«Проклятие (СИ)»

Проклятие (СИ) (fb2) - Проклятие (СИ) 954K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лилия Алексеевна Гриненкова

Лилия Гриненкова Проклятие

Глава 1

Марина сидела в аудитории и готовилась встретиться со своим куратором. Встреча должна была вот-вот начаться. Как же она этого долго ждала! Три года непрерывной учебы, и все, ради того, что бы поступить в одну из престижнейших Академии десяти Галактик — СубНодовскую Академию!

А казалось, что ещё три с половиной года назад Марина даже и не мечтала попасть в подобное высшее учебное заведение. Тогда она была простой школьницей, которая не задумывалась о своем будущем. Тогда Марина жила одним днем, веселилась, гуляла с друзьями. Учебе она уделяла не так много времени, как следовало бы. Момент, который стал переломным в её жизни, был в тот период времени, когда её школе представилась уникальная возможность попасть на конкурсной основе в эту Академию.

Марина родилась в семье, в которой уже тогда было не все гладко. Мать умерла через три года после того, как родила Марину. Марина её плохо помнила, только светлое о ней. Её нежность, её ласку, её заботу. Это все хранилось до сих пор глубоко в её сердце, и об этом ни кто не знал. Отец умер пять лет назад. Он очень любил мать и слишком много времени проводил в работе после её смерти. Он иногда сутками ночевал на работе, а после часто пил. Марина же предоставлена была на воспитание старшей сестре. Маша — это вообще отдельная тема. Один из лучших адвокатов в столице Галактики Отеран, она тоже частенько выпивала. Марина не помнила, когда она вообще видела Машу в трезвом виде. Кажется, в далеком, далеком детстве, когда ещё жива была мать.

Маша была успешной, но её успех был большей частью обусловлен ужасным взрывным характером, притупленной в результате выпитого спиртного совестью, и чего-то ещё, что Марина ни когда не могла понять. Маша могла быть очень доброй не с того ни с чего, а потом просто взрывалась и начинала крушить все, что попадалось под руку. И горе тому, кто оказался рядом, потому что после этого поможет только моментальная помощь магов-лекарей, да пара месяцев медицинском центре.

Такая вот была Маша. И ей ничего не нужно было. Она очень хорошо зарабатывала, у неё была собственная трехкомнатная квартира в центре, машина, много денег и одежды. Но у неё так же было и много врагов. Впрочем, она была тоже не самым последним магом и могла постоять за себя, да и лазерным оружием, а так же искусством рукопашного боя владела довольно хорошо. Маше не нравилась роль заботливой сестры, но она, молча или с криком, но делала все, что нужно. Она всегда давала Марине деньги на развлечения, оплачивала все расходы на дом, платила за обучение, нанимала нянек, что бы те за Мариной смотрели, а с тринадцати лет Марина от нянек отказалась, аргументируя это тем, что Маша слишком много на них тратит, а толку никакого, да к тому же Марине нужно самой учиться жить. Маша с доводами согласилась, однако вживила Марине в ауру довольно сильный и скрытый маяк, что бы в любое время знать, где Марина, так как опасность все ещё присутствовала.

Но раз или два в неделю Маша все равно бывала у Марины и проверяла её состояние. Она ворчала по поводу оценок, но не сильно, потому, что по рассказ, Маша училась ещё хуже и как её не выгнали, остается загадкой для многих. В школе до сих пор, хоть и прошло за тридцать лет, ходят легенды о Машиных подвигах. Они, конечно, сильно преувеличены, но Маша их ни когда не отрицала, а иногда и вовсе говорила, что как бы ни приукрашивали всякие её действия, это и в подметки не годится реальности. Реальность была куда хуже, чем даже самая приукрашенная история. А некоторые истории она не то что Марине, даже своим лучшим подругам не рассказывала. Подруг, настоящих подруг у неё было две: Оля и Лера.

Оля была преуспевающий журналист, работящий на двадцать первом канале столицы. Она всегда была в центре внимания, и её репортажи крутили по три раза в неделю. Она побывала на стольких планетах, в других галактиках, на концертах, фестивалях, саммитах и прочего, что Марина, молча ей завидовала. Самым знаменитым её репортажем, принесшим ей не малую славу, стал репортаж из системы сверхновой звезды с базы ученных. Они эвакуировались за минуту до взрыва, и на безопасном расстоянии следили с помощью камер, сканеров, излучателей и прочего оборудования за этим событием. Когда она бывала в столице, то хотя бы на пять минут заглядывала к Марине или, на худой конец, звонила ей. Она относилась к Марине, как к младшей сестре и ей Марина могла рассказать если не все, то многое.

Лера же была магом. Причем не каким-нибудь архимагом, а именно Магом Транса. Это самые сильные маги во всех десяти галактиках. Причем не просто так, а именно потому, что трансом могли овладевать только люди, и из миллиарда людей им мог владеть лишь один, и то не всегда. Вообще, транс был очень сильным магическим проявлением. Маг Транса мог делать, видеть, знать то, что, казалось бы, просто не возможным. И самое важное: заклинание, наложенное магом Транса, мог снять только такой же маг Транса. И ни кто больше. Эти заклинание были очень мощны. И если маг не захочет, что бы заклинание его видели, то его не найдет ни самый современным прибор, ни какой-либо другой маг, кроме мага такого же уровня. Вот поэтому, ни кто и не мог увидеть ни у Марины, ни у Маши заклинаний защиты и отвода беды, кроме конечно, магов Транса. Причем, все маги столь высокого уровня работают на правительство. Именно по этой причине, из-за магов Транса, человеческая раса одна из доминирующих во всех десяти галактиках.

Когда Марина впервые побывала в этой Академии, она была поражена. Во-первых, размерами Академия была не маленьких. Только главный корпус был в длину около километра и высотой двести этажей. Огромное, бело-синее здание было потрясающим воображение. Фундамент был построен не в виде квадрата или прямоугольника, а треугольника. Окна были огромные, синие, где-то зеркальные, где-то серебристые… Здание так и поражало своей эстетичностью. Но ещё больше оно поражало своим внутренним великолепием. Материал стен был отнюдь не обыкновенный сверхпрочный и высокотехнологичный ирийный материал, а разнообразные виды камней, кристаллов и металлов, которые не только не уступают по техническим характеристикам ирийным материалам, но дают им сто очков вперед. Что очень важно, все растворы были скреплены довольно сильными заклинаниями, которые добавляли нужные эффекты шумоизоляции, звукоизоляции, пространственного объема и многих других функций. Что удивительно, внутри здание имела очень оригинальный и уникальный дизайнерский подход. Здесь сливались и переплетались десятки, а может и сотни культур. Каждый этаж, каждая ступень были просто уникальны и несли в себе отпечаток той культуры или народа, которых марина даже не знала. Это было настолько разно, но и настолько гармонично, что дух захватывало. Ни каких резких переходов, ни какой режущей глаз отделки. Тысячи листовок, иллюзий, картин, голограмм висели на стенах из различных эпох и так сочетались, что просто невообразимо сложно представить одно без другого. Да и атмосфера всего Университета была пропитана вдохновением, позитивной энергией, духом сотрудничества и дружбы, миром и спокойствием.

И в момент, когда Марина проходила по широким коридорам главного корпуса и смотрела на все это чудо разумной мысли, в Марине что-то надломилось. Вернувшись, домой, Марина ещё неделю не могла отойти от впечатлений. И чем больше она приходила в себя, тем сильнее ей хотелось вернуться туда, учиться, стать кем-то большим, чем она есть сейчас. Именно тогда её впервые озаботил вопрос о своем дальнейшем будущем.

Марина поговорила на эту тему с Машей. Маша, как ни странно, но приняла все в серьез, и сказала, что если Марина сможет, то пусть попробует туда поступить на контракт, а Маша оплатит её обучение, жилье и все прочее. Марина была счастлива и с тех пор она налегла на учебу. Друзья и вечеринки стали интересовать её куда меньше, чем раньше, они просто отошли на задний план. А она принялась учиться. Оля и Лера согласились ей помочь, и даже Маша помогала, когда могла. Помогала по-своему. Она дала Марине конспекты по всей школьной программе. Марина удивилась, но взяла их. Когда она начала их читать, то начала понимать то, что не понимала из объяснений учителей. Строение некоторых заклинаний вызывало у неё изумление своей простотой, а между тем некоторые из них она ни как не могла понять. Когда Марина интересовалась у Маши, где та взяла эти конспекты, то Маша пронзила Марину таким взглядом, что Марина зареклась больше не спрашивать об этом Машу.

И вот, спустя три года утомительных занятий, заучивания огромных потоков различной информации, Марина все же прорвалась на контрактную основу. Далеко не дешевый контракт, надо заметить. Обучение в Академии вообще было признано самым дорогостоящим во всех десяти галактиках, однако это не отталкивало, а наоборот только притягивало огромное количество студентов. Бюджетных мест в Академии было больше, чем платных, однако туда Марина даже не пыталась пробиться. Конкурс был пять тысяч разумных на место. Лучшие умы десяти Галактик стремились попасть туда. Марина попала не только потому, что довольно долго работала над этим, но большей частью благодаря Лере. О, Лера не побоялась и зашла в состояние Транса, хотя после этого её два дня мучила усталость. Но она указала именно те темы, которые вероятнее всего попадутся Марине на экзамене. Точно она не могла сказать, потому что у этой Академии было все настолько сильно защищено не только технически, но и магически, что даже сильному магу было трудно угадать все наверняка. Но Лера это сделала. А вот Лера с тех пор очень заинтересовалась защитой Академии, а Оля главой Академии.

Марина не сильно интересовалась, кто там глава Академии, но слышала о ней достаточно. Кая Вайсотер — женщина загадка. Она специализировалась на поисках древних артефактом и археологических раскопках. Она сделала такие открытия в магии, что получила огромное состояние и привлекла внимание многих важных лиц. Говорили, что она очень сильный маг, потому что могла знать многое наперед и работала с такими сильными артефактами эпохи Иноксиона Артеди, что даже маги Транса не всегда туда совались. К тому же она отлично разбиралась в проклятиях, сглазах и благословениях, что не было ни одного заклинания, которое она не могла бы снять. На деньги и полученное влияние она быстро организовала свою собственную Академию и занялась её расширением. В итоге, где-то за тридцать с лишним лет Академия СубНод приобрела такое влияние и такую известность, что учащиеся там могли с уверенностью сказать, что они обеспечены работой, едва поступив в Академию. Многие далеко не последние кампании уже предлагали поступившим свои вакансии. Так у Марины уже лежало в почтовом ящике три письма от крупных организаций с очень большими перспективами в дальнейшем будущем.

Марина вздохнула и взглянула на часы в своем Г.М.Т. Старый, черный, местами облезлый, он все ещё служил и был полон массы загадок. Этот Г.М.Т. Марина нашла у Маши в комнате в своем доме. Маша про него забыла, а Марина им вовсю пользовалась. Он, правда, имел довольно мощную блокировку и не был полностью доступен Марине. Но звонить с него, посылать смс и видео вызовы не только между планетами, но и между галактиками было можно. Марина, конечно же, хотела себе новый, но Маша и так платила очень большую сумму за обучение, да ещё и снимала Марине квартиру не так далеко от Академии, что было очень дорого, что бы тратиться на такие не дешевые вещи, как Г.М.Т..

Зеленые цифры показывали десять тридцать пять. Куратор должен был подойти вроде как давно.

Аудитория, точнее, класс, был не большой. Всего человек на сорок. Деревянные дорогие парты, удобные кресла просто отличного качества, за которыми сидели все присутствующие, всего человек двадцать пять, вроде. Большая интерактивная доска, несколько столов, на которых размещались учебные пособия и голограммы с изображением карт систем и их границ, все это было очень красиво. Класс вообще был отделан в синие цвета, действовал как-то успокаивающе. Огромное панорамное окно открывало вид на город, но едва все собрались, как оно за зеркалилось и на нем мерно перемещались картинки галактики. Помещение потемнело, включился мягкий свет. Душно не было, работал кондиционер.

Марина сидела с краю на первой парте и иногда бросала взгляды на остальных, кто с ней должен был учиться. Запомнила она не многих. Две фигуры в балахонах и зеркальных масках на все лицо. Что это за раса, она не представляла. Ещё была пара вампиров. Этих по бледной коже, чуть выпирающим клыкам и красным глазам понять было не трудно. Они тоже носили балахоны и капюшоны, но не настолько натягивали, как две другие фигуры. Вообще, эти вампиры могли жить и на солнечном свету благодаря специальному заклинанию. И кровь человеческую они не пили, лишь животную или синтезированную. Это было общеизвестным фактом. Марина уже не однократно с ними встречалась, поэтому они были ей не в новинку. Несколько людей, эльфы, дархи и ещё другие расы. Марина, к сожалению, всех не успела разглядеть, так как, наконец, пришел куратор. Марина не ожидала ни чего конкретного, поэтому куратор её не слишком удивил. Эта была девушка, довольно приятная на внешность. Она была в лабораторном белом халате и в туфлях на не слишком большом каблуке. Лицо у неё было довольно приятное, и лишенное недостатков, таких, как прыщи, шрамы, веснушки или родинки.

— Добрый день, студенты, — поздоровалась она приятным голосом, проходя к своему месту.

— Здравствуйте! — все встали.

Марине это очень напоминало уроки в первом классе. Девушка села за стол и сделала знак садиться.

— Итак, вы получается группа СТР — 11д?

— Да вроде, как, — ответила Марина.

Она сидела как раз напротив куратора.

— Что ж, давайте проверим, все ли пришли, — девушка включила голографическую панель и начала читать по списку.

— Меня зовут Кира, я ваш временный куратор, — начала девушка после того, как закончила проверять людей.

— А почему временный? — спросил сзади достаточно красивый баритон.

— Во время поступления, особенно в первые десять дней в Академии очень много работы. Не говорю не только про документацию. Огромное количество новых студентов и аспирантов на первых порах требуют к себе внимания. К тому же, сейчас самое время возвращения преподавателей из отпусков, некоторых студентов с практики. Так что пока все кураторы ставятся временно, — пояснила она.

— И долго вы у нас будете? — поинтересовались оттуда же и тот же голос.

— Ровно столько, сколько понадобиться, — ровно ответила она. — Я кстати, тоже часто занята бываю, поэтому предупреждаю сразу, к нашей следующей встречи готовить вопросы, которые вас интересуют. Можете даже составлять списки вопросов. Я всех внимательно выслушаю и отвечу на интересующие вопросы.

— Будем иметь в виду, — сказала девочка, слева от Марины.

— Хорошо. Теперь давайте я вам раздам зачетные книжки, пропуска, студенческие билеты, расписание и библиотечные карточки, — сказала она. — Терять пока ни кому не советую, потому, что как минимум месяц вам их ни кто не восстановит. Из-за проверок сейчас очень многие заняты не тем, чем нужно для дела, а не для бумаги. Но, к сожалению, без какой-то подписи в гололисте не обойтись, — она вздохнула, видимо это была больная тема, а за тем продолжила. — Кто живет в общежитии?

Руки подняли половина присутствующих.

— Понятно. Всем остальным, я так понимаю, не хватило?

— Да, — кивнула Марина.

И это была чистая правда. Марина пыталась вначале попасть в общежитие, но когда они зашли с Олей (Маша не смогла лететь из-за своих неотложных дел), то очередь была сумасшедшая. Вот она и предложила снять квартиру. Связались с Машей, и та одобрила идею даже не дослушав до конца причину.

— Где-то через месяц, я постараюсь, что бы все желающие смогли туда попасть, — сказала куратор. — А если кому сложно снимать квартиру сейчас или какие-то такие проблемы, можете говорить сразу, я постараюсь их решить в ближайшее время.

Куратор сделала несколько движений на столе, и перед Мариной появились вышеназванные предметы. Марина внимательно осмотрела студенческий билет. Небольшая пластиковая карточка и данными об институте и студенте, а так же фотография. Пропуск был ещё проще. Просто белая карточка без каких-либо символов на ней.

Следующий час куратор рассказывала о том факультете, куда Марина поступила и что им там нужно делать. Марина не смогла не отметить, что Кира часто поглядывала на часы на запястье, и ещё чаще отклоняла вызовы на Г.М.Т. одной из новейших моделей. Да, кажется, лаборанты здесь не так и мало зарабатывают. Так же она рассказывала о расписании, которое меняется, но все изменения отображены будут в их расписании. Ещё она рассказала о стипендии для учеников, на что Марина лишь грустно вздохнула: ей бы тоже хотелось получать стипендию и учиться на бюджете. Затем куратор объяснила, где они будут учиться, и как найти нужную аудиторию. Оказывается, в пропуске были встроены мини-координатор и маяк, что бы ни кто не потерялся. Пропуск показывал направление, а иногда и гнал на занятия. Его куратор советовала носить на шее, но многие эту идею тут же отвергли, заявив, что когда они захотят проспать пару, то им ни что не должно мешать. Кира на это улыбнулась лишь краем губ и сказала, что кто хочет, может спать, когда сдаст все зачеты, экзамены и аттестацию.

Марина не сдержала тяжелого вздоха, так как халявы на горизонте не наблюдалось. И вообще, лучше о сессии не думать, а то плакать сразу хочется, потому что у Академии слишком высокие требования и стандарты, но и качество самое лучшее.

— Кстати, если вы после первой аттестации думаете, что ни чего не получится, не переживайте, — сказала куратор, явно поняв мысли Марины. — Есть ещё три аттестации. Главное, ходите на все занятия, случайте внимательно, как бы скучно не было, пытайтесь понять и сами больше занимайтесь. Тогда вам все удастся.

— А взятки здесь берут? — поинтересовался кто-то.

— Может, и берут, — не стала та спорить, и послышался вздох облегчения. — Но на результаты оценки это не влияет, — обрушила она на того, кто задал вопрос. — Потому, что в Академии тех, кто относится предвзято, не уважает, презирает, не понимает или подкупается тут же выводят на чистую воду. СубНод место, где работают профессионалы своего дела. И награда у них соответствующая. И мало кто готов променять эту Академию на любую другую. Слишком велика цена за место здесь и слишком много желающих, далеко не последних умов в Галактике. Так что не удивляетесь, что за взятку вас вышвырнут из Академии без суда и следствия, но с доказательствами вины.

— Плохо, — тихо вздохнула Марина.

— Наоборот, — ответила куратор. — Это к лучшему. Сами учиться будете. И говорю сразу: студенты Академии не пьют и не курят. Если кого-то застанут в учебное время, а именно вовремя семестра, всего семестра, в том числе и в выходные в не трезвом виде, то выгонял тоже быстро. Хотите пить, ждите каникул, едете домой и делайте там, что хотите.

— А почему вовремя семестра и в выходные пить нельзя? — удивилась Марена.

— Потому, что в это время Академия несет за вас полную ответственность, даже если вы уже давно совершеннолетние, у вас есть собственная кампания, вы преуспевающий политик или вам три тысячи лет. Даже будь ты хоть магом Транса — ты подчиняешься правилам Академии, которая в свою очередь отвечает за тебя. И пока ты здесь учишься, ты часть Академии. А Академия не терпит тех, кто слаб духом и телом, ищет утеху своим физиологическим потребностям или потакает своим слабостям. В Академии учиться лучшие, сильные, умные, готовые к любым трудностям и лишениям, готовые пойти на уступки и смириться с чужим мнением, уважающие других и всегда готовые прийти на помощь.

— Это точно не про нас, — послышалось снова сзади.

— Про вас, — флегматично ответила куратор. — Уж про вас точно.

— А если не про меня? — тот же голос настаивал на своем.

— Тогда можете смела, покидать стены Академии, — просто ответила та.

— Это про меня, — тут же сменил мнение голос. — Я такой весь белый и пушистый.

— С клыками и когтями, — добавила куратор. — Белый, но ни как не пушистый.

— У всех есть свои недостатки, — ответил тот.

— Да, — не стала спорить та.

Потом она перевела разговор на то, что нужно в университет. Марина внимательно слушала. Затем, как только она закончила, то Кира решила повести всех в библиотеку и в тот корпус, где они должны были учиться. Корпус тоже не уступал корпусу Академии, хотя был меньше. Но книг здесь было столько, сколько Марина не видела даже в центральной столичной библиотеке. А там уж выбор был огромный! Здание снаружи выглядело не таким огромным, каким было внутри!

Потом они осмотрели читальный зал. Марине он понравился сразу. Такое огромное помещение! Здесь уже сидели некоторые ученики. Кто за бумажными тетрадями, кто за гололистами, кто за компьютерами, а кто за картой галактик.

— Запомните это место. Здесь вы сможете найти все. А если вы не нашли чего-то здесь, значит, этого вообще не существует, — сообщила куратор.

— Классное место! — пораженно сказала Марина.

Она как раз шла наравне с куратором. Остальные были либо позади, либо впереди. Марина во все стороны крутила головой и пыталась все запомнить, но ей, как бы смешно это не было, не удавалось.

— Не спорю, — ответила куратор. — Выше этажом располагаются специальные читальные комнаты, оборудованные всем необходимым. Скажу даже больше, такие комнаты занимают треть этажей всего библиотечного корпуса, как бы его не расширяли с помощью магии или пространственных изменителей. В большую часть вам не то чтобы нельзя, просто не желательно заходить. Потому, — она опередила вопрос, готовый сорваться с губ студентов, — что многие комнаты используются для занятий и часто закрепляются за некоторыми преподавателями и учителями. И ещё, пока не забыла вам напомнить. Ребята, слушаем внимательно!

Все притихли и собрались ближе.

— В Академии много правил, но есть отри формальных правила, которые нарушать не стоит ни при каких условиях. И если вы его нарушите, то без суда, следствия и каких-либо возражений, будете исключены из Академии без права восстановления, да ещё и с кучей неприятностей в милиции.

— Что же это за правило такое? — удивился один из вампиров.

— На сто сорок второй этаж главного корпуса и сотый этаж библиотечного корпуса не входить без разрешения как минимум ректора Академии. И ни каких Магов Транса в Академии. Это всем ясно?

— Да, — все закивали.

— И только попробуйте потом говорить, что не слышали. Прецеденты уже были и не один раз. Так что, желаю вам удачи там не оказаться, — кивнула она. — Кстати, самое страшное наказание в этой Академии, это отправиться на сто сорок второй этаж главного корпуса мыть полы или убираться в аудитории. Туда направляют не за всякие мелкие нарушения, но уже если попадешь, что, кстати, оговорено в каждом из ваших контрактов, то вы ещё три дня будете отходить от полного магического и физического истощения. Это касается всех рас. Такая уж специфика на этом этаже. И больше двух раз туда не направляют. Нарушители сами не даются. Они потом добровольно готовы уйти из Академии, лишь бы туда не попадать в третий раз.

— Зачем тогда нужен этот этаж? — поинтересовалась одна из девушек.

— Это этаж принадлежит основательнице Академии. Все же знают, что эта Академия частная.

— Она что, опыты там проводит? — хмыкнул вампир.

— И не только опыты, — глубоким и слегка хрипловатым голосом сказало одно из странных существ в балахоне, совершенно не отличимое от другого. — Ещё там проводятся испытания заклинаний и нервов студентов, а так же различные операции над сложением и разложением живых организмов и составление из одного представителя расы другого представителя другой расы. Так же там составляют ужасные планы захвата власти во всех десяти галактиках, и что самое страшное, там решают как лучше и сильней поиздеваться над первокурсниками.

— Очень смешно, — поежилась Марина.

Все сказано было с такой интонацией, что даже просто мимо проходящие кидали странные и испуганные взгляды на этих существ. Явно не обошлось без применения ультразвука.

— Всегда рад помочь и объяснить, — чуть склонилось существо справа.

— Кстати, а ведь он прав, частично, — заметила куратор.

— Что-то я уже сожалею, что поступил в эту Академию, — ужаснулся другой вампир, явно младше первого.

— Там проводятся очень опасные магические и технические опыты, — не обратила на него внимания куратор. — Так что думайте, прежде чем куда-то совать свой длинный нос.

— Буду иметь в виду, — буркнул вампир.

Куратор ещё немного поводила их по библиотеке, а за тем показала, где находиться одна из столовых и все стали расходиться.

— А что находится на сотом этаже библиотеки? — поинтересовалась Марина, когда они уже шли к выходу.

Всего их осталось шесть существ. Два неизвестных в балахонах, два вампира и Марина с куратором.

— Там находятся некоторые очень древние книги, — ответила куратор. — Ещё вопросы.

— Когда следующий кураторский час? — поинтересовался вампир, постарше.

— Я позвоню вашему старосте и сообщу.

Старостой у них в группе был один эльф, его, кажется, звали Кариэль. Марина так и не имела ни какого понятия, как выбрали старосту.

— Хорошо, — ответил тот, и вампиры пошли к выходу вместе со странными существами.

— А можно ещё вопрос? — поинтересовалась Марина.

— Конечно, — ответила Кая, и они остановились немного левее выхода.

— А вот я живу далеко отсюда. Мне ехать сорок минут. Мне лучше как ехать?

— А на какой улице ты живешь?

— Точное название не помню, но там, напротив площади Свободы, — ответила Марина. — Я здесь всего три дня, а квартиру мне сразу нашли и привели туда.

— Н-да, тебе нужно общежитие в первую очередь, — покачала та головой. — Я точный маршрут не знаю, но могу узнать, где это. Я тебе скину на почтовый адрес. Ты зарегистрирована же на Тентакрионском сервере?

— Да, — кивнула Марина.

Лера предоставила Марине выход в интернет и дала некоторые советы, куда нужно зайти. Маги Транса не раскидываются словами, поэтому Марина выполнила все советы. Она зарегистрировалась на почтовом сервере под названием «Вестник», ещё в двух социальных сетях, таких как социальная и официальная сеть «Андромеда». Здесь общались в основном студенты и школьники столицы галактики — Андромеды. Ещё она зарегистрировалась в сети «Моя вселенная».

— Вот и отлично. Данные я возьму из анкеты. Так что, будь уверена, все утроиться в лучшем виде.

— Отлично! Спасибо. До свидания.

— До свидания, Марина.

Придя на съемную квартиру, Марина легла отдохнуть. Ей до сих пор не верилось, что она все же поступила в эту Академию! Такую престижную, и что её приняли! Но отдыхала она не долго. Потом села за компьютер. Что было удивительно, ей уже выслали удобный и быстрый маршрут, да ещё и с примечаниями. Марина взяла на заметку, что в Академии все работает четко, быстро и слаженно!

Следующий день был волнительным. Марина с нетерпением ждала первой пары. Она нашла нужную аудиторию, потому что вчера им её показала Кира. Там уже сидели некоторые ребята из её группы, да и из других групп тоже.

Вообще аудитория выглядела примерно так. Ряды для учеников шли сверху вниз, как и полагается. Перед ними стоял большой стол преподавателя. Наверное, там бы поместилось человек шесть, если не больше в удобных креслах. А за спиной преподавателя была интерактивная голографическая доска. Аудитория была выполнена в серебристо-синих тонах. Мягкий свет, льющийся сверху прямо со всей поверхности потолка, не резал глаза, а приятно их успокаивал и был совершенно не навязчив.

Марина немного потопталась в начале. Она ни как не могла решиться, куда сесть. Затем все же решилась сесть на третий ряд, почти с краю. Там как раз ни кого не было. Аудитория было заполнена даже не на половину, а на одну пятую. То и дело кто-то вставал и пересаживался, кто-то кого приветствовал. Глядя на это Марине было очень завидно. Она ни кого не знала.

Марина достала голографическую тетрадь и записала свою группу, фамилию и имя и предмет. Сейчас должна была начаться стандартная теория высшей магии. Марина с нетерпением ждала начала. Казалось, что одна минута длится здесь целую вечность.

— Можно пройти? — поинтересовался знакомый голос.

Марина подняла голову и увидела вчерашних вампиров. Только теперь Марина смогла его разглядеть, так как на них не было балахонов. Первый, и по виду старший, был невысокого роста, с алыми глазами. У него были каштановые волосы, темные брови. Лицо было бледное, похожее на мрамор. Клыки слегка выпирали из-под губ. Одет он был, как и его собрат: блондин с красными глазами и мальчишеским выражением лица, в форму Академии. Черная рубашка с эмблемой Академии на груди. Черный ремень с бляшкой в виде головы дракона. И серые брюки, на правой стороне возле кармана которых тоже была эмблема. Начищенные черные кожаные дорогие туфли. От него пахло, чтобы кто не говорил, дорогими мужскими духами.

— Да, конечно, — Марина поднялась, попуская их.

Они сели рядом с ней, причем старший по правую её руку. Но не успела Марина сесть, как по левую её руку оказались эльфы. Два эльфа, одни из которых был староста. Они что-то говорили тихим голосом на своем певучем эльфийском, но Марина, которая ни когда не знавшая эльфийского не смогла ни чего понять.

— Мы так и не успели познакомиться вчера, — вдруг обратился к ней вампир, от чего Марина непроизвольно вздрогнула. — Меня Заком зовут. А моего друга Артом.

— Марина, — коротко представилась та.

— А с какой, ты Марина, галактики?

— Отеран.

— Митгрос, — кивнул тот. — Столица.

— Аналогично, — сказала Марина.

— Эй, Кариэль, а вы откуда? — быстро сменил объект своего внимания вампир.

— Медион, — ответил тот, что сидел дольше от Марины, Кариэль.

Вообще эльфы были красивыми ребятами. Оба блондины, статные, высокие, сплавными, текучими движения. У одного Марина разглядела голубые глаза, у старосты. У его же друга сочного зеленого цвета.

— Понятно, — кивнул вампир и перевел внимание снова на Марину. — Как у тебя дела?

— Отлично, — честно ответила Марина, ещё не понимая, как реагировать и вообще общаться с вампиром.

— А почему ты поступила именно на этот факультет?

— Вот пристал до девушки! — послышался укоризненный тон откуда-то сверху.

Марина повернула голову и увидела две фигуры в балахонах, опять же идентичные, друг другу, только балахоны были серебряного цвета.

— А что, вы запрещаете? — поинтересовался вампир таким голосом, о которого пошли мурашки по коже.

— Нет, предупреждаем, — ответил кто-то из них, Марина так и не поняла кто. — Отстань и не пугай её, и мозги не пудри. У неё и так день волнительны, ещё ты тут пристал.

— С кем не бывает, — пожал плечами спокойно Зак. — А вас как зовут.

— Это Старший, — фигура слева указала на фигуру справа. — А я Младший.

— А различать вас как? — тут же поинтересовалась Марина.

— Очень просто. Старший всегда молчит, — ответил Младший.

— А почему он молчит? — не унимался вампир.

— Потому, что кто-то очень умный получит сейчас по голове сгустком энергии за свое неуёмное любопытство от нас обоих и эльфов в придачу, — ответил просто Младший и вампир замолчал.

— Вы, ребята, что эмпаты? — поинтересовался эльф рядом с Мариной.

— Нет. А ты не представишься для начала?

— Меня зовут Фазарэль, — пожал плечами тот. — Можно сокращенно Фаз. Его Кар.

— Фаз и Кар, — кивнул Младший. — Марина, запомни, пригодиться.

— Уже запомнила, — ответила та и повернулась обратно.

Тут пришел преподаватель, и все встали. Это был человек средних лет, примерно лет сто пятьдесят. И он начал лекцию.

Преподавание принципиально отличалось от того, что было в школе. Приходилось все конспектировать, записывать и внимательно слушать. Но Марина не жаловалась. За одну лекцию она узнала столько, что просто глаза на лоб лезли. Некоторые структуры заклинаний она и представить себе не могла. И это при том, сто все эти заклинания были разработаны для большого количества существ в галактиках. Так что прошедший день оставил только положительные эмоции, чему Марина была не сказано рада. Но был и один минус. Марина жутко устала. Придя домой она, просто завалилась спать, не потрудившись даже переодеться. Но она все равно была счастлива, ведь это то, о чем она мечтала.

Следующей парой была Астрофизика. Марина знала немного в этой области. Астрофизика у них велась не всегда, начиная только с последнего, двенадцатого класса. Марина в ней разбиралась довольно плохо. Здесь лектором был старый эльф. Хотя возраст эльфов Марина даже примерно не могла назвать, все равно этот эльф был очень старым. У него были седые волосы, и не было бороды вообще, что бы там не говорили. Он говорил как-то странно. Марина была готова поклясться, что говорил он медленно, как-то плавно, но она с трудом успевала за ним. Далее шел предмет Введения в профиль территориального и системного разделения. Что ни говори, а этот предмет Марине очень понравился. Она его понимала.

Следующим уроком была физкультура. Тут особо ни чего страшного делать не пришлось. Просто учитель, как ни странно, вампир, просто отправил всех на прохождение медицинской комиссии в назначенное время в назначенном месте, а до этого даже не появляться в раздевалках. И обязательно приобрести специальную спортивную форму в академическом магазине. Марина приобрела спортивную форму, как и большинство студентов, когда ходила туда за первой и основной формой. Академия хоть и была основана лет тридцать назад, все же имела хорошую базу оснащения студентов. У неё был специальный контракт с одними из лучших производителей одежды в галактике. Одежда, которую та предоставляла, была высокотехнологичной, удобной и что самое главное для многих, довольно модной и эстетичной. Форма была стандартной, но её можно было немного подкорректировать в зависимости от желания и пристрастий. Спортивную можно было корректировать в довольно широком диапазоне, в то время, как стандартную нет. Марина, впервые придя заказывать, была поражена порядком, который там стоял. Хотя помещение и было не слишком большим, все же, здесь не было ни какой давки, очереди и все было организованно. Марина просто вставала на платформу, где с неё в течение двух секунд снимали мерку. Затем она выбирала тип формы с некоторыми вариациями. Их было не так много, поэтому все было не слишком долго. Выбрав все, что хотела, она давала паспорт. Её данные вписывались, затем она оплачивала полностью все комплекты. Здесь было три комплекта стандартной учебной формы, один парадной, один спортивной, три специальных для различных лабораторных работ. Оплатив, она получала квитанцию об оплате, квиток со сроками и местом, где можно будет забрать форму. И через два дня она уже получила все комплекты формы, придя вовремя. Все было очень спокойно и цивилизована, что не могло не радовать. Хотя она и привыкла, что все достаточно упрощено и упорядоченно, все же она была жительницей столицы галактики, но после одной поездки отдыхать на одну из планет внешнего кольца она стала ценить намного сильнее этот порядок. На этом пары закончились, и она пошла домой. Ни с кем так сильно она со своей группы и не сдружилась в первый учебный день. Все держались по два-три человека. В основном по галактикам и расам. Эльфы с эльфами, дархи с дархами и так далее.

Прошло две недели. Учеба шла своим чередом. Друзья так и не появились, но зато учить приходилось очень много. У Марины даже стала болеть иногда голова от всей новой информации. Было действительно тяжело. Иногда казалось, что на Марину давит настоящая гора. Но постепенно это чувство стала проходить и Марина начала привыкать ко всему.

В этот день был выходной. Марина, наконец, выспалась и нормаль поела. Пару дней назад приходила Лера. Она в связи со своей профессией ездит по всем галактикам, и она передала деньги от Маши, а за одно и помогла приготовить кушать, так ещё и наложила на все это заклинание сохранения. Так же она дала несколько полезных советов, в том числе и хорошо выспаться, что Марина и воплотила в жизнь.

За окном разгорался день. Погода была отличная, впрочем, как всегда, ведь за погодой в столице галактики следят довольно сильные Архимаги и самое современно оборудование, которое только можно было разработать. Марина хотела было сесть за уроки снова, но ей помешал звонок в дверь.

Марина удивилась. Она ни кого не приглашала, не звала. Ни кто прийти не должен был. Оля и Лера обычно звонили, а Маша сейчас в Отеране. Гадая, кто же это может быть, Марина подошла и открыла дверь. Там оказался молодой парень, довольно красивый.

— Доброе утро, — улыбнулся он. — Вы, Марина?

— Да, — удивленно ответила та, все ещё не представляя, что этому парню нужно от неё.

— Меня зовут Даниэль. Меня прислали, что бы уведомить вас, что с этого момента вы можете переселиться в общежитие Академии «СубНод».

— Так быстро? — удивилась Марина.

Когда куратор говорила, что Марине нужно общежитие, она Марина была согласна с ней, но она просто не представляла себе, что кураторе начнет действовать так быстро. Марина прекрасна понимала всю обстановку в общежитиях. В Академию стремятся тысячи. Здесь ежегодно проводятся различные конференции, собрания, семинары, встречи межгалактического уровня. И те, кто сюда приезжают, все нуждаются в жилье. Академия им его предоставляет, насколько это возможно. Но даже со всеми своими связями, Академия ещё слишком молода и хотя база у неё хорошая, она все равно не может решить такие проблемы с жильем, потому, что земля в столице галактики очень дорогая. Здесь в основном строятся центры различных компаний, торговых или военных, престижные университеты, здесь находится ставка всего главного правительства галактики. И даже если у тебя есть деньги, даже в очень большом достатке, ты не всегда сможешь купить себе здесь землю. Даже в аренду. Слишком большая конкуренция.

— Да, — ответил тот улыбнувшись.

Его улыбка была просто потрясающая.

— Хорошо, — смущенно ответила Марина.

— А ещё мне сказали показать вам и помочь в оформлении документов, — добавил тот.

— То есть ехать сейчас? — удивилась Марина.

— Да.

Марина тяжело вздохнула. Нужно же одеться, умыться, накраситься — одним словом собраться. А собиралась она как минимум час.

— А вы не подождете? — поинтересовалась- Марина.

— Конечно, — легко согласился тот.

Марина запустила его. Он сел на кровать в зале и стал смотреть телевизор, в то время, пока Марина одевалась. Попеременно, они общались. Он рассказал Марине много интересного об Академии. Он оказывается, учился на шестом, из семи курсов Академии на факультете промышленной механики аэромобилей. Сам он был гонщик и участвовал почти каждый сезон в межгалактических состязаниях. Ещё она узнала, что он иногда подрабатывает в такси по городу «дабы талант гонщика не пропадал за учебой». Марина тоже рассказала ему о себе, о том, как попала в Академию, немного о сестре, только положительное. Ещё немного сказала о родителях. Оказывается, тоже сирота. Отец его умер семь лет назад, как раз перед поступлением в университет, а матери парень ни когда не знал. На этой теме они нашли много общего.

Когда Марина собралась, то Даниэль, а именно так звали парня, отвез её в общежитие. Вообще, здание общежития это отдельная тема. У Академии их всего три. Марина попала в третье. Первое общежитие исключительно для преподавателей. Второе и третье — студенческие. Они находились в разных местах города. А третье вообще находилось на другой стороне планеты. Но все они имели отлично защищенную сеть порталов, которая и отправляла их прямиком в Академию. Но охрана у общежитий была очень сильная, и контроль за порядком тоже. Даниэль помог Марине заполнить все необходимые документы и они пошли осматривать комнату.

Комната была рассчитано на четыре человека. Это было стандартно. В ней уже жили три девушки. Но они оказались с галактики Гертор. Они не были слишком разговорчивы. Они больше напоминали зубрил. Как объяснил Даниэль, Марина спокойно может стать такой же, если будет слишком усердно учиться. Девушки оказались с пятого курса. Они приняли Марину не то, что бы с распростертыми объятьями, но все же дружелюбно, чему Марина была несказанно рада.

Глава 2

Четыре месяца пролетели незаметно. Марина училась, как могла. Конечно, не отлично, но все же она держалась на плаву достаточно уверенно. Ей в этом помогал Даниэль. За это время он стал её парнем, о котором она всегда мечтала. Конечно, не принц на белом коне. Но он уже был самостоятельной личностью. Он водил Марину по ресторанам, паркам, кафе и на всякие концерты, когда выдавалась возможность, что было не так часто, из-за того, что Марина была слишком загружена учебой.

Сегодня у Марины был достаточно свободный день и Даниэль незамедлительно этим воспользовался. Они решали погулять. Марина собралась достаточно быстро после пар, когда пришел Даниэль. Они пошла на центральную площадь.

— Я был сегодня в клубе, подавал заявку на следующий сезон, — сообщил Даниэль, когда они сидели на лавочке и ели мороженное.

На улице уже работали фонари. Включилась подцветка и фонтаны засияли множеством цветов, некоторые из которых человеческий взгляд просто не могу уловить.

— И как?

— Вообще не очень. Слишком много нужно платить за вступление. Эти соревнования носят достаточно высокий уровень. А деньги уходят на учебу, — ответил Даниэль. — Даже не знаю, где теперь такую сумму взять.

— У меня попросить, — ответил звонкий женский голос.

Марина и Даниэль резко обернулись. Марина сперва даже не поверила своим глазам. Таких прекрасных девушек не бывает. Но, тем не менее, эта была самая прекрасная девушка из всех, которых Марина видела. Только вот весь эффект пропал моментально, как только Марина поймала мимоходом взгляд алых глаз девушки. Это не были глаза вампира. Но в этих глазах не было ни чего, кроме льда, расчетливости, какого-то замогильного спокойствия и в то же время с тлеющими внутри угольками ярости. У неё был настолько тяжелый и в тоже время печальный взгляд, что Марина быстро отвела глаза, но и этих пары мгновений хватило, что бы оставить в душе смуту и хаос.

— Я не могу, — слегка подрагивающим голосом ответил Даниэль.

Он тоже смотрел куда угодно, только не на неё. У Марины в голове сразу завертелись тучи мыслей: кто она, что у них было с Даниэлем, почему голос у него дрожит?

— Почему же? — в голосе появились какие-то странные нотки, чего Марина так понять и не могла.

— Я не работаю ни на тебя, ни на отца.

— Даниэль, ты кажется ещё не понял, что ты не можешь на меня не работать? — елейным голоском ответила она и села рядом с Мариной.

Девушка имела шикарные ярко-красные волосы, чуть ниже плеч, которые были уложены как-то странно, прядями. Такого Марина ни когда ещё не видела. Её лицо было идеальным. На нем не было заметно ни одного изъяна. Лицо было ухоженным, кожа была покрыта золотистым загаром. Одета она была в довольно открытое и очень короткое черное платье. Даже по меркам Марины. На руках были длинные перчатки, такого же материала, как и платье. На шее довольно дорогое золотое украшение. А на ногах у неё были шикарные туфли, на очень высоком каблуке. При этом она шла совершенно свободно, даже не шла, а просто текла, как вода. Все её движения были просто завораживающими.

— Я работаю на себя, — как-то неуверенно ответил тот.

— В этом ты не прав, — отмахнулась она.

Не смотря на то, что девушка была одета вызывающе, что ещё довольно мягко сказано, да и все её жесты были тоже вызывающими, но вот ассоциации с девушкой легкого поведения у Марины не возникло. Слишком уверенно, слишком правильно, слишком расчетливо она вела себя, да и взгляд вызывал мурашки по коже. Мимо проходящие парни, едва столкнувшись с таким взглядом, быстро отводили взгляд, подбирали слюнки и старались быстро ретироваться.

— Я знаю, что я говорю, — ответил тот.

— Знаешь, только твоя уверенность не такая уж и сильная в том, что ты прав, — сказала она. — Ты сделаешь то, что я тебе скажу, а в замен ты получишь нужную сумму и победу в финале.

— Я сам могу победить! — подскочил Даниэль.

— Успокойся, — ледяным тоном приказала девушка, что Марина аж сжалась в комок. — Сядь.

Даниэль сел. Было видно, что ему очень многого стоили эти слова, которые он бросил с вызовом.

— Теперь слушай меня, мальчик, — так же ледяным тоном продолжила девушка. — Сейчас ты идешь на вторую стоянку. Айромобиль Никиты ты знаешь. Садишься на заднее сиденье. Тебе дают необходимые инструкции, после чего ты возвращаешься сюда. А я в это время подожду тебя здесь вместе с твоей девушкой, я ясно выразилась?

— Яснее не бывает, — ответил тот, вставая.

Он уже не смотрел на Марину. Он быстрым шагом удалился, оставив Марину ни чего не понимающую на скамейке с этой странной девушкой.

— Так бы сразу, — покачала головой Олимпия.

Её голос уже не был таким ледяным. Простой звонкий голос юной девушки.

— За что вы с ним так? — все же спросила Марина, внутренне сжавшись в комок от страха, и судорожно вспоминая все заклинания защиты и маскировки, что бы сбежать отсюда.

— Сам виноват, — отмахнулась она. — Я его ни о чем сверхъестественном не прошу. Это ни на чем не скажется. А он не хочет понимать с первого раза.

— Но то что вы делаете, скорее похоже на угрозу, — заметила Марина, стараясь тянуть время.

— Не спорю. Я его ни разу ни о чем не просила и не заставляла. Сейчас я его прошу лишь помочь в том деле, где он может, даже без вреда для себя. А она отказывается. Видите ли, он самостоятельная личность, — фыркнула та. — Расти ему ещё и расти. А то, что он показывает свой характер, ещё ни чего не означает.

— Мне кажется, вы не правы.

— Может быть, — не стала спорить та. — Но у меня нет другого человека, кто бы смог выполнить мое поручение без вреда для себя и меня. Кстати, меня Олимпия зовут. А тебя?

— Марина, — ответила она и не сдержавшись спросила. — А если не секрет, кем вы приходитесь Даниэлю?

— Смешно сказать, но я его крестная мама, — улыбнулась та.

Марина рассмеялась.

— Что? — удивилась та. — Не похожа?

— Совершенно! — ответила та. — Скорее уж на его девушку.

— Я с парнями, младше себя романы не завожу! Да и к тому же почти родственниками, — улыбнулась та. — Кстати, а ты чем занимаешься? Учишься, работаешь?

— Я учусь в Академии, — ответила Марина.

— Тогда не удивительно, что Даниэль тебя выбрал, — ответила она.

Но от Марины не укрылось, что в её голосе появились какие-то странные нотки, да и во взгляде что-то мелькнуло: мелькнуло и пропало.

Дальнейший разговор был прерван Даниэлем. Он подбежал к ним. По нему было видно, что у него изрядно испорчено настроение.

— Что-то не так? — поинтересовалась Олимпия.

— Все так, — грубо ответил тот.

— Тогда я удаляюсь, — ответила та, и встав, пошла в сторону парковки. — И ещё, — она становилась в трех метрах от скамейки. — Даниэль, если ты обидишь Марину, можешь считать, что твои дни сочтены.

И она растворилась, растворилась в воздухе.

— Наконец она ушла, — с облегчением ответил Даниэль, просто упав на скамейку.

— Ну, у тебя и родственники, — пошутила Марина. — Интересно, а твой отец такой же?

— Если ты выдержала Олимпию, то тебе больше ни кто не страшен, — грустно усмехнулся тот. — Жаль, что из всех моих родственников ты первой познакомилась с ней.

— Неужели она настолько страшна?

— Марина, ты даже не представляешь, кто она такая, — покачал головой тот. — И давай закроем эту тему.

— Как хочешь, — ответила Марина.

Тьма. Тьма обволакивает его. Она была повсюду. Она была с ним всегда. Она была теплой, мягкой, и какой-то живой. Он всегда знал, что она была с ним. С самого рождения она была его спутницей, его защитой, его проклятием. Она была для него всем. Местом, куда он мог уйти, когда было больно, или когда все становилось безразлично.

Свет. Свет в этой тьме был полной неожиданностью. Поначалу всего лишь маленькая светлая точка, которая с каждой секундой становилась все больше и больше. Он смотрит в этот свет и видит огромный нефритовый зал. Миг, и он уже в этом зале. Величественное строение, памятник архитектуры и место, которое он ненавидел больше всего. Слишком много боли оно ему принесло.

Совершенно пустой громадный зал, величественных размеров. Он светился тусклым ядовито-зеленым светом, как всегда, когда здесь появлялся он. На других, будь то маг, простой робот или инопланетянин, он не реагировал. Колоны, держащие потолки, казались гладкими, как мрамор, а пол был выложен мозаикой. Мозаикой с самыми странными символами, смысл которых ни кто понять не мог. Сферы, лучи, странные облака… Что они обозначали он не знал, и не сильно интересовался, хотя где-то на уровне подсознания у него были догадки.

Он идет прямо в конец зала, где расположен алтарь. Идет бесцельно. Но с каждым шагом его начинает охватывать странное, усиливающееся беспокойство. Словно что-то должно произойти или уже произошло, что-то важное.

Странно…

Он давно не чувствовал ни чего подобного, точнее вообще что-либо чувствовал. Он ускоряет шаг. Свет становиться интенсивней, только и он меняется, с каждым шагом. Он становиться более мягким, более светлым.

Наконец он достигает алтаря. Всего лишь высокий стол, не нефритовый, а сделанный из сплава золота и платины. Он весь покрыт узорами, знаками, символами и словами на древних языках. В глаза сразу бросаются вещи посторонние вещи: его старый Г.М.Т, который он потерял когда-то давно, небольшой прозрачный кулон в виде капли воды, внутри которого светятся лазурным светом маленькие кристаллики. Последней, третьей вещью были часы. Он точно их ни когда не видел. Они показывали не обычное время. Они отсчитывали года, месяцы, недели, дни, часы, минуты и секунды. Часы представляли собой тонкий браслетик, с маленьким сенсорным экраном. Цвет был мягкий, слегка фиолетовый, а вот циферблат был зеленый, на черном фоне. Этот контраст выглядел зловеще.

Вдруг Г.М.Т. зазвонил. Он вздрогнул от неожиданности. На голографическом экране появилась надпись Олимпия. Он потянулся к телефону рефлекторно, от одного этого имени.

БОЛЬ…

Страшная, сильная боль пронзила его тело и он проснулся.

Властитель Галактики Отеран Никон Отеран проснулся в холодном поту. Боль все ещё была в его теле. Он попытался пошевелиться. Все мышцы работали нехотя, но тем не менее работали. Он не до конца понимал, где находиться. Наконец, кое-как разлепив свинцовые веки он огляделся. Он был в своем кабинете. Все было так же, как когда он заснул.

Он еще не до конца осознавал, что именно произошло, но его одолевало чувство внутреннего беспокойства и смятения. Пустоты и безразличия не было. Как давно он не испытывал ни чего подобного? Несколько десятилетий? Сорок или пятьдесят? Эти мысли были поначалу столь яркими, но постепенно тускнели, и, прошло около двух минут, прежде чем он мог мыслить адекватно.

Сон…

Ему приснился довольно странный сон. И даже не сон, а кошмар наяву, потому что такие реальные ощущение и такое видение были для него в новинку. И ещё кошмар, потому что место, которое он видел — самое жуткое место, по его мнению, во всех известных десяти галактиках. Пирамида, которая висела над его замком с помощью специальной анти гравитационной платформы, была самым страшным местом, местом смерти и проведения ритуалов. Он ненавидел это место, потому что именно в этом месте, было, положено начало того ужаса, что сейчас находился в его грудной клетке. Его проклятия. Проклятия «Черный треугольник». Самое сильное проклятие, когда-либо накладываемое на расу людей. Самое страшное, самое сильное, самое древнее проклятие. Его основным признаком является черный треугольник в области груди. Он пронзает тело и уходит на пару сантиметров вглубь. Треугольник заполнен гадкой черной субстанцией, не похожей ни на что, которая постоянно находится в движении по часовой стрелки, внутри треугольника, вызывая жуткую боль, которую даже не может себе представить самый смелый человек. Притом эта боль никогда не прекращается. Она сопровождает человека от самого рождения и до самой смерти. Смерти, которая наступает в строго определенный день спустя шестьдесят лет после рождения. Наименьший из возможных сроков жизни людей. Хотя, в этом есть и свои плюсы. Человек, живущий с таким проклятием, защищён от смерти, пока не придет его час. Хоть стреляй из бластера или ионных пушек, энергетических винтовок или лазерных лучей. Направь хоть тысячи мощнейших заклинаний, на человеке не останется ни единого следа. Правда, последствием будут боль. Защита распространяется и на его жену, которую ему назначают в пятьдесят семь лет. В пятьдесят девять обязательная свадьба, и в точно обозначенное число, месяц и год. Потом, когда жена забеременеет, человек умирает от этой самой боли, а проклятие переходит неизвестным способом на его сына. Если же человек откажется жениться, то проклятие все равно его заставит. Если специальный ритуал не будет проведен в назначенное время, в назначенном месте в треклятой пирамиде, по человека будут мучить ужасные боли, переходящие все границы возможного, но человек будет жить. И они будут продолжаться до тех пор, пока человек не женится. Подобные прецеденты были неоднократно. Но все они заканчивались одним и тем же результатом. Да и не только такие прецеденты. За десять тысяч лет существования проклятие было столько всяких случаев, что Никон даже и искать в архивах не думал, потому что все, что ему приходило в голову, было уже перепробовано по десять раз.

Если таковой не будет, то человек будет обречен до самой смерти на страшные муки и все, кого он знает, тоже будут обречены.

Проклятие было наложено еще десять тысяч лет назад, самым могущественным магом, которого знает история всех десяти галактик — Иноксионом Артеди. Он по неизвестной причине наложил проклятие на всю семью правителя того времени и вот теперь Никон ждет своего часа, который придет через восемь лет. Странно, но одним из пунктов этого проклятия не позволяет никому кроме семьи Никона становиться во главе галактики. Если Никон умрет раньше времени, если у него к сорока годам не родится наследник или же его свергнут с торна, то проклятие будет наказывать всех, кто посмеет сделать что-либо из вышеперечисленного. Был один случай в истории, когда предка Никона свернули с трона. Тогда и показало проклятие всю свою устрашающую мощь, перед которой не устояла целая планета. Она была уничтожена изнутри. С тех пор никто не пытался повторить подобное. Хотя за эти десять тысяч лет и было столько проб и ошибок, что Никон уже и не знал, куда податься, потому что все было заранее известно.

Многие поколения пытались снять это проклятие, прибегая к самым изощренным средствам магии и технологий. Но никто за эти десять тысяч лет не смог даже на сотую долю приблизиться к снятию этого проклятия. Никон никогда не пытался идти против этого проклятия, потому что многовековой опыт подсказывал ему, что ничего не получится, как и его дед, и как его отец, которые оставили попытки бороться с тем, что победить невозможно.

Властитель посмотрел на электронные часы, висевшие над входом. Электронный циферблат, светящийся изумрудно-зеленым светом, показывал четыре чала утра. Властитель окинул дежурным взглядом кабинет. Здесь все было по-прежнему. Весь огромный кабинет пустовал. Окна, идущие полумесяцем, были закрыты специальными шума изоляционными экранами, которые к тому же закрывали и от внешнего воздействия. Из мебели здесь были пара диванов, недавно закупленных по инициативе его помощника, который был ярый сторонник моды и модернизаций. Стол из черного дерева, порода которого пропала в веках. На столе лежали различные виды отчетов правительства и компаний, а так же много чего другого. Кабинет был в черно-красных тонах.

Никон протер сонные глаза и вызвал себе чашку крепкого кофе. Он не собирался ложиться спать, так как знал, что все равно эта боль в груди не даст ему уснуть. Он всегда плохо спал, просыпаясь, за ночь по три-пять раз. И к тому же у него было много работы. Как бы ни облегчала ему работу система правления, показывающая отличные результаты на протяжении вот уже нескольких веков, но и без этого работы было завались. Отчеты правительства давали возможность вести политику не выходя из-за стола. Но Никон был не из лентяев. Как бы не была пуста и бессмысленна его жизнь, он делал все, что было в его силах, что бы облегчить жизнь остальным. Он посещал различные мероприятия в столице, ездил по всем системам галактики. Летал на различные Фестивали, Саммиты глав галактик, посещал другие галактики. Делал все, что бы его галактика процветала.

Чашка крепкого черного кофе появилась на его столе. От кофе исходил приятный аромат, а над ним витал пар. Никон одним глотком осушил половину бокала, даже не почувствовав температуры напитка. Этот сон заставил его вспомнить многое, в том числе и то, что он так тщательно хранил на задворках памяти от себя и для себя. Во сне он видел свой старый передатчик, которым он уже не пользовался пятьдесят лет. Передатчик, через который он общался со своей подругой и возлюбленной — Олимпией.

Олимпия…

Это имя он не вспоминал уже около двадцати лет. С ней его познакомил его единственный настоящий друг — Иван, которому Никон до сих пор был благодарен. К сожалению, он попал в аварию через неделю после того, как он познакомил Никона с ней. Погиб на месте при весьма странных обстоятельствах, даже не попав в больницу.

Никон вспомнил, как все происходило первый раз пятьдесят два года назад. Иван привел его на пустынный заброшенный пляж, небольшого озера в паре километров от ближайшего дома. Была ранняя весна. Никон не любил это время. Обычно тогда было темно, холодно и мокро. Никону было чуть больше девятнадцати лет. Тогда он старался быть как все, ни в чем себе не отказывать. Он был молодой, пылкий, без башенный парень в самом расцвете своих сил. Среди сверстников пользовался популярностью не потому, что он был Властителем, а за его неиссякаемый оптимизм, энергичность, волю и инициативность.

— Зачем ты меня сюда притащил? — спросил его Никон взбешенно. — Нормальные люди в это время отдыхают в теплых кроватях!

Он хоть и не чувствовал холода, как другие люди, но все же ему было не очень-то приятно тащиться невесть куда в такое утро после тяжелой недели забитой до отказа занудной политической деятельностью. Ему сейчас хотелось одного: хорошо выспаться, насколько это вообще возможно ему.

— А это для того, что бы познакомить тебя с той девушкой, — ответил Ваня, указав куда-то вперед.

Никон пригляделся. Так, на небольшом камне виднелся, темны силуэт.

— Да ты надо мной издеваешься! — воскликнул тот. — Только этого мне не хватало!

— Лучше иди и познакомься с ней, иначе тебе придется триста километров идти пешком до замка. Ты не простудишься, не замерзнешь, а по приходу накажешь меня, но зато я буду иметь большое удовольствие видеть, какой же ты злой будешь.

Никон был в ярости, но что ему ещё оставалось делать, как послушаться своего друга. Он хорошо его знал и прекрасно понимал, что Ваня старается для него. Но Никон тогда не понимал, для чего ему знакомиться с этой странной девушкой. Но все же он уважал друга и последовал его совету. Он быстро подошел к ней.

— Привет, — поздоровался он немного раздраженным голосом.

Хотя как не быть раздраженным в данной ситуации. Никон огляделся, но силуэта Вани ни где не увидел.

— Здравствуй, — ответила она без энтузиазма, в такт его раздражению.

Странно, но слова девушки вызвали в нем что-то совершенно незнакомое. Поэтому он моментально сменил стратегию и начал говорить более спокойным тоном.

— Почему ты здесь сидишь в ранний час в такой холод? — удивился Никон.

— А разве это запрещено? — ничуть не смутилась она.

За эти несколько фраз она даже не посмотрела в его сторону, что его сильно раздражало. Как она смеет не обращать на него, правителя галактики, своего малозначимого, но, тем не менее, внимания. Все её внимание было направленно книге, строки которой мягко светились в темноте и не давали сильного напряжения глазам. Правда, что там было написано Никон так и не смог разобрать.

— Да, нет, не запрещено.

— Ты за тем пришел, что бы задать мне этот глупый вопрос? — спросила она, и почему-то этот тон ему показался раздраженным.

— Нет, — ответил он машинально.

— Тогда оставь меня в покое, и скажи своему другу, что бы он по утрам сюда не приходил и не выслеживал меня, — внушительно сказала она, впервые посмотрев ему в глаза.

Уже стало заметно светлее, и Никон смог разглядеть её серые глаза, закрытые очками с толстыми линзами. Глаза при этом выглядели неестественно и отталкивающе. Никону даже хотелось отойти от неё подальше, но он преодолел это желание. Было же в её глазах ещё что-то завораживающее. Да и к тому же, впервые за всю его жизнь, он почувствовал это так сильно, как ни когда раньше. Ему тут же захотелось испытать эти странные отторгающие, но яркие ощущения. Странно, но он и не представлял, что ощущения вообще такие бывают.

— А разве он тебя выслеживает? — продолжил Никон, удивляясь про себя выходкам Ивана.

— На протяжении всей прошлой недели. И только не делай вид, будто ты об этом ни чего не знал.

— Но я, и, правда, ничего не знал! — возмутился Никон.

— Все вы так говорите, — холодно заметила она, и уткнулась дальше в книгу.

— Как мне тебе доказать, что я не знал? — резко вымолвил он.

Её слова вызывали в нем какие-то чувства, невиданные ранее. Поэтому, он решил не упускать своего шанса и пользовался им на всю катушку. К тому же что-то в ней ему понравилось. С ней ему было приятно говорить, даже с такой напряженной манерой.

— Прыгни в воду и искупайся с головой. Тогда я и поверю, — ответила она, даже не взглянув на него.

— Но учти, я ведь прыгну, — завил Никон, снимая куртку.

— Прыгни, и тогда я поверю всему, что ты сказал, — ответила она так же холодно.

Он и пошел. Уж очень ему хотелось почувствовать все. К тому же, желание девушки — закон. Да и к тому же если он не полезет в воду, то она будет считать, что он и ей лгал, а лгуном Никон не хотел себя считать, и что бы его считали другие. Но у Никона было одно преимущество. Его треугольник не позволил бы ему сильно замерзнуть или хотя бы простудиться. Никон снял обувь, бросил рядом с курткой, набрал в грудь воздух и с разбегу прыгнул в воду. Вода тогда не показалась ему холодной, а даже наоборот — согревающей. Он немного проплыл, нырнул под воду и через пять секунд вынырнул с кристаллом в форме снежинки, который Никон нашел на дне. Он вышел на берег и протянул его ей.

— Теперь ты мне веришь?

Девушка была шокирована его поступком. Она медленно приняла его подарок. Когда её рука коснулась его мокрой ладони, он почувствовал её тепло, приятнее и согревающее. С того самого утра они начали общаться. Никон не раз благодарил своего друга за то, что тот познакомил его с этой девушкой. Она оказалась очень умной, решительной девушкой, хотя в общении была не мастером, но они быстро нашли общий язык. Когда они встретились в следующий раз, то Никону удалось разглядеть её лучше. Да, она не блистала внешностью: была довольно полная, всегда носила очки с толстыми линзами, отчего её большие глаза сильно выделялись. Она очень сильно смущалась, когда Никон спрашивал у неё, почему она носит очки. Девушка всегда увиливала от ответа. Но тогда он был очень настойчив, и ему как-то удалось уговорить её и посмотреть в её глаза без очков. Когда она сняла очки, Никон увидел её глаз. Они оказались разного цвета, хотя в очках были одинаковыми. Один её глаз был синий, яркий, кристально чистый, другой же, алый яркий и необыкновенно притягивающий, завораживающий. Чувство и взгляды обоих глаз были совершенно противоположны, но иногда бывало, что они сходились в чувствах, и тогда казалось, что этой цветовой пропасти не существует. Никону удалось узнать, что девушка не ходила в линзах лишь по той причине, что её глаза были столь ярки, что поверх линз высвечивали её глаза настоящим цветом. К тому же у неё были проблемы со зрением из-за этой гаммы цветов. И поэтому её взяли специальные маскирующие очки. Никон до сих пор недоумевал, почему такие красивые глаза она тщательно скрывала. Он всегда просил её снимать очки, когда они были наедине. Но какие бы у неё не были недостатки, он все равно любил её. С ней его чувства просыпались, он чувствовал многое. Он казался себе живым, живым по-настоящему. Ему хотелось, что бы они проводили много времени вместе. К сожалению, у неё было много дел дома. И к тому же, большую часть своего времени она посвящала учёбе. По этой причине они не могли много видеться и поэтому часами на пролёт разговаривали по ММТ. Общение с ней пошло Никону на пользу. Он, благодаря ней повысил свои знания с четверки на восьмёрку. Она была для него человеком, ради которого он действительно захотел жить всю оставшуюся жизнь.

К сожалению, судьба преподнесла ему совершенно иной путь. Он пообщался с ней больше года, но на этом все и закончилось. И виной тому было проклятие. Оно убило её, его любовь и весь смысл его жизни, а он остался жить. Он хорошо знал, что каждую неделю в воскресенье, она едет на 186 автобусе в центральную библиотеку. Это была её привычка, выработанная на протяжении не одного года. Как всегда, в восемь часов утра. Никон ни чего не имел против. Он даже иногда подвозил её, когда была возможность. Но в этот роковой день все произошло очень быстро и просто. Всю ночь ему было больно и так продолжалось почти до половины двенадцатого дня. Маги тогда ещё были в недоумении, что же вызвало этот импульс боли. Но всё было очень просто. Никон включил новости и узнал, что этот автобус попал в аварию. Очень страшную аварию. Все, кто находились в этот момент в автобусе, погибли. Все было бы не так страшно, если бы в машине, по причине которой и произошла авария, не было радиоактивных веществ, из-за которых от тела не осталось ни чего, даже пепла.

Никон чувствовал себя тогда так, как ни чувствовал, ни когда. Он даже попытался покончить с собой всеми известными и не известными способами, но так ни чего и не смог. Проклятие заставило его жить так, как до неё. Он мучился ещё около четырех лет после этого, но потом боль прошла, и на место её пришла другая, физическая и более слабая боль, а в душе и в сердце осталась пустота, печаль и отголоски старой любви. С тех пор Никон глубоко ушел в политику и постарался забыться. Работал до полного изнеможения, до полной потери сил и тогда только засыпал. Он делал большие успехи, но жизнь казалась ему сплошной черной полосой. И вот теперь, спустя сорок шесть лет он снова вспомнил о ней. И эти воспоминания были не очень легкими для него.

Прошло уже много времени, но Никон до сих пор корил себя за то, что оставил её тогда. Он понимал разумом, что это не зависело от него, но вот только сердце и душа болели, не давая успокоится. Никон не помнил, когда перестал чувствовать что-либо после Олимпии, и вот теперь чувства вернулись снова. Он слишком любил её и не хотел и не мог простить себя.

Ему снова захотелось обнять её, прижать к себе, поцеловать… Хотелось снова смотреть в эти удивительные глаза, полные радости, счастья, разума, загадок, любви и нежности. Хотелось снова видеть её живой.

Глава 3

Марина сидела и учила конспекты в библиотеке. Ей нужно было закончить защищать и приступить к выполнению работ по астрофизике. Что-то она у неё стало плохо идти. Марина старалась, как могла, но из-за общей загруженности ничего большего она не могла сделать.

Она тяжело оторвала, ставшие уже болеть глаза от голографического монитора, и протерла их. Её предстояло прочитать и желательно выучить ещё целых пятнадцать страниц из тридцати. Целая половина. Марина не отчаивалась. Она встала, размяла мышцы, которые затекли от сиденья в одном положении, а затем взглянула на время. Едва взглянув, она пожалела об этом. Половина одиннадцатого. В одиннадцать общежитие закрывается, как и Академия. Был конечно вариант остаться ночевать здесь, в комнате, только без специального разрешения это сделать не так-то просто. А выпросить это разрешение очень трудно. Даниэль говорил, что это нужно писать заявление в деканат. А с деканатом шутки плохи. Они, конечно поощряют учебу, но оставлять на ночь студентов не спешат. А все потому, что около десяти лет назад тут случился то ли пожар, то ли кто-то что-то поджег, то ли сигарету закурили, но включилась противопожарная система и облила некоторые редкие книги, не голографические, а бумажные, привезенные основательницей Академии с одной из экспедиций. Скандал был большой. Учеников быстро исключили из Академии без права восстановления, а что стало с книгами, ни кто толком сказать не может. Так что с тех пор оставаться в библиотеке просто не возможно.

Хотя, был ещё один вариант, но Марина смотрела на него скептически. А вариант таков, что нарушить некоторые правила и остаться в библиотеке. Некоторые так и делали. Тут главное не попасться. Даниэль давал некоторые советы, вот Марина и пыталась решить. Все же здесь даже диваны были. Так что, можно и остаться. Марина ещё раз взглянула на часы. Время катастрофически быстро спешило, а сделать нужно было столько, что диву даешься, как все это можно успеть. Кидая взгляд на монитор, Марина все больше склонялась к выводу, что легче всего нарушить правила. Взвесив все за и против, Марина все же решилась. Она быстро потушила свет, закрыла комнату и осталась ждать, когда выключится все.

Когда часы пробили половину второго, Марина только встала из-за монитора. В голове была полная каша. Казалось, что все физические законы смешались в один: гамма-излучения и мегаволны, законы сохранения магических полей и массы планет, искажения в пространстве у черных дыр и все энергии солнц. Все перемешалось.

Марина взяла сумку и пошла в другой кабинет. Кажется, на сто первом этаже был автомат с кофе. Это было как раз то, чтобы не уснуть от всех этих законов.

Марина поднялась на нужный этаж. Странно, но этот этаж отличался от остальных. Хотя, Марина была всего на десяти этажах из ста тридцати которые расположены в библиотеке. Скорее всего, они начиная с сотого меняют стиль, что часто встречается во многих высотных зданиях.

Марина прошла по серому коридору. Атмосфера была гнетущей. Коридоры культур, давно позабытых народов, дежурные тусклые лампы, попадавшиеся по коридору, гробовая тишина, которую нарушали лишь тихие шаги Марины. В такой обстановке только фильмы ужасов снимать. Вот выскочит из-за поворота какой-нибудь кошмар нечеловеческой фантазии, которые часто она часто смотрела по головизору в свои школьные веселые годы с друзьями. Только здесь может выскочить настоящий инопланетный или механический кошмар в виде дежурного, или сработать какое-нибудь охранное заклинание. И тогда пиши — пропала. Самое безобидное что может случится, это отправят на отработку или запретят ходить в библиотеку на некоторый срок.

«Где же этот автомат?» — гадала Марина, которой с каждой минутой становилось не по себе от этой странной атмосферы.

Обычно здесь ходят тысячи студентов, а теперь здесь все казалось таким пустынным и заброшенным.

Тут Марина обратила внимание, что одна из серых дверей открыта и оттуда струиться более сильный свет, чем из коридора. Кажется, кто-то из студентов тоже решил нарушить правила и остаться здесь. Марина, стараясь не шуметь, прошла в помещение. Комната была примерно два с половиной метра в высоту, в ширину метров десять, а вот в длину было не ясно, так как тут стояло много стеллажей, достаточной протяженностью. Марина прошла вдоль них. Она с трудом подавила зевоту. Спать хотелось сильно, а она ещё не все выучила. Но и того, что она выучила, было вполне достаточно, что бы сойти с ума от переизбытка умных мыслей.

Завернув за угол, Марина вздрогнула. Она наткнулась на кого угодно, но точно не студента. Студенты так не одеваются. Марина присмотрелась и поняла, что это была женщина. Она стояла спиной к Марине. На ней была белая блузка, черная юбка и черные туфли на высоком каблуке. Она, кажется, что-то смотрела.

Марину прошиб холодный пот. Если кто-то узнает, что она тут бродила, то у неё будут такие проблемы, что лучше сразу закопаться где-нибудь в поясе астероидов. Марина осторожно стала отходить назад. Тихо, пока женщина её не заметила.

— Марина, по правилам ты должна находиться в общежитии, — спокойный ровный голос заставил Марину застыть на месте.

Все, попала! Проблем теперь не оберешься! Остается только молиться, что бы все обошлось, и Марину не исключили из Академии. Эти мысли пролетели в голове Марины за доли секунд.

— А разрешения ночевать здесь у тебя нет, — продолжила женщина, даже не думая поворачиваться к Марине.

Марина молчала. Что тут ещё говорить, если все и так ясно. Может быть она бы и стала оправдываться, но Марина сильно устала как физически, так и морально, и сил что-либо кому бы то ни было объяснять не было. Даже если это грозило Марине краху многим мечтам.

— И что тебя подвигло на столь крайние меры? — поинтересовалась та.

— Мне нужно подготовиться к защите по астрофизике, а материал есть только в библиотеке, — как можно спокойней и ровней ответила Марина, приказывая себе не паниковать.

Так уж её учила сестра. Даже в самой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода. Сестра всегда говорила, что нужно уметь холодно просчитывать ситуацию. Но в данный момент у Марины это просто не получилось. Она все больше и больше паниковала.

Женщина повернулась к Марине. Марина впервые мгновения даже глазам своим не поверила. Она была очень красива. Нет, она была Потрясающе красива! Густые шикарные пепельные волосы под коре профессионально уложенные. Чистое, хотя и слегка бледноватое лицо, без единого изъяна. Черные очки, полностью закрывающие глаза, прямой нос, сочные губы. На шее было шикарное ожерелье из алмазов. Она держала в руках старую книгу. На руках был дорогой маникюр, и они были ухожены. У неё была довольно красивая фигура, которой позавидовала бы любая женщина любой расы, даже эльфийка.

— Ты знаешь, что ждет нарушителя порядка? — поинтересовалась она.

Марина сглотнула.

— Наказание за нарушение дисциплины устанавливается в соответствии со степенью тяжести вины и может варьировать от простого выговора вплоть до исключения из Академии, — заученным текстом продекламировала Марина правила поведения в Академии.

Это ей часто говорил Даниэль. У него был не один выговор. Но ему всегда удавалось выкручиваться.

— Что ж, значит, ты понимала, на что шла, — сказала девушка.

— Да, — тихо сказала Марина, опуская взгляд.

Похоже, что Марине святили очень большие неприятности. И это, ещё мягко сказано. Одно дело, когда ты это делаешь по незнанию, и совершенно другое, когда намеренно.

— Кто у вас ведет астрофизику? — вдруг спросила девушка, совершенно сбив Марину с толка.

— Я не помню его имени, — честно ответила Марина.

— Архон?

Архон — это раса инопланетян с галактики Эгран. Довольно интересная раса. Марина видела несколько представителей этой расы. Они были на много крупнее людей. Мощные мышцы, светло-фиолетовая кожа, трехпалые ступни и пятипалые конечности рук. Глаза без зрачков, белков и подобных элементов, которые присущи глазам людей. Они у них одного цвета, слегка светящегося: либо синего, либо зеленого, либо желтого. Другие расцветки, наверное, были, но Марина не видела. Собственно, глаза, были единственными, что она видела на их лице, которое они, по крайней мере все, кого видела Марина, закрывали дыхательной маской. Они дышали то ли серой, толи сероводородом.

— Нет. Эльф, — ответила Марина.

— Хм, тогда понятно, — сказала девушка. — Ладно, идем, помогу.

Марина уставилась на девушку как на редкое чудо вселенной. Она пыталась понять, обманул её слух или девушка действительно только что предложила ей свою помощь, даже не смотря на то, что она нарушила правила. Марина хотела было переспросить, но та уже направлялась куда-то вдоль стеллажей. Марина пошла следом за ней, все ещё не до конца понимая происходящее. Девушка привела Марину в маленький уголок этого помещения, в котором находились стол, два кресла и небольшой раскладной диван.

— Присаживайся, — сев за стол, указала девушка на кресло.

Марина села и достала все свои расчеты.

Девушка их просмотрела. Это заняло у неё не более трех минут.

— Что ж, показывай, что тебе тут не ясно и что не получается, — наконец сказала она, положив расчеты перед Мариной.

— Я не понимаю, как высчитывать массу планеты класса «с», — вздохнула Марина. — Нам объясняли, дали формулы, но я не могу понять, что и в какой последовательности делать.

— Я сама не астрофизик и не когда ей не увлекалась, — сказала девушка, сильно удивив Марину. — Но надо же когда-нибудь начинать.

— Да, — согласилась Марина, хотя все её надежды рухнули.

— Кстати, я так и не представилась. Меня зовут Кая.

— Мое имя вы уже знаете, — улыбнулась Марина.

— Да.

— А откуда?

— Я не люблю распространяться по поводу своих источников, — провела черту девушка и Марине оставалось лишь молча принять данное.

И они начали разбираться в расчетах. Девушка оказалась достаточно сообразительной. Она видела ответы там, где их не замечала Марина. Хотя пролети мимо Марины сейчас айромобиль или космический корабль, она бы не заметила ни того ни другого. Сказывались недостаток сна и не слишком частое питание. Марина просто смотрела, как Кая пишет, применяет некоторые формулы. Пару раз Кая ходила за методичками по астрофизике, а заодно приносила и чай. Марина поинтересовалась, почему не кофе, на что Кая ответила, что кофе ночью портит нервную систему. Марина только усмехнулась. Куда ей портить свою нервную систему, когда она у неё испорчена в конец. Две не аттестации по астрофизике подряд это тебе не шутки. Поэтому Марина просто смотрела, зевала и пыталась что-то запомнить, из того, что Кая ей пыталась объяснить. Как ни странно, Марина понимала что-то. У Каи был просто талант объяснять.

— Знаешь что, Марина, — сказала Кая Марине, взглянув на часы. — Уже три часа ночи. Ложись на диван. Выспись немного.

— А ты? — поинтересовалась Марина.

— Я приехала всего шесть часов назад с другой планеты и хорошо выспалась. Так что иди спать.

— Хорошо, — согласилась Марина, у которой веки уже давно налились не свинцом, а титаном.

Она и так готова была заснуть на кресле. А тут предоставляют целый диван. Марина легла и буквально за пять секунд уснула.

Разбудила её Кая.

— Вставай, а то все пары проспишь, — сказала она серьезным голосом, в котором однако, кроме дружелюбия, не было ни чего другого.

— А сколько времени? — сонно поинтересовалась Марина, которая выспалась достаточно хорошо.

— Семь часов. У тебя час до пары. Успеешь собраться, умыться, переодеться и так далее.

Марина встала. Кая протянула ей сумку.

— Расчеты я сделала, а так же пояснения к ним. Просмотри, прочитай и попытайся запомнить.

— Хорошо, — ответила она. — А если будут вопросы, можно будет к тебе подойти?

— Я бываю здесь с десяти часов вечера, — ответила Кая. — И то не всегда. Но если тебе удастся меня найти, увидеть и так далее, подходи с любыми вопросами. Я помогу.

— Хорошо, — ответила Марина. — И спасибо за помощь.

— Не за что, — ответила Кая, уже не смотря на Марину, а работая за компьютером за столом.

Марина пошла в общежитие. И только подходя к платформе телепортов, она рассмотрела надпись: 100. Марина четырхнулась про себя. Ошиблась на целый этаж! Марина пообещала себе быть внимательней и пошла в общежитие.

В этот же день Марина с успехом сдала защиту, удивив знаниями себя, всю группу и преподавателя включительно. Марина так благодарна была этой девушке, что пошла, благодарить её в этот же вечер. Но к большому своему удивлению, Марина так и не смогла попасть на сотый этаж. Мало того, что она не нашла входа, так ещё о нем ни чего не было сказано.

Так и не найдя её, Марина вернулась в общежитие.

Наконец подошли зимние каникулы. Как ни удивительно, Марина сдала сессию на пять. Вот что значит сила воли. Как она рада была каникулам. Марина наконец вернулась к себе домой и первым делом выспалась за весь семестр. Как же было хорошо вернуться домой! Конечно, самостоятельная жизнь, друзья и так далее было прекрасно, вот только учеба очень сильно напрягала.

После того, как выспалась Марина, собралась поехала к своей подруге детства — Ане. Аня училась в Рикдерском университете по профилю биолога. У неё и родители были один биолог, другой генетик, часто ездили по планетам со своими исследованиями. Отец Ани учился с Машей в школе и был не в плохих с ней отношениях. Марину даже брали как-то на каникулах на исследования, но ей не понравилась. Это была не её стихия.

— Рассказывай, как дела? Как Академия?! — первым делом поинтересовалась Аня, когда они отошли от восторга встречи с друг другом.

— Академия просто круто! — ответила Марина и стала рассказывать Ане все.

Они просидели с обеда и до глубокой ночи, обсуждая прелести жизни, что у кого изменилось, в чем плюсы и в чем минусы обучения.

— Я к тебе как-нибудь приеду посмотреть на мальчиков, — заявила ей Аня.

— Их там много, причем многих рас, — ответила Марина. — Так что выбор за тобой.

— Да, я тебе начинаю завидовать, — сказала она.

— Завидуй молча, — ответила Марина и обе засмеялись.

Внезапно зазвонил входной звонок. Аня жила в квартире в многоэтажном доме на двадцать пятом этаже. Квартира была довольно просторная трехкомнатная.

— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась Марина.

Времени было уже первый час. В такое время нормальные существа, конечно кроме ночных не ходят по городу.

— Да вроде нет, — ответила Аня.

Она пошла и открыла дверь. Через пять секунд в квартиру вошло человек десять. Все бывшие одноклассники Марины.

— Привет! — воскликнул Миша.

— Миша, Сережа, Иртон! Что вы здесь делаете?! — не менее душевно ответила Марина, и пошла обнимать всех присутствующих.

— Да вот, услышали мы о том, что ты вернулась! Решили отметить, — сказал Иртон.

Это был человекоподобный высокий белокожий инопланетянин с фасеточными черными глазами. Таких называли годры. Интересная раса, да и к тому же почти схожа по свойствам с людьми. У них нет отличий в силе, как например, у вампиров, или способностей к телепортации, или крыльев, как у локов, крылатой расы.

Тут Марина увидела, что Сергей нес коробку со вполне понятным содержимым.

— Ребят, — резко посерьезнев сказала Марина. — У нас в Академии запрещено. И я больше не пью.

Ребята офигели.

— Марин, ты серьезно? — поинтересовалась Катя, бывшая одноклассница Марины.

— Вполне. У нас с этим строго. Да и я бросила. И к тому же мой парень против, — решила провести черту Марина. — Так что извините, без меня.

— Да, брось, сказал Миша. — Один раз можно.

— Зато потом проблем не оберешься, — ответила Марина. — Студент Академии «СубНод» в первую очередь должен думать о сохранении престижа Академии. Так что извините, но если узнают, что я пила, мне могут и наказание влепить в виде четырех лабораторных. Так что нет. Я не пью.

Ребята уговаривали её как могли, но Марина держалась стойко. Сказывается академическая закалка. Почти все с класса поступили в разные ВУЗы, не только в столице Отерана, но и на других планетах. Хотя Марина одна такая выделилась и поступила в Академию «СубНод», не в своей галактике. У кого-то получилось поступить на бюджет, кто-то был платником, но всем нравилось учиться. По общему мнению, школа была скучной, а вот университет или академия это уже другое дело. Конечно, не все из их класса поступили. Кто-то пошел сразу работать, кто-то вышел замуж и живет на другой планете. В общем проговорили они до утра обо всем на свете. Конечно, некоторые под утро не были в состоянии разговаривать, но Марина узнала большую часть о своих бывших одноклассниках. Так как было утро воскресенья, то договорились пойти все в понедельник в школу и проведать своих старых учителей.

Все разошлись, ближе к часам десяти утра. Марина и Аня убрались квартире и легли спать.

На следующий день пошли в старую школу. Она ни чуть не изменилась за последние пол года, как её покинули. Учителя были рады узнать про то, кто и куда поступил. В особенности все были рады за Марину, ведь не все верили, что она попадет в такую престижную Академию. Не просто галактического уровня, а межгалактического уровня качества. Марину даже попросили рассказать о том, что как туда поступить будущим выпускникам. Марина это делала с удовольствием. Глядя на своих знакомых и друзей, которые ещё не закончили школу, она стала понимать, как сильно изменилась. Она уже не была тем простым школьником, по своей сути ещё ребенком. Сейчас она чувствовала разницу между тем что было, и тем что есть. Она уже не ребенок. Она уже более менее сформированная личность. Многие понятия, приоритеты, взгляды изменились за всего лишь один семестр. Как же это много!

Марина с удовольствием делилась информацией о своей Академии, об учителях, о их методах преподавания. И что самое главное, это ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие.

После того, как её наконец выпустили после этих расспросов, она пошла к своему классному руководителю в свой бывший класс. Вадим Валентинович стоял у окна и о чем-то думал. За семь лет Марина его прекрасно изучила. Он думал о чем-то далеком.

— Здравствуйте, — сказала Марина.

— Здравствуй, Марина, — сказал тот, повернувшись. — Как Академия.

Пришлось рассказывать по новой. Во время этого рассказа старый маг становился все печальней и печальней. Казалось, он её даже не слышал.

— Что-то не так? — поинтересовалась Марина наконец.

— Ты стала слишком на неё похожа, — вздохнул учитель.

— На кого? — удивилась Марина.

— На свою старшую сестру, — сказал тот печально.

— На Машу? Я? — офигела Марина. — Я не могу…

— Нет, — оборвал её учитель. — На свою самую старшую сестру.

Марина была удивлена. Она впервые слышала о своей старшей сестре от учителя. Она и дома слышала это редко, и то в далеком детстве. Вроде, кроме Маши была ещё одна. Её имени Марина даже не знала. Вроде эта сестра погибла при странных обстоятельствах, что маги Транса не смогли разобраться. Что-то такое. Марина ни когда не вдавалась в подробности. Если она об этом упоминала, лицо матери, отца и даже Маши становилось хмурым и они всегда переводили тему.

— В чем? — удивилась Марина.

— Просто поверь, ты стала на неё похожа.

Дальше разговаривать было бессмысленно и Марина ушла.

Всю дорогу домой она думала о словах учителя, но ни чего не могла понять из этих слов. Зайдя домой, Марина была слегка удивлена, когда увидела на пороге обувь. Одна женская — принадлежала Маше, а вот вторая — мужская — очевидно, очередному её партнеру.

Но когда Марина зашла на кухню и увидела того, кто это был, у неё просто случился выпад в астрал. За столом с Машей сидел некто иной, как Властитель Галактики Никон Отеран.

— Привет, Марина, — сказала Маша, заметив Марину. — Судя по твоему выражению лица, ты узнала моего жениха.

Дальше был глубокий астрал, потому что Марина стояла и пыталась понять, как Маша умудрилась охмурить не кого-то, а Властителя Галактики.

— Значит, это та самая младшая сестренка, которая поступила в Академию «СубНод»? — поинтересовался Властитель, глядя на Марину своими карими глазами, полными холода.

— Да, — ответила Маша. — Только ты не обращай внимания на её реакцию. Она только из Академии, — Маша как всегда в своем репертуаре, не может не съязвить.

Как ни странно, но эти слова подействовали на Марину, и она пришла в себя.

— Садись к нам, — сказала Маша.

Марина села.

— И как ты умудрилась стать невестой Властителя, — вздохнула Марина.

— Проще простого, — ответила Маша.

— Ага, ей даже не пришлось прикладывать усилия, — кивнул тот.

Марина осмотрела этого человека, спокойно улыбающегося. Ему на вид было лет двадцать три — двадцать пять, не больше. Каштановые волосы, стоящие ежиком, чистое ухоженное лицо, спокойное и расслабленное. На лице играла полуулыбка, но в глазах были только равнодушие, пустота и холод. Так смотрит только человек, который слишком многое видел в жизни и очень многое потерял. Человек, который не имеет ни какого смысла жизни. Не живущий, просто существующий.

Марина видела его неоднократно по телевизору и много о нем слышала и плохого и хорошего. Её позиция в его отношении была такая. Этот человек слишком расчетлив, бесстрастен, но справедлив, живущий по законам. Что он обещал, то и делал. Он не пускал слова на ветер. Его слово очень ценили. Странно было видеть его расслабленным. В передачах он всегда был полным власти человеком.

— Как учеба? — поинтересовалась Маша.

И Марине в который раз пришлось рассказывать об Академии. Властитель тоже слушал, где-то даже улыбался от Машиных комментариев.

— Учеба идет полным ходом, — сделал вывод Властитель, когда Марина закончила рассказывать.

— А училась бы с первого класса, то проблем с защитами не было бы, — покачала головой Маша.

Как всегда в своем репертуаре. От неё очень сложно дождаться похвалы.

— Не дави на неё. Она делает все, что в её силах, — защитил Марину Властитель.

— Я не давлю, а констатирую, — отмахнулась Маша. — Она бы могла достичь большего, если бы больше занималась.

— Не все такие способные, как ты, — заметил Властитель.

— Я сейчас себя не имею в виду, — ответила Маша. — И вообще, хватит об учебе. Лучше расскажи, как дела на личном фронте.

— Маша! — возмутилась Марина.

— Что Маша? — удивилась та. — Я же должна знать, как у тебя дела.

— Похоже, Марина, тебе лучше скрыться с её глаз, — улыбнулся Властитель.

Марина с ним согласилась. Маша могла разговорить кого угодно, и Марина не была исключением. Не зря её сестра была одним из лучших адвокатов столицы, да и не только столицы, но и ближайшего десятка систем точно.

— Да, действительно, я пойду, — быстро сказала Марина и ушла к себе наверх.

Никон укоризненно посмотрел на Машу, едва её сестра ушла.

— Что ты пристаешь к девочке? Она же ещё от шока не отошла, что я твой жених!

— Ты думаешь, я отошла? — поинтересовалась Маша.

Никон познакомился со своей назначенной невестой сегодня утром. Три дня назад было прислано извещение от магов Транса, а сегодня они познакомились. За эти несколько часов знакомства они быстро нашли общий язык, не затрагивая больных тем. Маша знала себе цену, это Никон усвоил быстро. Только при встрече ему показалось, что Маша не недовольная или расстроена, или ещё что-то в этом духе. Нет, в её взгляде скорее читалась вина. Причину этого Никон понять не мог. Никон часто читал в семейных хрониках реакции назначенных невест. Некоторые пытались покончить жизнь самоубийством, некоторые просто прыгали от радости, некоторые пытались бежать, другие тихо смерялись. Мать Никона не смерилась до конца. Этот брак разрушил её жизнь, но она смогла найти в себе силы и продолжить жить. Хотя ей и не давали слишком часто видеться с сыном, все же в детстве она достаточно сильно на него повлияла. Она дарила ему материнскую любовь, ту, которую ни что не может заменить. Поэтому он легче принял проклятие, нежели его отец. Никон не знал, отца лично, но от того сохранилось много дневников семейных хрониках. Хотя Никону тоже было сложно жить с проклятием, но все же легче, чем его отцу. Но вот брак, да ещё тот странный сон, который так и не уходил из головы, все же нанесли ему раны.

— Это как посмотреть. Я, между прочим, тоже в шоке, — сказал Никон. — Я ожидал кого угодно, но не тебя.

— Чему бывать, того не миновать, — пожала плечами Маша.

— Так что мы с тобой обсуждали, пока не пришла Марина?

— Мою работу, — ответила Маша.

— Именно. Так чем конкретно ты занимаешься?

— Как я уже говорила, я адвокат по особо тяжким преступлениям. В данный момент я защищаю человека, чьи преступления навели очень много шума в столице. Ты не мог не слышать про Аристарха Чижова.

— Это который привез большую партию оружия и наркотиков в столицу и спровоцировал недавние разборки между бандами в частном секторе планеты? — поинтересовался Никон.

— Именно.

Никон улыбнулся. Дело было очень тяжелым. Маша могла вообще ни чего не добиться с этого. Планета Рикдер делится на двенадцать различных секторов: частный, бизнес-сектор, космо-сектор, полит-сектор, спальный сектор, малый, большой, хозяйственный сектор, культурный сектор, сектор отдыха, промышленный сектор, спортивный сектор. Они все поделены были примерно одинаково, кроме большого, полит-сектора, и бизнес-сектора. В частном располагаются в основном жилые частные владения: виллы, замки, родовые поместья и так далее. Он вообще считается самым элитным сектором на этой планете. И вот около трех с половиной лет назад там произошли беспорядки с использованием оружия. С чего все началось, ни кто толком не знает. Но бунтовала в основном молодежь. И использовала оружие, которое было запрещено на планете. Были жертвы, но беспорядки быстро уняли. А вот зачинщиков и распространителей повязали. Среди них был и Аристарх Чижов. За такие беспорядки правительство было подвержено жестокой критике, но все же скандала слишком большого не было.

— И почему же ты взялась защищать столь безнадежный случай? — поинтересовался Никон.

— Сначала просто потому, что предлагались деньги, и не маленькие. Я согласилась. А теперь я работаю даже не за деньги, а за интерес. Слишком тут много интересного и не ясного есть, — ответила Маша.

— Даже так? — выгнул бровь Никон. — Поделишься сведениями?

— При условии, что дальше тебя это не пойдет.

— Брось, я же могу серьезно помочь, — хмыкнул Никон.

Эта серьезность его смешила. Он был далеко не маленьким и слабеньким мальчиком, и власти у него было очень много. За его помощь многие были готовы на очень многое. А тут не то, что помощи не просят, так ещё просят молчать. И это не могло его не заинтересовать.

— Боюсь, Никон, что если ты начнешь вмешиваться в мои дела, мне долго не прожить, — как-то грустно усмехнулась она.

— Хорошо, — согласился Никон. — Обещаю, что не буду ни чего предпринимать, как ты и говоришь.

— Договорились, — кивнула Маша. — Когда я начала расследование, я думала просто вытянуть с них больше денег и, как бы это цинично не было, просто бросить в тюрьме. Вот только уже после второй недели ведения дела я поняла, что здесь все не так, как кажется.

— Это тебе интуиция стала подсказывать или факты? — поинтересовался Никон.

— И то и другое, — ответила Маша. — Ещё кофе?

— Да, — кивнул он.

Маша стала делать ему кофе.

— Видишь ли, я проверила всех виновных на прошлое. Деньги, которыми мне платили, счета, связи и так далее. Эти «зачинщики» и «поставщики» были очень крупными рыбами в своем деле. И подобраться так к ним было довольно сложно. Я опросила их всех, и они все утверждали, что ни чего не поставляли, что их предали и подставили, причем все знали кто их подставил, но молчали. Как выразился один из мной опрошенных «те, кто стоят за этим, имеют такую власть, которая способна соперничать с властью Властителей. И если начнутся открытые столкновения, а они похоже не так и далеки, то лучше выбирать сторону победителей, и это далеко не Властители».

— То есть ты хочешь сказать, что есть кто-то, кто способен объединить под своим контролем все десять галактик? — удивился Никон, принимая чашку из рук Маши.

Ни какой температуры он не ощущал. И сделав большой глоток тоже ни чего не почувствовал. Маша, глядя на него, поморщилась.

— И как ты такой горячий пьешь?

— Я не чувствую температуры благодаря моему проклятию, — ответил Никон. — И не увиливай от темы.

— Ладно, — кивнула та. — Я продолжила свои допросы, стала рыскать по всем своим каналам, поднимать всех и вся, кто мог помочь. И через почти пол года мои старания принесли некоторые плоды.

— Ты узнала, кто это?

— Да, — ответила Маша, и сделала глоток из своего бокала. — И услышанное мне очень не понравилось.

— Что же там было такого ужасного?

— Ты пожжешь представить себе галактику под полным контролем одного человека? — поинтересовалась Маша.

— Могу в идеале. Но в реальности это не возможно. Уж поверь моему опыту Властителя, — ответил Никон, догадываясь, к чему Маша клонит.

— А представь их таких девять.

— Это не реально, — сразу отверг это Никон. — Невозможно просто физически управлять девятью галактиками. Это очень большие территории, огромное количество рас со своими культурами, магиями, расами и технологиями. Межрасовые конфликты, войны из-за технологий, из-за непонимания. Даже если и всего этого не будет, не все согласятся приклоняться перед человек, по крайней мере другие расы. К тому же один человек никогда не сможет следить за всеми галактиками. Его присутствие будут требовать все. А перелет даже с помощью катапространства занимает как минимум полчаса. Это что бы взлететь с планеты, перелететь в другую галактику и сесть на планету. Так что не надо шутить.

— А я и не шучу, — серьезно ответила Маша. — Все большие группировки, банды, мафии девяти галактик находятся под контролем одного человека. Верхушки точно. А те уже контролируют более мелких преступников. И так далее по вниз спускающейся.

— Как они ещё не взбунтовались? — поинтересовался Никон, которого слова Маши только рассмешили.

— Все бунты, все восстания — все подавляется в один миг очень быстро и жестоко. Хватает наказать одного и все остальные подчиняются. Не знаю, как это получается, но после демонстраций наказания ни кто не смеет противостоять.

— Даже если с наказаниями проблема решалась, то как быть с перемещениями? — не успокоился Никон.

— Вот тут как раз и начинается самое интересное, — улыбнулась Маша. — Я летала по трем галактикам, сверяла данные, проверяла факты. Я до сих пор не могу поверить, но буквально секунда отделяет подавление одного мятежа от другого. Причем расстояние роли не играет, будь то Митграс или Тентакрион.

— Это не возможно.

— Я тоже так считаю, но факт есть факт. И моя интуиция меня не подводит, — покачала головой Маша. — К тому же, я обращалась к двум разным магам Трасна, и не последним по силе. Я спрашивала, могут ли они поискать в своем информационном поле такое устройство, которое перемещает человека через галактики. Устройства они не нашли, — ответила Маша на удивленный взгляд Никона. — А вот заклинание такое нашли.

— Заклинание? — удивление Никона было очень высоким.

Он поверил бы легко в устройство. Не важно какое, даже основанное на магических источниках. Но просто заклинание.

— Да, — кивнула Маша. — Я тоже была удивлена не меньше.

— Веселая жизнь у галактик начинается, — покачал головой тот.

— Я того же мнения.

Никон улыбнулся. Как ни странно, но с Машей он нашел быстро общий язык. Большая часть мнений у них у обоих совпадало. И это не могло не радовать. Даже если он не сможет её полюбить, ему будет гораздо проще общаться с ней.

— И что же ты выяснила ещё? — поинтересовался Никон.

— Я много чего выяснила, — ответила она. — Но тебе знать все подробности ни к чему.

— Хотя бы половину, — попросил Никон.

— Так уж и быть, расскажу, — ответила она. — Надеюсь, тебе интересно, кто это?

— Разумеется, мне это интересно.

— Я сама не знаю, — ответила Маша.

Никон что-то подобное от неё и ожидал.

— В общем, я узнала только самое начало все этой истории, — сказала она. — Все произошло лет сорок восемь назад. Примерно. Точную дату я тебе не скажу.

— Даже такая дата много значит, — покачал головой Никон.

— Это было на Эзире, планете галактики Хорэр. Эта планета скажем так, кишит всякими бандитами, пиратами и так далее. Разборки между бандами обычное дело. И этот случай не был исключением. Это была разборка особо крупных банд. Я не знаю, что тогда произошло в баре, но после этого случаю банды объединились и за неделю поставили на колени всю планету. Они стали контролировать все, что можно было контролировать нелегально. После этого они начали расширяться. Не знаю, как так получилось, но за десять лет они стали контролировать всю галактику. Причем контроль был очень жестокий. Здесь и были самые большие потасовки рас. Но они подавили все быстро и четко. И это было только начало. Прошло всего полгода, и они стали захватывать все галактики. Поочередно.

— И Отеран? — не выдержав, спросил Никон.

— Самое интересное, что Отеран они так и не взяли под контроль.

— Почему? — удивился Никон.

— Для всех это загадка номер один, кто посвящен в эту тайну.

— Жаль. Было бы интересно знать, что их остановила.

— Уж точно не твое проклятие, — не дала развить ему мысль Маша.

— Это ещё почему? — не понял Никон.

Его проклятие было не столь простым, как всем казалось. Оно было много уровневым. По внешним признакам это был всего лишь черный треугольник в груди, заполненный чем-то вязким и склизким на первый взгляд. Так считали все, даже маги Транса, работающие с этим проклятием напрямую. А работали они с ним раз в пол года при операции, называемой «перевязка». Её суть заключалась в том, что бы закрыть специальным артефактом треугольник и не дать тому, чем заполнен треугольник расползтись по телу. Артефакт представлял собой серую пластину из специального заклятого металла, заполненную до отказа различными заклинаниями задержки высших уровней, причем каждый уважающий себя маг Транса уже должен был придумать новое заклинание и вплести в эту пластину. А таких пластин было всего три. Раз в полгода маги её меняли. А две оставшиеся наполнялись магией. Не очень приятная процедура. Треугольник приоткрывался всего на несколько секунд, что бы сменить пластину. Никон до встречи с Олимпией считал, что так оно и есть. Вот только она его убедила как-то снять пластину и показать ей треугольник. И оказалось все совсем не страшно. Проклятие было заполнено просто черной густой субстанцией. И ни что не расползалось. И оно странно реагировало на Олимпию. Оно тянулась к ней, как и Никон. А при её прикосновениях просто обволакивало руку, но не причиняла боли. А однажды, когда Олимпия порезалась, эта странная масса просто вылезла по руке Никона, проигнорировав пластину и залечила её порез. И Никон не переставал удивляться всей той сложности этого проклятия. К тому же, оно не только не давало умереть до определенного срока, лечить, защищать. Своему посту Властителя галактики Никон был тоже обязан проклятию. Оно не давало ни кому захватить власть в галактике. А если Власть менялась, то наступал оно создавала катаклизмы, убивало, рушила все до тех пор, пока власть, причем полная Власть не попадала в руки носителя проклятия. И поэтому весь род Никона был властителем не номинально, а полностью. Всем пришлось принять это, а кто не был согласен, тех проклятие убивало. И вся эта морока с назначенной женой тоже было частью проклятия. Никон не мог ни на кого посмотреть или жениться, кроме назначенной жены. И с этим ни кто не мог ничего поделать, и снять его ни кто не мог, как бы этого не хотелось. Хотя поиски снятия ведутся до сих пор.

— Да потому что я проследила за захватами галактик, все их значимые события и попыталась параллельно узнать, кто такой этот таинственный маг или маги, кто возглавляет это все. Что самое интересное, я выяснила, как выглядит этот маг.

— Как же?

— Ни чего интересного. Черный балахон, глубокий капюшон и черная маска со светящимися зелеными глазами, сплошная.

— Для полной картины чего-то не хватает.

— И черный бластер последней модели с красными знаками. Описание знаков не нашла.

— Очень жаль. Было бы интересно посмотреть, — покачал головой Никон. — И что же за цели преследует этот маг.

— Из обрывков информации и некоторых мало полезных и оборванных сведение, а так же сопоставив некоторые факты, я предполагаю, что цель этого Мага скорее всего глава научной корпорации «СубНод» и основательница Академии с одноименным именем — Кая Вайсотер.

— А ты не предполагаешь, что этот Маг и есть эта женщина?

— Если эта женщина может быть в пяти галактиках в течение часа и при этом, находясь под присмотром миллиардов людей на Фестивале, то я брошу пить, курить и займусь спортом, — хмыкнула Маша, чему Никон улыбнулся.

Когда ему маги Транса, объявили, кто его назначенная жена, он смеялся долго. О Маше Никон слышал и довольно много. А про её увлечения спиртным и сигаретами, причем не дамскими, знала вся столица. Некоторые даже уверены, что Маша ни когда не была в трезвом виде. Она и сейчас была слегка подвыпившая. Но он не осуждал её за это. Каждый имеет права на свои слабости. Главное, чтобы эти слабости не приносили вред окружающим. В Машином же случае, они приносят неприятности только её соперникам и её врагам. Маша бралась за такую иногда работу, за которую на трезвую голову она бы точно ни когда не согласилась, а уж чувство стыда у неё вообще давно было пропито, по выводам Никона. А про совесть Никон вообще молчал. Это и стало главной причиной того, что Маша была лучшей в своем деле. Она иногда попадала в такие переделки, что легенды ходили не то, что по всей столице, по всей галактике. Из разговора с ней Никон вынес, что ей, как и ему, не за что цепляться в жизни. Теперь Никон понимал, почему Маша рисковала своей жизнью во всех своих авантюрных делах. Ну, а спасало её его проклятие, которое автоматически защищало будущую жену, мать нового носителя проклятия.

— Я ни когда не поверю, что бы ты добровольно бросила пить, — улыбнулся Никон.

— И правильно, — кивнула Маша. — Я этого не сделаю добровольно, и в обратном меня никто из живых не сможет переубедить.

При этом Маша отвернулась и посмотрела в окно. Каждое действие имеет под собой причину. И не нужно быть гением, что бы понять, что Машино поведение тоже имеет причину в далеком прошлом.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Никон вставая. — Мне нужно сделать много дел.

Он бы с удовольствием остался, но Маша кое-что всколыхнула в нем. Напомнила о прошлом, которое он стал часто вспоминать. Чаще, чем все эти годы вместе взятые. А ведь ему казалось, что всё умерло тогда вместе с ней. Вся жизнь.

— Иди, — сказала Маша спокойно. — Когда ещё увидимся?

— Как у тебя время появиться, и желательно, что-нибудь по твоему делу интересное, — улыбнулся он.

— Хорошо, — кивнула она. — Пока.

— Пока.

Никон вышел из дома, закрывшись специальным амулетом, который делал его лицо совершенно не приметным. Он не любил магию из-за проклятия и ни когда не применял её, но амулетами и некоторыми артефактами, а так же заклинаниями ему все же приходилось пользоваться. Он сел в свой двуместный гоночный глайдер. Гонки были его слабостью всегда. Скорость помогала ему чувствовать себя непросто человеком, а живым человеком. Это одно из немногих средств вызова хоть каких-нибудь эмоций. Ведь проклятие не давало ему чувствовать многое. Делало его похожим на робота, простого робота, действующего по инструкции без эмоций.

Этот глайдер Никон приобрел полгода назад. Черный алюминиевый корпус, аэродинамичный дизайн, имеющий в себе нечто хищное. Дверь открылась автоматически при его приближении. Техномагическая система замков использовалась уже на протяжении не одного тысячелетия, работала идеально и без сбоев. Она была настроена на владельца, на его мысли, на его движения.

Он сел в черно-красный спортивный салон. Здесь было самое последнее оборудование: навигатор, плеер, полная система жизнеобеспечения, регулятор микроклимата. Именно то, что нужно современному человеку или другому похожему представителю рас просто наслаждаться поездкой. Никон развернулся на месте и с бешеной скоростью полетел по улицам города, не спеша, набирая высоту. Он вообще любил летать на маленьких высотах 1–5 метров над землей. Только это было не всегда безопасно с его манерой вождения. Скорость в 400 километров в час была его обычной скоростью. Никон направлялся туда, где все началось. Он хотел разобраться в себе, разобраться в прошлом.

Через минут пять он сел на заброшенном пляже, немного покружив перед этим и просмотрев все. Пляж совершенно не изменился за эти пятьдесят лет. Он сделал своим указом эту территорию частной и запретной. Никто не мог здесь строить или организовывать здесь пляж. Слишком дорогим это место ему было, хотя его тут давно не было.

Никон прошел и сел на тот самый камень, на котором когда-то они сидели вместе, на тот самый, где она сидела при первой их встрече. Воспоминания медленно начали к нему возвращаться, подниматься из самых далеких уголков сердца, спрятанные, укрытые, но самые дорогие, которые когда-либо у него были.

Они были здесь вдвоем. Был вечер. Весна. В это время тогда было ещё прохладно. Гидрометцентр тогда лишился некоторых кадров и погода стала естественной. Временно ни кто ею не управлял. Это длилось всего сутки. Но именно в эти сутки они решили встретиться. Она сидела у него на коленях и обнимала его, дрожа от холода. Он прижимал её к себе, стараясь согреть.

— Когда будет установлен контроль над погодой? — поинтересовалась она у него.

— Через несколько часов, — ответил он.

Это была и вторая встреча. Она была легко одета, когда температура упала, поэтому она сидела у него на коленях, пытаясь согреться. Ему не сразу удалось уговорить её сесть ему на колени, потому что она не слишком доверяла ему. А он тогда просто пользовался моментом и готов был наградить орденом тех, кто допустил такое похолодание.

— Скорее бы, — сказала она.

Он не ответил, а лишь ближе прижал её к своему сердцу. Он чувствовал холод. Тогда он стал понимать, что значит мерзнуть. Она подарила ему эти ощущения. Но ему было все равно, ведь он чувствовал. Но ещё он чувствовал, что её очень холодно. Она сильно дрожала. Как бы ему ни хотелось отпускать её из своих рук, но он понимал, что она может простыть. А последствия будут не очень приятные.

— Может, пойдем в айромобиль? — поинтересовался он.

— Да, — согласилась она.

Подойдя к машине, она неловко остановилась.

— Что-то не так? — удивился он.

Она хотела что-то сказать ему, но по ней было видно, что она стесняется спрашивать.

— Я просто хотела, — замялась она.

Никон улыбнулся. Было так мило видеть это её стеснение, легкий румянец, который стал покрывать её щеки.

— Спрашивай что хочешь. Обещаю, что не обижусь.

— Давай сядем назад вместе, — выпалила она и отвела взгляд.

Никон рассмеялся. Он и сам это хотел предложить, но то, с какой неуверенностью она села к нему на колени все же не давала ему попросить её о больше.

— Я и сам это хотел предложить, — ответил он ей, и протянул руку.

Она облегченно вздохнула, но, кажется, это не совсем то, что она хотела сказать. Они сели. В машине было. Но он бы променял это тепло, лишь бы она снова оказалась в его руках. Сначала сидели моча. Она не пыталась его коснуться, держала дистанцию, молчала. А ему этого хотелось мучительно. Она смотрела в окно и о чем-то задумалась. Он придвинулся немного ближе. Она этого не заметила. Все её мысли были поглощены чем-то. Тогда он тихо придвинулся ещё ближе, едва её не касаясь. Она словно манила к себе, завораживала, заставляла чувствовать то, что он не мог.

Тут она неожиданно повернулась, что бы сказать ему что-то, но не успела, так как их губы встретились совершенно случайно.

Никон растерялся. Олимпия тоже. В её глазах читался шок от происходящего. Быстро сопоставив, что едва их поцелуй распадется, то она уйдет, Никон решил не отпускать её. Он достаточно быстро обнял её, притянул к себе и постарался не отпускать.

Она не сопротивлялась. Даже наоборот, она потянулась к нему. Не обрывая поцелуя он пересадил её к себе на колени и прижал как можно сильнее.

Это был их первый поцелуй. Поцелуй, который он запомнил на всю жизнь. Поцелуй, в котором она доверилась ему, а он отдал свое сердце ей навечно.

Никон тяжело вздохнул, встал и пошел обратно в айромобиль. Приезд в это место лишь усилил боль, но ни чего не объяснил, не дал понять того, на что Никон так надеялся втайне.

Он ездил до глубокой ночи на этой стороне планеты. Он хотел поехать на другую сторону, но потом решил, что на сегодня с него хватит. Он спустился на нижний уровень и просто поехал, не слишком быстро.

Глава 4

Марина вернулась в Академию. Как это было круто! Она соскучилась по всем своим одногруппникам. По двум вампирам, двум дартэрам, двум эльфам, по Даниэлю и всем остальным. Ей так хотелось снова очутиться в той приятной атмосфере веселой студенческой жизни. Правильно Маша говорила, что студенческие годы самые лучшие годы в жизни. Хотя сама Маша училась только заочно. Марина не знала многих подробностей из жизни сестры. Зато об этом она много слышала. Вообще Маша в свои школьные годы уже прославилась довольно отрицательно. Про истории, в которые она попадала знает весь Рикдер. А уж захват случай 904 знает уже не только столица, но и все близкие системы. Споры о том, что там произошло ходят до си пор, но ни Маша, ни Оля с Лерой не спешили их ни когда подтверждать или опровергать. Марина слышала эту историю уже в стольких вариантов, что проанализировав все, пришла к своему собственному выводу.

Маша тогда была в десятом классе. У неё было очень много друзей и знакомых. Компания у них была большая. И в эту компанию вписались новые мальчишки. Такие же веселые, как и все парни. В одного из них Маша влюбилась. Вроде как у них был роман, но что-то пошло не так. Маша его в чем-то подозревала. И она стала искать этому доказательства. Вроде как доказательства измены. А она уже тогда была не простым человеком. И она наткнулась на то, что этот парень связан с преступниками, причем не с простыми бандитами, а с торговцами наркотиком. Она в одиночку нашла место хранения всего их склада с товаром, нашли их и доложила обо всем в специальные органы правопорядка. Но её поймали бандиты и хотели убить. Она в одиночку справилась с целой толпой достаточно сильных магов, к тому времени, когда подоспел спецназ. За это ей дали даже награду, которая сейчас валяется в одной из коробок в Машиной комнате. Марина не знала точно что здесь правда, а что ложь, но награда была и этот случай был. Марина даже просила Машу рассказать все в подробностях, но та лишь отмахнулась от неё, сказав, что это ей знать ни к чему. Маша вообще реагирует на эту историю как-то странно. Всегда слишком резко. Марина спрашивала у Оли с Лерой, в чем же дело, но те только разводили руками. Лера могла бы все узнать и в трансе, но отказывалась, утверждая, что секреты подруги на то и секреты, что бы о них ни кто не знал. А 904 эта история стала называться потому, что под таким номером это дело было заведено в органах правопорядка.

До учебы осталось два дня. Марина переоделась, разобралась с вещами и когда хотела уже лечь спать, в дверь постучали. Это оказался Даниэль.

— Привет! — радостно сказал он.

— Привет, — немного удивленно сказала Марина. — А что ты здесь делаешь?

— А ты не рада меня видеть? — поинтересовался тот.

— Конечно рада! Просто это все так неожиданно.

— Да я не на долго, — сказал он. — У меня для тебя просто потрясающая новость.

— Н-да? И что это за новость? — заинтересовалась Марина.

— У вас через полмесяца будет лекция.

— Нашел, чем удивить, — фыркнула Марина.

— А ты хоть представляешь себе, кто её ведет? — поинтересовался он.

— Нет. И кто же?

— Глава межгалактической корпорации «СубНод», младший член коллегии образования и науки галактики Медион, спонсор молодежного движения «Научная Галактика», а так же основательница, спонсор и владелица Академии «СубНод», и владелица огромного счета в галактическом банке Кая Вайсотер! — торжественно объявил Даниэль.

— И что я должна по этому поводу делать? — поинтересовалась она.

— Ты что, Марина! Это лекция, ради которой половина университета точно сбежит с занятий, что бы на ней побывать, а вторая половина будет под дверями стоять и применять всякие разные заклинания для подслушивания. Это самое важное ежегодное событие, которое не пропускает ни один уважающий себя студент!

— Интересно, и почему я узнаю об этом только сейчас? — покачала она головой.

— Потому, что мы пойдем на неё вместе! — заявил Даниэль. — Кая Вайсотер просто замечательная женщина. Я с ней в хороших отношениях. И если её хорошо попросить, то она может и посодействовать твоему переводу с платного на бесплатное отделение.

— Точно? — не верящее переспросила Марина.

Она давно подумывала о том, что бы перевестись на бюджет, но после такой сессии, бешенной, особенно после астрофизики, она и думать об этом забыла. А тут открылся настоящий шанс.

— Я тебе говорю правду. Она и меня как может вытягивает. Где-то советом, где-то делом. Я вообще в Академии потому, что она так решила. И поначалу она мне помогала. Давала номера самых разных преподавателей. Так что я у нее можно сказать в долгу. И к тому же она закрывает глаза на мою посещаемость во время сезона гонок. Так что я уверен, она тебе поможет.

— Посмотрим, — сказала Марина. — Может зайдешь?

— Нет, я пойду, — сказал тот. — Я зашел, что бы оповестить тебя об этом. К тому же я попросил разрешение на короткий срок. У вас в общежитии все же достаточно строгая вахта.

— С которой ты без сомнений нашел общий язык, — улыбнулась Марина.

— Конечно, — не стал спорить тот.

Он наклонился и легко поцеловал Марину.

— Встретимся ещё, — и Даниэль ушел.

Но Марина не успела и дойти до кровати, как её Г.М.Т. зазвонил. Она посмотрела на номер. К её удивлению там была надпись «неизвестный номер». Марина ответила на звонок.

— Слушаю.

— Привет, Марин, это Олимпия, — послышался ни чуть низменный звонкий голос.

— Привет, — удивленно ответила она.

Марина сразу поняла, что за Олимпия. Однако она смутно понимала, что понадобилось от неё крестной матери Даниэля, разве что он сам.

— Ты сейчас не сильно занята? — поинтересовалась та.

— Я спасть собиралась ложиться, — ответила Марина. — А что такое?

— Да вот, решила погулять по ночному городу. Составишь компанию?

Марина прикинула. В принципе, она достаточно хорошо отдохнула в корабле в анабиотическом сне. И спать ей хотелось не так сильно. Олимпия предлагала хорошую идею, вот только что-то слишком быстро все было. Марина не знала, можно ли ей доверять. Вообще с памятной встречи в парке Марина до сих пор помнила те ощущения страха, который вызывала эта девушка. Но Даниэль говорил, что она вроде как хорошо отнеслась к Марине, да и её последние слова были тому подтверждением. Марина тогда ясно себе уяснила, что если не согласиться с первого раза, то эта девушка может и заставить. Она оказывала на Даниэля слишком большое влияние, как бы он не сопротивлялся. А Марина не хотела, что бы у Даниэля были проблемы из-за неё.

— В случает отказа тебе ни чего не будет, как и Даниэлю, — словно прочитав, а может и прочитав её мысли добавила девушка.

— Хорошо, — согласилась Марина, посчитав, что лучше уж прогуляться, чем потом ломать голову что же будет в будущем у них с Даниэлем. — Только не долго. У меня общежитие закрывается в одиннадцать.

— Договорились. Я жду на скамейке возле входа, так что собирайся побыстрей.

— Не получиться, — сказала Марина. — На сборы уйдет как минимум полчаса.

— И что, нам тогда гулять всего два часа? — удивилась та. — Давай-ка я поднимусь и помогу тебе собраться.

— Хорошо, — согласилась Марина.

— Тогда чего же ты ещё не собираешься? — поинтересовалась Олимпия, материализуясь в метре от Марины, которая резко отскочила и включила щиты.

— Олимпия! Ты что вообще с ума сошла так людей пугать! — накричала на неё Марина. — Может, я здесь личными делами занимаюсь!

— Я видела, что Даниэль вышел из общежития. Так что ни каких таких дел ты точно не творила.

Марина покраснела. А девушка только улыбнулась теплой улыбкой, которая так не вязалась с её печальным взглядом. Олимпия, как и в прошлый раз, выглядела просто потрясающе. И не так вызывающе, как в прошлый раз, но все же откровенно. Она была в темно-синем вечернем платье, которое переливалось от падающего на него света тысячей бликов. Туфли уже не на прошлом блинном каблуке, а меньше, но все же достаточно высоком. Идеально подобранный макияж и аксессуары, которые делали из этой девушки не принцессу, но современную привлекательную девушку. Марина прикинула, что если бы Олимпия хотела, то она бы затмила всех моделей, что людей, что эльфиек. С ней мало кто бы поспорил по красоте.

— Ладно, хватит заливаться краской. Пора собираться. Не все же мне одинокой девушке ходить одной по дискотекам и клубам.

— Одинокой? — фыркнула Марина. — Да стоит тебе появиться в таком месте и от кавалеров не будет отбоя. Зачем тебе я в таком месте?

— Как зачем? — картина всплеснула она руками. — Должна же я выглядеть глупой и наивной по сравнению с кем-то. А так как ты учишься в Академии, а я нет, вот этот вопрос и решается.

— Олимпия, в Академии учиться тысяча девушек. И из всех них тебе нужно было выбрать именно меня. За что мне такое наказание! — подражая Олимпии, подняла глаза к потолку Марина.

— Как за что?! За красивые глаза, стройную фигуру, хорошего парня, — начала расписывать Олимпия, но глядя на скептический взгляд Марины сказала. — Да крайняя оказалась!

— Вот спасибо, — саркастически сказала Марина. — Всегда об этом мечтала!

— Обращайтесь! — с энтузиазмом ответила Олимпия. — Все, хватит разговоров, пора заняться делом.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Марина.

— Посмотрим, в чем ты пойдешь гулять, — ответила та и пошла к шкафу с вещами.

После этой небольшой перепалки Марина стала по-другому относиться к Олимпии. Она оказалась очень даже адекватной девушкой. Марина почувствовала с ней ту свободу общения, которую она испытывала только с лучшими друзьями и родственниками. Олимпия тем временем быстро достала голубое платье, которое Марина ещё не успела надеть и раза.

— Вот в нем и пойдешь, — заявила та. — Переодевайся.

После того, как Марина переоделась, Олимпия принялась за её прическу. У Марины были длинные светло-русые волосы. Этот оттенок часто путают с блондинистым цветом, поэтому Марину частенько относили к разряду блондинок, на что Марина часто обижалась. Впрочем, отходила она так же быстро, как и заводилась. Марина и придумать не успела нормальную прическу, когда Олимпия принялась за макияж. Все это время она молчала и сосредоточенно работала с лицом Марины. От девушки не укрылось то, что Олимпия во всю пользовалась магией. Марина видела не слишком много видов магии, однако достаточно, что бы понять, ту магию, которую использует Олимпия, Марине учить и учить. Марина пользовалась обычной магией, построенной на заклинаниях, а так же немного на жестах. Олимпия же пользовалась магией мысли. Строила заклинания посредством мыслей. Для такой магии Марина знала, что нужно очень хорошее воображение и расчетливый ум, так как некоторые довольно сложные заклинания плетутся не один час и маг должен их хорошо представлять себе, и всю схему плетения. Для Марины это было крайне сложно. А вот Олимпия, кажется, не испытывала при этом ни каких затруднений. Где-то через минут пять Олимпия оправила Марину к зеркалу.

— Как тебе результат? — поинтересовалась она, хитро улыбаясь, глядя на отвисшую челюсть Марины.

Даже на выпускной Марина не выглядела столь потрясающе, как сейчас, хотя тогда она потратила почти половину дня в салоне красоты, что бы она выглядела блистательно и неповторимо. Но сейчас на неё из зеркала смотрела знакомая незнакомка. У отражения было идеально чистое лицо без единого прыщика, которые Марина так тщательно выводила специальными кремами и тониками. У отражения не было ни единой веснушки, ни единого рубца. Кожа была идеально гладкая, тон кожи был ровный. Глаза были накрашены и подведены так, что они выделяли голубые глаза, полные удивления. Прическа была просто шикарна. За такую прическу очень даже не плохо берут в салонах красоты. Правой половине была сделана сеточка из тонких прядей волос, а вторая была без этого произведения искусства, иначе назвать просто нельзя было. Дальше шла красиво заплетенная косичка с вставленными в неё маленькими беленькими заколочками в виде цветков. Это все смотрелось просто потрясающе, особенно с голубым платьем, которое подчеркивало стройную фигуру и выделялась в нужных местах.

— Это я? — наконец спросила Марина.

— Ты, — покладисто ответила Олимпия. Хотя чего-то не хватает.

Она обошла Марину вокруг и встала напротив неё, оценивающим взглядом пройдя по фигуре.

— Точно! — щелкнула она пальцами и потянулась к шее Марины.

Через пару секунд на шеё Марины красовалось дорогое ожерелье из золота и бриллиантовых камней.

— Это ещё зачем? — тихо спросил Марина.

— Затем, Марина, что так ты выглядишь теперь так, что бы составить мне компанию, — ответила она.

— Но ожерелье…

— Что ожерелье? Оставь себе. Тебе оно подойдет, а вот я не слишком люблю бриллианты. Мне по нраву сапфиры и нефриты. Хотя к моему стилю они не сильно подходят, — и глядя на скептический взгляд Марины добавила. — Вообще не подходят.

— Это дорогой подарок. Я не могу его принять, — слабо запротестовала Марина.

— И что с того? — ответила та. — Мне не жалко. К тому же оно тебе идет. Так что оно твое. И это не обсуждается.

— Спасибо, — тихо ответила Марина.

— Всегда, пожалуйста, — ответила та. — А теперь пошли гулять.

— Пошли, — согласилась Марина.

Если Олимпия хотела расположить к себе Марину, то она это сделала. Даже если бы она и не подарила столь щедрый подарок, все равно. С этого момента Марина к ней точно стала по-другому относиться.

Олимпия взяла её под руку и… телепортировала. Марина несколько раз телепортировалась с помощью магии. Сама она на это не была способна, однако это умение было очень полезным. И всегда это было похоже либо на то, что тебя протаскивают через тонкую трубку, либо тянут куда-то быстрым рывком, задавая неимоверную скорость. Конечно стационарные телепорты или телепорты в виде каких-либо вещей телепортировали без каких-либо таких ощущений, но все же они вызывали либо холод, либо слабость, либо давящую тяжесть, когда тебя телепортируют. Но с Олимпией все было по-другому. Они просто попали из теплой комнаты в фойе какого-то клуба. Не было ни каких ощущений. Просто резкое изменение температуры и куча шума, навалившаяся сразу, а так же огромное количество запахов, которое ударило в нос. В остальном все было как обычно.

— Знаешь, в следующий раз предупреждай, когда будешь телепоритровать, — сказала Марина Олимпии. — Очень уж непривычно быстро изменилась обстановка.

— Знаю. К этому нужно привыкнуть, — ответила она. — Но в следующий раз предупрежу. Мы сейчас в частном закрытом клубе, так что можем нормально отдохнуть. Парню изменять не прошу, пить и курить тоже. Просто потанцевать, повеселиться.

— Хорошо, — согласилась Марина.

Вечер обещал быть многообещающий. Марина ни когда не была на закрытых вечеринках. И теперь она поняла всю суть этого места. В обычных клубах собирался разный народ, как по стилю, так и по принципам, внешности и так далее. Обычные клубы не были столь шикарно обставлены, как дело было в этом клубе. И охрана здесь была приличная, и все разумны тоже. По крайней мере, все присутствующие были очень хорошо и дорого одеты. И все они просто танцевали от души в главном огромном зале под ритмичную клубную музыку. Олимпия повела Марину через всю эту толпу. Едва завидев Олимпию, все старались освободить место, а парни поглядывали с интересом то на Олимпию, то на Марину, как и девушки. Похоже, Олимпия была здесь кем-то достаточно важным. Доведя Марину до цента, Олимпия предложила:

— Ну что, потанцуем?

— Ага, — кивнула Марина.

В такой атмосфере Марина быстро расслабилась и вспомнила старые времена. Хотя сейчас она бы не отказалась от небольшого количества вина для разогрева, но и все пошло и без спиртного. Что Олимпия, что Марина, быстро нашли себе партнеров по танца и просто отдыхали.

Где-то через полчаса хороших задорных танцев Марина уставшая присела за свободный столик из резного дерева на мягкое бархатное кресло. Олимпия подсела к ней тут же, хотя в танце Марина её потеряла.

— Как тебе такое время провождение? — поинтересовалась та.

— Ты не представляешь, как хорошо! — довольно сказала Марина. — Я уже и не помню, когда я последний раз была в клубе.

— Я тоже здесь редкий гость, — кивнула та. — Вот решила нормально отдохнуть в хорошей компании.

Они ещё немного посидели, поболтали о всяких пустяках, выпили фруктового сока и продолжили танцы.

Марина разошлась хорошо, а Олимпия её подержала. В итоге обе вышли из клуба уставшие, но довольные в половине шестого утра. А на улице был зимний мороз и было ещё темно.

— Общага закрыта, — констатировала Марина, стоя на морозе. — Куда пойдем?

— К Даниэлю, — ответила просто Олимпия. — Телепортирую.

И через мгновение они стояли уже на теплой лестничной площадке у железной черной двери с номером 226. Олимпия нажала на белую сенсорную кнопку у двери и продолжала её держать, пока дверь не открыл Даниэль. Он был в белом халате, с сонным лицом, мутными глазами и растрепанными во все стороны волосами.

— Мы к тебе, — сказала Марина.

— Надолго, — добавила Олимпия, проходя в проем и отодвигая Даниэля с пути.

— Марина? Олимпия? Что вы вообще делаете вместе? — удивленно спросил тот наконец, когда пропустил внутрь Марину.

— Гуляем, — ответила Олимпия, утаскивая Марину в какую-то комнату.

Марина была на столько вымотана, что даже не заметила ни обстановки и куда её ведут. Только когда её привели к кровати, она просто легла на подушку. Олимпия строилась рядом, не забыв накрыть их обоих покрывалом. Кровать была достаточно широкой, что бы поместить обоих.

— Вы это чего? — поинтересовался вконец запутанный Даниэль, который шел за ними.

— Мы спать, — сонно ответила Марина. — Нас не беспокоить.

— А кто побеспокоит, может считать последние дни разумно жизни, — слабо подала голос Олимпия.

И обе уснули.

Когда Марина проснулась, то она с ужасом увидела, что проспала почти пяти вечера. В комнате царила темнота. На улице темно должно быть, да окна, закрытые специальной пленкой свет и шум не пропускали. Олимпия же до сих пор спала рядом. Марина включила лампу и внимательно рассмотрела лицо Олимпии. Во сне Олимпия выглядела не как взрослая и довольно сильная девушка. Скорее, как ребенок. В ней даже проглядывали некоторые детские черты. Черты, которые Марина не замечала до этого момента. Сейчас она бы дала ей не больше лет пятнадцати, настолько юной она выглядела. Хотя это было совсем не так. Марина задумалась. Она и сама точно не знала, сколько лет этой странной девушке. Её характер в первую их встречу говорил о вполне сформированной личности, которая занимается очень важными делами. Во вторую их встречу Марина увидела в ней такую же девушку, как и она сама, которая только начинает пробовать вкус настоящей взрослой жизни. А вот теперь, глядя на неё спящую, Марина вообще была сбита с толку.

Решив спросить все же, сколько лет этой девушке, Марина аккуратно встала и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Долго же вы спите, — тут же настиг её голос Даниэля.

Марина замерла. Она мигом осознала, у кого находиться и какие последствия этого можно ожидать.

Даниэль стоял в косяке двери, кажется, ведущей в кухню и укоризненно смотрел на неё.

— Даниэль, прости, — опустила взгляд Марина.

— Да ладно, — отмахнулся тот, сильно удивив тем самым Марину.

Она подняла взгляд на дорого ей человека. Тот смотрел уже в пол.

— Я и раньше догадывался, к чему может привести твоя встреча с Олимпией. Поэтому я не хотел тебя с ней знакомить вообще. Так уж получилось, что ты сама с ней познакомилась, — продолжил тот грустным тоном.

Марина подошла и прижалась к нему.

— Прости, — тихо сказала она ещё раз.

Даниэль обнял её и прижал к себе. Они так и стояли, прижавшись друг к другу.

— Так, где же вы были? — наконец поинтересовался он.

— В закрытом клубе, — тяжело вздохнув произнесла Марина.

— И что вы там делали?

— Не поверишь, танцевали, — ответила Марина, взглянув в глаза любимого человека. — А вообще она сначала предложила мне пойти гулять.

— Да, Олимпия сначала предложит одно, но пока вы дойдете до места, то она доведет вас совсем в другое, — улыбнулся он. — И с кем вы там танцевали?

— А ты точно не обидишься? — поинтересовалась та.

— Мне конечно больно, что ты так поступила, но все же с Олимпией по другому ни как.

— Причем здесь Олимпия? — удивилась Марина. — Она вообще мне заявила после некоторого продолжительного танца с вампиром, что если я с ним ещё раз станцую, то она расценит это как измену тебе и подрыв её собственного имиджа и оторвет тому голову и все остальные части тела, что бы не повадно было больше со мной танцевать.

Даниэль засмеялся.

— Прямо так и заявила?

— Да, — кивнула Марина. — И потом весь вечер держалась близ меня, что бы я не слишком забывалась. И вообще, мы просто отдыхали в танце.

— Ну, я предполагал, что все будет на много хуже, — сказал тот. — А раз так, то может, перекусим?

— Давай, — кивнула Марина.

Они прошли в небольшую кухню. Вообще квартира Даниэля была не слишком большой. В ней, как заметила Марина на свежую голову, было всего две комнаты, в одной из которых они спали с Олимпией. Что бы там ни говорили про то, что парни не умеют убираться, у него в квартире было чисто, хотя стойкий запах топлива для айромобилей все же был. Марина села за небольшой металлический столик, и Даниэль поставил перед ней пару салатов и бифштекс рисом.

— И этим ты предлагаешь перекусить? — улыбнулась Марина.

— А почему бы и нет, — сел на против неё Даниэль. — Ты когда последний раз ела?

— Ладно, сдаюсь, — сказала Марина, принимаясь за блюда.

Они сидели и болтали, перекидывались шутками и делились новостями. Но всему наступает конец. И этот конец пришел к ним в образе Олимпии.

— Не успела я проснуться, а вы тут уже сидите! — заявила она, садясь на появившееся из легкой красной дымки кресло.

— А что нам ещё остается делать? — философски развел руками Даниэль.

— И этот парень мой крестный сын! — воскликнула она. — Как так можно! Все, займусь твоим воспитанием и точка. Нечего тебе сидеть без дела! На против него сидит умопомрачительно красивая девушка, причем его, а он даже не предложил ей сходить, хотя это и банально, в кино! Это что же у нас получается, что я вчера зря тратила свое драгоценное время, делая из Марины настоящую принцессу!

— Ты преувеличиваешь, — смутилась Марина.

— Я преувеличиваю?! — возмутилась та. — Нет, я принижаю то, что вообще сейчас вижу перед собой. А ну быстро собрался, Даниэль и отвел девушку гулять! Иначе я не посмотрю, что ты взрослый мальчик и поставлю тебя в угол за плохое поведение.

— Ладно, ладно, — ответила Даниэль вставая. — Иду собираться.

В данный момент Марина увидела, что он делает все не как в прошлый раз из-под палки, а именно с желанием.

— А что касается тебя, — Олимпия повернулась к Марине. — Сейчас быстро поправим, и будешь выглядеть лучше, чем вчера.

— Куда уж лучше? — удивилась Марина.

— Нет предела совершенству, — продекламировала та и снова занялась Мариной.

Она обходилась без косметики, только магией. И даже условия простой кухни не смогли ей помешать сделать из Марины то, что Олимпия планировала. И судя по вытянутому лицу Даниэля, ей это удалось на все сто процентов.

— Может, Марин, тебе нового парня подыскать? — поинтересовалась Олимпия, глядя на Даниэля. — А то этот с тобой ну ни как не смотрится. Ты такая красивая, и этот чудик, который совершено, не выглядит под стать такой красавице как ты.

— Нет, мне Даниэль и так нравиться, — ответила Марина.

Даниэль одет был в белую рубашку и черные джинсы. На голове стоял ёжик.

— Смотри сама, — пожала плечами та. Олимпия подошла к Даниэлю и провела по его голове рукой. Марина с изумлением понаблюдала, как его волосы быстро уложились и приобрели блеск и чистоту, как после душа. А так же она щелкнула пальцами и одежда на Даниэле стала казаться более дорогой, более стильной и новой, хотя она ни чего не поменяла.

— Олимпия, тебе в салон красоты идти работать надо, — восхитилась Марина.

Она прекрасно знала, что такие простые с виду жесты требуют определенного мастерства.

— С такими талантами ты очень скоро станешь богатой и знаменитой, к тебе очереди выстраиваться будут из самых влиятельных разумных.

— Я материально обеспечена, звездной болезнью не страдаю, имею достаточно большое влияние в девяти галактиках и всякие знаменитости мне как-то по нижнему уровню, кроме отдельных личностей, — ответила она.

— Вот так подробности, — покачала головой Марина.

— Ты ещё всего не знаешь, — хитро улыбнулась Олимпия, повернувшись к Марине. — Ладно. Я пойду. Иди гулять. Только гулять, а не по клубам, Даниэль.

— А что я сразу? — удивился тот.

— Будто я не знаю тебя, — фыркнула та. — Поведешь её то в клуб, то на дискотеку, то ещё куда-нибудь.

— А можно мы это сами решим, — раздраженно спросил тот.

— Можно. Только учти, что по клубам Марина будет ходить со мой и только со мной, да Марин?

В её голосе снова зазвучали странные, холодные и властные нотки.

— Да, — поспешила согласится Марина, понимая, что Олимпия опять поменяла настроение.

— Вот и хорошо. Удачно погулять.

И Олимпия исчезла в красной дымке, которая растворилась через секунду после её исчезновения.

— Наконец она ушла, — облегченно сказал Даниэль.

— Чем она занимается, что у неё такое настроение? — поинтересовалась Марина.

— Она спонсор моего отца и его можно сказать начальник. А больше знать тебе не нужно, — ответил тот. — Может не будем говорить о ней.

— Как хочешь, — пожала плечами Марина. — Боюсь гулять у нас не получиться.

— Почему? — удивился Даниэль.

— За окном мороз, а все мои вещи теплые остались в общежитии, — ответила она. — Олимпия телепортировала меня, а про вещи забыла.

— Тогда может просто покатаемся по городу? — поинтересовался тот.

— Давай, — согласилась Марина.

Властитель галактики Никон Отеран сидел в своем кабинете. Он проснулся снова рано утром. Снова его разбудила боль в его треугольнике. Она мучила его последние несколько месяцев, с той самой ночи, когда ему приснился тот сон, странный и такой реальный. Мучила не как обычно приступами, но теперь постоянно, а приступы стали ещё более сильными. Иногда доходило до появления красных пятен перед глазами, однако в обморок он не падал. Опять это проклятое проклятие мешало.

Сидя в своем кабинете он размышлял снова о том сне. Эти мысли теперь постоянно стали его донимать и только они могли хоть немного притупить ту боль, что жила в нем. У Никона складывалось такое ощущение, что треугольник хотел ему что-то сказать. Что-то очень важное. Этот сон и эта боль были связаны с Олимпией. Ведь почему-то треугольник реагировал на неё не так, как на всех остальных.

Никон совершенно запутался. Он не мог понять, почему проклятие не оставит его в покое. Кроме физической боли, которую он испытывает с самого своего рождения. Проклятие нашло ещё одну точку — душевную боль и теперь давило на эту точку. Никону было очень трудно и больно вспоминать о своей возлюбленной. Она была для него светом во тьме проклятие. Она делала его жизнь осмысленной и счастливой, заставляла почувствовать все краски жизни, давала шанс стать настоящим человеком.

Никон стал снова анализировать тот сон. Так, причем здесь часы, Г.М.Т. и кристалл. Ладно, последние две вещи он ещё понимал, но вот, причем тут эти странные часы, отсчитывающие не ясно что, Никон понять не мог. Мобильный связывал его со своей возлюбленной, как и кристалл, но часы он вообще впервые в жизни видит. Башня. Да, центральная пирамида не зря ему тоже приснилась. Это место Никон ненавидел больше всего. Именно в этом месте на его семью было наложено это треклятое проклятие. Именно это место было тем пунктом, после одного обязательного посещения которого Властители погибали один за другим в четко определенный момент — момент рождения следующего Властителя, следующего носителя проклятия. Это место ненавидели все Властители, даже Никон, но у него с этим место были связаны и другие воспоминания. Его возлюбленная встречалась с ним не так часто. Поэтому они больше всего разговаривали по Г.М.Т. Никона неоднократно ловили на этом его советники и маги, и дело доходило, чуть ли не до отбирания мобильного. Никон, после очередного срыва разговора сильно разозлился и телепортировался сам, добровольно в эту пирамиду, черную пирамиду, неподвижно парившую над древним замком правительства и по совместительству домом Никона. Эта пирамида приняла его и укрыла от посторонних. Там он, сидя за отчетами на скамейке, часами на пролет разговаривал с Олимпией.

Никону пришла в голову мысль вернуться туда снова. Пришла, вызвав у него озноб. Но эта была единственная здравая мысль, которая предполагала действие за эти долгие месяцы. Никон вздохнул. Ему очень не хотелось туда идти, но нужно было. И к этому ещё и проклятие его подталкивало тем, что боль постепенно унималась.

Никон встал и пошел к телепорту, который находился в северной части замка.

Башня встретила его, как будто ждала. Стены так и светились своим ядовито-зеленым светом, освещая все вокруг. Башня была пуста, но, тем не менее, воздух здесь был чистый. Никон прошел из малого зала в большой. Пирамида вообще имела только два зала. В большом зале и проходили все свадьбы. Никон шел быстрым шагом к алтарю. Когда до алтаря оставалось не более двадцати шагов, свет алтаря померк, да и почти вся башня померкла, но вот небольшое светлое пятно светилось магическим светом. Это пятно было именно тем местом, где Никон сидел в горе отчетов и разговаривал с Олимпией. Там до сих пор лежали кое-какие голографические листы с отчетами и газета. Никон подошел и посмотрел на все это. Его глаза сразу же наткнулись на заголовок в газете: «Авария по магическим обстоятельствам». Никон сел на скамейку, взял газету и принялся читать.

«В воскресенье утром в восемь пятнадцать на пересечении улицы Северной и Центральной произошло крупное ДТП между пассажирским автобусом ехавшим по маршруту 36 и неизвестно как оказавшегося там грузовика с химическими отходами из космопорта «Атлантида». Автобус направлялся по обычному маршруту, следуя в центральную библиотеку, когда, по словам очевидцев из воздуха, появился грузовик, наполненный отходами. При столкновении все отходы воспламенились и вызвали взрыв, который унес жизни всех пассажиров в автобусе, это более двадцати разумных и ещё около тридцати мимо проезжающих водителей и пассажиров айромобилей. Так как отходы очень токсичны, то точное количество погибших не удалось установить, так как все останки просто растворились в кислоте. Данные о пассажирах автобуса были взяты с последней остановки. Полиция уточняет, каким образом грузовик попал туда. Но уже сейчас владельцы космопорта утверждают, что грузовик направлялся совершенно в другом направлении и был далеко от места аварии. Как он там оказался ин кто пока точно прокомментировать не может. Официальные власти собираются прислать одного Мага Транса для разбирательства всех деталей».

Да, это действительно была странная авария. Никон потребовал тогда, что бы маги разобрались в этом. Два Мага Транса разбирались, но они тоже не могли точно сказать, что там произошло. Говорили, что эта область знаний им не доступна, что вызывала у Никона лишь бессильную злобу на весь мир.

Никон убрал газету и стал просматривать остальные листы с данными. Это казались отчеты систем за прошедший год и точное количество опасных космических зон. Когда Никон поднял пятый по счету лист, он увидел свой старый Г.М.Т. А ведь он думал, что потерял его.

Никон помнил, что тогда, в то утро, позвонив Олимпии, трубку взял её отец.

— Здравствуйте, — сказал Никон. — А Олимпия можно к телефону.

— Она мертва, — бездушным голосом сообщил ему её отец.

— Что значит мертва? О чем вы говорите?! — воскликнул Никон.

— Авария, — только и ответил тот и отключился.

Никон тогда побежал смотреть новости. Он знал о странной привычки возлюбленной каждое воскресенье ездить в центральную библиотеку. Она иногда там подрабатывала, а в выходные просто пропадала за книгами. Это была привычка, выработанная годами. И Никон ин чего не смог с этим поделать. Он даже сам иногда подвозил её. Если бы не эта привычка, она была бы жива.

Никон встал и решительным шагом направился к выходу. В башне ему не чего было больше делать. Но вот у него созрел отличный план. Насколько он знал, сейчас в столице находится два мощных мага транса, не те, что были тогда. Они должны помочь ему. Тем более, что прошло уже достаточно много лет.

Встреча с магами произошла через час после посещения башни. Точнее с одной из них. Это была глава Магов Транса Валерия Кравцова. Она на данный момент была сильнейшим Магом Транса. А второй маг не смог прийти, потому что он отбыл в Митгрос полчаса назад.

— Доброе утро, Властитель, — слегка поклонилась магиана, когда они встретились в небольшом зале для совещаний.

— Доброе утро, — кивнул Никон. — Мне очень нужно, что бы вы расследовали причины одного ДТП, произошедшего пятьдесят лет назад при странных обстоятельствах.

— Какое именно? — поинтересовалась она.

— Авария автобуса под номером маршрута 36.

— Сожалею, но я ни чем не могу вам помочь, — покачала головой та.

— Вы даже не вошли в транс, что бы узнать, что там произошло, — заметил Никон.

— В этой аварии погибла моя лучшая подруга. Я искала причины этой аварии заходя в транс раз пять в разные промежутки времени. Ничего кроме пустоты я там не видела.

— Даже так, — тихо пробормотал Никон.

Все его надежды разом рухнули. Даже самые маленькие и самые слабые.

— Я просила всех Маго Транса по разу заглянуть туда. Они тоже ни чего не видели, кроме пустоты. Самый древний из нас сказал, что с той аварии стало все больше и больше появляться пустот, в которые мы не моем заглянуть.

— Что ж, спасибо, что уделили мне время, — сказал Никон вставая.

— Подождите, Властитель, — сказала Валерия. — Есть ещё кое-что странное во всей этой истории.

— И что же? — равнодушно спросил Никон.

— А то, что ни кто из моих коллег не видел в трансе слабую нить, ведущую в космопорт. Зал номер девять. Это все, что я узнала из всей этой истории. Я пыталась понять, к чему все это ведет, но не смогла. Я обсудила это с коллегами, но они лишь пожали плечами, ни кто из них не видел этой нити. Я не знаю, даст вам это что-то.

— Спасибо за информацию, — кивнул Никон. — Я постараюсь все проверить.

Выйдя от Мага Транса, Никон направился прямиком в космопорт. Его встретили, как подобается встречать Властителя, хотя и с некоторым удивлением. Но Никон не обратил на это никакого внимания. Сейчас его интересовала информация о том самом зале номер девять. Ему предоставили все данные по этому залу на тот момент. И Никон принялся перебирать всю информацию. Не зная, что ищет, но он продолжал искать. И через три дня постоянного напряжения, он все же нашел то, что искал, и это что-то просто ошарашило его. Из-за компьютера он стал совершенно ошалевший. Чего-чего, но такого он не ожидал. Она оказалась жива. Только это ещё не точно. Но в тот день, точнее в то утро она купила билеты до галактики Хорэр. Он проследил постностью маршрут корабля. Теперь он знал, где хотя бы примерно её искать.

Марина, Зак, Старший, Младший, да и вся их группа, даже больше, весь их поток собирались в огромной аудитории. Это была самая большая аудитория, которую Марине доводилось видеть. Она была расположена полумесяцем. Здесь собирались тысячи студентов. Как объяснил ей Даниэль, аудитория была расширена магически, хотя и сама по себе вмещала большое количество народа. Пространственная магия очень сложная вещь и Марна даже представить себе не могла, кто здесь поработал. Впрочем, ответ был быстро найден. Эльфы. Вот кто занимался пространственной магией в этом помещении. Это рассказал ей уже Зак. Вампиры очень любопытные существа с огромным сроком жизни. Не удивительно, что Зак это узнал. Он вообще был в их группе всезнайкой. С ним могли поспорить только дартэры, но те как-то отмалчивались. Они были вообще себе на уме, но всех поддерживали и группу не бросали.

Их группа разместилась на переднем ряду. Марина села вообще на выходе. Все места здесь были заняты. Некоторые разумные даже сидели на ступеньках. Марина с изумлением оглядывала всю аудиторию и видела такие расы, которые она и представить не могла. Здесь, кажется собрались все, кто учился в Академии. И при том здесь ещё и сидели преподаватели. Они разместились на вторых и третьих рядах. Как пояснил Марине Даниэль, лекции проводились исключительно для первокурсников, поэтому те и сидели ближе всех. Остальные садились где придется. Вообще в аудитории было не протолкнуться. Даниэль ушел от неё к своей группе куда-то на верх, сказав, что потом найдет её, и они вместе подойдут к главе Академии.

С каждой минутой Марина все больше и больше нервничала. Подумаешь, всего лишь лекция, на которой даже записывать что-либо не придется. Но все же она необычайно сильно волновалась. Её сковал легкий страх в области груди. Хотя вряд ли на неё будет обращать внимание такая властная особа, как глава Академии. Марина глубоко вздохнула и принялась ждать. А ждать оставалось не долго. Звонок должен был прозвенеть с минуты на минуту.

— А почему лекции главы Академии пользуются такой бешенной популярностью? — поинтересовалась Марина у всезнайки Зака.

— Потому что глава Академии располагает такими источниками информации, которые даже мне не доступны, и при том, она не Маг Транса. Она имеет огромную поддержку со стороны Властителей галактики Медион, а Властитель галактики Тентакрион вообще мечтает на ней жениться. К тому же она очень умная и мудрая женщина. И к тому же она занимается такими вещами, которые даже не каждому магу под силу.

— Какими? — поинтересовалась Марина.

Зак удивленно на неё посмотрел, однако ответил:

— Кая Вайсотер прежде чем основать столько сильную Академию, являлась и является главой археологической корпорации «СубНод», которая по всем галактикам ищет, и прошу заметить, довольно успешно, различные магические артефакты времен Мага Высшего Транса, которых осталось ни как много. И она же их обезвреживает, что под силу не каждому Магу Транса и продает за бешенные деньги. Причем самые полезные артефакты она оставляет себе.

— Н-да, умеют люди деньги зарабатывать, — покачала головой Марина.

— Да, — согласился вампир. — К тому же, на её лекциях можно узнать то, что появиться в научных статьях через месяц или два. Она может заранее сказать результаты многих самых разных экспериментов, будь то магические опыты плетения заклинания или расчеты прохождения кораблей через катапространство. И некоторые разумные готовы выложить триллиарды, что бы услышать её совет.

— Но откуда ей все это известно? — удивилась Марина.

— Вот эта самая большая загадка этой женщины, — ответил вампир.

Марина не успела ни чего сказать. Прозвенел звонок. А вместе с ним на платформе телепорта сверкнула вспышка. Вся аудитория затихла и перекинула взгляд на то место, где появилась фигура. Марина смотрела на эту девушку и вообще ни чего не понимала. Она представляла основательницу Академии высокой, стройной женщиной в полном расцвете лет. Марина представляла почему-то в черном деловом костюме. У неё обязательно должны были быть тесные волосы. Она должна быть довольно суровой женщиной и очень умной.

Но то, кого Марина увидела, вызывало лишь недоумение. Это была та самая девушка, которая помогала Марине тогда в библиотеке с расчетами по астрофизике. Правда на этот раз она была не в блузке и юбке, а в простом белоснежном халате. Её глаза закрывали темные очки. В руках она держала небольшой планшет. Она была так же красива, как и в прошлый раз. Марина даже отметила, что между ней и Олимпией есть некоторое сходство по красоте. Они обе словно светились изнутри красотой. Только у Каи это не было так выражено, как у Олимпии. Скорее, её свет был приглушен чем-то.

— Добрый день, коллеги и студенты, — начала глава Академии.

Её голос был негромкий, ровный и спокойный, не выдававший ни капли волнения. Наверное, она привыкла, что на неё смотрят каждый год тысячи студентов. Марина подумала, как её может слышать такая огромная аудитория, но потом прикинула, что аудитория содержит специальные заклинания, которые доносят её слова к каждому присутствующему.

— Многие меня знают, но некоторые видят впервые. Меня зовут Кая Вайсотер, и как вы все знаете, я являюсь основательницей этой Академии, а так же её официальной главой. Моя лекция обязательна для всех первокурсников, которые выдержали первую сессию. А тем старшекурсникам, которые веселятся на задних партах лекция не обязательна, и если вам не интересно и вы слышали это несколько раз, то можете выйти. Вы все равно сидите на задних рядах, — все попытались посмотреть, кто же там шумит, но из-за такой толпы Марина и не разглядела, кто это был. — Итак, первокурсники, — продолжила Кая, как ин в чем не бывало, — сегодня я расскажу вас некоторые из правил Академии, которые вы должны были прочитать в кодексе Академии, но так и не удосужились их прочитать и обратить на них внимание…

В тишине аудитории зазвенел мобильный. Песня была как ни странно любимой группы Марины, правда очень старой группы. Песня была на инопланетном языке, и звучала очень необычно.

— Кто опять не выключил мобильный? — услышала она возмущенный шепот со стороны преподавателей.

Каково же было их удивление, когда Кая Вайсотер достала из кармана халата дорогую модель Г.М.Т, который звенел не переставая и ответила.

— Я же просила не звонить, когда я занята.

Собеседник стал что-то говорить и глава Академии внимательно слушала. Причем слушала достаточно долго. За это время аудитория наполнилась звуками.

— И так каждая лекция, — фыркнул кто-то из преподавателей.

— Неужели телефон нельзя отключить? — поинтересовалась Марина у Зака.

— Мало ли кто может звонить, — пожал плечами тот.

— Перерыв, — резко сказала глава Академии и удалилась в портал.

— Это что-то новое, — заметил кто-то из учителей.

— То есть? — повернулся к ним Зак.

— Кая Вайсотер ни когда не уходила с лекций и не объявляла перерыв. Это первый раз со дня основания Академии.

— Интересно, — задумался вампир.

Кая Вайсотер появилась через пять минут.

— Лекция отменяется и в ближайший семестр не планируется.

— Но почему?

— Как так можно?

Со всех сторон стали возмущаться. И Марина тоже была возмущена, но Кая быстро всех прервала.

— У меня появились неотложные дела и мне срочно нужно улететь. Так что лекция, похоже, будет только в следующем году, — ответила та, как ни в чем не бывало. — Первокурсники задержитесь. Я вас всех отмечу. Остальные могут уходить.

И она снова исчезла.

— Нормально, — покачала головой Марина.

— Ни чего, у нас ещё шесть лет впереди, — ответил Зак.

Все разошлись. Даниэль присел и подсел к Марине.

— Похоже, подойти не получиться, — сказала она ему.

— Посмотрим, — ответил тот.

Когда Кая Вайсотер вернулась в аудитории оставались лишь первокурсники и несколько преподавателей. Почему эти не ушли, Марина понятия не имела.

— И так, ТПК-1, встали. Кто староста? — начала глава Академии, отмечая все в своем планшете.

Групп было очень много, и Марина заскучала, пока происходил пересчет. А разговаривать ни кто не решался. Даже Даниэль показал ей сидеть тихо.

— СТР -11д, наконец дошла до них очередь.

Вся группа Марины встала вместе с ней.

— Кто староста?

— Кариэль их рода Белых Роз, — тут же ответил он.

— Странно, что Академия ещё не сотрясается от ваших шуток. Неужели без брата близнеца ты ни чего не можешь сделать.

Марина посмотрела на эльфа. Тот покраснел, опустил взгляд и не ответил. Так, это становилась интересно. Похоже Кая Вайсотер знала этого эльфа. Марина ни когда бы не заподозрила этого эльфа в каких-либо пакостях. Тихий, мирный, учится, общается со всеми. Нормальный староста.

— Кто такие Старший и Младший? — вдруг поинтересовалась Кая Вайсотер.

Дартэры переглянулись и подняли руки. Кая Вайсотер посмотрела на них и сказала:

— И как вас двоих занесло мою Академию? Неужели за Галактионом надоело бегать?

— Почему же? Мы знаем где он находится и в каком состоянии, — сказал Младший.

А за тем сказал Старший впервые за все время, что они вместе проучились. Его голос был четкий, ровный, он словно лился отовсюду, завораживая своей чистотой и глубиной.

— У вас с ним одна и та же проблема.

Марина перевела на него удивленный взгляд, как и половина зала. Было неизвестно, что вызвало большее удивление фраза или голос. Марина теперь только стала понимать, почем это существо всегда отмалчивается. С такими голосовыми данными его просто разорвут на части самые знаменитые продюсеры.

— Может быть, — загадочно ответила глава Академии. — Однако сути вопроса это не меняет. Так что вы забыли в Академии?

— Просто, решили немного поучиться у разумных мира сего, — ответил Старший.

— Проще говоря шпионить ради своих целей, — подвела итог женщина, ещё раз удивив всех.

— Да, — не стал спорить инопланетян.

— Надеюсь, вы вмешиваться в мои дела, как в случае с Галаком не будете?

— Нет, — ответил Старший. — Однако, если понадобиться наша помощь, мы всегда будем рады помочь в силу наших возможностей. Вам стоит только попросить.

— Что ж, это радует, — кивнула та. — Значит, за Академию можно не опасаться.

Она что-то чиркнула на планшете поинтересовалась:

— Зак ден Эрих, боюсь даже предположить, что ты здесь делаешь.

— А в Академии очень большая библиотека. Вот, решил почитать, — даже бровью не повел вампир.

— А допуск в Библиотеку Хранителя, зачем тогда? — выгнула бровь глава Академии.

— Из всех разумных только вы общаетесь с Хранителем настолько хорошо, что можешь ходить в библиотеку и раздражать его своим присутствием каждый день. А мне ему лучше на глаза не попадаться. Он и в прошлый раз меня пустил лишь по тому, что был в очень хорошем настроении, что бывает с ним крайне редко, — пожал плечами вампир. — Так что извините, но я лучше в Академической библиотеке посижу.

— Да, — протянула глава Академии, — после того, как вы четверо здесь собрались я ещё удивлена, что Академия стоит спокойна, а не гудит от ваших совместных проделок.

— Вот в этом и все плюсы Академии, — заметил Старший. — Все слишком заняты, что на пакости не остается времени.

— Буду рада, если так и продолжиться очень долго, — сказал Кая. — Дальше СТР-12…Стоп!

Кая Вайсотер что-то пересмотрела в планшете, взглянув в аудиторию, спросила:

— Кто такая Марина Тариод?

Марину прошиб холодный пот.

— Я, — встала Марина.

Она не могла понять, зачем её подняла Кая Вайсотер. Хотя, может Даниэль что-то ей сказал, на счет Марины. Кая Внимательно посмотрела на Марину и спросил:

— Как защита?

— Сдала на пять, — как можно спокойней ответила Марина, облегченная вопросом; все-таки глава Академии её запомнила в тот раз.

— Приятно слышать, — кивнула она, а затем задала неожиданный вопрос. — А у тебя случайно нет старшей сестры?

— Вы о Маше? — удивилась Марина.

— Это за которой, числится случай 904?

— Да, — пораженно ответила Марина.

Она, конечно, знала, что Маша прослыла этим случаем далеко за пределы столицы, но что бы об этом знала глава Академии! Вот так Маша! Умеет себе устраивать известность.

— Ты числишься на платном отделении? — поинтересовалась она совершенно о другом.

— Да.

— Эктериос, будьте любезны, переведите девочку на бюджет, — обратилась Кая Вайсотер к кому-то из инопланетян со второго ряда.

— За какие такие заслуги? — тут же ответил голос с прищелкиванием.

— Потому что я так сказала, — ответила командным тоном глава Академии, что стало ясно: спорить с ней себе дороже.

— Как скажете, — тут же ответил инопланетянин с явным неудовольствием.

— Странно, что ещё Академию не шатает, — продолжило тем временем Кая Вайсотер. — Если такая компания собралась в одной группе.

— А позвольте поинтересоваться, причем тут Марина? — тут же спросил Зак. — Она тихая спокойная девочка. Прилежно учиться и не нарушила ни одного правила.

— В тихом омуте много чего водиться, — ответила глава Академии. — А на счет нарушения правил, то она уже нарушила и не одно правило. И если она удостоилась хотя бы части того характера, что и её сестра, да ещё и в вашей компании, то боюсь, что мне придется по Академии носится за вами и смотреть, как бы вы её не расшатали. И кстати, Марина, я тебя прошу об одном, пока учишься в Академии, давай без друзей Магов Транса. Не хватало мне ещё, что бы Маг Транса разгуливал по коридорам Академии.

Марина не удержала смешок.

— Судя по твоей улыбке, все же я поздно спохватилась, — вздохнула глава Академии.

— Не переживайте вы так, Кая Вайсотер, — сказал кто-то из преподавателей, по голосу человек. — Наша охрана не пропустит их ни на сотый, ни на сто сорок второй этаж без вашего ведома. И Маг Транса тоже не пробьется через щиты Академии.

— Поздно, Виктор Валерьевич, Марина уже побывала на сотом этаже.

— И без нас?! — в один голос возмутились дартэры.

— О чем я и говорю, — сказала глава Академии. — И так, продолжим. СТР-12д. Кто староста, наконец?

Когда глава Академии исчезла по своим загадочным делам, то Марину тут же выловили: дартэр — два экземпляра, один древний вампир со странными связями — один экземпляр, эльф-староста — один экземпляр, какой-то нервный любимый человек — один экземпляр. Выловили, оттащили в свободную дверь, усадили за парту и сели вокруг.

— Ну, Марина, рассказывай, — вдохновенно произнес вампир.

— О чем? — удивилась Марина в который раз за этот день удивилась.

— Как о чем? — недоуменно переспросил вампир. — Как ты оказалась знакома с главой Академии, раз она знает о тебе такие подробности, которые твой парень не знает. И почему она относится к тебе так благосклонно, что простила тебе нарушение одно из трех самых важных правил этой академии, нарушение которых влечет за собой немедленное и безоговорочное устранение из Академии.

— А какие это правила? — поинтересовалась Марина, прежде чем отвечать на все остальные вопросы.

— Три незыблемых правила, которые установила глава Академии в день её основания. Ни когда не появляться с причиной и без на сотом этаже здания библиотеки. Никогда не появляться с причиной или без на двести сорок втором этаже академического корпуса. И самое главное — ни каких Магов Транса на территории Академии без разрешения главы «СубНода», — продекламировал Даниэль.

Марина стукнула себя по лбу. И как она забыла про эти три правила. Им же говорил куратор на вводной лекции.

— А ты, как было сказано Каей Вайсотер, уже нарушила один из этих пунктов. То есть попала на сотый этаж. И об этом знала глава Академии, — добавил Зак.

— Ну, было дело, — скуксилась Марина под такими взглядами.

— Нам интересно, как все было, — тут же вставил Младший. — Факт того, что ты там была, нам глава Академии поведала.

Марина, тяжело вздохнув, рассказала им обо всем, что там было.

— Кая Вайсотер на такое способна, — только и сказал Младший, как только Марина перестала рассказывать.

— Она добрая и умная, — добавил Даниэль. — Так что нет ни чего странного в её поведении. Она всегда помогает всем студентам.

— Дело не в этом, — покачал головой Зак. — Дело в том, что она на эти этажи ни кого не пускает. Судя по рассказу Марины, там хранятся слишком древние вещи. Хотел бы я на них взглянуть. Тем более, учитывая страсть Каи Вайсотер к очень древним и очень ценным находками, то там уж точно есть на что посмотреть.

— Вы как хотите, а я вас туда не поведу, — заранее сказала Марина.

— А ты и не сможешь, — только покачал головой до этого молчавший эльф.

— Зная плетение Принцессы, туда пробраться вообще не возможно, если конечно, она сама этого не захочет.

— Принцессы? — ошарашено переспросил Зак, а эльф покраснел и опустил взгляд.

Марна с Даниэлем переглянулась.

— В смысле Принцессы? — поинтересовался Даниэль.

— Об этом ни кому, — резко заявил Зак, да таким тоном, от которого не только мурашки по коже пробежались.

При этом взгляд у него был такой, словно вот-вот наброситься на нас, да так и выпьет всю кровь, а потом ещё и съест, дабы наши тела уже ни кому ни чего не могли рассказать.

— Хорошо, — кивнули мы.

— Подумаешь, Принцесса, — фыркнул Младший.

— Что?! — в три голоса воскликнули эльфы и вампир.

— Да ты знаешь, что этот титул обозначает? — угрожающе поинтересовался Зак.

— То, что она полноправная и единственная наследница сами знаете кого и ни кто не знает за какие заслуги, — ответил тот.

— Да, — успокоился вампир. — А ты знаешь, что он сделает, если об этом узнают те, кому этого знать не следует?

— Мне это не интересно, — сказал тот. — И вообще, что ты так взвелся? Теперь ты знаешь, за что её так любят все медитанцы. И от чего за ней ходит по пятам Властитель Тентакриона.

— А он за ней бегает? — удивилась Марина.

— О, ты ещё столь кого не знаешь! — воскликнул Даниэль и подмигнул. — Я это исправлю.

— Исправляй, — сказал Зак. — А я пошел по делам.

И вампир просто исчез из помещения.

— Нам тоже пора, — заявил дартэр, и те исчезли в неяркой вспышки академического телепорта.

— Я тоже пошел, — заявил Фаз и исчез как и дартэры, за ним последовал и Кариэль.

— Ну, рассказывай, — сказала Марина, повернувшись к Даниэлю.

— А что тут рассказывать. Все банально просто. Был Властитель. Очень любвеобильный Властитель. И встретил, откуда ни возьмись, девушку, которая собралась строить Академию. Влюбился. С тех пор дарит ей цветы, приглашает на свидания. Парки для неё строит. И вообще много чего делает для неё, что бы она не попросила. Вот только девушка оказалась той ещё карьеристкой и трудоголиком. Много работает, часто в разъездах. Вот и страдает Властитель от не разделенной любви.

— А она его любит? — поинтересовалась Марина.

— Понятия не имею, — пожал плечами тот. — Вроде как да, а вроде и нет. Говорю же, она слишком любит работу. И ещё студентов. Ты ведь испытала на себе её любовь?

— То, что она меня из Академии не выгнала, да ещё и на бюджет отправила? Разумеется, испытала.

— Вот. Не знаю, планирует она что-то или нет, но пока что она не собирается выходить за него замуж, хотя говорят об этом уже со дня основания Академии.

— Любовный роман какой-то, — фыркнула Марина.

— Может и роман, — пожал плечами Даниэль. — А вот наш с тобой роман требует прогулки на свежем воздухе.

— И на морозном воздухе, — улыбнулась Марина.

И они тоже телепортировались.

Глава 5

С тех памятных событий прошло несколько месяцев. Наступило время летних каникул. Марина решила вернуться в Отеран, отдохнуть как следует. Даниэль занимался сейчас гонками. У него в это время как раз был самый напряженный сезон. Марина очень переживала за него. Эти гонки были опасны, но Даниэль заверял её, что с ним ни чего не случится. Он так же сказал, что после сезона они поедут знакомится с родителями Даниэля. Их роман был уже чем-то большим, чего раньше у Марины не было ни с одним парнем. Они обои любили друг друга. И, похоже, Даниэль собирался на ней жениться. От этих мыслей Марина приходила в восторг. Она мечтала создать с Даниэлем крепкую, дружную семью, которой у Марины ни когда не было. Об этом Марина себе не хотела признаваться. Она всегда завидовала Ане за такую крепкую семью.

На каникулы уходил ровно один месяц. И половину его Марина уже потратила на встречах с друзьями, дискотеках или просто оп долгу отсыпалась. Благо, Маша дома бывала не так часто и не портила Марине отдых.

В этот обычный солнечный день Марина проспала до обеда. За окном светило солнце, так и звало встать, открыть окна, вдохнуть чистого воздуха. За ним следили специальные приборы и маги. Марина встала, оделась, умылась и села на кухне за поздний завтрак или нормальный обед. И как всегда внезапно кто-то зазвонил в дверь.

Марина пошла открывать, по пути перебирая, кто бы мог прийти. Выходило что это либо соседи с какими-то жалобами, либо друзья, которые хотят забрать Марину куда-нибудь на пикник, а может просто в гости пришли.

Марина прошла по небольшому дворику к большим железным воротам, а за тем, открыла дверь. То, а точнее те, кто оказался за дверью, ну ни как не вписывались в общий план её дальнейших действий. Она уставилась на них с изумлением.

— Привет! — прозвучало дружное приветствие, причем так слаженно, будто всю ночь и весь день репетировали.

— А что вы тут делаете? — наконец поборола она себя и спросила.

— А мы так, отдыхаем. Решили к тебе заехать, не возражаешь? — тут же ответило за всех красноглазое чудо в белой футболке, в синих шортах и спортивной сумкой через плечо.

— Нет. Проходите, — ответила чуть ошарашенная Марина, пропуская столь разношерстую компанию.

Мимо тут же прошел вампир, затем три эльфа. Один был в оранжевых шортах и майке, другие два были тоже в шортах, только красного и белого цветов, и в одинаковых майках со знаками стоп на груди. А за ними прошли два дартэра в неизменных балахонах, только в каких-то странных, можно сказать, туманных балахонах.

Марина закрыла за ними дверь и пошла в дом. Зак уже удобно расположился на диване в зале и переключал каналы на головизоре. Дартэры осматривали разные фотографии, которые были развешаны на стенах. А эльфы отправились на кухню.

— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? — наконец спросила Марина, немного ошарашенная такой наглостью.

— Разумеется, — ответил Зак, даже не оборачиваясь. — Как только эти три эльфа закончат накрывать на стол, так и расскажем.

Марине осталось только пойти и привести себя в более надлежащий вид на втором этаже. А когда она вернулась, её уже все ждали на кухне. Эльфы быстро накрыли довольно хороший стол. Откуда взялись некоторые продукты, Марине оставалось только догадываться.

— Прошу за стол, — галантно подвинул Марине стул Зак.

Марина села.

— А теперь рассказывайте, — сказала она, прежде чем кто-либо.

— Для начала позвольте представиться, — встал один из эльфов, точная копия Кариэля. — Я Линиэль, брат близнец Кариэля.

— Марина, — кивнула та, и эльф сел.

— Мой брат очень хорошо о тебе отзывался, — сказал он. — Рад буду познакомиться поближе.

— Парень у неё уже есть, — предостерег его Младший.

Кая Вайсотер говорила, что у старосты группы имеется брат-близнец. Только Марина не как не ожидала встретиться с ним ни где-нибудь, а в своем собственном доме.

— А мы решили к тебе заехать и отдохнуть, — сказал Зак. — Ты не против, если мы у тебя неделю поживем?

— Нет, — ответила Марина. — Но должна предупредить, что есть кроме меня моя старшая сестра, при виде которой нужно срочно и скоро исчезать. И не важно, кто ты, даже если ты вампир, — Марина покосилась на Зака, который сделал выражение лица «а нам все равно!».

— Не хотел бы я ей на глаза попасться, — сказал Младший, а Старший лишь ему кивнул.

— Неужели такая страшная? — удивился Фаз, а Зак перестал делать непоколебимый вид и стал прислушиваться.

Марина ещё в Академии замети, что если дартэры что-то говорят, что это правда. Ну, за исключением того момента, когда они шутят. А юмор у них специфический, что иногда не поймешь, толи шутка, толи правда.

— Нет, пьяная и неадекватная, — ответил дартэр.

Дальнейшая тема была развитием представления того, что может Маша сделать, попадись ей на глаза столь пестрая компания в которой находиться Марина. Причем поучаствовали все. Лучше всего описал это дело Зак, потому что он вампир и ему по статусу положено нагонять страх на людей и нелюдей. Даже всегда молчащий Старший показывал жестами, причем так эффектно, что смеялись все. Когда тема слегка поднадоела, Марину стали расспрашивать о Маше. Марина старалась рассказать как модно меньше, но всему мешал дартэр. Этот, похоже, знал все или очень многое и не давал соврать. Но и покраснеть от стыда тоже не давал, потому что рассказывал такие вещи, о которых Марина и не знала. Например, что по её наводке были раскрыты несколько достаточно крупных банд, которые занимались всем: от убийств до работорговли.

— И как её за это ещё ни прибили? — поинтересовался Кариэль.

— Да как-то выживает, — подал плечами Младший.

Они сидели до вечера обсуждая различные темы от учебы до отдыха. В итоге, когда на улицу опустилась ночь, то все решили пойти погулять. Марина решила познакомить их со своими друзьями, которые уже раз десять звонили Марине на Г.М.Т., но она не слышала. Так бы они ни не дозвонились, если бы у Ани не хватило ума позвонить на стационарный телефон. После этого все быстро собрались, Марина переоделась и они пошли.

Властитель Галактики Отеран сидел в своем кресле в кабинете и размышлял. Делал он это последнее время довольно часто. Поиски возлюбленной привели его к достаточно точным результатам. Даже больше, они вывели его на того, кто может точно сказать, где она. И это Никон знал точно. Только этот разумный не так прост и информацию он не выдаст просто так. Ему всегда нужно было дать что-либо в замен. Не важно что, будь то редкий драгоценный кристалл или дешевая книжка, или же просто какая-либо информация. Все зависело от настроения. Никон связался с ним пару дней назад. Тот был не в духу, поэтому он и не захотел даже слушать Никона. Сказал, что бы тот подождал. Никон был бы в ярости, но треугольник глушил все его эмоции. Иногда очень даже сильно. И последние дни тоже. Проклятие, каким бы оно ни было, всегда делала что-то, что шло на пользу всем. Никону ни так часто. Оно иногда просто бездействовало, но иногда работало очень даже продуктивно. Никон даже не удивился, будь у его проклятия разум. Слишком сложное и мощное, а так же очень загадочное оно было.

Сейчас же Никон размышлял о том, почему во внутреннем кольце галактики образовалась не так давно черная дыра, но за тем мысль его хаотично менялась и шла в направлении возлюбленной, через некоторое время менялась снова и шла уже по направлению проклятия. Может показаться странным, что так быстро метались его мысли и это не назовешь размышлением, но Никон привык. Это было одно из свойств проклятия. Оно мешало четко мыслить. Не всегда. Но в последние дни оно уж слишком сильно оказывало на него давление.

Никон сделал глоток остывшего горького кофе. Тут проклятие дало насладиться ему вкусом. Наверное, что бы облегчить ему жизнь и отвлечь от не нужных мыслей. Но Никон ни чего не мог с собой поделать. Ему хотелось сейчас же вскочить и ринуться в Медион, что бы вытрясти всю информацию из этого разумного, но проклятие не давало ему этого сделать.

Никон тяжело вздохнул и попытался взяться за работу. Пришла новые результаты о состоянии черной дыры, её масса, траектория и угроза ближайшим системам, в которых находились разумные. Но через минут пятнадцать он бросил это дело, так и не прочитав до конца ни одной строки.

В этот момент дверь просигналила о посетителе. Никон взглянул на часы. Они показывали половину двенадцатого ночи. Кого это к нему принесло в столь ранний час? Он нажал сенсорную кнопку на панели управления, расположенную на столе, и в комнату вошла женщина. Она летящей мягкой походкой прошла к его столу. Никон без труда узнал её, хоть и ни когда не видел. Конечно, черные очки в любое время суток, в руках — голографический компьютер, М.М.Т. в ухе — все это характерно только для одной особы во всех десяти галактиках. Это была директор крупнейшей межгалактической корпорации «СубНод» — Кая Вайсотер. Никон много чего слышал о ней от своих влиятельных друзей со всех галактик. Она была очень молодой, но влиятельной и довольно таки умной женщиной, что даже Большой Совет Медиона подтвердил. Она была человеком, но вроде бы происходила с Медитаны. Большой Совет, насколько знал Никон, очень даже беспокоился за неё и давал ей такое влияние, что многим и не снилось. Что уж говорить, даже Хранитель и тот чуть пылинки с неё не сдувал, что не переставало удивлять Никона. Но она и без их помощи достигла всего, что у неё есть, всегда делала все сама, но от помощи не отказывалась. Никон не раз слышал о ней столь невероятные вещи, но она лично ни чего не комментировала и на все, что говорилось о ней в прессе, не обращала ровным счетом ни какого внимания, что было очень редко, да и странно с её стороны. Хотя, судя по её занятости, это не удивительно.

— Кая Вайсотер, я полагаю, — сказал Никон вставая. — Рад, наконец, с вами познакомиться лично.

— Я тоже очень рада, господин Отеран, — ответила та приятным, мягким, даже слегка нежным голосом.

Никон указал на кресло. Женщина села. Никон быстро оценил её. У неё были густые шикарные пепельные волосы, подстриженные под коре и аккуратно уложенные. Довольно красивое, приятное лицо, самое красивое, которое он когда-либо видел. Идеальное, завораживающее, притягивающее к себе взгляд Оно было слегка бледно, и Никон предположил, что она давно не выходила на солнце и не загорала. Глаза были закрыты строгими черными защитными очками, которые она никогда не снимала, что было для неё характерно. Почему она их носит, никто не знал, сколько не пытались выяснять. Никон спрашивал у М. Х., но тот лишь улыбался улыбкой медитанца, и говорил, что так и должно быть. У неё был ровный нос и губы нежно-розового цвета, покрытые бальзамом для губ, так и притягивающие к себе. Так же Никон про себя отметил, что её черный цвет костюма ей очень идет. Его взгляд ненадолго задержался на её бюсте, и Никон сам себе удивился. Он после Олимпии не смотрел ни на одну девушку, какую встречал, а сейчас вдруг стал замечать такие подробности. С чего бы это?

— Итак, что вы конкретно хотите от меня, как от Властителя Галактики? — перешел Никон сразу к делу.

— Мне нужно разрешение на раскопки на одной запрещенной планете, — коротко и ясно ответила она.

— Что вам понадобилось найти на запрещенной планете? — поинтересовался Никон, весьма заинтересованно.

Никон знал не один десяток запрещенных планет. В основном это было из-за того, что они опасны. Были причины того, что раньше на них были столицы великих Империй прошлого. Ещё были причины того, что на некоторых планетах содержались самые опасные преступники и были большие тюрьмы. Ещё были очень странные планеты с аномалиями, другие были просто не пригодны для жизни, некоторые были слишком далеки и не стабильны, некоторые начинали только формироваться. Было много причин по которым та или иная планета запрещалась к посещению. Заявку на запрещение, как правило, подавали те или иные губернаторы систем. Заявка рассматривалась в специально созданном органе. Отправлялась небольшая комиссия с необходимыми оборудованием и полномочиями. Это комиссия в течении некоторого времени — от суток до месяца — занималась сбором данных и выносила вердикт. Вердикт направлялся в высшие органы управления этого сектора галактики, откуда в виде специального документа со всеми данными и полным отчетом и с подписью заведующего сектором направляется на стол к Властителю, где утверждается, а после — опубликовывается.

— Вы, конечно же, знаете, что компания «СубНод» прежде всего археологическая, основывающаяся на поисках и обнаружениях древних артефактов времен Иноксиона Артеди, — при упоминании этого человека Никон невольно поморщился, а женщина продолжила, как ни в чем не бывало. — Нас интересует все, что связано с деятельностью этого Мага.

— И мое проклятие тоже, — вставил Никон.

Он ожидал, что женщина либо смутиться, либо начнет интересоваться его проклятием и даже посмеет попросить его показать проклятие. До неё были такие случаи. Это в общем-то не редкость. Каждый разумный, который знает о проклятии достаточно, просит показать или интересуется о проклятии ещё больше.

— Не буду спорить, что ваше проклятие уникально и сложно, — ответила она, вероятно, предполагая такое развитие событий. — Ваше проклятие так же весьма интересно, как в историческом, так и в магическом, а так же психологическом, политическом и других планах. Не буду отрицать и свой повышенный интерес к Пирамиде, а так же самому треугольнику в вашей груди. Мне бы конечно, очень хотелось взглянуть на Пирамиду изнутри, посмотреть все плетения заклинания и сам алтарь, а так же ваше проклятие без сдерживающих пластин. Я ведь специализируюсь именно на вашем проклятии, — она сделала небольшую паузу, достаточную, чтобы Никон переварил все сказанное ею, и пришел к некоторым догадкам. — Но я пришла сюда с совершенно другой целью. Поэтому прошу рассмотреть мою просьбу про закрытую планету.

Никон улыбнулся про себя. Девушка держалась при нем довольно открыто, дружелюбно и расслабленно. Она не скрыла своего интереса, и в её словах не было ни намека на просьбу взглянуть на проклятие. Вот это его немного удивило, если это чувство ещё не отбило проклятие до конца. Никон всегда был с собой откровенен и честен. И он понял, что эта женщина его заинтересовала достаточно сильно.

— Если вы действительно такой специалист по проклятию, какой говорите, почему же вас оно сейчас не интересует? Почему вы не пытаетесь добиться того, что бы я вам его показал? — поинтересовался Никон, пытаясь понять ход мыслей этой женщины.

— Я уже назвала причину. Мне от вас нужно совершенно другое, — ответила она.

— Хорошо, — сказал Никон и мысленно пожал ей руку. — Предположим, что я соглашусь на ваше предложение с планетой. Но какая в этом будет выгода для галактики?

— Скажу по секрету, у меня очень узкая направленность, — сказала та после небольшой паузы. Было видно, что она тщательно подбирает слова.

Проклятие ему стало подсказывать, что тут что-то не так. В словах женщины была чистая правда и недоговорок не было, только вот что-то было не так. И это что-то не предвещало ни чего хорошего. А вот для кого — на это чувства проклятия не говорили.

— Меня интересует от силы две три вещи, которые мы может найти. Предлагаю сорок процентов всего найденного, предварительно проверенного и описанного отдавать в галактический музей. Данная практика распространена в нашей корпорации.

— И что эти сорок процентов собой представляют?

Никон знал ответ на свой вопрос, но ему очень сильно именно захотелось, что бы она ответила на данный вопрос.

— Элементы, несущие историческую ценность, например творчество или памятники, так же все сооружения, которые по праву принадлежат данной галактике, некоторые технические разработки, возможно утерянные в древности. Согласитесь, это уже весьма ценные вещи, — последнее предложение было произнесено с некоторой хитринкой.

— Что ж, я соглашусь, но при некоторых условиях, одно из которых будет тем, что я официально буду присутствовать на раскопках в качестве лица заинтересованного в данном вопросе.

— Это было бы несколько… — задумчивым тоном произнесла девушка.

— Несколько странно? — поинтересовался Никон.

— Нет. Скорее несколько напрягающее, если можно так выразиться, — покачала головой та. — Ваше общество будет меня отвлекать от происходящего на раскопках.

— Своим проклятием?

— Да, — сказала Кая.

— Я попытаюсь меньше всего вас отвлекать, — заверил её Никон.

— Очень в этом сомневаюсь, — сказала она. — Но, раз таково ваше условие, то я согласна.

— Тогда можно мне узнать, что же эта за планета? — спросил Никон.

Женщина протянула ему гололист с данными. Никон быстро пробежал глазами по листку. Одного названия ему хватило, что бы с точностью представить себе все данные по этой планете. Хотя планета была закрыта поколения два назад, все равно генетическая память, подкрепленная проклятием давала о себе знать.

— Что ж, вы уверены, что так необходимо вести раскопки там? Это опасная планета, — поинтересовался Никон.

Женщина улыбнулась ему теплой улыбкой, от чего у Никона в груди треугольник перекрутился в другую сторону, и боль пропала, правда, ненадолго.

— Это действительно весьма необходимо, — сказала она. — К тому же, вы прекрасно знаете охрану Медиона. И требования к правилам безопасности у меня очень строгие. Мы ограничим время пребывания по всей возможности. В случае непредвиденных затруднений так же на орбите будет находится специальная станция для быстрой эвакуации. Я тщательно буду следить за всем, что будет так происходить, и вся ответственность будет лежать на мне.

— Вы так уверенно говорите, — покачал головой Никон.

— Я не однократно бывала на раскопках на закрытых планетах. У меня достаточно большой опыт в этих делах, — пожала плечами она, причем сделала это легко и непроизвольно.

— Что ж, не буду вас переубеждать, — сказал Никон.

Следующий час они посвятили составлению контракта. Женщина была на удивление приятным собеседником. Никон очень давно не чувствовал себя так легко с кем-то в разговоре. Он не ощущал себя Властителем, к которому пришли за чем-то. Скорее, это походило на совместное составление плана на отдых в экзотическом месте. Кая была к тому же очень внимательным собеседником. Она словно угадывала его некоторые мысли. Никон списал это на её профессионализм, и что ей это по должности положено. Но он старался сам себе не признаваться, что ему казалось, будто она уже была с ним достаточно близко знакома.

— Будете чай, кофе или что-нибудь ещё? — поинтересовался Никон, по пришествию часа. Дело подходило к концу, но ему вдруг очень сильно захотелось, что бы она его не покидала.

— Не откажусь от чашки чая, — сказала она. — Черный, крепкий и десять грамм сахара, с лимоном.

Никон только улыбнулся и вызвал ей чай, а себе кофе. Внезапно зазвонил песней одной из любимых рок групп Никона Г.М.Т. Каи. Она приняла вызов.

— Слушаю.

Собеседник на другом конце линии что-то быстро стал говорить ей. Иногда обрывки слов долетали до Никона и то, что он слышал, ему совершенно не нравилось.

— Давай обсудим это, когда я освобожусь, — сказала Кая, и, получив ответ, отключилась.

Она откинулась на спинку кресла и провела своей тонкой рукой по волосам.

— Игорь Снегов не перестает вас добиваться? — поинтересовался Никон.

— Да, — устало сказала она. — И это больше всего меня раздражает и выматывает.

— А Большой Совет?

— Большой Совет только и делает, что настраивает Игоря на меня, а меня на Игоря. Только я не хочу этого.

— Не хотите замуж?

Кая слегка вздрогнула. Но ответила все тем же приятным тоном.

— Замуж… Все женщины не зависимо от возраста хотят замуж, что бы они там себе не внушали. Я тоже женщина и я тоже хочу создать свою семью. Но только с тем человеком, которого я люблю и без которого я не вижу этой жизни. А выйти замуж за кого-то только потому, что это было политически выгодно или я кому-то понравилась, и у него нашлись достаточные аргументы убедить Большой Совет, что я подходящая для него кандидатура — нет, спасибо, я не хочу.

Никон отметил про себя, что сердце этой женщины принадлежит другому. И почему-то от этого ему стало как-то холодно на душе. Поэтому он сменил тему:

— Простите, Кая, если я вас обижу своим вопросом, но позвольте спросить, почему вы носите очки?

— А вам так хочется взглянуть в мои глаза? — тихим, интимным тоном спросила она с полуулыбкой на губах.

— А почему бы и нет? — ответил Никон, придвинувшись ближе.

Кая улыбнулась и сняла очки. У Никона перехватило дыхание. Такой великолепно красивой женщины он ни когда до этого не встречал. Её ясные глубокие серые глаза смотрели на Никона с некоторой хитринкой. Они делали эту женщину привлекательней всех, кого он когда-либо встречал. Они придавали ей загадочности, а вместе с тем добавляли света, который словно исходил из этой удивительной женщины. Никон смотрел на эту женщину и не мог оторвать взгляда. Она была настолько прекрасна.

Но женщина одела очки. И в ту же секунду он судорожно вдохнул. Никон и забыл дышать. Он был ошарашен этой красотой. Он смотрел на эту девушку. В очках её красота меркла, она была словно закрыта от посторонних глаз.

— Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему я всегда ношу закрытые очки, — сказала она.

— Да, — тихо согласился Никон, откидываясь в кресле. — В противном случае, от поклонников не было бы отбоя.

— Их и так не мало, — раздраженно сказала она.

Никон был просто в шоке от того, какое она произвела на него впечатление. Никон понял, что сердце стучит у него с бешенной скоростью, готовое выпрыгнуть из груди. А он сам не может ни как выбросить её образ из головы. И он понять не мог, почему даже проклятие, которое постоянно скрывало его чувства, вдруг открыла их перед ней.

— Зря я сняла очки, — вдруг сказала она серьезным тоном, в котором не осталось ни намека на тепло или нежность.

И это быстро охладило его. Никон тут же подобрался, сообразил где и в какой ситуации находится.

— Нет, нет, что вы, — сказал он быстро. — Вовсе не зря.

— Что ж, тогда давайте закончим с тем, что мы начали, — сказала она, и они продолжили.

Глава 6

Марина сидела у Даниэля в квартире. Она переехала к нему жить на втором курсе. С тех событий прошел почти год. Сейчас Марина готовилась к последнему экзамену по теоретическому анализу территориального деления. После этого экзамена должна была быть практика. Как было ясно Марине, практика будет проходить в другой галактике. Какой точно, ни кто толком не знает, кроме деканата. Он должен распределять все группы, предварительно согласовав все с компаниями и властями.

Марина сидела и заучивала формулы по расчетам пройденного расстояния планеты относительно центра галактики Тентакрион. Это надо сказать, дело было весьма трудное. Некоторые величины приходилось заучивать наизусть, а они были отнюдь не маленькими. И было их с десятка два. И главное было в них не запутаться.

Марина билась битые три часа, и почти все выучила. Ей оставалось не так много. Всего пятьдесят вопросов до следующей недели, то есть до экзамена. И когда она услышала, что вернулся Даниэль, то не преминула бросить учить и пойти его встречать.

Даниэль был мокрый. На улице дождь лил как из-под крана. Причем это был запланированный дождь. Городские Маги были уверены, что он поспособствует повышению настроения, если не людей, то некоторых других рас. Дата была назначена и о предстоящем знали заранее, но все равно, Даниэль оказался к этому не готов. И промок когда шел от парковки к дому.

— Как дела? — поинтересовалась Марина, помогая снять с него ветровку.

— Да как всегда, — улыбнулся тот, и едва Марина закончила, поцеловал её.

Он пошел в душ, а Марина принялась за учебу снова. Даниэль вернулся через пол часа.

— Слушай, тут такое дело. У моего друга сегодня день рождение. Его зовут Рома. Как ты смотришь на то, что бы туда пойти?

Марина задумалась. Не то, что бы она не хотела, но у неё было не очень хорошее предчувствие относительно этого.

— Может не стоит? — неуверенно спросила она.

— Да, брось! Это всего один вечер. Тебе же нужно отдохнуть, развеется. Взгляни на себя. Ты постоянно учишься, причем долго и много!

Марина сомневалась, но Даниэль умел убеждать. В итоге, они вечером пошли туда.

Его друг жил в центральном районе города. Оттуда до Академии было не так далеко. Жил он на предпоследнем, Марина не запомнила каком этаже, но достаточно высоко.

Когда Марина зашла в его квартиру, то сначала была поражена количеством народу различных сословий. Здесь было очень много разных людей и инопланетян. Даниэль спокойно провел её вглубь трехкомнатной квартиры довольно не маленьких размеров. Здесь повсюду была громкая музыка, выпивка, пахло сигаретами. Они подошли к парню лет двадцати двух, который сидел в обществе девушек, скорее всего, легкого поведения. Он был блондин не высокого роста, с голубыми глазами.

— Марина, знакомься, это мой хороший друг — Рома, виновник сегодняшнего торжества. Рома — это моя девушка — Марина.

— Мой друг многое о тебе рассказывал, — сказал тот, высвобождаясь от своих спутниц. — В основном только хорошее.

— Я рада, — смущенно сказала Марина.

Она конечно и была в разных компаниях, но местные правила пока ещё не знала, и нарываться не хотела.

— А Никита здесь? — спросил Даниэль.

— Где-то был, — пожал плечами тот.

— Я пойду его найду, если ты не против, Марина, — сказал Даниэль.

Марина дала согласие, и он ушел.

А дальше весь вече пошел под откос. Сначала до Марины начал домогаться Рома. Марина вежливо ему намекала, что ни чего не хочет, а тот ей намекал, что они могли бы хорошо провести время. Марина не выдержала этого долго, пошла, искать Даниэля. Он куда-то запропастился. И то, что Марина нашла, ей совершенно не понравилось. Можно сказать больше, её это вывело из себя. Даниэль стоял с какой-то блондинкой и целовался. Причем это было больше, чем обычный поцелуй. Марина была просто в истерике, а подойти и сказать ему в глаза, ей просто не хватило смелости. Она развернулась и наткнулась на Рому.

— А теперь, возможно, ты захочешь провести время гораздо более приятно, чем это зрелище? — спросил он своим голосом, который показался Марине просто омерзительным до тошноты.

— Да пошел ты! — сказала зло Марина и выбежала из квартиры.

Её ни кто не стал останавливать. Она побежала наверх, туда, где никого нет. Ей было так противно и обидно, что хотелось просто упасть и не ставать. Хотелось исчезнуть, чтобы её больше ни что не мучило. Она села на лавочку и разрыдалась.

Ей всегда казалось, что все у них с Даниэлем прекрасно. Она его ревновала, но он всегда доказывал, что она именно та девушка, которая нужна ему в этой жизни. Он познакомил её с Олимпией, и его Младшей сестрой Элизой, довольно милой девушкой.

И вот теперь Марина даже не думала, что она будет делать без него! Это было очень странно. С самого своего поступления она всегда была привязана к этому человеку. И Вот теперь судьба подбрасывает ей такой вот фортель. Марина была растеряна. Она совершенно не знала, что и думать по такому поводу. И мало того, она теперь не представляла, как будет смотреть в его карие глаза, в которых она иногда тонула.

Марина так была занята своими мыслями, что даже не заметила, как к ней подошел человек и сел рядом. Только когда её уверенно и мягко при обняли за плечи, а в воздухе стал витать запах природы.

Марина подняла взгляд и долго пыталась понять, сон это или явь. А все потому, что человек, который сейчас сидел с ней, была ни кто иная, как глава Академии.

Когда, наконец, Марина более или менее стала соображать, то женщина спросила:

— Ты как?

— Н-нормально, — заикаясь ответила Марина.

— На нормальное состояние не похоже, — слегка и нежно улыбнулась та.

Марине захотелось ответить грубостью. Хотелось орать и кричать на неё. Хотелось разбить что-нибудь об кого-нибудь! Хотелось, в конце концов, просто волком выть.

— Расскажешь, что случилось? — поинтересовалась она.

— Нет, — резко ответила Марина, и вскочила. — Извините, мне нужно идти.

А за тем побежала к выходу. Однако, далеко она не убежала. Едва она подбежала к леснице, как Кая Вайсотер материализовалась перед ней и загородила выход.

— Я думаю, что в данном состоянии тебе лучше ни куда не ходить.

— Дайте пройти, — яростно сказала Марина.

— Зачем?

— Мне нужно!

— Не могу.

— Вы не имеете права мне мешать идти туда, куда я хочу!

— И, тем не менее, я это делаю, — ответила та спокойным тоном, от которого у Марины внутри просто все вскипело.

Она попыталась магией откинуть женщину со своего пути, но ни чего не вышло. Тогда Марина просто в отчаянии набросилась на неё и стала силой пробиваться к выходу. Слезы нещадно катились по щекам. Марина кричала, толкалась, пиналась, упиралась, но Кая Вайсотер держала её крепко и не обращала внимания на все её выпады и удары. Тогда Марина просто уткнулась той в плечо и разревелась в полную силу.

Женщина не стала её отталкивать. Она прижала Марину к себе и стала гладить её по волосам.

— Все в порядке, — шептала она тихим нежным голосом. — Успокойся. Все будет хорошо.

Затем она повела Марину куда-то, постоянно поддерживая и успокаивая. Марина плохо запомнила, как шла. Она помнила только то, что Кая Вайсотер все время была рядом и все время поддерживала её.

Затем, Марина смутно помнила, как Кая Вайсотер посадила её на диван, затем дала какой-то красной жидкости и попросила рассказать ей. Марина рассказала ей все. Женщина внимательно слушала Марину. Она не осуждала, не комментировала, просто слушала. А Марина рассказывала все, и переходила все на новые и новые элементы, которые не касались этой ситуации. Она рассказала ей о своем детстве. О том, как она тяжело пережила смерть матери. Как смотрел иногда на Марину отец, как они ругались с Машей. Рассказала ей о том, как она Машу иногда ненавидела, за её безразличие. Маша была единственным человеком, единственным родным. Но до Марины ей не было дело. Как Маша часто выпивает и совершенно забывается. Как Маша кричала на Марину после смерти отца. Как она обвиняла Марину за то, что она допустила его смерть. За то, что не попыталась заботиться, хотя все было совершенно не так. Как Марина пережила это время, глубоко уйдя в учебу, стараясь забыться. Марина рассказывала и рассказывала ей всю свою жизнь, все чувства, всю боль, все переживания, все мечты и желания. Часто сбиваясь, глотая слезы она рассказала ей все. А за тем просто уснула.

Марина проснулась. Она не хотела открывать глаза. В постели было так тепло, так хорошо и уютно. А затем Марина вспомнила, что было вчера. Марина покрылась холодным потом. Она собиралась с духом некоторое время, а затем открыла глаза.

Она находилась в довольно просторной комнате. Кровать, парящая над полом, была достаточно большой. Комната не была обременена мебелью. Здесь стоял только стол с компьютером, кресло да тумбочка, на которой находилось красивое растение, которого Марина ни когда не видела. Его цветы цвели фиолетовыми цветками, а ароматом этих цветов была пропитана вся комната.

Марина встала, а за тем вышла из комнаты. Она очутилась в небольшом коридоре. Справа от неё были два помещения, закрытые дверью. Из-за расстояния между ними Марина предположила, что там находятся туалет и ванная комната. А дальше прямо по коридору было ещё одно помещение. И судя по запахам, доносившимся оттуда, это была кухня. Марина услышала звуки, доносящиеся из кухни. Марина не знала как себя вести. Одно воспоминание о том, что она набросилась на основательницу и главу Академии заставляло трепетать от ужаса. Но более того, она все ещё не могла вспомнить точно, что вчера наговорила той, пока была в расстроенных чувствах.

Марина постояла так, а затем все же решилась пойти и встретиться с этой женщиной. Все же, раз её жизнь уже разрушена, то нужно идти с гордо поднятой головой на встречу самому страшному.

— Доброе утро, Марина.

Эта фраза, сказанная нежным тоном, застала Марину на пороге кухни. Глава Академии стояла у ультрасовременной плиты и что-то готовила. Марина была в ступоре от того, как та выглядела.

Сейчас это была не грозная и всемогущая глава Академии, а простая женщина, находящаяся в своем дому. На ней были только шелковый голубой халат до колен и мягкие бледно-синие тапочки, да очки, причем не солнцезащитные, которые были во все их две встречи, а обычные прозрачные очки, или увеличительные, или защитные от компьютерного излучения.

— Д-доброе, — ответила Марина.

— Проходи, садись. Я как раз заканчиваю с завтраком.

Марина все её, находясь в легком замешательстве, прошла к хрустальному столу и села.

Кая быстро закончила и поставила перед ней тарелку с криором — довольно дорогим блюдом, которое славится своими питательными свойствами, а так же поднимает настроение, очень сытное и рекомендуется есть на завтрак.

— Спасибо, — тихо сказала Марина.

— Пожалуйста, — ответила та.

Завтрак проходил в тяжелом молчании. Марина хотела задать тысячи вопросов главе Академии, но так и не решалась. Та в свою очередь вела себя спокойно, с расспросами не приставала и косыми взгляды и вообще была воплощением спокойствия.

Марина искоса смотрела на её глаза. Глаза, как глаза. Только, очень глубокие, серого цвета. И чего она их постоянно прячет? Это даже не глаза вампира. И они так подходили к её пепельного цвета волосам.

— Кая Вайсотер, — наконец рискнула Марина, когда съела почти все.

— Можно просто Кая, — поправила её та.

— Хорошо, Кая, — согласилась Марина, внутренне гадая, с чего бы это такая важная персона разрешает обращаться к ней так просто. — А можно поинтересоваться?

— Да, — ответила она.

— А вы…, — Марина собрала волю в кулак, — вы зачем меня вчера остановили?

Марина уткнулась в свою тарелку и старалась не смотреть на Каю. Она ожидала самого страшного.

— Потому, что если бы я тебя вчера отпустила, то ты бы могла совершить ошибки, за которые бы ты потом всю жизнь раскаивалась, — ответила та.

— Но я же причинила вам боль, — тихо сказала Марина, помня, что не только кидалась заклинаниями, но ещё и кусалась, пиналась и ругалась очень не хорошими словами.

— Заклинания я все блокировала, синяки сошли за минуту после обработки, а твои оскорбления я пропустила мимо ушей, если ты об этом. К тому же, ты ещё не знаешь, как мы с твоей сестрой иногда ругались, — при этих словах Марина впервые осмелилась посмотреть на Каю за данный промежуток времени.

Та смотрела в окно и была далеко в воспоминаниях. В этот момент Марина поняла, что видит Каю Вайсотер такой, какой её ещё ни кто не видел. Она была расслабленна, на её лице играли эмоции, на губах была легкая улыбка, а взгляд был несколько мечтательный. Казалось, что она просто светиться изнутри особым, ярким светом. Но затем она повернулась и посмотрела на Марину, и наваждение исчезло.

— Если тебе так интересно, то я кое-что задолжала твоей сестре. Хотя мы с ней были и не всегда в лучших отношениях, но, тем не менее, она была для меня лучшим другом. Поэтому, я решила позаботиться о тебе, как только узнала, кем ты ей приходишься.

Марина чуть было челюсть не потеряла от такой откровенности. А Кая продолжила.

— В первый раз, когда мы встретились в библиотеке, я решила помочь тебе, потому что ты сильно внешне похожа на Машу. Только по этой причине я тебя не отослала в общежитие с выговором. На лекции я тебя заметила, хотя и не подала виду. Но вот когда я увидела твою фамилию, то все встала на свои места. Я ещё интересовалась Машей, что бы быть уверенной в своих выводах. И я оказалась права. Поэтому я перевела тебя на бюджет. И вот теперь я тебе помогаю, потому, что ты Машина сестра.

Кая замолчала. Марина молча постаралась переварить услышанное. Она, конечно, знала, что у Маши очень много знакомых, причем довольно влиятельных. Но в большинстве своем от них ни чего хорошего не дождешься. А вот что бы глава Академии была чуть ли не лучшей подругой Маши, вот это было действительно шоком. Марина постаралась вспомнить всех школьных знакомых Маши, которых она знала или видела на фотографиях, но так подходящей кандидатуры на роль главы Академии и не нашла.

— А вы долго собираетесь мне помогать? — спросила Марина, и только потом спохватилась и покраснела, на что Кая только улыбнулась.

— Я буду помогать тебе по мере возможности, пока у меня на это ещё есть время. Но при не большом условии.

— Каком? — насторожилась Марина, мысленно прикидывая возможности главы Академии.

— Ты ни чего обо мне не скажешь Маше до тех пор, пока я сама ей этого не скажу, договорились?

— Да, — кивнула Марина быстро.

— Вот и отлично. Кстати, знаешь, почему ты так отреагировала вчера на Даниэля?

— Почему? — кисло спросила Марина, которой очень не хотелось вспоминать о нем.

— Потому что ты слишком загружена проблемами, учебой, отношениями и прочими мелочами. Я бы сказала, что тебе нужно отдохнуть от серьезных отношений какое-то время, да и вообще разнообразить обстановку, подумать в тишине, собраться с мыслями, — ответила Кая. — У тебя просто случился нервный срыв.

— То есть мне нужно с Даниэлем порвать? — замерла Марина; в груди у неё все сдавило.

— Нет. Я говорю, что вам обоим нужен перерыв. Или тебе, как минимум. Нужно отдохнуть и разобраться в себе.

Марина не ответила. Она начала хаотично соображать, что же ей тебе делать. Но Кая не дала ей долго думать.

— Послушай. Предлагаю тебе временно переехать ко мне, на время сессии, а затем поехать со мной на раскопки. Я могу все устроить. А ты, наконец, отдохнешь.

— А это поможет? — удивилась Марина.

— Поможет, можешь не сомневаться, — ответила женщина. — Так что, согласна?

— Я не думаю, что это хорошая идея, — покачала она головой.

Марина представить себе не могла уже жизнь без Даниэля. Без его многообещающей улыбки, его поцелуев, его комплиментов, его слов.

— В принципе, мне спешить не куда, — сказала Кая. — Главное, что бы ты не натворила дел. Так что, лучше подумай хорошо, взвесь все возможные варианты. Когда решишь, дай знать.

— Хорошо, — кивнула Марина.

Они окончили завтрак, и Кая села за работу. К этому моменту Марина примерно оглядела квартиру главы Академии. Сказать по правде, это была шикарная квартира. Она располагалась на самом верхнем этаже и являлась на нём единственной. Квартира была очень просторная и двухэтажная. На второй этаж Кая Марину не пустила, и вообще сказала, что бы та туда не пыталась пробраться, так как там находиться её спальня и лаборатория для исследования древних рукописей. После этой фразы интерес Марины залезть туда как-то потух. Кая знала, чем подействовать, что бы его отбить, ясно было как дважды два.

Марина стала рассматривать первый этаж. От входной двери вел достаточно широкий коридор. Затем он разветвлялся на три ветви. В правой ветви находились одна комната, туалет, ванная и кухня. В левой две комнаты, а дальше был большой бассейн, а ещё спортзал. Марина, конечно, видела роскошные квартиры, но такой она не видела. Тем более, если учесть, какие здесь на Андромеде цены. В главной ветви находился огромный зал. В зале же была балконная дверь, которая давала выход в маленький, но настоящий сад.

— А мне туда можно? — поинтересовалась Марина у Каи.

— Да, — ответила та.

Марина вышла и стала осматривать. Здесь было очень красиво. Насколько Марина могла судить, площадка была размера в два больше, чем зал. Марина походила, вреди гигантских растений и очень маленьких цветков. Они были расставлены в ряды и создавали своеобразный лабиринт. Марине очень понравилось в этом небольшом саду. Он успокаивал, расслаблял, давал просто отдохнуть душевно и физически.

— Неплохое место, не правда ли? — поинтересовалась Кая, которая пошла вместе с Мариной.

— Действительно! Это просто круто! — восхищенным голосом сказала Марина.

— Идею создать здесь сад подал один мой хорошо знакомый эльф. Он её и курировал, — сказала Кая задумчивым голосом. — И у него действительно хорошо получилось.

— Делалось с душой, — сказала свое мнение Марина. — Хотела бы я иметь у себя нечто подобное.

— Да, — кивнула Кая. — У тебя все впереди.

— Знаешь, я все больше склоняюсь к твоему предложению, — сказала Марина.

Она действительно так решила, когда почувствовала, что очень устала от тяжелой учебы и не менее тяжелых отношений. Если бы не Олимпия, которая иногда умудрялась забирать Марину у Даниэля и «выгуливать» её, Марина сорвалась бы очень давно. Олимпия уехала пять месяцев назад куда-то по делам то ли в Хорэр, то ли в Отеран, то ли ещё куда-то и больше Марина её не видела. Она даже скучать по ней стала.

Внезапно у Марины зазвонил старый Г.М.Т… Марина собиралась его обновить уже давно, вот только времени все нет и нет. Слишком много и учебы, и других забот. Марина увидела номер, извинилась перед Каей и ушла в ту комнату, где ночевала.

— Нервный срыв? Что ж, вполне вероятно, — сказала Олимпия.

Она иногда звонила, но редко. И этот раз был таким. Она уже была в курсе того, что Марина видела Даниэля с другой девушкой и особого энтузиазма в её голосе не слышалось.

— Так ты все же решила ненадолго с ним прекратить общаться и переехала уже к знакомой?

— Не совсем. Я ещё у Даниэля вещи не забрала, — ответила она. — Да ещё с ним не объяснилась.

— Я могу вещи забрать и все ему объяснить, — ответила Олимпия.

— Знаю, как ты объясняешь, — фыркнула Марина. — Заклинанием в глаз, в зависимости от настроения, и попробуй не согласись с тобой.

— Марина! Ты делаешь из меня монстра! — возмутилась Олимпия. — Я ведь человек, в конце концов. Причем, человек цивилизованный, не выходец с закрытых планет. Могу и нормально объяснить.

Закрытыми планетами называли те планеты, которые находились в зависимости от стадии существования на определенном уровне, не доходящем до уровня развития полетов между планетами. Только тогда правительства галактик вступали с ними в контакт. До этого де, планета считалась закрытой и в ту систему вообще запрещалась летать. Конечно, были и такие умники, которые специально туда летали и забирали жителей планет, как рабочую силу. Такое каралось смертью. И таких быстро ловили, к сожалению не всех.

— Ладно, делай, как считаешь нужным. Ты когда приедешь?

— Вещи заберу и приеду, куда скажешь?

— Так ты уже на Андромеде?! — воскликнула Марина.

— А ты думала? — ухмыльнулась та. — Диктуй адрес.

Закончив разговор, Марина нашла Каю, которая сидела в зале в зале и смотрела очередную передачу про животных. Почему очередную? Таких передач было очень много, и в свое время Марина смотрела их очень много, но потом забросила. А вот Кая, похоже, смотрела их с удовольствием.

— Мне сейчас вещи привезут, — сказала она.

— Хорошо, — кивнула Кая. — А кто?

— Моя подруга Олимпия. Она не учиться в Академии.

— А чем же она занимается?

— Я как-то не интересовалась, — пришлось признаться Марине.

— Ясно, — сказала Кая. — А она хорошая подруга?

— Это человек, на которого я могу положиться в любую минуту, — сказала Марина.

И она не лгала. Хотя Олимпию она знала не так давно, и эта девушка была со своими странностями, она все же всегда поддерживала Марину и не давала ей упасть духом, а так же развлекала и была просто приятным собеседником. Она знала очень многое об отношениях Марины и Даниэля, а так же об учебе и почти о всех сферах жизни Марины, пока та училась в Академии. Олимпия ни когда не осуждала, ни когда не завидовала, всегда помогала, могла выслушать. Она была в некотором роде даже примером для подражания, к которому она стремилась.

— Я посмотрю, кто она такая. И, возможно, пока меня не будет, она может ночевать с тобой в этой квартире. Я все же редко здесь бываю, — сказала Кая.

У Марины челюсть отвисла от такого заявления. Кая предлагает Марине пожить у неё на квартире, да ещё и с Олимпией. Нет, эта женщина явно не в себе, или она слишком хорошего о Марине мнения, или она задолжала Маше слишком много всего и хочет быстрее от этого избавиться.

Послышался звонок в дверь, причем характерный троекратный.

— Олимпия, — сказала Марина.

— Как закончите, представь её мне, — сказала Кая.

Марина кивнула и ушла открывать дверь. Олимпия стояла на пороге. Выглядела она как всегда сногсшибательно и как всегда откровенно. Красивая прическа, красная блузка, застегнутая лишь для виду, черные брюки и туфли на высоком каблуке. Её глаза, в которых обычно жила стужа были теплые. Марина давно заметила, что они становились такими, когда они оставались одни.

— Привет!

— Привет! — Марина обняла Олимпию.

Как же она все-таки по ней соскучилась.

— Ну, показывай, где ты обитаешь! — сказал Олимпия.

Марина показала. В ту комнату, где Марина ночевала, Олимпия просто телепортировала все вещи, причем довольно аккуратно.

— Пошли, я тебя с хозяйкой познакомлю, — сказала Марина. — Только веди себя нормально и застегни блузку. От твоего поведения зависит, сможешь ты со мной здесь ночевать или нет.

— Даже так? — Олимпия улыбнулась одной из своих хитрых и в то же время таких милых улыбок. — Сделаю все, что от меня зависит.

Ещё Марина отметила, что у Олимпии была одна странность. Она всегда была одета во что-нибудь красное и всегда слишком откровенное. Марина хотела узнать, в чем дело, однако ни когда не пыталась. Олимпия всегда ей казалась спокойной и доброй. По крайней мере, пыталась такой казаться в глазах Марины. Только вот Марина иногда видела в её взгляде иногда такое, что Зак со всем своим вампиризмом тихо стоял в сторонке и даже не пытался качать права.

Они прошли в зал. Едва они переступили порог, Кая повернулась в их сторону. Стоит отметить, что сейчас она была в черном деловом костюме. На глазах были черные очки. Марина напряглась, когда Кая стала осматривать Олимпию.

— Кая, знакомься, моя лучшая подруга Олимпия, — представила Марина. — Олимпия, это глава Академии «СубНод» Кая Вайсотер.

— Очень приятно лично познакомится с легендарной личностью, как вы, — Олимпия была сама невинность.

Если бы Марина её не знала, то ни за чтобы не поверила, что это Олимпия. Речь, тембр голоса, взгляд, даже невиданным образом внешний вид так и говорил о воспитанности, вежливости и уважении.

— Мне тоже приятно, наконец, познакомится с подругой Марины. Присаживайтесь.

Олимпия и Марина сели на диван, напротив кресла, в котором сидела Кая. Марина краем глаза следила за Олимпией. Та вела себя вполне уверенно и дружелюбно.

— Чем ты занимаешься, Олимпия? — поинтересовалась Кая.

— Я на данный момент вхожу в совет директоров коммерческого холдинга по добыче высококачественного топлива марки «Эсикс».

— Это замечательно, — сказала Кая. — Ваш холдинг по моим данным занимает лидирующее место среди десяти галактик по добыче этого топлива, а так же по его реализации и использовании, ведь так?

— Именно. Мы, в отличие от наших конкурентов заботимся не только о количестве, но и о качестве, а так же его безопасности. Ведь перелеты в «катапространстве» это не гиперпространство, и если что-нибудь пойдет не так, люди рискуют затеряться во времени. А самое главное в перелетах — топливо.

— А как ты с Мариной познакомились? — быстро перевела тему Кая.

— Нас познакомил её парень — Даниэль, студент вашей Академии, и по совместительству мой крестный, — ответила Олимпия.

— Даже так? — выгнула бровь Кая.

Марина мельком глянула на Олимпию, и заметила, что Олимпия чем-то недовольна. На её лице всегда хорошо было видно все эмоции. Хотя она их и старалась подавить, некоторое недовольство все же было видно.

— Хорошо. А как давно ты занимаешь свое нынешнее место?

— Сорок шесть лет, — ответила Олимпия.

— Тогда последний вопрос, — Кая выдержала паузу. — А чем ты занималась до того, как стала членом совета директоров?

— Я бы не хотела затрагивать эту тему, — холодно ответила Олимпия.

Марина напряглась. Олимпия уже не старалась скрывать эмоции. Ей определено что-то не нравилось. Похоже, Кая знает, куда надавить. Хотя с виду обычные вопросы задает.

— Как хочешь, — пожала плечами Кая. — У меня больше вопросов не будет.

Кая встала. Марина взяла Олимпию за руку и сжала. Олимпия дрожала. Что-то в этих простых вопросах было определенно не так. И это Марине очень не нравилось.

— Только одно замечание, Олимпия, — Кая встала. — Я надеюсь, что ты не будешь замешивать Марину и кого-либо ещё в дела секты.

— Если вы такая осведомленная, — злым голосом начала Олимпия. — То вы должны прекрасно знать, что я этого делать не буду. И причину вы тоже должны знать.

— Моя осведомленность тебя не касается. Меня ты тоже не касаешься. Меня сейчас интересует лишь безопасность Марины. Чтобы она не была замешана в чем-то кроме учебы.

— Наши интересы совпадают, — ядовитым голосом произнесла Олимпия, на что Кая только улыбнулась.

— Тогда можешь оставаться жить здесь столько, сколько тебе понадобиться, — ответила Кая и исчезла через телепорт.

— Что случилось? — тут же поинтересовалась Марина у Олимпии.

— Эта женщина, — Олимпия тяжело вздохнула. — Эта женщина умеет задавать вопросы.

— Но она же ничего особого не спросила. С чего ты так взвинтилась.

— Это тебе так кажется, — ответила Олимпия. — Теперь я начинаю понимать, почему её считают столь сильной, хотя при проверке она не очень сильный маг.

— При какой проверке?

— Ты её ауру проверяла? — поинтересовалась Олимпия, облокотившись на спинку дивана.

— Нет. Как-то не до этого было, — честно ответила Марина.

— У Каи Вайсотер аура я бы сказала среднестатистического человека. Примерно, как у тебя, только сильнее. Конечно, принимая во внимание, в каких кругах она вращается, я бы сказала, что она экранизирует свою ауру. Подтверждением служит кольцо на указательном пальце. Это не просто кольцо, а очень мощный экранизирующий амулет.

— Я кольца не замечала, — пожала плечами Марина.

— Ты и не могла, — ответила Олимпия. — Похоже, что над защитой этой женщины очень хорошо поработали. И я даже боюсь предположить, кто. Слишком много не ясного в этой женщине. Даже для меня. А я, поверь, буду куда сильнее Магов Транса вместе взятых.

— Ты серьезно? — переспросила Марина.

Маги Транса самые сильные маги во всех десяти галактиках. Эти маги видят будущее, знают все, владеют такой силой, способной сдвигать планеты с орбит, обладают просто невероятными способностями, которые не доступны кроме них ни кому. Один Маг Транса может запросто остановить войну между галактикой, а так же её развязать.

— Я серьезно, — ответила Олимпия.

— Но как? — не веря, спросила Марина, пребывающая просто в шоке.

— Я не знаю точно. И это далеко не моя тайна, — ответила Олимпия. — Не спрашивай меня больше об этом, и вообще забудь, об этом. Иначе память сотру.

Марина замолчала. Если Олимпия говорит правду, а она ни когда ещё не лгала Марине, похоже, что слишком много Марина в этом мире не знает. И слишком много тайн она за сегодня узнала.

Они ещё посидели немного молча, затем пошли раскладывать вещи. Олимпия их просто телепортировала своей странной телепортацией на мест. Одежду в шкаф, тетради на стол, книги на полки. Затем они пошли пить чай. Олимпия все это время была не очень разговорчива. Она все больше хмурилась и думала о чем-то.

— Олимпия, извини, если что-то не так спрошу, но мне хотелось бы знать, что такого сказала тебе Кая?

— Она не сказала, а скорее прозрачно намекнула, — тяжело вздохнула та. — Её интересовала информация о том, как я оказалась в секте, тебе не зачем знать в какой, и с кем я была.

— И это ты называешь прозрачно намекнула? — фыркнула Марина.

— Она мне не прямо сказала, речью. Вопрос был сформулирован её давлением на определенные участки магического поля. И она спрашивала о том, о чем я до сих пор жалею.

Олимпия замолчала. Сейчас она менее всего походила на владелицу акций холдинга, и больше всего на человека, хлебнувшего от жизни горя. Марина подошла и обняла её. Олимпия казалось ей сейчас такой ранимой, такой хрупкой, такой беззащитной.

— Я ни когда не знала родителей, — вдруг сказала Олимпия мертвым голосом. — У меня ни когда не было родных. Сколько себя помню, я служила в одной очень темной секте. Меня всегда старались держать на своей стороне противоборствующие стороны внутри секты. Слишком я большой силой владела. Меня ценили за эту силу. Только за неё. Я выполняла некоторые серьезные задания, которые ни кто, кроме меня не смог бы выполнить. И эти задания не всегда были чисты. И я их все выполнила. Выполнила, что бы быть с одним единственным человеком, который мне был дорог, — голос Олимпии был наполнен болью. — Единственный человек, который меня любил по-настоящему. Человек, который заботился обо мне, всегда оберегал, учил. И никогда ни о чем не просил взамен. Я просыпалась ночью от кошмара, а он был рядом и уже успокаивал меня, убеждал, что это просто плохой сон и все пройдет, а за тем оставался на ночь со мной. Он никогда меня не обижал. И я его любила. Любила, как только возможно любить.

Олимпия замолчала. Её глаза были влажными, но она не плакала. Марина постаралась представить себя на её месте. Одна. Служишь кому-то не понятно, с какой целью. Делаешь то, что тебе прикажут. При этом тебя все стараются контролировать. Всем что-то от тебя нужно. И только от всего этого спасает один человек, который о тебе заботиться.

Нет, Марина себе даже представить не смогла, в какой ситуации оказалась Олимпия. Как она это все терпела?

— А что стало с тем человеком? — все же рискнула спросить Марина.

— Он меня бросил.

Слова были сказаны совершенно бесстрастным тоном.

— Почему? — автоматически спросила Марина.

— Ему что-то рассказали про меня. Он попросил подождать и дать время подумать. Я не знаю, что рассказали. Но он ушел. А потом подошел один из магов и сказал, что он не желает со мной возиться. Сказал, что я убила его ребенка, — Олимпия всхлипнула. — А я не помню этого. Я помню, что этот человек был рядом, когда я открыла глаза в больничной палате. Мне сказали, что нашли меня при смерти где-то в горах. Сказали, что вытянули меня с того света.

Олимпия ещё раз тяжело вздохнула.

— Самое смешное, что я действительно могла это сделать. Я всегда чувствовала того человека, чувствовала его место нахождение, его эмоции, его действия, иногда даже мысли. Я могла повлиять на некоторые его поступки, — Олимпия выдержала паузу, а затем продолжила. — Когда тот маг рассказал мне это, я поняла, что он больше не хочет со мной иметь ни чего общего. И его эмоции по связи говорили об этом весьма красноречиво. Тогда я просто бежала. Бежала в другую галактику. Мне хотелось больше ни когда его не встречать, обо все забыть. Только когда мы были уже подходили к границе системы, канал нашей связи был открыт снова. И те чувства, что я почувствовала, просили меня вернуться. Он простил меня за все. Простил…

Олимпия заплакала, и уткнулась Марине в плечо. Марина старалась успокоить Олимпию. И она поняла, что она первая, кому Олимпия решила открыться. Олимпия все эти годы держала всю эту боль в себе, ни кому не открываясь, стараясь забыть. И когда Кая попыталась напомнить ей об этом, то открыла давно болевшую рану. И Марина решила сделать все, что в её силах, что бы помочь Олимпии преодолеть этот кошмар снова.

Кая вернулась только к одиннадцати часам вечера. К этому времени Марина под чутким руководством Олимпии, которая уже вполне вернулась к нормальному состоянию, помогла ей выучить два десятка вопросов для экзамена.

Кая застала их мирно смотрящих очередной выпуск любимой передачи про чудеса десяти галактик. Этой программе было уже более ста лет, а она все шла и шла.

— Не плохая передача, — заметила Кая, снимая уже белый пиджак и садясь в кресло.

— А мы плохого не смотрим, — ответила Олимпия в своей обычной манере.

— Я рада за вас обеих, — ответила Кая. — Как прошел день?

— Замечательно, — опять ответила Олимпия. — Выучили два десятка вопроса, погуляли, прошлись по магазинам, сходили на свидания в кино, ещё побывали в Академии, прочитали по книге, сделали сотню фотографий… да много чего мы сегодня сделали.

— А если серьезно? — поинтересовалась Кая, пропустив все, что сказала Олимпия мимо ушей.

— Выучили билеты, заказали продукты, приготовили ужин, посидели в интернете, посмотрели фильм и вот, смотрим «Чудеса Вселенной», — ответила Марина.

— Хорошо, — кивнула Кая. — Моя помощь не нужна?

— Да нет, наверное, — ответила Олимпия.

Марина пронзила Олимпию испепеляющим взглядом. Похоже, Олимпия решила достать Каю, или, по крайней мере, задеть своими фразами.

— Нет, спасибо, — ответила Марина.

— Тогда я в душ. А вы обе не задерживайтесь и тоже ложитесь пораньше.

— Мы это примем к сведению, — снова опередила Олимпия Марину, за что получила тычок под ребро.

— Олимпия, можешь не стараться, — сказала Кая вполне дружелюбным тоном. — Если ты намерена меня разозлить, то это сделать практически невозможно.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — ответила та.

— И что ты планируешь этим добиться? — снова спросила Кая.

— А вы не догадываетесь? — ухмыльнулась она.

Кая ни чего не ответила, а просто ушла в душ.

— Олимпия, ты чего творишь?! — тут же накинулась на неё Марина.

— Хочу проверить её выдержку. Вообще, на её месте я бы давно меня уже выставила. А она этого не делает. Вот и хочу узнать почему, — ответила Олимпия.

— Да, похоже, я снова скоро перееду, — вздохнула Марина, и они продолжили смотреть фильм.

Легли они только в три часа ночи.

На следующее утро обе были очень удивлены, когда нашли записку на столе на кухне такого содержания:

«Марина и Олимпия. Я уезжаю по делам. Буду только к твоей, Марина, практике. Квартира в вашем распоряжении, при условии выполнения некоторых условий:

Ни кого не приводить.

Вести себя так, чтобы соседи не жаловались.

В прессе не появляться.

Цветы поливать.

На второй этаж не заходить. Олимпия, это тебя касается.

Экзамены все сдать. Можно даже вступительные, Олимпия, при условии нормального поведения в Академии. Вернусь, как смогу. Узнаю, что нарушаете правила, а я узнаю, то последствия будут у обоих, не зависимо от того, кто что совершил.

С наилучшими пожеланиями — К. Вайсотер».

— И что будем делать? — поинтересовалась Марина вслух.

— Будем сдавать экзамены, — хитро улыбнулась Олимпия.

Похоже, что она что-то задумала. И задумала весьма серьезно.

— Чтобы ты не задумала, это плохо кончится, — покачала головой Марина.

— Возможно, — пожала плечами Олимпия. — Это, смотря с какой стороны.

Глава 7

Никон брел по подводному городу. Медитана очень красивая планета. Её океаны, которые покрывают большую часть планеты будоражат сознание разумных своей красотой. Её огромные, пышные леса и долины не оставят равнодушным ни одного эстета любой из рас.

Так уж получилось, что эта планета уже не один миллион лет является неформальной столицей и родиной планетой главенствующей расы в галактике Медион — мединтацев. Эти рыбоподобные создания вышли в космос не один миллион лет назад и живут практически бесконечно. Они очень миролюбивы, довольно сговорчивы, правда, занудны. По крайней мере, так кажется людям. Но это отнюдь не мешает людям находить общий язык. Ведь каждая раса по-своему уникальна и имеет свои отличительные характеристики. Но какими бы они разными не были, их объединяет одно — все расы разумны. А разумные всегда находят общий язык, не зависимо от рождения, внешнего вида и способа общения друг с другом.

Никон специально прилетел сюда. Здесь на самой секретной планете галактик обитало существо, которое могло помочь ему найти ответы на некоторые его вопросы.

Никон шел по прозрачному туннелю из одной части города в другую. Подводное царство медитанцев было поистине великолепно. Оно отличалось не только своей необычной, неземной красотой, но ещё и своей естественностью. Большие куполообразные города, светящиеся великолепием цветов. Огромные подводные арки, здания, сооружения, находящиеся под толщей воды — они завораживали, и наполняли все вокруг спокойствием и умиротворенностью. Даже проклятие не могло полностью заблокировать чувство восхищения.

Никон ещё ни разу не был в этом городе. Этот город был закрыт для чужих. А под чужими здесь понимали тех, кому не исполнилось как минимум сто тысяч лет. Ведь здесь жили самые старые медитанцы. Медитанцы, легенды о которых существовали ещё до того, как человечество впервые вышло в космос. И сейчас Никон шел к самому старому из них.

— Добрый день, Властитель, — услышал Никон знакомый голос. Он перестал смотреть по бокам и посмотрел вперед.

В десяти метрах от него стояла Кая Вайсотер. Никон даже затаил дыхание. Она была просто великолепна. На ней было серебряное дленное платье, сидящее на её фигуре просто идеально. Оно подчеркивало все достоинства великолепного, гибкого, тренированного тела.

— Добрый день, Кая, — улыбнулся Никон.

Даже красота подземного города не могла сравниться с ней. Никон внутренне ликовал. Его встретил не очередной член Большого Совета, который бы в лучшем случае промолчал, а в худшем начал бы философствовать о вечном и бесконечном. Интересно, какой же властью она обладает, если находиться здесь, на этой странной планете.

— Вижу, вам понадобилось что-то важное, раз вы набрались храбрости прийти к Хранителю, — сказала Кая, пока Никон подошел к ней.

— Да, — кивнул Никон, начиная забывать, зачем пришел.

— Тогда пройдемте.

Они вместе пошли в большое каменное помещение. Здесь Кая взяла небольшой браслет протянула Никону. Никон не взял его. Вместо этого он смотрел на часы, на руке Каи. Это были те самые часы, которые он видел в том сне. Более того, они тоже отсчитывали время, как во сне.

— Никон, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросила Кая.

— Не совсем, — ответил тот. — Откуда у вас эти часы?

— Не знаю, причем тут мои часы, но если вас так это интересует, то их изготовил мне Хранитель, — спокойным тоном ответила она, хотя интуиция и проклятие это отрицали.

— А что они отсчитывают?

— Время.

— А если честно? — поинтересовался Никон.

— Что они отсчитывают, я вам, извините, не могу сказать, так как это слишком личное, — ответила она. — Так что, если больше ко мне нет вопросов, возьмите, пожалуйста, анигулятор и следуйте за мной.

Никон взял его и одел, как и Кая, себе на запястье. Анигулятор являлся производителем и кислорода и специального поля, которое обволакивало тело и позволяло находиться под водой достаточно долгое время. Он так же позволял передвигаться под водой без особых затруднений, как будто ты идешь по земле.

Они прошли в подводный переход. переход который не был закрыт от воды ничем. Что примечательно, он был такой же, как и обычные наземные переходы между зданиями или между двумя разными сторонами улиц. Только окна здесь не были закрыты стеклами или защитными полями, в них проникал свет не солнца, а свет от потолка и пола. Никон знал, что подводные камни, из которых строятся переходы, да и большая часть подводных городов старого типа покрывается особенным составом микроорганизмов, которые и выделяют этот холодный синий свет. Никон ступал по светящемуся ковру — он затухал. Но едва убирал ногу, как свет возвращался, как будто ничего и не было.

Кая замолчала, а Никон корил себя, за то, что не сдержал себя. Ему вдруг хотелось поговорить с ней о чем угодно, лишь бы она не молчала. Странно, обычно Никон был замкнутый человек. Сказывалось его строгое воспитание. С раннего детства его обучали политике, социологии, философии, этике, астрологии, географии и многому другому. Его воспитывали, как положено Властелину. И у него никогда не было нормальных друзей, с которыми он мог поговорить. Не было друзей, с кем можно было разделить секреты. И не было тех секретов, которые бы можно было кому-то раскрыть. Единственными исключениями были Иван и Олимпия. Но исключения, как всегда являются лишь подтверждением правила. Властитель не имеет права любить и иметь друзей. С такими людьми проклятие разбирается быстро.

Последняя мысль отрезвила Никона. Ему нельзя любить. Ему нельзя дружить. Иначе проклятие уничтожит.

Никону опустил голову. На Каю он старался не смотреть. Вместо этого он оглядывал окружающее пространство. За пределами перехода открывался вид на город. Никону почему-то этот пейзаж уже не казался таким завораживающим. Все его мысли в голове беспорядочно крутились. И Никон с удивлением понял, что большую часть его разума занимает не столько ответ Хранителя на его вопросы, сколько женщина, идущая рядом с ним.

Никон постарался отогнать от себя непрошенные мысли. Он любит Олимпию и точка. Ему не нужен никто, кроме неё. Никон постарался сконцентрироваться на своих воспоминаниях. Воспоминаниях о тех минутах, когда они были вместе. Он вспомнил об их отношениях, об их чувствах, об их разговорах. Пожалуй, ни с кем во всей Вселенной он не мог разговаривать так легко, как с Олимпией. Эта легкость, непринужденность очень ему нравилась. Они могли общаться часами о чем угодно, будь то мелочь или проблема глобального масштаба.

— Никон, мы пришли, — эта фраза вырвала его из мыслей.

Они стояли у огромных, метров в пять каменных ворот. Хотя, при чуть внимательном осмотре было ясно, что это были уже не камни, а что-то другое. Странный, пористый материал не был знаком Никону. Он сделал зарубку на будущее спросить, что это такое.

— Спасибо, — кивнул Никон, отметив, что Кая была задумчива.

Свет играл на её лице, на её губах, так и притягивая к себе. Никону захотелось даже на мгновение забыть обо всем, и просто прильнуть к её губам. И неважно было, что поле анигулятора не дало бы прочувствовать вкус её губ. Неважно было, что они находились на глубине несколько километров под водой. Не важно, что они стояли у дверей, ведущих в самое тайное место, может быть во всей галактике Медион. Но воспитание Никона быстро подавило эту бунтарскую мысль. Уроки самоконтроля, которые преподавали ему с детского возраста, дали свои плоды.

— Я буду ждать у перехода, — сказала Кая и, развернулась в обратном направлении.

— Не стоит, принцесса, — услышал Никон властный, нет, Властный голос, который, казалось, исходил отовсюду.

Никону даже с обучением у лучших ораторов мира сего и своим личным опытом даже и пытаться не стоит повторить что-то подобное.

— Что-то нужно? — бесстрастным голосом поинтересовалась Кая, тем самым поразив Никона.

Мало кто из разумных, а тем более людей мог бы противостоять силе этого голоса. О Хранители ходили легенды. Это было очень древнее, и очень мощное существо. И практически никто не мог ему противостоять. Все, кто знал о его существовании боялись его. Если бы он хотел, галактики «лежали» бы у его ног. Но Хранитель не стремился к власти. Он стремился к мудрости и к разуму.

— Ты должна присутствовать на собрании Большого Совета по поводу проведения Фестиваля.

— Это не моя юрисдикция, — тем же тоном ответила Кая.

Никон поразился её ответу. Теперь он начинал понимать, почему именно она стала Принцессой Хранителя.

— Речь пойдет и о твоей Академии в частности.

— Хорошо. Я буду присутствовать там, — ответила Кая и ушла.

Хранитель появился в трех метрах от Никона. Хотя, трудно было сказать, Хранитель это, фантом или что-то ещё. Хранитель не так часто появлялся в истинном обличии. Никон, например не видел его ни разу истинно. Он видел лишь одни фантом и «один водяной клон». Хранитель был скорее водой, чем плотью. Слишком долго он жил в этих галактиках.

— Проходи, Никон, — сказало «вода», указывая в образовавшуюся дверь в воротах.

Никон вошел. Едва он преодолел порог, как тут же оказался в небольшой комнате без воды. Никон тут же снял поле анигулятора. Комната не была обременена мебелью. Посреди неё стоял стол из красного коралла, и два удобных современных кресла, по дизайну подходящие этому столу. На столе уже стояли два бокала отличнейшего эльфийского вина и фрукты. Это, как понял Никон, намек: разговор будет достаточно откровенный, но не долгий. Хранитель вообще обычно был нелюдим. Ему не было равных по уровню знаний в десяти галактиках. Он давно сделал те открытия, до которых современные ученные доходят до сих пор.

Никон сел в одно из кресел. Напротив тут же появился Хранитель. Никон бросил на него мимолетный взгляд, который захватывал весь его вид. Все же, Хранитель появился в истинном обличии. Это было существо высокого роста. Раза в полтора выше Никона. Медитанцы все высокие. Это связано с их эволюцией в водной среде. У этого существа была вытянутая рыбная голова. Два выпученных черных глаза смотрели, кажется, в саму душу и видели все, что там было. Плоский, широкий рот. В том месте, где у обычного человека уши, находились жабры, закрытые, небольшой, решетчатой мембраной. Кожа у существа была влажная, сине-зеленого цвета. Вообще, эти существа были вегетарианцами. Никон знал из учебников истории, что медитанцы раньше обладали способностью к фотосинтезу. Сидящий напротив него разумный живое тому доказательство.

— Что ты хочешь узнать, Никон? — поинтересовалось существо все тем же властным голосом.

— Простите, Хранитель, за мое требование, но мне нужна информация, — сказал прямо Никон.

Он не собирался ходить вокруг да около. Существо напротив него могло ему помочь найти возлюбленную. И точка.

— Какого рода?

— Секта Кафайрен, пятьдесят один год назад, — сказал Никон тут же.

— Конкретнее.

— Человеческая девушка, семнадцать лет, блондинистые волосы, полная, один глаз синий, другой красный, рост метр шестьдесят два. Имя Олимпия. Она состояла в этой секте. Меня интересует, где она находиться.

— Она мертва. Лазерное ранение в область спинного мозга.

В душе Никона все опустилось. Снова. Теперь уже навсегда.

— Благодарю за информацию, — сказал Никон, вставая.

Хранитель только кивнул. Никон тут же вышел из комнаты и попал в воду. Но ему было все равно. Тысячи тон воды давили на него, воздух отсутствовал. Ему же было все равно.

Эти месяцы он жил с надеждой снова встретить её. Снова увидеть её нежную улыбку, услышать её чарующий голос. Снова обнять её, обнять крепко и сильно, обнять и не отпускать, ни кому не отдавать. Эти месяцы были настоящим испытанием. Он засыпал с надеждой новой встречи. Засыпал, видя её глаза перед глазами.

А теперь все действительно умерло. И он сам тоже умер.

Никон висел в воде и смотрел на поверхность воды. Там пробивались лучи солнца. Кажется, рассвета. Она ведь так любила рассветы и закаты. Никон смотрел затуманенным взглядом, с болью в груди и пустотой в сердце. Она часто говорила, что рассвет — это начало жизни, начало чего-то нового, совершенного и доброго. Она была не права. Не права единственный раз за всю его жизнь.

Поля анигулятора активизировалось, и Никон упал на каменную площадку. Вода уже не давила на него, воздуха было достаточно. Никон закашлял. Его грудная клетка горела от недостатка кислорода. Он вдыхал кислород и приходил в себя. Едва он приобрел способность более менее мыслить более конструктивно, как услышал голос.

— Интересно, что такого вам сказал Хранитель, что вы решили покончить с жизнью таким своеобразным образом, притом прекрасно понимая, что умереть проклятие вам не даст?

— Это личное, — ответил Никон и получил новый приступ кашля.

— Что ж, весьма интересно, — сказала она. — Вставайте.

— А если я не хочу? — безжизненно спросил он.

Ему было на все глубоко плевать.

— Я вашим мнением в данный момент не интересуюсь.

Никон стал на автомате. Он был весь мокрый. Легкие уже не горели синим пламенем, треугольник тоже работал в обычном режиме. Кая телепортировала его в какую-то комнату и заставила переодеваться. Никон это делал на чистом автомате. Его мысли были далеко в прошлом. В таком счастливом прошлом.

Затем, Кая заставила его лечь на кровать. Робот-врач его стал обследовать. Чем закончилось обследование, Никон не знал. Он уже спал.

…Холодно. Ветер в эту ночь дул достаточно сильно. Куда смотрят маги? За что им вообще деньги платят? С такими мыслями Никон шел по пляжу. Часы на руке показывали половину первого ночи. Он пришел сюда по просьбе Олимпии. Она позвонила ему и странным голосом попросила встретиться с ней. Никон забеспокоился и отправился сюда. За время их разговоров он ещё ни разу не слышал такого голоса. Вот, он видит силуэт во тьме. Он безошибочно определяет, что это его возлюбленная. Он подходит к ней. Она его замечает и… бросается к нему на грудь и плачет.

— Что случилось, Олимпия? Кто тебя обидел? — спросил он обеспокоенно, прижимая её к себе все сильней.

Она не ответила, а только сильнее залилась слезами.

— Скажи кто, и я все сделаю, — сказал он серьезно. — Пожалуйста, перестань плакать.

— Он… они поцеловались… — всхлипывая, ответила она.

— Подожди-ка, это твой парень?

— Да.

— Кого он целовал?!

— Машу. Я… я шла к ним, когда увидела, что…

Она сильней расплакалась.

— Вот, гад! Разве он ни чего не понимает?! Разве он не понимает, как это для тебя важно?

Она не ответила, только сильнее прижалась к его груди.

— Ладно, я со всем разберусь. Только перестань плакать. Он твоих слёз не заслужил, — сказал Никон, обнимая её крепче. — Давай, ты успокоишься, и я со всем разберусь.

— Нет, не надо, — ответила она.

Его слова немного успокоили девушку.

— Мне повезло, что у меня есть ты, — тихо сказала она. — Кроме тебя мне ни кто не нужен.

— Скорее мне повезло, что у меня есть ты, — усмехнулся он, и нежно поцеловал её в голову. — О большем я и мечтать не могу.

— Да, ладно тебе, — кажется, улыбнулась она. — Мне повезло больше. Ты пришёл ко мне в этот час, хотя у тебя много работы. Ты защищаешь меня, хоть я и не твоя девушка. Тебе не всё равно, что я думаю. Ты ко мне относишься совершенно не так, как другие. Ты мне не делаешь больно, даже если я тебе её причиняю. Мне кроме тебя уже ни кто не нужен.

— Я не буду с тобой спорить, потому что для меня ты значишь на много больше. Если бы не моё проклятие, я бы сейчас взял тебя замуж.

— Брось…

— Что брось? — удивился он. — Я говорю на полном серьёзе. Я тебя сильно люблю и всегда любил. Так что если ты не будешь против, то я буду твоим официальным парнем до самого конца.

— Я тебя тоже сильно люблю, — ответила она, а за тем произнесла слова, которые он запомнил навсегда. — Я сниму твоё проклятие, чего бы мне это не стоило, даже жизни.

— Только давай без угроз, — пошутил он. — Ты его не сможешь снять. Так что забудь эту бредовую идею. Я и с проклятием всегда буду твоим…

Никон резко подскочил.

— Куда?! — тут же остановил его голос.

Никон повернул голову и увидел Каю, сидящую на кресле напротив него. Она сидела в кресле, как королева, рукой она подпирала лицо. Она выглядела довольно расслабленно и изящно. А вот Никон сидел на парящей кровати. И судя по ощущениям, которые ещё не до конца притупило проклятие, выглядел он не очень, да и чувствовал себя тоже.

— Что происходит? — поинтересовался он у Каи.

— Ты нуждался в отдыхе после того, как пробыл несколько часов под водой, — ответила она. — Тебя уже обследовали. Все нормально. Твое тело функционирует в обычном режиме.

— Когда умру, тогда отдохну, — ответил ей Никон.

Он не хотел грубить, но его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Он чувствовал себя разбитым на тысячу мелких кусочков.

— Прости, я…

— Ничего. Я понимаю, — сказала Кая, улыбнувшись.

От этой улыбки Никону сразу стало тепло.

— Думаешь?

— Уверена, — сказала она вставая. — Мне нужно идти. У меня дела. А ты, я надеюсь, отдохнешь, и больше не будешь пытаться умереть.

— Конечно, — ответил он, сам от себя такого не ожидая.

— Тогда, пока, Никон.

— Пока, Кая.

И она исчезла в телепорте, оставив в его сердце какое-то смешанное, странное и знакомое чувство.

Марина сидела в своей комнате и собирала вещи. Вечером должна была начаться практика. Кая уже звонила и сообщила, что скоро будет. А за четыре дня до этого позвонила и сообщила о начале практики.

Олимпия Марине всячески помогала. Она не всегда ночевала в квартире. Она вообще была сейчас занята романом с одним магом, весьма перспективным, сделала вывод Марина. При должном подходе вполне мог стать и Магом Транса. Звали его странно — Ноискони Идетра. Человек был достаточно красивый. Марина таких парней не видела ещё. Познакомились они с ним после того, как Марина сдала все экзамены, и они вместе отправились с Олимпией по клубам. В клубе все девушки были его. Но и Олимпия не так проста. Все парни в зале тоже покушались на её красоту. Так что не было ни чего удивительного в том, что они сошлись. Маг оказался не только красивый. Он вообще был мечтой любой девушки. Галантный, вежливый, умный. Воспитанный в лучших традициях. Талантливы маг, состоятельный человек, да ещё и холостой. Олимпия была ему под стать. Вместе они очень гармонично смотрелись. С тех пор Олимпия не думает ни о ком, кроме него. Кажется, она была на столько сильно влюблена, что практически ни чего вокруг не замечала. А как его звонков ждала! В общем, диагноз был поставлен.

— Зачем тебе на раскопках учебная литература? — покачала головой Олимпия. — Поверь, там будет много, чем можно заняться. Притом полезного и самое главное — интересного. К тому же Кая Вайсотер настоящая живая и ходячая энциклопедия, у которой к тебе весьма хорошее расположение. Иначе, она не оставила бы тебя, да ещё и со мной в своей квартире.

— Ладно, ладно, — сказала Марина, убирая на полку пару учебных листов. — Что ещё посоветуешь взять?

— Думай сама. Не я же на практику еду, — ответила Олимпия. — Я подскажу уж в крайнем случае, если что забудешь. Или же скажу, что брать не стоит.

— Вредная ты стала, Олимпия, — обиженно сказал Марина. — Раньше с тобой было куда веселее.

— Все хорошее когда-нибудь кончается, — философски ответила та. — И вместо того, что бы мне тут выражать свое неудовольствие, лучше возьми и подумай, что ещё положить.

Марина отвернулась и принялась вспоминать. Сменную одежду она взяла. Косметичку она взяла. Пару чистых листов для записей взяла. Видеокамеру тоже взяла. Что ещё?

— Марина, Олимпия, я дома! — вырвал её из размышлений голос, доносящийся из коридора.

Марина и Олимпия не успели выйти, как Кая оказалась рядом.

— Привет, — сказали они в один голос.

— Привет, — ответила Кая. — Вижу, сборы иду полным ходом.

— Да, — кивнула Марина.

— Почти, — скептически сказала Олимпия.

— Почему именно почти? — поинтересовалась Кая.

— Потому, что Марина даже собираться толком не умеет.

— Это приходит с опытом, — сказала Кая. — К тому же это первый раз, когда Марина практикуется не на обычной станции.

Марина кивнула. Её первая практика проходила на станции, на краю галактике Хорэр. Там они с помощью специального оборудования проводили замеры, снимали параметры, делали расчеты и вели разработку деталей границ трех смежных систем. Практика была веселая. Все же группа у них очень дружная.

— А ты Олимпия я слышала, прошла вступительные экзамены в Академию досрочно, та ещё и на бюджетное отделение, да ещё и ускоренное.

— Простоя формальность, а не вступительный экзамен, — фыркнула Олимпия.

— Я бы не сказала, — покачала головой Кая.

— Да? — выгнула бровь Олимпия чуть придвинувшись к Кае и. — Интересный кулончик.

Её рука быстро потянулась к кристаллу-капле, висевшему на шее Каи. Последняя перехватила её руку, не дав ей даже коснуться её.

— Олимпия! — возмутилась Марина и хотела уже извиниться, только вот глянув на Олимпию, замолчала.

Олимпия слегка побледнела. Её лицо выражало крайнюю степень изумления. Кая же только досадливо поморщилась и отпустила её руку.

— Зря ты это сделала, — сказала Кая.

— Почему? — тихо ответила Олимпия.

— Я не хочу об этом говорить. Идемте пить чай.

Кая пошла в кухню. За ней, словно тень, двинулась Олимпия. Марина следом. Марина шла и думала, что это такое между ними происходит.

— Теперь, я надеюсь, ты больше не будешь делать различных глупостей, — сказала Кая Олимпии, наливая всем чай.

— Что ты под ними имеешь в виду? — поинтересовалась та.

Кажется, она уже отошла от того шокового состояния.

— Скажем так, мне бы не хотелось, что бы ты была замешана в каких-либо незаконных или противоправных действиях вообще, — ответила Кая.

— И ты думаешь, что после этих долгих лет разлуки я буду тебя слушать? — поинтересовалась Олимпия, взяв в руки кружку.

При этом Марина не смогла не отметить, что та намеренно коснулась руки Каи.

— А разве нет? — поинтересовалась Кая странным тоном.

— Буду, — не стала спорить Олимпия. — При условии, что ты снимешь свою маскировку.

— Этого я сделать не могу по весьма явным причинам, — покачала головой Кая.

— Получается, что ты и дальше будешь экранизироваться от меня?

— Тебя это сильно беспокоит?

— Весьма, — спокойно ответила Олимпия.

— Я могу снять только часть, что бы ты могла чувствовать на некотором расстоянии. Большего я пока тебе дать не в силах, — ответила Кая.

— Я ни куда не спешу, — пожала плечами Олимпия.

Кая сняла свое кольцо на среднем пальце.

— Этого мало, — обронила Олимпия.

— Пока Марина здесь, я этого сделать не могу до конца, — ответила Кая. — Не обижайся Марин.

— Если бы я ещё понимала, о чем речь, — просто сказала Марина.

— Объяснять очень долго, — пожала плечами Кая. — Но, как вариант, можешь расспросить Олимпию. Кстати, дорогая моя, будь так любезна, застегнись на все пуговицы, — обратилась Кая к Олимпии.

На Олимпии была черная блузка, которая выглядела на ней весьма откровенна, и была застегнута всего на одну пуговицу. А с учетом форм Олимпии, это выглядело весьма вызывающе. Марина с интересом посмотрела на Олимпию. Та скептически посмотрела на Каю. Марину аж разразило любопытство. В прошлый раз Олимпия не как не отреагировала на замечание Каи. Да и с чего бы Олимпии слушать кого-то, тем более Каю.

— А что мне за это будет? — поинтересовалась Олимпия.

— Моя признательность, — ничуть не растерялась Олимпия.

— Так не честно! — возмутилась Олимпия.

Марина с удивлением отметила, что всё плохое настроение, которое постоянно сопровождало Олимпию, пропала, как будто его и не бывало.

— Честно, — ответила Кая. — Большего я тебе дать не могу.

— Почему?

— Олимпия, некоторые вещи находятся вне сферы моего влияния, — вздохнула Кая.

— Тоже мне, принцесса подводного мира, — фыркнула Олимпия, застегивая блузку. — С тебя шоколадка.

— Договорились, — тепло улыбнулась Кая.

— А можно я поеду с тобой? — вдруг поинтересовалась Олимпия.

— Нет.

— Почему? — тут уж удивилась Марина.

— Потому, что там будет не все так просто. А за Олимпией нужен глаз да глаз, — ответила Кая.

— Это ведь часть из всех причин, — покачала головой Олимпия.

— Да, — не стала спорить Кая. — Ты начинаешь меня чувствовать.

— Ну конечно, — кивнула Олимпия. — Ты же сняла кольцо.

Марина хоть и не до конца, но начала понимать. Именно о ней Олимпия рассказывала. Только с её слов, Кая должна быть мертва. Хотя, если Кая экранизировалась, тогда Олимпия могла ошибочно предположить, что Каю убили.

— Я думала, что ты так четко не будешь меня чествовать хотя бы час. Я ошиблась, — сказала Кая.

— Да, — кивнула Олимпия. — Но можно я поеду с тобой?

— Олимпия, я буду очень рада, если за все то время, что ты пробудешь здесь, ты заслужишь отличные оценки.

— До начала учебы ещё три с половиной месяца, — фыркнула Олимпия. — А я даже не зачислена в Академию.

— Ничего страшного. Вот будет чем заняться. Пока поступишь, пока ознакомишься со всем устройством Академии. Можешь подать заявки в те или иные спортивные, художественные, научные и так далее клубы. За это время ты сможешь себя занять всем, чем захочешь. Потом у тебя просто не будет на это время. Я тебе это гарантирую, а Марина подтвердит.

Марина только кивнула головой. Олимпия скептически посмотрела на Каю. Последнее время, это выражение лица не сходило с её лица. Марина с удивлением отметила, что Олимпия очень похожа на Каю. До этого она как-то даже не присматривалась к ней. Марина посмотрела на Олимпию, а затем на Каю и обратно. Олимпия казалось некоторой копией Каи: такие же губы, той же формы нос, форма бровей. Марина сделала заметку на будущее расспросить Олимпию на этот счет. Кажется, открыться должно много интересного.

— Хорошо, — сказала Олимпия раздраженно. — Я все сделаю.

— Молодец. Я буду очень признательна.

— Нужна мне твоя признательность, — отмахнулась Олимпия.

Но Марина заметила, что в глазах Олимпии все же плескалось веселье от такого ответа. С каждой минутой Марина все больше убеждалась в том, что Кая тот самый человек, о котором рассказывала Олимпия. Затем Олимпия извинилась, сказала что ей нужно идти и телепортировалась в неизвестном направлении.

— Ты все собрала? — поинтересовалась Кая у Марины, едва красная дымка после телепортации Олимпии рассеялась.

— Думаю, да, — ответила Марина.

После того, как они закончили пить чай, Кая сделала ревизию всего того, что взяла с собой Марина, и осталась довольна.

В шесть часов по времени Андромеды они уже были на взлетно-посадочной платформе. Здесь было несколько десятков различных видов кораблей, предназначенных для межгалактических перелетов. Кая направилась к дальнему, не самому большому кораблю, который висел над площадкой в полуметре.

— Раскопки будут проводится на одной из закрытых планет в Отеране, — сообщила Кая Марине, пока они шли.

Мимо них то и дело сновали разумные, проезжали погрузочные машины, метался туда-сюда технический персонал, состоящий из роботов.

— Кроме непосредственных участников экспедиции, так будут присутствовать две комиссии, которые будут проверять ведение раскопок.

— Комиссии? — удивилась Марина.

— Да. Одна — отеранская — они наблюдатели. В её состав входит Властитель галактики Отеран.

— Правда? — удивилась Марина.

Вот так новости. Марина и представить себе этого не могла. Впрочем, если уж за Каей ухаживает Властитель Тентакриона, почему бы Властителю Отерана не понаблюдать за раскопками. Хотя, у Никона уже есть невеста.

— Да. А вот вторая комиссия исходит из Медиона. Её возглавляет мой друг — Дантелион. Задача этой комиссии, в том, что бы обеспечить мою безопасность. Кстати, заранее предупреждаю, что бы ты с Дантелионом не сходилась слишком близко.

— Как можно?! — возмутилась Марина. — У меня есть…

Она осеклась. Вспоминать о том, что сделал Даниэль ей не хотелось. Марина его любила. Но она до сих пор не могла понять, почему же её так возмутил тот поцелуй. Кстати, с того вечера Даниэль даже не звонил ей ни разу. Это больше всего било по Марине.

— Я все понимаю, Марина. Но Данте тот ещё любитель разбивать сердца, — сказала Кая. — Так что будь аккуратней.

— Хорошо, — пообещала Марина.

Они подошла к кораблю. Кая что-то уточнила у одного разумного из рабочего персонала, а за тем они сели на скамейку возле корабля.

— До отправки не так долго осталось, — сказала Кая. — Почти все оборудование погрузили. Полетим в катапространстве. Осталось дождаться Данте с его комиссией и можно лететь.

— Отлично, — кивнула Марина.

Её мысли все были заняты Даниэлем. Марина очень сильно по нему скучала. Она даже несколько раз срывалась и пыталась ему позвонить, но Олимпия всегда возвращала её к реальности.

Марина вспомнила, как познакомилась с родителями Даниэля. Точнее, с его отцом и младшей сестрой. Те приехали в выходные на квартиру Даниэля и устроили скандал. Отец Даниэля оказался очень упрямый человек. Это кстати и было характерно и для Даниэля. Пока отец и сын выясняли отношения в зале, Марина и Анжелика пошли на кухню.

— Сказать честно, я ну думаю, что ты подходишь моему брату, — сказала Анжелика.

Она была светленькая, невысокая девочка с наивным лицом.

— А кто, по-твоему, подходит? — поинтересовалась Марина.

Крики из зала благополучно гасил полог молчания, который повесила Марина. В отличии от своего отца Анжелика вела себя довольно спокойно.

— У меня есть подруга — Ириса. Она на эту роль подходит больше. К тому же, они давно друг друга знают, — ответила Анжелика.

Они спокойно стали пить чай. Анжелика казалась Марине достаточно интересной девушкой. Она не стала оскорблять или язвить Марине. Она говорила с ней, как со старшей сестрой. Говорила прямо.

— Это решать Даниэлю, — ответила ей Марина. — Тебе так не кажется?

— Ты не понимаешь, Марина, — покачала она головой, причем взгляд при этом был такой, будто Марина первоклашка рядом с первокурсницей. — Если о романе Даниэля и тебя узнают, то будет хуже обоим.

— Интересно, и кто же это такие, что могут так сильно нам навредить? Родители твоей подруги?

— Нет, Марина. Просто имей ввиду.

— Это угроза?

— Всего лишь констатация факта, — пожала плечами Анжелика.

— Весьма интересно, — покачала головой Марина.

Не то, что бы она не доверяла этим предупреждениям, просто она не могла представить себе, в чьих это было бы интересах.

— Впрочем, если отец сейчас не переубедит Даниэля, ты скоро сама во всем убедишься, — сказала Анжелика. — Я не имею против тебя ничего лично. Мне ты даже нравишься. Но таково реальное положение дел.

— Я уверена, что если мне попытаются сделать что-нибудь плохое, у меня найдутся очень серьезные защитники.

В мыслях Марины был Властитель Отерана. Раз уж Маша выходит за него замуж, нужно вынести из этого свою выгоду. Входной звонок просигналил о посетителе. Анжелика пошла открывать. Вернулась она с Олимпией.

— Привет, — сказала Марина.

— Привет, — ответила та. — Налей мне тоже чай.

Марина начала наливать ей чай. Анжелика села на место слегка бледная.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Марина.

— Нет, — выдавила из себя улыбку та.

— Не обращай внимания, — сказала ей Олимпия. — Она всегда бледна, когда я рядом нахожусь.

— Что она тебе такого сделала, что ты её так напугала? — поинтесовалась Марина, протягивая чашку чая подруге.

— Мне и самой интересно, — пожала та плечами. — А что там в зале происходит, что ты полог наложила? Причем полог слабый.

— Даниэль со своим отцом ругается относительно меня, — ответила та. — Отца я не устраиваю в виде девушки.

— А, — протянула Олимпия. — Ну, пусть поругаются. Полезней будет.

— Ты не будешь вмешиваться?! — изумленно поинтересовалась у Олимпии Анжелика.

— А зачем? Сами пусть разбираются. Даниэль должен уметь отстаивать свое мнение.

— А ты разве не за то, что бы Ириса была его девушкой?

— Я-то тут причем? — возмутилась Олимпия. — Почему чуть что, сразу я?

— Ты крайняя, — ответила ей Марина.

— На себя посмотри, — фыркнула та. — Ты тоже рядом с краю.

— Иди ты, — отмахнулась Марина, а за тем поинтересовалась у немного ошарашенной Ажелики. — Что с тобой?

— Ни чего, — тихо ответила та.

Марина подняла вопросительный взгляд на Олимпию. Та скорчила кислую рожицу. Олимпия понимала Марину без слов.

— Скажем так, меня все боятся в их семье.

— Так это она должна была создать мне проблемы?

Два взгляда: один удивленный, а одни сверлящий, переместились на Анжелику, которая покраснела и сжалась в комок.

— Ладно, забудь, — сказала Марина Олимпии, готовую просверлить в девочке дырку, причем в прямом смысле этого слова.

— Хорошо, — сказала Олимпия и встала.

— Куда? — поинтересовалась Марина.

— Сейчас приду, — ответила Олимпия и исчезла.

— Ты с ней так просто разговариваешь?! — это было первое, что спросила Анжелика.

— Да, — кивнула Марина. — А что тут такого? Она же моя подруга.

— Вот уж не думала, что у Олимпии есть подруга, — покачала та головой.

— А почему? — не поняла Марина.

Да, Олимпия не идеал, и заскоки у неё иногда бываю такие, что хоть за голову берись. А её угрожающий тон вообще кого угодно доведет до дрожи в коленях. Но она отличный человек. Она для Марины как младшая сестра-вундеркинд — все знает, всегда поможет, послушает, успокоит, но все равно она ведет себя как ребенок.

— Ну, — Анжелика взяла паузу. — Она слишком переменчива с настроением, и если к ней в гневе попадешь под руку — испепелит так, что от тебя мало что останется.

— Не знаю. Я к ней уже привыкла. К тому же она очень добрая и…

На кухню вошли Даниэль, его отец Эдвард и Олимпия. Причем Олимпия была очень недовольная.

— Что ты сделала? — поинтересовалась Марина.

— Ничего, просто проучила этих двоих, — ответила та. — Эдвард больше не будет лезть в ваши личные дела с Даниэлем, а Даниэль займется после обучения семейным бизнесом.

— Не слишком ты с ними жестока? — хихикнула Марина.

Хотя на самом деле она была немного напряжена. Судя по лицам мужчин, Олимпия выкинула что-то очень серьезное. А по словам Анжелики — Олимпия может очень многое.

— Они оба это заслужили, — ответила та. — Ты же сейчас свободна?

— В какой-то степени, — осторожно ответила Марина.

— Тогда пошли гулять. Эти двое мне все великолепное настроение испортили, — сказала та.

— А…

— А с родителями познакомишься в более приятной обстановке и в другое время, — заявила Олимпия.

И ни кто ей не посмел противоречить. Марине ничего не оставалось, как собраться и пойти гулять. Жаль, что после этой встречи Марина так и не познакомилась с родителями нормально. Только с Анжеликой иногда переписывались.

Марина вынырнула из своих воспоминаний. Но едва она вернулась в реальность, то поняла, что её голова покоится на плече главы Академии. Марина тут же отстранилась от женщины, которая что-то читала на гололисте. Заметив движения Марины, она повернула голову и спросила:

— Что-то случилось?

— Нет, — ответила покрасневшая Марина. — Извини, я…

— Ничего страшного, — ответила та.

Марина не ответила. Она всегда казалась себе обычной, ничем не примечательной девочкой. Заслуг у неё никогда никаких не было, отличницей учебы она не была. Просто ей повезло попасть в престижную Академию десяти галактик. А сейчас ей повезло просто сидеть с главой Академии, на лекции которой ходят тысячи студентов, за которой ухаживает Властитель Тентакриона. Женщина, которая является принцессой Хранителя.

— А можно задать вопрос? — спросила Марина.

— Почему бы и нет?

— Только вы не сердитесь, — заранее предупредила Марина, чем вызвала улыбку со стороны этой женщины.

— Не буду, Марина.

— А кто такой Хранитель?

— Услышала от Кариэля? — поинтересовалась женщина, ничуть не возмутившись.

— Да, — кивнула Марина.

— Это один очень старый медитанец. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?

— А он будет морали читать? — поинтересовалась Марина.

— Будет, — улыбнулась Кая. — Но от него очень легко избавиться, если позовешь меня. Он терпеть не может, когда я с ним спорю. Особенно по вопросу молодежи.

— Н-да, у тебя очень много знакомых медитанцев, — сказала Марина.

— Не так много, как тебе кажется, — не согласилась Кая. — Когда я оказалась первый раз на Медитане, меня забрал к себе Хранитель. В этот же день. И он сам ограничивал мой круг общения. В основном это были члены Большого Совета Медиона.

— Это ещё кто? — удивилась Марина.

— Ты знаешь, что галактикой Медион правит Мудродхомед Хотрудберди. Но он правит только номинально. В основном его должность предусматривает поездки и переговоры за пределами Медиона и связь с общественностью. Всю же внутреннюю политику, и направление внешней ведет Большой Совет. Он состоит из тридцати представителей. Там есть все: и драконы, и эльфы и медитанцы. Меня тоже хотели туда забрать. Этот вопрос даже рассматривался на одном из их заседаний. Но пришел хранитель и заявил, что столь ценную личность, как я, он ни за что не отдаст на попечение Совета, пока те не перестанут исходить каждый из своих собственных принципов и своего возраста. Те, конечно, поворчали, но спорить не стали, — объяснила Кая.

Марина сидела с открытым ртом. Глава «СубНода» поведала ей столько, что Марина и представить себе не могла. И почему это ни кто не знал?

— А Хранитель что, выше Совета? — спросила Марина.

— Да, — легко ответила та. — Только ты об этом не упоминай не при ком, кроме меня. Медитанцы, знаешь ли, очень трепетно относятся к своим тайнам, — но потом сжалилась и добавила. — Тебе ничего не грозит. Все же ты находишься под защитой принцессы, как бы пафосно и старомодно это не звучало.

— Буду иметь ввиду, — сказала Марина.

— Кстати, а вот и Дантелион.

К ним подошел человек. Марина во все глаза уставилась на него. Он был великолепен. У него были массивная фигура, широкие плечи, черные волосы, не слишком короткие, глубокие карие глаза, на которых были прозрачные очки.

— Я не опоздал? — поинтересовался он бархатным голосом.

— Опоздал, — ответила Кая. — Знакомься — это Марина. Моя практикантка. Марина — Дантелион.

— С каких это пор глава Академии выбирает себе практикантов? — поинтересовался он, и улыбнулся Марине. — Приятно познакомиться со столь очаровательной юной леди.

— Мне тоже, — выдавила Марина.

— Так, все в сборе. Властитель Отеран присоединиться к нам только на месте назначения. Полетели.

Глава 8

Через месяц по времени корабля и через секунду по времени планеты Андромеда, они были уже на орбите далекой планеты, названия которой Марина забыла уточнить. Все это время они были в анабиотическом сне. Пробуждение проводила Кая, после чего они отправились на челноке на планету. Всего было четыре челнока с оборудованием. На орбите остался главный корабль с запасной техникой, оборудованием, и питанием. Место посадки четырех кораблей было предварительно очищено, специально созданного для этого дела автоматическим роботом. Марина не видела его в действии, но она видела самого робота, когда происходила посадка на корабли. Небольшой, всего двадцать метров в длину белый объект обтекаемой формы. Ни единого выступа на нем она не заметила. Он мягко зависал в метре от поверхности корабля.

Властитель прибыл не за долго до высадки на планету. Кая, Данте и ещё небольшая компания разумных встречала его. Кая вообще дала Марине распоряжение везде ходить за ней, и если что-то будет не ясно — спрашивать. Хотя, она и заставляла Марину выполнять простые поручения, например, связаться с мостиком, уточник время высадки, записать данные или принести нужные вещи.

— Рада, что вы прилетели, — сказала Кая, когда Никон сошел с трапа.

— Надеюсь, я не сильно вас задержал? — поинтересовался Властитель. — Привет, Марина.

— Здравствуйте, — ответила Марина.

— Нет, вы не опоздали, — ответила Кая. — Ещё есть время.

— В таком случае вы меня не ознакомите с тем, что предстоит сделать?

— Кая один из главных руководителей раскопок. У неё, к сожалению, нет на это времени, — ответил за Каю Дантелион.

Возможно, Марине показалось, но во взгляде Никона проскользнуло какое-то чувство — проскользнуло и пропало, оставив во взгляде лишь пустоту. Хотя, Марина помнила Никона с прошлой их встречи, в его взгляде была одна лишь пустота. А сейчас там появилось что-то.

— Что ж, тогда может, ты Данте, введешь меня в курс дела?

— Разумеется, — ответил тот.

— Я думаю, что если вопросов больше нет, тогда я пойду заниматься делами. Начало высадки через два часа.

Кая направилась на платформу телепортов, Марина последовала за ней.

— Ты знаешь Никона лично? — поинтересовалась Кая.

— Да, — ответила Марина. — Он жених Маши.

— Даже так, — задумчиво сказала Кая.

— А что-то случилось? — поинтересовалась Марина.

Они переместились в небольшую белую комнату. Это помещение Кая использовала как кабинет.

— Ничего такого, что касалось был непосредственно тебя, — ответила Кая. — У них свадьба следующим летом, так?

— Да, — кивнула Марина.

Кая принялась просматривать складывать все гололисты в ящик, попутно пересматривая и делая пометки. Марина же села в кресло.

— А что мы ищем на этой планете?

— Основная задача экспедиции найти как можно больше древних артефактов, которые охраняться в руинах. Это место когда-то было домом Иноксиона Артеди. Здесь должны быть так же некоторые документы, книги, флеш-карты с данными и много чего полезного, не только для истории, но и для науки, — ответила Кая.

— Это наверное интересно — раскрывать тайны, которым по десять тысяч лет.

Кая повернула голову в сторону Марины. На её губах появилась улыбка.

— Очень. Особенно, когда ты находишь то, что ищешь.

— Кая, а что ты задолжала Маше?

До Марины не сразу дошло, что она сказала. А когда дошло — она ужаснулась. Она со страхом взглянула на Каю. Вопреки её опасениям, Кая не перестала улыбаться. Она слега наклонила голову вбок и сказала:

— Скажем так, Маша дала мне понять, что мир не такой, каким кажется. Она многое мне показала на своем примере, дала мне очень много жизненных уроков. В детстве была для меня стимулом к дальнейшему развитию в образовании.

— Я бы ни когда бы не подумала, что Маша на такое способна, — сказала Марина ошарашено.

— Все бывает в первый раз, — пожала плечами Кая.

— Но как Маша могла тебе подать пример?! — воскликнула Марина. — Это… это же Маша! У неё отвратительный характер, она в школе была двоечницей, стояла на учете в полиции. Слышала бы ты, что о ней в школе говорят!

— Марин, — спокойно сказала Кая, немного остудив пыл. — Ты ведь хорошо знаешь Машу?

— Достаточно, — ответила та.

Что взбредет Маше в голову, даже Лера точно сказать не могла, а ведь Маг Транса.

— Ты ведь знаешь, какая она. Её характер. Её привычки.

— Конечно. Её привычку напиваться знает весь Рикдер! А попадание во всякие грязыные дела вообще стало для неё смыслом жизни!

— И у тебя это вызывает отвращение, — констатировала Кая.

— Да, — кивнула Марина, не понимая, к чему она ведет.

— Именно поэтому ты не пьешь, хорошо учишься, ведешь себя нормально и стараешься не стать, такой, как твоя сестра.

— Да. Но какое отношение это имеет…

— Вот в том и заключается пример Маши, — сказала Кая. — Она показывает тебе на своем опыте, какой становиться не стоит ни при каких обстоятельствах.

Марина ничего не ответила. Она только молча открывала и закрывала рот. Если вспомнить, то всю сознательную жизнь Марина старалась не быть такой же как Маша. Её всегда радражало то, как Маша общается с родителями, как она работает, её поведение, её привычки, её характер. Марина всегда стремилась стать лучше Маши, стать на много умнее, успешнее и образованней, нежели старшая сестра.

— Один умный человек сказал: отрицательный пример — тоже пример. Подумай над этим, Марина. И ты многое поймешь.

— Именно поэтому ты стала такой успешной? — поинтеерсовалась Марина.

— Не совсем. Для успеха одного примера не достаточно. Я брала множество разумных себе в пример. Именно в пример. Я ни когда не делала себе кумира. Чем больше у тебя примеров, тем ты больше понимаешь и осознаешь, что нет ничего невозможного для достижения своей цели. Если ты действительно хочешь достигнуть успеха, то ты должна делать все, что бы его достичь и не останавливаться ни перед какими тудностями.

Марина улыбнулась.

— Значит я буду брать пример с тебя и Маши.

— Я рада, — сказала Кая. — Если ты будешь стремиться к лучшему, Марина, у тебя все получиться.

Высадка на планету заняла полтора часа. Час шел на то, что бы каждый челнок облетел планету один раз. Таковы были инструкции ко всем кораблям. Челноки собирали даннные. Каждый по своему параметру: один просматривал рельеф, другой биосферу и так далее. Хотя она и не понимала, для чего это надо, ведь все данные давно обработал главный корабль, да у него и сервер мощнее и сканеры с датчиками более совершенны.

Когда они обустроили лагерь, поставили оборудование, охранную систему и палатки наступил вечер. Марина все это время помогавшая в обустройстве, завалилась в палатку уставшая, но довольная. Палатка их была простая, двухместная. Соседкой была Кая. Впрочем, когда Марина ложилась спать, то её ещё не было.

Марина проснулась посреди ночи в холодном поту. Ей приснилось, будто за ней гонится какое-то чудовище из темноты, и Марина не может от него убежать.

— Что случилось? — услышала она голос Каи.

— Кошмар, — ответила Марина.

Кая включила неоновый светильник и села.

— Тебе раньше снились кошмары?

— Снились, но не такие, — ответила Марина. — По правде говоря, со мной такое впервые.

— Что ж, если ничего страшного, тогда ложись спать. Если что, я рядом.

— Хорошо, — кивнула Марина и легла.

На следующее утро, во время завтрака, весь лагерь гудел. Оказывается, Марина не одна была подвержена странному кошмару. Комар приснился всем, исключением были Кая и Властитель, даже один Маг Транса, который был в экспедиции говорил об этом кошмаре.

По этому поводу Кая собрала всех участников экспедиции за столом.

— Есть предположения, чем могут быть вызваны кошмары? — поинтересовалась она у всех разумных.

— У меня есть некоторое объяснение, — тут же сказал Маг Транса.

Маг Трасна был уже старым опытным магом, которому было уже лет за триста.

— Пожалуйста, Михаил Юрьевич, — кивнула Кая.

— Я не могу быть точно уверен, в своих выводах, — начал Маг Транса и уже первой фразой поверг всех в шок. Что бы Маг Транса был неуверен! Это должно быть что-то серьезное. — До собрания я просканировал руины и то, что под ними. Я почувствовал лишь полог, который скрывает все, что под этими руинами и под землёй на расстоянии почти сто метров от поверхности. Мария здесь очень не стабильна. Я думаю, что стоит войти в Транс и удостовериться во всем.

Как всегда Маг ничего точного не сказал. Марина на опыте Леры знала, что Маги Транса не говорят точно ничего, пока не проверят.

— Я тоже что-то чувствую, — сказал Дантелион. — И именно там, где и говорит Михаил Юрьевич.

— А вот я понять не могу, почему эти кошмары не коснулись Каю, — вдруг сказал Никон.

— Я не спала, — ответила Кая.

— Почему? — нахмурился Дантелион.

— Потому что…

Мощная волна магии ударила из-под земли, и Мага Транса подкинуло в воздух, и он упал спиной на ящики с продуктами. Марина упала на колени. Ей стало плохо от переизбытка магической энергии, которая била ключом.

— Включить генераторы! — услышала она голос Каи, и через секунду магия ушла, как будто её и не бывало.

Марина тяжело дышала. Такой силы она ещё ни когда не чувствовала. Причем не обычной магии, а какой-то иной, сродни трансу.

— Что это было? — услышала она вопрос кого-то из исследователей.

Марина огляделась. Люди уже стояли на ногах, эльфы лежали без чувств и вокруг них возились роботы, вампиры были несколько заторможенные. По остальным Марина судить не могла, потому что не могла различить эмоции у тех же медионцев.

— Это, дамы и господа, была реакция на вторжение нашим Магом Транса, — спокойно ответила Кая, и помогла Марине встать. — Убедительная просьба дольше ни каких экспериментов с тем, что находиться под руинами. Иначе от такого избытка магии будут мучиться все.

— Что за генераторы сдерживают такой поток энергии? — спросил Маг Транса, который пришел в себя и сейчас стоял как ни в чем не бывало.

— Это вас не касается, — так же спокойно ответила Кая. — Так что прошу всех быть очень осторожными.

И она повела Марину, которая ещё не все соображала, в сторону палатки. Там она дала Марине выпить горького настоя.

— Как тебе начало раскопок? — поинтересовалась Кая.

— Тебе честно или правду? — скривилась Марина.

Отвар был отвратительный, но от него Марине стало на много лучше.

— Лучше истину, — ответила Кая.

— А чем они отличаются? — не поняла Марина.

— Честность может быть ложью. Правда всегда относительная. Истина непоколебима, — ответила Кая.

— Вот уж не задумывалась над этим, — сказала Марина.

— Вот, будет время подумать, пока будешь отдыхать, — улыбнулась Кая.

Полог палатки раздвинулся и показался Никон.

— Кая, можно тебя на несколько слов? — поинтересовался он.

— Да, — ответила та, и обратилась к Марине. — Я сейчас пришлю Данте. Он за тобой проследит.

Никон вышел из палатки, и Кая последовала за ним. Кая позвала Дантелиона по коммуникатору, дала ему указания и последовала за Никоном, который вел её за пределы лагеря. Никон чувствовал силу, которая шла из-под земли, но не мог сказать точно, что там. Однако, это сила была ему очень знакома. Такая сила принадлежала только одному Магу, Магу Высшего Транса. Проклятие всё помнит.

Они вышли за пределы охраны лагеря метров на двадцать. Это расстояние Никон посчитал достаточным, чтобы ни кто любопытный не смог засечь их разговор. Кая все это время шла за ним, и остановилась ровно тогда, когда остановился он.

— Ты знаешь, что это за сила? — поинтересовался он.

— Да, — ответила Кая.

— И я так же уверен, что ты знаешь, почему снились кошмары всем, кто находился в лагере.

— Да, — подтвердила она.

— Я думаю, что раскопки стоит закрыть, пока не поздно.

— Такого больше не повториться, — резко сказала Кая.

Похоже, раскопки были ей очень важны.

— Я возмещу все расходы на эту экспедицию, — сказал Никон. — Я не хочу ни кого подвергать риску.

— Я тоже. Но я не могу просто так их прекратить.

— Угроза гибели членов экспедиции тебя не волнует, так? — поинтересовался он.

— Волнует. Но, как я уже сказала, ничего серьезного больше не повториться. Я не допущу.

Никон внимательно посмотрел на эту женщину. Сейчас она была напряжена. Видимо, что его предложение ей сильно не понравилось. И Никону стало казаться, что экспедиция всего лишь повод для чего-то иного. Никону ничего не стоило просто закрыть раскопки, потому что все аргументы у него уже были. Но он не мог этого сделать. Какая-то часть его, та часть, которая умеет чувствовать, была против этого. Он понимал, что если экспедиция сорвется, то Кая разозлиться на него. А этого ему очень не хотелось. Ему не хотелось расстраивать её.

— Кая, подумай ещё один раз, серьезно подумай. Я не знаю, что там под землей, но эта сила, которая бьет в ответ на сканирование, может нанести непоправимый ущерб всем разумным, находящимся в её поле действия. Я не хочу, что бы кто-то пострадал.

Чем больше он говорил, тем больше понимал, что ему глубоко безразлично, что станет с другими разумными. Его волновала безопасность Каи. Ну, ещё Марины.

— Пожалуйста, Никон, — тихо сказала Кая, опустив голову. — Дай мне совсем немного времени.

Никон замер. Кая просила его. И эта просьба отдалась в его груди целой чередой радостных эмоций. Властитель не мог понять, почему она заставляет его так реагировать.

— Я дам тебе неделю, — сказал Никон после небольшой паузы. — Но при одном условии.

Кая подняла голову.

— Поцелуй меня.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила Кая как-то странно.

— Да.

— Я не могу, — Кая отвернулась от него.

— Даже если я закрою раскопки? — поинтересовался он, встав у неё за спиной.

Она не ответила. Никон закрыл глаза и сжал кулаки. Да о чем он вообще думает? Неужели он опустился до того, что бы шантажировать человека таким ужасным способом? Если так, то чем он лучше людей, готовых добиваться своих целей самыми отвратительными способами?

Нежные теплые губы коснулись его, заставив сердце биться с утроенной скоростью. Никон автоматически обнял её за талию и прижал к себе, не разрывая поцелуй.

В этот момент земля под ними разверзлась, и они обои провалились под землю.

Глава 9

A sin for him

Desire within

The burning veil for the bright too the for him

A sin for him

Desire within

Fall in love in your deep dark seen

Дантелион пришел, как только ушла Кая.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Спасибо, на много лучше, — улыбнулась Марина.

Этот брюнет начинал ей нравиться все больше и больше.

— Мы так и не позавтракали как следует из-за этих толчков, — сказал Дантелион. — Принести поесть?

— Я не буду против.

— Я принесу, — сказал он и ушёл.

Странное начало дня. Марина воспользовалась моментом, быстро переоделась. Она достала небольшое зеркало из рюкзака, косметическую сумочку и принялась приводить себя в порядок. На голове у неё царил хаос, и ей стало стыдно, что она в таком виде была рядом с Дантелионом. Она собрала волосы в косичку, протерла лицо специальной салфеткой, которая удаляла все бактерии и очищала и освежала лицо.

Едва она закончила, как в палатку зашел Дантелион с подносом в руке.

— Ты долго, — заметила Марина.

— Надо было кое-кого просмотреть, — ответил он, — ставя подносы на пол. Впрочем, они повисли в полуметре от поверхности.

Марина устроилась удобнее и принялась за еду. Хотя еда её несколько разочаровала. Она была странная, уплотненная. Вкус у неё был не очень приятны.

— Впервые на раскопках? — спросил Дантелион.

— Неужели по мне не видно? — удивилась Марина.

— Видно, — он побрызгал её порцию каким-то спреем, после чего сделал то же самое себе. — Это заменитель вкуса, — пояснил он, отвечая немому вопросу Марины. — Такие вещи часто применяют в экспедициях. Не возьмут же они все блюда в том виде, в каком мы их привыкли есть. А так всего лишь сжали необходимы элементы. Осталось лишь добавить немного спрея и готово.

— Понятно, — ответила Марина.

И действительно, появился запах курицы. Да и на вкус эта застывшая каша, так её назвала Марина, была куриной.

— Интересное начало экспедиции, не находишь? — поинтересовался Дантелион.

— Интересное, — кивнула Марина. — Учитывая то, что я в подобной экспедиции впервые.

— Дерись меня, и тебе не придется здесь скучать, — подмигнул он ей, отчего Марина покраснела.

Как ни странно, но после такого завтрака Марина чувствовала себя вполне сносно. Поэтому, когда поев, Дантелион предложил Марине пройтись осмотреть лагерь, по звукам в котором уже многие отошли от столь странного и чрезвычайного происшествия, кипела жизнь.

Марина смогла увидеть то, что вчера весь день не смогла рассмотреть, да и некоторое время назад тоже. Лагерь был построен кругом и загорожен защитным полем, которое было не видно для простых глаз. Но Марина его заприметила по тому, что почти в центре лагеря стоял длинный, под метра три, железный штык. Именно он испускал поле. В закрытом состоянии он складывался в небольшую двадцати пяти сантиметровую трубу, достаточно компактно и надежно. Этот щит был магического происхождения, а рядом с ним стояли три чёрных ящика, которые, вероятно, и являлись теми самыми генераторами. На каждом из ящиков был индикатор, а так же несколько кнопок, которые и регулировали состояние этих генераторов.

По всему лагерю насчитывалось около тридцати палаток разных цветов и размеров. И было ещё три огромные, намного превосходившие все остальные. Разумные и роботы носились туда сюда, занимаясь своими делам.

— Дантелион…

— Можно просто Данте, — поправил тот.

— Данте, а для чего те палатки? — спросила Марина, указывая на самые большие и выделяющиеся.

— Там работаю ученные. Все найденные вещи они несут сначала в одну, проверяя её на наличие заклятий и всего в этом роде. Самый опасный этап. Во второй проверяются сохранность, свойства, пригодность, ценность ну и все, что останется после первой. А в третьей уже идет классификация, зачисление в каталог и последующая упаковка.

— Вот как, — удивилась Марина. — Я и представления не имела. А много артефактов остается после первой стадии?

— Сорок, тридцать процентов. Плюс ещё процентов двадцать отвеиваются на второй за либо непригодность, либо за опасность, — ответил он.

— Интересно, — сказала Марина. — А ты много раз бывал на раскопках?

— Это мой триста сорок второй раз, — ответил он.

— ОГО! — воскликнула Марина. — Да ты специалист!

— Не то, что бы. Я по своей профессии политик, — ответил он смущенно. — Просто мне интересна история, эволюция. Я люблю бывать на палеонтологических раскопках разных миров. Изучаю ходы эволюции, генетику и кибернетику.

— Вот это да! А сколько тебе лет, если не секрет?

— Секрет, — ответил он, улыбнувшись. — Могу лишь сказать, что за сто.

— Нормально, — прикинула Марина.

— Да и у тебя вся жизнь впереди. Ведь тебе только двадцать.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— У Каи спросил, — просто ответил он. — И она мне сообщила.

Они обошли одну из палаток, и Марина тут же сменила тему, увидев новый объект.

— Данте, а что это за устройства? — поинтересовалась Марина, указывая на небольшой, метра два в длину, гладкий овальный аппарат.

— Насколько мне известно, это нечто, наподобие бурильной установки, однако передвижной, оснащённой внутри сканерами, датчиками, хранилищем и многим другим оборудованием, для изучения тем, что под землёй. Он выдерживает огромные температуры, благодаря новейшим сплавам, который ученные изобрели около ста лет назад. Я не думал, что Кая использует такие запрещённые технологии, — задумчиво ответил он. — Если она прекрасно знала, что здесь будет Властитель галактики Отеран и я, то зачем ей этот аппарат.

— Почему их запрещают? — насторожилась Марина.

— Эти аппараты спокойно пробираются через самые плотные горные породы, пробивают спокойно защиту крейсера, не подаются магическому воздействию. Их запретили использовать, кроме как на горных шахтах и для анализа горных пород там, где даже мощные сканеры не помогают. И то, если разрешат им пользоваться. Но что он здесь делает?

— Понятия не имею, — ответила Марина.

— Кая полна странностей, — заметил Данте задумчиво.

— Это точно, — согласилась Марина.

Они немного погуляли по лагерю. Данте объяснял все, о чем спрашивала Марина. К обеду все уже более менее успокоилась после утреннего происшествия. А вот в обед появилась очередная проблема: Кая и Никон пропали. Система безопасности сообщила, что они покинули пределы лагеря после утреннего происшествия, и до сих пор не вернулась. Марина забеспокоилась. А вот остальные — нет, что не мало удивило Марину. На вопрос, почему ни кто не пытается их пойти искать, Данте ответил, что Кая не так проста, что бы пропасть где-то в лесу. А Никон и подавно. И искать начнут только после того, как время на раскопки будет потрачено полностью. А все потому, что если начать преждевременно, и Кая вернется, и узнает, что за выделенное время ничего толком не сделали, она придет в ярость. А в ярости Кая ещё ни кто не видел, но слухи ходят самые прискорбные. Раскопки проводились у Дворца. Кая заранее показала, где вход во дворец, и где, по её словам, больше шансов найти что-то полезное.

Если бы не Данте, Марина бы точно сошла с ума от своего собственно незнания элементарных вещей. Например, то, что на территории раскопок нужно ходить по строго определенным маршрутам, а не лазить где попало. Мало ли какая ловушка или заклинание таится под камнем, которому очень много лет. Археологи и все помощники были слишком заняты, что бы обратить на Марину хоть каплю внимания и объяснить ей элементарные вещи. Последующие дни они открыли вход, проверили его на наличие ловушек и установили какие-то приборы. Каждый занимался строго отведенной для него задачей и ни кто не задавал вопросов, и не терпел, когда на их пути было какое-либо препятствие. Хотя, они за обедом часто рассказывали что-то новое и интересное из открытий, которые делали ежедневно. То про камень говорят, из которого сделан дворец, то про заклинание прочности, плетения которого были очень сложными, или же про виды животных и их повадки, которые к этому времени давно вымерли. Так что единственным, с кем она коротала весь день, был Данте. Но она была и не против. С таким, как он скучно не было. Да и к тому же он по непонятной причине, привлекал Марину, как магнит, так что она просто сияла от счастья, когда он брал её за руку и вел куда-то, или объяснял что-то интересное или что-то ещё такое. Весь день она не отходила от него ни на секунду, за исключение нескольких моментов для удовлетворения физических потребностей. Но не более того. Данте был на редкость умным и начитанным. Чтобы Марина не спросила, он ей тут же давал развернутый ответ. Так что было очень удобно. И, тем не менее, у Марины было странное ощущение того, что этот Дантелион намного отстаёт оттого, что знает Кая, хотя, похоже, он был на много старше Каи и всех, кого до этого знала Марина. Даже её учитель по элементарной магии, хотя тому уже давно было лет за двести. Но почему Кая казалась такой мудрой, Марине не удалось узнать даже у Дантелиона. Да и сколько ему лет — тоже. Всякий раз, когда она спрашивала его об этом, он только игриво ей подмигивал, но ответа так и не дал.

Как ни странно, но Кая и Никон не появились и на второй день. И на третий. Марина начинала не на шутку беспокоится. Данте же её успокаивал. После того, как они не вернулись на четвертую неделю, вечером, Марина расплакалась в своей палатке.

— Успокойся, все будет в порядке, — сел рядом Данте, который постоянно был рядом. — Кая обязательно вернется вместе с Никоном. Она уж точно за себя постоит. Ложись и спи. Все будет хорошо. Ни сегодня, так завтра.

Марина легла в спальный мешок, а Данте лег рядом. Он уже не однократно ночевал у неё и успокаивал.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — пообещал он, прижимая её покрепче.

Они упали в какой-то темный тоннель, и проехались вниз, наверное, более нескольких сотен метров по пыльному, темному и извилистому спуску. Все это время Никон не отпускал Каю от себя. Приземление из туннеля было крайне болезненным. Причем проклятое проклятие как будто решило взять отпуск и показать Никону все буйство красок удара спиной о каменный пол, в придачу вместе с Каей, упавшей строго на него. Никон с минуту лежал, стараясь восстановить дыхание. После этого тихо спросил:

— Кая, ты в порядке?

— Да, — ошеломленно ответила она, продолжая лежать на нём. — Ты как?

— Если ты с меня слезешь, то буду в норме.

— Прости.

Кая встала с него. После неё поднялся и Никон. Где они находились, Никон сказать не мог, потому что здесь не было и малейшего намека на свет. Такое странное ощущение, будто бы ты лишился зрения.

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась Кая снова.

— Уже в норме, — постарался бодро сказать Никон, что у него получилось довольно легко, не смотря на его состояние.

— Не надо только завышать свое состояние, — упрекнула она его. — Лучше скажи, как есть.

Как странно. Её лицо было всего в нескольких сантиметрах от него. В темноте чувствовалось только её горячее дыхание, и запах, запах весеннего дождя.

— Хорошо, — улыбнулся он, хотя она не могла видеть его улыбку. — Я, кажется, снес себе всю спину и ноги с руками. Ну а ты как?

— Без единой царапины, — ответила она, удивив его. — Прикрылась щитом, — извиняющимся тоном сказала она.

— А меня накрыть не судьба? — ухмыльнулся он, хотя она вряд ли что-нибудь увидела.

— Это получилось спонтанно, — извиняющимся тоном сказала она. — К тому же, большую часть времени падения я была на тебе.

— Ладно, — отмахнулся Никон, хотя у него ни когда не болело тело в стольких местах разом, а вот привычной, мягкой боли в груди не наблюдалось. — Как отсюда выбираться будем? И где взять свет? В этой непроглядной темноте я вижу разве что разноцветные шарики перед глазами.

— С этим проблем не будет, — сказала она, и Никон услышал, как Кая начала методично искать что-то по карманам.

Тусклый зеленый свет ненадолго ослепил его. Затем глаза привыкли. У Каи в руке находился маленький неоновый фонарик, света от которого было не так много, как хотелось бы.

— Полезная вещь, — заметил Никон с иронией.

— Признаться честно, я к подобному готова не была, — ответила она смущенно.

— Ладно. Со светом разобрались в какой-то мере. Теперь нужно выбрать направление.

— Прямо. Если я не ошибаюсь, то мы сейчас под нашим лагерем. Мы должны попасть во дворец, и через подземный ход выйти к раскопкам. Это так, общий вариант.

Никон ничего не имел против её варианта действий. Он все равно в этом деле был дилетант. Для начала они осмотрелись. Они были в темном коридоре, полном пыли. Хоть в одном проклятие не подвело: он дышал спокойно в этой пыли, хотя и было трудновато. Никон забеспокоился. Ему-то все равно: проклятие защитит, но как быть с его спутницей?

— Кая, а у тебя нет случайно дыхательной маски? — поинтересовался он.

— Есть. Только в одном экземпляре, — честно ответила она. — Я уже не один раз на раскопках, поэтому кое-что ношу с собой.

— Это хорошо, — согласился Никон. — Надень маску, здесь воздух тяжелый.

Кая ни чего не сказала, а надела маленький фильтр на нос и рот. Глаза у неё были закрыты очками.

— Кая, а тебе все видно в этих темных очках? — ехидно спросил Никон. — Или что с ними, что без все равно?

— Да, они снабжены прибором ночного видения и тепловизором, а так же датчиком движения, аномалий и заклинаний, настроены на ауры людей, настроение, передают полную гамму чувств и эмоций. Так что вижу я ещё больше, чем ты, — ответила она довольным голосом.

— Ого, вот значит, зачем ты носишь их! — притворно удивленным тоном сказал Никон, хотя удивлен не был. — А я-то думал ты вампир, глаза боишься солнцу показать, стыдно тебе!

— Многие именно так и считают, — ответила она. — Вот только я не вампир, а обычный человек. Хотя многие этому не верят.

— Ясно, — ответил Никон.

Он продолжил осматривать пейзажи, хотя и смотреть было не на что. Пыль полностью покрывала весь проход и не видно было ни чего, даже материала, из которого изготовлены стены. Пыль покрывала, наверное, сантиметра в четыре слоем.

— Как ты думаешь, сколько этому строению лет? — поинтересовался Никон.

— Десять тысяч лет, — ответила она. — Я это знаю точно, потому что я обладаю достаточно точной и достоверной информацией о том месте, где мы сейчас находимся.

— Правда? — сделался удивленным Никон. — И откуда же вы такая умная взялись? Неужели вас вырастили медитанцы во главе со всем Большим Советом?

— Хуже, гораздо хуже, — ответила она серьезным тоном. — Меня растили мама с папой, и училась я в обычной школе на Рикдере.

— Ого! Так ты отеранка?! — а вот теперь удивление было неподдельным Никон. — Почему я об этом узнаю только сейчас?

— Наверное, потому, что кроме вас об этом знают ещё один человек.

— И кто это? С кем же я обязан чести хранить эту тайну? Хотя не говори. Я сам догадаюсь: Данте и Хранитель?

Было приятно говорить так с ней. Он постарался встать поближе к ней.

— Нет, — ответила она, освещая очередной поворот, такой же, как и этот.

— Лиатриэль?

— Нет.

— Игорь Снегов и Мудродхомед Хотрудберди?

— Нет.

— Тогда я озадачен. Кто же это может быть, если уж не Хранитель? Неужели, кто-то из Большого Совета.

— Нет.

— Тогда скажи кто?

— Все куда гораздо проще. Это Марина, студентка, прилетевшая со мной.

Никон был удивлен.

— Интересно. Она ведь сестра моей невесты.

— Даже так? — холодно спросила Кая.

Никон мысленно треснул себя по голове чем-то тяжелым. Не стоило касаться невесты при Кае.

— Да. Я честно и в смелых мечтах не мог представить, что такая красивая, умная и влиятельная женщина родом с Рикдера, — перевел Никон тему. — Почему ты скрываешь это от всех?

— Так уж получилось, — ответила она снова нормальным тоном. — Да и долгая эта история. Впрочем, могу кое-что рассказать.

— Я буду только рад! — улыбнулся Никон.

Известие о том, что она с его родной планеты отдалось теплом в его груди, а мысль о том, что бы узнать её прошлое заставило его сердце забиться сильнее.

— Это было давно. Это было, много лет назад. Я была молодая, перспективная, некоторые говорили талантливая. У меня все было хорошо в школе, в семье, с друзьями. Все вроде бы так, как и должно быть в счастливой семье. На тот момент у меня только была младшая сестра. Мы учились в одной школе, но я на пару классов выше была, хотя разница у нас была не слишком большой в возрасте, — Кая сбавила темп хода, когда они подошли к развилке, но, тем не менее, твердо пошла на право. — Казалось бы, со стороны все было просто отлично. Многие мне завидовали, ровнялись на меня, кто-то гордился, кто-то ненавидел, в общем, обычная жизнь простой школьной отличницы. Родителям казалось, что все отлично, что так и должно быть. Вот только я так не считала. У меня были свои проблемы. Да и размеренная жизнь надоела. Тогда я совершила отчаянный поступок. Я сбежала из дома. Просто вечером собралась и сбежала, улетела в другую галактику. Что я искала и какие мотивы преследовала, пока я раскрывать не буду. Первый год у меня был ужасный, потому что я лишилась кое-кого очень дорого мне. Мои успехи в учебе работали на меня, хотя здесь не обошлось без своих подводных камней. Но я стремилась к своей цели, — они еще пару раз свернули ни право, один раз налево и вышли в длинный и намного более широкий коридор, по которому пошли строго прямо. — Так уж получилось, что через год там, где я жила, произошли не очень хорошие события. Но перед этим я кое-что узнала. И через некоторое время я совершила более чудовищную ошибку, за которую я расплачиваюсь до сих пор ночными кошмарами. Поэтому, я давно принимаю стимуляторы и отдыхаю в работе, — она прибавила темп. — В тот же день произошло другое событие, меня попытались убить. Я не видела, кто это, но он попал в жизненно важные органы. По счастью, там был Лиатриэль. Он и спас меня, отвез на Медитану и передал Хранителю, который до сих пор убеждает меня, что меня вытащил Дантелион. Хотя я точно знаю, что все было не так. Они даже представления не имеют, что знаю о них все, а они обо мне ничего. Впрочем, для меня это не имеет значения. У меня сейчас гораздо больше проблемы, и я не могу найти на них ответ, хотя ищу вот уже практически пятьдесят лет.

— Вот как, — только и сумел ответить Никон.

Он повернул голову, и ему вдруг показалось, что где-то далеко позади него тьма обрела густоту.

— Мне, наверное, кажется, — неуверенно сказал он. — Но мы, похоже, здесь не одни.

— Ты боишься? — удивилась она.

— Наверное, не знаю, — тон у Никона получился неуверенный. — Мне многие чувства недоступны. Может, боюсь.

— Не беспокойся, — сказала она. — Все так, как и должно быть.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Никон.

— То, что говорю. Это давно заброшенные места. Но это не означает, что здесь не встречаются разного рода животные, растения, может ещё что-нибудь, и далеко не такое безопасное для человека, — пожала плечами она.

— Знаешь ли, Кая, ты уж говори прямо. Я терпеть не могу всяких медитанских заумных предложений, — высказал ей прямо Никон, что делал практически всегда, не смотря на то, с кем разговаривает, хотя подобным тоном он ни когда ни с кем не говорил. — А у меня честное слово просто жуткое настроение.

Его внезапно охватило раздражение и гнев. Хотя он сам не мог понять, чем вызваны эти эмоции.

— Когда ты так себя ведешь, ты меня раздражаешь, — ответила она с той же жестокой прямотой, что и он, и тем же самым тоном. — Это первое. Второе: если у тебя поганое настроение, не следует его вымещать на всех или показывать. Ты все-таки политик, и ни какой-нибудь маленький чиновник, а Властелин Галактики. Умей держать лицо. И, в-третьих: постарайся сам разобраться в своих личных причинах.

— Причины, — фыркнул Никон. — Извини, конечно, но ты даже поверхностно не можешь понять, что я чувствую, находясь рядом с тобой, и вообще последние полгода. И все эти пятьдесят лет! И всю свою жизнь! — Никон сорвался на крик. — Да ты даже не представляешь, кого я потерял по каким-то не известным законам магии! Я ненавижу магию, ненавижу проклятие, ненавижу все, что меня окружает и имеющее соприкосновение с магией! Да тебе этого просто не понять!!

Он глубоко вздохнул. Все, что он ей сейчас ей сказал, было правдой. Все. И, тем не менее, зря он ей это высказал, тем более в подобной грубой форме. Почему? Почему ему хотелось кричать, орать, хотелось кого-то ударить, дать волю странным эмоциям, которые взялись ниоткуда. Эти эмоции прошли так же, как и появились.

— Прости, Кая, я погорячился…

— Я тебе дам совет, Никон, — оборвала его Кая жестким холодным тоном. — Если что-то пропало или погибло, попытайся поискать. Кто ищет, тот всегда найдет.

И она, вырвав руку, пошла быстро по коридору. Никон последовал за ней. И пока они шли без особых неприятностей, обои молчали. Никон не знал, что сказать ей. Он стал рассчитывать, какими будут их отношения в дальнейшем. Хотя эти мысли быстро поменялись. Он стал пытаться понять, что она пыталась сказать ему.

— Это ещё что? — удивленным тоном спросила Кая.

Никон, погруженный в свои мысли и не заметил, что в прямом коридоре, без окон и дверей, появилось отверстие. И самое странное, пыль оседала везде, но не на краях этого отверстия.

— Что ты хочешь? — спросил Никон настороженно.

— Хочу посмотреть, что там. Ни на планах, ни в памяти, этого блока не было. К тому же, здесь очень четко чувствуется энергия высшего транса.

— Высшего транса? — сглотнул Никон.

Вот теперь он испугался по-настоящему. Магии он боялся, сторонился её. К трансу у него было более сложное отношение. Но Высшего Транса он боялся. Боялся по настоящему, потому, что встреча его далекого предка с высшим трансом до сих пор крутилась в его груди, заставляя всегда дрожать при его упоминании.

— Только не говори, что ты туда собираешься идти, — сказал он.

— Да, — ответила она незамедлительно. — Подожди меня здесь. Я не долго.

— Я с тобой, — ответил он.

— Ты боишься, и я это чувствую, — ответила она. — В какой-то мере я обладаю ментальными способностями, и твой страх меня сбивает.

— Я пойду с тобой. Я могу, конечно, и подождать, но кем я буду тогда, если не смогу вернуть тебя в лагерь, случись что с тобой, — ответил ей Никон.

Хотя он и испытывал сильнейший страх, но он старался на него не обращать внимания.

— Ладно, — согласилась она. — Наверное, тебе это стоит многих усилий, что бы решиться. Но если ты решил, то идем. Мне, честно признаться, очень даже не хочется идти одной в такое место.

— Давай тогда возьмемся за руки, — предложил Никон.

Кая повернулась и посмотрела на него. Жаль, что через очки не было видно её эмоций. Но руку его все же взяла, что не могло не вселять надежду.

Никон чуть не отдернулся. Его обожгло довольно сильно, но он терпел. Это было действие диметрилла, заклятого метала, высасывающего всю магическую энергию из человека или другого существа с магическими способностями. И кольцо из этого металла он чувствовал у неё на левой руке. На правой его не было. Но Никон не задал ей ни одного вопроса. Вопросы будут позже. А сейчас нужно двигаться.

Они вместе прошли пару метров, и потух фонарь.

— Не нравиться мне все это, — сказал Никон, но Каю не отпускал.

— Да, мне тоже, — согласилась она. — Но мы же вместе. Нам нечего бояться.

Никон улыбнулся. От этих слов ему стало так приятно на душе, что он плюнул на все свои страхи перед магией, и быстрым шагом пошел в неизвестность, ведя за собой Каю.

— Ого! Что с тобой? — удивилась Кая.

— Но мы же вместе, — ответил тот. — Нам нечего бояться.

Так они прошли, наверное, шагов двадцать, тридцать. Тут же включился яркий свет, который ослепил глаза. Обои зажмурились. Зрение восстановилось только через полминуты.

Никон осмотрелся и удивился:

— Откуда здесь это все?

Это была небольшая комната, с кучей разных стеллажей под книги, колбы, какие-то жидкости, наверное, давно пропавшие. Ещё тут был стол, заваленный всякой всячиной в виде бумаг, чертежей, мусора и ещё чего-то не совсем поддающиеся определению. И все это было идеально чистое, без пылинки.

— Как ты думаешь, Кая? — поинтересовался Никон.

Но тут он понял, что Каи рядом нет. Как она высвободилась, он не заметил. Он быстро огляделся, и увидел, что это особа медленным шагом направлялась к одному стеллажу, в котором лежала кипа каких-то то ли книг, толи журналов, то ли блокнотов. И судя по всему, она хотела все осмотреть и потрогать. Никона такая перспектива не устраивала, поэтому он остановил её, когда она почти дотронулась до этих предметов.

— Кая, не надо ни чего трогать, — сказал он.

— Хорошо, — ответила она, и её рука схватила что-то.

— Кая! — воскликнул Никон, но поздно.

Свет мелькнул. Послышался какой-то шум, исходящий из коридора. Звук напоминал открытие механизмов, давно не используемых.

— Что-то не так, — насторожился Никон, вглядываясь в темноту. — Надо уходить.

Он взглянул на Каю. Ёе ни сколько не насторожила данная ситуация. Она что-то листала в блокноте, иногда произнося вслух какие-то слова древнего языка. И она была целиком и полностью поглощена этим занятием.

— Кая, — сказал Никон. — Давай ты её дочитаешь, когда мы выберемся отсюда.

— Не получиться, — не отрываясь от процесса, ответила она. — Едва мы выйдем за пределы этого помещения, дневник рассыпаться в прах.

— Зачем ты туда полезла! — воскликнул Никон.

Она не ответила. Никон не стал её отрывать, а подошел к выходу и прислушался. Из коридора доносилось шипение. С каждым разом оно раздавалось все ближе и ближе.

Забыв обо всем, Никон бросился к Кае, поднял её на руки и побежал в единственную дверь, в противоположной стороне от коридора.

— Никон, я тебя люблю, — вдруг сказала она и обняла его.

— Я рад это слышать, но нам надо уходить, — ответил он, чуть ошарашенный её эмоциями.

Было неудобно вот так бежать с ней, но страх гнал его вперед, не смотря на все трудности. Страх за Каю.

— Остановись и поставь меня, — приказала она.

Никон быстро её поставил, хотя делать ему этого вовсе не хотелось. Он боялся, что потеряет её.

Шипение нарастало. Послышался скрежет, где-то что-то обвалилось.

— Побежали, — скомандовал Никон, схватив её за руку.

Но Кая не стала бежать с ним.

— В чем дело? — удивился он. — Надо уходить. Я не хочу, что бы это что-то показалось здесь.

— Это всего лишь василиск, — ответила Кая. — Я могу вытащить нас отсюда.

— Ну, так чего ты ждешь?! — взбесился Никон.

Они стояли где-то в лесу. На небе сверкали звезды. Звуки леса разительно отличались от звуков подземелья. Прохладный ночной ветер был не сравним с пыльным воздухом подземелья.

— Что произошло? — ошарашено спросил Никон, оглядываясь.

— Ничего, что должно тебя волновать, — ответила она. — Я всего лишь телепортировала нас в лес из подземельных ходов.

Никона затрясло. Он подошел к ближайшему дереву и сел. Страх отпускал его понемногу, но подземелья ещё стояли у него в глазах. Миг, и они на свободе. Всего лишь миг. Зачем тогда они ходили все это время по этим коридорам? Почему она не телепортировался раньше и не позвала на помощь? Почему?

Кая села рядом, и прислонилась к его плечу.

— Прости, что так получилось, — сказала она.

— Ответь, почему ты не телепортировала нас раньше? — спросил Никон, как можно спокойнее.

— Потому, что ты этого не хотел, — ответила она. — Ты боишься магии. Как, впрочем, и я, — с горечью добавила она.

Никон посмотрел на неё. Её обычно невозмутимое лицо выглядело уставшим. Да и вообще, она вся была вымотана до предела. На лице, казалось, крови нет вообще. Очки на её лице смотрелись искусственно. Тело было расслаблено.

— Прости, — сказал Никон. — Ты сильно устала?

— Да, — честно ответила она. — Твое проклятие защищает тебя от многого, что было там. У меня такой защиты нет. Поэтому временные изменения я перенесла не так легко, как ты.

— Сколько прошло времени? — поинтересовался он, не особо надеясь на ответ.

Теперь он понял причину этой усталости. Да, он не заметил ни чего странного раньше. Временные коридоры. Загадки галактик. Такие места встречаются очень редко. Ни кто не знает, почему они появляются, и почему исчезают. Иногда в новых или старых зданиях коридоры делят время и пространство. Ты пожжешь идти по одному коридору от начала до конца, но когда ты его покинешь, пройдет какое-то время. Кто-то возвращался в прошлое, кто-то в будущее. Каждый коридор здания имел свои определенные временные рамки. И попав в такой коридор, можно затеряться во времени.

Никон попытался её развеселить. Она все же вытащила их обоих.

— Зато мы с тобой хорошо поговорили.

— Метко подмечено, — ответила она устало, но довольно. — Узнала о тебе некоторые подробности, нашла то, что совершенно не предполагала найти здесь. Да такие подробности, что я и представить не могла.

— Ты о том блокноте? — удивился Никон.

— Это не блокнот, — ответила она. — Это дневник. Личный дневник, о существовании которого я и не подозревала. В нем содержалась информация, столь важная для меня, что я просто не могла поверить в удачу. Он многое прояснил. Очень многое. Показал решение проблемы, последнюю часть головоломки. То, ради чего я бы пошла на многое. Теперь осталось не так много сделать.

— Я рад, — улыбнулся Никон, и обнял её за плечо.

Все произошедшее постепенно стало казаться выдумкой, нереальностью, игрой воображения.

Они ещё просидели полчаса, наслаждаясь мгновениями свободы. Одни, в молчании, в лесу, под звездами. Она у него на плече. Романтика.

— Дантелион и Марина заждались нас, — сказал Кая. — Кажется, прошло много времени.

— Да, — согласился Никон. — Что мы им скажем?

— То, что случилось. Только без некоторых моментов.

— Я тебя слушаю.

— Мы бродили в этих коридорах несколько часов, на нас напал василиск, мы от него еле унесли ноги, выбежали из коридора и оттуда телепортировались. Ни про комнату, ни про дневник, им знать ни к чему, — распорядилась Кая.

— Согласен. Ты же все-таки нас вытащила, тебе и решать, — ответил Никон.

Они поднялись и пошли на север. Кая сверилась со своим компьютером, который был у неё на руке, и который не работал в подземных коридорах времени. Никон придерживал её за талию, что бы она ненароком не споткнулась.

— Кая, а почему ты не запрещаешь Марине встречаться с Данте? — спросил Никон, пока они шли.

— Потому что это бесполезно, и даже вредно, — ответила она.

— Но Данте ведь тот ещё, как бы мягче выразиться, любитель разбивать женские сердца. Ты знаешь это лучше меня. Я не хочу, что бы он бросил Марину, предварительно использовав её, — возмутился Никон.

— Ты не знаешь некоторых деталей, Никон, — ответила Кая.

— Каких же?

— Я запретила Данте заигрывать с Мариной и вообще делать её очередной своей игрушкой. Но Данте меня не послушает, — ответила она.

— И что ты предпримешь? — удивился Никон, не понимая, к чему она клонит.

— Я ничего. В день, когда он все же решиться меня ослушаться, станет для него самым настоящим наказанием. И он сам это скоро поймет, — ответила она с наигранной злобной усмешкой.

— Откуда такая уверенность? — не понял Никон.

— Я иногда вижу то, что людям не дано видеть, — просто ответила она.

— Я если подробнее?

— Увидишь, — загадочно ответила Кая.

Он посмотрел на неё.

— Кая, — позвал он.

— Что, Никон?

— Помнишь, тот поцелуй?

— Такое невозможно забыть, — ответила Кая.

Она дрожала. Сказывалось пребывание в коридорах времени. Никон, недолго думая, поднял её на руки.

— Второй раз за ночь, — заметила она.

— И ты не сопротивляешься, — заметил он.

— Я слишком устала, — ответила она, облокачиваясь к нему на плечо.

— Отдыхай. Я найду дорогу до лагеря.

— Спасибо, — тихо прошептала она.

Никон не ответил, а направился к лагерю. И пока он шёл, неся её на руках, он все чётче осознавал, что сделает всё, лишь бы быть с этой женщиной, пока есть возможность. Прошлое не вернешь, как бы того не хотелось. Будущее уже определено. А в настоящем ещё есть время, что бы что-то изменить к лучшему, пусть не надолго, всего на полтора года, но изменить.

Вечером, когда было уже далеко за полночь, она сидела в палатке и смотрела новости. В них говорилось, что Межгалактический Фестиваль решением правительства галактики Медион, где должно проходить это престижнейший конкурс, решила проводить его не где-нибудь, а на самой тайной и защищенной планете этой галактике — Медитане. Марину эта новость поразила, и ей очень захотелось там побывать.

Зашел Данте. Он отсутствовал несколько часов. В основном был на раскопках с этой комиссией и что-то уточнял у ученых.

— Данте, представь, Фестиваль будут проводить на Медитане! — сообщила Марина.

— Я знаю, — ответил он. — Решение было принято около месяца назад.

— И ты молчал?! — воскликнула Марина. — Нет бы, по человечески, сказать, так нет же, молчит, как партизан.

— Да брось, — сказал он, снимая кофту. — В этом нет ничего такого секретного. К тому же я не думал, что ты интересуешься этим Фестивалем.

— Ты так говоришь, словно ты насмотрелся Фестивалей до конца жизни, — фыркнула Марина.

— Что почти так и есть, — не стал отрицать тот. — Я каждые пять лет бываю на каждом Фестивале.

— Везунчик, — обиженно сказала Марина.

— Не обижайся, — сказал Данте, ложась рядом. — В следующий раз обязательно сообщу что-нибудь такое интересное. А теперь давай спать.

— А ты дозвонился до Каи? — спросила Марина.

Данте отвел взгляд своих пронзительных карих глаз. Видно, ничего нового он не узнал.

— Нет. От них нет вестей.

— Плохо, — замолчала Марина.

Атмосфера стала сразу не пригодна для общения. Марина убрала телевизор в рюкзак, сняла кофту и легла в спальный мешок. Данте лежал неподвижно, а затем, придвинулся ближе и обнял Марину.

— Все будет в порядке, — прошептал он ей на ухо и нежно поцеловал в щечку, после чего прижал её к себе и закрыл глаза.

— Надеюсь, — сказала она.

Внезапно, послышался шум, и отверстие для прохода начало потихоньку открываться.

— Кто? — властным голосом спросил Данте.

— Я же говорила, ни куда он не денется, — послышалось с другой стороны.

Проход открылся, и вошли Кая с Никоном. Вид у них был порядочно уставший. Оба были одеты в стандартную одежду археологов.

— И где же вы пропадали? — поинтересовался Данте, а Марина подскочила от радости.

— Кая, Никон, вы вернулись!

— Не ори ты так, — поморщилась Кая. — И так голова болит.

— Давайте все расспросы на утро. Кая очень устала. Ей надо отдохнуть, иначе она точно выпьет всю кровь из нас и станет вампиром, причем высшим, — пошутил Никон.

— Ну, ты и вредина, — заметила Марина, забыв, с кем разговаривает.

— Какой есть, — спокойно ответил тот.

Кая села на свой спальный мешок, Никон сел рядом.

— Прежде чем все мы уснем, скажу, что мы пойдем спать, сообщу новость. Я, Никон и, ты Марина, завтра улетаем. Данте — решение твое. Можешь продолжить следить за экспедицией. Мне не важно, — быстро распорядилась Кая.

— С чего это вдруг такая спешка? — удивился Данте. — И где вы все это время пропадали?

— Пропадали во временных коридорах, которые и находятся под землей, и из-за них из под земли бьет ключом магия. Там я нашла то, что даже не предполагала найти. Кое-что очень важное и ценное. Все остальные раскопки не имеют смысла, раз есть это. Так что, лично я свою миссию выполнила. Марина со мной поехала, со мной и вернется. Никону нужно тоже вернуться, делать ему тут больше не чего, потому что он все, что надо видел и даже больше.

— Здесь меня больше ничто не удерживает, — пожал плечами Никон.

— Раз я ответила на твой вопрос, то, Данте, а что ты делаешь в столь позднее время в палатке у Марины? — поинтересовалась Кая.

— А я…

— Я тебя ведь предупреждала, — сказала Кая. — Иди уже отсюда.

Данте встал и, молча, ушел.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — сказал Никон. — После душа так и хочется лечь поскорее в уютную чистую теплую постель. До сих пор от этой пыли отойти не могу.

— Спокойной ночи, — сказали Кая и Марина.

— Спокойно ночи, девочки, — ответил Никон и ушел.

На следующий день они уже летели в столицу Рикдер. На это не ушло много времени. Вся комиссия, кроме трех человек из Отерана тоже полетела с ними.

Когда корабль заправлялся, а комиссия покидала корабль, Марина вышла подышать воздухом. Все же она не любитель кораблей, да и, находясь долго в замкнутом пространстве, у неё начинается клаустрофобия.

Она как раз сидела на одной из лавочек, ждала Каю, когда к ней, словно из неоткуда, подвел Данте.

— Привет, — сказал он.

— Ты так не подкрадывайся! — выдохнула Марина. — Я ведь и заклинанием наотмашь дать могу, так что мало не покажется.

— Извини, я не хотел тебя пугать, — быстро ответил тот. — И в знак моего искреннего раскаяния я прошу тебя принять мой скромный подарок.

Данте протянул ей красивую коробочку.

— Что это? — затаила дыхание Марина.

В таких коробочках дарят самые красивые из украшений. И она не ошиблась. Данте открыл её, и Марина увидела самый прекрасный кулон, какой она когда-либо видела. Да и был он довольно приличных размеров. Цепь была, кажется, платиновая, украшенная кучей маленьких, но самых красивых алмазов. Да и кулон представлял собой голубой алмаз в форме сердца.

— Данте, — Марина даже не могла и вымолвить слова. — У меня просто нет слов…

— И не надо, — нежно сказал тот.

Марина взглянула в его карие глаза, полные нежности и любви. И поняла, что она влюбилась полностью и безвозвратно.

— Главное, что ты рада.

Он вынул украшение и медленно надел его на Марину.

— Он так идет к твоим глазам, — заметил тот.

Он наклонился и поцеловал Марину в щеку, а за тем ушел, так, не сказав и не слова.

Марина просто сидела, и не могла сдвинуться с места. Она смотрела туда, где скрылся Дантелион. В душе царила любовь, и в то же время пустота.

— Марина, судя по твоему взгляду и по температуре тела, то можно смело ставить диагноз — любовь, — улыбнулась Кая, садясь рядом.

Марина перевела ошарашенный взор и не до конца понимала, что Кая здесь делает.

— Ты материализовалась сейчас? — удивилась Марина.

— Да нет, минуту назад, — ответила та. — И слежу за тобой. А по тому и диагноз ставлю. И причина твоего заболевания Данте, только что отправился далеко за пределы этой галактики. И это к лучшему.

— Кая, — вздохнула Марина разочаровано. Ей было больно. — Я не знаю, но мне хочется к нему. А ведь мы знакомы всего лишь несколько недель.

— Вот так бывает, — просто пожала она плечами. — Влюбишься, а потом сидишь и голову ломаешь, как так тебя угораздило. Лучше бы ты по-хорошему его забыла, пока не поздно Марина.

— Я не знаю, — сказала Марина растеряно. — Почему так? Почему именно он. Он лет на сто старше меня, и довольно состоявшийся. А я ни кто. И, тем не менее, я хочу быть с ним.

— Знаю, — ответила Кая. — Даже понимаю. Почти понимаю.

— Почему почти? — удивилась Марина.

— У меня была другая ситуация, — ответила та.

— Расскажи, — попросила Марина.

— В другой раз, — ответила та. — А пока, лучше вдохни полной грудью и начинай жить заново. Ведь у тебя многое впереди.

— Да, ты права, — согласилась Марина, однако образ Данте не шёл у неё из головы.

Глава 10

Wish upon a star

Take a step enter the land

Walk through the air

Take my hand

Wish master's will -

Join him the quest for dream

Make-believe

Is all we ever need.

Маша вернулась домой поздно ночью. Как ни странно, но она была более менее трезвая. Она закончила свое очередное дело, сдала все в милицию и осталась довольная жизнью, если можно было так сказать. Маша прошла переоделась в домашнюю одежду, налила себе пиво и поставила сообщения на прослушку. Было с десяток сообщений, которые не несли никакой полезной информации. Ещё одно сообщение было от Марины:

«Привет. Маш, я прилетела сюда. У меня закончилась практика. Я буду жить не одна. Со мной несколько дней или недель будет жить мой преподаватель с практики. По возможности не попадайся ей на глаза. Я бы не хотела, что бы она тебя увидела в твоем состоянии, и что бы потом у меня из-за этого были проблемы в Академии. Пока».

Хм, преподаватель. Маша пригубила пиво. Интересно, что же там за преподавательница такая? Впрочем, это не Машино дело. Если Марине нужно, то ладно. Главное, что бы это не отобразилось на Марининой учебе в худшею сторону.

К сожалению, просьба Марины осталась неудовлетворенной, так как в следующем сообщении от службы магической защиты говорилось о проверке, которую хотят устроить, дл осмотра заклинаний, поставленных на дом. И присутствие Маши требовалось обязательное. А вот Марины — нежелательно. Есть дома тайны, которые принадлежат только Маше.

На следующий день Маша приехала домой. Она здесь редко бывала. Слишком счастливых воспоминаний было связано с этим местом.

Маша зашла в дом, и сразу заметила пару дорогих туфель, которые принадлежали преподавательнице. А вот обуви Марины она не увидела. Скорее всего, вышла в магазин. Маша прошла вглубь дома. Звуки головизора доносились из зала. Пока Маша туда шла, она не могла не отметить, что в доме очень чисто и явственно чувствовались следы заклинания. Марина решила не ударить в грязь лицом перед преподавательницей и все убрала. Забыла только убрать следы от заклинания.

Маша прошла в зал и увидела незнакомую женщину в черных очках. Она сидела в кресле, поджав ноги под себя. На ней был белый махровый халат, длинной по щиколотку. У неё были ещё мокрые волосы после душа. К ужасу Маши, женщина смотрела не передачу по телевидению. Нет, она смотрела выпускной Маши.

— Доброе утро, — сказала Маша, как можно вежливее, хотя была готова взорваться.

Как она посмела вообще залазить в записи, которые не касались её никоим образом?! Женщина повернулась к Маше. Лицо было ухоженным. Женщина довольно спокойно отреагировала на появление Маши, что не могло не удивлять.

— Доброе, — ответила она. — Маша, я так понимаю?

Говорила она ровным, приятным спокойным голосом, который действовал на Машу как-то успокаивающе.

— Да. А вы преподаватель по практике из Академии? — ответила Маша, стараясь контролировать свой гнев.

Снять стресс она ещё успеет, а вот если она накинется сейчас на эту женщину, проблемы будут у Марины, чего Маша не хотела.

— Я далеко не преподаватель, — улыбнулась она теплой улыбкой, от которой сердце Маши кольнуло болью. — Но я действительно курирую практику Марины.

— Весьма интересно, — сказала Маша, садясь напротив. — И надолго вы здесь?

— Точно сказать не могу, — легко пожала та плечами. — Но не больше двух недель.

— Кстати, не назовете свое имя?

— Кая, — ответила та.

Маша взбесилась. Эта женщина! Она так была похожа на её сестру. И даже имя. Маша сделала глубокий вдох. Нужно успокоится. Кая умерла очень давно. И кем бы не была эта женщина, она всего лишь чужой человек. И не стоит делать глупостей. Не стоит портить жизнь Марине. Она и так много натерпелась.

— Что ж, рада познакомится, — ответила Маша.

— Вы голодны, Маша? — поинтересовалась женщина.

— Нет, — солгала Маша.

— Жаль. Может, в таком случае, составите мне компанию? Заодно, я бы хотела прояснить некоторые подробности жизни Марины, — поинтересовалась она, вставая.

— Хорошо, — кивнула Маша, и они вместе пошли на кухню.

Странно, но Маша почему-то чувствовала облегчение. Как будто с её груди убрали часть горы. Женщина довольно легко лавировала по кухне, будто бы она была здесь неоднократно. Она поставила на стол пару салатов и несколько бутербродов.

— Маша, вам чай или кофе?

— Я буду вино, — ответила Маша, направляясь к холодильнику.

— Это конечно не мое дело, но если вы будете пить, то, боюсь, конструктивного диалога у нас не получиться, что может пагубно отразиться на Марине.

Вот, зараза. Говорит так спокойно, а ведь знает, что задевает. Маша сделала вдох и досчитала до десяти.

— Хорошо, чай, — ответила Маша.

— Как Марина училась в школе? — поинтересовалась Кая, когда они уселись за стол.

— Вполне прилично, — коротко ответила Маша.

— И у неё не было проблем в поведении?

— На что это вы, женщина, намекаете? — с угрозой поинтересовалась Маша, на что та лишь улыбнулась.

— Я не намекаю, Маша, я говорю прямым текстом. Намекать — это не мой стиль.

— Нет, проблем у неё не было с поведением.

— Явно не по вашим стопам пошла.

— Ты что себе позволяешь?! — вскочила Маша, у которой уже на руке горело заклятие, готовое вот-вот сорваться с рук.

Маша его даже не заметила, потому что привыкла действовать автоматически, на уровне рефлексов. Это часто ей спасало жизнь.

— Сядь.

Эта было сказано властным не громким голосом, что Маша села от удивления. Вот уж не подумала бы, что эта женщина может так разговаривать. Маша от удивления села и затушила заклинание.

— Не кажется ли тебе, что ты слишком много пьешь, и эмоциональное состояние оставляет желать лучшего? Неужели ничего кроме выпивки ты не желаешь? Неужели, тебя действительно не заботит, что о тебе думают родные? — поинтересовалась женщина обычным спокойным тоном.

— Это тебя не касается, — холодно ответила ей Маша.

Кто, черт возьми, эта женщина?! Почему у неё получается делать то, на что не способен никто, кроме сестры? Почему она так сильно напоминает ей сестру? Почему она говорит, как сестра? Кая…

Маша так и не смерилась с её смертью по сей день. Сестра была для неё всем. Это был единственный человек, для которого она бы пожертвовала жизнью не задумываясь. С самого детства Маша привыкла, что Кая всегда была рядом. Она была всегда с ней в детском саду, в школе, в лагерях. Кая всегда поддерживала и прикрывала Машу, не смотря на ужасное отношение к ней Маши. Маша часто её дразнила по поводу того, что её сестра вместо того, что бы гулять и радоваться жизни, вела более спокойный и размеренный, здоровый образ жизни, исключавший частые вечеринки и прогулки допоздна по клубам и дискотекам. Кая была всегда примерной ученицей и дочерью, гордостью школы, отличницей. Она всегда побеждала на соревнованиях и олимпиадах, на какие бы она не поехала. Чем бы она не занималась, её деятельность была обречена на успех, к которому она прикладывала все усилия. Родители всегда уделяли ей больше заботы и внимания, часто дарили дорогие подарки. Машу это очень раздражало, и она всегда старалась что-нибудь сделать сестре. Но что бы она не предприняла, Кая ей зачастую прощала или не обращала внимания. Кая всегда старалась сделать Маше приятное, часто за неё заступалась в вопросах школы. А Маша Каю не ценила до определенного момента, который изменил Машино отношение к старшей сестре навсегда. За пол года до «гибели» Каи, Маша влюбилась в парня. Красивый, обаятельный, состоятельный. Он был для Маши недостижимой мечтой. И вдруг, этот парень обращает на Машу внимание. Они начали встречаться. Потом, Ярослав предложил Маше выйти за него замуж и уехать втайне от родителей. Маша, даже не стала думать, а просто согласилась, и в тот же день они уехали. Маша была счастлива и довольна жизнью. Единственный человек, который был посвящен в то, что Маша уезжает, была Кая. Маша всегда могла рассказывать сестре всю правду и полностью ей доверять, а так же ни когда не могла ей лгать, чтобы не было. Маша и сообщила ей об отлете, но время не сообщила. Кая стала её умолять не лететь, остаться дома, что дома ей будет безопаснее, надежнее, лучше. Но Маша не стала её слушать, а собрала вещи и вечером они улетели на другую планету, в двух системах от столицы галактики. Все было просто замечательно. НО! Он представил Машу своим друзьям. Они оказались поголовно уголовники. Он сам оказался наркобароном. Маша, как позже было выяснено из допросов, нужна была, лишь для того, что бы загладить некоторые следы. В те времена репутация у Маши была столь ужасна, что если бы кто-то додумался сказать, что она совершила простейшее убийство, его бы послушали, а Машу бы заподозрили. А тут оказалось, что она была знакома с некоторыми людьми, которые конкурировали с его бандой. Он и решил её подставить, а заодно и убрать лишние следы. Машу закрыли в комнате, где она провела несколько часов. Затем перевели в другое помещение, то ли на собрание, то ли на ещё что-то, но многие бандиты были там. Её избили и оставили лежать на полу. В те страшные минуты Маша тысячу раз пожалела, что не слушала свою сестру и помчалась с первым же встречным, который ей сделал предложение. В помещении было человек пятнадцать, если не больше. Им всем было больше 50, а некоторым и вовсе за 150. Ни кто не знал, что Маша здесь, а если бы и узнал, то было бы слишком поздно. И тогда случилось то, что никто не ожидал. Кая вошла в то помещение. Одна. Она потребовала, что бы Машу немедленно отпустили, а сами больше не попадались её на глаза. Все выглядело довольно смешно. В помещение, где сидят одни уголовники, вооруженные холодным оружием и заклинаниями, с щитами и полной защитой помещения, заходит молодая девушка, не достигшая и совершеннолетия, в длинном бежевом плаще, на лазах большие очки с крупными линзами, а волосы собраны в конский хвост. Те ясное дело расхохотались, погрозились бластемами. А этот подонок подошел и ударил Машу на глазах у Каи, дыбы показать, что Кая ни на что не способна. Вот тогда и произошло самое страшное. Кая думала, что Маша без сознания, и поэтому сняла очки и посмотрела на этих уродов таким взглядом, что те перепугались не на шутку. Кая скрывала свои глаза, по той причине, что они у неё разноцветные. Даже Маша не знала об этом, до того момента. Все бы ни чего, да только они не совсем как у людей. Если в очках её глаза были светло-серыми, простыми, затуманенными, то тогда они были яркими, насыщенными, пылающими с четкими определениями эмоций. Один ярчайше красный, при взгляде на который было настолько страшно, что Маша лежала в оцепенении. Второй — ярко-голубой. Этот взгляд пылал, печалью и сожалением. Другой же ярость, болью и ненавистью. Маша и представить себе не могла, что глаза могут быть настолько парадоксальны. А когда они вместе было просто страшно. Голубой глаз был ещё терпим, но красный создавал такой ужас, что и словами не передать. Вроде бы и ни чего такого, но ужас был убивающий. Взгляд был совершенно другой, не такой, как она привыкла видеть. Что самое странное, в нем было нечто магическое, необычное, волшебное. Ужасающее и завораживающее. А потом Кая протянула вперед правую руку с раскрытой ладонью. Тут же Маша закрыла глаза и сверкнула вспышка. Она заранее знала, что ни чего хорошего их этого не выйдет. А когда открыла, то была поражена, все лежали в конвульсиях, дрожали от страха и закрывались от света. Кая снова надела очки и тогда-то и прибыл хваленый спецназ, да поздно было. Они были в шоке от увиденного, и ни кто ничего понять не мог, а следы магии ни кто не заметил. Маша и сама не заметила ничего магического после этой вспышки, только во время её. А Кая, как ни в чем не бывало, подошла к Маше, развязала её и, подняв, понесла на руках. Ей, конечно, кто-то помог, и только тогда Маша потеряла сознание. Глаза Каи после часто снились в кошмарах, особенно в самых жутких, когда оба были красны до невозможности. С тех пор Маша была по гроб жизни обязана сестре. Она полюбила её, стала смотреть на неё по-другому. Но все же боялась и по сей день боится, что подобное может повториться уже на ней. Позже Маша узнала, что все, кто попал под гнев Каи, были отвезены в психбольницу, где и остаются по сей день, боясь всего красного, голубого и света. С тех пор самые знатные психологи и маги не смогли вернуть им рассудок и до сих пор они не сдвинулись ни на миллиметр к выздоровлению.

Женщина ничего не ответила Маше на это. До неё, наконец, дошло, что это не её дело. И правильно. Вибрация на руке заставило Машу переключить внимание на свой передатчик. На маленьком сенсорном, Маша не любила голограммы и по этой причине нашла далеко за пределами столичного сектора галактики место, где продаются такие, и заказала себе парочку. Сообщение пришло от одного из её осведомителей в преступных кругах. Он просил о встрече в одном из баров города, где они встречались. И если он её вывал, значит что-то важное стряслось. Маша выругалась про себя. Только этого не хватала. Ещё и служба защиты сейчас приехать должна.

Недолго думая, Маша связалась с этой службой, навешала им лапши на уши про то, что защита в порядке, и что можно её проверить через неделю, а затем повернулась к женщине:

— У тебя важные дела и тебе срочно нужно покинуть мое общество. Понимаю, — не дала та и слова сказать Маше.

Маша запустила в неё одним из парализующих заклятий, которое разбилось о поле, которое создал амулет защиты, причем, достаточно мощный. Уж в них Маша умела разбираться. Женщина даже не пошевелилась.

— Не с-смей говорить со мной так! — прошипела Маша и, встав, быстро направилась из кухни.

Почему сейчас? Почему эта женщина сейчас появилась в её жизни? Женщина с именем сестры, с её неизменным спокойным характером. Маша быстро пошла к остановке по улице спального района. Эти улицы для неё давно стали сплошными, серыми, ничем не приметными. Летавшие туда-сюда спидеры, глайдеры, аэромобили и прочий транспорт забирал внимания не больше, чем кусты на аллеях или дорожках. А вот девушка, появившаяся в её доме, забирала почти все внимание. Маша пришла на остановку, и ту т же подъехал нужный аэробус. К счастью, он был полупустой, и Маша села на заднее сиденье возле окна.

По щекам потекли слезы. Как же она скучала по сестре! Она успешное её забывала все это время, затолкала боль утраты глубоко внутрь, забывая, стирая из памяти счастливые моменты. Она ни в коем случае, не могла прибегнуть к стиранию памяти, что часто помогало. Она не хотела забывать сестру. Ни когда.

Погруженная в мысли о своей сестре, Маша очень быстро доехала до места назначения. Расплатившись, она направилась нужное место, которое находилось не так далеко. В баре в это время было не так много разумных, как по вечерам. Бар представлял собой типичное кафе, но почему его назвали баром, ни кто не знал.

Осведомитель ждал её за столиком в углу, как обычно. Осведомитель был маленького роста человек, у которого уже появилась лысина. Маленькие крысиные скользили по всем немногим, находящимся в баре. Завидев машу, он улыбнулся.

— Что так рано? — поинтересовалась Маша.

— А где привет старому знакомому? — голос у него был писклявый и противный.

Маше было противно с ним общаться, но он был ей нужен.

— Я сегодня не в настроении, — фыркнула Маша.

Следов слез не было. У Маши всегда была пара амулетов, которые убирали все следы и похмелья, и не высыпания, с чем Маша часто имело дело.

— Кто же тебе, дорогая моя, испортил настроение в такое хорошее утро? — поинтересовался этот тип.

Машу передернула от отвращения к нему.

— Послушай меня, Виктор, если тебе нечего мне предложить, тогда какого хрена ты меня сюда вытащил? Тебе что, заняться нечем, кроме как сидеть здесь и протирать штаны, надеясь, что кто-то сделает за тебя работу?!

— Ну, что ты, — быстро пошел тот на попятную. — Вот, выпей лучше хорошего коньяка, причем очень дорого. Для тебя старался.

С этими словами он протянул ей одни из стаканов, наплоенных ядовито-желтой жидкостью.

— Да ты… что ли?! — вскочила Маша; все находящиеся в баре обернулись на этот возглас. — Да ты что, вообще страх потерял, предлагая мне эту дрянь! Ты что, не в курсе, что я больше не пью?!

Виктор бледно уставился на неё с глазами, такими же большими, как у эльфов. Маша повернула голову и заметила, что все смотрят на неё с такими же глазами, особенно бармен.

— Только не говорите, что это вам неизвестно, — огрызнулась Маша, хотя это решение удивило и её саму.

Просто когда… Кая утром спросила её, что про её поведение думают родные, Маша поняла, что не для этого её сестра спасала. Она хотела, что бы её младшая сестренка стала лучшей в том, о чем она мечтает. И не важно, будь то следователь или охранник, управленец или бизнесмен — главное, что бы Маша была лучшей.

— Что с тобой произошло? — тихо спросил осведомитель.

— Мне мозги вправили, — ответила Маша агрессивно.

Обсуждать эту тему она не хотела с посторонним человеком. Тем более она сама ещё до конца не разобралась в своих чувствах. Просто в одночасье эта женщина разрушила её привычный мир и показало то, что на что Маша пыталась давно закрыть глаза и старалась обще забыть. Всего несколько правильных вопросов, заданных умелым тоном. Да, ради этого многочисленные Машины враги готовы отдать многое.

Тут к ним подошел высокий, статный, седой человек, которого Маша знала. Это был главарь одной из криминальных группировок. Кристиан Ван Дэниэлс. Хороший и умный мужик. Неясно одно, почему такой, как он преступает закон? С его талантами он бы мог как минимум стать весьма успешным бизнесменом.

— Мария, простите меня за навязчивость, но не могли бы выдать мне координаты человека, который вам мозги вправил? — поинтересовался он спокойным тоном.

— Зачем? — у Маши в голове крутилось только две мысли: что он здесь делает, и откуда появился.

И если он здесь появился, значит где-то рядом его охрана, а может и ещё кто-то. Маша встречалась с ним несколько раз на судебных заседаниях. Этот человек был опасен, а Маша довольно много раз перебегала ему дорогу, причем так перебегала, что никому мало не показалось. Его присутствие могло означать лишь то, что он пришел за её жизнью. И пусть она невеста Властителя галактики. Слишком зол о на неё был, что бы просто так дать ей уйти.

— Я выражу этому человеку благодарность и мое неподдельно уважение, — сказал тот, присаживаясь за стол.

Маша краем глазам наблюдала за реакцией Виктора. Тот облегченно вздохнул. Значит, это засада. И не один Кристиан здесь. Предательство чистого вида. Что ж, что-то подобное Маша ожидала когда-нибудь. Жаль, что это произошло в такой момент.

— Я не ошибусь, если это ваш будущий муж? — поинтересовался Кристиан так, словно Машу ни кто убивать и не собирается.

Маша почувствовала некоторое магическое волнение. Завеса, достаточно мощная, маскирующая большую часть зала спала, и Маша увидела, что в этом достаточно большом зале все столики были заняты разными людьми, причем известными криминальными личностями.

— Это, я так понимаю, все желающие увидеть мою смерть, — саркастически сказала Маша в лоб.

— Да, — кивнул седовласый мужчина как чему-то само собой разумеющемуся. — Вы должны понимать, Мария, что вы нас всех порядком достали. И мы просто не в праве дать вам выйти замуж за Властителя галактики. Тогда у нас будет слишком много проблем.

— А так не будет? — выгнула бровь Маша.

— Не столько, как если бы все было официально. Ну, а если вы попытаетесь сделать тут что-нибудь, то наши люди убьют вашу младшую сестру.

— Наглая ложь, — покачала головой Маша. — Давайте говорить откровенно, раз уж меня тут собираются убивать долго и мучительно, — при этом зал её поддержал аплодисментами.

— Мария, вы, как всегда не перестаете нас удивлять своей выдержкой в таких тупиковых ситуациях, — воскликнул Кристиан. — Я вами восхищаюсь! Здесь сидят самые отъявленные головорезы галактики, самые могущественные криминальные лидеры галактики, и не только нашей.

— Познакомите? — тут же заинтересовалась Маша.

— Разумеется, — он сделала знак, и к ним подошел высокий, надменный бледнолицый дроу, и сел за появившийся стул. — Это один из наших партнеров с Тентакриона. — Он пожелал увидеть вашу казнь в действии. Все же это обещает быть очень веселым зрелищем, с вашим-то характером. Причем вы уже нас удивили отказавшись от выпивки.

— Хочу быть трезвой, когда меня будут убивать, — Маша облокотилась на стул с видимым спокойствием.

На самом деле же её трясло, а в районе солнечного сплетения вообще творилось черт знает что! Обычно со страхами помогла справиться алкоголь. Только похоже Кая ей что-то подмешала за завтраком, потому что Маша была трезвой.

— Вы меня поражаете, Мария, все больше и больше, — сказал эльф бархатным голосом, но черные глаза оставались холодными.

Дроу старый. Его взгляд наверняка вгонял в дрожь его подчиненных и противников. Но Маша и не такие глаза видела. Хоть взять того же Никона. У того такое иногда твориться в глазах, что хочется забиться в дальний угол и не вылезать оттуда никогда.

— Надеюсь, что я вас ещё сегодня сумею поразить прямо в сердце одним из столовых приборов, — сказала Маша ему в ответ, на что тот лишь усмехнулся.

— У вас силенок маловато. И вы одна против четырех сотен разумных, — скучным тоном сказал дроу.

— Как вас здесь много, — протянула Маша.

Её передатчик провибрировал. Маша взглянула на сообщение, посланное с не знакомого номера:

«Придешь на обед? Кая».

— Не вздумайте отвечать, — покачал головой Кристиан.

— Не указывай мне, что делать, — отмахнулась Маша. — И не беспокойся, что я запрошу помощи. Я и одна с вами справлюсь. Можешь даже посмотреть, что я напишу этой «блондинке», которая мне мозги сегодня вправила.

Сейчас Маша рисковала как никогда. То, что пришло ей в голову было просто нереально.

— Ваша сестра имеет на вас такое влияние? — поинтересовался Кристиан, придвигаясь ближе и заглядывая, что там написано.

— Если бы она была моей сестрой, то она бы меня сюда не пустила под предлогом, что я ещё дома не убиралась, — пожала плечами Маша и набрала сообщение:

«Что б я ещё раз села с такой как ты за один стол, после того, что ты утром устроила?!!((Да я лучше десять раз через дело 904 пройду!!((А что на обед))))».

Маша отправила с затаенным дыханием. И когда пришел отчет о доставке, облегченно выдохнула, стараясь так, что бы ни кто не заметил. Маша хорошо понимала, что живой она отсюда не выберется. Спасти её может только чудо. И если эта женщина такая же, как её сестра, то она поймет намек на дело 904. Впрочем, ничего не произойдет. Это факт. Сестра мертва, и Маша скоро присоединится к ней. Маша блаженно улыбнулась.

— И кому предназначалось это сообщение? — поинтересовался Кристиан.

— Той, кто мне мозги вправлял сегодня утром, — просто ответила та.

— Так кто же эта загадочная личность, Мария? Не томите. Мне хочется выразить этому человеку неподдельное восхищение.

— Преподаватель Марины, — ответила Маша. — Больше я о ней ничего не знаю. А вот она обо мне знает ой как много.

— Интересно, — протянул дроу. — Ваша сестра ведь учится в Академии «СубНод»?

— Да.

— С Академией лучше не сориться, — сказал Кристиану дроу. — И вообще не перебегать им дорогу. Уж очень хорошая у них защита. Надеюсь, вы её сестру не впутали в это дело?

— Мы её просто не смогли найти, — пожал плечами тот.

— Вы и меня-то найти не можете, — фыркнула Маша.

— С вами все очень не просто, — сказал Кристиан. — Вы, Мария, очень известная личность, и к тому же невеста Властителя галактики.

— Но это вам абсолютно не мешает меня убить.

— Вы даже не представляете, через какие трудности мы прошли, что бы организовать эту встречу. И поверьте, вы отсюда живой не выберетесь. Я лично достаточно долго вас изучал. Поэтому здесь стоят очень мощные излучатели, которые блокируют вашу магию. Поверьте, Маша, это ваши последние минуты, — Кристиан таким довольным взглядом посмотрел на неё, что Маше так и хотелось дать ему пару лимонов, что бы жизнь мёдом не казалась. — А что касается вашей смерти, даже если виновного, то есть меня, схватят, а все равно не буду раскаиваться. Ваша смерть того стоит.

— А если мне удастся выбраться из этой ситуации живой, здоровой, невредимой? — поинтересовалась Маша, прикидывая свои шансы, если Кая её вытащит.

— Тогда клянусь, что я оставлю вас в покое раз и навсегда, — ответил тот. — Но вы можете мечтать сколько угодно. Я вас все равно убью собственными руками. Или вы предпочитаете смертельное заклинание? А может разряд бластера?

— Я предпочитаю приятную беседу, — ответил Маша, широко улыбаясь. — Потому что с вами беседовать я буду уже на суде.

— Увы, время поджимает, — пропустил он слова Маши. — НО вы не переживайте. Все будет в лучшем виде…

Дверь в бар открылась и в помещение зашли двое.

У Маши челюсть упала от увиденного. Высокая, красивая женщина в темно-синем платье под руку с не менее высоким, красивым и властным мужчиной в одеянии Властелина галактики Отеран.

— Я же говорил, что она здесь, — сказал властно мужчина, указывая на Машу.

— Да, и судя по всему, опять попала в неприятности, причем крупным, — ответила женщина, сверлящий взгляд которой чувствовался даже сквозь непроницаемо черные очки.

— Какого вы здесь делаете? — подняла Маша, наконец, отвисшую челюсть.

— Да вот, пытаемся узнать, что ты здесь делаешь одна в компании мужчин, — ответил Никон, проходя с Каей к ним.

К слову, Маша только что заметила, что она не одна такая ошеломленная. Все сидящие то и дело переводили взгляд с Маши на Каю с Никоном и обратно. Маша даже со всей своей фантазией не могла предположить, что Кая придет с Никоном, и именно этот факт её и ошеломлял.

— Ревнуешь? — скептически спросила Маша.

— Ну, — протянул Никон.

— Такое чувство ему не знакомо, — сказала за него Кая.

— Ты совершенно права, — кивнул Никон.

— Конечно, когда рядом Кая, — ухмыльнулась Маша.

Она заметила, что некоторые из разумных, пытаются быстро скрыться с места несостоявшегося преступления, используя телепортацию, порталы или просто включая невидимость. Впрочем, Маша не сомневалась, что ничего у них не выйдет. Если здесь Никон и Кая, значит где-то рядом отряды специального назначения, и даже не исключено, что Маги Транса. Так что всех, кто здесь был, ждет очень приятная встреча.

— Ревнуешь? — скептически поинтересовался Никон, копируя её тон.

— Было бы к кому, — улыбнулась она.

Кая очень гармонично смотрелась рядом с Никоном. Словно, эти двое были созданы друг для друга. И судя по всему, Никону Кая нравилась. Маша прикусила губу. Ей нужно будет рано или поздно всё рассказать.

— Прошу прощения, — вмешался в разговор Кристиан, вставая. — Позвольте представиться — Кристиан Ван Даниэл, глава сети межзвездных перевозок, знакомый Марии.

— Никон Отеран, Властитель Отерана.

— Вайсотер Кая, глава Академии «СубНод».

Маша про себя выругалась. Эта женщина основательница Академии, в которой учиться Марина? Куда мир катиться? Маша знала от Оли, своей лучше подруги, что эта за женщина. О е могуществе ходили разные слухи. Кто-то говорил, что она Маг Транса, кто-то утверждал, что она не человек, кто-то утверждал, что она черпает свою силу из какого-то древнего артефакта. Мнений было много, но ни кто не мог быть уверен в своих словах. И эта женщина — её сестра?

— Линиэль эн Серос, представитель торговой гильдии Тентакриона, — представился дроу.

А вот Виктор куда-то успел исчезнуть. Маша выругала себя ещё раз за невнимательность. Как она могла пропустить исчезновение Виктора. Но с другой стороны она всегда была невнимательная, стоило сестре появиться на горизонте. Сестра служила ей надеждой и опорой всегда. Впрочем, что Кая её сестра ещё не до конца доказано.

— Я надеюсь, вы согласитесь с нами пообедать? — поинтересовался Кристиан, хватая инициативу в свои руки.

Вот, хитрый лис! Лицо такое невинное, словно и убивать не собирался её всего минут пять назад. Нет, не бизнесмен — политик, вот кто он.

— Прошу прощения, — сказала Кая. — Но мы собираемся пообедать всей семьей. И нас как раз для этих целей нужна Маша.

— Жаль. Было бы очень приятно поговорить с вами подольше, — с сожалением, причем искренним, сказал тот.

Маша не держала на него зла. Такой он был человек: циничный, расчетливый, умный, вежливый и всегда знал, что для него будет лучше, как и в этом случае. Он даже казалось бы из такого положения нашел выход и не потерял самообладания. Маша даже увидела в нём себя. Она тоже умела выкручиваться из ситуаций и похуже. Что ж, эти двое уж точно выйдут сухими из воды. Впрочем, из этой ситуации он вряд ли выпутается. Все улики на лицо.

— И мне тоже, но этому не суждено сбыться, — пожала плечами Кая и обратилась к Маше. — А на обед у нас мое фирменное блюдо — суп с тефтелями.

Маша скривилась. Не то, чтобы она не любила супы, просто она их ела очень редко и в гостях, предпочитая более дорогую еду. Кстати, Маша уже решила для себя, что пусть она и сошла с ума, и все вокруг пьяный бред, но если эта женщина так своеобразно вытащила её из такой переделки, то она просто обязана быть старшей сестрой. И плевать, что та умерла лет пятьдесят назад.

— На десерт, я надеюсь, что-нибудь лучше?

— На десерт мороженное с твоим любимым шоколадным и клубничным сиропами, — ответила Кая.

Нет, эта девушка — точно её сестра. Только та знала, что у Маши есть свое пристрастие — мороженное.

Они вышли из бара и сели в шикарный лимузин.

— А если честно, как вы двое меня нашли? — поинтересовалась Маша, садясь рядом с Каей, напротив Никона.

— Вычислила по маячку, который на тебя надела. Мы как раз разговаривали по работе, когда пришло твое сообщение. Никон быстро связался с отрядами быстрого реагирования и мы тут же появились здесь, — ответила Кая. — Я же знала, что ты просто не сможешь не попасть в какую-нибудь историю, когда выходишь из дома в таком состоянии.

— Много ли ты обо мне знаешь! — фыркнула Маша.

— Достаточно, что бы делать подобные выводы, — ответила Кая. — А Никона я попросила просто сопровождать меня.

— И где вы друг друга нашли?

— Мы давно знакомы по работе. И в этот раз встретились по поводу некоторых важных дел, — ответил Никон. — И я очень удивлен тому факту, что ты так легко относишься к тому, что я с другой женщиной.

— Как я уже сказала, Никон, было бы к кому ревновать. Если бы был кто-то другой, тогда возможно. А так, что я могу иметь против красивой, умной, успешной женщины, которая и мне может вправить мозги?

— Ты преувеличиваешь, — улыбнулась Кая.

— Да неужели? — выгнула бровь Маша.

— Да, ты определенно преувеличиваешь, — кивнула Кая.

— А если серьезно, — сказал Никон. — Что ты там делала, Маша? Слишком много там криминальных авторитетов было, что бы я поверил, что ты просто получала информацию.

— Ну, я действительно шла получать информацию, — пожала плечами Маша. — А что произошло дальше, тебе, Никон, лучше не знать. Скажу только, что вы во время появились.

— Проще говоря, ты опять попала в неприятности, — покачала головой Кая. — Впрочем, если бы это перестанет случаться с такой завидной регулярностью, то я заподозрю, что-то тут не так.

— Тебе не надоело ещё вытаскивать меня из них?

— Да, нет. Я уже привыкла. Без этого уже не интересно как-то.

— Кстати, ты сейчас куда, Кая? — поинтересовалась Маша.

— Вообще мы собирались погулять по городу с Мариной. Так что если ты составишь нам компанию, я против не буду, — ответила Кая.

— Марина дома посидит. А с тобой мы ещё поговорим кое о чем, — сказала Маша.

— Я так и думала, что ты это скажешь.

— Да иди ты знаешь куда? — легко толкнула Маша Каю локтем.

— Ага, и тебя одну оставить? — улыбнулась Кая. — Размечалась! И так без меня распустилась совсем!

— Только не надо мне тут нотаций о здоровом образе жизни, — возмутилась Маша, хотя на самом деле была рада.

— А на ком мне тогда отрабатывать свои ораторские таланты?! — наигранно возмутилась Кая.

— На Никоне, — указал Маша.

— А я здесь причем?! — ту же возмутился Властитель, до этого следивший за их разговором.

— Ты крайний, — в два голоса заявили Кая и Маша.

— Вы, что, близнецы, что так быстро сговорились против меня?

— Нет. Она моя сестра, — спокойно Кая, указывая на Машу.

Маша удивилась. Одно дело считать, а другое дело услышать подтверждение своим словам. Впрочем, с сестры станется. Она всегда была немного странной, хотя Маша её всегда понимала. Быть такой умной и при этом нормальной — это просто невозможно.

— Правда? — ошарашено переспросил Никон.

— Нет, блин, мы пошутили! — съязвила Маша, за что тут же получила тычок под ребро от Каи.

— Мы с Машей действительно родные сестры, — сказала Кая.

— Тогда почему я это узнаю только сейчас? — поинтересовался Никон нахмурившись.

— Это долга и нудная история, — пожала плечами Кая с самым серьезным видом, а Маша прыснула в кулак.

Что длинная история — правда, а вот что нудная…

— Так я ни куда не тороплюсь, — сказал Никон.

— Зато торопимся мы, — сказала ему Маша, и не смогла не отметить, что в глазах Никона появилось недовольство.

Маша удивилась. Она не видела ни разу, что бы его глаза излучали что-то кроме власти, пустоты и боли и холода. А вот рядом с Каей он стал другим. Хотя, чего она хотела, если Кая… Маша отогнала непрошенные мысли. Она все расскажет Кае, как только представиться шанс.

— Прости, Никон, — мягко сказала Кая. — Нам с Машей правда нужно серьезно поговорить. Мы очень долго не виделись.

— Хорошо, — кивнул тот и погрузился в собственные мысли.

Они не доехали до дома три квартала. Маша попросила высадить их возле парка, а затем, попрощавшись с Никоном, Кая и Маша пошли по нему.

Они шли по мощенной дорожке парка, в котором Маша не была уже лет пятьдесят, после «смерти» Каи. Маша вспоминала, как они гуляли здесь с друзьями, когда были подростками и детьми.

— Кая, ты помнишь, как мы здесь гуляли, когда были подростками.

— Да, — кивнула та. — Собирались человек по пятнадцать, шли через него пешком два километра до остановки, а оттуда в парк развлечений.

— Ага, — улыбнулась Маша. — Весело было!

— Особенно, на твое четырнадцатилетние, — подколола её сестра.

— Эй, я же просила мне этого не напоминать!

— А если я этого не буду делать, то кто же?

В тот день рождение Маша впервые серьезно напилась. Она мало что помнила, лишь по рассказам сестры, которая, как всегда, вела здоровый образ жизни, Маша узнала, что там было. Маша помнила, что они сначала напились в свободной квартире Оли. Затем пошли в клуб — потанцевать. Их туда не пустили по понятным причинам. Тогда кому-то, скорее всего Маше, взбрело в голову пойти в парк развлечений в дом ужасов. Дом оказался закрыт, тогда вся честная компания решила прогуляться до дома Маши. Пошли естественно, через парк, ночью. Шли, разумеется — весело. Их песенки услышала милиция. Нарвались, называется, и в кусты. Кая так и не рассказала, через какие кусты она тащила Машу, чуть ли не на себе, что бы избежать этой счастливой встречи с блюстителями порядка, но на Машиной одежде почти чистого места не осталось, как и на одежде Каи. А на утро снова Кае пришлось отпаивать Машу, потому что та была в состоянии не стояния.

— А ещё сестра называется, — фыркнула Маша, и взяла Каю под руку.

Она обожала так ходить с сестрой. У Каи всегда водились деньги в отличие от Маши. Кая никогда не была скупа и всегда покупала Маше мороженное, которое она любила и именно в такие моменты — гуляя по парку.

— Интересно, наше кафе ещё работает? — словно прочитав мысли Маши, спросила Кая.

— Думаю, раз уж ты угощаешь, — Кая только хмыкнула на эти слова. — То оно просто обязано быть.

— Тогда пошли.

Они направились по знакомы дорожкам к кафе. Прошло столько лет, а оно все стояло там и совершенно не изменилось. Небольшое открытое кафе среди зеленого парка. Даже столики стояли так же, как и раньше — спиралью.

Маша и Кая сели за один из дальних свободных столиков и сделали заказ.

— Давно я здесь не была, — задумчиво сказала сестра.

— Интересно почему? — спросила Маша.

Кая перевела взгляд на Машу, но из-за темных очков нельзя было сказать, что она думает. Кая всегда держала чувства и мысли при себе, но Маша научилась читать по глазам настроение сестры. А сейчас она была лишена этой возможности и Машу это раздражало.

— Я бы не хотела затрагивать эту тему, — сказала Кая спокойно.

— Откровенно говоря, меня не интересует, где ты была все это время, почему не звонила, как ты стала той, кто ты есть и так далее, — конечно, Маша бессовестно врала. — Меня интересует лишь один вопрос: как тебе удалось выжить в той аварии?

— Наверное, потому, что меня не было в том автобусе, а я была по пути в другую галактику, — ответила Кая. — Я сбежала из дома.

Возникла продолжительная пауза.

— Ты удачно сделала то, что я пыталась сделать не один раз, — наконец, горько сказала Маша.

— Я бы не сказала, что удачно. Да я и не могла оставаться больше дома.

— Почему?

— Потому, что у меня на то были веские причины, — пожала плечами Кая. — Пока что я тебе больше ничего сказать не могу. Позже — да.

— Хорошо, — кивнула Маша, а затем добавила. — Меня теперь все буду считать сумасшедшей.

— Почему?

— Потому что я буду всем говорить, что ты жива. Даже Оля с Лерой пошлют меня куда подальше.

— Ну, — протянула Кая. — Нет, я не думаю.

— Почему?

— Потому что они скорее поверят в мое пришествие, чем в то, что ты добровольно бросишь пить.

— Ты, как всегда, права, — улыбнулась Маша. — Я так по тебе соскучилась!

— Я тоже, — улыбнулась в ответ Кая.

Маша посмотрела внимательно на эту женщину — свою старшую сестру. Красивая, умная, добрая, женщина, которая многого добилась сама. Маша это знала точно, потому, что сестра из тех сильных людей, которые всего добиваются сами. Теперь её сестра с ней. Теперь Маша может быть уверена, что все будет хорошо, ну или почти все.

Глава 11

Марина сидела в библиотеке и разбирала лекцию о проклятии. Она нашла очень много информации на эту тему. А проклятие назвалось «Черный Треугольник». Оно было самым древним и самым тяжелым.

Марина была очень удивлена, когда прочитала, что носитель этого проклятия муж её сестры, Властитель галактики Отеран. Эта новость её немного шокировала. Едва это узнав, Марина стала сразу искать самую разную информацию об этом проклятии. Как бы странно это не было, но информации она нашла очень много на главном сервере библиотеке. А странно, потому что все, что она слышала об этом проклятие лишь небольшие отрывки. Единственное, что было точно известно, что его невозможно снять никакими способами.

Каникулы закончились три недели назад. Марина последний раз видела Каю ещё дома, когда Маша и Кая пришли домой под вечер. Марина думала, что была в шоке, когда увидела Машу трезвой да ещё в столь позднее время. Причем Маша была в отличном настроении. Кая тоже была веселая. На вопрос «вы что, курили?», обе рассмеялись, и вот тут Маша таки ошарашила её, заявив, что Кая их старшая сестра. И Кая это все подтвердила. У Марины челюсть тогда валялась где-то под кроватью от такого заявления. А обе, теперь уже сестры, как ни в чем не бывало пошли в зал и сидели наверное до утра, после чего Кая улетела. У неё появились неотложные дела. А Маша после отлета ходила мрачная, как туча, благо, что трезвая была.

С тех пор Марина Каю и не видела. Вернувшись Тентакрион, Марина узнала, что Олимпия учится теперь в её группе. Причем она стала старостой группы. Как ей это удалось, она так и не рассказала. А через месяц она вообще стала президентом студенческого совета Академии. Носилась туда-сюда по Академии, была в курсе всех событий, которые там происходили. Если Марина в среднем вставала в восемь, то Олимпии к этому времени не было. Возвращалась она только к девяти. Потом уходила на свидание со своим магом. Иногда сидела дома и помогала Марине с домашней работой. Как ей это удавалось, Марина только недоумевала.

Марина взглянула на голографический экран. Столько информации! Оказывается, проклятие весьма интересно. Сколько же у него аспектов! Марине взбрела в голову идея, и она немедленно принялась её выполнять. Какого же было её удивление, когда она нашла информацию о снятие проклятия. Марина слышала, что это проклятие невозможно снять даже при помощи транса.

Марина принялась с волнением изучать материал. Было написано, что пока точно известно только два способа. Ещё три известны частями. Первый способ был невероятно прост. Надо было очистить грудь от треугольника с помощью какого-то странного заклинания, названия которого Марина даже прочитать не могла, так как оно было написано на каком-то неизвестном ей диалекте. Марина была удивлена. Если известны способы снятия проклятия, то почему оно ещё не снято.

А вот второй способ был куда сложнее. Он состоял из двух частей: заклинания и зелья. Список зелья был доступен только на половину, что и было написано вначале. Но то, какие компоненты были использованы, она и представить не могла. Половина из них была написана все на том же диалекте. Кое-что, написанное понятным языком она попыталась произнести.

— Кафапеолтори…

— Не правильно.

Марина дернулась от неожиданности.

— Кая, не надо так пугать! — воскликнула она.

— Я и не пугаю. Я констатирую факт, — просто ответила та, присаживаясь на соседний стул.

Сестра выглядела как всегда великолепно. Белая блузка, которая отлично повторяло все изгибы её модельной фигуры, узкая юбка до колен, туфли на каблуках. Марина и представить не могла, что такая женщина её сестра. Если бы пару лет назад Марине сказали, что её сестра глава Академии, она бы рассмеялась этому человеку в лицо.

— Разбираешь лекции? «Черный треугольник» довольно древнее проклятие, но его все свойства до сих пор не изучены.

— А что это за слово? — спросила Марина, указывая на то, что она не могла прочитать.

— Кафапэ лиор картиэон деррикт седер, — прочитала она без единой запинки. — Вода, лед, облака и металл, если переводить на наш всеобщий галактический.

— И что это означает? — поинтересовалась Марина.

— Один из кристаллов, получаемых в таких мирах, о которых ты и не предполагала, — пояснила она. — Так же, как и у нас, вода, он его агрегатное состояние меняется. То оно жидкое, как вода, то в точности, как лед, то прочное, как металл, то легкое, как облака. Довольно редкая вещь, причем нашим ученым-химикам оно и во снах не присниться. Его химические и физические свойства довольно любопытны. Например, он может реагировать с водой в одних случаях, и не реагировать в других. Может быть тяжелым, как килограмм иридия, а может весить всего лишь грамм. Может быть прочнее любого сплава и выдерживать такое давление, а может сломаться от дыхания, а потом снова стать таким, какой есть. Все это может сделать один кристалл всего за пять минут.

— Странно, я о таком и не слышала, — покачала головой Марина.

— Ты и не могла, — сказала Кая.

— Почему?

— Потому что ни в одной галактике из десяти галактик нет такого месторождения. Да и в ближайших пяти тоже.

— Как нет? — не поняла Марина.

— Просто нет. Всего несколько кристаллов было обменено у одного корабля, который бороздил просторы вселенной десять тысяч лет назад. Это был первый такой опыт знакомства с другой расой, совершенно из нашего Союза. Ты ведь знаешь из курса, что десять галактик объединились в Союз, так как они обладали достаточно сильным развитием и имели уже порядок в пределах галактики. Все эти десять галактик движутся медленно, но неумолимо в одном направлении, кажется, если смотреть сверху, то на восток.

— В одном направлении? Я и не знала, — поразилась Марина осведомленности сестры. — Откуда такие точные данные?

— Проводились исследования в этой области медитанскими учеными. Около двух тысяч лет назад были выпущены тридцать два спутника, которые вышли за пределы территории Союза. Их задача — собрать как можно больше сведений о Вселенной во всех её направлениях, пока корабли повышают свою скорость, а порталы между галактиками ещё не построены. И эту спутники и зафиксировали, что именно галактики Союза движутся в одном направлении, не отставая от друг друга, и не приближаюсь. Они словно связанны. Впрочем, эти данные не совсем точны и требуют дополнительных исследований.

— А они будут проводится? — поинтересовалась Марина.

— При чем тут исследования? Нам интересно про корабль, — сказал Зак.

Марина обернулась и немного обалдела: в этом не слишком большом помещении было более двадцати человек. И как она их не заметила?

— Вообще-то, если разумному существу это интересно, то я не вижу препятствия ему отказать в объяснении. И не перебивайте, если у меня что-то спрашивают, — тут же охладила его Кая.

— Но нам всем интересно, что там, — добавил Даниэль.

Марина и его не заметила. Он сидел на одном из диванов вместе с Никитой и ещё кем-то из другой группы. Кажется, четверокурсник. К тому же, в комнату вошли ещё человека три, лица у которых выражали крайнюю степень любопытства.

— Стоит мне появиться и просто завести разговор, как об этом сразу же узнает вся Академия, и разговор превращается в лекцию, — спокойно спросила Кая.

— Но вы столько знаете! — сказал кто-то из тех, кого Марина не знала. — Нам всем интересно узнать что-то новое именно от вас.

— Устраивать сейчас ещё одну лекцию не входит в мои планы, — нахмурилась Кая.

— Но Кая Вайсотер, мы этого можем и не услышать от преподавателей, — сказал одна их девушек, стоящих у окна, шестикурсника.

— Действительно, даже мне стало интересно, — добавил Даниэль.

— Да и мне, — добавила Марина, чувствуя, что её вот-вот лишат хорошей возможности узнать то, чего не знают многие.

— Мне почему-то кажется, что у кого-то пары, — напомнила Кая.

— А мы же ни куда не уходим, а слушаем дополнительный материал с вами, — сказал один из дартэров.

— Да, — поддакнули другие.

— Кая, ну, пожалуйста, — попросила Марина. — А как закончим, сразу на пары. Нам всем интересно.

Глава «СубНода» включила что-то на руке, а за тем быстро стала просматривать, что Марина даже не поняла, что там написано.

— Марин, уговаривать ты не умеешь, — сказала старшая сестра. — Так что даже не старайся.

— В таком случае я позову Олимпию, — пригрозила Марина.

— Ты думаешь, она меня сможет уговорить? — поинтересовалась та.

— Я просто уверена, — кивнула Марина.

— Я иногда жалею, что ты права, — вздохнула Кая. — Ладно, жду вас через пятнадцать минут у себя в кабинете. Желательно в том составе, в котором вы сейчас находитесь, без кого-либо постороннего.

— Сделаем! — тут же пообещал Зак.

— Вот и отлично. Тогда жду.

И Кая исчезла в синей дымке.

— Неужели когда ты говорила об Олимпии, ты имела в виду нашу старосту? — поинтересовался Кариэль, едва дымка рассеялась.

— Да, — кивнула Марина.

— Это единственный человек, которого Кая ещё может послушать, — сказала Марина, вспоминая личный опыт.

— Интересно, откуда такие сведения? — поинтересовался Зак, глядя на Марину своими красными глазами.

— А я разве не говорила, что живу с ними обоими? — невинным тоном поинтересовалась Марина.

— Что-то такое припоминаю, — сделала умное лицо Зак. — И как вам удалось уговорить главу Академии?

— А её ни кто и не уговаривал, — пожала плечами Марина. — Она сама нам предложила.

— Что предложила? — залетела в комнату Олимпия.

Выглядела она до нельзя довольной.

— Кая предложила нам жить с ней, — ответила Марина. — А что ты такая счастливая?

— Кая в Академии, — широко улыбнулась Олимпия.

Снова эта их странная связь. Марина ни как не может привыкнуть к этому. Олимпия может работать системой оповещения. Она знает, где находиться Кая, какое у неё настроение, иногда даже может точно сказать, что она делает. И всегда, стоит Кае оказаться неподалеку, у Олимпии настроение поднимается выше, чем после встречи с её парнем.

— Я Кае тобой пригрозила и она согласилась на дополнительную лекцию, — сообщила Марина.

— Мной? — выгнула бровь Олимпия, точь в точь как Кая.

— Ну, уж точно не Машей, — ответила Марина. — Так что пошли в её кабинет.

— А про что она будет рассказывать? — поинтересовалась Олимпия.

— Про проклятие Черного Треугольника.

Олимпия поморщилась, как от зубной боли.

— Опять про это?

— Ты не пойдешь? — удивилась Марина.

— Пойду. Просто про проклятие я слышала тысячу раз. Вот лучше бы про Галака что-нибудь новое рассказали.

— А кто это? — поинтересовался Зак.

— Вот у неё и поинтересуйтесь. Это будет куда интереснее проклятия, — ответила Олимпия.

— Что может быть интереснее самого сильного и загадочного проклятия всех времен и народов? — поинтересовался Даниэль, подходя к ним.

Марина сделала вид, что его не замечает, да и вообще старалась не смотреть в ёго сторону.

— Уж поверь, интереснее историй найдется, — ответила Олимпия спокойно, а затем взяла Марину под руку. — Я думаю, не стоит заставлять Каю ждать нас, так ведь?

С ней все, молча, согласились, и отправились к ближайшей площадки телепортов, расположенной в конце коридора. Олимпия же, как всегда, оказалась впереди всех. Она просто сразу телепортировала Марину в коридор перед дверью кабинета. Марина уже привыкла к столь неожиданным и быстрым переходам. Олимпия это делала почти каждый раз, когда они куда-либо ходили.

— Вы снова впереди планеты всей, — заметила Кая, выходя к ним из кабинета напротив.

— Нам по статусу положено, — улыбнулась Олимпия. — Как дела?

— Лучше не бывает, — ответила ей улыбкой Кая, и провела электронным пропуском по панели с боку двери. — Кстати, Олимпия, ты тоже летишь со мной на Фестиваль.

Дверь открылась и Кая пропустила девушек в свой кабинет. Марина здесь ещё ни разу не была. Что сказать: Марина только мечтала о таком. Кабинет был большой. Огромное панорамное окно, открывающее вид на город. Отсюда можно было увидеть если не половину, то часть города точно. Там за окном, летали различные аэромобили, глайдеры, корабли, катера и другой воздушный транспорт, который не останавливал своего движения ни на минуту. В кабинете так же имелся стол. Он завил над полом в полутора метрах. Его поверхность была зеркальной и ровной. На этом столе лежали гололисты, пара бумажных книг, несколько коммуникаторов и ещё какие-то предметы, назначения которым Марина не знала. Рядом со столом висело довольно удобное с виду кресло. Весь кабинет был отделан в мягкие синие и фиолетовые тона. В углах кабинета стояли большие красивые цветы. Больше мебели как таковой не наблюдалось.

— А где будет проводиться Фестиваль? — поинтересовалась Олимпия.

— На Медитане.

— В честь чего так? — удивилась Олимпия.

— Я в подробности не вдавалась, — пожала плечами Кая. — У меня были дела куда важнее.

— Ну-ну, — фыркнула Олимпия.

Кая подошла к столу и взмахнула рукой. Тут же все, что было на столе — исчезло. Затем, Кая нажала на край стола, и он быстро опустился на пол, а затем просто прошел сквозь пол и исчез. Кресло тоже исчезло так же, как и стол. Зато в кабинете появились диваны. Они были расположены по кругу.

— Располагайтесь, — сказала Кая.

— Только после вас, — тут же сказала Олимпия.

— Хорошо, — просто пожала плечами Кая.

Дверь открылась и в нее просунулась голова Зака.

— Можно войти?

— Да, — кивнула Кая.

Все быстро зашли в кабинет, и расселись по диванам. Как только они это сделали, Кая подошла к двери и заблокировала её, а затем села на свободный диван. Олимпия и Марина тут же сели по краям.

— Итак, с чего начнем? — поинтересовалась Кая.

— Может с Галака? — предложила Марина.

Если Олимпия что-то говорит, то она говорит по делу. И Марина более чем была уверена, что эта история весьма интересна.

— Нет, с проклятия, — не согласился Зак.

— С Иноксиона Артеди! — вставил Даниэль.

— Лучше с проклятия, — поддержали эльфы вампира.

— Галак интересней, — не согласились дартэры.

— С Высшего транса! — воскликнул Никита.

— Так, успокойтесь, — сказала Кая, и все затихли.

— А я за историю с Галактионом, — Олимпия одна пропустила слова Каи, а может просто решила не слушать.

Кто ж поймет эти их отношения с их связью. Хотя, у Олимпии может и получиться уговорить Каю.

— У меня есть предложение лучше, — сказала Кая. — Давайте я вам расскажу все с самого начала.

— А можно без истории? — скривилась Олимпия.

— Нельзя, Олимпия, — ответила Кая. — Кто за то, чтобы все и с самого начала поднимите руки.

Подняли руки все, кроме Олимпии. Марина и все остальные перевели взгляды на Олимпию.

— Мне лично история не интересна, — пожала плечами та на вопросительный взгляд Марины. — И вообще, когда будет история про Галактиона — разбудите.

С этими словами она устроилась на диване, положив голову Кае на колени, причем все это было под удивленные взгляды всех присутствующих и полной тишине. Кая ей ничего не сказала, а только положила руку ей на глаза.

— Что ж, если больше нет ни каких вопросов, тогда я начну?

Вопросов не оказалось. Точнее, они были, но не относились к теме данной лекции. Хотя, лекцией такое занятие назвать трудно. На лекциях не сидят на удобных диванах и не выбирают себе тему, которую будут обсуждать на занятии.

— Всем известно, что около ста пятидесяти тысячелетий назад был образован Союз Независимых Галактик. Образован он был сначала между двумя галактиками Медионом и Отераном. Инициатива создания Союза принадлежала медионцу, известному многим под именем Хранитель, очень древнему и могущественному существу.

Марина что-то такое слышала про Хранителя, но она не помнила — где. А вот судя по выражениям лица Зака и эльфов, те явно представляли, о ком идет речь.

— Этот Союз был очень важен, — между тем продолжила Кая. — Он имел огромное значение для обоих галактик. В Медионе давно уже была централизованная система правления галактикой, в то время, как в галактике Отеран все только начиналось. Люди только достигли того уровня знании, что бы перемещаться по всей галактике, хотя не так быстро, как сейчас. Союз был создан, что бы покорять новые уголки вселенной.

Даниэль поднял руку.

— Что такое, Даниэль? — поинтересовалась Кая.

— Мне интересно, почему раз Союз был создан так давно мы свободно перемещаемся только в пределах наших десяти галактик? Почему бы нам не выбраться за пределы наших галактик и изучать Вселенную.

— Хороший вопрос, — кивнула Кая. — Однако не все так просто. Мы не можем узнавать вселенную пока мы слабы.

— В смысле? — не поняла Марина.

— Человеческие пороки — вот основная причина того, почему люди, да и не только люди ещё не изобрели порталы сквозь галактики. Точнее, порталы может быть и могли бы быть уже изобретены, но на них стоит запрет. Многие расы в галактиках ещё не готовы встретиться со всем тем, что скрывает вселенная.

— А причем здесь пороки? — не понял Даниэль.

— Зло, лень, ненависть, непонимание, невежество — это те факторы, которые приведут к ужасным последствиям, встреть мы совершенно иные формы жизни и, не понимая их. В некоторых частях вселенной может таиться что-то на столько отличающееся от привычного. А обычно то, что неизвестно и неясно мы боимся больше всего и пытаемся уничтожить.

— Но ведь с таким разнообразием рас, как в наших десяти галактиках мы не можем не понять что-то другое? — удивилась Марина. — Здесь в Академии мы учимся принимать вещи такими, какие они есть и не быть отчужденными к ним.

— Да, — кивнула Кая. — Проблема в том, что мы не можем научить этому все десять галактик разом. Некоторые расы, такие как медитанцы, дартэры, идриры, краоны, стриты, криды и ещё с десяток разумных рас могут позволить себе путешествовать через пространство и время. Они понимают вселенную и не испытывают ненависти, не ненавидят, не призирают и не пытаются уничтожить другое, что-то неведомое. Люди же не такие. Как вы можете принять то, что отличается от вас как внешне, так и внутренне, если вы иногда испытываете ненависть к себе подобным? Как вампиры могут принять что-то иное, если для них до сих пор месть святое дело? Как эльфы могут принять полную гармонию со вселенной, если они презирают род человеческий? Как архоны могут не бросится в атаку, если они готовы убить любого, кто притронется к яйцу в их кладке, будь то сородич или другой разумный?

Марина не знала что сказать. Она начала понимать то, о чем говорит Кая. У каждой расы есть свои пороки, которые мешают им в достижения целей. Только поборов их все, можно отправляться исследовать вселенную. В противном случае, они не столько узнают, сколько разрушат. Последствия могут быть просто катастрофическими.

— Из ваших слов, Кая Вайсотер, выходит, что только бессмертные расы имеют право исследовать вселенную, так? — спросил Кариэль.

Бессмертные расы. Их не так много. Медитанцы были одной из таких рас. Что бы там не говорили, что эльфы и вампиры бессмертны — это не так. Любого из представителей этих разумных можно убить. Но вот того же медитанца нет. Они не только живут тысячелетия, если не больше, но и удить их невозможно обычными способами. Это как-то связано с их физиологией. И Марина пока что не слышала, что бы их кто-то убивал. К тому же все эти бессмертные расы были мирные и очень могущественные. Марина знала пару медитанцев — те были довольно добрыми, умными и интересными существами.

— Вот по этой причине они и бессметны, — странно ответила Кая. — Впрочем, это уже другая тема. Вернемся к тому, что мы обсуждали. Итак, Союз был создан с основной целью обмена знаниями. Позже, Союз вступили другие галактики, которые имели централизованную власть в галактике и достаточный уровень технологической цивилизации. В силу того, что некоторые расы использовали магию, некоторые технологию, а некоторые и то и другое, Союз пополняется с каждым годом все более новыми технологиями и знаниями. Раса людей одна из рас, которая использует и магию и технологию. И люди пока что единственная раса, которая имеет возможность вступать в Транс. Он был официально открыт за двадцать тысяч лет назад. Точная дата не известна. Транс это способность тела превращаться в чистую энергию. Эта форма дает человеку доступ к оперированию огромными магическими энергиями. С помощью транса можно запросто стереть с лица галактики целые планетные системы. Это я к тому, что бы вы понимали, какие это невероятные человеческие возможности. Но сила это не главное достоинство Транса. Знание — вот что дает Транс. Бесконечные знания, которые человеческий мозг не может в полной мере обработать. Транс отрывает истину, показывает вещи такими, какие они есть на самом деле, дает магу, владеющему им мудрость, просветление, силу и огромную ответственность. Маг Транса это на всегда. Раз войдя в Транс ты уже не сможешь жит обычной человеческой жизнь. Минус Транса — он очень нестабилен. Магам приходится тренироваться десятилетиями, что бы контролировать его и получать именно те сведения которые нужны. И Транс не терпит эмоций. Именно поэтому многие Маги Транса такие без эмоциональные. Но Транс ни когда не убивает. Он может опустошить, переполнить силой и знаниями, но ни когда не убьет. Однако, маг лишившийся Транса долго не живет. Ему не хватает той энергии, которую он получает, входя в Транс.

— А что такое Высший Транс? — поинтересовалась Марина.

— В отличие от простого Транса, когда только часть тела превращается в энергию, или полного, во время которого все тело превращается в энергию, что, кстати, бывает не так часто, Высший Транс это состояние, когда тело переходит из энергетического состояния на новый уровень, скажем так, бытия. Это явление не изучено, потому что оно встречалось всего один раз десять тысяч лет назад.

— Иноксион Артеди, — тихо произнес вампир, но все услышали.

Кая кивнула.

— Да, он. Этот маг показал все могущество Высшего Транса, все могущество магии и знаний. Звали этого Мага Иноксион Артеди. Как я уже говорила сегодня, учеными было выяснено, что все десять галактик, состоящие в Союзе, двигаются в одном направлении на одинаковом расстоянии друг от друга, и их положение не меняется. Это было сделано искусственным путем, путем применения магии.

— Но это невозможно! — воскликнул Даниэль.

Все остальные, за исключением разве что Зака и дартэр тоже были очень удивлены, включая Марину. Марина, конечно, знала все могущество транса, но она и предположить не могла, что можно вот так вот просто взять и связать галактики. Это же какая мощь должна быть у одного единственного человека? Да и связать из как-то магически, притом, что бы многие этого и не заметили — это дорого стоит.

Марина только теперь начала осознавать тот факт, почему многие стремились к Кае на лекции. Кая рассказывала о том, что Марина могла и не узнать до конца жизни. Она только теперь поняла, как ей повезло, что она учиться в этой Академии, и ещё больше повезло — что Кая её сестра. Марина только теперь стала понимать, почему Маша в школе вела себя так и её не выгоняли. Поживи с такой сестрой! Она тебе все объяснить, что надо, что не надо, и то, о чем ты и понятия не имела.

— Вся проблема человечества в том, что в его языке есть слова: невозможно, никогда и нереально. Убери эти слова, и вся вселенная откроет свои тайны, — ответила Кая на это заиление.

— А вы случайно не знаете, почему Высший Транс проявляется так редко? — поинтересовался Зак, до этого молчавший.

— Ну, для этого нужно быть не только хорошим и добрым человеком, — задумчиво сказала Кая. — Для этого нужно быть ещё и умным. Нужно развивать свой разум, заставлять его работать. Точно известно, что человеческий мозг работает уже на двадцать процентов от всей своей мощности. Я думаю, что нужно как минимум тридцать процентов.

— И в этом все дело? — недоверчиво спросил Никита.

— Нет. Если вам так важны способы вхождения в Транс, спросите у Мага Транса, — отмахнулась от этого вопроса Кая.

— Я спрашивала, — тут же сказала Марина, вызвав удивление на лице Даниэля, Зака и остальных. — У Леры.

— Тогда понятно, — кивнула Кая. — И что она сказала?

Марина ехидно улыбнулась:

— Что именно ты открыла ей секрет вхождения в Транс.

— Я? — удивленно спросила Кая.

— Да. Она сказала, что если бы не твои советы, то она бы не добилась и толики того могущества в Ордене Магов Транса, какое у неё сейчас. Она же возглавляет этот Орден и является единственным из двадцати Магов Транса, который умеет входит в полный Транс.

— Теперь я понимаю, почему вы не снимаете очки, — сказал задумчиво Зак, и все посмотрели в его сторону.

— Почему? — поинтересовался Даниэль.

— Потому что Кая Вайсотер скрывает, что она Маг Транса, — глубокомысленно выдал Зак.

— Я похожа на Мага Транса? — выгнула бровь Кая.

— С вашей осведомленностью — да, — кивнул Зак.

— Есть разумные и более осведомленные, чем я, — сказала Кая и продолжила. — Иноксион Артеди был очень интересной личностью, и очень умной. Его таланты в магии были замечены ещё до того, как он вошел в Высший Транс. Этот человек был очень уникален. Родом он был из семьи Властителя галактики Отеран. У него был младший брат. Рос он в полной и любящей семье.

— Так почему же он наложил проклятие на своего брата? — непонимающе спросил Никита.

— Месть, — просто и ясно ответила Кая.

— Месть? — удивилась Марина.

— Его брат пользовался большой популярностью у женского пола в подростковом возрасте, а он нет. Иноксион был тогда влюблен в одну девушку — Милану. А брат её увел. К тому же младший брат пользовался расположенностью отца и именно ему был отдан трон, когда пришло время.

— Проще говоря, детские комплексы, — фыркнула Олимпия, садясь на диван.

— Ещё ничего интересного я не рассказала, так что спи дальше, — сказал ей Кая, приобняв за плечи.

— Ещё успею выспаться, — ответила Олимпия. — А вот тебя послушать и так редко выпадает случай, что бы его проспать.

— Что я могу сказать на это? Дела не терпят отлагательств, — сказала Кая. — Не могу быть уверена, но если меня сегодня ни куда не вызовут, то я обязательно вечером буду дома.

— Могу поспорить, что такое не случиться, — сказала Марина. — ТЫ постоянно по делам летаешь. А если не летаешь, то тебя Маша забирает.

— Кто такая эта Маша? — спросила Олимпия.

— Моя старшая сестра. Она…

— Девочки, давайте вы это потом обсудите, — упрекнул их Зак. — Мы тут от любопытства сгораем, а вы все о своём.

— Зак, не будь так к ним строг, — улыбнулась Кая. — Я же пока ни куда не ухожу.

Г.М.Т. Каи разорвался серией звуков.

— Олимпия, лучше бы ты спала, — обиженно сказал Даниэль.

— Снова оборвали на самом интересном, — тяжело вздохнул Кариэль.

Кая тем временем ответила на звонок:

— Да… уже здесь?.. Хорошо, сейчас открою.

Затем она убрала передатчик и щелкнула пальцами. Дверь в кабинет открылась и вошёл Властитель галактики Отеран. В этот раз Никон был одет не слишком официально. Обычная шелковая красная рубашка, галстук, черные брюки. Марина не могла не заметить его взгляд. С момента их первой встречи его взгляд стал другим. Раньше в них была пустота. Теперь в его глазах горел огонь.

— День добрый. Я вам не слишком помешал? — поинтересовался он.

— Ну, Как сказать, — протянула Олимпия, опередив всех. — Если вы за Каей, то вам здесь не рады. А если вы просто так, за компанию — тогда милости просим.

Марина посмотрела на Олимпию, как на самоубийцу. Так обращаться с Властителем — это первый признак неуважения и оскорбление. Хотя, зная Олимпию, Марина предположила, что она вовсе не хотела оскорблять. Это скорее, обычная форма разговора. А учитывая связь с Каей, когда Олимпия сама не своя, то это вполне ожидаемо.

— И кто тебя научил так разговаривать с Властителями, — покачала головой Кая, и обратилась к Никону. — Нет, ты не помешал. Я тут рассказываю историю твоего проклятия.

— Значит, я вовремя, — кивнул тот, словно и не слышал слов Олимпии. — Как пример для демонстрации.

— О, нет, — улыбнулась Кая. — Если ты снимешь блокирующие пластины, последствия будут, мягка говоря, не очень. Проходи, садись.

Между диванами, где сидели Кая, Марина, Олимпия и дартэры с Заком появилось кресло. Никон прошел и сел в кресло, как на трон.

— Надеюсь, у тебя есть время, что бы я закончила лекцию? — спросила Кая.

— Я ни куда не спешу, — ответил тот. — И я с удовольствием послушаю, что ты будешь рассказывать. Кое-где даже дополню.

— Отлично, — кивнула Кая. — Олимпия совершенно точно выразилась про детские комплексы. Они имели место быть, и даже повлияли в будущем на судьбу Мага. Я лично изучала дневники Иноксиона Артеди.

— Чужие дневники читать не хорошо, — заметил Никон.

— Но иногда полезно, — ответила Кая. — В каждом из его дневников сквозит стремление превзойти своего младшего брата и доказать отцу, чего он достоин. Но отец не хотел принимать своего старшего сына. Вообще, Исидор Отеран был человеком, который не слишком жаловал магов.

— Почему? — спросила Марина.

— В школе он сильно повздорил с одним мальчишкой магом. Из-за чего — Иноксиону было не известно на момент написания дневника. И отец не любил об этом распространяться. Но после этого он стал ненавидеть магов. А его сын был самым выдающимся магом.

— Ох уж эта школа, — покачал головой правитель Отерана. — Все проблемы от неё.

— Я бы так не сказала. И ты сам это прекрасно знаешь, Никон. В те времена, десять тысяч лет назад, люди мыслили немного иначе, нежели мы. То, что нам кажется диким, тогда было в порядке вещей.

— Например? — навострилась Марина.

— Я толком не изучала эту тему, — виновато пожала плечами Кая. — Могу лишь назвать пару примеров. В каждой школе старшие классы угрожали младшим и требовали деньги. Если те не приносили, то их избивали. Проще говоря, школьный рэкет.

— Но зачем? — удивился Фаз. — Им что, денег не хватало?

— Вот видите, мы считаем это дикостью и не понимаем. А то было в порядке вещей. Старшие давили на младших. Младшие давили на ещё меньших. Те в свою очередь начинали воровать у родителей.

— И ни кто не обращался в органы правопорядка? — непонимающе спросила Марина.

— Обращались. Кого наказывали, кого-то исключали. Но это не прекращалось, — ответила Кая. — Тогда люди были не такими, как сейчас, вы это должны усвоить. И порядки были другие.

— Но как так можно? — не унимался Фаз.

— Как-то можно, — ответила Кая. — В наше время такого нет. У нас даже драк нет, и магических дуэлей нет. А тогда дуэли были обычным делом. И не только магические.

— Неужели стрелялись из бластера? — поинтересовался Властитель Отерана.

— Да, было и такое. Причем зачастую по самому простому и безобидному поводу. Обозвал дураком — дуэль.

— А что такое «дураком»? — спросила Марина.

— Оскорбление твоих умственных способностей, — ответила Олимпия.

— Мне определенно нужно провести с тобой воспитательную беседу, — сказал Кая Олимпии.

— С удовольствием, — широко улыбнулась та.

— Никогда бы не подумал, что кто-то будет рад, что его ругают, — покачал головой Никон.

— А Кая не ругает. Она физически не может голос повысить. Она просто прочитает лекцию о правилах морали, это вообще, в крайнем случае, когда сильно провинишься. А так только скажет, как нельзя вести себя в обществе, махнет на тебя рукой, и можно будет идти заниматься делами.

— Не думаю, что ты в этот раз легко отделаешься, — не согласилась с ней Кая.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — ответила Олимпия.

— Может, вы потом разбираться будете в отношениях? — спросил Младший. — У нас не так много времени.

— Так вот, Иноксион Артеди очень старался доказать отцу, что он не такой, как все, что он достоин трона. Но отец закрывал глаза на все достижения своего старшего сына и отдал трон младшему.

— Предубеждения мешают власти, — сказал Никон.

— И приводят к очень серьезным последствиям. Иноксион Артеди тяжело пережил такое положение дел. Именно в это время он и отрыл Высший Транс. Транс дал ему могущество и знание. И через небольшой промежуток времени, после открытия Высшего Транса, он встретил Галактиона.

— Наконец-то, — пробурчала под нос Олимпия, а Кая сделала вид, что не заметила.

— Князь Галактион третий не был человеком. Он был ардаром. Эта раса не встречается в Союзе. Ардары очень похожи на людей. Их отличие состоит в том, что у них не красная, а серебряная кровь. Это обусловлено наличием на их родине вещества — ардиола. В дневниках уделялось мало описанию строения Галактиона. По характеру он был не такой, как Иноксион привык. Маг бы и не обратил на него внимания, если бы только в Высшем Трансе не было об этом существе ни слова.

— Как не было? — удивилась Марина. — В Трансе же можно узнать обо всем.

— Магия только часть вселенной и она не дает представления о всей вселенной, — глубокомысленно сказал Младший.

— Верно. Транс при всех его возможностях не распространяется очень далеко. Он имеет ограниченный радиус действия. У Иноксиона это был весь Союз, плюс четыре ближайшие галактики. У обычного Мага Транса — одна галактика. А Галактион был родом из настолько далекого места, что свет его галактик не достигает наших, и не достигнет ещё несколько биллионов лет.

— Ничего себе, — тихо сказала Марина.

Все остальные, в том числе и Никон, тоже были поражены, услышав это.

— Если он путешествует так далеко, то его технологии имеют очень высокий уровень, — сказал через небольшую паузу Зак.

— В дневниках упоминалось, что это не его технологии. Впрочем, это не так важно. Галактион прибыл в галактику Отеран, потому что его сканеры засекли здесь расу людей.

— Почему именно людей? — спросил Никон.

— Потому что он влюблен в одну человеческую девушку, — ответила Кая.

— Инофилия запрещена законом, — заметил Зак.

— Физиологически у людей и ардар дети могут быть, — не согласилась Кая. — Ардары ближе к людям, чем даже эльфы и вампиры. Так что в этом нет ничего предосудительного. И к тому же за любовь не судят. А любовь у них из рассказа Галактиона была взаимной.

— Но почему он искал так далеко от дома? — спросила Марина.

— Потому что эта девушка была не из его мира. Как они познакомились, Галактион не стал рассказывать. Он вообще мало чего рассказывал. Известно, что её звали Андромеда. И что он очень её любил. Иноксион узнавал у Галактиона, как только мог, но тот мало рассказывал. Лишь то, что перед тем, как девушка вернулась в свой мир, они сильно поссорились. Виной тому стали жестокие действия со стороны Галактиона. До того момента, пока они не поссорились, Галактион не осознавал, насколько влюблен. А когда осознал — было уже поздно. Он понял, как сильно её любит и решил, во что бы то ни стало, вернуться к ней, пусть даже между ними встанет вся вселенная.

— Дурак, — выразил общее мнение Никон.

Кая лишь мягко улыбнулась.

— Когда ты действительно полюбишь кого-то, ты сделаешь для этого человека все, даже такое безрассудное действие.

— Это вряд ли, — покачал головой Никон.

— И после этого вампиров психами считают. Да мы ещё нормальные по сравнению с такими, — заметил Зак.

— Здесь существуют разные точки мнения, — не согласилась Кая. — Сколько разумных, столько мнений. Так что давайте не будем зацикливаться на этом. Иноксион стал обучать магии Галактиона. Тот в свою очередь поделился некоторыми знаниями с Иноксионом относительно вселенной. Когда младший брат Иноксиона официально объявил о помолвке, Иноксион чуть с ума от ненависти не сошел. У них с Галактионом произошел разговор, в котором Галактион просто предположил, что бы он сделал с таким человеком, будь он на месте Иноксиона. Иноксион же понял все буквально.

— Так вот кого стоит винить за это проклятие, — иронично сказал Никон.

— Нет. Повторюсь ещё раз, что Галактион только предположил, — отрезала Кая. — Галактион пробыл в учениках у Иноксиона десять лет, после чего улетел дальше на поиски. И едва он улетел, как Иноксион тут же наложил проклятие на своего брата.

— А раньше почему не мог? — спросил Никон.

— Галактион был отнюдь не таким беспомощным перед трансом. Он мог помешать ему. И через двенадцать лет после восхождения на престол Иннокентия двадцатого и через пять месяцев после его свадьбы, было наложено проклятие Черного Треугольника. Именно на проклятии завязан весь Союз. Именно носитель этого проклятия может контролировать галактику Отеран полностью. Больше никто.

Передатчик Каи снова зазвонил. На этот раз пришло сообщение.

— Остальное я вам расскажу, когда вернусь с Фестиваля, — сказала Кая.

— Почему? — возмутилась Марина с поддержкой всех остальных.

Олимпия же, сделала непроницаемое лицо и вообще не собиралась вмешиваться в разговор. — У меня опять срочные дела.

— И наша встреча отменяется, — констатировал Никон.

— Прости, Никон. Но это слишком важно. Так что после Фестиваля я всё расскажу.

— Обещаете? — спросил Зак.

— Нет, — честно ответила Кая. — Но сделаю все возможное, что бы устроить эту встречу.

Все начали вставать и проходить к двери.

— Олимпия, Академию оставляю на тебя, Марина — на тебе Олимпия.

— Хорошо, — кивнули обе.

— Тогда пока, — сказала Кая, кивнула Никону и исчезла в синей дымке.

— Интересно, что у неё там за дела? — поинтересовался Никон у Марины и Олимпии.

— Не знаю точно, но что-то грандиозное, и что-то, что мне не нравиться, правда не знаю — почему, — ответила Олимпия.

— Буду надеяться, оно того стоит, — сказал Никон.

— И я тоже, — кивнула Олимпия. — До свидания.

— Пока, — сказал Никон и телепортировался стандартным телепортом.

Олимпия последовала за ним, прихватив и Марину с собой.

Глава 12

Фестиваль. Марина с самого детства мечтала побывать на этом событие, которое проходит раз в пять лет. Межгалактический Фестиваль Талантов. Любой ребенок стремился туда попасть хоть раз в своей жизни в качестве участника. Здесь можно было увидеть такие эффекты, не всегда магические, не всегда искусственные, что диву даешься. Здесь показывали свои таланты разные представители рас в различных сферах своей деятельности, будь то танцы, пение, художества, магическое искусство, технические самостоятельные произведения и многое другое. Каждый Фестиваль был необыкновенен и незабываем. Программа каждого отличалась от предыдущего, номера, лица, действия, обстановка — все менялось с каждым годом. На фестивале выступали как никому известные разумные, поражающие своими действиями весь Союз и очень известные личности, независимо от рода деятельности, будь то политик, историк, музыкант или певец. Фестиваль собирал бесконечное число разумных у экранов головизоров, телевизоров, экранов Г.М.Т… Рейтинг Фестиваля был огромен.

Марина летела в Медион с Олимпией, не веря до конца своему счастью. Круг людей попадавших на этот Фестиваль был очень узок, хотя превышал около миллиарда разумных. А все потому, что этот Фестиваль отличался тем, что проходил на родной планете медитанцев, одной из бессмертных и самой могущественной расы Медиона. Почему именно на этой планете, ответить Марине ни кто не смог. Маша тоже была удивлена. Как она объяснила Марине, не каждый из правителей удостаивается чести попасть на эту планету, потому что здесь живут самые древние представители расы медитанцев. Маша предложила спросить у Каи, но она понятия не имела, где та находится. Марина поинтересовалась у Олимпии, на что та ответила, что Кая где-то на планете. Большего она сказать не может, потому что не знает.

Летели до Медитаны они не долго. В катапространстве это заняло около трех часов. Летели они все на личном корабле Академии, который Кая им выделила лично. И именно по этой причине их не стали обыскивать многочисленные охранники, принявшие их в космопорту. Это заставило Марину ещё раз задуматься, какой же властью обладает Кая. И судя по выражению лица Маши, та тоже задавалась этим вопросом. А вот Олимпию это ни сколько не напрягала. Марина вообще считала, что Олимпию вообще не возможно чем-то «загрузить». Та принимала все очень легко и так же легко отпускала.

Выйдя из корабля, Марина стала оглядываться. В космопорт огромных размеров прибывали маленькие, большие и огромные корабли разных форм и размеров. Здесь было огроное количество различных разумных. У Марины от такого количества людей глаза просто разбегались. Кажется, столько народу она видела только один раз в Академии, когда даже используя на полную мощность все телепорты Академии в коридорах творилось столпотворение. Тогда Марина, эльфы и Арт ходили с круглыми глазами и пытались понять, откуда столько народу появилось в Академии.

Впрочем, Марину это не волновало слишком сильно. Её волновал более интересный вопрос: увидит ли её Дантелион. Он часто ей снился во время учебы. Марина так хотела его поскорее увидеть. Хотя бы глазком, хотя бы разок.

— Марина, ты идешь? — позвала Олимпия.

— Иду, — ответила та и направилась в город.

Город был огромен. Он располагался на воде. Большая часть всей планеты была покрыта океаном, так что это было не удивительно. Пока они летели, Олимпия успела сообщить Марине, что на небольшом и единственном материке, который имеется на планете, живут эльфы. Их друзья эльфы именно с этой планеты. Откуда у Олимпии такие познания, Марина так и не узнала. Марина вообще чувствовала в компании друзей себя не такой осведомленной. Зак был тысячелетним вампиров, который много знал, дартэры вообще из бессмертной расы и этим все сказано, Олимпия вообще знает больше, чем вампиры и дартэры. Зачем они вообще пошли учиться в Академию, если такие умные? Хотя то, как училась Олимпия, учебой было назвать трудно. Она редкий гость на парах, зато очень частый гость везде, где не надо. Но когда она попадает на пары, то учителя, какими привередливыми они не были, ставят ей пятерки, потому что она всегда готова и все знает.

— И почему мне запретила Кая телепортироваться? — поинтересовалась Олимпия, ведя Марину и Машу к телепорту, хотя по идее это Маша должна была их вести.

— Потому что и без твой телепортации у охраны головной боли выше крыши, — пожала плечами Маша.

Маша изменилась после того, как Кая объявила, что они сестры. Маша перестала пить, курить, даже вроде, бегать начала. И ворчать меньше стала, хотя её перепады настроения ни куда не делись. Но общаться с ней стало на много проще. Олимпия, когда познакомилась с Машей, быстро нашла с ней общий язык. Да и Маше Олимпия понравилась. Поэтому на предложение ехать всем вместе на Фестиваль никто отказываться или возмущаться не стал. Марина даже сумела заметить, что Олимпия в чем-то иногда прислушивалась к старшей сестре и вообще держалась в её присутствии не так, как с Мариной, что было для неё не характерно.

— Охрана, — фыркнула Олимпия. — Ни кто в здравом рассудке не решиться угрожать безопасности этому городу и пробиваться в него с силой. А если кому-то ну очень надо, то они уже давно это сделали другими способами.

— И с чего ты это взяла? — поинтересовалась Маша, взяв обоих девочек под руки.

До площадки телепортов было не так далеко, поэтому количество разумных здесь было очень велико. Надо отдать должное пропускной способности телепортов и всему обслуживающему персоналу. Даже при таком количестве народа не было долгих очередей. Все двигались, конечно не очень быстро, но зато без давки и ругани.

— Слишком уж хорошо город охраняется, — ответила та. — Кроме той охраны, что вы видите, город оплетено несколькими десятками очень сложными заклинаниями Магов Транса. Когда Маги Транса объединяются, то их заклинания увеличиваются по силе в несколько раз, так что тут очень сложно пронести какой-нибудь артефакт или оружие, и нанести вред окружающим. А на очень древние артефакты стоит защита ещё более сильная.

— Почему я этого не чувствую? — поинтересовалась Маша. — Я вроде хорошо разбираюсь в этих заклинаниях.

— Потому что все магические проявления здесь скрыты очень сильными заклинаниями.

— Тогда почему ты их видишь? — не унималась Маша, а Марина только прислушивалась.

— Скажем так, я являюсь по силе не самым последним магом, — уклончиво ответила Олимпия.

— И где ты познакомилась с этой девушкой, Марина? — поинтересовалась сестра.

— Кто из нас ещё с кем познакомился, — вздернула голову Марина. — Это она меня нашла, а не я её. И только потому уже жить стали вместе.

— Весело тебе с ней жить, — хихикнула Маша.

— Не более, чем тебе с Каей.

— Эй, только вот не надо мои отношения с моей старшей сестрой трогать! — раздраженно рявкнула Маша.

Вот, у неё опять начались перепады настроения. Хотя, это для Маши действительно была очень серьезная тема.

— Как это старшей сестрой?! — ошарашено спросила Олимпия.

Марина и Маша одновременно посмотрели на Олимпию. Её глаза были полны непонимания.

— Кая наша старшая сестра, — пожала плечами Маша. — А разве Марина тебе не сказала?

— Нет, — отрицательно покачала головой та, а затем продолжила нормальным обычным тоном. — И почему такие интересные подробности из жизни Каи я узнаю только сейчас?

— Бывает, — сочувствующе сказала Маша.

— Вот попадись она мне на глаза, — сказала более тихо Олимпия. — Устрою я ей разбор полетов.

В этот момент площадка телепортов освободилась и все втроем зашли в неё.

Телепорт переметил их к нужной двери. После шума космопорта тишина этого коридора была оглушительной.

— Вот, наши три комнаты, — сказала Маша, указывая на три двери в этом коридоре.

Коридор был широкий с высокими потолками. Сделан он был из цельного камня, названия которому Марина не знала, да и не очень-то это её волновало.

— Вещи скорее всего уже здесь. Так что умываемся, переодеваемся и разбретаемся по городу в поисках…

— Приключений, — закончила за Машу Марина.

— Кому приключения, а кому искать подруг.

— Оля с Лерой здесь? — поинтересовалась Марина.

— Да. Жаль что обе по дела. Ну, я пошла.

И Маша скрылась в средней двери.

— Даю тебе три часа на отдых. Потому к тебе приду, и буду мучить, — сообщила Олимпия и прошла в левую дверь.

Марина только покачала головой и вошла в оставшуюся правую.

Комната, в которой оказалась Марина, была достаточно просторной. Здесь были все необходимые предметы для двухнедельного проживания. Марина быстро взяла свои вещи из шкафа и направилась в душ. Понежившись немного в ванне, она вышла, переоделась в футболку и шорты и легла спать. Все равно, когда придет Олимпия, она все переделает на свой лад, так что лучше побольше отдохнуть.

Впрочем, Марина отдыхала не очень долго, зато хорошо. Олимпия разбудила её буквально через час. Олимпия была одета в красное платье, диной чуть выше колен. Это было несколько странно, учитывая манию Олимпии ко всему короткому. Но этот вопрос отпал сам собой, когда Марина взглянула на радостное лицо подруги.

— Дай догадаюсь, у Каи была?

— Да, — кивнула та.

Марина отметила, что Олимпия не выглядит слишком празднично.

— А разве мы не идем на открытие? — удивилась она.

— Открытие будет завтра вечером, — сообщила та. — Неужели ты думала, что я бы так пошла на открытие Фестиваля?

— Все, забыли, — сказала Марина. — Тогда куда мы идем?

— Тебе разве не хочется погулять по этому чудесному городу?

— Хочется, — не стала отрицать Марина.

— Тогда одевай что-нибудь потеплее и пошли.

— А зачем потеплее?

— Мы находимся посреди океана. Здесь воздух не такой теплый, особенно, когда дует ветер. Хоть медитанцы и применяют технологии и снижают силу ветра, из-за чего здесь уже миллионы лет не было настоящего шторма, легкий или средний ветер они не отменили даже из-за Фестиваля, — ответил та. — Кстати, воздух здесь куда чище, чем в любом городе и куда полезней. Теперь я понимаю, почему Кая здесь живет.

— А с этого места поподробнее, — попросила Марина, проходя к шкафу и выбирая, что бы надеть.

Как не прискорбно, но о погоде она даже не подумала. В её гардеробе были преимущественно платья и почти все праздничные. Ни курток, ни ветровок она не взяла.

— Хоть она и работает в Тентакрионе, она живет здесь. Здесь кстати они проводит большую часть своих исследований самых опасных артефактов, которые привозит с раскопок.

— Удивительно, что медитанцы ей это разрешают.

— Она наследница Хранителя. Этого вполне достаточно, что бы ей подчинялись даже живущие миллион лет медитанцы.

— Ты изведаешь?

Марина повернулась и посмотрела в красные глаза этой девушки, ища хоть что-нибудь похожее на шутку. Но в глазах подруги не было и намека на шутку. Напротив, они были очень серьезны, что бывало не очень часто.

— Я? Нет. Это чистая правда, — ответила та.

— Но как существа, которым за миллион лет могут подчинятся Кае, которой лет…

— Шестьдесят восемь, — подсказала та.

— Шестьдесят восемь, — повторила Марина, даже не пытаясь представить, откуда Олимпия знает возраст сестры, в то время, как для Марины это всегда было загадкой.

— А ты думаешь, она их себе подчиняет? — выгнула бровь Олимпия.

Марина не столько задумалась над вопросом, сколько задумалась над схожестью Каи и Олимпии. Марина и раньше замечала, что они похожи, но с каждым разом сравнивая их, она находила ещё больше черт для сравнения. У Марины даже закрались подозрения, не в родстве ли Олимпия и Кая? Тогда было бы куда легче объяснить их эту странную связь.

— А разве нет? — спросила Марина.

— Оно её надо, — фыркнула Олимпия. — Она относится к каждому медитанцу старше её хоть на день, хоть на миллион с почтением. Если ей что-то нужно, она подойдет и попросит. Но Кая никогда ещё не смела приказывать никому, даже членам Большого Совета, которые так явно хотят выдать её замуж за Игоря.

— Но если она им прикажет, то они же её в покое оставят, — не смогла не заметить Марина.

— Оставят. Только это не методы Каи. Впрочем, лучше эти вопросы задавай ей. Она тебе лучше объяснит причины своих поступков. Даже Ты решила, что надеть?

— Ну, — протянула Марина.

— Все с тобой ясно, — не стала вдаваться в подробности подруга и выбрала одно из платьев, фиолетовое. — Одевай это. Я позабочусь, чтобы оно не испачкалось, не порвалось и не помялось.

Марина быстро переоделась.

— Я готова. Куда идем?

— Я выпросила у Каи разрешение на телепортацию.

— Так и знала, что ты без неё жить не можешь, — улыбнулась Марина.

— Я просто слишком часто её использовала, что бы в одночасье перестать ей пользоваться, — пожала плечами та.

— И как у тебя на это энергии хватает? Вроде после таких частых телепортаций ты должна пластом лежать.

— Вот ещё, — фыркнула та. — Ты даже не представляешь, на сколько я сильна в магическом плане.

— Кстати, интересный вопрос. Давно его хотела задать. Ты случайно не Маг Транса.

— Нет, — ответила та и Марина облегченно вздохнула. — Я Маг Высшего Транса.

Марина, где стояла, там и села. Благо, села она на кресло.

— Это же шутка, да Олимпия.

— По-твоему я шучу такими вещами? — нахмурилась та.

— Но это же не возможно, — тихо сказала Марина.

В её мозгу такая информация ни как не укладывалась. Марина хотела не верить услышанному, но интуиция говорила, что это чистая правда. Да и Олимпия часто давала повод задумываться над тем, откуда у неё такая сила. Помниться, она говорила, что её очень многие ценили именно за магические способности. Но если она Маг Высшего Транса, то почему она учится в Академии, ведет себя, как обычный человек и нигде не показывает свои таланты? Словно прочитав её мысли, а может, так оно и было, Олимпия ответила, сев рядом с Мариной на кресло.

— Я не афиширую свои способности. Если это станет известно общественности, то мне просто жить не дадут спокойно. Меня постоянно будут куда-то звать, чему-то обязывать. Я не смогу просто учиться в Академии, просто гулять по городу с тобой, отдыхать в клубах. И самое главное, что я не смогу в любой момент быть с Каей.

— Кая тоже Маг Высшего Транса?

— Не думаю, — покачала головой та. — Сколько я себя помню, м…она всегда старалась скрыть свои магические способности. Она боится магию, боится Транса. Причину не спрашивай, я точно ничего не знаю.

— Но разве Транс не дает тебе знания обо всем? — сбилась с толку Марина.

— Дает. Но ты думаешь, что я его всегда использую? С ним же жить будет не так интересно. Самой узнавать всегда интереснее.

— А Кая знает, что ты столь сильна?

— Она не только знает. Она может и меня остановить, если захочет.

— Но ведь она не Маг Высшего Транса.

— Для того что бы остановить меня, ей достаточно появиться у меня на глазах.

— Вот уж ни когда бы не подумала, что узнаю о тебе такие подробности, — покачал головой Марина.

В её голове были тысячи вопросов, но она не стала озвучивать не один. Лучше сначала все хорошенько обдумать.

— Вот вы где, — появилась из воздуха Кая.

Марина аж вздрогнула, а Олимпия сразу заулыбалась.

— Ты с нами гулять?

— Прости, но не могу, — ответила та. — Я просто пришла узнать, все ли с вами в порядке.

— А что с нами может случиться? — округлила глаза Олимпия.

— Зная тебя, моя дорогая, я могу много чего представить. Кстати, а что это, ты Марина, такая задумчивая? — поинтересовалась старшая сестра.

— Олимпия сказала, что она Маг Высшего Транса.

Кая повернула голову к Олимпии.

— И зачем ты ей это сообщила? — поинтересовалась она строгим тоном.

— А почему ты не сказала, что она твоя сестра? — в тон ей спросила та.

— Ну, — протянула Кая. — Забыла. Бывает.

— Забыла она, — возмутилась Олимпия. — Ты постоянно забываешь рассказать самое важное!

— Ну, прости, Олимпия.

— Не прощу, — обиделась та.

— И что мне сделать, что бы заслужить твое прощение? — поинтересовалась Кая, сев на ручку кресла рядом с Олимпией.

Марина посмотрела на них, подумала, и спросила:

— Кая, а вы не в родстве случайно?

— Она моя дочь, — ответила Кая.

Марина думала, что после известия о Высшем Трансе она была поражена. Оказывается, это было не так.

— Теперь прощаю, — сказала Олимпия и ухмыльнулась, — мама.

В этот момент в комнату вошла Маша.

— Что вы с Мариной сделали? — спросила она у Олимпии и Каи.

Марина сидела на стуле с таким выражением лица, будто бы её ударили чем-то тяжёлым.

— Ничего, — сделала честные глазки Олимпия.

Маша все время с их знакомства удивлялась, как эта девушка умеет притворятся. Маша даже специально поспрашивала у неё, не училась ли та на актрису?

— Просто Марина только что узнала, что Олимпия моя дочь, — ответила Кая.

Маша встала на месте как громом пораженная. В её голове мысли завертелись со скоростью света. У Каи есть дочь?! Но это же невозможно! Почему?!

— Кая, нужно поговорить, — загробным голосом сказала Маша, после того, как её мысли более-менее восстановили свой порядок.

— Хорошо, — обеспокоенно сказала та и подошла к Маше. — Олимпия, приведи Марину в чувство, и можете гулять.

— Да, мамочка, — довольно сказала Олимпия.

— Идем, — сказала Кая, и, взяв за руку Машу, телепортировала их на просторный балкон.

Маша тяжело опустилась на один из шезлонгов, который здесь был. Балкон был просторный и вид отсюда был завораживающий. Заходящее солнце представляло собой величественную картину. Но Маше было сейчас не до захода солнца.

— О чем ты хотела поговорить? — спросила Кая, сев на другой шезлонг напротив Маши.

Маша посмотрела на сестру. Как же она изменилась! И не только внешне, но и внутренне. Теперь это уже не та сестра, которой Маша её помнила. Маша всегда думала, что может рассказать сестре все, и та поймет. Но теперь она сомневалась. У Каи была другая жизнь. А ту, что была ей предназначена ещё с рождения, она откинула даже раньше, чем Маша успела это понять. И теперь эта жизнь точно принадлежит Маше.

— Здесь нас ни кто не услышит? — первым делом спросила Маша.

— Ни кто, — кивнула сестра.

Маша промолчала. Она даже не представляла, с чего можно начать столь сложный разговор. Маша с самого начала хотела рассказать все Кае, но постоянно оттягивала этот разговор. И вот теперь она поняла, что деваться ей некуда.

— Ты ведь знаешь о проклятие Никона.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — сказала та.

Маша опять замолчала. Как же было тяжело говорить. Почему Кае все это родители не рассказали? Почему она должна ей сама все рассказывать?

— Тогда ты знаешь, что я выхожу за него замуж не по любви, — сказала она.

— Да. Тебя выбрали, — ответила та.

Маша усмехнулась. Даже если Кая знает все, она наверняка не знает маленького пункта в этом проклятии.

— А ты знаешь, что женой его может стать только старшая сестра в семье?

Маша внимательно проследила за реакцией Каи. Та побледнела. Маша не видела её глаз, но могла ясно представить себе реакцию на это сообщение. Маша узнала о том, что сестра должна выйти замуж за Никона, когда ей было четырнадцать лет. Каи не было, а Маша случайно подслушала этот разговор. Маша тогда сильно возмущалась, почему её сестра должна выходить замуж не по любви и бес своего согласия, и грозилась все рассказать сестре. Но родители доходчиво объяснили, что рассказывать Маша не будет, а если расскажет, то женой станет она, а не сестра. Маша тогда мало знала о проклятии и испугалась. Промолчала. А зря.

— Поэтому с самого определения семьи ты должна была выйти за него замуж. Специально поэтому родители тебя заставляли учиться, помогать, не пускали на улицу, запрещали встречаться с парнями. Все это было сделано лишь по тому, что ты должна была принадлежать Никону. К сожалению, мы посчитали, что ты умерла. Отец и мать не могли ни чего сделать. По этой причине они и решили выдать за старшую меня, так как разница у нас не большая. Но как только ты вернулась, его женой просто обязана стать ты. Это не зависит от меня. Я и так вся перетряслась из-за того, что могло случиться, если я предстану перед венцом. Смерть, наверное, самое простое из всего, что я себе представляла. Я долго не могла тебе это сказать, но теперь ты знаешь.

Кая закрыла лицо руками и ничего не говорила. Маша села рядом с сестрой и обняла её. Она понимала, каково ей сейчас осознавать, что её жизнь рушиться.

— Не переживай, — тихо сказала Маша, пытаясь успокоить сестру. — Ты его женой уже стать не сможешь. Потому что у тебя уже есть дочь.

Кая уткнулась Маше в плечо. Ей плечи содрогались. Маша прижала сестру и погладила по гладким пепельным волосам.

— Все будет хорошо, — тихо сказала ей Маша.

— Ничего ты не понимаешь, — еле различимо прошептала та.

Маша ничего не ответила. Она продолжала ждать, пока Кая не успокоиться. Маша даже позволила себе ухмылку. На её памяти было всего три раза, когда плакала сестра, вот так, на плече у Маши. Все остальные сотни раз Маша плакала у Каи, зачастую по пустяковому поводу.

— Хочешь знать, одну из причин, почему я сбежала тогда из дома? — вдруг спросила Кая, когда успокоилась.

— Ты ещё спрашиваешь! Конечно, хочу.

— Я всегда тебе завидовала, — сказала Кая, отчего Маша удивленно уставилась на свою сестру, ища признаки шутки. Но в черных очках она не смогла ничего разглядеть. — Я завидовала той свободе, которую тебе дарили родители. Ты могла спокойно гулять с друзьями до вечера. Родители тебе этого не запрещали. Но если я задерживалась допоздна, то родители запрещали мне потом неделю выходить куда-либо дальше нашей улицы.

Маша помнила это. Родители воспитали Каю во всей строгости, и заставляли учиться. Она ни когда не гуляла с Машей до позднего времени. Вместо этого она либо помогала маме по дому, либо учила уроки. Последнее занимало почти все её время. Зато она была самой умной во всей школе.

— До определенного момента все было бы вроде сносно. Но когда у тебя стали появляться парни, для меня это стало очень тяжело. У тебя они были каждую неделю новые, а у меня не было ни одного. Это было тогда для меня очень большой проблемой, учитывая мою внешность и цвет глаз.

— Внешность можно было и подправить за пару месяцев, а кому твои глаза не нравятся, то пусть они идут лесом, — фыркнула Маша.

— Будто бы ты видела мои глаза, — покачала головой Кая. — Они у меня далеко не серые.

— Один красный, другой синий, — кивнула Маша.

— Ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил та.

— Видела, — ответила Маша.

— Когда?

Маше пришлось признаться, что тогда, плененная, она увидела глаза своей сестры.

— Зрелище, конечно, было не для слабонервных, — заметила Маша. — Но они действительно красивые.

— Ты не первая, кто мне это говорит, — заметила Кая.

— Против правды не пойдешь, — философски пожала плечами Маша. — Кстати, можешь мне их показать.

— Сейчас нет.

— Почему?

— Они помимо очков, мои глаза покрыты специальной блокирующей пленкой, которая дает серый цвет глазам.

— Жаль, — сказала Маша. — Ну да ладно. Так в чем причина была? Неужели в детских комплексах?

— Детские комплексы, между прочим, не лечатся, — сказала Кая. — Помнишь, когда наконец, у меня появился парень? Не помню, как его звали.

— Ха, и она мне ещё жалуется на недостаток мужского внимания, — фыркнула Маша. — Она не помнит, как его звали! Хотя, теперь с твоей внешними данными и с такой репутацией, у тебя уже Властители у ног лежат, так что не мудрено всех влюбленных помнить.

— Брось, — ткнула Кая в бок Машу.

— А, что если это правда!

— Ладно, — махнула на неё рукой сестра. — И когда у меня наконец появился мой первый официальный парень, я была счастлива.

— Да, я помню, — кивнула Маша. — Только у меня такое ощущение тогда складывалось, что ты держишь его на расстоянии.

— Было дело, — не стала спорить сестра. — Честно говоря, сбежала я из дома совершенно спонтанно. У меня никогда и в мыслях такого не было. Но когда в тот вечер я увидела, как ты с ним целуешься…

— Я? — отшатнулась Маша. — Да ты издеваешься!

— Я говорю то, что было, — нахмурилась сестра.

— Ты за кого меня принимаешь! — Маша вскочила. — Я прекрасно знала, как для тебя это важно. Поэтому я к нему даже не подходила! И вообще, если ты не заметила, я последние три месяца мало появлялась на улице и дома.

— И где же ты была? — поинтересовалась Кая, сложив руки на груди.

Маша скривилась.

— В библиотеке. В тот вечер я там вообще до окончания просидела, доклад делала.

Выражение лица сестры говорило само за себя, что она Маше не верит.

— Правда! После того, как ты меня вытащила из дела 904, я стала больше заниматься уроками, больше сидеть дома и тебя больше слушать.

— То есть, тем вечером это не ты с ним стояла и целовалась в большой компании всех наших знакомых.

— Конечно не я!

— Тогда прости за то, что все это время старалась тебя забыть, — тяжело вздохнула Кая.

Маша аж задохнулась от возмущения. Все это время сестра винила её и не хотела объявлять о том, что она жива!

— Я найду того, кто это сделал, и порву его на части! — заявила Маша Кае.

— Не надо, — покачала головой та. — Это было так давно. К тому же это не изменило бы моего решения.

— Почему? — не поняла Маша, сев на место.

— Потому что я бы по любому тогда ушла из дома. Я уже тогда была беременна Олимпией.

— Кая, знаешь ты кто после этого?!

Маша хотела взвыть в голос. Её сестра, прилежная, воспитанная, умная, всегда вытаскивающая Машу из различных передряг была беременна ещё раньше, чем даже Маша переспала с парнем! Да, как выражается Кая, в тихом омуте много чего водится. И её сестра тому ярчайший пример.

— Кая, я тебя убью. Сама. Руками.

— Спокойно, Маша, спокойно, — расплылась в улыбке Кая.

— Сначала ты меня обвиняешь в том, что я не делала, а потом я узнаю, что ты была беременна, когда училась ещё в школе! И ты мне говоришь быть спокойной?!

— А почему бы и нет, — пожала плечами та.

— Нет, я тебя точно прибью!

Маша встала и стала ходить по балкону туда-сюда, что бы снять напряжение.

— Знаешь, что самое паршивое в этой ситуации? — спросила Маша у Каи, как только слегка пришла в себя.

— Что?

— А то, что когда ты родила дочь, ты отказалась от назначения, и оно перешло на меня. Но это не самое главное. Хуже всего то, что мы с Никоном просто хорошие друзья. А вот тебя он любит по-настоящему!

Кая сразу помрачнела.

— Ты многого не знаешь, сестренка.

— Так объясни, сестра!

— Думаю, с тебя на сегодня хватит, — встала Кая. — К тому же у меня много дел.

— Ты постоянно бежишь, — сказала Маша, не глядя на сестру. — Рано или поздно, но ты не сможешь убежать.

— Когда это время придет, убегать придется не мне, — как-то странно сказала Кая, и исчезла, оставив Машу со своими мыслями.

Глава 13

Никон прилетел на Фестиваль за три часа до его официально открытия. Первоначально планировалась, что он прилетит за двадцать четыре часа до открытия. Но Никон специально задержался, что бы уладить все свои дела. Это было сделано с той целью, что бы ему на Фестивале никто не мешал быть с Каей.

Когда Никон узнал, что Кая сестра Маши, он сначала не поверил. Но их некоторое сходство говорило красноречивее слов. Никон позже ещё узнал от Маши, что Кая являлась её старшей сестрой. Когда это стало ему известно, Никон сначала опешил. Насколько он помнил, только старшая сестра могла выйти за него замуж. Таково было назначение. Он специально заехал к Верховному Магу Транса и поинтересовался на счет этого пункта. Валерия подтвердила его сведения, а так же пояснила, что назначение выбранная девушка может избежать двумя способами: или умерев, или родив прежде, чем состоится свадьба. Этот факт сильно озадачил Никона, но он ничего не сказал Магу.

Но если Кая старшая, то она должна выйти за него замуж. Конечно, если у неё нет ребенка, в чем он сильно сомневался. Хотя, зная законы вселенной и его проклятия конкретно, можно предположить, таковой имеется. Но это все равно не отменяло его решения быть с ней. Только с Каей он начинал жить по-настоящему. Только она волновала его сердце и заставляла забывать о боли. Никон решил для себя, что нужно жить дальше, не оглядываясь в прошлое. Он, безусловно, любил Олимпию. Любил и продолжает любить. Но её нет, и больше никогда не будет. А в настоящем есть Кая, в которую он влюблен.

Он назначил с ней встречу в Тентакрионе под предлогом работы. На самом деле, он просто хотел быть с ней. Она ему не отказала, и приняла предложение с радостью. Но поговорить им так и не удалось. Хранитель, будь он не ладен, последнее время стал вызывать её по любому поводу. Это он уже узнал от Дантелиона Алдарена, главы Большого Совета Медиона, дракона по расе и ещё известному во всех десяти галактиках как Повелитель Пяти Стихий. Это был единственный дракон, который менял обличие не только в человеческую расу, но и в шесть других, мог менять ипостась дракона от ледяного до черного и хорошо владел магией. Этому дракону было за две с половиной тысячи лет. С Никоном они довольно хорошо ладили, не смотря на разные возрасты и увлечения. Дракон не знал, зачем Кая Хранителю и что они делают, но после таких встреч она была очень вымотана. И это не считая того, что на ней целая Академия и корпорация «СубНод».

Прилетев на Медитану, Никон первым делом встретился с правителями Митгроса и обсудил торгово-экономические отношения. Это заняло полтора часа. Потом он направился в свои личные апартаменты и принял душ. До открытия Фестиваля оставался ещё час. Никон подошел к зеркалу и взглянул на свое отражение.

На него смотрел высокий брюнет, коротко стриженный. Лицо у отражения было уставшее, а в темно-карих глазах была тоска. Человек стоял в черном махровом халате, сложив руки на груди.

— А ведь до Фестиваля все меньше и меньше времени, — заметил до боли знакомый голос, от которого треугольник ощутимо крутнулся в груди.

Никон повернулся на голос и… онемел. У окна стояла невероятно красивая женщина. Её шикарные пепельные волосы были идеально уложены. В ушах были красивые платиновые серьги-капли. На ней было потрясающее легкое вечернее платье цвета голубого океана. На шее было красивое ожерелье и кулон в виде сердца. Она была в туфлях на высокой шпильке. Лицо столь прекрасно, что не поддавалось описанию. Кожа была не такая бледная, как обычно, а даже немного загорелая. Её очки были более прозрачные и более женственные, но так же закрывали глаза. Её сочные губы, окрашенные блеском, так и притягивали к себе.

— Кая, а ты уверена, что тебе действительно стоит идти на открытие? — поинтересовался он охрипшим голосом.

— Почему? — удивилась она.

— Потому что ты своей красотой затмишь весь Фестиваль, — высказал Никон то, что было у него на сердце.

Кая смутилась и покраснела.

— Ты преувеличиваешь.

— Я говорю чистую правду, — сказал он. — Кстати, что ты здесь делаешь?

— Я пришла удостовериться, что ты действительно идешь на Фестиваль. Все-таки ты, я, Маша, Марина и Олимпия в одной ложе будем.

— Можешь не сомневаться, теперь я точно туда пойду, чтобы присматриваться за тобой. Мало ли ещё от Игоря отбивать придется, — сказал Никон.

Кая рассмеялась его шутке и, подойдя, встала рядом с ним.

— Могу помочь в сборах. Иначе мне придется опять идти к Хранителю.

— Зачем? — удивился тот.

— Он поднял меня сегодня, когда ещё солнце не взошло, и испытал всю мою выдержку на прочность. А именно, гонял меня по всяким примерочным, ваннам, соляриям, парикмахерам и тому всему подобному. Едва мой вид вышел таким, в котором я сейчас стою, то я исчезла к тебе, в надежде, что у Хранителя не хватит сообразительности сунуться сюда, — объяснила она.

— А у него может не хватить сообразительности? — удивился Никон.

— По части меня у него всегда были проблемы, — ответила спокойно Кая. — Так что у меня есть какое-то время, что бы передохнуть от его нотаций на тему: красота спасет мир, если только она в умелых руках. Даже странно как-то.

— Что именно? — поинтересовался Никон.

— Обычно я всем читаю нотации или морали. Отвыкла я с этими делами от Хранителя.

— Ничего. Почувствуй себя студентом, — улыбнулся Никон.

Как же было просто с ней разговаривать. Кая вдруг положила руки ему на плечи, от чего Никону стало жарко.

— Давай я тебе помогу собраться?

— Не уверен, что это хорошая идея, — сказал Никон.

— Ничего в этом страшного нет, — убедила его Кая. — Уж поверь, если я за что-то взялась, то я сделаю это в лучшем виде. И пойдешь ты на Фестиваль настоящим Властителем.

— А до этого был фиктивным? — ухмыльнулся Никон. — Впрочем, от помощи я никогда не откажусь.

— Начнем с гардероба, — сказала она, проходя к отделу с одеждой.

Отдел у Никона был не маленький. Ему ни как не удалось понять, каким образом из всего этого количества одежды она, оглядев буквально секунду, нашла то, что надо. Правда, потом ещё минут пять выбирала из двух одинаковых вещей разного цвета. Между белым костюмом и черным.

— Какой будет лучше смотреться? — наконец спросила она.

— А не все ли равно? — переспросил Никон.

— Понятно, от тебя ждать поддержки в решении этой дилеммы не стоит, — решила она.

— Черный, — сказал Никон. — Игорь точно будет в белом. А почему именно этот костюм?

— Ты что, его впервые видишь? — удивилась Кая.

— Да, — ответил Никон.

— Это одежда Первого Властителя галактики Отеран. И как тебе не стыдно, Никон, не знать такой истории, — покачала головой она, пока Никон надевал и застегивал на магнитные пуговицы черную длинную куртку.

Хотя куртка сильно сказано. Это нечто среднее между пиджаком, мундиром офицера и защитной курткой, которые носят его солдаты личной охраны.

— Костюм был придуман одним из разработчиков военной формы. Он изготавливался из защитного материала, секрет которого давно утерян вместе с названием, — стала рассказывать Кая, отвернувшись и давая Никону надеть брюки. — Он хорошо выдерживал металлические пули и лазерные заряды малой мощности, а так же не промокал, выдерживал температуру до пятисот градусов жары. Очень гибкий, пластичный материал. Его шили в два слоя. Первый, наружный, был самый толстый. На него наносился специальный защитный состав, который предотвращал износ и не пропускал электричество. Второй слой шёл легкий сплав, слоем буквально в миллиметр. Он тоже очень хорошо защищал от лазерных выстрелов, а так же отражал заклинания. И третий слой снова тот материал уже с внутренней стороны.

— И почему я узнаю такие интересные подробности только сейчас?

— Мне кажется, что ты никогда сильно не интересовался историей своего рода, — пожала плечами Кая.

— А ты интересовалась?

— Мне по статусу положено, — ответила она. — Пошли теперь делать тебе прическу.

— А что тебе не нравиться? — удивился тот. — Идеально укладывать её я не хочу.

— Я и не стану, — согласилась она. — Садись. У нас осталось всего не так много времени.

Через минут пятнадцать у Никона на голове был настоящий, уложенный и торчащий во все стороны ежик, чему он несказанно обрадовался. Ему сильно не нравилось, когда на приемах приходилось укладывать волос.

— Может, Кая, ты будешь у меня работать личным стилистом? — предложил он.

— Нет, мне не нравятся перспективы продвижения, — ответила она.

— А что же тебе нравиться? — поинтересовался он.

— То, чем я сейчас занимаюсь, — ответила Кая, выбирая один из одеколонов, стоящих на зеркале.

Никон проследил за её действиями и неожиданно для себя сделал вывод, что хочет, что бы она выбрала именно тот, который так нравился Олимпии. Холодные духи «Теридер» всегда нравились его девушке. И это невероятное стечение обстоятельств бросило его в жар.

— Что с тобой? — спросила Кая, глядя на него.

— Ничего, — покачал он головой.

— Никон, ты весь побледнел и на лбу у тебя пот. Твоя интонация голоса не ровная, неуверенная. Твой пульс участился, дыхание сбилось. Я даже не стану применять эмпатические способности, что бы сказать, что тебя что-то взволновало, — констатировала она.

— Просто, вспомни кое-что. Это не важно, — попытался оправдаться он.

— Как знаешь, — пожала они плечами. — Я закончила. Идем на Фестиваль?

— Да.

Кая взяла его за руку и телепортировала прямо в ложе. Никон не слишком любил магию, и хотел возмутится, что можно было и до площадки телепортов дойти. Здесь, на Медитане все было сделано технически, без применения магии. Но не стал, потому что она держала его за руку. И ему очень не хотелось, что бы она его отпускала.

Ложа находилась прямо напротив сцены. Вообще, место для проведения Фестиваля представляло собой огромный полукруг и сцену. Сцена была огромная. Вся эта постройка вмещала в себя около миллиарда существ разного вида. Трибуны были разделены на три сектора. Первый и самый малочисленный сектор — это жители Медитаны и прибрежных систем, которым был открыт доступ на планету. Здесь были и эльфы, и драконы, и медитанцы и ещё несколько рас. Второй сектор — по середине — была приготовлена специально для высокопоставленных лиц. Здесь были самые важные персоны, начиная от крупных бизнесменов и заканчивая Властителями галактик. Здесь было много разных лож, а не рядов. В ложе кресла располагались в виде линии по два вместе. Зазор между ними был в два человеческих прохода. Их ложе было рассчитано на шесть человек. Кресла здесь были обделанные настоящим эльфийским шёлком, мягкие расслабляющие, снимающие напряжение. Третий сектор был самым многочисленным, он был справа. Там сидели журналисты и многие другие представители с различных галактик, которым повезло побывать на этой закрытой планете. До открытия Фестиваля оставалось не так много времени, но уже почти все трибуны были заняты свидетелями этого эпохального события.

— Маша неизвестно где пропадает, Марина с ней скорее всего, — начал Никон, стараясь отвлечь Каю, что бы она не убирала руку. — А вот Олимпия — не знаю где. Кстати, кто это девочка такая? Я её видел у тебя на лекции. Она своеобразная.

— Она моя дочь.

Вот и подтвердился факт, которого Никон боялся больше всего. Одно дело предполагать, и совершенно другое знать это наверняка. Внутри Никона поднялась настоящая буря чувств, которую иначе, как ревность он бы не назвал. Он просто вскипел, едва представив Каю в чьих-то других объятиях.

— Что-то не так? — спросила она обеспокоенно, проводя рукой по его щеке.

— Все нормально, — как можно ровнее сказал он, хотя это удалось с огромным трудом. — Просто не думал, что у тебя есть взрослая, красивая дочь.

— Об этом мало, кто знает, — пожала она плечами.

Она хотела сказать ему что-то, но их прервало появление самого вредного, ехидного, надоедливого, несносного из всех членов Большого Совета. Он был закутан в белый плащ до пола, а лицо скрывал капюшон. Да вот только его Никон мог узнать из тысячи, потому, что только на него треугольник реагировал ни как обычно. Он будто бы был против этого эльфа, что выражалось вялым всплеском боли, с чем Никон был полностью согласен. За всю свою жизнь он так привык к треугольнику, что реакция на различных людей или нелюдей была у них одинаковая.

— Никон, мне нужно с тобой срочно поговорить, — сказал спокойно Лиатриэль.

— О чем? — удивился тот.

Кто-кто, а этот старый эльф всегда был не против поворчать на Никона по хуже Мудродхомед Хотрудберди. А что бы обратиться спокойно — это что-то новенькое. Поэтому Никон заинтересовался, хотя ему не очень то и хотелось покидать Каю, тем более в свете таких интересных известий.

— А вы надолго? — спросила Кая.

— Нет, юная леди, ненадолго. Всего лишь на весь вечер, — ответил тот.

— Это целых три часа, — прикинул Никон.

— Придется просидеть одной, — заключила Кая.

— Для тебя это не проблема, позови Игоря, — пожал плечами эльф.

— Ага, уже бегу и спотыкаюсь, — фыркнула Кая.

Никон даже не ожидал от Каи такого ответа этому эльфу. Хотя, зная характер этого эльфа не сложно догадаться, почему Кая так с ним разговаривает.

— Ты не против, Кая, если я тебя оставлю?

— Конечно, нет. Только забери меня потом с Фестиваля. Назад не очень хочется одной идти, даже если идти ни чего не стоит.

Никон встал и пошёл за Лиатриэлем. Выйдя в коридор, они телепортировались в маленький ангар с небольшими двуместными аквамобилями. Что Никона удивило, так это то, что эльф сел в один из них — голубой, и пригласил жестом Никона. Тот послушно сел. Они вылетели из ангара и тут же погрузились в воду. Скорость, с которой они плыли по океану, была огромной. Эльф все время нервно ускорялся. Руки его немного тряслись. Было странно видеть его таким. В прочем Никону было над, чем подумать, кроме этого странного поведения эльфа. Например, о Кае.

Кая… Эта женщина стала для него слишком много значить за последнее время. Но её некоторое сходство с Олимпией поражает.

— Никон, пошли, — позвал его Лиатриэль, отозвав его от размышлений.

Никон окинул взглядом то, где они находились. Это был большой ангар, скорее для драконов, чем для людей с их техникой. И его догадка подтвердилась. Здесь было несколько больших боевых драконов, насторожившихся при их появлении. Впрочем, увидев члена совета они тут же расслабились. Никон внимательно посмотрел на стены и понял, что все это сооружение состояло из заклятого металла — диметрилла. Он не только не пропускал кал магию, он её уничтожал и действовал губительно на кожу. Вообще известно несколько видов заклятых металлов, которые сдерживают магию многих рас. Диметрил — это в первую очередь самый опасный металл. Маги с ним на руках, какими сильными не были, умирали от истощения всего за несколько дней. Второй металл, который знал Никон был моррий. Он просто сдерживал магию, и отходили маги после него не сразу, а через несколько часов. Третий и самый загадочный металл, который Никон знал, был некротрин. Вот это был самый редкий металл. Его всего несколько килограмм на десять галактик. Но зато это металл не только сдерживал магию, но и придавал силы, смотря как его использовать. Этот металл значительно повышал силы, но и был губителен. Насколько Никон знал — в Янтарионе в самом главном музее, под тщательным присмотром уже несколько веков лежит меч Иноксиона Артэди. Этот меч был выкован из этого металла гоблинами и эльфами, а так же при его создании был использован транс. Этот меч служил яблоком раздора не один век. Он обладает великой силой, и взять его в руки не каждый может. Никон как-то брал его, удивив тем самым всю верхушку Янтариона.

Никон задался вопросом — зачем это сооружение было построено из этого металла? Кого здесь держат, ведь этот металл так подавляет всю магию, что даже его треугольник заболел, правда совсем не больно.

Они зашли в огромную комнату. Здесь была лишь гигантская кровать, застелённая шикарным пледом с красивыми золотыми вышивками в виде драконов. Так же было большое окно с видом на океан. Вид был — что надо! Огромный риф, изобилующий количеством морских животных. Эльф подошел к окну и прошептал заклинание. Очень даже трудоемкое. Оно быстро разнеслось по всей комнате. Только тогда эльф сел на кресло, которое появилось с помощью вызова на небольшой панели управления. Никон сел радом в такое же.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — поинтересовался Никон.

— Никон, разговор очень серьёзный и ты не имеешь права о нем кому-либо рассказывать. Поклянись об этом, — тон его был такой тяжелый, что Никон не замедлил с ответом.

— Клянусь, что никому ни чего не расскажу, — ответил беззаботно Никон.

— Отлично. Сперва я тебя познакомлю с одним очень не простым роботом. Тивер выходи.

Из стены тут же появился робот. Никон даже опешил. Это был двухметровый робот, каких Никону ещё ни когда не удавалось видеть. Он был очень грозен. Первое, что бросалось в лицо, так это его глаза. Это были кроваво-красные светящиеся глаза, единственные на всем лице. Очень походило на древних палачей. Туловище немного напоминало рыцарские доспехи. На груди был знак в виде интеграла. Причем тут это Никон так и не понял. На одной руке были лезвия. На другой руке отсутствовала ладонь, за то вместо неё был меч очень солидный меч. На коленях и щиколотках были шипы, повернутые в разные стороны. Впечатление было жуткое. Да и весь робот был черно-красный. Таким кого угодно напугаешь.

— Никон — это Тивер. Этот робот очень старый. Ему, как и мне десять с лишним тысяч лет, — продолжил эльф.

Никон присвистнул. Он ещё ни когда не видел столь древних роботов. А этот, похоже, ещё и отлично работал.

— И что это значит? — удивился Никон.

— Это робот Иноксиона Артеди, — ответил эльф.

— А я тут причем? — не понял Никон.

По большому счету, какое ему, Никону, дело да робота человека, который наложил проклятье на него семью. И вообще, за чем их знакомить?

— Притом, Никон Отеран, что Иноксион Артеди, тот самый Иноксион Артеди, который терроризировал многие планеты десять тысяч лет назад, маг, единственный владеющим полным и высшим трансами очнулся от своего стазисного сна и сейчас находиться в галактике Тентакрион, — ответил робот.

— Чего?!!! — воскликнул Никон.

Как это? Этого не может быть, ведь этот колдун умер уже давно. Он просто не может существовать такое количество лет. Да даже в стазисе тело сохраняется около тысячи лет.

— Того. Он действительно очнулся, и теперь находиться в своей крепости.

— Это не возможно, — не верил Никон.

— Невозможно, а есть, — продолжил Тивер. — Я его лично видел. Как-никак я его бывший робот.

— Почему это бывший? — удивился Никон.

— По тому, что у меня есть другая хозяйка, о здоровье и благополучии я пекусь. Её Кая Вайсотер, — ответил робот.

— Она тут причем?! — в конец опешил Никон.

Только этой особы ему не хватало для полного счастья. Впрочем, не удивительно, что Кая обладает властью над этим роботом. У неё столько секретов, что хоть за сердце берись.

— Не причем. Она вообще ни чего не знает. И знать ей не зачем. Она занимается своей корпорацией и лишнее беспокойство ей ни к чему. И проблемы, вроде Иноксиона ей вообще противопоказаны, когда тут кое-что намечается, что даже я предотвратить не в состоянии. Так что будь добр — выслушай нас и не перебивай. Потому что это очень важно и для тебя и для Каи. Если бы не она, я бы тебе и помогать не стал, — продолжил робот.

— Хорошо, я молчу, — согласился Никон, закрыв рот.

Ему действительно стало интересно. Робот отлично знает, чем Кая занимается. У Никона мелькнула мысль узнать у него, что Кая делает с Хранителем. Его действительно стал волновать этот вопрос. Хранитель точно ни чего Никону не скажет, а спрашивать Каю не стоит. Ей вряд ли понравиться, если он полезет в её дела.

— А теперь слушай внимательно, — сказал робот. — Я тебе расскажу немного о прошлом Иноксиона. Начнем, пожалуй, с того, что он родился в семье Властителя Отерана. Их было двое. Иноксион и его младший брат Илларион. Разница у них была всего в десять — одиннадцать месяцев. Они были лучшими друзьями, но Иноксион был очень примерный ученик. Он был блестящий, даже гениальный человек. Его таланты оценили многие. С детства он так же увлекался магией. Он её изучал очень долго. А его брат был не такой. Он был лентяем, не любил учиться, заботился только о себе, тратил отцовские деньги. Иноксион же наоборот был примерный и приносил немало чего его отцу, что впоследствии помогло ему сделаться Властителем галактики.

— Иноксион вырос и стал очень перспективным магом. Он открыл много чего ещё будучи школьником. А перед выпускным, хотя этого ни кто кроме меня не знает, ему удался полный и высший транс. Причем с особой легкостью. Он провел за городом не один день, прежде чем понять, что происходит. Дальше все пошло своим чередом. Он быстро стал самым сильным магом всего человечества. Благодаря нему люди выделились на фоне многих рас. Он стал путешествовать по галактикам. Это к тому времени было дорогое удовольствие. Он побывал во всех галактиках, оставил после себя немало значимые следы, которые до сих пор находит Кая. Я ей немного в этом помогаю. Но это не важно. Его отец был самым могущественным политиком и имея такого сына его ни кто не пытался свергнуть, потому что его сын узнает все и наказание будет хуже некуда. Уже тому времени люди знали, что транс дает такие возможности, которые позволяют сделать невозможное и познать непостижимое. Так что дела в его семье были лучше некуда. Но когда его отец ушел на пенсию, причем решив это сам. Мудрый был человек. Он передал трон своему младшему сыну. Тот покорно его принял. Иноксион был в ярости. Он задал вопрос — почему не ему? Отец ответил, что Илларион более подходит для этого. Каким бы он не был лоботрясом, политика была в его крови и он прекрасно справлялся. Иноксион решил выждать время. У него был ученик Галактион, который в случае чего, мог остановить, его. Как только Галактион его покинул, то Иноксион наложил проклятие на своего младшего брата, выплеснув всю свою ярость. Откат был чудовищен, и не прошло и трех дней, как Иноксион лег в стазис, что бы его тело не разрушилось, под натиском энергии Высшего Транса.

— Я все это слышал от Каи. Кроме последнего момента, — сказал Никон. — И зачем мне знать все это повторно? И вообще, зачем вы меня позвали? Причем Иноксион и я?

— А притом, мальчик, что это самое проклятие настолько сильно, что если им научиться правильно, пользоваться, оно способно противостоять Трансу, причем Высшему.

— Об этом мы и хотим с тобой поговорить, — вставил эльф. — Ты единственный, кто может его остановить. И мы поможем тебе научиться контролировать свое проклятие.

— Хочу вас огорчить, — покачал головой Никон. — Но это проклятие выдохлось. Это первое. Второе: помогать вам у меня нет ни сил, ни времени, ни желания.

— Тебе придется нам помогать рано или поздно, — сказал Тивер.

— Лучше поздно, чем никогда, — ответил Никон. — А пока я буду делать то, что считаю нужным.

Никон повернулся и пошёл к выходу.

— Но тебе ведь нравится Кая, — вдруг сказал робот.

— Не спорю, — отозвался Никон, не оборачиваясь.

— Я могу сказать тебе способ, как на ней жениться, вопреки проклятию.

Никон остановился, как вкопанный. Вот это уже был удар ниже пояса. Никон расстегнул куртку, залез под майку и с силой вытащил пластину. Он действовал импульсивно, но ни чего поделать не мог. Он знал некоторые возможности своего треугольника. Поэтому, он мысленно заставил вещество сползти по правой руке и превратиться в клин. Затем он повернулся и, еле сдерживая свою ярость, спросил:

— Какой способ?

Лиатриэль был ошарашен, а по роботу сказать было точно нельзя.

— Как ты это сделал? — тихо спросил эльф.

— Я спросил, какой способ! — взревел Никон.

— Ты можешь просто жениться на ней, если действительно её любишь, — прагматично ответил робот. — А назначают невесту потому, что не всегда можно найти свою любовь.

— И возраст не имеет значения? — поинтересовался Никон.

— Не имеет, — ответил тот.

Никон засмеялся. Смех получился жутковатый и нервный. Как все просто? Ему можно было жениться на Олимпии ещё тогда и сейчас они жили бы вместе. Вдвоем. Любя друг друга. И у них был бы ребенок.

— Правда, есть два но, — так же продолжил робот. — Ты должен жениться до назначенной свадьбы. И как только ты женишься, тебе останется жить столько же, как после официальной назначенной свадьбы.

Никон рассмеялся ещё громче. Почему ему никто не сказал этого пятьдесят лет назад? Он бы не стал спешить. Но она была бы сейчас с ним. Его любовь, живая и невредимая.

Никон развернулся, и, не осознавая, отдал приказ главному компьютеру переместить его куда угодно, только подальше из этого ужасного места.

Он оказался балконе одного из зданий в жилом секторе. Ночь уже вступила в свои права. На небе сверкали своим холодным светом звезды. На этом, освещенном искусственным светом, балконе стояли опершись на перила две девушки. Одна из них повернула голову в его сторону.

— Никон? Что случилось?

— Ничего, — тихо сказал он.

Кая подошла к нему, а затем обняла его. Никон тоже обнял её обеими руками за талию, уткнулся лицом в её волосы и закрыл глаза. Ему просто хотелось забыться, забыть обо всем и остаться стоять вот так, рядом с ней.

— Мам, может, я пойду? — спросила Олимпия, подойдя к ним.

— Нет, — сказала Кая. — Ты пойдешь с нами.

— Куда? — тут же поинтересовалась та.

— Прогуляемся, — ответила Кая, и высвободилась из объятий Никона. — Как на счет съездить на материк?

Никон только кивнул. На него навалилась такая апатия, что ничего не хотелось. Известия о том, что Кая должна была быть его женой, но у неё оказалась дочь, и что можно обойти проклятие странно действовали на него. Кая взяла Олимпию за руку и телепортировала их в ангар, но уже другой. Она провела обоих к небольшому четырехместному спидеру.

— Кто поведет? — поинтересовалась она.

— Можно я? — тут же вызвалась Олимпия.

— Нет, — резко сказал Никон, даже слишком резко.

Олимпия нахмурилась, и прижалась к Кае.

— Никон, поведешь?

— Да.

— Зачем тогда было спрашивать? — обиженно сказала Олимпия, чем развеселила Никона.

Апатия быстро пошла на убыль, стоило только взглянуть на эту вздорную девчонку. Может быть, ещё не все потеряно? Никон всегда мечтал о дочери. Так почему бы не попытаться наладить отношения с Олимпией. Он сел за руль. Кая села вперед, а Олимпии ничего не оставалось, как сесть на заднее сиденье. Небольшой навигатор на панели управления показал куда лететь, и Никон быстро вылетел из ангара.

— Мам, а почему мы летим именно на материк? — поинтересовалась Олимпия, стоило только выехать за город.

— Потому что там тихо и спокойно. Материк достаточно далеко от города, — ответила Кая.

— Почему бы туда просто не телепортироваться?

— Просто проехаться иногда куда интереснее, чем мгновенно быть на месте, — продолжила отвечать Кая.

Пока они ехали, Олимпия завалила Каю вопросами что, зачем и почему? Кая терпеливо на них отвечала. У Никона создалось впечатление, что Олимпия ведет себя как маленький ребенок, не знающий простых вещей этого мира. Было забавно просто так их слушать. У Никона даже создалось впечатление, будто они одна семья. И это странное чувство заставило его почувствовать себя счастливым человеком.

Никон поставил спидер на более-менее ровную площадку на пляже.

— Приехали, — сказал он, отключая двигатель.

— Наконец, — с облегчением вздохнула Олимпия, и тут же телепортировались из спидера.

— Олимпия! — тут же воскликнула Кая, открыв дверь спидера. — Двери существуют, что бы через них проходить, а не телепортироваться!

— Но, мама, — возмутилась та, подходя к Кае. — Это же так долго!

— Точно займусь твоим воспитанием, — покачала головой Кая, и вышла из машины.

Никон последовал её примеру. Света двух лун планеты Медитаны было более, чем достаточно, что бы видеть все вокруг. Олимпия уже пошла к Океану, а Кая осталась ждать Никона. Прохладный морской воздух расслаблял и выкидывал из головы все посторонние мысли.

— У тебя замечательная дочь, — сказал Никон Кае. — Такая веселая, общительная, интересная.

— Но иногда я с ней просто не могу справиться, — сказала Кая.

— Неужели не слушается?

— Почему же, слушается.

Никон взял её под руку, и повел в сторону океана. Олимпия уже стояла по колено в воде, задрав платье, и кидала плоские камни. При ударе о воду они от неё отскакивали, и так разное количество.

— Просто в ней столько энергии, что я иной раз не знаю, куда её девать.

— Направь в полезную деятельность, — предложил Никон. — Например, в учебу.

— Она у меня и так президент студсовета Академии, староста своей группы, президент ещё нескольких кружков. Её уже вся Академия знает. Она вместо меня наводит порядки в Академии, редко меня спрашивая. И преподаватели ничего не могут с ней сделать.

— Энергией она не в тебя точно пошла, — заметил Никон, подходя близко к опасной теме. — Кстати, мне интересно, ты можешь не отвечать, если считаешь, что это не мое дело, но кто её отец.

— Я тебе на него могу ответить, но не сейчас, — сказала Кая.

— А когда?

— Примерно, через пол года.

— Почему?

— Тут есть свои нюансы, — ответила она.

— А она знает своего отца? — не унимался Никон, мысленно молясь, что бы Кая его не послала куда подальше и не ушла.

— Знает, только что он её отец — нет.

— А почему ты ей не скажешь?

— Все по тем же причинам, по которым не могу ничего сказать тебе. Давай посидим на песке?

Они сели в метрах пяти от океана. Олимпия вышла из воды и подошла к ним.

— Мам, а Никон с тобой очень гармонично смотрится.

— Спасибо, Олимпия, — рассмеялся Никон.

От этого заявления стало как-то легче на душе. Мнение Олимпии вдруг очень возросло в его глазах. А дочь Каи тем временем села между ними.

— Мам, а почему ты за Никона не выйдешь замуж?

— На то есть причины, — уклончиво ответила та. — А ты бы его приняла отцом?

— Да, — быстро согласилась Олимпия, удивив Никона.

— Но ведь ты меня не знаешь, — покачал он головой.

— Зато с тобой весело, — пожала плечами Олимпия.

— Но ведь я же ничего не сделал? — удивился Никон.

— А все равно. С тобой легко, — ответила она. — Идемте купаться.

— Нет, — в два голоса сказали Никон и Кая.

— Почему?

— Мне слишком холодно, — отвертелась Кая.

— А мне нужно составлять компанию твоей маме, — не нашел ничего лучше ответить Никон.

— Тогда я пойду одна купаться.

— Только переоденься, — сказал ей Кая. — Можешь даже телепортировался.

— Хорошо, — и Олимпия исчезла.

— Напомни, сколько твоей дочери лет? — поинтересовался Никон.

— Сорок восемь.

— По характеру я не дал бы ей и десяти.

— Такой характер у неё только со мной. Причину я тебе тоже позже объясню, — сказала Кая.

Никон немного придвинулся к ней, а затем обнял. Она только прижалась к нему. Олимпия появилась минут через пять. Задержку она объяснила тем, что разговаривала с Мариной. Потом она пошла купаться, а Никон и Кая так и остались сидеть на берегу.

Когда через час и Кая, и Олимпия замерзли, Никон их отвез обратно. Этот вечер остался для него самым счастливым во всей его жизни.

Глава 14

Никон проснулся оттого, что его разбудил Дантелион Алдарен. Этот дракон со всей медионской делегацией прилетел ещё за неделю до свадьбы. Они что-то искали в этой башне, от которой у Никона кружилась голова. Что они там делали, что изучали, его не слишком волновало. Он занимался своими делами, которых накопилось ещё больше, пока его не было.

Никон не так давно узнал, что Данте очень сильно влюблен в Марину, но та его демонстративно игнорирует и вообще у неё другой парень есть. Никон был знаком с Даниэлем. Хороший парень, способный. Они друг друга с Марииной любили и были идеальной парой, но Данте стал очень ревнивый и постоянно делал им всякие ужасные ситуации, что сильно раздражало Никона. Хотя Данте после Фестиваля думал только о Марине, буквально бредил ей, но дальше его мысли не доходили. Никон предложил ему бросит это и поискать кого-то другого. Но нет, этот дракон уперся, что просто влюблен в Марину, и ни кому он её не отдаст.

— Как чувствуешь себя перед свадьбой? — поинтересовался Данте.

— Паршиво, — ответил честно Никон.

Хотя были и плюсы. Сегодня он встретиться с Каей и Олимпией. Почему-то после Фестиваля и тех дней, что они провели втроем, Никон уже не мог представить Каю без Олимпии, или Олимпию без Каи. За какие-то две недели эта девочка стала для него значить так же много, как и Кая.

К сожалению, быть с Каей и Олимпией Никону не представлялось быть возможным. От этих мыслей треугольник сбавил обороты на боли, понимая, что своему носителю и так тяжело. И к тому же чувства к Кае у носителя и проклятия, как бы странно это не звучало, были одинаковы.

— А ты бы предпочел Каю? — спросил Данте насмешливо.

— И ни кого другого, — подтвердил Никон.

— Закатай губу обратно, — посоветовал ему Данте.

У Никона от э тих слов поднялась по телу волна гнева, но он быстро её успокоил. Не хватало ещё, что бы его проклятие перед свадьбой уничтожило члена Большого Совета. Его возлюбленная этого не одобрит, и это мягко сказано.

— Хотя знаешь, я раньше тоже был влюблен в неё.

— Да неужели, — криво ухмыльнулся Никон.

— Да. И знаешь, я так и стремился к ней, пока Марину не повстречал.

— Любовь зла, — улыбнулся Никон, приводя себя в порядок.

— Когда я с ней познакомился, ей было где-то двадцать, — вдруг задумчиво сказал Данте. — Лиатриэль привез её в стазисной камере в очень тяжелом состоянии, почти при смерти. У неё было огнестрельное ранение в спинной мозг. Я думал все, мы её потеряли. Однако она пришла в себя через полгода. Вышла из комы живая и здоровая. Все наши целители были в шоке. От такого ранения можно было скончаться на месте, однако её ткани, особенно под воздействием магии восстанавливались просто и быстро. Ни один наш ученный не мог точно сказать, чем это вызвано. Ты заметил, что она часто носит либо ожерелье, которое покрывает шею полностью, либо закрывает её шаром или воротником? — Никон утвердительно кивнул. — Так вот, все дело в том, что когда нам её привезли, у неё на шее уже было поставлено клеймо в виде замка.

— Это, кажется, означает, что магию запирают, — вспомнил Никон удивленно. — Но у Каи всегда были проблемы с магией.

— Это ещё не все подробности. То ожерелье, которое она носит, из диметрилла. А кольцо — из моррия. А клеймо было поставлено явно как минимум десятком магов при использовании транса. Причем самых сильных магов. И при этом Кая спокойно пользуется магией, ещё и с такими артефактами разбирается, что просто жуть. И знаешь, она, кажется, даже может даже использовать транс.

— Но она боится магии. Так было всегда, — не согласился Никон, хотя у самого в голове завертелись не очень хорошие подозрения.

— Может быть, — согласился Данте. — Но не будем забывать, что мы имеем дело с Каей Вайсотер. А с ней всегда все не просто.

Дальше Никон и Данте пошли принимать гостей. Приехало столько народу на эту проклятую свадьбу, что Никону даже передохнуть нельзя было. С тем надо поздороваться, с тем поговорить, от того принять поздравление. И ни кому не было дела до того, что он жениться насильно. Да, и ни кто не знает, если смотреть правде в глаза. Это уже стало как традиция за эти долгие десять тысяч лет. Так что Никон только молча слушал и иногда вставлял въевшиеся фразы. Так и прошло время до свадьбы. К началу церемонии Никона уже начинало подташнивать от однообразных фраз.

Когда, наконец, подошло время церемонии, Никон с нетерпением встал на положенное место у алтаря в ожидании невесты. С одной стороны он хотел, что бы ничего этого не было, а с другой, что бы этот кошмар, названный его свадьбой, поскорее закончился.

Эту церемонию, по традиции, проводил Главный Верховный Маг — Виктор Орешников. Этому Магу было уже за четыре века. Он был самым старейшим из всех Магов, но не возглавлял Орден. Для Никона начало церемонии длилось несколько часов, вместо нескольких минут.

Главный маг прочитал какую-то обязательную речь, которую Никон ни когда не считал нужным знать и близко. Затем в зал вошла Маша в свадебном платье, в котором она была просто обворожительно красивой. Но на лице не было и тени счастья и улыбки. Это было больше похоже на человека, который обречено идет на смертную казнь. Никон не смог не отметить, что её спина была напряжена. Никон тоже не чувствовал себя превосходно. Слишком многое значил сегодняшний день для них обоих. Когда Маша подошла и встала подле Никона, обои переглянулись. В голубых глазах Маши Никон нашел отражение собственных чувств.

Фестиваль изменил не только Никона, но и Машу. Пока Никон проводил большую часть времени с Каей, Маша не отставала и проводила его с Игорем Снеговым. Как она потом сообщила Никону, Игорь оказался очень интересным, интригующим и завораживающим её человеком. От Снегова Никон позже услышал то же самое. Игорь даже интересовался, нельзя ли как-нибудь отменить свадьбу. Этот вопрос тогда очень рассмешил Никона. Не потому что был абсурден, нет. Просто слышать подобное от Игоря, у которого была репутация заядлого плейбоя, было просто смешно. Неужели у них с Машей было что-то действительно серьезное? Судя по немного изменившемуся поведению Маша — да.

Никон ободряюще улыбнулся Маше и взял её за руку. Маша сжала её со всей силы. Её рука дрожала. Никон обернулся и глянул на то место, где должна была быть Кая. Её место пустовало. Зато рядом сидела Олимпия. Хотя, сидела она с большой натяжкой. Если бы не рука молодого Мага Транса, сидевшего рядом с ней и державшего её за куру, она бы точно встала. А так только вертелась во все стороны. Никон поймал взгляд её алых глаз. В них плескалось беспокойство. По всей видимости, она тоже не знает, где пропадает Кая. Никон слегка кивнул, и Олимпия перестала вертеться во все стороны и спокойно продолжила сидеть.

Кая же появилась только после того, как чтец закончил половину своей речи. Вид у неё был уставший, но спокойный. Словно на неё снизошло умиротворение. К удивлению Никона, ожерелья на её шеи не было, как и какого-либо знака. Да и вообще ни каких украшений. Это слегка обеспокоило Никона. Что-то здесь было не так. Треугольник в груди провернулся, подтверждая его догадку и словно говоря, что ничего хорошего от этой свадьбы не будет.

— Дамы и господа, мы собрались здесь, что бы запечатлеть брак двух любящих сердец. Прежде чем я начну, есть ли здесь лица, которые против этого брака на любых основаниях.

— Я, — два голоса, прозвучавшие в полнейшей тишине зала, были подобны грому среди ясного неба.

Никон и Маша переглянулись и улыбнулись друг другу. Никон понимал, что поступает безрассудно, и какие будут последствия его отказа. Маша тоже это прекрасно понимала. Но их протест был криком души. Ни Никон, ни Маша не хотели мириться с положением вещей.

Большая часть гостей, стала перешёптываться. Но это были в основном те личности, которые мало знали о проклятии или вообще ничего о нем не знали. А вот те кто знал, знали и прецеденты, которые происходили не раз за десять тысяч лет. Последствие такого отказа просто — боль в груди и катаклизмы по всей галактике до тех пор, пока Никон не согласиться. На невесту же это не распространялось. От её ответа вообще ничего не зависело. Скорее, вопрос этот был формальностью.

— Кроме вас, разумеется, — даже не повел бровью Маг.

Маг знал, что такое может произойти. Таковы уж эти Маги Транса — знают всё, все и вся.

— Я, Кая Вайсотер, официально заявляю, что против данного брака.

Никон и Маша, а так же все присутствующие удивленно уставились на Каю.

— Я так и знала, что ты это скажешь, — довольно улыбнулась Маша. — Ты меня из любой, самой безвыходной ситуации можешь вытащить.

— Объясните, пожалуйста, суть вашего протеста, — сказал Маг Транса, бесстрастным голосом, даже не обратив внимание на фразу Маши.

— Отцом моей дочери является Властитель Отеран.

Сердце Никона пропустило пару ударов. Его дочь? Никон уставился непонимающе на Каю, потом на Олимпию. Да, некоторые черты, схожие с ним, Никон находил, но не более того.

— Вы понимаете, что это невозможно из-за проклятия? — поинтересовался Маг в наступившей, почти осязаемой, тишине.

— Я прекрасно осознаю, о чем я говорю, — сказала Кая и сняла очки.

Никон так и замер, глядя в её разного цвета глаза такие родные, и такие любимые. В этот момент он был готов поверить во что угодно. Кусочки мозаики встали на свои места. Кая сбежала из дома, не попав в аварию. Сбежала, потому что была беременна. Родители бы не дали ей родить ребенка, да и со стороны Никона она посчитала, что помощи не будет. Она прекрасно понимала, что Никон не поверит, что это его ребенок, особенно девочка. Ведь проклятие не дает родиться ребенку раньше, чем пройдет определенный отрезок времени. Но что-то произошло не так. Ребенок все же был зачат. Поэтому она решила бросить все ради ребенка. Что произошло после того, как Кая родила, Никон не знал. Через пару лет Кая попала смертельно раненная к медитанцам и выжила. Её решил обучать сам Хранитель, потому что она показалась ему особенной. И с тех пор и пошла карьера Каи. А ребенка она нашла уже спустя почти сорок пять лет. Все сходиться!

— Это не возможно, — заявил Маг Транса. — Пожалуйста, сядьте на место.

— Это возможно, — опроверг его Никон. — Я признаю, что Олимпия моя дочь.

— При всем моем уважении, она не может быть вашей дочерью из-за проклятия, — сказал Маг. — Если ни у кого нет больше подобных абсурдных заявлений, я продолжу церемонию.

Кая же, словно не слышала слов Мага. Она прошла за алтарь и встала рядом с Магом.

— Вы не разрешите мне взглянуть, — ласково попросила она.

— Будьте добры, сядьте на место, — сказал Маг Кае. — Иначе я буду вынужден применить силу.

Больше он ни чего не успел сказать. Кая сделала жест, и Мага Транса, одного из могущественных магов десяти галактик откинуло в сторону как котенка.

— Я его вежливо попросила, — вздохнула Кая.

Никон был в шоке от подобного действия. У него в голове ни как не укладывалось, что та девушка, которая всегда боялась магии, обладает такой силой. Одно дело слышать и совсем другое увидеть своими глазами. Никон даже представить не мог, где она такому научилась. А Кая тем временем листала древний бумажный фолиант, который лежал здесь уже десять тысяч лет и даже не потерял своего цвета.

Никон прикинул в уме все её действия, и задрожал от осознания того, что она собирается сделать.

— Кая, надеюсь, ты не делаешь то, что я думаю, — аккуратно спросил он.

— Судя по тому, как звучит твой голос, ты догадался о моих намерениях, — улыбнулась она странной улыбкой, от которой сердце Никона сжалось в предчувствие беды.

— Что она хочет? — встревожилась Маша.

— Снять мое проклятие, — хрипло ответил Никон.

— Правда, — согласилась Кая. — И я его сниму.

— Ты не посмеешь! — пронзил тишину зала голос, полный отчаяния.

Никон и Маша обернулись. Олимпия стояла бледная и смотрела на Каю глазами, полными слез.

— Прости, Олимпия, но я должна.

— Мама, пожалуйста, не надо!

— В чем дело? — обеспокоенно спросил Никон, глядя в красные глаза теперь уже своей дочери.

— Когда она снимет проклятие, магическая отдача просто уничтожит её, — тут же ответила Олимпия.

Никон покрылся испариной от слов дочери. В его голове тут же пролетели все пятьдесят лет, которые он жил без неё. Осознание этого словно ударило Никона, и он кинулся к Кае. Но едва он сделал шаг к выходу из платформы, как энергетическое поле преградило ему дорогу.

— Не делай глупостей, Никон, — сказала Кая так, словно она речь шла совершенно не о её смерти.

— Прекрати! — заорал Никон. — Ты не можешь этого сделать!

— Прости, но все давно решено, — покачала она головой и стала произносить слова на древнем языке.

Энергетический щит окутал Никона, а затем стал расширяться, заставляя Машу отходить и от Никона, и от алтаря, за которым стояла Кая. Игорь Снегов тут же подскочил к Маше и отвел её на безопасное расстояние. Убедившись, что с Машей все в порядке, Никон переключился на Каю. Ему нужно было во что бы то ни стало остановить её.

— Кая, послушай, — начал он, подбирая слова. — Не делай этого. Ты должна жить.

Но Кая продолжала читать заклинание, и совершенно не обращала ни на что внимание. Никон повернулся и посмотрел на Хранителя. Если кто и сможет достучаться до неё, то только он.

— Хранитель, пожалуйста, остановите её!

— Я не могу этого сделать. Это её выбор.

— Но она умрет!

— Она знала, на что шла, — пожал плечами тот.

У Никона все внутри вскипело. Он хотел ринуться на щит и попытаться его преодолеет, но тело перестало его слушать. Оно онемело.

— А вы уверены, Кая Вайсотер, что сможете его снять? — вдруг спросил маг, вставший рядом с Олимпией.

— А ты думаешь мне помешать? — вскинула та бровь и добавила. — Иноксион.

Никона словно пыльным мешком ударили. Иноксион Артеди присутствует на его свадьбе?! Только его для счастья не хватало! Но он может помочь остановить Каю.

— Вы правы. Я не могу позволить вам уничтожить проклятие, которое я наложил с таким трудом, — сказал тот властным, серебряным, чистым голосом.

— Я это предполагала, — кивнула Кая.

— Да, после того, как Тивер рассказал вам обо мне? — поинтересовался тот, потихоньку направляясь к алтарю.

— Нет, — ответила она. — Он как раз мне ничего не говорил. Я вас увидела ещё раньше вместе со своей дочерью. Естественно, я не смогла не поинтересоваться вашей личностью. Сразу бросилось в глаза ваше имя, анаграмма от настоящего.

— И ты мне все это время лгал?! — воскликнула Олимпия.

От её слез и следа не осталось. Голос приобрел металлические нотки.

— Ни в коем случае, дорогая, — тут же пошел на попятную Иноксион. — Я просто хотел тебе сказать четь позже, когда мы познакомимся поближе.

От глаз Никона не укрылось то, что Кая едва улыбнулась, глядя на них.

— Неужели? — продолжила наезд Олимпия. — И то, что ты держишь весь террористически мир девяти галактик тоже хотел позже рассказать?!

— Ну, — протянул Маг Высшего Транса.

Вот это уже было очень интересно. Вот значит, о ком Маша рассказывала. Тогда становиться ясно, как этот маг может контролировать такие большие территории. Ему позволяет Высший Транс. Никон усмехнулся. Самый древний и могущественный Маг Высшего Трасна, гроза девяти галактик, умный и талантливый человек, который может перемещаться за секунду сквозь галактики пытается объясниться с его дочерью!

— Послушай, Олимпия, давай сначала остановим твою маму, а потом уже будем выяснять отношения? — все-таки выкрутился Иноксион.

— Но учти, что ты так просто от меня не отделаешься, — пригрозила Олимпия.

— Хорошо, любимая, — покладисто сказал он, и улыбнулся.

Вдруг его тело быстро стало сверкать. Через две секунды он был уже полностью в трансе. Никон ни когда не видел более быстрого превращения. Все тело мгновенно стало светящимся магической энергией. Странно, но что-то подобное он уже видел когда-то. Очень давно. Но Никон не мог вспомнить, когда именно. А тело Маг тем временем засветился ещё ярче. А за тем произошла вспышка. Никон знал, что она произойдет, и поэтому зажмурился на секунду раньше. Когда он открыл глаза, все были ослеплены, кроме единиц, таких как Хранитель, Кая, Лиатриэль, Олимпия и Дантелион. Перед ними возвышалась копия того самого робота, которого Никон видел тогда в подводном замке. Только этот выглядел ещё более зловеще, могущественней.

— Вот мой истинный облик в Высшем Трансе, — сказал тот зловещим голосом.

Затем это существо, иначе Никон его охарактеризовать не смог, направился в сторону Никона, а затем кинул мощнейшим заклинанием в щит. Такой силы Никон ни когда не ощущал. Могущество Мага было велико, а его энергию можно было сейчас почувствовать даже человеку, который с роду не был знаком с магией. От этой энергии Никону даже стало плохо. Как же плохо было тогда эльфам, и другим представителям рас, которые воспринимали магию на очень тонком уровне? Вероятно, очень плохо.

Никон подумал, что щит сейчас разлетится на составляющие. Но на удивление щит выдержал. Только он стал теперь уже видим и светился ярко-красным цветом.

— Это невозможно! — воскликнул Иноксион в ярости, от голоса которого пробежали мурашки по коже. — Щиты Пирамиды не могут противостоят напору Высшего Транса!

— Если только щит не создан с помощью Высшего Транса, — пояснила ему Кая.

— Только не говори, что ты тоже маг Высшего Транса, — умоляюще попросил Никон.

— Ты сам это сказал, — улыбнулась Кая.

А Иноксион что-то проговорил на незнакомом языке, а за тем спросил:

— Это ведь тот самый щит. Щит из красной книги заклинаний, которую создал я сам.

— Да, — подтвердила она.

— Но эти заклинания слишком сильны. Я не смог овладеть кроме телепортации ничем, — пораженно сказал тот. — Как такое возможно?

— А ты нарушил половину правил, которые установил транс. Поэтому магия тебя отвергла и не дала тебе ими овладеть. Иначе последствия были бы слишком разрушительны.

— Последствия, — фыркнул тот. — А ты знаешь, какое могущество дают те заклинания?

— Меня это как-то даже не интересовало, — задумалась Кая. — Да и зачем мне это пресловутое могущество? У меня и без него проблем по горло.

Иноксион, а так же половина пришедших в себя гостей ахнула, а Никон даже не удивился. Он прекрасно знал, что Кая ни когда не интересовалась такими вещами. Для неё это все было слишком далекое. Она не любила могущество и власть, наверное, по этой причине они сами к ней шли в руки:

— Кая, тебе случайно транс голову не повредил? — спросил Дантелион, сидящий на втором ряду.

— Дура она, вот и все, — сказала Маша, на что Кая лишь улыбнулась.

— Зачем мне это могущество? Кого мне им присмирять? Иноксиона? Так он и так наказан. Хранителя — нет. Ему я благодарна за все те знания, что вложил в мою голову. С остальными я как-то не враждую, и на меня ни кто не давит, — прикинула Кая.

— Кая, ты даже не понимаешь, какие там возможности! — воскликнул Иноксион. — Телепортация за секунду в любую галактику и это не предел! Мне понадобилось восемь лет, что бы овладеть ей!

— А что тут такого сложного? — вдруг спросила Олимпия. — Я, например, овладела ей за минуту.

— За минуту?! — воскликнул Иноксион так громко, что Олимпия отшатнулась от него.

— Зачем так сразу реагировать? — удивилась она.

— Да ты хоть понимаешь, как сложно овладеть этими заклинаниями! Да не каждый Маг Высшего Транса на такое способен!

— Я не понимаю, — покачала головой Олимпия. — Как ты мог овладевать им столько лет, если всего-то нужно научиться ловить нужный поток.

— Я три года учился видеть потоки, — сказала Маг.

— А я их всегда видела, — развела руками Олимпия. — Только я всегда видела красные потоки. Мама видит синие и фиолетовые.

— Даже так, — задумался маг. — Я вижу только желтые потоки.

— А разница? — поинтересовалась Олимпия.

— Вы ещё разведите тут полемику по поводу новых видов магии, — фыркнул Дантелион.

— Если надо — разведен, — отмахнулась Олимпия.

— Тогда не буду вам мешать, — сказала Кая.

— Простите, Кая, но я не понимаю, — перевел внимание Иноксион Артеди. — Вы ведь уже сняли проклятие. Разве рождение дочери не снимает проклятие?

— Снимает, — ответила Кая. — Но Никон все равно умрет в назначенный ему срок. Так что, от этого способа нет никакого смысла.

— Зачем меня спасать, если ты умрешь? — спросил Никон. — Зачем мне жить тогда?

— Ради дочери, — ответила Кая. — Ты ведь всегда желал, что бы у тебя была дочь. Вот тебе и шанс.

— А ты не думала, что мне кроме дочери нужна ты? — взбесился Никон. — Ты и никто больше! Ты не задумывалась, как мне было больно, когда я думал, что ты умерла?! Ты не думала, что я чувствовал все это время, находясь с тобой? Ты вообще о моих чувствах не думала!

— Возможно, я стала забываться, — не стала спорить Кая. — Но как бы ты не старался, Никон, тебе меня не переубедить. Все уже решено.

Кая сказало что-то на древнем языке. По пирамиде прошлась волна энергии и вошла Никону в грудь. Треугольник скрутила боль. В глазах все потемнело, и Никон упал на колени, задыхаясь от боли. Кто-то что-то закричал. Никон через кровавую пелену, закрывающую глаза, видел, как на красный щит обрушилась целая череда заклятий, которые разбивались об него, как волны о скалы. В этот момент Никон перестал понимать, где находиться, что вокруг происходит. Ужасная боль сковывало все тело. Хотелось просто, чтобы боль прошла. Сил, что бы закричать не было.

Новая волна энергии принесла облегчение, но боль так и не прошла. Никон стал различать, что заклинания, обрушивающиеся на щит, наносит не только Иноксион, но и Олимпия. Причем она не уступает по силе Иноксиону. Сил удивляться просто не было. Никон приложил все силы, чтобы повернуться в сторону Каи. Со второй попытки это ему удалось. Подняв глаза он с болью заметил, как Кая стояла бледная. Взгляд был отрешенно сосредоточенный. Она смотрела в фолиант и быстро шевелила губами. Никон не слышал её слов. Затем, она подняла взгляд на Никона. В нем он прочитал решимость идти до конца. Боль в треугольнике как-то померкла. Никону хотелось закричать, что бы она остановилась. Но он не успел.

Кая вдруг оказалась рядом с ним. Она наклонилась к нему и прошептала:

— Я очень люблю тебя, Никон. Прошу, позаботься об Олимпии.

Теплые, нежные губы прильнули к его губам. Сердце Никона забилось вдвое быстрее. И в этот момент произошло две вещи: ему в грудь что-то вонзилось, прямо в самое сердце треугольника, и третья, мощная волна боли ударилась в грудь. А затеи он почувствовал новую боль, которую не испытала до этого момента. Совершенно другую, не знакомую боль. Боль треугольника была всегда пассивная, мягкая и от этого ещё больнее. А эта же была совершенно иная, резкая. Она была не выносимая, что у Никона потемнело в глазах, но новые чувства начали обуревать его с новой силой. У него был шок от этой боли, он почти ни чего не соображал и упал на холодный пол. После этого он впервые за свою жизнь упал в обморок. Это была так удивительно, все черное, боль на время отступает и ни чувствуешь ни чего и ни чего не помнишь. Очень похоже на сон.

Эпилог

Никон очнулся. Он почувствовал, что спина затекла. Все тело болело странной, незнакомой болью. Болью резкой, грубой, и очень сильной в некоторых местах. Никон попытался сесть, но ни чего не получилось. С губ сорвался стон. Боль настолько поразила его.

— Куда встаешь? — послышался знакомый мужской голос.

Никон открыл глаза. Помещение он узнал сразу, потому что был здесь несколько раз. Это была одна из больничных палат в его замке. Небольшая комната, полная очень большого количества различной медицинской техники. Он повернул голову. Рядом сидел Иноксион. Это был все тот же молодой человек. Только выглядел он намного моложе, чем в прошлый раз. Лет на двадцать — двадцать два.

— Что случилось? — спросил Никон.

Он плохо помнил, как оказался здесь. В помещении, тускло освещенном белыми лампами, кроме Иноксиона не было никого. Никон постарался вспомнить события, но в голове все было, как в тумане. Но вдруг из всего этого тумана у него в голове появилась одна яркая мысль!

— Кая! — подскочил он, невзирая на боль, которая прошла по нему.

— Успокойся, — уложил его снова Иноксион. — Я тебе сейчас все объясню.

— С ней все в порядке? Она жива? — для Никона это были все самые важные вопросы, не взирая на все его слабое состояние.

— Жива, — ответил тот.

У Никона отлегло от сердца. Он лег и расслабился. Боль немного отступила, но уходить ни куда не собиралась.

— Я вообще хотел с тобой поговорить на счет твоей дочери — Олимпии.

— А что такое? — удивился Никон.

— Я её люблю, — ответил тот, удивив Никона.

Никон призадумался. С дочерью он в хороших отношениях, но не в таких, как отец и дочь. Ему нужно время, что бы понять, что будет для неё наилучшим вариантом, и как она сама отнесется к этому.

Никон внимательно вгляделся в этого человека. У него был ястребиный нос, зоркие карие глаза, взгляд которых был обращенные куда-то внутрь, выразительные ресницы, черные брови, сейчас обращенные куда-то внутрь. Жесткая линия подбородка. Глаза притягивали к себе внимание. Они были такие же необычные, как и у Каи, только более тусклые. У Каи же, они так и светились жизнью.

Этот человек, маг в трансе, который наложил когда-то давно проклятие на его род. Проклятие, за которое Никон, по идее, должен его ненавидеть. Никон и ненавидел его. Но он знал, что ненависть ни к чему хорошему не приведет, что она только делает больнее. Никон решил для себя давно, что каждое существо во вселенной имеет шанс на вторую попытку.

— Скажи, Иноксион, а в чем была причина, что ты наложил проклятие на своего брата? — поинтересовался Никон.

Он знал ответ. И все же он хотел услышать его от самого Иноксиона.

— Меньше всего я ожидал сейчас этого вопроса, — покачал головой тот.

— И все же?

— Довольно банальная причина, — пожал плечами тот. — Все из-за девушки.

— Она того стоила? — поинтересовался Никон, стараясь не выдавать своей осведомлённости.

— Я всегда считал, что да. Но это было до встречи с Олимпией, — тот улыбнулся. — Олимпия совершенно другая. Она такая обаятельная, нежная, понимающая.

— Ты мне зубы не заговаривай, — хмыкнул Никон.

— Я говорю правду, — возмутился тот. — Мне казалось, что я влюбился в ту девушку. Милана, так её звали. Тогда мне казалось, что она идеал. Я стал за ней ухаживать. Мы встречались. А потом она познакомилась с моим братом. И все, любви пришел конец.

— И ты решил наслать проклятие?

— Нет, — покачал тот головой. — Все обстояло немного по-другому. Из-за того, что она меня отвергла, я возненавидел их двоих. Тогда я и овладел трансом. Я стал самым сильным магом, которого все боялись и уважали. Даже Хранитель не мог мне ни чего противопоставить. А идею наложить проклятие мне подарил мой ученик.

— Галактион? — поинтересовался Никон, медленно переворачиваясь на бок.

Все терпеть такую боль он не привык.

— Я так не могу, — сжалился над Никоном Иноксион и через полминуты Никон был здоров как Хранитель. — Я с ним познакомился случайно. Хороший парень. Только немного сдвинутый.

— И в чём это выражалось?

— Ты бы бросил все и полетел сквозь всю Вселенную искать одну единственную девушку, имея всего пару рисунков, не ясные рассказы некоторых личностей, знающих от силы планеты в системе и образец ДНК? Причем, даже не знаешь, в каком направлении была её галактика?

— Да, — не задумываясь, решил Никон. — Если это была Кая или Олимпия.

— Я бы тоже, что понял не так давно, — ответил Иноксион. — И он решился. У него любовь забрали, вот он и колесит всю Вселенную в её поисках. Как ни странно, она имела такое же ДНК, как и мы. А вот он вместо красной крови имел серебряную.

— Даже так? — удивился Никон.

— Да, — просто ответил тот. — Он рассказал, что она для него больше, чем жизнь, и что он все на свете готов отдать, лишь бы она нашлась. Ему не важны ни пространство, ни время. Я с ним поделился этой историей, и он предложил мне сделать что-нибудь гадкое, в том числе и проклятие. Как он сказал, на моем месте он поступил бы именно так. Он мне дал тот самый кристалл, из которого я сделал компоненты для проклятия и для его снятия. Сказал, что так будет надежнее. Потом, проведя некоторое время здесь, не более месяца, и не найдя то, что нужно, он продолжил свои поиски. Улетел, и пообещал, что если найдёт, то непременно сообщит мне.

— И как, сообщил? — спросил Никон.

— Нет, — ответил Иноксион. — Но, я думаю, что найдет. С его одержимостью, точно найдет.

— Молодец, — заметил Никон.

— Да. Сейчас я смотрю на свою прошлую жизнь, которая кончается со знакомства с Олимпией, и понимаю, что я был во многом не прав. Нужно было действовать иначе. Теперь, я расплачиваюсь за свои ошибки, — Иноксион погрустнел.

— Чем расплачиваешься? — поинтересовался Никон.

— Тем, что Олимпия, как только узнала, что я виноват в проклятии её отца, перестала относиться ко мне, как к человеку, которого любит. Она не перестала со мной разговаривать. Не перестала видеться со мной на различных представлениях, вечерах, встречах. Она стала со мной слишком холодной, слишком вежливой, будто я для неё ничего не значу, — эти слова он произнес так печально, что Никону стало его жаль.

Хотя, почему это он должен его жалеть? Этот человек виноват в его проклятии, виноват в многочисленных смертях. Виноват! Но он ведь тоже человек. Ему тоже свойственно совершать ошибки. Ему свойственно раскаиваться, в чем Никон не сомневался. Этот человек переступил через свою гордость, через свои принципы ради того, что бы поговорить с Никоном. Он полюбил по-настоящему. Он раньше заблуждался.

Никон подумал, о том, что ему сказал Иноксион. Все же, как бы ни было, этот человек имеет право на второй шанс, даже если это вызовет у многих недовольство.

— Знаешь, мне кажется, ты заслуживаешь второго шанса, — сказал Никон.

— Может быть, и нет, — покачал головой тот. — Я не за этим пришел. Мне нужно, что бы всего лишь поговорил с Олимпией, чтобы она хотя бы стала ко мне относится, как к другу. Это все, о чем я прошу.

— Да? — удивился Никон. — И ни чего больше?

— Ничего, — отрицательно покачал головой тот. — Мне нужна лишь она. Более никто.

— Что ж, я поговорю с ней. Хотя бы потому, что ты снял с меня эту жуткую боль.

Иноксион улыбнулся.

— О большем я и мечтать не могу. Спасибо, что выслушал. И что понял.

— Всегда, пожалуйста, — ответил Никон. — Но вот если бы с Каей что-нибудь случилось, я бы тебя собственноручно задушил.

— У Каи кома, — сказал тот.

— Что?! — Никон был в ярости. — И ты молчал?!

— Она в соседней палате, — сконфуженно ответил тот. — И это не совсем кома.

Никон хотел сначала ринуться к Кае, но потом все же решил вытрясти подробности из этого наглеца.

— Это магическая кома, — ответил тот.

— И сколько она продлится?

— Трудно сказать, — пожал плечами тот. — Судя по рассказу Олимпии, это уже третья.

— И?

— Скоро отпустит, и она будет в порядке, — ответил тот спокойно.

Никон успокоился. Раз с Каей все более или менее в порядке, то жить можно.

— И когда её отпустит? — поинтересовался Никон.

— Где-то через месяц, — пожал плечами тот. — Этого я точно сказать не могу, потому что не знаю. Не имел прежде с этим дело. А прогнозы поставила Олимпия.

Никон вышел из своей палаты и направился в соседнюю. Кая была там. Она лежала на просторной кровати и была абсолютно неподвижна. Никон подошел к ней. При его приближении она не встала и даже не шевельнулась. Глаза были закрыты. Никон минуту постоял рядом, затем наклонился и поцеловал. Губы были теплые. Значит, все будет хорошо.

Прошло около четырех месяцев. Никон возвращался с очередного заседания по внутренней политике галактики. Его мысли были заняты Олимпией. Она помирилась с Иноксионом. Никон видел, что она любит его. Как она на него смотрела, как улыбалась, когда он отворачивался и не видел её, как блестели у неё глаза, когда она смотрела на его фотографии. Но быть с ним она отказалась. Простить можно многое, но некоторые поступки требуют раскаяния. Иноксион так и не смог извиниться перед Никоном за проклятие. Именно поэтому Олимпия держала его на расстоянии. Никон вечерами заставал её со слезами на глазах. Он посоветовал ей простить его. Не хотел, что бы дочь страдала. Но она отказалась. Сказала, что так будет лучше для них обоих. Больше в их отношения Никон не лез.

Маша продолжала заниматься своими делами в адвокатской конторе, и была свободна и счастлива, как никогда. Правда для полного счастья ей не хватало Каи, которая спокойно пребывала в коме без видимых изменений. Но тут тоже были сюрпризы. Оказывается, Игорь решился на очень серьезный поступок, и предложил Маше выйти за него замуж. Никон чуть в обморок не упал от такого известия, как и Хранитель и весь большой совет. Маша думала недолго и согласилась, из-за чего Никон выпал в осадок. Оказывается, они стали встречаться после Фестиваля.

Никон после всего произошедшего он стал больше времени уделять политике и всему остальному. Ведь он был теперь не принужденным правителем и в любом случае мог уйти. Но он стал стараться, что бы жизнь стала намного лучше, ведь он старался для своей дочери, и для Каи, на которой он был преисполнен желания жениться, как только она выйдет из комы.

Марина продолжила учиться в Академии Каи, где по совместительству заменяющего и был Данте. Вот тут разгорелся нешуточная битва между Данте и Даниэлем. Даниэль стал хорошим консультантам по гонкам и одним из лучших пилотов. Данте тоже был не последним по своей значимости. А Марина не знала, кого из них выбрать. Но все же со временем она выбрала Даниэля, объясняя это тем, что с его семьёй она знакома, его сестра стала подругой. Даниэль всегда был рядом, близкий и родной человек. А вот Данте был для неё далек. Чувствами она больше пылала к дракону. Но все же лучше свой человек, чем дракон.

Хранитель часто навещал Каю, даже чаще, чем сам Никон. И был очень расстроен тем, что она не приходила в себя. Все его как могли, так и подбадривали. Олимпия сначала выводила его из себя. Слишком уж он ей спокойным казался. Потом успокоилась, и Никон видел их часто в палате вместе.

Никон шел в свой кабинет, задумавшись о политике, когда столкнулся с кем-то в коридоре. Он даже не заметил, кто это был, лишь извинился на автомате, и пошел дальше.

— Тебе не кажется, что ты слишком много времени работаешь? — спросил до боли знакомый мягкий женский голос.

Он резко обернулся и увидел Каю. Она была в шикарном голубом платье, которое подчеркивало её голубые глаза. Причем оба глаза были голубого цвета.

— Что с твоими глазами? — хрипло спросил он.

На большее его сил не хватило.

— Я нашла общий язык с магией по некоторым аспектам, — пожала плечами Кая. — Поэтому она меня так долго не хотела отпускать из комы. Но когда мы будем наедине они обратно вернуться в разноцветный вариант.

Никон, не помня себя от радости, бросился и обнял её, а за тем страстно поцеловал.

— Я по тебе скучала, — сказала Кая. — Но очень радовалась, когда ты меня навещал. Я все чувствовала. Даже твои поцелуи.

— Я по тебе тоже очень соскучилась, — сказал он и ещё раз поцеловал. — Кстати, раз уж тебе удалось снять мое проклятие, то я просто обязан на тебе жениться.

— Не прямо сейчас, — ответила она. — Я хочу настоящую свадьбу. И быть в белом платье.

Никон только улыбнулся, но спорить не стал.

— Раз уж ты жива и здорова, то я бы хотел с тобой переговорить. Надеюсь, у тебя нет ни чего против и ни каких секретов от меня больше? — спросил Никон.

— Нет, — ответила она. — Ели хочешь, я тебе все расскажу.

— Я очень этого хочу, — кивнул Никон.

— Тогда пошли, найдем более удобное место, — предложила она.

Никон согласился. Они телепортировались в его спальню. Кая легла на кровать. Никон присоединился. Кая прижалась к нему и сказала:

— Начну с того, что тебя больше всего интересно. С самого начала, а именно, с ночи моего побега.

Никон не стал спорить. Ему нужно было все узнать.

— Ты же знаешь, какая я чувствительная. Поэтому я очень сильно переживала измену, как я считала. Я позвонила тебе и нашла в тебе все то утешение, что ни получало, ни когда. В ту ночь я и поклялась себе, что любой ценой сниму с тебя это проклятие, — начала Кая.

Никон прекрасно знал все её чувства. И он так же знал, что если она что-то задумала, то уже не отступиться.

— И что же ты сделала? — спросил Никон.

— В тот же вечер я взяла все деньги, паспорт и поехала в космопорт. Там я села на первый рейс до Янтариона улетела отсюда, — Кая улыбнулась. — Представь мою ситуацию: я одна в чужой галактике, без вещей, без гражданства, ещё к тому же беременная, — говорила она довольно спокойно.

— Сказала бы мне, я бы тебе помог, — заметил Никон.

— Что было, то было, — отмахнулась Кая. — Если бы я тебе сказала, я бы много не смогла сделать. Все же ты имеешь на меня определенное влияние. И ты даже мог бы уговорить меня забыть об этой идее. Поэтому я к тебе и не обращалась. А магия всегда была ко мне благосклонна. И как я не так давно выяснила, я являюсь с рождения уже на половину в трансе. Оттуда и цвет глаз. Ты не замечал, что у Олимпии глаза красные?

— Замечал. С таким же отливом, как и у тебя, — согласился он.

— Так вот, это из-за того, что Олимпия родилась из магии. Объясню чуть позже, — пообещала Кая, глядя на вопросительный взгляд Никона. — Итак, оказавшись совсем одна, мне вдруг попадается билет на транспорт явно магического происхождения. Я колебаться не стала, взяла его, села на автобус и поехала. Меня довезли до места раскопок. Этими раскопками занималась секта, существующая уже не одну тысячу лет. Секта Иноксиона Артеди. Её организовали специально, что бы растить магов, способных к трансу. В этой секте был специальный подбор учеников, поэтому там большее количество магов в трансе, чем во всех галактиках вместе взятых. Тогда там искали робота, с которым тебя познакомил Лиатриэль — Тивера. Ещё кучу артефактов и всякого барахла, которое тот оставил там. Я как раз туда прибыла и только познакомилась с главой этой секты, который там был по счастливой случайности, как слышу крики. Люди бегут оттуда. Выходит Тивер, весь в земле траве и паутине и ходит народ пугает. Причем он защищен даже от транса. Его не пробивает ни одно заклинание. Даже Станислав Дмитриевич — глава этой секты — бежал оттуда со всех ног. Я же осталась стоять. Тивер же, немного погонял людей со всей площадке подошел ко мне. Не будь дураком начал устанавливать контакт.

— И ты его не испугалась? — удивился Никон, садясь на скамейку и сажая Каю себе на колени.

— Я сбежала с одной галактики в другую беременная, надеясь почти на невозможное, попадаю волей случая на эту площадку и после этого надо бежать неизвестно куда? Нет, это меня не испугало. Я все ещё отходила от такого шока, так что начала с ним болтать. Потом, поняв его, отмыла. Он в земле не такой страшный, как в чистом виде, прошу заметить, — уточнила она и продолжила. — Давай его расспрашивать про твое проклятие. Он мне неохотно отвечал, а когда спросил и узнал, что я ищу и что я беременная, сразу сказал, что меня одну не оставит. К тому времени, как он мне это пообещал, прибежали все остальные маги посмотреть, что происходит. Тивер согласился идти к ним с условием, что я тоже буду с ним. Они согласились. Так я и провела месяца три. Занималась вместе с магами моего возраста. По теории мне, конечно, не было равных, а вот практика мне нужна была катастрофически. И вот как-то через некоторое время вызывает меня Станислав Дмитриевич и говорит, что я в чем-то провинилась. Я все отрицала. Он решил мне прочитать мораль. Я его, конечно, слушала, но сама витала в облаках. Тивер подсказал мне пару планет, где спрятаны дневники Иноксиона. Он сказал, что в них есть ответ на интересующий меня вопрос. Вот я и стояла, смотрела в окно и мечтала о тебе, о том, как мы будем вместе, когда мне в это время читали лекцию о трансе. И когда он произнес заклинание, и сказал, что бы я повторила и запомнила. Я повторила и больше ни чего не помнила.

— Что же произошло? — Никон улыбнулся.

— Мной овладел транс. Заметь, овладел, причем насильно. А когда я очнулась, то поняла, что лежала в коме.

— Это первый раз? — уточнил Никон.

— Да, это первый. Потом я обнаружила Олимпию, которая была такой, какой ты ещё видишь и знаешь. Все то же: возраст, голос, речь. Но она ни чего не умела. Не есть, не пить, не говорить. Сказали, что ей на чисто отшибло память. А вот где я так и не узнал. Я спросила, а где мой ребенок. Но мне сказали, что она умерла.

— Да как они…

— Тише, — успокоила Кая. — Они просто не знали, что произошло. Правду знали всего двое. Главный маг и Тивер. И они оба решили, что так пока будет лучше.

Кая вздохнула. В её глазах была боль.

— Я тогда совсем отчаялась. И что бы хоть как-то отойти от этого, я взялась учить Олимпию. Все же она мне с самого начала понравилась. Было в ней что-то, что тебя напоминала. И эти глаза… Олимпия просто помогала забыться. И уже неделю мы с ней были самой неразлучной парочкой на свете, — Кая улыбнулась. — Мы доводили всех. Кстати, клеймо мне тогда и поставили и Олимпии тоже. Надеялись контролировать нас через магию. И ещё очки мне дали заколдованные. Самое смешное, что Олимпия свою метку в стерла на выходе. Причем довольно легко. Я же тянула до последнего. Она закрывала доступ магии в меня. Но во мне её оказалось столько, что я иногда просто удивляюсь, откуда её столько берется. Особенно после транса.

— А что было дальше? — спросил Никон.

— Дальше прошел год. Я была просто блистательным теоретиком, она была самым сильным магом, — начала отвечать Кая. — Но всему наступает конец. Однажды меня позвал к себе Станислав Дмитриевич. Он был чем-то расстроен. Меня привели одну, без Олимпии. Она же ждала в коридоре. Тогда-то он мне и сообщил, что произошло во время транса. Я не знаю до сих пор, как такое получилось, но как я вошла в транс, так я и пролежала почти год. За это время за мной велся жесткий контроль и наблюдение ограниченного числа людей. Всего двое или трое, плюс Тивер, который был просто в ярости оттого, что со мной случилось. Он даже пообещал раскрошить всех виновных. В течение этого года, точнее в определенный день от меня, а я была полностью превращена в магию, лежала вся светящаяся, отделалась вторая часть и весь оставшийся срок формировалась. Когда транс с меня сошел я ещё неделю полежала в коме, после чего и увидела Олимпию. Получалось так, что она моя дочь, не рожденная обычным способом, а магическим. Я была очень шокирована и вышла из кабинета ни жива, ни мертва. Олимпия испугалась, но я ей только и сказала, что мне нужно время, что бы все обдумать. Вот тогда-то в игру вступила третья сторона. Те маги из секты, которым не нравилась власть Станислава Дмитриевича. Они убили его, в то время, как я была в другом месте и обдумывала все последствия этой новости. На меня сразу навалилась такая ответственность, что так просто избавляться от неё я не собиралась. А когда я все обдумала и решила, я её не нашла. Я побежала на поиски Олимпии, но было уже поздно. Я видела, как её посадили на корабль, а я стояла и кричала, что бы она не шла туда. Я бросилась за ней, но корабль уже улетел. Я осталась там, на площадке и тогда в меня выстрелили.

Никон молча слушал. В нем кипел гнев.

— Кто? — спросил он, старясь говорить ровно.

— Неважно. Его уже нет в живых. Магия, знаешь ли, не очень любит, когда на неё нападают именно в тот момент, когда я с ней соприкасаюсь. Последнее, что я помню, так это то, что была тогда на той площадке. Дальше звук выстрела, а потом сильнейшую боль. Все. Потом была темнота, за тем больше и больше света. Когда очнулась, рядом сидел Данте. Он и совет приняли меня из-за моего чудесного излечения и большого запаса магии, а так же этой отметины на шее. Потом уже оставили совсем по другой причине. Ты же знаешь меня, каковы были мои знания. За тот год они только возросли. Я ещё и Данте сумела уговорить проводить меня в библиотеку. Там я проводила очень много времени, горя желанием познания и ответов на интересующие меня темы.

— А кто тебя туда привез? — спросил Никон. — Когда тебя смертельно ранили.

— Все убеждают, будто Данте мой спаситель. Я же знаю, что это был Лиатриэль, — ответила она спокойно.

— Откуда?

— Я все время чувствовала, что на нем лежит отпечаток магии транса. Его ему поставил Иноксион Артеди, когда десять тысяч лет тому назад путешествовал по галактикам.

— Откуда такие познания? — удивился Никон.

— Даже эльфы не способны почувствовать хорошо скрытую магию. Я же овладела тогда двумя ступенями транса и прекрасно все видела. Я всегда все чувствовала, но не использовала это. Один мой глаз, красный, видит магию в любом виде. Вот, например, именно поэтому я и определила, что тогда, в коридорах времени и был василиск. Так же это позволило мне видеть тот дневник Иноксиона, в котором была нужная мне информация о проклятии, — ответила Кая. — Кстати, с помощью Тивера я организовала пару экспедиций, которые не могли не увенчаться успехом. На полученные средства я спокойно открыла компанию под присмотром, конечно же, Данте. Всех интересует, почему так быстро? Ответ прост — я заранее знала, что найду и с чем столкнусь. Благодаря ощущению магии, я спокойно определяла, куда идти, а куда нет. Поэтому я так быстро освоилась и быстро подняла компанию до статуса корпорации. В какой бы я не была галактике, случайно или специально я находила любой артефакт, который многие секты, типа той, в которой я была, покупали их за полную цену.

— А как ты нашла способ снятия проклятия?

— Кто ищет, тот всегда найдет. Особенно, если у меня были Тивер и Лиатриэль, хорошо знакомые между собой. Кстати, Тивер не просто робот. Он прожил несколько тысяч лет и у него программа самообразования. Поэтому он не хуже Лиатриэля разбирается в жизни и ведет себя, как человек, — ответила она. — Поэтому, имея достаточно возможностей, чем просто маг, который не может и до первой ступени транса подняться, я и нашла этот способ. Правда, пришлось долго помучиться. Но теперь ты живой и твоего проклятия нет. Ты ощущаешь мир как нормальный человек, и ты теперь свободен до конца своих дней.

— Я не свободен, — запротестовал Никон. — Все вакантные места заняты тобой и Олимпией. Кстати, она так и будет такой, как сейчас или измениться. Ведь из твоего рассказа ясно, что она совершенно не изменилась.

— Я сама не знаю точного ответа на этот вопрос. Я знаю только то, что пока она со мной или же с тобой, она растет внутренне. Если же нас нет, вся её жизнь проходит с теми знаниями и на том уровне, на котором она существует, — ответила Кая. — Ещё вопросы?

— Почему в первую нашу встречу ты назвалась Олимпией?

— Потому что я никогда не называла незнакомым парням своего настоящего имени. Осторожность никогда не помешает. И к тому же это имя мне всегда нравилось.

— Поэтому ты так назвала нашу дочь?

— Да. Тебе не нравиться?

— Нравиться, — не стал спорить Никон.

— Ладно. Что ещё ты хочешь узнать?

— Да. Что стало с твоим трансом? Ты его контролируешь теперь полностью?

— Я отказалась от трансов.

— Даже такое возможно? — удивился Никон.

— Да, — ответила она. — Даже такое.

Никон, немного полежал, тщательно осмысливая каждое слово произнесенное ней. Её жизнь была полна горя, и Никон решил, что с неё хватит.

— Пошли, покатаемся? — предложил он.

— Все ещё любишь скорость? — улыбнулась она. — Только ведешь ты.

Он быстро встал и легко поднял её на руки.

— Отпусти, — сказала Кая.

— Не надо комплектовать, — сказал Никон. — Ты легкая. Да и я в хорошей физической форме.

— Привычка, — ответила она, обнимая его.

И они направились в гараж.

Когда они летели далеко от центра города, в гоночном айромобиле играла старая рок музыка, которую уже не слушает молодое поколение.

Кая смотрела в окно и провожала взглядом быстро сменяющийся пейзаж. На душе было спокойной, в голове было легко. Она впервые чувствовала себя такой по настоящему, по-человечески спокойной и счастливой. Ведь рядом человек, твоя половинка, которая любит тебя, и готова ради тебя на все. И ему больше ни чего не угрожает, ни проклятие, ни что-либо ещё.

Кая не рассказала Никону, о том, что она теперь намного сильнее Иноксиона. Да, она отказалась от трансов. Но именно это и требовалось, чтобы перейти на завершающую, наивысшую ступень транса. И она сделала именно то, что так и добивались дартеры.

Дартеры были древние, как сама вселенная. Они были очень высокотехнологичной расой, которая достигла много за свои миллионы лет существования. Но произошла катастрофа, которая уничтожила их за один раз. Всех. Кроме двоих. И все потому, что они вошли в транс. Они переступили черту невозможного, и стали сильными. К сожалению, это удалось не всем. И теперь они странствовали по вселенной, ища существ, способных войти в транс. И вот, спустя очень много времени, им, наконец, это удалось. И поэтому они всячески старались следить за ней и подталкивать именно в ту сторону, в которую нужно. Но, несмотря на их влияние, Кая всегда поступала по-своему. И магию она нашла тоже сама. Но она решила, что останется с мужем и дочерью. Именно к этому простому человеческому счастью она стремилась все эти годы, несмотря на все препятствия и трудности. Что ж, им придется подождать. И ждать придется долго.

…Две фигуры в закрытых плащах стояли на крыше одного из домов, и провожали взглядом айромобиль, который быстро скрылся из виду.

— Она сделала именно то, что нужно, — сказал один.

— Странная штука — эта любовь, — подтвердил он. — Некоторые готовы рискнуть жизнью. Другие готовы бросить все, чего добивались всю свою жизнь, лишь бы найти одного человека.

— Как ты думаешь, не слишком ли мы рано включили волну миров?

— Нет, — ответил спокойно другой. — Если бы мы её не включили, все, что осталось от нашей культуры, о нашем народе, стерлось с лица вселенной. Этот молодой князь уничтожил бы все, лишь бы достичь власти. А так, он совершенно потерял голову и теперь мотается по всей вселенной в поисках своей возлюбленной. Кстати, если бы Галактион не подсказал Иноксиону о проклятии, Каи бы сейчас не было. И остались бы мы с тобой ещё неизвестно насколько. А так, нам выпал очень неплохой шанс.

— А что с тем ученным?

— Алеваном? Так ему будет уроком это заточение. Кстати, оно вот-вот закончится. Если мы с тобой поспешим, то успеем посмотреть, что произойдет из всей этой истории.

— Да, это будет очень интересно.

И две фигуры растворились в пространстве вселенной…

— Кая, — окликнул Никон.

Кая оторвалась от созерцания небольшого, свободного от кораблей, уголка неба, и взглянула на любовь всей своей жизни.

— Да?

— О чем это ты задумалась? — удивился Никон.

— Так, некоторые мысли, — улыбнулась Кая.

«Кажется, не успели дартеры закончить со мной, как взялись за кого-то другого. И этому кому-то не повезет очень сильно. И все это судя по тому, что пережила я сама, — пролетела мысль в голове женщины. — А это значит, что до развязки ещё очень далеко…».

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg