэлю запрещено. В вашем распоряжении есть Библиотека и мозги — попробуйте воспользоваться ими. Йелла Ρаэль, вас это так же касается, но с учетом того, что вы Истинный Инкуб, от вас я жду информацию из первоисточника, так сказать.

Пэхи… Он что ждёт от меня подробного доклада о том, что, куда, где и как это ощущается? Извращенец Безднов!

— Нет, йелла Раэль, обойдёмся без пошлостей. Всех деталей я от вас не жду, только основные моменты.

Последняя фраза дроу не навела на правильную мысль только полного идиота. Тупые комментарии и вопросы разной степени скабрёзности преследовали меня весь день, так что в жилую башню я возвращался на взводе, горя «любовью» ко всем окружающим. К Мару в том числе, ибо мой друг не отставал от других в количестве заданных вопросов, так что даже его искренний, не окрашенный в насмешку интерес, воспринимался как тонкая издёвка.

Видимо этот заряд злости и придал мне сил, чтобы совершить невозможное — напрочь не заметить преградившего дорогу Келлина. Затормозил я в последний момент, так что не врезался в крэшшшевого дроу только чудом.

— Принцесска?! Так спешишь на встречу со мной?

Твою ж Бездну… Как я мог забыть про очередной раунд «избиения младенца», назначенный аккурат на сегодня? Ещё одно пари, со стандартными ставками — желание, моя бурная фантазия, против его извращённой. Впрочем, то, что я собирался потребовать с него в случае выигрыша…

Я не знаю в чём было дело — в здоровой доли злости, или в бесконечных тренировках с Сифом, а может быть в слепой удаче или коварном случае, но в этот день бой впервые показался мне именно танцем, и я больше не был в нём неуклюжим деревенским увальнем, но той самой бабочкой, что порхала легко, по самой Грани, ни разу не оступившись, дразня и заманивая партнера в расставленную ловушку… А Келлин… Мой враг то ли был чем-то сильно отвлечён, что почти невозможно, то ли поддался, что еще невероятней, но… Но я его задел! И не просто порвал рубашку, но пустил кровь!

Мы оба замерли друг напротив друга, и я не смог сказать, кто из нас был в большем шоке — я, он, или те зрители, что собрались вокруг тренировочного полигона. Удивление моё быстро сменилось просто какой-то бешенной радостью:

— Итак! Ты признаёшь, что проиграл?!

Самодовольство в голосе не удалось скрыть. Не то чтобы сильно хотелось, но всё же стоило. Келлин смотрел на меня пристально, не мигая. Эта дылда пыталась таким образом надавить, дать понять, что не стоит зарываться? Щазззз! Ни за что не упустил бы такой шанс!

— Или ты мало того, что слабак, так ещё и слово не держишь?

О! Дроу перекосило, было бы куда — посерел бы еще сильнее от ярости. Или покраснел? Кто там этих дроу знает. Адреналин, щедро впрыснутый в кровь, заставлял дрожать от радостного возбуждения — я сделал его! Да, мать его за ногу, я его сделал! И пусть почти случайно, но сам факт! Одного из лучших воинов-дроу, я, малыш-недоучка, как нежно обзывает Мастер.

Пусть Келлину очень хотелось послать меня куда подальше, на роже место назначения читалось крупными буквами, но всё же понятие чести для него пустым звуком не было. Да и свидетелей слишком много, всех под землю не зароешь. Так, что Келлин попытался взять себя в руки и сквозь сжатые зубы выплюнул:

— Признаю.

Кайффффф! Это того стоило! Изнуряющие тренировки, потянутые мышц, почти порванные связки, приставания дракона, всё это стоило того. А он еще не знает, чего именно я потребую в качестве выигрыша. О, это будет полный абзац. Если он меня за это не убьёт, то я, наконец, поставлю точку в этом давнем противостоянии, после сегодняшнего и того, что я планирую сказать, он точно больше не захочет со мной связываться. Но Бездна, как же это рискованно… Его же может реально переклинить и тогда пэхи мне, как тому котенку. Сомнения всё еще терзали меня, когда этот неумный дроу решил поторопить события:

— Ну, Принцесска, не тяни. Чего надумал, по глазам вижу, что очередную гадость.

Всё. Если до этого страх за свою шкуру еще мог пересилить желание досадить ему, то поганое прозвище сорвало остатки тормозов:

— О да, сладкий. Я абсолютно точно знаю, чего хочу от тебя!

Дроу насторожился, всё же чуйка у нашси ещё та. Хотя сам виноват — этот блядский голосок с головой выдавал идею подставы, но отступать некуда, так что выплюнул на одном дыхании:

— Минет. Ты, детка, отсосёшь мне по полной.

Толпа за спиной ахнула и начала перешёптываться, но почти сразу заткнулась под холодным взглядом дроу. Я сделал это, а теперь главное пережить следующие несколько минут. Что сейчас будет… Лихорадочно перебирая в уме формулы щитов, пытался решить, какой из них надёжней — я или сам укроюсь, или меня накроет. Могильной плитой, например.

А дроу всё стоял, кажется, даже морда стала спокойней. Э, я так не играю! Чего это не он не бесится, не лезет на стену? Видимо замешательство от отсутствия реакции легко читалось на моём лице, так что по губам Келлина скользнула усмешка. А потом в его невозможно жёлтых глазах зажглись огоньки и на этот раз намного ярче, чем раньше. Всё, мне пиздец.

— Здесь?

Вот точно не этого вопроса я от него ожидал. Он что реально решил пойти до конца? Да быть того не может, это неправильно! Он же мать его гомофоб, несмотря на то, что дроу! Он же меня в том числе и за это гнобит! Что вообще за пэхи происходит?!

— Ну? Здесь, при всех, или всё же уединимся?

Я стоял в ступоре и пытался понять, что мне делать дальше. Слова и приколы как-то резко иссякли. Кажется, я переоценил свою способность поставить его на место, кажется просчитать поступки этого дроу совершенно невозможно. Ущерб нужно было минимизировать:

— Уединимся.

Я уже понял, что скажи я «тут» и он бы опустился на колени прямо при всех, но мне тогда точно не жить. Α так может быть и удастся выкрутиться.

— Тогда пошли.

Дроу развернулся и попёр в сторону башни. Мне ничего не оставалось как пойти следом, оставив друзей и болельщиков позади. Мар попытался было сунуться, нo я проигнорировал его порыв, лишь отрицательно покачал головой. С этим бардаком мне предстояло разобраться самому.

До комнаты Келлина мы дошли молча. На то, чтобы снять защиту у него ушло несколько секунд, вот так, а я час провозился…Н-да. Дроу пропустил меня в полумрак комнаты и тут же захлопнул дверь за моей спиной.

Так, теперь главное правильный тон… Но дроу не дал мне собраться с мыслями — сделал подсечку и почти уложил в кресло нависнув надо мной такой тёмной, неотвратимой карой.

— Келлин…

Голос сорвался от страха. Не знаю, что он собирается делать, но мне точно не понравится. Дроу не шелохнулся, лишь вопросительно приподнял тонкую белую бровь. Попробуем снова:

— Келлин …

Но дальше имени продвинуться не удавалось. Кривая усмешка вновь зазмеилась по его бледным губам:

— Мне конечно радостно, что ты наконец запомнил, как меня зовут, прогресс налицо, но может соизволишь сказать, что-то более вразумительное?

Так. Вразумительное. Точно.

— Келлин, давай договоримся — я всем скажу, что всё было, а ты от меня тупо отстанешь.

Дроу понимающе хмыкнул:

— Что, рассчитывал, что я спасую и ты наконец одержишь верх?

Честность наше всё.

— Да.

— Не вышло?

— Не вышло.

— Хорошшшшо.

Последнее слово он просто прошипел мне в ухо резко поддавшись вперед, так что по лицу скользнула прядь его влажных от пота волос. И случилось неожиданное. По коже расползлась волна мурашек, словно ёжики решили устроить учения прямо на моём животе, щекоча мягкими лапками и грозя колючими иголками. Келлин вновь отстранился и внимательно на меня посмотрел, а потом сделал очередную неожиданность — опустился на колени между моих ног. Он что действительно?.. Ёжики удвоили усилия.

Действительно. Продолжая смотреть в глаза этот поганый дроу стал распутывать шнуровку на моих штанах. Медленно, как-то даже чувственно, почти соблазняя. Или не почти? Не знаю, но вся ситуация стала вдруг заводить — вид его, коленопреклонённого, тонкие шрамы на щеке, эта белая макушка возле моей ширинки… После долгого воздержания все это подействовало как хороший афродизиак, так что, когда со шнуровкой было покончено, член из штанов почти выпрыгнул, привлекая взгляд Келлина. Его глаза немного расширились, потеряв свою идеальную миндалевидную форму, и он в каком-то полу осознанном жесте прикоснулся к нему пальцами от чего ёжики атаковали по всем фронтам, а ствол ещё немного дёрнулся.

Дроу хмыкнул и вновь поднял на меня взгляд. Только теперь в глазах не было той холодной пустоты, там опять плясали искры и их становилось всё больше. А ещё там пробуждалось и что-то иное, кроме его извечного паршивого сарказма. Кажется, там просыпалось что-то до Коварного похожие на голод. Так что я почти не удивился, когда он, не отрывая взгляда, склонился ближе и вобрал кончик губами.

Сдавленный стон сорвался сам собой. Его губы только казались холодными и жёсткими, а на самом деле они обжигали влажным жаром. По спине прошла очередная волна, когда к губам присоединился и язык — едва касаясь, просто обозначая своё присутствие. Я почувствовал, что начинаю уплывать, но продолжал смотреть сверху вниз в его всё более затягивающие глаза. Он немного отстранился, от чего сразу стало холодно и подступило разочарование — только подразнить? Но все оказалась интересней — Лину потребовался простор для действий, так что он начал стягивать с меня штаны.

Этого оказалось недостаточно, чтобы одуматься. Так что как только с одеждой было покончено, Лин вернулся к начатому. На этот раз он вобрал член чуть глубже, но всё еще недостаточно глубоко, ровно так, чтобы не давать спуску, чтобы опьянять похлеще самого крепкого алкоголя. Его язык творил что-то совсем запредельное — лизал, изучал, гладил, дразнил головку, проникая во все впадинки и приходясь по всем складкам. А губы продолжали удерживать где-то посередине, все туже и туже сжимаясь. Это был далеко не первый минет в моей жизни, но такое… Бездна его знает, где Лин мог набраться опыта, учитывая его предпочтения. Α может он просто проецировал на меня то, что ему самому хотелось? Это лёгкое удивление было последней связной мыслью, так как дроу решил, что пора переходить к более активным действиям. Резко, без всякого предупреждения он насадил свой порочный рот на член во всю длину.

Меня просто подбросило в кресле, выгнуло в крэшшшеву дугу. А потом понеслось — он сосал с полной отдачей, так как никто, заглатывая, облизывая, сжимая, помогая себе иногда рукой. Вскоре мокрыми были и мои яйца, а он решил полностью вынести мне мозг — стал их лизать, нежно, но очень настойчиво. Всё, меня нет. Я давился стонами, пытался не кричать, но это было почти бесполезно. На остатках разума удалось выдохнуть:

— Я сейчас кончу.

Лин остановился лишь на секунду:

— Так быстро?

Захотелось стереть в Бездну эту кривую ухмылочку, как он сейчас стирал грани между нами. Руки сами зарылись в его волосы и потянули голову обратно. Лин лишь хмыкнул, совершенно не сопротивляясь и принялся с удвоенным усилием сосать и лизать. Я так и не понял какую кнопочку он во мне нажал, но меня накрыло совершенно восхитительно и барьеры спали. Всей своей инкубской сущностью я потянулся к нему, а там меня ждало возбуждение — Лину явно нравилось то, что он делал, он получал от этого кайф! Ебааать… наш гомофоб ловит кайф, отсасывая мне, Принцесске! От этой мысли удовольствие стало во стократ ярче, и я не выдержал, сознание взорвалось сверхновой, и я сам задолбился в его глотку. А Лин и не подумал отстраниться, он усердно всасывал, глотал так, что я чувствовал спазмы в его горле и продлевал, и продлевал мою агонию пока я не сломался и не отпустил силу.

Его откинуло от меня в дуге оргазма. Голова запрокинулась, глаза закрылись, но он удержался вертикально, только хриплый уже не стон, а крик срывался и срывался с его пошлых, наглых, таких заманчивых губ. Это было тааак… так, что я не выдержал, соскользнул к нему и накрыл его рот своим вбирая этот крик-хрип. Я глотал его удовольствие, приправленное привкусом собственной спермы как пьяница дорогое вино и не мог насытиться, от чего наш совместный оргазм длился долго, чертовски долго. Кто же знал, что он тоже эмпат?

Когда я наконец почувствовал, что ещё немного и просто выпью его до дна, он уже успел обмякнуть в моих руках. Смешок вырвался сам собой — н-да, Принцесска ухайдохала грозного война. Дважды. Двумя разными способами. Впору собой гордиться. Но лучше собраться с мыслями и свалить. Когда Лин очнётся, не исключено, что всё предстанет в другом свете. А мне сейчас не хотелось разборок. Нужно было сперва разложить все произошедшие по полочкам и понять, как быть дальше. Прежде, чем встречаться с очнувшимся Лином. Так что валим, валим пока не поздно.

Только перетащу эту тушку на кровать, а то оставлять на полу как-то совестно. Легко сказать, но Бездна как трудно сделать. Этот здоровяк только на вид казался худым и жилистым, а на деле весил как тот конь. Пришлось изрядно попотеть, пока я втащил его на кровать, пару раз была мысль завалиться рядом наплевав на здравый смысл и инстинкт самосохранения, но взгляд на мускулистую грудь и бессознательно сжимаемые кулаки быстро отрезвил и опьянил одновременно — очень живо представилось, как в этих руках окажется моя коса, как он выгнет меня пока будет…

Так, натянуть штаны и ходу-ходу, пока меня тут не натянули. У двери ждал сюрприз — дроу не замкнул за собой защиту, так что выйти удалось неожиданно быстро. Оставить что ли подарок на долгую память? Ладно, заслужил. Я себе представляю, как «обрадуется» Лин, когда поймёт, что это действительно я взломал его защиту. Да не просто взломал, а подсадил кусочек собственной формулы, которая сейчас позволила мне закрыть контур за собой, так как мог сделать лишь хозяин комнаты…

Келлин.

Очнулся я в своей постели, когда ночь полностью вступила в свои права. И первая же мысль заставила застонать. Я добровольно отсосал парню. Нет, не так. Я йелла Келлин Цаде, Поющий Убийца, сын последнего Хранителя Севера отсосал непризнанному кровнику — йелла Раэлю Вауу, Белый Вихрь, брату первого Герцога Севера.

Кто бы знал… Хотя, что это я — все уже знают. У этого нашси хватило наглости объявить о цене прямо при свидетелях. Надо было видеть вытянувшиеся морды Братьев… Они уже прикидывали как будут оттаскивать меня от Принцесски, а этот его дружок — Мариэль — даром, что Пресветлый, готов был защищать гаденыша до последнего. Как же я их всех удивил своим согласием… Но больше всех удивился Раэль. До последнего не верил, что я таки сделаю это.

Я и сам не верил. Но почему-то, когда Принцесска нахально уставившись выплюнула в лицо это слово, «минет», вместо праведной ярости меня накрыло совсем другое чувство. Возбуждение. Густо замешенное на неверии, приправленное ноткой восхищения его безбашенностью, но всё же возбуждение. Вот так. Я белая ворона среди дроу, презирающий мужеложцев, ощутил шевеление в штанах от одного предложения отсосать. Хотя нет. Не так, не просто отсосать, но ублажить Раэля.

Οстается только закрыть глаза и бессильно застонать — я попался. Попался на крючок, как последний дурак. Ледяной Инкуб может записывать и меня в свои жертвы. Запоздало предупреждение нарзи Мийате. Я хочу Вауу. До одури. И, кажется, мне уже класть на месть. Какая в Бездну кровная месть, если всё, о чём я могу думать — это как именно я хочу ему вставить. И куда. Или отсосать.

Тем более, что это оказалось неожиданно приятно. И если, заходя в комнату я и сам был ещё не до конца уверен, то стоило увидеть его испуганные глаза и подрагивающий член, как возбуждение переросло в настоящую потребность — прикасаться, руками, языком, губами. Мне нестерпимо захотелось узнать, как он стонет, как теряет себя, как кончает, каков он на вкус…

Крэшшш… С такими мыслями стояк никогда не спадет. Да-да, я спустил в штаны, как юнец впервые прикоснувшийся к голой груди, но возбуждение и не думало сходить. Принцесска меня конкретно завела, хотя стоит быть честным с самим собой — это я сам завелся, отдавая всего себя ласкам. И мне было непростительно хорошо. Не покидало ощущение, что всё, что я делаю зеркалится на меня, только еще и усиленно. Ну да — эмпат и инкуб. Οтличная парочка, если не контролировать себя, то можно залюбить друг друга до смерти. И скорее всего до моей — это ведь я отключился как припадочная девица.

Кажется, я выполнил домашнее задание Мастера Вузкаха, догадки о способе «питания» теперь переросли в уверенность — они умеют жрать нашу похоть, превращать её в силу и не только для себя: мои резервы были полны чистой, незамутнённой энергией…

А Раэль свалил от греха подальше. Осторожный. Понял, что если я приду в себя и увижу его рядом, то разложу на первой попавшейся поверхности и выебу как последнюю портовую блядь. Крэшшш… Нет, это невозможно, мне требовалось немедленное облегчение, но звать никого не хотелось, от репутации и так мало что осталось. Сам, всё сам. Тем более, что достаточно представить Раэля в любой позе, с любого ракурса, стоит дать волю фантазии, как… Н-да, это было быстро.

И безрезультатно. В том смысле, что оргазм вышел оглушительный, но член продолжал радовать полной боевой готовностью. У этого гаденыша, что возбуждающее зелье вместо телесных жидкостей?! Воспоминания о густом, пряном, сладко-горьком вкусе заставили выгнуться на постели.

Не особо помог и второй раз. Пришлось идти в душ, там снова работать рукой. Постоять под холодной водой вспоминая детали, стоны, крики, как он пытался меня предупредить, а мне совсем не хотелось отстраняться. Член опять оказался в кулаке и опять ощущения-воспоминания и чудовищно яркий оргазм, после которого наконец отпустило. Правда чувствовал я себя как тот самый озабоченный кролик.

Ну Принцесска, дай только до тебя добраться, и я тебе покажу, что такое кролик-нимфоман. Ты у меня с постели встать три дня не сможешь, да и потом враскорячку ходить будешь. И рот твой крэшшшевый я порву, затолкаюсь по самые гланды. Твоюююуууу…

Заснул я только ближе к утру, выжатый как лимон, но до странного довольный. План дальнейшей игры почти созрел.

ГЛАВА 14. Буйство цветения. Раэль. Келлин

— Йелла, йелли, обратите внимание на важность крепления магических потоков конструкта к конкретным точкам на теле объекта. Каждый из узлов основного каркаса отвечает за определённые действия или эффект конечной формулы, которые, в свою очередь, напрямую связаны с функциональными особенностями организма. Кто может предположить, что произойдёт, если прикрепить узел, отвечающий за речь к… ммм… допустим ступне умершего?

Очень интересный вопрос… Нога заговорит? Рвущийся наружу смешок пришлось задавить на корню — декан Факультета Некромантии, Архимаг Мара Кемейн совсем не тот преподаватель, который мог бы с пониманием отнестись к подобным проявлениям чувства юмора. Вообще сомнительно, что это самое чувство ей знакомо. Разве что в теории. Необычайно высокая для человека, худая и бледная как сама Всеблагая в тёмной своей ипостаси, Архимаг Мара пугала нерадивых студиозусов просто убийственным взглядом абсолютно чёрных глаз с красным зрачком. Жутчайшее зрелище, обеспечивающее полную тишину и стопроцентное внимание на её уроках, но совершенно не исключающее многочисленные слухи и байки о прекрасной и ужасной Некромантке. Скорее наоборот — именно эти глаза и были главным поводом для сплетен.

По одной из версий Архимаг так далеко заглянула в глубины Некромантии, что сама Хозяйка Грани отметила её. Отсюда и негласное прозвище — Бледная Дочь. Человеку алеас не полагался, так что никто её так не называл. Официально. За спиной же только так и величали, ибо те же сплетники, что настаивали на этой истории, шёпотом добавляли, что Смерть не просто отметила Архимага, но удочерила, и теперь Бледная Дочь почти столь же могущественна, как и её божественная мать, так что лучше не привлекать её внимание называя по имени. Прямо Та-Кого-Нельзя-Называть. Вот ведь гадство — сов, да и прочих фамильаров не предвидится, а могущественный темный волшебник, ну или волшебница, вот она, стоит и ждет наших предположений.

Но класс дружно молчал и не смел вякать глупости опасаясь прогневать грозную преподавательницу.

Другая, более приземлённая, но ещё менее реалистичная версия опять-таки касалась её родителей, вот только не матери, а… Да, Архимаг дочь, но не Хозяйки, а её Ученика. Поговаривали, что у бывшего Декана Некромантов, Архимага Антаса Алеанате, Ученика Смерти, были точно такие же «милые» глазки. Вот только мне в эту сказочку верилось с трудом. Будучи не понаслышке знаком с Домом Алеанате и его чарующими представителями, я был практически уверен в ошибочности этой версии.

На мой взгляд самой правдивой была другая — Αрхимага Мару действительно отметила Смерть, только не непонятное божественное нечто, а вполне себе реальная сила. Источник. Мар по секрету рассказал мне историю Некромантки. Оказалась, что его сестра не просто «погибла», как уклончиво выразился он в своё время — она была жестоко убита, принесена в жертву в каком-то жутком Некромантском ритуале. Мара Кемейн, тогда еще просто Мастер, работала в это время на Стражу и оказалась втянута в расследование на правах то ли консультанта, то ли эксперта-криминалиста, этого эльф так и не понял. Зато точно знал следующее — Мастер Мара помогла поймать убийцу при этом сама оказалась на Грани. Подробности ему никто не рассказывал, но о многом он догадался сам по некоторым фактам. Его отец, хоть и сильно недолюбливал Некромантов, не только не стал препятствовать досрочному присвоению титула Αрхимага Маре Кемейн, но и всячески способствовал этому. Как и её трудоустройству в качестве Декана, кстати, самого молодого за всю историю Академии. От самой Некромантки Владыка Закриэль велел сыну держаться как можно дальше, мол одно её присутствие может покорёжить его Свет. На основе чего Мар сделал вполне логичный вывод о её силе, а уж связать эти два факта — поимку убийцы и ошеломляющее могущество было совсем нетрудно — очевидно, что именно незавершённый ритуал спровоцировал раннюю инициацию третьего Источника, да и еще с нехилым первичным выбросом. В общем, чудные глазки ни что иное, как признак сильного Источника.

— Йелла Раэль, вы так пристально меня разглядываете, может быть хотите высказаться?

Крэшшш, пусть она не дроу, но «любит» меня не чуть не меньше Мастера Вузкаха. Да и я тоже хорош, сегодня мне точно не следовало выделяться, привлекать к себе лишнее внимание, от усталости и так еле держусь…

— Ну же, я вас внимательно слушаю, — поторопила меня Некромантка.

Пришлось выпалить первое, что пришло на ум:

— Ничего не произойдёт!

Брови Некромантки изогнулись в лёгком удивлении, она скрестила руки на груди и подошла немного ближе к нашему с Маром столу:

— Ничего? Поясните ваш ответ.

— Ну… нога не может говорить, значит речевой узел не ляжет правильно и, скорее всего, вообще не будет задействован.

— Скорее всего?

Я еще немного подумал:

— Есть вероятность того, что весь каркас из-за этого покорежит, ну или только соседние узлы. Тогда могут пострадать и другие функции.

— Значит что-то всё же произойдет? — с насмешкой спросила Αрхимаг.

— Только в том случае, если Некромант вольет много силы в формулу и попробует задействовать речевой узел или командой, или еще как-то. Если его не трогать, то он просто «провиснет» никак не влияя на само Поднятие.

— А если это будет не Поднятие, а, например, Воззвание? — прищурилась преподавательница.

Так, вспомнить бы ещё структуру основного каркаса при Воззвании, что там в соседних узлах… Кажется ничего особого важного, но никакой уверенности не было, так как на домашнее задание я самым наглым и непростительным образом забил. И у меня для этого была причина.

— Тоже самое.

Невозможные глаза сверкнули:

— Ну что ж, раз вы утверждаете, что ничего страшного не произойдет, то давайте проверим на практике? Если сможете корректно провести ритуал, будете освобождены от экзамена.

Может быть и правда папочка у нее дроу? Характер по своей паскудности вполне вписывается в «канон» — ясно же, что подстава, не может такая личность, как Бледная Дочь расщедриться на халявный экзамен. Бесплатный сыр грозит оторванной головой, но что поделать?

Основы практической Некромантии нам ввели в расписание не по ошибке и даже не в качестве злой шутки, нам действительно предстояло выучить самые ходовые формулы этого направления вплоть до шестого круга, хотя большинство из нас никогда не смогли бы использовать ничего выше первого-второго — для этого нужно было обладать хоть одним требуемым Источников: Смерть, Кровь или Тьма. А так как Боевые маги чаще владеют природными стихиями или их дериватами, то с базовыми Источниками на нашем потоке было туго. Мар со своим Светом и один из дроу Великолепной Четвёрки, Антрисн Цаде, чей алеас — Заклинатель мёртвых — вполне недвусмысленно указывал на его познания в играх с трупами. Но между тем, вредная Некромантка регулярно вызывала к демонстрационному столу именно меня, а не темноволосого дроу. Кстати, именно его я тогда так живописно разложил в туалете, знал бы, что он Некромант, пусть и обученный в Храме, а не в Академии, поостерёгся бы…

— Йелла Ρаэль, вы готовы? Тогда я снимаю блокировку с вашей связи.

Несколько пасов руками, и я словно глотнул прохладной, густой… воды? Нет, чего-то иного, но столь же освежающего. Тьма столь удивительна и многограна… Архимаг не дала насладиться вторым Источником, пусть и не моим, и приглашающе махнула рукой, одновременно протягивая мне ученический ритуальный кинжал.

— Прошу вас. Как видите, каркас уже на месте. С вас привязка узлов. Их значение вы помните?

Относительно, но так отвечать преподавателю, а особенно ей, чревато, так что я лишь кивнул, отчаянно надеясь, что поставленный Некроманткой охранный контур выдержит любую мою ошибку.

— Ну раз помните, то приступайте. Как обычно — прежде чем совершить действие, проговариваете его.

Я с облегчением выдохнул — уж совсем зарваться она мне не даст, а вот немного покалечиться от неправильного отката вполне. Кстати!

— Так как Воззвание является формулой шестого круга, в нормальных условиях я не смог бы провести данный ритуал, но в тандеме с вами, уважаемый Архимаг, это становится возможно. Более того, при вашем участии не требуется и символическая жертва, так как Грань вы можете открыть и без обмена душ.

Некромантка благосклонно кивнула, одновременно и подтверждая сказанное, и давая добро на именно такой подход, значит каналы подпитки буду кидать на неё.

Итак, что мы имеем? Беглый осмотр основного каркаса сразу дал понять, что меня ждут неприятности — шесть ключевых узлов и только пять вспомогательно-энергетических — значит нестандартное построение, и почерпнуть ответ из общей теории магии не получится. Крэшшш, всё-таки зря я не углубил свои познания в Некромантии с Бри, она могла бы мне многое рассказать о тонкостях данной области, но вместо этого гоняла как кошака по крышам… Ладно, была не была.

— При обычном проведении Воззвания, в случае принесения символической жертвы, используются специальные иглы из молочного серебра для аккумуляции и передачи силы Смерти. Во время жертвоприношения они размещаются в энергетических узлах — левая грудь, желудок, горло…

— Горло? — прервала меня Некроманта.

— Между последним шейным и первым грудным позвонком, — уточнил я свой ответ.

Преподавательница сдержанно кивнула, а я продолжил:

— Четвёртая и пятая иглы чаще всего располагаются в глазах, и именно в них концентрируется максимальный объём силы Смерти, так как они не только попадают в основные энергетические точки жертвы, но и обрывают её жизнь.

— Не совсем верно. Из-за выколотых глаз жертва не умрёт, разве что вам каким-то чудом удастся серьёзно повредить мозг иглами. Уход на Грань обусловлен именно тем, что иглы попадают в центральный узел Жизни и почти мгновенно его опустошают сдвоенным ударом.

К своему стыду я этого не знал, но Αрхимаг не стала заострять внимание на моей ошибке и велела перейти к дальнейшему описанию.

— Из жертвы иглы достаются в том же порядке, и тут же помещаются в тело объекта в тех же точках. В нашем случае, иглы использоваться не будут, взамен необходимо создать соответствующие каналы подпитки от ауры мага к управляющему контуру и основному каркасу.

— Приступайте.

Пять каналов я сплёл за пару минут, благо их структура одинакова для всех типов формул, чем заслужил призрачный огонек одобрения на миг мелькнувший в леденящих душу глазах. А вот дальше начиналась Бездна…

— В каркасе мы наблюдаем шесть ключевых узлов, отвечающих за функциональные особенности данного вида нежити…

— Точнее.

— Воззвание позволяет призвать из-за Грани душу почившего, практически полноценную личность, но всего на несколько минут и без возможности проведения повторного Воззвания, Поднятия или любого другого ритуала.

— Вы не ответили на вопрос. Какой вид нежити получается в результате Воззвания?

Ух, классификация ужастиков дело конечно интересное, но эти Некроманты такие зануды, что запомнить все категории ой как непросто, но в данном случае всё не так запутанно.

— Призрак, от первой до третей категории, в зависимости от срока пребывания за Гранью и уровня владения силой при жизни.

— Какой категории нам ждать в результате данного Воззвания?

— Для этого нужно определить время смерти. Можно провести изучение самостоятельно, но в данном случае проще воспользоваться заключением эксперта, осматривающего труп до этого.

Каюсь, тут я немного наглел, но очень уж не хотелось возиться с этим телом еще и для определения времени ухода. К моему удивлению и радости, Архимаг позволила мне эту вольность, протянув сопроводительные бумаги.

— Так, в документах указано, что смерть наступила две недели назад, примерно в девять утра. Тело обнаружили очень быстро, сразу поместили в Стазис, поэтому следов разложения мы почти не наблюдаем. Объект при жизни был стихийным магом со средним потенциалом. Из всего этого следует, что призрак будет второй категории.

Некромантка вдруг улыбнулась, наверное, дружелюбно, что в её исполнении выглядело ещё страшнее, чем, если бы она оскалилась. Тут бы мне насторожиться, но из-за усталости, вызванной недосыпом, я пропустил столь явный намёк на грядущую пэхи и продолжил:

— Соответственно, дополнительный охранный контур не требуется — нежить будет полностью зависима от ведущего мага.

Не дождавшись никакой реакции от Бледной Дочери, я решил приступить к самому главному:

— Далее необходимо обеспечить привязку ключевых узлов к соответствующим зонам на теле объекта. Разрешите? — обратился я напрямую к застывшей Некромантке.

Поколебавшись секунду, что опять-таки должно было послужить тревожным сигналом, она всё же кивнула, а я ободрённый, тут же ухватил кинжал поудобней:

— В первую очередь необходимо закрепить форму нежити, её степень самостоятельности и связь с управляющим контуром, нанеся соответствующие руны на лоб объекта, то есть, в точке сосредоточения контроля. При обычном ритуале, руны рисуются жертвенной кровью, в данном же случае, вырезаются кинжалом непосредственно на коже трупа.

Несколько коротких росчерков и три знака тут же загорелись мрачным багровым светом.

— Следующие два узла отвечают за способность двигаться и за проявление в материальном мире. Все эти руны наносятся на руки или плечи, но, в некоторых случаях возможно использовать для этого другие подвижные от природы части, например, ноги, крылья. Суть в том, чтобы была прямая ассоциация с возможностью и инструментами воздействия на окружающий мир.

Αрхимаг всё так же подчёркнуто нейтрально молчала, никак не комментируя мой ответ, так что я рискнул приступить к главному:

— Ну и последний, шестой узел, отвечает за способность внятно изъясняться, вполне логично, что его следует привязать к речевому центру, то есть, изобразить руну на нижней или внутренней губе.

Я уже было хотел оттянуть нижнюю губу трупа, когда Некромантка наконец отмерла:

— Нет. Мы же с вами договорились поэкспериментировать. Так что привязывайте не ко рту, а к левой ступне.

Вот, а я надеялся, что она всё же забудет, но нe тут-то было. Рискуем.

Последний символ я выводил очень медленно и аккуратно, всё пытаясь понять, чего стоит ожидать от изменения места нанесения, нo даже в самых смелых прогнозах я не мог предугадать того, что произойдет…

Как только последняя руна была завершена, вся формула засветилась, а управляющий контур запульсировал, требуя вливания силы. Некромантка не заставила себя ждать — начертила в воздухе завершающий знак и одновременно три потока устремились в блок распределения, а из него и по каналам подпитки. Руны на трупе вспыхнули ярче, отчетливо потянуло некромантским ветром из-за Грани, словно сквозняком из-за неплотно прикрытой двери. Наконец-то проснулась интуиция, кольнула в груди беспокойством и заставила немного опустить ментальные щиты в попытке считать фон Архимага — подстава или нет? Но мои ментальные щупы натолкнулись лишь на пустоту, словно и не было никого в том месте, где стояла фигура, затянутая в глухое, чёрное платье. Очень странное ощущение…

А зловещее действо тем временем разворачивалось во всей красе. Из рун вдруг засочилась красная капель — кровь, которой просто не могло остаться в теле в несвернувшемся виде, и всё же она была, яркая, алая, будто только что кто-то перерезал артерию. Багровые струйки собирались в тучу, из которой медленно формировалась полупрозрачная фигура призрака. Видение всё уплотнялось, пока не обрело чёткость контуров, а глаза духа не распахнулись во всю ширь. Нехорошее предчувствие уже не просто скреблось где-то на краю сознания, а завывало как пожарная серена, но было поздно — Воззвание завершилось и призрак, нет, уже баньши повернула голову в мою сторону, а значит мне оставалось лишь молиться Льдам и тому, что они собой представляют, так ничего из моего арсенала не смогло бы остановить абсолютно нематериальную сущность, способную, между тем, уничтожить всё живое в радиусе нескольких сот метров одним своим криком.

Но Мара Кемейн не зря получила титул Архимага, совсем не зря. Последние несколько минут она не стояла сложа руки, а активно готовилась отразить нападение. Что именно она бросила в красный силуэт я так и не различил, нo эффект оказался фееричным — баньши развеяло и сдуло за Грань вмиг, зато по мне ударило кувалдой отката от неправильно завершенного заклинания.

Разноцветные мушки всё еще мелькали перед глазами, когда слух стал постепенно возвращаться:

— …Итак, резюмируя — простые решения далеко не всегда оказываются верными. В произошедшем сегодня инциденте вы должны усмотреть несколько важных моментов. Во-первых, никогда не начинать сложное действие, опираясь лишь на непроверенные данные и предположения. Второй вывод — даже малейшее отклонение от установленного ритуала может вызвать серьёзные последствия. В-третьих — не отлынивать и учиться добросовестно. Εсли бы йелла Раэль потрудился более детально ознакомиться с формулой Воззвания, заданной на сегодня, он бы знал, что первый энергетический канал один и для первого, и для последнего ключевого узла. Таким образом, речевой узел напрямую связан с узлом формы, и любое изменение в привязке шестого ключевого узла, действительно ведёт к непоправимой дисторсии всего основного каркаса. В частности, из-за натяжения радиальных ответвлений, кардинально меняется структура…

Тут Архимаг прервалась, очевидно заметив, что я уже более или менее пришёл в себя.

— Йелла Раэль, раз вы очнулись, то вполне можете встать и покинуть класс. Вы отстранены от сегодняшнего практического урока, да и от всех остальных, пока не сдадите мне лично отработку по явно проигнорированной вами теме. Кстати, советую сменить мантию — защита на этой сильно повреждена.

Вот же… Бездна! Но спорить себе дороже, так что пришлось подняться с пола, на котором я валялся в отключке от отката и без комментариев выйти в коридор.

От кастеляна я шёл в отвратительном состоянии духа и тела, и дело было не только в том, что вредный гном отказался выдавать новую мантию, пока я не принесу объяснительную, заверенную Некроманткой, да и не в провальной практике и иссушившем меня откате, но в причине всего этого. В проигранном накануне споре.

Да-да, я опять сцепился с Келлином и опять позорно проиграл. Оправдание? Да не мог я думать о бое, только о его губах, руках… Крэшшш. Эти самые губы искривились в хищной ухмылочке, стоило мне пропустить удар. Кровь еще даже не проступила, боль еще не пришла, но я уже знал — меня ждет расплата за сумасбродную выходку. Или за то, что я тогда сбежал. Или за то, что не сбежал раньше. Не знаю. Естественно мы не поговорили о произошедшем, он же не девчонка! Да и я не стремился к общению на данную тему, не с ним, ни с кем-либо ещё. Даже Мара послал подальше с его вопросами, ничего не ответив даже на вполне ожидаемое «было?». Не хотелось мне говорить об этом, как и думать. Но не думать не получилось, именно по этой причине уже несколько ночей не мог выспаться, не мог нормально сосредоточиться на учебе. Кстати, косвенно именно Лин и виноват в моем провале на Некромантии! Кажется, его наглые уши торчат из всех моих бед!

Вот верно говорят, что не стоит вспоминать лихо пока тихо, даже если относительно… Шум за спиной раздался неожиданно, зато последствия были вполне предсказуемые — меня опять вырубило.

Οчнулся я в каком-то тёмном закутке, скорее всего в одном из подсобных помещений. Ρуки вытянуты над головой и связаны заклятьем, стою лицом к стене, так что ночным зрением могу разглядеть только кирпичную кладку перед собой, зато чужое присутствие за спиной ощущается очень чётко. Возбуждающе чётко, видь я знаю кто это:

— Ты крэшшшев нашси…

Несмотря на неудобство и затекающие руки, беспомощность бьёт по нервам, высекая искры. Кажется, я догадываюсь зачем он меня сюда притащил, и от этих догадок по телу невольно растекаются волны предвкушения. Так что то, что должно было выйти ругательством, прозвучало скорее, как приглашение. Голос сел, пошлая хрипотца в каждом слове, да и интонации совсем не те. «Крэшшшев нашси» конечно же это заметил:

— Это ты так ругаешься или просишь продолжить?

Горячее дыхание на затылке, так что мурашки табунами пробегают по всему телу и останавливаются где-то внизу живота.

— Продолжить? Я и начинать не хочу!

— Хочешь или нет, но ты проиграл, так что теперь пора платить. Заметь, это ты начал.

И не возразишь. Действительно, я сам перевёл наше противостояние на этот уровень. Но кто же знал, что он тогда согласится!

— Я выполнил твоё желание, заметь — качественно.

Даже не видя, я знаю, что по его губам скользит усмешка. Он всё еще не прикасается ко мне, но от этого не легче, совсем не легче. Я попался как дурак: сначала по глупости проиграл, потом по не меньшей глупости допустил море промахов на уроке, а под конец перестал посматривать за спину, расслабился и позволил себя поймать как первогодку. За что теперь и расплачивался, со скованными заклятьем руками, подвешенный, лицом к стене. А он дьявольски близко, так близко, что сквозь шёлк рубашки ощущается огонь тела. Жар с одной стороны и холод грубой кладки с другой. И воспоминания, до того яркие, что в штанах пульсирует. О да, он очень качественно выполнил моё желание, даже слишком — до сих пор одна только мысль способна заново забросить меня в водоворот возбуждения.

— Молчишь? А тогда ты не молчал…

А как было молчать, если я полностью потерял контроль? Крэшшш… и сейчас рискую. Очередная порция бешенных мурашек прошла по всему телу от одного почти невесомого касания губ по краю воротника. Стон удалось сдержать с огромным трудом.

— Всё ещё молчишь? А вот я не хочу молчать, я тоже хочу так стонать, так просить…

Последние слова он пробормотал еле слышно, на самое ухо. Закрывается от меня слишком хорошо и совершенно не получается понять — играет или действительно хочет? Пришлось взять себя в руки:

— Ну так отпусти меня, и я верну долг.

— Α кто тебе сказал, что я хочу, чтобы ты так вернул его? Это мой выигрыш и моё желание.

Всё же играет, ну кто бы сомневался! Ведь именно зная его предпочтения, я был уверен, что он спасует и откажется выполнять задуманное. Но в прошлый раз он меня ошарашил. Что будет сейчас, я не знал, но, кажется, очень хотел проверить степень его «ублюдочности»… А как иначе объяснить тот факт, что я не особо и сопротивлялся? Да, он поймал меня, застав врасплох, но что мешает мне сейчас извернуться, ударить затылком по лицу или пяткой по коленной чашечке? Любопытство и крэшшшевы ёжики, вновь устроившие парад. Вопрос напрашивается сам собой, и я не знаю, чего в нём больше — предвкушения или опасения:

— И каково твоё желание?

Вроде четыре простых слова, но кажется они послужили спусковым крючком. Рвано рыкнув, дроу прильнул ко мне всем телом, позволяя ощутить в полной мере всю степень своего возбуждения. Он меня действительно хочет, чертов гомофоб прижимается ко мне своим членом и жарко дышит в затылок! Правда из-за разницы в росте, бугор на его штанах уперся мне в поясницу, что в некотором роде позабавило и вернуло способность язвить:

— Ну вот так вряд ли получится.

Кажется, это я зря, кажется я его недооценил. Левой рукой обхватив поперек груди он без особых усилий приподнял меня пристраивая попой точно напротив стояка. За новой волной мурашек я почти пропустил момент, когда под ногами появилась какая-то опора и его рука больше не держала на весу, а скользнула вдоль тела к животу. Влажный шёпот вновь опалил ухо:

— А так? Теперь получится?

Твою мать! Кажется, я серьёзно влип и это совсем не игра, сейчас меня действительно трахнут, не особо спрашивая разрешения. Да и кто трахнет! Эта мысль ещё немного отрезвила и заставила разъяренно прошипеть:

— Ты совсем охренел?

— Это ты охренел, когда в качестве расплаты за проигрыш потребовал минет. А я лишь продолжаю начатое тобой.

И даже не поспоришь. Можно было бы попытаться вырваться, но, во-первых, он объективно сильнее, во-вторых, действительно — он отработал долг, не спасовал, хотя я на это рассчитывал. Я не могу отступить и показать себя слабее. Да уж ситуация — или я иду до конца и меня таки выебут как последнюю шлюху или я расписываюсь в своем страхе и получаю клеймо пустозвона и труса. Особого выбора нет. Эх, я же инкуб, чего мне стоит, так? Но осознание перспектив холодной волной смыло возбуждение, так что следующий мой вопрос прозвучал уже без хрипа:

— И что дальше?

— Дальше? Дальше я получу от тебя всё, что захочу.

— Нет, так не пойдет. Четко сформулируй своё желание.

— Четко сформулировать?

— Ну да, должен же я понять, когда долг будет отработан, и я смогу закончить всё это.

Лин отстранился и несколько минут не отвечал, не прикасался. Я уже думал, что он отступит. Но нет, когда это он сдавался, особенно если представляется шанс меня опустить, да ещё и так, в буквальном смысле. Видимо решившись он вновь приблизился, расположил свои руки по обе стороны от меня, заключая в дополнительную ловушку, скользнул щекой по щеке и выдохнул сбоку, но почти в самые губы:

— Я хочу, чтобы ты мне отдался. Здесь, сейчас, любым угодным мне способом. Ты позволишь мне сделать с собой всё, что я пожелаю, без вопросов, без возражений, без сопротивления. Я достаточно четко сформулир-р-р-овал?

На последней фразе его голос сорвался в рык — Лин разозлился? Но на что? Наверное, мне не стоило вякать, но природная вредность не позволила промолчать:

— Один раз?

Лин шумно втянул воздух и вновь прижал меня к стене своим телом:

— Один раз.

Его бедра вдавились в мою попу еще сильнее, недвусмысленно намекая каким именно будет этот один раз. Итак, я ускользнул от навязчивой привязанности Маса, от сладкого безумства брата, от чешуйчатого я успешно отбиваюсь уже полгода, нo в конечном итоге меня таки насадят на член, причём тот, от кого я меньше всего ожидал этого. Иронично. Кажется, я сейчас невольно нарушу обещание данное брату…

Додумать мне не позволили. Лин, не дождавшись никакой другой реакции на свои слова, решил действовать. Отодвинув меня немного от стены, всё ещё тесно прижимая к себе, так чтобы получить доступ к тому самому, он одной рукой удерживал бедра на месте, второй скользя к поясу штанов. Бездна, кажется он совершенно не собирается дать мне свыкнуться с мыслью. Но всё же вытянув рубашку, он не стал развязывать сам пояс и шнуровку. Вместо этого его рука поднялась вверх, к груди и соскам, поймала левый между указательным и средним пальцем и потерла в полу-ласке, полу-наказании. И эта неожиданная смесь нежности и почти жестокости ударила током. Спина непроизвольно выгнулась, а бедра сами прижались теснее к его паху. Бугор в его штанах чуть шевельнулся, моя реакция не прошла незамеченной. Εго правая рука спустилась чуть ниже, лаская сквозь ткань штанов, но ещё не прикасаясь там, где уже давно пульсировала кровь, лишь кружила рядом — то ли Лину не хватало смелости, то ли он решил меня подразнить. Причина не столь важна, ведь эти движения рождали иглы, жалящие пах, пробивающие щит и заставляющие потихоньку терять голову, даже сильнее, чем если бы ласки были более откровенными. О нет, беру свои слова обратно! Стоило его руке наконец накрыть мой член и сжать мошонку сквозь штаны, как тихий стон сорвался с губ.

— Я смотрю Принцесссске нравится…

В словах Лина еще звучала злость, но вот прерывистое дыхание и хрипящие нотки в голосе выдавали с головой — наш «мальчиков ни-ни» хотел меня до такой степени, что готов был переступить через все свои принципы. И уже не очень верилось, что это просто наказание за излишнюю заносчивость и выкрутасы на грани фола, а чаще и за гранью.

Его правая рука продолжала гладить и сжимать мой член, в то время как левая теребила сосок. К двум очагам возбуждения добавился третий — его губы сомкнулись на мочке уха, вызвав ещё один сдавленный стон.

— Нравится…

Он больше не спрашивал, он утверждал, и в голосе желание перемешивалось с самодовольством. Спесивый нашси! Но я удержался, промолчал, опасаясь спровоцировать его еще сильнее, а может быть боясь его нечаянно оттолкнуть, остановить… Но Лин отнюдь не собирался останавливаться. Уже двумя руками он быстро развязал пояс, распутал шнуровку и стащил одним движением штаны до середины бедра. И эти чертовы узкие штаны, которые не всегда было просто стянуть самостоятельно, поддались на удивление легко и тут же сковали ноги. А чтобы обездвижить наверняка, Лин еще и рубашку задрал до самого верха и перекинул на шею, заставляя выгнуть спину, дополнительно фиксируя руки и голову. Если у меня еще и был какой-то шанс выбраться из ловушки до этого, то теперь он стал совсем призрачным. Не успел я осознать до конца неотвратимость, как меня опять отвлекли его руки — на этот раз он не кружил, а сразу направился куда нужно — его пальцы почти невесомо прошлись по всей длине ствола, чтобы сомкнуться на основании. А потом провести вверх. И с нажимом вниз. И вновь невесомо вверх. Α потом вниз и немного закрутить. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Закрутить. Очень скоро моя грудная клетка вздымалась в такт его движениям, но воздуха всё равно не хватало.

— Был бы ты девкой, ты бы уже тёк как последняя сучка.

Его слова должны были оскорбить меня, заставить почувствовать себя шлюхой, но страсть и какое-то странное отчаяние, сквозившее в них, не дали разозлиться, а скорее еще сильнее возбудили. Да, он предпочел бы трахнуть девчонку, как обычно, но тем не менее он стоял именно за моей спиной, и именно из-за меня он сейчас тяжело дышал и еле удерживал член в штанах. Последняя мысль породила самодовольную усмешку, но лучше бы я ею подавился, так как Лин всё заметил, а может быть почувствовал:

— Насмехаешься? Доволен собой? Посмотрим, останутся ли у тебя силы смеяться после того, как я с тобой закончу.

К нему вновь вернулась злость. Но я уже понял, что злится он скорее не на меня, а на себя — за свою слабость и порочные желания. Впрочем, понимание не могло мне сейчас ничем помочь. Лин резко отстранился и зашуршал одеждой за моей спиной. Коварный и все Преисподние, я его достаточно вывел из себя и возбудил для самых решительных действий.

— Знаешь, что сейчас будет? Сейчас я задвину тебе по самые яйца и буду трахать так сильно и так долго, чтобы навсегда отбить у тебя охоту связываться со мной. Ты же этого хотел? Чтобы я отстал от тебя, чтобы отступил? Ну так я отстану, но сперва отымею тебя.

С этими словами он придвинулся вплотную и провел своим членом, давая понять и степень возбуждения и размер. Или у страха глаза велики или он огромен — я ощущал его гладкость и твердость, он елозил по ягодицам, между ними, одновременно с этим продолжая скользить другой рукой по моему стволу. Только теперь совсем не нежно, я жёстко, даже грубо, но сейчас это оказалось точно в масть — дыхание у меня срывалось, как никогда не бывало даже на самых тяжелых тренировках, звезды плясали перед глазами, я мог сдаться и взорваться в любой момент. Но ему этого было мало.

Я не знаю откуда он взял смазку, как он её достал, но пока я отвлекался на ощущения, даруемые его рукой, он успел вымазать весь свой член в специальном креме — запах клубники ударил в нос неожиданно, вернув немного разума и дав понять, что час Х вот-вот наступит.

Его приближения я боялся. Но Лин вновь удивил, он не стал врываться как варвар, вместо этого он скользнул мокрым и горячим членом между ягодицами, потом по промежности, опять между ягодицами, потом по промежности почти касаясь мошонки. Дразнил меня или заводился сам? И то, и другое, так как я уже точно плыл, а он в какой-то момент схватил меня за бедра и ещё сильнее выгнул, так что теперь его член терся там, где было тесно из-за плотно сдвинутых и спутанных штанами ног. Но мне было мало этого трения, я только сильнее возбуждался и громче стонал — еще чуть-чуть и я сам был готов его попросить, но он сжалился и вновь обхватил мой член ладонью. Никакой нежности, только желание доминировать, подчинить, но при этом и дать тонну наслаждения. Меня начало потряхивать, оргазм был чертовски близко, когда его рука опять исчезла, а он вдруг остановился и даже немного отстранился, так что его член опять уперся в мои ягодицы заставив непроизвольно заелозить.

— Скажи.

Не просит, приказывает.

— Скажи, чего хочешь.

Я был готов сдаться, был готов попросить, но его нетерпение не позволило дождаться. С рыком он добавил ещё смазки, притянул ближе и коснулся головкой самого входа. Я чувствовал это прикосновение необычайно ярко — он был огромный, скользкий, горячий и я жаждал ощутить его внутри даже несмотря на то, что потом мне будет чертовски больно. Без подготовки его огромный член даже с таким количеством смазки меня просто порвёт, но о последствиях можно подумать после, в этот момент важнее было завершить это влажное давление, пусть и болью, до крика, до сорванных связок. Дрожание ног и движение задницей я практически не осознавал, она сама терлась об него, сама хотела насадится на член, но он не давал — продолжал давить на вход, не проникая, жестко контролировал мои покачивания и не позволял подставиться так, как того требовала вся моя сущность.

— Скажи. Попроси. Умоляй.

Крепко зафиксировав мои бедра одной рукой, он продолжил дразнить меня, водя своим членом вокруг дырочки, с каждым словом немного толкаясь в меня и высовывая, но почти не проникая, едва вдавливаясь кончиком. Пора было прощаться с крышей и с девственностью моей попы, терпеть больше не было сил, его член и руки ломали волю намного быстрее любых пыточных инструментов.

— Умоляй. Стони. Кричи.

Вопреки всему, я всё еще надеялся, что он сорвётся первым, что не вынесет ожидания и всё же ворвётся внутрь, но крэшшшев дроу держался и продолжал играть и убивать каждым словом и движением. Моя выдержка кончилась, когда oн на секунду отстранился — мне показалось, что он сейчас всё прекратит и уйдет. Нет! Я не могу этого допустить, я сойду с ума! Губы шепнули почти без участия разума:

— Пожалуйста…

Лин замер, вновь придвинулся плотнее, так чтобы я ощутил его подрагивающий ствол у самого входа:

— Ещё раз и громче!

Его приказ не оставил выбора.

— Пожалуйста!

— Что пожалуйста?

Чертов дроу наслаждался своей властью и не собирался облегчать мне жизнь.

— Трахни меня.

— Громче!

— Пожалуйста, трахни меня!

Последние слова вышли почти криком, полным желания и отчаянья. Лин качнулся вперед, и я уже думал, что всё, вот оно, долгожданное, когда он вдруг опять отстранился и на удивление спокойным голосом прошептал мне на ухо:

— Вот я тебя и отымел.

За считанные секунды он оделся и без дальнейших слов свалил из подсобки оставив меня висеть привязанным к стене, с задранной рубашкой, спущенными штанами и адским стояком. Ублюдооооок…

Келлин.

Чего мне стоило остановиться и уйти не ведомо даже Ллос. Безднов гаденышшшь… Во всем виновата эта его кажущаяся, почти девичья хрупкость, помноженная на поганый характер и острый язычок. Так, про язычок это лишнее, избавиться от пошлых картинок и мыслей и так непросто, и непонятно, что возбуждает сильнее — если он мне или я ему… По крайней мере в прошлый раз пришлось изрядно потрудиться, чтобы снять напряжение. Даже не хотелось думать, как я проведу эту ночь. Может девочку какую позвать? Но одна мысль о ком-то кроме Раэля вызывает отторжение и даже легкую тошноту. Нужно признаться честно, хотя бы самому себе — я хочу именно его. Да, я помешался на нём. Всё, что начиналось как вражда, как ненависть, как месть переросло в нечто абсолютно иное. И я уже почти уверен, что это Безднова привязка. А он любит другого. Значит пока нужно отступить, даже если внутренности сворачиваются в узел от перевозбуждения.

Я мог его трахнуть, мог отыметь как мне хотелось, всеми возможными способами, но мне этого уже мало. Твэрх наз рахмиз, мало одного раза! А видь именно так и случилось бы, сорвись я сейчас. Да, он был готов подставиться, что там, он умолял так сладко и настойчиво, что сдерживаться было почти невозможно, но это было не то. Страсть это или эта их крэшшшева потребность в «питании»? Как только бы все закончилось, как только он бы остыл и вынырнул из возбуждения, что бы oн сделал? Я ведь прекрасно понимаю, что несмотря на его стоны, на отнюдь не молчаливое согласие, всё это слишком сильно смахивало на изнасилование. Да, он хотел меня, но даже под бешенной волной желания ощущалась горечь страха и сомнений. Тут не нужно быть гением, чтобы понять — конец нашим совместным тренировкам, конец любым пари и играм. А я совсем не готов платить такую цену всего за один раз, каким бы сладким он не обещал быть.

Всё должно произойти не так. Пусть он инкуб, пусть привязки для него не существует, но есть и другие способы не дать ему уйти, или по меньшей мере заставить всегда возвращаться… Эта их штука с якорем, спасибо нарзи Мийате за науку, вот кем я должен стать для него — опорой и осью. А еще наркотиком. Он должен подсесть на меня, постоянно хотеть и не получать всего и до конца — это шанс, что он выберет именно меня для второй инициации и тогда… И тогда не важно уже будет, что сердце его отдано другому. Тогда привязка не сведёт меня с ума, а наоборот, привнесет новые краски в жизнь, даст ей полноту и смысл. Даже если придется его делить.

Сейчас его единственное стремление — это месть, новый виток нашей игры. Мстить он будет хотя бы за то, в каком виде я его оставил, а может быть за то, что оставил. Значит нужно будет подлить масла в огонь.

Беееезднаааа, не стоило вспоминать! Пришлось даже остановиться и опереться о стену — перед глазами стояла отчетливая картинка: Ρаэль, полураздетый, беспомощный, привязанный, без возможности толком двинуться, с влажно поблескивающим оттопыренным задом, почти готовым для меня. Именно для меня. Для полноты картины не хватало только потеков спермы на упругой заднице, на бедрах… Бездна! В штанах и без того до пэхи тесно, но я сейчас кажется кончу просто от одного воспоминания о его теле, о стонах, о попытках потереться об мой член, насадиться на него. Сам не знаю, как выдержал эту пытку… Так, надо взять себя в руки и дойти до комнаты, а там можно и прокрутить еще раз всю картинку перед глазами и кончить. Боюсь на этот раз мне даже дрочить не придется, достаточно будет позволить себе вспомнить ощущение его туго входа, сжимающего головку. Твоююууу… нет, не сейчас!

Так, отлепиться от стены и быстрым ходом в сторону башни. Да, только не забыть бы отменить действие пут на Раэле. Вот сейчас и отменю. А теперь бегом в жилую часть, пока еще идет лекция и шансы встретить кого-то в коридорах не столь велики.

И я почти успел добраться, когда меня накрыло знакомой волной. Похоже, Раэль не стал ждать и прямо на месте довёл дело до конца — отголоски его оргазма выбили почву из-под ног, опрокинули мир и выгнули тело в экстазе, но осознал я это только через несколько минут, когда удалось немного прийти в себя и доковылять до комнаты. В штанах было мокро, руки дрожали, а член и не думал опадать. Бездна, как же это знакомо…

ГЛАВА 15. На Изломе, перед весной. Раэль. Иллири

Бездна, Бездна, Бездна! Я его просто ненавижу! Остроухая тварь, ублюдочный отпрыск Подземелий! Какого… Мля… Почему вместо праведного возмущения меня одолевает совсем другое чувство? Почему основная причина недовольства отнюдь не в, так сказать, поруганной чести, а в том, что это самую честь таки не…?

Лин. Я уже несколько раз называл его так мысленно, что больше это совсем не кажется неуместным или натянутым. Лин-лин-лин, словно припев песни… Лирика? Меня потянуло на лирику?! Вот уж точно пэхи полная…

Мас. Иллири. Лин. Да, инкуб — это диагноз. Всё прямо как говорил на лекции Мастер Вузках. Стоп. Я чуть было не споткнулся, до конца осознав то, о чём сейчас подумал — а всё действительно так, как сказал дроу? Ладно Мас, там всё совсем глухо. С Лири… Лири часть меня, и я это уже давно понял, его якорение было единственным возможным шагом, но Лин! Он же меня ненавидел, он вообще чуть ли не кровник, смерти моей хотел, мучительной и долгой. Ко всему прочему, он ещё и однополую любовь совсем не жалует, а тут… Значит всё дело во мне? Он… попал под влияние моего собственного желания?

Стоит признаться самому себе, я хочу его, не помню с какого момента точно, но он каким-то образом пробился в мои мысли и… сердце? Неужели это не просто похоть, а нечто большее? Недаром меня потянуло на лирику…

— Йелла Раэль, рада вас видеть.

Додумать важную мыслю мне не дали — Αрхимаг Мара стояла возле аудитории, но, вопреки ожидаемому, не открыла дверь и не предложила войти, а сказала странное:

— Давайте прогуляемся по парку, на свежем воздухе думается лучше. Тем более пошёл первый снег в этом году, вам должно понравиться.

Не дав мне ответить, Некромантка развернулась и быстрым шагом пошла в сторону ближайшего выхода в галерею, а потом и во внешний двор замка. Но только отойдя на приличное расстояние от зданий, и дав полюбоваться на крупные снежинки, Архимаг наконец заговорила:

— Вашей вины в произошедшем нет. Я вас спровоцировала, а потом и просто обманула. Вы не могли предугадать, что заклинание пойдет вразнос.

— Но вы сказали…

— Я знаю, — прервала меня Некромантка, — так было нужно.

— Почему?

— Я хотела проверить свои догадки.

— Догадки?

— Мне нужно было понять, вы тот, кого мы ждала или нет.

Слова Некромантки не просто удивили, они буквально ввели в ступор, так что я остановился и развернулся к ней:

— Мы?

— Неважно. Пойдёмте. Впрочем…

Архимаг посмотрела на меня, потом огляделась:

— Ладно, это место ничуть не хуже любого другого.

Зачем ей уединённый уголок в парке? Надеюсь она не решила прикопать меня где-то под кустиком. На всякий случай стоило проверить свой арсенал.

— Не нужно, — Некромантка отрицательно покачала головой, — Я вам не враг. Наоборот.

Но прежде, чем я успел задать напрашивающийся вопрос, она вновь озадачила меня:

— Что вы знаете о семье вашего друга?

— Мара? То есть, йелла Мариэля Кайзен?

— Именно.

— Я знаю, кто его отец, если вы об этом.

— Не совсем. Скорее меня интересует, поведал ли он вам о судьбе своей сестры?

— Я знаю, что её убили.

— Про ритуал знаете?

— Только то, что он был.

— Ясно.

Некромантка замолчала, задумалась будто вспоминая или решаясь, а потом продолжила:

— О моём участии вы, должно быть, тоже осведомлены? Хорошо. А о своей принадлежности к Хаосу?

Вопрос застал врасплох, и только этим я могу объяснить свой необдуманный кивок, но Архимага, кажется, вовсе не интересовал мой промах. Меня же её вопросы начали серьёзно так напрягать:

— Αрхимаг Мара, при всём уважении, но какое отношение имеет убийство сестры Мара к моему Дому?

— Прямое, — резко сказала Некромантка, — Εё убили из-за Семени Хаоса в крови. Знаете, что это означает?

На этот раз я проконтролировал свою реакцию, но оказалось, что Некромантке она и не нужна:

— Конечно знаете, я вижу это по вашей ауре — вы уже пробовали магию Хаоса на «вкус». И пристрастились к ней. Не нужно отрицать, это бесполезно.

Хорошо, что я не умею бледнеть, иначе сейчас сровнялся бы по цвету с тем самым снегом, что уже успел налипнуть на мантию. Кстати, я только сейчас понял, что верхнюю одежду не захватил не только я, но и Архимаг. Со мной все ясно, но почему она не мёрзнет?

— Не стоит дергаться, йелла Раэль, я уже сказала — я на вашей стороне. Более того, я очень рада, что вы уже заглядывали в Бездну, это обнадеживает. Давайте я вам кое-что покажу…

Твою… Мороза я не чувствовал, но стоило чертам лица Некромантки поплыть, как противный холодок прошёлся по спине. Изменение длилось всего миг, да и ничего существенного вроде как не произошло, и вместе с тем, теперь стало очевидно, что Архимаг не имеет ничего общего с человеческой расой — люди не могут похвастаться такой безупречной красотой, изяществом, в сочетании с хищностью и некой неуловимой чуждостью.

— Кто вы?

— А как вы думаете? — фиолетовые губы растянулись в улыбке — Посмотрите на мою ауру.

Фиолетовыми были не только губы. Εё аура, о Боги, её аура! Кроме ожидаемого алого, чёрного и зелёного, там было целое море фиолетового!

— Вы хаосит? — сдавлено спросил я.

— Чистокровный. Как и вы.

Я не знал, что сказать, что делать, как реагировать на это признание и снятую маску, я вообще не понимал, что происходит…

— Моё настоящее имя Марак Ке Мейн, Последняя Смерть, но прошу вас никому и никогда об этом не рассказывать. Император обо мне не знает.

Хаоситка многозначительно посмотрела на меня, а я лишь кивнул, прекрасно осознавая, что именно она имела в виду — она прячется от внимания Айна, но тогда…

— Почему вы открылись мне?

— Чтобы вы мне поверили. Я должна передать вам послание.

— От кого?

Марак заколебалась, а потом отрицательно покачала головой:

— Нет, его имя не стоит называть.

О! Еще один Волан-де-Морт?

— Да и оно бы ничего вам не сказало, — продолжила Некромантка, — Сути послания это не меняет.

— И в чём же оно?

— Не доверяйте Цаде.

Ну откровением это сложно назвать, я и так ни за что не повернулся бы спиной к дроу, за исключением Маса и Бри, но это отдельная песня.

— Что-то ещё?

— Кажется, вы не поняли меня, — досадливо поморщилась Некромантка, незаметно вернувшая себе привычное обличье — Цаде враги вам.

— Я знаю, они даже кровную месть…

— Нет. Вражда между Цаде и Вауу древнее этого Мира. Предательство у Цаде в крови.

— Я думал Нун враги моего Дома.

— Скорее Вауу враги Нун.

— Α разве это не одно и тоже?

Архимаг усмехнулась:

— Не в этом случае. Не трогайте Нун, и они не тронут вас.

— А как же Юг?

— Инициатива та Магхзанов. Нун просто не стали им препятствовать, но и не помогали. Как не станут вмешиваться, если Вауу решат отомстить своим обидчикам.

Вот как? Почему она так уверена?

— Гадаете откуда у меня сведенья? Мой муж Эмиссар Императора на Юге, но не переживайте, его преданность Императору… скажем так, избирательна.

Кого-то мне это напоминает…

— Хорошо, не доверять Цаде, не трогать Нун, что-то ещё?

Некромантка пожала плечами:

— Я прекрасно понимаю, что этого мало, но большего я вам пока сказать не могу. Разве что… Говорят, вас пригласили в Храм?

Какого…?

— Не удивляйтесь, мне многое известно. Мы следили за вами.

Опять эти таинственные «мы».

— Звучит зловеще, — протянул я.

— Ммм, вы правы, но приглашение Ллос должно наводить на вас намного больше страха.

— Поверьте, мне от него очень неуютно…

— …Но это будет когда-нибудь потом, а я здесь и сейчас, — понимающе кивнула Мара, — Хорошо, тогда задумайтесь о том, что с хаоского «храм» переводится как «запретное знание».

— Вы намекаете, что когда придет время, мне стоит увильнуть?

— Ни в коем случае! — воскликнула Некромантка, впервые позволив эмоциям столь явно проявиться, — Вы обязаны там быть!

Некромантка вновь замолчала, явно досадуя на себя за вырвавшиеся слова и это подвигло меня воспользоваться моментом и спросить жестче, чем может быть стоило:

— Архимаг Мара, в чём смысл этого разговора? Вы не сказали мне ничего нового, ничего такого, чтобы я не знал и без вас. И ради этой пустой беседы вы подвергли опасности не только меня, но и весь класс?

Челюсти женщины сжались, обрисовав ещё сильнее острые скулы:

— Никакой опасности не было.

— Баньши…

— Я её полностью контролировала, она могла лишь напугать, не более.

— Вы испытывали меня, зачем?

Но по всей видимости своим грубым вопросом я поставил жирную точку в нашем разговоре, Архимаг более не пожелала объяснять свои поступки или говорить, что-либо ещё. Даже не попрощавшись она развернулась и направилась прочь, практически чеканя шаг по узкой дорожке, петляющей между деревьями, оставив мне напоследок неприятный осадок, словно я был виноват в том, что не узнал чего-то крайне важного.

Впрочем, этот разговор очень быстро забылся на фоне все усложнявшихся тем, многочисленных домашних заданий и изматывающих тело и душу тренировок с Сифом. Дракон продолжал кружить возле меня, как акула возле незадачливой жертвы, и с каждой нашей встречей, его намеки становились всё более прозрачными, а действия всё нахальнее. А я… а я потворствовал этому, мягко улыбался, увиливал, строил испуганные глазки и всё ждал, ждал, когда же брат даст более чёткие инструкции. От Лири же не было никаких вестей, словно та записка мне просто приснилась. Сколько я ещё смогу тянуть дракона на хвост, рискуя нарваться на его зубы? Точнее, на другую часть тела. А страсти всё накалялись — наглый та Магхзан уже записал меня в свои сокровища, ревность уже зашкаливала, так что он больше не ставил нас с Келлином в пару, во всеуслышание объявил меня своим личным учеником. Дроу на это никак не отреагировал, вообще, словно между нами ничего не было — ни вражды, ни… того, другого. И, пожалуй, меня это задело намного больше, чем все его шуточки и дурацкие отыгрыши.

Мне бы возрадоваться, что я наконец избавился от навязчивого внимания Цаде, да вот только как-то не получалось. И пусть спину на общих парах мне всё так же жгло, пусть я периодически ловил на себе его долгие взгляды, но больше ничего не происходило. Вообще. Совершенно. Никто не подкарауливал в тёмных коридорах, никто не пытался устроить подлянку с заклинаниями, никто не дразнил, не подставлял и не злил. Я добился того, к чему стремился — Келлин и его Братья отстали от нас с Маром.

Тогда почему меня это так бесит?!

Несмотря на постоянные мысли не о том, зимнюю сессию я сдал вполне удачно, заслужив право отправиться в Цитадель чуть раньше, что я бы и сделал, если бы не Мар. В этом году он решил не возвращаться на каникулы под сень Древа, где его ждал очередной раунд нравоучений от матери и отца, но провести эти две недели с пользой для нервов и вредом для печени. Похоже, к середине второго курса многие наши «коллеги» просекли истинную прелесть зимних каникул — возможность сбежать и от родни, и от учебы, так что в студгородке веселье не утихало ни днем, ни ночью. Лиира не смогла остаться с нами, так что Мар был передан мне, на условиях пристального внимания и контроля. Кто бы проконтролировал меня?

Настроение было паршивое, не радовал ни снег, ни бесконечные праздники, даже Излом прошёл как-то мимо. Не хотелось ничего, может быть только тишины и спокойствия Цитадели, да… Маса. Да, я скучал по нему, и сильно, так что нет-нет, да подумывал нарушить своё обещание присмотреть за Маром и сгонять хоть на пару дней в нашу холодную обитель разврата. Но Мар был непреклонен — морозы Севера его совсем не прельщали, а вот новые друзья и студенческие развлечения, до которых он дорвался словно дите малое до конфет, более чем.

Ко всему прочему, приближался мой день рождения, который не вызывал никаких приятных мыслей, только острое желание удавиться. Ладно, не удавиться, до этой стадии я не успел дойти, но уж точно не хотелось планировать и организовывать никаких вечеринок. И Мар вновь все решил за меня — вечеринке быть, да не просто быть, а греметь на полную.

Местом проведения столь значительного события была избрана всё та же таверна в центре студгородка, под совершенно неблагозвучным названием «Три свиньи». Впрочем, название хоть и не отличалось особым изяществом, зато было очень и очень точным — студиозусы чаще всего вели себя именно как свиньи и напивались в три пэхи, полностью оправдывая оба слова, красовавшихся на вывеске. В этот вечер и я собирался последовать традиции и выползти, если получится, из таверны лишь после того, как мозг полностью отключится и перестанет терзаться вопросами, а сердце прекратит сжиматься от тоски.

Уж не знаю, как, но оказалось, что за эти полтора года я все же успел обзавестись если не друзьями, так многочисленными приятелями точно — ожидалась полная таверна, хоть на входе и не собирались пускать всех желающих, лишь тех, кто мог похвастаться пригласительными. Самое забавное, что меня самого остановили вышибалы с требованием предъявить соответствующую метку, но куда там, как раз об этом Мар забыл, как забыл и предупредить администрацию совершенно не почтенного заведения о том, чей именно день рождения будет отмечаться.

В общем, стоял я на улице, разглядывал убогую вывеску, едва подсвеченную подслеповатым фонарем и прикидывал, как же мне попасть на эту «вечеринку года». Из-за шума, прорывавшегося сквозь приоткрытые ставни узких окон, шагов за спиной я так и не услышал, лишь на секунду взвыло чувство опасности, а потом резко отпустило — между лопаток мне уперся вполне знакомый взгляд. Но я не стал оборачиваться в тьму подворотни, слишком много чести.

— Мерзнешь, Принцесска?

Могу поспорить, что губы его искривились в той самой мерзкой ухмылке.

— Я никогда не мерзну.

— Ах, ну да, я и забыл, что ты Дитя Льдов… Или просто отмороженный?

Почему-то продолжать перепалку не было никакого настроения:

— Отвали.

Тишина за спиной была мне ответом, а потом… Потом он прошептал на самое ухо:

— Α если я не хочу?

Во рту внезапно пересохло, а усатые ежиные морды робко высунулись из-под вороха незабытых ощущений:

— Не хочешь… чего?

— Отвалить.

Горячая волна по нервным окончаниям, зудящие кончики пальцев, покалывание в шее от желания обернуться и… резко распахнувшаяся дверь таверны со знакомой блондинистой головой в проеме:

— Раэль?! Α ты чего тут стоишь? Ууу, морды, это же именинник! Давай, заходи, только тебя и ждем. А это кто там за твоей спиной?

Неуловимое движение и дроу вошел в круг света, вставая рядом со мной. Надо было видеть глаза Мара! Идеально круглая форма им была явно внове, но, нужно отдать ему должное, оклемался он быстро:

— Эм, Раэль?

А что я? Наверное, нужно было послать дроу подальше или проигнорировать, но я не мог, просто не мог. Пожал плечами и бросил:

— Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

Рядом раздалось тихое хмыканье, но больше никаких комментарием не последовало. Мар на секунду задумался, а потом махнул рукой, пропуская нас в дым и гам главного зала таверны.

Народу действительно собралось немало, и, к своему удивлению, я почти всех знал! Кто-то тут же сунул мне в руку полный стопку с разноцветной бурдой, и я, предпочитая не задумываться о составе, тут же опрокинул её. Приятное тепло разлилось по телу, напряжение чуть снизило градус, и я наконец смог повернуть голову в сторону Лина:

— Развлекайся. Α я пошёл.

Ну как пошёл, скорее меня потащил Мар и прямиком к стойке, но сути это не отменяло — дроу остался где-то позади без права на ответную реплику и продолжение. А я честно попытался забыть странную, будоражащую сцену на улице, и в какой-то момент мне это почти удалось — Мар усердно спаивал меня, заставляя пробовать всё новые вариации убийственных коктейлей, призванных раскрасить мир в праздничные краски. Не знаю насчет праздничного, но до приемлемого, моё настроение дошло достаточно быстро.

С небольшого помоста раздавались всё более зажигательные мотивы, народ потихоньку отлипал от стульев и скамеек и скапливался возле импровизированной сцены. Танцы? Α почему бы и нет? Как же давно это было, совсем в другой жизни… Совсем-совсем. Карусель пьяных развлечений закрутила меня помимо воли, завертела, радуя и одновременно с этим пугая обрывочными картинами: лица, танцы, выпивка, снова лица. Девчонки, пытающиеся урвать поцелуй, а ещё лучше затащить наверх. Парни, нагло лапающие под видом дружеских обнимашек. И взгляд, то и дело буравящий спину.

Я всё ждал, надеялся, что он воспользуется случаем, подойдёт, может быть попробует все те же шуточки, что и упомянутые девчонки, и парни. Но он всё так же стоял в стороне и потягивал вино из высокого бокала. Как он его нашёл в этой дыре? Захватил с собой? С него станется, сноб проклятый. А потом он просто ушёл, не попрощавшись, не сказав и слова. Зачем тогда приходил, чего хотел?

После его исчезновения, вечер как-то резко потерял ту небольшую прелесть, что ему смог предать алкоголь. По крайне мере, танцевать больше не хотелось, и уж тем более не хотелось всех этих похотливых рож, потных ладошек и бессвязного бреда о вечной любви и страсти. Но, кажется, я был единственным, кто не веселился на этом празднике жизни.

Ночь давно перевалила за половину, когда кто-то из наших приятелей-знакомых решил показать свою боевую дурь. С чего началась драка никто, как обычно, не понял, просто в какой-то момент все дрались со всеми. Благо мозгов хватало, чтобы не задействовать магию, иначе можно было вообще всю таверну снести, а так ограничились лишь поломанными столами, да парочкой разбитых носов. Но из заведения нас, естественно, выгнали. Столь же естественно примирительную попойку перенесли в жилую башню, в общую гостиную, правда до пункта назначения дошли далеко не все, многие «потерялись» по пути. По большей части парами. Иногда тройками или даже целыми группами.

Так что вокруг камина расположилось всего несколько разумных, то ли самых стойких, то ли самых одиноких. В чью светлую голову пришла идея поиграть в «Небеса»? Скорее всего это предложила одна из девчонок, что ранее активно вешалась мне на шею. А может быть и один из парней.

— Нам нужна бутылка! — пьяно промямлила одна из эльфиек.

— Выбираю любую, — Мар щедро махнул рукой в сторону внушительной шеренги уже опустошенных емкостей.

Естественно, что его широкий жест не остался без последствий — один из стаканов попытался было спикировать мне на колени, но был остановлен твердой рукой. Тёмной, с причудливой такой татуировкой… Я как завороженный смотрел на эту руку, боясь поднять глаза выше, боясь обмануться в своих ожиданиях. А может быть, наоборот — опасаясь, что мои тайные желания исполнятся? Вот только интересно, для кого они тайна? Для меня? Для самого дроу? И всё же мне пришлось разморозиться, просто потому, что я не мог не спросить:

— Как ты здесь оказался?

— Вы сами пригласили всех на продолжение.

— Но ты же ушёл…

— Кто тебе сказал?

Я наконец взглянул ему в лицо, но не увидел ничего, кроме обычной маски полной невозмутимости. Αлкоголь подозрительно быстро выветрился, оставляя после себя сосущую пустоту и гул в голове. Слова всё не находились, поэтому я отвернулся, надеясь найти подсказку в новой порции выпивки, но вместо этого столкнулся с понимающим взглядом Мара. Бездна, кажется, я тут единственный, кто так и не догадался о подоплёке происходящего. Ну или слишком старательно делал вид.

— Поиграем?

Вопрос был задан совсем обыденным тоном, а во мне словно щёлкнул какой-то переключатель. Я встал, отошёл будто бы за выпивкой, но вернувшись не сел обратно, не рядом с ним, а напротив. Далеко, так просто не добраться, зато глаза в глаза.

Лин усмехнулся и крутанул бутылку. Как и ожидалось, горлышко указало темнёхонько на меня.

— Поцелуй в щеку! — воскликнула одна из девчонок.

Тёмный послушно приподнялся и оказалось, что расстояние между совсем не такое большое, по крайней мере оно совсем не помешало ему потянуться и мягко пройтись губами по моей щеке. Ёжики тут же зашевелились. А Лин как ни в чём не бывало вернулся на своё место на пушистом ковре.

Моя очередь. Бутылка завертелась, закружилась и… Лин.

— Э, ребята, так нечестно!

Смазливый парень, полуэльф недовольно зыркнул на меня, перевел взгляд на дроу и подавился следующей репликой. Αга, иногда лучше промолчать.

Мне так просто этот метр было не преодолеть, пришлось встать и подойти прямо к выжидающе посматривающего на меня дроу. Прямо хищник в засаде. Второй поцелуй должен был быть в губы, но лишь легкое касание, почти целомудренное. Вместо этого я устроил целое представление. Приблизился вплотную, легонько подул и только потом невесомо поцеловал, чтобы в последний момент, всего на долю секунды прихватить зубами его нижнюю губу. Наградой за мою шалость стали медовые искры в его глазах, обещавшие скорую расплату.

Но не тут-то было. Бутылку у дроу отобрали, не дав продолжить эту более, чем занимательную дуэль и пришлось ждать момента, когда судьба вновь окажется благосклонной, попутно вытерпев несколько слюнявых пьяных чмоков и одну неловкую попытку поцеловать по-настоящему. Наконец горлышко бутылки вновь указало на дроу.

— Оооо! — эльфийка явно была довольна выпавшей удачей.

Да вот только дроу остался безучастным бревном, никак не среагировавшим на её прерывистые вздохи и попытки пробудить в нём страсть. Ведь она и так не спала, просто проснулась эта самая страсть не ради Пресветлой.

Прежде чем вновь запустить игру, Лин пристально взглянул на меня, то ли предупреждая, то ли обещая, так или иначе, но бутылка остановилась возле меня.

Между нами было столько всего, но мы ни разу не целовались, вот же ирония, впору почувствовать себя Красоткой… Тёмный подошёл, опустился передо мной на колени — как символично, как знакомо — и всё равно ему пришлось наклониться, чтобы дотянуться до моих губ. Сперва мне показалось, что он задумал ответную дразнилку, но нет, похоже время прелюдий прошло — его поцелуй лишил разума сразу и напрочь, его язык ворвался завоевателем и тут же принялся иступлено исследовать мой рот, словно он задался целью получить всё и сразу. А я? А я был не против, совсем не против…

— Эй, полегче! Или может сразу на «небеса»? — подал голос, молчавший до этого Мар.

Лин едва слышно рыкнул, обернулся через плечо, но на безбашенного эльфа его фирменный взгляд не подействовал:

— Чего смотришь, крути!

Ну дроу и крутанул, и, конечно же, перст судьбы указал на меня. Лин не стал больше терять время, потянул меня за руку, а когда я попытался воспротивиться, просто поднял меня и взял на руки словно… Принцесску. «Небесами» служила небольшая кладовка, прямо рядом со входом в гостиную, ибо в спальни игроков было опасно допускать, потом не выкуришь их оттуда. А кладовку нельзя было запереть изнутри, так что время пребывания в ней строго контролировалась — семь минут и не более. Семь минут на то, на что готова решиться парочка, сведенная вместе горлышком пустой бутылки.

Семь минут, и ни одну из них я не был намерен упустить, да мой демон бы мне и не позволил. Моя очередь. Думаю, дроу просто опешил от моего напора, иначе как объяснить его покорность, когда я толкнул его к свободной от хлама стене, прижался и без всяких предварительных ласк больно сдавил его именно там. Темнота не была такой уж сильной помехой и позволила сполна насладиться видом изумленного Лина: его расширенными зрачками, ртом, приоткрытом в выдохе-стоне… То ли ещё будет.

Мои руки проворно развязали шнуровку, пальцы пробрались внутрь, но никакой нежности — я рывком приспустил узкие штаны, звякнув ножнами, чтобы тут же упасть на колени и жарко выдохнуть на самый кончик:

— Скажи это.

Дроу по-прежнему стоял неподвижно, взгляд наверх показал, что он просто смотрит, не делая попытки отстраниться, или наоборот, притянуть ближе. Ладно, всё равно я давно хотел это сделать. Вот только… Крэшшш, он ошеломляющий… И всё же я отважился лизнуть, завороженно следя за тем, как от каждого моего движения, от едва ощутимого дыхания и прикосновений, дергается его член. В нетерпении, в полной готовности.

А дроу всё молчал.

— Неужели ты не желаешь этого?

Притворная обида и еще один взгляд в мерцающие золотом глаза. Лин понимал, всё прекрасно понимал, ведь он способен учуять ловушку похлеще любого подземного хищника, и всё же, всё же… Но прежде, чем он успел мне что-либо сказать, я вскочил на ноги и так же быстро отступил:

— Ну не хочешь, как хочешь, мое дело предложить…

Подлый, подлый дроу не дал мне договорить. Воспользовался моим секундным ликованием и ударил, в своей излюбленной манере — на контратаке. Крэшшш, надо было уплотнить щиты, а не приспускать их, надеясь уловить отголоски его эмоций! Волна бешенного желания захлестнула, погребла под собой и поволокла прямо в его объятья. Демон внутри радостно вскинулся oт предвкушения скорой пирушки, вот только Лин и не думал проигрывать этот раунд. Пока я купался в его желании, он успел быстро привести одежду в порядок и вновь дернуть меня за руку, притягивая к себе.

Стоило мне оказаться прямо в его загребущих лапах, как дроу всего лишь легонько меня поцеловал, в самый уголок губ, а потом прошептал:

— Тебе не надоело?

Вместо ответа, я прикусил его нижнюю губу, на этот раз сильно, почти до крови, но Лин лишь шумно выдохнул и покачал головой:

— Нет, даже не надейся, не здесь. Не сегодня.

Вот честно, я тоже не собирался продолжать в какой-то кладовке, но сам факт!

— Тогда какого…?

— Не смог удержаться. Да и подарок хотел вручить.

— Подарок?

— У тебя же сегодня день рожденья, не так ли?

— Уже вчера.

— Значит, я опоздал, и ты даже не взглянешь? — спросил дроу с лёгкой иронией.

Щаз, меня же любопытство с потрохами сожрёт…

— Взгляну.

Остроухий удовлетворённо хмыкнул и снял с пояса те самые ножны, что звякнули, когда я его так спешно пытался раздеть.

— Это мне?

— Тебе.

— Ты даришь мне оружие?!

Признаться, я ожидал чего угодно, вплоть до шутливой безделушки, но кинжал? О Боги, не просто кинжал, произведение оружейного искусства, Коварный его за ногу! Мифрил, вязь на лезвии явно магическая, и камень в рукояти совсем не простой, хоть и выглядит невзрачно. Αртефакт?

— Я не могу принять его.

— Можешь. А вот отказ чреват последствиями.

— Какими?

Лин недружелюбно оскалился, прям сторожевой пес, завидевший нарушителя границ. Границ дозволенного.

— Ты хочешь меня оскорбить?

Понятно. И всё же брать из рук почти врага такие подарки чревато долгоиграющими последствиями. Α если попробовать так:

— Мне нечего подарить тебе в обмен.

— В обмен? Мой день рождения нескоро.

— Но Излом…

— Αх, Излом. Он уже прошёл. Но, если хочешь, то ты всё ещё можешь сделать мне подарок…

Почему в словах Лина мне чудится подстава? Впрочем, отступать поздно:

— И какой?

— Заходи ко мне… ну скажем на чай. У тебя же есть ключ от защиты.

Вот же… дроу. Α он смотрел на меня, ожидая ответной реплики.

— Есть, но…

Договорить мне не дала открывшаяся дверь, в которую просунулась голова Мара — второй раз за вечер он портит момент. Впрочем, вполне возможно, что не портит, а спасает мою шкуру.

— На выход, ваше время истекло.

Пришлось выбираться из кладовки, так и не разобравшись в непонятном нечто, происходившем между нами с дроу.

За несколько часов до этого, в таверне «Три свиньи»

— Ну здравствуй.

Дроу в ответ промолчал, лишь едва дернулось острое ухо, выдавая некую нервозность, но инкубу хватило и этого, чтобы понять:

— Испугался? Не стоит, я тут не по твою душу.

Воин никак не отреагировал на подначку, вместо этого спросил спокойно:

— Что тебе нужно, Тень?

— Философский вопрос. Слишком общий.

— Хорошо, зачем ты здесь.

— За тем же, что и ты.

Дроу наконец обернулся и взглянул на своего собеседника, но практически ничего не увидел — тот слишком хорошо прятался в густом мраке балкончика.

— Ну и зачем я здесь?

Вместо ответа инкуб немного сдвинулся вперед, позволяя своему лицу проявиться под скупым освещением.

— Ты!

— Я.

Рука дроу потянулась к кинжалу, раз уж клинки остались в комнате, но его почти кровник усмехнулся, не делая никаких поползновений к собственному оружию, и остроухий решил повременить. Послушать. Как там сказал Раэль про друзей и врагов?

Инкуб тем временем сделал еще шаг к перилам балкончика, что притаился в углу, на втором этаже общего зала, явно высматривая кого-то в толпе. Почти сразу по его губам расползлась улыбка, и Лин мог бы поклясться, что в ней было больше любви и нежности, чем во всём Мире, виденном до этого.

Тень повернулся к нему:

— Он тебе нравится.

Не вопрос, но утверждение, так стоит ли отрицать?

— Да.

— Привязка уже началась?

— Как ты…

— Это очевидно. Ты нравишься ему. Итак, началась?

— Да, — почти обречённо ответил дроу.

— И что ты собираешься с ней делать?

Остроухий хотел было ответить «не твоё дело», но кое-что из уроков Серебряного он всё же усвоил — никогда не спешить, не идти на поводу у эмоций и глупого гонора. Поэтому он сказал правду:

— Ничего.

— Совсем ничего? — насмешливо спросил Тень.

Инкуб вновь улыбнулся, на этот раз ему, и от этой улыбки стало как-то спокойней, спина расслабилась, а мысли остановили свой бешенный галоп. Влияние? А Тень словно прочитал его мысли — отрицательно покачал головой:

— Нет, просто мы с ним едины.

Бездна разверзлась у ног дроу, взглянула на него, протянула руку и ухватила больно за сердце. Инкуб вновь мотнул головой:

— Нет, не стоит так отчаиваться. Он мой якорь, но сам он пока свободен.

Облегчение. Радость. И удивление. Много удивления:

— Ты Ментал?

— Эмпат. Просто очень хороший и… с обширной практикой.

Они вновь помолчали, отвлекаясь на дивное зрелище — серебряную статуэтку, замершую на барной стойке в очень интересной позе.

— Свалится, — предположил дроу.

— Неа, его Бри тренировала.

— Бри?

— Мастер Бризйра Хунунд.

На этот раз воин сдержался, не показал своего удивления, лишь отметил, что Изящное Жало, Тень Аррастры, кто-то смеет называть просто Бри. Не зря, не зря он отказался от мести, от глупых планов сестры.

Ещё пару минут они вдвоем наблюдали за пьяным танцем серебристого чуда и лишь когда чудо благополучно оказалось на твёрдой земле, инкуб продолжил:

— И всё же ему нужен присмотр.

Дроу не мог не согласиться:

— Нужен. Ты за этим здесь? Присматриваешь?

— Скорее присматриваюсь, — инкуб хитро глянул, — Да-да, к тебе.

— И что ты увидел?

— Достойного кандидата.

Воин медлил, боясь задать тот самый вопрос, но всё же решился:

— На якорь?

Вместо ответа инкуб кивнул, а дроу поражённо спросил:

— И ты уступишь его мне?!

— Уступлю? Нет. Никогда. Да он и не вещь, чтобы его отдавать кому-то.

— Тогда я не понимаю.

Странная сила коснулась дроу, немного погладила ауру и почти сразу отступила, оставляя легкое чувство голода, неудовлетворённости. И стоящего вплотную инкуба.

— Мы сделаем это вместе.

— Это?

— Это. Защитим его. Всеми возможными способами. Один я не справлюсь.

Вот оно, то, ради чего затеяна эта встреча. Дроу мгновенно догадался:

— Драконы?

— И драконы тоже. А еще Свизрены, Милфейсы, Айн, твоя сестра… Впрочем, драконы сейчас в приоритете. И один из них ключ ко всему.

Настала очередь дроу улыбаться, и от этой улыбки у любого затряслись бы поджилки, но инкуб лишь довольно ухмыльнулся в ответ:

— Значит, ты согласен?

Воин не колебался ни мгновения:

— Да.

— Тогда согласен и я. Но. Он сам должен тебя выбрать.

— Так и будет, я знаю, что делать с ним.

— Хорошо. А по поводу чешуйчатого…

ГЛАВА 16. Безумие марта. Раэль. Келлин. Иллири

«Пора». Всего одно короткое слово в четыре буквы и море смысла за ним — точно в духе Лири. Записка от него, нет сомнений.

Значит пора, действительно пора, пора бы решиться всему и всем. И мне в том числе. Например, с дроу. Он тогда почти сразу ушёл, нe пожелав радовать взор девчонок натянувшимися в одном месте штанами. А на следующий день я сделал вид, что ничего не произошло. Мало ли что могло померещиться пьяному? Например, странное приглашение. Такое заманчивое, такое притягательное, что верилось в него с трудом. Ещё труднее было удержаться и не заявится ночью в его комнату, тем более, что Лин постоянно подбрасывал дровишек в огонь, сжирающий меня на пару с внутренним демоном — невзначай касался, кидал долгие взгляды, пару раз ловил в пустых коридорах и… Нет, не чтобы надругаться, а просто поцеловать. Нежно, томно. А хотелось, чтобы надругался. Крэшшш. Мечты-мечты… И так два месяца, два долгих, Бездновых месяца, когда я не то что учиться толком не мог, кусок в горло не лез от сводящего с ума вожделения!

Гад, как есть, ушастый гад. Ждал, что я сорвусь первым, что не вытяну эту игру?! Выкуси. Выдержка всё же начала его подводить — вчера неугомонный дроу таки оставил засос на шее, увлёкшись не на шутку. Не то, чтобы он меня беспокоил, скорее не хотелось объясняться с некоторыми ревнивыми чешуйчатыми… Хотя… Как там написал братец? Пора?

Хм, определенно пора на очередной урок к Сифу…

Дракон встретил меня голым торсом и почти привычным мурлыканьем:

— Как спалось, детка?

Столь же привычно я проигнорировал своеобразное приветствие и приступил к разминке, но у Сифа явно были другие планы:

— Не молчи, малыш, а то я подумаю, что ты мне изменяешь.

Не стоило скепсису проявляться на моей роже, ох не стоило. Дракон мгновенно оказался в опасной близости, принюхался и с рычанием спросил:

— С кем ты был?

Ага, знаю, на мне та же рубашка, что и вчера, когда Лин поймал меня в коридоре, оставив на шее улики, как раз достаточные, чтобы раздраконить… дракона. Определённо, чувство самосохранения у меня давно сдохло и уже изрядно попахивает. Полной пэхи.

Сиф немного оттянул мой ворот, обнажая шею, а потом его змеиные глаза прищурились, зрачок сузился от ярости:

— Этот нашшшссси, он опять тебя лапал?

Как бы да, но дракону лучше ответить иначе:

— Я верен своей любви.

— Это какой из них, верный ты наш?

Сложный вопрос. Всем и сразу. Вот только не ему.

— Сколько раз я тебе говорил держаться от него подальше?!

Много, до Коварного много, ревнивый ты придурок.

— А ты продолжаешь с ним заигрывать! — проорал дракон, а потом внезапно успокоился, продолжив своим «соблазнительным» тоном, — Плохая, плохая детка. Не хочешь извиниться за своё поведение?

Я знал, на что он намекает, и до этого всегда ему отказывал, но записка, крэшшшева записка.

Прикрыл глаза, словно стыдливая дева, одновременно с этим немного опуская щиты и позволяя своему демону куснуть ауру навязчивого Наставника. Робкий выдох, а потом едва ощутимое прикосновение к обнаженной груди Сифа и…

Γубы дракона оказались именно такими, какими я себе их представлял — жёсткими, жаркими, жадными. Его загребущие лапы тут же вцепились в мою задницу, придвигая ближе, вдавливая всем телом. Твою ж, какой он горячий… Сиф не собирался терять время, рубашка угрожающе затрещала сразу, но со штанами я не дал ему расправиться так же быстро.

— Стой! Подожди!

Дракон оторвался лишь на миг, пристально взглянул, а потом помрачнел, отстранился и очень, очень злобным голосом прошипел:

— Ах, ты мелкий гадёныш, подразнить меня вздумал?!

Я знал, что не мне тягаться с первым мечом Империи, но этого удара я не заметил, моментально оказавшись на жестком полу. Сиф смотрел на меня совершенно бешенными глазами:

— Ты доигрался, детка.

Нет, он не упал сверху, не придавил своим тяжелым телом, вместо этого чешуйчатый дернул меня на себя, рывком поднимая с пола, подцепил один из амулетов, висевших на груди, и… Вспышка. Слишком поздно я понял, что это за цацка. Кристалл Ши, портативный портал!

Крэшшш, крэшшш, крэшшш! На это я не рассчитывал, совершенно не рассчитывал! Я в логове дракона. А значит родовая защита на стенах, не пробиться, не позвать на помощь… Одна надежда на спасение, но до нее еще нужно дожить…

Самым паршивым во всей этой ситуации был тот факт, что мне опять нравилось происходящее. Пусть злость, обида, страх, даже с примесью ужаса и пытались взять вверх, но это тёмное удовольствие всё же было сильнее.

Когда Сиф грубо раздевал меня, лишая остатков одежды и царапая кожу, когда заламывал руки, когда связывал их за спиной, когда фиксировал ноги у столбиков кровати, а задранную задницу на подложенных под живот подушках, всё это время боль и стыд отчетливо отдавали запретным и таким притягательным. Нет, я совершенно не хотел происходящего, мой разум и чувства, всё было против. Но тело и сила требовали своего, то, чего я лишал их столько времени, того чем соблазнял Лин, того, чем я мучил Лири.

А Сиф, кажется, всё это прекрасно понял и как только расположил меня на кровати во всей угодной ему красе, тут же словно успокоился. Склонился почти к самому лицу и прошептал в разбитые губы всё еще немного порыкивая:

— Вот так, мой дрррагоценный. Ррразззве тебе не этого хочетссся?

Упрямство, протест и кое-что ещё не дали мне смириться:

— Нет! Отпусти меня!

— Отпуссстить? Ну, ррразз ты так проссссишь… Ρрраззве я могу тебе отказззать и не отпуссстить твою сссущносссть на волю?…

Не слушая дальнейших возражений, Сиф отошёл в дальнюю часть комнаты. Судя по звукам он открыл какой-то шкаф и сейчас рылся в нём, приговаривая:

— Вот это, да. И вот это. О, а эту мы приссспосссобим туда. И еще это. На перрвый раззз, пожалуй, хватит.

Этот сумасшедший ублюдок подкатил сервировочный столик прямо к изголовью кровати и разложил на нём всё, что достал из шкафа. Бездна и все прислужники Коварного, он всем этим собирается меня насиловать?

— Я по наивности своей думал, что тебе хватит и своего члена…

— Дерзишь? Ну-ну. Посмотрим, как ты сейчас запоешь.

Сиф удивительно быстро стянул свои тренировочные штаны, под ними, естественно, ничего не было. Ну кроме огромного такого члена. Если бы не Лин с его размерами, да и Иллири, не обделённый природой, я может быть и действительно испугался до потери речи, а так только до очередной колкости:

— Зря ты им так гордишься, я видал и побольше.

Не стоило мне этого говорить, ох не стоило. В ответ ублюдочный дракон придвинул свой член вплотную к лицу:

— Может тебе стоит его разглядеть получше? Может со зрением, что не так?

— Ну раз тебе приходится так близко подходить, чтобы убедить в своих размерах, то действительно проблемы.

Всё. Я его окончательно разозлил. Язык мой, враг мой. Следующее, что я ощутил вo рту, слава всем богам, был не его ствол, а всего лишь деревянный кляп, который он мне всунул, ловко зажав нос.

— Хотел было твой ротик использовать по назначению, но больно уж он говорлив. Вытащу, как поймешь, кто тут главный. А пока займёмся другой твоей дырочкой. Ты же не хочешь, чтобы я натянул тебя на сухую?

Я вообще не хочу, чтобы он меня «натягивал», ни всухую, ни подготовленного. Но разве меня кто спрашивает? Даже собственное тело предаёт во всю — член ощутимо упирается в подушку, ещё не в полной боевой готовности, но вот-вот.

Сиф между тем взял что-то со столика, надеюсь только не тот просто чудовищный фалоимитатор. Нет, башня на месте. Бездна, клубничный запах. Смазка. Вот так сразу? Мычу протестующе сквозь кляп, за что получаю болезненный шлепок по заднице и яростное:

— Лежжжи ссмирррно!

Измазал он мой анус знатно, вот только холодящее присутствие крема очень быстро дополнилось пальцем. Твою маааать…

— Вот так. Теперь ты совсем влажный тут, осталось хорошенько тебя растянуть. Я же не зверь какой, — смешок — калечить не буду. Ну по крайней мере пока.

Точно, что «пока». Зачем ему тогда эта чертова башня? Следующее, что он взял со стола, была цепочка анальных шариков. Её он мне дал рассмотреть во всей красе:

— Видишь? Тут их пять, первый совсем маленький, как раз под твою дырочку. Второй покрупнее, третий и четвертый совсем большие, а вот пятый…Пятый в диаметре почти как мой малыш. Но и он не конец. Видишь пробку? Я запихну и её в тебя, по самое не могу. Ты будешь таким растянутым, что я со свистом зайду. Да-да, я собираюсь как следует тебя подготовить к главному блюду, а то еще отключишься в процессе.

Крэшшшевы драконы и их крэшшшева сперма. Меня ждёт просто жгучее приключение. У Сифа никогда слова не расходились с делом. Первые два шарика действительно легко и просто зашли, скользнув по отлично смазанному входу, на третьем же, начала пробиваться боль, чешуйчатый слишком рьяно взялся за дело, но и сам это понял, остановившись:

— Дадим тебе передохнуть? Или может немного подергать за ниточки?

Блядь…Он таки дернул эти адские шарики, и чувство дискомфорта усилилось, я вдруг очень отчётливо ощутил, что во мне посторонний предмет. Но собственный член и не думал опадать, наоборот, он еще немного дрогнул поднимаясь. Сила берет вверх, отключая здравый смысл и всякие понятия того, что можно, должно, переводя все действия ублюдка в разряд «нужно». Слишком долго я не кормил демона, теперь меня ждала отдача.

— Так-то лучше, а то никакой реакции. Продолжим?

Четвертый шарик был уже большим и вошел с трудом, причиняя не просто дискомфорт, а боль, которая превратилась в настоящую пытку вместе с пятым шариком. Пытку, густо замешанную на всё том же тёмном удовольствии. Стон был слышен даже сквозь кляп, и не всё в нём было от боли.

— Что, больно? Хорошо. Знаешь, как у меня яйца болят из-за тебя? Сегодня твоя милая попка за всё расплатится.

На последних словах он загнал в меня и пробку. Это был уже не стон, это был крик, хорошо слышный сквозь все препятствия. Сиф обещал действовать медленно, не терзать, но вместо этого загнал в меня эти чертовы шары, как будто играл на биллиарде — жестко, быстро и точно в цель. Слезы выступили на глазах, даже вопреки желанию не показывать свои эмоции.

— Ну-ну, всё. На этом неприятная часть закончилась. Но ты сам виноват, нужно было всего лишь расслабиться. Давай теперь перейдем к более воодушевляющему.

Немного приподняв меня над подушкой, отчего шарики внутри дернулись, а пробка заставила ощутить еще одну вспышку боли, Сиф дотянулся рукой до яичек. Его ловкие пальцы стали играть ими, словно перебирая, нежно массируя и гладя. Нежность и Сиф? Если бы не боль в одном месте, я бы даже рассмеялся от чудного сочетания. Но очень скоро мне стало не до смеха. Этот Безднов дракон точно знал своё дело. Совершенно незаметно для себя я перешел грань — от стыда и неприятия к возбуждению. Эта игрушка в заднице уже не казалась неуместным предметом, а как бы выводила удовольствие на иной уровень. Сила рвалась из-под контроля и грозила совсем захлестнуть. Я пытался сопротивляться своим ощущениям, но кто бы мне позволил? Сиф продолжал вытворять чудеса с моей мошонкой и совсем скоро я был бы вынужден сдаться, уступить своему инкубскому нутру, если бы дверь спальни вдруг не распахнулась. Меня таки спасают? Немного поздно, но всё же…

— Нашси! Твэрх наз рахмиз. Я тебя убью!

Дракона отбросило от меня одним порывом. Из дальнего угла были слышны лишь звуки ударов и приглушенные возгласы Мастера-мечника. Кажется, в своей ярости брат и не заметил, как скрутил первого бойца Империи. Или он был не один? Точно. Звуки ударов всё продолжались, даже когда знакомые руки брата вынули затычку из рта, а его тонкие пальцы стали развязывать путы на запястьях и ногах.

— Малыш, прости меня. Прости. Я опоздал, спешил, но опять опоздал. Всё этот крэшшшев дракон, портал было трудно отследить. Прости меня, пожалуйста.

Наконец распутав руки, Иллири развернул меня к себе попытавшись обнять, чем вызвал невольный стон — чертова игрушка по — прежнему была во мне.

Взгляд брата опустился между нами, прямо на мой всё еще стоящий член. Всё ещё стоящий? Нет, не так. Подрагивающий от возбуждения. Сифа я точно не хотел, но он заставил силу проснуться и тело пылать от страсти, что же говорить о близости Иллири, которая и в обычном состоянии меня заводила до нельзя? Так что с губ сорвался совсем не протестующий стон:

— Лири… Пожалуйста…

Брат лишь сдавлено выругался, но ничего спрашивать не стал, только попросил:

— Не опускай щиты, ради всего святого, не опускай их здесь.

Одним движением он поднял меня на руки, стараясь не сильно дергать и развернулся к добивающему дракона Лину. Так и знал — если кто и может победить этого ползучего гада, так только гад ещё больший. Вот только очень родной и близкий гад…

— Лин…

— Принцесска?

— Ты мне нужен, Лин…

Взглянул на Иллири и понял, что брат хочет услышать продолжение. Зачем заставлять их ждать:

— Вы мне оба нужны…

Понимаю ли я, о чём прошу? Прекрасно, даже сквозь дурман бурлящей силы. Хотя нет, наоборот, сила всё проясняет — нет никакого предательства, нет выбора межу Лином и Лири, они оба необходимы, как якоря, как привязка. Каждый по-своему, каждый по своей причине, но только оба вместе.

— И почему я не удивлён… Всегда знал, что ты очень жадная Принцесска.

Можно было бы оскорбиться, но слова были произнесены с такой нежностью и лаской, что моя воля и так сильно подмоченная произошедшим, таяла на глазах. Щиты держались только на честном слове.

— Лири…

— Да, малыш. Я на всё согласен, ты же знаешь. Лин, кристалл у тебя?

— Да, сейчас активирую.

Всего несколько секунд потребовалось дроу, чтобы создать портал, но прежде чем шагнуть в него, закрепляя выход, Лин ещё раз пнул Сифа:

— С тобой мы позже разберёмся. Предупреди клан, что ожидает вас официальная жалоба и вызов. Захотите откупиться — милости просим, цену ты знаешь.

— Зззнаю.

Не то чтобы дракон смирился, но парочка выбитых зубов его явно отрезвила и дала понять кто хозяин положения. Капец драконам на троне Юга. Или дохлый Сиф. Цаде слова на ветер не бросают, а убивать Лина учили оооочень долго и ооочень качественно, так что даже у первого мечника Империи шансов ноль. Кто же ему даст драться по правилам?

Портал вывел в мою спальню в Цитадели. Всё будет именно здесь? Я не против. Но это на самом деле происходит со мной? Дыхание перехватывает и предвкушение совсем сносит крышу. Они оба рядом и пути назад нет, но кому он нужен, этот путь назад. Совсем другое сейчас на уме — прикосновения, вздохи, дрожь…

Иллири укладывает меня на постель, всё так же осторожно, боком и лицом к себе. Похоже он сам не знает, что делать дальше. Мой славный брат и в сомнениях, в нерешительности?

— Лири, в чём дело?

— Всё… странно. Не так как должно было быть.

— А как?

— Иначе. Ухаживания, соблазнения, долгая прелюдия, а как будто…

— Как будто кто-то уже попробовал меня?

— Нет!

Бескомпромиссный и почти яростный возглас. Брат отрицает очевидное?

— Лири, так получилось. Вопрос в том, что ты будешь с этим делать?

Брат смотрит на меня, словно решаясь. Лин же подобными терзаниями не мучается:

— А я точно осознаю, чего хочу.

— Ммм?

— Вынуть из тебя эту гадость и заменить кое-чем другим.

Хоть кто-то откровенен в своих желаниях.

— Ну так чего ты ждешь?

Оказалось, что только моих слов. Встав так, чтобы я мог его видеть, Лин начал медленно стягивать с себя тунику, потом сапоги, совсем короткое представление и он остался в одних штанах. Какой же он красивый… Сероватая, гладкая кожа, прекрасно очерченные мускулы, гармоничное, в чём-то изящное телосложение и эта грива белых волос, собранных в высокий хвост только подчеркивающий совершенство его острых скул, порочного рта и затягивающего водоворот голубых глаз. И эти глаза смотрели на меня с таким голодом и ожиданием, что я не мог больше тянуть:

— Иди сюда…

Лин подчинился, а Лири пришлось встать, пропуская его к изголовью. Поцелуй был таким нежным, таким долгим, таким… Дроу растянулся рядом со мной, мягко поглаживая спину, затылок, не прекращая целовать меня всё более и более настойчиво, зализывая ранку на губе, изучая и лаская. Совсем скоро и вторая пара рук заскользила по коже, порождая волны мурашек — Лири расположился за моей спиной, присоединяясь к нашей игре. Рука Лина наконец накрыла мою попу, он прервал поцелуй и внимательно на меня посмотрел.

— Да, пожалуйста, да…

— Ммм, как же мне нравится, когда ты так сладко просишь…

Лири целовал шею отвлекая, пока Лин очень аккуратно и медленно вытягивал пробку. Безднааа… колыхание шариков подняло целую волну удовольствия, сорвав стон. Дроу замер.

— Нет, нет! Не вздумай останавливаться!

Лири затянул мочку уха в рот, одновременно с тем, как Лин начал вытаскивать из меня самый крупный шарик. Ебааать…Никакого дискомфорта, только всё выше поднимающаяся волна удовольствия, но его руки опять замерли. Ну за что ты так со мной…

— Лин…

— Попроси еще раз.

— Пожалуйста… Лин, сделай это.

Его губы накрыли мой рот совсем в другом поцелуе: грубом, даже в чём-то жёстоком. Кажется, у кого-то тоже начинает срывать крышу. Только Лири продолжает неторопливо ласкать меня, но… Ох, ты ж крэшшш… Когда его член ощутимо ткнулся в мою задницу я очень отчетливо понял, что он уже совершенно готов приступить к намного более активным действиям. Осознание этого вырвало ещё один стон, а попа сама потерлась об него, будто в мольбе. В ответ его рука дернула за бедра, прижимая крепче, заставляя почувствовать острее оставшиеся шарики.

— Малышшшш, что же ты творишь… Я же не железный, я тебя просто…

— Даааа, Лири, даааа…

Кажется, мои соблазнители переглянулись через мое плечо и пришли к какому-то консенсусу, так как рука Лина вновь оказалась на моей попе отодвигая меня немного от столь желанного члена. Последние три шарика он вытащил единым движением, вместе с ещё одним долгим-долгим стоном-всхлипом. Тут же другие пальцы коснулись растянутой дырочки холодя дополнительной порцией смазки.

— Лири…

Сразу два пальца проникли внутрь, не причиняя никакой боли, только еще больше дразня. Лири понадобилось совсем мало времени, чтобы найти ту самую точку — от острого наслаждения меня буквально выгнуло, насаживая глубже, но этот чертов демон-соблазнитель не дал продлить ощущения вынув пальцы.

— Малыш, да ты совсем готов…

— Да-да-да, скорее, мне нужно…

— Шшш, все будет. Только повернись немного, Лину тоже должна достаться порция тебя.

Что? Даже сквозь дикое желание недоумение и испуг достучались до разума.

— Вы что оба?…

— А ты думал?

— Лири, стой. Ты его пугаешь.

Ну да, крэшшшов эмпат вновь читал меня даже сквозь щиты.

— Пугаю? Бездна, да что я такого предложил?

— Ты может и ничего «такого», но вот Принцесска в пошлости своей представила себе нечто… в общем не то ты себе представил, Раэль.

— Ммм?

— Как ты смотришь на то, чтобы немного занять твой ротик?

Облегчение явно читалось не только на эмоциональном фоне. Вместо ответа я потянулся к завязкам на штанах Лина. Преступление против общества в моём лице — он все ещё был одет в эти свои блядские штаны и пусть они мне безумно нравились, но в этом случае они точно неуместны. Дроу поддержал мой порыв и помог стянуть последнюю деталь одежды.

Ух… Я уже успел немного забыть, насколько же он всё-таки большой. Лири не может жаловаться на свой размер, но Лин… Да, дракону точно нечем было меня впечатлить. Ρуки потянулись к желанной игрушке почти без участия разума. Своим нетерпением я позабавил обоих, так что смешки прошелестели одновременно.

— Жадная, очень жадная Принцесска. Подожди, дай устроиться удобней, а то чувствую, как накроет… не хотелось бы подметать собой пол.

Это он правильно подумал. Щиты трещали во всю, так что дроу действительно стоило сесть обратно на кровать и опереться об изголовье. Буря будет безжалостна ко всем нам.

На вкус его член был таким же, как я и запомнил и несмотря на размер и почти до боли натянутые губы, приноровился я в этот раз быстрее, вовсю работая и языком, и руками.

— Крэшшш…

Ο, да дроу уже накрывает, пока еще от собственного наслаждения лишь с толикой примеси моих чувств. Глаза закрыты, голова откинута, пресс напряжен, а рука так и тянется пригнуть голову ниже, заставить вобрать его до конца. Но меня уже захватила игра и так быстро давать ему желаемое не собираюсь, нужно помучить, довести до той самой дрожи, что пронзает и не отпускает пока я не позволю.

— Крэшшш, Иллири, таким темпами я недолго протяну…

Хм, торопит братика. Значит всё же во второй инициации участвовать будут оба, вот только не тем способом, о котором я сперва подумал. Не могу сказать, что я против. Пальцы Лири вновь нашли растянутый вход, кружа, скользя вовнутрь, проверяя всё ли осталось как прежде, так же ли я готов. А потом он ударил, сразу и без подготовки опуская барьеры и заставляя меня сбросить свои. Дроу выгнуло, вбивая-таки его член в мою глотку, а я всё не мог унять звезды, когда почувствовал, что Иллири уже во мне. Пусть не на всю длину, лишь немного, давая мне привыкнуть, но всё же достаточно глубоко, чтобы это уже не казалось игрой.

— Малышшш…

Я хотел ответить, заставить действовать, но рот был слишком занят. Так что пришлось просто прогнуться в пояснице, самостоятельно насаживаясь еще немного сильнее. Лири намёк понял, подхватил порыв и проник глубже, а потом отступил, вновь вдавился чуть дальше, еще раз, почти высовывая и, наконец, на всю длину. Бездна, я был растянут, но он… Он прошил меня, казалось, насквозь, даря дикую смесь боли и безумно яркого наслаждения. Лин не дал отвлечься и зациклиться только на одном ощущении, прижал было поднятую голову обратно к паху, выдохнув сквозь стиснутые зубы:

— Даже не думай меня кинуть, на этот раз просто подразнить не получиться.

Кто бы сомневался… Коса в его жёстком захвате не оставляла пространства для маневра, впрочем, разве я против? Его стоны и явно читаемое удовольствие пьянили почти столь же сильно как пронизывающий меня Лири. Безумно хотелось ускориться, и включить и Лина в наш дикий танец, но рука в косе не позволила, заставила немного притормозить, а потом дроу привстал на колени и начал двигаться сам, крепко фиксируя мою голову в одном положении. Теперь они оба трахали меня, один вбивался в рот, второй в задницу, в едином ритме, одновременно выдвигаясь и вдвигаясь, порождая взрывной резонанс где-то глубоко во мне.

— Бездна, малыш, держись, только держись…

И я держался, вопреки волнам сводящего с ума удовольствия, вопреки почти болезненному чувству наполненности, вопреки дрожи, вопреки набухшему члену, что грозил вот-вот взорваться от того, как сладко двигались во мне оба моих якоря. О да, они были нужны мне оба, только так я мог получить желаемое.

— Малышш, крэшшш, не так громко… ты же сейчас сорвешь нас.

Не могу тише чувствовать. Слишком глубоко, слишком сильно, слишком сладко, терпеть больше нет возможности, и я теряю нити контроля над сущностью, брат перехватывает их очень быстро, но и он доведён до предела, так что Лину приходится собрать себя по кусочкам и влить свою волю в наше море сплошного кайфа. Всё происходящее с нитями силы отмечаю лишь краем сознания, основная часть меня давно затянута в водоворот ощущений и может лишь наслаждаться своей и чужой страстью, пить её жадно, захлебываясь, почти до дна.

— Безднаааа…

Движения Лири и Лина становятся совсем рванными, уже не до ритма, ни до чего нет дела, кроме как брать и отдавать. Оргазм накрывает нас одной волной, зародившейся внутри меня и перекинувшейся лесным пожаром в их тела. Дальше ничего, никаких связных мыслей, даже образов, только чистое наслаждение и восторг…

Келлин.

На удивление, но на этот раз я смог сохранить сознание и не отключиться, хоть выброс их сдвоенных сил был просто запредельным — так меня еще никогда не доставало. Привыкаю? Или вхожу в роль якоря, удерживая не только личность Раэля, но, похоже, частично и Иллири. Оба лежат сейчас в расслабленных позах, Ρаэль почти у меня на коленях, а братец его чуть в стороне. Ну хоть высунул прежде чем отрубиться, получив своё. А мне мало, я ещё хочу. Ну да, крэшшшев озабоченный кролик. Слишком давно меня зациклило на Принцесске и слишком долго ничего не было, кроме постоянного «почти».

— Ммм…

О, демоненок начинает приходить в себя?

— Раэль?

— Ммм?…

— Всё в порядке? Как ты…?

Этот гаденыш утыкается носом мне в живот и кажется смеётся. Ну точно…

— Всё хорошо… мамочка!

Сил злиться нет, да и его близость к самому ценному пробуждает совсем иные порывы. Тихонько касаюсь головы, глажу, но спугнуть не хочу, желание так и не спало, несмотря на отличную работу ротика.

— Мне мурлыкнуть?

— Чего?

— Говорю, мне мурлыкнуть, а то чувствую себя кошкой под рукой ласкового хозяина.

Ах ты пакость мелкая!

— «Сливок» налакался и дерзишь?

Раэль уже открыто смеётся, приподнимается, видимо, чтобы ляпнуть очередную свою шуточку, но тут замечает мой подрагивающий член. Надо видеть его глаза… Такие большие, такие ошалевшие.

— Лин… ты же… я же точно чувствовал, что…

— И что? Почему тебя удивляет, что я опять хочу?

— А?… Да я тебя всухую выпил, ты сейчас вообще должен медузой прикидываться!

— Да? Долги я, конечно, уважаю, но, тсани, я завязан на тебя. При этом давно. А ты только дразнишься и не даешь.

Вот так, единым махом признался. Реакция Раэля радует — он не пугается, не отстраняется, а наоборот, приподнимается, становясь на колени возле меня, упирается о спинку кровати и наклонившись к самым губам лукаво так спрашивает:

— И чего именно ты от меня хочешь?

Не играй со мной, Принцесска, для меня все границы пройдены, а готов ли ты?

— Я тебе уже говорил — выебать тебя так, чтобы ты встать с кровати не смог. И поверь, мне хватит сил сделать это, даже если ты спустишь всю свою инкубскую сущность.

— Неужели?

Он что действительно провоцирует меня? Неразумный, глупый-глупый котенок. Ничего не стоит притянуть его ближе, усаживая верхом на себя, давая ощутить ягодицами всю степень возбуждения. Но эта зараза мелкая, вместо того, чтобы поостеречься и притормозить, лишь еще сильнее распаляет — изгибается и томно тянется. Зря, очень зря. Благо, самоконтроль в дроу воспитывают с раннего детства, так что удается сдержаться и не насадить Раэля тут же. Вместо этого толкаю его на себя, заставляя почти лечь сверху, так удобнее добраться до его желанного входа. Вот так, тсани, стони, не сдерживаясь. Зачем, если я чувствую твоё тело и твои помыслы чуть ли не ярче своих собственных? Нащупываю то самое местечко и Раэля словно пронзает ток, а в живот мне почти мгновенно упирается его член. А вот теперь пора.

— Ты договорился, Принцесска. Я давно собираюсь тебя отыметь и сегодня тебе не уйти от расплаты.

— Обещаешь?

Αх ты зараза, раз так, то никакой пощады. Раздвигаю его ягодицы посильнее и проталкиваюсь внутрь едва-едва, но как же это сводит с ума. Его тугой, несмотря на разработку, вход, сжимает меня сводя на нет все попытки сдержаться.

— Бездна… как ты можешь быть всё ещё таким узким…?

Замираю, растягивая удовольствие, но Раэль опять нетерпелив и он сам начинает двигаться, насаживаясь глубже. Не так быстро, как бы мне хотелось, но достаточно, чтоб впиться в его бедра пальцами. А он не прекращает, и почти полностью выпрямляется на мне, еще не проткнувшись до конца, покачивается, словно решается. Вот он момент мести — одним рывком насаживаю его полностью на себя, по самые яйца. Даааааа…Тело выгибается, а Раэль уже не стонет, а кричит. Кажется, я перестарался… Но остановиться уже невозможно, и я вбиваюсь в него снова, жёстко и неумолимо, и снова, и ещё. Крик Раэля переходит в хрип, его корчит на мне, но слезть я не позволю, бедра в стальном захвате скрюченных пальцев. Крэшшш, как же хорошо…Как давно я этого хотел.

— Ты слишком большой…

Бездна, неужели ему больно.

— Раэль?…

Останавливаюсь, даже выхожу немного, когда эти серебристые глаза наконец распахиваются:

— Не смей. Я сейчас… я только немного привыкну…

И он опять сам двигается на мне, медленно, аккуратно, подстраиваясь под мой размер. Α меня захлестывает еще более жгучее ощущение. Εго шёлковое нутро дрожит, сжимается вокруг набухшего члена, грозя выжать все соки совсем скоро.

— Раэль…

— Сейчас… сейчас…

Он бормочет уже бессвязно, стоны и хрипы боли постепенно переходят в более сладкие всхлипы. Движения слишком тягучи, чтобы дать разрядку, но зато лишают разума и не дают перехватить инициативу. Наконец он вбирает меня до конца… О даа… Моя очередь стонать и выгибаться — несмотря ни на что, он остается тугим и волнующе, невообразимо узким.

— А теперь трахни меня.

— С радостью.

Вновь беру желанный темп и глубину, с каждым ударом всё сильнее сжимая его бедра. Останутся синяки? Я их залижу, как и царапины, как и любую другую рану, но сейчас мне это нужно, очень сильно нужно. Чувствую, что Раэлю так же хорошо и он сам опять на грани. Ну нет, тсани, не так быстро. Опять замедляюсь, меняю ритм и степень проникновения, мучаю, дразню и внезапно врываюсь полностью. И опять игра, снова насаживаю. И снова. И снова. И снова. Я мог бы трахать его всю ночь, но у Раэля всё же срывает крышу, и он отпускает силу. Его густая, сладкая сперма разбрызгивается по груди, по животу, долетает до лица, оседает и на губах, но мне всё равно — я захлебываюсь наслаждением, собственным криком, прижимая Ρаэля еще крепче.

— Очень и очень возбуждающе…

Похоже Иллири уже некоторое время наблюдал за нами, но не прервал, не остановил, дал получить обещанное. Раэль пытается встать с меня, но разве я позволю? Удерживаю его, не даю и соскользнуть с члена.

— Ты куда? Разве я сказал, что закончил?

Ρаэль глухо бормочет что-то протестующее, но сопротивляться у него нет сил, так что на новое движение внутри лишь тихо стонет.

— Я же обещал затрахать. Так что держись.

Иллири.

Этот дроу действительно зверь и держит все свои обещания. Во время инициации его наслаждение яркой линией проходило передо мной, пока он получал ласки Раэля. Потом еще раз и очень жёстко отымел братца, но на этом не остановился и брал его ещё и ещё. И сзади, и стоя, и сбоку. Даже выносливость инкуба дала сбой. Последний раз добил младшего, и он просто отключился. Α член Келлина всё ещё стоял.

— Ты, что вообще неутомим?!

Ответом мне был тихий смешок сквозь рванные хрипы. Отдышавшись, дроу снизошел дo более развернутого пояснения:

— Привязка. Могу любить его дня три, прежде чем выдохнусь. Потом пару часов перерыва и снова готов к бою.

— Ты шутишь?!

— Неа. Ты думал я просто хвалюсь, что затрахаю его до невозможности стоять?

— Мда… силён.

Дроу самодовольно ухмыльнулся и прикрыл глаза.

— Но я не стану его мучать дальше, безвольное тельце не очень удовлетворяет. Пусть отдохнёт, тогда продолжим.

— А делиться тебя не учили?

Долгий взгляд и он идет на уступку:

— Можем поменяться. А потом опять. Время до утра ещё есть.

— А меня вы спросить не хотите?

Раэль очнулся?

— Ты против?

Каюсь, не удержался и скользнул рукой к члену малыша. Ммм, кажется, не один дроу тут озабоченный. У меня так давно стоит, от одной картинки того, что Келлин делает с мелким, даже щиты не рискнул опустить. А вот то, что и у Раэля начал подниматься, вот это очень своевременно. Впрочем, когда это он так легко сдавался? Вот и теперь его слова не стали полной неожиданностью:

— Может и не против. А слабо самому подставиться?

Нет, малыш, меня на этом не поймаешь, я же уже не раз говорил:

— Для тебя? Все что угодно. Мне в прошлый раз очень даже понравилось, так что люби как тебе угодно.

Видно и Раэль давно копил возбуждение, от чего член в руке почти сразу налился кровью и дернулся.

— Сперва ртом.

Короткие слова, знакомый приказной тон, которому с радостью подчиняюсь. Εго член сладкий от количества извергнутой спермы и наполняет рот совсем особым вкусом. Пока я разогреваю Раэля, Лин опять умудряется пристроиться к нему сзади, так что первый толчок мы встретили с одинаковым изумлением — Раэль очевидно от того, что его опять имеют, а я от того, что малыш невольно вдвинулся сразу глубоко в горло. Но я инкуб, меня таким из колеи не выбьешь, так что братца мы обрабатываем с дроу дуэтом. Но моего терпения надолго не хватило, дав кончить Раэлю еще раз и удержав его щиты на месте, от чего Келлин не потерялся в силе и продолжил почти насиловать брата, поднялся чтобы действительно занять и рот. О даааа…вот так, соси малыш, еще, сильнее…

На этот раз не сдерживаю оргазм так долго и забираю всех с собой в водоворот удовольствия.

Сколько раз мы брали вместе Ρаэля? Не помню. Так же, как и сколько раз позволял отыметь себя, правда, только брату. К утру вся постель была влажной и липкой от семени и пота, в общем, надолго Раэлю запомнится инициация и то, что не стоит изводить одно конкретного инкуба и не менее конкретного дроу. Чревато.

ΓЛАВА 17. Обманчивый, как весеннее солнце. Раэль

И всё же не стоило их всех так долго дразнить… Последствия более, чем ощущаются… Или нет? Выплывать из сна совершенно не хотелось, в объятьях подушки, легкого одеяла и двух горячих тел было так уютно, так мирно, что открывать глаза казалось кощунством — а вдруг спугну это эфемерное чувство всепоглощающего счастья? Но что-то не давало покоя, что-тo настойчиво скреблось, копошилось, выводило яркие каракули на экране моего внутреннего взора… Салюты, вспышки, сверхновые и чёрные дыры, снежинки и льды… Льды!

Твою ж… Мысль заставила буквально подскочить, неосторожно дернув укрывающее меня одеяло и, естественно, перебудив двух моих… В общем моих.

— Эммм… — ошалевше уставился на меня Лири.

У дроу выдержка явно круче, смог даже слово молвить:

— Принцесска.

Прикрыться бы чем-нибудь, да кто же мне даст — смотрят, широко распахнув свои миндалевидные зенки, радуя просто шикарными примерами совершенно нехарактерной мимики: удивление, шок даже, восхищение… Благоговение? Вот только этого мне не хватало.

— Ты…

Братец всё ещё не может подобрать слов, пытаясь осознать увиденное. Разве что пальцем на тыкает, чтобы проверить реальность.

— Я. Это всё ещё я.

— Но ты…

Эх, как же всё не вовремя, почему это полностью вылетело из головы? Льды же предупреждали…

— Какого крэшшша? — а вот дроу точно знает, как задавать вопросы — Ты вообще кто?

Докатились.

— Ρаэль.

Скептически выгнутая белая бровь:

— Неужели? А сиськи откуда?

Мля… Говорю же, зрит в корень.

— Ну вообще-то они всегда были.

В жёлтых глазах зажигаются хищные огни, и Лин почти мгновенно перетекает из положения полулежа, и нависает надо мной устрашающей такой махиной, сейчас ощущаемой еще острее.

— Я не помню, чтобы они были такими.

— Нууу…

Очень настойчивый вопрос в солнечных глазах, но я не успеваю ничего придумать, как брат выдает неожиданное:

— Чувствую себя пэховым педофилом.

Дроу немного расслабляется, передергивает плечами:

— Не ты один.

А потом он вновь возвращается к пристальному разглядыванию… в общем, меня:

— Итак? Может хватить так невинно хлопать ресничками? Если бы не трахал всю ночь, поверил бы в твою полную чистоту и непорочность, сейчас же…

— Сейчас же?

— На вопросы ответишь.

Обречённо киваю, отвечу, куда я денусь? Вот только эти самые вопросы не так просто сформулировать, видно, что даже Лин не знает с чего именно начать. Зато очнулся oт ступора Лири:

— Ты не мой брат.

Да ладно, что серьезно?

— И да, и нет. Я и он, и…

— Она.

Ну как бы да.

— Ещё раз спрашиваю — кто ты? — Лин ещё не угрожает, но что-то такое уже сквозит в голосе.

— Я Раэль… Нет, постойте, дайте договорить.

Одеться бы, а то под этим сдвоенным взглядом как-то совсем испарился уют и мирность. Лин читает меня, словно открытую книгу, одёргивает край одеяла и протягивает мне, позволяя завернуться в подобие кокона. При этом сам полностью оголяется, как будто мне и без того мало проблем, на него еще отвлекаться. И на его… Крэшшш, как бы зол не был Келлин, но он явно хотел меня, даже такого… то есть, такую… Или тем более такую?

— Раэль умер в тот день, почти семнадцать лет назад, прожив всего несколько часов. Вернее, умер твой брат, Низраэль, и появилась я. Низраэль не смог бы выжить, его сила, сознание так и не успели проснуться, жизнь в нём была слаба, как и воля. Зато всего этого хватало вo мне. Не знаю, как Льды меня заметили, почему выбрали, но вместо того, чтобы умереть, а я в своем мире именно умирала, медленно и мучительно, я вдруг оказалась в ничто и нигде. В некоем не месте и не времени, где-то между, там не было ничего и одновременно с этим было всё и сразу. Я не знаю, как это объяснить или описать…

Робкий взгляд на Лина показал, что он всё еще слушает меня, верит или нет я не могла понять — щиты его были подняты, он закрылся от меня наглухо. Как и Лири. Бездна.

— Продолжай, — сухо и холодно произнёс мой не-брат.

Я опустила взгляд и тихо произнесла:

— Лири, я знаю, ты злишься, ты думаешь, что я должна была рассказать всё намного раньше, но я просто не могла. Понимаешь, не могла… Мне запретили.

— Кто? — голос его не потеплел ни на градус.

— Льды.

— Врешь, Льды лишь красивая легенда…

Дроу протянул руку, поднял моё лицо, всмотрелся:

— Не врешь.

— Она не врет, — подтвердил Лири, — У меня у самого с ними Договор.

Новость вызвала удивление не только у дроу, но и у меня. Значит и у братца есть свои секреты, жирные такие.

— О твоём Договоре поговорим позже, сперва Принцесска. Надо же, какое, оказывается, точное получилось прозвище…

Дроу усмехнулся, а я… Α я скользнула ладонью, по его поднятой руке, немного повернула голову, прижалась щекой:

— Простите меня, я действительно не могла ничего сказать. На кону была не только моя жизнь. Льды поставили строгое условие — или я выполняю сделку, или этот Мир будет уничтожен.

— Что?! — два возгласа раздались одновременно.

— Они хотели стереть этот Мир, говорили, что-то о том, что он увядает, что нежизнеспособен, а значит, только попусту съедает силу, я уже не помню точно, знаю лишь, что чем-то разумные их разочаровали, но Они готовы дать всем еще один шанс. Когда придет время, я сделаю выбор, решу судьбу Мира, а до тех пор, Они потребовали, чтобы я жила, стала своей в этом Мире, забыв себя прежнюю.

— И поэтому они поместили тебя в тело моего брата?

Лицо Лири было нечитаемым, мне очень хотелось, чтобы он поверил:

— Нет. Льды изменили сосуд — Низраэль не смог бы выжить, я уже говорила. Поэтому Они коснулись его тела своей силой и сделали его… настоящим, как Οни выразились.

— Настоящим?

— Я не знаю, что это значит, Они не вдавались в детали, да и раздумывать особо не позволили — да или нет, вот и все варианты.

— И ты сказала «да».

Я кивнула.

— И теперь ты можешь это рассказать, потому что…?

— Одно из условий выполнено — я обрела якорь, даже два, прошла второе совершеннолетие, вступила в полную силу…

— В полную силу? Тебе всего семнадцать. До магического совершеннолетия еще очень долго.

— Речь не об этом, а о наследии Вауу. Я так думаю.

— Думаешь? — переспросил брат.

— Говорю же — Οни мало что объяснили.

Лин и Лири замолчали. Дроу отодвинулся, а потом и вовсе встал с постели, но не потрудился одеться или хоть что-то накинуть. Вместо этого оглядел комнату, а потом повернулся к Лири:

— Это надо запить. Тут есть чем?

Иллири пожал плечами:

— Это комната Раэля, он… она лучше должна знать.

Я же отрицательно мотнула головой:

— Никакого алкоголя в личных комнатах. Бри в своё время запретила после… одного пожара.

— Ясно, — мрачно промолвил дроу.

— Позвать слуг? — спросила с надеждой, может быть посторонний разбавит эту тягучую атмосферу.

— Не стоит никого оповещать о том, что мы здесь, — тут же отрезал Келлин.

— Да они и так знают…, - под взглядом дроу пришлось продолжить — У меня же связь с Масом, и она разблокировалась, как только мы появились в Цитадели.

Лири усмехнулся:

— И он вежливо подслушивает под дверью?

На секунду прикрыв глаза и прислушавшись к ощущениям, я выдала:

— Нет. Он в кабинете. Ждёт.

— Чего?

— Когда мы закончим.

— Он знает и обо мне?

Мне показалось, или на последнем вопросе голос Келлина немного дрогнул?

— Знает. Мы очень плотно связаны, и мне было не до блокировки, ну, когда…

— Таааак, — протянул брат — Кто ещё?

— Всё. Мы же не прятались, а это была инициация. Накрыло всю Цитадель.

— Твэрх наз рахмиз!

Вот даже не знаю, обижаться или нет, с учетом значения этих очень, очень неприличных слов на дроу? Я поспешил успокоить Иллири:

— Мас быстро сориентировался — всех нежелающих участвовать закрыли в учебной комнате, там мощные щиты.

— Участвовать? — дроу непонимающе посмотрел на брата.

Иллири поморщился:

— Оргия. Этой ночью вся Цитадель развлекалась.

До Лина наконец дошло:

— Оу, однако. Значит, никого дееспособного на несколько миль вокруг?

— Почему? — удивился Лири — Наоборот. Раэль буквально фонтанировал дармовой силой, так что, думаю не только личные резервы полны энергией под завязку, но и накопители.

— Ясно.

Дроу всё же решил, что щеголять голой задницей при таком разговоре как-то несерьезно, а может быть холод пробрал, камин же никто не додумался растопить… Так или иначе, но он натянул свои блядские штаны и заозирался в поисках рубашки. Надел, завязал шнуровку, ну или то, что от неё осталось. Откопал под кроватью заплечные ножны, присобачил и…

…И на меня вдруг накатило. Он уходит. Одевается и уходит. Вон, кулон с кристаллом так и болтается на шее, пережил все приключения этой ночи. Уходит. Уходит. Уходит. Истерика стала подкрадываться большими такими шагами, картинка перед глазами поплыла от появившихся вдруг слез…

— Что такое? — Лин резко повернулся ко мне.

А что я могла сказать? Что мне до одури обидно?! Что мне больно, как никогда — даже когда Лири пропускал мои дни рождения было не так паршиво, ведь тут я уже было поверила, что вот оно счастье, а оказалось…

— Прицесская, в чём дело?

Дроу уже был рядом, не прикасался, но смотрел пристально и… нежно?

— Ты не уходишь?

Лин удивлёно вскинул брови:

— Ухожу? Нет, я… крэшшш, — выругался мой любимый дроу — Нет, я не ухожу. Просто хочу быть готовым.

— К чему?

— Да пэхи его знает, вот только интуиция мне подсказывает, что этой ночью мы сделали, что-то очень и очень неоднозначное. Нет, стой!

Лин тут же дёрнулся ко мне, как только очередной всплеск боли сжал внутренности комом.

— Ты не понял… не поняла. Крэшшш. Послушай, я никогда, никогда от тебя не уйду. Никуда не денусь. Не предам. Просто по той причине, что это совершенно невозможно. Не только я для тебя стал якорем, и ты для меня центр Мира. Понимаешь?

Он что…?

— Привязка?

— Она самая. Пугающе крепкая, и восхитительно… Не знаю. Полная? Не могу это описать, но будто на место встал кусочек меня, об отсутствии которого я и не догадывался. Теперь всё правильно, всё как должно быть. И я никогда, никому не позволю нас разлучить. Поэтому должен быть готов, — взгляд на Иллири — Мы оба должны быть готовы.

Брат медленно кивнул, а потом мягко произнес:

— Ты во всём прав, но перестань пугать нашу прелесть, не видишь — она совсем бледная уже. Мм, белее обычного. Кстати, интересно…

Лири медленно, тягуче подкрался почти вплотную, вызывая странные, смешанные чувства — угроза, предвкушение, смущение, радость. Смотря глаза в глаза, так близко, что можно было различить все детали узора радужки, он протянул руку, едва касаясь, осторожно провел по оголенному плечу, спустился вниз, до локтя, а потом снова вверх, до ключицы… Мурашки расползлись по телу, а внизу живота зажглась новая искра желания.

Брат-который-не-брат вопросительно глянул, а я, подавив порыв трусливо зажмуриться, едва заметно кивнула головой. За спиной вновь звякнули ножны, но на этот раз звук был веселый, обнадеживающий, или мне так показалось?

— Похоже, тебе требуются доказательства помимо слов, — прошептал на ухо крэшшшев дроу.

Тёмные руки накрыли грудь… А я совсем забыла каково это… женское тело. Все ощущения будто бы мягче, и вместе с тем острее. Пока я терялась в новом-хорошо-забытом-старом, с меня стянули слабое прикрытие в виде простыни и теперь внимательно рассматривали, изучая заново знакомое вроде тело.

— Ρаэль? Ты так мило смущаешься. Если бы я лично не… Крэшшш, при такой тебе, даже не выругаешься…

И Лири так жалобно глянул, что все тревоги почти отступили, а наружу вырвалось какое-то подозрительно кокетливое хихиканье.

— Смеёшься, — жарко выдохнул в шею подлый-подлый дроу, — Знала бы ты, чего именно мне хочется, может быть поостереглась бы.

Клянусь, голова сама дернулась, повернувшись в его сторону, и та самая фраза вырвалась помимо воли:

— И чего тебе хочется?

И ведь знала, знала же, что именно этот вопрос опасней всего задавать.

— Οпрокинуть тебя…

Рывок и я уже лежу распластанная на кровати, а властная рука упирается в спину, не дает пошевелиться.

— …Подмять под себя…

И Лин ложится сверху, обжигая всё тело диким жаром голой кожи.

— …Клеймить…

Болезненный укус в изгиб шеи ни капли не отрезвляет, лишь сильнее затуманивает восприятие реальности.

— …И без предварительных ласк, без нежности…

Но вопреки его словам, пальцы очень осторожно и мягко гладят внутреннюю часть бедра, правда, не медлят, а почти сразу устремляются туда, где их уже ждут.

— Крэшшш…, — сдавленный стон сквозь зубы, палец немного проникает, чтобы тут же исчезнуть — Ты уже влажная… до Бездны…

Я больше не чувствую его руку между ног, зато кое-что другое упирается ровно в ту точку, что требует внимания, и это заставляет поерзать, потереться об возбужденный до нельзя член…

— Ах… дааа.

Стон-всхлип срывается с губ, вспышка удовольствия почти полностью затеняет мимолетную боль. Но дроу вдруг замирает внутри, пытаясь осознать:

— Какого…? Как это возможно?

Замутнённое сознание пытается понять, чего от меня хотят, почему не продолжают сладкое проникновение…

— Ρаэль, почему ты не сказал, что это тело девственное?

Дроу почти возмущён, но я не даю ему возможности продолжить допрос, приподнимаю попку самостоятельно двигаясь, сильнее, глубже, и Лин сдаётся, сдавленно рычит и наконец, делает то самое, первое движение — во всю длину, мощно, глубоко, грубо. А потом ещё, ещё, ещё, заставляя стонать, всхлипывать, кусать губы и извиваться, словно безумную. Рука давит на спину сильнее, дроу выпрямляется, а потом приподнимает мои бедра и удерживая на весу вбивается всё сильнее, снова почти насилуя, почти доставляя боль. Но лишь почти…

Первый в этом теле оргазм подбирается быстро, но Лин не собирается меня так просто отпускать, внезапно он отстраняется и хрипло шепчет:

— Маленькая, развратная Принцесска, ты вновь играешь с огнем…

Мне дают отдышаться всего пару минут, а потом безвольной куклой поворачивают набок, так что Лири за спиной, а Лин смотрит прямо в глаза. Пальцы брата, увлажненные хорошей порцией смазки, аккуратно массируют свою цель — я знала, что меня ждет именно это, но…

— Лириииии…

Палец проникает в тугое колечко мышц, братец не особо медлит и осторожничает, да и не до лишних нежностей — дроу в это время успел добраться до лона и теребит клитор, пуская все новые волны лавы по венам. Двойное проникновение пальцев, это восхитительно, но и чудовищно мало…

— Пожалуйста…

Молю и Лири послушно вынимает палец, но никаких пауз, его член тут же начинает вдавливаться сзади, доставляя ощутимый дискомфорт и совсем не эфемерную боль. Хочется кричать, но его рука зажимает рот и злой шепот на ухо заставляет замереть пойманной мышью:

— Думаешь, только дроу хочется тебя наказать?

И он протискивается вовнутрь, невзирая на сопротивление и мой слабый протест, заглушенный поцелуем дроу и его же пальцами, скользнувшими в глубину с другой стороны.

Густая, тягучая боль, сквозь которую начинает пробиваться, тяжелое, дурманящее удовольствие, а потом и второе проникновение, столь же непреклонное, но уже однозначно желанное…

…Выплывать из сладкого тумана совсем не хотелось, но тело настойчиво напоминало, что оно было бы совсем не прочь подкрепить силы — черпать энергию из партнеров это, конечно, здорово, но и про физические потребности забывать не стоит. Желудок, к моему стыду, веско подтвердил свои запросы. Кстати, я как-то слишком много смущаюсь…

— Принцесска? — дроу потёрся носом о мою макушку, — Жива?

— Да.

Получилось сдавлено и еле слышно, от чего за спиной беспокойно завозился Лири, а Лин заставил посмотреть на него прямо:

— Всё хорошо? Мы не слишком…?

И столько искренней заботы, столько трогательных переживаний, что… Я потянулась его поцеловать, чтобы успокоить, ну или просто потому что он был близко. Мой дроу ответил, но очень быстро отстранился и отрицательно покачал головой:

— Не стоит, а то я и так чувствую себя маньяком, — Лин прикрыл глаза — И растлителем малолетних.

Лири фыркнул на ухо, но промолчал. Кажется, его моя «девственность» не беспокоила, зато интересовало кое-что другое.

— И как оно? Лучше в женском теле или мужском?

Я задумалась, попыталась было проанализировать ощущения, но поняла, что дело это абсолютно бесполезное:

— Слишком по — разному и вместе с тем одинаково восхитительно. Если честно, то мне не хочется сравнивать.

— Α чего хочется? — соблазнительно мурлыкнул этот чёрный лис.

На языке вертелось провокационное «тебя», но в животе вновь немелодично забурчало, выдавая с головой.

Лири рассмеялся:

— Понял, зову Маса.

— Нет, стой!

Я аж подскочила на кровати и затравленно заозиралась.

— Что случилось, тсани?

Незнакомое слово резануло слух, но не отложилось в памяти, совсем иное волновало:

— Мне нужно одеться, укрыться, да хоть что-нибудь! — отчаянно воскликнула, надеясь на понимание.

Лин недоуменно посмотрел:

— Ты стесняешься? Кого? Нас?

А потом догадка озарила его:

— Серебряный. Ты боишься предстать перед ним в этом виде. Почему?

— Я…

Ну вот как объяснить, если я сама толком не понимаю своих страхов? Но мой мудрый танасаах избавил меня от потребности копаться в себе, да и от ненужных вопросов — дверь отворилась, и он просто зашёл внутрь, даже не потрудившись постучаться. А ведь я была уверена, что защита на комнате совершенна. Впрочем, о чём это я? Сама же вписала слепок его ауры во все контуры.

— Тана’ле, — поздоровался Мас.

Я с непонятным чувством наблюдала, как он прошёл с подносом к небольшому столику у дивана, разложил тарелки, бокалы, а потом повернулся к нам, словно ничего особого не произошло, словно он ничего не заметил:

— Я принес вам еды и вина, вам стоит подкрепить силы.

Лин, сидевший рядом, настороженно замер, словно кот готовый к бою, но Мас совсем не обратил на него внимания. Он смотрел только на меня с таким нечитаемым выражением лица, что я невольно потянулась к нему по связи и… Лучше бы я этого не делала. Если раньше мне казалось, что его обожанию нет предела, то теперь я поняла, что всё это были цветочки — теперь от него шли волны слепого преклонения, как перед божеством. Впрочем, разве не был я Богом для него и до этого? Был. Но теперь всё страшнее, теперь я Богиня — непогрешимая, совершенная, единственная. Крэшшш…

Мас смотрел всё так же безмятежно, но этот спектакль в стиле «британский потомственный дворецкий» был рассчитан не на меня, он явно предназначался двум моим якорям. И они клюнули, встали с постели и даже соизволили что-то надеть, вот только Лин двигался подчеркнуто вальяжно, демонстрируя свое якобы безразличие к ещё одному зрителю, и вот его театр одного актера не выдерживал проверку на правдивость — эмоции читались легко, и нельзя сказать, чтобы он был спокоен или чувствовал себя комфортно. Так забавно.

Пока я была погружена в чужие чувства и переживания, Мас успел достать мой халат и уже стоял возле кровати, готовый помочь мне облачиться. Поймав мой взгляд, он слабо улыбнулся, то ли подбадривая, то ли подтверждая, что он всё так же мой тана’саах, но в этом я и не сомневалась.

Мягкий шёлк скользнул холодом по телу и тут мне стали понятны намеки Лири и Лина. Я и в образе парня не отличался серьёзными габаритами, но в этом теле я тонула в собственном халате! Бездна, я должно быть совсем ребенком выгляжу… Обернувшись к столику и расположившимся за ним дроу и инкубу, я вдруг нестерпимо захотела обратно в мужскую ипостась — они так смотрели на меня, что казалось еще немного и протянут конфетку. Заманивая в свои сети. Извращенцы!

— Тсани, не смотри так возмущённо, не хмурь свой хорошенький лобик, лучше иди сюда, — проворковал этот нагло ухмыляющийся дроу.

Опасливо покосившись на брата, но не увидев там поддержки, я всё же рискнула возразить:

— Мне бы помыться сперва…

— Потом. Успеешь. Тем более, что одну в ванную мы тебя не отпустим, — взгляд в сторону Лири, легкий подтверждающий кивок и лукавое — Вдруг ты в этом теле плавать не умеешь, ещё утонешь…

Понятно. Дорвался дроу до… Ладно, не стоит так грубо выражаться, я же девочка. Крэшшш, кажется поменялось не только тело…

Уже подойдя к столу я поняла, что эти два гада решили меня окончательно сбить с толку и вывести из равновесия — они уселись на разные диванчики и теперь мне нужно было выбрать одного из них и пристроиться рядом. А вот фиг вам!

— Мас, придвинь, пожалуйста, кресло от камина.

Мой тана’саах тут же выполнил просьбу, и я с видом королевы разместилась в огромном кресле. Вот так, знай наших!

Запахи еды отбили дальнейшее желание выделываться, настойчиво требуя воздать должное искусству повара. Тем более, что по крайней мере одному гаду отомстил Мас — просто расположившись рядом с Лином.

Некоторое время мы молча ели, лишь тана’саах предпочёл ухаживать за мной вместо того, чтобы есть самому. На мой вопросительный взгляд он с улыбкой ответил:

— Я уже обедал, тана’ле. Да и пока вы кушаете, я доложу о текущем состоянии дел.

Мас говорил неспешно, обстоятельно описывая всё произошедшее за время моего отсутствия в Цитадели, скорее заполняя паузу, чем действительно докладывая. Наконец с завтрако-обедом было покончено.

Жаль, что я не додумалась растянуть это действо. Жаль, что позволила усыпить бдительность. Первый же вопрос застал врасплох:

— Договор со Льдами выполнен?

Я пораженно уставилась на Маса:

— Откуда…?

Тёмный Целитель пожал плечами:

— Догадаться было нетрудно. История вашего рождения и первых дней жизни говорит за себя.

— Мы опять на «вы»?

Дроу мягко улыбнулся:

— Как пожелает тана’ле.

— Тана’ле не желает изменения наших отношений.

Мас глубоко склонил голову, принимая мои слова как приказ, а потом вновь спросил:

— Выполнен?

— Лишь одно из условий.

Серебряный поджал губы:

— Что ты еще должна?

От холодного тона моего тана’саах стало немного не по себе, но я знала, что его гнев и недовольство направлено не на меня, конечно же нет.

— Многое.

— В обмен на…?

— Жизнь.

— Хм, — дроу покачал головой — Плохая сделка.

Это как сказать, но разве сможет меня понять проживший тысячу лет?

— Кроме жизни мне обещали отдать всю мою сущность, — добавила я, то ли оправдываясь, то ли так своеобразно прося совета.

— Сущность? — вопросительно приподнял брови Иллири, а потом оглядел меня и напряженно поддался вперед — То есть ты вновь станешь собой, ну той, что до попадания в этот Мир?

Самое интересное, что Мас никак не отреагировал на весть о моей иномирности, даже по связи ничего не прилетело. Неужели он и об этом знал? Лири требовательно смотрел на меня, ожидая ответа и пришлось нехотя проговорить:

— Нет, речь не об этом. Прежней мне не стать никогда. Льды многое забрали. Я даже родителей своих не помню… Совсем.

Тепло, повеявшее от всех троих согрело меня намного лучше горячего чая, что я отпивала, цедя мелкие глоточки.

— Тебя это тревожит, — не спросил, но констатировал Лири.

— Нет, уже нет. В первые годы жизни всё было странно, будто бы я и не я вовсе, а наблюдаю за всем со стороны, словно зритель. Потом, постепенно, моё восприятие Мира изменилось — я стала привыкать к Цитадели, к разумным здесь живущим, к своему положению и месту в этом Мире.

— Ты вела себя как ребенок… Кстати, сколько лет тебе было, когда ты покинула свой мир?

— Не знаю, не помню, но я точно уже не была ребенком. Иногда мелькают разные картинки, бессвязные, обрывочные, я их едва понимаю, но это точно не детские воспоминания.

— Значит взрослый разумный попал в тело ребенка, — задумчиво проговорил братец, а потом вскинулся, будто усмотрев несоответствие и повторил — Но ты вела себя как ребенок!

— Я и была ребенком. Тело ребенка, его ощущения, его точка зрения на Мир. Душа может быть сколько угодно старой, но бытье определяет сознание.

— Мудрые слова, — кивнул Мас — И всё же, что ты помнишь о себе прежней?

— Совсем ничего. Я была женщиной, не очень юной, человеком. Кажется, я была одинока, но я не уверена. Последнее, что я помню — самолёт, паника, удушающее чувство конца, а потом Тьма… и Льды.

— Самолёт? — ухватился за незнакомое слово тана’саах.

— Эмм, это такой аппарат, по типу гномьих механизмов, но намного, намного более продвинутый. Он позволяет перемещаться по воздуху и перевозить пассажиров и грузы на большие расстояния.

— Вроде дирижаблей?

— Нет, там совсем другой принцип движения… кажется, — неуверенно закончила я.

— Хм, значит, всё же кое-что ты о своём мире помнишь, — сказал Мас.

— Что-то, да, но эти воспоминания всплывают сами, стоит мне увидеть, что-то смутно знакомое, просто так я ничего не могу вызвать из глубин памяти. Я пробовала. Много раз.

— Иногда ты странно выражаешься, сейчас меньше, а раньше я замечал необычные обороты речи, — добавил Лири, — вроде «капитан очевидность».

Я вновь смутилась:

— Они сами приходят на язык, но ты прав, всё реже и реже.

— В принципе, всё логично — ты становишься частью Мира.

— Как того потребовали Льды, — напомнила я.

— Верно, как потребовали Льды, — кивнул Лири — Значит не твою старую личность они имели в виду, а нечто совсем иное.

Мне нечего было на это сказать, хоть и теплились у меня некоторые догадки, но совсем не те, которыми стоило делится. Даже с самыми близкими.

Мас прищурился, цепко вгляделся мне в глаза, а потом едва заметно качнул головой:

— Не надо закрываться, в этом нет никакой необходимости. Мы все здесь ради тебя, и только ради тебя. Расскажи, всё что можешь, мы должны знать.

— Но я не могу, — прошептала я, опуская голову — Мне запретили.

— Льды? — спросил дроу.

— Льды.

— Ты останешься девушкой? — неожиданно подал голос до этого молчавший Лин.

— Это всё, что тебя интересует? — насмешливо спросил Мас.

— Ты верно сказал, Серебряный, мы все тут ради Раэля, но кроме присутствующих, есть еще и внешний мир и ему будет крайне сложно объяснить, откуда взялась Младшая Герцогиня, и куда дели Наследника, — огрызнулся Лин.

— Проблема, — констатировал братец.

— Никаких проблем, — возразила я — Это временно. Как последствие второй инициации. Я думаю, что это часть того, о чём говорили Льды.

— В смысле? — спросил Лири.

— Моя новая способность, часть сущности, дарованной Ими. Я смогу становиться или парнем, или девушкой.

— Ты уверена?

— Да. Я знаю, что вернусь в тело инкуба, но не сейчас.

— Почему?

— Должно пройти чуть больше времени. Туда-сюда… мерцать, да, так будет правильно. Так вот, мерцать из одной ипостаси в другую нужно с перерывами. Не спрашивайте откуда я это знаю, просто знаю. Сейчас не смогу, а вот через пару часов вполне.

Лири кивнул, принимая ответ, а Лин спросил:

— Тебе нужно будет часто мерцать?

— Нет, никакой необходимости. Только моё желание, — внезапно до меня дошло, что это не совсем правда — Ну и желание моего партнера.

Лин некоторое время полюбовался на моё смущённое лицо, а потом с понимающей усмешкой произнёс:

— Я постараюсь держать свои желания в узде.

— Да уж, постарайся, — ядовито промолвил Мас — Нам и без того хватит проблем.

Мне показалось, или мой тана’саах меня ревнует? Поразмыслить над этим мне не дали, Мас уже переключился на те самые «проблемы»:

— Насколько мне известно, вы сегодня нарушили прямой приказ Императора. Даже два. Тебе Раэль он велел держаться подальше от магии Χаоса, а тебе Иллири — от Раэля. Инициация Вауу явно не отвечает первому требованию, а уж участники — второму. У меня один вопрос. Чем вы думали?!

— Подожди. Ты не всё знаешь. Они были вынуждены закончить начатое совсем другим.

Нить, связывающая нас, завибрировала от нахлынувших эмоций:

— Кто?

— Сиф. То есть, Мастер Хашсифраказ та Магхзан Острые Крылья.

— Твой Наставник по Оружию?

— Да.

— Заблокированная связь? — догадался Мас, — Что он с тобой сделал?

А вот теперь мой тана’саах закрылся от меня наглухо.

— Он…

— Он попытался её, вернее его, изнасиловать. Совсем как ты меня когда-то. С использованием своих любимых игрушек, вроде анальных шариков, здоровых фалоимитаторов, и прочего. Знакомо, правда? Мы почти успели, этот мерзкий чешуйчатый не завершил начатое, зато вполне успешно раздразнил голодного до ласк демона.

Слова Лина выбили воздух из легких. Нет, меня не задело то, что он рассказал обо всём Масу, я была в абсолютном шоке от другого:

— Мас, ты пытался изнасиловать Келлина?! Когда?!

— Не пытался. Он меня регулярно насиловал пока я жил в Тилурив-Ссине. А один раз отдал на потеху своим приспешникам, и они всласть повеселились.

— Мас? Это правда?

Я давно уже поняла, что хрупкость и нежность Маса обманчива, что он совсем, совсем другой, но такое?

— Мас, почему ты молчишь?

— Потому, что мне, нечего сказать. Все так. И не так.

— Поясни, — требовательно бросила я, и это было приказом тана’ле.

— Я не буду врать, что не получал удовольствия от того, что творил с Келлином, но делал я это не только и не столько для удовлетворения собственных желаний. Таковы правила существования в Тилурив-Ссине, и он должен был познать их на своём опыте. Он не был рождён в Релиш Ноксе, мать и сестра хоть и участвовали в его воспитании, но под влиянием отца он вырос, не усвоив должного почтения к традициям дроу. Мне велели его сломать, наказать, подчинить. Я исполнил.

— Кто велел? — рыкнула я.

— Аррастра. И правильно сделала. Иначе он бы просто не выжил. Εго свои бы убили. Заметь, не женщины, но другие мужчины.

— Но за что?!

— За то, что он посмел жить той жизнью, о которой они и мечтать не смели.

Крэшшшевы дроу!

— Раэль, ты всё же слишком юн, чтобы понять некоторые вещи, лишь знай, что дроу живут ровно той жизнью, которой заслуживают. Наша натура такова, что мы ищем и жаждем жестокости, страданий, своих и чужих. Мы прокляты и никогда, никогда не сможем жить иначе. Мы пробовали. Много раз. Однажды даже на моей памяти. Ничего хорошего из этого не вышло. Аррастра это знает и управляет нами мудро. Давным-давно созданы правила и традиции, способный держать нашу Тёмную суть в узде, немногие это осознают, но тот Путь, что выбрал Дом Кенурден, и по которому повёл часть нашего народа, закончится их неминуемой деградацией и исчезновением. Поэтому Ллос и не собирается их как-то наказывать или возвращать в лоно Храма. Они сами себя наказали, и послужат уроком остальным.

— Ты хочешь сказать, что жестоко насиловал меня для моего же блага?! — яростно воскликнул Келлин, вскочив и почти нависнув над Масом.

— Жестоко? Ты не знаешь, что такое жестоко. Ты мне понравился, и я сделал с тобой минимум, слышишь, минимум того, что должен был. Лишь едва достаточно, чтобы образумить и приструнить тебя.

Я знала, что это произойдёт, но не собиралась вмешиваться, не сейчас. Кулак Келлина врезался в скулу Маса, но тот лишь поморщился и выпрямившись спокойно сказал:

— Ударь еще раз, если тебе от этого станет легче. Можем сразиться в поединке, но не до смерти — Раэль нужны мы оба, так что выяснение отношений не должно задеть её или его интересов.

Келлин тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки, но больше не пытался напасть на откинувшегося на спинку дивана дроу. Наконец, он процедил сквозь зубы:

— Никаких поединков. Я убью тебя, не сдержавшись, а ты действительно пригодишься тсани. Ты выплатишь свой долг иначе. По традициям дроу, которые ты так уважаешь.

Серебряные брови приподнялись:

— Вот как? — губы Маса растянулись в неожиданной улыбке — Не ожидал. Но я согласен, если это снимет твои претензии.

— Не снимет, но я о них забуду. Пока ты нужен Раэль, я не стану больше поднимать эту тему.

Тана’саах кивнул, соглашаясь и Келлин вновь сел на диван, всё еще нервный, но уже не такой взрывоопасный, как пару минут назад.

— Можно и нам узнать, о чём речь? — спросил Иллири.

— Нет, — в один голос ответили оба дроу, а Лин добавил — Тема исчерпана.

И классическое выражение морды лица — кирпич обыкновенный. Глянув на Маса, я поняла, что и он не станет выдавать деталей, как не пытай. Было боязно оставлять эти разборки без контроля, но, с другой стороны — я не сторож им, они сами должны во всём разобраться. Обещали друг друга не убивать, а после таинственной выплаты долга и вовсе сотрудничать, значит, действительно, стоит закрыть дискуссию.

— Что будем делать с драконом? — спросила я, меняя тему.

— Зависит от него. Выполнит свое обещание — ничего, — ответил брат — Не выполнит… Келлин, ты же его уделаешь?

Дроу дёрнул головой:

— Да. И он это знает. Как и его отец. Они отступят.

— Я так понимаю, это была ловля на живца? Вы подставили Сифа, используя Раэля? — вмешался Мас — Безрассудно, безответственно. Но действенно. Впрочем, это не отменяет того факта, что Раэль пострадала и вы ослушались Императора.

Иллири злорадно усмехнулся:

— С Императором проблем не будет. Камаэль дал неофициальное добро на эту интригу, так что при необходимости представит всё в нужном свете.

— Ты ему доверяешь? — скептически спросил Мас.

— Конечно нет, даже близко. Но я точно знаю, что у него в этом деле свой интерес.

— Какой?

— Не уверен, но что-то мне подсказывает, что он задумал смену власти.

— Что?! — не удалось удержать поражённый/удивленный возглас.

— Я сперва не понимал происходящего, а потом, после нескольких заданий картинка начала складываться. Знаете, кто глава Теней? Верно. Господин Портной, или Папочка, как его называют среди своих. А совсем недавно я узнал ещё кое-что интересное. Камаэль отправил меня в Степь, разыскать одну крайне любопытную личность — некую Танокс Танцующую, Шаманку Клана Красной Травы. Я должен был организовать их с Камаэлем встречу, но я сделал чуть больше этого. Я ещё и подслушал их разговор.

— Через Тени? — пытливо спросил Мас.

— Да. Это было непросто, выжал досуха все амулеты, но всё же смог узнать многое.

— А конкретней?

— Есть некое пророчество, деталей не знаю, о нём говорили лишь вскользь, но для его воплощения требуется кто-то с сильным Семенем Хаоса. По глазам вижу, что все присутствующие в курсе того, что это такое. Хорошо. Вы помните негласный девиз Дома Вауу? «Наше Семя крепко». Чаще всего его трактуют как нашу особенность, которая исключает рождение полукровок, но оказывается, это лишь следствие. Камаэль спросил Танокс — «В Вауу крепко Семя Хаоса?» и та ему ответила — «Они любимые внуки, дети Его первенцев. Его благословение с ними». Дальше он спросил: «Что произойдёт, если открыть Дверь?», ответом было «То, что должно. Всё встанет на свои места». Они ещё какое-то время обсуждали возможные последствия, всё в этом же таинственном ключе, но было не очень хорошо слышно, а от того еще менее понятно. Наконец Камаэль задал главный вопрос, стоит или нет воплощать пророчество. На что Танокс ответила — «Путь Доброты подвёл Мир на самый край, Айн должен отойти в сторону». И… знаете, что на это сказал Папочка? «Он уйдёт».

Мы все некоторое время помолчали, переваривая услышанное. Первым нарушил тишину Мас:

— Всё сходится.

Тана’саах посмотрел на меня, а потом кивнул:

— Да, я знаю о каком пророчестве идет речь. Дословно я его не помню, но суть в том, что Мир находится на краю гибели, и есть лишь один способ всё исправить — открыть Дверь в Хаос.

— Как-то это слишком пафосно, не находишь?

Мас отрицательно качнул головой:

— Долгое время и я так думал, но потом стал подмечать некоторые вещи. Скажи, Иллири, что ты увидел в Степи, как там Пустошь?

Лири нахмурился:

— Она разрастается, разведчики давно об этом говорят.

— Верно. Пустошь разрастается, жилы магических металлов иссякают, бессмертные умирают от старости, у магических рас рождаются дети без дара, — кивок в сторону Лири — А Ллос старательно копит силу и почти ни на что не тратит её уже долгие века, даже на то, чтобы отбить обратно весь Тилурив-Ссин. Что-то грядёт, назревает, вполне возможно, что и конец света.

— А причём тут Император? — задал Келлин вопрос, мучающий и меня.

— «Айн» с хаоского переводится как «доброта». Путь Доброты, это правление Императора.

— То есть, Император виноват в том, что Миру грозит гибель? — недоверчиво спросила я.

— Выходит, что так.

— Значит, Лири, ты думаешь, что Камаэль решил свергнуть Императора, прикрываясь пророчеством?

— Нет, Раэль, я думаю, что Камаэль действительно верит в виновность Императора и в нависшую над всеми нами угрозу. Поэтому он нас прикроет — мы Великий Дом, те, кто могут противостоять Айну…

— …Α ещё вы те, кто задолжали Ллос.

Бри-из-табакерки, да, именно так должен звучать её алеас. Фигура в алых доспехах соткалась из густых теней возле камина, сделала шаг и возвестила:

— Она вас ожидает.

ГЛАВА 18. В Бездну с головой. Раэль

Вопреки моим надеждам, переместились мы не в Тилурив-Ссин, а сразу в Храм — Аррастра милостиво разрешила воспользоваться портальной аркой комплекса. Жаль, мне не столько хотелось посмотреть на подземный город, сколько оттянуть предстоящее, ведь кульминация наступила слишком рано. Смешно, я столько к этому готовился… готовилась, но всё равно день расплаты нагрянул неожиданно.

Вот только Бри не собиралась делать никаких поблажек. Она вообще странно себя повела — никак не отреагировала на мой изменившийся пол, даже острое ухо с паучком не дернулось, ничего не рассказывала и не спрашивала, дала с десяток минут на омовение, плетение торжественной косы, а потом…

Потом она передала подарок от Паучьей Королевы. Платье, ну или условное платье.

— Как она узнала? — поражённо спросила я.

— Ллос ведомо всё, — последовал очередной фанатичный ответ.

Бри выгнала мужчин, лично помогая мне одеться, и я было попыталась вновь завести с ней разговор, но дроу или отмалчивалась, или отделывалась столь же стандартными, ничего не значащими словами. Наконец с облачением было покончено. Тончайшая сеть фиолетовых паутинок плотно облегала моё молочно-белое тело, расползаясь замысловатым узором от горла до пят, совершенно ничего не прикрывающая, лишь немного сгущаясь в «стратегических местах». Зато каким-то чудом на этом подобии платья оказался пояс для ношения ножен и Бри жестом велела взять оружие. Оглядевшись, я поняла, что моих клинков тут нет, только кинжал, подаренный Келлином, который тот успел захватить из спальни паршивого дракона вместе с остатками моей одежды. Ладно, пусть будет кинжал.

Перед самым выходом из комнаты Бри остановила меня и накинула сверху на паутинистое непотребство тяжелый, черный плащ с лиловой подбивкой, чуть сжала плечи и очень тихо, но твердо посоветовала:

— Помни, ты не просто Раэль, ты не просто Вауу, ты не просто женщина. Ты Наследница, а по сути, Глава Великого Дома, Матриарх. Равных тебе единицы во всем Мире. Выше тебя — только Ллос.

— Α Аррастра?

— Королева, Наместница, Верховная Жрица. Но всего лишь тень Ллос, у неё нет своей воли или желаний, её можешь вообще не принимать в расчёт.

— Что меня ждёт?

— Ритуал, как и было уговорено.

— Я в роли Жрицы?

— Конечно.

— Мне предстоит принести в жертву разумного?

Но на этом откровения Бри закончились, она открыла дверь и подтолкнула меня в спину, а потом повела в сторону Портальной. По пути к нам присоединились и Мас, и два моих якоря, но Бри на это ничего не сказала. Кажется, приглашение распространялось и на них. Покосившись в сторону моих спутников, я отметила, что и они приоделись. Относительно. Мас был в одной… юбке? Волна лиловой материи расходилась от тяжёлого, серебряного пояса и струилась до самой земли, на груди весела связка амулетов, а предплечья украшали широкие браслеты из молочного серебра — больше на нём ничего не было, даже обуви. Брат остался верен своему традиционному наряду — чёрная, облегающая кожа. Вот только плетение его косы меня обеспокоило — боевое. Плохо, очень плохо.

Но сильнее всего меня удивил Келлин. На нём был почти такой же «наряд», как и на Масе, вот только «юбка» была не лиловой, а чёрной, да на груди не так много украшений. Откуда? Естественно, никто не собирался отвечать на мои вопросы.

В Портальной нас ждал ещё один сюрприз, вернее сразу целая группа сюрпризов — Мисса, Сейла, Яйзар и Нифакх.

— Мы с вами, — безапелляционно кинула сильно повзрослевшая Мисса — Не следует Сиятельной являться без должной свиты.

К моему удивлению, Бри одобрительно кивнула и позволила Миссе с Сейлой встать за моей спиной, тогда как мужчинам велела держаться на несколько шагов позади. Сама же заняла место во главе процессии.

Именно в такой последовательности мы входили в портал, именно так вышли из него. Как уже было сказано, переместились мы сразу в Храм, и это было ожидаемо, а вот неожиданностью стало помещение, куда мы попали — огромная пещера, без потолка и, казалось, без стен, слабо освещённая слегка мерцающей паутиной. Огромным количество паутины. Она была везде, свисала откуда-то из мрачной бездны над головой, колыхалась на расстоянии вытянутой руки, пружинила мерзким ковром под ногами. Крэшшш… Кажется, у меня арахнофобия.

Ох, не стоило об этом думать… Сo следующим шагом я полностью провалилась в вязкую, липкую массу нитей, меня завертело, закружило и в считанные секунды я оказалась в тугом коконе. Бездна! Бездна и все Преисподние Коварного. Реальность дрогнула, мигнула, а потом в поле зрения попало лицо прекраснейшей женщины, оно оскалилось страшной улыбкой и лиловые губы свистяще прошептали:

— Не бойссся…

Как можно не бояться, когда оказываешься в худшем из возможных кошмаров?! Когда холодные прикосновения потусторонней жути острыми коготками рвут сердце, сворачивают внутренности комом, оставляют следы на душе? Никак, это просто невозможно.

Рывок, ощущение свободного падения, еще рывок, мельтешение чёрных мушек, и вдруг полная свобода…

Резво поднявшись с каменного пола я уже было хотела схватиться за кинжал, но беглый осмотр новой сцены показал, что это будет плохим решением. Я стояла посреди ещё одной пещеры, но на этот раз хорошо знакомой — Зал Зарождения. Поправка, относительно знакомой. В запомнившуюся картину кто-то привнёс новые детали: огромный чёрный алтарь и с десяток дроу. Все женщины, все одеты, вернее так же раздеты, как и я.

И, конечно же, ужас, который снится по ночам самым страшным монстрам — Ллос собственное персоной. Прекрасная, уродливая, неповторимая. Белое тело покачивалось из стороны в сторону, будто бы в трансе, тонкие веки прикрывали глаза, лицо застыло неподвижной маской. Ллос колдовала и мне для понимания этого не нужно было переходить на второй уровень зрения — нити силы слишком явно колебались, их дрожь ощущалась сквозь все щиты, которыми я поспешила укрыться. Вот оно, то самое, ради чего я пришла в этот Мир, я понимала это отчетливо и всё же медлила, боясь сделать пресловутый последний шаг.

— Иди к ним.

Голос из-за спины раздался совершенно неожиданно, и на этот раз кинжал таки оказался в моей руке, вот только и теперь зря. За границей скупого, молочно-белого света, струящегося откуда-то с бесконечного потолка, там в сумраке, почти скрытый тенями стоял никто иной как Камаэль, Господин Портной, Папочка. Поймав мой взгляд, он кивнул и вновь указал в сторону алтаря. Что он здесь делает?

— Раэль, мы жжждем.

А вот этот голос ослушаться не было никакой возможности. Ллос велела подойти и ноги сами понесли меня в сторону алтаря. Паучья Богиня указала на место по правую руку от себя и велела:

— Опуссссти щщщиты.

И моя защита пала.

— Всссе.

И я открылась для чужих эмоций, но к моему удивлению, почти ничего не почувствовала, лишь едва заметные отголоски беспокойства из тьмы, где остался Камаэль, да нетерпение, которым так и веяло от воплощённого кошмара возле меня.

Α потом на алтаре появилась первая жертва — юный дроу, совершенный в своей нагой красоте, с диковатыми красными глазами и ошалевшей, почти счастливой улыбкой. Крэшшшев фанатик.

Стоящая слева от Ллос Жрица качнулась вперед, занесла кинжал и вонзила его в живот несчастного, и тут же следующая за ней добавила удар в бок. Следующая в руку. Ногу. Лицо. Уколы кинжалов сыпались один за другим, пока не дошла очередь и до меня. В ужасе я посмотрела на Ллос, но та отрицательно покачала головой. Неужели моя роль ограничится только созерцанием? Верилось с трудом. Впрочем, как и в реальность происходящего. Кровь капала с алтаря, а я всё еще пыталась убедить себя, что это вовсе не сон, что это на самом деле творится прямо передо мной, при моём невольном участии.

Внезапно Ллос исчезла из поля зрения, чтобы тут же появится над алтарем, повиснув на невидимых нитях, точно самый настоящий паук над незадачливой мухой. Бросок, и она склоняется прямо к лицу паренька и… целует его. Долго, страстно, и самое паршивое, что дроу отвечает ей со всем возможным удовольствием, буквально кончая и кончаясь прямо там на алтаре… Бездновы психи. Спустя всего несколько мгновений всё было завершено — юноша затих, а Ллос вновь появилась рядом со мной.

— Вот теперь можно начинать.

Реальность опять дрогнула, поплыла и вдруг оказалось, что рядом стоит вовсе не монстр, а женщина, и даже не дроу — белоснежная кожа, чёрные, с серебристы отливом, волосы и лиловые глаза, точённая фигура, небольшой рост и совершенно, вот абсолютно ничего ужасного или кошмарного. Просто очень красивая голая женщина.

Ллос проследила за мои взглядом, скользнувшим по её телу, коротко что-то шепнула и тут же стало понятно, что ничего простого и приятного в ней нет. Из глаз потекли лиловые слезы, заструились по вискам, по шее, по рукам и дальше до самых пят, оставляя после себя фиолетовый узор, ложащийся то ли платьем, то ли татуировкой на белую кожу. Спустя несколько мгновений Ллос была полностью покрыта абстрактной вязью, не складывающейся ни в один знакомый язык, но неуловимо напоминающий всё и сразу.

— Так-то лучше, — сказала Богиня, а потом спросила — Ты готова, Раэль?

Готова ли я? Нет, нет и еще раз нет, но кого это интересует…

Ллос усмехнулась, а потом кивком головы указала на алтарь:

— Вот твоя жертва.

Нет. Непроизвольно я дернулась в сторону огромного чёрного камня, но была остановлена цепкими и сильными руками Богини:

— Не так быстро, сперва поговорим. Ты знаешь про Дверь?

Догадка резко отрезвила, заставила замереть и прислушаться.

— Вижу, что знаешь. Хорошо. Знаешь почему она должна быть открыта? Упустим банальную тему спасения Мира, всё немного глобальнее — спасение всей Связки Миров. Да-да, Айн в своей трусости, совершил огромную глупость, проигнорировав сразу множество законов Созидания, впрочем, он был не один и искренне верил в свою миссию. Между тем, даже те, кто должны были предугадать последствия и предостеречь, не сделали этого, а, наоборот, поддакивали и подталкивали дальше. И вот теперь мы расхлёбываем кашу, заваренную ими.

Увидев, что я больше не сопротивляюсь и не рвусь в сторону алтаря, Ллос отпустила мои плечи и встала рядом, как и я, разглядывая жертву на камне.

— Увядает не только этот Мир, все ближайшие миры борются с одинаковыми симптомами - исход магии, потеря бессмертия, катаклизмы. Более того, Первозданный лихорадит уже которую тысячу лет, скрытые или явные противостояния не утихают, вместо того, чтобы искать лекарство, все ищут виноватых… А ведь всё до смешного просто — нужно всего лишь восстановить нормальный ток энергии Χаоса и со временем всё встанет на свои места.

— Открыв Дверь.

— Верно, открыв Дверь.

— И для этого я должна убить своего брата.

Да, на алтаре лежал Иллири. Неподвижный, расслабленный, будто бы спящий.

— Брата? Неужели? — насмешливо спросила хаоситка — Думаешь, я не знаю кто ты и что ты?

Как там вещала Бри — «Ллос ведомо всё»? Воистину.

— Неважно, кто он мне по крови. Я люблю его.

Богиня улыбнулась, но мягко, одобрительно, и это выражение лица настолько не вязалось с её образом, что заставляло бояться еще сильнее.

— И это хорошо, это правильно, именно поэтому вы здесь.

— Я не стану его убивать.

— Это и не требуется. Как было сказано в одном из Миров «оргазм — это маленькая смерть».

— Значит…

— Делайте то, что вы умеете лучше всего — любите друг друга.

— На алтаре? При всех?

— Тебя что-тo смущает? Напрасно. Впрочем, я предвидела это. Да и ты предусмотрительно захватила с собой очень интересную свиту…

Сияние, исходящее из-под потолка, становится сильнее, вырывает из мрака несколько клочков, а там… Ну конечно же — «мои детки» и дроу. Мисса и Сейла смотрят на меня, немного вопросительно, немного лукаво. Яйзар уже во всю целуется сразу с двумя Жрецами, среди которых я замечаю и Маса, а Нифакх позволяет окружающим его Жрицам срывать с себя одежду. Я смотрю на них и с нарастающей обречённостью понимаю, что остановить происходящее не смогу. И не хочу. Ибо Договор, крэшшшево спасение Мира, всех миров. Вот он выбор — мои принципы против жизни миллиардов. И принципы становятся пылью, а мораль прахом.

Я еще сильнее открываюсь навстречу чужим эмоциям и ощущениям, Сейла проказливо улыбается и вдруг вытягивает в круг света Келлина, а Мисса манит к себе Камаэля. Ρевность? Да, она поднимает голову, скалит зубы, но тут же прячется обратно, сметённая волной всё нарастающего возбуждения. Моего. Всех присутствующих.

Только Лири всё ещё спит.

Подхожу ближе, всматриваюсь в его лицо, но вместо него вижу лишь пустое полотно, маску. В шоке поворачиваюсь к Ллос:

— Что это?

— Он все еще в коконе. Как гусеница. Ты должен помочь ему освободиться.

— Как?

— Я покажу. Объясню. Возьми свой кинжал.

С лёгким шелестом клинок покидает ножны.

— Начерти на его лбу вот эту руну.

И Ллос рисует в воздухе тонким, длинным пальцем, увенчанным острым чёрным коготком. Я послушно повторяю незнакомый символ.

— А теперь вот этот, прямо под ним, на переносице.

И вновь горящий фиолетовым пожаром узор зависает прямо передо мной. Ещё один знак ложится на лицо Иллири, его глаза тут же распахиваются, но они совсем другого цвета — нет больше зелени, они совершенно лиловые, без белка, без зрачка. Он смотрит на меня этими двумя провалами в колышущуюся Бездну, а потом протягивает руку, касается скулы, губ, хватает за шею и вот мы уже целуемся, а я лежу под ним задыхаясь от страсти. Εго, моей, их.

Цепочки слетают, рвутся, ибо даже они мешают, не дают чувствовать желанное тепло. Я теряюсь в ощущениях сплетенных тел и больше не способна понять, где мои чувства, а где то, что я читаю из окружающего меня фона. Проникновение, сладость, горечь, боль, жар, голод, головокружение, полёт, падение. Всё сразу и ничего. Пустота и новый взлет. Но на этот раз я уже он, мерцание произошло само, и ведущая роль теперь у меня. Что-то толкается в руку, и я непроизвольно сжимаю ладонь. Безумный голос шепчет:

— Завершшшиии. Ссссейчассс.

И вспышкой мелькает кинжал, чтобы тут же воткнуться по самую рукоять в грудь Иллири.

Удар. Это замирает моё сердце.

Удар. Это всё ещё бьётся сердце Лири.

Удар. И его руки не могут больше удержать колени, они распрямляются, член подрагивает, выплескивая всё новые порции семени, а лиловый туман уходит из его глаз, обнажая зелень, но я не вижу в ней страха или боли, лишь неистовое удовольствие.

— Вот так. Малая и большшшая ссссмерть вмессссте… А теперь умри и ты!

Жалящее прикосновение к затылку и голову откидывает в самом диком оргазме, который я когда-либо испытывал. Я продолжаю изливаться в Лири, даже когда из его рта тонкой струйкой начинает течь кровь, даже когда его глаза закатываются, а грудь перестаёт вздыматься.

Удар. И моё сердце вновь стучит, неправильным, двойным стуком.

Удар. И его сердце замолкает.

Всё пространство тонет в бешенной вспышке, выжигающей зрение и разум, меня корчит в конвульсиях, скидывает на пол, на колени. Камень под ладонями дрожит, плавится, руки уходят по локоть в вязкую массу, рядом кто-то протяжно и надрывно кричит, стонет, плачет. Чьи-то руки касаются спины, но не приносят облегчения, лишь еще сильнее давят, заставляя тонуть в неимоверной боли, разрывающей внутренности, выворачивающей наизнанку и меняющей местами… Меняющей боль на оглушающее удовольствие, с привкусом лаванды…

— Даааа…

Тело выгибается в новой волне оргазма, руки исчезают, вместо них появляется ощущение кожи к коже, а потом в моё тело кто-то проникает, пронзая его. Жесткий захват смыкается на косе, заставляя запрокинуть голову и подставить губы для грубого поцелуя. Рывок, еще рывок и с каждым новым движением возвращается по капле разум. Укус в плечо и Лин бурно кончает, утягивая и меня в своё удовольствие, но лишь на краткий миг. Ρазум полностью очищается и вдруг со всей ясностью осознаю…

— Нет!!!

Этого просто не может быть… Я не могла… Не мог… Вскакиваю на ноги, в надежде, что мне привиделось, почудилось, но нет, все так — Иллири лежит изломанной куклой на алтаре.

— Ты!!!

Оборачиваюсь к тому месту, где по ощущениям находится проклятая Ллос, кидаюсь к ней, но дорогу мне преграждает высокая фигура:

— Стой!

Передо мной стоит кто-то совершенно незнакомый, и между тем, мне кажется, что мы уже где-то встречались. Мне не нужно напрягаться, чтобы увидеть его ауру, я и так понимаю, что он хаосит, чистокровный, древний и невероятно могущественный. Не так как Ллос, совсем иначе, но мне всё равно.

— Уйди с дороги, она должна сдохнуть!

Хаосит отрицательно качает головой:

— Та, что никогда не рождалась, умереть не может. Даже с помощью такого кинжала.

— Кинжала? — непонимающе спрашиваю.

Мужчина кивает на алтарь. Оборачиваюсь, и наконец осознаю, о чём он.

— Всё верно. Сиятельный не должен был умереть, Ллос не зря велела нарисовать тебе обе руны — и Вауу и Реш — через последнюю, она смогла бы удержать его душу по эту сторону Грани, даже когда временная смерть настигла бы его тело. Всему помешал кинжал, не знаю откуда он у тебя, но, пожалуй, это единственное оружие в Мире, способное гарантированно убить бессмертного.

Кинжал… Медленно поворачиваюсь к Келлину, но он прячет взгляд, его щиты подняты, не дают ничего прочитать. Даже так…

— Лин?

Дроу молчит, а потом наконец поднимает глаза:

— Я не знал. Купил его у торговца в Тилурив-Ссине, решил, что он послужит хорошим подарком.

— И не узнал о свойствах? — немного презрительно спросил хаосит.

— Торговец сказал, что никто не смог разобраться в них, да и кинжал себя никак не проявлял.

Хаосит усмехнулся:

— И ты, глупый Цаде, поверил? Ты или полный идиот, или предатель. Впрочем, и то и другое. Так или иначе. Это в вашей поганой крови.

Предатель. Келлин предатель. А ведь меня предупреждали не доверять Цаде, теперь я кажется понял от кого было то послание… Голова разрывается от противных, едких мыслей — Лин, как он мог? Глупость или подлость? Или на самом деле и то и другое? Месть? Всё же месть Цаде? Они так желали нас сместить, он и его сестра, несколько раз покушались, плели заговоры за спиной, а потом он, гомофоб, внезапно решил влюбиться? И я поверил? Нет, идиот не Цаде, это я полный придурок.

Смотрю на него, но он отворачивается, не глядит в ответ. Почему он поднял щиты? Прячется? Не хочет, чтобы я его прочитал? Тошнота комом подкатывает к горлу, в груди почему-то бьётся уже не одно, но сразу два сердца, и их частое «бум-бум» просто оглушает, сводит с ума. Свет меркнет, пространство кружится и качается, каменный пол вновь зыбкий словно пески пустыни. Очень тяжело сосредоточиться, я вижу всё, но ничего не складывается в осмысленные картинки.

Двое, тот самый непонятный, полузнакомый некто и Архимаг Мара что-то шепчут над Лири. Его тело корчит в конвульсиях, но оно почти сразу опадает обратно на каменное ложе. Последнее ложе.

Камаэль трясёт Келлина, орёт на него, но тот молчит, не сопротивляется, всё так же не смотрит по сторонам.

Мас о чём-то меня спрашивает, пытается заглянуть в глаза, прикоснуться, но я его не слышу, не могу слышать, его живого, всё же живого, тогда как Лина спасти никто не может.

Почему Бри не пробует накинуть Саван? Бри рядом, стоит возле Ллос, с нечитаемым выражением лица взирает на происходящее у алтаря.

Мои дети, мои послушные, верные дети ругаются с Жрицами, что-то доказывают, но те лишь отрицательно качают головами, как тупые болванчики.

Мас отвешивает мне пощёчину, зачем? Смотрю на него вскользь, вижу тревогу и страх в красных глазах. Οтстраняюсь, иду к алтарю, падаю возле него на колени.

Вокруг разливается ядовито-зеленое море, тянет ко мне свои щупальца, но строгий окрик и ледяные нити устремляются куда-то вдаль, где-то словно хлопает дверь, а потом я слышу голос хаосита:

— Его нет в этом Мире.

— Но я не чувствую его и за Гранью, — говорит Мара.

— Вы уверены? — голос Ллос кажется мне до противного радостным.

— Уверен, Путь не открыть. Что с Дверью?

— Открыта настежь, но за ней Пустота.

— Бездна?

— Нет, Пустота.

— Как это возможно? — недоверчиво спрашивает хаосит.

— Ловушка Уробороса.

— Йод, проклятые твари…

— Навил, — утвердительно кивает Ллос — Οн перехватил волну силы и закольцевал время.

Что-то щёлкает в голове. Οни все заняты не тем. Всё не так. Нет мне дела до судьбы всех Миров вместе взятых. Мораль и принципы — прах, а высшее благо — бред. Если душа сдохла в муках, если Пустота не только за Дверью, но и внутри, то ничего более не имеет значения. Кроме одного.

Шатаясь вновь поднимаюсь на ноги, словно в бреду смотрю на тело брата, а потом медленно вытаскиваю кинжал из его груди. Οтстраненно отмечаю, что кровь из раны не идёт, словно и не осталось её более. Взвешиваю кинжал в руке, а потом в один миг оказываюсь за спиной предателя.

Удар. И клинок останавливается в сантиметрах от его обнаженной груди, моя кисть крепко зажата в его твердой ладони. Он смотрит прямо на меня, хочет что-то сказать, но я опять ничего не слышу. Лин обречённо опускает веки, пряча потускневшие золотые глаза и ослабляет захват. Я вновь замахиваюсь.

Удар. Что-то происходит и кинжал лишь задевает его, оставляя длинный росчерк на плече. Нет! Пытаюсь вновь…

Удар. И я отлетаю от крэшшшевого дроу, ударяюсь спиной и затылком об камень и наконец наступает благословенный покой.

Я не знаю, сколько времени прошло, я не знаю, как оказался в странном саду, знаю лишь, что верчу тёмно-лиловую, почти чёрную розу в руках. Когда только успел её сорвать? Все чувства обострены, зрение намного чётче чем было, сознание едва справляется с обрушивающимися на него образами. Крупные лепестки такие мягкие, такие приятные на ощупь. Теплее шёлка и нежнее бархата. Αромат кружит голову, заставляет принюхиваться снова и снова. Магический светильник едва разгоняет окружающий мрак, но для меня он словно полуденное солнце, а тьма за его границами вовсе и не так густа. Я вижу и ощущаю всё и вся.

И вместе с тем совершенно ничего не чувствую. Будто бы и нет меня здесь, будто бы это кто-то другой любуется странной розой, а я, тот что был раньше, он то ли умер, то ли остался там, возле тела брата. Опять рыдает над ним, умоляет вернуться, обещает всё исправить.

Губы кривятся в ухмылке. Ничего не исправить. Ничья вина. Лишь я, лишь моя небрежность, глупость и доверчивость. И полная несостоятельность как Избранного Льдами. Положил все на алтарь чужих интересов, буквально, и проиграл. А все почему? У всех свои планы, и только я плыву по течению, только я позволяю собой управлять, обманываясь иллюзией успешность и власти. Я пешка, идиотская пешка в руках Древних. Всего один раз ответственность была на мне, и я облажался.

Хотя, Древние тоже оказались с носом. Когда-то Мас сказал одну умную фразу «Если хочешь рассмешить Хаос, расскажи ему о своих планах». Думаю, Хаос знатно посмеялся сегодня…

Кажется, теперь я знаю по ком кричала баньши… На секунду запоздалое удивление от появления Архимагов попыталось пробиться сквозь пелену равнодушия, но быстро отступило. Пришли и пришли, мне всё равно. Даже если оба оказались хаоситами.

Едва заметная боль всё же привлекает внимание. Кажется, я укололся oб один их шипов. Капля крови вспухает на подушечке пальца, уродует безупречную белизну кожи, а может быть украшает её… Откуда-то приходит не знание даже, но уверенность — на шипе яд и ничего хорошего мне это не сулит. Но тот я, что держит розу в руках… Ему интересно, что же будет? А тот я, что плачет над трупом брата… Ему нет дела до каких-то роз. Что ему розы, что ему смерть, если его мир, тот что только начал обретать форму и смысл, вдруг оказался разрушенным до основания? Мною, тем, кто стоит с розой в руке.

Я жду. Жду минуту, две, пять, но ничего не происходит. Удивленно хмыкаю и мне вторит голос сзади:

— После того, как ты так жадно хлебнул Первозданной силы, жалкие крохи Хаоса, хранящиеся в этих розах не способны на тебя повлиять.

Пожимаю плечами, а Ллос продолжает:

— Можешь попробовать вот это, — и протягивает мне орхидею голубого цвета — Без прямого канала из Хаоса они хиреют, скоро совсем исчезнут, но пока еще обладают частью изначальных свойств.

— Каких? — спрашиваю не потому, что мне интересно, а потому, что Ллос ждёт этого вопроса.

— Успокоительное. Энергетик. Αфродизиак. Снотворное. Смотря, что тебе нужнее в этот момент. Единственный наркотик, действующий на нас чуть дольше нескольких секунд.

Вдыхаю воздух над цветком, но ничего не ощущаю, и это так невероятно в свете обострившихся чувств, что позволяю эмоциям проскользнуть и в голосе:

— Ничего! Она ничем не пахнет…

Ллос качает головой:

— Может быть, а может быть она уже действует. Ты никогда не поймешь.

Орхидея выскальзывает из пальцев, медленно кружится, плавно, нереально плавно падая на узорную дорожку.

— Да и какое это имеет значение…

— Ты прав, никакого.

Она разворачивается, касается одного из кустов ладонью, потом следующего, потом еще одного, постепенно удаляясь, а я смотрю на голую спину, смотрю как опавшие лепестки колышутся от её шагов, вздымаются волнами, заворачиваются смерчами у её ног, поднимаются всё выше и выше, сплетаются в жгуты и ложатся на её изрисованное лиловыми татуировками тело невесомой накидкой.

— Ты идешь?

Иду. Иду вслед за ней, и лепестки точно также кружатся у моих ног, чтобы соткаться в ритуальную юбку, подобную той, что была надета на Маса. И Келлина.

Келлин. Сердца пропускают удар, а зубы смыкаются.

— Ты ненавидишь его. Зря. Он тут не причём.

— Неужели? — сарказм скрыть не получается.

Ллос молчит, не одёргивает зарвавшегося меня, не отвечает, зато я не могу остановить льющиеся потоком слова:

— Это не он вместе с сестрой планировал меня убить. Не он дрался со мной на дуэли, зная, что я не ровня ему. Не он всячески досаждал мне в Академии. Не люди Цаде покушались на меня и мою свиту. Не Минитфра подсылала отравленные вина. Не Келлин преподнёс мне кинжал, способный убить бессмертного даже вопреки твоей воле. Не он закрылся от меня щитами, не он не хочет ответить на простые вопросы…

— Непростые. Совсем непростые, — прерывает меня Ллос — Он купил этот кинжал, но о ритуале не мог знать.

— Разве его сестра не была Жрицей?

— Была, но её давно уже не допускают в Храм.

— Потому, что ты ей не доверяешь, и при этом хочешь, чтобы я поверил в невиновность её брата?! Да, ты шутишь, верно!

И вновь Ллос никак не реагирует на непочтительный тон и фамильярное обращение.

— Раэль, он молчит, потому что ему страшно, он не понимает, как оправдаться в твоих глазах, что сказать, чтобы ты поверил ему.

— Поэтому не говорит ничего?

— Да. Тут Дасат прав, идиот твой Келлин, просто идиот.

— Не мой.

— Ο! Все ещё твой. И всегда будет. Единственный твой якорь.

Якорь. Как я мог забыть об этом… Какая ирония — тот, кто должен удержать мой разум и сущность, их же и разрушил. Смешно. Было бы, если бы не было столь гнусно.

Следующие слова Ллос заставляют вздрогнуть и вновь обратить на неё внимание:

— Единственный. Если только ты не возвратишь Иллири.

Мир совершает кульбит, стены Подземного вдруг стремительно сжимаются, давят, а потом молниеносно возвращаются на место.

— Архимаги не смогли.

— Верно. Не смогли. Хоть их сила Мейн велика, всё же она недостаточна.

— Что могу сделать я, если лучшие Некроманты не справились?

— Не просто Некроманты, но Идущие Путём, истинные хаоситы.

— Тем более.

— Всё и ничего.

Выжидающе смотрю, она передёргивает плечами, словно мой взгляд имеет физическую силу, а потом останавливается, медленно оборачивается и со странной улыбкой говорит:

— Позволь рассказать тебе сказку.

ЭПИЛОГ. Две Двери

Сладковато-горький запах голубых орхидей был до боли знакомым. Он тревожил уснувшую память, дергал за ниточки, пронизывал пустое пространство, отыскивая мельчайшие осколки былой сущности.

Крылатого передернуло. Неприятно. Словно кто-то проводит по перьям против роста. Некомфортно, нет, плохо! Плохо вспоминать, опасно. Привратник встал, расправил плечи, потянулся, стряхивая с себя липкий запах. У него есть дела, много дел.

Во-первых, нужно понять, почему распахнулась Дверь, и чем это грозит охраняемой Грани.

Во-вторых, разобраться, чья это душа прошмыгнула мимо него, да прямо в Бездну? И что за знакомый шлейф силы остался после её стремительного полёта, да свернулся проёмом ещё одной Двери?

В-третьих, и это самое важно, стоит пройтись вдоль туловища склизкого чудовища, да отыскать его бедовую голову. Что это он себе там надумал? Улегся на Мир, словно наседка на яйца, а ему, Миру, то есть, от этого совсем нехорошо, муторно. Разве не понимает Змей, что Мир слишком велик для его кольца? Что рано или поздно он вырвется на свободу и тогда глупому Змею придет конец? И кто только его надоумил? Чем приманил?

Навязчивый запах вновь ударил по чувствительным рецепторам, а Крылатый поежился. Да что же это такое? Откуда этот…

— …Ваэль…

Шелест раздался отовсюду сразу и ниоткуда. Голос повторил прямо в его голове:

— …Ваэль…

Перья на крыльях встали дыбом, ощетинились острыми, металлическими кромками с лиловыми искрами на кончиках.

— …Нешамах…

Тело выгнуло дугой. Нити, нити болезненных воспоминаний пронзили его насквозь, растянули, разорвали на осколки, разметали по Пустоте, а потом единым рывком собрали обратно.

Разбитые, кровоточащие губы прошептали:

— Тсани…

Он поднялся, огляделся. Вокруг больше не было Пустоты. Да и он больше не был Привратником, Проклятой Крылатой Тенью Того, Кто Предал Не Предавая. И всё сплошь заглавными буквами. Сколько бессмысленного пафоса… Впрочем, неважно, это больше не про него. Наконец-то он вернулся!

Уже целые губы сложились в скупую улыбку:

— Значит Третий Круг? Именно эта маска? Ладно, как скажешь, Отец. Главное, что ОНА грядет.

Оглавление

Лайа Дало Дом Вауу. Академия относительности

ПРОЛОГ. Всё там же

ГЛАВА 1. Южное гостеприимство. Иллири

ГЛΑВА 2. Лёд предательства. Раэль

ГЛАВА 3. Весеннее прощание. Раэль

ГЛАВА 4. Столичный холод. Ρаэль

ГЛАВА 5. Безумство весны. Иллири

ГЛАВА 6. Купель испытаний. Раэль

ГЛАВА 7. Расцветая во Тьме. Келлин

ГЛАВΑ 8. Прохлада благородства, жар споров. Раэль

ГЛАВА 9. Весенние игрища. Ρаэль

ГЛАВА 10. Относительная оттепель. Иллири

ГЛАВА 11. Из весны в лето. Раэль

ГЛАВА 12. Ядовитая поросль. Келлин

ГЛАВА 13. Первые бутоны. Раэль. Келлин

ГЛАВА 14. Буйство цветения. Раэль. Келлин

ГЛАВА 15. На Изломе, перед весной. Раэль. Иллири

ГЛАВА 16. Безумие марта. Раэль. Келлин. Иллири

ΓЛАВА 17. Обманчивый, как весеннее солнце. Раэль

ГЛАВА 18. В Бездну с головой. Раэль

ЭПИЛОГ. Две Двери Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg