«Практическая работа по обитателям болота»

Практическая работа по обитателям болота (fb2) - Практическая работа по обитателям болота [litres] (Психологические работы с обитателями болота - 3) 1886K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Черчень

Александра Черчень Практическая работа по обитателям болота

© Черчень А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Глава 1

«Как начинаются необычные истории?

Очень банально, дорогие мои. Необычные истории начинаются так, что никто не в силах предположить, как обыденность может обернуться фантастической феерией.

Моя история началась на автобусной остановке, когда я влетела в портал, созданный богиней Маэжи. Попав в него, я оказалась в безумном, волшебном, нереальном мире. Болотном мире. В нем я нашла любовь, настоящих друзей и немало неприятностей на мягкое место. Хотя, если быть объективной, они только начинаются.

И, черт побери, мне это невероятно нравится!»

Я отложила перьевую ручку, аккуратно разместив острие на краю чернильницы, и откинулась на спинку кресла. Потянулась, разминая затекшие мышцы и задумчиво глядя на ровные строчки, красующиеся на бумаге. Да, я начала записывать свои мысли. И вообще все, что происходит со мной тут.

Толчком к тому стали впечатления от концерта Леля.

Я вернулась домой в невменяемом состоянии. Потрясение было полным и окончательным. Мой разум, привыкший к веселому, хотя и немного сумасшедшему шуту, не выдержал столкновения с Мастером Пыткой. Наверное, тогда, когда я в объятиях Феликса ехала домой, я и нашла ответы почти на все свои вопросы, касающиеся Лельера. И, господи, как же они были смешны, эти вопросы! Хотя бы вспомнить тот: «А почему так боятся Мастера?» Теперь вот знаю. О да-а-а-а-а!

Горько усмехнулась и поднялась. Аккуратно задвинула стул и, кинув взгляд на легкий беспорядок на столе, решила, что прибраться я еще успею.

Подошла к окну. Непроглядная темнота за окном была разбавлена лишь редкими, тусклыми фонарями в саду, которые придавали очертаниям деревьев и кустов нечто мистическое. Пруд, освещенный зеленым сиянием, казался созданным для какого-нибудь фильма ужасов. Собственно, в данный момент мне многое в болотном мире казалось замечательными декорациями для него. Например, наш дорогой шут.

Я пропустила меж пальцев бахрому на портьере, поправила тюль и решительно задернула занавески. Ночь все же. На этом исчерпав бесполезные занятия, снова развернулась лицом к центру комнаты.

Кик, развалившийся на диване с какой-то книжкой, поднял на меня взгляд и мягко спросил:

– Ну и что ты мечешься, милая?

– Я не мечусь.

– Правда? – Кикимор приподнял темно-зеленую бровь.

– Правда, – со вздохом ответила я и села возле него, подвинув блокнот и ручку, что лежали на диване рядом с болотником. – Ки-и-ик…

– Что, маленькая моя? – ласково спросил он, откладывая томик и притягивая меня ближе. – Чего ты хочешь?

Если честно, то хотелось мне отпуска и кардинальной смены обстановки. Но…

– На работу я хочу.

– Уверена? Прошел всего день после… после.

У-у-у-у, так себя ведет, словно случилось что-то совсем уж из ряда вон выходящее и мне месяц на реабилитацию нужен! Как минимум месяц.

– Почему ты избегаешь про это говорить? Срывы Леля вам не в новинку. Тем более этот прошел без последствий.

– Да, конечно, – как-то чересчур поспешно ответил мой любимый жабних. – Но все же я переживаю и…

– Та-а-ак! Чего я не знаю? – перебила я кикимора.

– Юлька, все хорошо, – честно и серьезно посмотрел мне в глаза Феликс. Прямо так, искренно, откровенно. Так, что сразу стало ясно – скорее всего, врет!

– Это не отменяет того, что я о чем-то не знаю!

– Не отменяет, – со вздохом согласился Кик и, покосившись на меня, сказал: – Может, прислушаешься к моим «тонким и незаметным» намекам и не станешь развивать эту тему?

– Стану, – опровергла надежды любимого мужчины на свою сознательность я. – Феликс, тебе не кажется, что после всего, что я видела и знаю, прятать от меня такие мелочи как-то глупо?

– Может, и глупо. Но Лель просил не рассказывать тебе лишнего. А это я отношу как раз к такому.

– После той ночи? – фыркнула я. – После того, как он на моих глазах походя снес в сторону Смерть, а потом меня саму напугал до полусмерти?

– Вот потому и не надо.

– Кик, он и мой… близкий тоже, – тихо напомнила я, стараясь не обращать внимания на то, как дернулся уголок рта кикимора. – Притом, если помнишь, по принципу «хочешь ты того или нет». Я уже в его круге, и никуда мне оттуда не деться. Да и не хочу деваться…

– Тебе и не позволят, – невесело хмыкнул Кик. – Реципиента такого уровня давно не было. Так что тут личная привязанность накладывается на практические интересы. Гремучая смесь!

– А значит, хватит трястись над разбитой вазой. – Я взъерошила волосы.

– Собственно, ничего совсем уж плохого не случилось, Юль. Лель развлекся в своем обычном стиле. Вырубив его, я бросился к тебе. Пока был занят, наш дорогой Мастер очнулся и неслышно смылся на поиски своей воображаемой добычи. Естественно, никаких Серебрянок он на улицах не нашел. Зато его нашли какие-то идиоты-грабители, которые посчитали одинокого, хорошо одетого мужчину не особо внушительной комплекции легкой добычей.

– И что случилось?

– А потом их нашли живописно развешанными на кованых воротах.

– Хм-м-м… – задумалась я, пытаясь сопоставить факты и не дать моральной подоплеке произошедшего повлиять на мысли. – Гулял он, как понимаю, в трущобах. Где там кованые ворота нашел?

– Наш замечательный товарищ решил совместить приятное с полезным и выяснил у мерзавцев, кто их крышует. Это оказался один из чиновников высокого ранга, и обитал он как раз в зажиточных кварталах, так что Лель не поленился притащить их туда и уже там «украсил» фасад. После Лельер наведался в особняк. Вытащил из постели перепуганного нага, сначала провел экскурсию возле его же ворот, показав, во что превратились его подчиненные, и ласково пообещал, что в ближайшее время с ним будет то же самое. После он вызвал стражников, и они увели задержанного в департамент. Собственно, на этом подвиги нашего друга оказались закончены.

– Жуть… – немногословно высказалась я. – Но справедливо.

– Кто же спорит. Лель вообще обладает болезненным чувством справедливости, хотя по нему и не скажешь. Но его методы меня вымораживают временами…

– Но он все равно твой друг. – Я внимательно посмотрела на Феликса.

Он улыбнулся, заправил мне за ухо упавшую на щеку прядь и ответил:

– Да, он мой друг, которого я не хотел вначале, но без него теперь не представляю свою жизнь.

Я грустно вздохнула, ощущая, как отзываются эти слова где-то внутри. Да, все верно. Я тоже никогда не хотела таких ненормальных друзей, как Лель, но в итоге он есть. Каким бы он ни был – он нам дорог.

Крыша у нашего шута в длительной конфронтации с головой. Более того, судя по его поведению, она давно уже его бросила на произвол судьбы и ушла в закат на поиски лучшей жизни.

– Юлька, опять задумалась?

Конечно, задумалась! О невероятном и непостижимом, то бишь о двинутом шуте. Но Феликсу будет спокойнее, если я скажу что-то другое.

– А что, стр-р-р-рашно? – хмыкнула я, давая начало нашей уже дежурной шуточке.

– Когда ты начинаешь о чем-то конкретно так думать, мне всегда страшно, – не разочаровал Феликс, возвращая подачу. – Как правило, это аукается если не проблемами сразу, то сложностями в будущем.

Я только покачала головой.

Если честно, с Киком в этом плане было сложно. В моем драгоценном жабнихе шовинизм цвел просто-таки махровым цветом, и самое интересное в том, что сам кикимор это недостатком не считал, а стало быть, старательно пестовал этот самый «палисадник». Но, как ни странно, в разуме прекрасному полу он все же не отказывал и не пытался совсем уж запихнуть меня, босую и беременную, на кухню. Впрочем, возможно, дело в том, что представления о кухне у нас с ним несколько разные.

– Сложности в голове. – Феликс кончиками пальцев коснулся моих висков. – Надо думать о приятном, ведь мысль материальна.

Я затихла в объятиях жениха. Прислонив голову к широкому плечу, задумалась о том, что в руках сильного и надежного мужчины в женщине, как никогда, сильна вера в то, что все будет хорошо. Ведь он пообещал.

Мгновение прекрасно…

– Пошли спать? – спустя несколько минут спросил Феликс.

– Пошли. – Я встала, потянулась и решительно заявила: – Утром поеду вместе с тобой в Кален-Зар.

– У тебя же завтра нет приема, – нахмурился кикимор, явно пытаясь сообразить, как это я, сидя дома, успела обзавестись клиентами.

Решив не оставлять после себя беспорядок, я подошла к рабочему столу и аккуратно сложила по стопочкам царствовавший там хаос.

– Это не причина для того, чтобы отсутствовать на рабочем месте.

– Ладно, малыш. – Господин Ла-Шавоир, наученный горьким опытом, решил не спорить. – Правда, у меня дела не в Кален-Заре, но отвезу.

– Могу и сама добраться.

– Юль… – нахмурился Феликс. – А зачем?

– Чтобы не утруждать тебя? – слегка вопросительно проговорила я.

– Если я предлагаю, то меня это не затруднит. И вообще, не надо отравлять во мне джентльмена.

– Отравлять? – Я снова вопросительно изогнула бровь, заинтересовавшись такой формулировкой.

– На мой взгляд, ваша женская так называемая независимость именно отравляет в нас джентльменов. Когда раз-другой-третий мы получаем гордое «я сама», то на четвертый возникает мысль: а стоит ли предлагать свою помощь?

– Хорошо, хорошо, я поняла. – Я закатила глаза, а после улыбнулась кикимору.

На этой интересной ноте мы все же покинули гостиную и пошли в спальню.

Но стоило нам оказаться в моей комнате, а по губам Кика скользнуть предвкушающей усмешке, как во внутреннем кармане скинутого на спинку стула пиджака Феликса что-то завибрировало.

Кик только скривился и пошел отвечать на вызов.

– Да? – недовольно буркнул жабних, сжимая в ладони пластину, и чуть прикрыл глаза, настраиваясь на телепатическую волну собеседника. – Так срочно?.. Что? Реально?! Демоны… Выезжаю. Делайте что хотите, но он не должен выйти из своего дома. А мне плевать как! Не в первый раз рецидив.

Мужчина опустил руку и зло кинул чуть светящуюся пластину на покрывало. Запустил руку в волосы, дернул у корней и рыкнул:

– Ну почему все так, а?!

– Что такое? – Я не на шутку встревожилась. В первую очередь из-за своих догадок.

– У нас очередной маг потерял контроль над силой и эмоциями. Это плохо. В основном для тех, кто встретится ему на пути.

– Не Лель? – подозрительно уточнила я.

– Юля, если бы это был Лель, за мной бы экстренный телепорт прислали, а не просто спросили, что делать и куда запирать мага.

Опять злые глаза и шипящие интонации в голосе. Ревнивец.

Я пожала плечами, подошла и обняла Феликса за плечи:

– За Леля я, разумеется, тоже переживаю, но за тебя больше. Все же Мастер в неадекватном состоянии – это не какой-то там маг.

Моему зелененькому определенно понравился ответ, так как складка между бровями исчезла и меня одарили нежным поцелуем, заставляющим плавиться от чувственности и отчаянно сожалеть… о том, что Кик сейчас уйдет.

– Ох уж эта твоя работа, – срывающимся шепотом сказала я, утыкаясь носом в шею любимого мужчины.

– Ну что поделаешь, у каждого своя специфика. У тебя тоже будет интересная жизнь. Помнишь, кто твои будущие подопечные?

Я встряхнула головой и даже поморщилась от этой формулировки.

– Подопечные… Как-то даже звучит неправильно.

– Но, по сути, так и будет. Ладно, солнышко, ложись спать. Я буду утром, заодно отвезу тебя.

– Думаешь, дело настолько затянется?

– Не хочу предугадывать. Но даже если нет, раз все равно буду на работе, я предпочту завершить кое-какие из уже начатых дел.

Я ощутила небольшой укол совести за то, что Кик работает сутками, но тотчас постаралась отринуть это чувство. В конце концов, это выбор моего мужчины. С чего я должна с ним спорить?

– Ладно, – встала на цыпочки и невесомо коснулась его губ. – Но я все равно тебя жду.

Ощутила, как сильные руки на талии сжались еще крепче.

– Знаешь, Юлька… оказывается, это очень сладкое ощущение. То, что тебя кто-то ждет дома. К кому-то хочется возвращаться…

– Недаром дом – это именно дом. Там, где ждут и любят.

– Место, где тепло, уютно, пахнет свежим хлебом и любимой женщиной. Я безумно рад, что ты со мной, кудрявая кошка.

Он ушел спустя несколько минут, как всегда быстро собрался, с армейской скоростью надев новый костюм. Я сидела на подоконнике, слушая затихающий в тишине ночного города шум мотора автомобиля.

Настроение было задумчивое и немного сонное.

Почему-то, несмотря на то что вроде как все устаканилось и наладилось, я ощущаю всю зыбкость своего положения. Что мне еще нужно для уверенности? Ведь все есть. Так почему же сейчас так тревожно?

Подземелье Кален-Зара

Поверхность небольшого озера искрилась разноцветными бликами – вода отражала свет волшебных камней, из которых была выложена мозаика на потолке. Эта подземная купальня была любимым местом Гудвина Ла-Дашра, и любой, увидев ее воочию, мигом понимал почему. Идеальные пропорции, совершенство колонн и ниш, которые едва заметно переливались в тусклом освещении… Соперничать с этим всем по красоте могла только прекрасная юная дева, возлежащая на уступе возле воды.

Дева была явно болотная, о чем недвусмысленно свидетельствовали слишком тонкие пальчики и едва заметные чешуйки, которые остались даже в человеческом обличии. Тонкие пластинки переливались на скулах, бедрах и икрах красавицы, а золотистая грива волнистых волос рассыпалась по гладкому камню и спускалась вниз, почти касаясь воды.

Раздался тихий плеск, из озера вынырнула темноволосая девушка и, немного помедлив, вышла на берег. Влажные волосы разметались по груди, лишь немного прикрывая великолепные формы, и, видимо, чтобы не допустить возможной ситуации в стиле «недопоказала – недооценил», ундина откинула их за спину.

– Ну и где он? – капризно поинтересовалась блондинка.

– А я знаю? – с ноткой раздражения отозвалась ее подруга. – Нам дали пластинку-ключ, и подкупленные слуги сообщили, что сюда он ходит часто и, как правило, все же не змеем.

– Мы третий вечер тут маринуемся, – грациозно села светловолосая русалка. – И вообще… а где гарантия, что он левиафаном не приползет?!

– Если и приползет, то примешь позу повыгоднее – может, и обернется, – суховато ответила брюнетка. – Ты помнишь про задание главы? Мы должны произвести на Гудвина самое благоприятное впечатление.

– Как? – с долей скептицизма вопросила блондинка. – Как мне произвести впечатление на гигантское земноводное?! Я же не самка левиафана…

– Нам, главное, к нему приблизиться, а там… все продумано! – самоуверенно заявила ее темноволосая подружка. – На карте стоит слишком многое, мы не должны провалить задание.

Продолжить такую интригующую беседу они не успели.

Именно в этот момент одна из стен грота дрогнула, и в темном проеме показались две мужские фигуры. Но если одна смело вышла на свет, даже когда увидела непрошеных гостий, то вторая замерла, очертания размазались, и спустя миг на освещенную площадку выскользнул Гудвин во всей своей красе. Чешуйчатой.

Светловолосый парень, оставшийся человеком, удивленно оглядел девушек и спросил у Ла-Дашра:

– Ты секс-услуги заказывал?

– Нет, рас-с-сумеетс-с-ся! – с чувством ответил змей, оглядывая русалок злым взором. – Ш-ш-што вы тут забыли, о дочери подводного народа, да прославится в веках ваша…

Тут правитель завис, потому что слова приветствия, автоматически слетевшие с языка, как-то немного не соответствовали окружающей голой действительности.

Шут не растерялся, он закончил фразу согласно этикету, но о-о-чень язвительным тоном.

– Да-да, дочери подводного народа, да прославится в веках добродетель ваша. – Лельер вульгарно громко рассмеялся и, неприлично подмигнув, сказал: – Девушки, кажется, в вашем случае добродетель и правда осталась «в веках»!

– Шут, – обреченно посмотрела на них брюнетка, потом поклонилась Гудвину и проговорила: – Ваше величество, мы… это…

– Ванной ошиблись, – подсказал Лель, все так же глумливо улыбаясь.

– Ну, в общем-то, да, – поджала губы девушка и снова обратилась к Ла-Дашру: – Так мы пойдем?

Гудвин ответить не успел.

Вмешалась блондинка.

– А как же выгодные позы?

– Какие позы? – тут же заинтересовался господин Хинсар и почти молниеносно оказался рядом со светловолосой русалкой, которая испуганно на него смотрела. Впрочем, она тут же потупилась и кокетливо стрельнула глазками, стоило шуту улыбнуться и окинуть, надо признать, потрясающее тело ундины взглядом… который в любой другой ситуации можно было бы назвать раздевающим, но не в этой. Тут снимать уже было нечего.

– Мы пойдем, – продолжала упорствовать темноволосая. Вот и не верь после этого, что брюнетки умнее!

Она почти утащила из грота свою блондинистую подружку, которая постоянно оглядывалась на Леля.

Как только в гроте остались только мужчины, Гудвин сказал:

– С-с-сколько вижу – столько удивляюсь. Почему они так резко глупеют?

– Мое природное очарование, – самодовольно заявил Лельер.

– Да-да, очарование, как ш-ш-ше, – прошипел змей, одним движением скользнул в бассейн, осторожно кончиком хвоста тронул воду и с тихим «Перегрели, бес-с-столочи» сполз в нее.

– Кстати, есть новые подтверждения слухам, которые будут старательно порочить твою репутацию, о мой господин! – язвительно-радостно заявил блондин.

– Излагай свои противные домыс-с-слы. – Впечатляющий набор зубов левиафана обнажился предположительно в улыбке.

– Почему сразу противные?! – демонстративно обиделся придворный дурак. – Вот как что про меня, так обязательно нехорошее!

– Ну, на что работал, то и заработал, – философски заметил правитель, блаженно прикрывая глаза.

– Водное создание, – с улыбкой посмотрел на него Лель. – А по поводу слухов… ну, что я не только фаворит, а еще и любовник.

– Вот извращ-щ-щенцы, – дернул хвостом змей, поднимая фонтан брызг.

– И не говори! – покивал Лельер. – А знаешь, почему это повредит именно твоей репутации?

Змей приоткрыл один глаз, фыркнул и целиком ушел под воду. Вынырнул уже мужчина, который рассмеялся и сказал:

– И не мечтай, что я пойду тебе навстречу и позволю озвучить эту гадость. Сделаю сам! Твоей репутации, мой драгоценный шут, повредить уже нельзя.

– Ты ко мне критичен, – фыркнул Лель.

– Я справедлив, – покачал головой правитель, пряча улыбку. – Как и положено Гудвину.

– Справедлив, – нахмурился Лельер. – Твоя справедливость временами настолько…

– Значит, у нас с тобой разные о ней понятия, – резко оборвал его Ла-Дашр, ложась на воду и закрывая глаза. – И для меня есть то, что выше всего, даже морали. Необходимость.

– О да, – едко ответил ему блондин. – Именно поэтому ты превратил меня в шута?! Меня, последнего белого феникса, одного из восьми демоновых Хранителей этого чертова мира?!

– Потому что ты сходил с ума, – ровно отозвался Гудвин, не двигаясь. – И не просто так: ты становился безумным садистом, а я не мог этого допустить. Потому задал твоему сумасшествию иную траекторию.

– Хватит, – оборвал разговор шут. – Это обсуждается не первый раз и все с теми же результатами.

– Согласен, – со вздохом открыл глаза правитель. – Что у нас с расследованием?

– Есть зацепка, – послушно сменил тему Хинсар. – Завтра Кик начнет раскручивать ту нитку, кстати, можно сыграть на этом и отправить из Кален-Зара русалок. Достали, ей-богу!

– Притом, кажется, всех достали, – рассмеялся Ла-Дашр. – Так что, если получится, буду счастлив!

– Тебе тоже достается? – хмыкнул Лель. – Не только в виде змея?

– Ага, – уныло ответил левиафан. – Экзотика, чтоб их!

– Терпи, – торжественно посоветовал блондин. – Кстати, откуда две эти красавицы появились в твоем личном месте для отдыха? Его найти-то непросто, не говоря уже о том, чтобы проникнуть.

– Ну вот завтра, значит, и тебе будет работа, мой дорогой дознаватель. – Судя по спокойному лицу Гудвина, произошедшее не особо встревожило. – Не так много слуг имеет доступ в этот грот. Распорядись, чтобы твои ребята занялись этой темой.

– Как скажешь, – кивнул Лельер и, чуть поморщившись, потер висок.

– Голова? – участливо спросил правитель сектора Малахит.

– Да, – со вздохом сознался шут. – После недавнего срыва все еще ноет.

– Да разве это был срыв? Дорогой мой Пытка, раньше ты у нас жил в таком режиме, так что расслабься. Подумаешь, развесил на воротах каких-то разбойников и чиновника припугнул. В конце концов, ты даже их не убил. Так, изувечил…

– Дело не в самом факте очередного забега по городу в поисках привидевшейся мне Серебрянки… Дело в том, как теперь это воспримет та же Юлия.

– А что с вашим реципиентом? – внезапно заинтересовался государь.

– Юлия… – задумчиво повторил Лельер, и на бледных губах появилась немного мечтательная улыбка. – Ты забываешь, что пока мы ее не начали… использовать. Только готовим, знакомим и знакомимся. Но теперь она знает о том, кто я. И, конечно, это узнавание случилось в ситуации «хуже не придумаешь».

Гудвин немного помолчал, а после прищурился и, подавшись вперед, вкрадчиво спросил:

– Надо же, знатный раздолбай и балагур, известный тем, что ему плевать на интересы окружающих, сейчас переживает из-за мнения одной маленькой женщины?

– Представь себе. И да, ирония тут неуместна, мой повелитель.

– Надо же…

Не надо было быть политиком или даже психологом, чтобы понять, какие именно шестеренки сейчас крутятся в голове у правителя. У его самого сложного в управлении подданного появилось новое слабое место. Крайне хорошо!

– Может, о делах поговорим? – без особой надежды спросил Лельер. – А то личное… не время, не место, и, не в обиду будь сказано, но ты немного не тот собеседник, твое величество. Хотя бы потому, что, как говорят в одном мире, «все сказанное будет использоваться против вас».

– О делах так о делах, – легко согласился Гудвин. – Я желаю слышать доклад на тему резонаторов вообще и врагов поблизости в частности.

– Враги у нас – в какую сторону ни плюнь, обязательно попадешь, – хмыкнул Лельер. – В общем, по резонаторам все понятно. Они были в фонтанах, чем и объясняется такое хорошее покрытие территорий. Поставщики – русалочьи кланы. Мы уже начали с ними работать и пока склоняемся к мнению, что их использовали вслепую. Итоговый вывод остается прежним: нас и Аквамарин хотели стравить и не допустить дальнейшего сотрудничества на границах и не только. Взаимопроникновение интересов наших стран кому-то очень не нравится.

– Как понимаю, кандидатура на роль главного супостата у тебя тоже имеется?

– Вообще, хочу заметить, что все эти вопросы стоило бы адресовать Феликсу или Айлару, – сварливо ответил Мастер. – Я, если ты помнишь, несколько по иному профилю у нас прохожу.

– Но ты все равно в курсе, так что продолжай, – не внял попытке отмазаться Гудвин. – Морриган Сталь воду мутит, как понимаю?

– Подозреваю, что за спиной Мора стоит более влиятельная и интересная фигура.

– Еще более влиятельная? – Гудвин перебрал пальцами по камням. – Зеркальник?

Левиафан только покачал головой, вспоминая «подвиги» этого памятного господина, который в свое время едва не устроил переворот во всех четырех секторах. Тогда Гудвину стоило больших усилий удержать власть.

Безумного гения так и не поймали. Более того, никто его никогда не видел и не знал, как с ним связаться. Зеркальник приходил сам. Всегда сам и всегда к немногим избранным, что вызывали его интерес.

– Надо заметить, что вся эта канитель очень в его стиле, – пожал плечами Лель. – В первую очередь тем, что мы даже близко не понимаем, что происходит и зачем это надо.

– М-м-м… его поиски ничего не дали?

– Да. Так что ловить его сейчас – как ветра в поле. И мы вынуждены сосредоточиться на более реальных фигурах.

– Например?

– Например, тех, кто находится под самым нашим носом. Алзар Золотой и Морриган Сталь.

– Чем Хозяин Золотого Града и Хранитель Стали из Охры вызвали твое подозрение?

– Благодушием, странным затишьем и докладами шпионов, – кратко ответил Мастер Хин. – Последнее особенно весомо.

– Аргумент, – согласился Гудвин и внезапно ушел под воду. Отфыркиваясь, вынырнул на другом краю озерка, повел длинными ушами и проговорил: – Остальное, думаю, лучше увидеть в документах и услышать сопроводительные комментарии Феликса и Айлара.

– Какая светлая мысль! – восхитился Лельер и даже пару раз хлопнул в ладоши. – Я уже и не чаял, что она посетит вашу голову.

– Не ерничай, – одернул его Ла-Дашр. – Зато ты поговорил о насущном и отвлекся от своей вечной и бессмертной темы для страданий. Результат? Результат.

– Какой это темы? – лениво спросил синеглазый шут.

– Же-е-енщины, – протянул Гудвин. – Как только в схеме появляется переменная по имени «женщина», как искажаются строгие линии и начинается хаос. Мужской мозг лишь наиболее яркое подтверждение этой метафоры.

– Согласен, – вздохнул Хин и, поднявшись одним текучим движением, сказал: – Раз я тебе больше не нужен, позволь откланяться.

Глава 2

На следующий день я проснулась еще до того, как зазвенел будильник. Потянулась, сонно мурлыкнула, ощущая приятное телу чистое постельное белье. Даже хр-р-р-рустит, мр-р-р-р-р. Долго нежиться и кататься по постели не получилось, на талии сомкнулись большие руки, которые прижали к сильному телу, и хрипловатый со сна голос протянул:

– Ку-у-уда?

Ушко тотчас цапнули, и я зажмурилась от удовольствия. Выгнулась в объятиях риалана и, вскинув руку, запустила пальцы в его густые, короткие волосы.

– Как куда? На работу.

– Подождет твоя работа, – решительно заявил Феликс, переворачивая меня на спину и закрывая рот поцелуем. Я довольно хихикнула и обняла кикимора в ответ, с не меньшим жаром отвечая на его прикосновения.

С Киком было безумно хорошо. Одеяло очутилось на полу уже через несколько секунд, простыни сбивались вокруг наших тел, моя сорочка медленно и незаметно сползала, открывая все больше кожи для жадных рук и губ, которые то нежно, почти невесомо касались, то с силой сжимали, пощипывали чувствительные участки. Не знаю, куда бы нас это завело, так как последнее, о чем я сейчас думала, это какие-то там договоренности о том, что до того, как снимутся лалы, сексу не быть. Но высшие силы были на стороне моей чести. Правда, посланника выбрали очень уж своеобразного.

– Кхе-кхе! – с надрывом донеслось до нас. – Господин!

Я скосила глаза и увидела зависшую в воздухе Мерилин, на лице которой не было ни грамма смятения, а лишь любопытство.

– Что?! – рявкнул Кик, отрываясь от моих плеч.

– Вам послание, – развела руками покойная Всадница Смерти. – Из той категории, что требует немедленного доклада, вне зависимости от места вашего нахождения и… рода занятий.

Я насторожила ушки. Интересно. Ночью Ла-Шавоир сбегал на работу и пришел только под утро, а еще до завтрака ему приходят срочные послания.

– Хорошо. – Кик прикрыл меня простыней, встал и сказал: – Мери, жду тебя в моем кабинете через две минуты.

– Да, хозяин. – Всадница склонилась в поклоне и растаяла в воздухе.

– Юльчик. – Мужчина наклонился и коснулся моих губ поцелуем. – Одевайся, встретимся за завтраком.

– А как же твои дела? Разве ты сможешь меня отвезти?

– Это не требует моего срочного вмешательства, иначе вызвали бы по-другому. Просто какая-то чрезвычайная ситуация, о которой я должен быть информирован. Вовсе не обязательно в одних кальсонах нестись в резиденцию.

– Понятно, – медленно кивнула я, наблюдая за тем, как мой мужчина с уже привычной немного виноватой улыбкой сбегает из спальни.

Я впервые задумалась о том, какой же будет наша личная жизнь, если в любой момент рядом может появиться как минимум Мерилин и как максимум – кто угодно. Хоть Мастера или сам Гудвин. И, конечно же, по закону подлости мы с Феликсом в этот момент вовсе не будем вести философский диспут.

М-да… ситуация.

За утренним туалетом я размышляла о своих планах на день. Если учитывать, сколько я отсутствовала, то, скорее всего, свободного времени сегодня будет много. Вопрос, чем его занять в пределах Кален-Зара?

Что у меня вообще есть из важных дел? А у меня, как и у любого психолога, самые важные дела – люди. Тут, правда, сплошные твари болотные, но это не умаляет ни их очарования, ни моего интереса.

Но из всех клиенток меня больше всего беспокоила нага Тарриган, которая сейчас не работала, будучи по моей же рекомендации отправлена в кратковременный отпуск подальше от красавчиков-эльфов. Я не уверена, что уместно идти к ней в гости без предупреждения. В таком случае стоит найти ее подружек и, во-первых, спросить адрес белокурой змейки, а во-вторых, намекнуть, что я буду совершенно случайно проходить мимо ее дома завтра… например, в пять часов вечера. И, разумеется, не устою перед искушением заглянуть на огонек. Он же будет, этот огонек?

Остальные мои встречи будут носить дружеский характер. Я поняла, что соскучилась по Ларишу и Ришке. И паук, и нага за это время стали частью моего нового мира, и теперь их не хватало. А еще…

Я вздохнула.

А еще Лель. Мы не виделись с его концерта. И я за него волновалась.

Правда, встречаться с ним теперь почему-то было не то что боязно, а… волнительно. Очень волнительно. Впрочем, когда это шут вызывал у меня меньшие по силе эмоции?

Я встряхнула головой, отгоняя вредные мысли о персоне моего сумасшедшего блондинистого друга, и критически оглядела себя в зеркале.

Блузка с кружевами, прихваченная у горла брошью с камеей, длинная клетчатая юбка с высокой талией, которая удачно оную подчеркивала, и туфли на небольшом каблучке. Довольно прищурилась и начала заниматься волосами, решив сегодня соорудить что-то более интересное, чем привычную косу. В итоге спустя двадцать минут на голове красовалась элегантная прическа. Я воткнула в густые волосы последнюю шпильку, довольно оглядела себя и, подмигнув отражению, решительно направилась к выходу.

Нас ждут Кик и завтрак! А потом Кален-Зар, резиденция правителя Гудвина.

Когда я спустилась в столовую, все было уже сервировано, а Феликс сидел за чашкой чая и просматривал какую-то бумагу. Рядом с ним лежали еще несколько писем и все еще запечатанный свиток со странным гербом. Присмотревшись, я различила золотой утес на синем фоне и спросила:

– От кого? Если не секрет, конечно.

– А тебе зачем? – с легкой улыбкой осведомился Кик.

– Проверить свои предположения, – честно призналась я и, наткнувшись на выжидающий взгляд, продолжила: – Если я правильно помню, то гербы лордов Аквамарина – это разные символы на синем фоне. Это… от Хозяина Золотой Горы?

– Умница моя! – подмигнул болотник. – Да, это и правда послание от Алзара.

– И что там? – не удержалась от любопытства я.

– Пока не знаю, – вредно сказал Ла-Шавоир и сменил тему: – Приказать подавать завтрак?

Я согласилась и потянулась к ближайшему графину с соком. Наполнила бокал и еще раз бросила на Кика многозначительный взгляд. Увы, зеленый не проникся и не пообещал мне рассказать, что же ему написал страшный эльф. Хотя, возможно, там вовсе не про меня. Нельзя быть слишком высокого мнения о себе, в конце концов, у правителя одной из провинций Аквамарина и Тени Гудвина могут и должны быть дела политического характера.

Но женская интуиция подсказывала, что все не так уж просто… И она же намекала, что я на пороге больших перемен и открытий.

В воздухе пахло грозой. А самые страшные ночные бури случаются после тихих и безветренных вечеров.

Я мысленно хмыкнула и, запустив ложку в овсянку, решила себя не накручивать.

Затишье, тоже мне. Постоянно что-то на голову валится.

Но, увы, доводы разума не умалили внутренней тревоги.

– Феликс… – начала я, наклоняя чайничек над чашкой.

– Да, солнце? – улыбнулся кикимор, с каким-то особенным теплом глядя на меня. Но я держала себя в ежовых рукавицах и уговаривала не растекаться патокой от пары ласковых слов и взглядов.

– Я ощущаю, что ты от меня многое скрываешь, – спокойным и будничным тоном сообщила я, отставляя заварник в сторону.

– Что же?

Кик, который этим утром предпочел кофе, отпил глоток, одобрительно кивнул и с любопытством уставился на меня.

Я снова почувствовала себя глупой женщиной. Особенно бесило то, что Ла-Шавоир, как обычно, занимал позицию мудрой и всезнающей жабы, что снисходительно взирает на молодняк в моем лице.

Обхватила чашку обеими руками и несколько секунд любовалась на янтарные переливы черного чая. Молока добавить или не стоит?

– Если бы у меня были доказательства того, что ты умалчиваешь, я говорила бы иначе. А так я… ощущаю.

– Тебе вредно общаться с Лелем, – чуть поморщился Феликс. – Он у нас тоже мастер что-то себе придумать, а потом страдать. Притом, увы, в большинстве случаев страдают все остальные, а вовсе не он.

– Я думаю, что у нас с шутом Гудвина разные масштабы придумок, – тихо рассмеялась я в ответ, а потом помрачнела, вспомнив, кем является Лель и, стало быть, как может аукнуться его мнительность.

– Тут ты права. В общем, Юль, я думаю, ты просто перенервничала и тебе сейчас все… мерещится.

– А ты не находишь, что у меня есть резоны?! – вспылила я. – Плюс не будем забывать про наши с тобой непонятные отношения и не менее непонятные перспективы. Это все вдвойне мило в свете того, что в резиденции Гудвина сейчас гостит леди Минавель.

– Она уже гостит, скорее, в подвалах Мастера Хина, – спокойно ответил Кик. – Я повторюсь – всему свое время. И не забывай, дорогая, что это моя работа. А я не могу тебе рассказывать многое из того, что с ней связано.

Я с прищуром смотрела на Кика, осознавала, что мы, по сути, поссорились и в итоге я так ничего и не выяснила. А еще меня в очередной раз выставили дурой-женщиной. Манипулятор чертов. Как же с ним тяжело!

Мы играем в эту игру с момента моего появления в этом мире! У меня есть вопросы, а он дает ответ… но это ничего не проясняет!

Как там? «Стою на асфальте я в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я…» В общем, все поняли.

Так вот, я, по ощущениям, стою на лыжне, а один пронырливый тип убеждает меня в том, что вокруг лето и вообще пора пересаживаться на велики.

И так как тип авторитетный, не верить ему вроде как нет оснований. Но и себя дурой считать не хочется.

– Как скажешь, Кик, – мило улыбнулась я и все же потянулась к молочнику.

– Обиделась, – констатировал болотник.

– Разве у меня есть повод?

Так как повода и правда не было, я постаралась сказать это как можно более беззаботно и легко.

А белая струя молока лилась в чай. Янтарь мутнел, растворяясь в белесой жидкости с коричневым оттенком.

Феликс изучающе посмотрел на меня и потянулся к корреспонденции, отдав свое внимание ей.

Почему-то стало неприятно.

И почему-то сладкий чай вдруг начал горчить.

Невкусно…

Если честно, я ощущала себя странно.

С одной стороны, объективно – я себя накручиваю, а вот субъективно… не покидало ощущение, что мне не говорят и части правды. Касающейся меня правды, что важно.

И сейчас… он же видел, что мне нехорошо, но полез в свои бумаги, а не обнял, не прижал к себе, не сказал, что нет повода для беспокойства… Эх.

– Забавно… – протянул Кик, обрывая мои мысли.

– Что именно?

– Алзар Золотой прислал тебе приглашение, Юленька, – задумчиво протянул Феликс, хмуро глядя на послание. Он отложил в сторону бумагу, вытряхнул из конверта небольшой прямоугольник и, несколько секунд покрутив его в пальцах, протянул мне.

– А почему он прислал мое приглашение тебе?

– Я твой риалан.

Приняла из его рук плотную синюю бумагу с трехцветным тиснением. Золото переходило в латунные переливы, а после наполнялось оттенками меди, которая в свою очередь тускнела и выцветала.

Красиво. На бумаге каллиграфическими буквами значилось, что Юлия Аристова Ла-Шавоир приглашена на Бал Хранителей Стихий.

– То самое грандиознейшее событие пятилетки? – полюбопытствовала я, рассеянно проводя подушечкой пальца по граням приглашения. Углы были неожиданно острые и чувствительно кольнули кожу.

– Верно.

– А почему на него зовут меня? Да еще и Хозяин Золотой Горы.

– А вот это мне сегодня и предстоит выяснить.

– Знаешь, Кик… я считаю, что поговорить с ним нужно мне, – мило улыбнулась в ответ.

Он несколько секунд смотрел мне в глаза, а после пожал плечами и неожиданно согласился:

– Раз ты хочешь, то разумеется, тем более вы уже знакомы.

Пока я приходила в себя от удивления, Кик встал, одернул жилет и сообщил:

– Нам скоро надо выезжать, Юль. Жду тебя в холле через десять минут.

И вышел. Вот так вот взял, порвал все шаблоны и ожидания и вышел как ни в чем не бывало.

А я притянула ближе чашку с чаем и отпила еще глоток, задумчиво глядя на лежащее на столе приглашение.

Есть у меня ощущение, что начинается большая игра. Мне в данный момент в ней отведена роль пешки, но это не умаляет интереса от участия в партии. Главное, не выбыть слишком рано, а там… у такой фигуры, как пешка, есть одна замечательная и уникальная черта. Только она в финале может стать королевой.

Это хорошо.

Наконец почувствовав, что чай сладкий, я облизнулась и засмеялась.

И это тоже хорошо.

Я шла по коридору легкой походкой и ощущала, как с души упала половина обосновавшегося там груза проблем. Когда появилась в холле и увидела Кика, то широко улыбнулась и, ускорив шаг, почти подбежала к любимому. Встала на цыпочки, коснулась губ поцелуем и с наслаждением запустила пальцы одной руки в волосы на его затылке.

Да, риалан у меня больно… хитроумный. Назовем это так. Но у всех свои недостатки, верно? Ему вот тоже не повезло, вместо сдержанной и флегматичной девушки досталась порывистая и любопытная кошка, которая регулярно лезет не в свое дело.

– Что с тобой? – шепнул Кик, когда оторвался от моих губ. Чуть отстранил, нежно улыбнулся, потянул за кудрявый локон и, взяв мое лицо в ладони, поцеловал еще раз, но на этот раз едва ощутимо и трепетно.

Глупое сердце от этого взлетело под горло, а после стремительно обвалилось в живот.

– Все хорошо, – прошептала в ответ, касаясь губами его губ. – Просто… просто ты для меня все.

– А ты для меня. – Феликс крепко обнял меня за плечи и притянул к себе, сжимая почти до боли. – Якорь, опора, путевой светлячок. Верь мне, Юлька. Хорошо?

– Хорошо, – одними губами прошептала я, глядя в его такие близкие сейчас глаза и безнадежно теряясь в серо-голубом цвете.

Он еще раз крепко меня обнял и, проведя ладонью по волосам, с сожалением сказал:

– Надо ехать. Хотя моя бы воля – из дома целый день не вылезал бы.

– Из дома? – лукаво прищурилась я и, прикусив нижнюю губу, иронично посмотрела на жабниха.

– Ладно, из постели, – «сдался» Кик. – А то сама не понимаешь. И не кусай так губки.

Он наклонился и поцеловал меня еще раз, теперь крепко, уже сам прикусывая их.

После чмокнул в лоб, нацепил на нос очки, захватил цилиндр и трость и направился к выходу. Я достала из ридикюля свои очки и поспешила за ним. Феликс придержал мне дверь, подал руку, помогая спуститься по ступенькам, и спросил:

– Какие планы на сегодня?

– Сегодня я вникаю в прежние дела, плюс надо о многом поразмыслить. – Я не делала секрета из задуманного. – А у тебя?

– А у меня сегодня все очень суматошно. Возможно, придется днем уехать из резиденции, потому обедать моей леди придется без жениха.

– Жаль, – даже немного огорчилась я.

– Ничего, тебя развлекут и без моей помощи, – хмыкнул Кик. Мы как раз дошли до машины, и он галантно распахнул передо мной дверцу.

Я сначала не отказала себе в удовольствии осмотреть это чудо благородного бронзового цвета, сверкающее в лучах ядовитого солнца болотного мира, а после уже села. Бежевый салон привычно пах кожей и хвоей.

Когда риалан устроился на соседнем сиденье, я продолжила беседу:

– Не сомневаюсь, что скучать мне не дадут. Но тебя не будет, и это меня огорчает.

Он повернулся ко мне, неожиданно серьезно глядя в глаза, а после тихо произнес.

– А я рад, Юля. Считай меня эгоистом, но я рад.

– Считаю, – с удовольствием согласилась я с его самокритикой. – Против реальности грешить не нужно.

– Ну вот, – мягко рассмеялся самый замечательный мужчина в мире. – Даже никаких убеждений в моей непогрешимости.

– Ты не идеален. Потому и люблю. Совершенство скучно, мой милый.

Он лишь медленно, лениво усмехнулся и одними губами шепнул:

– Знаю.

Дорога до Кален-Зара была недолгой. Я сняла очки и с любопытством смотрела на Изумрудный город, на который не могла налюбоваться даже спустя столько времени. Дома из темно-зеленого камня, мостовая, выложенная из желтых кирпичей… один взгляд на все это воскрешал во мне детский трепет и ожидание чуда. Сказка. Я в сказке. И в ней было все. Великолепные дворцы, прекрасные создания и очень притягательные чудовища.

Меня высадили у главного корпуса резиденции Гудвина, и, поцеловав на прощание, Кик уехал.

Проводив машину взглядом, я поправила шляпку и поймала себя на мысли, что за все время, проведенное в болотном мире, только раз видела Гудвина. А по сути, в Кален-Заре он должен бывать часто. Хотя, как мы помним, ипостась змея – это то, что даруется Гудвину при восхождении на престол. А кем он был раньше – неизвестно. Быть может, ходит господин Малахита среди своих подданных каким-нибудь мелким чиновником и все видит, все знает, все замечает. Но в такой форме правления есть и свои изъяны.

Цок-цок-цок – каблучки туфель отбивали свой звонкий ритм, встречаясь с мраморными плитами пола. Я шла, с любопытством глазея по сторонам, и вспоминала, как впервые появилась тут. Как всего боялась, шугалась каждого чуждо выглядящего существа и очень психовала внутренне.

Теперь все изменилось. Для полного счастья мне не хватает всего двух вещей. Прояснения ситуации с Феликсом и мамы. В общем, Юля хочет замуж.

Я хихикнула и несколько шагов прошла почти вприпрыжку. Интересно, а какие у нас детки будут? О-о-о-о! Так, Юлия Аристова, приземляйтесь обратно на грешную болотную землю из розовых облаков! Замуж и детки уже в мыслях. Хватит!

Еще метров пять, и в голове невольно возникла мысль, что, скорее всего, детки будут зелеными, ибо доминирующие гены и прочая. Готова ли я к зеленым детям?

Ы-ы-ы-ы! Так, думаем о работе и сложностях!

Очень вовремя сложности решили вспомнить про меня – из-за угла вышел невысокий худощавый мужчина и почти что снес меня с ног.

– Оу, простите… леди Юлия.

Я встретилась взглядом с янтарными глазами Алзара Золотого. Он довольно прищурился и расплылся в радушной улыбке, обнажая острые эльфийские зубы. Мне невольно захотелось перекрестить сначала себя, потом его, а в завершение окропить святой водой и треснуть кадилом по лбу. Какой же ты страшный, прекрасный эльф…

– Доброе утро, – любезно улыбнулась я в ответ, сдержав порыв предъявить распятие этой нечистой силе.

– Теперь и правда доброе, – джентельменски заверил меня Алзар. – Пока я не встретил вас – даже солнце тускло светило.

Я покосилась в окно, где, несмотря на ранний час, уже начинало припекать. Но такие мелочи остроухого, разумеется, не смутили. Он галантно подхватил меня под локоток и осведомился:

– Вы к себе? Буквально вчера я интересовался у вашего риалана, когда можно будет увидеться с его подопечной, но ничего внятного он, к сожалению, не сказал.

– Я сегодня, так сказать, с неофициальным визитом.

– Какая прелесть, – снова заулыбался Золотой Хозяин. – Какая радость, что дела привели меня именно в эту часть дворца.

– Это приятно, что вы настолько рады меня видеть, – уже не скрывая некоторой иронии, отозвалась я.

– Я всегда рад вам, – клятвенно заверил Алзар. – Юля, вам передали приглашение на бал?

– Да, спасибо.

– Право, не за что благодарить, леди. Но я хотел бы побеседовать с вами в более спокойной обстановке. Это можно устроить? Насколько я понимаю, ваш кабинет сейчас свободен.

У меня от такой смелости и целеустремленности бровки невольно переехали жить на лоб. Ни-и-и-ичего себе.

Наглец.

Вдруг в тишине коридора раздались редкие аплодисменты и чем-то знакомый голос произнес:

– Смотрю, вы не внемлете моим предупреждениям, Алзар. А зря, между прочим.

Я порывисто обернулась и подавилась вдохом. В паре метров от нас стоял Мастер Пытка. Белоснежный костюм, пепельные волосы и хищное птичье лицо.

Мастер Хин. Пытка сектора Малахит. Лель.

– Рад приветствовать Мастера. – Эльф склонил голову в приветствии.

– И вам доброе утро, Хозяин Золотой Горы, – не поленился привести весь титул собеседника Хин.

Кстати, о каких предупреждениях он говорил?..

– Теперь оно и правда доброе, – уголки губ остроухого дрогнули в улыбке, а янтарные глаза чуть прищурились. – Хороший собеседник с утра – залог отличного настроения на весь оставшийся день. Мне повезло – встретил леди Юлию.

Не успела я опомниться, как эльф завладел моей рукой и, поднеся к губам, коснулся поцелуем костяшек пальцев.

– Спасибо за комплимент, – не дрогнула я и, дождавшись, пока лобзание закончится, решительно отобрала руку и отступила к Мастеру. – Касаемо вашей просьбы, лорд Алзар, увы, сейчас я занята.

Надо признать, что, если бы не появление Леля, я вприпрыжку отправилась бы на частную беседу с Золотым, но сейчас иные приоритеты.

– Правда?

Во взгляде аквамаринца четко читалось – он прекрасно понимает, что дела у меня нарисовались вот буквально только что.

Ну извините, не у всех вы во главе угла, уважаемый.

– Правда, – благодушно подтвердила я и, решительно взяв страшного и ужасного Мастера Пытку под локоток, проговорила: – И эти дела даже сами меня нашли. Я обещала беседу Мастеру, так что теперь мы вынуждены вас покинуть.

И мы покинули. Развернулись и дружно, даже почти в ногу, направились в сторону моего кабинета. Когда отошли от эльфа на достаточное расстояние, послышался тихий смешок и ироничное:

– Леди Юлия обещала мне беседу?

– Все верно.

Я шла и прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Судя по слухам, в одном только присутствии Мастера Пытки положено было ощущать душевный холод, окоченение конечностей, обострение заикания, а в особых случаях и легкое расстройства стула.

Ничего этого не было.

Если не смотреть – Лель и Лель. И ощущения те же – спокойствие и уверенность в спутнике. Конечно, не так, как рядом с Киком, но все же.

Хотя я и раньше его не боялась. Когда мы труп дриады вместе тащили, никакого негатива не ощущалось.

А вот когда я стояла на его пути к воображаемой Серебрянке…

Кожа покрылась мурашками даже от тени воспоминаний.

Мои мысли прервал приятный баритон:

– Странно, кажется, я стал страдать провалами в памяти. Когда это обещали?

– Мысленно, дорогой мой, мысленно, – протянула я и чуть сильнее сжала пальцы на его локте. – Нам есть о чем побеседовать, не находишь?

– М-да… – в голосе Пытки явно слышались совершенно лелевские интонации. – Как понимаю, если я сейчас заявлю, что меня в подвалах недомученный пленник ждет не дождется и вообще работа-работа, ты меня не отпустишь?

– Конечно, отпущу. Но потом ты сам придешь, и, быть может, уже я буду вредничать и не желать с тобой общаться.

– Умеешь ты подбирать аргументы, – вынужден был согласиться с наглым шантажом Пытка.

Глава 3

Когда бравада и оживление, вызванные встречей с Алзаром и внезапным появлением Леля, прошли, я даже несколько запаниковала. Хотя бы потому, что, так смело настояв на беседе, я не знала, о чем мне с ним говорить. Вернее, я понимала, что объясняться наш шут с тысячью масок вовсе не обязан. И вот что теперь? С чего начать? И что я вообще хочу от него услышать? У-у-у… Юлька, Юлька и чертово женское «сначала делаем, а потом думаем».

Внутренняя паника достигла предела, когда по пути в мой кабинет выяснилось, что один из коридоров почему-то закрыт.

– И что теперь?.. – несколько потерянно вопросила я пустоту, тронув пальцем атласную ленту.

– Обойдем, – пожал плечами Мастер. – Можно через балкон.

Мне широким жестом было указано на красно-белый кошмар, именуемый Балконом Мастера. Даже не заходя туда, я впечатлилась дальше некуда. От этого места веяло чем-то очень нехорошим.

Алебастр в разводах крови…

– Туда?..

– А что? – Лель отступил за мою спину и, взяв за плечи, склонился к уху. – Ты тоже подвержена предрассудкам и веришь в глупые сказочки?

– Какие это?

– О-о-о-о… – знакомый смех с легкими нотками безумия. – Так тебя еще не познакомили с местным фольклором. Можно я?

– А если нельзя? – не удержалась от вопроса.

– То все равно можно, – не разочаровал персональный ужастик. – Итак, в стародавние времена, когда мир был свободен от моего присутствия, это место было белым. Но потом пришел я. Догадываешься, что это значит?

– Лель, может, не на… – начала было я.

– Не совсем Лель, а точнее – совсем не Лель, пушистая моя, – фыркнул он мне в волосы. – Хм-м, а ведь и правда – белая и пушистая. Прелесть.

– Ладно, давай дальше свой фольклор, – мигом смирилась с перспективой страшных баек я.

– Какая ты предсказуемая. – Блондин немного отстранился и, сжав пальцы на моем предплечье, повлек за собой к выходу на балкон.

– Какой ты… неэтичный, – нашлась я с термином. – Ладно, рассказывай уже… совсем не Лель.

Эх… Какие бы маски ни носил мой странный друг, в итоге это все равно именно он и никто другой. И с большей частью его граней я уже знакома. Так что… мне ли бояться Мастера? Покосилась на резкие черты лица, острый нос и пристальный синий взгляд. Знакомые глаза на некрасивом, непривычном лице.

– Не нравлюсь? – скривились тонкие губы.

– Непривычен, – тихо ответила я.

– Это просто решить. – Щелчок пальцами, и облик Мастера поплыл, чтобы спустя несколько секунд выпустить на волю совсем другой образ.

Золотистые волосы, чувственные губы, изящные черты и лукавые глаза. Разве что белоснежный костюм остался прежним, но и он не смотрелся на шуте настолько чопорно и строго, как на Пытке.

– Зря… – покачала головой я.

– Еще успеешь насмотреться.

Мы вышли на балкон. Я поежилась, ощущая, как кожа покрылась мурашками. Все же на удивление неприятное место.

– Итак, вернусь к истории… Был сей балкончик бел и прекрасен и служил для встреч влюбленных пар, пока однажды…

– Лель, это же резиденция Гудвина, – перебила я своего болотного сказочника. – Более того – один из центральных корпусов. Не логичнее ли как-то любви предаваться в более укромных местах? Тут их полно на территории, те же беседки, например.

– У-у-ух! – восхищенно протянул Лельер. – Я прямо ощущаю всестороннюю осведомленность в этом вопросе!

– Не ерничай. Я просто подвергла критике твое плавное повествование.

– Все претензии к местным кумушкам. Итак, продолжаем. Все белое, прекрасное, солнечное, созданное для любви. И появляюсь я. Для начала вот просто с ходу в порыве гнева разбираю этих влюбленных по кровавым запчастям прямо на балконе. Стены так впечатлились моей злобностью и маньячностью, что впитали в себя кровь несчастных, и вот потому они такие до сих пор. Дальше – хуже.

– Есть куда хуже?

– А как же. Юль, в случае со мной хуже может быть всегда. Я просто эпичен в плане пробивания дна, чтобы показать, что это не предел. В общем, дальше я стал сюда таскать преступников, дабы поработать на свежем воздухе.

– И что, все это правда? – фыркнула я, с иронией глядя в синие глаза.

– Ну, как-то раз и правда не дотащил одного типа, – сознался Мастер, который, судя по лицу, ни капли не раскаивался. – Но нам его срочно «колоть» нужно было. Он Гудвина отравил, и надо было выяснить чем.

– С этим ясно. А парочка влюбленных по запчастям?

– Ну… я их выгнал отсюда, а то совсем совесть потеряли – миловаться в пристанище Мастера Пытки. Смена облицовки произошла после того, как я разнес балкон в приступе пьяного гнева, и пришлось его отделывать заново. Выбрал такие цвета.

– Ну вот, все в итоге банально, – улыбнулась я.

– Было бы интереснее, окажись байки правдой?

– Я не сомневаюсь, что у тебя есть гораздо более страшные и совершенно правдивые истории, – серьезно ответила я. – Но сейчас имела в виду, что, как правило, все, овеянное слухами и легендами, на деле оказывается гораздо проще.

– Не всегда, Юль, не всегда. – Шут подхватил меня под локоть и двинулся даже. – Задержались мы что-то… пойдем.

Несмотря на то что странных и жутких вещей в этом месте не происходило – если, конечно, верить Лелю, – но мурашки никуда пропадать не собирались.

– Бр-р-р, – не сдержалась и поежилась я.

– Неуютно? – понимающе хмыкнул мой спутник. – Да, в этом точно виноват я. Остаточные эманации энергии… Когда я только-только стал Хранителем, у меня не было реципиента, зато была съехавшая крыша, вседозволенность и внутренняя боль. Временами все это выплескивалось.

– Получается, в ауре этого места все же есть твоя вина.

– Есть. Но не та, что мне приписывают, – его лицо закаменело, и шут предложил: – Давай все же продолжим в кабинете. У тебя наверняка много вопросов.

– Ты сам начал, – напомнила я, приподнимая подол, чтобы переступить через порог и вновь оказаться в коридорах дворца. За коротким обменом реплик мы миновали балкон.

– Наверное, это нервное, – спустя минуту молчания ответил Лельер.

Так как мы как раз подошли к моему кабинету, я придержала ответ и, откопав в ридикюле ключ, отомкнула замок. Распахнув двери, я любезно пригласила его:

– Прошу!

– Благодарствую, – получила ответ в том же вежливо-чопорном тоне.

За время моего отсутствия на рабочем месте ничего не изменилось. Разве что шторы были задернуты, и сейчас в помещении царил сумрак. Я прошла вперед, по дороге кинув сумочку на стол, и распахнула тяжелые портьеры. Кольца с тихим скрипом скользнули по перекладине, нарушая вдруг ставшую вязкой и густой тишину. Щелкнул замок, окончательно отрезая нас от остального дворца, и я вдруг очень остро осознала, что мы… наедине.

Я развернулась и изучающе посмотрела на уже занявшего кресло для пациентов Леля. Мужчина щурился от яркого солнца за окном и периодически кидал на меня косые взгляды.

– Ты говорил, что это нервное. Почему? – напомнила я недавнюю оговорку шута.

– Потому что я не знаю, как теперь себя с тобой вести, – почти сразу ответил Лель. – Видишь ли, в последние годы почти никто не знал меня в двух образах. Людям всегда доставалось что-то одно.

Я несколько секунд стояла, барабаня пальцами по спинке своего кресла, а после все же обошла стол и села в соседнее с Лелем. Незачем ставить дополнительные преграды.

– Дело не в Мастере. Дело в том, каким я его… тебя увидела тогда.

– Испугал.

Это было утверждение.

Короткое. Правильное.

– Испугал… Впечатлил дальше некуда.

– Ты хорошо держалась, – вдруг хмыкнул он, пристально глядя на меня невозможно синими, пронзительными глазами. – Практически все мои знакомые леди в такой ситуации свалились бы в обморок.

– Тогда повезло, что у твоего реципиента крепкие нервишки, – чуть суховато отозвалась я, сжав пальцы на подлокотнике.

– Несказанно, – серьезно согласился со мной… Мастер… да, пожалуй, уже Мастер.

И снова молчание. Он смотрел на меня, я на него, периодически блуждая взглядом по комнате. В голове столько вопросов… и одновременно пусто. Мне хочется все-все-все о нем узнать, но я сомневаюсь в том, что можно и, главное, что допустимо спросить.

Виски заныли, и я с тихим вздохом коснулась их подушечками пальцев.

– Я тебя слушаю. – Лельер первым сделал этот шаг.

– М-м-м… – неопределенно протянула я, стараясь собраться с мыслями. – Как тебя зовут на самом деле?

– Так и зовут. – Он открыто усмехнулся и взъерошил светлые волосы. – Лельер Хинсар – последний белый феникс к твоим услугам, Юленька.

– Значит… Два облика, два имени. Лель и Хин.

– Так точно.

– И какой облик настоящий?

– Смотря что считать настоящим, – уклончиво ответил Лель, но, поймав мой осуждающий увиливание взгляд, все же уточнил: – Тебя интересует то, как я выгляжу сейчас и что тут иллюзия?

– Да.

Он щелкнул пальцами, черты лица снова размазались, открывая чуждые моему взору, острые черты Хина. Он чуть улыбнулся и сказал:

– Вот – настоящий.

– Понятно…

Наверное, стоило быть более красноречивой, но сейчас… эх, я только нервно сцепила пальцы и, опустив глаза к полу, замолчала.

– Разочарована? – спустя какое-то время спросил он.

– Нет, скорее, добавилось вопросов. Тебе ведь… сколько? Прости, забыла.

– Я очень молод для белого феникса. Мне двадцать семь… вроде рассказывал.

– Точную цифру не помнила, но что молод – в голове отложилось, – кивнула я и, подняв взгляд на собеседника, с некоторой заминкой продолжила: – Лель… Хин… в общем, выглядишь ты намного старше.

– Да, – хмыкнул белый феникс, заканчивая мою фразу. – А тут, Юленька, я процитирую тебе занятную фразу: «Это не мы такие, это жизнь такая». Облик шута Леля – то, что я получил от рождения. Красивый и чрезвычайно обаятельный раздолбай. Но, увы, некоторые душевные потрясения оставляют след и на нашей физической оболочке. И ты не поверишь, но выгляжу я так лет с двадцати… Я – феникс. И если с нами вдруг нежданно-негаданно случилась смерть, то, воскресая, мы не возвращаемся к прежнему облику, а лепим новый… под состояние души. Так что вот такая у меня неказистая душонка.

– Зря ты так о себе.

– Почему это, госпожа психейлог? – Ирония плескалась в синих глазах. – Или вы тоже считаете верным заблуждение, что страдания облагораживают душу? Так вот – вовсе нет, моя наивная прелесть. Страдания вытаскивают все самое низменное и трусливое. Мы готовы на все ради кратковременного облегчения.

– Лель…

Даже мне было отчасти смешно слушать свой беспомощный лепет. Я не знала, что ему сейчас можно сказать… просто НЕ ЗНАЛА.

– Лель, – эхом повторил Мастер и неосознанно провел пальцами по своей скуле. – Сколько лиц, сколько масок… Ладно, о чем ты хотела поговорить, любопытная кошка?

– Я?!

Да, я удивилась и даже опешила.

– Ну ладно, я, – вздохнул мой собеседник и нервно переплел длинные, чуткие пальцы. – Наверное, основное, что я хотел до тебя донести, – ничего не изменилось. Все то время, что мы общались, я не прятал свою натуру. Наоборот, был наиболее открыт и честен, потому как выбрал тебя реципиентом.

– Лицо, – напомнила я.

– Для тебя настолько важна внешняя мишура? – насмешливо прищурился Мастер.

– Облик шута ты считаешь мишурой? – вернула ему подачу я. – Ведь получается, именно он и есть… наносное. Кстати, а зачем ты это делаешь?

– По бессмертной причине, – спокойно пояснил Лельер и, усмехнувшись, продолжил: – Мне так проще жить. Видишь ли, Юленька, такая стремная рожа, которой обладает Мастер Хин, не способствует образованию дружеских связей, да и вообще веселому времяпрепровождению. А я временами люблю отдохнуть. Лель – «официальный костюм» для должности шута его величества Гудвина. Вместо разноцветных вещей и колпака с бубенцами.

– Ты недооцениваешь себя.

Я по-прежнему не желала соглашаться.

– Как скажешь.

Лельер не захотел развивать тему, посчитав, что проще со мной согласиться.

Повисла пауза. Осязаемая, густая, словно медленно застывающее желе, которое пока еще вязкое, но скоро застынет окончательно.

Я неосознанно облизнула губы и ощутила привкус полыни на языке. Горькая тишина… горькая.

В висках неожиданно сильно отдался перестук тонких, но сильных пальцев по подлокотнику. Он сидел почти неестественно прямо, глядел перед собой и отбивал на деревяшке незнакомую, рваную мелодию.

А я на миг залюбовалась. Резкий, хищный, порывистый, опасный… Мастер Хин. Не шальной мальчишка Лель, а зрелый мужчина. Хотя в его случае это две крайности одной сущности. Когда ты найдешь свое равновесие, друг мой?

– Итак… итак… – в низком, приятном голосе Хина слышалась задумчивость.

– Что? – полушепотом спросила я.

– А не знаю, – неожиданно легко признался он. – Я, если честно, не знаю даже, как себя с тобой вести. Видишь ли, Юлька, у меня есть четкая линия поведения, которой я обычно придерживаюсь в облике Хина. Это существенно упрощает жизнь. Но с тобой… с тобой все иначе.

– У меня вопрос… – Я подалась вперед, внимательно вглядываясь в птичьи черты Мастера. – Этот облик настоящий с физической точки зрения… А в каком виде застряла твоя душа, Лельер Хинсар? Неспроста ведь ты оставил Хина для, так сказать, «взрослой и серьезной жизни», а в основном проводишь время под маской шута?

– Так проще, – пожал плечами он с насмешливой улыбкой, которая странно смотрелась на привыкших к надменным гримасам губам Мастера.

– А мне кажется, что так не проще… тебе просто так хочется, Лель.

– А в чем разница, Юля? – Он едва слышно фыркнул, снова щелкнул пальцами, и передо мной опять сидел шут Лель. Он потянулся, сдул упавшие на глаза бледно-золотистые волосы и, прищурившись, посмотрел на меня.

– Вот еще одно доказательство. – Я ткнула пальцем в приятеля, имея в виду его метаморфозу. – Ты сам себя не принял. Вот и все.

Лель несколько секунд недоверчиво смотрел на меня, а после запрокинул голову, весело расхохотавшись.

– Же-е-енщины, – протянул он, когда наконец успокоился. – Тебе надо обязательно закопаться во что-то, найти там проблему, пожалеть меня болезного и так далее?

– Эм-м-м… – глупо протянула я. – Ты сейчас меня этим заявлением в тупик поставил.

– Юля, все гораздо проще. Я пытаюсь до тебя донести, что это моя жизнь… и поверь, ничего не поменялось. В наших отношениях так точно. Меня беспокоило то, что, столкнувшись с Мастером, ты испугаешься, но, как вижу, этого не произошло. Все.

– Испугалась, – не согласилась с выводами шута. – И даже не того, что было, а того, что еще может случиться.

– А ты не лезь, куда не надо, и все будет у тебя хорошо, – дружелюбно посоветовали мне.

– То есть тогда стоило позволить тебе порезать на ленточки ни в чем не повинную девчонку?! – возмутилась я.

– Ну… – Лельер развел руками. – Я сказал, что все будет «у тебя» хорошо… а другие – издержки производства под названием жизнь.

– Офонареть какие у тебя издержки!

– Ну что поделать…

– В общем, так. – Я резко встала, одернула юбку и прошествовала на свое рабочее место. – Я все поняла.

– Это прозвучало как «можешь быть свободен», – фыркнул он в ответ и, тоже встав, подошел к столу. Лениво поворошил аккуратно сложенные листы, выудил один и вчитался.

Я только закатила глаза и, протянув руку, выхватила листок. Шлепнула его обратно и накрыла сверху первой попавшейся книжкой.

– Ну Лель!

– Что – Лель? – светлая бровь поползла вверх.

– Мы не закончили, – честно предупредила его я. – Что бы ты мне ни говорил, но с твоим альтер-эго нам все равно придется знакомиться.

– Оу… – Он дернул уголком рта и, опершись ладонью о середину стола, подался вперед, почти нависая надо мной. – А с чего ты это взяла? Вернее, почему решила, что тебя ему представят?

– А куда вы оба денетесь? – спокойно спросила я в ответ. – Ты – чертовски любопытный тип, мой дорогой друг. Тебе самому будет интересно, не так ли?

Поединок взглядов длился всего мгновение, но мне оно показалось вечностью. Синие глаза так близко, что потеряться можно. Все же у шута по-змеиному гипнотический взгляд…

Финалом этой схватки была его кривая усмешка, в которой я увидела предвкушение чего-то несомненно интересного. После он резко выпрямился, пригладил волосы и заявил:

– Мне пора.

Я наклонила голову, с прищуром разглядывая шута Гудвина. Пора ему… А на мою предыдущую реплику отвечать не собирается, значит?

Ладно, как хочет.

Я только кивнула и махнула рукой, прощаясь. Мне послали воздушный поцелуй и двинулись к двери.

Там, когда створки уже были распахнуты, он обернулся. На меня уже серьезно, без тени улыбки смотрел Мастер Хин.

– Ты права. Это будет интересно.

Двери хлопнули, отрезая меня от самого странного существа за всю мою жизнь.

А я вздохнула и, закатив глаза, поинтересовалась:

– Маэжи, вот за что мне все это?

Местная болотная богиня, разумеется, не ответила, отчего стало еще горше.

А вообще – очень логичный вопрос! Мало мне было Феликса с его замашками на голову?! Только примирилась с тараканами Ла-Шавоира и перестала шарахаться от местных обитателей, как здравствуйте. Такое и в кошмарном сне не привидится.

Кстати, про это…

Я решительно вытащила из первого ящика стола пустую тетрадку и открыла ее.

Итак… Юлька, у нас есть проблема.

Лельер Хинсар называется. И глупо преуменьшать значение этой проблемы.

Ибо раньше ты думала, что дружишь просто с королевским идиотом со съехавшей крышей. Это, конечно, тоже было муторно и сложно, но, оказывается, не предел возможного.

Эх… как там в одной песне?

«Важно помнить лишь одно – здесь у всех двойное дно» [1].

Глава 4

Итак, вопрос первый…

Я тронула пальцем кончик перьевой ручки, обмакнула его в чернильницу и аккуратно вывела:

«Лель и Хин – это отдельные личности или все же играемые роли?»

А ведь вопрос и правда интересный. Раздвоение или нет? Разумеется, одна личность не усыпляет вторую, а они вполне гармонично сосуществуют, но вот… манера поведения очень разная, что наталкивает на мысли.

А еще… их точно две, эти личности? После пережитой Лелем травмы вполне могли образоваться дополнительные. По сути, Хин – именно такая субличность, притом до сих пор шутом полноценно не принятая. Об этом ярко свидетельствует то, что он живет в прежнем виде и ему не нравится новое тело. Очевидно не нравится. Он его от себя отграничивает, как маску для работы.

Интересно, а по канонам красоты Мастер Хин для фениксов очень… страшненький?

Как он о Хине говорил? «Неказистая душонка» и «стремная рожа»… крайне неласково.

И ведь если вспомнить о том, кто такая Серебрянка, все просто идеально вписывается.

Попав в руки к безумной садистке, он себя просто изуродовал. Сам.

Это распространенное явление среди жертв – сделать все, чтобы не привлекать к себе внимания.

Хотя сам Лель говорит, что изменения во внешности связаны с морально-психологическим состоянием и что это свойственно всем фениксам…

У кого бы спросить?

Эх-х-х…

И в продолжение темы множественных «я». Ведь правда – а только ли Пытка появился тогда?

Тот безумный маньяк, что загонял девчонку на концерте, мало напоминал сдержанного и собранного Мастера Хина. Интересно, он помнит, что творил в моменты помутнения рассудка?

– Как же все сложно! – Я отложила ручку и, размяв пальцы, экспрессивно поделилась с тетрадкой: – Только по одному Лелю можно написать и дипломную и кандидатскую, а еще, возможно, и на докторскую хватит! Такой цветник психических расстройств – просто залюбуешься!

Я приуныла. Увы, проблема в том, что я недоучившийся психолог, а вовсе не психиатр.

И меня весь этот простор для деятельности скорее пугал, чем вызывал воодушевление.

Я еще немного посидела, бездумно глядя на разлинованный лист с текстом и рисуя на полях узорчики, а после захлопнула тетрадку.

Ладно, будет как будет. Тем более зная Леля – ему самому захочется поиграть. Помня, как обычно ведет себя шут, и зная, что самое драгоценное для него – это реакция окружающих… не сомневаюсь в том, что он еще себя проявит.

Чертов эмоциональный вампир. У самого дефицит чувств, так хоть на других посмотреть?

М-да, какие у меня чрезвычайно интересные друзья в этом мире.

Феликс – любитель поиграть на чужих нервах, поставив человека в непривычное ему положение. А после с интересом наблюдать за ним.

Лельер – больной на всю голову. Кстати, литературку про фениксов неплохо бы где-то взять.

Мастер Смерть… а он у нас по-прежнему красноглазая серая лошадка, о которой ничего толком неизвестно. Или, быть может, дело в том, что Айлар единственный среди них адекватный нелюдь?

И на том спасибо, Маэжи!

М-да, никогда не думала, что буду благодарить богиню чужого мира за то, что в моем окружении есть страшный красноглазый мужик с мутной профессией.

Кстати, а ведь реально страшный. Не на этом ли они с Лелем сошлись?

Прерывая мои размышления, раздался стук в дверь. Я удивленно посмотрела на оную, но громко сказала:

– Войдите!

Тихо скрипнули петли, и на пороге показалась тонкая фигура Ришаль дир Ниралиссы. Нага приветливо улыбнулась, обнажив острые зубки, и, проведя рукой по косяку, осведомилась:

– К тебе можно?

– Ко мне нужно! – совершенно искренне заверила я подругу и, подскочив, радостно бросилась обнимать змейку. – Ри-и-иша, как я соскучилась!

– Феликс из дома не выпускал? – усмехнулась девушка. – Да, он может. Заботливый до крайности, как я слышала.

– Как слышала?

От вроде бы невинного вопроса нага почему-то смутилась и, прикусив нижнюю губу, быстро ответила:

– От Минавель… еще в те времена, когда они были помолвлены. Она не упускала шанса перед остальными хвастаться женихом, а ему самому выставлять длиннющий список претензий.

– Угу… – односложно ответила я, ощущая, как настроение с грохотом скатывается до уровня плинтуса при одном упоминании имени этой остроухой дряни.

Ладно, с моей стороны крайне глупо так реагировать на упоминание об этой эльфе´. Тем более в то время, когда она находится в Малахите и норовит протянуть к теперь уже МОЕМУ мужчине свои изящные, но чрезвычайно сволочные лапы!

– Юль, а я тут вкусненького принесла. – Ришаль многозначительно похлопала ладонью по своей сумке и повелела: – Ставь чайник!

– Пожалуй, после стольких дней отсутствия единственное, что у меня тут есть, это чай, – хмыкнула я.

Чайник у меня стоял на окне. Небольшой, медный, с ярко-красным отливом, с изогнутой толстой ручкой и затейливой гравировкой, змеящейся по пузатому боку. В коробочке рядом обитали магические кристаллы. Я достала один и вставила в специальное отделение в нижней части чайничка. Вроде как эти кристаллы дают энергию для спирали нагрева внутри чайника. В общем, аналог нашего электроприбора, но из магического мира.

Пока я колдовала с местной техникой и вытаскивала из шкафчика заварной чайничек и мешочки с травяными сборами, Ришка тоже успела похозяйничать. Выложила в корзиночку принесенные с собой пирожные и поставила на стол пару фарфоровых чашек.

– У, вкуснятина какая! – Я сунула любопытный нос к сладкому. – А какой внутри крем?

– Шоколадный, – блаженно зажмурилась нага.

– Риша, твое появление приносит счастье в мою жизнь, – с нежностью глядя на пирожные, проворковала я.

Девушка несколько секунд пыталась удержать серьезное выражение на моське, но не выдержала и прыснула.

– Ох, Юльк!

– А что – Юльк? – с улыбкой спросила я. – Девочки есть девочки, как ни крути.

– Точно, – согласилась со мной чешуйчатая подруга и потянулась к мешочкам с чаем. – Можно выбрать?

Нага остановила свой выбор на экзотическом сборе. Основой был местный зеленый чай, в который были добавлены цветки тропических растений и кусочки фруктов.

Щедро сыпанув сбор в чайничек, я залила его кипятком и после на несколько секунд зависла над ним, вдыхая потрясающий аромат. Сладковатый, но со свежими нотками… м-м-м, какая прелесть.

Свежий аромат чая выдул из головы всю тревогу, оставленную после беседы с Лелем, и успокоил злость, которая поднялась в душе после упоминания Мины.

Мы вытащили на середину комнаты маленький круглый столик, стоявший в углу кабинета, и, придвинув к нему кресла, устроились со всевозможным комфортом.

– Хорош-ш-шо, – с чувством прошипела Ришаль, сделав первый глоток ароматного напитка и блаженно жмурясь.

– Да-а-а-а, – согласилась я и тоже отпила. – Итак, ты ко мне просто по-дружески или тема для беседы была?

– Я совмещаю, – лукаво сверкнула глазами нага. – Ну… и я увидела Леля, выходящего от тебя, и окончательно утвердилась в том, что пообщаться надо.

– М-м-м… Мастера увидела, – протянула я, вспомнив, в каком виде выходил от меня Лельер.

– Мастера, – согласилась Риша. – Потому полагаю, что сейчас у тебя в голове полный кавардак и неплохо помочь систематизировать хотя бы имеющиеся данные.

– Знаешь, что меня удивляет? – возмущенно начала я, поставив чашку на столик, чтобы не расплескать. – То, что все, совершенно все вокруг меня прекрасно знали, что Лель и Мастер Хин – это одно и то же лицо! И хоть бы кто соизволил намекнуть!

– Юль, а почему должны были говорить? – неподдельно удивилась Ришаль. – Поверь, мы все тоже приходили к этому знанию не с помощью других. В основном просто сталкиваясь с ним… когда менялся. И да, это было решение Леля. ОН решал, когда и кого допустить к себе еще ближе.

– Ну да. – Я остыла так же быстро, как и завелась. – Я ведь даже не спрашивала.

– Плюс – это действительно для него как переход на новый уровень отношений. Это та вещь, которую стоит делать самому… потому как иначе потеряется смысл.

Я замолчала, переваривая эту фразу, медленно вращала чашку на столе вокруг своей оси, прислушиваясь к чуть слышному скрипу фарфора о лакированное дерево, и думала.

Смысл… да, смысл тут был.

– Ришаль, расскажи мне о фениксах, – наконец нарушила я молчание весьма важным для меня вопросом.

– Фениксы… – задумалась нага, не спеша выбирая пироженку в вазочке. – Сложный вопрос, если честно, потому как в нашем мире их почти нет.

– Как это нет?

– Ну, вот так, у нас из фениксов только переселенцы. И их ОЧЕНЬ мало. Все, чем могу помочь, это отправить в библиотеку, ну и… – Нага плавно встала и скользнула к моему рабочему столу, а точнее, к брошенной на нем сумочке. Немного покопавшись, она достала из нее какую-то книжку, вернулась и передала мне с торжественным: – Держи! Правда, я без понятия, насколько приведенные тут слова правдивы, ведь это художественное произведение.

– Любопытно. – Я приняла пухлый томик с изображенной на обложке трепетной блондинистой девой, нагом и странным попугаем. – Слушай, а при чем тут фениксы?

– Один из персонажей, – туманно пояснила мне Ришка. – В общем, это книжка популярного сейчас жанра сказок о других мирах. Лелю я в свое время зачитывала отрывки – он посмеялся, но с тем, что касается фениксов, согласился.

– У вас тоже пишут фэнтези?!

У меня отвисла челюсть. О-бал-деть!

Оказывается, сказочки такого толка, как зараза, распространяются по всем мирам! Впрочем, женщины есть женщины, и им везде хочется сказки.

– А что такое фэнтези?

– Эм… – Я задумалась, пытаясь сообразить, как донести до обитательницы болотного мира особенности жанра. – Ну, это о том, как живут в других мирах. Придуманные сказки.

– Почему придуманные? – Во взгляде наги царило чистое и незамутненное непонимание. – Другие миры же есть, и переселенцы из них есть.

У-у-у-у…

– Риш, в моем мире это все научно не доказано. Но слухов, сказок и легенд очень-очень много. Потому, наверное, и пишут такие книги. А вот почему оно у вас популярно, я не знаю.

– Наверное, потому же, почему интересно читать истории о любых дальних землях, непохожих на твою родину, – светло улыбнулась болотница.

– Ты права, – после секундных раздумий согласилась я и, проведя по корешку книги ноготком, закончила: – Но мечты у всех разного толка.

– В общем, книжку почитай. И тебе знания, и Феликс порадуется.

– А Кик тут при чем? – потеряла нить разговора я.

– Ну, там не только познания о пернатых содержатся, но и кое-что о личных взаимоотношениях, – многозначительно закатила глазки Ришка.

– Эротика?!

– Ну да-а-а-а-а.

– Вот зараза, – улыбнулась я. – Но ладно, мы будем фильтровать.

– Попробуй, – расхохоталась нага и, потянувшись за очередным пирожным, прокомментировала: – Все же очень вкусные они, хотя и вредные!

– Кто бы беспокоился о фигуре. – Я окинула взглядом гибкую, как плеть, нагу.

Дальнейшее чаепитие прошло за обычной девичьей болтовней обо всем на свете и ни о чем одновременно.

Что обсуждают подруги, когда встречаются?

Мужчин, моду, вкусности, новые книжки, амбициозные планы и многое-многое другое.

Так как начали мы как раз с книжек и вкусностей, то теперь разговор плавно свернул в сторону мужчин. Я, не удержавшись, все же с любопытством спросила, случилось ли что-то новое во взаимоотношениях Риши и нашего рыжего ушастого казначея. Девушка с печальным вздохом сказала, что последние дни с Шадиром не встречалась. Немного подумав, мы решили, что мужик или утомился от сопротивления избранницы и сдался, или, что более вероятно, дает девушке возможность соскучиться и, стало быть, броситься ему в объятия при следующей встрече.

– Не дождется! – решительно заявила нага, одернув жилеточку и нервно сжав кольца хвоста, обвитые вокруг кресла.

– Правда-правда? – лукаво спросила я.

– Конечно, правда, – с похвальной самоуверенностью заявила Ришаль.

– Прости, но не верится! Особенно после того, как он тебя утаскивал на «приватный разговор» и в каком виде ты оттуда возвращалась!

– Вот знаешь, Юлька, такое неверие в мою персону прямо обижает, – показала мне длинный раздвоенный язычок нага. – Ведь предупрежден – значит вооружен!

В голове у меня огромными буквами значилось: «Посмотрим-посмотрим», но я не стала это озвучивать. В конце концов, в подругу и правда нужно верить!

И я верю в здравомыслие наги, то есть в то, что ломаться она будет ровно столько, сколько нужно. То бишь чтобы огонь интереса мужчины не успел погаснуть.

Вот так мы и болтали о том о сем и о своем женском. Мило, незатейливо и без претензии на высоту мысли или дикую оригинальность.

Но ведь в этом и вся соль девичьих встреч, не так ли?

Идиллию нарушило появление Феликса.

В дверь постучали, почти сразу створки распахнулись, и на пороге застыл мой замечательный Кик. Я даже на миг замерла, любуясь мужчиной. На нем восхитительно сидел клетчатый костюм, подчеркивающий плечи и стать, и я мигом вспомнила, как несколько дней назад, на пути ко мне, а точнее – к постели, этот самый костюм совершенно безжалостно был стянут Киком и брошен куда-то под кровать. Вслед за этим воспоминанием всплыло другое – как именно Феликс выглядит без всей этой одежды.

– Добрый день, милые дамы, – с уверенным выражением лица и насмешливым прищуром светлых глаз протянул господин управляющий Кален-Заром.

Ох, и сейчас его совершенно не портил даже зеленый цвет. Кикимор есть кикимор, но какая разница, если этот болотник – самый потрясающий мужчина из встреченных мною!

– Фе-е-еликс, – радостно улыбнулась ему нага и, плавно поднявшись, протянула руки навстречу мужчине.

Он подошел и, обняв девушку за плечи, мимолетно прижал к себе и отпустил.

После повернулся ко мне, обхватил двумя руками талию, притянул к себе и, склонившись, коснулся медленным, легким, но все равно невыносимо чувственным поцелуем… щеки.

– Здравствуй, милая, – низким баритоном промурлыкал мой жабних на ухо.

– Здравствуй. – Мой голос чуть дрогнул, но я быстро взяла себя в руки и спросила: – А что ты так «нечаянно нагрянул»? А если бы я тут работала, а не просто с Ришкой общалась?

– Ну, во-первых, я знал, что у тебя сегодня нет приема. – Кик легонько щелкнул меня по носу. – А во-вторых, мне еще по дороге сообщили, где искать Ришаль дир Ниралиссу.

Я только мысленно подивилась тому, что в резиденции все про всех знают и невозможно укрыться. Ох уж эти дворцовые интриги!

– У тебя ко мне дело? – тут же осведомилась преданная работе нага.

– Уже нет, я нашел твоего заместителя и получил от него все, что хотел.

– А если не секрет, то что тебе было нужно? – склонила головку набок Риша.

Я тоже навострила ушки и с любопытством посмотрела на кикимора.

– Попросил отправить кое-что в будущую резиденцию Аквамарина, – отмахнулся Кик. – Чисто хозяйственные мелочи – ничего особо важного.

– А, ну ладно, – тут же успокоилась нага и стала собираться. – Все, мне пора! Юлька, было очень приятно наконец-то встретиться и поболтать.

– Заходи еще, – ласково улыбнулась ей я и, получив звонкий поцелуй в щеку, проводила подругу до выхода.

Но стоило мне закрыть двери, как на мою руку тут же легла ладонь Феликса, а сильное тело прижалось сзади, притискивая к стене.

– М-м-м… – протянул хрипловатый голос, и я почувствовала, как с шеи откинули волосы, а после к коже прижались теплые губы. – Юля-Юлечка… сладкая девочка.

– Да-а-а? – тихо охнула я, ощущая нежный поцелуй, а после ощутимый укус.

Возбуждение горячей волной пронеслось по телу, зажигая кровь и разнося искры по венам.

– Да. Я соскучился…

Одна его рука, скользнув по талии, легла на живот, а вторая медленно провела по спине от верхней кромки блузы до талии и ниже… еще ниже… пока властно не сжала ягодицу.

– Правда соскучился? – Я чуть прогнулась в пояснице, невесомо прижимаясь к его паху и с наслаждением ощущая, как сжимаются пальцы на попке.

– Ты желаешь ощутить это прямо тут? – в голосе Кика было столько обещания, что у меня перехватило дыхание.

– Даже не знаю.

Ох, создатель, это чудо, что голос все еще подчиняется мне.

– Проказница, – хрипловатый смешок над ухом. – Да, можно и здесь. На этом столе… хочешь на столе, Юлечка?

Глупо спрашивать. Сейчас я просто хотела, и мне было абсолютно все равно, где именно. На столе, на полу, в кресле или даже на ковре.

Ответить не успела. Кажется, терпение закончилось и у Феликса, а потому он стремительно развернул меня к себе и впился в губы поцелуем.

Давно уже прошло то время, когда я цепенела и деревенела от таких страстных поцелуев. Теперь я лишь сильнее прижалась к Кику и, запустив обе руки в его волосы, с жаром ответила.

Кик коротко рыкнул и чуть куснул меня за нижнюю губу, а я в ответ сильнее сжала его волосы у корней и скользнула языком по его губам.

Все же поцелуи Кика – это как шторм в сто баллов, как землетрясение, как цунами. Сносит все на своем пути и не оставляет даже в мыслях ничего иного.

Только он. Только его поцелуи, только его прикосновения, только его всепоглощающее желание, которое он не стесняется демонстрировать.

Его руки. Смелые, наглые, которые уже давно не встречают сопротивления на своем пути, путешествуют по телу. Гладя талию, сжимая скованную бельем и одеждой грудь, спускаются по пояснице все ниже, заставляя закинуть ножку на его бедро.

Его губы. Жадные, ненасытные и оставляющие отметины на нежной коже, а в следующий миг вдруг нежно и невесомо, как крыльями мотылька, покрывают эти следы поцелуями.

Его тело. Он пахнет горькими травами и чем-то степным, он твердый, мощный, высокий… он мужчина. И это все заставляет женщину во мне трепетать от предвкушения и жажды большего.

На этот раз, не иначе как в виде исключения, первым в себя пришел Кик. Он с усилием отстранился от меня и, прерывисто выдохнув, отошел на шаг, а после просто прислонился к стене рядом со мной.

– Извини, – тихий, низкий голос моего мужчины всколыхнул так и не улегшееся желание.

– За что?

И правда было интересно. Раньше Феликсу не приходило в голову извиняться за свое развратное поведение.

– Я вломился в кабинет.

– А… – озадаченно протянула я, которая уже и думать про это забыла.

– Ну и за то, что опять испортил прическу и помял наряд, – обаятельно усмехнулся жабних. Я молча скосила на него глаза.

– Ой-ой, – передразнила его я и направилась к столу. Насколько помню, где-то в ящиках у меня завалялись зеркальце и расческа.

– Что?

– Раньше такие мелочи тебя не смущали, – хмыкнула я, с иронией глядя на любимого мужчину.

– Считай, что я стал сознательным! – торжественно заявил он, с любопытством наблюдая, как я копаюсь в ящиках.

– Как скажешь, – не стала спорить я и радостно вскрикнула, когда наконец нашла и щетку для волос, и зеркало.

Правда, проблема нарисовалась, откуда не ждали. Волосы длинные, пушистые, а зеркальце маленькое… сама заплестись по-нормальному я точно не смогу… Кажется, придется просто расчесаться и завязать это пушистое богатство в хвост.

– Можно? – вдруг спросил Кик, несколько минут полюбовавшись на то, как я пытаюсь привести себя в порядок.

– Нужно! – радостно закивала я и, вручив ему все, села в кресло.

У Кика оказались чуткие и нежные пальцы, расчесывал он совсем не больно, а когда начал мудрить что-то на голове, так вообще захотелось растечься блаженной лужицей и не подавать признаков разумной жизни. Только мурчать!

– Что хочешь? – тихо спросил Кик после массажа головы.

– А… что? – попыталась опомниться и вернуться в реальность я.

– Прическу какую хочешь? – терпеливо повторил Кик.

– А что ты умеешь? – заинтересовалась я. – И главное – откуда.

Вопрос был до такой степени интересный, что вынес из головы часть блаженного тумана. Я даже заметила, что у меня несколько верхних пуговиц на блузке расстегнуто и в вороте виднеется верхняя часть груди и белье.

Начав торопливо приводить себя в порядок, я услышала тоскливый вздох над головой.

– Эх… а был такой вид.

– Хорошего понемножку, – наставительно ответила я, застегивая последнюю пуговичку у горла, и напомнила: – Ну так что?

– Умею плести несколько видов кос, – сознался Феликс. – А откуда… мы ведь вместе с Ришаль росли. Ну и бегали много где, играли, бесились… Дети. А возвращать девочку родителям стоило максимально чистой и причесанной.

Я в красках представила себе юного Кика, который серьезно и сосредоточенно приводит в порядок шевелюру змейки, и, не удержавшись, захихикала.

– Элливир тоже умеет?

– Элливир умеет хотя бы потому, что он эльф и у него аналогичное богатство, – фыркнул Феликс и начал что-то плести на моей макушке, сноровисто перебрасывая прядки из стороны в сторону. – Ну, и еще у нас была договоренность. Так как в магическом искусстве Элливир был более сведущим, чем я, он у нас приводил в порядок платье Ришки, ну а на мне были волосы и вообще общая опрятность.

– Много работы было? – хихикнула я.

– Временами да. Я навсегда запомню образ матерящегося эльфийского парня, который сидит и примагичивает обратно рюшечки и бантики на платьице.

Вообразив себе эту дивную картинку, я поняла, что навсегда ее запомню, даже без личного лицезрения! Больно комично!

Пока я давилась смехом и выспрашивала у Кика подробности их буйного детства и юности, с прической было закончено. Очень жаль, что большого зеркала в кабинете не было, но даже в маленьком я поняла, что у меня на голове какое-то хитрое переплетение прядок, сложенных в причудливую вязь.

– Красота какая! Ты у меня, оказывается, мастер на все руки! – Я чмокнула довольного жабниха в щеку.

– Вот-вот. Цени меня!

Гордость и самолюбование из моего драгоценного черпать можно было половниками.

Шутник!

– Да куда я денусь! – уже открыто расхохоталась я в ответ.

– Правильно – никуда, – согласился зелененький и, меняя тему, спросил: – У тебя есть какие-то планы на остаток дня?

– Кое-что, конечно, есть, но я выслушаю твои предложения!

– Лиса, – усмехнулся Кик, а я опустила проказливо сверкнувшие глаза. – Мои предложения скромны, юная леди. Я всего лишь хотел пригласить вас на обед, а после составить мне компанию в прогулке до резиденции Аквамарина. У меня там маленькое дело буквально на полчаса, а после… после я с огромным удовольствием прошелся бы по центру города.

– Заманчиво…

– Мы ведь еще ни разу не гуляли по Изумрудному городу, Юль. – Феликс провел пальцами по моей щеке.

– Ну почему…

– Это не то. А я хочу медленно и романтично. Чтобы горели огни, чтобы вокруг сновали такие же парочки, чтобы солнце медленно садилось за реку… пойдешь со мной, солнышко?

Что я могла ему ответить после такого?

Конечно же, только…

– С тобой – хоть за этим солнцем.

Остаток дня был волшебным.

Вот так вот просто, без пафоса и прикрас – ска-зоч-ным.

После краткой беседы я сообщила, что не голодна и сначала стоит съездить в будущую эльфийскую резиденцию по делам, а после уже смело гулять и провести вечер так, как хочется, не омрачая работой или думами о ней.

Когда мы подъехали к будущему зданию посольства, Кик меня удивил:

– Пойдем со мной? – предложил болотник, глуша автомобиль.

– В смысле – совсем с тобой? – даже немного растерялась я, планируя, как обычно, немного побродить по территории в ожидании, пока любимый освободится.

– Конечно, совсем, а как иначе? Я хочу, чтобы ты была рядом…

Он несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, а после наклонился и коснулся губ нежным поцелуем.

А у меня от него совсем снесло крышу. Я ощущала себя где-то в поднебесье и совершенно, беззаветно счастливой. Как мало надо для счастья глупым кудрявым кошкам.

Он хочет, чтобы я была рядом. Даже просто «прицепом» и по делам, но рядом!

Хотя гораздо проще запереть кошку-риале в автомобиле или отправить в какую-нибудь беседку в саду, а самому пробежаться по этим делам.

Мы застряли в будущей резиденции Аквамарина еще на час. Как обычно: то одного нужного человека нет на месте, то другого.

Поужинали мы в милом ресторанчике на берегу реки, который располагался в укромной заводи, а столики стояли на маленьких плотах, которые были огорожены от всего мира тонкой завесой странных вьющихся растений. Вроде и лианы, но очень уж тонкие… как новогодний дождик.

Вечер прошел чудесно. Лучше не бывает. Мы гуляли, много разговаривали, целовались, меня носили на руках и обнимали.

В итоге, когда почти приползли домой, все, что смогли, – это рухнуть спать. Правда, «рухнуть в постель и спать» разделилось на два этапа!

Стоило нам оказаться так близко… и почти обнаженными… усталость улетучилась невесть куда вместе с половиной моей стеснительности. Сегодня экспериментировала я. И да, он был очень чувствительным и отзывчивым, отчего я сама уже млела и желала доставить удовольствие.

В итоге с коротким рычанием меня накрыли своим телом… но я даже испугаться не успела, потому что поняла, что стаскивать немногочисленные оставшиеся вещи Феликс не собирался, лишь целовал так, что я голову теряла… и терся бедрами, прерывисто дыша, пока наконец не содрогнулся и не затих.

Уже минут через десять, когда Кик вышел из душа и снова обнял меня, уткнулся носом в шею и недовольно буркнул:

– Я чувствую себя извращенцем! Юля, ну нельзя же так с мужчиной!

– Зато ты честный извращенец! – «ободряюще» похлопала его по плечу я, стараясь не смеяться.

Если честно, я уже и сама внутренне понимала, что так нельзя, притом не только с мужчиной, но и со мной, но сдаваться вот так сразу было уже как-то неспортивно.

И вообще, раз мы почти определились с датой и все согласны ждать… то почему нет?

Тем слаще будет, когда мы все же дорвемся друг до друга.

И до падения лалов осталось совсем немного времени. Хотя, если честно, мне было даже жаль тех ощущений единения, что дарили эти браслеты.

Вот интересно… а что надо сделать, чтобы у него совсем-совсем тормоза отказали и он забыл, что обещал? Му-у-у-у-ур-р-р! Проверим, вот точно проверим!

Зато теперь… теперь пусть только попробует «реагировать» на эту остроухую змею! Разрядка и дома есть, так что ни-ни, дорогой мой!

С такими вот мыслями я уютно устроилась в объятиях любимого мужчины, зевнула и уплыла в сон.

Глава 5

Женщины – странные создания. Как правило, именно в те моменты, когда у нас в жизни все не просто хорошо, а замечательно, из-за угла, откуда ни возьмись, выскакивает коварная мысль, и женщина, с готовностью за нее схватившись, начинает ее думать.

Не самое умное занятие на свете, к сожалению. Увы, осознание этой житейской мудрости ничуть не помогало мне на практике.

Я сидела на веранде особняка Кика, покачиваясь в кресле-качалке из породы редкого белого дерева, пила элитный чай из коллекционного фарфора и изволила предаваться унылым размышлениям.

Классика, не так ли?

Надо признать, это уже изрядно достало не только Феликса, но и меня. Правда, к сожалению, у меня эта исконно девичья привычка пока еще являлась второй натурой.

Было… муторно и непонятно. И я никак не могла осознать почему и перебирала причины.

Возможно, предметом моих печалей было то, что Кик все еще никак не узаконил наши отношения? Конечно, он вроде как представил меня своей невестой, но… а где официальное предложение?!

Может, я вообще не соглашусь!

Я расстроенно звякнула чашечкой о блюдечко, прекрасно понимая, что соглашусь.

Да и вообще, причина, объективно говоря, смехотворна.

Стало быть, на самом деле меня беспокоит вовсе не это? Но тогда что?

Кресло скрипело, покачиваясь, а я еле ощутимо отталкивалась носками туфель от пола и, как бусины, перебирала всевозможные причины своего недовольства.

Но все было не то… Все было слишком мелким, а у меня зрело внутреннее ощущение, что я упускаю из вида нечто глобальное.

Но что?!

Не понимаю…

– Здравствуй, милая.

На плечи легли сильные руки, и я вздрогнула от неожиданности. Блюдце выскользнуло из пальцев и со звоном упало на пол, чудом не разбившись, а чашку я, слава богу, успела подхватить.

– Ого, какие мы нервные… – озадаченно пробормотал Кик, обходя меня и опускаясь в кресло напротив.

– Извини.

Я поставила на стол чашку, в которой, к счастью, оставалось слишком мало чая для того, чтобы пролиться, и наклонилась за блюдцем.

– Да ничего, – отмахнулся Феликс и с благодарностью кивнул появившейся на веранде Даромире Соклетоновне, которая несла поднос с кофейником. Пока домоправительница наполняла чашку кикимора, он молча изучал меня.

Голубые глаза Ла-Шавоира были задумчивы и… настороженны. Он искал что-то в моем взоре и, судя по тому, как расслабился и улыбнулся, не нашел.

Внутренний колокольчик интуиции уже бил набатом. А логика выползла из подполья, куда ее загнали чувства, и напомнила, что мой избранник – манипулятор и игрок, который очень любит наблюдать за психологическими реакциями и, если его что-то не устраивает, начинает давить. Сейчас, получается, все хорошо. Но чего он опасается – вопрос открытый.

Наша дорогая Скелетоновна, закончив ухаживать за обожаемым хозяином, повернулась ко мне и ласково спросила, не желает ли риале господина чего-то еще. Риале лишь покачала головой и заверила, что чайничек еще полон, а булочек больше не нужно. Скелетоновна почти прослезилась и заверила, что с моей жизнью и стрессами в ней булочек как раз стоит есть побольше!

Вот это логика! Это чтобы ветрами жизненных неприятностей не сносило, что ли?

Я мрачно посмотрела на себя, не отличающуюся ланьей стройностью, а после на Даромиру. Домоправительница все поняла и испарилась в направлении дома.

Я выжидательно взглянула на Феликса, стараясь отрешиться от странных мыслей.

– Ну, как у тебя дела?

Воспользовавшись принесенными сливками, я добавила их в свой чай и сделала первый глоток.

– Суетно, – кратко ответил Кик, но, поймав мой вопросительный взгляд, все же немного развил тему: – Оттого, что мы наконец-то поняли, в чем была проблема, дел стало только больше. Ведь, к сожалению, в ситуации с резонаторами нам совершенно не в чем обвинить Охру. Статуи изготавливались в нашей же подводной провинции.

– Тогда с чего ты взял, что Охра вообще в этом замешана?

– С данных разведки, – хмыкнул Кик. – Но, увы, у нас нет настолько весомых доказательств, чтобы я гордо мог швырнуть их в лицо Стальному Кардиналу и потребовать компенсации.

– М-м-м… невесело, – заключила я и тут же живо заинтересовалась: – А ответно им гадость сделать можно?

– Мы над этим работаем, – многозначительно ухмыляясь, протянул Феликс, в чьих глазах мелькнули нехорошие искры.

Я поняла, что, как только работа будет закончена, тем злобным товарищам, что все это устроили, не поздоровится.

– А что с подводной провинцией делать?

– Интересный вопрос, – кивнул Кик и немного мечтательно улыбнулся. – Если честно, то вся эта ситуация с резонаторами им только на руку. Видишь ли, подводные, ввиду того что находятся в море, всегда стремились если не к независимости, то к главенствующему статусу. Уникальными себя, видишь ли, чувствуют.

– И потому с ними периодически много проблем? – тут же догадалась я.

– Тянут одеяло на себя, – согласно кивнул Феликс и, сделав первый глоток кофе, слегка поморщился. – Горчит… Ладно, вернемся к подводным. Они несколько лет назад бунт пытались поднять, митингуя против подчинения сухопутным, но туда отправился Гудвин собственной персоной. Узрев разгневанного левиафана во всей красе, наши дорогие революционеры мигом решили, что в подчинении ему нет ничего зазорного, и теперь ведут себя хорошо. Но в свете того, что левиафан – тварь морская, они решили женить его на какой-нибудь русалке.

– И уже через это укрепиться у власти? – хихикнула я, в красках представив себе на диво гармоничную пару «русалка и левиафан».

– Правильно. Так что мы теперь имеем несколько чрезвычайно настырных русалок, которые пытаются добраться до правителя.

– А охрана?..

– Они ее каким-то образом обходят и появляются в довольно… личных местах, где наш Гудвин часто находится в человеческом виде. А им того и надо.

– И что, никак не приструнить ваших наглых девиц?!

– А что предлагаешь с ними делать? Мы проводим разъяснительные беседы и возвращаем домой.

– Отдай Лелю и попроси провести экскурсию по департаменту, – посоветовала я. – Чисто для расширения кругозора, разумеется, и ни в коем случае не угрожая. Но надо намекнуть на то, что девочки, которые ведут себя слишком плохо, могут оказаться в неприятных местах уже на экскурсии с более углубленной программой. «Дыба на пробу», например, или «Пятьдесят оттенков кнута и пряника».

– Да ты само коварство, – даже восхитился Феликс.

– А то! – Я гордо вскинула носик. – Прекрасна и ужасна!

– О да-а-а, – протянул Феликс, глядя на меня таким хищно-голодным взглядом, что щеки разом опалило румянцем и дышать стало сложно. Я уткнулась в чашку с чаем, найдя в уже остывшем напитке отвлечение от некоторых страстных жабнихов.

На этом тема о русалках и Гудвине была исчерпана, и мы переключились на природу и погоду. Кик заметил, что сегодня прохладный и хороший день – самое то для вечерней прогулки, а я с готовностью согласилась.

– Слушай, а что делать с фонтанами, которые экспортирует подводная провинция? – внезапно заинтересовалась я. – Ведь совершенно неизвестно, в каком еще может находиться резонатор, и если он сейчас не активирован, то нет никакой гарантии, что это не случится потом.

– Что делать, что делать… – снова помрачнел Феликс, отвлекшись от приятных мыслей. – Разбирать, Юльк. И уже закупленные, и те, что только готовятся к перевозке покупателям.

– Вандалы, – хихикнула я.

– Вандалы, – согласился кикимор и развел руками. – Но что поделать? Правда, ты знала бы, какую… сцену мне устроил губернатор подводной провинции, когда узнал. Хотя будем честны и назовем это некрасивым словом «истерика».

– А что он так за фонтанчики радеет? Прямо как за кровных детей.

– Твое сравнение недалеко от реальности, – усмехнулся Кик и, поднявшись, подошел ко мне и, положив ладони на плечи, стал неторопливо их разминать, нашептывая мне на ушко: – И правда, радеет, как за родных, ведь производство этих фонтанов – семейное дело губернатора и приносит большую прибыль. А убытки в случае снятия с производства и выкупа у покупателей, сама понимаешь какие… Да еще и Гудвин возмещать их не планирует.

– Значит, надо как-то подтолкнуть этого дельца к мысли о том, что деньги – это еще не худшая из возможных потерь в этой жизни, – лениво откликнулась я, откинув голову и наслаждаясь ощущениями сильных пальцев на коже. – Кик, а у него дети есть?

– Есть.

– Ну вот вызови ВСЕХ его наследников мужского пола и сообщи, что они уезжают в Охру и Аквамарин с дружеской миссией. Налаживание отношений и прочее.

Кик кивнул и переместил ладони с плеч на шею, теперь легонько поглаживая ее костяшками пальцев. Я прикрыла глаза, едва не мурлыкая от удовольствия.

– Да, у меня была такая мысль, Юль. Тем более у меня есть двойной агент в числе доверенных лиц губернатора, который, конечно же, преподнесет это распоряжение в нужном нам свете.

Феликс скользнул рукой по моей шее выше, властно обхватывая и заставляя запрокинуть голову. Я приоткрыла глаза, тотчас утонув в голубом взгляде напротив. Губ коснулись томительно нежным, но очень властным и собственническим поцелуем.

– Ты же моя умница… – В хриплом шепоте любимого мужчины было столько эмоций, что я без лишних слов вскинула руки, обнимая его и запутываясь пальцами в густых волосах, отвечая на поцелуй, углубляя… теряясь в нем.

* * *

Следующие несколько дней прошли в большой игре под названием «Подготовка к вандализму».

Феликс принял мою идею на вооружение и с энтузиазмом приступил к ее воплощению. Но, естественно, у него это вышло гораздо изящнее, чем изложенный мной «каркас» задумки.

В Малахите было определенное подобие видеосвязи, и я могла наблюдать за переговорами риалана. Этого он от меня не скрывал, а если считал, что некоторые вещи будут лишними для моих ушей, просто просил принести ему, к примеру, чаю. Или еще что-нибудь, что можно было трактовать, как «милая, погуляй минут пять, пожалуйста». Я совершенно спокойно вставала и выходила, конечно, даже не думая обижаться. Феликс – фигура высокого ранга, о некоторых его делах мне знать не то что не надо, а просто-напросто вредно. И тут даже не в лишней информации дело. Со мной кикимор нежный, чуткий, ласковый, идущий на уступки. И пусть считают меня страусом, но я не хочу знать, насколько он может быть жестоким и какие приказы отдает не колеблясь. У меня в окружении слишком много тех, чью «оборотную сторону» я знать не желаю. По сути, все, наверное.

Так что игра продолжалась, как и «прикорм» подводного русала инфой о том, что будет, если его наследнички приедут, с одной стороны… и что будет, если он ослушается приказа Гудвина, – с другой. Потому, когда Ла-Шавоир сам вышел с ним на связь и сказал, что у них есть подозрения, что неведомое устройство находится в фонтанах, но, как могли, они уже их исследовали и зашли в тупик из-за того, что «рука не поднимается рушить эти произведения искусства». В итоге губернатор сам настаивал и уговаривал управляющего разобрать предмет спора в Кален-Заре, а лучше – вообще разбить и измельчить, чтобы точно не пропустить ничего, а они новый фонтанчик потом подарят. Феликс, естественно, колебался, но позволил себя «уговорить». Само собой, вопрос с теми фонтанами, что еще были на производстве, тоже оказался решен.

Ла-Шавоир закончил разговор, радостно потер руки, крепко меня поцеловал, сообщив, как же ему повезло с такой невестой, и улетел в неизвестном направлении.

Подозреваю, что радовать других «вандалов» из своей команды.

А я работала. После того, как из фонтанов в Кален-Заре достали резонаторы, женская часть персонала, разумеется, перестала реагировать на эльфов. Но так как девушкам не объяснили, что дело было вовсе не в их наклонностях, мне все равно приходилось беседовать с ними и объяснять, что влечение к эльфам еще не конец света и отчаиваться не стоит. Несмотря на то что межрасовые браки случались, подавляющее большинство жителей Малахита искренне считали остроухий народ в высшей степени страшненькими субъектами и, стало быть, симпатию к ним рассматривали как свои извращенные наклонности.

Мне понять такое было, с одной стороны, сложно, потому как я мало того что эльфов находила красивыми, так еще и с кикимором жила. Так что я априори извращенка по местным меркам, но тут уже ничего не поделаешь. Да и не надо.

Вот и сейчас я сидела в кресле и с очень сочувствующим выражением лица слушала всхлипывающую нагу.

– Юля, вы понимаете… – Змейка беспомощно развела руками, пытаясь собраться с мыслями. – Всех уже отпустило, все нормально на них реагируют… а я…

Девушка горестно всхлипнула в мокрый платочек.

– А вы? – подсказала я и пододвинула стакан с водой, поняв, что успокаиваться чешуйчатая красавица не собирается.

– А мне он все равно нра-а-авится!

Ого.

Я с большим интересом взглянула на довольно мелкую и щупленькую нагу. В отличие от подавляющего большинства наг, которые могли похвастаться очень приятными глазу формами, эта девушка была иной. Очень худенькая, почти плоская, с мелкими и невыразительными чертами лица. Разве что глаза были достойны внимания – яркие, зеленые, как лесной мох.

– Эльф? – все же решила спросить.

– Да-а-а, – еще горше возрыдала она, нервно комкая в руках поданную мной салфетку.

– А кто? – на всякий случай спросила я, хотя это, в общем-то, было и не важно.

Реакция на этот невинный вопрос показалась мне странной. Она покраснела, побледнела и тихо выдохнула:

– Алзар Золотой.

Вот это поворот!

Притом, с одной стороны, удобный, а с другой… м-да. Ладно, попробуем выкрутиться.

Ласково взглянула на клиентку и самым участливым голосом начала:

– Лиссами, не стоит так волноваться. Все объяснимо. Дело в том, что если рассматривать этого мужчину объективно, то он для эльфов некрасив, стало быть, для вас…

– Нет, – прервала меня девушка и, высморкавшись, добавила: – Он и для нас страшный.

Нежданчик.

– Да? – усомнилась я, припомнив свои впечатления от этого товарища. Специфический, конечно, но не сказать, что совсем уродлив.

– Да, – кивнула Лиссами и прерывисто выдохнула, успокоившись окончательно. – И, Юлия, дело в том, что он совсем не в моем вкусе. Мне всегда нравились мощные, сильные и интересные мужчины. Воины. Вот как наш начальник стражи.

Во взгляде девушки на миг появилась мечтательная поволока, но она быстро растворилась в печали. А я вспоминала, от кого я еще слышала про начальника стражи. Оказалось, что от Ришаль дир Ниралиссы. И вроде как раз именно взамен него Лель и обещал ей того ученого из саркофага в музее.

Востребованный субъект. Но да, рядом с таким Алзар Золотой смотрится… да никак не смотрится, будем честны.

– Любовь зла, – вспомнила я всемирно известную истину.

– И не говорите, – со вздохом согласилась несчастная жертва резонатора. – Так что делать-то?

– Переключитесь на свои старые симпатии, – пожала плечами я. – Хотя, на мой взгляд, самое лучшее, если вы сможете примириться со своим увлечением Алзаром. В конце концов, у всех нас случаются эпизодические влюбленности в, казалось бы, совершенно не подходящих нам людей.

– Думаете, не пыталась? – В зеленых глазах мелькнуло раздражение, и нага поджала тонкие губы. – Увы, стоит мне его увидеть, как из головы выветриваются все мысли, хвост слабеет и в животе поселяется холодок.

– В таком случае попросите перевода в другую часть резиденции. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

– Он и так скоро уедет, – грустно улыбнулась Лиссами, запустив одну ладонь в темные волосы и медленно продев сквозь пальцы густые пряди. – Так что… я предпочту поймать остатки этой сладкой муки – видеть его, трепетать от одного взгляда и не приближаться.

Я только осуждающе покачала головой, но решила, что каждый волен самоуничтожаться так, как нравится, лишь посоветовала добавить в жизнь новых увлечений и знакомств. Девушка заверила, что последует совету, но, если честно, у меня были в этом сомнения. Если я правильно сделала выводы о своей новой знакомой, то она из тех девушек, кому нравится само чувство влюбленности. Они ныряют в него с головой и выпивают этот горько-сладкий напиток до дна.

Попрощавшись с Лиссами, я минут десять просидела в тишине, неторопливо записывая в блокнот итоги прошедшего дня и свои выводы. Например, что в следующий раз обязательно нужно расспросить Лиссами о том, что она сделала ради своего скорейшего «выздоровления».

Закрыв блокнотик, я в задумчивости провела пальцами по его корешку, ощущая неровность кожаного переплета. Обеденное время. Благовидный предлог, чтобы появиться в местах не столь отдаленных, а именно в кабинете Мастера Смерти, что располагался совсем недалеко от меня.

Я решительно встала и направилась к двери.

Конечно, мой вопрос, скорее всего, стоило бы адресовать Лельеру, но за неимением оного придется довольствоваться Айларом.

Надо заметить, за все время моего пребывания в болотном мире я ни разу не ходила к нему, так сказать, в гости. Смерть меня особо не трогал, и, по сути, общались мы только на совместных обедах или когда господин Тис заходил в гости к Феликсу. Так что сейчас я стояла перед массивной дверью, ощущая в душе страх неизведанного пополам с острым любопытством.

Ущипнув себя за запястье, я сбросила странное оцепенение, решительно постучала и нажала на ручку двери. К моему удивлению, та не поддалась, недвусмысленно намекая, что приема у Мастера Смерти сегодня нет.

– Да? – раздался удивленный голос с той стороны.

– Айлар, здравствуй. Это Юля. К тебе можно?

Па-а-ауза.

Надо признать, весьма удивившая меня пауза!

– Можно, – наконец ответил Смерть. – Одну минутку.

Я с еще большим удивлением уставилась на дверь. Дверь мне ничего не ответила, разумеется.

Хм-м-м, мне послышалось или у него сегодня какой-то странный… тембр голоса? Даже не хриплый, а словно трескучий. Что-то безумно напоминает, но никак не могу понять что.

Минутка растянулась на пять.

Дверь распахнулась, и поправляющий галстук Айлар приглашающе повел рукой.

– Проходи.

До меня с опозданием дошло, что Мастер мог быть занят.

– Я тебе не помешала?

Несмотря на высказанную готовность удалиться, я с любопытством огляделась. Разумеется, прекрасных дам в зоне видимости не наблюдалось, зато я обратила внимание на некоторую небрежность в костюме красноглазого. Словно он очень поспешно одевался.

– У тебя пуговицы неправильно застегнуты, – ни черта не тактично сообщила я Мастеру, с любопытством наблюдая за ним.

К чести Айлара, он и не подумал смутиться, лишь благодарно кивнул и привел себя в порядок.

– Присаживайся. – Мне любезно отодвинули стул. – С чем пожаловала, Юля?

– С вопросами, – иронично ответила я, благовоспитанно складывая ручки на коленях.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Айлар, располагаясь в большом кожаном кресле напротив. – Я тебя внимательно слушаю.

– Мне тут птичка на хвосте принесла, что леди Минавель уже отпустили, – сразу перешла я к делу.

Птичка была хвостатая и с зелеными глазами. Еще в начале нашей беседы Лиссами упомянула заместительницу Золотого Хозяина, которая вернулась в резиденцию.

– Интересные у тебя птички, – усмехнулся Айлар, но томить не стал: – Да, мы и правда отпустили эльфийку. Это было ожидаемо, потому как никакой информацией о Зеркальнике она, разумеется, не обладала, и та эскапада у Кика в кабинете была блефом чистой воды.

– Вы уверены?

Да, я расстроилась. Хотя бы потому, что теперь эта остроухая змея снова тут и непонятно что делает, пока я работаю!

И Феликса я сегодня тоже с утра не видела.

В душе медленно, но верно поднимала свою уродливую голову ревность.

– Уверены. Под воздействием менталистов не лгут.

В этот момент мне очень хотелось сказать, что в данном конкретном случае я методам Лельера как палача и дознавателя доверяю больше, чем магии. Но промолчала, прекрасно понимая, как это заявление будет выглядеть.

– Понятно. – Я опустила взгляд на узорчатый паркет. – Айлар, а что ты знаешь об этой странной истории с обручальным кольцом Феликса? Минавель упоминала, что оно все еще у нее и без этого артефакта Кик не сможет заключить брак.

– Брак заключить сможет, а вот в род ввести – нет, – вздохнул Мастер Смерть. – А в Малахите это очень важная часть обряда. Без него церемония фактически обесценивается…

– А почему кольцо еще у нее?! Они же давно разорвали помолвку.

– Юль… – Мой собеседник несколько нервно переплел длинные пальцы и прямо взглянул на меня. – Я считаю, что эту тему тебе правильнее обсуждать с Феликсом. Я, конечно, знаю, но она… личная, понимаешь? Это должно быть рассказано твоим мужчиной, который претендует на то, чтобы занять более значительное место в твоей жизни.

Ну да… все же это и правда проблемы в наших с Киком отношениях, и некрасиво впутывать сюда Айлара. Да и вообще, пора бы начинать узнавать все из первых рук, так сказать! А то почему-то о прошлом моего дорогого женишка я узнаю от его друзей. И не исключено, что в ненамеренно искаженном виде. Так что Мастер, несомненно, прав.

– Да, конечно. Извини.

Я посчитала нужным это сказать. Вот же невероятный мужчина. Одна мягкая фраза, а я уже и все поняла, и выводы сделала, и виноватой себя ощутила.

– Да не за что, – на удивление светлой улыбкой улыбнулся мне в ответ Лар и, взглянув на часы, спросил: – Ты пойдешь на обед или ждешь Феликса?

– Он ничего не говорил на эту тему, так что иду сама. – Я с готовностью ухватилась за возможность сменить тему.

– Тогда, если позволишь, я тебя провожу, – галантно предложил красноглазый жутик всея Малахита.

Разумеется, я позволила и, глядя на то, как Смерть накинул багровый плащ и снял с головы мраморного бюста свою неизменную шляпу, думала, что кому-то дико повезет с Айларом. Если эта девушка сможет заглянуть чуть дальше его внешности и увидеть не только благородного человека и джентльмена, но и мудрого, сильного, восхитительного мужчину.

– Ты с Лелем уже беседовала? – внезапно спросил Айлар, когда мы неторопливо шли по коридорам Кален-Зара.

– Да, вчера.

– О, значит, уже вернулся… – задумчиво протянул Смерть.

– А он уезжал?

– Да, после концерта. Вся резиденция вздохнула с облегчением в отсутствие шута.

– Вчера… я с Пыткой говорила, – посчитала нужным дополнить ранее сказанное.

– Вот как? – казалось, даже удивился красноглазый Мастер. – Любопытно…

– Чем же?

Лар молчал на удивление долго. Мы успели подойти к лестнице в главный холл и даже миновать один пролет, пока я дождалась ответа.

– Если честно, я считал, что он обставит все несколько иначе. Так как по изначальному плану ты не должна была узнавать обо всем вот так, с наскока.

– Планировали мягко поведать мне то, что на меня имеют большие планы не один, а сразу два главных ужаса Изумрудного города? Пытка и Смерть. – Я только хмыкнула и, чуть скривив губы, с иронией покосилась на спутника. – Прозвища говорящие.

– Именно. – На узком лице Мастера мелькнула улыбка. – Мы заботились о твоем душевном здравии!

– Благодарю покорно!

За этим непонятным разговором мы наконец спустились вниз и почти что столкнулись со злым, как демон, Шадиром.

– И до него добрался, – коротко вздохнул Смерть, который с кротостью агнца пошел к казначею.

Н-да…

О том, что вернулся господин шут буквально сегодня, нам недвусмысленно поведал мрачный вид рыжего нелюдя, который, нервно передернув ушами, о-о-очень вежливо попросил наконец что-то сделать с неугомонным блондином.

– Это что такого Лель сотворил, если Шадир опустился до просьбы его присмирить? – пробормотала я, видимо, озвучивая наши с Айларом общие мысли. Мы уже вышли из резиденции и свернули на одну из пустующих аллей в парковой зоне.

– Без понятия, – пожал плечами красноглазый.

– Кстати, а почему он к тебе с таким вопросом обратился, разве ты можешь что-то сделать?

– Если просят определенные люди, то да, – спокойно кивнул Смерть. – Видишь ли, Юль, есть некоторая группа, от которой многое зависит. В том числе от их морального состояния. Если ты неуравновешен – не можешь полноценно работать, а это отражается на других. А Лельер… как ты сама понимаешь, довести может любого. Хоть он не идиот и старается не трогать нужных нам, у него, в конце концов, кодла придворных для развлечения имеется.

Забавно все же… придворные для развлечения ШУТА. Не наоборот.

Много тебе позволяют, дорогой мой синеглазый псих. Ой, много. Распустили совсем, если объективно!

На этом незримое присутствие Лельера в моей жизни закончилось.

Часа на два. Потом настало зримое.

Дверь в кабинет резко открылась, не иначе как с ноги, и, подняв взгляд, я увидела в проеме застывшего в эффектной позе шута.

Именно шута. Светлые волосы едва ли не дыбом стоят, на лице самое раздолбайское выражение, ворот рубашки расстегнут, а крючки жилетки, наоборот, застегнуты, но криво.

Красавец.

Мерзавец.

Самая самоуверенная морда, с которой я сталкивалась!

– Юлька, я та-а-а-ак по тебе соскучился! – выдало это синеглазое недоразумение, приземляясь в кресло. – А еще по Насте!

– И что тебе сделал Лариш, раз ты сейчас у меня? – хмыкнула я, с теплом глядя на шута.

Да, я тоже соскучилась!

Не далее как вчера виделись, но… тогда я, скорее, беседовала с Мастером Пыткой.

– Эм… – почесал бровь блондин. – Он мне много неприятного пообещал. Настолько, что даже я впечатлился!

– Да, тогда поистине интересно, – покивала я.

– Сегодня все такие злые, – вздохнул Лель и, закинув ладони за голову, потянулся. – Вот леди Мирина… а я всего лишь соскучился!

– Как понимаю, ты «соскучился» при ее муже, – рассмеялась я и уже серьезно спросила: – Лель, вот зачем ты таких женщин выбираешь? И ладно бы просто спал, так ты потом это обнародуешь.

– Знаешь, я терпеть не могу лживых дряней, – так же серьезно ответил синеглазый музыкант. – И не со всеми так поступаю, только с некоторыми.

– И каковы же критерии «отбора», так сказать? – вскинула брови я. Интересовалась не только из праздного любопытства. Да, мне было интересно, но тут еще приоткрылись бы мотивы шута. Да и вообще, это позволило бы ненадолго «сдернуть» маску придворного легкомысленного идиота и узнать его настоящие мысли. Хотя бы на этот счет.

– Просто лживые, фальшивые и мягкие, – развел руками Лельер. – Есть такие, которые честны даже в своих изменах и разврате, которые не… гнилые, что ли. Несмотря на их образ жизни и все прочее, не гнилые. Да, они, возможно, плохие, но… они цельные и твердые. Я такое ценю.

– Разве быть мягкой – это плохо? Мне казалось, что женщины такие и есть.

– Юля, можно быть мягкой, можно быть слабой, – наконец медленно кивнул Лельер. – Мягкой поможем стать тверже, если она этого хочет, слабую поддержим. Но если при всем этом она мелочная, лживая и подлая… Будет так, как с леди Мириной и многими другими до нее.

– А тебе не противно? – тихо спросила я, подаваясь вперед. – Спать с ними только ради унижения и деланого «снимем маски, господа!». Лель, они в итоге жертвы в глазах общества.

– Мне плевать на общество, – напряженно постукивал пальцами по подлокотнику блондин. – И на мнение дураков тоже плевать. А спать… нет, у меня есть определенные потребности, и я их удовлетворяю. И еще… – Он неожиданно устало потер виски и горько улыбнулся. – Нельзя мне с хорошими девочками, Юля. Нельзя… испорчу, запачкаю, превращу в свое подобие или буду делать очень больно. А так… я сам гнилой, и меня дико раздражает такое же несовершенство в окружающих.

Ой, как все запущено…

Спорить не стала. И говорить ничего не стала.

Я не знаю, что ему можно сказать и как переубедить. Он же не расскажет, почему таким себя считает. А я, надо признаться, чем дальше, тем больше не хочу лезть в радужную душу этого создания. Кто знает, каким цветом она вспыхнет? Ты такой разный, Лельер Хинсар, какой же ты разный.

– Что-то у нас с тобой никак не получается осчастливить Ришаль, – вздохнул шут, первым меняя тему.

Я недоуменно посмотрела на него, не сразу вспомнив, что имеет в виду Лель.

– Эм?..

– У-у-у-у… – осуждения в синих глазах было до краев. – Вот, значит, как ты о подруге заботишься? Все позабыла.

– Считай, что я только что демонстративно посыпала голову пеплом, – вздохнула в ответ, решив пойти навстречу пристрастию Леля к артистизму. – Можешь даже горестные стенания вообразить, только потом все же напомни, что ты имел в виду.

– Ну Ю-у-уль… Я, вообще-то, о том, что я некогда пообещал Ришаль дир Ниралиссе предоставить в ее распоряжение лучшего нага в округе!

Я округлила глаза.

И, если память мне не врет, то этот самый лучший наг в округе хранится не где-нибудь, а в магическом музее Изумрудного города как редкий экспонат последствий экспериментов на себе самом. Проще говоря, памятник глупости.

– Ну так что, когда пойдем? – радостно вопросил блондинистый ужас всего здравомыслящего населения Малахита.

Если таковое (адекватное и здравомыслящее население) тут имеется. В этом лично у меня появляется все больше сомнений. Реалии окружающего болотца способствуют разрушению иллюзий.

Эм… Для начала – я всегда думала, что Лель шутил, хотя стоило учитывать, что слова этого типа, сколь бы бредовыми они ни были, вполне могут стать реальностью. Если у шута Гудвина будет настроение, конечно же.

– А надо ли? – риторически вопросила я. – У нее, кажется, с Шадиром все почти наладилось… и вообще, Лель, ну вот подумай сам и логически…

Сказать хоть что-то умное я не успела, Лельер порывисто взмахнул рукой и, требовательно посмотрев на меня, перебил:

– Юль, логика и веселье – понятия несовместимые, это раз. Логика вообще не мой конек, я ее откровенно не люблю, если быть честным, – это два. – Он откинулся на спинку кресла, поднял ладонь, загнул сразу два пальца и, взявшись за третий, продолжил: – Я обещал Ришке замену ее трусливому начальничку стражи, притом условия определенные, и кандидатуру она утвердила. Знатный, сильный, умный. Красивый. Все про нашего горе-экспериментатора.

– Лель… – вкрадчиво начала я. – Про то, что будет НАМ, если поймают, так и быть, промолчу… но зачем Ришаль этот саркофаг дома?! Мужик спит уже невесть сколько времени!

– Я обещал, – уперся синеглазый шут.

– Лучше бы ты что путное пообещал, – тоскливо посмотрела на него я. – Не надо, а? Ну ерундистика же!

– Ты тоже обещала, – любезно напомнил господин Хинсар, с торжеством глядя на меня. – Так что, Юлька, тебе остается только расслабиться и получать удовольствие от моего неподражаемого общества и саркофагика.

Я невольно хихикнула, вспомнив крылатую фразочку про «гробики, склепики и саркофагики».

– Ладно, – вздохнула и, подперев щеку, посмотрела на него. – Когда пойдем-то? Тебя не поймать! Вернее, то ты встречаешься на каждом шагу по нескольку раз в день, то неделю можешь на глаза не попадаться.

– Ну… – почесал светлую бровь шут. – Смотри, Охра отбывает раньше, чем мы думали. Через три дня.

– Морриган Сталь покидает Малахит? – не на шутку удивилась я.

– Ага, – Лель закинул ногу на ногу и с самым мерзким выражением на красивом лице проговорил: – Понял, что задумка провалилась, и сваливает в родные пенаты. А я даже набить эту надменную рожу не успел. Досадно.

Последнее заявление я проигнорировала, решив сразу зреть в корень нашей теперь уже общей с шутом проблемы.

– Ага, – кивнула я. – То есть Феликс будет в Кален-Заре, как и основной состав стражи. Да и вообще, внимание жителей будет приковано именно к Мору и Ко.

– Ты интеллектуально растешь! – с неподдельным уважением взглянул на меня этот паяц. – Юленька, еще немного, и я начну ощущать свою ущербность!

– Можешь начинать уже сейчас, – мрачно отозвалась я.

Неисправим! Вот обязательно надо издеваться!

– Нехорошая, – обиженно посмотрел Лель. – Я ей комплименты, а она?

Очень хотелось сказать, куда господин Хинсар может отправиться в обнимку с такими комплиментами, но я соскребла остатки достоинства и промолчала!

– Итак, – закинул ногу на ногу шут, когда понял, что продолжения банкета не будет. – Сама понимаешь, дел у меня тоже много… но на наше мероприятие я время выделю!

Хм, предполагается, что на этом моменте я рассыплюсь в благодарностях?

Он порывисто вскочил, потянулся ко мне через стол, но я была настолько обижена, что отшатнулась и недовольно на него посмотрела. Синеглазый гад только рассмеялся и, поймав одну из прядок волос, быстро накрутил ее на палец, притягивая меня ближе, и поцеловал в щечку.

Конечно, по закону подлости именно в этот момент открылась дверь и на пороге нарисовался Феликс Ла-Шавоир.

Я растерянно посмотрела на Кика, потом на довольного шута и со стоном уронила голову на сложенные руки. Выпрямилась и собралась уже что-то сказать, поясняя увиденное кикимором, но не успела.

Лельер выпрямился, весело оглядел моего риалана, развел руками и сказал потрясающую глупость:

– Друг, да ты на редкость не вовремя!

– Лель, как тебя до сих пор не прибили, а? – задала риторический вопрос я. – Если даже твои друзья периодически мечтают устроить тебя на вечный отдых в комфортабельном ящичке.

– Юль, ты не поверишь, но я сам этому удивляюсь, – «по секрету» громким шепотом поведал наш драгоценный псих. – Но, видимо, есть во мне что-то такое…

– Лель, уйди куда-нибудь, – бесконечно устало попросил зелененький. – Только не к казначею – он просил его пока не трогать.

– Надо же, какой нежный, – рассмеялся блондин.

– А что ты натворил? – не утерпела я.

– О-о-о-о, – закатил глаза шут и как-то очень двусмысленно и развратно подмигнул. – Я тебе это потом расскажу… или покажу. Наедине!

– Я тебе потом тоже что-нибудь покажу наедине, – с угрозой ответил Феликс, становясь у меня за спиной и властно опуская ладони на плечи.

– Дорогой, ты меня интригуешь! – сообщил этот пошляк и смылся, не дожидаясь, пока с ним все же что-то, да сделают.

– И как мы его терпим? – спросила, запрокидывая голову.

– Сам удивляюсь, – пожал плечами Кик и, склонившись, коснулся моих губ нежным поцелуем. – Поехали домой?

– Сразу домой, – вздохнула я и, поджав губки, просительно хлопнула ресничками.

– Ну хорошо, – рассмеялся Феликс. – А куда ты хочешь?

– А я не знаю, – встала и, развернувшись, закинула руки ему на шею, прижимаясь… и словно невзначай потираясь грудью. Заглянула в потемневшие глаза мужчины и как ни в чем не бывало продолжила: – Я тут мало что знаю… так что отдаю тебе право выбора. Но чтобы было интересно!

– Ну у тебя и задачки… – нахмурился Кик.

– Ну ми-и-илый, – просительно посмотрела на кикимора. – Ну пожа-а-алуйста, ну порадуй меня.

– Хорошо, – сдался риалан. – Но чуть позже. Надо договориться там, куда я собираюсь тебя отвести, и, что самое главное, освободить нам для этого время.

– Ты лучший, – восторженно воскликнула я и, встав на цыпочки, поцеловала своего замечательного мужчину. Это затянулось надолго, и, когда мы все же оторвались друг от друга, спросила: – Кик, а куда?

– Сюрприз, – загадочно улыбнулся Феликс и легонько щелкнул меня по носу. – Но я надеюсь, что тебе понравится.

– Эх, – вздохнула, понимая, что не скажет.

– Ага, – кивнул Ла-Шавоир и, подхватив меня на руки, вынес из кабинета.

Я на сей раз уже не брыкалась, только положила голову на плечо, обняла за шею и лукаво трепыхнула ресницами.

– Опять невесту на руках решил поносить?

– Иногда очень хочется, – так обезоруживающе честно ответил кикимор, что мне в свою очередь очень-очень захотелось и ему приятное сделать.

Наш вечер прошел почти как обычно, но в виде исключения – продуктивно. Наученные горьким опытом, мы работали в разных концах кабинета, потому приходилось ограничиваться только взглядами.

Зато когда оказались в постели…

Моя сорочка улетела в одну сторону, его штаны – в другую, а все, что было потом, скрылось под тягучей пеленой взаимного удовольствия. Разделенного удовольствия, потому как кольца лежали на прикроватной тумбочке.

Вот только… ничего кардинально нового так и не произошло!

Риалан, похоже, собрался держать слово.

И с этим надо что-то делать!

Следующее утро началось весьма рано, но по моей же вине. Если, конечно, тягу к знаниям можно считать виной. Изучала я болотную психологию во всех ее проявлениях и накануне договорилась с Киком, чтобы мы вместе разобрали определенный материал, который я в упор не понимала. От слова «совсем». Написанное в книге на эти темы казалось редкостным бредом. Вроде все очевидно, а вот не доходит, и хоть тресни!

Но из-за того, что легли мы… вернее, уснули мы поздно и лично я была о-о-очень уставшая, то вставать было сложно. Это риалан привычный ко всему, и сам вскочил первый, и кофе притащил. А потом доблестно попытался вытащить меня из постели. А мне или покапризничать хотелось, или что еще… или просто спать. Короче, я пряталась под подушками, не выпускала одеяла и даже отбрыкиваться пыталась.

– Юлька! – воскликнул кикимор, сидя у меня в ногах и осторожно поглаживая лодыжку. Было щекотно, но не настолько, чтобы подскакивать, потому я только вяло уворачивалась. – Ну сколько можно?! Не веди себя как ребенок!

– Если я веду себя как ребенок, то не веди себя как извращенец, – хихикнула в ответ и даже приподняла краешек подушки, чтобы полюбоваться на ошеломленную зеленую физиономию болотника. – Нормальные мужчины не творят с детьми того, что у нас ночью было.

– Так, – решительно повернулся ко мне Кик. – «Деть» бессовестная! – Его руки скользнули под одеяло, поглаживая кожу, откидывая ненужный покров, и спустя миг меня накрыло тяжелое тело, а уха коснулся жаркий шепот: – Юлька, вот у тебя есть сострадание к ближнему? Я тут, можно сказать, держусь из последних сил, а она, мало того что вся такая соблазнительная в постели, – прохладная рука откинула волосы с моей шеи, и Кик осторожно поцеловал нежное местечко чуть ниже затылка, отчего я сжала пальцы на простыне, замерев от охвативших тело ощущений. Такое вроде бы невинное прикосновение… Невинное, если бы не ощущение его тела, если бы не воспоминания о том, что у нас было, и его словах… о том, что еще будет. Картинки воспоминаний этой ночи проносились перед внутренним взором, отчего мне почему-то становилось нечем дышать.

– Кик… – пошевелилась, пытаясь выползти из-под его тела. Представляю, как это все выглядит со стороны… Разобранная постель, девушка, лежащая на животе только в короткой сорочке, и на ней строго одетый мужчина. Серьезный такой мужчина! Феликс Ла-Шавоир, управляющий дворцом, Тень его величества Гудвина.

Очень серьезный!

Мои губы изогнула шкодливая улыбка. Поиграем? И я продолжила «выползать» из-под него… но уже продуманно! Изгибаясь, прижималась как можно теснее, ощущая, что это явно не оставляет риалана равнодушным.

– Юлия Ла-Шавоир! – рыкнул Феликс, на миг давая мне свободу, и я перевернулась на бок, чем мужчина и воспользовался, тут же опрокинув на спину. – Вот тебе не стыдно?!

– Ну ты же сам сказал, что я бессовестная, – невинно улыбнулась я, поглаживая его шею, грудь и спускаясь по бокам к ремню брюк, чтобы пробежаться по нему… и, скользнув по спине, вернуть руки на плечи. – И я еще Аристова, не заговаривайся.

– Это ты не заговаривайся. И вообще, ты мою фамилию и так носишь, потому что риале, – буркнул кикимор, даря мне короткий, но жесткий поцелуй, от которого даже губы заныли. – Юля, доиграешься ведь! Я терпелив, но не до бесконечности.

Мне так хотелось радостно потереть лапки… но низзя!

Вот как я ему скажу, что передумала? Даже подумать страшно!

– Я проснулась, – прошептала, когда он от меня оторвался.

– Поздно, – прерывисто выдохнул Феликс и снова склонился, целуя, лаская, заставляя забыть обо всем на свете.

Остановился он сам. Резко сел, запустил пятерню в волосы, окончательно растрепывая уже и так не идеальную укладку, и сказал:

– Зараза кучерявая, вставай давай. А то такими темпами мне понадобится снова в душ и переодеваться.

Я улыбнулась и послушно поднялась. Вскинула руки, поднимаясь на цыпочки, с тихим блаженным вздохом потягиваясь, откидывая спутанные волосы за спину… и только тогда увидела, как сверкают глаза риалана. Следом дошло, что стою на фоне окна, в тонюсенькой сорочке, которая сейчас наверняка просвечивает. А я еще и гриву свою назад убрала, и теперь ничего не скрывало полную грудь и то, как затвердевшие от утреннего холодка и… желания вершинки натягивают невесомую ткань.

– Я… – охрипшим голосом начал Феликс, жадно глядя на меня, потом как-то подчеркнуто спокойно встал и так же подчеркнуто спокойно вышел из спальни со словами: – Пойду принесу тебе кофе.

Я недоуменно посмотрела сначала на прикроватный столик со стоящей там кофейной чашкой, потом на дверь, за которой скрылся болотник, пожала плечами и отправилась в душ.

Мужчины! Его едва ли не в открытую соблазняют и провоцируют, а он?!

Когда я вышла оттуда, то Кик, уже снова собранный и уравновешенный, сидел в кресле у окна и листал мои же записи. Я, морщась от того, что спутанная за ночь грива никак не хотела расчесываться безболезненно, подошла ближе и заглянула ему через плечо.

– Ну что?

– Все нормально, – с улыбкой посмотрел на меня Кик. – Судя по тому, что ты написала тут, – он потряс моей табличкой психотипов и кратких замечаний по работе с ними, – ты просто немного неправильно поняла. Смотри!

Я послушно склонилась еще ниже, скользнув волосами по щеке мужчины. Часть прядей рассыпалась по его сюртуку и даже брюкам. Феликс почему-то грустно посмотрел вниз, зачем-то устроился поудобнее и продолжил:

– Это – лишнее, да и вообще не играет особой роли и не черта данного конкретного вида, а скорее отдельных и весьма редких представителей. Потому запомни, конечно, но за исходник не принимай.

– Ага, – кивнула, кладя ладонь на плечо милого и рассеянно поглаживая кожу около воротника. Сама же, увлеченная новыми выводами, смотрела на листок. – Но это опять все рушит! Придется заново делать.

– Ну да, – с улыбкой посмотрел на меня Кик, потом перехватил руку, коснулся губами внутренней стороны ладони и отпустил. – Но сама понимаешь, что так всегда. Думаешь, нам легче? А что было, когда мы пытались Зеркальника отловить! Параметры менялись едва ли не после каждого его действия, психологический портрет тоже: то подходит, то не подходит, его мотивы – вообще темный лес. Мы такими идиотами себя в жизни не чувствовали!

– Не рычи, – чмокнула его в щеку.

– Не рычу, – вздохнул мужчина и вернул поцелуй, потом увидел расческу в моих руках и встал со стула с предложением: – Садись, помогу.

– Спасибо, – села и с улыбкой смотрела, как мой аккуратист тщательно сложил все книжечки, тетрадочки, бумажечки в стопочку, обошел, встав за спиной, и, перехватив волосы, взвесил густую гриву.

– Ничего себе… не тяжело?

– Я привыкла.

– Но зато красота неимоверная, – наклонился и вдохнул запах. – Так и навевает… определенные мысли.

– Это те, из-за которых ты ерзал десятью минутами ранее? – «невинно» осведомилась я.

– Это те, от которых ты будешь краснеть сегодня ночью, – прошептал на ухо риалан, отчего моя бравада улетучилась в никуда, я смутилась и краснеть начала уже сейчас. Он только тихо рассмеялся и нежно поцеловал в шею, отчего мурашки прокатились по телу и сбилось дыхание. Вот же, мститель зеленый!

– Бессовестный, – надулась я.

– Повторяешься, – отозвался Кик. – И вообще, сама виновата!

– Да ты что!

Он не ответил, только рассмеялся и начал разбирать мои волосы. Спустя некоторое время мне на грудь перекинули косу сложного плетения, подняли, поцеловали так, что я была согласна на все обещанное, но прямо сейчас, и… отправили одеваться!

Эпитеты в его адрес у меня остались самые… шипящие!

А вообще, было стойкое ощущение, что риалан издевается! Притом осознанно и планомерно. Ну не может мужчина с его опытом не понимать, почему я так себя веду. Не может! А стало быть, играет, жабка болотная!

А что? Теперь у него есть для этого полная свобода. Удовлетворение получает, то есть мысли не только «об одном». Кстати, а вот меня он периодически с этим обламывает, притом с таким хитрым лицом…

М-да, надо что-то придумывать.

И отомстить заразе бессовестной. И пусть я повторяюсь!

Завтрак прошел в более спокойной обстановке. Приехали на работу, и Кик, радостный, ускакал контролировать разборку фонтана номер раз. Около остальных они уже несколько дней как установили охрану из личных подразделений Пытки и Смерти.

Глава 6

Я же по дороге к своему рабочему месту столкнулась с Морриганом Сталью и Алзаром Золотым.

Мужики лучезарно улыбнулись и попросили минуточку внимания.

Осторожно ответила согласием и тут же пожалела, потому что предприимчивые Хранитель из Охры и Хозяин из Аквамарина взяли меня под белы рученьки и корректно, аккуратно, но не оставляя и шанса отвертеться, почти вынесли в сад.

Теперь мы гуляли по широкой дорожке, и я с тоской смотрела на окна Кален-Зара и уныло – на просто-таки лучащихся радостью от встречи со мной мужиков.

И что же вам надо, господа?

Господа признаваться не желали. Господа болтали о погоде, о том, какое небо голубое, трава зеленая. А их спутница просто неподражаемо хороша.

– Вы восхитительны, Юля, – не отрывая от меня взгляда, Золотой завладел немного дрожащей лапкой и коснулся ее поцелуем.

– И как женщина, и как профессионал, разумеется! – не отставал от него Сталь, проникновенно глядя мне в глаза. – Меня восхищают… – Тут эта сволочь опустила взор на мою грудь и зависла.

Выручил «товарища» Алзар:

– Нас восхищают ваши достижения!

– Да вы что… – пробормотала я, начиная оглядываться и размышляя, насколько этично с моей стороны с воплями удрать от этих достойных товарищей.

Что же творится-то?!

Охмуреж проводился так дружно и согласованно, что мне с трудом верилось, что эти типы в конфликте.

Вот так и гуляли… я с каждой минутой впадала в панику, а они улыба-а-ались.

Притом, если смотреть на улыбающегося Морригана было, в общем-то, приятно, то на «светлый» лик Золотого – страшновато.

Какие же вы кошмарненькие, «прекрасные» эльфы.

Когда я заметила, что от дворца мы уже далековато, да и уголок сада этот очень уединенный, было уже поздно. Захотелось уйти резко и не оглядываясь на правила хорошего тона.

Очень-очень захотелось. Глядя на клыкастые улыбочки Мора и Алзара, которые во мне воскресили, казалось бы, почившие фантазии о том, что психологов тут едят.

Наконец мы дошли до уединенной беседки, оплетенной виноградом и плющом и довольно богато убранной. Вместо одной из стен была цельная глыба какого-то странного камня, отшлифованного так, что он казался зеркалом. Даже отражение было, правда, более темное и тусклое. Я, стремительно вырвавшись из рук этих прохвостов, рванула к небольшой лавочке и села на нее так, чтобы юбки платья заняли все остальное место. Мужикам пришлось устроиться напротив. Но они это сделали с та-а-аким понимающим выражением, что во мне проснулась злость.

– И как это понимать?!

– Юлия, ну что вы, – успокаивающе проворковал Хозяин, щуря золотые глаза.

Вроде и некрасивый… но стоит приглядеться, и уже сложно оторвать взгляд. Харизматичный, интересный… нетипичный, потому и кажется страшным, наверное.

Морриган Сталь, с одной стороны, более интересный и даже красивый, а с другой… черные глаза портили все впечатление. Вот почему-то портили. Они всегда были холодные. Как бы он ни улыбался.

Если золотистых глаз эльфа улыбка касалась, то охриец был каменно невозмутим.

– Рассказывайте, господа, – кивнула я. – К чему этот спектакль? Надо признать, что вы меня напугали весьма сильно.

– И чем же? – даже растерялся Мор. – Мы были учтивы и галантны.

– Слишком настойчивы. Не ожидала, что вы станете НАСТОЛЬКО учтивы и галантны, – едва заметно улыбнулась в ответ.

– Перестарались, – улыбнулся Алзар. – Юлия, у нас к вам дело.

– У ВАС? – выделила я местоимение, иронично вздернув бровь. – Странно.

– Что же странного? – наклонил голову Мор, и белоснежная прядь скользнула по темно-синему камзолу.

– Вам это несвойственно, – прямо ответила я. – Вернее, это навевает мысли о том, что, как и любым мужчинам, которые «берут эту волну», вам что-то от меня надо. И это немного пугает.

– Психолог, – едва заметно усмехнулся золотой.

– Настоящая женщина, – возразил ему Морриган, с прищуром меня оглядывая. – Увести, что ли?

Если бы у меня было чем, непременно бы подавилась. Но так как нечем, то просто изумленно округлила глаза.

Это что за заявочки?!

– Мор, конкретно за эту девушку тебе накостыляют Мастера, а Ла-Шавоир добавит. И потом закопает, – флегматично заявил остроухий, но медово-янтарные глаза эльфа опять искрились смехом.

– С коллегами все понятно, все же реципиента такого уровня найти сложно, а вот Ла-Шавоир меня несколько удивляет. Он всегда был чрезвычайно холоден и продуман. Хотя вы прелестны, Юлия.

Последнее Морриган добавил исключительно по инерции, так как где-то в подсознании данного субъекта, очевидно, летала мысль: даже если сказал женщине гадость, подкрепи это комплиментом.

Алзар вновь ответил за меня.

– Так именно потому и получишь, – усмехнулся Хозяин, складывая руки на груди и откидываясь на стенку беседки. – Им самим явно не хватает.

– Может, к делу? – риторически вопросила я.

– Какая женщина! – издевательски-восхищенно выдал Золотой. – Сразу к делу.

Гр-р-р! Что за утро, а?! Сплошные издевательства! Кикимор не дает…ся, в смысле. А тут еще два этих… врага, блин!

– Ну! – прищурилась я. – И еще, вы же… противники и конкуренты! Почему так себя ведете?!

Да, это было глупо. Наверное, даже очень глупо. Но ответ мне интересен, и что-то подсказывает, что я его получу. Хотя бы тот, что лежит на поверхности. Я не ошиблась.

– Скажем так, – переглянулись первые лица Аквамарина и Охры. – Мы решили объединиться, чтобы получить общего друга.

М-да… что же я такая общественная, а?!

Смерть и Пытка используют, чтобы сбрасывать энергию, теперь еще эти два с непонятными целями!

– Излагайте, – невозмутимо отозвалась я.

– Так вот… – ласково улыбнулся мне Морриган.

– И без меда, пожалуйста, – серьезно попросила я. – Коротко, по существу и без излишеств. Вы же это прекрасно умеете, Стальной Кардинал.

– Вот, значит, как… – задумчиво оглядел меня Хранитель, с лица которого тут же пропало приторно-любезное выражение.

– Так, – спокойно кивнула я. – Более того, отчетливо видно, что это не ваше амплуа, Морриган. Вы, в отличие от вашего… недруга, слишком искусственны, а доверия это не вызывает. Так что лучше будет, если вы вернетесь к привычному поведению.

Ай да я, правда?

Как это «умно и дальновидно» – в лицо заявить охрийцу, что лицемер из него так себе!

– Очень интересная девушка, – едва заметно улыбнулся Кардинал и качнул головой. – Право речи предоставлю Алзару Золотому, если не возражаете.

– Юлия, вы и правда интересная, – как-то слишком серьезно сообщил Хозяин, отчего я почему-то заключила… что попала.

– Я чужая, – прозрачно намекнула я и впервые воспользовалась так выбесившим меня в свое время статусом. – Я официально принадлежу Феликсу Ла-Шавоиру. И неофициально – Мастерам.

– Принадлежите… – усмехнулся Мор. – Не тяготит?

Тут в игру снова вступил Алзар, который посмотрел на витую цепочку, убегавшую за ворот моего платья, и вскинул бровь.

– Риале… притом явно не по новому ритуалу, который пытался ввести в обиход Феликс. Вы для этого слишком своевольная. И драгоценная.

– Это да, – хохотнул Сталь. – Болотник носится с госпожой психологом, как Шадир с гудвинской казной.

Я удивилась такому сравнению, но виду не показала, сцепив руки в замок и скучающе оглядывая беседку. Зацепилась взглядом за большое зеркало и мимолетно удивилась его наличию в таком месте.

– Носится, – с удовольствием подтвердил Золотой и вкрадчиво продолжил: – Понавесил контролирующих побрякушек, максимально приблизил к себе, да и регулярно проверяет, чтобы… думать не начала, – на этом я вздрогнула: слишком уж слилось это… с тем, что Кик говорил.

– Что значит «контролирующие побрякушки»? – резко спросила я.

О, как все интересно… Очень интересно. Безумно интересно.

– Все то, что на вас, – спокойно ответил Стальной Кардинал и обвел меня рукой. – От миртара, лалов и кольца до сережек. Тоже ведь его подарок, верно?

– Ваши выводы? – с любезной улыбкой наклонила я голову, выжидающе глядя на игроков. Как же банально действуете, господа! Банально… но очень действенно. Элегантность в простоте, а временами даже в грубости. Кардинал и Хозяин прут напролом. Неужели у них так мало времени? Но на что?

– Вы же сами уже поняли, – едва заметно улыбнулся Алзар.

– А мне интересно, что вы скажете.

Конечно, поняла.

И на эту тему у нас с Киком будет очень серьезный разговор. Надеюсь, что к тому времени я успокоюсь и поведу себя как умная девочка. То есть посуда уцелеет.

Но сейчас… увольте, господа, я не доставлю вам удовольствия своей реакцией.

– Давайте я лучше начну с предложений? – откинул упавшую на лоб белую прядь Хранитель и обаятельно улыбнулся, но черных глаз это вновь не коснулось. – Как вы наверняка уже знаете, по новому договору о нейтральных территориях Охре и Аквамарину выделили земли рядом. А многие объекты там имеют одинаковое значение и для нас, и для эльфов… Боюсь, что если мы будем придерживаться прежней политики общения, то передеремся.

– Согласна, – осторожно ответила я, понимая, что локальный мордобой неизбежен. – Но все равно не понимаю ваших целей, – немного подумала и уточнила: – Сиюминутных целей.

В игру снова вступил Хозяин:

– Юлия, мы с Кардиналом много говорили и думали… в конце концов, пришли к выводу, что неплохо бы попробовать работать вместе. Пусть эта земля будет, так сказать, экспериментальным полигоном. В конце концов, сельскохозяйственные «тайны» – это не то, что стоит скрывать, да и, объединив усилия, мы сможем добиться лучших результатов. Цели-то у нас общие.

– И нам нужны вы, – снова с удовольствием осмотрел мою фигурку сволочной блондинистый охриец, задержавшись взглядом на декольте. Захотелось дать по морде. – Психолог, Юлия, психолог, который замечательно себя показал. Вы сможете сглаживать конфликты и подбирать «рабочие пары», которые с наибольшей вероятностью не перережут друг другу глотку.

Повисла пауза, призванная дать мне оценить всю щедрость предложения.

Я смотрела на мужчин и очень старалась не пустить на лицо скептическое выражение.

Бред, прости господи.

Чистый и даже не особо прикрытый бред, рассчитанный на полную дуру.

Даже хочется хлопнуть глазками, дебильно улыбнуться и послать в несомненно увлекательное путешествие по эротическим местам.

Но я же девушка сдержанная…

Потому продолжим.

– Позволю себе не поверить вашим красивым доводам, – едва заметно улыбнулась и, кинув взгляд в «зеркало», машинально расправила некрасиво легшую складку подола.

И заметила, как блестящая гладь с моим отражением пошла дрожью, но когда резко повернулась, то все уже было хорошо.

Пристально оглядела зеркало, но ничего подозрительного не увидела, а потому вернулась к беседе.

Морриган как раз закруглял весьма длинную и, надо признать, красивую речь, в которой говорилось о том, какая я проницательная, замечательная, хваткая и прозорливая и насколько ему странно видеть такое предубежденное отношение со стороны воплощения женского ума.

Почему-то в словосочетании «женский ум» мне опять послышалась ирония… а если она послышалась, то ее не особо и скрывали!

– Не верю, – просто ответила я. – Вот не верю. У вас есть свои специалисты, в случае чего можно найти в Малахите стороннее лицо… потому – не ве-рю.

– Недоверчивая какая, – рассмеялся Алзар. – Ладно, Юлия… ну подумайте сами. Во-первых, вам там будет интересно. Во-вторых, такому ценному работнику, естественно, спустя какое-то время будет предоставлено гражданство обоих секторов, да и зарплатой не обидим. В-третьих… вас не удивляло, почему вы за такой короткий срок совсем перестали нервничать в этом мире? Это притом, что обычно адаптация длится минимум полгода. Минимум, Юлия. И… – Тут он прищурился, и я откуда-то поняла, что сейчас и будет главный удар. – Ваша мать.

Я похолодела. Просто похолодела и замерла.

Вокруг рушился мир.

Мой идеальный мирок, который создал для меня Феликс и в который с такой готовностью вцепилась я.

– Да, – понимающе улыбнулся посланец Охры. – Не правда ли, странно для человека, который два года жил только мечтой ее найти, вдруг почти забыть об этом, отдать все в руки мужчины… и не волноваться. Ищет и ищет… а результатов ведь нет, не правда ли, Юлия?

Крепко-крепко сжала зубы и закаменела, стараясь не дать понять, какие чувства сейчас бушуют в душе. Опять… опять обман! Кик, да сколько же можно?!

– Что вы предлагаете? – резко спросила я. – Вернее, не так. По пунктам, чего вы хотите и что предлагаете, кроме уже перечисленного?

– Заключаем договор, – спокойно ответил Алзар. – И если ваша мама тут, мы из-под земли ее достанем.

Ага…

– А есть ли основания вам доверять? – резко спросила я.

– Слово Хранителя Стали, – встал и склонился в каком-то странном поклоне Морриган.

– Слово Хозяина Золотой Горы, – почти повторил его жест Алзар, но руку прижал к сердцу.

– Я… – начала, с отчаянной надеждой глядя на них.

Не знаю почему… но все то, чем я болела до переноса, – как оков лишилось, сердце жгло так, что каждый вдох отдавался болью где-то в груди.

Вот! Вот он, тот самый утерянный фрагмент мозаики! Недостающий кусок пазла.

Тот самый осколок, который сидел у меня в сердце и мешал дышать все это время!

Источник странного беспокойства. То, что искал в моих глазах Феликс.

В это же время Балкон Мастера Хина

Кровавое великолепие мрамора, которое так впечатлило Юлию, принимало закутанную в белое фигуру, обнимало ее, становилось продолжением. Мастер стоял, скрестив руки на груди, рискованно перекатываясь с пятки на носок на самом краю перил. Неизвестно, что удерживало его от падения. Ветер был сильный. Он трепал одежду главного палача Малахита, перебирал волосы, играл с ними, то жестко хлеща по алебастровому лицу, то нежно касаясь его же, словно пытаясь загладить недавнюю вину.

Пытка. Мастер Хин.

Послышался шум крыльев, и рядом с сапогами снежного блондина приземлился большой орел, который окинул феникса ироничным взглядом.

Сломанный не один раз, ставший цельным… таким, каким его знает весь мир, но каким он не нужен никому. Даже себе не нужен.

Орел взмахнул огромными крыльями, задевая мужчину, и тот, резко повернувшись, скривился при виде птицы и приказал:

– Пошел вон.

В ответ раздался насмешливый стрекот, птица взмыла в небо и… осыпалась сверкающими осколками, которые собрались в большое зеркало, зависшее напротив Хранителя Малахита.

А в нем… в нем отражался Хин. Вот только отражение, в отличие от настоящего, очень глумливо улыбалось.

– Ну зачем же ты так со мной? – насмешливо протянул двойник. – Ты не поверишь, но я пришел с благими намерениями!

– Сказал Зеркальник, – скривился Хранитель. – Твоя отвратительная морда никогда не вызывала во мне оптимизма, – зло сверкнул глазами Хин. – Особенно потому, что я никак не могу от тебя избавиться.

– Знаешь, – на Мастера посмотрели точно такие же синие глаза, и бледные губы улыбнулись, – ирония в том, что ты так обзываешь СВОЕ лицо.

– Так я и по поводу своей морды не обольщаюсь, – склонил голову набок Хранитель, отчего птичьего в его облике стало еще больше. – Но то, что под ней ТЫ… не добавляет мне приятных впечатлений, – улыбка пропала, и он жестко напомнил: – Ты чего-то хотел, Зеркальник. Говори!

– Хах! – Главная проблема всех четырех секторов демонстративно легко прогулялась по отраженным перилам, красуясь, повернулась на пятках, заставляя полы плаща распахнуться, открывая простую одежду.

– Хватит паясничать, – спокойно посоветовал Мастер, машинально плотнее закутываясь в свою мантию.

– Не могу, – развел руками Зеркальник. – Это новая модель поведения, мне интересно, что она даст… или изменит. А вот с чем я пришел… проверил бы ты вашу подопечную, Хин. Ведь совместимость и ты, и Смерть уже проверили, и знаешь, будет обидно, если реципиента такого уровня уведут у вас из-под носа. Одного Ла-Шавоира вам двоим как-то маловато, не находишь?

– Юлия? – нахмурился Мастер. – Но что не так?

– Смотри, – покачал головой Зеркальник, и в висящем зеркале рядом с его фигурой появилось еще одно… но там отражалась беседка и маленькая риале кикимора, которую в данный момент весьма профессионально дожимали, используя не только психологические, но и ментальные приемы… разрушая все барьеры, все стены, что они возводили!!!

– Вот..! – рыкнул Пытка, и его глаза вспыхнули злостью. И Мастер сделал шаг в бездну, чтобы сгореть синим пламенем и взмыть в небо белоснежной птицей, на оперении которой едва заметно плясал огонь.

Зеркальник в отражении несколько секунд смотрел ему вслед, а потом едва заметно улыбнулся, мурлыкнув себе под нос: «Становится все интереснее», щелкнул пальцами, и зеркало рассыпалось осколками, которые сложились в туманный силуэт орла, что тотчас скрылся в поднебесье.

Мастер же стремительно пронесся над садом и опустился на дорожку возле беседки, показанной Зеркальником. Там и правда сидела риале Ла-Шавоира, на которую у Хранителей Секторов были далеко идущие планы, и старательно «ловилась» на удочку двух прохвостов!

– А есть ли основания вам доверять? – звенящим от волнения голосом спросила Юлия.

– Слово Хранителя Стали, – встал и склонился в каком-то странном поклоне Стальной поганец, которого так давно удавить хотелось, жаль, что лицо неприкосновенное.

– Слово Хозяина Золотой Горы, – почти повторил его жест Алзар, но руку прижал к сердцу. Как будто оно там есть… паяц невозможный, хуже шута, но с крышей, уехавшей в другую сторону. Наверное, потому и не ладят… ведь в обществе друг друга комфортно тем, чья черепица слетает в одном направлении! Чей ветер дует в одну сторону.

– Я… – начала Юля, с отчаянной надеждой глядя на них.

Мастер тихо заклекотал и, увидев мягкий флер силы Золотого, окутывающий девушку, просто снес его волной своей энергии.

Потом стремительно перевоплотился. Птица сгорела в синем пламени, и вот из него на плиты дорожки ступил Хин с рыком:

– Отставить!

Троица в беседке вздрогнула и повернулась к новоприбывшему Пытке, который зло оскалился и стремительно поднялся по ступенькам.

– Мастер Хин, – первым сориентировался Алзар, склонив голову в почтительном поклоне. Ровно настолько, насколько это предписывалось этикетом.

– Коллега, – только кивнул Кардинал, радушно улыбаясь, но в темных глазах царило раздражение.

– И не мечтайте! – даже не подумал разводить политес или отвечать любезностью на любезность Хранитель Малахита. Подошел к растерянно оглядывающейся девушке, положил руку ей на плечо и весомо сказал: – Господа, еще одна попытка раззявить вашу зубастую пасть на нашего человека – по зубам получите, все ясно?

– Хам, – брезгливо скривился Хозяин. – Некрасивый, грубый хам.

Притом эпитет «некрасивый» явно относился не ко внешности Мастера, а к его чрезмерной откровенности, которую сам Золотой, будучи сторонником тонких, элегантных игр, не одобрял.

– Алзар, вы знаете, сколько значат реципиенты для Хранителей стихий? – очень тихо и очень зло спросил Пытка. – Если нет, проконсультируетесь со своим… временным товарищем, он расскажет.

– Юлия Аристова Ла-Шавоир не является официально признанным реципиентом, – ровно отозвался Золотой. – Мы ничего не нарушили.

– Юлия является признанным НАМИ, – ласково оскалился Хин и, на миг разделив сознание, послал теплую волну через руку в тело девушки, которая была на грани или того, чтобы сбежать, или того, чтобы натворить глупостей. Это было бы лишним. Посмотрев на Аристову, Хин озабоченно покачал головой, понимая, что восприимчивая девушка усваивает силу очень быстро и результат может быть не тем, на какой рассчитывал, резко нажал на несколько точек на плече, отчего дыхание Юли выровнялось, а взгляд стал более осмысленным.

Отлично. А теперь можно заняться этими… агитаторами!

Главный палач Малахита развернулся и сказал:

– Как же давно вы мне оба не нравились! И тут такой подарок! Ой, спасибо!

Разумеется, оба игрока, которые затеяли очень рисковую комбинацию, даже не дрогнули. Кардинал едва заметно улыбнулся и ровно проговорил:

– Если уважаемый коллега забыл о дипломатической неприкосновенности и о возможных последствиях его необдуманных действий, то могу взять на себя смелость напомнить. – Морриган улыбнулся, встал и шагнул к Хину, замерев в нескольких шагах от него. – Официально Юлия является риале Феликса Ла-Шавоира. А вы сами знаете… при таком раскладе полностью адаптированный переселенец, если сдаст экзамен, может стать свободным, если у него есть куда уйти… и кто примет опеку.

Пытка только нехорошо прищурился и ответил:

– И девочке вы все это красиво изложили, наверняка забыв упомянуть, что все это на данном этапе де-факто будет означать лишь смену хозяина.

Юля едва заметно вздрогнула, переводя взгляд с одного мужчины на другого, и нахмурилась. Неужели соображать начала? Хорошо бы. А вообще, делать ей тут определенно нечего. В данном случае истина «Меньше знаешь – крепче спишь» как никогда актуальна. Тем более для такой юной девочки, как их реципиент.

– Юлия, – повернулся к риале Феликса Мастер. – Вы не будете возражать, если я провожу вас к риалану?

– Я предпочла бы добраться сама, – слабо улыбнулась девушка, поднимаясь со скамьи.

Пытка немного подумал и неохотно кивнул.

Десять секунд все трое провожали взглядом женственную фигурку, пока она не скрылась за кустарником живой изгороди. Потом посмотрели друг на друга.

После почти минуты тяжелого молчания Мор внезапно улыбнулся, развел руками и выдал:

– Хин, ну мы не могли не попробовать!

– Мор, а вы могли подумать, что никто вам девчонку не отдаст? – вскинув бровь, иронично спросил Мастер. – Юлия совершенно пуста магически, работать с ней – одно удовольствие, она уже сейчас совершенно спокойно и даже не замечая этого вытаскивает двоих магов немалой силы, да и третьего сможет.

– Вот потому и не могли не попытаться, – развел руками Кардинал.

– Как я понимаю, – начал Золотой, первым присаживаясь на лавку, кинул острый взгляд на зеркало, чья поверхность снова едва заметно дрожала. Поморщился, быстро сплел какую-то странную сетку из силовых нитей и набросил ее, как покров, на подозрительную поверхность. Потом посмотрел на Хранителей и продолжил: – Как понимаю, такому несвоевременному для нас визиту мы обязаны подаче Господина Зеркал?

– Зеркальник, – задумчиво улыбнулся Мастер и задал встречный вопрос в том же тоне: – Как понимаю, такому опасному действию с вашей стороны мы обязаны ему же?

– С чего взяли, что именно он навел нас на такие мысли? – вскинул бровь Сталь, опуская глаза и расправляя складку на рукаве.

– С того, что у вас все могло бы получиться, – мрачно проговорил Пытка. – Если бы глупая девочка дала слово…

– А с чего ты решил, что не даст? – улыбнулся Алзар. – Мы знаем, на чем ее ловить… А вы не имеете возможности нам резко воспрепятствовать.

– С того, что она сейчас побежала выяснять отношения с Феликсом, – едва заметно улыбнулся Хин. – А Феликс ни за что не отпустит свою вздорную, мелкую, но такую полезную кошку.

Тем временем мелкая, вздорная, но полезная кошка неслась в кабинет «хозяина». Злая такая кошка…

Итак… что мы имеем?

А имеем мы очередное надувательство! Да какое там очередное! Одно, но бесконечное! Господи, да когда же я успела стать такой овцой?! Вот когда?! На работе вроде умненькая, в компании с друзьями – тоже не идиотка, так почему же мозги от Феликса отшибает напрочь?!

У меня как шоры с глаз упали! Все стало очевидно донельзя!

Что у меня было в родном мире после исчезновения мамы?

А ничего. Я окуклилась в своем горе, была сосредоточена на переживаниях и совсем не видела за этими шорами реального мира.

А потом я попала в Изумрудный город. Судьба руками Богини Маэжи вырвала меня из привычного кокона, и мне понравилось. Я уцепилась за возможность снова жить!

Возможно, именно потому скорее отрешалась от тревоги, а не искала ее причины.

Но почему Феликс так сделал, мне еще предстоит выяснить.

Почему в моей памяти сгладилось все плохое и все переживания? Я не возмущалась бы так, если бы одно из них не было настолько важной частью меня самой.

Но Кик!

Все, вот совершенно все мои протесты или любое мое недовольство риаланом длились недолго! Я почему-то не могла на него злиться, а наедине – так вообще забывала, на что и про что! И все почему?!

По распространенному мнению, влюбленные все дураки, конечно, но я бью рекорды! В поднебесье порхала, вся такая счастливая, оттого, что он к Мине не ушел.

И опять же, то, что у них в том поместье определенно что-то было, у меня тоже каким-то чудом из головы выветрилось! А слишком уж двусмысленно облизывалась эта дрянюшка, когда «загоняла дичь» у него в кабинете. И я опять обо всем забыла, стоило ему меня обнять!

А просто недоговорки?!

Вот хоть последний конфликт взять. Почти завершенная схема психотипов, над которой я месяц работала! Все полетело к чертям только потому, что мой зеленый изращенец «забыл» сообщить некоторые весьма важные данные.

Которые ему мешали бы при «адаптации».

Кстати, про адаптацию… вот если вспомнить, как он себя вел сначала. Диктатор, тиран и деспот! Властный мужик, сильный, волевой и почти бескомпромиссный. А что сейчас? Зеленый и пушистый!!!

Нет, разумеется, чувства меняют людей, но почему-то мне кажется, не настолько. Ла-Шавоир почти сахарный стал!

Но… но.

Я резко остановилась и устало выдохнула.

Вокруг был ясный день, светило солнце, пели птицы, а у меня в голове, словно набатом, стучал пульс, а в глазах темнело.

Вот сейчас думаю, вспоминаю… и вижу. Все «хвостики» недосказок, непоняток, всего того, на что я закрывала глаза, того, чего не желала видеть!

Но вот одно… одно. Мама! Как он мог себе столько позволить?! Позволить вмешиваться в такое?! Да, скорее всего, даже влюбилась я только потому, что он этого хотел и, по его же словам, «все для этого сделал». Но на это я, допустим, не в обиде, Ла-Шавоир – восхитительный мужчина. Даже каким он был, когда мы только познакомились. Но он меня пугал. И тогда хитрый, вдумчивый Феликс стал тем, кого я хотела бы видеть рядом. Стал… внешне. Но суть от этого не изменилась.

Молодец, что я могу сказать!

Я неслась по коридорам так, что шарахались почти все встречные, даже встретившаяся Ришаль отступила с дороги, проводив меня удивленным взглядом. Мельком заметив свое отражение в стене зеркального зала, через который и пробегала, я даже остановилась, шокированно разглядывая себя. Я искрилась. Огоньки бегали по одежде, волосам, коже, глаза светились. Сила… все то, что мне отдавали Смерть и Лель. Гр-р-р-р! Я теперь еще и гирлянда новогодняя им!

Ну ничего… освещу, я та-а-ак освещу ваше темное бытие, маги ненормальные! Лель, я тебе даже мозги обратно поставлю, хочешь ты того или нет!

В итоге дверь в кабинет управляющего я открыла пинком, а когда увидела там… Кика и Мину уже почти в объятиях, то рыкнула так, что сама удивилась!

– А ну вон отсюда!

Ну еще бы! Я тут к жениху захожу (скандалить, между прочим), а на нем бывшая виснет, а он еще и стряхнуть ее не может.

Так что да, я вовремя.

– Эт-т-то вы кому? – даже растерялась Минавель, и не думая отцепляться от зеленого манипулятора, который пытался ее отстранить.

– Тебе, драгоценная, тебе, – «ласково» отозвалась я. – Быстро вышла, пока я не спалила тут все к чертям!

Как ни странно, но я ощущала, что угроза это не пустая… если я «отпущу поводья».

– Юлия Аристова, – брезгливо скривилась остроухая, все так же прижимаясь к МОЕМУ мужчине и поглаживая его грудь в уже расстегнутой рубашке!!! – Ваше поведением безобразно. – Она повернулась к моему риалану, который все так же вяло пытался отстраниться, но… даже через рубашку пробивался какой-то странный золотистый свет, и чем он становился ярче, тем чаще было дыхание кикимора, а руки… скользнули на талию эльфы, притягивая ближе. Я подошла, на ходу стаскивая кольцо, отчего в глазах кикимора появился хоть какой-то проблеск разума, и, не задумываясь, как это будет выглядеть, отпихнула конкурентку за зеленое тело. Она почти не сдвинулась, но мне хватило этого, чтобы отодвинуть край рубашки… и полюбоваться на золотистый рисунок на левой стороне его груди.

Печать…

Повернулась к Минавель и сильно сжала ее локоть, как раз на сгибе, отчего она тихо охнула от боли и отпустила моего мужчину. Мужчина, судя по взгляду, уже почти пришел в себя, но это не помешало мне дать ему по морде. Во-первых, после увиденной сценки очень уж хотелось, а во-вторых, профилактики ради!

Повернулась к Минавель и рявкнула:

– Вышла отсюда!

– Хамка, – скривила изящный носик остроухая.

– Жди приглашения, – только улыбнулась я. – Нам поговорить надо.

Эльфийка открыла рот, чтобы продолжить скандал, но, миг подумав, закрыла и кивнула.

– Хорошо.

Леди Гилвен грациозно вышла из кабинета. Дверь не закрыла. Но ничего, мы не гордые, мы и сами закроем!

Правда, подойти я не успела, от меня к дверному проему рванул сильный поток воздуха, и дверь с треском захлопнулась. А я повернулась к кикимору. Про непонятки с силой я подумаю потом. Когда успокоюсь.

Сейчас же выдохнула, надела кольцо и спросила Кика:

– И как это понимать?

– Ну… – отвел взгляд риалан.

– Ну-ну, – кивнула я, зло прищурившись, а потом указала на его кресло. – Садись. У нас немало тем для беседы.

Сама направилась к диванчику, и, когда мужчина попытался перехватить меня, видимо, чтобы, как обычно, усесться в кресле со мной на коленях, я стряхнула его руки с талии и ровно проговорила:

– Не трогай пока.

– Юль, – поцеловал меня в висок Феликс. – Ты же понимаешь…

– Я не понимаю, какого ты вообще допускаешь встречи наедине, если знаешь, чем это грозит! – дернулась я. Так… вдох-выдох, садимся на диванчик и не бесимся. – Рассказывай! И да, милый, на Мину мне фиолетово, кроме того, что я честно тебя предупреждаю: если ты ее таки поимеешь, или как ты еще это можешь обозвать, я с тобой не останусь! Как бы ни любила! Тебе все понятно?!

А он… он откинулся на спинку, цепко меня оглядел и сказал:

– Юля, ты никуда и никогда от меня не уйдешь, смирись с этим.

Ого. А вот и истинное лицо. Очень приятно встретиться, господин Феликс Ла-Шавоир! Я вас почти месяц не видела!

– К Лелю уйду, – вдруг брякнула я и непонятно почему добавила: – Он, кстати, вообще на мне жениться грозился. Мы будем с ним очень счастливы.

Ага, он в одном конце дома со своими бабами и элитными тараканами в блондинистой башке, а я – в другом. Но зеленому про это знать необязательно.

– Юля, – вдруг резко подался вперед Феликс и рыкнул: – Если тебе дорога жизнь королевского идиота, то даже не смотри в его сторону!

– А то что?! – Кошке прищемили хвост, потому я и шиплю, да. – Прибьешь его, меня запрешь, и все?! Какой же ты двуличный, лицемерный гад!

– И ты меня любишь, – самодовольно заявил этот самый ни капли не раскаявшийся, лицемерный гад.

– А тебе тут гордиться нечем, – независимо вздернула нос я. – Девушкам, знаешь ли, свойственно терять голову от сволочей разных мастей. Так что это всемирный закон подлости и про меня вспомнил. И вообще, мне тут от коалиции «Алзар &Морриган» поступило очень выгодное предложение! И я серьезно подумываю, чтобы его принять! И пусть это смена одного ошейника на другой… но к тем «хозяевам» я хоть привязана не буду.

Ерунду болтаю, конечно, никуда я не пойду, но припугнуть не помешает, верно?

– Ты с ума сошла? – не польстил мне кикимор, который, по ходу, если и чувствовал себя виноватым, то так сильно это скрывал, что было почти незаметно.

– Ла-Шавоир, – улыбнулась я. – Ты слаб.

– Что?!

– Ты потакаешь себе, – улыбнулась в ответ. – Ты оставляешь лазейки, ты не рвешь эту связь, ты МОЖЕШЬ себя пересилить, но ты этого не делаешь. Когда захотел, то пошел к Элливиру. И да, тогда он поступил совершенно верно, не так ли? Открыв тебе глаза на эту непогрешимую дрянь!

Я очень нелюбезно напомнила о том, с кем именно развлекалась накануне свадьбы его бывшая невеста.

– Ришаль, – утвердительно проговорил Кик, мигом поняв, откуда у меня эта информация. – Выдрать хвостатую заразу, как в детстве!

– Вернемся к нашим делам, – ласково улыбнулась я. – Почему ты не ищешь мою мать?

– Ищу, – не дрогнул Феликс. – Я отдал распоряжения, сам носиться не буду, понимаешь же.

– И что, никаких новых вестей? – съехидничала я, подскочив с дивана, рванула к столу, чтобы хлопком опустить ладони на него и, подавшись вперед, прошипеть: – И еще, милый мой, почему я не придавала этому значения?! Почему не видела очевидного?! Почему ты казался идеальным?

Он был таким отвратительно-спокойным, невозмутимым, что хотелось хоть как-то разрушить эту броню! И еще очень родным. Невзирая на то, что сейчас иной. Но… красивый – так и хотелось запустить руки в зеленые волосы, сначала дернуть как следует, чтобы он зашипел от боли, затем пригладить, скользнуть руками на шею, нажать на любимое местечко, насладиться тем, как у него потемнеют глаза…

– Идеальный? А может, я такой и есть? – рассмеялся этот… и вдруг подался вперед, перехватывая мои руки, страстно, жгуче целуя, почти сразу отстраняясь, но руки не отпуская. – Милая, я такой, каким ты хотела меня видеть. Настоящего, без прикрас, ты боялась и не принимала. Потому я стал другим. Все для тебя!

– Сволочь, – рыкнула я.

– Разумеется, – спокойно согласился с этими нелестными выводами Феликс. – Скажу больше – для тебя, милая, это не новость. Хотя я понимаю причину твоего недовольства.

Он стоял, опираясь спиной о каминную полку, скрестил руки на груди и невозмутимо глядел на меня. От недавней вспышки не осталось и следа.

– Недовольство? Ты называешь мою боль недовольством? – тихо переспросила я. Вместо ярости и злости на выгоревшую душу опускалось отрешенное спокойствие.

Кик наклонил голову, уже с тревогой глядя мне в глаза.

– Юль… тебе не кажется, что драматизм в данном случае явно лишний?

– Кик… а тебе не кажется, что поступать настолько подло, а потом удивляться реакции – это несколько странно?

– Подло?! – в голубом взгляде риалана появилось раздражение. – Я поступил подло? Позволь узнать, в чем же именно? В том, что успокоил тебя и сделал все, чтобы ты начала наконец жить нормальной, полной жизнью? Ты вспомни себя раньше! Перепуганная, закованная в свои страхи, комплексы и странные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Ты просто не отпустила бы себя! Не позволила бы мне…

– Феликс, ты себя слышишь? – перебила кикимора и, шагнув вперед, ткнула указательным пальцем в расстегнутый ворот рубашки, сквозь который виднелась верхняя часть груди. – Я, я, я, мне, мне! Хочу напомнить, что я так жила два года в своем мире! И давно смирилась с внутренним состоянием. Оно мешало тебе! Но сейчас дело даже не в том, что ты стараешься выставить свои потребности моими. А в том, что на пути к облегчению своей жизни ты не подумал, какие важные воспоминания и переживания убираешь из моей. Мама – это важно!

Он внезапно подался вперед, обхватывая меня одной рукой за талию и притягивая ближе к себе, а второй сжав мою ладонь, лежащую на его груди.

– Юль… – Кик наклонился так близко, что почти касался моего носа своим. – Юль… я все понимаю. Вернее, буду честен, я ни черта не понимаю, но стараюсь. Меня воспитывала Мерилин, потому мне сложно так сразу осознать всю глубину твоего возмущения. Сейчас я просто не знаю, что тебе сказать и как оправдаться… дай мне время. Немного. Я слышал, что в некоторых парах во время ссор берут паузу и уже потом возвращаются к болезненной теме, если она к тому времени не перестала быть важной.

– Да, такое бывает, – спустя несколько секунд кивнула я. – Ты хочешь паузу?

– Хочу. – Феликс обхватил меня обеими руками и крепко прижал, зарывшись лицом в волосы. – А сейчас… сейчас я прошу прощения. Прости меня, Юлька, а?..

Я стояла в кольце таких дорогих и любимых рук, дышала запахом самого любимого на свете мужчины и ощущала, как становится легче.

Мы ничего не решили, ничего не поняли… но мы хотим.

Он хочет.

Наверное, это правильно?

Ох, как же он думает, а? Я дорого бы дала за то, чтобы узнать, какими странными лабиринтами ходят его мысли.

– Да что у тебя в голове вообще?.. – пробормотала я спустя несколько секунд, признавая свое фиаско.

– Ты, – одним коротким словом обезоружил меня кикимор. – В моей голове ты. Это непривычно, и я пока не понимаю, как с тобой себя вести. Но я научусь.

Взгляд глаза в глаза, и я… растворяюсь в нем.

Феликс подался вперед и накрыл мои губы неожиданно страстным поцелуем. Сильно укусил за нижнюю, до металлического привкуса крови, до моего удивленного выдоха… а потом… Потом все смешалось, меня дернули вперед, затаскивая на стол, разворачивая к себе, скользя руками по телу, которое предательски выгибалось.

На пол посыпалось все, что стремительно и нетерпеливо смахнул риалан. Он опрокинул меня на гладкую поверхность, накрывая собой, целуя так, что я забывала про все на свете.

– Никакая другая, – вдруг выдохнул он на миг, отрываясь от моих губ. – Зачем мне другая, если есть ты?

– Любой нужен, – выдохнула, торопливо целуя его в ответ.

Безумие страсти длилось недолго.

Разум все еще был силен во мне, а потому, лишь ощутив его руки на груди, я перехватила требовательные ладони и мягко отвела в сторону от стратегически важных округлостей.

– Кик…

Он все понял без лишних слов.

Несколько секунд постоял, опершись о мой висок взмокшим до легкой испарины лбом, а после отстранился и наигранно бодро проговорил:

– В опале?

– Просто не сейчас, – покачала головой и первая выпустила мужчину из объятий. – Не только тебе нужно время, дорогой.

– Понимаю… – медленно кивнул Ла-Шавоир. – Вечером продолжим.

– Что именно?

Да, я не удержалась от легкой иронии.

– Все!

Глава 7

Какие они, отношения после ссоры?

И не простой ссоры, а такой, что вбивает клин недоверия между любящими.

Запрокинув голову, я бездумно смотрела на расписной деревянный потолок, вдыхала витающий вокруг запах хорошего кофе и чая, прислушивалась к гомону посетителей маленького ресторанчика. В этот чудесный выходной день я изволила морально загружаться в милой кофейне в паре кварталов от дома Кика.

Тут было хорошо…

В приятной обстановке превалировали натуральные отделочные материалы. Соляные светильники, искусно обвитые стальной лозой, небольшие круглые столики с кружевными салфетками и невероятно удобные плетеные кресла.

С тяжелым вздохом я открыла блокнот, понимая, что хорошо бы отрешиться от тяжких дум и все же написать в него что-то по делу.

Я сюда как-никак сбежала учиться, а в итоге сижу и страдаю ерундой!

Феликс…

Вопреки смелому заявлению жабниха, к обсуждению ситуации мы тем же вечером не вернулись. Конечно, тому были и уважительные причины – отсутствие Кика, но я в своем общем подавленном состоянии была склонна видеть все в мрачных тонах.

За прошедшее время единственным прогрессом было то, что с меня сняли контролирующие эмоциональное состояние амулеты.

М-да…

Феликс не знает, что делать со мной и моим уже сложившимся мировоззрением, а я не знаю, как ему теперь вообще доверять, если все проблемы мой драгоценный решает методом кувалды.

Нам мешают резонаторы? Разбить фонтаны.

Нам не нравится Элливир? Набьем надменную эльфийскую морду.

Нас бесит Лель? Тут сложнее, морду не набьешь.

У нас слишком нервная кошка-Юлька? Тут вообще просто: «кормим» ее успокаивающими и радуемся жизни дальше! И плевать, что первопричины никуда не денутся!

Я грустно вздохнула и вывела в блокнотике очередной виток бестолкового и довольно кривого узора.

– Юль!

Резкий оклик стал полнейшей неожиданностью, ведь я никак не ожидала встретить знакомых.

Вскинувшись, я получила замечательную возможность увидеть Ришаль дир Ниралиссу в компании… с кем бы вы думали? С казначеем!

Такое замечательное зрелище мигом вынесло у меня из головы все собственные переживашки, и, громко захлопнув блокнот, я поднялась и радостно воскликнула:

– Какая встреча!

Рыжий только усмехнулся в ответ, а змейка чуть порозовела и потупилась.

– А мы тут… гуляем.

– Да, день и правда замечательный, – поддержала я светскую беседу и, решив не пытать Ришку при ее ушастом кавалере, предложила: – Составите мне компанию за чаем?

Кинув на свою спутницу вопросительный взгляд и получив едва заметный кивок в ответ, Шадир обаятельно мне улыбнулся:

– Мы за этим и зашли. День сегодня довольно жаркий.

Я села в глубокое плетеное кресло, с интересом наблюдая, как Шадир выдвигает для хвостатой леди специальный высокий стул, и она, приняв руку казначея, устраивается поудобнее.

Вот так так! Какие перемены!

Но, надо признать, я очень-очень за них рада!

– Вы просто гуляли по городу или была какая-то культурная программа? – поинтересовалась я после того, как новоприбывшие оставили заказ.

Оказалось, что программа была.

Парочка ходила на выставку новейших технических достижений. Я с удивлением покосилась на Ришаль, но, послушав, с каким воодушевлением нага рассказывает об охрийских технологиях, поняла, что очень многого не знаю о своей подруге.

Когда пришла пора мне рассказывать, что я забыла в кафешке совершенно одна в такой замечательный день, – ткнула в блокнотик, поведав, что работа, все работа. И на всякий случай притянула его к себе поближе, чтобы было невозможно открыть и выяснить, что полезных мыслей, стоящих увековечивания на бумаге, в голове Юленьки сегодня еще не водилось.

Спустя какое-то время рыжий казначей встал.

– Дамы, я на несколько минут вас покину.

Ришка проводила его взглядом и, как только мужчина удалился на безопасное расстояние, наклонилась ко мне и нетерпеливо зашептала:

– А правда, что ты Минавель из кабинета Феликса выкинула?!

– Э-э-э… – никаких более связных комментариев на ум не пришло. – В смысле? Вернее, откуда ты знаешь?!

– Да все знают! – добила меня этой благой новостью Риша. – Уже пару дней по углам шепчутся. Что тебе донесли о том, что Кик обжимается с Миной у себя, ты злая побежала туда и вытащила ее за волосы из кабинета! Некоторые даже говорят, что за волосы ты протащила ее по коридору и спустила с лестницы! Другие лично видели, как Ла-Шавоир получил от тебя три пощечины и ты швырнула ему кольцо и другие подарки. А потом сказала, что уходишь навсегда!

Я нервно потянулась к своей чашке чая и выпила ее залпом. Потом откашлялась и слабым голосом спросила:

– Ришка, ты сейчас правду сказала? Так и рассказывают?

– Ну… шепотом и по углам, но да.

– Какой ужас, – трагически прошептала я, сожалея о том, что не склонна к обморокам. Сейчас пригодилось бы на какое-то время выпасть из реальности.

– Так правда? – нетерпеливо ерзала змейка.

– Как и всякие сплетни… Правда, но только малая часть. Злая я неслась к нему совсем по другой причине, а Минавель попалась под горячую руку. За волосы я, понятное дело, высокородную эльфийку тоже не таскала, всего лишь отпихнула от Кика. Она вокруг него плющом обвилась!

– А еще говорят, что ты пообещала довести начатое дело до конца!

– Какое? – мрачно осведомилась я о своих же мстительных планах.

– Видимо, прибить Мину!

– Не то чтобы я против, но спешу разочаровать. Мы всего лишь договорились мирно и цивилизованно побеседовать.

– А-а-а… – в голосе Ришаль и правда слышалось разочарование пополам с облегчением.

– Ага, – улыбнулась в ответ и, заметив небольшой беспорядок в наряде, расправила сбившееся кружево на запястьях. – Так что сообщи особо заинтересованным, что шоу не будет.

– Знаешь, Юль, у меня двойственные чувства. С одной стороны, вступать с Минавель в открытую конфронтацию – глупое и вредное мероприятие, а с другой… ты знала бы, как хочется, чтобы наконец поставили эту самоуверенную, гнилую красотку на место.

Гнилую…

Мне почему-то вспомнился недавний разговор с Лельером. А ведь шута Мина боялась… боялась до ужаса, до дрожи, до паники.

Вернее, не шута, а Мастера Пытку.

Минавель – ученица Серебряной Госпожи. Как давно? Похоже, достаточно, чтобы знать Лельера во всех его ипостасях и понимать, на что он способен в моменты одержимости навязчивой идеей.

Отвлекая от странных мыслей, к нам вернулся Шадир. Рыжий потянул за золотую цепочку, доставая из кармана круглые часы, и, глянув на циферблат, покачал головой:

– Уже время обеда. Дамы, я думаю, что нам стоит подкрепиться более основательно!

– Не стоит, – попыталась было отвертеться я.

– Стоит, стоит, – подмигнул мне казначей Гудвина. – Вы ведь еще не обедали, Юля, не так ли?

Я сдалась, решив не бить ногами джентльменский порыв. В конце концов, еще в моем мире весьма часто приходилось сожалеть, что у нас осталось крайне мало обходительных парней, а тут такой заповедник настоящих мужчин, что просто сама себе завидую!

Кстати, помнится, была у нас на Земле одна весьма распространенная фразочка на тему того, где же коллективно пасутся лучшие представители сильного пола. Теперь я знаю! В болоте!

Трапеза прошла в приятной, непринужденной обстановке. И у меня наконец-то появилась возможность спокойно попытать одного занятного типа. Раньше расспрашивать Шадира было как-то неловко, да и неправильно, потому как сталкивались мы редко.

– Шадир, а какой вы расы? Я не встречала в Малахите жителей, похожих на вас, – приступила к сбору информации я, как только мы закончили с основными блюдами и приступили к чаепитию.

– И не встретите, – усмехнулся казначей, передернув длинными ушами. – Я переселенец.

Я с еще большим интересом оглядела этого чрезвычайно интересного товарища.

Узкое лицо, большие глаза с несколько азиатским разрезом, волнистые медные волосы, которые он собирал в низкий хвост, и… уши! О, уши Шадира, предмет моего непроходящего восторга! Большие такие, совсем не эльфийские лопушки, покрытые пушком в цвет волос! И они шевелятся! Подвижные уши!

– Тогда понятно, – медленно кивнула. – А как называется ваша раса?

– Никак, – мило улыбнулся мне предмет любопытства. – Я полукровка. Наполовину лепрекон, чему я и обязан такими ушами… а на вторую… пусть это будет секретом! Кстати, что занятно, моя мать как раз из этого мира. Лепреконка из Аквамарина.

Все больше и больше интересного.

Лепреконов я всегда представляла уродливыми малоросликами, падкими на золото, – спасибо кельтской мифологии.

Кстати, в этом свете его должность казначея вызывает понимающую улыбку. Человек нашел работу мечты – однозначно! Призвание, можно сказать!

– У лепреконов такие уши? – нашлась я хоть с каким-то вопросом.

За Шадира ответила Ришаль:

– Да, уши у них знатные!

– Простите за любопытство, я просто не имела чести видеть всех представителей этого мира.

– На лепреконов в Аквамарине налюбуешься, когда поедешь на Бал Стихий. Они редко выезжают за пределы страны.

На этом наша увлекательная беседа о предках закончилась, и поднялась другая тема. На этот раз Ришаль и Шадир живо интересовались моим родным миром. Я с охотой рассказывала.

– Постой, постой… – поднял палец Шадир. – Юль, ты хочешь сказать, что вы за триста лет шагнули от средневековья до технического прогресса?

– Ну да… Триста лет назад продолжительность жизни была в два раза меньше, никто не знал о том, что такое электричество, а о машинах и прочих механических приспособлениях и не слышали. Венцом творения долгое время были катапульта и осадные орудия как самые востребованные. Впрочем, и сейчас военное вооружение наших стран поражает воображение.

– Триста лет… – как зачарованный, повторял казначей. – Триста лет, и такие перемены! Юль, а сколько вашей цивилизации вообще?

– Ну… – Я прикинула, когда были шумеры и время постройки первых египетских пирамид. – Тысяч восемь… это только то, что известно и было найдено археологами.

– Восемь тысяч? – C лица Шадира ушло выражение безмерного восхищения продвинутыми землянами. – Извини за вопрос, но чем вы столько времени занимались? Если за триста лет дошли до прогресса…

– А вот это – тайны истории, Шад. – Я развела руками и улыбнулась. – У нас ведется очень много споров о том, что было во тьме веков. Многие даже говорят, что не мы первые, кто выходил на высокую ступень развития, а вот что с ними потом случилось – загадка. Впрочем, если древние были столь же воинственны, как их потомки, то становится яснее.

– Вы воинственны? Юль, уж прости, но по тебе не скажешь.

– Ну, я девочка, и это раз, – загнула указательный палец и взялась за средний. – Я молодая девочка, не имеющая отношения к политике, и это два. А если серьезно, то человечество чрезвычайно деятельно и с фантазией подходит к вопросу уничтожения себе подобных. У нас есть такое оружие, которое может уничтожить все живое на планете.

– Зачем? – с ужасом спросил рыжий.

– Оно есть у каждой сверхдержавы как гарантия того, что вторая сверхдержава не воспользуется своей «ядерной палицей».

Понаблюдав выражение полного непонимания на физиономиях друзей, я вздохнула и пустилась в разъяснения.

– Странно все у вас. – Шадир через какое-то время отринул надежду понять как всех землян, так и русский народ в частности.

– И не говори, – печально согласилась я.

На этом обед посчитался законченным. Ришаль и Шадир откланялись, и я снова осталась одна.

Наедине со своим рабочим блокнотиком.

Печально взглянув на него, я все же открыла, решив воспользоваться прояснением мыслей после беседы с друзьями и немного поработать.

По воле случая блокнот раскрылся на той странице, куда я записывала свои мысли после разговора с Лельером. Не знаю почему, но я замерла, перечитывая строки, написанные моим нервным почерком.

Раздвоение личности.

Очевидно раздвоение. Он тасует свои маски как хочет, но проблема в том, что их становится все сложнее отодрать от настоящего лица. Прирастают.

Интересно, а сам Лель знает, какой он… настоящий?

Так! Про Леля и его букет психических отклонений можно думать бесконечно, но у меня сейчас иные задачи. Все же завтра прием, а я без понятия, о чем беседовать с девушками. А надо быть во всеоружии!

Дело пошло прытче. За полтора часа, что я просидела в кафе после ухода Шада и Ришки, я написала свои мысли и выводы касаемо самых ярких пациенток и даже прикинула рекомендации, которые им стоит дать.

Вдруг на плечи легли теплые ладони, после скользнули по шее, скулам и закрыли глаза, а на ухо шепнул знакомый, чуть хрипловатый голос:

– Угадай кто?

– М-м-м-м… – Я улыбнулась и, накрыв пальцами его руки, прошептала: – Ки-и-ик.

– Молодец. – Он легко поцеловал меня в щеку, сел напротив и светло улыбнулся. Кивнул на записи и спросил: – Как успехи?

– Все хорошо. А как ты узнал, что я тут?

Я прищурилась, с подозрением глядя на жабниха.

– Ришаль поделилась, – невозмутимо ответил кикимор, в глубине глаз которого на миг сверкнула ирония.

Я только усмехнулась в ответ. Нет, дорогой, не пытайся намекнуть мне на то, что я чрезмерно придирчива и подозрительна. У меня есть все основания, чтобы быть тобой недовольной и считать, что ты последний мерзавец. Но любимый мерзавец, и в этом проблема.

Хотя претензии к болотнику у меня были, и немаленькие.

После того как Хозяин Золотого Города эльфов и Стальной Кардинал из Охры открыли мне глаза на то, что Феликс темнит, прошел уже достаточный срок. Более того, я, как адекватная девочка, постаралась засунуть свое возмущение подальше и дала зеленому время.

– Кик, ты не находишь, что пора поговорить о том, в какой именно тупик зашли поиски моей мамы? – Или в какой тупик их завел ТЫ…

Болотник недовольно на меня взглянул, но я не дрогнула, продолжая твердо смотреть в темные глаза любимого, но, блин, крайне пронырливого кикимора.

– Юля… Во-первых, я, как и обещал, в поте лица рыл землю в поисках своей будущей тещи. Согласись, это уже подвиг!

– Подвиг, – покладисто кивнула я и все же не удержалась от некоторого ехидства: – В поте лица? Еще скажи, что собственноручно.

– В поте чужих лиц, – усмехнулся Феликс и продолжил: – Милая, ты хоть представляешь, как сложно найти в нашем мире конкретную переселенку, если почти ничего про нее не знаешь? И не факт, что она представится тут настоящим именем. И такое бывало… Притом, если учитывать нелинейность временных потоков между мирами, у тебя она могла пропасть несколько лет назад, а тут даже не появиться! Это я все к тому, что было сложно. И если в Малахите мои руки развязаны, то соседние государства… все не так просто. Но в итоге я, кажется, нашел! Притом, заметь, в такие сжатые сроки! Две самые вероятные кандидатки в Аквамарине.

– Тут ты молодец, – нетерпеливо согласилась я. – Когда поедем?!

– Эм… тут свои сложности, – отвел глаза Кик.

– В смысле? – крайне нехорошим тоном осведомилась я.

Мне пора готовить вилку для новой порции лапши на ушах?

– Самая вероятная кандидатка в Аквамарине, и, стало быть, смотреть тебе надо лично. И не дергайся, мы обязательно поедем. Но через несколько недель вместе с официальной делегацией Малахита.

– А зачем? – округлила глаза я. – В смысле, зачем официальная делегация?

– Бал Хранителей Стихий. Он проводится раз в пять лет и в этот раз будет в Аквамарине.

– А где связь с моей мамой?

– В том, что я буду очень занят до поездки и не смогу выделить день на то, чтобы съездить в Аквамарин. Извини…

– Кик, а при чем тут ты? – недоуменно посмотрела я на жабниха. – Мне нужен только адрес и… виза, или что у вас тут вместо нее! Я сама съезжу!

– Эльфы те еще параноики. Тебя не пустят без покровителя. Плюс почему-то почти все жители Аквамарина уверены, что женщины всего мира спят и видят, как бы осесть на их благословенной земле, а в идеале выскочить замуж.

– То есть никак… – подытожила я, ощущая, как на смену радостному воодушевлению душу охватывает острое чувство тоски.

– Милая, не расстраивайся. – Феликс притянул меня к себе ближе и чмокнул в висок. – Мы еще кое-что проверим.

– Что именно?

– Детали уточнить нужно, – туманно ответил Кик. – Если ты помнишь, отношения между государствами сейчас напряженные. И у меня как у Тени Гудвина сейчас очень много проблем… подожди немного!

– И какие у тебя проблемы?

– Разные. От политических до Лельера.

– А он тут при чем?..

– Юлька, мы собираемся на Бал Стихий. Его присутствие там обязательно… и гарантирую, что там будет и Серебряная Хозяйка. Ты не представляешь, что он может натворить в непосредственной близости от нее…

– И что?

Хотя тут я в красках вспомнила поведение шута на концерте, когда он лишь заподозрил то, что рядом может быть Серебрянка. И это концерт! А там – международный прием большого значения!

– А как вы раньше справлялись?

– Пять лет назад очень вовремя едва не случился переворот, организованный Зеркальником. Тогда они впервые столкнулись с ним лицом к лицу, если это можно так назвать. Айлара хорошо потрепало, а Лель вообще едва живой был. Так что у нас была уважительная причина для того, чтобы вежливо отказать. А сейчас ее нет, и придется ехать. Мы заранее придумываем, что можно сделать, чтобы удержать его в случае срыва.

– А сам Лель? Он же понимает, что надо вести себя… прилично? Если ему так хочется прибить эту гадину, то надо действовать иначе.

– Юлька, в том и проблема. В здравом уме и твердой памяти, если, конечно, так можно назвать обычное состояние Леля, все он понимает. Но когда идет замещение… навязчивая идея становится в центре приоритетов.

– Замещение? – поймала я ключевую для себя фразу.

– Да, мы думаем, что это не помутнение рассудка, а просто альтернативная личность.

А вот и подтверждение моим догадкам…

– Давай не будем об этом? – почти попросил меня Кик.

Лично я считала, что раз не знаешь, то как раз и надо обсуждать проблему, ведь очень часто ответы рождаются именно в диалогах.

– Как день?

– Суетно, – неопределенно помахал ладонью Ла-Шавоир. – И, к сожалению, не особенно продуктивно.

– Ничего, будет и лучше, – подбодрила я Кика и предложила: – Пойдем домой?

– Может, прогуляемся немного? – предложил кикимор, подавая мне руку.

– М-м-м… – на миг задумалась я, но после отрицательно покачала головой. – Нет. Устала за сегодня.

Я прекрасно понимала, что Ла-Шавоир желает наладить затрещавшие взаимоотношения и вернуть утерянное доверие, но пока…

Пока я хотела вернуться домой и побыть одна.

Мне тоже стоит о многом подумать.

Глава 8

Когда за очередной посетительницей закрылась дверь, я отложила ручку и как следует потянулась. Уф-ф-ф… в этот раз прием длился почти два часа, и я отсидела себе все что можно, и даже частично то, что нельзя.

Сегодня работала с Тарриган.

Нага уже почти пришла в себя и готовилась вернуться на работу в Кален-Зар, и потому мы проходили тестирование. Результатами я была довольна. Вот что значит четкое следование рекомендациям психолога! Уж насколько она была плоха вначале, а сейчас – само спокойствие, сдержанность и адекватность.

Я внезапно нахмурилась.

Если разобраться, то Охра – те еще мерзавцы. А вернее, Морриган и остальная компания, придумавшая резонаторы. Они не могли не понимать, как это будет действовать на психику девушек! Но нет – государственные интересы превыше всего. Хах, а ведь эти самые политические игрища очень похожи на песочницу высокого уровня. «Стукни ближнего своего лопаткой так, чтобы подумали на соседа». Мальчики всегда такие… мальчики.

Встала, размяла шею и подошла к окну. Дернула за шнур одной портьеры, от чего тяжелая ткань с тихим шелестом опала вниз, и, подцепив краешек, сдвинула полотно, закрывая половину окна. Взялась за вторую, но замерла, в задумчивости глядя на парк внизу.

Вечерело. На аллеи и тропинки опускались сумерки. И сегодня туманно… легкая дымка уже ползла по лужайкам, и в ней острова света загорающихся фонарей смотрелись особенно сюрреалистично.

– Созерцательное у тебя настроение, Юлия Ла-Шавоир, – вслух протянула я и решительно задернула шторы. – Пора домой!

Интересно, а где сейчас мой зеленый «мальчик»?

Феликса я в последние пару дней видела редко. Приходил он очень поздно, а уходил, едва рассветет.

Как понимаю, выпроваживание охрийцев из Малахита шло полным ходом.

Интересно, почему такое мероприятие, как всего-навсего отъезд делегации, вызывает такую панику в рядах бравых болотных политических деятелей? О чем-то не успели договориться?.. Или что-то подстроить?

Я усмехнулась, понимая, что скорее второе.

Стук в дверь нарушил почти медитативное течение моих мыслей.

– Юля, ты готова?

Мастер Смерть. Феликс утром сообщил, что в ближайшее время, пока расписание у него не станет свободнее, меня будут отвозить домой его друзья. Увы, на здравые доводы о том, что я могу преотлично дойти сама, болотник не реагировал, сообщив, что считает неправильными вечерние прогулки красивой девушки без сопровождения.

– Почти, Айлар. Заходи.

Смерть принял приглашение и вошел в кабинет. Садиться не стал, оставшись у дверей со шляпой в руках, и с любопытством оглядывал мое рабочее место.

– Как прошел твой день? – вежливо поинтересовался Мастер, пока я носилась по кабинету, собирая все то, что хотела бы забрать с собой.

– Хорошо.

Я огляделась. Вроде бы почти все жизненно неважные, но приятные женскому сердцу мелочи уже лежали в сумочке, но вдруг что забыла?

Мой взгляд наткнулся на книжку в зеленом переплете, стоящую на верхней полке стеллажа.

Завтра у меня будет весьма много свободного времени в первой половине дня, а данная литературка, насколько я помню, была засунута туда Киком под девизом «Она умная и полезная, но тебе пока рано». Дело было месяца два назад. Может, я уже доросла до этого замечательного чтива?

Достать книгу оказалось сложно. Кончики пальцев касались ее гладкого бока, но, так как томик был плотно зажат своими соседками по полке, у меня никак не получалось его вытащить.

Рядом с моей рукой легла большая серая ладонь незаметно приблизившегося Мастера.

– Позволишь? – раздалось над головой, и меня мягко, но настойчиво отодвинули.

Айлар был выше меня на полторы головы, потому достать книгу для него труда не составило. Вот только плотность населения на полке сыграла злую шутку, и, когда Мастер вытаскивал желаемую мной книгу, вывалилась еще и соседняя. Мужчина чудом успел ее подхватить до того, как томик рухнул на пол.

– Вот беглец, – хмыкнул красноглазый и хотел было поставить на место, но я не позволила.

– Погоди…

На черной обложке золотым тиснением было выведено: «Родовые артефакты. Виды и назначения».

Прижав книжку к груди, я мило улыбнулась и протянула ладонь за первой, которую изначально и хотела.

– Пожалуй, раз так сложилось, я заберу обе.

Судя по прищуру красных глаз, Лар тоже успел прочитать название, но ничего не сказал.

На этом книжные приключения оказались закончены, правда, всю дорогу до дома заветный томик просто-напросто жег мне руки. Очень хотелось его открыть и прочитать!

Наконец мы прибыли, Смерть галантно проводил меня до двери и твердо отказался от вежливого приглашения на ужин.

Я этому втайне обрадовалась и, распорядившись накрыть в малой столовой, рванула сразу туда и нетерпеливо открыла книгу.

Увы, она и не подумала распахнуться на нужной мне странице. Заглянув в оглавление, я нашла раздел про обручальные артефакты и… на том забуксовала. К сожалению, в Малахите обручальными были не только кольца, но и браслеты, кулоны и даже диадемы. И, разумеется, у каждого древнего рода украшения были с уникальными свойствами. В книге напрямую говорили, что болотная знать не стремилась раскрывать такие секреты.

Текст оказался сложным. Изобиловал метафорами, цитатами на других языках и прочими туманностями. Продираться через него было задачей не из легких.

Я с нажимом потерла виски и, отодвинув книгу, решила все же поесть и вернуться к ней чуть позже.

Все было тихо и мирно. Малая столовая, скромно накрытый стол, умиротворенная и немного грустная я. Печально ткнула вилкой в салат, подцепила листик какой-то незнакомой местной травки и отправила его в рот. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в комнате появился улыбающийся до ушей Лельер.

– Скучаем?!

– Что ты. – Я с самым флегматичным выражением лица повела плечами, а после, наколов на вилку уже морковку, поведала: – Кушаем. Присоединишься?

– Пожалуй, – секунду подумав, отозвался шут и, швырнув принесенный сверток на диван, прошествовал к столу.

Сел рядом со мной. Развязно закинул руку на спинку моего стула, выдохнул на ухо:

– Ты рада меня видеть?

Наглая лапа переползла на мое плечо.

– Безумно. – Не меняя тона, я схватила шута за ладонь и скинула ее со стратегически важного места. – Лель, солнце мое двинутое, ты плохо себя ведешь.

– Какая ты стала моралистка, – поскучнел Лель и, хлопнув в ладоши, рявкнул: – Мерилин!

Почти сразу в центре комнаты нарисовался очень недовольный призрак Всадницы Смерти.

– Чего тебе?

– Ужин мне!

– Я тебе не прислуга! – взвилась девушка и растворилась в воздухе.

Но, невзирая на ее эмоциональную тираду, через минутку дверь открылась и на пороге появилась Даромира с подносом.

– О, Скелетоновна! – как родной обрадовался ей Лельер.

– Соклетоновна! – с достоинством поправила его наша домоправительница и аки пава двинулась к столу.

– Как скажешь, – покладисто согласился шут и сунул нос в тарелки. – Вкуснятина! Все мое любимое! Признавайтесь, не иначе как специально для меня готовили?

Вместо Даромиры ответила я:

– Конечно. Каждый день готовим в надежде, что ты все же придешь. Вот и сейчас ты тут сидишь, а весь штат пляшет на кухне от радости.

– Скорее прячется по углам от ужаса, – неразборчиво буркнула Даромира и откланялась.

В этот раз за едой Лель придерживался золотого правила: «Когда я ем, я глух и нем».

А я, уже расправившись даже с десертом, нетерпеливо посматривала то на самого Мастера, то на принесенный им сверток и, что скрывать, уже мучилась от любопытства!

А синеглазая зараза ела неторопливо, с толком, со смаком и с расстановкой, не забывая блаженно закатывать глаза и делиться впечатлениями. Притом мой вопрос о цели визита он проигнорировал, заявив, что за ужином о делах говорить не собирается.

В общем, Лель светился от самодовольства, а я мрачнела.

Когда шут отодвинул пустую тарелку, я нетерпеливо спросила:

– Ну?!

– Эх, Юля… Не видишь? – Блондин с любовью и трепетом уставился на чашку чая и пирожное. – Мы кю-ушаем!

Я только закатила глаза.

Вот зараза! Да и я хороша… прекрасно понимаю, что именно такой реакции он добивается, а все равно ведусь.

Когда наконец со всем этим было покончено, шут элегантно промокнул губы салфеткой, поднялся и величественно произнес:

– Иди одевайся.

– Куда? – в легком шоке спросила я. – И во что?

– Во что – я принес! – Он кивнул как раз на загадочный сверток. – А куда – потом увидишь.

Я нерешительно покосилась на пакет, потом на шута, а в заключение на темное окно.

– Поздновато куда-либо идти.

– У-у-у-у, как с тобой сложно! – Он подошел и, приобняв меня за плечи, громким шепотом сказал: – Открою тебе большую тайну! Можно сказать, знаковую и фундаментальную для этого вида ремесла!

– И? – послушно повелась я.

– Воровать ходят, как правило, ночью! Воровать саркофаги в магические музеи ходят исключительно ночью!

– А Кик?

– А Кик до утра не появится, – самодовольно протянул шут. – Я все узнал!

– Ты ж мой талант…

Я прикусила губу, напряженно размышляя. С одной стороны, Феликс меня за подобные приключения точно по головке не погладит. А с другой… боги, когда еще мне выпадет возможность обнести музей в такой компании? Да и вообще, раз есть шанс сделать что-то противозаконное и не получить за это по шапке – надо им пользоваться!

В конце концов, кто я такая, чтобы отказываться от, возможно, одного из самых ярких приключений в жизни?

– Ну ладно…

– Я в тебе не сомневался. – Лель почти светился самодовольством. – Одевайся и пошли!

– Так вот сразу пошли? А план, а схему здания и прочее?!

– Все будет! – заверил шут и, сунув мне в руки сверток, распорядился: – А сейчас – брысь!

Пока я ошалело хлопала глазами на эти выходки, Лель, не теряя времени, под локоток выпроводил меня в соседнюю комнату, сообщил, что у меня пять минут, и с грохотом захлопнул дверь.

Развернув пакет, я перебрала находившиеся там вещи и поняла, что в плане подбора гардероба для ночных вылазок Лель фантазией не отличается. Черные штаны, черная водолазка, плотная темно-серая куртка и мягкие ботинки. Быстро скинув свои вещи, я облачилась в новое и как раз завязывала шнурки на ботинках, когда дверь без стука распахнулась. Вскинувшись, увидела шута с самым разочарованным выражением на красивой физиономии.

– Успела.

– Ах ты, бессовестная пакость, – мигом сообразила я и с наигранно ласковой улыбочкой пошла к этому гаду, собираясь как минимум оттаскать за уши.

– Констатация факта, – спокойно кивнул Лельер и, притянув меня к себе за талию, добавил: – Не дергайся.

Не успела я спросить почему, как нас окутало темное марево, скрывая очертания комнаты в доме Кика, а когда оно развеялось, вокруг была совершенно иная обстановка. Чей-то рабочий кабинет.

– Где мы?..

Я огляделась, подмечая весьма запущенное состояние этого места. Стол завален бумагами, на подносе стоят откупоренная бутылка вина и тарелка с полузасохшим сыром. Бокал валялся рядом с переполненной пепельницей, и от него кровавой рекой змеился разлитый напиток.

Смутные подозрения у меня возникли, когда я увидела скрипку, лежащую в кресле.

Только… почему не виолончель? Странно.

– Мы у меня дома, – подтвердил мои мысли Лельер, проходя к столу и начиная пересматривать сваленные там бумаги с бормотанием: – Была же где-то тут…

– Ты притащил меня к себе домой?!

– Почему такой ужас в голосе, Юлечка? – не оборачиваясь, поинтересовался шут. – Не в бордель же. Радуйся!

– Но… зачем?! – Я с честью проглотила матерные дополнения к фразе.

Лельер довольно хмыкнул, выудил из кучи рабочего мусора на столе маленькую папку и двинулся ко мне, снова хватая за локоть и вытаскивая из кабинета. Пока мы шли по темным коридорам, он объяснял:

– Как ты верно заметила: ломиться без плана – глупо. Так что мы сейчас посмотрим схему, я скажу, каких именно стражников подкупил, и мы продумаем всю операцию. Пойдем на дело где-то в час ночи, так что время есть.

Прикинув, что осталось еще не менее четырех часов, я возмущенно взвилась:

– Тогда зачем ты так рано меня вытащил?

– А ты предпочла бы, чтобы я вломился в твою спальню к полуночи? Нет, я, конечно, могу… но чую, ты мне там вдвойне не обрадуешься!

– Какой ты стал проницательный! – едко отозвалась я и чуть расслабилась, позволяя Лелю вести меня по переходам и лестницам большого темного дома.

Смысла трепыхаться нет. Возмущаться, увы, тоже. Его это скорее забавляет.

Так что остается расслабиться и получить удовольствие. Ну, или хотя бы попытаться это сделать.

Я начала крутить головой по сторонам, то и дело обращая внимание на различные детали, выхватываемые из мрака светом магического огонька в руках моего провожатого.

Портрет в роскошной раме, на котором была изображена светловолосая женщина. И еще один. И еще… И везде девы с серебристыми волосами. Я не успевала рассмотреть их лица, но почему-то в душе зрело нехорошее предчувствие.

Подсвечники с оплавленными до основания свечами. Воск облепил старинную медь, превращая изящество их форм в уродливые подобия.

Разбитая ваза. Сорванный со стены гобелен, что теперь болтался на одном уголке. Странный, сладковатый запах, витавший в воздухе.

Я начала поглядывать на друга с тревогой. Притом боялась скорее за себя.

Мало ли, альтернативная личность Леля перестала капризничать в плане лунных блондинок и ему теперь любые пойдут?

Окончательно испугаться я не успела, шут толкнул очередные двустворчатые двери, и мы оказались в просторном светлом коридоре. Тут все было, если вспомнить поговорку из моего мира, «как в лучших домах Лондо`на». Лепнина, мрамор, ковры, вазы, цветы. В общем, пафос, пафос и еще раз пафос. Такого даже у Кика не было. Особнячок Феликса был обставлен хорошо, но скорее уютно, чем вычурно-богато.

– Эм-м-м… – протянула я, не зная с чего начать.

– Контраст разителен? – без лишних слов понял меня шут.

– Да! – согласилась я, радуясь, что не пришлось самой подбирать выражения.

– Это дом, который причитается Мастеру сектора Малахит, – спокойно проговорил Лель, подцепляя меня под руку и слегка сбавляя шаг. – Так как Мастеров на весь сектор всего два и должность, по сути, переходящая, то дома эти отстроили еще при первых Хранителях Стихий. Я отвоевал половину, остальное оставив, как… хм… официальную резиденцию, скажем так.

– А почему там так грязно?

– Потому что слуг пускаю раз в полгода. Вот и пыльно… плюс последствия моего гнева убираются не сразу.

Я промолчала.

М-да… походить бы по этим коридорам при свете дня. Наверное, многое в Лельере станет более понятным, если увидеть, как он живет. С другой стороны… ох, терзают меня нехорошие предчувствия, что ничего обнадеживающего я там не увижу.

Ох уж эти девушки… вечно их тянет к загадочному и непознанному.

А уж если загадочное и непознанное предстает в виде чрезвычайно харизматичного блондина, вообще пиши пропало.

Тем временем наш роковой мужчина дотащил меня до точки назначения. За очередной дверью оказалась небольшая гостиная в медово-коричневых тонах, и Лель щедро развел руками:

– Располагайся!

– Спасибо, конечно… – Я с опаской осмотрелась, но никто из-за штор выскакивать не спешил. – Какие у нас планы?

Блин, переживательно-то как! Мне уже заранее страшно от того, что мне утром выскажет Феликс!

Так! Юлька, у тебя тут вообще-то уникальная возможность для развлечения, и ты сама будешь отчаянно сожалеть, если ее упустишь. Такого натуралистичного квеста тебе ни одна компания не предоставит! Наслаждаемся!

– Лель, а где у тебя винный погреб? – ласково спросила я, дернув сосредоточенного шута за рукав.

Он оторвался от изучения карты и удивленно на меня посмотрел.

– Тебе зачем?

– За надом, – туманно ответила я и окинула гостиную изучающим взглядом. На каминной полке, «тщательно» спрятанная за статуэтками, обнаружилась бутылка вина. – Какой ты запасливый!

Я танцующей походкой направилась к находке. Вот, уже стихи!

– Ты пить собралась? – неверяще спросил у меня Лельер.

– А нельзя? – радостно улыбнулась в ответ и назидательным тоном проговорила: – Вот смотри… в данный момент, когда я нахожусь в трезвом уме и здравой памяти, вся твоя задумка вызывает у меня внутренний протест. Ибо здравый смысл уже повесил на нее ярлык «бредовая».

– У тебя чрезвычайно некреативный здравый смысл, – поджал губы Лель.

– Вот и я об этом! Он нам определенно будет мешать.

После недолгих поисков была найдена пара хрустальных бокалов, и в обнимку с ними и бутылкой я двинулась обратно.

– И ты решила этот самый здравый смысл отключить? – Шут подвинул бумаги, освобождая мне место. Забрал бутылку, открыл и разлил светло-золотистое вино по бокалам.

– А почему нет? – Я сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия.

Белое, полусладкое… потрясающе!

– Ну, потому что мы идем на серьезное дело?

Я скептически скривила мордочку и сделала еще один глоток. На серьезное, как же. Как можно назвать серьезным дело, где, скорее всего, заранее подкуплена вся стража и даже если нас поймают, то ничего за это не будет? Да и зачем подкупать? В каком бы виде Лель туда ни пришел, препятствий не будет. Ведь как Мастеру Хину, так и любимцу Гудвина не будут препятствовать в их «невинных шалостях».

Так что надо получить удовольствие по полной программе! А если я буду трезвой, то ощущение идиотизма ситуации наверняка испортит всю малину.

– Конечно, на серьезное! – громким шепотом согласилась я и, отобрав у шута бутылку, снова наполнила свой бокал. Второй уже планировала пить медленнее.

– М-да…

– Что?

– Искренне рассчитывал, что из нас двоих тут развлекаться буду я.

Да ты что? Ах ты, моя прелесть синеглазая. Культурный досуг ему подавай. За мой счет.

Я потрепала Леля по светлым волосам и пропела:

– Вот видишь, как интересно получилось? Ты рад?

– Безумно.

Я заглянула в бокал и сделала еще один глоток, а после перегнулась через стол и посмотрела на карты.

– Это же карта города…

– Да. – Лель чуть отодвинул мои упавшие на бумаги волосы и начал объяснять: – Смотри, здание музея находится на одном из центральных проспектов, а мы сейчас вот тут.

– Всего пара кварталов, – хмыкнула я, прикинув расстояние между точками А и Б. – Да ты живешь в фешенебельном райончике, мой дорогой!

– А то, – самодовольно усмехнулся шут и низким голосом, с намеком, протянул: – Я завидный жених. Со своей жилплощадью, стабильной работой на госструктуры, и, заметь, увольнение мне не грозит! Определенно, шикарная кандидатура на роль мужа.

– С чего это? – вскинула я бровь и начала загибать пальцы, перечисляя недостатки «женишка»: – Ты безответственный…

– Протестую, – перебил меня Лель. – Я просто разборчивый в… предметах опеки, скажем так.

– Ты неадекватный, – загнула второй пальчик.

– Ну, спасибо! – напоказ возмутился шут Гудвина, сдерживая хохот. – Я креативный, Юлечка.

– Тю, – развела руками я и заметила: – Спроси любого – тебе скажут. Неадекватный.

– Месть за отсутствие интеллекта? – догадался фаворит Гудвина и с тяжким вздохом проговорил: – Это низко, госпожа психолог. И вам стоило бы подумать, какую рану вы наносите моему душевному состоянию!

– Думаю, что его уже ничем не проймешь. Тем более безобидными дружескими шпильками.

Я по-доброму улыбнулась и, подавшись вперед, потерлась виском о плечо блондина, хлопнула ресницами и проникновенно на него посмотрела.

– Подлиза. – Лель дернул меня за светлую прядь волос и чуть отстранил. – А быть может, я так вот ненавязчиво начинал себя рекламировать и преподносить в наиболее выигрышном свете?

– Эм… ты сильно обидишься, если я скажу, что уже поздно?

– Зараза, – вздохнул шут и ткнул в карты и схемы. – Мы отвлеклись.

– Всегда знала, что реклама – зло, а самореклама – тем более.

Я потянулась к бутылке, наполняя бокал в третий раз. В синих глазах Леля начали появляться первые искры тревоги.

– Тебе не много?

Бутылку переставили на противоположный край стола. Я нахмурилась, обошла стол и поставила обратно.

– Мне в самый раз!

– М-да… Ладно. Итак, вот музей. Хочу снова заметить, что находится он в центре города, всего в паре улиц от моего ОСОБНЯКА, который, соответственно, тоже находится в ЦЕНТРЕ города. Город – СТОЛИЦА.

– Круто. Я прониклась. И как мы пролезем в здание музея, который находится неподалеку от твоего замечательного большого дома, который собственность государства?

– Через вот это окно. – Шут ткнул пальцем в схему западного крыла. – Дом – записан на меня.

– Окно – это замечательно, просто отлично, но вот второй этаж не внушает оптимизма, – промурлыкала я. – Дом потомкам не достанется, потому как передается от Мастера к Мастеру.

– Нужно жить настоящим! – пафосно заметил Лель, уже кусая палец, чтобы не заржать в голос. – В окно мы залезем по плющу.

– Ну… ладно. – Я еще раз посмотрела на П-образный музей и вдруг спросила: – А в чем ты пойдешь на «дело»?

Лель обвел рукой свою одежду: серую рубашку, жилет и брюки. Я торжественно заявила в ответ, что так дело не пойдет. Раз мы грабители, то нужно одеться в черное и удобное, а без шапочек я вообще отказываюсь куда-либо идти.

– Каких еще шапочек?!

– Грабительских! – наставительно проговорила я и снисходительно фыркнула: – Дилетант.

– И где я тебе сейчас найду шапочки?

– А еще нам нужны маски! – окончательно вошла в раж я. – Или шапочки на все лицо. Как у совсем профессиональных грабителей.

– Зачем я с тобой связался?..

– Ну что ты, мой хороший… – Я послала шуту воздушный поцелуй. – Ты со мной связался, потому что хотел веселья! Не знаю, как тебе, а мне весело.

– Дай-ка я тоже выпью…

– Ну уж нет! – Я решительно перехватила бутылку из рук Лельера и нежно прижала к груди. – Кто-то из нас двоих обязательно должен быть трезвым. Для того чтобы вытаскивать второго и тащить саркофаг. И путем несложных логических умозаключений мы понимаем, что трезвым должен быть ты! Потому как я саркофаг просто не подниму. А теперь иди переодевайся! Мы должны быть черные и стильные.

Мастер закатил глаза и ушел из гостиной. Пока его не было, я перебрала все карты и схемы, внимательно изучая пометки Леля. Итак, наш «экспонат» хранится как раз в западном крыле. Я даже думать не буду о том, как мы станем его оттуда вытаскивать!

Так… через окно мы попадаем в служебный коридор, а оттуда уже в залы самого музея. Анфилады комнат… наша – четвертая по счету. Притом первые три с наглядными экспонатами по интереснейшей теме – история интриг и переворотов. Прямо любопытно. Чувствую, в этот музей стоит сходить отдельно, днем и уже по прямому назначению.

– Я готов!

Обернулась на это торжественное изречение, внимательно оглядела подельника и, неопределенно перебрав пальцами в воздухе, сказала:

– Не пойдет.

– Это еще почему?!

– Лель, на тебе слишком свободные штаны. – Я кивнула на штаны а-ля шаровары. – По стене будет неудобно лазить. Давай-ка что-то более… в обтяжечку.

– Женщина, у меня нет штанов в обтяжечку!

– Что ж ты такой непредусмотрительный? – вздохнула я.

– Я просто традиционно ориентированный, дорогая.

– Печаль, – совершенно серьезно ответила я и наставительно добавила: – Вот видишь? Никогда не знаешь, что тебе может помешать при ограблении!

Дверь с грохотом захлопнулась за спиной шута, что удалился переодеваться.

– Какой нервный, – пробормотала я и потянулась к бутылке. – У всех есть штаны в обтяжечку, а у него нет.

Если честно, в данный момент я еще не была настолько пьяна. Скорее, я себе много позволяла… сняла внутренние запреты и делала что хочется. Говорила что хочется. Это оказалось настолько приятно и интересно, что, пожалуй, я начала понимать Лельера Хинсара.

Пять минут спустя состоялось повторное явление Христа народу. То есть Леля мне. Шут сразу сказал, что повторно переодеваться не будет, и с ходу вручил два черных платка.

– Что это? – Я повертела одну шелковую тряпочку.

– Это на голову, а вторая на лицо. Шапочек у меня не оказалось, уж извини.

Я приложила руку ко лбу и томно протянула:

– Даже не знаю, как работать в таких условиях.

– Юля, я тебя сейчас Феликсу верну, – очень усталым голосом проговорил Лель. – Я даже готов выдержать ту нотацию, которую он мне, несомненно, прочитает.

Я тут же сдала назад и заверила компаньона, что дальше буду высказываться исключительно по делу и перестану по-дурацки шутить. Лель повторил мою фразу про «свежо предание, да верится с трудом», после отобрал у меня вино, придвинул к себе карты и начал подробно объяснять наш план действий.

Глава 9

Вечерний Изумрудный город невероятно хорош. Ночной же – прекрасен. Это я узнала еще пару месяцев назад, когда Лель вытащил меня гулять по крышам. Да, столица Малахита поистине великолепна! Настолько, что хочется петь!

– Раз пошли на де-ело я и Рабино-ович, – мурлыкнула я, цепляясь за руку Леля и покачиваясь на высоких каблуках.

– Кто? – устало уточнил шут, в очередной раз помогая мне удержать равновесие. – Юлька, зачем ты эти сапоги надела?! Неудобно же!

– Да что ты понимаешь?! – почти обиделась я. – Если в фильмах умудрялись на шпильках даже на вампиров охотиться, то музей ограбить я точно смогу! Да и красиво…

– Красиво ей… Так кто такой Рабинович?

– Еврей, – неразборчиво буркнула я, но, все же найдя в себе силы, пояснила: – Евреи – самая хитрая и предприимчивая нация земли.

– Фениксы, что ли?.. Только человеческие.

Я даже немного протрезвела.

– Подробнее про фениксов-евреев, пожалуйста!

– Ну, фениксы весьма своеобразная раса. Резкие, отчаянные сорвиголовы… только до второго совершеннолетия мы успеваем сдохнуть раза два из четырех. Плюс, почти все молодые крылатые страдают синдромом Геримера. Комплекс черного властелина. Очень хочется единолично править если не миром, то хотя бы страной.

Обалдеть.

Фениксов с этой точки зрения я никогда не рассматривала! Всегда считала, что это величественные, мудрые птицы, которые возрождаются, сгорая в пламени собственной смерти. А тут такие откровения!

– И у тебя тоже были стремления отгрохать страшную черную башню и сидеть в ней властелином?

– Сначала были. Но недолго… я попал в Аквамарин очень юным. А там жизнь весьма действенно выбила из меня всю эту ерунду. В то время я мечтал только о том… чтобы все это прекратилось. И чтобы моя идеальная тварь наконец-то сдохла. Лучше всего в мучениях.

На меня словно ведро ледяной воды опрокинули. Хмель окончательно выветрился из головы.

Перед глазами ослепительно ярко полыхнул образ подростка, который попал в руки безумной садистки, наделенной почти абсолютной властью.

– Лель, а почему ей столько позволяют? Разве народ одобрил бы увлечения этой… эльфийки?!

– Юль, а ты и правда думаешь, что про это знала общественность? Ты что… она умна. И да, она отличная правительница, под рукой которой Серебряный Град процветает.

Я замолчала, подавившись следующей фразой. Да… тут ничего не сделаешь. Даже глаза на «святость» не откроешь… народ просто не поверит!

– А убить пытались?

– Нет, – ровно ответил шут, глядя прямо перед собой и размеренно шагая по мостовой.

– Почему?!

– Я эгоист. Я не хочу делиться удовольствием с другими… а тем более с теми, кто не сможет оценить всю прелесть момента, поэтому наемные убийцы не вариант. Для них это лишь работа, а для меня кровная вендетта. Так что я жду… я терпелив.

Кожа мигом покрылась мурашками от этого спокойного обещания в голосе друга. Я не сомневалась, что Лель, если дорвется до своей цели, не успокоится, пока небеса Серебрянке не покажутся рубиновыми… от лопнувших в глазах капилляров. Руки не дрогнут.

Вопрос в том, принесет ли это шуту облегчение или, наоборот, уберет цель в жизни.

– Выпей, Юлька. Разговоры совсем неподходящие для этой замечательной ночи.

Я радостно присосалась к предложенной бутылке, но поперхнулась, услышав следующую фразу:

– Если захочешь, то потом продолжим. Я тебе даже могу показать инструменты, которыми планирую это сделать, и провести краткий ликбез на тему «Самые болезненные пытки в истории».

Я закашлялась, давясь вином и откровениями шута. Он похлопал меня по спине, проказливо подмигнул и, приобняв за плечи, обвел пустынную улицу широким жестом.

– Лучше подумай о том, что у нас с тобой второе свидание!

Поперхнулась повторно. Черт, не успеваю я за его полетом мысли и стремительными сменами тем.

– Э-э-э?!

– Первое было, когда мы по крышам гуляли! Второе проходит непосредственно сейчас – советую насладиться моментом. Кстати, ты помнишь, что происходит с порядочными девушками на третьем свидании?

У меня мигом всплыли в голове предположения, но я категорически отказалась их озвучивать. Впрочем, Лельер не постеснялся сделать это сам:

– Целуются, Юлечка, на третьем свидании! Це-лу-ют-ся! Ты готова? Какой ресторан мы выберем? Советую заказывать блюда без лука и чеснока…

Я только отмахнулась от этого бессовестного гада и, ускорив шаг, двинулась вперед. Навстречу грабежу и музею.

Лель не отставал, в красках повествуя о том, как он видит поцелуй, спрашивал, какое постельное белье я предпочитаю для свидания номер пять, и советовал не пренебрегать нижним кружевным. Я ответила, что непременно передам пожелания шута Феликсу, но не уверена, что он станет такое носить даже ради дружбы!

Шут закашлялся, давясь выпивкой, и бессовестно заржал. Очень хотелось треснуть мерзавца бутылкой по блондинистой башке! Удерживало только осознание того, что, скорее всего, он просто меняет тему. Как умеет. И, надо сказать, очень действенно. Настроение определенно скакнуло вверх!

К музею мы подходили уже веселые во всех смыслах этого слова, так как метров за пятьсот до него шут жестом фокусника выудил из-за пазухи железную фляжку и сделал оттуда несколько больших глотков со словами, что ему совесть не позволяет быть столь возмутительно трезвым в обществе пьяной женщины. И вообще – им ведет дружеская солидарность!

Так что мы шли под ручку. Я – шатаясь от выпитого и каблуков, а Лель – чисто по приколу.

– Тс-с-с-с! – чуть попридержал меня блондин. – Юлька, теперь наступает очень ответственная часть нашего мероприятия.

– Какая же? – воодушевленно спросила я.

– Щас увидишь! – щедро пообещали мне и увлекли в сторону высокого каменного забора.

После недолгих обшариваний за завесой из дикого винограда была обнаружена рассохшаяся от старости деревянная дверца. Ключа у Леля не было, но была магия. Тонкие пальцы засветились, и сияние перетекло на рыжий от коррозии замок, в котором что-то щелкнуло. Шут сильно дернул дверцу, и она распахнулась. На нас дохнуло затхлостью и холодом заброшенного помещения.

Как объяснил подельник, дверца вела в хозяйственные помещения, которыми давно уже никто не пользовался. Даже подсобная дверца давно заросла плющом. Через них легко можно было попасть на территорию музея.

Мастер зажег небольшой шарик, который взмыл к потолку и теперь, как привязанный, плавал за Лельером. Много света он не давал, но этого хватало для того, чтобы не споткнуться о прялки, табуретки, бочки и прочие антикварные предметы быта. Я споткнулась о какую-то запчасть, едва не растянулась на полу и начала ворчать о возмутительном обращении с предметами старины. Мне посоветовали вновь уделить внимание винишку, а то оставят тут и я не увижу того эпика, что несомненно произойдет в музее. Это было аргументом! Совету я последовала.

Темные помещения, коридоры, переходы, лестницы…

В воздухе пахло сыростью, мхом и землей. Свежо и приятно. Такие запахи я раньше ощущала только на экскурсии по пыточным подвалам какого-то европейского замка.

Я шла, мимолетно касаясь прохладной, влажной стены и прислушиваясь к тихому дыханию.

– Лель, где мы?

– По моим прикидкам, почти дошли до музея. Скоро закончится тайный ход.

– А как же окно второго этажа? – съехидничала я, припомнив изначальный план проникновения в особняк.

– Если тебе так хочется продемонстрировать навыки альпинизма на каблуках, то я с охотой составлю тебе компанию следующей ночью. А вернее, полюбуюсь из партера на это представление.

– Все тебе шутки шутить, – хмыкнула я, поняв, что он уже тогда выдвигал эту версию как бредовую и чисто посмеяться.

– Профессия, так сказать, обязывает-с, конечно, но наличие здравого смысла у объекта подшучивания еще никто не отменял.

Я уже думала обидеться, но не успела. Потайной ход закончился массивной дверью, обитой железом. Вновь тихое заклинание сорвалось с губ шута, но по металлу пробежали искры тока, и Лель с ругательством отдернул пальцы. Защита? По всей видимости. Но все меры предосторожности работников музея были на один зуб нашему верному служителю государя. Дверь стоически сопротивлялась взлому ровно полторы минуты, а после в замке что-то щелкнуло. Мастер осторожно коснулся массивной круглой ручки указательным пальцем и, удостоверившись, что она больше не жалится, смело потянул ее на себя.

В отличие от входа в тайный коридор, выход открывался без душераздирающего скрежета, готового выдать незадачливых грабителей. Петли тут, на радость нам, таки смазывали!

– Итак, Юлечка, я рад провести тебе маленькую обзорную экскурсию по не самой крупной, но от этого не менее значимой сокровищнице знаний и истории! – шепотом начал блондин, хватая меня за руку и таща за собой. – Когда еще выдастся случай? Итак, сейчас мы попадаем в залы, посвященные истории дворцовых переворотов.

– Нашел время!

Ковер под ногами глушил наши шаги, но стоило ему кончиться, как в ночной тишине раздалось громкое цоканье моих каблуков. Я панически заозиралась, ожидая увидеть, как отовсюду выползают в лучшем случае злобные стражи музея, а в худшем – неведомые мне и науке твари.

Спустя минуту мы оказались в первом большом зале, и светлячок, повинуясь воле Лельера, взмыл к потолку, заливая все вокруг мертвенным сиянием.

– А когда еще, солнце мое? Итак, зал первый. По правую руку ты можешь увидеть всю оригинальную обстановку кабинета Зигфрида Пятого. Тип он был неприятный, а потому отправить на тот свет его пытались с завидным постоянством. И вот в этом роскошном кресле он наконец-то сдох! А на ковре с подозрительным пятном умерла зарезанная им незадолго до смерти четвертая жена.

– Четвертая по счету?..

– По любимости, Юлька. Гарем он имел, бесстыдник. Притом мерли жены при весьма подозрительных обстоятельствах.

Я с ужасом покосилась на скелет в короне и с кубком в руке, который уже вечность улыбался узорчатому потолку. На богатом светлом ковре с длинным ворсом и правда чернела какая-то подозрительная лужа, а рядом с ним лежало закутанное в ткани тело.

– Вы тут натуралистичные постановки устраиваете, что ли?!

– Лучший музей, говорю же! Максимальное погружение! Они еще не раз подавали заявки, чтобы позволили покрывать экспонаты искусственной пылью и паутиной, но Гудвин не разрешил.

– А что так?

– Шадир на дыбы встал. Заявил, что не позволит портить такое количество дорогущей антикварной мебели.

Погружение действительно было максимальным. За недолгое путешествие по трем залам я успела ознакомиться почти со всей историей Малахита до воцарения Гудвинов. Надо заметить, что правители тут раньше были один другого краше. Я успела увидеть макеты спален, кабинетов, гостиных и даже одной ванной комнаты. Везде были скелетики в разнообразных позах, некоторые даже повешенные, и таблички, на которых было любовно, в подробностях расписано, как же они дошли до жизни такой. А вернее, до финала этой самой жизни.

В общем, самоотдача и преданность делу работников музея потрясала.

Мы уже подходили к огромным двустворчатым дверям, ведущим в нужный нам зал, в котором и находился вожделенный «памятник глупости» – саркофаг с ученым. Лель вдруг резко остановился, прислушиваясь. Я уже хотела спросить, в чем дело, когда и сама уловила шаги тяжелых сапог, негромкие голоса и отблески света на мраморе впереди.

Паника накрыла внезапно и огромной волной. Что же делать?!

Вся недавняя бравада на тему того, что «нам не страшен серый волк», обратилась в пепел. Шут стремительно развернул меня и толкнул вперед, заставляя перелезть через огораживающую ленту очередного экспоната. Я едва не споткнулась о складку на ковре и не растянулась на нем же только благодаря подхватившему меня Лелю, который стремительно открыл шкаф и запихнул меня в него с повелением: «Сиди тихо».

Перед носом тихо, но резко захлопнулась дверца, и я прерывисто выдохнула. Ох-х-х… ночные приключения, блин! Заказывала увлекательный квест, Юля? Так вот он! Сидишь тут в шкафу, скорее всего, в компании с очередным скелетом, и возможно, даже не одним!

Мироздание решило устроить мне турне по полной программе. Рядом что-то пошевелилось.

Я в красках вообразила себе ожившего зомбика, когда меня кто-то схватил за горло вполне материальной и теплой рукой. Радость до испуганного сердечка добраться не успела – ее зарезал буквально на подходе нож, прижавшийся к подбородку.

– Тс-с-с…

Кошка Юля моментально превратилась в очень послушную мышку. Нож у горла безумно способствует молчаливости!

А снаружи слышались теперь уже громкие шаги стражи и обсуждение того, что тревожная сетка снова отреагировала на что-то и стоит проверить. Второй стражник с досадой отвечал, что охранка совсем устарела, так как в последнее время беспокоит по нескольку раз за дежурство, и все без причины.

Охранники удалялись, голоса стихали.

Я начинала ощущать, как меня бьет крупная нервная дрожь.

– М-да… – дальше со стороны агрессивного соседа по шкафу послышалась непередаваемая матерная игра слов. – Как же вас занесло ночью в музей, госпожа психолог? Да еще и в такой компании…

Голос был смутно знакомый. Красивый баритон весьма своеобразно растягивал слова. Решив, что, раз обладатель ножа хочет побеседовать, грех ему отказывать, я шепотом ответила:

– Так получилось. Тяга к знаниям, знаете ли… А вы?

– Да вот тоже тяга к знаниям, – хмыкнул мужчина. – Нож, уж извините, не уберу. Чую, он весьма мне пригодится, когда ваш спутник захочет вас проведать.

– Мы знакомы? – почти утвердительно спросила я.

– Можно и так сказать. – Нежданный собеседник повел плечами, чуть меняя позу.

Продолжить увлекательный разговор мы не успели, в шкафу на миг стало светлее, настолько, что я успела разглядеть скелет, который стоял между мной и кем-то в черной маске на все лицо. Мимолетно удивилась длинным рукам музейного вора, а после сознание померкло. Последнее, что я ощутила, – жгучую боль в районе шеи. Дверь шкафа открылась, и вывалилась я как раз на руки шуту.

Пришла в себя я довольно быстро. С легким стоном повернула голову и опять оказалась лицом к лицу со шкафным скелетоном. Он радостно улыбался мне, но я радость от новой встречи не разделяла. Чуть дальше валялось чье-то тело, над ним на коленях стоял Лель и внимательно разглядывал то нож, то его обладателя.

Я неосознанно коснулась рукой неприятно влажной шеи. Кровь?

– Очнулась? – даже не посмотрев на меня, проговорил шут. – Не шевелись пока. Лезвие было смазано ядом, я его обезвредил, но все равно пока полежи. Минут пять нужно магии, чтобы окончательно навести порядок в твоем организме.

– Он меня сильно порезал?

– Царапина, – покачал головой Лельер. – Меня сейчас больше интересует, что этот господин тут делает.

– Этот господин?

Я недоуменно нахмурилась, а шут без лишних слов развернул ко мне лицом недавнего соседа по шкафу. Полумрак не помешал мне узнать острые черты Алзара Золотого.

– Офонареть!

– Вот и я так подумал.

Я пошевелила руками, ногами и осторожно села. Так как ругани со стороны «лекаря» не последовало, то я перебралась через скелет и подползла чуть ближе к мужчинам.

Лель сидел на полу рядом с эльфом и раздраженно постукивал кончиками пальцев по колену.

– Ты ж моя головная боль, – ласково обратился он к бессознательному. – И что мне с тобой делать теперь? Вот в любой бочке затычка! Я даже отдохнуть и спокойно ограбить музей без твоего присутствия не могу! Гаденыш…

– Как ты ласково, – пробормотала я, с удивлением глядя на друга.

– Ты бы знала, сколько нам этот остроухий крови попортил! Не вампир, но тот еще кровопийца. Кстати… – Лель потянулся, стащил что-то с головы Алзара и кинул мне. – Владей! Ты хотела настоящую воровскую шапочку.

– Даже эльфы лучше нас подготовлены, Лель! – хмыкнула я, просунув руку внутрь и пошевелив пальцами в прорезях для глаз. – Как же так?

– Практика хорошая. В плане «стащить то, что плохо лежит» этим гадам нет равных. Сколько территорий отхапали, во скольких договорах нагну… эм…

Я заверила шута, что поняла и дальше углубляться в расписывание ситуации не надо.

Лель встал, закинул на плечо худощавого эльфа и махнул мне, предлагая следовать за ним. На вопрос, куда мы несем Золотого, мне мрачно ответили, что туда, где ему самое место. В гроб. Я впечатлилась и, нервно комкая в ладонях трофейную шапочку, поспешила за приятелем.

К счастью, следующий зал и был нашей точкой назначения. Везде стеклянные витрины, как вертикальные, так и плоские горизонтальные. В них баночки, колбочки, порошочки, но рассмотреть все я не успела.

В центре стояла цель – памятник глупости. Притом как нага, так и нашей с Лелем.

Шут стремительным широким шагом подошел к нему, нажал на несколько символов в изголовье, крышка засветилась и отъехала в сторону. Внутри лежало вполне сохранившееся тело, которое тут же, как и я недавно, обзавелось соседом. Шут небрежно стряхнул эльфа в саркофаг, случайно, но как следует стукнув его головой о край.

– Ты его не убил? – в полном шоке спросила я, наблюдая, как крышка встает на место.

– Даже если убил – некромантов это не остановит!

– Лель, я же серьезно! Ему нельзя тут умирать! По политическим причинам.

– Да жив, мерзавец, жив… Кстати, надень шапочку.

– Зачем?

Невзирая на вопрос, шапку я таки натянула и почти сразу получила ответ. И даже не от шута. В дверях появились стражники. Мой двинутый друг протянул: «Спокойствие и только спокойствие!» – а после схватил меня за руку, саркофаг за край, и… мы провалились в портал.

Наше прибытие на место назначения ознаменовалось грохотом, мужской руганью и женскими криками. В общем, обставлено все было торжественно.

Я приоткрыла один глаз.

Комната. Уютный, почти интимный полумрак. Ришаль дир Ниралисса в человеческом виде и очень милом платье забилась в угол дивана. Саркофаг лежит в обломках стола и кресел и одним углом пробил шкаф у стены небольшой комнаты. Люстра шатается и держится только на честном слове. Честное слово оказалось не особо крепким, хрустальное чудо рухнуло на крышку саркофага и разлетелось на осколки. Стало еще темнее – мрак разгоняли лишь настенные бра.

Лель огляделся и, как мне показалось, с удивлением взглянул на нагу.

– Любопытно, – хмыкнул он и воззрился на входную дверь. – Три, два, один…

Дверь с грохотом врезалась в стену, тут же повиснув на одной петле и добавляя в картину общей разрухи финальный аккорд. На пороге застыл взъерошенный, с перекошенным отвагой и доблестью лицом Шадир. Как понимаю – даму пришел защищать.

Лично у меня отвисла челюсть.

Покосилась на Ришку. Ага… человеческий облик, платье, два часа ночи и рыжий казначей в гостях. Как понимаю, сегодня планировался день Х в отношениях пары! А тут мы с Лелем… и саркофагом.

– Лель, я тебя удавлю! – гневно воскликнула нага, волосы которой тотчас обернулись змейками и зашипели в унисон с хозяйкой. – Да сколько же можно?!

– Риш, ты не поверишь, но в этот раз я не специально, – покаянно вздохнул шут.

Мы с Ришаль дружно и очень скептически уставились на него.

Лель возмутился и разразился пространной тирадой на тему того, что поисковое заклинание на конкретного человека не дает представления о том, кто находится сейчас рядом с ним. И кто же знал, что мы им романтический вечер прервем?!

– У меня вопрос… – медленно начал Шадир. – Зачем ты вообще это сделал?! Зачем было идти и грабить музей?!

– Мы с Юлей, – меня приобняли за плечи, – обещали Ришаль нормального мужика!

М-да… При Шаде – кандидате на роль этого самого мужика в жизни Ришки – такого провозглашать точно не стоило. Уши вон прижал, кулаки стиснул, глазами нехорошо сверкает. Явно недоволен.

– И единственный, на твой взгляд, нормальный мужик в состоянии стазиса лежит в гробу в музее?

– Ну да, – скромно ответил Лель и, открыв саркофаг, позвал: – Риша, а ведь мы тебе не одного, а сразу двух принесли! Выбирай!

– В смысле двух? – к каменному ящику с энтузиазмом рванул Шадир и, заглянув в него, озадаченно потер висок. – О-о-о… А этого где взяли?

– В шкафу, – совершенно честно ответил Лельер. – Я его оглушил, переложил сюда и пошел искать тебя. И кто же знал, что ты в это время будешь у Ришки и посылка разом дойдет до обоих адресатов?

– Так… забираем посылку и уходим, – махнул рукой Шадир. – Юлия, вас не затруднит переночевать сегодня у Ришаль?

Ответить я не успела.

– Протестую. Он, – Лель пнул саркофаг, – успел ее поцарапать отравленным ножом. Я, конечно, сделал все, что мог, но ты сам знаешь… мое призвание скорее калечить, а не лечить, потому настаиваю на том, чтобы показать Юлю лекарям.

Рыжий казначей смерил меня пристальным взглядом, но все же согласно кивнул. После подошел к сидящей на диване Рише, поцеловал ее руку и, извинившись за шута, заверил, что уже завтра присланные им рабочие наведут порядок в ее доме.

А я стояла, смотрела на эту милую, почти идеалистическую картину и думала совсем о другом.

Почему Лель потащил пойманного агента к… казначею? И разговаривал с ним Шадир очень… вольно.

После все стремительно закрутилось. Вспышка нового портала, из которого выходят люди в форме и забирают саркофаг, деловой, серьезный и собранный Мастер Пытка, который их инструктирует, стоящий в стороне Шадир, что не вмешивается, но контролирует. Когда комната опустела, ко мне подошел Лель.

– Как ты? – Он, едва касаясь, провел ладонью по моим волосам, щеке и тронул за подбородок, вынуждая поднять голову.

– Как-то… странно. Легкая слабость и нервозность.

Друг только покачал головой, открыл портал и, не слушая возражений, подхватил меня на руки.

Доктор – высокий ниор, болезненно худой, как и все представители этой расы, быстро меня осмотрел. Его выводы были неутешительными. Почти весь яд Лельер нейтрализовал сразу, но часть осталась и успела нанести небольшой вред нервной системе. В общем-то, все хорошо, но в ближайшее время я буду беспокойной, пугливой и очень возбудимой. То есть психовать по поводу и без. Дивные перспективы. С другой стороны, могло бы быть и хуже.

Шут порывался доставить меня домой, но доктор настоял на том, чтобы я до утра осталась в больничном крыле под наблюдением. Тем более скрыть от Кика нам это происшествие уже не удастся. Как честно сообщил ниор: он обязан докладывать о моем состоянии, начиная с нападения нуэ. Конечно, проклятия давно уже нет, но в любом случае, как мой опекун, Феликс Ла-Шавоир имеет право знать. А значит, будет знать.

Я умоляюще посмотрела на Леля, без слов прося его что-то сделать, но он лишь покачал головой. Когда доктор вышел, друг пояснил, что заставить доктора молчать он, конечно, может, но только как Мастер Хин. Дальнейших объяснений не потребовалось. Все же Хин – слишком серьезная фигура для таких дел. Да и вообще… со своим мужчиной я должна уметь справляться сама. А не с помощью других мужчин.

– Лель?..

Мы сидели в креслах у распахнутого окна, за которым медленно занимался рассвет. Я смотрела на парк. Деревья утопали в утреннем тумане, светлый горизонт понемногу расцветал желтым и розовым, обещая скорое пришествие солнца на небосклон.

– Да? – после долгой паузы отозвался друг.

– Спасибо.

Я подалась вперед, положила руки на подоконник и опустила на сомкнутые ладони голову.

– За то, что втравил в очередные неприятности?

– За динамику, – хмыкнула я, с иронией посмотрев на шута. – А неприятности… неотъемлемая часть нашей жизни. И это везет, когда они такие. Бывают проблемы похуже.

– Какие, например?

– Безденежье, Лель. Держу пари, что ты с этим незнаком. Болезни близких. Когда ты ничего не можешь сделать и воешь от бессилия. Это хуже, чем легкие травмы, полученные в процессе развлечений.

Он только неопределенно покачал головой.

– Мама?

– Мама, – кивнула я и, запустив руку в волосы, проговорила: – Я… не знаю. Я люблю Феликса, но сейчас во мне словно заноза, которая шевелится всякий раз, когда я его вижу. Отрезвляет болью… напоминает. Как я могу безоглядно верить человеку, который стер все, что мне было важно, ради собственного комфорта?

Лель протянул мне руку, и я, миг помедлив, все же вложила в нее ладонь. Ее тотчас ободряюще сжали и отпустили.

– Я рад, что ты про это заговорила. Давно пора. Юлька… ты снова забываешь про то, что Кик – не простой мальчик из твоего мира. Он… кукловод и манипулятор. Правая рука Гудвина, его Тень. Да, он эгоист.

– Ты правда думаешь, что сейчас меня утешил? И что, услышав все это, я должна тотчас сказать: «Ну да, конечно!» – и простить его?

– Нет. Я просто объясняю.

– Лель, видишь ли… с Минавель он обращался совсем иначе! Там на первом месте была она!

– Так вот что тебя задевает. Юля, Мина – первая любовь. И в то время сам Феликс был молод и… мягок.

Я скептически посмотрела на друга, давая ему понять, что утешитель из него… откровенно не очень.

– Юля, я могу тебе посоветовать только быть по-женски мудрой. Как ива – прогибаться, но не ломаться. Выпрямляться так, чтобы он сам получил хлесткий удар. Кик прекрасно понимает, что действие равно противодействию. И он не хочет тебя потерять.

Я нервно переплела пальцы, с силой вжимая ногти в кожу. Так-то оно так… но на словах все легко, а пойди переиграй кикимора на деле.

Лель бросил взгляд на буйство красок на небосклоне и сказал, что ему скоро на работу, а мне надо отдохнуть. Шут поднялся и гибко потянулся всем телом. Подошел ко мне и наклонился, опираясь руками о подоконник. Я замерла, глядя в синие глаза, которые казались почти черными из-за полумрака. Лельер склонился еще ближе и замер, касаясь губами моей щеки.

– Ты сильная, хорошая и умная девочка. У тебя все будет хорошо. Веришь?

– Верю, – вздрогнула я от его горячего дыхания на коже и еще одного поцелуя в висок.

Сердце уже подумывало о том, чтобы обвалиться в живот, а то и в пятки от этой нечаянной, но волнующей близости. Но шут выпрямился, потрепал меня по волосам и вышел из комнаты.

А я сидела, прижав ладони к красным горячим щекам, и пыталась выровнять сбившееся дыхание. Что же делается-то?.. Юлька, это же Лель. Лель! Нельзя, Юлька, слышишь? О нем даже мимолетно думать как о мужчине нельзя!

Глава 10

Коридоры больничного крыла Кален-Зара

Лельер Хинсар отошел от палаты Юли на десяток метров и зло ударил кулаком по стене.

– Идиот, – со спокойной злостью констатировал шут. – И в данном случае это даже не комплимент.

Он прищелкнул пальцами, подавив желание совершенно по-мальчишески врезать костяшками по стене уже до боли, до крови. Отрезвить себя.

М-да… почему-то Лельеру очень везло на такие ситуации. Когда сидишь и помогаешь девушке, которая нравится, разобраться в отношениях с другим мужчиной. Это еще куда ни шло. Ситуация-то классическая, называется «друг-евнух-плакательная жилетка». Но надо хотя бы до конца соответствовать выбранной роли, а не срываться в конце. Прекрасно ведь знал, какое действие оказывает эта подавляющая поза, такие прикосновения.

Привычка потакать своим желаниям в этот раз сыграла с шутом злую шутку. Хотя бы потому, что сердце после этого неспокойно скорее у него, чем у Юлии.

– Так, хватит. Как мальчишка, ей-богу.

Он ускорил шаг, на ходу меняя иллюзию, и вскоре по Кален-Зару энергично шел Мастер Хин. Встреченные в такой ранний час работники резиденции с глубокими поклонами уступали дорогу главному дознавателю сектора. Он стремительно спустился на первый этаж и через пять минут достиг главного корпуса. Мастера ждали подвалы. И в этот раз даже не по прямому рабочему профилю.

Гудвин сидел в своем кабинете и разбирал бумаги.

Поднял глаза на вошедшего и, поправив очки, протянул:

– Стучаться так и не научился.

– Могу выйти, постучать, зайти, поклониться согласно этикету, перечислить все твои титулы, выразить счастье от встречи и лицезрения вашего величества, пространно заметить, что сегодня дивное утро, и уже потом перейти к делу. Спустя полчаса. Надо?

– Злой и недовольный, – кратко резюмировал услышанное Гудвин Ла-Дашр. – Хотя ночью развлекался по полной программе и даже в приятной компании. Что случилось?

– Не важно, – отмахнулся Лельер и, рухнув в ближайшее кресло, утомленно прикрыл глаза. – Что выяснили по поводу Золотого?

– Ничего. Играет в дурака. Ссылается на свою общеизвестную эксцентричность и то, что ему вдруг захотелось посмотреть музей. И так как до отъезда осталось совсем мало времени, решил не терять его даром.

– Вешает лапшу на уши и не стесняется. А у нас есть предположения?

– Скорее всего, цель у вас была одна и та же.

– Наг в саркофаге? – открыто удивился Лельер. – Ему-то он зачем?!

– Мы навели справки и выяснили, что в научной среде ходят упорные слухи о том, что в гроб к нему положили почти все важные записи об исследованиях в области стазиса. А еще… еще есть предположение, что Аквамарин проспонсировал некоторые исследования, на которые я отказался выделить финансирование.

– То есть Алзар забирал «кровно нажитое».

– Это теория, Лельер. Хотя да, записи мы и правда нашли. И не только их – несколько странных кристаллов, которые были классифицированы как информационные носители. Но как их вскрыть, мы пока не знаем.

– Эльф, разумеется, не поделится. А жаль…

Гудвин ухмыльнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

– Ничего, думаю, друзья из Охры нам помогут в этом славном деле!

– И как ты их собрался мотивировать? – Лельер вытянул вперед руку, перебрал изящными пальцами в воздухе и сам себе ответил: – Хотя зачем я спрашиваю? Как понимаю, тех ученых, кого недавно выкрали ребята Айлара, надо только напугать?

– В идеале даже не пугать. Хотя мини-экскурсию по своим подвалам можешь провести. Только, Лель… будь вежлив и предупредителен!

– Как скажешь, – легко согласился Мастер. – Господам во время прогулки по пыточным застенкам будут предложены легкие закуски и вино!

– Всегда восхищался твоим радушием, – почти прослезился от умиления правитель Малахита.

Дальнейшая беседа протекала все так же медленно, почти лениво… но от этого не менее важно. Гудвин серьезно посмотрел на Мастера и попросил:

– Хин… контролируй свое альтер-эго. Мы уже договаривались о том, что я не мешаю твоим развлечениям, пока они не начинают создавать проблемы лично мне. А в последнее время ты все чаще меня тревожишь.

– Понял. – Синеглазый палач ни капли не проникся мрачным обещанием в голосе своего хозяина. – Постараюсь не беспокоить… вас.

– Да-да, – добродушно рассмеялся Гудвин. – И ее тоже.

– Я за тебя рад. – Мастер искренне поздравил Гудвина. – Хоть у кого-то все хорошо.

– Ну, почему «хоть у кого-то». Феликс тоже вроде как нашел свое счастье.

– Да… – Лельер каким-то странным остановившимся взглядом смотрел в потолок. – Да.

Воспоминание о друге и его девушке заставляли ощущать себя паршиво.

– Опять? – уныло спросил властитель Малахита, намекая вовсе не на любовные терзания. Было кое-что страшнее.

– Да нет, – встряхнулся шут и с улыбкой посмотрел на собеседника. – Просто мысли… разные.

– И какие, если не секрет?

– О том, что я дурак, и в данном случае это не имеет ни малейшего отношения к моей основной специальности.

– С чего такая самокритичность? – фыркнул Гудвин. – Ты пониженной самооценкой никогда не страдал.

– Понимаешь… – замялся Лель. – Я уже два раза встречал интересных мне девушек. Именно с дальним прицелом интересных, а не покувыркаться пару раз. И… что с Настей, что с Юлей я струсил. С чистой совестью сделал красивый жест «раз ты первый заметил, то первый шанс твой». Отступил, понимаешь?

– А чего ты боишься? – тихо спросил Ла-Дашр. – Что девушка не примет все твои стороны, что испугается? Так, Лель, хочу тебя заверить, что Феликс наверняка не показывается своей риале во всей красе. А она у него… ты сам знаешь, что такое Ла-Шавоир. Просто надо разграничивать личное и рабочее, надо беречь свою драгоценность от… лишних знаний, которые могут ее оттолкнуть.

– Ну, что поделаешь… – невесело улыбнулся Хинсар. – В любом случае той же Юле я с самого начала не понравился.

– А тот же Кик, по его же рассказам, первые недели две едва ли не тихий ужас и психи вызывал, – рассмеялся левиафан. – Так что, дорогой мой шут, ты опять придумываешь себе оправдания.

– Я дал слово…

– А кто мешает… подтасовать факты? Тем более в пользу своих приятелей ты не гнушаешься это делать! И да, мне тоже будет интересно. Получится – ты будешь более уравновешен и… – слово «влиятелен» не прозвучало, но это было и необязательно. Они оба все прекрасно поняли. – Не получится – кикимор клещом вцепится в свою девочку, и на этом тоже в дальнейшем можно сыграть.

– Вот в чем минус подчиненного статуса, – невесело улыбнулся Лельер. – Если у тебя есть господин, то все хорошее в жизни оборачивается рычагами давления.

– Не утрируй, – не согласился Гудвин. – Вы в моем личном круге, вы знаете и о моих слабостях… так что не надо страдальцев из себя строить!

Мастер промолчал, но его взгляд сказал о том, что мужчина остался при своем мнении. Закрыв личные темы, правитель и его фаворит еще некоторое время обсуждали рабочие моменты, а после разошлись. Гудвин – на свое рабочее место – туда, где его знали под совсем другим именем, а Лель, не иначе как в виде исключения, – домой. Спать. Тоже не иначе как в виде исключения.

Юлия Ла-Шавоир Аристова Больничное крыло Кален-Зара

В воздухе разливался восхитительный запах утра. Знаете, как оно пахнет? Ночной свежестью, росой и уже прогретой солнцем зеленью. Восхитительно!

Солнышко щекотало ресницы. Я улыбнулась и, сморщив нос, зарылась лицом в подушку.

М-м-м… как же хорошо. И мне кажется или вокруг витает еще и аромат свежего кофе?

Потягушки прервали покашливание и холодный голос:

– Доброе утро.

Я мигом открыла глаза, села и с испугом уставилась на сидевшего в кресле Феликса Ла-Шавоира. Я невольно залюбовалась недовольным любимым мужчиной.

Вызывающе вальяжная поза – лодыжка лежит на колене. Кик был одет в строгий клетчатый костюм, который безукоризненно сидел на фигуре, и сейчас изучал циферблат карманных часов. Волосы идеально лежат, лишь одна прядь падает на глаза… почему-то очень запавшие и утомленные.

– Итак… – Феликс оторвал взгляд от часов и перевел на меня. – Сейчас – восемь утра. Дома я появился около двенадцати ночи и не нашел тебя в постели… Меня, разумеется, чуть успокоили тем, что последним гостем у нас был Лельер Хинсар. Ну, как успокоили… насколько вообще может успокоить новость о том, что твоя женщина ушла в ночь с самым известным и беспринципным бабником столицы!

– Кик… – нерешительно начала я, но меня резко прервали. Очень резко.

– Молчи. Я еще не закончил, – коротко бросил кикимор, вновь во всей красе проявляя свою диктаторскую натуру. – Итак, я, признавая твое право на развлечения за пределами дома, терпеливо прождал несколько часов. Но ты не появилась. Тогда я взял на себя смелость нанести визит шуту Гудвина… и что же? Я даже там тебя не обнаружил. И как ты думаешь, Юленька, какие мысли в тот момент были в моей голове?

– Нехорошие, – вздохнула я, вспомнив о том, что бывшая невеста предала Кика незадолго до свадьбы. – Но Феликс, я не Минавель!

– Я в курсе. И Лельер – не Элливир. Ты, моя милая, блондинка, на которых периодически клинит нашего друга. Хочешь знать, скольких невинных девушек он убил до того, как мы поняли, что с ним и как этому препятствовать? Их вина была лишь в том, что они имели похожий цвет волос!

– Но я не такая… у меня не серебристые волосы.

– А ты правда думаешь, что он убивал только сереброволосых? В Малахите эльфиек почти нет, Юля. Он ловил тех, кого воспаленное воображение сочло похожими!

Я подавленно молчала, разглядывая узор на одеяле и свои руки, нервно комкающие покрывало.

– Так вот, пока я в красках вспоминал, что осталось от глупой девчонки несколько лет назад, меня успокоили. Моя девушка вместе с шутом всего лишь ограбили музей. Какое облегчение! Минут десять Маэжи молился!

– Не ерничай, – наконец не выдержала я. – Да, я виновата, но… зачем так?!

– А я не ерничаю, милая. Я правда молился. До того, как узнал, что с тобой все же все хорошо.

Я окончательно смутилась и ощутила, как внутри противно царапает чувство вины.

– Прости.

– За что? – хмыкнул Кик. – Ты же у нас взрослая, самостоятельная девочка и сама решаешь, как именно влипать в неприятности. Кто я такой, чтобы тебе мешать в этом благом деле. Всего лишь опекун и любящий тебя мужчина, а это же такие мелочи.

Я прищурилась, по-прежнему не поднимая глаз и не меняя позы.

Какие слова-то интересные. И еще более интересные выводы.

Я спокойно, серьезно посмотрела на кикимора и спросила:

– Чего ты хочешь, милый мой?

– Того, чтобы ты думала не только о своих мимолетных прихотях!

– Любопытно. Ты так говоришь, словно я только прихотями и занимаюсь.

– На тебя плохо влияет Лельер. Юлия Ла-Шавоир, я против вашего тесного общения. И раньше не одобрял, но сейчас категорически возражаю.

Я усмехнулась и, увидев в голубых глазах Кика нехорошее выражение, поняла, что ему это явно не понравилось. Как и моя смелость.

– То есть запрещаешь?

– А если так? Или он тебе дороже, чем я? – прямо спросил мой дорогой зеленый манипулятор.

Донельзя сволочной зеленый манипулятор.

– А почему я вообще должна выбирать? Почему я должна кого-то выкидывать из своей жизни, потому что ты так сказал?!

Я не удержалась и повысила голос. К чести болотника, он понял, что перегнул палку, и не стал вступать в столь желанное сейчас мною выяснение отношений.

– Не будем ссориться, – успокаивающе протянул Феликс и поднял ладони в знак капитуляции. – Обсудим эту тему потом еще раз.

– А если я не желаю обсуждать потом? – несколько сварливо спросила я, бесясь от того, что ожидается еще и второй, а то и третий акт марлезонского балета под названием «Прогнем Юлю под себя».

– То придется. – Он наклонился, поцеловал обезоруженную меня сначала в лоб, потом нежно и ласково в губы и, оторвавшись, прошептал: – Я люблю тебя, кудрявое солнце.

Я окончательно растаяла, глупо улыбнулась и сама потянулась к вредному, но такому любимому кикимору.

Видимо, не умеем мы, женщины, не любить мерзавцев и манипуляторов.

Но я же не просто женщина. Я – кошка. Стало быть, есть шанс сладить!

Выписали меня довольно быстро. Причем не просто так, а с недельным больничным.

Внимательно глядя в глаза доктора, я спросила:

– Зачем? Я здорова, со мной все хорошо. Плюс я не могу уйти на больничный, я из его подобия недавно вышла! У меня клиенты!

– Думаю, господин Ла-Шавоир позаботится и об этом тоже, – бесстрастно ответил ниор и с поклоном вышел из моей палаты, не забыв напомнить про список лекарств, которые необходимо будет принимать.

– И об этом тоже? – мрачно повторила я в пустоту, начиная догадываться, чьих это зеленых рук дело.

Ладно…

Я повертела в руках листы с выпиской и рецептами и раздраженно шлепнула их на тумбу. Вот же гадство! Кик начал закручивать гайки. Но зачем ему эта неделя?

Мои мысли прервал стук в дверь и знакомый голос:

– Можно?

Узнав Айлара, я радостно кивнула и пригласила Мастера войти.

– Добрый день, – доброжелательно улыбнулся Смерть и заботливо спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – подавив недавний негатив, бодро отозвалась я. – Очень рада, что ты зашел.

– Меня попросили отвезти тебя домой. Кстати, Юля, если хочешь, я могу помочь.

– В смысле?..

Я и правда не поняла, о чем он, но красноглазый пояснил:

– Я знаю свойства этого яда. Слабость, нервозность и вспыльчивость будут преследовать тебя еще минимум неделю.

– О-о-о…

Мне даже стало стыдно за нехорошие мысли в адрес Феликса. Таки всему были причины.

– А что ты можешь сделать?

– Ты – наш реципиент, – напомнил «должность», на которую меня определили на добровольно-принудительных началах. – Если поделюсь энергией, она уничтожит остатки яда в крови.

Я оживилась и с готовностью изъявила желание прямо тут приступать к обязанностям реципиента, ведь, в конце концов, давно пора.

Смерть попросил меня встать, подошел вплотную и взял за руки, внимательно глядя в глаза. От такой внезапной интимности момента я даже растерялась.

– Закрой глаза, – в голове Мастера появились убаюкивающие, низкие нотки.

– Зачем?..

– Так проще сосредоточиться на ощущениях.

Черт, как-то все двусмысленно.

Хотя что я паникую – это же не Лель! Айлару вполне можно довериться и не думать о нем плохого.

Так себя успокоив, я послушно смежила ресницы и попыталась сосредоточиться на ощущениях.

Руки Мастера были сухие и прохладные. Приятные, в общем-то, такие руки.

Стою, жду чуда. Чудо как-то не приходит, а ноги уже, однако, затекают!

Я рискнула приоткрыть один глаз. На меня шикнули.

Закрыла, жду чуда дальше.

Кончики пальцев начало покалывать, сначала едва ощутимо, а потом все более и более заметно. На смену дискомфорту пришло тепло, которое словно передавалось от Айлара ко мне. Подушечки пальцев, фаланги – и вот маленькие солнышки собираются у меня в центре ладони.

– Чувствуешь?..

Низкий, раскатистый голос звучал, казалось, в моей голове, пронизывая до самых мелких нервных окончаний.

– Да… – выдохнула я, зачарованно прислушиваясь к незнакомым ощущениям.

– Чудно. А теперь постарайся сама распространить то, что получила, по телу. Организм примет чужую энергию, быстро адаптирует ее и направит на лечение.

Я сосредоточилась на внутренних ощущениях. Самым простым оказалось представить кровеносную систему и разнести энергию вместе с кровью. Это оказалось очень необычно. Сила Смерти, несмотря на такое жуткое звание, походила на солнечный свет. Такая же теплая, ласковая и искристая. Она постепенно растворялась в зелени моей собственной энергии… почему-то она представлялась мне именно изумрудной. Красиво. Словно молодая листва на просвет, в полдень.

Мастер Смерти отпустил мои руки и спустя несколько секунд осторожно коснулся моей щеки кончиками пальцев.

– Юлька?.. Открывай глазки.

– Подожди-и-и, – блаженно улыбнулась и протянула я, наслаждаясь незнакомыми ощущениями. – Дай минутку…

– Так, начинающая энергетическая наркоманка, нет у тебя минутки. Учись не блаженствовать от этих ощущений.

– А то что? – Я неохотно приоткрыла глаза.

– А то захочется чаще и больше.

Я со вздохом пообещала быть хорошей девочкой и начала собирать свои немногочисленные вещи. Это была лишь та одежда, в которой мы с Лелем грабили музей, но все же.

Спустя пять минут, тщательно оглядев палату, я объявила Мастеру, что готова выдвигаться. Красноглазый кивнул, щелчком когтистых пальцев сдвинул шляпу чуть выше и спросил:

– Точно все? И да, чувствуешь себя как?

– Отлично, – честно ответила я и, позволив Смерти забрать сверток с вещами, подцепила Мастера под локоток.

И вот мы, красивые и эффектные, двинулись на выход.

Я небезосновательно ощущала себя рядом с таким спутником маленькой, хрупкой и защищенной. Айлар косился на меня с улыбкой, но позволял. Открывал передо мной двери, чуть забегал вперед, чтобы подать руку на последних ступеньках лестницы, и ласково осведомлялся о том, что я думаю про это дивное утро.

К тому моменту, когда мы вышли из больничного крыла, я внутренне уже успела делано посетовать на то, что занесло меня в этот мир к диктатору Кику, а не душке Айлару. Он, конечно, из той оперы, что «на лицо ужасные, добрые внутри», но в любом случае главное – душа! И если разобраться, если мужчина высок, спортивно сложен, умен и обладает хорошими манерами, девушкам становится плевать на такие маленькие детали, как сероватая кожа, красные глаза и черные когти.

С подтверждением обратного мы столкнулись на крыльце лечебницы. По дорожке торопливо приближалась невысокая девушка с аппетитной фигуркой и каким-то свертком в руках. Когда она подошла, я с удивлением узнала в визитерше Настю. Такую же попаданку, как и я, но под опекой паука Лариша.

Мастер Смерть напрягся, и я неосознанно успокаивающе провела пальцами по его рукаву. Запоздало осознала свою реакцию, но смутиться не успела. Во-первых, Айлар и правда расслабился, а во-вторых, к крыльцу подбежала Настя.

– О, Юля! А я к тебе!

– Здравствуй, Настя! – Я отпустила Айлара и, спустившись на несколько ступенек, обняла приятельницу. – Неожиданно, но чертовски приятно тебя видеть!

– А мне-то как! – весело подмигнула переселенка в ответ, отбросив с глаз густую каштановую челку. – А тебя уже выписывают?

– Да, как видишь. Меня даже забирают.

Настя бросила непонятный взгляд на Мастера и, уважительно склонив голову, произнесла:

– Рада вас приветствовать, уважаемый Мастер Смерть, да продлятся года атрибута.

Че?.. Я Прямо в осадок от такого приветствия выпала.

– Взаимно, госпожа Анастасия, – арктически холодным голосом ответствовал Айлар.

Я даже оглянулась, чтобы убедиться, что это именно мой красноглазый друг и никто не успел его подменить. Я еще никогда не слышала в его тоне таких ноток.

Настя же ни капли не смутилась от неласкового приема и, повернувшись ко мне, проговорила:

– Мы уже давно не виделись, и вот забежала. Проведать и пообщаться.

– Меня сейчас вроде как домой отвезут, если хочешь, поехали вместе. Чайку попьем, побеседуем.

Девушка с охотой согласилась, и мы двинулись вперед по дорожке, оживленно беседуя. Я, выковыряв из памяти скудные сведения о жизни Насти, интересовалась, как у нее дела с работой, с жильем и вообще с жизнью. Как оказалось, девушка все же открыла свою студию танцев в Изумрудном городе и недавно съехала от Рила, так как ее аура уже адаптировалась к миру и помощь больше была не нужна. Когда я спросила о реакции Лариша на это дело, девушка лишь вздохнула и отвела глаза. Ясно… не все гладко во взаимоотношениях арахна и переселенки.

– Дамы, я попросил бы вас немного поторопиться, – раздался из-за наших спин сухой голос Мастера Смерти. – У меня сегодня еще немало дел.

Мы послушно ускорили шаг, а я вновь задалась вопросом, что я вообще знаю об Айларе Тисе… и о том, каким он бывает. А еще мне очень интересно, с чего это душка-Лар превратился в этого красноглазого злыдня, стоило нам столкнуться с девочкой Настенькой? И такое ощущение, что злыдень… обижен. Эх, ладно, чужая душа – это потемки. А душа Мастера – тем более.

Через двадцать минут мы вышли из машины Мастера около дома и, помахав ладошками отъезжающему авто, направились к крыльцу. Дверь распахнулась, и меня в любящие объятия тут же заключила наша домоправительница – Даромира Соклетоновна.

– Госпожа Юлия! Наконец-то вы дома, а то мы уж испереживались! Ночей не спали, молились за вас Маэжи.

– Ой… спасибо, – полузадушенно пискнула я, стараясь корректно выбраться из медвежьих объятий женщины. – Мне очень приятно.

– Но если вы ее не отпустите, то скоро одним психологом в Изумрудном городе станет меньше, – несколько флегматично проговорила Настя, с иронией наблюдая за теплой встречей.

Даромира тотчас отпустила меня и проводила в одну из гостиных, пообещав вскоре принести легкий завтрак.

– Если честно, было весьма неожиданно тебя увидеть, Насть, – призналась я, устраиваясь среди подушек на низком диванчике.

В этот раз мы сидели в зеленой гостиной. Это место нравилось мне больше других отчасти потому, что являлось наименее… классическим, что ли. Все же основная обстановка особняка Феликса мне напоминала старую добрую Англию. А тут… мебель резких очертаний, обивка странно скользкая, картины на стенах чуждые и необычные – все это составляло впечатление нормального Болота. Чем мне и нравилось.

– Да захотелось, Юль, – голос Насти вырвал меня из размышлений. – Если честно, после переезда от Лариша я немного в странных чувствах. Ну и… он все это время был для меня самым близким и дорогим существом в этом мире, а ныне все иначе. Это непривычно.

– Только непривычно? – тихо спросила я, внутренне понимая, что этот вопрос почему-то надо задать.

Судя по тяжелому вздоху и отведенному взгляду собеседницы, оказалась права.

– Тяжко, если честно, а еще немного обидно и непонятно. Но это давно стоило сделать, потому я не жалею о принятом решении.

– Расскажешь подробнее?

Вот и ясна причина такого внезапного интереса Насти ко мне. Девушка просто не может разобраться в себе, а идти ко мне как к специалисту ей не позволяет внутренняя гордость. Ну и то, что это означает принятие проблемы… а этого переселенка, судя по всему, пока делать не планирует.

– Да, конечно. Обидно и непонятно то, что он почти перестал со мной общаться. Постоянно занят или работой, или просто личными делами, хотя раньше всегда находил для меня время! А сейчас… избегает, Юль, как есть избегает.

– Насть… а ты видела его вторую ипостась?

Девушка внезапно смутилась, покраснела и чуть хрипловато ответила:

– Ну… можно и так сказать.

– В смысле?

– Сложно объяснить. Пожалуй, начну с начала… Итак, когда я появилась в этом мире, меня определили к Ларишу. Он был не в восторге, но, как существо воспитанное, послушно выполнял гражданский долг и помогал мне адаптироваться. Мы быстро сдружились и даже, наверное, больше… он совершенно чудесный и потрясающий, Юлька. Волшебный…

– И в чем проблема?

– В том, что мне не нужны чувства, а тем более к моему рилу. К арахну! В общем, однажды он сказал, что считает нужным познакомить меня со своим вторым лицом, а я сказала, что против. Это поменяет многое, едва ли не все, и я не готова. Не хочу.

– Проблемы начались после этого? – со вздохом поинтересовалась я, уже начиная представлять, что чувствовал плетельщик, судя по всему, увлеченный своей подопечной дальше некуда. И его отвергли, не пожелав узнать.

– Да… Он стал замкнутым, раздражительным и чрезвычайно занятым. И при всем этом столь же чрезвычайно щедрым. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он готовил будущее для меня же. Именно тогда все начало складываться как нельзя лучше для школы танцев, у меня появилась машина, нужные связи… да не перечислить всего!

– И ты, ощутив независимость, решила уйти?

– Юля, а как иначе? Как я могла жить рядом с тем, с кем меня ничего не связывает? Мы… разные! Чертовски, невообразимо, невозможно и непостижимо разные! Это не преодолеть ничем… это можно было только прекратить. Людям свойственно уходить из отчего дома, и для меня таким в этом мире стал дом Лариша.

Я сидела, молча кивая и прихлебывая чай. Сидела, размышляла о ситуации Насти, и невольно примеряла ее на свою. И снова думала…

– Сложно было найти жилье?

– Не особо. Благодаря подъемным, которые выдает Малахит, и пособию, что я удачно сэкономила, пока жила у рила, а также благодаря работе. Переселенцы тут не бедствуют, Юль.

– Угумс, – снова неразборчиво отозвалась я, задумчиво вглядываясь в глубины чашки. – Ты все сделала правильно. А Лариш… думаю, оттает. Или отгорит. Одно из двух, Насть.

– В смысле, отгорит?

– Только не говори, что ты не поняла… ты ему явно нравишься, притом вовсе не как забавная девочка, нуждающаяся в опеке. Кстати, а что значит, «почти не видела» в истинном виде?

– Это значит, что я однажды ночью застала его выходящим из бассейна. Сбежала со скоростью звука, но стать оценить успела.

– И как? – неподдельно заинтересовалась я, подозревая паука в низком росте, субтильном телосложении и прочих ужастях, способных отпугнуть юных девушек.

Глазки у переселенки заблестели, щечки заалели, и она ответила:

– Шикарно. Но это не повод знакомиться с этим «шикарно» поближе.

– Фи, какая ты скучная, – хихикнула я в ответ.

– Я благоразумная, – чуточку занудно и нравоучительно проговорила Настя. – Мужики приходят и уходят, а друзья остаются!

– И ты свято веришь в этот замечательный миф? Что друзья остаются… Настя, они такие же люди, как и все остальные! И, судя по всему, Лариш всегда был заинтересованным в тебе мужчиной, который «дружил» лишь потому, что ничего большего ты ему не позволяла. Видимо, в определенный момент это стало затруднительно, и он здраво убрал недостижимый объект из своего окружения. Отвыкает.

– Думаешь, что все из-за этого?..

Во взгляде девушки было столько растерянности и недоверия, что я лишь закатила глаза к потолку и пустилась в дальнейшие рассуждения о взаимоотношениях полов и о том, что если они достаточно серьезные, а притяжение не такое уж сильное, то здравомыслящие личности предпочитают оставаться в контакте и… дружить!

Но, несмотря на крайне интересную беседу, время неумолимо бежало, и настал час обеда. Домой приехал Феликс, а Настя, наоборот, попрощалась и укатила к себе.

Я проводила ее тоскливым взглядом и осталась наедине с Киком.

Обед прошел странно. Вроде бы все было как всегда, но очень уж… отстраненно, что ли. Кик пришел домой, мимолетно поцеловал меня в висок, за пищей думал о своем, а во время чаепития отгородился свежей газетой, а после извинился и ушел в свой кабинет работать.

На душе было муторно. Почему-то я отчетливо ощущала, что меня воспитывают. Стоит ли говорить, что кошке-Юльке это не особо понравилось?

Глава 11

Я сидела за столиком в своей спальне, бездумно водила ручкой по чистым страницам дневника и задумчиво косилась на распечатанное письмо рядом с ним. На душе было паршивенько. Погода полностью соответствовала внутреннему состоянию – за окном на город уже давно опустились густые сумерки и накрапывал дождь.

Я кончиком пальца коснулась острого края письма и усмехнулась.

Послание пришло сегодня вечером, и было оно от леди Минавель. Эльфийка писала, что она скоро отбывает обратно в Аквамарин, но помнит, что у нас с ней остались темы для обсуждения, и готова встретиться в ближайшее время. А я… я в красках воображала себе грядущую встречу. И что я ей там скажу? «Не трогай зеленого, поганка остроухая»? А ведь раньше, в своем мире, и когда я была еще не отравлена влюбленностью во всяких кикиморов, я искренне считала, что такие вот разборки между женщинами глупы и унизительны. Факт есть факт: если мужчина не хочет быть вместе, его не удержишь ничем.

М-да… натворила ты дел, Юлька.

Эх, когда это все стало настолько сложно?! Хотя глупо ожидать, что безоблачные отношения с Феликсом продлятся вечно. Закономерно начался период притирки друг к другу, так что стоит набраться терпения, мудрости и просто пройти этот этап!

Я улыбнулась сама себе, стараясь встряхнуться, и твердо решила с сегодняшнего вечера быть хорошей, ласковой и доброй.

Как по заказу открылись двери, и на пороге появился Феликс. Судя по отстраненно-спокойной физиономии, он планировал и дальше морозиться, но я не позволила. Радостно улыбнулась, нежно протянула его имя и бросилась обниматься.

– Здравствуй, мой хороший, – промурлыкала я, утыкаясь в шею мужчины и вдыхая его терпкий, приятный запах. – Я скучала…

Почти сразу сильные руки сомкнулись на моей талии, прижимая ближе, а по виску скользнули прохладные губы:

– И я… коварная моя.

– Почему коварная? – лукаво прищурившись, спросила я, запрокидывая голову и глядя в голубые глаза Кика.

– Потому что все планы рушишь.

Феликс наклонился и накрыл мои губы нежным поцелуем, а я вскинула руки, запутываясь пальцами в коротких жестких волосах, и с жаром ответила.

Целовался все же мой мужчина так, что почти сразу в голове помутилось, а в теле стало жарко, и все, чего хотелось, это продолжения. Сильные руки скользнули по талии вниз и властно сжали ягодицы, притискивая к себе, а губы мазнули по подбородку к ушку и легко укусили мочку. Я тихо охнула и блаженно закрыла глаза, ощущая, как то нежно, то прихватывая зубами кожу, целуют шею.

– Сладкая… сладкая вредная девочка, – хрипло пробормотал Феликс, тесня меня к столу. Когда я уперлась в него бедрами, мужчина быстро приподнял меня и посадил на деревянную поверхность. Наглые, уверенные руки скользнули по телу выше, сжали груди и решительно дернули за шнуровку на лифе, распуская корсаж и еще больше обнажая бюст.

Я охнула, когда ощутила цепочку поцелуев-укусов, и усмехнулась, заслышав, как Кик нетерпеливо смахнул со столика дневник и письменные принадлежности. Я уже едва ли не мурлыкала, в красках себе воображая, что сейчас последует… и нетерпеливо вытаскивая рубашку Кика из-за пояса штанов, чтобы поскорее добраться до теплой кожи и крепких мышц.

Внезапно кикимор замер и напрягся, а после перехватил мои руки и отошел на шаг. Я подняла на него ошалевшие от страсти глаза, но не успела спросить, в чем дело, как мужчина поднял с пола письмо Минавель и, бегло его просмотрев, спросил:

– Что это такое?..

– А сам не видишь?

Поняв, что продолжения не последует, я спрыгнула со стола и стянула на груди разошедшееся платье.

– Вижу. Потому и интересуюсь. Юля, ты собираешься идти на встречу?

Если честно, я рассчитывала написать эльфе о том, что никакого рандеву не будет и я достаточно верю в чувства своего мужчины. Но сейчас, когда Кик вот так на меня смотрел, кривил губы и с силой сжимал пальцы на письме… мне вовсе не хотелось действовать благоразумно! Ревность ядовитой змеей зашевелилась в душе, свивая кольца все туже и нашептывая на ухо… Почему он так реагирует? Почему не хочет, чтобы я встречалась с Минавель? Неужели ему есть что скрывать и он боится, что остроухая выдаст? И правда ли, что в тот вечер у них ничего не было?.. Любовь и зачатки женской мудрости просили меня не думать на эту тему и смотреть в будущее, но подозрительность и собственничество сопротивлялись этим здравым мыслям.

– Быть может, и собираюсь. И почему ты, мой непогрешимый возлюбленный, так остро на это реагируешь?

– Потому что Мина опасна. Мне ли не знать? – Он неосознанно потер грудь там, где под рубашкой золотились нити печати.

– Или Мина болтлива и, опять же, «тебе ли не знать»? – приторно-сладким голосом спросила я.

Было ясно как день, что веду я себя не лучшим образом и сейчас с каждым шагом все дальше отхожу от эталона женщины, но… но-но-но! Я земная женщина, а не идеальная!

– Милая, не городи… в общем, не городи.

– Ерунды? – заботливо подсказала я нужное слово.

– Ее самой, – спокойно согласился Кик и, смяв письмо, отправил его в мусорку. – Ты никуда не пойдешь.

– Это ультиматум? А что, если пойду?

Феликс снова закаменел, прищурился и, наклонившись ко мне, процедил:

– Ты не пойдешь, Юля. Если не хочешь, чтобы я тебя со скандалом вернул обратно или вообще ко всем демонам запер дома! Твои прогулки у меня уже… да вот где!

Ага… вот, значит, как. Теперь вы вот так заговорили?

Интересно, а как далеко уйдут разговоры от дела у Тени Гудвина? Из того, что я слышала про Феликса, – он категоричный, авторитарный и бескомпромиссный тип, не особо склонный к диалогу.

– Я узнаю о тебе все больше и больше нового, мой дорогой. Вот интересно, а ты с кем-либо пробовал разговаривать не с позиции силы? Или власть настолько опьянила, что ты теперь иначе просто не можешь?

– Какая власть?

– Твоя, Кик. Во дворце, в городе, у себя дома… надо мной, в конце концов. – Осознав некоторые вещи, я горько усмехнулась. – А ведь я и правда от тебя завишу… от «а» и до «я».

– Все, с меня хватит! – Кикимор запустил руку в волосы, прерывисто выдохнул и рубанул второй ладонью по воздуху. – Я хочу, чтобы хотя бы дома у меня не было проблем и сложностей. А потому ты, милая… делаешь то, что я говорю. А я, стало быть, стараюсь сделать все, чтобы тебе было комфортно. Так будет хорошо всем.

– Так будет хорошо тебе, Феликс. Потому как степень моих потребностей, получается, тоже определяешь ты, а мне даже коррективы нельзя внести. Вдруг они тебе не понравятся?!

– У меня не так много требований. Разве что отсутствие Леля в твоей жизни.

– Сначала Леля, потом Айлара, затем Лариша, а там и вообще любых мужчин в зоне видимости! И всех подруг, которые, на твой взгляд, плохо на меня влияют!

– Юлька, ты впадаешь в крайности.

– Нет, Феликс, это ты впадаешь в крайности. Семейная жизнь, если мы таковую планируем, это компромиссы и взаимодействие, а не когда один партнер прогибается под другого!

– Что значит «если планируем»?! – услышал то, что больше всего его укололо, кикимор. – Юля, даже не думаю в ту сторону! Никаких если!

– Да ты что?! – прямо восхитилась я такой самоуверенностью. – Это у нас даже не обсуждается теперь? И мое согласие вопрос чисто номинальный? И правда! Зачем, если Юлия Аристова все еще даже по документам принадлежит тебе!

– Так, меня это достало. – Кик шагнул вперед, запустил руку мне в волосы, властно оттягивая их вниз и заставляя меня запрокинуть голову. – Я… – последовал короткий, жалящий поцелуй. – Тебя… – еще один, почти укус коснулся шеи. – Люблю…

– Это, конечно, все очень приятно, – пробормотала я, пытаясь уклониться от очередного поцелуя, так как драгоценный явно следовал заветам, как быстрее и проще всего отвлечь женщину.

– Пока не очень приятно. – Руки кикимора скользнули на грудь, смяли, и он дернул ворот, обнажая кожу. – Вот сейчас будет.

– Кик!

– Угу… – неразборчиво отозвался Ла-Шавоир откуда-то из моего декольте. – Юлька, хватит спорить…

Ощутив пальцы, а потом и губы на острых, ноющих вершинках, я закрыла глаза и прерывисто выдохнула, сосредотачиваясь на ощущениях.

Феликс подхватил меня на руки и отнес к постели. Встав около нее, он отпустил меня так, чтобы я томительно медленно скользнула вдоль его тела, ощущая каждую его частичку, каждую мышцу… и одна из них очень красноречиво упиралась мне в живот. Губы помимо воли расплылись в усмешке, а пальцы потерли обруч одного из злополучных браслетов. Лалы пока и не думали покидать мои запястья, но уже совсем, совсем-совсем скоро! И Минавель уезжает, и лалы падут… какая прелесть.

Руки мужчины вновь огладили мое тело, властно сжимаясь то на верхних, то на нижних округлостях. Да, любит Кик мои формы, ой как любит. Помнится, как-то, когда мы лежали в постели и я, как любая девушка, задумалась о том, что стоило бы похудеть, меня щелкнули по носу и строго сказали даже не думать о таком. Ведь я ему безумно нравлюсь именно такой, какая сейчас.

Одежда быстро сползла на пол, не устояв перед опытными руками, а я вздыхала и постанывала от наслаждения, не в силах сдержаться. Все же… было в наставлениях прошлых поколений мужчин что-то мудрое! Примирительные поцелуи и примирительный секс – это восхитительная штука! Ну, или почти секс, не суть.

Утро встретило меня запахом кофе, нежным поцелуем любимого деспота и пустотой в постели. Пока я приходила в себя, Феликс успел сбежать на работу.

День продолжился в суете… Были некоторые вопросы слуг, которые пришлось решить, и мне принесли бумаги с работы, так как планировалось недельное отсутствие психейлога на рабочем месте. Я сидела, разбирала записи и сожалела, что забыла сказать болотнику о том, что меня вполне успешно излечил Айлар Тис. Хотя… во всем надо искать свои плюсы! У меня внеочередной недельный отпуск. Внеочередной и одновременно очередной… каламбур, однако.

Эта пауза мне поможет. Например, в осмыслении…

По сути, буквально через несколько дней падут лалы, и это перестанет так связывать меня и Кика. Ну, а срок адаптации, когда я должна жить в его доме, уже тоже закончился. И, по словам Насти, на моем счете вполне достаточно денег, чтобы не просто позволить себе скромную комнатку, но и не бедствовать. И у меня уже есть стабильная работа. К чему я все это? К тому, что, быть может, стоит перестать настолько зависеть от Феликса Ла-Шавоира. Я не хочу заканчивать с ним отношения, нет, конечно! Но… у нас как-то внезапно оказался пропущен конфетно-букетный период и резко начался не то чтобы семейный… а просто сожительствующий.

В общем, я в зависимом положении. И в свете того, как в последнее время ведет себя мой деспотичный зеленый друг, это стало напрягать и волновать.

Я перебрала пальцами по столу и вздохнула. Решение принято? Вопрос, как теперь сообщить об этом Феликсу… По идее, с такой «благой вестью» лучше не торопиться, а сказать, когда я уже все узнаю про то, какие плюшки мне положены как переселенке, и в идеале найду себе дом. Нужно еще раз встретиться с Настей и узнать у нее все детали, все же кому, как не ей, быть в курсе всей этой волокиты.

Прерывая мои думы, раздался стук в дверь, и появившийся лакей с поклоном сообщил:

– Госпожа, к вам Лельер Хинсар. Просить?

Не успела я ответить, как лакея сзади похлопали по плечу, и, когда парень обернулся, стоящий за ним Лель доверительно сообщил:

– Просить!

– Но госпожа еще не…

– Госпожа уже рада меня видеть! – авторитетно сообщил шут и, ткнув в меня пальцем, добавил: – Смотри, светится от счастья!

Не знаю как там со светом, но я сидела и всеми силами старалась не засмеяться. Ох, Лель, Лель… отрада моей души, в самом прямом смысле этого слова. Одно твое появление рассеивает все тучи дурного настроения. Но черта с два ты об этом узнаешь, самоуверенная твоя блондинистая морда.

– Проси, – хмыкнула я и жестом отпустила слугу. – Все равно его уже никакими способами не выгонишь.

– Мы уже давно про это знаем, – чуть заметно улыбнулся лакей и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Лель вальяжной походочкой продефилировал до дивана, плюхнулся на него, закинув ноги в сапогах на низкий столик, и лучезарно мне улыбнулся.

– Если что – я осуждаю твое наглое поведение, – посчитала нужным сказать эпатажному шуту про свое истинное отношение.

– Осуждай-осуждай! Я ж не мешаю, – заверил меня Лельер.

– Поганец, – ласково поведала бессовестному приятелю.

– Я знаю, – кивнул в ответ Лель и, со смаком потянувшись, запрокинул голову и спросил у потолка: – Как же это потрясающе – быть мной! Я несносен, нагл и бессовестен, а ты меня все равно обожаешь!

– Лель, я буду тебя игнорировать! – со смехом сообщила я этому паяцу и спросила: – А ты откуда такой красивый?

Я обвела рукой немного специфический для утреннего часа наряд шута Гудвина. Черная кожа, заклепки, рваная рубашка, сквозь которую светится белая кожа груди. Выражение лица у друга было довольное и даже пресыщенное, невзирая на легкие круги под глазами и сероватый оттенок лица.

– С концерта я. Ночью рок-глас оппозиции «Мрачные цветы» вновь радовал своих почитателей! А потом пил, курил, танцевал и хватал фанаток за разные интересные места. Могу подробно рассказать какие, хочешь?

– Воздержись, – посоветовала Лелю, который оживленно сверкал на меня синими глазами.

– Ну и ладно! Не хочешь – как хочешь, – ни капли не расстроился шут. – Как дела, Юльчик?

– Отлично, – хмыкнула я в ответ и, подавшись вперед, положила подбородок на сцепленные пальцы.

– Прямо-таки? – усомнился светловолосый музыкант и покосился на меня. – А Феликс? Я уж думал – приду утешать рыдающую деву, и тут-то мне и обломится благодарственный поцелуй, а ты меня так разочаровываешь!

– Феликс отреагировал примерно так, как ты себе и представлял, – досадливо поморщилась я. – Но плакать я не буду.

– Вот и молодец. – Лель подобрался и уже серьезно спросил: – Сильно ругался?

– Знаешь… ничего нового. – Я неопределенно повела рукой в воздухе. – Кик в последнее время на диво неоригинален.

Я замолчала, посчитав, что обсуждать с Лельером подробности немного нечестно по отношению к кикимору. Да и вообще, личная жизнь, она на то и личная.

– Полагаю, ерничать не стоит, потому как сейчас мне прилетит в лоб этой милой вазой за иронию и шуточки на тему вакантного места твоего милого-любимого?

– Верно полагаешь, – усмехнулась я и, меняя тему, задала вопрос, который меня уже некоторое время волновал: – Лель, а как в Изумрудном обстоят дела с арендой жилья?

Лель изумленно округлил глаза и одними губами спросил:

– Что?..

– Я поняла, что в наших отношениях с Феликсом давно пора что-то менять. А можно даже начать заново… ибо неправильно это – сразу жить вместе. В общем, я решила переехать и теперь думаю куда. Тяжко мне в последнее время стало, Лель… тяжко.

Я устало прикрыла глаза и с нажимом помассировала ноющие веки пальцами, часто и мелко дыша… голова так внезапно разболелась. От чего? Слишком много тягостей в последнее время? Мне уже давно хочется просто спокойствия.

Послышался шорох одежды и звук шагов, почти полностью заглушаемый мягким ковром, а после на моих плечах сжались горячие ладони.

– Ну… не грусти, солнечная кошка, – выдохнул Лель мне на ухо и, потянув на себя, заставил опереться плечом о его грудь.

– Я и не грущу. – В противовес сказанному я шмыгнула носом и прерывисто выдохнула.

– Да, оно и видно. – Пальцы блондина скользнули по моим щекам, растирая неожиданно выступившие слезы по коже. – А это у нас просто крыша протекать стала, да? И за окном не иначе как гроза.

Я сквозь слезы улыбнулась, покосившись на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески.

– Все так, как ты говоришь.

Голос срывался, и, вновь прерывисто выдохнув, я попыталась было отстраниться от Лельера, но он не позволил, быстро поборов мое сопротивление, и заставил уткнуться носом в его плечо. Я замерла, ловя эти странные мгновения близости. От Леля пахло прогретым на солнце разнотравьем, выделанной кожей куртки и чем-то неповторимо мужским и притягательным. Гремучая смесь.

Я подняла голову, собираясь поблагодарить друга за поддержку, и почему-то застыла, глядя в такие близкие сейчас глаза. И ресницы-то у него черные, оказывается… и глаза и правда сапфирово-синие, сейчас медленно темнеющие от эмоций.

– Юль… – хрипло выдохнул шут, и его пальцы на миг сильнее сжались на моем предплечье.

Именно в этот момент от дверей гостиной послышались оглушительный стук, злой смех и короткие аплодисменты.

Я, испуганно вскинувшись, отпрянула от шута и обернулась. На пороге стоял Кик, рукой прижимая дверную створку, которой, видимо, и хлопнул, чтобы привлечь внимание к своему появлению.

Мы с Ла-Шавоиром встретились взглядами, и меня пробрал озноб от того, сколько там было эмоций. Невероятно сильных, болезненных и яростных эмоций.

– Как я не вовремя домой-то вернулся, – ядовито протянул Кик, делая шаг вперед, и встал в широкую позицию, расставив ноги и скрестив руки на груди. – И главное – ОПЯТЬ не вовремя! Две любимые женщины за всю жизнь, два лучших друга и, поди ж ты, какие совпадения!

Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. И, как ни странно, как ни смешно, в ней и правда не было никакой другой фразы, кроме пошлого, избитого:

– Кик, ты все не так понял, – ровно сказал Лельер, аккуратно отстраняя меня и поднимаясь. Шут не сводил с моего риалана внимательного, пристального взгляда.

– Правда? – едко спросил зеленый ревнивец. – Мне стоило зайти минут на десять попозже и сомнений вообще не осталось бы?

– Дурак ты, – беззлобно сказал Лель. – Ревнивый, порывистый и влюбленный дурак. Кик, неужели ты думаешь, что я в стремлении получить твою солнечную кошку так просто отступился бы? Нет, я рассорил бы вас окончательно… имей я такую цель. Так что ты действительно неправильно все понял, как бы банально это ни звучало.

– Что именно я понял неправильно? Сплетни о нашей жизни? То, что Юля вдруг собирается уходить из моего дома? Или, может, ваши трепетные, нежные объятия? Право, стоило, стоило сдержать себя и подождать еще немного, любуясь на мою верную и непогрешимую невесту!

– Кик. – Я решительно встала, одернула юбки и уверенно произнесла: – Не надо нас сравнивать, хорошо? Я не Минавель!

– Да, ты – не Мина, – нехорошо усмехнувшись, проговорил Феликс. – Ты умнее, моя дорогая. Ты пробралась под кожу, отравила кровь и мысли, поселилась в сердце. И тебя, в отличие от своей эльфийской дряни, я не смогу уже отпустить ни при каких обстоятельствах! Как бы я к тебе ни относился, как бы ни презирал!

Я задохнулась от гнева за эти слова.

– Презрение?! А не заговариваешься ли ты, мой хороший? Или из твоей умной зеленой головушки так быстро выветрилось то, что у вас было с Миной в загородном поместье? О чем ты мне так мало говоришь и просишь лишь верить тебе?! И я верила… верила!

Несправедливые обвинения болью отзывались в сердце и где-то под грудью. Голубые глаза любимого мужчины, полные ярости, злости и непримиримости, были так близко, знакомые губы в сантиметрах от моих, но сейчас их не хотелось целовать. Хотелось лишь стереть с них эту ядовитую ухмылку и заткнуть наконец поток произносимых гадостей.

Кика, очевидно, несло. Мой всегда такой спокойный и сдержанный кикимор потерял контроль, и сейчас мне доставалось и за себя, и за Леля, и за Элливира с Минавель, и вообще за всех неверных женщин как Малахитового Болота, так и соседних секторов! Было горько, больно, неприятно и самую малость противно.

Я ведь всегда считала его сдержанным, хладнокровным и, что самое важное, джентльменом, который никогда не позволит себе унизить даму. И сейчас светлый образ рушился как карточный домик. Заключительный аккорд, финальный выстрел этой битвы и последний гвоздь в крышку гроба… сколько слов, сравнений для короткой фразы.

– Значит, так, мы женимся через месяц, – очень оригинально сделал мне предложение Феликс Ла-Шавоир. – Ты уходишь с работы и становишься нормальной, образцовой женой, леди и в дальнейшем матерью. В конце концов, психолог из тебя всегда был смехотворный, и все прекрасно понимали это. Обязанности реципиента я с тебя, увы, снять не смогу, так что иногда все же придется видеться с Мастерами. И да, официально заявляю, что шута Гудвина я в своем доме видеть не хочу!

– Ну, ты и разошелся, – несколько ошарашенно выдал Лельер, удивленно глядя на друга. – Вот это у тебя крыша-то упорхнула, дружище. Так даже меня не штормило после возлияний и не только… вот это сила собственничества и ревности!

– Помолчи, будь любезен, – холодно бросил ему Кик и требовательно протянул мне руку. – Юля… нам пора.

– Куда?! – язвительно осведомилась я. – Очередной кабальный договор подписывать, ведь прошлый почти на исходе? Или сразу в койку, не дожидаясь месяца до свадьбы? А правда, зачем, если мое мнение и мои желания для тебя ничего не значат?!

– Юля!

– Кик! – рявкнула в ответ я, уже ни капли не стесняясь присутствующего при семейном скандале Лельера. – Я, как свободная женщина, не связанная обязательствами, как попаданка, имеющая какие-никакие права, и просто как твоя свободолюбивая кошка заявляю: катись ты со своими замашками, ревностью и обвинениями куда подальше! Вот теперь я точно не собираюсь у тебя оставаться!

– Юля…

Я сверкнула на него глазами, быстро схватила сумочку со стола и, увернувшись от протянутой руки, выбежала из комнаты.

Гнев отпустил меня через несколько сотен метров, которые я пробежала по мостовой, смаргивая с ресниц выступившие слезы.

Каблук соскользнул с гладкого бока камня, и я споткнулась. Это заставило замедлить шаг и задуматься.

– Шикарно у тебя все получается, Юлька, – пробормотала я с горькой усмешкой. – Ты просто чудесно поговорила с Феликсом и великолепно продумала пути отхода. Без нервов и суеты, да.

Я несколько рассеянно оглянулась, пытаясь сориентироваться на местности. Так, впереди речка и набережная, позади дом Кика и Кален-Зар на возвышенности, стало быть, по правую руку – центр города, а по левую – окраины. И куда нас ноги понесут?.. Я медленно побрела вперед, понимая, что нужно проветрить голову и понять, как действовать в такой ситуации дальше.

Что мы имеем? А ни черта! Хоть к Насте поезжай и консультируйся. У меня даже все документы у Кика находятся. Утешает только то, что среди них есть и банковские какие-то, и это значит, что о деньгах я, по идее, первое время могу не волноваться. В теории, разумеется… А как с этим обстоят дела на практике, мне еще предстоит выяснить. В любом случае в дом к Ла-Шавоиру возвращаться придется, как и беседовать с ним на неприятные темы. Господи, как не хочется-то…

Интересно, как поведет себя Феликс? Зная моего изворотливого жабниха, он, скорее всего, уже понял свои ошибки и сделал выводы, поэтому давить, чтобы осталась, он не будет, а станет нежно и ласково уговаривать. И в этот момент главное – не растаять, как мороженое на солнце, и настоять на правильности своего решения. Правда, есть еще один вариант развития событий – неоптимистичный. Меня и правда запрут дома и никуда не пустят. Если учитывать статус Тени Гудвина и кучу причитающихся к нему плюшек, он вполне может так поступить. Ладно, с проблемами станем разбираться по мере их поступления.

Я вздохнула, взъерошила и так растрепавшиеся кудрявые волосы и пошла вперед. Вокруг сновали жители Изумрудного города, спешащие по делам или просто гуляющие. Было солнечно, зеленый камень домов мягко искрился и переливался, обитатели Изумрудного, как и всегда, пребывали в радостном воодушевлении. Как-то даже неприлично рыдать в такой обстановке.

До набережной я дошла минут через десять. Река величаво и неторопливо несла свои воды в узких темно-зеленых каменных оковах. Я стиснула поручни ограждения и, прерывисто выдохнув, почувствовала, как внутри все сжалось от душевной боли. Было страшно даже думать о том, насколько сильно изменится моя жизнь в ближайшее время. Увы, я принадлежала к той категории людей, которые перемены встречают со страхом.

Отрывая меня от упадочных мыслей, рядом к поручню прислонился беловолосый мужчина. Я покосилась на Леля и снова перевела взгляд на воду. Как это ни грустно, я ждала совсем другого человека. И было неприятно и даже обидно, что он не пришел. Настолько легко меня отпустил…

– Ну что, солнечная кошка… – тихо проговорил шут, коснувшись моих волос и пропуская пряди через пальцы. – Теперь гуляешь сама по себе?

– По всей видимости, – горько усмехнулась я и, вглядываясь в темное течение, продолжила: – «Кошка, которая гуляет сама по себе»… Знаешь, у меня всегда было к этой фразе неоднозначное отношение. Кошки и правда любят гулять… Но им нужно место, куда можно возвращаться. Где их любят и ждут. И нет зрелища более жалкого, чем бездомная кошка…

– О-о-о… Что-то ты совсем в философию ударилась. Если тебе от этого станет легче – хозяина я удержал дома исключительно беседой со здравыми аргументами… И нокаутом, когда это не помогло.

– Что?! – ошеломленно протянула я.

– Юлечка, почему столько удивления во взоре? Ты думаешь, что я не умею драться? – иронично прищурил синие глаза шут.

Вообще, если честно, то так и думала. Лель не был похож на человека, который станет решать проблему кулаками…

– Просто врезать Кику…

– Не первый раз, заверяю тебя. Но сейчас я не просто его вырубил, но и запретил Мерилин выпускать из дома, когда он очнется. Так что, моя дорогая подруга, у тебя есть время до утра. За этот срок твой драгоценный придет в себя, успокоится, а тебе надо бы конкретно подумать о том, чего ты хочешь. Если свободы – самое время ее взять.

– И Мерилин тебя послушала?..

– Юлия Ла-Шавоир, хочу напомнить, что я не только шут, но и Мастер. Потому мои приказы в приоритете. Хотя, несомненно, я еще выслушаю и от Феликса, и от Айлара не одну нотацию на тему превышения полномочий.

Я поспешно согласилась с тем, что Лель немерено крут в любой своей ипостаси, и вновь вернулась к созерцанию воды. Правда, теперь пребывать в задумчивой меланхолии оказалось сложнее, чем до прихода приятеля. Шут, по всей видимости, вспомнил хороший совет на тему того, что иногда лучше просто молча быть рядом, чтобы человек, которому плохо, ощущал поддержку и присутствие.

Но, увы, блондин не умел это делать достаточно… сдержанно! Минут пять я искренне старалась заглянуть в себя, понять, чего хочется и, самое главное, что же делать сегодня вечером. Всему этому очень мешало «ненавязчивое присутствие и поддержка» от Лельера Хинсара. Сначала он просто стоял рядом и переступал с ноги на ногу, потом начал поправлять манжеты, затем отстукивать кончиками пальцев ритм на каменных перилах и в заключение пару раз обошел меня, становясь то по одну, то по другую сторону. Когда же блондинистый мерзавец начал тихонько насвистывать, глядя в небеса, мое терпение лопнуло.

– Ну и что это такое?!

– Ты все? – невинно осведомился Лель и, не дожидаясь ответа, подхватил меня под локоток и повлек за собой. – Ну наконец-то! Раз первый этап страдашек на сегодня закончен, то приглашаю вас, юная леди, на променад!

– Ты так уверен, что я закруглилась? – ехидно спросила у невозмутимого шута, который целеустремленно куда-то шагал и меня за собой тащил. – Быть может, я только-только настроилась на то, чтобы сбросить свое несчастное тело в хладные воды Нефритовой реки, а тут ты со своим оптимизмом.

– Не, Юльк, настоящие самоубийцы к этому вопросу подходят обстоятельно и без всякого эпатажа, – серьезно ответил Лель. – Просчитывают все, чтобы не было даже шанса на то, что их спасут. Все остальные – инфантильные юнцы, играющие на публику.

– Меня пугает твое знание вопроса…

– Собственно, правильно пугает. Некогда я был как раз на месте последних. И поверь, немало знаю о резании вен напоказ, глотании всякой дряни на глазах у нужных зрителей и об артистичном выкидывании из окна первого этажа.

– Зачем?..

– Потому что пострадать хотелось, внимание привлечь, но дохнуть три раза подряд, чтобы наконец окончательно умереть, – не очень. Умирать больно, Юль.

Я замолчала, вновь подавившись и словами, приходящими на ум, и своими эмоциями. Человеку свойственно воспринимать свое горе ближе, чем проблемы других людей, и обычно меня не утешал сомнительный аргумент в стиле «другим еще хуже», но все же это «хуже» бывает очень разным. Оно бывает страшным настолько, что морально в крошево перемалывает.

И это позволяет осознать, что все твои проблемы – это так… мелкие неприятности, лишь очередной жизненный этап.

– Как это? – тихо начала я. – Жить потом? После всего, что с тобой было.

– М-м-м… сложный вопрос. Жить, а не существовать и самоуничтожаться я научился далеко не сразу. И до сих пор не уверен, что смог до конца усвоить эту сложную науку. Так что мой тебе совет, Юлька, – не ломайся. Как бы ни гнули, как бы ни старались… как бы сильно ни было твое собственное искушение. Собирать себя по частям и сращивать переломы души слишком сложно, долго и болезненно.

Я снова лишь кивнула, искоса посматривая на друга. Он остановился, окинул меня внимательным взглядом и недовольно нахмурился.

– Так дело не пойдет. Я тебе это рассказываю не для сочувствия, а урока ради. Сделай выводы, а не утопай в эмоциях. Ясно?

– Ясно, – коротко ответила я и даже попыталась улыбнуться. Получалось не очень. Свое горе, а следом и свалившаяся информация от Леля все еще камнем лежали где-то внутри.

– Вот и чудненько, – довольно улыбнулся шут, взял меня за руку, аккуратно положил ладошку себе на рукав и повлек дальше, беспечно болтая. – Итак, тебе, наверное, интересно знать, куда мы идем? Выбор потрясающий, тут в ближайших кварталах как минимум три интереснейших места! Лучший бордель – это раз, отличный музей про лучшие бордели – это два, выставка эротических искусств – три! Куда пойдем?

– Лель, я тебя прибью, вот честно.

– Не прибьешь, я тебе дорог. Чем нагло пользуюсь, да!

– Слушай, ну можно без интимного уклона?

– Можно! – чуть-чуть подумав, ответил друг. – Чуть дальше есть выставка лучших пыточных машин за последние триста лет. Так сказать, от древностей до последнего слова техники! Я бы сходил.

Посмотрев на спокойное лицо Лельера, я поняла, что он не издевается, и это самое страшное. Ладно, попробую внести свое предложение:

– Слушай, а давай сходим в тот музей, который мы ограбили?

– О, ты, как типичнейший преступник, испытываешь желание возвращаться на место преступления? Какая прелесть, какая восхитительно типичная реакция, – осыпал меня сомнительными комплиментами Лель и внезапно решил: – Пошли!

И мы пошли! Правда, шли какими-то зигзагами и закоулками, так как по дороге умудрились пройти мимо всех вышеперечисленных моим драгоценным нахалом «достопримечательностей». Первым оказался дом утех мадам Жоржетт. Лель эмоционально и со знанием дела поделился сведениями о том, что девочки тут неплохи, но особо он рекомендует рыженькую. Я иронично поинтересовалась – а, собственно, на кой мне эта информация, – на что удостоилась рассеянного выражениях синих глаз и туманного: «А вдруг пригодится». Дальше в нашем плане были музей об искусстве продажного тела и выставка на такую же тему. Оттуда я шута утаскивала за рукав, так как он опять завис и повторял, что да, он бы сходил. Но главные испытания начались возле здания, в котором выставлялись все пыточные достижения за триста лет. Лель с энтузиазмом начал меня просвещать, даже не заходя внутрь, и замолчал, только когда я напрямую предложила ему заткнуться.

В общем, меня отвлекали. Жутко раздражающим образом, но, как ни странно, достаточно результативным. Теперь меня бесил Лельер Хинсар, а не Феликс Ла-Шавоир.

Наконец-то мы добрались до музея истории. Лель, как законопослушный гражданин и джентльмен, купил нам билетики и, предложив мне руку, пригласил прогуляться по пустынным залам этого достойнейшего заведения.

Экскурсия по музею при свете дня оказалась не менее интересной и увлекательной, чем грабеж под покровом ночи. Мы чинно прошли по памятным залам истории интриг, и Лель обогатил мои скудные знания на эту тему. Далее был павильон с научно-магическими достижениями Малахита за последние пятьсот лет. Осматривая очередной экспонат, я внезапно вспомнила про Алзара Золотого.

– Лель, а что эльфу было нужно в музее?

– То же, что и нам, – гроб с нагом. Ходили слухи, что змей работал еще и на Аквамарин, но, как предусмотрительное пресмыкающееся, он хранил почти все свои самые важные наработки при себе. Стало быть, хранились они вместе с телом в саркофаге.

– А почему так долго тянули с извлечением информации? И посылать на такое дело самого Золотого Хозяина как-то глупо. Фигура слишком высокого ранга для таких поручений.

– Тут ты права, – согласно кивнул шут. – У нас это тоже вызвало немало вопросов, оставшихся без ответа ввиду того, что допрашивать Золотого как обычного шпиона было нельзя. Есть только предположение о том, что он сам вызвался. Такое поведение и стремление к риску вполне в духе Алзара.

– А ситуацию «упал – очнулся – гипс» ему нельзя было устроить? Проверить ментально, пока он был без сознания, или так там еще в таких условиях делают.

– Юлька, ты определенно путаешь магические достижения с фантастическими. Мы не можем прочитать бессознательного человека, а взломать ментальный щит, пока он в сознании… Потом нам правитель Аквамарина Тангир Многоцветный напишет, что жутко оскорблен действиями в адрес посла, на которого вроде как распространяется дипломатическая неприкосновенность.

– Может, потому он и полез? Даже если поймали – никаких последствий. Кстати, что там с содержимым гроба? Нашли носитель информации?

– Нашли. Работаем над расшифровкой.

Еще немного побеседовав на отвлеченные темы, мы повернули к выходу из музея. Незаметно навалилась усталость, и мне больше не хотелось воспринимать новую информацию.

– Ты голодна? – спокойно спросил шут, приобнимая меня за плечи у выхода.

– Есть немного, – слабо улыбнулась ему я.

– Тогда пойдем. Я знаю одно неплохое местечко, где вкусно кормят и балуют отличными десертами!

Мне пришлось вновь подхватить друга под руку и пойти за ним. Почему-то весь сегодняшний день именно так и прошел.

Небольшой ресторанчик, о котором упоминал приятель, был всего в паре улиц от нас. Кормили просто божественно. Лель посоветовал взять салат из морепродуктов и крем-суп из каких-то напрочь незнакомых местных деликатесов. Последний оказался острым, но от этого не менее вкусным. Пытаясь поймать ртом душу, которую выдохнула от остроты, я внезапно поняла, что за все время пребывания в новом мире пыталась игнорировать то, что он, вообще-то, и правда новый. И делала это с успехом! Акцентировала свое внимание только на похожестях с моим миром и не желала видеть дальше, узнавать. Эдакая зашоренность. Почти преступная… Ведь нужно понимать, что Малахит – это не Земля, Кик – не обычный среднестатистический мужчина, да и дружок мой закадычный мало на такового похож.

Феликс – кикимор! А я даже не озаботилась узнать чуть больше о социальном строе как вообще его расы, так и семейства Ла-Шавоиров в частности.

– О чем задумалась? – внезапно спросил Лель. – Ты уже минут десять задумчиво ковыряешься в вазочке с мороженым. В поисках смысла жизни, не иначе. Притом, судя по скорбному виду, ты его уже нашла и не в восторге.

– Ох уж эти твои сравнения, – фыркнула я в ответ и наконец отправила в рот ложечку десерта. – Нет, Лель, смысла жизни я так и не нашла, зато набрела на осознание своего идиотизма.

– О, и в честь чего тебя настигла самокритика? Да еще вот так, с разбегу, можно сказать, тяжеловооруженной конницей…

Я послушно изложила свои мысли и нарвалась на отнюдь не лестную отповедь от шута. Если вкратце, то наш неподражаемый бард считал, что в этой ситуации однозначно правых нет и все одинаково дурные. Потому как Феликс с тем же успехом, что и я, мог бы задуматься на тему психологии свой кошки и о том, что, возможно, хватит уже ее третировать.

– Доела? – закончив пламенную речь, уже более спокойным голосом спросил Лельер.

– Угу. – Я зачерпнула ложку уже давно растаявшего мороженого и задумчиво вылила его обратно в вазочку.

– Тогда хорош медитировать! Пошли гулять дальше.

Меня, не спрашивая, взяли под белы рученьки и вывели из ресторанчика. На улицы Изумрудного города медленно опускался вечер, и уже вовсю горели фонари, разбавляя мягкий полумрак янтарным светом. Я посмотрела на небо, в котором уже погасли закатные краски и зажглись первые звезды, а после на Леля.

– А может, не надо гулять? Я как-то устала…

– Надо, Юля, надо… – непреклонно ответил светловолосый музыкант, ведя меня за собой уже почти на буксире. – Тем более мы почти пришли.

– Куда это? – мигом насторожилась я, сбросив с себя сонное оцепенение. Мир снова обрел резкость, запахи и звуки, и все это начало казаться просто-таки чертовски подозрительным! Мои опасения подтвердила следующая же фраза приятеля:

– Вот мой дом!

Я окинула взглядом особнячок с темными окнами, после табличку на углу дома, на которой значилось: «Улица Пропавшего Рассвета». Тени сгустились еще более зловеще, память любезно подсунула информацию о том, что Лель у нас, вообще-то, маньяк-убийца, и совершенно непонятно, когда у него в голове щелкнет заветный переключатель.

– Лель, слушай, мне кажется, это не лучшая иде… – начала было я, но замолкла, поймав серьезный, даже какой-то немного усталый взгляд шута.

– Почему? – просто спросил он. – Тебе сейчас надо отдохнуть хотя бы до завтра. Возвращаться к Кику – глупо, идти куда-то еще – тем более. Так почему?

– Ты… потому, что это ты, – честно призналась я. – И оставаться у тебя – дразнить гусей в лице зеленых кикиморов.

– Думаешь, зеленые гуси от этого будут менее беситься?

– Не думаю, но зачем усугублять ситуацию?

Как ни странно, дальнейшего спора не последовало. Лель прошел вперед, сел на ступени массивного гранитного крыльца и, похлопав себя по карманам, достал портсигар. Постучал ногтем указательного пальца по металлической коробке, и та отозвалась мелодичным звоном.

– Садись, что как не родная? – кивнул он на место рядом с собой.

Я пожала плечами и села, чуть развернувшись и опираясь спиной о витые перила.

– Итак, милая моя Юля… – Он хмыкнул, щелкнул пальцами, и иллюзия шалопая-шута поплыла, выпуская на волю истинный облик. – Сейчас я буду с тобой говорить как Мастер Хин, хорошо?

Если честно, такой поворот событий почти лишил меня дара речи, а потому я только молча кивнула.

Мастер криво усмехнулся, открыл портсигар и придирчиво осмотрел содержимое. Миг помедлив, все же выбрал нормальную сигару, а не одну из подозрительных самокруток.

– Вот и чудненько. Итак, буду честен и откровенен. Я хочу, чтобы ты осталась. Или даже «мы» хотим, чтобы ты осталась… Так как я никогда не разделял себя на две совсем уж автономные личности, об этом говорить сложно. – Блондин зажал сигару в зубах, подпалил кончик магической искрой и со смаком затянулся. – Потому идиотизм Феликса в данном случае мне откровенно на руку.

Мастер выдохнул горький дым в звездное небо над головой и продолжил:

– Но не до такой степени, чтобы уводить его драгоценную кошку, не дергайся.

– Зачем я тебе… вам? – Да, я все же рискнула задать второй вопрос, чтобы утвердиться в своих предположениях. – Сколько вас?

– Ты сейчас меня уважительно как Мастера величаешь или намекаешь на раздвоение личности? – быстро раскусил липового психолога господин Хинсар. – Нет, Юльк, я один. Только очень многогранный. Прям трындец какой многогранный!

– Не матерись, – мимолетно поморщилась я и тут же продолжила: – И все же зачем?

– Считай, что мне так говорит внутренний голос. Рядом с тобой становится как-то проще, что ли. Мне интересно, что будет, если увеличить время присутствия. В том числе и во время рецидивов…

– Что есть рецидивы? – с внутренним содроганием спросила я, уже в красках вообразив процесс разделывания лунных блондинок и себя с блокнотиком поблизости.

– Пьянки, гулянки, стишата, игра на виолончели. Скажу сразу, развратных планов у меня на тебя нет. Не то чтобы совсем… – Эти слова сопровождала кривая, многозначительная усмешка и косой острый взгляд, от которого стало не по себе. – Но рисковать другом я не буду. И я сейчас не о Кике… ты тоже мой друг, девочка из другого мира.

– С чего ты вообще решил, что тебе станет лучше, если я буду рядом?

– Ну вот есть у меня такие выводы! – ехидно оскалился Мастер, щуря на меня синие глаза.

Странновато было узнавать мимику шута и слышать его интонации… но видеть образ Мастера Хина. Хотя он на диво гармонично с этим сливался.

– Не знаю…

– Юльк, ну сама посуди, куда ты сейчас пойдешь? Вот прямо сейчас? Время почти полночь, ломиться к Ришке и Насте поздно, плюс – я тебя заверяю, что и одна, и вторая сейчас не одиноки.

– Откуда знаешь? – подозрительно сощурилась я.

– Оттуда, что я не далее как сегодня днем наградил благословительно-мотивационным пинком Лариша. Ну и наш казначей, дорвавшись до желаемого, сейчас точно не станет ночевать у себя дома.

– Ладно, признаю, – это аргументы. Но я всегда могу пойти в гостиницу!

– Не можешь, – кратко фыркнул Лельер и, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил: – У тебя денег нет, а я тебе не дам. Чисто из вредности.

– Поганец.

– А то, – спокойно согласился Мастер и продолжил рассказывать: – Ну и сама посуди – до отъезда в Аквамарин на Бал Стихий осталось меньше недели. За это время ты не успеешь найти жилье, решить проблемы с документами и подготовиться к поездке. Или желаешь въехать в первую попавшуюся квартиру и потом выслушивать по полночи занудные нотации местного привидения, о котором тебя забыли предупредить?

Еще одна затяжка и чрезвычайно пакостная улыбочка на резком, птичьем лице. Все же глум ему не идет… А быть может, во мне говорят зашоренность и консерватизм? Я привыкла видеть Хина лишь в одном амплуа, и мне спокойнее думать, что оно у него единственное.

– Перспективка не очень.

– А я о чем толкую. Так что не горячись, спокойно поживи несколько дней в доме со всех сторон респектабельного Мастера Хина. Поверь, никто и вякнуть не посмеет ничего двусмысленного. Во-первых, потому что я страшный и всем жить хочется, а во-вторых, все логически обосновано так, что не подкопаешься. Я Хранитель Стихии, а ты мой реципиент. Для окончательного спокойствия общественности можем уговорить Смерть пожить с нами!

Я содрогнулась от столь креативного предложения и, помотав головой, сказала:

– Нет-нет, втроем точно не надо!

– А зря, Лар замечательнейший мужик. Правда, пить со мной не хочет, и в этом его минус…

Нет уж, нам и одного всесильного неадеквата-алкоголика хватает за глаза и за уши.

Но вернемся к нашим баранам…

Я грустно посмотрела на собеседника.

– То есть у меня снова нет выбора? Все решено за меня? Только раньше решал Кик, а теперь вдруг – ты?

– У-у-у, как ты нехорошо все повернула, – погрозил мне пальцем Лель. – Нет, Юлька, конечно, у тебя есть выбор. Но начиная с завтрашнего утра. Спокойно выспишься, встанешь, подумаешь и если останешься при своем – препятствий чинить не стану.

– Точно? – настороженно спросила я.

– Точно, – подал мне руку феникс. – Вот тебе мое честное обещание!

Я, не сдержав улыбки, пожала длинную, сухую ладонь и встала, потянув за собой и Мастера. В голове пронеслась мысль о том, что Хин почему-то мною раньше воспринимался выше, чем шут, но по факту рост оказался одинаков. Я едва доставала ему до носа.

– Вот и умничка. – Он притянул меня к себе, на миг крепко сжав в объятиях, и, заглянув в глаза, тихо проговорил: – Но я все же прошу тебя подумать над тем, чтобы остаться до отъезда в Аквамарин. Я устал разваливаться на части, а потом перебирать осколки и вспоминать, что и куда крепилось. Вдруг ты поможешь? Не зря же Маэжи тебя привела в этот мир, совсем не зря.

– Маэжи? Но я же подарок Феликса.

Мастер улыбнулся. Чуть заметно, лишь уголки тонких губ дрогнули, но почему-то очень-очень светло. Тихие слова шелестом осели между нами.

– А кто сказал, что только он просил у богов анестезию от душевной боли?

Глава 12

Да, я согласилась. Возможно, это будет очередная глупость в череде сомнительных достижений сегодняшнего дня, но я согласилась.

Мастер открыл дверь и с поклоном пригласил меня войти. Я задумчиво смотрела, как в просторном холле одна за другой загораются лампы, выхватывая из темноты затейливую резьбу стенных панелей, потолочную лепнину и нехитрую мебель. Хин очевидно являлся поклонником минимализма и строгой элегантности.

– Надеюсь, одна из гостевых спален тебя устроит. Слуги держат ее в постоянной готовности, на случай если у меня будут гости.

– И часто у тебя гости?

– За все время – ничтожно малое количество. Но сейчас мы не об этом.

Блондин прикрыл за собой входную дверь и стремительно двинулся к большой лестнице на той стороне холла. Я медленно шла за ним, почти всем телом ощущая эхо шагов в пустоте зала.

Огни загорались, как только Лельер проходил мимо светильников, и гасли, когда их миновала я. Это создавало странную, сюрреалистичную картину. Я выходила из тьмы на пятно света, следуя за тенью, которая терялась впереди. Казалось, мрак стелется по пятам и лишь ждет, чтобы настигнуть и сжать в своих смертельных объятиях.

Я потрясла головой, отгоняя наваждение, и на всякий случай еще и ущипнула себя за руку. Мерещится же чертовщина!

– Что такое?

Мне кажется или в голосе друга отчетливо слышится усмешка?

– Дом у тебя своеобразный.

– Я знаю. Сам приложил к этому руку.

– Немногочисленных гостей впечатлять?

– Зачем гостей? Есть постоянный и гораздо более благодарный зритель, которого можно впечатлять хоть каждый день. Я.

Я промолчала. Ну а что ему еще сказать? Что это ненормально? Думаю, Лельер и так более чем в курсе…

Дальнейший путь до спальни прошел тихо и мирно. С одной стороны, этот самый «путь» состоял всего из метров двадцати, а с другой – и это уже достижение. Правда, перед прощанием был один любопытный нюанс.

– Вот там двери в мою половину дома. – Он неопределенно кивнул в глубину коридора.

– Это приглашение или предупреждение?

– Решать тебе, Юлия. Решать тебе…

Напоследок Лель объяснил, где что лежит, галантно поцеловал ручку и, пожелав спокойной ночи, скрылся в неизвестном направлении. Я, пожав плечами, вошла в отведенные мне апартаменты. Ну, что же… гостевая как гостевая! Безлико-красивая комната с большой постелью, шкафом и зеркалом-трюмо. Заглянув в шкаф, я нашла на полках два комплекта ночного одеяния – мужского и женского. С хихиканьем полюбовалась на длинные мягкие кальсоны, потом восхищенно потрогала невесомый, летящий пеньюар и шелковую сорочку. Немного подумав, выбрала кальсоны и хлопковую рубашку, предназначавшиеся для мужчин. Сделано это было по сугубо практическим соображениям – так удобнее спать! Всю эту девичью прелесть из кружев и скользкой, гладкой ткани нужно надевать, если в ближайшие минут двадцать с тебя ее снимут. Тут же снимать было некому… да и вообще, неизвестно когда будет.

Я вновь загрустила. Интересно, как там Кик? Что делает, о чем думает?

Приготовления ко сну были быстрыми. Я наскоро приняла душ, переоделась и забралась под одеяло. Приглушила свет почти полностью, завернулась в одеяло, как в кокон, и впервые за вечер от души дала волю слезам. Прорыдав с полчаса, я, окончательно обессилев, уплыла в сон.

Утром встала сама. Просто открыла глаза и несколько секунд бездумно пялилась на незнакомую комнату, незнакомые окна, сквозь занавеси на которых пробивался утренний свет.

– Доброе утро, – тихо пожелала сама себе и села.

Моя вчерашняя одежда, которую я, раздеваясь, небрежно свалила в кресло, теперь, вычищенная и выглаженная, висела на вешалке на дверце шкафа. Удивительно!

Отвечая на вопрос, который я даже не успела озвучить, в дверь тихонько поскреблись.

– Войдите.

На пороге появилась невысокая служанка, которая, пряча глаза, сообщила, что уже привела мой наряд в порядок и господин ждет вестей о том, когда гостья соизволит проснуться. Я распорядилась, что господину можно передать, что гостья уже встала. Девушка еще раз поклонилась и сказала, что завтрак будет накрыт через полчаса в малой столовой. Получив информацию о том, где находится малая столовая, и отказавшись от помощи в одевании, я отпустила служанку.

В назначенное время я спустилась вниз и без труда нашла нужную комнату. Там еще было пусто, хозяин дома запаздывал.

Я медленно обошла стол, даже из любопытства подняла крышку, посмотрев, что у нас на завтрак. Банальная банальность – овсяная каша, сок, тосты и кофе. Вот, кстати, что меня всегда удивляло в Малахите! Временами – типичнейшая Англия! Потеряв интерес к еде, я подошла к окну и, отодвинув тюль, залюбовалась панорамой. Кажется, улица Пропавшего Рассвета была на холме, и с другой стороны дома, за маленьким двориком с фонтаном, открывался шикарный вид на Изумрудный город. Такого даже у меня в кабинете не было, несмотря на то что Кален-Зар, по идее, самая высокая точка города. Но там все заслоняли деревья, а тут… прелесть. Солнце уже встало и сейчас заливало улицы мягким светом, творя с зеленым камнем поистине чудесные метаморфозы.

– Любуешься? – раздался негромкий голос, прерывая мое погружение в прекрасное.

– Да, тут красиво, – с улыбкой повернулась я к Лелю и… застыла, внимательно его оглядывая. – Доброе утро, Мастер Хин.

– Сегодня да, – спокойно кивнул тот и, подав мне руку, повел к столу. – Дела в департаменте, потому не время для шута. Как спалось?

– На удивление хорошо, спасибо. А ты как отдохнул?

Продолжая стандартный обман любезностями, Мастер отодвинул мне стул и сказал, что спалось ему замечательно, вставалось еще лучше и настроение просто отличное.

За завтраком я наблюдала за Мастером. Хин ел быстро, но аккуратно, время от времени поднося к губам салфетку. Отодвинув тарелку, он принялся за кофе и тосты с джемом.

– Ты что-то решила?

– Пока нет. – Я пригубила кофе и одобрительно кивнула, оценив восхитительный букет вкуса. Шоколадно-миндальные нотки… м-м-м.

– Тогда не тороплю, – кивнул в ответ Мастер и вернулся к распиливанию обжаренного хлеба.

Вжик-вжик… и снова вжик.

– Лель… – с опаской начала я.

– Да? – не поднимая головы, тотчас откликнулся хозяин дома.

– А когда ты планировал начать использовать реципиента по назначению? Вроде как уже давно пора…

– Видишь ли, Юлька, тут имеются свои сложности. В обмене энергией со мной есть побочный эффект – иногда реципиент проваливается в мои воспоминания. Как понимаешь, самые сильные и яркие воспоминания… определенного характера.

– Не поняла, – немного покраснела и уточнила я: – Интимного?

– Фи, какая ты испорченная, – хмыкнул Мастер, подарив мне ироничную улыбку. – Нет, моя милая кошечка, интимные моменты уже давно не являются для меня чем-то из ряда вон выходящим. Так, не более чем приятный релакс… Я говорю о периоде пребывания у Серебряной Госпожи. Не буду скрывать, один реципиент не выдержал накала эмоций, которые тоже делил со мной, и начал потихоньку ехать крышей, радостно заверяя, что готов поддержать меня в любых начинаниях. Когда мне счастливо приволокли какую-то несчастную девочку-блондинку и спросили: «Она?» – я понял, что сотрудничество пора заканчивать. Не буду скрывать, на данный момент меня долгое время выдерживал только Феликс Ла-Шавоир. Очень уж морально стойкий оказался.

– Поняла…

– Именно потому для меня реципиент поневоле становится человеком личного круга. Он слишком много про меня знает… видит… чувствует. Потому с тобой я сначала решил подружиться просто так, чтобы понять, уживемся мы рядом на долгосрочный период или нет.

– А если мне, как и тому, кто был до меня, станет плохо от твоей силы?

– Тогда не будем продолжать. Я, может, и больной, но не садист.

– А почему от Смерти нет такого эффекта? Он мне передавал свою силу, там совершенно другие ощущения.

– Господин Айлар Тис является восхитительным гибридом минимум четырех рас. Я даже сказал бы, что он единственный в своем роде, разумеется, если у его родителей не родились еще дети.

Я мысленно сделала себе зарубочку расспросить Айлара на тему его предков и, по всей видимости, интересного генеалогического древа. Вдруг расскажет?

Два Мастера. Смерть и Пытка. От силы одного эффект как от легкого наркотика, а от второго – страшное кино в виде воспоминаний. И это все – мое. Дивно. Я прямо в восторге.

– А когда ты планировал начинать… со мной работать?

– Пока не знаю, – чуть заметно пожал плечами Хин и сделал очередной глоток кофе. – Кстати, какие планы на день?

Я несколько секунд пристально смотрела в спокойные синие глаза. Спрашивает, собираюсь я уходить или нет?

Если мыслить здраво и объективно, господин Хин прав. За несколько дней до отъезда в Аквамарин глупо носиться по городу в поисках нового жилья и пытаться уладить все финансовые и юридические вопросы. Особенно если мне так любезно предлагают помощь.

– Логика подсказывает, что хорошо бы сегодня остаться у тебя. И вообще до отъезда…

– Логика – молодец, – сдержанно похвалил самую здравомыслящую часть меня Мастер. – Но тебя что-то смущает, не так ли?

– Зависимое положение. Я меняю шило на мыло. Притом раньше я хотя бы жила со своим риаланом и мужчиной, за которого я в последнее время собиралась замуж, а тут… ситуация даже в какой-то мере некрасивая.

– Чем? Тем, что ты несколько дней поживешь у друга? Не надо усложнять простое, в мире и так достаточно непонятных вещей. И если тебе так уж претит быть тут просто потому, что мы друзья, можешь сделать доброе дело. У тебя сейчас как раз недельный отпуск – посвяти его моему лечению.

– В смысле?.. Лель, я не психиатр! Я вообще не имею права даже советы раздавать.

– Тогда побудь реципиентом! Госпожа Аристова, вы уже утомляете своими метаниями и меня, и себя.

Этой отповедью он меня застал врасплох. Лель так обычно не поступал. При всей резкости, ко мне шут всегда относился очень бережно. С другой стороны, он прав, я постоянно ищу поводы для страданий, нахожу, их развенчивают, и я ищу новые.

– Ладно, извини. Больше не буду ныть.

– Ной на здоровье, я не возражаю против этого приятного занятия. Но лучше делать это вечером, за бутылкой вина и чтобы я имел возможность ответить тебе взаимностью. Вот приду вечером, сядем и будем ныть. Можем дуэтом, можем по очереди.

Сказано это все было с такой абсолютной серьезностью на физиономии, что я возмущенно воззрилась на Мастера, подозревая того в наглом троллинге.

Он только рассмеялся, щелкнул меня по носу и, заявив, что запасные ключи от дома мне передадут слуги, удалился из столовой. Я несколько секунд смотрела на закрывшуюся дверь, а после, задумчиво поболтав остатками кофе в чашке, залпом их выпила. Во всей красе вставал вопрос: а что, собственно, делать дальше? По идее, надо забрать вещи от Кика, хотя бы самые необходимые, но одна мысль о том, чтобы пойти сейчас в его дом, вызывает отторжение. Трусиха я.

В дверь постучали, и на пороге появилась памятная девушка-служанка, на сей раз с подносом.

– Господин просил передать… – прошелестела она, по-прежнему не отрывая глаз от пола.

Пока она приближалась, я получила возможность как следует рассмотреть служанку и… задаться рядом вопросов по поводу ее персоны. Серый чепец натянут едва ли не на глаза, волосы убраны под него так, что ни единой пряди не торчит, фигура сутулая и худая, а движения нервные и дерганые. Не совсем подходящая кандидатура на роль горничной в богатый дом.

Когда я наконец увидела лицо девушки, то с трудом подавила в себе порыв отшатнуться. Страшные старые шрамы пересекали его, кривя рот в вечной усмешке и чуть приподнимая уголок правого глаза к виску.

– Госпоже лучше не концентрировать на мне внимание, – тихо проговорила девушка, встретившись со мной взглядом. – Заклинание не работает, если смотреть прямо.

– Заклинание?..

– Отвод глаз, – пояснила служанка. – Сами понимаете почему.

Она поставила передо мной поднос, поклонилась и бесшумно вышла из комнаты.

Я, стряхнув оцепенение от своеобразного зрелища, покосилась сначала на тканевый мешочек, потом на связку ключей и в заключение на письмо. Решив начать с последнего, я развернула листок и вчиталась в ровные сроки, написанные резким, угловатым почерком:

«Раз ты это читаешь, значит, решила остаться здесь. Откровенно признаюсь – рад.

Но сейчас не об этом. Итак, единственную служанку в доме зовут Кассандра, и ты можешь вызвать ее, просто произнеся имя. Ключи – как в старой сказке – от всех дверей в этом доме, но некоторые лучше не открывать. Какие – расскажу вечером. Также оставил некоторые финансы на карманные расходы. Почему не лично? Ты бы отказалась.

Желаю хорошего дня, Юлия.

P. S. Считаю правильным предупредить, что днем, скорее всего, нарисуется Феликс Ла-Шавоир. Мешать вам объясняться я не буду, но поддержу тебя в любой ситуации. Помни об этом.

Мастер Хин».

Я отложила листок, залезла в кошелечек и, пересчитав более чем внушительную сумму, выданную «на булавки», вновь ощутила себя содержанкой. Нет, надо таки поговорить с Киком и уже получить наконец на руки свои деньги и документы! Ибо их отсутствие уже становится очень тяготящей навязчивой идеей.

* * *

Несколько часов прошли в бродилках по новому дому. Пустынному, одинокому и местами запущенному. Я пока не забредала на «половину шута», но временами сквозь открытые двери видела, что там творится. Любопытство, конечно, звало сунуть нос дальше, но я прекрасно помнила сказку про Синюю Бороду и не стремилась срывать замки с чужих секретов. Да и зачем, если мне проведут туда экскурсию?

На половине Мастера Хина было немало интересного. Богатая библиотека, чудесный зимний сад, залы с коллекциями холодного оружия и образцами первого огнестрельного. Также впечатлял набор пугающего вида и определенного назначения. То ли хирургические, то ли пыточные инструменты. Судя по всему, подарочный вариант, потому как одни были инкрустированы драгоценными камнями, а рукоятки других вырезаны из кости, по которой вился затейливый узор. Интересные вещицы, но жутковатые. Притом таких наборов было на удивление много. Гы, забавно, конечно.

Феликс нашел меня в тот момент, когда я, наклонившись, изучала очередную диковинку.

Тихое «здравствуй» подействовало на меня, как ведро ледяной воды!

Сердце сбилось с ритма, руки похолодели, и я даже на миг забыла, как дышать. И не совсем от страха… я не ждала его так рано. И не была готова! Совсем! Почему служанка не доложила о приходе Ла-Шавоира? Я бы… я бы… я бы сбежала ко всем чертям и передала, что пока не могу с ним общаться!

Но боже, почему же, услышав знакомый голос, уловив любимый запах, так хочется развернуться, прижаться к нему всем телом и закрыть глаза, растворяясь в этой близости?

– Кик! – тихо вскрикнула я, оборачиваясь и прижимая ладонь к сердцу. – Зачем же так подкрадываться?

– Прости, – обезоруживающе улыбнулся он. – Я не хотел, просто… не решался начать беседу и окликнуть тебя.

Я промолчала, изучающе глядя на болотника, который в виде исключения пришел в человеческом виде, и на этом странности не заканчивались. Феликс двумя руками держал букет белых роз и явно ощущал себя не в своей тарелке. А я не торопилась начинать беседу и ему помогать. Отчасти от того, что мне было неловко и даже стыдно… за то, где я нахожусь в том числе. Из глубины души поднимался безосновательный, но от того не менее живучий страх, что меня сейчас, как в каменном веке, не спрашивая, утащат в родную пещеру.

– Я… Юля.

Он замолчал.

– Нет, – невозмутимо поправила его. – Юля – это я.

– Не издевайся, – попросил Ла-Шавоир. – Мне и так… нелегко и непривычно.

– Не мешаю. – Я подняла руки и снова с ожиданием посмотрела на кикимора. Да, судя по всему, извиняться ему было в новинку.

– В общем, я хочу сказать, что поступил некрасиво и необдуманно, – медленно, с паузами начал говорить Кик. – Я все осознал и обещаю исправиться. Вот.

Мне протянули розы. Я взяла. Посмотрела на Кика, после на розы, снова на Кика.

Да, милый мой, хороший… как гадости, так мы дивно красноречивы, а как извиняться, так «Вот».

– Хорошо. Спасибо, Феликс. – Я вернулась к созерцанию лелевской коллекции. – До свидания.

– В смысле «до свидания»? – В голосе кикимора звучали ледяные нотки.

– Ой, да, конечно, еще нет, – спохватилась я, досадуя на то, что такие вопросы все же надо решать. – Мне нужны мои вещи… по минимуму, разумеется, и документы. Пришли их, пожалуйста.

– Что? – В голосе Кика отчетливо слышались глубокий шок и неверие. – Ты и правда от меня уходишь?! Юлька, не дури! Пойдем домой? Я честно все понял, я больше не позволю себе такого поведения.

Собравшись с духом и, как говорится, придя к рассудку мудрому, я посмотрела на любимого кикимора и с легкой улыбкой проговорила:

– Я ухожу не от тебя. Я ухожу из твоего дома.

– Да почему-у?!

– Потому что ненормально, когда отношения начинаются с совместного проживания! Не-нор-маль-но!

– Кто-тебе-такое-сказал?! – так же почти по слогам процедил Кик и, порывисто взяв меня за плечи, слегка встряхнул и признался: – Я люблю тебя. Я хочу на тебе жениться, я хочу быть с тобой, я хочу от тебя детей! Так почему мы не можем жить вместе?

От таких признаний маленькая, слабая и наивная женщина внутри меня мигом растаяла и захотела броситься на шею жабниху.

– Потому что я тоже тебя люблю, но после твоего недавнего поведения уже не уверена, что желаю вприпрыжку выскакивать замуж через месяц! И тем более не хочу первенца еще через девять, а ты меня точно им обеспечишь в попытке окончательно приковать к «семейному гнезду»!

– Да почему ты так решила?

Я лишь расхохоталась и мирным, доброжелательным тоном объяснила:

– Феликс, ты шовинист! Ужаснейший, авторитарный, деспотичный шовинист! А зная твои навыки манипулятора, я не сомневаюсь, что спустя какое-то время ты достигнешь почти всего, чего хочешь… и в том, что касается меня и моего поведения, тоже. И я не хочу приходить в твой дом на заранее невыгодных условиях. И да, подсказываю, сейчас самым правильным твоим решением будет смириться с моим выбором.

Он недовольно покосился на меня, но, поймав мой красноречивый взгляд, оценил скепсис выражения лица и присмирел. Взъерошил волосы, тяжело вздохнул, все еще всем видом выражая неодобрение, и, наконец, кивнул.

– Хорошо, как хочешь. Вещи пришлю и сегодня же найду тебе квартирку, куда ты сможешь перее…

– Нет, спасибо, я сама, – перебила я его и одернула юбку. – Когда я вернусь из Аквамарина, сразу же займусь поисками жилья, которое мне понравится и будет МНЕ по карману.

– А до того ты вернешься ко мне? – просветлел жабних.

– Нет, – осторожно ответила я, нервно сжимая пальцы.

– Поедешь к Насте? – чуть менее радостно спросил болотник.

– Нет…

– К Ришаль?

– Нет, я останусь у Леля, – сказала я и втянула голову в плечи, подавив порыв еще и зажмуриться. Будет буря, ой, будет буря.

– ЧТО?!

Вот. Права.

– Юля, какой… к … и к… Лель?!

– Наш, – сухо ответила я, выпрямилась и с достоинством закончила: – Но вижу, что тебе отказал лексический запас в его цензурных проявлениях. Зайди, как вспомнишь о том, что при дамах ругаться некультурно. Меня это обижает, Феликс.

Я развернулась и собралась было выйти из зала, но не успела – на запястье сомкнулись сильные пальцы.

– Извини. – Он быстро погладил нежную кожу и отпустил. – Извини, я не должен был. Просто шок и неприятное удивление.

– Уверена, ты на официальных мероприятиях себе такого не позволяешь. Стало быть, уважаешь оппонентов больше, чем любимую женщину?

– Смотрю, любимая женщина начала по полной программе «закручивать гайки»…

Я проглотила фразу на тему «надо же было когда-то начинать» и лишь выжидательно глядела на Феликса.

– Я понял. Больше не буду, – в очередной раз повинился кикимор и снова спросил: – Так почему ты остаешься тут?

– Потому что Мастер Хин привел такие аргументы, которые я не могла не учитывать, – решила быть честной и откровенной я. – Ну и до отъезда недолго.

– Хин? – как ни странно, сразу немного успокоился Ла-Шавоир. – Тебя уговаривал Мастер?

– В основном да.

– Ну… хорошо.

Было видно, что Тень Гудвина нехотя, но смирился с тем, что я сказала. Мы неторопливо вышли во двор и сели на лавочку возле фонтана. Кик немного рассказал о том, что творилось в Кален-Заре – парочку забавных курьезов, случившихся из-за грядущего отъезда делегации эльфов. После мы, как водится, немного поговорили о природе и погоде, словно полузнакомые люди, а не те, что прожили бок о бок несколько месяцев. Когда пришла пора уходить, он встал, вежливо коснулся моей руки поцелуем и сказал:

– Юлия Аристова, я бесконечно рад нашему новому знакомству. Хочу заверить, что покорен вашим очарованием и желаю пригласить на свидание. Смею надеяться на согласие…

– Я согласна.

Глупая, но совершенно счастливая улыбка так и норовила расплыться по губам, но я ее героически сдерживала. Как сдерживала и желание немедленно, на этом самом месте станцевать джигу.

Мы церемонно, даже отчасти чопорно попрощались, и, выпустив наконец мои пальцы, Феликс Ла-Шавоир неторопливо направился к выходу. Я не удержалась и таки пару раз подпрыгнула от радости и прижала руки ко рту, прикусывая указательный палец от избытка эмоций.

Вдруг Феликс остановился, с размаху рубанул ладонью по воздуху, порывисто развернулся и налетел на меня.

– Не могу так уйти… – прошептал он, зарываясь одной рукой мне в волосы, а вторую властно сжимая на талии. Я прикрыла глаза, ожидая, что сейчас последует страстный поцелуй, и даже уже чувствовала, как губы покалывает в нетерпении. Но этого не случилось. Он стоял, прижавшись ко мне лбом, сжимая руку в волосах и прерывисто дыша прямо в губы. Короткий стон, Кик слегка сдвинулся, и его рот, чуть ощутимо мазнув по моим губам, прижался к щеке.

– Я люблю тебя, Юленька. Очень сильно, до безумия, до жажды, до невозможности тебя люблю. Просто знай.

Еще один поцелуй во вторую щечку, он меня отпустил, обжег на прощание темным взглядом и стремительно вышел, почти выбежал. Я осела на скамейку, ощущая, как мелко дрожат ноги.

Ничего ж себе…

Какое потрясающее, восхитительное, нереальное «ничего ж себе!».

Спустя минут десять мне наскучило пялиться перед собой дурным, влюбленным взглядом, и я решила как-то разнообразить досуг. Сейчас, после такого эмоционального объяснения и понимания, что Кик принял новые правила игры, мне было хорошо, как никогда. Легко, светло и хотелось летать.

Решив, что раз во мне столько кипучей энергии, то хорошо бы летать на ней в правильных направлениях, я почти вприпрыжку пошла в дом. Так, что мне нужно? А мне нужна информация о фениксах, к примеру! Я всерьез рассчитывала, как можно более продуктивно провести дни до отъезда и все же постараться если не помочь Лельеру, то хоть немного понять.

А Феликс…

Очередной мечтательный вздох и улыбка к облакам. Я была уверена, что наше временное расставание – это не конец, а самое что ни на есть восхитительное начало.

Надеюсь, что Кик тоже так считает!

Глава 13

Тем же вечером в доме Феликса Ла-Шавоира

Небольшая комната, диванчики, кресла, уютные пуфики, разбросанные по полу. И бутылки… везде. Около кресла, на подоконнике, на маленьком круглом столе в окружении блюд с закусками.

– Ну, что, дорогие друзья, – нетвердым голосом протянул кикимор, наполняя бокал. – С мальчишником нас!

Трое мужчин посмотрели на него несколько удивленно.

– А ты не рановато? – флегматично спросил Лель, который, презрев все посадочные места, валялся на полу, закинув босые ноги на подлокотник дивана. – Кажется, мальчишник проводится непосредственно перед свадьбой, а тебя послали.

– Ты вообще молчи, предатель, – кинул в него крупной красной виноградиной кикимор. – С твоего же посыла все это случилось!

– С моего посыла ты у нас неадекватный ревнивец? Вот это поворот!

Лель поймал виноградину, отправил в рот и задумчиво протянул:

– А вкусно. Кик, передвинь ко мне ближе блюдо.

– Сам возьмешь, – небрежно отмахнулся от него кикимор и обратился к остальным: – Лар, Шад, вам налить?

Рыжий казначей развалился на диване с самым угрюмым выражением лица и лишь молча протянул Тени Гудвина полупустой бокал.

– Тебе все то же? Понижать градус не надо?

– Вискарь, как и был, – кратко ответил ушастый счетовод.

Шут покосился на Шадира, протянул руку к блюду с виноградом, все же достал его и поставил на пол. Отщипнул пару ягод, одну закинул в рот, а вторую с размаху швырнул в рыжего мужчину. Тот уклонился одним слитным, едва заметным движением и вновь уставился в янтарные глубины алкогольного напитка.

– У-у-у-у, да мы серьезно в печали! – сделал вывод шут и, оглядев комнату, заметил: – У нас вообще сегодня все в грусти и тоске, кроме меня, разумеется.

Сидящий на подоконнике и мрачно курящий в открытое окно Айлар недвусмысленно показал другу оттопыренный средний палец и вернулся к мрачному созерцанию вечернего сада.

– Зашибись у нас праздничек, – неразборчиво пробормотал Феликс, делая очередной глоток вина. – Айлар, а дай сигару.

– Тебе расслабляющее или тонизирующее? – безрадостно спросил Мастер Смерть, доставая портсигар из внутреннего кармана неизменного багрового плаща.

Кикимор заверил друга, что желает расслабиться, и его немедленно угостили. Теперь возле окна стояло уже двое курильщиков-алкоголиков.

– Весело вы, – присвистнул Лель и спросил: – В чем дело? Если причины страданий Феликса я знаю, в случае со Смертью могу догадаться, что его таки послала Настя, то Шадир… у вас же с нагой все отлично было!

– Было, – мрачно кивнул Шадир. – Пока она не узнала, кто я.

– А кто ты у нас? – с деланым изумлением протянул шут, за что удостоился мрачного взгляда рыжего казначея.

– Лель, я тебя убью.

– До вискаря или после?

– Во время, чтобы не портить послевкусие! – рявкнул в ответ Шадир.

– Злой, – спокойно сделал давно очевидный вывод блондин. – Ну ладно, тебя сейчас доставать себе дороже, а потому…

Шут обратил свой взор на стоящих у окна Айлара и Кика.

– Сам расскажу, – устало выдохнул Мастер.

– Клево, – довольно прищурился Лель, ввернув услышанное некогда от Юльки слово.

– Не совсем. Итак, вчера я по твоему совету все же решил наконец-то поговорить с Настей.

– И рассказал, что ты от нее без ума с того самого момента, как она швырнула в тебя туфлей, и это состояние только усугублялось проживанием под одной крышей?

– Примерно так. Реакция была странная. Сначала она обрадовалась, и я даже под шумок успел ее поцеловать, а потом… потом ей вдруг пришла в голову крамольная мысль, что я ее все это время обманывал! Но боги, ведь невероятно сложно сказать женщине, которую любишь, что ты – это ты, когда одну твою ипостась она нежно обожает, а вторую терпеть не может!

– Тебя опять попросили иначе как пауком пред светлы очи не появляться… Лариш Айлар Тис?

– Меня вообще в любом виде попросили не появляться, – мрачно сказал Смерть, забрал у Феликса бутылку и приложился к горлу. Проглотил, поморщился и с чувством сказал: – Какая гадость!

– Абсент, – поделился информацией о содержимом бутылки болотник. – Чистый.

– Чуде-е-есно, – угрюмо фыркнул Шадир и с усмешкой, совершенно невоспитанно ткнул пальцем в Феликса. – Мало нам зеленых человечков, сейчас еще и зеленая фея нагрянет.

Кикимор так же совершенно невоспитанно выразил свое мнение о неполиткорректности казначея. Обмен любезностями затянулся.

Прервал его, как ни странно, шут, который глубокомысленно сказал, что еще немного – и они подерутся. И, во-первых, бить начальство – моветон, а во-вторых, ходить к своим дамам с фонарем под глазом тоже как-то некрасиво.

– Кстати про дам. Мы же потому и собрались!

Блондин обвел взглядом печальную троицу и совершенно вульгарно заржал.

– Да-а-а-а… Как понимаю, вы сейчас станете думать великую думу «как вернуть бабу наименьшими усилиями?»

– Мы? – сразу уловил ключевое слово Айлар. – Стало быть, ты, как главный дамский угодник, который может расположить к себе самую обиженную женщину… не станешь нам помогать?

– Мужики, поймите правильно! Если бы вопрос стоял о каких угодно дамах – да не вопрос! Но затык в том, что все эти девочки – мои подруги… и я из женской солидарности не могу их предать! Я вообще должен априори считать, что вы поганцы и мерзавцы. И так отступаю от правил – пью тут с вами.

– Ты нас раздражаешь, – выразил всеобщее мнение Феликс.

– Я удачно совмещаю, – не согласился с ним Лель.

– Скажи, дорогой мой сволочной друг, как у тебя вообще язык повернулся пригласить Юлю пожить у тебя?!

– Отлично повернулся, – заверил ни капли не страдающий от угрызений совести шут.

– Ладно ты-то… тебя я давно знаю, – чуть заплетающимся голосом продолжил кикимор. – Но она! Как она могла согласиться?!

– Потому что ты подлец, а я молодец, – любезно просветил приятеля Лельер. – При таких раскладах удача на моей стороне.

Посиделки затянулись на полночи. Такого расслабляющего отдыха первые лица болотного государства не позволяли себе уже очень давно, а потому от души наслаждались процессом, периодически прерывая эти рассуждения о женщинах вообще и некоторых конкретных в частности. Периодически то одного, то другого заносило в сторону философствований о пользе холостячества, но надолго они не затягивались. Любовь – коварная штука. Не щадит.

Тот же день, в доме на улице Пропавшего Рассвета

День у меня прошел неплохо. Привезли вещи из дома Феликса, но их было на удивление мало. Всего лишь пара смен одежды и несколько смен белья – дорожная сумка, а не чемодан! Я уж было решила заподозрить болотника в жмотстве, но вовремя откопала на дне маленького чемоданчика письмо.

«Здравствуй, моя маленькая.

Мы меньше суток врозь, а я уже отчаянно скучаю. Дом без тебя стал пуст и одинок, надеюсь, это продлится недолго.

Вещей я специально просил положить немного, просто чтобы хватило на первое время. Отдельно передал пакет документов, в том числе некоторую сумму наличности с твоего собственного счета. Но все же советую прогуляться в банк, познакомиться с нашей системой поближе.

Люблю, целую, очень жду.

Твой Кик».

Я глупо заулыбалась и прижала бумагу к груди. Мой Кии-и-ик.

Так, Юля, не расплываться!

Честно попытавшись скинуть с себя любовную пелену, которая становилась все плотнее, но не особо преуспела в начинании. Забив на это заведомо проигрышное занятие, я быстро переоделась, привела себя в порядок и, захватив сумочку с документами, отправилась сначала в банк, а после в департамент переселенцев изучать свои права и обязанности.

В последнем мне удивились. Сначала тому, что я так поздно сподобилась прийти, а после, выяснив, что мне таки назначали риалана, – тому, что он мне все не рассказал. Было неловко. Но, засунув свои неудобства куда подальше, я все же настояла на консультации и не пожалела.

В общем-то, в Малахите переселенцам жилось хорошо. Пособие, подъемные, да и в дальнейшем государство еще пять лет опекало своих новых граждан. Эх, у нас бы так о людях заботились!

После прогулки по различным инстанциям я не на шутку утомилась, все же бюрократы есть бюрократы – в любом из миров! Вымотанная и проголодавшаяся, присела пообедать в первом попавшемся кафе под открытым небом. Кстати, интересно, как называются такие места на местном диалекте? Раз «автоматический переводчик» нашел аналог этого слова в моем словарном запасе.

Перекусив вкуснейшей рыбкой и выпив чаю, я направила свои стопы домой. Едва по привычке не ушла к Феликсу, но вовремя опомнилась и все же пошла к холостяцкому оплоту Лельера.

По дороге случилась весьма и весьма неожиданная встреча – меня почти сбил с ног выскочивший из-за угла арахн. Я шарахнулась к стене, чувствительно приложившись лопатками о каменную кладку, и выпустила из рук сумочку. Та бойко поволочилась за пауком, случайно зацепившим ее одной из лап. Остановившись, членистоногий озадаченно приподнимал одну лапу за другой, пытаясь понять, что ему мешает.

– Здравствуйте, – подошла я, доброжелательно глядя на арахна и пытаясь запихнуть поглубже иррациональный страх перед этими созданиями.

– Добрый вечер, Юлия, – с некоторой заминкой прострекотал паук. Серый, с красными разводами по шкуре и легким пушком на тельце! Это же Лариш!

– Как я рада вас видеть! – вполне искренне заявила я, уже гораздо более тепло глядя на нечаянно встреченного знакомого. – Вы куда-то торопились?

– А, это вас я сбил? – казалось, смутился плетельщик. – Простите, я пребывал в расстроенных чувствах и был несколько небрежен.

– Ничего страшного, – мило улыбнулась я в ответ, поправив шляпку с тонкой, короткой вуалью. – Я не в обиде.

– Вот и чудесно. А сейчас извините, я должен идти.

– Конечно-конечно, – у меня и в мыслях не было задерживать арахна, потому я забрала свою сумочку и сказала напоследок: – Насте привет!

Реакция на эту, в общем-то, безобидную и даже дежурную фразу была странная. Паук вновь перебрал ногами по мостовой, шерсть встала дыбом, увеличивая Лариша в размерах, а в фасеточных глазах пронеслось столько эмоций, что аж страшно стало.

– Непременно! – почти рявкнули на меня и, откланявшись, все с той же крейсерской скоростью унеслись вперед по улице.

– Чудно`, – задумчиво протянула я, ощущая, как расправляет крылышки исконно женское любопытство, которое намекнуло, что нам явно стоит прогуляться в гости к Насте.

Вроде как после нашей недавней беседы у них с Ларишем, наоборот, все должно было быть очень хорошо. А в итоге получилось непонятно что! И да, мне интересно, что тому виной…

Но сейчас – домой к Лелю! Меня там ждет литературка о фениксах, которую я запросила у служанки перед уходом. Та, все так же не поднимая глаз от пола, ответила, что спросит у господина и, если тот одобрит, конечно же, все даст.

Через полчаса я устроилась в библиотеке вместе со стопкой старых книг и переданной запиской от Лельера в стиле: «Это все ерундистика, никто лучше меня тебе не расскажет».

Помня неплохие ораторские способности шута, я, конечно, охотно поверила этому утверждению, но все же решила и сама почитать.

Если своими словами…

Итак, фениксы. Неуравновешенные граждане с гипертрофированной манией величия. Если вкратце, они уверены, что мир по умолчанию у их ног, причем так, только так и никак иначе. В мозгах у пернатых долгое время активно эксплуатируется идея, что «Земля – есть центр Солнечной системы». Особо безнадежные личности считают, что их «Земля» плоская и они – одинокий разум во вселенной. Больше в оной ничего примечательного, кроме него исключительного, нет. Считается, что две из четырех жизней эти ребята теряют именно в молодости, пока активно пытаются «прогибать изменчивый мир». Пару раз умерев и поняв, что мир как-то пластичностью не отличается, пернатые умнеют и начинают, как и все остальные, искать свое место в нем.

Также у этой расы есть вполне официально признанная болезнь под названием «синдром Геримера». В народе ее называют «болезнью черного властелина». Но про это я уже, кажется, слышала от самого Леля.

Да, народец, конечно, примечательный. Мне искренне жаль те миры, в которых фениксов много! Если каждый едва оперившийся юнец одержим жаждой власти и норовит отгрохать себе «башню Саурона»… ы-ы-ы-ы… там весело!

Фениксы эмоциональные, часто одержимые идеей. У них всегда есть глобальный смысл жизни. Вот всегда! Если феникс живет просто так и еще не проел вам плешь на тему того, чего он желает, значит, с ним что-то не так.

Я задумалась. Что-то не припомню за Лелем навязчивых идей… он у нас просто милый домашний псих без претензий на мировое господство.

За изучением бумаг время текло незаметно, и за окном уже давно стемнело.

Я вздрогнула от того, что в библиотеке одновременно вспыхнул верхний свет и настольные лампы. Огляделась, но никого не увидела. Автоматическое освещение? Любопытно.

Произошедшее отвлекло меня от новой информации, и внезапно вспомнилось, что я в гостях у шута и тому, по идее, уже давно пора появиться. Не может же он меня просто тут поселить и бросить на произвол судьбы? А как же опека, а как же «развлечь подругу дорогую в тяжелый для нее жизненный период»? Это, кстати, цитата!

Слава богу, приступ самолюбования и «мне все должны» минул довольно быстро, но вот беспокойство за хозяина дома осталось. Мы и правда хотели начать работать… не могло же с Мастером что-то случиться? Или могло?..

– Так, Юлька! – Я решительно захлопнула книгу. – Работа с Мастером случилась! Он сейчас наверняка беспечно мучает кого-то в подвалах, так что можно не переживать! Главное, чтобы не на улицах и не лунных блондинок!

Я немного нервно рассмеялась, отдав себе отчет в том, что отныне считаю нормальным. Эх, Юлька, Юлька…

Когда все книги были сложены в аккуратную стопку, а мои разрозненные записи на листках нашли свое пристанище в рабочем блокноте, я окинула долгим взглядом пустынную библиотеку и задумалась.

– А чего я хочу?

И правда, а чего? Спать еще рано, да и ни в одном глазу. Что-либо делать – а с кем? Шута дома нет, а искать единственную служанку как-то совсем странно. Тем более что я ей скажу? Здрасте, я Юля и мне скучно? Восхитительно логично! В лучших традициях фениксов не иначе как принцип «с кем поведешься» срабатывает.

Решила, что надо взять книжку для вечернего чтения и остаток вечера провести у себя в комнате. Как умная девушка и воспитанная гостья, вот!

Я выбрала книжку. Я вышла в коридор. Я поднялась на второй этаж, прошла до своей комнаты и застыла, уже взявшись за округлую ручку. На том конце коридора белоснежная двустворчатая дверь, ведущая в половину Лельера, была слегка приоткрыта.

Мне часто доводилось в жизни испытывать искушения, но таких еще не было. С одной стороны, невежливо в отсутствие хозяина ходить по его личной территории, а с другой – он мне это не запрещал, более того, даже косвенно поощрял! Там, конечно, была еще какая-то мутная фраза про личную ответственность, но когда это охваченная любопытством женщина прислушивалась к здравому смыслу?

Я разжала пальцы, отпуская уже нагретый металл, и, прижав к груди книгу, двинулась вперед.

Меня манила эта дверь, как запретная каморка влекла Буратино, как тянула детей Нарния за створками платяного шкафа… но, наверное, самым точным было бы сравнение с тайной комнатой Синей Бороды. Ох, как я сейчас понимала его жен!

Свет снова причудливо замигал, словно само провидение предупреждало меня о том, что в некоторые места лучше не соваться. Но мне было любопытно. А еще я хотела найти ту портретную галерею, которую мы проходили, когда я в первый раз попала в дом шута, незадолго до ограбления. Я хотела ее найти… и увидеть наконец, кто именно изображен на картинах. Были у меня нехорошие подозрения, но не хотелось думать, что все так запущено.

На какой-то миг я замялась возле дверей, но все же решительно потянула на себя. По ту сторону был мрак, неяркий свет от ламп коридора выхватывал лишь смутные очертания большой комнаты. Я осторожно вынула из пазов в настенном бра прохладную сферу света и двинулась вперед.

Опасения оказались беспочвенны. Стоило мне выйти на середину комнаты, оказавшейся гостиной, как огни загорелись и в ней. Противоположные двери были гостеприимно распахнуты во всю ширь. Я прерывисто выдохнула и двинулась дальше.

Я еще в прошлый раз пришла в ужас от состояния этих комнат. Пыль, осколки стекла, хрустящие под подошвами туфель, разлитое по дорогому паркету вино. Валяющаяся бутылка, нечаянно задетая носком обуви, со звоном откатилась к стене, и я замерла от страха. В окружающей мертвой тишине это казалось звуком набата…

Я шла, ощущая, как свет освещает мой путь в этот самый миг, а после гаснет, оставляя во мраке на крошечном пятачке, и вспоминала слова Леля о том, что он постоянно впечатляет самого себя. Друг мой, ты сам поддерживаешь свое сумасшествие. Тебе это нравится! Тебе просто нравится утопать в своем мраке и саморазрушаться! Ты пестуешь это в себе с такой заботой и самоотдачей, что даже страшно становится! Твоя темная сторона – как твоя личная, шутовская половина дома. Ты сознательно не приводишь ее в порядок, позволяешь зарастать пылью и закрываешь окна плотными шторами.

Как можно помочь тому, кто наслаждается своим безумием?!

На картинную галерею я набрела совершенно случайно. Просто за очередной дверью оказалась не гостиная или коридор, а просторная галерея с большими стрельчатыми окнами, сквозь которые лился лунный свет. Слыша лишь свои шаги и свое дыхание, я, не торопясь кидаться к первому же портрету, с каким-то мазохистским удовлетворением тянула, лишь больше разжигая свое любопытство.

Интересно, а психическое состояние может быть заразным?

Я не стала и дальше наслаждаться этим сомнительным предвкушением. Двинулась вперед, вскинула руку с зажатой световой сферой и, осветив портрет, внимательно вгляделась в изображение.

Красивая женщина. Эльфийка с серебряными волосами, нежными чертами лица, тонкой, изящной фигурой и ласковой полуулыбкой на чувственных губах.

Хозяйка Серебряной Горы. Серебряная Госпожа. Серебрянка. Прекрасная безумная садистка, которая сделала Леля таким же.

Да, все же это заразно.

Я опустила руку, позволяя чертам лица девушки затеряться в тенях, сделала два шага вдоль стены к следующему портрету и осветила уже его. Опасения подтвердились.

То же лицо, но уже другая поза – не величественно восседающая на троне, а лениво развалившаяся на тахте в лучах солнечного света. Красивая, светлая и невинная до восхищения. И отвращения, если вспомнить, какая редкостная гадина скрывается под ангельской маской.

Следующая картина.

Серебрянка в лучах луны в поле. Полупрозрачная сорочка, красивое тело – эта картина дышала свежестью и чувственностью, понять, что там именно она, можно было только по уникальным волосам.

Дальше…

Обычный поясной портрет. Проказливая улыбка на розовых губах, шаловливый прищур голубых глаз… словно девчонка, замыслившая проказу. Не верится.

Еще шаг…

Эта картина была уже не так невинна. Почти обнаженная, ведь короткая легкая туника не в счет, эльфийка стояла на краю подземной купели. Мокрая, ухмыляющаяся как последняя бестия… с кнутом в руке.

И еще…

Чопорное, почти монашеское черное одеяние под горло. Она стоит, попирая босой ногой виолончель, а белый пол расчерчен странным алым узором.

И еще одна картина…

Почти точная копия предыдущей, но виолончель прислонена к стене, тонкая фигура Серебрянки затянута в белый балахон с алыми разводами, которых становилось все больше и больше к подолу, пока, наконец, снежный цвет не растворялся в багряном. Белый пол с красным узором казался почти естественным продолжением платья.

Я замерла, в странном оцепенении рассматривая эту картину. Почему-то чем дольше смотрела, тем более жутко становилось. Красная краска до ужаса напоминала кровь. И я почему-то знала – чью.

Зачарованная ужасной эстетикой этих картин и предположений того, что кроется за рисунками, я совсем забылась. Не видела и не слышала ничего, а потому, когда на плечи легли чьи-то теплые руки, у меня сердце в живот обвалилось, и я едва не потеряла сознание от страха. Сфера выскользнула из моих пальцев и с тихим звоном покатилась по полу, освещая стены неровными всполохами.

– Юлька, Юлька… – протянул знакомый голос, и на меня пахнуло знакомым терпким запахом алкоголя. – Ты слышала присказку о том, что любопытство не одну кошку сгубило?

– Слышала, – едва заметно кивнула я и попыталась развернуться, но шут не позволил, сильнее сжав пальцы на предплечьях. Несколько удивившись, я хотела было повернуть голову и спросить, в чем дело, но мне не позволили и этого. Рука феникса скользнула по моей шее и замерла на ней, чуть поглаживая ногтями пульсирующую артерию, а вторая скользнула выше, на подбородок.

– Что ты делаешь?

– Смотрю с тобой картины, – хмыкнул он. – Ты против? Разве ты не этого хотела? А кто, как не я, тебе расскажет обо всем этом наиболее полно? Стоило ли красться, Юленька, если можно было просто попросить?

– Эм, кажется, во мне только что благополучно сдохла тяга к искусству.

– Да? Какая досада. Но ничего, мы как-нибудь справимся! Воскресим! Со мной это сработало, думаю, с тягой к искусству будет то же самое. Почти как новая… только немного покореженная.

– Лель…

– Что такое? Итак, вернемся к началу нашей экспозиции. На ней вы можете наблюдать Серебряную Госпожу во всем ее блеске. Тронный зал Серебряного Града, серебряный трон посреди, как вы уже поняли, серебряного зала, и на нем обалденно Серебряная Госпожа в белом наряде, расшитом, конечно же, серебром. Я не очень часто повторялся?

– Пару раз, – чуть дрогнувшим голосом ответила я, мысленно досадуя на то, что я вновь превратилась в послушного, очарованного кролика.

Лель же продолжал изображать из себя Каа.

– Ты хорошо меня слышишь?

Угу… правда, вижу не очень, но «Мы слышим тебя, Каа. Твои бандерлоги».

– Вот и чудно, значит, продолжим. Так, дальше тут не особо интересно – фантазии художника на тему того, что эта эльфийская дрянь очень хорошая. Ладно бы только сам заблуждался, но он способствует распространению этой ереси… возмутительно, не так ли? Дальше… дальше мои любимые… и мои знакомые. Белый пол, алые разводы… белое платье, красная кровь… По рисункам отчетливо видно, что художник очень даже в курсе милых развлечений этой непогрешимой дряни. Впрочем, это так и есть. Я нашел совершенно седого и некогда весьма красивого юношу в какой-то подворотне в Изумрудном. Он рисовал и продавал свои работы за копейки лишь для того, чтобы купить дурь, ненадолго забыться в дурмане и не подпускать к себе воспоминания. О, как я его понимал.

– Ты ему помог?

– Конечно, помог. Я же не зверь… Спросил, чего он хочет, и, получив подтверждение, дал избавление от мук.

– Как?

– Убил.

Руки на шее разжались, и я перестала ощущать присутствие за спиной. Немного постояла, но, услышав скрип открывающихся ставней, порывисто развернулась, уже не зная, что думать. Но, слава всему, шут лишь распахнул одно из окон и уселся на подоконник, прикуривая очередную сигарету от вспыхнувшего на кончиках пальцев огонька. Он покосился на меня, негромко рассмеялся и похлопал по подоконнику рядом.

– Иди сюда. Я закончил… и да, меня отпустило.

– А почему прихватило?

– Увидел тебя здесь. Я не особенно люблю это место, но снять картины тоже выше моих сил. Пока она жива, так точно.

– Лель, всегда хотела спросить… А почему ты ее сам не убьешь? Ты же этого хочешь!

– А как ты себе это видишь? Вот я, Мастер Пытка, почетный и уважаемый член общества, телепортируюсь в Аквамарин и зверски убиваю на глазах у народа всеми обожаемую Серебряную Госпожу? Ха-ха. И снова ха.

– Да, это сложно, – вздохнула я в ответ.

– Конечно, сложно, – кивнул Лель и пояснил: – Меня Гудвин не пускает, потому как ему осложнения в отношениях с соседним государством не нужны. У меня вообще по магии безумно много ограничений, и без его карт-бланша я слаб.

– А почему ее не судят? Ты ведь не единственный пострадавший!

– В Аквамарине Серебрянку весьма ценят… Увы, во всех мирах, как правило, закрывают глаза на мелкие недостатки хороших правителей.

– Это нечестно…

– Это естественно, – горько усмехнулся он и, затушив сигарету о серый камень, внезапно спросил: – Юлька, хочешь чаю?

– Уместно ли звать слуг? – усомнилась я, припоминая, который сейчас час.

– В это время тут никого уже нет. Так что у нас будет самообслуживание!

– Это интригующе, – наигранно бодро проговорила я, вкладывая руку в предложенную ладонь. – Пошли!

И мы пошли.

Каким-то шестым чувством я поняла, что пока все сказанное должно остаться в этой галерее и продолжать слишком болезненный разговор о прошлом не надо.

Лель меня удивил. Мы спустились на первый этаж, но свернули не в те двери, из которых вкусно пахло едой, а в одну из соседних. Маленькая, неприметная, похожая на дверцу кладовки – ничего не предвещало того, что за ней такое… богатство.

Там оказалось на удивление уютно. Маленький круглый столик, пара стульев возле него, большой шкаф с разнообразными баночками, мешочками и засушенными веточками трав.

– Что это? – Я подошла к шкафу и, взглядом попросив позволения, вытащила одну из банок. Открутила крышку и глубоко вдохнула пряный аромат яблока с легкими нотками корицы.

– А это – моя маленькая коллекция.

Шут прислонился спиной к стене и, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдал за мной.

– Коллекция?.. – Я перенюхала еще несколько баночек и неверяще спросила: – Чай и кофе?

– Скорее чай, – поправил музыкант. – Кофе люблю, но без фанатизма, а вот чай – слабость.

– Удивительно, – прошептала я, потрясенно глядя на друга. – Вот чего угодно от тебя ожидала, но не такого. Уж не знаю почему…

– Стереотипы, детка, – истинно лельеровским тоном протянул шут. – И ты вся в их власти. Впрочем, не ты одна, так что не расстраивайся.

Такой тон и слова почему-то задели, хотя, в общем-то, шут был прав. Подтвердилась крылатая фраза о том, что истина неприятнее всего.

– Ладно, – уже более миролюбивым тоном продолжил Лель. – Ты выбрала, что мы будем пить?

– М-м-м… наверное, вот это! – Я протянула банку, снятую первой. Очень уж запала в душу кислая яблочная нотка, оттененная пряностью.

– Хороший выбор, – голосом продавца-консультанта похвалил приятель и ушел в другую часть каморки колдовать над чайничком.

Наполнил водой большой медный заварник с затейливым орнаментом по бокам. И положил на него засветившиеся ладони. Чайник раскалился на глазах.

– Ничего себе ты портативный кипятильник! – присвистнула я. – Лель – незаменимый человек в походах!

– Юлька, я в принципе незаменимый человек, и не только в походах! – самодовольно откликнулся он.

Я только с улыбкой покачала головой. Ох уж этот шут!

И ни следа от недавней меланхолии.

– Кстати, а где ты был?

– Наслаждался уникальным зрелищем «Трое расстроенных мужчин совместно думают над тем, как вернуть своих дам сердца». Кстати, план Феликса мне показался наиболее рабочим, так что жди! Все будет красиво!

– А ты, наверное, сидел и советовал, предатель? – усмехнулась я.

– Ну вот, опять предатель. Они меня так же называли, и как раз за то, что я стоически молчал! А ты-ы-ы… эх, Юля, в друзей надо верить.

– В то, что ты совсем уж молчал, прости, но не верю. Как минимум комментировал!

– Не без того, – скромно признался Лельер, выдвинул для меня кресло, дождался, пока я сяду, и придвинул ближе к столику. Сам опустился напротив и, сложив руки на груди, начал изучать меня взглядом. Это было не назвать никак иначе. Он смотрел – как трогал, сметал барьеры, разрушал щиты в попытке заглянуть куда-то глубже.

Это дико нервировало.

К тому, что для Лельера флиртовать так же естественно, как и дышать, я привыкла давно и уже не обращала на это особого внимания, но вот так… Бр-р-р.

Скорее бы чай заварился.

– Любопытно, – наконец проговорил шут Гудвина, прерывая столь мучительный для меня зрительный контакт.

– Мне даже страшно выяснять, к чему относится эта характеристика.

Я нервно улыбнулась и провела указательным пальцем по столу, прослеживая древесный узор.

– Страшно? – Он резким птичьим движением склонил голову набок и в этот момент, как никогда, напомнил Мастера Хина.

– Я привыкла… – на миг замешкалась, но все же внесла коррективу: – Я думала, что привыкла к тебе любому. Думала, что знаю, какой ты… Чего от тебя ожидать. Но ты… аверс, реверс… как стороны монеты. Аверс был изучен, но внезапно оказалось, что на реверсе совершенно другой узор. Потому сейчас, когда ты так пристально смотришь, но и не думаешь двусмысленно шутить… меня это напрягает!

В синих глазах на миг мелькнула рассеянность, а после Лель с нажимом потер висок и проговорил:

– М-да…

– Что – м-да? – настороженно переспросила я.

– Не думал, что приличное поведение может стать поводом для страшных подозрений.

– Это не подозрения!

– Да-да, это личный дискомфорт, – хмыкнул в ответ Лель и, очертив окружность на чайничке, сказал: – Готово.

– Вот и чудно, – с облегчением выдохнула я.

– Сахар, сладости? – коротко спросил шут, аккуратно поднимая чайничек и наливая в чашку тонкой струйкой.

– Зачем сахар? Лишь вкус портить.

– Рад, что ты разделяешь мои взгляды.

Лельер придвинул ко мне одну чашку, на которой от повышения температуры начали поступать затейливые узоры, и взял другую.

Я подняла кружку на уровень глаз, с любопытством глядя, как на белом фарфоре расцветают яркие цветы.

Взглянула на друга.

Картина на редкость мирная и почти пасторальная.

Свет и тени причудливо ложились на его лицо, делая более заметными круги под глазами от усталости и общие черты со «второй ипостасью». Эх, Лель, как бы ты ни прятал свой настоящий облик, он все равно выглядывает отовсюду. Стоит только начать смотреть более внимательно.

Тонкие нервные пальцы сильнее сжались на ручке, а ноздри дрогнули, улавливая мельчайшие оттенки аромата.

– Вкус-с-сно, – довольно улыбнулся Лель.

Я вздрогнула от звука его голоса. Черт, опять сама не заметила, как провалилась в созерцание.

– Ну что, дорогая моя Юля… пойдем!

Он схватил меня за руку и потащил в гостиную, по дороге рассказывая, что у него где-то завалялась колода карт и мы перед сном просто обязаны сыграть партейку! И непременно на раздевание. Я, разумеется, высказала шуту все, что думаю о его нравственности, и, если честно, с немалым облегчением. Привычный балагур Лель был ближе того до невозможности острого и больного мужчины, с которым я в очередной раз столкнулась в картинной галерее.

Глава 14

Утро началось с грохота.

Я села на постели, пытаясь сообразить, откуда крики и стук, и вообще, где я нахожусь.

– Юля, вставай! – орали за дверьми.

Выбравшись из постели и поддерживая мужские спальные портки, я протопала к дверям и распахнула их. Лель едва увернулся от створки, которая почти что засветила ему в лоб, внимательно оглядел меня и… совершенно вульгарно заржал, сползая по противоположной стене.

– Сволочь, – зевнула я, опираясь о косяк. – Чего тебе надобно от меня в столь ранний час?

– Как чего? – удивился шут, совладав с первым приступом хохота. – Ты разве не помнишь, о чем мы вчера говорили?

Я честно попыталась воскресить воспоминания. Воспоминания, придавленные бутылкой выпитого вчера за картами вина, особо воскресать не желали, но я была настырной. В голове появилась смутная картина о том, что бокала после третьего я сказала, что меня не устраивает моя физическая форма, и Лель торжественно пообещал заняться этим вопросом как можно скорее. Судя по всему, «как можно скорее» наступило уже сейчас.

– Эм… я передумала, – честно сообщила в ухмыляющуюся блондинистую морду и попыталась было закрыть дверь, мысленно уже уносясь в объятия одеяла.

– Как бы не так! – Между дверью и косяком быстро была вставлена чья-то ступня. – Ты вчера предупреждала о таком! Поздно! Одевайся и пойдем.

– Куда? – зевая, без особого энтузиазма осведомилась я.

– Как куда? Бегать! Одежда в шкафу! Жду тебя через двадцать минут внизу. Если не придешь, то поднимусь и вытащу из постели за пятку.

Я одарила шута мрачным взглядом и развернулась к шкафу, слыша, как за спиной тихо закрывается дверь. Увы, робкие надежды на то, что вещей там не окажется, не оправдались. Я, поняв, что от здорового образа жизни отвертеться не получится, отправилась в душ.

Пробежка и Лель выжали из меня все соки и нервы. Особенно нервы, особенно комментариями! Я, наверное, держалась и бежала только потому, что не теряла надежды все же нагнать державшегося чуть впереди гада и… нет, даже не стукнуть, а отвесить хорошего пинка!

Приползла домой без сил. Растрепанная, запыхавшаяся и пропыленная. В холле нас ждал до отвратительного свеженький и улыбчивый посыльный с букетом цветов.

– Здравствуйте! – обаятельно улыбнувшись во все клыки, проговорил ниор. – Могу я увидеть леди Юлию Аристову?

Ага, то есть он даже мысли не допускает, что сия леди – это я.

– Можете, – кивнул ему шут и указал на меня. – Вот.

Прислонившись к стене и все еще пытаясь выровнять дыхание, я лишь вяло махнула рукой, что да. Вот.

К чести посыльного, он не позволил никаким эмоциям отразиться на своем лице, подошел ко мне и с поклоном протянул букет. Выпрямился, толкнул вдохновенную речь о том, как радостно ему дарить прекрасные цветы прекрасным девушкам, а особенно таким восхитительным, как я. «Восхитительной мне» как раз сползла на глаза прядь волос из небрежно стянутого на макушке пучка.

Ниор еще раз радостно улыбнулся. Я – ему. Лель – нам. И показал на дверь.

Мужик оказался понятливым и вымелся из дома буквально со скоростью звука.

– Цветочки! – протянул шут, выхватывая у меня букет. – Красивые! Редкие и дорогие.

– Отдай! – рявкнула я, пытаясь выхватить букет.

– Потом, – отмахнулся от меня Лель и пошел к лестнице на втором этаже. – Красивые какие! Мне вот цветы никогда не дарили! А мне, может, завидно?

– А концерты?

– Там их в меня кидают. Это не то. Кстати, для справки, вот это – аквамаринские орхидеи. Считаются цветами королей, на языке цветов же означают нежную и трепетную любовь.

– Интересно, – чуть покраснела я.

– Да! – радостно согласился шут и насмешливо пропел: – И кто же мог нам это подарить? Прямо ума не приложу!

– Гад ты, – уныло протянула я, наконец-то забирая букет. – Вредный, ехидный и противный гад. Тебя ни одна девушка не выдержит!

– А как же то, что я хороший друг, обаятельный тип и, хочу заверить, просто потрясающий любовник?

– Правда? – хмыкнула я.

– Можем проверить! – воодушевленно отозвался Лельер, начиная расстегивать рубашку.

– Иди в пень! – эмоционально пожелала приятелю я и сбежала в свою комнату.

Там я аккуратно поставила цветы в уже принесенную служанкой вазу. Хм, интересная у Леля горничная… очень интересная. Цветы только принесли, а для них уже все готово.

Среди нежных лепестков и зеленых стеблей нашелся маленький конвертик. Я улыбнулась, провела бумагой по губам, чуть прикрыв глаза и уловив знакомый запах. Кик хранил в ящике для бумаг саше со специальными травами, которые отпугивали мелких насекомых. Да, те самые приятные нотки.

Развернув послание и пробежавшись взглядом по строчкам, я расплылась в еще более широкой улыбке.

«Доброе утро, мое солнце.

Желаю тебе хорошего дня и много-много терпения. Лель тот еще сосед. Но ты сама так решила, и препятствовать я не смею.

Люблю, скучаю и очень жду встречи.

Смею пригласить мою леди на свидание. Сегодня, 18.00. Что скажешь?»

– Я скажу «да!», – тихо протянула я в ответ и закружилась по комнате, ощущая себя совершенно и безрассудно счастливой.

Еще немного полетав по спальне, я плюхнулась на кровать и некоторое время смотрела в потолок.

– И что я раньше переехать не сообразила? Какая прелесть сразу началась! Конфетно-букетный во всей красе!

Спустившись к завтраку, я застала за столом Мастера Хина.

Затормозив от неожиданности, я застыла на пороге, задумчиво его разглядывая. Острое лицо, длинный нос, хищный разрез синих глаз, серебристо-седые волосы, аккуратно зачесанные назад. И синий форменный камзол с черепами на рукавах.

– Доброе утро.

– Здравствуй, Юля, – улыбнулся он мне в ответ и кивнул. – Присаживайся. Что будешь кушать?

– А у нас есть выбор?

Выбор был. Каша или зерновые хлопья в кефире а-ля мюсли. Немного подумав, решила попробовать последние.

– Какие планы на день? – светски спросил у меня Мастер ближе к десерту.

– Пока не знаю, – пожала плечами в ответ. – Быть может, схожу в гости к Насте или Ришке, ну и продолжу изучение материалов по фениксам. Кстати, об этом, когда ты сможешь уделить мне внимание?

– Не знаю, – спокойно ответил мужчина и потянулся к бокалу с апельсиновым соком.

– Как это не знаешь?! – даже немного возмутилась я. – А как же терапия? Ты меня для чего сюда притащил?

– Я тебя сюда притащил для того, чтобы ты не пошла абы куда, – чуть заметно улыбнулся Мастер. – Ну и потому, что мне приятно твое общество, разумеется.

– Ну уж нет! – Я со звоном поставила кофейную чашку на блюдце. – Раз обещал мне практику – изволь ее обеспечивать! Где я еще такой образец найду?

Он несколько секунд смотрел на меня удивленным взглядом, а потом расхохотался, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.

– О-о-о, Юлька, ты прелесть! Образец!

– Извини, – немного смутилась я.

– Ничего, ничего! – поспешно заверил меня Мастер. – Просто это очень забавно звучало.

– В общем, давай думай, когда ты сможешь уделить для этого время. – Я вновь решительно посмотрела на Хина.

– Ну-у-у… Хорошо, – вздохнул тот. – Давай попробуем завтра.

Почти сразу Мастер попрощался и отбыл на работу. В пыточные казематы Малахита.

Интересно, а он там палач или как? Ведь, по идее, начальник департамента дознания не должен ежедневно лично гулять к пленникам?

Ладно, не мое это дело! Мое дело связано только с личной, а не рабочей стороной его жизни.

После ухода Лельера я и правда решила прогуляться в гости к Насте. Сверившись с адресом, оставленным девушкой в прошлую встречу, я поняла, что это, в общем-то, недалеко, и решила прогуляться пешком. Конечно, есть вероятность, что ее нет дома, но что ж. В таком случае пройдусь до департамента переселенцев, благо все бумаги с собой. Я вчера далеко не все сделала.

До места назначения я добралась за полчасика. Оглядела небольшой, очень симпатичный и утопающий в цветах дом, я открыла калитку и, пройдя по дорожке несколько метров, пару раз позвонила в колокольчик рядом с дверью. Мне открыла сумрачная, недовольная Настя, которая, впрочем, немного просветлела лицом, когда увидела меня.

– Привет. – Она сделала шаг вперед и приобняла меня за плечи. – Визит нежданный, но радостный.

– Да вот как-то так получилось, – виновато улыбнувшись, я развела руками. – Свободный день, безумно много перемен в жизни в последнее время и желание обсудить.

– Ой, как я тебя понимаю! Разувайся, проходи, будем чай пить!

Я мысленно радостно потерла ручки. Все же мне очень не хватало живительной терапии женских посиделок!

За чаем и вкусняшками мы немного разговорились. Я рассказала, что ушла от Кика. Настя даже поперхнулась очередным глотком и еще после закашлялась, когда узнала, у кого именно я сейчас живу.

– То есть… вы теперь с Лелем вместе? – осторожно спросила переселенка, явно прикидывая, как бы мне половчее высказать свое честное мнение, если это и правда так.

– Ты что?! Просто так получилось, что я у него живу до отъезда в Аквамарин, а после возвращения уже буду искать себе домик или квартирку. Кстати, хотела с тобой поговорить на эту тему. Какие есть «подводные камни» и что надо знать?

Следующие минут двадцать у нас были посвящены разбору непростой темы о съеме жилья. В Малахите, как и везде, с этим обстояло не так уж и просто!

Уже незадолго до ухода, в одну из тех пауз, во время которых начинаешь понимать, что все уже обсудили и пора домой, Настя внезапно сказала:

– Юль, а что бы ты делала, если бы тебя обманули?

– Смотря как обманули, – пожала плечами я. – Все зависит от последствий, от моей боли.

– Последствий никаких нет… ну, за исключением того, что я психанула и сказала вообще на глаза мне не показываться.

– Не вчера, часом? – вспомнила я сбившего меня с ног Лариша.

– Да, вчера, – удивленно посмотрела на меня переселенка и, получив объяснение, откуда я про это знаю, немного расслабилась и невесело рассмеялась. – Вот так и бывает – наглупишь, наговоришь разного на эмоциях, а потом сидишь и боишься, что он и правда больше не придет.

– А почему ты так отреагировала? Как вообще все было?

– Лариш пришел… с цветами, весь такой уверенный, сказал, что ему вдруг внезапно стало плевать на мои страхи. Отныне мы будем решать все мои сложности вдвоем. Я малость офонарела от такой внезапной смелости… ты же знаешь Лариша! Он корректный до безумия! Чтобы от него и такое… в общем, не верится просто. А дальше он обернулся.

– И? – не выдержала я после краткой паузы.

– И… и там тот, с кем мы конфликтуем почти все время, что я пребываю в Малахите! И кого я, разумеется, знаю под совсем другим именем! А дальше слово за слово… Он мне пять, а я ему десять. В итоге указала на дверь и сказала больше не приходить в любом виде.

– Обалдеть, – высказалась я. – Но получается, ты хочешь, чтобы он вернулся?

– Не знаю я, чего хочу, Юль! Я в этом плане… в общем, прав он. Я трусиха.

Я уже прикинула, что неплохо бы косвенно донести до Лариша то, что, быть может, стоит сходить к Насте в гости повторно.

– Только не говори ему!

– Кому? – немного растерялась я и, невинно хлопнув ресницами, добавила: – Я же с Ларишем почти не общаюсь.

– Зато с его альтер-эго очень даже общаешься, – неразборчиво буркнула приятельница и убежала на кухню за новой порцией чая.

А я сидела и анализировала полученную информацию. Общаюсь, значит… со второй ипостасью Лариша. Но в моем окружении только Кик, Лель и Айлар Тис. Методом исключения у нас остается только Айлар. Красноглазый, серокожий нелюдь, у которого как раз очень натянутые отношения с Настенькой. И если вспомнить, что паук у нас тоже пепельно-серый в багровых разводах, – сразу все становится ясно.

Очень любопытственно!

А еще интересно… как они свое время планируют так, что им хватает на фактически две жизни?! Я одну-то нормально вести не могу, а тут две!

Спустя недолгое время я, посмотрев на часы, откланялась.

Два часа до встречи с Киком! Уи-и-и! Так, Юля, надо каким-то образом умерить твою восторженность!

Подумаешь, свидание, подумаешь, с любимым мужчиной, так не первое же.

Добежав до дома, оставшееся время я потратила на прихорашивание. Вариантов одежды, увы, было не так уж много, и я сделала себе зарубочку на тему, что надо бы завернуть в лавки с готовой одеждой. Надо уже начинать жить самостоятельно!

Ровно в шесть вечера к дому подъехал знакомый автомобиль, и, выглянув из окошка, я получила возможность насладиться дивным зрелищем. Шикарный кикимор выходит из шикарной машины, небрежно на нее облокачивается и смотрит на карманные часы. Вид этого красивого джентльмена в круглых зеленых очках и классическом клетчатом костюме поразил меня в самое сердце! Женское самолюбие внутри довольно замурлыкало, что «это все мое-о-о!».

Я торопливо спустилась вниз, напоследок посмотрелась в зеркало, поправила все, что можно было поправить, и наконец-то вышла на крыльцо.

Феликс вскинулся, разворачиваясь ко мне, и улыбнулся. Подошел, подал руку, помогая спуститься со ступенек, и, все еще осторожно сжимая мои пальчики, произнес:

– Счастлив тебя видеть.

– И я тебя, – глупо улыбнулась в ответ я и встала на цыпочки, чтобы поцеловать любимого мужчину в щеку. Он тихо рассмеялся и быстро повернул голову так, чтобы мой поцелуй пришелся в уголок губ. Я сначала немного смутилась, а после шутливо погрозила пальцем и легонько щелкнула кикимора по носу.

– Вредная женщина, – пробормотал он и, воровато оглянувшись, сжал руки на моей талии, притянул к себе и впился в губы коротким, но страстным поцелуем.

В итоге к машине Феликс шел довольный и с широкой улыбкой, а я – смущенная и раскрасневшаяся.

– Ну ты зараза! А как же люди?

– Человейки? – насмешливо хмыкнул Ла-Шавоир, открывая дверцу авто. – Съели же!

– Бука. – Я не удержалась и рассмеялась, вспомнив историю нашего знакомства.

– Заслуженный бука Малахита! – Он сел на водительское сиденье, и мы поехали вперед. – Юлька, ты куда-нибудь хочешь?

– А разве не ты, как мужчина, должен был составлять нам культурную программу? – насмешливо поинтересовалась я.

– Так и есть, но вдруг у тебя есть пожелания? Я, как преданный поклонник, их исполню!

На меня посмотрели таким взглядом, что захотелось стукнуть! Кристально честным, наивным и преданным взглядом, который совершенно не сочетался с остальным обликом мужчины и с моими знаниями о нем.

– Вредина, – ласково улыбнулась я, презрев тягу к насилию.

– Заслуженная вредина!

– Наверное, и награды есть?

Я получила заверение, что наград у Кика не счесть, «на спине и то их шесть», и дома вся тайная комната увешана грамотами, а секретная галерея заставлена кубками с надписью «За заслуги перед Отечеством».

Вот за такими шутками и прибаутками мы и провели половину вечера. Все было, может, отчасти и банально, но все равно безумно романтично. Прогулка за руки по центру города, почти невинные поцелуи украдкой, посиделки в уютном кафе на террасе, но в закрытом от посторонних глаз уголке, увитом розами. Я сидела, закутавшись в плед, положив голову на плечо Кика, ощущала, как он гладит и перебирает мои пальцы. Играла негромкая музыка, и у меня почти слезы наворачивались на глаза от того безбрежного ощущения счастья, которым была переполнена душа.

– Прости, – тихо шепнул он, целуя мои волосы.

– За что? – так же неслышно откликнулась я, поворачивая голову и встречаясь с ним губами.

Поцелуй был тягучим, как патока, и медленным, как течение большой реки. Мне было безумно, просто невероятно хорошо.

– За то, каким был идиотом, за то, как себя вел, за то, что посмел подумать, что ты никуда от меня не денешься и только я знаю, как будет лучше нам обоим. Прости меня, солнышко.

– Главное, что мы все поняли. Я тоже не святая…

– Угу… – Он улыбнулся и снова меня поцеловал. – Когда вернешься?

– Ки-и-ик, – укоризненно протянула я. – Я в ближайшее время точно не вернусь. И вообще, есть у меня предположение, что в твой дом я снова войду исключительно законной женой.

– Не проблема! – возрадовался мой хитрый зеленый друг.

– Перед этим выдержав положенный срок перед помолвкой, – строго напомнила я ему, и Феликс немного приуныл, но ненадолго.

– Ладно, что-нибудь придумаем.

– Главное, не перемудрить, дорогой, – с намеком протянула я.

Он со вздохом со мной согласился и пригласил продолжить прогулку.

Ночной Изумрудный оказался еще более прекрасным, чем вечерний. Я угулялась так, что приятно ныли от усталости ноги, и, увидев мое состояние, Ла-Шавоир предложил отвезти меня обратно. Слово «домой» он применимо к Лелевому особняку старался не употреблять.

– Вот и приехали, – спустя десять минут остановил автомобиль Феликс и повернулся ко мне.

Я молчала, задумчиво рассматривая любимого мужчину и ощущая бесконечное умиротворение на душе. Он тоже ничего не говорил, скользя по мне медленным, томным взглядом, от чего воздух в машине словно стал гуще и все посторонние звуки, кроме нашего все более частого дыхания, ушли на второй план.

– Ю-у-уля, – низким, почти мурчащим тоном проговорил Кик и подался вперед. Положив одну руку мне на шею, он властно ее сжал, заставив откинуть голову назад, и я тихо охнула, ощутив прикосновение языка к нежной коже, а после и зубов. Дорожка легких поцелуев прошлась выше, почтила своим вниманием подбородок, и наконец горячий рот накрыл мои губы чувственным, страстным поцелуем.

Стало жарко. Внизу живота вспыхнуло пламя, в трусиках стало мокро, а соски напряженно сжались, прося ласки. А мы в машине… демоны, а мы в машине! И в дом не зайдешь!

Впрочем, он и не планировал куда-то ходить. Мы целовались в авто, как подростки, как безумные. Время летело вскачь, секунды терялись меж частых вздохов и тихих стонов, но я не замечала проносящихся минут.

В итоге из машины меня буквально вытащили, быстро завели на крыльцо и еще раз поцеловали так, что ноги перестали держать.

– Мне пора, – хрипло протянул Кик, покрывая мое лицо мелкими поцелуями. – Мне пора, а то я не удержусь, и наш вечер точно закончится во-о-он в тех очень привлекательных для меня кустах – за ними есть скамейка? Впрочем, какая скамейка, если у меня в машине такое замечательное, просторное заднее сиденье…

– Искуситель, – поправляя ворот платья, рассмеялась я.

– Совратительница, – еще раз поцеловал меня Феликс, напоследок властно и по-хозяйски сжав грудь.

Он отошел на пару шагов, дернул за звонок и спустился с крыльца. Удостоверившись, что дверь открылась и на пороге появилась знакомая горничная, Кик махнул рукой и энергичным шагом двинулся обратно к своему транспорту.

Я на нетвердых ногах зашла в дом.

А там, уже в комнате, увидела новый букет цветов. Большой, красивый, невероятно ароматный… и маленькую записку рядом.

«Спасибо за вечер, любовь моя».

Время до отъезда пролетело стремительно.

Вопреки подсознательным ожиданиям, мне очень даже было чем заняться.

По утрам Лель ломился ко мне в комнату, и в тот единственный раз, когда я осмелилась игнорировать его персону, в итоге залез в окно и сдержал свое слово, вытащив меня за пятку из-под одеяла. Я кинула в него подушкой, выставила из спальни и, зевая, пошла одеваться на пробежку. Ох и тяжкая это ноша – здоровый образ жизни!

После мы завтракали. Неизменно по утрам за приемом пищи напротив сидел Мастер Хин, даже если ему после этого не нужно было спешить в департамент. Шут Лель в основном появлялся вечером… за посиделками с новыми сортами чая, кофе или коварно подсунутого вина. Игры, разговоры и просто молчание в приятной компании. Вечера с Лелем были чудом.

Днем же – неизменный Мастер. Он все же сдержал обещание, и я честно пыталась его если не лечить, куда там, то хотя бы разговорить. Увы, Мастер Пытка не особо поддавался на мои провокации и откровенничать не спешил. Я для себя сделала пометку, что этим, скорее всего, тоже занимается шут Лель, потому как из него было реально что-то вытащить по поводу прошлого.

Они были разные. Очень разные, безумно разные, противоположные и одновременно неуловимо похожие. Чертов «аверс-реверс».

И самое интересное, я даже не знала, кто мне больше симпатичен.

Хин был сдержан, ироничен, умен и являлся прекрасным собеседником. Он мог поддержать любую тему, мог пошутить, мог в нужный момент замолчать или успокоить меня всего одной фразой. Не мужчина, а совершенство. Сумасшедшее. Но у каждого свои недостатки, не так ли? Лельер вот немножечко псих. Случается.

Кроме Лельера Хинсара, в моей жизни также были подруги, с которыми временами удавалось видеться. У Насти и Мастера Смерть все наладилось. Во всяком случае, я не видела иных причин для того, чтобы девушка летала настолько счастливая, а красноглазый ходил настолько довольный. К счастью, Айлар Тис и сам понял, что в делах с женщинами залог успеха – настойчивость!

А вот Ришаль дир Ниралисса ходила печальная и грустная, но упорно не говорила, какая именно черная кошка пробежала между ней и казначеем. А я решила не допытываться. Раз нага не откровенничает, то или не готова, или не имеет права.

Ну и отдельной статьей сейчас шел Феликс Ла-Шавоир. Судя по всему, болотник вознамерился исправиться по полной программе и сейчас устраивал мне рай на земле. Цветы приходили ежедневно – утром и вечером. Иногда роскошные букеты или даже корзины, а иногда маленькие букетики полевых цветов. Комната уже превратилась в оранжерею – мечту любой девушки.

Мой любимый мужчина… как же бесконечны сейчас были чувства к нему. Я считала часы до вечерних встреч и неслась к нему по лестнице, едва ли не сворачивая шею, лишь на последних ступенях перед дверью брала себя в руки и спокойно выходила на крыльцо. А после мы шли гулять по вечернему Изумрудному или ехали на машине за город, чтобы встретить закат в каком-нибудь живописном месте, будь то озеро или просто скала на возвышенности, откуда открывался потрясающий вид.

Я наслаждалась происходящим и понимала, что вся эта сладкая ситуация, увы, только подтверждает грустную реальность. Как только мужчина решает, что он тебя добился, начинаются неприятные неожиданности, а как только добыча уплывает из рук, так он снова становится замечательным и чутким человеком. В данном случае – кикимором.

Обидно, досадно, но ладно…

Глава 15

Как известно, крыша у нашего шута в длительной конфронтации с головой. Более того, судя по поведению, крыша давно уже бросила Леля на произвол судьбы и ушла в закат на поиски лучшей жизни.

Жить с Лельером Хинсаром оказалось весьма своеобразным удовольствием. Тут даже не то что на любителя… а на любителя с извращенными наклонностями.

Наверное, мне же было бы лучше, если бы после заката я не выходила из своей комнаты или хотя бы крыла, которое шут полностью отдал на разграбление госпоже психологу.

Но… когда на Изумрудный город медленно опускалась ночь, зажигая в синем небе бриллианты звезд, и по воздуху летела мелодичная трель виолончели, ноги сами несли меня прочь из надежных стен спальни.

Ковер на лестнице… багровый, как венозная кровь… Почему-то сейчас ступать по нему казалось особо неправильным. И я шла по мрамору ступеней рядом с дорожкой. Шла в сумраке позднего вечера, когда большой дом на улице с говорящим названием Пропавший Рассвет погружался во тьму. Почему-то шут Гудвина гасил все лампы. Я останавливалась у каждого магического светильника и ждала, пока в хрустальных глубинах ярче разгорится пламя. Тусклый свет, словно боясь, робко трепетал в хрустальном шаре.

И я… боялась.

Шут… Лельер Хинсар. Лель. Мой дорогой, мой опасный, мой пугающий и невероятно притягательный друг.

Я понимала, что трогать сейчас Лельера – это не совсем правильно. А точнее, совсем неправильно. Что-то в глубине души, что-то исконно женское, звало меня все дальше. К тому, кто во мне нуждался. Мы, слабый пол, так падки на тех, кому мы сейчас необходимы. Древний инстинкт – обогреть и утешить.

В конце концов он меня сюда притащил именно по этой уважительной, хоть и наскоро придуманной причине. Лечить его.

Когда я толкнула дверь в гостиную, то с тихим вскриком зажмурилась от света и прижала ладони к лицу. По глазам словно раскаленным клинком полоснули.

Миг помедлив, перешагнула порог, окинула взглядом открывшуюся картину и поняла, что вылечить Леля не сможет даже светило психиатрической науки, не говоря уже о девочке-недоучке.

В отличие от утопающего в темноте остального дома, эта комната искрилась светом. Электрические лампы, газовые рожки, разноцветные пульсары, парящие под потолком.

Комната была почти пуста. Высокий стул в середине, на котором и сидел шут, судорожно сжимая побелевшие пальцы на грифе виолончели и склонив голову так, что белые волосы волной падали вперед, заслоняя лицо.

У дальней стены комнаты стоял небрежно застеленный белым покрывалом диван, и на нем лежала гитара. Третьим и последним предметом мебели был столик, заваленный исписанными листами. На нем лежала бутылка вина, половина листов была залита густым, красным, словно артериальная кровь, напитком, который медленно стекал со столика и, расползаясь по белоснежному полу, заполнял прожилки, словно рисуя жутковатый узор.

Шут даже не пошевелился, хотя наверняка слышал, что я вошла.

– Лель?.. – тихо позвала я, делая первый нерешительный шаг вперед.

– Стекла, – спокойным голосом отозвался Лельер, даже не думая поднимать головы.

– Что? – немного растерялась я, замерев на месте.

– Тут стекла, – повторил Лельер, и его рука медленно скользнула вниз по грифу.

Тихий шелест от соприкосновения пальцев и струн почему-то прошелся по нервам ничуть не хуже визгливой трели плохо настроенного инструмента.

– Откуда?

– Кажется, я бил об пол бокалы, – все так же флегматично ответил музыкант. – Так что аккуратно. Домашние туфли – это хорошо, но могут оказаться слишком тонкими… для моих лезвий.

Он вскинул голову. Снежные волосы рассыпались по плечам, затянутым в черный шелк, а по губам скользнула мечтательная улыбка. Улыбка, которая почему-то пробрала меня до дрожи.

Вспоминая то, чем в основном занимается этот выглядящий юным и нежным парень, мне в этом всем виделся совсем неправильный смысл.

– Для граней стекла, Лель, – твердо поправила его я.

– Да, – кивнул шут и, приоткрыв синие глаза, почти шепотом спросил: – Испугалась?

Пауза была почти ощутима. А потом я сделала еще один шаг вперед, отпихнув носком туфельки осколок хрусталя, и сказала:

– Да. Но я остаюсь.

В глазах шута появилось любопытство. Он положил подбородок на гриф и наблюдал за моим приближением.

– Остаешься… – эхом повторил он. – Я рад. Хотя я на это рассчитывал. Ты, Юля, отчаянная девушка. Отчаянно любопытная, отчаянно авантюрная… отчаянно верящая, что можешь что-то изменить.

– Меня привели в этот мир как раз для того, чтобы что-то менять. – Я лишь пожала плечами и замерла, остановившись в двух шагах от него.

– Ну… так-то оно так, – усмехнулся шут, с иронией глядя на меня.

Я внутренне немного расслабилась. Когда я пришла… его сгорбленная фигура, напряженные руки и первый взгляд полубезумных глаз с закаменевшего лица… напугали меня. А сейчас шут начал говорить и даже иронизировать. Добрый знак.

– Хочешь, я для тебя поиграю? – Шут выпрямился и огляделся. Смычок валялся неподалеку от него, почти у подола моего платья. – Подашь?

Я наклонилась и подняла смычок. Покрутила в руках и задумчиво ответила:

– Хочу ли? Зная, как тебе больно, когда ты это делаешь…

– А ты не знай, Юля. Забудь… – Шут протянул руку вперед, требовательно глядя на меня. – Есть еще один нюанс. Я ХОЧУ играть. А ты можешь или присутствовать, или уйти. Сегодня я даю тебе выбор.

– Какой именно? Что ты сегодня мне запрещаешь, уйти или остаться?

– Пока не знаю, милая. Пока не знаю. В этом и ужас твоего положения, не так ли? Никогда нельзя понять, какая идея в следующий миг взбредет в голову твоему ненормальному соседу.

– И в этом его прелесть, не так ли? – эхом повторила я его слова, немного перефразировав.

– Тогда слушай, – улыбнулся мне Лель и ласкающе провел ладонью по боку виолончели. – У нее есть имя, представляешь? Лилиш. Такое мягкое, сладкое и нежное имя для инструмента, который несет в себе лишь боль. Я играю на нем – и мне больно физически, я играю на нем – и мне больно морально. Меня выворачивает от этого, Юля… выжимает все соки, вытягивает все жилы. Это уже давно стало мазохизмом.

Пальцы скользнули по грифу, зажимая струны, и он коснулся инструмента смычком, извлекая мелодию.

Я сидела, обняв руками колени, слушала, внимательно смотрела на Леля и ощущала, как внутри меня все дрожит. От музыки, столь восхитительной, от того, с какой страстью он ее играл. Закрытые глаза, растрепавшиеся волосы и мелодия, до боли напоминающая Sky Is Over одной легендарной группы [2].

Когда Лель закончил, он обнял виолончель, прижимая ее ближе к себе, и, словно на чужую, смотрел на свою руку. Подушечки пальцев покраснели от струн и, если учитывать особенности фениксов, надо полагать, зверски болели.

– В твоем мире есть поистине гениальные композиторы, – наконец негромко сказал шут. – Я в восхищении. Ей тоже нравилось…

– Ты про «Систему»? – хмыкнула я. – Да, они потрясающие. Мне кажется, что тебе очень понравилось бы в нашем мире. Во всяком случае, по музыке ты, очевидно, фанатеешь.

– Да, музыка у вас сумасшедшая, – очень светло улыбнулся Лельер. – Наверное, потому и нравится. Но в ваш мир мне не попасть, и с этим стоит смириться. Не для того меня из моего вытаскивали! Я уже нашел свое место в жизни… на чужбине, в департаменте дознания. Какая ирония, не так ли?

– Смотри на это с другой стороны, – посоветовала я. – У тебя и в этом мире есть то, чем ты очень дорожишь и чего с тобой не случилось бы.

– Чего со мной не случилось бы, Юль? – вдруг очень зло спросил Лельер, резко подаваясь вперед. – Я бы не попал в руки к безумной садистке? Меня бы не переломали морально в семнадцать лет? Я бы не стал таким же, как она, сумасшедшим маньяком, который может кинуться, как только у него в голове что-то щелкнет?!

Я вздрогнула, пораженная этой отповедью. Я впервые видела Лельера злым. По его волосам пробегали темные искры, в глазах закручивался вихрь силы, и в комнате словно похолодало.

Шут прерывисто выдохнул, осторожно положил виолончель на пол и прижал ладони к вискам.

– Прошу прощения, – бледно улыбнулся он, закрывая глаза. – Немного сорвался. Энергию давно не сбрасывал, и вот он результат…

Я, решившись, аккуратно встала и сделала первый шажок.

– Так, может, стоит вспомнить, что я твой реципиент?

– Реципиент… Ты помнишь, о чем я говорил? Видения, Юля.

– Мне не страшно, – отважно сказала я, глядя прямо в синие глаза.

Это стало последней каплей. Он вскочил, пинком отшвырнув табурет в противоположный угол, и двинулся ко мне.

– Эх, Юля, Юля. Глупая кошка. Хочешь помочь? Не думаешь о последствиях? Получай!

Он встал вплотную ко мне, положил пальцы на мою голову и, чуть сжав, выдохнул почти в губы:

– Наслаждайся всеми «прелестями» правды жизни, мой глупый, маленький, наивный котенок.

И я только охнула, проваливаясь в океан цветов, красок, звуков и… ощущений.

Мгла… Оказывается, она бывает очень разная.

Черная, как сажа, масляно-блестящая, как нефть, с белыми проблесками, когда перед глазами словно миллион черных мошек крутится, не позволяя разглядеть то, что перед тобой.

Было холодно, неудобно и привычно больно. Это ощущение стало постоянным спутником последние пару лет, менялась лишь его сила. Иногда так, словно кости ломали и руки из суставов выкручивали, иногда раздражающе слабо. Лишь мешая уснуть… или просто быть.

– Белек… – раздался нежный голос над головой. – Ну же, Белек, приходи в себя, не разочаровывай меня.

Глаза открывать не хотелось до отвращения.

– Белек, – в ласковом голосе появились предупреждающие нотки. – Не разочаровывай меня, любимый.

Пришлось подчиниться. Впрочем, ничего нового… это уже стало почти привычкой.

По щеке скользнули холодные пальцы, и красивая сереброволосая девушка улыбнулась.

– Ну вот, а ты боялся.

На другом краю зала на каменном столе лежал обнаженный светловолосый парень, который смотрел на эльфийку влюбленным взглядом, а на Леля косился крайне ревниво. Глупец.

Снежно-белый наряд, подчеркивающий тонкую фигуру Серебряной Госпожи, стелился за ней по белоснежному полу едва заметной резьбой. Она неторопливо дошла до стены, взяла виолончель и направилась обратно к фениксу.

– Мой любимый мальчик.

Будущий шут удостоился нежного поцелуя в лоб.

– Сыграй для меня.

– Что ты хочешь? – равнодушно спросил блондин и наклонил голову.

Он все еще был светловолосый, а не седой, но в его гриве волос уже начали светиться первые серебряные нити.

– Мою любимую, мой мальчик, конечно же, мою любимую.

Он знал какую. Наизусть выучил… научился играть и смотреть на то, что она делает.

На том алтаре он тоже лежал и прекрасно знал, что сейчас последует, потому ревность распятого там мальчишки вызывала лишь грустную усмешку. Знал бы ты… знал бы в свое время я…

Музыка лилась по залу… стелилась белая ткань за красивой женщиной с серебряными кудрями… появлялись все новые порезы на теле мальчика с пшеничными волосами… кровь стекала по белой коже, наполняла желобки на столе, капала на пол… расползалась по залу, расчерчивая его алыми узорами.

Музыка становилась все громче… улыбка на лице обреченного глупца все шире… пальцы болели все сильнее от демоновых струн… смерти желалось все больше. Но не избавление, увы… и кто позволит так быстро умереть любимой игрушке?

Серебрянка развернулась, отшвырнула нож в сторону и разъяренно прошипела:

– Быстро… всегда так быстро!

– Ты торопишься, – безразлично сказал феникс, опуская руку со смычком. – Стоит лучше оценивать возможности своих возлюбленных.

Последнее слово далось с трудом. Он почти выплюнул его.

На красивых, чувственных губах Серебряной Госпожи появилась понимающая улыбка, и она неторопливо двинулась к нему. Белая ткань пропитывалась кровью, подол окрашивался в багровый, нарушая идеально симметричный рисунок на полу. Теперь зал превратился в кровавое побоище.

Но ОНА не любила, когда так… Серебрянка считала, что в эстетике отвратительного есть совершенство, и признавала только его.

– Не ревнуй, Белек. Все равно ты мой любимый мальчик.

Томный поцелуй, холодные женские руки на плечах и под рубашкой. Его пальцы путаются в серебряных кудрях, и он ловит себя на последней мысли:

Дорого бы отдал за то, чтобы посмотреть, как эти волосы пропитаются кровью. Ее кровью.

Я вынырнула из чужих воспоминаний, как из омута.

Без сил, с распахнутым в крике о помощи ртом и таким частым дыханием, словно только что марафон пробежала.

Я вцепилась в плечи прижимающего меня к себе Леля и лихорадочно пыталась отдышаться. Он гладил меня по голове, целовал в висок и извинялся, извинялся, извинялся.

– Прости, прости, моя девочка. Нельзя было, не стоило тебе это видеть. Прости, я разозлился… я всегда злюсь, когда я такой, но этого обычно не видно. Кажется, что я весел, пьян, вдохновлен, что угодно, кроме истинных эмоций. Нельзя было тебе это показывать…

– Я не понимаю, – тихо всхлипнула в ответ. – Я… я думала, что она держала тебя в плену, пытала и прочее. Я не понимаю, Лель!

– То, что ты застала, – последние месяцы моего пребывания у нее, – тихо проговорил шут. – И да, в плену. Она заперла меня в своем доме почти на два года. Я видел лишь книги, музыку и ее. Ну и недолго – ее жертв… Я был основной и самой любимой игрушкой, потому что убить меня было крайне сложно, и ей это нравилось. Пока однажды она не перегнула палку, выясняя границы дозволенного. Да, я сдох на том же алтаре. Но перед этим все же успел насладиться столь желанным зрелищем…

– Кровью в ее волосах.

– Ее кровью в ее волосах. Увы, она выжила. Как и я.

– Но ты ее любил! – почти выкрикнула я. – Любил! Ревновал… и… и вы…

– Да, и мы, – покладисто согласился Мастер. – А ты думала, меня только ножиком там разукрашивали? Нет, Юленька… она была спецом и в медленных пытках, и в развлечениях другого уклона тоже. Я теперь очень испорченный мальчик, и это ни черта не комплимент, и этим не получится гордиться.

– Ш-ш-ш, молчи. – Я вскинула руку, прижимая палец к его губам. – Тихо, мой хороший.

– Кажется, кому-то стоит выпить, – тихо усмехнулся Лель, подхватил меня на руки и вынес сначала из разгромленной комнаты, а после и из половины дома, отданной на откуп внутреннему безумию.

Спустя пятнадцать минут мы были в моей спальне. Я, Лель и коньяк.

Я сидела на кровати, опираясь спиной о стену, а Лель у моих ног, откинув голову на матрас. Его бокал стоял на полу рядом с бутылкой, я же свой цепко сжимала двумя руками и пила крепкий напиток маленькими глоточками.

– Белек? – наконец спросила я после долгой паузы.

– Ага, – лениво согласился Лельер. – Белек. Мое прозвище… такой же беззащитный, приятный на ощупь и с очень ценной шкурой. Был. Сдох.

– А теперь ты кто?

– А демоны меня знают, Юля, – тихо проговорил он, бездумно пялясь в потолок. – Я не знаю, так, может, они в курсе…

Это была необычная ночь. Мы пили… и говорили. Да, мы впервые говорили обо всем. О нем. О том, что происходило в доме Серебрянки, о том, что было с ним потом, как он медленно приходил в себя и учился жить заново. Или просто учился жить?

Второй раз учиться ходить всегда непросто… особенно после того, как тебя выдернуло из родного мира, ты нашел первую и самую сильную любовь, а она оказалась безумной садисткой.

Нет повести печальнее на свете…

Следующим утром меня никто не будил, но я по привычке проснулась сама. О произошедшем ночью ничего не напоминало – ни Лельера, ни бутылки, ни бокалов.

Голова немного болела, и я с тихим стоном протопала к дверям ванной комнаты. Надо приводить себя в порядок и поискать шута, что ли… Насколько я поняла, он нечасто так откровенничает, и совершенно неизвестно, как воспримет все это на трезвую голову. Остается надеяться, что в его безумную головушку не придет мысль: «Пусть она унесет эту тайну с собой в могилу!»

Глава 16

День отъезда наступил как-то очень внезапно, несмотря на то что был очень ожидаем. Вернее, сначала наступил день «завтра уезжаем», и тоже внезапно. В эти знаменательные сутки я обнаружила, что у меня нет многих требующихся в поездке вещей, и потому провела очень много времени в магазинах. Настолько много, что вечером только прикорнула на плече у Кика и попросила организовать нам очень пассивный досуг. Тот рассмеялся, но с задачей справился. Мы с ним лежали на диванчике в библиотеке и по очереди читали выбранную книгу. Он страничку, я страничку… очень мило и романтично. Правда, под конец я задремала, и Феликс отнес меня в спальню, но с раздеванием бессознательной возлюбленной я его обломала, выпроводив за дверь.

На следующий день меня вновь разбудил Лель и потащил на пробежку, правда, без фанатизма и не до полной потери сил. Когда мы вернулись и я даже не по стеночке зашла в особняк, шут улыбнулся, потрепал меня по волосам и сказал:

– Ну что, ты готова? Отправляемся вечером.

– Не готова, – честно призналась я, запуская руки во взмокшую после пробежки гриву волос. – И не верится, что уже сегодня. Я так давно этого хотела, так мечтала…

– Ну вот поверь. – Шут обнял меня за плечи, поцеловал в висок и подтолкнул в сторону лестницы. – Беги одеваться-собираться и приводить себя в порядок. Скоро за тобой должен зайти Кик.

– А почему скоро? Отбытие же вечером.

– Вроде как у него есть какая-то задумка, он просил тебя предупредить.

Я, мысленно ругаясь на то, что предупредил шут, как всегда поздно, бросилась наверх, перескакивая через ступеньки.

Как оказалось, просто у Феликса сегодня до отъезда был свободный день, и он пожелал провести его вместе. Мы гуляли, ели мороженое, разговаривали о будущем, обнимались и были беззаветно счастливы. Правда, я периодически теряла ту волну благодушия, которая нас окутывала, из-за мандража по поводу мамы.

– Юлька, хватит переживать, – увещевал меня Кик. – Вот скажи мне четко и по пунктам, чего именно ты так боишься?

– Не знаю. – Я вытащила из кармана платок и смахнула слезинку, которая почему-то побежала по щеке. Кикимор привлек меня к себе и нежно поймал губами вторую.

– Того, что это не она? Продолжим искать! И вообще, Юль, я почти уверен!

– Почему?

– Семейная тайна, – туманно ответил Феликс, и я заподозрила, что тут не только «тайны», но и семейные бабушки. Которые богини и, по идее, что-то да могут!

– Ну хорошо, – еще раз шмыгнула носом я.

– Так что не печалься, солнышко. И не переживай, я ей обязательно понравлюсь!

– С чего ты взял, что я переживаю на эту тему? – не удержалась от улыбки я и прижалась к нему еще теснее.

– Потому что все девушки волнуются, примет ли мама их избранника. Юлька, я же потрясающий. Конечно, примет!

– О да, ты умеешь быть обаятельным, – хмыкнула я и попросила: – Расскажи мне о ней? Той женщине, которую ты считаешь моей матерью.

– Знаешь, думаю, что не стану. Если я прав, то ей будет приятно все рассказать тебе самой, а если не она, то зачем тебе эти знания?

– Может, ты и прав…

На этом наше время закончилось. Феликс сказал, что пора, и повел меня к машине.

Портал в Аквамарин открывался из Кален-Зара. Мы приехали, Кик отдал слугам машину, подхватил мой багаж и, предложив руку, повел к одному из дальних строений дворцового комплекса, по дороге объясняя, как работают стационарные порталы на дальние расстояния.

В просторном здании нас уже ждали Мастер Пытка, Мастер Смерть и остальная немногочисленная делегация Малахита.

Мы выстроились в каком-то специальном порядке, вокруг вспыхнуло зеленое свечение, и очертания мира смазались, а когда вновь обрели четкость, то вокруг был уже совершенно другой пейзаж.

Вопреки моим опасениям, не было торжественной встречи с осыпаниями лепестками роз, фанфарами и толпой придворных.

Мы вышли из портала, к нашей процессии подошла делегация встречающих, удостоверилась, что мы и правда прибыли из Малахита на Бал Стихий. Пересчитали Хранителей Стихий по головам: Мастер Пытка – одна штука, Мастер Смерть – одна штука, прибыли-с… и отпустили на все четыре стороны, предварительно ткнув пальцем в сторону здания, куда можно заселиться.

– Ну у них и сервис, – ошеломленно проговорила я.

– Ну так неофициальное прибытие, – улыбнулся мне Кик, обнимая за плечи. – Или тебе подавай огромную делегацию встречающих с Тангиром Многоцветным во главе и всеми тремя Хозяевами в авангарде?

– Тангир Многоцветный – правитель Аквамарина?

– Да, – кивнул Феликс, довольно жмурясь под солнечными лучами. – Приятный в общении тип… за пределами зала переговоров, разумеется. Наши его пираньей прозвали. Мелкий, но зубастый, и если вцепится, точно кусок мяса вырвет. Читай – территорий, уступок или чего там ему хочется.

– Мелкий?

– Он даже для эльфов невысокий. Даже ниже тебя, наверное.

Я только улыбнулась, вспомнив Наполеона и других царственных коротышек. Интересно, а как выглядит Гудвин?

Отвлекшись на эти мысли, я начала оглядываться, с интересом подмечая особенности архитектуры Аквамарина. Собственно, страна эльфов есть страна эльфов! Все белоснежное, ажурное, воздушное и безумно красивое.

Нас с Феликсом поселили в просторные двухкомнатные апартаменты. Первое, что я сделала, это скинула туфли, забралась на большую кровать и как следует на ней попрыгала.

– Классно! Просто мечта детства! – поделилась я результатами и, скрестив ноги, подозрительно спросила: – Дорогой мой, а почему мы живем вместе?

– Потому что эту поездку мы планировали задолго до твоего финта ушами и торжественного ухода. И не мечтай жить и тут с Лелем – я тебе не позволю! Хотя бы потому, что у него тоже всего одна спальня в апартаментах…

Я только захихикала, услышав в голосе Кика ревнивые нотки, но почти сразу замолчала, впечатлившись грозным взглядом возлюбленного. Я потянулась к нему, обняла лицо ладонями и нежно поцеловала в нос. Феликс тут же подгреб меня ближе и попытался было распустить руки, но я не дала, со смехом увернувшись.

– У нас дела, ты помнишь?

– Я помнишь, – грустно сказал Ла-Шавоир. – И, если честно, я, как и ты, в смятенных чувствах.

– Почему? – удивленно хлопнула я ресницами и, вроде как догадавшись, понимающе протянула: – А-а-а, ты боишься, что не понравишься ей?

– Я боюсь, что если это все же твоя мама, то я не понравлюсь не ей, а твоему будущему отчиму… Собственно, я ему уже не нравлюсь.

– У меня есть отчим?! – Я даже села от неожиданности. – И ты молчал?!

– Насколько я знаю, они пока не объявили о помолвке. Но да, очень большая вероятность, что теперь нам с ним придется дружить. Потому как все остальное очень даже совпадает. Василиса Аристова, сорока двух лет, высокая, статная блондинка с кудрявыми волосами. Перенеслась в Аквамарин два года назад, по профессии – зубной лекарь. Все как ты говорила.

– Так кто он?!

– Увидишь!

– Вот жабка болотная! – не удержалась от обзывалки я.

– Обижусь, – пригрозил мне Кик, встал и поднял меня. Одернул платье, поправил декольте, заодно пощупав грудь и получив по наглым лапам.

– Переживешь, – ласково улыбнулась я и, встав на цыпочки, чмокнула в щеку, увернулась от продолжения и пошла к выходу из комнаты. – А если и дальше будешь тянуть, то обижусь уже я.

Мы ехали в открытой повозке, запряженной единорогом. Я не уставала восторженно таращиться на это рогатое чудо природы и старалась не очень восторженно подскакивать на сиденье. Когда я впервые увидела наш транспорт, то всю взрослость из головы мигом выдуло, и мне дико захотелось «потрогать коняшку». Кик с трудом успел поймать меня за подол и пояснил, что «коняшка» – разумна и очень обидится, если ее вот так беспардонно будут лапать. Единороги в Аквамарине исполняли роль элитных извозчиков и считались уважаемыми членами общества.

Эльфийский городок продолжал полностью соответствовать моему представлению о нем. Светлый, утопающий в зелени и цветах, с разноцветными домиками, которые на диво гармонично вписывались в окружающий ландшафт.

– Сейчас мы проезжаем центр города, – взял на себя роль экскурсовода Феликс. – Многоцветный град, как и Изумрудный город, был основан на месте наземных каменоломен, но если у нас там добывали малахит, то здесь – редкую разновидность кварца, так называемый радужный камень.

– А почему город назвали Многоцветным, а не радужным? И не такой уж он и редкий, раз на целый город хватило…

– Тангир, который правил в то время, решил отстроить себе столицу здесь. Потому почти весь материал пошел именно на здания. Кстати, Тангир – переходящий титул, а не имя.

– Как Гудвин у нас?

– Да, почти так. Только Тангир не прячет свое лицо, в отличие от нашего правителя. Так вот, центр города выложен из радужного камня, а вот второй и третий круг уже из обычного, но там все равно очень миленько, ведь общий архитектурный стиль старались соблюдать.

Мы въехали во второй округ, миновали несколько узких улочек с одноэтажными частными домиками и наконец-то остановились возле одного из них.

Я вышла из коляски на подкашивающихся ногах и подарила Феликсу благодарный взгляд за то, что он обхватил меня за талию и крепко сжал ладонь другой рукой. Эта поддержка сейчас была очень важна.

Не верилось. Не верилось, что сейчас достаточно пройти еще несколько метров по кирпичной дорожке, подняться по крыльцу и наконец узнать… конец моим мучениям и поискам или нет? Но боже, ведь не может же быть таких совпадений?!

Я выдохнула, решительно вырвалась из рук Кика и сказала:

– Мне нужно самой. Понимаешь?

– Не понимаю, но принимаю, – через несколько секунд проговорил Кик и, сжав напоследок мое плечо, отпустил.

Я решительно распахнула калитку, но не успела сделать и пары шагов, как дверь домика открылась и на пороге появилась… мама. Моя мама!

Чуть похудевшая за эти два года, похорошевшая и такая бесконечно любимая, что у меня на глаза слезы навернулись.

– Юлька, – выдохнула она, цепляясь за косяк и закусив губу. – Юлечка…

– Мама. – Я часто-часто моргала ресницами, но все же не выдержала, и по щекам покатились первые соленые капли.

Мама бросилась вперед по ступенькам, я – к ней, и мы сжали друг друга в объятиях. Я уткнулась носом в ее шею, вдыхая такой знакомый запах, но теперь с нотками местных духов.

– Боже, как же я скучала, – шептала она, гладя меня по волосам. – Маленькая моя, хорошая…

– И я, и я тоже до безумия по тебе скучала! – Я шмыгнула носом, с обожанием глядя на самого дорогого и любимого человека во всех мирах.

Мы еще несколько минут стояли, не в силах оторваться друг от друга, но потом мама немного отстранилась, вытерла слезы с моих щек и проговорила:

– Пошли в дом?

Я только молча кивнула и, вспомнив о том, что приехала сюда не одна, повернулась к калитке, возле которой стоял Кик.

Мама смерила его странным взглядом, а после несколько холодноватым тоном сказала:

– Феликс Ла-Шавоир, как понимаю?

– Счастлив видеть вас, Василиса Аристова. – Кикимор отвесил изысканный поклон.

– Взаимно. Наслышана о вас.

– От кого это? – пробормотала я все еще севшим от эмоций голосом, переводя недоуменный взгляд с мамы на не менее растерянного болотника.

– От меня!

Громкий голос со стороны дома заставил вскинуться, резко развернуться и увидеть стоящего в дверях… Алзара Золотого!

Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать! Первая и основная мысль: что этот пройдоха тут делает?!

– Очень интересно, – мрачно ответил Кик. – И что же вам, уважаемая Василиса, про меня рассказывали?

– Много чего. Но все же предлагаю продолжить беседу в доме. В любом случае я благодарна за то, что вы позаботились о Юле… пусть даже как умели. Но теперь у нее снова есть семья.

У меня появилось стойкое ощущение, что Кику только что вежливо, корректно и собрав узелок на дорожку показали на дверь. Судя по нехорошо сузившимся глазам риалана – не у меня одной.

– Да, все же продолжим беседу в доме. – Кик решил переместить грядущие тяжелые переговоры в более удобное место.

Мы прошли в небольшую, уютную прихожую, разулись и проследовали в гостиную, где чинно расселись за столом. Глядя на то, как Алзар Золотой никуда и не думает уходить, удобно устроившись по левую руку от мамы, мне пришла в голову крамольная мысль насчет кандидатуры отчима. И эта мысль только подтверждалась недавней фразой Феликса о том, что он моему родственничку заранее не нравится.

– Давайте представимся, что ли? – многозначительно глядя на эльфа, намекнула я.

– Давайте, – легко и непринужденно согласился тот. – Алзар Золотой к вашим услугам, юная леди! Я – жених Василисы. И приложил немало сил, чтобы вас найти и пригласить в Аквамарин.

Я внутренне возмутилась. Ну ничего ж себе! Это называется «немало сил и ради возвращения к маме»?! Да почему он мне сразу не сказал? Я бы первая рванула сюда, на ходу теряя тапки!

– Очень приятно, – мягким, вежливым тоном проговорил Кик. – А я – жених Юлии. И вы, Алзар, об этом прекрасно знаете.

– А также про лалы, очень интересный статус риалана вместо рила и многое другое, – перебила его моя матушка. – Потому… нас настораживают такие женихи!

Тут уже я решила вставить свои пять копеек, потому как не собиралась терять только-только начавшего поддаваться дрессировке любимого манипулятора!

– Мам, я понимаю, как ты могла увидеть эти события, но все же прошу учесть, что я согласна выйти замуж за Феликса. – Увидев, что мама открыла было рот, чтобы возразить, я с нажимом повторила: – Прошу учесть и больше про это не говорить. В конце концов, я не протестую против твоего избранника, хотя, зная его совсем не с радужных сторон, не в восторге.

– С каких сторон? – немного растерянно спросила мамочка, беспомощно взглянув на Алзара.

Мы с Киком понимающе переглянулись. Эльф явно был для Василисы Аристовой белым, пушистым, очень милым и надежным мужчиной.

А я с ним в одном шкафу ночью в музее сидела! Он мне ножом угрожал, между прочим! Я от него и Морригана сомнительные предложения поработать на другую державу выслушивала!

– Василиса, думаю, и правда стоит прислушаться к молодым, – сжал руку мамы Золотой и ласково ей улыбнулся. – Юля уже взрослая девочка, все, что мы можем, это поддержать ее решение и подстраховать в будущем.

– Да, ты прав, – кивнула мама и, откинув кудрявую прядку с глаз, уже совершенно другим тоном спросила: – Может, чаю?

Все с готовностью согласились, сообщив, что мечтали о чае минимум последние несколько часов. Дальнейший час проходил уже в менее напряженной обстановке. Мама выясняла все, что могла, о Феликсе, а я в свою очередь подробно расспрашивала о ее женихе. Кандидатура Хозяина Золотого Града все еще внушала мне священный ужас, но приходилось держаться.

Спустя некоторое время мужчины откланялись, сообщив, что им есть что обсудить по рабочим моментам. Кик на прощание чмокнул меня в нос и сказал, что заедет через пару часов.

Как только за ними закрылась дверь, я радостно улыбнулась и снова кинулась в мамины объятия, уже никого не стесняясь. Она крепко-крепко обняла меня в ответ и зарылась носом в волосы, приговаривая, что теперь никогда-никогда от себя не отпустит.

– Ну, никогда – это перебор, – хихикнула я в ответ и, не удержавшись, полюбопытствовала: – А как ты докатилась до жизни такой? В смысле до такого жениха…

– Странно ты к нему относишься. – Мама пожала покатыми плечами и расправила платье. – Он очень хороший, хоть и властный.

– В том, что властный, я и не сомневаюсь… тебя не смущает его статус?

– Смущает. Почти год смущал так, что я отказывала ему. Но… – Мама мечтательно улыбнулась. – Мое настырное золото умеет убеждать.

– Рассказывай! – Я устроилась поудобнее. – Все с самого-самого начала.

– С самого-самого, говоришь? Ну, хорошо, слушай.

Два года назад мама, возвращаясь с работы, так же, как и я, попала в странную аномалию и, когда вокруг рассеялся странный туман, обнаружила себя на улице незнакомого города. Многоцветный встретил ее дождем и промозглым ветром. На улицах было пустынно, потому под колеса ехавшей колесницы мама буквально выскочила. Холод, как и голод, не тетка. Именно тогда и произошла их первая встреча с Золотым. Правда, в то время мама еще не знала, что надменный, противный тип имеет такую власть. Впрочем, Алзар был джентльменом и бедную переселенку на произвол судьбы не бросил, любезно подвез ее до ближайшего отделения департамента переселенцев. Там маму встретили, обогрели, все рассказали и честно сообщили, что вернуться домой никак не получится. Совсем. Вообще. Никогда. Немного поплакав и погрустив, Василиса смирилась с новой участью. Слегка утешало только то, что дочери уже не пять лет, вполне себе взрослая девочка и должна выкрутиться.

Являясь стоматологом в родном мире, в Аквамарине она прошла переквалификацию и с энтузиазмом нырнула в работу, весьма быстро переведясь в лучшую столичную клинику. Там они с памятным остроухим типом и встретились во второй раз. Он пришел на лечение. Как выяснилось, у неустрашимого Золотого был один тайный страх… а именно – зубные врачи. После того как он на нервах впечатал в стенку пару специалистов, к нему решили послать мою маму, рассудив, что женщин эльф бить не станет – всем известны его принципы. Уж не знаю, что случилось, но за пару сеансов лечения мама так впечатлила эльфа, что на третий он явился с цветами. А там понеслось… букеты, прогулки, буря эмоций, причем такая, какой и в юности не было. Мама влюбилась как девчонка.

А потом последовало предложение руки и сердца. Мама сначала обрадовалась, а потом задумалась. Одно дело встречаться с Алзаром, а совсем другое – стать супругой одного из трех Хозяев. Представив, как придется менять привычный уклад и с чем мириться, войдя во дворец, мама ответила отказом. Эльф несколько офонарел от такого поворота событий, но лишь утвердился во мнении, что желает жениться только на этой конкретной женщине и ни на ком больше!

А пару месяцев назад он принес благую весть о том, что в соседнем секторе появилась новая переселенка. Девушка из России по имени Юля со странно совпадающей фамилией. Пробив по своим каналам, Алзар выяснил, что бедная девочка попала в кабальные условия к самому коварному и мерзкому типу зеленого сектора! Тень Гудвина – это же у-у-у! Жесток, безжалостен, на морду страшен, так еще и зелен! Несчастную Юленьку было решено спасать!

Правда, спасал он меня как-то очень криво, но про это я умолчала, решив обсудить потом отдельно с Золотым или поговорить на эту тему с Феликсом. Может, он лучше, чем я, понимает ход мыслей в голове эльфа?

Да, конечно, можно поведать маме, что ее избранник не так хорош, как ей может казаться, но объективно – она ко мне не прислушается! Так же, как и я не поспешу бросить своего жабниха просто потому, что мне это сказали. Даже если это сказала мама.

Мы еще долго сидели, обнимались, ели вкусняшки и разговаривали обо всем на свете. Я понимала, как сильно мне этого не хватало, и жмурилась от снизошедшего на душу спокойствия.

Феликс приехал, как и обещал. И не с пустыми руками. Он подарил моей маме красивый букет уже знакомых дорогущих и редчайших орхидей, поцеловал ручку и заверил, что был счастлив познакомиться с матушкой его замечательной Юльки. Но теперь нам пора!

Уже после, в коляске он спросил:

– Ты счастлива?

– Угу, – неразборчиво пробормотала я в его ворот, обнимая двумя руками сильный торс. – Очень.

– Вот и чудесно. Я уже говорил, что люблю тебя?

– Сегодня как-то мало, – выдохнула я в ответ, поднимая голову и встречая губами его губы.

– Так вот… говорю, – улыбнулся Кик и углубил поцелуй.

Как только мы приехали, сразу поднялись к себе. Кик заверил, что скоро нам принесут ужин в комнаты и не надо волноваться на этот счет. А тем более куда-то спускаться.

После, поедая вкуснейшие блюда, чем-то похожие на итальянскую кухню, я сказала:

– Интересно, а как провели вечер Мастера?

– Думаю, что встречались с коллегами из других секторов и торжественно махали ладошками на официальной встрече посольства Малахита, – безразлично пожал плечами Кик и уже более серьезно продолжил: – Кстати, Юлька… бал уже послезавтра, и я думаю, что нам придется присматривать за Лелем.

– Почему?..

– Потому что на балу точно будет Серебряная Госпожа. И я не ручаюсь за поведение Мастера Пытки. Хотя верю в его здравомыслие.

– В здравомыслие того, кто бросался на девчонок, имеющих даже отдаленное сходство? – невесело хмыкнула я, считая это мероприятие заведомо провальным.

– Лельер не идиот. И мы с Гудвином тоже. Перед Балом он примет успокаивающие… и не только. Должно хватить. Увы, к сожалению, явка Хранителя Стихий на мероприятие такого толка обязательна.

– А что я могу сделать, если замечу, что ваши предосторожности пошли прахом?

– Если увидишь, что Лель агрессивно ведет себя по отношению к Госпоже, сообщи мне или Айлару.

– Как ее зовут хоть? У нее же есть имя?

– Конечно, есть. Лилиш Эрти. Хозяйка Серебряного Города.

Я закашлялась, подавившись соком. Перед внутренним взором полыхнула знакомая картина – шут, ласкавший изгибы виолончели. И его слова…

«У нее есть имя, представляешь? Лилиш. Такое мягкое, сладкое и нежное имя для инструмента, который несет в себе лишь боль. Я играю на нем – и мне больно физически, я играю на нем – и мне больно морально. Меня выворачивает от этого, Юля… выжимает все соки, вытягивает все жилы. Это уже давно стало мазохизмом».

Инструмент, который несет в себе лишь боль… Женщина, которая несет в себе лишь боль.

Отвратительно.

Меня передернуло, и я залпом допила бокал.

– Что такое? – недоуменно посмотрел на меня Феликс и, притянув к себе, поцеловал в висок. – Что-то не так?

– Ты знаешь, как он зовет свою виолончель?

– Знаю, – досадливо поморщился Ла-Шавоир. – Увы, заменять инструмент он категорически отказывается. Говорит, что положит только в один гроб с тезкой.

– Сколько лет уже саморазрушается… – Я укоризненно покачала головой.

– В общем-то, его можно понять. Иметь не просто врага, а ту, которая переломала тебя морально в юности, пылать жаждой убийства так, что видеть эту женщину в других… и не иметь возможности что-либо сделать.

– Бал будет тяжелым испытанием, – заключила я.

Глава 17

Следующий день пролетел стремительно. Еще утром Кик отвез меня к маме, и мы гуляли почти до заката! Мама с поразительным энтузиазмом таскала меня по разным интересным местам и достопримечательностям. Мы ели мороженое, покупали какие-то памятные сувениры, смеялись, шутили и говорили-говорили-говорили! За все два года, что не виделись, выговаривали все страхи и переживания, которые все это время зрели в душе.

Сегодня уже она расспрашивала меня о жизни в Малахите, о друзьях, о любимом и о работе. Я не скупилась на похвалу для всех-всех и постаралась успокоить заволновавшуюся маму, когда она узнала, что общаюсь я не с кем-нибудь, а с Мастерами.

В свою очередь я аккуратно расспросила о том, что она знает о Хозяевах, а в частности о Серебряной Госпоже. Увы, Лельер был прав. Она считалась хорошей правительницей. Добрая, справедливая, она заботилась о своих подданных и отдавала много средств на благотворительность. В Аквамарине в ходу было прозвище – Светлая Госпожа.

Было противненько. Особенно от того, что я даже рассказать ничего не могла.

Вечером меня забрал Кик.

В этот раз ужинали мы вместе с Айларом и Лельером. В данный момент общие опасения не подтверждались, и вел себя Мастер Хин как обычно. Сдержанно, корректно и самую малость ехидно. Не было ни буйного веселья, ни меланхолии. С одной стороны, это радовало, а с другой… вдруг затишье перед бурей?

День бала

Первый бал в моей жизни оказался одним из самых глобальных и торжественных мероприятий.

Зал искрился огнями, звучала негромкая приятная музыка, гости неторопливо ходили с бокалами в руках и периодически останавливались, встретив знакомых.

Я скучала в уголке, где меня «буквально на пять минуточек» оставил Феликс, резво угалопировав вслед за каким-то статным пожилым джентльменом. Я потягивала вкусный сок из высокого бокала и наблюдала за залом в отражении зеркал. Ближе всех стояла женственная кудрявая блондинка в темно-синем платье с обнаженными плечами, на которых лежала невесомая шаль из воздушного кружева. Волосы были убраны в высокую прическу, длину шеи подчеркивали длинные серьги с подвесками. Я сегодня выглядела без стеснения великолепно.

За моей спиной был большой зал. Некоторые пары на выделенном пятачке кружились в танце, другие выходили на террасы пообщаться или уединиться. Лично я видела уже две хихикающие парочки, скрывшиеся в темноте сада. Развратники-эльфы.

Кик задерживался. «Пять минуточек» уже давным-давно истекли, и я начинала скучать.

Но когда я увидела приближавшуюся ко мне пару, скука тотчас испарились.

Сначала я узнала статную, широкоплечую фигуру Элливира, а уже потом шагающую рядом с ним миниатюрную девушку. Леди Минавель собственной персоной!

Надежда, что они не ко мне, скончалась, не успев расправить крылья.

– Леди Юлия! – радостно поприветствовал меня первый в моей жизни страшный эльф, радостно улыбаясь во все жуткие зубы. – Как я рад вас видеть!

– Здравствуйте, Элливир, – мягко улыбнулась я в ответ и подала мужчине затянутую в белую перчатку руку. Эльф на миг сжал мои пальцы чуть сильнее, чем это предусмотрено правилами приличия, и наклонился, запечатлев на костяшках поцелуй.

– Вы все хорошеете, госпожа психолог, – добавили еще один комплимент на мои очаровательные ушки. – Отчаянно завидую Ла-Шавоиру.

От этих слов доселе молчавшую Минавель слегка передернуло, но лицо она держала. Интересно, а что Элли забыл в такой компании? Насколько я помню, именно он ее скомпрометировал в глазах жениха, а потом еще и сам отверг ветреную невесту. А тут прямо под ручку…

– Здравствуйте, Юлия, – нейтрально улыбнулась мне эльфийка.

– Прошу прощения, леди Минавель, – вдруг непонятно за что повинился Медный Хозяин. – Я настолько забылся, что бросил обсуждение деловых вопросов и ушел поприветствовать подругу из Малахита, нечаянно захватив вас с собой.

Я вскинула бровь, с веселым изумлением глядя на эту парочку. Интересно эльфы пляшут! То есть эта парочка мирно шаталась по залу, обсуждая свои эльфийские дела, а после Хозяин Медной Горы увидел меня и поскакал здороваться, забив на вцепившуюся в его локоть девушку?

Это, конечно, грубо… но так тебе, Мина, и надо!

– Ничего страшного, Элливир, – мягко и очаровательно улыбнулась эльфийка, стараясь не показывать вида. – Мне тоже есть о чем поболтать… с подругой из Малахита.

– Разве? – мило улыбнулась я в ответ и вскинула руку, отведя от лица локон волос. Поймав взгляд Медного, который медленно скользнул по груди, шее и наконец остановился на глазах, я лишь покачала головой, давая понять, что внимание заметила и это нехорошо. Он лишь лениво улыбнулся в ответ.

Мина прищурила глаза.

Я мысленно почти замурлыкала, блаженствуя от того, насколько сейчас бесится эта противная… эм… как бы ее покультурнее назвать?

– Леди Юлия, должно быть, запамятовала? – невинно спросила эльфа. – Но она сама настаивала на диалоге.

– Человеку свойственно под влиянием эмоций настаивать на всяких глупостях, – светло улыбнулась я в ответ и, подавшись вперед, похлопала Минавель по руке. – Но мне приятно, что вы помните!

– Значит, он – это глупость?! – совсем забыла о присутствии третьего эльфийка.

– Решать за него – это глупость. И конфликтовать между собой, если это ничего не решает, тоже глупость, – спокойно возразила я и, светски пожелав всем хорошего вечера, неторопливо двинулась в сторону столика с напитками. Сок – это лайт! А такую победу над Минавель стоит отметить чем-то более весомым. Почему победу? Ну, во-первых, я это так ощущала, а во-вторых, она и правда вышла из себя. Магичка, ученица Серебряной Госпожи и просто идейная тварь – Минавель. Прелесть же, не так ли?

Пока мне определенно нравится на этом балу! Правда, Феликса не видно… совсем с концами сбежал?

Я взяла высокий бокал с шампанским и даже немного загрустила, осознав, что мне безнадежно не с кем чокнуться и сказать тост. Но печаль продлилась недолго! В противоположном конце зала, у окна в эркере стояли Мастера. Я довольно улыбнулась и, подобрав подол платья, двинулась к ним, по дороге любуясь подтянутыми фигурами, затянутыми в форменные наряды. Что-то похожее я, кстати, сегодня уже видела на нескольких мужчинах, только оторочка была другого цвета.

– Здравствуйте, джентльмены, – протянула я, подойдя к Хранителям поближе.

– Леди Юлия, – первым поприветствовал меня Айлар, шагнув вперед и протянув ладонь, в которую я с охотой вложила руку. – Вы обворожительны.

– Хранитель Земли, как всегда, галантен, – мило улыбнулась я в ответ. – Айлар Тис, вы меня смущаете.

Называть его Хранителем было немного непривычно, все же для меня Лар уже мысленно почти сросся с титулом Мастера Смерти.

Я посмотрела на Хина, с радостью отмечая живой взгляд и доброжелательные искры в нем. Он тоже поприветствовал меня согласно протоколу… но с небольшими отступлениями от оного. В этом весь Лель.

– Приветствую вас, Хранитель Тьмы сектора Малахит.

– Здравствуйте, леди Юлия. Безмерно счастлив вас видеть. – Когда он целовал мою руку, то, выпрямляясь, тихо произнес: – Ходи сегодня осторожно, солнечная кошка. Такую красоту грех не украсть, у самого руки чешутся.

– Я тебя подразнила бы, но не буду, – почти неслышно шепнула в ответ, посылая другу широкую улыбку.

– И правильно, а то не удержусь.

Я заняла место между Мастерами и, поймав удивленные взгляды проходящих мимо дам, довольно зажмурилась.

– Смотрю, у милой леди хорошее настроение? – спросил Айлар Тис.

– Да-а-а, – не стала скрывать я. – Более того, милая леди вас нашла как раз для того, чтобы поделиться своей радостью!

– Леди Минавель опрокинула красное вино на белое платье прямо посреди зала? – сделал странное предположение Лельер.

– Нет, с чего ты взял?

– Ну, я сейчас наблюдаю за этой дивной картиной. – Мастер Пытка кивнул на середину зала, где как раз наметилось какое-то оживление. И правда, эльфийка энергичным шагом бросилась к выходу, прикрывая большое пятно на юбке.

– Вот не повезло, – с фальшивым сочувствием проговорила я.

– И не говори, – вздохнул Лель. – Так что еще случилось? Наша кошка выглядит так, словно только что сожрала любимую мышку хозяина и знает, что ей за это ничего не будет.

– Собственно, ты почти угадал.

Я вкратце пересказала суть краткой беседы с Минавель и Элливиром, и если Айлар не совсем понял, в чем именно эльфийка так проштрафилась, то Хин сообразил быстрее. Вдвоем мы донесли это до Тиса, хотя тот и не особо желал вникать в суть женских дрязг.

– Лель, нам скоро идти открывать торжественную часть, – спустя несколько минут проговорил Айлар, и мужчины откланялись, отбыв в неизвестном направлении.

Но заскучать я не успела – из толпы вынырнул Кик, с возмущенным:

– Я тебя по всему залу ищу!

Не растерявшись, я мило улыбнулась и ответила:

– В том углу, где ты меня оставил, спустя минут пятнадцать после твоего ухода на пять минут нарисовались не особо приятные личности, с которыми я не хотела общаться. Потому пришлось прогуляться по залу. Ты против?

Ла-Шавоир заверил меня, что при таких раскладах, разумеется, он не против и только одобряет мой маленький променад.

Внезапно я выхватила взглядом фигуру высокой, изящной девушки в платье цвета свежего снега и с длинными серебристыми волосами, спускающимися почти до колен в затейливых, перевитых лентами и бусинами косах.

– Кик… – Я вскинулась, беспокойно вглядываясь в фигуру в толпе. – А это?..

– Да, это она, – серьезным и холодным тоном ответил Ла-Шавоир. – Серебряная Госпожа.

– А у Леля сейчас торжественная часть. Речь будут говорить на возвышении, весь зал как на ладони, и она тоже.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, двинулись вперед, к тому самому месту, откуда и должно было начаться открытие бала.

По дороге нас перехватил Лельер.

– Пройдемте, – кивнул он с непринужденной улыбкой. – Вам как почетным гостям предусмотрены сидячие места в первых рядах.

Мы не стали отказываться и двинулись вслед за шутом. Увы, миновать неизбежное не получилось. Лельер так резко остановился, что я врезалась в его спину. А когда осторожно обошла Мастера и увидела, что явилось причиной заминки, то разом вспомнила все нецензурные выражения, которые знала.

Напротив нас, безмятежно улыбаясь, стояла ангельски красивая эльфийка со сладким именем, которое причиняет столько боли. Лилиш. Серебрянка.

За спиной девушки стоял светловолосый юноша, тоже одетый в белое… и он был до ужаса похож на шута. Я ощутила, как у меня холодеют руки, понимая, в каком сейчас состоянии Лельер. Каково ему смотреть на мучительницу и свое бледное подобие в роли ручной болонки? А «песик» еще явно не успел узнать обо всех гранях любви своей госпожи, так как пока был жив, цел и смотрел на нее с щенячьим обожанием.

– Приветствую вас, дорогие гости, – нежным колокольчиком зазвучал ее голос.

Я всегда думала, что это выражение используют лишь для красного словца и оно не имеет ничего общего с реальностью, но поди ж ты. Она была совершенна еще и на слух.

Глядя на эту женщину, я отчетливо осознавала, что с этого момента меня буквально бесит все идеальное. Все слишком идеальное. Подозрительно идеальное.

Есть вероятность, что раз «аверс» совершенен, то «реверс» уродлив…

– Счастлив видеть Хозяйку Серебряного Града. – Кик выступил вперед, поклонился и быстро поцеловал руку, затянутую в тонкую, как паутинка, кружевную перчатку, сразу же отпустив ее, как нечто ядовитое.

Лель молчал. Каменное выражение лица не позволяло прочитать ни единой эмоции, в синих же глазах тлело что-то настолько страшное, что становилось жутко.

Приветствовать Серебрянку он не спешил, неловкая пауза затягивалась, и потому эльфийка первая ее нарушила.

– Лельер Хинсар, – медленно, почти по слогам, протянула она его имя, словно пробуя на вкус. – Хранитель Тьмы сектора Малахит… рад ли ты меня видеть?

Лель усмехнулся, дернув уголком рта в намеке на улыбку, а после подался вперед, тихо сказал:

– Безумно.

Он обошел Лилиш, больше не планируя с ней беседовать, когда она почти вдогонку ему вымолвила:

– Как Белек? Давно его не видно. Передайте, что я… соскучилась.

Мальчишка за спиной у остроухой твари дернулся и посмотрел на нее больными глазами, полными любви и ревности.

Лель тоже дернулся. Четко повернулся и со страшным оскалом сказал:

– Очень давно Белька не видно. Умер.

И Хин стремительно удалился в противоположную сторону. Серебрянка, проводив его странно-довольным взглядом, еще раз нам улыбнулась, пожелала хорошего вечера и, позвав своего мальчика небрежным взмахом руки, затерялась в толпе.

– Тихо и мирно все не прошло, – грустно вздохнула я.

– Да… – согласился Кик. – В любом случае сейчас нам стоит проследовать на свои места.

Вопреки ожиданиям и постоянному титаническому напряжению, ничего страшного в это время не произошло.

Открыли праздник Атрибуты сектора Аквамарин. Хранители Ветра и Воды вдвоем вышли на возвышение, рассказали, как они рады видеть в этот замечательный вечер всех нас, сообщили, что нам всем необычайно классно жить в мире и было бы вообще потрясающе, если бы так дальше и продолжалось. После они пригласили Атрибуты из Охры. Хранители Стали и Огня вышли, помахали всем ручками, заявили, что жить в мире им тоже очень нравится, особенно в свете того, что у их страны самое лучшее вооружение. Зрители немного напряглись. Судя по косому взгляду Огненного в сторону чрезмерно говорливого Морригана Сталь, кого-то за кулисами будут бить. Быть может, даже ногами. Быть может, даже все Хранители сразу.

Атрибуты Янтарного сектора такого фурора не произвели и вообще были тихими, скромными и краткими. Я затаила дыхание, так как сейчас по логике вещей должны были пригласить наших. И правда!

– Слово передается Атрибутам сектора Малахит! – с очевидным облегчением свалил с себя роль оратора Хранитель Света и ушел в сторону.

Первым заговорил Айлар. Смерть красноречиво заверил, что дворцы у Аквамарина замечательные, земли обильные, женщины красивые, а уж гостеприимство так вообще выше всяких похвал. Местные насторожились. Судя по всему, они не горели особым желанием видеть у себя Мастеров как можно чаще.

Видя, что публика не спешит неистовствовать, Лар быстренько закруглился. Лель немного постоял, обводя толпу тяжелым взглядом, после улыбнулся и добавил пару остроумных банальностей, которые немного разрядили атмосферу.

Я несколько расслабилась, глядя, как Хранители расходятся кто куда.

– Как понимаю, сейчас надо брать Леля и уносить отсюда ноги?

– Угу, – кивнул Феликс, высматривая что-то в толпе. – Лара вижу, а вот Хина – нет. Гадство! Куда он успел так быстро сбежать? Юлька, погоди, хорошо?

Я-то хорошо…

Снова отойдя к стеночке, я прислонилась виском к прохладной стене и задумчиво посмотрела в окно. Уф… душновато. Не будет же ничего плохого в том, что я выйду на террасу?

Сказано – сделано. Я вышла, вдохнула полной грудью и взялась за перила, подаваясь вперед, чтобы получше разглядеть залитый лунным светом дворец. Красиво!

Именно поэтому я заметила стремительно спустившегося с лестницы знакомого светловолосого мужчину, который углубился в сад.

Лель!

А куда?.. И зачем?! Демоны…

Я сделала глупость. Большую, фатальную для меня и поворотную для дальнейших событий глупость. Я не вернулась в зал, чтобы сказать Кику и Айлару, где искать их друга, а пошла за ним сама. Глупая, глупая кошка.

Ночью все выглядит не так, как днем. Звуки, запахи, тени…

Стоило отойти от дома на полсотни метров, как заросли рассеяли свет из окон особняка и поглотили почти все звуки. Сейчас к моим услугам было лишь сияние луны, а вместо музыки развлекали трели птиц. Ветер качал ветви деревьев, заполняя тишину скрипом коры и шелестом листьев.

– Лель?.. – тихо окликнула я, вертя головой по сторонам.

Разумеется, шут не поспешил выскочить из ближайших же кустов и этим значительно упростить мне задачу. Еще немного походив и успев продрогнуть, я решила хоть и с опозданием, но побыть умной девочкой и вернуться в зал.

Увы, глупость уже имела первые последствия – я ухитрилась заблудиться. В трех соснах, как говорится, и недалеко от дома. Помня, откуда пришла, я энергично направилась туда, но уже через несколько минут заподозрила неладное, так как дворцовый комплекс все не появлялся и не появлялся.

– Вот же… – расстроилась я и села на ближайшую скамейку, стараясь уловить хоть какие-то звуки, чтобы понять, куда идти. Где-то в отдалении звучал смех, мужские и женские голоса и еще что-то, что с такого расстояния я не могла распознать. Радостно подскочила и, подобрав подол, рванула в ту сторону.

Вы знаете, что неуместная радость рождает поспешные действия? А о вреде поспешных действий, полагаю, все осведомлены…

Я почти выбежала на небольшую площадку меж деревьями и затормозила, разглядев, что на ней творится. Пройдя еще несколько шагов по инерции, я замерла, стараясь вновь запустить сердце и сделать вдох.

Посреди площадки стояла великолепная, несравненная в своей сверкающей красоте Серебряная Госпожа. Длинные светлые волосы, которые, казалось, впитали в себя лунные лучи, едва заметно трепал ветер, белое платье искрилось в полумраке, а тонкая совершенная кожа словно светилась изнутри. Совершенное создание. Великолепное, потрясающее… ужасное.

Ей так не шли обагренные в крови руки… этот цвет казался чем-то вульгарным, неправильным… изъяном на идеале. Как и улыбка на ее губах.

А у ее ног лежал тот самый парнишка со светлыми волосами, которого я видела на балу и который с обожанием смотрел на эту дивную дрянь!

И раньше его костюм был светлым. Без единого оттенка. А теперь он стал бело-красным. Красное было кровью, той самой, которая рубиновыми брызгами усеивала подол платья Хозяйки. Той, что молодым бурным вином не так давно наполняла жилы юноши, а сейчас была… везде. На ткани одежд, на ее руках, на мраморных плитах под ногами… растекалась диковинным узором.

Прикусив губы, я сделала осторожный шаг назад. Скрыться, убежать, не позволить меня увидеть.

Фортуна отвернулась.

Скрип камня под моими подошвами выдал меня.

Госпожа вскинулась, и я встретила ее слишком светлый взгляд, который был мне отчетливо виден, несмотря на пляшущие на ее лице тени деревьев.

Вокруг нее вспыхнул серебристый ореол силы, а губы изогнулись в предвкушающей улыбке.

– Интересно, – колокольчиком прозвучал голос женщины, и она сделала шаг вперед. Я зеркально повторила ее движение, но отступая, и чувственные губы Серебрянки исказила усмешка. – Ну, куда же ты торопишься, деточка? Мы еще даже не начали…

Бежать! Развернуться и нестись, как лань, достичь дома и затеряться среди гостей, найти Кика и прижаться близко-близко или кого-нибудь из Мастеров и спрятаться за ними, прислониться лбом к спине и поверить, что ничего плохого не случится. Лишь бы дальше… дальше от нее! Она вселяла такой ужас, что я даже двинуться не могла. Хотелось заскулить от ужаса, осесть на камни, сжаться в комочек и обхватить себя руками. Но я стояла и смотрела. Не с коленей. Хотя ноги дрожали так сильно, что казалось, что каждая секунда этой иллюзорной гордости последняя.

– Хм, какая отважная девочка, – мелодично пропела серебристая тварь, делая еще несколько скользящих шагов ко мне и останавливаясь буквально в метре. – И как же мне тобой распорядиться… Ты тронула сердце моего мальчика. – Она подняла окровавленную руку и с улыбкой оглядела ее. Перебрала длинными узкими когтями и безмятежно сказала: – А касаться его сердца позволено только мне…

Я, как зачарованная, глядела на ее пальцы… и понимала… как никогда отчетливо понимала, в каком смысле она употребила это выражение.

– Ну вы и…

Называть ее на «ты» я не могла… хотя это указало бы на мое пренебрежение. Мы часто допускаем панибратское отношение к недругам, желая их уязвить.

Я не закончила, да это и не требовалось.

– Кто? – с неподдельным интересом спросила светловолосая садистка. – Как ты можешь меня назвать?

– Безумная, – тихо отозвалась я и добавила: – Обреченная.

– Он попытается меня убить, – прищурила глаза Серебрянка и облизнула розовые губы. – Мой лучший мальчик непременно захочет до меня добраться. Но как же это сложно… увидеть меня, почувствовать запах… и не склониться. Он весьма ко мне привязан.

Я не ответила… в этом не было нужды. Она слышала лишь себя… и свое сумасшествие.

– Юль, ты где? Феликс с ног сбился, Лар увидел, как ты спускалась в сад… Тут нежелательно бродить.

Мы обе вздрогнули от резкого голоса Мастера, а потом я услышала торопливые шаги недалеко от нас и облегченно выдохнула, понимая, что Пытка совсем скоро появится из-за поворота.

А она… она лишь предвкушающе улыбнулась, шепнула: «Так будет еще любопытнее» и рассыпалась серебристой пыльцой… но перед этим с тонких пальцев сорвалась вязь заклинания, которое окутало меня и через миг впилось в тело тысячами иголок. Боль была всепоглощающая, она как под кожу проникала, выворачивала… тянула. Подчиняясь, я сделала несколько шагов вперед и, коротко простонав от совсем невыносимого приступа, упала на колени, опираясь руками о мокрую землю. Холодную, влажную… липкую.

Боль схлынула так же быстро, как и пришла. Я подняла ладонь и растерла меж пальцев непонятную маслянистую жидкость. Густую, с отчетливым запахом железа. Мой взгляд скользнул вперед и наткнулся на труп. Мертвый беловолосый парень лежал совсем рядом. Красивый, молодой, с искаженным наслаждением лицом… и рваной раной в груди, которая безобразно смотрелась на белоснежном камзоле.

И он был неуловимо похож на Леля… особенно в этой смертельной бледности. Да, она действительно была на нем помешана.

Я, коротко проскулив от страха, шарахнулась в сторону, лихорадочно пытаясь вытереть руки о платье.

А потом… шаги. Почти неслышные. Но идущего выдавали камни тропки… они эхом отзывались, извещая меня. Я медленно подняла глаза и увидела застывшего с каменным лицом Мастера Пытку.

Я успела лишь облегченно вздохнуть и улыбнуться. Он ответил. Так, что я закоченела, понимая, что ЕЕ я не боялась. А ЕГО… его – да.

Высокий, в белоснежном плаще, с яркими хищными синими глазами и птичьими чертами лица. И он смотрел на меня как на добычу. Нет… как на мясо. Которое по какой-то нелепой причине все еще живо.

– Серебрянка… – выдохнул Лельер и сделал шаг вперед… окутываясь синим пламенем.

– Она ушла, – чуть заикаясь, ответила я, огромными круглыми глазами наблюдая за приближением шута.

– Кто ушла? – вкрадчиво спросил Хин, медленным скользящим шагом приближаясь ко мне. – Юля ушла? Так она, на твое счастье, сюда и не приходила… Лилиша.

Я изумленно охнула, а потом… наклонила голову, и вперед хлынул густой поток длинных волос… серебристых длинных волос, которые растекались по заляпанному кровью белому платью. Взглянув на руки, я удостоверилась в страшной догадке. Длинные когти, испачканные в крови убитого мальчишки.

– Лилиша, – снова протянул Мастер, обходя меня по кругу и почти лаская взглядом. – Ты так старалась меня задеть, и у тебя это получилось. Ты так хотела меня увидеть, и твои желания сбываются. Ты так хотела меня… и это сбудется, но на моих правилах.

Он подошел ко мне, властно, до боли сжал подбородок и, наклонившись, пропел на ухо:

– Плюнула огнем и зашипела, догорая, черная свеча. У тебя лицо невинной жертвы и немного есть от палача… [3]

– Лель… – слабо выдохнула я, пытаясь высвободиться и хоть что-то сказать, перестав блеять, как овца на заклании.

– Что… Госпожа?.. Или сегодня тебе нравится подчиненная роль?

– Лель…

– М-м-м… Боюсь, что сегодня выбора не будет.

Он так резко оттолкнул меня, что я споткнулась о тело мертвого парня и упала, рассадив в кровь ладонь, а потом начала по инерции отползать от него дальше, со священным ужасом таращась на такое чужое сейчас лицо. Хин потянул носом, дьявольски усмехнулся, подошел и, присев на корточки рядом, запустил руку в мои волосы, перебирая пряди, пропуская их меж пальцев.

– Жестче стали? – вслух удивился он. – Или совсем память отказывает? Все же сколько лет прошло.

– Лель, она тебя обманула, – откашлялась я и попыталась донести до шута истину.

– Конечно-конечно, – спокойно согласился Лельер и погладил меня по щеке, шее, перехватил раненую руку, несколько секунд любовался на выступившую из царапин кровь, а после поднес к губам и… медленно лизнул.

Наверное, в этот самый момент, содрогнувшись от тупой, ноющей боли, я поняла, что мне ничто не поможет. Даже если сейчас падет это чертово иллюзорное заклятие – Лель уже слетел с катушек. Его не остановит даже мой настоящий облик… не после того, что он сегодня видел. Не после его мертвого двойника, что валялся за нашими спинами.

Случилось то, чего я боялась больше всего на свете. Я оказалась на месте его жертвы. Искренне ненавидимой, любимой жертвы и мучительницы. Мне предстоит ответить за все, что она натворила.

– У тебя лицо невинной жертвы и немного есть от палача, – вновь повторил он, тихо рассмеялся и выдохнул мне прямо в лицо: – Беги!

Я сорвалась с места и рванула в глубину сада, подчиняемая самому древнему в мире инстинкту. Страху.

Да, это, наверное, глупо. Я дала ему то, что он хотел. Да, это, наверное, неправильно и трусливо, ведь мне нужно было остаться и все же попытаться все объяснить.

Но… но не тогда, когда ты бежишь, задыхаясь, по темным дорожкам, а тебе в уши почти ввинчивается вроде бы тихое мурлыканье преследователя:

– Если сильно ждешь – ничего не происходит.

И вроде бы все тот же нож в красных разводах… [4]

Я вылетела на более широкую дорожку и воспряла духом, но вновь налетела на высокого светловолосого мужчину, который поймал меня в объятия, погладил по спине и сильно оттянул волосы назад, заставляя почти до хруста вывернуть шею.

– И ни капли сомнений! Я – вне подозрений!

Я – самый верный пес в будке фанерной! [5]

– Ошибаешься, – лихорадочно зашептала я. – В прямых подозрениях.

– Почему это? Ты же непогрешимая, ты же идеальная… как на тебя кто-то мог поднять руку, да еще и таким зверским образом? – Он тихо, зло рассмеялся. – Плюс мало кто знает о нашем прошлом, не так ли?

– Мой любимый паук… я в твоей паутине, как умка на льдине.

В ожидании мук – волноваться не надо. Станет болью награда[6].

Я с обжигающей четкостью осознала, что именно тут, в этом саду меня и порежут на ленточки.

– Лель, очнись! – рявкнула я в лицо драгоценному психопату. – Тебя обманули! Это иллюзия!

– Все иллюзия, – философски пожал плечами Мастер, не впечатлившись моей отповедью. – Выход из сада вот тоже, к примеру, иллюзия. Я закольцевал пятачок пространства, и мы можем играть тут хоть до утра. Тебя возбуждает эта перспектива? Хотя да, я же забыл… без крови тебя не заводит! Но сегодня, извини, у нас другие правила. Кровь будет твоей.

Я вскрикнула, ощутив прикосновение ножа к руке и теплую струйку крови, скользнувшую вниз по коже. Она быстро впиталась в белое платье.

Меня вновь оттолкнули и насмешливо бросили:

– Беги!

И снова мраморные плиты под ногами, ветер в волосах и хлещущие по лицу ветви, едва я пыталась сойти с дороги и спрятаться где-то еще. И вновь смех, слова, стихи, песни…

Он долго гонял меня, раз за разом настигая, шепча на ушко какую-то гадость и оставляя все новые следы на теле. Пока просто легкие порезы, но что впереди?..

Я возненавидела собственноручно записанные для него стихи «Агаты Кристи» и других!

– Ты куда летишь, печальный призрак?

Вот он я, готический твой принц [7].

– Чертов феникс, – не удержалась от тихого всхлипывания я, прислонившись к какому-то дереву и понимая, что больше бежать не могу и не хочу.

– Какие вульгарные иномирные выражения вы используете, – насмешливо раздалось над головой, и с ветки раскидистого дерева спрыгнул Лельер. Миг – и у меня на теле появился новый порез. Который по счету? Пятый, шестой?.. С каждым разом все глубже и болезненней!

– Может, потому что они родные?..

– Убедительно, – спустя некоторое время проговорил Лель. – Но недостаточно. Итак, что режем сейчас? Ручка-ножка или перейдем к пикантному?

Сейчас, несмотря на облик Мастера Хина, он, как никогда, напоминал шута… безумным взглядом и широкой сумасшедшей улыбкой.

Я начала обессиленно сползать вниз и всхлипывать, а в тот момент, когда я почти уже осела на траву, раздался тихий злой голос:

– Лель, ты совсем очумел?

Мастер, не оборачиваясь, рассмеялся:

– Кик… не вмешивайся, хорошо?

– Как же мне не вмешиваться, если ты режешь на ленточки мою невесту?!

– И кто из нас больной? – наконец развернулся к Ла-Шавоиру блондин и подавился следующей фразой, потому что Кик стоял и держал за волосы гневно сверкающую глазами… Серебрянку.

Феликс с размаху швырнул эльфийку к нам, и та, не удержавшись на ногах, упала.

Я подняла глаза на Лельера и увидела, как становится мертвенной его и так белая кожа, а из глаз уходит злое веселье, уступая место откровенному ужасу.

– Юля?.. – выдохнул он и протянул ко мне руку, от которой я инстинктивно шарахнулась.

Лель с отвращением взглянул на свои руки и отшвырнул нож в сторону.

– Юль, я…

– Не надо. – Я вскинула дрожащие руки и этим растревожила раны. Темно-алые пятна на белом платье стали больше. – Я пойму, я все обязательно пойму, но не сейчас, хорошо?

– Хорошо, – эхом откликнулся он, глядя на меня с безумной болью и стыдом в глазах.

Но на сей раз уже без безумия…

К нам подошел Феликс, помог мне встать и накинул на плечи свой камзол. Бережно свел полы, поцеловал в нос и попросил продержаться еще немного. Повернулся к Лелю и кивнул на настоящую Серебрянку, которая даже не пыталась встать с травы, исподлобья глядя на происходящее.

– Это – тебе.

– В смысле?

– В том, что мы с Гудвином решили, что если ты с честью выдержишь и не сорвешься, то однозначно заслуживаешь подарок.

– Но я сорвался…

– Судя по тому, что я увидел чуть раньше, – неудивительно. Я бы тоже сорвался. В общем, эта высокородная дрянь твоя на ближайшие несколько часов. Живой возвращать не обязательно, но тело потрудись потом сжечь.

– Что… что вы говорите?! – воскликнул эльфийка, пытаясь встать. – Да как вы можете? Вы же знаете, кто я?!

– Кстати, она сейчас малоподвижна – заклятие, – игнорируя возмущения Серебрянки, любезно объяснил смирность жертвы Кик. – Колдовать толком тоже не может. Я обиделся на то, что меня попытались обмануть, а тебя и Юльку настолько подставить.

Лель сделал несколько шагов к девушке, задумчиво глядя на столь ненавистную Серебряную Хозяйку и вертя в руках нож. Он присел рядом с ней на корточки, схватил за подбородок, заставляя посмотреть на себя, и проговорил:

– Знаешь, а это интересно… Еще несколько минут назад я был готов повторить с тобой все то, что ты некогда делала со мной. Повторить и добавить нафантазированное за эти годы. Я ведь уже столько раз тебя убивал в воображении. И даже несколько раз на деле… в первое время, когда жаждущее мести подсознание примеряло твой образ на случайных жертв. Добраться до тебя было идеей фикс. Мне хотелось этого так, как ничего и никогда. И сегодня я был намерен… был. Пока не выяснил, что едва не убил дорогую мне женщину.

– Дорогую? – фыркнула светловолосая эльфа, с иронией глядя на меня и Леля. – Белек, моя пушистая прелесть, не обманывайся. Она так, лишь замена… подорожник для души. И твои желания тоже были иными, ты лишь хотел ко мне вернуться.

– Ты безумна, – покачал головой Мастер. – И сейчас это не вызывает во мне ничего, кроме усталости и желания наконец-то со всем покончить. Никакой жажды растянуть прелесть момента… даже обидно.

– Да? – Она с усилием подняла руку и коснулась его щеки.

– Да…

– Слабак, – вдруг пренебрежительно фыркнула Серебрянка. – Никчемный слабак, такой же, как и остальные. Тебя даже должность Мастера не сделала более твердым. Ты и раньше убивал быстро и максимально безболезненно! Ты никогда не мог оценить красоту смерти, красоту агонии!

В лучах луны сверкнуло лезвие ножа, зажатое в тонкой руке, и я вскрикнула, с ужасом глядя, как оно вонзается в грудь беспечно улыбавшегося Лельера.

Время словно застыло.

Миг – молниеносное движение руки с острыми когтями, и на груди Серебрянки расплывается багровое пятно, стекает по подбородку кровь из закушенной губы, и не прерывается контакт глаза в глаза.

Я вспомнила фразу Госпожи.

Эстетика отвратительного.

Это была именно она.

Высокий, сильный мужчина в белом медленно выламывает сердце из грудины женщины, которая из оставшихся сил цепляется за рукоять ножа.

Тонкий стан, выгнутый в последнем движении, волосы, рассыпавшиеся по груди, пропитывающиеся ее кровью. Все, как он хотел, не так ли?

Но какой ценой?!

Словно со стороны я видела, как бешено бьюсь в руках с трудом удерживающего меня Феликса. Когда он меня наконец отпустил, я, забыв о собственных ранах и былом страхе, подбежала к Лелю, упала на колени рядом и трясущимися руками коснулась рукоятки ножа, понимая, что вытаскивать вроде как нельзя, но… но надо же что-то сделать!!!

– Юлька, – задыхаясь, тихо проговорил Мастер Хин. – Юлька, не реви…

И правда… Слезы по щекам, истерические всхлипывания, дрожащие руки.

– Я… Лель! Лель, потерпи сейчас, сейчас все решат и помогут.

– Уже не помогут. Уже все.

– Как это – все?! Не неси ерунду, тебе еще страдать и раскаиваться за свои поступки!

– Обязательно, – бледно улыбнулся он. – Но ты меня простишь?

– Уже, дурак, – судорожно всхлипывала я.

– Ну и чудно. А теперь, Юля, мне нужна твоя помощь. Надо вытащить нож.

– Но ты же умрешь, – словно отупев, пробормотала я.

– Да, – покладисто согласился феникс. – Но так надо.

– Лель… – Я замолкла, так как на мои кисти легли его ладони, положили их на рукоятку и, резко сжав мои пальцы, дернули.

Я задыхалась от ужаса, глядя, как закатываются глаза друга и расплывается на губах умиротворенная улыбка.

– Лель… – как заведенная повторяла я, раскачиваясь над его телом с ножом в руках. – Лельер… боже, но нельзя же так? Нельзя…

– Юля. – На мои вздрогнувшие плечи легли ладони Кика. – Нам надо отойти.

– Я никуда от него не пойду, – упрямо помотала головой, неосознанно теребя рукав его рубашки и не собираясь отпускать. В голове была безнадежная пустота и оцепенение.

– Ю-у-уль… он сейчас сгорит – надо отойти.

– Кик, он умер. Почему… как?!

– Юлька, горе мое… – Болотник развернул меня к себе, вытер слезы и четко, по слогам произнес: – Умер. Но это не конец. Сейчас наша птичка сгорит, из пепла появится яйцо, а из яйца птенчик. Когда птенчик подрастет, у нас будет новый Лель, еще лучше прежнего.

– Феникс, – эхом повторила я, позволяя себя унести от тела и удивляясь, как сразу не вспомнила про такую занятную деталь его физиологии.

Не успели мы удалиться и на три метра, как позади полыхнуло синее пламя… сжигая тело Лельера, испепеляя останки Серебрянки и половину поляны заодно.

Мы сидели на лавочке, глядя на зарево, и не двигались. Я вцепилась в плечи кикимора и все никак не могла заставить себя разжать пальцы, как и унять всхлипывания.

Бал стихий получился поистине незабываемый.

Я вздохнула и тихо сказала:

– В фильмах в такие моменты появляется надпись «Конец». Это называется «открытый финал».

– Почему открытый? – удивился Кик. – Все же понятно. Злодеи побеждены, любовь торжествует… друга, вот как земля остынет, непременно отскребем! Подарю Лелю вторую урну с его прахом. Пусть коллекционирует.

– Злые у тебя шутки.

– Какие друзья, такие и шутки.

Мы еще немного помолчали, и я вдруг спросила:

– Наша сказка закончилась?

– Как и все нормальные сказки, – хмыкнул Феликс, прижимая меня к себе. – Кровь, трупы и двое влюбленных уходят в… правда, в нашем случае – в рассвет.

– Думаю, такое несоответствие я переживу.

– Ну и чудно. Тем более что у нас впереди еще много не учтенного сказочным сценарием. Налаживание отношений с отчимом и тещей, ухаживания и то, что я наконец-то уговорю тебя выйти за меня замуж. А потом свадьба! По всем болотным традициям! И не меньше трех жабонят через пару лет!

– На трех, да еще и через пару лет я морально не готова.

– Мы это обсудим во время брачной ночи. Поверь, я подготовлю доводы и аргументы. Ты ведь выйдешь за меня замуж? Учти, так как семейное кольцо я все же достал – возражения не принимаются!

Я посмотрела на бессовестного жабниха, который спустя какое-то время непременно станет жабмужем, и поцеловала его.

– Да!

* * *

Мы вернулись в Малахит тем же утром.

Овеянные скандалом, в обнимку с его виновником. Если конкретизировать, то с яйцом обнималась только я, но это не суть. Как ни странно, встречал нас Шадир. Он грустно посмотрел на меня, потом на завернутое в ткань белоснежное яйцо, тяжко вздохнул и, посмотрев на Кика, сказал, чтобы отчеты по Аквамарину были у него в кабинете через час. Вместе с прогнозом о том, что нам будет за Серебрянку.

Я подобрала челюсть, глядя на удаляющегося ушастого забавного рыжика, а вернее, на его тень… тень не была тенью человеческого существа. По пятам Шадира вился гигантский змей.

– Ничего, что я на колени не падала и почтение не выражала? – робко спросила я у Смерти и Кика.

– Думаю, он переживет. – Лар улыбнулся одними уголками губ.

Яйцо треснуло через несколько дней, и из него вылупился маленький белый птенчик. Первые минут пять я искренне считала его милым, но Лель есть Лель в любой ипостаси. Более непоседливого, наглого и обаятельного создания я не встречала.

Птенцом я, Кик и все домашние наслаждались ровно неделю, пока тот не полыхнул синим пламенем, спалив нашу лучшую гостиную и пришедшего с визитом и посланием от моей мамы Алзара Золотого.

Золотой уцелел. Волосы, брови, ресницы и гордость Золотого – не особенно.

Новый Лель был… а почти как и до смерти. Разве что облик Мастера Хина сбросил десяток лет, и улыбка стала более искренней и теплой. И да, из синих глаз ушло безумие, что меня несказанно радовало.

На свадьбу Василисы Аристовой и Алзара Золотого мы приглашены. Медовый месяц они пообещали провести в Малахите и ча-а-асто заезжать к нам в гости!

Кику тесть не нравится. Тестю не нравится Кик.

На этой ниве у нас без изменений.

Эпилог

Есть ли жизнь после свадьбы?

Какие бывают предложения руки и сердца?

Лично я знаю несколько разновидностей.

Первое – сказочные. Из серии «Мечта принцессы».

Знаете, такие типично и даже, можно сказать, тщательно продуманно сказочные. Делаются они обычно «внезапно» для невесты, которая «ни капли не ожидает», но тем не менее по необъяснимым причинам с утра оббегала все салоны красоты и купила новое платье. Церемония происходит крайне помпезно, в окружении полусотни гостей, а после следуют празднование и фейерверки.

Второе – романтичные.

В лучших традициях потаенных девичьих желаний: когда вы вдвоем на берегу моря, где занимается рассвет и пара сидит, тесно прижавшись друг к другу. Или на вершине древнего вулкана, когда как никогда ощущается мимолетность бытия и человеческой жизни.

Третье – внезапные.

Счастливая невеста может подавиться обручальным кольцом, брошенным предприимчивым женихом в бокал с шампанским или креативно запиханным в кусок торта. Этот вид предложений руки и сердца самый травмоопасный: некоторые девушки говорят свое заветное «да», лежа в больнице после операции по извлечению колечка.

Ну и четвертая разновидность – бытовые.

Я еще на Земле не раз слышала смешные рассказы подруг о том, как они получали предложение от своих молодых людей. Кого-то из парней осеняло во время уборки в квартире. Да-да, с пылесосом в руках и тряпкой в зубах, можно сказать. Другого накрыло этой идеей на третий день похода в процессе вскрытия банки с тушенкой. Третий понимал, что ему срочно надо жениться, во время долгого пути в машине и спокойно спрашивал сонную девушку о согласии.

Так что предложение Феликса почти не было из ряда вон выходящим.

Почти…

Начиналось все так абсурдно, что сразу можно было понять: закончится не менее весело.

Мы сидели на какой-то лавочке в зарослях.

Мы – это Лель в криво застегнутой рубашке и с остановившимся взглядом, я в малость испачканном землей платье и просто возмутительно опрятный на нашем фоне Кик.

Думаю, при одном только виде такой компании в кустах сразу возникает много вопросов. У меня они тоже были, хотя я являлась одной из участников заседания.

– Лель? – откашлялся Феликс и полез куда-то за пазуху. – Ты помнишь, что я хотел?

– Может, не сейчас? – устало спросил Мастер, покосившись на друга. – Я как-то не готов.

Я со все возрастающим интересом и даже опасением переводила взгляд с одного на другого, нервно сжимая в руках тяпку, которой еще пять минут назад орудовала в клумбе, в кои-то веки ощутив себя хозяюшкой. Тогда же, неподалеку от меня, прямо на каменных плитах, лежал шут и щурился на солнышко. Все было мирно и почти пасторально, пока не явился Феликс с какими-то крайне серьезными намерениями. И мне уже страшно!

– Нет, сейчас! – упорствовал Кик. – В конце концов, давно уже это стоило сделать, и решение давно созрело. Лель…

– Нет, – непреклонно ответил блондин. – Я не хочу, не в форме и настроение вообще… не соответствует.

На этом этапе моя честная женская душа не выдержала.

– Я вам не мешаю? Может, уйти?

– Нет, сиди. – Феликс, не иначе как для гарантии, еще и ухватил меня за подол. – Без тебя никак.

Любопытно, однако! Интересно жабки пляшут… Не все ладно в болотном королевстве.

– Вот приспичило же, – фыркнул феникс и, откинувшись на спинку лавочки, сунул руки в карманы, а затем великодушно разрешил: – Начинай!

Кик встал. Откашлялся. Поправил и так идеально сидящий костюмчик и в высшей степени критично посмотрел на землю под ногами.

– Да, тут ты не продумал, – прокомментировал это дело блондин.

– Сбиваешь, – гневно сверкнул на него голубыми глазами Кик.

Лель поднял ладони, показывая, что молчит и более не отсвечивает.

Кикимор же поднял руку, и рядом с ним материализовалась довольная и светящаяся как в прямом, так и в переносном смысле Мерилин… с огромным букетом роз в руках.

– Поздравляю! – радостно выдала Всадница Смерти. – Всего са…

– Рано! – рявкнул на нее Кик, забирая розы и отсылая небрежным движением руки.

– Н-да, твою спутницу жизни реально не поздравлять, а сочувствовать ей нужно, – тихо буркнула Мерилин, но послушно растворилась в воздухе.

Мне становилось все интереснее!

Быстро бросила тяпку на траву, ботинком задвинула ее под скамейку и приготовилась как можно незаметнее стащить садовые перчатки.

– Моя милая Юля… – глядя на розы, начал Феликс. – Ты принесла много счастья и радости в мою жизнь, наполнила ее красками и эмоциями, а также заставила вновь поверить в любовь.

Перчатки присоединились к тяпке, и я, мысленно прокляв милого-любимого, встала, сделала пару шагов к нему.

Покосилась на Леля. Судя по всему, он прилагал просто титанические усилия, чтобы молчать, и у него даже получалось.

Снова посмотрела на Кика. В больших букетах есть один существенный минус: очень сложно держать его и лезть во внутренний карман за кольцом.

– Юленька, это тебе, – наконец-то вспомнил о назначении розочек кикимор и передал мне красивый веник.

– Спасибо. – Я двумя руками обхватила цветы, радуясь, что с них потрудились срезать шипы.

Итак, из-за пазухи была извлечена коробочка, Кик снова посмотрел под ноги, нашел землю слишком влажной и неподходящей для вставания на одно колено, но просить невесту и свидетеля перейти на более удобную площадочку было как-то неловко.

– Любовь моя, – снова начал Кик, подойдя вплотную ко мне. – Я уже говорил, что не могу и не хочу идти дальше один. Потому я приглашаю тебя разделить этот путь со мной. А если честно, даже настаиваю. А еще более честно – требую…

Моя бровь невольно поползла вверх, и почему-то стало очень весело.

Ну да, как еще может выглядеть предложение руки и сердца от бессовестного манипулятора? Особенно если он в кои-то веки поддался как раз эмоциям и сначала говорит, а потом думает. Потому как иначе я получила бы предложение в крайне помпезной и торжественной обстановке, а не вот так.

Тем и драгоценно, наверное, не так ли?

– Требуешь? – все же переспросила я.

– Скорее, ставлю в известность, что я не уйду из твоей жизни, – едва заметно улыбнулся мне Феликс. – Но только тебе решать, в каком статусе я буду в ней фигурировать.

Он открыл коробочку, и я увидела красивое витое колечко.

– Кстати, совершенно новый артефакт, – улыбнулся Кик. – Я решил, что будет неправильно тащить что-то старое в новую жизнь, а потому с помощью Мастеров и… богини Маэжи сделал новое кольцо. Специально для тебя.

Да, бабушка – это серьезно. Особенно если у тебя бабушка – богиня.

– В общем, Юленька… Я тебя люблю, жить без тебя не могу и, что самое интересное, не собираюсь. А потому прошу стать моей женой в самые кратчайшие сроки. Я по тебе с ума схожу, я тебя обожаю, боготворю и готов носить на руках до скончания дней.

Я передала букет Лелю, который небрежно бросил его на лавочку, слегка нарушив торжественность момента. Но мне было уже не до этого.

Все внимание было приковано к тонкой полоске металла и сильным мужским пальцам, которые бережно вытащили ободок из коробочки. После эти руки перехватили мою безвольную лапку и аккуратно надели на палец кольцо. Оно чуть потеплело и сжалось, намекая, что снять его теперь будет очень сложно. Феликс очень довольно улыбнулся, поднес мою руку к губам и осторожно коснулся костяшек бережным поцелуем, не отводя от меня внимательного взгляда.

– Знаешь, что это значит? – тихо спросил он, еще раз проводя большим пальцем по колечку. – То, что ты тоже меня до безумия любишь. Это греет… распаляет, обжигает. Моя любимая кошка.

Я не отводила взгляда от его глаз и глупо улыбалась, ощущая, как внутри затапливает бесконечным, словно океан, счастьем. Это… это чудесно.

И мне было совершенно неважно то, как я выгляжу, то, что все не по правилам… главное то, как ОН в этот момент на меня смотрел.

Казалось, что мир вокруг взорвался, став невероятно ярким и красивым. В лучших традициях мультиков Диснея, вокруг летали бабочки, птицы пели, светило солнце и сыпались искорки. Было волшебно.

Все нарушил кто? Правильно. Лель!

– Благословляю вас, дети мои, – раздался унылый, совсем не радостный голос шута, и над нами с Феликсом вспыхнула сверкающая сфера, которая разделилась на две золотые ленты, что обвились вокруг наших с женихом запястий.

В один момент я осознала, что бабочки, птички, искорки и прочая мультяшная атрибутика – тоже дело рук Мастера.

– Это что было? – Я удивленно посмотрела на золотую ленту на запястье.

– Амулет на удачу, – хмыкнул Лельер и пояснил: – В базовую прошивку Хранителей Стихий входит еще и такое вот… благословение. На любовь, верность, неугасающие чувства и минимум десять детей. В общем, всего вам самого наилучшего, дорогие друзья! Безумно рад за вас!

Хм, а ведь и правда рад. Было у меня смутное ощущение, что шут, скорее, ощущает себя не в своей тарелке, не знает, как реагировать, а потому по привычке язвит.

– Придет время, и я тебе отомщу, – щедро пообещал ему Кик. – Твою свадьбу в балаган превращу.

Я только улыбнулась, мысленно надеясь, что все же найдется девушка, способная сладить с демонами нашего друга.

Спустя час, когда мы сидели в гостиной и пили чай, Кик невинно поинтересовался:

– Я могу приказать слугам окончательно перевести твои вещи из дома Леля?

– Нет, – мило улыбнулась я в ответ.

– То есть как?!

– Ну, если я не ошибаюсь, то мы с тобой помолвлены, а не женаты. И я все еще хочу пожить отдельно. Хоть чуть-чуть до свадьбы!

Судя по злобному выражению лица, Феликсу идея не понравилась. Очень-очень не понравилась.

Через несколько дней

Домик был чудесен. Небольшой, но уютный, из темно-зеленого кирпича, с покатой черепичной крышей и утопающим в зелени и цветах внутренним двориком.

Прелесть!

– Мне тут не нравится, – мрачно нудел над ухом Феликс Ла-Шавоир. – Далеко от центра, тут нет охраны, нет места под машину, и, наконец, он маленький!

– Тут нравится мне, – мило улыбнулась в ответ я и поцеловала жабниха в щеку. – А что касается твоих претензий к размеру… Мне много не надо, до центра можно дойти за полчаса, охрана в тихом райончике не предусмотрена, а машины у меня просто нет.

– Зато она есть у меня.

– Постоит снаружи в те дни, когда ты будешь ко мне приезжать.

– Что значит в те дни? – в голосе болотника появилась настороженность. – Остальные ты у меня, надеюсь, проводить будешь?

– Нет, – с некоторой опаской ответила я, ожидая взрыва. И была права.

– Ну Юля! Мы ведь уже договорились!

– О том, что поженимся? – живо заинтересовалась я. – Да, конечно! Но сроков не оговаривали.

– Никогда не думал, что будет настолько сложно склонить женщину к браку! Вы вроде как туда априори стремитесь, и это мне полагалось упираться руками и ногами.

– Наслаждайся разрывом шаблона, – с милой улыбкой посоветовала жабниху.

– Наслаждаюсь, – мрачно отозвался Феликс и вернулся к нашим баранам: – Юля, я все же настаиваю на том, чтобы ты вернулась в мой дом. В конце концов, совсем скоро он станет нашим уже по всем законам Малахита.

– И вот пока не стал, я собираюсь наслаждаться последними глотками свободы. И вообще, что значит настаиваешь?!

Кик только закатил глаза и, отмахнувшись, направился к дому, на крыльце которого стояла улыбчивая нага – хозяйка.

– Вы определились? – живо спросила она.

– Да, уважаемая Шасса, нас все устраивает, – светски улыбнулся ей в ответ Ла-Шавоир. – Напомните, во сколько обойдется это удовольствие?

Но не успела нага и рта раскрыть, как подскочила я и затараторила:

– Уважаемая Шасса, давайте вопрос оплаты мы с вами обсудим позже? Например, завтра, когда я приду заключать договор.

Женщина немного растерялась, но все же кивнула, принимая причуды клиентки. Когда мы сердечно распрощались и, договорившись о новой встрече, разошлись в разные стороны, Феликс спросил:

– Почему ты не позволила это сделать мне?

Я покосилась на жениха, не в силах понять, почему это для него странно, но все же объяснила:

– Потому что тогда теряется смысл всего предприятия. Я все еще буду от тебя зависима от «а» и до «я».

– Юля, ты за меня замуж собираешься! А я, демоны побери, желаю обеспечивать свою жену!

– Собираюсь, – с готовностью подтвердила я. – Но вот как дойду, так и начнешь обеспечивать.

– Дивно. Раз мы начали обсуждать этот замечательный момент, то, быть может, наконец-то определимся с датой свадьбы?

– Ты мне даже кольцо по-божески не подарил, – насмешливо фыркнула я, поворачивая перстень на пальце и не уставая подкалывать любимого на эту тему.

– Могу забрать и повторить на бис.

– Ну уж нет! – Я покрепче сжала ладонь на пальце с перстнем. – Зато будет что жабонятам потом рассказать!

– Ты уже планируешь жабонят? – хмыкнул Кик, обнимая меня за талию и прижимая ближе.

– Скорее, не исключаю, – туманно и обтекаемо ответила я, чтобы хоть как-то отвлечь Кика от предшествующего детям процесса, который, судя по прикосновениям, занимал главенствующие позиции в голове кикимора. – Кстати, милый, ты так и не рассказал, каким образом отобрал у Минавель то кольцо и избавился от печати.

– А должен был? – улыбнулся мне Ла-Шавоир и наставительным тоном закончил фразу: – Некоторые битвы, моя дорогая, в том, чтобы их освящали в сагах и балладах, не нуждаются. Ну и будем честны, я сделал это не без посторонней помощи, стало быть, победа не вчистую моя. А о таких я рассказывать не люблю.

Поняв, что откровенничать кикимор не будет, я только вздохнула, но позволила увлечь себя разговором на нейтральные темы. Кик живо рассказал про общую обстановку в Кален-Заре, краткие вести из Аквамарина и Охры и, конечно же, самочувствие Лельера, который после возвращения в человеческий облик переехал в свой дом.

– Кстати, мы недалеко от улицы Пропавшего Рассвета, – повертел головой Кик, определяя наше местоположение. – Если хочешь, давай зайдем в гости.

– А это вежливо, вот так без предупреждения? – усомнилась я, но все же повернула в нужную сторону.

После того как Лель вернулся домой, мы почти не виделись, и это огорчало.

– Ну, не все же ему к нам вламываться, – рассмеялся Феликс, уверенно шагая по темно-зеленой мостовой Изумрудного города.

Ответная мстя Лелю прошла удачно.

Судя по весьма сумрачной морде шута, он не был счастлив нас лицезреть.

– Добрый день, – жизнерадостно поприветствовал его Кик, едва ли не пинком открывая дверь и решительно заходя в темную комнату.

– Чего надо? – неласково поинтересовался Лельер, который до нашего прихода сидел на постели и читал какую-то книгу.

– Шоколада, – хмыкнула я, вспомнив известную детскую поговорку. – Навестить тебя пришли.

– Привет, Юленька, – гораздо более тепло улыбнулся мне Мастер, склонив голову набок.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо поинтересовалась у Лельера, присаживаясь на край кровати.

– Отлично, – усмехнулся он в ответ.

– Да?.. – пробормотал Феликс, чрезвычайно ехидно скалясь. – Восхищен. Такого быстрого восстановления не бывает даже у тараканов.

– Я тебе показал бы… что я о тебе думаю. Но тут дамы, – в том же тоне ответил ему шут и вновь ласково обратился ко мне: – Ну что, Юленька, бросила меня, сбежала обратно к женишку, а теперь душу травить приходишь. Ни стыда у тебя, ни совести.

– Да вообще, – кивнула я, рассматривая нетронутый поднос с обедом на столе. – И ты, смотрю, активно убиваешься по этому поводу.

– Ага… есть не могу, в окно тоскливо смотрю, тебя ожидаю.

Наш дивный обмен любезностями прервал Феликс, который, конечно, уже намного проще воспринимал мое временное проживание у шута, но все равно не оставался к этой теме равнодушным.

– Все, шуточки в сторону. Друже, почему ты у нас опять депрессивный овощ?

– А нельзя?! – скривил губы Лельер, с вызовом глядя на болотника.

– Самому нравится, что ли? – с укором в голосе спросил Кик.

Я только рассмеялась, плюхнулась на постель и растянулась на покрывале, а после, под недоуменным и возмущенным мужскими взглядами, проговорила:

– Кик, ты как будто его первый день знаешь? Конечно, ему нравится. Сейчас же мало того, что причина для страдашек есть, так благодаря ей еще и сочувствие окружающих.

– Психолог. – Тон Леля не позволял сомневаться в том, что выразиться ему хотелось покрепче, но воспитание не позволяло.

– А то, – спокойно согласилась я и объяснила: – Сами посудите… Во-первых, можно убиваться на тему того, что он едва не убил меня. Одно это в личном рейтинге заслуживает с десяток баллов по шкале страдания. А еще есть то, что после смерти Серебрянки у нашего дорогого друга исчезла, так сказать, глобальная цель существования, и теперь мечтать надо о чем-то другом, а не о крови в серебряных волосах.

– Женщина, – процедил Мастер, неодобрительно глядя на меня, и поднял книгу повыше, вновь утыкаясь в повествование и всеми силами показывая, что он меня игнорирует.

– Ты роман-то переверни, – насмешливо посоветовал ему Кик. – Я помню о трех, что ли, брошенных тобой высших образованиях, но даже это не позволит читать вверх тормашками.

Лель закатил глаза, положил томик рядом с собой и тоскливо спросил:

– Ну что вы до меня до…копались. Дел мало, что ли? Свадьба на носу и прочие радости.

– Ты еще умирающим голосом добавь: «Оставь меня, старушка, я в печали».

– Если это поможет – добавлю.

– Не поможет, – почти хором сообщили мы с кикимором и, переглянувшись, рассмеялись.

– Рановато у вас синхрон начался, парочка.

Но на бледных губах шута появилась улыбка, потому я внутренне немного расслабилась. Если честно, я до последнего была не уверена в правильности выбранной тактики. По сути, я вытряхнула его мысли на обозрение и даже высмеяла то, что сейчас гложет Леля изнутри и воспринимается практически концом света. Потерять цель последних десяти лет жизни – это сложно. Да и чувство вины передо мной тоже довольно сильно… как и самоуничижение из-за произошедшего.

А еще меня немного беспокоило то, что все кровавые фантазии по убийству бывшей мучительницы остались не реализованы. Осталась ли одержимость после перерождения? Неизвестно…

В общем, сейчас Мастер Хин или на несколько шагов приблизился к психическому здоровью, или, наоборот, лишился желанного самым бездарным образом. И будет компенсировать это на других серебряноволосых девушках, как и раньше, но, скорее всего, с еще большей страстью.

Пока я витала в мыслях, Кик все же смог вызвать нашего депрессивного друга на диалог, и сейчас они все более оживленно общались о какой-то магическо-энергетической ерунде. Я в оной не шарила, а потому абстрагировалась от непонятного потока информации и, дабы чем-то себя занять, потянулась к книжке, которую до нашего прихода читал шут. Книженция была внешне самая обыкновенная. В простой коричневой обложке, не особо толстая и даже без названия. Тем любопытнее было ее содержимое. Любовный роман!!!

– Лель, это что?! – почти шепотом спросила я, потрясая книжечкой.

– Инструкция, – ровно ответил он, забирая у меня сомнительное чтиво. – Отдай.

– К чему инструкция?! – тупила я.

– К вам, бабам, – неласково отозвался о женском роде шут. – Пытаюсь понять, на что вы ведетесь.

– И как успехи? – расхохотался Кик.

– Понял, что ты идеальный кандидат на роль главного героя, – ухмыльнулся Лельер. – Авторитарный, деспотичный мужик, который умеет вовремя поцеловать и решает все проблемы. Причем часто сначала сам создает, а потом решает!

– Почему это создает?!

– Феликс, объективно, все проблемы Юльки в этом мире идут от тебя. Иногда просто из-за того, что ты есть!

Крыть было нечем, потому Кик просто махнул рукой и с крайне злорадной физиономией спросил:

– А ты кто в таком случае?

– А я – друг, наличием которого можно действовать на нервы главному герою в твоем лице. Все как в жизни, короче!

– А теперь самый важный, можно сказать, фундаментальный вопрос… – вкрадчиво начала я. – Зачем ты это читаешь?!

– Влюбиться хочу. Вот, изучаю матчасть. Я всегда очень ответственно подхожу к вопросам, в которых не разбираюсь…

Офонареть. Я потянулась вперед и коснулась лба Лельера ладонью, проверяя, нет ли температуры.

– Я совершенно здоров, – просек он, в чем дело, перехватил мою ладонь, чмокнул запястье и положил на покрывало, а после, наткнувшись на взгляд Кика, расхохотался: – Во-о-от, вот оно подтверждение. Стоит, бесится, но молчит.

Если честно, я с Лельером поспорила бы, но ладно. Лучше уж такие навязчивые идеи, тем более что девок он и до этого портил – ничего принципиально не поменяется. Разве что теперь будет портить не просто так, а идейно!

После шут все же соблаговолил вылезти из постели и даже вместе с нами спустился поужинать. Даже неизменная хмурая служанка иногда улыбалась, глядя на вышедшего из своей половины дома хозяина.

Лельер становился все более оживленным и к десерту поведал нам, что буквально через пару дней собирается вернуться в департамент дознания.

Феликс обрадовался, а я просто приняла к сведению. Все же эта сторона жизни дорогого друга до сих пор была мне непонятна, и, наверное, самое важное в том, что понимать я ее особо и не хотела.

В общем, визит к нашему свидетелю на свадьбе прошел неплохо. Он даже пообещал на самом торжестве вести себя как лапочка. Сомнительно, но допустим.

Когда мы вышли из его дома, уже занимался вечер.

– Пойдем домой или погуляем немного? – тихо спросил кикимор, обнимая меня за плечи и нежно привлекая к себе. Провел ладонями по рукам, погладил шею и заставил вскинуть голову, чтобы коснуться лба бесконечно нежным поцелуем. – Девочка моя.

– Твоя, – довольно жмурясь, подтвердила я. – Только твоя.

– Вредная девочка, – вздохнул Феликс, поглаживая меня по спине. – Думаю, мы таки домой…

Судя по сверкнувшим глазам благоверного, мы не столько домой, сколько в кровать…

– Почему это?

– Устал, – невинно посмотрел на меня болотник и еще раз чмокнул в носик.

Если честно, я тоже за сегодня устала, а потому решила не пререкаться на ровном месте, и мы, поймав извозчика, поехали в дом Кика, который вновь стал мне почти родным. Но я без тени сомнений покину его на пару месяцев до свадьбы… Я прекрасно понимаю, что решение, быть может, не самое умное, тем более в такой период, но у меня есть такое желание. Потребность, жажда… а такие порывы не стоит игнорировать.

Время летело незаметно, и все казалось настолько безоблачным, что даже не верилось.

Вам знакомо странное чувство, что все мечты и желания сбылись и теперь остается лишь наслаждаться происходящим? Мне ранее этого ощущать не приходилось, потому до того я ошибочно полагала, что это и есть счастье. И в общем-то, недалеко ушла от истины, но, к сожалению, я, как и многие женщины, совершенно не умела жить настоящим. Его всегда окрашивали в разные цвета мои мысли и думы.

Вот и сейчас не оставляли ощущения недостоверности происходящего. Казалось, что вся эта болотная сказка – лишь сон, и я, как никогда, боялась очнуться от сладкого бреда и вновь обнаружить себя в полном городе и в полном одиночестве.

Так что вот так, незаметно для меня самой, открылась одна очень интересная истина – человек наиболее ярко и полно живет именно тогда, когда преодолевает всевозможные препятствия. А почивание на законных лаврах как раз чем-то внутренне напрягает.

Разобраться со всем этим мне помогла мама.

Сейчас самым бурным ходом шла подготовка к свадьбе, и потому мама вместе с мужем приехала в Малахит. Остановились они в моем доме, а потому почти все время я проводила в обществе мамы, а иногда и Алзара Золотого. Правда, эльф в основном пропадал в Кален-Заре по своим политическим делам, но нас это не огорчало, так как в черных глазах Золотого Хозяина появлялась паника, стоило нам только начать обсуждать цвет штор или салфеток. Я его хорошо понимала, так как у меня это тоже вызывало самые противоречивые эмоции.

Что такое свадьба у кикиморов?

Это таинство великое, в которое невест до церемонии не посвящают! Но жабнихи с успехом скидывают на бедных девушек остальную часть подготовки. Проконтролировать надо было очень много всего, несмотря на то что по моей просьбе мы по максимуму сократили количество гостей.

До свадьбы оставался месяц.

Я отрывалась как могла! Мы с Ришаль и Настей прошлись, наверное, по всем интересным местам столицы!

Организовали девичник и едва не уехали с него в Охру. Нас отловили уже на выезде из Изумрудного города. Ну как отловили… НАС ПРОСТО НЕ ВЫПУСТИЛИ!

Ришаль предложила пойти к Гудвину и устроить скандал. Мы были не настолько пьяные, чтобы соглашаться… но буквально через пару часов это недоразумение было исправлено в ближайшем же кабаке. В итоге в середине ночи наша пьяная компания нанесла визит вежливости казначею Шадиру и спросила, а какого, собственно, ляда добропорядочных девушек не выпускают из города. Недовольный столь оригинальной побудкой рыжий устало сказал, что если мы будем буянить, то проведем остаток ночи в вип-камерах лучшей тюрьмы столицы, а после забрал сопротивляющуюся Ришаль и с грохотом захлопнул дверь своего дома.

Это происшествие несколько отрезвило нас. Мы переглянулись и решили, что будет лучше и безопаснее продолжить кутить у меня дома.

И мы продолжили! Так продолжили, что через несколько часов я очнулась в чужой постели!

Утро наступило уже после обеда. Я проснулась, потянулась и, уткнувшись носом в чью-то грудь, решила досыпать.

Та-а-ак… грудь?!

Приоткрыв один глаз, я окончательно удостоверилась в том, что грудь мужская, и с замиранием сердца оглядела сильную загорелую шею, волевой подбородок и наткнулась на встречный взгляд голубых глаз, в которых плескалось просто море ехидства.

– Ну, добрый день, моя дорогая! – весело поприветствовал меня Кик.

Я поморщилась и вскинула руку, прижимая пальцы к занывшему от громкого звука виску.

– Доброе, – буркнула в ответ и, приложив палец к губам, протянула: – Т-ш-ш-ш…

– Почему это? – все же послушал меня болотник и начал говорить на тон тише. – С чего это вдруг у нас «тш-ш-ш» в такой славный день? Совершенно не пьяную, как ты ночью заверяла, невесту вдруг мучает похмелье?

– Нет, – чисто из чувства противоречия ответила я. – Невесту, как и любую трепетную девушку тонкой душевной организации, перед свадьбой мучают мигрени!

– Оу, жалость какая, – притворно расстроился Кик.

– И не говори!

– Значит, рассол не нужен? Как и антипохмельное зелье…

Я вскинулась и посмотрела на болотника со всевозможной любовью во взгляде.

– А есть? Господи, Кик, ты идеальный мужчина!

– Я знаю, – самодовольно откликнулся кикимор и, поднявшись с постели, прошел к окну и подхватил с маленького столика стоящий там поднос.

На подносе стояли два высоких стакана и пара темных бутылей с загадочным содержимым. Феликс взял одну из них, покрутил в руках, глянул на просвет и после недолгих колебаний все же капнул ровно три капли в стакан с мутной жидкостью, от которой отчетливо несло солеными огурчиками.

– Что-то мне не нравится сомнение на твоем лице. Это точно не слабительное? – фыркнула я, принимая бокал и, несмотря на слова, без колебаний к нему прикладываясь.

– Ты плохо про меня думаешь. – Феликс шутливо щелкнул меня по кончику носа. – Просто в одном пузырьке зелье, а в другом витамины. Зелье лучше добавлять в рассол, а витамины растворять в чистой воде. Вот я мучительно вспоминал, что мне говорил Лель.

– Лель? – мигом насторожилась я.

– Лель, – кивнул Ла-Шавоир, и в его глазах появились какие-то сверхзлорадные огоньки. – А ты ничего не помнишь, о моя страдающая предсвадебными мигренями возлюбленная?

– Эм-м-м… – неопределенно промычала я.

Если честно, в голове понемногу начинало проясняться. Мелькали какие-то сцены. Темный город, громкие мы, злой Шадир, реликтовая настойка, привезенная мамой из Аквамарина, и распитие оной у меня дома. На каком-то моменте пьянки со второго этажа спустился Золотой и, корректно заявив, что зрелым и умным женщинам пора спать, унес возмущающуюся маму.

Мы с Настей остались одни. И, кажется, решили куда-то пойти.

Туда, где нам нальют, вестимо.

А где, как не в доме рок-гласа болотной оппозиции?!

В общем, если не ошибаюсь, уже под утро мы явились домой к невиданно офонаревшему от такой побудки Лелю. У меня оставались ключи, потому мы с Настей максимально тихо (если не считать периодический гомерический хохот) проникли в дом и даже успели доползти до второго этажа, где нас и встретил сонный феникс.

Дальше ничего не помню.

– Меня Лель принес?

– Нет, Юлечка, ты пришла сама! Но Лель это проконтролировал.

Ы-ы-ы-ы…

Стыдно-то как!

Покосившись на ехидную физиономию нареченного, я поняла, что окончание девичника мне еще долго не позволят забыть.

Надежда была только на мальчишник! И, надо сказать, она полностью оправдалась. Мы с Киком были квиты.

Подробностей я, к сожалению, не знала, хотя большей частью тех событий со мной с охотой поделился Лариш Айлар Тис. За утренним чаем и в присутствии всех участников ночных событий.

Неделю спустя. Дом Феликса Ла-Шавоира. Большая терраса

Я мило улыбнулась друзьям, подвинула к себе чашку с чаем, обмакнула в нее печеньку и протянула:

– Ну что же… рассказывай, друг дорогой!

«Друг дорогой» старательно гипнотизировал взглядом бокал с водой и не спешил раскалываться. Судя по всему, Смерти не особо хотелось сдавать парней, но вариантов у него не было. Спросите почему? А потому, что не стоит раскидываться магически заверенными обещаниями в состоянии алкогольного опьянения!

– Юля, я… – решительно и твердо начал весьма бодренький на вид Кик, который, впрочем, не спешил вставать из кресла и выпускать из рук крепчайший кофе.

– Ты потом, – решительно оборвала его я.

– А может, не надо? – послышался умирающий голос с диванчика.

Я повернулась, окинула еще одним очень добрым взглядом валяющегося там Леля и ласково сказала:

– Надо, Федя, надо!

– Я не Федя, – буркнул шут и, поморщившись, вновь приложил к синяку лед.

– Это не отменяет того, что я просто жажду услышать о ваших… м-м-м… трехдневных подвигах!

Да-да! Эти орлы отжигали без малого трое суток, и ладно бы только в Малахите! Если не ошибаюсь, сейчас наши дипломатические службы пытаются уладить конфликты с Охрой и Аквамарином!

В Аквамарине Лель умудрился разрушить до основания памятник Серебряной Госпоже, который отстроили жители ее города.

А в Охру ребята просто и банально сходили набить морду Морригану Сталь. Надо заметить, сходили настолько результативно, что в этом преуспели. А потом выпили с Мором за примирение и потащили рушить памятник к эльфам.

Надо заметить, что в этот момент мы все разом оценили то, как хорошо иметь в будущих родственниках Алзара Золотого. Особенно при том условии, что пили с ним вместе.

Появились наши приключенцы только вчера вечером. Тогда же Айлар имел глупость дать мне слово, что все расскажет завтра, лишь бы я отстала от него сейчас.

– Да… и это нас вы имели смелость не выпускать за пределы Изумрудного города?!

– Юля, вы и тут нагеройствовали! Что бы было, если бы вас выпустили!

– Среди нас не было магов-телепортаторов, так что ничего! Кстати о магах-телепортаторах… что за помятый блондин вчера был с вами и под шумок испарился потом?

Повисла пауза. Феликс оторвался от кофе и нахмурился, Лель отвел от подбитого глаза мешочек со льдом и нервно прикусил губу, а Смерть досадливо махнул рукой и залпом выпил воду.

– Зеркальник.

Я едва удержала в руках чашку с чаем!

– Что?! Вы умудрились пить с самым главным заговорщиком последнего десятилетия и не задержать его?!

– Это мы сейчас поняли, кто он… а раньше как-то не до того было.

Как оказалось, случайный собутыльник примкнул к нашим приключенцам где-то в Охре, когда те доходили до кондиции в обществе Стального Кардинала. Которому было совсем неловко отказывать в предложении выпить, после того как они явились без приглашения и не успели удержать Леля. Впрочем, шуту тоже досталось. Полагаю, за этот мальчишник наш феникс воплотил большую часть своих агрессивных фантазий. Разве что с Алзаром не подрался, а так везде успел.

Примерно на третьи сутки Тень Гудвина, Айлар, Лель и Морриган начали играть в карты на государственные тайны.

В этот момент и явился Зеркальник. Сначала в зеркале, но, после того как в него кинули бутылкой и сказали, что он или приходит сюда лично пить и играть, или не мешается, тот офонарел и… принял приглашение.

– И что вы проиграли? – фыркнула я, запуская ложечку в апельсиновое варенье и с наслаждением ее облизывая.

– Почему это сразу проиграли?!

– Потому что это Зеркальник.

– Ты меня недооцениваешь, дорогая, – рассмеялся Феликс. – Мы выиграли!

– О как! – неподдельно удивилась и обрадовалась я.

– Угу, – мрачно подтвердил Лель. – Выиграли мы раза три, проиграли два.

– И что теперь должны?

Ребята промолчали. Судя по мрачным рожам, или что-то серьезное, или тупо не помнят.

Как оказалось, второе.

Мо-лод-цы!

В этот самый момент поверхность кофейника затуманилась, дрогнула, и мое отражение обрело небывалую четкость, а после на скатерти медленно материализовался конверт. Отражение подмигнуло на прощание и вновь стало мутным и самым обыкновенным.

Я наклонила голову, рассматривая конверт из плотной белой бумаги.

– У нас тут послание, мальчики!

Мальчики сбились с ног – так рванули ко мне!

Письмо было со всеми предосторожностями вскрыто, проверено магией и прочитано. Ко мне оно попало лишь после того, как с ним ознакомились сильные дома сего и успели выругаться по поводу содержания и в адрес самого Зера.

Я же прочитала написанные красивым, немного нервным и угловатым почерком сроки и откровенно расхохоталась.

Ай да интриган, ай да Зеркальник!

«Доброго утра, Юлия.

Сожалею, что нам с вами так и не случилось познакомиться поближе, но, быть может, это и к лучшему.

Прошу прощения, что не представился как следует и даже не поздоровался, но подозреваю, что вы, в отличие от этого алкотрио, точно заинтересовались бы вопросом, кто я такой и что тут делаю.

Потому поздравляю вас с грядущим бракосочетанием с достойнейшим из мужчин – Феликсом Ла-Шавоиром! С сожалением отклоняю его приглашение на вашу свадьбу, но обещаю прислать подарок. Даже не вредный, скорее всего.

Выражаю безмерное восхищение вами и откланиваюсь.

P.S.

Адресовано поименно.

Феликс Ла-Шавоир – я сердечно благодарен за приглашение на свадьбу, но чую, что если я туда и правда приду, то все испорчу. Хотя бы тем, что меня явятся задерживать, а кровь на бракосочетании – к беде.

Лариш Айлар Тис – было приятно наконец-то познакомиться не на поле боя. Ваш удар вызывает уважение, равное уважению к вашему интеллекту. Благодарю за интересную беседу.

Лельер Хинсар – я помню о твоем проигрыше. Ты же знаешь, что слово, заверенное магией, равно нерушимому обещанию? Мы еще встретимся лично».

Лель забрал у меня листок, снова перечитал и досадливо скривился. А после неожиданно зло скомкал бумагу и швырнул в сад с рыком:

– Зазеркальный у…док!

– Полегче, – недовольно покосился на него Феликс.

– Ты тоже хорош, – покачал головой Смерть, несколько рассеянно озираясь. – Как умудрился пригласить его?

– Не помню…

– Вы мою шляпу не видели? – наконец спросил красноглазый Мастер.

– Если не ошибаюсь, ты подарил ее Морригану с заверениями в вечной дружбе.

– Как?!

– Да вот так. Он в ответ презентовал тебе свою любимую трубку, так что вы почти в расчете.

Я только вздохнула, обвела эту компанию осуждающим взглядом и протянула:

– Ну вы, мальчики, и погуля-али!

Не «Мальчишник в Вегасе», конечно, но тоже отличились!

Время тянется по-разному.

Иногда бежит так быстро, что ты с трудом успеваешь ухватить хотя бы некоторые песчинки-минуты из его потока. Ухватить, крепко сжать в ладонях, чтобы почувствовать, как частички впиваются в кожу… и вновь разжать пальцы, выпуская песчинки из хватки настоящего, позволяя раствориться в прошлом.

А временами время падает на тебя, подобно свинцу. Большой могильной плитой, под которой не шелохнуться, под которой мучительно сложно даже дышать.

Вот и время до свадьбы двигалось по-разному. Некоторые дни тянулись бесконечно долго, другие пролетали так стремительно, что даже заметить не успеваешь.

Но день икс все же наступил, невзирая на то что временами мне казалось, что он никогда не придет.

Накануне вечером я долго не могла уснуть и вся извелась из-за нервов. Страшное слово «замужество» казалось, как никогда, ужасным, неотвратимым и втройне пугало неизвестностью.

Я носилась по комнате, нервно заламывала руки и периодически пыталась отобрать у мамы бутылку с ликером. В конце концов она не выдержала, налила мне маленькую рюмочку и заставила выпить.

– Не переживай ты так, солнышко!

– Легко говорить! – Я залпом выпила алкоголь и закашлялась от его неожиданной крепости. – Ты за свое золотко тоже спокойная, как танк, замуж выходила? Или за папу?

– Нет, – улыбнулась мама, нежно обнимая меня за плечи. – Но если за твоего папу я шла спокойная и с легким сердцем, так как уже была беременна тобой, то от «золотка» мне хотелось сбежать за тридевять земель. Он это предполагал, а потому, наплевав на все традиции, не выпускал меня из поля зрения до самого бракосочетания.

– Слушай, а хорошая же идея… – протянула я, всерьез мечтая повторить не совершенный матушкой побег, а после досадливо скривилась. – Еще и традиции эти… непонятные!

– Ты про оригинальную доставку платья? – хмыкнула мама и тоже покосилась в угол, где под непроницаемым покровом стоял манекен в платье.

Притом оное являлось загадкой не только для жениха, который по традиции не должен видеть меня в свадебном облачении, но и для невесты.

В случае бракосочетания с кикимором, божественным потомком самой Маэжи, мне не давали шанса даже платье выбрать по своему вкусу.

Свадебный наряд материализовался в гостиной несколько дней назад вместе с той, кого я никак не ожидала увидеть.

Юная девушка с желтыми волосами и янтарными глазами, в которых плескалась мудрость веков. Богиня Маэжи. Бабушка Феликса.

Она улыбнулась, и, не обращая внимания на мой шок и попытку поприветствовать ее соответствующим статусу образом.

– Детка, оставь, – небрежно отмахнулась вечно юная богиня и беспечно махнула рукой. – К чему церемонии между родственниками?

Если честно – церемоний хотелось. Хотя бы потому, что я знала, как вести себя с ней в рамках официоза, а вот на более близкой дистанции разом терялась.

– Рада вас видеть, – чуть склонила голову я, чтобы выразить свое уважение.

– И я тебя, – улыбнулась желтоволосая бабушка и грациозно опустилась в кресло. – Ты рада своей судьбе в этом мире?

– Да, спасибо. – Я несколько оживилась и чуть покраснела. – Благодаря вам мы познакомились с Киком.

– Кик подарочек сомнительный, так что рано говорить спасибо! – открыто и искренне расхохоталась Маэжи и потерла запястье. Я на миг залюбовалась тем, как янтарно-медовыми бликами чуть заметно светится ее кожа.

– Вы критичны к внуку.

– Я его лучше знаю, – подмигнула богиня и сменила тему: – Я, собственно, не просто поздравить тебя зашла.

Я вежливо улыбнулась и приподняла бровь.

– Платье. – Богиня закинула ногу на ногу и расправила тонкую шифоновую юбку своего наряда.

– Платье? – недоуменно вскинула брови я и предположила: – Вы хотите помочь с выбором?

– Лучше! Я тебе его подарю! – просияла Маэжи, и в центре комнаты закрутился янтарно-желтый вихрь, в котором проступали очертания манекена с нарядом. Через полминуты магические искры улеглись и погасли, больше не скрывая красивое платье.

Я сидела, смотрела на подарок и пребывала в самых противоречивых эмоциях.

С одной стороны, платье было дивно как хорошо, и, если бы я увидела эту модель в любом магазине, тотчас бы заявила: «Хочу!»

А с другой – меня лишают права выбора даже в таких мелочах. Это вызывало внутренний протест.

– Спасибо, платье очень красивое…

Наверное, что-то в моем голосе насторожило божественную бабушку, а потому она наклонила голову, пристально взглянула на меня и осторожно спросила:

– Что тебя смущает?

Немного подумав, я все же чистосердечно изложила свои мысли и потупилась, нервно переплетя пальцы.

Черт, где же Феликс, когда он нужен? Вместе с ним беседовать было бы проще.

– Юля, позволь немного больше рассказать о подарке? Во-первых, оно не простое, а волшебное. Кроме определенных защитных заклинаний, вплетенных на уровне нитей, на нем есть чары радости, спокойствия, умиротворения и главное – счастья. Разве ты не хочешь, чтобы день свадьбы стал счастливым днем, не омраченным переживаниями и сомнениями?

Я задумалась и, представив себе это, кивнула. Да, глупо отказываться от такого подарка.

– Не хочешь посмотреть поближе? – уловив смену моего настроя, коварно предложила Маэжи.

Платье было восхитительным.

А Маэжи рассказывала о нем лучше, чем любой продавец-консультант в моем мире!

– Оно невообразимым образом подчеркнет твою женственность, создавая тот неуловимый, но очень притягательный образ с изюминкой. А также замечательно сядет по фигуре. Ниспадающий крой с завышенной талией – это как раз то, что тебе и нужно, а тончайшее кружево придает этой модели шарм и флер роскоши.

– Все-все! – Я подняла руки в знак капитуляции. – Я и так вижу, что оно красивое, – огромное спасибо за подарок.

– Надеюсь, что оно тебе и правда понравилось. Это не просто дар, это традиция, это суть ритуала…

В общем, отказываться нежелательно? Ну… что я могу сделать.

Пришлось соглашаться, благодарить, а после предлагать богине чай и скрашивать это самое чаепитие беседой. Слава богу, спустя какое-то время пришел Феликс и отвлек бабушку, попутно попеняв ей, что можно было и зачаровать выбранное мною платье, а не приносить уже готовое.

Но что сделано, то сделано.

Оставалось только ждать свадьбы!

Утро началось как-то слишком рано для невыспавшейся меня.

В спальне стало многолюдно и шумно.

– Доброе утро! – весело пропела отвратительно бодрая Настя, рывком раздвигая плотные шторы и впуская в спальню солнечный свет.

– Злое, очень злое, – пробормотала я и попыталась малодушно спрятаться под подушку.

Оную со смехом у меня отобрали и стали стягивать одеяло.

– Вставай, тебе еще замуж идти!

Если честно, замуж идти уже совершенно не хотелось. Хотелось бежать в противоположную сторону, просить политического убежища в Охре и обещать очень хорошо себя вести.

Грусть-тоску с меня согнало эпичное появление незнакомой брюнетки в цветастых брюках и свободной блузе наперекосяк, которая, шатаясь на каблуках, зашла ко мне в комнату и встала у стены в красивой позе. Игриво поправила смоляной локон, состроила глазки Насте и знакомым низким баритоном поинтересовалась:

– Ну как?

– Почти нормально! – показала ему большой палец переселенка и вернулась к процессу отбирания у меня одеяла.

– Лель?! – ошалело поинтересовалась я, от неожиданности даже выпустив из пальцев пододеяльник, который еще недавно сжимала мертвой хваткой.

Настя, которая слишком сильно тянула его на себя, с ругательствами улетела в противоположную часть комнаты.

– Да, – томно опустил очи вниз приятель. – Нравится?

– Нет, – честно призналась я. – Из тебя получилась кошмарная женщина.

– Ну спасибо! – невесть почему обиделась Настена. – Значит, мы половину утра тут старались, в порядок его приводили, а ты – кошмарная женщина!

– Зачем?! – все еще не могла я понять главного.

– А ты не помнишь? Ты же после девичника с него стребовала обещание быть подружкой невесты.

– Кем?!

В моей только что проснувшейся голове никак не хотела укладываться такая информация.

– Лель, и ты согласился?

– Если учесть, что ты шантажировала меня тем, что расскажешь всем моим любовницам о том, что они не единственные женщины в моей жизни, – да!

Я зависла, осмысливая всю прискорбность своего морального облика. Это же надо было… но главное – ЗАЧЕМ?!

Господи, в какие только бредовые степи не заносит женщину алкоголь…

– А при чем тут твой чрезвычайно оригинальный костюмчик?

– Потому что я «подружка» невесты! – закатил глаза шут.

Я еще раз осмотрела его и с некоторым облегчением обнаружила, что он ограничился париком, туфлями и цветастыми тряпками. Накладных женских прелестей и косметики не наблюдалось. Леля в прикиде «здравствуй, таиландский трансвестит» я не пережила бы.

В комнату торопливо вползла нага, которая несла корзинку с различными кремами, баночками, расческами и прочей женской белибердой. Она громко это бухнула на туалетный столик и грозно спросила:

– Почему подопытная еще не готова?!

– Ы-ы-ы-ы… – тоскливо и безнадежно взвыла я.

Девочки с хохотом вытащили меня из постели и отправили в ванну, а потом выставили из спальни темноволосую «подружку», которая заверяла, что ее присутствие точно-точно требуется на всех этапах подготовки невесты. А особенно на купании!

Я успела кинуть в него каким-то флакончиком, но не попала.

Купание было стремительным. Меня вытряхнули из сорочки, отправили в душ, и после него Ришка с крайне серьезным лицом стала перечислять, чем именно мне надо намазаться и в каком порядке. На пятом наименовании я запуталась, выбрала одно какое-то молочко для тела и, не слушая возражений, выпихнула чрезмерно ретивых девчонок в спальню.

Пять минут тишины и спокойствия…

Ура!

Но все хорошее когда-либо заканчивается.

В момент умывания в зеркале материализовалось чье-то потусторонне жуткое лицо, и я от неожиданности заорала и швырнула в стекло подвернувшимся под руку флаконом с притираниями.

– Зачем же так нервничать?! – возмутился призрак, в котором я с некоторым опозданием признала Мерилин.

– Да ты знаешь, что мне тут с самого утра устроили? – возмутилась я, переводя дух.

– Юля, ты не представляешь, что мне уже с неделю устраивают, – пожаловалась в ответ домоправительница Кика, которая опрометчиво взвалила на себя организацию нашей свадьбы.

– Ты что хотела? – наконец-то успокоилась я и смогла мыслить конструктивно.

– Пока ты не занята, я хотела рассказать тебе о распорядке сегодняшнего дня, – деловым голосом начала Мерилин. – Итак, с девяти и до двенадцати завтрак и подготовка невесты. К часу явятся жених и его друзья – выкупать тебя. Надеюсь, что денег у них с собой много – мы планируем хорошо заработать на этом мероприятии… —

Последнюю фразу она пробормотала под нос и вполголоса.

– Что?! – изумилась такой наглости я.

– А? – словно опомнилось привидение. – Ничего-ничего, это так, мысли вслух. Дальше! Примерно до двух мы торгуемся, а дальше тебя похищают. Главное, не пугайся и не особо сопротивляйся, так как возвращать тебя жениху надо в максимально приличном и немятом виде.

– Какое, к чертям, похищение?! Мы на такое не договаривались.

– Юля, надо было смотреть план мероприятий, который ты подписала не глядя. – Мерилин помахала у меня перед носом бумажкой, под которой и правда красовалась моя подпись. – Твое согласие уже есть!

Ы-ы-ы-ы… Мама, забери меня назад.

– Итак, дальше. Примерно часа в четыре тебя передают обратно жениху и его компании. В пять церемония бракосочетания в Кален-Заре! Ваш брак засвидетельствует сам Гудвин – это очень почетно! После танцы, застолье и прочие радости, а в девять вечера вы перемещаетесь в древнее капище, чтобы сочетаться браком перед лицом богини Маэжи и получить ее благословение. Там же проводите брачную ночь.

– В древнем капище?..

Мне разом представились картинки с полуразрушенным храмом в сиянии луны и брачная ночь на алтаре в соответствии с традициями.

Замуж расхотелось окончательно.

– Мерилин… я не хочу!

– Что значит «не хочу»?! Все хотят, а она не хочет! – возмутилась домоправительница. – В общем, оставляю тебя. Главное, не забудь – похитителям не сопротивляешься! А то за травмы они дополнительные деньги дерут…

Привидение пропало в зеркальной глади, а я очень грустно посмотрела в окошко. Может, еще не поздно?..

Но за ним тут же материализовалась Всадница Смерти, которая самым загробным голосом протянула «По-о-оздно!» и расхохоталась.

Я размашисто ее перекрестила и пошла в спальню – приводиться в порядок.

– А вот и ты! – с радостью год не жравших человечины людоедов улыбнулись мне подруженьки, «вооруженные» до зубов расческами и щипцами для завивки.

Я попятилась, но сбежать не дали.

И вот через часа полтора я рассматривала в зеркале бесконечно красивую и такую же бесконечно замученную себя.

Свежий цвет лица, лучистые глаза, розовые губки, красивая прическа… куколка, а не девушка!

– Ниче так, – одобрил наши труды Лель, который валялся на моей кровати и щелкал семечки. – Но я декольте ниже сделал бы, благо есть что показать.

– Тебе надо, ты и делай, – огрызнулись девчонки, и когда Лель с готовностью встал и протянул ко мне руки, то дополнили: – У себя делай, извращенец! Отрасти и показывай!

Шут несколько секунд подумал, а после решительно покачал головой:

– Нет! Я, конечно, тот еще извращенец, но не настолько.

– А насколько? – тут же заинтересовались девчонки и даже я заинтересованно навострила ушки.

– Оу? – Наш придворный и задокументированный дурак подошел к Насте и Ришке, обнял их за плечи и вкрадчиво протянул: – Хотите знать?

Я оценила выражение его лица, рассмеялась и вставила свои «пять копеек»:

– Девочки, судя по пакостной физиономии, сейчас будет сказана гадость!

– Да мы в нем и не сомневались, – фыркнула Риша, высвобождаясь из рук Леля, и расправила красивую ажурную тунику с ворчливым: – Все кружева помял…

Лель ничего не ответил, лишь поправил прическу и вернулся обратно на кровать.

Я же с тяжелым вздохом рассматривала себя в зеркале.

Волшебное платье мягко светилось и переливалось узорами кружев и вышивки на ткани.

– Так, все вроде готово! – Настя критически меня осмотрела, еще раз повертела и махнула, подзывая Ришку. – Неси туфли!

Туфли мы заказывали у одного из лучших обувных дел мастера в Изумрудном городе. Белоснежные, из мягкого, словно полупрозрачного, материала, они практически не ощущались на стопе, невзирая на то что шпилька вознесла меня на десять сантиметров над полом. В общем, воплощение мечты любой женщины, а не туфли.

Я осторожно обулась и осмотрела себя в зеркале.

Великолепна.

В душе прочно поселился легкий холодок страха пополам с трепетом предвкушения. Насладиться этим чувством мне не дала Мерилин. Всадница Смерти с деловым выражением на личике материализовалась в комнате и сообщила:

– Они приехали! Через минут десять подружки невесты идут вниз – наиболее выгодно продавать новобрачную. Невеста может подсматривать и удостовериться, что девочки не продешевили.

– Но!.. – попыталась что-то возмущенно чирикнуть я.

– Да, ты права! – сжала мне руку довольная Ришаль. – Все будет на высшем уровне!

В общем, как все, наверное, поняли – моя свадьба была замечательным развлечением для всех, кроме меня.

Те несчастные пять минут перед выходом оказались до безумия суетными. Сразу же выяснилось, что Ришка забыла приколоть к волосам особый ритуальный цветок, Настя умудрилась сломать ноготь в его поисках, а я неловко наступила на подол платья и едва не оторвала нежное кружево оторочки.

Но на момент икс все были в боевой готовности.

Я стояла в соседней зале, в таком месте, чтобы видеть все происходящее, но чтобы не видели меня.

Итак, двери распахнулись, и в зал вошли Феликс Ла-Шавоир, Айлар Тис и Шадир.

У меня на миг перехватило дыхание от того, как шел моему жениху черный костюм, как солнце играло на черных волосах и светлой коже. В последнее время кикимор нечасто баловал меня человеческим обликом, и я в очередной раз подивилась тому, какой красивый мужчина должен стать моим мужем на исходе дня.

Господи, аж не верится!

Но да, ради такого мужчины и таких друзей стоило провалиться в другой мир! Зеленый, болотный, токсичный и ядовитый, но он дал мне много больше, чем родная реальность.

Айлар Тис сегодня ради праздника сменил свой любимый черный цвет на… белый. И да, ему просто потрясающе шло. Я сторонним взглядом посмотрела на мужчину подруги и улыбнулась. Вот же глупые женщины – как можно было так долго от него бегать?

Шадир выглядел практически как обычно, разве что чуть более официально и богато. Но про Гудвина или хорошо, или ничего! Потому даже думаем – он великолепен!

– Мир этому дому, – с непередаваемым выражением на лице пожелал Феликс, стоя в холле своего же особняка.

– И вам мир, гости дорогие! – выступил вперед старающийся не смеяться Лельер. – С чем пожаловали?

Друзья жениха и сам жених квадратными глазами уставились на «подружку». Шут встал в эффектную позу, поправил локон и мурлыкающим голосом проговорил:

– Итак? Я, конечно, чудо как хороша, но явились вы сюда за невестой!

На лицах девушек отразилось желание что-то сломать своей товарке, но они сдержались, оттерли Леля в сторонку и с помощью Мерилин по-нормальному провели церемонию выкупа невесты.

По итогам довольное привидение осталось с несколькими мешочками монет и драгоценностей в призрачных руках и щедро сказало, что можно передавать товар покупателю.

Я, затая дыхание, вышла вперед и застыла посреди дверного проема, смущенно потупившись и нервно сцепив пальцы в замок.

В почти гробовой тишине прозвучал прерывистый вдох, и почему-то, даже не поднимая взора, я знала, кому он принадлежит.

Подняла взгляд и почти сразу растворилась в темно-голубой радужке глаз любимого мужчины. Он так смотрел на меня… нежно, страстно, с безграничным восхищением.

Кто из нас сделал первый шаг друг другу навстречу?

Я или он?

Да и так ли это важно?

Сейчас, когда каждое движение было, как никогда, громким, когда слышался шелест платья и стук каблуков по полу, почему-то невольно отсчитывалось пройденное расстояние.

Три шага – он улыбается мне так, что сердце проваливается в живот и громко бьется там.

Пять – в голове лишь звенящая пустота, в которой словно вот-вот взорвется вселенная. Точка отсчета… наша вселенная.

Семь – по венам течет шампанское. Пузырится, играет и не дает спокойно дышать.

Десять. Мы останавливаемся вплотную друг к другу.

Запрокинув голову, я вновь теряюсь в его глазах и чуть вздрагиваю, когда Кик поднимает руку и едва ощутимо проводит по моей щеке и пропускает меж пальцев тонкую кудрявую прядь волос.

Волшебство.

И каждый из нас сделал одинаковое количество шагов. Ровно десять.

Это ли не добрый знак?

Всю торжественность момента нарушил громкий шепот Мерилин:

– Ну и где похитители? Уже должны были вломиться!

Ей ответил ленивый, довольный, как у наевшегося сметаны кота, голос Лельера:

– Мери, креативная наша, мне показалось, что это лишняя часть программы. Потому похитители отдыхают в саду.

– Надеюсь, не вечным сном отдыхают? – мрачно осведомилась домоправительница.

– Нет, я же не изувер.

– Спорное утверждение!

Прервал эту совсем не свадебную пикировку ленивый голос Гудвина:

– Быстро все замолкли. Давайте нормально проводим нашего общего друга на тот брачный свет.

Ришка недовольно покосилась на рыжего «казначея» и незаметно погрозила пальцем.

Далее последовала торжественная часть, в процессе которой дары оказались розданы, друзья и близкие построены, портал открыт, и вся процессия наконец-то перенеслась в неизвестность.

Когда тьма вокруг рассеялась, я увидела, что мы стоим в центре храма Маэжи, памятного по моему прибытию в этот мир. Но сейчас он не выглядел как полуразрушенное строение. Колонны стояли ровно, увитые плющом, и сквозь толстый слой мха на полу то тут, то там проглядывали старые гранитные плиты. Через витражи в куполе пробивались солнечные лучи, превращающие этот храм в обитель самой матери-природы. Зелень, янтарь отделки, солнечный свет и бесконечно спокойная атмосфера. Тут даже дышалось как-то иначе. Легче.

Впереди, на возвышении стояла сама величественная, прекрасная и вечно юная богиня Маэжи.

– Приветствую вас, дети мои… – раздался под сводами ее звучный голос. – Сегодня тут произойдет таинство соединения двух жизней, двух сердец, двух судеб. Потому попрошу друзей остаться за дверьми священного храма.

Мастера поклонились, четко, по-военному развернулись и скрылись в сверкающих потоках света. После так же поступили подружки невесты.

Мы остались одни.

Богиня подарила еще одну бесконечно ласковую улыбку, полную материнской любви и гордости:

– Подойдите… Юлия Аристова и Феликс Ла-Шавоир, потомок моей крови.

Кик отпустил мою руку и быстро разулся. Не успела я опомниться, как кикимор медленно опустился и протянул вперед ладонь. Я несколько секунд непонимающе смотрела на него, а когда наконец поняла, чего от меня хотят…

Между нами еще не происходило вещи интимнее.

Почему-то именно в этот момент, когда он был у моих ног и снимал туфли с уставших ступней, я, как никогда, ощущала его власть. Сильные пальцы скользили по нежной коже, едва заметно разминая ее, поглаживая подъем стопы, и я внутренне трепетала. От бури эмоций в голубых глазах просто дух захватывало.

Он поставил одну ножку и взялся за вторую. Мох холодил кожу, и потому особенно контрастно ощущались горячие пальцы на второй ноге. Подол платья мягко опустился, закрывая мои босые ноги, а Феликс выпрямился, одарил меня сияющей, довольной улыбкой и легко подхватил на руки.

– Ой… – невольно ахнула я, вцепляясь в плечи любимого.

– Ай, – с дьявольской улыбкой ответил болотник и решительно зашагал вперед.

Он опустил меня на теплый янтарь на возвышении. Всего в нескольких шагах от нас стояла богиня, и от нее исходили волны тепла и энергии, которые окутывали нас, успокаивали и поселяли где-то в сердце ощущение тихого счастья.

Покой, гармония и любовь.

– В этот замечательный день вы пришли в мой храм… для чего? – мягко спросила Маэжи.

Эм, у нас в загсе как-то регистраторы сами перечисляют, в каких именно горестях и радостях брачующимся придется терпеть друг друга.

– Мы хотим быть вместе, – спокойно сказал Феликс, обнимая меня за плечи и прижимая к груди. – Сегодня перед лицом богини, завтра перед лицом людей, в конце жизни перед лицом смерти. Вместе. Я и она.

Он поднял мой подбородок, посмотрел в глаза и накрыл губы поцелуем. Требовательным, уверенным, властным. Забирая мою свободу, обещая взамен свою.

Оторвавшись от меня, он провел по нижней губе большим пальцем и повторил:

– Я и она.

Зачарованная словами и действиями кикимора, я лишь зачарованно кивнула и повторила, но на свой манер:

– Я и он.

Под сводами вновь прокатился звучный голос Маэжи:

– Боги слышат, стихии свидетельствуют! Властью, данной мне, я соединяю две судьбы… если чувства искренни, если высшие силы благословляют этот брак – храм засвидетельствует.

Я недоуменно посмотрела на Маэжи, не понимая, какие свидетельства еще нужны, как вдруг откуда-то из-под пола раздался странный гул. Кик торжествующе улыбнулся, еще крепче прижал меня к себе и шепнул:

– Ничего не бойся. Благословенные церемонии – зрелище необычное.

Но, несмотря на предупреждение, я оказалась не готова к произошедшим трансформациям. Под вами когда-либо плавился пол? Ощущения самые невероятные. Моя душа рухнула в пятки, под которыми как раз и расплывался янтарь. Он словно вытекал из-под наших стоп и поднимался наверх, образуя углубление-чашу, в центре которого мы и стояли. Купель начала медленно наполняться водой, и я зябко переступила ногами, почему-то ожидая, что жидкость будет холодной. Но нет, теплая как раз настолько, чтобы не обжигать.

Маэжи нараспев читала заклинание и, воздев руки к потолку, творила колдовство. Вокруг ее ладоней неторопливо закручивались вихри энергии, которые спустя несколько мгновений превратились в небольшие изящные браслеты. Богиня довольно улыбнулась, взяла их в руки и подошла к нам.

– Примите в знак благословения стихий, – радостно и светло улыбнулась она и, видя, что я колеблюсь, приободрила: – Бери-бери, не бойся. Церемония закончена, дальше вы сами.

Я осторожно взяла браслет, который казался свитым из цепочек с прозрачными звеньями всех оттенков янтаря, но спросить, в чем дело, не успела. Стоило Кику забрать второй браслет, как его бабушка просто засветилась и растворилась в воздухе, оставляя нас одних.

Тишина…

Только я, вода, любимый мужчина напротив и странно-теплый браслет в руке.

Феликс взял мою ладонь, нежно поцеловал ее и обвил свой экземпляр вокруг моего запястья. Он, словно живой, плотнее сжался на коже, а края потянулись друг к другу и сомкнулись так, что и «шва» не разглядеть.

– Вот и все, – довольно улыбнулся кикимор и протянул мне свою руку, намекая, как стоит поступить со все еще судорожно сжатым в руке вторым браслетом.

Я улыбнулась и защелкнула его.

– Да, теперь точно все… муж мой.

– Жена моя, – с видимым удовольствием пробовал это словосочетание на вкус болотник. – Кстати… не ощущаешь ничего необычного?

Я послушно прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Да… странное состояние. Много эмоций, много света, много счастья и радость. Много моих чувств. Но есть и чужие…

– Это лалы? – удивленно охнула я и посмотрела на браслеты.

– Нет, – покачал головой теперь уже муж. – Это супружеские браслеты. Действие еще глубже и объемнее, чем у лалов. Но ощущение эмоций друг друга такое же.

Мы стояли в центре купели. Вода бурлила вокруг талии, и легкая ткань моего платья то взмывала на поверхность, увлекаемая течением, то опадала на самое дно, теряясь в мягком зеленом сумраке.

– Ты очень красивая, – тихо проговорил Феликс, мягко улыбаясь и поглаживая меня по щеке. – Непривычно красивая. Нежная, утонченная, восхитительная… моя.

– Я уже давно твоя, – просто ответила ему я и, встав на цыпочки, коснулась подбородка любимого мужчины легким поцелуем.

– Но лишь сейчас окончательно.

Он невесомо обвел контур моих губ, спустился по шее и погладил бешено бьющуюся под тонкой кожей вену, а после наклонился, прижимаясь к пульсу губами. Я вздрогнула от остроты ощущений и контраста горячей кожи и прохладных губ. Сильные руки легли мне на плечи, на миг властно сжали, показывая, кто тут хозяин, и да, я ни капли не возражала против этого. В конце концов, это ли не глубинно и верно? В природе женщины быть за мужчиной и под его защитой. И под мужчиной. В его власти.

– Моя… моя жена. – Он обхватил обеими руками мои запястья, на которых сейчас красовались брачные татуировки в пару к золотому обручу благословения Мастера.

– Твоя, – улыбаясь, выдохнула я, мягко высвобождая свои руки, но лишь для того, чтобы переплестись с ним пальцами. – Только твоя. А ты?

– А я твой. Твой муж.

Меня обняли так крепко, словно боялись, что я сейчас начну возражать, вылезу из купели, сниму браслеты и уйду на все четыре стороны.

Кошке Юльке хотелось не свободы. Кошке Юльке хотелось на родные удобные руки и ур-р-р-рчать.

– Я уже говорила, что люблю тебя?

– Говорила, но мне никогда не надоест это слышать. Повтори…

Я вскинула руки, одну кладя на широкую грудь, а пальчики второй запустила в густые волосы Кика. Чуть сжала их у корней, провела ногтями по шее, отчего он прикрыл глаза и прерывисто выдохнул, а затем потянулась вперед и невесомо поцеловала уже его вену.

– Я…

Прохладная кожа под губами заставляла терять разум, а свежий запах бергамота выметал из головы последние здравые мысли. Да и нужны ли они мне в первую брачную ночь?

Я легонько лизнула шею Феликса, а затем прикусила кожу, наслаждаясь тем, как сжалось вокруг талии стальное кольцо рук.

– Тебя…

В моем голосе все более явно слышались низкие, мурчащие нотки, которые вместе со сбившимся дыханием лучше всяких слов показывали мои желания.

– Люблю. – Я прямо посмотрела в потемневшие до цвета грозового неба глаза и игриво добавила: – И хочу. Очень хочу…

Он обжег меня голодным взглядом и подался вперед, накрывая губы своими, проводя языком по нижней, и я послушно приоткрыла рот, чтобы уже через полминуты порывисто отвечать, сгорать от потребности быть как можно ближе.

Вода становилась все горячее, словно перенимая температуру наших тел.

Я провела кончиками пальцев по его шее, лаская, не забывая нежные, чувствительные местечки, потом скользнула ладонями по сильным плечам и ниже, к рукам. Он переплел наши пальцы и поднес руку к губам, не отрывая от меня взгляда, невесомо ласкает ладонь.

Это волшебно. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый взгляд отдавался у меня в теле сладкой дрожью.

Когда почувствовала прикосновение языка к подушечке большого пальца, то вздрогнула… но глаз не открыла. Тихий смешок, и вторая его рука легла на грудь, сначала легко и невесомо обводя округлость, потом сжимая сосок. У меня сбилось дыхание, а вся кожа стала болезненно-чувствительной. Одновременно с этим в плен смелых губ попал уже указательный пальчик. Я тихо охнула, когда его немного пососали… а затем и средний. Легко, едва ощутимо лаская языком подушечку, посылая по телу невесомые искорки удовольствия.

Это необычно. Странно и будоражит фантазию. С одной стороны, не было сводящих с ума ощущений, как при более смелых ласках, но… я начинала дрожать. Именно то, что он сейчас делал с моими руками, заставляло дышать все чаще, прикусывать губу, зажмуриваться… казалось, что между нами было такое, после чего стесняться уже поздно, но все равно.

– Моя, – почти неслышно прозвучало утверждение, и я ощутила, как сжался на руке супружеский браслет, открывая ему все мои эмоции, чувства.

– Мой, – ответный шепот, и пальцы запутались в прохладных волосах. Я ощущала, как он поглаживает меня по спине, пропускает сквозь пальцы выбившийся завиток, но шпильки из прически не вытаскивает.

То, что мы были в храме, в священной купели, сейчас совершенно не имело значения. Тем более было у меня смутное ощущение того, что для этого она и предназначена.

Совершенно незаметно платье оказалось расстегнуто, и Феликс медленно стянул его до талии, оставляя меня в одном бюстгальтере. Белье, как и полагается свадебному, было ажурное, белоснежное и с ума сводящее.

Кик медлил. Из-за того, что мою кожу и его руки разделяло лишь тонюсенькое кружево, становилось так… невыносимо. Так близко, но не касается. Совсем рядом, тяжело дышит мне в плечо, опирается руками в края купели по обе стороны от меня.

Осторожные, едва ощутимые прикосновения к коже, за которыми я тянулась, как цветок за солнцем, чуть более сильное касание, отчего выгнула спину, чтобы через миг ощутить, как губы мужчины прижимаются к шее, а потом скользят все ниже и ниже, пока не достигают краешка кружева. Он не стал отодвигать его и накрыл ртом сосок, но я вздрогнула… отчего? Кружево стало шершавым, болезненно натирая тело, мешая, заставляя мечтать, наконец избавиться от этой тряпки… почувствовать прикосновения на обнаженной коже. Он подцепил пальцем лямочку и, поцеловав оставшуюся на коже розоватую отметину, медленно спустил белоснежное кружево с тела, обнажая грудь, накрывая губами сосок, и я тихо застонала от контраста ощущений.

Я решила, что пришло время брать инициативу в свои руки.

Расстегнула застежку бюстье и позволила ему сползти в бурлящую на уровне талии воду.

– Юля… – хрипло выдохнул Кик.

– Да, милый? – промурлыкала я, прижимаясь к нему, обнимая и соскальзывая руками до ладоней. Перехватила его руки, положила себе на бедра, которые он тут же почти до боли сжал. Выпрямился, начав покрывать поцелуями мое плечо, поднимаясь все выше и выше, к шее, к уху, чтобы выдохнуть:

– Я схожу по тебе с ума, – прикусил мочку, отчего я только беспомощно всхлипнула.

– Чувствительная. – Он выпрямился, неотрывно глядя мне в глаза, скользя руками по телу, и вдруг заговорил: – Знаешь, наверное, сейчас все испорчу. Я… считал, что любил Мину. Но к тебе иное. Мину мне хотелось беречь и никому не отдавать, но я был готов ее отпустить, если она посчитает, что ей лучше с другим. Тебя… нет, я не смогу, Юля. Я на очень многое пойду, лишь бы ты всегда была со мной. – Он прерывисто выдохнул, до боли сжимая меня в объятиях. – Ты важна, нужна, ты естественна, как дыхание, пока рядом, пока со мной – моя жизнь полна, все нормально. Даже перестаю так гореть, задумываться, что может быть иначе. Но когда понимаю, что может… Это мука, милая. Мина была водой. Но я выжил, меня вытащили, я научился пить другие «напитки». Но не дышать невозможно, Юленька… и теперь я знаю, как назвать это чувство. Это и есть любовь. Та самая, настоящая.

– Ты – солнце, – жаркий шепот обжигал, несмотря на то что дыхание мужчины было прохладным. – Нежная, ласковая, но иногда безжалостная.

Смелые руки спустились на талию, погладили мягкий животик и, скользнув ниже, еще раз сжали бедра. Но уже более смело, властно, ощущая полное право так делать.

Платье сползало все ниже и ниже, пока наконец не упокоилось на дне янтарной купели.

Феликс скользил руками по бедру, развязывая подвязку и медленно стаскивая чулок, лаская кожу, отчего с моих губ сорвался прерывистый вздох. Второй на ноге тоже не задержался, как и я не продержалась долго с закрытыми глазами. Искушение все видеть было слишком сильно. Правда, первое, что я осознала, – это то, что милый все еще одет!

Положение исправили весьма быстро. Стоило мне только вскинуть непослушные, дрожащие руки, чтобы расстегнуть рубашку, как буквально спустя несколько секунд вещи кикимора составили компанию моему платью.

Он прижал меня к себе, закидывая мою ногу на свое бедро и в полной мере позволяя оценить силу своего желания.

Игры закончились весьма быстро, сразу, как только я все же добралась… до того, что меня так интриговало и пугало одновременно. Пробежалась пальчиками по животу, отчего мужчина сразу с легким стоном закрыл глаза, а уж когда нерешительно погладила… то самое, то застонал уже в открытую и тут же сгреб меня в охапку, со словами:

– Хоть один разик для начала, а потом уже изучай. А то доведешь, буду нетерпелив, и тебе будет больно.

Видимо, Кик решил, что этот самый разик лучше бы поскорее, потому как сначала поцеловал так, что я уже почти на все разом была согласна, а потом накрыл губами сосок, одновременно скользнув рукой между ног, проводя по влажной ткани трусиков, отчего я тихо всхлипнула и закусила костяшку пальца.

– Юля, Юленька. – Мочку уха прикусили, потом шейку, как раз в нужном месте, отчего меня выгнуло в его объятиях. – Нежная моя…

Он прижимался так близко, что я ощущала, что Кик тоже совершенно обнажен, но это не смущало ни капли, наоборот, я повернулась к нему, снова закидывая ногу на бедро, поцеловала, гладя плечи и грудь, с удовольствием ощущала, как властно ложится на ягодицу его рука. Когда он прижал меня своим телом к теплому камню, то это немного отрезвило, и я напряглась, но меня снова целовали, снова ласкали так, что я забыла обо всем, кроме его имени, которое с дыханием срывалось с губ.

Когда почувствовала давление внизу, а потом и резкую боль, то было уже поздно. Только зашипела, вцепляясь в его плечи, смаргивая навернувшиеся слезы. Или это еще раньше, от удовольствия?

– Тихо-тихо, – сипло проговорил Феликс, часто дыша и покрывая мое лицо поцелуями, а я подняла руку, останавливая его, потянулась к губам.

Первое движение, которое отозвалось все той же, но более глухой болью, потом… потом стало легче. Потом я закрыла глаза, отрешаясь от своего, погружаясь в его чувства, в его эмоции и ощущения, все то, что своей силой просто смывало мою боль.

Повинуясь древнему инстинкту, немного выгнула поясницу и закинула ноги ему на бедра, скрестив лодыжки, отчего он стал входить еще глубже… еще больнее для меня, еще острее для него. Да, его затапливало удовольствием, как волной поднимало, и я задыхалась вместе с ним.

Наши чувства, мысли и эмоции смешались. Было сложно отделить одно от другого.

Я задыхалась, выгибалась от наслаждения, громко стонала, не в силах сдержаться.

Оттого, что да, он был большой и мне было больно, оттого, что я узкая, жаркая и наслаждение туманило разум. Хотелось приподнять роскошные бедра, войти глубже, резче, сильнее. Хотелось оттолкнуть мужчину, потому что даже то, что сейчас было, было слишком. Мои мысли… его… Все смешалось, все потерялось.

Желала обнять, потому что чем ближе, тем приятнее, соприкосновение с его телом дарило ЕМУ же удовольствие, которое передавалось мне, заставляло подчиняться желаниям и самой же получать, разделять, стонать от его ощущений, которые были и моими.

Все закончилось просто ослепительно. По телу дрожь, по венам огонь, внизу живота сладкая судорога, общий стон, который закончился, как только наши губы соединились.

Потом… потом мы просто лежали. Он меня обнимал, прижимал, гладил все тело, словно не мог отпустить, поверить, что уже все, я уже окончательно его и больше ничья.

– Солнышко, – чуть слышно прошептал Кик.

– Мр-р-р? – протянула я, даже не поднимая головы с его плеча.

– Мое солнышко. Моя жена. – Он усмехнулся, словно что-то вспомнил, и игриво осведомился: – Теперь, надо полагать, я не жабних, а жабмуж?

– Звучит как-то не очень, – хихикнула я, с нежностью глядя на кикимора. – Так что приставку «жаб» мы из повседневного оборота вполне можем убрать.

– И слава богам!

Ну а первое брачное утро получилось как всегда.

Разве что теперь меня разбудили не только поцелуем.

А жабонята… шутили мы с Киком на эту тему много, видать, и дошутились. Стихии благословили нас ребенком уже через полгода брака. А еще через девять месяцев я родила двойню. Светловолосый мальчишка – весь в меня. Лель, когда увидел, торжественно пообещал позаботиться о пацане и показать все самое лучшее в этой жизни.

Мы с Киком так же торжественно пообещали прикопать «благодетеля».

Ну а девочка… папина радость. Темноволосая, зеленоглазая… а периодически еще и зеленокожая. Кикиморка – вся в Феликса.

Жабонята вышли на славу. Прикурить в итоге давали всему Изумрудному городу, а как подросли – еще и Аквамарину, когда к бабушке с дедушкой в гости приезжали.

Вот такая теперь моя счастливая болотная жизнь. И друзья не отстают.

Мастер Смерть медленно, но верно уламывает Настю на бракосочетание. Как понимаю, основная проблема в глазах переселенки это «на кого будут похожи дети?».

Вспоминая вторую ипостась Лара… и правда – на кого?

А Ришаль дир Ниралисса все же смирилась со статусом своего возлюбленного. Да и кто бы на ее месте отказался?

Примечания

1

Группа «Пикник», «Инквизитор». (Прим. ред.)

(обратно)

2

Группа Sistem Of A Done – SOAD. (Прим. ред.)

(обратно)

3

Группа «Агата Кристи». «Садо-мазо». (Прим. ред.)

(обратно)

4

Группа «Animal ДжаZ», «Паук». (Прим. ред.)

(обратно)

5

См. там же.

(обратно)

6

См. там же.

(обратно)

7

Группа «Агата Кристи», «Садо-мазо». (Прим. ред.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg