«Лабиринт снов»

Лабиринт снов (fb2) - Лабиринт снов (Средиземье. Свободные продолжения) 991K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Ивановна Табурцова

Юлия Табурцова Лабиринт снов

ПРОЛОГ

Ослепляющее солнце жарило Питер вторую неделю, не давая продыху обитателям города. Покрасневшие, с испариной на лицах, люди медленно продвигались по аллее.

— Свет, ты вообще в курсе, что тебя Костик уже минут десять под окном ждет? — сообщила мне Лерка выглянув на улицу.

Что не заставило меня прервать своего занятия.

— Скажи, что я занята! — крикнула я, и не отводя взгляда от зеркала, продолжила снимать грим.

— Может, сама скажешь? — с укоризной спросила подруга. — Он же не под моим окном стоит! — Прошло две недели, а она так и не смирилась с моим решением и по-прежнему уверена в несправедливости поступка. Так я ничего ей и не объясняла.

Мужчина под окном сегодня меня не дождётся. Хоть он и останется навсегда частью моей прошлой жизни. Мысли мои занимает теперь совсем другой человек, да и не человек вовсе.

Я всегда любила театр и хотела стать актрисой. Наша театральная студия была, наверное, самой маленькой в городе. Конечно это не «Большой» в Москве, но нам и бывшей парикмахерской достаточно. Салон красоты «Валентина» не соответствовал санитарным нормам, предпринимателю пришлось закрыть свой бизнес. Группа одержимых одной мечтой подростков, немедленно воспользовалась своим шансом. Переделать холл в актовый зал стоило большого труда и затрат. Огромная площадь здания позволяла соорудить всё, что нам заблагорассудится. Мы захватили пол-этажа. Полгода, потраченные на ремонт и обстановку были тяжелыми, но мы справились. Самое трудное — оформить всё юридически. Проект, разработанный на общественных началах одержимыми мечтами о славе подростками, впоследствии принял серьёзный оборот. Нам на редкость повезло: времени затратили много, зато никто не собирался препятствовать школьникам привносящим культуру в общество. Сколько лет прошло… Сегодня мы взрослые люди, занимающиеся любимым делом, а проект окупается ежегодно.

Лерыч — моя лучшая подруга. Высокая стройная блондинка (натуральная!) выглядела всегда на тысячу процентов. Причём основной частью этих процентов было высокое финансовое и социальное положение её папаши. Иногда я чувствовала себя на её фоне «серой мышкой», я не обладала яркой внешностью, ростом и фигурой. Недолго: как выяснилось, в актёрском мастерстве я оказалась лучшей. Никто не обиделся — по коню и телега. Валерия — человечек широкой души. Она учила меня накладывать грим и одеваться, в свою очередь, я разучивала и репетировала с ней сложные тексты и сцены, а также помогала подготовиться к экзаменам. Мы ходили парой по клубам и делились всем, что с нами происходило. Только об одном, самом важном событии в жизни я своей подруге не рассказала.

— Работай негр, солнцё еще высоко, — отшутилась я, отходя от гримёрного столика. Устроилась поудобнее на подоконнике и закурила, Лерыч заняла моё место перед зеркалом. У неё вечерний спектакль сегодня, не будем ей мешать.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Лучше синица в руках, чем утка под кроватью.

— Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца да имя измени. А если нет — меня женою сделай, Чтоб Капулетти больше мне не быть!

Читала я с «балкона». Играть роль, вживаться в характер персонажа оказывается, легче чем жить. Жизнь намного сложней, реальность не терпит фальши, она наказывает за лживость и легкомысленное отношение. Звучит не очень оптимистично, но проверено горьким опытом, которым я щедро собираюсь поделиться с читателем. Но обо всем по порядку.

Антон ухмылялся мне снизу. На самом деле этот парнишка — замечательный друг. Имеет привлекательную внешность, что не дает покоя его самолюбию, и чём я не раз пользовалась, избавляясь от нежелательных поклонников. Но имеет дурацкую привычку кривляться на сцене и не на ней одной. Вообще, сцена являлась основной частью плацдарма для его шуток. С одних мы просто умирали от смеха, а некоторые «шалости» вводили в ступор. Антон из тех, кто имеет неиссякаемый положительный заряд. Все удивлялись, где он берет столько энергии? Обижаться на него за такие выкрутасы просто невозможно: он выкидывал «номер», лучезарно улыбался, и, заметив стихающий гнев, через минуту уже строил следующую из своих проказ. Хорошо ещё зрители не видят его кощунственное отношение к искусству. Хотелось запустить в него чем-нибудь из декораций. Ну, ничего, половина монолога — и придется тебе, голубчик, взбираться сюда по декорациям. Посмотрим, кто тогда посмеётся.

— Прислушиваться дальше, иль ответить? — с придыханием, произнёс Антон по тексту и продолжил издеваться надо мной и Шекспиром (кстати, моим любимым поэтом!) вот сейчас только я его иронию вижу? Каждый в нашей труппе называл его, как хотел — он ни на что не обижался, и только я называла его официально и уважительно Антоном супротив панибратских — «Тоха», «Тошка», «Тошенька», «Энтони» и прочих других слащавых прозвищ широко распространённых в нашей труппе. Максимум, изредка, я могла позволить себе «Антошеньку». И это слово выражало крайнюю степень моего бешенства, после него наш «весёлый моторчик» моментально останавливался.

— Лишь это имя мне желает зла! Ты б был собой, не будучи Монтекки…

На этой фразе я заметила, как лицо моего мучителя изменилось. Антон вдруг поднял руку пытаясь указать на что-то позади меня. Оглянуться не успела…

Проснулась я от запаха табака. Очень крепкого табака, такой даже мой отец не курил. Первое, что я увидела — глаза, рассматривающие меня с интересом и добротой. В серых зрачках плясали озорные золотистые искорки. И ещё — это были знакомые глаза. Я вгляделась в стариковское морщинистое лицо: щеки и лоб загорели, нос лоснился от солнца, кустистые усы смешно пошевеливались над губами, шептавшими под нос какую-то молитву. Как всё странно…

Я окинула взором местность. Природа кругом была великолепная, достойная кисти великих художников. Зрение напрягалось от переизбытка необычной яркости красок, разнообразия оттенков травы и листвы. Небо светилось сочной синевой. Заметив, что я проснулась, дед в шляпе усмехнулся, уселся рядом и запустил руку в недра своих необъятных одежд. Меня посетило déjà vu. Я отстранённо наблюдала за ним и пыталась вспомнить, где я могла его раньше видеть? Ладно, попробуем встать — не получилось. Как оказалось, я завернута в плащ из мягкой и тёплой ткани. Старик безмятежно улыбался, глядя на мои манипуляции и раскуривал трубку. Так вот что он искал. Как они только трубки курят, от них же задохнуться можно?.. Мама, о чём я думаю?! Где я вообще нахожусь? Наверное, растерянность ясно отразилась на моём лице. Дед рассмеялся, и я вспомнила, почему мне так знакома его серая остроконечная шляпа… я этот фильм раз двадцать видела.

— Гендальф, — неуверенно произнесла я, наблюдая за его глазами.

Старик сразу перестал смеяться. Нет, я сошла с ума или начиталась Толкиена. Впрочем, виденное мной в данный момент подтверждало обе версии. Сошла с ума, предварительно начитавшись Толкиена. Как же объяснить то, что я в театральном костюме нахожусь далеко не в городе, судя по всему, а рядом персонаж из детской сказки. Разве подобное возможно? Возникло желание оглянуться в поисках съемочной группы. Никого не было лишь лес и телега, на которой я так и сидела завернутая в плащ. Хотелось рассмеяться и зареветь одновременно. Сдают, нервы, ни к чёрту.

— Вы актёр? — спросила я старика, взяв свои эмоции в руки, выпутываясь из свёртка материи.

Вместо ответа, он нахмурился и снова принялся копаться в складках своего огромного плаща. Отыскав требуемое, старик одобрительно крякнул и протянул мне раскрытую ладонь. Я увидела небольшой камень закрепленный на веревочке, сплетённой из белых тонких нитей похожих на волосы. Дед жестами показал мне, что его надо надеть.

— Теперь мы можем говорить, — удовлетворительно пояснил он, когда камень оказался у меня на шее. — Откуда ты будешь, дитя?

Может я и молода, но ко мне уже давно никто не обращался как к ребёнку. Одно то, что раньше я всех друзей стала самостоятельно зарабатывать и жить отдельно от родителей, давно снискало их уважение.

— Ну, положим, я уже далеко не дитя, — невежливо огрызнулась я.

Старик смутился.

— Однако выговор у тебя… — задумчиво произнёс он.

Я осеклась. Старик, очевидно, меня нашёл, подобрал, укрыл своим плащом, который так пахнет крепким табаком, неизвестно правда, куда меня везут. Стало стыдно. Откуда у меня вообще такие мысли? Я брежу.

— Извините, я давно отвыкла от подобного обращения, — сказала я мягко.

— Оно и видать, — согласился старик.

— С виду зим пятнадцать тебе, стало быть — дитя. Язык мне твой незнаком. Тоща, как эльф и мала как хоббит. Откуда тебе имя моё известно?

Я пожала плечами. Во-первых, мне почти двадцать лет. Хотя, справедливости ради замечу, что всегда выглядела юнее из-за природной худобы, и ростом действительно не вышла: полтора метра в прыжке, даже пива не давали без паспорта. Костя всегда называл меня рахитичной. Но как говорят: маленькая собачка — до старости щенок. Может, поэтому меня сравнили с эльфом.

Я сплю… Как общаться с человеком, который мало того персонаж сказочный, так ещё и жил в вымышленной мире, неизвестно сколько эпох назад? Попробовать что ли сказать ему, что он придуманный и всё кругом ненастоящее и посмотреть на реакцию? Хоть поржать, если уж ничего не могу больше сделать.

Так, вдох… выдох. Уйми истерику, Света, конкретно сейчас, ты тоже находишься в этом мире, каким бы вымышленным он не был. Неизвестно почему, но я здесь и с этим ничего не поделаешь. Наверняка способ проснуться или вернуться назад есть. Он найдётся. Сначала успокоиться и подумать, что можно сделать в первую очередь. Надо как-то объяснить старику… Стоп. Это Гендальф. Он волшебник, а значит должен понять меня.

— Я человек. Моё имя Светлана, — начала я, выбирая формулировку поправдоподобней. — Только я, как это сказать, родилась не на этой земле.

— Да уж вижу, — кивнул Гендальф. — Одежда у тебя не наша, — я оглядела сценический костюм. — Тканей таких у нас не бывало.

Хорошо, я ещё не в своих привычных джинсах, вот это был бы пассаж! Костюм Джульетты немного ближе этому времени. Я открыла рот, чтобы разразиться длинной речью и запнулась. Что собственно, я могу ему сказать? Мой мир он не воспримет. Разъяснить устройство нашего общества и подавно не удастся. Нет, я все-таки сплю! Размышления прервал резкий, непривычный для ушей звук. Гендальф пришпорил лошадь.

Телега тронулась с места. Куда он меня везёт? Как мне теперь ориентироваться в происходящих событиях? По книге или фильму?

— Вы к Бильбо едете? — спросила я, чтобы развеять закравшиеся сомнения.

— На день рождения, — ответил Гендальф.

Как нехорошо. Если это сон, то очень плохой. Если события будут развиваться по знакомому мне сценарию, это очень, очень нехорошо. Угораздило же до начала Войны Кольца тут появиться! Её представить-то себе страшно. Надеюсь, участвовать не придётся…

Гендальф будто прочитал мои мысли:

— Откуда тебе ведомо?

Как объяснить человеку, откуда я знаю про Бильбо? Фильм смотрела. Книгу читала. Алую книгу, которую писали Бильбо, Фродо и Сэм. Глупость какая. Точно сплю. Я ущипнула себя, больно, изо всех сил. Ай! На руке образовалась гематома. Не сон.

— Сама не знаю, как попала сюда, — призналась я. — Мне бы назад, домой. Если это не сон, конечно.

— Какой же это сон! — засмеялся Гендальф. — Уж скорее ты мой сон: свалилась с неба как снег.

Очень смешно: у нас одинаковые подозрения. Пора признавать, я действительно в Средиземье, в эпоху Войны Кольца. И самое страшное пока впереди.

— Тогда может, скажете мне, зачем я здесь? — спросила я старца, когда его смех начал действовать мне на нервы.

— Будет тебе величать меня на вы, будто царскую особу! — Гендальф снова засмеялся. — Потешила старика. Да, ты, стало быть, кровей знатных?

— Да нет! — воскликнула я.

— Ты уж одно говори: либо да, либо нет. А то мне не понять.

— Нет, — поправилась я, — нет во мне никаких знатных кровей.

Гендальф прищурился:

— Мне-то видней будет, — сказал он с хитрой улыбкой, — и тем, кто сюда тебя заслал. Значит так надобно. Много тебе ещё ведомо? — спросил он теперь серьёзно.

— Много, — ответила я, когда до меня дошла суть вопроса. — Кроме своей судьбы.

Если события соответствуют книге, или фильму, то про здешний мир я относительно осведомлена.

Меня вдруг охватила жалость, окажись всё правдой — многие погибнут. Захотелось рассказать магу про войну, про ловушку и про Барлога… Так что же я молу, я же могу помочь!

— Фродо очень ждёт тебя, — начала я, — он очень тебе обрадуется. С праздника Бильбо покинет Шир и оставит кольцо Фродо…

— Остановись дитя! — резко прервал меня волшебник, сверкнув глазами. — Каждое твоё слово может изменить наши судьбы и твой мир, — продолжил он мягче. — Помни об этом всякий раз, когда открываешь рот. Пройдёт много эпох, прежде чём настанет твоё время. Мы все исполним, что нам назначено, ты исполнишь, что положено тебе и не под силу никому другому. Иного пути у нас нет. Твой мир теперь в твоей деснице.

Здорово. Вообще здорово. Тут как бы самой в живых бы остаться.

Мы замолчали. Мысли совершали в голове броуновское движение. Я понимала, конечно, что сказанное мною может повлиять на ход событий. Хранители даже могут не выиграть битвы, если вмешаюсь я. Кольцо — тема отдельная, Фродо непременно должен его донести до цели. Судя по книге, он один сможет его уничтожить, хоть не знает ещё, какую цену придётся заплатить. Расскажу во всех красках — испугается.

Что чувствует человек, когда ему выпадает возможность изменить будущее, стать пусть не героем, но может спасти чью-то жизнь, или может даже много жизней? Гордость: наконец, я смогу проявить себя? Сомнения: а если не смогу, ошибусь и всё испорчу? Страх: погибну ведь, и все вместе со мной? Сейчас я испытывала все эти чувства одновременно.

— Что мне тогда делать? — спросила я у Гендальфа.

Старик посмотрел на меня внимательно, после некоторой паузы ответил:

— Время подскажет.

Глава 2

Даже кошки не заходят в квартиру, взятую по ипотеке.

Где-то через пару часиков мы въехали в Шир. Гендальф посоветовал мне закутаться в плащ поплотней и надвинуть капюшон на голову. Желательно бы поступать так всегда попадая в места скопления народа. Или хоббитов. Или ещё кого. И вообще лучше в таком виде пока на глаза никому не показываться.

За холмом показались дома «тире» норы хоббитов.

Шир полностью соответствовал описаниям профессора Толкиена. Равнины, покрытые зеленью и разнообразными растениями, классифицировавшихся мною просто как «трава». Повсюду холмы поделённые полянами. Накатанная деревянными колесами дорога. Огромное количество поселения в плоскогорье. Круглые дверки, с маленькими садиками и забавными калитками. Народец, с опаской поглядывающий на экипаж повозки. Детишки, снующие между домами. Сей пейзаж гармонично дополнял природу, которая оставалась как везде нетронутой техническим прогрессом.

Из-за поворота выскочил полурослик — здравствуйте!

— Ты опоздал! — проговорил он с напускной строгостью.

Телега затормозила.

— Маг не приходит поздно Фродо Беггинс, и рано тоже не приходит, он всегда вовремя, — с той же притворной строгостью ответил Гендальф.

Оба радушно рассмеялись. Ну вот, как по сценарию. Надо меньше смотреть фильмы и сейчас было бы интересно. Хоббит втиснулся меж нами, и они продолжили болтать. Меня снова захватило чувство нереальности происходящего. Может у меня психоз? Фродо оглянулся на меня. Нормальный, упитанный мальчик, с рыжеватой шевелюрой. Это тебе не в фильме, Светка, парнишка гораздо симпатичней Вуда.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался он, с опаской поглядывая на мой капюшон.

Я ответила легким кивком. Уж не знаю, за кого он меня принял. Он не видел моего лица. Гендальф только усмехнулся. Веселенькая у нас, однако, подобралась компания. То ли ещё будет, — мрачно подумала я.

Волшебник постучал в круглую дверь.

— Меня ни для кого нет! — раздалось изнутри.

— А если пришёл старый друг?

Дверь медленно отворилась.

— Гендальф, дружище, проходи! — обрадовался старый хоббит.

Гендальф махнул рукой мол, заходите. Бильбо Беггинс прямо скажу жил в невысокой норе, кое-кому приходилось пригибаться. Недостатком роста волшебник не страдал, зато мне, «метру на табуретке», было вольготно.

— Чаю? — спросил Бильбо волшебника. — Или чего покрепче?

— Благодарю, только чай, — ответил тот.

Я осматривала помещение. Предметы, сувениры, вся обстановка выглядела здесь как в старом английском доме (конечно не принимая во внимание общую конструкцию норы). Занавесок здесь не было и в помине, ковров тоже. Пол был выстелен натёртым до блеска паркетом. Я провела рукой по каминной полке, гладкая, полированная из красного дерева, хорошенько обработанная воском, похоже, рачительный хозяин заботился о своих вещах. На полке лежала курительная трубка в подставке, выполненная из такой же древесины. Прикасаться к трубке я не решилась, слишком личный предмет.

— Что за гость у нас? — наконец обратил на меня внимание Бильбо.

Я посмотрела на старца и тот разрешающе кивнул. Тогда я скинула плащ Гендальфа.

— Великий Дракон! — испугался хоббит. — Что здесь понадобилось эльфу?

Повылазило у них что ли? Они же вроде видели эльфов, оба. Как можно так ошибиться? Всё равно, что спутать меня с китайцем.

— Это лишь дитя, Бильбо. Не кричи так, вся округа сбежится.

— Я здесь Бильбо, что случи… — В нору вбежал Фродо.

Да, давайте пошумим и всех тут перепугаем! Надеюсь, младший Беггинс не поднимет шума.

Фродо замер на месте и затих.

— Надо найти ей одежду, — Гендальф будто не замечал застывшего посреди комнаты с приоткрытым ртом аки памятник, хоббита, — мужскую, так будет лучше. Хорошо бы ни кому не говорить о ней до поры, если спросят — гостья.

— У меня нет чистой одежды! — заворчал Бильбо — Я не стирал целый месяц!

Он явно не был рад неожиданным гостям. Оно и понятно, я как-то тоже не плясала от радости.

— Я стирал, — ожила статуя Фродо, — то бишь, у меня есть. Ну, чистые штаны, — он запнулся, — рубашка тоже есть… чистая.

Как мило он краснеет. Просто душка!

— Так неси сюда! — Гендальф дал ему лёгкий подзатыльник. Хоббит сорвался с места и убежал.

Отлично. Я хотя бы смогу снять этот наряд. Носить такое облачение даже три часа в течение спектакля было пыткой. Причёска с гримом утомили тем паче. За пределами сцены я почти не использую декоративную косметику, грима и на работе хватает. Я тихонько пристроилась в сторонке, пока два старых друга беседовали о делах насущных.

— Чай изволите? Как вас величать, госпожа? — осторожно спрашивал Бильбо.

Поздравляю, Светка, сначала тебя невзлюбили, теперь тебя боятся.

— Света, — замогильным голосом промолвила я.

— Будет, и не только чай, — доброжелательным тоном ответил за меня волшебник. — Накорми ребёнка, да без церемоний, не до того теперь.

Старый хоббит заметно расслабился, даже слегка улыбнулся, сверкнув глазами:

— Ишь ты! Росточком-то не больше хоббита, а по виду так отлитый эльф! Давненько я эльфов не видал. Уж не царевна? Больно бледная. Носить такие одежды — оно мужество нужно. Не буду выспрашивать, видать неладное стряслось, раз ты в бегах, — доносилось уже из кухни.

Замечательно, только подобной репутации мне не хватало.

— Она не в бегах, — поправил Гендальф, когда хоббит вернулся с чаем и подносом. — О ней лишь не стоит никому говорить до поры. Это друг.

— Как скажешь, как скажешь, — сговорчиво пробормотал Бильбо.

Повернулся ко мне:

— Кекс?

Я вымученно улыбнулась, взяла с подноса кекс и чашку.

Фродо вернулся под вечер. Принёс в охапке рубашку и штаны.

— Ты что, сызнова стирал их? — спросил Бильбо.

— Нет… то бишь да, — смутился хоббит.

Ну, просто прелесть! Какой он милый, когда так смущается.

Хоббит отдал мне одежду.

— Где можно переодеться? — спросила я, взяв тряпки.

— В дальней комнате, — Бильбо указал на коридор позади себя.

— Я провожу! — Фродо схватил меня за руку.

Надо же! Он всего на полголовы ниже меня. Я, оказывается, мелочь… Как интересно у них устроены дома. Основой является большой коридор, по бокам его расположены двери в другие комнаты. На третьей Фродо остановился.

— Вот здесь. — Он открыл дверь, немного замялся в проходе и решился спросить, — вы эльфийская принцесса?

Я нахмурилась, и он туда же!

— Нет. Ни эльф, ни принцесса, — спокойно ответила я. Сняла обод и распустила прическу, скрывавшую уши.

— Ой, и правда! — Фродо почему-то очень обрадовался. — Теперь и сам вижу, не эльф вы вовсе. Такие бледные бывают только эльфы и принцессы, мне Бильбо рассказывал. Вам подсобить?

— Нет, благодарю, — вежливо отказала я и закрыла перед ним дверь, тихонько посмеиваясь.

Действительно, я слишком тощая, утонула во всей одежде Фродо. Выгляжу как узница Бухенвальда. Ну, кто поверит, что я здоровый человек? По возвращении домой надо будет прибавить пару — тройку килограммов, чтобы формы появились.

В гигиеничности тряпок возникли некоторые сомнения: если мне не изменяет память, трусов у них не существовало. Толкиен это не описывал, и я благоразумно решила, что подробностей мне лучше не допытываться. Не время сейчас привередничать. Подумаешь, он носил эти штаны и рубашку! Ерунда! Спасибо, хоть постирал. Рубашка висела более-менее прилично, штаны, правда, пришлось подвязать шарфом от театрального комплекта. Батюшки, как я буду сдавать реквизит? Сценические костюмы у нас дорогие, сшитые на заказ из натуральных материалов. Мать моя женщина, о чем я думаю? Кто вообще сказал, что я вернусь домой? Угу, наивная, лыжи смажь, там уже дорожка готова! Я глубоко вдохнула и взялась разбирать прическу и смывать грим.

Переодевшись, я вышла в гостиную. Обитатели дома мирно попивали чай с волшебником. Бильбо неодобрительно покачал головой при виде меня.

— Кожа да кости. Ещё кекс будешь? — заботливо подсуетился старый хоббит.

— Благодарю, я сыта, — самое разумное, что я нашла сказать.

— Где ты её откопал Гендальф? — продолжал дивиться Бильбо, младшему Беггинсу слова не давали.

Маг загадочно улыбнулся.

— Не спрашивай дружище. Но она здесь не напрасно. Это я точно знаю.

— Тебе видней, — безропотно согласился хоббит.

Переночевала я без эксцессов. Хоббитон — местечко тихое, не тронутое людьми.

На вечер хозяин норы закатил вечеринку. Праздник у Бильбо выдался пышным. Столы ломились от еды и питья. От вина я отказалась сразу, алкоголь редко употребляю. Заняла «снайперскую» позицию на краю стола прихватив миску с вкуснейшими грибочками. Вы когда-нибудь видели, как танцуют хоббиты? Вы бы этого не забыли, уважаемый читатель. Самой интересной была картина где Фродо уговаривал Сэмми пригласить Рози на танец. Скромняга Сэм не согласился бы даже под угрозой смерти. Сцена называлась «взятие Бастилии».

— Ваше положение позволяет вам танцевать? — переключил свой неуёмный на меня Фродо, когда Сэм попал в прелестные ручки Рози.

Я не сразу ответила, засмотревшись на Гендальфа, тот самозабвенно выплясывал с какой-то малышкой.

— Мне незнакомы ваши танцы, — я только развела руками.

— Я покажу! — хоббит протащил меня в толпу танцующих.

Давно я так не веселилась. Их танец напоминал ирландские мотивы, которые мне показывали у ролевиков. Главное, успевать подскакивать вслед за партнёром и не сбиться с ритма. Ноги не оттоптала и на том спасибо. Актёрскому мастерству, по большей части.

Следом, как по книге, Бильбо произнёс речь и исчез. Гендальф незаметно исчез вслед за ним. Естественно, они сейчас будут спорить на счет кольца. Даже не подумаю вмешаться.

В то время как гости повыскакивали из-за столов и начали возмущаться, Фродо сидел как в воду опущенный. Видно, до него доходит суть происходящего.

— Вы ещё увидитесь, не грусти, — подбодрила я его.

— Вам откуда знать? — с раздражением спросил хоббит.

О, не надо было больные места задевать. Я немедленно ретировалась в сторонку, жалея о словах. Как говорится, слово не воробей, вылетит обычное — вернётся… эх, то ещё вернётся. Ему, вроде, тридцать три исполнилось? Ведь так молод, и даже понятия не имеет, что его жизнь заканчивается, толком не начавшись.

Разочарованные гости стали расходиться. Фродо забежал в дом. Правильно. Пусть ему Гендальф объясняет, куда делся его дядя. Лучше присяду возле входа в саду, там нашлась удобная скамеечка. С этого места было видно происходящее в доме и за его пределами. Незаметно и как-то неожиданно в душу прокралась грусть. Я ведь даже не вспомнила о своих близких! Как они там? Чем занимаются? Чувствую, не скоро узнаю.

Некоторое время спустя из дома вышел Гендальф, за ним понуро семенил Фродо.

— Я не понимаю Гендальф! — воскликнул Фродо.

— Я тоже, Фродо, я тоже, — старик заметил меня.

— Оставайся здесь, — велел мне старый маг. — Я долго не появлюсь.

— Лет семнадцать, — подытожила я.

— Не натворите глупостей, — последнее сказано назидательным тоном.

Глава 3

У нас в стране две беды, и с одной из них я живу.

Народная мудрость.

Следующие семнадцать лет пролетели почти незаметно. После длительного и изматывающего дележа имущества, Фродо стал полноправным хозяином норы.

Когда финансовые распри были завершены, мы жили скромно и тихо, не привлекая к себе особого внимания. Хоббиты не любят вмешиваться в чужую жизнь, они ценят степенность и уединение. Притом, устаивая такие пышные празднества, что я диву давалась.

Супротив бешеного ритма мегаполиса, нескончаемых выступлений, «шопинга», ночных клубов, поклонников и комнаты с удобствами я получила другое. Спокойствие. Уединение. Размышление. Медитация. Тренировки. И главное, я воплотила в жизнь то, чему меня учил брат, что не признавала раньше. Мой брат — организатор Западно-сибирской федерации Вьет Во Дао[1], мастер по вьетнамским видам единоборств и специалист по восточной медицине. В секцию к нему я попала, разумеется, неслучайно. Тогда мне показалось это его блажью, одним из способов удовлетворить его собственное самомнение. То, как он мотивировал мою необходимость заниматься: — «Не позорь меня, ты моя младшая сестренка, а до сих пор не состоишь у меня в учениках!» Следует ли говорить, что сопротивлялась я недолго? На занятия ходила с огромной неохотой. Проклинала регулярные утренние тренировки и пробежки после них, которые тренер дополнительно устраивал мне «по-родственному», так сказать. Подзатыльник на тренировке, за неправильно выполненный приём персонально для меня был нормой. Продлилась песня недолго: спустя несколько лет, не дослужив и до синего пояса, я бросила секцию. Как же я жалела, уважаемый читатель теперь об этом! Как тогда плетясь тогда за ним следом, измождённая после упражнений, я творческий человек, ненавидела всю эту физкультурную блажь! И как, уважаемый читатель, возблагодарила потом брата за заложенные основные навыки, которые он мне дал…

Спустя годы я избавилась от ощущения сна: ни один сон не длится семнадцать лет. Перестала дёргаться. Реже тосковала по дому. А ещё через некоторое время, когда пыль из пустых мыслей от потрясений в моём воспаленном мозгу улеглась, до меня дошло, что битва за Кольцо Всевластья в Средиземье должна разыграться нешуточная. Бездействовать, потерять форму — означает смерть.

Просыпаясь раньше Фродо и Сэма, который обычно на рассвете приходил заниматься садом, я вспоминала все дыхательные циклы, стойки, удары, приёмы, отыскав подходящую палку, сгоняла с себя семь потов. Не упускала ни одной мелочи, предчувствуя, что скоро всё пригодится. Тренированное выносливое тело. Умение ударить вовремя и в нужное место. Умение держать в руке оружие, будь то нож или меч. Одно я не умела — стрелять из лука, близорукость с детства не позволяла. Взвесив все за и против, таки решила попробовать. Лук со стрелами я не нашла, жаль у Фродо такой утвари не водилось. Найдя на кухне пару удобных для руки ножей, подходящую деревяшку для мишени, я занялась бросанием, или как называется — метанием в цель. И с удивлением обнаружила удивительную для меня вещь. Повлиял ли свежий воздух или экологическое питание, моё зрение заметно улучшилось. Через пару месяцев я могла отодвинуть доску на расстояние более ста шагов, и попадала в цель! Братик, ты бы мной гордился, жаль, что тебя нет рядом, чтоб поправлять меня.

Из всего прочего, бросание ножей стало одним из моих развлечений (коих здесь было не особенно много), в отличие от тренировок, на которых так не хватало спарринга и контроля со стороны. Я могла надеяться лишь на свою память.

Но как можно «вживить» в мозг мысли, которые раньше считались неправильными? Как заставить себя поверить в то, чего не существует? Мой разум, как мне думалось, был испещрён дырами, что швейцарский сыр. Я не считала себя сумасшедшей, но разве это не есть первый признак слабости ума?

Потом я привыкла не скучать по родине. Просто запретила себе эту эмоцию. Вернусь, тогда и буду плакать, кричать, смеяться и всё остальное. Потом, всё потом. А пока… Мы с Фродо подружились. Очень подружились, при сложившихся условиях других вариантов у нас не было. Мы беседовали на разные темы, на любые темы, кроме Кольца. Беседы зачастую продолжались до поздней ночи, я рассказывала ему про свой мир, младший Беггинс учил меня традициям хоббитов и эльфов, языкам, которыми владел. Я его учила своему, русскому языку. На время фонетических уроков подвеску с камнем приходилось снимать. Сначала без неё я ничего не понимала, и мы изъяснялись жестами. Поскольку времени у меня было предостаточно, девать его было некуда, скоро я стала обходиться без камня. Через несколько лет в моей копилке знаний было уже три языка: хоббитский, эльфийский (Синдарин и немного из Квенья), и общепринятый — самый ходовой на территории Средиземья, язык. Данный набор пока исчерпывал лингвистический запас Фродо, приобретённый от любимого дядюшки. Я искренне обрадовалась, когда Фродо попросил научить его «моему» языку. Сохранить и передать частичку самой себя, и будет с кем перемолвиться на родном слове, чтобы не чувствовать себя умалишённой.

Еще мы постоянно соревновались в кулинарном искусстве. Каждый пытался удивить другого своими способностями. Хоббиты прекрасно готовят, гораздо nbsp;

&лучше людей, особенно грибы и овощи, они, подобно эльфам мясо редко употребляют. Сэм посмеивался над нами и говорил, что готовит несравненно лучше нас двоих, вместе взятых. Он оказался одним из немногочисленных друзей Фродо. За годы отсутствия Гендальфа два хоббита стали мне единственными близкими друзьями в этом чуждом мире.

Я привыкла к такой жизни. Научилась получать удовольствие от самых простых вещей. Приятно после тренировки умываться и варить кофе. Потом в беседке попивать его, наблюдая, как Сэм приходит и занимается растениями, в которых души не чает. Вынуть из духовки свежую выпечку, и вдохнуть её ванильный аромат. Прогуляться с Фродо, Сэмом и Пином до леса за корзинкой грибов к ужину…

Близился пятидесятый день рождения Фродо. Хоббит всегда праздновал дни рождения Бильбо вместе со своими. В душе он знал и чувствовал, что дядюшка жив.

Сразу после празднования (как всегда шумного, Фродо не изменял традиции Бильбо), Сэм пригласил Фродо как обычно на свой праздник.

— Может, и вы придёте, госпожа? — вежливо сказал он мне. — Хватит сидеть взаперти. Никому и дела нет до того, кто вы такая.

Подобные обстоятельства меня теперь не смущали, просто в свете последних событий я перестала любить праздники. Нет, я не пряталась в комнате, всего лишь не хотела быть центром внимания, кое привлекала моя внешность. Пожив среди хоббитов, поневоле перенимаешь их менталитет. На празднике Фродо можно засесть подальше с миской маринованных или жареных грибов, никто не подойдёт, непринято. У Сэма же придётся поздравлять, и с речью, притом, что я не пью вообще. Я с сомнением посмотрела на Беггинса.

— Пойдём! — присоединился к нему Фродо, хватая меня под руку. — У нас все просто. Столько лет не видел, как ты веселишься.

Почему бы и нет? — подумала я. И правда, что может случиться?..

Раскрыв глаза утром по привычке раньше всех, я обнаружила под головой не свою подушку. Комнату пришлось покидать спешно и в панике.

О тренировке сегодня не могло быть и речи, в голове стреляло как из царь-пушки. Потому я сразу завернула на кухню варить спасительно-лечебный кофе. Просыпайся. Блин, вот дура-то! И как угораздило?

Напиток обжигал опухшие губы, с которых срывались тихие русские ругательства.

— Горячий? — раздался позади меня голос Фродо.

Я чуть чашку не уронила. Фродо аккуратно взял её у меня из рук, поставил на столик. В отличие от меня он сиял как начищенная монета.

— Я влюбился сразу, как тебя увидел, — сказал он.

Здрасссссьте — приехали! С чего это он, ведь ничего же такого не было? Правда, не было. Стоп! Что БЫЛО вчера ночью?!! Я лихорадочно пыталась вспомнить вчерашние события, но мозг ловил лишь пустоту.

Вот одна из тех ошибок, от которых предостерегал Гендальф. Я вздохнула, за ошибки надо расплачиваться.

— Фродо, почему ты решил, что ко мне можно подходить с такими словами? — надменно произнесла я.

«Браво, Света! Хорошая актриса!» — промелькнула невеселая мысль. Несчастный смотрел на меня взглядом щенка, которого наказали за лужу на ковре.

— Ты еще не знаешь, какие испытания тебе предстоят, — продолжала я. — У меня дома есть человек, которого я люблю. Понимаешь?..

С каждым предложением взгляд Фродо все больше угасал. Закончив, я почувствовала себя так же паршиво, как и он. Хотелось его утешить, но я не могла сейчас позволить слабость ни в чём. Получилось бы только хуже. Я взяла кружку с кофе и вышла в сад, решив не давить на него своим присутствием.

Фродо появился через несколько минут. С чашкой — таки сварил себе.

— Ты верно сказала. Ты высокородная госпожа, я не посмею больше досаждать тебе. Только перестать думать о тебе я не могу, прости. До смерти тебя не забуду.

Он говорил так спокойно, серьёзно, у меня даже мурашки забегали по коже. Я — то считала его ребёнком. Парень в себе уверен, рассуждает как взрослый мужчина, как однолюб. Я открыла рот, чтобы ответить, что он не прав, что мы оба виноваты, и тут мы услышали легкий шорох в доме.

Фродо ворвался в дом первый. Я вошла следом не так быстро, догадывалась кто внутри.

— Оно спрятано надёжно? — спросил Гендальф.

Началось. Следующие несколько часов я наблюдала, как они выясняли природу кольца. Бросали его в камин, вычитывали горящие письмена на ободке. Долгий рассказ Гендальфа про историю зловещего кольца. Почему-то у меня в душе до последнего мгновения оставалась крошечная надежда, что кольцо не окажется злым. Всё будет зашибись, только домой вернуться бы. Нет, мне не может так свезти… Толкиен — есть Толкиен, — «из песни слов не выкинешь». А из книги — строк. Единое кольцо найдёт Саурона. Саурон уничтожит Средиземье. Если мы не вмешаемся. Вывод: кольцо Саурона нужно уничтожить, или Саурон уничтожит всех. Что и требовалось доказать. Точка.

— Что мне делать? — пролепетал Фродо в ужасе.

— Бежать. Беги в деревню Бри. Оттуда пойдем в Раздол. В эльфийских угодьях разберёмся, как доставить его до Огненной горы в Мордоре. Я тебя не оставлю, мы встретимся в «Гарцующем пони».

— Мордор?!! — вскричал хоббит — Гендальф, обязательно его нести в туда? Нельзя как-то по-другому?

— Кольцо нелегко уничтожить, Фродо. Мы бросали его в огонь, а оно даже не нагрелось! Его надо бросить в пламя Роковой горы в Мордоре, откуда оно вышло.

Кажется, он испугался ещё больше. Пора вмешаться.

— Судьбу кольца решит Владыка Элронд, — спокойно говорю я и наблюдая полный не понимания взгляд, подгоняю. — Собирайся же!

Фродо кинулся собирать вещи, пока Гендальф давал последние напутствия.

— Я пойду через поля, — хоббит начал соображать, хороший признак.

— Ходи днём, ночью не ходи, — маг замолк на время. — Какие удивительные существа хоббиты: ты думаешь, что знаешь о них всё, а через час они снова удивят тебя!

Фродо улыбнулся. Гендальф повернулся ко мне:

— Пойдёшь с ним. Не оставляй ни на миг. Следи, чтоб не надевал кольцо. Ты знаешь, что делать.

«Помощница», в это время рылась в шкафу, ища ножи, которыми тренировалась.

Фродо протянул мне какой-то плащ. Я закуталась в него поплотней и накинула капюшон. За окном послышался шорох.

— Замри! — приказал старик Фродо и взял в руки кочергу.

Из окна Гендальф втащил внутрь Сэма. Фродо вопросительно посмотрел на меня, потом с подозрением на Сэма.

— Что ты делал под окнами?

— Подстригал траву!

— Какая надобность была стричь её под окнами? Быстро говори, а то вот как в лягушку превращу!

— Простите меня, господин Гендальф, не превращайте ни во что такое, прошу вас!

Фродо и я начинали тихонько смеяться.

— Я придумал тебе наказание похуже, — смилостивился старый маг.

Глава 4

По дороге из Шира в Бри, в нашей компании образовалось пополнение в лице оболтуса Перегрина Тука. Я не говорила, уважаемый читатель, что нашла ещё одно весьма существенное несоответствие с книгой? Так вот: имя Мерриадок Брендизайк вообще не существует, и семейства такого в Хоббитоне не было, сколько я кого не допытывалась. Откуда он появился в книге Толкиена? Ответа на сей вопрос пока не существовало.

Хоббиты нагрузили свой нехитрый скарб на пони. У меня же ничего не было, кроме ножей за поясом. Привалы делали довольно часто, ведь хоббиты без еды теряют присутствие духа. К концу третьих суток я начала привыкать к длительной ходьбе.

Уже стемнело, а до Бри было около суток пути. Придётся искать место для ночлега. Чем мы и занялись, собственно. Но не суждено нам было так просто устроиться.

Мы собирали хворост. Послышались звуки похожие на топот копыт вдалеке. Дождались! Вот и назгулы.

— Темные всадники, — прошептал Фродо, цепенея.

— Быстро прячемся! — прошипела я.

Те уже сами сообразили, разбежались кто — куда. Честно говоря, я тоже очень испугалась. Сейчас по идее мы в первый раз увидим назгулов. Сэм и Пин нашли дерево и пытались запихнуть под него Фродо. Мать моя… Я взяла его за руку и толкнула под корягу. Пару минут мы сидели тихонько, как мышки, прислушиваясь к шумному дыханию друг друга.

Всадник, вопреки нашим опасениям, проскакал мимо. От ветра, который за ним проследовал, стало жутко. Так пахнут трупы, необработанные формалином. У меня колени дрожали. Не выдавая внешне страха, я отлепила вцепившегося в рубашку Фродо и скомандовала:

— Уходим! Будем идти, пока сможем, поспим на рассвете. А вообще — в Бри отоспитесь!

И шугнула всех, подбирая самые необходимые вещи, — лошади разбежались. Мы бежали едва заметной при свете луны тропой, пригнувшись к земле.

Издали вдруг донеслось тихое мелодичное пение.

— Эльфы! — возрадовался Сэм так, что я подумала, как бы он в пляс не пустился.

Действительно эльфы! «Плывут» по тропинке ровненькой шеренгой. Нас заметили, но не сошли с дороги и не отгоняли. Держали изысканно-надменный нейтралитет. За пять минут мы их нагнали, и плелись следом. Казалось, мне должен запомниться этот вечер, ничего себе, увидеть эльфов! Не скажу, чтобы эльфы мне показались небесными созданиями. Обычные люди, грациозные, только худые, скуластые. Если бы не уши, выдававшие в них что-то от пришельцев, можно было бы этих созданий принять за типичных дизентерийных больных инфекционного отделения. Моё там и рядом не валялось — я им всем по грудь. Мне не нравилось, что держались они отчужденно и настороженно. Но их ведомый приказал принять нас в свой круг на траве, когда они устроились на ночлег. К тому времени совсем стемнело, и практически ничего не было видно. Нахлебавшись надменно-снисходительных взглядов, мы с хоббитами чувствовали себя папуасами, прибывшими к благотворительному столу Её Величества. Пища, правда, показалась довольно вкусной, хоть и не привычной.

— Назови своё имя, — попросил меня ведущий эту компанию эльф, когда нас накормили. Именно попросил, внимательно посмотрев, взвесив все обстоятельства и рассудив, куда я могу его послать в случае приказа.

— Света, — ответила я по-русски, по — эльфийски добавила, — от слова «свет».

Эльф задумался. Я тоже. Меня понимали без подвески, следовательно, я правильно поставила произношение. Хорошо, тем меньше проблем в будущем.

— Нелегкая у тебя задача, Lumen[2], - промолвил он, словно запоминая нечто важное.

Благодарствую, сама бы ни в жисть не догадалась! В кого я такая язвительная?

Эльф замолчал, выпытывать из него какую-либо информацию я не стала — бесполезно. Вряд ли он знает то, что мне интересно, то есть как мне побыстрей из этого мира слинять.

Вечер прошёл более-менее спокойно. Фродо получил свой желанный совет. Сэмми увидел эльфов. Пин наелся до отвала. Со мной больше никто не разговаривал, лишь с интересом поглядывали.

На следующее утро, проснувшись, позавтракав дарами уже давно ушедших эльфов, мы отправились дальше.

Вечером в Бри постоялый двор «Гарцующий Пони» распахнул двери уставшим путникам. Хозяин пухлый, но проворный мужичок в замызганной куртке показал нам наши комнаты. Неплохо бы поесть и выспаться, — решила я и внесла предложение о срочном горячем ужине. Предложение прошло на «ура».

Хоббиты расположились у окна на первом этаже таверны, заставив стол едой и пивом. Наспех перекусив сырной палочкой, я отправилась на разведку. Сидеть, сложа руки и ждать, когда придёт Странник? Вдруг не появится? Тогда придётся подправлять план действий. Раз уж вмешалась, то пора оставить позицию наблюдателя и начать действовать. Никто нам не поможет, кроме нас самих.

Наконец, приглядевшись, я заметила в дальнем углу человека, также как и я «замумифицированного» в плащ целиком. Он раскуривал трубку не сводя глаз с хоббитов, которые, за время моего отсутствия успели нализаться пива и вовсю горланили, споря обо всём. «Арагорн», — подумала я. Смело подошла и плюхнулась за его столик, лихорадочно подбирая слова. Капюшон странника обернулся в мою сторону, показывая, что на меня обратили внимание.

— Кто ты и чего тебе надо? — спросил он на общепринятом языке.

— Мы пришли сюда по наставлению Гендальфа. Нам нужна твоя помощь, — сказала я на синдарине.

Мужчина отнял от лица трубку. Свободной рукой скинул с меня капюшон.

— Слишком давно я не видел эльфов на этой земле! — процедил он сквозь зубы.

— Я не эльф, — ответила я спокойно на общепринятом. — Мне нужно было, чтоб ты меня услышал.

На этих словах мы прервались, потому, как зал наполнился удивлёнными возгласами. Все охали и ахали. Оценив обстановку мы с Арагорном заметили — Фродо нигде нет.

Арагорн рванулся с места, словно кипятком ошпаренный, схватил вновь появившегося хоббита за шкирку и потащил наверх.

— Постой, полегче! — Я побежала следом.

— Надо быть осторожным мистер Подхолмс — не безделушку носите!

— Я ничего не несу! — пищал Фродо.

Пока я прикидывала, как их успокоить, в комнату ворвались Сэм и Пин со стулом и кулаками. Арагорн убрал оружие.

— Храбрый маленький хоббит, тебя это не спасёт. Не стоит дожидаться мага, Фродо. Они близко, — предупредил он.

Проведя жуткую ночь в гостинице, мы вышли в Ривенделл, когда ещё не расцвело. Шли без остановок, несмотря на стенания Пиппина. Собственно никто кроме него не желал останавливаться, — страх сильнее голода и усталости. Привал сделали ближе к ночи.

— Иди за мной, поможешь мне выбрать для них оружие, — сказал мне Арагорн.

В качестве носильщика? Мда, не выбирать оружие он меня зовёт, подумала я и поплелась за странником к лошадям, и не розы нюхать, уж точно. Тот невозмутимо снял с лошади связку мечей, завернутую в хороший кусок меха и начал рядком раскладывать их на траве. Гендальф, наверное, предупредил на счёт оружия. Чем больше я рассматривала Странника, тем чаще меня посещала мысль, что он по утрам пугается расчески.

Напряжение нарастало.

— Кто ты и зачем ты идёшь с ними? — спросил Странник напрямик.

— Я не из этой эпохи, — так же прямо ответила я, лгать не имело смысла, всё равно узнает. — Гендальф разве не сказал?

— Он сказал, что вас будет четверо, я думал — четверо хоббитов.

— Гендальф велел охранять Фродо. Я ещё не знаю, каково мое предназначение.

Я почувствовала запах дыма.

— Они костёр развели? — спросила я у Арагорна.

Тот не говоря ни слова, кинулся к хоббитам. Пока он добегал, Фродо успел затушить огонь.

— Я осмотрю окрестности, дым мог привлечь всадников, — велел Арагорн.

— Останься! — попросила я, предчувствуя неладное. Он ведь может не подоспеть вернуться. Странник исчез в темноте, даже не заметив моих слов.

У меня откровенно начинали крошиться зубы от постоянного стука. Я не боюсь назгулов, я не боюсь назгулов, — уговаривала я себя.

Результат не заставил себя ждать: мы вздрогнули от знакомого звука в темноте. Звука копыт черных скакунов.

— Вашу дивизию! — прошипела я. — Кто ещё раз разведет костёр — первого в него брошу!

Три пары глаз затравленно смотрели на меня, ища поддержки. Какой-то переключатель щёлкнул внутри. Страх чуть не сделал из меня психа. Я не должна бояться, я не могу бояться, я должна защищать тех, кто рядом и свою жизнь. Здесь и сейчас я не позволю страху больше овладеть моими эмоциями, повлиять на мои поступки. Ободряюще киваю хоббитам на мечи. Мальцы мужественно схватились за только что обретённое оружие дрожащими руками. Если уж эти крохи готовы защищаться, что тогда остаётся мне? Вынутый из штанины нож занял оборонительную позицию в руке.

Назгулы достигли нашего привала и спешились. Как против них сражаться? Мёртвых нельзя убить! И двигаются они как привидения. Секунду спустя чёрные плащи показались в трёх метрах от нас. Я даже не успела заметить, как Фродо надел кольцо. Он исчез, и единственный способ его спасти — следить за назгулами: куда они двинутся — там и хоббит. Сэма и Пина быстренько раскидали в разные стороны. Мы практически бессильны против них. Где Арагорн?! Я шарила глазами по окрестностям в поисках признаков местонахождения Фродо.

Позади раздался писк. Я оглянулась и увидела высокого назгула, размахивающего клинком. Значит мне туда. Призрак занёс оружие, понимая, что медлить нельзя, я метнулась на место, где была предполагаемая цель. Судя по ощущениям и сдавленному выдоху, попала куда надо. Теперь надо убрать «невидимку» из-под клинка. Попробуем откатиться с ним в сторону. Не успела: удар назгула пришёлся на Фродо, правда вскользь, а не прямо. Второй удар был уже по моей спине (на сей раз у меня получилось его заслонить), как ни странно также вскользь и неглубоко. Назгул двигался фантастически быстро, от третьего удара нам не укрыться. Мимо сгустком света пролетел горящий факел. Арагорн вернулся. Вовремя. Назгулы тотчас же были разогнаны огнём и мечом доблестного рыцаря в лице нашего небритого героя.

Я содрала кольцо с пальца Бэггинса и надела ему на шею. Бедняга не шевелился, хрипит. Ранение серьёзное, глубокое, я не врач и вытаскивать клинок из раны побоялась.

— Арагорн! — прокричала я, привлекая его внимание.

Он подошёл, осмотрел рану и медленно вытащил клинок. Я с силой зажала её, прижимая подсунутую Сэмом чистую тряпицу.

— Фродо нужна помощь, — сказала я, разглядывая моргульский клинок в руке Странника. Лезвие не было цело. Осколок от него находился сейчас в теле хоббита. И это целиком была моя вина. Арагорн неуверенно бросил рукоять оружия, немедленно рассыпавшееся пеплом.

Я сглотнула, комок в горле не растворялся. Вот так. Тренируясь каждый день по нескольку часов, я оказалась совершенно неподготовленной к полевым условиям.

Странник подошёл, осмотрел хоббита, положил на рану цветы княженницы.

— Эльфы ему помогут, — я, скорее, себя пыталась успокоить, чем окружающих.

— Они скоро появятся, уходим, — по тону будущего короля Гондора невозможно разобрать, злится он или просто соглашается со мной.

Фродо держался, но видно было как ему плохо. Торопились, как могли. И когда надежда начала нас покидать, а назгулы нагонять, появился посланник Элронда.

Глава 5

Мы въехали в Ривенделл, и у меня вдруг потемнело в глазах. Может, из-за ранения? Странно, я совсем не чувствовала боли, лишь слабость. Может проклятый клинок задел глубже, чем я предполагала? Как хорошо, что Фродо в безопасности. Раненного привязали к седлу его коня и отправили за реку. Умное животное перенесло хоббита через реку ночью и спасло от погони.

Вокруг царил бескрайний ботанический сад. Куда ни кинь взгляд — всё из растений, в них, с ними. Деревья представляли собой целые сооружения, напоминая произведения архитектуры. И воздух, воздух, воздух! Все так называемые помещения, были открыты взору, и приспособлены под деревья, или это деревья росли таким способом… но выглядело сногсшибательно.

Я посмотрела на хоббитов, у них головы крутились на все триста шестьдесят градусов. Странник, глядя на них, улыбался. Восхитительно. Ещё бы забыть про поход, вообще класс был бы. Эльфийские «фазенды» — передышка, не стоит обольщаться временным спокойствием.

Спина начинала немилосердно зудеть, помыться надеюсь, здесь дадут.

— Мой совет — прими ванную из здешних настоев, — прошептал, наклонившись к моему плечу, посланник Элронда, — они обладают целительной силой.

Ванная была на самом деле целительной.

Как оказалось, меня здорово задел назгул. Спина начинала болеть. Молодая эльфийка собирала мою одежду, и я спросила, что она собирается со всем этим делать? Девушка объяснила мне, что одежду нужно уничтожить, так как её касались назгулы и от неё веет тьмой. Потом она заметила мою спину и ахнула. Сказала, что меня ранили и грациозно упорхнула.

Обстановка эльфийских хором напоминала японскую, не по размеру и дизайну мебели, скорее по её отсутствию. То есть минимум: низенькая широкая лежанка с подушками без одеял, зеркало в рост, сундук, низкий столик и круглая ванная из дерева в центре комнаты в коей я размачивала свои уставшие косточки. Ванная, видимо, была занесена сюда временно. А поскольку, тут всё на виду, она была отгорожена от внешнего мира лишь занавесками, прикреплёнными к веткам сверху.

Так чего там эльфийка говорила? Я шагнула из ванной, повернулась задней стороной к зеркалу. Очень некрасивая красная полоса через всю спину. Блин!

В этот момент в комнату без предупреждения вошёл эльф. Потом я узнала — это был Линдир, поэт, певец, но на сей раз он принял на себя роль целителя. Обалдеть! Обычно подобные выходки вызывают у меня возмущение и появление мыслей типа: «А далеко ли мои ножи?»

Я открыла рот с намерением озвучить накипевшее, и тут же захлопнула его обратно, потому что юноша достал мешочек. Возникать я не стала, даже когда он молча подобрался сзади и невозмутимо растёр по моей спине вазелин странного вида, но довольно недурно пахнущий. Завершив лечебный процесс, эльф весело улыбнулся и сказал, что опасности нет. От него тоже, и вовсе не нужно мне строить на своём прелестном личике праведный гнев. Он был весьма удивлён, что клинки назгулов не причинили мне вреда больше, чем шпилька для волос. Но, к сожалению, не все раны можно залечить так легко. Тело исцелится, но след от черной магии останется. А также сказал, что ни в коей мере не хотел унизить моё достоинство, ведь у него для этого слишком высокое положение. Галантно поклонился и вышел.

Я осталась в ступоре стоять перед зеркалом. В жизни мне не наговаривали столько странностей за столь короткое время. Я оглянулась и заметила на кушетке платье, оставленное услужливой эльфийкой. Фантастическое, но чрезмерно открытое. Жаль, более удобоваримых туалетов не наблюдалось, и я со вздохом взялась за обновку. Какая нежная ткань!

Незаметно в комнате снова появилась эльфийка. Увидев, что я уже одета только всплеснула руками. Спросила, желаю ли я причесать волосы. Я не желала, зато желала знать, может ли она рассказать мне про раненого хоббита. Эльфийка поведала: хоббита доставили сегодня ночью, и сам владыка занимается врачеванием его раны. Отлично. Владыка, надо полагать, Элронд.

Я тут же спросила, не появлялся ли волшебник в остроконечной шляпе. Маг не появлялся, и если я захочу, можно проводить меня в покои, где сейчас отдыхает хоббит. Конечно, я хотела.

Бедный Фродо был похож больше на мёртвого чем на живого в этих белых покрывалах. Представляю, что ему пришлось пережить, перебираясь через реку в одиночку. Я подошла к кровати и коснулась его лба. Ни жара, ни мертвенного холода, температура. Хорошо. Верный Сэм дремал рядом на стуле. Он даже не мылся. Зуб даю, что и не ел ещё. Растолкала Сэма, невзирая на испуганные глаза, отправила мыться и поспать.

— Я мигом госпожа, даже оглянуться не успеете, как я обернусь! — сказал бедняга и убежал.

Так, одного отправила. Я присела на кушетку возле кровати. Неплохо бы и самой поспать. Это моя вина. Проклятая мысль не покидала мою бедовую голову всё время. Малыша ранили, надо было лучше защищать. Рана не даст ему покоя до конца жизни. В груди сжималось от жалости к хоббиту.

— Прости, Фродо, — прошептала я.

— Тебе не за что просить прощения, — прозвучал сзади голос Гендальфа.

— Гендальф! — я так обрадовалась морщинистому и доброму лицу. — Как я рада тебя снова видеть!

— Чудом уцелел, да ты и сама верно, знаешь, — я кивнула в ответ. — Слыхал, ты хотела его этой раны лишить, — старик улыбнулся, глядя на спящего хоббита. — Не стоило.

— Почему?..

— Случайностей не бывает.

— Эта рана будет болеть каждый раз, когда назгулы подойдут к нему близко.

— Вот видишь! — сказал Гендальф. — Не сокрушайся. Это его судьба. От неё не скроешься.

Фродо пришёл в себя на следующие сутки. По словам Элронда, младшему Бэггинсу несказанно повезло: рана неглубокая, осколок не успел уйти глубоко, его легко вытащили. Надежда на полное исцеление храброго хоббита вновь затеплилась в моём сердце.

Как я и думала, через неделю Элронд устроил пир. Правда, неясно в чью честь. То ли для Странника, вернувшегося в Раздол, то ли для гостей съезжавшихся сюда со всех концов Средиземья.

Меня одели в платье, цвет которого я даже не могла определить. Причёска казалась невесомой, я не ощущала её, настолько лёгкая. В театре нам сооружали на голове «страдание гейши», заставляли в этом работать по два-три акта.

В резном сундуке обнаружился спасительный зелёный плащ, не думаю, что подойдёт, но лучше чем ничего. Я накинула его, посмотрелась в зеркало: точно здешние модельеры страдают озабоченностью. Кажется, им совершенно всё равно, какую часть тела открывать, — думала я, смотрясь в зеркало. Плащ хоть и выглядел неуместно в данной композиции, зато явился альтернативой перспективе остаться в комнате на вечер. Сойдёт для сельской местности. Удовлетворившись внешним видом, я выглянула за дверь.

Задача номер один: спуститься в вниз и найти место, где проводилось данное мероприятие. Здесь никто никому не навязывался, и любой мог спокойно бродить по сооружениям, если ты здесь — ты друг.

Для этого нужно было сойти по винтовой лестнице, пройти через несколько залов, которые измерялись, наверное, милями. В пути желательно умудриться и не заблудиться в этом чуде архитектуры, лабиринты коего сравнимы лишь с «коридорами смерти» в египетских пирамидах.

Задача номер два: продержаться несколько часов при эльфийском дворе, не вляпаться в неприятности и поговорить с Гендальфом на предмет грядущего совещания о Кольце Всевластья. Мне вовсе не улыбалось топать до Мордора. Если можно этого избежать и помочь каким-нибудь другим способом, я хочу его знать.

Преодолела целых три лестницы и несколько комнат (замучилась считать), и никто ведь не встретился, бесстрашный, однако этот Элронд. Наконец, стали слышны голоса и звуки музыки. Значит, я на пути к цели. Осталось пройти последний зал, благо мягкие туфли позволяли провести это бесшумно. Я прибавила скорости, пролетая мимо колонны, и обо что-то второпях споткнулась.

Подобное ощущение я испытывала один раз в жизни, когда меня случайно ударило током из неисправного выключателя. Я бы точно упала, если б меня не поддержали. Поднявшись с колена, поднимаю глаза. Надо мной стоял эльф. Головы на полторы выше меня, стройный, голубоглазый, светловолосый и НЕОПИСУЕМО КРАСИВЫЙ. По виду, он напуган и растерян не меньше меня. Неприятная дрожь пробежала по телу, от его взгляда. Дезориентированные мы стояли и смотрели друга на друга. Слава Богу, капюшон, надвинутый на нос, вряд ли позволит ему разглядеть моё лицо. Пользуясь моментом, стряхнув наваждение, я поспешила затеряться в толпе, которая виднелась неподалеку.

Быстренько отыскала глазами Фродо и Сэма. Фродо тут же кинулся обнимать меня:

— Элронд сказал — ты спасла меня!

Опять двадцать пять! Я недовольно покачала головой, Фродо понурился.

— Тебя спас Элронд, а не я, — сказала я, снимая плащ, вдруг внезапно стало жарко.

— Что ж вы так поздно? — материализовался знакомый мне «лекарь».

— Прошу прощения, я не представился при первой встрече, Линдир, полагаю, вас мои титулы не заинтересуют.

Он слегка наклонил голову в знак уважения, как это у них благородно получается!

— Отчего же? — также сладко говорю. — Позвольте угадать, что-то вроде местного менестреля, полагаю.

— Почти угадали, — улыбнулся он. — Элронд просил собрать всех за столом, гости так увлечены беседой, что забыли про угощение, — ещё одна «ослепительная» улыбка. — Позволите проводить?

И так галантно протягивает раскрытую ладонь. Этот повеса что, заигрывает? Мой взгляд заинтересованно пробежался по фигуре собеседника. Волосы в аккуратной прическе. Костюм с иголочки. Знакомая до боли «фирменная» улыбочка. Все приемы, которыми пользовался Антон для соблазнения девушек. На меня, вот только они не действуют, у меня друг аналогичный «Казанова» на родине остался, так что к подобным флюидам организм давно выработал иммунитет.

Эльф блистал, включив обаяние на полную мощность. Мда, каким бы ни было время, такие экземпляры встречаются повсюду. Хоббиты мне нравились несравненно больше: настолько открытые и добрые существа. Эльфы, напротив, показались мне честолюбивыми, гордыми и весьма изворотливыми созданиями. Одно усваиваешь сразу же при знакомстве: держись подальше и твоя психика не пострадает. При воспоминании о столкновении с эльфом у колонны стало не по себе. Почему я не могу забыть его взгляд? Почему его лицо стоит перед глазами? Как он смотрел… Мысль об одной встрече с ним стимулировала неприязненные позывы в области желудка.

— Так вы позволите проводить? — Линдир вновь подставил руку, которую я снова благополучно проигнорировала. — Возможно, вам никто не говорил: «добро пожаловать в Раздол»!

За столом мне удалось-таки избежать общества новоявленного «Казановы», выкроила тихое местечко рядом с хоббитами.

Ничего себе, какая красотища! Я не смела и догадываться о компонентах блюд, которые разноцветными красками пестрели на столе. Фродо сидел рядом с гномом, надо полагать с Гимли, и чувствовал себя неуютно на этом празднике. Держу пари, он хотел бы оказаться у себя дома на маленькой кухне, а не в центре светского общества.

Скоро я пожалела о том, что у меня хороший слух.

— Клянусь всеми Высшими, это она! На ней плащ, не местная, возможно гостья, как и мы. Я должен её найти, — говорил плавный, звонкий голос, и говорил явно обо мне.

— Ошибки быть не может? Я не видел здесь эльфийских девушек в плащах, я ты меня знаешь, я в курсе всех присутствующих дам, всегда, — ответствовал Линдир, сделав ударение на слове «эльфы» (на синдарине слова «девушки» и «эльфы» в данном контексте произносятся одинаково).

— Я даже шагов не услышал! Когда такое бывало? Я ощутил ЕГО как удар молнии, — так же горячо продолжал первый собеседник.

Я медленно и осторожно повернула голову по направлению к голосам. Возле стола, наклонившись к самому уху Линдира, стоял, тот, с кем я столкнулась в соседнем зале. Линдир промолвив последнюю фразу, посмотрел в аккурат на меня. Совсем по-другому, нежели раньше. С опаской и сожалением. Я отвела взгляд. Не к добру это… ох, не к добру! А как воспримут хозяева мой поспешный побег из зала?

— Совсем ничего не ешь, — отвлёк Фродо. — Угощайся! Смотри, грибы, ты их любишь!

Фродо вручил мне миску с грибами. Я подцепила грибок и отправила в рот, действительно, безумно вкусно. Линдир не сводил с меня испытующего взора. Чуть не подавившись, я поставила миску назад. Кусок в горло больше не лез. Фродо неодобрительно покачал головой.

Далее по списку следовала речь Элронда. Высокопарная, длинная как у всех правителей, она ознаменовалась поднятием кубков. Памятуя о прошлом опыте винопития, я вежливо вернула на стол резной сосуд из камня, включенный в сервировку, скорее всего из солидарности к гномьему роду.

— Зря страшитесь, эльфийское вино не хмельное, — Линдир незаметно подкрался сзади, я вздрогнула. — Оно придаст вам сил, я слышал, вы долгое время не спали. Весьма утомительно для человека, должно быть.

Не слабая шпилька, браво! А он, стало быть, наводил обо мне справки, в то время, как я за столом глазками хлопала.

С ясной улыбкой он протянул мне кубок. Шарахаться от него смысла не было, хоть меня и раздражало такое поведение. Я решила стоять до последнего.

— Право, зря. Я не стою ваших забот, — улыбаюсь.

Что мне оставалось? Однако пить не стала. Линдир рассмеялся.

— Вы кому-нибудь доверяете?

— Только одному человеку и он перед тобой, — честно ответила я, отставив манеры.

— Кто? — Линдир начал озираться по сторонам, — я не вижу рядом людей.

Я вежливо приподняла уголки губ, оценив по достоинству ещё одну шпильку по поводу человеческой природы.

— Хочешь увидеть Бильбо? — Фродо потянул меня за болтающийся к полу рукав.

— Конечно! — откликнулась я, радуясь любому поводу слинять. Может обойдётся, а?

— Нет, нет! — протестующе задержал нас Линдир. — Вы должны послушать наше пение в каминном зале!

Етить — колотить…

Каминный зал являл собой еще один километровый холл с огромным камином. У стен стояли скамеечки, возле камина расставлены кресла и разложены подушки. Как во всех комнатах — ничего лишнего. И всюду, всюду зелень!

Каждый расположился, где ему было удобно. Фродо, я и Пин уселись на скамеечку у окна. Арагорна в тот день я так и не увидела. Ясен перец почему — он был с Арвен. Линдир взял лютню и начал петь. Про своих эльфийских Создателей и предков, безвозвратно канувших в лета. Очень красиво, кстати, мелодично. Песню подхватила одна эльфийка. Она подсела к нему рядом, забавно пытаясь вызвать его расположение. У меня на лице появилась невольная ухмылка. Песня окончилась, за ней не замедлила начаться другая, едва я поднялась на сантиметр со скамейки. Пришлось осесть назад.

Линдир под шумок незаметно исчез, пока мы увлеченно глазели по сторонам. Просидев пару песен, и решив, что дань уважения отдана я собралась уже незаметно сбежать, как Линдир снова появился. Ни один, разумеется. Уняв дрожь в коленках я с невозмутимым выражением на лице посмотрела на него. Того Самого Эльфа. Так меня сдали.

— Благодарю, вас за ожидание, — Линдир кивнул на спутника. — Позвольте представить вам: Леголас…

— Царевич Лихолесья, — продолжила я, сама от себя не ожидая.

Повисло неловкое молчание.

Ну а чего я ждала? Орландо Блума? В конце концов, здесь никто не был похож на киношных героев. Даже Фродо был рыжеватым и более упитанным, чем Элайджа Вуд.

— Леголас, позволь представить тебе гостью здешних земель. Её родового имени с первого раза не выговорить, и эльфы нарекли её Светоч.

На благородном и таком красивом лице Леголаса появляется горькое разочарование. С видимой растерянностью он протягивает мне руку. Зачем? Потанцевать? Здесь не танцевали. Поздороваться? Сомневаюсь, у них не те обычаи, рукопожатие подходит больше моему менталитету. Похоже на какую-то проверку, или ловушку из которой не выбраться.

Я вежливо кивнула, демонстративно игнорируя его ладонь, на самом деле мне очень не хотелось к нему прикасаться на инстинктивном уровне. Напрямую смотреть в его глаза тоже боялась. Ища спасения и возможности уйти, оглянулась на Фродо. Однако хоббит бесследно исчез вместе с Пином. Ох, и огребут они потом! Надо же оставить меня одну в такой момент!

Проторчав с ними около часа, высказывая нечастые светские фразы, я поняла: эльфийское общество — развлечение не для слабонервных. Мой организм напомнил мне о нескольких сутках без сна.

— Прошу прощения, господа, если вынуждена вас покинуть, меня ожидают дела. Доброй ночи, — сказала я и поспешила удалиться. Очень быстро. Так быстро, как только могла. Легкая улыбка Линдира и удивлённо — брезгливый взгляд Леголаса были моими провожатыми.

Только оказавшись в покоях, где мне можно было уснуть, я немного успокоилась. Тело дрожало как осиновый лист. Уж они-то наверняка это заметили. Вот ёлки! Что за каша заваривается? Совсем не по книге и мне совсем не нравится. Это проверка «на вшивость» что ли такая? Именно сейчас я не желала выяснять, зачем они меня обсуждали за столом. Я упала на кровать, намереваясь забыться сонм до утра. Прямо в одежде.

Глава 6

Отоспаться ночью мне не удалось: сон не шёл, голову не покидали беспокойные мысли, сердце стучало как бешенное. Разумеется, утром отдохнувшей, вопреки всему себя не почувствовала. Тело было разбитым, в душе непонятная тоска и тревога.

На маленьком столике размещался поднос с мисками наполненными едой разных видов. Как мило с их стороны позаботиться о завтраке. Но вот аппетита по-прежнему не было, тошнота подкатывала при виде пищи. Чего хотелось действительно, так это пить. Соответственно, я немедленно удовлетворила потребность организма, обнаружив на том же столике кувшин с водой. Для чего её использовали, мне было наплевать, здесь даже вода из лужи была лучше нашей городской очищенной десятью фильтрами.

Утолив жажду, я направилась к зеркалу, оголив спину, чтоб рассмотреть следы шрама. Конечно же, в этот момент в комнату вошли. Что ж, не будем нарушать традиции Ривенделла. Проходите, как вас там, прохо…

На моём лице повисла растерянность, когда я увидела гостя, то есть хозяина.

— Владыка Элронд…

Он целиком соответствовал описанию из книги. Пытливый взгляд, серебристо-белые волосы. Да, и сверкающая корона, естественно. Выглядел он мужественно.

— Значит это ты светоч из другой эпохи. Рад видеть, что не ошибся, — сказал он на чистом русском языке.

Вот это номер! Откуда?.. Речь, наверное, вырвал из моего сознания, дабы указать, что от него ничего не скроешь. Да, мало ли вариантов! Полуэльф неторопливо ходил вокруг меня, наблюдая, рассматривая со всех сторон. Ни дать ни взять — акула собирающаяся напасть на жертву.

— Ты помогла хоббиту. Мне пришлось бы гораздо тяжелей лечить его, будь эта рана глубже. Сие было предписано.

— Я хотела, чтобы её не было, — заметила я, поспешно одеваясь, непривычно было снова слышать родную речь.

Владыка пропустил мои слова мимо ушей, всем видом показывая: отвечать — не в его компетенции. Да… не царское это дело, с простыми смертными общаться. Видно, ему стоило больших усилий прийти сюда.

— Ты тоже была ранена. Однако тебе моргульский клинок не принёс вреда. Я его даже не сразу ощутил здесь с твоим появлением. Ты не подвластна магии. Тебе ведомо твоё предназначение?

Как же я не люблю принятое здесь отношение к женскому полу!

— А вам? — ответила я с вызовом.

Сереброволосый эльф пронзил меня испытывающим взглядом. Нет, милый со мной игра в кошки-мышки не пройдёт. С минуту мы молча сверлили друг друга глазами.

— Сейчас твоя помощь нужна хоббиту, — изрёк полуэльф. — Надеюсь, ты как Гендальф не осуждаешь меня?

— Никто не вправе взвалить на него эту ношу, — ответила я.

— Твое предназначение, вижу, само нашло тебя. Ты давно в зеркало смотрела?

Я сделала глубокий вдох, набравшись наглости, и задала вопрос, терзающий мою душу всё время.

— Я вернусь домой?

Владыка нахмурился.

— Разве это желание достойное человека, на чью долю выпали потрясающие события? Прежде чем совершить ошибку помни: вы с Фродо в ответе. Каждый за своё время Думаешь, ты здесь случайно? Не бывает случайностей, — он произнёс фразу с горечью. — Я вижу, что вернувшись, ты будешь жалеть об упущенном всю свою недолгую оставшуюся человеческую жизнь.

Я своим ушам не поверила. Не он ли меня сюда вытащил? Выходит, что не он. Но он похоже, знает, как вернуть меня обратно, печёнкой чую.

— Хочешь домой — возвращайся! — безжалостно продолжал Владыка. — Но знай, несчастная: жажда, что скоро начнёт снедать тебя — не отпустит, и не будет пути назад. Не найти жизни там, где её нет.

В его монологе звучали ноты грусти, досады и презрения… Но ни одной — сочувствия! Мне стало стыдно за слабоволие. Гендальф прав: случайностей не бывает, я должна присутствовать на Войне.

— Чего мне ждать помимо похода? — спросила я.

Элронд посмотрел не с одобрением — нет, но без презрения хотя бы.

— Глор верно нарёк тебя, Светоч. Пожалуй, я не могу тебе помочь. Никто не в силах знать свою судьбу до конца. Совет через час.

Взмахнув плащом, он вышел. Невидимый кулак сжал моё сердце.

Чего там, про зеркало было? Я приблизилась к стеклу и остановилась в лёгком ступоре. На меня смотрело почти чужое лицо, такое ощущение, будто меня за ночь высушили и превратили мумию. Скулы заострились, глаза округлились, в волосах проглядывала проседь. Ужас, какой!

Совет начинался по расписанию. Я так и не успела поговорить с Гендальфом. Хотя сейчас это было уже не важно. У меня мания величия, если я решила, будто от меня зависит, кто понесёт кольцо.

Как я и предполагала, совещание началось рассказом Элронда. Потом последовали более длинные рассказы Бильбо и Гендальфа. Дальше Фродо, Арагорн и Боромир. Каждый вставил своё персональное слово в историю путешествия Единого Кольца по Средиземью. Дальнейшие действия обсуждались долго, пока не решили кольцо уничтожить. Мне не давал покоя Леголас, который сейчас напоминал мою бледную копию: на лице лишь подбородок, скулы и глаза. В его присутствии я чувствовала себя странно: у меня подкашивались коленки. Я ужасно его боялась, и меня неотвратимо влекло к нему. Да что же такое! С катушек что ли съехала?

Они просидели бы ещё долгое время, решая, кто же все-таки понесёт кольцо в Мордор, если бы Фродо не вызвался сам.

— Мы пойдём с тобой, — Гендальф встал с места и вздёрнул меня за плечо.

Даже выбора не дали! За меня решили заранее.

— Если моя жизнь понадобится, чтобы защитить тебя, я отдам её. Мой меч с тобой, — торжественно молвил Арагорн.

— Мой лук с тобой, — это эльф. Я старалась на него не смотреть. Разве только украдкой.

— И моя секира! — а это Гимли. Настала очередь эльфа морщиться.

— Наши судьбы в твоих руках, — подскочил Боромир.

Теперь я поморщилась.

— Господин Фродо никуда без меня не пойдёт! — выскочили из своего укрытия Сэм и Пин.

Элронд не проявил удивления.

— Куда же я вас дену, если вы пробрались даже на секретный Совет, на который вы не были приглашены.

Хоббиты дружно обнялись, всем существом показывая, что их с места не сдвинешь.

— Да будет так! — покорился судьбе Владыка. — Отныне вы нарекаетесь Братством Кольца.

Вот и всё. Все расы объединились ради спасения мира.

Фродо пропадал последние недели у Бильбо. Старый хоббит снаряжал племянника в дорогу. Я же проводила эти недели, пытаясь самостоятельно подготовиться к походу, не забывая следовать советам Гендальфа и Гимли с которым мы неожиданно нашли общий язык. Как и всем, на меня сшили одежду. В кузне подобрали короткий клинок. Хороший серебряный клинок, точно по руке, теснённый восхитительными тончайшими узорами. Гном отправился по делам, а я попросила выделить мне четыре ножа для метания. Будет полезно иметь их при себе.

Пришло время отправляться. Элронд собрал нас всех, напомнив нам про клятвы. Ибо нарушивший клятву, называется клятвопреступником. На следующий день мы выступили. Идти было не легче чем до Ривенделла. Напрасно я думала, что успела привыкнуть к мозолям на ногах и сырости. Все, кроме Фродо и волшебника были против моего присутствия в этом отряде. Боромир приговаривал, мол, женщина в отряде к несчастью. Арагорн отмалчивался, но потом на очередном привале намекнул:

— Не держи обиды, не девичье дело походы.

Это была последняя капля. Достали ваши патриархальные замашки! Собственно, их любовь мне не нужна. Другое дело — уважение. Придётся закатать рукава и расставить точки на «i». Феминистское движение разворачивать не стану, но и мириться с подобным отношением не собираюсь. Я устало вздохнула. Опять несколько суток не спала. Насколько вынослив мой организм? Сколько суток он ещё выдержит без сна и пищи? Я ем, конечно, но пищей не назвать, так, кусочки, забрасываемые в тело, чтобы поддерживать дееспособность. И не потому, что еды не хватало, а потому что не лезло. О душевном покое говорить и подавно не приходится. Если согласно словам Элронда, это моё предназначение, то я хотела бы знать, когда оно кончится, может тогда я смогу выспаться? Гендальф смотрел на обстановку в лагере с невозмутимым спокойствием, а может просто делал вид, что ничего не замечает. Труднее всего приходилось на ночных дежурствах, когда есть время поразмыслить обо всём творящемся, а ещё потому, что сменять меня Арагорн всегда посылал Леголаса. Вот ведь напыщенная особа! Меня бесило то, как он обходил десятой стороной даже место, на котором я стояла. Куда делась его учтивость?

Дежурства как раз помогли установить «статус кво» в самом начале похода. На восьмой день похода мы остановились на ночлег, и зашёл спор о том, кто должен дежурить, получалось либо Фродо, либо я. Отряд категорически отмёл обе кандидатуры. Фродо берегли из-за кольца. Мне же не доверяли.

— Пока вы спорите, я осмотрю окрестности, — сказала я устав выслушивать их препирательства.

— Постой, — властно сказал Арагорн.

— Может не надо? — устало попросила я. Не хотелось начинать спор, но явно подобрался случай прояснить ситуацию.

— Может тебе заняться провиантом? — примирительно спросил он.

— С какой стати?! — возмутился Сэмми. — Разве я плохо готовлю?

— Вовсе нет, Сэм! — возразил Странник. — Просто, воин ведь должен и в бою за себя постоять, и соратника с поля вынести.

Ну, это, дорогие мои, уж слишком! Вынести с поля, говорите?

— Кого именно вынести? — у меня внутри кипело.

— Мы все тут ради одного хоббита, — встрял Боромир.

Как вам будет угодно. Я подошла и взяла опешившего Фродо на руки как ребёнка. Только вес был у него далеко не детский. Не менее пятидесяти килограммов.

— Куда нести? — хорошо, что адреналин придаёт сил, мышцы постепенно немели.

Народ, начинал тихонько хихикать.

— К дереву, — указал на стоящее в десяти шагах от меня дерево Боромир.

Не помню, как я прошла эти десять шагов. Поставив млеющего хоббита на землю я оглянулась. Моя команда через силу сдерживала смех. Даже со стороны волшебника доносилось подозрительное хрюканье. Вот мерзавцы! Они ещё и ржут надо мной!

— Леголас, сменишь её после полуночи, — промолвил Арагорн сквозь зубы, неуспешно пытаясь отвернуться, его весёлую физиономию за версту было видно.

Слыша, как за моей спиной нескрываемый смех переходил в откровенный «ржач», и строя кровавые планы мести, я поплелась намечать границы. Разногласие по поводу дежурства и моего места в команде было разрешено. Ни у кого больше не возникало сомнений, кто дежурит на каждый восьмой день.

Очень скоро к сырости и мозолям прибавились снег и горы. Тот, кто хоть раз совершил пешую прогулку по горам, поймёт, о чём я. А пешая прогулка по горам зимой — садомазохизм особого рода. Хоббиты очень страдали от холода. Они увязали в сугробах, даже Фродо, который был выше обычных хоббитов на голову, часто приходилось выдергивать из сугробов. Леголас прыгал по снегу аки заяц. Откуда столько тщеславия? Я откровенно начинала его ненавидеть. Между нами всегда было расстояние не менее пяти метров.

Проход по заснеженным горам запомнился одним выходящим из ряда событий инцидентом, если его можно назвать особенным на фоне всего происходящего безумия.

Очередное холодное утро за последние несколько недель в горах. Хоббиты проснулись не отдохнувшими, они, бедняги, увязали в снегу по плечи, ноги заплетались от усталости, недоедания и недосыпания. Фродо запнулся на очередном подъёме, упал, покатившись вниз свёрнутым в трубочку из плаща и хоббита ковриком. Его поймал Странник, поставил на ноги, заботливо оправил плащ, отряхивая от белых хлопьев. Собрался идти дальше, как заметил необычное в хоббите, замер, внимательно его разглядывая. Фродо нервно озирался на Сэма, который поспешил на выручку. Минута прошла в молчании, никто не понимал в чём дело.

— Где кольцо? — спросил, наконец, Арагорн.

Кольцо Фродо носил на цепочке. В последнее время я не обращала на него внимания. Казалось, раз Фродо спокоен, то кольцо на месте. Сейчас его не было на шее хоббита.

— Ты потерял его? — предположил Пин.

Немая сцена. Такого исхода мы не предвидели. Фродо не бросился искать кольцо, не забился в истерике, он поднял руку и указал на меня. Семь пар глаз остановили свои изумленные взоры на моей персоне.

Поверить не могу, Фродо обвиняет меня в пропаже кольца?!

— Как ты можешь?.. — я слов от возмущения не нашла.

Сэм бросился к моим ногам.

— Прошу вас, госпожа, не судите его, это такая ноша, он нуждается в передышке! Вы же не заметили!

Сначала я не сообразила. Причём здесь передышка и я? Он мог только…

Я начала нервно себя обыскивать. Хлопать руками по одежде, залезать за пазуху и в штаны. Братство наблюдала сей концерт с большим интересом. Та-а-а-а-а-а-к…

— Где оно? — спросила я с раздражением, ничего не найдя.

Фродо уныло шагнул ко мне, запустил руку глубоко под одежду, не теряя возможности ощупать мою грудь, откуда-то из небытия извлёк кольцо на цепочке. Надо же какой ловкий, как он его засунул туда?

— Когда ты успел? — спросила я уже не так раздраженно.

— Когда вы спали, — ответил за него Сэмми.

Не может быть! Я сплю мало и очень чутко. С ума сойти, я носила Кольцо Всевластья и не поняла ничего! Где фанфары и обещанная жажда власти? Кольцо — не украшение, чтобы раздавать кому ни попадя.

Я не знала, как поступить. В глазах Носителя кольца была тоска. Я видела: он угасал с каждым днём, но на его пути будет много препятствий, их нужно преодолеть. Фродо обречённо склонил голову. Мне оставалось лишь надеть на него это ярмо. А также встряхнуть поникшего хоббита за плечи.

— Фродо!

Не реагирует. У ребенка депрессия, глубокая, основательная. Блин, ну не стоит ни один поход таких терзаний! Как жаль, у нас совсем нет выбора. Ни у кого из нас нет. Я не выдержала, обняла его, прижала к себе.

— Фродо, — прошептали мои губы, коснувшись его щеки. — Ты должен это сделать. Ты один это можешь. Я не смогу. Я могу быть рядом пока это возможно.

— Знаю, — молвил хранитель.

Каждый из присутствующих понимал важность момента. Ни слова не прозвучало. Команда в священном молчании двинулась дальше.

Глава 7

Что-то в армии Тёмного Властелина явно смущало Гендальфа.

То ли сотни тысяч беспрестанно орущих орков, то ли парящие над бескрайними просторами Мордора назгулы, то ли огромные тролли сокрушающие на своём пути всё живое…

То ли многочисленные транспаранты в стане Врага, на которых на благородном эльфийском среди прочего виднелось: «Руки прочь от Мордора!» и «Гендальф — международный террорист!»

«ВРАТА МОРИИ, ВЛАДЫКИ ДАРИНА. МОЛВИ ДРУГ И ВОЙДИ», — красовалась витая надпись на арке у входа. Колени затекали от многочасового ожидания на корточках под воротами, преградившими нам путь.

Наши герои спорили о способах прохождения через врата, я же гадала: сказать или нет? Ехидство во мне спорило с совестью. Чем им может помешать мой ответ? Не оценят ведь! Решат, что снова выпендриваюсь! Не делай добра…

— Знаешь пароль? — догадался по моему лицу Гендальф.

— Он написан на вратах, — честно ответила я.

Гендальф одобрительно кивнул, уважая мое решение не отвечать дословно.

— Да ни чего она не знает! Ходит да пыль разносит! — прошипел Боромир, разражёно. — Зачем мы вообще её взяли, коли она молчит всё время?

— Для мудрого — и подсказка ответом будет, — ничуть не смутившись, ответил Гендальф.

Спор разгорелся с новой силой. Гендальф подмигнул Носителю, предлагая вновь перечитать надпись. Помогло!

— Постойте, — Фродо поднялся, глядя на врата. — Как по эльфийски будет друг?

Я улыбнулась:

— Умница!

— МЕЛЛОТ, — отчетливо проговорил Гендальф, и ворота открылись.

Боромир посмотрел на меня с ещё большим раздражением, Леголас поддержал его таким же взглядом. Остальные были скорее огорошены.

Долгое блуждание по коридорам из камня несколько остудило недавно обретённый оптимизм группы. Хоббиты порядком утомились, карабкаясь по высоким лестницам. В одном большом зале мы задержались много дольше, — всё же заблудились.

Хоббиты и я расселись на камни, пользуясь моментом, отдыхали. Я вытянула ноги, негромко болтая с ними о всякой всячине, не обращая внимания на то, как остальные члены команды прикидывали варианты прохода через разные туннели.

— Куда идти? — прошептал Фродо, протягивая мне флягу с вином.

Я глотнула и улыбнулась. Они, верно, меня за местную бабушку Вангу приняли.

— Всегда иди туда, где свет, и чистый воздух, — шепнула я хоббиту, прикладывая палец губам в знак молчания.

Леголас сидя напротив, одарил меня новым презрительным взглядом. Они у него когда-нибудь заканчиваются?

Между тем Гендальф поднялся со словами:

— Нам, однако, туда, — прогремел он, указывая направление посохом. — Всегда иди туда, где свежо, Фродо Беггинс.

Фродо радостно улыбнулся мне и сказал что-то Сэму на ушко, от чего они дружно захихикали. Эльф побил рекорд по гневному стрелянию глазами. Экскурсия по пещерам продолжалась примерно час, закончившись в гробнице. Где мне срочненько стало не по себе. По идее, тут должна быть драка.

— Давайте не будем задерживаться, — просительно проговорила я.

Гимли, увидев каменный саркофаг начал сокрушаться. Гендальф читать книгу, написанную гномами перед смертью. Пин не отступаясь от принципов, свалил ведро в колодец. Всё сходится!

Я проверила оружие на себе. Четыре метательных ножа, и один короткий меч были на месте, доступны в любой момент. Эльф-царевич недоуменно поднял бровь и последовал моему примеру: проверил своё снаряжение, которое было в разы больше моего по количеству. Ого, мой авторитет, кажется, начитает подниматься выше уровня плинтуса!

— Тук, болван, в следующий раз избавь меня от своей глупости и прыгни туда сам! — раздался голос Гендальфа.

В каменном коридоре раздались звуки барабанов, заставив всех вздрогнуть и опасливо озираться по сторонам.

Арагорн и Боромир кинулись запирать двери. Собираются выиграть время.

— Время пришло, — Гендальф дотронулся широкой ладонью до моего плеча.

Арагорн и Леголас обернулись на его слова. Не обращая на них ни малейшего внимания, я переместилась к Носителю.

— Об одном прошу, не убегай никуда, а? — взмолилась я, задвигая Фродо за спину.

Хоббит кивнул, нервно сжимаясь в клубочек. Бедолага, есть чего бояться: мой прошлый опыт в качестве телохранителя закончился для него больничной кроватью.

— Открывайте! Остался еще гном в Мории, умеющий держать топор! — вопил Гимли.

Двери постепенно проламывались под натиском орков. Леголас пустил стрелу в образовавшийся проём. Интересно, а как он их потом собирать будет?

Дверь выломали. Я стояла, дожидаясь ближнего боя. Думаю, резонно: у меня только четыре ножа и у нас не будет времени искать их по всей пещере.

Орки, взломав двери, ввалились в помещение. В этот день я поняла, что все схватки в которых я прежде участвовала, были сущей ерундой. Мне даже сражаться не приходилось, все делали за меня. Знаете что такое настоящий бой? Резня — вот что это. Запах крови и палёных волос. Отрубленные части тел, валяющиеся повсюду — вот что это такое. Только в книгах и фильмах бои представляются романтическими сценами. Главный герой по нескольку часов, а то и суток, с передышками без сна и еды борется с огромным количеством противников. Притом, у него чудом хватает сил целоваться в конце с главной героиней. В реальности, такое количество врагов его бы просто затоптало, и биться не пришлось! Против одного — двух противников можно выстоять лишь несколько минут, у кого как выносливость натренированна. Дальше — силы кончаются и у самого выносливого. Вот это реальность, не приукрашенная романтикой кинематографа. Наш раунд длился от силы минут десять. Остальное заключалось в умении быстро убегать.

Теперь, сама схватка. Первый настоящий бой оставил неслабые впечатления в виде желудочных спазмов от жуткой вони, вставших дыбом волос при виде огромного количества крови. Мы с Фродо забились подальше и не лезли в гущу. Нафиг геройство, главное выжить. Когда к нам кто-нибудь приближался, я бросала нож. Потом извлекала обратно и держала наготове.

Арагорн и Гендальф накинулись на большого монстра в центре холла. Сэм отбивался от низких противных орков, ползающих по стенам напоминая огромных пауков. Неподалеку слышался писк Пина. Я оглянулась и увидела, как на него наваливается небольшой орк. Пин куда-то дел свой нож и теперь был беззащитен. Меня охватила ненависть к этому зловонному уроду. Отведя руку за спину, я со всех сил метнула в него нож. Удар получился неожиданно сильным, тёмный ударился об стену с ножом в плешивой башке. Великая штука, адреналин, начинаю его обожать! Поступок сыграл злую шутку, нас заметили, и следом на нас надвинулось уже несколько орков. Я вынула короткий меч и сделала знак Фродо, чтоб спрятался за колонну. Рука сжала рукоять: привет, дружок, пришло время вспомнить, как тебя держать. Несколько ударов мне удалось отразить. Руки устали через полминуты, а количество орков не уменьшалось. Теперь я могла только отмахиваться, не успевая даже ударить. Заметив моё незавидное положение, в драку вступил Гимли.

— Тебе хватит орков, если я возьму половину? — спросил он с улыбкой.

Я подмигнула и мы повернулись спиной друг к другу, чтобы расчистить территорию вокруг. С ним было очень удобно работать, в том числе и по росту. Вскоре количество живых вокруг нас заметно поредело, я снова заняла своё законное место рядом с Фродо. К нему подбиралась огромная тварь.

Громила уже шарил рукой норовя схватить хоббита. Я вновь оттолкнула Фродо за колонну и всадила в глаза орка с размаха оба ножа, которые держала в руках. Воняющий монстр покачнулся и взревел на весь зал. Последние остатки моих волос побелели. Ещё бы, — гад раз в двадцать больше меня, вряд ли у меня есть средства, чтобы его убить. Вот лук Леголаса… нет, лучше погибнуть, чем просить помощи у заносчивого эльфа.

Изловчившись, я ухитрилась вытащить ножи из глазниц монстра и засадить второй раз. Бесполезно. Орк свирепел. Слепой, разъярённый, он готов разнести всё вокруг. Вот дура! Вдруг теперь из-за меня этот орк не ранит, а убьет Фродо? Запросто, голову снесёт своей лапой и «всего делов». Я оглянулась в поисках помощи. Все были заняты. Арагорн обратил на нас внимание и пытался подобраться поближе, но его сильно теснили, там было два больших, метра с три в рост урода. Недолго думая, я вновь вонзила кинжал в лицо противника и вцепилась в рукоять мёртвой хваткой. Орк мотнул головой, закинув меня за хребет. Голова отозвалась яркой болью. С трудом пытаясь удержать равновесие, я балансировала на спине чудовища. Не представляю, как мне удалось, я всадила один нож в шею орка, вторым начала бить по голове, пытаясь раскроить череп и достать до мозга. То ли у него мозга не было, то ли вся голова из кости состояла, но сил пробить её у меня не было. Долго подобное продолжаться не могло, и скоро я уже оказалась внизу, в куче пыли, камней и трупов. С трудом поднимая с пола чудом уцелевшие конечности, я увидела, как монстр подобрал копьё и бросил его в колонну, где спрятался Фродо. На счастье хоббита, удар был сделан на ощупь, копьё толкнуло Фродо, пролетев мимо. Полурослик упал. Я тихо, многоэтажно выругалась. Неужели нельзя было всего шаг в сторону сделать?

Подняться я не могла, потому что на мне теперь покоилась нога орка убитого ранее.

Подбежал Гимли. Опять вовремя, везёт мне сегодня. Скинул с меня ногу этой воняющей твари.

— Вставай девчонка! Еще не все убиты!

Леголас кинулся на орка, ранившего Фродо: запрыгнув ему на закорки, всаживая одну за другой стрелы. Да, нашего «звездуна» хлебом не корми — дай покрасоваться. Однако, побывав там же, я честно не завидовала эльфу. Арагорн пробирался к хоббиту полагая, что тот погиб.

— Фродо в порядке, — сказала я, тяжело дыша.

Арагорн поднял полурослика.

— Я цел… — просипел хоббит.

По камням, где я ползла, прошла вибрация. Как я могла забыть? Балрог!

— Слышите, Великое Лихо Дарина? — крикнула я волшебнику.

Гендальф прислушался и, не тратя время на слова, бросился бежать. Наш доблестный отряд, побросав уставших орков, поторопился последовать за старым магом.

Зло нагоняло слишком быстро. Мы перешли два моста. Арагорн буквально тащил за собой Фродо. Мне пришлось тащить Пина. Гимли нёс Сэма. Боромир и Леголас отстреливались от орков, догонявших нас.

На последнем переходе нас почти догнали.

— Бегите, мечи здесь бесполезны, — приказал Гендальф остановившись.

В тоннеле, из которого мы вышли, по закону боевиков появился Барлог. Гендальф преградил ему путь. Стало невыносимо тихо, все орки исчезли.

— Ты не пройдёшь!

Гендальф теснил огненного монстра жезлом. Балрог не уступал: ревел как ЯК-40, пока не обломал мост и не слетел в пасть чёрноё морийской бездны. Волшебник повернулся к нам. И вроде бы наши победили…

— Сзади! — завопила я, припомнив о хвосте Балрога.

Напрасно, слишком поздно среагировала, тем самым только ухудшив ситуацию. Хвост чудовища неизбежно потянул Гендальфа вниз.

Арагорн держал вырывающегося Фродо. Но меня-то никто не держал! Я легла животом на выступ и схватила волшебника за руки.

— Держитесь, — я осторожно отползала назад, стараясь его вытащить.

— Оставь! — молвил Гендальф, — Бегите, глупцы!

Последняя фраза обращена остальным членам команды, выдохнув слова, старик выдернул из моих рук ладони…

— Нет… Гендальф… — доносился как из-под воды голос Фродо.

Крепкие руки оторвали меня от края бездны и понесли. Я хотела вернуться назад, в голове не укладывалось. Как так? Ведь я могла его вытащить. Он мог вылезти. Почему маг так поступил? Почему мне никто не помог?

Не думая ни о чём я плыла по воздуху в чьих-то руках, не уклоняясь от стрел. Они просто пролетали мимо.

Пришла в себя на свежем воздухе. Боль не утихала. Сэм и Пин рыдали, их голоса звучали откуда-то справа. У всех был траурный вид.

Я подошла к каменной стене, не полностью осознавая свои действия, вонзила в неё свой короткий клинок. Да так и осталась стоять, прислонившись лбом к холодной стене. Прохлада камня успокаивала. Гнев и боль постепенно начали отступать.

За спиной кто-то присвистнул. Я повернула голову: Гимли поглядывал на меч, торчащий в скале. Я попыталась выдернуть клинок, не смогла, не хватило сил. Как же я тогда его туда засадила? Пока я задавалась подобной мыслью, гном оттеснил мою руку, вынул оружие, с интересом осмотрев лезвие. На клинке ни царапинки. Что за металл, из которого он сделан, способный пронзить горные породы? Наверное, заговорённый. Для меня магический предмет имел особое тепло. Я почувствовала магию, когда подержала в Ривенделле оружие, украшения, одежду, — эльфы почти всё заколдовывали. Эльфийская столица буквально пропитана магией.

Меня осенило: по книге Гендальф не погиб, он вернётся! И вернётся другим, Высшие имеют на него свои планы. Настроение заметно улучшилось.

— Мы ещё увидим Гендальфа, — сообщила я. — Он вернётся!

Все посмотрели на меня с надеждой и одновременно недоверием. Кое-чему они научились верить, но, конечно, не всему.

Господа мои, впервые знание трудов Толкиена принесло приятную весть!

— Леголас, поднимай их! — Арагорн слегка приободрился.

— Дай им опомниться, будь милосерден! — снова возник Боромир. Вот кому неймется никак. Успокоительного что ли ему найти?

— К ночи эти горы будут кишеть орками, — ответил Странник. — Фродо! Идем Фродо.

Арагорн поднял с колен убитого горем хоббита. Правильно, чем дальше уйдём, тем лучше. Укроемся в степях Лот Лориэна, в царстве владычицы Галадриель.

Притормозили мы у Серебрянки, кристально чистой реки.

— Всем промыть раны, — скомандовал Странник.

Мы разделись и начали промывать царапины. Тяжело раненных не наблюдалось. Легко отделались. Если не считать Гендальфа.

Меня в основном по лицу задели. Я опустилась к кромке воды, зачерпнула пригоршни воды, омыла лицо. Вода смывала остатки печали и боли, затягивала царапины. Вздохнув с облегчением, я улеглась на траву. Итак, что мы имеем? Потери в числе одного, самого важного члена команды на некоторое время. Кроме Мерриадока Брендизайка, всему, что написано в книге Толкиена можно верить, а значит, если больше не будет сюрпризов, у меня есть более менее прочные ориентиры. Книга — мой козырь, источник информации. Информация поможет нам владеть ситуацией и просчитывать ходы наперёд. Нет такого человека, который не хотел бы хоть раз в жизни вернуться в прошлое и исправить свои ошибки. И вот появилась такая возможность. Вопрос номер один: как этим «даром» воспользоваться по назначению не повредив положению. И вопрос «на миллион» номер два: почему именно мне должно это делать? Коню понятно, что здесь я помочь могу лишь знаниями из книги. Но почему скажем, тот, кому потребовалось помочь таким способом, не послал Сэму или Фродо просто готовую книгу? Пусть пользуются, эффект тот же и все довольны. Да потому, что не всё так просто, дорогие мои. Из сего следует, что Средиземью нужна не только информация. Что-то ещё тут требуется. Что-то я должна сделать. ЧТО? Я ж ничего такого особенного не умею. Как все закончила школу. Работаю на сцене, возможно неплохо, но какой прок? Даже биться как все не научилась. На этом перечисление моих навыков заканчивается. Ума не приложу, чем я могу помочь…

Из раздумий меня вывел вопль Фродо. Арагорн пытался его раздеть и осмотреть на предмет увечий. Хоббит упирался, как мог, но Странник таки добрался до кольчуги.

— Мифрил, — промолвил в восхищении Гимли. — Вы полны сюрпризов, мистер Беггинс. Да и вы тоже, девица голубых кровей, — заметил он, полуобернувшись на меня. — Кто научил вас, с какой стороны держать клинок?

— И ножи, — задумчиво добавил Арагон.

Глава 8

Посмотри — Пасмурное небо, сокрушившее нас Лижет нам спины. Кубо.

К ночи я начала думать, что непроходимый лес никогда не закончится. Выбрав дерево, братство решило, как обычно заночевать под ним. Но я не успокаивалась. Явно ощущалось чьё-то присутствие. Неужели добрались до границ владений Галадриель? За нами следили, и я немедленно обрадовала новостью группу. Арагорн кивнул Леголасу, тот прислушался, махнув нам рукой, мол, оставайтесь на месте, с умным видом направился к соседнему дереву. Ну-ну…

— Daro[3]! — послышался окрик и Леголас слетел с дерева с растерянным видом.

Я улыбнулась. Царевич Лихолесья метнул на меня гневный взор, от чего моё настроение повысилось на парочку пунктов.

Пока наш парламентёр вёл переговоры с местными эльфами, Фродо жаловался мне на усталость и боязнь высоты. Я только покачивала головой.

Леголас взял с собой в качестве живого доказательства Фродо, несмотря на его протесты. Надо было видеть, как бедняга взбирался на дерево. Им ни сразу поверили, но и отпускать не желали. Пришлось Арагорну убеждать пограничников в правдивости рассказанной царевичем истории.

— Нет, ни за что не буду спать на дереве! Я могу свалиться во сне! — запаниковал Сэм, когда нам предложили переночевать на заставе.

— Ну, тогда можешь вырыть себе норку поглубже и спать в ней, авось орки не достанут, — сказал эльф — пограничник с хитрой улыбкой на устах.

— Орки? — Сэмми сжался, — но здесь царство эльфов, какие орки?

— Это ещё не царство, это граница, и орки пробегают тут весьма часто, особенно по ночам, — невозмутимо ответствовал тот.

Вскоре мы все уже были на широкой платформе в кроне дерева. Где за месяцы, что мы шлялись я впервые почувствовала себя в безопасности. Вернее знала, что мы в безопасности, и как могла старалась убедить в этом запуганных хоббитов.

Нас накормили, распределили на ночлег по деревьям. Сэм, Пин, Боромир и Гимли уснули сразу, они были на площадке смежной с нашей. Арагорн с Леголасом возможно разместились на другом дереве, я их не видела. Фродо спать не желал, долго не смыкал глаз, причитал, пока усталость не взяла своё, и он не отключился.

За эти месяцы я уже привыкла, что на земле где живут эльфы, я могу не спать несколько суток. Почему? Не знаю. И не буду задумываться. Переместив свои бренные кости на край платформы, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, я сидела в тишине, наблюдая за землёй прислушиваясь к лесу и новым ощущениям.

Я не увидела его в темноте, услышала:

— Не видя тебя, подумал бы, что ума лишился: она же человек! — вполголоса заговорил Арагорн.

На ярусе ниже нашего угадывалось едва различимое движение: они тоже подошли к краю и теперь располагались, выбирая удобную позицию для наблюдения. Понятно, куда их определили.

— Саурон и Единое Кольцо не имеют над ней власти, — ответил Леголас, чуть слышно, разговор, по всей видимости, был приватный.

— Я не знаю никого, кто имел бы над ней власть. Она пугает меня.

— Судьба?..

— Ты всего один раз её коснулся?

— Более чем достаточно. Поверь, — Леголас перешёл совсем на шёпот, почти не различаемый сквозь шелест листвы.

— Будешь проверять? Да чего тут, на вас без слёз не взглянешь: у обоих рёбра торчат как прутья в корзине. Ты ж не слепой!

— Боюсь, твои слова окажутся правдой. Что мне тогда делать?

— Тогда тебе придётся себя убить, — в голосе короля слышались насмешливые нотки. — Ну, хорошо, хочешь совет? Перестань бояться, воин ты или нет? Наблюдай. Приближайся. И поговори.

Вот свезло, так свезло! Уже вторая нечаянно подслушанная мною беседа, и второй раз, несомненно, темой разговора была я. Или ошибаюсь? Точно у меня мания величия. Ладно, рассмотрим полученную информацию. Та фигура в плаще на совете Элронда была, возможно, я. Шагов он не услышал, и мы столкнулись. То, что кольцо не имеет надо мной власти, вопрос спорный. Я чувствовала магию эльфов на предметах. Только… это были лишь предметы, кто знает, что они делали со мной, пока я не замечала. И если подумать, тогда, почему я ничего не почувствовала когда носила его, пусть и не по своей воле? Да, кстати, интересно: сколько времени я его носила? Надо будет спросить утром у Фродо. Насчет костей, это про нас точно, к бабке не ходи! Но Леголас говорил о чём-то, что нас связывает. Что у нас может быть общего с этим… с этим… даже слов не найду! Как мало информации, чёрт! Если, всё о чём я думаю — правда, меня ждут большие неприятности.

Так и просидела до рассвета. Пока не проснулся Фродо.

— Ты не спала? — подивился он.

— Охраняла твой сон, — отшутилась я.

В ответ, малыш уставился на меня обожающим взглядом.

— Фродо, скажи, сколько дней на мне было твоё кольцо? — спросила я нежным голоском, боясь напугать ребенка.

Хоббит посмотрел с интересом.

— Несколько недель, около трёх месяцев, точнее не скажу, мы не считали.

— Ещё раз на меня его наденешь — уши оторву! — пригрозила я.

Нам дали поесть и мы снова отправились в путь. Впереди переправа, а за ней, царство лесной Владычицы. Эльфы натянули «мост» через реку в одну верёвку, «перелетели» её в два счета и Леголас сделал нам знак, чтобы перебирались мы. Все застыли в смятении, я же без сомнения встала на веревку и спокойно по ней прошла. Зачем я так сделала? Не знаю, наверное, хотела выпендриться, или просто знала что МОГУ. Трудно ответить правдиво. Очевидно, Леголас испугался больше меня. Его глаза были полны священного ужаса, когда мы встретились на другом берегу. Он вообще не спускал с меня глаз с утра, что подтверждало мои выводы. Следовательно, скоро со мной будут разговаривать. Замечательно, у меня накопилось много вопросов.

Остальные продолжали возмущаться, мол, они не могут перейти по одной верёвке. Их не удивило то, что я прошла. Для них натянули две дополнительные веревки, и они переползли на берег. Вот он, восторг от ощущения пребывания на земле, где никогда не бывало тёмных сил и не будет! Чистота момента была сию секунду испорчена:

— Теперь, как мы уже говорили Леголасу, надо завязать глаза гному, — заявили пограничники.

Вот это да! Гном не замедлил возмутиться, Леголас не мог решать за него, и я была согласна с Гимли: когда этот своенравный эльф оставит свои царские замашки? Скандал разгорался.

— Проклятый упрямец, — сокрушённо пробормотал царевич.

— Мы всё уладим, — заглушил его слова Арагорн, и правильно сделал, иначе быть драке. — Как предводитель я прошу завязать глаза всем нам.

— Я согласен, но только в паре с Леголасом, — Гимли не отставал от Леголаса в упорстве.

Я чуть не рассмеялась. Вот был бы номер! Эльф и гном с завязанными глазами идут, держась за ручки как на прогулке в детском саду.

— Но ты всего лишь гном, а я… — начал эльф.

— Проклятый упрямец? — закончила я.

Все засмеялись: оказывается, не только я слышала слова царевича. Леголас же готов был меня убить на месте. Ну-ну, красавчик, попробуй, доберись. Хотя если дать ему возможность, я не сомневалась — убьёт без промедления.

Итог долгих дебатов был толерантен: никому ничего не завязали.

В Лориэне после приёма у Галадриель и Келеборна нам дали места для отдыха. Таких удобных и прекрасных комнат я не видела. По крайней мере, у людей. Ни один человек не станет жить на дереве, а зря. Словами не описать, моего словарного запаса просто не хватит. Один воздух стоит всех денег, что я когда-либо заработаю. А вид! Ах, если б я могла остаться здесь навсегда…

В отведённых покоях я могла переодеться на время, пока чистят мою одежду. Оружие тоже забрали. Пока временно. Я, было, вознамерилась поспать немного в удобном гамаке, но на выходе нарисовался Леголас. Не сказать, что я не ожидала его увидеть, но всё ж не думала так скоро.

— Что случилось? — спросила я с удивлением.

— Пойдём, ты увидишь, сколь прекрасен Лориэн, — помедлив, промолвил эльф.

Царевич подошёл, он не приблизился на столь короткое расстояние с Ривенделла. Одна версия подтвердилась. На подходе большие осложнения, и простыми неприятностями их не назовёшь. Мама дорогая, просто походом теперь не отделаюсь, точно. Внезапно голову пронзила острая боль. Стараясь не обращать на неё внимания, я села в гамаке. Что ж, настало время задать вопросы, решила я, спрыгнув на пол, потёрла виски. Леголас приблизился ко мне вплотную шагая так, словно в ледяную воду ступал или болото… Нежданно возложил ладонь на волосы. Боль отступила. С благодарностью я посмотрела на кронпринца, и лицо его мне не понравилось. Столько скорби, обречённости.

— Добро пожаловать на земли эльфов. Теперь у меня нет сомнений, — тихо молвил царевич.

Хм, и много таких «добро пожаловать» ещё будет на мою голову?

— В чём? — спросила я.

— Здесь не место для этих слов.

Он вывел меня на пролесок, где стоял большой дуб. Нижние раскидистые ветви которого были буквально созданы для сидения. Леголас запрыгнул на одну с лёгкостью леопарда. Опустил мне руку. Однако я неосознанно боялась вновь прикасаться к нему, памятуя о нашей первой встрече.

— Смелей, я не похож на орка. Ты ведь их не боишься? — первая шутка из уст венценосного эльфа за все время, что я его знаю.

Мне понравилось. Пытается наладить контакт? И улыбка… Что-то новенькое, право слово.

Через секунду я также оказалась на дереве лицом к нему. Ветка была безумно удобной. Как раз на двоих. При этой мысли в желудке стало нехорошо. Мы были так близко. Во рту пересохло. Желание закидать эльфа вопросами испарилось, заменив на совсем другое желание, не к месту и не ко времени. Сглотнув, я выжидающе посмотрела на него.

Леголас взглянул на меня и задумался. Ему также стало неловко от неожиданной близости.

— Прежде чем мы начнём, ты должна знать, я не желал ни нашей встречи, ни этой беседы, — лишённым всяческой интонации (долго тренировался!) голосом выдал эльф.

Очень «приятно»! Зачем тогда звал? В картишки перекинуться?

— Тебе знакомо Предназначение? — спросил он, пока я судорожно переваривала сказанное.

— Чьё предназначение? — также старательно ровно спросила я.

— Предназначение двоих. Бывает оно слишком редко чтобы помнить. Легенды гласят, оно случается лишь с теми, кто вершит судьбы мира. Двое Предназначенных соединяются, и исчезают стены между расами, прекращаются войны, сменяются эпохи, возрождаются династии, начинаются новые эры — меняется всё!

Он говорил так вдохновлено, я даже заслушалась. До определённого момента.

— Лишь перворожденному способно его узнать. Поэтому я в замешательстве. Ты мне предназначена. В тебе есть эльфийская кровь, — заключил он.

Та-а-а-а-а-к. Я, конечно, догадывалась, что дела мои плохи, но что настолько…

— Что это значит?

Эльф развёл ладонями.

— По закону, писанному — увы — не мной, мы заключим союз и будем дополнять друг друга как положено двум предназначенным. Наш союз изменит Средиземье. Мне не известно коим образом. Эльфы давно отплывают за море. Наши дни на исходе. Как не ко времени…

Не ко времени?! Ну, уж нет, красавчик, сдохну, а ноги об себя вытирать не позволю! Я картинно рассмеялась. Эльф опешил от такой наглости: его высочество снизошёл до беседы с простой смертной, а она смеётся над его «горем»!

— Можешь мечтать дальше, но я скоро вернусь домой. В свой мир. Где ждёт мужчина, который меня любит.

Не знаю, какое из моих утверждений взбесило его больше: что он может ошибаться, или, что меня кто-то может любить? Эльф прямо-таки вскипел.

— Любовь — человеческие глупости! Одно Предназначение вечно! — вскричал царевич.

Ах, вот где собака порылась! Ты просто не понимаешь что такое человеческая привязанность.

— Ты смеешь называть любовь глупостью? Ради любимого я отдам жизнь, это для тебя глупость? — против него, я говорила тихо, не теряя самообладания.

— Любовь никогда ни сохраняется. Она конечна, переменчива. От Предназначения не отрекаются. Я, как и ты не рад, но что бы мы не делали, мы либо умрём, либо сделаем наш мир другим.

Ничего себе условия! Меня они не устраивают, милый. И попробуй что-то с этим сделать! Я посмотрела на царевича: Леголас был взбешён, наверное, раньше его слова не подвергали сомнению и не оспаривали.

— Почему ты решил, что мы как-то там предназначены? Я с рождения человек.

— Ты перестала быть человеком, ступив на наши земли. Помнишь Раздол, Зал для размышлений? Тогда ты поняла, я почувствовал. Говорю тебе, мне всё также не по нраву. Но меня сжигает невыносимая жажда с тех пор, как я тебя коснулся. С тобой — то же, потому ты и держалась подальше. Сколько тебе зим?

— Что? — кажется, я в шоке.

— Я спросил, сколько тебе зим? — нетерпеливо повторил он.

Я лихорадочно подсчитывала время, проведённое в Средиземье.

— Будет тридцать шесть. А что?.. — я не закончила вопрос.

— По эльфийским меркам ты не вступила в возраст деторождения.

Месячных не было с момента как я появилась в Средиземье… Откуда он узнал, я никому не говорила! Лицо горело от гнева и неловкости. Мне хотелось его ударить, но наша драка закончилась бы моментально, моей смертью. Вместо этого я спрыгнула с дерева.

— Не верю я в такие вещи. Я иду спать. Если что и есть глупость, так это твоё предназначение. Предпочитаю умереть, чем быть рядом с эльфом, надменным и капризным царевичем вдобавок.

— Ты не понимаешь, тебе ПРИДЁТСЯ ответить! — с напором и завидной уверенностью в своей правоте отчеканил эльф. И напоследок съязвил, — ты совсем ребёнок…

— Благодарю за чудную беседу! — съязвила я в ответ и пошла по направлению к замку.

Леголас остался, сложив руки сидеть на дереве. Он был в ярости. Я тоже.

Очутившись каким-то неведомым образом не в покоях, а на берегу реки, я посмотрела с грустью на водную гладь: не изменилась ни капли, как будто вчера исполнилось девятнадцать, а ведь скоро сорок уже. Но как? Какой там союз, даже общение для нас с эльфом пытка, а остальное было бы адом. Царевич привык повелевать, этому учатся годами, а я не его игрушка! Пусть он трижды неотразим, непобедим… почему я думаю о его губах? Лучше себя убью, чем к нему приближусь! Прав был Арагорн. Эх, мне бы его уверенность…

Голова вновь напомнила о себе тупой болью. Я скинула накидку и окунулась в прозрачную студеную воду, отгоняя скверные мысли. Всё о чём я сейчас мечтала — оказаться в постели и поспать.

Мы отправились в путь через неделю. За время пути мы не обмолвились с Леголасом ни словом. Расстояние теперь между нами стало метров в десять не меньше.

Помимо одежды и провианта, Галадриель снабдила каждого из нас подарками. Догадалась по тому, как Фродо прятал пол кольчугу весьма привлекательный артефакт. Надо полагать волшебный «фонарик», по Толкиену. У Леголаса появился новый лук со стрелами. У Пина — кисет и курительная трубка. У Гимли — шкатулка, которую он любовно поглаживал, я даже не сомневалась, что в ней локон Лесной Владычицы. Шкатулка Сэма содержала горсть землицы Священного леса. Что подарили Арагорну — я не видела. Умная эльфийка с каждым пообщалась тет-а-тет. Свой подарок я припрятала подальше, памятуя об особенности хоббитов залазить в самые невообразимые места на моей одежде. Перво-наперво я проверила, не находится ли на мне снова Кольцо. Как ни странно, не находилось. Фродо лично предъявил мне его перед отплытием. Я потребовала всех троих хоббитов поклясться, что они больше не подложат мне «свинью», или им мало не покажется.

Мы отчалили на лодках. Я была в одной лодке с Арагорном и Фродо. Громко возмущающегося Сэма заставили сесть к Боромиру и Пину.

Эльф (всё чудесатее и чудесатее!) плыл в одной лодке с гномом.

— Смотри, Фродо, великие короли древности! — возвестил будущий король Гондора, проплывая мимо памятников, высеченных в цельных скалах.

Фродо восхищённо оглядывался по сторонам.

На первом же привале начался спор, каким путём попасть в Мордор.

— Вот так просто возьмем и пройдём болота полные смерти? — возмущался Гимли.

Да блин, чего спорить, пошли бы как всегда, через что всегда идём, то есть через… В общем, меня уважаемый читатель понял. Я вдруг обнаружила, что потеряла шарфик, единственную, оставшуюся при мне с моей родины вещь. Ужасно огорчившись, я перебрала все вещи, но не нашла его. Может, когда переодевалась, оставила? Оборвалась последняя ниточка, связывавшая меня с моим прошлым.

— Надо уходить. Тьма надвигается, я чувствую, — изрёк Леголас.

— Где Боромир? — задала я поистине насущный вопрос.

— Пошёл за дровами.

— А Фродо?..

Немая сцена.

Сзади послышался знакомый всем, характерный для наступления орков звук.

Все привычно взялись за оружие.

Пока они вовсю рубились с вражеской ордой, я решала идти с хоббитом или нет? На него сейчас напал Боромир, прельстившись властью Кольца. Несомненно, он решит идти один. А верный Сэм не отстанет. Зачем тогда я? Без магии, без физической силы и умения мастерски сражаться. Вроде как Гендальф просил присматривать и охранять. С другой стороны только Сэм его вытащит, и наденет Кольцо на свой палец в случае необходимости. Мне — то оно не поможет. Решено: идёт Сэм. Мне остаётся только биться, а там, как получится. Рука достаёт короткий меч из-за пояса.

Предполагалось, что врагов будет тысяча, или около того, на деле — орков вышло в пролесок не более сотни. Но они были Урук-хай, и по внешнему виду отличавшиеся от обычных орков. Поскольку противники были в два раза больше меня, я выполняла один очень эффективный и простенький приём. Когда орк нападал, я подныривала под его руку и била в спину или шею сзади. Ни на что помпезное, вроде крутых захватов пальцев или точечных «секретных» ударов, как в фильмах, у меня просто не было сил и знаний. Я не боец, я «увиливатель». Но к резне начинаю привыкать. Не совсем конечно, не как воин. Во всяком случае истерить при виде орков я перестала.

У следующего нападающего я прошмыгнула между ног, достав в движении второй нож, рассекла сухожилия под коленками. Леголас удивленно приподнял бровь и натянул лук, добив моего противника единственной стрелой в голову. С луком у него получалось бесподобно, от таких стрел орки падали как от выстрела ППШ[4]. Я глазам не верила, но судя по тому, как легко он закинул меня на дерево, сие вполне возможно. Гимли своим топориком сносил головы, руки, ноги, и прочие всевозможные «выступы» на орках. Тоже неплохо. Думаю, он не отставал от эльфа. А потом сумятица нас раскидала.

Тут я вовремя спохватилась Боромира и поспешила его найти. Мучимый виной за свою слабость, гондорец пал, защищая Пина сражаясь с кучей врагов. Надо было позвать с собой остальных, но как-то поздно я об этом сообразила, придётся выкручиваться.

С победным криком, набросилась на противника. Пин обрадовался мне как ребёнок Рождеству. Я положила глаз на Урук-хай. Главаря этой своры. Тёмного эльфа, прислуживающего Саруману. Подмигнула хоббиту: «— Вот на кого нападать нужно!», и мы сообща накинулись на двухметрового воина. Он был действительно воин, против всех этих тупоголовых собак. Возможно, меня убьют. Пока я отвлекала его, уворачиваясь от ударов, не забывая значительную их часть получать хоть вскользь, Пин тоже не терял времени даром, он доставал Урук-хай сзади. Убить тёмного эльфа, естественно, мы не могли. Нас схватили, словно щенят за шкирки, перекинули через свои воняющие плечи и унесли с поля боя не дожидаясь подмоги. Хорошо спланированную операцию сорвать практически невозможно. Особенно если спланирована она тёмным магом высшей категории, а исполнитель не тупое чудовище, но полководец.

Братство распалось. Так легко проиграли. Почему я не вмешалась и не предупредила? Невидимый, до боли знакомый голос напомнил: «- Не бывает случайностей, ничего не случается без причины».

Арагорн, наверное, сейчас поносит нас последними словами, он прав, в сущности. Сэмми спешит за Фродо. Фродо хоть и ругает его, в душе — очень рад другу. Вместе не страшно. Я же порадовалась присутствию Пина: он простофиля, но добродушный, с ним мне будет веселей. Даже умирать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Когда закончится это сраженье, И если ты доживешь до рассвета. Тебе станет ясно, что запах победы Такой же едкий, как дым пораженья. И мед покажется горше соли. Слеза — полыни степной не слаще, И я не знаю сильнее боли. Чем быть живым среди многих спящих

.

Глава 1

«Меньше знаешь, лучше работаешь ложкой», — любила порой говорить одна моя знакомая отравительница.

Арей.

Дни, проведённые в плену у орков, состояли из нечётких обрывков памяти. Подобно кусочкам пазла, стекались они в обитель мыслей, дабы воссоздать более-менее целостную картину произошедшего.

* * *

Невозможно трясёт на плечах этих громил, если в желудке оставались остатки пищи, непременно все выполоснуло давно. Хотя сильнее тошнило от жуткого запаха. Долго мы будем болтаться заплечными мешками? Или они совсем не отдыхают? Одна остановка всё же была: глубоко в лесу, нас напичкали какой-то дрянью из покрытых плесенью фляжек. Мысли завидев опасность куда-то разбежались. Последняя из них прошептала: Арагорн с гномом и эльфом наверное в пути, идут за нами. Чёрт, как кружится голова…

* * *

Где мы вообще находимся? Похоже, кормить нас не собираются. Мне — то все равно, а Пин, бедняга, страдает. По-моему он слишком побелел, или позеленел. Надо попытаться собрать сознание в кучу. Сложновато определять цвет, урук-кхайское пойло ослабляет рефлексы и работу органов чувств. Питьё в нас заливают, по всей видимости, дурманящее сознание, дабы не убежали. Усиленным контролем они себя не обременяли — свалили нас в кучку внутрь толпы и «Вася не царапайся». Говорили на общепринятом, один Урук-хай говорил временами на темном языке Мордора.

* * *

Ночь. День. Сутки? Я начинаю думать примерно два раза в день. Столько же раз нас поят этой дрянью. Глубоко на дне сознания проснулись Арагорн, Леголас и Гимли. Я представляла их бегущими по равнине… Далеко ли Фродо с Сэмом? Напрасно я надеюсь на освобождение. Десять минут. Остановились. Вспомнили, что нас сегодня утром не поили. Сейчас будут заливать новые порции. Мысли, куда вы? Опять разлетелись. Краем глаза я увидела как Пина вытошнило и его заполнили снова. Хоббит оттолкнул флягу, та покатилась по земле, расплескивая остатки «зелья». Зрелище не вызвало у меня ни удивления, ни жалости. Харрро-о-о-ший у них наркотик. Быстро действует. Растительного состава. Очевидно, Саурон не очень полагался на магию, — наверняка дошли слухи о моей невосприимчивости к ней.

* * *

Приятно пребывать в небытии. Никаких мыслей, никаких чувств, ни страха и ни отчаянья.

К вечеру (или ночи?..) мозги начали оттаивать. Я оглянулась с легким удивлением приветствуя мир. Орки жевали свой хлеб изготовленный, судя по запаху из каких-то растений. Снова остановились? Урукхай заметив мою двигательную активность, отдал приказ снова напоить нас. Тому приказу не суждено быть исполненным. Внезапно донёсся шум. Отряд орков метнулся к налетевшим на поляну конникам. Налатники их украшены гербами Теодена, но нам они помогать не станут. Противостояния как такового не было: пришельцы втрое превосходили врагов численностью. Всадники косили неприятеля аки травушку в поле. Доберутся и до нас. На нас нет никаких опознавательных знаков, примут за врагов. Бежать. Сейчас. Другой возможности не будет, или нас тоже убьют, в темноте не разбираясь. Рядом с нами если вспомнить книгу — Вековечный лес. Туда и бежать, но сначала растолкать Пиппина. О, моя голова!

Хоббит смотрел непонимающе. Пришлось отвесить пощечину.

— А?.. Что?.. — Пин медленно возвращался в реальность.

Но у меня не было времени ждать, пока эта дрянь перестанет действовать, почти всех перебили. События развивались чрезвычайно стремительно, мой ослабевший ум за ними еле поспевал. Я перерезала веревку ножом, оброненным кем-то в схватке и начала развязывать хоббита. К нам приближались. Урук-хай орал чтобы обязательно нас утащили к его господину. Какой преданный слуга! Жаль не успел высказать накипевшее, предводитель Роханцев отрубил ему голову. Пользуясь случаем, я захватила Пиппина за ворот и потащила к деревьям.

Нелёгкое дитё, скажу я вам! Забравшись глубже в лес, где звуки драки не сильно слышны, я прислонила хоббита к дереву.

— Просыпайся, долго мы тут сидеть не можем, — я начала лупить его по лицу стараясь не оставлять следов.

Едва оклемавшись, Пин стал удивленно озираться по сторонам. Через несколько минут его взгляд приобрёл осмысленность.

— Всех убили? — первым делом спросил он. Мальчик не так плох, как я думала!

— Роханцы, — ответила я. — И нас чуть не убили без разбора, еле ноги унесли.

Дерево над нами зашевелилось. Мы замерли в ужасе пялясь в темноту. В таком-то легендарном лесу ночью и без того страшно. Может, показалось?

Опровергая мою гипотезу, дерево гулко пробасило:

— Кто тревожит мой покой?

Силёнок у меня пока что маловато, у Пина тоже, поэтому мы как в мультике схватились друг за дружку не забывая дрожать в унисон.

— Я хоббит, — пропищал Пиппин.

— А я вообще не знаю кто… — пролепетала я невпопад.

— Как тебе удалось? — вопрошал хоббит, удобно устроившись на смежной с моей ветви древа. Мы плыли по воздуху в направлении, известном лишь Хранителю Леса.

— Сама не знаю, — честно призналась я. — Просто слышу его настроение. Главное — не обидеть Хранителя Леса, — говорила я наставительным тоном.

На самом деле я бравировала. С меня сталось уважительно сказать на синдарине, что мы не желаем зла, и нуждаемся в защите. Чего ожидать теперь я не знала, фильм и книга в этих местах явно расходятся, но одно я знала точно: в Вековечном лесу мы в безопасности. На некоторое время. Все динамичные события его миновали, и он находился в той очаровательной неприкосновенной гармонии. Казалось, Лес один остался девственно нетронутым Тьмой.

Во время короткой передышки, удачно подаренной судьбой я начала восстанавливать цепь событий. Нас не стали убивать, древ надумал на всеобщем собрании определить, кто мы такие и куда нас деть. Вот и ладненько. А покуда мы с Пином наслаждались дарами здешних жителей — сочными, ароматными плодами, напоминающими по вкусу сливу, скрещенную с грушей.

— Кого поймали, милый Энт? — окликнул на эльфийском, далеко не «эльфийский» голос, хозяина коего нигде не было видно.

Древ остановился и пробубнил дружелюбно:

— Лишь невысоклика, да эльфа, кажись. Помощь, говорят, им оказать надобно.

Похоже, хранитель Леса хорошо знал невидимого собеседника.

— Эльфа говоришь… — задумчиво произнёс неизвестный, — это вряд ли, эльф не будет просить помощи. Далеко несёшь?

Да где, ели-моталки, я могла этот голос слышать?..

— Отсюда не видать! — согласился хранитель. — Ты бы собирал древов, когда так, а, Энтон милосердный?

Быть того не может! У меня помутнение рассудка.

— Сперва дай-ка поговорить с этим эльфом, великий хранитель, не возражаешь?

Энт опустил ветвь до земли. Гибкая мужская фигура выскользнула из зарослей, совсем рядом. Молодой мужчина лет тридцати пяти выискивающе вглядывался в листву. Я смотрела на него и не верила глазам. С выцветшими волосами ниже плеч, загоревший, до степени негроида, в одежде непонятного происхождения, порядком возмужавший и обросший. Но то был Антон!

Я спрыгнула с древа и застыла на месте ни в силах пошевелиться. Парень споткнулся взглядом о моё лицо, брови его удивленно взлетели, наморщив лоб.

— Антон?.. — прошептала я по-русски, чертовски боясь ошибиться.

— Ну ничего себе сходили за хлебушком, — выдохнул он и крепко сжал в объятиях приподняв на пару сантиметров над травой.

Едва я начала задыхаться, Антон вернул на землю мой корпус. Придерживая за плечи, отодвинул на расстояние вытянутых рук, несколько секунд любовался и, наконец, заявил:

— С нашей последней встречи от тебя осталась ровно половина!

Разве мне может так повезти? Я поняла, что сейчас расплачусь, и немедленно спрятала лицо на груди друга.

— Светильник, да ты ли это, так меня раз так? — и у него дрогнул голос.

— Нет, мать моя женщина, а отец мужчина! Я призрак той Светы, которую ты знал, — говорю я и замечаю, что разговариваем мы на чистом русском.

— Совет подождёт, уважаемый Энт, — обратился к древу Антон по-эльфийски. — Твои маленькие пленники — наши друзья!

— Что ж, друг Энтона — друг Леса. Я не видел в них зла, но они просили о помощи… — легко соглашается Энт.

Я невольно задумалась, какую роль в их сообществе играет Антон? Наверняка не последнюю.

— Я выясню, какого рода помощь им требуется, а там решим, дорогой Энт, — благодушно предложил Антон.

— Как пожелаешь, Энтон-джан!

На последнем слове я нескромно рассмеялась, прикрыв рот рукой. В этом весь Антон, его только могила исправит!

— Откуда такие церемонии? — спросила я.

— Древы чтят традиции, — ответил Антон, продолжая заинтересованно меня разглядывать, — уважительное обращение — одна из них. Давай об этом позже?

— Почему «Энтон»? — неприлично хихикая, я вертела в руках серебряную фляжку любуясь замысловатым флористическим узором, несомненно, эльфийской работы.

— Они не выговаривают моё имя. Тебя как окрестили? — Антон забрал свою фляжку сделав хороший глоток.

— Светоч, — ответила я, вновь отбирая сосуд.

— Один — один! — ухмыльнулся Тошка.

Ни одного костра не горело. В лесу тепло как в июльских Сочах. Роль лампы выполнял цветок, обёрнутый в листья, светившийся таинственным люминесцентным светом. Пин мирно похрапывал на ветке поблизости, приходя в себя от отравы и погони.

— Ну, со мной ясно, а ты, сердешный, как сюда попал? — я свесилась в листве одного из деревьев как в гамаке.

— За тобой под монтировки прыгнул, — ответил Антон. — Слышь, Светильник, лучше ответь: как дошла до такой худой жизни? — он показательно постучал пальцем по моей выделяющейся ключице. — Неудивительно, что древы тебя за эльфа приняли — ты совсем не выросла. Нашла эликсир молодости? Быстро выкладывай! — требовательно заявил он.

Он жаждал информации. Я в блаженной прострации предавалась наблюдению за жестами и лицом друга. Речь и жестикуляция уверенного в себе мужчины, лицо хранит отпечаток времени. Антон повзрослел — из мальчишки превратился в мужчину, а взгляд остался тем же, как прежде говорящим: «Что бы ещё такого учудить?» Однако и во взгляде прорезалась томительная грусть по тем временам, где заботы ограничивались работой, жильём и финансами. Одновременно жаль, и не жаль что это время кануло в лета. Обстоятельства вокруг нас стали другими, мы сами безвозвратно изменились.

— Расскажу, — пообещала я. — Только поклянись, что никому не скажешь!

Парень подоткнул ногтем резец, мол, зуб даю! На повествование ушёл остаток ночи и фляжка Антона с соком. Я ничего не утаила: ни про Фродо, ни про Кольцо, ни про Предназначение. Тошка слушал внимательно, иногда смеялся, иногда заворожёно молчал, изредка вставлял комментарии.

— Про книгу я забыл, — признался он, — не думал попасть именно в это время. Ну, догадывался, конечно — слишком много совпадений и слухов. Каюсь, мне было лень сложить факты воедино и сделать вывод.

Я пожала плечами. Странно не прийти к вполне логичному выводу, прожив почти двадцать лет в Средиземье. С другой стороны, он мог просто не попадать на места сих «исторических» событий. Не насторожил меня и тот факт, что он о себе толком не рассказал, списала на неожиданность встречи. Все-таки мужчина априори от шока должен оправляться первым.

Антон прихлебнул и кокетливо подмигнул мне.

— Что, говоришь, у тебя с Леголасом?

Он частенько интересовался моей личной жизнью на правах друга, там, в далёком прошлом. Мог безобидно подшутить, посоветовать. А мог помочь избавиться от незадачливого поклонника, или отмазать от Кости, например. Я не удивилась его вопросу, но настроение упало. В нём ещё что-то кроме взрослости. Не могу пока оформить свои предположения.

— Ничего! О чём ты вообще?! Говорю же — он идиот.

— Светка, я тебя умоляю, ты не глупая, но в отношениях никогда не разбиралась, — Антон покровительственно похлопал меня по плечу, разок промахнувшись, отчего возникло ощущение, что во фляге находился не просто сок.

— Что во фляге? — с подозрением спросила я.

— Сок, ему около трёх лет, — ответил ехидно Антон. — Почему ты его отвергла, ведь «идиот» судя по всему прав.

Ах да! Мужское безапелляционное мнение, что женщина должна подчиняться желаниям мужчины.

— Следовало прогнуться? — зло спросила я.

— Следовало наперед всё выяснить! — наставительно высказал друг, — Светильник! Он, конечно, дурак, но ты — полная дура!

Снова меня клинит, — подумала я. Подчинять женщин силой — не в характере Антона, он пользовался лаской. Тот Антон, которого я знала, воспитан на рыцарских утверждениях, что в силу своего физического превосходства мужчина обязан защищать женщин и детей.

Заметив мой удивленный взгляд, парень затих, обратив взор в сторону, мне даже обижаться расхотелось. Что происходит? С чего бы ему так переживать? Да, он помогал мне ни раз, и ни два, но таким побеждённым я его не видела. Люди склада Антона — жизнелюбы по природе, оптимисты по призванию. Такое не лечится. Вечно не унывающий, он никогда не жаловался на жизнь. Он найдёт положительный момент в самой безвыходной ситуации. Выберется из неё, сувенирчик прихватит, а потом будет вспоминать и смеяться. С одинаковым комфортом он устраивался на мягком диване и на покрытой сырой травой земле. Веселый, общительный, он и в компании филателистов находил друзей и подруг по интересам. Меня осенило: в моей тюрьме заключены два смертника.

— Антон, как ты здесь оказался?

Он не понял смысл фразы.

— Я же сказал…

— Нет, как ты оказался в Вековечном лесу?

Антон опустил глаза, явно не желая отвечать на вопрос. Та-а-а-ак, дружище. Где твоё знаменитое «казанцевское» чувство юмора?

— Девушка? — прямо спрашиваю я.

Антон пристально посмотрел на меня, на лице читалась целая выстраданная жизнь, будто он прожил ее лишь тут, в Средиземье, оставив юность далеко в нашем мире. Я инстинктивно почуяла, что его беда несоразмерно куда больше моей.

— Если бы девушка… — сокрушенно пробормотал он, — я б тогда не отступился.

Для Антона не существовало недоступных девушек. Просто ходячая легенда нашей компании. Он побеждал всегда и везде, обладая той восхитительной способностью производить впечатление на женщин любого склада и возраста. При всём на него никогда не обижались, обожали и лелеяли как плюшевого медвежонка, уповая на новую встречу. Как удавалось ему это чудо конкретно не объяснить. Я частенько становилась свидетелем его методики: обезоруживающая шутливость, неотразимая улыбка, уместный комплимент, умение выслушать, щедрость и доброта. За каждой он ухаживал как за единственной. А главное — он умел с ними красиво расставаться.

— Не повторяй моих ошибок, ладно? — тихо попросил Антон.

Вот это точно не про него, подменили мне друга. Как-то совсем «не айс» мне стало.

— Антон, что произошло? На тебе лица нет.

Друг опустил глаза, плохо дело — чрезмерной скрытностью он не страдал никогда. Затем, словно проснувшись, улыбнулся. Вмиг он стал прежним: в зрачках заискрилось, уголки губ лукаво приподнялись, обрисовав мимические морщинки вокруг рта.

— На себя посмотри! — задорно парировал он. — Эльфу твоему я навешаю, сразу поумнеет! Не дрейфь, Светильник, и на нашу улицу фургон с долларами упадёт!

Мы расхохотались. Как в старые добрые времена. Наша незыблемая дружба бальзамом разливалась по моей израненной войной душе. Кстати о Войне — что делать-то будем?

— Блин, Тоха, давай серьёзно! Надо брать Сарумана, динамит ему в анус. Будем собирать вече?

— Тоха?! Нет, повтори-ка! Мне понравилось! — Антон развлекался, угомонить его могло лишь стихийное бедствие.

— Щаз кому-то понравится щупать головой землю! — я шутливо попыталась столкнуть его с дерева.

Я охотно влилась в игру. Сейчас у нас есть на нее время. Что ни побило тебя, друг, со мной ты на время стал прежним.

— Эй! Ай! — Тошка отбивался коварно подхихикивая. — Тише, тише! Может ты, эльф — недомерок совсем не спишь, я, смею заметить, человек. Людям надо отдыхать. Дай мне несколько часов и клянусь, сделаю всё, чего ни пожелаете, принцесса.

Солнце поднялось к полудню. Я исходила близлежащую окрестность вдоль и поперёк, вернулась к дереву, на верхотуре которого преспокойно дрых Антон. Мне не терпелось. Нам предстоит реализовать приписанное Мерри: уговорить Энтов взять Изенгард. Не свернув с книги ни на шаг. Сарумана надо повязать, Саурона уничтожить, Кольцо расплавить. Иначе не представляю, чем эта война может обернуться для Средиземья.

— Пиппин, хочу сказать тебе: мы скоро уходим, игры закончились, — захватив сочный оранжевый плод я устроилась рядом с завтракающим хоббитом. — Дальше начнётся битва. Поступай как пожелаешь. Можешь, разумеется, пойти с нами, — я сглотнула. — Подумай хорошенько, не время геройствовать, тебя не осудят если ты останешься. Никто не назовёт тебя клятвопреступником. Здесь ты будешь в безопасности. Там правда будет битва. Не одна.

Я ожидала всего, он мог забить кулаком в грудь, схватиться за оружие, испугаться. Однако Пин задумался. Редкое, несвойственное ему занятие. Я просила небо сжалиться и надоумить его не выходить из Вековечного Леса.

— Я так разумею, госпожа: мы ж не знаем, что кому на роду написано, раз убьют — так тому и быть. Никто не назовёт, да я сам. Здесь оставаться мне тоскливо будет. Сколько мы прошли с вами. Неужто Братство и впрямь распалось?.. Вы простите, не верю я, чтоб они померли. Живехоньки они, и я чаю Фродо да Сэму помочь когда увижу!

— Достойный ответ, — кивнула я.

Не хочу брать на себя лишнюю ответственность, да видно не отвертеться. Хорош ты сейчас, хоббит, посмотрю я на тебя в битве. В настоящей битве, не тех двух стычках, в которых мы участвовали. Храбрость — вещь хорошая, да опыт не помешает. Мы приобрели немалые его крохи, научились не сдаваться, держать страхи в узде. Обнажая клинок в первый раз, я боялась его. Второй и третий разы ничего не изменили, хоть я и была уверена в обратном. Сколько не дерись, всё одно будешь бояться драки. Мальчишка, которого зажимают хулиганы в темном переулке, ощущает то же самое. Имея за спиной школу дзюдо и кастет в руке, но не имея опыта — страх не преодолеть. Уверенность в своих силах приходит с систематическими упражнениями. Увы, не мне запрещать малышу идти.

— Добро! — согласилась я. — Только не говори потом, что судьба не давала тебе шанса выжить.

Пин радостно вскрикнул. Чему радуешься, бедолага?

— Ну чего расшумелись ни свет ни заря? — прозвучал за спиной заспанный голос Антона.

— Уже полдень, — уточнила я и добавила не удержавшись, — Пин идёт с нами.

Тошка достал фляжку из-за пояса и прихлебнул. Я было понадеялась, что он не захочет брать хоббита и я с чистой совестью разведу руками.

— Ты сказала ему? — вернув сосуд на место, парень, скорчив недовольную гримасу, потёр виски. О, дружище, да у нас похмелье!

— Сказала. Эй, вчера она была пуста, мы всё выпили! — заметила я.

Антон посмотрел на меня, как на логарифмическое уравнение. Осмыслив вопрос и проведя в уме сложные математические расчеты, он придал лицу шутливо — напыщенный вид.

— Дорогая, если мне что-то надо — я добуду, — заявил он, подняв указательный палец.

— Сэр, да вы алкоголик, — улыбнулась я.

Последовал дружный смех.

— Ладно, — отыскивая подходящую кандидатуру на роль завтрака, сказал Антон. — Готова к труду и обороне?

— Всегда готов! — отсалютовала я.

Глава 2

«А я что? Сижу тихо, никого не трогаю, примус починяю».

Кот Бегемот.

День прошёл в дипломатических тяжбах. Решить дело путём переговоров, как я хотела, — как оказалось не просто. Сложнее убедить Древов в правдивости своих слов. Старцы наотрез отказывались верить, что Саруман их враг. Они видели его «белым» главой магов. Очень близко подобрался Тёмный Властелин к столицам людей и эльфов. Выясняя отношения с Древами я пополняла копилку знаний. Тьма прокралась сюда давненько, задолго раньше описанного Толкиеном в книге. Кем был этот удивительный человек, сумевший так конкретно описать историю Средиземья? С детализацией у него возникли проблемы, но в целом… Предпосылки зла, навестили земли Средиземья задолго до появления Саурона. Мало чем помогли мне полученные знания: ничего про свой мир и как вернуться я не узнала. Ничего про пространства, никаких свидетельств путешествий во времени.

Я уж подумала, наши переговоры накрываются медным тазом. Как вмешался Антон, и вскоре дело сдвинулось с мертвой точки. К вечеру, мы вконец осоловевшие, с мозолями на языках, забрели на одну из полянок отдохнуть под раскинувшим свою листву деревом. Итак, из двух главных злодеев Алой книги — один, надеюсь, будет повержен. Остаётся Саурон, но он орешек нам не по зубам, Фродо победит его, уничтожив Кольцо Всевластья в коем сосредоточена сила Тёмного Властелина. Наше вмешательство не пройдёт бесследно, вопрос в том, как оно отразится на жизни в Средиземье.

Фродо с Сэмом несут Кольцо в Ордоруин. Арагорн, Леголас и Гимли направились выручать меня и Пина. Мы с Пином и Антоном — направимся в Изенгард. И дай Высшие, чтоб так оно и было! Боюсь, любые изменения губительны для устоявшихся здесь законов существования.

В девственно чистых джунглях деревья от десяти метров в высоту и не менее четырех обхватов в поперечнике. Листва перешептывается между собой, отдельные листочки смеялись чуть слышным шелестом. Давно ли я начала прислушиваться к растительности? Куда ни глянь — промежутки между стволами не толще меня. Будто деревья нарочно сдвинулись в круг оберегая нас, но почему тогда я не заметила манипуляций? Я посмотрела на Антона, устал бедняга, по сути проделав всю нашу работу.

— Что бы я без тебя делала, герой? — устало констатировала я.

Хоббит уже жевал, непринужденно вслушиваясь в наш разговор. Пин вообще вёл себя на редкость мудро, не вмешиваясь в беседы, помогая по мере возможностей. Трудно поверить, но очевидно, до него дошло в какую передрягу мы встряли.

— Ах, оставьте! — Антон замусолено улыбался.

— Антон, если б не ты, они бы нас не послушали, — я смотрела, как он вынимает полюбившуюся баклажку и делает большой глоток.

— Ещё слово — и краснеть начну, — небрежно отмахнулся он.

Я проводила взглядом его руку, нервно поерзала на траве, его фляга не давала мне покоя. Не замечала за ним тяги к алкоголю. Будет ли бестактным спросить? После недолгих колебаний решаю, что не будет.

— Антон, ты каждый день пьёшь? — спрашиваю тоном профессионального нарколога.

В ответ, отсалютовав мне фляжкой, парень продолжил занятие. Вообще нехорошо. Если у него зависимость развилась, то ситуация паршивая.

— Может, расскажешь? — осторожно спросила я.

— Может, — Антон кивнул, — когда-нибудь расскажу.

Да-а-а-а-а… Как всё запущено. Я оглянулась на Пина, хоббит немедленно отвернулся и старательно делал вид, что нас не замечает.

В то время, как у Хельмовой Пади бушевали вполне приземленные войны, мы брали крепость волшебника Сарумана, именующего себя «белым».

Перед выступлением Антон выдал нам лук и колчан со стрелами. На вопрос — что мне с этим богатством делать, — ответил, что я могу в принципе и в носу ими поковырять, но лучше использовать по назначению. Я потратила впустую не один десяток, пока научилась посылать стрелу в желаемую сторону. Отсмеявшись вдоволь под моим ядовитым взглядом, Антон пообещал научить пользоваться такой «игрушкой».

В разгар осады маг Саруман заперся в своей башне. Энты долго разрушали шахты. Важнейшее сделано — колдун обезврежен. Пусть заседает в своём «белом доме» до схождения Творцов. Нам несказанно повезло: основные силы Сарумана были брошены на Хельмову Падь. Будь орков больше, и мы — покойники.

На фруктовой диете хоббитам долго не протянуть. Разведав подземелье, мы нашли немало полезного, в первую очередь оружие, броню и продукты. Разумеется, мы с Пиппином дорвались до трофейной колбасы. Устроили достархан прямо на выемке осыпавшейся от каменных снарядов широкой стены. Рассевшись по краям скатерти, мы с упоением угощались.

— Вкуснота! — хоббит счастливо поглощал еду, срывая улыбки: сочувственную мою и умильную моего друга, намучился бедолага хоббит в плену.

Антон, вяло пожевав сыр, забрался повыше, вынул кисет, трубку и задымил. Напоровшись до отвала, аки дураки мыла, мы с хоббитом улеглись неподалеку и, подставив лица солнышку, отдыхали. Мысли мои блуждали где-то около Фродо с Сэмом и Кольца. Я возвращалась к ним со стойкостью маньяка. Вновь и вновь оценивала свой поступок. Узнать бы, был ли он единственно верным? Я могла пойти с ними, но тогда как бы я выбралась из Мордора? Кольцо наденет Сэм, на меня оно не подействует. Сэм вытащит Фродо из плена орков. Сэм донесет его до расщелины. Сэм, а не я. Оставшись здесь я возможно обрекла их обоих на смерть. Кто знает, была ли моя помощь для них незаменимой? Эдак недалеко и до шизофрении.

От невеселых мыслей меня отвлек голос хоббита.

— Хочешь, покажу, что нашел? — загадочно спросил он.

Мы кивнули. Пин вынул из-за пазухи палантир. Антон присвистнул, приподнявшись на локте.

— Дай сюда, — строго велел он, высовывая изо рта трубку.

Хоббиты — что дети, дай только новую игрушку позабавиться. Парень запрятал прозрачный шар в одежду, мечтательно затянулся и выпустил пышное облачко дыма.

Мне дико захотелось курить. Я редко курю. Вот сейчас, что называется, припёрло.

— Тоха, дай закурить? — попросила я валяющегося сверху товарища.

Пин, посмотрев на нас, неловко поежился. Обращаясь к Антону, я, не задумываясь, говорила на родном языке. Хоббит как будто не замечал этого. Вот тебе и душа нараспашку.

С трудом подобрав кости, Антон присел и бросил мне мешочек. Немного поморщившись, он вернул тело в исходное положение. Неслабо нас помяли. Антошку серьёзнее всех.

Трубку в руках раньше я держала исключительно как сувенир. Я ухватила её, не совсем зная как оно делается, набила трубку табаком, взяла огниво и честно попробовала затянуться. Дым обжёг горло и легкие. Я немедленно закашлялась и замычала, задев ненароком разбитую в драке нижнюю губу. В носу и горле саднило. Ребята захохотали. Я метала на них гневные взгляды и прочищала дыхательные пути. Они откалывали шутки в мой адрес, я же не сдавалась, пытаясь раскурить проклятущую трубку. Быстро перестав обижаться, продолжая попеременно кашлять и смеяться, я случайно подняла взгляд. И потерялась в синих как небо глазах эльфа. Трубка выпала из рук, Пиппин еле успел её подхватить. Я перестала дышать, мысли бессвязно путались. В голове мелькало что-то вроде: эльфы не любят запах табака и не уважают курящих, и какой же он красивый, а его губы…

Поодаль стояли также Гендальф, Гимли и Агагорн. На нас с Леголасом они внимания не обращали, визуально оценивали результаты нашего сражения.

— Поглядите на них! Мы там, понимаешь, бились, а они тут, понимаешь, курят! — возмутился Гимли, нисколечко не сердясь на нас.

— Вкушаем плоды победы! — хвастался хоббит.

Я изображала статую. Антон, почуяв неладное, проследил за моим взглядом. Увидел Леголаса и вонзился в него оценивающим взглядом. Похоже, было, как он размышляет с какой стороны удобнее начать его убивать. Эльф и ухом не повел.

Напряжение заземлил Пин.

— Мы здесь по приказу древа, он теперь тут голова, — хоббит пребывал в состоянии эйфории.

— Вы взяли Изенгард? — изумился Арагорн.

— Нам древы помогали, — ну ты и хвастунишка хоббит!

С высоты, взирая на меня неподвижную, Антон поднял свой порядком побитый корпус и спустился вниз, направляясь к Леголасу. Эльф, не сводя с меня осуждающе — гипнотизирующего взгляда, по-прежнему упор не замечал парня. Кажется, сейчас будет драка. Я отняла зрение от губ эльфа, и, чтобы отвлечь внимание, радостно завопила. Антон остановился.

Мы с хоббитом кубарем скатились вниз и кинулись обнимать друзей.

— Ах, вы, пройдохи! — восхищался Гимли.

Волшебник и Странник распростерли объятия, признавая безоговорочную победу нашего разномастного отряда.

— Гендальф! — я обняла старика.

Облик мага изменился: белоснежные развевающиеся одежды, побелевшие пряди волос — до пояса, борода, сверкающий посох. Теперь он Глава Белого Совета магов.

— Да, дитя, пусть не прежний, то, все ж, я. Но где Саруман? — спросил он.

— В башне заперт, — ответила я.

Леголас с Антошкой единственными не сказали ни слова. Они играли в игру «кто — кого переглядит». Я не знала, насколько ранен эльф после битвы под Хельмовой Падью, но если он нападёт, Антону точно придёт конец. В бою Леголас даже в полуживом состоянии мог зарубить полроты противников, а Антону и стоять больно, побледнел, лицо напряженно-неподвижное. Тоже мне герой нашёлся! Хотя на душе приятно потеплело: в коем-то веке у меня появился заступник. Антон первым отвернулся, отыскивая меня взглядом.

— Светильник! — позвал он по-русски, и добавил на синдарине, очевидно, для эльфа, — иди сюда!

Опасаясь перестрелки между ними, я подчинилась, у меня и в мыслях не было, ЧТО он задумал. Ухватив меня за талию, Антон властно приник ртом к моим разбитым губам. Удивившись, я не сопротивлялась. Не могу солгать, что мне не понравилось, целоваться он умел непревзойденно, иначе не бегало бы за ним столько девок, но я не загорелась. Парадокс: наш ловелас, перебравший без малого полгорода женщин, совершено не затрагивал моё тело, однако стоило увидеть конкретную эльфийскую мордашку — внутри всё обрывалось, и я готова буквально из одежды выпрыгнуть. За что мне это, о, Высшие?

Эффект не заставил себя ждать. Даже изваляв эльфа в выгребной яме, такого потрясающего результата не достичь. Эмоции читались на лице царевича: гнев, разочарование, обида. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Леголас гордо удалился.

Арагорн воззрился на меня с укоризной. Гимли хмыкнул. Пин осклабился. Гендальф отправился к башне. Гном и хоббит потрусили за волшебником. Я не радовалась — мне не за что мстить эльфу. Не обижалась на Антона — он поступил, как считал нужным, и возможно поступок стал единственно верным.

— Напрасно. Он боялся за твою жизнь, — вклинился странник. — Нашёл твою пряжку и флягу с Урукхайской отравой. Видала бы ты его…

Чувство вины не всколыхнулось. Леголас не настолько учтив со мной для этого. Мстить я не хотела, но так уж получилось. Вот куда, кстати, делась пряжка? Я нарисовала на лице вежливую улыбку.

— Да, поили они нас редкой гадостью, по сию пору в голове туман.

Антон, убедившись в моей полной безопасности, отпустил мою талию, слабо покачнувшись. Его состояние вызвало у меня новый приступ тревоги.

— Тоха, с тобой что-то надо делать, — сказала я другу по-русски и с мольбой посмотрела на странника.

— Есть какие снадобья? Антон — мой друг и друг Древов, — представила я парня, — он уговорил древов и взял крепость Белого колдуна. Антон — это Арагорн, будущий король Гондора.

Арагорн кивнул, без лишних вопросов аккуратно взяв Антона за плечо, подвел его к своему коню. Он порылся в сумке, вручил моему другу маленький и направился за магом.

Пока сильные мира сего, в лице странника, мага, эльфа и гнома выясняли подробности и раздавали древам ценные указания и советы, я не отходила от друга. Антон рвался к Арагорну, обсудить насущные и злободневные вопросы. Не понимаю, с чего горячка? Я убеждала парня, что дела подождут, во что бы то ни стало, мне надо привести его в чувство.

— Ладно, валяй, — сдался Антон и скинул мягкую шёлковую рубашку.

Не удержавшись, я подняла и внимательно осмотрела гладкую и прочную одежду. Эльфийская ткань, безупречного чернейшего как ночь цвета, с темно-красным шитьем холодила руки, возникло желание прислонить её к щеке.

— Может, займёшься плечом? — Антон с довольным видом скалился.

Я ухмыльнулась, опустила рубашку на его колени и сосредоточилась на его ранах. Тщательно ощупала ребра, вроде целы, но не факт, что в них нет трещин. По сдавленным утробным стонам поняла, какие из них повреждены. Хорошенько умастила целебным бальзамом больные места. Бальзам не вылечит, но боль снимет, для полного исцеления нужен покой и силы здорового организма.

— Действительно, твоя помощь не помешала, я руку поднять не могу, — поблагодарил друг.

Затем ухмыльнулся и положил здоровую руку мне на плечо.

— Улыбайся, на нас смотрят.

Недоумевая, я обернулась: Леголас внимательно следил за нами со зверским блеском в глазах. Антон улыбнулся мне той самой улыбкой победителя, которая обычно сводила с ума слабохарактерных девушек, и тряхнул солнечной шевелюрой, непринужденным жестом откидывая волосы за спину. Это ещё что за новости? Соперничество? Вот уж нет, невооруженным взглядом видно, что Антон оседлал любимого конька и играет, для него я не больше чем друг. Погодите, видно тому, кто его хорошо знает, то бишь мне. Для остальных — он мой воздыхатель. Выходит, весь спектакль предназначался для эльфа? Убью!

— Антон, — нежно улыбнувшись отвечаю я на русском, — чего ты добиваешься? Срочно, отвечай, пока не получил в глаз.

Друг задорно подмигнул мне, произнес сладким голосом:

— Пусть поймет, что он не один в попе дырочка.

Я стиснула зубы, с трудом удержавшись чтобы не заржать в голос, и не отругать парня, иначе наш спектакль с треском провалился бы.

— Очень образное сравнение! — медовым голоском, что аж мамой противно, ответила я.

— Потом сама мне спасибо скажешь, когда он к тебе прибежит объясняться.

Самоуверенность Антона перешла границы.

— Всё, ты труп, — проникновенно прошептала я, ласково потрепав его по голове. — Без свидетелей со мной наедине не оставайся, предупреждаю. За поцелуй еще получишь, учти.

Он усек, что я в ярости и с минуты на минуту приму решение снести одному юмористу башку. Не осмелившись злить меня дальше, Антон аккуратно убрал ладонь, не гася притом приторную улыбку. «Ну подыграй же мне!» — смеялись его глаза. Я притворно вздохнула и закончила перевязку. Парень накинул на плечо рубашку, я помогла надеть рукав на больную руку, застегнула.

Добравшись до Гендальфа, Антон отдал ему завернутый в тряпицу палантир. Они перебросились парой — тройкой слов. Маг посмотрел на хоббита взглядом «мочилась ли ты на ночь, Дездемона?»

— Тук, ты заглядывал в шар? — спросил волшебник.

Хоббит задрожал под грозным видом старого мага.

— Я… я только одним глазком, господин Гендальф!

Ну кто бы сомневался! Старик нахмурился.

— Что ты там видел? Говори!

Хоббит задрожал.

— Ничего! Только око, лишенное век, оно спрашивало!

— Что спрашивало?

— Хотело знать, где ОНО, — забито пробормотал Пин.

— Что ты говорил? Не тяни! — Гендальф терял терпение.

— Ничего! Я ничего не сказал, я испугался! Правду говорю! — казалось хоббит сейчас расплачется.

— Ладно, я верю тебе, Перегрин Тук. Не смей больше трогать его, понял?

— Понял, господин Гендальф!

— Надо убрать подальше, — резонно заметил странник.

Арагорн вполслуха о чем-то перешептывался с Антоном. Леголас подозрительно на меня пялился. Наверное начинал явственно ощущать прорастание рогов в причёске. Не то, чтобы я наслаждалась результатом, но определенное удовлетворение всё же имело место.

— Отправляемся в Ристанию! — провозгласил Арагорн так неожиданно, что я вздрогнула.

Сарумана постановили оставить в башне. Братство тронулось в Рохан.

Дорога заняла небольшое количество времени. Все время Антон доводил меня до состояния безмолвного бешенства постоянно перешептываясь с Леголасом, оставляя меня в компании хоббита.

— Светильник, ты в порядке? Да? И ладушки! — и пока я раздумывала каким бы эпитетом его наградить, исчезал впереди каравана с эльфом.

Вали, вали, предатель рода человеческого.

Что, скажите на милость, эти двое могли обсуждать? Что у них общего? Ну вот, сама и ответила. Обида накатила с новой силой. Куда делась его недавняя ненависть? Что такого эльф мог сказать моему другу, чтоб тот проникся к нему симпатией?

Глава 3

Имеющий уши — да услышит, имеющий глаза — да увидит…

Имеющий язык — да сболтнет!

Агент Малдер.

Ристанийские дома напоминали бутафорский «Городок» детской площадки в увеличенном масштабе. Сравнивая с пребыванием в Ривенделле, я испытала легкое разочарование, которое скоро прошло. Уровень развития местного общества намного ниже эльфийского. Возможно, ниже уровня хоббитского Раздола. Рохан представлялся как большое село огороженное высокими кольями из стволов деревьев. Дома, по большей части, одноэтажные, простенькие, но добротные и аккуратные, сколоченные «без гвоздя». В центре города разместилось большое, в три этажа, здание со знаменами на крыше. Местная администрация, надо полагать. Дорожки меж домами песчаные, накатанные телегами и утоптанные лошадиными копытами да людскими ногами. Площадь на коей мы остановились, закончив «триумфальное шествие», широкая, способная вместить без малого тысяч пять народу, единственная вымощена камнем.

Ступая по разноцветной мостовой, кони с непривычки перебирали копытами. Тащились мы всю ночь и устали смертельно. Потому, дорвавшись «цивилизации», члены братства разбежались по своим неотложным делам. Кто — спать, кто — есть, я, естественно, хотела поскорей искупаться. Разузнала, где сие можно осуществить, уверилась, что Антону лучше (он уж без поддержки спешился, выспросив местонахождение ближайшей корчмы, устремился туда), и пообещав присоединиться к нему, попросила показать мое временное обиталище.

Расселили нас в мэрии. Скромное убранство в комнатах гласило об умеренном финансовом положении страны. Кровать и сундук подле ее задней спинки, стол и стул напротив, подсвечник. Вот и вся утварь, которой располагала комната. Зеркало, и то — отсутствовало. Оно и к лучшему. Меблировка из простого дерева, далеко не так шикарно и изящно, как в эльфийской столице, но есть в простоте своя изюминка. Я сложила в сундук немногочисленные пожитки, оставила при себе лишь короткий клинок из Ривенделла, мало ли кто повстречается. А не побаловать ли себя немножко? В баню, непременно в баню!

В первый этап косметологических процедур я записала сауну и тщательно распарила кожу в парилке с камнями. В качестве скраба здесь использовалась соль морская обыкновенная. Особливо меня порадовал богатый выбор масел. Натершись одним из предложенных на выбор маслом, подождала несколько минут, чтобы впиталось. Какая роскошь для здешних мест после стольких месяцев «бомжевания» и бродяжничества по широким просторам Средиземья! Аромат… Апельсин с персиком?.. Прелесть! Дальнейшим пунктиком шли водные процедуры, то есть ванная, находившаяся в соседней комнате, куда я по — партизански пробиралась через длинный коридор завернутая в простыню. Да — да, как в анекдоте: баня, а через дорогу — раздевалка. Задание выполнено на «отлично», я, возликовав, залегла на лежбище в небольшой прямоугольный бассейн из дерева.

Нож лежал на полке слева, ближе к руке (дверь не замыкалась), свеча погашена, глаза закрыты, а тело расслабленно. Мозг расслабляться не хотел. После всех расслабляющих процедур… Нет, не рвусь я знать, как он выглядит без одежды! Я открыла глаза. Образ противного эльфа не исчез. Да я грежу наяву! Не-на-ви-жу! Стоило этому «засранцу» появиться на горизонте, и сумасшествие возобновилось. Меня снова тянет к нему. Не пойду! Плевать на его губы, руки, тело… и на треклятое Предназначение, не пойду! Из груди вырвался тяжкий вздох. Надо признаться, в чём-то он прав, жажда выжигает меня. Не просто жажда, то что я испытываю похоже на муку: невозможно не есть, не спать, не о чём думать. Чтоб тебя!.. Ванну спокойно не принять.

Вечеринка в Роханском «белом доме» находилась в самом разгаре. На официальную часть, Хвала Высшим, не успела. Судя по речам на общепринятом языке — поминали павших. Знатные поминки. Побывали бы они на наших, — с тоской подумала я.

Заняв комфортную позицию наблюдателя, я стала следить за людьми, высматривая друга в толпе. Вблизи принцесса Эовин показалась мне вполне земной красавицей. Я уж не завидовала её росту и фигуре, насмотревшись на эльфов. С Арвен по красоте и длине ног ей, как человеку, не сравниться, но стройность её выше похвал. Куда мне, со своей детской костлявой фигурой в рубашке и брюках до этих моделей в роскошных платьях! Жаль, что я не смогла познакомиться с эльфийской принцессой. Хотя, о чём жалеть-то? Кто б меня к ней подпустил? Там охраны полдворца. Я обошла столы, Антошки нигде не наблюдалось. Зато обнаружился Арагорн. Тебя — то мне и надо, голубчик!

— Где Антон? — забеспокоилась я.

— Я подсыпал ему сонного листа в вино, — странник сделал успокаивающий жест рукой, мол, садись. — Слаб покамест твой друг.

Я испытала удовлетворение от новости. За Антона давно пора было взяться всерьёз и здоровый сон ему не помешает. Антон игрок, но Арагорн тоже игрок, и весьма хороший. Хитёр, брат.

— Всё понял уже? — догадалась я.

— Что он тебе не любовник? Так сразу видать! — Арагорн развеселился. — Но ведь ты не за тем пришла? Спрашивай.

Да, к тебе я подошла не за этим, мудрый ты человек, Антон к слову пришёлся. Язык, отнялся, не поворачивался задать главный вопрос. Едва я вспомнила о Леголасе, сердце подскочило, в глазах помутилось. Я облокотилась о край стола.

— Оно когда-нибудь прекратится? — спрашиваю унимая стук сердца отдающийся в ушах.

Арагорн сочувственно покачал головой. Дело дрянь… долго я не продержусь. «Шикарно» я буду выглядеть приползя к царевичу на коленях.

— Можно обойтись малой кровью? — надежда на свободу, крохотным угольком тлела в душе. — Я хочу избавиться от наваждения.

Арагорн долго безмолвствовал. Из-под усов выплывали кольца дыма. Я начинала терять терпение.

— Почему бы тебе его самого не попытать? — изрёк он.

И ты, о, Брут? Сговорились вы что ли? Благодарствую, господа, хватило одного раза.

— Ты осведомлен, чем окончилась наша последняя беседа, — резонно заметила я.

— Мы должны приносить жертвы — мы правители, — молвил будущий государь Гондора.

— Вы и приносите, сколько вашей душе угодно! — разобиделась я, встав с места.

Странник снисходительно усмехнулся, жестом возвращая меня обратно.

— Погоди, не кипятись, давай о другом потолкуем. Я про Фродо и Кольцо.

Он нарочно выбирает больные темы?

— Я не могу сказать, — привычно бормочу скороговоркой.

Арагорна пробрало. Он бросил трубку, наклонился ко мне через стол и схватил за ворот.

— Дольше нельзя скрывать! Пришло время определить, как поступить. Мы не знаем где Фродо, жив ли он, достиг ли Мордора? — долгая выжидательная пауза. — Ты знала про Гендальфа, знаешь про кольцо, сердцем чую, — ещё пауза и как следствие, не дождавшись ответа, — хочешь, чтобы мы помогли хоббиту — не молчи!

Кто бы знал, как надоело строить из себя Зою Космодемьянскую! Выдать вам информацию ко всем чертям и разбирайтесь сами. Я могла бесконечно долго обдумывать ответ, решать дилемму. Но не стала. «Остановись, дитя! Каждое твоё слово способно изменить наши судьбы и твой мир».

— Прости… — виновато пожимаю плечами.

Искра решимости в глазах странника уступила место чему-то иному, доселе мною не виденному. Надумал сменить тактику.

— Ежели я твоего друга спрошу? Он ведь из твоего мира.

О, шантаж, как мило! Неплохой ход, ваше величество! Не знала, что мы способны на подобные интриги. Не самый лучший способ вытянуть информацию. Сыграем? Я широко улыбнулась.

— Попытай. Тем паче, возможность тебе не раз представится. Если уже не спрашивал, — я испытующе глядела на странника, ожидая ответного хода.

Поединок взглядов длился пару минут. Удивление на лице Арагорна сменилось уважением.

— Верно, спрашивал.

Я криво ухмыльнулась.

— Так в чём дело, «вашество»? Что не получилось?

— Он ответил, что не читает маразмы свихнувшихся стариканов, страдающих педофилией и комплексом неполноценности. Что это означало?

Я расхохоталась, представляя, как глупо выгляжу со стороны. Антошка в своём репертуаре. Странник невольно улыбнулся.

— Это значит — правда не читал, — отсмеявшись вволю, ответила я. — Пьян был?

Арагорн кивнул.

Тревожный холодок зашевелился в животе. Нехороший знак, — памятовала я. Со спины Арагорна к нам протискивались через толпу праздно шатающихся, Гендальф и Леголас. Я внутренне съёжилась в комочек. Право, как школьница, что краснеет перед своим кумиром. А я своего — боялась. Боялась, что он приблизится ещё на метр. Матом тебя прошу, отойди! Но эльф назло стоял как вкопанный на расстоянии вытянутой руки, распространяя вокруг себя сладковато-свежий растительный аромат. Мне стало любопытно происхождение этого запаха. Фродо пах выпечкой и дубом, Антон — травой и сыромятной кожей, какого рода запах исходящий от эльфа я так и не догадалась. Что-то было в нём неуловимо знакомое, из моего давнего прошлого.

— Пин смотрел в палантир, — без прологов выдал Гендальф.

— Что? Снова? Ему мало показалось? — странник негодовал.

— Заглянувший в око Саурона однажды, будет в его власти до смерти, — вклинился эльф.

«До чьей смерти?» — захотелось уточнить мне.

— Он видел Минас-Тирит, — пояснил волшебник.

— Минас-Тирит? Зло уже в Гондоре? — ужаснулся Арагорн.

— У Саурона другие намерения. Как только хоббит придёт в себя, соберём причастных, пришло время поведать вам наши планы, — волшебник обратил ко мне серые очи, — друга своего прихвати, пригодится. Ешьте, пейте, ни к чему шум поднимать.

Я кивнула, мол, поняла, и решила, что пора линять отсюда. Сделала всем ручкой и срочненько намылила лыжи на выход. Самое время смыться, Света, и побыстрей, побыстрей, — старайся на него не смотреть.

Остановиться смогла ощутив себя в относительной безопасности. Я окинула взором помещение где находилась. Дверь слева вроде моя. Возле двери напротив валялась маленькая фляжка. По-моему, я даже знаю чья. Подняла ценную вещицу и приоткрыла дверь, одновременно корректно постучав, вдруг он не один? Антошка спал один, по — детски свесив руку с кровати на пол. Во сне он бормотал что-то неразборчивое и хмурил брови. Мои губы задела грустная улыбка. Что ты натворил, дружище? Могу ли я помочь тебе? Покрывало сползло, я накрыла им спину парня. Некоторое время стояла, наблюдая за ним спящим, затем запустила руку в его волосы, развязала черную ленточку, стягивающую отросшие до лопаток пряди. В нашем прошлом мире, его волосы едва доставали до плеч. В прошлом… Подумать только, я занесла наш мир в список давно ушедшего и утерянного! Почти не осталось надежды на возвращение домой.

Я матерински потрепала его шевелюру, положила ленточку на сундук у кровати и тихо покинула комнату. Притворив дверь, я ощутила в коридоре знакомый растительный сладковатый аромат.

На рассвете, заспанные, голодные люди (и прочие существа), недовольно спорили в ожидании Гендальфа о возможностях победы в этой борьбе с Тёмным Властелином.

Леголас тоже был здесь, но на меня он больше не смотрел.

Вошедший Гендальф волочил за собой запуганного Пина. Он обвёл суровым взором собравшихся и в холле наступило затишье.

— Нам удалось глазами Перегрина Тука подсмотреть мысли Саурона. Он боится нашего объединения. Он сравняет Минас-Тирит с землей, но не допустит возвращения короля людей на трон.

— Какого короля? — ляпнул Гимли, но Леголас легонько ткнул его в локтем в бок, красноречивым кивком указав на странника. Неужели эти двое сдружились?

— Саурон теперь знает где мы? — спросил Теоден.

— Нет. Тук — недотепа, но недотепа честный, он ничего врагу не выдал. Саурон и не догадывается где сейчас Кольцо.

— И тьма воцарилась и правила миром, — зловещим шёпотом наклонившись к моему плечу сзади прошептал Антон. Он отчаянно зевал, выказывая нестерпимую скуку.

Я притворно закатила глаза.

— Гондор надо предупредить, — заметил Арагорн.

— Предупредят, — успокоил его Гендальф. — Ты войдёшь в Минас-Тирит с юга, перехватите чёрные корабли. Паутина Саурона раскинулась по всему Средиземью. Многих он собрал и многие земли и народы в его власти.

— Саурон силён, ему по силам изгнать эльфов из Средиземья! — вставил Леголас. — Где вы будете искать воинов? Эльфы и люди больше не будут воевать вместе. Наши корабли давно отплывают за море.

Странник помрачнел. Он знал — Арвен должна отплыть на одном из них.

— Если хотим победить, нам нужно сражаться сообща, — невозмутимо продолжал Гендальф, неспешно прохаживаясь по комнате. — Когда Саурон нападёт на Минас-Тирит, он нападёт с двух сторон. Со стороны моря их остановишь ты, Арагорн. С восточной стороны он бросит основные из заготовленных сил, но там буду я с войском. Отстоим Гондор!

— Коим образом, позволь спросить? Чем мне останавливать корабли с наёмниками и пиратами? Голыми руками? — перебил его странник.

— Помнишь легенду о Тропе мертвецов?

— Всего лишь легенда! — возмутился Арагорн.

— На досуге я тебе её получше изложу. К тому же у тебя будет провожатый, ни понаслышке знакомый с Мраком Преисподней.

Да? Как интересно! И кто же? Гендальф сменил курс в мою сторону. Рука друга сползла с моего плеча. Как медленно до меня доходит. Та-а-а-а-ак. Вопреки всем ожиданиям Антон словно в рот воды набрал. От лица его отхлынула кровь, и у меня создалось впечатление, что он прикидывал в какую сторону ему лучше бежать. Всё, красавчик, не надейся отвертеться, все сведения из тебя вытяну и по ниточке распутаю, с живого не слезу!

Маг дождался короткого кивка и продолжил:

— Не изволь беспокоиться, у тебя будет войско для сражения на море. Важней сейчас Гондору заручиться поддержкой Рохана.

На лице короля Теодена отразилась та неприязнь, на какую он только был способен.

— Зачем нам помогать правителю, не разу о нас не вспомнившему? Не пришедшему нам на подмогу? И с чего ты решил, что хоббиты живы? Их ведь могли убить и Саурону осталось всего-то найти кольцо!

— Я знаю одного маленького человечка, который растолкует тебе причину, — тёплый взгляд в мою сторону.

Незаслуженное доверие всегда вызывало смущение, я покраснела и ответила той же теплотой в улыбке.

— Фродо жив. Покамест жив. Он надеется на нашу помощь.

По залу прокатился одобрительный шепоток. Волшебник удовлетворённо огладил бороду большим и указательным пальцами.

— А с хоббитом, что будешь делать? — полюбопытствовал Странник.

— С собой возьму, в Гондор, — милостиво решил маг.

Пин аж подрос от гордости. Ну-ну, флаг тебе в руки и барабан на шею, беги вперёд поезда.

Напоследок, удостоверившись, что ни у кого больше сомнений в дальнейшем плане нет, маг опустил занавес и распустил всех восвояси.

Антон лавировал в толпе как мог, пытаясь от меня оторваться. Я прочно села на кильватер и не отставала от него дальше, чем на пять шагов. Меня отвлёк Пин, он дёргал за рукав, тащась за мной нелегким грузом пока я не остановилась.

— Фродо взаправду жив? — спросил он, невинно хлопая ресницами.

— Жив. Пиппин, я занята, — нетерпеливо пробормотала я оглядываясь. Антона и след простыл.

Хоббит виновато понурился. Я ласково пригладила его кудри, ну как на такого мальца сердиться? Размышляя о том, что мой товарищ по несчастью не скоро появится, я поплелась перекусить чего-нибудь, и помыться. Нет, сначала помыться.

Глава 4

Я тоже физику не люблю, перестал её любить ещё в восьмом классе, когда мне сказали, что если я обойду с мешком картошки на плече вокруг школы пять раз, то совершенная мною работа будет равна нулю…

Препод по матану.

Допустим, мне удастся убедить Теодена выступить за Минас-Тирит. И что? Много ли мы изменили? Можно вылезти из кожи вон, но победа не приблизится ни на день. Пока Фродо не расплавит Кольцо. Мы можем лишь сдерживать Саурона. Не дать ему захватить власть раньше времени, не дать ему найти кольцо пока его несёт хоббит. Делать, что просят? Я не волшебник, могу видеть и слышать магию, ощущать её тепло, но не могу ею пользоваться. Что ж нам остаётся? Отработать слаженную программу. Хорошо сыграть отведённую роль. Сколько нас таких, шестерёнок в громадной машине войны? Не так давно я ведь не считала происходящее реальностью. Печально.

Я полила на голову, смывая мыльную пену. С водой уходили страх и грусть. Сомнения прочь. Сдюжу. Шестерёнки должны вращаться, чтобы механизм находился в движении.

В дверь вежливо постучали. Черт!!! Первым моим порывом было выскочить из деревяшки и одеться, хотя бы в простыню. Не орать же на весь коридор как в поезде — «Занято!» Проворно я выпрыгнула из воды, безмерно гордясь собой потянулась за тканью. И в ту же секунду с оглушительным грохотом распласталась на скользком полу. Кто бы не вошёл сейчас, пред ним предстал бы редкой красоты кадр! Тщетные попытки встать с моей стороны одна за другой терпели неудачу. Правильно: попробуйте плеснуть мыльной воды на доски и постоять на них. Я готова была провалиться от стыда под землю.

— Светильник, ты в порядке? Помощь не нужна?

Голос Антона. Я смачно выругалась. За дверью послышался негромкий смех.

— Я вхожу.

Я надеялась успеть схватить что-нибудь прикрыться. Не судьба. Антон приоткрыл дверь. Не глядя на меня он наклонился, постелил простыню на пол, поднял за плечи и поставил на ткань. Стянул с полки рубашку и накинул на мою спину.

— Ничего не ушибла?

Я отрицательно завертела головой просовывая в рукава руки. Так как есть, в одной рубахе по колено, с остатками одежды под мышкой мы пробирались до комнаты. На моей кровати лежал чехол для лука и колчан со стрелами.

— Заглянул прежде сюда, — ответил Антошка на мой вопрошающий взгляд. — Я обещал научить тебя им пользоваться. Заодно проверю твои таланты владеть оружием класса «иное».

— Сначала мы поговорим, — я застёгивала ремень на штанах, парень тактично не поворачивал головы. — Антон, какое отношение ты имеешь к усопшим?

Антон молча расчехлял лук.

— Антоша! — меня начинала бесить его скрытность.

Парень любовно погладил оружие.

— Давай так, Светильник: достанешь меня хоть раз — я карты раскрою. И мне проще, и у тебя стимул будет. Мы не только луком займемся, я взял обязательство подготовить тебя и выполню его. Так что все вопросы задашь позже. Договорились?

— Лады!

— Так пошли!

Хорошо, что я не успела позавтракать, судя по солнцу было часов семь утра. Предчувствую, завтрак достался бы земле. Антон завёл меня на тренировочную армейскую площадку. Землю покрывал нетолстый слой песка. По периметру были симметрично расставлены чучела, мишени и столбы, на заборе прибиты стенды с оружием. Антошка скинул пониженку, бросив подле себя на песок снаряжение. В руке остался короткий меч. Я гордо выпрямилась, сжала в ладони рукоять своего серебряного клинка.

— У нас что-то около трех недель, а потом будем в любой момент ждать сигнала. Не в курсе твоего уровня — не видел, но помню ты рассказывала про брата.

Я передёрнула плечами.

— И не увидишь. Потому, что ничего нормально не умею.

Антон скептически изогнул бровь, отбросил меч и взял со стойки деревянный муляж. Побоялся ранить. Не понравилось мне это.

— Сгруппируйся, будет больно, — посоветовал он. — Попробуй сделать выпад.

Я замахнулась в его сторону. Из всего, что произошло дальше, я запомнила толчок под рёбра и как поднималась с колен.

— Всё сложнее, чем я думал, но небезнадёжно, — подвёл оценочный итог мой друг.

— Удобно пользоваться приёмом, которым владеешь в совершенстве, — я была слегка обижена подобным применением силы. — У каждого есть свои примочки, даже у меня.

Антон не смутился.

— Показывай свою.

— Нападай, — предложила я.

Антон нарочито медля подался вперед, я поднырнула под руку и прислонила лезвие к его затылку сзади.

— Не дурствено, — он криво ухмыльнулся, — чересчур медлительно. Попробуй так быстро, как можешь. Давай!

Я попробовала. Через секунду поднимаясь с песка, отплёвывалась и гневно сверкая очами на друга.

— Не честно, ты знал!

— Хочешь так научиться?

Я утвердительно закивала.

— Тогда нам предстоит нелёгкая работёнка.

Времени у нас оказалось больше, чем мы предполагали. Почти четыре недели, встречаясь на тренировочной площадке до рассвета, мы тренировались до упаду. Ни разу мне ещё не удалось зацепить его. Я практически ни с кем не виделась. У меня не было времени общаться с окружающими, нормально поесть и поспать, впрочем, последнее не особенно беспокоило. К тому же Антон был неплохим учителем. На каждой тренировке я задавалась вопросом: где он научился так двигаться?

— Учись видеть следующее движение противника. Урук-кхай — ни тупые животные, ни орки, каких ты знаешь. Будь умнее, когда столкнёшься с ними снова. Ты неплохо умеешь уходить от удара, но недостаточно скоро. Нападать ты не умеешь абсолютно — придётся учить. Из лука ты не стреляешь…

Мда-а-а-а… Лук я смогла натянуть далеко не с первого раза.

— Сразу бери стрелу, как ты собираешься делать это отдельно?

Я стушевалась. Рука ощупывала спину. Ни одна из стрел не хотела попадать в пальцы, предательски падая на песок. Антон зашёл сзади, положил свои ладони на мои. Спиной я ощутила жар его тела. В этом жесте не было ничего, что могло бы взволновать кровь, тронуть во мне женщину. Движения Антона мягки, в них нежность, но нежность братская, оберегающая, сострадательная, ни следа мужского желания.

— Это должно быть отработанно у тебя до автоматизма: рукой без стрелы тетиву не натягиваешь, так и запиши на лбу. Смотри. Лук был сделан из живого дерева и он такой же живой как ты, — он провёл моей ладонью по плечам лука. — Стрела умеет петь. Нужно её услышать. Некоторые воспеватели считали лук легкомысленным оружием. Какой героизм без ближнего боя? На практике он оказывался одним из самых смертоносных орудий. Одна стрела — и противник повержен. В зависимости от расстояния и наконечника стрелы она может пробить любой щит и броню. У орков обычно тяжёлые боевые стрелы с коваными наконечниками, ни о какой прицельной стрельбе на дистанцию дольше пятидесяти метров здесь не может быть и речи. Твоя позиция втрое выигрышна.

— Эльфийский лук, — поняла я.

— Верно, — похвалил друг. — Стрелу на сердцевину, — он приладил стрелу, проследил чтоб мои пальцы заняли законное положение. — Используй всю силу, чтобы натянуть тетиву. Тяжеловато, но со временем и тренировками она будет увеличиваться. В скольких метрах мишень?

— Сто? — брякнула я навскидку.

— Правильно. Можешь сказать какова скорость и направление ветра?

— Не задавай глупых вопросов!

— Чем сильней ветер, тем больше сил тебе понадобиться, чтобы послать стрелу на то же расстояние, — терпеливо объяснял Антон. — Направление корректируется по ветру. От ветра зависит вероятность твоего попадания в цель. Ветер — твой союзник и противник, его нельзя игнорировать. Такая глупость будет стоить тебе дырки в голове.

Угу, чья бы корова мычала!

— Теперь мишень: всегда бери чуть выше намеченной цели. Стрела в полёте имеет не прямую траекторию. Для особо одарённых, чьи родители физики — она летит по параболе. Заметила, как я прицелился? Позже приноровишься. Отпускай.

Мы отпустили тетиву. Точно в яблочко со ста метров!

Последующие разы мне пришлось стрелять одной. С неделю я тупо посылала стрелы «в молоко». На второй неделе начала приспосабливаться. Скорость моей реакции росла день ото дня. Благодаря только усилиям друга, — он с меня живой не слазил, не добиваясь, чего хотел.

— Чего ты косИшь? Бей прямо. Рука вперёд и прямо, — Антон, похоже, имел безграничный запас терпения, он не уставал понукать меня и показывать как верно.

— Ты должна попадать куда метила. Применяй всю мощь к удару, враги больше, сильнее и крепче тебя. Но ни быстрей. Слабеньким напролом ударом ничего не добьешься. Так что не жалей сил, ищи слабое место и бей. Куда опять пошла рука? У стенки поставлю. И заставлю, как новичка по стеночке ровненько отрабатывать прямой удар. Вот! Можешь, когда хочешь.

Так по сто, двести раз подряд. Он мучил меня до полусмерти, а далее, когда я уже не могла стоять на ногах — пробовал на спарринг. Исход поединков был одинаковым: вытряхивающая изо рта, носа, глаз, волос и ушей песок побеждённая девушка и довольно ухмыляющийся парень. Я уж отчаялась когда-нибудь его задеть.

К концу третьей недели со дня, отъезда Гендальф с хоббитом, у меня намного улучшилась ловкость, сила. Округлились и стали заметны мускулы на руках и ногах. Я созерцала себя в зеркале и чувствовала как на лицо наползает глупая улыбка: надо же, не знала что у меня есть ягодицы! Лицо порозовело. Даром что проклятое Предназначение не оставляло ни на секунду, но внешность радовала.

— Сегодня ты быстрее, — шла четвертая неделя, мы ждали вестей от Гендальфа в любой момент.

Антон впервые не ворчал на тренировке. Погоняв меня до полудня, он разминался с тяжелым двуручником, пока не решил начать спарринг.

— Всё время я щадил тебя, — Антон выудил из своего снаряжения небольшой стальной (!!!) клинок. — Теперь не буду, — Сегодня ты можешь лишиться любой части своего тела, или сделать аналогичное со мной. Выбирай.

Он не предупреждая налетел на меня с оружием.

Я тут чуть ёжика не родила! Откатилась в сторону нервно разгребая в кучке одежды эльфийский нож. Антон был уже поблизости. Он не шутит? Следующий удар я встретила лезвием на вытянутой руке. В Тоху как демон вселился: он нанёс восемь ударов кряду, я ловко увернулась от каждого из них, прячась за столбом, вокруг которого мы вертелись.

— Пинка дать, для скорости? — прошипел парень, меч описал окружность около его кисти. Тоже мне, Горец Маклауд!

Чёрт! Может, согласиться на мизинчик, там?..

Очередной раз оказавшись на песке я решила пойти ва-банк, подпустив его ближе просто сдвинулась чуть вправо использовав против парня его же ньютоны. Возможны два варианта: мне удается уйти от удара и я выигрываю, в противном случае — даже не знаю, чего ему захочется мне отрезать. На песке теперь лежали двое, с одним преимуществом: я держала нож у его шеи.

— Только не забирай самое дорогое, — пробубнил Антон в песок, боясь пошевелиться.

Я силилась понять, шутит он или всерьёз?

— Повернись, — наигранно приказала я.

Антон развернулся. Широкой улыбкой продемонстрировал своё стоматологическое производство.

— Понравилось, котёночек? — проникновенно прошептал он.

Позёр, он и не думал пугаться.

Я захватила двумя пальчиками прядь его волос у виска, притянула к себе, Антон подался вперёд за моей рукой. Я отсекла локон. Он сграбастал мою голову одной рукой, прижал к своей груди, а другой ладонью ласково взлохматил мою макушку.

— Ах, Светильник, ай, молодца!

Я гордо осклабилась. Достала! Антон расхаживал по песку собирая наши вещи.

— Харэ сидеть на попе и лыбиться. Пошли, перекусим, твою победу надо отметить, — бросил он мне направляясь к выходу.

Я вскочила и догнала Антошку, мы шли смеясь, попеременно толкая друг друга. Я думала, что наверное, сейчас я счастлива. Досадная ошибка.

Глава 5

«Если снег идет за окошком значит, наступила зима. Если в лоб ударили грабли — значит наступила сама». Псевдо-Алсу.

В харчевне, хозяин принял заказ, а симпатичная девчонка принесла нам по пинте эля, куску сыра и вяленого мяса.

— Антоха, не томи.

Антон отхлебнул из кружки, он не пил со дня, как начал меня тренировать. Поколебался, будто что-то тщательно взвешивал и выдал:

— Светка, я расскажу, конечно, но после этого я не буду твоим другом.

Та-а-а-а-а-а-ак. Нормальное заявленьице, да?

— Продолжай, — просто сказала я.

— Хочу попросить тебя перед тем как ты всё узнаешь об одной просьбе.

Начинается…

— Я вся внимание.

— Поговори с ним, после нашего разговора. Пойди и поговори. Я не прошу о невозможном, просто выслушай.

— С какого перепугу? — взъерепенилась я.

— Узнаешь, когда расскажу. Идёт?

Заинтриговал.

— Идёт, — нетвёрдо выдохнула я. Пусть говорит. Там видно будет.

Антошка тоскливо глянул на кружку с элем и начал повесть.

— В общем я тебя хотел из-под декораций вытащить и попал в этот мир. Нашли меня эльфы. Не убили из чистого пацифизма. Приютили, накормили, даже учиться у них разрешили. Остался я, значит, там жить. Долго в себя не мог прийти. Всё в новинку, всё странное. Где ты — не знаю. Что делать — и подавно. Так и болтался бы. И тогда мне помогла одна девчонка. Вернее, я думал, что девчонка. Наивный был, что твой валенок. Она встретила меня в лесу, куда я ходил медитировать после занятий. Называла себя — Лориль[5]. Сначала мы просто разговаривали. Затем она начала объяснять устройство течения магии в Средиземье. Я начал постигать много нового для себя. Вовлёкся в процесс и нечего вокруг не замечал. Встречались мы почему-то украдкой. Дурак, я не понимал. До меня не доходило, откуда она знала такие вещи и смогла объяснить тонкости перехода меж пространствами. Для меня она нашла корабль, «надёжных» спутников. Никому не сообщив, мы сбежали и отправились на твои поиски. Вот, значит, так. Кругом море. Сначала время шло спокойно. Но я долго был без женщин и вскоре начал замечать, что она по-особому ко мне относится. Стесняется разговаривать, чего раньше за ней не водилось. Ошивается рядом, всякий раз, когда нужна помощь. Я попытался выяснить… ну, и… Тебе подробно объяснять, что произошло?

— Изволь, — я отсалютовала ему кружкой.

— Недолго думая, я соблазнил её. В общем, ты мою природу знаешь.

Я хмыкнула. Не ново. Что такого-то? Откуда горечь в словах?

— Сразу после того, как мы переспали, я узнал, что она не человек, а вроде бы фейри — божественное существо. Большой грех — прикасаться к ним. Наказание за этот грех — вечный мрак — как сказала моя команда. Я должен был поплатиться. Короче, моя развязность в первый раз не довела до добра. Рано или поздно наша связь открылась бы.

Я удивленно хлопала глазами на друга.

— Ещё не всё. Дальше выяснилось, что она меня любила. Когда пришла пора платить по счетам, я как позорный пёс скрылся, а она заняла моё место в Преисподней. Спасла мою задницу. Удивлена? Думаешь, я побежал её выручать? Нетушки. Во мне ничегошеньки не шелохнулось. Когда команда узнала, что произошло, меня нашли. Я заявил, что пожалел её и совсем не любил. Сам не понимаю, что на меня тогда нашло, ну, не знаю! Не пошёл я её вытаскивать и сейчас не пойду!

Я не ела и не пила внимая речам Антона.

— Но и ЭТО ещё не всё! — тоном заправского коммивояжёра продолжил он. — Эльфы в команде решили мне отомстить. Они объединились и низвергли меня туда, где мне было самое место. Они положили свои жизни в надежде на то, что их богиня вернётся. Знаешь, что я сделал? Пожалел их? Исправил ошибку и спас Иль? Нет, я и не собирался искать её. Пробыв там пять лет я сбежал. Потратил остатки сил на свободу, как я тогда думал. Понадобилось немало времени организовать побег, но на грани возможностей я смог. Не могу сказать тебе каким путём — прости. К эльфам не сунулся, догадывался, что они меня не простят, узнав о моём проступке. Спрятался в лесу у древов. Кои на удивление тепло меня приняли. Здесь я надеялся найти покой. Но если бы ты знала, через что я прошёл, чтобы сбежать… Так страстно искомая мной свобода не принесла счастья. В итоге я понял, что за ошибку совершил. Но покаяние не помогло. Я проклят. Ничто не принесёт мне успокоения. Я предал и погубил ту, что любила меня и пожертвовала ради меня своей жизнью. Погубил нашу команду. Такие грехи не прощаются. Неважно, что я на самом деле чувствовал, ничто не оправдывает моего поступка.

Антон стукнул кулаком по столу. Я подскочила.

— На совете Гендальф дал мне великую возможность выплатить часть моего долга. После собрания я сразу пошёл поговорить, с кем пойду Тропой мертвецов. Всё честно им обсказал. На мой страх, риск и отчаянье, они не прогневались, а удивились. Арагорн ничего не слыхал про эту богиню, хоть и прожил практически всю жизнь среди эльфов. Леголас одинаково ничего не знал, но его заинтересовала моя история и он дал слово разобраться взамен на моё слово позаботиться о тебе. Да, он не такой, как ты думаешь. У меня появился шанс. Светка, я дам им столько времени, сколько смогу. Я пойду первым и займу на себя призраков. Человек, которого ты видишь, подлец и предатель. Но я больше никого не предам потому, что я не вернусь.

Что-то вертелось в голове, проскользнувшее в его словах, сомнения, что я не могла оформить.

— Антон…

— Подожди. Доешь, прошу. Не уходи сейчас. Дай хоть немного посмотреть на тебя.

— Не собиралась я уходить, — торопливо сказала я.

Настала очередь Антошки удивлённо пялиться на меня.

— Я хочу сказать, что-то в твоей истории не срастается. Не знаю, почему ты так поступил, но точно могу сказать — не из вредности, — пояснила я.

В глазах Антона светилась благодарность.

— Антошка, ты мне расскажешь про магию? Ты её использовал?

— Нет, Светка, тебе не расскажу. Знание — не только сила, знание — смертельная опасность.

Девчушка принесла по второй кружке. Парень пододвинул мне одну.

— Пей. Тебе понадобится, не будешь напрягаться при разговоре с ним.

— О чём нам разглагольствовать? — запротестовала я.

— Послушай, Леголас — неплохой парень, я-то знаю, он точно не предаст тебя. Просто для него долг и честь превыше личных желаний. Подумай хорошенько, что ты будешь делать, если мы не вернёмся домой? Он попросил подготовить тебя, потому, что его может не быть с тобой при сражении в Гондоре. Эльф о тебе заботится, что бы ты не думала. А то, что он не бегает за тобой с цветами, так это воспитание его папаши сказывается. В ежовых рукавицах держал. Бил и плакать не давал.

О-о-очень сомневалась. Однако сейчас мне было море по колено. Очевидно, действие алкоголя на мой скелет. Ой, пардон, не скелет, у меня уже кой-какие формочки появились!

— Улыбаешься? Отлично! Пошли, пока тёплая.

Дёрнул меня за руку, поднимая из-за стола. Остановить его, как «Паниковского» было нереально. Я поднялась со стула и кривовато заковыляла между столов. Друг — всё-таки друг, не смотря ни на что — прыснул со смеху, подхватил меня за талию и вывел наружу.

Мы уставились на дубовую дверь с кованными набитыми узорами.

Антон взял меня за плечи, заглянул в лицо.

— Готова?

Я рьяно замотала головой по сторонам. Нет-нет-нет! Ни за что!

— Ничего, — ухмыльнулся он. — Я за дверью — не бойся. Глубокий вдох. Пошла!

Парень открыл дверь и с силой втолкнул меня внутрь.

Я споткнулась на пороге, с трудом удержав равновесие, подняла голову. Картина, писанная маслом: эльф и что-то легкодоступное, судя по полураздетому виду, обжимались у кровати. Завидев меня, оба замерли, как будто нажали стоп кадр. Я стояла, не зная кинуть в них увесистым предметом или спасаться бегством. Учитывая, что из увесистого в пределах досягаемости был лишь стол и та самая кровать, я склонялась ко второму.

— ЧТО это? — насмешливо проворковала девица.

Действительно, стоит на пороге всклокоченное чучело в тренировочных штанах, рубахе, серой от песка. Трудно принять меня за кого-то человекообразного. Не дожидаясь очередных реплик, я пулей вылетела из комнаты.

Первым делом наткнулась на грудь Антошки.

— Куда? А ну — назад!

— Говоришь, долг и честь превыше всего? — хрипло бросила я.

В сердцах я отвесила парню порядочную оплеуху и понеслась прочь, краем глаза заметив, как Антон ринулся в комнату.

Мне было фиолетово куда бежать, лишь бы подальше, но пришла я в свою комнату. Боль пронзила меня, скрутив пополам. Боль, которую таблетки и настои не заглушат — болела душа. Я опустилась на корточки, спрятавшись за сундуком, и тихо застонала. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Он мне ничего не обещал, не подавал ни малейшей надежды, повода на хоть малейшее чувство. Тогда, ради дьявола, почему так больно?!! Щёки обожгло что-то горячее. Потрогав, с изумлением обнаружила слёзы на кончиках пальцев. Я не плакала в этом мире. Не плакала, когда поняла, что родителей и брата не увижу. Не плакала почти двадцать долбаных лет…

Не помню сколько просидела. Час или два.

На плечах покоились горячие мужские ладони.

— Светка?.. — позвал Антон, присаживаясь подле меня.

Эх, не вовремя ты пришёл.

— Чего? — выдавила я.

— Ты можешь допустить, что случилась недомолвка?

Лучший способ отвлечь меня — разозлить. Антон не прогадал.

— Да что ты говоришь! И как я не догадалась? — язвительно заметила я.

— Сама подумай, на кой ляд ему женщина? Тебе-то много мужчин хотелось?

— Антон…

— Ладно, Светильник, не буду. Не сейчас.

Я вздохнула. Спасибо…

— Мне уйти? — тихо спрашивает он.

— Если можно… останься.

Хороший всё-таки у меня друг.

С чего начинается утро нормального среднестатистического человека? С кофе. С душа, у нормальных людей. Моё утро началось с бесцеремонного стука с дверь. Стук не прерывался, пришлось, не разлепляя ресниц сползти с кровати и двигаться на звук.

За дверью стоял царевич-эльф, в своей белоснежной сорочке, вышитой тонкой серебряной вязью. Полминуты я любовалась веточками с листвой, которые, причудливо переплетясь, украшали рукава и воротник его туники. Затем приняла величественный вид и изрекла осипшим от бессонной ночи голосом:

— О, сами его высочество Трандуилович! Чем обязана такой чести? — бодро проговорила я, наблюдая на себе заинтересованный взгляд Леголаса.

Получилось так себе, выдавал голос, но даже под пытками не признаюсь в том, как сейчас тяжело на сердце. Антошка вправе видеть мои слёзы. Он знает меня всю, Костик так не знал. Но эльф никогда ничего не увидит.

Упоминание об отце царевича повлекло следующую фразу:

— Хорошо, что ты упомянула, Владыка Трандуил сам изъявлял желание тебя видеть. Не изволь беспокоиться.

Вот как. Знаю я ваши игры. Умею в них играть. Актриса я, или кто?

— Боюсь, он не будет удовлетворён нашей встречей, ваше высочество.

— Именно он будет полностью удовлетворён, — царевич ни на секунду не потерял душевного равновесия. — Он одобрил бы твой настрой.

Премного благодарна, в чём я не нуждалась — так в его одобрении.

— Не сомневаюсь, ведь вы, кажется, не оправдали его ожиданий.

За спиной послышалось шевеление. Антошка поди проснулся. Леголас обратил внимание на движение в моей кровати, но не произвёл никаких эмоций. Ни смущения, ни удивления, ни гнева. Либо ему до лампочки, либо так же хорошо играет, как и я. А вот, хрен тебе — живой не дамся.

— Вероятно, я не оправдал ТВОИХ ожиданий? — заметил Леголас.

— Что вы, ваше высочество, я не ожидала от вас иного.

— Очевидно, ты пытаешься сказать о том недоразумении в моей опочивальне?

Я холодно улыбнулась. Догадливый, ты мой.

— Как звали «недоразумение»? — небрежно осведомилась я.

— Не удосужился поинтересоваться.

— О да, вы были весьма заняты.

— Разумеется, я пытался выпроводить её за дверь и возобновить свои дела, — не моргнув и глазом, ответил эльф, — до появления нежданной гостьи я был занят смазыванием кольчуги, если бы ты потрудилась, то заметила её на столе.

Сдаётся мне, будь на моём месте другой человек, эльф не утруждал бы себя объяснениями.

— В хорошем месте у вас дверь — возле кровати, — отвечаю, стоически прослушав его оправдание, гашу укол боли в сердце.

— Мне следовало заколоть её и нанести обиду Теодену Роханскому? Не стоило труда, думаю.

Ох, отвыкла я от интриг за четыре недели. Удостоверившись, что мне нечего боле ответить, царевич безжалостно продолжил:

— Потрясающе, какие уроки способна преподать одна ночь. Ты научилась овладевать чувствами. Надеюсь, следующим ты переменишь своё мнение и уяснишь, что Предназначение не игрушка.

Тоже мне, Макаренко. Подавив желание двинуть ему в причинное место, гордо приподнимаю подбородок и произношу со всем сарказмом:

— Позвольте-ка вам выйти вон!

Мой совет не возымел за собой никаких действий. У эльфа ни один мускул нигде не шевельнулся.

— Благоразумие — основа доблести. Со временем, ты научишься вести себя должным образом, — наставительным тоном подбодрил царевич. — Пришла пора взрослеть, не находишь? Смею заметить, вне пределов Лихолесья, тебе дозволено обращаться ко мне без обозначения титулов и ранга, — легкая усмешка.

На «ты»? Легко!

— Ты глупец, — быстро соглашаюсь я.

Губы царевича сжались и побелели, кисти превратились в кулаки. Еще бы, — он проявил неслыханное благородство, а я ответила «черной неблагодарностью»! За разговором мы почти вплотную придвинулись друг к другу и теперь между нами разве что искры не сверкали от напряжения и ярости.

— Полегче, ребятки, — Антон предостерегающе протиснул руку между нами и мягко сместил меня на ярд в сторону, противоположную от собеседника.

Как он подобрался, что я не слышала?

— Я разведал, что ты просил, — оповестил Леголас.

Глава 6

Если судьба это механизм, то мы её шестеренки.

У нас иного выбора, кроме как верить, что этот механизм безупречен.

Кубо Тайто.

— Проходи, — Антон посторонился, пропуская эльфа.

Эльф победителем прошествовал внутрь и замер посреди комнаты чертовски красивой статуей. Тишина. Чего стоим? Кого ждём?

— Желаешь говорить при ней? — спрашивает эльф.

Хм. Как скажете, ваше высочество, жираф большой — ему видней.

— Не надо, я ухожу купаться, — радуясь возможности скрыться от него подальше, говорю я.

— У меня нет секретов от друзей, — ответственно заявляет Антон царевичу, пронзив меня долгим просительным взором.

Друг хотел, чтобы я присутствовала. Ладушки. Приземляюсь на постель пятой точкой.

— Обломки вашего корабля нашли, — не дожидаясь письменного приглашения, приступил к сути дела царевич. — На дереве отпечатались отчётливые следы присутствия магии Саурона. Однако его сила здесь ни причём. Тут другое. Зло может принимать любое обличие, но чтоб властвовать над тем, кто его не принимает, требуется немагический проводник. У тебя при себе был предмет к которому она прикасалась?

Антошка на миг замер и поднял руку, дотронулся до крестика на груди.

— Сними, — категорично велел Леголас.

Антон сдёрнул кожаный шнурок и бросил крест на пол.

— Мой подарок, она его вернула через сутки, — пробормотал он.

— Вполне достаточное количество времени. Останки ваших помощников нашли. Они все так же были во власти иллюзии, кругом отпечатки чёрной магии. Лишь тебя и Светоч она так и не коснулась.

Достаточное для чего? Мой друг зашвырнул в дверь первую попавшуюся под руку вещь. Кувшин вдребезги разлетелся по комнате. Я содрогнулась. Леголас — само спокойствие — сохраняет безмолвие. Не поднимаюсь с места испытывая священный страх услышать дальнейшее. Но задавать вопросы сейчас имеет право Антошка.

— Зачем? — замогильным голосом произнёс Антоха.

От услышанной боли, я окончательно поникла.

— Сложись, как задумано — и ты стал бы незаменимым защитником Саурона. Замечу, могущим управлять всякой силой. Власть его стала бы нерушимой.

На лице Антона отразилось понимание. Похоже, его гложет какой-то вопрос. Что же он может, чего не знаю я? Ну, почему ты не расскажешь, дружище?

— Как?..

Леголас помялся несколько секунд. Очень ему не хотелось отвечать.

— Подобно Светочи, ты обнаружил в себе стойкую нечувствительность к магии. Чтобы сделать внушение, пришлось употребить против тебя силы природы. Сперва тебя опоили. Помогло отчасти. Впоследствии, твой амулет искупали в отваре. Ты вдыхал пары доверяя и следуя прямиком в обиталище Тёмного Властелина. Ты и твоя команда были в плену иллюзий. К счастью, он не вечен и ты вырвался. Я говорил, если бы ты незамедлительно явился к эльфам, то всё разъяснилось бы сразу.

— Кто же она такая? Кем была ваша загадочная Иль на самом деле? — не удержалась я.

— Это только Энтон может вспомнить. Многое из того, что ты видел и осязал — грамотный морок, полный, по всем чувствам. Ты должен сам понять, что именно. Остальное, возможно что угодно. Иль кто угодно…

Обычно я матом выражаю своё удивление, но теперь…

Лицо Антона отображало приятный салатный оттенок. Я подумала, что его должно быть тошнит. Опасения оправдались, когда Антон утекал из комнаты.

— Тебе так же повезло сбежать от орков. Ты находилась в йоте от того, чтобы занять его место и разрушить всё. Осознаешь ли ты, как ходишь по тонкой нити? Не подвергай ненужной опасности себя и других.

— Сделай одолжение, исчезни, — с тоской промолвила я, раздумывая о том, что к Антошке временно лучше и на милю не подходить.

Леголас наблюдал. Я добывала из сундука чистую смену белья.

— Жалость — твоё уязвимое место, — многозначительно изрёк он.

Ну, почему ты никогда не уходишь, когда просят? Ждёшь ответа, красавчик? Долго тебе придётся ждать. Мне всё равно, мои мысли с другом. И я БУДУ его жалеть. Можешь треснуть от злости. Завидуй, тебе не грозит.

Из бани возвращалась я чистая, без раздражения. Заплела сложную «косу-нерасплетайку», кто имеет маленьких дочерей или племянниц — наверняка знает. Постиранные вещи развешаны, комната в относительном порядке. В окне солнышко. Как ты, дружище? Что делаешь? Как ты переваришь помойку один?

Ты не один. У тебя есть друг. Ты не оставил меня, чёрта с два теперь от меня отвяжешься.

В твердой уверенности найти родного мне человечка, я задалась мыслью — где он мог обитать? В корчме он отсутствовал. Вздохнув с облегчением — не пошёл топить печаль в алкоголе — отправилась дальше. Нашёлся Антон на тренировочной площадке. Тяжёлым двуручником, он вышибал из себя душевную боль — физической, до изнеможения. Я припёрла столб и стала ждать. Да и как сыскать слова утешившие его?

Шли минуты, парень крушил столбы, неистово, как злейших врагов. Останавливался на секунду перевести дух и с новой силой полосовал мишени. Кто же твои враги, дружище? Кого ты пытаешься победить? Саурона? Силу заставившую тебя поверить в любовь? Самого себя?

И я не выдерживаю:

— Тошка… Тошенька! Не молчи, а? Давай поговорим?

В том, что он давно в курсе моего присутствия — не сомневалась. Антон не оглядываясь яростно замахнулся. Отдача от удара вышла большей силы, чем он смог выдержать. Потеряв равновесие, парень сверзился на песок.

Я уж рядом, прижимаю к себе его голову, успокаивающе глажу по волосам, шепчу ничего не значащие слова.

Выклянчив у трактирщика успокоительный травяной отвар, я выложила на стойку две монеты и поплелась к столу.

С облегчением вздохнула — он не скрылся. Антошка сидел на стуле, апатично глядя прямо перед собой. Я соображала, с какой стороны подобраться к беседе. Пришла к мнению, что лучше издалека.

— Тоха, как ОН объяснил тебе? — отвлечь, надо его отвлечь.

Передаю ему в руки отвар принесённый корчмарем. Неподалеку бренчал на лютне пожилого вида менестрель. По-моему, мы выбрали самую дорогую таверну в станице.

— Правда, хочешь знать? Тебе же не нужны его оправдания! — ядовито отозвался друг.

Я понимала, что его сарказм продиктован обидой, больше него, для меня никто не делал. Зараза, я неблагодарная!

— Антош, прости! — взмолилась я.

— Ладно, — грустная полуулыбка. — Короче, наделала девка шуму. Леголас её из постели танком вытащил. Покуда он решал, как выпроводить её за дверь, пинком или матами, тут не к месту явилась ты. Придумала невесть что. Вместо того, чтоб спросить. А девица всего-то дверью ошиблась. Прикинь её удивление: узрела эльфа!

Память лихорадочно восстанавливала последовательность действий вчерашнего вечера. Я вхожу. Они стоят. Её руки на его талии. Его руки держат её за плечи. Отталкивал?.. Тряс, приводя в чувство? Пытался обнять? Нет, пытался бы — обнял. Скорее брезгливо удерживал на расстоянии не давая приблизиться. Вот я пьянь истеричная!

— Когда я вошёл, был шокирован не меньше тебя. С той лишь разницей, что я умею оценивать ситуацию. Мы вывели девицу и попросили экономку проводить до дома. Эльф посоветовал тебя успокоить. Кстати, он не соврал — кольчуга на столе присутствовала, наполовину смазанная маслом, которое тоже было там. И… да! Ты будешь приятно удивлена: масло из косточек плодов дерева похожего на манго. Могу достать тебе немного попозже.

Блестяще! Я мозги сломала пытаясь вспомнить, отчего у эльфа знакомый запах, а ларчик просто открывался… Давно, очень давно, кажется, в моей прошлой несуществующей жизни, мама подарила мне на восьмое марта мыло ручной работы. Кусочек был изготовлен с добавлением масла из косточек и кожуры манго. Запах полюбился мне, и я стала постоянным клиентом компании производящей мыло ручной работы, неизменно выбирая из всех сортов именно манго. Куда катится мир? Я забыла любимый аромат…

Антон допил отвар, встал со скамьи. Я лишь заинтересованно наблюдала. Они о чём-то кратко переговорили с патлатым мужичком — менестрелем, после чего Антон сунул ему монету и завладел лютней.

Осторожно тронув струны пальцем, парень негромко запел. У него замечательный голос! Очень печальный, певучий, плавно льющийся по музыке как родник по камням.

Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах; Покуда сокол мой был со мною, мне клёкот его заменял молитвы. Но вот уже вечность, как он улетел — его унесла колдовская метель, Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далёких земель. Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья, Каждую ночь полёт мне снится — холодные фьорды, миля за милей; Шёлком — твои рукава, королевна, белым вереском — вышиты горы, Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе; Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною, Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя; Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой; В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета… Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье, Полетим с тобой в ненастье — тонок лёд твоих запястий; Шёлком — твои рукава, королевна, ясным золотом — вышиты перья; Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю… Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья, Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье; Шёлком — твои рукава, королевна, ясным месяцем — вышито небо, Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль; Как больно знать, что всё случилось не с тобой и не со мною, Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное; О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета, Я, конечно, ещё спою на прощанье, но покину твой дом — с лучом рассвета. Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье… Мне ль не знать, что всё случилось не с тобой и не со мною, Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою; Ты платишь — за песню луною, как иные платят монетой, Я отдал бы всё, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету… Hellawes.

Слов нет. Меня б так жизнь ударила… Антошка возвратил лютню хозяину, тот благоговейно обнял инструмент и принялся нашептывать над ним молитвы.

— Не знала, что ты ТАК поёшь! — с улыбкой заметила я когда он вернулся за стол.

— У эльфов и не такому научат, — криво ухмыльнулся Тошка. Я неприлично хихикнула.

Начала уточнять — чему именно, Антошка подхватил эстафету, и мы немного пошутили на эту тему. Наступила немая пауза. Антон попытался отмолчаться, но я твёрдо решила, что не уйду. Я подожду. Даже одно твоё слово, друг, скажет о причинах твоих страданий больше.

— Меня скоро не будет рядом. Может статься, что эльф единственное существо в этом мире, кто захочет защитить и позаботиться о тебе, — говорит он. — Не смотри на меня как великая инквизиция!

— Думаешь, я тебя осуждаю?! Да кто я такая, чтобы судить?

— Светильник, ты думаешь мне больно оттого, что я занимался сексом непонятно с кем? Что я поддался придуманной любви, которой не существует? Что я испытывал неизмеримую вину столько лет? Сам наслал на себя проклятье и тешился этим? А теперь мучаюсь тем, что из бывшего со мною — правда, а что нет. Нет, Светка. Мне больно оттого, что все наши потуги напрасны. Мы победим Тьму, на смену её придёт другая напасть, под названием «цивилизация». Из этой земли исчезнет волшебство. Мы прольём кровь, потеряем друзей, любимых, родных, и всё зря. Люди, пришедшие за нами растопчут наше начинание. Над нашими костями будут добывать нефть, газ, уголь, горные породы, ценные металлы, и прочее. Люди придумают новые способы разрушения и загрязнения почвы, воды и атмосферы для своих изысканий. На нашей крови. На нашей боли, на пролитых слезах матерей, сыновья и мужья которых не вернуться с Войны Кольца. Мы пытаемся спасти заведомо загубленное.

Держу пари, то лишь сотая часть того, что он испытывает.

— Ты что?! До этого не дойдёт. Человек разумен…

— Человек разумен, а толпа — тупой, склонный к самоуничтожению зверь.

Ой-ё, шире Вселенной горе моё…

— Без вариантов? — спрашиваю.

— Всегда есть выбор. Подарок Галадриель с тобой?

Рука метнулась внутрь, нащупав кольцо с адамантом. Я не расставалась с Нэнья, по совету владычицы Лориэна.

— Умница. Не потеряй. Оно — твоё будущее. Возможное будущее этой планеты.

— Антош, чего ты недоговариваешь? Причем здесь я? Не я — Арагорн будущий правитель людей. Если ты опять про эльфа, то впустую тратишь время.

Парень сокрушённо покачал головой.

— Выходит, я прав: мы все мертвы еще не родившись.

Я вздохнула.

— Не утрируй. От меня ничего не зависит.

— Закрой глаза. Представь что ты дома. Выходишь на улицу. Вокруг цветы и деревья. Небо голубое-голубое. Легкие вдыхают чистый воздух пропитанный травой и цветами, но не бензином. Ты слышишь шёпот листвы и пение птиц. По земле ходят, эльфы, гномы, хоббиты! Цветущая планета. Ожившая сказка. Мир, утопающий в совершенстве.

Я саркастически хмыкнула.

— Ожившая сказка? Да ты мечтатель! Это утопия, Антон. Нет совершенной системы. Ты не остановишь технический прогресс.

— В нём не будет надобности, — не успокаивался друг. — Останутся эльфы — и технический прогресс сменит магия. Вы сохраните традиции.

— Маловероятно. Войны. Сотни, тысячи жертв. Они будут, начнем с различной продолжительности жизни. Толпа — тупой зверь! Не желаю быть их палачом.

— Палачом или миротворцем? Зависит от управляющего. Хороший руководитель в силах наладить совершенный биогеоценоз. Всякая проблема «решабельна». Запомни: нет плохих команд, есть плохие командиры.

Я взялась за виски.

— Ты не пробиваем.

Антон неопределенно пожал плечами.

— Вот вы где! — возник взволнованный Арагорн. — Сигнальные огни Гондора зажглись! Сбирайтесь!

Дождались.

Глава 7

— А знаешь, Скалли, отец учил меня: чтобы согреться, надо залезть в спальный мешок с другим человеком.

— Молись, чтобы здесь пошел дождь из спальных мешков, Молдер.

«Секретные материалы».

Начались спешные сборы. Меж домов и казарм зашелестел люд, снующий туда-сюда с оружием, доспехами, сбруей, и прочим снаряжением. Кузни перегружены. Впечатлительные подростки разносили слухи о том, что Сауроново войско не в пример нашему по численности, втрое превосходит Гондорцев, Ристанийцев и прочих.

Мужчины в латном, подгоняли младшим оружие по руке. Никто из мужского населения не избежал участия. Лишь самые малые да немощные были неудел. Глядя, как отроки лет четырнадцати отроду неумело, но с достоинством держались за рукоять меча, я с тоской вспоминала слова Антона. Преисполненные решимости, мальчишки рвались в пекло, поиграть «в войнушку», не взяв в толк, сколь опасно «развлечение». Многие из них не вернутся. Слабейшие погибают первыми.

Антошка не отставал от меня. Мы не расставались и на минутку. Глубоко в кулуарах сознания, я подозревала, что он боится меня больше не увидеть. Выспавшись накануне, оба человека твердо решили не спать в последнюю ночь, заменив сон обществом друг друга.

— Вот этот. Легкий, длина тебе по росту, на мальчишек, поди, ковали, — Тошка приставил выбранный меч к моим ногам, лезвием в пол, он поднимался до середины бедра.

— Легкий — для тебя, не для меня. Сталь никакая. Обойдусь клинком из Раздола, — вежливо отказалась я. — Ножей бы добавить, их побольше можно.

Блин, вот это щас откуда взялось? Когда я научилась разбираться в металле?

— Ну, как знаешь, — кисло улыбнулся друг.

Мы вышли из кузни и продолжили отбирать облачение, припасы, болтая между делом о всякой ерунде. Консультируя юнцов, и прячась от местного муниципалитета.

— Обвыкнешься. Это как в шахматы играть, — увещевал парень, не оставляя попыток направить меня на «путь истинный», уговаривая меня принять предназначение.

— Ты вправду думаешь, что такая жизнь для меня? Я обычная женщина и хочу обычной свадьбы, нормальной жизни, и не горю желанием каждодневно «разруливать» дворцовые интриги.

— Что ты понимаешь под «обычным»? Да и что есть «обычное» для социума? Всё относительно.

Мне, как бывшему физику, всегда приятно вести с ним беседы на философские и высокоинтеллектуальные темы. Он единственный из друзей мог поддержать любой разговор со мной.

— Ну знаешь, на руках из загса, дождь из конфет и риса, квартира, ребёнок…

— Жизнь не состоит только из слова «хочу». Существует слово «надо». Поверь, мне теперь вовсе не хочется уходить. Наворотишь ты тут без меня. Мужика тебе надо… слушаться, — закончил он. — Чтоб на одну ладонь положил, другой накрыл.

Под мужиком понимался, очевидно, небезызвестный нам царевич. Существо, обладающее, несомненно, многогранными талантами и достоинствами, но милосердия среди них не имелось. Впрочем, вполне возможно, мне не доставалось пока его увидеть. Понимая беззлобность намерений Антона, я шутливо сложила из пяти пальцев фигуру под названием «четверо одного зажали». Под дружеское ржание мы двинулись дальше.

Так и шатались по станице, готовясь к бою и оказывая посильную помощь всем, кто просил. Рано или поздно всё хорошее кончается, и утро настало.

Первые проблески рассвета засверкали на горизонте.

— Пора, — сообщил Антон, приблизив своего коня.

Я притормозила лошадь. Кто бы знал, какие мозоли на заднице потом от этой самой лошади бывают, к чертям вся надуманная романтика!

Арагорн, Леголас и Гимли погнали коней к ущелью. Леголас на миг замешкался, пронзая нас пристальным взглядом. Антошка порывисто обнял меня и так же резко отстранился.

— Помни, за ошибки придётся платить самой. Не делай того, о чём придётся пожалеть.

Не очень подходящие слова для прощания, — горько подумалось мне. Он даже не пообещал вернуться! Вообще, плохая примета сказать в бою — «увидимся». У меня не хватило сил сказать, что-либо в ответ. А когда я открыла рот, их уже и след простыл.

— Двигайся! — подгоняли сзади.

Я пришпорила лошадь, прогоняя кошек, скребущих моё стесненное страхом сердечко.

Удача шла в ногу: одолев ночь, мы приспели ко второму дню осады. Как раз тогда, как предводитель войск Мордора разбил главные врата Минас-Тирита. Забрезжил рассвет. Эх, не без помощи магии мы добрались за одну ночь туда, докуда минимум пятеро суток пути. Кто знает, какие обходные тропки имеет Имраиль?

Кровавое месиво, толпа, развернуться практически негде. Окрестности охвачены огнём. От вида мерзких тварей уже воротит. Вот она — сечь Гондорская. Моего неопытного взгляда хватило, дабы оценить ситуацию: даже с нашей помощью враги много превосходили войска численностью. Антон был прав, противники гораздо поумнели. Я на своей шкуре познала, что значит реальная битва. Насколько жалкой я была, через час выискивая убежища в надежде отсидеться. Герои — наши отцы и деды сражавшиеся в Великой Отечественной! Годами не сдавались они, находили в себе мужество снова и снова вставать, принимая бой. Я и суток не проживу. Наперекор страху, взыграла гордость и не дала спрятаться. Не тягаться мне с мужами в рубке, силе и выносливости. Вот в ловкости да быстроте — вполне. Призвания к делу ратному у меня нет, сколь бы не упражнялась, однако я не сдалась духом. Повременно отдыхала в сторонке, уступая место другим. Жестокой и славной запомнится в веках это сражение.

Невдалеке раздались возгласы с тем, что царевна Эовин убита. Тяжело дыша за камнем, я припомнила юное личико на передовой позиции отряда. Жаль, я не видела как она сразила назгула, не успела с ней подружиться. В Рохане меня страшились как ведьму. Я успокаивала себя тем, что Арагорн её вылечит. Руки государя обладают целительной силой, недаром в народе говорят. Книга не лгала до сих пор.

С усталостью накатила грусть. Что я вообще успела? Второй раз благополучно откосила. Могла же пойти с Антошкой. Поупирался немного, и ничего бы мне не сделал. Я была бы к нему ближе всех. Он единственный ко мне сейчас ближе всех.

Полуденное солнце пекло нещадно, натертая и взопревшая кожа зудела под доспехом. Я приподняла бармицу и почесала затылок. Полдня паримся, а толку? Врагов меньше не становится. Надобно пробиваться к западной стене, поближе к сутолоке. Азарт боя захватил меня. Не удастся освободить город, — то хоть прикончим побольше этих выродков.

Какая-то «жертва кариеса» долбанула меня сзади по спине. Больно-то как! Исхитрившись засунуть ему нож в горло, я решила не испытывать больше судьбу и поискать знакомые лица и сражаться вместе. Стоило отвернуться и я получила стрелу под лопатку. Всё, блин, уже не больно. Какая сволочь стреляла? Спины не чувствую, подняться не могу, один выход — лежать и делать вид трупика. Если не добьют, то смогу уползти потом куда-нибудь. Недолго я провалялась на земле. Твердым движением стрелу выдернули. Боль всеми цветами радуги заиграла перед глазами, язык онемел, я сделала попытку развернуться. Рядышком, на коленях сидел ребёнок, где-то двенадцати лет. Это ещё что за герой Куликовской битвы? На плечах ветошь и фрагменты видавших виды доспехов, на ряшке и волосах чернела запекшаяся кровь, но вёл он себя вполне дееспособно.

— Откуда ты, такой, взялся? — хрипло спрашиваю.

— Я Драмир, высокородная, с ристании, — ответил он коротко склонив голову.

Право слово, надо мной что, неоновая реклама висит? Или я не замечаю, что они все видят?

— С чего взял? — меня гложет живейший интерес.

— Наши девицы белой кожей да тонкой костью не похвастаются, — ответил пацан, не стесняясь меня рассматривать.

— Ты значит, тайком пробрался в отряд?

Угадала, вон как глазки потупил.

— Не можно ль с вами пойти?

Бойкий мальчик, за словом в карман не полезет. Славный малый.

— Пираты! Глядите, пираты плывут! Мы приговорены!

— Ходу!

Началась паника. Каково же было ликование публики, когда первым на берег сошёл мужчина с мечом наперевес увенчанный короной Элендила, сверкающей на солнце. Один за другим выскакивали на пристань воители, был среди них Гимли, раскручивающий над головой секиру в предвкушении хорошей драки. Антона и Леголаса я, отнюдь, как не напрягалась — не углядела. Может на другом корабле?

Живём! Я переключилась на сражение, весело подмигнув мальчишке:

— Не боись, Драмир, щаз бицца будем! — панибратски я ткнула его кулаком в плечо.

Туманное марево поднялось. Перевес отныне был на нашей стороне. Во многом благодаря призракам, давшим обет и не исполнившим его. Бок о бок продвигались они к вратам цитадели. Душераздирающее выдалось зрелище. Мертвым не ведом страх, усталость и боль. Слабые, как выяснилось, у меня нервы. Зелёным, что болотная тина лицом я наблюдала, как не оглядываясь, оставляли они за собой части тел и оружия растерзанных ворогов. Бои не утихали до позднего вечера. В конце, странник счёл клятвы призраков исполненными и освободил их.

По своим политическим причинам, опасаясь распрей со стороны простого люда, Арагорн приказал поставить свои шатры у городских ворот и не вошёл в город. Я кричала вдогонку, но он меня не услыхал. Не мудрено — при подобном хоре голосов, приветствовавших его, победителя, наместника государя гондорского. Я надумала самостоятельно поискать друзей. Где же Антошка, коли жив остался? Мысль о том, что друг мог сгинуть, я отмела сразу.

Радостно бы теперь увидеть мудрого и старого Гендальфа, простоту да чудака Пина, низенького, кряжистого Гимли, и, что греха таить — нашего «несравненного королевишна», — помышляла я, разгуливая по ристалищу.

Что-то остановило меня. Среди серой каши тел и обломков выделялась светлым пятном до боли знакомая макушка с косичками. Сердце бешено заколотилось норовя выпрыгнуть из груди. Лоб покрыла холодная испарина, я содрала тяжёлые наручи и бросила наземь тяжело дыша. Здесь кто-то желал увидеть знакомое лицо? Чёрт!!! Я на четвереньках ломанулась разгребать зловонные останки и камни, дабы добраться до него, обдирая руки до крови об острые края. Эльф признаков жизни не подавал. Не мудрено, если учесть кучу тел под ним… Переворачиваю на спину и осматриваю на предмет кровоточащих ран, торчащего наружу орудия убийства. Ничего говорящего о смертельных ранениях нет. Голова цела, следовательно, вариант о черепно-мозговой травме отпадает. Что ещё делают в таких случаях? Нервно нащупываю пульс на виске, шее, запястье. Рука эльфа холоднее льда. Я прислонила ухо к груди Леголаса. Чуть различимое биение сердца. Жив! Жив!!! Надо занести его внутрь города, в палаты врачевания. Звать некого. Росту в нём футов шесть, супротив моих пяти с натяжкой. Эх, где наша не пропадала! Перевертывая царевича на живот, перекидываю его руку себе через плечо и, кряхтя, поднимаю. Щека коснулась его бицепса, мозг на миг затуманивается, не замечая какой же он тяжелый, зараза. Сколько ты весишь, мамонт?

Минут сорок, распиная генеалогию кронпринца по женской линии, приходится за руку тащить его тушу, аж до западных ворот. Живописная картина: «муравей» тянет за собой на полусогнутых вдвое больше него «тело», ноги которого волочатся где-то позади. Заперто. «Прекрасно!» Не выпуская эльфийской руки (как не оторвала?) я ещё десять минут долбила поочередно ногами по дубовым укреплениям. На шум прибежали два ратника.

— Это эльфийский царевич, он ранен!

Выслушав мои мольбы о лекарях, они подхватили Леголаса и внесли по лестнице вовнутрь.

Арагорн встретил меня неподдельным изумлением, они с Гендальфом врачевали раненных:

— Ты жива ещё? Однако!.. Тебе нужна помощь? — приговаривал он, шаманя у ложа Фарамира.

Старый маг поприветствовал меня легким кивком. Мое лицо озарилось искренне-радостной улыбкой.

— Не мне, — отозвалась я, — Леголасу.

— Что вы натворили? — испуганно спросил он.

— Вот и выспроси у него, если получится. Я нашла его без чувств за треть лиги к западу от крепости.

Брови странника взлетели вверх. Он отдал Гендальфу миску с отваром княженицы и поспешил за мной.

Леголас лежал на постели с мертвенно бледным лицом. Я приблизилась к кровати. Арагорн сказал: нельзя вернуть то, что забрали призраки. Душа царевича по капле утекает, а я сижу у изголовья и ничем не могу помочь. Он ведь не единственный павший в этом сражении. Зачем я таскаюсь за ним? О чём я вообще думаю? Я отлучилась по настоянию странника помыться, переодеться и вернулась. Лишь очутившись во врачебной палате, я так расстроилась, что не догадалась поискать Антошку и остальных. Но всё равно осталась развлекать ледяную скульптуру по имени «его высочество Леголас». Умом-то понимала, что надо уходить, и потом справиться о его состоянии, надо найти Антона. Сейчас, чуточку побуду и пойду.

Я запустила руку себе за тунику. Есть у меня одна мыслишка, — говаривал один герой. По преданию, кольцо Нэнья способно исцелять, если призвать целительную силу Воды. Но я совершенно не представляла сей процесс. Единственное, до чего я додумалась — надеть кольцо Вод на его палец, мысленно попросила помочь эльфу, и заметила, что рука царевича заметно потеплела. Минут пять я сидела в ожидании результата. Ничего не происходило. Леголас по-прежнему пребывал в лежачем положении, не размыкая век.

Я загипнотизировано наблюдала за ним, положив подбородок на простыню. Верхняя губа царевича приподнялась, обозначив вдох. Похоже, проснулся.

Мне бы подскочить да бежать со всех ног, но вместо того, я склонилась к лицу кронпринца, проверяя свои предположения, забывая обо всех предосторожностях. Опасная дистанция. Ещё полдюйма — не устою, слишком долго я сидела близко к нему. Словно предчувствуя, эльф распахнул небесно-голубого цвета глаза и стена, которую я так усердно воздвигала, осыпалась. И я преодолеваю несчастные полдюйма, поздновато сознавая своё поражение. Наши губы соприкоснулись, стирая последние преграды. Казалось, я получила, наконец, чего вечно хотела, не подозревая, как оно необходимо. Эльф не обманул: это действительно жажда, не оставляющая ни на минуту, невыносимая, принимаемая скорее за боль. Меня окружили крепкие руки. На миг стало боязно открыть глаза и увидеть действительность на его лице снова. Поэтому, я просто обхватываю ладонями его голову, отметая свою гордость в сторону и посылая все принципы в черту, льну к нему всем телом. Несравнимо со своей комплекцией, он очень бережно переворачивает меня на спину через свой торс, нарочно задержав сверху. Я могу думать только о том, как неимоверно хорош поцелуй. Эльф укладывает моё тонкое тело на горизонтальную плоскость кровати, медленно подплавляя под себя. Он не отнимает губ от моей кожи, он тёплый, не горячий как другие, — то ровное, спокойное тепло. Мне не хотелось его прерывать, как не хочется прерывать предутренний сон. Вот оно, воистину исцеляющее волшебство кольца Галадриель! Или магия Предназначения? Тесные объятия, бесчисленное множество поцелуев… счастье нескончаемо. Всё моё существо охвачено великим ощущением ПРАВИЛЬНОСТИ свершения. Единственное желание — зацепить каждый момент и намертво занести в память. И чтобы оно не кончалось.

Каждое его движение, когда мы становимся единым организмом, дышим одними легкими, я навсегда запомню. Каждую клеточку его гибкого, мускулистого тела. Непостижимо, как я могла противиться столько времени?! Всё, что было до нынешнего момента, утратило свою ценность. Для нас двоих есть только мы: его губы, его пальцы, мои губы — все слилось воедино…

По старой многолетней привычке я раскрыла глаза до рассвета. Памятуя о случившемся, я воззрилась на спящего эльфа. Леголас спал, трогательно приоткрыв губы. Восстанавливался после ранений. Спящие мужчины так похожи на детей. Краснея, исследую жадным взглядом, что не узрела под покровом ночи. Чрезмерная бледность выдавала болезненную слабость в нём. Царевич поднял угольно-черные ресницы и принялся любоваться мной. Именно любоваться: в его глазах облегчение, понимание, желание. Ни крупицы гнева, снобизма и страха. Окутанная ароматом манго, под его лишённым негатива взором, я начала надеяться, что могу что-нибудь построить на руинах собственной судьбы. Антошка, ты был бы счастлив нас видеть, ты ведь хотел, чтоб мы сошлись. Я озвучила последнюю мысль.

— Уже нет, — коротко отсёк эльф.

Я удивленно изогнула бровь, призывая к ответу.

— Он пал на тропе Мертвецов.

Нокаут. Удар ниже пояса. Я предавалась наслаждениям, не ведая, что мой лучший друг погиб?..

— Вы… предали его тело земле?

Сама знаю, что тупой вопрос. Как мне реагировать?

— Нет, — в интонации — усталость.

И всего-то?! Есть в тебе хоть отголоски сострадания? Я пёрла тебя полкилометра надрываясь! Почему ты вчера не сказал? С трудом выпутывавшись из тёплой постели, дрожащими пальцами хватаю вещи и выметаюсь из палаты, не говоря ни слова, по дороге напяливая первое, попавшееся в руку.

Устраивать праздник в честь победы, когда война не окочена, по меньшей мере жестоко. Умом я понимала, что пир даётся для поднятия боевого духа армии, но для меня сие равносильно дикости. Я и не подозревала, уважаемый читатель о том, что не мыслю как человек в бытовом понимании этого слова. Люди задавали празднество, а эльфы отпевали бы павших. Последнее ближе по духу, и увы, не потому, что я женщина. Странника я переманила в отдельный закуток, подальше от людских глаз.

— Не зрю радости на твоём лике, — с деланным огорчением молвит странник.

Я устало закатила глаза к потолку. Предпочтительней найти было бы Гимли, дабы избавиться от нравоучений. Но у меня нет настроения веселиться.

— Почему ты сразу не сказал мне про Антона?

Огорчение на его «фейсе» перестает быть деланным.

— Я шёл последним и не видел. Леголас следовал за ним. Попытай его.

— Что сделали с телом?

— Тела я не видел.

— Нет ни малейшей надежды?

Странник тяжело вздохнул.

— Леголас не мог солгать. Раз говорит — значит видал.

— Как всё у вас просто, — грустно вымолвила я.

— Выпить не желаешь? — неожиданно предлагает странник, — я не спал с Дунхерга и не ел со вчерашнего вечера. Закусить бы.

Я встрепенулась.

— Есть что покрепче вина?

Арагорн задержался, подсчитывая что-то в уме.

— Я принесу два, — выдал он.

— Три.

Странник удивился, но ничего не возразив, исчез из поля зрения. Немного погодя, он возвратился, водрузив на стол три чарки, приземлился напротив. Поднял одну чарку, вторая досталась мне, на третью я возложила ломоть хлеба спёртый с соседнего стола.

— Обычай, — объяснила я, в ответ на немую заинтересованность Арагорна. — Пусть тоже с нами выпьет.

Возможно, у них водилось в традициях нечто похожее. Арагорн оценил важность момента.

— За Антона.

— За нашего друга, — согласился он.

Мы не чокаясь, выпили. В горло полилась обжигающая жидкость по качеству напоминающая самогон. Я глотнула раскалённое олово, переводя дух, прикрыла пальцами рот. Но героически не закусываю. Делаю шумный выдох. По-моему, сейчас буду плакать. Я зажмурилась.

— Он не хотел твоих слёз, — скуксился при виде начинающейся женской истерики будущий король. — Я слышал. Он королевичу зарок дал: как прольёшь ты хоть бы одну слезинку, он эльфа с того света достанет. Так и сказал.

Я через силу улыбнулась, прогоняя подступившую к ресницам влагу.

— Не лей слёзы по павшим. Лучше помяни добрым словом. Однако, я чаял тебя ныне счастливой увидеть. Опосля нашей победы да эдакой ночи.

Он ощерил зубы в ухмылке.

— Не поняла, — откуда здесь все и всё знают?

— Эльфы не лгут, а я сдюжил, — признаётся король.

— Поясни, — потребовала я.

— Раны у царевича затянулись. К вечеру, он сам бы оклемался.

Как вы мне все «дороги»! Когда же это издевательство прекратится?

— Я нарочно. Вас свести. А то смотреть больно.

— О, Вышние! — Со стоном уронила голову на руки.

— Это единичный случай. Оставим его в тайне меж нами. Уж извини, коли обидел.

Я не стала говорить о своих соображениях, куда ему следует засунуть извинения. Киваю, не поднимая на него глаз. Ни одним мускулом и извилиной шевелить не хочется. Старею, пора на пенсию. Желание короля женить нас естественно. Наслушался легенд и предреканий, излюбленное занятие эльфов. Да любой без колдовства скажет — мы вместе жить не сможем. Леголас — породистый, практически бессмертный «перворожденный» и потомственный престолодержатель. Я — домашняя выделка, и родители у меня обычные инженеры. Между нами ничего общего, кроме болезненного инстинкта влечения.

Странник, вероятно, безмолвно ушёл в толчею. Потому как я почувствовала близко присутствие другого существа, оно всегда отдавалось дрожью внутри. Чуть не ставшего для меня всем миром существа. Намеренно не подаю никаких признаков жизни.

— Пришёл за моей головой — запишись в очередь, — индифферентно произнесла я.

— Не имел мочи сказать, — молвил эльф. — Упустить единственную возможность соединиться.

Встала, с намерением уйти, но притормозила, посмотреть в его наглые очи.

— Вы всегда загодя думаете о себе?

Глаза царевича сверкнули праведным гневом.

— Я думал о выживании своего народа! — оскорблёно заявляет Леголас.

Конечно, поэтому ты и шёл вторым. А Тошка — первым. Царевич — трус!

— Неужто?

Брови Леголаса сдвигаются на переносице:

— Не поспел я, да и никто не поспел бы его спасти.

— Почему тогда не забрали тело или не схоронили как положено?

— Да потому, что не осталось ничего! — в отчаянии выкрикнул эльф.

А я думала — хуже в моём положении быть не может.

— По кускам разорвали. Ты это добивалась услышать?

Кошмарище. По мурсалам тебе, Светка, по мурсалам. Как бы я хотела сию секунду оглохнуть. Воображение живо нарисовало картинку, к горлу подкатил тяжелый ком. Стены заплясали сумасбродную круговерть.

— У меня не было намерений причинять тебе непотребную боль.

— Знаешь, ты прав: жалость — моё слабое место, — мёртвым голосом заключила я.

Он вновь нахмурился, глядя на меня с подозрением.

Я нашарила глазами выход, питая надежду добрести до цели не свалившись в обморок. Леголас резво сорвался с места, привлёк к себе моё тело. Я упираюсь во всю мочь, смекая, что силы скоро покинут меня. Бесполезно. Царевич фиксирует ладонью мой затылок и завладевает моим лицом. Нахлынувшее чувство сродни легкому бризу для измотанного путника в пустыне. Сдувает жар ужаса и страха. Одаряет спокойствием и приливом нежности. Губы царевича касаются моего рта, ресниц, носа, скул…

Глава 8

«Запрись получше и открывай лишь в том случае, когда назовут цвет твоих трусов».

Говорили Саурону за вратами Мордора.

Голоса доносились как сквозь толщу воды.

— Чем ты её опоил? Чистая отрава! — укорял переливчатый эльфийский голос.

— Сама попросила.

Синдарин. Блин, ничего не соображаю. Каша в голове.

— Воды! — рявкнул королевич Лихолесья куда-то в сторону от меня.

Так. Значит, я все же потеряла сознание. Ко рту приставили твердый прохладный предмет, по ощущениям — край кружки.

Я попыталась оценить обстановку. Видно меня вынесли на лоджию, поближе к свежему воздуху. Делаю глоток, и до меня доходит абсурдность моего положения. Скорость, с которой я вскочила, и рванула прочь от эльфа — «Феррари» нервно дымится за треком. Оба мужчины вздрогнули от неожиданности. По дороге я бесцеремонно и довольно грубо толкнула царевича, кружка с водой выпала из рук эльфа и заюлила по полу.

— Что ты себе позволяешь? — хладнокровно спрашивает Леголас, и не думая наклониться за сосудом, не барское, дескать, дело. — Пить неизвестно какое пойло! Где твоё достоинство?

А ты затем здесь, чтобы меня оприличивать?

— Тебе своё точно без компаса и карты не найти, — отбиваю я «подачу».

Наглая провокация: эльф весь состоял из достоинства и сдержанности.

Леголас указал на меня раскрытой ладонью, посмотрев на Арагорна взглядом «Ну, я же тебе говорил!» Странник вернул ему жест со взглядом «С девчонкой не справишься?»

— Думаешь, мне не довелось никого терять? Думаешь, я безразличен ко всему? — эльф забрасывает пробный камень, пробуя воззвать к остаткам моего разума.

Я запнулась в подготовленной речи. Попал. Вправду, с чего я решила, что он равнодушен к происходящему? А исчезновение его матери? Тайна за сто двадцатью печатями. Моя вера, что он воспользовался моей слабостью для достижения своей цели, пошатнулась. Жалость ли заставила меня тащить его до ворот? Жалость ли подтолкнула меня к его постели? Жалость ли?.. Ни за что на свете я не озвучу мысли и сомнения, одолевавшие меня.

Арагорн отошёл к пролету, оставаясь на страже и наблюдая за нами. Мы с Леголасом упорно молчим, одинаково сложив на груди руки.

В дверной проём просунулась чернявая голова. Тот мальчонка. Как его?..

— Госпожа, вам ничто не угрожает? — воинственно спрашивает малец.

Ах ты, пролаза мелкая!

Леголас отвернулся, схватившись за рукой за лоб. Не вынесла душа поэта… Есть предел эльфийской сдержанности, — ухмыльнулась я про себя.

— Драмир, а ну марш отсюда, пострелёнок! — вспомнила я его имя.

— Вы долго отсутствовали, я забеспокоился, — до мальчишки дошло, что он «не то что-то» сделал, тон его голоса затихал и на последнем слове перетёк в шёпот.

— Кому говорю — брысь!

Мальчонка испугано исчезает. Тоже мне, защитничек. И как мне удается цеплять их повсюду?

— Требую ответа и подчинения, я с тобой не шутки шучу, — начал свою лекцию королевич. — Существует непреложность правил, коих мы, будущие правители, обязаны придерживаться. Я не намерен терпеть подобное ребячество. Будь добра, соблюдай приличия. По окончании войны Его величество Трандуил прибудет в Минас-Тирит, где нам надлежит обсудить условия заключения союза, — говорит он тоном не предполагающим никаких возражений с моей стороны.

Ещё одно «алаверды» по поводу свадьбы. Папашей пугаешь? В принципе справедливо. Доигралась, сразу не расставила точки. Меня ожидает сомнительное удовольствие — лицезреть его персону. Примчится сюда, начнёт запугивать, угрожать. Сыночка вон как запугал, что отцом его ни разу не назвал. Фиг вам! Не на ту напали:

— Интересно, кто же меня заставит?

Эльф делает решительный шаг ко мне. Немедля включаю вторую передачу и отдаляюсь на безопасную дистанцию.

Так. Этот по добру не отстанет, надо найти компромисс, чтобы успокоить его на время.

— Пожалуй, мы можем договориться. Предлагаю следующее: я обещаю не чинить умышленных препятствий нашему союзу после войны и увидеться с твоим отцом. Если будет кому жениться, разумеется. Взамен обещай не приближаться ко мне до брака и не препятствовать моему возвращению домой. Если у меня не выйдет — заключим союз, как ты хочешь.

Леголас, не ожидавший, что я тут буду ставить условия его высочеству (кто он, а кто я?!) до крайности возмутился. Невдомёк бедолаге, что я из другого теста. Для меня не аргумент его знатность, у нас короли давнишние рудименты прошлого, мы на них в музеях любуемся.

— Ты не можешь вернуться!

Да ну? ТЫ меня остановишь? Мы буравили друг друга взглядами. Никто не желал уступать первым.

— Соглашайся, — вставил Арагорн, — условия равноценные. Лучших, для перемирия не сыскать, я свидетель. После того, что она узнает от Владыки Элронда, ей незачем будет возвращаться.

По-видимому, прозвучала ключевая фраза, после которой Леголас сменяет гнев на милость и снисходительно кивает.

— Согласен, при жёстком исполнении договора. В противном случае, я собственноручно засуну тебя в мешок и отправлю в Лихолесье.

— Вот и чудно, остальное — увидим, — странник доволен.

Победителем я покидаю помещение. Теперь у меня есть время собрать информацию. За выходом, обняв стену, стоял Драмир. Я упёрла руки в бока, мол, подслушиваешь? Сорванец не растерялся, приложив палец к губам, он предложил присоединиться, делая из меня соучастника преступления. Я сгребла ребёнка за шкирку и выволокла его наружу, где шутливо дала пинка. Негодник улепетывал, аж пятки засверкали.

Нет худа — без добра. У меня появилось время поговорить с волшебником, мы так долго не разговаривали. Во врачевальных палатах гондорский лекарь приклеился ко мне с просьбой на время оторвать хоббита от ложа ристанийской княжны Эовин. Нашлась и для меня работка.

День клонился к полудню. Гендальф укрылся в шатре Арагорна и о чём-то долго с ним совещался. Отзавтракав, мы с Пиппином вернулись в палаты к Эовин и Фарамиру, обнаружив с ними Гимли и Леголаса. Ха! Ни одну меня не пригласили на совещание. Никак не отметив моё появление, Гимли продолжал ранее начатый рассказ о Стезе мертвецов. По-дружески похлопав по спине Гимли, я обратила весь слух в повествование.

— Мертвецы убивают страхом пуще меча и стрелы. У Пеленорской равнины Арагорн поднял Андрил, и молвил: «Вы исполнили клятву, которую преступили, возвращайтесь и не тревожьте больше живых. Покойтесь с миром». Каким великим государем он будет, подумал я тогда. Все любят его, и каждый по своей причине. Ты видел, как народ обступил его с просьбами об исцелении? Мы не отдыхали четверо суток. Опозорился я там, — сокрушался гном. — Считал себя покрепче и выносливее любого мужа — человека. А на деле, лишь Арагорн помог мне осилить тот путь.

— Ты стойко держался, — подбодрил эльф.

О, лучшие друзья! Мило.

Не успела я задать главный вопрос, тревоживший мою душу, объявился посланник Имраиля, исполняющего на данный момент обязанности правителя Гондора.

— Государь Имраиль, просит явиться вас, госпожа Свет… — он запнулся, произнося моё имя, — Свет-лана.

Ух, ты, научились выговаривать! Не прошло и полгода!

— Меня?!!

— Вас, госпожа.

В шатре собрались правители ближних земель и Гендальф. Я тишком пробралась в уголок. Я не знала имён и половины собравшихся.

— Саурон не ждёт нападения на захваченных землях.

— Нападать на Мордор? Безумие! — кажется Эомер, брат Эовин.

Гендальф нахмурил седые брови:

— Безопасней запереться в своих крепостях и отбивать осады! Но длиться это будет недолго, до решительного удара Саурону осталось полшага. Он и без Кольца Всевластья всех нас одолеет.

Истину глаголешь, батюшка. Меня зачем позвали?

— Я думаю, все знают про Кольцо ровно столько, чтобы понять, какую беду оно несет Средиземью. Как только Саурон завладеет Кольцом, он станет несокрушимым. Никому никогда его уже не победить.

Арагорн вежливо интересуется:

— Что же нам делать, Гендальф?

Маг протискивает сухую, тёплую кисть сквозь спины и выводит меня на свет Божий. Я обращаю на старика полный недоумения взгляд: что, я? Нет! Кто меня будет слушать?

— Вы наслышаны, и наверняка знаете кто перед вами. Дитя из грядущей эпохи. Ей известно как одержать победу. До сей поры я запрещал ей говорить.

— Но Гендальф, вы же сами можете сказать, — робко пробормотала я.

— Могу, да не всё. Но ты видела своими глазами.

Помочь тебе послать на смерть тысячи людей? Алая Книга просто сказка! Хотя, сказать сейчас такие слова — обречь нас всех на гибель в своих норках. Никто не высунется. Никто не поверит. Им нужно подтверждение, иначе они не решатся. Понятно, зачем меня притащили. Что вам, волшебника недостаточно? Обязательно, чтобы клоун тут сплясал ритуальный танец? Ага, сейчас возьму бубен и приступлю. От меня ждали речи. Ну, господа, сами напросились.

— Не победы над сауроновым войском мы должны искать, а победы над Темной силой. Кольцо и есть тьма. Кольцо не признает другого хозяина, кроме Темного Властелина. За тем оно и отослано к уничтожению в Ордоруин. Фродо добрался до Мордора. Мы поможем ему беспрепятственно проникнуть внутрь, если отвлечем на себя Саурона, — сказала я.

— Мы все послужим приманкой Саурону, без надежды на жизнь. Темный властелин должен утвердиться в том, что его кольцо у нас. У нас нет ничего окромя слепой веры в Хранителя, — молвил волшебник.

— Лучше погибнуть в бою, чем прислужником Саурона! — подтвердил Имраиль.

Идем на смерть, ради жизни?

Не ранее, как послезавтра решено было выступать. Арагорн вызвался собрать пару тысяч воинов. С юга также ждали подкрепления. Но и со всеми силами, мы ничто против армии Мордора. Что пчела против осиного улья.

Пользуясь случаем, я пристаю к магу:

— Гендальф, я слышала, Элронд знает, что мне незачем возвращаться. Скажи мне, прошу, — почему? Скажи, как я сюда попала?

Гендальф развёл рукавами:

— Я старый человек, дитя. Коли Владыка знает, его и спроси. Я подлинно ничего про твоё время не знаю. С Творцами я всего раз встречался. Мнится мне, Элронд разрешит твои думы.

— Кабы получилось с ним увидеться, — горько замечаю я.

— Истинно так, — согласно кивает Гендальф.

Шесть дней мы провели пути, отбиваясь от слабых атак орков по дороге. Врата Мордора вселяли ужас. Вот и главное сражение. Последнее. На зов Арагорна вышел глашатай Саурона, со своей свитой. Что собака на цепи лаял он на будущего государя, да кусить не мог. Кремнем стоял Арагорн против черной своры. Изыди, отродье тьмы, говорил его уверенный взор. Сгинь, отродье света, — говорил не менее уверенный взгляд посланца Саурона.

— Выполните условия Темного властелина, и может быть, он отменит вашу скорую смерть. Вы ещё можете стать его верными слугами.

Но не так легко запугать тех, кто осознано пришёл в ловушку. Тогда парламентёр тёмного властелина прибег к особой хитрости. Он щёлкнул пальцами и стражник подал ему серый свёрток.

— Тебе эти вещи могут быть знакомы, колдун.

Ты кого колдуном назвал?

Он развернул и показал нашей венценосной процессии клинок Сэма, митриловую кольчугу и изодранную одежду Фродо. Лица правителей посерели от горя. Пин издал душераздирающий вопль.

— Спокойно! — предостерёг Гендальф.

— Это обман! — отчаянно пропищала я, удерживая за шкварник Пиппина, рыдающего в голос. — Они упустили хоббитов! Пусть покажут пленников, если они правы!

— Я того же мнения, — отозвался Гендальф и обратился к сауроновской собаке, — покажи пленников, и быть может мы поверим!

— Вы обрекаете на вечные пытки своих слуг, жестоко!

Пин продолжал выть.

— Да уймись ты, глупый, они живы, и более того, у меня теперь полная уверенность в нашей победе. Мало что нам может помешать. Хватит ныть, ты воин!

Пин утих и отряхнулся. Гонец Саурона скрылся за створками врат. Мы наблюдали, как методично нашу немногочисленную армию берут в «кольцо» лучники и конники Мордора. Наши выстраивали свой круг по принципу — офицеры снаружи, остальные внутрь. Я притёрлась к краю, там был Гимли. Завидев меня, гном не проявил радости, но недовольства не выказал. И то дело. Знакомо зашевелились мурашки внутри от присутствия предназначенного. Так, и где же ты? Эльфийский царевич стоял на передовой, рядом с Гимли. Чёрт, забыла что они теперь друзья. Когда я увидела его спину с колчаном, он напрягся, медленно повернул голову. От его взгляда мне захотелось умереть на месте.

Надеюсь, убьют не раньше, чем Фродо совершит то, зачем шёл к Одинокой Горе.

Посыпалась первая туча стрел. Внешний ряд поднял щиты, звук получился словно нас камнями закидали. Тяжеленные же стрелы у Урук-кхай. Щиты затрещали. Леголас выпустил одновременно две стрелы в сторону противника. Я выхватила свой серебряный нож, но царевич как-то ловко и незаметно замял меня плечом за спины второго ряда. Предательское чувство страха, отмело на второй план возмущения по поводу того, что мне не дадут сражаться на передовой. Вторая гряда стрел доломала кованые щиты, немедля ратники подняли с земли боевые. Остатки первого ряда поднялись наизготовку с оружием, мечники второго ряда заполнили прорехи передовой. Раздались первые звуки боя. Звон клинков. Крики сражающихся. Стоны раненных. Падали люди. Их места занимали следующие. Новая порция вражеских стрел, на сей раз высоко, досталось всем, мы с гномом подняли щиты, прикрылись, и тут же поднялись обнажив оружие набрасываясь на врага. Вернее Гимли храбро набросился, а меня Леголас снова оттёр назад широким взмахом руки отрубая голову ближайшему орку.

Нечисть напирала.

— В центр! — приказал мне королевич.

Я почти готова подчиниться без споров. Почти. Но в памяти проскользнул образ родного лица: мальчишески — задорная улыбка, добрый взгляд ясных голубых глаз, и слова — «Человек, которого ты видишь, подлец и предатель. Но я больше никого не предам потому, что я не вернусь». Красивые слова, сказанные так естественно с тихим отчаяньем.

И я поняла, что не подчинюсь. Довольно прятаться за спинами других! Прошмыгнула из-под руки королевича, врезаться в гущу схватки. Принялась отсчитывать последние секунды жизни. Удар. Другой. Третий успею?

Вдруг Гендальф воздел к небу руки и возвестил:

— Орлы! Орлы летят!

Внезапно потемнело, будто на небе наступило затмение. Нечисть отпрянула от нас, словно от прокаженных.

Орлы явились вестниками нашей полной победы. Фродо добрался-таки до Ордоруина! До сего момента, у меня были сомнения, что он дойдёт, книга книгой, но реальность порой сурова и далека от сказки.

Кольцо кануло в расщелине Роковой Горы. Волшебник развернулся к нашим войскам и повелел:

— Не двигайтесь! Обитель Саурона разрушена, слава Хранителю он исполнил задание!

Я ждала невероятных визуальных эффектов. И была слегка разочарована. В моих глазах падение темного царя показалось заурядным: его земли и воины обрушились в бездну.

Башня рушилась. Осыпи дошли до Горы и она накренилась. Цитадель зла повергнута в прах. Бывший Носитель Кольца спасён в последний момент орлами и Старым магом из горящей лавы.

Глава 9

Если у вас растут рога — не спешите обвинять жену, возможно, вы просто козёл.

Фоменко.

Бедный маленький Фродо, — думала я, укрывшись ото всех в беседке. Надо было идти с ним, а не играть роль паяца. Меня снедало чувство вины. Почему я не могу с радостью принять победу — всё же получилось! Как же мне плохо…

Горячая ладонь знакомо легла на моё плечо. Тело сделалось каменным. Я задержала дыхание.

— Госпожа, вы к нему не пойдёте?

Это был Сэм. Чёрт! Светка, ты такая тупь! Как я могла допустить, что он жив? С того света не возвращаются и точка. Глаза защипало. Я скучаю по тебе, дружище.

Я повернула голову. На Сэма страшно было смотреть: руки черного цвета от пепла, вплавившегося в кожу. Лицо и шея покрыты красными рубцами, а волосы обгорели. Но одет он был в чистую одежду и раны щедро смазаны.

— Не могу, — с трудом вымолвила я. — Ему столько пришлось пережить. Это моя вина.

Сэм присел рядышком.

— Он только о вас и говорил: мол, свершу подвиг и вернусь к своей госпоже.

— Он просто не знает всего, — я покачала головой.

— Идите к нему, прошу вас, — Сэм заставил меня встать. — Идите, он в вас души не чает.

Собравшись с духом, я вошла в покои врачевальных палат. Больно видеть, как израненный хоббит улыбается в кровати. Бедняга, краше в гроб кладут. Рядом кувыркается Пин, стоят Гимли, Арагорн и Леголас.

Завидев меня, Фродо сначала затих. Потом преодолевая сопротивление Пина, встал и пошел навстречу. На обуглившейся местами ладони он протянул цепочку от кольца. Правую кисть хоббит спрятал за спину, ибо на ней не было среднего пальца.

Не обращая внимания на цепочку, я подошла и мягко прижала к себе хоббита. Тот ответно обнял меня своими несчастными обожженными руками. Я не могла сдержать слезы.

— Прости меня. Это моя вина, я должна была помочь.

— Ты прости, что не верил тебе! Теперь я знаю почему ты молчала, всё знала и молчала. Одно твоё слово — я бы не пошёл. Бежал и спрятался.

И он плакал, я поспешила утереть слёзы с его щёк:

— Не бежал бы. Ты не трус.

Что за месяц, за такой! Столько слёз пролила, сколько за полжизни не проливала. Фродо обнял меня крепче.

— Человеческие глупости говоришь? — тихо прозвучал за спиной голос Арагорна.

Раздался громкий стук. Я обернулась, Леголаса в комнате не было.

Посмотрела на Арагорна — у него был хитрющий вид. Сводник, ты.

— Отдыхай, малыш, — посоветовала я Фродо, погладила по голове и под одобрительными взглядами вышла.

Снаружи, держась рукой за балку, дрожа от негодования, стоял Леголас. Я чувствовала его ярость. Прислонилась спиной к бревну в ярде от него.

— Зря ты, пустое это… — заметила я.

— Уходи, — гневно произнёс эльф.

Я не двинулась. Стояла и ждала.

— Любишь его?

У меня уши заложило или он про любовь спросил? А как же вселенская ненависть к человеческим чувствам?

— Не так, как ты думаешь.

Царевич посмотрел на меня непонимающе. Я рассмеялась, наблюдая забавно-глупое выражение царского лица.

— Мы прожили вместе семнадцать лет, — я разволновалась, фразы получались отрывчатыми. — Мы друзья. Я так рада, что он жив. Мне надо было помочь ему. Пойти с ним. Понимаешь? Если бы не Сэм, не знаю, как он вообще дошёл бы до горы…

Ответ удовлетворил его раньше, чем я успела закончить.

— Через неделю приедет владыка Трандуил, — прервал мою эмоциональную тираду эльф.

— Так рано? — обреченно спросила я. — За декаду до свадьбы Арвен и Арагорна?

— Для нас — чем раньше, тем лучше.

Мне оставалось надеяться, что я поговорю с Элрондом раньше, чем меня увезут.

Леголас ни словечка не солгал: Трандуил прибыл в срок совместно с посольством из Ривенделла и с дороги незамедлительно потребовал аудиенции. Я брела за Леголасом, вперившись взглядом в эльфийскую гибкую спину и испытывала ощущения, словно иду на приём к стоматологу. Арагорн выделил нам отдельные покои для переговоров. У окна, примостившись спиной к входу темнел стройный мужской силуэт. Под стук закрывающихся дверей я невольно дёрнулась.

— Ты предназначена в спутницы моему сыну, — король Лихолесья повернулся к нам.

На глаза предстал высокий, статный эльф. Возраст в нём выдавали лишь редкие нити посеребренной седины, пронизывавшие прическу. Глаз острый, рука твердая. Тонкие, бесстрастные губы. Безупречная осанка, будто всю жизнь простоял у балетного станка. Или на передовой, коварно подсказала память. Понятно откуда у Леголаса эти бесподобные ярко-синие глаза. Хорош, слов нет, как хорош. Про таких мужчин говорят — гранд комильфо.

— Оставь нас, — приказал он сыну.

Промедление обличало внутреннюю борьбу в Леголасе, но отца ослушаться он не посмел.

— Догадываешься ты, какие обязанности возлагаешь на свои плечи? — спрашивает эльф, когда двери захлопнулись второй раз. — Ты готова к такой судьбе?

Странно, не слышу угрозы в голосе. Не выспался что ли?

— Ничего я не возлагаю, это вы навешиваете на меня чьи — либо обязанности.

— Нельзя недооценивать значение своего положения. Я разъясню. Ты должна стать опорой мужу в делах государственных и перед народом, подарить и воспитать ему наследника, быть мудрой женой и доброй матерью. Это великая честь и твоё священное право. То, что ты мнишь наказанием, благословение для вас обоих.

Я чего-то не понимаю, или он не зол? Царевич, ты у меня схлопочешь! Зачем доводить невесту до инфаркта, запугивая своим папашей?

— Моему сыну нет и трех тысяч зим. Он молод и горяч. Ты ещё юна, но время не стоит на месте, оно решило за вас. Прояви ум. Жена хитрей мужа, жена правителя — вдвое хитрей и втрое сильней. Тебя должно хватать на двоих.

— Почему я?

— Случайностей не бывает, — его голос по-прежнему спокоен.

— Гендальф то же говорил, — отвечаю я, начиная испытывать уважение к этому красавцу.

Я готовилась к бою без войны. Его «буддистское» спокойствие погасило во мне все воинственные начинания. Но один провокационный вопрос я ему задала:

— Если я спрошу вас, кто меня сюда отправил, и как вернуться, вы мне не ответите?

— Не отвечу. За сим обратись к Владыке Элронду, — спокойно произнёс эльф. — И знал бы, не стал помогать тебе бежать.

Раньше мне не повезло пообщаться с настоящим правителем. Отличие Трандуила от других в том, что достоинство и величие для него не пустой звук. Арагорн — следопыт, с ним можно разговаривать, не ломаясь, как с «почти другом». Иначе говоря — вести себя как дома, но не забывать, что в гостях. Элронд в разговорах применял шоковую терапию. Трандуил поступал как отец, которому отпущено катастрофически мало времени: передавал престол нерадивому сыночку. Но он не человек, нельзя упускать такой факт.

— Ваше величество, я не бегу, я пытаюсь вернуться. Это разные вещи. Мне никто не объяснял суть моего происхождения здесь. Не исключено, что мне удастся уйти. Но это будет условием нашего договора. Я дала слово и сдержу его. Стоит ли нам дальше упражняться в острословии?

— Не стоит. Про ваш уговор я слышал. Ты избыточно откровенна.

Размеренным шагом он прошествовал к двери, открыл её и позвал Леголаса.

Я промаялась несколько минут за дверью размышляя о том, ожидать ли так называемого «жениха» или мне позволено уже удалиться, язык чесался задать все вопросы Элронду.

— Добро бы — красавица, а то ростом с ноготок, тельце щуплое. Домой она собралась! — Ярился обиженный кронпринц.

Сдается мне, он специально так горланит, чтоб я услышала. О, кому ведро валерьянки не помешает!

— Не больно ты тем щуплым тельцем брезговал, я заметил.

— Я был ранен и уязвим, она была слишком близко.

— Не скажи, сын, девушка не дурна и не глупа. Уделает она тебя на троне, помянешь потом моё слово.

Царевич презрительно фыркает:

— Когда духом вырастет, до того пройдёт добрых пару тысяч лет.

Нет, ну бывают же мужики… Я оставляю бессмысленную затею: подслушивать под дверью — себе во вред, (доказанная на опыте гипотеза) и покидаю царские апартаменты.

Владыка не пожелал принять меня сославшись на занятость, очевидно после победы он потерял ко мне интерес, что странно, если вспомнить его намёки на Предназначение. Взаправду знал или пыль наводил? Попробую утречком снова.

Вечером ко мне в комнату заглянул Фродо.

— Фродо! — я крепко прижала к себе хоббита.

Полурослик выглядел вполне сносно. Кожный покров в основном восстановился, только в редких местах следы остались. Волосы, правда, не отросли. Так это дело времени.

— Вижу, тебе лучше, — говорю я.

— Лекари знают своё дело, — заметил Фродо.

Ух ты, мальчишка изменился. Мы смотрим друг дружке в глаза, я решаюсь первой открыть рот.

— Фродо, я должна тебе рассказать кое-что. Я понимаю твои чувства, но… я не хочу терять друга. Если ты хочешь большего, я не смогу говорить с тобой как раньше, не таясь.

Фродо испуганно захлопал ресницами.

— Вовсе нет! То бишь, хочу, да ведь я не за этим пришёл, я тебе вот принёс.

Он вынул из-за спины свёрток. Мне стало неловко.

— Фродо… Не надо…

И онемела, увидев содержимое свертка.

— Я думал его тебе надо вернуть.

На кровати лежал мой театральный костюм. Тот самый, в котором я тут появилась и не надеялась когда-нибудь увидеть. Каждая шпилька из причёски была цела! Я надолго умолкла. Пальцы гладили платье, вспоминая, переживая, радуясь и печалясь.

— Поможешь надеть? — спросила я, обретя дар речи.

— И причёску помогу сделать, — обрадовался хоббит. — Я помню каждый волосок на твоей голове в тот день, я тогда ничего краше в жизни не видал.

Платье оказалось велико. Полтени осталось от Светланы Александровой. Затянув корсет как следует, я виновато улыбнулась обвинительно глядевшему на меня хоббиту.

Фродо действительно помог сделать прическу. Ту самую. Не хватало шарфика.

— Шарф потеряла, — грустно констатировала я.

— Нет, его царевич Леголас забрал в Лориэне — знал, что ты дорожишь им.

Ну, блин, фетишист местного пошива на мою голову. Потом конфискую.

— Как же ты хранил вещи? Где?

Фродо улыбнулся, поправляя шпильки в моих волосах.

— Не только я, Сэм помог. Помнишь, как мы тебе кольцо подсунули? Мы ловкие!

— Спасибо, — с чувством поблагодарила я.

Мне стало тоскливо. Фродо вздохнул.

— Расскажи мне, дружок, как вы с Сэмом без нас выкарабкивались?

— А то ты не знаешь!

— Всё — никому знать не дано.

Фродо гордо приосанился. Мы протрещали полночи, как две подружки, дивясь своим же приключениям. Под утро он убежал потому, что лекари начали его искать. Мне не спалось. В моей душе уже не зерно, а целое засеянное поле сомнений на счёт правильности моих действий. Чувствую, надо проветрить голову.

Народу на площади видимо — невидимо. Подготовка к коронации Арагорна, а скоро короля Эллесара идет полным ходом. Владыка Трандуил привёз с собой полдюжины эльфов, они высаживали сады в Минас-Тирите. Гимли обещался при первом случае прислать гномов для реставрации стен и разбитых назгулом главных врат города. Всё шло своим чередом. Жители по камешку созидали разрушенное тьмой. Город просыпался после войны и окрашивался в привычные краски и даже ярче.

Мне захотелось потрогать живое дерево. Ощутить шероховатость его коры и гладкость листочков. Но назло мне намного лиг вокруг простиралась Пеленорская равнина. С востока к граду примыкала гора Миндоллуин. Я затесалась среди эльфов, и предложила им помочь с посадкой. Услыхав синдарин, эльфы зашептались, с опаской поглядывая на меня. Я приготовилась услышать возглас «Привидение!» и узреть мелькающие конечности. Наконец, один вроде как признал во мне будущую госпожу. Минуты две жарких споров и они сошлись на том, что я могу поливать саженцы, дабы не испачкать наряд. Небольшим ковшиком я аккуратно поливала нежные деревца, богато присыпанные землицей садоводами. Занятие доставляло мне невообразимое удовольствие. Я узнала их имена, и вежливо расспрашивала эльфов о видах и продолжительности жизни растений, которые они высаживали. Идиллия продолжалась часа два.

Неожиданно эльфы, не обращая на меня внимания, выстроились по стойке «смирно». За моей спиной, скрестив у груди руки, произрастал Леголас. Причём, мне подумалось, что он намертво врос в землю и сдвинуть его можно разве что БТРом. Ну ЧТО опять? Чем на этот раз ваше сиятельство оскорбили?

Он оглядел меня с любопытством. Обошёл кругом, подержался за ткань.

— Его величество Трандуил отбыл, — чисто барским жестом он махнул эльфам, те приступили к прерванному субботнику.

Что-то не так. Печёнкой чую.

— Совсем отбыл? — осторожно спрашиваю.

В точку: зрачки потемнели, ноздри расширились. Натянутое спокойствие выветрилось. Жаль, славный дядька был. Я испытала искреннюю печаль.

— Мне доложили, Фродо провёл ночь в твоей опочивальне, — не ответив известил эльф.

Не поняла, приступ ревности? Невиданно!

— Что за глупости! Он мне как брат, — улыбаясь, сказала я.

Память ехидно напомнила обрывки сцены нашего с Фродо ночного загула в Шире, которую я старалась никогда оттуда не вытаскивать. Леголас выглядел так, будто его из-за угла мешком с цементом ударили. Я вопросительно приподняла бровь, но он отстранился.

— Отдавалась ты ему тоже как брату? — с отвращением спросил он.

Так вот в чём дело, он увидел мои мысли! Слова он слышать не может, думаю-то я на русском, но образы и картинки в моём мозгу прокручивались явственно и не важно, что на самом деле тогда произошло. Леголас уже всё для себя решил сам. Я чуть не поперхнулась воздухом.

— Не смей читать мои мысли! Я как голая!

— Я не прикоснулся бы к тебе никогда, если б знал!

Царевич смотрел на меня так, словно я на проверку оказалась всей мордорской нечистью вместе взятой. И даже объяснять ничего желания нет.

Он схватился за кинжал. Я достала свой. Эльфы бросились врассыпную. Не верю, что это происходит. На войне не наигрались, двое идиотов?

Леголас нанёс удар первым. Быстро и лихо, я чудом успела отразить. Удар был по-мужски тяжёлым и точным. Рука ныла, с врагами и то было легче. Нельзя давать слабину. Удары посыпались без остановки. Надо что-то придумать, иначе быстро вымотаюсь. Я использовала излюбленный приём: поднырнула под плечо и ударила его сзади в затылок. Рукоятью, я просто хотела, чтобы он прекратил нападать. Королевич упал. Я отошла на несколько шагов в сторону. Я сумасшедшая. Если я сейчас же не брошу оружие и не перестану отвечать, поединок плохо кончится.

— Сдаёшься? — спросила я спокойно, убирая кинжал за пояс.

Такой реакции я от него не ожидала: эльф вскочил и накинулся на меня серьёзно, следующий удар я отбила, впечатавшись в стену от его силы. Он с ума сошёл! Бьёт на поражение, как в бою! Сперва я испугалась — действительно ведь убьёт. Потом стало обидно — я что, не справлюсь с ним?! Уж лучше умереть, чем сдаться! Я не сдамся! Только не ему, не ему!

— Не потерплю позора, — сквозь зубы прошипел эльф и уверенно двинулся ко мне.

Я метнула в него нож. Остановись рука, что ты делаешь?

Леголас ловко увернулся, но нож задел мочку уха. Тонкая прерывистая струйка из бордовых капель потянулась на его плечо. Первая кровь. Ну, всё — мне крышка. Царевич подошёл, молниеносным движением обезоружил и пригвоздил меня к стене, скрестил мечи на моём горле. Странное чувство. Мне почему-то страстно захотелось этого. Избавления от всего что случилось. Я ведь тоже так больше не могу…

— Вы совсем ума лишились! — кричал издали Арагорн.

Безусловный инстинкт, врождённый в нас с кровью матери: поворачивать голову на голос. Не каждый испытывает после него болезненное давление на шее и вздрагивает. И какая разница, он убил или я сама?.. Через пелену бурого тумана я наблюдала, как странник схватил эльфа за руки и отбирал клинки. На них и на руках будущих королей Средиземья — кровь.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Чую, время пришло — и захлопнулась дверь. Ангел пропел — и полопалась кожа. Мы выпили жизнь, но не стали мудрей. Мы прожили смерть, но не стали моложе. «Агата Кристи».

Глава 1

Всегда ли стоит возражать, добросовестно заблуждающемуся человеку?

Крис Картер.

— Ещё нашатырь. Лида, и адреналин с камфарой мне, сейчас откачаем.

Я открыла глаза. Девушка, совсем молоденькая, в белом больничном халате поверх сиреневой «вололазки», склонилась надо мной с куском ваты в руке.

— Адреналин отменить. Девушка, вот сюда смотрим на мои пальчики.

Она пощёлкала пальцами над моей головой и спросила:

— Как вас зовут?

В горле пересохло, язык словно прирос к нёбу. Я насилу разлепила губы.

— Александрова Светлана Ивановна.

— Умничка, какой сегодня день?

И, правда, какой? Где я вообще? Последние воспоминания ограничивались мешаниной из красных пятен, и перекошенного яростной гримасой прекрасного лица.

Я жадно оглядывала полузабытую комнату. Диванчик, на котором я лежала, помню, что раньше он стоял в коридоре.

Вокруг щебетали голоса, отдалённо знакомые и незнакомые. Мелькали лица. Организм отказывался применять мозговые клетки по назначению. Попытки поднять голову сопровождались такими приступами мигрени и тошноты, какие раньше мне не снились. На третьей попытке я сдалась и закрыла глаза.

— Остановки сердца не было, — удовлетворённо констатировал женский голос.

Хорошо, что до меня дошёл смысл её слов, значит, мозг начал связывать внешние данные с тем, что хранилось в памяти.

Снова попыталась открыть глаза. Больно. Вокруг копошились друзья, сотрудники. Неужели опять сплю?

— Света, мы родителям и Костику позвонили.

— Светик, скажи что-нибудь!

— Отойдите все, у неё шок. Лида, сходи за водителем, пусть носилки прихватит, девушку тоже будем госпитализировать.

— Работай негр — солнце ещё высоко, — отшутилась я.

У неё вечерний спектакль сегодня и я не стала ей мешать, уселась на подоконнике и закурила.

Знакомые строки, уважаемый читатель, не так ли? Вы вернулись к истокам моего повествования.

Для меня же прошло три недели с момента, как я вернулась в наш грешный мир. Две из них я провела в больнице, с весьма насыщенной событиями программой. Началось с того, что я с неописуемой радостью узнала про Антошку. Друг мой, после того, как удачно вытолкнул меня из-под рухнувших декораций, остался жив хоть и загремел в хирургию с травмой черепа, но не задетой мозговой тканью. Увидев меня, он пришёл в бешенство. Спасибо здравому смыслу, не позволившему мне сразу вывалить ему, каким конкретно образом я сюда вернулась. После того, как страсти немного улеглись, и он перестал швыряться в меня всем, что попадалось под руку, стоило мне появиться на пороге его палаты, мы постепенно начали общаться. Как прежде доверительно, несмотря на кровную обиду Антона, за то, что я здесь, и не объяснила это какой-либо веской причиной. Вопросов типа: — А не псих ли я? — больше не возникало, ведь я точно знала, что не одна такая.

Вторым из важнейших событий явилось случайное известие, что семья Антошки, биологически вовсе не его семья. Поскольку он в первый раз в жизни загремел в клинику с серьезной травмой, на друга в отделении интенсивной терапии завели новую карточку, для чего потребовались все документы. Вот так мы и обнаружили в свидетельстве о рождении совсем другую фамилию. Совершенно наобум придуманную врачами. Последовал серьёзный разговор с родителями. Чем он окончился, Антон мне не докладывал. Разумеется, фамилию менять и отказываться от родителей он не стал. Их отношения по-прежнему оставались тёплыми. Поиски его генетических родителей мы сообща решили отложить на потом, когда выпишут, появится время и возможность. Вернее я решила, покуда он молча продолжал строить обиженный вид.

— Света, тебе приятно смотреть, как Костик под окном дежурит? Извёлся весь, может пожалеешь, а? — поинтересовалась подруга.

Глаза у неё на боку что ли? Я затянулась и опёрлась спиной на раму.

— Лерыч, не надо.

— Из-за чего хоть поссорились? — девушка продолжала ловко орудовать кисточкой. — Раз бросила прям в больнице, изменил что-ли?

— Нет. Не болтай, губы размажешь, — досадуя на свою совесть, не к месту проснувшуюся, проворчала я.

Да, я рассталась с Костиком. Не смогла смотреть ему в глаза. Не ту персону хотелось лицезреть каждый день. Глаза у Кости серые, а не синие как вода в море. Фигура подтянутая, но не стройная, далеко до эльфийской. Пальцы на руках коротковаты, близко не похожи на пальцы лучника. Волосы русые, а не кипенно-белые, что снег на вершине в горах и на ощупь точно не шёлк. Не то. Вообще не тот.

— Были причины, Лерка, — туманно изрекла я.

Лерычу моё решение не понравилось сразу. В первый же день я вежливо, но жестоко выставила Костика за дверь палаты. Любой способ прервать отношения с моей стороны выглядел в тот день жестоко, для Кости. Он продолжал долго каждодневно навещать меня, не понимая причин внезапной холодности. Я была непреклонна.

— В чём он виноват? Был бы он мой парень, давно помирились, — возмущалась подруга.

— Попробуй, может у вас что и получится, — предложила я, внутри царапнуло чувство вины от собственного безразличия за судьбу когда-то близкого человека.

— Нет, я не его типаж: ему ни беленькие, ни тёмненькие не нравятся. Ему нравятся рыженькие, как ты.

— Я не рыжая, а золотисто-пшеничная, — поправила я.

— Ну, рыжеватая. Он хороший, Светик.

— С «хорошими» скучно, — справедливо отметила я, подивившись своей откровенности.

Лерка печально вздохнула, Костика она жалела. Я раздражённо затушила сигарету.

— Я ушла, — сообщила я, — потом за сумочкой забегу, Антошку сегодня выписывают — пойду встречать.

Поколения преходящи, а время вечно. Не ведая жалости, оно настигает, бьёт раскаяньем от чудовищной ошибки. И исправить её нет возможности. Была, но не использована, пропущена. Сейчас я понимаю, что можно было не допустить злосчастного поединка. Были же варианты: я могла поговорить с Леголасом, попытаться хоть что-нибудь объяснить. Могла не обнажать оружия и не сражаться. Конечно, был велик шанс, что он убил бы меня на месте, но это уже была бы не моя вина. Там были его подданные, не факт, что они отважились бы пойти против своего государя, но попросить о помощи я могла. Мы много чего могли. Но мы слепо поддались эмоциям. И нечего себя жалеть, копаться в воспоминаниях.

Антон открыл дверь, бросил связку ключей на полочку перед трельяжем в прихожей. Пакет с овощами водружён на стол в кухне, а я ощутила новый приступ тошноты.

— Антон, я воспользуюсь твоей уборной?

Разрешения мне не требовалось, но общение между нами пока что натянуто, и я проявила элементарную вежливость как гостья в его квартире. Двухкомнатная в «сталинке» досталась ему после переезда родителей в загородный, двухэтажный и собственноручно выстроенный на гордость хозяевам дом. Квартира поистине шикарная, с высокими потолками и хорошей площадью. Здесь одна кухня как наша с Леркой общая комната. Меблировка в советском стиле, Антон ничего не менял кроме техники, добротная ухоженная мебель оставалась в неприкосновенности. Я бы тоже не решилась выкинуть такие вещи, они создавали эдакий коммунистический колорит.

Антон подпёр плечом косяк в ванной комнате, где я чистила зубы. Учитывая участившиеся за последнюю неделю приступы гастрита, я забросила в сумочку зубную щетку.

— Давно так? — спросил он, когда я закончила.

— С некоторых пор, — нехотя, под его свинцово тяжелым взглядом ответила я. — Неделю. Не надо читать нотации, наслушалась, схожу к гастроэнтерологу в понедельник.

Парень скептически хмыкнул, о нашей совместной привычке откладывать нужные, но неприятные дела на понедельник ходили легенды. Для всех — понедельник начало рабочей недели, для нас понедельник — выходной.

Пакеты разобраны, я плюхнула овощи в раковину и принялась мыть. Антошка достал из пакета курицу, поставил разогреваться.

— Ты рад, что дома? — тихо спросила я, не сильно надеясь на ответ.

— Я рад, что не в больнице, — последовала реплика, — хирурги допарили: всю физию исполосовали.

Представляю. Мне досталось меньше, чем ему. Сотрясение, синяки, несколько трещин в костях. Антошке пришлось хуже: кроме травмы черепа, лицо первоначально напоминало Содом с правой стороны и Гоморру с левой. Правую сторону лица хирурги подлатали, и швы сошли довольно скоро. На левой стороне перерезало лицевой нерв, и даром что не заживало, надежды на правильное срастание тканей были очень и очень спорны.

По поводу внешности Антон не комплексовал. Но изменения в характере разили. Мой друг не носился больше по коридорам аки отрок-лицеист, никого не разыгрывал, за девчонками не увивался. Коллектив испугался, что на его поведение так повлияла травма головы. А я не волновалась, ведь основная причина мне известна.

По поводу внешности Антон не комплексовал. Но изменения в характере разили. Мой друг не носился больше по коридорам аки отрок-лицеист, никого не разыгрывал, за девчонками не увивался. Коллектив испугался, что на его поведение так повлияла травма головы. А я не волновалась, ведь основная причина мне известна.

Мы оба не те, что раньше, наши ценности поменяли приоритеты. Женщины подождут, если он до них снизойдёт, но о сцене временно пришлось забыть. Его не выгоняли, нет. Антошка талантлив от Бога. Зарывать такой талант в землю — преступление. Нашего бывшего ловеласа временно перевели консультантом-преподавателем по актёрскому мастерству и постановкам. Возможно, наши мечты сбудутся, и со временем мы зарегистрируем своё дело, закончим образование, он сможет вложить все силы в творчество. Сегодня мой друг с заклеенной слева щекой и челюстью безмолвно открывал у себя на кухне бутылку шампанского. Ею мы хотели отметить возвращение домой. Разумеется, ни у одного из нас праздника на душе не ощущалось. Оба потерпели поражение, каждый по-своему.

— Антон, хватит дуться! — не вытерпела я. — Ты, между прочим, тоже не рассказал мне про «Стезю мертвецов», — я докрошила салат и откупоривала банку с оливками.

— Нечего рассказывать, паршиво я помер, — Антон аккуратно убрал пробку, принялся разливать игристое вино.

Я приняла бокал. Микроволновка запищала, оповещая, что купленная курица-гриль разогрелась. Мы чокнулись.

— С возвращением, — безрадостно произнёс друг.

— С возвращением, — согласилась я. — Фу! Суррогат какой-то! В жизни такого кислого шампанского не пила. Отвыкла, — я поставила практически нетронутый бокал на стол.

Антон допил полностью. Опять эта невыносимая тишина. Звенит в ушах, затапливая тоской. Парень угрюмо ссутулил спину над столом:

— Начинай исповедь, — предложил он, разделывая тушку на кусочки, не разворачиваясь ко мне.

— А смысл? Ты был прав, наломала я дров, целую поленницу.

— О коте Шрёдингера слышала? Мы как тот кот в ящике с ядом. Одновременно и живы и мертвы.

— Казанцев, ты, вроде, гуманитарий, — напоминаю я.

— Все мы в группе гуманитарии, кроме тебя. Все хотели поступать в «Щуку» — там типа, посвободней. Обзавестись семьей, заниматься делом, которое нравится, жить как все… Не получится как все! Не выйдет, понимаешь? Разве ты не видишь, что мы другие? Люди вокруг нас другие.

— Нет, люди те же, мы по-другому на них смотрим, — я взяла бокал, повертела в руке, не решаясь попробовать шампанское во второй раз.

Испытывающее безмолвие. Антон готов ждать до скончания века. Я сдаюсь и начинаю говорить. Тихо, печально. Антон, выслушивая мою повесть, самозабвенно уплетал курчонка с салатом. Я вяло ковыряла овощи.

— Дубина! — воскликнул он сжав в руке вилку, когда я дошла до драматического финала своей истории, благоразумно удержав из повествования интимную сцену во врачевальной палате. — Чёрт побери, я сделал всё, чтобы вы жили долго и счастливо! Только двое идиотов умудрились превратить сказочный сценарий в шекспировскую драму с печальным концом. Придушил бы обоих!

Я понимала беззлобность его стенаний. И потому ждала, пока он выговорится.

— Леголас, тротил ему в дышло! Додумался скандалы устраивать, женился бы, потом и бил посуду в замке.

Я затравлено взглянула на друга, он крайне редко повышает голос, сейчас наступит моя очередь раздачи.

— Ладно, — неожиданно сказал парень. — Обидно, досадно, но ладно. Давай вмажем и покурим на балконе, ты всё ещё «Кентом» балуешься?

Выволочка, похоже, отменяется. Боязливо покосившись на бокал, я кивнула.

В понедельник, терапевт, осмотрел меня, и выдал направление не на гастроскопию, а к гинекологу. Представительного вида дядечка поставил меня на весы. Тридцать восемь!

— Женщина, у вас вес не взрослого человека. В таком весе вы не родите. Два килограмма до дистрофии, о чём вы думаете?

Что за…?!! Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего! Я так отвыкла от женских проблем, что напрочь забыла про возможность беременности. Да какая, там, беременность, у меня месячных не было почти двадцать лет. Блин, и не будет. О чём я думала? Высшие, как мне быть?!

Неожиданно голову посетила мысль — судьба даёт мне второй шанс. Я могу исправить ошибку. Может, моё предназначение в том, чтобы родить и вырастить ребёнка? Радоваться должна, дура!

Мне выписали кучу витаминов, отдельно инъекционно: витамины группы «В», «аскорбинку», иммуностимулирующие, глюкозу. От врача возвращалась я в глубокой прострации.

Впереди постановка «Федота». Чёрт.

— Ты задержалась, — встретила меня обеспокоенная Лерка.

— Иду, иду, — я на ходу скидывала джинсовку.

— Не торопись, холл занят — Антошка занимается с малолетками, «Федота» отменили. Ты от врача? — по тону Лерки, я поняла, что она чем-то сильно недовольна, только неизвестно чем именно.

Я кивнула, не потрудившись спросить, почему отменили постановку.

— Вид у тебя бледненький. На обследования направили? Что пришлось глотать? — сочувственно поинтересовалась подруга.

— Витамины для беременных, — огорошила я подругу. — И по-моему, меня от этого «коктейля» сейчас вывернет.

На сцену вынесли рояль, за ним Антон трудился над робеющей несмышлёной школьницей. Уроки приносили хороший доход, и мы не отказывались от предложений. Я залюбовалась: Антошка как всегда на высоте, мог, не напрягаясь любой женщине вскружить голову, внушить девушке что угодно. Выработанные годами фирменные «казанцевские» повадки работали и впечатляли. Пригнувшись подбородком к плечу девчушки, он обволок её руками, нажимая вместе с ней на клавиши:

— Вторая октава, отсюда вступаешь, — бархатно мурлыкнул парень.

Залепленная лейкопластырем челюсть нисколько не портила романтический образ. Ученица краснела, смущалась, но выполняла команды как положено. Любо-дорого посмотреть! Неважно кто пользовался большим расположением, голубые глаза пленили шелковым взглядом, он обольстит, кого захочет. Рано тебя списывать в тыл, дружище, рано.

Мне внезапно стало не хватать воздуха. До окна не дойду.

— Антон ты не мог бы открыть форточку?

Антон окинул меня встревоженным взором.

— Наташа, на сегодня всё, — сообщил он и потрудился выполнить просьбу.

— Антон Владимирович, а домашнее задание?

— Займись речью, Наташенька, как мы учили, — мягко улыбнулся он, поворачивая ручку на оконной раме.

Наташа, откинув за спину косу, расцвела и выпорхнула из студии. Улыбка на лице друга померкла.

— Мне сходить в аптеку или сама расколешься?

Скрывать смысла не имело, тяжело вздохнув, делаю краткую вводную для Антошки.

— Я думала, что отравилась, — бесцветным голосом закончила я. — Не кричи, пожалуйста, и так хреново, сейчас опять побегу «Ихтиандра вызывать».

Антошка сочувственно приобнял меня за плечи и усадил на стульчак перед роялем.

— Сколько?

— Почти шесть недель, считая Средиземье.

Откровенно говоря, ждала третьей мировой в его исполнении. Но по виду Антон был дезориентирован. Он сдвинул брови и задал один из самых неожиданных вопросов:

— Нормально хоть было?

— Не то слово! — воскликнула я, не сдержав восторга.

Антон заметно расслабился. Думал, что меня изнасиловали, что — ли?

— Дела… Светильник, ты попала конкретно. В общем, так: переезжай ко мне.

Открываю рот и становлюсь похожей на рыбку, вынутую из аквариума. Слов много, а сказать нечего.

— Тихо! — он предостерегающе выставляет вперед ладонь. — Вы с Леркой комнату вскладчину снимаете. Куда ребёнка принесёшь? У меня две комнаты, найдём, где вырастить.

— С ума сошёл, базаров будет… — мой голос опустился до шёпота.

— Мысли рационально. Ребёнку нужны родители и жильё.

— Ты ещё расписаться предложи! Антон, а ты случайно не это?.. Ну… — я замялась, подыскивая подходящие слова, опасаясь ранить или ошибиться.

— Дура ты, Светка. Опять ерунду городишь, — всё же обидела я его. — Мы друзья. На меня как на мужчину не рассчитывай, королевича своего запрягать будешь, — мои губы тронула улыбка. — Остальное я тебе обеспечу. Зачем портить глупостями нашу дружбу? Сестрёнка, мы пережили, посерьёзней любого урока, никому и не приснится. Моя очередь тебе помогать. Пойми, так лучше. Нам же поговорить не с кем: мы с тобой вдвоём знаем вещи, другим непостижимые и только мы можем понять друг друга. У нас нет по-настоящему близких людей, кроме нас самих. Так что завтра перебираешься в мою квартиру.

Глава 2

«Если через тридцать лет вы обнаружите меня на съемочной площадке Секретных материалов, — просто пристрелите меня!»

Дэвид Духовны.

Общая беда сближает. Антошка выделил мне одну из спален в своей квартире.

— Ну, вы даёте! Добрался до тебя наш «змей — искусАтель»! Ясно, почему вы с Костей разошлись, — сквозь иронию в голосе подруги прорезалась обида и ревность, когда она наблюдала за тем, как я собирала в дорожную сумку свой небогатый скарб.

Открыто своего раздражения она не проявляла, но я довольно хорошо её знала. Где-то глубоко закралось подозрение, на счёт её чувств. Оно и понятно, так не объяснишь ведь.

Мы с Антошкой никого не разубеждали, пусть думают что хотят. Доказывать, что ты не верблюд — нудное, неблагодарное занятие. Со временем, Лерыч сама поймёт. Вся наша труппа имела полную уверенность, что отец моего ребёнка Антон, но жениться мы по какой-то известной лишь нам причине не собираемся. Исподтишка старались выведать подробности. Безрезультатно.

Родители на мою новость о беременности отреагировали спокойно. Отец неопределенно кивнул, мама заварила чай. Они хорошо знали Антона, ничего не спросили, а мы ничего не рассказывали.

Мой брат Гриша приехал через три месяца на каникулы. Получив весть, он задумался, и изрёк тоном профессора Фефелова, принимающего наши зачёты.

— Ребёнок? Это пять, это пять…

Означало сие буквально следующее — брат удивлён, но обрадован. Вдвоём с братом, мы поступали когда-то на физфак, для успокоения родительской души. Правда потом также вместе и бросили, но то уж не важно. Фефелов был грозой всего факультета, каждый в потоке боялся слово произнести на лекции. И услышать: «Синопсические направления? Это два, это два…»

Сперва я выслушала лекцию на тему «Молви дурному нет». А в целом, дружище Антон, снова стерпев роль моего «несостоявшегося жениха», общался с ним как и с остальными. Гриша с Антоном дружили со школы.

События шли своим чередом. Мы с Антоном старались начать заново. Очень старались, но с нашим «багажом»…

Дела, заботы. Привычки, сохранившиеся со Средиземья, не утратили актуальности. Я, например, просыпалась с рассветом, редко употребляла мясо, но гораздо хуже было с отношением к окружающим. Общение с людьми на бытовом уровне стало слишком примитивным и давалось с трудом. Антону давалось легче — у него лучше получалось вернуться в размеренный быт, то ли психика гибче: от мяса не отказывался, и спал как сурок в зиму — но и он разительно изменился. Ребята скучали по его проказам, девушки по вниманию. Я одна знала причину его внезапной — для них — серьёзности. Мы не боялись проколоться. Доказательств наших «приключений» являлось предостаточно. В разговорной речи проскакивали устаревшие словечки, как результат длительного пребывания в Средиземье, сохранилась непредсказуемая реакция на резкие звуки и движения. Где теперь мой дом? Полжизни здесь, полжизни там…

Токсикоз доставал до печёнок, мне пришлось приноравливаться к новым потребностям организма. Менять режим питания: завтракать я ненавидела, обходясь по утрам большой чашкой кофе. Зато теперь на утро в меню присутствовали крекеры, творог, икра и другие продукты питания, которые раньше я не выносила. Заслуга Антона. Старания друга не дали больших результатов, я не прибавила больше пяти килограмм за весь период беременности.

На последнем триместре скорректировали мой график, и я работала с одиннадцати до вечера. Это был наилучший вариант, ибо заставить меня шевелиться по утрам стало невозможно. Антошка возился со мной, как с ребёнком. Совал мне в сумочку орехи, курагу, шоколадки. Дотаскивал до ванной, когда становилось совсем уж фигово, ходил со мной по врачам. Представить не могу, как бы вынесла эти девять месяцев без него. Тошка радовался больше меня, когда УЗИ показало, что будет мальчик. Учитывая проблемы, возникшие в процессе: и положение неправильное, и таз узкий, и плод неравномерно развивается, да и в целом анализы плохие. Пророчили что вообще не рожу, направление на прерывание давали, опасаясь серьёзных осложнений. Запульнув скомканной бумажкой в лицо доктору, проревевшись на плече Антона, и по его настоянию я сменила врача: строгого дяденьку на немолодую, понимающую женщину.

Со своей стороны, я пыталась, как могла принести пользу другу. Вся домашняя мелочь висела на мне: ужин, чистая посуда, порядок в доме, отглаженные рубашки и брюки. Поскольку, я имела дурацкую привычку просыпаться засветло — так и не избавилась от неё — будила Антона на работу. Лерка смеялась, дескать, снег пойдёт, раз Антон перестал опаздывать, отцовство ему на пользу. Привычка вошла в правило: будильник мог звонить полчаса, но если я не растолкаю Антошку, он не встанет.

Вот в один из таких «прекрасных» дней и случилось. Выковырнувшись утречком из душа, я поставила на плиту турку со свеженьким порошком из «тефалевской» кофемолки и присела, с самого пробуждения я чувствовала сильную тяжесть внизу живота. Кофе уплыл на плиту, а я не смогла подняться со стула: тяжесть переросла в боль. Как же я испугалась, когда до меня допёрло, что на самом деле творится! Почему никто не предупреждает, что роды это ТАК больно? Мне начало казаться, что я чувствую, как кости расходятся. В такие минуты приходит безысходное понимание того, что назад пути нет, и процесс не остановишь. На звуки прибежал из дальней спальни Антон. Завидев меня, он побледнел.

— Что такое? Плохо? Что не так? — у него руки затряслись.

— Антон, я не хочу в больницу, серьёзно не хочу, веришь? — я хваталась за него, как за спасательный круг. — Вдруг сын с дефектами родится или умрёт? Врачи его на кусочки порежут, проводя опыты. Я не смогу! Мне страшно!

Бедный Антон, не отодвигаясь от меня далеко — я не отцеплялась — схватился за переносную «трубу»:

— Сейчас. Не бойся, всё нормально, — он слепо шарил по кнопкам, набирая номер «скорой».

Меня рассмешила его фраза из серии «не бойся, я сам боюсь», никак не вязавшаяся с видом лица. Смешно, если вспомнить через сколько сражений мы прошли, и количество убитых врагов.

Пересказывать, в какие немыслимые позы заплетали меня хирурги и акушеры — не буду. Страхи мои по большей части оказались напрасными. Сынок родился за три недели до срока, но в рамках допустимого веса, без аномалий, хоть и промучилась я двое суток. Вида он был вполне человеческого. В свидетельстве о рождении, Антон записал своё имя. Неизвестно, что им двигало в тот момент. Что значат документы? Всего-навсего клочок бумажки. Мы и без неё знаем кто отец.

Более красивого младенца в жизни не видела! В студии Лёньку передавали как игрушку из рук в руки. Он вызвал всеобщий восторг и овации.

В спальне царил полумрак, горел торшер с сенсорным переключателем. Горел в треть силы ровно так, чтоб уложить малыша, и так, чтобы можно читать. На постели разложена большая квадратная картонка «Монополии» щедро посыпанная карточками и фишками. По краям игровое поле украшали разбросанные беспорядочно стопки нарисованных рублей. Как большинство родителей, мы купили ребёнку игрушку «на вырост» и сами в неё, что малые дети играли, переругиваясь шёпотом, пока сын спал.

— У тебя выпало два, а не три! — валяясь на кровати, Антон переставлял фишки и покачивал ногой коляску устроенную сбоку от кровати с тихо сопящим Леонидом. Я в который раз поразилась: и не надоедает ему на должности «кудапошлюта», нянчится с малышом, как с младшим братишкой, наравне со мной гуляет, купает, меняет пелёнки.

— Блин, ну ладно, пусть будет два, не отстанешь ведь! — я перемещаю фишку на два деления и пересчитываю «деньги». — Всё равно проигрываешь!

В последние недели сынишка спал днём, только когда возле него кто-то присутствовал. Нам приходилось таскать за собой по всей квартире коляску, занимаясь своими делами, или перекидываться в нарды, шашки, шахматы, пока он высыпался. Философски относясь ко всем тяготам родительских забот, по очереди сидели с ним, посменно отрабатывая в студии. Когда один задерживался, второй купал, кормил и укладывал Лёньку спать. Антон с завидной сноровкой справлялся с ролью няньки, зачастую получше меня. Лёнька беззаветно любил его. Иногда я смотрела на них и думала, почему Леголас не такой как Антон? Заботливый, надёжный. Антон бесспорно замечательный мужчина, но мне не хочется наброситься на него с поцелуями. И в мыслях не возникало. Я воспринимала его как брата.

Продемонстрировав другу стопку муляжных денег, я улыбнулась, игра закончена. Проверяю, спит ли сын, с нежностью поправляю одеяльце. nbsp; В спальне царил полумрак, горел торшер с сенсорным переключателем. Горел в треть силы ровно так, чтоб уложить малыша, и так, чтобы можно читать. На постели разложена большая квадратная картонка «Монополии» щедро посыпанная карточками и фишками. По краям игровое поле украшали разбросанные беспорядочно стопки нарисованных рублей. Как большинство родителей, мы купили ребёнку игрушку «на вырост» и сами в неё, что малые дети играли, переругиваясь шёпотом, пока сын спал.

— Когда-нибудь и я заведу детей, — как бы «между прочим» заметил Антон, собирая игру.

Я хихикнула в кулак.

— Лучше просвети меня, когда с Леркой объяснишься?

Антон скептически приподнял бровь.

— Я всё вижу, — пояснила я, проверяя бутылочку с молоком на температуру — молока у меня как не было, так и не предвиделось.

— Когда перестанет носить шпильки пятнадцать сантиметров, мини-юбки и краситься по — блядски, — проворчал Антон, не глядя на меня. Нелегко далось ему признание, настоящие чувства — не простая игра в «завлекушки».

Вау, чутьё не подвело! Между ними и правда что-то есть. Негласно, конечно, непризнанно, но существует. Быть свадьбе! Надо поспособствовать, а то мой товарищ в личных делах проявлял чудовищную нерасторопность. После Похода он стал чётко разделять флирт и любовь. Причём с первым покончено, но сам нипочём не признается — больно тяжёл урок…

По ночам, баюкая сынишку на руках, я думала — какое счастье! Да, дорогой читатель, с сыном я чувствовала себя счастливой. Мне начинало думаться, что один из сложных этапов позади. Вот он, мой реальный шанс прожить нормальную жизнь. Многое, конечно, потеряла, но главное моё маленькое сокровище со мной. Заглядываю в его синющие глаза, глажу белёсую головёнку… Чем дольше на него смотрю, тем больше вижу в нём своего Предназначенного. Сердце заполняется теплом и тоской одновременно. Глупо спорить с собой. Что греха таить, нравился мне проклятущий эльф, никуда не деться.

Прошло шесть лет. Постепенно расписание вошло в привычную колею. Мы, таки окончили Щукинское как мечтали, стали работать на профессиональной основе, деля обязанности по уходу за сыном пополам.

В отношении Леры Антон колебался недолго, перевоспитать её нереально, но наш пострел и тут преуспел. Она не начала носить деловые костюмы, но длина юбок поопустилась, макияж стал более умеренным, каблуки не пятнадцать, а восемь сантиметров. Они на пару гуляли с моим сыном, в то время как я отрабатывала вечернюю смену. Не знаю, что там между ними на самом деле, взялся Антон за неё всерьёз. У него планы на счёт моей подруги, возможно семейственные. Во всяком случае, так я догадывалась. Но он медлил. И вот этого я не понимала. Время — то не воротишь.

Сейчас они вместе заберут Лёньку из сада, пока я закончу урок с одной ленивой девицей. Запаздывают что-то, — думала я, выслушивая в тридцатый раз за вечер одну и ту же строчку из стихотворения Лермонтова.

— Милая, ты говоришь с закрытым ртом, это раз, и не выговариваешь буквы словах, это два, — устало констатировала я.

Девица капризно передёрнула плечами. Честно говоря, не видела в ней ни старания, ни желания учиться. Вот что бывает, когда принуждают к чему-то. Дам ей пару месяцев, потом посоветую выбросить актёрское мастерство из головы.

Я продемонстрировала правильное произношение.

— Ты смотришь хорошие советские фильмы? Посмотри. Все знаменитые актеры: Георгий Вицин, Татьяна Доронина, Дмитрий Харатьян, Сергей Жигунов — все они, кто воспитывался не в цирке, в совершенстве владеют техникой сценической речи. Послушай, как они говорят: каждая буква на своём месте. Ты забываешь про согласные, их нельзя «съедать». Тебе элементарно надо набрать в рот орехов и потренироваться в скороговорках. Не смейся, дикторы первого канала так разминают гортань перед выпусками новостей. А гласные? Буква «е» почему как «и» у тебя? Если в слове есть буква «е» — так и произноси её. Усердней. Поняла? Вот попробуй сейчас снова с коррективами, медленней, чётче и открывай рот, зрители должны видеть, что ты говоришь, а не чревовещаешь.

Ферулёва тяжко вздохнула.

— Белеет парус одинокий… — начала она снова.

О, Высшие! Девчонку следовало нагло скинуть на Антона, уж он бы подход нашёл. У меня с мальчишками проще получается.

— Стоп, — оборвала я. — Опять «билеит»? Сколько букв «е» в слове «белеет»? Три. Я хочу все три услышать. Завтра, — добавила я, заметив на горизонте припозднившихся друзей.

Что вызвало прилив нескрываемой радости на лице моей ученицы.

— Я могу идти?

Иди-иди, «обломовец»…

— Да, до завтра, Ферулёва.

— До свиданья, Светлана Ивановна.

— Мама! — Лёнька с разбега повис на моей шее.

— Вижу, вы все пятки стерли, пока сюда торопились, — криво улыбнулась я, обнимая сына.

Антон понял смысл шутки, ухмыльнулся. Лерка покраснела. Улыбнулся он как-то по старому очень, что оставляло сомнения о роде его отношения к моей подруге. Пора мне переезжать с Лёнькой в Леркину комнату и выгонять её к Антошке. Если не подтолкнуть сейчас, он может пойти на попятную. Слишком хорошо я знала парня, чтобы не заметить признаки былой славы героя.

— Ужин есть? — по-хозяйски спросил друг.

— Манты в пароварке. Придём — разогреем. Лерыч ты с нами?

— Нет, я спать, у меня утром экзамен.

У Лерки была сейчас самая светлая пора в студенческой жизни. Защита называется. Она поступила позже всех, по требованию Антона и теперь выпускалась.

На парадной лестнице они с Антошкой скромно чмокнулись, после чего сделав ручкой, и легкомысленно помахивая сумочкой, Лера исчезла из вида.

— Я завтра поговорю с ней, по поводу комнаты, — сказала я, спуская Лёньку с рук на пол.

— Светка, и не заикайся.

— Давно пора, Антон, время идёт. Моложе мы не становимся. Ты хоть знаешь, сколько тебе лет?

— День рождения будет — скажут, — отшутился парень.

— Пожениться вам надо.

— Дома поговорим, — отсёк он.

Не раздеваясь, включила пароварку и поплелась в гостиную.

— Леонид, раздеваться и в ванную мыть руки! Будем ужинать, — засуетилась я, как обычно.

— Мам, я не хочу кушать! — заартачился сын.

Я присела рядом с ним на корточки.

— Сынок, я знаю, но иногда надо, а то у тебя сил расти не будет, ты же хочешь вырасти большим и сильным, — спокойно объясняла я, снимая с него ветровку.

Промелькнуло мимо глаза и блеснуло что-то в руке сына. Я пригляделась. На большом пальце моего мальчика красовалось кольцо из белого металла со сверкающим камнем. Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать украшение, я носила его полтора года у тела. Но оно осталось в Средиземье. Дыхание остановилось. Я сцапала его ручонку.

— Моё! — Лёнька вырвал ладошку, спрятав на груди.

Я нервно сглотнула.

— Сынок, где ты взял колечко?

Когда мой сын не хотел лгать, он упрямо молчал, чертовски напоминая при этом своего папашу.

— Антон, — я показала взглядом на сына.

— Лёнька, дай-ка посмотреть, — Антошка присел и мягко разжал Лёнькины пальчики, не забирая, внимательно изучил кольцо. Кивнул мне, мол, понял.

— Леонид, иди мой руки, — попросила я.

— И? — многозначительно изрёк Антон, когда Лёнька убежал в ванную. Скорее всего, дурачиться там будет, плескаться. Любитель водоёмов. Самую большую радость ему мог принести подарок в виде кораблика, миниатюрного, но реалистичного.

— Антон, это Нэнья.

Антон прямиком пошёл на кухню, я поплелась следом, понимая, что там безопасней беседовать.

— Ты уверена? — парень размеренными движениями набрал в чайник воды, поставил на подставку и включил. Его внешнее спокойствие меня раздражало.

— За то время, что оно было при мне, я успела достаточно хорошо разглядеть. Опомнись, я дала кольцо Леголасу! Его могли, отобрать, выкрасть, променять на что-то более весомое, и в конце снять с трупа! — взволновано говорю я, понизив голос, чтобы сын не услышал.

— Успокойся. У меня на этот счёт другое мнение, — он уселся на табуретку, покрытую плоской лоскутной подушечкой. — Скажи-ка мне вот что: ты хочешь к нему? — неожиданно спросил Антон, задумчиво потирая подбородок.

Не стоило уточнять, КОГО он имел в виду. С возвращения и до сего момента, вопрос моих чувств к Леголасу мы не поднимали. Я осела на соседний стул.

— Не знаю, — растерянно пробормотала я, потирая виски, голова разболелась. — Дико боюсь встретиться с ним. Леголас меня ненавидит за возможное предательство, представляешь какой позор на его перекись! Он может забрать сына, и я никогда их обоих не увижу. Нет, Антош, ты не хуже меня знаешь: встречают по одёжке, а провожают… по собственному желанию. Эльф будет мстить, и вот тебе доказательство, предупреждение, если хочешь.

Антон горько усмехнулся.

— От перемены мест слагаемых, сумма не меняется. Вы по-любому будете вместе. Эльф за вами приходил, за тобой и Лёнькой, но что-то или кто-то ему помешал.

Что-то слишком подозрительно спокоен мой друг. Он вёл себя, словно всё время ожидал чего-то подобного.

— Кольцо сыну мог дать кто угодно, почему ты так уверен?

— Потому, что я в отличие от тебя, не пренебрегал общением с ним.

Так, это уже интересно.

— Что он тебе сказал?

Антон не ответил. Он встал с места и направился в комнату, где спала я с сыном. Мучаясь тревогой и любопытством одновременно, я проследовала за ним. В спальне Антон вытряс ящик из детской тумбочки, перерыл шкафчик, осмотрел Лёнькины вещи.

— Что ты ищешь? — недоумевала я.

— Почему ты думаешь, что у него нет ещё какой-нибудь твоей вещи? — сказал друг, продолжая методично обследовать полку за полкой.

— Ты шутишь? Откуда?

— Ты не заметила сейчас ничего знакомого?

Ну что за наказание?

— Естественно заметила, всем этим я ежедневно пользуюсь!

— Не психуй, лучше ищи внимательней, любая подсказка может ответить на наши вопросы.

Антон задумчиво остановился посередине комнаты, медленно обернулся кругом, обводя её взглядом. Наклонился у Лёнькиной постели, поднял матрас и застыл. Я заглянула ему подмышку: на доске под матрасом лежал свёрнутый вчетверо лист бумаги на уголке которого что-то тонко начерчено.

— Нельзя! — прозвенел в дверном проёме Лёнькин голосок.

Мальчишка подбежал к кровати, но Антон был проворнее.

— Лёнька, оно не тебе, — сказал Антон, разворачивая листок.

Больше я не бесилась, не требовала ответов, тихонько обняла Лёньку. Антон читал, лицо его мрачнело.

— Тебе, — дочитав, он сунул мне бумагу и забрал сына на кухню, накормить.

Оставшись наедине с неизвестным посланием, я замерла в нерешительности. Письмо. Мне. Антону оно не понравилось. Лёнька не хотел его нам отдавать. Глубоко вдыхаю, как ныряльщик перед погружением и раскрываю лист. И не понимаю ни хрена! Всё честь по чести: на тетрадном листочке каллиграфическим почерком шариковой ручкой выведены синдарские руны. Никто не учил меня эльфийскому письму. Рассмотрев каждую закорючку, я не смогла даже близко подойти к смыслу. Я шумно выдохнула, засунув письмо, как и любую ценную вещь по привычке в лиф топа, отправилась к своим мужчинам.

Антон одиноко курил в форточку. Лёньки на кухне не было. На мой немой вопрос парень кивнул на дверь своей комнаты. Ясно, накормил и уложил спать. Долго я в иероглифах эльфийских разбиралась…

— Что в письме? — тихо спросила я.

Лицо Антона сперва посетило недоверие, потом изумление, и под конец — понимание.

— Значит, он писал, зная, что я прочту его первым, — задумчиво вывел парень.

— Что там? — я начинала нервничать.

— Он желает тебе счастья.

— Но это не всё?

— Не всё… — нехотя признал друг. — Леголас просил защитить вас с Леонидом. Кольцо сыну отдал действительно он, Лёнька сам должен был отдать тебе письмо в конце месяца.

У меня внутри похолодело. Не может быть!

— Антон, — я сглотнула ледяной комок в горле, — хочешь сказать, что он ещё в городе?

— Думаю здесь.

В голове не укладывалось. Леголас где-то поблизости… Сколько раз я засыпала и просыпалась в слезах. Чуткий Антошка тактично делал вид, что не замечает, но я — то знала, как этот с большой буквы Человечище за меня переживал. А «козлотур» эльф так и не появился! Всё произошло без него: вся боль от одиночества, беременности и родов, и вся радость от того, как в первый раз взяла сына на руки, как произнёс сокровенное слово «мама». Если у него была возможность, что же не пришёл? Что могло заставить его прийти теперь? Не счастья же пожелать, в самом деле! Ещё и попросил Антошку защитить нас с сыном. У самого, что, руки отвалятся? Стоп, братцы! Не мог он так легко нас оставить в покое.

Я вынула из лифа злополучный лист:

— Прочитай по словам, — потребовала я.

— За корсажем этой женщины все тайны Лувра! — неуклюже пошутил друг, отчего сердце совсем сжалось. — Нет, не буду. Если он не хотел показывать тебе всё, то не надо.

— Антон, научи меня синдарскому письму, — срывающимся шёпотом прошу я, ожидая отказа.

— Всенепременно, Светильник, всенепременно, — легко согласился Антон. — Только одна просьба.

— Какая? — предчувствуя беду, спрашиваю я.

— Мы возобновляем тренировки.

Глава 3

Идёшь охотиться на тигра — будь готов к тому, что ты его встретишь.

Коннор Маклауд.

— Ну, разумеется. Сама хотела попросить.

Антон облегчённо вздохнул, наверное, опасался моего упрямства.

— Светка, хочешь страшную сказочку на ночь?

Он не стал бы спрашивать, не будь та «сказочка» чревата серьёзными последствиями. С праведным страхом во взоре я посмотрела на друга, но он быстро успокоил:

— Я скажу не больше того, что ты должна знать.

Выбирая между неведением и знанием, которое может быть опасным для нас с сыном, я не знала что важней. Предупрежден, значит — вооружен, решила я и сдержанно кивнула.

— Миром правят Созидатели, — начал Антон, переместившись на угловой диванчик. — Везде их называют по-разному: Творцы, Высшие, Владыки, кто как привык. По тем легендам, что я услышал, успел прочитать, и по тому, что поведали мне эльфы и древы, я понял, что никакие они не боги, а вполне гуманойдная раса. Физиологически они совершенны, совершеннее людей и эльфов, возможно, совершеннейший вид во Вселенной. Но сами Творцы не в их силах создавать живую материю. Точно охарактеризовать их не смогу, путешественники, коллекционеры, учёные. В своих исследованиях они продвинулись гораздо дальше кого-либо — покорили время, представляешь, пространство для них — ничто! Но самое главное, о чём я пытаюсь вести речь, они преуспели в генетике, способны выводить новые виды живых существ, собирая и скрещивая существующие. И в этом, надо признать, они достигли запредельных высот. Конечно, это далеко не весь список. То, что я сейчас рассказываю, в преданиях собранно отрывочно, многое переврано, кое-что сильно преувеличено, но если воспроизвести бессистемную информацию, обработанную мной — полжизни не хватит. Так что тебе придётся довериться моему опыту.

Я не знаю, где они обитают, сколько планет в их распоряжении.

Наша планета для них является одним из испытательных полигонов. Начали они, разумеется, с самого простого — с себе подобных. Эльфы стали первой расой сотворённой по «образу их и подобию». Изначально на нашей планете существовали только эльфы, насколько правдиво не скажу, но и опровергнуть не могу, так как эльфы древнейшая раса, кто здесь обитал до них, мне неизвестно. Позже Созидатели постепенно заселили на планету другие виды: гномов, людей, хоббитов. Запустили как рыбок в аквариум и наблюдали.

Мы подошли к самому интересному: выводя эльфов, Созидатели чего-то недоглядели и существа получились с непредвиденным талантом — магией. Сразу говорю: я излагаю свою теорию, в эльфийских хрониках ничего про происхождение магии нет. Короче, они напутали сами не поняли что, и появилась неизвестная им сила. Теперь копают, что же они сделали неправильно, или в их случае правильно. Для этого они одновременно должны наблюдать за прошлым, где магия находилась в расцвете, и в будущем, где у нас её нет. Приблизительно процесс выглядит так: берётся один экземпляр со способностью к магии и скрещивается с тем, у кого этой способности нет. Возможны, конечно, другие варианты, я там не присутствовал, но суть от этого не меняется. Понимаешь, к чему веду? Скорее всего, ты побочный продукт эксперимента, говоря научным языком: новый вид с эльфийской и человеческой генной структурой как составляющей и без способностей к магии.

На вопрос: «Откуда такая гипотеза?» — подкреплённый вопросительно приподнятой бровью, Антон ответил:

— Теория Леголаса, дополненная впоследствии мной, он считал, что тебя сотворили Созидатели и направили в Средиземье для возрождения эльфийского рода. Я считаю, что с твоей помощью, они пытаются воскресить способности у существ к магии. Так ты и оказалась в Средиземье. Дальше дело за малым: отправить тебя в настоящее время, где магия изжила себя, и мир живёт по другим биологическим и физическим, иначе — «человеческим» законам, чтобы свершиться последнему этапу. Поэтому тебе повезло с рождением сына.

— То есть в Средиземье я бы не родила? — уточнила я.

— Чем больше дар к магии, тем меньше способности к воспроизводству, так говорится в эльфийских преданиях. Ты хоть знаешь, какая редкость рождение у эльфов? Один ребёнок для них — величайшая драгоценность. Все они владеют магией, но каким-то образом дар магии мешает производить потомство. Либо магия, либо физиология — закон природы. От людей у эльфийского народа детей с даром не бывает, сама понимаешь, против природы не попрёшь. Отпирайся хоть до утра, но в тебе ЕСТЬ эльфийский ген, здесь Леголас железно прав. Неизвестно как, неизвестно откуда, но для того, чтобы привить дар ребёнку, хватит и одной капли эльфийской крови в тебе. Что ты знаешь о своём происхождении?

— Намекаешь, что кто-то из моих предков — эльф? — предположила я.

Антон пожал плечами, показывая, что ни в чём уже не уверен.

— Чепуха! — возмутилась я. — Невозможно предусмотреть всё, даже с учётом того, что расстояние и время для них ничего не значат, они не могли заставить меня сделать всё, что я сделала. Почему Леголас? Других эльфов не хватило?

Антон беспомощно развёл руками.

— Может, проблема в том, что в настоящем времени нет эльфов, — проговорил он с надеждой. — Созидатели не могут допустить утраты любимого творения. Ради этого пойдут на всё. Слышишь, к чему веду?

Где-то в глубине мозга рождалось понимание. То ли у меня уши заложило, то ли я от страха тупею: Антон доступно всё объяснил!

— Леонид, — уверенно произнесла я, нисколько не сомневаясь в правильности догадки.

Антон печально вздохнул, и я больше укоренилась в своей правоте.

— Но я не видела в нём никаких проявлений магии, — я пыталась успокоить себя.

— Ты уверена? Не знаю. Вероятно, они надеялись, что в ребёнке проявятся способности. Вообще, я думаю, Созидатели надеялись, что они проявятся в тебе и не вышло, решили действовать экспромтом.

— Я могу чувствовать магию… — неуверенно пробормотала я.

Меня, пусть возьмут меня, не сына!

— Мало чувствовать, нужно ею пользоваться. Может я ошибаюсь, и они ищут другое. Факт в том, что ты и Леонид — их рук дело. Никто не проверял эти сведения на достоверность, никто из нас не знает, сколько в них правды, сколько вымысла. Я пытаюсь донести одно: если Леголас говорит, что тебе нужна защита, так оно и есть. Иначе зачем мне затевать этот опасный разговор?

Восхитительно! Следующим шагом будет паранойя? Ну, нет, не дождетесь.

— Одно дело выбрать удобный момент — смерть допустим — и переместить человека по времени, и совсем другое расписать его жизнь до секунды. Это практически невозможно!

— Можно, если помогать, — не смутившись, продолжил Антон. — Подтасовывать факты и подстраивать обстоятельства под их нужды. Являться катализатором для тех, или иных событий. Перед опытом продукты следует подготовить, но опять же — чисто моё мнение, — он горестно улыбнулся.

Господи! Я знала, что пешка в чьей-то игре, но что каждый мой шаг просчитан… Чувствуешь себя не просто обнажённой, ободранной до костей. Куда бежать, если спрятаться нельзя? Моё тело превратилось в камень, внутри на бешеной скорости прокручивались один за другим сценарии нашего с Лёнькой будущего. Ни один из них не имел счастливого исхода, так или иначе мы попадали в руки Созидателей. Сколько времени пройдёт, пока нас схватят и разберут на молекулы? С учётом их талантов — давно бы сделали. Чего они ждут? Или чего не договаривает Антон? Видимо последнее отчётливо читалось у меня на лице.

— Нет, насколько я понял, сами Творцы никогда не вмешиваются, они внедряют «наблюдателя» или фигуру «для действий». В нужный момент такой человек подталкивает к требуемому результату, создавая определённую обстановку, выстраивая безупречно продуманную цепочку событий, заставляя совершать выгодные для них поступки, — ответил на мой немой вопрос Антон.

Нашли себе игрушки. Такая должность обязывает практически постоянно находиться рядом с объектом, когда того требуют их интересы. Любой может оказаться предателем. И здравствуй, всё-таки, паранойя!

— Скажи мне, друг любезный, — подозрительно так говорю я, — в каком виде ты появился в этом времени? Я появилась в своём костюме.

Антон остолбенел.

— Светка, ты думаешь, что я могу продать им тебя и Лёньку? — яростно прошептал он. — Вот всего ожидал, только не этого! Голый я появился, нагой как Маугли. Те твари по кусочку отрывали и съедали с одеждой и без хлеба. Я не наблюдатель!

Внутри оборвалось, как тогда в Гондоре, когда Леголас мне рассказал. Я взяла с холодильника сигарету и зажигалку, подошла к раскрытому окну.

— Прости, Антошенька. За сына боюсь, — я беспомощно чиркала зажигалкой, пальцы дрожали.

Антон не стал, отбирать, запрещать. Он мягко вытащил из моего кулачка зажигалку и чиркнул большим пальцем.

Перед глазами стояла мутная пелена. Судьба вновь решила испытать меня на прочность? Что я не смогу пережить? Всё, кроме смерти в расчёт не берётся. Свою смерть я пережила не раз, Антошкину пережила, и как ни глупо, но со смертью Леголаса в Гондоре я почти смирилась. Остаётся… Лёнька! То, что я пережить точно не смогу. Из воздуха найду силы защитить сына, чего бы мне ни стоило! Мысленно я искала новые способы уберечь Леонида.

Друг обхватил меня сзади, заключив в объятия. Сердце сжалось в комочек, вероломно желая пребывать сейчас в других объятиях.

— Я не дам вас обидеть, — успокоительно прошептал он, склонившись к самому моему уху.

Наверное, это мне и нужно сейчас — моральные поглаживания.

Выходит, на сегодня мы имеем две предполагаемые причины: возрождение расы эльфов или выведение нового вида. В алгоритме нашего времяпровождения в Средиземье по-прежнему оставалось многовато неизвестных. Помимо «триумфального» появления Леголаса, какую роль во всей этой истории играет Антон? Его история с Сауроном, для чего спрашивается? И наконец, профессор Толкиен: Алая Книга писателю явно не во сне привиделась, откуда ему известно?

— Вопросы есть?

Всего несколько миллионов, — подумала я. Но самый главный…

— Тош, что ты знаешь про… — закончить злободневный и насущный вопрос не по силам.

— Предназначение? — договорил друг. — О нём в Летописях меньше всего сказано. Я так понял этот прецедент имел место однажды, закончился печально.

Антон не торопился продолжать, я ждала, извлекая по максимуму из неожиданно состоявшейся приватной беседы. Высшие, какой кладезь знаний хранится в нём! А сколь богатейшую совокупность знаний он унесёт с собой, никому не раскрыв.

— Их разлучили, и они погибли. Двое предназначенных не могут существовать по отдельности. Это всё. Вам обоим невероятно повезло с беременностью, иначе оба были мертвы.

Ну да, редкостная удача! Осторожно: Предназначение может убить, не верите — царство вам небесное.

Я докурила сигарету, и мы долго стояли у окна, вглядываясь в ночной город.

Тренировки вернулись в расписание на следующий день. Бедная Лерка безропотно пообещала присмотреть за Лёнькой после обеда, когда им объявят оценки. Антон успешно делал вид, что ничего не произошло. С утра он поволок меня в ЦУМ. Тот бутафорский набор металлолома, что он набрал, даже муляжом оружия назвать можно было лишь с натяжкой. Набор ножей, выбранный мной в хозяйственном отделе, и тот выглядел лучше него. Аргументировал друг свой выбор тем, что важны сейчас не инструменты, но техника ведения боя. В качестве места мы выбрали заброшенное футбольное поле.

— Веселей работай! Ты можешь не спать? — проворчал Антон, его плохое настроение с самого утра перепадало моему многострадальному телу.

Получив хороший толчок по плечу, я согнулась пополам, попытавшись выполнить манёвр по нижним ярусам. Антон как обычно оказался проворней, отскочил, достать его невозможно. Эх, где вы, старые добрые времена, когда каждый мускул выделялся, знал свою работу? Тяжело тренироваться после долгого перерыва.

— Слушай, я стараюсь! — вяло оправдывалась я.

— Что-то я мелко вижу твои старания, — мрачно заметил он.

— Вот скажи мне, все блондины такие нудные? Или только эльфийские? — не удержалась я от шпильки.

В отместку Антон сделал довольно высокую подсечку, но я неожиданно резво отпрыгнула и нанесла ответный удар, рассекая воздух у самой щеки Антона, конечно же, ничуточки не задев кожи. Ловкий, как всегда, будто не прошло почти семь лет с нашего возвращения. Да и прекращал ли он тренировки? — скользнула предательская мысль.

— Уже лучше, — одобрительно резюмировал друг, и немедленно разбавил комплимент ложкой дёгтя, — но сноровку ты потеряла.

Приободрившись, я с утроенным энтузиазмом принялась за работу. Потому, что на кону безопасность Лёньки.

Разве Война Кольца была страшна? Отнюдь! Страшно то, что должно произойти. Как только я размечталась, что проживу заурядную спокойную жизнь с сыном в своей эпохе, судьба, очевидно решив, что я чересчур мирно прозябаю, посмеялась, подбросив новую задачку. Цикл déjà vu повторяется: снова предвкушение опасности, драки, снова тренировки и синяки. Лишь голос Антона суровее, оружие являет собой неудачную пародию, не просыпается на душе тогдашнего оптимизма и помощи ждать неоткуда. На сей раз, мы не развлекались как тогда. Не радовались вынужденным приключениям.

— Антон, я думаю, Лерыч имеет право знать… — начала я после тренировки.

— Нет, — оборвал Антон, — не хочу впутывать её в это.

— Я понимаю, ты прав, но Лерыч находится рядом с Лёнькой. Тебе не кажется, что с нами она подвергается аналогичной опасности? Ну, хоть предупреди, пусть будет осторожней, не виноват человек в том, что мы опять вляпались!

Антон помрачнел, на лице проступила решимость.

— Не обсуждается, — он непреклонен. — Но ты права, чем ближе она к нам, тем опаснее. Утром я с ней поговорю. Сам всё улажу. Лёнька будет с нами.

И он уладил. Что интересно, после беседы Лерка с ним согласилась на все условия. На какие ухищрения ему пришлось пойти, чтобы уломать мою подругу? Кхм, не уверена, что мне нужно знать.

Месяц близился к концу. Лёнька взрослел на глазах. В свои шесть, мой сынок и без того был не по годам сообразителен. Словно ощущая приближение беды, Лёнька с каждым днём проявлял необычайную самостоятельность, живость ума и несгибаемую твёрдость духа. Он не растерялся, когда мы отлучили его от общества других детей, хвостом бегал за нами, впитывая знания. Поначалу я выкаблучивалась: дескать, как это, сын уходит из-под контроля! Антон прекратил мои тиранические выступления одним махом. И я не пожалела. Мне вдруг показалось, что сын даже прибавил в росте за последние недели. Но это скорее был результат перемены внутренней, нежели внешней. Мой мальчик внезапно начал взрослеть, подобно ростку, пробивающемуся сквозь асфальт.

На изучение эльфийской письменности времени не хватало. Любую свободную минуту Антон тратил на моё физическое воспитание, моя форма оставляла желать куда лучшего.

Отношения же с моими родственниками… Я честно пыталась обезопасить их, как Антошка Лерку. Ведь через них могут достать и нас с Лёнькой, и Антошку. Они не понимали причин моей спонтанной холодности, но смирились моими выкрутасами. Разумеется, Лёнька иногда виделся с ними, иногда и с моим братом, когда тот заезжал между своими соревнованиями к нам в город. Но не более того, зачем сближать с ними ребёнка, если рано или поздно придётся расстаться? Однако с братом отношения ни на йоту ни изменились. Однажды он появился с соревнований весь из себя такой счастливый, потому, что со своим другом «по ковру» получил очередной дан. Он очень удивился, понаблюдав за нашими «разминками», сказал, что его поразил наш уровень, не знаю чем, лично меня бесила моя неповоротливость. После этого к Антону стал обращаться как к старшему, уважительно. Знал бы он, насколько мы на самом деле были старше. И даже не пытался больше выяснить у него отцовство моего сына.

После тяжелого дня мы прогуливались втроём по парку. У меня желание оставалось одно — добрести до постели. Смеркалось, и деревья затемняли аллею по которой мы шли, словно коридор, в конце его едва виднелись дома.

Мы шли, молча держась за руки, изредка выдавая скупые тихие фразы. Лёнька убежал вперёд. Редкий момент умиротворения за последние недели бесконечного нервного напряжения. Я чувствовала душевное тепло, исходящее от друга.

Вдруг, откуда ни возьмись, совершенно неожиданно, внутри прокатило отдалённо знакомое щемящее чувство тревоги. Сердце затрепетало. Эдакий привет из Средиземья, я прямо физически ощутила то состояние, давненько я его не испытывала. Оно бывало лишь в присутствии… Я посмотрела на Лёньку: всё нормально, ошивается у деревьев, почти в конце аллеи. Потом вконец растерявшись — на друга. Антон встревожено закрутил головой по сторонам, выискивая невидимую опасность.

Когда Лёнька поравнялся с углом дома в проулке, от стены отделился человек в балахоне кирпичного цвета, видимо потому и не увидела сразу. Незнакомец направился к мальчику, по дороге вытянул из рукава блестящий предмет. Я не рассмотрела что именно, но увидела, что Лёнька двигался вдоль траектории предполагаемого броска или выстрела.

— Лёнька стой! — дуэтом закричали мы с Антоном.

Дальше все действия происходили как одно. Антон рванул с места, словно спринтер на олимпийских играх. Одновременно, оценив «крейсерскую» скорость друга я поняла, что остановить врага он успеет навряд ли. Действуя по наитию, я присела, отработанным годами движением достала из сапога нож, не прицеливаясь, бросила и стартанула в Лёнькину сторону, заметив на нашем маленьком боевом поле нового персонажа — чёрная фигура размытым штрихом наперерез с завидной скоростью промелькнула сквозь всё расстояние и накрыла Лёньку. Одномоментно Антон догнал обидчика и используя свою массу, увеличенную инерцией, толкнул низенького мужичка наземь. Как я уже говорила, уважаемый читатель, адреналин — убойная штука. Незнакомец тряс кистью, из лучезапястного сустава торчал мой нож. Плоский предмет, используемый им в качестве оружия, валялся на газоне. Он имел форму удлинённого треугольника из полупрозрачного матового материала, напоминающего оргстекло. Антошка поднял предмет, выпавший из руки врага, и вонзил в сердце человека, пытавшегося убить моего сына. Тело вспыхнуло белым пламенем и через секунду на его месте не осталось ничего, кроме моего ножа. Я оглянулась в поисках свидетелей. Проулок пустовал. Ничто не напоминало о страшном событии. Только я, почти добравшаяся до сына, Антон, тяжело дышащий после незапланированного кросса, и мужчина, поднимающий с колен Леонида.

Нежданный спаситель поворачивается, я узнаю его и подавляю желание пятиэтажно выругаться или дико закричать, а лучше всё вместе. Леголас затянут в чёрные джинсовые брюки, кожаную «косуху», шипованные берцы, и на волосах — мама моя, родная! — бандана с изображением черепа и двух скрещенных костей! Что ж, по крайней мере уши скрывает.

Я смотрела на эльфа как на привидение и не верила. Как не верят в появление того, кто давно умер. Даже зная о том, что он был где-то неподалёку. Антон в отличие от меня давно готовый к его появлению, с философским спокойствием взирал на царевича. Обманчиво расслабленная поза говорила: сделай только один неверный шаг, я жду!

Неловкое молчание разорвал Лёнька:

— Папа! — дружелюбно поприветствовал он эльфа.

Мы с Антоном переглянулись, в голову нам пришла одна и та же мысль — они давно общаются. О, да! Великое явление нашего пропащего красавца народу! Я жалобно коснулась руки Антона, ища поддержки, парень напряжённый, будто натянутая тетива, сострадательно покачал головой. Всё верно, от нас ничего не зависит. Лёнька сам выберет. Я не двинулась с места. Не смела и слова сказать, решение сейчас за сыном. Но если он выберет отца, как я переживу?

— Мам, а ты поздороваешься с папой? — спросил сын.

Ну да, я бы так поздоровалась, что мало не показалось.

— Приветствую, ваше высочество, — глухо буркнула я на синдарине.

— Величество, как и ты. Приветствую, — тихо ответил эльф на русском.

На русском?! Предотвращая мои реплики, Антон кивком указал на знакомый предмет, болтавшийся в разрезе кожаной куртки царевича обмотанный верёвочкой из белого конского волоса. Амулет Гендальфа. Ясно. Лёнька устало двинулся ко мне. Друг обошёл проулок, осмотрев каждый квадратный метр. Леголас не сводил пристального взгляда с меня. Какой реакции он от меня ждёт? Думает, я ему на шею брошусь? Нет, на меня ему… с высокой колокольни. Скорее всего, просчитывает, как громко я буду истерить, пока он будет забирать сына? Ну нет, такого удовольствия я ему не доставлю. Светка, быстро сделала морду лопатой! Меня снедала куча вопросов, как и Антона.

Сын вскарабкался на меня, как котёнок на дерево со словами:

— Мама, я спать хочу, пойдём домой? — он обхватил ручонками мою шею, уложив голову на плечо.

Усталость — признак использования магии, помнила я с похода в Средиземье. Лёнька хоть и повзрослел за последнее время, но привычки не все успели измениться. Хвала Высшим, ребёнок ничего не толком не понял! Крепко обнимаю сына, прижимая к себе. Неизвестно, сколько мне ещё его вот так обнимать.

— Отложим разговоры до дома, — Антон накрыл Лёньку своей курткой.

Я шла впереди с сыном, Лёнька уснул, укрытый Антоновой курткой пригревшись на моём плече. Леголас шёл в двух шагах позади нас, не осмеливаясь прикоснуться к нему.

Когда Лёнька умиротворённо засопел, я прикрыла его одеялом, тихонько поднялась с кровати и вышла из комнаты, плотно закрыв дверь. Леголас и Антон чуть слышно перешёптывались на кухне. Антон улёгся «по циркулю» в центре углового диванчика, вытянув ноги и раскинув локти на стыке. Эльф сидел на краю с напряжённо прямой спиной, не касаясь спинки. Амулет лежал на столе. Хоть разговор и шёл на синдарине, предмет их беседы остался для меня секретом: стоило мне войти — оба затихли. Вид у Антона суровый и решительный. Молча прошла к навесному шкафу за пакетом зернового кофе, ночь предстоит долгая. Пока я молола и варила бодрящий напиток, никто меня не замечал, оба мужчины делали вид, что поглощены своими думами. Но стоило мне обосноваться с чашкой на противоположном конце стола, Леголас встал с места и направился ко мне, его рука метнулась к поясу, где обычно находились ножны. Ой, сейчас начнётся! Вот она, месть. Соберись, Светка.

Эльф возложил передо мной серебряный нож, когда-то висевший без малого три года у меня на поясе. Левая ладонь сжалась в кулак, припоминая тёплую рукоять заколдованной эльфийской стали. Здесь она тоже тёплая?

— На случай, если ты пожелаешь довершить поединок, — пояснил он.

— Мы завершили поединок. Ты убил меня. Забыл? — сказала я на синдарине, чтобы Лёнька не понял. Сын, конечно, уснул, но вполне может проснуться от звуков голосов.

— Я ничего не забыл, — заверил эльф, вновь усевшись на другом краю стола.

Туше.

Я опустила ресницы, проглотив намёк на его «хорошую память» снедаемая в очередной раз чувством вины. Не разучился наш венценосный эльф бросать шпильки, и не разучится, он от рождения владеет этим искусством виртуозно. Действительно, кто я такая чтобы судить? Враги. Всё просто, мы враги, стали врагами, когда встретились, были, когда шли в дурацком походе, и снова стали, обнажив оружие в Гондоре. Перемирие было недолгим. Были ли мы друзьями? Нет… были ли мы любовниками? Одну ночь. Но сына я ему забрать не позволю, только ценой моей жизни! Удастся ли мне… Собственно, чего я хотела? У Лёньки своя судьба, меня возможно и не касающаяся. Кто-то должен править эльфами. Найду ли я силы отпустить его, захоти он сам уйти с отцом? Шестое чувство подсказывало: уйдёт Лёнька и мне не жить.

Отогнав чёрные помыслы, я достала письмо и протянула Леголасу со словами:

— Читай своё послание. Вслух.

— Плохая идея, — строго сказал Антон.

Леголас согласно кивнул:

— Через три дня.

Три дня я ждать не намеренна. Как мне надоело, что от меня всё скрывают! Быстрым движением я стянула со стола амулет. Разумеется, не для эльфа быстрым, он мог остановить меня в любой момент, но не стал. Антон сдвинул брови, напрягся, готовый вскочить и вырвать у меня все предметы из рук сразу.

— Пусть читает, — успокоил эльф. — Всё одно, ей писалось.

Я перекинула верёвочку через волосы и развернула листок.

Светлана, был рад узреть тебя в здравии.

Моя встреча с сыном показалась больше жизни, что я прожил.

К сожалению, я не был готов, к тому, что здесь увидел. Не могу отплатить тем же, я возвращаюсь один. Что ты теперь имеешь, ты заслужила и достойна. Остаётся лишь счастье, коего я тебе желаю. Я вижу, Энтон сдержал слово и не оставил вас. Пусть он защитит тебя и сына, как защитил бы я. Если он заявил своё на тебя право, то обязан. Смею надеяться, что он не отступится в трудный час. Если я ни в чём не ошибся, ты получишь письмо в последний день лета. Я вернусь в Средиземье и не потревожу вас. Будьте готовы к любому исходу.

Да сжалятся над вами Высшие.

Ошибся ты, Антошка. Забирать нас он не намеревался. Вот так, простым взмахом шариковой ручки, слагаемые превращаются в уменьшаемое и вычитаемые. Соберём список тех, кто имеет на меня право? Это уже не намёк и не камень в мой огород, это скала. Похоже, у меня сложилась определённая репутация. Представляю, кем он меня считает: сначала Фродо, потом он, теперь Антон… кошмар!

Несколько секунд я оглушёно молчала.

— Я для тебя что, переходящее знамя? — спросила я, с призрачной надеждой, что не так поняла его «благородного стиля».

— Он имеет полное право, — ответил Леголас, от голоса отдавало прохладцей, словно речь шла о неодушевлённом предмете.

Всё, моё ангельское терпение кончилось!

Я подлетела к эльфу и наотмашь наградила его хорошей затрещиной. Очень малодушно с моей стороны, решать вопросы кулаками, словом можно ударить гораздо больнее, к тому же он может ведь и ответить так, что я на ногах не останусь. Но обида вспыхнула, и я на минуту потеряла над собой контроль. Только бы Леонид не проснулся. Леголас не шевельнулся, выжидая второго удара, вонзил взгляд в пол, только спустя минуту он решился обратить лицо на меня. Взгляд защищён полной непроницаемостью. Я торопливо отступила на шаг назад, близость затягивала. Теперь, когда я знаю, на что способны эти руки и губы, нипочём бы не устояла, подойди он ближе, коснись он меня, и я сдамся.

Под левой скулой эльфа расплывалось фиолетово-красное пятно, роскошно я его приложила, даром что левша.

Перед глазами возникла спина Антона.

— Ещё раз оскорбишь сестрёнку, в отличие от неё, у меня хватит сил врезать тебе как следует, синяком не отделаешься, — многообещающе проговорил друг.

Адреналин сделал своё дело, у меня начался «отходняк». Я прошла по стандартной: от «что со мной творится?» и «как я дошла до рукоприкладства?», до «он позволил себя ударить, не остановив меня!» Вроде безобидным, спокойным, рассудительным человеком была, до встречи с одним венценосным эльфом…

Глава 4

Если вы уронили достоинство, отойдите в сторонку и сделайте вид, что это не ваше.

Народная мудрость

.

Перечитав письмо заново, вдумчиво, не строя далеко идущие выводы, я спросила первое, что выбивалось из контекста:

— Что за договорённости вы строили за моей спиной?

Антон поморщился как от зубной боли.

— Никаких договорённостей не создавалось. Однажды я предположил, что когда-нибудь он тебя бросит и мне придётся воспитывать твоих детей. Не ошибся, как видишь.

— Каждое слово, произнесённое на земле эльфов, обретает форму клятвы, — вмешался эльф.

— А наш разговор, похоже, обретает форму бреда, — подытожила я.

— Зачем явился? — как бы «между прочим» поинтересовался Антон.

И он до сих пор не спрашивал?!

— Чем вы тут без меня занимались? В шахматы играли? — удивилась я.

— Зачем ему дважды повторять? — веско заметил друг, и вернулся к эльфу. — Если ты не берёшь их с собой, зачем пришёл?

Леголас вздохнул.

— Это больше не имеет значения.

У меня руки зачесались отоварить его по морде ещё разок. Антон дёрнул меня вниз за запястье, принуждая сесть.

— Поставим вопрос по-другому: КАК ты сюда прошёл?

Леголас стянул с волос платок, из внутреннего кармана куртки извлёк расшитый кисет.

— Через Обитель Созидания можно пройти, совершив жертвоприношение, — утомлённо начал он.

— Здесь не курят, — перебила я, ошибочно полагая, что он собирался предложить нам что-то вроде табака.

— Какого рода жертвоприношение должно быть? — у Антона не сорвало крышу в отличие от меня, он задавал правильные вопросы.

— Их всего три. Первое — самопожертвование, — разъяснял эльф Антону, расшнуровывая мешочек. — Почему? — безмятежно осведомился он в мою сторону, и обвинительно выдал, — ты здесь куришь.

В замешательстве, я умолкла. Курила, за последние семь лет всего один раз, четыре недели назад. И по ходу, кто-то шпионил в ту ночь за окнами. Оттуда и выводы о наших с Антошкой отношениях.

— Здесь не табак, — смилостивился над нашими озадаченными физиономиями эльф.

Мешочек аккуратно продвинут пальцем в центр стола, дабы нам с Антоном можно было без труда дотянуться.

Антон запустил кисть в раскрытый край, растёр щепотку серого порошка между пальцами, поднёс к носу.

— Пепел? — выдал после детального анализа парень.

Эльф утвердительно кивнул.

— Прах. Для обряда прохода нужна добровольная жертва и воля Высших.

В Гондоре я готова была умереть и желала этого. Но моё самопожертвование не объясняет волю Высших.

— Я прошла потому, что пожертвовала собой? — дошло до меня.

Эльф снисходительно улыбнулся моей догадливости.

— Отчасти. Ты прошла ещё потому, что деревья по извечной эльфийской традиции сажали в землю смешанную с прахом воинов.

Я с ужасом покосилась на мешочек. Чей прах он может хранить?

— Жертвование собой, второе — прах воинов попал на тебя во время нашего поединка, — продолжал меж тем Леголас, — эльфийская кровь в тебе. Есть ещё одно.

Я даже не расслышала всех его слов и не поняла их смысл целиком. Надо было прислушаться, но…

Подозрительно прищуриваюсь, слишком кислая физиономия у него была перед следующей фразой.

— Третье — жертвование самым дорогим у тебя имеющимся. В тот миг, это мог быть сын.

Я напряжённо отвергала мысль о том, что это был ОН. Самым дорогим, что тогда у меня имелось, и до меня дошло, что он имел ввиду.

— Я ничего не знала! Я узнала о сыне только здесь, — запротестовала я.

— Это правда, — подтвердил Антон.

Леголас, вопреки нашим увещеваниям, разгневался.

— Мой сын был бы в безопасности со мной!

— Какое благородство! — не сдержалась я.

— В таком случае, забрал обоих и дело с концом! — повелительно произнёс Антон замыкая нашу перепалку.

Последовала театральная пауза, после чего царевич печально опустил подбородок на скрещенные пальцы и попытался просверлить стол долгим взглядом. Говорить он не собирался. Я взглянула на Антошку, мол, пытать его будем или пнём отсюда с глаз долой?

— Тогда вернёмся к первому вопросу: зачем ты здесь? — по виду, Антон сейчас кого-то будет бить, держу пари — не меня.

Друг подался вперёд, демонстрируя серьёзность намерений. Или говори, или убирайся. Подозреваю, что меньше всего Леголас боялся Антона, но до ответа снизошёл.

— Я обратился за помощью. Перворожденные ближе всего к Высшим по происхождению, у нас больше надежды быть услышанными. Искал возможность обойти, но не усмотрел подвоха. Думал, что готов ко всему. Но против них нет силы. Я заплатил свою цену и вернусь один как положено.

О, как! Во время беседы мой мозг осмысливал прозвучавшее, и наконец, процесс завершился и выдал результат:

— Кто тебя убил? — спросила я, эльф замер придавая лицу небрежную мину. — Что бы пройти сюда, ты должен умереть, сам сказал. Кто?

— Почему кто-то должен брать на свои руки мою кровь? — прозвучал вопрос-ответ, от которого у меня спина покрылась мурашками.

— Ты сумасшедший… самоубийца…

— Меньшая из жертв, которые пришлось и придётся принести. Согласие Высших в стократ получить сложнее.

— Раз не знал о сыне, приходил за Светкой, — Антон методично доламывал «клиента». — Как хотел её провести?

— И каким способом собирался убить, — оформился у меня новый вопрос, сорвавшийся с языка против воли.

— Хороший вопрос, — согласился Антон, что стало лучшей похвалой для меня.

Вместо ответа, эльф вновь указал на мешочек с пеплом. Дальше разговор пошёл без моего участия. Меня словно не существовало. Антон и Леголас вели дискуссию на своём языке, как двое проживших немалую толику времени среди эльфов. Они знали, о чём говорят. Я — нет.

— Ты нашёл способ? В обход Высшим? — Антон.

— Да, но он на одного. Добровольная жертва эльфийских воинов и Сила Нэнья, — Леголас.

— Второй пройдёт оговорённым путём волей Высших, через самопожертвование. Но она этого уже не увидит, — додумал мой друг.

Леголас легонько кивнул. Точно больной! Мало ему нечаянных умерщвлений, принудительных добавляет!

— Как ты нашёл нас здесь? — полюбопытствовал Антон. — Нет, подожди, сам догадался. Нэнья обладает силой, оно вас соединило во второй раз.

— Почему Созидатели хотели убить Лёньку? — подала голос я.

— Возможно моя вина, — ответил Леголас. — Я собирался нарушить уговор, от них ничего не скрыть.

— Нет, не думаю, — опроверг его версию Антон. — Они не послали бы наёмного убийцу, они просто не пропустят вас.

Оба задумались. Самое время задать следующий вопрос.

— Что за чётко ограниченный период — месяц? — нарушила паузу я.

— Государство не должно быть без правителя, — как очевидное бросил эльф, вновь погрузившись в раздумья.

Раз мне сегодня сопутствует удача, попробуем следующий:

— Что за магическим кинжальчиком был убит наш неизвестный «друг», вернёмся к нему, если позволите? Антоха, ты же сказал, что магии в этом мире нет, а я её отчётливо чувствовала!

— Я говорил, что магия здесь выродилась, но не говорил, что она в принципе невозможна, — отозвался Антон.

— Магия — дело моих рук, я сбил его прицел. Нападал он оружием Возмездия, мы как раз обсуждали, когда ты вошла, — снова снисходительно озвучил Леголас.

Какое великодушие! Я повернулась к Антону, мол, теперь не для избранных, объясни, о чём речь?

— Никой магии нападавший не применял. Нанотехнологии, должно быть. Наноорганизмам, из которых состоит такое оружие, требуется контакт с тромбоцитами. Они действуют как катализатор, пожирая друг друга. Пока держишь «клинок» за безопасную зону — ничего, но попадёт в кровь, и разговаривать нам уж не придётся. Скорость реакции — запредельная, отсюда сумасшедшая температура и количество выделяемой во время реакции теплоты, то бишь — горение. Один недостаток, оружие однократного использования.

Ничего себе развитие у Высших! Стивен Кинг нервно докуривает третью пачку.

— С ума сойти, и всё это ты взял из Летописей эльфов?

— Всё «волшебство» и сила у них — уровень интеллектуального развития. Не спрашивай, как я пришёл к такому выводу, — предостерёг друг.

— Если только ты не держал в руках нечто подобное, — заметила я, — Антон, ты когда-нибудь расскажешь мне ВСЁ?

— Нет, всё я не расскажу никогда. Как ты думаешь в Ривенделле перековывали Андрил? С помощью молота и какой-то матери? — усмехнулся парень. — Впервые я прочёл об этом в Алой книге. Там говорится о сверхъестественных способностях эльфийского оружия. Оно есть ничто иное, как прототипы некоторых приборов пользования Создателей. Не надо мне говорить о честности, я действительно не читал ваш долбаный Властелин Колец, на фиг он мне после всего? Я не притворялся в Рохане, для меня тогда и правда неясно, что конкретно вы собирались делать. Алая книга, вопреки общепринятому мнению, написана не как приключения, а как научные хроники. Конечно, там говорится, каким способом уничтожить Кольцо. Что не договаривал — извини, для твоего же блага. Знание опасно. Изготовить Оружие Возмездия невозможно, но можно воспользоваться некоторыми принципами действия. Я предупредил: не больше чем тебе положено знать.

— Ты держал в руках Алую Книгу? — удивился эльф.

Ну, хоть что-то способно его удивить. Антон подтвердил.

— Да ну! Ничего похожего у Толкиена не читала. Про нанотехнологии в ней ни словечка не говорится. Так что вы просчитались голубчики, — кровожадно поглядывая на мужчин, выпалила я.

— Причём здесь Толкиен? — рассердился друг. — Я про подлинную Алую Книгу. Профессор просто переводчик. Подлинник на синдарине тебе лучше руки не брать. Что тебе разрешено без последствий, сможешь прочитать и во Властелине Колец.

— Это всего лишь книга, — недоверчиво возражаю я.

— А атомная бомба — всего-то два куска урана вместе, — съязвил Антон. — В ней зарисовки образцов технологий будущего, заклинания на мёртвом языке, и остальная не подлежащая огласке информация. Всё, куда пустили Носителей Кольца, что они успели услышать, увидеть, подержать. Представь, что книга попадёт в руки нашим горе — учёным. Люди сами по себе опасны, а с оружием такого уровня… Так что пусть будет упрятана подальше.

Смотрю на эльфа. Я приняла решение, надо возыметь силы озвучить его. К чёрту всё! Жизнь Леонида дороже личных предпочтений, и собственной жизни.

— Утром забирай Леонида и уходи, — говорю я, сжав кулаки, не поворачиваясь к Леголасу.

— Спятила ты что ли? — в один голос воскликнули эльф и парень.

— У кого-то из вас есть план действий? — резонно поинтересовалась я. — По лицам вижу, что нет. Тихо, сына мне разбудите.

— Мы что-нибудь придумаем, Светка, не надо, — Антошка попытался успокоить меня. — Постараемся спасти всех троих. Меня они не тронут, я им нафиг не нужен. Не надо смотреть на меня так, будто я тебе миллион долларов должен. Леголас, про то, как слинять отсюда мы поняли, узнавал ли ты, как мы со Светкой могли проскользнуть к вам?

Леголас с превосходством воззрился на Антона. Тот встретил его абсолютно непробиваемым взглядом. Но я достаточно знаю его, чтоб заметить в глазах искры тревоги.

— Не знаю, как ты попал в Средиземье, не видел, но сюда ты прошёл, пожертвовав всем, что у тебя было на Стезе Мертвецов. Боюсь, достоверный ответ могут дать Высшие, но к ним я никому не посоветую обращаться. Светлана — случай особый, она нужна им, ей кто-то «помог». Вы по сию пору ничего не сделали.

Нормальное обвинение от того, кто почти семь лет отсутствовал!

— Мы тут тоже не кукурузу охраняем, — ответил Антон с сарказмом, подозрительно довольный, что же в ответе эльфа его обрадовало?

— Мы делаем всё, чтобы защитить сына. Ты ж по пятам ходил, ослеп? — вступилась я.

— Видел я, чем вы тут занимаетесь, — эльф сморщился.

Тренировки наши не понравились.

— Ты думал, у нас тут полный магический и оружейный арсенал? — отстреливалась я. — Что мне, по-вашему, следовало сделать, ваше высочество?

— Величество, как и ты, — поправил эльф. — Едва поняла, что ждёшь ребёнка, ты обязана вернуться назад. Защищать вас, моя задача. Твоя задача — быть рядом с предназначенным.

Возникло чувство, что опять упускаю в его словах что-то важное, но мне было поровну. Его заявление подействовало на меня что красная тряпочка на быка.

— Как быстро меняется моя роль, от девушки «не тяжёлого» поведения, до верной собаки. Где логика? Что же ты нас тогда не забрал в первый же день?

— Почему ты сама не пыталась вернуться?

— Да не собиралась я возвращаться после того как меня убили! Некуда, — объясняла я, как слабоумному прописную истину. Да-а-а-а-а, тяжело быть по пояс деревянным, вашество, особенно сверху!

— Брейк, господа! — вмешался Антон. — Валите-ка спать к Лёньке. Оба. Завтра займёмся поиском следов. Светильник, ты помнишь, что у тебя завтра семинар?

Ой, бли-и-и-и-и-и-н!

— Не-е-е-т, — капризно хныкнула я. — Можно прогулять, Антош?

— Нетушки, ласточкой полетишь. Мы с Леголасом прошвырнёмся по инстанциям, просканируем нашу генеалогию. Начнём с простейшего. Брысь, говорю!

Из душа я тихонечко просочилась в нашу с Лёнькой комнату. Сын сладко спал. На свою кровать и не взглянула, примостилась с краю к Лёньке, свернувшись буквой «зэд». Долго ворочалась не в силах уснуть, с трудом не задевая сына. Ближе к утру, переворачиваясь на двадцать первый бок, я услышала, как дверь приоткрылась и закрылась. Совершенно уверена, что в комнату заглядывал не Антон.

Продрав глаза пораньше, я потянулась и протяжно зевнула. Моя кровать пустовала, по виду она за всю ночь осталась нетронутой. Где его высочество провёл ночь?

На кухне тишина, за окном сиял ярко розовый рассвет. Жизнь плескалась и играла в лучах солнца. Озорное настроение завладело мной. Жизнь неожиданно обрела краски, потому что кое-кто в неё вернулся, — подсказал внутренний голос. Вот глупости! — обругала я себя, мы здорово сцепились вчера, выпустили пар, этому я радуюсь?

Чайник усажен на подставку-диск и торопливо зашумел, подогревая воду. Нарезая батон, я поправляла бесконечно спадающие с хорошо развитых на спине — спасибо Антону! — мышц «верхней дельты». То, что я по утрам разгуливала по кухне «по-домашнему» в белье, ни у кого давно не вызывало эмоций. Стол накрыт, и я по устоявшейся традиции вваливаюсь в комнату к Антону:

— Рота подъём! — протрубила я с порога.

Рулет из одеяла и простыни на софе шевельнулся в области ног, совершил отгоняюще — отпинывающее движение и издал неразборчивое мычание.

— Хватит дрыхнуть, спящая красавица.

Антон высунул макушку и нос из-под многослойного кокона, обвёл глазами комнату и просипел:

— Встаю. Где эльфа-то потеряла?

Я нарочито безразлично пожала плечами. Но в душе давно проклюнулся интерес.

— Ушёл по делам ночью, — сжалился друг, посмеиваясь надо мной.

— Слушай Тош, узнай для меня по-тихому, где он кантовался весь месяц?

— Зачем мне узнавать? Я и так знаю.

— Где?!

— Так я тебе и сказал! — усмехнулся друг, посматривая мне за спину. — Сама спроси.

Вышеупомянутый нами эльф стоял в дверном проёме, наблюдая за нами. Сразу оценив двусмысленность ситуации, я ухмыльнулась про себя.

— Антошка, вставай, кофе стынет, — с энтузиазмом дёрнула за край одеяла, развернув друга.

— Ну, встал я, — буркнул Антошка, понимая, что я что и каждое утро, буду колготиться около него, пока не он поднимется.

С чувством выполненного долга, я бросила на парня рубашку и штаны, отвернувшись, кинула смелый взор на эльфа. Как он отреагирует на столь вопиющее проявление бестактности? К чему успел привыкнуть за месяц пребывания в нашем мире? Чему научиться? Пусть помучается, думает, что хочет, что мы ему лжём, что я распутница или что похуже, да что угодно! Сам же сделал выводы! Однако, наткнувшись на престранный взгляд, который не выражал обыкновенное для эльфа презрение, я стушевалась. Леголас смотрел не как обычно убийственно, и не саркастически-надменно, он следил, не отводя глаз за моей спиной. Блин! Как я забыла про шрамы на спине? Домашние не обращают внимания, но для эльфа они стали открытием. Последние три — точно. Мне как-то сразу сплохело. Запылали, кажется не только щеки, уши, но и корни волос. Первые недели после возвращения из больницы я крутилась перед зеркалом, едва сдерживая слёзы. Мда, красавица… списанная. Сейчас это состояние вернулось. От эльфа ни слова. Ни колкости, ни яда. Только не надо меня жалеть! Сама себя пожалею, твоё милосердие мне не требуется.

— Надену, пожалуй, халат, — пролепетала я, рванувшись из комнаты не заметив, как толкнула его, пролетая мимо. Леголас слегка качнулся, уступая мне дорогу.

Антошка достал из холодильника кем-то заботливо подсушенный со вчера бутерброд. Лёнька сам намазывал себе хлеб шоколадной пастой, не дождавшись меня. Удивительно, обычно в него не запихнёшь ничего с утра, как и в меня впрочем. Леголас занимал наблюдательный пост у окна. Как ни в чём небывало. Амулет висел на нём. Как же Гендальф обозвал артефакт однажды? Камень Слова.

— Где моя детская посудка? — полюбопытствовал Антон, разряжая напряжённое молчание.

Кутаясь в махровую ткань, я выгребла его сиротскую кружечку на пол-литра из раковины (никто и не додумался помыть посуду вечером), ополоснула, присоседила к ней свою, налила в обе кофе.

— Выбросил бы ты тот накопитель ботулизма и сальмонеллёза, что у тебя на тарелке, сделай свежий, — поучала я друга попутно.

— Нормально, — отмахнулся друг, — свежий тоже слопаю.

Неодобрительно покачав головой, я улыбнулась:

— Антош, как в тебя лезет?

И куда всё девается?

Удерживая обе кружки, я уселась рядом с ним. Антон радостно встретил свою порцию кофе.

— Я не лошадь, мне и ведра хватит, — широко улыбнулся в ответ парень, отпивая.

— Не в коня корм называется, — согласилась я.

— Сама-то ты чем питаешься? Святым духом?

Леголас нашего великосветского юмора не поддержал. С отсутствующим выражением лица он продолжал пялиться в окно, не замечая нас. Какие мысли блуждают в его голове?

— Какие планы на сегодня? — я инстинктивно сменила ход мыслей, отвлеклась, как отвлекалась от всего, что с НИМ связано.

— Ты отправляешься на семинар в школу.

Я скорчила обиженную мину:

— Опять ясли-сад нянчить?

— Что поделать, если у тебя лучше всех нас получается? — заботливо похлопал меня по плечу Антон. — Была бы это женская сборная по художественной гимнастике, пожалуйста, я первый!

— Всё Лерке расскажу! — мстительно пообещала я. — Вам, конечно, достанется самое интересное. Кстати, как ты собираешься своих биологических родителей искать?

— Интересное? Ух-ты! Я с вами! — восхитился Лёнька.

О, нет! Я теряю мозги в присутствии эльфа. Если с Лёнькой что-то случится… Я обоим великовозрастным оболтусам ноги выдерну! Меня опередил эльф:

— Сын, ты не должен забывать о том, что я тебе говорил о безопасности, — спокойно, но с нажимом молвил Леголас.

— Да, отец, я помню — покорно ответил Лёнька.

Вот это воспитание! А можно мне так научиться? А то я бы час объясняла ребёнку, почему он должен держаться подальше от опасности. Смутило лишь, слово «отец» произнесённое со знакомой интонацией. Не дай Высшие, мой сын будет так же бояться родителей! И почему наш правитель эльфов нарочно не называет сына именем, которое я ему дала. Не одобряет? Будет очень серьёзный разговор, — подумала я, бросая многообещающий взгляд на Леголаса. Его глаза, что встретились с моими, говорили об обратном: разговор будет коротким, не начинай. Я поёжилась. Рядом с эльфом я чувствовала себя… как ягнёнок на жертвенном алтаре. Не убежать, не скрыться, и останешься — пропадёшь, затянет в трясину.

Учитывая возникшие трудности в нашем реальном мире, отказаться провести семинар в школе нельзя, он служил своеобразной рекламой для нашей студии. Что могло привлечь спонсоров на аренду оставшейся площади первого, и в дальнейшем — второго этажа здания, где мы располагались. Мы могли бы расширить труппу, привлечь пиар-компанию, как перспектива — гастроли на сцене Большого в Москве. Много возможностей открылось бы перед нами. Пренебрегать коллективом из-за личных проблем, непрофессионально.

Моя публика состояла из старшеклассников. Практически все из них были намного выше меня. Но для меня они все были сущими детьми.

Восемь часов с перерывом на тридцатиминутный «перекус», мы обсуждали насколько сочетается современный театр с современным кинематографом. Программа неожиданно увлекла меня, время пролетело незаметно.

— Один думал, что неуязвим, второй думал, что он умеет летать, и оба оказались неправы. Хорошая фраза, не так ли? Её можно положить на ситуацию, скажем, когда у меня под окном пытались разъехаться «КАМАЗ» и «Мерседес». Один действительно считал, что неуязвим, а второй решил, что в силах взлететь.

Громкий смех.

— Представили, живенько, да? — удовлетворительно улыбнулась я. — Наблюдать было так же смешно. Кто мне скажет, что хотел показать режиссёр?

Лес рук. Пока я подбирала кандидатуру на пост у доски, дверь приоткрылась, и через всю аудиторию к моему столу пролетел ботинок, приземлившись в точности передо мной. Зал взорвался хохотом, детям лишь дай повод посмеяться. В этом возрасте для них всё кажется смешным. Сохраняя спокойствие, я собралась смахнуть ботинок в корзину для бумаг под столом, как заметила в нём аккуратно свёрнутую бумажку. На ней беглым почерком Антона было нацарапано: «Ты долго?» Часы в аудитории показали двадцать пять минут девятого. Ничего себе! Я не сдержала улыбку. Антон, его амплуа! Подмывало написать ответ и зашвырнуть импровизированный мобильный телефон назад.

— Похоже, мы забыли о времени. На часах далеко за восемь. Всем спасибо, все свободны, — объявила я стонущей от смеха под столами публике.

Молодняк высыпал в коридор, толкаясь в дверях. Я вышла предпоследней. Моя троица восседала на подоконнике в конце коридора, дожидаясь моего появления. Эльф отвернулся от окна и бросил пронзительный взор в нашу сторону, что совсем излишне, он мог этого не делать, и со спины он поражал неискушенный человеческий глаз статностью фигуры. Идеальный баланс мышц и роста. В сравнении с ним, модели на подиуме Милана казались непропорциональными. Я начала понимать, почему он сторонится людей. Едва его лицо появлялось в поле зрения, народ начинал неосознанно оборачиваться. Его наружность так необычна, что притягивала взор и будучи запрятанной в грубую одежду.

Меня нагнали на полпути к ним. Высокий нескладный юноша с рыжеватыми вихрами на голове остановил меня, тронув за руку.

— Светлана Ивановна, я не успел задать вопрос, вы быстро закончили. Я представитель военно-исторического клуба «Ворон»[6].

На прикосновения чужих, я реагирую неадекватно после Войны Кольца. Что вынудило меня резко обернуться, демонстрируя готовность защищаться, хоть и сомневалась, что нападение может произойти при большом скоплении свидетелей. Мальчик не успел договорить предложение, а Леголас и Антон были позади него. Не замечая дополнительных слушателей, он продолжал:

— Как вы думаете, можно ли передать тактику боевых сцен прошлого времени, опираясь на оставленные источники? Вы так интересно рассказывали, как тот, кто лично присутствовал. Я думаю, есть много тем, которые мы могли бы обсудить у нас в клубе, вы могли бы помочь нам…

— Очень занимательно, — вдруг произнёс эльф, и я вздрогнула. — Когда решаешься кого-то убить, не трусь. На противника сильнее оставляй один верный удар, он не должен ответить, иначе ты мёртв. Не будь жесток с противником слабее тебя — на него тоже оставляй один удар, дабы не мучился.

Вот это да! Наше высочество удостоил ответом человека? Взгляд, которым он сопровождал свою речь, заставил бы любого тихо сползти на пол, и не меняя положения удалиться. Холодный, оценивающий опасность оппонента и варианты его устранения. Мальчишка побледнел, отступил назад, но не побежал. Молодец, какой!

— Спасибо, — ответил он с достоинством. — Вот наша визитка. Мы не отказались бы от консультации, приходите к нам, не пожалеете.

Забрав картонку, я оценила про себя мальчика — надо же, осмелился нас пригласить — и мысленно пожелала ему убираться. Потому, что видела, как молча свирепеет Антон. Правильно, я и сама поражалась своей способности цеплять повсюду недоразумения мужского пола. Антошка не Леголас, его стоп-краном не остановишь.

— Всего доброго, — пожелал мне мальчик, и нервно глянув на моих друзей, отправился восвояси.

— Вот это, право, зря, — недовольно сказала я царевичу.

Лёнька больше не бросался обнимать меня при каждой встрече, вырос, однако…

С появлением Леголаса, я вновь ощутила вкус к жизни. Почувствовала себя живой. Мне хотелось кричать, бить посуду на его голове, целовать и смеяться. С моего возвращения, я жила ради сына, но не чувствовала себя живой. Теперь жила ради чего-то ещё. Я жива! Что не укрылось от глаз Антона. Да он и сам оживился. Я наблюдала за ними всё утро. Они болтали с эльфом, мерялись силами, как школьники, разучивали какие-то неизвестные мне приёмы, не забывая, охотно поучать Леонида и меня, по очереди споря притом, чьи методы обучения эффективнее. Будто и небывало проклятой Войны, ни угрозы, нависшей над нами Дамокловым мечом. Временами, меня подмывало крикнуть: — Эй, очнитесь! Нас хотят убить! Но если ли бы не они, можно запросто сойти с ума. Так что благодарность моя к ним безмерна. За то, что поддерживали хоть какую-то иллюзию жизни в этом дурдоме.

С завистью людей я ранее не сталкивалась. Сегодня я смогла ощутить её на своей шкуре в полной мере, когда заметила, какими голодными взглядами провожали эльфа женщины.

Леголас, как назвать его поведение? Трусостью или пофигизмом? Не понять: он — то холоден, то вдруг смотрит на меня словно в последний раз… В Лориене он сказал, что с ним происходит то же, что и со мной. Ему так же сложно находиться рядом? Все его высказывания можно воспринимать двусмысленно. Он не опровергал и не подтверждал ни одной из моих реплик, оставаясь доныне безучастным к окружающим. Словно тяготился непомерной ношей. Да, он красив, и конечно, мне безумно хочется к нему прикоснуться, поцеловать, быть ближе… Не об этом ли думает каждая женщина, глядя на него? Так ли я отличаюсь от всех этих бедных овечек, пускающих слюни? Есть ли от эльфов иммунитет? Леголас же никого не замечал, ни меня, ни одну другую женщину на улице, люди ему безынтересны. Я прямо физически ощущала их зависть, а завидовать на самом деле нечему…

— Ну, что там у вас? — начала было я, но в кармане Антошки зазвонил сотовый.

— Да, зая, — ответил друг. — Занят. Что? Не реви, я еду. Хорошо, Светку захвачу, — он отключился.

— Зая? — Я иронично приподняла бровь.

— На себя посмотри, — отмахнулся Антошка. — Погнали в студию. До девяти успеем?

— Что случилось? — испугалась я.

— На месте узнаем, — он кивнул эльфу, дескать, давай с нами.

Глава 5

Солист группы Токио Хотэл делает себе укладку петардой.

Незлобин. Камеди.

Я просто живу, а результат тот же.

Светлана Александрова.

— Ни за что не полезу на декорации! Там лестница два с половиной метра, узкая площадка, я не каскадёр! — просьба подруги вызвала ком в желудке.

— Ну, Светик, ну прошу тебя, ну проси у меня что хочешь, знаешь, как должна буду?

И что с ней делать? Не объяснишь же, что я до смерти боюсь, в прямом смысле до смерти. Не факт, что тот, кто нас «ведёт» не подстроит то же самое. Антошка с Лёнькой показывали Леголасу кулуары. Там они и нашлись.

— Какая с меня Джульетта? — продолжала стенать подруга, намертво прилипнув к Антошке. — Я на две головы выше партнёра. Лена реально не может подняться, пьёт антибиотики. Билеты проданы, капец полный, представление сорвётся! Представляешь, сколько мы потеряем?

— Капец?!! Валерия, что за сленг? — возмутился Антон.

— Ого, да ты тиран? — с иронией полюбопытствовала я.

— Ага, — незамедлительно пожаловалась Лерка. — Ярко не одевайся, краситься нельзя, не ходи на каблуках, не будь куклой, и вообще сиди дома, на улице не целуемся — увидят!

Сатирическая искра во мне потухла. Зря я вмешиваюсь. Насколько мы старше их? Что бы не делал Антон, его право. По справедливости он молодец, духовно облагораживает девчонку, выполняя обязанности старшего. Но я окончательно убедилась, что изначально поторопилась в оценке чувств Антошки. Чересчур много «хозяйского» в его выражениях, я бы даже сказала отцовского. Но в таком случае, он не постеснялся сказать мне об этом.

— Светик? — умоляюще смотрела на меня Лерка.

Нехорошее предчувствие усилилось. Я посмотрела на эльфа. Не на Антошку, как обычно, на Леголаса. Почему именно сейчас я решила искать совета у него? Неподвижно смотрящий в окно эльф немедленно повернул голову, почувствовав мой взгляд. Мы долго смотрели друг другу в глаза. О чём бы он не думал, мне это недосягаемо. Леголас согласно опустил веки.

— Кто Ромео? — вздохнула я.

— Спасибо! — подруга накинулась на меня, заключив в крепкие объятия.

Мой друг закатил глаза.

— Светильник, сколько мне раз повторить, что ты дура, чтобы ты усвоила? — рассердился Антон.

Мы сейчас тише воды и ниже травы, учитывая опасность, глупо подставляться.

— Я не дура, я камикадзе, Тош.

Обречённо вздохнув, Антон смирился:

— Ладно, подстрахую.

— Ромео — Сергей, он новенький, помнишь второй состав? Способный мальчик только мелкий, — торопливо рассказывала Лерка.

Как же, помню, конечно.

А подруга, наконец, заметила эльфа. При виде Леголаса, Лерыч потеряла дар речи.

— Кто этот парень? — восхищённо прошептала она.

Испытывая странное недовольство её восхищением — и она туда же! — я неохотно ответила:

— Отец Леонида.

Что совершенно напрасно потому, что Лёнька весь светился сходной с Леголасом наружностью.

— Ух, ты, красавец!

Кто бы сомневался!

— Чтоб я больше про красавцев не слышал, — недобро пригрозил Антон, нежданно проявив солидарность с моими мыслями.

Лерка покраснела. Антошка зверел, что вполне понятно, если вспомнить ветреность моей подруги. Но разве она одна такая? Вся труппа обомлела. Я и не сообразила, а потом дошло — они на эльфа реагируют. Мы с Антоном привыкли к красоте, пресытились ею. Мы купались в повсеместной красоте годами, любуясь ею в природе, лицах, обстановке. Причём Антошке повезло больше меня, он прожил среди эльфов большее количество времени.

Лерыч притащила тряпки, мы тряхнули стариной, соорудив благообразный викторианский образ. Чепец с камнями, сорочка, корсет, тяжёлое шерстяное платье с длинными рукавами, — костюм в три слоя.

Декорации вызывали у меня стойкую непереносимость и токсикоз. Напрочь отказавшись лезть без страховки, я подписала друга на эту роль. Антошка поднялся за мной и стоя на две ступеньки ниже для пущей устойчивости, поддерживал меня обеими ладонями под то, что пониже талии будет.

Говорят, дважды в одну воду не войдёшь. Я совершенно точно была уверенна: что-то должно случиться. Но первый акт… второй. Прошло как по маслу. Удивительно, я пару раз потеряла текст, Серёжка виртуозно спасал положение романтическими жестами и публика простила. На поклон я выходила морально высушенная, на негнущихся ногах. Нас не отпускали минут десять.

В гримёрке, Антон, отодвинув цветы на пол, уселся на стол и откупоривал подаренную когда-то поклонниками Лерычу бутылку шампанского.

— В зале аншлаг! Вы видели? — щебетала влетевшая к нам Лерка.

— Здравствуй, «Кондратий», — вяло прокомментировала я.

Антон молча передал бутылку подруге, выглядел он ничем не лучше меня.

— Никогда не говори «нет», Светик! — фыркнула Лерыч, отпивая и передавая бутылку мне.

Бутылка переезжала из рук в руки. Мозг отогрелся, панически подсчитывал потери.

— Где Леонид? — взволновано спросила я, выдирая из волос шпильки и дёргая ворот.

Сердце тревожно забилось, к горлу подступала паника. Такие искушательства судьбы не проходят даром. С конца второго акта прошло минут двадцать. Куда она запропастились?

— Был в зрительном зале с отцом, — без заминки ответила Лерка. — Ты не сказала, как его звать, между прочим.

Паника усилилась. Почему их нет? Видимо что-то случилось. Если с ними что-то… Я не знаю.

— Мам, я папу привёл.

Вовремя! В нашу каморку просочился Лёнька, схватился за мои свисающие со стола ноги и прижался к подолу платья. Леголас с царственной осанкой остановился в дверях, прислонившись к косяку. Высшие, спасибо!

— Где вы были?

— Нас задержали, — ответил эльф в своей обыкновенно прохладной манере, бросив многозначительный взор на моего друга. Антон нахмурился.

Та-а-а-а-а-к.

Сердце тревожно забилось, к горлу подступала паника. Такие искушательства судьбы не проходят даром. С конца второго акта прошло минут двадцать. Куда она запропастились?

— Светик, представь мне своего мужа, или я сама ему представлюсь, — потребовала Лерыч, напоровшись на неодобрительное хмыканье Антона.

Да уж, начнём с того, что он мне не муж.

— Пожалуйста, — раздражённо отозвалась я, — мы не правительство, самоубийц отговаривать не обязаны. Лерыч, знакомься — это Лас, отец Леонида.

Пришлось сократить его имя. Глаза эльфа из небесно-голубых превратились в почти зелёные, цвет потеплел настолько, что им можно было растопить все ледники на планете. Что я такого сказала?! Можно подумать, у меня был другой выход. Я обняла сынишку крепче. Вспомнил маму!

— Лас, это — Валерия, она у нас замуж выходит, а так не опасна, — вставил Антон, внося ясность. Для кого, эльфа или?.. Оба-на! Почему я не знаю последние новости? И не только я, судя по медленно отвисающей челюсти, Лерка не знала.

И сомнения разбиваются об это сенсационное заявление парня.

— Мальчики, выйдите и дайте дамам переодеться, — попросила Лерка.

Я поцеловала сына в светлую макушку. Антошка оставил бутылку на столе, озорно подмигнув нам и задев рукой за плечо Лёньку, вышел. Я тоскливо глянула на бутылку. Зачем говорить ей, как он пил раньше, как чуть не опустился на дно и по каким причинам? Зачем ей знать?

— Поздравляю, — искренне сказала я, отходя от шока. — Для самой стало неожиданностью, что он решился.

— Светик, супер! — прокомментировала Лерка, расшнуровывая мне платье.

— После свадьбы переселишься к нему, и будет у вас нормальная семья, пора бы уже. Мы с Лёнькой переедем в твою комнату, будет чаще с бабушкой видеться.

Лерка примолкла. Её снедали вопросы относительно эльфа. Меня — нет, я и так знала, что он через день исчезнет. Тридцать первого августа.

— Твой Лас — иностранец? — Не утерпела подруга. — Шотландец? Ирланцец? Я слышала, как он что-то говорил Тошке не по-нашему. Почему вы разошлись?

Началось в колхозе утро…

— Ты сама спроси, — подначиваю я.

— Можно? — робко спросила Лерка. Отнюдь не от уважения ко мне — надменность эльфа отпугнёт кого угодно, а взгляд, которым он мог наградить заставит любого держаться на безопасной дистанции.

— Конечно, — мстительно разрешила я, представляя физиономию эльфа, которому придётся отвечать на вопросы.

Посмотреть бы как он будет выкручиваться. Однако насладиться зрелищем мне не дали.

— Чего ждёшь? Трамвая? — спросил Антон едва мы вышли. — Леониду давно пора спать. Светильник, я задержусь ненадолго, надо тут одно дело перетереть, ключи у тебя?

Я улыбнулась красной, что твой помидор Лерке и ответила:

— У меня.

— Дуйте домой, я позже буду. Валерия, — он показал подбородком в сторону выхода, — пойдём, провожу.

По дороге домой, равно как и с той ночи, мы с эльфом не сказали друг другу ни слова. Леголас взял Лёньку за руку. Я молчала, наблюдая за ними с безмолвным бешенством. Меня раздражало то, как легко он общался с сыном, пользовался его вниманием, не постирав ни одной пелёнки, не помаявшись ни одной бессонной ночи.

— Сынок, наелся? Чисти зубы и ложись спать. Только не как всегда, десять минут и ты в постели! — сердито говорю я.

Ага, он прям так меня боится, особенно тёмной ночью в двенадцать часов.

— Я сам, — неожиданно предложил эльф, и я вновь молча уступаю ему, оставшись на кухне мыть посуду.

Хозяин — барин. Но блин, полцарства и лошадь за то, чтобы посмотреть, как он будет управляться с сыном!

Я сварила кофе, намереваясь вытянуть из парней всё, что они наскребли за день. В замочной скважине провернулся ключ. Антошка пришёл.

— Где Лас? — спросил он раздеваясь. Я ухмыльнулась: пристало прозвище к эльфу — не отдерёшь!

— В спальне, с Леонидом. Укладывает.

— Ого, — только и ответил друг. — Вас следует почаще оставлять одних, благотворно влияет.

Я недоверчиво хмыкнула.

— Кстати пойдём, глянем, чего-то он долго. Грозился быстрее меня утолочь Леонида.

Я передала Антошке чашку взяла себе, и мы на цыпочках пробрались к спальне. За дверью слышался негромкий ровный голос Ласа:

— За теми стенами Пелори Валар создали свои владения в восточной части Амана и назвали их Валинор. В этой защищенной стране Валар сохранили весь уцелевший свет. Благословенна эта страна, ибо в ней живут бессмертные. Ей не грозили увядание или старость, и ни одно пятнышко не оскверняло её цветы и листву, и всё живое в ней не знало ни порчи, ни болезней, потому что даже камни и воды этой страны были священны. Имя ей — Валинор.

Наверное, я впала в ступор, потому что Антон приложил к моему подбородку большой палец, дабы «вставить выпавшую челюсть». Бесшумно ступая, мы отошли от двери. В душе потеплело и на лице расплывается выражение глупейшей безграничной радости. Может, всё не так плохо?

— О-о-о-о-о, — протянул Антон, когда мы закрыли дверь на кухне, — узнаю эту улыбку.

Он глядел понимающе, и немного сочувственно. Я смутилась.

— Извини, Антош, ничего не могу с собой поделать. Я идиотка…

Друг вздохнул.

— Ты просто его любишь, чтоб у него краска для волос закончилась.

— Ты опять? — разозлилась я.

— Я думаю, он бы с удовольствием надел на этот пальчик кольцо пятнадцатого размера, хоть и не скажет вслух, — как ни в чём ни бывало продолжил он. — Не зря хотел, чтоб ты залетела.

— Чего?!!

— Эх, Светка, бедовая твоя голова. Он запросто мог бы обезопасить себя в постели, как делал до тебя, — словно несмышленой объяснял мне Антон.

Нельзя же ТАК огорошивать человека, а потом жаловаться, что я перестала соображать.

— Как?

Устав от моей непроходимой тупости, Антон воздел глаза к небу, мне срочно расхотелось выяснять подробности. Наверняка, Антону эти хитрости известны не хуже царевича. Благо, горячо обсуждаемая личность появилась на пороге. Эльф поднял со стола кружку, налитую для него.

— Я остаюсь, — проронил он.

Внутри меня всё загорелось от гнева.

— Тош, передай этому… что его здесь не ждали! Сами справимся. Жертвы нам не нужны! В одолжениях тоже не нуждаемся!

В тот миг мне было наплевать, что делаю глупость, выгоняя основную часть защиты, не подумав, что мы будем делать после его ухода. Забыла, что он владеет более богатым запасом знаний, нежели Антошка, и он один может помочь разобраться в запутанной ситуации.

— Сами объясняйтесь, — нетерпеливо отмахнулся Антон. — Я вам не парламентёр. И я, между прочим, с утра не мылся, так что пошёл в душ, покуда тут ветер без камней.

Ах ты, предатель! — думала я вслед удирающему с поля боя другу, который терпеть не мог выяснять отношения.

Мы с эльфом разошлись по противоположным углам, скрестив на груди руки. Ностальгия… Детсад Ромашка, честное слово!

— Знаешь, он прав, мы не дети. Давай решим всё путём переговоров, — вкрадчиво произношу я.

— Согласен, — эльф стянул с шеи камень и бросил на стол.

Ясно, разговор не для посторонних ушей. Тогда будем бить по точкам.

— Почему ты не оставишь меня в покое? — сразу наступаю я.

— Почему ты не хочешь, чтобы я здесь был?

Отлично, вопросом на вопрос я тоже умею отвечать:

— Был для чего? — веско спросила я.

В точку. И пришла тишина по Кингу. Он не отвечал. Ему просто нечего сказать. Ну вот, а я напридумывала себе несуществующих нежностей. Глупая, глупая, Светка! Ты ему не нужна. Сын ему нужен для престола. А ты не нужна.

— Лас… — «уходи», — хотела умолять я, но слова застряли в груди.

— Повтори, — эльф пытливо посмотрел мне в глаза.

— Лас, — испуганно повторила я, подозревая какой-то подвох. — Других вариантов не было, ну извини, если не нравится.

Он нетерпеливо тряхнул головой.

— Моя мать называла меня не иначе как Nin lass[7].

— О!.. — выдавила я, переваривая неожиданную откровенность с его стороны. В том, что это довольно интимная подробность его жизни — сомнений нет.

Леголас мгновенно оказался рядом.

— Faen… — Он склонился неотвратимый как цунами, его дыхание коснулось моих волос. — Gail na-erui anim[8], — прошептал он, обхватив своими красивыми пальцами мои щёки.

Я почти провалилась в забытье, ощутив прикосновение тёплых губ. Мои пальчики ощутили прохладный шёлк его волос.

— Вижу, вы пришли к общему знаменателю, — пробормотал Антошка. — Вот чего не ожидал. Думал, мне придётся собирать трупы.

— Ты всё не так понял! — я отпрянула от эльфа, преодолевая ставшее привычным притяжение и кляня себя за необузданную пылкость. — Это была попытка втереться в доверие, усыпить бдительность.

— Что ж, получилось, — криво ухмыльнулся парень.

— Я остаюсь, — тоном, не предусматривающим возражений, повторил Леголас.

— Не сомневался, — кивнул Антон, чёрт, знала же, что они заодно! — Я отдал ему символ.

— Хорошо, — одобрил Лас, как одобряют ребёнка, что положил на место игрушку, как одобряют что-то незначительное, само собой разумеющееся, словно другого и не ожидал.

Так. Оставим эльфа на закуску, сейчас события поинтересней творятся.

— Какой символ? Кому отдал? Если вы двое сейчас же не расскажете мне, что сегодня делали…

— Тихо, понял! — предупредительно вставил Антон. — Значится так: мы ходили по роддомам, поликлинику, в парк, и я заглянул к одному своему другу, сдвинутому на мифологии и символике. Успокоилась?

— Да. Теперь поподробнее.

Он мягко надавил на мой затылок сзади, я опустилась на диванчик, и пододвинул ко мне кружку.

— Пей. Мы обошли медучреждения. Искали следы моих родителей, подтверждения по части твоей генеалогии. Ты знала, что в твоей медицинской карте до беременности — группа крови, резус фактор, рост, вес и сведения о профилактических прививках. Всё. Ты можешь вспомнить болела ли ты когда-нибудь?

Вспомнить я конечно, могу. Могу… Могу? Блин, на ум ничего путного не приходит.

— Не помню.

Парень с эльфом, наблюдающие за моим мыслительным процессом, понимающе переглянулись.

— Тогда для тебя есть ещё одно свидетельство, что ты на какую-то часть эльф: эльфы не болеют человеческими болезнями. Тебе ещё нужны доказательства?

Конечно, я могла выкаблучиваться дальше, но взгляды мужчин говорили — докажут, только время зря потеряю.

— Ладно, убедил, — сдалась я.

— То-то же. Не желаю больше слышать ничего типа: я не эльф, вы меня достали!

Дождавшись моего кивка, Антон продолжил:

— О моих родителях мы ничего не узнали. Ничегошеньки. Будто бы кто-то хорошо зачищал следы.

— Целый день шатались и ничего не нашли?!

Мужчины снова переглянулись. Их безмолвные переглядки доводили меня до бешенства, они решали, рассказывать мне или нет.

— В парке мы по второму разу осмотрели место нападения. На кирпичной стене, где соприкасалась рука нападавшего, отпечатался символ, мы с Ласом не сомневаемся, что это иероглиф. Не эльфийский. Не мордорский и не тенгвар. Понять информацию, которую он несёт, мы не можем, — друг сунул мне в руки сотовый. — Чуешь суть?

— Нет… — изучая символ на фотографии, я покачала головой, не хотела признавать, что дело усложнялось.

— Ладно, будем доказывать «от противного»: все наречия и языки в Средиземье являются языками Созидателей или их производными. Высшие говорили на первичном языке эльфов, что древнее всех. Остальные наречия выдумали люди и эльфы разбредшиеся по всем четырем сторонам света, — Антон возбуждённый, расхаживал по комнате. — Что из этого следует?

Я пожала плечами:

— То, что они в действительности говорят на тех языках, которые вы не знаете.

— Неправильно, — подошёл Антон, раздражаясь.

Лас легонько, но властно оттеснил его, мол, дай мне разобраться.

— Эльфы на редкость постоянны, — беспристрастно изрёк он. — Письменность не менялась за всё время существования Средиземья. Языки и наречия коверкали люди, избавляясь от зависти к Перворожденным, но письмо — неизменно.

До меня дошло: Высшие бы не промахнулись! Символ неизвестен, потому, что язык не Высших.

— Это не Высшие. Другая раса? — в ужасе прошептала я. — Кому понадобился Лёнька?

— Тому, кто преследует иные цели. Или другого человека, — ответил эльф.

Того, кто рядом с Лёнькой? Убью скотину!

— Или им не нужна смерть Лёньки, подстава получается, — поддержал Антон.

Мы все погрузились в размышления.

— Нападавшие не были эльфами, но действовали по приказу. Приказ мог быть чей угодно. Высшие с расправой не медлят и осечек не допускают, — суровым тоном молвил Лас.

— Это не казнь, а предупреждение, или попытка захвата.

— Очевидно, что третьего дня моего сына не пытались убить, — перехватив неприязненный взор Антона, Лас немедленно добавил, — я ничего не утаил от тебя, схватка была краткой, они сбежали.

— Проверили защиту, и ушли… — Антон недоумевал. — Какого рожна?..

Здесь вклинилась я:

— О каком поединке идёт речь?

— На Ласа напали в театре, во время представления, — уточнил Антон.

Я поперхнулась воздухом. Высшие, с ним же Лёнька был! Пока мы сидели в гримёрке, они отбивались! Чуяло моё сердце… От возмущения легкие внезапно стали непозволительно малого объёма. Мужчины с ожиданием уставились на меня. На лицах читалось: — Вот сейчас начнётся! Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть ясность мышления и не наброситься на обоих. Какой смысл кричать на этих обормотов? Сделанного не исправишь. Успею вытянуть подробности, потом. Стоит признаться себе не кривя душой: любой из них защитит Лёньку лучше меня. В том, что меня не было рядом, виновата сама. Никто мне ничего не сказал. Во избежание. Ну и кто я после этого?

Я мстительно решила подпортить им удовольствие:

— Сначала решите КТО, а потом гадайте что им надо.

Приятно наблюдать, как у парней вытягиваются от изумления лица, они-то никак не ждали от меня в сей момент логических умозаключений. Первым отошёл от ступора Антон, он всё-таки меня получше эльфа знает:

— Чтобы узнать, кто на нас нападает второй раз, надо разгадать символ, который я сфотографировал. Фото я отнёс парню, про которого говорил, ночью он обещал покопаться в источниках, результаты даст утром.

И погрузился в себя. Эльф пошарил рукой за рубашкой, протянул мне Нэнья.

— Возьми. Ты должна быть защищена.

— Тогда оставь Лёньке.

— Оно ему не поможет. Нэнья не подчиняется мужскому роду. Я отдал сыну, дабы передать кольцо тебе сегодня, оно твоё.

Я посмотрела на часы — далеко за полночь. Тридцать первое августа. Эльфы на редкость постоянны… Фраза не выходила из головы, пока я надевала кольцо на средний палец правой руки, чтобы не мешало в схватке. Антон прав, не разбираюсь я в отношениях. Только расслабишься, привыкнешь к его равнодушию, и когда ничего не ждёшь — на тебе!

— Ну вот, остыл, — досадливо скривился Антон, заглядывая в чашку.

Эльф подошёл к нему и тоже заглянул в кружку.

— Спасибо, — рассеяно поблагодарил парень, не выныривая из своих мыслей.

Между ними что-то произошло? Похоже, опять пропустила. Я непонимающе заглянула внутрь своей кружки. Леголас приложил к стенке моего сосуда ладонь, и жидкость в нём стала обжигающе горячей, я чуть не выронила.

В сказках героям все факты раскрывается по мановению волшебства, подобно преследованию какого-то счастливого случая. В жизни если никто тебе не расскажет, то ничего не узнаешь, а рассказывают далеко не всё. Оно и к лучшему, возможно. На меня навалилась усталость.

— Ты заранее отдал письмо Леониду, сомневался, что успеешь отдать его до конца месяца, — размышляла я вслух, прихлёбывая кофе. — Думаешь, я недостойна знать. Ты, верно, позабыл, что всю свою сознательную жизнь Леонид был под моей защитой, я знаю его с первого вздоха и могу рассказать каждый его шаг. Можешь ли ты похвастаться тем же?

Отрубилась я мгновенно, сказалась бессонная ночь накануне, и грело душу выражение лица эльфа после моих слов. Очнулась, когда солнце залило светом всю комнату. Вскочив с кровати, впорхнула на кухню. Снова идиллия: ребята дружно завтракают, Антон умудряется болтать по телефону в процессе, за исключением эльфа — тот занял излюбленную позу у окна.

Антон оторвался от телефонной трубки и осведомил меня:

— Нет результатов. Сергей не может расшифровать иероглиф. Он рылся во всех архивах, ничего не нашёл.

— Может ты не к тому обратился? — разочарованно проворчала я, разыскивая свою кружку в сушилке. — В пору воскрешать самого Толкиена.

Антон обиделся.

— Ты не представляешь, какого уровня он лингвист! У него в глобалке есть премиум — доступ в библиотеку Ватикана! Я думал, что хоть какие-то данные о нашей планете сохранились, но видать слишком уж давно это было. Тут нам сам Господь — Бог не поможет.

Не знала, что Ватикан имеет библиотеку в интернете… Что тут скажешь? Умеет Антон находить знакомых.

— Что нам теперь делать? — резонно спрашиваю я у этого умника.

— Снимать штаны и бегать, — саркастично откликнулся Антон, набирая другой номер на трубке выходя в коридорчик. Ясно, Лерычу звонит.

Скорее из зависти не желая выслушивать их «розовые сопли», я поплелась наливать себе кофе, моя кружка оказалась погребённой под горой грязной посуды. Вечером же мыла! Раздраженно выгребаю её оттуда, и зло бурчу на эльфа:

— Можно не складировать посуду в раковине? Помыть не судьба? — Антону я ни за что не посмела бы сказать подобное.

— Стоит ли расстраиваться по таким краткоживущим поводам? — ответил Лас, не удостоив меня взглядом.

Его замечание несколько отрезвило меня. Устраивать семейную сцену, не озаботившись отсутствием семейных отношений, как раз в моём стиле. Да скорее руки нашего королевича отсохнут и осыплются от старости, чем он посуду помоет.

— Сынок, скажи-ка маме, с кем вы вчера подрались? — решила я мелко отмстить.

— Папа дрался, а я спрятался, — простодушно ответил сын.

— Сколько человек на вас напало?

Лёнька подвоха не заподозрил. Ты мамина радость!

— Два, — честно сказал сын. — Мама, почему ты не рассказывала мне, что ты воевала?

Опа! Нашлась с ответом я далеко не сразу. На этот раз эльф бросил заинтересованно — ядовитый взгляд на меня. Дождёшься ты ещё у меня, красавчик!

— Сынок, я не воевала почти. Твой папа воевал, а я по углам пряталась.

— Нет, папа говорил, что ты билась с ними, — настаивал сын и я зло зыркнула на эльфа. — Так, как вы с Антоном дрались, понарошку?

Эльф ждал моей реакции.

— Нет, сынок, всё по-настоящему было, — вздохнула я и серьёзно добавила, — на войну лучше не попадать Леонид, там кровь, там бьют больно и убивают.

— Ты как папа говоришь, — надулся Лёнька и вдруг устремился ко мне.

Сын неожиданно схватил меня за колени и прижался, словно чего-то нестерпимо испугался. Так крепко, аж меня проняло. Доигрались! Мы ведь не сильно скрывались от него, а нападение подорвало хрупкую детскую психику. Пока мы тут спорим и чей он сын, — он, прежде всего ребёнок, которому всего шесть с половиной лет!

— Не бойся, мама рядом, мы с тобой. Никто тебя не обидит, — я погладила сына по голове.

Лёнька оторвался и посмотрел на отца.

— Папа, ты говорил, что счастье сына в ногах матери. Я всё правильно делаю?

— Ты осознаешь намного позже, — молвил эльф.

Ошалело, с чувством того, что мне в скором времени понадобится помощь профессионального психиатра, я изучала лицо эльфа с такой настойчивостью, пытаясь проникнуть в его мысли, как без труда он проникает в мои. Что тебе нужно?! Сил моих нет…

— Заказал Лерке не высовываться с недельку, — вошёл пышущий оптимизмом Антон, но мы его не заметили. — Короче, я думаю, надо схватить их на следующем нападении и выбить информацию. Они точно попробуют третий раз. Соберём всех, кого найдём. Светильник, когда твой брат приезжает из Минска? Боец он не ахти, но пригодится. Соревнования должны были окончиться ещё неделю назад, может он приехал? Ты родителям когда звонила в последний раз?

Не найдя в чертах Ласа ни капли эмоций, я опустила ресницы. С ними опустилось всё внутри. Вздохнула. Ясно, очередная попытка подловить меня на слабости.

— Эу! Я здесь! — Антон активно пытался привлечь наше внимание. — Светка, позвони Анне Константиновне.

— Да, сейчас, — пробормотала я в полусне. — А почему Гришка не ахти?

— За одного битого — двух небитых дают, — ответил парень. — Да что тут у вас случилось? Опять поругались? — спросил Антон, он бесцеремонно обыскивал карманы моих вчерашних джинсов, и спрашивать не буду, зачем он вынул их из стиралки. — Звони, говорю! — крикнул он мне. — Лёнька, допивай чай и одевайся.

— Ага, тут немножко! — весело улыбнулся сын.

Друг с энтузиазмом шелестел в моей одежде. То, что мы с эльфом выпали из реальности продолжая стоять столбами, его не охладило. Он собирался найти покушавшихся, а если Антон почуял добычу, его хрен остановишь. Особенно, когда он уверен в успехе кампании и разложил план по полочкам. Бесполезно объяснять, что нам безопасней сейчас затаиться.

Эльф не двигался с места, его изящные пальцы теребили подвеску. Я по-прежнему не находила слов. Убраться восвояси его не заставишь, находиться с ним в одной комнате чрезвычайно тяжело. Знала бы что меня ждёт, — задавилась заблаговременно, до того треклятого спектакля, отправившего нас с Антоном на жестокую войну Средиземья. Дурочка, плыла по течению, отбывая выдуманную лишь для меня самой епитимью. Мне не приходило в голову что-либо предпринять! Приобрела на свою голову навязчивые психозы различной степени тяжести, что сказалось на поведении. Каждый раз, когда мы с ним оказываемся на таком расстоянии, я обязательно посрамляюсь каким-то новым неожиданным способом. Ладно я, но эльф однозначно сумасшедший, так что у нас с ним амбивалентно аномальные явления психики. То целует, то оскорбляет, то игнорирует. Сейчас вот, через сына подкатить пытался. Ищет слабые места. Так вот почему Лас снял вчера камень! Хотел честно поговорить без возможности дословно знать, о чём я думаю. Картинки и образы одно дело, точные мысли совсем другое. Значит, ежеминутно он нагло слизывал с моего сознания мысли до единой и использовал против меня, ничуть не усомнившись в правомерности своих действий!

— Уйди из моей головы! Уйди из моей жизни! Ты принёс одни беды! — взрываюсь я.

Глаза эльфа сделались цвета льда.

— Блестяще! Браво! — издевательским тоном поздравил он.

Ярость застила глаза.

— Предатель!

— На себя погляди!

— Довольно! — отрезал Антон. — Чума на оба ваши дома… — проговорил погрустневший друг, меня охватило чувство вины, как некрасиво делать друзей участниками личных ссор. — Так что за парнишка? Сейчас выясним что за огурец, — он набирал «трубе» номер, указанный в визитной карточке клуба, той, что нашёл в моих джинсах. И той, что подарил рыжий парень вчера.

О брате моём речи больше не шло, обиделся Антон. Я размышляла об абсурдности ситуации: если так продолжиться дальше мы сравняем друг друга с землей. По-видимому, Ласу в голову пришла та же мысль.

Ворчать я начала до выхода, не дотерпела.

— Ты зачем ребёнку про меня рассказал?

— Сын попросил меня рассказать ему о Войне Кольца. Я посоветовал спросить у тебя какого это. Ты отвадишь лучше меня.

Чёрт. И крыть-то нечем.

— Алга комсомол! — подгонял нас Антон, держа ключи наготове.

На конспиративную встречу с представителем клуба «Ворон» мы пробирались переулками, в автобус не лезли. Дорога заняла больше двух часов.

Второй этаж в здании швейной мастерской. На входной двери набиты витые буквы: «Мы не спрашиваем, сколько их, мы спрашиваем — где?»

Дверь открыл мой брат, сразу же нахмурившись едва узнав гостей. Ещё одна неожиданность. Не люблю сюрпризы, ох как не люблю! Антон панибратски хлопнул по протянутой ладони моего брата и шагнул внутрь. Лас воздержался от приветствий. Лёнька обрадовался, Гриш всегда привозил ему гостинцы с Украины, Вьетнама, отовсюду, где бывал.

— Привет, Гриш. Ты что тут делаешь?.. — пискнула я, оправляясь от удивления, и обняла брата.

— Пообщаться зашёл, ребят вот своих проведал, — Гриш с пасмурной миной протирал дыру в эльфе.

Ребята — человек пятнадцать или около того — обитали по углам и сидячим местам в квартире, общаясь, сравнивая самодельное оружие, попивая пивко, развлекаясь словом. Мужчины от четырнадцати до сорока, пара девушек в новеньких костюмах эльфов, очевидно, только что с первого этажа, потому и назначили встречу в таком месте. Вон та девушка, она и есть швея, раз подгоняет одежду на них, прихлёбывая из бутылочки с пивом. К нагрудному карману прицеплен на стикер узенький контейнер с булавками, нитками, иглами. Девушки хвастались предметами одежды, парни помоложе дёргали их за короткие юбки. Посмотрела бы я как эти девицы продефилировали допустим по Ширу, — благообразные хоббитские женщины их попросту бы закидали срамниц помидорами. Про Гондор вообще молчу, если не нарвутся на пьяных прощелыг — считай, повезло. Был среди данного сообщества знакомый растрёпанный старшеклассник, заметно потускневший при виде эльфа и сына рядом со мной. Надо уходить, нельзя просто так взять и послать полтора десятка незнакомых людей на смерть! Сдаётся мне, Лас не задумывался бы о решении данной дилеммы. Лёнька, поначалу отиравшийся возле моего брата, влился в коллектив и чувствовал себя как рыба в воде. Брат, свободно болтавший в кругу старых друзей, блин, почему я раньше не замечала? Где я всё время обитаю? Среди друзей он всегда просто Гриш. Кто знает, вероятно, он получил своё прозвище именно здесь.

— Это ОН? — тайком спросил у меня Гриш, указав на Ласа.

— Он, он, — еле слышно ответила я, обречённо кивнув. — Брат, у нас к тебе дело. Нужен ты и лучшие ребята, каких ты сможешь найти. Есть, правда, один нюанс…

Гриш ободряюще улыбнулся. Ох, новый любитель приключений на наши головы.

— Ну?

— Давай выйдем, — вкрадчиво предложила я, то, что мы собираемся ему рассказать, потребует всё его самообладание. — Есть тихое местечко, где мы можем поговорить?

Гриш двинулся по направлению к выходу, я пошла за ним, зацепив по дороге за плечо Антона, тот в свою очередь подманил жестом эльфа с сыном.

Смежная квартира являлась симметричной копией своей соседки.

— У вас, что весь дом в собственности?

Я глубоко сомневалась в том, что выдержит его психика.

— Вроде того, но думаю, они арендовали пару этажей.

— Ага, — усмехнулась я, — а тренируешь их ты в своём старом добром СК «Звездный».

Брат улыбнулся.

— Тут мы собираемся на «сходки», на первом этаже работает одна моя знакомая, она берётся за наши заказы по костюмам. Ты не представляешь, сколько стоят стопроцентная шерсть и натуральная кожа!

— Как раз представляю. Что-то мне подсказывает, что она тебе не просто знакомая, — беззлобно, но не без ухмылки замечаю я. Гриш ответил простодушной улыбкой.

— Эй, вставайте, все, кому не спится! — раздался тоненький девичий голосок из соседней квартиры.

— Кто ещё не верит, что нам конец. Выйдем в поле и будем биться, не скрывая живых сердец! — подхватил хор нестройных голосов за ней.

О. Мой. Бог. Тэм Грихилл цитируют. Я встретилась взглядом с Антоном и поняла, что он о том же думает.

Глава 6

Я б вас послала — да вижу, вы оттуда…

Светлана Александрова.

Гриш стоял, выжидая, пока его заметят.

— Для начала, чтоб ты не записал нас в психи, — Антон как всегда проснувшийся первым, дёрнул подбородком в сторону Ласа.

Получив сигнал, эльф прикоснулся к самодельному, но добротному клинку Гриша. Стон пронзил комнату, мой брат выронил раскаленную рукоять, на ладони пестрели алые пятна ожогов.

— Это пять, это пять… — прокомментировал минутой позже Гриш, открывая шкаф на кухне в поисках аптечки.

— Вы называете это магией, мы — силой разума. Но не мелких фокусов вам следует опасаться. Настоящая магия скрыта, её не узришь глазами, разрушительная сила коей неизмерима, — давал скупые разъяснения Лас, пока я «упаковывала» руку брата в бинт, пропитанный пантенолом, сверкая на эльфа ненавистными взглядами.

— Вам нужны мои ребята, чтобы справиться с противниками, владеющими сверхъестественными способностями? Вы с ума сошли?

— Если бы, — горько хмыкнул Антон. — Как видишь, всё гораздо сложней.

Гриш отрицательно качнул головой:

— Мы вам не помощники. Пушечное мясо ищите в другом месте. Да, кстати, Светка и Лёнька останутся здесь, вы уйдёте ни с чем.

— Да мы и не собирались этих ролевиков трогать! — оправдывалась я. — Нам ТВОИ ребята нужны, Кирьянов, Симаков, словом те, кто хоть какие-то медали тебе собирал.

— Он умнее, чем ты говорил, — заметил Лас Антону, и обратился к Гришу, — Тебе известно, за что мы сражаемся? Кого защищаем? — красноречивый взгляд в сторону меня и Лёньки.

Кажется, брат проникся.

— Вы во что сестру втравили? — Гриш переводил взор с Антона на эльфа.

— Многовато у тебя братьев, — заметил эльф, с ехидцей поглядывая на меня.

— Лас, не смей! — угрожающе прошипела я, его намёки на мои отношения с мужчинами порядком утомили, но не при брате же!

— Понимаешь, Гриш, на Лёньку два раза нападали, неизвестно с чем. Попробуем подловить их, когда они попробуют ещё раз. Главное — выяснить, что им от нас надо. Ни смерти, это точно. Иначе мы давно были бы мертвы.

Гриш, по-видимому, твёрдо решил, во что бы то стало усложнить себе жизнь.

— Как вариант можно попробовать. Но ребята у меня спортсмены, пороху не нюхали, они и минуты против одного из вас не протянут.

— Как сказать, — молвил Лас, глядя на меня со скептической миной, не прекращал надо мной издеваться, дознаваясь пределов моего самообладания, планомерно продолжал указывать на мою должность «слабого звена» в команде.

— Разумеется, ваше высочество, — охотно согласилась я с эльфом, — у них всех не наберётся и половины вашего самомнения.

— Тихо, не пыли, — бросил мне Антон через плечо, привычно осаживая. Парень не сводил взгляда с окна.

— Хватит нас мирить, бесполезно! — отчеканила я.

— Красавцы, — рассмеялся Гриш, — часто они так цапаются?

— И не говори, достали уже! — пожаловался парень.

— Прямо-таки идеальная пара, — не успокаивался брат.

— Без меня, меня женили. Это только мне кажется бестактным? — искренне обиделась я.

— Светильник, то, как вы целуетесь — блокбастер «Челюсти» отдыхает! — Антон подмигнул Гришу.

— Так страшно? — участливо поинтересовался брат, поддерживая игру.

— Нет, так эффектно, — заботливо подсказал друг, напрягшись, он стоял вплотную к стеклу.

Гриш засмеялся.

Никогда не думаешь, как выглядишь со стороны, а напрасно, потом выслушиваешь вот такие шокирующие высказывания в свой адрес.

— Не одобряю, но запретить, к сожалению, не могу, поздно, — вздохнул брат, покосившись на Лёньку.

— Проклятье! Говорил же ей не соваться! — со звериным рыком Антон выскочил из комнаты.

На меня внезапно навалилось свинцовое ощущение беспомощности, будто к ногам привязали по мешочку с песком. Магия! Краем глаза я отыскала сына, Гриш с увлечением рассказывал что-то Лёньке, добросердечно улыбался, не замечая, как мальчишка притих, словно придавленный, вжал голову в плечи, пытаясь защититься:

— Пап, почему мои руки и ноги такие тяжёлые? — Лас отрывисто метнулся к окну, чего я уже не могла сделать.

— Нападение? — начал догадываться Гриш.

Мы сдвоено кивнули.

Вернулся Антон, волоча за собой всклокоченную Лерку. Давление меж тем усиливалось, заставляя бессильно опускаться ниже к полу.

— Я же просил посидеть дома! Как ты узнала, где мы?! — Антон разозлился не на шутку, он тряс бедную девушку за плечи.

— Энтон? — позвал Лас негромко.

Парень дёрнулся, словно его ударили, он знал этот тон.

— Они решились, взялись за дело сами, не посылая слуг, — прошептал царевич.

— Разве ты не чувствуешь магию? — удивилась я, давило как прессом.

— Откуда? Я же, блин, человек! — Антон сам забыл, что многого мне не рассказал о законах магии. Вдруг просиял: — Так мы нашли их!

— Ошибочка, Антош, это они нашли нас, — заметила я, разглядывая свои онемевшие конечности. Словно пытаясь разглядеть привязанные к ним гири.

Некогда требовать объяснений. Выбраться бы живыми, что-то подсказывало, что на сей раз положение серьёзней некуда.

— Что у вас случилось? — пропищала Лерка, пользуясь, тем, что Антон отвлёкся на нас.

— Лёньку и Светку пытаются схватить.

— Зачем?!!

— За сеном! — огрызнулся парень. — Зачем ТЫ припёрлась?

— Мне показалось, с вами что-то плохое случилось. Сердце защемило.

Лицо Антона посерело.

Давление становилось невыносимым. Лас пригнулся, держась за подоконник, я опустилась на пол под тяжестью невидимой силы, Лёнька опёрся на стол, стараясь удержаться на ногах. Сразу видно, чья кровушка.

— Идти можете? Ползти? — бегло поинтересовался Антон, прикидывая в уме, как отсюда нас вытащить.

Я покачала головой. Лас безуспешно пытался оторвать от пола ногу.

— Чёрт, так и знал, никуда мы отсюда не уйдём. Надо защиту ставить, Лас, слышишь?

— Не мешай, — эльф, опираясь на подоконник, закрыл глаза.

— На пол, и не высовывайтесь, я серьёзно! Без моей команды — чтоб ни одного лишнего шага! — велел Антон притихшим Гришу и Лерке и шагнул к Ласу.

— Я сам, — эльф, отвергнув помощь парня, соединил ладони. Одним Высшим известно, каких усилий стоило каждое движение этому гордецу.

— Никого не вижу, — робко пробормотала Лерка.

— И не увидишь, эти не покажутся. Кого я просил не высовываться в окно?

— В соседней квартире восемнадцать человек. Мы должны выйти, а то их зацепит, — не вовремя спохватилась я.

— Лучше молчи, Светка. Лас?!

— Ещё немного… — эльф замер.

Антон понял, что имел в виду Лас, красноречиво глянув на моего брата:

— Поможешь?

Я ничего не понимала, и ни я одна, похоже. До тех пор пока Гриш не открыл дверь:

— Тоха, — он обернулся, — придётся тебе Лёньку взять на себя.

Антон как-то печально кивнул.

— А то как же.

Гриш вздохнул, и не глядя на меня вышел. Куда испарился его недавний оптимизм? Теряем бойцов, теряем.

Друг остановился в дверях никому не нужной преградой, мы всё равно не двигались. Топот по лестнице стих. Комнату тряхнуло. Руки засуетились в поисках опоры. Хорошо, что Антон от Лёньки он не отходил.

Вернулся Гриш с виноватым видом:

— Они в соседнем здании, первый этаж, хозяйственный магазин. У нас, наверное, минут десять.

— Даже больше чем нужно, спасибо! — похвалил Антон. — Что ты им сказал?

— Попросил кое-чего докупить.

На запястье Лёньки вспыхнул загадочный символ — иероглиф и погас. Я узнала фото, показанное утром Антоном, и меня озарило тем, что давно поняли эльф и Антон: нападавший в парке был на самом деле орудием Высших и он не промахнулся, чётко посадил маячок, может он сам был маячком. По метке нашли Леонида. Надо их сплавить отсюда. Придумать причину, по которой Антон должен покинуть комнату, — задача из разряда нерешабельных. Спасибо, хоть ребят вывели из дома! Спасибо, что они останутся живы… Спа…

Девятиэтажка за окном с хрустом опустилась вниз. Густая пыль поднялась высоко и медленно, как туман, оседала. Лерыч приподнялась, глянула в окно и в ужасе вскрикнула:

— Дом упал! Мамочка! Ой, кто-то успел выбежать. Они к нам бегут!

— Как быстро они сминают мои преграды, — выдавил Лас, белый в лице, подобно взвеси пыли на улице за стеклом. Понятно, по какой причине он редко пользовался магией, она даётся явно с нечеловеческим трудом.

Вот тебе и выжили ребята… Да уж, спасибо… Послужили приманкой. Как я могла подумать, что царевич проявил великодушие? Эта функция ему по умолчанию недоступна! Да как он только посмел!

— Ты знал! — обвинительно заявила я.

— Нашли время!

— Теперь я понимаю откуда твоя способность сохранять лицо, замечательный из тебя получится правитель! — зло выплюнула я в лицо Ласу.

Не видя меня, Леголас поморщился:

— Решайте. Они близко. Я едва успеваю.

— Лёньку надо спрятать, — быстро среагировала я, пока у них не родился ещё один кровавый план.

Не говоря больше ни слова, эльф бросает Антону свой кисет, прежде чем я понимаю, чего он хочет. Парень перехватил одной рукой парящий мешочек, другой рукой притягивая к себе моего сына. Сообразила, что к чему и завопила во весь голос:

— Нет! Только не так!

— Я создам ложный знак, и на минуту они его потеряют! Идите же! — крикнул через плечо эльф.

Друг подхватил Леонида на руки:

— Гриш, ты берёшь Светку.

— Я не пойду Антош, — мне было побоку, правильно я поступаю или нет, я делала то, что подсказывало сердце, а оно целиком доверяло другу, не желало оставлять эльфа. Где-то я уже делала такой выбор…

Гриш солидарно замахал руками, намереваясь оставаться с нами до конца. Антон принял к сведению наше решение, не настаивая больше, махнул Лерычу, перекинул через плечо Лёньку и они выскользнули из квартиры. От сердца отлегло. Я больше не боялась почему-то. Прах эльф выдал другу на крайний случай, не на сейчас, Антошка не подведёт. Что характерно: у царевича ведь даже не возникло сомнений по поводу парня: доверил ему своего сына не задумываясь. На войне, как на войне.

На мгновение померк свет — защита Ласа полностью рассыпалась. Когда тьма схлынула, здание начало рушиться, дошла до нас очередь. Сперва посередине обвалился пол, стены начали съезжаться, словно дом подхватил ураган. Нас кинуло к потолку, или просто потолок упал, я потеряла опору под ногами, и не понимала где низ, а где верх. Не видела брата. Второй порыв разметал тела по сторонам. Леголас старался уцепиться за что-нибудь стабильное, я старалась дотянуться до его руки…

Свет шёл отовсюду. Проникал под веки, вызывая давящую боль в глазных яблоках. Ресницы разлеплялись с трудом. Язык присох к нёбу.

— Пришла в сознание.

Я открыла глаза и зажмурилась от боли.

— Я задаю тебе вопрос. Ты отвечаешь. Понятно? — продиктовали мне.

Проморгавшись, разглядела место, в котором находилась, и того, кто со мной изволил говорить. Второй вызвал бурю эмоций узнавания, и я, безусловно, вскрикнула бы от неожиданности, но горло пересохло и хрипа не получилось, лишь сдавленный сиплый выдох.

— Узнаёшь лицо? — спросил Элронд, не изменяя своей традиции, на великом и могучем русском языке.

Да-да. Тот самый, сереброволосый, величавый представитель эльфийской и человеческой рас. Спросонок ничего не соображаю. На кой Элронду нужен мой сын? Он же великий правитель эльфов, как сам не смог найти? И где остальные?

— Тем лучше, мой вопрос не покажется тебе странным. Где твой отпрыск? Жду.

Жди, жди, я мозги в кучу соберу. Обстановка говорит о тюрьме, если можно так назвать комнату, выдолбленную из цельного камня. Число предметов интерьера — ноль. Пол, стены и потолок. Живых кроме меня и Элронда не видно, причём последний ищет Лёньку. Означает ли это, что ребятам удалось спастись? Будем исходить из того, что всем удалось, морально легче строить логическую цепочку дальше. Раз они сбежали, мне ни за что нельзя говорить, иначе у них не будет шансов остаться живыми. Пока есть вероятность, что они на свободе, я не подвергну друзей опасности. Знать не желаю, кто ты Элронд или как бишь тебя и откуда ты получил технологии Высших, но ты опасен, и имеешь отношение к нападению. Сына моего ты не получишь.

— Не можешь говорить? — ядовито полюбопытствовал предмет моих размышлений.

Самое важное, интересующее меня в данный момент — что он может мне сделать такого, чтоб я сдалась? Я сглотнула.

— Тогда отвечай, где может находиться твой сын?

Молчать, не раскрывать рта!

— Попробуем так, — полуэльф (или не полуэльф) нажал на один из камешков в стене. На мышцы обрушилось знакомое давление. — Человеческое тело выдерживает около восьмисот килопаскалей. Ты понимаешь о чём я.

Органы сдавило. Да разве ж это пытка? Физическая боль — ничто по сравнению с душевной… Боль становится бесконечной. Любая пытка рано или поздно окончится, как и возможности моего тела, — утешала я себя. Меня расплющат как лягушку на каменном полу, но сын будет в безопасности, пока это хоть на йоту зависит от меня. Однако, судьба распорядилась иначе, вопреки моей готовности к скорой и лёгкой смерти, мучения прекратились мгновенно.

— Теперь думай, у тебя есть время, предостаточно времени, — мой надзиратель исчез, предоставив меня одиночеству.

Времени как он и сказал стало — вагон и маленькая тележка. Для того, чтобы подумать, где он, где я, и где остальные. Чёртова туча вопросов и ни одного ответа. Часы потянулись со скоростью улитки. Десять или двенадцать часов, или сутки, может несколько? Полуэльф появлялся в камере неожиданно, словно галлюцинация в моём воспалённом мозгу. Всё повторялось. Тот, который выдавал себя за Элронда, говорил, говорил… Подкупал, убеждал, пугал. Я, заняв глухую оборону, молчала.

— Есть много путей заставить тебя говорить.

Молвил мой надзиратель, нажав на ещё один камешек и противоположная стена превратилась в решётку, открывая виду точную копию моей камеры, в которой сидел… Лас! Я насилу поборола желание издать истошный вопль. Вид у него даже в профиль был чудовищный: куртка похожа на драные лохмотья, открытые участки тела украшают разноцветные гематомы, ссадины, царапины, прочие «узоры». Пытали? Скорее всего. Он сидел, прислонившись к стене, вперившись невидящим взглядом в пустоту. Справа от его плеча свисали на цепи толстые кольца наручников, единственный атрибут в помещении, отличающий его половину камеры от моей. В голубых, словно ясное небо глазах отражалось отчаянье, но лицо оставалось скорбно неподвижным. Меня он не видел.

— Мне нужно одно — твой сын. Скажешь, где он, и эльф будет свободен.

Заставить себя молчать. Не паниковать. Всё же я не выдержала, сорвалась с места к решётке, просунула руку в надежде дотронуться.

— Не пытайся докричаться до своего перворожденного, он дальше, чем ты думаешь. Теперь ты ответишь?

Один дюйм между нашими руками. Напрягаюсь изо всех сил, в попытке оторвать себе руку. Чугунные прутья давят на плечо, раздирая кожу, заставляя царапины кровоточить. Какой средневековый колорит, с их-то технологиями, придумали бы что получше!

— Если бы я мог как он блуждать среди твоих мыслей, мы бы сейчас не разговаривали, как ты понимаешь. Смотри внимательно. Не думай, что вам повезёт встретиться снова. Ты нарушила свою целостность, когда твой сын появился на свет. Я могу избавить тебя и твоего «предназначенного» от мучительной смерти. Скажи мне, где твой друг прячет твоего сына, и я позволю ему жить, тем более что между вами гормонально-ментальная связь. Или этот… — он мазнул взглядом по эльфу, — экземпляр будет уничтожен, тогда тебя отпустят, отправишься к своему ребёнку. Один из них. Кого желаешь больше? Молчишь? У тебя есть время подумать. Сколько угодно времени. Наслаждайся зрелищем, — исчез.

Как же, отпустят. Блеф! Пока я молчу, ты бессилен. Если бы я была на сто процентов уверена в твоих словах, но время доказало обратное. Поведут как собачку на поводке, и как только я окажусь ближе к Лёньке и Антону, обоим крышка. Тяжело вздохнув, я откинулась на стену. В чём-то он прав, Антон говорил то же о Предназначении. Не могла я выжить вдали от Леголаса, возможно, спасало то, что Лёнька был со мной. Сначала внутри меня, затем рядом. Вижу его личико, на сердце теплеет, и руки протягиваются навстречу моему сокровищу. Как тяжело я переживала каждый ярд расстояния между мной, сыном, и эльфом. Да, дело в Предназначении. Как я не замечала, Лас не отходил далеко от меня до самого Лориэна, и что случилось потом? Как ОН выжил там?

Лас опустился на каменный пол, заложив руки за голову, закрыл глаза. Губы едва заметно шевелились, он что-то шептал. Как бы я не старалась, он меня не услышит, не увидит. Как бы не тянулась, решётка не позволит коснуться его. Так задумано, для психологической подготовки. Пока не я не созрею для ИХ решения. Только бы не сломаться, только бы Антон справился. Хорошенько спрятал Лёньку. И правильно, что я не знаю где они. Иначе оба были бы мертвы.

Что я могу сделать? Что помогло мне в прошлый раз, когда надежды не было? Нэнья! Я закрыла глаза, откинула панику и сосредоточилась: «- Вернись, — мысленно обратилась я к неподвижному телу за чугунной решеткой, зажимая кольцо на пальце, — Ты должен вернуться. Ты нам нужен. Твой сын не может существовать без тебя, — тяжёлый вдох, словно вдыхаю раскаленный газ, слишком тяжелы следующие слова, — я не могу существовать без тебя».

Ноль реакции. Так и знала, что номер не пролезет: ни эльф я, чтобы мыслями общаться. Никогда у меня не получалось пробиться в его голову. Сколько понадобиться времени Высшим, чтобы додавить нас? Не думаю, что с ним действуют по-другому, скорее по той же схеме: давят на психику и ждут. Опускаюсь на камни, ощущая спиной мертвенный холод, мои пальцы по-прежнему в трёх сантиметрах от Ласа. Голова рефлекторно поворачивается на легкий шорох из соседней камеры. Вовремя, чтобы увидеть, как поднимается из положения сидя Леголас, оглядываясь в поисках, поворачивает голову сначала в противоположную сторону, затем его глаза находят меня, взгляд обретает осмысленность. Эльф, не решаясь дотронуться до меня, словно я была иллюзией, медленно протянул руку. Кто сказал, что через решётку неудобно целоваться? Мы её и не заметили, прильнули как к родной, а когда оторвались друг от друга, то увидели, что преграды больше не существует!

— Давно ты здесь?

— Несколько дней, возможно, я сбилась со счета.

Лас оглянулся на дверь.

— Скоро они будут там, где нас быть не должно. Уходим, — эльф резко поднимает кольцо от ненужных наручников (интересно, ими воспользовались?) и с силой брякает об пол. — Я согласен! — кричит он громко.

Меня гложет любопытство, но я не возражаю, поскольку это лучший способ узнать, что задумал Лас.

— Зайди за дверь, — шёпотом командует эльф, и я шагнула назад. — Когда он подойдёт ко мне, выходи из комнаты и беги. Он всегда ходит без охраны, она ему не нужна. Здесь будет твой ложный образ, ступай осторожно, он не увидит твоих помыслов. Я найду тебя.

— А ты?

— Я смогу выйти сам, ты — нет.

— Что же не ушёл? — недоумённо спросила я.

— Ждал, когда он покажет тебя, — вразумительно молвил мой эльф. — Делай, что сказано!

Дверь отворилась, прикрывая меня собой. Боясь сделать вдох, я замерла неподвижной статуей. Элронд прошёл мимо распахнутой двери, за которой я пряталась, остановился в ярде от Ласа.

— Слышал, ты согласен, — я видела его спину, всё в точности, как сказал Лас, но я боялась пошевелиться.

— Вижу, она достучалась до тебя, я знал. Что ты с ней сделал? — молвил полуэльф, взирая на стену.

— Спит. Её силы не сравнить с моими, она истощена.

Элронд не обнаружил должного внимания на высказывание Ласа.

— Кого ты выбрал? Не говори, я догадаюсь, ты выбрал её, — насмешливым тоном сказал он.

Лас не смотрел в мою сторону, не подавал виду. Я должна выйти наружу, первый шаг самый страшный. В середине диалога, как в комедийном боевике, высоко поднимая колени, бесшумно касаясь пола босыми стопами, я прошмыгнула за спиной надзирателя, расставляя ноги шире, сокращая количество шагов таким образом. Элронд замолчал, я остановилась в нелепой позе с растопыренными конечностями, выжидая удобного случая для следующего шага. Не знаю, как Лас удержался, чтоб не посмотреть и не засмеяться. Не помню, чтобы он вообще улыбался, кроме одного случая в Лориэне. И тут срочно полуэльфу вздумалось поворачиваться к выходу.

— Да, её. Но у меня есть одно условие, — быстро проговорил Лас.

Элронд вернулся взглядом к Леголасу:

— Никаких условий! Где прячут твоего сына?

Время кончилось, последний рывок и я в дверном проёме.

— Я не знаю, — мой предназначенный идеально картинным жестом передёрнул плечами.

Манёвр проделан с тем, чтобы я совершила последний шаг. Я сделала. Но исчезая в тёмном коридоре, услышала противный скрип — задела ногой дверь! Чёрт!

Не озабочиваясь больше тишиной своих шагов, я рванула что есть мочи.

— От тебя я мог ожидать глупостей перворожденный, но ты… не подумала о сыне! — доносилось вдогонку, но я бежала без оглядки.

Развилки темных нескончаемых коридоров. Двери. За каждой — новый коридор. Честно говоря, направление я выбирала интуитивно, хаотично мельтеша по чертогам полуэльфа. После нескольких дней голодовки силёнок маловато, я начинала выдыхаться. Снова дверь, снова коридор, две двери: налево и направо. Куда свернуть? Не окажется ли за дверью следующий коридор? Останавливаюсь отдышаться.

«Сюда», — услышала я голос в голове. В аккурат перед моим лицом образовалась новая дверь, которая растворилась в воздухе, едва её закрыли с другой стороны.

Я в центре небольшой площадки радиусом не больше километра, за ней виднеется плотная гряда деревьев. Среди них — Лас.

— Noro! Anсeleg sul! — я вздрагиваю, не приспособившись к спонтанным голосам в голове, зачем он только перешёл на синдарин? — Avo daro na sadlen![9]

Давай, Светка! Последний рубеж, за ним свобода, пару десятков метров. За чертой он стоял и ждал меня, а я бежала, петляя как заяц, так быстро как могла, но далеко не быстрее эльфа.

— Сaethо![10] — вдруг рявкнул вслух он, едва ли можно сопоставить такой безупречный голос с рёвом. Я безоговорочно застыла, но лечь не успевала, похоже, Лас это понимал, в его глазах плескался ужас.

Бросок, что должен настичь меня, был рассчитан на движущуюся мишень, а я остановилась, вот что меня спасло. Длинный светящийся шест вонзился на шаг впереди меня. Пришлось обступить его и рвануть дальше. Три шага. Два. Один… На финише не упала только потому, что эльф поймал меня за руку.

— Где погоня? — спросила я, осмелившаяся обернуться и не обнаружив сзади никого.

— Погони не было. Не уверен, что он будет утруждать себя, — тихо молвил Лас, отступая, сторонясь близости.

— Как ты нашёл меня?

Но сеанс откровенности был закончен.

— Ты бы долго плутала по его лабиринтам, — скупо пояснил эльф, копаясь в карманах того, что раньше называлось джинсами.

— Спасибо…

Благодарность моя была искренней. Парадокс: Лас спасал МЕНЯ, что совершено противоестественно его душевной природе. Но то, что неприемлемо духу, бывает заложено природой априори. В частности — наше загадочное Предназначение, из-за которого мы повязаны. Мы обязаны бороться за жизни друг друга, чтобы выжить. И романтики никакой в его действиях нет…

— Ты тоже не раз выводила меня из лабиринтов снов, — с неудовольствием объяснял он. — Кошмаров…

Выспрашивать нет времени, а данную фразу можно с натяжкой посчитать за благодарность.

Лас развеял прямо над моими волосами большую горсть пепла, и держу пари мне лучше не знать, чей конкретно это был прах. Чья-то кровавая жертва, хочется верить, что она будет оправдана. Отпорол от тряпки на поясе, в прошлом бывшей одеждой, свёрток величиной с ноготь, на ладонь выкатился клубочек серо-зелёного цвета, похожий на скатанный шарик из трав. Развернул меня спиной к себе:

— Попроси Нэнья сохранить нам жизнь, — склонившись, прошептал он мне на ухо.

— Что ты собираешься делать?

— Не медли!

Ненавижу, когда со мной так обращаются! Однако, сейчас не случай для выяснения отношений. Мы до сих пор во вражеском стане.

— Сохрани нас, прошу, — обратилась я к кольцу, чувствуя себя окончательной идиоткой.

Лас крепко схватил меня сзади за плечи.

— Не отпускай меня, что бы не случилось, — сдавлено промолвил он и начал оседать. Я падала под тяжестью мужского тела, хватаясь за его руки, как в кошмаре осознавая, что в данный момент Лас умирает! Комок был из ядовитых трав. О, Высшие, помилуйте! — последнее, что промелькнуло у меня в голове и мир растворился.

Зрение ослепила вспышка, раскрывшаяся всеми градациями зелёного. Настоящий вынос мозга для того, у кого психика и так подорвана переменами последних дней. Как во сне я вижу деревья имевшие место быть лишь в природе Средиземья. Мозг как сгущёнка, мягко перетекал из полушария в полушарие. Русские фразы путаются с эльфийскими. Деревья сильно качались, горло сдавило спазмом подкатывающей тошноты подобно тому, как меня укачивало. Когда-то, наверное, во сне или в прошлой жизни… Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что на самом деле не деревья качаются, а меня дёргает из стороны в сторону. Трясёт. Меня немилосердно трясут за плечи.

— Na ninlen tiro, Lumen![11] — в голосе Ласа сквозит нешуточное беспокойство. Дважды замечала, что когда он действительно напуган — а случается сие крайне редко — условно переходит на синдарин.

Давно он тут со мной сидит? Да прекрати же трясти меня как ёлочку, подарки на тебя не посыплются, только маты, и однозначно — не спортивные. Я с трудом подняла руки и взялась за голову, ибо она болталась и сфокусировала взгляд. Тряска прекратилась. До боли знакомая обстановка. Лас заглядывал мне в глаза, внимательно изучая, выискивая признаки проявления каких-либо симптомов.

— Прекрати, а то меня вывернет, — раздражённо проворчала я.

Эльф отпустил мои плечи, и устало провёл ладонью по лицу.

— Хвала Высшим, рассудок сохранился, — облегчённо простонал он.

Разве сам не мог прочитать, особенно с амулетом? Амулета нет.

— Где Камень слова?

— У моего сына.

— Откуда ты знаешь мой язык?

— Выучил на твоей родине.

Блеск!

— Ты мне не сказал!

— Ты не спросила.

Парш-ш-ш-ш-ш-ш-шивец! Господи, отчего так неистово разрывается голова? Приступ боли заставил замолкнуть. Я замерла, пережидая. Приучилась не показывать свою боль никому, но Ласу по определению доподлинно известно обо мне всё, моя голова давно стала его бессменной вотчиной. И без камня он мог увидеть боль.

— Больно тебе, — спокойно отметил эльф и полез рыться себе за пояс.

— Нет, — соврала я.

— По глазам вижу, что больно, они чернее бездны морийской. Пей, — он сунул мне под нос серебряный округлый сосуд по форме напоминающий кокон, на проверку оказавшийся в реальности мехом оплетённым серебром. Где он их берёт?! А кролика он у себя в штанах не держит случайно? Быстрым рывком подняв мой подбородок, эльф наклонил мех. Жидкость полилась в рот, рефлекторным движением я сглотнула. Боль стремительно отступала, возвращая способность размышлять, чувствовать. Вместе с тем вернулась тревога за родных людей.

— Они нас найдут?

— Сомневаюсь, что мы нужны Высшим.

— Какого?.. — подавляю желание выругаться я.

— Тот самозванец не чета Созидателям. Я их видел, слышал, говорю тебе: Высшие не снизойдут до пыток. Познание их сущности — самая страшная пытка.

— Как считаешь, они успели скрыться? — спросила я.

— Надеюсь, — он без подсказок знал, что речь шла о сыне и Антоне.

Про брата и подругу не спрашиваю, не смею и надеяться. Мы смотрели в глаза полные печали. Смотрели друг на друга и понимали. Были едины в своём горе.

Глава 7

В Рохане традиция была такая:

Утром проснулись, позавтракали, пошли — сожгли переправу на Дол-Гулдур.

Вернулись, пообедали, сожгли переправу на Дол-Гулдур.

Вернулись, поужинали, сожгли переправу на Дол-Гулдур.

Вернулись, легли спать, и во сне еще раз, не просыпаясь, сбегали спалить переправу.

В Дол-Гулдуре традиция была другая:

Утром проснулись, отстроили переправу на Рохан, позавтракали.

Еще раз отстроили переправу на Рохан, пообедали.

Еще раз отстроили переправу на Рохан, поужинали.

И перед сном еще раз восстановили переправу, чтобы роханцам было что ночью делать.

Из Летописи Ристании.

— Куда ты идёшь? — в очередной раз спросила я.

Вопрос: «— Где мы?» не имел смысла. Окрестности западных земель до боли узнаваемы.

— Мы идём, — поправил эльф.

— ТЫ идёшь, я тащусь за тобой, — не могла же я просто взять и согласиться с ним, едва переставляя ноги! Плетёмся по лесу несколько часов кряду. Если свалюсь, признаю своё поражение, чего не должно случиться.

— Мы ищем безопасное место для ночлега, — продолжал невозмутимым тоном эльф. Вот, узнаю своего предназначенного! А то мне уж начинало думаться, что это не он давеча тряс меня как яблоньку в надежде на урожай.

— Всё равно не заснём. Лучше искать безопасное место, где Антон спрятал Лёньку, — противилась я, продираясь через буераки.

Лас благоразумно промолчал. Развивать тему дальше — к ссоре, до коих мне, как до лампочки, от усталости сейчас упаду, и только мысль о выжившем сыне не даёт сдаться. На каком-то месте эльф остановился, я без сил опустилась на колени под деревом.

Царевич исступлённо прислонился к стволу. Не одна я, выходит, не люблю показывать слабости. К сожалению, у меня не было времени начинать диспут о моральных принципах. Настоящих особ королевской крови сложно подловить на слабости или усталости. Его разбуди среди ночи и заставь процитировать наизусть выдержку из военного устава, любой из многочисленных эльфийских гимнов (или что там у них?) — прочитает на автопилоте. Поэтому я молчу, сохраняя силы для решающей битвы. По той же причине я не истерю, не допрашиваю эльфа на предмет того, что произошло с нами и где нас держали, кто там был. Что мог царевич рассказал, для остального время не пришло. Пока не пришло.

— Где, думаешь, они прячутся?

Эльф открыл глаза.

— Я не слышу сына как тебя, не могу знать, где они. Мы можем лишь надеяться, что они скрываются на земле, по которой мы ходим. Будем добираться до нашего королевства.

Лучше бы не спрашивала, честное слово.

— Антон не потащит сына туда, где вас будут искать в первую очередь, — опровергла я его теорию. — Мы не пойдём в Лихолесье.

Лас сделал вид, что не заметил моих возражений. Но месть не заставила себя долго ждать.

— Пойдём через Лориэн, — оповещал он. Именно оповещал, моё личное мнение не приветствовалось.

Ну, сам напросился:

— Если нам дадут пройти через границу, — хмыкнула я.

— Я Правитель Перворожденного народа, разумеется, дадут!

Какой текст, какие слова! Я аплодирую стоя!

— Ага, дадут, а потом догонят и ещё дадут, — иронично замечаю я, припоминая наше прошлое посещение Лориэна.

Лас уставил на меня свой ясный, недоумевающий взор. Картина репина «Приплыли». Его детское упрямство ставит в тупик. Причём капризному переростку «жопной мази» не выпишешь, да в угол не поставишь.

— Не спал со дня, как оказался в твоей эпохе. Посторожишь? — с осторожностью спросил царевич.

То есть месяц? Я посмотрела на него и сдержанно кивнула, его высочество опустился до банальной просьбы. Нынче же поставлю свечку его величеству Трандуилу! Сын делает успехи после его ухода. Но стоит бросить внимательный взгляд, как колкости и замечания застревают в горле. Говоря по справедливости, я частенько валяюсь в спасительно-курортных обмороках в последнее время, Лас же себе таких глупостей не позволял, и сейчас измученный, отключился моментально. Как тут отказать? Редкий момент, когда спесь с нашего королевича спадает вместе с короной. Спящий он стал обычным.

По преданию, перворожденные не знают ни устали, ни голода, и могут переносить многодневные переходы, обходясь без провианта и привалов. И лишь тот, кто проводил время вблизи, знает, что эльфы спят. Но спят, что называется «с открытыми глазами». Не знаю, какие обменные процессы происходят в их организме, но восстановление проходит на ходу. По-настоящему эльф заснёт, претерпев серьёзные физические повреждения или магическое истощение. Тело отказывается от функционирования, бросив все силы на восстановление, что и было во врачевальных палатах Гондора. Что и происходит сейчас.

Лас спал. Я смотрела на него из положения полулёжа, привалившись щекой к прохладной шершавой коре дерева. Обхватив себя руками, я сжалась, всеми силами пытаясь согреться. Холодновато для лета. Приглядевшись, замечаешь, что листва и трава не вся окрашена зеленью, местами проглядывает золотое таинственное мерцание. В Средиземье осень. В душу неспешно прокралась осень. Грусть и ностальгия смешались. Время расставляет всё по своим местам. В одну реку можно войти второй раз. Как символична эта осень, холод, и повод моего сюда возвращения.

Я любовалась неописуемой красотой осени и исподтишка спящим эльфом, вспоминая, анализируя то, о чём мы говорили с Антоном, чтобы понять, где он мог спрятать моего сына. Пока кое-кто спит, и соответственно не может копаться у меня в мозгах, я хотя бы спокойно поразмышляю без его едких замечаний. Итак, куда мог пойти Антон? Куда угодно. Ладно, зададим вопрос по-другому: где он провёл больше всего времени в Средиземье? Какое место он лучше всех изучил в этом мире? Где он прятался, когда бежал из Преисподней? Вековечный Лес. Фангорн. Если они выжили, то скрываются непременно там у древов. Точно! Усталость застряла где-то на задворках моего существования. Сын важнее всего. Надежда окрылила. Руки зачесались, я готова не касаясь ногами земли лететь к энтам. Никогда больше я не буду слабой и бездеятельной!

— Лас вставай, — едва слышно молвила я.

Голос дрожал от нетерпения ринуться в путь, пропадал от прохлады, но боли в горле я не ощущала. Лас мгновенно раскрыл ясны очи, я аж вздрогнула от неожиданности, и с внимающим взглядом ждал.

— Мы идём в Фангорн, — посвятила я его в свои планы, недоумевая, почему сие приходится делать. Воспоминания одно за другим ярко распускались в моей памяти, не заметить образы Вековечного леса, энтов, Антошки, Лёньки просто нереально. Что-то здесь не так…

— Им больше негде прятаться! Я знаю Антона, он пойдёт в Фангорн, он там спрятался однажды и пойдёт снова. Там безопасно.

— Откуда? — С интересом эльф точил меня взглядом, вид его уверял: он ни за что не согласится со мной, что бы я не пробовала. Ну, не начинай хоть сейчас, а? Я далеко не идеальна, у меня свои недостатки, но могу я быть иногда права?

— Знаю, — с нажимом повторила я.

До чего забавно смотреть, как он бесится! С превеликим удовольствием понаблюдала бы, как он и дальше будет грызть подоконники, жаль каждая минута на счету.

— Я заметил. Давно он знаком со всеми твоими отметинами?

Так. Кто-то хватил сверх меры. Меня-то ладно, я привыкла, но Антошку… да ты мизинца моего друга не стоишь!

— Пошёл ты! — вырвалось у меня.

— Позволь узнать далеко ль?

— Далеко, отсюда не видать! — я встала, стараясь застегнуть замусоленную джинсовку.

Эльф с любопытством кота, наблюдающего за мышью, изучал мои действия.

— Не начинай того, что не в твоих силах, — убедительно-угрожающе проговорил Лас, нарочито безмятежным тоном.

Пару минут мы напряженно смотрели друга на друга с одинаковой яростью. Кто решится уйти первым? Я или он? Никто не двигался с места. Эльф ждал, что я соглашусь с ним, потащусь в Лихолесье и не собирался сдавать позиции. Наши отношения — война. Когда уже будет передышка? Поймала себя на мысли, что этой самой передышки — не хочу. Семь лет передышки, семь лет тишины… Постепенно передо мной начали раскрываться мои истинные желания. Что будет следующим?

Ладно, пойдём по пути наименьшего сопротивления. Из личного опыта помню: хочешь, чтобы королевич с тобой согласился — согласись с ним, на своих условиях. Спокойно Светка, он нисколько не изменился за последние семь лет, ссоры у нас проходят по тому же сценарию. Пар выпустили, вторым шагом мы либо затыкаемся, прекращая разговор, либо снова мне приходится первой проявлять толерантность.

— Лас, — почти нежно мурлыкнула я, — если Древы не видели Антона, отправимся в Лихолесье. Нам всё равно по пути.

Подействовало безотказно. Упрямство царевича уступило место рационализму.

— Не совсем по пути, — сварливо проворчал Лас, но я ликовала, почувствовав свою победу. — Пройти можно по Южной дороге до Метхедраса. Дальше вдоль реки Энтаны.

Да хоть по копям Мории, я готова повторить весь маршрут Похода, я ж выиграла! Радость от победы переполняла, но на открытое злорадство я не отважилась, иначе наше «высочество» покопавшись в моей голове, сей же миг откажется перемирия. Однако торжествующую улыбку скрыть не получилось. Радость на моём лице стала довольно явной, отчего лик эльфа побелел от гнева. Не глядя на меня, королевич направился в нужном направлении. Рассудок взял верх над гордостью. Мне есть много чему у него поучиться!

— Больше не пытайся управлять мною, — чётко проговорил он ровным, но жёстким голосом. И закончил предложение, — тебе невероятно повезло узнать о том, что я у вас, до того, как я отбыл.

Мимолетная радость померкла. Не простил мои слова про Лёньку, мою указку на его длительное отсутствие. По его мнению, я должна прыгать от радости, что его увидела!

Боги, с кем я сражаюсь? На данном поприще ему нет равных.

— Я вовсе не питаю ложных иллюзий на твой счёт, ты ни за что бы не показался, если бы на сына не напали, — горько произнесла я, шагая следом.

— Разумеется, — кивнул эльф, не оборачиваясь.

Больше всего в жизни я ненавижу ложь, но Лас всегда так жестоко бескомпромиссно честен, и всегда больно, сколько не убеждай себя, что это не в первый и не в последний раз.

Через час безмолвного пути:

— Расскажи о сыне. Какой он?

Не спросил «Каким он был?» стало быть, как и я не верит в их гибель. Поразительно, как он резко меняется. Не успеваю привыкнуть к сменам в его поведении. В очередной раз абсолютно не понимаю эльфа. Если он хотел унизить меня, то с какой целью ему понадобилось сейчас налаживать контакт? Или (О, Боги, услышали меня!) на него снизошло озарение, что он может больше никогда не увидеть своего ребёнка?

— Леонид твёрд и правдив. Отважен и любознателен. Он обожает море и всё, что с ним связано. Его первое слово «мама». Свои первые шаги он сделал уже в полгода, когда Антошка с ним гулял. Дети его сторонились, завидовали тому, что он не такой как они, знает и умеет больше других. Твоя очередь: скажи мне, как всё-таки прорвался к нам и где жил последний месяц? — не отходя «от кассы» потребовала я.

— Как он справлялся с тем, что люди не принимали его? — эльф снова не услышал моего вопроса.

— Я научила его решать проблемы словами, но не кулаками, — с гордостью ответила я, — ибо советы Антона сводились к тому, как лучше побить обидчиков, а они ведь просто дети!

Примолкнув вовремя, я ожидала услышать пренебрежительное — «сама не умеешь, так хоть сыну бы дала научиться!» Но от Ласа ни одной реплики не прозвучало. Даже непривычно как-то.

— Ну, давай, скажи это! — подбодрила я.

— Что? — откровенно «не въезжал» он.

— Что я навязываю сыну свои женские слабости, что нужно уметь за себя постоять не только словом.

Лас, не останавливаясь, повернул подбородок в мою сторону. Его подбородок на полголовы выше, мне пришлось задрать голову и посмотреть вверх, а посмотреть было на что. Эльф улыбался, невиданное зрелище — он, правда, улыбался!

— Извини? Я сказала нечто позабавившее тебя?

По определённым причинам Лас предпочитал скрывать от меня те, из своих мыслей, что касались личных черт его характера. Приготовившись к обыкновенному для царевича отмалчиванию, я чуть в осадок не выпала, когда услышала ответ:

— Способность к дипломатии — не слабость. Дипломатия — есть качество, вспомоществующее нам в искусстве управления, этому немало учатся. Заставить врага стать союзником и будет высшим проявлением мудрости.

Лик царевича моментально окаменел, не успела я и рта раскрыть.

— Я нашёл вас в первый же день, — с опозданием отвечал он на мой вопрос. — У меня не было причин обнаруживать себя.

А общаться с Лёнькой причины, выходит, были? Неужели так трудно объяснить? Здесь замешана женщина, печёнкой чую! Иначе, зачем ему скрывать место своего пребывания? Предательская необоснованная ревность застила разум.

— Мне до фонаря с кем ты спишь, но зачем морочить голову Леониду? Письма, тайны… Ты не забрал его сразу затем, чтоб мне отомстить?

— По сию пору не поняла? Я не мог взять вас обоих. Высшие разрешили забрать одного, таково их условие. Я нашёл выход, поздно, но нашёл. Искренне надеюсь, что помог им спастись.

Он замолк. Я не отвечала, без того в душе всё кошками ободрано.

К Южному тракту вышли на следующее утро.

Лас спал почти каждую ночь, такого я раньше не видела, похоже он здорово сокращал нам путь. Магия выматывает. В те ночи, что он не спал, я отдыхала.

— Сюда!

— Нет, сюда! Отклонимся на дюйм — зайдём в Мордор!

Так начинались наши ежедневные утренние перепалки, после скромного растительного завтрака. Кофе мне катастрофически не хватало. Спать особого желания я не испытывала, отдыхала по возможности. Дорога выматывала морально.

— Погоди…

— Кого ждать? Ещё кто-то придёт? — ядовито прошипела я.

— Пришёл, — пояснил временные рамки эльф, поднял ладонь, призывая к тишине.

Я прислушалась, в метрах ста — ста-пятидесяти от нас слышны равномерные осторожные шаги. Человеческие: для эльфа и хоббита слишком громко, для гнома — тихо. Да, я научилась их различать. Вводить в городской обиход свои приобретённые в Средиземье привычки, сталось также легко, как дышать. В Питере я слышала, когда и кто идёт на три этажа от нашего.

Лас сошёл с дороги, я последовала за ним. Пару минут, и мы увидели путника: плетётся беспечный такой сухощавый мужичонка, весёлый, насвистывающий себе под нос. Эльф без предупреждения вырос перед ним на дороге. Мужичок вскрикнул, споткнулся, скатился наземь.

— Не трогайте меня, умоляю! — заверещал он на общепринятом. — Боги, неужто тёмные силы нас не покинули со времён войны?

Отвернувшись в сторонку, я тихо помирала со смеху. Эльфа приняли за нечистую силу. Пусть скажет спасибо, что за Дарта Вейдера не приняли!

— Далеко твой хозяин? — строго спросил царевич.

Дядька онемел от страха.

— Ты что? — удивилась я.

— Он гонец. Раскрой глаза.

Ой! Где мои глаза-то, в самом деле? Пеший, налегке, одежда, судя по временам не простецкая. С поправкой на время: тут с одеждой обстоит так: тапки есть — уже богат. А мужичок небедно одет: легкие походные штаны, кожаные мокасины, льняная рубаха, накидка, подбитая заячьим мехом. Идёт впереди, возвещает во всех населённых пунктах по дороге о приезде своего господина.

— Говори! — вновь потребовал Лас.

Наш «пленный» начал икать от страха.

— Да чего ты к нему прицепился? — спросила я эльфа на синдарине.

— Посмотри на свой вид, тебе нужна одежда, — на том же языке ответил Лас.

На мне джинсы, майка и ветровка. Не очень подходящие к здешним местам, но не сводит окружающих с ума как «прикид» королевича: бандана на голове — вообще апофеоз торжества Диавола.

— А тебе не нужна? — саркастично интересуюсь с намёком на его внешность.

Лас оценивающе осмотрел себя. Потом оценил мою усмешку. Снова встряхнул гонца.

Мужик заикался, вытянуть из него хоть слово стало невозможным. Мда, нет ума — считай калека.

— Лас, дай мне.

Тот оскорблено отступил, предоставляя мне полную свободу действий.

— Слушай сюда, находка для логопеда, — начала я. — Тебе эта локация сейчас спичечным коробком покажется, если ты мне всё не расскажешь.

Через час мы раздели двух оруженосцев. Не стали раздевать лорда. У них облачение неприметное, будем выглядеть по-военному и не броско.

К вечеру дошли до Ост-Ин-Эдхила. Древний город эльфов основательно разрушен. На развалинах поселились люди из Дунланда. Восстанавливали постройки, не основательно, зато продуктивно. Смотрели на нас косо, но замечая оружие, тут же отводили взгляд, дабы не огрести. Оружие у нас с Ласом и словом «хорошее» не обозначишь на наш вкус, но для них выглядело дорого.

Лас настоял на таверне. В принципе можно поесть, до этого мы питались чем придётся: плодами, ягодами, травой, а то и вовсе простой водой.

— Мы здорово отклонились от курса, но если сдадим на юг, то через горы скосим на Фангорн, — заметила я, когда мы уселись за столом с хлебом, куском сыра и двумя кружками травяного чая, презрев местный эль.

— Нам нужна лошадь, — царевич встряхнул мешочком, прикинув количество награбленного, замечу, я была против того, чтоб он отобрал деньги у людей, но разве меня слушают? — Одна. На двух не хватит. Доедай. Что останется — заберём с собой, пути достаточно, пища пригодится.

Одно из двух: либо он устал применять магию, либо не любит спать при мне. Боится? К выбору лошади, разумеется, я никакого причастия не прилагала. Лас собственноручно подобрал нам средство передвижения.

С южной стороны мы вышли из города. Царевич снял седло, всю сбрую положил под деревом, эльфам она без надобности, по-эльфийски «взлетел» на лошадиный круп. Ненавижу, когда он так выпендривается! Я отчаянно пожелала, чтобы он промахнулся мимо лошади. Но Лас остановил кобылу возле меня, спустил руку. Чёрт, не пешком же я пойду! Тяжко вздыхая, всем разнесчастным видом показывая своё отношение к делу, хватаюсь за его ладонь и не успеваю уследить, как оказываюсь перед ним на спине животного. Эльф склонился, придавив меня к холке, легонько похлопал ладонью по лоснящемуся боку. Лошадь сорвалась с места и понеслась. Спиной я чувствовала тепло его тела, оно волновало кровь, но хвала Высшим, эльф молчал и не провоцировал лишними движениями. Необходимости в том не было, я по — любому не упаду потому, что нахожусь между его рук, крепко держащих поводья, вплотную прижата к лошади, да на такой-то скорости.

Лас полностью контролировал лошадь: не давал ей сильно уставать, но и темп держал уверенно, пешие передышки делал вовремя, планируя их на труднопроходимые участки местности.

В один из таких пеших переходов он застал меня, привыкшую к тишине, врасплох вопросом:

— Ты мне не доверяешь?

Вопрос на миллиард. Потрясающая прямолинейность!

— Я воин и слишком хорошо знаю цену доверию, знаешь ли ты, какова она? — комментировал свой вопрос царевич.

Доверяла ли я ему когда-либо? О каком виде доверия идёт речь? Доверии в бою? Это мы проходили. Во время Похода — возможно, но тогда мы шли не одни, подстраховки было предостаточно. Доверие в постели? Вот здесь точно не про меня, чтобы я еще хоть раз! Доверие как духовная составляющая, позволяющая раскрываться перед объектом? Так от него ничего не скроешь, в том-то и проблема. Не люблю быть открытой перед НИМ. Дело в конкретном индивиде, ведь перед Антошкой я не боялась быть собой. Выходит, не доверяю? Не то чтобы… Однажды он убил меня. Кто знает, не замкнёт ли его снова? Не замкнёт ли меня? Что-нибудь увидит в моей голове и пиши — пропало. Сейчас мы в одной связке. Если будем опасаться друг друга, то идти вместе нет смысла. Поодиночке мы не выживем. Получается, выбора у меня нет. Довериться или умереть.

— Я не жду от тебя удара в спину, надеюсь, ты от меня тоже, — я старалась быть честной насколько можно, ведь ложь он почувствует.

Эльф кивнул. Трудно понять удовлетворил ли его мой ответ. Кобылица послушно шла за ним без поводьев. У эльфов с деревьями и животными существует какая-то мистическая связь.

— Утром будем в Фангорне, — известил его высочество на последнем привале.

Пару часов мы посидели посреди одной живописной полянки. От еды я отказалась, глотнув лишь воды, нетерпеливо ёрзала на траве. Побыстрее попасть в Вековечный лес, и найти сына, больше мне ничего не нужно.

Фангорн опустел. Тишина. Ни одного огромного живого дерева. Вообще ни одного говорящего дерева! Мы шарахались по лесу до темноты среди поросли, сухостоя и не нашли ни одной живой души. Отчаянье завладевало мной с каждым часом. Я ошиблась? Не в первый раз. Царевич, чей неиссякаемый колодец молчания никогда не пересохнет, принимал более и более скорбное выражение.

Сумерки сгустились, превращаясь в ночь. Пора прекращать поиски, до метра Лес не обойдёшь, нас слишком мало, а территория огромна. Боль, ничего кроме боли. Не выжили, не спаслись. Не смогли… Тёплая шершавая кора деревца, в котором я нашла опору, согревала лоб.

— Всё. Поворачиваем на север. Лас, спасибо, что согласился зайти сюда, — тихо промолвила я, обращаясь к царевичу.

Он вздрогнул от звука моего голоса, не знаю почему, на мой взгляд, совершенно спокойно сказала. В красноречивом взгляде Ласа не отчаянье и боль, он ожидал подобного, он просто потакал мне в моих женских капризах. Как неразумно с моей стороны подвигнуть его на этот заход. Надо прибавить к списку личных недостатков также отвращение к себе. Сдаюсь. Слышите, Высшие? Сдаюсь на Вашу милость! Делайте со мной что хотите. Надо идти в Лихолесье — пойду. Всё одно куда… где… умирать.

— Мама! — прозвучало сзади, и на меня налетел вихрь, подхватив, обмахнул легким дыханием в затылок.

Я с трудом развернулась лицом, юноша тонкий как молодой кипарис, светловолосый, отпустил мои плечи и отступил на шаг, светя лучезарной улыбкой.

Потрясённый мозг отказывался принимать. Так мог выглядеть Лас, совсем юным отроком. В глазах двоится что ли? Лас тоже улыбался. Он понял, узнал.

— Ё-моё! Вы так тихо ходите, вас не услышать! Ладно, хоть заговорили, могли же так и уйти! — возмущался Антон. — Вы что, вообще не общаетесь?

Антон? Да, Антон!!! А рядом мой сын!

— Антон, Лёнька!

— Нет, блин, Спилберг собственной персоной! — усмехнулся друг, крепко обхватив меня, приподняв на ярд.

— Антош, сколько вы тут живёте? — всё ещё не соображала, болтая пятками в воздухе.

— Через месяц семь лет будет, — последовал радостный ответ.

Господи, мой сын стал совсем взрослым! Понимание включилось внезапно: Антон, переместился с Лёнькой в точку, из которой он отбыл, то есть в конец Войны Кольца. А мы с Ласом переместились в точку, откуда отбыл эльф, ибо я держалась за него. И теперь я наблюдала сына на семь лет старше того момента, когда видела в последний раз.

Мы затерялись во времени. Я могла их увидеть, когда была в Средиземье в прошлый раз. ОНИ могли найти меня ту, что не знает о ребёнке, но не стали. Они могли найти Ласа, после моего «перемещения». Сложно представить, что случилось бы с моим рассудком, если бы я узнала про сына тогда. Является ли наша эпоха «технического прогресса» альтернативной? Одной из линий в хитросплетении вероятностей? Как понять какое время настоящее, а какое ещё не наступило? Средиземье или Земля? В обоих случаях будущее не определено. А может, где-то существуют ещё отправные точки. Как поступить? Где величина вероятности достичь оптимального решения выше и не рехнуться? Господи, меня что, снова трясут?

— Светка, посмотри мне в глаза! — убедительно требовал Антон, я подчинилась. — Слушай внимательно: настоящее время — то, где ты присутствуешь в данный момент. И ВСЁ! Без оговорок!

Кажется, давно уж пытается достучаться.

— Почему ты так уверен? — пробормотала я.

— Потому, что сам прошёл через это. И чуть не сошёл с ума. Ты не поверишь, пока не проживёшь сама. Не ищи абсолютно правильного решения — это прямой путь в психушку.

Я покачала головой.

— Фффууууууххх… думал у тебя кататония. Еле в себя пришла.

— Кто еще с вами? Гриш?

Отрицательный жест головой. Брат… Он не держался ни за кого из нас, кто здесь раньше был. Куда его закинуло?

— Лерыч?

— Её и в доме-то не было.

— Как не было? Вы вместе ушли! — Лас и Антон развели споры не успев поздороваться.

Понеслось. Они снова разговаривали между собой, отводя мне роль слушателя.

— Я её выгнал, велел домой идти. Одну спровадил — припёрлись ролевики, вот этих я вытолкать не успел, — растолковывал Антон. — Так что кроме вас никто не пострадал, не считая магазина напротив, конечно.

— Поясни.

— Лера видела, как они бежали к нам. Не собирались нас убивать, просто хотели проследить.

— Элронд этим воспользовался, он смог нас перехватить, — дополнил Лас.

— О, как! — удивился Антон. — Нехило. Надолго?

— Декада, или долее. Не представилось возможности сосчитать.

— Ясно, — бодро ответил друг. — Ты тоже понял, что он к Высшим отношения не имеет?

В то самое время я вертела перед собой сына разглядывая со всех сторон.

— С ума сойти, как ты вырос, Леонид! — насмотреться не могу.

— Мам, это ты теперь меньше меня! — улыбался сын.

Я же его и в школу не отправила, как вот, стоит рослый парнишка.

— Как же вы успели? А остальные?

— От Антона я знаю, что никто фатально не пострадал. Но тот день помню смутно. Сама увидишь скоро. Как же я рад, мам, такими я и хранил вас в памяти! — пропел Леонид, продолжая сиять улыбкой.

Боже, Леонид с внешними данными Леголаса, его навыками, и характером Антона! Те же харизма, обаяние, величественность в жестах, манере держаться, гибкость и ловкость в теле. Радости моей не было предела. Я не знала к кому кинуться: то ли сына первым обнять, то ли Антошку.

Как всегда на эмоции не дали ни времени, ни возможности. Любое проявление чувств рядом с царевичем чревато. Антон с Ласом засобирались в срочном порядке. По устоявшейся традиции — ни фига не понимаю. Я по жизни тормоз или во мне кровь эстонцев? Сначала они вернулись к месту, где оставлена эльфом лошадь. Я сняла с неё вещмешок. Лёнька что-то прошептал скотине на ушко, погладил по крупу, и животное жизнерадостно ускакало прочь. Мы отправились налегке. Куда? Конечно же в Лихолесье! В сложившейся ситуации оно самое безопасное место для сына, там его защитят, если у моего царевича нет армии — придушу!

— Антош, не поверю, чтоб ты не удержался посмотреть, что стало после твоей «гибели».

— Признаться, у меня было острое желание отыскать одного эльфа и сотворить с ним много всего, что тогда пришло мне в голову, но ты любишь его. В придачу за несколько лет я поостыл, — он подмигнул.

— Куда ты нас ведёшь?

— О, сейчас увидишь! Кстати, твой на нас пялится.

Я шлёпнула его по плечу.

— Перестань! Я за него замуж не выходила!

— Ты никогда не изменишься, ведь так? — усмехнулся друг.

Я лишь тяжко вздохнула.

Растительность в глубине леса сгустилась. Внезапно друг остановился и издал неповторяемый звук. Думаю, он должен выражать какое-то живое существо, птицу на худой конец. Из зарослей с разных сторон как грибы повырастали люди. Хорошо обученные: мы с Ласом их не заметили до того, как Антошка подал знак. Но выползли они по-человечески шумно. Одеты практично, на первый взгляд их меньше десяти, но на счёт вышло больше дюжины. Присмотревшись, я с ужасом узнавала некоторых парней и мужчин со съёмной квартиры. Матерь Божья!

Первым подошёл вихрастый рыжеволосый юнец.

— Светлана Ивановна! Антон Владимирович говорил, что рано или поздно вы появитесь, главное вас не пропустить, и мы не пропустили!

Моя челюсть со скрипом отвалилась.

— Какого… вы тут делаете? Вы… почему не дома?

— Капитан Казанцев спас мою шкуру! — серьёзно ответил мальчишка.

— И мою.

— Мою.

— Мою — тоже, — доносилось со всех сторон.

Рыжий вытянулся как на параде.

— Нас всех спасли, поэтому мы здесь, чтобы спасти Вас, Светлана Ивановна. Моё имя — Данил Василец.

— Вы что, все погибли?

— Нет, не погибли, но могли, если бы капитан не помог. Я принят в отряд командиром! Если что нужно, обращайтесь в первую очередь ко мне, — гордо заявил он.

На том моё терпение иссякло, я резко обернулась к другу, жарко обсуждавшему насущные вопросы с королевичем, развернула его передом к себе, к лесу — пардон, к королевичу — задом:

— Тош, зачем ты его принял?

— Он кактусы выращивает, Светка, — съехидничал Тошка. — Сама как думаешь?

— Объяснись, — я обвела рукой группу.

— Лерку я вытолкнул, а ребята пошли за нами. Вот их я вытолкнуть не успел, попросил только детей и женщин убрать. Прах я на них рассыпал, за руки взялись. Ничего больше не успели, ваш дом упал.

— Да, помню. — На самом деле в голове не укладывалось.

— Отправимся на рассвете. Пойдём вдоль реки. Если пожелаешь искупаться, тебя проводят, — уведомил Лас, вырывая меня из задумчивости.

— Избавьте меня от своей ненатуральной вежливости, ваше высочество.

— Величество, как и Вы, впрочем, — принялся исправлять эльф. Какая ему разница?

— По мне хоть горшком назовите, только в печь не сажайте.

Ребята, поглядывая на нас, стали перешептываться, хитро улыбаясь, подталкивая друг друга локтями:

— Погнали наши городских!

— А я думал, что капитан пошутил.

— Нет, как видишь, они так мило грызутся.

И так далее, и тому подобное…

— Разговорчики в строю! — осадил Антон. — Светка, пошли, я покараулю.

Забрав свои джинсы с майкой и курткой из мешка, я поплелась за Антошкой, искупаться и правда хотелось.

«Капитан» указав мне на проблеск воды между деревьями, остался в лесу, меланхолично наблюдая за моим спуском.

От холода зуб на зуб не попадал. Простужусь, решила я, раздеваясь. Дрожа, приступила непосредственно к водным процедурам, как позади раздались три одинаковых звука через два равных промежутка времени. Знаете, если бы я была беременна, проще было — родила ежа, а так — чуть не утонула.

— Кому ещё захотелось узнать подробности? — невозмутимо поинтересовался где-то за листвой Антон. — Ночные дежурства вплоть до пункта назначения! Василец, ты понял?

— Есть — ночные дежурства до пункта назначения… — отозвался несчастный голос Данила.

Господи, я сплю, да? Мне вновь подумалось, что у меня тяжелый психоз. Как может подобное происходить в действительности? Всё, от падения арматуры, до сего момента начало казаться мне плодом моего воспалённого воображения. Что если я сейчас бегаю по палате психиатрической лечебницы, мне мерещатся множественные галлюцинации, или лежу в коме, летаргическом сне, обколотая лекарствами? Отставить! Антон сказал, что это путь в психушку. Приказывала я себе, натягивая на влажное тело джинсы и майку. Стало ещё холодней.

— Готова? — нетерпеливо осведомился друг, когда я приблизилась, кутаясь в джинсовку.

— Да, — ответила я, коснувшись его плеча сзади, мне очень нужна поддержка, сию минуту.

Антон вздрогнул рывком повернувшись.

— Совсем перестал тебя слышать, — пробормотал он, и насторожился, заглянув в моё лицо. — Что, снова накрыло?

— Ага, — удручённо кивнула я, опустив голову. Стыдно признавать, что сходишь с ума. — Скажи что это не так!

— Эх ты, бедолага… — Антон, улыбнувшись, взъерошил мою макушку.

— Это ненормально! — всхлипнула я, шагнув ближе, ткнувшись носом в его накидку.

Он порывисто прижал мою голову к своей груди.

— Не бери в голову. Пройдёт, — мягко приговаривал друг, приглаживая мои волосы. — Не глупи, ты нужна сыну. Знаешь, как Лёнька тебя искал? Каждую травинку обнюхал.

Я покачала головой, не отрываясь, рыдания подкатили к горлу. Пальцы, сминая грубую ткань, до боли сжали накидку на груди друга. Здравствуй, истерика.

Возвращались мы в гробовом молчании.

Нас, однако, ждали. Антон ободряюще похлопал меня по лопаткам и моментально включился в реальность.

— Данил, что за беспорядок? Почему никто до сих пор не занял свои позиции?

Данил выровнялся и отчеканил:

— Капитан, я получил взыскание и выполняю дежурство в качестве рядового.

— Не пытайся увильнуть от обязанностей, в моё отсутствие ты ответственный за порядок и главный. Сколько бы взысканий ты не получил.

Данил подобрался.

— Чётному составу занять периметр, нечётному составу подготовить спальные места. Выполнять! — твёрдо выдал непричёсанный.

И все послушались! Настоящий командир, кто бы мог подумать.

— Где Леонид и Лас? — спросила я у него.

— Они скрылись в северо-западном направлении час назад, — ответил Данил, пряча глаза.

Стыдно? Что же он у реки делал? Подслушивал? Подсматривал? Ого, да мы с Антоном отсутствовали больше часа. Что же, отцу и сыну найдётся о чём поговорить.

Глава 8

Пока я не возьму меч, я не могу защитить тебя. Пока я держу меч, я не могу обнять тебя… Садо Ясутора.

Облюбовав себе местечко у корней, я свернулась комочком, закрыв глаза, усталость и постоянное напряжение сделали своё дело, задремала сидя. Проснулась, когда Антон укрыл меня тяжёлым плащом. Я не открывала глаза, просто знала, что он сидит рядом, в носу появился такой знакомый уютный аромат сыромятной кожи и травы.

— Антон, что за казарму ты развёл? Неужели не нашёл ничего получше?

— А как прикажешь держать в узде четырнадцать мужиков? Сама видишь, с каким материалом пришлось работать.

Сквозь приоткрытые веки, увидела его плащ в ладони от моего лица.

— Значит Гриш погиб?..

— Мы хорошо спрятались, как видишь. Он мог просто нас не найти. Теперь, когда вы пришли, мы выйдем из подполья. Для начала Леголас должен вернуться в своё государство. Дел там накопилось…

— Куда делись древы?

— Ушли. Схоронились в более безопасном месте, полагаю. Решим общемировые проблемы, и возьмёмся за собственные, обещаю, Светка, зуб даю!

Верю.

Антон поднял палочку, расчистил пространство на земле, начертил несколько эльфийских рун.

— Светильник, просыпайся, нужно потрудиться немножко.

— Я не сплю, — моментально села поудобней. — Что нужно делать?

— Да вот, поступил приказ вышестоящего начальства обучить тебя письменности за три дня.

Даже не сомневаюсь ЧЕЙ.

— Это руны, аналог синдарского алфавита, правильней будет назвать их созвучиями, сочетаниями русских букв. Смотри и запоминай, — Антон продолжал вырисовывать витиеватые иероглифы.

— Три дня? Блин, да они все на одно лицо! Как их различать?

— Не стенай! Лёнька вообще за раз запомнил. Тут учить нечего, если речь знаешь.

К возвращению Ласа и Лёньки я складывала слова, но в гласных путалась.

— Как успехи? — Лёнька бесшумно приземлился за спиной, положил подбородок на моё плечо. — Мам вот здесь, — он ткнул пальцем в мои каракули, — не «о», а «оо», и употребляться оно будет… — он дочертил закорючку к моему символу, — вот так.

— Точняк, — подтвердил Антон. — У тебя столько ошибок, Светильник, не удивлюсь, если ещё парочку пропустил.

Ах, так?!

— Ой, Антош, это у тебя не седой волос?

— Где?!!

— Здесь!

— Не может быть!

— Может, смотри Леонид.

— Да, вот он.

— Вы что! Я в самом расцвете лет мужчина!

— Хочешь, выдерну?

— Нет!

— Лёнька, подержи-ка его.

— Не смей, предатель!

— Давай быстрей, пока держу.

— Не дергайся так, я прицелиться не могу. Держи крепче!

— Это не так просто, он не котёнок, вырывается же!

— А, чтоб тебя! Антош, кому говорю, лежи смирно!

— Отпустите, извращенцы!

Лёнька с Антоном катались по земле, я ползала за их клубком норовя вытащить у Антона из головы добрую часть шевелюры.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? — прозвучало так грозно и неожиданно, что мы трое замерли.

Взглядом Ласа можно было поджигать и со скалы сбрасывать. Лёнька и Антон виновато опустили головы, совершенно справедливо опасаясь.

— Я спрашиваю, как это соответствует твоему положению, сын?

— Моё имя — Леонид, — гордо ответил сын, но ресницы не поднял.

— Ну вот, а ты боялся, — изловчившись, я вырвала волосок из пострадавшей причёски друга, и помахала перед его носом.

Глаза эльфа на сей фразе совершенно справедливо обвинительно уставились исключительно на меня, безошибочно выделив из нашей группы зачинщика безобразия.

— Ничего особенного, — отвечая ему прямым бесстрашным взором, промурлыкала я.

Позади прошёл шепоток. Хм, Лас своим грозным рыком перебудил всех.

— Василец, наведите порядок в строю.

— Раз уж вы проснулись, — немедля отозвался Данил, — всем подготовиться. Выходим через пятнадцать минут.

Пространство заполнилось недовольными стонами:

— Ну вот…

— Час до рассвета!

— Тишина, я сказал! — вмешался Антон.

Отряд тут же утих, Антошка имел среди них непререкаемый авторитет.

Настроение было самое распрекрасное. Лас шёл в стороне подальше от нас, видимо окончательно утомившись, ведь мы не угомонились когда выступили, продолжая подкалывать друг друга.

— Как трофей оставлю, — поддразнивая Тошку, я шла перед моими ребятами задним ходом, развернувшись лицом к ним с Лёнькой, демонстрировала насупившемуся другу волосок в кулаке. Как разместились ребята из Антошкиного отряда, я не наблюдала. А зря. С нами шло пять человек. Болтая с Антоном, я отвлеклась, расслабилась рядом с друзьями, не ожидая нападения в такой момент, как мне казалось под защитой. Поэтому, когда меня схватили за волосы сзади, я от удивления замерла не сопротивляясь. С разных сторон сбежались ребята, первым показался Лас, с клинком наготове он ринулся на нас.

— Не двигайтесь, а то я быстренько её успокою, — заверил хриплый голос за моей спиной на общепринятом, в подтверждение перед моим лицом выставили меч.

— Стоять! — приказал королевич и каждого словно паралич пробил.

Слева от Антона уже стоял Данил. У обоих лица каменные. Лёнька находился ближе к отцу, слава Высшим! Вот там и стой, ни шагу от него.

— Кто это? — деловито спросила я, находясь спиной к нападавшим, обращаясь к другу.

— Не могу сказать, — ответил Антон, — поблизости только дунадланцы, но они очень гордый народ, они не нападают сзади.

— Здорово, а теперь убеди их в этом, — иронично предложила я.

— А теперь мы тихо уйдём, и никто не будет нас преследовать, — вдохновлённый первоначальным успехом, предложил захватчик, наматывая на кулак мои волосы.

Не могу видеть, сколько их за моей спиной, но один из них, кто держит меня, поступает глупо. Большим лезвием неудобно перерезать горло, приставлять его нужно на крайний случай сзади. Держать не только за волосы, но как минимум следовало связать руки. Антон учил меня просчитывать бой по секундам. Если бы противник держал волосы за пучок, можно было рвануть посильней, больно, но руку бы ему порезала и вырвалась. Увы, волосами придётся пожертвовать. Видно, он не ожидает сопротивления от девчонки, позволившей себя так легко захватить. Итак, с элементом неожиданности у меня будет полторы секунды, две максимум. На каждую по два движения. Первая — достать серебряный клинок из-за пояса и отрезать волосы, освободив себя для разворота, вторая — развернуться и вонзить его в сердце противника. Мой самый большой плюс в бою всегда то, что я левша, мне проще не промахнуться в жизненно-важные органы. В следующую секунду мозг отключился, уступив место телу, работа пошла на инстинктах, вбитых многочасовыми изнурительными тренировками, вместе с синяками и прочими «радостями». Уложилась в полторы секунды. Увидела, наконец, что за моей спиной около десяти, замотанных с головой в чёрное фигур. Мой захватчик, их главарь, очевидно, не ещё успел упасть замертво, как ближайших ко мне противников поразили стрелы, ограждая меня тем самым от атаки. Оперативненько мои парни среагировали. Чем я без промедления воспользовалась, скрывшись в зарослях, освобождая своим поле для драки и обстрела. Да, я не помогу им, но не стану путаться под ногами, ребята должны биться не боясь, что меня зацепят или снова схватят.

Спряталась у реки, там легче скрыться под водой в случае погони.

Долго не просидела, настоящие схватки длятся несколько минут. Среди листвы показался Леголас. Показался и замолк. С минуту мы тупо пялились друг на друга.

— Ты цела? — неловко спросил он.

— Почти, — ответила я, проведя ладонью по криво обрезанным волосам.

— На твоей одежде кровь, — констатировал он, положив на землю аккуратно сложенную стопку белой ткани, — смой и переоденься.

Без споров я отправилась вниз, начала раздеваться. Оттёрла руки, шею, лицо на всякий случай. Еле выползла из воды, ноги не держали. Эльф глаз не отводил, я не возмущалась, не смущалась — чего он там у меня не видел. Сил не осталось на чувства. Но не стала провоцировать лишний раз, повернулась к нему спиной, присела и осторожно подняла одёжку с травы, развернула. Белая накидка-распашонка с широким льняным поясом.

— Он мог тебя убить, — произнёс Лас за спиной совсем рядышком, по голосу трудно разобрать беспокоился ли он на самом деле.

— Перерезать горло полуторным мечом? Издеваешься? Из того положения я б его быстрей прирезала. Совсем меня со счетов не списывай.

Почувствовала его улыбку. Ветерок обдувал обнаженную, мокрую с речного купания спину. Он неторопливо провёл кончиками пальцев вдоль спины, пересчитывая боевые шрамы и отметины — дневник моих приключений. Самая длинная полоса по диагонали — клинок из Мордора. Пятно в виде звездочки под лопаткой — стрела урук-хай. Зарубинка на ключице — Антон на последней тренировке полоснул. Пальцы эльфа поднимались выше. Мне становится трудно дышать от его прикосновений. Затылок, шея, ключица… Палец Ласа замер на сонной артерии, как раз там, где… след от его меча.

— Лас… — вздохом вырвалось у меня.

Лас накрыл мой рот своим.

— Мы были пьяны тогда… — выдохнула я между поцелуями, ни с того, ни с сего, решившая выяснить отношения.

— Знаю, — прошептал он, не останавливаясь.

Я отстранилась.

— Откуда?

Эльф, не замечая моего замешательства, припал губами к следу на шее, провёл черту до подбородка. Тихий вздох слетел с моих губ, от необыкновенно острого ощущения.

— Почему ты просто не спросил? — тяжело дыша, спросила я.

— Зачем?

Действительно, зачем? Разве придёт царевичу в голову, что можно просто спросить, поговорить доверительно, проявив элементарное уважение к человеку? Только расслабишься…

Чего я собственно рефлектирую? Пусть копается в воспоминаниях, сколько влезет, если так нравится грязное бельё. И объяснять ему ничего не хочется, всё равно не поймёт.

— Отпусти, прошу, — простонала я.

Эльф послушался. Сразу стало холодно.

Дрожащими руками я напяливала джинсы и накидку-кимоно. Очень тёплую, кстати.

— Может, перестанешь читать меня, я тебе не газета.

В моём голосе не было ничего кроме усталости, что могло вызвать раздражение, даже обиды, но на лице царевича отразилась вселенская мука.

— Я вещал, не читал! Мне Фродо рассказал про вас. Я зарёкся заглядывать в тебя на обряде погребения. Я больше не повторю этой ошибки!

Немая сцена. Ведь он, правда, не знал, о чём я думаю, так и было! Почему я замечаю с оглядкой назад?

— Зачем же снимал камень?

— Доверие. Помнишь? Я не зря спрашивал. Неужели ты думала, я могу заглядывать в разум каждого? Друг друга читать подвластно лишь двоим предназначенным.

Какой вопрос — такой и ответ. Мурашки по коже. Постойте-ка…

— Ты. Хоронил. МЕНЯ?

— Нет, тела не осталось. Ты исчезла без следа на руках короля людей. Элессар настоял на проведении обряда.

Как всегда странник отличился!

— Он бесконечно напоминал, что твоя кровь на моих руках, доводя до безумия. Моя несдержанность привела к твоей смерти. С Эллесаром мы передумали всё, что можно. Решили, что тебя прибрали Творцы, так же как и послали. Я обращался к ним за помощью, не мог поверить, что ты ушла безвозвратно, — продолжал Леголас.

Его поступки, слова имели теперь другой смысл, нежели я себе возомнила. Можно ли данное объяснение посчитать за признание вины? Пока я обдумывала мысль, эльф извлёк на свет приснопамятный шёлковый шарфик. На шёлке темнело бурое пятно.

— Твоя кровь, — прозвучало от него как «моя жизнь», — из-за него я не поверил в твою смерть. Покуда с тобой есть частичка меня, ты будешь жива, будь между нами сотни веков и лиг.

— Говоря, что не забыл, как убил меня, ты имел в виду слова Элессара?

Посмотреть ему в глаза я трусливо не решалась. А он боялся коснуться меня.

— Бывало, я оборачивался по привычке посмотреть на тебя и не сразу понимал, почему тебя нет рядом. Твой образ преследовал меня, стоило забыться на миг, и наяву. Однако, стоило тебе появиться воочию, кошмарам приходил конец. В темнице Элронда я увидел тебя и решил, что начался новый кошмар.

Какая сила позволила ему выжить? Та же, что и мне. С ума сойти! Дождалась. Он не собирался меня укорять. Он чувствовал вину за свой проступок! Его действия продиктованы чувством вины.

— Встретив вас, я понял, насколько высока цена за услугу Высших. Элессар приказал: какой не была бы цена, я должен её заплатить. Советники убеждали, что никто не возвращался из обители Созидания, и все слова — пыль. Я шёл в надежде увидеть тебя в последний раз. Когда я понял, что вы с Энтоном держите на руках моего сына, тогда я ощутил на себе всю мощь их власти. Они всегда знают, что брать и берут не просто самое ценное, они забирают всё. После расплаты ничего не остаётся.

Исходное направление к пещерам Трандуила изменили на кратчайший путь по прямой. Оставшаяся дорога заняла три дня. Посовещавшись, нас с Леонидом разделили. У меня так и оружие отобрали, и окружили, что я своего носа едва видела. За каждым в отдельности следили в оба по пять пар глаз неотрывно. Нахмуренные и молчаливые царевич и капитан Казанцев уже не спорили как обычно. Не поверю, что они не нашли разногласий, что подтверждает их и мои самые худшие опасения. Из-за плотной охраны, отлично организованной, я не могла близко подобраться к сыну. Чему меня успел выдрессировать эльф — это долготерпению. Ценное качество, в какой раз убеждаюсь.

На подступах к пещерам Трандуила, конвой передал Леонида из рук в руки пограничной охране. Антон тихо шепнул Ласу, думая, что я его не слышу:

— Позволишь ей так войти?

Эльф, указал рукой на мои джинсы.

— Снимай.

Не поняла применительно к чему эта шутка, но в свете нашей последней приватной беседы настроения на возражения не было, я подчинилась. Еле успела их стянуть, опираясь на руку друга, как штаны подхватили, и последняя одежда, напоминающая о моей независимости, исчезла. Ноги обдало холодком. Благо, их «кимоно» колени скрывает.

Не спрашивая согласия, царевич взял мою руку.

— Мы с тобой войдём с парадного входа.

Непривыкшая к его прикосновениям, я по инерции отдёрнула ладонь, придвинувшись к Антошке, эльф не подозревавший, что я буду сопротивляться, не удержал. Да держал ли?..

Охрана недоумённо переглянулась. Лас решительно двинулся ко мне, но Антон остановил его.

— Не дави на неё.

Кулак царевича сжался и расслабился. Он тоже привык сопротивляться. Привычка — страшная вещь.

— Светильник, не выпендривайся, мы не в Питере. ОН тут главный, понимаешь? В присутствии подданных обращайся к нему как к Правителю Эльфов. Рука у тебя не отвалится, если пару минут за него подержишься. Войти туда вместе — вопрос чести. Замечу, ТВОЕЙ чести также. Что непонятного?

Хрен с тобой золотая рыбка. Капитулируя, я молча взяла эльфа за ладонь, ощутив как пробежала волна электричества по телу. И так, босая, куцая, в белоснежной распашонке, рука об руку с эльфом, под пристальными изучающими взглядами его многочисленных подданных, я вошла во дворец Трандуила.

Толпа охраны, по сравнению с тем, что нас ждало — ничего. На каждом метре дороги дежурили воины. Пол — то какой ледяной! Дайте тапки, фашисты!

— Они что, со всего Лихолесья сюда стянулись? — ядовито поинтересовалась я у Антошки, когда мы задержались в одном из просторных холлов.

— Сама как думаешь? — ответил друг.

Никак я не думаю, устала и замерзла аки цуцик. Но это не мешало мне вертеть головой по сторонам. Просторные холлы вмешают в себя резные колонны, высеченные в живом камне с примесями драгоценных металлов. Красотища неимоверная, жаль, что нет настроения оценить интерьер по достоинству. Хочу тапочки, ванную и постель!

Стоит ли повторять, что мне уже давно не удаётся получить желаемое? Традиции не изменили мне и в этот раз. Вместо отдыха они собрали в отдельной комнате консилиум. Перемежая слова на общепринятом с синдарином, и терминами на неизвестном мне языке. Час спустя, их препирательства и неизвестность вывели меня из состояния покорности.

— Антошка перестань! Щекотно!

— Светка, не вертись.

Они вполголоса совещались о чём-то за моей спиной. У обоих было такие сосредоточенные лица, я решила, что на моей левой руке, на которой они изучили каждый миллиметр в течение последнего часа, как минимум функция Фишера. Не знаю, я ничего не вижу, кожа как кожа. Покраснела, может, потемнела немного, элементарное раздражение. Я и так вся в синяках и царапинах, одним больше. Чего испугались?

— Налюбовались?

— Стой тихо! — гаркнул Антон.

Меня шатнуло от его крика. Ойййй! Давненько он не повышал на меня голос. На слова и шутки я внимания не обращала, он имеет полное право, учитывая его заслуги передо мной и сыном, но кричит на меня он крайне редко. Мой лучший друг на полном серьёзе зол. В таком состоянии его лучше не провоцировать, молчать и слушать.

— Ты отправился за ней, — это к эльфу. — У тебя не было других задач. Мне в голову не приходило, что у тебя не получится. Как ты проглядел? Что это такое? ЧТО? Я тебя спрашиваю! — вопрошал он, тряся мою кисть.

— Расплата… — обречённо молвил Лас.

Он поражает меня всё больше и больше. Куда снова подевался надменный недотрога?

— Пожалуйста, объясните мне, что случилось? — пискнула я, и удостоилась та-а-а-а-кого взгляда.

— На твоём предплечье клеймо магического происхождения такое же, что было у Лёньки. Возможно, ты получила его отбиваясь. Мы не знаем, что оно означает. Зато знаем, что спрятать вас нельзя, нас нашли и знают, где мы находимся каждый миг. Будем защищать, пока сил хватит.

— Леонид! — последовала у меня незамедлительная реакция.

Антон закатил глаза и простонал:

— Проверили, в первую очередь. Ничего. У него сошло, как только в этом мире очутился.

Из легких с шумом вырвался воздух. Обошлось!

Обратно пропорционально мне, эльф впал в отчаянье.

— Не стоило проводить вас сюда! Если б я ушёл из вашего мира сразу, как обещал, ничего б не случилось. Они шли по моему следу. Светоч права, я привёл к вам беду! Какой из меня Правитель, если я не могу содержать в сохранности моих подданных! Один из них обязательно погибнет. Слова Высших не бывают пустыми, их не провести жалким созданиям как мы. Все, кого ты спас исчезнут. Один за другим. Ты будешь удивляться трагичности беспричинных смертей, но ни одному не сможешь помочь…

— Раскаркался! — раздражённо буркнул Антошка. — Сделанного не воротишь. Сейчас ты должен готовить артефакты к утреннему обряду.

Правитель горестно покачал головой, но законность притязаний друга признал. С каких пор они поменялись ролями?

— Сколько тебе понадобится времени?

— Вернусь к полуночи, — заверил Лас.

Антон кивнул, присел на кровать. Эльф вышел, пару секунд мы слушали удаляющиеся шаги эльфа. Чтобы их услышать требовалось задействовать весь диапазон возможностей слуховых органов.

— Что за обряд? — спросила я у Антона.

— Посвящение. Правитель представит тебя своим подданным как его Предназначенную, даст клятву, — нетерпеливо махнул на меня рукой. — У них свои тонкости, сама увидишь. Или у Ласа спроси, у вас вся ночь впереди.

— Нетушки! Я не буду СПАТЬ с ним в одной комнате! — завелась я с полоборота.

— Светка не ори, слуги сбегутся, подумают, что я тебя тут насилую, — он лукаво улыбнулся, слава тебе, Господи, успокоился! — Глянь на этот аэродром, — он хлопнул ладонью по простыне. — Вы пока на нём друг друга искать будете, ночь и закончится. Ложись спокойно на свою сторону кровати он до тебя не дотянется. Один из нас должен остаться с тобой в качестве охраны. Не я, мне к Лёньке идти.

Я тяжко вздохнула. Друг упал на кровать навзничь и закинул ладони за голову.

— Как же я устал…

Опочивальня Правителя чудеснейшая: стены из камня серебристо-серого цвета, с вкраплениями таинственно мерцающих самоцветов. Космический, словно звёздное небо, поистине завораживающий вид.

— Может скажешь, о чём вы у реки говорили? Такого лица я у тебя раньше не видел.

Я смущённо пожала плечами. Вспомнив глаза эльфа, когда он достал мой шарф…

— Неужто о любви?! — изумился друг и привстал, вглядываясь в моё лицо.

— Точно не о любви, Тош. Он рассказывал, что тут без меня делал. Словами не передать. Ты знал, что у него на моём шарфе моя кровь? Он его повсюду за собой таскал. Может он прощения так просил?.. Просто не знаю, как реагировать.

— А, — понятливо фыркнул парень и снова бухнулся на постель, — здесь проще: или ты прощаешь ему все прошлые обиды, он прощает тебя, и вы живёте все вместе долго и счастливо, после решения наших проблем. Или вы не прощаете, и расходитесь по своим мирам. Учти, Лёнька в Лихолесье останется, у него как у тебя выбора нет.

Снова я обзавидовалась его способности упрощать отношения между мужчиной и женщиной до «или-или».

— Ваше величество, вы позволите войти? — прозвенел тонкий эльфийский голосок за дверью.

Я дёрнулась от неожиданности, забыла, у эльфов не принято стучать в дверь, они спрашивают разрешения. Только Ласа здесь нет. Взглянула на друга: «Что делать?»

— Войдите, — ответил за меня Антон.

Бесшумно «втекла» девушка, стройная как тростиночка с блестящим золотым плащом волос ниже пояса. Какая роскошь! Мне взгрустнулось по поводу собственной утраченной косы пусть и нешикарной, но моей.

Эльфийка уложила на подушку аккуратной стопочкой бельё, осведомилась, не требуется ли нам чего-нибудь ещё. Убедившись, что у нас всё есть, удалилась.

— Волосы жалко… — пожаловалась я, разворачивая принесённое.

О, да! Настоящее произведение искусства, огромная сорочка из тончайшего кружева, Обычно я вертлява и не сплю в них потому как к утру, она оказывается у меня на шее. Но та, что в руках, была с длиннющими рукавами и размера на двадцать четыре больше нужного. У эльфийского племени, наверное, положено, чтобы кругом свисали километры ткани. Ко многому придётся привыкать…

— Волосы — не пальцы, отрастут, — утешил Антошка. — Ничего фасончик, а? — ехидно заметил он, посмеиваясь над «парашютом» у меня в руках.

— Потешаешься?

— Ага, — с готовностью признался друг, — мщу за седой волос, — и обезоруживающе совсем по-старому улыбнулся. Впервые после схватки я увидела в нём огонёк былого задора.

Дверь распахнулась, впуская единственного, кому разрешения точно не требуется — Повелителя эльфов.

— Всё готово? — с порога спросил Антон.

— Кроме одного.

— Кто будет проводить? Твоего отца здесь нет. Кто-то из приближённых?

— Если это в твоих силах… — Лас посмотрел на Антона с надеждой.

Антон вздохнул.

— Так и знал, вы тут опять накуролесите, а мне с седыми волосами на голове — всё исправлять! Ладно, пошёл я, — поднялся с кровати друг, — Да пребудет с тобой сила, юный Скайуокер, — ляпнул он мне напоследок.

Я нервно хихикнула. Юморист.

— Лёньке — привет.

Антон кивнул и вышел, притворив дверь.

— Переоблачаешься? — спросил Лас, заметив, что я верчу в руках ночную рубашку пытаясь распознать, где у неё перед, а где зад. — Твоя рука? — перешёл на русский. Что ж, нашим легче.

— Ничего необычного, — преувеличено невозмутимо ответила я. — Не знаю, как ты, но я собираюсь спать. Смертельно устала.

Во рту предательски пересохло, я сглотнула, наблюдая, как он снимает с себя тунику, обнажая торс.

— Покойной ночи, — ответил эльф, небрежно бросив её на сиденье в ногах нашего «аэродрома».

Преспокойненько, он сел на ту сторону, что ближе ко входу, опираясь спиной на подушку, раскрыл фолиант, взятый со стола, и углубился в чтение. Меня раздражало его спокойствие, он там за углом литр валерианы всосал? Что бы не говорили про неуравновешенность и капризы царственных особ, Лас непритязателен, и самообладания ему не занимать. Поневоле я выискивала в нём новые и новые достоинства. Это наш разговор у реки виноват! С чего ему вздумалось объясниться именно теперь, когда я так уязвима? Блин, вот всегда он такой весь из себя правильный, умный, куда деваться! Мечтая, как бы у него от переизбытка серьёзности начался запор, наугад просунув голову в самую большую дырку, я нащупала рукава и скромно улеглась спиной к нему на самый край кровати. Опустила голову на подушку, закрыла глаза. В мыслях роилась туча вопросов, голова бурлила слово растревоженный улей. Сон не желал наступать.

— Послушай, — не выдерживаю, — я не разбираюсь в ваших тонкостях, но для проведения любого обряда требуется магия, ведь так? Как Антон будет проводить его?

Лас поднял глаза и ответил как ни странно снова на русском:

— Для данного обряда магия не нужна. Энтон должен произнести несколько слов из Священной Книги Сотворения ЭА. Засвидетельствовать наши клятвы.

— Сегодня ты отвечаешь на мои вопросы? — удивилась я.

— Быть может, это наша последняя ночь вместе, — тихо произнёс он.

— Почему ты так решил?

— Разве не видишь, они нападают открыто, это война!

Ясно, а на русском — потому, что за дверьми охрана и знать о сути приватного разговора им не положено. Чудно. Круг посвящённых довольно узок, очевидно, верхушка военного и правящего состава. В самом дворце никто не знает ни о нападении, ни о готовящихся военных действиях.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Мы будем защищать вас. Я собрал союзные королевства. Разведка доложит расположение врага.

— У вас в противниках Элронд, Высшие, какие-то там дунадланцы…

— Я поражу любого, кто осмелится вас отнять! — строго молвил он.

Герой!

— Или умрёшь, — осадила я его. — Какой правитель решится броситься в бой ради женщины и чужого мальчишки, пусть королевского сына, но всё ж не стоит того. Это не Война Кольца. О себе я позабочусь, защити Леонида, это твой долг, больше от тебя ничего не требуется. Не нужно развязывать новую войну.

— От меня требуется гораздо больше, чем ты можешь предположить на первый взгляд. Я Правитель. Эльфийский народ нуждается во мне, права отступать у нас нет. От исхода нашего сражения зависит теперь и наше будущее. Тебе действительно некуда было бы возвращаться, если мы не победили в прошлый раз — ваш мир погиб. Никого из тех, что ты знаешь, не стало.

Вспомнились слова Арагорна, после которых Лас согласился на все условия нашего прошлого перемирия, и сам же его первым нарушил.

— Вон оно что… Об этом вы говорили со Странником?

— Элессара нарекли по восшествии на трон. Наш народ не величает больше короля людей Странником. Смотри, не позови его этим именем на обряде!

— Арагорн приедет на обряд?! — обрадовалась я. — Он будет с Арвен? Кто ещё согласился помочь?

— Хоббитания и гномий народ, — красиво приподнял бровь эльф. — Весть о твоём возвращении сотворила чудо. Король людей прибыл час назад. И что тебя так порадовало?

— Тебя разве нет? Мы Войну Кольца прошли все вместе бок о бок!

— Ты меня поражаешь! Любой может вызвать твоё расположение, пользоваться твоим доверием, но того, с кем тебе придётся провести жизнь, ты ненавидишь!

— Ты не прав. Далеко не все пользуются моим доверием, лишь те, кто его заслужил. Разве те, чью спину ты прикрывал, кто отдаст за тебя жизнь, не задумываясь, не достойны доверия? И я тебя не ненавижу.

В стремлении донести мысль, он наклонился ко мне так близко, что я ощущала аромат его волос.

— Я не оспорю право Элессара на твою дружбу, право Энтона на твою привязанность. Но ты с ним делишься тем, что не должна отдавать никому кроме своего спутника. Отрадно, что ты не испытываешь ко мне ненависти, это означает, что тебе легче будет приноравливаться к жизни здесь.

— Лас, я не собиралась жить в Средиземье, мой дом не здесь.

Эльф отшатнулся, словно я его ударила. Знаю, что против шерсти, красавчик!

— Отчего? Ты столкнулась с трудностями, но они не бесконечны. Мы победим, в мирное время лучшего места не найти. Я покажу тебе самые красивые места в Лихолесье!

Не понимает царевич, какого рожна мне надобно? Может я слишком большая привереда? Ведь мне всего лишь нужно чтоб меня любили.

— Дело не в Лихолесье. Дело в нас.

— Что с нами? — изумлённо спросил он. — Я готов провести обряд, этого тебе недостаточно?

О, да! То-то у тебя шапка на корону не налезает «вашество»!

— Ты себя слышишь? Если тебе, правда, невдомёк, почему я не хочу с тобой связываться, то стоит ли мне объяснять?

— О, если я недоговариваю — ты выходишь из себя, а самой, стало быть, разрешено? Мне и не придётся тебя удерживать — далеко не уйдёшь!

— Знаешь, твоя корона — непомерная для тебя ноша. Ты не в силах нести её не потеряв свой внутренний мир.

— Моя корона и моя гордыня — тот груз, что меня утопит.

Снова согласился? Что это? Я брежу?

— Наша жизнь была б намного проще, не будь я правителем, но это не так, и ты должна принять как есть. Неужели ты не извлекла ни одного урока из произошедшего?

Когда мы ссорились в последний раз, он ожидал, что я соглашусь, или найду удобные условия для нас обоих, но сейчас я была непреклонна. Его взор сей миг вмещал целую вселенную. Я смотрела в его глаза, не отрываясь. Потолок поплыл. Мы слишком близко. Лас наклонил голову, медленно приближая губы к моему лицу. Нет!!! Сосредоточься, Света! Иначе из тебя веревки вить будут.

— Потолок. Лас, он выполнен из живого камня? Что за самоцветы так сверкают? Похож на ночное небо…

Остановившись в миллиметре от моих губ, эльф посмотрел в глаза пристальным взглядом, силясь понять, шучу я или попросту издеваюсь над ним.

— Спи, — Лас откинулся на свою подушку и вернулся к чтению.

Антошка ввалился в комнату без спроса в то время, как эльфийка отчаялась смастерить что-либо с моими волосами. Ага, попробовали бы его остановить!

— Ну, как, устала ночью? — полюбопытствовал друг.

Я без зазрения совести запустила подушкой в друга, но в голову не попала, Антошка толкнул дверь, «снаряд» вылетел наружу.

— И тебе доброго утра! — рассмеялся он. — Хм, тебе идёт подвенечное.

— Утра, — ответила я задумавшись.

С утра пораньше меня с конвоем препроводили в «ванную комнату» — подземный каменный бассейн наполненный водой с ароматическими маслами. Затем обрядили в платье не особенно отличающееся по фасону от недавней ночной сорочки. Только что размер на этот раз нужный был, и декольте… Офигитительное — другого слова не найти — декольте. Было бы что там показывать, у меня «минус первый». Но Антошку, похоже, это не волновало.

Я подняла с постели и подала девушке большой шёлковый отрез, жалко смотреть на её мучения, как криво не обрезаны на моей голове волосы — никто не решился тронуть их снова, может тут не принято их стричь?

— Покроем голову Эланор, не нужно причёсывать.

— Благодарю, госпожа! — искренне поблагодарила эльфийка, закрутив затейливым образом шарфик на моём затылке, что он стал положением волос, и поспешно удалилась.

Антон галантно отворил ей дверь. Да-а-а. Старое ружьё не ржавеет. Тяжело Лерычу придётся.

— Подвенечное? — с подозрением спросила я. — Слушай, расскажи в общих чертах, как будет проходить обряд ваш, а то сморожу глупость, а вам отвечать, — спросила я Антошку.

— Правда, хочешь знать? — ухмыльнулся он. — Не боись, на все вопросы надо отвечать «клянусь». Когда я подам тебе чашу с вином, передай Ласу, а потом точно так же прими её назад, попробуй вино. Больше ничего делать и говорить не надо. Никаких лишних слов, движений, не уверена в чём-то — повторяй за ним.

— Подожди любезный друг мой: что конкретно ты собрался спрашивать? Я ни в чём клясться не собираюсь!

— Т-с-с-с-с-с! Не психуй. Хочешь, потренируемся?

На лице ни признака шутки, я с готовностью киваю.

— Встать ровно. Так. Светлана Ивановна Александрова, согласна ли ты стать женой Леголаса, собирать вечером по дворцу его грязные носки, терпеть утрам его нечищеные зубы, растущий пивной живот, наблюдать, как он лысеет? — вполне серьёзно проговорил он. Вторая подушка нашла свою цель. Антон рикошетом отшвырнул предмет меблировки, сгибаясь пополам от смеха. Обхохочешься!

— Балбес ты, Тошка, — беззлобно обругала я парня.

— Да, и что ты со мной сделаешь?

— Накажи себя сам! — невольно улыбаясь, предложила я.

— Если честно, пришёл тебя успокоить. Знал ведь, что дёргаться будешь. Зато на церемонии себя спокойно поведёшь, — он легонько хлопнул меня по плечу, подталкивая к выходу.

— Чёрта с два! Теперь, когда я в курсе, я туда ни ногой! Ни за кого я замуж не пойду.

— Начало-о-сь, — жалобно воздел глаза к потолку Антон. — Что за капризы, Светильник?

— Я не шучу, или ты меня ни о чём там не спрашиваешь, или я с места не сдвинусь.

— Детсад на выезде, — посетовал он, приоткрыл дверь и приказал наружу, — пошли кого-нибудь за Правителем.

— Запугиваешь? — с вызовом предположила я.

— Нет, застраховываю «твоего» от неожиданностей.

Довела парня. Захлестнуло чувство стыда перед другом. Он же ради нас старается.

— Извини Тош, но моё пребывание здесь ограничивается только сыном.

— Не мне объясняй, — обиделся друг.

Чтоб прийти, Ласу понадобилась минута. Ничего себе скорость! И… О! Какая красота на нём! Сколь шикарно смотрится белый церемониальный китель на его царской фигуре.

— Что у вас? — его холодный взгляд зацепился за мою руку, но моё состояние находилось без изменений, и взор оттаял.

— Она не войдёт в Тронный зал, — выложил друг. — Её Величество не желает под венец.

— Во имя Валар, Светоч! — взвыл эльф, утомлённый моей несговорчивостью. — Ты не в цепях, никто не ведёт тебя туда силой. Ты не на казнь идёшь и не на свадьбу.

Антошка с удовольствием ретировался в дальний угол комнаты.

— Ну не знаю вам там сверху видней, мне по бую: свадьба, поминки, — не удержалась я от колкости.

— Это не праздник. Мы отдаём дань традициям. Твоё присутствие необходимо. Мой народ должен увидеть Предназначенную и Правительницу.

Пошли лекции! Антошка потому и послал за ним, чтоб сделать мне внушение.

— Тебе не хуже моего известно, что я не задержусь в Средиземье.

— Потом об этом. Традиции должно уважать. Помнишь, что я говорил о непреложности правил? Надеюсь на твоё благоразумие. Линдир уехал из Ривенделла, проводив Братство, и отправился поведать Трандуилу о Предназначенной его сына. Без нашего союза, брак Арвен и Элессара бессмыслен, и мой народ то понимает. Не желаю сеять отчаянье в сердцах моих подданных, никто не должен знать, что нам грозит, потому, что я сам этого не знаю.

Контраргумента я не нашла.

— Спокойно Светка, рабочий момент, — незамедлил высказаться из своего угла друг. — Твой эльф уже рогом посветил, копытцем топнул, чего ещё — то? С тебя не убудет, — и заговорщическим тоном добавил: — обещаю тебе один сюрприз. Ну? Лёнька давно ждёт.

— Ты войдёшь в зал? — снова спросил эльф.

Киваю. Меня легко уговорить, особенно если они вдвоём берутся за дело, и доказывают мне, несмышлёнышу, как глупо я поступаю.

— Клянёшься ли ты, Светлана Александрова, Правительница Перворожденного народа, признать своего Правителя, подчиниться воле своего Правителя, соратника по оружию и по трону?

Антон в белом плаще, держал каменный кубок, инкрустированный драгоценными камнями. Вид у него — донельзя торжественный.

— Клянусь, — уверенно подавив внутреннее сопротивление, ответила я.

— Клянёшься ли ты, вспомоществовать ему во всех его начинаниях, посвятить ему свою жизнь, стать ему опорой, разделять бремя своего Правителя до последнего дня его жизни?

Засада…

— Клянусь, — выдавила я.

Антон обратился к Ласу:

— Клянёшься ли ты, Леголас, сын Трандуила, Правитель Перворожденного народа, беречь и защищать Светлану Александрову, свою Предназначенную, соратницу по трону, по оружию, до последней капли своей крови и жизни?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты, положить свои силы на алтарь её жизни?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты, освободить её от данной ею сегодня клятвы, по первому требованию своего первенца?

Лас на миг замер, но быстро справился с собой и хрипло ответил:

— Клянусь.

Упс… По-моему, последнее было не по сценарию. Но наш эльф, не дрогнул ни одним мускулом, принимая у меня чашу, олицетворяет собой образчик величия и ответственности. Я вздрогнула, ощутив, как его пальцы легли поверх моих ладоней не давая отпустить. Так и притянул к себе чашу вместе с моими руками. Пригубив край, он оставил сосуд мне. Стараясь меньше касаться его рук, я аккуратно смочила губы, и вернула Антону.

— Чаша нерушимости ваших Уз не опустеет, Высшие тому свидетели! — друг передал кубок советникам позади себя. Отныне он будет стоять в тронном зале, в качестве символа.

Лас сжал мою ладонь, церемонно развернулся. Я скрупулёзно повторяла за ним все движения. Не тормози, Светка, шаг в шаг, через весь зал, идём к трону. Только бы не сбиться и не споткнуться.

Первым подошёл Лёнька:

— Поздравляю! — сияя, пропел он.

Лас кивнул.

Следующими были Арагорн и Арвен:

— Поздравляем, — молвил странник радостно.

— Вы долго шли, — прошелестела Арвен.

Я искренне улыбнулась, но промолчала, памятуя о наказе Антона — ничего лишнего не брякнуть. Следующим выступил из шеренги Гимли! Господи!

— От подземного народа — мои поздравления! — прогромыхал гном.

Голоса посыпались как орехи из опрокинутой корзины.

— Поздравляем, госпожа, Правитель Леголас, — этот голос я не могла не узнать. Сэм!!! Повзрослевший, он улыбался в жёлто-зелёном камзольчике. Я широко улыбнулась в ответ.

Остальных я не запомнила. Дальше всё вообще пошло как в ускоренной съёмке. Какие-то поздравления, Леголас что-то подписывал, ещё кому-то вручал… что-то принимал… очнулась лишь за столом, когда Антошка подсел и настойчиво стал подтыкать меня в бок.

— Фуууух, Светильник. Свершилось! Парочка сражений была бы легче этого обряда, я реально вспотел, пока вы у алтаря клялись. Боялся, ты чего-нибудь опять выкинешь.

— Так, то алтарь был? Не заметила, — рассеянно пробормотала я.

— Мам, ты такая красивая!

— Спасибо сынок! — я дотянулась до его руки и крепко сжала, вкладывая всю свою любовь и нежность.

Антошка схватил за вторую руку:

— Как тебе мой «подарок на свадьбу»? К сожалению, не мог вставить отказ по твоему требованию, это считай — что не давала никакой клятвы, так нельзя. Но если теперь Лёнька ему прикажет…

Глава 9

Кажется, это начало конца.

Кубо Тайто.

Едва разговор заходил о престоле — Лас становился до тошноты важным. Что неприятно, Лёнька ему в этом подражал. Ещё не хлебнул ответственности, а уж вовсю крут как его папаша.

Также и сейчас: эльф запер меня в комнате с Антоном и слинял. Возможно, дело в том, что мы рано скрылись с «торжества». В самый разгар к Ласу незаметно подкрался кто-то из подчинённых и пошептал на ушко. После чего Правитель поспешно ретировался, прихватив нас с Антоном. Больше часа мы отсиживались с другом в спальне. Антон насвистывал некую легкомысленную мелодию, безнравственно валяясь на моей «семейной» кровати.

Внешне он спокоен. Но насколько он спокоен в действительности? Насколько вообще можно быть спокойным в данной ситуации? Если только не знаешь заведомо, чего ждёшь. Избегать вопросов он умеет.

— Тош, напомни мне, что мы здесь делаем?

— Сидим. Точнее, ты сидишь, я лежу. А что? — невинно спросил он.

— Да вот, думаю, чем ты опять меня потчуешь Антош?

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — механически вырулил он.

Да в его голове хранится достаточно секретов. Одна Алая Книга чего стоит…

Есть!

— Как ты смог прочитать Алую книгу? Она была дописана после того, как Война Кольца закончилась.

Антон сделал вид, что оглох и продолжил насвистывать. Успокаивает, стало быть.

— Антош, где Лас?

— Успела соскучиться? — съехидничал Антон.

Меня не обманул его жизнеутверждающий настрой. Я успела невзлюбить, когда он шутит. В последнее время за бесшабашным юмором он прячет страх за близких.

— А Леонид?

— С отцом.

Ах, японская мать!!! Я вскочила.

— Дай ключ.

— Ни за что! — Друг ловко скрутил мои руки сзади и усадил на кровать.

— Пусти!

— Сиди, ты!

— Там Лёнька! Если ты не доверяешь мне, пошли вместе.

Что-то пробило его в моём молящем взоре. Он вынул из кармана ключ и отворил дверь.

— Я иду первым, не высовывайся, — скомандовал он, выглядывая наружу.

И вдруг резко её захлопнул.

— Под кровать! И ни звука! — быстро прошептал он.

Без возражений я юркнула вниз, спустила покрывало до пола, оставив себе узкую щёлочку. Из своего укрытия мне открывался замечательный обзор. Антон снова открыл дверь и как ни в чём небывало, выставился на пороге, ожидая чего-то. Путь ему преградил сереброволосый полуэльф. С минуту они стояли друг перед другом.

«Штирлиц», — подумал Мюллер, «Мюллер», — подумал Штирлиц.

— Куда торопишься? Или кого хочешь скрыть? Второй раз этот со мной фокус не пройдёт, своё клеймо я узнаю, — красивый эльфийский голос не вязался с нарочито издевательским тоном.

Кровать взлетела вверх, ударившись о стену, разлетелась в щепки. Я прикрыла голову руками, от мусора, что посыпался. Полуэльф провёл прозрачным диском по плащу, предмет послушно нырнул внутрь.

— Хороша вещь? — Похвалился полуэльф. — Узконаправленная «ударная волна». Моя персональная разработка.

Антон не стал тратить время на предисловия и объяснения:

— Светка, шилом чеши, найди Ласа и никуда от него не отходи! Они с Лёнькой у восточной стены.

Я поднималась, вытряхивая труху щепки из волос и одежды. Друг врос в пол между дверью и Элрондом, загородив меня спиной, чтобы могла за ним пробежать. Приготовился биться до смерти. Я не собиралась продолжать сию героическую традицию. Я собиралась сделать хоть что-то для их жизней. Поэтому я стрелкой помчалась бы за Ласом, и стояла на коленях, пока он не согласится вернуться сюда, и спасти моего друга.

— Не старайся. Вы оба целиком в моей власти. К счастью, я знаю, как вами управлять.

Элронд достал из плаща что-то укромно скрывающееся в ладони, потёр, разогрел и точным нечеловечески-неуловимым движением бросил в меня. Антон не успел перехватить. Малюсенький прозрачный шарик коснулся меня, и столкнувшись с преградой растворился в ней, во мне.

Сначала ничего не происходило. Секунд через десять начались изменения. Первым делом я схватилась за руку и рухнула вниз. Ни одна рука: спину, лопатку, ключицу — жгло огнём. Я подняла руки и увидела, как на коже проступают синяки и ссадины. Она, похоже, была везде — боль, окутавшая тело была невыносимой. Все раны, нанесённые мне насильственно раньше, проступали на теле.

— Как легко управлять клетками твоего организма, — надсмехался полуэльф. — Разумеется, те, что повреждены, легче разорвать, но цитофаги дойдут и до здоровых. Можешь подождать, когда от неё останется бесформенная масса.

— Останови процесс! — Я не узнала Антоху, в искажённом яростью лице неизвестного мужчины яростно схватившегося за оружие, трудно узнать парнишку, с которым дружила много лет подряд. Шрамы под скулой придавали злой улыбке пугающий оттенок.

— Как скажешь, — полуэльф недобро ухмыльнулся, — так легко заставлять вас жертвовать ради другого.

Снова картинно потёр ладони, приблизился, одной рукой приподнял за волосы мою голову, провёл кончиками пальцев по моим губам.

— Глубокий вдох.

Сквозь боль, судорожно втягивая ртом воздух, я ощутила сладкий до горчинки, словно пыльцу, привкус на языке.

Раны как по волшебству затягивались. От крови остались одни следы на белоснежных одеждах. Полуэльф самодовольно ждал. Что-то подсказывало, что убивать нас он не собирался, и его действия являлись демонстрацией силы для Антона, дабы не рыпался, мне демонстрировать не нужно, и так знаю.

Хотела сказку — получай. Нравится?

Тело жутко зудело, от быстро заживших повреждений. Полуэльф отворил дверь, обыкновенно, физически, положив кисть на ручку и толкнув. Что, выглядело на фоне прошедших событий странновато.

— За мной, — велел Элронд. — К сожалению, не смогу открыть проход здесь, придётся выйти на открытую местность. Или ты хочешь вновь побывать в моём милом парке аттракционов, что я устроил для тебя в прошлый раз? Да, путешествие в Преисподнюю было моим маленьким подарком для тебя. Могу организовать прогон для неё. Надеюсь, повеселится не хуже. Хотя превзойти твоё больное воображение будет сложно: Лориль… просто прелесть!

На Антошку жалко смотреть, видно, он до последнего надеялся на что-то иное.

Мы послушно поплелись за своим поводырём. Какое жуткое чувство поражения. Неужели это всё?! Не примется ли Элронд за моего сына, получив желаемое от нас? А покуда мы шли, Элронд не оглядываясь, деловито вполголоса вводил нас в курс дела. Ни мне, ни Антошке и в голову не пришло сбежать. За нашими спинами чужие и родные жизни. За каждую из них мы несём ответственность.

— Ты думал, что Лориль порождение тьмы Саурона? Позволь спросить, чьим порождением был Саурон?

Что ж, дружище, ты почти докопался до истины. Почти.

— Я тебя создал. А ты глупый родителей искал? Нет у тебя родителей! Всё было продумано до вашего появления. От вас требовалось идти подготовленным путём. Но мой план умудрились запутать и испортить.

Очередная театральная пауза. Мы втихомолку ожидаем продолжения рассказа. Сжалившись, полуэльф заговорил.

— Ваша с позволения сказать магия представляет собой «разряды» энергии от взаимодействия невидимых глазу частиц свободно парящих подобно взвеси в воздушном пространстве, которыми некоторые организмы могут управлять. Причина в генетической цепочке: если в её составе присутствует определённый код — носитель будет иметь частицы в крови, они будут поддерживать неконтактную симбиотическую связь с другими частицами. Поднаторев, носитель в той или иной мере сможет оперировать «разрядами». По вашему — колдовать.

— Антон здесь причём? Он человек.

— Не нужно, — Антон всей душой не желал продолжения речи, он ЗНАЛ ответ.

— Ты не человек, — продолжил полуэльф, хладнокровно улыбнувшись парню, тот болезненно зажмурился, признавая бессилие. — Ты великолепный образчик моих экспериментов. Твоё тело подготовлено для моих целей. «Перворожденные» производят частицы, а не накапливают. Чтобы исправить ошибку моих коллег, я создал своего рода конденсатор: способный аккумулировать и выплескивать разряды, но не проводник. Она, — пренебрежительный жест тонкого перста в мою сторону, — только проводит их. Количество нано-частиц в её крови критически мало, она ощущает «разряды», пропускает через себя, но не накапливает, и производить не сможет. У существ с подобным кодом затруднена репродуктивная функция, а в некоторых случаях отпадает полностью. Факт, поставивший в тупик эксперимент и завершивший дело у моих предшественников.

— При усилении взаимодействия с «разрядами», — оживился Антон. — Чем больше пользуешься магией, тем меньше способностей к воспроизводству. Помнишь, Светка, я говорил тебе?

Я кивнула, конечно, помню. Головоломка постепенно складывалась в общую картину.

— Такой как ты смог догадаться! — Элронд презрительно фыркнул. — Поскольку кровяные тельца и частицы имеют живую природу, и обладают зависимостью друг от друга, нано-частицы поддерживают организм носителя в работоспособном состоянии, чтобы иметь связь с «разрядами». Вы не страдали недугами людей. Так или иначе, вырождался без распространения генетический носящий код в крови, погибали и частицы. Носители и окружающая среда менялись. Оставалось найти носителя с крайне ничтожным содержанием частиц, буквально на грани. Я нашёл! Ведь у моих соотечественников хранился один секрет в запасе, который мне удалось украсть. Я сблизил вас. Счастливый случай — наткнуться на земле, практически лишённой частиц, на существо с человеческой кровью и кодом перворожденных. Но сберегли тебя для иной цели.

Антон поник, не обо всём, что прозвучало, он догадывался, но он был наиболее близок к истине.

— В своём отрезке времени вы двое являетесь единственными носителями кода. Я собирался сотворить невозможное: соединить «конденсатор разрядов» с «проводящим частицы», и получить продукт с сырьём, пригодным для организма, способного накапливать, производить «разряды» вашей магии и проводить одновременно. И я выполню задуманное. Опыт должен пройти идеально. Затем, ты, женщина, вернёшься сюда. Начав развиваться, плод в тебе немедленно накопит «разряды». И моя цель будет достигнута.

Антон побледнел.

— Почему ты нам это рассказываешь?

Макиавелли из меня никакой.

— Спроси ещё — зачем мне этот эксперимент? — Рассмеялся полуэльф. — Чтоб вы понимали задачу, и не испортили дело больше, чем есть. — Наш конвоир сердито зыркнул через плечо.

Мы прошли церемониальный холл. Остановились у выхода.

— Проклятая «эльфийская» кровь, — ворчал Элронд. — Каким бы ветром вас сюда не занесло, на «неочищенной» от частиц земле Средиземья код проснулся в ней со всеми вытекающими последствиями. Подпортила мне процесс ваша «магия». В результате, у неё ребёнок не от тебя, а от чистокровного перворожденного. Перворожденные единственные на этой земле способны производить нано-частицы, оттого и живут дольше любого существа. Полный провал!

Почему? — с немым вопросом я посмотрела на друга.

— Один из двух в произведении «минус» — получается «минус», — мрачно молвил Антон. — Бесполезно скрещивать меня и тебя с кем-то другим.

— Из-за ошибки снова получился её эквивалент. Кровь мальчика непригодна для моих целей, и дети его будут такими же, — полуэльф игнорировал наши переговоры.

— Тогда зачем ты пытал меня и искал Леонида, который тебе якобы совсем не нужен? — потребовала я.

— Охраняли вы его яростно, но образцы тканей достать удалось. Тогда я понял, что он непригоден для следующего этапа. Как будто мне доставляет удовольствие гоняться за вами по всему временному континууму! Посылать слуг, которые не то, что доставить, схватить не в состоянии ни в одном из отрезков.

— Только поставь ещё хоть один иероглиф на сына! Ничего от меня не добьёшься!

— Не я. Я не на него, на тебя клеймо ставил. Твоего приятеля легче ловить на тебя, попади ты ко мне в руки, и он сам придёт. Но вы нужны вместе. Как вас ловить? По отдельности вас не удержать. Этого же, — снова свирепый взгляд в сторону Антона, — вообще поймать невозможно, легче вашу воду в руках носить. Создал прыгуна на свою голову! Пока не продемонстрировал, что могу с его девчонкой сделать, не послушался. Теперь понимаешь, почему вы нужны мне вместе? Иначе он просто неуправляем.

— Попробуй снова навредить Светке и сыну, я тебя убью, и буду крошить до тех пор, пока кусочки, составляющие твоё тело, не станут размером с атом.

Элронд остановился, с интересом уставился на Антошку. Правда ли тот намеревается предпринять попытку убийства или только запугивает.

— Чтобы получить продукт от вас, я должен аннулировать её связь с перворожденным. Единственной ниточкой являлся тот мальчик. Находясь в пространстве без частиц ты бы ничего не почувствовала, но здесь такой опыт смертелен для всех трёх связующих звеньев.

— Хотел привить себе способность к магии? — заключил Антон. — Скотина, за наш счёт!

— На фиг оно тебе? — не поняла я полуэльфа. — Ты нано — технологиями совершишь больше, чем все эльфы своей магией вместе взятые!

Элронд вышел наружу, мы направились за ним. За ворота поведёт, или из Лихолесья?

— Ничего у тебя не выйдет, — как-то очень уж уверенно изрёк друг.

Элронд не смутился.

— Ты не можешь любить, не так ли? Ты пытался, постоянно, каждый раз терпя неудачу, надеялся испытать то, что испытывают люди. Но тебе не суждено. Разум и тело тебе дали, а душой обделили. Ты не смог влюбиться даже в придуманный тобою ИДЕАЛ, что в принципе невозможно. Другой набор хромосом, другая химия. Любовь как чувство, для тебя набор химических процессов, и все они связаны с НЕЙ.

Взгляды обоих мужчин были прикованы ко мне.

— Я создал тебя таким.

Антон хмыкнул:

— Создал — громко сказано, создавать живую материю тебе неподвластно, так? Единственное, в чем тебе не сравниться с богами. Дай угадаю — ты украл разработку, и подделал по своим требованиям.

Полуэльф, лишь на секунду замедлился.

— Ты привязался к ней при первой встрече, внешность, запахи, тактильные ощущения. Рано или поздно вы должны были сделать это. Или скажешь, тебе неприятно было находиться рядом с ней, всё делать ради неё?

— Да мне просто по кайфу делать то, что ей не по силам, я же нормальный мужик! — Антон улыбался.

— Врёшь, ты не чувствовал пустоты рядом с ней.

За каменной стеной громыхали и звенели до боли знакомы мне звуки битвы. Мы построились в кружок у угла каменной стены.

— Ты ошибся, — уже спокойно ответил Антошка. — Я сам понял не так давно. Единственная ошибка испортила твой эксперимент. Попробуй-ка догадаться, какая?

На лице полуэльфа проступило удивление, следом почти моментально его исказила гримаса боли. Тело полыхнуло на миг ярким синим факелом и исчезло.

— И не догадается, — на месте полуэльфа стоял живой и невредимый Гриш, широко улыбаясь. — Заждались?

— Ёлки лысые… — пролепетала я.

— Ты вовремя, — Антон дружественно хлопнул по раскрытой ладони моего брата, словно не считал погибшим последние несколько лет, и ожидал его триумфального появления каждую минуту.

— О Боже, кто твой парикмахер? — Гриш с ласковой улыбкой взлохматил мою макушку.

— Наша Светоч, третий день радует взор причёской под названием «поцелуй меня разбега, я за деревом стою».

И я тоже заулыбалась.

Не сговариваясь, мы просунули головы в промежуток между стеной и воротами.

Красота! Драка в самом разгаре. Кого тут только не было: половину существ, с которым пришлось биться нашему доблестному эльфийскому полку — я не узнала. Теснили эльфов знатно. Если хорошенько приглядеться, можно в сутолоке и «своих» разглядеть. О! Вон и наши. Среди «худосочного народа» рыжие не водились. Данил и его команда! Положение у них конечно невыгодное, но небезнадёжное.

— Почему они не отступают за стены? — поразилась я. — Есть же лучники, провели бы зачистку с верхних позиций.

— Команды «отступать» не было, а пока не было команды «отступать» — они дерутся. Лучники у восточной стены, Элронд опасался вести тебя близко к Ласу.

— Скотина Элронд! — с чувством ругнулась я, — Ну, не скотина ли?

Гриш подобрал грубый полуторник с земли.

— Подумаешь, полуэльф разбавил местный интерьер небольшим количеством зверушек, чтобы отвлечь регулярную армию, — небрежно обронил он, пробуя оружие на вес. — Они справятся.

Оценив диспозицию обстоятельно, я поняла, что он прав. Василец, особо извернувшись, накрест заколол разом двоих зверюг, неподдающихся опознанию. С ума сойти, этот сопляк, Данил непричёсанный!

— Охренеть… Это пять, это даже шесть! — прокомментировала я, всё тем же тоном незабвенного профессора Фефелова.

— Моя школа, — гордо заметил Антон.

— Будем смотреть, или поможем им продержаться до прихода лучников? — с азартом поинтересовался брат, подавая мне эльфийскую катану.

Тело Элронда, разумеется, не нашли.

— Чем ты его? — уважительно поинтересовался Антошка.

— Не узнал? Оружием Возмездия.

— А, ну да… — друг задумчиво потёр подбородок. — Вот ты куда попал. А я думал, куда тебя занесёт, без точки опоры?

— По умолчанию, точкой опоры будет Обитель Созидания, — Гриш светился весельем от победы. — Ты тоже понял ошибку Элронда?

— Ну, раз все знают, может, и мне скажете? — скромно попросила я.

— Поддерживаю, — с воодушевлением сказал Лёнька.

Друзья переглянулись и наперебой принялись рассказывать.

— Есть Творцы, есть творения. Смешивать одно с другим не имеет смысла. Творение пожелало сравниться с создателями, стать выше. Но у них были свои чаянья, — высказался Лас.

— Кровь Арвен начала растворяться в людях. Вот почему им нужна Светка — сохранить вид эльфов, — дополнил Антон.

— Последняя капля эльфийской крови должна была возродить расу перворожденных, — завершил Гриш, покосившись на Лёньку. — Миссия выполнена. Элронду здесь делать нечего.

— А ты?..

— Я послужил инструментом возмездия, и почтальоном. Во мне ведь тоже полкапли крови перворожденных, иначе со мной и разговаривать не стали, — он подмигнул Лёньке. — Высшие никогда сами не вмешиваются.

— На самом деле, никто из нас не был до конца прав: Созидатели берегли Свету для дополнения союза Арвен и Арагорна, а Элронд использовал в своих целях. Ясно тебе? — хихикнул друг.

— Не совсем. Ты что, перемещался во времени самостоятельно, без посторонней помощи?

— Как ты думаешь, я прочитал Книгу? Иль показала. Естественно я удивился и решил опробовать новые возможности.

Почему я не как девушки в фентези — романах, — обычно такие умные, прямо Мисс Марпл и Шерлок Холмс в одном флаконе! Обо всём вперёд догадываются, мужиками вертят, как хотят. Явно не про меня. У меня как всегда — пока не ткнут носом.

— Ты мог переместиться в любой момент? — все ещё не могла поверить я.

— Мог. Но я-то думал, что только один могу перемещаться. Вас с Лёнькой я бы ни за что не оставил!

— ВАУ!!! — восхитился Лёнька. — Покажешь?

— Покажу, покажу, — добродушно согласился друг.

— А научишь?

Успев привыкнуть к Леониду — царевичу Лихолесскому, я немного удивилась образу Лёньки, обыкновенного четырнадцатилетнего подростка с нормальной детской непосредственностью.

— Стоп, Лёнька, не шуми. Перемещение только кажется простым. На самом деле резкая смена пространств и времени очень тяжела для психики. — Он обезоруживающе улыбнулся мне, — Я ведь оговорился, а ты не заметила. Когда поведал тебе свои злоключения в Преисподней. Перемещаясь с Иль, я свято верил, что она переносит меня, обучает. Думаешь, мне легко удалось сбежать? Элронд проверял, как во мне прижились новоприобретённые способности, я прошёл проверку, судьба моя была решена. На Стезе Мертвецов, я действительно собирался искупить свои грехи. Лишь под конец, когда прочитал Алую Книгу, я начал верить в свои силы, и примерно, как и Лас думал о самопожертвовании. Между прочим, ты мне очень помогла, натолкнув на верную мысль.

Он проговорился не раз. В самом начале в Фангорне он ответил честно, что его проблема не в женщине.

— Ты знал? — спросила я Ласа.

— Нет, не знал. Был близок к истине, но не мог полагать наверняка.

Гриш ласково взял меня за руку.

— Не расстраивайся, я тоже ни сном, ни ухом. Узнал вчера от Высших. Лерка в порядке, — оповестил он Антошку и тот кивнул, удовлетворённый новостью. — Я кстати с посланием для тебя, Тоха. Пора взрослеть. С этого момента по велению Творцов ты становишься Проводником, в твои обязанности входит контролировать пространственные перемещения на этой планете, чтоб вот таких распоясавшихся, как Элронд больше не появлялось.

Опустевший тронный зал создавал иллюзию благословенного спокойствия. Пусть за дверьми охрана и мои проблемы никуда не рассосались. Зато Лёньке, Антошке и мне опасность быть убитыми больше не грозит, наше существование одобрено высшей властью, каждому нашлось местечко и дело. Сидя по-турецки, перелистывая толстенный фолиант, я ловила драгоценные минуты свободы.

С одной стороны непривычно распоряжаться свалившимся временем. С другой стороны, мне полезно переварить полученную информацию, кроме того, своё я уже получила в полном объёме, и общаться с верхушкой высшего общества желания не имелось. Недостатка в информации я больше не испытывала. Больше скажу — я захлёбывалась от её переизбытка. За последние три часа на Совете Леголаса Лихолесского я узнала столько, сколько за всю жизнь не получала.

Например, что Лас не лгал: он не знал о способностях Антона, но догадывался о том, что тот сможет иным образом защитить сына не хуже его самого. Его вообще отпустили только посмотреть наш мир, никто не обещал ему, что я жива. Так что сын стал для него серьёзным потрясением.

Что, для того, чтобы переместиться Ласу требовалась поддержка Высших и жертвы, а Антошке как уникальному существу требовался тактильный контакт и концентрация. Друг не подозревал о возможности переносить «пассажиров» и до последнего дня верил, что ему тоже требуется самопожертвование, хотя сам перенёс меня сюда в самый первый раз. Антон свято верил, что он всего лишь человек со сверхспособностью, но Элронд жестоко развенчал этот миф в его глазах.

Что Антоха теперь Проводник, он может водить нас по времени как пожелает. На нём следящее «клеймо», ведь Гриш первым прикоснулся к нему после перемещения к нам. У него новые обязанности, и погибнуть от чужих рук ему не дадут, как и мне, пока он нужен Высшим. Конечно, по желанию он может передать способности своему сыну, и состариться естественным путём. Вопрос в том, захочет ли?

Чтобы избавиться от связи с отцом своего ребёнка, мне требовалось обычное переливание крови. Взаимодействие с чужеродными кровяными тельцами разрушит мой хрупкий «эльфийский» код в генетической цепочке. Но при этом начнёшь стареть и страдать болезнями предрасположенностями полного набора человеческого генотипа. Возврата назад не будет. Привить нано-частицы обратно человеку невозможно, они чрезвычайно легко разрушаются и не сохраняются без симбиоза с другими себе подобными. Я собиралась проделать процедуру переливания сразу же по возвращении домой. Но пока никому не сообщила и боялась просить Лёньку идти со мной. На «своей» земле без контакта с нано-частицами мы развивались и взрослели, а в Средиземье взаимодействие возобновлялось, и старение организма приостанавливалось. Эльфы сами виноваты в том, что магия выродилась. Ушли они — и частицы постепенно погибли. Остались люди.

Что в будущем никто не погибнет, ведь души всего живого бессмертны. Все они возродятся в отпущенное им время. И мне ужасно хотелось посмотреть на этот новый мир, в котором нам предстоит жить. Он ДОЛЖЕН стать совершенством. Одно удручало: эти трое оболтусов видели Высших и молчат в тряпочку, не расскажут даже как наши создатели выглядят…

Наконец пунктик о профессоре Толкиене: сколько мы не гадали и не приписывали ему фантастические возможности. Ларчик открывался проще простого: выдержки и черновики из Алой Книги досталась профессору-лингвисту по законному наследию. Да, да, в его да-а-а-а-вних предках затерялся хоббитский род. Он не всё смог перевести, но на несколько томов его скудных знаний хватило.

Дверь открылась, впуская нежданного посетителя. Конец моей свободе.

— Не сомневался, что ты заберёшься на трон с пятками, — весело сказал друг.

А, ну да, без спроса во дворце могут входить лишь трое: Лас, Лёнька и Антон.

Я подвинулась, спустив босые ступни с широкого деревянного кресла. Антошка игриво приподнял уголок губ, бухнулся рядом, изучая ироничным взглядом талмуд на моих коленях.

— Вкушаешь радости великосветской жизни?

— Сделай так, чтоб я долго искала твоё чувство юмора!

Антош фыркнул.

— Как успехи?

— Да никак! Тут сам чёрт ногу своротит.

Друг расхохотался:

— Постепенно втянешься в процесс. Лас, конечно, допустил ошибку: надо было сначала к тебе отправить наставника, ввести тебя в курс обстановки в стране. Рекомендую заглянуть в библиотеку, прочитать всё, что найдёшь о Лихолесье, а потом подсесть советникам на уши и не слезать пока не начнёшь понимать. Понимаю, рутина, никуда не денешься. Ты теперь руководитель, вот и води руками.

Я тяжко вздохнула.

— Рад, что ты в норме. Ладно, спать хочу дико, завтра поговорим, — он развернулся в сторону дверей.

— Тош, — нерешительно позвала я, он замер будто в него выстрелили, взгляд сделался очень безнадёжным.

— Ты о Совете? — Я смущённо опустила ресницы, начинать тему неловко и довольно сложно. — Надеялся, что ты не примешь близко к сердцу то, что прозвучало на Совете Леголаса.

Но это невозможно…

— Не бери в голову. Я лично не думаю так, и не я один, — Антон сделал попытку успокоить меня, тщетно. — И он так не думал.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

Друг не стал оправдываться, разубеждать. Понял, что не поможет.

— Я причина всех бед в Средиземье. Знаешь, самое страшное, что он прав. Не попади я под те проклятые декорации…

— Он не прав.

— Мои поступки привели к Войне.

— Светка, ты что, до сих пор не поняла? Каждый наш шаг был просчитан.

— Антош, кроме тебя никто не возражал. Лас привёл достаточно веские доводы. Я всё испортила. И продолжаю портить.

— Какие нахрен доводы? — возмутился друг.

— Деморализовала Носителя, прошляпила Гендальфа в копях Мории…

— Он был просветлён, — перебил Антон. — Воля Высших, он ей покорился.

— И отплыл вместе с Носителями Кольца, не в силах перенести душевные муки. Я была рядом, каждый раз, когда их настигала беда! Из-за меня братство распалось.

— Совершено голословно.

— Он сказал, что из-за моего безответственного поведения и своих чувств ко мне, Фродо не мог защищаться, не смог самостоятельно дойти до Мордора!

— Из-за своих чувств Фродо дошёл. Только Лас зря разболтал при Лёньке.

— Господи, Леонид! Что он обо мне подумает? Он обязательно спросит, а что я отвечу, если сама не знаю?

— Не о том паришься. Кончай эти сопли! Поход — процесс коллективный. Нельзя обвинять одного в некомпетентности всей команды.

— Зато вторым заходом добила остатки, перековеркала, что можно и что нельзя.

— Каждый внёс свой «посильный вклад» в крах нашего «гениального» плана. Просто Лас хорошенько тебе отомстил, ты ему ночью ничего не сделала? — задумчиво уставился он на меня.

— Ничего я ему не делала, честное слово, я спала! — испуганно оправдывалась я.

Антон согнулся пополам, и от души расхохотался с трудом выдавливая слова.

— Ой, не могу! Ой, идиот! Вот лажа! — смеялся он довольно долго, у меня появилось желание плеснуть в него водой из кувшина, но он вовремя остановился. — Нет, таких провалов у меня с женщинами не было.

— Мне до фонаря наши ошибки, Тош, я домой хочу…

— Светка, не темни. Что между вами в реале?

Я закрыла лицо руками.

— Я типа отказала вчера, хотя он не сильно пытался.

— Гордость не позволяет, — с сарказмом договорил Антон. — Если ты из-за Совета собралась уходить, то зря, а если дело в чувствах…

О, да, вернёмся к нашим «баранам»:

— Тошка, Элронд же солгал на счёт тебя? Что у тебя нет души? Такого не бывает.

— Ну, кое в чём он не солгал.

По взгляду я поняла в чём.

— А как же Лерка?

— Она меня любит. Больше ничего не надо. Мне даже лгать ей не нужно, просто не запутаться во времени. Заведу себе сына и…

— Тоха, зачем?..

Антон присел на тронное кресло.

— Как же тебе объяснить? Только под влиянием определённых факторов ты становишься тем, кто ты есть. Кто я? В чём заключается моя жизнь? Слишком много тел, и ни одной настоящей привязанности. С тобой тепло, уютно. Всё не так, как ты думаешь, я просто люблю. Люблю, как родного человека. Люблю твою самоотверженность, гордость и безрассудство. Твою способность находить светлое там, где ничего хорошего не предвидится. Но ты меня не слушай, сестрёнка. Больше всего я хочу, чтобы ты была счастлива. Оставляя вас здесь, я думал, вы не оторвётесь друг от друга. Как вы умудряетесь собачиться?..

— Речь не о нас с Ласом, с этим я уже решила. Речь о тебе. Что он с тобой сделал?

— Элронд просчитался. Ничего бы у нас с тобой не получилось.

— Почему не получилось? — даже обидно немного, хоть я и не претендовала ни мыслью, ни словом, ни чем другим.

— Вспомни, как мы у Изенгарда целовались.

Для меня Антошка стал настолько родным, ближе брата, секс с ним представлялся чем-то противоестественным вроде инцеста. То есть, совершенно никак не представлялся.

На взрослом, потрёпанном жизнью лице друга проступила мальчишеская самоуверенность.

— То-то же. Со мной в точности также. Такая куча женщин, и вот одна-единственная, которую я не хочу. Нет, если бы от этого зависела твоя жизнь или Лёнькина, я наступил бы на собственные принципы. Но это наши с тобой сердца! Хочу сохранить, пока ещё хоть что-то осталось. Так что пошли, сам вас мирить буду.

Леонид, как и его отец собственно, нашлись в библиотеке. С лицом, что у памятника неизвестному солдату сын обсуждал с Правителем архиважные задачи государства. Боже, они как клоны! И не обучали его выдержке, да поди ж ты! У венценосных особ достоинство в крови, надо полагать.

— Светка — это Лас. Лас — это Светлана. Вам есть о чём поговорить, — промолвил он, Лёнька улыбнулся его словам. — Пошли, Лёнька, пусть учатся. Не позорь мою седую голову, Светка, — напутствовал он, отправившись на выход.

— Подождите, — остановила я. — О чём нам говорить, Тош?

Антон остановился, посмотрел, словно я уже его опозорила с ног до головы.

— А о чём ты хочешь узнать? Что важнее сейчас?

Лас с интересом воззрился на нас. Похоже, принимать активного участия в примирении он не собирался.

— Важнее Леонида для меня ничего нет.

— Это сейчас не актуально. С Лёнькой порядок. Подумай ещё.

Эльф не желал помогать, глядя на него, я вообще удивлялась, как он не ушёл сразу.

— Что нас ждёт Лас?

— Зависит от тебя.

— От нас обоих. Я надеялась, что ты хоть немного беспокоишься. Но тебя, похоже, не волнует, чего я хочу.

— Не имеет значения, чего мы хотим! Я надеялся, Высшие неспроста связали нас. Нынче начинаю сомневаться. Несчастные люди! Вы живёте минутой, мы — вечностью, мы решаем основательно и навсегда, вы же не думаете о будущем.

— О времена, о нравы! — с пафосом продекламировала я.

— За все поступки нужно платить, я заплатил, и ты заплатишь!

— Непременно. Наличных нет, расписку примешь?

— Не мне заплатишь, себе.

Вот и снова поссорились. Стало так тоскливо. Он не предпримет ни одной попытки удержать меня? Не так: он не сомневается в том, что я останусь. Когда сын рядом с ним он не боится.

— Что ты чувствуешь?

Эльф терпеть не мог, когда я заговаривала о чувствах:

— Что мне, скажи на милость, чувствовать? У эльфов привязанность рождается от совместного времяпровождения, у людей, наоборот — от совместного проживания она умирает. Мы провели вместе не так много времени, чтобы понять.

Проклятая непрекращающаяся вереница вопросов, хоровод вопросов. Нам суждено бродить по кругу пока не найдём ответы.

— Любовь? — с отчаянной надеждой предположила я.

— Опять твои человеческие слова. Перестань истязать себя! Я их не понимаю, я не человек!

Вот он, долгожданный момент истины. Одинокая слезинка скатилась по моей щеке.

— Мам, ты плачешь? — удивился Леонид. — Не смей, слышишь? Отец сейчас же освободит тебя, я сам пойду с тобой!

Антон подошёл, провёл большим пальцем по моей щеке стирая каплю солёной влаги.

И со словами:

— Давно хотел это сделать, — отрывисто с разворота ударил Ласа по лицу, да так, что тот в мгновение ока оказался на земле.

— Я предупреждал, — с мрачным удовлетворением оповестил друг.

— Я заслужил, — согласился эльф, поднимаясь. — Но и она заслужила.

Лёнька рванулся, но Антон крепко схватил его за плечо. Я вспомнила себя возле скалы копей Мории: состояние полного бессилия, безнадёжности.

— Ты не удержишь меня здесь силой, — зло и тихо высказалась я.

— И не помышлял, — выплюнул Лас, держась за челюсть, махнул свободной рукой в сторону выхода. — Иди!

Я открыла рот, чтоб выпалить очередную гадость.

— Хватит! — Оборвал Антон. — Всё. Мать вашу… открываю проход. Думал, вы помиритесь. Сил никаких больше на вас нет. Не можешь с ней сладить, заберу Светку.

Лёнька схватил меня за руку, сердце опять сжалось от тоски. Я не шевельнулась.

— Сынок, прости, ты взрослый и наполовину эльф, а во мне лишь капля вашей крови…

Как объяснить, что родители разного вида никогда не будут думать одинаково? Что у них разные цели? Не скрою, нам было невообразимо хорошо вместе, но это ничего не значит. Нельзя строить всю оставшуюся жизнь на инстинктах.

— Зачем тебе я? В чём проблема? Жену ты себе найдёшь. Сын у тебя есть, Леонид прекрасно понимает, что ему придётся стать правителем рано или поздно. Он быстро учится, ты не останешься без наследника, а эльфы не останутся без короля. Так что тебе нужно? Не хватает развлечений в постели?

— Развлечений у нас будет меньше всего. Жениться не сложно, ты права, но мне нужна не просто женщина, мне нужна опора. Жена Правителя — не развлечение. Светлана, — я подняла глаза, впервые услышав из его уст своё имя. — Обращаюсь к твоему разуму: сравнить тебя на Совете Элронда и тебя сегодня — ты значительно выросла. Ты мне предназначена, я предназначен тебе. Видишь, ты не отрекаешься. Мы связаны навсегда и нет уз крепче.

Я молчу. Антон не вмешивается. Меж тем у эльфа закончились красивые слова и терпение, он заговорил прямо, без прикрас:

— Мне предстоит нелегкий путь, но я сам его избрал. Иного не дано. Мы делаем, что должны, отринув прошлое. Ты заставила считать себя равной мужчине, но зачем? Ты доказала, что мы можем существовать раздельно, но ответь: для чего? Есть ли в том смысл? Ты получила титул, заставила себя уважать. Это, несомненно, важно для тебя и других. Но совершенно неважно для меня и нашего сына. Как долго ты будешь противостоять себе? Учти, в войне с собой нет победителей, ты потеряешь свою душу. Но… если ты так решила, я обязан принять твоё решение, я поклялся. У меня хватит мужества. Хватит ли мужества у ТЕБЯ, исполнить свою клятву?

Долго мне предстоит блуждать по лабиринтам из моих снов? Пора всё закончить или мне никогда не остановиться.

— Мне ненавистна даже мысль о том, что меня снова используют! Тебе без разницы чего я хочу. Так?

— Это всё. Не знаю, чего ещё ты ждёшь от меня, — эльф развёл руками.

Я закрыла лицо, уже не сдерживая слёзы. Будь проклят тот день, когда я его увидела! Какую некрасивую сцену я устроила…

— Мам!

— Чтобы ты знала, мне не нужно требование сына. Также как не нужна спутница с таким отношением к делу. Если не желаешь — тебя не держат.

Все онемели. Громче выстрела прозвучали в абсолютной тишине тихие последние слова эльфа:

— Я освобождаю тебя от данной клятвы.

ЭПИЛОГ

Я обречена отплыть за море, держа его ладонь в своей, когда придёт наш час. Счастливых дней было намного больше, почему я смотрела только туда, где пустота?

Примечания

1

Западно — Сибирская Федерация Вьет Во Дао, включает в себя программы по обучению техникам вьетнамских видов единоборств, нетрадиционной медицины, и культурному образованию.

(обратно)

2

Lumen — озаряющий, освещать (квенья).

(обратно)

3

Daro! — Стоять! (пер. синдарин)

(обратно)

4

ППШ — пистолет- пулемёт, разработанный советским конструктором Георгием Шпагиным.

(обратно)

5

Loril — Дарующая мечту (пер. синдарин).

(обратно)

6

Военно-исторический клуб «Ворон». Действующий клуб в городе Томске. Славится исторической точностью выполнения костюмов, оружия, техники боя и традиций оного. Подтверждено личным наблюдением.

(обратно)

7

Nin lass — Мой листочек (пер. синдарин).

(обратно)

8

Faen — Светоч, лучащийся, льющийся свет, солнышко (пер. синдарин).

Gail na-erui anim — Этот свет лишь для моей души (пер. синдарин).

(обратно)

9

Noro! Anсeleg sul! — Беги! Быстрее ветра! (пер. синдарин).

Avo daro na sadlen! — Не стой на месте! (пер. синдарин).

(обратно)

10

Сaethо! — Ложись! — (пер. Синдарин).

(обратно)

11

Na ninlen tiro, Lumen! — На меня смотри, Светоч! (пер. Синдарин).

(обратно)

12

Amaeth — Вечная красота (пер. синдарин).

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg