«Иллюзия греха»

Иллюзия греха (fb2) - Иллюзия греха [litres] (Публичный дом тетушки Марджери - 1) 1911K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Дмитриевна Субач (Диана Соул)

Диана Соул Иллюзия греха

© Соул Д., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Я расправила юбки и изящно присела на край велюрового кресла. Два клиента, сидящих передо мной на ярко-красном диване из этого же гарнитура, плотоядно проследили за моими движениями.

Ох уж эти лорды. Сбежались посмотреть на изюминку. Что ж, их можно понять, скучные жены пуританских нравов местного общества могли убить либидо любого мужчины. Моя же работа и таланты позволяли почувствовать им себя хорошо. Очень хорошо.

– Сначала о цене. – Не смущаясь, я затянулась сигаретой в длинном мундштуке. – Вас двое, значит, и тариф двойной.

Лорды переглянулись и молча выложили на кофейный столик два тугих кошеля. В моих глазах промелькнул жадный огонек. Вечерок обещал быть очень жарким. Я потянулась к одному из мешочков, при этом отложив мундштук в сторону, развязала тонкие тесемки и ахнула, высыпав содержимое. Десятки камушков посыпались на гладкую поверхность столешницы. Алмазы.

Жадина внутри меня замурчала, предвкушая ценность наживы. Судя по цене камней, господа изволят сегодня ночью шалить.

Я вскинула глаза на того, что помоложе. Лет двадцать пять. Я бы назвала его неоперившимся юнцом из-за похабных тонких усиков над верхней губой, но вот в глазах плескалась недетская похоть, которая заставляла задуматься, что же почтенный лорд хочет со мной сделать этой ночью. Кажется, его фамилия Мартин и он часто мелькает в светской хронике.

Второй гость походил на сытого барина. В его мутных глазах я видела вселенскую скуку и вечную вседозволенность. С жиру беситься изволит. Такие ко мне заходили часто и всегда уходили довольными.

– Итак, чего желают господа? – откинувшись на кресло, произнесла я с томным придыханием. – Готова исполнить любую вашу фантазию.

В голос специально вложила всю возможную похоть и страсть. Такие, как они, любят подобные жеманные заигрывания.

– Нам сказали, вы умеете исполнять любые желания. И ночь с одной вами слаще десяти молоденьких жаждущих любви рабынь.

Я лукаво улыбнулась. Ох уж эти отзывы от старых клиентов. Однако стоило признать, недовольных у меня не было.

Щелчком пальцев я материализовала перед лордами два стандартных магических договора услуг. Те долго и внимательно вчитывались в их строки, но вскоре подписали.

– И какие же желания у вас, лорд Мартин? – Я игриво погладила ногой под столом младшего лорда. Атласный носочек туфельки мягко коснулся плотной штанины и заставил усатенького облизнуть губы.

На моем лице мелькнула лукавая улыбка. Интересно, какие мысли и позы он сейчас представляет. В любом случае, сейчас мне их озвучат.

Но заговорил старший.

– Так случилось, что мы сами не знаем. – Его голос немного охрип. – Мой юный друг желает испытать ваш талант, а я же… Я перепробовал в своей жизни все. В моей постели побывали молодые и постарше, грудастые и не очень. Даже несколько рабынь за раз при моих деньгах не проблема. Меня обслуживают в любых домах Прайма. Для них честь доставить удовольствие сэру Карлосу. Но слухи о вас меня заинтриговали. Чем докажете свое мастерство?

Я немного склонила голову набок и заправила локон волос за ухо, обнажая тонкую шею. Провела длинными пальцами по пульсирующей венке вниз, спустилась к ключицам и остановилась в ложбинке у грудей. Лорды следили за моими движениями внимательно, но по-прежнему скучающе. Даже когда я потянула за один из множества шнурков на платье, они остались равнодушны, но я на многое и не рассчитывала. Вряд ли их смог бы удивить столь простенький стриптиз.

Пришлось встать с кресла и сделать шаг к младшему. Тот незамедлительно протянул руки ко мне. Его ладонь легла мне на ягодицы, больно притянув к себе, вторая же схватилась за грудь.

Задирать юбки на мне он не спешил, зато старший заинтересованно поднялся с дивана и встал мне за спину. Сэр Карлос потянулся к завязкам корсета, его рука скользнула по моей спине, грубо разрывая материю платья. Задаваться вопросом, почему бы не снять с меня одежду классическим способом, я не стала. Тем более что старший все же задрал юбки и теперь, наклонив меня лицом к младшему, пристраивался сзади.

На мгновение я остановила знатных господ, заглянув в глаза лорду Мартину.

– А что еще говорят слухи обо мне? – прошептала я.

В молодом подонке уже читалась жажда обладания мной, он отпустил мою грудь и занялся своими брюками. Ему не терпелось достать оттуда свой агрегат и ткнуть им мне в лицо.

– То, что вы штучный товар. – Его рука скользнула по собственному стволу, оттягивая нежную кожу с головки. – Прийти к вам можно лишь единожды, второй раз вы услуг не оказываете.

Я игриво сощурилась и коснулась пальцами его пухлых губ.

– Да, все верно. И вы оба согласны с этим условием?

Сэр Карлос прохрипел что-то невнятное и схватил меня за волосы, натягивая локоны к себе и заставляя выгнуться в спине. Им полностью овладела жажда ворваться в мое лоно, поэтому церемониться с ответами он уже не собирался:

– Мы тебе заплатили, блудница! Поэтому работай, дрянь. На эту ночь ты наша вещь и обязана выполнять все, что мы захотим с тобой сделать!

Младший нетерпеливо хохотнул и, привстав, попытался разжать мой рот, чтобы овладеть и им.

Вот только теперь настало мое время смеяться.

– Господа, вы, кажется, не до конца поняли условия нашего договора. Это не вы делаете со мной что хотите. А я выполняю все ваши самые потаенные желания.

В следующий миг, несмотря на все захваты, я выпрямилась в полный рост. Они сами дали мне эту власть над собой, когда подписали контракт. Мне в этом деле оставалась лишь самая гадкая часть сделки. Поцелуй.

Я притянула за подбородок вначале Карлоса, впилась губами в его рот, сминая и властвуя, а затем то же самое повторила с младшим. Вкус мерзкого поцелуя вытерла тыльной стороной ладони, стирая алую помаду с лица.

Двое лордов, зачарованные моей магией, истуканами замерли посреди гостиной. Оба с приспущенными штанами и в полной готовности к соитию с прекрасной девой.

– А я вам скажу, почему вас не удовлетворяют женщины, господа. – Я немного отодвинула в сторону кофейный столик, расчищая пространство на полу для будущей ночи страсти. Покачала головой, глядя на новый, только вчера купленный ковер, им придется пожертвовать, и продолжила: – А все дело в том, лорд Мартин и сэр Карлос, что вы давно бы могли признаться сами себе, что привлекают вас отнюдь не прелестные девы. Вы ведь не просто так пришли ко мне вдвоем, что ж, настало время вам исполнить свои тайные желания.

Я бережно усадила клиентов прямо на ковер друг напротив друга.

– Не бойтесь, – подбодрила я, когда Мартин робко коснулся щеки старшего товарища. – Вам понравится друг с другом.

Когда же почтенные лорды, потеряв остатки стыда, накинулись друг на друга, срывая одежды, я отвернулась и тихо вышла из гостиной.

Желания наблюдать за этими игрищами у меня не возникло, а вот смыть с себя их касания и вкус поцелуя очень хотелось.

Я прошла в ванную комнату и скинула порванное платье на пол. Чуть позже сожгу, возможно, даже вместе с ковром. На заднем дворе. Интересно, будут ли задавать вопросы девочки из соседних домиков?

Я представила их любопытные лица, и на душе стало опять гадко.

Меня зовут Торани Фелз, и я, выражаясь культурным языком, элитная куртизанка. Блудница ночная, дочь греха и порока, и вообще, таких, как я, проклинают священники и ненавидят приличные жены.

И я последняя из иллюзорных суккубов. Тех самых, которых истребляла церковь на протяжении тысяч лет и добилась на этом поприще небывалых успехов. Истребили. Всех. Ну, почти всех.

И, наверное, было за что. Слишком опасным признали наш талант управлять желаниями людей. Сексуальными желаниями. Создавать иллюзии их исполнения, манипулировать чужим сознанием, заглядывать в сокровенные тайны душ.

Ох, сколько безгрешных святых отцов мы вывели на чистую воду, показав людям, что даже служителям Господа не чужды низменные желания и пороки. Походы в келью к монахиням оказались лишь невинными развлечениями, когда вскрылись более серьезные секреты этих «святош».

Началась жестокая охота, нас истребляли тысячами. Кровь моих убиенных сестер могла бы окрасить воды самой бурной реки Прайма. А сколько пострадало невинных человеческих девушек, обвиненных в том, что они суккубы. Эти бесчисленные жертвы оправдывались волей Господа и благом Страны.

Но все забывается. Лет сто назад и про нас забыли, решив, что наша кровь смыла все наши греховные преступления.

Вот только моей бабушке удалось выжить. Она сумела спрятаться там, где искать таких, как мы, слишком очевидно, и там, где есть могущественные покровители, способные тягаться с духовенством на равных.

В публичном доме.

В отличие от других работниц этого нелегкого дела, она не спала с клиентами. Зрелая иллюзорница умела доставлять удовольствие иными способами так, что недовольных не оставалось.

Так же, как и я сегодня, бабуля видела глубинную суть и самые потаенные страсти клиентов. Ткала в их сознании полотно иллюзии, где исполнялись самые извращенные фантазии, снимала все границы и запреты, которые накладывали общество и личные страхи. За одну ночь человек мог испытать те чувственные удовольствия, о которых боялся даже подумать или признаться себе.

Наутро магия рассеивалась, оставляя после себя облако эйфории и удовлетворенности. Фантазии многих оказывались столь ужасны, что воспоминания о ночи бабушка стирала, подменяя более мирными образами. Некоторые, например, как мои лорды, шалящие сейчас в гостиной, наверняка будут удивлены исполнению своих фантазий. Я даже задумалась, стоит ли им чистить с утра память, подменяя «голубой огонек» более приемлемым для мужского сознания «тройником».

Я вступила под горячие струи душа и прикрыла глаза. Сладкая истома расползлась по телу, унося мысли вдаль.

И все же мне необходимо быть более осторожной. Если охота окончилась официально, это не значит, что в обществе не найдется сумасшедшего фанатика, который заподозрит в слухах о талантах молодой куртизанки нечто большее.

И тогда даже думать не хочется. Смерть ведь не самое жуткое, что может мне угрожать. Ведь истребляли суккубов не всегда через костер или повешение. Гораздо эффективнее и надежнее было нас насиловать.

Вступать в настоящую связь с мужчинами суккубам чревато. От первой ночи любви в жизни таких, как я, всегда рождались дети, но если ночь была без чувств, мы теряли дар и способность иметь детей навсегда. Именно поэтому никому не пришло в голову искать нас в домах похоти.

Хотя моей бабушке и матери повезло, если можно так сказать. Даже в столь ужасном месте, как бордель, они смогли найти тех, кто разглядел в них не просто развлечение. Так, мой дед оказался местным дворником, а отец – посыльным, который ежедневно приносил свежие газеты. Невинный юноша даже не знал, что дом, в котором жила мать, отнюдь не школа для юных девиц, а увеселительное место для богатых мужчин.

Мое же время встретить отца будущих детей пока не пришло.

Струи воды скользили по моему телу, смывая чувства сегодняшнего дня. Во всем произошедшем был только один плюс: те два мешочка с камнями. Плата, которую я внесу за свою свободу.

Я прикрыла глаза и вспомнила тот день, когда десять лет назад тетушка Марджери явилась в дом, где жила моя мать.

Мне тогда было тринадцать. И таких же, как я, детей, выросших в обществе куртизанок, в доме было много. Но тетушка пришла к нам не просто так, а выбирать будущих работниц.

Старуха Марджери уже тогда была старухой и, казалось, занималась своим бизнесом уже целую вечность. Она содержала десятки подобных домов радости по всему Прайму: для бедняков – с девушками пострашнее, для среднего класса – именно в таком работала моя мать. И для элиты. Сюда повезло попасть мне.

Марджери приметила меня сразу, потрепала по щеке, придирчиво осмотрела со всех сторон. Потом приходил доктор, который подтвердил мое здоровье, и в тот же день меня забрали от матери.

Кроме публичных домов старуха содержала еще и школу, именно там меня обучали наукам и манерам до двадцати лет. А три года назад учеба окончилась, и Марджери пригласила меня, юную и дрожащую, как лань, на беседу с чаем. Конечно же, мне сказали, что годы счастливого детства теперь надо отработать и оправдать вложенные средства. А еще то, что мою девственность продали с молотка за огромные деньги и теперь моя судьба зависит от того, как хорошо я обслужу первого клиента.

Сразу после разговора, уже находясь в одиночестве, я перестала изображать невинность и взяла себя в руки. В конце-то концов, я всегда знала, кто я такая и чем мне грозит потеря «девичьей чести», а уходя от меня на следующее утро, довольный клиент вовсю нахваливал тетушке Марджери ее воспитанницу.

Тем же вечером меня поселили в самое элитное публичное заведение Прайма.

Здесь не было душных комнат с грязными диванами, вонючих сигарет и дешевого алкоголя. Тут у каждой девочки был свой дом, где она была хозяйкой. Лучшие куртизанки страны жили здесь по соседству друг с другом.

Самый высокооплачиваемый дом радости занимал целый квартал столицы, который в простонародье назвали Кварталом Продажных Дев.

Я же называла его городом в городе. Со своими правилами и законами.

Днем Марджери разрешала нам выходить гулять по столице, ночью же мы были обязаны работать.

Но меня воротило от этой жизни. От лживого лоска, богатства и похоти в глазах бесконечных клиентов. Я мечтала о своей жизни вдали от всего этого и помнила свою мать, которую так и не видела с того дня. О которой знала лишь то, что она умерла через несколько лет после нашей разлуки. Причин я не знала, мне обо всем рассказали уже как о свершившемся факте.

В тот момент я поклялась, что не буду любить и уж тем более рожать в подобном рабстве. Мои дети не должны повторить мою судьбу.

Первый побег казался мне слишком простым, глупым и беспечным. Я просто решила не возвращаться после дня в городе на свое «рабочее место».

Но едва последние лучи солнца скрылись за горизонтом, мое тело пронзило такой нескончаемой и нестерпимой болью, что я грызла землю, не в силах ее побороть, и ползла несколько миль на коленях к ненавистному Кварталу Продажных Дев.

На пороге «моего» дома ждала старуха Марджери.

Она равнодушно позволила мне проползти мимо нее, толкнуть рукой и без того открытую дверь и без сил рухнуть в холле на пыльный ковер, словно нашкодившей собаке, наказанной хозяином.

Марджери молча склонилась надо мной и провела пальцем по злосчастным строчкам договора найма, который подписывали все девочки.

– Первый побег – боль. Второй – смерть, – сухо произнесла она.

Эти слова осколками впились в мой мозг, и я заплакала в тот момент.

– Ну и что тебе не сиделось? – укорила меня Марджери. – Теплая еда, модные тряпки, куча побрякушек. Клиентура сплошь элита. Тебя не насилуют пьяные работяги, с чего вдруг ты решила сбежать?!

Моих мотивов она в упор не понимала, я же выдавила единственное слово:

– Свобода.

Тогда Марджери расхохоталась.

– Птичке захотелось воли? – с издевкой спросила она меня. – Только кто тебе ее даст? Ты курочка, несущая золотые яйца, в тебя вложены усилия и средства.

– Я готова отработать, – сквозь рыдания выдавила я, утыкаясь лбом в грязный ковер.

– Твоя цена два миллиона золотом. – Старуха заведомо назвала неподъемную сумму и сплюнула прямо на пол. – Ты не соберешь их за всю жизнь, даже если будешь обслуживать троих за ночь.

Тогда у меня не было сил ей перечить, но планочку цели в тот день я себе задала.

– Дайте слово, что, если я заплачу вам эти деньги, вы меня отпустите.

Это предложение повеселило хозяйку борделя.

– Да кому ты нужна будешь потом, с бездонной дырой между ног?

Я же упрямо процедила:

– Дайте слово.

Сквозь злую усмешку Марджери кивнула и даже щелкнула пальцами, материализуя договор:

– По рукам, девочка. Чтобы все было по-взрослому, мы даже подпишем контракт.

Я хорошо помнила момент, когда моя подпись вспыхнула зеленым свечением на волшебной бумаге в знак подтверждения сделки.

Каждую ночь я представляю перед собой миг, когда выполню условия сделки и выплачу старухе всю сумму и смогу уйти. За три года я уже успела отработать четвертую часть долга, и только упорство заставляло меня верить, что если продолжу работать такими же темпами, то через девять-десять лет выйду в город вольной дамой.

Уеду в другую страну и забуду о прошлом.

Я выключила воду и ступила на кафельный пол ванной. Полотенец я не держала принципиально, мне нравилось, когда капли сами высыхают на теле, поэтому пока наносила ухаживающие крема на распаренную кожу, на пол натекла изрядная лужица.

Без зазрения совести я вытерла ее порванным платьем, любуясь влажными разводами на дорогом атласе.

Где-то в глубине души наряд все же было жаль, он мне нравился, но такова участь многих платьев в гардеробе куртизанок. Наши клиенты слишком любят грубость. Но лучше пусть страдают тряпки, чем женские лица.

В доме, где я росла, мужчины часто били девочек. Мне же оставалось порадоваться, что мои «аристократы» все свои фантазии о насилии совершали исключительно в собственном сознании.

Хотя я часто видела, как они представляют мое лицо изуродованным от побоев, а волосы намотанными на свой кулак. Тот захват от сэра Карлоса сегодня был цветочками по сравнению с этим.

Я подошла к зеркалу и взяла сушильную расческу – новейшее изобретение техномагов. Больше не нужно было мучительно долго шептать сложные заклинания или ждать, пока волосы высохнут сами. Умная расческа дула теплыми потоками воздуха и одновременно аккуратно укладывала волосок к волоску. Уже через две минуты расчесывания я любовалась в зеркале своими белоснежными локонами. Перед сном нужно было обязательно заплести их в косу, иначе утром проснусь с одуванчиком на голове.

Пока занималась незамысловатой прической, невольно залюбовалась собственным отражением. Природа суккубы одарила меня не только уникальным талантом, но и неординарной внешностью для страны Прайма. В отличие от большинства местных брюнеток и шатенок, я была жемчужно-снежной блондинкой с пухлыми розоватыми губками, бледной кожей, легким румянцем и раскосыми зелеными глазами.

Не единожды я ловила недобрые взгляды от девчонок из соседних домиков, да и от горожанок, когда выходила на прогулку в Столицу. Пришлось придумать сказку о волшебном зелье, которым я крашу волосы, секрет которого достался от матери. Многие даже выпытывали у меня и требовали раскрыть состав, но вмешалась Марджери, рявкнув на самых любопытных, что если они решат стать моими блеклыми копиями, то интерес и к ним, и ко мне быстро угаснет. Клиенты ведь любят эксклюзив.

Зависти после этого стало больше, но любопытство поугасло.

Я накинула на себя халат и перед сном решила еще раз зайти в гостиную, проверить, как же там лорды. По пути забежала в кладовую и захватила баночку со смазкой.

Мужчин застала в крайне любопытной разновидности 69. Мартин самозабвенно отдавался страсти, скользя губами по чужому достоинству, в ответ Карлос, прикрыв глаза, постанывал и нежно массировал яички друга, поглаживая второй рукой точку у чувствительной уздечки.

Ну и пускай, за три года я насмотрелась в этой гостиной и на большие гадости, чем два мужеложца. Судя по всему, до самого интересного они еще не дошли, наслаждаясь затянувшейся прелюдией. Опытным взглядом я приметила, что ведущая роль досталась Карлосу, именно рядом с ним я поставила банку смазки. Думаю, опытный лорд отнесется бережно к попе Мартина, тем более что тот уже крайне женственно выпячивал ягодицы в надежде на скорое проникновение.

Ох, ковер все же придется сжечь. Я отошла от голубков к столику, забрала оттуда мешочки с алмазами. Утром отнесу Марджери. Половина здесь и так ее, вторая половина – моя плата за свободу. Себе я оставлю лишь один камушек, обменяю завтра у знакомого ювелира. Нужно на что-то купить злосчастный ковер.

Я поднялась на второй этаж и, не зажигая свет, легла в холодную постель.

***

Проснулась я с первыми лучами солнца. Они игриво проникли через окно в спальню и теперь отбрасывали мириады зайчиков, преломляясь через висюльки на хрустальной люстре.

Вставать так рано я приучилась уже давно, мне ведь было необходимо подготовиться к пробуждению клиентов. А они любят, когда с утра их встречает красивая женщина. Даже если ночью в своих мечтах они грубо отымели ее, избивая до потери сознания.

Я достала из гардероба почти точную копию вчерашнего платья, разве что это было из шелка, облачила ножки в изящные туфли на тонком каблуке, накрасилась.

Когда спустилась, обнаружила гостей спящими в обнимку на полу, вместо одеяла они использовали все тот же ковер. Удобно, наверное.

Я собрала их разбросанную одежду и аккуратно сложила на диванчике. Вернула журнальный столик на законное место в гостиной, уселась в любимое кресло и закурила.

Вишневые сигареты были моей слабостью, с ней я ничего не могла поделать с пятнадцати лет. Хотя и пыталась, но в конце смирилась и предавалась единственной доступной мне страсти с удовольствием и без сомнений. Дымные кольца складывались в фигурки животных, подвластных моей мысли, они поднимались к потолку, игрались друг с другом и растворялись в пространстве.

От созерцания двух любящих друг друга кроликов меня отвлек хрип первого проснувшегося.

– Что… что происходит? – Сэр Карлос выбирался из-под ковра и объятий Мартина.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовалась я. И даже не ехидничала, мне действительно нужно было понять, как он себя чувствует, все же подобные развлечения с непривычки могли быть крайне болезненными наутро.

Лорд поморщился и потер зад ладонью. Кажется, они вчера даже успели поменяться с Мартином ролями. Воспоминания о ночи всплывали в мозгу сэра отрывками, медленно обрисовывая целостную картину.

– Ведьма! – ненавидяще выдохнул лорд. – Ты что натворила, сука? Опоить нас решила!

Я поморщилась от его возгласа. Слишком громко и может привлечь ненужное внимание к моему домику.

– Тише, – осадила его я, приподнимаясь с кресла. – Неужели вам не понравилось? Признайтесь.

На щеках мужчины заиграл румянец.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? У меня есть жена, дети. Я почетный гражданин Страны. – Карлос боролся одновременно с собственным стыдом и признаниями в запретных наклонностях. – Стерва!

Вопросов, как именно я это сделала, лорд даже не задавал, видимо, решил, что я подлила им что-то. Интересно когда? Они ведь ничего у меня не пили.

Под ковром завозился Мартин, а когда открыл глаза, шокированно уставился на друга и на меня.

– Что ты нам подлила вчера, дрянь? – так же, как и друг, выпалил он.

До него происшедшее дошло гораздо быстрее. Я даже позавидовала скорости его реакции. А еще невольно улыбнулась, когда гаденыш вскочил на ноги и с перекошенным от боли лицом схватился за разработанный ночью зад.

Я молча передала ему заранее приготовленную заживляющую мазь.

– Что ж, почтенные граждане Страны. – Я материализовала перед ними подписанные вчера договора. – Согласно пункту о неразглашении вы не имеете права рассказывать, каким именно способом я доставила вам вчерашнее удовольствие. Так же как и я никому об этом не буду рассказывать. Поэтому за свою поруганную мужскую честь будьте спокойны и можете дальше жить со своими занудными женами и трахаться с ними раз в месяц по расписанию.

Я сделала паузу, давая лордам осознать услышанное.

– Что же касается открывшихся у вас новых наклонностей… Можете сделать вид, будто вчера абсолютно ничего не произошло, и рассказывать знакомым байку о том, как отжарили продажную шлюху на двоих. А можете, – я придвинула обоим кубки с обыкновенной водой, – выпить это, и детали вчерашней ночи исчезнут из вашей памяти и перестанут бередить погрязшую во грехе душу.

Вот сейчас я откровенно язвила и даже немного лукавила: от воды их воспоминания вряд ли изменились бы, а вот моя магия способна подрихтовать откровенные моменты вчерашней ночи.

Не сговариваясь, лорды потянулись за кубками.

– Вот и славно, – похвалила я, наблюдая, как Мартин и Карлос жадно поглощают жидкость.

Вместе с этим их вчерашние воспоминания становились более классическими, такими, что и рассказать не стыдно в мужской компании. И даже похвастаться.

Через час довольные и одетые лорды покинули дом, сев в припаркованную у палисадника паровую машину последней модели.

Я же свернула изгаженный ковер и припрятала его в чулан на время, а после вышла из дому и направилась к Марджери.

Погода неожиданно испортилась, и заморосил мелкий дождик. Я очень пожалела, что не взяла с собой зонт. Но и возвращаться не решилась – не терпелось сдать кассу и узнать, насколько уменьшился мой долг.

Старуха жила в центре нашего развратного квартала в самом роскошном особняке. Четыре этажа роскоши и лоска. И зачем только старой кошелке столько богатства?

Я вбежала по ступенькам крыльца. Взялась за кольцо в носу чугунного льва и постучалась в резные двери.

Открыл престарелый дворецкий Ричард. Ему было уже за шестьдесят, и ходили слухи, что скоро старуха заменит его на более молодого слугу.

– Приветствую, Торани, – поздоровался он. – С выручкой?

Я коротко кивнула, стряхивая капли дождя с платья.

– Рич, у тебя нет запасного зонта? Я забыла свой дома.

Дворецкий приветливо улыбнулся:

– Что-нибудь придумаю. Марджери сегодня принимает в южном кабинете, ты, кстати, не спеши, там очередь из других девочек.

Настроение мгновенно испортилось.

– Спасибо, что предупредил, – поблагодарила я и двинулась в указанном направлении.

С коллегами по работе я старалась контактировать как можно реже, все же зависть и змеиный женский коллектив всегда давали о себе знать. Из всех работниц страсти в Квартале Продажных Дев без опасения получить нож в спину я общалась только с Каролиной, и то лишь из-за специфики клиентуры последней. Она работала исключительно с женщинами. Да, такие тоже встречались среди набожных и приличных дамочек. Как известно, даже в тихом пруду водятся черти.

Дойдя до южного кабинета, перед дверью встретила троих, таких же ждущих рандеву с Марджери: Каролину, Ребекку и Зои. Последние две – закадычные подруги и по совместительству мои соседки, отношения с которыми у меня не заладились с первого дня.

И если Каролина со скучающим видом подпиливала ногти, опершись на стену, то товарки одарили меня очень красноречивым взглядом.

– Трудоголиком заделалась? – поинтересовалась Зои. – Я видела, как вечером к тебе заходили двое.

Мне оставалось лишь ослепительно улыбнуться.

– Да. – Я игриво накрутила локон волос на палец, изобразив легкомысленную дурочку. – Потрясающие мужчины. Редко получаешь удовольствие от клиентов, а здесь… мммм, что они вчера творили, давно я не испытывала подобное.

Самое забавное, что я даже не врала. Творили мои лорды вчера те еще извращения, а удовольствие моральное я испытывала, когда перебирала драгоценные камушки, не меньше, чем они от оргазма.

– Понятно, – протянула Ребекка, не найдя, чем меня подколоть.

Ну а что еще тут скажешь, меня не избили, я довольна, деньги получены. Счастливого человека не обидишь.

Каролина же пронаблюдала за моей бравадой с легкой улыбкой, но так и не отвлеклась от своих ногтей.

Вскоре, одна за одной, девочки зашли в Марджери, отдали заработанное за ночь и удалились. Им, в отличие от выспавшейся меня, нужно было отдохнуть. Сегодняшней ночью снова работать.

Когда я прошла в кабинет, то привычно села в знакомое кресло. Так же, как и обычно, старуха налила мне чашку чая, к которому я никогда не притрагивалась, и так же, как обычно, протянула руку за деньгами.

Я молча передала ей мешочки с алмазами и сложила руки на коленях в ожидании.

– Любопытно, – протянула карга, высыпав содержимое и разглядывая его через специальное стекло. – Минус двадцать пять тысяч от твоего долга. Ты становишься самой высокооплачиваемой девочкой из моей коллекции. Я даже подумываю, не продешевила ли, назвав тогда цену в два миллиона.

– У нас контракт, – коротко ответила я, чтобы старуха не надумала еще какую-нибудь гадость, чтобы загнать меня в вечную кабалу.

– Мне даже интересно, в чем твой секрет. – Марджери сгребла камни в ящик стола и поднесла ко рту свой чай.

– В том, что я штучный товар, – без лукавства ответила я. – Пока клиент будет думать обо мне, как о чем-то уникальном и неповторимом, я буду в цене.

– Справедливо, – согласилась Марджери, салютуя чашкой. – Настолько справедливо, что за сегодняшнюю ночь с тобой заплатили авансом сто тысяч.

В первое мгновение я была готова обрадованно взвизгнуть, но нотки недосказанности мелькнули в голосе Марджери, заставив меня обеспокоенно заерзать в кресле.

– Слишком большие деньги, где подвох?

– А за завтрашнюю – триста, – договорила Марджери, внимательно следя за моей реакцией.

Я же вскочила, испуганно вскрикнув:

– Нет.

И пускай четыреста тысяч – это огромная сумма, но я потеряю больше, согласившись. И дело даже не в том, что якобы исчезнет моя эксклюзивность, это полбеды. Моя магия может действовать лишь на протяжении суток после первого воздействия. Ровно через двадцать четыре часа у человека вырабатывался иммунитет, сводя все мои усилия на нет.

– Нет, – еще раз повторила я. – Марджери, у нас был уговор. Никаких повторных ночей и священников. Я ведь не так много прошу!

Это были те два условия, о которых я попросила после самого первого клиента в этом борделе. Тогда Марджери отнеслась к этим заскокам с улыбкой, туманно ответив: «Я подумаю». И до сегодняшнего дня ни разу не нарушала.

– С твоей дуростью и священниками я смирилась, – спокойно ответила старуха, отставляя чай в сторону. – В конце концов, мне плевать, что ты другого вероисповедания и не чтишь Бога общего. Твое дело. Но пока я твоя хозяйка, будешь делать то, что я скажу. Две ночи с тобой уже оплачены, поэтому будь умничкой и отработай их как положено!

Сказано было таким безапелляционным тоном, что перечить я побоялась. Все же рычаги давления у старухи на своих работниц имелись. И сжигающая душу боль была только одной из них.

Я молча поднялась с кресла и отправилась на выход. Мне стоило подумать, как пережить две ближайшие ночи и составить план – как впихнуть два воздействия в одни сутки.

У дверей старуха меня окликнула, ошарашив еще одной хорошей новостью:

– Завтра в полдень приедет доктор и проведет плановый осмотр. Будь добра, не опаздывай.

Мне оставалось лишь кивнуть, но едва оказалась в коридоре, с трудом сдержалась, чтобы не зарыдать прямо здесь и не сползти по стеночке, обнимая и жалея себя.

Не порадовал даже зонт, врученный Ричардом перед выходом на улицу. Все свалилось одновременно. Дурацкий клиент на две ночи и доктор.

Я даже не знала, кто из них страшнее.

Доктор Фрэнсис был тем еще мерзким старикашкой, жадным до женской ласки и денег. Старуха всегда вызывала его на осмотр девушек. И примерно раз в полгода докторишка являлся и проверял нашу братию на предмет здоровья. Я же, парадокс борделя – куртизанка-девственница, – вызывала у него нездоровое любопытство и желание поделиться им с Марджери.

В первый раз я устроила гаду промывку мозгов, отделавшись исполнением его грязных фантазий. Ничего особенного. Он всего лишь представил сладкий минетик и несколько раз в попу. А вот потом стало сложнее. Пришлось отдать Фрэнсису кругленькую сумму за молчание. И с каждым разом его такса росла, обрастая лишними нолями. И черт бы с ним, насобирала бы я денег, если бы сегодняшнюю ночь не оплатили Марджери авансом.

К задаче обслужить дурацкого клиента ночью добавилась еще одна – стрясти с него тысяч двадцать золотом. Много, очень много. С учетом уже оплаченного.

Зайдя в дом, я положила мокрый зонт в сторону. Прошла в гостиную, покачала головой, озирая голый пол. Видимо, не судьба мне сегодня купить новый ковер. Деньги, вырученные с продажи камушка, пойдут на оплату молчания жадного докторишки.

Я переоделась в более скромную одежду под стать обычным горожанкам. Серое платье из плотного хлопка, единственным украшением которого служили белые воланы манжет. Дополнили образ высокая шляпка с вуалью и кожаные сапоги с железными каблуками.

Алмаз спрятала в самом надежном для женщины месте: в кружевном лифе. А после, вооружившись уже своим зонтом-тростью, двинулась в город к ювелиру.

К моему разочарованию, алмаз удалось продать всего лишь за тысячу. Слишком мало в моем положении, хотя и максимально дорого для подобного камня.

Я вышла из ломбарда, на мгновение остановившись на крыльце. Следовало осмотреться по сторонам и решить, что делать и куда идти дальше.

Погода, как назло, испортилась окончательно, превратившись из моросящего дождика в полноценный ливень. Брусчатку заливало потоками воды, делая камень скользким, что полностью отбивало желание продолжать путь на своих двоих.

Конечно, можно было бы поймать паровой экипаж и доехать до Квартала с комфортом, но у меня сейчас каждый медяк был на счету. Я с тягостным вздохом сошла с крыльца и двинулась пешком в нужном направлении.

Потоки быстрой воды превращались в целые ручейки, бегущие вниз по улице, местами они разливались целыми озерами, обойти которые не представлялось возможным. Мне, как и множеству других прохожих, приходилось перепрыгивать через них. Лишь редким из нас удавалось не оступиться и не поднять кучу брызг.

Так во время одного из таких «трюков» я замочила подол платья. Порадовало лишь то, что мои качественные кожаные сапоги влагу не пропускали. Хоть ноги сухие.

Но неприятности только начались, потому что следом меня окатила водой проезжающая мимо машина. Она промчалась по узкой улочке со скоростью, разрешенной только на специальных гоночных трассах Панема.

Вместе со мной пострадали несколько прохожих, а еще лоток пекарской лавки, где пироги и плюшки, скрытые сверху от дождя навесом, не имели защиты от брызг с дороги.

Хозяин посылал вслед лихачу сотни проклятий, остальные свидетели ему вторили, я же, несмотря на полную солидарность с пострадавшими, завистливо смотрела на удаляющийся дымный шлейф от трубы автомобиля.

Мне нравилась эта техника, совершенная и современная инженерная мысль, облаченная в корпус из металла и стекла. Но об этом не нужно никому знать. Пускай окружающие думают, что мои интересы ограничиваются модными платьями и красивыми прическами.

Та же Марджери, изучая аттестат из школы, даже внимания не обратила на мои отметки по техническим предметам. Ее больше интересовали дисциплины этикета, танцев, литературы. Я же ночи напролет могла проводить в библиотеке за изучением строения первых машин.

Ох уж эти теплые воспоминания.

Я тряхнула головой, выбрасывая оттуда эти несвоевременные мысли, и под причитания подсчитывающего убытки пекаря двинулась дальше.

До Квартала Продажных Дев оставалось несколько минут ходьбы, когда сильный порыв ветра вывернул спицы зонта и унес шляпку с моей головы. Ее закрутило потоками воздуха и потащило вперед собирать пыль и грязь с брусчатки.

На мгновение я растерялась, но тут же бросилась за ней, по пути поправляя зонт. Прохожие, видя бегущую меня, расступались, освобождая дорогу, хотя за мгновение до этого я видела, как грузный мужчина в длинном пальто бесцеремонно наступил на вуальку убегающего от меня головного убора.

А он, словно издеваясь надо мной, то останавливался, позволяя истоптать себя чужим ногам, то вновь уносился вперед с помощью ветра. И несся он не абы куда, своей целью шляпка избрала стайку молодящихся дам, которые, несмотря на ливень, назойливо приставали к горожанам и впихивали им в руки листовки.

– Ох! – Я издала тягостный вздох. – Вот только их здесь не хватало.

Одна из них заприметила меня, спешащую в их направлении. На мгновение она расцвела, решив, что я заинтересовалась ее деятельностью, но, даже поняв, что моя цель всего лишь потерянная шляпка, не растерялась. Подхватила прыткий аксессуар и с самым ангельским видом принялась ждать, когда я подойду его забрать.

Мне вдруг очень захотелось подарить убор ей, а самой развернуться и уйти, лишь бы не разговаривать с дамочкой. Все равно шляпка, вероятно, безнадежно испорчена чужими ногами так, что никакая стирка не поможет, поэтому стоит ли встречаться лишний раз с неприятными мне личностями.

Я уже приготовилась развернуться, но заподозрившая неладное мадам поспешила меня окликнуть:

– Мисс, ваша шляпка у меня!

Пришлось смириться с неизбежным и идти забирать.

– Спасибо, – поблагодарила я, выдирая головной убор из цепких рук тетки.

При ближайшем рассмотрении я бы дала ей лет пятьдесят, очень хорошо одетая, даже богато. Морщины тронули ее лицо не настолько сильно, чтобы выдать истинный возраст. Я даже предположила, что дама часто покупала дорогие крема у аптекарей. А обручальный перстень с большим синим камнем намекал, что, скорее всего, передо мной одна их тех самых жен пуританских нравов, возможно, даже кого-то из наших клиентов.

– Мисс, – выпалила она. – Поддержите общественную петицию о сносе Квартала Продажных Дев.

От удивления я выгнула бровь. Дамочка же принялась запихивать мне в руку со шляпкой еще и многочисленные листовки.

– Это язва на лице нашей страны! Гнойный прыщ греха, который следует безжалостно выдавить и прижечь! – Она трясла передо мной каким-то документом и неустанно тарахтела: – Наш церковный приход решил исправить ситуацию и провести в парламент Страны закон о запрете публичных домов в Панеме! Вот, подпишите!

Она сунула мне под нос бланк, уже исписанный сверху приверженцами петиции, и одухотворенно уставилась, ожидая, как я пополню ряды фанатиков.

Я мельком пробежала взглядом по строкам, отметив, что преимущественно все имена на бумаге женские, а еще для подписания нужны данные документов гражданина Страны. Без них подпись юридического веса не имела.

– Мне очень жаль, – рассыпалась в извинениях я. – Но у меня нет с собой паспорта.

Дама расстроилась, но не растерялась.

– Ничего страшного, – приободрила она и приветливо похлопала меня по плечу. – Мы с сестрами здесь каждый день, кроме седьмого.

«Ну да, – заметила я про себя. – В воскресенье вы наверняка в церкви».

Кое-как распрощавшись с назойливой дамой, я все же дошла до Квартала. В дневное время здесь, как обычно, было людно, многие горожане не чурались греховной репутации места и сокращали свой путь через нашу улицу. Да и несколько лавочников облюбовали проходное место, продавая не только сувениры, но и продукты.

Некоторые особо ушлые даже делали работницам страсти скидки взамен на услуги по рекламе товара клиентам. Ведь никто не мешал утром предложить ночному гостю вкуснейший чай из лавки Оливера и шоколадные конфеты от мисс Крон.

Я подошла к табачнику и, расплатившись двумя серебряными, взяла десяток вишневых сигарет, а уже у своего дома купила свежего творога у молочника.

Наспех пообедав, я принялась за составление плана приема вечернего клиента.

Мне было не очень интересно, какого извращенца на этот раз подкинула судьба, но вот то, что нужно будет тянуть время и отсрочить непосредственное воздействие на него, беспокоило.

Для этого из кладовой принесла бутыль дорогого вина, заранее приготовила штопор, два бокала. Сервировала столик фруктами.

Ох, как было бы хорошо, если бы он вначале поел. Скажем, пару часиков, а потом раскошелился на двадцать тысяч и покинул мой дом восвояси.

Может, утку в яблоках заказать? Не поскупится же Марджери на такие плевые расходы по сравнению с вырученным кушем.

Но в итоге на идею махнула рукой. Если клиент не ситофил[1], вряд ли его возбудят жирные поджаренные крылышки.

Я поднялась в спальню и принялась придирчиво выбирать наряд. Костюм госпожи был отметен, как слишком своеобразный, не факт, что мужчина оценит. Так же как и развратное белье с вырезами на самых интересных местах. Я стукнула кулаком в стену от раздражения. Вот почему я не любила незнакомых клиентов, о которых ничего не могла узнать заранее. Даже со вчерашними лордами было проще, слухи о их предпочтениях помогли мне с выбором корсетного платья. Но сейчас я растерялась.

В итоге решила, что самым правильным будет примерить легкое бежевое платье. С воздушными юбками и удивительно тонким лифом. Весь крой наряда придавал мне флер очаровательной наивности, словно юная прелестница вышла прогуляться на зеленый луг и погладить овечек. Вот только мои округлые формы под нарядом и выступающие соски под тонкой тканью добавляли образу искусительной развратности.

– Что ж, – прошептала я, разглядывая себя в зеркало. – Попробуем вначале поиграть в невинность.

Представляя ход вечера, решила, что, возможно, будет правильным потянуть время дразнящим раздеванием, поэтому на ножки натянула шелковые чулочки и прелестные атласные балетки на лентах.

Чудо, как хороша!

Вот только волнение никуда не делось. Спустившись в гостиную и усевшись в кресло, я провела остаток вечера в ожидании и сигаретном дыму.

Ровно за час до полуночи в дверь позвонили. Я вздрогнула от трели колокольчика и отправилась открывать.

Гость стоял на пороге, облаченный в черный плащ с капюшоном, полностью скрывающим его лицо. За плотной пеленой дождя я приметила припаркованный у дороги автомобиль той же модели, что обрызгал меня сегодня утром. Конечно, вряд ли водителем был именно мой клиент, но на мгновение негатива к нему у меня прибавилось.

– Приятной ночи, сэр, – поздоровалась я, приветливо улыбаясь незнакомцу. – Рада видеть вас у себя в гостях. Проходите.

Ответом он меня не удостоил, но в холл вошел.

– Разрешите снять с вас мокрый плащ. – Я услужливо протянула руки к вороту его одежды, но от меня отстранились.

– Я сам. – В его голосе прозвучала неприкрытая брезгливость, которая меня тут же озадачила.

Что-то новенькое.

Я внимательно следила, как мужчина сбросил с лица капюшон, освобождая вороную шевелюру густых волос и лицо в полумаске. По всей видимости, клиент захотел соблюсти полную анонимность, раз боялся показать свой лик. Я лишь смогла отметить для себя блеск его стальных глаз в прорезях матового аксессуара и красивые губы, которые вскоре придется поцеловать, погрузив гостя в пучину эротических грез.

Он сам снял верхнюю одежду и сам повесил ее в гардеробную.

Меня вновь одарили странным взглядом.

– Ведите, – сухо приказал он.

Я попыталась взять его за руку, но и этого мне не позволили. Зато, оглядев гостиную, клиент скептично поинтересовался:

– Это здесь вы «работаете»? – Последнее слово он выделил особым выражением неодобрения.

Я же ломала голову, зачем он вообще сюда явился за такие деньги, если строит из себя ханжу. Обидно было другое: пока я до него не дотронусь, магия не позволит понять, какие же тайны хранятся в эротических мечтах гостя. Про поцелуй пока даже речи не шло.

– Можем тут, а можем в спальне, – ласково проворковала я, в попытке растопить сердце сухаря. – В любом месте, где захотите. На столе, на полу, в ванной…

По мере перечисления вариантов губы незнакомца сжимались в брезгливую полосу.

– Прекратите, – попросил он и, пройдя к дивану, уселся на самый край. Было видно, что гостю у меня неуютно. Хотя барские замашки и повелительный тон выдавали в нем знатную особу. – И сядьте!

Подчиняясь, я заняла свое место в кресле. То, что клиент оказался сложным, я уже поняла, а вот как к нему подойти, еще нет.

– Вина? – предложила я, указывая взглядом на закрытую бутылку.

Гость смерил ее тяжелым взглядом и покачал головой.

– Нет. Я здесь не за этим.

Можно подумать, я не догадалась, что к куртизанкам ходят не за тем, чтобы выпить.

– А зачем? – поинтересовалась я, внимательно продолжая изучать гостя. К моему сожалению, на руках у него еще и перчатки обнаружились. Неужели ему так противно здесь находиться, что он побрезговал их снять?

– Я на вас поспорил, – нагло заявил гость, вкладывая во фразу оттенки множества эмоций: от азарта до бесконечной надменности.

– Очень интересно, – протянула я. – И в чем же заключается ваш спор?

– В том, что продержусь три ночи наедине с самой красивой и искусной куртизанкой Панема.

В удивлении я округлила глаза. Конечно, это было даже приятно, что меня наградили столь лестным званием, но вот про три ночи и «продержусь» стало очень интересно.

– Насколько знаю, оплачено только две. Неужели вы настолько не уверены в себе, что решили на третью даже не замахиваться?

– Хозяйка этого заведения не согласилась, – признался он. – Сказала, что подобное не в правилах вашей работы и что ради меня и так пошли на исключение.

В этот миг я невольно испытала к Марджери если не прилив благодарности, то, как минимум, «спасибо», что она не сотворила мне еще большую подставу.

– Что же касается моих сил, то в них я уверен. Мне противны вы и ваша работа, поэтому никакие уловки и соблазнения не способны заставить меня до вас даже дотронуться.

Пожалуй, это самый удивительный клиент за мои три года работы куртизанкой.

– И ради чего, простите, вы тогда заплатили ТАКИЕ деньги, – не уставала интересоваться я в попытке понять чужие мотивы. – Чтобы просто посидеть на диванчике?

– На кону гораздо большая сумма и, возможно, вам что-то скажет это слово – честь. Я буду не я, если поступлюсь своими принципами и трону грязную девку.

Я не выдержала и рассмеялась. Ну что за странный мужчина? Мне же проще в какой-то степени.

– Так в чем проблема? Я могу вам даже помочь в этом «нелегком» деле. Всего за двадцать дополнительных тысяч золотом я готова не приставать к вам и уйти спать в свою спальню, не смущая своим греховным видом. И тогда ваша честь точно останется незапятнанной.

Но мое предложение не оценили.

– Не все так просто, Торани. – Незнакомец в маске знал мое имя. – Вы крайне наивны, если полагаете, что спор был исключительно на словах. Мои друзья сведущи в магических договорах, и поверьте, условия, которые я подписал, не дадут мне схитрить или соврать об исходе ночей. К слову, в договоре мы прописали мотивацию и для вас.

Я подарила ему заинтересованный взгляд:

– То есть деньги, оплаченные за ночь, вы посчитали недостаточной мотивацией?

– Считайте их платой за исключение из правил, чтобы попасть к вам на две ночи. А эти, – он достал из внутреннего кармана пиджака сложенную вдвое бумагу, – вексель на ваше имя и триста тысяч вы получите, если сумеете меня соблазнить.

Я замерла, услышав баснословную сумму, способную сократить мой срок в борделе на несколько лет. И поняла одно: этот брезгливый сноб обязательно уйдет от меня, оттраханный собственными желаниями.

– Вызов принят, – легко соблазнилась я, облизав губы. – Тогда предлагаю все же выпить за начало интересной игры. – И, словив очередной обеспокоенный взгляд стальных глаз под маской, добавила: – Не волнуйтесь, вино прекрасное и даже не отравлено. Его-то вы пригубить не побрезгуете?

Он покачал головой и даже сам потянулся к бутылке и штопору. Я же невольно залюбовалась фигурой незнакомца, красиво очерченной дорогим костюмом. Широкие плечи под пиджаком, мускулистая грудь под рубашкой и жилетом. Я оценивающе опустила взгляд вниз, задержавшись там, где скрывалось то самое мужское достоинство.

Не то чтобы я искала там что-то для себя новое, но мне вдруг стало любопытно, а не импотент ли часом мой высокоморальный гость или не комплексует ли из-за размера. Это бы многое могло объяснить. Однако выпуклость между брючин явственно намекала, что, даже находясь не в боевом настроении, достоинство незнакомца внушало уважение.

Я отвела взгляд и забрала у мужчины предложенный бокал. Вино оказалось терпким, оставляющим горьковатое послевкусие на губах. Не самое любимое, поэтому я отставила напиток в сторону и невинно поинтересовалась:

– Я бы хотела знать ваше имя, но думаю, вы не согласитесь его назвать. Может, придумаете любое? Мы ведь должны как-то начать с вами общаться.

– Аластар, – после недолгих размышлений ответил он.

Свое вино сноб пробовать не спешил, лишь после того, как я повторно отпила из своего бокала, немного пригубил напиток.

Я даже усмехнулась его подозрительности. Неужели он действительно думал, что в самом элитном публичном доме Панема станут рисковать репутацией и подливать возбуждающие снадобья клиентам?

– Аластар. – Я попробовала его имя на вкус, и оно мне понравилось. Пускай даже не настоящее. – У нас осталась одна формальность. Вы должны подписать договор об оказании вам услуг интимного характера. Это обязательное условие в нашем заведении.

Я материализовала перед ним бумагу и ручку. Если он не хочет дать мне шанс дотронуться до него по-хорошему, я буду действовать по-плохому. Все же его подпись на документе даст мне возможности и простор для действий.

Но моей уловке было не суждено сработать.

– Договор был подписан утром у Марджери, – сухо ответили мне. – Я дополнительно внес пункт, позволяющий вам оставить «работу» невыполненной, а договор в любом случае исполненным.

Услышав такое, у меня пальцы невольно сжались в кулаки, а ногти больно врезались в кожу. Да как так?

Это, конечно, очень щедро и предусмотрительно с его стороны, но не тогда, когда мне нужны деньги. Своим глупым пунктом он лишил меня единственной лазейки. Самое обидное, что даже начни я сейчас перед ним самый откровенный стриптиз – это делу не поможет. Аластар проникнется ко мне лишь еще большей неприязнью и вообще не подпустит к себе даже на сантиметр. А мне был нужен контакт.

– Что ж, как хотите. – Я заставила договор испариться, заменив его зажигалкой и сигаретами. Заправила любимую вишневую в мундштук и склонилась над столиком, озвучив предложение: – Не затруднит ли подарить даме огонька?

Аластар с неохотой взял зажигалку и, черкнув колесиком, поднес крошечный светлячок к сигарете. Я с удовольствием затянулась и откинулась на спинку кресла.

Что ж, задача по-прежнему оставалась сложной: соблазнить этого ханжу так, чтобы завтра, захоти он добавки, моя магия на него подействовала; добыть деньги для подкупа гадкого докторишки, а заодно и рассчитаться с львиной частью долга Марджери.

Жаль только, клиент оказался строптивым. Признаться, за три года я привыкла к более легким задачам, обычно мужчины на меня прыгали сами, ну или были не против, если на них прыгну я.

– Значит, – выдохнула я очередное дымное кольцо, понимая, что хоть какую-то беседу необходимо начать, – я вам глубоко противна?

– А вы самой себе не противны? – склонив голову, ответил он вопросом. – Не противно пропускать через себя сотни мужчин, дарить им поцелуи, позволять к себе потребительское отношение?

Наверное, будь я младше, не удержалась бы и от души высказалась о своих истинных эмоциях. Ведь этот вопрос затронул больную тему. Нет, противно мне не было, я уже давно не испытывала ощущений боли или унижения от своей работы. Иначе не сумела бы здесь выжить, но такая жизнь все же не была мечтой.

Я провокационно закинула ногу на ногу, специально обнажая коленку в чулочке.

– Ну что вы! – с хорошо скрытой злостью произнесла я сквозь улыбку, обещающую все страсти этого мира. – От своей работы я получаю массу удовольствия. А смысл моей жизни – деньги, и очень большие деньги. Никак иначе, ведь только так может быть у развратной шлюхи!

– Отвратительно, – бросил мужчина, отводя взгляд.

– Да что вы говорите? – притворно изумилась я. – Настолько отвратительно, что скучающие мужья сбегают сюда толпами от своих разжиревших и надоевших жен? Вероятно, они не согласны с вашим мнением!

Я внимательно следила за лицом Аластара, его мимикой, пускай и частично скрытой от меня маской, положением тела, движением рук и пальцев. Невербальные признаки очень часто помогали мне узнать о человеке гораздо больше, чем слова.

Аластар же при всей неприязни к ситуации выглядел расслабленно и уверенно. Даже находясь на моей территории, он не казался загнанным в силки зверем, скорее львом, которого временно перевозят в соседних клетках с вонючим скунсом… Скунсом была, к слову, я.

– Значит, ваши клиенты недостаточно воспитанны, чтобы сохранить верность и любовь к супруге, – упрямо заявил гость, заставив этим самым меня искренне и громко расхохотаться.

– Одну минуточку, – не выдержала я и поднялась с кресла.

Мне не терпелось показать этому снобу листовку, которую сегодня получила от «святоши» с улицы. Найдя бумагу, я вернулась в гостиную и протянула мужчине.

– Вы читайте-читайте! Можно даже вслух, – подбодрила его я.

– Что это? – недоверчиво спросил он, но руку в перчатке протянул.

– Обновленный кодекс правил современной дамы, утвержденный церковью в этом году.

Я с интересом следила, как Аластар вертит в руках бумагу, где с одной стороны была петиция о сносе Квартала Продажных Дев, а с другой – вышеназванный кодекс.

– «Раба Божия, помни! – начал он. – Муж твой – раб похоти своей и желания своего. Близость с тобой его греховна, а пути достижения блаженства Сатаной указаны.

Если муж настаивает на соитии, объясни супругу, что вожделение плотское – от Лукавого и подобное совершать можно лишь на четырнадцатый день Луны твоей во благо зачатия потомства. Любые же излияния для получения удовольствий грехом являются смертным, и постигнет за них кара Божия!»

На лице Аластара впервые за весь вечер расцвела улыбка. Прочитанное его явно забавляло.

– «Если муж настоял, не оказывай сопротивления. Закрой глаза и смиренно позволь ему развести ноги свои. Во время соития сохраняй лицо спокойным и читай молитву в очищение греха своего. Помни об осквернении души и тела, которое совершает муж твой. Когда закончит он, исторгни из себя вздох укоризненный, дабы осознал он похоть, дьяволом подаренную. – Смех все же сорвался с губ Аластара, однако каким-то невеселым он вышел. – Если во время соития ты, раба Божия, удовольствие ощутила, знай, это происки Сатаны, пустившего в тебя корни бесовские и готовящегося поработить душу твою. Следующий день ты должна провести в молитвах и пройти ритуал очистительный, исповедоваться отцу святому и внести плату в десять золотых на благо Церкви!»

Наконец гость отложил листовку в сторону, озадаченно цокнув языком. Сказать ему было нечего.

– Вы, наверное, не женаты, раз не знали о том, как приличная жена ведет себя во время брачных игр. – Я уже давно докурила сигарету и теперь стояла у окна, наблюдая, как первые лучи рассвета пробиваются через расходящиеся после дождя тучи. Ночное время пробежало удивительно быстро, и, едва солнце взойдет, Аластар уйдет, забрав с собой вожделенный вексель. – После прочитанного вы по-прежнему думаете, что такие, как я, ужасны и противны по природе своей?

– Даже стервятник нужен лесу, чтобы поедать падаль, – ответил аристократ, поднимаясь с дивана. – Что ж, ваше время на сегодня истекло, Торани. Стоит отметить, это было даже легко – остаться от вас в стороне.

Он забрал со стола вексель и спрятал его в карман, я же проводила бумагу взглядом и приободрила себя тем, что для меня на сегодня еще не все потеряно.

– Провожу вас, – произнесла тихим расстроенным голосом. Пускай этот самоуверенный тип расслабится и начнет праздновать победу.

Я поспешила в коридор, а он на правах гостя последовал за мной.

Это мой последний шанс на сегодня, от которого зависит, возможно, дальнейшая судьба. Ведь мне, черт возьми, нужны эти деньги!

Я резко остановилась как вкопанная, не давая Аластару опомниться, и разрешила врезаться в меня по инерции. Он тут же попытался отстраниться, осознав, что произошло, но я оказалась прыткой. Развернувшись всем телом, я воспользовалась тем крошечным расстоянием, что нас разделяло. Сделала шаг навстречу, прижимаясь высокой грудью через тонкое платье к напрягшемуся мужчине.

– Неужели не нравлюсь? – шепнула я ему на ухо, проводя кончиком языка по чувствительной мочке.

Аристократ дернулся от моего прикосновения словно от электрического заряда, я же продолжала издеваться над ним так же, как и он весь вечер надо мной. Магия суккуба ожила, въедаясь пьянящими чарами в чужую душу.

Клиент попался в мою ловушку. Я прильнула к нему сильнее, прижавшись бедром к тому самому бугорку, который разглядывала вначале вечера.

– Ну же. – Я оставила горячее дыхание на щеке зарвавшегося аристократа. – Только представьте, господин Аластар, я могу исполнить любую вашу фантазию!

Я считывала его поднявшееся возбуждение, ловила напряжение кончиков пальцев, биение пульса и нервное дыхание. Мне нужно только, чтобы он представил. Чтобы мысли выдали его желания, и тогда я сплету самую сладкую иллюзию в его жизни.

– Я. До тебя. Не дотронусь, – сквозь небывалое усилие отчеканил он, грубо отталкивая меня. – Как бы хороша ты ни была.

Я ошарашенно упала на пол, больно приземлившись на попу.

Аластар же бросился к двери, рывком распахивая ее, и выбежал на улицу. Через полминуты я услышала рев машины, увозящей от меня аристократичного сноба и триста тысяч.

Я осталась одна в коридоре, не в силах осознать происшедшее.

Его брезгливость ко мне была настолько сильной, что даже несмотря на физическое возбуждение, он сумел сорваться с крючка.

И то, что он меня отверг, было половиной беды.

Теперь у меня не было денег на подкуп доктора. И даже мысль о том, что уже к вечеру Аластар изведется, опьяненный моей магией, приползет, умоляя провести с ним ночь, не приносила облегчения. Двадцать тысяч нужны были через несколько часов.

Я поднялась с пола, потерла ушибленное место и отправилась снимать с себя скромный наряд развратницы. Мне было необходимо подумать, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Под струями воды в душе соображать становилось легче. Как же я сглупила, не скопив даже маломальской суммы на черный день. Понадеялась, что с моим талантом он никогда не наступит, а если и наступит, то сумею выпутаться.

У меня даже не было украшений, которые можно сдать в ломбард. Весь мой интерес к драгоценностям всегда ограничивался их стоимостью в золотом эквиваленте и списанием своего долга у Марджери. И все же смутная надежда достать деньги у меня оставалась.

Я выбежала из ванной, наскоро заплетая не высушенные волосы, схватила первое приличное платье в гардеробе, оделась и выскочила из дому.

Квартал уже начинал оживать. Первые лоточники прибыли на торговые места и выгружали свежий товар, уезжали задержавшиеся клиенты, и я спешила на другой конец улицы.

Домик Каролины стоял на самой границе с остальным городом. По приказу Марджери его даже выкрасили в серый цвет под стать столичным стенам. В отличие от пестрых домиков других девочек, жилье Каролины казалось блеклым, но в этом был свой резон.

Многие клиентки стеснялись приближаться к Кварталу, боясь осуждения окружающих. Но такая нетривиальная маскировка все же способствовала делу, и вечерами в сумерках у домика Каролины очень часто можно было столкнуться с таинственными фигурами, закутанными в плащи и незаметно проскальзывающими за дверь к искусительнице.

Сейчас, когда рассвело, я не боялась столкнуться с кем-нибудь из клиенток коллеги, поэтому без сомнений постучалась в деревянную дверь.

С обратной стороны провернулся ключ, вход немного приоткрылся, в щель показалась голова растрепанной Каролины. Девушка неуютно щурилась от яркого уличного света, но это не помешало ей округлить глаза, увидев меня.

– Заходи, – без лишних предисловий буркнула она и раскрыла дверь шире, предусмотрительно прячась за нее от взглядов случайных прохожих.

Я немного удивилась подобному, но когда дверь захлопнулась, поняла – Каролина встретила меня абсолютно голой. Видимо, решила не рождать лишних слухов.

– Моя сегодняшняя леди недавно ушла, – пояснила она. – А я не успела привести себя в порядок.

– Прости, – извинилась я. – Но, кроме тебя, мне не к кому обратиться.

Она смерила меня откровенно любопытствующим взглядом и махнула рукой, зазывая за собой в гостиную:

– Пошли, расскажешь, куда влипла.

Я немного помялась в коридоре, но проследовала за ней, скользя взглядом по тонкой фигурке. Каролина свой успех у дам сыскала не просто так.

Она шла по дому легкой поступью вышедшей на охоту тигрицы и невольно притягивала даже мой взгляд и пробуждала желание ее коснуться. В отличие от моей классической гостиной, интерьер ее дома был похож на уютный шатер. Множество подушек, разбросанных на пушистом ковре, десятки разноцветных тюлей, свисающих с потолка. Каролина ловко лавировала между материей, игриво ловя телом касания невесомой ткани. Полупрозрачная материя скользила по бархату ее кожи, играла приглушенным светом, искажала его новыми оттенками, которые придавали обстановке восточный колорит. Дразнящий запах сандала витал в воздухе, заставляя насладиться этим пьянящим ароматом и повалить Каролину прямо здесь на эти подушки, пробежаться пальцами по гибкому позвоночнику, заставить прогнуться в спине, вдохнуть запах дивных рыжих волос.

Я дернула головой, выметая из мыслей внезапное наваждение.

Что со мной? Я не была раньше замечена за подобными наклонностями.

– Лин, – окликнула я хозяйку дома. – Какого черта у тебя здесь творится?

На мгновение она замерла, явно не понимая, о чем я. Я же видела, как мышцы на чужой спине неуловимо напряглись, вызвав у меня противоестественное желание коснуться губами идеальной кожи девичьих плеч. Она повернула голову, вгляделась в мое напряженное лицо и стукнула себя ладонью по лбу, игриво рассмеявшись:

– Ой, прости. – Звонкий колокольчик ее голоса подействовал на меня одурманивающе. – Совсем забыла. Стой тут!

Она поспешила к стойке с дымящейся аромалампой и поспешила накрыть ее непроницаемым колпаком. Наваждение мгновенно схлынуло, заставив меня осесть на подушки.

– С ума сошла, что ли? – испугалась я, когда поняла, как именно Каролина стимулирует своих клиенток. – Марджери тебя убьет за возбудительные средства!

– Старуха в курсе, – отмахнулась девушка и накинула на себя халат, который до этого небрежно валялся на ковре. – Считай это спецификой клиентуры. Иначе многие дамочки будут просить подливать им чаю до рассвета, так и не решаясь снять с себя даже шляпку.

– Вот оно что, – протянула я, понимая, что невольно надышалась каким-то мощным афродизиаком.

Стульев в гостиной у девушки не нашлось, поэтому пришлось устраиваться прямо на ближайшей подушке. К ней Каролина, как гостеприимная хозяйка, перенесла низкий столик с горячим чаем, а сама устроилась напротив меня.

– Оперативно, – невольно похвалила я ее прыть. – Можно закурю?

Каролина кивнула и в тишине, разбавленной лишь чирканьем зажигалки, разлила напиток в две чашки. От своей я отказалась, не любила этот напиток, но, с удовольствием затянувшись, выдохнула вишневый дым вверх. Его клубы смешались с тягучим паром от чая, поднимаясь к самому потолку и теряясь в переплетениях тюлей.

Мне требовалось собраться с мыслями, прежде чем решить, что можно рассказать подруге и как попросить у нее в долг.

– Так что тебя привело? – не выдержала она и первая нарушила молчание.

Я смахнула пепел в заботливо поставленную пепельницу.

– Каролин, я попала в небольшую неприятность, и мне нужны деньги.

– Так в чем проблема? – не поняла подруга, отпивая глоток. – С нашей профессией их несложно заработать.

– Мне срочно нужны деньги, – усилила я напор. – И так вышло, что их у меня нет.

– Ты разве сегодня не работала? – изумилась красотка.

– Не покладая рук работала. – В голосе невольно прорезалось раздражение на сегодняшнего клиента. – Но он оплатил все напрямую Марджери. Поэтому у меня нет ни медяка.

До Каролины начало доходить, что я хочу попросить у нее в долг.

– Хорошо, – непринужденно согласилась она. – Сколько золотых нужно? Сто? Двести?

– Двадцать… – тихо выговорила я.

Девушка всплеснула руками:

– И за подобной мелочью ты пришла?

– Тысяч, – добавила я, наблюдая, как вытягивается лицо куртизанки.

– Сколько-сколько? – Она явно решила, что ослышалась. – Двадцать? Ты хоть соображаешь, о каких деньгах идет речь?

О да! Еще как соображала.

Это я, как самая успешная и высокооплачиваемая, за ночь выручала от пяти до десяти тысяч. Даже двойная оплата от лордов-голубков оказалась большим для меня кушем. Что уж говорить о деньгах Аластара? А у остальных девочек дела шли не столь радужно. Особенно в условиях огромной конкуренции, где редкой удачей считалось получить за ночь две тысячи.

– Постой, ты ведь сказала, что проблема у тебя небольшая, – не успокаивалась Каролина. Она вскочила со своей подушки и принялась наматывать круги по гостиной, тюли из-за этого развевались и путались между собой. – Небольшие неприятности не требуют подобных сумм.

– Я отдам, – тихо пообещала я. – Честно. Ты же знаешь.

– Могу я узнать? – склонив голову набок, поинтересовалась жрица лесбийской любви. – Куда мне не стоит ввязываться, чтобы не попасть в такие вот мелкие неприятности? Может, и мне подобные грозят?

Я отрицательно покачала головой.

– Тебе не грозит, – уверила я ее. – Так ты выручишь?

Вместо ответа тень сожаления отразилась на ее лице. Каролина подошла ближе и присела на соседнюю подушку.

– Не смогу. У меня просто нет такой суммы. Да и ни у кого из девочек не будет.

Ее слова заставили разбиться на мелкие осколки надежды выпутаться из этой истории с доктором.

– Дьявол! – выругалась я. – А сколько есть?!

– Пять, – призналась девушка. – Но это все мои накопления.

Я суматошно прикидывался варианты. Ее деньги плюс мои, итого шесть тысяч. Мало, но вдруг удастся уговорить докторишку подождать, пока я соберу всю сумму. Да и черт бы с ним, в этот момент я была даже согласна частично реализовать его старые извращенные мечты. От исполненного минета я девственность не потеряю. Да, проблююсь потом дома. Порыдаю в одиночестве в подушку, вычищу с зубов и языка вкус мерзкого члена и гадкой спермы. Но если мне не удастся с ним договориться, подонок выдаст Марджери мою тайну, и тогда на кон встанет гораздо большее, чем десять минут унизительного причмокивания и травмированное грубостью Френсиса горло.

– Дай, что есть, пожалуйста. – Я умоляюще посмотрела на девицу. – Я отдам.

Несколько мучительных мгновений она сомневалась, но, когда Лина с тяжелым вздохом поднялась и прошла вглубь дома, я испытала толику облегчения.

Вернулась она со шкатулкой, несла ее бережно и так же бережно поставила передо мной.

– Здесь оговоренная сумма, но мелкими монетами.

Я придвинула ларец к себе и поняла, что вся аккуратность обращения с предметом была обусловлена его неподъемным весом.

– Возможно, тебе стоит разменять где-то эти деньги на более крупный номинал, – добавила девушка, помогая мне взять ношу.

Я благодарно кивнула.

Конечно, с таким сундуком соваться к гаду будет минимум неосмотрительно.

– Иди уже, – подтолкнула она меня к выходу. – Пока я не передумала.

Заставлять повторять ее дважды я не стала, буркнув торопливо «спасибо», выскочила из домика на окраине Квартала.

Близость его расположения к городу сыграла мне на руку, я побежала в банк, где суетливые клерки посмотрели на меня словно на сумасшедшую, когда я потребовала срочно обменять пять килограмм мелочи на крупные купюры.

Через два часа мытарств и ожидания, пока неторопливый банкир пересчитает все монетки, разложит их по номиналу и уберет в специальные мешочки, мне выдали тугую пачку крупных купюр, которые я успешно смогла спрятать под платьем. С ней пройти на осмотр будет просто.

Едва вышла из банка и взглянула на уличные часы, поняла, что безнадежно опаздываю, до полудня и встречи с доктором Френсисом оставалось двадцать минут, поэтому сломя голову я кинулась бежать к дому Марджери.

Я бежала, понимая, что уже не успеваю переодеться во что-то более приличное, переплести волосы в аккуратную прическу, да и вообще буду выглядеть растрепанной и запыхавшийся лахудрой.

Марджери будет очень недовольна.

Я долетела до порога ее дома, остановилась, кое-как пригладила руками волосы, но осознав, что этим сделала только хуже, вообще распустила их. Немного отдышалась, поправила сбившиеся юбки и поднялась по ступенькам. Я не успела коснуться стучалки-льва, как дверь распахнулась и обеспокоенный дворецкий Ричард торопливо втащил меня в дом:

– Ты где была? – зашипел он. – Все уже в сборе.

Времени объяснять причины не было абсолютно, поэтому, отмахнувшись, я тенью скользнула через холл в гостиную.

Там на нескольких диванах уже сидели жительницы нашего Квартала и внимательно слушали каргу Марджери. Хозяйка борделя стояла в центре комнаты и делала важное объявление. Рядом с ней находился незнакомый молодой человек. Я скользнула по нему невнимательным взглядом, отмечая для себя лишь его дорогой серый костюм. Сейчас меня больше настораживало отсутствие в комнате Фрэнсиса. Неужели тоже опаздывает?

– А вот и припозднившиеся, – не оставила незамеченным мой приход старуха. – Торани, с тобой я позже поговорю о дисциплине!

На меня неодобрительно покосились присутствующие, я же словила сочувствующий взгляд от Каролины и поспешила мышкой юркнуть к самому дальнему дивану.

Для полного счастья сейчас мне не хватало только выслушать недовольство владелицы борделя и получить штраф в наказание.

Подождав, пока я усядусь, Марджери продолжила речь, которую вела до моего появления.

– Итак, дамы. У меня две новости, не скажу, что обе плохие. Как раз наоборот, – пробрюзжала она. – Уважаемый доктор Фрэнсис безвременно почил от старости.

В гостиной раздался притворный «ах» сожаления, я же едва смогла сдержать радостный визг.

– Старикашку, несомненно, жаль, – продолжила Марджери и, устав стоять на ногах, присела в свое глубокое кресло. – Но я, признаться, давно хотела отказаться от его услуг. В последние годы Фрэнсис зарвался, выставляя мне счета с баснословными суммами за осмотры и лечение вас, мои бабочки.

И не только за лечение. Я тоже этому гаду за сохранность тайны заплатила не один десяток тысяч. Не два и даже не пять…

– Поэтому еще десять лет назад я предусмотрительно отправила в Академию медицины несколько перспективных молодых людей обучаться врачеванию. – Она указала рукой в сторону незнакомца в костюме. – Знакомьтесь, доктор Деймон Стоун. Он будет постоянно жить и вести практику в нашем Квартале. Теперь вы сможете обращаться к нему за лечением и консультациями. Также, раз у нас появился собственный доктор, участятся врачебные осмотры, проходить которые будет вашей еженедельной обязанностью.

Я с усилием сглотнула набежавший в горле ком горечи, не в силах переварить услышанные известия. Радость от смерти Фрэнсиса тут же испарилась в никуда. Появление раз в полгода мерзкого старикашки устраивало меня гораздо больше, чем еженедельные осмотры. Они стали не просто ужасной новостью, а отвратительной.

Да, я сумею отделаться и обдурить докторишку сегодня, но что делать потом?

Незаметно для себя самой меня начинало колотить мелкой дрожью от нервного напряжения. Я взглянула на этого Деймона новым взглядом, стараясь приметить как можно больше деталей. Изучить врага и противника заранее.

Он стоял за спинкой кресла Марджери. Молодой. Ростом гораздо выше среднего, статный. С идеальной фигурой, которая еще больше подчеркивалась дорогим костюмом. Блестящие пуговицы жилета отливали серебром, контрастируя с белоснежной рубахой. Остальные девочки поедали взглядом лицо красавца, останавливаясь на сильном волевом подбородке и притягательных губах, которые так и манили к ним прикоснуться. А густые вихры темно-русых волос рождали желание зарыться в них пальцами и вдохнуть аромат. В руках доктор сжимал тонкую трость цвета агата со стальным набалдашником.

Чересчур симпатичен для моего будущего врага. В этот момент я осознала, что за следующую неделю я просто обязана выжить этого мужчину из нашего Квартала. Любыми способами.

Но судя по взглядам моих коллег, многие из девушек мое желание не разделят. На осмотр к доктору станут занимать очередь заранее, болеть чаще, а рецепты для противозачаточной микстуры будут подозрительно быстро теряться.

– Вот и славненько, – отметила восторг своих работниц Марджери. – Я думаю, вы быстро найдете общий язык. А сейчас я бы хотела, чтобы Деймон приступил к своему первому рабочему дню.

В гостиной раздался одобрительный ропот и хихиканье. Но Марджери быстро пресекла это веселье, со всей серьезностью заявив:

– Дамы, не делайте из меня дуру. Неужели вы думали, что в первый же день я брошу этого юношу вам на растерзание. На первом осмотре я буду лично присутствовать и смотреть как за вашим поведением, так и за его работой. Я хочу лично убедиться в квалификации доктора Стоуна.

Сегодня определенно не мой день. Одна новость хуже другой. Присутствующая в кабинете осмотров Марджери меня абсолютно не устраивала. Это не просто катастрофа, это крах!

Дрожь, бившая мое тело, стала сильнее. Захотелось пить. Я потянулась к графину с водой, стоявшему на ближайшем столике, и непослушными руками, стуча горлышком емкости о стекло стакана, налила спасительную жидкость. Но до рта донести так и не сумела, ослабшие пальцы выронили воду, расплескав ее по полу и платью.

– Ой, – испуганно пискнула я, когда присутствующие обернулись в мою сторону. – Простите, я сегодня удивительно неловкая.

Марджери смерила меня прищуренным и одновременно заинтересованным взглядом.

– Торани, – скрипуче произнесла она. – Давай-ка ты первая. Раз опоздала сегодня на наше мероприятие, тебе его и открывать.

Попытка возразить не удалась, голос отказывался меня слушаться, пропав и разрешив выдавить лишь невразумительное мычание.

– Чего ты там пищишь? – Карга сделала вид, что страдает глухотой. – Давай, топай в смотровую.

Понимая, что перечить бесполезно, и кое-как переставляя негнущиеся ноги, я двинулась из гостиной к лестнице на второй этаж, именно там располагался врачебный кабинет. За минуту до меня туда поднялся молодой Стоун, за мной же с кряхтением следовала Марджери.

– Ну же! Быстрей переставляй ноги, – подгоняла она. – Ты что, не завтракала сегодня? Или не хочешь идти к врачу? Побыстрее, Торани, иначе я начну думать, что ты от меня пытаешься что-то скрыть!

После этой реплики я взлетела по лестнице и пулей вбежала в кабинет. Надежда, что удастся как-то выкрутиться, не покидала меня, а природная изворотливость искала пути выхода из ситуации.

– Госпожа Марджери, – пробормотала я первое, что пришло на ум. – Я не могу при вас, я стесняюсь!

На каргу это не произвело ровным счетом никакого впечатления, она, шаркая, дошла до единственного нормального стула в кабинете и, усевшись на него, заявила:

– Да будет тебе известно, милочка. Я приняла с десяток родов в годы молодости, поэтому можешь поверить, женских прелестей и не прелестей я насмотрелась вдоволь. Так что я последняя, кого ты можешь смущаться. – Она кивнула мне в угол у окна, где стояло женское кресло с распорками для ног. – Так что раздевайся и запрыгивай. Не теряй времени.

– Позвольте, – перебил ее доктор Стоун. Он уже успел накинуть на себя медицинский халат и надеть перчатки. – В этом кабинете я врач и сам скажу, когда и куда прыгать пациентке.

На мгновение я опешила от того повелительного тона, которым он все это произнес. Но еще больше шокировало то, как Марджери одобрительно усмехнулась и позволила ему командовать.

– Торани, так? – переспросил он, подходя ближе. – Идите за ширму и раздевайтесь. Мы начнем с общего осмотра и прослушивания дыхания.

От такого подхода я немного растерялась. Прежний доктор всегда лез заглянуть между ног, а уж про дыхание никогда и вопросов не было.

Однако, даже несмотря на подобные различия в методиках работы, облегчения это мне не принесло. Сняв платье и спрятав в складках ненужные купюры, я осталась в одном белье. Взгляд мужчины заставил зябко поежиться.

– Дышите. Не дышите, – приказывал он, прикладывая трубку к моей груди и сердцу.

Он посчитал пульс, заглянул в горло, посветил огоньком в глаза и только после этого произнес фразу, которой я так боялась: – А теперь на кресло.

Вот сейчас я окончательно осознала, что все потеряно. За непрекращающимся волнением и невозможностью совладать с собственными нервами, под взглядом Марджери, я никак не сумела бы очаровать доктора и внушить ему хоть что-нибудь, способное меня выручить.

Интересно, этот Деймон сразу на весь кабинет объявит, что я девственница, или сначала иронично посмеется над ситуацией?

Дрожа всем телом, я забралась на кресло, долго не решалась закинуть ноги на распорки, но суровый взгляд старухи заставил себя пересилить. Когда доктор подходил, я невольно зажмурилась, все мышцы непроизвольно напряглись, так что на лбу выступила холодная испарина.

Я прислушивалась к звукам, как молодой врач Деймон Стоун возится с инструментами, которыми заглянет внутрь меня, как он подошел ближе, как его пальцы в перчатках коснулись нежной кожи складочек, развели их. И остановились.

Долгое и мучительное мгновение абсолютно ничего не происходило. Сквозь плотно сжатые веки, которые боялась разомкнуть, я видела лишь кромешную темноту. А жаркое местечко внизу чувствовало лишь мужские пальцы, замершие у самого сокровенного.

Прошло еще одно мгновение, показавшееся вечностью. Я с усилием приоткрыла глаза, чтобы понять, почему ничего не происходит. Но столкнулась с озадаченным и одновременно странным взглядом.

Доктор смотрел на меня со смесью эмоций: от полного шока до недоверия и изумления.

– Что-то не так? – нарушила молчание нетерпеливая Марджери. – Чего так долго возитесь?

Рука Деймона соскользнула с чувствительного участка, так и не начав положенный осмотр.

– Нет-нет, – ровным голосом произнес доктор. – Все в полном порядке. Девушка здорова.

Он выпрямился в полный рост и отошел на несколько шагов от меня. Я же, не в силах пошевелиться и взять себя в руки, продолжала лежать на кресле. Огромный ком надвигающихся слез застрял в горле, грозя заставить разрыдаться прямо здесь.

– Можете одеваться и уходить, – прозвучал отрезвляющий баритон Стоуна. – Но завтра загляните, я выпишу вам успокоительные капли. Вы слишком напряжены.

Кое-как совладав с собой, я сумела вылезти из кресла, зайти за ширму и дрожащими от напряжения руками облачиться в платье. Завязки долго не хотели поддаваться и складываться в узелки. А мертвенно-бледные от напряжения пальцы постоянно теряли шнурочки, так и не сумев их аккуратно завязать. Выходя из-за ширмы, я едва не забыла пачку денег Каролины. Единственным моим желанием сейчас было одновременно глотнуть свежего воздуха и закурить.

– И все-таки вы зайдите ко мне завтра, – уже у самого входа догнал меня голос Стоуна. – Успокоительное вам не помешает.

Я смогла лишь сдержанно кивнуть и пулей покинуть смотровой кабинет.

За дверью меня встретила стайка выстроившихся в очередь коллег, которые немедля засыпали десятком вопросов:

– Ну как?

– Не правда ли, он хорошенький?

– А пальцы нежные?

– Нежнее некуда, – рыкнула я и метеором промчалась вдоль всей очереди на выход из дома гадкой старухи.

Сбежала по лестнице, при этом едва не оступившись и не сломав себе голову, а, наконец, оказавшись на улице, с шумом вздохнула полной грудью.

Что это, черт возьми, было?

Почему он меня не сдал?

Он ведь все понял!

Десятки вопросов вращались в моей голове, оставаясь без ответов. Дымя вишневым дымом, я торопилась к дому, обдумывая по пути происшедшее. Докторишка определенно оказался ушлым. Я не верила в добрые порывы его души. Просто Стоун быстро сообразил, что я стану отличной дойной коровой, которую он будет шантажировать на протяжении следующих недель, а при Марджери решил предусмотрительно промолчать.

А капельки? Как же! Он не зря попросил меня зайти к нему завтра, ему явно не терпится озвучить сумму за это самое успокоительное средство. Интересно, сколько нулей она будет содержать? Два, три, четыре?

Я с гулким треском хлопнула входной дверью собственного дома. Злость, бессилие и страх перед неизвестностью переполняли меня.

Уверена, мне придется из кожи вон вылезти, чтобы покрыть счет, который он выставит за свое молчание. Поэтому сегодня необходимо не просто охмурить Аластара, а превратить его в безвольную тряпку под моими каблуками. Я должна получить этот вексель, и пусть он станет моей страховкой на черный день. Неприкосновенным запасом средств на экстренный случай.

Сразу с порога я отправилась в ванную комнату, где поспешила смыть с себя ужасные ощущения сегодняшнего дня. В голове медленно рождался план будущего вечера с аристократичным снобом.

Итак, что мы имеем? Этот спорщик любит играть, я ему до глубины души противна, а значит, даже если он станет изнывать от желания ко мне, муки совести все равно не оставят его в покое.

Неожиданно для себя я испытала желание не просто забрать у зарвавшегося типа деньги, но и унизить его. Так, чтобы все его выполненные желания до конца жизни преследовали и грызли душу.

Определенно нужно сделать так, чтобы Аластар переступил через свои принципы и сам совершил первый шаг.

Я выбралась из ванной и, накинув халатик, спустилась в кладовую. Тут до сих пор лежал так и не сожженный ковер. Я взглянула на него и махнула рукой. Потом избавлюсь. Не сегодня. Мой взгляд блуждал по многочисленным полкам и ярусам, где во множестве складировался мой, так сказать, «профессиональный инвентарь». Многочисленные смазки, дилдо и имитаторы различных цветов и размеров, плети, наручники, шелковые ленты, кляпы. Я вдруг задумалась, что из этого может мне понадобиться, понимая, что – ничего. И тут мой взгляд упал на стопку книг, оставленных здесь живущей до меня предшественницей. Я потянулась к цветной обложке и, вчитываясь в название «Порочная страсть», поняла. Вот оно, то, что нужно!

Легкомысленный любовный роман, изобилующий откровенными сценами. А главное, рисунок на обложке, где томная полуголая дева прижималась к брутальному самцу, не оставлял никаких сомнений, о чем же пойдет сюжет.

На вечер я подобрала самое простое и неброское платье из всех нарядов в моем распоряжении. Полностью закрытое, из плотной темно-синей материи. Такие наверняка составляют основу гардероба всех приличных леди, проводящих свободное время за молитвами. Единственным украшением наряда служило пышное белое жабо и строгие манжеты. Волосы я собрала в высокую прическу, которую заколола на затылке. Минимум макияжа, лишь легкие, едва заметные тени на уголках глаз. Из бижутерии позволила себе скромные серьги-гвоздики с поддельным жемчужным камушком. Что поделать, настоящих драгоценностей у меня не было. Да и не особо они клиентов интересовали, мужчины ко мне не за разглядыванием ушек приходили.

Осмотрев полученный результат в зеркало, я коварно усмехнулась отражению.

Теперь мне оставалось только приготовить гостиную к прибытию особо аристократичного сноба. А для этого мне нужен был чай, которого в моем доме не водилось все три года.

Пришлось вытащить несколько купюр из пачки денег и сбегать к лоточникам. Так за тридцать серебряных были куплены вкуснейшие миндальные печенья и самый элитный сорт черного чая. А еще, давя жабу в душе, раскошелилась на чайный сервиз из костяного фарфора. Ничего не поделать, это сопутствующие расходы, которые я планировала сегодня окупить с лихвой.

За подготовкой гостиной и сервировкой стола время пролетело незаметно, я даже удивилась, когда напольные часы пробили одиннадцать.

Вместе с этим раздался нетерпеливый звук входного колокольчика.

Открывать я не торопилась, еще раз взглянула на себя в зеркало, прихватила предварительно раскрытую где-то на середине книгу и не спеша двинулась в холл.

Шла нарочито лениво, громко стуча каблучками, – гость ведь должен услышать мою поступь.

Открывая дверь, я состроила самое скучающее выражение лица и добавила к нему толику расстройства. Ведь Аластар оторвал меня от важного дела – я книгу читала.

Ночной гость, как и вчера, обнаружился закутанным в плащ, даже несмотря на то что погода сегодня была весь день преотличнейшая.

– Вы? – очень натурально удивилась я. – Признаться, после утреннего бегства даже не ожидала, что вы вернетесь.

Ох, как же я лукавила. Ожидала, еще как. Он же человек слова и чести, не мог поступить иначе.

– У меня спор, – коротко бросил мужчина и прошел в холл.

Как и вчера, он сам повесил плащ в гардеробную. Забавно, у меня уже коллекция его одежды в шкафу. Первый плащ он благополучно забыл, сбегая.

Я проследила за действиями брюнета в маске и, не размениваясь на любезность, вернулась в гостиную. Аластар ведь прекрасно помнит дорогу до нее, сам дойдет.

– Вы меня даже не проводите? – раздалось удивление мне вслед.

– А вам оно нужно? – откликнулась я. – Утром вы прекрасно дали понять, что я вообще не особо вам нужна. Так к чему эти лишние расшаркивания?

Я вернулась к своему креслу, прислушиваясь к его шагам за спиной. Сейчас нас разделяли метры, и я просто физически ощущала напряжение господина сноба, витающее в воздухе. Я демонстративно положила якобы недочитанную книгу на столик, где уже стояли остывший чайник и одинокая чашка.

– Как видите, я вас действительно не ждала, – равнодушно указала на скучную и тщательно продуманную мной сервировку. – Но если хотите чая, я принесу.

Стальные глаза под маской сверкнули в непонимании происходящего. Кажется, что-то пошло не по сценарию, на который изначально рассчитывал Аластар.

– А вы не очень гостеприимная хозяйка, как я замечу. – Он все же сел на диван, точно на то место, где расположился вчера. – Но от чая не откажусь.

– Как хотите.

Я забрала чайник, круто развернулась на каблуках и неохотно двинулась на кухню. Там так же неторопливо заварила душистый напиток, взяла еще одну чайную пару и вернулась в гостиную. Молча поставила перед гостем предмет, наполнила горячей жидкостью и вернулась к своему креслу.

– Если хотите, можете угощаться печеньем. – Я кивнула в сторону вазочки, сама же потянулась и забрала со столешницы книгу, чтобы тут же погрузиться в чтение.

Кажется, в этот момент у гостя разорвались все шаблоны в поведении продажных дам. Такими он нас точно не представлял.

Краем глаза я наблюдала, как он молча и уже без опаски берет чашку с блюдцем и делает неторопливый глоток. Прогресс налицо, он уже не боится, что я могу его отравить и воспользоваться его беспомощностью.

Допив до половины, мужчина отставил чай в сторону и демонстративно полез во внутренний карман пиджака. От меня не укрылось, как все это время он неотрывно следил за моей реакцией. Неужели ждет, что я кинусь раздеваться и охмурять его здесь и сейчас, едва увижу деньги? Ну-ну, пусть ждет дальше.

Я перевернула страницу книги и продолжила читать, даже не обратив внимания, как вексель на мое имя лег на стол.

Долгие минуты шли в полном молчании, я продолжала бегать взглядом по строчкам, временами хихикая над особыми ляпами в сюжете и смешными моментами. Закурила без разрешения гостя, скинула туфли на пол, забралась на кресло с ногами и устроилась поудобнее.

Перелистнула дальше. Страниц тридцать он держался, пока даже его воля не дала сбой:

– Так и будем играть в молчанку? – хрипло спросил он. Голос выдавал явное напряжение.

Я немного отвлеклась от увлекательной истории в романе и удивленно воззрилась на аристократа:

– Какую еще молчанку? Если вы еще не заметили, я не собираюсь с вами ни во что играть. А вот вы поступаете крайне невежливо, отвлекая меня от чтения.

– А как же ваша работа? Вы должны меня соблазнять.

– Должна? – Я немного повысила тон. – Вы что-то путаете, господин Аластар. По договору, который вы заключили с Марджери, я ничего никому не должна. Более того, вы все оплатили, так что можете наслаждаться тишиной и выигранным у друзей спором. Я не смею вам мешать. – Закончив столь пламенную речь, я вновь уткнулась в книгу. Тем более что история, описанная там, действительно оказалась очень интересной – о запретной страсти рабыни и господина.

– А как же триста тысяч? – Он по-прежнему не осознавал, в какие условия я его поставила.

Я мельком взглянула на вексель и пожала плечами.

– Всех денег не заработаешь. Вы же меня вчера назвали стервятницей, оттолкнули, всячески показали, что все мои усилия бесплодны. Поэтому я не вижу смысла даже пытаться. – И перевернула очередную страницу.

Еще полчаса прошли в молчании. Аластар, сопя, продолжал пожирать меня глазами. Наивный. Знал бы он, что это не его истинные мысли сейчас управляют его желаниями, а я искусно дергаю ниточки, пробуждая страсти. Запретный плод дразнил аристократа, а раздирающее душу возбуждение, словно дьявол, нашептывало наплевать на все принципы и коснуться моей фарфоровой кожи, заправить выбившуюся прядь за ухо, коснуться губами шеи, разорвать это дурацкое платье…

– Вчера вы были одеты иначе, – опять заговорил он.

Я громко захлопнула книгу и перевела на него раздраженный взгляд.

– А как, по-вашему, должна выглядеть женщина, находящаяся вечером одна дома?

– Ну… – замялся он, подбирая слова. – Вы же продажная…

– И что теперь? Следуя подобной логике, я должна щеголять голышом, вилять задом и растирать масло на груди, даже находясь наедине с собой? Открою вам секрет, господин Аластар, даже куртизанкам не чужды обыденные вещи. – От наигранной вспышки мои щеки раскраснелись. Пришлось успокаиваться и искать потерянное место в книге, на котором я остановилась. – Пейте лучше чай, господин Аластар!

Руки в перчатках послушно схватили остывший напиток и тут же демонстративно вылили остатки чая на пол.

– Не смейте мне приказывать, – сквозь зубы прорычал мужчина, зрачки которого под маской опасно сузились, а дыхание участилось.

– Кажется, вы сейчас рискуете стать первым клиентом в истории этого заведения, которого куртизанка выставила за дверь! – Я медленно встала с кресла и, не утруждая себя надеть туфли, босиком двинулась к коридору. – Эту лужу необходимо убрать. Насколько помню, в гардеробе как раз завалялась ненужная и забытая кем-то тряпка. – Я специально сказала это сквозь зубы, вкладывая всю ненависть, накопленную за сегодняшний день, глядя прямо в глаза Аластару.

Зашла в холл, распахнула рывком дверь шкафа, сдернула с вешалки забытый им вчера плащ и вернулась в гостиную. Так же демонстративно, как он выливал чай, втоптала одежду в жидкость.

Ну же, сорвись, сволочь! Я же вижу, насколько ты близок к краю.

Он наблюдал за моими действиями и свирепел, руки невольно сжимались в кулаки, а губы в тонкую полоску.

– Ты… – прохрипел он, медленно вставая с дивана и нависая надо мной с высоты собственного роста. – Ты…

Только сейчас, без каблуков, я поняла, насколько он выше меня.

– Ну же! – Я смотрела на него снизу вверх, понимая, что разделяют наши лица буквально десять сантиметров. – Ударьте женщину! Я ведь продажная шлюха, такие, как вы, привыкли делать со мной, что заблагорассудится!

Сейчас бы мне хватило лишь привстать на цыпочках и поцеловать его губы, но я жаждала унижения Аластара, чтобы он сам перешагнул через все, что составляет его хваленую мужскую честь.

Ресницы под маской дрогнули, а глаза судорожно блуждали взглядом по моему лицу. Аластар громко втягивал воздух через ноздри, а я сквозь одежду ощущала жар, исходящий от его тела, и вожделение, которое съедало мужчину изнутри весь вечер.

– Ах да, – продолжала провоцировать я. – У вас же принципы…

– К чертям принципы, – выдохнул он, срывая мешающую маску и отбрасывая ее на диван. – Я больше не могу о вас думать…

Его руки легли мне на талию, с силой прижимая к себе, а губы жадно впились в мои, сминая их в пьянящем поцелуе.

Вырвавшийся стон стал одновременно неотвратимым доказательством моей победы и его поражения. Потерявший голову мужчина покрывал легкими поцелуями мои щеки и шею, сдвинув ненавистное жабо и нашептывая глупости:

– Я целый день не мог думать ни о чем, кроме тебя. Все мысли лишь о губах, до которых не смог пересилить себя дотронуться. Это какое-то наваждение. А твой запах… – Он вытащил заколку, скрепляющую волосы, притянул несколько прядей и с шумом вдохнул их аромат. – Твой запах неумолимо преследовал меня с самого утра, словно ты рядом… Я искал взглядом и не находил, оборачивался, окликал прохожих женщин, вглядывался в незнакомые лица. Но никто из них не был тобой.

С полуусмешкой на губах я слушала всю эту прелесть, способную растопить любое женское сердце, даже прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Как удивительно и прекрасно, что моя магия смогла растопить и извести самого отъявленного сноба. Я позволила Аластару расстегнуть несколько крючков платья на спине, пусть еще немного развлечется, да и я не так часто слышала в свой адрес подобные комплименты.

Его рука скользнула под распахнутую материю наряда и, сминая ткань, стянула с плеча. Очередной поцелуй коснулся моих губ и дал сигнал красивейшей фантазии развернуться в сознании Аластара.

– Ты слишком нежна для этого места, – шептал он, скользя кончиками пальцев по позвоночнику моей иллюзорной копии и заставляя выгнуться ее тело дугой.

Та, ненастоящая я, таяла под его прикосновениями, позволяя увлечь себя на диван и избавиться от чересчур скромного наряда. Мужчина жадно ловил каждый ее стон, не мешая девичьим пальцам срывать пуговицы со своего жилета и расстегивать рубашку.

В реальности, едва одежда оказался на полу, пуговицы с нее оторвала я, для достоверности происходящего.

– Я заберу тебя из этого места, – шептал Аластар, пока я пристраивала его на диване, чтобы не сшиб чего, находясь под воздействием.

Конечно! Заберет! Я горько усмехнулась. Эту реплику я слышала уже раз сто от различных клиентов, и что-то ни один не вспомнил о ней утром.

– Ты достойна большего…

Ага, и это я тоже слышала.

Мне даже стало грустно, что и Аластар сломался под напором моей магии. Было в этом нечто печальное, словно окончательно погибшая надежда на чудо решила воскреснуть, но все равно издохла в мучениях.

Даже самый стойкий сноб оказался похотливым слабаком.

Находящийся во власти иллюзии мужчина продолжал покрывать поцелуями мое тело, заставлял просить о большем и выгибаться ему навстречу. Аластару было не столь важно то удовольствие, которое он может получить от обладания вожделенной женщиной, сколько доставить приятное ей. Он скользнул рукой по внутренней стороне моих бедер, легко отведя их в сторону. Я из его мечты жаждала ласки его пальцев, и не только пальцев.

– Скажи, что действительно хочешь меня, – прошептал он. – Что все это не за деньги?

– Да-да, – вслух отозвалась настоящая я, в этот момент как раз забирая вексель со стола. – Мне безразличны твои финансы, все только ради вечной любви.

Мне вдруг очень захотелось станцевать вальс, кружась в одиночку по гостиной и празднуя победу, но едва начавшееся веселье было грубо прервано звоном часов.

Едва взглянув на циферблат, я обомлела, осознавая, что почти упустила момент прошествия суток с начала действия магии. За окном уже вовсю брезжил рассвет, угрожая через несколько минут прервать мой иллюзорный спектакль на полуноте.

– Черт! – выругалась я и сделала первое пришедшее на ум – погрузила клиента в мимолетный сон, торопливо наполняя его память беспорядочными воспоминаниями.

Пускай у него с моей иллюзией все будет: и чувственная ночь любви, и совместное засыпание в обнимку. Увы, физически Аластар так и остался неудовлетворенным, хотя ради этого я бы даже пожертвовала обивкой дивана, но значит, судьба у него такая.

Пользуясь его сном, я стащила с него обувь и брюки. На мгновение замерла над трусами, так и не решившись снять.

Черт бы с ними! Пускай Аластар этого и не узнает никогда, но ни одна продажная женщина так и не осквернила его мужское естество.

Я отошла от дивана, полюбовавшись своей работой, и принялась ждать мгновения, когда магия исчезнет.

Оно не заставило себя ждать, через полминуты ресницы Аластара дрогнули. Мужчина рывком вскочил с дивана:

– Ваша маска, – ошарашила его приветствием и протянула ставший ненужным аксессуар. – Доброе утро, господин сноб! Кажется, вы проиграли спор.

Породистое аристократическое лицо вытянулось, отразив смесь растерянности и удивления, а я впервые с момента нашего знакомства спокойно и не отвлекаясь на магию смогла разглядеть Аластара.

Его измученные недосыпом глаза стального цвета в обрамлении густых длинных ресниц блуждали взором по гостиной, изучая обстановку. А смуглое лицо с правильными чертами и острыми, словно грани бриллианта, скулами было сковано недоверием. Я бы назвала Аластара даже красивым, если бы не проступающая гримаса отвращения к происходящему.

Сноб. Как есть сноб и ханжа.

А ведь на вид ему уже лет тридцать. Довольно зрелый возраст, что даже удивительно, ведь во многом непонятные для меня принципы мужчины теперь не казались юношеским максимализмом.

Первая растерянность окончательно покинула клиента, сменившись гневом и озлобленностью. Причем озлобленностью на самого себя.

Осознание произошедшего между нами навалилось на него, заставляя рухнуть обратно на диван и схватиться за голову.

– Не расстраивайтесь, – приободрила я, кладя рядом с ним поднятые с пола брюки, жилет, рубашку и пиджак. – Вы сделали лишь то, чего захотели сами.

– Ты подлила мне что-то в чай? – бесцветным голосом поинтересовался Аластар, не отнимая ладоней от висков.

В голосе все еще теплилась надежда, которую я немедля разрушила.

– Нет, но, если не верите, можете сдать ваш плащик на экспертизу. Я думаю, он достаточно пропитался вылитым на пол напитком, чтобы маг-следователь сумел сделать выводы.

Этой фразой я заработала взгляд сверкающих гневом стальных глаз. Притягательное зрелище видеть человека, уязвленного собственным самолюбием.

– Значит, все ради денег? – Он обнаружил опустевший стол, откуда я забрала ценную бумагу.

В ответ лишь изобразила игривый реверанс:

– Отдельное спасибо за столь щедрую мотивацию. Я, как честная куртизанка, выполнила свою часть сделки. Вы до меня дотронулись, и не только дотронулись, руки у вас от этого не отсохли, а член не отвалился. Так что, как видите, я не прокаженная, как вы посчитали вначале.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? – Вся брезгливость ко мне и обстановке вокруг полностью вернулась к Аластару. Он разглядывал собственные руки, трусы, тело, и я видела его желание отмыться от моих прикосновений с мылом. – Ты понимаешь?!

Я зло усмехнулась. Мерзко ему, значит. А как нашептывать глупости на ушко, тут ему было не мерзко.

– Разумеется, понимаю. Заработала триста тысяч. – В моем голосе звучал вызов. – Я вообще на этом диванчике много денег заработала. Поэтому даже хорошо, что после всего между нами случившегося вы на себя трусики натянули, а то испачкаться, поди, боитесь.

– Дура. Сука конченая! – прорычал брюнет, растеряв всю напыщенность и манеры аристократа. Кажется, произошедшее, наконец, окончательно накрыло его. Он остервенело пытался надеть измятую одежду и явно спешил покинуть мой негостеприимный дом. – На кону спора стояла моя честь! А теперь мне придется признаться, что я нарушил свое слово ради ночи с продажной девкой…

Я вскинула бровь в удивлении. Неужели он надеялся этим произвести на меня хоть какое-то впечатление, разжалобить или воззвать к моей совести? Можно подумать, это я к нему пришла с деньгами и упрашивала с ним переспать ради проверки моральных устоев.

Зря он попытался еще и меня виноватой сделать, этим только окончательно вселил желание унизить его до конца.

– Вам еще придется заплатить друзьям по счету, – напомнила я. – Насколько помню, на кону стояли огромные деньги.

– Три миллиона!

Я невольно присвистнула, но тут же яркая улыбка озарила мое лицо.

Даже привычная осторожность и правило не лезть на рожон не помешали громко расхохотаться:

– Выходит, вы такая же продажная сучка, как и я, господин Аластар. Только вы свою честь и достоинство оценили несколько дороже. Что ж, признаюсь, мне абсолютно не жаль, что ваш кошелек обеднеет на данную сумму. Как раз наоборот, желаю вам немного думать, прежде чем ввязываться в подобные авантюры. А еще испытать все прелести жизни отвратительного для самого себя человека. Вы ведь уже ненавидите себя, не так ли?

В ответ он просверлил меня испепеляющим взглядом, одновременно заканчивая застегивать пуговицы пиджака. Жилет так и оставался распахнутым, а я в очередной раз насладилась собственной вредностью, что сумела оторвать от него все застежки.

– Стерва! – Аластар подхватил с пола плащ и кинулся на выход из гостиной.

– А как же маска? Вас же могут узнать, а это станет ужасным клеймом на репутации такого достойного человека, как вы! – издевательски крикнула я вслед, но вместо ответа услышала лишь, как из гардероба забрали второй плащ, а затем грохнули входной дверью.

Тенденция, что уже вторую ночь подряд из моего дома клиент сбегает, сверкая начищенными ботинками, мне не нравилась. Сегодня необходимо срочно ее исправлять, надеюсь, в городе подобных Аластару клиентов более не найдется.

Я убрала со стола чайный сервиз, а так и недочитанную книгу отнесла в спальню. Продолжать ее изучение я планировала днем, после того как немного высплюсь и схожу в банк обналичить вексель.

Несколько минут под душем дали мне возможность немного расслабиться после затянувшихся на два дня боевых действий с Аластаром. А едва голова коснулась подушки, сон немедля одолел уставшее сознание.

***

Проснулась от назойливого трезвона в дверь. Кто-то уже десять минут как стоял на пороге и упорно мучил входной колокольчик.

– Кого там черти принесли? – Я, позевывая, встала с постели, накинула халат и побрела открывать. – Надеюсь, это не сноб решил за маской вернуться…

Пока спускалась по лестнице, пыталась окончательно проснуться, но организм еще не успел восстановиться и требовал продолжить отсыпаться.

– Кто там? – подходя к двери, поинтересовалась я и уже приготовилась провернуть ключ в скважине.

– Доктор Стоун, мисс Фелз. Откройте, пожалуйста.

Холодный озноб мгновенно прошил мое тело, а рука невольно отдернулась от связки ключей, передумав открывать.

– Никого нет дома, – ляпнула я и тут же зажала себе рот рукой.

Вот дура! Невыспавшаяся дура!

– Очень смешно, мисс Фелз, – отозвались за дверью. – Но я принес успокоительные капли, поэтому вам в любом случае придется открыть.

Черт возьми! Дурацкий докторишка!

Я попыталась взять себя в руки и восстановить сбившееся от волнения дыхание. Удалось.

Я распахнула дверь и вымучила приветливую улыбку:

– Доброго утра, доктор Стоун!

– Вечера, – поправил он. – Доброго вечера, мисс Фелз! Уже четыре часа пополудни. – В его руках кроме вчерашней трости действительно обнаружилась литровая бутыль с биркой на боку. – Вы так и не пришли за лекарством, поэтому я решил взять на себя смелость и занести его самому.

Я глядела на те самые успокоительные капельки, судя по объемам которых, угомонить ими можно даже слона, не то что хрупкую меня.

– Проходите, – вежливо пригласила я и посторонилась, пропуская незваного гостя в дом. – Чаю?

– Благодарю, но нет. – Доктор прошел в гостиную и уверенно уселся на диван.

Вот уж кто не стеснялся испачкаться о мои интерьеры. Стоун чувствовал себя вполне естественно в гостях, и, не знай он мой маленький секретик, я бы даже не насторожилась его приходу, а действительно восприняла как добрый жест воли и желание отдать пациентке лекарство.

Я поплотнее закуталась в халат и села напротив в свое кресло. Как же так я проспала практически весь день и не успела не только в банк, но и деньги Каролине отдать? А ведь хотела забежать к коллеге. Да и подготовиться к следующему клиенту еще нужно.

– За лекарство спасибо. – Я бросила взгляд на пузырек. – Но не стоило утруждаться, я бы в любом случае зашла к вам завтра.

Доктор Стоун очаровательно улыбнулся и откинулся на спинку мебели. Он не выглядел мне угрозой, но только я все равно искала подвох в его поведении.

– Почему вы так на меня смотрите? – не выдержала я, а рука сама потянулась за сигаретой и зажигалкой. Заправлять курево в мундштук не стала, хотелось поскорее втянуть тяжелый дым и почувствовать то лживое облегчение, которое он нес.

– Вы очень много курите, – наконец произнес мужчина. В голосе слышались явные нотки неодобрения. – Вы ведь молодая девушка, зачем гробить здоровье? Вам еще рожать, как-никак.

– Мое здоровье убивает эта работа. Курение же помогает немного скрасить столь медленное самоубийство, – парировала я. – Что же касается детей, я не собираюсь рожать.

– Почему? – На лице Стоуна мелькнул интерес.

– Не делайте вид, что не знаете маленького закона жизни куртизанок. Дети, рожденные в публичном доме, – собственность публичного дома.

Деймон невозмутимо кивнул – разумеется, он знал об этом.

– Так не задавайте же тогда глупых вопросов, – добавила я. – Мои дети или родятся не здесь, или не родятся вовсе.

Ответила чистую правду. Да в этом и не было особого секрета, логику, подобную моей, поддерживали многие девочки. По той же причине Каролина стала специализироваться на отношениях с женщинами. А после редких мужчин, которые к ней иногда заглядывали, литрами пила противозачаточные и абортные снадобья.

Но были и те, кто со мной не соглашался, особенно в нашем элитном борделе. Временами у той или иной девочки появлялся более-менее постоянный клиент, и тогда барышня, рискуя, делала ход конем. «Случайно» беременела и шантажировала клиента незапланированным наследником. А какому аристократу понравится скандал на весь Панем, где куртизанка во всеуслышание объявит результат анализов экспертного мага.

И временами такие игры срабатывали. Раз в два-три года к Марджери приезжали богатеи, внося огромные деньги выкупа за горе-мамашу и ее отпрыска. Тотчас бывшая куртизанка и ее ребенок получали свободу.

Но гораздо чаще эти истории заканчивались более печально: магический анализ не доказывал выгодного отцовства и барышня с ребенком отправлялась в заведение классом ниже нашего, где продолжала дорабатывать свой век. Либо сдавала чадо в приют и оставалась здесь, в Квартале Продажных Дев. Трех таких кукушек я знала и фактически не общалась с ними никогда. Противно было.

– И все же не курите, – попросил Стоун, с любопытством заглядывая в мои глаза. – Тем более, как я понял, у вас от беременности есть какие-то свои методы предохранения. Гораздо кардинальнее, чем абортное зелье.

Какой тонкий намек, я даже изумилась его столь витиеватой формулировке, ради интереса все же переспросив:

– А вы, собственно, о чем?

– О вашей девственности. Я ведь не слепой и не дурак, знаю, что видел.

Я попыталась сохранить невозмутимое лицо.

– Шлюха-девственница? – изумилась я. – Вы только Марджери не говорите, не то она подвергнет сомнению вашу квалификацию.

– А еще я лучший выпускник курса, – так же, как и я, невозмутимо парировал Стоун.

Что ж, отпираться более не было смысла, но вот попробовать соврать шанс оставался:

– Просто мои клиенты предпочитают менее стандартные способы близости.

– Да неужели? И никто ни разу за три года не захотел классики?

– Именно так. Просто я божественно отдаюсь сзади, а между собой мужчины называют меня королевой минета.

Молодой доктор призадумался. Примерно минуту он размышлял о чем-то неизвестном, пока не произнес:

– Любопытная версия. И все же в первый момент я засомневался в том, что увидел, и решил после всех осмотров заглянуть в медицинские карты, оставленные моим предшественником. Каково же было мое удивление, когда я заметил там многочисленные нестыковки. И не только у вас, Торани.

Я напряглась. Новость о том, что доктор Фрэнсис наверняка подделывал не только мою карту, меня не удивила, а вот то, к чему начинал клонить молодой Стоун, пугало до чертиков.

– У вас, пациентка Фелз, удивительный случай. В частности, первый в истории медицины. Восстановление утраченной девственности. Ведь судя по записям покойного Френсиса, с нею вы уже давно расстались. Поэтому у меня следующий вопрос: зачем Фрэнсис подделывал вашу карту, если все именно так, как вы говорите? Ведь в таком случае вашу девственность афишировать надо, как самый редкий аттракцион для почтенных господ. Богатые встанут в очередь, чтобы отдать вам свои деньги.

– Они и так в очереди, – невесело буркнула я, понимая, что докторишка зажал меня в угол. Конечно, еще оставались варианты, ведущие меня в еще большую пучину лжи, но решила, что хватит. Стоун слишком хитер и проницателен, чтобы позволить себя обмануть. – Доктор, давайте начистоту. Назовите цену своего молчания, и закроем на этом тему.

– Цену? – Его брови поползли вверх от удивления. Кажется, предложения денег он искренне не ожидал.

– Пять тысяч, и вы забываете о моей девственности, не задаете лишних вопросов и уж тем более не даете для них повода старухе Марджери.

Теперь Стоун выглядел не только удивленным, но еще и оскорбленным.

– Я не собираюсь брать с вас денег. Если вы так хотите, чтобы я молчал, я промолчу. Об этом стоило лишь попросить.

Вот теперь настала моя очередь удивляться. К благородству в своей жизни я не привыкла настолько, что даже в этом жесте невиданной щедрости искала подвох.

– Тогда что? Ночь любви? Вы, видимо, за этим сюда пришли. – Я поднялась с кресла и сделала шаг к доктору, по пути развязывая халат.

Материя мягко соскользнула с тела, упав на пол и оставив меня полностью обнаженной.

– Что вы хотите за молчание? – томно прошептала я, ища ответ в его темных как омут глазах.

Я развратно оседлала колени мужчины, широко разведя бедра. Стоун же с укоризной молча смотрел на меня, не отвечая ни на вопрос, ни на провокационные действия.

Пришлось прильнуть к нему сильней, крепко прижимаясь животом и грудью, обвить руками шею и потянуться к губам.

– Нет! – Сильные руки легли на мою талию и словно игрушку сняли с себя, пересадив на диван.

Доктор Стоун встал, отряхнулся и неодобрительно покачал головой:

– Торани, вы, конечно, очень красивая девушка, но подобное даже при вашей профессии нахожу слишком откровенным и безвкусным совращением. Так что, пожалуй, воздержусь.

Я едва рот не открыла от удивления. Этот мужчина уже второй раз за вечер умудряется меня шокировать. Как так? Я потянулась к ниточкам суккубьей магии, которой вдруг решительно захотела приструнить самоуверенного наглеца, но ничего не почувствовала. Они, словно оборванные, висели в воздухе прямо передо мной, бессильно покачиваясь, и никак не могли зацепиться за Деймона.

Я вдруг с ужасом осознала, отчего так произошло. Происходящему могло быть только одно объяснение, и оно меня не устраивало.

Стоун был явно кем-то из старых клиентов, но вот только моя память, на которую я никогда раньше не жаловалась, дала сбой, силясь его узнать.

Логика же подсказывала, что и сам доктор не ведет себя, как кто-то из моих бывших любовников. Иначе бы немедля воспользовался ситуацией.

Он поднял с пола халат и, обезоруживающе улыбаясь, протянул мне.

– Давайте договоримся с вами, Торани, – тихо произнес он. – Вы больше не прыгаете на меня голой попой, а я буду молчать о вашем секрете. Для меня это ничего не стоит, вам же это сэкономит нервы. Я же вижу, как вы переживаете из-за этого.

Кивать в подтверждении я не стала, мне удалось лишь гулко сглотнуть. От переживаний во рту стало подозрительно сухо.

– Вот и славно. – Он накинул халат на меня. – Я вижу, мы наконец поняли друг друга.

Нет. К сожалению, не поняли. Вот совсем. Я так точно ничего не понимала.

– Кстати, совсем забыл, – уже уходя из гостиной, вдруг обернулся он. – Не вздумайте принимать успокоительное в чистом виде, только разбавляя в соотношении три капли на стакан воды. В противном случае они подействуют чересчур сильно.

Я лишь кивнула в ответ. Мысли все никак не хотели приходить в норму, а тем более запоминать, как именно пить капли, но я сумела пересилить себя и, встав с дивана, пошла провожать гостя.

На прощание Стоун все так же расслабленно и поигрывая тростью заявил:

– Если вдруг понадобится помощь, я всегда рад помочь. И для этого не стоит предлагать мне оплату… ммм… натуральным, так сказать, способом. Будет достаточно обыкновенного «спасибо».

– Спасибо, доктор Стоун, – послушно кивнула я.

– Пожалуйста. И еще, Торани, у меня будет к вам маленькая просьба. Не могли бы вы обращаться ко мне просто по имени? Учитывая незначительную разницу в возрасте, я нахожу это более уместным.

И я вновь кивнула.

Проще согласиться, чем начинать бесконечные уточнения о возрасте доктора. То, что он был молод, я и так прекрасно видела, на год, быть может, на два старше меня. Вот только все равно не могла вспомнить, где же могла встречаться с ним раньше.

А спросить напрямую об этом я попросту боялась, Стоун мог начать задавать дополнительные вопросы, отвечать на которые мне не хотелось.

На прощание Деймон галантно поцеловал мою немного дрожащую руку, после чего покинул дом. Я же еще долгое время сидела на коврике в прихожей, прислонив голову к стене и обдумывая случившееся.

Мысль о том, что впервые в жизни мне повстречался мужчина, который поступил со мной не по-свински, на мгновение согрела давно окаменевшую душу, но здравый смысл, никогда не покидавший меня, упрямо твердил поискать подвох.

Я существовала в мире денег, жестокости и цинизма, и здесь не было места панибратскому отношению и искренним улыбкам, за редким исключением таких, как Каролина.

Доктора Стоуна в мой коротенький список не врагов я добавлять не спешила. Пускай первое впечатление о нем и складывалось положительным.

Запоздало пришла мысль, что бы я делала, если бы Деймон не отказался от моих «услуг»? Иллюзии суккуба не сработали бы, а значит, я рисковала всем.

Видимо, доказывала бы, что прозвище королевы оральных ласк заслужила не зря.

Я поднялась с коврика, вернулась в гостиную, где накапала себе успокоительного, немного превысив дозировку.

Перед рабочей ночью мне требовалась чистое сознание, крепкие нервы и ужин.

Пока ела наспех разогретый картофель, пролистывала блокнот с расписанными на месяц вперед клиентами. Из-за Аластара и его двух ночей все сбилось, и теперь многие заказы были под угрозой срыва.

Это одиноким мужчинам не сложно выкроить ночь для посещения жрицы любви, а многим почтенным женатикам приходилось выстраивать полноценные многоходовые схемы, чтобы проницательная супруга ничего не заподозрила.

К счастью, мой сегодняшний клиент на одну ночь оказался не из этих.

«Граф Тори, – вчиталась я в строки, написанные собственной рукой. – Восемнадцать лет. Ночь оплачена отцом, дабы помочь отпрыску познать женщину и не посрамить честь семьи в первую брачную ночь».

Имя невесты в моих записях не значилось, зато обнаружилась дата этой самой брачной ночи – через неделю. А еще короткая приписка: «Любит белье».

Я осуждающе поцокала языком. Не одобряла я подобные воспитательные методы родителей. Но заказ есть заказ, а значит, предстоит работа.

Решив, что к Каролине загляну завтра, отправилась подбирать наряд на вечер.

Раз клиент любит белье, то ничего плохого в этом я не узрела, вполне себе невинный, классический запрос.

Я подобрала черное кружевное белье с красными вставками, шелковые чулочки на подвязках, а сверху накинула алый полупрозрачный пеньюар. Отражение в зеркале меня устроило, разве только цвет пеньюара решила сменить на черный. В волосы вплела красную ленту, которая выгодно контрастировала, добавляя образу соблазна.

Надеюсь, первое впечатление у графа Тори обо мне сложится положительное.

Я еще немного покрутилась у зеркала, спустилась в гостиную и принялась ждать.

Надеюсь, хоть сегодняшний клиент меня не расстроит.

***

Я закрыла двери за графом Тори и едва со всей силы не стукнула от злости кулаком в стену.

Да что ж это за мужики пошли?!

Меня просто трясло от негодования, ибо все мои приготовления к приему клиента в итоге были сведены на нет.

Ну кто бы мог подумать, что безусому юнцу нравится белье не снимать с красивой женщины, а натягивать на свое тщедушное тельце.

Вот уж сюрприз ожидает его женушку, когда любимый муженек начнет воровать у нее из ящиков трусики.

Я все же стукнула кулаком о стену и тут же запрыгала по коридору, баюкая ее от полученной боли.

Разумеется, молодой граф ушел от меня счастливым и удовлетворенным. Только вот когда дело дошло до исполнения его тайных желаний, я рассчитывала, что обойдется мечтаниями о классике в миссионерской позе, но Тори удивил.

В своих фантазиях он без стеснения стащил с меня все кружевное и шелковое бельишко, бессовестно напялил на себя и принялся предаваться активному рукоблудию.

Теперь к ковру, который необходимо сжечь, добавился еще и комплект чулок с пеньюаром.

Юному же извращенцу под утро пришлось объяснять, зачем именно меня нанял его отец, и, словно на уроке анатомии, показывать на живом примере, где и что графу нужно трогать у жены в первую брачную ночь.

– Грудь и сосок. – Я без стеснения приложила руку краснеющего графа к розовому ореолу. – С ними желательно нежно, если схватите сильно, вашей супруге не понравится.

– А может, этого не делать? – с надеждой в голосе спросил он.

– Нельзя, – почти рявкнула, понимая, что с данным индивидом можно только так. – И это еще не самое страшное.

– Знаю, – грустно отозвался паренек. – Я боюсь промахнуться… туда.

Пришлось закатить глаза.

– Поверьте, между ног у женщин есть только два отверстия, куда можно попасть. И если вы начинаете ломиться не туда, то супруга вас немедленно уведомит.

– А если я сделаю ей больно?

– Потерпит, вы, главное, не торопитесь, – попыталась успокоить его я. – И не пугайтесь, когда появится кровь. Это нормально.

Вот и вышло, что уходил от меня граф, бормоча шпаргалку, чтобы не забыть: «Потрогать грудь, не промахнуться мимо, не бояться крови», и для успокоения сжимал в кармане пиджака украденный у меня лиф.

Я вдруг очень захотела, чтобы через неделю Тори все же не упал в грязь лицом перед супругой. Дай ей бог сообразительности надеть на брачную ночь не панталоны размером с парус, а нормальное белье.

В любом случае, когда ночной гость меня покинул, я почувствовала в душе бесконечный раздрай и уныние. А еще усталость от той грязи, которая вокруг меня скопилась в последнее время. Я себя чувствовала тем самым снобом Аластаром, которому противны я, мой образ жизни и мои клиенты.

Пусть и запоздало, но совесть во мне все же проснулась и начала мучительную грызню.

Целый час я провела в одиночестве и сигаретном дыму, рефлексируя о собственной жизни и понимая, как в ней разочаровалась.

Подобные состояния иногда находили на меня, но каждый раз я убеждала себя, что могло быть и хуже. Ведь ежедневно я балансировала на опасной грани, где могла единожды оступиться, и мой секрет будет раскрыт.

И каждый раз я выкарабкивалась из этого состояния, говоря себе, что, когда все закончится, начну новую жизнь. Тем более первые шаги к ней я уже совершила.

Я затушила недокуренную сигарету и притащила с чердака тубусы со своими чертежами и расчетами.

Вот моя отрада, та самая, которая заставляла жить и двигаться дальше. То, к чему я тяготела всей душой и стремилась воплотить в жизнь.

Чертеж первого в истории летательного аппарата без магии, на паровом двигателе. Название проекту я еще не придумала, но регулярно продолжала над ним работу.

Я не зря ночи напролет проводила в школьной библиотеке, самостоятельно изучая математические и физические науки. Механику и динамику пришлось осваивать также самой.

Инженерия оказалась сложнейшей наукой, но по опыту создателей первых машин я научилась черчению, старательно выводила формулы, ошибалась, исправляла, перепроверяла.

А еще иногда захаживала в местный университет. Разумеется, Марджери бы не позволила мне обучаться в Панемском технологическом, но никто не запрещал милой леди иногда заходить на кампус, якобы к своему молодому человеку, и как бы невзначай заводить разговоры с профессорами.

За три года я успела завести дружбу с двумя почетными академиками. Мой лепет они воспринимали с улыбкой и не раз отвечали на волнующие вопросы, будучи уверенными, что общаются с глуповатой мечтательной девой.

Вот и сегодня, взглянув в очередной раз на свое незавершенную схему, поняла: мне нужны их советы. Без них никак не обойтись. Расчеты не сходились.

Собравшись, я выпорхнула на улицу. Вышла в город и, поймав паровой дилижанс, громко крикнула вознице:

– В Панемский технологический.

Мужчина в темно-сером сюртуке понимающе кивнул и без разговоров вывернул руль на соседнюю улицу. Мне оставалось лишь удобнее расположиться на прохладных сиденьях и разглядывать улицу просыпающейся столицы.

А через полчаса я расслабленно прогуливалась по университетскому парку, выискивая взглядом знакомые лица.

Полуденное солнышко уже начинало припекать, поэтому в попытке от него скрыться раскрыла кружевной светлый зонт.

– Леди Торани, – послышался знакомый оклик сзади. – Вы ли это?

Узнав голос, я радостно развернулась навстречу.

– Профессор Стормгольд. Рада вас видеть.

По дорожке парка ко мне спешил седой академик. Он опирался на старинную трость, но так торопился меня побыстрее догнать, что в его движениях невольно проскальзывала былая молодецкая удаль. Не желая утруждать старика, я сама поспешила ему навстречу.

Профессор озарил меня доброй улыбкой, а очки-половинки ярко блеснули в полуденном солнце.

– Давно вас не было видно. Мы с моим коллегой Лингштамом уже переживали, вдруг вы расстались со своим молодым человеком и теперь никогда не почтите нас своим светлым ликом.

Я невольно заулыбалась.

Все эти милые и добрые комплименты от старичков мне действительно льстили, тем более что джентльмены старой закалки, вероятно, были единственными, кто общался со мной, не ища интимного подтекста. Единственной страстью стариков была наука, я же приятно скрашивала их время незатейливой беседой.

– Ну что вы, профессор. – Я подхватил старика под руку, помогая ему идти. Он ведь уже пожилой, далеко за девяносто. – Я надеюсь еще долгое время навещать вас и этот университет.

– Завидую вашему молодому человеку, леди Торани. Будь я на его месте, давно бы женился на вас и не позволил гулять с другими мужчинами, пускай и престарелыми.

Я расплылась в новой улыбке. Все это было так мило, что я едва не забыла, зачем пришла.

– А где же профессор Лингштам? – поинтересовалась я.

– Вот-вот закончит вести пары, – отозвался энергичный академик. – Мы можем встретить его у второго корпуса.

– Разумеется, – согласилась с ним я.

Мы прошли по парковой дорожке, обсуждая невинные темы и свежие сплетни в обществе, а я в очередной раз испытала угрызения совести за ложь милому дедушке. Академик, как и его друг, искренне верил, что я дочь кофейного магната с юга Страны, а в столице живу у тетушки. Надеюсь, они никогда не узнают правду, она их слишком разочарует.

Едва по кампусу раздался звонок, объявляющий окончание занятий, толпы студентов вывалились на улицу из университетских зданий. Каждый спешил кто куда, подчиняясь всеобщей суете. Мы же дождались, когда на пороге старинного здания появится Лингштам, и направились к нему.

Профессор был лет на десять моложе своего коллеги Стормгольда, но при этом выглядел не менее старым и умудренным опытом. Седые волосы и тонкая бородка придавали его лицу черты настоящего интеллигента.

– Леди Торани, – обрадовался он и галантно поцеловал ручку. – Рад приветствовать.

Я присела в легком реверансе. Столь милая старомодность заставляла меня восхищаться манерами этих людей. Как жаль, что молодость от них ушла. Наше поколение многое потеряет с уходом таких представителей человечества.

Втроем мы вернулись обратно в парк, по пути зайдя в студенческую столовую и прикупив хлеба для голубей. В глубине парка нас уже ожидала давно примеченная лавочка, где мы всегда садились и кормили птиц, обсуждая научные статьи и новости.

– Вчера вечером я читала газету. – Я ненавязчиво повернула разговор в нужное мне русло. – Там некий чудак строит летательный аппарат и на полном серьезе утверждает возможность поднять тонны металла в воздух.

Лингштам призадумался:

– Теоретически вполне возможно. Однако нужен мощный генератор магического поля, способный удержать такой вес.

– Вы не поняли, – дополнила я. – Поднять без магии. Исключительно силами механики.

– Невозможно, – возразил Стормгольд. Он как раз крошил очередной кусок хлеба голубю, а тот лениво ковылял к вожделенным крошкам.

– Почему же? – Я притопнула ногой, пугая птицу и заставляя ее отлететь на несколько метров. – Она же без магии летает, значит, теоретически и машина может.

– Да, но… – Лингштам осекся. – У птиц очень сложны механизмы управления. Все, начиная от хвоста и до кончиков перьев, работает и управляет полетом. Даже незначительный поворот головы важен. Торани, обратите внимание на обтекаемость тела этой птицы.

Я взглянула на голубя, стараясь подметить нужные детали.

– Острый клюв, гладкие линии головы, отсутствие ушей, мягкие перья – все призвано, чтобы погасить сопротивление воздуха. Эти механизмы природа создавала миллионы лет. Даже кости этой птицы не похожи на привычные аналоги используемых нами материалов. А поднимаясь в воздух, это существо испытывает сильные нагрузки, которые могут быть несовместимы с человеческим организмом. Так что автор статьи всего лишь наивный мечтатель.

Я сделала вид, будто не обиделась, но упрямо продолжала гнуть свою линию.

– А если теоретически?

– Теоретически этому мечтателю необходимо добиться, чтобы давление воздуха под крылом было больше, чем над крылом его аппарата. Если сумеет, то, возможно, данная машина поднимется в воздух.

Я запомнила хороший совет.

– Также в статье шло обсуждение материалов данного устройства. Сталь, алюминий, титан или, может быть, легкие породы дерева?

Теперь задумались оба профессора, после чего категорично выдали:

– Дерево не подойдет ни в коем случае, разве что для незначительных деталей. Слишком хрупкое для возможных нагрузок. Материалы должны быть не только прочными, но и устойчивыми к перепаду температур. Ведь путешественники на воздушных шарах отмечают нередкое обледенение корзин уже в полукилометре над землей.

– Я бы также посоветовал в качестве усиления конструкции и облегчения ее веса использовать полые трубы, – добавил к сказанному коллегой Лингштам. – Лучше из титана, он прочнее алюминия. Однако, судя по характеристикам, проект обойдется создателю в крупную сумму денег, я даже не могу представить, кто возьмется профинансировать столь амбициозный и безрассудный проект.

Я едва не прикусила язык. Деньги – больная тема в моей затее. Шесть миллионов только по небольшим прикидкам, учитывая возможные испытания и провалы. Но я собиралась быть упрямой и, получив свободу, обить все пороги богатых меценатов в попытке получить финансирование.

– Я думаю, это уже проблемы самого мечтателя, – решила свернуть тему я. Не хватало еще, чтобы мои почтенные академики догадались о чем-нибудь.

– Но я знаю одного безрассудного парня, такое вполне в его духе, – неожиданно озвучил Стормгольд, сверкнув очками-половинками.

– И кто же? – невольно вырвалось у меня.

– Мистер Фокс – наследник Генри Фокса, создателя первого автомобиля. Богатый и очень рисковый человек, я думаю, он вполне мог бы ввязаться в эту авантюру и выделить необходимые средства.

Я мысленно поставила еще одну галочку, запоминая нужную фамилию. К мистеру Фоксу тоже наведаюсь. Обязательно.

Мы еще проболтали полчаса, я задала еще несколько ничего не значащих вопросов и поняла, что пора завершать столь приятную беседу.

Академики отпускали меня неохотно и потребовали обещание зайти к ним на следующей неделе. Пришлось согласиться.

Покидая кампус, я еще раз тоскливо взглянула на манящие башенки старинного здания университета. Как жаль, что мне никогда не посчастливится здесь обучаться.

***

– Ты специально сказал ей про Фокса? – Лингштам докармливал последним кусочком хлеба уже порядком объевшегося голубя.

– Конечно. – Академик в очках с трудом встал со скамейки. – Она замечательная, умная девушка, и мне хочется ей помочь. Тем более она так мило пытается врать о несуществующем молодом человеке, к которому приходит, и стремится к знаниям, что мое сердце разрывается, когда я не могу помочь ей чем-то более существенным, чем совет.

Лингштам задумчиво и очень грустно усмехнулся. Им с коллегой пришлось перерыть всю картотеку с данными студентов Панемского университета, чтобы понять – никакого Артура Дойлинга, вымышленного парня Торани, нет и никогда не было в стенах этого заведения.

– Как думаешь, она когда-нибудь решиться показать нам чертеж?

– Нет. – Стормгольд покачал головой. – Слишком боится признаться в том, как сильно завралась. Пускай лучше девочка и дальше продолжает думать, что мы, два старых дурака, ей верим.

– А мы и верим. Верим, что когда-нибудь она все же построит эту невероятную машину.

***

Прошла неделя спокойной жизни. Клиенты стали менее проблемными и уже не вызывали приступы бешенства и апатии после их ухода. В один из дней я заглянула к Каролине и вернула ей долг. Девушка лишь удивилась, как быстро мне удалось собрать нужную сумму, на что я честно призналась, что мне она просто не пригодилась.

Приближалась дата нового осмотра у доктора, и я начинала заметно нервничать. Даже если он не спешил все рассказывать Марджери, меня все равно пугала неизвестность.

Я силилась вспомнить, где же мы могли с ним встречаться ранее, но безуспешно. Не помнила. А решение спросить у него самого далось мне с огромным трудом.

Я долго и мучительно выстраивала в голове предположительный ход разговора, просчитывала ответы, пока не определилась с окончательной тактикой. Стоун слишком умен и не купится на банальные заигрывания, на дешевую лесть или огромную взятку. Доктор прекрасно дал понять, что с ним можно лишь поговорить. Для начала хотя бы поговорить.

Плановый осмотр был назначен на завтра, но я уговорила себя и решила отмучиться сегодня.

Долго крутилась у зеркала, примеряя наряды, пока не остановилась на синем бархатном платье с множеством нижних юбок и кучей застежек. Не самый удачный наряд для осмотра, но я планировала выглядеть красиво.

Несмотря на палящее солнце, на улицу вышла без зонта и шляпки, ведь до домика, где обосновался Стоун, было несколько минут неспешной ходьбы.

Я легко миновала половину Квартала, дошла до такого же двухэтажного домика, как мой, и остановилась в нерешительности.

Раньше здесь жила Миранда. Но годы шли, и едва поток ее клиентов стал иссякать, Марджери подсчитала, что содержание не приносящей доход куртизанки стало нерентабельно, и Мира отправилась в бордель классом ниже, в подобный тому, где родилась я. На момент ухода коллеге было лишь тридцать пять.

Ее домик почти не изменился, разве что на дверях появилась черная табличка с золотистыми буквами: «Доктор Деймон Стоун. Часы приема: 8.00–15:00».

На мгновение мой взгляд резанула какая-то нестыковка в этой надписи, но, даже трижды перечитав, не поняла, в чем именно.

Откинув сомнения, я взялась за ручку и потянула дверь, в приемное время она всегда была открыта. Мне лишь оставалось миновать холл и пройти в гостиную.

Как я и думала, на таком же, как у меня, диванчике обнаружились сидящие в очереди дамочки в количестве двух человек. По закону подлости – Ребекка и Зои.

Разворачиваться и уходить было уже поздно, поэтому, коротко поздоровавшись, пришлось усесться от них на другой конец дивана.

Но вместо уже ставших привычными подколок они одарили меня задумчивыми взглядами и тут же забыли о моем существовании. На мгновение мне показалось, будто Зои чем-то расстроена, а Ребекка с ней тут лишь за компанию, для моральной поддержки.

Уточнять я, разумеется, не стала. Не мое дело. Но когда Зои зашла к доктору, а через десяток минут выскочила от него пулей, размазывая на ходу слезы, я насторожились.

Неужели заболела чем-то серьезным? Для таких, как мы, это непоправимая катастрофа.

– Следующая, – раздалось из-за двери.

Я поднялась с дивана и прошла в кабинет, прикрывая за собой двери.

– Доброго дня, доктор Стоун, – поздоровалась я.

Деймон сидел за столом и вносил какие-то данные в медицинскую карту предыдущей посетительницы.

– Торани? – На мгновение он удивился, отвлекшись от заполнения документа, но тут же исправился. – Мисс Фелз, рад приветствовать. Не ожидал увидеть вас здесь на день раньше.

– Решила не идти в общем потоке. – Я присела на стул напротив. Теперь нас разделял только письменный стол. – У вас завтра и так будет много работы.

– Очень мило с вашей стороны, – тактично поблагодарил он. – Тогда начнем. Жалобы есть?

Я отрицательно покачала головой.

– Ваши капли помогли, мне стало намного лучше.

– Я рад. – Он вышел из-за стола, на ходу извлекая из кармана слуховую трубку. – У вас сегодня весьма замысловатое платье. Не желаете снять? Иначе я не смогу начать осмотр.

Пока я раздевалась за ширмой, Деймон подошел к окну и задумчиво уставился на улицу. Я подглядывала за ним, немного приподнявшись на цыпочках. Мне необходимо было разгадать загадку, ответ на которую неуловимо ускользал от меня.

– Доктор Стоун, а мы с вами нигде раньше не встречались? – наконец осмелилась спросить я. Крючок на спине неожиданно решил заклинить, и теперь, пыхтя, я сражалась с непослушной застежкой платья. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Встречались, Торани, – эхом отозвался Стоун; он немного поправил занавеску, чтобы солнце не так сильно освещало кабинет. – Я думал, вы сразу меня узнаете.

– И где же? – Глупая застежка упорно не сдавалась, из-за чего мой голос получился несколько сдавленным.

Теперь я не могла подглядывать за Стоуном, а вертелась юлой, не в силах совладать с предательским нарядом.

– В прошлой жизни, – неожиданно раздалось за моей спиной. Его тихий вдох обжег своим звучанием. – И я же просил называть меня по имени.

Я искренне недоумевала, как ему удалось преодолеть те метры, что нас разделяли, столь быстро и беззвучно.

Мне вдруг стало очень неловко, что он видит меня такой, нелепо скачущей, словно сорока, играющая с блестящей пуговицей. Только я не играла, а крючок действительно заел.

– Давайте помогу. – Теплые пальцы коснулись шеи, скользнули по позвонкам вниз, вызывая ворох мелких мурашек, пробежавших по моей спине.

Я мгновенно напряглась, спиной ощущая близость и жар этого мужчины. Его ладони легко убрали мои пальцы от злосчастной застежки и заставили руки безвольно повиснуть вдоль тела.

– В п-прошлой жизни? – невольно запнулась от волнения я, хотя раньше никогда не замечала за собой склонности к заиканию. – Насколько далекой?!

– Бесконечно далекой. – Чужое дыхание опалило мой затылок. – Настолько, что я искал тебя десять лет.

Я вздрогнула.

Не может быть!

Деймон. Деймон Стоун.

Вот что мне не понравилось на табличке входной двери. Отсутствие второго имени, как и у всех мальчиков, рожденных в публичных домах, с неизвестным отцом.

Девочкам в этом отношении было проще. Второе имя бралось по матери, например, как у меня – Торани Магдалина Фелз.

У Стоуна же отец был неизвестен.

– Догадалась? – склонившись над ухом, прошептал он.

Крючок щелкнул, ломаясь под его пальцами.

– Дей, – одними губами произнесла я.

В памяти всплывали бесконечные образы первого мальчишки, попавшего под действие силы молодой тренирующейся суккубы.

Ему было пятнадцать, на два года старше меня. Вихрастый, худой, болезненный. Сверстники издевались над ним, не принимали в свои мальчишеские компании и игры. Дей никогда не бегал с палками, не избивал кошек, предпочитая сидеть в углу и читать книги. А еще я помнила огромные очки-лупы на его худощавом лице.

В тринадцать лет он казался мне идеальной жертвой.

Я боялась, что первая иллюзия может не выйти, и тогда кто-то из мальчишек поопытнее побежит рассказывать остальным, и меня засмеют как девочку, которая полезла целоваться первой. Дей же подходил. Он был молчаливым и стеснительным. Да и не поверил бы ему никто. Где это видано, чтобы таких неудачников, как он, целовали?

В ту ночь он читал старую потрепанную книгу, одну из тех, что иногда покупала ему мать. Читал уже по сотому разу, затирая до дыр измятые страницы. В темном чулане, где единственным источником света была чадящая свеча. Никогда не забуду, как его очки обвинительно сверкнули, когда я вломилась в его тайную обитель и, отшвырнув книгу в сторону, зажала паренька между собой и стеной.

Подражая тем, на кого так часто смотрела в жизни, развратно прильнула своим несозревшим тельцем к нему и впилась в холодные от волнения губы. Он забился, словно хрупкая бабочка, попавшая в сети паука, но я не позволила прервать контакт. Мне был нужен опыт, и я, как юная хищница, не могла упустить жертву. Дей тогда бессильно обмяк подо мной, погружаясь в пучину грез, которые, как мне показалось, никогда не сбудутся.

Где он успешный, добившийся всего сам, свободный, с любящей женой, у которой мое повзрослевшее лицо. В мечтах он был уверенным, сильным, резким, напористым, страстным. Мог взять то, что хотел. И брал это.

Несколько следующих недель Дей ходил за мной словно собачка, жадно ловя каждое мое слово. А потом приехала Марджери и забрала меня в школу, чтобы воспитать идеальной куртизанкой.

Я медленно возвращалась из воспоминаний, не в силах поверить, что Дей из моих воспоминаний и Деймон Стоун один и тот же человек.

– Старуха приехала за мальчиками через месяц после того, как увезла тебя. Тех из нас, кто был посильнее и поглупее, она продала на стройку, на меня же долго смотрела, ломая голову, как поступить. – Его голос дрогнул, делясь этим моментом своей жизни. – Марджери увидела ту самую книгу, которую я прятал за спиной, и приняла решение, ставшее судьбоносным. На свой страх и риск она отдала меня вначале в обычную школу, а когда же я стал лучшим – в Медицинскую академию. – Он по-прежнему стоял за моей спиной, положив ладони на плечи. – Я искал тебя все эти годы, Тори.

Он уткнулся носом в мою макушку и медленно вдохнул тягучий аромат волос.

Я же боялась даже пошевелиться. То, что я услышала, было невозможным, невероятным. Еще более невероятным, чем наличие девственности у шлюхи.

– Но ведь очки, – рассеянно пробормотала я. – Где твои очки?

– Легкое магическое вмешательство, и зрение исправилось.

– А тело? Ты был… – Я попыталась аккуратно подобрать менее обидные слова, но не вышло. – Заморышем.

– Тренировки. У меня была достаточно сильная мотивация, чтобы стремиться к переменам.

И я даже догадывалась какая. По неопытности я многое не стерла из его воспоминаний той ночью и сейчас очень боялась услышать то, что скажет доктор.

– Я помню каждый миг видения, который ты мне показала. Я думал, это лишь глупый сон, тем более что он потом долгие годы преследовал меня наваждением. Но нет… Я потратил сотни ночей на разгадку этой тайны, и ответ меня шокировал.

Роли изменились, теперь я чувствовала себя птичкой, попавшей в охотничьи силки, – бессильно затрепыхалась в попытке вырваться из его рук, плотно держащих меня за плечи.

– Я не верил, это было невозможным, – продолжал шептать Стоун мне на ухо, не обращая внимания на попытки освободиться, – но осмотр на прошлой неделе окончательно убедил меня. Я знаю, кто ты есть, Тори! – Его губы неуловимо коснулись моего уха. – И я никому об этом не скажу.

Его пальцы разжались, отпуская из этих страшных объятий. Я словно от огня отскочила от мужчины, по пути сшибая плечом неустойчивую ширму. Тканевые рамки зашатались и с грохотом рухнули на пол.

Единственным желанием сейчас было сбежать из кабинета, да и вообще из борделя Марджери. Меня раскрыли. И кто? Выросший очкарик, которого я десять лет назад даже за мужчину не считала. Я даже его настоящей фамилией не интересовалась, и, как сейчас выяснилось, зря. А ведь это помогло бы мне раньше понять, с кем имею дело.

– Кажется, мне пора, – пролепетала я, подцепляя руками многочисленные юбки платья.

– Нет. – Деймон перегородил своей мощной фигурой двери. – Ты сейчас никуда не пойдешь.

Его голос был тверд как сталь и пугал меня этими уверенными нотками до чертиков. Чего он хочет? Сейчас он походил на маньяка, нашедшего свою жертву. Он искал десять лет, приложил усилия, чтобы стать лучшим и найти меня.

Что им, черт возьми, движет?

А если я что-то повредила в его сознании десять лет назад и Деймон свихнувшийся преследователь? Что, если он сейчас набросится на меня прямо здесь из желания обладать и изнасилует?

В этот момент я испугалась. Даже его обещания и уверения в том, что он сохранит мою тайну, не смогли меня убедить. Передо мной враг!

А от врагов нужно держаться подальше.

Я суматошно блуждала взглядом по кабинету в поисках того, что могло послужить мне оружием. Взор зацепился за набор врачебных инструментов, из которых я вытащила самый похожий на нож.

– Торани, положи ланцет, пожалуйста. Поранишься.

На мгновение мне показалось, будто я сейчас с мамой разговариваю, таким заботливым тоном это было сказано.

Деймон отошел от двери и, выставив вперед руки, медленно двинулся ко мне.

Он показывал мне пустые ладони, словно надеялся, что я поверю в его безобидность. Но я лучше многих знала, сколько силы и грубости может таиться в мужских руках.

– Да что же ты как загнанный зверек? – прошептал он, все так же медленно подбираясь ко мне. – Тори, я не собираюсь причинять тебе зло.

– Отпусти. – Я махнула перед собой лезвием, предупреждая, что ко мне лучше не приближаться. – Зачем тогда перегородил дверь?

– Чтобы не натворила глупостей. – Он остановился в метре от меня. – Ты ведь уже хотела бежать и собирать вещи, а знаешь, что будет, если нарушишь контракт с Марджери? Боль. Адская боль. Она скует тебя и позволит лишь скулить, моля о пощаде.

– Боль уже была, – огрызнулась я. – Я уже сбегала.

– Тогда тем более не стоит глупить.

Он сделал короткий шаг ко мне, но был прерван моим шипением:

– Я же сказала, не подходи.

В следующий миг я даже не поняла как, но молниеносным движением он выбил нож из моих рук, перехватил за запястья и с силой притянул к себе, не давая шансов выбраться и уронить в схватке еще что-то, кроме ширмы.

Я вновь забилась в попытке обрести свободу, извернуться и укусить его, наступить каблуком на ноги. Сделать все, лишь бы убежать из этого кабинета, подальше от Стоуна. А он словно пушинку перенес брыкающуюся меня на гостевой стул, попутно зажимая рот, чтобы не орала, усадил и, глядя в глаза, произнес:

– Хватит. Прекрати истерику! Сейчас я отпущу тебя и ты спокойно меня выслушаешь! Хорошо?

Конечно же, я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Но едва его ладонь убралась ото рта, с шумом набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать.

– НЕТ! – Ладонь опять легла, затыкая меня. – Не заставляй тебя связывать.

Видимо, на моем лице отразился истинный испуг, иначе как объяснить то, что Деймон сам мертвецки побледнел, испугавшись за мое душевное равновесие.

– Торани, я знаю, что ты суккуб. Догадался об этом еще на первом курсе, когда изучал историю Страны. И поверь, если бы хотел тебя сдать, в тот же момент подал бы сигнал святым отцам, где тебя искать. Но я молчал. Буду молчать и сейчас. У меня нет цели испортить тебе жизнь.

Я замерла, прислушиваясь к его словам.

– И я не маньяк-преследователь, как ты могла подумать. Да, я тебя искал как минимум для того, чтобы сказать спасибо.

Поняв, что я прекратила брыкаться и наконец начала внимать его речи, он полностью убрал руку от моего лица.

– А весь этот психопатичный шепот на ухо? А расстегивание крючка? – недоверчиво спросила я, подозрительно прищурившись. – Интимные прижимания, томное дыхание?

– Тори, а ты точно принимаешь капельки? – Он передразнил мое прищуривание. – Из-за собственных нервов тебе чудится не пойми что. Я просто помог тебе расстегнуть застежку. Что же касается шепота… ты бы хотела, чтобы я орал о нашем знакомстве на весь кабинет?

Я замотала головой.

– То-то же. – Его голос был полон укоризны.

– Стоило ли держать меня, если все именно так, как ты говоришь?

Сейчас он походил на уставшего отца, битый час объясняющего своей глупышке дочери элементарные вещи.

– Ты себя со стороны-то видела? Не удержи я тебя, Торани, ты могла натворить глупостей.

Я вдруг действительно осознала, что повела себя как истинная психопатка. Схватила хирургический ланцет, размахивала им, орать пыталась.

А что, если кто-то за пределами кабинета слышал мои вопли?

Немой вопрос отразился на моем испуганном лице.

– На твое же счастье, – ответил доктор, – ничего криминального ты не выкрикивала. Даже если кто-то и слышал, расскажешь, что я был чересчур груб на осмотре. В качестве оправдания подойдет. – Он окончательно ослабил хватку и отошел от моего стула подальше. – К слову, про осмотр. Я напишу в карточке, что ты здорова. На следующей неделе поступим так же, главное, зайди. Хотя бы для вида.

Я неуверенно кивнула.

Первый шок уже проходил, сменяясь размышлениями холодного разума.

Похоже, мне впервые за долгие годы по-настоящему повезло. Судьба подкинула если не друга, то хотя бы товарища из давнего прошлого.

Уже стоя у дверей кабинета и готовясь уйти, я обернулась и неожиданно для себя спросила:

– Дей, а откуда ты знаешь о боли? Кто тебе рассказал?

Он скривился, словно вспомнил о чем-то ужасно неприятном.

– В отличие от девушек, парни подписывали контракт перед тем, как покинуть Дом. Свой я нарушил примерно через два года, когда пытался сбежать к матери.

– И как?

В ответ прозвучало единственное слово:

– Невыносимо.

В этот момент я поняла доктора Стоуна немного лучше.

Мечта о свободе пятнадцатилетнего подростка так никуда и не делась. Деймон добился почти всего из грез десятилетней давности. Красивый, образованный, успешный у женщин, но… такой же запертый в клетке нерушимого контракта, как и я.

Интересно, какова его цена в золотом эквиваленте?

Едва я оказалась в гостиной, тут же столкнулась с любопытствующими взглядами ожидающих там дам.

Ирма и Марьяди задумчиво проводили меня взором, а едва я развернулась к ним спиной, тихонько захихикали:

– Что смешного? – резко обернувшись, вкрадчиво поинтересовалась я.

– Ну, вы бы хоть… хах, – Ирма, игриво прикрывая рот ладошкой, едва удерживала смех, – пуговичку на тебе до конца застегнули.

Я запоздало вспомнила, что дурацкий крючок так и остался сломанным на платье, придавая мне неряшливый вид и рождая нездоровые ассоциации.

– Ничего не было, – попыталась оправдаться я, только еще хуже сделала.

– Да ладно тебе, – махнула рукой в мою сторону Марьяди. – Сначала грохот в кабинете стоял, потом ты то ли стонала, то ли мычала. Признавайся, он хорош?

Я закатила глаза к потолку, хотелось гневно топать ногами и выть. Вот, значит, как оно все со стороны выглядело. Далеко не как болезненный осмотр, а намного пикантнее.

Я бы, наверное, и дальше продолжила оправдываться, если бы вовремя не вспомнила, кто я есть.

Шлюха.

– Ну, переспали, и что? – как можно равнодушнее пожала плечами я.

– Как что? Так хорош?

– На крепкую троечку, – мстительно буркнула я. – Был грубоват.

Вот так ему, моя небольшая месть за истрепанные нервы. Мог бы и не ломать комедию целую неделю, а объяснить все, когда капельки заносил. Вот ему за это моя скромная «благодарность».

Я вышла на улицу, вдохнула свежий воздух, впереди была ночь и новый клиент.

***

Богатый гость ушел около часа назад. Побольше бы таких, даже не извращенец. Все исключительно стандартно и словно по учебникам. Я, правда, слишком поздно поняла причину столь обыденной страсти.

В жизни клиент был мужем очень богатой, некрасивой и авторитарной женщины. Это она распоряжалась фактически всеми финансами семьи, вытирала о беднягу ноги и даже в постели заставляла чувствовать себя ничтожеством.

Он же в своих мечтах хотел немного ласки от симпатичной женщины.

Его мне стало настолько жаль, что с утра я заботливо предложила ему чай с тостами. Мужчина рассыпался в благодарностях и на прощание даже долго лобызал ручку.

Почти милый, я бы сказала.

Интересно, сколько он копил карманные деньги, чтобы оплатить мои услуги. Мог бы выбрать кого-нибудь подешевле.

Ирма или Зои справились бы без особого напряжения.

Я еще немного подумала о странных превратностях судьбы, которая сводит нормальных мужчин с отъявленными мегерами и, наоборот, набожных скромниц с активными самцами, жаждущими пылкой любви.

Все же Аластар в своем снобизме был в чем-то прав.

Счастливый человек, довольный всем, сюда не придет. В Дом тетушки Марджери всех приводят обстоятельства.

Я торопливо позавтракала, заглатывая горячую глазунью чересчур большими кусками, и принялась собираться в город.

Моя гостиная по-прежнему пустовала без ковра, да и гардероб требовал обновления.

Быть может, я бы смогла пережить голый пол в зале, но приближалась осень, а за ней и зима. Это означало, что в доме опять будет холодно и придется ежедневно растапливать камин. Ковер же, кроме красоты эстетической нес пользу практическую. На нем ноги не так мерзли.

Выйдя из Квартала, первым делом я направилась в мастерскую леди Британи – один из немногих салонов в городе, где белье и платья самого скромного кроя могли ужиться на полках рядом с полупрозрачным, развратным и очень неприличным нарядом.

Магазин располагался в тихом переулке между двумя центральными проспектами столицы, дышалось здесь легко и удивительно спокойно.

Я потянула за входную ручку, и дверь приветливо распахнулась, незатейливый механизм забренчал десятком колокольчиков, уведомляя хозяйку о посетительнице.

Леди Британи, полноватая дама лет сорока с добродушной улыбкой, обнаружилась в дальнем конце лавки. Там за огромной ширмой она снимала мерки у какой-то аристократочки, которая пришла сюда в одиночку, явно стесняясь кому-либо рассказать, что собиралась купить наряд в магазине, где отоваривались куртизанки.

– Побыстрее можно? – визгливо подгоняла она хозяйку лавки, пока та замеряла параметры клиентки. – Не видно разве, я спешу!

Меня посетительница из-за ширмы пока не видела, так же, как и я ее. Но это не помешало мне усмехнуться глупости ситуации. Как же, спешит она. Ну-ну.

Ведь наверняка за ширмой стоит леди в одной сорочке, иначе точные мерки с фигуры не снять. А значит, едва Британи закончит, заносчивой особе придется попотеть, чтобы обратно надеть на себя: нижние юбки, льняную сорочку под корсет, сам корсет, возможно, вторые нижние юбки и только потом платье.

Как есть капуста, зато приличная и аристократичная.

В этот момент я впервые призналась себе, что даже в моей работе есть некие плюсы, например, отсутствие подобных правил и условностей. И белье, и платья у меня намного удобнее.

Наконец возня за ширмой закончилась, и оттуда вышла хозяйка салона. Вид у нее был уставший, однако, заприметив меня, она неуловимо обрадовалась.

– Сейчас, Тори, – одними губами прошептала она и вернулась обратно за ширму.

Леди Британи прекрасно знала в лицо всех куртизанок из Квартала. Мы часто оставляли у нее сотни золотых в плату за обновки, поэтому неудивительно, что за долгие годы сотрудничества отношения невольно сложились почти доверительные.

Возня за ширмой продолжилась, на этот раз уже с процессом одевания заносчивой мадам.

Через десять минут я лицезрела «виновницу торжества».

Милейшая белокурая особа с ангельскими голубыми глазами и фарфоровым личиком легко выпорхнула на свет божий, словно голубь, принесший ветвь оливы в ковчег Ноя.

Я невольно поразилась контрасту того образа, который уже успела представить в голове, и реальностью. А еще удивилась. Аристократка оказалась блондинкой, что в этих краях редкость.

– Платье должно быть готово через неделю. – «Ангелок» звякнула о прилавок тугим кошельком. – Это аванс, когда выполните заказ, заплачу втрое больше.

У меня невольно округлились глаза. И хотя я делала вид, будто рассматриваю панталоны в дальнем углу лавки, не сдержалась и привстала, чтобы хотя бы взглядом оценить размер оплаты. Теперь мне стало понятно, отчего Британи так долго и терпеливо возилась с этой дамочкой.

– Все будет сделано в лучшем виде, – пообещала хозяйка.

– И как у них. – «Ангелочек» брезгливо скривилась. – Это главное требование.

Британи согласно закивала.

Я же теперь ломала голову, кто такие эти загадочные «у них». Догадка была одна, но мне в нее что-то и не верилось. Слишком приличной показалась мне барышня.

А едва дверь за аристократкой захлопнулась, я не выдержала и полезла к хозяйке лавки с расспросами.

– А это кто?

Женщина на мгновение засомневалась, говорить или нет, но все же неохотно призналась:

– Не знаю имени, но пришла вся такая важная, заявила, что ей необходим наряд по крою, как у дам из Квартала. Видимо, решила соблазнить кого-то.

– Даже так? – Что ж, «ангелочек» удивила меня повторно. Видимо, очень хотелось дамочке охмурить кого-то, раз даже, пересиливая брезгливость, решилась примерить наши платья.

К слову, некоторые из них внешне ничем и не отличались от нарядов обычных горожанок. Вся разница заключалась лишь в том, что одежда куртизанок была создана для того, чтобы мужчина мог ее легко и быстро снять. Нижние юбки сразу пришивались к верхним, так же как и корсет не требовал для своей носки поддевания кучи сорочек.

Зато наши наряды изобиловали десятками секретных завязочек, шнурочков, кокетливых кружавчиков, потайных крючков. Они нравились мужчинам гораздо больше, чем панталоны размером с парус и толстые чулки на резинках.

– А ты зачем пришла, Тори? – Хозяйка поспешила вернуть разговор в деловое русло.

– Прикупить что-нибудь, – честно призналась я, выбрасывая из головы непонятную мне аристократку.

Через час я вышла из магазинчика с полными пакетами нового белья. Также я прикупила несколько платьев, но их леди Британи пообещала доставить в Квартал курьером.

Теперь дело оставалось лишь за ковром. Я двинулась прямо по переулку и вышла на центральный проспект.

Здесь располагались самые крупные магазины Столицы. Богатые бутики, модные дома, солидные фирмы. Арендная плата здесь была настолько баснословной, что позволить себе торговую площадку тут могли только самые известные бренды.

Разумеется, ковер на проспекте я покупать не собиралась, но, чтобы дойти до ткацкой лавки, мне нужно было преодолеть почти всю улицу до конца, поэтому я не спеша гуляла, дышала воздухом и разглядывала разноцветные витрины.

Многочисленные кафешки и манекены в модном шмотье меня совершенно не интересовали, я проходила мимо ювелирных лотков, книжных магазинов, цветочных павильонов, пока незаметно для себя не остановилась у одной из витрин.

Огромное стекло в два человеческих роста разделяло меня и просторную залу, посреди которой стоял автомобиль.

Последняя модель гоночной машины притягательно поблескивала черным корпусом и хромированными вставками. Красивая.

Я про нее читала в вышедшем месяц назад журнале. Изобретатель конструкции, имя которого почему-то держали в секрете, рассказывал о некоторых нюансах машиностроения, а также об инновационной технологии цилиндров, использованной в двигателе.

Я вдруг очень захотела взглянуть поближе на современное чудо и не задумываясь зашла в салон.

Молодой консультант как раз рассказывал состоятельной паре о новом автомобиле, поэтому я незаметно подошла, чтобы послушать. По мне молодой человек скользнул незаинтересованным взглядом, здраво оценив финансовые возможности и решив, что я обычная уличная зевака.

– Этот автомобиль не просто статусная вещь, это уникальный механизм. Таких выпущено всего пять моделей, что делает эту «крошку» особенной. Вы только взгляните на строение этой «малышки»! В ее конструкции вы не увидите цепей, движущих колеса, они скрыты за ободами под корпусом машины.

Я гневно задышала, услышав подобную оплошность. Какие еще цепи? В этом авто нет цепей? Этот консультантишка вообще знает, о чем рассказывает?

– А в машине по-прежнему пять педалей? – спросил важный мужчина, заглядывая в салон.

– Ну что вы, – почти ласково проворковал продавец. – Их теперь три. А две старые заменены вот этой ручкой. – Он указал куда-то вглубь автомобиля. – Она называется форсункой.

И здесь я все же не выдержала. Где вообще взяли этого безмозглого типа?

– Это, – я гневно одернула молодого человека, и сама указала на «форсунку», – рычаг коробки передач.

– Милочка, вы кто? – Продавец смерил меня очередным надменным взглядом, чем вызвал нездоровое желание больно ткнуть его носом в инструкцию к этому автомобилю.

– Не важно, кто я. А вы безграмотный неуч. Вы вообще изучаете информацию о своих товарах или предпочитаете людям лапшу на уши вешать?

На мгновение продавец оторопел, а вот мужчина-покупатель с женой заинтересовались.

– А он рассказал нам что-то неверное?

– Да он вам все неверно рассказал, – вспылила я и без зазрения совести, опустив пакеты с бельем на пол, потянулась к капоту автомобиля. Нащупала там секретную кнопку и раскрыла крышку перед покупателями. – Вот, полюбуйтесь! Никаких цепей нет. – Я театрально провела рукой над внутренностями машины. – А есть первый в мире поршневой двигатель!

За моей спиной пыхтел обиженный консультант.

– Да как вы смеете вообще трогать этот автомобиль? – возмущался он. – Вы представляете, сколько он стоит?

На что я, гневно зыркнув, без зазрения совести огрызнулась в тон:

– Смею! Так же как вы смеете вводить покупателей в заблуждение.

– Мисс, покиньте помещение.

– И не подумаю, я такой же посетитель салона, как и эти люди.

Парочка недоуменно переглянулась. В мой спор с продавцом они вмешиваться явно не собирались, а вот покинуть магазин поспешили.

– Вы распугиваете наших клиентов своим хабальским поведением! – Консультант сорвался на повышенные тона. – Я буду вынужден позвать охрану.

– Это вы их распугиваете своим невежеством! – вздернув нос, бросила я. – Я и сама уйду. Мне очень жаль, что продвижением столь уникальных автомобилей в Панеме занимаются столь безграмотные люди.

В пылу перепалки, покидая салон, я едва не забыла пакеты с покупками. Пришлось круто развернуться и, громко стуча каблучками о мраморный пол, забирать свою ношу. За моим шествием консультантишка наблюдал с выражением абсолютной победы на лице ровно до того момента, как за моей спиной не раздались медленные аплодисменты.

Хлопки эхом отдавались по огромному залу, а выражение лица консультанта становилось все более испуганным.

– Мистер Фокс, – любезнейше залепетал он кому-то за моей спиной: – мисс уже уходит.

– Нет, Фицджеральд, – ровно ответил загадочный незнакомец, – уйдешь, пожалуй, ты, а мисс останется. Хотя нет, постой, вначале ты принесешь ей извинения за собственную неграмотность и благодарность за полученный урок о технических характеристиках данного автомобиля.

Я медленно выпрямилась с пакетами наперевес. Не зря я в салон зашла, ох не зря. Уж не тот ли это рисковый меценат Фокс, о котором мне говорили академики?

Нашкодивший продавец кинулся рассыпаться в извинениях, но я его не особо слушала. Мозг просчитывал варианты, как бы эффектнее повернуться лицом к господину Фоксу, чтобы произвести неизгладимое впечатление.

Я в принципе догадывалась, что наверняка он сидел где-нибудь в своем кабинете, когда я подняла шум, споря с консультантом. Неудивительно, что любопытствующий мужчина мог выйти и заинтересоваться разбирающейся в технике девушкой.

Я немного опустила голову, чтобы полы шляпки кокетливо прикрывали глаза, и медленно повернулась.

– Простите, – очень виновато пробормотала я, не спеша поднимать взор. – Из-за меня ваш салон покинули два потенциальных клиента.

Его начищенные ботинки блестели не хуже корпуса стоящего рядом автомобиля. Поднимая взгляд, я отметила для себя отличную фигуру и отменный вкус в одежде богатого мецената. Серый костюм с черным жилетом и белоснежной рубашкой отлично сочетались, придавая образу богача изысканный лоск.

– Позвольте представиться. Мисс Торани Фелз. – Я окончательно подняла голову и приготовилась встретиться взглядом с будущим спонсором моего проекта.

В следующий миг произошло непредвиденное.

– Вы-ы-ы, – почти хором взревели мы, и оба отшатнулась друг от друга словно ужаленные.

Напротив меня стоял Аластар. Дурацкий сноб, о котором я почти забыла и не собиралась больше никогда вспоминать.

Вмиг смекнувший, что дело нечисто, консультант робко напомнил о своем существовании:

– Господин Фокс, я могу идти?

– Сгинь! – рявкнул на него владелец салона.

Крик эхом пронесся по залу.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – пробормотала я, мгновенно понимая и осознавая, что в сложившейся ситуации мне от сноба, будь он трижды самым добрым меценатом, спонсорства ждать не придется.

Я уже приготовилась ускользнуть из салона, как рука Аластара сомкнулась на запястье железной хваткой.

– Стоять! – прорычали мне и потащили прочь из зала, к служебным помещениям, туда, где наверняка находился его кабинет.

– Нет уж! Я лучше все же пойду. – Я уперлась ногами в пол, но Аластар одарил меня ТАКИМ взглядом, что я начала опасаться за собственную жизнь. – Я кричать буду!

– Только попробуй. – Он затолкал меня в одну из дверей.

– Если вы со мной что-нибудь сделаете, меня начнут искать. Найдутся свидетели!

Я судорожно вспоминала пожилую парочку покупателей. Интересно, если что, они смогут опознать в пропавшей без вести куртизанке милую барышню из магазина?

На консультанта у меня точно надежды не было, он и Аластара боялся, и меня ненавидел.

– Да не собираюсь я тебя убивать. – Он фактически швырнул меня на огромный кожаный диван, а сам направился к столу у окна, где уселся в широкое рабочее кресло.

Я наконец убедилась, что действительно оказалась у него в кабинете. Стало немного спокойнее, хотя диван по-прежнему пугал. Если вдруг меня решат убить или изнасиловать, с кожаной поверхности мебели очень легко смоются все улики.

– Итак, как ты меня вычислила? – зло бросил мужчина, нервно поигрывая по столешнице пальцами. – Или подсказал кто, где меня искать?

– Да не искала я вас, – сдавленно буркнула я, осматривая свои запястья. Вскоре наверняка появятся синяки. – Я абсолютно случайно шла мимо вашего магазина и решила зайти.

– Неужели? – Аластар ни на мгновение мне не поверил. – И про машину тоже не учили заранее?! Я поражен вашим актерским талантом. Там, в зале, я действительно поверил, что есть женщины, разбирающиеся в технике.

Вот это было обидно, мои губы невольно сжались в узкую полоску неприязни к заносчивому типу.

– Я действительно разбираюсь, – сквозь зубы прошипела я. – Но вы мне ни на йоту не поверите, даже если я на ваших глазах соберу и разберу этот дурацкий поршневой двигатель.

– Не поверю, – покачал он головой. – Не соберете.

Ну да, навряд ли соберу, но это не мешало мне отпускать саркастичные замечания.

Мужчина встал с кресла и подошел к стене, увешанной рамками с многочисленными фото, сдвинул одну из них, обнажая запертый сейф.

В удивлении я вскинула брови.

– Что вы собираетесь сделать? – испуганно спросила я, не узнав собственный голос от волнения.

Живое воображение представило, как сейчас Аластар достанет револьвер и пристрелит меня прямо здесь. Нужно было срочно уносить отсюда ноги.

– Собираюсь дать вам денег, – неохотно ответил он. – Вы же за этим сюда пришли? Шантажировать меня тем, что между нами произошло?

Мне показалось, я ослышалась. Он мне хочет дать денег, чтобы избежать шантажа? Серьезно? Не верю!

– Да кому вы нужны, господин сноб! – выпалила я, вскакивая с дивана и не дожидаясь, пока он откроет сейф и достанет оттуда или деньги, или револьвер. – Не утруждайтесь. Я больше близко к вашему магазину не подойду, а от фамилии Фокс меня теперь будет тошнить до конца жизни.

Я подхватила пакеты с дивана и пулей выскочила в коридор. Оттуда в залу и на улицу.

Слава богам, в которых я не верила, но за мной никто не погнался.

Поймав на проспекте первого же возницу, буркнула короткое приказание:

– В Квартал! И побыстрее!

Я надвинула шляпу на глаза, скрывая лицо, и забилась поглубже в салон экипажа.

В этот момент мне была безразлична та реакция, которую могли произвести мои слова на Аластара. Ну, или как его зовут по-настоящему. Мне были даже не интересны те деньги, который он мог мне дать. Я не верила в такие подарки судьбы, поэтому старалась заранее их избежать. Хотелось оказаться подальше, в безопасности Квартала.

Черт с ним, с ковром. До зимы еще полно времени. Сейчас я хотела домой, в родное кресло, к аромату табака и вишни.

***

И все же зря я не купила ковер.

На следующий день после столкновения с Аластаром на улице резко похолодало. Лето легко сдало свои позиции осени. Небо затянулось тучами, листва пожухла, а ночью случились первые заморозки.

Не типичная погода для столичного климата заставила горожан достать теплые вещи из чуланов почти на месяц раньше обычного, затопить камины и греться вечерами пряным глинтвейном в уюте семейных очагов.

А вот я оказалась не готова.

И в одно прекрасное утро проснулась с ломящей головной болью, хрипящим горлом, заложенным носом и температурой.

Кое-как приведя себя в надлежащий вид, сумела проводить клиента.

Мужчина смотрел на меня с сомнением, выглядела я не очень соблазнительно, хотя образы, увиденные им ночью, явно объяснили с утра реальность.

– Простите, простыла, – только и смогла прохрипеть я осипшим голосом.

Барон Дорэти кивнул и даже посочувствовал, оставив на столе дополнительную сотню монет, видимо, списав мою болезнь на его вчерашнее буйство:

– Это вам на лекарства.

С его стороны жест был бы крайне милым, если б не те фантазии, которые мне пришлось сначала затирать из его памяти, а потом создавать новые, относительно безобидные.

Ночью он меня убил. Жестоко. Кроваво. Глумясь.

И таких клиентов я опасалась больше всего.

Очень многих мужчин возбуждало насилие. Многие любили, когда девушки им сопротивлялись, но в итоге сдавались.

Барону Дорэти нравилось убивать! От этого процесса он получал удовольствие гораздо сильнее оргазма, и меня в этом кошмаре радовало лишь то, что свои истинные мечты мужчина пока не до конца осознавал. Хотя с порога заявил, что нежен со мною не будет.

Мечты мечтами, и пусть этой ночью у него все сбылось, но в реальности я б не хотела, чтобы в городе появился очередной маньяк.

По итогу, наутро в голове барона цвели сладострастные мысли лишь о чересчур грубом сексе. Очень грубом. С побоями, выворачиванием рук, моими слезами и размазанной алой помаде на его возбужденном члене.

Таких, как он, я бы запирала в больницах для буйнопомешанных в упреждение возможных преступлений. Однако десятки таких «убийц» по-прежнему бродили по улицам Столицы, я же могла только молчать и хранить тайну об их странных наклонностях. А иначе как бы я объяснила магам-следователям, откуда у меня появилась подобная информация?!

Едва барон Дорэти покинул дом, я почувствовала себя хуже.

Температура явно усиливалась.

Я бросилась в чулан в поисках аптечки и хоть каких-нибудь лекарств, но найденное жаропонижающее принесло лишь кратковременное облегчение. Мне явно было необходимо попасть к врачу. Но к Деймону я идти не собиралась. Даже несмотря на наше, казалось бы, давнишнее знакомство, на его счет у меня по-прежнему имелись сомнения. Поэтому, едва сдам ночную выручку Марджери, я собиралась отправиться в город к частному лекарю.

Я дождалась, пока Квартал окончательно проснется, оделась потеплее и направилась к старой карге.

Владелица борделя, как и всегда, встретила меня привычным чаем.

И зачем только заваривает? Я ведь сотню раз говорила, что не пью. А меж тем Марджери каждой девушке всегда ставила чистый прибор и наливала свежезаваренный напиток.

– Торани, ты неважно выглядишь. – Карга скользнула по мне цепким взглядом и вернулась к пересчитыванию звонких монет.

– Ничего страшного, – проскрежетала я голосом, ничуть не уступающим сиплостью древней старухе.

Марджери отвлеклась от денег и, встав со своего удобного кресла, доковыляла до меня, приложила ко лбу сухую руку и неодобрительно поцокала языком:

– Деточка, да ты горишь! Была у врача? – На мгновение мне показалось, что в ее голосе мелькнуло подобие заботы.

– Нет. – Я покачала головой и тут же забилась в приступе сильного кашля.

– Так дело не пойдет. – Марджери вернулась на свое место и, дотянувшись до колокольчика, позвала дворецкого: – Рича-а-ард!

Быстро явившийся мужчина, едва заглянул в кабинет, был тут же из него послан на задание:

– Доктора Стоуна сюда, с врачебным чемоданчиком! Срочно!

Дворецкий кивнул и покинул комнату.

– Не стоит, – попыталась отговорить я старуху. – Я обещаю, что сама зайду к врачу!

Уточнять, что к любому, но только не к Стоуну, не решилась.

– Ты слишком ценная птичка, чтобы я позволила тебе умереть. – Похоже, Марджери мне либо не доверяла, либо решила во всем убедиться сама. – Да и долг у тебя не отработан, так что будь добра, посиди спокойно!

Я хрипло вздохнула.

И как я могла перепутать жадность старухи с заботой? Никак виной всему температура и головная боль. Мне даже думалось с трудом.

Через десять минут в кабинет вернулся Ричард с Деймоном.

Стоуну хватило короткого взгляда на меня, чтобы понять, зачем его позвала Марджери.

– Осматривать тут? – коротко спросил он у старухи. – Или можно отвезти ее ко мне в кабинет?

– Как хочешь. – Старуха вновь вернулась к пересчитыванию денег. Отвечала она теперь, не поднимая голову от бухгалтерской книги с записями. – Но диагноз я хочу знать как можно быстрее.

– Тогда здесь, – произнес Стоун и поставил врачебный чемоданчик прямо на стол владелицы борделя.

Я невольно усмехнулась его столь тонкому способу хамства и в очередной раз удивилась, почему старуха спустила ему это с рук.

– Торани, открой рот, – без лишних предисловий потребовал Дей, а взглянув на воспаленные гланды, недовольно поджал губы.

Прослушивание моих легких, как и измерение температуры, радости также не принесли.

– Воспаление легких, – прозвучал суровый вердикт.

– И? – Старуха опять отвлеклась от записей. – Лечи ее.

– Требую для пациентки постельного режима на пять дней, – каменным голосом произнес Дей и, прежде чем хозяйка успела возразить, дополнил: – Но можете оставить ее работать дальше, и тогда я не гарантирую, что она не получит осложнения и доживет хотя бы до конца недели.

От его тона даже я испугалась. Перспектива умереть от кашля и насморка мне абсолютно не улыбалась, так же, как и Марджери потерять свою «золотоносную девочку».

– У тебя три дня, – бросила она, словно подачку. – И чтобы на четвертый девчонка уже работала.

Я едва сдержалась, чтобы не скорчить старухе мерзкую рожу. Гадина! И почему эту заразу смерть не берет, словно обходит стороной? Или забыла проклятая тетка с косой, что где-то на свете живет такая же мерзкая, как и она сама, – карга Марджери.

– Пошли, – подхватил меня под локоть Деймон и помог встать со стула, пока тетушка не передумала. А едва мы оказались в коридоре, тихо шепнул на ухо: – Старуха тебя почти любит. Ты первая, для кого мне удалось выбить «больничный».

– Глупости. – Голос окончательно пропал, из-за чего мой сип стал даже тише обычного шепота. – Просто ей неохота терять стабильный заработок, который я приношу. Да она ко всем девчонкам относится как к товару.

– Дурочки, – все так же тихо ответил Дей. – Она относится к вам так, чтобы вы видели ее силу. Едва она покажет слабость, ее место займет другой хозяин. Знаешь, Марджери не самый ужасный вариант в качестве хозяйки борделя.

– Не верю, – заупрямилась я. – Неужели кто-то может быть хуже?

– Может. Поверь. У нее есть очень гадкие наследники, – загадочно произнес мужчина, замолчав на минуту, пока мы выходили на улицу мимо Ричарда. – А по поводу отношения к вам… Раскрою секрет. Старуха пьет дорогущий молодящий эликсир, спускает на него бешеные деньги и каждое утро добавляет несколько ложек в чайную заварку. Угадай, с кем она делится ценным напитком?

Я вспомнила бесящие меня уже три года чайные церемонии и ежедневную кружку душистого напитка.

– Быть не может, – не поверила я. – Зачем ей это? Чтобы продлить нам молодость и мы у нее работали дольше?

– Не знаю. – На улице Дей разговаривал гораздо громче. – Но, если бы я тратил на снадобье столько денег, я бы им не делился. – На этом он сделал паузу, останавливаясь на середине улицы. – Сейчас мы зайдем к тебе, ты возьмешь вещи на три дня, а после отправишься со мной.

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду. Больная голова отказывалась думать и начала раскалываться еще сильнее.

– Куда с тобой?

– В мой дом. В одной из комнат я устроил стационар на несколько коек, а тебе необходимо полноценное лечение и постоянное наблюдение.

Я выдернула у него свою руку. Переезжать к нему, пусть даже и на несколько дней, я не собиралась. Отлежаться я и дома могла, так же как и принимать прописанные микстуры.

– Обещаю быть послушной пациенткой и выполню все предписания, но только мне хотелось бы остаться у себя, – заупрямилась я, но очередной приступ кашля заставил согнуться и едва ли не выплюнуть легкие.

– Я уже вижу, как ты готова выполнять предписания, с ходу отказываясь от полноценного лечения. – Голос Стоуна стал суров, потеряв дружеские нотки и перейдя на профессиональный тон.

Пока я пыталась откашляться, Деймон бережно придерживал меня. Дышать становилось тяжелее, а в голове шумело. Когда же попыталась выпрямиться, перед глазами заплясали мотыльки. Ноги предательски подкосились в коленях.

– Нет, домой мы к тебе точно не пойдем, обойдешься без вещей, – сквозь пелену наплывающего забытья услышала я обеспокоенный голос доктора. – Срочно на лечение.

В следующий миг мои глаза закрылись и я потеряла сознание.

***

Запах нашатыря резко привел меня в чувство. Судорожно вдохнув чистый воздух, я зашлась в новом приступе кашля.

– Пей. – Ко рту поднесли теплую микстуру, дурно пахнущую мятой и эвкалиптом.

Сухими губами коснулась чашки и с жадностью осушила ее до дна. Терпкое лекарство оказалось не таким уж противным, как мне представлялось вначале. Я огляделась по сторонам, чтобы понять, где нахожусь, и сразу узнала гостиную в доме доктора. Он положил меня на диван, где обычно ждали посетительницы, заботливо укрыл теплым пледом и обложил подушками.

– Тебе сразу нужно было идти ко мне, – укорил меня он. – Подождала бы Марджери своих денег. Здоровье важнее.

Я скривилась. Тоже мне проповедник правильного поведения нашелся.

– Я домой хочу, – капризно заявила я, скидывая с себя плед. – Мне уже лучше!

Бровь Деймона скептически выгнулась дугой.

– Иди, раз лучше, – насмешливо произнес он тоном, подразумевающим подвох.

Я действительно чувствовала себя хорошо. Голова прошла, тело так не ломило, как с утра.

Я свесила ножки с дивана и попыталась встать, но мышцы отказались меня слушаться. Их тут же свело слабостью, и я рухнула обратно в теплые объятия диванных подушек.

– Эй! – возмутилась я столь предательскому поведению собственного организма.

– Мятный расслабляющий напиток, – пояснил Дей с полуулыбкой на губах. – Я подозревал, что ты начнешь играть в гордость и делать глупости, поэтому предпринял превентивные меры, чтобы не сбежала.

Вот сволочь!

Я и сама не понимала, отчего злюсь на него. Головой осознавала правоту Дея, гордость же бесилась от того, что Стоун решил все за меня.

– Можешь обижаться, – сурово ответил мужчина. – Но я прежде всего врач и не позволю тебе подвергать себя ненужным рискам.

Я поджала губы. Дей прав, я как дурочка упрямо играю гордячку. Что поделать, если я не привыкла принимать чью-то настойчивую помощь и в любой ситуации ищу второе дно? Даже сейчас от Деймона после всего узнанного я ждала если не подлянки, то подвоха.

– Тогда пошли ко мне домой, мне нужно забрать некоторые вещи, – со вздохом сдалась я, не видя иного выхода.

– Нет. – Эскулап покачал головой. – Ты уже доходилась. Напишешь список, и я сам загляну к тебе и соберу все необходимое.

После долгих препираний пришлось и с этим согласиться.

– А теперь в кровать. – Он без спросу подхватил меня на руки и понес к лестнице на второй этаж.

От неожиданности я сперва испугалась, но, продолжая сдаваться на милость лекаря, обвила руками за шею, чтобы, не приведи случай, не упасть.

Лазарет оказался переделанной спальней. У большинства девушек здесь находилась огромная двуспальная кровать – рабочий полигон, так сказать, хотя некоторые предпочитали, как и я, не пускать клиентов дальше гостиной. У доктора тут огромного ложа не обнаружилось, зато стояли четыре одноместные койки.

Меня опустили на ближайшую из них.

– Я принесу из твоего дома несколько сорочек, переоденешься. Пока же можешь полежать в платье.

У меня на лице невольно расцвела пошловатая ухмылка.

– Пойдешь рыться в моем белье? – игриво поинтересовалась я, скидывая туфли на пол.

Однако кокетничать дальше не вышло, очередной приступ кашля испортил весь момент.

– Если стесняешься, возьму из ящика вещи на ощупь. – В глазах доктора заплясали озорные искорки. – И тогда я не виноват, если следующие три дня ты проведешь здесь в случайно вытащенных перчатках или тонких чулках.

– А ты бы не возражал? – прощупывая почву, аккуратно поинтересовалась я.

Вместо ответа меня удостоили равнодушным пожатием плеч и рукой, приложенной ко лбу:

– Опять жар поднимается, иначе ты бы не несла подобный бред.

Мое состояние Деймону решительно не нравилось. Он оставил меня одну в комнате, чтобы вернуться через несколько минут с пузырьком лекарства в одной руке и блокнотом и ручкой в другой.

– Пиши список, – разрешил он, пока возился с микстурой.

Деймон развел несколько капель в стакане воды и заставил выпить горьковатую субстанцию. Я же написала короткую записку из пяти пунктов, в которых самым важным значились сигареты.

Дей ушел через десять минут, когда убедился, что жар вновь начал спадать. Напоследок я дала ему обещание дождаться с вещами, однако незаметно для себя уснула.

***

– Просыпайся, тебе необходимо поесть. – Мужской баритон над ухом разогнал остатки сна.

Я лениво приоткрыла один глаз, затем второй. Тело опять трясло в ознобе, несмотря даже на теплое одеяло, которым меня заботливо укрыли.

– Холодно, – пробормотала я и попыталась зарыться поглубже.

– Нельзя сейчас спать, милая. – Меня заботливо встряхнули и усадили полулежа на подушки. – Организму нужны силы, а для этого нужно питаться.

Пришлось окончательно проснуться. Сквозь заложенный нос немного пробился аромат свежесваренного куриного бульона, желудок лениво заурчал.

Есть хотелось, но сил даже поднять руку не было.

Я взглянула в окно и убедилась, что на улице непроглядный поздний вечер. Осенние сумерки навевали на меня еще большую тоску, чем болезнь.

Дей сидел на краю кровати с миской бульона и терпеливо ждал, пока я проснусь.

– Когда я вернулся, ты очень крепко спала, пришлось искать способы тебя переодеть.

Я мгновенно раскраснелась. То ли от жара, то ли от непонятного чувства стыда. Одно дело, когда сама щеголяешь голышом перед мужчиной, а другое – когда тебя раздели и словно ребенка обрядили в ночнушку.

Беглый осмотр сего предмета гардероба принес мне немалое удивление собственно потому, что ночнушка была не моя.

– Это чье?

– Каролина купила. – Он поднес к моему рту первую ложку супа. – У тебя отвратительно мало здесь друзей. Я столкнулся с волной дикой неприязни, когда начал заходить к девочкам с просьбами помочь с подбором вещей для тебя. Или ты действительно думала, что я пойду рыться в твоих комодах?

– Ну да, – рассеянно пробормотала я. – Так, выходит, Королина была у меня дома?

Не то чтобы я не доверяла девушке, но присутствие посторонних у меня в доме напрягало. Все же вексель от Аластара под подушкой и чертежи на чердаке были моей тайной, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то шастал по святая святых моего дома в поисках не пойми чего.

– Да, она зашла, походила по гостиной и предложила купить новых вещей по твоему списку. Сказала, что ей было бы неприятно, если бы кто-то чужой копался в ее вещах.

В этот момент я испытала к Каролине приступ благодарности. Все же мне повезло найти в ее лице товарища по несчастью. Она меня хоть немного, но понимала.

– Дей. – Я проглотила очередную ложку супа. – Ты ведь у старухи тоже на контракте?

На мгновение его рука дрогнула, едва не расплескав бульон на одеяло.

– Да. – Доктору тема была неприятна.

– И сколько должен заплатить ты, чтобы выкупиться? – Я очень осторожно подобрала слова к вопросу.

При всей своей жизнерадостности и уверенности Стоун сумел добиться фактически всего, о чем мечтал. Кроме свободы и любви, которых не было в его жизни.

Так же, как и в моей.

– Нисколько. – Его голос стал ледяным. – Мой контракт будет выполнен лишь по истечении тридцати лет работы доктором здесь. Только после этого я смогу покинуть стены этого прекрасного заведения, найти работу в городе, купить собственный дом и, возможно, завести девушку, семью.

На мгновение я озадачилась, услышав подобное. Ни у одной из девочек не было запрета на отношения с мужчинами помимо рабочих, неужели Марджери подписала Стоуна на тридцатилетнее затворничество?

– Тридцать лет без секса? – недоверчиво переспросила я.

– Ты не поняла. – Последние ложки супа были уже остывшими. – Запрета нет. Но какая девушка захочет иметь отношения с мужчиной, который практически круглосуточно обязан работать в Квартале Продажных Дев, за исключением нескольких выходных в месяц?

– Оу-у, – расстроенно протянула я.

Выходит, доктор был еще более привязан к этому проклятому месту, чем я. И никакие деньги ему не смогли бы помочь.

– А если нарушишь? Смерть?

Ложка громко звякнула о керамическую плошку. Деймон отставил посуду на тумбочку и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Рабство, – выронил он единственное слово.

Невольно я чертыхнулась и тут же закашлялась в очередном приступе.

– Ты о чем думал, когда подписывал? – сквозь разрывающий болью кашель прохрипела я.

– Мне было тогда пятнадцать. Эти условия не казались кабальными.

Я закатила глаза к потолку. В моем контракте за нарушение значилась смерть. Это лучше.

Рабство – это именно та основа, на которой держались все магические контракты в нашем мире. То, чего боялись абсолютно все, и то, рядом с чем любой каторжный труд казался раем.

Рабство – это полная потеря воли. Нарушивший контракт становился безвольной марионеткой, повинующейся выигравшей стороне контракта.

Вот почему я не боялась, что Марджери может меня обмануть и не отпустить после выплаты двух миллионов.

Иначе она станет моей куклой, а я ее хозяйкой.

Вот почему клиенты на одну ночь не кидались меня преследовать в попытке повторить развлечение. Им не улыбалась перспектива стать моими игрушками.

Вот почему Аластар был готов пожертвовать честью, но выплатить три миллиона, проиграв спор.

Вот почему смерть лучше!

За свою жизнь я видела рабов несколько раз. Хотя их часто использовали в качестве прислуг в некоторых домах. Жалкое зрелище. Овощи. Самостоятельно они могли только дышать и справлять нужду. Во всем остальном беспрекословно подчинялись хозяину. Рабы могли скончаться от обезвоживания и голода, даже если рядом стояли полная тарелка еды и стакан с водой.

Три сотни лет назад история страны знала ужасающий случай, когда супруга последнего короля хитростью заставила его подписать договор, запрещающий измену. Правитель не сумел удержать своего «дружка» в штанах и уже на следующий день оказался рабом собственной жены.

Королева управляла мужем столь искусно, что обман не могли раскрыть несколько лет. За эти годы была развязана война с соседним государством, разворованы сокровищницы, страна скатилась к жалкому существованию.

К счастью, обман открылся вовремя.

В тот год Панем перестал быть Монархией и стал Страной под руководством Великого Совета из сотни лордов. Ведь одного человека поработить можно, а сотню уже сложнее.

– Дурак, – бросила я Стоуну.

Доктора было жаль. Тридцать лет огромный срок, почти целая жизнь, чтобы потратить ее на работу здесь.

– Старуха тебе хоть платит?

Зная жадность Марджери, я бы не удивилась, скажи Дей, что он служит здесь за еду и крышу над головой.

Стоун усмехнулся:

– Платит, и неплохо. Ты же слишком демонизируешь каргу. Она не сахар, но еще раз повторю, лучше она, чем проклятая неизвестность.

– Ты что-то знаешь и не говоришь об этом, – подозрительно заметила я. – Откуда такая информация?

Тепло от горячего супа расходилось по телу, а озноб медленно проходил. Хорошее самочувствие давало возможность более внимательно поговорить с Деймоном и узнать доктора лучше.

– Я лечу не только девочек, но и саму Марджери. Умею слушать то, что она говорит.

– Про омолаживающий чай тоже она рассказала?

Стоун усмехнулся, он поправил немного сползшее с меня одеяло и пояснил:

– Нет, разумеется. Но по утрам я измеряю старухе давление, так что сам неоднократно видел, как она готовит чай.

– Даже если и так, – недовольно пробурчала я. – Все равно пить не буду, ненавижу этот напиток.

Сип в голосе уже почти прошел, хотя временами я говорила, все же срываясь на хрип. Однако это не помешало мне начать рыскать по палате взглядом в поисках перенесенных Стоуном вещей:

– А где мои сигареты?

– Ты серьезно собралась курить в больничной палате? – Доктор показался шокированным моим запросом.

– Здесь же никого нет. – Я в курении ничего ужасающего не видела. – Но, если ты против, я попрошу помочь мне встать и выйти на улицу.

– В таком случае вынужден тебя расстроить. – Его сочувствующий тон прозвучал притворно. – Твои сигареты остались дома. По ужасающему стечению обстоятельств, ни я, ни Каролина не сумели купить новых. Но не переживай. – Театральным движением он извлек из кармана небольшую коробочку. – Я нашел прекрасную замену табаку – мятные леденцы. Очень полезны для горла!

Знал бы он, куда мне сейчас хотелось запихнуть ему эти леденцы. Сдержать свои эмоции стоило огромного труда.

Собственно, это было предсказуемо. Стоун практически на второй день нашего знакомства громко заявил о своем истинном отношении к курению.

– Не злись, – примирительно произнес докторишка, которого я сейчас была готова растерзать. – Тебе не идет!

– Мне болеть не идет, – огрызнулась я.

Даже представить страшно, как я сейчас могу выглядеть. Красный нос, потрескавшиеся губы, серый цвет лица, круги под глазами и ни грамма косметики.

– Наоборот, – возразил Дей. – Когда ты беспомощная, ты очень милая.

Я посмотрела на него с сомнением. Серьезно, что ли? Не верю.

– Пожалуй, спишу эту глупость на приободряющий комплимент пациентке, – сухо ответила я. За отсутствие сигарет я была зла на доктора настолько, что даже его попытка меня отвлечь провалилась. Разговаривать больше не хотелось. – Дей, уже поздно. Я буду спать.

И плевать, что уже выспалась за день.

Когда Стоун ушел, я еще долгое время ворочалась в темноте, слушала свист ветра на улице, считала проезжающие мимо машины по шуму колес.

Временами заходилась в кашле, но давила приступы в подушку. Не хотела будить Деймона. Что-то подсказывало мне, спит доктор очень чутко и даже сквозь сон прислушивается к моему состоянию.

Уже перед самым рассветом мне наконец-то удалось уснуть, чтобы проснуться через несколько часов.

Стоун вошел в палату, толкая перед собой низкий столик с тарелкой овсяной каши и стаканом травяного напитка, рядом с едой находились слуховая трубка, пузырьки с лекарствами и газета.

– Как себя чувствует больная? – приветливо поинтересовался врач, на что был удостоен благородного молчания. – Обиделась за сигареты?

Пришлось кивнуть.

– Можешь продолжать дуться, но пока ты здесь, курить не будешь, – твердо сказал он и приступил к утреннему осмотру.

Я терпеливо дала послушать легкие, прощупать пульс, измерить температуру.

– Уже лучше, – прокомментировал он.

Но я ему опять не ответила.

Да, я вредная. Да, я буду дуться. И пускай он хоть миллион раз прав, но мог бы сразу сообщить, что не принесет сигарет, а не делать подобный сюрприз.

Когда он ушел, я самостоятельно съела кашу, выпила травяной настой и потянулась за газетой.

У себя дома я редко читала прессу. Моими информаторами становились клиенты из высшего света. Мужчины порой были еще большими сплетниками, чем женщины, и этот факт способствовал моей отличной осведомленности.

Газеты я покупала лишь раз в месяц – альманах с самыми важными событиями за прошедшие тридцать дней.

У доктора же был явно другой подход к получению новостей. Он прессу читал ежедневно, иначе как объяснить сегодняшний номер «Панемского вестника».

Из-за насморка я лишилась возможности вдохнуть аромат свежей печати. Жаль. Этот запах мне нравился.

Первая же новость на главной полосе заставила меня улыбнуться.

«Лорд Мартин – мужеложец!!!» – кричал заголовок, пестря восклицательными знаками.

«Сенсация! Представитель Великого Совета лорд Мартин уличен в запретной связи! Завидный жених Панемской Столицы был замечен в одном из баров Черного Города в компании нескольких мужчин запретных нравов…»

Я едва не расхохоталась – какое милое определение для куртизанок мужского пола. Черный Город же был известен как район на окраине Столицы, где обретались мужчины нестандартных наклонностей.

«Конечно, наш корреспондент предположил, что видный муж Страны находится в столь скандальном месте по делам политическим и государственно важным, однако фривольное поведение лорда рассеяло эти сомнения.

Нашим читателям остается лишь задуматься: впервые ли представитель правительства посещает столь ужасные места и не повлияют ли дурные наклонности лорда Мартина на политику Панема в частности?»

Да уж! Я отложила газету в сторону, напоследок полюбовавшись на фотографию Мартина в объятиях двух мускулистых полураздетых юношей.

Меня в этом безобразии волновало лишь два вопроса.

Первый: почему лорд столь неосмотрительно прокололся? И второй: зачем ему два мальчика?

Фантазия рисовала шальные сцены, заставляя позавидовать развратности тонкоусого лорда.

Ну кто бы мог подумать, что даже со стертыми воспоминаниями истинные наклонности Мартина так быстро дадут о себе знать?

И это было бы, наверное, весело, если б не так грустно и опасно.

Что, если это мой прокол и я где-то недоработала, и теперь сознание обманутых мужчин ищет лазейки, как обойти наложенные блоки? Что, если у таких, как барон Дорэти, слетят тонкие настройки и они пойдут убивать?

Даже думать не хотелось. Мне оставалось рассчитывать лишь на то, что лорд Мартин дошел до своих желаний собственным умом.

Больше интересных новостей в газете не нашлось.

Время тянулось в скучном разглядывании стен и потолка.

В обед ко мне на пять минут заглянула Каролина, принесла теплый суп, запеченный картофель и миндальные пирожные на десерт, сказала, что Стоун на приеме и у него сегодня аврал из-за пациентов.

Подруга поинтересовалась моим самочувствием, убедилась, что я ощущаю себя неплохо, после чего ушла.

К ужину я уже полезла на стену от скуки. Целый день в четырех стенах. О том, чтобы выйти на улицу, я даже помыслить не могла. Встав единственный раз по нужде, едва сумела дойти до ванной комнаты по стеночке, а потом так же вернулась к кровати. Устало рухнула на подушки и долго не могла отдышаться.

Сейчас я не представляла, как доктор собирается вылечить меня за оставшиеся полтора дня.

Когда Стоун вечером сам принес ужин, я была готова его простить за сигареты, лишь бы он пообщался со мной и хоть как-то скрасил одиночество.

– Как прошел прием? – поинтересовалась я.

– Ты не поверишь, – усмехнулся он, помогая мне удобнее сесть. – Кажется, в Квартале эпидемия. Все кашляют, чихают и требуют больничного. Твой пример оказался в прямом смысле заразительным.

– И почему я не удивлена? – саркастично заметила я. – Слухи по Кварталу расползаются исключительными темпами, неудивительно, что и остальным захотелось внеплановых выходных.

Я сидела на краю кровати и как цивилизованный человек, придвинув к себе тарелку, ела рис с мелкими кусочками куриной грудки.

– Очень вкусно, – отметила я, ломая голову над тем, кто же готовит Деймону.

– Спасибо, я старался.

Вот сейчас я по-настоящему удивилась. В своих предположениях я была уверена, что днем к Деймону приходила кухарка.

– А сам почему не ешь? – задала второй волнующий вопрос. По моим прикидкам, если мужчина готовил сам, то и поесть наверняка не успел.

– Главное – накормить пациента, – занудно ответил он, внимательно изучая меня.

– Нет, так дело не пойдет. – Я отложила вилку в сторону. – Одна я есть отказываюсь. Неси тарелку и поужинаем как нормальные люди. Хватит строить из себя правильного доктора!

На мгновение он задумался, после чего молча вышел и вернулся уже с полной тарелкой. Ужин продолжился. Молча.

Тишину опять нарушила я.

– Дей, мое самочувствие улучшилось, но не настолько, чтобы считать меня здоровой. Поэтому у меня вопрос: как ты собираешься меня вылечить за оставшееся время?

– Есть способ, но тебе он не понравится. Вообще не понравится. – Мужчина задумчиво и словно механически пережевывал рис, глядя сквозь меня.

– Выпить какую-нибудь гадкую микстуру? – предположила с надеждой в голосе я, ибо тон доктора мне уже оптимизма не внушал.

– Тори, – вкрадчиво поинтересовался Дей. – Ты ведь понимаешь, что не просто так заболела?! Слишком быстро и сильно для обыкновенной простуды.

Признаться, у меня мелькали подобные мысли, но их я откинула прочь. Да, завистников у меня много, но не настолько, чтобы мечтать свести со свету, нанимая дорогого специалиста, способного к подобной магии.

– Намекаешь, что это кто-то постарался?!

– Констатирую. – Он оставил в покое тарелку, встал из-за столика и подошел к окну, задумчиво вгляделся вдаль и произнес: – На тебя спихнули чужую болезнь. Не знаю зачем, может, просто под руку подвернулась, может, от зависти или по иным причинам, но факт есть факт. В твоей ауре огромная энергетическая брешь!

Вот черт!

Первым делом я подумала на Аластара. С его деньгами не сложно найти мага с подобным запретным умением. Но после недолгих размышлений догадку я откинула. Фокс был человеком чести, слишком гордым. Он бы не опустился до мести подобного уровня.

Вторая догадка: Зои, которую я видела, в слезах убегающую из кабинета Стоуна. Вот она могла! Но она ведь знала, что у нас в Квартале собственный доктор, а значит, ее подлость вмиг будет раскрыта.

– Я бы подумала на одну из девчонок, если бы это не было глупостью с ее стороны. Все ведь должны понимать, что доктор твоего уровня видит ауры и вмиг узнает о корнях болезни.

– А кроме тебя и Марджери, никто о моем уровне и не знает. – Стоун одернул занавеску, чтобы комната не так сильно просматривалась с улицы. – Я не кричал во всеуслышание, что являюсь лучшим выпускником Медицинской академии.

Логично.

С его стороны это крайне предусмотрительно: зачем раскрывать всем карты, тем более козырные?

– Значит, это Зои! – решительно обвинила я стерву из соседнего домика. – Я видела ее уходящую от тебя в слезах. У нее что-то серьезное, вот и решила на меня перекинуть.

Но Стоун с моим обвинением не согласился.

– Нет, она ни при чем. И не болеет она вовсе. Плакала Зои по иным причинам.

– По каким? – Мне нужны были ответы. От недомолвок и тайн я начинала уставать.

– Врачебная тайна, – покачал головой Дей и приблизился к кровати, чтобы присесть рядом. – Просто поверь, ее проблему на тебя никак не перекинуть.

Я поджала губы.

– Допустим, – скупо бросила я, так и не поверив до конца в непричастность соседки. – И как же можно вылечить напасть, которая меня подкосила?

То, что метод будет связан с магией, я уже поняла. Врачи ею не часто пользовались, предпочитая микстуры и порошки. Кому-то не хватало талантов и умения, кому-то сил, кому-то желания. Все же лечение пациента магией требовало концентрации, огромных затрат сил и истинного желания помочь. Поэтому мне было любопытно.

– Тебе не понравится, – еще раз констатировал Деймон.

– Я переживу, – еще не зная, на что соглашаюсь, решительно заявила я. – Даже если придется потерпеть боль.

– Не придется, это не больно.

– А что тогда?

– Придется раздеться.

– Ну и что?

Тоже мне напасть. Да я ежедневно перед кем-то раздеваюсь. Перед Стоуном так уже трижды: на осмотре, когда пыталась соблазнить дома и когда он меня переодевал.

– Мне тоже придется раздеться. – Его голос был настолько тих, что я не сумела прочесть в нем истинного отношения доктора к сказанному.

– То есть как раздеться? – Вот сейчас я возмутилась. – Это что за методы такие?

Деймон тяжело вздохнул, тщательно подбирая слова:

– Прямой обмен энергией. Я согласен поделиться с тобой собственной силой, но для этого нужен тесный физический контакт.

– Ни за что! – отчеканила я. – Никаких контактов. Мне нельзя!

Вдруг очень захотелось возненавидеть Стоуна, но отчего-то не вышло. Знает же докторишка, кто я и почему избегаю таких вот «прямых обменов энергией».

– Тори, физический контакт не обязательно подра-зумевает занятие сексом. Можно ограничиться массажем.

– Делай массаж в одежде, – огрызнулась я, отворачиваясь.

– Без проблем, но тогда ничего не выйдет. Любые препятствия, даже тонкая ткань, мешают потоку энергий.

Я больно закусила губу. Гадство.

– Обещай, что не изнасилуешь меня, – потребовала я, понимая, что выбора особенно нет.

Можно, конечно, поболеть, выйти послезавтра на работу и получить осложнения. Но гораздо умнее будет потерпеть массаж голого и в принципе симпатичного парня, чтобы потом найти того злодея, который обеспечил мне столь приятный больничный.

– Обещаю, – поклялся Дей. – Насиловать женщин не в моих правилах. Любые отношения, особенно в постели, должны быть исключительно добровольными.

Слабое утешение, но лучше так, чем вообще никак.

С каменным лицом я стянула через голову ночнушку, специально сделав это как можно менее эротично. Белье стащила резко и, скомкав в комок, скинула на пол. Дей за этим ужасающим подобием стриптиза наблюдал сосредоточенно, словно не на красивую девушку смотрел, а на рабочий станок, к которому необходимо подойти и сугубо по-деловому выполнить свои обязательства.

Меня такой подход устраивал.

Молча легла животом на кровать и уткнулась лицом в подушку. Мне ведь не обязательно смотреть, как он будет раздеваться. Я в своей жизни уже немало голых мужчин повидала, подумаешь, один останется загадкой.

Кровать скрипнула, прогибаясь под дополнительным весом, я напряглась.

– Расслабься, – произнес Дей.

Запах камфорного масла пробился сквозь насморк, разрешая вдохнуть полной грудью.

– Будем совмещать приятное с полезным. – Судя по насмешливой интонации доктора, ситуация все же начинала веселить его. – Растирания полезны, а массаж приятен.

Его пальцы тронули мою спину. Аромат камфоры усилился.

Едва коснувшись, Дей откинул мои волосы с плеч, обнажая шею. Нежную кожу обожгло неуютными мурашками.

Чужие пальцы мягко скользнули по чувствительной коже, обводя ключицы, и назад к плечам, втирая пахучее масло в горячее тело. Мимолетное касание за ушком невольно заставило вздрогнуть. Слишком интимной показалась подобная ласка.

Подушечки пальцев невесомо скользнули по лопаткам и вниз, вдоль позвоночника, вызывая желание прогнуться под этим движением, сбежать подальше или попросить повторения. Становилось жарко.

– Не ерзай, – строго приказали мне и, лишая единственной возможности сбежать, сели сверху, вдавливая в кровать и обжигая жаром мужского тела.

Руки Деймона продолжали блуждать по моей спине, вырисовывая пальцами таинственные зигзаги и круги, заставляя меня глубже зарываться в подушку, кусать наволочку и делать все, лишь бы не застонать.

Напряженные мышцы млели под руками мужчины, расслаблялись, сдаваясь чужой ласке, и ждали следующего прикосновения. Стоун с силой провел большими пальцами вдоль позвоночника вниз, все же заставив меня издать тихий стон. Его ладони очертили тонкую талию, а мое тело предательски поддалось его движениям.

Кровь струилась по венам, гулко стучала в ушах и кружила голову, а я мучительно сражалась со своими желаниями, кусала подушку и боролась с сиюминутным порывом собственной слабости и страсти.

Такое бывало и раньше. Я ведь не железная. И мужчины приходили ко мне разные. Не все клиенты были извращенцами или подонками. Бывали те, при взгляде на которых внизу живота приятно ныло, а принципы просили ими поступиться.

Вот и сейчас. Тело горело, жадно ловя касания Деймона, принимало его ласку и требовало еще. Ситуацию осложняло то, что Стоун действительно отдавал мне частичку себя, и, будь я обычным человеком, я ничего бы не почувствовала, но моя натура суккуба бесновалась, распробовав его возбуждение.

Доктор тоже не железный.

– Я прошу, – его дыхание обожгло мой затылок, – Тори, разреши себя поцеловать.

От неожиданности просьбы я извернулась под ним, чтобы оказаться лицом к лицу с мужчиной, который притворялся другом и в чувствах которого я только что распробовала любовь.

Черт! Только этого не хватало.

– Просто разреши. – Он нависал надо мной, опираясь на вытянутые руки, и ждал моего ответа.

Я чувствовала жар его тела, мучительное ожидание моей реакции и принятие любого решения. Я читала это знание в той энергии, которой он щедро делился, лишь бы помочь мне. Ему было не жалко, ведь он искал меня десять лет.

– Я знаю, тебе нельзя! Я знаю, ты меня еще не любишь, – прошептал он, даря взгляд серых глаз, от которых хотелось одновременно скрыться и под которыми грезилось растаять. – Но я прошу лишь поцелуй. Тори, я ждал тебя многие годы и, если понадобится, подожду еще столько же. Подари мне лишь касание.

Я не смогла бы ему отказать, даже если бы сильно захотела. Тем более что сама скользила полным желания взглядом по его идеальным губам. Из-под ресниц видела, как он принял мое согласие. Я подалась вперед, ласково притягивая лицо Дея за подбородок и впиваясь в его мягкие губы.

Он властно подмял меня под себя и с жаром прильнул к обнаженному телу. Я ощутила то напряжение, которое он сдерживал в себе все это время. Его возбужденное естество упиралось мне в бедро. Осознав это, Дей отстранился, боясь спугнуть и без того напуганную меня.

– Да, я тебя не люблю, – произнесла я, глядя ему в глаза. – Но я женщина со своими желаниями и страстями, которых не стесняюсь. И есть удовольствия, которые могут быть доступны даже девственному суккубу.

Я дала Деймону очень прозрачный намек, ведь два взрослых человека способны понять друг друга и помочь друг другу. Сейчас я хотела этого мужчину, а он меня любил и готов был исполнить мой маленький каприз.

Я заставила его лечь на спину и, оказавшись сверху, развратно оседлала. Его тело оказалось меж моих бедер, а напряженный ствол уткнулся в живот. Я сорвала очередной поцелуй с его губ и начала медленно спускаться вниз.

Тело Деймона мне нравилось, в этот миг я ни на секунду не пожалела, что десять лет назад показала худощавому мальчишке его возможное будущее. Он сумел многого добиться, осознавая конечную цель.

Я поиграла язычком с его сосками, одновременно поглаживая ладонями рельефный живот. Мои руки скользили вниз, протаривая дорогу шаловливыми губами. Мучительный стон сорвался с его уст, когда я коснулась рукой сокровенного, скользнула вниз, сдвигая нежную кожу, и обнажила чувствительную плоть. Большой палец коснулся тонкой уздечки, заставив мужчину вздрогнуть и стонать еще сильнее, когда ладонь сменилась жаркими губами.

Мне нравились эти ощущения. Едва ли не впервые в жизни я доставляла удовольствие мужчине не эфемерными иллюзиями, а по-настоящему, желая сделать ему хорошо. Мне и раньше приходилось заниматься подобными ласками, ведь не все клиенты подпускали меня к своим губам сразу после подписания договора, так что неумелой дурочкой я не была.

Дей откинулся на подушки и, прикрыв глаза, закусывал губы. Он тихо стонал, если я принимала его слишком глубоко, и боялся, что может неосознанно сделать мне больно. А бояться было чего, не каждому мужчине везло получить столь внушительное достоинство.

Его руки ласково перебирали мои волосы, а стоны усиливались, когда я щекотала языком самое чувствительное местечко.

– О, Тори, – в полубреду шептал он, подходя к финишу.

Я ощутила, как его плоть напряглась, готовясь к победному выстрелу. Мне не хотелось глотать, но этого и не понадобилось. За мгновение до Дей позволил отпустить его, чтобы оросить семенем белые простыни.

– Теперь твоя очередь, – отойдя от оргазма, прошептал он и с силой перевернул меня на спину, заставив поменяться с ним ролями.

Уже второй раз за ночь я таяла под его прикосновениями, только сейчас ласки стали еще откровеннее.

Он нежно накрыл руками мои груди, чтобы прильнуть губами к соскам. Чувствительные вершинки мгновенно набухли, становясь твердыми под уверенными касаниями языка. Деймон словно знал каждую чувствительную точку моего тела, неуловимо дразня и играя с ними.

Он целовал мой живот, заставляя выгибаться навстречу. Проводил кончиком языка от пупка и ниже, оставляя влажную полоску, на которую невесомо подул.

Все это заводило и возбуждало.

Доктор развел в стороны мои бедра, чтобы покрыть их десятками поцелуев. Я изнывала от его прикосновений, но мне хотелось большего, и это заставляло шептать его имя в полузабытьи:

– Деймон…

Сильные пальцы скользнули вдоль складочек, раздвигая их и обнажая сокровенное. Нежный бугорок изнывал и трепетал в ожидании поцелуя.

Горячие губы коснулись меня, накрывая экстазом, а я, не в силах сдержаться, мяла белье под собой руками. Я прикрыла глаза, чтобы полностью отдаться новым ощущениям, разрешить Деймону скользить языком, поглаживая и сминая, лаская и покусывая, разрешить ему почти полностью овладеть мной.

Его рука гладила мою грудь, а вторая помогала языку, лаская преддверия запретного входа, куда я не могла его впустить.

– Тори, – прошептал мужчина. – Я не сделаю больно, поверь. Будет хорошо.

Его палец безболезненно скользнул внутрь меня, а я вскрикнула от гнева, обиды и удовольствия, которое мне доставило это проникновение.

– Тише, – успокаивающе прошептал Дей. – Я ведь доктор, я ничего не нарушу. Доверься мне.

Его палец выскользнул из меня, чтобы тут же вновь ворваться внутрь. Громкий стон вырвался из моей груди.

Деймон творил нечто невообразимое, лаская неведомую точку внутри и одновременно играя языком с клитором.

Низ живота ныл, предвкушая яркую развязку. Я почти рыдала, балансируя на тонкой грани удовольствия, тая под пальцами мужчины, которого не любила, но который любил меня. Которого, возможно, когда-нибудь полюблю.

– Торани. – Дей выдыхал мое имя и слизывал соки, которыми я истекала.

На мгновение он остановился, покинув пальцами мое лоно и заставив разочарованно простонать длинное «Нет».

Покинул, чтобы тут же ворваться вновь. Ярко. Напористо. Сильно.

Я закричала, рассыпаясь сотнями осколков удовольствия. На мгновение все стало нереальным и каким-то счастливым. Тело било судорогой и одновременно качало на волнах удовольствия.

Я казалась себе плотно сжатой пружиной, которая в одно мгновение расслабилась и получила долгожданную свободу. Стало сладко и хорошо.

Организм чувствовал себя здоровым и удовлетворенным. Прекрасное состояние.

Дей смотрел на расслабленную меня и молчал. Наверное, боялся о чем-либо говорить. Я разрешила ему положить голову мне на живот и теперь рассеянно гладила врача по взлохмаченным волосам.

– Ты был не прав, когда говорил, что этот метод лечения мне не понравится, – с хрипотцой уже не от болезни, а от усталости призналась я. – Мне очень даже понравилось. Другое дело, как мы будем жить с этим дальше?

– Не знаю, – тихо признался мужчина. – Давай подумаем об этом завтра.

Я устало прикрыла глаза, соглашаясь.

Сейчас мне хотелось лишь спокойного сна.

***

Едва проснулась, глаза открывать не спешила. В памяти были свежи вчерашние воспоминания. Сожалею ли я о случившемся? Скорее нет, чем да.

Я наконец сумела разгадать доктора и его мотивы.

Деймон любит меня и никогда не предаст.

Это было прекрасно, если бы не было одновременно паршиво.

Я открыла глаза, чтобы убедиться: спали этой ночью мы в обнимку на тесной одиночной кровати, голышом, под одним одеялом. Во сне Деймон обвил меня руками, крепко прижимая к себе, словно боясь потерять, и теперь тихо сопел мне в макушку.

Мило и слишком жарко.

За окном рассвело. Чудесные предутренние часы, когда ночь уже почти сдала свои права, а город еще не ожил полностью. В этот момент многие клиенты покидали домики Квартала, а на улицу выходили дворники – сметать опавшую за ночь осеннюю листву.

Я вдохнула полной грудью. Никаких хрипов и кашля, а насморк прошел еще вчера, едва Дей начал свое странное лечение. Я вывернулась из его объятий, стараясь не разбудить. Мне хотелось, чтобы доктор выспался перед грядущим рабочим днем.

Тихо встала с кровати, нечаянно наступив на свою скомканную ночнушку и трусики, покачала головой. Теперь я не надену эти больничные вещи, в них нет необходимости. Я нашла чистое белье и старое платье, в котором сюда попала, и с удовольствием облачилась в красивое одеяние. Села на стул и задумчиво подперла руками голову. Разглядывать мирно спящего Дея мне нравилось, но тревожные мысли не переставая лезли мне в голову.

Судьба столкнула меня и докторишку дважды: первый раз в детстве, сделав его моей жертвой, и второй раз сейчас, распределив работать в одном месте. Я стала его наваждением, целью, к которой он двигался все эти годы.

Он не был маньяком, но мучился болезненной страстью с моим именем.

Он разгадал, кто я, но промолчал и будет молчать, боясь меня потерять. Он знал, к чему может привести его настойчивость, поэтому оставил выбор за мной. И он знал, что я не позволю себе лишнего, не любя его и находясь в зависимости от контракта с Марджери.

Он знал последствия такой любви.

Я вдруг представила нашу гипотетическую жизнь, где через несколько лет смогу выкупиться, стану свободной и все равно не покину это проклятое место. Меня не отпустит любовь к этому докторишке, и придется поселиться в его доме, изображать из себя примерную хозяйку, воспитывать ребенка и ежедневно беситься, видя потоки идущих к Дею на прием бывших коллег.

Меня передернуло от представленных перспектив, точнее их отсутствия.

Мне нельзя любить ни его, ни кого бы то ни было еще – напомнила я себе главное правило. Сейчас, когда я миновала половину пути к заветной мечте, мне нельзя позволять себе даже малейших слабостей.

И как бы мне ни было жаль, но через чувства Деймона придется переступить. Я готова стать для него прекрасным другом, советчицей, кем угодно, но не любящей женщиной.

Словно почувствовав мои дурные мысли, доктор потянулся на кровати, просыпаясь.

Серые глаза открылись и, не обнаружив под боком объект ночной страсти, с удивлением воззрились на меня.

– Доброе утро, – поприветствовал мужчина, разглядывая полностью одетую меня.

– Доброе, – откликнулась я, так и не меняя своей задумчивой позы.

Под глазами Дея запали огромные круги, а лицо стало заметно бледнее, чем вечером. Он явно вчера переборщил, делясь энергией.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, скидывая с себя одеяло и вставая к своей одежде, брошенной вчера на соседнюю койку.

Я невольно залюбовалась красивыми, упругими ягодицами, по которым хотелось шлепнуть рукой.

– Как здоровая пациентка отличного врача, – вспомнив, что мне задали вопрос, ответила я. – А вот ты выглядишь устало.

– Так бывает при этом виде лечения, – засовывая ноги в брючины, откликнулся он. – После завтрака все пройдет.

Я удивленно вскинула бровь.

– И часто ты так лечил, что знаешь о последствиях?

Не то чтобы я вдруг приревновала его к предыдущим пациенткам, но вопрос меня взволновал. Интересно, со сколькими еще девушками Деймон так голышом щеголял?

– Ни разу, – откликнулся он. – До вчерашнего дня у меня были исключительно теоретические знания, почерпнутые из учебников медицинской магии.

– То бишь опыта и уверенности в том, что все получится, у тебя не было? – вкрадчиво поинтересовалась я, понимая, что вчера попалась на хитрую уловку меня раздеть.

– Опыта нет, уверенность была. – Дей заканчивал застегивать рубашку. – Пойдем завтракать, и тебе и мне необходимо поесть.

Он двинулся к двери, а затем к лестнице на первый этаж, где находилась кухня. Я молча проследовала за ним.

Стоун вел себя так, будто ничего не произошло и это не он вчера шептал мне жаркие признания.

Будь он моим клиентом, я бы списала все на сладкие обещания. В постели такое случалось часто, но я ведь чувствовала истинные причины и мотивы его поведения.

На кухне я уселась на высокий стул за небольшим столиком и теперь с удивлением наблюдала, как Дей ловко взбивает яйца с молоком для будущих блинчиков.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросил он, засыпая в миску муку.

– Удивлена, – коротко ответила я, продолжая завороженно следить за готовящим завтрак мужчиной.

– Тому, что после вчерашнего не бросаюсь на тебя с поцелуями и уговорами? – неверно истолковал мой ответ доктор.

– Нет, – усмехнулась я. – К этому я как раз за годы работы привыкла, ты не первый. Я удивлена тому, что ты умеешь готовить.

Деймон замер с венчиком в руках и подарил мне очень серьезный взгляд.

– Мне не нравится твоя логика, – сухо произнес он. – Ты все извращаешь и видишь в черном свете. Даже происшедшее вчера извратила.

Я пожала плечами. То, что я цинична, ни для кого не было секретом. Сложно оставаться восторженной дурочкой с верой в чудеса и работать куртизанкой.

– Чем же я извратила вчерашнее?

– Тем, что сравнила меня с клиентами. Они могут сколько угодно засыпать тебя деньгами ради иллюзий, которые ты им даришь. Я же знаю, кто ты, и почему стала такой, какая есть. Поэтому не вижу смысла мучить тебя признаниями и уговаривать на отношения. К таким по-настоящему важным решениям ты должна прийти сама. – Он зажег огонь на плите и с грохотом поставил сковороду греться на чугунную решетку.

– Прости, – извинилась я за нелестное сравнение доктора с ночными гостями. – И спасибо за то, что не навязываешься.

– Я ведь сказал, что готов ждать. Значит, буду ждать.

Мне пришлось отвести от Деймона взгляд. Глаза могли выдать правду о том, что он никогда не дождется этого.

Едва я обрету свободу, в тот же день уеду далеко из Столицы. Навсегда.

Доктор жарил блинчики, а я молчала и рассеянно изучала столешницу. Я чувствовала себя обманщицей, которая жестоко поступила, солгав и дав человеку надежды на несбыточные мечты. Стоун ведь будет на что-то надеяться.

– Ты так уверенно заявил, что дождешься времени, когда я буду готова, – произнесла я, желая все же расставить точки над «i». – А если этого не произойдет никогда или так случится, что я выберу другого?

– И много у тебя таких других на примете? – насмешливо поинтересовался он, перекладывая горячие блины на тарелку и ставя их передо мной.

– Клиентов полно, – полила я блюдо кленовым сиропом. – Вдруг придет он, тот самый, в которого влюблюсь без памяти с первого взгляда?

– Одно маленькое уточнение. Он должен тоже тебя любить. – Деймон сел напротив меня и смачно воткнул вилку в стопку панкейков. – Не подвергнуться магическому вмешательству с твоей стороны, а по-настоящему тебя любить.

– Допустим, он тоже влюбится, – была упрямой я.

Помня мою нелюбовь к чаю, Деймон придвинул ко мне стакан молока. А я в очередной раз мысленно взвыла, проклиная себя и свою суккубью натуру. Вот за что мне такое «счастье»?

– Тогда я его убью. – Доктор белоснежно сверкнул очаровательной улыбкой.

На мгновение я даже не поняла, как именно воспринимать подобное заявление. Серьезно или в шутку?

– Убьешь? – переспросила я.

– Однозначно. Мне не нужны конкуренты за твое сердце, – сказал и тут же рассмеялся.

Я расслабилась. Этот гаденыш издевался надо мной.

– Дей, я ведь серьезно, – все же не выдержала я и повысила интонации. – Отношения между нами будут ошибкой. Ни о какой любви здесь, в Квартале Продажных Дев, между мной и тобой даже речи быть не может. Я ведь рассказывала тебе, почему не хочу иметь сейчас детей.

– Я не настаиваю на сейчас.

– Ты настаиваешь на потом, – резко бросила я, вставая из-за стола и оставляя блинчики недоеденными. – Я лучше пойду. Спасибо за завтрак. Ты прекрасно готовишь.

Я вылетела из кухни, помчалась в коридор, удивительно быстро нашла там свои уличные туфли и бросилась прочь из дома Деймона Стоуна.

Совесть грызла меня за само мое существование. За то, что я такая, какая есть. За то, что скоро оставлю Стоуна одного и исчезну в никуда. А еще больше грызла за то, что я радовалась этому дурацкому тридцатилетнему контракту Дея. Эта бумага станет гарантией того, что мужчина не станет меня искать и преследовать, когда я уеду.

Добежав до своего дома, вспомнила, что ключи остались у Дея.

– Черт! – вырвались вслух ругательства, и я бессильно топнула ножкой о порог.

Идти обратно после столь позорного бегства не хотелось, а запасные ключи были только у Марджери.

Взвешивая все за и против, я выбрала явку к старухе.

Дверь особняка открыл Ричард, несказанно обрадовавшись моему выздоровлению.

– Доброго дня, – поздоровалась с ним. – Где сегодня принимает тетушка?

– Деловой кабинет, – эхом отозвался дворецкий. – Но у нее сейчас посетители.

Я коротко кивнула, понимая, что явилась не вовремя.

Деловой кабинет старухи располагался на первом этаже. Огромная комната, где Марджери принимала богатеев и обсуждала с ними дела особой важности, выгодные контракты и другие неизвестные простым куртизанкам вещи. Вот и сейчас за закрытыми дверями Марджери опять вела с кем-то беседы. Врываться туда во время разговора для меня было равнозначно самоубийству, поэтому я решила подождать в коридоре.

– РИЧА-АРД! – раздалось из кабинета.

Требовательный звон колокольчика раздался по коридорам, подгоняя дворецкого.

Пролетев мимо меня словно метеор, мужчина спешно ввалился в кабинет и не очень плотно прикрыл за собой двери.

– Рич, кто из девочек уже пришел с выручкой? – прокряхтела старуха.

– Увы, никто, мадам. Еще слишком рано. Но в коридоре сидит Торани, она пришла по другому вопросу.

– Тори? – Марджери явно возликовала, услышав мое имя. – Зови сюда. Она идеально подойдет.

Меня ее восторг напугал. Я не помнила ни единого случая, когда радость старухи не приносила мне неприятностей.

Войдя в кабинет, я ожидала увидеть кого угодно, но только не лорда Мартина, сидящего в гостевом кресле и курившего сигару.

Нет уж! На этот раз старуха меня точно не заставит работать с этим клиентом вторую ночь. Тем более Мартин подписал однозначный контракт. Или он решил к своим голубым замашкам добавить беспрекословное и рабское подчинение мне?

– Садись, Тори, – приветливо разрешила Мардж, указывая мне на второе кресло. – Как твое самочувствие?

– Спасибо, уже лучше, – осторожно выговорила я. – Но не настолько, чтобы сегодня принимать клиентов.

– Тебе и не понадобится. – Восторг у старухи опять зашкалил.

Меня же напугало то, что могло доставлять ей столько радости.

– Лорд Мартин, – обратилась она к дымящему табаком мужчине. – Торани подойдет для вашей цели?

Он скользнул по мне липким взглядом, явно вспомнив «нашу» ночь, и самодовольно произнес:

– Лучше и не придумаешь.

– Могу я узнать, в чем дело? – На всякий случай я материализовала контракт, подписанный когда-то лордом, чтобы ткнуть его носом в строчку о невозможности повторного приема.

Старуха взглянула на мои действия с неожиданным одобрением, но остановила жестом:

– Убери. Ты нужна не для привычных услуг.

– А для чего же?

– Лорд Мартин, поясните, пожалуйста, Торани, зачем она вам понадобилась.

Мужчина как-то особенно тяжело вздохнул и затушил сигару о дорогущую золотую пепельницу.

– Вы, наверное, в курсе скандала, недавно разразившегося в прессе, – начал он и, дождавшись моего кивка, продолжил: – Да, я вынужден констатировать – это правда. Из-за сплетен пострадала моя репутация, и эти россказни вредят политической карьере.

И неудивительно, подумала я, вот только при чем здесь моя скромная персона? Я не понимала этого ровно до момента, пока Мартин не поведал свой коварный план:

– Завтра в высшем свете произойдет видное мероприятие. Помолвка мисс Бристоль, дочери мэра Столицы. Приглашены все влиятельные и состоятельные господа. Кто-то с женами, дочерьми, кто-то с невестами. Это прекрасная возможность восстановить репутацию и убедить всех в моей традиционной ориентации.

– И? – по-прежнему не понимала я.

– Мне нужна красивая леди в качестве сопровождающей, знающая манеры поведения в обществе, – закончил Мартин. – Я думаю, вы подойдете на эту роль.

– Что?! – невольно воскликнула я. – Вы серьезно хотите привести на подобный прием куртизанку? И этим восстановить свою репутацию? Да разразится грандиозный скандал!

– Ничего не будет! – усмехнулась Марджери. – Тебя там узнают сотни мужчин, но никто не скажет ни слова и не выдаст вашего знакомства, иначе грянет скандал гораздо серьезнее, чем лорд с куртизанкой на помолвке мэра.

Я вдруг представила те озадаченные лица жен, которые заинтересуются, откуда их мужья знают в лицо лучшую шлюху Квартала, и улыбнулась этим мыслям. Это действительно смешно.

– Допустим, мы придем на прием вместе, лорд Мартин. – Я задумчиво перебирала в уме, чем может грозить мне подобная афера. – Что мне необходимо будет там делать?

– Ходить, общаться с дамами из высшего света. – Его губы сложились в подобие тонкой улыбки. – Ненавязчиво рассказывать, как я прекрасен в постели. Это, конечно, вызовет множество перешептываний и недовольство, но ведь вам не привыкать к косым взглядам.

– Плюс это дополнительная реклама, – встряла старуха. – Мужчины, которые еще не были в нашем заведении, не смогут не купиться на такую куколку, как ты. У тебя увеличится поток клиентов!

Мне показалось, будто Мардж меня уговаривает, хотя, наверное, так и было. По контракту подобные сопровождения в мои обязанности не входили, а значит, я могла вильнуть хвостом и гордо уйти, отвергнув столь щедрое предложение. К слову о щедрости.

– Какова оплата?

– Пятьдесят тысяч, – озвучил лорд.

– Сто, – нагло заломила я.

– Семьдесят.

– Согласна!

От подобного не отказываются, тем более в моем положении.

Старуха довольно потерла ручки и достала из ящика контракт.

Из-за нетипичности услуг некоторые пункты пришлось исключить, а такой, как «отсутствие интимного контакта между заказчиком и исполнителем» добавить.

Уходя из кабинета, я едва не забыла, зачем явилась.

Но Марджери даже уточнять не стала, где я оставила старые ключи от дома, – она была слишком довольна прибылью и без вопросов отдала связку. А после отправила готовиться к завтрашнему приему.

– Сегодняшний клиент у тебя отменен, – напутственно сказала она. – Так что приведи себя в порядок, завтра ты должна блистать.

– Именно, – встрял Мартин. Он достал из кармана тугой кошель и передал мне. – Это на платье и прочие расходы. Я хочу, чтобы завтра вы затмили саму дочь мэра и были самой шикарной женщиной на приеме.

Я хищно улыбнулась в предвкушении. Такой подход к делу мне нравился.

– Вы не пожалеете, – пообещала я мужчине и вышла за дверь.

Настроение стремительно улучшалось.

Вероятно, завтра мне уже не будет так весело, но когда еще мне удастся заглянуть в надменные рожицы местных аристократок и внести немного раздрая в их чересчур приличные умы?

Прежде всего мне нужно было определиться, в каких именно платьях ходят дамы на приемы подобного уровня. Покинув дом Марджери, я направилась к себе.

Там торопливо переоделась в самое дорогое платье, подходящее для выхода в город, заплела волосы, нацепила любимую шляпку на завязках, накрасилась и решила, что в таком виде не стыдно будет зайти во все видные салоны столицы.

До второго центрального проспекта столицы я доехала, наняв возницу, и, прежде чем заняться поисками платья, зашла в ткацкую лавку и купила ковер из своих сбережений.

Продавец уверил, что курьеры доставят заказ по любому адресу, однако, услышав про Квартал, неуловимо скривился.

Тоже мне, человек высокой морали!

Покинув лавку, я начала свой экскурс по домам моды Столицы.

Тенденции меня не порадовали, наряды оказались чересчур вычурными, неженственными, старомодными или наоборот – слишком аляпистыми и яркими, словно перья южных птиц.

Настойчивые консультанты подскакивали и засыпали десятками вопросов, я же сбегала, утомленная их назойливостью.

На мой вопрос: «В каком платье вы бы посоветовали выйти в свет?» – все предлагали абсолютно разные по крою и модели наряды, зато исключительно самые дорогие.

Такой подход меня решительно не устраивал, да и светская мода явно не предназначалась для цели шокировать и удивлять. Верхом дозволенного в самых развязных, по мнению горожанок, платьях был неглубокий вырез на груди.

Плюнув на все эти салоны для богачей, я двинулась к леди Британи. Возможно, умная швея сможет предложить мне что-то подходящее.

Уютный переулок встретил меня скромной тишиной.

Я прошла к порогу лавки и потянула за ручку. Дверь приветливо распахнулась, звеня колокольчиками.

Хозяйка обнаружилась за прилавком. Она скучала, перебирая коробку с разноцветными пуговицами, и грустно вздыхала, но, едва завидев меня, радостно встрепенулась и воскликнула:

– Торани!

– Доброго дня, леди Британи.

– Что тебя привело? Ты ведь недавно уже заходила ко мне.

Я таинственно улыбнулась.

– Особый заказ. – Вдаваться в подробности мне не хотелось, поэтому решила обойтись общими фразами. – Мне нужен очень шикарный наряд по особому случаю, такой, чтобы в нем можно было выйти в свет.

Британи хитро сощурилась и внимательно посмотрела на меня:

– У тебя появился ухажер, Тори? Он позвал тебя куда-то?

– Ммм, – замялась я. – Почти так. Есть что-нибудь подходящее?

На лице хозяйки салона расцвела победная улыбка.

– Ты не представляешь, как тебе повезло! – Британи бросилась куда-то в подсобку, на ходу рассказывая подробности. – Как раз сегодня утром от одного заказанного платья отказались, даже не примерив! Леди просто пришла и сообщила, что отменяет заказ, хотя еще неделю назад требовала срочного изготовления.

Мне вдруг вспомнилась та милая блондиночка стервозного вида, не она ли отказалась?

– Это не та леди, с которой мы случайно встретились здесь на прошлой неделе? – поспешила уточнить я.

– Да, она самая, – все так же из подсобки вещала женщина. – Представляешь, она даже не забрала залог, сказала, что он пойдет в оплату использованного материала.

На мгновение я задумалась, стоит ли мне вообще примерять чужое отвергнутое платье, но едва Британи вынесла из подсобки наряд, мои сомнения были тут же отброшены прочь.

Изумрудная ткань, расшитая серебром. Я даже усомнилась в подлинности драгоценных нитей, но леди Британи обиделась, едва услышала мой вопрос:

– Мне заплатили деньги за хорошие материалы, а я честная мастерица и не стану обманывать клиентов. Был заказ на шикарное платье из тафты со вставками из органзы и с серебристой вязью, я его исполнила.

Я провела рукой по гладкому материалу, осмотрела узкий корсет с открытой шнуровкой на спине и довольно хмыкнула. Наряд был красив, не столь порочен, как многие другие вещи из моего гардероба, но приличное общество такого еще явно не видело.

– Я примерю, – объявила и утащила платье за ширму.

Там через двадцать минут возни поняла, что самостоятельно все шнурки на себе затянуть не смогу, и была вынуждена попросить помощи у леди Британи.

Хозяйка салона услужливо помогла затянуть тугую шнуровку из тонких ленточек на спине, завязав концы в кокетливый бант на пояснице.

Пышная юбка шелестела дорогим материалом, и я невольно наслаждалась прикосновениями к изумрудной тафте.

– При необходимости юбку можно очень быстро снять, – ни на что не намекая, хитро поделилась секретиком наряда швея. – Нужно только потянуть за этот шнурок.

Она указала на секретную завязочку в основании корсета, которую я запомнила и зареклась не трогать. Не хватало еще голышом остаться на этом приеме.

– Я даже боюсь представить, зачем этой мисс понадобилось подобное платье, – усмехнулась я. В голову лезли разные неприличные мысли.

– В комплекте с платьем в тон идут еще чулки и трусики, – подтвердила мои мысли Британи. – Так что как бы то ни было, но мужчине, которому предназначалась вся эта прелесть, очень не повезло ее лишиться.

– Несомненно, – усмехнулась я.

Выйдя к огромному зеркалу и оглядев себя с ног до головы, я окончательно убедилась, что платье именно то, что нужно. Лорд Мартин будет доволен, а гости на приеме сойдут с ума от такой неслыханной и откровенной дерзости.

Моя грудь и талия подчеркивались тугим корсетом, спина прикрывалась лишь перехлестами лент шнуровки, а пышная юбка до пола призывно манила под нее заглянуть и убедиться, что ее обладательница так же красива снизу, как и сверху.

– Сколько? – выдохнула я, понимая, что влюбилась в это платье.

– Три тысячи, – заломила цену хозяйка, видя мою реакцию.

– Две, – воспротивилась я.

– Три, – упрямо стояла на своем Британи.

Я на мгновение усомнилась в честности таких торгов.

– Леди, я знаю вас не первый год. Я не верю, что платье стоило так много.

– Оно стоило дороже. – Улыбка цвела на устах хозяйки салона. – Но ко мне не так часто заходят те, кто способен выкупить его даже за три тысячи, а тем более осмелится надеть. Слишком фривольное для благородных дам и дорогое для обычных барышень из Квартала. А у тебя, я думаю, деньги есть и есть повод, куда в таком пойти. Иначе бы не решилась даже примерять.

Пришлось неохотно кивнуть, соглашаясь.

Я молча отсчитала из денег, выделенных Мартином, оговоренную сумму. На оставшиеся мне было необходимо купить туфли.

Из салона я выходила довольная покупкой, с порядком похудевшим кошельком и большой коробкой. Носить ее с собой пешком было неудобно, из-за чего, выйдя на проспект, пришлось останавливать возницу.

Проблем с выбором обуви у меня не возникло, очень быстро в дорогом салоне я сумела подобрать изящные туфельки на невысоком тонком каблучке.

Домой из города возвращалась, когда уже начало вечереть. Я не спеша вошла в ставший родным за три года холл.

Мне сегодня было некуда торопиться, ведь клиентов не ожидалось. Оставила покупки в гостиной, поднялась к себе в спальню и с размаху рухнула на кровать, по которой уже успела соскучиться.

Настроение было прекрасным настолько, что я была уверена, если кто-то мне его испортит, я убью этого мерзавца или мерзавку.

Мне удалось принять ванну с душистой пеной, расслабленно поваляться в горячей воде, выдувая мыльные пузыри из сложенных ладошек, нанести кучу масок на лицо и волосы, натереть кожу ухаживающими маслами. И мне никто не мешал.

Я даже спать ложилась с чувством полного удовлетворения от жизни, отринув все плохие мысли на потом.

Обо всех проблемах я решила подумать завтра.

***

Лорд Мартин играл истинного джентльмена от начала и до конца.

Он подъехал к моему дому ровно в семь вечера, чтобы любезно сопроводить от порога к машине. Помог сесть, придерживая дверцу авто, и рванул к особняку мэра, едва усевшись за руль.

Его пижонистый фрак сверкал дороговизной, и я невольно представила, как мы будем смотреться вместе. Выходило своеобразно. Богатый он и раскрепощенно-роскошная я.

Мой наряд ему тоже понравился, он одобрительно хмыкнул, когда дома я повертелась перед ним, позволяя осмотреть со всех сторон то, за что он заплатил такие деньги.

И вот сейчас мы ехали по вечернему городу, я куталась в теплую шаль, чтобы не мерзнуть в столь открытом наряде, и разглядывала улицы в окошко.

Из-за своего контракта в вечернем городе я не бывала уже несколько лет. Злосчастная бумага не давала мне отлынивать от работы, поэтому сейчас я пользовалась редкой возможностью любоваться успокаивающейся Столицей.

Многие крупные магазины еще продолжали работать, но маленькие лавочки уже были закрыты. Одинокие прохожие спешили по домам, а некоторые романтичные парочки только выходили на вечерний променад или романтичный ужин в ресторане.

– До дома мэра еще долго ехать? – спросила я, когда мы выехали за черту города.

– Не очень, осталось десять минут езды, – откликнулся Мартин.

Было заметно, что он нервничал, и у меня бы даже закрались ужасные мысли о моем похищении, если б не пункт в контракте – вернуть меня утром в целости и сохранности.

Марджери берегла свою прибыльную девочку, поэтому предусмотрела все лазейки, чтобы меня не потерять.

– А почему так далеко? – не унималась и продолжала любопытствовать я.

Усики мужчины дрогнули над тонкой улыбкой:

– Чтобы горожане не видели, где именно оседают их налоги. Сэр Бристоль живет с размахом!

Лорд не боялся выдавать мне столь небезызвестный секрет. В городе уже давно ходили слухи, что многие чиновники нечисты на руку, но вот доказательств не было. Не пойман – не вор!

Наверняка многие деньги, которыми расплачивались клиенты со своими шлюхами за пылкие ночи, также были добыты не самым честным путем. Но кто мы такие, чтобы задавать им эти вопросы? Продажным женщинам не интересно, откуда гость принес деньги, главное, чтобы он их оставил в нашем кармане или бюстгальтере!

Вполне может быть, что деньги, которыми расплатился со мной Мартин, также были украдены из казны, но меня это не волновало!

– Как вы меня представите обществу? – решила заранее уточнить я. Вдруг мне предстояло примерить чужой титул на этот вечер, а я не была в курсе. Такие детали я предпочла уточнить заранее.

– Я не думал над этим, – скупо ответил Мартин, сворачивая на более узкую дорогу. – А кем вы хотите быть?

Я пожала плечами.

– Самым правдоподобным станет мое настоящее имя. Не нужно врать в деталях. Вокруг будет слишком много влиятельных персон, чтобы они не разгадали потом правды.

– Торани Фелз?

– Да. – Я смотрела на забрезживший впереди свет. Вдали начали вырисовываться контуры огромного трехэтажного особняка. – У меня не типичная внешность для столичной жительницы, поэтому если спросят, то я с юга Страны. В столицу приехала в поисках счастья, оставив отца на родине, здесь живу у тетушки.

– Это тоже правда? – решил уточнить лорд, немного сбавляя ход.

– По сути, да. – Я решила не лукавить и ответить честно. – Отца я никогда не видела, но мать рассказывала, что он был южанином. Что же касается жизни у тетушки, то Марджери любит, когда мы ее так называем.

В этот момент я прервала свою речь. Машина въезжала на территорию владений мэра Бристоля.

Его особняк был окружен огромным садом, раскинувшимся на несколько гектаров. Многочисленные клумбы и увитые цветущими вьюнами беседки подсвечивались разноцветной магической иллюминацией, что заставляло задуматься, сколько же денег своровал из городской казны управитель ради обустройства праздника своей дочурки?

Весьма внушительный фонтан перед огромной лестницей на входе в здание сверкал серебристыми искрами струящейся воды, вызывая у гостей трепетный восторг и зависть чужому богатству.

– Это всегда так роскошно? – аккуратно спросила у Мартина, подбирая не столь обидный синоним к слову «пафосно».

Все же лорд был близок к этому зазнайскому кругу аристократии, поэтому даже с ним в малейших словах требовалось держать ухо востро.

– Говорят, свадьбу будет оплачивать жених и она будет еще роскошнее.

– И кто же этот счастливчик? – с усмешкой спросила я, пока мужчина обходил машину и приоткрывал мне двери.

– Аластар Фокс – владелец автомобильного завода своего отца. – Мартин подал мне руку, чтобы помочь выбраться, но я замерла, не в силах даже пошевелиться. – Торани, вы побледнели. Вам плохо?

Мне с трудом удалось сглотнуть набежавшую оскомину в горле.

– Кто?! – сдавленно переспросила я, все же находя силы протянуть Мартину ладонь и подняться из салона авто, хотя очень хотелось попросить его отвезти меня обратно в Квартал, вернуть лорду все деньги и не выходить из дома неделю.

– Аластар Фокс. Он довольно известен в определенных кругах, хотя старается скрываться от светской хроники. Неужели ни разу не слышали?

Ох! Лучше бы и не слышала. Удивило другое: сноб назвал мне свое настоящее имя, хотя мог бы и соврать.

– Нет, лорд Мартин. Я не слышала об этом господине. – И, дабы развеять все сомнения заказчика, ослепительно ему улыбнулась.

Все же господину Фоксу со мной решительно не везло – кажется, помолвку я ему только что нечаянно испортила одним своим видом и присутствием. Сейчас опять невесть чего придумает!

Шансов, что он меня не заметит, не было никаких. Я слишком броско нарядилась для подобного мероприятия, и замаскироваться под серую мышь уже не удастся.

Мартин бодро подхватил меня под локоть и повел к лестнице, по которой уже поднимались остальные гости. Моя шаль осталась в авто, отчего я уже немного мерзла и ловила первые взгляды в открытую спину от вновь прибывающих дам и господ.

Наверху, за распахнутыми створками исполинских дверей, гостей встречали двое мужчин. Судя по спискам в их руках, они проверяли приглашения.

Мой заказчик отдал одному из них прямоугольный конверт:

– Лорд Мартин, приветствую вас, – доброжелательно улыбнулся встречающий, одновременно отмечая в списке гостя. – Как мне вписать вашу спутницу?

– Мисс Торани Фелз, – ответил наниматель, не уточняя моего социального статуса.

Встречающий скользнул по мне заинтересованным взглядом, но вопросов задавать не стал.

Прием проходил в роскошном зале. Десятки гостей уже заполонили его и теперь ходили, приветствовали друг друга. Вновь прибывшие мужчины и их спутницы, как правило, долго вместе не находились. После нескольких символичных бесед с остальными гостями на отрешенные темы многие разделялись по своим компаниям и интересам.

– Сейчас необходимо поприветствовать мэра с супругой, – тихо шепнул мне на ухо Мартин. – Я представлю им вас, и, поверьте, сразу после этого ваша персона не останется незамеченной.

– Если вы переживаете только об этом, то мою персону уже давно заметили.

Жадные взгляды я уловила, едва сделав первые шаги в зале. Десятки знакомых лиц давних клиентов скользили взглядами по мне со смесью желания и удивления. Мужчины отводили от меня глаза, а жены незаметно били их локтями в бок, возмущаясь несдержанностью супругов и моим столь вульгарным образом.

Мартин вел меня к статной паре: мужчине и женщине среднего возраста. Мэр оказался пузатым и седым здоровяком с удивительно добродушным на первый взгляд лицом и огромными пышными усищами. Мужчина всем приветливо улыбался и производил впечатление самого приятного человека на свете.

Его жена, игравшая роль гостеприимной хозяйки, расшаркивалась со всеми десятками комплиментов, но, когда я и Мартин подошли ближе, она едва не потеряла дар речи, завидев мой вызывающий наряд.

Я же, в очередной раз мысленно чертыхаясь, проклинала тот момент, когда купилась на легкие деньги и эту аферу.

Миссис Бристоль была не кем иной, как той самой дамочкой с листовками, пропагандирующими брачные ценности и церковь, встреченной мной однажды недалеко от Квартала.

Супруга мэра, в отличие от меня, была одета по всем правилам приличия «капусты». Даже на такой прием она вырядилась в пусть и дорогой, но очень многослойный костюм. Ей было жарко, но она, как дама светская и набожная, терпела, покрываясь испариной.

– Лорд Мартин, – приветливо протянул мэр, распахивая руки, словно готовясь к объятиям. – Рад видеть!

Мой клиент ответил тактичным поклоном и поцеловал руку миссис Бристоль.

– Поздравляю со знаменательным событием. – Лорд вел себя весьма учтиво, безукоризненно соблюдая правила этикета. – Помолвка дочери – это важный этап не только в ее жизни, но и в жизни родителей.

– Вы правы, лорд. – Миссис Бристоль достала белоснежный платочек и промокнула им несуществующие слезы. – Я так рада, но в то же время взволнована за свое дитя. Скоро ее ожидают огромные перемены в жизни.

Я слушала эти расшаркивания и изображала самую вежливую улыбающуюся статую в мире. У меня не было возможности высказать свое мнение, но про себя я уже долгое время злословила и кляла все вокруг происходящее. Аластара почему-то уже было жаль. С тещей ему точно не повезло, и если невеста пошла в мамочку, то о страстной близости в постели господину Фоксу придется лишь мечтать.

Я даже рассмеюсь ему в лицо, если через годик-два-три он пересмотрит все свои принципы и станет завсегдатаем Квартала Продажных Дев. Если, разумеется, к тому моменту не покину свою работу.

– А кто ваша прелестная спутница? – напомнил о моем существовании мэр, когда его жена закончила лить слезы счастья за будущий брак дочери.

Мартин радостно встрепенулся и со всей гордостью представил меня хозяевам дома:

– Разрешите представить, леди Торани Фелз!

Я присела в вежливом реверансе.

– Леди приезжая? – поспешил уточнить мэр. – Я не видел вас раньше ни на одном из приемов.

– Да. – Я продолжала вымученно улыбаться, хотя мне уже по-настоящему было смешно от того, что взгляд добродушного толстяка недвусмысленно гулял в моем декольте. – Я с юга, а в столице живу у тетушки.

– Какое совпадение, – обрадовался мужчина. – Я тоже когда-то приехал сюда с юга!

Ну, об этом я и сама догадалась, едва увидела его белоснежную макушку, сперва приняв ее за седину.

Лорд Мартин смекнул, что, возможно, мэр тут же бросится в ностальгические расспросы о том, как же сейчас жизнь на его родине, и решил, что отсюда меня пора уводить.

– Еще раз примите мои поздравления и восхищения праздником, – произнес он и, пока хозяева не опомнились, увел меня в сторону.

Тем более что за нами уже собралась очередь из таких же желающих оказать почтение устроителям праздника.

– Ну и что дальше?! – спросила я, едва мы немного отделились от основной массы гостей.

– Я представлю вас еще нескольким важным персонам на этом вечере. Мы вместе дождемся официальной помолвки дочери мэра и господина Фокса, а после разделимся. Я уйду к мужчинам. В соседних комнатах начнутся партии игры в покер, женщины же традиционно останутся в зале. Тогда-то и настанет ваше время выполнить свою часть сделки.

Я кивнула. В описанных Мартином перспективах у меня была возможность избежать встречи с Фоксом.

Однако я не учла, что лорд собирался выставить меня напоказ и заставить всех ему завидовать.

Мартин водил меня по залу, знакомил с давнишними клиентами и их женами. Мужчины старательно делали вид, будто видят меня впервые, а супруги сверлили неодобрительными взглядами. За моей спиной уже шептались недовольные, осуждая излишне фривольный наряд. Однако несколько почти хвалебных отзывов я тоже услышала.

Молодые дочери аристократов, которых привели сюда на показ возможным женихам, на мой наряд шипели в меньшей степени, чем их мамаши. В их голосах было больше зависти – такой наряд им маменьки никогда не разрешат даже примерить.

Мы как раз миновали одну из таких стаек «девчушек», к которым я решила прибиться чуть позже. С таких восторженных дурочек начинать план Мартина будет проще всего.

– А вот и Фокс! – едва ли не радостно воскликнул Мартин, завидев в толпе мужчину, с которым я хотела встречи меньше всего. – Я просто обязан показать тебя этому снобу!

Лорд потянул меня за собой, а я отчего-то даже не удивилась, что в близких кругах Аластара прозвали точно так же, как и я.

– Снобу? – усмехнулась я.

– Именно так! – откликнулся лорд с некой насмешкой в голосе. – Строит из себя человека высокой морали. Однако в последние дни ходят слухи, будто он проиграл один очень компрометирующий его спор.

– Что за спор? – не унималась я, хоть и прекрасно знала ответ.

Мне было необходимо узнать, что известно Мартину.

Моя настороженная натура уже начала подозревать в происходящем не простые совпадения, а чью-то подлую интригу. А быть втянутой в чужие игры мне абсолютно не хотелось.

– Подробности мне неизвестны, – тут же откликнулся лорд. – Но я думаю, что это лишь сплетни. Фокс слишком принципиален, чтобы запятнать свою репутацию, тем более перед свадьбой с мисс Бристоль.

Мы фактически дошли до компании из пятерых мужчин.

Они стояли чуть в стороне от остальных гостей и что-то оживленно обсуждали. Никого из них я не знала, кроме повернутого ко мне спиной Аластара Фокса.

Я мысленно сжалась в комок, готовясь, если что, спастись бегством из зала. Но едва Мартин подошел ближе к снобу, Аластар обернулся и не подал вида, что узнал меня.

– Доброго вечера, – сухо поздоровался он, скользнув по мне лишь мимолетным равнодушным взглядом.

И! О чудо! Даже не побрезговал поцеловать ручку, отдавая дань вежливости.

– Мисс Торани Фелз, моя спутница, – похвастался Мартин, прижимая за талию к себе.

Но его хвастовство проигнорировали.

Лорд расстроился: он явно, как и я, рассчитывал на иную реакцию от Фокса. Наверно, ждал зависти и что сам мистер Жених впечатлится мною. Однако у Аластара, так же, как и у его товарищей из компании, была самая равнодушная реакция из всех возможных. Непроницаемые каменные лица, даже скучающие.

Когда мы отошли от Фокса, Мартин не выдержал и чертыхнулся при мне. Это было немыслимым моветоном – ругаться в приличном обществе при даме, но вполне допускалось при шлюхе.

– Не расстраивайтесь, – почти искренне утешила я Мартина. – Не всем же мужчинам смотреть на меня с обожанием. Есть некоторые категории, кто может относиться равнодушно даже к самым красивым дамам.

– И кто же?

– Мужчины запретных нравов и импотенты, – отпустила я тонкую шпильку в адрес Фокса, заранее зная, что все это наглая клевета на аристократичного сноба.

Но мой ответ лорда устроил. Его ярмарка тщеславия только начиналась, а мой главный выход был впереди.

Я же расслабилась. Своим поведением Фокс ясно дал понять: его шалящие нервы больше не дадут ему сорваться, особенно здесь, на помолвке. Он даже бровью не повел, когда меня увидел. Хотя, вероятно, заметил меня гораздо раньше и просто успел подготовиться к столь неприятной встрече. В любом случае, он держался настолько невозмутимо, что я поняла – убивать здесь и сейчас меня не будут. Аластар проигнорирует даже столь яркую особу, как я!

Мы с Мартином еще немного побродили по залу, я познакомилась с несколькими незнакомыми мне одинокими мужчинами, которые быстро смекнули, кто я и где работаю, когда речь зашла о некой тетушке. Думаю, эти товарищи впоследствии обязательно станут моими клиентами.

Мартин уже успел оправиться от удара по своему самолюбию и теперь выглядел довольным петухом, чья курочка, а ею была я, затмила красотою остальных птиц в курятнике.

– Сейчас начнется церемония, – произнес он, останавливаясь посередине зала. Лорд незаметно указал мне на балкончик второго этажа, опоясывающий зал по периметру. – Сейчас там появится невеста.

Я с любопытством уставилась в указанном направлении. Было очень интересно увидеть, кто же станет будущей женой Фокса.

Заиграла торжественная музыка, гости притихли и уставились на балкон, откуда должна была появиться будущая миссис Фокс.

Но вначале туда в ожидании суженой вышел сам Алстар в роскошном фраке и с букетом цветов. Он ждал, когда же любовь всей его жизни выведет за ручку отец.

Мне захотелось зевнуть от медлительности и пафосности церемонии. Неужели нельзя как-то проще?

Но у богатеев все было помпезно и вычурно. Наконец, из-за пышных занавесей показался мэр Столицы, он действительно вел за руку милейшую мадемуазель – белокурого ангелочка, которая наивно хлопала глазами и улыбалась пухлыми губками окружающему миру и будущему жениху.

Я же в очередной раз мысленно чертыхнулась.

Виновницей торжества оказались дама, у которой я, можно сказать, позаимствовала платье. Точнее, она от него отказалась, а я купила. Та самая аристократочка, что заказывала этот вызывающий наряд у леди Бристоль.

Я с сомнением взглянула на скромное белое платье, которое красовалось на девушке. Дорогое, из белого атласа, но по всем правилам закрытое и целомудренное.

Неужели именно эта барышня хотела сегодня надеть наряд, который осмелилась примерить я?

Я с сомнением глянула на Аластара, который как раз вставал на одно колено и протягивал дамочке кольцо в коробочке, и поняла. Да! Наверное, мадемуазель очень хотела самое вызывающее платье и обязательно бы надела его на помолвку. И, без сомнений, потянула бы за секретный шнурочек, чтобы скинуть ненужную юбку, оставшись наедине с Фоксом, если бы что-то не изменилось в ее планах.

Девчонка явно пошла не в маму, раз собиралась вступить в добрачную связь с женихом сразу после помолвки. Либо? Либо я чего-то еще не знала.

В любом случае, сейчас я наблюдала, как сноб натягивает избраннице кольцо на пальчик, вручает букет и приносит обещание ее отцу любить мисс Кристалл Бристоль и жениться на ней через полгода.

От всей этой слащавости момента я едва слезу не пустила, хотя все приличные леди в зале именно этим и занимались: умилялись и вытирали платочками несуществующие слезы. Особенно горько рыдала мамаша Бристоль, которая вышла на балкончик, ведя за собой приглашенного священника.

Я напряглась. Мне только церковнослужителей здесь не хватало для полного счастья.

– Благословляю союз этих молодых людей, – вещал пастор, – на вечное счастье и благополучие, достаток и взаимопонимание, любовь и целомудренность…

Я слушала этот бред и только что глаза не закатывала.

Знаем мы эту целомудренность. Святые отцы не единожды за месяц заглядывали то к одной, то к другой девочке из Квартала. Та же Зои регулярно принимала у себя пасторов из разных приходов, и пасторы щедро расплачивались со своими шлюхами деньгами, пожертвованными прихожанами.

В этот момент я невольно испытала к Мардж некое подобие благодарности. Старуха когда-то молча выслушала мое требование и согласилась, что с церковнослужителями я дел иметь не буду. И меня, и ее это устраивало. Карга даже не стала уточнять причин моего отказа от подобных клиентов, хотя я на всякий случай соврала ей про другую веру.

На самом же деле проблема состояла в другом. Несмотря на закончившиеся преследования суккубов, священнослужители по-прежнему проходили обряд очищения разума, после которого наша магия не действовала на них ни в первый, ни в последующие разы.

Как рассказывала мать, обряд был сложным, поэтому в годы охоты на нас его не проводили всем жителям Панема. А вот священники пользовались открывшимися возможностями и выискивали нашу братию с яростным рвением, а затем уничтожали.

Вот и сейчас, даже находясь на столь далеком расстоянии от пастора, я чувствовала на себе его липкий взгляд. Меня он наверняка заметил, пусть и не знал, кто я на самом деле, но явно заинтересовался. Я была слишком ярким пятном, чтобы остаться неприметной. Его лицо даже показалось мне знакомым, не удивлюсь, если это один из завсегдатаев Зои или Ирматы.

Наконец он закончил свою речь, и зал разразился бурей аплодисментов. Даже мне пришлось изобразить пару хлопков, чтобы не сильно выделяться из толпы.

Аластар с невестой спустились к гостям, за ними тенью следовали преподобный и мэр с супругой. Гости кинулись поздравлять обрученных, а мы с Мартином остались стоять на месте.

– Теперь твоя очередь работать, – шепнул лорд, намекая, что мне пора начинать выполнять свою часть сделки.

Я лишь молча кивнула и отошла. Мне было необходимо прибиться к какой-нибудь стайке молодых девушек, а там уже начинать рассказы о том, как же лорд Мартин прекрасен в постели. И вообще, все слухи, что он не традиционен в своих взглядах на женщин, – гадкие про-иски завистников.

Первыми жертвами я наметила двух барышень примерно своего возраста, к ним и направилась.

– Доброго вечера, леди, – приветливо улыбнулась я.

Мне подарили немного испуганные улыбки. Барышни явно опешили, когда я к ним подошла. Они принялись озираться по сторонам, видимо, боясь, что даже мое нахождение рядом может повредить их репутации.

– Доброго вечера, – робко откликнулась одна из них, милая шатенка с родинкой над губой. – Мы чем-то можем вам помочь?

– Да, если вас не затруднит: посоветовать, где приобрести столь прекрасные наряды, как ваши.

Я принялась рассказывать долгую и запутанную историю о том, что лорд Мартин пригласил меня на этот прием, а я барышня не местная, к моде столичной непривычная, и что на юге мой наряд не вызвал бы такого удивления в обществе, и я очень сожалею, что, вероятно, нарушила своим платьем нормы приличия.

К концу речи девушки уже жалели меня и сопереживали. Милана, шатенка с родинкой, принялась рассказывать о салонах, где продают хорошие платья по столичной моде, а вторая барышня, Джессика, задала вопрос, который я ждала:

– А вы родственница лорда Мартина или невеста?

Лукавая улыбка озарила мое лицо.

– Ни та ни другая, – гордо заявила я, шокировав собеседниц.

– А кто же? – Барышни уставились на меня с сомнением.

– Просто любимая женщина, – самодовольно заявила я.

– Жена? – продолжали не понимать меня девушки.

В их скромных головушках не было и мысли, что любить можно отнюдь не официальную супружницу.

– Нет, вы не поняли, – как великую тайну поведала я, шепча вполголоса. – Наши отношения с лордом Мартином в несколько другой плоскости. В горизонтальной.

На лицах Джессики и Миланы отразился священный ужас.

– Добрачные отношения – великий грех! – смущенно забормотали они, но в искрах любопытства, вспыхнувших в их глазах, я узрела интерес.

– Да бросьте, – продолжала гнуть свою линию я. – Что греховного в том, что мужчина и женщина любят друг друга?

Девушки переглянулись, и, пока ни одна из них не решила сбежать от меня подальше, я мечтательно закатила глаза и томно выдохнула:

– Тем более лорд тако-о-й, ммм! – В выражение вложила столько восхищения, будто не о Мартине рассказывала, а о новеньком автомобиле, только что сошедшем с конвейера. – Идеальный, совершенный, неутомимый…

Я невольно скосила глаза на своего голубоватого нанимателя, который сейчас удалялся в одну из комнат, где намечалась игра в покер, и понимала: ни одно из выше-упомянутых мною качеств в Мартине явно не прижилось.

А вот Джессика и Милана уже явно заинтересовались услышанным. Запретная тема их взволновала.

Переглядываясь между собой, они заманили меня за одну из колонн и принялись расспрашивать:

– Маменька рассказывала, что женщина грешит, занимаясь подобным развратом до брака, – поведала девушка с родинкой. – Пастор Вульф из нашего церковного прихода проповедует те же взгляды. Неужели у вас на юге не так?

– Все так, – рассеянно протянула я, понимая, что не стоит открыто вступать в полемику о религии. – Но ради такого мужчины, как Мартин, я согласна грешить каждую ночь.

– Вы такая смелая! – восхитилась Джесс и тут же шепотом уточнила: – Ходят слухи, будто лорд Мартин из «этих»…

– Из каких – из «этих»? – притворно изумилась я, искусно изображая дурочку.

– Мужеложец, – еще более тихо произнесла она.

– Наглая ложь! – возмутилась я, праведно вскипая и защищая мужскую честь своего нанимателя. – Уж мне-то вы можете поверить! Он потрясающий, великолепный! Бог в постели!

Я сыпала хвалебные оды и даже размахивала руками, словно ветряная мельница, очерчивая размеры мужского естества клиента.

Подумаешь, преувеличила размеры раз эдак в десять! Но для Миланы и Джесс это было не столь важно. Их расширенные от удивления глаза хлопали ресницами, а умы впитывали запретные знания.

Я чувствовала себя демоном-искусителем, тем более что суккубья натура уже начала ощущать исходящие от барышень волны неосознанного возбуждения.

– Джессика, Милана! – раздался из-за моей спины знакомый и не очень приятный уху девичий возглас. – Вы познакомите меня со своей новой подругой?

Я повернулась на звук, чтобы узреть стоящую за собой невесту Фокса с двумя подругами.

Ну как иначе? С ее стороны это было весьма предсказуемо – явиться знакомиться с той, кто надела, по сути, ее платье.

А вот Аластара с ними не было. Сбежал он от нее, что ли?

Леди Бристоль мило улыбалась присутствующим, излучая едва ли не божественный свет своим ангельским видом. Но колючий взгляд голубых кукольных глаз мог обмануть всех, кроме меня.

Если когда-нибудь я еще встречусь с этой дамочкой, враг в ее лице мне обеспечен.

– Кристалл! – радостно запищали «мои жертвы» и бросились обнимать невесту Фокса и засыпать ее поздравлениями.

Обо мне временно забыли, хотя очень быстро вспомнили.

– Это Торани Фелз, – наконец представила меня Милана. – Спутница лорда Мартина. Она приехала в Столицу с юга.

Я вежливо кивнула головой в знак приветствия.

Расшаркиваться и прыгать в реверансах перед будущей миссис Фокс мне не хотелось так же, как и подпускать ее к себе близко. Я прекрасно помнила о секретном шнурке, спускающем юбку, и Кристалл о нем знала. Поэтому я не собиралась рисковать и проверять порядочность этой блондиночки. Перспектива остаться на балу в нижнем белье мне точно не улыбалась.

– У вас невероятное платье, – прощебетала она, едва нас официально представили. – Очень смелое.

– На юге подобные в моде, – вместо меня встряла в разговор и ответила Джесс.

– Потрясающая мода, – притворно восхитилась мисс Бристоль. – Не знай я, что вы подруга почтенного лорда, решила бы, что вы из Квартала.

– Тшш, – тут же зашикали на нее собственные подружки. – Крист, это невежливо!

Я же едва сумела сдержаться и не высказать этой «куколке» что-нибудь в ответ. Но здравый смысл подсказывал, что это самая невинная нападка из всех возможных. В конце концов, когда я соглашалась на эту авантюру Мартина, знала, куда он меня поведет и что меня там ожидает.

– А что такое Квартал? – невозмутимо ответила я. – Я не так давно в Столице, еще не все здесь знаю.

– Место, где живут и работают куртизанки, – продолжала ворковать Кристалл, при этом сверля меня неприязненным взглядом.

Очень прозрачный намек, прозрачнее некуда. В отличие от своей мамаши у младшей мисс Бристоль была более цепкая память на лица. И невеста Фокса меня узнала, пускай и видела один раз мимолетно в лавке Британи.

Вот, значит, как? Эта будущая миссис Сноб решила меня подколоть моим же местом работы. Я, конечно, могла бы спустить ей это на тормозах, но гордость не позволила подобного.

– Ну, если куртизанки работают в каком-то Квартале, – слегка оскалилась я, – то и наряды, наверное, покупают там же. Свое же платье я приобрела в приличном салоне, и стоило оно огромных денег.

Очень хотелось, чтобы эта «выскочка» мой намек тоже уяснила: еще одно слово, и я не погнушаюсь рассказать, кто и где заказывал это наряд, а главное – для кого. Вот Фокс удивится!

Едва заметно Кристалл прикусила губу. Видимо, засомневалась, стоит ли со мной ругаться. И правильно.

Рамки приличия, в которые сами себя загнали аристократы, не позволяли ей открыто выступить против меня. Шутка ли: любой ее поступок могут потом переврать, обсудить и повернуть против нее же. И даже то, что она хозяйка этого дома, не сыграет ей на руку. Сюда меня привел не последний человек в этом городе, и со связями лорда Мартина даже ей приходилось считаться.

– Мне пора к остальным гостям. Еще раз рада знакомству, – обронила она, показывая, что разговор окончен.

– Взаимно, – ответила той же любезностью я. – Примите мои поздравления с помолвкой!

И не важно, что тон мой был ироничен, но правила приличия требовали их выполнять.

Едва Кристалл с подругами растворились в толпе гостей, уже успевшие заскучать Джессика и Милана накинулись с продолжением расспросов на душещипательную тему.

Мое же настроение оказалось испорчено, и отвечала я им уже без былого энтузиазма. Свою миссию по восстановлению репутации лорда я заочно считала выполненной. Барышни оказались не просто идеальными слушателями, но и заядлыми сплетницами. К концу разговора по их переглядываниям между собой я видела, что девушкам не терпится разнести полученную информацию по всем подругам и знакомым.

Правда, в процессе будущих обсуждений сплетни рисковали обрасти непредсказуемыми подробностями, но я рассудила, что моей вины в этом уже не будет.

– Леди, приношу извинения, но мне необходимо припудрить носик в дамской комнате, – нашла я законный повод уйти от них и затеряться в толпе.

– Разумеется, – закивала Милана. – Тебя проводить, ты ведь впервые в этом доме?

Я отрицательно покачала головой и уверила, что сумею найти комнату сама.

Не хватало мне еще провожатых. Никогда не понимала этой глупой женской особенности – ходить в туалетные группами, сбиваясь в стайки от двух и более человек. Неужели они боятся, будто с ними по пути может что-то приключиться?

Оставшись одна, я немного побродила по залу, понаблюдала за снующими слугами и таки приметила коридорчик, в который время от времени заходили и выходили знатные гости. Решив, что именно там находится искомая комната, я двинулась к ней.

Коридор встретил меня приглушенным светом, я прошла несколько метров вперед, а завидев несколько дверей, ускорила шаг. И хотя, возможно, не они были моей целью, ведь коридорчик уходил дальше в неизвестность, сперва я решила проверить, что находится в этих помещениях.

Дернув за первую ручку, я отворила тесную кладовую, заваленную ведрами и швабрами. Вторая дверь не поддалась, оказавшись закрытой, а из третьей вышел Аластар.

– Да что ж это такое! – вскипел он, едва осознав, что столкнулся со мной.

Фокс схватил меня под локоть и затолкал в кладовую к швабрам.

Не успевая опомниться, я попыталась закричать, но рот тут же закрыли, не давая издать и звука.

В эту же кладовую он ввалился сам, закрывая за собой двери.

Оказавшись в тесном пространстве, я в пышном платье неповоротливо снесла ведра, стоящие стопкой, обрушила швабры и вообще, сообразив, что вызываю массу шума, принялась активно буянить.

– Да прекратите же! – прошипели мне в лицо, вдавливая телом в стену и не давая двигаться. – Вы теперь преследуете меня, Торани Фелз?

Я возмущенно замычала и попыталась дернуться.

Но ладонь Фокса по-прежнему зажимала мой рот, а сам Аластар гневно пыхтел, справляясь с накипевшей на меня злобой. Ему явно хотелось высказаться за все хорошее, что я ему сделала в этой жизни.

– Как только я начинаю забывать о вашем существовании, вы тут же появляетесь в моей жизни, чтобы все разрушить. Деньги вам не нужны, я выяснил это в прошлый раз, – сыпал он обвинениями и предположениями. – Но что тогда? Или вы мне мстите за оскорбления тем утром? Так я могу извиниться.

Я округлила глаза и разразилась новым мычанием. Сдались мне извинения этого идиота. Да и он сам, в общем-то, не сдался. Его единственная ценность, которая мне виделась, заключалась в деньгах, которые он мог дать на реализацию моего проекта. В остальном же меня начинало воротить от этого аристократичного сноба.

– Знаете что! – Мне наконец удалось извернуться и освободить рот, чтобы прорычать в ответ. – Да плевать мне на ваши извинения. Неужели в вашу голову не могло прийти, что я здесь оказалась случайно?!

– Случайно? Я не верю в случайности. – Несмотря на то что руку от лица Аластар убрал, прижимать к стене меня он не прекратил. – Вы здесь, чтобы сорвать мою помолвку. Я это сразу понял, едва вас увидел! Ваше платье об этом прекрасно сказало.

Я закатила глаза к потолку.

– Свет не сошелся на вас клином, мистер Аластар! И мое платье здесь абсолютно ни при чем. К слову, – тут моя природная вредность не смогла промолчать, – вы, наверное, очень удивитесь, когда узнаете, что этот наряд попал ко мне исключительно случайно. Изначально его для себя заказывала ваша невеста!

– Бред!

Я усмехнулась. Доказывать я ему ничего не собиралась.

– Ах да. Я же грязная куртизанка, мои слова можно подвергать сомнениям, а губы никогда не говорили правды! – саркастично заметила я.

Мне наконец удалось немного освободить ногу для движений, и теперь я собиралась или ударить ею Аластара по причинному месту, или, если не удастся, обрушить еще одну стопку ведер.

Но едва я дернулась, Аластар мгновенно разгадал мои намерения:

– Только попробуйте, – еще сильнее, чем раньше, вдавил он меня в стену. – Если здесь появятся люди и нас застанут в этой каморке вместе, я не прощу вам этого никогда.

– Очень мне нужно ваше прощение! Отпустите меня и идите на все четыре стороны! – возмутилась я нелогичности его действий. – Или вам просто нравится лапать меня в этой тесной конуре и прижиматься ближе? Любите доминировать, господин Аластар?

Я провокационно взглянула ему в глаза, при этом проведя языком по своим губам.

– Хватит играть, мисс Фелз. – Сноб все же отпустил меня, сделав шаг назад. – Я теперь не попадусь на ваши уловки.

– Не очень-то и нужно! – буркнула я, поправляя сбившееся платье. Мне очень хотелось побыстрее выбраться из этой комнатушки. – Предлагаю сделку. Мы оба с вами не хотим видеть друг друга, так давайте отнесемся к этому взаимному желанию с уважением. Мы выходим отсюда, и вы уйдете по своим делам, а я по своим. Согласны?

– Согласен. Вы первая! – Он отстранился, чтобы пропустить меня к выходу.

Я, гордо вздернув нос, протиснулась к вожделенной двери, распахнула ее и сделала шаг к свободе.

В следующий миг я узрела входящую в коридор из зала Кристалл с подружками. Меня они тоже приметили, иначе как объяснить то, что скорость их шага резко увеличилась.

– Черт! – выругался Фокс, прячась за моей спиной, и, схватившись за первый попавшийся ему под руку шнурок моей юбки, втащил меня обратно в каморку.

Дверь захлопнулась.

Юбка с шелестом свалилась на пол.

Ненужный шнурок остался в руках Аластара.

– Вы полный кретин, – медленно разворачиваясь, прошипела я. – Идиот и придурок!

Вот как из всех возможных шнурков и завязок он мог выбрать именно тот, который разбирал мой наряд на части?

Я стояла перед ним в каморке в корсете, кружевных трусиках и чулочках на подвязках, сжимала кулаки в гневе и мечтала оторвать мистеру снобу голову.

– Мисс Фелз, с вами все хорошо? – раздался из-за двери голос мисс Бристоль. – Вы так быстро спрятались в этой кладовой. У вас что-то случилось?

В этот момент, впервые в жизни мне захотелось помолиться Богу.

– Вы понимаете, что натворили? – прошептала я Фоксу одними губами.

Но вместо ответа также прочла по губам:

– Ответьте ей что-нибудь.

– Со мной все в порядке, – как можно беззаботнее отозвалась я, пытаясь поднять упавшую юбку и хоть как-то прицепить ее обратно.

Эх! Леди Британи не зря ела свой хлеб. Мастерица-затейница намудрила с платьем такую мудреную схему, что даже мой технический ум не справлялся с задачей ее расшифровать и собрать наряд обратно. К попыткам надеть юбку присоединился Фокс. За что тут же получил по рукам! Спасибо, уже помог сегодня.

– Как же в порядке?! – продолжали притворно переживать в коридоре и даже дверную ручку подергали. – У вас, наверное, дверь заклинило! Давайте я позову мастеров и вас освободят!

– Все в порядке! – еще сильнее заорала я.

– Вы лукавите, мисс Фелз, – не унималась дочка мэра. В ее голосе я услышала отчетливый смешок. – Быть может, вам плохо и вы не хотите в этом признаваться? Или плохо тому джентльмену, что прятался за вашей спиной?!

Я схватилась руками за голову.

Нарочно такую ситуацию и не придумать.

Я закрываюсь в комнате с человеком, который меня ненавидит и которого ненавижу я. Мы прячемся от его будущей супруги, потому что если она нас увидит вместе, то скандала не избежать, потому что я полуголая, а ее родители – блюстители чести.

Хотя чего я переживаю?

Чего, собственно, я боюсь? Я ведь куртизанка, моя честь давно очернена, и если вокруг моей персоны разразится скандал, он пойдет мне лишь на пользу.

Я уже приготовилась ответить что-нибудь в духе: «Не ваше собачье дело, мисс Бристоль, с кем я здесь» и этим спровоцировать, чтобы двери в каморку выломали поскорее, но встретилась глазами с Аластаром.

Нет, они не молили меня о помощи. В них просто читалось безграничное смирение с неизбежным.

– Она ведь не уйдет? – почему-то спросил он у меня.

Я отрицательно покачала головой.

Нет, Кристалл не уйдет.

Ее ангельское лицо скрывало под собой натуру змеи, которую я невольно раздразнила. И теперь мисс Бристоль не упустит шанс нагадить мне в ответ. Какой же сюрприз ее ожидает, когда она увидит со мной своего жениха.

– Не молчите, мисс Фелз! – не унималась невеста. – Я уже послала за мастером!

– Да-да, – отозвалась я, полная решимости оставить леди Бристоль с носом, пусть даже при этом мне придется невольно помочь и спасти Аластара. – Только вы ошиблись. Я здесь одна!

Мне наконец удалось подсобрать воланы юбки и втянуть в них шнурок.

– А вы что стоите, мистер Сноб? – с вызовом прошептала я ему. – Я даю вам уникальный шанс залезть ко мне под юбку и при этом спасти свою же честь. Мало кому из мужчин везет столкнуться с подобным оксюмороном…

– Почему она вообще свалилась? – Фокс с запозданием задал вопрос. – Эта ваша юбка!

– У своей невесты спросите, зачем она такое платье заказала! – беззвучно огрызнулась я.

В уме судорожно складывался план спасения и рождались насущные вопросы. А поместится ли Аластар под пышной юбкой? Выходило, что поместится, но с превеликим трудом. Особенно при его высоком росте. И как выйти из чулана, чтобы не выдать наше столь щекотливое положение?

– План такой, – прошептала я, попутно завязывая злосчастный шнурок таким узлом, что, даже если кто-то начнет грызть его зубами, юбка с меня не свалится. – Вы тихо сидите под платьем, я медленно выхожу и направляюсь к выходу из зала. Но боюсь, что теперь ваша невеста не оставит меня на этом вечере без присмотра, поэтому уходить отсюда надо вместе.

– Вы предлагаете мне сбежать с собственной помолвки?

– Я спасаю вам репутацию! И раз я вам помогаю, помогите в ответ и мне.

– Чем именно?

– Отвезите в Квартал, а потом возвращайтесь обратно на помолвку!

Находиться здесь в этом доме мне надоело окончательно. Правда, запоздало пришла мысль, что бедняга Мартин изведется, если меня не найдет, поэтому поспешила попросить Аластара:

– И еще одна просьба: если нам удастся сбежать, предупредите лорда Мартина о том, что я покинула прием. Иначе он будет волноваться.

– И как, по-вашему, я ему это скажу? – Даже сквозь почти беззвучный шепот у Аластара пробивались ноты сарказма. – Извините, но ваша куртизанка умчалась с приема, уводя меня под своей юбкой?

– Если вы полный идиот, то так и скажете. Но если в вашей деревянной голове есть хоть капля ума, вы озвучите невинную версию о том, как леди Торани стало плохо и она покинула дом мэра, сказав, что сама доберется до дома тетушки.

Фокс прикусил язык и, тяжело вздохнув, полез под воланы платья.

За дверьми в коридоре тем временем началась мышиная возня. Пришедший плотник лениво ковырялся в замке, пытаясь его взломать, а Кристалл подгоняла мастера неуместными замечаниями.

Я же оправляла складки юбки и неуютно переступила с ноги на ногу в ожидании открытия каморки. Бедром чувствовала Аластара, скрючившегося в три погибели. Аристократ ёрзал в попытке устроиться удобнее.

– Эй, вы там, – шикнула я на него. – Юбка – это не комфортабельные апартаменты, прекратите копошиться. И подберите полы фрака, они торчат снаружи.

Рука высунулась из-под платья и затащила за собой края дорогущего костюма.

В этот момент дверь чулана распахнулась, являя самодовольную мисс Бристоль с подружками и усталого плотника.

Кристалл, скрестив руки на груди, надменно взирала на меня и, кажется, готовилась уличить в непотребном поведении. Но отсутствие в каморке мужчины, с которым она рассчитывала меня застать, озадачило белокурую леди.

– Спасибо, что высвободили меня, – сладко проворковала я, рассыпаясь в благодарностях. – Двери так некстати захлопнулись.

Мисс Бристоль, отпихнув плотника в сторону, кинулась в чулан в поисках пропавшего любовника. Боясь, что она снесет меня вместе с платьем, пришлось выставить вперед руки и остановить зарвавшуюся леди:

– Дайте же мне выйти, – не очень вежливо высказалась я, здраво взвешивая, что лучше прослыть невежей, чем доставить «ангелочку» радость и позволить себя унизить.

Я медленно двинулась вперед, позволяя Фоксу под платьем сориентироваться в направлении и сделать шаг вместе со мной. Не хватало еще, чтобы он выпал из-под юбки.

– У меня клаустрофобия, – запоздало оправдала я эту странность своего поведения. – Боюсь замкнутых помещений, поэтому спешу их покинуть.

Мэрская дочка все же вбежала в каморку и, оглядев пол, стены, потолок, убедилась в отсутствии моего таинственного «любовника».

– Но еще пять минут назад вы утверждали, что у вас все в порядке и ни о какой клаустрофобии речи не шло, – продолжала она с подозрением допытываться правды.

На что я смогла только пожать плечами:

– Запаниковала. Девушкам в панике позволительно нести глупости.

Интересно, каково Аластару сейчас слушать все это, находясь у меня под платьем? На мгновение я задалась вопросом, по расчету ли этот брак с его стороны или он действительно любит эту кралю? А что, если ему больно разочаровываться в ангельском характере невесты?

– Я, пожалуй, пойду, – небрежно бросила я и развернулась к выходу в зал. – Еще раз спасибо за помощь, мисс Бристоль.

Медленно, словно пава, я выплыла из коридорчика, беспокоясь лишь о том, чтобы Фокс под платьем не оступился. Моя репутация это переживет, а его, увы, нет.

Чудом мне удалось миновать половину зала, ни с кем не столкнувшись. А временами я оглядывалась на продолжающую преследовать меня Кристалл.

Оторваться от нее помог исключительно случай. Мамаша Бристоль на пару со святым отцом выловили невесту и задержали ее каким-то неимоверно важным разговором.

Я выскользнула в холл, миновала двух встречающих и даже сумела спуститься с лестницы, ни разу не оступившись.

Огромный сад мэра стал моим спасением. Юркнув в увитую плющом беседку и убедившись в отсутствии лишних глаз, я, наконец, выпустила несчастного Аластара из укрытия.

Сноб устало осел прямо на деревянный пол и вытер рукавом со лба капли выступившего пота.

– Никогда не думал, что прятаться под юбкой у дамы настолько волнительно и сложно.

– Иногда, чтобы выжить, жизнь заставляет нас делать куда менее приятные вещи, чем прятки под юбкой, – философски заметила я. – Так что вам повезло.

Я неуютно поежилась от холода и обняла руками открытые плечи. На улице было зябко. В этом году первые морозы явно спешили подобраться к Столице раньше обычного.

– Я передумала, вы можете не везти меня в Квартал, – милостиво разрешила я, стуча зубами. – Это сделает лорд Мартин через несколько часов. Сейчас же вам лучше вернуться в зал к невесте.

Фокс встал с пола, покачал головой и, сняв с себя фрак, накинул мне на плечи.

– Я обещал отвезти, значит, сдержу свое слово. Тем более не думаю, что еще несколько часов в этом обществе доставят вам удовольствие.

Я удивленно вскинула брови. Какая неожиданная чуткость с его стороны.

– Моя работа вообще редко граничит с удовольствием. Так что оставшееся время, проведенное здесь, не доставит мне особых неприятностей.

– И все же я отвезу вас, а позже вернусь.

Я рассеянно кивнула, соглашаясь.

Интуитивно никакого подвоха от Аластара я не ожидала, отчего смело последовала за ним по саду, как выяснилось позже, в направлении гаражей.

– Разве не вызовет вопросов то, что вы отлучаетесь на машине в разгар вечера? – уточнила я, когда Фокс подходил к дорогому автомобилю. Одному из тех, что был выпущен ограниченной партией.

– Я довольно занятой человек, чтобы иметь возможность уезжать, когда мне необходимо, и приезжать в любое время, не оправдываясь за свои поступки ни перед кем. – Аластар отворил передо мной дверцу к пассажирскому сиденью, а когда я разместилась в салоне, обошел авто кругом и сел за руль. – Почему вы мне помогли?

Его вопрос не застал меня врасплох, как раз наоборот, в глубине души я ждала этого. Будучи честной с собой, я знала ответ: мне было до сих пор стыдно перед Фоксом за то, что обманула его и заставила признать себя проигравшим в споре.

Но признаваться в этом ему я не собиралась никогда.

– Вы ведь любите свою невесту, и кто я такая, чтобы вас разлучать?

Ключ зажигания провернулся в замке. Двигатель зарычал, словно мощный тигр, готовящийся к броску.

– Так вы на самом деле разбираетесь в автомобилях? – продолжил расспросы Фокс, трогаясь с места. – Или наша прошлая встреча все же была игрой?

– Разбираюсь, – скупо ответила я, внимательно рассматривая приборные панели.

Спидометр и тахометр призывно подрагивали стрелками, а я подсчитывала в уме примерное количество оборотов двигателя и скорость автомобиля при этом. В голове зрела идея, что такие же механизмы будут необходимы и для моего летательного аппарата.

– Я вижу, вы не хотите разговаривать, – продолжил попытки вести беседу Фокс. – Но, может, расскажете о чем-нибудь?

Мне же действительно хотелось молчать.

Я чувствовала себя неисправимо одинокой.

Торани Магдалина Фелз – последняя суккуба в этом мире, загнанная обстоятельствами в рабство публичного дома. Я боролась за свое возможное счастье и шансы выжить столько лет, сколько помнила себя.

Мне никто и никогда не оставлял огромного наследства, как Аластару. У меня никогда не было любящего отца и не будет роскошной помолвки, как сегодня у Кристалл. Все в этой жизни приходилось и приходится выгрызать у злодейки-судьбы буквально по крупицам…

– Торани, у вас родинка на правой ягодице, – неожиданно нарушил мои мысли сноб своей непонятно к чему относящейся репликой.

– И что? – Я воззрилась на него с легкой озлобленностью на то, что не умеет ехать молча.

– Я не помню этой родинки той ночью, – задумчиво произнес он, неотрывно следя за бегущей вперед дорогой.

Я невольно прикусила губу.

Гении всегда ошибаются в мелочах. Родинку на попе я действительно не вплела в паутину его иллюзий. Но кто же знал, что мне придется пускать Фокса к себе под юбку!

– Значит, вы были слишком увлечены другим процессом, – огрызнулась я, быстро найдя оправдание. – Вам было не до разглядывания родинок.

– Странно, – протянул он и умолк.

Что здесь странного, уточнять я не решилась. Лучше не бередить его воспоминания, а то вдруг еще нестыковки найдет?

Но Аластару молчать по-прежнему не хотелось, на въезде в город он опять заговорил:

– Так про платье это правда?

– Что именно? – уточнила я.

– Его хотела купить Кристалл?

Я кивнула. На мгновение я задумалась, стоит ли рассказывать Фоксу всю историю с начала до конца, но потом махнула рукой. Пускай знает, с кем собрался связать судьбу.

– Да, она. Неделю назад наряд был заказан в мастерской леди Британи. Это швея, у которой обычно закупаются девушки из Квартала. Британи славится тем, что у нее самые откровенные предметы гардероба.

– И зачем подобное платье нужно было моей невесте?

Я усмехнулась. Почему он такие вещи у меня спрашивает?

– Платье ей требовалось к сегодняшнему вечеру. Вероятно, рассчитывала в нем провести помолвку. А потом… – Я задумчиво протянула, взвешивая, рассказывать или нет про секретную завязку. – В общем, секретный шнурок, сбрасывающий юбку, тоже задумывался в первоначальном крое платья. Так что сами делайте вывод, зачем оно нужно было вашей невесте и перед кем она собиралась сверкать ножками.

Боковым зрением я наблюдала, как желваки заиграли на челюстях Аластара. Кажется, я только что пошатнула в нем веру в невинность овечки по имени Кристалл.

– На вашем месте я бы задумалась, отчего мисс Бристоль так жаждет поскорее вас совратить и затащить в постель, – сделала самый прозрачный намек я.

Возможно, я самая натуральная стерва, но что поделать?

«Ангелочек» мне не нравилась, чуяла я в ней гнильцу.

А вот Аластар напротив! Даже несмотря на все прения между нами, я желала этому снобу более бесхитростную суженую.

– Я подумаю над вашими словами, Торани, – пообещал он, заворачивая в Квартал.

Когда авто остановилось у моего дома, я жестом не позволила Фоксу встать и открыть мне двери:

– Не нужно, я сама. Еще не хватало, чтобы вас увидел кто-нибудь из девочек. А они, поверьте, сейчас не спят.

Фокс кивнул, соглашаясь с моими мыслями.

Я выбралась на улицу и встала на холодную землю. Каблучки туфелек тут же увязли во влажной почве, а их кончики промокли.

– Прощайте, мистер Аластар, – улыбнулась я снобу и хлопнула за собой дверцей. – Надеюсь, мы больше никогда друг друга не увидим и сохраним свои нервы в порядке!

– Прощайте, – кивнул он, скользнув грустными глазами по моей тонкой фигурке. – И еще раз спасибо.

Он вдавил педаль газа, и двигатель взревел, откликаясь на его движение.

Я отошла от дороги на пару шагов и еще несколько мгновений стояла, смотря вслед уезжающему автомобилю, запоздало понимая, что кутаюсь в забытый Аластаром черный фрак.

***

Новый день встретил меня яркими лучами полуденного солнца, которое пробивалось сквозь незакрытые шторы окон спальни, заставляя меня жмуриться. Я расслабленно потянулась на простынях, сладко зевая и сгоняя остатки дремы.

Все же полноценный сон при моей профессии – это непозволительная роскошь. А уж расслабленное утро так тем более.

Вернувшись вчера домой, я скинула фрак Аластара где-то в гостиной и, не утруждаясь водными процедурами, едва сняв платье, рухнула спать.

Вечер выдался слишком насыщенным и нервным, поэтому неудивительно, что мое тело требовало отдыха.

Я встала с постели и, не найдя под кроватью тапочки, босиком побрела на кухню. Желудок требовал завтрак, а душа просила сигарет.

За событиями последних дней я почти забыла о своей пагубной привычке, и вот сегодня организм вновь вспомнил, что он зависим от табака и вишневого дыма.

Кухня встретила меня пустыми полками и одиноким куском заплесневелого хлеба. Я грустно пошарила в поисках продуктов еще в нескольких ящиках и, убедившись, что из запасов в них только несколько печенек и ненавистный чай, пришла к неутешительному решению: мне оставалось лишь притупить голод стаканом воды и идти к лавочникам закупать провизию.

Немного повздыхав, я почти отправилась в гардеробную переодеваться для выхода на улицу, как настойчивый стук в дверь прервал мое шествие.

Я покачала головой: открывать дом в том виде, в котором я сейчас находилась, а именно, в ночной рубашке и босиком – не самый приличный поступок для порядочной леди, но позволительный для продажной женщины. Я схватила с дивана оставленный там вчера черный фрак и накинула на плечи.

В холле было прохладно, зато нашлись мои тапочки.

– Кто там? – спросила я, подойдя к двери.

– Деймон, – донесся с порога знакомый голос.

Я недовольно поджала губы. После произошедшего между нами я не представляла, как вести себя с докто-ром, и поэтому его присутствие на моем крыльце отчего-то раздражало.

– Зачем пришел? – все так же через дверь поинтересовалась я.

– Мардж послала убедиться, что с тобой все в порядке. Она беспокоится.

Ну да, как я могла забыть, что по утрам Стоун измеряет владелице борделя давление, наверняка Мардж что-то упомянула о моем вчерашнем выходе в свет.

– Все в порядке, – уверила я. – Можешь передать ей, что условия контракта мною выполнены.

Но Стоун явно не собирался сдаваться так просто:

– Я не уйду отсюда, пока лично тебя не увижу, Тори, – продолжал стоять он на своем.

Твердые нотки уверенно звенели в голосе доктора. И я поняла – не уйдет.

Со вздохом пришлось провернуть ключ в скважине и впустить Дея в дом.

– Убедился? – с вызовом спросила его я, прикрывая двери. – Я цела, жива и здорова.

Стоун обвел мою фигурку тяжелым взглядом, особенно внимательно изучив мой странный утренний наряд – мужской фрак, накинутый на тонкую шелковую ночнушку.

– Что это на тебе? – недовольно спросил он.

– Одежда, – буркнула я и, не утруждаясь на разглагольствования, направилась в гостиную. – Один бывший клиент оставил.

– И часто ты носишь одежду бывших клиентов?

Доктор двинулся за мной.

– Не поверишь, в первый раз. Просто под руку подвернулось.

– Ясно, – коротко бросил он, бесцеремонно усаживаясь на мой диван. – Тори, я хотел бы серьезно поговорить о произошедшем между нами.

Я невольно закатила глаза. Так и знала, что подобной беседы не избежать.

– Дей, давай я переоденусь, а после мы поговорим.

Самым верным в этой ситуации было согласиться с ним и выяснить, как нам существовать дальше.

Доктор кивнул.

Через пятнадцать минут я спустилась в обычном домашнем платье, села в свое кресло и приготовилась выслушать мужчину. Но едва я удобно умостилась, новый стук в дверь помешал так и не начавшейся беседе.

– Да кого там черти носят?! – Я раздраженно вскочила и, стуча каблучками, кинулась узнавать, кому неймется меня увидеть. – Кто там?

– Курьер.

– Какой еще курьер? – Едва ли не рыча, я распахнула двери, чтобы тут же оказаться уткнутой носом в море цветов.

– Доставка! – радостно огласил юноша-курьер, протягивая мне огромную корзину белых лилий. – Мисс Торани Фелз?

Я рассеянно кивнула и едва не оборвала руки, когда корзина перекочевала ко мне.

Тяжеленная.

– Распишитесь, пожалуйста! – так же залихватски, едва ли не на всю улицу проорал посыльный и материализовал стопку бланков, на одном из которых было мое имя.

Я внимательно изучила бумагу, прежде чем поставить на ней хотя бы крестик собственной рукой.

– Это какая-то ошибка, – продолжала не верить я. – Мне никто не мог прислать ничего подобного.

– Имя и адрес ваши? – уточнил курьер.

– Мои.

– Значит, и цветы вам, – твердо отчеканил он.

– А от кого? – продолжала расспросы я.

– Мы анонимная служба, – заученно ответил паренек. Ему, судя по всему, этот вопрос задавали очень часто.

Получив заветную роспись в бланке доставки, он вежливо попрощался со мной и оставил в полной растерянности стоять на крыльце с корзиной белоснежных лилий у ног.

Делать нечего, я с трудом внесла нежданный подарок в дом, затащила его в гостиную и под тяжелым взглядом серых глаз поставила на чайный столик. Огромный букетище занял все пространство столешницы, заставляя задуматься о цене, которую заплатил отправитель, покупая мне столь странный презент.

Цветы куртизанке. Кто бы мог подумать.

– От кого это? – В отличие от меня, Деймону данный знак внимания не понравился.

Он довольно ревностно косился на корзину, но ничего более веского пока не высказывал.

– Не знаю.

Я протянула руку вглубь букета в поисках хоть какой-нибудь записки. Небольшой конвертик обнаружился в середине цветочной композиции. Я распечатала его, чтобы извлечь небольшой прямоугольник плотной бумаги:

«Вчера вы заставили меня о многом задуматься. Спасибо».

Мимолетная улыбка появилась на моих губах, чтобы тут же исчезнуть.

Аластар.

Приятно, черт побери, осознавать, что затронула струны души этого сноба!

Хотя кто еще, кроме него, мог подарить цветы такой, как я? Ну не Мартин же? Лорд, наверное, даже не позаботится вернуть шаль, которая так и осталась в его машине.

Я покрутила в руках записку и обнаружила на обратной стороне еще одну надпись:

«Приношу извинения за вылитый тогда чай. Не самый приятный напиток. P. S. Ищите в корзине».

Что именно я должна была искать в корзине, оставалось загадкой. Еще один ненавистный мне килограмм чая?

Я аккуратно развела цветы в стороны, чтобы обнаружить на дне корзины закрытый пакет из плотного материала с чем-то сыпучим внутри.

– Кофе, – вслух прочла я название дорогущего напитка, который лишь несколько лет назад начали заводить в Столицу.

Для меня он стоил баснословных денег, для Аластара же… Для него этот пакет был лишь милой мелочью для девушки, что помогла ему.

– И часто тебе присылают такие подарки? – напомнил о своем существовании Деймон.

– Ты опять не поверишь, но впервые!

– И от кого это? – не унимался он.

Я вскинула на него тяжелый взгляд, понимая, что не хочу отчитываться перед доктором.

– Какая разница, – отмахнулась я, усаживаясь в кресло и подвигая к себе пепельницу и сигареты. – Деймон, ты, кажется, хотел со мной поговорить.

Стоун невесело взглянул на меня, четко осознав мое нежелание обсуждать букет и столь дорогой презент, как кофе.

Я ведь не наивная дурочка и прекрасно понимала, что невольно вызываю у него чувство ревности. Но ведь и я не виновата, что он пришел так не вовремя и стал свидетелем вручения букета.

Деймон должен был понять, что отношения между нами невозможны, а значит, любые надежды, которые я могу ему дать, будут излишними.

– Я хочу сказать, что был не прав той ночью и тем утром, – спокойно и рассудительно начал он. – Мне не стоило вываливать на тебя правду о своих чувствах.

Я глубоко затянулась сладким дымом, сдерживая на лице эмоции удивления. Мне казалось, Дей начнет нашу беседу с других слов. Например, о своей любви.

– Я все осознал. Мы с тобой никогда не сможем быть вместе, – продолжил он. – Сегодня я узнал у Мардж об условиях твоего выкупа отсюда и что ты уже собрала почти половину суммы.

Сигарета в моих руках невольно дрогнула. С каких это пор старуха так просто рассказывает чужим людям об условиях моего контракта?

– Та-ак, – протянула я, глядя на него в упор. – И какие выводы из этого ты сделал?

– Что не имею права становиться препятствием на твоем пути. – Он опустил взгляд в пол и произнес эту фразу очень тихо.

Я в очередной раз поразилась его воле и способности осознавать подобные вещи. Не каждому мужчине под силу признать свою ошибку и отступить.

– Я лишь прошу не отталкивать меня и позволить стать тебе другом. – Он вскинул голову, чтобы пронзительно взглянуть мне в глаза.

Отказать такому взгляду сложно. Хотя умом я прекрасно понимала, что даже дружба станет тяжелым испытанием для Дея, но и отвергнуть его предложение тоже не могла.

– Дей, только если другом. Не больше. – Я вдавила окурок в пепельницу.

Мы с ним оба взрослые люди, чтобы понять – быть рядом не сможем.

Со временем чувства ко мне у Деймона угаснут, и на мое место придет другая. Возможно, она даже будет девушкой из Квартала и сможет понять и принять Дея с его контрактом на тридцать лет. У них могут даже сложиться вполне нормальные отношения.

Хотя я с трудом верила в то, что кто-то из мужчин способен позволить любимой женщине уходить каждую ночь на такую работу, как моя. Дей тоже не сможет.

– Спасибо, – произнес он и встал с дивана.

В блеске его глаз я уловила едва заметную грусть. Но вопреки ей я испытывала радость за то, что Дей смог понять и осознать нашу ситуацию. Еще недолго наши судьбы будут идти рядом, но со временем дороги разойдутся. Не стоит переплетать их между собой.

Провожая его, уже у самой двери я все же удержала доктора за руку:

– Спасибо за все, что ты для меня сделал. И за заботу.

Моя совесть опять проснулась в самый неподходящий момент, напомнив, что я так и не поблагодарила его за лечение и ложь Марджери, прикрывающую меня.

– Не за что. – Он склонился, чтобы легонько смахнуть с моих глаз растрепанную челку.

Целомудренный поцелуй коснулся моего лба.

– Я скажу старушке, что ты в порядке. А то она переживает, а в ее возрасте это опасно.

Закрывая за ним дверь, я думала лишь о несправедливости судьбы. Почему эта злодейка не позволяет любить таких вот хороших мужчин, как Деймон?

Возможно, в следующей жизни ему повезет больше!

***

Снега заметали город на протяжении недели. Зимняя вьюга гуляла по улицам и дворам, играя с мириадами снежинок, и жутко завывала, словно испорченная валторна.

В такую погоду приличные горожане старались сидеть дома, выходя лишь по очень неотложным делам. Даже в Квартале поубавилось клиентов. Ночами многие из девчонок мирно спали, пользуясь незапланированными выходными, и только я продолжала работать в уже ставшем привычным темпе.

Отдыхать я собиралась в тот одинокий день, когда вся Столица замирала в ожидании новогоднего чуда.

Единственный день в году, когда клиенты предпочитали оставаться дома с семьей, а не кувыркаться с продажными женщинами в борделе.

До праздника оставалось две недели, но я уже витала где-то в облаках, предвкушая этот светлый миг.

Новый год был единственным днем, которого я ждала словно маленький ребенок. Именно в этот день вера в чудо во мне просыпалась, чтобы умереть уже на следующее утро.

Я не ждала ни от кого подарков, мне просто нравилось сидеть у камина, вдыхать аромат хвои, смотреть на переливы игрушек на украшенной ели и ни о чем не думать.

В этом году я планировала сидеть точно так же, как и в прошлом, разве что компанию мне составит чашечка крепкого черного кофе.

За три прошедших месяца я неосознанно пристрастилась к этому напитку. И теперь с грустью понимала, что с каждым днем мои запасы, подаренные когда-то Аластаром, иссякают и вскоре мне придется расстаться с этой привычкой.

Вот и сегодня, выпив свой утренний кофе, я собиралась пойти к Мардж сдавать ночную выручку.

В последние месяцы старушка серьезно сдавала. Что-то неуловимо менялось в железной владелице Квартала. Время словно вспомнило о ее существовании, и теперь стремительно, с каждым днем, здоровье утекало от Мардж. Деймон порой на долгие часы задерживался у нее, выписывая новые лекарства от проявляющихся старческих недомоганий.

Куртизанки уже открыто обсуждали, кто же сменит тетушку на ее посту. И только я отчего-то каждый раз, уходя от Мардж, желала ей здоровья. Интуитивно я боялась момента, когда старушка уйдет.

Нет, новый владелец будет не вправе изменить условия моих контрактов, но подпортить мне жизнь и сделать ее адом – вполне. Я боялась этой неизвестности.

Отношения со Стоуном стали вполне дружескими. Мы общались с ним вполне ровно, хотя я все равно сторонилась его, порой ловя на себе тоскливый взгляд. Его чувства ко мне никуда не уходили, продолжая тревожить душу.

Про мистера Фокса за прошедшие месяцы я не слышала ни слова. Единственным напоминанием о нем стал забытый фрак и аромат утреннего кофе в моей чашке. Несколько раз я ловила себя на мысли, что неосознанно ищу новости об Аластаре в светской хронике, но, едва это случалось, тут же захлопывала ежемесячный альманах. Только глупое любопытство все равно продолжало вести меня и заставляло продолжать поиски хотя бы словечка о нем или Кристалл.

Полная тишина служила мне ответом, говоря, что парочка по-прежнему вместе и все мои правдивые слова о натуре мисс Бристоль не смогли раскрыть снобу глаза.

Я накинула на себя теплый тулупчик, обулась в сапожки и выскочила на улицу.

Днем метель немного поутихла, но свежий снежок все еще спускался с небес, мягко устилая дорогу белым полотном. Огромные сугробы лежали по обеим сторонам узкой дорожки, протоптанной немногочисленными прохожими. Расчищать дорогу пошире было некому. Мужчины в Квартале если появлялись, то явно не за тем, чтобы помочь женщинам по хозяйству. Однако Марджери обещалась нанять рабочих для уборки и украшения улицы к праздникам.

Я дошла до особняка старушки, двери, как всегда, открыл приветливый Ричард. Дворецкий выглядел неважно, он словно угасал вслед за Мардж. И я прекрасно осознавала причины.

Положение Ричарда было очень шатким. Если Мардж умрет, неизвестно, оставит ли новый хозяин борделя дворецкого или наймет нового.

Старуха сегодня находилась в отличном расположении духа. Она вела прием в кабинете, привычно прихлебывая чай, и вела подсчеты выручки.

Я передала ей деньги клиента за ночь и присела на ставшее привычным гостевое кресло.

– Ты молодец, – неожиданно похвалила Мардж. – Быстро отдаешь откупные. На моей памяти это самый быстрый путь к свободе, который я видела.

– Спасибо, – поблагодарила ее, одновременно удивляясь столь не характерному для старухи поведению.

Обычно она не показывала положительных эмоций, говоря о моей гипотетической свободе.

– Всего восемьсот тысяч осталось, – заглядывая в какие-то записи, объявила она. – Подобными темпами через пару лет ты покинешь эти стены.

– Очень на это надеюсь, – хмуро и без лукавства ответила я.

Смысла врать старухе в таких вещах не было, Мардж прекрасно знала мое отношение к этому месту и к профессии женщины легких нравов.

– На днях приходил святой отец Виктор, – издалека начала карга. – Из центрального городского прихода. Задавал о тебе вопросы.

Я неуютно заерзала в кресле. Однако тут же взяла себя в руки и внимательно посмотрела на хитрую владелицу борделя. К чему-то же она завела этот разговор?

– Я не работаю со святыми отцами, – с каменным выражением лица напомнила ей.

– Именно это я ему и сказала, но пастор проявил удивительную настойчивость и предложил за ночь с тобой большие деньги. – Мардж хитро прищурилась, следя за моей реакцией. – Не хочешь узнать сумму?

Пришлось отрицательно покачать головой.

Неужели старуха, находясь уже почти на смертном одре, решила напоследок мне испортить жизнь и устроить, как тогда с Фоксом, очередную незабываемую ночь?

– Я не работаю с пасторами ни за какие деньги, – ровно вымолвила я, стараясь успокоиться и не паниковать раньше времени.

– Значит, я верно поступила, отказав ему. – Мардж подлила себе из заварника еще чая. – Удивительное дело, никогда не верила святым отцам. Если кто-то и есть в этом мире более продажный, чем шлюха, то это они – спекулянты на вере, которую придумали сами.

Ее слова позволили мне расслабиться.

С моей души словно камень свалился, ибо только святых отцов в качестве клиентов мне не хватало для пущих проблем.

– Скоро Новый год, – неожиданно сменила тему Марджери. – И я хотела, чтобы завтра ты и доктор Стоун сопроводили меня в одно место.

Я подняла на нее удивленный взгляд. Ничего подобного раньше старуха не предлагала. Дела хозяйки борделя всегда оставались тайной для ее работниц. Но вот сейчас Мардж просила меня куда-то ее сопроводить, да еще и в компании Деймона.

– Могу узнать, куда именно и почему, эм… – я замялась, подбирая слова, – именно я?

Мардж тяжело вздохнула. В этот момент она показалась мне особенно старой и усталой от жизни.

– Мы поедем в детский приют, – без игры словами и намеков, прямо ответила она. – Я стала слишком слабой, чтобы совершать подобные визиты одной, поэтому покидать пределы Квартала без доктора я опасаюсь. Ты же… – Карга невесело усмехнулась: – А ты одна из немногих здесь, кто еще способен на сострадание к детям.

– Все равно не понимаю, – растерянно призналась я.

– Завтра поймешь, – пообещала Мардж и вернулась к заполнению бухгалтерских журналов.

Она ясно дала понять, что аудиенция окончена.

Я встала с кресла и вышла из кабинета. Повод подумать у меня был.

С чего вдруг старуха решила затащить меня в сиротский приют? Да и сама она что там забыла?

Я брела по улице, задавала себе эти вопросы и не находила ответа.

Допустим, я поверила, зачем именно Мардж понадобился Стоун: боится отправиться на тот свет в дороге. Но зачем она вообще куда-то собралась?

Пределы Квартала владелица дома радостей покидала крайне редко. Я попыталась вспомнить, сколько раз подобное происходило на моей памяти, и выходило, что пересчитать случаи можно было по пальцам… Кажется, прошлой зимой она тоже уезжала куда-то на целый день.

Я подходила к своему дому, когда увидела на пороге тонкую девичью фигурку, закутанную в дорогую шубку. Незнакомка опасливо озиралась по сторонам, перетаптывалась, заносила ручку в белой перчатке к двери, чтобы постучаться, но, словно не решаясь, одергивала назад.

– Чем-то могу помочь? – окликнула я ее со спины, уже подойдя ближе.

Девушка вздрогнула и обернулась.

Молодая. Еще совсем юная. Я бы сказала, ей лет шестнадцать, может, чуть старше. Судя по одежде, из очень богатой семьи. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, хотя черты были вполне обыденными для столичной жительницы – немного раскосые глаза, тонкий носик, очаровательные губки. На мгновение я залюбовалась ее черными словно смоль волосами, пышными, длинными и вьющимися огромными локонами.

Мне было удивительно видеть на своем пороге столь очаровательную особу, которая, несмотря на первоначальную нерешительность, меня абсолютно не стеснялась.

– Мисс Торани Фелз! – обрадованно воскликнула она, словно встретила старую добрую знакомую. – Я пришла к вам.

Я нахмурилась. То, что эта барышня явилась именно ко мне, сомнений и так не вызывало, иначе зачем ей топтаться на пороге. А вот зачем она это сделала – другой вопрос.

– Я могу вам чем-то помочь, мисс… – Я вопросительно глянула на нее, ожидая услышать ее имя.

– Ой, – совсем по-девчачьи всплеснула она руками. – Прошу меня простить! Разрешите представиться, меня зовут Анжела Сильвер.

Мои глаза неосознанно округлились, а брови взлетели вверх.

Сильвер – довольно известное семейство в столице. Высшая аристократия, владельцы печатного завода и газеты «Панемский вестник». Люди, владеющие самыми свежими новостями и сплетнями.

И на моем пороге сейчас стояла одна из них. Не думаю, что у этой семьи есть однофамильцы, способные позволить себе столь дорогой гардероб.

Вот только неожиданная гостья меня тревожила, а правила приличия не позволяли оставить барышню мерзнуть на улице.

Пришлось пригласить ее в дом.

– Может быть, заварить чай? – предложила я, когда молодая леди присела на край дивана.

Причем сделала это весьма странно. Элегантно, красиво, без капли брезгливости к обстановке. А ведь могла бы догадаться, что на этом диване до нее сидели сотни мужчин, а многие и не просто сидели. Но мисс продолжала проявлять несвойственное подобным гостям поведение.

Даже ее поза была подчеркнуто открыта, словно Анжела Сильвер специально выбрала ракурс, наиболее подчеркивающий ее изящную фигурку.

– Нет, – отказалась девушка от напитка. – Мисс Торани, я пришла к вам с одной очень странной просьбой.

– И какой же?

Я чиркнула зажигалкой, поджигая кончик сигареты. Воображение уже успело нарисовать юную лесбиянку, ищущую исполнения своих страстей. Однако леди Сильвер сумела меня удивить:

– Я хочу быть куртизанкой. Научите меня быть такой же успешной, как вы.

От неожиданности сказанного я поперхнулась и закашлялась.

– Что?! – только и сумела выдохнуть, отдышавшись.

Я все еще пребывала в шоке от услышанного.

– Хочу быть куртизанкой и работать в Квартале, – уверенно отчеканила барышня. – Именно поэтому пришла за советом к вам. Вы ведь Торани Фелз, та самая куртизанка, которую уже три месяца обсуждают все мужчины высшего света?

Анжела уставилась на меня с щенячьим восторгом и едва ли не заглядывала в рот в ожидании ответа.

– Да, я Торани Фелз, но про обсуждения в высшем свете слышу впервые.

– И неудивительно. – Барышня даже подпрыгнула на диване от переполняющей ее радости. – Все беседы происходят в строжайшей тайне. Многие благородные мужья скрывают визиты к вам от своих жен. Поэтому информация о вас распространяется исключительно в курительных комнатах или при игре в покер.

Не в силах сдержаться, я закатила глаза к потолку. То, что меня обсуждают, было вполне логичным, но зачем вот эта милая леди на мою голову свалилась?

– А вы откуда про меня узнали, если информация секретная?

– Подслушала, как про вас рассказывал папенька своему другу, – как само собой разумеющееся поведала Анжела.

– И что? Вы не побежали рассказывать об измене маменьке? – удивилась я и судорожно вспоминала, когда вообще принимала у себя мистера Сильвера.

Большинство клиентов начинали уже смазываться в моей памяти за их бесконечной чередой. Вот и Сильвера я не помнила, хотя вполне возможно, что он представился чужим именем.

– Я же не дурочка – сдавать папу! – возмутилась девушка. – Да и зачем мне это? Я прекрасно понимаю, отчего он пошел к такой, как вы. Наша маменька излишне пассивна в проявлении страсти к отцу. Поэтому его стремление получить частичку любви на стороне я оправдываю и поддерживаю!

Эта девица все больше удивляла меня своими ответами с каждой минутой. Таких экземпляров, как она, в этой гостиной еще никогда не было. Более того, взгляд на жизнь данной представительницы прогрессивной молодежи меня шокировал.

– Продолжайте, – попросила я ее, понимая, что все самое интересное ждет меня впереди. – И почему вы решили стать куртизанкой?

– Все просто. Я не хочу становиться женой, которую не любят и которой изменяют. Я хочу, чтобы изменяли со мной! Чтобы ко мне мужчины спешили каждую ночь! И я не хочу делать то, что велит пастор из церкви. Мне претит изображать бревно в постели со своим будущим супругом!

Все это она сказала на таких эмоциях и так громко, что я испугалась за цельность стекол в окнах. Не приведи случай, лопнут.

Зато теперь все встало на свои места. Нимфоманка. Подвид обыкновенный. Молодая, страстная и очень глупая.

– А будущий супруг уже имеется? – поинтересовалась я, прежде чем начать переубеждать мисс Сильвер.

До этого момента я никогда не думала, что начну кому-то проповедовать путь истинный и семейные ценности. Но, похоже, все в жизни случается в первый раз.

Анжела была хорошей, обаятельной девушкой, но неверно представлявшей прелести куртизанской профессии.

– Имеется, – недовольно буркнула девушка, потупив взгляд в пол.

– И кто он? – Я пересела к ней ближе на диван, специально сокращая расстояние, чтобы казаться более дружелюбной. – Симпатичный?

– Не знаю, – недовольно буркнула леди. – Папенька сосватал меня без моего согласия за сына какого-то богатого помещика с юга. Я даже не видела его фотографий.

Ох! А вот и второй корень всех бед. Девушка была не просто нимфоманкой, а еще и бунтаркой. Взрывоопасная смесь!

– Анжела, – издалека начала я, – а что вы еще знаете о работе куртизанки?

Девушка мечтательно закатила глаза:

– О вас говорят, обсуждают и вожделеют. – Она произносила эти слова и смаковала их на вкус. – Даже самые аристократичные леди осуждают женщин из Квартала, а на самом деле они им завидуют. Многие дамы хотели бы оказаться на вашем месте.

Уголки моих губ дрогнули в улыбке. Ох уж эти наивные представления! Богатые дурочки видели романтику в моей профессии, но одно дело тайно ночью и про себя мечтать стать куртизанкой и другое ею быть.

– И вы тоже завидуете?

– Конечно. После того вечера в доме мэра ваше появление, мисс Торани, всколыхнуло общество. Я открою вам тайну, но модный дом Карсенд готовит коллекцию вечерних нарядов с открытыми шнуровками на спине. На платья уже расписана очередь из покупательниц.

Легкий смешок слетел с моих уст. Наряд от леди Британи не просто шокировал высшее общество, он его поразил. На меня могли шипеть десятки возмущенных женщин на приеме, но ушлые модельеры быстро сообразили, как перешептывания в кулуарах превратить в материальную выгоду.

Выходило, что я невольно стала законодательницей моды. А вот за леди Британи было обидно. Никто ведь не узнает, кому принадлежит авторство моего наряда. И лавры мастерицы с тихого переулка присвоят те, кто первым выставит вызывающую коллекцию на витрины центральных проспектов.

– Так зачем же в очередь, – притворно удивилась я. – Могу подсказать место, где уже сегодня вы сможете найти что-нибудь еще более провокационное.

Говорила заговорщицки, словно великим секретом делилась. Если девушка хочет привлекать внимание мужчин, пускай привлекает. Для этого не обязательно заключать договор с публичным домом.

– И где же? – загорелась Анжела.

Я материализовала бумагу и черкнула девушке адрес. Она внимательно изучила записку и спрятала ее в ридикюль.

– Так вот, – вернулась она к своему вопросу. – Я все хорошо обдумала и взвесила. Поэтому готова заключить контракт на работу здесь.

Огромных усилий мне стоило прямо сейчас не раскричаться на девушку и не обвинить ее в полном безумии этого поступка. Будучи красивой, обеспеченной, знатной, загубить свою жизнь, поддавшись каким-то розовым романтическим мечтам.

Я впервые видела девушку, которая хотела добровольно стать куртизанкой не под давлением обстоятельства, а просто потому, что хочется. Я могла понять тех, кто вступал на нашу дорожку в поисках денег и крыши над головой. Понимала таких, как я, кто был обязан здесь работать, выкупая себе свободу. Но вот Анжелу понять не могла, как ни старалась.

– А отец в курсе?

– Нет, разумеется, – отмахнулась она. – Но он ничего не сможет сделать, когда я подпишу контракт. Только смириться с моим выбором.

Я почему-то в этом очень сильно засомневалась. На месте господина Сильвера, узнав о таком поступке дочери, лично бы ее придушила.

– А если забеременеешь от клиента? – подняла я другую тему, прощупывая почву и ища топкие места в логике леди. – Что с ребенком сделаешь?

– Не забеременею, – категорично отрезала она. – Есть противозачаточные и абортные зелья.

Я зло усмехнулась. Было бы все так просто.

– Они не дают полной гарантии. У нас и года не проходит, чтобы кто-то из девушек незапланированно не принес приплод. А ведь предохраняются все.

Юная мисс немного призадумалась, но опять же уверенно выдала:

– Отдам ребенка отцу, – пожала она плечами.

В ее хорошенькой головушке все было просто. Я даже позавидовала ее наивности. Хотела бы, чтобы и у меня все было так элементарно и прямолинейно, а все проблемы решались легко и непринужденно, как она заявляла.

– Не отдадите. Если за кроху не заплатят выкуп, то он станет собственностью публичного дома. А отца в таких случаях найти фактически невозможно. Вот как определить, кто именно зачал ребенка, если в месяц у вас будет по двадцать мужчин. А иногда и больше, если за ночь будут приходить несколько. Двое или даже трое.

Лицо Анжелы удивленно вытянулось.

– Сколько? – пискнула она, а на милой мордашке отразился испуг. – Двое? Трое?

Я возликовала. Вон оно, болотце, которое я искала. Наивная леди не все знала о предпочтениях своих потенциальных клиентов. Мне оставалось лишь развить тему.

– А как вы думали? – легко всплеснула руками я и радостно расплылась в улыбке. – Мужчины разные бывают, многих возбуждают подобные игры.

– К-какие игры? К-как?

Она пока не могла представить одну женщину и несколько мужчин в одной постели. Пришлось просвещать.

– Удобнее всего на четвереньках. – Я принялась описывать позу во всех подробностях, не стесняясь шокирующих деталей. Барышне будет полезно узнать, куда она хочет ввязаться. – Один мужчина снизу, второй сзади, третий в рот. Больно, конечно. Но тут главное подстроиться. – С каждым моим словом Анжела бледнела. Я же продолжала запугивания, добавляя к рассказу жестикуляцию с размерами неприятностей, которые могут грозить девичьему организму. – А еще клиентам очень часто нравятся слезы, многие приходят, чтобы причинить боль женщине. Специально поглубже загоняют. Так, что наутро все тело саднит, особенно горло и попа. Но это еще мелочи. – Я так радостно это воскликнула, что описанные до этого ужасы в мгновение показались вполне невинными. – Мои первые групповые клиенты оказались странными. Представляешь, вдвоем, одновременно, в мою узенькую, неразработанную дырочку! – Я очень правдоподобно всхлипнула. – Я потом неделю не могла нормально в туалет сходить.

Все эти грязные подробности я вываливала на Анжелу без малейших сомнений и угрызений совести. Да, грубо. Да, мерзко. Да, разговор не из приятных, но мне нужно было любым способом поставить этой дурехе мозги на место, чтобы даже думать не смела заключать кабальные контракты на свою жизнь.

– Что-то я передумала становиться куртизанкой, – испуганно пролепетала она, когда я закончила описания утех самых извращенных клиентов. – Мне казалось все далеко не так.

Я не стала ее разубеждать. Девочка наконец-то начала делать верные выводы, и не стоило сбивать ее с этого пути.

– А по поводу измен будущего супруга не бойтесь! Мужчина никогда не уйдет из семьи, если его в ней все устраивает, – философски отметила я. – Просто не повторяйте ошибок своей матери и делайте, что захотите. Особенно в постели!

– А если мне не понравится этот мужчина? – воспротивилась и засомневалась в моих словах Анжела. – Что тогда?

– Заведите любовника, – категорично заявила я. – Поверьте, лучше терпеть одного мужчину в качестве мужа, чем десяток, которые будут пользоваться вами за деньги.

Анжела надула губки с легкой обидой на меня. Видимо, ей все еще не верилось, что я начала ее отговаривать от столь «замечательной идеи», как стать шлюхой.

– А на встречу с будущим женихом наденьте платье из магазина, который я вам посоветовала, – заговорщически подкинула ей идею, будучи уверенной, что бунтарской натуре Анжелы такое предложение понравится. – Поверьте, после такой выходки мужчины о вас заговорят, а жених либо влюбится, либо вам просто не нужен такой жених!

Задумчивость тенью мелькнула на лице юной леди, она скосила взгляд на сумочку, в которой прятался адресок салона леди Британи, и решительно встала с дивана.

– Мисс Торани, вы совершенно правы! – огласила она. – Я вначале посмотрю на жениха, а потом решу окончательно, становиться мне куртизанкой или нет. Подписать контракт я всегда успею.

Ура! Я возликовала благоразумию, вернувшемуся к барышне. Первая здравая мысль, услышанная от нее за день.

– Именно так, – обрадовалась я, также вставая с дивана. – Посмотрите на жениха, хорошо подумаете, если не понравится, поговорите с отцом. Я уверена, он любящий вас родитель, поэтому не откажет вам и отменит помолвку.

Что-то в очередной раз изменилось на мордашке гостьи, легкая грусть и печаль, отразившаяся там, заставила меня заинтересоваться:

– Что-то случилось?

– Нет, ничего. Просто помолвку не так просто отменить, – поделилась она. – Мой отец очень расчетливый человек и не стал бы отдавать меня без предварительного заключения контракта. Единственным условием безболезненного расторжения для обеих сторон является лишь доказанный факт моей утерянной девичьей чести.

А вот и третья причина, почему она решила стать куртизанкой. С размахом, так сказать, подошла к проблеме. Нет, чтобы с кем-то тихо пошалить, Анжела замахнулась на полную потерю не только чести, но и достоинства. Эдакое глобальное растление. Из дочери богатейшего аристократа в элитные шлюхи!

– Для того чтобы потерять девственность, не обязательно идти в куртизанки, – с улыбкой ответила я ей, хотя один момент меня все же тревожил. – И что, контракт нельзя будет расторгнуть, даже если вы не понравитесь жениху?

– Именно так. Папочка все предусмотрел, чтобы свадьба точно не сорвалась. Да что далеко ходить за примерами. Говорят, даже сам Аластар Фокс стал заложником подобного контракта.

Я немедленно насторожилась.

– В каком смысле? – немедленно поинтересовалась я, стараясь не выдать своей заинтересованности.

– Я знаю, что он обращался к магам-договорникам с просьбами найти лазейки в подписанном контракте о его помолвке с Кристалл Бристоль. Мой папа даже готовил разгромную статью на первой странице «Панемского вестника». Но за день до публикации мэр лично приходил к отцу, и за огромные деньги весь тираж был снят с производства, а история замята.

– И что, мистер Фокс так просто сдался? – неосознанно вырвался у меня вопрос, за который я больно прикусила себя за язык. – Неужели готов смириться с женой, от которой так быстро решил отказаться?

Мы с Анжелой перешли в холл. Я помогала ей надеть шубку, пока она отвечала на мои последние вопросы.

– Точно не знаю, – пожала плечами она. – Фокс довольно замкнутый человек, но по слухам знаю, что он уехал на свои автомобильные заводы на запад. А дата свадьбы по-прежнему осталась без изменений. В пригласительных на церемонию фигурирует первый день весны.

Мне взгрустнулось. Жалко Аластара стало. Выходило, что он все же пытался расстаться со своим «ангелочком» и иллюзий насчет нее не питал. Только не вышло, договор помешал.

Проводив леди Сильвер, остаток вечера я провела в одиночестве и сигаретном дыму.

Сегодня мне удалось совершить хороший поступок – отговорить юную леди от глупости, о которой она жалела бы до конца жизни.

Ей, в отличие от меня и многих других, повезло родиться в обеспеченной семье, она даже сумела вырасти и не смотреть на мир сквозь предрассудки надменного общества, но вот отличать хорошее от плохого еще не научилась.

Я очень надеялась, что с женихом ей все же повезет и судьба приготовит ей достойную пару.

Мысли сами собой вернулись к теме помолвки Кристалл и Аластара. Упоминание этой парочки бередило мою душу, беспокоило ее и давало повод задуматься.

Что-то я упустила в этой истории. А ведь началось все со странного спора, в котором я оказалась не более чем случайным участником.

Аластар – владелец автомобильных заводов, один из богатейших людей в стране, но со слабостью к риску и адреналину, согласился на спор продержаться несколько ночей с лучшей куртизанкой Столицы, поставив на кон огромные деньги. И проиграл.

Он скрывал свое лицо, боясь быть узнанным, а значит, по-настоящему опасался опорочить свое имя. Почему? Если предположить, что из-за боязни сорвать помолвку с Кристалл, выходит, он все же дорожил невестой. По крайней мере, в тот момент.

Но потом что-то изменилось, иначе не стал бы любящий мужчина искать способы разорвать брачный договор.

Мисс Бристоль, конечно, показала себя не с лучшей стороны тогда, у чулана, но этого все равно недостаточно, чтобы начать искать причины сбежать от брака с ней.

Если же не любил, то зачем вообще согласился на этот союз? Весь из себя правильный Аластар, который так ратовал за любовь и чистые отношения? Что-то упорно не сходилось в моей схеме, трещало из-за нехватки деталей, ломалось под хрупкостью и отсутствием логики.

Будь я романтичной глупышкой, обязательно бы придумывала себе розовые мечты о том, что это в меня Фокс влюбился и передумал жениться, но мой прагматичный ум только посмеялся над этой гипотезой.

Я даже понимала Кристалл в ее стремлении затащить Фокса в постель. Это бы гарантированно привязало Аластара к ней, не ушел бы он от нее утром, как ушел когда-то от меня. Но какой смысл, если договор о браке и так не отпустил бы Фокса? Договор уже гарантия.

Чего она хотела добиться? Какие цели преследовала?

И почему дочь мэра отказалась от платья, вероятно, сменив один план на другой?

Или?

Меня неожиданно озарило!

А что, если наряд не понадобился ей не потому, что она передумала, а потому, что стал не нужен?

Что, если Фокс успел попасть в расставленную ловушку, но понял это слишком поздно?!

Что, если леди успела воспользоваться другим средством и переспать с Аластаром раньше помолвки?

Мне ли не знать, что, нашептывая ему на ушко об искренности чувств, можно в порыве страсти обмануть аристократа. Он ведь искренне расстроился, когда тем нашим утром проснулся и осознал, что я им воспользовалась. Ради денег.

Ха! Похоже, Аластар вновь наступил на те же грабли, только на этот раз леди была гораздо благороднее, чем шлюха из Квартала.

По всему выходило: Кристалл все же удалось затащить Фокса в постель, но, узнав от меня всю правду о платье и плане его соблазнить, Аластар задумался, а нужна ли ему такая невеста.

Как человек импульсивный, сноб тут же побежал к адвокатам, но, остыв, через некоторое время успокоился.

Свадьба дочери мэра и владельца автозаводов состоялась бы в любом случае. В первый день весны.

Я устало откинулась на спинку кресла, понимая, что забиваю голову абсолютно ненужными вещами. Все эти интриги высшего света не моего ума дело.

Но выкинуть и забыть все эти догадки оказалось делом непростым.

Я выкурила еще несколько сигарет, расслабленно наблюдая в окно за летящими снежинками, и ушла готовиться к предстоящей ночи.

Скоро должен был прийти клиент, а утром меня ожидала дорога.

***

Я с отвращением скинула с себя кожаные сапоги на длинных тонких каблуках. Их мне только что облизали. Мерзость какая.

Жуткий костюм из десятков плотных черных ремней, туго облегающих мое тело, тоже стащила. Гадость не меньшая.

Хвостатая плеть валялась на полу, ее я выкинула первой, едва вошла в ванную комнату.

Каких только извращенцев мне не подкидывает судьба. Хоть в музей выставляй. Сегодняшний клиент – дедок лет шестидесяти, скрывавший свое имя, выбил меня из равновесия. Его вкусы заставили меня нервно и брезгливо передернуться.

Старику нравилось ползать за мной на коленях, целовать носки высоких сапог, облизывать каблуки и называть меня госпожой. Он весело повизгивал, когда я лупила его плеткой, и чем сильнее выходил удар по его дряблой заднице, тем большее удовольствие испытывал клиент. Он разрешал себя унижать и даже больно наступать каблуками на некоторые части своего отвратительного тела. Он хотел, чтобы я позволяла ему балансировать на грани боли и удовольствия, которое было недоступно ему с женой.

Самое гадкое, что прежде, чем погрузить извращенца в пучину грез, пришлось все это проделать с ним наяву. Поцелуй старик признавал высшей мерой поощрения за его рабское поведение, поэтому вначале я приняла настоящее участие во всех этих игрищах: больно выкручивала ему соски, наступала на мошонку, давала оплеухи. Все ради того, чтобы он подпустил на мгновение к своим сухим губам.

Я включила воду и остервенело вычистила зубы, но избавиться от мерзкого ощущения где-то в душе это не помогло. Плюнув на все, я наполнила ванну до краев и залезла в горячую воду.

Я оттирала от тела несуществующую грязь и кляла свет за то, что нормальные мужчины фактически перевелись. За прошедший год я могла буквально по пальцам пересчитать не вызывающих у меня отвращения клиентов. Оно и неудивительно. Нормальные мужчины в бордель не ходят.

Как ни парадоксально, с натяжкой одним из них был лорд Мартин, потому что гей и потому, что я даже умудрилась простить его за грубости в первую нашу встречу.

Деймон. Доктор, который меня слишком любит, чтобы я могла его ненавидеть.

И Аластар. Единственный клиент, у которого были понятия чести.

Мне невольно вспомнились его мечты, которые я так небрежно соткала наспех в ту ночь. Красивая сцена, которая никогда не станет явью.

Пожалуй, если бы было можно, я бы не отказалась от такого любовника, как Фокс. Мы бы понравились друг другу в постели.

Я устало прикрыла глаза и откинула голову на бортик ванны. Одна рука мягко скользнула вниз по телу, поглаживая упругую грудь, вторая зарылась в волосы на затылке, чтобы с силой оттянуть назад. Я прикусила губы. Если бы это сделал Фокс, я бы ему позволила.

Мне представился тот чулан в доме мэра. Было что-то завораживающее и запретное в том месте – неуловимо присутствующее чувство опасности, если бы нас застали там.

Я вспомнила Аластара в тот день, его рычание и взгляд, полный накала и злости. Мне хотелось его поцелуев, чтобы он впился губами в мягкую, податливую плоть, сильно вжимая телом в холодную стену.

У меня перехватило дыхание от этой фантазии, внизу живота сладко заныло в предвкушении.

Мне отчетливо виделось, как Фокс оттягивает мои волосы назад, позволяя себе покрывать поцелуями кожу под подбородком, шею, спускается вниз к груди.

Я выгнулась дугой, нечаянно расплескав воду из ванны.

Фокс из фантазий потянул тот злосчастный шнурок, заставляя юбку свалиться и сложиться под ногами, словно китайский фонарик.

– Ты ведь так это представляешь? – прошептал он на ухо. – Грубо и нежно? Чтобы целовал и брал?

Я промолчала, зачем отвечать собственной фантазии. Мне просто нравилось, как он, не давая возможности убежать, с силой развел мои бедра в стороны и закинул их себе на талию.

– Обними ногами, – прорычал он, прикусывая зубами мочку уха.

Я безропотно подчинилась. Мне было приятно быть такой послушной в его руках… Легкая грубость меня возбуждала, особенно сейчас, когда прикрытыми глазами я видела, как Фокс приспустил брюки и немного сдвинул тонкие ниточки моих трусиков в сторону.

Его пальцы скользнули к сокровенному, немного грубо касаясь горячих от возбуждения складочек.

Я больно закусила собственную губу, представляя, как мужчина из мечты касается возбужденным, рвущимся вперед естеством влажных створочек, ясно давая понять, куда именно готов ворваться. Как его сильная рука ложится на мою ягодицу и крепко сжимает нежное тело, заставляя кожу под пальцами побелеть.

Я выгнулась навстречу сладкому искушению, одновременно представляя, как жаркая плоть врывается в меня, разрывает все преграды. Как каждым толчком внутри Аластар буквально вбивает меня в стену этой проклятой каморки. Мне больно, но я хочу еще.

Мужчина шепчет мое имя, удерживая двумя руками за попу, помогает себе входить глубже. Я рву пуговицы с ворота его накрахмаленной рубашки, чтобы прижаться к обнаженной груди, расцарапать ноготками кожу плеч. Мне нравится болезненно кусать Фокса за шею, оставляя ощутимые следы от зубов, и в ответ разрешать Аластару делать то же самое.

Мощные фрикции переполняют меня и заставляют мышцы болезненно сжиматься.

Фокс выходил почти до конца, чтобы ворваться вновь, и тихие стоны срывались с моих губ в реальности, дробясь эхом о стены ванной комнаты.

Я видела себя и его, как он берет меня в чулане, остервенело, без помпезных слов о великой любви, вколачивает мощным телом и каждым толчком в стену. Это было так порочно, так смело, так ожидаемо для грязной шлюхи вроде меня и так несбыточно для девственницы-суккуба.

В мечтах я могла отдаваться этому мужчине во всех мыслимых и немыслимых позах. Позволять положить меня на холодный пол, поставить на четвереньки, отодрать, держа за волосы и натягивая, словно гитарную струну. Все это звучало и складывалось в моей голове в дерзкие картины, так сладко и томно оживающие под касанием собственных пальцев, что словно наяву я слышала голос Аластара:

– Сладкая… Какая же ты сладкая…

И мое тело выгибалось навстречу этим эфемерным словам, так сильно кружащим голову.

– Я хочу… тебя… всю, – отрывисто шептал он, вдалбливая смысл каждого слова новым движением. – Сейчас… Завтра… Всегда…

Мои тихие всхлипы вторили его ударам, каждым движением подводя к краю, на котором так приятно балансировать.

Мне казалось, я не могла дышать, что вот-вот умру, когда на одно-единственное мгновение Фокс покинул мои пределы. Ему нравилось дразнить, он водил возбужденной головкой естества по разгоряченным складочкам, заставляя просить большего.

Я тихо скулила от обиды на его игры, но, когда мужчина ворвался, словно стержнем пронзая меня и заставляя срываться на крик, была готова боготворить эту мечту. Несколько особенно мощных толчков, при каждом из которых я неистово кричала и билась в руках Аластара. Бомба, тикающая во мне в ожидании финала, взорвалась. Разноцветные всполохи плыли перед глазами, словно праздничный фейерверк. Я представляла ту удивительную наполненность, которую мог подарить мужчина, и мышцы болезненно откликались в ответ.

Еще несколько минут мое тело вздрагивало в воде, отходя от ритмичных пульсаций оргазма. Я тихонечко всхлипывала и пыталась осознать происшедшее.

Мне удалось выбраться из ванной, чтобы встать перед большим напольным зеркалом и взглянуть на себя.

Меня возбуждал чужой мужчина. Тот, кто никогда не станет моим. Я представляла Аластара, при этом трогая себя.

Кажется, я прогнила где-то изнутри, погрязла в пороке, в котором жила, и теперь ничем не лучше и не хуже своих извращенцев-клиентов. Такая же похотливая, как и они.

Порочная и циничная – Торани Магдалина Фелз.

Последний иллюзорный суккуб.

Девственница, мечтающая о том, чтобы ее взял в подсобке мужчина, обманутый ею ради денег.

Разозлившись на себя, я схватила с полки первый попавшийся пузырек и с размаху бросила его об стену. Осколки блестящего стекла брызнули в разные стороны, падая на пол и разлетаясь острыми искрами.

– Ненавижу себя, – выпалила я, глядя на собственное отражение.

Оставаться в ванной и дальше было нельзя. Нервы трещали, и я могла сорваться и разбить что-нибудь еще. Я вылетела пулей из комнаты и бросилась в спальню. Там еще долго лежала, не в силах уснуть, и изучала потолок.

Мне было грустно и тошно. А самое паршивое, что я не знала, как можно что-то изменить в собственной жизни, оставаясь и работая здесь, в публичном доме.

За несколько часов до пробуждения мне все же удалось забыться в беспокойном сне. Отчего-то перед этим мне удалось убедить себя, что завтра будет лучше, чем вчера.

***

За городом было тихо и очень холодно.

Мы уже несколько часов ехали в закрытом паровом дилижансе, который вел Ричард.

Я куталась в теплое пальто с меховым воротом и грела руки в черной муфте. Напротив меня сидела Мардж. Она напоминала мне нахохлившегося воробья, сидящего на тонкой ветке. На старухе была огромная шуба из пушистого песца и не менее пушистая шапка. Хозяйка борделя буквально тонула в них, из-за чего наружу торчал только ее крючковатый нос.

По правую руку от меня сидел Деймон, он задумчиво смотрел на заснеженный пейзаж за окном и словно не мерз, даже несмотря на свой по-весеннему легкий сюртук.

Я ему позавидовала, таким он казался спокойным и умиротворенным, словно человек, у которого абсолютно нет проблем.

Всю дорогу мы ехали молча, изредка старуха кряхтела, Стоун интересовался у нее о самочувствии, и она отвечала, что все в порядке. На этом разговоры заканчивались.

– Зачем мы едем в приют? – все же не выдержала я и задала волнующий меня вопрос.

– Чтобы дать ответ, я должна рассказать одну историю с самого начала, – хрипло отозвалась Мардж.

– Так расскажите, – откликнулась я.

Улыбка хозяйки борделя утонула где-то в мехах дорогой шубы.

– Тори, ответь мне на вопрос, – начала она издалека. – Как может стать свободным ребенок, родившийся в публичном доме?

– Только если выкупит себя в будущем, – уверенно ответила я. – Или отработает свободу иным путем.

– А еще?

Мне пришлось задуматься, чтобы уверенно сообщить:

– Больше способов нет!

– Не совсем так, и я расскажу почему. Очень давно в одном приюте жила девочка. Маленькая и совсем глупая. Как и большинство детей из приюта, она оказалась там, потому что ее оставили у порога. Разумеется, кто ее отец и мать, девочка не знала и лишь иногда задавала воспитателям вопрос, почему ее бросили родители. Плакала, обещала их найти, спросить, почему они так с ней поступили. Неужели она была им не нужна? Как и у всех сирот, у нее не было своих игрушек, не было красивых нарядов, не было родительской любви. Это закалило девочку, даже озлобило в какой-то степени. Когда в день восемнадцатилетия она решилась покинуть место, ставшее ей домом, девочка потребовала у приютской директрисы вещи, с которыми ее обнаружили на пороге много лет назад. Эти вещи специально хранились долгие годы в чулане, и пожилая начальница отдала девочке красное шелковое одеяльце. Необычный материал, правда ли? – усмехнулась старуха.

Мне пришлось кивнуть, соглашаясь. Шелк материал прохладный, не лучшее средство для согревания младенца.

– Одеяло из Квартала? – догадался Деймон. Он отвлекся от созерцания природы за окном и теперь внимательно слушал рассказ Мардж. – Шелковое постельное белье красного цвета, на таком обычно принимают клиентов.

Старуха отпустила легкий смешок:

– Я знала, что не ошиблась в твоей сообразительности, мальчик мой, когда вытащила из клоаки борделя, где ты вырос, – похвалила она Стоуна. – Одеяло было действительно из Квартала. Но об этом девочка тоже узнала не сразу. Впереди ее ждал долгий путь, где она сначала устроилась в столице посудомойкой, работала много и все деньги отдавала магу-детективу, который помогал найти родителей. Только эти знания не принесли ей радости.

Мать, красота которой покинула ее, уже не работала в элитном Квартале. Она была обычной шлюхой в доме радости, где за десяток золотых могла работать всю ночь, сношаясь с грязными рабочими и пьяными заезжими гуляками. Переборов брезгливость, девочка решилась на встречу с ней. Разумеется, мамаша не узнала дочь, в ее серых глазах не было любви к ребенку. Все, что она бросила девочке, это рассерженное: «Я и так сделала для тебя больше чем достаточно. Дала свободу, которой лишена сама». Много лет ушло у девочки на осознание: та, которая была ей матерью, поступила правильно, отдав малышку в приют. У сирот нет родителей, публичные дома не имеют на них прав, а значит, эти дети вольны делать все, что угодно.

– А что потом стало с девочкой? – Я сглотнула набежавший в горло ком.

Мардж подняла на меня серые, тусклые от старости глаза и, улыбнувшись краешком губ, ответила:

– Она выросла. Поклялась уничтожить все бордели в стране, но месть завела ее на другую дорожку. С годами девочка поняла, что даже сожги она Квартал, на его месте возведут новый. И самым верным будет не уничтожить, а возглавить.

Я смотрела на владелицу главного борделя Панема широко открытыми глазами и переваривала услышанное.

– Я правильно понимаю, вы и есть та девочка?

– Нет уже давно той девочки, есть только старая тетка Марджери, – загадочно ответила старуха и, зарывшись обратно в меха шубы, умолкла.

Экипаж все так же несся по заснеженной дороге, а я изучала новым взглядом хитрую каргу и пыталась вспомнить, что я вообще о ней знаю.

Да ровным счетом ничего. Марджери всегда казалась мне такой древней, будто ей уже несколько веков. Все, что я о ней слышала, так это то, что владеет она домами радости едва ли не всю жизнь. Под ее руководством сменялись поколения куртизанок, молодые приходили, старые уходили, а Мардж казалась неизменной.

– Как вам удалось? – задал Деймон вопрос, который побоялась озвучить я.

– Нашла отца, – все же откликнулась хитрая старушенция. – В те годы он был владельцем Квартала. У него не было детей, и он был стар, почти умирал. В этот момент пришла я. Маги быстро смогли подтвердить наше родство, и я стала единственной наследницей его состояния. В двадцать семь лет я возглавила Квартал.

Эти знания меня шокировали! История Марджери граничила с фантастикой, если бы в ней не было все так грустно. Я вдруг вспомнила о том, как Стоун не раз намекал на наследников Мардж. Как же она могла допустить, чтобы ее дети стали хуже, чем она?

– А ваши дети? – нетактично поинтересовалась я. – Что будет с Кварталом после вашей смерти?

– Нет у меня детей, – прокряхтела старуха и закашлялась.

Стоун подскочил к ней, чтобы дать выпить снадобье из узкого горлышка заботливо подставленной склянки. Едва кашель прошел, Мардж продолжила:

– Я слишком поздно поняла, что даже не оставь я после себя прямых наследников, преемника все равно найдут. Даже завещание оспорят. Только наивные уверены, что всеми делами полностью заправляю я. У домов радости всегда были могущественные покровители. Именно они по-настоящему правят этот бал. Это к ним в карманы текут деньги, заработанные девочками, они же и приходят к вам, чтобы оставить мизерную часть в ваших трусиках.

– Поэтому вам не удалось уничтожить Квартал? – спросила я. – Они помешали?

– Есть правила, по которым пришлось жить даже мне. Я постаралась лишь сделать максимально много из того, что мне было позволено в рамках моего контракта.

Дорога к приюту уже начинала казаться бесконечной. Как же так? Марджери сама раба! Казалось, мой уже ставший прочным мир рушится на глазах.

Разве не в ее силах было отпустить всех девочек на свободу? Если Мардж добрая, тогда почему несколько лет назад она заломила за мой выкуп такие баснословные деньги?

– Если все так, – в моем голосе прозвучала дикая обида, – почему вы попросили у меня тогда два миллиона? Почему не меньше?

– А пять не хочешь? – усмехнулась карга. – Талант в тебе разглядели очень быстро, и не подпиши мы в тот день с тобой контракт на эту сумму, завтра бы тебе предъявили в несколько раз больше.

Я прикусила язык. Может, она права. И мне еще повезло. Пять миллионов я бы не насобирала и за всю жизнь.

– Зачем вы все это рассказываете сейчас? – Деймон нервно постукивал пальцами по коленям и переводил взгляд со старухи на меня и обратно. – Почему именно нам?

– Потому что есть вещи, которые не могут быть оставлены на преемника, который станет править Кварталом после меня, – в тон Стоуну огрызнулась Мардж.

Только вышло у нее это очень весело и по-молодецки, словно мы не о серьезных вещах только что говорили, а о сущей мелочи.

Экипаж наконец-то въехал в широкий, расчищенный от снега двор перед большим, длинным одноэтажным домом. Рядом стояли еще несколько более мелких построек, которые не выглядели жилыми, а скорее выполняли технические нужды.

Дверь кареты открыл Ричард, он помог выйти Мардж и мне, последним на землю спустился Стоун. Он оглянулся по сторонам, рассматривая пустынную местность. Казалось, нас никто не ждал и не встречал. Слишком тихо снежинки падали с неба на землю.

– Мы точно сюда приехали? – спросила я, наблюдая, как Ричард достает из багажного отделения большие мешки с неизвестным содержимым.

– Точно-точно, – усмехнулась Мардж.

В этот момент словно кто-то подал тайный сигнал, и двери центрального здания распахнулись. Оттуда целой гурьбой вывалились десятки детей. Помладше, постарше. Они спешно выскочили на улицу, многие не потрудились накинуть на себя даже тулупчики и повязать шарфики.

Они радостно неслись к нам с криками:

– Тетушка!

– Тетушка Мардж!

– Дядюшка Рич!

Через мгновение мы уже были окружены толпой детишек. Их лица светились радостью и воодушевлением. Они прыгали и галдели, наперебой рассказывая что-то. Все тянулись к Мардж, словно к родной матери, и ловили ее скупые ласки. Старуха будто светилась изнутри, трепала малышей по головам, журила, если они начинали толкаться. Ее облепили со всех сторон, и каждый пытался протолкнуться к ней поближе. Одна темноволосая малышка лет трех пыталась пробиться к Мардж, но из-за небольшого росточка у нее ничего не выходило. Она боязливо подскакивала на самом краю маленькой толпы, словно крошечный птенчик, пытавшийся запрыгнуть обратно в гнездо.

Мне захотелось помочь ей, но меня опередил Деймон. Он подхватил кроху на руки, подсаживая выше, а заодно и полы распахнутого пальтишка заботливо поправил.

Девочка недоверчиво глянула на Стоуна, на мгновение растерявшись, но тут же обхватила его за шею ручонками, словно маленькая обезьянка. Так ей было удобнее держаться.

Пока все внимание детей было обращено к Мардж, из дома вышли две женщины. Они были одеты в одинаковые строгие платья. Та, что постарше, лет пятидесяти, громко поздоровалась с порога:

– Леди Марджери, рады приветствовать.

– Доброго дня, Филиция, – глухо отозвалась старушка, не отвлекаясь от детей. – Вот решила заглянуть перед праздниками.

– В наших стенах всегда рады вам. – Женщина, судя по всему директриса приюта, спустилась с крыльца и теперь, подойдя ближе, загоняла буйствующую детвору в дом. – Простите ребят, – попросила она Марджери, – мы не смогли удержать их. Когда они увидели ваш подъезжающий дилижанс, тут же выбежали из дому. Даже одеться не успели.

– Ничего страшного, – улыбнулась старуха, помогая директрисе подгонять малышню. – Если через десять секунд кто-то еще останется на улице, то подарков он не получит! – зычно крикнула она ребятне.

Действие возымело огромный успех: шустро осознавшие намек детишки молниеносно унеслись в дом, и только девочка на руках Деймона продолжала цепляться за него, как утопающий за спасательный круг.

Наша процессия медленно поднималась по лестнице. Женщины из приюта помогли Мардж преодолеть ступеньки, поддерживая под обе руки, Стоун нес милую малышку, даже Ричард носил огромные мешки, доставая их из багажного отделения дилижанса и оставляя временно на пороге. А я чувствовала здесь себя лишней.

Я рассеянно озиралась по сторонам, не понимая, зачем меня сюда притащили. Мне было неловко находиться среди этих брошенных матерями детей, я почему-то чувствовала себя виноватой перед ними. Без вины виноватой.

Кроха на руках доктора повернулась в мою сторону, она хлопала огромными глазенками, пристально изучая и переводя взгляд с меня на Стоуна и обратно.

– А я Кати, – вдруг произнесла она. Так открыто, по-детски бесхитростно. – А вас как зовут?

– Доктор Стоун, – улыбнулся ей Дей.

– Вы приехали нас лечить? – удивилась малышка. – Но у нас все здоровые.

– Нет, Кати, – ласково ответил он. – Леди Марджери попросила меня привезти вашему приюту лекарства.

– А-а-а, – протянула малышка.

В ее голосе я уловила непонятные мне нотки грусти.

– А вас как зовут? – вновь встрепенулась она, уже глядя на меня. – Вы нам тоже что-нибудь привезли?

Я нервно сглотнула появившийся в горле ком.

– Я – Торани. Прости, милая, но я ничего не привезла.

Мысленно я ругалась на саму себя, знала ведь, куда еду, могла бы хоть конфет прикупить!

– А я догадалась, зачем вы здесь! – радостно воскликнула девочка. – Вы ведь будете моей мамой, а вы папой?

Кати обняла Стоуна еще крепче, при этом неотрывно глядя на меня глазами, полными надежды.

И я, и Дей неуловимо вздрогнули от заявления ребенка, который так ждал нашего положительного ответа.

Я словно язык проглотила, растерялась, не зная, что ответить. Спас доктор.

– Кати, милая, – тихо начал он. – Понимаешь, в мире взрослых, чтобы стать для тебя папой и мамой, я и мисс Торани должны быть женаты и любить друг друга. Только тогда нам смогут отдать такую замечательную девочку, как ты!

– А вы не любите? – спросила она, от любопытства закусывая указательный палец.

– Нет, крошка. Я и Торани всего лишь друзья.

Мы вошли в большой зал, где стояла огромная наряженная елка. Остальные дети уже расселись на стулья, расставленные у стен, и теперь терпеливо ждали, когда все соберутся.

– Так полюбите друг друга. – Это милое дитя искренне не понимало нашей проблемы. – Что вам стоит? Это ведь так просто.

– К сожалению, нет, детка, – покачал головой Стоун.

Он опустил Кати на пол, позволяя ей убежать к ее друзьям. Кроха мгновение сомневалась, отходить от Стоуна или нет, но все же развернулась и вприпрыжку поскакала к своему стульчику. Ее настроение менялось мгновенно, как и у всех детей в этом возрасте.

Я смотрела ей в спину, изо всех сил сдерживая набегающие слезы. Мне хотелось помочь ей, помочь всем в этом зале, ведь, казалось, на меня с мольбой смотрят все дети здесь. Но что я могла? Да я себе помочь не могу.

Даже эти сироты, как выяснилось сегодня, были свободнее меня.

Ричард вынес все мешки на середину зала и теперь неспешно развязывал шнурки на них. В предвкушении дети на стульчиках нетерпеливо шушукались и переглядывались между собой.

Директриса вывела Мардж в центр и встала рядом. Старуха поманила меня пальцем, подзывая поближе. Пришлось подойти и наклониться к хозяйке, чтобы услышать тихий шепот:

– Помоги Ричарду, иначе сейчас его сметут.

Я кивнула и, подойдя к дворецкому Марджи, с любопытством заглянула в один из мешков. Там оказались десятки коробок одинаковой формы: розовые и голубые. Каждая была аккуратно перевязана золотистой праздничной лентой.

– Игрушки? – удивилась я.

– В розовых – куклы, в синих – машинки, – вполголоса отозвался Ричард. – Мы приезжаем в этот приют несколько раз в год и каждый раз привозим подарки. Одежду весной, учебники осенью и игрушки перед Новым годом.

Сзади подошел Стоун, он помог развязать третий мешок и теперь медленно выкладывал из него коробки.

– Дети, сегодня к нам в гости приехала тетушка Марджери, – громко объявила начальница приюта.

Ропот в рядах ребятни мгновенно притих, они внимательно слушали, что им скажут, и словно готовились к неведомому сигналу.

– Здравствуйте, мои хорошие! – улыбнулась Марджи. В ее голосе звучала незнакомая мне доселе теплота. Старуха говорила каждое слово с таким трепетом и любовью, будто не к чужим детям обращалась, а к родным. – Вы уж простите, что в этом году я приехала немного раньше праздников. Обычно мы встречаемся с вами в канун Нового года. Но эта зима несет свои перемены в жизнь каждого из нас, поэтому я решила заглянуть в гости уже сегодня.

Дети внимательно слушали обращение старушки, но едва ли они осознавали до конца то, о чем именно она говорит. Разве что те, что постарше, лет пятнадцати, в самом углу комнаты, смотрели на богатую госпожу более осмысленными глазами. Интересно, мы им тоже будем куклы и машинки дарить? Но проследивший за моим взглядом Ричард пальцем указал на четвертый, слегка приоткрытый мешок, из которого торчали корешки книг.

– А теперь подарки! – звонко и совсем не по-старушечьи крикнула Мардж, и ребятня, ожидавшая этой реплики, сорвалась со своих мест и побежала к нам.

На мгновение мне стало страшно, что вся орава накинется на мешки всем скопом, но бдительные воспитатели остановили эту лавину, выстроив жаждущих подарков деток в несколько очередей.

Ко мне по одному подходили мальчишки и девчонки, преданно заглядывали в глаза, надеясь на свершение новогоднего чуда, которого ждали весь год. Я поздравляла их с наступающим праздником и вручала очередную коробку, а сама с трудом сдерживала слезы и продолжала улыбаться.

Сколько из этих лишенных родительской любви и ласки крох были плодом купленных ночей в Квартале? Знает ли этот голубоглазый мальчуган, что его отец, возможно, один из лордов, управляющий страной? А подозревает ли эта златокудрая малышка, жадно обнимающая подаренного пупса, что могла бы вырасти в доме богатого помещика?

Почему их бросали матери? Оттого, что не хотели воспитывать, или потому, что решили подарить свободу таким путем?

Отдавая последнюю коробку из мешка, я поклялась себе, что ни за что не буду рожать в Квартале. Лучше быть изнасилованной, потерять силу и возможность родить навсегда, чем отдаться по любви и обречь ребенка на рабство или жизнь без семьи.

Уже у самого порога перед отъездом обратно в столицу ко мне подбежала Кати. В одной руке она держала новенькую куклу, а во второй бумажную самодельную открытку с криво наклеенной елочкой и нацарапанными с ошибками поздравлениями.

– Это вам, – улыбаясь, отдала она ее мне. – С Новым годом!

Дрожащими руками я приняла подарок и, едва сдерживая себя, приобняла кроху. Каких трудов стоило трехлетней девочке вырезать и склеить эту скромную и неказистую поделку? Наверняка огромных.

Я очень плохо помнила, как мы садились в экипаж. Мои глаза застилали соленые слезы, которые я была не в силах смахнуть. Где-то на грани сознания я отдавала себе отчет в том, что нужно улыбаться и не показывать детям своих настоящих чувств.

Уже выехав на дорогу, я пересилила себя и спросила Мардж:

– Зачем? – Я смотрела и не понимала мотивов ее поступка. – Зачем вы привезли меня к этим детям?

– Чтобы хоть кто-то продолжал иногда навещать их, когда меня не станет, – глухо отозвалась старуха. Ее голос терялся где-то в мехах шубы. – Им не важна цена привезенных подарков, им нужно лишь немного внимания. Знать, что о них помнят.

– И почему вы решили, что это должна быть я?

– А кому, как не тебе? – вопросом на вопрос ответила она. – Ты знаешь цену свободы и, я надеюсь, скоро выйдешь за пределы Квартала вольной женщиной. И я верю, что на свободе ты найдешь один день в году, чтобы перед праздником заехать в приют.

Эти слова были для меня откровением. Неужели все так плохо, если Мардж начала рассуждать так, будто уже завтра готова лечь в гроб?

– Вы так говорите, словно уже собираетесь на тот свет.

– Доктор Стоун, – обратилась она к сидящему до сих пор молча Деймону. – Расскажите Торани о моем здоровье.

Я взглянула на Стоуна. Друг детства смотрел стеклянными глазами в пол кареты, почти не моргая. Он был глубоко погружен в себя после встречи с детьми, и резкий оклик Мардж выдернул его из собственных мыслей.

– Вы слишком рано себя хороните, – отозвался он. – При благоприятном течении терапии вы можете прожить еще несколько лет.

Старуха молча махнула на него рукой, будто не веря его утешениям.

Всю обратную дорогу я думала, что за годы работы в Квартале никто так и не разгадал Мардж до конца, разве что Ричард знал о ней немного больше остальных.

Ее боялись, она всегда держала всех на расстоянии и, казалось, могла удавиться за лишний медяк. Она носила стальную маску и никому не показывала ни единой слабости, и вот, словно предвидя конец, скинула искусную личину, почти сросшуюся с ее кожей за долгие годы.

– Дети в приюте были хорошо одеты, – сказал Дей уже перед въездом в Квартал. – Гораздо лучше любого выросшего в доме радости с матерями…

Старуха нахохлилась, будто ворона, и довольно неохотно ответила, словно не хотела сознаваться в благом деле:

– Несколько лет назад я сделала большое пожертвование, этих денег хватает приюту на хорошую одежду и питание для детей. Регулярно я перечисляю новые суммы, но, боюсь, даже эти средства не будут вечными.

Этой фразой она ясно дала понять, что новый хозяин Квартала не станет заботиться о сиротах. Зато я осознала, почему старуха показала приют именно мне. Видимо, надеялась, что, став свободной, я смогу добывать себе огромные деньги, иногда заезжать к детям и хотя бы перед Новым годом дарить им подарки.

Я попросила высадить меня у своего дома.

Не раздеваясь, я прошла в гостиную и плюхнулась в родное кресло. Закурила. И даже не вишневые, а самые обычные крепкие сигареты. На душе было горько и гадко, как и во рту после табака. Утешало только то, что сегодня клиентов не предвиделось, – Мардж сама отменила.

Мои мысли прервал короткий стук в дверь, я встала, чтобы открыть ее. На пороге стоял Стоун. В руках у него была початая бутылка виски.

Без предисловия я пропустила его. Нам абсолютно не нужны были слова, чтобы понять состояние друг друга.

Я принесла с кухни два бокала, протянула ему один, а свой поставила на стол.

Деймон без спросу вытащил из пачки сигарет на столе одну и без стеснений закурил сам.

Невеселый смешок все же слетел с моих губ.

– И стоило меня так долго ругать за курение, если сам не лучше?

– Иногда даже этот дым бывает полезен, – отозвался он, разливая алкоголь по бокалам.

Виски без льда – редкая гадость. Я выпила, закашлялась и зажмурилась от огня, разлившегося по горлу.

– Она такая одинокая, – поделилась я мыслью и эмоциями. – Мардж всю жизнь одна. Я никогда не задумывалась о ней с этого ракурса.

– В Квартале все одиноки. – Стоун наполнял следующий бокал алкоголем. – Мы здесь как подопытные мыши в клетках ученого. Нас расселили каждого в свою норку и наблюдают, как мы страдаем из-за этого.

– Я не хочу так, – тихо произнесла, отворачиваясь от лица собеседника к окну.

Там опять падал снег. Одиноко и беспросветно, как и сама безысходность, царившая вокруг меня в последнее время.

– Нужно разжечь камин, – тихо сказал Дей и, не дожидаясь моего согласия, сам поднялся с дивана и прошел к очагу.

Через десять минут теплые искры уже потрескивали на поленьях и улетали вверх в трубу.

Наблюдая за огнем, Стоун сел перед камином прямо на холодный пол. Его опустевший бокал стоял рядом, и лишь блики пламени дробились в стеклянных гранях.

Я подхватила виски со столика и подошла ближе к доктору, чтобы присесть рядом. Ледяные половицы неприятно морозили тело даже через плотное уличное платье. Решая эту проблему, я, не вставая, потянулась за не так давно купленным ковром, разложенным у дивана. Для этого пришлось практически полностью лечь на пол, чтобы кончиками пальцев достать до пушистых кистей и притянуть палас ближе.

Устроившись у теплого огня на пушистом ковре, мы долго смотрели за всполохами пламени. Деймон временами добавлял виски в бокалы, а я курила и смотрела, как дымные кольца ускользают под тягой очага в трубе.

– Давай встретим Новый год вместе? – неожиданно предложил Дей. – Как в детстве. Помнишь, мы ведь когда-то наряжали елку в доме, где выросли.

Если честно, не помнила. Точнее, очень смутно. В памяти всплывали зыбкие воспоминания о захудалой ели с осыпавшейся хвоей, о не очень красивых игрушках на ней, о редком лакомстве и запахе апельсина. Даже у детей в приюте была более красивая лесная красавица.

– Вместе? – переспросила я.

– Как друзья, – ответил доктор, – если ты беспокоишься об этом. Давай нарушим пределы собственных мышиных норок и постараемся провести праздник весело.

Я задумалась лишь на мгновение, взвешивая все за и против. Мне вдруг стала очень противна перспектива сидеть в новогоднюю ночь одной, пялиться на камин и грустить. Мне захотелось праздника и хоть какого-то подобия чуда. Быть может, Деймон хочет того же?

– Согласна, – кивнула, садясь поближе к теплу. – Только давай, чтобы год действительно вышел хорошим, проведем его не так, как в детстве. Я не хочу наряжать елку облезлыми игрушками, мне хочется ярких гирлянд и запаха выпечки. Давай сделаем праздник таким, как у обычных людей, в нормальных семьях?

Сама не знаю, что заставило меня произнести эти слова. Быть может, просто накипевшие желания вырвались наружу.

– Хорошо, уже завтра мы можем отправиться по магазинам и начать закупать украшения для дома, – согласился он, поднимаясь с ковра. – А сейчас уже поздно, Тори. Я пойду к себе.

– Уже? – удивилась я столь быстрому уходу Дея. Он вдруг показался мне спасительным островом, за который я могу зацепиться в борьбе с собственным одиночеством, хотя бы сегодня. – Не уходи, – прошептала я, по-прежнему сидя на полу и глядя на него снизу вверх. – Давай просто посидим?

Доктор с сомнением глянул на меня, на его лице отразилась борьба эмоций.

В этот момент я поступила эгоистично: возможно, алкоголь затмил мой разум, но мне не хотелось отпускать его. Я нуждалась в нем как в друге, которому можно довериться и поплакаться в жилетку, и совершенно не учитывала, каково при этом ему.

– Хорошо, – согласно прикрыл глаза он и с усталым вздохом вновь сел рядом со мной.

Мне нравилось просто молчать, находясь близко к нему. Тянуть из бокала односолодовый виски, хмелеть в дыму сигарет и продолжать смотреть на огонь.

По мере прогорания дров в камине Деймон подкидывал новые. В комнате теплело, и меня начинало клонить в сон. Я поджала под себя ноги и сама не заметила, как уютно свернулась калачиком, положив голову на колени Дея. Мне нравилось, как он перебирает мои волосы тонкими пальцами, вытягивая длинные заколки из тугой прически. Кожа головы приятно ныла от его прикосновений, а я, как замерзшая кошка, которую пустили погреться в дом, ловила лучики душевного тепла Деймона.

– Я ведь ужасная, – произнесла, не отрывая взгляда от пламени. – Продолжаю тебя мучить, зная о чувствах ко мне. И даже сейчас пользуюсь этим.

Рука Стоуна в волосах на мгновение замерла, но тут же продолжила распутывать пряди.

– Ты хорошая, – утешил он. – Просто мы все бываем одиноки. Мне нравится, что ты не отталкиваешь меня.

– Я ведь уеду когда-нибудь отсюда, из Столицы, далеко. Может быть, на юг, а может – на запад. Может, в другую страну, – продолжала я. – Даже старуха верит в то, что мне удастся вырваться отсюда. А тебе придется работать здесь по контракту.

До меня долетел лишь грустный смешок.

– А ты не думала остаться в Столице? Сменить имя, найти жилье на окраине в хорошем районе. В первое время, пока ты не найдешь работу, я бы мог помогать деньгами. Мое жалованье здесь гораздо больше того, что я могу потратить один.

– Не думала, – честно призналась я. – Мне все претит в этом городе. Я все чаще задумываюсь, что, даже если я покину Панем, мне никогда не удастся забыть вкус чужих губ, запахи сотен мужчин, их лица и грязные похотливые мысли. Пускай ни с кем из них я не спала, но они все в моей голове. Единственное, что не дает мне сойти с ума, – это желание свободы.

Исходящий от камина огонь вдруг перестал согревать меня, ужасные мысли ожили в голове, и словно устрашающие тени устроили безумную пляску. Я неуютно и зябко поежилась, подтягивая ноги поближе и приобнимая себя руками.

– Дей, мне очень страшно, – откровенно призналась я. Наверное, во мне говорил алкоголь, но я чувствовала необходимость выговориться. – Мне все чаще приходится ловить себя на мысли, что я не понимаю, как буду жить там, на свободе. Смогу ли вообще существовать, когда эта мечта исполнится. Вдруг пойму, что, даже, если покину Квартал, Квартал не покинет меня?

– Глупая. – Увидев, что мне холодно, Стоун скинул с себя пиджак и укрыл меня им. – Найти то, ради чего стоит жить за пределами публичного дома, гораздо легче, чем жить в нем. Для этого тебе достаточно лишь полюбить, у тебя появятся дети, ты станешь достойной мамой, воспитаешь их.

– В эту сказку я уже тоже перестаю верить, – прикрыла глаза, просто устала смотреть на огонь. – Я пропустила через себя столько грязи и мерзости, что уже окончательно разочаровалась в мужчинах.

– Только не говори, что хочешь переключиться на дам, как Каролина, – пошутил доктор. – И стать лесбиянкой.

Я невольно прыснула. Это было действительно смешно.

– Лина – нормальная, – защитила я подругу. – Просто она нашла свой уникальный способ предохранения от беременности. Ей проще с дамами, мужчин-клиентов она побаивается. Хотя и с ними иногда приходится сталкиваться. Но это болезненная для нее тема. Лучше не заводить с ней этот разговор.

– Не знал. – Судя по голосу, я, кажется, немного удивила Стоуна. – Хотя после того, что мы сегодня видели, у нее очень ответственный подход. Лучше, чем у некоторых.

Мне показалось, он говорит о ком-то конкретном.

– Ты о ком? – не удержалась я и лениво приоткрыла глаза, чтобы взглянуть ему в лицо.

Стоун неотрывно смотрел на меня, любуясь моими чертами.

– Как врач я не могу сказать, – покачал он головой.

– А как друг? – все же полюбопытствовала я.

Он ухмыльнулся, моя уловка его позабавила.

– Как друг и сплетник, могу сказать только, что скоро весь Квартал увидит у Зои растущий животик. Поэтому врачебную тайну я могу уже не хранить.

– Оу-у, – протянула я.

Это многое объясняло. Вот почему куртизанка тогда приходила к Деймону и так спешно его покидала. А я еще грешила на нее, что это она на меня болезнь спихнула. Выходило, все же не она.

Своего недоброжелателя я так и не нашла, да и уже забывать начала эту историю. Быть может, я всего лишь случайно поймала чью-то болезнь.

– Она знает, кто отец?

– Ты спрашиваешь, будто я должен быть в курсе. – Он сдул с моего лица прядь упавших на глаза волос. – Я могу отвечать лишь за свои поступки и гарантировать, что отец не я.

Я зажмурилась от прохладного воздуха в лицо и невольно рассмеялась шутке:

– В этом я и без твоих слов была уверена!

– Почему? – спросил он, и в его глазах отразилась надежда услышать какой-то определенный ответ. А я прикусила язык за то, что так неосмотрительно вновь задела больную рану его души.

– Дей… – попробовала оправдаться я, но он, побоявшись услышать мой ответ, поднес палец к моим губам.

– Тш-ш, – покачал головой доктор. – Не говори ничего, я и так знаю, о чем ты хочешь сказать… Но, Тори, это выше меня. Я и так максимально стараюсь держаться в рамках дружбы с тобой, но ты не представляешь, как это сложно и больно. Каждый день знать, что ты здесь принимаешь клиентов, вынуждена их касаться, пусть даже не спать с ними, но целовать. Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы ты была подальше от этого места, и одновременно пугаюсь мысли, что ты уедешь от меня далеко. Ты боишься одиночества, не меньше его боюсь и я.

– Дей, – попыталась остановить его я, но он не позволил мне.

– Не спеши. Выслушай. Я много думал о вариантах выхода из ситуации. Тори, у нас может быть будущее. Хорошее, совместное, счастливое, как у обычных людей. Я могу помогать тебе с выкупом свободы, вдвоем нам будет легче с этим справиться. А когда ты выйдешь из Квартала вольной женщиной, мы сможем снять дом в пригороде, пожениться. Жить нормальной жизнью. По утрам я буду уходить на работу в Квартал, а вечерами возвращаться к тебе. Моего жалованья хватит нам с лихвой, я смогу позаботиться о тебе и наших детях.

По мере его речи мои глаза все шире раскрывались, будто от испуга. Я выскользнула из рук мужчины, чтобы отсесть подальше. Мой недоверчивый взгляд скользил по доктору Деймону Стоуну, а я была не в силах понять, неужели он так серьезен.

– Мы уже говорили об этом, – твердо произнесла я. – Твой план идеален. Почти. Кроме одного пункта. Я тебя не люблю.

– А ты вспомни, что сегодня сказала девочка Кати. Разве это сложно – полюбить? – Он привстал на коленях, чтобы подобраться ко мне ближе. – Тори, ты ведь даже не дала мне шанса.

– А какой шанс тебе нужен? – Голос повысился на несколько тонов.

Я смотрела на него, и мое сердечко беспокойно колотилось от волнения. Ну ведь знала же, что Дей ко мне неравнодушен. Этот разговор между нами был предсказуем. И в то же время невольно я задумалась над словами доктора.

А что, если он прав? И мне стоит дать ему шанс?

Вчера я беззастенчиво мастурбировала, представляла абсолютно недоступного для меня мужчину. Ненавидела себя за эту слабость и проявленную похоть и при этом отталкивала единственного, кто сам стремился ко мне.

Что, если девочка Кати права и я смогу полюбить Дея? А если ошибусь и потеряю дар суккуба и способность иметь собственных детей, то тогда что?

Мне вспомнились глаза сирот из приюта, и я поняла, что любой из них будет счастлив однажды попасть в семью, где родителям природа не дала счастья иметь своих деток. Чем я рискую, если действительно дам Деймону шанс? Ничем… Почти ничем. Даже если ошибусь. Стану обычным человеком, как все.

– Ну же, не молчи, – глядя в глаза, прошептал он мне, подбираясь совсем близко и беря в теплые ладони мои руки.

Наверное, стоило бы их выдернуть. Но видение одиночества в незавидной старости, как у Мардж, вдруг лавиной нахлынуло на меня. Я не хотела такого будущего себе, ведь рисковала окончить так же, как она.

– Я не буду тебе ничего обещать, – ответила я, отводя взгляд. – Но и отвергнуть не могу. Просто не требуй от меня многого.

Вместо ответа моих губ коснулся поцелуй. Легкий, почти невесомый, но тут же увлекающий намного дальше, чем позволяли границы дружбы. Я прикрыла глаза и ответила на ласку.

Томные касания и едва слышный стон, сорванный с моих уст, раздался в полутемной гостиной. Деймон с усилием оторвался от меня и отстранился.

– Слишком много откровений на сегодня. – В его серых глазах мерцали отблески каминного пламени. – Пожалуй, для начала покорения вершины по имени Торани пока хватит. Я рискую слишком злоупотребить твоим доверием.

Мое колотящееся сердце гулко отдавалось кровью в ушах. Я смотрела в колодцы его бездонного взгляда и понимала – приручает.

Деймон Стоун выбрал единственно верную тактику поведения со мной. Приучить, дозированно выдавать порции ласки, возможно, подсадить на них, заставить меня привыкнуть к нему.

– Уйдешь? – спросила я, нуждаясь в ответе и подтверждении своей теории.

– От таких, как ты, не уходят. – Новый легкий поцелуй коснулся моего виска. – Просто не стоит торопить события. Я умею быть терпеливым.

***

Утро встретило игривыми лучами солнца. Они воровато прокрались в гостиную через занавески и теперь медленно подбирались к моему лицу. Прячась от них, я укрылась пледом, оставив лишь кончик носа, торчащий наружу.

Мне было тепло, даже несмотря на погасший огонь в камине. Лежащий рядом Деймон обнимал за плечи и тихо сопел в макушку.

Вчера мы так и уснули вдвоем на ковре в одежде, укрывшись одним пледом.

В стороне стояли два пустых бокала, допитая бутылка виски и полная пепельница окурков. Глядя на них, я в очередной раз задумалась, а правильно ли вчера поступила, разрешив Деймону сделать первый шаг на пути к нашим отношениям? Быть может, во мне так говорил затуманенный алкоголем мозг?

Я аккуратно выскользнула из объятий мужчины, села рядом и, разглядывая лицо доктора, прислушалась к собственным ощущениям в душе.

Стоуна я не любила, но что-то екало во мне, когда он касался моих волос или целовал губы. Между нами была симпатия, которая, возможно, с моей стороны может перерасти в нечто большее. Я тихо встала и на цыпочках прошла на кухню.

Там состряпала простейший завтрак и заварила две чашки ароматного кофе. Настроение было не в пример лучше, чем вчера. Быть может, все дело в прекратившейся метели и солнце, наконец выглянувшем за окном.

За ночь мысли сумели устаканиться. Теперь я немного лучше понимала Мардж и ее мотивы показать мне приют. Старуха знала, что финансово я не смогу обеспечить детей, но подарить свое внимание сумею. Мне ничего не стоит появляться хотя бы раз в год перед зимними праздниками в интернате и радовать сирот конфетами.

Переложив завтрак на поднос, я двинулась в гостиную будить Деймона. К моменту моего прихода доктор уже проснулся.

– Думал, ты опять сбежала, как в прошлый раз, – вымолвил он, пока я ставила еду на столик у дивана.

– Я в собственном доме, мне незачем отсюда сбегать, – улыбнулась я и жестом пригласила его к завтраку.

Ели молча. Деймон поглядывал на меня с любопытством, я же и вовсе старалась на него не смотреть, но то и дело ненароком косилась в ответ. Мне было интересно узнать, каким будет его следующий шаг.

До этого момента за мной никогда не пытались ухаживать, и я немного робела оттого, что не понимала, каково это быть почти в отношениях.

– Где будем встречать Новый год? У тебя или у меня? – спросил Дей, доев последний кусочек омлета.

– У меня, – ответила без сомнений. На собственной территории я чувствовала себя уверенней, в доме Деймона же меня не покидало ощущение нахождения в больнице.

– А как хочешь украсить гостиную, уже думала?

– Нет, – отозвалась я. – Но в городе столько разных лавок с украшениями, что мы обязательно что-нибудь подберем.

– Предлагаю отправиться туда уже сегодня.

Через двадцать минут Деймон ушел от меня к себе домой, переодеваться в другой костюм. А я осталась дожидаться его возвращения. Мы договорились выехать через час. На мгновение меня обеспокоило, что же подумают девочки из Квартала, увидя уходящего от меня доктора. Наверняка пойдут слухи. Хотя они и так ходили. Деймон слишком рьяно отшивал всех, кто пытался с ним заигрывать. Со мной же он вел себя гораздо дружелюбнее, чем с остальными. Разве что Каролина была исключением, но она никогда даже не пыталась флиртовать с ним.

Город сегодня был непривычно шумен. После стольких дней вьюги и мороза выглянувшее солнышко позволило горожанам высунуться из своих уютных домов и выйти на улицы. По переулкам носились дети, они не стесняясь бросались снежками, то и дело промахиваясь и попадая в почтенных прохожих.

Мы с Деймоном шли под руку к одному из самых больших торговых домов Столицы – Панемскому пассажу. Последние две недели и вплоть до праздников там плотно обосновалась рождественская ярмарка. Торговцы громко зазывали покупателей полюбоваться товаром, прикупить безделушки, подарки близким или просто полакомиться горячим глинтвейном и имбирным пряником.

Я шла мимо рядов, приглядывала расписные игрушки, затейливые фонарики в форме домиков, присматривала гирлянду, которую можно будет развесить по всему периметру гостиной.

Наконец удача улыбнулась мне и длинная нить с магическими светлячками-звездочками нашлась у лавочника, торгующего волшебной иллюминацией. Сторговавшись на пяти золотых, я стала гордым обладателем замечательного новогоднего украшения. Деймон смотрел на мою покупку умилительно, а после подхватил пакет с гирляндой в одну руку, а под вторую взял меня. Мы долго ходили по рядам и совместно выбрали набор елочных шариков, долго спорили о цвете пушистых блестящих лент, зато очень быстро сошлись на самой елке. Ее мы приметили издалека. Роскошная красавица стояла в центре павильона торговли деревьями. Ее ветви были искусственно заснежены специальным снегом, отчего она серебрилась, будто заиндевевшая.

Я смотрела на нее и понимала, что именно эту ель я хочу видеть в своей гостиной.

– Она? – спросила я у Стоуна.

– Она, – согласился он.

Мы решительно двинулись к хозяину лавки, чтобы договориться о цене.

Пузатый лоточник нашелся в дальнем углу, он как раз выставлял новый товар.

– Что-то присмотрели? – поинтересовался он, когда мы нетерпеливо встали у него над душой, раздумывая, отрывать его от дел или подождать.

– Да, – вступил Деймон. – Мы бы хотели елку.

Он указал в сторону интересующего нас товара. Хозяин кивнул и озвучил цену в двадцать пять золотых. Путем недолгих торгов удалось сбить ее до двадцати.

Лавочник уже приготовился перевязать ветки ели тугой бечевкой, чтобы дерево было удобнее нести, как внезапно за спиной раздался до боли знакомый голос:

– Любимый, я хочу эту ель!

Я обернулась на звук, чтобы тут же столкнуться с автором сей реплики.

Кристалл стояла у порога лавки в дорогущей норковой шубе и самодовольно взирала на меня. Позади стоял Фокс. Вид у Аластара был утомленным, он смотрел на невесту мутным взглядом, на лице его читалась лишь смертная скука, меня, в отличие от избранницы, он пока не замечал.

– Зачем тебе ель? – устало вымолвил он, словно только что бежал долгий марафон. Хотя, возможно, так и было. Один черт знает, сколько мисс Бристоль до этого таскала жениха по магазинам.

– Хочу, – твердо выдала Кристалл и топнула ножкой.

Аластар уныло полез в карман пиджака за бумажником, но его прервала я своим невежливым, но очень громким:

– Кхе-кхе, – показательно откашлялась я. – Вообще-то эту елку уже беру я.

На Аластара я почти не смотрела, мой взгляд был направлен в упор на мисс Бристоль. Она же отвечала мне подобной невзаимностью.

– Да-да, мисс права, – встрял лавочник. – Эти молодые люди были первыми!

Он указал на меня и Стоуна.

– Плачу в три раза больше, но ель будет моей! – проигнорировала слова хозяина лавки Кристалл и грозно сверкнула очами в мою сторону.

Вот стерва! Сдалось ей это дерево! Я была уверена, что Кристалл просто решила на мне отыграться за платье на помолвке. Ее выходка меня настолько разозлила, что, не отдавая себе до конца отчет, я сделала шаг ей навстречу.

– Что, решили посорить деньгами жениха, мисс Бристоль? – прошипела я, глядя в упор на ее надменную мордашку.

Словно чувствуя мой эмоциональный накал, Деймон подскочил ближе и попытался меня отвести в сторону от заносчивой дочки мэра.

– А это кто? – издевательски бросила она. – Новый клиент Торани Магдалины Фелз?

От неожиданности я оцепенела. Эта дрянь даже выяснила где-то мое полное имя.

– Да-да, потаскуха, – едва слышно прошипела Кристалл, так что ее голос различили только мы четверо. – Я знаю, кто ты, и даже в курсе, за сколько тебя купил лорд Мартин, чтобы ты щеголяла на моей помолвке.

Я задохнулась от нахлынувшего гнева.

– Уберите вашу спутницу, мистер, – прорычал Деймон, взглянув на Аластара. – Кажется, она слишком много себе позволяет.

– Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? – взвизгнула Кристалл. – Это сам Аластар Фокс!

– Да хоть верховный лорд, – с прищуром ответил ей Дей. В его голосе прозвучали стальные нотки, опасные, угрожающие. – Я еще раз повторяю, мистер, увидите вашу даму отсюда!

– Аластар, покажи ему, кто тут главный! – Она резко развернулась к будущему мужу, но тут же осеклась, глядя на его суровое выражение лица.

Фокс смотрел на меня и Деймона с очень странным выражением. Даже я не смогла расшифровать этот коктейль эмоций. Зависть, уважение, ревность, непонимание?

Хотя мне было не до эмоций господина сноба. Стоун прижимал меня к себе, не давая натворить глупостей, иначе я могла расцарапать какой-то особе ее миленькое лицо.

– Фокс! – еще раз взвизгнула Кристалл.

Но вместо ответа, словно оплеуху, получила холодное:

– Извинись перед этой леди, Кристалл, – крайне безэмоционально произнес Аластар.

– Что? Извиниться? Да она же шлюха! – Она смотрела на жениха недоверчивыми глазами, и тут внезапно что-то начало меняться на ее лице, какая-то тень догадки промелькнула на холеной мордочке. – А-а-а, – мстительно протянула она. – А я еще думала, куда же она запропастилась тем вечером. Слуги мне потом говорили, что видели тебя уезжающим с приема с какой-то леди. Я все сопоставить не могла, с кем именно. Это была она?

– Ты ведешь себя недостойно, – невозмутимо ответил Аластар, при этом хитро уклонившись от прямого ответа. – На тебя обращают внимание люди, Кристалл!

И действительно, идущие мимо останавливались посмотреть на нашу сцену противостояния. Для полноценной толпы зевак наш конфликт был еще слишком тихим, но любопытство уже читалось на лицах прохожих.

Кристалл обвела их презрительным взглядом и недовольно поджала губы, одарив меня очередным уничтожающим взором. Не менее гневный достался Деймону, а уж про Аластара и говорить нечего. Ему словно пообещали расправу, мучительную и беспощадную.

Мисс Бристоль пафосно развернулась на каблуках и, гордо вздернув голову вверх, двинулась на выход из лавки:

– Паршивые елки! Не хочу отовариваться в месте, где обслуживают шлюх, – бросила она хозяину, перед тем как окончательно уйти.

– С-с-стерва, – выдохнула я.

Мое настроение было бесповоротно испорчено. Даже взгляд Деймона не радовал. Колючий, раздраженный.

– Спасибо, что заступился, – шепотом поблагодарила я.

– Не за что, но я бы хотел узнать, что вообще только что произошло.

Я ответила кивком и пообещала рассказать позже.

Слабым утешением послужила злосчастная елка, которая все же досталась нам. Хозяин лавки упаковал дерево и отдал нам, как и договаривались, за двадцать монет.

Несмотря на злобные реплики Кристалл, которыми она явно рассчитывала насолить лавочнику, эффект вышел абсолютно противоположный. Любопытный народ хлынул в павильон разглядывать то, из-за чего едва не подрались две леди. Не удивлюсь, если потом узнаю, что ушлый торговец выполнит за сегодняшний день недельный план.

По дороге в Квартал Деймон молчал и, только когда мы вошли ко мне домой, вернулся к теме:

– Кто та девушка?

Пришлось рассказать ему всю историю с платьем и помолвкой, утаив лишь подробности о чулане и путешествии Аластара под моей юбкой. Я была уверена, что Деймону эти подробности не понравятся. По версии для доктора, Фокс действительно однажды был моим клиентом и, когда на приеме мне стало плохо, любезно согласился подвезти до Квартала.

– Просто подвез, при этом уехав с собственной помолвки? – саркастично заметил Дей.

– Ты же сам видел его невесту. На месте господина Фокса я бы вообще на такую помолвку не явилась! – отмахнулась я.

Рассказанная мною ложь была наполнена слишком многими пробелами, за которые можно было зацепиться, и Деймон явно не собирался успокаиваться на одном вопросе.

– А цветы от него? – продолжал он.

Пришлось кивнуть. Хотя могла бы и соврать.

– Ты ревнуешь, – констатировала я. – Но это совершенно зря. Аластар был одним из самых странный моих клиентов. Такие, как я, ему противны, слишком правильно воспитан.

– Но он за тебя заступился и подвез, значит, не противна.

– Я же говорю, он правильный, – отмахнулась я.

Этот допрос мне не нравился, и, чтобы хоть как-то перевести тему, я принялась разбирать покупки. До прихода клиента было еще полдня, за это время можно было немного украсить гостиную к наступающим праздникам.

Деймон забыл инцидент через полчаса. Он увлеченно возился, распутывая гирлянду, пока я развешивала игрушки на новую елку.

Происшедшее в пассаже не выходило из моей головы.

Кристалл вела себя очень странно. Нагло и дерзко. Обычные невесты так себя не ведут. Мисс Бристоль словно потеряла все манеры, которым обучалась долгие годы, вела себя непозволительно, да и с Аластаром обращалась будто с цепным псом. Для нее стало полным откровением, когда этот пес посмел на нее гавкнуть в ответ.

А сам мистер Фокс? Весь его вид говорил, что невеста ему едва ли не гадка, но он вынужден с ней находиться. Пожалуй, даже в первый день знакомства со мной мне доставались от него более теплые взгляды.

Чем же его держит дочурка мэра? Какой поводок нашла для правильного аристократа, что он вынужден терпеть каждую ее причуду?

Мне стало его жаль. Насколько надо быть невезучим человеком, чтобы даже при его связях умудриться из всех возможных невест выбрать самую стервозную? О чем он вообще думал, когда подписывал брачный договор о помолвке?

Я нацепила на верхушку ели золотую звездочку и отошла на несколько шагов, полюбоваться собственной работой. Красота да и только!

Глядя на украшенное деревце, мое настроение вновь поползло вверх. Внезапный стук в дверь прервал мои мысли и заставил едва заметно вздрогнуть.

– Кто бы это мог быть? – Деймона незваный гость тоже удивил.

– Не знаю. – Я пожала плечами и двинулась в холл. – Для клиента слишком рано.

Про себя лишь умоляла провидение, чтобы гость оказался из приятных мне людей.

Судьба меня услышала – на пороге оказалась Каролина. Девушка куталась в наспех запахнутый тулуп и явно спешила попасть ко мне, судя по растрепанному виду.

– Заходи, – без лишних предисловий пропустила ее в дом я.

Рыжая красотка прошмыгнула в коридор и, не снимая верхней одежды, выпалила:

– Тори, выручи. Мне очень нужна твоя помощь. – Ее лицо было поистине печальным.

– Рассказывай, – потребовала я, предчувствуя что-то серьезное.

Мне удалось провести ее в гостиную и усадить на диван, хотя она и жаждала побыстрее мне все объяснить еще в коридоре.

Деймон отвлекся от гирлянды и подошел ближе. Каролина скользнула по нему рассеянным взглядом и тут же затараторила, обращаясь уже ко мне:

– Тори, возьми сегодня мою клиентку. Мне срочно необходимо этим вечером уйти из Квартала.

– Шутишь? – ужаснулась я. – Ты понимаешь вообще, что значит уйти? Это нарушение контракта! Или Мардж в курсе?

– В курсе, – буркнула она. – Старуха меня к тебе и послала. Сказала, что отменит твоего сегодняшнего клиента, он не столь высокая шишка, в отличие от моей леди.

Я шокированно воззрилась на подругу. В любом случае, отказать ей я бы не смогла. Когда-то она меня выручила, и теперь за мной был неоплаченный долг. Но вот причины столь странного поведения рыжей красотки мне были любопытны.

– Хорошо, я подменю, – согласилась я. – Но я могу узнать, что случилось?

Каролина нервно сглотнула. На ее глаза набежали слезы, которые она попыталась незаметно утереть ладонью. Только от меня это мимолетное движение не укрылось.

– Мама умирает, – все же всхлипнула она. – Мне нужно к ней.

Молчавший до сих пор Деймон вмешался в разговор:

– От чего? Диагноз уже поставили?

– Не знаю, – сквозь душащие слезы произнесла она. – Мне просто сегодня Мардж сообщила это, сказав, если найду себе замену на ночь, могу навестить мать.

Я подсела к подруге, чтобы обнять ее. Рыдания сотрясали хрупкое тело девушки, а я же могла только ободряюще гладить ее по плечам.

Каролина так же, как и я, была рождена в публичном доме, так же, как и я, была отобрана Мардж для обучения в элитные куртизанки, но, в отличие от меня, ее мать была жива до сих пор. Работала где-то в Столице в доме утех для среднего класса. Вот только она не была настолько старой, чтобы скоропостижно скончаться без весомых на то причин.

Каролина отстранилась от моего плеча и полными слез глазами взглянула на Деймона.

– Вы же врач, мастер Стоун. Помогите! Я заплачу любые деньги. Вам ведь ничего не стоит отправиться со мной и осмотреть мою мать!

– Все верно. Ничего не стоит, – согласился он. – Не надо денег.

Ничего иного я от него и не ожидала. Доктор был слишком сердоболен, чтобы равнодушно стерпеть женские слезы.

Уходя от меня, Каролина запоздало сунула мне в руку связку ключей от собственного дома.

– Клиентка стесняется, поэтому к твоему домику до середины Квартала не дойдет. Сбежит.

Я усомнилась, что леди не сбежит от меня, увидев вместо постоянной Каролины другую девушку. Но и без того расстроенной подруге ничего говорить не стала. Я была вполне уверена в своих суккубьих силах. Мне было все равно, кому внушать исполнение эротических мечтаний – мужчине или женщине.

В конце концов, для меня это станет интересным опытом. Клиентов среди женщин у меня еще не было.

После ухода Деймона и Лины еще некоторое время я вырезала разноцветные снежинки из золотой фольги. Но вскоре мне надоело и, забросив скучное занятие, я отправилась на чердак к своим чертежам.

За суетой последних месяцев я с грустью могла признать лишь одно – к мыслям о своем летательном аппарате возвращалась постыдно редко. Я перетащила коробку с расчетами в спальню и остаток времени до начала рабочей ночи провела за вычислениями. Надо сказать, вышло продуктивно.

Мне наконец удалось вычислить количество оборотов воздушного винта в минуту, достаточное для поднятия многотонной машины в воздух. Завтра я пообещала себе заглянуть в университет и навестить профессоров. Они наверняка соскучились по мне не меньше, чем я по ним.

С этой мыслью я взглянула на часы и выскочила из-за стола. За увлекательной работой я потеряла счет времени и теперь неумолимо опаздывала. Радовало лишь одно: переодеваться мне было не нужно. Я бегом спустилась в холл, быстро накинула на себя теплое пальто и, наспех закрыв дверь дома, поспешила на сегодняшнее рабочее место.

Мне несказанно повезло, когда я поняла, что клиентка еще не пришла и мне не придется столкнуться с ней на пороге дома Каролины.

Я открыла чужую дверь и скользнула в коридорчик.

В воздухе неуловимо витали ароматы афродизиаков, которыми рыжая бестия помогала клиенткам расслабиться. Я легонько усмехнулась. Мне они не понадобятся. Я сняла сапоги, повесила свой тулуп в гардеробную и прошла босиком в заваленную подушками гостиную. Разноцветные тюли едва заметно колыхались под неслышным дуновением ветерка от моих движений.

Немного растерянно я осмотрелась по сторонам, вспоминая, как обычно Каролина встречает своих клиенток. Вероятно, чаем. Найдя кухню и покопавшись в шкафчиках, я нашла сервиз и заварила душистый напиток. Отнесла поднос в гостиную, расположилась на подушках и принялась ждать.

Вскоре короткий стук в дверь возвестил о приходе ночной гостьи.

Интересно, какие они, знатные бесстыдницы Панема?

Распахнув перед клиенткой дверь, я с интересом изучила ее тонкую фигурку, закутанную с головы до ног в темный плащ. Женщина под капюшоном в ответ скользнула взглядом по мне и, не узнав, испуганно отшатнулась:

– Кто вы? – пискнула она, делая шаг назад.

– Я? – томно вымолвила, кладя ладони гостье на плечи и слегка притягивая к себе, чтобы еще тише прошептать на ушко: – Я ваш новогодний подарок. Приятный бонус любимой постоянной клиентке.

– Любопытно. – Ее тон неожиданно стал уверенным, заинтересованным, приведя меня столь резкой переменой в замешательство. – Впервые попадаю на столь любопытную акцию.

Она немного отстранилась от меня и очень смело прошла в дом, мне же оставалось лишь закрыть за ней двери.

Гостья скинула капюшон, обнажая русые волосы, заплетенные в высокую прическу. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, словно я могла встречаться с ней ранее. Но, перебрав в памяти лица, не смогла опознать. Ей было около сорока, но даже с первыми признаками наступающей старости она была шикарной. Лицо гостьи казалось мне идеальным: правильные черты, пухлые губы, выразительные глаза и острые скулы. На нем не было морщин, но что-то неуловимое продолжало выдавать в женщине даже не возраст, а многолетний опыт. Передо мной стояла тигрица, мудрая и расчетливая. Такие не пугаются сюрпризов, такие предпочитают их открывать.

Ее первый испуг у порога был скорее показательным, исключительно ради поддержания рамок приличия. Этой леди было просто положено испугаться, увидев незнакомку вместо привычной Каролины, а когда условность была соблюдена, она без сомнений ринулась в бой.

Гостья с интересом скользила по мне взглядом. Я ей понравилась. Мне не нужен был талант суккуба, чтобы это понять.

– Ты не похожа на новенькую, – делая шаг ко мне ближе, произнесла она. – Мне просто любопытно, где же пройдоха Мардж прятала такое сокровище, как ты, от меня эти годы?

Леди в алом платье стремительно подошла ко мне гораздо ближе, чем я от нее ожидала. Вплотную. Даже через ткань нашей одежды я ощутила исходящий от нее жар.

– Обычно я работаю с мужчинами. – Прыть клиентки меня смутила. Словно бы из охотника я превратилась в добычу и это она меня сейчас соблазняет. – Быть может, чаю? – попыталась предложить я.

– Ненавижу чай, – с придыханием прорычала клиентка. И я вздрогнула от касания ее языка на моем ухе.

Волна мурашек тотчас же пробежала в районе поясницы, там, где руки клиентки уверенно справлялись с крючками моего платья.

Эта женщина явно знала, чего хотела, и меня такая прыть слегка пугала. В отличие от многих мужчин, клиентка умело расправлялась с предметами моей одежды, и вскоре мне грозило оказаться перед ней абсолютно голой, в то время как она еще стояла в платье.

– Ты такая робкая, – игриво шепнули мне, при этом слегка укусив шею возле сонной артерии. – Но так даже интереснее.

Я гневно засопела.

Эти слова прозвучали обидно. Но тем не менее я не могла не признать: в руках этой женщины начинала чувствовать себя неопытной кроткой глупышкой. Нужно было что-то менять в нашей игре, иначе я так и рискую стоять истуканом, пока эта барышня меня использует.

– Вы меня недооцениваете, леди. – Я с огромным трудом вывернулась из ее рук, чтобы сделать шаг назад. – Правила есть правила. Сначала подписываем контракт, затем играем!

Гостья обиженно надула губки. Весь ее вид говорил о том, что я только что грубо задела ее самолюбие.

Но я приняла правила игры, дразня ее, медленно стащила с себя почти и так снятое платье. Оно рухнуло на пол, я аккуратно переступила его юбки, чтобы оказаться перед клиенткой лишь в чулках и нижнем белье.

– Хотите снять с меня и это? – Я театрально провела ладошкой над своим телом. – Тогда придется подписать несколько бумаг.

Не дожидаясь ответа леди, я прошла в гостиную, покачивая округлыми бедрами так, чтобы гостья видела, за что будет платить деньги. Всем своим поведением эта дама бросала мне вызов, и пока я явно проигрывала.

Я присела на подушки, соблазнительно прогнувшись в спине и опираясь руками позади себя.

Леди с любопытством следила за мной и, подойдя, расположилась напротив. Юбки ее яркого наряда мягкими волнами легли на пол.

– Контракт на чайном столике, – подбородком кивнула я, указывая на бумаги у ненавистного гостье чая. – Ручка тоже рядом.

Леди неохотно взяла со столика соглашение.

– А ты дорогая девочка, – усмехнулась она, едва скользнув по договору взглядом. – И эксклюзивная… Всего на одну ночь.

– Зато какая. – Соблазнительно кусая губы, я потянулась кончиком ноги к полам платья гостьи. Мне ничего не стоило поиграть с ней в эту забавную игру, раззадорить невинными поглаживаниями.

– И много у тебя было таких одноразовых клиентов? – Клиентка отложила бумаги в сторону, изловила мою ножку и пощекотала ступню шаловливыми пальцами.

Ее вопрос заставил меня напрячься. Обычно клиенты не интересовались, сколько у меня было таких, как они. И так понятно, что много. Но эта леди смотрела на меня с особым интересом.

– Все, – облизнулась я. – Это моя форма эксклюзива.

– Неужели?! – притворно изумилась она, мгновенно перетекая в позу гибкой пантеры и подбираясь ко мне.

Ее движение было слишком молниеносным, чтобы я успела увернуться от ее губ. Легкое касание теплого поцелуя, и я вздрогнула, будто пораженная молнией.

Отшатнувшись, я изумленно уставилась на холеное и довольное лицо леди. Она обтерла губы тыльной стороной ладони, размазав алую помаду, и ослепительно улыбнулась:

– Вот это встреча! Не ожидала, что еще одна из наших уцелела!

Я смотрела на нее, не в силах поверить.

Суккуб.

А значит, я не последняя. Ведь вот же она сидит передо мной. Такая же, как и я, но постаревшая, свободная и, черт возьми, богатая.

Сомнений в том, что женщина была таким же иллюзорным суккубом, не оставалось. Ведь едва ее губы коснулись меня, я не почувствовала ровным счетом ничего. Никакого возбуждения или мысли с ее стороны, идеально ровная стена. Нерушимая защита. Даже иммунитет Деймона был не таким. Хоть немного, но я продолжала его чувствовать, особенно когда он делился со мной энергией. Здесь же абсолютная непроницаемость. Не будь она женщиной, я бы решила, что передо мной священник в платье.

– Как вы догадались? – выдохнула я. – По поцелую?

Она покачала головой и поднялась на ноги, выпрямляясь в полный рост.

– Когда ты отстранилась от меня в коридоре. Простым смертным это довольно сложно сделать. Таким, как мы, довольно сложно сопротивляться. Но ты, наверное, и сама об этом знаешь.

Я проглотила ком волнения в горле. Передо мной встала почти неразрешимая проблема, как обслужить такую клиентку.

– Знаю. Так же, как и вы знаете, что не смогу провести эту ночь с вами, внушив иллюзию. – Я скосила взгляд на бумаги, лежащие на низком столике.

Леди тепло улыбнулась.

– Поэтому я и не подписала договор. Ночь с тобой не так интересна, как разговор с суккубом, выжившем в публичном доме. Уму непостижимо. – Она с любопытством придвинулась ко мне и с огромным интересом попросила: – Расскажи свою историю. Только оденься вначале.

На негнущихся ногах я прошла в коридор, подобрала платье. Дрожащими от волнения пальцами попыталась справиться с крючками, но не вышло.

– Давай помогу, – предложила гостья, заходя за спину. В ее движениях уже не было ни капли эротизма, сейчас клиентка выглядела обычной женщиной, разве что очень кричаще одетой в алое.

– Вы сказали, что я одна из выживших. Выходит, нас много?

– Много суккубов было тысячу лет назад. Сейчас остались единицы. До тебя я знала двоих. Но одна скончалась много лет назад, когда я была еще девчонкой, а вторая доживает свой век на западе в поместье покойного мужа.

– А дети? У них и у вас разве нет детей?

Я не могла не задать этот вопрос, ведь, судя по сказанному, все названные суккубы могли бы к сегодняшнему дню оставить потомков.

– Сложно. – Несостоявшаяся клиентка отошла от меня. Справившись с застежками на моем платье, она села на гору подушек на полу. – Люсинда ошиблась и вышла замуж не за того человека. Но она не жалеет, говорит, что на западе прекрасная природа для счастливой и одинокой старости. Мариэлле с мужем повезло больше, но ее здоровье оказалось слишком слабым. Первая девочка, рожденная после ночи любви, умерла в младенчестве. А во время вторых родов умерла сама Мари.

– А ребенок? – обеспокоилась я.

– Мальчик, – пожала плечами гостья. – А мужчины не могут нести наше бремя, они свободны от таких условностей.

– А у вас дети есть? – не удержалась от бестактного вопроса я.

– Нет и не собираюсь, – усмехнулась мадам, разглаживая полы красного платья. – С мужчинами мне разительно не везет, я в них разочарована. Я привыкла быть слишком независимой, чтобы продать свою свободу за кольцо на пальце.

Мне пришлось лишь глупо моргнуть, слушая столь непривычные откровения этой женщины. Я даже не знала ее имени. Только отрывочную информацию – она огромная шишка.

– Леди, а я могу узнать, как вас зовут?

– Виктория Райт, единственная дочь Коллинза Райта, третьего лорда правящего совета Панема. И по совместительству – председатель Верховного суда Страны.

Мои брови взметнулись вверх. Эта женщина уже не первый раз за вечер шокировала меня. Неудивительно, что с такой профессией она решилась отречься от семьи и детей – для человека такой должности они были непозволительной слабостью. Передо мной сидела та единственная, кому Страна даровала власть расторгать договоры в самых спорных случаях.

Судья Виктория Райт.

Вот почему она так внимательно прочла строки предложенного мною договора и так легко заметила в нем ключевой пункт о неповторении ночи.

– А теперь расскажи о себе, – напомнила она.

Я неуверенно прикусила губы, сомневаясь, а можно ли доверять незнакомке. Но взвесив за и против, приняла одно из самых волевых решений – рассказать правду о своей жизни, пусть не всю, но большую часть.

Судья слушала внимательно, временами уточняя некоторые детали, а в конце подвела итоги:

– Значит, твоя бабушка не совсем понимала, куда ввязывается, подписывая договор. Очень жаль, что она выбрала именно такой путь спасения.

Мне оставалось только кивнуть.

– Мама всегда хотела выкупиться, но в месте, где она работала, собрать нужную сумму не представлялось возможным. Но у меня появился этот шанс.

– Ты молодец, Тори, – похвалила Виктория. – Я крайне удивлена, что ты до сих пор умудрилась здесь выживать. Но милая особенность нашего таланта, а именно, его одноразовость, могла не привлекать внимание в борделях среднего и нижнего класса. Здесь же, в Квартале, твоя богатая клиентура рано или поздно иссякнет. Богачи не бесконечны. И что ты будешь делать тогда?

Пришлось пожать плечами, я сама об этом не единожды думала, но всегда надеялась покинуть дом радости до этого момента.

– Мне осталось не так много до получения свободы. Если я продолжу работать в том же темпе, что и сейчас, смогу выкупиться через пару лет.

– И какова сумма долга?

– Немногим меньше миллиона.

Виктория присвистнула. Это довольно забавно смотрелось для женщины ее возраста и статуса.

– А ты действительно дорогая, раз сможешь заработать столько за несколько лет.

– Не лучший повод для гордости, – саркастично заметила я.

Виктория согласно кивнула и обеспокоенно заметила:

– А не боишься, что такую золотую девочку не отпустят из Квартала? Я бы не выпустила на месте владельцев борделя.

Вместо ответа я прищелкнула пальцами и призвала два договора. Первый подписанный в первый день работы у Марджери, второй о сумме выкупа.

– Вот, – протянула я ей экземпляры. – Эти бумаги я изучила вдоль и поперек. Лазеек нарушить договор ни у одной из сторон нет.

Виктория некоторое время внимательно изучала документы, а после протянула обратно.

– Да, составлено грамотно. Но если вдруг начнутся проблемы, ты теперь знаешь, к кому обратиться, – намекая на себя, улыбнулась она. – Возможно, сейчас ты единственная молодая суккуба, способная к рождению детей.

– А вы? – удивилась я. – Вы не выглядите слишком старой.

В голове я быстро просчитала варианты: если у Виктории нет детей и она до сих пор обладает даром, значит, девственница. Подумать только.

– Мне далеко за сорок, какие дети могут быть в моем возрасте? Да и воротит меня от мужчин. Я нашла им достойную замену.

– Такими, как Каролина?

Вкусы Виктории казались мне извращенными. Было в них противоестественное начало. Но вдруг я чего-то не понимала? Ведь не знала же я ее историю. Быть может, если мне не посчастливится встретить настоящую любовь, сама рано или поздно приду к тем же выводам, что и Верховный судья.

– Расскажите, как вообще так вышло, что у вас нет мужа? – попросила я. – Общество нашей Страны не привыкло к женщинам на высоких постах, но вы своим примером доказываете обратное. Как же так?

– Просто, в отличие от тебя, мне повезло родиться с серебряной ложкой во рту. Вот и все. – Виктория подгребла к себе больше подушек и расслабленно откинулась на спину. – Мой отец уже был рожден от брака суккубы и обычного мужчины. Казалось, у него не должно быть ограничений с выбором партнерши по жизни, однако наследственность странная штука, и каким-то чудом он сумел найти мою мать, словно вело его что-то. В те годы она благополучно скрывалась в одной из северных деревень. Общество не сразу одобрило его выбор. Все же мать не являлась представительницей благородных кровей, а тогда это было еще более недопустимо, чем сейчас. Но положение семьи Райт всегда было высоким, и со временем все пересуды утихли. Отец занял пост одного из лордов в Верховном Совете. А я росла и хорошела. Вопрос о моем замужестве поднимался несколько раз, но каждый раз папа, зная о моей особенности, отвергал все предложения, какими бы они ни были выгодными.

Со временем стало ясно, что мне будет еще тяжелее, чем матери. Я выросла в странной атмосфере: с одной стороны, в обществе, которое мою мать недолюбливало, а с другой – которое всегда умилялось мной как самой прелестной девочкой на свете. И как я могла доверять таким людям? Никак!

Я потребовала у отца лучших учителей, профессоров и академиков. Получила образование. Вначале мужчины, которые жаждали меня окольцевать, смеялись над моими выступлениями в суде. Приписывали победы в адвокатской практике смазливой мордашке, но я сумела доказать, что умею быть не хуже их. И уже через несколько лет смешки утихли, а на меня стали поглядывать с опаской. Когда я получила место в Верховном суде, не смеялся уже никто.

– Выходит, вы посвятили себя работе? – Я попыталась разложить все мысли, роящиеся в голове после этой истории, по полочкам.

– Я посвятила себя самой себе, – резко ответила Виктория. – Достигла положения, когда мне никто не указ. Что же касается сексуального удовлетворения… Иногда я позволяю себе пошалить с Каролиной. Женские ласки нежны и чувственны, для них не обязательно совать чужие части тела себе между ног. А если мне становится скучно, я нахожу мужчину и устраиваю ему веселую иллюзию ночи. В обществе могут ходить слухи о моей фривольности и связях, но никто не смеет озвучить их в голос.

Я прониклась невольным восхищением этой женщиной. Пускай я не понимала ее отказа от детей, но она приняла другой путь – одиночество сильной и независимой женщины. Она была доказательством того, что женщина может быть не простым придатком к мужчине, а чем-то большим. Она справилась с пересудами, ей было сложно, но Виктория не сломалась. А это самое главное.

– А старшая сестра вашего отца? Если он был вторым ребенком, то где она?

– Именно тетя Люсинда ошиблась с выбором и потеряла дар. Я учла ее грустный опыт.

– И тем не менее, даже отказавшись от мужчин напрямую, вы все равно храните себя, – не могла не заметить я. – Значит, надеетесь? Верите в глубине души, что кто-то может повстречаться и вам?

Гостья улыбнулась кончиками губ.

– А ты догадлива и проницательна. – Ее глаза озорно блеснули в темноте. – Какими бы мы, женщины, ни были прожженными стервами, внутри всегда ожидаем чуда.

Мне оставалось только согласиться. Собственные внутренние ощущения говорили о том же. Даже несмотря на свой цинизм я все равно продолжала верить в новогодние чудеса.

Остаток ночи мы проболтали с Викторией о сущих пустяках. Мне было комфортно с ней беседовать, ведь впервые за многие годы я могла не притворяться. Словно бы я вновь общалась с матерью…

Уже перед уходом Виктория оставила на столике мешочек с золотом.

– Это за приятную компанию. Пускай ничего у нас и не сложилось, но должна же ты принести Мардж выручку.

Мне было неловко брать деньги «за просто так». Но мои возражения Викторию насмешили:

– Ты и так берешь деньги за иллюзию. Сегодня ты хотя бы разговаривала с клиентом по-настоящему. Так что смело забирай всю сумму и без возражений!

Выйдя за порог, она даже не подумала набрасывать на голову капюшон, гордо скрылась в лабиринте заснеженных улиц Столицы. Я же еще некоторое время смотрела ей вслед, пока не замерзла от ледяного ветра.

Покидая дом Каролины, я крепко заперла все двери и отправилась к Мардж сдавать деньги. Старуха приняла золото равнодушно, записала что-то в тетрадь и даже не спросила ничего о ночной клиентке. Лишь уточнила, вернулась ли Лина от матери. Услышав мой отрицательный ответ, старуха недовольно покачала головой и отпустила меня домой отсыпаться.

Едва попав к себе, я устало скинула сапоги в коридоре и поплелась в спальню, там рухнула на кровать и забылась долгожданным сном.

***

Возница остановился перед центральным входом в кампус Панемского технического университета. Расплатившись, я вышла на заснеженную брусчатку. Сегодня был чудесный день, солнышко светило, играя бликами на белоснежных шапках крыш, студенты сдавали последние экзамены и зачеты перед новогодними каникулами, а я спешила, нагруженная немаленькими коробками с подарками, к своим профессорам.

В букинистическом магазине мне удалось урвать для Лингштама редкую монографию мага-конструктора, собравшего первый паровой двигатель.

Стормгольду, как отъявленному коллекционеру моделей машин, нашла уменьшенную копию нового гоночного автомобиля, как у Фокса.

Академиков удалось найти крайне быстро. Они расположились на той самой лавочке в центре парка, где, разложив шахматную доску, как раз доигрывали партию.

– Мат, – победно объявил Стормгольд, потирая руки от мороза.

Лингштам, однако, поверженным не выглядел.

– По итогам десяти игр у нас ничья, коллега. – В этот момент он оторвал взгляд от доски и поднял его на подкравшуюся меня. – Леди Торани, рад вас видеть!

Обернувшийся Стормгольд, за спиной которого я стояла, резво вскочил с лавки и, по-молодецки развернувшись, кинулся целовать мне ручку.

– Вы, право, меня смущаете, – зарделась я от этой любезности и протянула профессорам коробки с подарками. – С наступающим!

Для академиков мой жест стал неожиданностью. Они смутились, словно дети малые, и даже принялись отказываться от подарков. Но я была настойчива.

– На самом деле, мы тоже поджидали вас, Торани. Мы верили и надеялись, что вы не забудете навестить двух таких дряхлых старикашек, как мы, в эти праздники, – усмехнувшись, начал Лингштам.

Я хотела перебить его, сказав, что зря профессор наговаривает на себя и друга и вовсе они не старые. Но мне такой возможности не дали.

– Поэтому мы заранее подготовили подарок и вам, – подхватил речь коллеги Стормгольд. Он извлек из внутреннего кармана пальто небольшой конверт и протянул мне. – Откройте!

– Что там? – слегка испуганно спросила я.

– Откройте, – подбодрил академик в очках, поглаживая бороду. – Бояться совершенно нечего.

Я стащила с рук перчатки, чтобы было удобнее, и аккуратно надорвала бумагу. Внутри конверта обнаружилась продолговатая картонная книжечка, вытащив которую я прочла: «Читательский билет». Я раскрыла подарок, чтобы убедиться: внутри было вписано мое имя.

– Считайте это пропуском в самую богатую библиотеку Панема, – улыбнулся Стормгольд. – Теперь вы всегда сможете получить любую книгу или учебник из сокровищниц Панемского университета и даже забрать почитать домой.

Я едва не завизжала от радости и восторга, переполнивших меня. Академики подарили мне лучший подарок из всех возможных. Доступ в святая святых, в библиотеку университета! Доступ к знаниям, к литературе, которой мне так не хватало. Лингштам и Стормгольд подарили мне что-то куда более важное, чем любые материальные ценности, они подарили мне еще один шаг навстречу мечте.

Я бросилась обнимать профессоров, едва сдерживая слезы.

– Ну что вы, не плачьте, – шутливо сказал старина Лингштам. – На улице лютый холод, еще не хватало, чтобы из-за нашего подарка вы отморозили свои чудесные щеки.

– А будете плакать, вообще ничего дарить в следующий раз не будем, – пригрозил его друг.

Я невольно рассмеялась.

Судьба явно благоволила мне в последнее время.

Остаток дня мы кормили и без того жирненьких парковых белок, обсуждали новые веяния в науке и просто сплетничали.

На прощание я по-дружески обняла профессоров, клятвенно обещая, что теперь точно буду чаще заходить к ним в гости. Тем более теперь для этого у меня появился еще один повод.

***

– Пирог готов! – радостно огласила Каролина на всю кухню, вынимая из духового шкафа блюдо со свежей выпечкой.

С самого утра я с удивлением наблюдала за ней и поражалась ее неожиданным кулинарным умениям. Оказывается, рыжая умела невероятно готовить. За несколько часов она успела и мясо замариновать, и пирог испечь, и даже салат нарезать. Я же все это время сражалась с лепкой рождественского сладкого снеговика в кокосовой панировке.

Пригласить подругу на праздник было моей идеей, я просто не могла оставить ее в одиночестве дома, зная, что я и Дей планируем веселое застолье. Стоун мою идею вначале воспринял скептически, он явно рассчитывал на уединенную обстановку, я же таким решением разрушила все его планы.

Зато теперь Дей явно передумал. Лина уже несколько раз отгоняла его от вкуснейших блюд на вечер, лупя по ладоням.

Самому Стоуну досталась почетная обязанность пробежки по лавкам за недостающими ингредиентами. В итоге он уже не первый раз выбирался в город то за мелочью в виде приправы, которой у меня на кухне никогда не водилось, то возвращался и тут же отправился в новое путешествие за мукой, которая неожиданно закончилась.

– Надеюсь, на этот раз все, – устало отер он со лба несуществующий пот и поставил на столешницу запрошенную муку и кулек с круглыми оранжевыми плодами.

– Апельсины! – радостно взвизгнула я и захлопала в ладоши.

– Лучше, – снисходительно улыбнулся Дей. – Мандарины.

Каролина с детским восторгом пощупала яркий плод, повертела в руках и, прикрывая глаза, вдохнула бодрящий цитрусовый аромат.

Эти южные фрукты были дорогим удовольствием наравне с кофе. Но, видимо, к Новому году доктор решил нас побаловать.

Я переложила мандарины в вазочку и торжественно отнесла в гостиную, где водрузила в центр праздничного стола.

Настроение сразу стало еще на несколько пунктов выше. Удивительно, как мелочи могут быть столь значимыми.

Давно забытая атмосфера радости витала в воздухе, заставляя напевать под нос праздничные песенки и порхать по дому, словно бабочка.

– Все! – устало выдохнула Каролина, снимая с себя передник, когда готовка была завершена. – Теперь можно и за стол, только вначале нужно переодеться.

Я поддержала ее в этой идее.

Это Деймон пришел ко мне домой сразу при параде, а мы с Линой, как женщины, занятые готовкой, предпочитали кулинарить в домашних платьях и уже непосредственно перед застольем надеть красивые наряды.

Подруге я выделила гостевую комнату, ту самую, где, по идее, должна была принимать клиентов, но которая у меня по некоторым причинам почти никогда не использовалась. В ней Лина и собиралась ночевать, когда праздник завершится.

Для этих же целей Деймону я выделила диван в гостиной.

Поднявшись к себе, я обвела спальню усталым взглядом.

В комнате царил ужаснейший бардак. Весь пол был завален чертежами и книгами из университетской библиотеки. Получив доступ к святая святых, я без зазрения совести набрала литературы и теперь большинство свободного времени проводила над учебными пособиями. Убираться мне не хотелось, тем более сейчас. Поэтому я пролавировала между расстеленными ватманами и добралась до кровати, где меня ждал заранее приготовленный наряд.

Для встречи Нового года я выбрала синее, расшитое золотом платье с неглубоким декольте. У зеркала я привела в порядок волосы, заплела их в высокую прическу, подкрасила губы, полюбовалась собой и осталась довольна. На душе было тепло и спокойно, чего нельзя было сказать о погоде на улице.

Зима за окном неожиданно решила показать свой злой норов. В последний час она усыпала улицы плотным слоем колючего снега, выла вьюгой и холодила жутким морозом.

Еще раз порадовавшись, что нахожусь дома, я взглянула на себя в зеркало, контрольно убеждаясь, что выгляжу отлично, и спустилась на первый этаж.

Каролина уже сидела за столом и очень оживленно трещала Деймону вести о самочувствии своей матери.

– Твои лекарства помогли, – радовалась она. – Я была у нее вчера утром, и мама чувствует себя отлично.

– В этом нет ничего удивительного. – Деймон стоял у окна и задумчиво разглядывал снег за окном. – Новость о ее предсмертном состоянии была слишком преувеличена. От обычной простуды еще никто не умирал.

Лина обиженно надула губки, но тут же продолжила радостно щебетать:

– И все же спасибо. Ты ведь согласился пойти к ней со мной, а мог бы этого не делать.

Деймон развернулся от окна и, увидев, что я уже спустилась и подхожу к столу, услужливо подскочил, чтобы отодвинуть стул.

Все же он удивительный джентльмен. Я с благодарностью посмотрела ему в глаза, ответом мне послужила легкая улыбка.

Прежде чем сесть за стол самому, Стоун погасил свет в гостиной, оставив только фонарики цветной иллюминации.

– Ну что, раз все собрались, приступим? – объявила Лина.

Вид у рыжей был наисчастливейший, зеленые глаза лукаво блестели в свете гирлянд.

С громким хлопком Деймон открыл бутылку шампанского и разлил его по бокалам. Я смотрела на волшебные пузырьки, поднимающиеся кверху, и думала о желании, которое хочу загадать.

– С Новым годом! – провозгласил Стоун, поднимая свой бокал. – Пускай в этом году мечты каждого из нас сбудутся.

Фужеры легко звякнули друг о друга, возвещая о начале праздника. Немного пригубив шампанское, я посмаковала его кисло-сладкий вкус во рту и отставила бокал в сторону.

Каролина заботливо подкладывала в тарелку Деймона салат, а меня вдруг посетило острое и неожиданное чувство фальшивости происходящего.

Тост доктора не сбудется. Ведь мечта у нас на троих одна – покинуть этот чертов Квартал. И шансы это сделать были только у меня.

Салат неожиданно показался безвкусным.

– Тори, твой тост на правах хозяйки дома. – Деймон все так же приветливо улыбался мне, а я позавидовала его таланту быть счастливым несмотря ни на что.

Я немного привстала, чтобы поднять свой бокал. Портить настроение кому-либо еще я не собиралась. Взглянув на часы, где до полуночи оставалось всего полчаса, я произнесла торжественное:

– Пускай все самое страшное останется в старом году, а новый не принесет разочарований.

Очередной звон хрусталя прервался настойчивым стуком в дверь. Я нахмурилась.

Мы больше никого не ждали. Попытку отставить бокал в сторону, не испив, прервал Дей:

– Плохая примета, иначе тост не сбудется, – по-особому сурово произнес он, уже поднимаясь из-за стола, чтобы вместе со мной узнать, кого же там черти принесли на ночь глядя.

Торопливо отхлебнув глоток и едва не расплескав остатки напитка, я поставила фужер и поспешила в холл. Стоун шел следом, завершала нашу короткую процессию Лина, она опасливо выглядывала из-за двери.

– Кто там? – осторожно поинтересовалась я и, не услышав ответа, забеспокоилась еще больше.

– Быть может, кто-то из соседок пошутил? – предположила рыжая. – Зои, например.

Я отрицательно покачала головой: беременной куртизанке было явно не до скачек по сугробам с целью оторвать нас от праздничного стола.

Тем более очередной стук, но уже более вялый, раздался снаружи.

Решительно провернув ключ в скважине, я потянула дверь, чтобы хоть немного приоткрыть и узнать, кто за ней.

Морозный воздух ворвался в дом, заставляя неуютно поежиться.

На пороге стоял продрогший Аластар в тонком сюртуке, опираясь о дверной косяк и стуча зубами. В руке он сжимал почти допитую бутылку скотча.

Сноб был смертельно пьян, что подтверждалось запахом алкоголя, и он едва держался на ногах.

Взгляд мутных глаз на меня, короткий – на Деймона за моей спиной и заплетающееся:

– Кажется, я и здесь лишний.

Фокс кивнул сам себе и, отделившись от косяка, развернулся, чтобы уйти в снежную вьюгу.

Несколько мгновений я пыталась осознать произошедшее. Автомобиля на дороге не было, а значит, Аластар пришел сюда пешком, максимум нанял где-то возничего, которого теперь наверняка отпустил. А поймать нового в новогоднюю ночь на пустых улицах Панема было делом фактически невозможным.

Сама не понимая, что на меня нашло, я выбежала за ним в мороз, чтобы догнать и схватить за рукав. Он дернулся от моего прикосновения, словно от пощечины, и попытался выдернуть руку:

– Простите, что ворвался к вам на праздник. Я не подумал.

– Да бросьте, – перекрикивая ветер, выпалила я. – Заходите в дом, раз пришли. Еды нам хватит, а с алкоголем вы, кажется, уже перебрали!

По-честному, я просто боялась его отпускать. Не знаю, что заставило Фокса припереться в Квартал в таком состоянии в новогоднюю ночь, но явно не жажда секса. Аластар выглядел потерянным, а значит, мог на пьяную голову натворить много глупостей или, того хуже, замерзнуть в ближайшем сугробе.

Я буквально затолкала продрогшего сноба в дом. Под недовольным взглядом Деймона я провела Аластара в гостиную и усадила на стул, на котором еще недавно сидела сама.

– А это кто? – едва слышно спросила Лина.

Ответом послужило шипение доктора:

– Бывший клиент.

В тепле Фокса начало клонить в сон. Выпитый алкоголь играл с аристократом в нечестную игру, и с каждой секундой Аластар пьянел все больше.

– А помните, Тори, вы мне сказали, что мужчины сбегают к продажным женщинам в Квартал, спасаясь от холодности жен?

– Помню, – буркнула я.

В данный момент я пыталась стащить с Фокса вымокший под снегом сюртук и ужасно злилась, что в этом деле мне никто не помогал.

Стоун стоял в стороне и явно был против столь неожиданного гостя. Если с приглашенной Каролиной он смирился, то Аластар в его планы никак не входил. Подруга же выглядывала из-за спины доктора в растерянности, не понимая, что ей делать.

– Вы были правы, Тори, – не успокаивался Фокс. Его язык заплетался, но он продолжал старательно выговаривать слова, при этом неотрывно глядя на меня, словно искал поддержки. – Я попался на удочку, которой, был уверен, избегу.

– Сочувствую, – холодно сказала я, наконец избавив гостя от верхней одежды.

– Вы ведь предупреждали, а я не поверил. – Глаза Аластара начали прикрываться. На него все сильнее накатывал сон, а сам он явно плохо понимал, что вот-вот рискует просто рухнуть в забытье.

– Тори, можно тебя на минуточку? – За спиной все же раздался суровый голос Дея.

Я резко обернулась, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Ты уверен, что сейчас самое подходящее время? – немного зло спросила я, предчувствуя, что доктор готовится высказать свое отношение к испорченному празднику.

– Да, – твердо сказал он и, взяв меня за руку, потянул в сторону.

Зная, что не отверчусь от разговора, торопливо попросила Лину последить за гостем, чтобы тот не рухнул на пол. Сам Аластар проводил меня тусклым взглядом.

Дей завел меня в кухню, чтобы тут же прижать к стене и, перегородив руками пути отступления, напористо спросить:

– Зачем ты позволила ему остаться? – Дыхание Стоуна опалило мне щеку.

Быть зажатой между мужчиной и стеной мне не нравилось. Я неуютно завозилась в попытке отвоевать себе немного пространства.

– А нужно было выгнать на мороз, чтобы он замерз?

– Не замерз бы. У него есть невеста, шел бы к ней!

– Если ты не понял, он от нее сбежал! – почти прорычала я, отталкивая Дея от себя.

Доктор отступил на шаг, и я почувствовала себя немного свободнее.

– Твоя ревность неуместна, – укорила я его. – Тем более ты врач, должен понимать опасность прогулок на морозе.

– Я прежде всего мужчина, – в тон мне ответил он. – И понимаю опасность покушения на мою женщину!

Мне показалось, что я ослышалась.

– Твою? – переспросила я. – Когда же я стала твоей?

– У нас отношения, если ты забыла!

– У нас попытка отношений, если ты забыл, – выпалила я. – Которая только что закончилась!

Гордо развернувшись на каблуках, я вылетела из кухни. Подумать только, я, конечно, понимала, что дала ему много надежды, но Дей слишком рано меня присвоил себе. Быть может, он высказал мне это в сердцах, но в данный момент эти слова прозвучали слишком резко.

Я вернулась в гостиную, чтобы увидеть, как Лина пытается ровно усадить уже спящего Аластара, который так и норовил свалиться.

– Его нужно куда-то положить.

Над решением этой проблемы пришлось крепко призадуматься. Гостевая в доме была одна, ее заняла Каролина, выгнать с дивана Деймона мне не позволяла совесть, а положить на пол Аластара было невежливо. Оставалась моя спальня.

– Еще минутку побудь с ним, – попросила я подругу и пулей взлетела по лестнице на второй этаж.

В комнате я собрала с пола чертежи, не утруждаясь на их свертывание в тубы, просто оставила ворохом на столе, туда же сложила библиотечные книги. Убедившись, что плацдарм расчищен и теперь сюда вполне можно привести незваного мужчину без опасения, что он, будучи пьяным, растопчет работу моей жизни, спустилась вниз.

Деймон, пришедший с кухни, мрачно восседал за столом, но едва увидел спускающуюся меня, попытался стереть со своего лица жуткую мину.

– Тори, прости за сказанное, – начал он, уже не стесняясь Лины. – Я сорвался.

– Ничего страшного, – ответила я, подходя к снобу и хлопая его по щекам, чтобы хоть немного привести его в чувство. – Я не обижаюсь, Деймон.

Выслушивать оправдания мне не хотелось, сейчас главной задачей было отвести Фокса на второй этаж. Но просить помощи у Дея я не собиралась. К счастью, сноб приоткрыл глаза и вполне осмысленно посмотрел на меня.

– С Новым годом, мистер Фокс, – едко проворковала я, заодно поглядывая на часы. – Он, кстати, наступил десять минут назад, так что теперь я смело могу поздравить вас с праздником.

Ответом мне было молчание и глупое моргание чертовски красивыми и пьяными глазами.

– Поднимайтесь, господин Аластар. – Я подхватила Фокса под мышки, помогая ему встать. – Нам предстоит небольшое путешествие в спальню.

– Как в прошлый раз? – полусонно пробормотал он, в голосе прозвучали ноты обиды, словно я захотела воспользоваться беспомощностью этого мужчины и теперь волокла его в кровать.

– Боюсь, в таком состоянии, как сейчас, вы на постельные подвиги не способны. Разве что на умопомрачительный храп!

Я перекинула его руку себе через плечо и теперь с видом военной медсестры, словно раненого, волокла на второй этаж. Аластар ноги переставлял неуверенно, но остатки рефлексов все же позволяли ему медленно передвигаться.

Наверное, сноб пил не часто, раз его так развезло с одной бутылки, хотя, быть может, увиденный мною скотч далеко не первый напиток за вечер.

Мне было не до конца понятно, отчего он пришел в новогоднюю ночь именно ко мне. Кристалл, конечно, не сахар, раз сумела допечь Аластара так, что он сбежал, но неужели у богатого Фокса не нашлось друзей, родных, коллег, в конце концов. Почему пришел сюда?

Мне все же удалось дойти до спальни, где я свалила с себя тяжелую ношу по имени Аластар на кровать.

Едва его голова оказалась на подушке, мистер сноб мгновенно отключился.

Я покачала головой и стащила с него ботинки, чтобы поставить у кровати. Укрыла сноба одеялом и уставилась на спящего мужчину, раздумывая, что же делать дальше. Караулить его состояние всю ночь я не собиралась, но вот графин с водой поставила к нему поближе, на прикроватную тумбу, чтобы гость, проснувшись, сразу его увидел.

Я уже готовилась уходить из спальни, когда Фокс беспокойно заворочался и открыл глаза.

– Вы себя нормально чувствуете? – поинтересовалась я, заодно просчитывая в голове варианты, что делать, если Фоксу станет плохо. Быть может, тазик поставить на всякий случай?

– Лучше, чем утром. – Его голос был более осмысленным. Видимо, короткий сон немного отрезвил Аластара.

Осмотревшись по сторонам, Фокс скинул с себя одеяло и попытался встать.

Его зашатало, от чего он обратно рухнул в подушки.

– Вам нужно отоспаться, – твердо сказала я, наблюдая за его бесплодными попытками надеть и зашнуровать туфли. – Вы пьяны.

– Не настолько, чтобы не понять, что испортил своим появлением вам праздник.

Я горько усмехнулась.

– Вы идиот, если думаете, что в Квартале могут быть настоящие праздники, – отозвалась я, подходя ближе и почти силой заваливая Аластара обратно в кровать. Пока снимала с него почти надетые ботинки, сноб не сопротивлялся, он наблюдал за моими действиями. – Мы честно пытались устроить Новый год как у обычных людей. Вот только меня продолжает преследовать ощущение фальши происходящего. А раз так, то испортить и так иллюзию счастья вы ничем не могли.

– Но ваш мужчина так не считает, – явно намекая на Деймона, произнес сноб.

Мне оставалось лишь подивиться наблюдательности Фокса даже в пьяном состоянии.

– Деймон не мой мужчина, – покачала головой я.

– Но он так не считает, я видел, как он смотрел на вас в Пассаже.

Я закатила глаза к потолку. Фокс нашел удивительно глупую и несвоевременную тему для беседы.

– Давайте не будем об этом. Я же не спрашиваю вас, почему вы не с невестой, а здесь.

Лицо Аластара помрачнело, а челюсти непроизвольно сжались.

– Я думаю, вы и так знаете ответ, – сквозь зубы вымолвил он. – Кристалл не идеал женщины, которую я бы хотел видеть рядом с собой. Но я заложник контракта о помолвке.

Наверное, не будь мне так его жалко, я бы позлорадствовала и назидательно выдала бы сакральное: «Я же говорила», но вместо этого лишь один вопрос сорвался с моих губ.

– Тогда зачем вы его подписывали?

Наверное, я пользовалась его пьяным состоянием, чтобы удовлетворить свое извечное женское любопытство.

Развязанный алкоголем язык Аластара сыпал любопытными откровениями.

– Потому что обесчестил ее, – сухо сглотнув, выговорил он, будто признаваясь мне в самом страшном грехе. – Мы давно знакомы с леди Кристалл, ведь я не первый год вел дела с мэром Бристолем, но чувств между нами никогда не было. Поэтому ту ночь, словно наваждение, до сих пор прокручиваю в своей голове. Кристалл пришла ко мне в офис, хотела взять каталоги новых автомобилей для отца, мы разговорились, а дальше…

– Можно без подробностей, – перебила его я. – Я представляю и так, что у вас было дальше.

– А после она рыдала и обвиняла меня, что я воспользовался ее наивностью.

Очередной скептический смешок сорвался с моих губ – видела я таких наивных! Описанное Аластаром было очень похоже на действие приворотного зелья.

– Не смотрите на меня так. – Фокс продолжал следить за моей реакцией. – Я не полный кретин и первым делом отправился к экспертам, но они развели руками, сказав, что никакого воздействия на меня не было. Я сам, отдавая себе отчет, совершил это с ней. И, как человек чести, не мог после случившегося не взять ее в жены.

Мне оставалось лишь посочувствовать Фоксу, но одна деталь меня все же смутила. Что-то все равно не сходилось.

– Когда это произошло?

– Ровно за два месяца до нашей первой встречи, – опустив голову, признался он. – Тот спор ведь тоже случился не просто так. У меня есть несколько товарищей, которые изначально не одобряли брак с Кристалл, и один из них предположил, что она могла соблазнить меня иными способами, кроме приворота. Тогда и родилась идея посетить Квартал, ведь ни для кого не секрет, что вас, – Аластар запнулся, подбирая слова, – куртизанок, обучают соблазнять мужчин. Какими-то своими особыми методами ублажать клиентов. Поэтому выбор пал на вас, чтобы проверить.

– Нет у куртизанок никаких особых методов, – покачала головой я. – Продажным женщинам они не нужны, ведь это не мы ищем клиентов, а клиенты ищут нас.

– Я не хотел сюда идти, но любопытство и азарт стали дополнительной мотивацией. Я решил устроить проверку, которую хотел выдержать. Но, как вам уже известно, не смог.

Аластар устало прикрыл глаза, а меня посетила мысль, которую я не могла допустить раньше, но которая стала возможной после встречи с Викторией.

А что, если Кристалл тоже суккуб? Она могла обмануть Аластара один раз, нарисовав ему в памяти ночь со сценарием потери девственности. Но зачем? Если потом в браке ей все равно пришлось бы с нею расстаться, ведь повторно магия суккуба не подействует.

– Хуже другое, Тори. После той нашей встречи в моем магазине я сорвался повторно, и теперь Кристалл носит под сердцем моего ребенка. – Голос Аластара окончательно упал. – И я, как последний трус, хватаюсь за соломинку, дарованную мне договором, и оттягиваю момент свадьбы. Меня перестало волновать, что скажут люди, увидев ее под венцом с огромным животом, мне плевать на слухи и сплетни, которые могут пойти, если меня заметят в Квартале с вами. Мой единственный радостный миг за последние месяцы был тем днем, когда я увидел выражение досады на лице Кристалл в Пассаже. Я не сразу понял, что оно связано с вашим появлением, но мне было приятно признаваться ей в связи с вами.

Ох! Меня сковало от его признания. Слишком неожиданно и шокирующе, я даже дышать перестала.

Аластар был наглядным пособием того, как женщина способна довести мужчину. Такими темпами он рисковал стать завсегдатаем Квартала уже в следующем году. Но во всем сказанном им меня успокоило и одновременно расстроило лишь одно.

Если мисс Бристоль беременна, значит, она не суккуб! Но и Аластар не такой благородный, каким представлялся. Сумел же он переспать дважды, а то и больше, с Кристалл, чтобы сделать ей ребенка.

Быть может, вся разгадка произошедшего была простой до банальности и Фокс предпочитал непривычных для столицы блондинок, таких как мисс Бристоль и я. Мы редки, а значит, вполне могли являться его маленьким фетишем, от которого он терял контроль.

– Пожалуй, на сегодня я услышала достаточно откровений, – призналась я, отходя от кровати с Аластаром. – Вам пора спать.

Чтобы не быть остановленной, я спешно покинула собственную спальню и довольно громко прикрыла за собой дверь. Где-то внутри буйствовало очередное разочарование в людях. Благородный сноб оказался на поверку таким же, как все.

Я медленно спускалась по лестнице, когда сладострастный стон донесся снизу из гостиной. Я замерла как вкопанная, боясь шелохнуться. Стон повторился.

Шагнув еще на одну ступеньку вниз, я увидела картину, от которой ком обиды в горле стал невыносимо огромным.

На диване лежала Каролина, она прикрывала глаза и издавала тихие вздохи, подаваясь навстречу ласкам Деймона.

В мое отсутствие доктор времени не терял и уже успел избавиться от платья подруги. Деймон ласкал одной рукой грудь Каролины, а второй играл в складочках между стройных ножек. Девушка выгибалась к нему навстречу, откидывая назад голову и позволяя покрывать яростными поцелуями шею.

Ей нравилось то, что он делает, иначе не объяснить ту спешку, с которой она помогла ему расстегнуть ремень брюк, высвободить набухший член и несколько раз скользнуть изящной рукой по напряженному стволу.

Деймон глухо зарычал, зарываясь в ее густые волосы. Лина обхватила ногами талию мужчины, придвигая к себе ближе. Она нетерпеливо елозила под ним и сама приставила рвущееся в бой естество к своим нижним губкам.

Резкий толчок навстречу, и Деймон с порывистым стоном погрузился в нее. Пальцы подруги сжались на обивке дивана. Кусая собственные губы, она выгибалась навстречу неистовым движениям и все громче охала от каждого удара внутри себя.

Я с усилием отвернулась и сделала шаг назад. Меньше всего мне хотелось становиться свидетелем этого прелюбодеяния.

На душе стало мерзко и противно.

Вернувшись на второй этаж, я поняла, что не знаю, куда мне теперь идти. Ощущение, что я лишняя в собственном доме, с болью нахлынуло на меня.

Я зашла в ванную и включила воду, чтобы ее шумом перебить ахи-вздохи, доносящиеся с первого этажа. Возможно, они даже не были столь громкими, как казалось моим чутким ушам, но мне жизненно требовалось не слышать их.

Я присела на краешек лохани, в которой любила мыться, и мимолетно взглянула на себя в зеркало.

Грустная девушка в Новый год, прячущаяся от проблем. Слез на моем лице не было, да и неоткуда им взяться. Слишком четко я осознала, что, даже несмотря на такой поступок Деймона, я рада, что он и Каролина там, внизу, вдвоем. Было в этом что-то правильное.

Я не хотела задавать себе вопрос, понимаю ли, отчего так поступил доктор. Просто ли животный инстинкт сработал или он решил отомстить мне, заставив ревновать?

Вот только вся беда была в том, что ревности не было. А вот обида – да. Она ныла где-то глубоко в груди. Я не могла себя представить там, на диване, под ним. Извивающуюся и стонущую. Даже несмотря на тот раз у него дома.

Нет любви с моей стороны, нет и не будет.

За этими мыслями я упустила ход времени. Горячая вода все так же лилась в ванну, и комната начала заволакиваться теплым паром. Пришлось отключить кран.

Для себя я решила, что спускаться обратно в гостиную точно не хочу. Если внизу парочка перестала стонать, то это еще не означало, что они не решатся на второй заход.

Прятаться от них и от собственных мыслей я решила за чертежами. Фокс, вероятно, уже давно спит, и если я тихо прошмыгну к столу, то наверняка не разбужу его.

Я выскользнула из ванной, подошла к соседней двери в спальню и, приоткрыв дверь, шокированно замерла.

Аластар не спал.

Не знаю, куда подевалось его опьянение, но он даже сумел встать с кровати. Я застала его за своим столом над изучением чертежей.

– Вас не учили, что брать чужие вещи невежливо? – входя в комнату, спросила я и захлопнула за собой двери. – И вообще, почему вы не спите?

– Уснешь тут, когда снизу долетают такие звуки. – Аластар развернулся в мою сторону и пытливо заглянул в глаза, ни капли хмеля в его взгляде я не увидела. – Я собирался вас догнать, когда вы ушли, но случайно наткнулся взглядом на это. – Он взял со стола учебник по «Сопротивлению материалов» и помахал увесистым томиком. – Необычная литература для девушки из Квартала.

– И что? – с вызовом произнесла я, скрещивая на груди руки. – Читаю, что хочу!

Вместо ответа Аластар притянул к себе один из свернутых ватманов и расстелил его на столешнице. На этой бумаге примерно с месяц назад я нарисовала схему крыла будущего летательного аппарата.

– Это ваша работа? – спросил сноб, хотя ответ уже наверняка знал.

Я кивнула и продолжила наблюдать, как мужчина разворачивает следующий чертеж, на этот раз с общим видом на машину.

– Я думал, сон отрезвляет, – пробормотал он. – Но, когда увидел это, понял, что ошибался. Торани, как вы назвали эту конструкцию?

– Никак. – Я пожала плечами и, подойдя ближе, попыталась охапкой забрать ворох бумаг. Мне решительно не нравилось, что по ним ползают без спросу. – Расчеты еще не закончены.

Мои руки, тянущиеся к ватманам, перехватили, не разрешив дотронуться до собственных вещей.

– Не злитесь, – заглянул в глаза сноб. – Вам не идет.

– Лучше бы вы спать шли, – сквозь зубы прорычала я.

Да, еще несколько месяцев назад я мечтала показать некому магнату Фоксу свою работу, но вот сейчас от этого желания остался пшик. Наверное, я просто разучилась радоваться. Или новые стоны, нарастающие за дверью, не давали сосредоточиться и познать хоть какое-то подобие счастья в эту новогоднюю ночь.

– Выбирая между чертежами и сном, я выберу чертежи, – вместо ответа услышала я. Аластар упрямо забрал весь ворох бумаг и с усердием самого увлеченного в мире человека принялся расстилать их на полу комнаты, точно так же прижимая норовящие скрутиться уголки тяжелыми книгами. Закончив, с высоты своего роста он обвел взглядом результат собственной деятельности и задал мне вопрос:

– Винт планировали один?

– Да. – Я подошла к схеме с рисунком четырехлопастного винта и расчетом скорости вращения. – На носу машины.

– Будет лучше, если их будет два. По бокам, на крыльях. – Аластар взял со стола простой карандаш и, подступая к чертежам, схематично ткнул, где именно должны располагаться дополнительные лопасти. – Это даст большую стабильность в полете.

Я наморщила нос и, схватив второй карандаш, принялась пересчитывать формулу для двух пропеллеров. Для удобства села прямо на пол. Аластар заглядывал из-за плеча, временами поправляя расчет, если я ошибалась.

– В каком университете учились? – тихо спросил он меня.

Я аж вздрогнула от неожиданности, ведь до этого в спальне царило молчание, разбавляемое лишь скрежетом грифеля о бумагу. Даже стоны, доносящиеся снизу, уже не смущали. За работой удалось полностью от них абстрагироваться.

– Ни в каком, – отмахнулась я. – После школы куртизанки сразу отправляются работать.

– И тем не менее вы образованны гораздо лучше, чем многие дамы моего круга, – заметил Аластар.

Сейчас он тоже сидел на полу и, перелистывая математический справочник, сверял с ним правильность моих расчетов.

– Пришлось учиться самой, – призналась ему. – Это не так сложно, если приложить немного усилий.

Своим откровением заслужила очередной любопытный взгляд.

– Вы поражаете меня, Тори, – честно сказал он. – Весьма жаль, что судьба занесла вас в это место.

Мне хотелось оставить этот почти комплимент без внимания, но все же не выдержала и высказала:

– А если бы она меня сюда не занесла, я могла бы быть абсолютно другой. Мы такие, какими нас делает окружение. Кого-то ломает, а кого-то закаляет. Я предпочитаю думать, что отношусь к последним. Ведь кто знает, родись я вольной или богатой, стала бы я стремиться к чему-то большему?

– И к чему стремитесь вы? – склонив голову набок, спросил сноб.

– К свободе. Большинство тех, кто попал в Квартал, стремятся именно к ней. – Мне вдруг захотелось рассказать Фоксу о том, как же по-настоящему устроена жизнь публичных домов. Мне показалось, что он готов это понять. – Вы были совершенно правы, мистер Фокс, когда в нашу первую встречу спросили, неужели продажным девам нравится, что ими пользуются. Разумеется, нет. Это наша работа, которую мы должны выполнять с улыбкой на губах и слезами в душе. Раздвигать ноги, исторгая из себя поддельные стоны, а самим кусать губы в кровь от боли. Замазывать кремами синяки, оставленные клиентами, а вечером ждать нового мужчину и вновь улыбаться ему. Нет, мистер Фокс. Такое не нравится ни одной из нас, но мы умело терпим и продолжаем игру, мечтая выйти за пределы Квартала и никогда не вернуться обратно.

По мере моих слов лицо Аластара бледнело. Его напряженное выражение говорило само за себя, а значит, мои слова его все же задели.

– Я сделал вам тогда больно? – только и спросил он.

– Нет. – Я отвела взгляд от мужчины, совесть опять заворочалась где-то внутри. Ведь, по сути, сноб той ночью вообще ничего не сделал.

Но Аластар мое движение истолковал неверно, он придвинулся ближе, чтобы ладонью развернуть меня к себе.

– Зачем вы отвернулись? – Его глаза судорожно бегали, ища в моей мимике ответы. – Опять лжете, чтобы не расстроить клиента?

Я нервно сглотнула. Он находился слишком близко, чтобы я сумела, не дрогнув даже мускулом, уверенно ответить. Но все же как можно тверже произнесла:

– Сейчас вы не мой клиент, и мне нет смысла лгать вам.

Заметив мою зажатость, Аластар смутился и отсел. Я же облегченно выдохнула.

– Можно задать один вопрос? – все же решилась я и, увидев согласие, поинтересовалась: – Как вышло, что вы явились именно сюда, в Квартал? Неужели вам больше идти некуда?

– Вышло, что некуда. Можно иметь сотню знакомых и партнеров, но не иметь никого, кто бы пустил в дом.

– А родители? Родственники?

– Никого нет, – вполне спокойно ответил Фокс. Было видно, что эта рана в его душе давно зажила. – Этот Новый год я должен был встретить с семьей Кристалл. Но с утра она просила съездить с ней в Столицу. Мы поехали с моим личным водителем. Всю дорогу Кристалл вспоминала ту вашу встречу в Пассаже. В итоге ей взбрело в голову отвезти меня в церковь, где я обязан был исповедаться в грехах и искупить вину за связь с продажной женщиной.

По мере его рассказа в моей голове складывалась полная картина. Кристалл представилась беспросветной дурой, беременные гормоны которой круто ударили ей в голову. Взбалмошная и избалованная. По всей видимости, она была очень уверена в своей власти над Аластаром, если так безбоязненно позволяла себе попытки его унизить. На исповедь потащила.

– И что вы?

– Приказал водителю отвезти мисс Бристоль по делам, которые она запланировала, и к ужину обязательно вернуть в поместье родителям, – без сожаления ответил бывший клиент. – А сам высадился в центре города и пошел бродить в одиночестве.

На моем лице невольно расцвела злорадная усмешка, я очень живо представила досадливое выражение мордашки мисс Бристоль.

Рассказ Фокса многое объяснял: и тонкий сюртук, и столь замерзший вид. Аластару пришлось долго мерзнуть в одежде, не предназначенной для длительных прогулок, неудивительно, что он начал согреваться крепким алкоголем.

– А где ваши друзья? Почему не пошли к ним?

– За пределами Панема.

– Коллеги? – не унималась я. – Партнеры?

Фокс горько усмехнулся.

– Вы не поверите, но меня не узнали и прогнали. В первом случае приняв за бездомного попрошайку, во втором вообще не открыв двери. – Его тон стал неожиданно весел. – Вы не поверите, Тори, но такие ситуации заставляют переосмыслить жизненные ценности.

Да уж. Кому, как не мне, поверить. Я лучше многих знала, по каким критериям высший свет судит о людях. По одежде и деньгам.

Никто ведь и предположить не мог, что богатейший Аластар Фокс станет в новогодний сочельник слоняться по улицам с бутылкой скотча наперевес.

– Значит, вам повезло, что мое зрение оказалось лучше, чем у богатых аристократов, – пошутила я. – Удалось же мне узнать вас в снеговике на пороге.

Мужчина открыто рассмеялся.

– Мы отвлеклись, – успокоившись, напомнил он и вновь погрузился в изучение чертежей. – Проверка вашей работы очень занимательное дело.

На этом наш разговор казался законченным. Любовные игрища в гостиной, судя по тишине, тоже прекратились, но спускаться и проверять, как там Дей и Лина, мне не хотелось.

Незаметно для самой себя мои глаза начали слипаться. Я долго боролась с собой, но так и уснула на полу, подложив под голову учебник механики, укрывшись лишь объятиями собственных рук.

***

Утро встретило меня запахом насыщенного кофе.

Неожиданный аромат.

Я резко открыла глаза, чтобы обнаружить себя в кровати, накрытой одеялом. Нарастающую панику, что не помню, как оказалась в постели, подавила, едва сумела до конца осознать обстановку.

Аластар все так же сидел на полу, только учебников и книг вокруг него прибавилось. Рядом с ним стоял поднос, на котором исходила паром чашка с ароматным кофе.

– Доброе утро, – не отвлекаясь от чертежей, поприветствовал он. – Вчера я взял на себя смелость переложить вас на кровать.

– А вы где спали? – спросила я, стараясь подавить желание потянуться и зевнуть.

– Я и не спал.

Вставая с кровати, порадовалась, что хоть с выбором вчерашнего платья угадала – корсет наряда был мягким и я не натерла им кожу за ночь.

Едва встала с кровати, тут же нашла туфли и невесело подумала о том, что вчера Аластар меня еще и разул.

– Это еще тот кофе, который я вам прислал? – поинтересовался Фокс.

Пришлось кивнуть. Мое сознание еще не до конца проснулось и только сейчас начало задаваться вопросом, кто Аластару кофе заваривал?

Проследив за моим взглядом, сноб верно истолковал причину моего удивления:

– Надеюсь, вы не обижаетесь, что я спустился и немного похозяйничал у вас на кухне?

Мои глаза расширились еще больше. Кажется, вчерашний алкоголь стер налет аристократизма с напыщенного Фокса, и теперь даже трезвый он вел себя не в пример лучше, чем в нашу первую встречу.

– Помнится, когда-то вы брезговали даже просто находиться в этом доме. А сегодня свободно разгуливаете и попиваете кофе.

– Считайте, мое мировоззрение резко изменилось в связи с десятком факторов и обстоятельств.

Уточнять, каких именно, я не стала. Но тем не менее еще кое-что меня волновало. Если Аластар спускался на первый этаж, значит, должен был миновать гостиную с Линой и Деймоном.

– Если вы думаете, что я смущал своими хождениями парочку внизу, то ошибаетесь. Я дождался, когда они уйдут в комнату, и только тогда вышел.

Очень умно с его стороны. Поступка Деймона я до конца не понимала, но не хотела бы узнать его реакцию на свободно разгуливающего по дому Аластара.

– За ночь я до конца изучил чертеж летательного аппарата. Весьма амбициозного, особенно интересно отсутствие магической составляющей устройства. Что натолкнуло на идею?

Сказать бы правду, что работы его отца, вот только это будет слишком лестно и слащаво. Я не хотела, чтобы Аластар решил, будто я к нему подлизываюсь.

– Магия – это замечательно, но будущее за техникой без нее. Если чары собьются, починить механизм сможет только квалифицированный маг, а таких с каждым годом все меньше. Я, например, не способна ни на что, кроме материализации легких предметов вроде бумаг. И таких, как я, – большинство. Даже среди власть имущих. Значит, техника должна научиться подстраиваться под нужды обычных людей, не обладающих магическими способностями.

– Здраво, – кивнул Фокс, соглашаясь. – И этим ценно. – Он придвинул один из чертежей ближе и ткнул в схему двигателя, который должен приводить механизм в движение. – Но здесь есть ошибки. За основу вы взяли двигатель внутреннего сгорания, как в автомобилях последнего поколения. Но всю информацию почерпнули о них, видимо, из журналов.

Я кивнула. Откуда же еще брать информацию, если в учебниках ее еще нет? Поэтому новость об ошибке меня взволновала, хотя мне казалось, что я крайне тщательно изучала все статьи, которые выходили об этом изобретении. Единственное, что смущало – авторство инженера не указывали. А я бы хотела написать ему пару писем с вопросами для уточнения.

– Так вот, – продолжил Аластар. – Ни в одной из статей я не давал полной информации о двигателе. Конкуренты не спят, знаете ли. Плюс кое-где намеренно вносил печатные ошибки… – Он перевел взгляд со схемы на меня и осекся. – Тори, что с вами? Вы побледнели…

Да я была готова в обморок упасть, услышав его слова, не то что побледнеть. И дышать разучилась. Только не потому, что где-то в животе витали мифические бабочки. В моем случае бабочки летали исключительно в районе головного мозга.

– Это вы изобрели двигатель? – выдохнула я догадку.

Фокс нахмурился, его недовольное выражение лица явственно говорило, что он только что сам себя выдал, а ведь не собирался.

– Даже если и так, афишировать это не хочу.

– Но почему? – Его отрицание собственного достижения мне было непонятно, ведь я, в отличие от него, стремилась, чтобы когда-нибудь мое имя звучало рядом с названием летательного аппарата.

– Не стоит складывать все яйца в одну корзину, – философски заметил Аластар. – Моя персона и так слишком приметна, а внимание я не люблю.

– То бишь вас устраивает, что все расценивают вас исключительно как денежный мешок?

– Пускай так. Собственно, поэтому я и могу позволить себе ни перед кем не отчитываться.

– Уже не можете, – нехотя напомнила ему я. – У вас скоро появится жена, а перед ней иногда все же придется. Да и ребенок наложит свои обязательства.

Аластар отхлебнул глоток остывшего кофе и отставил чашку в сторону.

– Если это вообще мой ребенок, – буркнул он.

– Эм-м-м, – в недоумении протянула я. Мне, конечно, были понятны желания Аластара сбежать из-под венца от Кристалл, но вот подозревать невесту в измене было довольно смело.

– Удивительное дело, Тори. Находясь в вашей компании, за ночь я кое-что обдумал и переосмыслил. Да и история вспомнилась с платьем, которое оказалось на вас тем вечером. – Аластар встал с пола, чтобы размять затекшие конечности. – Выходит, Кристалл изначально хотела меня соблазнить еще раз. Да, у нее получилось, но ее поведение никогда не выдавало в ней безумно влюбленную в меня женщину. Не верю я таким схемам.

Здравое зерно в его размышлениях было, тем более нить логики явно прослеживалась во всем сказанном. Если Кристалл где-то нагуляла ребенка, она прекрасно понимала, что предстоящую помолвку уже не отменить, а вот выдать Фоксу чужого ребенка за своего необходимо, значит, и решиться на аферу с платьем она могла.

– Допустим, это так, – согласилась я, прикидывая примерные сроки беременности мисс Бристоль. – Но ведь роды будут после свадьбы. А значит, ребенка все равно признают вашим.

– Не признают, если докажу обратное. Анализ у мага-эксперта, и у меня появится возможность признать помолвку и брак недействительными!

– А если Кристалл носит именно ваш плод «любви»? Что тогда? – Мне показалось, что Аластар просто хочет признать желаемое за действительное.

Просто ему была противна мисс Бристоль, и теперь он понимал, в какую ловушку загнал сам себя. Вот и искал лазейки вырваться из этой западни.

– Смирюсь. Поведение матери еще не повод ненавидеть ребенка.

В этом я его поддерживала, вот только с кем могла изменить милашка Бристоль Фоксу – полная загадка.

В то, что такая, как она, может подпустить к себе какого-нибудь конюха, я абсолютно не верила. Слишком надута и горделива. Подобные ей знают себе цену.

– Давайте вернемся к двигателю, – напомнила я.

Еще некоторое время мы провозились с чертежами, пока мой взгляд не упал на часы. Полдень, а никто еще даже не завтракал. А Аластар наверняка не ел ничего со вчерашнего утра. Алкоголь за пищу я не считала.

Судя по звукам, из гостевой комнаты пока тоже никто не выходил.

– Предлагаю спуститься и позавтракать, – откладывая в сторону книгу, сурово взглянула я на Фокса.

Что-то подсказывало мне: Аластар, будучи увлеченным работой, может не только не спать, но и не есть сутками.

Он посмотрел на меня и с неохотой согласился.

Мы вместе спустились на первый этаж. Я покосилась на вчерашний стол, он так и остался ломящимся от праздничных блюд. Нахмурилась.

Каролина и Деймон могли хотя бы убрать салаты, чтобы те не испортились, но, кажется, секс вчера ударил этим двоим в голову покрепче всякого алкоголя. Такой подход мне не понравился. Все же у поступка Деймона оказалось не только горькое послевкусие обиды, но и странности.

– Салаты я бы не рисковала есть, – дала совет Аластару, который с подозрительным видом приглядывался к замороченному слоистому блюду. – Ночь в тепле для некоторой еды критична.

– Вы знаете, я как-то и не собирался. – Фокс брезгливо отставил миску на стол. – Если бы мой вчерашний приход не был бы для вас полной неожиданностью, я бы стопроцентно насторожился и решил, что все сюрпризы в салате для меня.

– О чем вы? – непонимающе спросила я, а заодно подошла ближе и сама принюхалась к блюду.

По запаху ничего не изменилось, быть может, даже не испортилось. Наоборот, захотелось вонзить в салатик вилку и попробовать поварской шедевр от Лины. Но Аластар слишком напряженно сверлил взглядом тарелку.

– Да что не так-то? – еще раз спросила я.

Сноб поднял руку и показал на перстенек, который раньше я не замечала. В золотую оправу был искусно вправлен небольшой камушек, который сейчас опасно мерцал алым.

– С некоторых пор я довольно подозрителен и проверяю всю пищу, которую собираюсь съесть.

– Только не говорите, что отравлено, – скептически заметила я. – Этот салат вчера я сама ела и до сих пор, как видите, жива.

– Отравы подобного рода для женщин не работают, – в тон мне ответил магнат. – В блюде приворотный афродизиак, довольно сильный. И если не вы вчера его туда насыпали, я бы все же задумался, зачем это сделала ваша вторая гостья.

Мне захотелось зарычать.

Лина!!!

Как я сразу не догадалась-то? У нее единственной в Квартале есть запас возбуждающих средств на разрешенных основаниях. И это вполне объясняло вчерашнее повышенное либидо доктора. Все же устроенный секс-марафон не вписывался в его обычное поведение.

Аластар продолжил обход стола, опасливо изучая остальные блюда; дойдя до моей тарелки, с этим же недоеденным салатом, сноб удивленно произнес:

– А тут нет зелья.

В меня это вселило еще большее непонимание. Выходило, что, когда салат ела я в начале вечера, блюдо было вполне безопасным, а вот потом Каролина решила похимичить.

Исследование Аластара завершилось тактичным покашливанием и по-военному коротким:

– Остальные блюда чисты, но я бы предпочел не рисковать.

Я тоже. Свою реакцию на летучие афродизиаки в доме Каролины я помнила, а значит, если мы тут все наедимся этой дряни, рискуем потерять голову и оргию устроить. А вот с подругой решила поговорить обязательно и выяснить, какого черта произошло, а потом сделать вывод: подруга ли она мне вообще после этого?!

Я подхватила миску с опасным салатом и отправилась на кухню. Аластар тактично последовал за мной, а заодно и убедился, что опасная пища выброшена в мусорное ведро.

– Предлагаю обойтись кофе и скромной яичницей, – озвучила я, доставая сковороду.

Ответом мне послужил короткий кивок.

Вскоре мы уже сидели за кухонным столом, Фокс с аппетитом хрустел свежими тостами, а я вяло ковырялась в глазунье, погруженная в свои мысли.

Но вскоре от них меня отвлек громкий стук захлопывающейся двери на втором этаже и чей-то быстрый спуск с лестницы. Судя по громкой поступи, Деймона.

Стоун влетел на кухню и замер в дверях, глядя на идиллическую картину моего завтрака с Аластаром. Его зрачки на мгновение сузились, а я серьезно забеспокоилась за адекватность его реакции на происходящее. Но Деймон выдохнул и постарался успокоиться.

Я не представляла, что творилось у него в душе. В глазах читалось недоверие и непонимание, шок от произошедшего и растерянность.

– Как спалось? – спросила я, однако толика ехидства все же проскользнула в голосе, хотя я этого и не хотела.

– Отлично, – постарался выдавить Дей, отчего ответ вышел через неестественно натянутую улыбку.

– А Лина? – осторожно поинтересовалась я.

– Сама у нее спросишь, – почти выплюнул Стоун гневно, с обидой.

Из такой реакции я сделала вывод: Деймон уже знает о приворотном.

Аластар, как и подобает джентльмену, поднялся со стула для приветствия.

– Доброго утра. – Он протянул Стоуну руку, которую доктор несколько мгновений игнорировал, явно борясь с желанием не отвечать, но в итоге все же пожал.

– Возможно, у вас оно и доброе. – Аластар заработал пронзительный взгляд серых глаз, от которого мне бы захотелось нервно поежиться. Стоун был настроен к Фоксу крайне недружелюбно.

Такое поведение мне не нравилось, тем более в моем доме. Аластар накалившуюся обстановку тоже чувствовал, но тактично отмалчивался.

Дополняя компанию, в кухню едва ли не вприпрыжку ворвалась Каролина. Она светилась радостью и счастьем, и, в отличие от всех присутствующих, хрупкие флюиды напряженности она либо игнорировала, либо не замечала вовсе.

Она плюхнулась на свободный стул, прошуршав юбками, кивнула мне, подмигнула Деймону и, взяв со стола еще теплый тост, попыталась разрядить обстановку притворной глупостью, игриво выдав Аластару:

– А вы симпатичный, когда не похожи на снеговика!

Фокс комплимент воспринял скептически. Я же, пока Каролина не ляпнула еще что-нибудь столь же умное, сдернула ее со стула и за локоть потащила в гостиную.

Я, конечно, побаивалась оставлять Аластара и Деймона наедине, но все же надеялась на их благоразумие.

Приперев Лину к стенке, я, недолго думая, потребовала ответов. В грубой форме.

– Каролина, мать твою, что ты вчера натворила?

Девушка обиженно надула губки, моего гнева она, казалось, искренне не понимала.

– Эй, ты чего? – Она выдернула из захвата руку и с шипением потерла плечо. – Я вообще-то тебе одолжение сделала.

В этот момент мои брови взлетели на лоб.

– Это когда же?! – саркастично изумилась я.

– Вчера, когда ты поволокла бывшего клиента к себе. Ну, я же не дурочка и, когда вас долго не было, все поняла. Не особо-то он и бывший, правда, Тори? – Рыжая игриво мне подмигнула. – Деймон тут себе места не находил, порывался к вам идти. Ну не могла же я его туда пустить. Вдруг клиент уже оплатил тебе ночь и ты при исполнении. Вот, пришлось импровизировать.

Я чуть не поперхнулась, вспомнив ее вчерашнюю импровизацию на моем диване. Очень креативно подошла к вопросу.

– И ты решила накормить доктора возбудителями?

В глазах подруги блеснула гордость.

– Именно. Это, к слову, было нелегко. Мне пришлось целый пузырек в салат вылить, а потом едва ли не из ложки кормить Стоуна.

Я закатила глаза к потолку. Вот уж удружила, ничего не скажешь.

– Зачем тебе вообще приворотное на Новый год? Или ты всегда с собой эти склянки таскаешь? – упавшим голосом спросила у нее я, понимая, что сделанного уже не воротить.

– Никогда не знаешь, что может пригодиться. Да и Стоун – симпатяжка. – Рыжая отошла от стены и оправила немного сбившееся платье. – Надеюсь, ты не ревнуешь.

Мне оставалось лишь покачать головой. Я-то хотела бы верить, что вчерашние игрища на моем диване были со стороны Деймоны добровольны и он переключится с меня на Лину. Сейчас же стало ясно, что чувства Стоуна никуда не делись, а подруга только подлила масла в огонь.

Из кухни раздался грохот.

С чертыханием я бросилась туда, прося несуществующих богов лишь о том, чтобы оставленные по моей глупости Аластар и Дей не подрались.

– Я вижу, вы вполне обжились в доме куртизанки, – шипел Дей, опираясь на подоконник. – Ходите здесь, кофе попиваете. Неужели забыли, что дома вас невеста ждет? Нехорошо так поступать с бедной девушкой.

– Не лучше, чем переспать с ее подругой на диване ее собственного дома, – парировал Аластар.

Фокс стоял в противоположном углу, скрестив руки на груди и уверенно взирая на Дея. Между ними на полу валялась разбитая пепельница.

– Что здесь происходит? – врываясь, выкрикнула я, с облегчением замечая, что драки все же не было.

Разбитую пепельницу, конечно, жаль, но не настолько, как если бы пострадали мужские лица.

– Уже ничего, – самодовольно отозвался Дей.

– Да, ничего, – подозрительно согласился с ним Аластар, поворачиваясь в мою сторону. – Госпожа Торани, пожалуй, ваш друг прав и я слишком задержался. Пора и честь знать.

Мое лицо мгновенно стало хмурым. Кого благодарить за уход Аластара, я знала, а ведь мне хотелось еще немного поработать с аристократом над чертежами.

Фокс вышел из кухни и как человек, уже успевший изучить планировку моего дома, уверенно двинулся к холлу.

– Что? Так и уйдете? – задала я ему глупый вопрос, пока наблюдала, как он облачается в свой тонкий сюртук.

– Почему же? Нет. – Он застегивал последние пуговицы. – Пообещаю пригласить вас на деловую встречу. Идею вашего аппарата необходимо запатентовать, а это требует спокойной беседы в располагающей обстановке для уточнения деталей.

– Так вам все же понравилось? – выпалила я.

– Не просто понравилось, – улыбнулся Фокс. – Я уже мечтаю стать первым пилотом этой машинки.

– Тогда придется делать ее двухместной, – парировала я. – Первое испытание я планирую провести сама.

Закрыв за ним двери, я еще долго и глупо улыбалась, глядя на матовую поверхность обивки и теребя входную ручку. Мечта вдруг показалась неожиданно близкой, до нее оставалось лишь несколько шагов, пускай даже длиною в несколько лет, но самый сложный этап – найти спонсора – был преодолен сам собой.

Я вернулась на кухню в прекрасном расположении духа, мне даже не смогла испортить настроение кислая мина Деймона, который сверлил ненавидящим взглядом Лину и отказывался обмолвиться с ней даже словечком.

– Тори, ты позволишь мне все объяснить? – отлипая от подоконника, кинулся ко мне он.

Я остановила его жестом.

– Деймон, у меня шикарное настроение. Не порти мне его раньше, чем это сделает очередной клиент. А он, кстати, явится уже этим вечером.

– Хочешь, чтобы я ушел? – сразу понял он, к чему я клоню.

Ответила ему предельно честно:

– Было бы неплохо.

Каролина, слушавшая наш разговор, очень чутко поняла, что к ней это тоже относится.

– Да, точно, – вскочила она, подбирая юбки. – У меня ведь тоже клиентка сегодня в десять обещалась заглянуть.

Ее поведение походило на побег, но я была ей благодарна за столь быстрое и поспешное решение покинуть мой дом.

Стоун же, наоборот, уходил с неохотой, но мой решительный вид твердо дал ему понять, что на разговор я сегодня не настроена.

Закрыв за ними дверь, я почувствовала облегчение. Странное, но такое необходимое.

Даже вечерний гость уже не так беспокоил, как и надвигающийся год, полный трудовых ночей и очередных разочарований.

***

За две недели, прошедших с Нового года, события праздничной ночи стали медленно угасать в памяти. Я уже менее болезненно реагировала на любые попытки Деймона поговорить со мной, но продолжала сознательно его избегать. Любую свободную минуту старалась проводить над работой с чертежами, из-за чего мой график свелся к зацикленному кругу одинаковых событий: утром проводы гостя, встреча с Мардж, короткий завтрак, многочасовая работа с чертежами вплоть до вечера, встреча нового клиента и короткий сон. А после все заново.

Временами я забывала поесть и, опомнившись лишь поздно вечером, перед рабочей ночью, съедала несколько кусочков фруктов, попавшихся под руку. Так бы и продолжалось, если бы в одно утро хозяйка борделя, пересчитывая деньги, не намекнула, что я стала выглядеть хуже.

Уже дома, взглянув на себя в зеркало, правоту Мардж пришлось признать. Я действительно похудела, не смертельно, но круги под глазами прямо говорили, что мне не мешало бы пересмотреть хотя бы свой рацион.

Тем же днем я устроила себе передышку, закупила еды с запасом и выехала развеяться в город. Заехала в университет, хотела повидаться с профессорами, но не нашла их. Путем недолгих расспросов остальных преподавателей удалось выяснить, что они уехали на недельную конференцию в соседнюю страну – Макению. Это была южная морская держава, поэтому неудивительно, что Лингштам и Стормгольд заинтересовались новинками кораблестроения и решили с ними ознакомиться напрямую.

Так и не встретившись с академиками, я вернулась обратно в Квартал. На подходе к дому я обнаружила ожидающего у дверей мальчишку-курьера.

– Торани Фелз? – спросил он и, убедившись на слово, что это я, вручил продолговатый конверт.

Обратным адресом значится автомобильный салон Фокса, что не давало мне усомниться, от кого именно пришло послание.

Мое сердечко радостно забилось в предвкушении новостей о проекте.

Зайдя в дом, еще не успев разуться, я вскрыла письмо, чтобы извлечь продолговатое приглашение, выполненное на дорогой черной бумаге золотым тиснением.

«Ресторан «Атлас» – прочла я название места встречи, – завтра в четыре часа пополудни».

Невольно нахмурилась – это заведение было крайне дорогим и фешенебельным и точно не относилось к тем, куда можно было зайти куртизанке. Все столики в «Атласе», по слухам, бронировали за несколько недель, а посторонних пускали только по специальным пригласительным. Таким, как я сейчас растерянно вертела в руках.

К счастью, в конверте нашлась еще одна записка с пояснениями.

«Леди Торани, я долго думал над вашими чертежами. Выяснял и изучал рынок на предмет подобных идей и ведущихся разработок. Нам необходимо срочно обговорить условия патента, иначе время может быть упущено. С уважением, Аластар Фокс.

P. S. Форма одежды классическая».

– Уф, – выдохнула я, а заодно и фыркнула. Про одежду я и так догадалась, оборванку даже с приглашением в такой ресторан не пропустят. А вот новость о патенте меня взволновала и обеспокоила. Было что-то нервное в тоне письма, словно мы могли и не успеть.

Я постаралась успокоиться и не паниковать раньше времени. Завтра все узнаю. Хотя мысли о том, что Аластар мог бы выбрать место для встречи поскромнее, все равно не покидали меня.

Причем беспокоилась я в большей степени за его репутацию, моя была безвозвратно потеряна еще в момент, когда я родилась в публичном доме.

И все же настроение стремительно улучшилось. На радостях я себе позволила лишнюю чашечку кофе, сдобренную вишневой сигаретой. Даже вечерний клиент показался редкостным душкой, без долгих прелюдий подписал договор, позволил себя поцеловать и забылся в сладостных грезах на диванчике. А утром, прежде чем уйти, долго лобызал мою ручку и пытался уговорить на новую встречу. Мое строгое «нет» принял стоически и с тяжелым вздохом покинул дом.

Я же, сдав Марджери очередные золотые монеты, радостно отправилась готовиться к деловой встрече с Фоксом.

Мне показалось, что единственное черное закрытое платье в моем гардеробе будет уместно. Я заранее приготовила его, долго приводила себя в порядок в ванной, не задаваясь вопросом, отчего так тщательно собираюсь на обычный разговор о чертежах. Хотя ответ я все же для себя нашла. Если Фокса все же увидят в моей компании, никто не должен подумать, что я куртизанка. Мне хотелось выглядеть подобно леди его круга.

К обеду я была полностью готова и в зеркало себя рассматривала с чувством гордости и уверенности, что Аластара не подведу. Платье закрыто, грудь не видно, наоборот, огромное жабо очень целомудренно прикрывает шею, рукава у платья длинные, а юбки до пят. Все как положено приличной леди. Очень классично!

Выходя из дома, проверила, не забыла ли приглашения, и, лишь убедившись в полной собранности, покинула Квартал.

Возничего удалось словить не сразу, из-за чего я стала опаздывать. Минут двадцать я стояла и безуспешно махала им рукой, призывая остановиться, в итоге с четвертого раза мне повезло и повозка затормозила рядом.

Усевшись на холодные сиденья, я не могла не поинтересоваться у возничего:

– Любезнейший, а что происходит? Мимо меня проехало четыре пустых экипажа, и только вы остановились.

Возничий, грустный мужик лет сорока, печально вздохнул и скупо пояснил:

– Приказ мэра: возле Квартала женщин на посадку не подбирать.

– Как это? – удивилась и одновременно возмутилась я.

– Мэр Бристоль официально планирует кампанию против продажных дев в Столице, и это только первая мера. Но вы-то дама приличная, это сразу видно. – Возница отвернулся от дороги и на мгновение обвел меня уважительным взглядом. – Вот я и решил нарушить указание, иначе вы бы там целый день простояли.

Я нахмурилась. Новость была не из приятных, но довольно предсказуема. Наверное, теперь мэру Бристолю плешь ест не только излишне праведная жена, но и дочурка, которой мое существование уже порядком подпортило кровь. Кристалл оказалась на редкость мстительный дрянью.

– И что же делать обычным горожанам, как я? – решила слукавить и разузнать все у доброго и наивного мужика.

– Так на соседнюю улочку пройдите, – гоготнул он, делясь хитростью. – В приказе речь идет только о непосредственно примыкающих к Кварталу территориях.

– Спасибо, – поблагодарила я его за совет.

Всю дорогу до «Атласа» мы не разговаривали, я ехала погруженная в свои мысли, а возница следил за дорогой. Только когда он высаживал меня перед входом в столь дорогое заведение, радостно похвастался своей проницательностью:

– Вот видите, я в вас не ошибся. «Эти» из Квартала в такие места ужинать не ходят!

– Ну да, не ходят, – рассеянно пробормотала я, расплачиваясь за поездку.

Знал бы он, как сильно во мне ошибся.

Я проводила экипаж взглядом, еще недолго постояла на улице, собираясь с мыслями, и, наконец решившись, двинулась к огромным стеклянным дверям. Стоявший возле них подтянутый швейцар косился на меня еще с момента приезда сюда. Чтобы избежать ненужных вопросов, я показала ему приглашение, после чего он тут же приветливо распахнул передо мной вход в ресторан.

Попав в ярко освещенный холл, я прошла к стойке администратора-метрдотеля и протянула пригласительный. Статный седовласый мужчина в строгом костюме встретил меня подобающей ему улыбкой, с любопытством скользнул взглядом по моему простому пальто.

– Леди Торани, – поприветствовал он, внимательно пробежавшись взглядом по строчкам моего билета в это роскошное место. – Рад приветствовать в лучшем ресторане Столицы «Атлас». Позвольте помочь вам раздеться и проводить к мистеру Фоксу, который вас уже ожидает.

Я коротко кивнула, разрешая ему снять с себя верхнюю одежду. Неизвестно откуда выскочивший гардеробщик забрал пальто, а метрдотель услужливо повел меня к широкой лестнице на второй этаж. Не задавая вопросов, я следовала за ним, оглядываясь по сторонам и изучая незнакомую обстановку.

«Атлас» не зря называли самым дорогим местом Столицы, здесь даже алые ковры были расшиты драгоценными нитями, а десятки барельефов на стенах покрыты настоящим золотом. В целом интерьер мне понравился, даже несмотря на излишнюю помпезность. Много цветочных ваз, изящных статуэток, приглушенное освещение. Вполне уютно.

– Мы пришли. – Метрдотель остановился у одной из дверей и тут же распахнул ее. – Прошу.

Я поблагодарила его и вошла внутрь. Огляделась по сторонам и осознала, что нахожусь в просторной комнате, освещенной лишь свечами. В центре комнаты стоял небольшой накрытый столик на две персоны. Именно там меня ждал Фокс.

– Доброго дня, Торани, – поприветствовал он, вставая со стула. – Я уже опасался, что вы не придете.

– Были проблемы с транспортом, – честно призналась я. – Но ради своего проекта я готова полумертвая приползти куда угодно.

– Похвальная устремленность, – улыбнулся Аластар. – Тем более что нам нужно многое обговорить.

Он отодвинул стул, предназначавшийся для меня, любезно приглашая присесть.

– Так что случилось? – устроившись на сиденье, спросила я. – Мне казалось, что до момента патентования устройства должно пройти еще немало времени.

– Именно так. – Аластар присел напротив и серьезно взглянул на меня. – Не мне вам объяснять прописную истину, что патентуют только готовые устройства и модели, подтвердившие свою работоспособность и полезность для общества.

Разумеется, я об этом знала. Посему этот разговор на этапе еще не воплощенного в жизнь чертежа казался мне несколько преждевременным.

– Куда вы клоните?

– Я подергал за ниточки, разузнал о разработках конкурентов, если будет угодно – шпионил. Кроме вас еще есть группа людей, ведущих подобные расчеты.

Я нахмурилась. Конечно, я не считала себя гением и не исключала возможности того, что кто-то додумается до того же, что и я. Идеи всегда витают где-то в воздухе.

– И на каком этапе находятся они? – упавшим голосом поинтересовалась я.

– Первичные испытания.

– Черт! – выругалась я.

От дальнейшего сквернословия меня отвлек стук в дверь. Подтянутый официант попросил разрешения войти внутрь и принять заказ.

Аластар кивком позволил обслуживающему подойти ближе. Мне в руки легла плотная папка с меню, точно такое же предложили Фоксу.

– Выбирайте, мисс Торани, – любезно разрешил магнат, сам между тем тыча официанту в названия каких-то блюд.

Меня сковало от нерешительности. Во-первых, после услышанных недобрых вестей аппетит напрочь пропал, во-вторых, внутри проснулось элементарное стеснение, а едва взглянула на цены, еще и шок. Умопомрачительно дорого.

Быть может, я смогла бы пересилить собственную растерянность и выбрать что-нибудь самое недорогое, если бы понимала хоть словечко в незнакомых блюдах и могла это произнести. Найдя глазами более-менее приличную цену, я ткнула пальцем в незнакомое блюдо.

Официант удивленно округлил глаза.

– Криадильяс? – переспросил он. – Леди уверена, что будет именно это?

После его вопроса я, признаться, засомневалась, растерянно захлопав глазами.

Вместо меня официанту ответил Фокс:

– Леди ошиблась, – уверенно вымолвил он, – указала не на тот пункт. Ей тоже, что и мне, плюс фирменный десерт от шеф-повара.

Этот вариант слугу устроил гораздо больше, официант отметил что-то в блокноте и исчез за дверьми.

– Торани, надеюсь, вы не в обиде за подобное самоуправство, – оправдался Фокс. – Мне показалось, что вы выбрали блюдо наугад.

Я решила не изображать из себя всеведущую и честно понурила голову, признавая его правоту.

– Значит, я правильно поступил.

– А что я заказала? – решила уточнить на будущее – вдруг пригодится когда-нибудь, чтобы не сесть в лужу.

– Криадильяс – бычьи яйца, – с полуулыбкой ответил мистер сноб, внимательно следя за моей реакцией.

Я задумчиво свела брови. И всего-то. Бычьи яйца. Это из-за них я должна испытать смертельный ужас и грохнуться в обморок? В детстве мне иногда приходилось есть заплесневелый хлеб, а здесь какое-никакое мясо, и явно прожаренное.

– Они такие невкусные? – удивилась я.

– Как раз наоборот.

– Тогда почему у вас и у официанта это вызвало столь странную реакцию?

– Быть может, потому, что благородные леди падают в обморок только при упоминании ингредиента, из которого готовят блюдо, – открыто рассмеялся Фокс.

Моя непосредственность его искренне позабавила.

– Ну и глупые, – отмахнулась я, при этом возвращая разговор в серьезное русло. – Давайте вернемся к делу. Если вы позвали меня сюда, значит, у вас есть идеи, как опередить других разработчиков.

– Есть, – крайне невесело ответил мужчина. – Но тут начинаются очередные проблемы.

Я пока не понимала, в чем могут быть проблемы, но его тон заставил поверить, что таковые присутствуют.

– Вы куртизанка, Тори, и принадлежите Кварталу, – убитым голосом начал он, в его интонациях я почувствовала истинное сожаление. – Обнародовав ваше имя в разработках, мы рискуем навлечь гнев общественности и неприятие уже на начальном этапе. Думаю, для вас не являются секретом те меры, которые начали действовать в Столице с подачи моего будущего тестя.

– Тестя ли? – наклонив голову набок и сощурившись, переспросила я.

Аластар ничего не ответил. Отмолчался.

– И какое значение имеет мое имя? – все же не понимала я. – Вы сами говорили, что вам с некоторых пор стало плевать на общественное мнение.

– Мне да, но бизнес не терпит личного отношения. Только холодный расчет, на который, боюсь, вы не согласитесь. В случае с вашим изобретением я предлагаю скрыть авторство от общественности. Оставить его анонимным.

– Что? – у меня перехватило дыхание Я до крови укусила собственные губы, чтобы еще раз осознанно прокрутить в голове последние слова, сказанные Аластаром. – Какая еще анонимность?

В этот момент в дверь вновь постучали и уже два официанта вошли комнату. Первый поставил перед нами блюда с салатами, второй театрально откупорил бутылку вина и наполнил тягучим напитком бокалы. Исчезли подавальщики так же быстро, как и появились.

– Торани, – сорвалась с его уст обеспокоенная реплика. Мой шок не остался незамеченным для Аластара. – Вы поймите и меня, я предпочитаю не смешивать личные предпочтения и дела. Я и так натворил достаточно ошибок, чтобы задуматься над тем, что совершаю.

– Тогда ваш поступок позвать шлюху в такой ресторан – уже огромная ошибка.

Вилка, которую он только что поднял, неприятно звякнула о дорогой фарфор посуды.

– Во-первых, в данный момент вы мой деловой партнер, а во-вторых… – Мужчина очень открыто посмотрел мне в лицо. Долго. Пристально. На мгновение я даже потерялась в глубине его стальных глаз. – Во-вторых, я выяснил, как именно вы оказались на контракте у Квартала. Поэтому назвать вас шлюхой у меня теперь язык не повернется. Я считаю, что дети не должны расплачиваться за поступки своих родителей.

Да плевать мне было, что он думает. Я до сих пор переваривала его слова об анонимности авторства для моего аппарата. Готова ли я на это пойти? Скорее нет, чем да.

– Ну не молчите же, – почти попросил мужчина и ободряюще протянул через стол руку к моей ладони, нервно комкающей белоснежную салфетку.

От касания я вздрогнула и отдернула пальцы.

– А что вам сказать? – резко бросила я. – Мое имя рядом с этим… этим… самолетом, – наконец озвучила название аппарата, – очень важно для меня. Это доказательство того, что я, и не только я, но и другие женщины могут быть не просто красивым придатком к мужчине или заводом по производству детей. Это важно мне, девочке из Квартала, это даст понять, что я стою чего-то большего, чем кошелек с золотом за ночь.

Я с гулким звуком отодвинула стул и встала из-за стола. И вдруг резко осознала, что сейчас у меня начнется неконтролируемая истерика и слезы вот-вот польются из глаз.

А этого, тем более перед Аластаром, я не могла себе позволить.

Мне было обидно осознавать, что вера в чудо и в то, что мечты сбудутся, в очередной раз разбилась о суровую реальность бытия. Клеймо шлюхи на инженере-изобретателе автоматически поставит клеймо на продвижении товара на рынок. Неудивительно, что Фокс забеспокоился за потенциально вложенные в проект средства.

– Я подумаю над вашим предложением, – излишне сурово бросила Аластару я, боясь лишний раз взглянуть на него и сорваться окончательно.

Умом я понимала его правоту и, возможно, даже сумела бы согласиться на условия Фокса, но сейчас для меня это было слишком неподъемным решением. Мне требовалось время и несколько часов одиночества, чтобы взвесить все и смириться. Понять, что мое «хочу» и «надо» две разные вещи.

Я уже подходила к двери, когда Аластар догнал меня, резко схватил за руку и рывком развернул к себе. Инстинктивно отшатнувшись, я больно ударилась затылком о дверь, которая оказалась позади. Аластар по инерции налетел на меня своим весом и прижал к преграде еще сильнее.

– Как тогда в чулане, – испуганно выдохнула я первое, что пришло на ум, едва узнав при этом свой собственный голос.

– Нет, – прошептал он мне в губы. – Тогда на вас не было этого дурацкого жабо!

Его горячее дыхание опалило мне щеки, отчего невольно я вжалась в стену еще сильней.

Слишком близко для обычного делового партнерства и слишком жарко для обыкновенной случайности.

– Отпустите, – как можно тверже сказала я, стараясь побороть сбившееся дыхание.

– Отпущу, если пообещаете поужинать со мною и здраво подумать над моими словами.

Я гневно засопела и уткнулась руками в его грудь, чтобы хоть немного высвободиться. Желание уйти у меня никуда не пропало, но и по взгляду Фокса поняла – не отпустит.

– Вы всех деловых партнеров к стенам прижимаете, – с вызовом бросила я, – или только очень красивых?

Провокация его смутила. Хватка ослабла, и Аластар отступил на шаг. Мне очень захотелось высказать ему еще что-нибудь обидное в духе: «Какая же вы сволочь, если у вас невеста дома беременная, а вы по ресторанам такую, как я, водите», но вовремя проснувшийся цинизм отрезвил меня.

А какая, собственно, разница, чьим именем будет назван проект? Если я по-прежнему хочу выкупиться из Квартала и покинуть столицу, мне в любом случае придется скрывать старую фамилию или брать новую. Мое желание оставить настоящее авторство не более чем дань тщеславию, которое и вовсе может загубить все.

Я отряхнула платье, убирая с него невидимые пылинки, и, подняв глаза на Аластара, твердо сказала:

– Я согласна на анонимность, но с одним условием. Между мной и вами будет заключено тайное соглашение о том, что вы действительно знаете, кто автор проекта, и в случае непредвиденных обстоятельств не отречетесь от финансовых обязательств передо мной.

Мужчина нахмурился, в его взгляде мелькнула обида и оскорбленность.

«Пускай! – успокоила себя я. – Если мы партнеры, то самое время заключать контракты».

– Еще нам нужна команда, я хочу, чтобы к работе пригласили университетских профессоров – господина Лингштама и господина Стормгольда, – еще более уверенно озвучила свои условия. – Но они ни в коем случае не должны узнать, кем я работаю на самом деле. У стариков уже не то здоровье, могут принять слишком близко к сердцу.

Фокс кивнул. Он молча внимал моим требованиям, запоминал их и пока не возражал.

– Касаемо денег, – завела я самую щепетильную тему. – Пятьдесят процентов от прибыли проекта!

На мгновение Аластар задумался. Если дело выгорит, сумма, озвученная мной, будет баснословной. Зато справедливой!

Я здраво рассудила, что заслужу подобные деньги и мне хватит их для начала новой жизни и покупки скромного домика где-нибудь на берегу моря в другой стране.

Мне было жаль лишь одного: пока успех столь призрачен, на аванс рассчитывать было бессмысленно. Фоксу и так предстояло вложить в проект миллионов шесть-восемь, и говорить про лишние восемьсот тысяч аванса для выкупа я побоялась. Слишком большие деньги.

– Договор будет составлен через несколько дней, – вместо согласия произнес Аластар сухим деловым тоном. – Нам нужно будет встретиться дополнительно для его подписания.

В этом я не сомневалась, разве что неожиданная идея закралась мне в голову. Я, конечно, верила в порядочность Фокса, но желание перестраховаться меня пересилило.

– И последнее. – Я пристально взглянула мужчине в глаза, чтобы прочесть его реакцию – не испугается ли, не затаил ли камня за пазухой, чтобы обмануть такую глупышку, как я? – Я хочу, чтобы перед подписанием договор проверила судья Виктория Райт.

Зрачки Аластара расширились.

– Госпожа Райт? – с изумлением переспросил он.

– Да. Я хочу, чтобы этот договор заверила именно она.

– Вы не перестаете удивлять меня, мисс Фелз, – выдохнул мужчина и наконец-то сел за стол, взял в руки бокал вина и отпил большой глоток. – У вас удивительные знакомства.

– Вы даже не представляете насколько, – елейно промурлыкала я, все так же стоя у выхода. Присоединяться к продолжению ужина я все же не собиралась. – Мне пора, господин Фокс. Приятного вечера.

Я вышла за дверь, где едва не столкнулась нос к носу с официантами, несущими горячее. Быть может, с моей стороны это выглядело крайне невежливо – покинуть ужин, даже не притронувшись к еде, но мне вдруг показалось забавным, что Фокс останется один на один со всем этим великолепием в размере двойных порций.

На выходе проблем не возникло, мне сразу отдали пальто и помогли в него облачиться. Я выскользнула на улицу вечерней Столицы и вдохнула ее морозный воздух полной грудью. Черт с ним, с именем на патенте, пускай изобретение по бумагам принадлежит концерну Фокса. В конце концов, я буду сама знать, кто настоящий изобретатель самолета, да и немалые дивиденды согреют мою душу.

С этими мыслями я поймала возничего и попросила его отвезти на соседнюю с Кварталом улицу. Там и вышла, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Я прошлась пешком до своего дома и уже возилась с ключами, когда окрик со стороны догнал меня и заставил обернуться.

Бежал Ричард, дворецкий тетушки, он очень торопился и даже запыхался. Я забеспокоилась: таким я его еще никогда не видела, значит, случилось что-то нехорошее.

– Мардж стало хуже, – без прелюдии выдохнул он, едва приблизился. – Тебя зовет.

Ключи выпали из моих рук, и я несколько мгновений смотрела на бледное лицо дворецкого. В его глазах плескались невыплаканные слезы и осознание неизбежного.

Негнущимися пальцами я нашарила в снегу ключи.

– Как так? Еще утром она выглядела отлично.

Ричард подхватил меня под руку и поволок к дому хозяйки Квартала. Я не сопротивлялась, безропотно следуя за ним.

– Несколько часов назад случился сильный приступ, – поведал мужчина. – Сердце отказывает.

– А доктор? Что сказал Стоун?

– Мардж осталось несколько часов, максимум сутки.

Я споткнулась от неожиданности. Неужели все настолько плохо? Задавать лишних вопросов мне не хотелось, если Мардж в такой момент зовет именно меня, значит, тому есть причины. За годы я выучила, что старуха ничего не делает просто так.

Зайдя в дом, Ричард закрыл двери, а я торопливо скинула с себя пальто.

– Где она?

– На третьем этаже, в своей спальне, – сухо ответил Ричард и, не разуваясь, прошел вперед к лестнице.

Я поднималась за ним, не смотря по сторонам. Обычно выше второго этажа никто из квартальных девочек не ходил, но сегодня мне досталась эта сомнительная честь. Впервые в жизни я шла по третьему этажу, по коридору со множеством дверей, и не хотела даже поднимать глаз. Мои ноги в уличной обуви оставляли мокрые следы на ковровой дорожке, а взгляд отказывался цеплять хоть какие-то детали интерьера, кроме оказавшегося очень тусклым освещения.

Ричард подошел к широким двустворчатым дверям и толкнул внутрь одну из створок.

– Заходи, – тихо произнес он, пропуская меня вперед. Сам дворецкий остался стоять в коридоре.

Я опасливо сделала первый шаг.

В хорошо освещенной спальне на огромной кровати под плотным одеялом лежала она.

Марджери. Бледная, сухая, трясущаяся.

Хозяйку борделя колотило в очередном приступе кашля, а сидящий рядом с ней Деймон заботливо поддерживал ее под спину. Когда он увидел меня, то помог старушке расположиться на подушках выше.

– Доктор Стоун, – откашлявшись, попросила Мардж, – не могли бы вы оставить меня с Торани наедине?

Деймон перевел вопросительный взгляд на меня, в его глазах мелькнуло сомнение.

– Вы уверены? – переспросил он у Мардж. – Если вам станет хуже, я должен быть рядом.

– Мы успеем позвать, – заверила его старушка. – Да и что сейчас решат несколько часов? Отжила я свое. Иди, – отпустила она Стоуна.

Он встал с края кровати и неохотно вышел, прикрывая за собой двери. Я нерешительно подошла ближе к тетушке, теряясь в тех действиях и словах, которые могла бы произнести ей на прощание. В моей голове царила пустота и полное незнание того, что можно сказать умирающей. А нужно ли вообще что-то говорить?

– Садись, – тихо приказала она, указывая рукой на место, где еще полминуты назад сидел Дей. – Мне нужно успеть тебе многое рассказать.

Я послушно выполнила ее указание, скользнув взглядом по морщинистому лицу. В моей душе жило полное неприятие происходящего. Разум отказывался верить, что казалось бы бессмертная Мардж умирает.

– Ты ведь суккуб, Торани Магдалина Фелз? – с веселой усмешкой в глазах спросила хозяйка.

От ее вопроса я дернулась, словно от молнии, и хотела вскочить с кровати, но сухая рука владелицы борделя впилась мне в ладонь, не давая этого сделать.

– Не бойся, – примирительно произнесла умирающая, играя морщинками в уголках глаз. – Я догадалась об этом еще в первый год твоей работы здесь. Мне просто перед смертью хочется точно узнать. Да или нет?

Пришлось кивнуть. Обман умирающей старухи был бы отвратительным поступком, которого я не смогла себе позволить.

– Как вы узнали? – лишь произнесла я.

– Это было не сложно. И ты, и твоя мать работали по странной методике: один клиент на одну ночь. Это навело меня на сомнения и мысли. А мое любопытство заставило разузнать еще и про бабушку. Я прожила слишком много лет, Тори, чтобы не догадаться о твоем секрете.

Я беспокойно заерзала на кровати.

– И почему не сдали церкви? У вас же было столько возможностей.

Мардж прикрыла глаза и тяжело вздохнула. В ее горле что-то опасно заклокотало, но жестом она приказала не звать Деймона.

– А какой смысл? Тебя бы показательно умертвили на площади, и ради чего? Ради Бога, которого я не видела. Нет уж. Я, наоборот, старалась по мере моих сил помочь тебе отсюда выбраться.

– Подсунув Аластара Фокса на две ночи подряд? – невольно вырвался едкий вопрос.

Старушка лукаво покосилась на меня. В ее глазах плескался ответ, но она все равно его озвучила.

– А у тебя что, триста тысяч на дороге валяются каждый день? Тем более он рассказал мне об условиях своего спора, и я знала, что ему от тебя не ночь любви нужна. – Она взяла паузу, чтобы отдышаться. – В разные времена я старалась подбрасывать тебе нужных клиентов. Поверь, когда ты отсюда выберешься, тебе понадобятся эти связи.

– Виктория Райт, – в догадке выдохнула я.

Конечно же, и как я сразу не сопоставила, что ту встречу подстроила хитрая старуха? Рассказала Каролине о матери при смерти, которая вовсе и не болела, и направила подругу ко мне за помощью.

А почему именно ко мне?

Я никогда не задавалась этим вопросом, но ведь в Квартале в ту ночь были десятки свободных девушек, которые бы смогли заменить Лину. Но Мардж все переиграла. Отменила моего запланированного клиента и подстроила встречу с судьей Райт.

– Я уверена, что, будучи умной девочкой, ты предусмотрительно подружилась с этой женщиной. Такое знакомство поможет тебе, если новый хозяин борделя не захочет расторгать с тобой контракт.

Мои глаза в удивлении расширились. Неужели она и секрет Виктории знает? Ведь если я сама прокололась, то судья свои таланты скрывала гораздо тщательнее.

– Так вы знаете, что она суккуб?

Полуприкрытые веки Мардж дрогнули, старуха с интересом покосилась на меня.

– Какие интересные новости. Тогда я тем более рада, что не ошиблась в судье. А тебе, деточка, следует быть осторожнее, выдавая чужие секреты. Хотя эту тайну я, по всей видимости, унесу в могилу.

Я прикусила язык. Глупо вышло. Я действительно расслабилась и потеряла бдительность. Но еще один вопрос продолжал волновать меня.

– Зачем вы меня позвали? Неужели лишь рассказать, что все эти годы знали обо мне?

Умирающая едва уловимо покачала головой.

– Предупредить, – глухо прокряхтела она и вновь закашлялась.

– О чем?

– О новом хозяине, который придет на мое место.

– Его имя уже известно? – удивилась я.

Отчего-то мне казалось, что преемника назначат только после смерти Марджи. На деле же хозяйка борделя заранее знала, кому доверят ее детище.

– Оно давно известно, – с ненавистью выплюнула старуха. – Я ведь уже говорила, что истинные правители Квартала – люди гораздо более могущественные, чем я. Бизнесмены, чиновники, правители. Даже мэр Столицы мелкая сошка по сравнению со многими из них. И эти люди недовольны положением вещей в Квартале, они считают, что вы, девочки, приносите слишком мало денег.

– Куда вы клоните? – забеспокоилась я.

– Грядут тяжелые времена. Имя нового хозяина – Октавиус Блекнайт, и он давно рвался навести дисциплину среди девочек.

Имя нового владельца Квартала мне ни о чем не сказало, да и о какой «дисциплине» речь, я не поняла. Девочки всегда вели себя по правилам. Даже при Мардж за малейшее нарушение можно было легко отправиться в заведение классом ниже.

– Кто он?

– Владелец Запретного Города – хозяин мужчин запрещенных нравов.

– Дело дрянь!

На слух все сказанное Марджери не звучало пугающе, однако информативность зашкаливала. На место опытной старухи придет не менее опытный мужчина, который привык иметь дело не с утонченными девичьими натурами, а с грубыми, а зачастую и сильными самцами, волю которых приходилось ломать, чтобы заставить работать так, как это нужно было владельцу.

– Квартал ждут большие перемены, и я боюсь, тебе выжить в новых условиях будет очень сложно.

– О чем вы? – забеспокоилась я.

Марджи никогда не была замечена за глупыми шутками и, если о чем-то говорила, делала это со всей серьезностью. И сейчас она предупреждала о неприятностях.

– Твои условия о священнике и одной ночи всегда существовали между нами лишь по устной договоренности. Я позволяла тебе эту маленькую вольность и прикрывала на нее глаза, ты же перестраховывалась, подсовывая клиентам свой экземпляр договора, где прописывали одноразовость своих услуг. – Мардж сделала паузу, давая мне осознать сказанное. – Те, кто у тебя уже побывали, не смогут вернуться. Но Октавиус уже сейчас видит в тебе неиспользованный потенциал, если подсовывать тебя под богатых клиентов чаще. Поверь, за вторую ночь с тобой будут платить еще большие деньги, чем за первую.

У меня внутри все похолодело от ее слов. Мардж открытым текстом говорила, что впереди меня не ждет ничего хорошего.

– Октавиусу плевать на твои предпочтения в религии, и я уверена, что пастор Виктор, обивающий мой порог последние месяцы, придет и к нему.

Мои пальцы впились в покрывало на кровати до белых костяшек, я сжимала материал, понимая, в какой угол меня загоняют обстоятельства.

– Со своей стороны я могу подарить тебе только время. – Мардж потянула терзаемое покрывало на себя, вырывая его из моих рук и заставляя опомниться. – Весь следующий месяц расписан у тебя для новых и богатых клиентов. Это поможет тебе выплатить долг частично и подумать, где найти оставшиеся деньги.

В уме я уже просчитывала примерные варианты, где мне искать такие деньги. Семьсот-восемьсот тысяч, в зависимости от того, сколько успею заработать с клиентами.

Кажется, зря я не выпросила у Аластара аванс.

– Мы бы могли заключить с тобой дополнительное соглашение, где прописали бы условия и про одну ночь, и про священника, – словно оправдываясь, предложила Мардж. – Но подумай сама, какие выводы сделает новый владелец, увидев подобный документ. Если я догадалась о твоей природе по бездоказательным признакам, то ему же ты дашь прямой ключ к этой загадке. А Октавиус не оставит такой секрет, поверь мне.

Спорить с ней я не собиралась, и так спасибо, что предупредила, но у меня напрашивался еще один вопрос:

– Почему вы помогаете именно мне? В Квартале каждая вторая хочет на свободу, но их вы не предупреждаете.

– Все просто: лишь борьба достойна уважения. А ты борешься. Они же, – старуха кивнула подбородком в сторону окна, – плывут по течению. Поверь, многие из них сумеют приспособиться к новым условиям и выторговать у Октавиуса привилегии, которые при мне им даже и не снились. А ты не сможешь.

От ее слов неуютные мурашки пробежали по спине. Наверняка не смогу. Еще не видя нового хозяина, я уже ощущала опасность, исходящую от него.

– А Ричард? – вдруг вспомнила я о дворецком. – Что станет с ним? Он ведь тоже на контракте?

Уголки губ Мардж приподнялись и дрогнули:

– Он давно свободен, ему просто было здесь хорошо. Рич уйдет так же, как до него уходили остальные. Надо сказать, он и так порядком подзадержался.

Я вдруг вспомнила о той скорости смены персонала у Мардж, о которой всегда ходило так много слухов. Выходит, это не она меняла дворецких как перчатки, они сами покидали ее.

– А Деймон? Он ведь тоже заложник Квартала. Тридцать лет здесь, – забеспокоилась я о Стоуне. – Что, если и его жизнь новый хозяин превратит в ад?

Из груди Мардж вырвался смешок со странными интонациями.

– В очередной раз убеждаюсь в твоей излишней доброте, Тори. Поверь, ты волнуешься не о тех людях, о которых стоит волноваться. Стоун не должен новому хозяину ничего, по условиям контракта доктор обязан только лечить жителей Квартала. Даже я ему была во многих вещах не указ. Поэтому за Деймона можешь не переживать, тем более он не так безобиден, насколько пытается казаться.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожились я.

– Всего лишь то, что человек, упорно шедший к цели столько лет, не отступит перед преградами. Подумай над этим.

– Под целью вы имеете в виду меня?

Знания Мардж в очередной раз поразили – было ли хоть что-то, о чем не знала эта старуха?

– Да. Я ведь всегда помнила, что вы из одного дома, а его чувства к тебе читаются на лбу. Кстати, он уже рассказывал тебе, как умерла твоя мать? – неожиданно спросила старуха.

Я вздрогнула. Ответ на этот вопрос я боялась искать и сознательно его избегала. Марджери всегда знала эту тайну, но никогда не спешила говорить мне о смерти матери. И сейчас выяснилось, что Дей ее тоже знал.

– Как? – вырвалось у меня. – И почему об этом знает он и не знаю я?

– Это случилось в ту ночь, когда он попытался бежать так же, как и ты когда-то. Деймон стал невольным свидетелем того, что ему видеть не стоило, – с грустью ответила старуха. – Но лучше спроси у него об этом сама.

Мой шумный выдох явственно показал все эмоции по отношению к услышанному. Неверие в то, что Деймон не сказал раньше, и гнев за то, почему не сказал. Даже его ночь с Каролиной не оставила таких эмоций и обиды, как осознание того, что он знал такие важные для меня сведения и даже не попытался сообщить о них.

– Не вини его зря, – верно истолковала мое выражение Мардж. – Он обещал не рассказывать тебе раньше, чем ты будешь к этому готова.

– Кому обещал? – не успокаивалась я.

На этот вопрос Мардж не ответила, она показательно отвернулась, прикрывая глаза.

– Иди, Торани, – строго произнесла она. – Я ответила тебе на все, что могла. Теперь твоя дорога пойдет дальше, а моя закончится здесь.

– Я могу остаться, – возразила в ответ, ведь не представляла, что творится на душе Мардж.

Она была так одинока, и покидать ее в этот момент показалось мне кощунством.

– Уходи, – воспротивилась она. – Если ты переживаешь за меня, то зря. В моем возрасте не боятся смерти. Ее ждут! Так что иди. Заработай в эту ночь пару тысяч золотом, утешь старушку напоследок, – хохотнула она. – Быть может, я успею завтра еще заполнить пару строк в бухгалтерских журналах.

Закрывая за собой дверь спальни и слушая через створки кашель Мардж, я понимала: не успеет.

И, к сожалению, не ошиблась.

Утром весь Квартал обсуждал новость – леди Марджи Аббигайл Крайс, бессменная хозяйка Квартала Продажных Дев, скончалась в возрасте ста тридцати пяти лет от банальной старости.

***

Никто так и не узнал, где и когда похоронили Мардж. Деймон сказал, что она завещала себя кремировать, а урну с пеплом отдать Ричарду, который покинул Квартал уже через день после ее кончины.

Но роскошный особняк не долго оставался пустым. И часа не прошло, как двери захлопнулись за дворецким, а новый хозяин квартала вступил на территорию своих владений.

Самого мистера Октавиуса я еще не видела, но прекрасно осознала, когда он прибыл. Роскошный автомобиль черного цвета, вычищенный до блеска и сверкающий хромом, проехал по Кварталу, привлекая взгляды прохожих. Он диссонировал с общей грязью заснеженных улиц Столицы и невольно заставил меня задуматься, какой магией поддерживается чистота корпуса.

Сердце меж тем беспокойно колотилось, предчувствуя неприятности.

Через час в мои двери настойчиво постучали.

На пороге стоял незнакомый парень, юный, лет шестнадцати на вид. Он молча протянул мне конверт и, не дожидаясь от меня ни слова ответа, словно механический, развернулся и двинулся прочь. Я проследила за ним, как он подошел к следующему домику, вручил вышедшей Зои такой же конверт, вновь развернулся и двинулся дальше.

Мы встретились вопросительными взглядами с беременной девушкой, выглядела она неважно. В отличие от меня, долго на холоде стоять она не стала и, придерживая округлившийся живот, вернулась в дом. Я последовала ее примеру.

В гостиной я присела на любимое кресло, закурила и только после этого раскрыла конверт, чтобы прочесть лаконичное:

«Собрание в 18.00. Особняк мистера Блекнайта».

Горькая усмешка возникла на моем лице. Быстро же новый хозяин присвоил себе дом Марджери.

В попытке справиться с шалящими нервами я все же накапала себе успокоительного, когда-то принесенного Деймоном, и села отвлечься от проблем за работой над чертежами.

Какие бы переживания и неприятности ни происходили вокруг, проект останавливаться не должен, иначе плакал мой контракт с Фоксом, а вместе с ним и деньги.

Я не была дурой и понимала, что сейчас он – моя единственная надежда найти необходимую сумму за месяц. Вот только идти и выпрашивать ее я не хотела, пришлось бы искать оправдания и причины, да и унижаться не собиралась. В голове соткался план продать Аластару половину прав на проект. Да, я потеряю немалые деньги, отдав ему по дешевке часть своей работы, но лучше так, лишь бы вырваться из цепких объятий Квартала.

За работой время текло быстро, но вскоре часы пробили половину шестого, и мне пришлось свернуть расчеты и собираться.

Путь до особняка не занял много времени, да и на полпути я встретилась с Линой, и к дому нового владельца мы побрели вместе.

Двери нам открыл очередной незнакомый парнишка и с ходу шокировал нас своим одеянием, точнее его отсутствием.

Новый «дворецкий» был облачен лишь в плотно прилегающие к телу трусы и золотистый галстук-бабочку. Его мускулистое тело поблескивало маслом, подчеркивая рельефную фигуру.

– Какого черта? – вырвалось у Лины, но я тут же одернула ее.

Не хватало еще, чтобы рыженькая вляпалась в неприятности из-за своего длинного языка.

Дворецкий разговаривать с нами не соизволил, даже не помог снять верхнюю одежду.

– Немой, что ли, – предположила Каролина и умолкла.

Мы с ней повесили плащи в гардероб и прошли в гостиную, где всегда проводились собрания.

Новый шок вызвал еще десяток полуголых юношей, которые на этот раз убирались в доме, – кто с пуховкой от пыли, кто с тряпкой и шваброй. Все как один намасленные, мускулистые, в трусах и бабочках.

Я только одного понять не могла: когда хозяин Запретного Города успел протащить в Квартал всю эту мужскую армию, сверкающую упругими ягодицами?

В гостиной уже ждали остальные девушки. Обычных веселых хихиканий слышно не было, наоборот, гнетущее молчание и настороженные переглядывания. То, что новый хозяин не позволит жить Кварталу по старым правилам, было уже понятно, и с каждым мгновением всем становилось еще больше не по себе.

Часы пробили шесть, и в зал вошел он – Октавиус Блекнайт.

Обвел всех тяжелым взглядом, таким липким и скользким, что под его взором я опустила глаза в пол. Премерзкий тип.

Высокий, метра под два ростом, при этом тучный, с тройным подбородком, огромным животом и непропорционально длинными руками, в которых держал несколько розг. Его лицо выражало надменность, а глаза недобро поблескивали в свете ламп. Я невольно вспомнила пауков, таких же хищных, длиннолапых и прожорливых.

– А вот и мои бабочки, дор-р-рогие и не очень, – елейно начал он, откровенно картавя. – Р-рад представиться, мистер Октавиус Блекнайт, а для каждой из вас – Хозяин! Называть меня прошу именно так и никак иначе!

Ирма, сидящая рядом, гулко сглотнула, а Лина инстинктивно отстранилась к спинке дивана. Я же внимательно следила взглядом за тем, с какой нежностью новый владелец Квартала поигрывает прутьями в руках, показательно выгибает их, ясно давая понять, что будет с тем, кто додумается назвать его как-то иначе, а не Хозяином.

– Пора расставить точки над «i», куколки мои, – проворковал он. – Мардж была старой и дряхлой сукой, которая распустила вас и позволила жить и работать слишком вольготно. Со мной такие номера не пройдут, и с этого дня вы будете пахать на износ своими дырками. А кто не справится, пойдет работать в места не столь комфортные, как ваши милые домишки!

Вот теперь и я попыталась сглотнуть, но рот предательски пересох. Я даже на мгновение задумалась, может, сразу попроситься в места не столь комфортные? Ведь вполне вероятно, что скоро там будет гораздо лучше, чем в Квартале.

От мыслей отвлек звон разбитого стекла, я обернулась на звук и увидела побледневшего паренька, который до этого смахивал пыль со столов. Мускулистый, красивый и, черт возьми, затравленный. В его взгляде читались паника и неизбежность наказания, которое сейчас настигнет жертву. Я перевела взор на Хозяина Квартала и осознала, чего так испугался «горничный».

Лицо Блекнайта было багровым от гнева, он в три шага преодолел расстояние до мальчишки и со всей силы, размахнувшись от плеча, ударил несчастного розгами по спине. Кровавая полоса содранной кожи рассекла мускулистую плоть, но напортачивший снес пытку молча, лишь едва прикусив губы.

В зале раздалось дружное женское «ох».

– Ах да-а-а, – протянул владелец-экзекутор, возвращаясь все к тому же ласковому тону, которым беседовал с нами. – Я забыл упомянуть самое главное: за любое непослушание я буду наказывать. Грубо и жестоко!

Он безжалостно ударил паренька под колени, заставляя рухнуть обнаженными чашечками прямо в груду осколков.

– Подбери здесь все, – бросил Блекнайт. – В моем доме должно быть чисто!

В этот момент я поняла только одно. Даже не предупреди меня Марджери заранее, только после этой сцены я бы все равно искала любые способы покинуть Квартал.

Прожить с таким хозяином хотя бы месяц уже равносильно подвигу, а что будет после, я и представить боялась.

– У вас есть ко мне вопросы? – вернувшись на свое место, гаденько поинтересовался этот урод. Не услышав в ответ ни звука, он довольно потер руки и не менее довольно заявил: – А вы сообразительные крошки! На лету схватываете! Итак, продолжим. Я уже успел ознакомится с бухгалтерией, оставленной мне Марджи, и думаю, что с некоторыми из вас вынужден расстаться уже сегодня.

Многие девчонки беспокойно заерзали по диванам. Я же не могла поверить, что эта сволочь так, с ходу, не разобравшись, собирается выгонять жительниц Квартала.

Блекнайт извлек из кармана камзола лист бумаги, откуда зачитал три имени:

– Зои Хайер, Кристина Тэнкси и Милинда Грей! Встать!

С ужасом на лицах названные поднялись, каждая из них придерживала живот на разных сроках беременности, а я догадалась, по какому принципу происходил отсев господина Октавиуса.

– Сегодня же собираете ваши вещи и завтра к десяти утра съезжаете, куда я скажу!

– Но, мистер Блекнайт, – попыталась робко возразить Милинда и тут же получила кончиком прута по щеке.

По инерции девушка упала на диван, где ее тут же подхватили сидящие рядом девушки.

– Хозяин! Дрянь ты такая, для тебя я – Хозяин! – рявкнула на нее эта мразь. – Встала сейчас же и ушла отсюда! Я дважды не повторяю.

У меня перехватило дыхание от волнения. Да как же так можно? Бить беременную!

Но, похоже, новый владелец Квартала не был обременен моральными принципами, если так поступил.

Мне было непонятно только, зачем Блекнайт прогнал бремененных работниц? Ровно до момента, пока он не озвучил:

– Приоритеты изменились, дамы, – с похабной улыбкой поведал он. – Нравы некоторых ваших клиентов тоже. Уже завтра вечером в освободившиеся дома заселятся новые работники. Лучшие из лучших Запретного Города. Думаю, спрос на мальчиков в Квартале будет отличным!

Я скрипнула зубами.

Значит, завтра вместо Зои у меня появится новый сосед, и если до этого мы с соседкой лишь обменивались взаимными «любезностями», то в ставленнике от Блекнайта я уже заранее видела смертельного врага. Как-никак, это будут лишние глаза и уши, чтобы следить за происходящим вокруг, особенно в дневное время.

Никаких слов не нашлось у меня, чтобы выразить те эмоции, которые закипали в душе. Девочки из Квартала мое мнение разделяли. После собрания особняк Блекнайта мы покидали в гробовом молчании.

На негнущихся ногах я вышла на улицу, а плетущаяся за мной Лина, лишь убедившись, что ее никто не услышит, с чувством выругалась и высказала все, что думает о новом хозяине.

– Урод! Садист! Голубизна!

– В этом я бы не была уверена, – отозвалась, зябко ежась от поднявшегося ветра. – У него был слишком оценивающий взгляд, когда он рассматривал каждую из нас.

– Если ты права, – тон Лины стал еще более испуганным, – я не хочу, чтобы он на правах хозяина борделя самолично проверял качество обслуживания клиентов.

От ее предположения меня передернуло. При одной мысли, что мне придется коснуться его губ, выворачивало.

– Давай надеяться, что мы обе ошибаемся и «Хозяин», – нарочито небрежно произнесла я это надменное прозвище, – действительно нежно-голубого цвета и на женщин смотрит исключительно с коммерческой точки зрения.

Лина кивнула.

Мы позлословили с ней о новом Хозяине еще немного, пока не дошли до моего домика. У крыльца ожидал Деймон, опираясь спиной о стену, и нервно теребил в руках трость.

– Он тебе еще не надоел? – как-то зло поинтересовалась рыжая. – Будто верный пес за тобой бегает.

Я промолчала в попытке уклониться от ответа. После новогодней ночи эти двое друг с другом расстались почти врагами. Если Лина в первые дни пыталась отшучиваться и как-то сгладить произошедшую ситуацию, то Деймон все ее действия воспринимал в штыки. В итоге рыжей это тоже надоело, она сделала выводы, руководствуясь пресловутой женской логикой, а именно – обиделась.

Чтобы не допустить скандала, который эти двое могли устроить, я распрощалась с Линой и направилась к дому.

После смерти Марджери я и Деймон разговаривали лишь однажды, мельком, на еженедельном «якобы» осмотре.

О своей матери я так и не рискнула тогда спросить, обстановка не располагала. Но вот сегодня у меня уже было достаточно паскудное настроение, чтобы испортить его еще сильнее.

– Как тебе знакомство с Блекнайтом? – без приветствий поинтересовался Стоун.

– Отвратительно. – Я подошла к двери и провернула заранее приготовленный ключ в скважине. – А ты мог бы и заранее сообщить о том, какая тварь нас ожидает вместо нового владельца.

В моей памяти были свежи давнишние предупреждения Деймона о преемнике Марджи. Знал же, но говорил все полунамеками да недомолвками.

– Старушка всегда рассказывала о нескольких кандидатах на ее место, один хуже другого. Но Блекнайт был самым кошмарным. Марджи до последнего надеялась, что выберут не его. – Стоун прошел в дом и закрыл за собой двери.

Я разделась, подождала Деймона и ушла в гостиную.

– Зачем ты явился? – уже сидя в любимом кресле, спросила я. – Просто побеседовать о Блекнайте?

– Разумеется, нет. – Деймон стал серьезен, черты его лица заострились, а тело напряглось. Он словно приготовился к финальному рывку перед чем-то очень важным и волнующим. – Я хочу поговорить и чтобы ты выслушала меня до конца, не делая никаких преждевременных выводов.

– Хорошо, – излишне легко согласилась я. – А заодно поведаешь, почему не говорил о смерти моей матери!

Стоун вздрогнул и поднял на меня обеспокоенные глаза.

– Кто тебе сказал?

– Марджи.

– Что ж, это даже к лучшему, – понурив голову, произнес он. – Тогда ты поймешь меня лучше.

Я молча закурила и устроилась в кресле поудобнее. Вероятно, мне предстояло услышать очередные извинения за измену с Каролиной, которую я и за измену-то не считала. Но я была готова это вынести, лишь бы узнать вначале о матери.

– Магдалину убили той ночью, когда я сбежал в бордель, где мы выросли. – Стоун откинулся на спинку дивана и прикрыл веки, погружаясь в пучину воспоминаний. – Незнакомая компания при деньгах кутила тем вечером в борделе. Они вели себя шумно, пили, меняли девочек. На обычных рабочих похожи не были, скорее заезжие бандиты с периферии Страны. Женщин постарше они не выбирали, предпочитали отдыхать исключительно с молоденькими. Но один из них вел себя слишком агрессивно, и твоя мать испугалась за девчонку, которую выбрал этот урод. Магдалина сама вызвалась пойти с ним. Уже сейчас, зная о том, что она была суккубом, я понимаю, почему она так поступила. Твоя мать просто не боялась собой рисковать: один поцелуй – и клиент оказался бы в ее власти. Но что-то пошло не по ее плану.

Голос Деймона дрогнул, а я сама, оцепеневшая, замерла и вжалась в обивку кресла, боясь даже шелохнуться. Внутри бешено колотилось сердце и закипала ненависть к неизвестному убийце матери.

– Продолжай, – прошипела я, сжимая подлокотники побелевшими пальцами.

– Из ее комнаты раздались крики, но, когда мы прибежали, было слишком поздно. Твоя мать сидела на полу, прислонившись к кровати, и зажимала рукой ножевую рану. Этот тип лежал рядом, с тем же ножом в сердце, а вокруг валялись сотни монет и купюр, разбросанные по комнате.

– Как? – вскочила я и тут же без сил рухнула обратно. – Почему мама так глупо ошиблась?

– Магдалина успела рассказать немногое за те минуты, что оставалась в сознании. Эти разбросанные деньги принадлежали ей. Все заработанные с клиентами монеты она хранила в комнате, собирала тебе на выкуп из Квартала. Но этот пьяный гаденыш начал буянить и случайно наткнулся на тайник. Видимо, он решил обокрасть, как ему казалось, шлюху. Уже будучи в бреду, твоя мать твердила, что не успела поцеловать эту тварь. Но никто из присутствующих той ночью не понял, что она имела в виду.

По моей щеке скользнула дорожка из слез. Я не сдержалась, заплакала. Мама умерла из-за того, что хотела помочь мне. Она умерла из-за меня.

– Я ничего не знал в тот момент из практической медицины и не смог ей помочь, – продолжал доктор. – Но когда Магдалина очнулась на несколько минут, уже перед самой смертью, то схватила меня за руку. Я до сих пор помню лихорадочный взгляд ее глаз и касание холодных пальцев. Она словно знала, что мы встретимся. Потребовала, чтобы я спас тебя из Квартала любой ценой и не рассказывал о ее смерти, пока ты не будешь к этому готова.

Я беззвучно всхлипнула. Да разве можно быть хоть когда-нибудь готовой к такому?!

– Этого гада осудили посмертно? – потребовала ответа я, мне было важно узнать, что мать отомщена хотя бы законом.

– Нет. – Голос Дея стал ниже абсолютного нуля. – Клиент всегда прав. Приехавшие стражи даже не стали принимать показания свидетелей. Твою мать признали погибшей при попытке обворовать клиента. А все деньги из комнаты конфисковали, и я до сих пор не знаю, где они. Быть может, так и лежат где-то в вещдоках дела, а может, деньги отдали родственникам этого урода, которого признали пострадавшим.

Хотелось рыдать в голос и выть от несправедливости. Я не могла винить ни Деймона, ни Марджери за то, что они не говорили мне этой правды раньше. Правильно поступили, узнай я сразу, как именно умерла моя мать, самолично бы отправилась следом за ней. Было обидно за ее нелепую и такую бессмысленную смерть, ведь она не могла собрать слишком большой суммы в месте, где работала. Я прекрасно знала о расценках мамы. В лучшем случае она накопила тысяч пятьдесят, и от этого было еще горше. Соразмерно моему долгу это золото не сильно помогло бы мне, а не будь у матери этих денег, она осталась бы жива.

– Спасибо, что скрывал это так долго, – искренне поблагодарила я Дея. – Такие вещи действительно нужно скрывать от маленьких девочек.

– Сохранить тайну половина дела, вторая часть – это выполнить обещание, данное твоей матери, и помочь вытащить тебя отсюда.

Я с интересом взглянула на Деймона. Подобное ему явно не по силам, только если по чистой случайности у него завалялись восемьсот тысяч под матрасом.

– Блекнайт может превратить твою жизнь в ад, – убежденно продолжил доктор. – Не пройдет и недели, как весь Квартал будет жить по его новым правилам. А кто не сумеет приспособиться – окажется в домах, подобных тому, где выросли мы.

– Мне уже начинает казаться, что там будет не столь ужасно, как здесь! – поделилась мыслями я. – Судя по первым шагам Октавиуса как владельца Квартала, скоро из элитного места отдыха детище Марджери скатится к оплоту содомии, который доселе никому и не снился.

– И ты даже не представляешь, насколько права. Октавиус считает, что один клиент в сутки это мало и каждая из вас вполне может работать и днем. – Деймон недвусмысленно указал на часы. – Он за увеличение производительности!

– Бред, – возмутилась я.

– Отнюдь. – Доктор покачал головой. – Многим богатеям будет проще уйти днем на несколько часов из собственного кабинета, чем покинуть бдительную супругу вечером.

С горечью пришлось признать правоту доктора. Вот только разве понравится элитным богачам женщина, пускай и шлюха, которая даже не успеет смыть с себя пот предыдущего гостя?

Мне же такое нововведение несло немало проблем. Если график будет чересчур плотным, я не успею работать над самолетом, да и найдется ли столько богачей в этом городе, которых у меня еще не бывало?

Ответ я знала сама. Не найдется. А значит, у меня нет месяца, который мне попыталась выделить Мардж.

То, что в один из дней мне подсунут одного из бывших клиентов, было лишь делом времени. Вопрос лишь в том, сколько у меня его осталось. Неделя? Или счет уже пошел на дни, пока Блекнайт не найдет, кому пристроить мое тело для дополнительных заработков?

Нервная дрожь проняла мое тело. Дрожащими пальцами я взяла очередную сигарету, осознавая перспективы, что недолго мне осталось быть везучей и высокооплачиваемой шлюхой Торани Фелз.

Сколько я протяну, лишившись дара? И не свихнусь ли, оказавшись реальной героиней всех тех грез, в которых меня видели многочисленные клиенты?

– Но я нашел выход. – Деймон встал с дивана, выпрямился и достал из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку.

Он положил ее на столик возле пепельницы, в которой я потушила окурок, и уставился в ожидании моей реакции.

– Что это? – отдернула руку я, обеспокоенная догадкой. – Сейчас не самое подходящее время для шуток.

– Это и не шутка. – Деймон подошел к моему креслу ближе, чтобы встать на колени и заглянуть в глаза. – Согласно Законам Панема, муж имеет право взять на себя долги супруги. А значит, если ты станешь моей женой, я соглашусь подписать пожизненный контракт на работу с Кварталом взамен отработки суммы твоего выкупа. Блекнайт ничего не сможет с этим поделать, ему придется отпустить тебя.

– Поработив при этом тебя? – взвилась я, но мой голос тут же охрип от волнения. – Ты не представляешь, что предлагаешь.

– Плевать, – невозмутимо продолжил Деймон. – Я врач. Он не заставит меня вытирать пыль в своем доме вместо одного из своих мальчиков. Какая, в сущности, разница, где я буду заниматься медициной – в городе или Квартале? Главное, что ты будешь свободна и рядом.

Вот уж нет! В данном случае понятия «рядом» и «свобода» противоречили друг другу.

Согласиться на это предложение я не могла по сотне причин, начиная с того, что жизни с Деймоном я не представляла, и заканчивая тем, что не могла позволить ему пожертвовать собой ради меня.

– Нет! – Я вскочила с кресла и, отстранив доктора, выбежала на середину комнаты. – Деймон, о каком браке может быть речь? Я не люблю тебя и не хочу провести всю жизнь в Квартале, будучи обязанной тебе.

Он остановил меня жестом, встал с колен, взял коробку с кольцом со стола и вновь подошел ко мне.

– Если это так важно для тебя, то можешь не оставаться, уедешь, куда захочешь. Неужели ты не видишь, что такие, как Блекнайт, ломают людей? Он и тебя сломает, – глядя мне в глаза, прошептал он. – Возьми это чертово кольцо и подумай над моими словами.

Он упрямо впихнул мне в ладонь бархатную шкатулку и крепко накрыл своими руками, не давая вернуть обратно.

– Тори, выходи за меня.

Я задохнулась от бессилия. Неужели Деймон не осознает, что своими словами и поступками загоняет меня в такой же угол, как и новый Хозяин? Я словно оказалась между двух зол и теперь не понимала, какое из них наименьшее. Оставаться невольной рабой в Квартале опасно, но и замужество за Стоуном не спасет. Это слишком огромная сделка с собственной совестью, на которую я не могу пойти.

Был и третий вариант, но для этого нужно было дождаться Аластара, и договор, который одобрит Виктория.

– Я подумаю, – соврала в глаза Деймону. – У меня ведь есть несколько дней на принятие решения?

Доктор кивнул.

– Не тяни с раздумьями, – коротко ответил он. – Но я уверен, ты дашь мне правильный ответ.

Стоун отошел от меня, еще мгновение смотрел в глаза, а после вышел из гостиной.

Я услышала, как в коридоре гулко хлопнула дверь.

Вот почему в моей жизни все так сложно?

На этот вопрос у меня не было ответа. В растерянности постояв еще немного, я вернулась и села в кресло. Приоткрыла коробку с кольцом.

Обычный ободок сверкнул золотом и заставил равнодушно отставить его в сторону. Не зря я не любила украшения, не несли они мне счастья. Вот и от этого колечка я не ожидала ничего хорошего.

Деймон Стоун прекрасный мужчина, но не для меня. Возможно, не будь я суккубом и не рискуй столь многим из-за связи с ним, уже давно бы согласилась на ухаживания. Вот только для настоящей меня это было неприемлемым решением.

Аластар Фокс. В сложившейся ситуации именно он был моим спасением. И раз времени у меня осталось не так много, то действовать нужно было самой. Завтра я собиралась навестить своего партнера по проекту. Где искать его, представляла смутно, но питала надежду, что удастся выловить его в магазине автомобилей.

В голове выстроила примерный план разговора с ним. Прикидывала, как именно построить беседу, чтобы не казаться попрошайкой, пытающейся выклянчить деньги. На какие уступки по проекту могу пойти, чтобы выторговать нужную сумму в аванс. Чем еще готова пожертвовать во благо свободы.

От мыслей меня отвлек настойчивый стук в дверь. Я взглянула на часы и посетовала на собственную рассеянность.

Клиент уже пришел, а я даже не приготовилась. Время сегодня текло слишком быстро, надеюсь, не менее быстро пройдет и ночь.

***

Под утро неожиданно пошел дождь. Ливень, я бы сказала. Слишком теплый для этого времени года и достаточно мерзкий, чтобы подтопить лежащие по бокам от дорожек сугробы и превратить их в мерзкую кашу, хлюпающую под ногами. Я шла по Кварталу, который превратился в грязно-снежное болото, и зябко ежилась от воды, которой нахлебались мои сапоги, но упрямо продолжала шествие. Мне было необходимо сдать выручку за ночь новому хозяину, ведь проверять, что будет, если я этого не сделаю вовремя, мне не хотелось.

Я немного потопталась у порога, не решаясь подняться по ступенькам и постучаться, но выбора не было.

Дверь открыл вчерашний дворецкий. Все такой же красивый, полуголый, молчаливый. Разве что цвет белья и бабочки сегодня сменился.

Правила этой немой игры я принимать не захотела, упрямо поинтересовавшись:

– Где сегодня принимает мистер Блекнайт?

От упоминания фамилии Октавиуса «слуга» вздрогнул и боязливо оглянулся по сторонам, поспешив меня исправить:

– Хозяин, – испуганно прошептал он. – Хозяин принимает в кабинете на втором этаже!

Я кивнула, невесело отметив, как сильно боятся этого человека внешне мощные и здоровые мужчины. Да соберись эти «мальчики на побегушках» вместе, они бы легко смогли избить даже самого сильного экзекутора. Но в глазах каждого встреченного мной мужчины читался надлом. Вот оно, рабство, даже без нарушения контракта. У «игрушек» Блекнайта не было даже иллюзии свободы, которую нам позволяла Марджери. Октавиус в своих управленческих стремлениях придерживался самой жестокой политики.

Я дошла до дверей кабинета и, не обнаружив здесь привычной очереди, нерешительно постучалась.

– Войдите! – рявкнули с той стороны.

Сделав как можно более непроницаемое лицо, я шагнула в кабинет и осеклась, замерев на полувдохе. Совершить следующий шаг я так и не сумела.

Октавиус предстал сидящим на кресле, вальяжно развалившись, подобно царю этого мира. Между его ног, сидя на коленях, лицом у ширинки трудилась Хлоя. Ее я узнала со спины, по характерному иссиня-черному цвету волос и фигуре. Голова девушки порхала вверх-вниз, вверх-вниз, не вызывая у Октавиуса ровно никаких эмоций. Он равнодушно, можно сказать изучающе, наблюдал за ней, словно учитель на зачете.

Меня передернуло от этого зрелища. Хотя Хлоя явно старалась, усердно лаская нового Хозяина.

– О, еще одна птичка! – немного оживился Блекнайт, взглянув на меня, и тут же, узнавая, протянул: – А-а-а, Торани. Та самая, легендарная и неповторимая. Лучшая шлюха Квартала.

Я потупила взгляд и не знала, что ответить. Просто стояла истуканом в дверях, едва дыша. В мыслях билось единственное желание: сбежать отсюда подальше, унести ноги как можно скорее.

– Даже жаль, что не ты сегодня пришла ко мне первая сдавать выручку. – Он кивнул на Хлою и с усмешкой, схватив ее за волосы, сильно насадил на и так находящийся у нее во рту член.

Девушка закашлялась, захрипела. Словно бабочка на игле энтомолога, дернулась, но, не в силах справиться с напором, продолжила свое дело.

– Молодец, – похвалил ее Октавиус, немного ослабляя хватку. – У тебя сегодня еще много дисциплин, которые ты должна будешь сдать.

Я не видела ее глаз, но мои расширились от испуга. Этот подонок Блекнайт решил устроить проверку нам, женщинам из Квартала. Где на роль экзаменатора назначил себя же.

Хлое просто не повезло стать первой в его списке. Она всегда была одной из первых, кто шел к Мардж сдавать деньги, и сейчас эта привычка сыграла с ней дурную шутку.

Теперь мне было понятно, почему никто из других девчонок не остался в коридоре, они просто разбежались по своим домикам, узнав о проверке.

– Кинь деньги на столик. – Блекнайт указал на бывший рабочий стол Мардж, отодвинутый в угол кабинета и заваленный мешками с выручкой от остальных девчонок. – Там же найдешь новое расписание своей работы, оно у тебя о-о-очень плотное.

Он мерзко хохотнул, и смешок перешел в чуть заметный стон, вызванный язычком Хлои.

Стараясь не смотреть на этих двоих, я подошла к столу и в нерешительности замерла. Просто оставить деньги я не могла, Октавиус должен был пересчитать выручку и занести сумму в ведомость, а также списать из моих долгов заработанное золото. Я так и застыла возле стола, подбирая нужные слова, чтобы сказать об этом. И пока искала, взгляд наткнулся на стопку листов с новым графиком.

Найдя там свой, я побелевшими от волнения пальцами сжала ни в чем не повинную бумагу, исписанную именами клиентов на несколько месяцев вперед. По два-три мужчины в день. С повторяющимися фамилиями, новыми или знакомыми старыми.

Немыслимо! Когда Октавиус успел это составить? Ответ нашелся один: список был готов задолго до смерти Марджи и лишь ждал своего часа. При этом ночи, расписанные когда-то бывшей владелицей Квартала, так и остались неизменными, а вот дневных клиентов прибавилось.

Вчитываясь в фамилии и должности, с каждым мгновением понимала: с послезавтра в моей жизни наступит подобие ада, который, правда, не будет продолжаться слишком долго. Уже через три дня в графике значилось имя, которого я боялась, – Пастор Виктор.

– Я не работаю со священниками, – неосознанно выпалила я и тут же прикусила себе язык, втягивая голову в плечи.

И не зря, потому что плеть, которую материализовал в руке Хозяин, просвистела над моей головой, лишь слегка задев одним из хвостов спину, защищенную платьем.

Я испуганно отскочила и развернулась лицом к Октавиусу.

Блекнайт стоял на ногах, возвышаясь в полный рост перед валяющейся в ногах Хлоей. Его полное лицо пылало от гнева, а твердая рука сжималась на рукояти хлыста.

– Я ведь предупреждал, что со мной не спорят!

Мне пришлось отступить на шаг, боясь нового удара.

Он отпихнул ногой Хлою, грубо пнув ее, и перешагнул через девушку ко мне навстречу.

– Пшла вон, – крикнул он ей.

Дважды повторять ей это было излишне, тут же на карачках она уползла из кабинета, прикрывая за собой двери.

За ее побегом я следила мельком, все мое внимание привлекали концы плети. Они опасно щелкали, заставляя меня опасаться очередного удара.

– Меня нельзя бить, – только и взвизгнула я. – У меня должен быть товарный вид перед клиентами.

– Неужели? – прошипел мужчина, приближаясь до опасного близко.

Отступать было некуда, я уткнулась затылком в стену. Сердце бешено колотилось в груди, а во рту пересохло.

– Неужели? – еще раз повторил Блекнайт, вжимая меня в холодный кирпич. Он отбросил плеть в сторону и больно вцепился рукой в мой подбородок, не давая увернуться.

Второй же подтягивал подол платья, чтобы забраться под юбку. Он ударил по ногам, втискиваясь своим коленом между ног и заставляя развести бедра.

– Нет, – пискнула я, сопротивляясь.

– Посмотрим, насколько ты лучшая шлюха, – несвеже дыхнул на меня он и впился губами в мои.

Я задохнулась от языка, ворвавшегося в мой рот. Наглого, противного. А еще от мыслей, которые обрушились на меня. Если он выполнит то, чего так жаждет, то я рискую не дожить даже до встречи со святым отцом.

Я собрала всю свою магию и выплеснула ее на Октавиуса.

Мужчина обмяк, погружаясь в иллюзию, и стал медленно оседать. Я брезгливо скинула его с себя.

Тело Хозяина гулко упало на пол.

В сердцах я, не жалея ног, ударила его по почкам, больно ушибив при этом собственные пальцы даже через сапожок. Но опомнившись, отошла от Октавиуса. Синяки на его теле мне ни к чему, это опасно прежде всего для меня.

Я вылетела из кабинета садиста, оставив его там наедине с больной фантазией. Через несколько часов он очнется, будучи уверенным, что трахал меня до потери сознания. А после я сама уползла от него на коленях так же, как и Хлоя.

Уже на улице я попыталась отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Деньги клиента за ночь так и остались у меня и теперь оттягивали карман. Сколько из них мои? Пятьдесят процентов? Все равно мелочь по сравнению с общим долгом.

Добежав до своего домика, я переобулась и пулей вылетела из Квартала. Мой путь лежал к Фоксу, больше шансов на спасение у меня не было.

Поймав возничего, я нервно буркнула адрес на центральном проспекте и рухнула на холодное сиденье. Как назло, на улицах Столицы сегодня было ужасно людно, а грязь и размокший снег мешали движению повозок.

Возница ехал слишком медленно, так, что мне показалось, что пешком я доберусь быстрее. На полпути я расплатилась с ним и спрыгнула на брусчатку.

Я спешила по проспекту, ноги опять вымокли, но я не обращала на них никакого внимания. Меня вела надежда и желание выжить.

Увидев долгожданную вывеску автосалона Фокса, я ускорила шаг. Но побежав к магазину, неосмотрительно поскользнулась и упала в лужу, испачкавшись, как последняя замарашка. Платье стало мокрым, пальто грязным, и даже лицо обзавелось подтеками бурой воды.

– Черт! – громко взвыла я, уставившись на свои ладони, на которых красовались длинные ссадины с кровавыми ранками.

– Не призывайте дьявола в момент отчаяний! – раздался над ухом довольно приятный мужской голос.

Я ненавидяще развернулась к говорящему и чертыхнулась повторно.

Кажется, этот день претендует на самый ужасный в моей жизни. Надо мной стоял молодой и незнакомый пастор, он довольно приветливо протягивал мне руку помощи, которую я, возможно бы, приняла, если бы не Кристалл, стоящая рядом со святым отцом.

– К черту, – огрызнулась я ему, заставляя его от меня отстраниться.

Он укоризненно на меня взглянул и продолжил свой путь по улице с мисс Бристоль.

В замарашке дочь мэра меня не узнала. Гораздо внимательнее она смотрела на своего спутника, при этом одной рукой придерживая его под локоть, а второй – округлившийся живот, который стал заметен даже под шубкой. Пастор помогал беременной обходить лужи и не поскальзываться, чтобы не повторить при этом мою судьбу.

Вероятно, она шла с утренней службы в главном храме, и пастор любезно провожал Кристалл к салону жениха. Я бы не усмотрела в этом ничего странного, если бы не смазливая мордочка церковнослужителя и не восторженный взгляд мисс Бристоль на него.

Как женщина, я не могла не заметить, сколько страсти и нежности таилось в глазах невесты Аластара. А ведь тогда в Пассаже на Фокса Кристалл так не смотрела.

Я поднялась на ноги и последовала за парочкой. Пастор довел мисс Бристоль до салона Фокса. Они вполне невинно распрощались, Кристалл вошла в магазин, а пастор развернулся и двинулся в моем направлении, явно спеша вернуться туда, откуда пришел.

Я спряталась от него в переулке и вышла только тогда, когда он прошел мимо. А после, дойдя до салона, замерла, не зная, как поступить дальше.

Если сюда пришла Кристалл, значит, и Фокс здесь, вот только в магазин меня в таком ужасном виде никто не пропустит. Да и самой Кристалл не стоит знать о нашем контракте с Фоксом.

В надежде, что она скоро уйдет, я принялась ждать под дверями магазина. Ходила туда и обратно. Мерзла.

Прошел час. Два.

Я уже не чувствовала ног в мокрых сапогах, когда двери распахнулись и оттуда вышел незнакомый паренек. Одет он был как давнишний консультант по автомобилям, только взгляд у этого был гораздо добрее.

– Мисс, – слишком вежливо обратился он к такой замарашке, как я. – Я наблюдаю за вами уже несколько часов. Вы, наверное, хотите погреться и поесть?

Я замотала головой и попыталась возразить, но парниша тарахтел дальше.

– Обычно Мистер Фокс не прогоняет подобных вам, – тактично не обозвал меня попрошайкой консультант. – У нас в салоне есть даже горячий чай, но сейчас господин Аластар отсутствует. И я бы помог вам сам, но в салоне его ожидает невеста, а она против подобной благотворительности.

Ррр… Своим откровением консультант заставил меня ненавидеть Кристалл еще больше.

Сначала она строит из себя святошу, все эти посещения церкви, молитвы, а по факту даже милостыня нуждающимся ей претит. Впрочем, ничего удивительного. Черную душу Кристалл я разглядела сразу. Ее помолвка с Аластаром наверняка была из-за денег. Даже сама мисс Бристоль не особенно скрывала это, демонстрируя в Пассаже свои хотения в открытую.

– Вы замерзли? – поинтересовался консультант.

Отрицать очевидное было глупо, я кивнула. Зачем лукавить, если у меня уже зуб на зуб не попадал?

А ведь я даже не могла никуда зайти и погреться. Карман все так же оттягивал кошелек с золотом клиента, но в том виде, в котором я находилась, меня не пустили бы даже в самое захудалое кафе на проспекте. А в места с сомнительной репутацией я идти попросту боялась. Чего доброго, там и убить могут, если увидят золото у замарашки вроде меня.

– Сходите в храм, – посоветовал консультант. – Там тепло и готовят похлебку.

От его предложения я дернулась, будто от удара плетью. Я и церковь – вещи несовместимые.

– Я тут побуду, – заупрямилась и плотнее обняла себя руками. – Мне нужно дождаться мистера Фокса.

На лице консультанта мелькнул интерес. Продавец обвел меня взглядом, еще раз подмечая неопрятный вид одежды и общую нервозность.

– Вы, наверное, не так поняли меня, мэм, – развел он руками. – Хозяин салона помогает людям, оказавшимся в беде, но не общается с ними.

Я поджала губы, сдерживая эмоции, лишь бы не сорваться на ни в чем не повинного работника салона.

– И все же я подожду, – выдохнула я.

Продавец пожал плечами и удалился в тепло магазина, а я осталась на улице. Упрямая и мерзнущая.

Прошел еще час. Мимо меня несколько раз проходили потенциальные покупатели автомобилей Фокса, косились, брезгливо морщились и уходили.

Но мне было плевать на эмоции этих снобов, особенно сейчас. Нервничая, я истоптала в грязном снегу целую поляну и с опаской поглядывала на уличные часы, время на которых миновало обеденное и теперь близилось к ужину. Мне казалось, что я скоро изведусь от ожидания.

Какие черти и где носили Аластара, я не знала. Где он, когда так нужен?

Обеспокоенный консультант выглянул вновь.

– Не могу смотреть, как вы здесь мерзнете. – Он сунул мне в руки металлическую кружку с теплым чаем. – Может, все же пойдете в храм? Там хотя бы согреетесь.

Признаться, после стольких часов на улице эта идея уже не казалась мне столь ужасающей. Сходить, отогреться и вернуться обратно.

– Если уйду, – нерешительно замялась я, – вы пообещайте, что, когда мистер Фокс явится, передадите ему, что его разыскивала мисс Торани Фелз.

На лице молодого человека мелькнуло сомнение: стоило ли говорить хозяину о какой-то попрошайке?

– Вам же ничего не стоит это сделать, – попыталась воззвать к его голосу разума. – Просто сообщите ему, что я была здесь. Пожалуйста, это очень важно.

Наверное, у меня получилось убедить его, ведь продавец кивнул.

От автосалона я уходила в смешанных чувствах. В конце концов, даже если консультант не передаст Аластару о моем ожидании, то, немного отогревшись в церкви, я вернусь обратно. Раз Кристалл в магазине ждет жениха, значит, рано или поздно Фокс сюда явится.

Недолгое время я брела по проспекту. Мысли после утренних событий немного устаканились, и теперь я здраво пыталась оценить обстоятельства, в которых оказалась, и просчитать события на будущее.

На сегодня от Октавиуса я отделалась, надеюсь, он удовлетворен. Хотя, если бы не мой дар, не знаю, сколько бы зализывала раны после таких «методов любви». Внутри меня все сжалось от тех картинок, которые я видела в его голове. Слишком больно и унизительно.

Пока размышляла, успела дойти до огромного парка, которым был окружен церковный городок, – храм, богадельня, многочисленные пристройки, лавка. Я нерешительно зашла на территорию лесных угодий и по узкой дорожке пошла к собору. Мимо елей и сосен, тополей и заснеженных берез лежал мой путь. Но я так спешила в тепло, что не успела и опомниться, как дошла до огромного здания из серого камня. Оглянулась по сторонам и замерла. Церковь действовала на меня угнетающе, словно вес многотонной горы лег на мои плечи.

Из стен храма доносилось хоровое пение неведомых молитв и псалмов. Красивое, но не более того. Прихожане спешили на музыку, словно не неведомый зов, не обращая на меня никакого внимания, крестились и заходили внутрь. Я никогда не верила в эти церемониальные условности и сейчас раздумывала, правильно ли вообще сделала, что пришла отогреваться в обитель фактически врагов своих.

Немного потоптавшись на месте, я все же пересилила себя и переступила порог. Робко прошла в зал, огляделась по сторонам. Возможно, этот поступок был лицемерен с моей стороны, но я эгоистично хотела тепла и задавила в себе на время ненависть к этому месту.

Впереди у алтарей на ступеньках стоял хор детишек лет от семи и старше, они а-капелла распевали неведомые мне песни и раскачивались в такт музыке. Горожане подходили ближе к ним, присаживались на многочисленные лавки и смиренно затихали, вслушиваясь в дробящиеся под сводами ноты. Моя же душа волшебства момента не разделяла. Чтобы не привлекать ничьего внимания, я присела в самом неприметном углу на дальних скамейках и замерла, подобно воробью на морозе. Отсижусь здесь, немного отогреюсь и пойду обратно караулить Фокса у дверей автосалона.

Растирая замерзшие руки, я оглядывалась по сторонам и рассматривала убранство храма. Нарядно, с позолотой, расписными фресками и цветными витражами.

Церковь прекрасно существовала на пожертвования горожан. Конечно, она не была тем мировым злом, каким я привыкла ее видеть. Все же беднякам здесь помогали: кормили похлебкой, раздавали одежду. Но я видела в этом лишь добренькую ширму, за которой творились по-настоящему греховные дела.

Один обет безбрачия чего стоил. Его святые отцы не нарушали. Никто из них не спешил обременять себя узами брака, зато многочисленные падре не гнушались предаваться плотским утехам с куртизанками, а может, и еще с кем. Говорят, среди монахинь не все так целомудренны, как хотят казаться.

Немного согревшись и устав от хоровых завываний, я решила уйти из храма. Пора возвращаться к магазину и караулить там Фокса.

Выйдя на холодный воздух, мне пришлось с горестью обнаружить, что на улице значительно стемнело. Зимний день короток, да и прошедшие часы играли не в мою пользу.

Если мне не удастся за оставшееся до ночи время найти Фокса и раздобыть деньги, то придется вернуться в Квартал или тихо сдохнуть в подворотне, как нарушившей условия договора.

Из-за этого мне пришлось спешить по лесопарку, огибая по широкой дуге все подозрительные и темные кусты. Свет от уличных фонарей почти не попадал сюда, но это не помешало мне зорко вглядываться в сумерки.

Неожиданно впереди я увидела Кристалл. Мисс Бристоль спешила куда-то вглубь парка, уверенно вышагивая в одиночестве по полутемным дорожкам. Мне на ее месте было бы страшно бродить по таким местам в столь позднее время суток, но дочь мэра либо была уверена в безопасности церковного лесочка, либо настолько сильно спешила, что попросту не успевала подумать о собственной сохранности.

Обычно спящая интуиция беспокойным звоночком заставила меня замереть, а после бесшумной тенью скользнуть за невестой Фокса. Ветви деревьев и кустов стали мне надежным прикрытием.

Кристалл торопилась, временами оглядываясь назад, словно опасалась слежки. К слову, правильно делала. Но, к сожалению, не очень внимательно, ведь меня она не замечала.

Девушка дошла до заснеженной беседки в глубине парка. Очень старой, когда-то выкрашенной, а сейчас обвитой остатками сгнившего осенью плюща. Ее крышу украшал покосившийся деревянный крест. Унылое зрелище. Даже удивительно, что в церковном городке допустили такую разруху пусть и ненужного строения. Наверное, в него не часто захаживали гости.

Но Кристалл мчалась именно сюда. К таинственной темной фигуре, маячившей в глубине заснеженного «домика».

Я спряталась за толстым тополем и продолжила наблюдение оттуда. Подбираться ближе я не рискнула, боялась быть обнаруженной.

Мисс Бристоль юркнула в беседку, навстречу ей шагнул мужчина. Тот симпатичный пастор. Я смутно узнала его, хотя могла и ошибиться.

Как жаль, что мне не был слышен тихий разговор этой парочки, но в какой-то момент Кристалл передала святому отцу продолговатый предмет, похожий на папку для бумаг.

И я не ошиблась, потому что священник раскрыл ее и бегло просмотрел несколько листов. Наверное, он удовлетворился увиденным, раз тут же захлопнул планшетницу и небрежно отбросил ее на одно из покрытых снегом перил беседки.

Мужчина сгреб освободившимися руками Кристалл и страстно прижал к себе. Страстно и в то же время очень бережно. Так, чтобы не повредить выросший животик девушки.

Эти двое целовались в заснеженном парке тайком от всего мира, а я задыхалась от знаний, обрушившихся на меня.

Кристалл изменяет Фоксу, о чем он и сам подозревал, но не имел доказательств. И вот они, прямо передо мной. Неоспоримые улики.

Опорочившая себя невеста и живущий во грехе пастор. Быть может, они даже любят друг друга по-настоящему. Ведь священник так искренне обнимал мисс Бристоль, что я не смогла узреть в этих ласках лживой и притворной подоплеки.

Да и ребенок наверняка от этого симпатичного мужчины.

Я сделала шаг назад, отходя от своего тайного укрытия. Эти двое были слишком заняты собой, чтобы заметить мой тихий побег.

Мне нужно рассказать все Аластару! Он должен знать об увиденном мною!

И что это за папка, которую Кристалл отдала своему любовнику?! Почему бумаги так пренебрежительно выбросили в снег, не беспокоясь об их сохранности?

Внутри нее однозначно были документы, вот только какие?

Я выбежала из парка и бросилась прямиком по проспекту.

Оставалось надеяться, что Фокс уже вернулся в салон. Хотя некоторые сомнения в этом у меня уже зародились. Вероятнее всего, при Аластаре у мисс Бристоль не было бы возможности вынести документы. А ведь хитрая плутовка наверняка заранее знала, что жених уедет надолго и у нее появится время обыскать его кабинет.

Мне стало жаль доброго беднягу консультанта. Ему ведь непременно попадет, когда выяснится, что именно выкрала Кристалл. Хотя служащий Фокса не смог бы отказать невесте хозяина и не пропустить ее в салон.

Добежав до автосалона, я замерла у стеклянных дверей. Внутри уже зажглись свет и иллюминация, освещающие дорогие авто, словно музейные экспонаты.

По залу скучающе бродил знакомый продавец.

Похоже, что в вечернее время автомобили не интересовали потенциальных покупателей. По расписанию салон работал допоздна, а значит, иногда сюда все же забредали любители машин.

Я постучалась в двери, не решаясь войти в чистый магазин. На моих сапогах налипли грязь и снег, и было без надобности пачкать идеально надраенный пол, если Фокс до сих пор отсутствовал.

Подошедший консультант устало взглянул на меня.

– Опять вы, – протянул он, улыбнувшись.

Мне оставалось лишь кивнуть.

– Я не уйду, пока не дождусь мистера Фокса.

– К сожалению, он еще не приехал. И неизвестно, приедет ли сегодня вообще. Время уже позднее. – Парень добродушно развел руками.

Как нехорошо выходило!

Я болезненно закусила нижнюю губу и, лишь почувствовав вкус собственной крови, опомнилась. Бросив короткий взгляд на уличные часы, я с горечью поняла: если не дождусь Фокса в ближайшие время, мне придется вернуться в Квартал ни с чем.

Завтра я уже не смогу сбежать и караулить Аластара у порога салона. Ведь у меня будет график. Твердый и нерушимый. График, который я не посмею нарушить без ведома Хозяина.

– Я буду ждать, – упрямо выдохнула я, заглядывая в глаза служащего.

Молодой человек немного смутился, покраснел и отвел взгляд.

В этот момент я поблагодарила судьбу, что в магазине сегодня работал именно он, а не его хамоватый напарник, с которым я столкнулась в прошлый раз. Этот паренек, наверное, разглядел во мне красивое личико. Иначе не объяснить, почему он до сих пор со мной беседует.

– Тогда не мерзните хотя бы. – Он открыл двери шире, пропуская меня в тепло салона.

Я помялась, но вошла.

Консультант проводил меня и усадил в дальней полутемной подсобке. Вручил кружку горячего чая и удалился на рабочее место. Мне стало стыдно, что я даже не спросила его имени. Себе я пообещала лишь одно: если мне удастся выбраться из Квартала, доброту паренька не забуду. Быть может, даже замолвлю Фоксу пару благодарственных слов, и добряка повысят.

Отогрелась я быстро, но дрожь от холода начала сменяться дрожью нервной. Причем с каждым шагом стрелок часов все сильнее и сильнее. Я начала мерить комнатку шагами. Заламывать руки. Изгрызла ногти, хотя раньше никогда не замечала за собой этой дурной привычки. Но зато нашла умывальник с теплой водой и очистила платье от грязи, насколько это было возможно, умыла лицо и вообще привела себя в маломальский порядок.

В половине десятого поняла, что, если не выйду из салона сейчас, в Квартал уже не успею.

Мой последний день относительной свободы прошел, а я так и не дождалась шанса на спасение.

Мне осталось только выйти из подсобки, пройти по уже знакомому коридору, ведущему в зал с авто, и столкнуться взглядом с консультантом, у которого оставалось полчаса до закрытия салона.

– Уходите?

– Да, – едва слышно ответила я, попутно давя душащие слезы. Не хватало еще разрыдаться.

Мои шаги гулким эхом отдавались по залу.

Уже перед самой дверью я обернулась и, глядя с надеждой на паренька, попросила:

– Скажите Аластару, что здесь была Торани Фелз. Это очень важно.

Наверное, в моих глазах отразилось такое отчаяние, что консультант сглотнул и кивнул.

Я лишь была удивлена, что продавец не бросился шарить по моим карманам, ведь он считал меня попрошайкой, а значит, я могла украсть что-нибудь ценное из салона.

Пройдя сто метров по улице, я почти сразу поймала возничего. В темноте пожилой мужик не стал вглядываться в мой внешний вид, да и плевать ему было, когда я сунула в его ладонь заветную монету и приказала везти в Квартал.

Возничий засомневался, но, взглянув на золотой блеск денег, пошел на должностное преступление и без лишних вопросов погнал к обители Продажных Дев.

Я высадилась у крайних домов коллег и спешно направилась вглубь Квартала к своему жилищу.

Готовиться к сегодняшнему клиенту я не собиралась. Кто бы сегодня ни явился, ему будет достаточно, что я сменю свое потрепанное платье на чистое. Никаких церемоний я соблюдать не хотела. Пускай сегодня все будет быстро: подписание договора, поцелуй и погружение в иллюзию. А там я подправлю гостю память любыми деталями, которые сам захочет.

Дорожка у дома была все такой же нечищенной, как и утром. Это заставляло в очередной раз взгрустнуть о смерти Мардж. Она старалась не допускать таких бытовых оплошностей. Но новому хозяину было плевать на чистоту улиц и условности. Он явно намеревался превратить элитный Квартал в окончательный филиал Садома и Гоморры.

Дойдя до двери, я вытащила заветный ключик, провернула в скважине и зашла в темный холл.

Обычно здесь всегда горел свет, но не сегодня. Ведь я его не зажгла, уходя днем.

Во мраке я сняла обувь, нащупала двери гардеробной и приготовилась запихнуть туда сырое пальто, как меня больно схватили за волосы.

Я закричала от неожиданности и испуга, но напавший безжалостно приложил меня головой о дверь шкафчика, заставляя заткнуться.

– Деньги украсть удумала, сука, – раздался хорошо знакомый голос Хозяина. – Думала, если уползла от меня на карачках утром, я забуду о несданной выручке?

– Я не крала… – промямлила я, но Октавиус не пожелал слушать мои жалкие оправдания.

Новый удар пришелся в поясницу, вызывая у меня жалобный скулеж. Изо всех сил я попыталась вырваться, но стоящий за моей спиной Блекнайт не позволил мне даже попытки сопротивления.

Он намотал мои волосы на кулак и дернул на себя, словно за поводья, заставляя откинуть голову и закричать от боли. А в следующий миг Хозяин ринулся в гостиную, волоча меня за локоны, как мешок с картошкой. Мои стоны тонули в глубине дома, а брыкания и попытки вырваться сводились на нет.

Садист грубо кинул меня на ковер. Выпустил волосы и принялся обходить по кругу мое скулящее тело.

Здесь было темно, но свет уличного фонаря тускло отражался на стенах, давая мне возможность разглядеть своего мучителя.

Блекнайт ждал меня и караулил в доме. Возможно, давно, ведь его снятый пиджак и жилет я мельком увидела брошенными на диване.

Хозяин обошел меня, пытливо осмотрел колючим взглядом и, словно падаль, пнул очередной раз в живот.

Я вскрикнула, сгибаясь и закрывая себя руками.

Слезы текли, застилая глаза пеленой. Умолять мучителя прекратить было бесполезно, в выражении лица Блекнайта читалась полная беспощадность.

– Где деньги, тварь? – новый пинок прилетел в спину.

Что-то гулко хрустнуло от удара, и дикая боль пронзила мое тело. Легкие резануло болью, дыхание перехватило.

«Ребра», – мелькнула бесполезная мысль.

Мне оставалось только хрипеть и пытаться сильнее закрыть себя руками, опасаясь новых ударов. Ответить через подобную боль я бы не сумела, как ни старайся.

– Отвечай! – Он навис надо мной и, схватив за плечо, как игрушку швырнул на диван.

– П-п-п… – хотела я ответить, но губы и язык меня не слушались.

Наказанием за долгий ответ послужил сильнейший удар. Голова дернулась от кулака, прилетевшего в подбородок. Челюсть хрустнула, ломаясь от столь безжалостных избиений. Я закашлялась собственной кровью, заполнившей рот.

Пытаясь отползти от мучителя подальше, я выла, не в силах сдержаться. От застилающих глаза слез ничего не было видно, сердце гулко стучало в груди.

– Черт! – выругался Блекнайт, сообразив, что полностью лишил меня возможности разговаривать. – Что ж вы, шлюхи, такие хрупкие?

Ответа на этот риторический вопрос ему теперь точно ждать не приходилось.

Собирая остатки сил, я умудрилась свалиться с дивана и теперь медленно отползала от обидчика по полу.

Надежда, что Октавиус опомнится и вспомнит, что я товар, который он планирует продавать клиентам, уже покинула меня. Плевать ему было на коммерческую выгоду, которую я могла принести.

– Знаешь, после твоего ухода утром я подумал, – едко начал он, приближаясь ко мне, – а какого черта я составил тебе такой плотный график из богатеев? Они ведь помогут тебе раньше выкупиться и покинуть стены этого чудесного заведения. – Он театрально вскинул руки и покрутился вокруг себя. – Такая, как ты, не должна сбежать и растратить свой «талант» на свободе! Эта мордашка слишком красива для Квартала, поэтому я подпорчу ее. – В его руках блеснуло лезвие ножа. – А завтра ты отправишься в бордель не столь элитный. Платят там медяками, а работают со шлюхами гораздо активнее. Это подарит тебе уникальную возможность задержаться в заведении, быть может, даже до конца жизни. И о пятидесяти процентах от выручки можешь забыть. Слишком много для дешевой шлюхи, двадцать – вот твой потолок. – Он растягивал свои слова, намеренно запугивая еще больше. – Но главное другое. Владельцы одобрили мой план.

Мои глаза расширились от ужаса. Октавиус приготовил для меня кошмарную участь. Превозмогая боль, я решилась встать, но не вышло. Мозг судорожно искал способы побега и не находил их.

Я видела, что Октавиус просто играет со мной. Ему нравились мои бесплодные попытки и взгляд, полный ужаса от гадостей, которые он говорил.

– Сколько там у тебя долг? – задал он вопрос сам себе. – Восемьсот тысяч?! Интересно, как долго ты будешь его отрабатывать, если твоя ночь будет стоить несколько серебряных?

Я пыталась не слушать его голос и сосредоточиться на дверном проеме, который был моей целью, но тщетно. Каждое его слово острой иглой впивалось в мой мозг и заставляло вздрагивать от осознания собственного будущего.

Кричать я уже не могла. Сломанная челюсть опухла, не двигалась, и даже попытки пошевелить языком приносили умопомрачительную боль. Легкие горели огнем, дышать было так больно, словно их разрывало острыми ножами.

Даже странно, что я еще держалась и не потеряла сознание от болевого шока.

– А знаешь что? – расхохотался Блекнайт. Он настиг меня в два шага и, схватив за лодыжку, грубо потащил обратно к ковру у дивана. – Я придумал веселое развлечение. Буду заглядывать к тебе в дешевый бордель и стану твоим самым дорогим клиентом. Буду платить по сотне золотом, чтобы трахать во все дыры. До потери сознания. И ты будешь рада этому, ведь больших денег тебе там никогда не увидеть!

Мои ногти царапали пол, оставляя следы на дереве. Занозы впивались в кожу, пока я пыталась сопротивляться или хотя бы ухватиться за махровые кисти ковра, но тщетно. Блекнайт остановился, подхватил под плечи и швырнул меня на журнальный столик. Я больно ударилась спиной о твердую поверхность. Руки нашарили тяжелую пепельницу, которая всегда стояла здесь. Я ухватилась за нее, как за спасательный круг, попыталась замахнуться и ударить ею Октавиуса, но мое «орудие» грубо выбили рукой с ножом.

Нож, правда, тоже отлетел в сторону.

– Ты что удумала, падаль? – Блекнайт навис надо мной и скользнул плотоядным взглядом.

В этот миг я поняла, что все кончено.

Он облизнул губы и рванул ворот моего платья. Ткань затрещала под его руками и сдалась под немыслимой силой.

– Значит, будем тебя наказывать! – прорычал он с предвкушением, загребая в ладонь мою грудь.

Я заорала от боли выкрученных сосков, попыталась вырваться, но получила звонкую оплеуху. Боль от нового удара по челюсти застилала мои глаза.

Из последних сил я орала, разрывая голосовые связки, если можно назвать это криком.

Сознание попыталось отключиться, но ему не дали.

Блекнайт перевернул меня на живот, вжал в столешницу, рывком сорвал юбку.

Грубо раздвинул мои обессиленные ноги.

Я вяло трепыхалась под его телом, пытаясь не дать его пальцам лапать меня. Но он грубо ущипнул за половые губы и попытался раздвинуть складочки. Я дернула задом, отстраняясь, за что получила очередной пинок в ребра.

Мои всхлипы были едва слышны, когда осознала, что бесполезно сопротивляться. Садист уже возился с ширинкой, я кожей чувствовала, как он водит набухшим членом по промежности, словно решая, в какую дырку ему ворваться.

Мне оставалось только зажмурить глаза. Как жаль, что для меня все закончится именно так.

В ушах гулко стучала кровь, а помутневшее сознание выдумало себе спасительную иллюзию. Словно где-то там, в коридоре, гулко хлопнула дверь и кто-то вбежал в залу. Жаль, что это неправда, потому что Блекнайт определился с выбором.

Его естество прижалось к моей девственной попке и теперь пыталось преодолеть сопротивление.

«Сейчас…» – мелькнула у меня паническая мысль.

Но ничего не произошло.

Я лишь расслышала звук удара, а в следующий момент Блекнайта стащили с меня и отшвырнули прочь.

Какие-то громкие звуки и вопли наполнили комнату, но я не могла разобрать их.

Перед моими глазами возникла Виктория. Она взволнованно смотрела на меня, кричала о чем-то и заглядывала за спину, обращаясь к кому-то.

Судья Райт попыталась поднять меня со стола, но я застонала от боли, невольно причиненной ею.

Я не понимала, как она здесь оказалась, мысли суматошно мелькали в голове, не давая возможности сосредоточиться.

– Он успел что-то сделать с тобой? – наконец различила я крик Вики.

Мне едва хватило сил качнуть головой. На лице судьи отразилось облегчение.

– Ал! – крикнула она кому-то. – Нам нужен врач!

– Вижу! – донесся до меня разъяренный рык.

Я не сразу опознала в этом полном гнева голосе Аластара Фокса. Где же он был целый день?!

Новые слезы неконтролируемо полились из глаз.

– Не плачь, – попыталась успокоить Виктория. – Все закончилось.

Ей удалось подкатить столик к дивану и бережно переложить меня на него.

Угол моего зрения сменился.

Теперь я полностью видела комнату и Аластара, стоящего над избитым Блекнайтом. Хозяин сидел, прислонившись к стене, и сам зажимал свои ребра, корчась от боли. Под его глазами расплывались лиловые синяки, а из носа бежала струйка крови.

– Подлец! – рычал на него Фокс.

Он отошел от Блекнайта и бросился ко мне. В это время Виктория пыталась закутать меня в диванный плед, чтобы хоть как-то прикрыть разорванное платье.

Аластар скользнул напряженным взглядом по мне, но я попыталась отвернуться. Мне было стыдно, что он видит меня такой. Жалкой. Побитой. Униженной.

– У нее сломана челюсть, – констатировала Виктория. – Возможно ребра. Не исключаю сотрясения.

– Мы отвезем ее к врачу, – ответил Аластар.

– Хахах, – раздался скрипучий смех Октавиуса. – Никуда вы ее не повезете! Эта сука – собственность Квартала, а это значит, что без моего согласия она никуда не поедет!

Стоящая рядом Виктория вздрогнула. Она взглянула на Аластара и удержала его за рукав пиджака, когда Фокс был готов подойти к Блекнайту и нанести очередную порцию ударов.

– Он прав, – убито произнесла Райт. – Я видела ее контракт. Если вынесем Торани за пределы Квартала ночью без разрешения этого урода, она умрет.

Фокс гневно зыркнул на свою визави и вырвал руку из ее ладони. В три шага он миновал расстояние до мучившего меня урода, навис над ним и с ненавистью прошипел в лицо:

– Сколько?

– Миллион шестьсот!

От озвученной суммы мои глаза расширились. Я попыталась возразить, замычать, подать хоть какой-то знак, что Блекнайт врет.

Но Аластар мои знаки растолковал неверно и решил, что я кричу от боли.

– Потерпи, Торани, – прошептал он и полез во внутренний карман пиджака.

Толстая чековая книжка тут же лишилась одного листа. Фокс спешно черканул на нем запрошенную сумму и бросил бумагу в лицо Блекнайту.

– Подавись, падаль!

По лицу Хозяина расплылась довольнейшая из улыбок, он бережно подхватил чек и расправил его длинными паучьими пальцами.

– Не так быстро. – Виктория отошла от меня и, встав рядом с Аластаром, смерила Октавиуса презрительным взглядом. – Я видела ее договор: по его условиям вы должны подписать освободительную для Торани.

Взгляд Блекнайта сделался колючим, мерзавец поджал губы и недовольно заерзал по полу.

– Даже боюсь задаться вопросом, откуда у смазливой шлюхи взялись такие умные покровители? – недовольно прошипел Хозяин, материализуя перед судьей Райт документы. – Так любопытно, что сам себе диву даюсь!

– Не твое дело, – в тон ему рыкнула Вика, сгребая бумаги и окидывая их взглядом. – Подписывай!

Она забрала пишущую ручку у Фокса и сунула Блекнайту вместе с документами. Тот размашисто оставил свою роспись на контракте, а я физически ощутила, как упали невидимые оковы, так долго связывающие меня с Кварталом.

Я свободна.

Вот только не слишком ли огромной ценой? Аластар переплатил вдвое больше моего долга, а я даже языком не могла пошевелить, чтобы ему об этом сказать.

– Мы уходим. – Фокс развернулся ко мне и вплотную подошел к дивану. Он присел, оказавшись лицом наравне с моими глазами. – Я возьму тебя на руки, возможно, будет больно, но ты потерпи. Мы отвезем тебя к доктору.

Его слова немного отрезвили мой уставший от боли разум. Я не могла покинуть этот дом просто так. Кто знает, будет ли у меня возможность через пару дней забрать отсюда свои вещи? Разрешит ли мне Блекнайт хозяйничать в бывшем домике, или уже завтра здесь поселится кто-то из его любимчиков? Мне пришлось пристально посмотреть в глаза Аластару, ведь говорить я по-прежнему не могла, зато меня слушались руки. Я сложила их птичкой, машущей крыльями, и указала взглядом на второй этаж. Именно там, в спальне, до сих пор лежали чертежи.

Мой спаситель понял меня без слов, даже по таким невыразительным указаниям. Коротко кивнул и пулей взлетел по лестнице наверх. Блекнайт, до сих пор сидящий на полу, проводил его любопытным взором, но промолчал.

Через пятнадцать минут Аластар спустился, нагруженный ворохом ярких платьев, которые сгрузил ничего не понимающей Виктории на руки. Я испугалась, неужели он не понял моих намеков и не нашел самого ценного в этом доме? Но едва Фокс подхватил меня на руки, прошептал так тихо, что я едва разобрала:

– Тубусы с чертежами под одеждой. Я не мог вынести их в открытую. У Блекнайта и так слишком много вопросов, не стоит подкидывать ему новые загадки.

Услышав это, я расслабленно прикрыла глаза.

Мне было по-прежнему больно. Саднили раны, тянуло под ребрами, лицо опухло от синяков, и дышать было тяжело. Но удивительный запах ночной улицы неожиданно приобрел сладкий вкус свободы.

Пусть я изломана, но со временем восстановлюсь, главное, что теперь я вольная птица.

***

Хрусть!

И я взвыла от новой дикой боли.

С таким звуком незнакомый мне доселе доктор вправил мою челюсть на место.

Пожилой старик в очках-половинках, делавших его похожим на профессора Стормгольда, сочувствующе посмотрел на мое избитое лицо. Там расплывались лиловыми гематомами несколько синяков.

– К счастью, – констатировал врач, – челюсть была все же не сломана – ее вам выбили. Здесь вы дешево отделались. Однако этого нельзя сказать об остальных повреждениях. Несколько трещин в нижних ребрах, сотрясение мозга, многочисленные ушибы. Следующие недели вам придется провести в постели, милочка!

А вот это не очень здорово. Эйфория от приобретенной свободы сменилась суровой реальностью. Мало того что я стала бездомной, так еще и прикованной к постели.

Я пыталась ответить доктору, что не могу позволить себе валяться в постели много времени, мне жилье нужно искать, но опухшие губы плохо слушались:

– Молчите, дорогая. Вам не стоит говорить, – остановил меня доктор, покрывая мое лицо какой-то мазью. – Не усложняйте себе жизнь еще больше.

Среди ночи Аластар и Виктория отвезли меня к доктору Ламнингу. О нем я ничего ранее не слышала, разве что по пути Виктория успокаивала меня, говоря, что он один из лучших в Столице.

Мы фактически вломились к старику в дом среди ночи. Нам открыл заспанный дворецкий, а когда меня расположили на диване богато обставленной гостиной, спустился и сам хозяин, наспех облаченный в плотный махровый халат и тапочки.

Несмотря на столь внезапный подъем в поздний час, доктор выглядел готовым к приему. Это выражалось в серьезности его взгляда.

– Очень много повреждений, – недовольно поцокал доктор языком и перевел взгляд на Аластара. – Где же так пострадала мадемуазель?

Ничего удивительного, что при взгляде на меня у доктора возникли вопросы. Избитая девушка в разорванном платье, гулявшая явно не по набережной, когда над ней поиздевались.

– На нее напали бандиты, – расплывчато сформулировал Фокс. – Думаю, не стоит об этом вспоминать. Леди не нужны упоминания о случившемся. Они могут травмировать душу.

Это было крайне мило со стороны Аластара умолчать о том, кто именно так со мной поступил. Только даже без упоминаний вряд ли я смогу когда-нибудь забыть руки Блекнайта на своем теле.

– Лечение может быть дорогостоящим, – заметил доктор. – Заживляющие мази, таблетки, витамины и многое другое.

– Об этом не беспокойтесь. – Молчавшая до этого времени Виктория отлипла от стены, на которую опиралась, и подошла ближе. – Расходы на лекарства я возьму на себя.

Из небольшой сумочки на поясе она достала кошелек и положила его на столик перед доктором.

А я задалась болезненным вопросом: неужели у меня столь жалкий вид, что люди так легко готовы расстаться с золотыми ради облегчения моего состояния?

Убедившись, что средства на мое лечение найдены, а его работа оплачена, доктор Ламнинг настрочил длинный рецепт с назначениями, а также вынес из глубины дома баночку с целебной мазью.

– Этим обрабатывать раны и гематомы. Утром и вечером. – Он отдал склянку Виктории. – Пациентке нужен постельный режим, никакого перенапряжения. Несколько дней ей нельзя напрягать челюсть, только щадящая диета и жидкая пища. В идеале – полное молчание, пока не спадет отек. Она молодая, успеет еще наговориться.

Рецепт на бумаге забрал Фокс, он сложил его вчетверо и засунул во внутренний карман.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил он. – Я надеюсь, вы сохраните наш ночной визит к вам в тайне.

Ламнистер нахмурился.

– А вам есть что скрывать, мистер Фокс?

Аластар взглянул на доктора исподлобья, выразительно, резко и очень красноречиво объясняя свои эмоции:

– Мне нечего скрывать, но при огласке честь этой мисс может быть опорочена, – прорычал он.

Доктор еще раз взглянул на лохмотья, оставшиеся от моего наряда, и все понял.

Мне же захотелось, будь у меня силы и возможность, рассмеяться. О какой чести в моем случае могла идти речь? Я же шлюха!

– Стало быть, в больницу вы ее тоже не повезете? – уточнил врач.

– Не повезем. Но уверяю, девушка будет в хороших условиях, – убедил его Фокс.

На этот раз в машину меня относили не так спешно, зато гораздо аккуратнее. Дворецкий и доктор помогли расположить меня на задних сиденьях.

Ламнингу все же не нравилось, что Фокс отказался везти меня в госпиталь, но, догадываясь про обстоятельства произошедшего насилия, смиренно помалкивал.

Я же вообще не очень понимала, что происходит. У меня жутко раскалывалась голова и мутило. Начало клонить в сон.

– Как жаль, что вы не сумели дождаться нас в салоне, мисс Торани, – уже отъехав от доктора, вымолвил Фокс. – Я и мисс Райт вернулись в магазин спустя полчаса после вашего ухода. Весь день мы составляли договор, обсуждали ваши интересы и изобретение, над которым вы работаете, Тори. И каково было удивление, когда мой работник рассказал о странной, но очень настойчивой особе по фамилии Фелз. Он не мог не отметить ваш потрепанный вид и общую нервозность. Едва мы услышали подобное, сразу поняли, что вы в беде. Ведь вы слишком горды, чтобы обивать целый день порог моего салона просто так.

– Мы незамедлительно выехали в Квартал, – добавила Виктория, сидящая рядом со мной и придерживающая на поворотах. – Ал знал, где находится ваш дом. А услышав крики, мы поспешили на помощь.

Я вопросительно взглянула на нее. Хотелось задать столько вопросов. Начиная с того, почему они составляли этот чертов договор целый день, и заканчивая тем, почему Виктория называет Фокса так по-простому – Ал? Выходило, что они давно знакомы, я же, когда просила сделать моим доверенным лицом госпожу Райт, надеялась на ее непредвзятость. Значит, я ошибалась.

Но вместо этого одними губами задала совсем другой вопрос:

– Куда мы едем?

– В загородный дом Ала. К сожалению, в моем городском особняке тебе появляться не стоит. Как главный судья, я постоянно подвергаюсь пристальному вниманию, а в твоем случае оно ни к чему.

Я попыталась поднять от удивления бровь, но из-за отеков не вышло. Значит, к одинокой женщине меня поселить странно, а к почти женатому мужчине – нет?

– Торани, – позвал Аластар, со своего кресла я видела, как его пальцы до побелевших костяшек впиваются в руль. – Скажите честно: этот подонок успел лишить вас чести или надругаться иными способами?

Мне было странно, что этот вопрос задает мужчина, который был уверен, что спал со мной. Гораздо логичнее было бы услышать подобное в адрес гарантированной девственницы. От Фокса же… От него это звучало так, словно он знал правду. Я скосила на Викторию непонимающий взгляд. Брежу ли я в своих догадках или она рассказала Фоксу правду обо мне?

– Знаешь, Тори, – глядя впереди себя, тихо произнесла Виктория, будто бы размышляла в этот момент вслух. – Ала очень удивило твое знакомство со мной, но еще больше меня удивило твое знакомство с ним.

Мне все же удалось нахмурить брови, ибо я не понимала, к чему ведет эта женщина.

– Помнишь, я рассказывала тебе о других, таких, как мы с тобой? – тихо начала она. – Одна доживает свой век, а вторая умерла при родах сына.

Разумеется, я помнила, но это не мешало мне напрячься и опасливо переводить взгляд с Виктории на Аластара и обратно.

– Меня растил отец. – Фокс свернул на грунтовую дорогу, ведущую через густой ночной лес. – Он редко рассказывал мне о матери, но я всегда знал, что у меня была сестра, умершая в младенчестве. Тема женщин в семье всегда была болезненной, пропитанной скорбью и болью. Единственной, кто был вхож в наш дом, была Виктория. В свое время отец поддержал ее кандидатуру на роль судьи, и это вызвало немало вопросов в обществе. Их даже обвиняли в любовной связи, но дело обстояло несколько иначе. Догадываешься, как?

Я шумно задышала, где-то в груди болью отозвались легкие. Аластар Фокс сын той самой умершей суккубы?

– Да-да. Именно то, о чем ты подумала, девочка. Теперь ты понимаешь мое удивление, – подхватила рассказ Виктория. – Насколько низкими были шансы вам двоим встретить друг друга в этом огромном городе. Но вы оказались знакомы.

В груди что-то болезненно защемило, захотелось вдохнуть полной грудью, но из-за травм это было практически невозможно. Я часто задышала в попытке получить больше кислорода и побороть волнение.

Значит, Аластар теперь не просто знает, кто я такая, он в курсе того, что я его обманула тогда, в наши первые встречи, наложив иллюзию. Оставалось только загадкой, почему он не догадался раньше, что все было обманом. Ведь, будучи сыном суккубы, он мог сложить все нестыковки и сделать правильные выводы? Хотя, думаю, он задавал себе нужные вопросы, но не имел подтверждения своим догадкам. Разве что та самая родинка на попе могла выдать меня с потрохами уже давно.

Зато теперь мне стало многое понятно в его поведении, даже тот самый «снобизм» я сумела объяснить. Как и многие мужчины, Фокс неосознанно искал такую, как и его мать. Непорочную и чистую.

А наткнулся на Кристалл, которая… Которая выкрала у него документы из офиса.

Как же много мне нужно было рассказать ему и Виктории, но из-за стольких травм мне даже соображать сейчас было тяжело. Быть может, приехав на место, мне удастся раздобыть ручку и бумагу и хотя бы схематично обрисовать то, что я видела в заснеженном парке при церкви.

– Мы подъезжаем, – глухо отозвался Аластар.

Я перевела усталый взгляд за окно.

Мы стояли перед большими коваными воротами, дорога за ними была припорошена снегом, без свежих следов колеи. Это явственно говорило, что сюда давно никто не приезжал на авто.

Впереди свет фар выхватывал небольшую часть дома. Окна в особняке не горели то ли оттого, что обитатели спали, то ли потому, что там никто не жил.

– В зимнее время за усадьбой следят мажордом Карлайл с супругой Агнией. Сегодня они явно нас не ждали, – пояснил Аластар, выходя из машины.

Он подошел к створкам ворот и собственноручно распахнул их, чтобы автомобиль мог проехать.

А когда вернулся, произнес неожиданное:

– Мисс Фелз, вы любите молоко?

Я смутилась от подобного вопроса, но все же нерешительно кивнула. Мой жест Фокс увидел в зеркало заднего вида и улыбнулся:

– Тогда здесь вам точно понравится. Агния держит лучших во всем Панеме коров. Даже зимой здесь невероятно вкусное молоко.

Я бы тоже умилилась подобному, если б могла. Даже попытка приподнять уголки губ в улыбке приносила боль.

Мы въехали на территорию усадьбы. В темноте фары лишь избирательно цепляли детали соседних строений, но понять, насколько велика территория, было сложно. Хотя если речь шла о коровах, то наверняка где-то неподалеку были пастбища для летнего выпаса.

Аластар остановился у центральных дверей и спешно выбрался из авто. Вдвоем с Викторией они помогли мне выйти.

В это время внутри дома зажглись несколько окон.

– Кажется, Карлайл проснулся, – заметила Виктория, задирая голову вверх и разглядывая свет.

– Наверное, от шума двигателя. – Фокс попытался подхватить меня на руки, пока я, проявляя чудеса безумия, пробовала сделать самостоятельные шаги.

– У вас сотрясение, Торани! – неодобрительно произнесла Виктория. – Доктор прописал только постельный режим.

Пришлось потупить глаза из-за собственной глупости и растерянности. Просто я не привыкла к таким проявлениям заботы и теплоты. Тем более столь сильной и неожиданной. Я начинала чувствовать себя должной, а долги по определенным причинам я не любила и предпочитала отдавать.

Двери особняка распахнулись. Оттуда вышел высокий худощавый мужчина лет шестидесяти, он освещал себе путь керосиновой лампой, но, едва завидев хозяина, поплотнее укутался в тулуп и сбежал к нам по ступенькам.

– Мистер Фокс! – воскликнул он с искренней радостью, несмотря на столь позднюю ночь и то, что мы его разбудили. – Вы так неожиданно! Мы с Агнией не ждали гостей, поэтому комната для вас и вашей невесты не готова. – Мажордом, а это был явно он, скосил взгляд на меня, возлежащую на руках Аластара.

В сторонке нетактично закашлялась Виктория.

Похоже, что в темноте Карлайл не разглядел моих синяков под глазами, а вот светлые волосы сыграли со мной дурную шутку, придав схожесть с Кристалл.

– Это не мисс Бристоль, – даже не повел бровью Аластар и поспешил меня представить: – Знакомьтесь, Карлайл, это мисс Торани Фелз, и она поживет весь следующий месяц в поместье.

Глаза дворецкого на мгновение округлились. Не знаю, за кого он меня принял, быть может, даже за любовницу магната, но вопросов задавать не стал, просто юркнул внутрь дома и придержал двери, чтобы Аластар мог спокойно пронести меня внутрь.

В холле при ярком свете ламп мужчина все же сумел разглядеть мое лицо. Он был шокирован, но, быстро поборов собственное любопытство, тактично промолчал о внешнем виде ночной гостьи.

Через полчаса меня уложили в одной из спален на втором этаже. Здесь было темно и холодно, эти спальни явно давно не топились за ненадобностью. Тут же Фокс отпустил Карлайла досыпать, а сам принялся разводить огонь в камине. Я наблюдала за этим, лежа на большой кровати в ворохе подушек, от которых шел холод. Даже простыни неприятно леденили кожу через плотную ночную рубашку, которую мне помогла надеть Виктория.

Женщина зажгла несколько свечей, разогнав мрак комнаты, и присела на край кровати рядом со мной. Ей, как и мне, было холодно, она зябко потерла собственные плечи в попытке согреться, меж тем огонь в камине только начинал разгораться.

– На первом этаже есть бар, – глядя на стучащую зубами Вику, произнес хозяин дома.

Райт все поняла с полуслова и уже через пару минут вернулась с бутылкой виски и двумя бокалами.

– Здесь настолько холодно, что мы обойдемся безо льда, – наполнив стаканы, произнесла она и отдала один Фоксу.

Они дружно скосили на меня взгляды. Мне стакана не нашлось, да и вряд ли я бы сумела выпить из него хоть что-то, не расплескав.

– Что ж, твою свободу нужно отметить, – усмехнулся Аластар, забирая у Вики бутылку.

Я не поняла, что он хочет сделать, пока бывший сноб не поднес горлышко к моим губам.

– Пей, согреешься.

Обжигающая жидкость коснулась моего рта, я вытянула губы трубочкой и послушно сделала глоток, тут же закашлявшись.

– Вот и славно! – поднимая свой бокал, отсалютовал Фокс. – За вашу новую жизнь, Торани, и новые открытия, который нам предстоит сделать, партнер!

***

Проснулась я, когда за окном солнце уже поднялось высоко и теперь ярко освещало всю спальню. Меня разбудил скрежещущий звук, который периодически раздавался рядом. Я немного приподнялась на локтях, чтобы увидеть, как в дверной проем Аластар и вчерашний знакомый Карлайл закатывают большие грифельные доски с моими чертежами. Кто-то заботливо прикрепил их к деревянной поверхности кнопками, бережно разгладив вечно норовящие скрутиться уголки.

Две доски уже стояли в комнате, у третьей же что-то не ладилось с шарнирными ножками, отчего те издавали жуткие звуки, разбудившие меня.

– Доброе утро, мисс Фелз, – поприветствовал Аластар, заметив, что я уже не сплю. – Я решил, что работа над самолетом не должна останавливаться, и если вставать вам запрещено, то вместо вас чертить и записывать буду я. Вам лишь нужно будет контролировать мою работу.

Он бросил двигать доску, подошел ко мне и вручил в руки блокнот и обычный карандаш.

– Это вам для удобства общения, – приветливо пояснил он.

Я буквально выхватила у него из рук принадлежности для письма. Вчера за событиями из моей головы буквально вылетели все важные новости, которые я должна была сообщить Аластару.

Поэтому вместо вежливого «спасибо за помощь», я начеркала торопливое: «Кристалл похитила документы из вашего офиса в Столице. Я видела, как она передала папку своему любовнику».

Лицо Фокса, прочитавшего это, передать словами было попросту невозможно. Шок, неверие и растерянность.

– Карлайл, выйди, – не оборачиваясь, приказал он мажордому. – Нам с мисс Тори нужно серьезно поговорить.

Смотритель усадьбы кивнул и покинул спальню, прикрывая за собой двери. Едва в комнате остались только мы с Фоксом, он потребовал объяснений:

– Что именно, когда и где ты видела?

Мне пришлось исписать половину блокнота, рассказывая о подсмотренном мной в лесу. В какой-то момент мне даже показалось, что никогда прежде я не писала столь долго. Даже пальцы заболели.

Я поведала магнату о папке, о священнике, о той небрежности, с которой любовник Кристалл отбросил документы, и предположила, что это могли быть какие-то новые разработки или чертежи Аластара. Но он лишь молча следил за историей, которую я так тщательно записывала на бумагу, как будто вела протокол, и не говорил ни слова собственных выводов. Мне даже стало казаться, что он не поверил мне. Вот только врать мне было незачем.

– Это не могли быть чертежи, – наконец произнес он. – Собственные разработки я храню в банковской ячейке.

«Тогда что?» – начеркала я.

– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами Фокс. – И не смогу узнать, пока не доберусь до кабинета и лично не перерою там все.

Он выглядел довольно спокойным, я бы даже сказала, равнодушным, что удивило меня:

«И вы не кинетесь туда прямо сейчас?» – грифель карандаша треснул от моего излишнего нажима.

Я повертела в руках сломанный инструмент, понимая, что лишила себя единственного доступного средства общения.

Рука Аластара легла на мою ладонь, заставляя меня дернуться от неожиданности. Я подняла на него вопросительный взгляд.

– Карандаш следует заточить. – Аластар аккуратно высвободил из моих похолодевших пальцев несостоявшееся «перо». – А по поводу того, почему я не еду в салон сломя голову, все просто. Мы за городом, Торани. Утром мой автомобиль забрала Виктория и уехала в Столицу. В отличие от меня, она связана с городом более плотными обязательствами, не позволяющими ей покидать пост судьи. Я же решил остаться тут и проследить за вашим самочувствием.

Он вернул мне остро заточенный карандаш и позволил задать следующий вопрос: «Вы так спокойны. По-чему?»

– Отнюдь. Я далеко не спокоен. – Его голос потеплел на несколько градусов. – Ваши слова дали мне надежду. Если измену получится доказать, то мне удастся расторгнуть помолвку с Кристалл. Мы уже не один час провели с Викторией над моим брачным контрактом, лазеек не столь много. Но вы нашли одну из них, дело лишь за доказательствами. Ни вашим, ни моим словам не поверят, но если я найму детектива, который проследит за мисс Бристоль и предоставит улики… – Аластар подошел к окну и встал под лучи пробивающегося солнца. Мужчина жмурился, но продолжал стоять там и улыбаться такому редкому зимнему теплу. – Если она попадется с поличным, то контракт удастся разорвать еще до свадьбы и мне не придется ждать рождения ребенка и магической экспертизы родства.

Я немного склонила голову набок, чтобы было удобнее смотреть на визави. В ярких лучах светила Аластар был по-особенному красив, невольно залюбуешься. Темные волосы, острые черты лица, уверенная осанка, а под белой рубашкой, заправленной в брюки, угадывались крепкая спина и сильные руки.

– Я все время думаю, – неожиданно произнес он, оборачиваясь. – Почему я не разгадал вас раньше? Как упустил из вида натуру суккуба? Мне ли не знать о таких, как вы?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Я и сама задавалась этим вопросом.

– Думаю, все дело в месте вашей работы, – ответил он сам себе, подходя ближе к кровати и садясь у ее изголовья рядом с моим лицом. Ал взял с прикроватной тумбочки крем, в котором я узнала вчерашнюю заживляющую мазь доктора Ламнинга. – Меня сбила ваша профессия, мисс Фелз. В нашу первую встречу вы казались такой развратной, порочной, наглой. Я изначально смотрел на вас предвзято, сквозь призму пренебрежения и брезгливости. Это помешало мне, да и потом, когда ходил одурманенный магией, догадка пришла, но я отмел ее как невероятную. Непорочная суккуба и публичный дом – что может быть более невозможным?

Он взял на пальцы немного крема из банки и поднес их к моему лицу.

Я смутилась и попыталась отстраниться – процедура показалась мне слишком интимной, даже несмотря на ее невинность. Сегодня я уже чувствовала себя намного лучше и могла бы при наличии зеркала сама измазать себя всеми мазями.

– Вы стали меня стесняться, Тори? – истолковал мою реакцию Аластар. Его бровь изогнулась в удивлении, а выражение лица стало игривым.

Мне оставалось лишь ответить, написав: «Принесите зеркало, я сама все сделаю!»

– Нет, дорогуша, – покачал головой странный мужчина. – Никаких зеркал в этой комнате не будет. Незачем они вам, особенно сейчас.

Это прозвучало так твердо и командно, что я одновременно и смирилась с участью без зеркал, и ужаснулась: а что же там такое я могу увидеть?

«Я выгляжу столь ужасно?» – Бумага приняла на себя очередной вопрос.

– Главное, что потом вы будете выглядеть лучше, – уклонился от прямого ответа Фокс, меж тем передвигаясь ближе и не давая мне сбежать от его рук с кремом.

Пальцы легко коснулись моей щеки и нежно провели вниз. Холод от крема неуловимо смешался с теплом, исходящим от ладони Аластара, а я напряженно засопела, пытаясь хоть немного расслабиться и не акцентироваться на прикосновениях. Только выходило все с точностью до наоборот. Каждой клеточкой я чувствовала шероховатость подушечек чужих пальцев, даже несмотря на крем, который должен был сгладить касания. По спине пробежала толпа мурашек, когда Аластар сдул мешавшуюся челку с моего лба и, как художник, рисующий радугу, нанес крем у бровей. Он нечаянно задел мои ресницы, а я заморгала часто-часто, как бабочка, готовящаяся к взлету.

– Щекотно, – улыбнулся он мне, на мгновение отнимая руку и тут же возвращаясь к будоражащим процедурам с моим лицом.

Он сосредоточенно наносил новые порции крема на лоб и щеки и успел добраться до саднивших скул, пока я пыталась усмирить дыхание. В эти минуты мне хотелось быть деревянным истуканом, который смог бы равнодушно лежать, пялясь в потолок и не воспринимая эти касания как нечто интимное и возбуждающее. Я сосредоточенно контролировала каждый вдох, чтобы он выходил мерным, притихшим, не взволнованным. Мне казалось, что моя грудь вздымается слишком сильно, что она предательски выдает мое истинное состояние, как химику лакмусовая бумажка о реактивах в пробирке.

Мой взгляд скользнул по лицу Аластара в попытке считать его эмоции. Замечает ли он, что я боюсь дышать?

Но он спокойно, можно сказать, равнодушно продолжал наносить мазь на синяки. Это походило на поведение человека, который подобрал на улице котенка с перебитой лапой, лишаем и разодранным ухом и теперь пытается скрупулезно выходить забавную зверушку из жалости.

Аластар уже должен был закончить, но вместо этого он коснулся моих губ. Мужчина легонько провел большим пальцем по нижней, слегка оттягивая, затем по верхней. Почти невесомо и слишком жарко.

Мое так тяжело контролируемое дыхание не выдержало и сбилось.

Это был провал. Я вскинула испуганный взгляд на Аластара, чтобы совсем забыть, как дышать.

Он, не менее напряженный, чем я, скользил глазами по линиям моих губ. Так же, как и я, пытающийся себя контролировать и совершенно не преуспевший в этом деле…

– Совсем забыл, вы же еще не завтракали, – рывком вскочил он с кровати, едва ли не отскакивая от меня на несколько метров. – Я сейчас же попрошу Агнию накормить вас.

Аластар пулей вылетел из спальни, пока я пыталась сообразить, что же только что произошло.

Это было похоже на побег. На самый настоящий, торопливый и суматошный. Фокс даже банку с мазью не выпустил из рук, так и отправился с ней разыскивать незнакомую мне доселе Агнию.

Супруга мажордома пришла минут через пятнадцать. Это была моложавая, подтянутая, стройная женщина с колючим взглядом и тонкими губами. На меня она смотрела с некоторым неодобрением, причину которого я не сумела разгадать сразу. Агния поставила передо мной поднос с теплым супом, в котором плавали кусочки аппетитного мяса и лапша.

– Господин Аластар приказал побыть с вами и проследить, чтобы вы позавтракали, – встав подобно статуе у кровати, произнесла она.

Я опасливо покосилась на супругу управляющего, но ничего ответить, написав в блокноте, не смогла из-за стоящего на мне подноса.

Пришлось смириться и, взяв в руки ложку, аккуратно накормить себя супом. Лишь когда тарелка опустела, Агния резво подхватила поднос и приготовилась уйти, но я удержала ее, схватив за полы платья. Она вопросительно глянула на меня, замерев, а я жестом попросила ее подождать, пока напишу в блокноте:

«Леди Агния, я вам чем-то не нравлюсь?»

Лукавить и кружить вокруг да около не было смысла, инстинктивно я чувствовала в жене Карлайла натуру прямую, способную к честным ответам. А значит, и спросить можно было в лоб.

Агния равнодушно скользнула взглядом по строчкам, вздохнула, еще немного поджала губы и выдала:

– Матушке господина не понравилось бы распутство сына. Подумать только, привезти любовницу при беременной невесте в родовое гнездо! – отчеканила женщина твердым голосом.

А я испуганно замотала головой в попытке опровергнуть ее слова.

«Не любовница, а деловой партнер». – Я ткнула ей карандашом в новые строки, а затем на чертежи, висящие на грифельных досках.

Смотрительница недоверчиво цокнула языком, покосившись на огромные ватманы с замысловатыми схемами, а потом снова на меня. Ее взгляд на мгновение потеплел, но холодность тут же вернулась.

– Я знаю господина с рождения, – обронила она. – Меня сказками о партнерах не обмануть! – и вылетела из комнаты, с громким хлопком закрывая за собой двери, ясно давая понять свое отношение ко мне.

Правда, ровно через десять минут она принесла мне новый поднос, на этот раз с кофе и мягким чизкейком, который не нужно было жевать.

– Господин Аластар сказал, что вы любите кофе, – прохладно произнесла она. – Я осмелилась добавить от себя выпечку.

К подобной, нестыкующейся с остальным поведением, доброте я отнеслась с подозрением, но поблагодарила Агнию кивком.

– Не придумывайте только себе ничего лишнего, – поспешила она объяснить. – Просто от одного взгляда на вас сердце сжимается. А на выздоровление понадобится много сил, так что чем лучше вы будете питаться, тем быстрее поправитесь и покинете хозяйский дом.

Так я поняла, что в душе Агнии борются два начала. Она не была злой женщиной, просто излишне правильной и не понимающей, как можно притащить в дом не пойми кого, если через месяц свадьба. Вряд ли она знала об истинном характере невесты Фокса, скорее, как и многие другие, думала о Кристалл как об ангеле божьем, а уж беременность от хозяина только прибавляла дочке мэра сходства со святой мученицей во благо сохранности семейного очага.

Когда женщина удалилась, я еще долгое время была в комнате одна, даже стала опасаться, что Аластар передумал заниматься чертежами и не вернется в комнату вообще.

Однако за час до обеда он вернулся. Строго одетый, не по-домашнему, а как учитель в богатой дворянской семье. В черном жилете, деловом камзоле и с цепочкой часов, выглядывающей из кармана, Ал выглядел очень собранно и по-деловому и явно был настроен на серьезный лад.

– Приступим, – сухо произнес он, и до вечера мы погрузились в работу, делая перерывы лишь на еду, которую приносила Агния.

Новые построения давались тяжело. Уходило много времени на мои схемы вначале в блокноте, а потом на ватмане. Я и Фокс выполняли двойную и одновременно лишнюю работу.

А под вечер у меня разболелась голова, но я решила не признаваться в этой слабости, пока приехавшая Виктория не вошла в комнату и тут же свернула все научные изыскания, прогнав Аластара прочь и прочитав мне лекцию о здоровье.

Едва моя комната опустела, я тут же забылась крепким сном, чтобы будто через мгновение проснуться среди ночи.

За окном было темным-темно, свет в спальне не горел, а мне очень хотелось в туалет. Днем вставать мне помогала Агния, сейчас же я столкнулась с тем, что все возможные помощники спали.

Собравшись с силами, я впервые попыталась самостоятельно подняться на ноги. Болью отозвалась спина, ребра, а едва получилось сесть – закружилась голова. Передохнув мгновение, мне наконец удалось встать. Я двинулась к двери, опираясь о стену, по пути нашла свечу и зажгла ее.

Оказавшись в общем коридоре, я попыталась вспомнить, куда днем меня водила Агния, ведь ночью при свете одинокой свечи дом выглядел абсолютно незнакомо. Я лишь помнила, что туалетные комнаты где-то в конце коридора, туда и двинулась.

Медленно дошла до знакомых дверей, стараясь не скрипеть половицами и борясь с головокружением. Войдя в нужную комнату, справила нужду и приготовилась вернуться обратно.

Я медленно брела по коридорчику, когда свет свечи выхватил на стене прямоугольный объект, завешанный плотной тканью.

«Зеркало», – мелькнула мысль.

Нужно было пройти мимо, но черт дернул подойти к стеклу и стащить с него ткань. Полотно тяжелой тряпкой упало на пол, оставляя меня наедине с собственным отражением.

Я испуганно вскрикнула от увиденного и отшатнулась. В желтом свете пламени я выглядела особенно безобразно.

Лилово-желтые круги фингалов опоясывали глаза, кровавая гематома у виска, которым меня ударили о шкаф, словно опухоль нависла над скулой. Из-за лечебной мази мое лицо не заплыло, но это не делало его менее ужасным и отвратительным. Разбитые губы не выглядели соблазнительно, скорее, пугающе.

Я с усилием отвела от себя взгляд. Мне следовало успокоиться и восстановить дыхание. Теперь было понятно, отчего Аластар запретил мне смотреться в зеркало, и вдвойне непонятна его реакция утром, когда он позорно сбежал.

Возбуждающе я не выглядела точно. Тогда что произошло в комнате?! Борьба с брезгливостью?

– Любопытство – неискоренимая женская черта! – раздался за спиной мужской голос. – Вам нельзя разгуливать без присмотра, Торани!

Я медленно обернулась, чтобы посмотреть в глаза Аластару.

Он стоял, опираясь плечом о стену, сложив руки на груди, и с грустью смотрел на меня. Было видно, что он встал неожиданно, успев натянуть на себя только домашние штаны. Даже ноги были босыми, что уж говорить об обнаженной груди и плечах.

– Я отведу вас в комнату, – тихо сказал он, взяв меня под плечи и помогая опереться.

От близости его тела ко мне я чувствовала себя неловко и в то же время отвратительно. Неужели ему не противно находиться рядом со мной, ухаживать за такой уродиной? Более того, терпеливо сносить неприятности, доставленные мной, а ведь доставила я их уйму. Или он искусно притворяется?

Я вдруг почувствовала в себе силы говорить. Может быть, тихо и не очень четко, но медленно и по слогам я произнесла:

– Зачем, Аластар? – Одной фразой я сломала ту тонкую грань между «ты» и «вы», на которой мы вечно балансировали. – Зачем ты все это делаешь?

Мужчина неуловимо дрогнул от моих слов, но ничего не сказал. Довел до кровати и бережно усадил на нее.

– Ответь, – потребовала я, скинув с себя его руки, пытающиеся меня уложить и укрыть одеялом. – Я ведь врала тебе, использовала. Из-за меня ты проиграл спор, чувствовал себя униженным шлюхой, тебе пришлось заплатить огромный выкуп, который был не обязан платить. Зачем, Аластар?

Фокс все так же молчал, а потом сел на край кровати и запустил руки в собственные волосы. Жест вышел нервным и в то же время растерянным, как у человека, не знающего, что ему делать дальше.

– Ты пыталась выжить, – наконец произнес он. – Играла свою роль и сражалась за те триста тысяч. Разве я могу тебя винить за это?

– Это не объясняет остальных поступков, – заупрямилась я. – Что я буду должна тебе взамен за эту доброту, за этот миллион шестьсот?

Мне пришлось слишком долго жить в месте, где видны все человеческие пороки. Я разучилась верить в людей, и мне всюду мерещилось двойное дно поступков. Даже сейчас мне казалось, что Аластару что-то необходимо от меня: может быть, те деньги, которые ему пришлось вложить в меня, или нечто иное.

– Тори. – Он заглянул мне в глаза так пронзительно и ясно, что, не выдержав этого чистого взгляда, я отвернулась. Не хотела, чтобы он смотрел на мое обезображенное лицо. – Ты достаточно настрадалась, чтобы теперь не быть никому ничего должной. Сейчас, когда я знаю, кто ты, я не могу избавиться от мысли, что моя мать могла бы оказаться в подобной ситуации, спасая свою жизнь. Я не хочу думать, что она могла жить и работать в Квартале, стараясь выжить подобным способом. Деньги – тлен, я не обеднею от тех миллионов, особенно понимая, что спас ими жизнь такой, как моя мать.

– Но… – заикнулась я, высказав, быть может, самую глупую фразу за свою жизнь. – Вы ведь никогда не видели ее.

– Это не помешало ей отдать за меня жизнь. – Аластар рывком встал с кровати и приготовился покинуть спальню.

А у меня в ушах, как звон траурных колоколов, звенели его слова про маму, отдавшую жизнь.

Я всхлипнула, не в силах сдержаться. Дикая параллель наших историй ранила душу. Моя мать тоже умерла из-за меня, из-за денег, которые собирала.

Мужчина замер у дверей, так и не взявшись за ручку и не решившись потянуть за нее, чтобы уйти. Несколько мгновений он раздумывал, пока не развернулся обратно.

Мне не хотелось снова видеть его жалость ко мне. Это казалось мне унизительным.

– Я буду спать, уходите, – буркнула я сквозь слезы и, превозмогая боль, быстро залезла под одеяло, свернулась калачиком, накрывшись почти с головой, чтобы лица не было видно.

– Не уйду. – Кровать прогнулась под его весом.

Мне показалось, что он просто присел, но через мгновение поняла, что он лег рядом. Чужая рука мягко погладила мои плечи через плотное одеяло.

– Не плачь. Все образуется, – попытался утешить он.

Только что толку? Я отползла на несколько сантиметров, которые сумела преодолеть, чтобы не запищать от боли. Мне не хотелось слышать этих наигранных нежностей с его стороны. Это ведь сладкая ложь, чтобы утешить меня и немного приободрить. Я видела себя в зеркало, теперь Аластару не обмануть меня, значит, и не надо ему играть, убеждая в своей заинтересованности моей красотой.

– Сегодня утром я позорно сбежал, простите, – раздалось над ухом. – Вся это процедура с мазью… Она взбесила меня. Я едва сдержался.

Я замерла, прислушиваясь к его словам. Это звучало садистски по отношению ко мне, зато было правдой, которую я вкушала с наслаждением мазохиста. Пусть лучше так: жестко и без жалости.

– Мне хотелось бежать сквозь километры снега к Столице. Пешком. Чтобы ворваться в дом этого подонка и еще раз избить его так же, как и он вас. Я ведь помню каждую черточку вашего лица, Торани. Ваши острые скулы, яркие глаза, чувственные губы, которыми вы касались меня, пусть и единожды, но я запомнил их… – Он прерывисто набрал в грудь воздух. – Этот подонок пытался сломать вас, изуродовать ради собственной прихоти. И мне сложно смотреть на вас и оставлять это преступление безнаказанным. За подобное хочется крови. Я испугался! Испугался, что не сдержусь и натворю глупостей, и от этого сбежал. Наверное, я трус.

Он опять перешел ко мне «на вы», а я опешила от его признаний.

– Это не трусость, – воспротивилась я. – Это благоразумие. Мне не стало бы легче, если бы у вас потом возникли проблемы из-за Блекнайта. Он опасный человек. И тем не менее не он истинный владелец Квартала, за ним стоят более могущественные люди. Без их одобрения он не сделал бы ни шагу.

– Откуда вы это знаете?

– На этих людей не единожды намекала Марджери, не называя имен, да и сам Блекнайт сказал, что все, сделанное им, одобрено.

– Он мог соврать.

Я пожала плечами, однако под одеялом этот жест вышел комичным.

– Мне уже не важно, – незаметно вытирая собственные слезы тканью, поделилась я. – Я лишь рада, что все закончилось.

На это Аластар ничего не ответил, лишь продолжил утешительно поглаживать по одеялу. Незаметно для самой себя я пригрелась и уснула.

***

Утро началось с громкого звона посуды над головой.

– Вставайте, мисс Торани, – пробубнила Агния и, дождавшись, пока я соизволю открыть хотя бы один глаз, поставила рядом поднос с овсяной кашей и стаканом молока. – Завтрак подан.

Я вопросительно взглянула на нее, мол, отчего так рано, я же еще сплю. В ответ получила недовольное указание в сторону часов:

– Время уже обеденное!

Так, под ее бдительным взором, мне пришлось запихнуть в себя кашу до последней ложки и выпить очень вкусное молоко. Все это время Агния сверлила меня колючим взглядом, еще более недовольным, чем вчера.

– Утром хозяин уходил из вашей спальни, а после уехал по делам в город с мисс Райт. Вы бесстыдница, мисс Фелз, если позволили ему ночевать у вас! – рыкнула она и, гордо вскинув голову, развернулась на каблуках и вылетела из комнаты.

При этом так и оставила поднос стоять на мне.

Я вздохнула и отставила его в сторону. Реакция супруги мажордома была вполне объяснима, винить ее было не за что, но и оправдываться тоже не хотелось. Знала бы она, что я хуже, чем бесстыдница, я – бывшая шлюха, так вообще бы с ума сошла.

Немного полежав на кровати, я поняла, что безделье не для меня.

Приятной неожиданностью стало улучшение самочувствия, сегодня организм решил начать оживать и даже несмотря на боль и ломоту позволил мне встать, почти не шатаясь. Я нарушила с десяток наказов доктора Ламнинга, когда сама сумела переодеться в просторное платье без корсета, соорудить из волос подобие приличной прически и даже возобновить работу над чертежами.

Из гневных высказываний Агнии я сделала вывод, что Аластар уехал в Столицу нанимать детектива для слежки за невестой. Сколько это могло занять времени, я не знала, поэтому позволить остановиться работе над чертежами тоже не могла.

Окрыленная неведомыми силами, что, учитывая мои побои, уже было чудом, я почти сумела закончить и проверить расчет для каркаса самолета. По всем данным выходило, что теперь он способен выдержать подъем, нагрузку при посадке и даже максимально сбалансирован по весу. Теперь дело было за малым – проверить все расчеты, внести финальные правки и, возможно, приступить к сборке первой опытной модели, хотя бы в миниатюре.

Когда через несколько часов Агния принесла очередной перекус, едва не ахнула, увидев меня не в постели, а за стулом, окруженную досками с чертежами.

– Вы не только бесстыдница, но и сумасшедшая! – принялась ругаться она. – Немедленно в постель, вам необходим отдых!

– И не подумаю, – тихо огрызнулась я. – Слишком много работы, чтобы я могла позволить себе отдых.

От неожиданности Агния едва не выронила поднос с супом, впервые услышав мой голос.

– Да, мне уже легче, – подтвердила я, кивая на ароматную жидкость с плавающими в ней гренками. – Говорить могу, стало быть, скоро научусь заново жевать твердую пищу.

Агния мою наглость явно не оценила, но промолчала, фыркнула и поставила еду на прикроватный столик.

– Раз дело к поправке, – не осталась она в долгу, – значит, и усадьбу скоро покинете. Нечего порядочного мужчину с пути семейного счастья сводить.

– Было бы оно, то счастье, – не смогла удержаться я. – Вы бы хоть у господина своего сначала поинтересовались, что за невесту ему судьба послала, а потом выводы делали!

Сказала и прикусила язык. Ох и зря я ляпнула это, не подумав. Теперь еще Агния решит, что я Аластара сознательно «налево» от невесты увожу.

Судя по поджатым губам, так она и решила.

В очередной раз вылетев за дверь и оставив меня одну со своими мыслями, жена Карлайла все же заставила меня задуматься над ее словами. В чем-то она была права.

Я знала мужчин уже очень долго. Слишком долго и хорошо, чтобы не заметить, как Фокса начинало ко мне тянуть. Возможно, это была лишь симпатия и Аластар видел во мне подобие своей матери. Но факт того, что между нами начинало зарождаться нечто большее, чем отношения деловых партнеров, отрицать было нельзя.

Долгое нахождение рядом могло сыграть с нами дурную шутку. Я могла перепутать его нежность с любовью, а он предать мои чувства, сам того не осознавая.

Поэтому я решила, что когда мы подпишем с ним договор о самолете и расчеты будут проверены, то покину Столицу. Возможно, это займет неделю, быть может, две. Но за это время я успею поправиться и решить, куда именно хочу отправиться. На юг, быть может, на север, или лучше выбрать другую страну и даже сменить имя?

А еще нужны были деньги, но я уже придумала, где смогу их достать. В этот момент стало особенно жаль тех трехсот тысяч, когда-то незаконно полученных от Аластара, – вексель на эту сумму так и остался под матрацем в моей бывшей спальне. Хотя было в этом что-то кармически справедливое – если я их нечестно получила, то и воспользоваться ими мне не дано.

Ужин мне принес Карлайл, вежливо извинился за жену и сказал, что Агнии нездоровится. Я же углядела в этом ее нежелание сталкиваться со мной лишний раз.

А поздним вечером в поместье вернулся Аластар, один, без Виктории. Я уже приготовилась спать к этому времени и гасила свечи, когда услышала шум двигателя автомобиля во дворе. Отчего-то мне казалось, что Аластар останется этой ночью в городе, но он все же вернулся. Спрятавшись за занавеской, я наблюдала, как он вышел из машины и вошел в дом. Внизу раздались голоса Карлайла и Агнии, которые вскоре затихли. Я погасила оставшиеся свечи и легла в постель. Ожидать, что среди ночи меня навестят, я не собиралась, слишком поздним был час. Однако прежде чем мои глаза сомкнулись, в дверь раздался тихий стук.

– Я знаю, что вы не спите, Торани, – раздался настойчивый голос. – Видел свет в вашем окне.

Не знаю даже, обрадовалась я или была раздосадована тем, что Аластар решил заглянуть. Меня посетили смешанные чувства.

– Да, можете войти, – несмело произнесла я.

Все же мне следовало начинать держать некую дистанцию между нами, однако что-то неизвестное сладко екнуло в сердце. Быть может, любопытство перед новостями, которые Фокс привез из города.

Когда Аластар вошел в спальню, в темноте я разглядела лишь его смутно очерченный силуэт. Мужчина оглянулся по сторонам в поиске свечей и вскоре зажег одну из них. Тусклый огонек разрезал мрак комнаты.

Фокс еще не успел переодеться, так и пришел в уличной одежде, разве что снял пальто. Едва мужчина подошел ближе, я ощутила тот морозный запах улиц, который еще исходил от него. В руках Аластар держал небольшой саквояж. Настолько небольшой, что скорее походил на пухлую дамскую сумку.

– Это вам от Виктории, – проследив за моим взглядом, пояснил он. – Не имею понятия, что там внутри, но она сказала, что любой женщине сложно без этих вещей.

Он поставил саквояж на прикроватную тумбу, а сам уселся на подвинутый ближе стул.

– Спасибо, – поблагодарила я, находясь в некоторой растерянности от того, что же может находиться в сумке. Но утоление любопытства решила оставить на утро, сейчас поспешила уточнить более насущные вопросы. – Вам удалось нанять сыщика? Нашли, какие документы забрала Кристалл?

– И да, и нет, – отозвался Аластар. – Я нанял двоих следователей, независимых друг от друга, которые будут следить за мисс Бристоль. Обвинения, которые мы собираемся ей предъявить, слишком серьезны, поэтому Виктория посоветовала собрать как можно больше свидетельств от разных людей.

Я беспокойно заерзала под одеялом, уже понимая, куда он клонит. Мне свидетельствовать на суде очень не хотелось.

– А к чему относилось ваше «нет»? – увела я разговор от нежеланной для меня темы.

– Найти, что именно унесла Кристалл, не удалось. Из кабинета ничего не пропадало, – вяло отозвался Ал. – Все важные документы и бумаги как будто бы на месте. Следов взлома нет, оба детектива это подтвердили. Я же лично перебрал все папки и документы – все в порядке.

– Невозможно, – излишне громко воскликнула я и тут же притихла, вспоминая, что сейчас ночь. – Я же видела!

Аластар неуловимо отвел взгляд в пол, но я успела это заметить.

– Вы мне не верите, – разочарованно выдохнула я.

– Нет, – попытался объясниться мужчина. – Верю, но дело не в этом. Вы могли неверно истолковать увиденное. И вы не слышали разговора этих двоих, возможно, в папке было нечто иное, а не мои бумаги.

Я возмущенно засопела. Могла ли я ошибиться? Конечно, могла, только даже этот факт не отменит поцелуя в беседке между Кристалл и священником.

– А как же ее измена? – выпалила я.

– Именно этим и займутся детективы. Мне посоветовали покинуть город минимум на неделю, чтобы Кристалл ослабила бдительность и могла выдать себя. Служащим в магазине я приказал никого не впускать в мой офис. Однако детективы все же рассматривают возможность того, что вы правы и документы были подменены.

Я насторожились. В нашем мире, где договора так чтились, даже замена одного слова могла быть чревата последствиями, если менялся смысл фразы. В то же время практически у всех документов были вторые экземпляры и копии, чтобы в случае чего подтвердить незаконность любых подделок.

– И вы даже не догадываетесь, что это может быть? – уточнила я и сама мысленно стала искать ответ на этот вопрос.

Фокс покачал головой, выглядел он расстроенно.

– Что угодно. Это может быть экземпляр договора с поставщиками, деловая корреспонденция. Она, как правило, открыто лежит на моем столе, пока я ее не разберу. В любом случае, во избежание подозрений детективы порекомендовали сейчас не привлекать экспертов к анализу документов и поиску подделки. Ситуация осложняется тем, что многие договора являются коммерческой тайной и привлекать к их изучению посторонних мне бы не хотелось.

Я понимающе взглянула на Аластара. Его желание было логичным, ведь речь шла о многомиллионных контрактах и заказах.

– В любом случае, вы сейчас единственный свидетель передачи документов. – Фокс опять взглянул с тем выражением, от которого мне становилось неуютно. – Поэтому я вынужден попросить вас свидетельствовать, если детективам удастся поймать Кристалл на порочащем ее поведении. Возможно, она признается сама, если на нее достаточно надавить.

– Мне никто не поверит. Скажут, что вру или вы купили мои показания, – выпалила я и поспешила напомнить Аластару о своей бывшей профессии. – Я бывшая шлюха, значит, мои слова для этого общества пусты.

– Я все продумал. – Фокс пересел со стула на край кровати и ободряюще взял меня за руку. – Если все так, как вы сказали, мисс Бристоль окажется в неудобной ситуации. Беременная не от жениха – что может быть более порочащим для молодой девушки? Такие процессы не выносятся на общественный суд, все пройдет очень тихо, можно сказать, в кругу своих. Мы с Викторией вам верим, значит, суд уже на стороне ваших слов.

Не скажу, что меня это слишком утешило, но некое спокойствие все же придало.

– Значит, всю следующую неделю вы будете здесь? – решила я перевести тему.

– Возможно, дольше, – подтвердил Аластар.

– Тогда моя новость вас обрадует не меньше, чем измена Кристалл. – Я забрала у него свою руку, которую Фокс продолжал неосознанно поглаживать, и указала на чертежи. – Я закончила построения. Дело осталось за проверкой. Но сегодня уже поздно, и я хотела бы поспать.

Лицо мужчины отразило легкое недовольство, все же мой жест по вырыванию руки вышел слишком резким. Но я утешила себя тем, что пора начинать расставлять точки над «i». Если я собираюсь уехать, то ни мне, ни ему лишняя привязанность ни к чему. Разве что сроки теперь могли сдвинуться. Кто знает, сколько уйдет у детективов на сбор всех доказательств?

– Тогда я взгляну на чертежи завтра, – уловил мой тонкий намек магнат, однако его голос показался мне обиженным. – Сейчас нам всем пора спать.

Он подхватил свечу и вышел из комнаты. А я еще некоторое время пялилась в темноту потолка, пока тоже не уснула.

***

Встала я ни свет ни заря. Просто открыла глаза, когда первый луч солнца осветил комнату, и поняла – спать больше не хочу. Наверное, ко мне начали возвращаться прежние рабочие привычки – ложиться поздно, вставать рано.

Недолго думая, я поднялась с постели, сходила умыться, а после, решая, чем заняться дальше, уселась на незаправленную кровать. Взгляд упал на саквояж от Виктории.

С любопытством я притянула сумку к себе и, раскрыв металлические дужки, уставилась на содержимое.

Внутри меня ожидало круглое зеркало на длинной ручке, несколько макияжных кисточек и целый набор косметики: крема, румяна, тени, помады.

Виктория явно переборщила, собирая мне все это богатство, но тем не менее поступила по-женски мудро. В моем нынешнем состоянии такая вещь, как маскирующий синяки крем, казалась едва ли не необходимостью, которая важнее воздуха. Однако привлекло меня в сумке другое – вытянутая бумажная коробка.

Моя рука замерла над ней, слегка дрогнув пальцами. Этой вещью я не пользовалась больше трех лет за ненадобностью.

Женские салфетки.

Все девочки Квартала кроме обязательного приема противозачаточных раз в месяц пили особое зелье. То самое, которое позволяло нам работать каждый день в году, не распугивая клиентов неприятными красными выделениями.

Я тоже пила. Не столько за надобностью, сколько для удобства. Городские барышни сим зельем тоже периодически пользовались, однако это считалось едва ли не дурным тоном. Да и некоторые побочные действия имелись. Например, упустив момент и не выпив зелье вовремя, шансы забеременеть отчего-то увеличивались. Наверное, именно поэтому девушки в Квартале иногда все же оказывались пузатыми, а узнавали об этом далеко не сразу. Пресловутых месячных они не ждали и их отсутствие задержкой не считали.

И вот я вертела упаковку женских салфеток и понимала, что мне придется заново учиться ими пользоваться. Ведь жизнь вольной женщины предполагала, что я не стану пичкать себя непозволительными снадобьями дальше.

Своего цикла я тоже не знала, поэтому пообещала начать относиться к своему организму более внимательно и постараться не упустить начала ежемесячных женских дней.

А вот в зеркало я взглянула с опаской. После прошлого ночного сеанса лицезрения своего изувеченного лица пугаться в очередной раз мне не хотелось, но, собрав волю в кулак, я посмотрела на себя в тяжелое стекло.

На этот раз все было не столь ужасно – отеки уменьшились, их цвет светлел, местами уже становясь желтым вместо фиолетового, а разбитые губы уже заживали.

Взвесив все за и против, я притянула к себе тонирующий крем и с особым усердием замазала синяки. Смотреть на себя стало в разы приятнее. Отеки это не уменьшило, зато придало мордашке хоть какое-то подобие здорового вида. Если мое восстановление пойдет такими же темпами, то через несколько дней я почти полностью поправлюсь и, быть может, даже сумею выполнить желание Агнии – покинуть дом Аластара и поискать временное жилье в Столице.

Злоупотреблять гостеприимством Фокса я не собиралась. С сегодняшнего дня я решила взять четкую установку на поддержание с ним исключительно деловых отношений. Никаких держаний за ручку, поглаживаний и лечебного намазывания мазью. Только чертежи, цифры и будущий самолет.

После завтрака, который мне принесла Агния, я приняла решение, что первым шагом к моей отчужденности станет ограничение личного пространства. Аластар зачастил приходить ко мне по рабочим поводам, а после присаживаться рядом.

– Предлагаю перенести доски с чертежами в другую комнату, – твердо высказала я ему в глаза, когда Фокс явился, чтобы начать проверку расчетов. – Я уже чувствую себя гораздо лучше, мне не обязательно лежать все время в постели. В гостиной, например, гораздо больше места и удобные письменные столы.

Аластар мою идею одобрил, и вскоре рабочий процесс переехал в кабинет на первом этаже.

Это было просторное помещение с рядом книжных полок по периметру, огромным столом с резными ножками и удивительно теплым ковром, в котором тут же утонули мои ноги в домашних туфлях.

– Кабинет моего отца, – пояснил Аластар. – С момента его смерти здесь почти ничего не изменилось, разве что напитки в баре стали иными.

Он кивком указал на огромный глобус на ножках, северное полушарие которого было откинуто вбок. Внутри земного шара красовалось с десяток бутылок.

Впрочем, я сюда не за алкоголем пришла.

– Приступим, – сухо бросила я и, не дожидаясь ответных реплик хозяина усадьбы, уселась за проверку расчетов своего изобретения.

Работали молча, только скрип карандашей по бумаге разбавлял тишину. Временами я ощущала на себе мужской взгляд, поднимала глаза и видела, как Аластар поспешно отворачивается. Я тоже отворачивалась и хмурилась, повторяя про себя как заклинание:

«Дистанция, Торани! Держи дистанцию!»

Обед в кабинет подала Агния, она выглядела довольной, особенно когда оценила гробовую тишину, царящую в кабинете, и хмурое лицо Аластара. Как женщина опытная, она чутко уловила флюиды, витающие вокруг. Зато я впервые заработала от нее довольный взгляд.

Подумать только, Агния одобрила линию моего поведения.

За вечер мы обменялись с Аластаром от силы десятком фраз, когда решили немного скорректировать одну из несущественных деталей. Его предложение показалось мне более изящным, и я согласилась. А когда за окном стемнело, в двери кабинета постучали. Я решила, что это Агния, принесшая ужин, однако вошедший Карлайл удивил:

– Там незнакомый джентльмен у ворот, – обратился управляющий к Аластару. – Спрашивает мисс Торани.

Я напряглась. Кто бы мог меня искать, тем более здесь? Кто вообще, кроме Аластара и Виктории, знал, что я тут?

– Он представился? – обеспокоенно спросила я.

– Да. Деймон Стоун.

– Какого черта? – нервно вырвалось у меня.

Брошенный на Аластара взгляд ясно дал понять, что Фокс не в меньшем шоке, более того, от меня не скрылись его побелевшие пальцы, сжатые в кулаки.

– Так мне впустить его? – Карлайл переступал с ноги на ногу и ждал ответа от хозяина.

– Тори? – Аластар перевел вопрос мне.

– Впустите, конечно, – выдохнула я, убито опуская голову.

Теперь мне нужна была пара мгновений, чтобы собраться с мыслями и настроиться на серьезный разговор. А разговор предстоял явно не из легких.

– Не подскажете, что он здесь делает? – поинтересовался магнат, нервно стуча пальцами по столешнице.

– У вас бы хотела спросить, – рыкнула я. – Откуда он вообще узнал, где я?

– А это мы от него и узнаем. – Мужчина покинул свое кресло, подошел к глобусу-бару и, явно нервничая, наполнил один из бокалов. – Вам налить?

– Нет, – раздраженно бросила я, хотя злилась на Аластара совершенно зря.

Еще Марджери предупреждала, что Деймон не сдастся просто так в борьбе за мое сердце. А значит, когда я пропала, он тут же принялся искать.

Нет, разумеется, я не собиралась исчезать для него совсем в никуда. Я бы написала ему письмо с объяснениями, чтобы он не так волновался и продолжал жить дальше. Но раз Дей явился сам, у меня появилась уникальная возможность высказать ему все самой.

Двери кабинета в очередной раз открылись, впуская двоих: Карлайла и Деймона.

Доктор, как и всегда, выглядел одетым с иголочки. Строгий костюм, идеально чистые туфли, словно они никогда не касались уличного снега, и неизменная трость с серебряным набалдашником. Деймон уверенно глядел перед собой, однако его глаза показались мне красными и усталыми, с болезненным лихорадочным блеском.

В кабинете воцарилось неловкое молчание.

Я смотрела на Дея, он на меня. Потом он перевел взгляд на Аластара и снова на меня. Я же блуждала глазами между двумя мужчинами и вообще не знала, с чего можно начать разговор в подобной ситуации.

– Ну, здравствуй, – наконец сумела выдавить из себя.

– Здравствуй, – в тон откликнулся Дей, при этом сверля взором Фокса.

Карлайл, чувствуя напряжение, витающее в воздухе, торопливо ретировался, прикрывая за собой двери. Они захлопнулись с громким стуком, который отрезвил нас.

Стоун вздрогнул, отвел мечущий молнии взгляд от Фокса и теперь более внимательно разглядывал меня. Трость выпала из его рук доктора, когда он подлетел ко мне, обеспокоенно осматривая замазанные кремом синяки. Дей провел ладонями возле моего лица, неуловимо коснувшись щек.

– Какого черта, Тори? – едва сдерживая себя, выдавил он. – Кто это с тобой сделал? – И тут же, развернувшись к Аластару, с кулаками бросился на него. – Я убью тебя, тварь!

Мои глаза округлились от непонимания причин подобной реакции.

– Стой! – едва успела вскрикнуть я, когда Деймон прыжком перемахнул через стол и схватил Аластара за грудки. Доктор уже заносил руку для удара, когда Фокс вывернулся и отшвырнул Стоуна от себя.

Понимая, что сейчас случится драка, я сделала единственное, что пришло в голову, – метнулась к мужчинам и встала между ними, разводя руками.

Оба соперника были на взводе. Что Деймон, что Аластар смотрели друг на друга волками. Не будь меня в кабинете, точно бы покалечили друг друга.

– Деймон, ты что творишь? – зашипела я на зачинщика драки. – Какая муха тебя укусила?

– Я убью этого подонка, – мало реагируя на мои вопросы, продолжал рычать Дей, не отводя взгляда от Фокса, – за то, что он с тобой сделал.

– Да ничего он со мной не делал, – воспротивилась я, разворачиваясь к доктору уже всем телом и упираясь двумя руками ему в грудь. Мне пришлось заставить его отойти на несколько шагов назад от Фокса. – С чего ты вообще это взял?!

С огромным трудом Деймон перевел глаза на меня и теперь вновь смотрел на мое разукрашенное лицо.

– Когда ты исчезла из Квартала, я не находил себе места. В твоем доме удалось обнаружить следы крови, а когда я пришел к Блекнайту за объяснениями, он сообщил, что тебя выкупил за огромные деньги «этот подонок» для собственных утех!

Я закашлялась. Не столько от удивления, сколько от того воздуха, который набрала в возмущении полными легкими, забыв при этом о больных ребрах.

– Аластар выкупил мне свободу! – выкрикнула я в лицо Стоуну, пытаясь вбить в его сознание эту мысль. – Ни о каких утехах речь не шла! Я свободна, Деймон! Сво-бод-на!

Но он не успокоился:

– А побои?

Я отвела доктора к пустому креслу и легким напором усадила его туда.

– Блекнайт, – уже гораздо тише выговорила я. – Он пытался меня изнасиловать, но Аластар сумел вовремя прийти на помощь.

Несколько мгновений ушло у Дея на осознание мною сказанного. Я тоже приходила в себя от вестей из Квартала. Октавиус был не просто редкостным подонком, мало того, что он взял с Аластара сумму в два раза больше, так еще и подставил его. Наверняка Блекнайт был в курсе чувств доктора ко мне, слишком хитер и расчетлив, чтобы не заметить столь очевидного факта. А отсутствие совести только помогло ему воспользоваться этим.

– Он не жилец, – тихо выдохнул Стоун.

Я едва сумела услышать это, ведь Дей произнес это одними губами. Колокольчик интуиции заставил насторожиться. Это была не пустая угроза, а скорее, четко сформировавшаяся мысль, случайно сказанная вслух. Я забеспокоилась еще больше, вспомнив когда-то вскользь брошенную фразу о том, что Деймон способен расправиться с любыми конкурентами за мое сердце, что уж говорить об обидчиках.

– Господин Аластар, – я взглянула на хозяина кабинета, – могу ли я попросить вас выйти и оставить нас с Деймоном наедине?

– Вы уверены? – Фокс стоял за моей спиной и недобро посматривал на сидящего Деймона.

Магнат выглядел готовым в любой момент кинуться на доктора и, если понадобится, оттащить меня от него.

– Уверена.

Неохотно, но Аластар все же покинул собственные владения. Я же сама отошла от Деймона на несколько метров и, оперевшись спиной о книжную полку, всерьез спросила:

– Ты ведь пошутил, когда сказал, что Блекнайт не жилец?

Стоун вскинул голову и уставился на меня взглядом, полным маниакального блеска.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что тебе стоит успокоиться, – как можно тверже произнесла я, при этом проглотив комок волнения, застрявший в горле. – Он был моим хозяином и поступил со мной, как счел нужным. Убить его ты все равно не сумеешь, твой контракт не позволит причинить ему даже боль. А натворив иные глупости, ты рискуешь оказаться если не безвольным рабом, то трупом на плахе.

Пока я говорила, губы Стоуна расплывались в тонкой улыбке. Чувствовалось, что мои слова его пока не убедили.

– Деймон, – попыталась я зайти с другого бока и уговорить его не натворить бед, – я теперь свободна, как и всегда мечтала. Вскоре уеду из Столицы и постараюсь забыть произошедшее в Квартале как страшный сон. Я не хочу брать на себя ответственность за твои поступки и до конца жизни терзаться мыслью, что ты погубишь себя из-за меня. Блекнайт того не стоит.

– Но этого стоишь ты, – перебил Деймон. – Я ведь был готов оградить тебя от произошедшего. Тебе следовало лишь согласиться выйти за меня замуж, и тогда этого бы не случилось.

– Я объясняла тебе, почему не могу этого сделать, – как можно спокойнее попыталась я объяснить. – Продать твою жизнь за свою свободу я бы не сумела, тем более у меня были иные варианты.

– Это какие же? – Визави вскочил с кресла, в два шага преодолел расстояние между нами и, взяв за подбородок, легко приподнял мое лицо, чтобы прочесть ответ в моих глазах. – Этот денежный мешок и был твоим вариантом? Что он вообще делал тем вечером у твоего дома? Как оказался так близко и успел на помощь?

Я попыталась отстраниться, но книжная полка за спиной помешала.

– Отойди, пожалуйста, – пискнула я.

– Нет, пока не дашь ответы, – потребовал доктор. – Что ты пообещала этому богатею за свою свободу? Чем он лучше меня, что ты решила выбрать его? Только счетом в банке или есть другие причины?

– Отойди, – еще раз прошептала я, упираясь руками в грудь мужчины. – Ты делаешь мне больно.

– А ты? Ты разве не делаешь мне больно? – Блеск в глазах мужчины усилился, Дей плохо контролировал себя в этот момент. – Я готов ради тебя на все, Тори. Я даже убивал и готов убивать дальше, но ты гонишь прочь!

Его слова больно резанули мое сознание.

– Что значит «убивал»?

Глаза мужчины сузились, словно у тигра, готового к прыжку.

– А ты что думала, Торани? Доктор Фрэнсис умер по чистой случайности? Именно в тот момент, когда я окончил университет и искал возможность попасть на работу в Квартал, чтобы быть ближе к тебе? Нет, никакого совпадения не было, только несколько таблеток, брошенных в его чай.

В этот момент я осознала главную ошибку, которую постоянно допускала в собственных мыслях. Я всегда воспринимала чувства доктора как влюбленность, на деле же это было не чем иным, как настоящей одержимостью. Этот маниакальный блеск в глазах и шокирующее признание выдали Стоуна.

– А ведь если бы я его не убил, – продолжил бывший друг детства, – тот осмотр мог бы стать для тебя последним. Я же свято хранил твою суккубью тайну все эти годы!

– Дей, – медленно начала я. – Пойми же. У нас нет общего будущего. Наши дороги расходятся. Будь я обычной женщиной, я бы сумела остаться с тобой, мы могли бы пожениться, завести детей. Но ты знаешь, кто я. Это невозможно! Я не люблю тебя и никогда не полюблю.

– А его? Этого Аластара, его ты полюбить сможешь?

– Да при чем здесь вообще он?! – вспылила я. – Мне плевать и на тебя, и на него. Назови меня хоть самой циничной сукой на свете, но я привыкла относиться к мужикам как к клиентам. Я привыкла пользоваться вами и добиваться своих целей. Ты считаешь, что я использовала тебя, так знай! – Я говорила нарочито громко, чтобы шокировать этим Деймона еще больше. – Возможно, тебе станет от этого легче, но и Фокса я использовала. Ради денег!

Стоун отступил от меня на шаг, я же продолжала сыпать лживыми признаниями, такими необходимыми в этот момент. Если Деймон одержим мною, то ему ничего не стоит убить и Аластара, если я дам лишний повод для ревности.

– Вы, мужчины, как овцы на выгуле. Обмануть вас – как отобрать конфету у ребенка. Я лишь вызвала немного жалости к себе, а вы тут же прибежали мне помогать! И вот я свободна. Да, цена была высокой, но она того стоила! – Вместо точки в разговоре я подошла к столу, где остался недопитый бокал Аластара, и залпом допила виски. – Теперь ты доволен моими ответами?

– Более чем, – раздался у дверей голос Фокса.

Я резко обернулась и даже не пискнула от боли, охватившей ребра.

Там стоял Аластар, не один, а с Карлайлом. Наверняка они прибежали на мой чересчур громкий голос, решив, что мне необходима помощь. И они все услышали. Все до последнего слова.

– Мне тоже все понятно, мисс Торани Фелз. – Деймон, стоявший чуть в стороне, глядел на меня едва ли не презрительным взглядом. Кажется, мне все же удалось донести до него мысль о том, что мы никогда не будем вместе. – Некоторым женщинам не обязательно торговать телом, чтобы становиться шлюхами.

Он поднял с пола оброненную трость и, отпихнув плечом Аластара от двери, вылетел из кабинета. Через несколько слишком долгих, мучительных мгновений я услышала, как за ним захлопывается входная дверь.

Вместе с этим что-то гулко стукнуло в моем сердце, разбилось о холодный взгляд Аластара, которым он на меня взирал.

О чем он мог подумать, когда услышал все эти ужасные слова, которые я говорила? Как ему объяснить, что я сделала это нарочно и все сказанное – ложь во благо?

– Карлайл, выйди, – рыкнул на подчиненного Ал. – Нам с мисс Торани следует объясниться.

***

– Как овца на выгуле, значит, – едва комната опустела, произнес Фокс. – Что ж, видимо, так и есть, раз вы так думаете.

– Нет! – воскликнула я, пытаясь подобрать слова. – Это неправда, я сказала это, чтобы обезопасить вас от Деймона.

– Не стоит оправдываться, – жестом остановил меня мужчина и разочарованно отвернулся.

Его слова и реакция принесли мне такую боль, будто не я еще полчаса назад мечтала о дистанции с Фоксом. Теперь же я могла ею наслаждаться в полной мере, только радости мне это не доставляло.

– Мне стоит спросить лишь одно, – сухо поинтересовался Аластар. – Надеюсь, хотя бы сцена изнасилования в вашем доме не была спектаклем?

– Да как вы смеете?! – задохнулась я от негодования.

– Что ж, значит, хоть что-то в вас есть настоящее, мисс Торани Фелз, – горько усмехнулся Ал. – Натура суккуба и любовь к деньгам. Я же вам верил… как баран на выгуле… – вновь процитировал он меня, и прозвучало это как реквием доверию между нами.

Я попыталась открыть рот, чтобы сказать, что все неправда, но в глазах Ала прочла неверие.

Не поверит, ни единому слову не поверит. Я была слишком убедительна, играя искусную ложь перед Деймоном. Настолько убедительна, что поверил не только Стоун…

Если доктор почувствовал себя использованным, то что говорить об Аластаре, которому я только и делала, что приносила денежные проблемы.

Меня душили наступающие слезы, которые я едва сдерживала. Нельзя сейчас плакать, особенно перед Алом. Он воспримет их не как слабость, а как мою очередную попытку выбить себе бонусы.

– Я вас поняла, господин Фокс, – с трудом выдавила из себя, сохранив при этом абсолютно каменное выражение лица.

Продолжать разговор было выше моих сил, и, чтобы сохранить хоть какое-то подобие гордости, я медленно двинулась к выходу из кабинета, упрямо держа спину прямо, словно кол проглотила. Стараясь не смотреть в глаза Аластару, прошла мимо, иначе точно разрыдалась бы, и, толкнув двери, вышла наружу.

Столкнулась с осуждающими взглядами Карлайла и Агнии. Вот уж, наверное, кто рад, так это она.

Подняться по лестнице и не спешить далось с огромным трудом, но едва я оказалась в спальне, из меня словно вынули тот невидимый стержень, который держал меня все это время.

Я осела на пол, и слезы брызнули из глаз.

Отчего-то было больно и обидно. Наверное, потому, что поняла – я никогда не смогу убедить Аластара в том, что мои слова были ложью, а поступки без корыстного умысла. Еще больнее стало оттого, что ко мне отнеслись хорошо, а я словно отплатила злом.

Разум вторил, что это даже хорошо, что Аластар разочаровался во мне, теперь от романтики в его голове и следа не осталось. Зато нашлось место разочарованию.

Вытирая слезы и тихо всхлипывая, я перебралась на кровать и так и пролежала на ней почти всю ночь, свернувшись калачиком, упрямо пялясь в одну точку. В комнату ко мне никто не спешил, даже мимо двери по коридору не прошел. Но я не чувствовала себя брошенной, я чувствовала себя справедливо наказанной.

Время шло, а мысли продолжали роиться в моей голове. И чем дальше, тем яснее понимала: больше не смогу оставаться ни дня в этом доме и продолжать пользоваться добротой его обитателей – есть стряпню Агнии, здороваться с Карлайлом и смотреть в глаза Аластару.

Мне нужно было уехать, чтобы не чувствовать себя обязанной. Я уже достаточно окрепла для возвращения в Столицу. Да, у меня не было денег, но и черт бы с ними, когда есть руки и голова на плечах. Я сумею найти временную подработку, если понадобится, устроюсь посудомойкой, а когда накоплю денег, вообще покину этот город и уеду навсегда.

Около четырех утра я встала с кровати, подошла к шкафу, куда определили мои платья из Квартала, и кучей вывалила их на кровать. Чемодана у меня не было, только саквояж с косметикой от Вики, да и тот крошечный для этих тряпок.

Осмотрев наряды, я выбрала два самых практичных и свернула их как можно плотнее. Мои уличные сапоги тоже обнаружились в шкафу, должно быть, Виктория предусмотрительно прихватила их, когда меня увозили из дома. А вот пальто не нашлось, оно, наверное, так и осталось возле гардеробной, где меня настиг Октавиус. Это было печально, но не смертельно. Идеи, где достать верхнюю одежду, у меня были. Еще нашелся плед с моего дивана, в который меня кутали, чтобы никто не видел моего тела под разорванным нарядом. Полотно отстирали от крови и бережно сложили на полке. Без раздумий я расстелила его и, сложив туда собранную одежду, завязала в тугой узел. Из саквояжа Виктории вытряхнула всю лишнюю косметику, оставив лишь крем, помаду, тушь и женские салфетки. Освободившееся место заняла банка с заживляющей мазью и лекарства, которые я должна была пить согласно назначению врача.

Оглядев свои скромные пожитки, поняла, что дело осталось за малым. Притянула к себе блокнот и карандаш. Потом подумала и решила, что карандаш не подойдет для моей цели.

Взяв все вещи, я тихо вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Зажигать свечи я боялась, поэтому двигалась медленно, с опаской вглядываясь в силуэты окружающих предметов. Дойдя до рабочего кабинета, я тихо приоткрыла дверь.

Внутри горел свет, отчего я тотчас же испугалась, но поняв, что свет теплился в одинокой лампе на столе, осмелела и вошла. Аластар спал, упав лицом на собственный локоть, а возле него стояла почти допитая бутылка скотча и одинокий стакан.

Я покачала головой и сглотнула комок, набежавший в горле. Это ведь из-за меня он довел себя до такого состояния. В очередной раз я почувствовала себя последней сволочью и подошла к чертежам на досках. Мне хотелось взглянуть на них последний раз. Попрощаться с мечтой, которую не заслужила.

Это решение далось мне с трудом, но оно казалось справедливым.

Отойдя от досок, я неслышно подошла к столу Фокса и как можно тише вытащила из чернильницы ручку.

«Я, Торани Магдалина Фелз, находясь в здравом уме, передаю все авторские и имущественные права на чертежи технической модели летательного аппарата Аластару Генри Фоксу», – медленно вывела я на листе, поставив чуть ниже дату и свою подпись. А на следующем написала короткую записку:

«В оплату моих долгов перед вами. Еще раз простите за те миллионы, проигранные по моей вине, и примите благодарность за свободу. Торани Фелз».

Я положила оба листка рядом со спящим. Утром Аластар обязательно обнаружит их.

Выходя, я тихо прикрыла за собой дверь. Подхватила узел с платьями, саквояж и двинулась к холлу. Мне еще нужно было найти себе хоть какой-то тулупчик, не важно, мужской или женский. Но я надеялась, что Агния не обеднеет от одного пальтишка. В любом случае, в будущем я собиралась прислать ей за него деньги, когда заработаю.

Только моему плану не суждено было сбыться. В холле я столкнулась с женой управляющего.

Агния уже не спала и тихо возилась перед выходом. Лишь в этот момент я вспомнила, что женщина держит коров и пять утра самое время для первой дойки.

Заметив стоящую в растерянности меня, Агния выпрямилась и подарила мне убийственно-осуждающий взгляд.

– Что, совесть заела? – спросила она, оглядывая пожитки в моих руках.

Отвечать не хотелось, но я все же пересилила желание нагрубить и выдавила:

– Я ухожу.

– И далеко собралась? – усмехнулась женщина. – Ты хоть знаешь, где усадьба находится?

– Примерно в получасе езды от Столицы. Думаю, около двадцати километров, – уверенно сказала я, вспоминая, сколько мы добирались сюда на машине Фокса. Дорога была хорошей, меня почти не трясло, а значит, одна из часто используемых. – Я доберусь до дороги и надеюсь договориться с попутными извозчиками.

– В таком виде? – Агния скептически обвела взглядом мое не самое теплое платье. – Ты, видимо, решила доехать не до Столицы, а до ближайшей больницы с воспалением легких.

Я недовольно поджала губы. Да, это был минус моего плана, поэтому и ответить мне было нечего.

– Я все равно уйду, – упрямо произнесла я и двинулась к выходу.

– Постой, – ухватила за руку Агния.

Обернувшись, я уставилась на нее, всем видом говоря, что ни на какие уговоры остаться не поддамся.

– Если решила, уходи, – сухо начала она. – Но по утрам сюда приезжает повозка столичных торговцев молоком. Они выкупают у меня продукцию для богачей и спешат обратно, чтобы успеть доставить свежие сливки и творог к завтраку. Поэтому тебе не нужно идти пешком, я поговорю с ними, и они подвезут тебя.

– Серьезно? – не поверила я ее доброте.

– Не хочу брать на совесть твою смерть, если замерзнешь в полях, – с тяжелым вздохом пояснила Агния.

Даже несмотря на столь суровое оправдание, я ее поблагодарила.

Долгих двадцать минут после этого разговора я топталась в холле, ожидая повозку, и вскоре услышала ржание подъезжающих лошадей.

Агния вышла во двор и бросилась отворять запертые на ночь ворота. Она перекинулась несколькими словами с кучером и разрешила ему проехать на территорию усадьбы. Когда закрытый фургончик остановился у самых дверей, возничий, он же молочник, скользнул по мне незаинтересованным взглядом и коротко кивнул Агнии, сказав, что согласен меня подбросить.

– Поедешь в фургоне, – бросил он, отворяя дверцы. – Только сидячих мест нет, на полу пристроишься.

Внутри все было заставлено бутылками с молоком, ведрами с творогом и банками сливок. Я с трудом забралась в это царство молочной продукции, кинула в уголочек узелок с платьями и уже собиралась на него сесть, как меня догнал окрик Агнии:

– Подожди! – Она сняла с себя свой старенький овечий тулуп и протянула мне. – Держи, а то точно околеешь.

– С-спасибо, – пролепетала я, все же не ожидая от нее подобного и испытывая очередные угрызения из-за того, что изначально тулуп собиралась украсть.

– Езжай уже, – буркнула женщина. – А то передумаю и отберу.

Молочник загрузил в фургон несколько ящиков, закрыл двери, погрузив меня в кромешную тьму, и вскоре повозка двинулась.

Мне казалось, что мы ехали целую вечность, гораздо дольше, чем полчаса. Меня уже начало клонить в сон, когда извне послышались первые звуки Столицы: голоса торговцев газетами, шум машин, цокот копыт о брусчатку.

Вскоре повозка остановилась.

Двери фургона раскрылись, впуская яркий свет и заставляя меня прикрыть глаза рукой. Молочник помог выбраться. Едва мои ноги оказались на твердой земле, я оправила юбки, подхватила вещи и, поблагодарив мужчину, приготовилась уйти, но он попросил повременить:

– Подождите, мисс, – задержал извозчик. – Леди Агния попросила передать вам оплату за молоко.

Он полез в кошелек и достал оттуда десять золотых, которые вложил в мою руку.

– Вот, держите, – улыбнулся мужчина, откланялся и, вскочив на козлы повозки, поехал дальше по своим делам.

А я так и осталась стоять растерянная посреди улицы, сжимая в руках холодные монеты.

Со стороны Агнии этот поступок казался странным. О моем Квартальном прошлом она не знала точно и знать, что идти мне некуда, тоже не могла. Но выходило, что жена управляющего о чем-то все же догадалась, раз, несмотря ни на что, всучила мне деньги, пусть даже и таким странным способом.

А может, так женщина перестраховалась, чтобы я уж наверняка не решила вернуться и не мотала нервы Аластару. В любом случае, при должной экономии денег мне их должно хватить на несколько дней.

Я сунула деньги в карман тулупа, подхватила вещи и двинулась вперед по улице.

Передо мной встала новая задача – найти работу, жилье и решить, как жить дальше.

Однако пока брела по городу и осматривала витрины в поисках вакансий, в голову упрямо лезли мысли осознания своей сволочной натуры.

Даже покинув Аластара, я умудрилась его подставить. Эгоистично сбежала, значит, теперь некому будет свидетельствовать против Кристалл, которая выкрала какие-то бумаги. Возможно, выкрала.

Мне, конечно, стоило попытаться себя утешить, что и без меня Фокс сумеет доказать вину своей невесты, да и, если что, сам обнаружит пропавшие документы, ведь не они его основная цель. Для Аластара главное было доказать измену мисс Бристоль и освободиться от обязательств помолвки. Но тем не менее на душе все равно было неспокойно.

Через полчаса я добралась до центра Столицы. Первый центральный проспект встретил меня привычным шумом и суетой. Прекрасно осознавая, что на этой улице мне вакансии не светят, я двинулась дальше и вскоре завернула к тихому, давно знакомому проулку.

Мастерская мисс Британи, как и всегда, приветливо распахнула передо мной двери, звеня колокольчиком.

– Тори, – с порога узнала меня хозяйка. – Давно не видела тебя, моя птичка. Пришла за новым нарядом?

– Доброго дня, – поздоровалась я, подходя ближе к прилавку, за которым стояла леди Британи. – Нет, наряды мне нынче не по карману.

Несмотря на всю печаль этой реплики, говорила я с улыбкой.

Брови хозяйки салона изогнулись в изумлении, но, когда она сумела разглядеть мое лицо с расстояния в полметра, испуганно всплеснула руками.

– Да что же это творится, деточка, – запричитала она. – Откуда эти синяки?

– Не столь важно, – продолжала вымучивать улыбку я. – Назовем их ценой за мою свободу.

Выражение негодования на лице мисс Британи сменилось изумлением.

– Ты выкупилась?

– Да, и теперь ищу работу, собираюсь начать новую жизнь. Быть может, у вас найдется местечко?

Разумеется, я испытывала удачу, задавая этот вопрос, поэтому на положительный ответ и не рассчитывала.

– Нет, дорогая, только если ты умеешь шить, – скорбно покачала головой женщина, намекая на то, что раньше я работала другими частями своего тела.

Что же, примерно такого ответа я и ожидала, однако к леди Британи я шла тоже не просто так, у меня было что ей предложить, ибо неоднократно слышала ее жалобы на мастера, который чинил ей швейную машину. Он был вечным пьяницей, балагуром, но, будучи незаменимым в своих умениях, имел постоянный приток заказов от столичных швей.

– Шить не умею, – отчеканила я. – Но зато разбираюсь в технике и механизмах. Если позволите, я могу доказать, починив что-нибудь. Например, швейную машину.

Глаза Британи широко раскрылись, больше от неверия, чем от удивления.

– Это слишком дорогое оборудование, чтобы я подпустила к нему несведущего человека, – твердо высказалась она, но что-то в ее голосе все равно дало мне надежду.

– И все же, – попыталась настоять я.

Британи вышла из-за прилавка и направилась в подсобку, поманив меня за собой.

Раньше я здесь никогда не была. То, что я считала подсобкой, на деле оказалось немалым помещением, заставленным манекенами, недошитыми платьями, коробками с пуговицами и свертками материалов. В центре этой мастерской стояла швейная машина, явно рабочая. По ней было видно, что механизм часто используют, а поэтому и бережно ухаживают. Но мимо этой «швейки» мы прошли, Британи дошла до дальнего темного угла и указала на нечто, укрытое непроницаемым чехлом.

– Это моя старая «крошка». Однажды в ней что-то щелкнуло, и она сломалась. А этот мастер Гартон развел руками, сказав, что не может починить. Якобы поломка не в самом механизме, а в магическом моторчике, который заставляет шестеренки крутиться.

Я внимательно выслушала и, аккуратно стащив полотно, поглядела на своего будущего «пациента». Старая, местами с потертой краской, машинка марки «Крингер» уже не один год стояла мертвым грузом в углу этой комнаты. Однако при первом же взгляде на нее я дала себе слово, что разобьюсь в лепешку, но работать эту «крошку» заставлю.

– Вы разрешаете мне ее разобрать? – все же уточнила у хозяйки салона.

С некоторым сомнением Британи согласилась, бросив мне короткое:

– Хуже ты уже все равно не сделаешь. Но чем черти не шутят, попробуй!

В тумбе машинки я нашла ящичек, в котором хранились инструменты. Они всегда шли в комплекте к таким механизмам. С легкостью раскрутив сломанный «Крингер», я очень быстро добралась до выдохшегося магического двигателя. Он заставлял крутиться многочисленные колесики механизма. Я немного повертела его в руках и отбросила в сторону. По мне, он был деталью ненужной, я бы даже сказала, архаичной. Основную работу все равно выполняла ножная педаль, на которую не переставая давили своими ножками швеи, значит, и не нужен никакой моторчик, который будет что-то еще подкручивать.

Я перетянула все ремни, привязав их к механизму педали, и могла лишь поразиться, почему до этого не додумался дипломированный мастер. Совсем, наверное, мозги пропил.

Тестируя работу, я нажала на педаль несколько раз, и только когда убедилась, что все крутится, шуршит, а иголка даже мелькает у «лапки» и готова строчить, позвала хозяйку салона.

– Проверяйте, – гордо предложила я, наслаждаясь удивленным лицом Британи, ведь весь процесс занял у меня от силы два часа.

Она с неверием подошла к своей «крошке», осмотрела ее со всех сторон и с лицом, выражающим явный скепсис, взяла с соседнего стола нитки и какую-то тряпочку.

Некоторое время она заправляла материал, но вскоре уже щелкала рычажком режимов, проверяя качество строчек на ткани.

– Невероятно, – выдохнула она, едва ли не хлопая в ладоши. – Я расскажу о тебе всем знакомым. Мы прогоним этого шарлатана Гартона прочь. Да у тебя отбоя от заказов теперь не будет!

Ее слова меня воодушевили, только я бы предпочла узнать, во сколько она оценит мою работу в денежном эквиваленте, и уже через десять минут я получила свои первые честно заработанные деньги – тридцать золотых.

Возможно, Британи и пожадничала, но я решила, что это небольшая плата за рекомендации, которые она может мне дать для остальных мастериц Столицы. А значит, с хозяйкой салона ругаться было не с руки. Тем более назначать цену самой, особенно сейчас, когда я только начинала свой тяжелый рабочий путь, было чревато отпугиванием потенциальных клиентов.

– Я расскажу о тебе миссис Клив и Розалинде Кларк. Точно помню, что у них также стоят сломанные машинки, – щебетала Британи. – Приходи послезавтра, если они согласятся, я передам тебе их адреса.

Выходила из салона я в приподнятом настроении, только прекрасно понимала – радоваться еще слишком рано. Мне просто повезло, и не факт, что завтра повезет так же.

Починка машинок станет хорошей подработкой, но для стабильности мне нужно было что-то постоянное. И для начала я решила найти себе хотя бы жилье.

О дорогих номерах в гостинице даже речи не шло, а в дешевые мотели идти я опасалась. Поэтому двинулась в те столичные районы, где преимущественно обитали жители среднего класса.

Здесь не было красочных витрин, улицы не так чисты, однако окружающий контингент меня не пугал. Я обошла несколько гостиниц, но меня либо не устраивала слишком дорогая цена – пять золотых за ночь! – либо липкие взгляды случайных постояльцев, вскользь словленные мною.

Наконец мне все же повезло и удалось найти скромную комнатку за три монеты, без ванной, но зато с умывальником, что меня удовлетворило.

Едва я очутилась в этой погружающейся в вечерние сумерки каморке, как тут же поняла, насколько сильно устала. Ночь без сна и целый день на ногах давали о себе знать. А еще немыслимо хотелось есть и впервые за последнее время – курить.

Удивительное дело, ни разу, пока находилась у Фокса, в моей голове даже не всплыла мысль о сигаретах, и вот стоило мне оказаться в Столице, как пагубная привычка решила напомнить о себе.

Я бросила вещи на кровать и, гонимая голодом и желанием курить, вышла из номера. Далеко от гостиницы я отходить не собиралась, так, сходить в ближайшую лавку купить что-нибудь перекусить да к табачнику заглянуть.

Однако блуждание по местности меня чудесными открытиями не порадовало. Табачная лавка уже закрылась, а из съестного удалось прикупить только остывшую булку в опустевшей пекарне. Так я впервые столкнулась с реалиями свободной жизни и пониманием, что теперь придется немного пересмотреть свой жизненный уклад.

Когда вернулась в номер, тут же съела хлеб, положенные лекарства и запила все это холодной водой.

Расстелила казенную постель и, забравшись под не самое теплое одеяло, уснула.

***

Вот уже целую неделю я самостоятельно жила в Столице. Привыкала к свободе.

Вначале мне не везло с поиском постоянной работы – потенциальные работодатели с сомнением смотрели на прилично одетую леди с не прошедшими синяками на лице и при этом пытающуюся устроиться хоть куда-нибудь. Все искали подвох в моем предложении, а одна мадам прямо заявила, что мое платье выглядит слишком дорого для работы посудомойкой.

При попытке же устроиться куда-то в более приличные места происходило обратное – синяки отпугивали. В итоге я решила не паниковать и подождать, когда синяки окончательно сойдут, а пока чинить швейные машинки.

Леди Британии, как и обещала, передала мне два адреса своих подруг. У первой я провозилась до вечера в попытках спасти мертвый от старости механизм, но в итоге была вынуждена констатировать, что без новых деталей сие невозможно.

От этого скупая старуха Клив во мне разочаровалась, посетовав, что не настолько я гениальна и лучше б полы шла мыть.

Уходя от нее в расстроенных чувствах, я и сама начинала немного паниковать. Быть может, мне просто повезло с машинкой у леди Британи и на этом свой лимит удачи я исчерпала?

Но уже на следующий день мне вновь повезло.

Розалинда Кларк была женщиной относительно молодой, лет сорока пяти. Будучи вдовой, она заправляла двумя швейными мастерскими, доставшимися ей от мужа, и собственным магазином женских платьев. У нее оказались сразу несколько сломанных машин, из которых мне удалось реанимировать половину.

– К остальным нужны детали, – заявила я, когда Розалинда пришла принимать работу.

Убедившись, что некоторые машины я все же восстановила, леди Кларк заинтересовалась:

– И много деталей?

– Смотря для какой. Вот эту, – я кивнула на самую старенькую машинку, – проще выкинуть, чем починить. А вон ту спасут несколько новых ремней и шестеренок.

Говорила я очень уверенно, так что держательница мастерских прониклась и разрешила мне записать названия требуемых деталей на бумагу, а после пообещала их заказать.

Она заплатила мне сотню золотом, что невероятно воодушевило меня и вселило надежду отложить часть денег на билет из Столицы. Пока я пересчитывала монеты, Розалинда внимательно осматривала меня. С прищуром, придирчиво.

– А ты симпатичная, – загадочно выдала она.

Я вопросительно взглянула на нее. Синяки уже почти сошли. Лечебная мазь убирала их волшебным образом, да и косметика помогала маскировать последние следы от побоев.

– Есть леди и симпатичнее меня, – непринужденно ответила, сама меж тем напрягаясь.

– Есть, не спорю. Но ты блондинка, а это редкость в наших краях, – все так же загадочно высказалась она. – Высокая и статная.

– К чему вы сейчас это говорите?

– Примерно полгода назад в высшем свете произошло одно событие, заставившее многих дам изменить пристрастия в одежде. Некая блондинка пришла на прием к мэру Бристолю в весьма откровенном наряде. Ведущие модные дома тут же подхватили новое веяние, однако до дам, закупающихся у меня, мода только начинает доходить. А обычные горожане крайне сомнительно относятся к новинкам, поэтому я хочу провести бесплатный показ новинок своего магазина. А для этого нужна модель.

Моей первой реакцией было высказать Розалинде твердое «нет». Показ платьев виделся мне немыслимой авантюрой, однако что-то все же заставило меня задаться вопросом:

– Сколько?

– Сто, – навскидку предложила она, на что тут же получила мое уверенное:

– Нет.

Деньги, конечно, были мне нужны, но выставить себя напоказ ради ста золотых было слишком рискованно. После жизни в Квартале я не хотела привлекать к себе внимания вообще.

– Двести? – уже спросила Розалинда.

И тут я поняла, почему она во мне заинтересовалась. Наверняка у нее десятки конкурентов, которые проводят такие же показы для привлечения покупателей, вот только блондинок-моделей было не так много, тем более симпатичных, стройных и согласных выставить себя едва ли не на витрину.

– Пятьсот, – заломила я, с ходу прикидывая, что этого с лихвой хватит на билет в другую страну поближе к морю и подальше от Квартала. И даже на первое время обустроиться хватит.

– Четыреста, – была шокирована моей наглостью женщина.

– Пятьсот, – упрямо стояла на своем я и тут же добавила: – Это ведь вам нужна модель, так что сами думайте.

– Хорошо, показ пройдет в центральном зале малого столичного театра. Мне удалось арендовать помещение на сутки, – сдалась устроительница показа. – Только учти, отрабатывать будешь по полной, минимум десять нарядов за вечер придется сменить. Через неделю будь готова.

Не знаю, напугало меня это или нет, но в первый момент я восприняла этот показ как подарок судьбы и шанс вырваться из Столицы. Мне вмиг представилось, как я куплю заветный билет на дилижанс в Макению, чтобы навсегда уехать в один из ее южных городков у моря, там устроиться на работу, снять комнату или маленький домик и провести всю жизнь, наслаждаясь видом на синюю гладь океана.

А вот уже сегодня я призадумалась: правильно ли поступила, согласившись выставить себя на всеобщее обозрение? До сегодняшнего утра я особенно не беспокоилась по поводу показа, пока за завтраком не открыла ежедневный выпуск «Панемского вестника».

Моя привычка читать газету раз в месяц канула в Лету, теперь каждое утро я просматривала свежие страницы и искала новости об Аластаре. Мне просто жизненно необходимо было узнать, что ему удалось расторгнуть помолвку, и, будучи уверенной в наглости и ушлости журналистов, я искала хоть малейшие намеки на то, что Фоксу удалось отделаться от дочери мэра.

Однако новости продолжали пестрить ничем не примечательными событиями. Я лениво пролистала газету и уже приготовилась отложить ее в сторону, как взгляд зацепился за рекламу, заставившую мое сердце беспокойно затрепетать в груди.

На половине последнего разворота красовалась весьма заметная афиша:

«Показ мод от леди Розалинды Кларк! Наряды, которые сведут с ума любого мужчину, уже ждут Вас на витринах магазинов! Специальная гостья показа – ТА САМАЯ «ЭПАТАЖНАЯ Блондинка»!

Прочитав сие, я едва не поперхнулась. Какого черта?

«Та самая эпатажная блондинка» была схематично нарисована на рекламке спиной к читателям, в платье, однозначно напоминающем то, в котором я была на приеме у мэра Бристоля. Художнику на славу удались невероятно пышная юбка, способная спрятать мужчину, и открытая спина со шнуровкой.

В бешенстве я выскочила из своего номера и буквально полетела разбираться с Розалиндой. Мне было абсолютно непонятно, откуда она знает, что «таинственная блондинка» это я, да и по какому праву она посмела подать подобное объявление?

– Какого черта? – ворвалась я в ее магазин, потряхивая газетой перед носом почтенной леди.

В этот миг я была вне себя от бешенства и контролировала себя крайне смутно. Розалинда умудрилась подставить меня, выставив не просто напоказ, но и едва ли не прокричав всей Столице – вот она, Торани Фелз.

– Какие-то проблемы, деточка? – абсолютно невинно поинтересовалась владелица салона.

– Газета, – прорычала я. – Кто вам разрешил?

– Ах, ты об этом, – легко всплеснула руками женщина. – Так это сущие пустяки!

Мои глаза округлились, а зубы невольно скрипнули.

– Пошли, я тебе все объясню. – Розалинда подхватила меня под локоток и непринужденно завела в кабинет, который находился в одном из подсобных помещений. – Мне ведь нужно было как-то привлечь посетителей. Вот я и придумала эту историю, – попыталась объяснить она. – Считай это рекламным ходом.

– Придумали?! – возмутилась я, все еще не веря в подобные совпадения. – Не лгите! Иначе… – я набрала в рот побольше воздуха, – иначе я откажусь.

После моей угрозы из глаз Розалинды исчезла показная наивность, зато зажглись хищные огоньки настоящей бизнес-акулы.

– Не откажешься, – авторитетно заявила она. – Пусть контракта мы не подписывали, однако тебе нужны деньги. И да, я знаю, что в том платье была именно ты. Британи не могла не похвастаться, что наряд сшила именно она, да и имя клиентки для «своих» раскрыла.

Мои губы сжались в тонкую полоску. Я была недовольна, очень недовольна, а еще видела опасность для себя в участии в таком мероприятии.

– Деньги мне нужны, но не настолько. Можете искать другую блондинку, которую решите выдавать за меня, – почти рявкнула я на Розалинду и, круто развернувшись на каблуках, направилась к выходу из кабинета.

– Шестьсот золотых, – догнал меня панический вопль, но я даже не замедлила шаг. – Семьсот!

Я взялась за ручку двери и резко на нее нажала.

– Назови сумму, – взмолилась женщина.

Мне пришлось обернуться, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Вам не пришло в голову, что деньги мне не столь важны, сколько личное спокойствие? – наклонив голову набок, поинтересовалась я.

Ответом послужило молчание. Поэтому мне пришлось продолжить:

– Наверное, леди Британи вам сказала, где я работала раньше. Так?

Розалинда коротко кивнула, все еще не понимая, к чему я веду.

– Я начала новую жизнь, – пояснила ей, как ребенку. – Тихую и неприметную. Вы же решили, что можете крикнуть обо мне на весь город. Так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы потом мои фотографии пестрили в газетах с подписью: «та самая Блондинка» или того хуже – «та самая шлюха». Или вы думаете, журналюги не раскопают правду о моем прошлом?

Я очень хорошо помнила дочку владельца «Панемского вестника». Если уж девчушка Ангелина сумела выйти на меня, то профессиональная акула пера найдет информацию обо мне и подавно.

– Так вы не хотите быть узнанной? – переспросила леди Кларк.

– Браво за проницательность, – без зазрения совести нахамила я. – Не хочу.

– Тогда давайте наденем на вас маску, – предложила она. – Вашего лица не увидят.

– И какой в этом смысл? – не поняла я. – Вы пригласили народ на «ту самую».

– Главное, что они придут смотреть на вас, лица же им никто не обещал.

Я еще раз вспомнила формулировку в газете. В чем-то Розалинда была права, только это все равно не отменяло опасности для меня. Каков был риск наткнуться на бывших клиентов? И в то же время навряд ли богатые мужи пойдут на показ женских платьев, устроенный средненьким магазинчиком.

– Так вы согласны? – поторопила меня с решением Розалинда.

Но я тут же одернула ее коротким:

– Я думаю.

– Пока вы думаете, я могу составить контракт, – решила она подцепить меня на крючок обязательств, вот только одного не рассчитала.

Едва я услышала слово «контракт», тут же ухватилась за ручку двери.

– Я ничего подписывать не собираюсь. Никаких обязательств и подрядов, – твердо отчеканила я. – А вот вы подпишите, леди Кларк, что обязуетесь мне выплатить семьсот золотых после показа, иначе я точно уйду.

Для себя я зареклась подписывать когда-либо еще документы, не посоветовавшись с грамотным магом-юристом. А вот моя душа требовала проучить леди Кларк за подставу, которую она провернула с газетным объявлением. Раз уж я ей так нужна на показе, то пусть раскошеливается и не отлынивает. А заодно почувствует, каково это – быть заложницей обещаний, которые она раздала в газете.

Так мадам Кларк, скрипя зубами, подписала расписку и неохотно отдала ее мне в руки. Документ я аккуратно свернула и припрятала в самое надежное место – лиф корсета. А после с самым довольным видом покинула кабинет устроительницы показа мод и вышла на улицу.

Несмотря на мой уверенный вид, на душе было тревожно. Но я решила настроить себя на позитивный лад и как мантру повторяла, что показ займет лишь несколько часов, после которых я навсегда покину Столицу. Мне нужно было лишь перестраховаться.

Объявление Розалинды наверняка привлечет кого-нибудь из нежелательных для меня гостей, а это значит, что, вероятно, меня будут караулить. Чтобы избежать слежки, я должна уже сейчас подумать о путях отступления и спланировать, как буду покидать место показа.

Так мне пришлось разориться на десять золотых и купить черный парик с проседью, театральный грим, плотный вязаный чепчик, подобный тому, что носили дряхлые старухи, чтобы не застудить свои уши, а еще зайти в магазин подержанных платьев и купить пахнущее нафталином и мокрыми кошками пальто. Оно стоило всего пятьдесят серебряных, что неудивительно. Запах оно источало просто кошмарный. Но именно этим отвратительным свойством оно и было ценно.

После показа я планировала уйти с места, прикинувшись дряхлой каргой. Сутулой, глуховатой и дурно пахнущей.

Уже в номере я несколько раз ради тренировки нанесла на себя грим и переоделась перед зеркалом, едва не задохнувшись от смрада, исходящего от пальто. И лишь полностью удовлетворившись результатом, глядя на абсолютно правдоподобную старушенцию умирающего вида, успокоилась и уверилась, что смогу уйти незамеченной. Навряд ли кто-нибудь из бывших клиентов станет даже подходить к подобному убожеству. Один только убийственный аромат чего стоил.

Сняв с себя этот костюм, я плотно свернула его в купленный в том же комиссионном магазине древний чемодан. Пальто предварительно обернула в несколько слоев газетами, чтобы воняло не так сильно.

А на следующее утро я сходила на транспортную станцию, выяснила вопрос о цене билетов в Макению. Самый дешевый – двести пятьдесят монет за места в неудобном дилижансе с деревянными сиденьями, в котором нужно ехать целые сутки с несколькими остановками. Но даже это можно было перетерпеть ради будущего спокойствия, вот только неприятным сюрпризом стало расписание в Макению. Раз в неделю. Это означало, что после показа еще несколько дней мне придется провести в Столице.

Смирившись с неизбежным, я вернулась в гостиницу, по пути купив свежую газету. Ничего интересного мне опять не попалось, разве что узкая колонка о церковных мероприятиях. Там в трех абзацах созывался народ на протестный митинг о сносе Квартала.

– Как-то вяло созываете, – съехидничала я вслух. – Даже на показ платьев реклама лучше работает.

На заднем развороте опять красовался мой схематичный портрет, призывно маня читателей оголенной спиной. Мадам Розалинда явно не поскупилась, проплачивая эти афиши «Панемскому вестнику». Я уже начала опасаться, что скромный столичный театр может и не вместить всех желающих посмотреть на эпатажные наряды. Меня захлестнула волна переживаний за будущее мероприятие – слишком много опасений оно у меня вызывало.

Я притянула к себе пачку сигарет, встала с единственного стула в комнате и подошла к окну.

Рамы легко поддались, позволяя себя отворить. Курить в открытое окно мне нравилось, хотя где-то глубоко в душе я скучала по любимому креслу и старой пепельнице, оставшимся в бывшем доме, но не настолько, чтобы мечтать вернуться за ними в Квартал. Терпкий дым вырывался из моих уст плотными кольцами и легкими облачками взмывал вверх, а вместе с ним, казалось, уносились мои тревоги. Становилось немного легче, но все же не настолько, чтобы полностью почувствовать себя счастливой.

Остаток дня я бесцельно просидела в комнате, просчитывала последствия, грозящие мне от показа. Внутри меня все равно поселился страх, что в театр может прийти Кристалл. Все же мне незаслуженно досталось ее платье, а поэтому и слава «той самой блондинки». Однако, вспомнив примерный размер живота невесты Фокса, немного успокоилась. Это на улицах мисс Бристоль прикрывалась пышной меховой шубой, а в теплом помещении, без верхней одежды, ее положение станет очевидным. Беременность на таком сроке за лишний вес выдать невозможно, значит, Кристалл не станет так глупо себя выдавать и давать повод для сплетен, которые, правда, и так неизбежны.

Гораздо больше, чем мисс Бристоль, я боялась бывшего Хозяина. Заставить меня вернуться в Квартал он не мог, но вдруг решит подстроить другую гадость? В то же время Октавиус мог и не знать о показе мод или о том, что я и есть та «блондинка» из объявления.

Об этом знала покойная Марджи, Октавиус же не был похож на того, кто интересовался женскими нарядами и рекламами их показа.

Последней проблемой были бывшие клиенты. Кто-нибудь из них наверняка заглянет из любопытства, но в этом случае я делала ставку на отвратительно пахнущий наряд, в котором собиралась покинуть театр после показа.

Уснула я, так и не раздевшись, в платье, а утром проснулась с первыми лучами рассвета от многочисленных натерших завязок. С оханьем встала, умылась, долго собиралась с мыслями, но едва дождавшись, как проснется город, подхватила видавший виды чемодан со своим «маскарадным» костюмом и двинулась к городскому театру.

Несмотря на то что сам показ начинался вечером, подготовка уже должна была идти полным ходом с самого утра.

Когда я вошла в фойе, смотритель театра, недовольный пожилой старикашка, вначале смерил меня презрительным взором. Я ему отчего-то не понравилась, но услышав, что я одна из моделей, сменил гнев на милость и повел какими-то тайными тропами в обход зала за кулисы.

– Вот тут уборные, – проводил экскурсию он, указывая на многочисленные двери за сценой. – Здесь реквизит, а сюда вход не персоналу театра запрещен – это осветительная.

Я слушала его вполуха, ибо самостоятельно разгуливать по театру не собиралась, а заходить в незнакомые комнаты тем более.

– А вот и гримерная, арендованная для показа, – указал он на дверь, которую тут же не преминул толкнуть внутрь.

Она рывком распахнулась, скрипнув несмазанными петлями и открывая вид на небольшую комнату, сплошь заставленную длинными вешалками с платьями. Между ними с большим трудом протискивались с десяток незнакомых девиц, кто помоложе, кто постарше. Они суетились, вертелись, спешили, а в стороне стояла Розалинда и, как командир этого дамского полка, покрикивала, подгоняя подчиненных. Завидев меня, она прервалась и подскочила ближе.

– Торани, деточка, наконец-то ты здесь, – с облегчением в голосе выдохнула она. – У нас столько дел, ты даже не представляешь. Я запланировала для тебя десяток нарядов, и тебе необходимо примерить их до показа.

Я с сомнением глянула на леди Кларк. Ее состояние мне было понятно, все же я могла подвести ее и просто не явиться на показ.

– И я рада видеть вас, Розалинда, – отдала дань вежливости и тут же с хорошо скрываемым ехидством поинтересовалась: – А почему же мы не могли провести примерку вчера?

– Некоторые из нарядов окончили шить только сегодня в ночи, – отмахнулась владелица. – Вчера тебе было бы еще нечего мерить.

С тяжелым вздохом я пристроила свой чемодан в дальнем углу, строго попросив, чтобы его никто никуда не передвигал и не трогал. Розалинда быстро познакомила меня с девочками, с которыми предстояло работать. Из десяти пятеро, те, что помладше, оказались такими же, как и я, моделями, остальные – подмастерья, которые должны быстро помогать нам переодеваться между выходами.

Первые два переодевания я выдержала стоически, а вот уже на третьем болезненно заныли ребра. Работницы леди Кларк не жалея сил затягивали на мне корсеты, стремясь утянуть мою и без того тонкую талию до немыслимых размеров. Понимая, что так дело не пойдет, я остановила их.

– В чем дело? – недовольно проворчала хозяйка.

– В корсетах, – почти обвинительно заявила я. – Если их так затягивать, то до показа ни одна из моделей не доживет.

Подтверждая это, молчавшие доселе молоденькие девчушки-модельки согласно закивали. В отличие от меня, леди Кларк они боялись сказать даже слово поперек, от этого и стояли красные как раки, едва дыша в плотных шнуровках.

Розалинда поджала губы, сама подошла ближе, подергала за завязки, проверяя плотность усадки наряда на моем теле, громко цокнула, а затем сама ослабила давящие нити.

– Мне нужны порхающие бабочки на подиуме, – заявила она, – а не перетянутые бечевкой, словно в лавке мясника, колбасы.

В итоге оставшиеся примерки прошли почти без запинок, разве что наш последний финальный выход вызвал перешептывания у соседних девиц.

– Как славно, что мы все будем в масках, – уловила я обрывок разговора от тоненькой, как тростинка, барышни. – Иначе стыда не оберешься.

– И не говори, – подтвердила ее подруга. – Столько откровенных вырезов, оголенных частей тела. Не дай бог кто из знакомых увидит! Если бы не деньги, ни за чтобы не согласилась.

– Лучше уж так, чем зарабатывать по-иному, как это делают в Квартале, – с опаской шепнула первая. – Здесь же главное не краснеть, идти ровно и дать себя рассмотреть. Особенно на последнем показе в нижнем белье. Мадам Розалинда сказала, что он будет апофеозом показа.

Я покосилась на этот самый «апофеоз», пока еще висевший на вешалках, и где-то в глубине души злорадно потерла ладошки. Несмотря на то что с Розалиндой отношения у нас сложились странные и далекие от теплой дружбы, ее одежду я бы назвала «переворачивающей представления о приличиях», и это меня несказанно радовало.

Мадам собиралась открыто представить те самые куртизанские, легко снимающиеся одежды, ввести их в массы, показать всю откровенность и красоту женского тела, при этом не скатываясь в непристойную вульгарность.

Она отказалась от бесящих меня нижних юбок, заменив их пришивными пышными тканями. Она рискнула показать горожанам, что грудь не обязательно прятать под огромным жабо, а декольте может быть изящным и соблазнительным. Она пошила десятки нарядов, которые наверняка приведут набожных дам в тихий ужас, и финальным аккордом планировала вывести на подиум девушек в нижнем белье. Неслыханная дерзость для приличного общества.

Мне достался самый откровенный комплект: черный корсет из плотного атласа, тонкие кружевные трусики, едва прикрывающие ягодицы, и чулки на узких подвязках-бантиках. Изюминкой, притягивающей взгляд, стал глубокий вырез на груди, который все же немного прикрывала сеточка ажурного плетения. Вроде бы все видно и в то же время прикрыто.

Мысленно я пожелала Розалинде удачи, ведь, возможно, уже завтра ее отлучат от церкви как главную распутницу Столицы. А вот на свой потертый чемодан я уже начинала смотреть едва ли не с нежностью. Теперь он мне казался спасительным кругом посреди океана.

– А вы и есть «та самая блондинка»? – внезапно вырвала меня из мыслей одна из моделей.

Я дернулась не столько от ее вопроса, сколько от неожиданности обращения ко мне.

– Что, простите? – переспросила я.

– Вы и есть «та самая»? – немного замялась девчушка.

Я скользнула по ней взглядом, а затем перевела его на остальных девочек. Они стояли чуть в стороне и переглядывались. Все, как одна, темные: брюнетки и шатенки и, надо сказать, красивые.

– Нет, – соврала я без зазрения совести. – Просто леди Кларк очень требовалась девушка с белыми волосами, вот я и согласилась пойти на этот обман ради денег.

Моя визави была разочарована, она явно ожидала, что я окажусь той приманкой, на которую так активно зазывала реклама.

– А-а-а, – грустно протянула она и махнула рукой в сторону остальных девчонок. – Я ведь так девчонкам и сказала: «Вот зачем знатной даме с приема мэра выступать моделью на показе мод. У этой леди наверняка полно денег». Мы с подругами, кстати, тоже участвуем ради них. Приехали в Столицу на заработки.

Почему-то я в этом даже и не сомневалась. В аферу с показом могли влипнуть либо дурочки вроде этих глупышек, либо я. Только что-то подсказывало, что этим «крошкам» Розалинда платит гораздо меньше моего.

– Я тоже на заработках, – радостно поддакнула, поддерживая собственную легенду. – Только не задалось с работой. Вот и приходится перебиваться сомнительными заработками.

– Понимаю, – шепнула милашка и протянула руку. – Кира.

– Тори.

– Ты, Тори, только в Квартал на подработку не ходи, – как главную тайну, очень тихо поведала новоявленная знакомая. – Это плохое место!

Я едва не поперхнулась от подобного совета, но в то же время где-то в душе порадовалась, что девушки, даже будучи провинциалками, понимают опасности самого красивого борделя Страны и пятьдесят процентов прибыли от клиентов не манят их своей легкостью и доступностью.

– Хорошо, – заверила я брюнеточку. – В Квартал работать точно не пойду.

За час до показа Розалинда покинула гримерные и отправилась встречать многочисленных гостей. Я же занялась последними приготовлениями: примерила у зеркала золотистую полумаску, обрамленную черной бархатной каймой, и поняла, что для показа перед сотнями людей просто спрятать лицо – мало.

Я долго колдовала с прической, силясь максимально прикрыть лицо прядями. В итоге получилось довольно бестолково, и я попросту распустила волосы. Одна из суетящихся рядом помощниц одобрительно хмыкнула:

– Да, так хорошо. Теперь зрители гарантированно разглядят в тебе светлые волосы даже издалека.

Не сказать, что меня сильно обрадовало повышенное внимание к моей персоне, но успокоив себя тем, что показ – это всего лишь билет в мое светлое будущее, ярко подкрасила губы алой помадой в тон первому наряду.

За десять минут до начала показа явилась Розалинда. Ее приподнятое настроение ощущалось еще с порога.

– Это фурор. Я даже не ожидала, что будет столько народу. В зале не протолкнуться! – радостно воскликнула она. – Нас ждет успех!

Уже за кулисами, когда все девочки выстроились в очередь в порядке выхода, я сумела мельком заглянуть в зал.

Народа действительно собралось много, люди толпились у длинного помоста, уходящего от середины сцены вглубь зала. По нему мне предстояло пройти несколько раз туда и обратно, покрутиться и вернуться за кулисы – переодеваться в следующий наряд.

– Начинаем. – Розалинда подтолкнула вперед тоненькую Киру.

Зазвучала музыка, и шум толпы в зале притих. Первый проход девушек толпа встречала вялым ропотом. Я бы даже сказала с равнодушием. Но я следила взглядом за ровным шагом остальных моделей, и мне казалось, что нет ничего легче, чем пройтись перед толпой, пусть даже и не особо радостной.

Но едва я ступила на сцену, предательское волнение объяло мое тело. Огромных трудов стоило не споткнуться и не запутаться в собственных ногах. Я шла, глядя перед собой, боясь опустить взгляд на зрителей. Мне казалось, что если, не дай бог, я узнаю кого-нибудь из прежних знакомых, тут же занервничаю еще больше.

– Прекрасно, – все же похвалила устроительница показа, едва я вернулась за кулисы. – Бегом за следующим нарядом.

Спешно впихнувшись в следующее платье, я вылетела из гримерной и вновь вышла на подиум. Второй проход дался легче, немного осмелев, я все же оглядела толпу. Женщин оказалось больше, чем мужчин, что заранее было предсказуемо, но в то же время я не встретила восторженных взглядов. Как раз наоборот. Горожанки поджимали и кривили губы, осуждающе шептались с подругами.

Наверное, это был провал, однако Розалинда за кулисами загадочно светилась, словно знала то, чего еще не знала я.

На третьем наряде женщины начали неодобрительно шикать, а случайно затесавшиеся мужчины призывно свистеть. Кому-кому, а им вид красоток моделей точно нравился.

А вот к шестому наряду в зале начало происходить что-то непредсказуемое, из толпы начали слышатся робкие, но становящиеся все увереннее выкрики:

– А где такое можно купить?

– Вот бы моя жена такое носила! – подхватили в зале.

– Прочь нижние юбки, даешь легкие платья в массы!

В этот момент ушлая Кларк уже начинала потирать ручки, подсчитывая будущую прибыль.

«Вот хитрюга! – догадалась я. – Заранее наняла этих крикунов и теперь грамотно манипулирует толпой».

На восьмом наряде уже вся толпа рукоплескала моделям, а к десятому подмастерья вынесли в зал первые наряды, в которых мы выходили в зал.

Мадам Кларк задумала продать платья на волне всеобщего ажиотажа прямо сейчас. Разумеется, всем желающим одежды не хватало, но заранее нанятые зазывалы, как на аукционе, перекрикивая друг друга, поднимали цены, нагло задирая ставки.

Мой выход в нижнем белье вышел смазанным, большинство дам ушли бороться в неравной битве аукциона за платья, а у сцены остались в основном либо любопытствующие зеваки, которые и не собирались ничего покупать, либо истекающие слюной мужчины.

– Браво! Браво! – хлопала в ладоши леди Кларк, поздравляя саму себя с успехом. – Все отработали на славу. Деньги получите завтра, я отдам их вам в магазине, а сейчас можете расходиться по домам.

Девчонки-модели обрадованно заулыбались, окрыленные успехом и обещаниями, они упорхнули в гримерку, я же осталась и мускулом не дрогнула, чтобы выразить радость на собственном лице. Подошла к Розалинде и потребовала:

– Я хочу свои деньги сейчас, – и в доказательство требований материализовала расписку. – Тут четко указаны даты оплаты.

Мадам владелица помрачнела, но, будучи обязанной выполнить обещание, буркнула короткое:

– Сейчас заберу выручку за платья и расплачусь, – после чего ушла в зал, где с молотка уходили оставшиеся наряды.

Довольная таким поворотом, я двинулась в гримерку, где уже переоделась в свое городское платье. Свой «старушечий костюм» при присутствующих моделях я доставать не собиралась, хотела дождаться, пока все разойдутся. Я начала медленную имитацию деятельности, специально тянула время – расчесывала волосы, заплетала косу, красила глаза и наблюдала, как гримерка медленно пустеет.

Когда через полчаса вернулась Розалинда и отозвала меня в сторону, я обрадованно едва ли не поскакала к ней.

Мы вышли в коридор и вошли в темноту осветительной каморки, куда запрещал входить смотритель театра.

– Вот, – протянула тяжелый мешок с монетами женщина. – Как и договаривались. Можешь не пересчитывать, все точно.

– Рискну поверить на слово, – взвешивая в руке деньги, самодовольно заявила я. – Однако дома обязательно проверю каждую монетку. И если чего-то не хватает, вернусь за долгом.

– Какая ты все же… – оценивающе смерила меня леди Кларк, подбирая слова.

– Какая? – не удержалась я.

– Непробиваемая, – наконец нашлась женщина. – Железная.

– Иначе не выжить, – пожала плечами и приготовилась уйти.

Я надеялась, что гримерка уже окончательно опустела, а если даже и нет, то решилась переодеться в этой самой осветительной конуре. Тут бы я точно никого не встретила.

– Подожди, – окликнула меня Розалинда. – Там тебя искал один джентльмен.

Я напряженно замерла, оборачиваясь.

– Он представился?

– К сожалению, нет. Но выглядел очень представительно и назвал тебя по имени.

Мысленно я чертыхнулась.

Так и знала, что кто-то меня узнает.

– И вы подтвердили ему, что я – это я? – возмутилась, гневно зыркая на женщину.

Но Розалинду было не особо пронять моими гневными тирадами.

– Было бы глупо отрицать очевидное, если тебя и так узнали, – отмахнулась она и сама первая вышла из осветительной. – Мне пора в зал, там вовсю идут торги. А я с тобой время теряю.

Я едва не сорвалась на рык ей в спину. Вылетела следом в коридор и кинулась в гримерную. Наверняка если меня узнал один мужчина, найдутся и остальные.

Как назло, в примерочной еще оставались двое подмастерьев, они активно натягивали наряды на манекены и готовили их к выносу в зал для продажи.

– Ты еще долго тут будешь? – неожиданно спросила меня одна из них.

Я в упор воззрилась на нее.

– А что, уже пора выметаться? – немного хамовато ответила вопросом на вопрос.

– Нет, что ты, – всплеснула она руками. – Просто мы должны отнести наряды в зал, но не хотим оставлять свои вещи без присмотра. – Мастерица кивнула на сумки, соседствующие с моим чемоданом. – Посторожишь?

Я хотела отказаться, но случайно кивнула.

– Вот и славно, – улыбнулись мне в ответ работницы и, подхватив одежды, покинули примерочную.

Мне бы иметь капельку наглости и нарушить обещание, сбежав из гримерки уже сейчас, но почему-то решила дождаться этих двоих. А заодно успокоиться и здраво обдумать свои действия.

Шли долгие минуты, но эти кумушки все не возвращались, и я начинала нервничать от их долгого отсутствия. Самое гадкое было то, что я даже не могла начать переодеваться в свой «ароматный костюм», мне приходилось просто измерять комнату шагами и кусать губы.

Когда я уже была готова выть вслух, дверь за моей спиной хлопнула.

– Ну наконец-то! – протянула я. – Неужели отнести манекены в зал занимает полчаса? Где вас черти носили? – и обернулась, чтобы укоризненно взглянуть в лицо этим копушам.

– Эти черти искали вас, мисс Торани, – раздался насмешливый голос. – Как все же славно, что вы не умеете хорошо прятаться!

Аластар стоял в гримерке в строгом костюме цвета стали, непринужденно опирался о дверной проем и уверенно взирал на меня. Я замерла, забыв, как дышать, лишь скользила взглядом по его мощной фигуре, которая перекрывала мне путь отступления.

Перегородив выход, мужчина не оставил мне выбора. Я подхватила чемодан и решила поступиться принципами, но все же попытаться сбежать, ломанувшись напролом.

Но перед этим нужно было немного притупить внимание противника.

– Мне казалось, я поставила в наших деловых отношениях точку, – сухо произнесла я, делая шаг назад для разбега.

– А я исправил ее на запятую, – серьезно прозвучал ответ мне.

Его взгляд пересекся с моим, и я поняла – пора. Рывком кинулась к двери, словно безумный лемминг, пытающийся отправиться в полет со скалы. Не знаю, о чем думала в этот момент, но явно не о том, как глупо выгляжу. Меня поймали, отобрали чемодан и крепко сжали в руках, не давая даже шанса вырваться.

– Пустите, – затрепыхалась я, упираясь кулачками.

– Обязательно, – выдохнул Аластар, пристально глядя в мои глаза. – Но не раньше, чем мы окажемся в моем доме и Виктория в вашем присутствии расторгнет ту глупую дарственную, которую вы оставили на мое имя. Или вы думали, что я способен принять такой подарок?!

– Я вернула долг, – прошипела я, упираясь еще сильнее, и даже попыталась наступить каблуком Аластару на ногу.

Но меня легко оторвали от земли и взвалили на плечо, как какой-то мешок с овощами.

– Ах да. Едва не забыл. – Свободной рукой Фокс сдернул с вешалки тулуп Агнии и, накинув на меня сверху, потащил из гримерной. – А то замерзнете!

Я заорала. Нет, не так. Я попыталась заорать и позвать на помощь, только вырвавшийся из моей груди вопль тут же сошел на возмущенный писк. Дело в том, что за дверью стояли те самые мастерицы, заговорщически улыбаясь мне и пересчитывая монеты. Золотые. Много.

– Вы… – шипела я, барабаня Аластара по спине. – Подкупили их!

– Не подкупил, а дал заработать, – включил демагогию Фокс. – И вообще, мне кажется, эти дамы вам завидуют.

Я прощально зыркнула на мастериц, прежде чем меня затащили за угол коридора, и словила их умиленные взгляды. Эти дуры действительно завидовали, узрев в поступке Фокса некую романтику.

Ах, если бы!

Я продолжала вырываться и брыкаться, вопить смысла не видела, только голос сорву, да и сомнительно, что кто-нибудь меня услышал бы. Фокс волок меня по внутренним коридорам театра, пока где-то в конце пути ему не встретился тот самый старик смотритель.

– Как и договаривались. – Одной рукой Фокс перекинул старику кошелек с монетами, а второй продолжал удерживать меня.

Смотритель ловко перехватил деньги и тут же спрятал их в глубокий карман камзола.

– Приятно иметь с вами дело, сэр, – подобострастно пропел он, распахивая перед Фоксом двери.

Аластар кивнул и твердым шагом вышел на улицу. Мы оказались в узком проулке, покинув театр через один из черных выходов. Рядом с крыльцом стоял знакомый припаркованный автомобиль, как всегда, чистый и сверкающий хромом.

– Вы спланировали все заранее, – задохнулась я от осознания произошедшего. Иначе объяснить столь уверенные действия Аластара по моему похищению было невозможно.

Но вместо ответа мужчина сгрузил меня на переднее сиденье, захлопнул дверцу, повернув ключ, чтобы я не сбежала, и, обойдя транспорт вокруг, сел на водительское место. Молча завел мотор и тронулся. На мой гневный взгляд Аластар не обращал ровно никакого внимания, ясно давая понять, что моим мнением не интересуется.

– Значит, решили посягнуть на мою свободу? – ехидно поинтересовалась я, когда машина выехала за город. – Решили, раз ее даровали, то вправе похитить и вернуть обратно в свой дом.

– Не говорите ерунды, – не отрывая взгляда от дороги, произнес Аластар. – Вы натворили глупостей, решив подарить свое изобретение мне. Весьма импульсивный поступок. Даже расточительный для столь продуманной особы, как вы. Я был удивлен.

– Настолько удивлены, что решили его вернуть?

– Настолько, что решил переосмыслить ваше поведение. И пожалеть, что не выслушал тем вечером. Виктории пришлось нанять еще одного детектива для ваших поисков, но вы удивительно нелепо скрывались, выдав себя таким громким объявлением в газете. Кто вас вообще надоумил ввязаться в эту аферу с показом?

– Я зарабатывала на билет в Макению, – рыкнула я, скрещивая руки на груди. – Когда вырвусь от вас, тут же, не теряя ни минуты, покину этот чертов Панем и уеду к морю.

– Весьма похвальное желание. А как же мечта взлететь в небо на самолете? – поинтересовался мужчина, сворачивая с основной дороги на одинокую проселочную.

– Решила подарить ее вам вместе с изобретением. – Я отвернулась к окну и уставилась на мелькающие там сугробы. – И давно вы все это подстроили? Подкупили смотрителя театра и остальных.

– Смотрителя вчера – как только узнал о показе. А с девушками-подмастерьями вышло случайно. Мне ведь было необходимо вас задержать, – поделился Фокс, немного снижая скорость из-за занесенной снегом дороги. – Признаться, в какой-то момент, когда вы появились в маске, мне показалось, что это другая, похожая на вас девушка. Но в итоге одна деталь все же выдала истинную Торани Фелз.

– Какая же?

– Родинка на попе, – усмехнулся он, заставив меня вспыхнуть от несвойственного мне смущения.

Вот же зоркий, разглядел как-то!

Но все же я недовольно поджала губы. Странно это. Не верила я, что он искал меня только ради возвращения прав на чертежи.

– Как там ваш брачный договор с Кристалл? Удалось расторгнуть? – как бы невзначай поинтересовалась я.

Аластар отвечать не торопился, несколько секунд паузы предшествовали его словам:

– Встреча с ней назначена на завтра. Детективы сумели собрать достаточно улик, чтобы расторгнуть нашу помолвку.

Ах вот оно что.

Злая улыбка тронула мои уста, я даже едва слышно хмыкнула. Завтрашний «развод» казался мне более объективной причиной для поисков беглянки, чем благородное возвращение самолета. Просто Аластару была нужна еще одна свидетельница.

– Понятно, – буркнула я. – Выходит, все ради моих показаний. Это все объясняет.

– Что именно? – резко спросил Фокс, сжимая руль.

– Поиски меня. Хотя предлог вернуть мне самолет выглядит крайне благородным.

– Вот как… – протянул мужчина и приготовился сказать что-то еще, но ровный рокот мотора неожиданно стал прерывистым и надрывным.

Аластар надавил на педаль тормоза, останавливая автомобиль. Фокс выбрался из машины, и холодный воздух тут же ворвался в салон, заставляя поежиться. Нахмурившись, я наблюдала, как он открыл капот и принялся там возиться. Периодически слышалась ругань с нотками обеспокоенности.

Чужое волнение передалось и мне. Протерев запотевшее боковое стекло, я вгляделась в бескрайнее заснеженное поле, посреди которого мы встали. Дернув ручку двери, вспомнила, что Аластар ее закрыл, и принялась перебираться на водительское сиденье, чтобы выйти через соседнюю дверь. Пока мучилась, путаясь в юбках и цепляясь за рычаги коробки передач, Аластар с грохотом захлопнул капот. Звук вышел громким и раздраженным.

– Какого черта происходит? – спросила я у своего похитителя, едва выбралась наружу.

– Проблемы с двигателем, – протирая руки снегом от машинного масла, ответил Фокс.

Я с сомнением глянула на капот и сама решительно подошла к крышке, чтобы открыть.

– Ну и куда вы полезли? – одернул Аластар. – Решили, если я не смог, то вы осилите?

Я с вызовом посмотрела в глаза магната, затем перевела взгляд на руку, которая не давала мне открыть капот, и вновь в глаза Аластара.

– Если вы не смогли починить двигатель собственного изобретения, – едко заметила я, – то, пожалуй, самолет у вас точно лучше забрать, вдруг вы и его собрать не сумеете!

Мне отчего-то назло хотелось побольнее зацепить своими словами Фокса. Быть может, за то, что он неделю назад не захотел слушать моих оправданий, а теперь, строя из себя ангела, решил мне благородно вернуть мой же самолет.

Я решительно нащупала рычаг открытия капота и уверенно потянула крышку вверх, но сильная мужская рука надавила сверху, так и не дав заглянуть внутрь машины.

– А давайте поговорим, Тори, – предложил Фокс, мягко убирая мою руку от авто. – Начистоту. Раз уж нам представилась такая потрясающая возможность побеседовать наедине.

– А давайте, – с вызовом ответила я, отходя от мужчины, но при этом нагло глядя ему в глаза. – Может, о том, что искали вы меня не только затем, чтобы вернуть права на изобретение, а для того, чтобы я свидетельствовала против Кристалл? Давайте, расскажите мне правду!

Я откровенно психовала. Искренности Фоксу, видите ли, захотелось!

Ведь я и так ему искренне подарила свою мечту, решив, что он сможет воплотить ее в жизнь лучше меня. Так пусть же сам теперь расскажет мне в лицо, зачем провернул это подобие похищения.

– Свидетельствовать против Кристалл?! – изумленно переспросил он. Я даже позавидовала на миг его актерскому таланту, настолько правдоподобно это вышло. – Что же, Тори, я расскажу вам правду.

Аластар шагнул мне навстречу так стремительно, что я не успела отступить и оказалась схваченной и плотно прижатой к мужчине, пахнущему морозом и машинным маслом. Он подхватил меня на руки, отрывая от земли, которая и так ушла из-под ног, и повалил на капот автомобиля. Я испуганно подняла взгляд, чтобы столкнуться с глазами цвета стали, глубокими, как бездонное небо, и утонуть в этих черных зрачках.

– Вы по-прежнему хотите правды, мисс Фелз? Так возьмите ее. – Его губы накрыли мой рот поцелуем, сминая легкое сопротивление уверенным напором.

Тело мгновенно охватил стремительный жар, пронесшийся по венам и заставляющий задохнуться. Я не чувствовала холода, только настойчивые губы, ласкающие мои уста. Он покрывал дорожками поцелуев мои щеки, шепча слова, которые я была не в силах разобрать, оглушенная стуком своего бешено колотившегося сердца.

Чужие руки скользили по телу вниз, и я ощущала их тепло даже сквозь ткань платья.

– Тори, – шумно втянул аромат моих волос Аластар, и я вздрогнула от неуловимого касания губ у мочки уха и дыхания, опаляющего шею. – Вы по-прежнему мое безумство и сумасшествие. Иллюзия, которую я представил сам себе и от которой до сих пор не могу отделаться. Еще в нашу первую ночь я пообещал себе забрать вас из Квартала и сделал это. Вы свободны и вольны, можете идти куда угодно. Но мне больно отпускать вас, словно невидимая нить тянет, заставляя сердце замирать от одного вашего взгляда. – Фокс оставил неуловимый поцелуй на моей шее и, спустившись на несколько миллиметров вниз, прикусил зубами жаждущую легкой боли кожу. Эта будоражащая ласка заставила меня дышать чаще и, словно прося следующей, зажмурить глаза и приоткрыть рот. Мужчина обвел языком след от собственного укуса и подул на него, вызывая во мне нестерпимую дрожь, а потом вновь набросился на молящие поцелуя губы. И лишь через несколько минут оторвавшись от них, договорил: – Мы сейчас здесь одни, Тори. Вы настоящая, а не та бледная тень магии суккуба, и я не знаю, как остановиться и перестать целовать вас.

– А вы не останавливайтесь…

Прикрыв глаза, я вдыхала аромат мужчины и невольно откидывала голову назад, обнажая шею для новых касаний и позволяя дарить мне новые ласки. Меня не смущал мороз и металл капота, холодящий спину, наоборот, это возбуждало. Внизу живота приятно ныло, а по телу бегали мурашки.

Мне хотелось новых жарких касаний, и, согнув ноги в коленях, я невольно обняла ими Ала, притянув к себе, выгибаясь навстречу.

С моих губ сорвался первый стон, когда мужчина оставил особо чувствительный поцелуй под подбородком. Этот звук слово дал Фоксу зеленый свет для новых действий. Рука скользнула по моему бедру вниз, медленно преодолевая сантиметр за сантиметром, теребя плотную ткань платья, под которое он вот-вот заберется. Короткое мгновение – и невидимый рубеж был преодолен. Теперь я ощущала горячие пальцы, взбирающиеся вверх по ноге. Все ближе и ближе к резинке кружевных чулков.

– Ну же, – взмолилась я, торопя мужчину, и сама ладошками обхватила его лицо, чтобы притянуть ближе и впиться губами.

Мы целовались, лежа на капоте, и я впервые в жизни теряла голову. Не могла отдать себе отчет в том, что же творю и куда подевалась моя осторожность. Я наслаждалась близостью Аластара и словно ждала чего-то волшебного, ждала, когда его рука доберется до самого сокровенного, сдвинет в сторону ткань трусиков и погладит жаждущий прикосновений цветок. Наполнит меня вначале теплом своих пальцев, а затем и горячей плотью.

– Нет! – вдруг резко выдохнул Аластар и с усилием оторвался от моих губ. Его рука выбралась из-под юбок наряда, а сам мужчина отстранился. – Господи, что же я едва не натворил?!

Я растерянно сползла с капота и едва сумела ровно встать на негнущихся ногах.

– Простите, Торани, – рассыпался Ал в извинениях. – Не знаю, о чем я только думал. Простите.

– За что простить? – Я обхватила себя руками.

То ли от холода, то ли от неудовлетворенного желания меня начало трясти, да так, что зуб на зуб не попадал. Лишь только горели губы, помня поцелуи Аластара, и место у кружевной резинки чулок, куда так долго добиралась его рука.

– Вы суккуб, – напомнил о моей природе Аластар. Выглядел он не лучше моего. Мужчину так же трясло, только свою дрожь он старательно сдерживал. – Из-за своей слабости я едва не склонил вас к поступку, о котором вы бы жалели всю свою жизнь.

Я болезненно закусила губы до крови. И только почувствовав ее вкус, протрезвела. Молнией меня поразила мысль, которую затуманенный страстью ум понял только сейчас. Я могла лишиться всего, поддавшись сиюминутному желанию. Я готова была отдаться Аластару здесь, на капоте, посреди снежного поля, – и не думала в этот миг ни о чем. Ни о потере дара, ни о последствиях. В моей голове билось только желание близости с ним, словно кто-то отключил всю осторожность, которую я так долго воспитывала в себе.

Затрясло еще сильнее, теперь уже от нервов.

– Садитесь в машину, – отпирая двери с моей стороны, приказал Аластар. – А я попробую завести мотор.

Я послушно поплелась, опустив взгляд в землю, и даже боясь поднять голову, чтобы взглянуть Фоксу в глаза. Да и как мне это сделать, если я окончательно запуталась в себе?

Ал вновь возился под капотом, я же пыталась разложить свои мысли по полочкам. Что только что произошло?

Я была готова понять чувства и мотивы Аластара. Знала же, что нравлюсь ему, а сегодня услышала признания не в любви, но в страсти. Но ведь подобное я слышала и ранее от десятков мужчин в иллюзорном бреду, от Деймона наяву, и ни разу не теряла голову так сильно. Всегда контролировала чувства, держала в узде шалящее либидо.

Но сегодня внутри меня словно переключатель щелкнул, который разрешил делать все то запретное, что позволялось только с тем, кого полюблю.

Эта догадка мне совсем не понравилась.

Люблю ли я Фокса?

Разумеется, нет. С чего бы мне полюбить этого сноба? Да, он ко мне добр, хочет меня, но это ведь не повод раздвигать перед ним ноги?

В этот миг мне впервые за долгие годы не хватало материнского совета. Мама бы подсказала, что делать в такой ситуации и как разобраться в себе. Она ведь уже любила когда-то моего отца, знает, каково это.

Мне вновь хотелось кусать от волнения губы, но я сдержала этот дурной порыв, тем более что Аластар наконец захлопнул капот и вернулся в машину. Он был хмур и, не проронив ни слова, завел двигатель.

Ехали медленно, тащились как черепахи, я же ерзала на сиденье и мечтала побыстрее выбраться наружу и скрыться от Аластара хоть где-нибудь. Мне даже смотреть на него было неуютно и боязно.

Но машина еле-еле крутила колесами, вынуждая меня собраться с силами и спросить:

– Почему так медленно?

– Проблема была не только в двигателе, – нарочито спокойно произнес Аластар. – Пока исправлял поломку в нем, обнаружил неисправность тормозной системы.

– Что-то серьезное? – забеспокоилась я.

– Скажем так, у машины вовремя забарахлил мотор, – ускользнул от прямого ответа магнат.

Я же сумела извлечь из его фразы истинный смысл – Аластар с неисправными тормозами рисковал домчать нас до того света.

Воображение послушно подкинуло картинку, где любитель быстрой езды Фокс не справляется с вышедшей из-под контроля машиной и влетает в первую попавшуюся преграду. Насмерть.

Сердце болезненно сжалось от жуткого видения.

Теперь до конца дороги я боялась даже слово лишнее сказать, чтобы, не дай бог, не отвлечь мужчину от дороги. Лишь только когда впереди показались огни усадьбы, немного успокоилась.

– Вот и приехали, – выдохнул он, остановив авто у входа. – Ваша спальня уже готова, мисс Фелз. Я попросил Агнию заранее позаботиться об этом.

Мне показалось, что после этих слов мужчина расслабился, словно с него упал немыслимый и давящий груз ответственности.

– И да, – тихо произнес он, прежде чем выйти из машины. – Если не хотите свидетельствовать против Кристалл, не нужно. Я действительно привез вас сюда, чтобы вернуть ваше изобретение.

***

В комнату, предоставленную мне, я фактически сбежала, едва все правила приличия были соблюдены. Я поздоровалась с Викторией, поприветствовала Агнию и Карлайла, обменялась со всеми несколькими дежурными фразами, при этом избегая смотреть всем в глаза, и, едва появилась возможность, попросилась уйти в спальню.

Агния вызвалась проводить, но я отказалась, заявив, что помню дорогу.

На этот раз здесь было тепло – гостевую хорошо протопили к моему приезду. Выходило, что супруга Карлайла действительно готовилась. Я нашла свои оставленные платья бережно сложенными в шкафу и даже выглаженными.

Усевшись на постель, я задумчиво погладила белоснежное белье, провела рукой по пододеяльнику, подтянула к себе подушку и вдохнула ее свежий аромат. Этой чистоты мне не хватало в той гостинице, где жила, здесь же все было так по-домашнему уютно, что я даже терялась от собственных противоречивых ощущений.

Мне нравилось в этом доме, но в то же время я продолжала быть здесь чужой.

Выдохнув, приняла решение немного привести себя в порядок. Раз судьба дала мне возможность, то грех не воспользоваться ею.

Я заранее приготовила платье и, прислушавшись к тишине за дверью, выскользнула наружу. В памяти был свеж план дома, поэтому я быстро нашла туалетную комнату на этаже. Ванной здесь не было, зато имелся душ, который я с удовольствием приняла, переоделась в свежее и вернулась в спальню.

Там меня ожидала Виктория, она сидела на кровати и задумчиво разглядывала пустую стену.

Обнаружить женщину в комнате стало для меня сюрпризом, я чуть было не вскрикнула от неожиданности, но, тут же успокоившись, просто закрыла за собой дверь.

– Тоже решили прочитать мне мораль о глупости дарения самолета Фоксу? – взглянув на нее, как можно спокойнее спросила я.

– Разумеется, нет, – улыбнулась она. – Мораль я могу прочитать Аластару, с тобой же пришла просто поговорить.

Она приветливо похлопала по месту рядом с собой, приглашая присесть. Я нерешительно помялась с ноги на ногу, но все же подошла.

Перед Викторией я тоже испытывала чувство стыда. Наверное, потому, что от нее тоже сбежала. Она ведь ко мне отнеслась со всей душой, платила за лекарства и лечение, а я взяла и исчезла.

– О чем говорить будем? – присела на самый край, все еще ощущая себя крайне неуютно.

Голова была мокрой, а полотенца я не нашла, из-за этого капельки воды капали с волос прямо на ткань платья и на белье кровати. Чтобы хоть как-то это прекратить и чем-то занять руки, я принялась беспокойно заплетать косу.

Мокрые пряди путались, но я упорствовала, временами слишком сильно дергая и вырывая волосинки. Столь явная нервозность не скрылась от Виктории, за моими действиями она наблюдала очень внимательно, а после не выдержала:

– Давай помогу. – Она мягко коснулась моих рук, забрала волосы и, уверенно развернув к себе спиной, принялась спокойно распутывать пряди. – Всегда мечтала о дочери, – призналась она. – Наверное, все суккубы мечтают о детях, но не всем судьба благоволит встретить свою вторую половинку.

– У вас еще все впереди, – с замиранием произнесла я, боясь даже шелохнуться и помешать ей разбирать мои волосы.

Меня поглотило давно забытое ощущение из детства, когда мать заплетала мне косу. Так бережно, аккуратно, волосок к волоску. Глаза невольно закрылись от этой сладости и смутного ощущения призрачной родительской любви. Очень светлой, такой, какой мать любит дитя.

– Нет, деточка, не впереди, – пригладила очередную прядь Виктория. – Мои годы идут дальше, я старею, и шансы познать истинную любовь уменьшаются с каждым днем.

– Быть может, вы просто не сумели разглядеть ее? – предположила я, качаясь на облаках расслабляющей неги. – Вдруг «тот самый» рядом с вами, а вы не видите его и не замечаете?

– С суккубами такого не бывает, – с горечью усмехнулась Вика, деля волосы на три большие пряди. – Наша природа предусмотрела все. Иначе все суккубы стали бы заложниками собственных страхов ошибиться.

– О чем вы? – лениво приоткрывая глаза, спросила я, предчувствуя очень важный ответ.

– Если бы каждая из наших предков боялась вступить в первую связь с тем, кого посчитала «любовью», наш род вымер бы еще тысячу лет назад, не принеся потомства. Своих любимых мы чувствуем инстинктивно, к ним тянет, о них думаешь. Рядом с ними забываешь об осторожности. Ты ведь наверняка не раз задавалась вопросом, почему твоя мать допустила твое рождение в Квартале, зная, что ее дочь попадет в рабство? Почему вначале не выкупилась, а потом бы искала любовь, как это сделала ты?

Я нервно сглотнула. Да, задавалась, но ответа не находила. Возможно, он был, но мать не успела рассказать о нем.

– И почему же?

– Потому что мы теряем голову, когда наступает этот момент. Все стены рушатся, а любые запреты, которые мы ставили, падают. И страшно не будет ни капельки. Чистая страсть, сжигающая все на своем пути, – тихо, словно баюкая меня, произнесла Виктория. – Когда-то об этом мне рассказала мать, пообещав, что я встречу свою половинку и не стоит бояться этого мига. Но я так и не встретила.

Ее руки закончили косу, обхватив ее конец припасенной резинкой. Я открыла веки, боясь повернуться к судье Райт и взглянуть ей в глаза, особенно после всего сказанного. Чувствовала, если повернусь прямо сейчас, Виктория прочтет по моему лицу всю правду о чувствах, которые во мне кипели.

То, что она описала, было в точности похоже на произошедшее между мной и Аластаром на заснеженном поле.

Что же выходило? Я люблю Аластара и не могу себе признаться в этом?

– Но ведь вы говорили, что одна из знакомых суккубов сейчас доживает свой век без дара, потому что ошиблась, – напомнила я.

– Значит, она хотела ошибиться, – предположила Виктория. – Не все из нас считают магию иллюзий даром, возможно, это проклятие.

– Виктория, – неожиданно спросила я, – а зачем вы приходили? О чем хотели поговорить? Неужели только об этом?

– Нет, конечно. – Она встала с кровати и, повернувшись ко мне лицом, приподняла двумя пальцами подбородок, чтобы все же заглянуть в мои глаза. – Я хотела увидеть твой взгляд, узнать, не ошиблась ли, выгораживая и придумывая Аластару оправдания твоему побегу. И знаешь… я рада, что не ошиблась.

– Что вы имеете в виду? – одними губами прошептала я.

– Я судья и за годы работы научилась чувствовать подлость. А в тебе я ее не ощущала с нашей первой встречи. Когда Ал рассказал мне о словах, что ты выкрикнула в кабинете, я ни секунды не сомневалась, что ты солгала в тот момент. Быть может, хотела выпроводить незваного гостя, может, у тебя были иные причины. Но я не верила, что ты использовала Аластара, и твой поступок с самолетом лучшее тому подтверждение. Торани, ты слишком любишь эти расчеты и чертежи, чтобы просто так взять и отдать их кому-то в уплату долга.

Я сглотнула ком, набежавшей в горле. Виктория видела меня насквозь с самого начала, поверила в меня и не побоялась вступиться.

Мой подбородок дрогнул, а я из последних сил поджала губы, чтоб не расплакаться прямо сейчас.

– С-спасибо, – прошептала и обняла стоящую женщину. Так по-детски нелепо, за ноги, словно крошечный ребенок свою высокую мать.

– Не за что, – потрепала по голове Вика и вновь приподняла мое лицо, чтобы поцеловать в лоб. – Только не плачь, деточка. Лучше ложись спать. Завтра будет сложный день. Как только закончим с Кристалл, сразу же вернем тебе самолет.

Я гулко всхлипнула, давя позывы разрыдаться, судорожно вдыхая воздух.

– Хорошо, – наконец собравшись с мыслями, сумела произнести я. И, прежде чем Виктория покинула спальню, окликнула ее: – Передайте Аластару, что я буду свидетельствовать о похищении документов.

– Решилась? – обернувшись у самых дверей, остановилась Вика. – Или завтра опять передумаешь?

– Не передумаю, – уверенно ответила я. – Пускай хоть мои слова станут платой за доброту мистера Фокса.

Когда она ушла, я еще долго лежала на застеленной постели, обнимая подушку, а мои мысли вращались вокруг завтрашнего дня. Теперь я не волновалась, меня объяла твердая решительность помочь Фоксу избавиться от невесты.

Не ради себя или моей любви к нему. Я не питала иллюзий и надежд занять место Кристалл. Я должна помочь ему ради благодарности, которую он заслужил.

А после… После я вернусь к своему первоначальному плану.

Прочь из Столицы. Подальше от всего, и в первую очередь от самого Фокса.

Нам не суждено быть вместе, и это точно. Ведь слишком велика пропасть между миллионером и бывшей шлюхой, значит, не стоило даже допускать шанс на жизнь наших чувств.

Я сбегу еще раз, но не дам себе потерять голову и натворить глупостей и уж тем более не позволю Аластару найти себя во второй раз.

***

Обстановка в кабинете была напряженной. У меня складывалось впечатление, будто сама шутница-судьба согнала в эту, оказавшуюся вдруг очень тесной, комнату всех самых ненавидящих друг друга людей во вселенной.

Аластар, сидевший за своим столом и ровно глядящий перед собой, Виктория, стоящая у книжных полок, скрестив руки на груди, и я, с энтузиазмом маньяка рассматривающая причудливый рисунок паркета на полу. Для себя я выбрала самое неудачное место в кабинете – у глобуса с выпивкой – и, скромно присев там на стуле, невольно стала средоточием взглядов прибывших в усадьбу Кристалл с родителями, которые сидели на гостевом диванчике.

Если бы не колючие, полные презрения взгляды, бросаемые на присутствующих, они смотрелись бы как образцовая светская семья. Вниманием не обошли ни меня, ни Викторию с Аластаром, ни двух детективов, стоявших за его спиной.

– Аластар, зять мой, могу узнать, зачем ты позвал нас? – попытался встать с дивана мэр Бристоль, но под тяжелым взглядом «зятя» вновь плюхнулся обратно. – И почему мы в столь странной компании?

«Столь странная компания» в моем лице отвела взгляд в сторону. Впервые в жизни мне хотелось провалиться под землю. Раздраженно поскрипывая зубами, Кристалл в буквальном смысле пыталась убить меня взглядом. Волны ненависти, исходившие от нее, не могли приглушить даже разделяющие нас метры.

– Мэр Бристоль, – слегка приподняв уголки губ, произнес Аластар, – мы здесь по замечательному поводу.

– И какому же? – Жена городского правителя нервно сжала ладонь мужа так, что тот поморщился от боли. – Посмотреть на эту шлюху?

Улыбка сошла с лица Аластара. Он встал из-за стола, обошел его и навис над четой Бристолей. Вид у него был хищный, опасный. Непривычный для меня.

– Если под шлюхой вы подразумевали вашу дочь, тогда да, – тихо прошипел он так, чтобы не услышали детективы, и тут же гораздо громче подозвал их: – Господа, будьте добры, передайте мэру Бристолю папку с доказательствами нарушения помолвочного контракта.

Едва эти слова сорвались с его губ, Кристалл побледнела, а ее мать схватилась за сердце. Оба следователя синхронно подошли и отдали папки в руки мэру.

– Как вы можете убедиться, – продолжил Аластар, – улики налицо. И два независимых эксперта собрали достаточно тому доказательств.

Супруга мэра закатила глаза и попыталась лишиться сознания, но сочувствовать ей никто не спешил. Театрального падения тоже не получилось. Женщина сидела на диване, из-за чего актерская игра вышла смазанной и неубедительной.

Мэр медленно листал папку, переворачивая многочисленные снимки. Я не видела самих изображений, но цвет лица градоправителя сменялся с бледного на багровый и обратно.

– Эти фотографии ничего не значат, – сохраняя спокойствие, произнес мэр и протянул папки обратно Фоксу. – Пастор Кларк приносил обет безбрачия, значит, ни о каких связях с Кристалл не может быть и речи. Быть может, это даже подделка! Тем более речь только о безобидных объятиях!

– Ну, у нас есть и более пикантные сцены, – поерничал Аластар, и один из следователей передал в руки мэра третью папку. – Например, поцелуи. Я, конечно, понимаю, что они не являются прямым нарушением обета, однако это нарушение условий помолвки, которую я бы немедленно хотел расторгнуть, – победно выдал Фокс, откровенно наслаждаясь реакцией мэра и его жены.

Супруги вскочили и, наперебой перекрикивая друг друга, принялись возмущаться. И лишь Кристалл сидела на диване, не шевелясь, пока не издала пронзительный вой, подобный вою раненой волчицы.

Она схватилась за живот и с гримасой боли на лице, скручиваясь от немыслимых спазмов, сползла с дивана, тем самым жутко перепугав окружающих. Даже я вскочила со стула и бросилась на помощь, но меня схватила за руку Виктория.

– Тс-с, – прижала она палец к губам, показывая, чтобы я молчала и замерла.

Судья Райт решительно двинулась к скулящей девушке, отпихнула от нее всех и что есть силы ущипнула Кристалл за нежную кожу запястья.

– Ауч! Сука-а-а, – с новой силой взвыла Бристоль-младшая, энергично стряхивая со своей руки ладонь мисс Райт и мгновенно забывая о болях в животе.

– Симулирует! – авторитетно и четко объявила судья, отнимая пальцы от нежной девичьей кожи. – Впрочем, есть в кого!

Кристалл отдернула руку и едва ли не по-змеиному зашипела на Викторию.

Пораженный подобным представлением Аластар скривил лицо. Он искренне испугался, когда бывшая невеста схватилась за живот, кинулся налить воды, но теперь со стуком поставил стакан в сторону, едва не расплескав его.

– Как низко играть, используя неродившегося ребенка, – укорил он невесту. – А главное, ради чего? Никакой любви между нами никогда не было и не будет. Неужели только ради денег?

Разумеется, правды Фоксу никто не сказал. Кристалл сверлила меня ненавидящим взглядом. Именно я казалась ей причиной многочисленных бед.

– Вы не можете так поступить с нашей дочерью! – взмолилась мать. – Она будет опозорена! Что скажут в обществе? Мы и так не афишировали ее положение. Господин Фокс, неужели вы способны бросить собственного ребенка?

– Собственного? – изумленно переспросил Ал. – В этом у меня огромные сомнения. В любом случае, сразу после рождения лучшие маги проведут экспертизу, и если ребенок действительно мой, то я возьму заботу о нем на себя. Ребенок не должен страдать за грехи матери. Что же касается Кристалл, я согласен не обнародовать данные о разрыве, если мы мирно разойдемся прямо сейчас.

– Что значит сейчас? – переспросил мэр. – Расторжение подобных договоров длительный и муторный процесс.

– К счастью, у нас есть судья, – перебил Фокс бывшего тестя. – Леди Райт любезно согласилась рассмотреть это дело и уже просмотрела все материалы, связанные с ним.

Вернувшаяся обратно к стеллажам Вика тактично откашлялась. Было видно, что от всего происходящего она получает некое мстительное удовольствие, причина которого мне была не до конца ясна.

– Как сказал господин Фокс, я действительно прочла помолвочный контракт. И его нарушение налицо. Мисс Бристоль изменяла жениху и теперь опорочена. Значит, подобный договор должен быть расторгнут в кратчайшие сроки, что я, собственно, и собираюсь сделать.

– Вы предвзяты, поэтому не можете быть объективны, – возмутилась миссис Бристоль, вскакивая с дивана. Супруга мэра негодовала и от этого довольно сильно повысила голос. – Мы подадим апелляцию!

Но Виктория лишь пожала плечами.

– Ничего не имею против. Подавайте. Думаю, процесс соберет несколько сотен журналистов возле дверей суда. Еще бы: не каждый день мэр просит отменить решение по разрыву помолвки его блудной дочери с женихом. Владелец «Панемского вестника» будет счастлив заполучить такую сенсацию.

Миссис Бристоль оскорбленно отвернулась и села рядом с проштрафившейся Кристалл.

– И что вы предлагаете, мистер Фокс? – понимая, что ситуация безвыходная, поинтересовался мэр.

– Тихо и мирно расторгнем помолвку, а дальше решите сами, что вам выгоднее. Хотите – увезите дочь подальше от глаз людских, хотите – ищите способы заставить любовника Кристалл взять ее в жены. Если чувства между ними сильны, он отречется от сана. В любом случае у вас будет неделя на принятие решения, потом же в прессе обязательно зададутся вопросом, почему не идет подготовка к свадьбе года.

Сидя в сторонке, я быстренько подсчитала, что сейчас до первого дня весны оставалось чуть меньше двух недель, так что Аластар был прав. На его пышной помолвке присутствовал весь городской бомонд, и эти люди обязательно поинтересуются, где их приглашения на свадьбу. Скандал будет в любом случае, вопрос лишь в том, какой силы и сколько подробностей ускользнет в массы.

Бристолей приперли к стенке, им ничего не оставалось, кроме как согласиться на условия Аластара.

И вскоре в присутствии обеих сторон судья Райт размашисто начеркала на помолвочном договоре «Расторгнуто» и составила отдельный протокол в двух экземплярах, который заставила подписать и Аластара, и Кристалл.

– Объявляю вас чужими людьми, – с плохо скрываемой ехидцей радостью провозгласила она. – Можете забыть друг о друге навсегда!

Но огонь злости, сверкнувший в глазах бывшей невесты, явственно заявил: Кристалл этого унижения не забудет. Никогда.

– Надеешься занять мое место, шлюха? – прошипела она мне. – По глазам вижу, надеешься. Иначе зачем ты здесь?

Не дрогнув даже мускулом, я стойко снесла это оскорбление. Тем более мне было чем ответить.

– Ну что вы, мисс Бристоль. Я всего лишь случайный свидетель в этом деле, – елейно проворковала я. – Всего лишь та, кто видел, как вы передавали некие документы своему любовнику.

Девушка побледнела. На этот раз она действительно испугалась, не чета той притворной симуляции боли.

– Я ничего не передавала, – мгновенно взяла она эмоции под контроль.

– И все же я настаиваю, – продолжила давить я. – Парк у церкви, дальняя полуразрушенная беседка и вы, спешащая и оглядывающаяся по сторонам. С чем вы шли тогда?

Кристалл взволнованно хапнула воздух, будто рыба, выброшенная на сушу.

– Как вы смеете обвинять мою дочь в воровстве?! – взвился мэр Бристоль, подскакивая ближе и заводя дочь за спину. – Ваши слова чушь, если не подкреплены доказательствами!

Я прикусила язык и перевела вопросительный взгляд на Аластара.

Кроме моих слов, у нас действительно ничего не было, а Кристалл явно собиралась отпираться до последнего.

– Советую сознаться сейчас, – пришел на помощь Фокс. – Я ведь найду, что было похищено или подменено, и тогда ваша дочь не отделается милой беседой и моим укоризненным взглядом.

– Вы угрожаете? – полыхнул гневом мэр.

– Предупреждаю, – ровно ответил хозяин дома. – Итак, леди Кристалл, вы вспомнили, что передали в той папке?

Взгляды присутствующих устремились к блондинке с ангельским личиком, у которой вот-вот грозили прорезаться адские рожки.

– Вспомнила, – явно собравшись, заявила она. – Это не ваши документы, Аластар, а всего лишь мои фотографии в знак нежных чувств к святому отцу, чтобы он не скучал одинокими зимними вечерами в келье.

Я не удержалась и фыркнула, не верилось мне в подобное объяснение. Притянуто за уши. Тем более что пастор крайне пренебрежительно поступил с подобным знаком внимания – выкинул его в снег!

И в то же время, если Кристалл не хочет сознаваться по-хорошему, она просто вынуждает Фокса найти правду самому, а это грозило ей более плачевными последствиями.

– Что ж… – Напряженное выражение на лице Аластара немного разгладилось, хотя эта реакция показалась мне притворной. Фокс не поверил ни одному ее слову. – Если все именно так, тогда, мисс Бристоль, вам нечего опасаться.

Леди гордо вздернула голову и показательно отвернулась.

– Не смею больше никого задерживать. – Магнат намекнул заносчивой семейке, что пора бы им покинуть его гостеприимный дом. – Или желаете остаться на чай?

Не желали.

Оскорбленных Бристолей словно ветром унесло – вначале из кабинета, а затем и с территории усадьбы.

Аластар даже вызвался проводить их, а заодно и следователей, для чего вышел из кабинета, оставив меня и Викторию наедине.

– Как-то слишком легко, – с сомнением прошептала я, обращаясь скорее к себе, нежели к кому-то другому.

Виктория услышала мои «мысли вслух», но этого мнения не разделила.

– Я бы не назвала это легкой победой, – так же тихо ответила она. – Слишком много грязи всплыло во время расследования, а подобное всегда имеет последствия.

– Думаете, они станут мстить вам или Аластару?

Судья усмехнулась.

Она опять непринужденно стояла у книжных полок, опираясь на стеллажи, и лукаво смотрела на меня сверху вниз. В глазах мерцали странные огоньки.

– Мы с ним слишком большие фигуры на этой шахматной доске. Я опасаюсь за тебя, девочка. В этой игре ты, увы, маленькая пешка.

Она произнесла эти слова так удивительно трепетно, что я даже не восприняла их за оскорбление. Да и не на что мне было обижаться. Иллюзий я не питала.

Кроме как разменной фигурой, в этой партии мне некем быть. Оставалось лишь радоваться, что Торани Фелз вообще пустили на поле и позволили выжить в безжалостной игре.

– Тогда я очень рада, что партия закончилась, – улыбнулась я ей. – И чтобы крупные дамки не втянули пешку обратно в игру, я решила покинуть Столицу.

– Серьезно? – Виктория отлипла от книжной стены и пересела на диван. Ее голос показался мне взволнованным. – Ты уверена в этом?

Мой кивок послужил однозначным ответом.

– И куда отправишься?

Теперь настал мой черед лукаво улыбнуться.

– Не скажу. Ради своей же безопасности.

Вика понимающе прикрыла глаза, хотя я успела заметить в них мелькнувшее сожаление.

– Твое право, – смирилась она с моими планами. – Хотя мне бы не хотелось упускать тебя из виду. Так спокойнее. Да и мои связи могли бы помочь начать новую жизнь с нуля.

– Вы и так для меня сделали многое. Хватит, дальше я сама. Да и зачем это вам?

– Называй это проснувшимся материнским инстинктом, – отозвалась Вика, расслабленно откидываясь на спинку дивана.

Едва она договорила, я кое-что вспомнила. Что-то очень важное и давно забытое из-за череды трагических обстоятельств.

– Вы так сильно хотите иметь ребенка, что готовы взять на себя ответственность за чужого человека? – аккуратно поинтересовалась я.

– Думаешь, не справлюсь? – вопросом на вопрос ответила Вика.

– Уверена в обратном – обязательно справитесь! Но главное, чтобы в этом были уверены вы.

– Куда ты клонишь?

Я встала со своего места, подошла к столу Аластара и взяла оттуда чистый лист. На нем написала адрес и имя.

– Ее зовут Кати. – Я протянула Виктории бумагу. – И она очень хочет иметь любящую маму.

Судья удивленно приняла лист, одними губами прочла название и адрес сиротского приюта и подняла на меня взволнованный взгляд.

– Детей не отдают в семьи, где нет отца.

На это я лишь могла тактично улыбнуться и даже с некоторым ехидством ответить:

– Вся Столица знает об удивительной Виктории Райт – единственной женщине со стальными яйцами. Не думаю, что перед вами встанут хоть какие-нибудь проблемы по усыновлению ребенка.

Женщина свернула лист вчетверо и плотно сжала в ладони. Я отчетливо поняла: Виктория в приют обязательно поедет, а вот с каким решением вернется – неизвестно.

В этот момент в комнату вошел Аластар. Один. Без следователей.

Вид у него впервые за долгое время был поистине счастливый: искренняя улыбка не сходила с уст, отчего казалось, что магнат светился изнутри.

– Я проводил господ детективов. Они уехали вслед за Бристолями в город.

– Значит, теперь тебя можно поздравить, мальчик мой, – улыбнулась с дивана Виктория. – Снова холост и свободен!

– Спасибо, мисс Райт, – шутливо отблагодарил Ал. – Без вас и мисс Фелз ничего бы не вышло.

– Брось эту официальную манеру, – отмахнулась судья. – Подобная серьезность тебе не к лицу. Так что прими от меня искренние поздравления!

Виктория поднялась с дивана и дружески приобняла Фокса, похлопав его по плечу.

– Надеюсь, ты теперь не скоро решишься подписывать иные брачные обязательства. Я не смогу расторгать их вечно, – отступая от мужчины, пошутила Вика.

– Если все же соберусь жениться, то, надеюсь, расторгать тебе больше ничего не придется, – заверил ее Аластар и перевел взгляд на меня. – Мисс Фелз…

Я вздрогнула от его оклика. Слишком странно это прозвучало в контексте предыдущей фразы.

– Мисс Фелз, я буду в вечном долгу перед вами, – продолжил Ал. – Если бы не ваши свидетельства и наводки, сегодняшнего события могло бы и не быть. Примите мою искреннюю благодарность.

Я облегченно сглотнула, увлажняя пересохший рот. Аластар всего лишь выразил признательность за помощь.

– Примите мои поздравления, – эхом отозвалась я, все еще продолжая чувствовать себя не в своей тарелке.

Мне хотелось побыстрее сбежать из кабинета, но незавершенные дела не позволяли покинуть это место. Впереди меня ждала передача прав на самолет.

– У нас осталось еще одно важное дело, – напомнила Виктория. – Аластар, где те документы, что мы составляли для договора по изобретению?

Мужчина протянул мне увесистую папку с десятком бумаг, техническими характеристиками модели, моими правами и обязательствами, процентами и причитающимися выплатами.

Я долгое время читала их. Так вдумчиво, что минуты растянулись в часы, и даже пришлось прерваться на обед, принесенный Агнией.

Изученные условия мне не понравились, я понимала, что договор составляли еще в момент, когда я работала в Квартале. С нынешними же реалиями он мне не подходил. Я захлопнула папку и протянула Аластару:

– Я бы хотела изменить некоторые пункты.

– Какие именно? – На лице Фокса отразилось удивление. – Мне казалось, я учел все ваши замечания. Договорился с профессорами Лингштамом и Стормгольдом, прописал ваше участие в работах, выплаты. Все, как и договаривались.

– Вот именно последние два пункта меня и не устраивают. Я не собираюсь задерживаться в Столице. Поэтому согласна на фиксированный гонорар. Пускай он будет в разы меньше, чем потенциальные доходы, но я сознательно принимаю это. Три миллиона – и самолет ваш, мистер Фокс!

Мои слова вызвали немую реакцию в кабинете.

– Вы шутите? – наконец нашелся хозяин кабинета. – Это ничем не лучше того, как если бы вы отдали мне самолет бесплатно.

– Считайте это актом доверия вам, – стараясь сдержать волнение в голосе и избегая смотреть Аластару в глаза, произнесла я. – Зато никаких проблем с патентованием гарантированно не возникнет. Я получаю свои деньги, вы же снимаете с проекта остальные сливки. Весьма выгодно для обеих сторон.

Фокс и Виктория переглянулись после моих слов. Первый выглядел недовольным, вторая – равнодушной. Хотя я прекрасно понимала, что Виктория осознает мотивы моего поступка, поэтому и не вмешивается.

– Для обеих сторон это не выгодно, – вставая со своего кресла, заявил Аластар. – Это выгодно только мне. В какую игру вы играете, Торани? Что задумали?

Он прищурился, разглядывая с расстояния нескольких метров мое лицо, словно хотел заглянуть в душу, в которую я никого не впускала.

– Все абсолютно прозрачно, – выдерживая его прямой взгляд, ответила и даже не запнулась. – Вы выписываете мне чек и становитесь обладателем перспективного изобретения. Я же, имея стартовый капитал, начну новую жизнь.

– Нет, – запротестовал Аластар, шумно выдыхая воздух, но подошедшая сбоку Виктория мягко положила руку ему на плечо. Фокс стряхнул ладонь и продолжил попытки убедить меня в моей неправоте. – Вы не понимаете, от чего отказываетесь, Торани.

– Сделай, как она просит, – тихо произнесла судья.

Фокс резко повернулся к ней и столкнулся с взглядом суровых глаз. Несколько мгновений шла молчаливая схватка, в которой проиграли оба. Виктория и Аластар отвели взгляды одновременно, не выдержав напора друг друга.

– Хорошо, я согласен на ваши условия, – вымученно согласился Фокс.

Он не выглядел довольным своим решением, скорее раздраженным, и поэтому я чувствовала какой-то подвох в этой резкой уступке с его стороны.

Кроме того, было еще что-то, удерживающее меня от празднования своей маленькой победы.

Недовольство Виктории.

Слишком поджатыми выглядели ее губы, когда она вносила изменения в бумаги. Словно в борьбе за мои права она смогла выторговать лишь часть чего-то очень важного.

Я перечитала трижды обновленной договор, но не смогла найти подвоха. Выпила стакан воды и прочла еще раз. Все было в точности, как хотела я.

Из-за дрожи в руке моя подпись легла на договор неровно. Фокс же, наоборот, черканул уверенно, с нажимом, едва не разрезав бумагу острым пером. Следом подписал чек, поставив твердой рукой оттиски букв на дорогую банковскую бумагу.

– Поздравляю, – протянул он чек. – Теперь вы миллионерша, Торани Фелз!

Я лишь выдавила улыбку и спрятала билет в будущую жизнь в крохотную сумочку на поясе. Теперь, когда все закончилось, я хотела побыстрее покинуть кабинет, оказаться в одиночестве спальни и спокойно выдохнуть, чтобы хоть немного угомонить расшалившиеся нервы.

– Я, пожалуй, пойду, – вымолвила, пряча заламываемые пальцы руки за спину. – День вышел слишком напряженным, нам всем следует отдохнуть.

– Что, и даже не выпьете за успех сегодняшних событий? – удивился Аластар, подходя к глобусу-бару и доставая три бокала.

Я замялась в нерешительности: уйти очень хотелось, но, когда мужчина подал мне один из стаканов, решила отдать эту небольшую дань вежливости.

– За новые высоты, которые только предстоит взять! – отсалютовал Фокс, чокаясь с Викторией.

– За будущие победы!

– За новую жизнь! – добавила я.

Звон хрусталя раздался в комнате, и я пригубила крепкий напиток. Обжигающий виски жаром разлился по горлу, приятно согревая и немного отдавая в голову.

– Это в корне неверно, что такие события мы отмечаем виски, – отставив стакан в сторону, произнесла Виктория. – Шампанское было бы куда более кстати.

Я с сомнением глянула на нее и тоже отставила стакан в сторону, но не для того, чтобы поддержать ее инициативу с игристым напитком.

– Пожалуй, я все же пойду, – улыбнулась и, не дожидаясь ответа, а уж тем более не пересекаясь взглядом с Аластаром, покинула кабинет.

Себе я честно призналась, что постыдно сбежала, понимая, к чему может привести мое даже самое легкое алкогольное опьянение. Нахождение рядом с Фоксом меня будоражило, волновало и изводило. Словно все чувства, которых я избегала долгие годы, вдруг разом решили нахлынуть и поглотить меня. Алкоголь же мог привести лишь к глупостям.

Я чувствовала, что мне необходимо остыть, смыть с себя переживания этого дня и просто отдохнуть. Поднявшись по лестнице и оказавшись в комнате, я столкнулась с Агнией. Она как раз заканчивала делать уборку, если судить по ведру и швабре в ее руках, и уже собиралась уходить.

– Ой, извините, что помешала, – опустила я взгляд в пол.

Супругу Карлайла я продолжала опасаться, она наверняка была не рада моему прибытию на усадьбу.

– Не страшно, – мягко отозвалась женщина.

Меня удивил ее приветливый тон. Я даже подняла глаза, чтобы с интересом взглянуть на женщину.

– Что вас так удивило? – нахмурила она брови.

– Непривычно видеть вас неворчащей, – осторожно произнесла и тут же добавила: – Ваш тон раньше был куда суровее по отношению ко мне.

Мое признание смутило Агнию, она поставила ведро на пол и прислонила швабру к стене.

– Я виновата перед вами, мисс Фелз. Простите меня за это, дуру старую. Я не знала, что невеста господина Аластара окажется столь лицемерной особой. Думала, раз она из хорошей семьи, то будет подходящей парой мистеру Фоксу. А оно вон как оказалось.

Мне оставалось лишь растерянно улыбнуться:

– Не надо передо мной извиняться. Не за что. Это я должна сказать вам спасибо – ваши деньги очень выручили меня, особенно в первое время.

– Все равно простите. – Теперь настала очередь Агнии опустить взгляд. Она подхватила ведро со шваброй и направилась к выходу. – Вы сегодня не ужинали, наверное, голодны. Быть может, вам подать что-нибудь сюда?

Я перевела взгляд на часы. Без двадцати восемь.

– Не стоит, – улыбнулась ей. – Слишком позднее время для еды. Да и не голодна я. Более того, собираюсь сейчас принять душ, – сообщила я Агнии. – Поэтому после него, скорее всего, сразу лягу спать.

– Душ? – удивилась она, поднимая брови. – На этаже есть ванная, вы можете воспользоваться ею.

Я мгновенно заинтересовалась. Тем более Агния вызвалась проводить.

Выхватив из шкафа чистое платье, я с воодушевлением последовала за супругой Карлайла. Мы миновали несколько соседних с моей комнат и зашли в последнюю дверь в коридоре.

Большое помещение встретило меня сумеречной темнотой и смутными очертаниями мебели. Агния провернула выключатели газовых ламп, позволяя рассмотреть обстановку. Оглянувшись по сторонам, поняла, что нахожусь в огромной спальне, красивой, богато обставленной, в светло-бежевых тонах.

Вот только было здесь что-то гнетущее, пустынное, недосказанное… Не обжитое.

– Чья это комната? – поинтересовалась я, разглядывая двуспальную кровать в центре.

– Родителей мистера Фокса. – Агния пересекла спальню и открыла одну из дверей в соседнюю комнату. – Здесь уже долгое время все неизменно, однако я прибираюсь тут почти каждый день.

Я прошла за Агнией и очутилась в просторной ванной комнате. Включенный свет озарял пространство, освещая красивые стены с черной мраморной плиткой, зеркала по периметру стен и на потолке. Они дробили отблески ламп сотнями зайчиков, разбегающихся по полу.

– Красиво, – восторженно выдохнула я.

– Стиль этой комнаты когда-то придумала лично миссис Фокс. Она была очень талантливой женщиной. Художницей. Так любила рисовать, – предалась воспоминаниям женщина, подходя к огромной лохани ванны. – Господин Аластар разрешает пользоваться ванной, поэтому вы без проблем можете принять ее.

Благодарно улыбнувшись женщине, я повесила чистую одежду на пустую вешалку и рассеянно оглянулась по сторонам. Здесь я чувствовала себя растерянно, все было незнакомым и таким неизвестным.

Мой взгляд упал на широкую тумбу, стоящую у стены и заставленную каким-то баночками и тюбиками.

– Это моя косметика, – проследила за моим взглядом Агния. – Там есть шампунь и пена. Если хотите, можете взять.

Я кивнула, благодаря ее, и подошла к ванне. Покрутила краны, настроила воду, принялась ждать.

– Чуть позже я принесу полотенце, – пообещала женщина, прежде чем уйти.

Еще некоторое время я просто стояла рядом с наполняющейся лоханью, слушала шум воды, наблюдала за начинающим подниматься паром, а после подошла к тумбе и принялась нюхать содержимое баночек в поисках приятного мне аромата. Агния оказалась заядлой парфюманкой, одних шампуней я насчитала с десяток, и все с разным запахом. Очень долго выбирала пену, в итоге остановилась на цитрусовой с тонкими нотами мускуса и аккуратно плеснула ее под струю воды.

Волшебный аромат тут же поплыл по комнате, а ванна наполнилась тысячами мелких пузырьков.

Подойдя к одному из зеркал, я заглянула в собственные усталые глаза и стала неспешно раздеваться. Вначале развязала шнурки корсета, затем ослабила резинку юбки, позволила платью свободно упасть на пол. Я перешагнула одеяние, подняла его и, распрямившись в полный рост, вновь взглянула на себя. Из белья на мне остались лишь кружевные трусики и высокие чулки. Я отложила платье на край тумбы и сняла их.

Быть может, я бы еще позанималась самолюбованием в зеркале, но теплая вода манила меня. Я подошла к ванне и, вдохнув полной грудью аромат цитруса, опустила кончик ноги в воду.

Несколько мгновений кожа привыкала к жаркой воде, но вскоре я, миллиметр за миллиметром, погрузила и вторую ногу, а следом опустилась сама.

Мгновенная нега объяла тело, вода, словно тысячи лучших массажистов вселенной, расслабляла мою усталую душу. Я прикрыла глаза и откинулась на бортик ванны. Впервые за долгое время я позволила себе хоть на мгновение расслабиться. Мне не хотелось думать о проблемах, которые ожидают за пределами этой воды, о новой жизни, которая начнется завтра, новых испытаниях. Душа парила в облаках, а я предавалась тихим мечтам, что однажды сумею достигнуть настоящего спокойствия в своей жизни.

Где-то вдали хлопнула дверь. Наверное, жена Карлайла принесла обещанные полотенца. Скрипнула ближняя дверь, и тихие шаги отдались эхом по залу.

– Большое спасибо за полотенца, – поблагодарила я женщину, так и не сумев пересилить себя и открыть глаз. – Я очень благодарна вам, Агния.

Шаги приблизились, и ее фигура заслонила свет, падающий на мое лицо. Я инстинктивно сморщила нос и открыла глаза.

– Это не Агния, – раздался надо мной мягкий баритон, от которого я тут же вздрогнула и зарылась в пену глубже.

– Аластар, – тихо пискнула я, не узнавая собственного голоса. И уже громче: – Что вы здесь делаете?!

– Стою в собственной ванной, – насмешливо ответили мне, – смотрю на вас.

Я нервно сглотнула, глядя снизу вверх на возвышающегося надо мной мужчину. Он стоял так близко, что я могла разглядеть фактуру ткани на его черных, как сама ночь, брюках. Скользнула глазами выше, к белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц у груди, перевела взгляд к лицу и столкнулась с серыми, стальными глазами. Нервно вздохнула, вода в ванне слегка заколыхалась.

– Виктория рассказала о ваших чудесных планах покинуть Столицу, – немного наклонился ко мне Аластар и оперся двумя руками на край ванны. Его глаза неотрывно скользили по моему лицу, я же лишь шумно дышала, не в силах найти подходящие слов и выразить возмущение. – От чего вы бежите, Тори?

Я засопела еще громче, ответа у меня не было.

– Немедленно выйдите из комнаты и дайте мне одеться, – все, что сумела потребовать я, голос же при этом предательски сорвался.

– Вы покраснели, – улыбнулся кончиками губ Аластар, словно не ему я сейчас предъявила это грозное требование.

– Уйдите… – задохнулась я.

Он протянул руку к моему лицу, коснулся кончиками пальцев щеки и медленно провел вниз. Скользнул по изгибу подбородка, по тонкой шее, обвел ключицы. Лишь на мгновение застыл на кромке воды и продолжил свое путешествие.

Я попыталась отстраниться, но тело решило по-другому. Оно замерло, не разрешив мне даже шевельнуться.

Его рука исследовала новые сантиметры моей кожи, а я чувствовала горячие пальцы, застывшие у нежного ореола груди. Аластар с изучающим выражением лица приласкал его пальцами, словно бутон нежной розы, а я, едва сдерживая стон, из последних сил выдохнула уже заезженное:

– Немедленно покиньте ванную.

Мужчина медленно отнял руку, вынул ее из-под воды и выпрямился в полный рост.

Я вздохнула. То ли с облегчением, то ли с сожалением.

– Вы знаете, Тори, – Аластар неспешно сделал первый шаг, обходя лохань, – иногда вы просите меня слишком о многом… о том, что я не могу позволить себе сделать…

– О чем? – выдавила из себя, пытаясь совладать с сердцем, норовящем выскочить из груди.

Я неотрывно следовала глазами за его мощной фигурой, ловила звук эха каждого шага и пылала под горячим взором мужчины.

Фокс остановился ровно напротив меня и, наклонив голову набок, ответил:

– Не могу покинуть ванную. Если я сделаю это, то всю оставшуюся жизнь буду жалеть. Быть может, это мой последний шанс остановить вас и не дать сбежать из города.

В следующий миг он шагнул ко мне в воду. В брюках, в белоснежной рубашке, не обращая внимания на одежду и пену, которая щедро переливалась через края лохани.

От неожиданности я едва не вскочила, но вспомнив, что голая, просто поджала ноги на своей половине.

– Сумасшедший! – обвинила его я.

– Влюбленный, – донеслось признание, и Аластар устремился ко мне.

Я как завороженная смотрела на приближающееся лицо мужчины, а потом почувствовала, как под водой его руки коснулись моих ступней, провели до коленей вверх, по бедрам вниз, и снова вверх, касаясь талии.

– Такая нежная и маленькая Тори. Неужели ты еще не поняла, что я сумею защитить тебя от всех страхов, сплетен и проблем? – прошептал Аластар, глядя мне в глаза, словно пытаясь вбить эти мысли в подкорку. – Хватит принимать всю ношу судьбы на свои хрупкие плечи.

Мои глаза расширились, я вцепилась руками в бортики ванны. Сердце упрямо твердило отпустить разум, впиться в губы Аластара, нарушить все запреты, почувствовать его руки на своем лице, животе, груди, но я продолжала сопротивляться. Боролась сама с собой.

– Нет!

Рывком выпрямилась, словно спущенная с тетивы стрела, встала перед Аластаром в полный рост, расплескав оставшуюся воду и ничуть не стесняясь собственной наготы. Прочь эти условности, ведь я щеголяла в подобном виде перед сотнями мужчин.

– Если не хотите уйти сами – уйду я, – твердо бросила ему и шагнула на мраморную плитку.

Чуть не упав на скользких от воды плитах, я в три шага подлетела к тумбе и принялась поспешно натягивать на себя белье, напрочь забыв о чистом платье на соседней вешалке. Позади раздался плеск воды. Понимая, что точно не успею, я просто подхватила платье и кинулась к выходу, но меня настигли.

Поймали, как шаловливого ребенка. Заключили в плотные оковы рук и вырвали из судорожных пальцев одежду.

– Тори, – раздался жаркий шепот на ухо, от которого по телу пронеслась толпа мурашек, – не бегите от самой себя.

Я хотела было выдохнуть очередное и гневное «пустите», но взгляд упал на настенное зеркало.

Там отражалась я: хрупкая, тоненькая, обнаженная, соблазнительная, и Аластар за спиной. Так нежно и трогательно обнимающий, смотрящий на меня через зеркало. Его широкие плечи словно каменная стена были готовы укрыть меня от любых проблем и невзгод, и я поняла, что пропадаю, теряюсь в этом отражении.

С наслаждением наблюдаю, как рука Ала скользит к моей груди, чтобы накрыть ее, как я откидываю голову назад, обнажая шею и позволяя ему коснуться нежной кожи губами.

Он развернул меня лицом к себе, прижимая всем телом к мокрой одежде, которую я уже мечтала с него снять. Фокс не задавал глупых вопросов, он прочел готовность в моих глазах, когда, разрывая пуговицы, я стащила с него рубашку.

Я сама накинулась на его губы, обхватывая руками шею, а он подхватил меня на руки, заставляя обнять его талию ногами.

Фокс смел косметику Агнии на пол и бережно усадил меня на тумбу. Он целовал мои губы, впивался зубами в нежную плоть, а потом стал медленно спускаться вниз. Я чувствовала танец его языка на своей шее, ключицах, ложбинке между грудей. Он обвел мои соски пальцами, заставляя их набухнуть под его лаской, стать острыми, как пики северных гор. Аластар припал губами к розовым ореолам, играя языком, дразня меня и заставляя от нетерпения стонать его имя.

Он продолжал развлекаться с сосками, когда его руки вновь двинулись вниз. Погладили талию, провели большими пальцами по чувствительной коже внизу живота, спустились, разведя бедра шире.

Я вцепилась пальцами в плечи мужчины, едва его ладони достигли сокровенной жемчужины. Он прикоснулся к ней трепетно, будто к великой драгоценности, а затем скользнул еще ниже, чтобы раскрыть створки врат для своего будущего вторжения.

Его палец медленно вошел в меня, и я придвинулась навстречу, застонав еще сильнее.

– А-ал!..

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – оторвавшись от груди, произнес он и спустился к моим ногам. – Я хочу слышать, как ты кричишь его.

Разве могла я ему отказать, особенно когда его язык коснулся набухшего бугорка, пощекотал, завладел им, а пальцы нежно скользили по преддвериям, чтобы вновь вонзиться в мое лоно. Он достиг девственной грани, войдя в меня одним, а затем и двумя пальцами. Подготовил, растягивая, чтобы будущая боль не была слишком сильной. Он пил мою влагу, растирая ее между складок, а я стонала еще громче, выкрикивая его имя.

Мне оставалось лишь кусать губы и выгибаться, зарываться руками в волосы мужчины, прося еще, но уже другую, наполненную ласку.

Он услышал меня, и вскоре мы вновь оказались лицом к лицу. Я поцеловала его в губы и сама расстегнула ремень, избавляя Аластара от брюк. Мокрая ткань не поддавалась, но ожидание только распаляло меня, а я была упорной девочкой.

– Скажи мне, что действительно готова… – на мгновение отрываясь от меня, прошептал Аластар.

– Да… – лишь выдохнула я, касаясь губами его щеки.

Моя рука наконец высвободила восставшую плоть из тесного плена брюк. Теперь с губ Фокса сорвался протяжный стон, когда я ловко пробежалась пальчиками по напряженному стержню. Туда, обратно… Туда, обратно…

– Обещаю, буду нежен, – произнес мужчина, глядя мне в лицо.

Я кивнула, доверившись его серым омутам глаз. Для меня это было мигом откровения, когда, обхватив мужчину двумя руками за шею, прижавшись к его груди так сильно, как только могла, я ощутила, как Ал еще раз нежно погладил меня там, внизу, и приставил рвущуюся вперед плоть к нежным, чувствительным складочкам.

Он мог сам настойчиво войти в меня, пронзить одним ударом, заставить испытать боль, но вместо этого, подхватив под бедра, помог мне самой насадиться на него, медленно, сладко, замирая от каждого преодоленного миллиметра, разрывая себя изнутри и чувствуя болезненное наслаждение от этой пытки. Я ощущала жар и стальную твердость его плоти, толщину, которой боялась и которая теперь наполняла меня, боль, которая саднила и заставляла всхлипывать.

– Тшшш, – пропел он мне на ухо. – Теперь ты моя, девочка.

Выйдя почти до конца, оставив внутри лишь твердое острие своей плоти, Аластар вновь пронзил меня. Я мучительно впилась ногтями в его плечи, оставляя красные борозды царапин, а взамен получила новую, еще более сильную фрикцию. Затем следующую… и следующую…

– Ах… Ах… – вырвалось из меня.

– Потерпи, девочка, я знаю, ты можешь, – шептал Аластар, перенося свою руку на мое лицо. Я ухватила ртом его пальцы и вобрала в себя, желая познать вкус этой плоти. Это завело мужчину еще больше. – Моя Тори… Только моя…

Он ускорил темп, прижимая к себе все сильнее и заставляя тихо стонать от каждого нового удара внутри себя. Боль плавно сменилась наслаждением и жаром чего-то необузданного, что вот-вот готовилось взорваться. Я крепче обхватила ногами его талию, желая оказаться еще ближе, принять до конца, почувствовать скольжение его члена внутри себя и знать, что Алу так же хорошо, как и мне.

Он любил меня неистово, вдалбливая себя так глубоко, насколько мог, словно пытался завоевать еще какие-то до сих пор неизведанные им миллиметры. Он дышал моим ароматом, скользил губами по щекам, сжимал зубами мочку уха, а я прикусывала его пальцы, ласкала их языком и теряла голову от тихого шепота:

– Любимая, сладкая… Какая же ты сладкая…

Аластар с рычанием вошел в меня особенно глубоко, и невидимая пружина моего наслаждения распрямилась, заставив исторгнуть из себя сладострастный крик. Я взорвалась тысячами осколков, и под этим взрывом родилась новая, маленькая вселенная. Пульсация била тело, а я открытым ртом хватала воздух, которого показалось очень мало. Чувствовала изливающееся в меня семя, принимала его, дрожа от накрывающих волн экстаза.

Аластар крепко обнял меня руками, прижал к себе, все еще не покидая моих пределов, жарко прошептал на ухо:

– Теперь я никуда тебя не отпущу. Никогда. Буду любить тебя и нашего ребенка. Никому не позволю причинить вам вред. Только пообещай, что не сбежишь от меня сама. Умоляю, Тори… Пообещай.

– Обещаю, – уткнувшись лбом в его плечо, выдохнула я.

Мысли медленно возвращались в голову, давая осознать, что только что произошло между нами.

Любовь. Секс.

Я сидела на тумбе, сжимала в объятиях мужчину, восстанавливала сбившееся дыхание и прятала лицо под мокрыми волосами, прикрыв глаза от еще не прошедшего наслаждения.

Не могла сдержать дурацкую улыбку, которая возникла на лице и с каждой секундой становилась все шире. Ал продолжал целовать меня в макушку, согревая своим дыханием, и гладил по спине руками.

– Знаешь, – прошептала я. Мне вдруг очень захотелось признаться Аластару в одной странной вещи. – Раньше я думала, что после своего первого раза тут же побегу проверять, не пропал ли мой дар. Ведь если бы я ошиблась, то его отсутствие, как индикатор, указало бы о моей потере.

– А сейчас?

– А сейчас я понимаю, какой была дурой, – подняла взгляд на Фокса. – Просто чувствую, что дар по-прежнему со мной, но использовать его больше нет смысла. Мне претит мысль, что я могу подойти к другому мужчине и поцеловать его ради проверки.

И это было действительно так. Теперь мне было попросту незачем это делать, ведь рядом стоял мужчина, чьей фантазией была реальная я. Не иллюзия, сотканная из извращенных желаний, а именно я.

Порочная, грешная, циничная.

Нас тянуло друг к другу давно. Это было понятно еще в новогоднюю ночь, когда он пришел пьяный, замерзший к моему дому, наплевав на все свои принципы.

Пришел к той, кого считал шлюхой, о ком думал как о женщине, имевшей сотни мужчин, и все же воспринявший меня всерьез. Уже гораздо позже он узнал от Виктории правду о моей истинной натуре. Наверное, это дало окончательный толчок его чувствам.

Он был готов принять меня такую, какая я есть на самом деле… Но общество…

Оно осудит. Прежде всего его. Никому нельзя объяснить, что шлюха из Квартала была девственницей-суккубом, несколько лет морочившей головы клиентам похотливыми иллюзиями.

– Ал, – спросила я его, когда он подхватил меня на руки и вынес из ванной, – что будет дальше?

Мужчина наклонил ко мне голову, в его глазах будто плескалось звездное небо. Глубокое, озаренное счастьем и безмятежностью.

– Дальше я уложу тебя на кровать и укрою одеялом. Если захочешь, обниму и буду согревать всю ночь, – пообещал он, подходя к родительской постели и опуская меня на свежие простыни.

– Нет, я не об этом. Как мы будем жить дальше? Рано или поздно окружающие узнают обо мне, о нашей связи. И что потом?

– Ничего, – ровно ответил Фокс. – С каких пор тебя волнует, что скажут о тебе окружающие? Не ты ли выставляла напоказ свою персону, провоцируя сплетни в высшем свете, когда явилась на прием у мэра?

– Это другое, – покачала головой я. – Тогда были иные обстоятельства. Теперь же я стану грязным пятном на твоей репутации. А ребенок… – Я запнулась, едва выговорив это слово, а сердце беспокойно застучало от волнения. – У меня ведь теперь будет ребенок…

– Не у тебя, а у нас, – поправил мужчина, садясь рядом. – Дочь.

– Дочь… – повторила я, пробуя на вкус новое слово и теряясь от его звучания.

Вот так просто: минута наслаждения, и в моей жизни появится она. Я положила ладони на низ живота, прислушиваясь к ощущениям. Ничего. Хотя еще слишком рано, чтобы я могла ощутить хоть что-то, кроме растерянности.

Я подняла потерянный взгляд на Фокса.

Моя голова лежала на подушке, и мокрые волосы разметались по свежей наволочке. Аластар расправил несколько прядей, убрав их с моего лица. Накрутил один локон на палец и тут же распустил. Коснулся рукой щеки, нежно погладил костяшками пальцев.

– Почему ты так любишь придумывать себе проблемы? – спросил он, почувствовав корни моей реакции. Ал скользнул рукой вниз, накрывая мои ладони на животе. Это движение не было призвано возбудить меня, скорее просто подарить тепло, подбодрить, дать понять, что он рядом. Горячая ладонь несколько томительных секунд просто грела мои руки, а затем мужчина отнял ее, чтобы укрыть одеялом. – Тори, теперь у тебя есть я, и мы сумеем справиться. Если хочешь, можем уехать, как ты и мечтала. В другую страну, туда, где тебя никто не знает.

– А бизнес? Магазины? Заводы?

Он загадочно улыбнулся и лег рядом, забираясь под теплое одеяло и сгребая меня в охапку объятий, обхватив руками сзади.

– Да будет тебе известно, дорогая моя Тори, – прошептал он на ухо. – До нашего знакомства я девять из двенадцати месяцев проводил в различного рода поездках и проверках. Наша первая встреча совпала с делами в Столице, но сразу после помолвки я покинул город и вернулся лишь перед новогодними праздниками. Я бы уехал и после них, немедля, если бы не твои чертежи.

– Выходит, ты сейчас должен быть где-то далеко, на одном из своих заводов? – быстро сообразила я.

– Должен, – подтвердил он. – Но я здесь, с тобой.

Я улыбнулась этой мысли. В голове меж тем родилась картина жизни бедняги Фокса, если б ему не удалось расторгнуть помолвку с Кристалл. Он бы сбегал от нее в вечные командировки, а она бы и дальше раздольно читала псалмы с симпатягой пастором по беседкам.

И все же беспокойство не покидало меня.

– Аластар, я ведь не просто так хотела уехать из Столицы. Назови это побегом, если хочешь. Но дело не в обычных слухах. Сегодня наедине Виктория уже выразила свои опасения насчет моей безопасности. Кристалл ведь не успокоится, особенно когда узнает, что мы с тобой вместе. Ты же слышал ее слова сегодня. Я украла тебя у нее, по-другому это не назовешь. Она будет мстить, а ведь мы до сих пор не знаем, что было в похищенных документах. Что, если у нее до сих пор козырь в рукаве?

– Не беспокойся об этом, – поспешил успокоить Фокс, и я почувствовала легкий поцелуй в висок. – Завтра с утра я отправлюсь в Столицу и немедля начну поиски.

Это известие я восприняла скептически. Все же слишком много времени прошло. Возможно, уже поздно искать пропажу или подмену.

– Даже если найти ничего не удастся, – добавил он, – планы Кристалл уже пошли прахом после сегодняшнего расторжения помолвки. Если ее целью были мои деньги, теперь ей ничего не светит.

– А тебя не смутила реакция ее родителей? – вспоминая обстоятельства сегодняшнего утра, забеспокоилась я. – Они восприняли новость о ее падении так, будто знали о пасторе с самого начала.

– Думаю, знали, – согласился Фокс. – Покрывали дочь и будут продолжать это делать. Скандал не в интересах мэра Бристоля. Он плохо отразится на его политической карьере.

– Кстати, – вспомнила я еще кое-что. – Откуда столько злорадства у Виктории? Чем ей насолила эта семейка?

Я не видела выражение лица мужчины, но он издал такой многозначительный хмык, что сразу стало ясно – поводы у Виктории имелись, и еще какие.

– Мэр Бристоль протестовал громче всех против кандидатуры Вики на роль Верховного судьи. Он активно агитировал голосовать против, но ее сторонники перевесили буквально на несколько голосов. И теперь, даже спустя столько лет, госпожа Райт продолжает помнить. Поэтому не удивляйся, что это расторжение договора стало для нее маленьким праздником.

Я понимающе прикрыла глаза. Виктория оказалась злопамятной, что меня совершенно не удивило. Еще при первой встрече я ощутила в ней внутренний стержень, стальной характер и непробиваемую гордость. А такие люди не умеют прощать.

Несколько минут мы лежали молча, я пригрелась в руках Аластара, и меня начинало клонить в сон. Сказывалась усталость. Мысли замедлялись, начиная устаканиваться после событий дня. Но где-то в подкорке все еще продолжали сражаться мои внутренние противоречия. Каково это жить, доверившись не только самой себе?

Да, Аластар человек слова, и я убедилась в этом. Но что, если даже он не справится с возникнувшими трудностями? Какие нас ждут отношения? Любовь – это ведь не только секс, это нечто большее, чего я еще не осознавала до конца. Это совместные завтраки, беседы, вечера у камина, простуды, температура, падения, взлеты… И все это ВМЕСТЕ!

– Нам нужно поговорить еще об одной важной вещи. – Дыхание мужчины коснулось моего затылка.

Я вздрогнула от неожиданности, слишком резко он вырвал меня из мыслей и полудремы. Его тон показался мне слишком серьезным, словно обсуждаемой вещью будут биржевые котировки.

– О какой?

– О твоем официальном статусе, – осторожно произнес он. – О замужестве.

– А-а-а, – протянула я, где-то в душе чувствуя расслабление. Я, конечно, догадывалась, что рано или поздно этот вопрос может встать, но не думала, что так быстро. Хотя было в этом что-то правильное – закрыть этот вопрос уже сейчас. Поэтому поспешила успокоить мужчину: – Меня устроит роль любовницы, – спокойно произнесла я. – Не вижу в ней ничего ужасающего, тем более это удобно для нас двоих.

– Что? – Аластар рывком развернул меня к себе, опрокинув на подушки, и навис сверху. – Не понял.

– Ну что тут непонятного? – Осоловело глядя ему в глаза, пояснила: – Официальный брак со мной нонсенс для такого, как ты. Поэтому я согласна быть любовницей, сожительницей, если так угодно. Какая разница, как это будет называться, если мы действительно любим друг друга?

Мужчина шокированно уставился на меня. Не моргая. Пока все же не выдавил:

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– А как мне надо об этом говорить? Строить из себя оскорбленную невинность и говорить, что я барышня приличная? – приподняла я бровь. – Зачем мне это? Я прекрасно понимаю, что брак тебе ни к чему. Поэтому сразу заявляю: жениться на мне не нужно. Ты ведь об этом хотел поговорить?

Вопрос прозвучал риторически, и все же Аластар ответил на него.

– Не совсем, – плотно сжав челюсти, произнес он. Вид Фокс отчего-то имел оскорбленный. – Значит, ты решила, что я хочу предложить тебе стать моей любовницей?

Признаться, после столь сурового тона я засомневалась.

Нервно сглотнула, опасливо следя за реакцией Аластара на мои ответы.

– Разве нет? – робко пискнула я.

– Нет, – прошептали мне в губы. – И сейчас я крайне жалею, что Верховный судья не имеет полномочий заключать браки, иначе отволок бы тебя к Виктории сию секунду и немедленно потребовал бы выйти за меня замуж.

Теперь настало мое время в шоке уставиться на мужчину.

Брак? Он шутит? Со мной?

– Аластар, я девушка из Квартала. Таких не берут замуж.

– Ты моя любимая женщина. На таких без промедления женятся! – безапелляционно заявили мне. – И как только мы покинем Страну, я собираюсь сразу же воплотить этот план в действие.

– Но ведь необходимо будет идти в церковь, проходить обряд венчания, – заторможенно вымолвила я.

– Тебе очень повезло, что я неверующий, – усмехнулся Ал, легко касаясь уголка моих губ, и тут же оторвался, чтобы закончить мысль: – В Макении гораздо проще смотрят на браки, заключенные без присутствия Бога.

Макения…

Страна у моря…

Я мечтательно прикрыла глаза и потерялась в собственных ощущениях.

Непривычное, полное, безграничное счастье. Будто сбылось все, что только могло сбыться.

– Давай спать, девочка, – коснулось меня его дыхание. – Завтра тяжелый день.

***

Мы ехали в автомобиле. В другом, более старом. Эту машину вместо сломавшейся Аластар утром выгнал из гаража и сообщил, что в Столицу мы отправимся именно на ней.

Я сидела на заднем сиденье, рядом расположилась хитро косящаяся Виктория. Вид у судьи был предовольный. А лукавый взгляд путешествовал от меня к Аластару и обратно.

О произошедшем между нами вчера открытым текстом никто из нас не заявил, но и Вика, и Агния с Карлайлом всё прекрасно поняли, когда утром я и Ал вышли из одной спальни.

Завтракали рядом. Он как ни в чем не бывало, а я – красная от смущения и растерянности.

– Вы вчера были очень громкими, – наконец, как бы невзначай, обронила Виктория, едва сдерживая улыбку. – Выражение лица Агнии было бесценным, когда она принесла Торани полотенце, а из-за дверей раздались ваши стоны.

Я поперхнулась. И как мне после такого смотреть в глаза супруге Карлайла? Никогда не думала, что буду испытывать чувство стыда после секса.

– Вика, могла бы и промолчать, – не отвлекаясь от дороги, укоризненно одернул судью Фокс. – Тем более твоя заслуга во вчерашнем тоже есть. Великая сводница леди Райт!

Я вопросительно уставилась на женщину.

– Так, и о чем я не знаю?

Она отмахнулась и попыталась отмолчаться, отвернувшись к окну.

– Виктория, это несерьезно, – попыталась настаивать я. – Поясните, пожалуйста!

Медленно и вальяжно она все же повернулась ко мне, в ее глазах сверкали задорные огоньки.

– Вы себя со стороны не видели вдвоем. О ваших чувствах было понятно с самого начала. Но нет. Вы решили поиграть в условности. Ты вбила себе в голову, что недостойна счастья, а он, что тебе не нужен, – с довольной ехидной улыбочкой объяснила она. – Это могло бы продолжаться вечность, если бы я не создала условия.

Мне пришлось закусить губу и нахмуриться. Неужели мы действительно с Аластаром выглядели как два идиота, готовых бесконечно ходить вокруг да около?

– Это, позвольте узнать, какие же условия вы создали? – решила уточнить, пока Виктория была столь разговорчивой.

– Когда узнала, что ты собираешься покинуть Столицу, поняла: убеждать тебя бесполезно. Словам ты не веришь, только делу. Аластару же нужно было понять, что именно он теряет. Для этого я разозлила его, заставив подписать для тебя чек и выкупить самолет. Тем самым подстегнула к действиям.

Я вспомнила вчерашний поединок взглядов и то странное ощущение подвоха, не покидавшее остаток вечера. Фокс действительно злился, подписывая договор, явно понимая, что дает зеленый свет моему побегу из Столицы.

– Мне казалось, я провоцирую Ала объясниться с тобой начистоту, – Виктория гневно сверкнула очами в сторону водительского сиденья, – но вместо этого он подписал бумаги и позволил тебе уйти из кабинета.

– И что же было дальше? – нетерпеливо заелозила я, хотя прекрасно помнила, что дальше Ал пошел за мной в ванную. Однако мне было очень важно знать, какие события этому предшествовали.

– Ал, расскажешь? – Виктория самодовольно прикрыла глаза, наблюдая, как аристократ поджимает губы, отмалчиваясь. – Уговаривал меня пойти на должностное преступление – исправить в договоре сумму выплат тебе на большую. Ну а когда понял, что это бесполезно, попросил совета, что ему делать и как уговорить тебя остаться.

– И что вы ответили?

– Идти за тобой и уговаривать самому.

Я глубоко вздохнула от волнения. Так вот, значит, кого благодарить за мою ночь в объятиях любящего мужчины. Действительно, Виктория – великая сводница.

– Мне только одно интересно, – обратилась судья больше к Аластару, чем ко мне. – Что вы оба будете делать дальше? Мы ведь все понимаем, что в Столице Тори не дадут спокойной жизни.

– Уедем, – почти хором ответили мы, а дальше продолжил только Ал: – В сложившейся ситуации безопасность мисс Фелз приобретает для меня первостепенное значение.

– И как быстро ты хочешь покинуть Столицу?

– Как только улажу дела с документами, которые передала Кристалл своему любовнику.

Я немного покривила губы после этой фразы. Шансов что-то найти почти не было, но Аластар все же решил быть последовательным в своих действиях и попробовать начать поиски. Я же воспользовалась возможностью попасть вместе с ним в город. Мне нужно было забрать вещи из гостиницы, которые там остались.

И было еще одно очень важное дело.

После вчерашнего я хотела посетить врача. Пока я была в Квартале, за моим здоровьем следил Деймон, но после избиения Октавиуса я боялась последствий. Несколько ударов пришлись на живот, и для собственного спокойствия я собиралась пройти осмотр как можно скорее и убедиться, что мой организм в порядке.

Аластару опасения пока не озвучивала, просто отпросилась на часик, пока он будет доделывать свои дела в офисе. Изначально магнат не собирался расставаться со мной ни на минуту, уговорил съездить в гостиницу со мной, но я настояла на своем, честно сказав, что собираюсь заглянуть к женскому врачу, а после вернуться обратно.

С моей стороны это было все же несколько эгоистично – не брать его с собой, но спешка в делах убедила, что по отдельности мы успели бы больше.

Кроме того, было еще кое-что, в чем признаваться Алу было стыдно. Когда он меня похитил, мои документы так и остались в номере гостиницы. Я элементарно боялась сознаваться в этом.

Чтобы не привлекать внимания, попросила высадить меня не на центральном проспекте, а на одной из прилегающих улиц.

– Только не задерживайся и сразу возвращайся, – с некоторым недовольством напутствовал Аластар. – Может, Виктория составит тебе компанию?

Я скептично посмотрела на мужчину. У судьи Райт была работа, а отрывать ее от дел ради моего похода к врачу было неловко. Да и не хотелось. Душой я чувствовала, что дети для женщины тема болезненная, и хотя зависти я не ждала, но зачем бередить чужую душу?

Распрощавшись, я убедилась, что Аластар уехал по своим делам, а после поймала возничего.

До гостиницы добрались быстро, некоторое время я препиралась с администратором, который отказывался впускать меня в мою же комнату. Ключа у меня не было, он где-то потерялся, а проверять записи в регистрационных книгах юноша не спешил.

– У вас нет документов! – строго стоял он на своем.

– Они в номере, – упиралась я. – Мы можем подняться, и вы убедитесь, что я именно Торани Фелз.

– Да хоть сам король!

Понимая, чего от меня ждут, пришлось сдаться и положить золотую монету на стойку:

– Я только заберу вещи, – пообещала, наблюдая, как деньги исчезают в кармане штанов администратора.

Он тут же подобрел и самолично бросился отворять мне двери в номер. Я же одновременно с ощущением радости испытала дикое недовольство. Выходило, что любой мог прийти в номер в мое отсутствие и забрать, что захочет. К счастью, обошлось.

Вещей оставалось немного, но даже их я не собиралась забирать полностью. По сути, явилась лишь за документами, которые позавчера ради сохранности решила не брать с собой на показ мод. Кто же знал, что из гримерки меня похитят, а в номер я попаду с таким трудом.

Без документов мне пришлось бы весьма сложно. Я не смогла бы открыть счет в банке, не смогла бы покинуть Панем, а уж тем более отправиться в Макению.

Быстро сложив вещи в маленький саквояж, я покинула гостиницу. Теперь мой путь лежал в главный банк Столицы. Там я потеряла еще час, зато открыла счет на свое имя и внесла на него деньги по чеку от Аластара.

Теперь я была официальной миллионершей с круглой суммой на счету и личной чековой книжкой, действующей на территории нескольких стран.

Расправившись с делами финансовыми, приступила к делам медицинским.

Память услужливо подкинула адрес хорошего лекаря, к которому иногда приходилось обращаться до появления в Квартале Деймона. Не к покойному же Фрэнсису мне было ходить.

Сердце больно сжалось при воспоминании о Стоуне и его словах об убийстве, которое он совершил ради меня.

Помня вчерашнюю ночь с Алом, я прекрасно понимала, что Дей – еще одна причина покинуть город.

Стоун был одержим и, узнав о моих чувствах к Фоксу, мог поступить по принципу «так не доставайся же ты никому». И в то же время мне было совестно перед ним.

Это из-за моих детских игр маленький мальчик стал таким. Я показала ему цель, только вместо счастья она привела Деймона на кривую дорожку, где он решил переступать через трупы, добиваясь моего расположения.

Эти мысли мучили меня вплоть до дома, где вел прием доктор. На входе меня встретил его ассистент, ведущий запись.

– Доктор Майн примет вас, – пообещал молодой человек в белом халате. – Сейчас как раз будет окно в графике перед следующей пациенткой.

Обрадовавшись, что не придется ждать, я последовала за ним. Ассистент спешил указать дорогу к кабинету, хотя я помнила ее с прошлых разов.

К доктору Майну я обращалась дважды в год. Он был частным, весьма хорошим врачом и при этом брал разумные деньги. Его могли позволить себе горожанки выше среднего класса и я раз в полгода.

Майн не знал, где и кем я работала, для него я была девственницей, пристально следящей за своим здоровьем. Сейчас же кое-что изменилось.

Уже в кабинете Майн начал со стандартного опроса: есть ли жалобы, не болит ли чего. Меня он не узнал, что неудивительно с постоянно мелькающим потоке лиц на его работе. Лишь медицинская карта стала для него путеводителем по моему здоровью.

– С последнего визита прошел почти год, – поцокал языком он и весьма тактично поинтересовался: – Что-нибудь изменилось в вашем статусе за это время?

Обычно так дам спрашивали о замужестве, ведь оно автоматически означало и становление женщиной. В моем же случае все произошло без официального брака.

– Изменилось, – пространно ответила я. – И мне бы хотелось узнать, все ли со мной в порядке.

– Есть подозрения в инфекциях? – абсолютно сухо и профессионально поинтересовался доктор. – Если так, то для обследования нужен и ваш супруг!

Я едва не поперхнулась, осознав, какую логическую цепочку выстроил Майн. Похоже он решил, что я все же вышла замуж и умудрилась нахватать всякой заразы от неверной второй половины.

– Вы меня неправильно поняли, – поспешила прояснить недоразумение. – Мой статус изменился, и я больше не девственница, однако дело не в инфекциях. Несколько недель назад я неудачно упала с лестницы, было много травм. Я хотела бы узнать, не сказалось ли падение на моем женском здоровье?

– А-а-а, – понимающе протянул Майн. – Тогда пройдемте на кресло.

Он указал на ширму, за которой мне следовало раздеться.

Пока снимала с себя платье, не оставляла мысль о том, что прежде всего врач подумал о самом страшном: о том, чего боялись все девочки из Квартала. О болезнях!

Квартал не просто так был дорогим, и платили клиенты не только за искусных и красивых шлюх, но и за гарантии не принести в семейное ложе букет болячек.

В борделях классом ниже таких мер безопасности не было. Вот и выходило, что мужья, пусть даже не самые бедные в плане достатка, могли притащить благоверной супруге подарочек от больной и пользованной множество раз куртизанки.

Меня в очередной раз передернуло, ведь Октавиус собирался отправить меня в один из таких борделей. До сих пор была сомнительна та выгода, из-за которой он собирался превратить элитную и высокооплачиваемую куртизанку в дешевую дырку для заводских и портовых рабочих. Не укладывалось в голове, что неизвестные хозяева разрешили ему подобное. Быть может, он соврал в ту ночь?

Уже на кресле Майн внимательно осмотрел меня.

– Вы лишились девственности вчера? – с удивлением в голосе спросил он, поднимая на меня голову.

Я кивнула, глупо отрицать очевидное для доктора.

С утра я обнаружила на белой простыне, где спала, несколько капель засохшей крови. Чуть больше их было на тумбе в ванной. Внизу у меня немного саднило, а значит, следы вчерашней ночи еще оставались на мне.

– Обычно женщины не приходят ко мне сразу после коитуса, – пояснил врач. – И зря. С вашей стороны это было весьма благоразумно. Я выпишу мазь для снятия раздражения. Это устранит неудобства и ускорит заживление.

– Спасибо, доктор.

Вскоре я слезла с кресла, а Майн отправился заполнять бумаги.

– Не считая легких следов вчерашней ночи, – тактично начал мужчина, протягивая мне рецепт, – вы абсолютно здоровы. Я не заметил никаких патологий. Матка в норме, яичники также, хотя один из них слегка увеличен. Вероятно, у вас не так давно была или будет овуляция, поэтому велик шанс забеременеть, если вы не пили противозачаточных.

Я немного занервничала, однако тут же взяла себя в руки. Врачу действительно виднее, только одного он не ведал точно: того, что я могла сказать с полной уверенностью. Да, забеременею. И даже пол знаю заранее.

Одевшись, я поблагодарила доктора и вышла из кабинета.

Теперь мне было необходимо расплатиться за прием с его ассистентом. Именно там, у входной стойки, я столкнулась с Каролиной.

– Лина! – радостно взвизгнула я, подскакивая к подруге.

Та на мгновение отшатнулась от неожиданности, не узнав меня, но тут же замерла.

– Тори, – ошарашенно выдохнула она и шагнула мне навстречу.

Я бросилась обниматься. Мне хотелось ее о многом расспросить, вот только некая холодность, шедшая от девушки, заставила меня напрячься.

Я отстранилась от нее, взглянула в глаза. Потухшие, тусклые, без озорных огоньков, плескавшихся там когда-то.

Страшная догадка озарила меня. Я сумела выдавить лишь единственное:

– Лина, зачем ты здесь?

– Аборт, – убито выдохнула она. – Зелье не помогает…

Я не поверила своим ушам. Аборт и всегда осторожная Лина.

Все, что я смогла произнести, так это:

– Пока ты мне ничего не расскажешь, я тебя никуда не отпущу. – Мой голос звучал так безапелляционно, что не оставил Лине выбора.

Молчавший ассистент за стойкой оживился, явно подслушивая нашу короткую беседу.

– Постойте, у леди запись по времени, – напомнил он.

– Ничего страшного. – Я огрызнулась, бросая монеты за свой осмотр перед ним. – Леди запишется позже. Если не передумает.

На мое самоуправство Лина не реагировала, стояла столбом в оцепенении. Не противилась моему командному тону, скорее наоборот, была рада той отсрочке, которую я ей подарила, вытащив из приемной за руку.

Мне показалось, что на улице, несмотря на солнечный денек, стало еще прохладнее, и все же я уверенно тащила вперед Лину, которая безропотно следовала за мной.

Эта сломленная девушка была не похожа на ту, которую я знала раньше. Где огонь в глазах? Где энергия, бившая через край?

Что с ней произошло, когда я покинула Квартал?

Мои мысли были одна страшнее другой.

Я проклинала Октавиуса, который наверняка приложил руки к состоянию подруги. Что он с ней сделал? Тоже избил и изнасиловал? Еще одна страшная догадка поразила молнией. А если ребенок от этого подонка?

Мои руки невольно сжались, причиняя боль Лине, в руку которой я вцепилась.

– Ай! – вскрикнула она.

Это немного отрезвило, и я силой заставила себя не строить преждевременных гипотез. Пускай она сама все расскажет.

Впереди я увидела вывеску кофейни, туда-то и поволокла подругу.

Внутри было тихо, посетителей днем почти не было, и это меня устраивало.

Я выбрала самый дальний угол, усадила в просторное кресло Лину, которая продолжала быть в моих руках апатичной куклой, и уселась напротив нее.

К нам тут же подскочил улыбчивый официант. Я немного растерялась, когда он протянул мне и ей папки с меню. Прежде я почти никогда не посещала кофейни: слишком дорого и время не позволяло. Сегодня же был иной случай.

Лина тоже растерялась, папку взяла, но раскрывать не спешила. Зато спросила у улыбчивого служащего:

– Здесь можно курить?

– Да, вам принести пепельницу? – услужливо предложил он и, получив согласие, тут же убежал.

Я вытаращилась на подругу и едва не зарычала, когда та полезла к сумочке за сигаретами:

– С ума сошла? – прошипела я, перегибаясь через столик и вырывая у Лины сумку. – А как же ребенок?

– Не будет никакого ребенка, – огрызнулась она, и на миг в ее глазах сверкнул прежний огонь. – Только не в Квартале! Хотя о чем это я? Не будет никакого Квартала, ведь едва станет заметен живот, Блекнайт вышвырнет меня работать в трущобах!

Я задохнулась, понимая правоту подруги. Если при Мардж были хоть какие-то шансы освободить ребенка, отдав отцу, то при Блекнайте просто выносить становилось почти невозможным.

– Подожди, давай по порядку, – осадила я девушку. В этот момент пришел официант и поставил на середину столика пепельницу. Так как сигареты я у Лины забрала, керамическое блюдце оказалось бесполезным. Понимая, что официант продолжает ждать заказ, я быстро ткнула в меню несколько пирожных, попросила два стакана яблочного сока и только после этого продолжила: – Ты знаешь, кто отец?

Больше всего на свете я боялась услышать имя Хозяина Квартала, даже пальцы скрестила в несвойственном для себя жесте.

– Не важно, кто отец. – Лина опустила голову. – Он все равно не выкупит ни меня, ни ребенка. Все станет только хуже. – Она всхлипнула.

В горечи ее слов я услышала подтверждение своей догадки.

– Он тебя бил? – вспылила я. Мои пальцы обхватили столешницу и до боли в ногтях впились в деревянную поверхность. – Урод! Тварь конченая! Неужели ему даже на ребенка своего будет плевать?!

Глаза Лины расширились, она ожила на мгновение, на лице мелькнуло непонимание, смешанное с интересом.

– Тори, – нахмурив брови, медленно произнесла она, – ты о чем? Ты же сама все видела… Деймон не бил меня, да и не знает он о ребенке.

Пальцы разжались сами. Внутри все замерло. Даже сердце будто перестало стучать.

– Деймон?.. – Я даже забыла, как моргать, не в силах переварить услышанное.

– Да, – выдохнула Лина. Ее апатичное состояние вновь вернулось. – А ты на кого подумала?

– На Блекнайта. Он же устраивал «проверки». – Последнее слово я произносила, плотно сжав зубы. Мне не хотелось даже думать, что еще кому-то из девочек повезло пройти через то же, что и я.

– Ах… Ты об этом… – Лина вновь опустила голову, даже ее плечи опали. – Когда очередь дошла до меня, я уже знала, что беременна. Хотя, надо сказать, мне еще повезло… Я была очень покладистой девочкой, и все прошло почти не больно.

Меня перетрясло от этого «почти». Блекнайт мог не бить Лину, но те методы проверки, которые угрожали мне, явно не могли быть нежными.

Грубо, унизительно, не жалея.

– И многих он уже так проверил? – прошипела, нахмурясь.

– Всех. – Лина говорила о Хозяине равнодушно. – Даже несмотря на собственное самочувствие: говорят, у него стало шалить сердце от нагрузок. Но он упорно продолжал.

Я злобно улыбнулась. Было бы справедливо, если бы Октавиус сдох от приступа после одной из таких «проверок». Но я отвлеклась.

– Почему ты не пошла к Деймону? – вновь накинулась с расспросами. – Это и его ребенок тоже, он бы придумал что-нибудь. И как так вышло, что он не заметил беременности на осмотрах?

Я мысленно подсчитала: как минимум три-четыре раза они должны были встречаться в его кабинете с момента, как я покинула Квартал. Стоун был слишком хорошим врачом, чтобы не заметить положение девушки.

– Я не ходила на осмотры, Деймон ненавидит меня за ту ночь. – Она все же нашла в себе силы поднять на меня взгляд, полный слез. – Тори, я такая дура. Прости меня, – всхлипнула она и закрыла лицо ладонями. – Это все из-за меня, я виновата.

Ее начало сотрясать в беззвучных рыданиях, а я растерялась, не понимая, что произошло и в чем она виновата. В том, что переспала с доктором и беременна от него? Что за глупость?

Я передвинула свое кресло ближе к Лине, присела рядом и обняла ее. Мне хотелось показать, что она не одна. Я ее подруга, и можно найти выход.

– Это я виновата, – продолжала тихо причитать она, а у меня с каждым новым звуком сердце сжималось. Я с силой притянула ее к себе, заставив уткнуться в плечо.

– Не говори ерунды, – успокаивающе гладила Лину по волосам. – Если боишься сама, я поговорю с Деймоном. Уверена, он найдет выход. Он не сможет бросить собственного ребенка.

Я говорила это и ни мгновения не сомневалась, что Дей так и поступит. Ребенок ведь не виноват в том, что уже случилось. Стоун мог жениться на Каролине и взять ее долг на себя, как предлагал когда-то мне.

– Хочешь, – обратилась я к Лине, заставляя ее поднять голову и посмотреть на меня, – я сама поговорю с Деем? Расскажу ему все. Он послушает меня.

– Не надо, – отчего-то испугалась и взмолилась девушка. – Ты ведь не знаешь всего. – Ее голос окончательно упал.

– Так расскажи, – мягко попросила я, не ожидая услышать ничего шокирующего меня больше, чем уже есть.

Несколько мгновений Лина сомневалась, борясь с мыслями внутри себя, но решилась:

– Дей мне сразу понравился, еще в момент знакомства в гостиной у Мардж. Внешне идеал, сошедший со страниц любовных романов, да к тому же добрый. Это было видно даже в том, как он проводил осмотры. Такой нежный, чуткий. Все девчонки Квартала мечтали попасть к нему в постель, а он только на тебя смотрел.

Я попыталась вспомнить события тех дней: многие увивались за Деем, но он отшивал всех, кроме меня и Каролины.

– Он решил, что я лесбиянка, – продолжила девушка, остановившись лишь на мгновение, когда принесли наш заказ. Она отпила немного сока и отставила стакан в сторону. – Мы общались, он все больше мне нравился с каждым днем. Вот только все наши разговоры он сводил к вопросам о тебе. Расспрашивал, какая ты, что любишь. Я была ему абсолютно не интересна. Не знаю, что на меня нашло в тот день, я проплакала до самого вечера от бессилия и безответности своих чувств. Это было так обидно – казаться тенью в его глазах. А ночью пришла моя постоянная клиентка, она очень уважаемая и сильная магесса, работает с аурами. Для нее не составило труда понять корни моей грусти. Она предложила помочь, и черт дернул меня согласиться. Я думала, она приворожит Стоуна, но вместо этого она решила устранить тебя. На следующее утро ты заболела.

В памяти послушно всплыла моя загадочная болезнь. Деймон сразу разгадал ее причины: на меня сбросили чью-то болячку, из-за которой я едва не отправилась на тот свет. К счастью, он смог вылечить меня, но…

Я смотрела на Лину и не верила, что это с ее согласия на меня свели болезнь. Моя единственная подруга в Квартале. С трудом я заставила себя не отшатнуться от девушки.

– До меня лишь потом дошло, – всхлипнула рыжая, – что я натворила. Хотя сейчас я понимаю, клиентка это не от доброты ко мне сделала, скорее всего у нее был заказ на исцеление. Моя ревность же подвернулась ей под руку.

– Почему ты не рассказала мне сразу? – ровно произнесла я.

Умом я все же понимала, что Каролину использовали, но почему она молчала?

– Боялась, что тогда Деймон точно на меня не взглянет, а ты возненавидишь. Мне было стыдно смотреть вам в глаза, и я попыталась свести все контакты к минимуму. А потом кто-то дурно пошутил, передав послание, что моя мать при смерти. В тот вечер к тебе меня направила Мардж, сказав, чтобы ты отработала ночь за меня.

Пришлось прикрыть глаза. Сейчас я знала, что Марджи специально все это подстроила, чтобы познакомить с Викторией, да и Деймон потом рассказал, что здоровью матери Лины ничего не угрожало.

– Мы пригласили тебя на Новый год… – растерянно выдохнула я. – И ты пришла. С возбуждающим зельем.

– Я решила, что это мой шанс завоевать Дея. Тебе ведь он был не нужен, ты его всегда воспринимала как друга.

– Не нужен, – подтвердила я. – Но ведь ты не могла не понимать, что он разозлится утром на твой поступок.

– Понимала, – отчаянно кивнула девушка. – Но когда ты уединилась со своим старым клиентом, я решила рискнуть. Наверное, ты никогда теперь не простишь меня за это.

Я покачала головой.

– Прощу. Я уже это сделала.

Это действительно было так. Не винила. Даже за сброшенную на меня болезнь. Шок был, неприятно, да. Но обвинять не хотелось. Я понимала причины, из-за которых она так поступила. Лина и сама раскаивалась в своем поступке. И сейчас этой беременностью судьба наказывала ее гораздо суровее, чем могла бы это сделать я.

Но ребенок ни в чем не виноват.

– Я поговорю с Деймоном, расскажу ему о твоих чувствах. Он все поймет.

– Он знает о моих чувствах! – взорвалась Лина, резко отстраняясь. – Несколько дней назад эта магесса вновь приходила ко мне. Не знаю, как так вышло, но Деймон увидел ее. Я не знала, что он тоже умеет читать ауры, но он смог вычислить, что в твоей болезни виновата она. А утром пришел требовать с меня ответы. Пришлось все рассказать ему, теперь он ненавидит и презирает меня вдвойне.

– Какая же ты дура! – все же не выдержала и вспылила я, тут же беря себя в руки. Пришлось выпить стакан сока, чтобы потушить пожар своих эмоций. – Ты рассказала ему о любви, о ревности, но не рассказала о ребенке! Ты хоть головой соображаешь, что делаешь?!

От моего громкого голоса на нас начал оборачиваться персонал кофейни. Мне пришлось постараться, чтобы дальше говорить тише:

– Себя не бережешь, так ребенка пожалей. Аборт – это крайняя мера!

– Думаешь, я не понимаю? Да мне самой тошно от этого! – всхлипнула она и вновь безвольно упала на спинку стула. – Я мечтала о детях… Но не так!

– Собирайся, – строго приказала я, поднимаясь с кресла. – Мы едем в Квартал, и я поговорю с Деймоном.

– Ты ведь не серьезно? – подняла она на меня взгляд. – Весь Квартал знает, что тебя выкупил кто-то богатый для своих утех. Ты теперь почти свободна! Зачем идти обратно? Тебе разве не страшно возвращаться?

– Я вернусь, поговорю и уйду, – не теряя решительности, поторопила ее. – Пойдем, у меня мало времени. Нужно многое успеть.

Не веря в то, что я все же решусь поговорить с Деем, она встала и осторожно побрела за мной.

– Быстрее, – нетерпеливо подогнала я.

И уже через десять минут мы тряслись в пойманном экипаже.

Отсюда до Квартала минут пятнадцать езды, и у меня появилось время, чтобы подумать.

Будь я полной циничной сукой, наверное, разругалась бы с Линой, обвинила в своей болезни и без зазрения совести поцокала языком, мол, нехорошо дитятко в животе убивать. На этом бы мое сочувствие кончилось. Но тонкие струны души не позволяли так поступить. Обиды на Каролину я и впрямь не чувствовала, а вот перед Деймоном была в кое-чем виновата.

И ребенок… я должна была хотя бы попытаться спасти его.

Я еще не знала, что скажу Стоуну, но догадывалась: разговор будет не из легких. Где-то внутри жила робкая надежда, что Деймон внемлет голосу разума, возьмет замуж Каролину, у них родится сын или дочь. Дей получит свое маленькое счастье, Лина свое. А я уеду, далеко. К своему счастью на берегу моря.

Возничий высадил нас на соседствующей с Кварталом улице, и, мысленно проклиная мэра с его глупыми указами, мы с Линой двинулись к ненавистному нам обоим месту.

Несмотря на то что день уже был близок к концу, лоточники только начинали собирать свои лавки и уезжать. Случайные прохожие еще сновали по улицам, и меня это немного успокаивало – так была возможность хоть как-то среди них затеряться. Впрочем, идти по Кварталу было все равно неуютно.

Я боялась пересечься с Блекнайтом, увидеть косые взгляды девчонок. Наверное, в них будет много зависти, но несмотря ни на что я шла широким шагом, уверенно тащив к дому Деймона Каролину.

– Не пойду, – вдруг встала она столбом и уперлась.

– Что значит не пойдешь?!

– Боюсь в глаза ему смотреть, – пробормотала рыжая. – Давай я на улице подожду.

Я осмотрелась по сторонам. Взглянула на кучи снега в мой рост, которые лежали по краям дороги, на отсутствие даже элементарных скамеек, и даже интересно стало, где Лина меня ждать собралась? Не в сугроб ли зарыться? После чего твердо выдала:

– Нет, ты идешь со мной. Если не хочешь присутствовать при разговоре, посидишь в другой комнате. Сейчас у Стоуна часы приема, он наверняка в своем кабинете. Я зайду, поговорю, а ты подождешь в гостиной.

Это решение Лину устроило. Мы подошли к порогу дому доктора. Девушка нерешительно переминалась с ноги на ногу, я же только подтолкнула ее ближе к двери, чтобы заходила. Мне хотелось побыстрее поговорить, все выяснить и покинуть Квартал.

Наверное, я видела в этом поступке свой моральный долг, который обязана выполнить, чтобы совесть не мучила. Все же Квартал продолжал держать меня невидимыми ниточками, которые я сейчас собиралась обрезать.

В гостиной я, как и всегда, ожидала увидеть девочек, пришедших на прием, но вместо этого на меня обернулись два парня. Высоких, красивых и однозначно привезенных работать в Квартал из Запретного Города.

Мгновение я переваривала новую информацию.

А что, собственно, такого? Деймон доктор, и Блекнайту плевать, кого именно будет лечить Стоун – девушек или парней. И те, и те занимались одним и тем же.

– За вами будем, – буркнула я этим образцам «голубого» идеала и нагло присела на свободный диван.

Лина села рядом.

Парни посмотрели на меня с любопытством, но молчание сохраняли. Если Лину они знали, то со мной им до сегодняшнего дня пересекаться не приходилось.

В ожидании приема прошло еще полчаса. За окном уже стемнело, и я начала беспокоится о Фоксе. Он же себе места не найдет, если я вскоре не вернусь. К счастью, дверь врачебного кабинета открылась, оттуда вышел последний паренек, и я тут же устремилась к Дею.

Доктор Стоун изменился с нашей последней встречи. Осунулся, стал бледным, похудел. Движения его руки, заполняющей карточку, были непривычно резки, дерганы, нервны.

– Садитесь! – не поднимая голову, рявкнул он.

Я откашлялась.

– Если вас беспокоит кашель, наденьте повязку и только потом подходите ближе! – все так же не поднимая глаз, рычал он. – Повязки сбоку, у умывальника.

Я скосила взор. У рукомойника действительно лежала стопка повязок и перчаток.

– Я по другому вопросу, – тихо произнесла, приготовясь к любой реакции бывшего друга. – Нам нужно серьезно поговорить.

Ручка выпала из пальцев мужчины. Рывком он поднял голову и уставился на меня немигающим взором.

Его взгляд тоже изменился с нашей последней встречи. Точнее, глаза изменились. Они не были добрыми, они стали пустыми. И лишь узнавая меня, в зрачках мелькнула тень прежних эмоций.

– Зачем пришла? – выдавил из себя мужчина.

Было видно, что слова даются ему с трудом. Не меня он ожидал увидеть в кабинете. Кого угодно, только не меня. Дей едва сдерживался. Не знал, как поступать. Наорать, сорваться или просить прощения за слова, брошенные в прошлый раз.

– Пришла поговорить. – Я медленно приблизилась и спустя секунду раздумий села напротив.

– Мне казалось, ты уже сказала все, что хотела. Я твои слова учел.

Мой тяжелый вздох раздался в кабинете как-то по-особому громко. Выяснять свои отношения сейчас мне хотелось меньше всего, но и как начать, тоже не знала.

– Что ты на меня смотришь? – зло бросил он. – Наслаждаешься моим жалким видом? Неужели тебе мало того, что ты меня растоптала, рассказав о себе правду? Обломала крылья, которые сама когда-то даровала!

В сердцах он стукнул кулаком по столу так сильно, что письменные принадлежности подпрыгнули, а пузырек с чернилами едва не упал.

– Дей. – Всплеска его эмоций я не испугалась, для меня подобная реакция была ожидаемой. Понимая, что выяснения отношений все же не избежать, попыталась начать: – Ты полюбил не меня… Ты полюбил образ, придуманный и иллюзорный. Я никогда не была такой, как ты представлял.

– И ты пришла сообщить мне об этом сейчас? – Его бровь выгнулась, а глаза лихорадочно заблестели. – Тогда ты еще более жестока, чем я представлял. Заявиться сюда, когда я пытаюсь тебя забыть. Зачем? Чтобы еще раз плюнуть в душу?

Отрицательно покачала головой. Меньше всего хотелось причинять ему очередную боль, но в то же время глубоко в душе я знала – эта сломленность Деймона обманчива. Когда-то Мардж сказала, что он не остановится на пути ко мне, и я ей до сих пор верила. Просто прошло слишком мало времени с нашей последней встречи, Стоун еще не успел осознать многих вещей, но рано или поздно он это сделает, и тогда Квартал, к которому привязан контрактом Дей, станет моим спасением. Ведь я буду слишком далеко, чтобы бывший друг смог меня достать. И все же я цеплялась за возможность расстаться с ним не врагами, дать новую цель в жизни, которая притупит желание обладать мною.

– Каролина беременна, – выдохнула я. – Ты станешь отцом.

Вот так, без долгих подготовок и расшаркиваний.

Мужчина замер, но тут же опомнился:

– Ложь! Я виделся с ней не так давно. – Его голос дрогнул лишь на мгновение, после чего он продолжил: – Она ничего не сказала мне об этом.

Эта короткая заминка не могла остаться для меня незамеченной, так же, как и тот факт, что Деймон ничего не собирался мне говорить о болезни, которую на меня переложила клиентка-магесса по наводке подруги. Теперь Стоун точно знал об этом, но промолчал. До сих пор пытался уберечь меня, пусть даже и от таких разочарований.

– Это правда, – твердо настаивала я. – У нее уже большой срок, и она хочет сделать аборт, но я уговорила повременить.

При упоминании операции руки Дея сжались в кулаки.

– Лина – лгунья, – рыкнул он, вскакивая со своего кресла и начиная нервно расхаживать по кабинету. – Она лгала тебе, мне, всем!

– Я знаю, – тихо остановила его. – Но ребенок не виноват. Дей, подумай о том, что она сейчас убьет его, либо он родится таким же невольником, как мы все. Но ведь ты в силах это изменить!

– Как? – Доктор уставился на меня немигающим взглядом.

– Женись на ней! Возьми ее долг, как хотел взять мой. Снимите квартиру в городе, ты сможешь воспитать ребенка! Ты ведь сам мечтал о семье!

– Мечтал, но не с Каролиной! – В голосе слышалось столько ненависти к рыжей, что у меня сжималось сердце и мне казалось, что я говорю со стеной. Но в то же время что-то дрогнуло в докторе. Я знала, что он не сможет остаться равнодушным после всего того, что я ему сообщила.

– Дей, если она не избавится от ребенка и у нее появится живот, ты знаешь, куда отправит Лину Блекнайт.

Дей замер. Рывком развернулся так, что полы халата разлетелись, наполняясь воздухом подобно плащу. Доктор подлетел ко мне, навис сверху, опираясь на подлокотники стула и заставляя вжаться в спинку мебели.

– А он не успеет ее никуда отправить, – пристально глядя в глаза, прорычал он. – Сдохнет. Эта тварь сдохнет гораздо раньше. В мучениях!

Хватая воздух словно рыба, выброшенная на берег, я смотрела ему в лицо и не сразу поняла, к чему вел мужчина. Мое сердце бешено колотилось, а я продолжала вчитываться в глаза, которые были чересчур близко.

– Ты думала, я оставлю его жить после того, как узнал о твоем избиении? – слишком ласково поведали мне. Дыхание мужчины при этом опалило мне щеки. – В моем контракте нет ни слова о том, что я буду лечить его «голозадых мальчиков». И было нелегко раздобыть у старых знакомых из академии пробирку с яйцами одного очень редкого паразита. Еще труднее было заразить ими «постельную грелку» Октавиуса. Теперь я лишь наблюдаю, как эти оба мучаются.

Вот сейчас мне стало страшно. Я вспомнила о словах Лины, о том, что Блекнайт болеет, но я не могла и подумать, что руку к этому приложил Стоун! Это было слишком зло, расчетливо, безжалостно… Но хуже другое. В мести за меня доктор переступил через жизнь невиновного. Кто тот несчастный, кого Деймон обозвал «постельной грелкой»? Сломленный паренек, которого Октавиус заставил подчиняться?

– А если Блекнайт заразил кого-нибудь сам, во время одной из своих проверок?.. – мертвым голосом произнесла я. – Ты что натворил, Дей?! Со сколькими девочками он спал, а те в свою очередь со сколькими клиентами были после?

– Я что, по-твоему, идиот? – Самодовольная улыбка озарила его губы. – Я лично на осмотре заранее дал каждой антидот. Даже домой к твоей любимой подруге Каролине пришлось идти, чтобы лично выдать ей «витаминку».

Нервно сглотнула и сопоставила события. Наверное, тогда-то он и повстречал ту магессу, а после у них с Линой состоялся долгий и неприятный разговор. И все же я поразилась его продуманности. Стоун был последователен в своих действиях, месть такого человека могла быть слишком страшна.

– Тебя найдут, – лишь смогла произнести я. – Вычислят. Две слишком похожие смерти не останутся незамеченными.

– Ой ли, – скептически выдохнули мне в губы. – Знаешь, в чем весь парадокс? У Блекнайта паразит поселился в сердце, отсюда и недомогание, причины которого выяснит только вскрытие. А у его мальчишки червь в кишечном тракте, а значит, и проживет он дольше. Быть может, даже значительно дольше.

Стоун хохотнул. Он словно видел в этом высшую справедливость, а я не верила в то, что когда-то позволяла этому чудовищу себя целовать.

Я уперлась ему руками в грудь и попыталась отстраниться, но это было все равно, что бороться со стеной. Бесполезно.

– Тори, вот почему ты такая? – Деймон смотрел на меня обиженно, не понимая, почему я не оценила его «рыцарского поступка». – Неужели я не достоин хоть маленького спасибо за совершенное?

– Да по тебе виселица плачет! – рыкнула я. – Если бы не ребенок Лины, я уже сейчас мчалась бы к ближайшему магу-следователю сдавать тебя за преступления!

– А при чем здесь ребенок Лины? – прорычал Стоун, его взгляд вновь стал злым. Не таких слов он ждал от меня.

– У него должен быть живой отец. – Я прищурилась, с вызовом глядя мужчине в глаза. – Неужели тебе настолько плевать на него? Или надеешься, что, оставаясь шлюхой, Лина отдаст младенца в приют, чтобы даровать ему призрачную свободу, которой были лишены мы?

Мои слова больно обожгли Дея, он дернулся словно от пощечины, оттолкнулся от подлокотников, отступая на несколько шагов, и я смогла вздохнуть свободнее.

Тут же встала и отошла к выходу. Мне не хотелось оказаться вновь зажатой между Деем и какой-нибудь новой поверхностью.

– В ближайшие несколько дней я уеду, – уже взявшись за ручку двери, произнесла я. – Уеду далеко и навсегда. Мы больше не увидимся. Я не стану бередить твою душу, а ты не станешь напоминать мне о Квартале. Это даст нам возможность жить собственной жизнью. – Я сделала многозначительную паузу и продолжила: – Там за дверью, в гостиной, тебя ждет Лина. И только от твоего решения зависит, сможете ли вы построить свое счастье. Подумай над моими словами.

Я потянулась к выходу, но меня удержал оклик:

– Постой.

Я обернулась, чтобы последний раз взглянуть на Деймона Стоуна, но не сумела прочесть на его лице ничего. Ни тени эмоций, ни толики чувств. Сплошной лед. Было не ясно, о чем он думает.

– У меня остались твои вещи, одежда. Может, заберешь?

Я покачала головой и вышла.

Зачем мне куртизанские платья и косметика? Тем более сейчас, когда собралась расстаться с прежней жизнью. Наверное, он думал, что это его последний шанс удержать меня хоть на несколько часов, но я понимала: его попытки бесполезны, а каждая минута промедления – это седой волос на голове Аластара. Я и так слишком задержалась, пытаясь выстроить чужие отношения.

Когда я вышла, мой взгляд пересекся с расстроенным взглядом Каролины. Она обеспокоенно вскочила с дивана и кинулась ко мне.

– Подожди здесь, – осадила ее. – Деймону нужно время, чтобы многое осознать.

Лина смиренно кивнула и коротким взором проводила меня из гостиной.

Уже на улице, вдыхая вечерний морозный воздух, поняла: я сделала все, что могла. Дальше все будет зависеть только от них самих.

Правильно ли я сделала, подбив Лину связать жизнь с убийцей? Не знаю. Но отчего-то мне казалось, что Дей может с собой совладать ради ребенка. Если сам этого захочет…

Еще раз вздохнула и огляделась по сторонам. Лоточники уже собрались, и лишь одинокие прохожие сновали по улочке. Торопливо миновала пустынный Квартал, вышла на территорию города и поспешила поймать возницу. Мне повезло, свободный как раз стоял на углу соседнего дома и копался в багажном отделении экипажа. Было видно, что он остановился здесь случайно и явно нервничал из-за остановки возле Квартала.

– Вы свободны? – подбежала я к мужчине в темном сюртуке.

Он повернулся на мой голос, отвлекаясь от багажника. Лицо было немолодым, а полщеки пересекал длинный шрам.

«Наверное, бывший военный», – мелькнуло у меня.

– Свободен, но не могу принять ваш заказ здесь, леди. У Квартала это запрещено, мне может попасть от начальства, – скорбно ответил он и вновь отвернулся к багажнику.

С чем он там возился, было не видно из-за темноты на улице, но мне это было и не интересно. Я спешила, потому была вынуждена вновь привлечь к себе внимание мужчины:

– Плачу двойной тариф, если довезете.

Мгновение возница сомневался, но жадность сыграла свою роль. Он захлопнул багажник, недовольно осмотрел свои руки в перчатках, обтер их от грязи снегом.

Мысленно я поставила себе галочку никогда не перевозить вещи в экипажах, не убедившись предварительно в чистоте багажного отделения. Судя по грязно-бурому цвету, в который окрасился снег, за порядком внутри машины мужчина не очень-то следил.

К счастью, в салоне было прибрано, я уселась на сиденье и, прежде чем извозчик захлопнул за мной дверцу, сообщила адрес:

– Первый центральный проспект, автомобильный салон «Фокс-Прайм».

– Знаю, – как-то неправильно улыбнулся мужчина, излишне хищно, из-за чего я невольно отшатнулась. А когда возница по ступенькам вскочил в экипаж, завизжала, но грубая рука в перчатке тут же заткнула мне рот.

– Вот и попалась, птичка. – Черные глаза опасно блеснули в темноте.

Я трепыхалась в попытке высвободиться, колотила руками, била ногами, понимая, что явно вляпалась в чью-то хитро расставленную ловушку. Перчатка бандита пахла кровью, и это испугало меня еще больше.

Вот то, в чем он испачкался и что смывал снегом с рук. Кровь.

Я пыталась расцарапать похитителю лицо, всеми силами боролась за жизнь, осознавая, что грозит мне ни много ни мало, а оказаться в том же багажнике с неизвестным соседом.

В нос сунули дурно пахнущую тряпку, от запаха которой замутило, а сознание начало медленно меркнуть. До самого конца я пыталась не закрывать глаза, сколько могла срывала связки в беззвучном крике о помощи, но злодей оказался сильнее.

Последнее, что увидела, – его лицо, довольное проделанной работой.

***

Голова трещала. Неимоверно больно, словно это и не голова вовсе, а огромный колокол, по которому со всего размаха ударили железным прутом и он гневно взорвался нестерпимым гулом, вибрациями, а я тихо стонала, пытаясь пересилить боль.

Еще хотелось пить. Ощущение сухости во рту граничило с мерзким сладким послевкусием от тряпки, которую мне совали в лицо.

«Хлороформ», – послушно подсказало сознание.

С усилием я открыла глаза и попыталась пошевелиться. Вышло частично.

Яркий свет заставил зажмуриться, а в руки впились связывающие путы. Я застонала, но упрямо открыла глаза вновь.

Меня похитили, усыпили и связали.

Надо бы понять, где нахожусь…

Взгляд наконец удалось сфокусировать, вот только особенно сильно оглядываться по сторонам не понадобилось.

Я находилась в машине, лежала связанной на задних сиденьях. Салон показался знакомым, я видела такой сегодня утром.

Машина Фокса, которую он утром выгнал из гаража!

Вскрикнула едва слышно, испугавшись немыслимых догадок, но тут же взяла себя в руки.

Мне было необходимо сесть и заглянуть за пределы машины, понять, что снаружи. Но едва мне это удалось, я вскрикнула повторно.

Увидела Аластара, такого же, как я, связанного, но только за водительским сиденьем.

Было похоже, что и на него напали, избили, связали и небрежно забросили в машину, словно мешок с овощами. На лице не осталось живого места, сплошной синяк и запекшаяся кровь.

Сердце болезненно сжалось. Я испугалась, что он мертв. Слишком неестественной была поза, слишком завалено его тело в сторону соседнего пассажирского сиденья, слишком больно впивался рычаг коробки передач в правый бок.

Только слабое дыхание Ала меня немного успокоило. Жив, но слишком слаб. А возможно, так же, как и я, накачан снотворным.

С усилием я заставила себя оторвать взгляд от мужчины и все же осмотрелась по сторонам.

Помещение, где мы находились, напоминало то ли склад, то ли гараж, то ли мастерскую. Довольно просторное, с серыми стенами, кучей мешков, стоящей в углу, инструментами, развешанными по стенам, и грязью на земляном полу, смешавшейся с сеном, прелой травой и рассыпанным зерном.

Это было бы похоже на подсобное хранилище фермы, если б не машина, в которой находились связанные мы. Отчего-то сразу поняла, что звать на помощь бессмысленно. Где бы нас ни держали, никто не услышит. Мы явно не в городе.

Не теряя времени и не обращая внимания на головную боль, я принялась пытаться разбудить Ала, но он не услышал. Лишь синяки на его лице оплывали все сильнее. Кто бы ни напал на Фокса, им он сопротивлялся до последнего. Понимая, что Фокса не дозовусь, попыталась развязать свои путы. Пыхтела, силилась, но с огромным трудом все же немного ослабила натяжение.

Неожиданный звук со стороны дверей амбара заставил меня притихнуть. Створки входа приоткрылись, впуская двоих. Точнее, все же троих.

Впереди шла Кристалл, она несла огромный фонарь и освещала дорогу идущему за ней следом пастору Кларку. Его я узнала сразу, слишком красивое и запоминающееся лицо у него было. На плече он нес женщину. Ее тело безвольно свисало, а руки плетьми качались при каждом шаге мужчины. Я еще не видела ее лица, но уже узнала третью жертву этой парочки по платью, в которое она была одета.

Судья Виктория Райт.

Кристалл остановилась, обернулась к своему подельнику и о чем-то тихо спросила. Я ничего не слышала, лишь удивилась, с какой небрежностью святой отец скинул на пол Верховную судью. Женщина ударилась головой об пол, и я ясно поняла: в живых никого из нас оставлять не планируют.

Меня охватила неконтролируемая паника. Как бабочка в сетях паука, я принялась за новые попытки сбросить с себя веревки, но только создала лишний шум.

В какой-то момент дверца с моей стороны распахнулась и меня вытащили на грязный пол. Я больно ударилась о землю боком и воззрилась на Кристалл. Она смотрела на меня свысока, как победительница.

– Что-то ты быстро очнулась, шлюха, – притворно проворковала она. – Янсен обещал, что препарат будет действовать до утра.

Я гулко сглотнула, неотрывно глядя ей в глаза. Янсен – видимо, так звали того мужлана, что меня похитил.

Кристалл стояла надо мной и упивалась моей беспомощностью, а мне стало страшно. Но не ее я боялась, а того, что она задумала. В ее взгляде сквозило безумие.

– Ты сумасшедшая, если решила похитить судью Райт, – прошипела я, скашивая глаза на Викторию. Та без чувств лежала на холодной земле, и только легкие подрагивания век давали понять, что она еще жива. – Тебя поймают и казнят. И пастора твоего тоже! – Я гневно зыркнула в сторону красавчика падре, но тот лишь усмехнулся.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – вместо Кристалл ответил мне он. Его голос был напевным и тягучим, словно не со своей жертвой говорил, а с прихожанкой в церкви. Мужчина подошел сзади к дочери мэра, нежно обнял ее, положил руки на огромный живот и трепетно погладил. – Это все ради нашего ребенка! Я не могу позволить им жить в том позоре, на который их обрек Фокс.

Мои глаза от удивления раскрылись шире. Я не понимала, что за логика управляла их поступками.

– Позор?! – Мой голос неосознанно взвился вверх. – Кристалл изменила своему жениху, зачала ребенка от вас, пастор Кларк. И вы боитесь общественного порицания за то, что все узнают правду?

– А никто и не узнает, – усмехнулась Кристалл. – Рассказать тебе, как все было и как будет?

В ее голосе послышались жуткие нотки, пожалуй, даже более жуткие, чем те, что я недавно слышала в голосе Деймона.

Не дождавшись моего ответа, мисс Бристоль продолжила:

– Мой отец проворовался, и дыра в казне крупнее, чем Мировой океан. До поры до времени ему удавалось избегать проблем, но ничто не вечно, и сейчас нам необходимы деньги. Очень много денег. «Где же их взять?» – задались вопросом мои родители и не придумали ничего лучше, чем заключить брак между мной и этим. – Кристалл брезгливо ткнула рукой в сторону водительской двери, где до сих пор лежал Аластар. – Как же я его ненавидела, а еще больше ненавидела родителей, которые практически подкладывали меня в его постель!

– Что-то он не горел желанием спать с вами, мисс Бристоль, – едко прошипела я.

– Я тоже, – выплюнула девушка-ангел. – В тот день я выплакала все слезы и пришла к своему любимому. – Она посильнее прижалась спиной к пастору, и он тягуче вдохнул аромат ее волос. – Вместе мы нашли выход. Я воспользовалась приворотным зельем.

– Чушь! – воспротивилась я. – Ал первым делом после вашей ночи пошел к магам искать следы воздействия.

– Ал, – передразнила меня Кристалл, повторив имя Фокса. – Как это мило. Но есть зелья, которые никак не прочувствовать!

– Кровь суккубы, – хохотнул пастор, и в его голосе я услышала истинную ненависть. – Жили когда-то подобные существа в нашем мире, пока святая земля не низвергла их в ад.

На моих губах возникла злая усмешка. Святая земля, ад. Как же это пафосно звучало из уст внешне красивого и такого жуткого внутри святоши.

– И откуда же у вас их кровь? – поинтересовалась я.

– Древние запасы, едва ли не последняя склянка. Кристалл пришлось выпить ее, чтобы обрести на день магию этих существ.

– Это было даже забавно. Фокс рухнул на пол, едва я коснулась его губ. А дальше чистая иллюзия. Возможно, я не была слишком убедительна в тех видениях, что ему показала, но даже этого хватило. И утром был подписан помолвочный контракт.

– А дальше реальность не совпала с иллюзией, – догадалась я. – Ты по-прежнему была девственницей и не нашла ничего лучше, чем отдаться по-настоящему этому святоше?

Наконец-то все начинало складываться. Все кусочки разбитой мозаики.

– Да, я выбрала Кларка. Выпила перед этим немного этого зелья, хотела показать ему какую-нибудь красивую иллюзию. А потом у нас все было, – огрызнулась Кристалл. – И я ничуть об этом не жалею. Что может быть лучше ночи с любимым? – задала она сама себе вопрос и тут же ответила: – Ничего.

А я могла лишь нервно хохотать.

Пастор знал о чудесных свойствах крови суккуба, но о побочных действиях явно не подумал. В ту ночь Кристалл могла не просто создавать иллюзии, но и забеременеть от любимого человека. А кого она носит под сердцем? Обычного человека или дочь, которая в будущем станет суккубом?

Мне вдруг стало очень жалко этого ребенка – кого может воспитать подобная мать? Чудовище? Или отец-святоша потом сам убьет дочурку, узнав, что она порождение тьмы суккубов?

– А зачем то платье? – вспомнила я о зеленом безобразии.

– Я забеременела. – Кристалл опустила голову. – И выдать Аластару ребенка за своего было слишком сложно из-за несоответствия сроков. Он бы тут же приставил ко мне своих врачей – следить за моим здоровьем. Мне было нужно соблазнить его повторно.

– И второй раз кровь суккуба не подействовала, – подсказала я, едва ли не хохоча еще громче в припадке истерики. Кому, как не мне, знать о вырабатываемом иммунитете на магию конкретного суккуба уже после первого раза.

– Откуда ты знаешь? – накинулась Кристалл, хотя тут же немного остыла. – А, впрочем, не важно, но ты права. Не подействовало. Но добрые люди подсказали, что видели его машину у Квартала. Уже позже я узнала, что он ездил именно к тебе, но тогда это было несущественно. Я решила одеться так же, как и шлюхи. Было противно даже думать об этом, но у меня не было выбора. Ситуация разрешилась сама, в один из вечеров перед помолвкой он был очень пьян, чрезмерно. Ни черта не соображал, и я поняла: это мой шанс хотя бы инсценировать. Я терпела его поцелуи, а он назвал меня твоим именем. Это было мерзко, но я выдержала до момента, пока он не уснул прямо на мне, так и не раздев даже до конца.

– Он изнасиловал мою Кристалл, – едва ли не прорычал священник, а я скептически выгнула бровь.

Можно ли назвать изнасилованием поцелуи, если мужчина не совсем адекватен, пьян, почти спит и вообще видит перед собой другую женщину. Меня, если быть точнее. Видимо, нет. Наверное, это было в тот день, когда мы столкнулись с ним в автосалоне и крепко разругались. Кто бы мог подумать, что я запала в душу Аластара еще тогда?

От мыслей меня отвлекло движение за спиной пастора. Тень, мелькнувшая в глубине амбара и тут же исчезнувшая.

«Может быть, спасение?» – сверкнула надежда, но тут же угасла, когда по амбару пробежала серая кошка за огромной крысой.

Этого дикого мяуканья перепугалась даже Кристалл, взвизгнула и отшатнулась, однако тут же взяла себя в руки.

– Проклятые крысы! – выругался пастор и тут же обратился к бывшей невесте Фокса: – Крист, пора заканчивать, мы и так слишком долго.

Словно опомнившись, Бристоль кивнула. Пастор тут же засуетился, подхватил с пола бессознательную Викторию и потащил к машине.

– Что вы задумали? – взвизгнула я, наблюдая, как святой отец устраивает судью Райт на заднем сиденье авто.

– Маленький несчастный случай, – усмехнулся он. – Уже вижу завтрашние заголовки: «Скандальная трагедия века: миллиардер, судья и шлюха. Что заставило этих троих сесть в одну машину?»

Мои глаза расширились от ужаса.

– Вы собираетесь убить нас, – констатировала я.

– Разумеется. – Кристалл едва заметно пожала плечами. – А как еще мне заполучить денежки Фокса? Его смерть – единственный выход. Хотя я даже рада, что за собой он утащит тебя и эту выскочку Райт. Никто даже не удивится, что любитель быстрой езды Аластар Фокс не справился с управлением и вылетел с дороги прямо в пропасть. Бумс! – и в машине три трупа.

– Так это ты… – задохнулась я, вспоминая испорченный тормозной ремень в первой машине Ала. – Ты хотела его убить!

– И сейчас продолжаю хотеть, – совершенно равнодушно ответила злодейка. – Вначале мы с мамой думали прикончить его после свадьбы, когда я буду единственной наследницей. Но уже через три месяца после помолвки у него появились подозрения в моей нечестности. Он сомневался, что ребенок его, а это была угроза не только мне и моему имени. Пришлось действовать быстрее и хитрее, а значит, и умереть Аластар должен был раньше.

– Но без свадьбы тебе не видать его денег! – воспротивилась я. – Даже ваша помолвка расторгнута!

В ответ я услышала ее поистине безумный смех.

– А кто об этом знает? Три будущих трупа? Или два детектива с перерезанным горлом в подворотне? Для всей общественности я по-прежнему невеста Аластара.

– И что? – Я все еще была не в силах понять ее план. – Свадьбы не было, а если ты рассчитываешь, что твоего ребенка признают наследником Аластара, а тебя опекуном, ошибаешься! Для этого нужна экспертиза родства, а она будет отрицательной.

– Конечно, нужна. – Уголки ее губ дрогнули в улыбке. – Кроме одного случая: если есть завещание. А оно есть!

В непонимании я уставилась на дочь мэра. Какое еще завещание? Чтобы Аластар оставил Кристалл свое состояние? Мне верилось в это с трудом.

– Что ты выкрала из его кабинета? – одними губами прошептала я.

– Подменила. – Кристалл выпрямилась в полный рост и достала из ридикюля маленький револьвер. – Мой милый Кларк предложил идеальный план. К нему на исповедь ходят десятки бывших преступников, и ему ничего не стоило попросить их посодействовать нам. Один из них искусно подделал завещание, второй похитил тебя, третьи напали на Аластара. Удивительно, сколько грехов способны сотворить люди ради отпущения этих грехов.

Я покосилась на пастора, который молча пристегивал Викторию ремнями к креслу. Она бессознательной куклой болталась в его руках, а мне было жутко от этого зрелища. Мы, словно коровы на убое, позволяли этим двоим себя прикончить, а ведь мне было, ради чего жить.

Мысли метались в поиске выхода. Но что я могла, пока лежала связанная на полу?

– Как ты узнала, где меня искать? – спросила я в попытке немного потянуть время. – Я ведь не собиралась ехать в Квартал.

– Блекнайт, – ничуть не смущаясь знакомства с этим чудовищем, поведала леди. – После Нового года я осознала, что между мной и деньгами Аластара стоишь только ты. Шлюха из Квартала. Не знаю, что он в тебе нашел, но его словно переклинило на куртизанке Торани Фелз. Мне пришлось нанять детектива и следить за Фоксом, а потом мне доложили, что он повел тебя в лучшую ресторацию города. В тот момент я поклялась превратить твою жизнь в ад. Это было несложно, тем более это по протекции моего отца новым Хозяином Квартала избрали Октавиуса Блекнайта.

Мои легкие забыли, как дышать, а я отшатнулась от Кристалл. Все сказанное до этого померкло, сейчас существовали только дочь мэра и моя ненависть к ней.

– Кто его избрал? – почти прорычала я.

– Верховная палата лордов, – улыбнулась она. – Со скрипом его кандидатура прошла. Голосов едва хватило, многие не хотели менять порядки, установленные еще старухой Мардж, но жадность большинства перевесила. Октавиус обещал увеличить прибыль, и ему поверили.

– Вот так просто? – Меня колотило нервной дрожью. – А как же борьба с аморальностью Квартала? Все эти петиции, сборы подписей для сноса?

– Фикция, не более, – усмехнулась белокурая стерва. – Зачем рушить то, что приносит деньги?

И все же я отказывалась верить в услышанное. Неужели весь Верховный совет, все те люди, что управляли Панемом, стояли за рабством, в котором я родилась, выросла и работала?..

Я невольно покосилась на Викторию. Она же судья, неужели не знала? А Аластар?! Знал ли он?

– Весь совет… – едва смогла выдохнуть я.

– Ну не весь, – снисходительно хмыкнула моя визави. – Но больше половины. Возвращаясь же к твоему вопросу, как я узнала о твоем возвращении в Квартал. Блекнайту доложили, что ты приперлась к своему дружку доктору, а Хозяин уже доложил мне.

Я вспомнила тех пареньков, что ждали приема Деймона, и мысленно прокляла их за длинный язык. Извращенный способ убийства Октавиуса, который придумал Стоун, уже не казался столь чудовищным.

– Значит, мое избиение тоже ты подстроила?

– О да! – Кристалл присела на корточки рядом со мной, всмотрелась в лицо. Наверное, искала следы и шрамы, но не нашла. Сидеть в этой позе из-за живота ей было тяжело и неудобно, но дуло револьвера, приставленное к моему лбу, ее несказанно радовало. – Огромных сил мне стоило в тот день пройти мимо тебя. Ты была похожа на нищенку, а меня ждали дела в офисе Фокса. Нужно было подменить завещание. Я удержалась, сделала вид, что не заметила, а потом почти час не могла уйти из-за того, что ты ошивалась у входа в магазин. Мою злость сложно передать словами, но я отправила курьером Хозяину Квартала просьбу сделать с тобой все, что он захочет, чтобы на тебя даже самый грязный рабочий смотрел с отвращением, когда трахал за десять медяков.

Меня опять передернуло. Я вспомнила все те обещания, что давал мне Блекнайт. Похоже, все указания Кристалл он собирался исполнять со всей тщательностью и старательностью.

Говорить я ничего не могла, слушала, пока Кристалл продолжала:

– Но Фокс. – Она опять бросила ненавидящий взгляд на водительское место. – Он успел и даже выкупил тебя. Разумеется, я узнала об этом уже на следующий день и поняла – время утекает гораздо быстрее, чем мне было нужно… Аластар уходил из моих рук, а виновата ты. – Дуло особенно больно ткнулось в лоб. От металла исходил холод, но страха я не ощущала. Лишь ненависть к белокурому ангелу, который устроил мне ад. – Я не знала, куда он тебя увез, хотя мы искали везде. Уже тогда нашли способ его убить, подстроить несчастный случай, ведь завещание уже ждало своего часа. Шанс представился через несколько недель, когда Аластара заметили в городе у городского театра. Я наняла человека, чтобы он испортил тормоза в машине, но мне опять не повезло. Вечером того же дня мы с родителями получили приглашение на серьезный разговор. А дальше ты и сама знаешь: расторжение помолвки и крах моих надежд.

Она встала, а я только сейчас поняла, что за моей спиной все это время стоял ожидающий пастор.

– Волоки ее в машину, привязывай. Будет дергаться, можешь оглушить, – командно распорядилась она, и грубые руки сомкнулись на моих плечах.

Я задергалась, заорала, выгнулась в попытке высвободиться, но меня едва не придушили за это.

Пистолет Кристалл по-прежнему угрожал мне, но я знала, она не выстрелит.

К чертям тогда полетит вся эта театральная инсценировка, если в одном из трупов найдут пулю.

– Отпусти ее, – раздалось за моей спиной.

Пастор замер, а я увидела источник голоса.

Аластар стоял, едва держась на ногах, опираясь на дверцу авто и держа в руках револьвер. Я скользила взглядом по мужчине, который был едва жив, но пытался стоять. Разбитое лицо – сплошное месиво. Я не знала, что с ним творили, когда похищали, но Фоксу пришлось непросто.

Ал смотрел на меня единственным глазом через узкую щель заплывшей лиловой гематомы, второй же и вовсе был полностью закрыт опухшим веком.

– Весьма познавательное признание, Кристалл, – едва шевеля языком, сказал он, глядя на бывшую. – Но с одной оговоркой: закончится эта история не так, как ты себе представила. Отпусти Торани, – еще раз потребовал он.

Но пастор так и стоял, сжимая меня в руках. Стояла и Кристалл, целясь уже не в меня, а в Аластара.

– Ты выстрелишь в беременную женщину? – улыбаясь, спросила она у него. – А как же вселенское благородство, господин Фокс?

– Если ты отпустишь Тори, я не буду ни в кого стрелять. – Аластар пытался казаться спокойным, но было видно, что его руки дрожат если не от нервов, то от отсутствия сил.

Это видела я, видела Кристалл. Он действительно не выстрелит, рухнет гораздо раньше на землю сам, от слабости и повреждений. Мисс Бристоль следовало только подождать несколько минут, а потом все будет ровно так, как она описывала, – Аластара загрузят в машину за руль, меня оглушат и посадят такой же бессознательной куклой, как и Викторию, пристегнут ремнями, а потом столкнут с обрыва.

Ну или вначале обольют горючим и подожгут, и только потом столкнут с обрыва.

В этот момент я поняла, что сейчас моя последняя минута сказать Аластару самое главное, то, что нужно было сказать давно, а сказала вчера ночью.

– Я люблю тебя, Ал, – призналась ему и себе. – Хотя ты и сам это знаешь. Прости меня, что так вышло.

Он молчал мгновение, борясь со слабыми ногами. Пистолет все же выпал из его рук. Пытаясь устоять, Фокс схватился за дверь машины, но все же не справился и осел наземь.

– Какие трогательные мгновения, – расхохоталась Кристалл. – Милый, сверни этой шлюхе шею. Я хочу, чтобы Аластар видел, как она сдохнет.

– Я уже и сам хочу это видеть, – расхохотались мне в макушку. – Какая, в сущности, разница – сдохнет она сейчас, свернув шею, или падая с обрыва?

Вот и все.

Я прикрыла глаза, понимая, что еще мгновение, и я осяду на землю рядом с Аластаром. Но только он еще будет жив, а я уже нет.

Холодные руки святого палача легли на мой затылок и подбородок.

– Нет! – Я услышала крик Аластара и одновременно звук выстрела.

Руки от моей головы убрались, будто вмиг лишились сил. А после я услышала, как позади падает тело.

Все заняло мгновение, и я открыла глаза, обернулась. Уставилась на рухнувшего пастора, бездыханно лежащего на холодной земле. Под его затылком растекалась лужа крови. Слишком быстро. Никогда бы не могла подумать, что кровь может течь так быстро.

Где-то за пеленой визжала Кристалл, но я почти не слышала ее крика. Он словно был за стеной, где-то далеко.

А я была здесь и смотрела туда, откуда грянул выстрел. Туда, где видела тень, которую приняла за кошку. Туда, где стоял Деймон Стоун, держа на вытянутой руке еще дымящийся пистолет и медленно опуская его.

Мое сердце пропускало удары. Первый. Второй. Третий. Наверное, Дей все же погнался за мной, когда я покидала Квартал, и выследил.

Ноги подгибались, но я еще держалась и все еще смотрела на него, неотрывно. Не понимая, как ему все же удалось.

Но раздался новый выстрел.

Бах!

Я не поняла откуда, но видела, что не от руки Дея.

А потом была боль.

Я все же упала, понимая, что захлебываюсь собственной кровью. Видела лица бегущего ко мне Деймона, склонившегося надо мной Аластара, безумной Кристалл, сжимающей пистолет.

Мне хотелось что-то сказать им всем, но мое горло выплевывало лишь сгустки крови… Я видела слезы Ала, которые катились из разбитых глаз, пока он зажимал мою рану, а я плыла, не чувствуя боли, думая только о том, откуда у Фокса взялись силы.

Видела, как Деймон отбирает у Кристалл револьвер, отбрасывает его куда-то в сторону, тут же забывая и вовсе о существовании этой безумной женщины, склоняется надо мной.

Но разве это важно, когда мои глаза почти закрыты, а я дышу собственной кровью?

Под руками доктора рвется мой корсет, обнажая грудь, но и это уже не имеет значения. Какая разница, кто смотрит на мою грудь, если я умираю?

– Ты будешь жить. – Деймон припадает поцелуем к окровавленным губам, кладя руки на рану, и не важно, что это выглядит странно со стороны. Извращенно, неправильно. – Дыши, Торани, просто дыши.

И я дышу, мой каждый вдох резью отдается по телу, а Дей все нависает надо мной, закрывая руками груди, пытаясь исцелить и затянуть магией раны, и даже Аластар молчит, наблюдая. Не препятствует, хотя ему больно это видеть.

Мой вдох – это выдох Деймона, я чувствую поток его силы, который он вливает в меня, не щадя себя. Но крови слишком много, чтобы он мог остановить ее, и я знаю это.

– Не надо, Дей, – лишь шепчу я. – Не вытащишь.

Но он сжимает зубы, не слушая меня, затыкает мне рот новым поцелуем. Я не могу на него ответить, я умираю, но он все равно целует.

– Я ведь обманул тебя тогда, – хрипит он, а я расширившимися от ужаса глазами вижу, как на груди доктора через белоснежную рубашку проступает алое пятно. – Для обмена энергией не нужны абсолютно голые тела. Достаточно просто рук.

Его ладони сильнее давят на мою грудь, буквально заталкивая в меня чужую энергию жизни. И я плачу. Понимаю, что он творит, но ничего не могу сделать.

– Не надо, Дей! – прошу – нет, умоляю – я. – Не надо этого делать. А как же Лина? А твой ребенок?

– Ты сама когда-то сказала, что невозможно любить насильно. Вот и я их не люблю и не смогу полюбить. И ты меня никогда не сможешь полюбить. Ты ведь его выбрала, я слышал.

И я молчу, не могу ответить. Как я могу ответить тому, кто умирает вместо меня?

– Ты ведь уже беременна, – шепчет Дей, а я вижу кровь, бегущую по его губам. Не мою, а его кровь. – Я это только сейчас понял. Спасаю не только тебя, но и твоего ребенка. Так что живи, Тори. За двоих живи!

Мой вдох, его выдох.

Мой вдох.

Мой вдох.

А выдоха Деймона уже нет…

Лишь улыбка, навечно застывшая на губах. И последние удары сердца, когда он все же отпускает меня, чтобы упасть рядом, глядя в потолок.

***

Блекнайт умер спустя месяц после того, как я и Аластар похоронили Деймона. Как и обещал доктор, подыхал Хозяин Квартала в жутких мучениях. И жалко его никому не было. Даже некролога в «Панемском вестнике» не напечатали.

А вот на могиле Дея мне было горько, было жутко, было невыносимо.

Пуля, пробившая мою грудь, убила не меня. Я сжимала ее в руках, стоя над могилой друга, и не знала, как произнести прощальные слова. Не знала, как с ним проститься. Так и не попрощавшись, ушла, пообещав вернуться и сделать это позже.

Вернулась я сюда через полгода.

Вместе с Линой и новорожденным Деймоном Стоуном. Она назвала сына в честь отца.

Мы с Алом выкупили ее из Квартала, едва закончилось следствие по делу. Не могли оставить ее там, зная, что она носит под сердцем ребенка Дея.

Смерть любимого человека Каролина пережила тяжело, правда, она так никогда и не узнала, что Дей умер не от пули безумной Кристалл, а спасая меня. Аластар купил моей подруге дом в Столице, она не пожелала покидать город, тем более что тут до сих пор работала ее мать.

А вот мы уехали. Правда, ненадолго. Через три месяца вернулись. Кристалл родила, и нам было необходимо решить судьбу ребенка.

Судьба же самой мисс Бристоль была незавидной: ее мать и отца осудили за преступления, растрату и заговор. Ее саму осудили за похищение и за попытку убийства Аластара Фокса и Виктории Райт.

От казни Кристалл спасло только положение беременной женщины. Ее приговорили к пребыванию в психиатрической больнице. Тем более рассудок женщины действительно помутился после смерти Кларка.

Но когда она родила, я и Аластар были вынуждены вернуться. Для себя мы решили ребенка забрать и воспитать как своего. С оформлением проблем не возникло, тем более что многие до сих пор считали, что новорожденная девочка – дочь Аластара и Кристалл. И лишь три человека на земле знали правду – я, Ал и Виктория.

Судья Райт все же прислушалась к моему совету и вскоре удочерила Кати из сиротского приюта. Я была искренне рада за ребенка и каждый месяц отправляла ей подарок из Макении – красивую ракушку, янтарные бусы…

А вот по поводу причастности святого отца к махинациям мэра в прессе разразился огромный скандал. К этому уже я приложила руку. Нашла выход на Ангелину, дочь владельца главной газеты Столицы, и попросила об услуге.

Девчушка все же вышла замуж, воспользовалась моими советами и была абсолютно счастлива. Так же, как и ее муж, у которого даже мысли не было сходить от жены налево.

Ангелина выслушала официальную версию произошедшего, и «Панемский вестник» разразился дюжиной статей под громкими названиями: «Церковь не гнушается убивать», «Вся правда об истреблении суккубов, или Сколько литров невинной крови хранится в святых купелях?», «Святой палач убивает во благо любви».

Это вызвало бурю гнева среди масс, народ роптал, но в мировоззрении многих что-то сдвинулось. В лучшую, как мне казалось, сторону.

О Квартале я вспомнила, когда приблизился Новый год.

У дверей моего дома на берегу моря возник неожиданный гость. В тот день я сидела в саду и играла с дочерью Кристалл, хотя теперь она моя дочь. Малышка была прелестной, белокурой, чистой, и уже сейчас я ощущала в ней отголоски силы суккуба. Все же доигралась Кристалл тогда с приворотным зельем для Аластара. Но это было не так важно, ведь я была уверена, что сумею воспитать эту девочку гораздо правильнее, чем это сделала бы ее настоящая мать. Срок моих родов тоже близился, поэтому я раскачивалась на кресле-качалке, гладила живот и следила, чтобы малышка Лори не сильно проказничала.

– Миссис Фокс, – ко мне подошла горничная Таша, которую нанял мне в помощницы Аластар, – там вас ожидает один господин. Сказал, ваш знакомый.

– Он представился?

– Да. Его имя Ричард. Он сказал, что у вас была общая знакомая – Мардж.

Услышав давно забытое имя дворецкого, я, несмотря на срок, вспорхнула с кресла, подхватила Лори и побежала встречать человека из прошлого.

Из всех обитателей Квартала лишь о нем у меня остались абсолютно положительные воспоминания.

Ричард обнаружился в гостиной, ему уже поставили чай. Он сидел, не торопясь попивая напиток, и только при моем появлении встал и поклонился.

– А ты изменилась, – приветливо произнес он, оглядев масштабы моей фигуры. – И я так понимаю, в этом году поехать к сиротам в приют поздравлять детей мы не сможем?

Я согласно кивнула.

– Не сможем, прости, Ричард. – Я села в кресло напротив. – Отсюда до Панема неделя пути, мне не хотелось бы рожать в дилижансе.

– Понимаю, – усмехнулся бывший дворецкий. – А как же подарки сиротам? Ты обещала Марджери.

– Я не забыла, – поспешила успокоить мужчину. – Теперь у меня есть деньги, свои деньги, честно заработанные. Я оплатила подарки, их привезут сразу в приют. Не переживай. Но могу пообещать, что в следующем году обязательно посещу сирот сама.

Ричард улыбнулся и полез во внутренний карман костюма. Достал оттуда сложенный лист бумаги и протянул мне:

– Я рад, что Марджери в тебе не ошиблась. Держи.

Нерешительно приняв обычный лист, развернула и ахнула.

– Перед смертью Марджери перевела на твое имя четыре миллиона золотом, это деньги приютского Фонда. Деньги для детей.

Я молча подняла на мужчину ошарашенный взгляд, не понимая, почему на меня это свалилось именно сейчас.

– Марджери все же боялась, что отдай я деньги сразу после ее смерти, у тебя будет соблазн выкупить себя и оставить сирот с носом. Поэтому у нее была ко мне последняя просьба: отдать документы на управление Фондом лишь тогда, когда ты сумеешь распоряжаться деньгами разумно.

– И ты решил, что этот момент настал именно сейчас? – Я сжала драгоценную бумагу в руках.

– Да. – Он кивнул и встал с дивана, явно собираясь спешно покинуть дом и оставить меня в полной растерянности.

– Подожди, куда ты? Почему так быстро? Мы ведь еще даже не поговорили! – встрепенулась я. – Может, останешься на ужин?

– Извини, нет. – Он легко улыбнулся и направился к двери. – Отсюда до Панема много дней пути, а мне нужно успеть к детям до Нового года.

Ричард ушел, а я так и осталась в растерянности, практически наедине со своим новым статусом председателя Фонда помощи сиротам не просто одного приюта, но и всего Панема.

Эпилог

Я стояла в ангаре и с любопытством рассматривала детище своей жизни.

Блестящий бок самолета манил меня его погладить, что я тут же и сделала. Сталь показалась мне теплой, почти родной.

Наконец-то мои чертежи обрели физическое воплощение. Правда, почти все заботы по строительству легли на Аластара, а на мне остались дом, семейный очаг и двое детей.

Старшая Лори и младшая Лиза.

– Ты полетишь завтра со мной? – Руки любимого обняли сзади и крепко притянули к себе. Я расслабленно откинула голову ему на плечо и прикрыла глаза.

В руках Аластара было надежно, уютно, словно никогда не было всего прожитого нами.

– Ты пахнешь машинным маслом, – вместо ответа на вопрос проворковала я. – Не боишься, что после полета я буду пахнуть так же?

Он фыркнул. Кажется, я его не напугала.

– На твоем месте я бы боялся разбиться, вдруг я плохой летчик?

Теперь настало мое время фыркать.

– Рассказывай эти байки комиссии из патентного бюро, – улыбнулась в никуда. – Это для них завтра будет первый полет, а для тебя какой? Сотый? Сколько раз ты уже оседлал эту птичку?

– Много, – загадочно ответил мне муж и скользнул языком по мочке уха. – Так полетишь со мной?

– Полечу, – кивнула я. – Но не завтра. Давай прямо сейчас. – Я специально развернулась, взяла его за руку, повела на выход из ангара, к крошечной двери, и лишь выйдя на улицу, продолжила: – Солнце вот-вот зайдет. Оно так низко, что я верю – если взлететь прямо сейчас, можно до него достать!

– Предлагаешь лететь в закат? – усмехнулся мой летчик.

– Предлагаю, – согласилась с ним. – Сначала в закат, потом в новый день, а потом… Потом не знаю куда, главное, чтобы вперед.

Меня крепко-крепко обняли и поцеловали.

– Вперед, говоришь?.. – оторвавшись от моих губ, задумался Аластар. – Без проблем, но немного позже, я ведь не могу не воспользоваться тем, что мы одни в этом огромном ангаре.

– Только не в ангаре. – Я взвизгнула слишком игриво и попыталась убежать по укатанной взлетной полосе, ведущей из ангара в небо. Но куда там, особенно если и убегать-то особо не хотела?

Максимум, что мне удалось, это свернуть на залитую закатным солнцем огромную поляну с нескошенной травой.

Именно там меня поймали, притянули и тут же повалили наземь. Моя шляпка куда-то улетела, а легкое платье сбилось. Но было ли это важно, когда я тонула в серых глазах и позволяла себе увязнуть в омуте этой глубины?

Ал потянул завязки лифа платья, медленно распустил тонкую шнуровку, оголяя мою грудь и припадая к желанным ореолам.

Уже не хотелось лететь в закат на самолете, я и так летала на крыльях наслаждения, даруемого любимым мужчиной.

И даже когда Аластар врывался в меня с каждым новым толчком, я не уставала кричать любимое имя, целовать губы и взрываться вместе с ним, выгибаясь навстречу его движениям.

– Я люблю тебя, моя девочка, – сказал он уже после, когда мы лежали на принесенном из ангара пледе полностью обнаженные под чистым ночным небом, полным звезд. – Больше жизни люблю. – Он сорвал травинку и провел ее кончиком по моему животу, обводя контуры бедер. – Но закат – это конец, Тори, а я не хочу, чтобы наша история кончалась, едва начавшись. Поэтому мы полетим утром, – пообещал он. – В рассвет. В будущее. Вперед.

И я согласилась.

Молча отвела от себя щекочущую травинку, перевернулась и, оседлав мужа сверху, выдохнула в его губы:

– Уговорил. Полетим в рассвет. И только вперед. В счастливое будущее.

Примечания

1

Ситофилия (Sitophilia) – сексуальное влечение к еде.

(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg