«Путь в Эльдорис»

Путь в Эльдорис (fb2) - Путь в Эльдорис 1410K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Борисовна Елизарова

Екатерина Елизарова Путь в Эльдорис

ЧАСТЬ 1. ЗЕМЛЯ

Глава 1. Эдик

Утро выдалось пасмурное. Моросил мелкий дождь, который не был совсем противным только потому, что на дворе уже стояла по-летнему теплая погода. Приятного, конечно, мало, но терпеть можно.

Вообще-то я люблю дождь, но не такой, а задорный летний ливень, под шум которого так и хочется закричать «Аааа!» и броситься кружиться босиком по лужам. А вот эту, будто из пульверизатора разбрызганную пакость, и дождем-то назвать сложно, так, мелкое недоразумение, от которого проблем больше, чем радости. Вот и бумаги, по неосторожности вынутые из сумки (проверить, все ли на месте), уже покрылись маленькими темными точками.

«Вот недотепа! Надо было хотя бы куда-то под крышу зайти, раз уж я файликами пользоваться так и не научилась. Бумаги-то важные!» — запоздало подумала я, пытаясь теперь затолкать их обратно в сумку, чтобы они не промокли еще больше. На ходу поместить их строго между книгой и другой папкой, чтобы они вдобавок еще и не помялись, упорно не получалось, а падающая с неба морось начинала казаться уже достаточно гадкой для того, чтобы прийти к пониманию, почему большинство моих знакомых так не любят питерскую погоду.

Увлеченная этим процессом и, разумеется, не смотрящая себе под ноги, я споткнулась обо что-то (а как чуть позже выяснилось — об кого-то) и полетела на асфальт, а заверенные копии документов, доверенность и банковские выписки, выскользнув, разлетелись еще дальше впереди по мокрой дороге.

«Ну, прекрасно!» — зло подумала я и обернулась.

Эх, зря я это сделала!.. Может, если бы я сначала собрала злосчастные бумаги, их еще можно было бы спасти. Хотя, с другой стороны, какие-то бумаги уже не спасли бы меня от нависших над моей жизнью перемен.

Парень с черными, спускавшимися до середины шеи волосами в темно-серой, почти черной куртке и таких же брюках неподвижно лежал прямо поперек тротуара, и в его широко распахнутых серых глазах отражалось небо.

«Красивый парень. Так это об него я споткнулась?»

Напрочь забыв о бумагах, я кинулась к нему, надеясь, что эти глаза, открытые и не моргающие под мелкими каплями, не признак худшего.

— Эй! Ты жив? — спросила я, принимаясь тормошить парня. — Ну же! Приди в себя! Пожалуйста!

Волшебное слово, что ни говори. Парень вдруг слабо вздрогнул и медленно повернул голову в мою сторону.

«Далеко же ты был», — подумала я. Сознание постепенно возвращалось к нему, и глаза начинали понемногу обретать осмысленное выражение.

— Привет, — сказала я просто, выдохнув про себя. — Встать сможешь?

Парень неопределенно пожал плечами и сел.

— Думаю, да. А ты кто?

Я ухмыльнулась. Забавный вопрос.

— Ну уж точно не ангел небесный! Так что с возвращением тебя! Ты уж больше так не падай, а то смотреть страшно.

Парень выглядел растерянным.

— Ты поможешь мне?

Наивная! Полагая, что он просит помочь ему встать, я с легкостью согласилась.

— Конечно! — бодро заявила я и подала руку. О которую он, стоит признать, все же оперся.

— Я Ээ… Эдуард. А как твое имя?

— Эдуард это Эдик значит, да? Я Таня.

Глаза у парня отчего-то удивленно округлились, но он промолчал.

— Мне нужно убежище, Таня, — сказал Эдик, помедлив. И сделал он это с таким лицом, что варианта было только два. Или он сбежал из психушки и искренне верит в то, что говорит, или все сказанное серьезно — и речь не о несуществующей угрозе, а о вполне реальной. Второй вариант мне нравился куда меньше.

Я, честно сказать, опешила. Мне не единожды доводилось помогать людям. Причем в самых разных ситуациях. С многими вопросами я сталкивалась по работе — в конце концов благотворительные фонды и общественные организации тем и занимаются, что помогают людям, а я работаю с этими самыми фондами и организациями. С кем-то меня, так сказать, просто сводила судьба. Но чтобы так! Буквально споткнуться о человека, который просит не чего-нибудь, а убежища. И ведь без лишних слов ясно, что речь не просто о жилище. У парня проблемы. Может, все-таки с головой? Эх, жаль, чутье свое не обманешь, а хотелось бы.

«Ладно, не пристало мне впадать в подобные эгоистические мысли — лучше слопаю дома лишнюю шоколадку, а пока надо разобраться, в чем дело», — одернула я себя от никчемных размышлений. А затем спросила напрямую:

— Тебя преследуют?

Парень лишь утвердительно кивнул. Немногословен. Что ж, продолжим.

— Сейчас они знают, где ты находишься? Могут ли видеть прямо сейчас? В смысле, есть ли слежка? И как они тебя отслеживают? Какой-то маячок? — у меня от собственных вопросов на голове зашевелились волосы. Что я несу?!

— Нет, прямо сейчас точное мое местоположение им неизвестно, но вполне возможно, что станет. Маячка никакого нет, но он и не нужен. Только след, — как ни в чем не бывало ответил он. От манеры его изложения меня пробрала дрожь. Парень говорил серьезно!

— И что же делать?

«Кажется, я схожу с ума, сейчас еще домой к себе его поведу!»

— Если много перемещаться, лучше меняя способы передвижения, петляя, быстро вычислить меня они не смогут. Сутки-двое продержаться точно можно, а дольше, я надеюсь, и не понадобится, — уныло и как-то обреченно заключил он.

— Полагаю, сейчас тебе пойти некуда и закадычных друзей в Питере у тебя нет?

Парень смотрел некоторое время явно непонимающе, а потом все же кивнул.

«И во что я ввязываюсь?»

— Ладно, пошли, — сказала я и собрала превратившиеся в негодный мусор бумаги.

«Интересно, их в таком виде хотя бы в переработку возьмут? — вяло подумала я и свернула в переулок. — Если мне не изменяет память, на соседней улице есть приличное недорогое кафе. А дела придется отложить до завтра. Точнее, уже до понедельника».

Парень, то есть Эдик, вяло плелся сзади, да еще и таращился по сторонам так, что, в конце концов, мне пришлось взять его за руку и буквально тащить к кафе. Это несколько утомляло, к тому же этот мерзкий дождь все еще продолжал крапать, уже порядком надоев.

— Пошли, — сказала я нетерпеливо, когда он заартачился перед входной дверью в кафе.

— Ты здесь живешь?

Я подняла брови вверх.

— Нет, это кафе, здесь можно немного отдохнуть и перекусить.

Эдик наконец послушно шагнул в дверь. Выбрав столик подальше, я пошла сделать заказ, по пути размышляя.

«Очень странный парень этот Эдик. Но эти серые по-детски наивные и доверчивые глаза, черные волосы, как бы небрежно, но при этом весьма эффектно окаймляющие лицо… Симпатичный парень».

В кафе мы просидели минут сорок, но вытрясти хоть какие-нибудь подробности происходящего с ним мне не удалось. «Я не могу тебе сказать» и «Я не могу пока сказать больше» были его единственными ответами.

И что прикажете с ним делать? Помоги, говорит, так, сам не знаю как. И убежище ему предоставь, да на колесиках, чтобы передвигалось постоянно. К вертолетчику какому-нибудь лучше бы обратился, что ли. Хотя психов вроде меня (как выяснилось — психов: кто бы стал, будучи в твердом рассудке, в такое влезать?) в вертолетчики, пожалуй, не берут.

Мы вышли из кафе и неспешно направились в сторону метро. Что делать с парнем и куда его девать, я, по правде, так и не решила, просто по инерции двигалась привычным путем. Потом почему-то стало неуютно, начало вдруг казаться, что сзади кто-то идет и смотрит мне в спину, но там никого не было. Эдик сутулил плечи и, нахохлившись, молча шел рядом.

«Этакий воробушек», — подумала я, не к месту залюбовавшись парнем.

Эдик вдруг резко остановился и, высоко подняв голову, потянул носом, будто принюхиваясь.

— Они меня нашли, — сообщил он.

— Что?! Ты же сказал, сутки-двое!

— Похоже, я ошибся. Они уже вычислили не только город, но и примерное мое местоположение. Они почти здесь.

— Вот блин… Тогда бежим! — скомандовала я и, схватив парня за руку, побежала к метро.

«Будем надеяться, что как товарищи явно не местные, схему метро они знают хуже меня».

— Сделаем две пересадки, — сказала я Эдику, уже не обращая внимания на его ошалевшее лицо и бросая давно валяющийся без дела жетон в турникет для него. У меня самой была карточка.

— Ну же, просто проходи, — велела я зазевавшемуся парню. — Теперь бегом вниз по эскалатору.

Пару раз оглянувшись и убедившись, что он справляется с поставленной задачей, я понеслась быстрее. Мы успели запрыгнуть в закрывающиеся двери отъезжающего поезда и теперь переводили дух. Я судорожно пыталась прикинуть, куда можно податься так, чтобы долго не возиться с билетами, да еще и…

— Документов у тебя, вероятно, тоже нет? — скорее подумала вслух, чем спросила, я.

Парень посмотрел озадаченно. «С какой Луны он свалился?» Но потом вдруг похлопал себя по карманам куртки и извлек из одного из них паспорт и стопку немаленьких купюр.

«Ого! Неожиданно», — подумала я. Выходит, теперь пришел мой черед удивляться. Я побыстрее затолкала деньги обратно ему в карман, все-таки подземка не самое безопасное место, и открыла паспорт.

«Самсонов Эдуард Александрович. Любопытно. Город рождения: Санкт-Петербург. Что-то не похоже… Дата 17 мая 1992 г. Еще любопытнее».

— У тебя сегодня день рождения?

— Что?.. Нет.

— А вот тут написано, что сегодня, — заметила я и вопросительно посмотрела на него. Эдик же неожиданно ухмыльнулся, и на его лице впервые отразилось подобие улыбки. Очаровательной такой улыбки, надо признать.

«Ну вот что опять такое? Смотрю на этого субъекта, как кот на сметану. Брр».

Я даже потрясла легонько головой, отгоняя наваждение. Совсем на меня не похоже. Не то чтобы парни меня совсем не интересовали. Но внешность — это последнее, на что я обращаю внимание. Точнее не так, смазливая внешность — это первое, из-за чего я начинаю относиться к парню с подозрением. После парочки случаев, когда симпатичные парни оказывались настоящими негодяями, больше попадаться как-то не хочется.

«Ладно, потом разберемся, — решила я. — Сейчас есть проблемы и понасущнее».

— Выходим, — сказала я. — Здесь сделаем пересадку. Не отставай!

«Может, он вырос в какой-нибудь глухой деревне, а в городе вообще оказался впервые? Вон как таращится. Ну а рожать, например, ездили в город. Ну или проездом были, а роды раньше начались? Вот и запись о месте рождения. Эх, надо было страничку прописки посмотреть!»

Когда мы вышли из метро, дождь уже прекратился, а может его и не было в этой части города? Во всяком случае, асфальт под теплым солнышком успел основательно просохнуть. Хорошо было бы для пущей запутанности «следа» сесть еще и в автобус и проехать одну остановку, но тот успел уйти буквально у нас из-под носа. Я решила, что ждать еще пятнадцать минут следующего, когда дойти можно за десять, смысла не имеет никакого даже с учетом пресловутого «следа», и повела Эдика за собой.

Моя небольшая однушка, доставшаяся в наследство от любимой бабушки, которая получив долгожданный ордер на причитающуюся квартиру, так и не успела в ней толком пожить, встретила меня спокойным безмолвием и кружащимися в солнечном свете пылинками.

Теперь быстро собрать рюкзак. Только самое необходимое. Документы, деньги, нетбук, зарядное, и от телефона тоже, смена белья, кофта и еще одна теплая, бутылка воды в боковую сеточку, немного еды с полок — пожевать в дороге. Пожалуй, все.

А теперь решить с билетами. Для начала попытаем счастье с самолетом.

«Я схожу с ума», — не в первый уже раз подумала я, набирая мамин номер.

— Мам, привет! — как можно более бодро и непринужденно. — Мне надо срочно, очень срочно вылететь в Сочи! Два билета, — я покосилась на Эдика. — Любых. Нет, только туда. Хорошо, спасибо, жду!

— Мама работает в турагентстве, а я до сих пор не обзавелась Визой, чтобы покупать через интернет самой, — пояснила я, нажав на отбой. — Если найдет билеты — полетим самолетом, его, полагаю, сложнее отследить?

«Господи, что же я такое делаю? Может, шизофрения все-таки заразна?»

Эдик не успел ничего сказать, так и стоял, с полным непониманием уставившись на меня, а телефон уже зазвонил. Мама как всегда оперативна.

— Отлично! — просияла я, протягивая руку к Эдику и шепотом прося дать паспорт. Не сразу, но он понял, что от него требуется и протянул документ, данные которого я тут же маме и задиктовала. — А… да, хорошо, пока, мы мигом!

— Так, теперь быстро заскочим к маме, отдать дубликат ключей, я как раз его недавно сделала. Она каждый раз переживает за эту растительность, — пояснила я, показывая на подаренные и теперь бережно опекаемые мамой нефролепис, фаленопсис и еще какой-то «-сис». — И в аэропорт. Вылет через четыре часа, впритык, но успеть можно. Паспорт не потеряй, — добавила я, радостно улыбаясь и протягивая ему документ обратно. Эйфория приключения начала меня затягивать. Люблю динамику бытия!

Эдик же напротив вообще как будто отрешился от реальности, покорно последовал за мной из квартиры, так ничего и не сказав, и даже не поинтересовался, зачем я так настойчиво трезвоню в соседнюю.

Наконец-то дверь отворилась, и заспанная лохматая физиономия поинтересовалась:

— Чего тебе? Пожар?

— Вадик, спасай! Вопрос жизни и смерти! — я глянула на Эдика и подумала, что может статься, так оно и есть. — Нам позарез нужно в аэропорт. Я заплачу. Хорошо заплачу. Вадичка, выручай!

— Вот блин, Танька, хоть бы раз так просто, по-добрососедски, что ли, зашла, — изрек Вадик нарочито недовольно и почесал макушку. Я сделала самые скорбные и невинные глазки, на которые была способна. — Ладно, раз уж — жизни и смерти. Пять минут хоть дай! — сказал он и захлопнул дверь.

Я мысленно выдохнула, одной, нет двумя проблемами меньше. Запутать след и добраться до аэропорта. И дался же мне этот след!

— Сначала к маме, — пискнула я, когда Вадик наконец-то показался в дверях. Тот, привычный к моим выходкам, только угрюмо кивнул.

С соседом, надо сказать, мне очень повезло. Отучившись вместе со мной пару курсов в Универе и то ли бросив, то ли вылетев (кто теперь будет вспоминать), он иногда давал о себе знать в соцсетях. И вот как-то однажды случилось так, что Вадик спрашивал знакомых в этих самых соцсетях, не сдает ли кто квартиру, а я как раз была в курсе того, что хозяйка соседней со мной квартирки подумывает ее сдать. Вот так и свела их. А Вадик оказался просто незаменимым соседом: и починить что-то по мелочи, и на машине подвезти. Так что объяснять, что такое «к маме» ему не требовалось. В силу своей в постоянных и срочных разъездах работы я частенько прибегала к помощи обоих.

— А это кто? — Вадик кивнул на Эдика. — Хахаль новый? Что-то он отмороженный маленько. Нет бы на меня, красавца, — Вадик показно выпрямился, выпячивая грудь, — свой взор обратила.

Я, привычная к подобным шуточкам Вадика, рассмеялась. А вот Эдик, что даже удивительно, смерил его таким ледяным взглядом, что поежилась даже я. Так посмотрел, как то ли на шавку беспородную, то ли на смерда черного. Неожиданно. Обиделся что ли?

С поездкой к маме мы разобрались достаточно быстро, отдали деньги за билеты, ключи и почти сразу уехали. Она, привычная к моим отъездам, расспросами не донимала, пробок на дорогах в этот час еще не было, так что на самолет мы успели вовремя. А вот дальше началось такое, что в своей удачливости я начала сомневаться.

Глава 2. На юг

В самолете Эдик вел себя просто невыносимо. Этакая смесь островного папуаса, в жизни не бывавшего внутри «диковинной птицы», иногда пролетающей в небе и сверкающей божественным знамением в отраженных лучах Солнца, и трехлетнего капризного ребенка, тоже не летавшего прежде на самолете. В общем, кошмар и тихий ужас.

Началось с того, что в процессе взлета ему приспичило в туалет, и уговорить его потерпеть еще немного, пока самолет не взлетит и можно будет отстегнуть ремни безопасности, стоило мне воистину титанических усилий. О посматривающих на нас с недоумением других пассажирах я вообще молчу. И о том, какие он сделал глаза, когда все-таки посетил сие заведение. Хорошо еще, не пришлось ему туалет на вокзале увидеть. Вот там, я понимаю, есть от чего сморщиться и глаза округлить.

Потом моему «принцу» не угодил предоставленный обед. Он просто заявил, что ТАКОЕ есть не будет. А я-то в кафе решила, что он просто не голоден, когда он даже не притронулся ни к картошке с салатом, ни к кофе.

Ну а когда ему все-таки надоело таращиться в иллюминатор и изводить меня своими жалобами вперемешку с невнятными воззваниями к неизвестному божеству при каждой турбулентности, он просто заснул. Причем так, что проспал до самого приземления и процесс оного в том числе. Чему я порадовалась, но радость моя была не долгой. Разбудить его оказалось далеко не просто, и выходили мы в итоге последними под косые, а у некоторых и сочувственные, взгляды экипажа.

Но как только нам удалось выбраться в вечернюю прохладу Адлера, Эдик неожиданно переменился. Причем настолько разительно, что от удивления (если не шока) я даже не проронила ни слова, молча следуя за ним.

Без труда отыскав такси, он приглашающим жестом открыл мне заднюю пассажирскую дверь, а сам разместился спереди. Судя по тому, что водитель без лишних слов тронулся с места, можно было догадаться, что Эдик уже успел ему объяснить, куда следует ехать.

Ну и как это понимать? Как видно, мне пора переставать чему-то удивляться. А может, это просто дурацкий розыгрыш? С парочки моих друзей сталось бы такое устроить. Вот только ощущения свои не обманешь. А они обострились за несколько часов этого странного знакомства до предела. Иногда мне даже начинало казаться, что я чувствую то же, что и он. Я не отворачивалась и не кривила гримасы, когда Эдик страдал от того, что хочет в туалет, или искренне, совсем по-мальчишески дивился видом облаков далеко внизу. Я переживала это вместе с ним. А еще ничего не могла поделать с тем, что по неведомой причине с каждой минутой мне становилось все более не все равно, о чем переживает этот черноволосый парень и чего сейчас хочет. А вот аналитические мои способности, да что там говорить, вообще мыслительные, несколько притупились. До такой степени, что за время этого безумного перелета я так и не удосужилась подумать о том, что мы будем делать по приземлению и куда собственно отправимся в этом хоть и не совсем новом для меня, но все-таки малознакомом городе. Даже тогда, когда Эдуард услужливо задрых, я не соизволила пуститься в размышления или обличение собственной психической невменяемости, а просто расслабленно откинулась в кресле и попивала сок. М-да. И вот теперь оказалось, что этот странный, удивляющийся элементарным вещам парень вполне самостоятельно определился с проблемой дальнейшего нашего путешествия.

Отрешенно уставившись в окно, я отметила, что мы уже проехали центр Сочи и едем дальше. Минут через пятнадцать такси заехало на территорию какого-то пансионата, у входа в главный корпус которого и остановилось. Эдик сам (!) рассчитался с таксистом и обратился ко мне:

— Разберись с ночлегом, ладно? Вот, возьми сколько нужно, — и протянул стопку купюр, из которых я наугад вынула две по пять — понятия не имею, какие тут расценки. — Да, и безопаснее, если мы будем как можно ближе, — добавил он и посмотрел так, что я уже начала подумывать, не стоит ли покраснеть.

«Ладно, значит в идеале двухкомнатный номер», — решила я и направилась на ресепшен.

Тот факт, что Эдик при этом куда-то делся, я сообразила только когда мне выдали анкеты на заселение, для заполнения которых нужен был и его паспорт тоже.

«Ну и где прикажете его искать?» — подумала я недовольно и начала заполнять свою часть.

Искать, правда, и не пришлось. Как только моя анкета была готова, он подошел сам. Спросить ни о чем я не успела, так как лидерские позиции в этом вояже он сдавать пока не спешил, тут же заявив:

— Сейчас разместимся и пойдем в кафе на берегу. Там красиво. В смысле на берегу, а в кафе жарят мясо!

Я только ухмыльнулась.

«По-видимому, Эдуард все-таки проголодался, и шашлык его в качестве трапезы вполне устраивает. Ну и ладно, я и в самолете перекусила на случай, если кроме мяса здесь ничего не подают».

На берегу действительно было очень красиво, вечернее небо уже начинало покрываться россыпью звезд, зашедшее солнце напоминало о себе только узкой розовой полоской у самого горизонта, еще чуть-чуть и скроется и она. Под ногами шелестела галька, а теплые порывы южного ветра ласкали лицо.

От кафе струился шашлычный дымок, и текла на удивление мелодичная музыка, по краям крыши мерно помигивали разноцветные лампочки.

— Пошли, — сказал Эдик и, взяв меня за руку, направился к кафе.

«Чудеса».

Меня охватило странное умиротворение. Место показалось хорошим, таким спокойным и безмятежным. Или дело было в Эдике? Он тоже выглядел спокойным и на удивление уверенным. Бодро перекинулся с барменом парой фраз и теперь с довольным и радостным видом уплетал свой шашлык. Я же жевала какую-то зелень, даже не замечая ее вкуса. Не знаю, что на меня нашло, но я по-прежнему не предпринимала попыток к размышлениям, а просто окунулась в какое-то отрешенное созерцание, впитывая эмоции, атмосферу вокруг. А еще мне захотелось обратно на пляж.

— Я пройдусь, — сказала я и пошла к выходу. Эдик только пожал плечами, продолжая увлеченно поглощать ужин.

Я гуляла вдоль берега, вслушиваясь в плеск накатывающих волн и всматриваясь в уже по-ночному темное небо, на котором с каждой минутой появлялось все больше звезд. Ликование наполняло сердце. «Как здесь прекрасно!» — громогласно шептало оно.

И тут произошло нечто, повергнувшее бы в шок любого здравомыслящего человека. Засмотревшись на очередное скопление звезд и совершенно отключившись от реальности, я вдруг отчетливо услышала у себя в голове голос. Я даже не стала оборачиваться, пытаясь отыскать его источник, настолько эта странная истина была очевидна. Голос звучал у меня внутри, и произнес он всего два слова:

«Здравствуй, Тания!» — и все.

Странный вариант имени, так меня прежде не называли. И кто же это со мной поздоровался? Не жители же далекого созвездия?!

Я прислушалась к себе. Тишина. Больше неизвестный ничего говорить, судя по всему, не собирался. Убедившись в полной собственной невменяемости от подобной пофигистической реакции на произошедшее, я почувствовала себя на удивление легко, раскрепощенно и радостно.

Услышав, что мелодичная музыка сменилась вполне танцевальной, я смело отправилась обратно к кафе, где, не долго думая, присоединилась к уже вовсю танцевавшим отдыхающим. Звучащие песни не отличались замысловатостью и все сводились к чему-то типа «лето, солнце, жара — танцуй до утра!». Какое такое «солнце» имелось в виду в интервале «до утра» неизвестно, но значения это уже не имело.

Эдик танцевал со мной. И у него, стоит признать, неплохо получалось. В черной рубашке с закатанными до локтей рукавами, темных брюках и со смазливой мордашкой с нетривиальной стрижкой он смотрелся весьма гармонично и к месту в подобной обстановке. А судя по лицам девиц, танцующих поблизости, его привлекательность замечала не я одна.

То ли атмосфера оказала такое опьяняющее воздействие, то ли я все-таки отведала местного вина, но, как мы добрались до номера, я категорически не помню. И по какой причине спали мы не раздевшись прямо на покрывале в одной комнате на одной кровати практически друг на друге — тоже.

Проснувшись, я безрезультатно потолкала спящего богатырским сном Эдика (ни тормошения, ни увещевания в том, что желудок не простит мне опоздания на завтрак, не помогли) и пошла в душ. Но вернувшись, застала его в неизменном виде. Потолкала еще, но поняв абсолютную тщетность сих попыток, решила не жертвовать на этого сомнительного субъекта помимо потраченного времени еще и здоровьем и отправилась завтракать одна.

Зря, выходит, я так расслабилась и оставила его одного. Не знаю, как именно это произошло и в чем тут дело, но некто, преследующий Эдуарда, моментально его вычислил, как только я вышла из номера. Во всяком случае, тревогу я начала ощущать именно тогда. И ведь сперва не придала ей значения, но когда она стала лавинообразно нарастать, грозя вот-вот перейти в настоящую панику, я выбежала из кафе, так и оставив недоеденным завтрак, и понеслась в номер.

Эдик сидел на кровати, прижав подбородок к согнутым коленям и, трясясь мелкой дрожью, смотрел в одну точку куда-то в стену. Взгляд у него при этом был совершенно безумный. Не зная, что делать, я опять принялась его тормошить. Рубашка под моими горячими ладонями казалась ледяной, лицо, шея, руки — тоже. Что же такое?

— Эдик, миленький, очнись! Я тут… Ну, пожалуйста, поговори со мной! — губы его зашевелились, но издали лишь невнятное мычание.

«Плохо дело», — подумала я, заметавшись по комнате.

Сердце сжалось в тугой комок. Смотреть на это жалкое зрелище, в которое превратился мой попутчик (или спасаемый? Только вот как спасать-то?!) было страшно. В висках упорно стучала только одна мысль: защитить. Оградить, отстоять… во всех вариантах, но с одной сутью.

Тревога, погнавшая меня сюда, тем временем не отступала, и я запоздало догадалась, что причина ее возникновения с минуты на минуту будет здесь.

«Пора сматываться! Только вот как его тащить?..»

Я схватила со стола графин и набрала в него теплой, почти горячей воды. Подошла к Эду и вылила ее ему прямо в лицо. Он замотал головой, отфыркиваясь, а я тоном, не терпящим препирательств, тут же заявила:

— Быстро! Вставай и уходим! — проблеск понимания показался в его глазах и нехотя, но он все-таки встал и позволил взять себя за руку.

«Что ж, значит, выселяемся. По-английски».

Я схватила рюкзак, прикрепила к нему наши куртки, и вышла из номера, волоча за собой Эда. Не дожидаясь черепашьего лифта, мы кое-как спустились по лестнице и, минуя холл, вышли на улицу. Пара местных машин-такси, к счастью, стояли тут же, и водитель одной из них без проблем согласился отвезти нас на ближайший железнодорожный вокзал.

С лица и челки Эдика так и продолжала капать вода, но водитель сделал вид, что не переживает о сухости обивки салона или попросту не заметил этого. Садиться спереди я не рискнула (мало ли в какой еще ступор может впасть Эд?) и устроилась рядом с ним сзади.

Так, теперь придется подумать. Куда дальше? И можно ли вообще где-нибудь спрятаться от этого неведомого врага, который теперь уже, казалось, способен найти где угодно, причем в рекордные сроки.

Эдику явно полегчало, но судя по его по-прежнему малоадекватному виду, подмоги в решении этого важного вопроса от него ждать не приходилось. Что тогда? Вокзал, любая станция наобум, лишь бы сесть в поезд. А потом думать дальше. Сейчас надо оторваться хотя бы немного.

Со стороны такая погоня могла бы показаться более чем странной и даже глупой, но кроме внешних проявлений и признаков происходящего имелись еще такие немаловажные как внутренние. И сейчас они преобладали. Состояние Эда передавалось мне слишком явственно, чтобы сомневаться. И принималось это сразу, как данность, и все. Угроза реальна. И более чем опасна. Столкнувшись с ней лицом к лицу, у нас уже просто не будет шансов. Я знала это ни то каким-то внезапно пробудившимся шестым чувством, ни то просто всем своим существом, отчего-то проникнувшимся к Эду, но знала точно и непоколебимо. А осмыслить все происходящее я еще успею. Надеюсь, успею.

За время нашей непродолжительной поездки, погода успела измениться (а точнее испортиться) кардинально. Яркое солнце и практически безоблачное небо сменились шквальным порывистым ветром и хлещущим ливнем. Выходить в такое не хотелось совершенно, но пришлось. Вымокнув до нитки, мы добежали до касс и купили билеты на ближайшую электричку. Что ж, положимся на судьбу.

Оставалось десять минут. К счастью для Эдика, прямо неподалеку оказался ларек с футболками и другими вещами с символикой Сочи2014. Запасной-то одежды у него не было, так что я отправилась прямиком туда. Черных футболок не нашлось, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба, так что я купила синюю. Ничего, сойдет. Прикупив также пару пачек чипсов, лимонада и даже обнаружившегося вяленого мяса специально для Эда, я повела его на платформу. Глянув на часы, потянула за собой решительнее. Делом это оказалось нелегким, но на электричку мы успели.

Радующая глаз современным видом «ласточка» оказалось полупустой. Я усадила парня напротив себя и принялась стаскивать с него насквозь промокшую рубашку. Затем попыталась хоть как-то обтереть ею же волосы, тоже изрядно промокшие. Прическа красивая и ему безусловно идет, но в такой ливень не очень-то практичная, особенно, если тебя предварительно окатили из графина.

«Хм… а он симпатичный и в таком ракурсе, — подумала я, беззастенчиво рассматривая его обнаженный торс, и тут же тряхнула головой. — Не те мысли, не те!.. Так, сухая футболка. Не дай Бог заболеет, мне же его лечить придется!»

Эдик проявлял не радующее безразличие. Как с куклой возиться.

«Как бы его встряхнуть?» — подумала я, и тут произошло нечто крайне странное.

Я, конечно, уже устала чему-то удивляться, но тут… слишком уж непривычно. Я почувствовала свое сердце. Кажется, теперь я знаю, где оно находится. И не в смысле анатомического строения.

Прямо из области сердца поднялась теплая волна и направилась к Эду. Мне захотелось окутать его, накрыть этой волной, защитить и оберечь от всех невзгод. Поддавшись порыву, я села рядом с ним и приобняла за бок, прикрывая глаза.

«Эд, я люблю тебя», — услышала я свой собственный внутренний голос.

Не знаю, как для Эда, но для меня такое признание оказалось чересчур радикальным, и очарование тут же слетело.

— Эдик, очнись! А то я уже совсем начинаю сходить с ума! — взмолилась я и посмотрела на Эда.

Его глаза улыбались наравне с губами и вполне осознанно смотрели на меня. От этого взгляда и воспоминания о собственных словах (от чего-то я была почти уверена: то, что они были сказаны не вслух, значения не имеет) я вконец смутилась.

— Вот и ладненько, — пробурчала я, отводя взгляд. Схватила рюкзак и, бросив «я сейчас», ретировалась в туалет переодеться и самой.

— Спасибо, — сказал Эдик, когда я вернулась.

— ? — я вскинула брови.

— До сих пор ума не приложу, как тебе удалось меня растормошить, — и не успела я вновь начать смущаться, как он продолжил: — Они же поймали меня! Набросили ледяное лассо. Еще немного в таком положении, и им не надо было бы даже торопиться.

— Что за «ледяное лассо»? — спросила я.

— Вряд ли ты поймешь, это сложно объяснить. Они засекли меня еще тогда, когда я почувствовал их присутствие впервые — это взаимное узнавание. А теперь они смогли подобраться достаточно близко, чтобы набросить лассо. Это что-то типа энергетической удавки, долго бы я не протянул.

— Почему же они сразу этого не сделали, раз уж ты им так не угодил?

— Да уж, не угодил, — ухмыльнулся он. — Для этой штуковины нужен довольно плотный энергетический фон объекта. В общем, издалека это невозможно.

— Ясно.

Да уж, куда яснее. Невидимые охотники, чующие его (как и он их!) на расстоянии и способные прикончить даже не подходя, набросив энергетическую ловушку по четкому энергетическому же следу жертвы. Надо было посмотреть-таки «Битву экстрасенсов», которую так нахваливала мама. Авось, что-нибудь теперь поняла бы.

— Вы все типа экстрасенсы, да? — спросила я не столько серьезно, сколько глумясь от собственного бессилия хоть что-то понять.

Эдик сначала нахмурился, словно сосредотачиваясь, а потом, просияв лицом, лучисто улыбнулся.

— Можно и так сказать.

— И что же мы будем делать? Вечно теперь так убегать?

К моему глубочайшему изумлению, вместо того чтобы проникнуться серьезностью проблемы, Эдик широко зевнул и заявил:

— Я пока немного вздремну, — затем откинул голову и, закрыв глаза, тут же мерно засопел.

«Великолепно! Его собственная судьба, по всей видимости, волнует меньше, чем меня. Ну и ладно».

Я решила не геройствовать и тоже немного отдохнуть. Спать мне, конечно, не хотелось — я проснулась-то совсем недавно, но вот вытянуть поудобнее ноги и закрыть глаза — почему бы и нет. Благо, электричка была новой и весьма комфортной — спасибо Олимпиаде.

Я легко расслабилась и погрузилась куда-то в просторы себя. Не знаю, как мне это удавалось, но волноваться сейчас о чем бы то ни было совершенно не хотелось. Приятное ощущение свободы от забот, которое обычно мне никогда не удавалось. А то, что думать и анализировать причины подобной перемены, я сейчас была не в состоянии (ну не думалось мне и все тут!), так это являлось на мой взгляд не слишком высокой платой.

Но безмятежному состоянию не суждено было продлиться долго. Стоило мне отключиться от всего и вся вокруг, как в голове раздался уже знакомый голос.

«Прошу не пугайся. Мне нужно с тобой поговорить».

Во мне успела проскользнуть лишь тень подозрения «уж не те ли самые преследователи Эдика из „экстрасенсов“ пытаются таким образом выйти со мной на контакт?», но я тут же ее отмела, полагаясь на чувство внутренней убежденности в обратном, а голос продолжил:

«Ты права, Тания, у тебя нет причин меня опасаться. Я вам не враг. Напротив, я пытаюсь помочь, но чтобы я смог это сделать, мне нужно иметь возможность говорить с тобой без препятствий, для этого ты должна позволить мне наладить канал».

«Как?» — уже готова была спросить я, но электричку неожиданно сильно тряхнуло, так, что я чуть было не слетела с сидения прямо на пол. Как будто кто-то нажал стоп-кран на полном ходу. На мгновение замерев, она мерно почухала дальше, а я осталась в одиночестве переваривать услышанное у себя в голове.

Надо ли говорить, что Эдик даже не шелохнулся, продолжая преспокойно спать.

«Вот ведь приключение на мою голову… и все прочие части тела», — подумала я, все же закрывая глаза.

Глава 3. В горах

До станции назначения добрались мы, к счастью, без приключений. Эдик мирно проспал весь оставшийся путь и пробудился как раз вовремя, чтобы успеть выбраться из электрички.

— Это же горы! — воскликнул невесть чем обрадованный Эдик, взирая на показавшиеся шапки гор. — Похоже, Боги нам благоволят!

— И чем же так несказанно хороши горы? — осведомилась я. — Они, конечно, красивы, прекрасны и величественны, но нам-то это как поможет?

— Вот именно, что поможет! — вновь возопил парень, но увидев мой недовольный взгляд, все же ответил. — В горах мой сигнал, если можно так выразиться, падает до нуля. Короче, здесь нас вычислить практически невозможно! Если бы Наставник знал…

Пропустив мимо ушей кольнувшее «нас» — как тут теперь отвертишься? — я вскинула брови и изрекла:

— Прекрасно. И что же нам теперь пожизненно в горах сидеть?

Эдик заметно помрачнел. Эмоции на его лице сменялись с поразительной быстротой и выражались так явственно, что гадать не приходилось.

— Нет, это в мои планы не входило, — сказал он и как-то странно, будто оценивающе, посмотрел на меня. Так, словно это я давным-давно уже должна была придумать, как ему выбраться из этой передряги.

Мне бы развернуться и с чувством уязвленного самолюбия уйти от него, но нет! Я промолчала и, глядя по сторонам, стала прикидывать, куда идти дальше.

— Пойдем, что-нибудь придумаем, — сказала я подбадривающе и взяла его за руку.

Никаких указателей и стендов, вообще не было понятно, куда идти. Расспросив таких же вновьприбывших, как и мы, и рабочих, что-то монтирующих поблизости, я выяснила, что до отеля — так же, как и до канатной дороги на вершину, одна остановка на автобусе. Ввиду отсутствия в обозримом пространстве оного я решила идти пешком. Эх, зря я так решила. А ведь в отеле он так хорошо себя вел, что я и забыла, как это с ним бывает.

Первые минут пять Эдик шел довольно бодро и молча, но по их прошествии начал немилосердно ныть, говорить, что устал и не хочет больше идти. Был бы он двухлетним ребенком, точно взяла бы на руки и тащила на себе, а так приходилось упрашивать и заговаривать зубы, отвлекая внимание на все, что только можно было приметить интересного вокруг. Красивые домики и магазины, бурная стремительная горная речка с белой пеной, вдоль которой мы шли, виднеющиеся вдалеке заснеженные шапки гор, идущие перед нами люди и пролетающие над нами птицы… Под конец пути я вымоталась так, что уже сама еле переставляла ноги. А этот оболтус сел на скамейку и упрямо заявил, что теперь он хочет есть, и сил идти дальше у него нет, поэтому он не сдвинется с места.

Такого моя измотанная этой прогулкой психика уже не выдержала, и я, зло выругавшись, развернулась и быстро пошла вверх по заключительному препятствию перед конечным пунктом — лестнице, ведущей на площадку с кассами и входом на канатную дорогу. Захотелось вот нам сначала скататься на самую вершину, раз уж погони теперь можно было не опасаться.

Добравшись до места, я оглянулась и увидела, что сие «дитя» все-таки решило последовать моему примеру. Поднявшись на несколько ступенек, Эдик умудрился то ли споткнуться, то ли подвернуть ногу, в результате чего приложился коленом о вышестоящую ступеньку. И заплакал! Заголосил, как ему больно, потирая ушибленное место и роняя слезы. Безумие? Нет, безумие это то, что я со всех ног понеслась его утешать. И вот что со мной такое творится? Головой я прекрасно понимала полную абсурдность ситуации и тем не менее слепо поддалась велению сердца, которое тугим натянутым канатом потащило меня к нему. Поглаживая ушибленную коленку, вытирая ладошкой слезы и говоря разные ласковые успокаивающие нелепицы, я помогла ему подняться наверх по лестнице и усадила на скамейку.

— Ну что, горе мое, поедем на вершину?

«Горе» кивнуло, а я пошла покупать билеты.

Объяснив как пользоваться скайпассом, поскорее заняла подъехавшую кабинку в надежде, что мы окажемся в ней одни. Эдик, хвала небесам, ловко запрыгнул в нее, не дав мне повода понервничать или покраснеть.

— А что это за штуки? — спросил он, показывая на садящихся в следующую кабинку сноубордистов.

— Это сноуборды. Доски такие, на которых съезжают с гор по снегу. Вообще уже не сезон, странно, что кто-то еще катается. — На лице Эдика отразилась смесь непонимания и восхищения. — Сейчас поднимемся и посмотрим.

На вершине было холодно. Еще в кабинке на заключительном этапе подъема я достала из рюкзака прихваченную из дома любимую теплую кенгурушку и поверх нее надела ветровку. У Эда имелась только довольно прохладная на вид куртка, которую его даже не пришлось уговаривать надеть. Надо будет как-то решить этот вопрос, внизу, вроде бы, были какие-то магазины. На худой конец, будет ходить, с головы до пят выражая свои патриотические чувства.

Снег Эдика ошеломил. Он смотрел вокруг во все глаза, топал и прыгал по нему так усердно, что я уже начала переживать, не промочит ли он единственные ботинки. Набирал в руки и наблюдал, как он медленно тает, лепил и рассыпал, а еще с завистью смотрел на редких в такое время года сноубордистов и лыжников. Отсутствием возможности передвижения дальше огороженного сеткой участка он был разочарован.

— Эдик, ты тоже сможешь научиться и съезжать, как они. Не сейчас, нижние трассы уже закрыты, но зимой можно взять снаряжение в аренду, нанять инструктора и вперед!

— У нас такого нет, — с грустью сказал он.

— Так приедешь сюда. Или на другой склон, они есть во многих местах по всей стране. Не вешай нос по пустякам, еще успеешь все попробовать! — Эдик кисло, но все-таки улыбнулся.

Спустившись на площадку ниже, где было теплее, мы решили немного посидеть на уютных скамейках и полюбоваться живописным видом. Я расслабилась и привычно выдохнула напряжение, стараясь хотя бы частичку царившей вокруг гармонии передать своему внутреннему состоянию. Вроде получалось. На душе стало легко, приятно и умиротворенно. Потом что-то едва уловимо затрепыхалось и я вновь услышала Его.

«Это опять я», — прозвучало у меня в голове.

«Белая горячка, — подумала я мрачно. — Нет, скорее шизофрения, — мне показалось, что в голове ухмыльнулись».

«Ты не сходишь с ума. Это просто телепатия. И единственный способ, которым мы можем поговорить сейчас».

«Ну раз ПРОСТО телепатия, — пробурчала я, — то я тебя слушаю».

«Спасибо, — сказали на том конце серьезно и как будто облегченно. — По определенным причинам будет лучше, если я не представлюсь тебе пока, но ты должна кое-что узнать о нем, — не понять, кого мой собеседник имеет в виду, было невозможно, особенно учитывая, что в сознании тут же услужливо вспыхнула картинка с образом Эда. Ну что ж, узнать о нем действительно будет не лишним. — Его настоящее имя не стоит произносить в этом мире дабы не способствовать поискам тех, кто его сейчас преследует. Могу сказать одно: то твое сокращение, которое звучит как Эд, будет наиболее подходящим. Эд — наследный принц Растании, государства в котором сейчас назревает тайный переворот. Принц стоит у них на пути, так как свергнуть Правителя пока жив его прямой наследник они не могут. По нашим законам Правитель может быть смещен, если народ им недоволен, но по праву наследования трон в любом случае достается принцу (или принцессе), которому никто не вправе предъявлять требования в смещении в течение первых трех лет правления, за которые он должен успеть доказать свою состоятельность или несостоятельность как Король. В особых случаях по решению Совета этот срок может быть сокращен до года, но никак не меньше. Судя по происходящему, так долго заговорщики ждать не намерены. Их цель — устранить Наследника и, свергнув Правителя, захватить власть. Не буду вдаваться в дальнейшие подробности, суть в том, что жизнь Эда важна не только для него самого, но и для целого народа».

Я мысленно присвистнула. Принц! Потом запоздало подумала, что меня даже не смутил факт того, что речь идет о каком-то ДРУГОМ мире. И вместо того чтобы уточнить, чем именно меня напичкали, что теперь я воспринимаю все со спокойствием танка, я спросила другое:

«А ты?» — с той стороны, кажется, удивились.

«Я его Наставник, Тания. И тот, кто отправил его сюда в надежде спасти ему жизнь. Собственно другого варианта мне на тот момент просто не оставили. Сейчас же обстоятельства таковы, что его нужно вернуть обратно. Этот мир оказался… они слишком быстро его нашли. Впрочем, если ты поможешь продержаться ему еще пару дней, я смогу обеспечить безопасный переход».

«Вот как. И что же нам делать эти пару дней? И вообще, при чем тут я?» — запоздало додумалась спросить я.

Опять глюки или Наставник новоиспеченного принца устало вздохнул?

«Без твоей помощи он бы не справился. Ты должна знать, что в пересчете на ваш возраст Эду нет еще и пятнадцати. — „Вот это новость!“ — По сути, он еще совсем мальчишка, к тому же в сложном периоде формирования эмоциональной сферы. У нас это протекает несколько отлично от вас и более выражено. А здесь, в чужом для него мире, это проявляется особенно ярко. Все его в твоем понимании странности обусловлены именно этим. Ты нужна ему. К тому же он успел привязаться к тебе. Не оставляй его».

«Что-то мне подсказывает, ты и так знаешь, что я этого не сделаю», — сказала я. Хотелось бы понять, откуда он вообще столько знает, но расскажет ли?

«Ты удивительная девушка, Тания. Быть может, я еще смогу ответить на твои вопросы позже. А пока закончим на этом, иначе вы оба простудитесь. Спускайтесь и поселитесь в местном отеле», — произнес он, и я почувствовала, что опять осталась одна, наедине только своими собственными мыслями.

Вернувшись в реальность, а именно переключив восприятия из режима «во мне» на «вне меня», я попыталась встряхнуться, прогнать наваждение. Может, я просто задремала и мне это привиделось? Точнее прислышалось?

Я посмотрела на Эда, на его светлое и теперь казавшееся совсем мальчишеским лицо (нет, на пятнадцать он, конечно, не выглядел, двадцать два, указанные в паспорте ему вполне подходили), но было что-то такое в этих широко распахнутых серых глазах, что делало его похожим на ребенка. Темные волосы слегка колыхались на ветру, щеки порозовели, а на устах замерла едва заметная мечтательная улыбка. А я смотрела на него и все отчетливее понимала, что все это правда. Вот так просто, опять без каких-либо обоснований я вновь приняла на веру то, что мне сказали.

Ну и пусть. Мне все равно. Пусть я схожу с ума, теряю рассудок и забрасываю собственную жизнь — мне все равно. Я хочу сейчас быть именно здесь. С ним. Я взяла Эда за теплую ладошку и сказала:

— Пойдем, принц, думаю ты проголодался так же сильно, как и я.

На мгновение мне показалось, что серые глаза взглянули на меня серьезно и совсем не по-детски, но они тут же залучились прежним мальчишеским предвкушением. Захотелось потрепать его по волосам, но я сдержалась, мало ли такое фамильярное обращение с принцами карается у них как-нибудь особенно жутко.

Я улыбнулась собственным мыслям и подумала, что жизнь — хорошая и крайне интересная штука.

— Почему ты не ешь мясо? — неожиданно спросил Эд, когда наш обед начал подходить к концу. Я уже стала привыкать к этим его перепадам от поведения трехлетнего ребенка к совершенно нормальному, как сейчас.

— А мне и так хорошо, — сказала я, как всегда не зная, как грамотно отвечать на подобные вопросы. — Не хочу способствовать убийству животных, когда я и без него прекрасно обхожусь.

— Как эвины, — выдал Эд непонятное и тут же пояснил: — Они живут небольшими общинами или по одиночке в лесах и уважают жизнь во всех ее проявлениях, стараясь не причинять вреда ни единому живому существу.

«Ух ты! Похоже, мы наконец-то перестаем играть в молчанку!»

— Ты считаешь это глупым?

— Нет, что ты. Напротив, эвины весьма уважаемы. Просто большинству людей пока трудно постоянно думать совсем уж обо всех, и зачастую они предпочитают уважать их издалека, — принц слегка улыбнулся. — Я, видимо, тоже из числа таких. Хотя, надо признаться, мне еще не приходилось об этом задумываться.

— Хм. У нас тоже любят хвалить издалека, не утруждая себя попытками применить что-либо из уважаемого в других на практике своей жизни. Но еще больше людей в таких случаях предпочитают крутить пальцем у виска или доказывать собственную правоту.

— Значит, ты не такая как все? — вдруг спросил он и пристально посмотрел на меня, а я задумалась.

Возможно, когда-то я и чувствовала нечто подобное. Когда впервые пошла волонтером сначала в одну, а потом и в еще несколько общественных организаций и инициатив и проводила все свободное время за уборками мусора, посадками леса, участием в митингах или организацией благотворительных вечеров и сборов помощи нуждающимся. Тогда я порой чувствовала себя кем-то вроде изгоя и уж точно непонятой, не понимая в ответ тех, кто недоуменно спрашивал, как я могу работать, не получая денег, и зачем вообще я это делаю. А потом круг моих знакомых настолько изменился, что среди них просто не осталось тех, кому подобное могло бы показаться странным. Из прежних моих друзей остались только те немногие, которые и раньше если и не разделяли моей увлеченности, то во всяком случае относились с уважением и не считали меня ненормальной.

— Не знаю, Эд. Все люди разные. У одних одни интересы и ценности, у других — другие, — сказала я. — Во мне нет совершенно ничего особенного. Я тоже долго не решалась начать делать что-то не так, как все, а потом поняла, что заглушаю голос совести, иду против нее, а значит и самой себя, когда люблю животных и в тоже время ем их мясо. И перестала. И знаешь, в моем мире, не на Земле, а именно в моем мире, таком, каким я его вижу, людей, которым не все равно, — большинство.

Эд смотрел на меня с явным интересом.

— А у тебя много друзей? — спросила я, а Эд заметно погрустнел и покачал головой, вновь напоминая скорее маленького мальчика, чем мужчину.

— Нет, — сказал он. — Но знаешь, я бы хотел, чтобы ты была моим другом, — его глаза были полны надежды, способной растопить любое сердце.

Я сомневалась пару мгновений и лишь только потому, что теперь мне стало известно о статусе Эда. Позволительно ли так просто заводить дружбу с принцами? В конце концов я пришла к выводу, что переживать о подобном уже поздно.

— Тогда будем считать, что я и так твой друг, — сказала я и улыбнулась.

Этой ночью, несмотря на шикарный по моим меркам отдельный номер, мне почему-то не спалось. Я долго ворочалась в темноте, а потом поняла, что умудрилась замерзнуть, хотя погода стояла по-летнему жаркая, и в номере холодно не было. Я плотнее закуталась в одеяло и стала прислушиваться к себе. И отчетливо почувствовала чье-то присутствие.

«Это ты?» — спросила я безмолвно.

«Я», — улыбнулись на том конце.

«Все-таки шизофрения», — подумала я и представила себя лежащей в смирительной рубашке в психушке, пускающей слюни и ловящей глюки и голоса. Мой собеседник рассмеялся и на немой вопрос ответил, что образ у меня получился весьма красочным.

Занятная, однако, эта штука телепатия (если, конечно, исключить вариант с шизофренией).

«Я ведь не вижу твоего лица, — произнесла я мысленно. — Скажи, ты ведь улыбнулся, когда ответил „я“?»

«…»

«А теперь удивился?»

«Да, ты права, я улыбался тогда и несколько удивился сейчас тому, что ты все это почувствовала».

«Почему? Так не должно быть?»

Теперь мне почудилась его ухмылка.

«Нет, просто контакт установился удивительно быстро и полно», — сказал он, а я задумалась.

«А почему нельзя было просто сразу сообщить все, что нужно, Эду? Зачем вообще было рисковать с налаживанием этого контакта? Я бы и так его не бросила».

«Ну, во-первых, так уж вышло, что принц практически не способен к телепатии. А, во-вторых, ты не находишь, что объяснить тебе хотя бы в общих чертах, что происходит, было разумно?»

«Хм… И принц не способен к телепатии?.. А я же что, способна?!»

«Как видишь», — в голове снова ухмыльнулись.

«Да уж, вижу. И как там успехи с проблемой отправки Эда домой? Ты что-то хотел мне сообщить?»

«Кхе… в общем-то нет».

«Нет? И что же ты тогда делал у меня в голове?» — спросила я и задорно улыбнулась. А мне начинает нравиться делать успехи в телепатии! Ощущать чужое смущение так явственно, даже не видя собеседника, — это непередаваемо. Интересно, он при этом краснеет? Хотя повода в общем-то и нет.

«Просто заглянул. Проверить, все ли у вас в порядке».

«Скажи, а лгать, ну то есть заведомо говорить неправду при телепатическом разговоре можно?»

«Почему ты… Да, конечно, как и в обычном разговоре, все зависит от проницательности собеседника. Впрочем, в твоем случае нет, не выйдет».

Я улыбнулась. Значит он считает, что меня не обманешь. Мелочь, как говорится, а приятно.

«И много еще может понадобится времени, чтобы все подготовить? Как вообще происходит этот „переход“?» — спросила я и почти сразу уловила неясные колебания.

«Не много, из этого местоположения я смогу отправить его через пару дней. Он просто переместится. И… еще кое-что. Ты должна знать — существует пусть и небольшая, но вероятность того, что тебе придется отправиться с ним».

«ЧТО?!!»

«Только в случае непосредственной опасности для твоей жизни. Я не знаю пока, насколько плотно они засекли тебя и видят ли в тебе угрозу своим планам».

В голове у меня остались одни?!!!??!!!????!!!!!!

«Тания, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло», — твердо сказал он.

«И что я буду ТАМ делать? — обреченно спросила я, осознавая, что вероятность такая все же есть. — Вы вообще сухопутные или, может, живете в океане?»

Наставник принца так громко расхохотался, что я начала опасаться за сохранность своей черепушки. Ну подумаешь, сморозила глупость, зачем так надрываться? Чего он еще ожидал, сообщая такие новости моему невыспавшемуся сознанию посреди ночи?!

«Я не дам тебя в обиду, — вдруг совершенно серьезно сказал он. — А сейчас спи, — добавил он и отключился».

Вот так. А услышать это было на удивление приятно. И я действительно безмятежно заснула, думая о том, что в океане тоже можно не так уж плохо жить, если организовать все должным образом.

Глава 4. Люблю = Не люблю

«Проснись, Тания… Эду нехорошо».

«Ты что, решил поселиться у меня в голове?! — недовольно подумала я, открывая один глаз. — Нас уже нашли?»

«Не думаю».

«Что тогда?»

«Вот я тебя и прошу это выяснить!»

«Ладно-ладно, иду, — пробурчала я, поднимаясь. И в кого я такая добрая?»

Наставник помалкивал, а я натягивала джинсы и вяло размышляла.

«А откуда ты вообще знаешь, что ему плохо?»

«Чувствую. Я же его Наставник», — объяснил он, вероятно полагая, что мне это что-то объяснило.

Уже на пороге номера Эда (хорошо, что идти далеко надобности не было — номер соседний, и ключ у меня был) я поняла, как именно ему плохо. Характерные звуки доносились из уборной и спутать их с нашествием неведомых убийц или прочих напастей было невозможно. Плюхнувшись в кресло, я благоразумно решила подождать это «чудо» здесь. Оное не заставило меня долго скучать и уже скоро показалось из дверей. Вид у него был довольно помятый, цвет кожи — зеленоватый. Уловив же исходивший от него аромат, я передумала спрашивать о причине его «отравления».

— И где же ты успел так набраться? Да еще и без меня?

Эдик виновато опустил глаза. Ясное дело, в баре, где же еще? Только вот какая нелегкая его туда понесла? Вместе же по номерам расходились.

— Не спалось мне. Решил пройтись.

— Ага, до бара, — закончила я за него.

Эдик опять потупился и как будто даже покраснел.

— Ну… я мимо проходил, а там… девушки танцевали.

«Хм…» — вскинула я брови, а потом начала догадываться.

— Ну поглазел бы ты на этих полуголых девиц, но нажираться-то так зачем было?

— Не просто же так там было сидеть, — резонно заметил он. — Да и не пил я много…

— Заметно, — ухмыльнулась я и вдруг услышала у себя в голове третьего:

«У него непереносимость», — буркнул тот.

— Ты еще тут?! — отчего-то в голос воскликнула я.

Эдик посмотрел недоуменно. Я смутилась. Ну вот, совсем уже спятила, а если на людях так сама с собой начну орать? Да уж, попала я. Только злиться на свою судьбу и тем более на Эда совершенно не хотелось. Ну не могу я на него злиться! Стоит весь такой несчастный.

— Ты раньше никогда не пил?

«Не пил. Наливали ему компот в кубок, пока никто не видел», — опять Наставник.

— Так, понятно. Здесь должен быть аптечный ларек с алькозельцером. Только вот что-то мне подсказывает, что до его открытия еще далеко. Во сколько же вы меня подняли, оболтусы?

— Таня, ты с кем разговариваешь? — в голосе Эда уже чувствовалась тревога.

«Сказать ему?» — спросила в свою очередь я, мысленно.

«Можно. Пожалуй, так даже будет проще».

— С Наставником твоим, будь он не ладен. Лезет ко мне в голову, не спрашивая. Разбудил вот в такую рань, плохо тебе видите ли!

У Эда округлились глаза и даже немного приоткрылся рот. Такого он явно никак не ожидал.

— С Наставником?!! — радость и недоумение теперь сменялись у него на лице с поразительной быстротой. Я вдохнула.

«Ох, вляпалась же я», — подумала уныло и почти сразу улыбнулась. Ну вот, должно быть, заразилась от Эда: благодушное настроение стремительно вытесняло любые попытки недовольства и обрубало зачатки негодования, и обратно они возвращаться не спешили.

Позабыв на время о докучливом внутреннем голосе, которому у себя там, по-видимому, совсем заняться нечем, я решила попробовать привести своего подопечного хотя бы в относительное чувство. Не знаю, какая у него там непереносимость, но сейчас на лицо жестокое похмелье. Что в таком случае делать? Правильно, снять интоксикацию. Значит, надо пить жидкость. Сорбентов под рукой никаких нет, следовательно, остается только простая вода. Или крепкий чай. Надо сгонять в бар. Есть у них там чай, интересно?

— Ложись, чудо мое, сюда, — сказала я ласково, приподнимая подушки так, чтобы он мог полусидеть на кровати, и наливая в стакан воды. — Вот, пей. А я сейчас попробую чаю тебе раздобыть.

Эдик посмотрел с сомнением.

— У тебя интоксикация. Отравление, проще говоря, алкоголем. Спецсредств у нас нет, так что пей, — Эдик обреченно вздохнул, кисло посмотрел, но стакан все же осушил. — Вот и молодец. Лежи, а я сейчас.

«С каких это пор я записалась в няньки? Ах да, с тех самых, когда удосужилась споткнуться об этого с виду милого, а на деле весьма проблемного паренька».

Чай, несмотря на еще чересчур раннее утро, достать удалось, а вот напоить им юного выпивальца нет. Когда я зашла в номер, тот уже мирно сопел в той самой позе, в которой я его оставила. Сев рядом, я стала рассматривать его умиротворенное лицо. Черные пушистые ресницы обрамляли слегка подрагивающие во сне веки, прямой ровный нос, красные, но не слишком яркие и в меру пухлые губы… Я протянула руку и поправила съехавшую на лицо прядь волос. Давно хотела это сделать, просто дотронуться до его волос. Потом провела тыльной стороной ладони по его щеке. Кожа на ощупь удивительно нежная и гладкая. Матовая и самую малость смуглая. Из груди привычно поднималась теплая волна, так теперь бывало почти всегда, когда я видела его или даже просто думала о нем. Мне захотелось пристроиться рядом и полежать немного с ним, но я не решилась его беспокоить и вышла. Пусть спит.

Сон, к моему глубочайшему сожалению, уже давно как ветром сдуло, а ведь я та еще соня. Пытаться заснуть сейчас смысла я уже не видела — только хуже будет, поэтому решила выйти и немного пройтись. Вчера ведь даже толком по сторонам не смотрела. Заселение, обед, магазины… Надо было хоть что-то наконец купить Эду из одежды. Магазины здесь оказались неплохими (особенно учитывая кредитоспособность покупателя). Я не удержалась и тоже купила себе платье. Нежно-сиреневое и совсем легкое. Редко ношу платья, но днем здесь становилось совсем жарко, а на этот случай такое платье — лучший вариант. Потом был ужин, душ и почти сразу спать. Этот день изрядно меня вымотал.

Ах, да. Был еще один забавный случай, из-за которого сразу спать не получилось, хотя и хотелось. Это чудо иномирское включило телевизор. Что тут было! Залетел вихрем ко мне в номер, не утруждая себя стуком, и начал с ходу изумленно восторгаться, в красках пересказывая увиденное, а потом начал выпытывать подробности устройства этого чуда техники. В общем, с моими куцыми познаниями и его рвением затянулось это надолго, а сколько он потом еще обозревал происходящее в мире через прямоугольную рамку — неизвестно. Хотя, учитывая его похмелье, живое познание этого мира ему все же пришлось больше по вкусу.

Идти куда-то совсем далеко мне не захотелось и, застегнув до упора кенгурушку, я уселась на ближайшую скамейку рядом с симпатичным раскидистым кустом, сплошь усыпанным ярко-розовыми цветами. Было по-утреннему прохладно и безлюдно.

«Хорошо», — подумала я, закрывая глаза и подставляя лицо светлеющему от недавно проснувшегося солнышка небу. И почти сразу поняла, что я не одна.

Что удивляло, никакого дискомфорта по этому поводу я не испытывала. Я даже не стала облекать мысли в слова, все внутри меня словно само проговорило «привет, а я к тебе уже привыкла». С той стороны так же ничего не сказали, а просто улыбнулись. И от этой улыбки словно теплые лучики пробежались по всему телу. Его присутствие было мне приятно. Потом я вспомнила Эда и свои ощущения по отношению к нему и смутилась. Трудно понять саму себя. Почти в то самое мгновение немой гость наконец подал голос.

«Что ты к нему чувствуешь?» — спросил он, а я смутилась еще больше. Вот уж кому не хотела бы отвечать на этот вопрос, тем более когда он сидит у меня в голове и от него невозможно ничего утаить!

Еще через мгновение он добавил нечто малопонятное:

«Пусть этот вопрос не покажется тебе бестактным. Просто мне было бы крайне любопытно узнать, верны ли изестные мне сведения относительно защитного механизма, которым теоретически обладает принц, находясь в чужом для него окружении».

Эх… Ну вот и что тут поделать?..

«Это довольно странно, — я помедлила, но решила ответить честно. — Очень может быть, что я люблю его».

«Хм…»

«„Хм“ и все?! А я надеялась, ты скажешь что-нибудь поумнее», — он снова улыбнулся, а я следом за ним. И напряжение от подобного признания развеялось окончательно.

«Тания, ты бы расстроилась, если бы узнала… что это чувство не совсем кхм… настоящее?»

«И что это значит?» — нахмурилась я.

«Нет, это не означает, что оно не может таковым стать, но первоначально…»

«Хочешь сказать, меня приворожили?»

«Я не могу быть абсолютно уверен, но в тех источниках, что мне встречались, упоминалось именно о подобном эффекте. Пойми, в незнакомом чужом месте наследнику нужно хоть как-то обеспечить свою безопасность».

«Да уж, интересный способ».

Я почувствовала себя обиженной. Не то чтобы отсутствие вечной любви у меня с принцем разбивало мне сердце (присутствовала во всем этом определенная странность с самого начала), но вот осознавать себя использованной было неприятно.

Я замкнулась и изгнала своего собеседника из головы.

«Надо же, оказывается, я и так умею, — подумала я скорее отрешенно, чем радостно. — Ладно, потом уточню». Сейчас мне хотелось побыть одной.

Утро потеряло свое очарование, да и кто-то из работников стал уже появляться на улице. Ранние пташки.

«Да уж, мудрый механизм, ничего не скажешь», — подытожила я свои неоформленные в мысли переживания, встала со скамьи и пошла обратно в отель.

— Мне это не привиделось? — спросил Эдик, проснувшись после полудня. — Ты говорила с моим Наставником?

Так и подмывало над ним подшутить, но я смилостивилась.

— Не привиделось, не привиделось. Завтракать пойдешь?

— Пойду! Но как же так? Ты же с Земли! — полуспросил-полуутвердил он недоуменно.

— И что?

— У вас же нет магов!

Я рассмеялась.

— А что, общаться с твоим Наставником могут только маги? — спросила я задорно, но тут же с сомнением уточнила: — Или он какой-нибудь бесплотный дух?

— Нет, — спохватился Эдик. — Конечно нет!

Я выдохнула. Мало ли. Я-то его воображала вполне живым. Так как-то спокойнее. А вообще, это интересный вопрос, как я его представляю? Мягкие ненавязчивые теплые лучики, сосредоточенно серьезные или беззаботно шутливые чужие мысли у меня в голове, улыбки, ухмылки и радость, разливающаяся внутри. Хм.

— А какой он? — спросила я.

— А ты не знаешь? — прищурился Эдик.

— Не вредничай! Твой любезный Наставник бесцеремонно влез ко мне в голову и теперь сидит там почти безвылазно, объясняя это тем, что ты в телепатии не силен, — Эдик заметно понурился. — В общем, известно мне о нем не особо много. Да мне вообще ничего о нем не известно!

— Наставник мне как отец. Точнее как старший брат. Этого так не объяснишь. Он всегда рядом и, мне кажется, он знает лучше меня самого, что мне нужно. Я ему доверяю больше, чем себе. Он всегда находит нужные слова и верные решения, даже если сначала мне они кажутся совершенно неуместными, я учусь не сомневаться, а он учит видеть и находить их самому. Никогда не оставляет в беде, а еще, когда нужно, дает побыть одному. Лучшего Наставника я не мог бы и желать, — Эдик вдруг просиял лицом. — Значит, и сейчас он не оставил меня! Расскажи! Что он говорит?

— Он ищет способ отправить тебя обратно. Точнее, насколько я поняла, способ-то есть, но он что-то там еще доделывает или выжидает. Время у нас пока вроде есть. Ведь здесь, рядом с горами, ты в безопасности?

Эмоции, как это неоднократно с ним уже случалось, начали сменять друг друга, словно их хозяин не мог остановить выбор на одной из них. Радость и тревога, надежда и сомнение, переходящее в недоумение.

— Но мне же нельзя возвращаться!..или можно? — выдавил наконец-то он.

— Эдик, — произнесла я спокойно, как говорят с маленьким ребенком. — Разве твой Наставник не самый мудрый из всех, кого ты знаешь? Неужели ты серьезно полагаешь, что он вернет тебя в место, где может грозить большая, чем здесь, опасность?

Эдик смутился еще больше и слегка покраснел. Милейшее и забавнейшее зрелище. Я просто не смогла сдержать улыбки.

«Эх, не получится у меня держать на него обиду, — подумала я. — Может и вправду я бы и без всякого приворота очаровалась бы этим симпатягой?»

— Во мне еще слишком много сомнений, — уныло сказал он. — И глупости. Наставник никогда не говорит мне, но я и сам вижу. Спасибо, Таня. Ты права. Значит, будем ждать?

Я кивнула и взяла его за руку.

Так странно, но после того откровенного разговора с Наставником мне стало казаться, что дымка, окутывающая сердце при общении с Эдом, изменилась. Нет, он остался мне симпатичен, только вот смотрела я на него теперь скорее как на младшего брата, чем как на возлюбленного. Да и сам парень своим поведением в духе беззащитного ребенка, а не взрослого мужчины, только усиливал эти ощущения.

— Пойдем, покормим тебя чем-нибудь вкусным. Ты как вообще? Есть-то сможешь? — спросила я, выводя его из номера.

— Я в порядке. И есть хочу зверски, — улыбнулся он.

Глава 5. Дорога назад

После позднего завтрака (или раннего обеда) оказалось, что особых дел у нас нет и убегать ни от кого не надо, и я наконец вспомнила о таком чуде технологического прогресса, как телефон, и удосужилась поставить его на зарядку. Перечитав кучу тут же налетевших смс о пропущенных звонках и кличей о моем исчезновении, я вздохнула. Да уж, подзабросила я дела. Прежде всего позвонила маме и Ленке, своей коллеге и по совместительству подруге, потом взглянула на Эда и решила, что он уже достаточно взрослый и сможет побыть некоторое время без присмотра. Оставив его перед телевизором, я с ноутбуком под мышкой отправилась в холл — единственное место, где был Wi-Fi.

Количество писем в электронном ящике меня так же не порадовало, отчего в душу начала медленно заползать едва различимая тревога. Я постаралась сосредоточиться, еще раз позвонила Лене и перепоручила ей несколько самых важных и неотложных дел. Так, теперь более-менее порядок, с остальным я разберусь, когда вернусь в Питер. Оказывается, ничего страшного не случится, даже если я еще с неделю буду так же безжалостно прогуливать, а я-то суетилась, вечно куда-то торопилась и считала себя незаменимой!..

Странно, только вот тревога никуда не делась, а как будто даже стала нарастать. У меня закралось смутное подозрение, постепенно перешедшее в уверенность, что истинная причина такого состояния может быть только одна. Эдик.

Я быстро встала, взяла ноутбук и побежала в номер. Его там не оказалось.

— Вот черт! — выругалась я. — И где его искать?

Ошалело бегать по всему отелю не хотелось, и я решила попробовать другой способ. Как там Эдик сказал: «ты маг?». Не маг, конечно, но раз уж у нас с ним такая связь образовалась… Вдруг получится?

Я закрыла глаза, медленно выдохнула, стараясь расслабиться и сосредоточиться, и… почувствовала его! Слава богу, жив! И даже находится недалеко. А это оказалось на удивление легко. Такую бурю эмоций просто невозможно было не заметить.

Я вышла из номера и, пройдя всего несколько дверей по коридору, разыскала Эда в какой-то подсобке с кучей разного тряпья, швабр и ведер. Что он тут забыл интересно?

Вид у него был самый несчастный и затравленный.

— Я дурак, — заявил он, как только увидел меня. — Мне так стыдно… Теперь нам опять нужно уезжать.

— Так, давай по порядку, что случилось-то? — спросила я, осторожно беря его под руку и выводя из подсобки. К счастью, он и не думал сопротивляться или бросаться в бегство.

— Я… мне… В общем, я хотел тоже поговорить с Наставником, — сказал он и виновато опустил голову.

— И?

— И себя обнаружил. Я действительно полный бездарь в телепатии. И вдобавок идиот.

Да уж, самокритичность у него на высоте. Я нахмурилась, стараясь прикинуть в уме, как быстро они сюда доберутся. Прикидывать решительно не получалось, по причине того, что я понятия не имела, где они находятся сейчас и как быстро способны перемещаться.

— Мне нужна карта, — вдруг решительно выдал принц. — Или можно просто сразу ехать на вокзал и на месте сориентироваться.

Я приподняла брови и вопросительно на него посмотрела.

— Наставник велел двигаться на север, — пояснил он. — Он организует портал по пространственным ориентирам.

— То есть с Наставником тебе связаться все-таки удалось?

— Ага, только скорее ему со мной, — вздохнул «бездарь». — Хвала Единому, моя ошибка не оказалась фатальной, Наставник быстро нашел решение. Пойдем? Думаю, что мы легко разберемся, куда нужно ехать.

— Конечно, разберемся. В общем-то я тебе и так сказать могу, что на север, это значит обратно. Ладно, давай по номерам, быстро собираем вещи и на вокзал.

Денег у Эда осталось еще предостаточно (кстати, вопрос, откуда они у него вообще взялись и не исчезнут ли как магическая обманка, как это было в любимой мною книге «Мастер и Маргарита», оставался пока невыясненным), поэтому добравшись предварительно на электричке до Сочи, мы взяли до Санкт-Петербурга целое купе, благо свободных мест в наличии тоже хватало. Повезло и с тем, что поезда долго ждать не пришлось. Мы перекусили в кафе (принц, судя по всему, переставал быть таким привередой), посетили магазинчик со всякой всячиной в дорогу, где я предусмотрительно прикупила пару колод игральных карт и небольшие магнитные шахматы.

Следует признать, складывалось пока все более чем удачно. Переездами мы путали след, тревоги пока не ощущалось, значит преследователи еще нас не нашли. К тому же, если все пойдет по плану, через каких-то два дня я уже буду дома, а Эд и того раньше.

«Вот так, получается, это мое приключение подходит к своему завершению». Я отогнала противоречивые чувства и сосредоточилась на текущем моменте.

Эд был молчалив и как всегда немногословен. Мне хотелось расспросить его о мире, в котором он живет, о его необычной жизни, о Наставнике и много-много еще о чем, но я понимала всю тщетность попыток его разговорить. И не потому, что он был тихоней, просто, вероятно, боялся сказать лишнего — того, что мне знать не полагалось. Я не настаивала, в конце концов «меньше знаешь, крепче спишь». При этом я с готовностью отвечала на его вопросы, которых очевидно тоже могло бы быть намного больше, но то ли из чувства справедливости, то ли еще по каким-то причинам, не было. Вот поэтому-то я и запаслась стандартными дорожными средствами, чтобы скоротать время. Всяко лучше, чем молчаливо предаваться мрачным мыслям.

Начать решила с карт. Хватило их, правда, ненадолго. Игры по типу «дурачка», в которые можно играть вдвоем, быстро наскучили принцу. Я попыталась реабилитировать карты в его глазах, рассказав о покере, который возможно и заинтересовал бы его, но по причине отсутствия возможности попробовать сыграть, практического интереса не вызвал. Упомянула даже свою любимую посиделкинскую игру в Мафию, в которой карты хоть и косвенно, но тоже участвуют. Эд даже повеселел и заметно расслабился. Не зря, значит, распиналась. И то приятно. Да, мне приятно делать ему приятно. И я не собираюсь думать о том, почему так выходит.

Закончив с картами, перешли к шахматам, которые, стоит заметить, вызвали намного больший интерес. Принц все-таки! Ему и положено. Сама шахматы я любила и уважала, занималась в шахматной школе еще в самом раннем детстве и хоть и не пошла по этому пути дальше, до сих пор искренне радовалась, когда находила противника, чтобы сыграть. Я быстро объяснила суть игры и основные правила, а Эд так же быстро их уловил. Правда, в самом начале моих объяснений он долго не мог понять, зачем два условных королевства решили нападать друг на друга, для чего им войска, чем немало смутил меня. Принц и не понимает, зачем королевства воюют. Однако слов о том, что это просто интересная игра, помогающая развивать такие полезные качества как логическое и стратегическое мышление, внимательность, умение оценивать ситуацию, просчитывать варианты и принимать верные решения, оказалось более чем достаточно, чтобы он с радостью включился в игру. Получалось у него, кстати, весьма неплохо.

Сыграв уже вторую партию, Эд вдруг нахмурился, а потом воскликнул:

— Вспомнил! Я же видел похожую доску, только большую, у Наставника в кабинете! Не во дворце, а у него в доме, он как-то брал меня с собой. А я-то все думал, где мог видеть что-то похожее. Выходит, на Эльдорисе тоже есть шахматы!?

Ух ты, вот это подробности!

По всей видимости, принц немного подрастерял бдительности или просто расслабился перед скорым возвращением домой. Хотела бы я посмотреть на эти иномирские шахматы (или не иномирские?). А еще лучше сыграть со всезнающим Наставником. Я ведь неплохо играю, имела даже первый разряд, пока не забросила, решив, что посвящать жизнь спорту, пусть и такому, не хочу.

«Да, а было бы любопытно…» — начала я, но тут же себя одернула. Стоит уже начинать забывать всю эту историю, а не грезить о том, чего никогда не будет.

А Наставник, кстати говоря, так ни разу и не дал о себе знать. То ли решил меня не беспокоить, то ли попросту больше в моих посреднических услугах не нуждался… Ну вот опять, эти назойливые мысли кольнули непонятной тоской. А ведь я привыкла жить сегодняшним днем, радоваться своим «здесь» и «сейчас». Вот и продолжу.

— Таня, — нерешительно начал Эд, когда за окном уже стояла глубокая ночь, чай был выпит, а игры давно надоели и я, вовсю позевывая, я думала ложиться спать. — Утром вполне вероятно меня уже не будет здесь. Может, чуть позже… В любом случае, я хочу сказать… Я Эданор, — наконец договорил он и протянул мне руку. Забавно, но я пожала ее со всей серьезностью.

— Очень приятно, Эданор.

— Я благодарен за все, что ты сделала для меня. Спасибо тебе! И если судьба когда-нибудь приведет тебя на Эльдорис — я к твоим услугам, — проговорил он серьезно и слегка поклонился.

— Вряд ли такое возможно, но все равно спасибо, — ответила я. — И я рада, что смогла помочь тебе Эд, мы ведь друзья?

— Конечно! — лучисто улыбнулся он и стал что-то нащупывать у себя на шее. — Вот! Чуть не забыл! — сказал он, протягивая мне непонятно откуда появившийся медальон. Слабо мерцающий перламутром с пятирублевую монету (или немногим больше) круг на тонкой веревке.

Я вопросительно на него посмотрела, не решаясь взять подарок.

— Наставник просил передать тебе его амулет. Мне он уже без надобности, а тебе… В общем, возьми.

Ну ладно, возьми так возьми. Повертев в руке необычную кругляшку из другого мира, я надела ее на шею. И тут же поняла, почему не замечала амулета у Эда — как только он коснулся моей кожи, то просто исчез. Точнее не исчез, а стал совершенно невидим. Вот это да!

Мы немного смущенно обнялись, пожелали друг другу спокойной ночи и удачного пути и все-таки улеглись спать. Колеса мерно постукивали, и кровать легонько раскачивало из стороны в сторону, во всяком случае так казалось, обычно это действовало на меня успокаивающе, но не сейчас. Я хотела спать, но уснуть никак не получалось. Рядом еле слышно сопел Эдик, ставший совсем родным за эти дни. А ведь завтра его уже не будет рядом, и эта история с каждым днем станет казаться все менее реальной, пока я о ней совсем не забуду. Хотя нет, забыть я вряд ли смогу.

В сознание робко постучались. А я уже и не ждала его.

«Не думала, что ты придешь».

«Прости меня. Тот вопрос был все-таки бестактным, да и вообще не стоило…»

«Любая, даже самая неприятная, правда лучше сладкой лжи, — сказала я. — И… а ты хитрец! Думаю, заявись ты раньше, услышал бы что-то менее лицеприятное, — ухмыльнулась я». А потом вспомнила свое состояние тогда. Обидно и неприятно было чувствовать себя обманутой и использованной, но сейчас я уже смотрела на это намного проще. И ни о чем не жалела. К тому же узнать, что я не вполне самостоятельно сошла с ума до такой степени, было даже приятно.

«Как далеко ты видишь меня? — спросила я. Скорее всего, другой такой возможности мне уже не предоставится. — Только те мысли, которые адресованы тебе или все подряд? И только мысли или чувства и ощущения тоже?»

«Только мысли. Разные. Чувства же, не знаю, возможно такое или нет. Не думаю…»

Но я его уже не слушала, исследовательский задор вдруг охватил меня, и мне просто захотелось поделиться с ним тем, что я чувствовала сейчас. Я заглянула внутрь себя, рассматривая как бы со стороны. Вот голова. Вероятно, он читает отсюда. А потом взяла и словно распахнула грудную клетку навстречу к нему, выпуская свои чувства, переживания, ощущения. Потом неспешно подошла ближе, туда, где сильнее всего ощущалось его присутствие, и постучалась. Мне захотелось заглянуть в него. Он сначала робко и как будто неохотно, но потом все смелее открылся мне. Было заметно, что такой опыт для него тоже в новинку. Меня захлестнула волна чувств, его чувств: интерес, восторг, смятение и радость, все сплелось и перемешалось в вереницу ярких и малопонятных, но от этого не менее притягательных, образов и красок. Это было приятно и непередаваемо. Рядом с ним было так тепло и уютно, светло и радостно, а чувство некоторой робости, никак не вяжущееся с образом всемудрого Наставника, только подстегивало интерес.

«Вау», — сказала я, выдыхая и мягко отстраняясь из незримых объятий, когда мне вдруг стало немного страшно потерять саму себя в этом потоке.

Этого я не смогу забыть никогда.

Он молчал.

«Я сделала что-то не то?..» — спросила я, запоздало подумав, не слишком ли личного я так настойчиво потребовала. Но в ответ почувствовала его мягкую усталую улыбку.

«Тания… — прошептал он. И по спине пробежали мурашки. — Это было чудесно, — сказал он наконец, спасая меня от смятения. — Не знал, что так бывает».

«Правда? Ты же спец по телепатии, разве нет?»

«Возможно. Но это не телепатия. Скорее эмпатия. Причем осознанная, а в данном случае еще и взаимная».

Ну вот, и мне опять неловко. Что такое? Хорошо хоть, краснеть я вроде бы не умею, а то лицу и шее уже начинает становиться жарко.

«Ты смущаешься?» — вдруг полюбопытствовал он.

«А ты практикуешься в эмпатии?» — ухмыльнулась я.

«Пытаюсь тебя нагнать. Надо же соответствовать образу мудрого старца», — шутливо хмыкнул он.

«Ты зашел попрощаться?» — спросила я через некоторое время. На душе от собственного вопроса стало тоскливо и как-то пусто. Интересно, сейчас он это чувствует?

Он молчал довольно долго, потом наконец тихо сказал:

«Если все пойдет по плану, мы с тобой никогда не увидимся. Даже так».

Что это в голосе? Неужели тоска? С чего?

Да, мне и самой весьма неприятно, как будто хотят оторвать кусок чего-то живого изнутри…

Я свернулась калачиком, подобрав под себя ноги, насколько это позволяла вагонная полка, словно пытаясь зажать все то, что было внутри, и не выпустить наружу.

Мне больно от этой мысли? Но почему? Я ведь даже не знаю его имени! Никогда не видела его. Какое мне может быть дело до того, что я НИКОГДА больше не услышу его. Это «никогда» прогремело громом в голове. А ведь он еще здесь, и вполне возможно читает все эти чувства во мне сейчас.

«Что со мной?» — спросила я прямо. Терять мне все равно нечего.

Опять молчит. Так многозначительно молчит. А я ведь чувствую: ему есть, что сказать!

«Почему ты не говоришь мне?»

«Все сложно, Тания. И я не должен был… так близко подходить к тебе».

Глупая обида захлестнула меня. Он жалеет! Жалеет, что позволил мне заглянуть в себя, подпустил так близко. И я отвергла его из себя опять. И разразилась горячими слезами от того, как стало пусто внутри, в обиде теперь на саму себя за то, что лишила нас этих последних мгновений прощания.

Утро не принесло облегчения. Ночью мне казалось, что я вижу оранжевое свечение, но сон слишком крепко сковал меня, чтобы я смогла до конца проснуться. А теперь опять жалела, потому что в купе Эданора уже не было. Как и во всем поезде или где бы то ни было на Земле.

«Ладно, во всяком случае, я точно знаю, что он переместился, а еще отчетливо ощущаю, что теперь осталась абсолютна одна. И чувствую себя освобожденной. Судя по всему, наша с ним связь, изжив себя, оборвалась сама собой. Но почему же теперь меня это не радует?»

Сидеть одной в пустом купе, где все напоминало Эда, было невыносимо, и я раздумывала над тем, не пройтись ли мне по поезду. Узнать, например, имеется ли тут вагон-ресторан и что он вообще из себя представляет — никогда до него не доходила. Видно, не судьба. Потому что скучать долго мне не пришлось. Все еще продолжая сидеть на койке и пытаясь решить нелегкий вопрос о том, переодевать ли летнее платьице, купленное в отеле, раз уж я использовала его в качестве ночной рубашки, или для прогулки по поезду сойдет и его помятый вариант, я с внезапно округлившимися глазами уставилась прямо перед собой.

В воздухе взявшись буквально из ниоткуда заплясала голубая искорка. Я удивленно взирала на это чудо природы пару секунд, а потом искорка начала увеличиваться в размере, и вместе с этим пришло запоздалое чувство уже не просто тревоги, а леденящей паники. Не раздумывая больше ни секунды, я бросилась прочь из купе, не рискнув потратить время даже на то, чтобы надеть обувь, но захлопнув при этом за собой дверь.

«Куда же бежать? — пронеслось в голове уже на ходу. Поезд продолжал мерно постукивать по рельсам, и никто в нем даже не подозревал, в каком неизбежном положении я нахожусь. — Нажать на стоп-кран и спрыгнуть? Запереться в туалете? Просто мчаться вперед, пока вагоны не закончатся? Да, как видно, я в ловушке, и любые попытки спастись просто бессмысленны».

Я продолжала бежать по пошатывающимся вагонам, стараясь не упасть. Я спешила изо всех сил, рассудив, что должна непременно успеть добраться до последнего вагона, в самый конец поезда, ведь тогда появится шанс, что пострадает меньше людей.

Последним, что я увидела, была смертельно-красивая искрящаяся голубым волна.

ЧАСТЬ 2. ЭЛЬДОРИС

Глава 1. Прибытие

Пробуждение выдалось не из приятных. Голова трещала жутко, а еще отчего-то было очень холодно и мокро. Я открыла глаза и тут же закрыла их снова. Не помогло. Я, конечно, успела сообразить, что проснуться дома в своей теплой и уютной постели никак не могла, потому что должна сейчас быть в поезде или уже нигде не быть, ибо то, что летело в меня, навряд ли собиралось оставить меня в живых. Но как же я тогда оказалась здесь?!

Мокрая пожелтевшая листва вперемешку с грязью неприятно липла к босым ногам. Везде вокруг, насколько мне было видно, простиралась однообразная картина — раскрашенный осенними красками опадающий лес. И все. Я стояла на относительно открытом участке, возможно, посреди какой-то глухой лесной дороги. И мне было до безумия холодно. Единственный имеющийся предмет гардероба — то самое летнее платье до колен — не было создано для обогрева и вдобавок изрядно намокло. Как же хотелось закутаться в привычную теплую кенгурушку и надеть на ноги любимые кроссовки! Жизнь сразу показалась бы намного приятнее и оптимистичнее.

«И угораздило же меня оказаться здесь именно в этом дурацком платье! Так, если я буду и дальше стоять на одном месте, то окончательно околею», — заключила я и начала энергично подпрыгивать. Выходило не очень. Мокрая трава, грязь и листва скользили под ногами, и я рисковала упасть.

Да уж, ну и в положение же я попала. Неизвестно где, неизвестно как и неизвестно, что делать. Если это место и было когда-то дорогой, то сейчас явно заброшенной. Отличить ее можно было только по не растущим на ней деревьям и относительно ровным краям. Выведет ли она меня куда-то — опять же неизвестно.

«Как же холодно! Надо двигаться, хотя бы куда-нибудь», — сказала я сама себе и пошла. Куда? Просто пошла, надеясь, что выбрала направление не в глубь леса, а из него.

На небе тем временем сгущались серые тучи, и становилось темнее.

«Судя по всему, скоро еще и дождь пойдет. Замечательно. Да и вообще, тут, по всей видимости, уже вечереет. Тоже странно, в поезде-то было утро».

Поддерживать бодрое состояние духа становилось все сложнее. А еще хотелось бы все-таки, понять, где же я оказалась. Есть ли тут поблизости люди? Как я сюда попала? Последним, что я видела, была та струя, такая густая, словно эфирная, во всяком случае явно плотнее воздуха, и выглядела она весьма агрессивно. От нее пахнуло ледяным жаром, и все, потом я очнулась здесь. Да, выходит, именно очнулась, не думаю, что я тут мирно спала, скорее уж валялась без сознания. Значит, «волна» сработала как-то не так. Отчего-то я не сомневалась, что она собиралась испепелить меня на месте, но в результате меня выбросило сюда, непонятно куда. Хм. Я вдруг вспомнила про амулет. А что, если это он отвел от меня удар? Все может быть. Только это не объясняет того, где я могу сейчас быть. А амулет, как сказал Эд, дал ему Наставник. Что ж, стоит попробовать.

Я остановилась, закрыла глаза, уже привычно пытаясь расслабиться. Кожа тут же покрылась крупными пупырышками, ветер, несильный по меркам хорошей осенней куртки, пробирал до костей. Это, надо сказать, не способствовало попыткам расслабиться, но я мужественно продолжала сначала робко, а потом уже отчаянно звать Наставника. И ничего. Никакого отклика. Мне не удалось почувствовать даже отдаленное присутствие кого-нибудь знакомого.

Прискорбно. Это выбило из колеи. С надеждой легче идти вперед, а когда она вот так рушится…

Ветер усилился, стало еще темнее, и крупные капли уже начали одна за другой падать с неба.

«Значит, надо найти хоть какое-то укрытие, — вяло подумала я. Собраться никак не получалось. По щеке скатилась слеза. — Что за напасть… И зачем я вообще решила его звать? Нет ему до меня никакого дела. Спас жизнь для успокоения совести, а то, что я теперь (или чуть позже от воспаления легких) расстанусь с ней в этом лесу — это уже не его дело».

Когда я уже собиралась окончательно дать волю слезам, от обиды, досады и просто от того, что было нестерпимо холодно и противно скользить по мокрой грязной дороге, мне показалось, что впереди между деревьями мелькнуло что-то рыжее. Я присмотрелась. Ничего. Когда я уже почти убедила себя, что мне просто померещилось, прямо перед мной вдруг появилась крупная ярко-золотистая псина. В ошейнике, больше напоминающем наградную подвеску или что-то в этом духе. Я опешила на какую-то долю секунды, а потом облегченно вздохнула. Причинять мне вреда пес явно не собирался. Напротив, с его появлением как будто даже стало не так холодно, сыро и противно.

Пес был необычайно красив, что-то вроде золотистого ретривера, только крупнее. Гладкая шерсть его, казалось, издавала слабое свечение, а большие карие глаза смотрели поразительно разумно.

— Ты отведешь меня?

Пес, конечно, ничего не сказал, но и не оставил вопрос без ответа. Он подошел ближе и, коснувшись хвостом моей голой ноги, пошел вперед. В ту же сторону, в которую шла и я сама. Правильно, выходит, шла.

Однако довольно скоро пес свернул с дороги прямо в лес и бодро засеменил вперед, ловко поворачивая между деревьями и кустами. Я очень старалась, но поспевала за ним с трудом, иногда подскальзываясь или зацепляясь ногами за сучья, зато мне стало значительно теплее, а главное, теперь я точно знала, что не бреду в никуда, а иду с проводником куда-то. Я не задумывалась, куда именно. Это было не так уж и важно.

Трудно сказать, сколько времени я так пробиралась по лесу, но уже начало по-настоящему смеркаться, а я стала выбиваться из сил и то и дело терять своего поводыря из виду, так, что заботливой псине приходилось все чаще терпеливо меня дожидаться.

К моменту когда мы наконец добрались до небольшого домика, к которому, судя по всему, меня и вели, уже совсем стемнело. Окна дома приветливо светились. Жилой. Теплый. Хотя привычно струящегося из трубы дымка я и не заметила, как и самой трубы тоже.

Пес подвел меня к двери и остановился рядом. Не уходит. Может, он местный? Хотя на деревенского пса он точно не похож.

Я постучала. Потом еще раз.

Наконец дверь отворил небольшого роста кругленький мужичок средних лет и недоуменно уставился на меня. Нечасто, видимо, к нему заходят гости посреди ночи, да еще и в таком виде!

Я усердно прикидывала в уме, что бы сказать, но мужичок, едва глянув вниз (туда, где сидел у моих ног пес), тот час переменился в лице. Легонько поклонившись, он без слов пропустил нас в дом и провел в просторную светлую комнату.

— Прошу, располагайтесь. Сейчас я позову свою жену, и она о вас позаботится, — сказал он и ушел.

Я села на лавку рядом с прилегшим на пол псом и оглядела комнату. Простая и чистая. Деревянные стол и лавки, шкаф с красивой расписной посудой, белые кружевные занавеси на окнах, теплого светло-оранжевого цвета деревянные же стены. Чего-то в этом скромном убранстве явно не хватало. Например, печи. Она бы смотрелась тут весьма уместно. Чего еще?

Мои размышления-разглядывания прервались случайно услышанным обрывком разговора.

— Пес Наставника Ливолиса Реглиф привел ее сюда, — сказал мужчина. — Значит, мы должны помочь ей и не задавать лишних вопросов. Она вся промокла и продрогла, бедняжка. Подыщи ей что-нибудь из одежды, Лианора, а я позабочусь об ужине, — и я услышала его удаляющиеся шаркающие шаги.

«Пес Наставника Ливолиса, — прокрутила я в голове и посмотрела на пса. — Того самого? Бывают ли такие совпадения? Значит, я… на Эльдорисе?!»

Обдумать свое положение и даже просто его до конца осознать я не успела, потому что в комнату зашла хозяйка дома — довольно крупная упитанная женщина с добрым лицом и радушной улыбкой. И застала она меня, должно быть, с весьма округлившимися от удивления глазами.

— Здравствуй, — слегка склонившись в приветствии, сказала она. — Мое имя Лианора, а мой муж Петер. Пусть наш дом будет и твоим домом, пока ты в нем нуждаешься, — и она поклонилась еще раз.

— Спасибо, — промямлила я смущенно и от растерянности даже не догадалась представиться сама.

— Пойдем, я покажу тебе, где можно умыться.

Она отвела меня в небольшую комнатку, где были несколько странного вида, но вполне узнаваемые туалет и душ. Душ представлял собой две большие округлые лохани: одна внизу со сливом, другая наверху с небольшими отверстиями, открывающими дорогу теплой воде на некоторое время, если потянуть за спускающуюся сбоку веревочку. Вот и все.

Блаженно смыв с себя лесную грязь и закутавшись в большое полотенце, я стала рассматривать оставленную для меня за перегородкой одежду. Белый в пол сарафан с длинными рукавами, красная с едва заметной золотистой вышивкой жилетка до середины бедра, витой пояс и мягкие тапочки, напоминающие балетки. Одеяние, конечно, несколько непривычное, но уж точно потеплее моего летнего платьица, а главное, сухое! И велико только самую малость. Откуда оно, интересно? У хозяйки дома явно другой размер. Может, дочкино? Или в молодости она сама была значительно стройнее? Впрочем, одежда чистая и свежая, залежавшейся в сырых сундуках никак не выглядит, так есть ли разница? Надо будет не забыть сказать Лианоре спасибо.

Когда я вернулась в комнату со столом, оный был уже накрыт, а грязные разводы на полу от моих босых ног начисто вытерты. Реглиф (так, кажется, хозяева дома его называли?) лежал все у той же лавки, но вид у него был намного более довольный, чем прежде. Видимо, его уже покормили.

Меня сразу усадили за стол, взглянув на который повнимательнее, я поняла, что мало что узнаю из находящегося на нем. Отметив, что ничего мясного там нет, я принялась пробовать по кусочку то, что лежало в мисках. Вот эти светло-зеленые полоски напоминают огурец, только сладковатый. А вот эти ярко-желтые шарики — что-то среднее между тыквой и картошкой. Я посмотрела на Лианору с Петером и последовала их примеру. Взяла тыкво-картошки, полила сверху парой ложек чего-то красноватого, напоминающего лечо или аджигу (только бы не оказалось так же остро!) и дополнила несколькими ложками «огуречного» салата, посыпав его сверху какими-то орешками. Запивали все это вполне узнаваемым на вкус ягодным морсом.

Получилось в общем-то довольно вкусно, хотя и непривычно. Надеюсь, проблем с моим земным пищеварением потом не будет.

За ужином меня по-прежнему ни о чем не расспрашивали, а сама я так и не нашлась, как и о чем начать разговор. К тому же, если честно, побаивалась выдать себя — мало ли… Помалкивать как-то безопаснее, а спать в теплом уютном доме много приятнее, чем в холодном мокром лесу.

Уложили меня тут же, домик-то небольшой и отдельной спальни для гостей, вероятно, в нем не имеется. Тем не менее самодельная кровать, сооруженная из трех сдвинутых друг к другу длинных скамей и положенного на них подобия матраса, оказалась довольно удобной. Когда я легла, свет в комнате начал медленно меркнуть. Так вот в чем дело! А я-то не могла понять, в чем странность. Ламп-то нет! Потолок светится сам по себе! А теперь вот постепенно гаснет. Чудеса.

Стало совсем темно, а я, наконец-то после этого безумно странного дня оказавшись в уюте, тепле и безопасности одна (если не считать моего спасителя-пса, оставшегося на ночь здесь же в комнате), начала постепенно приходить к осознанию того, где я теперь.

Эльдорис. Чужой незнакомый мир, и я одна. У меня здесь нет абсолютно ничего. Пожалуй, только сейчас я начала понимать Эда, попавшего в мой собственный мир.

«Эд… Эд! Ну конечно же! Значит, все-таки не совсем одна, — улыбнулась я расслабленно, ощущая, что сон подбирается ко мне все ближе, окутывая приятной дымкой мысли. — …Эд обещал помочь, если я когда-нибудь окажусь на Эльдорисе. Что ж, долго ждать не пришлось. Он и сам оказался здесь всего несколькими часами ранее меня, только вот оказался скорее всего сразу во дворце, а я совершенно неизвестно где. Значит завтра узнаю у Лианоры с Петером, далеко ли дворец и отправлюсь туда. Решено! — бодро подумала я и тут же провалилась в сон».

* * *

Золотые лучики щекотали кожу, припекая, плясали по лицу, так и норовя пробраться под сомкнутые веки, но застревая в ресницах. Я открыла глаза и, потянувшись, села на кровати. Красиво! Солнечный свет разлит по всей комнате, будто само Солнце спустилось с неба и заглядывает теперь прямо в окна.

Пса рядом не оказалось. Ушел?.. Что-то едва заметно кольнуло, но тут же исчезло. Я натянула на сарафан, в котором и спала, жилетку-тунику и, подпоясавшись, вышла из комнаты. Не застав хозяев, пошла прямо во двор.

«А сегодня, кажется, не так уж и холодно. Даже лес выглядит намного приветливее, сверкая разноцветной листвой в искристом солнечном свете», — подумала я и увидела Петера, выходящего с другой стороны дома.

— Уже проснулась? Доброго утречка! — поприветствовал он.

— Таня. Меня зовут Таня. Простите, что так и не представилась, — сказала я смущенно.

— Ничего, милая, — Петер казался довольным. — Мы вопросов лишних не задаем, если сама не захочешь рассказать.

— Петер, я здесь чужая, — неожиданно для самой себя вдруг сказала я. — И совсем ничего не знаю. Куда мне идти тоже… Точнее, знаю, куда, но не знаю, где это и как туда добраться.

— Если знаешь «куда», это уже далеко не «ничего», — серьезно сказал он. — Пойдем в дом.

Он усадил меня за стол и только тогда сказал:

— Чужого Реглиф никогда бы не привел. Этому псу я доверяю, как себе. Раз привел — значит нужно помочь. Так что спрашивай, милая, все, что тебе нужно узнать. Чем сможем — поможем.

Я кивнула и, собравшись с духом, сказала:

— Тогда мне нужно во дворец.

Глава 2. Во дворце

Как оказалось, дворцовые земли начинались не так далеко от дома Петера и Лианоры. Проводить меня мог бы даже Реглиф, но он куда-то запропастился. Да и, по правде говоря, идти во дворец одной, без какого-либо сопровождения, было как-то боязно. Поэтому я искренне обрадовалась, когда Петер вызвался меня отвезти на их телеге, запряженной гнедой кобылкой.

Не знаю уж, из чего был сделан мой сарафан (ткань напоминала обычный хлопок), но грел он не хуже флиса. Так что сидя в открытой повозке я ничуточки не пожалела, что не стала переодевать свое платье (бережно выстиранное хозяйкой) и накидывать сверху предложенный безразмерный на вид плащ. Платье я, конечно, забрала, а вот плащ пригодится хозяйке и самой.

Так по дороге я вяло размышляла о чудо-материи сарафана, факте отсутствия у меня даже элементарных сопель после вчерашней «прогулки» по лесу, феномене абсолютно точного понимания языков друг друга с местными жителями (и ведь не удосужилась же раньше спросить об этом ни у Эда, ни у его Наставника). В общем, я думала о чем угодно, кроме того, что именно буду делать, когда подъеду ко дворцу. Чувствовала я себя при этом так, словно еду на экзамен, причем не зная ответа ни на один билет.

Домик гостеприимно приютивших меня эльдорийцев, который, к слову сказать, при свете солнца оказался выложенным камнем и выкрашенным ярко-голубой краской, что в сочетании с окаймлявшими окна белыми камнями, придавало ему сказочный вид, давно скрылся из виду. По словам Петера, мы уже ехали по дворцовым землям, которые были довольно обширны. Сам же дворец располагался в центре этого вот леса, а не города, как я могла бы ожидать. Город тоже имелся, он пристроился с запада от дворца и начинался сразу за полосой леса. Вот такие вот порядки.

— Как же мне попасть в сам дворец? — все же спросила я. — Им же не будет достаточно того, что мне нужно видеть принца.

— О, не беспокойся на этот счет. Попасть во дворец не сложно. Королеве служат лучшие маги, способные уловить даже самые потаенные злые умыслы пришедших, и если таковых не имеется, пускают свободно. Так говорят. А увидеть принца, думаю, тебе поможет пес его Наставника.

— Но он же ушел? — сказала я несколько недоуменно.

— Ушел? Нет, он просто идет чуть в стороне. Но когда он будет тебе нужен, уверен, покажется.

Я не стала выказывать имеющийся у меня по этому поводу скептицизм, это было бы как минимум невежливо. Но сомнения меня одолевали. Очень может быть, что этот пес и действует тут как визитная карточка VIP-клиента, но будет ли этого достаточно для аудиенции с самим наследным принцем? К тому же это еще совершенно не факт, что пес пожелает заявиться во дворец вместе со мной.

К счастью, переживала и сомневалась я зря. Когда лес сменился парком, а дворец показался во всей красе, Петер со мной распрощался, и дальше я пошла одна. Но не долго. Залюбовавшись огромным величественным строением светлого камня со множеством лепных украшений и прочих дворцовых изысков, я не сразу заметила, что рядом со мной как ни в чем ни бывало семенит Реглиф.

«Нет, пусть лучше Регги», — решила я. Пес на меня покосился, но ничего не сказал. А я бы не удивилась, правда, уж больно осмысленным был его взгляд и разумным поведение. А мысли читать его и Наставник мог научить.

«Ну и ладно. Будем считать, согласен», — ухмыльнувшись собственным мыслям, я подошла к широкой парадной лестнице.

Приободренная присутствием пса, я стала подниматься по светлым ступеням. Никто и не подумал меня остановить. Вот так просто взяла и пришла во дворец. Странно, почему же тогда тут не ошиваются толпы просящих? Или кто там еще обычно страждет общения с венценосными особами? Вокруг вообще не было ни души.

Впрочем, наверху меня все-таки ждали. Человек с неопределяемым выражением лица, облаченный ни то в светлый мундир, ни то в ливрею, чинно поклонился мне и поинтересовался целью визита.

Ну и отлично. А то я уже начинала бояться, что придется самой шастать по дворцу в поисках принца!

Я радостно сообщила, что желаю видеть принца Эданора и смело уставилась на мужчину. Отголоски каких-то чувств с примесью удивления мелькнули на его непроницаемом лице. Регги, стоявший все это время чуть в стороне, демонстративно подошел и сел у моих ног.

Что ж, стоит признать, действие свое это возымело. Едва заметное удивление переросло во вполне осязаемое изумление и придало «дворецкому» (как я его про себя нарекла) ускорения.

— Как о вас доложить? — только и спросил он.

— Таня, — просто сказала я и милейше улыбнулась, давая понять, что перечисления титулов не последует.

Понятливый дворецкий коротко кивнул и удалился.

Уже через каких-то пару минут я увидела стремительно несущегося ко мне Эданора, который, нарушая все возможные правила этикета, обогнал дворецкого. Его лицо сияло неподдельной радостью вперемешку с удивлением.

— Ты! — совсем не по-королевски выдал он. — Действительно Реглиф. Чудеса.

Наконец подоспел запыхавшийся мужчина, готовый, по всей видимости, спасти принца от любых напастей, в том числе и таких, как я.

— Все в порядке, Натор. Этой девушке я всецело доверяю. Иди.

«Ух ты!» — мысленно присвистнула я, а Эльдорис сразу начал нравиться мне на порядок больше.

— Ну пойдемте же скорее. Поговорим у меня, — все еще изумленно глядя на нас с псом, сказал принц.

Мы прошли длинным широким коридором, стены которого были все увешаны картинами, изображавшими преимущественно летние пейзажи, животных и в меньшей степени портреты, как можно было предположить, королевской семьи. Вглядываться в лица я не успевала, потому что принцу явно не терпелось как можно быстрее оказаться в своих покоях. Мы поднялись по лестнице и прошли до середины очередного коридора, подойдя к нарядным дверям. И как он проделал весь это путь за те две минуты, что я ждала внизу?!

— Ну, рассказывай! — выпалил он, едва мы оказались в большом, ослепляющим своим изяществом и величием зале (комнатой это точно не назовешь, несмотря на пристроившуюся где-то в отдалении кровать с балдахином). Такой поистине королевский размах мне приходилось видеть только в Эрмитаже или кино.

— Что произошло?

Я прищурилась.

— Что-то мне подсказывает, что ты это знаешь лучше меня, — сказала я.

Судя по тому, как покаянно опустил голову принц, я угадала.

— Ну… кое о чем я догадываюсь, тут ты права. Но только догадываюсь, не более!

— Ага. Амулет, да? Наставник просил тебя дать его мне на случай, если им, — я многозначительно выделила это слово, — понадобится избавиться от меня, так? Амулет что-то исказил в той волне, и я оказалась здесь, а не на том свете.

Эд был так ошарашен, что я начала сомневаться в том, что он вообще что-то об этом знал.

— Значит, на тебя напали?.. Да, ведь иначе амулет бы не сработал, — принц казался искренне расстроенным. Может, амулет срабатывает пятьдесят на пятьдесят, и шансов у меня было не так много? — Он не исказил, трансформировал энергию разрушения, направленную в его сторону, то есть на тебя, в портал. И где же тебя выбросило?

— Ага, еще спроси, во что я была одета, — Эдик отчего-то покраснел. И что он, спрашивается, себе представил? — К счастью, не так далеко отсюда и, к счастью, эта псина, — я кивнула на Регги, мирно устроившегося на ковре, — показала мне дорогу к домику в лесу. Иначе, наверное, так бы и околела там. В платьице.

В глазах принца читалось искреннее сочувствие. Как бы то ни было, он славный парень. И видно это мне и без всякого приворота.

— Да уж, — выдохнул он. — Хотя, чему я удивляюсь? Все это вполне объяснимо.

— Объяснишь?

— Попробую. Реглиф — пес моего Наставника. Он… обычно он не подпускает к себе посторонних людей. Никогда. Да и вообще… Знаешь, о нем лучше сможет рассказать сам Наставник, — поняв, надо полагать, назревающий вопрос и сам, он пояснил: — Сейчас его нет во дворце. Иначе бы он… Думаю, он должен был почувствовать, что амулет сработал. Так вот, скорее всего это он и послал к тебе Реглифа. А вот место, куда тебя могло выбросить, могло оказаться где угодно, в зависимости от твоего местоположения на Земле и уймы еще чего.

— Ясно. Вот я и говорю, повезло еще. Ладно, что теперь делать-то?

— Наставника надо дождаться. А пока я распоряжусь, чтобы тебе выделили покои. Пойдем! — сказал он и опять потянул меня за собой.

Комната моя оказалась далеко не такой большой и шикарной, как у Эда (и слава Богу!), зато выглядела она намного более уютной и хотя бы отдаленно похожей на жилое помещение, а не парадный зал. Огромная, застеленная светлым в узор покрывалом кровать, белый круглый стол с вазой живых нежно-сиреневых цветов, источающих ненавязчивый свежий аромат, гардероб с зеркальными дверцами (вполне современный на вид), несколько удобных кресел в тон кровати, трельяж с пуфом и… ни камина, ни батарей, ни люстр. Надо будет узнать, как же у них все-таки работают отопление и освещение.

До церемонии официального представления Королеве я считалась неофициальным гостем. Выслушав перечень того, что я могу делать в этом качестве (свободно передвигаться по дворцу, например) и что не могу (обедать в основном зале за одним столом с Королевой), я пришла к выводу, что такое положение дел меня вполне устраивает. Хотя явиться взору Королевы мне все равно предстояло, видно было, что Эду не терпелось нас познакомить.

Этот мой первый день, проведенный во дворце, прошел словно в дымке, я не успела ровным счетом ничего осмотреть, да и с Эдом провела не так много времени. Обедать, а затем и ужинать мы расходились в разные залы. По причине того, что гостей подобных мне во дворце больше не обнаружилось, обедала я в гордом одиночестве в окружении слуг. Аппетита это, надо сказать, не прибавляло, и чувствовала я себя весьма неловко. Так что, набравшись ко времени ужина смелости, я нагло утащила оный прямо к себе в комнату, где его и поглощала, глядя на заходящее солнце в окно и предаваясь размышлениям.

Странное место, странный мир. Вот для чего, спрашивается, было выделять мне личную служанку?

— Госпожа, вы, наверное, хотите помыться? — осведомилась Джетта (как стала я называть девушку, убедившись, что она не против. Джеткулин — для меня явный перебор).

— Было бы неплохо, — ответила я, оглядывая комнату в поисках места, где сие можно было бы осуществить.

— Давайте я вам покажу, — сказала она и открыла малоприметную дверь рядом с гардеробом.

Я зашла внутрь и некоторое время просто стояла, осматривая вполне земную на вид ванну без каких-либо намеков на кран или душ рядом с ней.

— Эээ… Джетта, ты не объяснишь мне, как этим пользоваться?

— Конечно, госпожа.

Если девушка и была удивлена такой просьбой, то ничем этого не выдала, с готовностью продемонстрировав процесс наполнения водой и ее слива посредством единственного касания рукой. Возможность душа тоже оказалась предусмотрена, только вот струи при этом падали с самого потолка.

После того, как я решилась опробовать иномирскую ванну, заботливая девушка принесла мне пару чистых комплектов белья и ночную сорочку (не пижама, конечно, но тоже сойдет). Ну а когда по моей просьбе она без труда достала настоящую зубную щетку! Я еле сдержала себя, чтобы ее не расцеловать. Что интересно, щетка напоминала обычную земную: такая же длинная ручка, щетинки, только вот сделана была из плотного и при этом почти невесомого дерева, отшлифованного до идеальной гладкости. Ни пластика, ни резины.

Но несмотря на все это, понять, для чего мне может быть нужна постоянная служанка, я решительно не могла.

Днем ко мне заходил Портной. На удивление молодой и приятный мужчина, которого отправил ко мне Эд, велев исполнить любые мои пожелания. Тересий, как его звали, внимательно выслушал рассказ о моих предпочтениях в одежде и пообещал в кротчайшие сроки исполнить заказ на прогулочные брюки, сапоги, куртку и пару платьев, которые я тоже назвала, прислушавшись к его деликатным намекам и понимая, что в условиях дворца придется порой прибегать и к ним. Почти сразу после своего ухода Портной любезно прислал ко мне свою помощницу Классию, милую молоденькую светловолосую девушку, которая сняла с меня мерки и передала пару готовых платьев на первое время.

Кроме того, сразу после обеда меня также посетил Повар, носящий вполне земное французское имя Жан. Он, само собой разумеется, зашел дабы осведомиться о моих вкусах в еде. И это при том, что я вообще не представляла, что у них едят! Тем не менее я мысленно поблагодарила Эда за проявление подобной заботы и память о том, что некоторые блюда с общего стола могут мне не подойти.

Уже поздним вечером ко мне забежал и сам принц и коротко сообщил о том, что завтра меня представят Королеве.

«Ну надо, так надо», — подумала я и больше не стала загружать сим фактом свою голову.

Когда вернется Наставник, Эданор не знал, а его пес опять куда-то запропастился.

Глава 3. Королева

Аудиенцию с Королевой назначили на полдень. Встала я рано и за неимением лучших вариантов сразу после легкого завтрака отправилась исследовать королевский сад. Точнее я-то думала, что парк, но обнаружив в той его части, куда меня занесло, цветущие и в то же самое время плодоносящие деревья — поняла, что оказалась в перепутавшем все правила сезонов волшебном саду. На улице было опьяняюще свежо и по-утреннему прохладно, робкие солнечные лучики выглядывали через густую листву, а кучистые местами серые облака напоминали, что на дворе все-таки осень.

Как же мне хотелось расспросить Эда обо всем на свете (точнее на Эльдорисе), столько неразрешенных пока загадок громоздилось в голове, но он, как, видимо, и полагается принцу, был занят. Заглянув только на минутку ранним утром, чтобы самолично сообщить о времени знакомства с его матушкой, он посетовал на то, что с момента возвращения ему не дают ни минуты покоя все, кто только возможно, а Наставника нет, чтобы от их заботливой опеки и поучений защитить. К тому же еще и Старейшины повадились по несколько раз на дню устраивать ему допросы, на которые он, как я поняла, без санкций Наставника упорно не поддавался.

«Любопытное у них тут положение дел вырисовывается», — подумала тогда я.

В итоге его приход только подбросил в топку вопросов и не дал никаких ответов. Поэтому я и решила начать хотя бы с малого и, обнаружив в саду вполне человеческие яблони и груши, отправилась прямиком на кухню пытать повара. Тот сперва весьма удивился такому визиту, но все же начал отвечать на мои в высшей степени странные вопросы, а со временем и сам втянулся в эту игру.

Так на кухне я пробродила почти до половины двенадцатого, попеременно пробуя все подряд и выспрашивая названия, способы выращивания и приготовления всех незнакомых мне овощных культур, злаков, фруктов и прочих съедобных вещей. Из типично земных продуктов мне удалось выискать как минимум куриные и перепелиные яйца (следовательно, кроме обычных лошадей и собак тут имелись и куры с перепелками), муку, причем, насколько я смогла понять, именно пшеничную, найденные мною в саду яблоки и груши, а еще мед. Самый настоящий пчелиный. Это был до того родной и знакомый запах: им были пропитаны все мои детские воспоминания о проведенных в деревне у дедушки-пчеловода каникулах. Пробуя маленькой ложечкой полезное лакомство и вдыхая его аромат, я будто переносилась на Землю, забывая, где именно нахожусь.

В общем, занятие настолько меня захватило, что когда прибежала запыхавшаяся Джетта, я не сразу смогла понять, чего она от меня хочет.

— Полчаса, госпожа! Полчаса! Как же нам теперь успеть?! — причитала она.

Вот так, похоже, о самом важном и ожидаемом событии любого простого подданного я напрочь забыла. Ну да ладно, еще целых полчаса!

— Не волнуйся, Джетти, успею! И спасибо! — бодро сказала я, помахала повару и бегом вылетела из кухни. Кухня, кстати сказать, была не маленькая, занимала она не одно помещение, а целый этаж внизу.

Два пролета по лестнице, коридор и вот уже и дверь моей комнаты. Уфф..

Думается мне, такой прыти от меня девушка не ожидала. Когда она красная как помидор ввалилась в комнату, я уже стояла у большой зеркальной двери гардероба и придирчиво себя осматривала. Взгляды наши встретились и подумали мы, вероятно, об одном и том же: «Никуда не годится».

Нежно-голубое атласное платье смялось, волосы растрепались, щеки красные…

Так. Времени в обрез, значит: другое платье, расческа, пять глубоких выдохов и в тронную залу!

Когда Джетта без слов полезла в необъятный гардероб и выудила из него второе и последнее платье (сиреневое с ажурной черной и серебряной вышивкой), я начала подумывать о том, не берут ли во дворец для удобства слуг-телепатов.

«Хотя нет, вряд ли это было бы разумно, — возразила я сама себе. — Так никакие государственные тайны в стенах дворца не удержишь».

Подобным образом вяло размышляя о всякой ерунде, я стянула старое и надела новое платье. Умелая Джетта проворно застегнула какие-то хитрые крючки сзади, и оно село как влитое. Спасибо Тересию, выбирал ведь просто на глаз!

Распустив мои длинные, достающие почти до самой поясницы, черные непослушные волосы, мы с Джеттой принялись в четыре руки расчесывать их, а я, глядя на себя в зеркало, отметила, что платье мне очень идет. Несмотря даже на то, что в целом я была не в восторге от подобного рода одеяний и ждала с нетерпением, чем же более привычным порадует меня Портной.

Джетта разделила волосы на несколько прядей и, скрутив, уложила их на голове. Затем вопросительно глянула и, не увидев сопротивления, ловко заколола их чем-то вроде шпилек с серебристо-сиреневыми искорками на концах.

Ну что ж, пожалуй, я готова.

Дождавшись, когда меня пригласят, я наконец вошла в поражающий своими размерами ослепительный зал. Вытянутой прямоугольной формы, с невероятно высоким потолком и огромными окнами, он весь искрился в лучах света. Эффект этот создавался благодаря тому, что окна были не просто прозрачными, а составленными из витражной мозаики светлых тонов, в которой сочетались кусочки гладкого и рельефного стекла. Так сияние преломленного света отбрасывало самые причудливые блики. Пол зала был устлан гармонично дополняющей общую цветовую гамму ковровой дорожкой цвета слоновой кости с более насыщенно-яркими узорами по краям. Справа от дорожки было довольно просторно, лишь несколько колон, поддерживали массивные своды. Вероятно, именно здесь полагалось собираться придворным при оглашении чего-то важного или по случаю каких-либо торжеств. По правой стене висели гобелены и портреты, но как следует рассмотреть их мне не удалось. Я шла вперед.

Вдалеке, в противоположной от меня стороне зала, на возвышении в несколько ступеней располагался трон. Если это творение рук человеческих можно было назвать так коротко и обыденно. Ничего изумительнее и оригинальнее мне видеть не доводилось ни в одном из земных дворцов. Спинка трона, уходя далеко вверх и в стороны, преображалась в великолепную и ослепительную крону дерева. Цвета какао с молоком в основе и с лучистыми переливами и блеском веточек и листочков, в которых будто застряли искорки света, она была сказочно прекрасна.

По бокам от основного, большего по размерам трона, стояло еще два, и из них, дополняя основной ствол, исходили две меньшие по размеру ветви, сливаясь выше в общую раскидистую крону. Один для Эданора, а второй? Возможно, его занимала сама Королева до смерти мужа, на трон которого перешла теперь сама.

Подойдя ближе, я смогла рассмотреть Королеву. Она оказалась довольно высокой, сухопарой женщиной с несколько суровым узким лицом, плотно сомкнутыми тонкими губами и величественным взглядом светлых глаз. Бордовое бархатное платье в сочетании с каштановым цветом ее волос только усиливали эффект. И приковывали к ней взгляд. Хорошо, что я успела полюбоваться на композицию трона издалека, пока темно-красный силуэт, сидящий на нем, казался лишь его дополнением. Теперь бы я попросту не смогла его заметить и оценить.

— Матушка, это та самая девушка Таня, о которой я вам говорил, — начал Эд, взяв инициативу в свои руки, как только я подошла достаточно близко.

— Что ж, я рада знакомству. Мое имя Мерадет, — произнесла Королева, глядя мне прямо в глаза. — И от лица всего народа Растании выражаю тебе благодарность за содействие и помощь моему сыну в твоем мире. Ты можешь оставаться во дворце как почетная гостья вплоть до момента принятия решения о твоем отправлении в мир Земли или иного, ежели это окажется невозможным.

Я помрачнела. Значит, и такое может произойти? Невозможно отправить обратно?!

— Я так понимаю, здесь не обошлось без твоего Наставника, — обратилась Королева уже к Эду, скорее утверждая, чем спрашивая. — Вот пусть он и займется этим вопросом. А пока его нет… Предполагаю, Старейшин весьма заинтересует факт подобного перемещения, и они пожелают лично переговорить с представительницей иного мира, не так ли Джозеф? — спросила она, обращаясь теперь к стоящему вдалеке у самой стены по правую руку от нее человека. Его костюм практически сливался с интерьером зала, и потому я не сразу заметила его.

— Ваше Величество, вы как всегда проницательны и мудры, — поклонился мужчина. — Если вы не возражаете, мы созовем Совет завтра же.

— Не возражаю, — махнула рукой Королева и почти сразу встала со своего трона. И ушла.

Вот так, аудиенция, похоже, окончена. А ведь я не проронила ни единого слова! Жаль, никто не удосужился мне объяснить правила хорошего тона этого мира и взаимодействия с коронованными особами в частности. Да и сама Королева, на мой взгляд, вела себя несколько странно. Говорила она не так сухо, как я могла бы предположить, исходя из ее внешнего вида, но при этом даже не спросила меня ни о чем! Или такие вещи она поручает этим самым Старейшинам?

«Ладно, еще успею разобраться. А не успею и тем лучше», — подумала я, имея в виду под лучшим — оказаться дома еще раньше.

— Старейшины это плохо, — тихо сказал подошедший Эд. — Они тут меня вдвоем допекают, а если соберется Совет… но еще хуже предстать перед ними в отсутствии Наставника. Но деваться теперь некуда, не думал, что так все обернется. Таня, прошу тебя, постарайся не сказать им ничего лишнего! — и он моляще уставился на меня, а я непонимающе на него. — Ну то есть лучше вообще поменьше им рассказывай. В Совете почти все слишком консервативны и навряд ли примут радостно всю эту историю с перемещениями и тебя саму.

— Ясно, значит буду включать дурочку, — кивнула я.

Эд обрадованно улыбнулся и, попрощавшись, тут же удалился вслед за исчезнувшей за еле заметной дверью в стене за троном Королевой. У него, как всегда, были дела.

У меня же после этой встречи с Королевой разболелась голова. Сначала едва заметно, но постепенно все нарастая и начиная мешать не только думать о судьбах мира, но и элементарно передвигаться. Пришлось так и просидеть всю вторую половину дня у себя в комнате. К ночи к тому же стало почему-то холодно. Я, морщась от боли, нашла в гардеробе подаренный Лианорой белый сарафан, в котором прибыла во дворец, и, помня о его волшебной ткани, переоделась в него. Теплее стало, но не намного.

Джетту я отослала еще раньше, когда выяснилось, что лекарств у нее все равно никаких нет, а обращаться к придворному магу-лекарю я наотрез отказалась. Для меня это звучало примерно так же безумно, как идти к экстрасенсу с головной болью. Смешно да и боязно, если честно, мало ли как их магические воздействия могут на меня повлиять!

Легла я еще засветло в надежде, что сон мне поможет, но заснуть категорически не получалось, и все мое существо молило лишь о таблетке цитрамона. Когда я уже была готова или завыть, или позвать Джетту и спросить у нее о гильотине, а потом, посмеявшись над ее смятением, все-таки послать за магом, в дверь поскреблись.

Вставать не было решительно никаких сил, но звук повторился. Пришлось ползти к двери и открывать. В комнату тут же забежал Регги, чему я была, надо сказать, очень рада. На мгновение забыв и о головной боли, и о холоде, я присела и обняла и не подумавшего сопротивляться пса.

— А я уж думала, ты меня совсем бросил, Регги. А мне тут, знаешь ли, лишние знакомые, пусть и морды, не помешают. Вон даже Эд ко мне совсем не заходит, — пожаловалась я псу.

Когда босым ногам стало совсем зябко, я решила забраться обратно в постель. Пес последовал за мной и уселся рядом с моим изголовьем. А я повернулась на бок, дотронулась до его гладкой и блестящей даже в сумерках шерсти и сказала:

— Хорошо, что ты пришел.

Уже засыпая, я вдруг сообразила, что голову-то совсем отпустило, и блаженно провалилась в сон.

Глава 4. Совет Старейшин

Наутро я проснулась я не с самой легкой, но более-менее сносной головой. Встала сразу, решив, что если поваляюсь еще, только усугублю ситуацию, и отправилась в душ. Взбодриться это не помогло, даже, напротив, сделало только хуже — в висках опять немилосердно застучало.

Регги так никуда и не уходил, и, когда я присела в кресло, размышляя идти ли мне завтракать, где и в какой компании мне теперь это делать полагается и переживу ли я это, сел рядом так, что рука моя сама потянулась его погладить. Это было приятно. Гладкая шерсть струилась под ладонями, а головная боль куда-то отступала. Я прислушалась к себе. Прошло!

Со смесью подозрения, удивления, облегчения и радости я посмотрела на пса.

— Значит и тут помогаешь? Спасибо тебе, Регги. Пойдем-ка тогда прямо на кухню, попросим тебе какой-нибудь поистине королевский завтрак! — сказала я, бодро вставая.

На выходе из комнаты я натолкнулась на Джетту, которая напомнила мне, что я могу завтракать с королевской семьей, но я велела ей в том случае, если не явиться туда считается бестактным, сказать, что я неважно себя чувствую. К тому же, это было в общем-то правдой.

Повар Жан даже несильно удивился, увидев меня и пса у себя на кухне, и с готовностью накормил нас прямо там.

Когда мы вернулись (Регги так и не отходил от меня), выяснилось, что посылка от Тересия, содержащая первую часть заказанных нарядов, уже пришла и ожидает меня прямо на кровати. Вот это скорость у местного Портного! Может, он тоже маг?

Я не была поклонницей шопинга, и новыми вещами всегда обзаводилась с трудом и несколько неохотно, но этот подарок меня обрадовал. В особенности когда я разглядела, что Тересий выполнил мою просьбу и прислал брюки!

Не удержавшись, я тут же надела обновку. Черные, гладкие, мягко поблескивающие они были одновременно плотными и нежными к коже. К брюкам прилагались фиалковая рубашка и черный же жакет.

Надо признать, Тересий был мастером своего дела, сели вещи идеально и выполнены были превосходно. На вид же получилось вполне современно и уж точно намного привычнее пышных атласных платьев в пол. Платья — это, конечно, красиво и каждая девушка (даже предпочитающая в обычной жизни кроссовки туфлям на каблуке) мечтает однажды оказаться на балу, но ходить постоянно в таких нарядах — точно не для меня.

Джетта, зашедшая спросить, не нужно ли мне чего-то (как она всегда теперь делала), так и замерла у порога, глядя на меня во все глаза.

— Плохо? — спросила я.

— Нет, ну что вы! Вам очень идет. И глаза подчеркивает так, что они кажутся совсем сиреневыми. У вас удивительно красивые глаза! Просто у нас девушки так обычно не ходят.

— Спасибо, Джетти, только не «вам», а «тебе», пожалуйста!

Девушка улыбнулась и уже смелее стала рассматривать мой наряд, а затем и оставшиеся еще не примеренными вещи.

— У вас девушки совсем не ходят в брюках? — поинтересовалась я.

— Нет, бывает ходят, но не часто. Для занятий верховой ездой, например, или дальних поездок.

— Понятно… Джетти, а ты всегда жила во дворце?

Благодаря постоянному присутствию Регги, я вновь обрела утерянную было любознательность и желание узнать все те крохи нового, которые были доступны в отсутствии особого желания со стороны окружающих меня просвещать. Поэтому я решила взяться за Джетту. Эта милая девушка уже немного привыкла к своей странной подопечной (то есть ко мне), и я решила, что она достаточно окрепла, чтобы не рухнуть в обморок от моих совершенно невообразимых вопросов для человека, не упавшего с Луны.

— Да нет, я совсем недавно тут.

— Да? А как попадают во дворец? — увидев некоторое напряжение на ее лице, я добавила: — Мне просто интересно, если не хочешь — не отвечай.

Девушка расслабилась и, видимо, окончательно смирившись с моими странностями, принялась рассказывать.

— Моя семья живет в деревне, а для деревенского жителя попасть во дворец практически невозможно.

— Почему?

— На места подле самой Королевы огромный конкурс, и отбирают сюда обычно людей из горожан.

— А тебе не нравилось в деревне?

— Нет, что вы, госпожа. То есть ты, — неуверенно посмотрев на меня, поправилась она. — У нас хорошо, но служить Ее Величеству… Это огромная честь и радость, о которой я не смела даже мечтать. Но милосердная судьба в лице Флорис подарила мне эту возможность.

— Жены Жана?

— Да-да, нашей Флорис. Как-то раз я помогала отцу в лавке, как делала это довольно часто. Он ежедневно привозил свежие овощи и зелень с наших обширных огородов в город. В тот день в лавку зашла незнакомая мне тогда дама и обронила брошь. Я не сразу заметила вещицу на полу, Флорис уже успела уехать. Тогда я взяла телегу отца и отправилась за ней. Я неплохо управляюсь с телегой, но нагнать ее смогла только у самого дворца, где, как оказалось, она работала одной из кухарок. Флорис была так благодарна, что пригласила меня на чай, а потом вот… помогла попасть сюда на службу.

«Вполне обычная история», — заключила я мысленно.

— А родных ты часто навещаешь?

— Ну… мне удавалось увидеть отца по два-три раза за неделю, а иногда и съездить домой, а как будет теперь, не знаю.

— Что значит «теперь»?

— Так меня же приставили к… тебе, и теперь у меня вроде как нет повода уезжать. Раньше я помогала с покупками разных мелочей и другими поручениями в городе, уезжала то с кухаркой, то с Классией — помощницей Портного.

— Выходит, ты хорошо знаешь город? — спросила я, начиная довольно улыбаться от задуманного.

— Конечно.

— Вот и отлично! Тогда будешь сопровождать и меня. Не могу же я теперь сидеть тут безвылазно!

Глаза Джетты просияли.

«Вот только разобраться бы с этим Советом, чует мое сердце, станется с них организовать мне какой-нибудь подвох. Еще одно дело, если домой отправят, а если в подземелье запрут?» — подумала я мрачно.

Я старалась отогнать эти мысли, не хотелось мне думать о плохом, к тому же навязчивое шестое чувство не подсказывало ничего хорошего.

«Зря, может, я Джетту обнадежила? Ладно, не буду унывать раньше времени. Да и не пленница я все-таки, вон сама Королева высказала мне благодарность, не посмеют! Наверное…»

В дверь постучали и тут же просунули голову. Эдик. Я была ему так рада, что даже не стала ругаться и намекать, что могла быть, например, не одета.

— Привет! — сказал он бодро. — Ты как?

— Нормально. Новостей нет?

— О Наставнике нет, а Старейшины почти все уже съехались, не терпится им. Готовься, Таня, скоро за тобой пришлют.

Меня вели длинными путанными коридорами и лестницами куда-то вверх, ни Эд, ни Джетта идти со мной не могли, хорошо еще Регги шел рядом, придавая хотя бы немного уверенности. Однако, подойдя к массивной красного дерева двери, пес, к моему сожалению, сел. Ясно было, что дальше нельзя даже ему.

Зал, в который меня провели, был большим, но не слишком, потолок куполом уходил вверх, отчего само помещение напоминало обсерваторию (кто знает, возможно, так оно и было). В центре зала, образуя почти полный круг, стояли стулья, на которых сидели, как не трудно было догадаться, Старейшины. Облаченные в одинаковые балахоны, отличающиеся между собой только цветом: одни темно-зеленые, другие синие, третьи красные, а также голубые и три фигуры по центру в золотых. Всего человек тридцать.

Меня провели в самый центр среди сидящих и оставили.

Потолок казался сделанным из какого-то мутного сероватого стекла, сквозь него сочился блеклый свет, других источников коего в зале больше не было. От этого все окутывал несколько неприятный полумрак, по центру немного рассеянный. Так, что я оказывалась не в самом выгодном положении, не имея возможности как следует рассмотреть лица сидящих, в то время как они, напротив, видели меня отлично.

В воцарившейся тишине я услышала показавшийся громогласным вопрос:

— Как твое имя, женщина? — это один из сидящих прямо напротив меня, тот, который в золотом.

Я подобралась.

— Татьяна. Или просто Таня. Именно этим именем я была представлена Королеве, — добавила я, решив, что упоминание Ее Величества будет не лишним.

— Каким образом ты прибыла в наш мир, Татьяна? — не менее сухо спросил ближайший его сосед, проигнорировав упрощенный вариант моего имени.

— Понятия не имею, — сказала я и тот час почувствовала нестерпимую головную боль. Настолько сильную, что глаза стало заволакивать белесой дымкой, и я испугалась рухнуть прямо тут же на пол.

— Наставник Ливолис привел тебя, женщина? — еще более грозно, как мне показалось, спросил кто-то еще, возможно, и тот же, кто спрашивал первым. Не столько в голосе, сколько в самом, словно сгущающемся пространстве, я явственно ощущала исходящее от Старейшин давление.

— Не знаю никакого Ливолиса, — тихо процедила я сквозь зубы.

— Не сама ли Королева повелела именно Наставнику принца Эданора заняться вопросом твоего перемещения обратно в твой мир по причине его непосредственного к этому отношения?

«И зачем спрашивать, — вяло и как-то безразлично подумала я, — если и так все очевидно. Чего они пытаются добиться?»

В тот момент, когда я уже почти решила сдаться и, проявив слабость, все-таки присесть (или упасть) прямо на пол, на меня словно пахнуло свежей волной. А еще через мгновение я услышала чей-то показавшийся смутно знакомым голос.

— Ну раз сама Королева велела заняться этим вопросом лично мне, — твердо сказал он, — то я и займусь. И участие Совета здесь совершенно излишне.

Я повернула голову, отчего в висках гулко застучало, но предательская пелена не позволила толком разглядеть лицо вошедшего. Только золотисто-песочный цвет костюма и волос.

Последним, что я почувствовала перед тем как провалиться в темноту, была острая и жгучая вспышка гнева кого-то из Старейшин.

Темнота, правда, рассеялась почти сразу, потому что я прекрасно помню, как заботливые сильные руки подхватили мое безвольно оседающее тело и понесли вон из зала, за пределами которого я, кажется, снова смогла дышать.

Головная боль постепенно отливала, словно волна от берега, а на смену ей приходило облегчение и почти блаженство. Я прикрыла глаза, купаясь в новых ощущениях, и, наверное, заснула бы, если бы не взволнованные импульсы, подбежавшие откуда-то сбоку. Эдик!

— Наставник! — услышала я его облегченное и одновременно встревоженное (скорее всего, при виде моего «бездыханного» тела).

Когда меня после некоторого времени в пути наконец аккуратно опустили на постель, я подумала было протестовать (честно, я бы предпочла еще побыть на руках), но потом решила, что, судя по всему, уже начинаю приходить в себя и симулировать дальше, будет просто не достойно меня.

— Что с ней? — опять взволнованный Эд.

— Не волнуйся, Эданор. Старайся контролировать свои эмоции в любых ситуациях, тем ты сможешь помочь в их разрешении намного больше. Она уже почти в порядке. А через несколько дней, думаю, окончательно адаптируется и будет обходиться без моей помощи.

— Адаптируется? Но что же с ней? — еще более встревоженно выдал Эд, по всей видимости, прослушавший слова Наставника о спокойствии. Но мне тоже было крайне интересно узнать ответ хотя бы на этот (для начала!) вопрос, и я решила не делать и дальше вид, что еще не пришла в себя.

Первым, что я увидела, осторожно приоткрыв свои глаза, были другие. Внимательные, темно-карие, с исходившим от них мягким теплом. Кончики темных ресниц выгорели, отчего казалось, что в них запутались искорки света. Красиво. А еще от этого чудилось, будто глаза улыбаются изнутри. Может, так оно и было?

— Здравствуй, Тания, — услышала я голос своего спасителя.

— Здравствуй… Ливолис? — полуспросила-полуутвердила я, садясь и окидывая его взглядом уже полнее.

Высокий, стройный, волосы золотисто-песочные, не слишком светлые, но все же русые и… забраны в косу! Если бы не мягкие, типично человеческие черты лица, его можно было бы, пожалуй, принять за сказочного эльфа.

Несостоявшийся эльф кивнул. В его глазах все еще плясали искорки.

— Значит, Лив, — безапелляционно заключила я. (Ему можно коверкать мое имя, а мне?) И продолжила смотреть на него в упор. Если он и возражал против такой фамильярности, то ничем этого не выдал.

Эх, жаль я не хотела упускать момент «брания быка за рога», и потому не имела возможности видеть реакцию Эда. Готова спорить, у него отвисла челюсть. Какая-то пигалица посмела так дерзить его наимудрейшему Наставнику. Кстати, для Наставника тот оказался чересчур молод, во всяком случае, на вид. На мудрого старца точно никак не тянул.

— Рада знакомству, — подытожила я. — И спасибо, — добавила уже серьезно.

— И я рад нашей встрече, Тания, — я едва заметно поморщилась, но смолчала. Теперь-то мы квиты. — И это я должен тебя благодарить. Ты держалась молодцом.

— У меня много вопросов, Лив.

— Знаю. И готов ответить на те из них, на которые смогу.

Формулировка, конечно, уклончивая, ну да ладно, и то хлеб.

Мною овладели нетерпение и радостное предвкушение, сотни вопросов, казалось, готовы были сорваться с губ, но когда я опустила наконец-таки ноги на пол, собираясь встать, то вдруг осознала, что в голове совсем пусто! Вот дела.

М-да. Вопрос «что вообще происходит?» не казался мне панацеей.

На помощь неожиданно пришел Эд, очнувшийся, как видно, от первого изумления.

— Наставник, вы же только с дороги! Может… И Старейшины… они же…

— Пойдут к Королеве? Нет, твоя матушка им уже все сказала, к нашей удаче, предоставив все решать лично мне. Так что единственным их шансом было допросить Танию в мое отсутствие, чем они и не преминули воспользоваться. И не беспокойся за меня, — улыбнулся он.

— Что же они хотели узнать, если и так все знают? — вступила в разговор я.

— Они знают, что моя магия привела тебя сюда, но не знают, зачем мне могло это понадобиться и как именно мне это удалось, ну а я не спешу делиться с ними этими сведениями.

Вот и интриги.

— Почему? Что у вас тут вообще происходит? — прорвало наконец меня. — Зачем надо было втягивать меня? — я зажмурилась, отчетливо вспоминая почувствованную вспышку ярости одного из Старейшин. — Один из них, думаю, тот, который сидел справа и молчал, — прикинула я, припоминая свои ощущения. — Он был так зол. Он ведь хотел чуть ли не испепелить меня на месте!?

Лив только ухмыльнулся.

— Не все сразу, Тания. Тебе нужно отдохнуть. Они пытались применить к тебе довольно сильное магическое воздействие, в то время как на тебя болезненно действует сейчас и сам магический, так сказать, естественный фон Эльдориса. А все эти интриги — дело давнее. Старейшины всегда меня недолюбливали, а сейчас и подавно все подозревают всех, — печально заключил он. — И мне жаль, что ты оказалась втянутой во все это. Я сделаю все возможное, чтобы отправить тебя обратно, — добавил он, глядя мне прямо в глаза. А я смотрела в эти бездонные карие озера, утопая в них все глубже, и думала о том, что ни о чем не жалею.

Заставив себя оторвать взгляд, я попыталась встать, но голова закружилась так, что мне пришлось тут же плюхнуться обратно.

— Я создал вокруг тебя временный защитный купол, он будет притуплять и фильтровать внешние магические воздействия до тех пор пока ты не научишься справляться с ними сама, но Старейшины успели изрядно тебя вымотать и чтобы восстановиться, тебе придется хотя бы немного отдохнуть.

— А в это время ты сбежишь, и я останусь в вашем Эльдорисе под прицелом злостных Старейшин одна и с кучей неразрешенных вопросов в голове, — сказала я и хмуро посмотрела на него.

— Даю слово, что не сбегу. Во всяком случае пока не отвечу на твои вопросы или не прогонишь сама.

«Ладно», — буркнула я про себя, решив, что если ему надо, пусть читает мысли, а говорить сил уже нет, и улеглась обратно в постель. А в памяти всплыл тот последний наш разговор, когда я его прогнала. Всматриваясь сейчас в это красивое, такое реальное лицо, я пыталась сопоставить те свои ощущения с новым его образом. Получалось пока не очень.

— Эданор, а ты распорядись, чтобы ей подали обед в покои. Легкий, но горячий. Куриный бульон подойдет.

— Она не ест мяса, — пробурчал Эд, а Наставник ненадолго замолчал. Похоже, он был удивлен.

— Что ж, тогда овощной суп… и кофе.

— Кофе?! — я даже подскочила, опять сев на кровати. — И вы молчали?!!

Оба мужчин сначала уставились на меня недоуменно, а потом дружно расхохотались. А я обиделась и легла обратно, отвернувшись.

— Ну и что смешного?! Я, может, тут от головной боли умирала, и никому дела не было. А у вас кофе, оказывается, все это время был! Он меня, возможно, спас бы! А где Регги, кстати? — вдруг вспомнила я того, кто заменил мне кофе, и все-таки обернулась.

— Кто? — спросили они хором. Они плохо слышат что ли?

— Регги! Ну, Реглиф, твой же, между прочим, пес. Эд думал, ты же его и послал, разве нет?

— Ты и его обозвала? — изумился Эд.

— Значит, это Реглиф привел тебя? — это уже Лив.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

— Так ты не знал, что амулет сработал?! А я тебя звала, — совсем тихо и несколько смущенно добавила я.

— Знал. Про амулет. Я почувствовал, что он сработал, а вот тебя уловить не смог. Ты здесь ощущаешься совсем иначе. Я не был даже уверен, что ты перенеслась. Выехал сразу же, но выяснить что-то на расстоянии не получалось. Наша связь оборвалась… А Эд поначалу сам ничего не знал, а потом, полагаю, кто-то из Старейшин намеренно искажал его ментальное поле. Это я еще выясню. А сейчас… Я рад, что Реглиф оказался способнее меня, — сказал он после паузы. А я совершенно не к месту вспомнила, как бесцеремонно вторглась тогда в его сознание, делясь своими чувствами и ощущениями и впитывая его. И смутилась еще сильнее. Умела бы — точно бы покраснела.

— И ты совсем не такой всезнающий, как оказывается, — тихо сказала я, понимая, что сил и вправду почти не осталось. — Наверное, это даже хорошо, — уже совсем себе под нос прошептала я, но Лив, похоже, услышал, потому что я все же ощутила робкую волну тепла, ответившую мне.

И заснула.

Глава 5. Мои вопросы и Старейшина Ивонг

Проснулась я утром, вполне бодрой и посвежевшей. Головная боль пока не давала о себе знать, чему я была несказанно рада, надеясь, что в ближайшее время она меня не потревожит.

Выпросив у услужливой Джетты, присутствие которой я начинала ценить все больше, кофе и булочек прямо «в номер», я теперь с упоением наслаждалась этим творением кулинарного искусства. И только допив последний глоточек божественного напитка, я вдруг отчетливо осознала, что в памяти напрочь отсутствует весь вчерашний день после Совета зло-Старейшин и прихода Лива. По прошествии некоторого времени издевательств над своим доведенным до воспламененного состояния мозгом, я наконец пришла к пониманию, что весь оставшийся день я просто-напросто проспала! И всю последующую ночь тоже. А теперь как ни в чем ни бывало встала с утра. Кошмар. Не думаю, что многие в королевстве любят этих старцев.

— А где Лив? — спросила я у Джетты и, встретив непонимающий взгляд, пояснила. — Наставник Эданора. И сам принц тоже.

Джетта пожала плечами.

— Они не выезжали, так что где-то во дворце. Проводить тебя в покои Наставника?

— Да, спасибо, Джетти!

Я трижды постучала в показанную дверь и, не иначе как нахватавшись дурных манер у Эда, легонько толкнула ее вперед. Она оказалась не заперта.

— Эданор, это ты? — раздалось откуда-то из глубины комнаты.

— Нет, это я, — пискнула я.

— Тания? — волосы Наставника были распущенны и взлохмачены, в руках он держал полотенце, а из одежды на нем были только светлые брюки и незастегнутая рубашка, накинутая, по всей видимости, на ходу.

Краем сознания я понимала, что стоит отвести взгляд, но вот уговорить себя никак не могла. Красив. Да и не каждый день увидишь мужественного мужчину с такими волосами!

— Подождешь минутку? — как ни в чем ни бывало спросил он.

— Угу, — буркнула я и все-таки отвела взгляд.

Вернулся Наставник довольно быстро, уже с застегнутой рубашкой и заплетенной косой.

Совсем не таким могла я вообразить себе наимудрейшего Наставника наследного принца, мага и противника грозных Старейшин и неведомых заговорщиков. Не таким живым, а еще — молодым и привлекательным. Мне опять стало неловко. Это ведь я вломилась к нему в комнату как глупая невоспитанная девица.

— Прости, что так ворвалась, — тихо сказала я. Лив же мягко и немного лукаво улыбнулся.

— Ничего, Тания. Спрашивай, — коротко и, явив понимание, сказал он.

«Ладно. Тогда с начала,» — подумала я и спросила:

— Ваш язык, почему я его понимаю? И Эд, когда попал на Землю, тоже говорил на русском!

— Эд освоил язык магическим путем за первые мгновения, когда попал к вам — это один из защитных приемов при перемещении, с тобой произошло нечто подобное.

— Но я не замечаю разницы!

— Это нормально. Со временем ты освоишься и сможешь ее уловить. И даже говорить и на эльдорийском (язык у нас один, хотя государств, как и у вас, несколько), и на своем родном.

— А на каком языке ты говорил у меня в голове?.. Я же тогда была еще на Земле!

— Мысль — тонкая материя, и даже если ты представляешь ее, облаченной в конкретные слова, главное в ней — суть передаваемой информации. Эта суть собственно телепатически и передается. Тут не важно, на каком языке ты говоришь.

Смысл устройства «шифратор-дешифратор» я уловила и, не вдаваясь более в подробности, задала главный свой вопрос:

— Ты можешь отправить меня обратно?

Лив медлил, подбирая слова, а я начинала заметно нервничать.

— Вероятнее всего, — наконец выдал он. — Есть разные «но», но да, смогу.

— Какие «но»?

— Основных два. Первое — это время. Нужно дождаться более благоприятного периода, когда я смогу использовать прежние межпространственные координаты, или искать другие ориентиры, что на практике почти невозможно, — я помрачнела, а Лив продолжил. — А второе и основное на данный момент: тебе нельзя сейчас туда возвращаться.

— Они еще там? — догадалась я, а Лив подтверждающе кивнул. — Зачем я им? И почему они могут перемещаться так легко, а ты нет?

— Возможно, это и так, но доподлинно мне пока это не известно. Может оказаться, что они вообще всегда или, по крайней мере, довольно давно были там.

Да уж, пренеприятнейшая мысль. Охотники, обладающие такими чуждыми землянам магическими способностями, в моем родном мире.

— Что им там делать?

— Хороший вопрос. И насчет того, что им нужно от тебя — тоже. Возможно, они просто побоялись, что ты могла слишком много узнать, общаясь с принцем. Хотя, при условии, если бы ты оставалась на Земле, это вряд ли имело бы какое-то значение. Но они-то не могли быть в этом уверены. Возможно, причина в чем-то другом. К сожалению, я не всезнающ, — сказал он с грустной ухмылкой.

— Да, я уже вовсю рушу стереотипы, — улыбнулась я. — И что теперь? — спросила уже серьезно.

— Тебе придется задержаться тут. Дворец и прилегающие земли защищены, здесь никто не сможет причинить тебе вреда.

«Ну-ну, вчера такие тоже не собирались», — подумала я скептически. Да и перспектива сидеть взаперти не радовала. И ведь спрашивала я не о том, что делать мне.

— Тания, пойми, для тебя сейчас безопаснее будет не вникать во все это, — словно ответил Лив на мои мысли.

Значит, от него я больше ничего не добьюсь.

— Понятно, — сухо сказала я и встала с кресла, в котором сидела. — Не буду тебя больше отвлекать.

Ну вот и что со мной опять такое? Отчего я чувствую себя не то обиженной, не то отвергнутой?

— Тания… — тихо сказал он вслед, но я уже закрыла за собой дверь

* * *

Дни текли неторопливо и совершенно бессмысленно. Лива я практически не видела, да и что толку, он мне все сказал: сиди и не высовывайся, я все решу, если смогу; отправлю тебя обратно, когда-нибудь, когда решу все проблемы и расплету все интриги. Эданор тоже был постоянно чем-то занят, и видела я его не многим чаще Наставника.

Как официальному гостю в полном здравии мне теперь приходилось обедать, а иногда и ужинать в одном зале с Королевой и прочими придворными, коих оказалось не так мало. И все они смотрели на меня несколько высокомерно или не смотрели вовсе.

Иногда я видела Лива и Эда, уходящих куда-то вместе, порой замечала их сражающиеся силуэты в лесу, они упражнялись не только в магии, Наставник обучал принца и боевым искусствам тоже. Я лицезрела отстраненное лицо Лива и несколько пристыженное Эда почти каждый раз, садясь с ними за общий стол. И чувствовала я себя при этом более чем скверно. Я чувствовала себя чужой. Два так или иначе самых близких мне в этом мире человека практически не уделяли мне внимания, улыбались при случайных встречах и быстро проходя мимо.

Оказаться в совершенно незнакомом и чужом тебе месте, да еще и совершенно одной — не самое приятное приключение. И я стала искать друзей среди тех, кто оказался куда дружелюбнее и неприхотливее в выборе знакомств и не чурался меня, как прокаженной, как это делали все без исключения придворные господа и дамы.

Теперь все свое время я проводила с Джеттой, часто забегала к Тересию (и даже снискала его поддержку в пошиве заплечной сумки для путешествий, а именно эксклюзивного эльдорийского варианта рюкзака). Помногу бывала на кухне, где меня всегда приветливо встречали Жан и Флорис. Они с удовольствием поили меня кофе в любое время суток и готовы были, казалось, угодить всякой моей кулинарной причуде (вроде тонких блинов на кефире или жареной картошки с луком посреди ночи). Я, конечно, старалась не злоупотреблять, но непреодолимый страх перед их причудливыми варочными панелями и печами не позволял мне приготовить самостоятельно даже яичницы. Ну а ночью… Я забредала туда каждый раз, спасаясь от сумеречной тоски, которая одолевала меня особенно сильно, когда Джетта уже ложилась спать, а за окном становилось темно, и я особенно остро ощущала свое одиночество. Каждый раз я убеждала себя, что попробую сварить кофе сама, и каждый же раз благодарила оказавшегося там Жана или кого-то из доброжелательных кухарок.

Так я обрела новых друзей и стала чувствовать себя несколько комфортнее, имея тыл в их лице, но тоска в душе, казалось, только нарастала.

«Что я забыла в этом дворце? — спрашивала я себя. — Какой смысл в моем пребывании здесь?»

Мне всегда нужен был смысл любых действий и начинаний, у меня никогда не получалось делать что-то просто так, у всего должна была быть своя цель. Если же я не могла понять смысл чего-то — я начинала его искать. Потому как, по сути, я не верила, что жизнь (пусть даже в самых маленьких ее проявлениях) оного не имеет. Я твердо знала, бывает так, что нам с нашего ограниченного угла зрения просто не виден этот самый смысл, и разглядеть его порой удается далеко не сразу.

Так может ли быть, что в таком событии как перемещение в другой мир нет никакого смысла?!..

В очередной раз оказавшись на кухне с неизменной целью выпить кофе и получить порцию благожелательства к своей персоне, я была неприятно удивлена. За столом сидел один из Старейшин. Спутать принадлежность этого пожилого мужчины к оным было невозможно — облачен он был в характерный зеленый балахон. Я застыла в дверях в нерешительности.

— Проходи, что же ты замерла? — сказал мужчина мягко и как будто даже приветливо. Глаза его, сплошь окруженные мелкими морщинками, излучали доброжелательство.

— Здравствуйте, — сказала я несколько удивленно и зашла.

— Здравствуй, здравствуй. Догадываюсь о причине твоего смятения, но меня остерегаться, поверь, у тебя повода нет.

Я выдохнула. И то хорошо.

Старейшине я просто кивнула и села за стол. Ни Жана, ни Флорис, ни других кухарок видно не было, а к плитам сама подходить я побаивалась. Но раз уж пришла, сразу уходить было бы глупо.

— Мое имя Ивонг. Я Старейшина земной стихии, хотя разделение это и весьма условно, — представился старец.

— Таня.

— Знаю, знаю. Я присутствовал на том допросе, что учинили тебе эти параноики. Хвала Богам, Ливолис поставил их на место. Совсем разум потеряли старикашки.

Я ухмыльнулась, этот Старейшина начинал мне нравиться.

— А я думала, в Совете все за одно.

— Большей частью мы все — каждый за себя, у каждого свои тараканы в голове, а уж споры бывают до того ожесточенными, что не будь мы как-никак Старейшинами — поразносили бы все. Но вот в твоем случае Совет действительно проявил впечатляющее единодушие.

— Чем же я им так не угодила? — несколько обиженно осведомилась я.

— Эх, время сейчас нелегкое. Неладное. А таких как ты и не бывало, считай, прежде в наших краях. Да что говорить, вообще проход в другой мир — тема у нас закрытая. А тут дела эти темные, на принца покушения, да еще Ливолис задумал что-то из ряда вон выходящее, да к тому же еще и осуществил. Вот они и взбеленились. И так его недолюбливают, а тут такой повод.

— Я же ничего плохого не сделала. И не собираюсь. Пусть бы со своим Ливолисом и разбирались, я-то тут причем?

— Да ежели они могли бы — давно бы уже до него докопались, но не по силам он им. Покамест. А через тебя надеялись лазейку найти, да только не вышло. Крепок орешек оказался, не по зубам, — усмехнулся Ивонг, и в глазах его заплясали озорные искорки.

Я искренне улыбнулась в ответ.

— Я раньше вас тут не встречала, — сказала я.

— Да я тут часто и не бываю, вот заехал еще разок перед отбытием в свои края с Королевой потолковать, да с Ливолисом, а то после Совета такой переполох был — не до того было.

— Доченька! Мастер Ивонг! — всплеснула руками появившаяся пышнотелая добродушная Флорис. Только она называла меня так. — А мы-то все, кто где, а вы тут и за пустым столом!

И она тут же захлопотала вокруг нас, и уже скоро перед нами появились две большие дымящиеся кружки. У меня сладкий кофе со сливками, у Старейшины, судя по пряному запаху, какой-то травяной настой. И неизменные вкуснейшие булочки.

Разговор с появлением Флорис как-то сам собой сошел на нет. А жаль, думается, у этого Старейшины я могла бы многое узнать! Да и вообще, говорить с ним оказалось на удивление легко и приятно.

— И скоро вы уезжаете? — спросила я, уже собираясь уходить.

— Завтра, — сказал он. — А вечерами здесь приятно посидеть в беседке на окраине сада, — добавил он и хитро прищурился.

Поняв намек, я радостно улыбнулась и выпорхнула из кухни.

Новых сведений мне не хватало, как свежего воздуха в душной квартире, и потому весь оставшийся день я не могла нигде усидеть на месте, вскакивая, едва присев, и прокручивая в голове его слова, снова и снова.

Когда долгожданный вечер наконец наступил, я отправилась в сад. Встретила Ивонга там же на одной из дорожек, и к беседке мы пошли уже вместе.

По дороге я решила, не теряя времени, начать спрашивать хотя бы о чем-то. Например, давно не дающий мне покоя вопрос, по какому принципу устроены плиты на кухне? Каким образом работает свет? Почему нигде я не видела ни печей, ни вещей, изготовленных из пластика?

Сказанное Ивонгом меня ошеломило. Оказалось, на Эльдорисе вообще не используют сжигание ископаемого топлива для получения энергии или тепла, опасной атомной энергетики у них тоже нет. Преобладает совершенно иной принцип, основанный на обращении со стихийными силами природы и использовании собственной психической энергии. Техника у них редко, но встречается и действует тоже подобным образом. Старейшина упомянул намины — летательные аппараты, на которых путешествуют в основном над поверхностью океанов и морей. Действуют они на морской воде и психической энергии пилота. Холодильные шкафы — на стихийной силе воды. Светильники — огня. Магами же здесь называют тех, кто наиболее хорошо овладел искусством договариваться со стихией и развил свой собственный внутренний потенциал. Простые люди пользуются в быту разного рода накопителями или эфиром, о котором расспрашивать я даже не пыталась. И так слишком многого из сказанного я пока просто не смогла понять.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула я. — У вас тут был бы идеальный курорт для наших природозащитников. Они могли бы отдыхать душой, наслаждаясь отсутствием парниковых газов и разносторонних загрязняющих факторов. У нас такого и в заповедниках не найдешь, планета-то круглая — все везде. Хотя, может и наоборот, впали бы они в глубочайшую депрессию, понимая, что нас такое вряд ли когда-нибудь ждет.

— Почему же? Возможно, когда-нибудь и ждет. Если бы все было предрешено заранее, жить было бы бессмысленно и неинтересно. Свобода выбора есть всегда. Просто ваше человечество пошло по техногенному пути развития, а наше по более гармоничному природному, где развитию внутреннего потенциала отдавалось предпочтение. Вы тоже все это могли бы, как и мы могли бы летать на машинах в космос и смотреть телевизор, так, кажется, называется этот чудо-ящик, о котором мне рассказывал Эданор? Но теперь пропасть в развитии нас в техники, а вас в магии слишком велика.

— А вы не летаете в космос? Если у вас есть летательные машины.

— На машинах нет. В этом нет надобности. Свои знания о Вселенной и ближайших мирах мы черпаем другим способом, а летать туда на машинах просто нет никакого резона.

«Любопытно».

— Ммм… В древность нашей планеты… у нас сохранились эпосы о древних высокоразвитых цивилизациях, живших на планете, с летательными аппаратами по типу ваших наминов и прочими чудесами. Мало, конечно, кто воспринимает их сейчас всерьез…

— Да, думаю, это вполне возможно. Эволюция так или иначе везде идет схожими путями. Возможно, в прошлом вашей планеты и были цивилизации, подобные нашей. Вселенная и ее миры безграничны. Но Земля и Эльдорис — разные миры изначально, они не связаны.

— Не скажите, — заметила я. — Они связаны и весьма плотно, и это доказывает сам факт моего здесь присутствия.

Взгляд Старейшины посуровел, но при этом остался добрым.

— Кхм, кхм, — пробурчал он, прохаживаясь из стороны в сторону по беседке, до которой мы уже давно дошли. — А ведь ты права, девочка, — наконец выдал он. — Что ж, тогда выходит, что все может быть. Я поищу записи относительно подопечных миров. Хотя многие из них и были уничтожены, возможно, я смогу что-то найти.

Я мысленно присвистнула. Вот это да! Получается, вполне возможно, в другом временном континууме Земли (говорил же Лив что-то такое о пространственно-временных ориентирах перемещений) ее уже посещали эльдорийцы, а кто-то и оставался жить, передавая знания.

— Перемещения между мирами, — тем временем бурчал Старейшина себе под нос. — Это весьма щекотливая тема, дитя. У нас не одобряется любое вмешательство в существующее, задуманное природой, положение дел и людей тем более! Как ты смогла сюда попасть — отдельный вопрос, — он с подозрением глянул на меня, но тут же махнул рукой. — С другой стороны… лично я придерживаюсь мнения, что если что-то случилось, значит оно должно было случиться и никак иначе, чем так, как случилось. Предопределенность и свобода выбора идут рука об руку. Так или иначе это и твой выбор тоже, даже если пока и бессознательный.

Когда мне начало казаться, что старец уже позабыл о моем наличии и просто размышляет вслух, он вдруг пристально посмотрел на меня, пробираясь, казалось, в самую душу и сказал:

— Думаю, ты не спроста тут оказалась, девочка. Раз такое случилось — значит, ты нужна Эльдорису. Чужака он бы просто не пустил, а если и пустил бы, то скоро отторгнул.

— Но я шатаюсь тут совершенно без дела, — недоуменно сказала я.

— Ты просто еще не поняла своего предназначения и не нашла своего места. Слушай свое сердце. Всегда. Только сердце, оно не умеет запутывать и врать, — сказал он и, поклонившись, ушел. А я так и осталась стоять, пораженная его словами.

Он сказал, что я очутилась здесь неслучайно. Он сказал, что я нужна этому миру! А вместе с тем все полагают меня никчемной чужачкой. Даже Лив?.. Но если это не так… Значит, я должна разобраться, в чем дело! В конце концов, не в моих правилах сидеть без дела и отсиживаться в кустах… или дворцах.

Глава 6. Город

Старейшина Ивонг уехал ранним утром, а я походила из стороны в сторону по своей комнате и решила, что достаточно понапрасну терять время, пора уже начать делать хоть что-то. Ясно, что во дворце я уже ничего нового не узнаю. Во всяком случае, пока меня продолжают игнорировать решительно все, кроме тех, у кого я и так уже узнала все, что смогла.

Отправляться куда-то, по словам Лива, для меня смертельно опасно. С другой стороны… Он-то не смог почувствовать меня, когда я перенеслась, а значит… Значит, и они с большой долей вероятности не смогут!

Я давно хотела посмотреть ближайший город — Льерн. Дворец на манеру летней резиденции находился на отшибе, отделенный от города приличной полосой леса, и кроме самого дворца, его обитателей и леса я ничего в Эльдорисе так и не видела! К тому же, ехать было не так уж далеко, я уже успела мягко разузнать об этом вопросе у Джетты.

Что искать в Льерне, я не представляла, но решила положиться на удачу.

Прямого запрета меня не выпускать, к счастью, никто не давал, за передвижениями тоже не следил, так что мы без проблем выехали за пределы дворца. Джетта была на седьмом небе от возможности повидать отца и просто выбраться в город.

Погода стояла ясная и довольно теплая, наша открытая повозка, запряженная парой белых лошадей, катила нас прочь от дворца. Когда парк сменился лесом, я оглянулась и с откуда-то взявшейся тоской посмотрела на едва различимые удаляющиеся башенки замка.

Ну не идти же мне было, в самом деле, спрашивать разрешения?

Я смотрела по сторонам на желтеющий лес и представляла, как красив он летом. Я не любила осень, да еще по-детски обидно было от того, что у нас как раз начиналось лето, становилось упоительно тепло и солнечно, появлялась возможность вдоволь накупаться в лесном озере и поесть ягод, а здесь уже была осень. Нечестно.

Я усмехнулась своим мыслям. Нашла проблему! И спросила Джетту:

— А зимы у вас тут холодные?

Джетта посмотрела на меня непонимающе.

— Зимы?

— Ну да, зимы. Зима. Когда холодно и идет снег, — пояснила я, уже начиная догадываться, что подобное объяснение вряд ли поможет. Не случайно же Эд так радовался снегу! — У вас так не бывает?

— Нет. У нас всегда тепло, — сказала Джетта и получила мой скептический взгляд. — Всегда было, — добавила она понуро.

— Что ты хочешь этим сказать? — такого я не ожидала. — Сейчас это тепло или нет?

— Нет. И листья… Такого раньше никогда не было.

И она молчала все это время?!! И никто словом ни обмолвился, что это для них совсем не нормально?! Стоило же уезжать из дворца, чтобы узнать то, что и так всегда было под носом.

— Почему же ты раньше не сказала?

— Ну… я думала, ты знаешь. И вообще, об этом стараются не говорить и даже не думать. Не к добру это, — сказала Джетта и потупилась. Да уж, похоже, она тоже предпочитала делать вид, что все в порядке.

Ладно. У кого можно спросить? Ну вот что стоило Старейшине немного задержаться? У кого же мне теперь спрашивать? Всегда тепло… было. А ведь я не знаю об этом мире элементарных вещей!

— Джетта, а библиотека в городе есть? Где можно взять книгу или почитать хотя бы в читальном зале? О географии, политике, климате, учебники, может быть, школьные?

Джетта некоторое время смотрела растерянно, но потом ответила.

— Конечно, есть библиотека. Если тебе нужно что-то редкое или особенное. А что-то попроще есть в любой книжной лавке.

— Отлично! Покажешь мне?

— Конечно, Таня, — ну наконец-то она перестала называть меня этой дурацкой «госпожой»! — Только книг-то хватает и во дворце.

Да, вот интересно, почему эта умная мысль не пришла в мою собственную голову?

Город был зеленым. Точнее был бы, если бы не обрушившаяся на него осень. И уютным. Небольшие улочки, низенькие в два-три этажа домики, выкрашенные в разные гармонично сочетающиеся между собой светлые тона, немногим более высокие здания с вытянутыми заостренными крышами, украшенными лепкой или разноцветной мозаикой. А еще то и дело выглядывающие из-за других построек и деревьев поблескивающие в солнечном свете стеклянные куполообразные крыши. Джетта пояснила, что в залах с такими куполами упражняются в магии и наблюдают за звездами.

Мы шли по одной из центральных улиц, вдоль которой располагалось огромное количество различных лавок, кафешек или просто небольших площадок для отдыха, высаженных великолепными обильно цветущими даже сейчас кустами.

В книжную лавку я решила все-таки заглянуть. Дворец дворцом, но иметь свою собственную книгу как-то комфортнее. Вдруг я на нее кофе пролью?

А вот умная мысль о том, смогу ли я вообще читать местные книги, посетила меня только, когда я уже проходила в дверь, зазвеневшую колокольчиками. Видимо, смятение ясно читалось у меня на лице, потому как даже лавочник, собирающийся у нас что-то спросить — не стал этого делать, а только кивнул и искренне улыбнулся, позволяя нам самим ознакомиться с содержимым магазинчика.

Первым делом я взглянула на обложки книг и поняла, что меня не стоит причислять к категории умных людей. В этой абракадабре я не понимала решительно ничего. Вот тебе и почитала об устройстве Эльдориса.

Откровенно говоря, я заметно расстроилась. Ни дворцовая библиотека, ни книжные лавки мне теперь не помогут. Старейшина уехал, и что делать дальше, я не представляла.

— Мне кажется, девушка ищет что-то особенное, — сказали совсем рядом со мной и только тогда я заметила хозяина лавки, стоящего подле меня. — Обычно мы не держим ничего подобного, но думаю, тебе это подойдет, — сказал он и протянул мне небольшую деревянную шкатулку.

— Спасибо, — по инерции сказала я и недоуменно уставилась сначала на вещь, потом на мужчину.

— Просто открой, — подсказал он, и я последовала этому совету.

Из шкатулки вылетели зеленоватые искорки и, покружившись в воздухе, постепенно начали принимать очертания леса, королевского дворца, уже виденных мною, потом они стали уменьшаться, и я поняла, что передо мной постепенно расстилается карта.

Вот это да! Зеленые города, едва различимые в сплошных лесных массивах, реки и озера, поблескивающие на солнце, горные хребты с заснеженными вершинами и лесистые холмы сменяли друг друга так быстро, что у меня закружилась голова.

Рука лавочника мягко опустила крышку шкатулки, картинки тут же исчезли, а он сказал:

— Эта вещица магическая. Она не хуже книги, да не одной, а многих и многих. Она показывает из того, что знает, то, о чем спросишь. Редкий экземпляр. Тебе она нужнее, бери! — сказал он и тепло улыбнулся.

«Да, а ведь денег-то у меня нет! И о чем я вообще думала?!»

— Мне нечем вам заплатить, — начала было я, но он только улыбнулся еще раз и положил свои руки поверх моих на шкатулке.

— Тебе еще многое предстоит узнать, пора уже начинать, — сказал он и ушел обслуживать других посетителей.

А я в который раз подумала о том, что попала в волшебный удивительный мир, где почти все встречающиеся мне люди оказывалась искренне доброжелательными, а еще — через одного магами.

Когда мы вышли из лавки, оказалось, что поднялся сильный ветер, а на еще совсем недавно безоблачное небо наползли тучи. А вместе с ними и смутное чувство тревоги.

— Ох, еще немного и пойдет дождь, а у нас и повозка-то открытая, — сказала Джетта. — Что же делать?

Как быть с фактом открытой повозки я не знала (зонтиком обзавестись?), но вот паниковать из-за пары туч точно не собиралась.

— Ты же хотела навестить отца? Вот и пойдем к нему!

Джетта просветлела лицом и счастливо заулыбалась.

Лошадей мы оставили еще раньше на въезде в город, решив прогуляться пешком. Тем более, что так делали практически все горожане, прячущиеся теперь по домам и лавочкам. Я рассматривала вывески, пытаясь сопоставить и запомнить суть продающегося в лавке (в большинстве случаев это было видно и так: по витринам или рисункам на тех же табличках) и того, что на них было начертано. Знаки больше напоминали иероглифы китайского или японского языков, чем привычные мне символы, потому занятие это было бесполезное, но тяга к новым знаниям лишала меня покоя даже в этом.

По дороге я обдумала свое положение и решила, что мешать семейному общению Джетты с отцом, которого она уже давно не видела, было бы неправильно, и сказала ей, что поброжу по лавочкам сама, а потом мы встретимся сразу у повозки.

— А если дождь пойдет? Ты же вымокнешь? И вообще… — воспротивилась она.

— Не волнуйся, — ответила я. — Далеко я никуда не пойду, а если начнется дождь — подожду тебя в ближайшей лавочке на окраине. Под крышей.

— Ну ладно. Тогда я туда и обратно, — сказала она, улыбаясь, и убежала вперед.

Я была рада, что она ушла, неясное чувство тревоги никуда не делось и неприятно скручивалось жгутом внутри. Страха, что странно, я при этом не испытывала, скорее наоборот, к тревоге примешивалось предвкушение чего-то особенного…

Я проносилась по совершенно незнакомым улицам, обходя попадающиеся маленькие круглые фонтаны, и сворачивала на какие-то улочки, все ускоряя шаг. Мое состояние было похоже на транс. Я уверенно шла там, где прежде, вероятнее всего, никогда не ступала нога человека с Земли, и при этом абсолютно точно знала, как пройти. Оставался только вопрос, куда? Но он у меня в голове как-то не задерживался. Надо. Одно плохо, что, похоже, не мне одной.

Это напоминало ту самую эмпатию, как назвал ее когда-то Лив, и то ощущение, когда я искала и смогла уловить Эда, спрятавшегося в подсобке. Но сейчас я не столько чувствовала этих неведомых «их», сколько просто знала, что меня засекли, а еще, что они тоже идут. Туда же, куда и я. И мне отчего-то непременно нужно было оказаться там первой. Послушай я доводы логики — давно бы была на пути ко дворцу, но это было сильнее меня. Зов.

Я свернула в очередной раз и оказалась не то в сквере, не то в небольшом парке.

«Дальше», — говорило внутри. Дальше был выложенный камнем пруд или бассейн, в центре которого возвышалось несколько статуй и небольшой фонтан. Водоем не был ничем особо примечательным, по поверхности его плавали желтые листья, и выглядел он несколько заброшенным.

«Сюда, сюда, сюда!» — кричало еще громче.

Я подошла ближе. Зов усилился. Не будучи человеком в здравом уме, я ступила на бортик и, сев, свесила ноги прямо в воду, нащупывая дно. Вода оказалась на удивление прозрачной и от того обманчивой — создавалось впечатление, что светло-желтые и бежевые камушки были совсем близко, но из такого положения дотянуться до них не получалось. Я опустилась в воду. Неглубоко. По грудь.

«Мало!» — кричало в голове, и я окунулась целиком. Прямо так: в темном дорожном костюме, вместе с сапогами и даже сумкой, надетой через плечо. И мгновенно расслабилась. Успела. Еле слышная струящаяся словно сами потоки воды мелодия окутала меня, и… все пропало.

Постукивая зубами, я вылезла из фонтана, искренне не понимая, что там делала, но при этом остро осознавая, что попала.

Пространство вокруг ощутимо сгущалось и, словно бы наэлектризовываясь, трещало. Еще немного и лопнет. И вылезет из появившейся дыры нечто неблаговидное, надо полагать.

А потом я отчетливо услышала тот самый треск, и прямо над головой у меня сверкнуло. Разряд серебристой молнии рассек воздух, я пригнулась и попятилась. Последовал еще один. Из участка пространства, где трещало и сверкало сильнее всего, стали вырисовываться пока еще едва различимые фигуры. Три, и, судя по силуэтам, вполне человеческие.

Тревоге уже некуда было нарастать, она колотила молотом в висках и бухала в сердце. За мной. И мне не устоять.

«Ну зачем же я им сдалась?» — уныло подумала я, уже имея возможность вполне отчетливо видеть белесые, почти белые волосы и ледяные голубые глаза, от взгляда которых все внутри сжималось.

— Беги! — вдруг раздалось оглушительно у меня в голове.

«Лив?» — вяло обрадовалась я.

— Быстрее! Назад! — в голове наконец что-то щелкнуло. То ли от его крика, то ли от оранжевого сгустка, пролетевшего мимо у меня из-за спины и метившего явно прямиком в троицу. И услышав последнее почти отчаянное «Ну давай же!», я побежала. Побежала так быстро как умею, а возможно и не умею, прямо к силуэту в куполе радужного сияния, стоявшему у самого края парка. Из купола то и дело отлетали крупные оранжевые сгустки и, проносясь надо мной, летели дальше к прибывшим.

Вокруг себя я тоже ощущала чье-то присутствие, словно эфиром или каким-то упругим пружинящим желе окутывающее меня. Моя защита.

Неслась я так быстро и не разбирая дороги, что на последнем метре споткнулась о какой-то камень и полетела прямо в переливающийся купол. И тут же оказалась в объятиях Лива, поваленного мною и слегка позеленевшего. Его карие глаза смотрели устало, недовольно и… облегченно. Я отвела взгляд, чувствуя себя провинившимся ребенком, и огляделась. Кругом лес, а мы сидим (я осторожно сползла со своего спасителя) на небольшой поляне.

Адреналин побега спал, и мне стало отчаянно холодно. Я прижала согнутые колени к подбородку и обвила их руками. Нет, во всем мокром мне все равно не согреться.

— Ты под ливень попала что ли? — с сомнением взирая на меня, спросил Лив.

— Нет. Искупалась. В фонтане, — сказала я, постукивая зубами.

Лив задрал бровь, но промолчал. Видимо, в его представлении я и не на такое способна. Я тоже продолжала молчать, мелко трясясь. Наставник встал, подошел ко мне сзади и положил свои ладони мне на плечи. От его рук по телу разлилось тепло, а от одежды пошел пар.

Ощутив, как моей кожи вновь начала касаться сухая и теплая ткань, я, кажется, впервые до конца осознала, что попала в окончательно и бесповоротно сказочный мир.

Я вскинула на Лива благодарные и пристыженные глаза, а потом выдала:

— Сам виноват. Нечего было меня запирать.

Лив только вздохнул.

— Я устал, пойдем в замок, хорошо? — сказал он и, поднявшись, зашагал к краю поляны.

Мне же не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Глава 7. Лив

С поляны вглубь леса уходила неширокая тропка, с которой я почти сразу разглядела вырисовывающиеся вдали над кронами могучих деревьев светлые башенки замка. Идти прилично.

Лив передвигался медленно и как-то вяло, я сначала плелась сзади, но заметив, что его начинает пошатывать, подошла и, решив опереть Наставника принца на себя, дотронулась до его руки. Лив коротко вздрогнул и, остановившись, как-то странно посмотрел на меня. Не то удивленно, не то боязливо. Что это с ним?

— Лив, ты в порядке? — начала уже всерьез беспокоиться я. — Обопрись на меня, так будет легче идти.

— Ладно, — сказал он немного погодя, когда отказ, перешедший сначала в сомнение, наконец трансформировался в согласие на его лице.

Ну и тяжеленный же он! То ли Лив несколько преувеличил мои скромные девичьи силы, то ли и в самом деле уже едва держался на ногах. Во всяком случае, теперь я и сама уже шла из последних сил. Остановившись, чтобы перевести дух, когда дворец стал уже виден полностью и отделял его от нас только ухоженный парк с прудами и ровно посаженными деревьями, а не лес, я решила испробовать еще один способ. Идти становилось уже совсем невмоготу, а вдруг сработает?

«Эданор! — громко и четко постучалась я в темноту, стараясь нащупать его сознание. — Эданор, Наставнику нужна твоя помощь!»

Я не была уверена, но мне показалось, что я почувствовала его слабый отклик.

«Эданор, мы у самого края парка с задней стороны замка. Иди сюда».

Я решила не вдаваться в подробности и не засорять мыслительный канал уточнениями, вроде возможности подогнать карету или какую-нибудь упряжку сюда прямо через парк. Главное, чтобы он вообще понял, что нам нужна его помощь и где нас искать.

— Лив, держись, ладно? На тебе лица нет, — говорила я, усаживая его спиной к ближайшему дереву. — Сейчас Эд придет, и мы тебя вместе доведем, а то я уже сама на ногах не держусь. Тяжеленный же ты! Одна коса вон чего стоит! — продолжала болтать я, стараясь не дать ему совсем уйти в себя. Как тогда его тащить? — Лив… скажи что-нибудь…

— Спасибо, — сказал он, и мне даже почудилось, что на лице его при этом появилось подобие улыбки.

— Мне? Не говори ерунды. Хотя, фиг с ним… Эй, Лив! — я стала его тормошить. — Не спи, пожалуйста…

— Не ожидал, что потрачу столько сил… Мне нужно отдохнуть.

Я кивнула. Какая-то несформировавшаяся мысль не давала покоя, просясь быть услышанной, но мне никак не удавалось ее нащупать. Что-то еще… Я нахмурилась.

— Ты мне не доверяешь? — вдруг спросила я, и Лив вскинул на меня на миг ожившие от удивления глаза. — Если ты будешь постоянно недоговаривать и все от меня скрывать, мы не сможем помочь друг другу, — сказала я и наконец увидела тень понимания у него на лице.

— Мне нужен источник силы, — сказал он. — Лучше огонь, но подойдет и любой другой.

Говорил он с легкой хрипотцой, видно было, что слова даются ему с трудом. Может, зря я затеяла эти разговоры, когда он в таком состоянии? Что мне это знание дало? Где взять огонь? У меня нет огня…

Я судорожно соображала, а Лив чах на глазах. Вымотала его, бестолочь. И так ведь еле шел!

Я прикрыла глаза и сделала три глубоких выдоха.

«Успокойся и сосредоточься. Источник…»

Я заглянула в себя в поисках ответов и услышала, как журчит ручей. Вода перетекает по гальке и поблескивает на солнце. Вода. А он сказал — огонь.

«Если бы я хоть что-нибудь понимала в этой их магии!» — разозлилась я и села рядом с обмякшим Ливом.

Глаза его были открыты, но он уже не реагировал на происходящее. Я прижалась к нему и позвала так, как тогда ночью в поезде.

— Лив… Пусти меня…

Он не отстранялся, а я не спешила и не была напориста. Робко и нежно я касалась его теплой волной, шедшей из моей груди.

— Лив… я хочу помочь, но у меня есть только вода…

Зажурчало сильнее, этот звук, смешанный с какой-то мелодией и окрашенный в блики разноцветных огоньков почти оглушал, затапливая нас обоих и все вокруг.

— Тания? — услышала я тихое и удивленное.

— Да, — прошептала я, и меня закружило уже настоящим вихрем красок, звуков, чувств и образов, различить среди которых мои или его уже не представлялось возможным.

Я открыла глаза и прищурилась от лучика заходящего солнца. Потом почувствовала под своей щекой что-то теплое, слегка отстранилась и обнаружила Лива, мерно дышащего и даже не такого зеленого как в последний раз. Глаза его были закрыты, и ресницы отбрасывали тени на матовую кожу, а лицо излучало умиротворение. Я улыбнулась, залюбовавшись отчего-то показавшимся сейчас таким родным Ливом. И почти тут же услышала шумный вздох и, повернув голову, увидела изумленное и встревоженное лицо Эда.

— Ты пришел, — тепло улыбнулась я.

Он поколебался (как всегда эмоции бурно отражались на его лице, выглядевшим сейчас совсем мальчишеским), но заметно расслабился.

— Пришел. И уже довольно давно хожу тут кругами, пытаясь решить, что делать с двумя вашими едва дышащими телами! Я и звал, и просил, и пробовал тормошить — все бесполезно, — сказал он и снова с тревогой посмотрел на Наставника. — Что с ним?

Я тоже посмотрела на Лива, и веки его затрепетали и открылись, а карие глаза посмотрели на меня мягко, нежно и… словом так, будто в этом мире не было для него никого дороже меня. Но уже секундой позже он словно бы закрылся, а я так и осталась гадать, померещилось мне это или нет.

— Наставник! — заголосил Эд. — Как вы?

— Не шуми, Эданор. Голова трещит, — поморщился Лив. — Но жить буду.

Наблюдать за этой парочкой было довольно забавно. Эмоциональный и несколько наивный принц, бурно переживающий о своем Наставнике и спокойный, уравновешенный, но при этом не отказывающий себе в удовольствии слегка подшутить над учеником Лив. Наставник, который несомненно очень любил паренька.

Я встала, начала отряхиваться и почувствовала легкое головокружение.

— Эд, возьми его за руку, будь любезен, даже если он будет вырываться, — сказала я и, насколько могла, строго и серьезно посмотрела на принца, отведя взгляд только после того, как тот кивнул.

Я пошла вперед, начав по дороге продумывать план нашей реабилитации в виде кофе (а чуть позже, возможно, и ужина) и огня для Лива. А так же пытаясь решить, как поставить себя в разговоре с ним так, чтобы не дать ему возможности уйти от ответов. И желательно не только в одной конкретной беседе, а вообще.

На подходе ко дворцу я заметила Натора, того самого то ли дворецкого, то ли охранного мага, который привечал меня в мой самый первый день здесь. Я иногда видела его говорящим с Ливом и решила, что они, если и не дружны, то достаточно плотно знакомы.

— Натор, будь добр, попроси Жана или Флорис приготовить два, нет, лучше три кофе и отправить их в покои Наставника, а еще зайти потом самому, — «дворецкий» с сомнением посмотрел на принца, тащившего своего Наставника, которые как раз показались из-за очередного деревца, но все же кивнул и удалился. Вот и хорошо.

Я же осталась ждать подходящих, чтобы велеть Эду тащить Наставника в его покои и не заплутать самой в коридорах дворца, в который с этой стороны я заходила нечасто.

— Ложись, — велела я Ливу, когда мы наконец добрались до его комнаты. Лив вскинул бровь, по всей видимости, пытаясь выражать протест. — Давай-давай. И не спорь.

В дверь постучались, и я отвлеклась, открывая Жану, который самолично доставил нам горячий кофе и несколько вазочек с булочками, печеньем и еще какими-то лакомствами на огромном подносе. В заботливости Жана я даже не сомневалась.

— Отлично! Спасибо, Жан! — лучезарно улыбнулась я, когда он водрузил поднос прямо на какую-то тумбу недалеко от двери. Да уж, одного мимолетного взгляда на заваленный бумагами и всевозможным барахлом стол Наставника было достаточно, чтобы принять подобное единственно верное решение. Другие подходящие поверхности в его комнате попросту отсутствовали.

— Эданор, — обратилась я к Эду, решив не пугать Жана своей чрезмерной фамильярностью в отношении принца. — Ты уже ужинал?

— Я? Что? Нет, не ужинал, я же…

Но я не дала ему закончить его излияния, перебив многозначительным взглядом, и сказала Жану:

— Мы тебе будем очень благодарны, если немного позже ты организуешь нам ужин.

— Конечно, — сказал Повар и, поклонившись, вышел.

Лив все-таки почти лег, во всяком случае забрался на кровать с ногами и сел, облокотившись на поставленную вертикально подушку.

— Я «это» не пью, — сказал он, покосившись на поднос.

— Не «не пью», а раньше не пил, — безапелляционно заявила я. — А теперь надо.

Я положила ему в чашку три белых шарика эльдорийского аналога сахарного песка, моментально растворившихся в горячем кофе, и протянула ему.

Эда уговаривать не пришлось. Если раньше он и не жаловал этот напиток по причине его горечи, то увидев однажды и решив попробовать мой вариант его употребления (с большим количеством сахара и сливок — на злобу рьяным кофеманам), частенько теперь им баловался.

— Не хмурься, как маленький, поверь, сейчас это то, что нужно, — сказала я Ливу. — Сам же мне, помнится, после Совета велел…

«Брр… И зачем я это вспомнила? Воспоминания-то не из приятных. Если не считать эффектного появления Лива в конце. Да, пожалуй, ради этого стоило и потерпеть», — я улыбнулась своим мыслям, а Наставник стал принюхиваться к кофе.

— Да, наверное, ты права, — перестал артачиться он и глотнул-таки из чашки. И удивленно вскинул бровь. — А не так уж и плохо.

Я только ухмыльнулась. Может, он тоже сластить не пробовал?

Я немного поколебалась, но решила, во-первых, проявить заботу до конца, а во-вторых, переходить к постепенному рассекречиванию Лива, стараясь не давать ему опять улизнуть в его привычное умалчивание и недоговаривание.

— Ты еще говорил… про огонь, — сказала я и вопросительно посмотрела на него.

Лив ничуть не смутился, только замер ненадолго, видимо, прислушиваясь к себе, и сказал:

— Думаю, в этом уже нет необходимости, — и потом совсем серьезно, глядя мне прямо в глаза, добавил: — Спасибо тебе, Тания.

В памяти всплыло переливчатое журчание и солнечные блики на подвижной водной глади, запахи жасмина и сирени, ликование смешанное с непонятной мне горечью, уже не моей, безудержное рвение, сдерживаемое невнятным, но упорным сомнением, доходящим местами до отрицания, но сдающего позиции под натиском накатывающего блаженства. Все переливы смешанных в единый вихрь чувств, в котором уже почти невозможно было распознать, какие из них мои, а какие его.

Прогнав накатывающее смущение (слишком личными, почти интимными были эти воспоминания) я предпочла думать, что Лив благодарит за кофе, и просто пожала плечами.

— Ладно, пошли Эд, — сказала я принцу, совсем не по-королевски набившего рот пирожными Жана. — А к тебе мы зайдем через час-другой, на ужин. И не вздумай сбежать! — грозно добавила я, обращаясь уже к Наставнику.

Лив усмехнулся и учтиво поклонился, выражая согласие.

Так и подмывало показать ему кулак, но я сдержалась, надо попробовать вести себя серьезно, чтобы добиться такого же отношения к себе. В конце концов я рассчитывала получить ответы на свои вопросы и, возможно, необходимую помощь.

Я проявила некоторую наглость и позволила себе распорядиться, чтобы в покои Наставника принесли небольшой обеденный стол. К счастью, к моим причудам тут давно привыкли, а статус официального гостя самой Королевы позволял мне их беспрепятственно осуществлять. Лив даже бровью не повел, наверное, тоже привык.

Сытно поужинав, как и было условлено, втроем в покоях Лива, и удостоверившись, что чувствует себя он уже вполне сносно, я решила, что от небольшой порции вопросов хуже ему не станет.

— Ты знаешь, кто это был? — спросила я.

— Маги. И очень сильные, намного сильнее любого стихийного мага.

— То есть они и тебе не по зубам?

— Похоже, что так, — невесело ухмыльнулся Лив. — Если бы они успели полностью трансформироваться, я бы и сдержать их не смог.

— А сюда они тоже могут проникнуть, раз так сильны? — встрял Эд.

— Не думаю. Во всяком случае пока не могут.

— И что это значит, стихийные и не стихийные маги?

— Маг пользуется силами природы, распределенными по стихиям, обычно отдавая предпочтение, а точнее, имея склонность к одной из них. Что, впрочем, не исключает возможности взаимодействия и подпитки и от других стихий. Но чем дольше маг работает с определенной из них, тем сложнее ему работать с другими. Поэтому мы, с одной стороны, стараемся, работать с разными стихиями, но с другой — концентрация на одной, самой близкой — дает наиболее быстрый эффект. Из-за чего молодые нетерпеливые маги часто становятся заложниками собственной нетерпеливости… Думаю, об этом я еще успею тебе рассказать. Те же, которых видела ты либо черпают силу напрямую из проявленного эфира, либо вообще используют принципиально отличную от нашей магию.

— Ты хочешь сказать, они не с Эльдориса?!

— Не знаю, Тания, но не отрицаю такой возможности.

«Ничего себе! — подумала я несколько ошарашенно. — Получается, это могут быть выходцы еще из какого-то другого мира, в котором как и на Эльдорисе есть магия! Да уж, хорошего мало, если даже Лив не знает».

— И зачем же я могла понадобиться им? Не понимаю.

— К сожалению, ответа на этот вопрос я пока не знаю, хотя некоторые догадки и есть, но они пока весьма смутные и несколько невероятные, так что озвучивать их я пока не возьмусь. У тебя ведь и без того полно вопросов, не так ли? — улыбнулся Лив.

— Хорошо, — согласилась я, имея в запасе еще немало вопросов. — Как они меня нашли, ты тоже не знаешь? Ты ведь говорил, что здесь я стала ощущаться совершенно иначе… Но сам ты тоже при этом меня как-то нашел, — опечалилась я, поняв свой промах, хоть и не понимая пока причин, почему так вышло.

— Это тоже интересный вопрос. И на этот раз тебе это должно быть виднее, — мне показалось или Лив наконец-то стал воспринимать меня всерьез? — Насчет того, как нашел тебя я — проще. Ты пробыла здесь довольно, чтобы я успел запомнить твой новый образ и, несмотря на то, что телепатическая связь не была установлена… («Потому что я не захотел ее устанавливать», — закончила я за него.) — Я сразу почувствовал, что ты попала в беду. Ты не расскажешь, как тебя вообще туда занесло?

Я уже думала начинать рассказывать сначала, не забыв упомянуть, как бесчеловечно они с Эдом обращались со мной, доведя до отчаянных шагов, но Лив меня опередил.

— Зачем ты вообще подалась в город, я уже понял, — сообщил он. — И почему понадеялась, надо сказать, не вполне безосновательно, что они тебя не засекут, — тоже. Но что ты делала на самой окраине города, в его не самой посещаемой части, да еще и насквозь мокрая?

— Мокрая? — вскинул брови Эд.

— Дождь, между прочим, собирался, — сказала я, потупившись.

— Собирался, говоришь? — усмехнулся Наставник. — Кроме шуток, Тания, что произошло?

— Не знаю, — сказала я. — Но если ты полагаешь, что это была ловушка… С виду, может, и похоже, но… не думаю. — Лив нахмурился.

«Зачем ты спрашиваешь, — сказала я мысленно. — Ты же сам видел тот ручей. Я думала, ТЫ расскажешь мне».

Лив кивнул. Услышал?

— Расскажи подробнее все.

Теперь кивнула я и, собравшись с мыслями, начала:

— Это было похоже на зов. Что-то звало меня. И я пошла. Отчего-то точно зная, куда идти. А потом… почувствовала их, поняла, что они меня засекли, но мне нужно было туда дойти, понимаешь? И успеть раньше них, — Лив смотрел с пониманием и уже совсем серьезно. — И я успела. Только, что это было и было ли, не знаю, — я смущенно уставилась на Эда, как-то неловко было говорить при нем, что это что-то позвало меня еще и искупаться в пруде с фонтаном.

— Это был дар, Тания. — сказал Лив серьезно. — Он выбрал тебя и позвал, а ты его, насколько я могу видеть, приняла.

— И что это значит? Я теперь буду магом вроде вас?

— Вполне возможно, что так. Подобный зов явление редкое, почти уникальное. В каждом из жителей Эльдориса магия течет с рождения, ею буквально пронизано все пространство, каждая клетка, и ее развитие происходит естественно. Ты же получила ее извне. Значит, на то есть причина, — задумчиво сказал он.

Это было странное ощущение, в этот миг я была наполнена глубокой непоколебимой уверенностью в том, что причина действительно есть. Я чувствовала себя неотъемлемой частью мира, в котором оказалась. Никакого недоумения, никаких сомнений, что все должно быть именно так, только внутреннее знание: я не чужая.

— Ты поможешь мне, Лив?

Лив на некоторое время задумался. И отчего я ожидала, что он сразу и с радостью ответит согласием?

— Да, видимо, других вариантов теперь все равно не остается, — я нахмурилась. — Тания, дело не в том, что я не хочу тебе помочь, а в том, что мне с самого начала не хотелось втягивать тебя во всю эту историю.

— Не хотелось втягивать?!.. Ладно, — выдохнула я, не давая себе закипеть. — Опустим пока вопрос того, случайно ли Эд оказался именно у меня на пути, в буквальном смысле. Это сейчас не так важно. И вопрос даже не в том, случайно ли я оказалась во все это втянута. Я и так знаю ответ. Вопрос в том, почему. А точнее для чего. И, Лив, если ты не можешь это принять, я найду себе другого учителя, — сказала я и уставилась на него серьезным решительным взглядом.

— Да, похоже, ты права, Тания, — как будто смиряясь с тем, чего хотел бы избежать, сказал Лив. — Бессмысленно пытаться оградить тебя от происходящего в мире, который уже принял тебя. Почту за честь стать твоим учителем, — добавил он и слегка поклонился.

«Уж больно официально это „учителем“ прозвучало, во что я ввязываюсь?» — подумала я и смутилась. Лив же, увидев эту перемену на моем лице, напротив, обрел свое типичное ласково-мудрое, но при этом шутливое и легкое выражение лица.

— И если ты не успела еще передумать, — сказал он, лукаво улыбаясь. — То позволь отправить вас с принцем по вашим покоям, на дворе уже ночь, а завтра нам предстоит нелегкий день.

«Вот так, отправил спать, как ребенка, намекнул на тяжелые учебные будни. И как мне теперь с ним себя вести?! Заставит называть себя Наставником, буду называть Наставник Лис».

— Спокойной ночи, Лив, — сказала я просто и действительно пошла спать.

Глава 8. Ученичество

Мне снился океан. Непостижимый и величественный, он накатывал мощными волнами на берег и разбивался столпами белоснежных брызг. Я никогда не видела океана, только море, но была уверена, что это именно океан, бескрайний и бурный. Он манил и завораживал, наполняя восторгом перед стихией и возвышенным ликованием от чувства сопричастности к ней. Свежий соленый воздух, вдыхаемый легкими, казалось, просачивался в каждую клеточку моего тела, освобождая от сковывающих уз, порожденных внутренними сомнениями и противоречиями, всего ненужного сора внутри, придавая ощущение удивительной легкости и в то же время пьянящей силы…

Я проснулась и какое-то время неподвижно лежала, все еще продолжая дышать в такт набегающих волн и слышать их шум. В голове звенело. Я встала и, постепенно приходя в себя, стала собираться к Ливу. Не хочу терять ни минуты.

Эд, похоже, еще спал, я проснулась на удивление рано, но Наставник уже ждал меня.

— Доброе утро, Тания, — поздоровался он.

— Доброе. И все же, почему ты меня так называешь? Тания? — задала я давно донимавший меня вопрос.

Ливолис посмотрел на меня так, как умеют только умудренные опытом старцы (во всяком случае, я полагаю, что они смотрят именно так). Безо всяких слов его глаза говорили «всему свое время».

«Значит, не просто так?» — удивилась на мгновение я, а Лив сказал:

— Позволь мне эту малость, если это не причиняет тебе сильных неудобств.

— Хорошо, — кивнув, согласилась я, отметив про себя, что если у меня не паранойя и это обращение что-то означает, я успею это узнать и позже.

— Мне приснился океан. Так, как будто я была там на самом деле, — зачем-то сказала я, присаживаясь на краешек кресла.

Лив кивнул.

— Твоя стихия сейчас — вода. Такие сны вполне нормальны.

— Почему «сейчас»? Разве стихия может изменяться? Или ты имеешь в виду, что это все со мной временно?

— Я уже говорил, что деление на стихии относительно. Маг, по сути, может управляться с любой. То, что сейчас тебя позвала вода, может означать не только то, что она наиболее созвучна тебе, но и то, что в данный конкретный момент именно дар воды оказался ближе. Истинна ли для тебя стихия воды, покажет инициация. А насчет временности. Вспомни то, что происходило с тобой еще на Земле, как ты общалась со мной и нашла Эда, уловив исходящие от него эмоции. Магия на Эльдорисе проявляет себя намного мощнее и, если уж у тебя получалось такое там, то развитие способностей здесь вполне закономерно.

— Так ты знал это всегда? Что я могу стать магом? — с некоторой долей обиды спросила я.

— Тания, разве ты не хотела домой?

— Я и сейчас хочу.

Лив кивнул. Как-то печально кивнул. А моя бестолковая башка наконец начала понимать то, о чем он твердил мне все это время. Он действительно хотел оградить меня от происходящего в его мире, чтобы я могла спокойно вернуться в свой. Чувство нежной благодарности к нему наполнило меня.

— Что же делать? — потеряно и, не обращаясь ни к кому, сказала я вслух.

— Принимать то, что дается, — улыбнулся глазами Лив и я улыбнулась ему в ответ, по правде говоря, не представляя, как принимать все дающееся мне.

— С чего начнем? — спросила я.

— Пожалуй, с того, на чем закончили. Постарайся припомнить все, что ощущала тогда, когда поняла, что тебя засекли: любые мелочи, детали, оттенки ощущений. Это может помочь разобраться в сути их намерений в целом и относительно тебя в частности.

«Сути их намерений» — мои размышления потекли, оттолкнувшись от этой, последней фразы Лива.

— Я ощутила тревогу. Но скорее как идентификатор вторжения, чем как угрозу смерти, — говорила я то ли сама себе, то ли вслух, полностью отключившись от реальности и погрузившись в себя. — Еще я отчетливо ощущала, что они не желали, чтобы я добралась до места раньше них, то есть, вероятнее всего, они не хотели, чтобы я получила дар! Холодные ледяные глаза, серебристые молнии, треск наэлектризовавшегося до предела пространства… Стоп. Серебристые молнии! — меня осенило. — Лив! — почти закричала я, уже однозначно вслух. — Это были другие! Понимаешь, другие!

— Поясни, — велел Лив, сосредоточенно нахмурившись.

— Тогда в поезде, когда сработал амулет. Он ведь не сработал бы, если бы мне не угрожала смертельная опасность, так? Да я и сама это ощущала явственно, уже прощаясь с жизнью, а здесь… Здесь тоже была опасность и тревога, но несколько иная, не могу понять точно, но другая. И еще. В поезде я видела голубую искорку, из которой разросся портал, а потом голубую волну, идущую на меня, жаль я так и разглядела, кто стоял за ней. Голубую, понимаешь? Голубую, а не серебряную. Да и вообще ощущения от них совсем разные. Не понимаю, почему я раньше этого не поняла! Похоже, я чем-то не угодила и тем, и другим.

Лив нахмурился еще сильнее и уточнил:

— Как ты думаешь, те, кто напал на тебя в поезде, были теми же, кто преследовал Эданора на Земле?

— Да, — сказала я твердо. — Объяснить не смогу, но да.

— Тания, я буду тебя учить, — сказал Лив, серьезно глядя мне в глаза. — Но ты должна мне пообещать никуда не отлучаться без моего ведома. Что бы когда бы и куда бы тебя не позвало, ты сначала придешь ко мне, обещаешь?

А я посмотрела в его карие, обрамленные выгоревшими на кончиках ресницами, настороженные глаза и подумала о том, что совершенно никуда не хочу от него уходить.

Дни потекли монотонно и однообразно. То, чего хотел от меня Лив на тренировках, я зачастую просто не понимала, чувствуя себя первоклашкой, отправленной сразу в среднюю школу. Я не знала ни самых основ обращения с магией, ни элементарных вещей о жизни в их мире. Лив загружал меня знаниями и о том, и о другом. Он рассказывал об устройстве Эльдориса, переходя от одной сферы жизни к другой. А мне этот мир с каждым уроком начинал казаться все менее похожим на мой. Слова, когда-то вскользь сказанные Старейшиной Ивонгом, разворачивались теперь в красочные картины, поражающие и завораживающие. Эльдорис, такой другой, он действительно пошел по совершенно иному, отличному от земного, пути развития, и теперь здесь нельзя было встретить ни привычных телевизоров и микроволновок, ни всех прочих чудес электротехники, здесь вообще не было электричества! Да, Эльдорис несомненно значительно отстал от Земли по развитию техники и технологий. Но при этом жители здесь все через одного были магами, способными договориться с самой природой, попросить у нее то, что им было нужно. Не разрушая, покоряя и порабощая, а живя в согласии. Так что технологическая отсталость с лихвой компенсировалась развитием магии. Этот мир, на мой взгляд, был несомненно более развит, чем наш, но слишком непривычен, чтобы пытаться их сравнивать. Сами люди здесь были иными, привыкшими с самого рождения жить в гармонии с окружающим миром и использовать силы природы, строго соблюдая их баланс. Природа щедро одарила своих послушных детей и мягким климатом с вечным летом, и плодородными землями, на которых и без применения магии росли в изобилии злаки, травы, овощи и фрукты. Им не нужны были деньги, у них практически отсутствовала преступность. По словам Лива, люди на Эльдорисе жили почти вдвое дольше землян, по 130–150 лет и неизменно уходили из этого мира с улыбками на лицах, веря непоколебимо в то, что еще не раз встретят своих любимых, не в этом мире, так в другом. Наставник говорил об этом так же спокойно и обыденно, как и обо всем остальном, а я со временем поняла, что в этой их вере не было ничего фанатичного или удивительного, потому как практически каждый эльдориец рано или поздно становился свидетелем такого перехода, подчас видимого невооруженным глазом.

Лив рассказывал о стихийной и внутренней магии, наглядно демонстрировал и просил меня повторить практические приемы по высвобождению силы и ее подчинению. Получалось у меня из ряда вон плохо, а точнее не получалось вовсе. По заказу мне не удавалось повторить даже то, что удавалось с легкостью раньше. Ни нащупать внутри себя сверкающий поток (Лив все больше склонялся к версии, что стихия воды ближе мне изначально), ни уловить Эда или самого Наставника на расстоянии, ни тем более сделать что-то новое, вроде заморозки стакана воды, приема, которым владел любой школьник на Эльдорисе. К слову сказать, в школы здесь ходили далеко не все, многие дети обучались с наставниками дома, при этом не лишая себя обучения «в поле» и общения, а зачастую и некоторого рода учебных соревнований со сверстниками. «Некоторого рода», потому что, насколько я поняла, само желание быть первым и лучшим уже давно переросло у эльдорийцев в стремление совершенствоваться вместе и искреннюю радость успехам товарища. Удивительный мир, что ни говори.

За день я выматывалась так, что проваливалась в сон едва донеся голову до подушки, не имея даже возможности как следует уложить по полочкам все то, что узнавала. Ночами мне неизменно снился завораживающий своей красотой океан, который с каждым разом, казалось, звал меня к себе все сильнее. Когда же впечатления ото сна рассеивались, я начинала вновь чувствовать себя полной бездарностью, начиная понемногу корить себя за то, что попросила у Лива о помощи. С чего я только решила, что у меня что-то получится?

Но однажды ночью моя сила все-таки дала о себе знать, хотя и довольно странным образом. На этот раз мне снился не океан.

«…Зеленый лес в солнечных бликах заходящего Солнца, едва различимая узкая лесная тропка. Я бегу по ней, ощущая внутри все нарастающее чувство тревоги, сердце сжимается в предчувствии неминуемой беды.

— Только успеть, я должен успеть, — проносится в голове и я понимаю, что слышу не свои мысли.

Тропка кончается внезапно, и я оказываюсь на залитой мерцающим серебристо-голубым светом поляне, в центре которой стоит девушка в белом платье с широко раскинутыми в стороны руками.

— Не делай этого! — слышу я не свой отчаянный крик.

— Я так решила, — слышу внутри мягкий, наполненный нежности голос, и легкая улыбка отражается на устах девушки, уже закрывшей глаза и устремившей лицо к небу. — Это не только твой бой, Ливолис. Всегда был. Так должно быть, пойми меня, любимый… — ее едва уловимый ускользающий шепот доносится до меня.

Как только услышано последнее слово, мощная, светящаяся голубым волна ударяет в небо и в стороны, исходя от тела девушки, которое мгновением позже падает на землю, оставляя на своем месте вихрь светящихся серебристо-синих искр. Образуясь в правильный круг, они преломляют верхний луч и направляют его прямо в землю. Еще мгновение и на враз потемневшей поляне остается только лежащая на траве девушка в белом платье.

Немой оглушающий крик взрывается нечеловеческой болью в каждой клеточке тела, бросая меня (или его?) на колени…»

Я открыла глаза в темноту ночи и почувствовала под босыми ногами холодное покрытие пола. Где-то впереди зашевелились, и в появившемся блеклом свете я увидела Лива. Он приподнялся на своей постели и со смесью недоумения и удивления посмотрел на меня. Только тут я сообразила, где собственно нахожусь. Но как же, спрашивается, я попала посреди ночи в покои Лива?! Новая форма лунатизма с хождением через запертые двери?

Я невольно покосилась на дверь. Заперта.

— Тания…? — наконец выдохнул Лив.

— Ааа… мне, кажется, приснился кошмар, — выдавила я.

Лицо Наставника заметно нахмурилось, а удивление переросло в крайнюю свою степень. Он встал, и свет загорелся чуть ярче, потом подошел ко мне и набросил на плечи какое-то покрывало, а я запоздало смутилась, сообразив, что стою перед ним в одной тонкой ночной сорочке.

— Не тебе, Тания, — сказал он, все еще стоя рядом и смотря мне в глаза. Я не сразу сообразила, о чем он, а когда сообразила… смутилась еще сильнее. Влезла в ЕГО сон?! Да еще такой сон…

— Я… — мне не удавалось подобрать слова. — Лив… я ничего не понимаю. Прости… я тебя разбудила, и я… не знаю, как это вышло и как я здесь оказалась. — К моему изумлению, Лив улыбнулся.

— Сядь в кресло, простудишься, — велел он. — Не знаю, как это вышло со сном, возможно, та эмпатическая связь все же не была разрушена твоим переходом на Эльдорис, а ушла как бы в подполье, проявившись сейчас так, при особом всплеске эмоций, — на одно мгновение тень легла на его лицо, но он тут же взял себя в руки. — Но по крайней мере, теперь я наконец понял, в чем моя ошибка в отношении твоего обучения.

Я вскинула бровь. И какая тут взаимосвязь?

Лив же хитро посмотрел на меня, устроившуюся в кресле с поджатыми ногами и закутанную в покрывало почти целиком.

— Как думаешь ты здесь оказалась?

— Понятия не имею.

— Ты телепортировалась, Тания.

«Что?!» — по-моему, я открыла рот от удивления, затем немного подумала и сказала:

— Я ничего такого не помню, только сон, — от неловкости я отвела взгляд. — А потом вдруг открыла глаза, стоя посреди твоей комнаты, — закончила я, а щеки мои потихоньку начинали пылать.

— И тем не менее, Тания, ты телепортировалась! Эх, никудышный из меня Наставник, раз я сразу этого не понял. Твоя магия… ты совершенно особый случай, ты от природы сильна в эмпатии, и вся твоя магия действует, по всей видимости, во взаимосвязи с ней. Другими словами, когда ты хочешь помочь тем, кто тебе дорог, или просто испытываешь сильные эмоциональные переживания, она срабатывает не хуже, чем у опытного мага. И именно поэтому она и не работает на тренировках, ты не видишь в ней необходимости. Я подумаю, как это исправить. А ты иди спать, до утра еще есть время.

— Лив… как же я пойду в таком виде ночью по дворцу? — сказала я тихо и совсем себе под нос добавила: — Из твоих покоев?

— А… Да, я сделаю тебе портал.

Я послушно ушла в свою комнату через появившуюся оранжево-огненную рамку в пространстве, но заснуть больше так и не смогла. Мысли не давали мне покоя, пока я, делая вид, что пытаюсь уснуть, ворочалась с боку на бок.

«Я видела сон Лива! И эта наша эмпатическая связь… Интересно, Лив тоже может чувствовать мои эмоции и видеть мои сны?! И отчего эта связь вообще возникла?.. Эх, почему мы не можем просто поговорить об этом!? Лив все время старательно обходит эту тему стороной, касаясь ее только в случаях, когда его собственные объяснения происходящего не могут найти другой причины, кроме этой самой связи, но делает он это всегда как можно более незаметно, вскользь. Почему? Ведь Лив не тот человек, который будет робеть как девчонка (то есть как я) от подобной возникающей подчас внутренней близости. Он же маг в конце концов! Так в чем же дело?

А вместе с тем, не разобравшись, я попросту не смогу понять природу собственной магии! Раз уж сам Лив решил, что она напрямую взаимосвязана с моей эмпатией…

И этот его сон, который и не сон вовсе. Его боль, которая теперь, похоже, навсегда останется со мной, — каждый раз, когда воспоминания из сна всплывали у меня в сознании, я чувствовала, как она обжигающе вспыхивает у меня в сердце. — А ему приходится с этим жить! Что именно, а главное зачем, та девушка сделала?

Она ушла из жизни, причем добровольно — это очевидно. Причинив Ливу при этом такую боль, что я, почувствовав ее, неосознанно перенеслась к нему. Хотела бы я знать, как я это сделала. Он ее любил — это тоже очевидно. Или любит до сих пор?

И почему мне так хочется знать ответы на эти вопросы? Отчего мне не дает это покоя? Рано или поздно я все равно вернусь на Землю, и это потеряет всякий смысл».

Я так и не узнала, что придумал Лив для изменения наших занятий, и придумал ли вообще. По словам Эда, встретившегося мне на выходе из замка (я решила немного проветрить голову прогулкой по парку), еще с самого раннего утра во дворец прибыл гонец и вызвал Наставника на Совет. И Лив успел уехать еще до того, как я вышла из своей комнаты.

Сожаление от того, что я пропустила его отъезд, хотя даже не спала в это время, охватило меня.

— И что Совету понадобилось от него?

— Не знаю, — грустно сказал принц. — Но ждать чего-то хорошего от них не приходится.

«Вот же странный мир, — подумала я. — Люди, словно сошедшие со страниц добрых сказок, а наимудрейшие их представители вызывают лишь опасения».

Предоставленные сами себе, мы с Эдом какое-то время задумчиво слонялись по замку, пытаясь найти себе занятие. Зашли в по-прежнему бесполезную для меня библиотеку, где при помощи принца я вновь попыталась освоить их алфавит, который скорее напоминал бесконечный набор иероглифов-слов, чем привычную мне азбуку. Без магии не разберешься, а спросить у Лива, есть ли способ помочь мне в ее усвоении, я пока так и не успела. Не преуспев в сим занятии, я отправилась на кухню, как делала это довольно часто до поры своего ученичества, и потащила Эда с собой. Мысли мои при этом были так далеко, что вкус кофе я даже не почувствовала. Эд тоже выглядел отрешенным.

— Ты не влюбился часом? — спросила я, желая шуткой разрядить обстановку, но Эд так смутился, что я успела пожалеть о своих словах.

— Нет! Конечно нет! — сказал с жаром он. — Переживаю за Наставника. Он себя в обиду не даст, конечно, но Старейшины давно на него зуб точат.

— За что же они его так невзлюбили?

— Это давняя история, Таня, и не моя, — враз став серьезным, сказал он.

«Ладно, — подумала я. — Мне не привыкать сталкиваться с подобными неугодными к обсуждению вопросами».

— А почему ты не хочешь влюбиться? — решила я тогда продолжить любопытную, пусть и смущающую его тему.

— Ты неправильно меня поняла. Я не не хочу, но мне еще рано об этом думать. Это ответственный шаг.

— Влюбиться? — удивилась я. Что уж может быть безответственнее? Не головой же влюбляемся и не по заказу. — Ты, конечно, принц и, вероятно, должен жениться на принцессе, но…

Принц посмотрел на меня недоуменно, а потом будто прозрел и даже улыбнулся.

— Я уже начал забывать, что в вашем мире иначе все устроено, — сказал он.

— И в чем же отличие?

— Да во всем. Хотя мне и не так много известно о ваших обычаях, но мы относимся к выбору своей половины намного серьезнее, чем вы, и почти никогда не выбираем дважды.

«Вот как, — подумала я и отчего-то вспомнила свой сегодняшний сон. Точнее не свой, и не сон».

Лив вернулся только под вечер, и вид у него был довольно мрачный. Он просил простить его за невозможность уделить занятиям время и откланялся, вызвав, впрочем, к себе Эда.

«Все-таки я для него чужая», — с грустью подумала я, и необъяснимая тоска кольнула сердце.

Следующим утром он опять уехал. Мне факт этих его отъездов очень не нравился. Это могло означать только одно — что-то происходит. А еще Лив взялся за старое и не считает нужным посвящать меня в происходящее. Прискорбно. Я снова почувствовала себя чужой и ненужной. А еще запертой в клетку. Тоска и неопределенность разъедали меня изнутри, мешая конструктивно мыслить. Сердце отчаянно билось внутри и рвалось… к океану! Казалось, он единственный, кто ждет меня здесь. Но я обещала Ливу, что никуда не уеду без его ведома, но… может это обещание уже потеряло силу, раз он сам снова бросил меня?..

Когда после часового хождения из стороны в сторону в попытке найти хоть какое-то решение, я почувствовала, что напряжение уже достигает своей высшей точки, и готова была кинуться прочь из дворца, не разбирая дороги и не задумываясь о последствиях, лишь бы оказаться как можно дальше от этой золотой клетки, я вдруг услышала слабый скрежет у себя за дверью.

Я открыла дверь, и в нее тут же вбежал Регги. Радость охватила меня с неожиданной силой.

— Дружище, как давно я тебя не видела! — сказала я, а пес, бросив какую-то металлическую палку из пасти на пол, послушно дал себя обнять, а когда я наконец села в кресло, положил голову мне на колени, позволяя гладить себя по шее и голове. — Ты, безусловно, волшебное создание, Регги, спасибо тебе, — прошептала я, чувствуя как спокойствие и почти счастье окутывают мою только что смятенную душу.

Когда я почувствовала себя до конца успокоенной и безмятежной, пес позволил себе отойти от меня и, подняв ту самую палку, с которой пришел, принес ее мне, всем своим видом давая понять, что я должна принять его дар.

— Что это, Регги? — спросила я, беря у него из пасти слегка обслюнявленную вещь. Металлическая, похожа на серебряную, вытянутая цилиндрическая палочка сантиметров в пятнадцать-двадцать. Вся испещрена тонкими узорами: цветы, птицы, какие-то символы. — А вот тут у нас что? — сказала я, заметив, что с одного из концов она немного выпукла.

Я потянула за этот конец, и в моих руках оказался тонкий ослепительный клинок. Вот это да!

— И зачем же мне он, Регги? Что-то я не пойму, — пес только ласково посмотрел на меня. Как же здорово, что мы успели с ним подружиться, я сразу перестала чувствовать себя одинокой и всеми брошенной. Мне плохо одной.

— Ладно, раз ты так хочешь, я возьму его. Спасибо, — сказала я и потрепала пса за ухом. — А теперь давай-ка я отведу тебя к Жану, что скажешь? — лукаво улыбнулась я, прекрасно зная, что Реглиф никогда не откажет себе в удовольствии полакомится деликатесами от королевского повара, а Жан всегда с радостью накормит пса отборными яствами не хуже, чем саму Королеву.

Глава 9. Побег

Последующие два дня Лив продолжал отсутствовать, а Эд навещал меня крайне редко. Его матушка не преминула воспользоваться (разумеется на благо самого принца и королевства) освобожденностью сына от занятий с Наставником и загружала его теперь общением с Советниками и Своим Величеством лично. Но, благодаря усилиям Рега, они прошли для меня на удивление спокойно. Я вернулась к своим прошлым занятиям, которыми убивала время раньше, а пес не отходил от меня ни на шаг. Так мы навещали Тересия с Классией, часто захаживали на кухню и просто гуляли в лесу. Как же мне не хватало здесь возможности читать! Но ничего не поделаешь, земных книг здесь не водилось, а эльдорийская письменность мне пока никак не давалась.

Зато в отсутствие загруженности своего мозга, я наконец-то придумала, что делать с бедняжкой Джеттой, которая после того, как потеряла меня в городе, жутко перепугавшись, очень себя корила. Я успокаивала ее всеми доступными способами, но ничего не помогало. Джетта ходила как в воду опущенная и боялась лишний раз поднять на меня глаза. Видеть ее в таком состоянии было печально и неприятно. Особенно учитывая то, что я-то точно знала, что никакой ее вины в произошедшем не было, но вот переубедить ее никак не удавалось. Поэтому я решила избрать другой путь. Чтобы успокоить ее совесть и одновременно дать возможность отвлечься и повидать родных, я поручила ей собрать все возможные сведения по городским библиотекам и книжным лавкам о том пруде-фонтане, где мне довелось искупаться, а также осторожно разузнать об историях принятия дара, подобного моему, если таковые раньше случались. Джетта восприняла поручение со всей серьезностью, и тем же утром отправилась в город, вернувшись только поздно вечером, уставшей, но намного более счастливой, чем до того. Делать доклад о результатах ее расследования мы условились через пару дней, когда она соберет побольше информации, а еще я велела ей следующую ночь провести с семьей, чтобы не мотаться туда-сюда. Джетта светилась радостью и благодарностью, а я наконец смогла облегченно вздохнуть.

Безмятежному спокойствию, однако, не суждено было овладеть мною надолго. События начали нарастать лавинообразно, а вместе с ними покинул меня и покой.

Началось все с того, что ко мне заявился Эд.

— Таня, к тебе можно? — спросил он, просовывая голову в дверь и тут же заходя. Только он один позволял себе такую наглость — заходить ко мне, даже не стучась.

— Да, — ответила я по инерции, хотя Эд давно уже вошел и теперь стремительным шагом направлялся ко мне.

— Мне надо с тобой поговорить, — начал он, отчего-то стыдливо опуская глаза.

— Королева выгоняет меня из дворца? — спросила я первое, что пришло в голову.

На лице Эда проступило искреннее недоумение.

— Нет! Конечно, нет! С чего ты это взяла?! Хотя… в общем-то то, что я собираюсь сказать, некоторым образом, да собственно напрямую, связано с вопросом твоего отъезда, — наконец закончил он, а я насторожилась.

— Что случилось, Эд?

— Пока ничего. Но мне стало известно, что Совет Старейшин намерен требовать твоего немедленного отправления с Эльдориса. Они вот-вот пошлют делегата к моей… к Королеве! А она… Поверь, они умеют быть убедительными.

— Ты говорил с Ливом? И по какой причине они на этот раз ко мне прицепились?

— Эх, я уже сам плохо понимаю их истинные мотивы, а причиной они называют полную твою чуждость этому миру и отсутствие чего-либо связывающего с ним. И нет, с Наставником я не говорил, он задерживается, — Эд на мгновение погрустнел, но быстро просветлел лицом. — У него какие-то неприятности, но не смертельные, и он велел мне присмотреть за тобой, — он довольно улыбнулся, а я скорчила гримасу.

— И что теперь? Мне паковать чемоданы? Ах, да, забыла, паковать-то мне особо нечего, учитывая, что прибыла я в ваш дружелюбный мир в одном летнем платьице на босу ногу, — сказала я, чувствуя, что начинаю злиться. И что они все ко мне прицепились?

— Не горячись, я кое-что придумал.

— Эд, — устало сказала я. — Если они действительно смогут отправить меня обратно, разве это не то, что мне и нужно?

Вот ведь задала вопрос, а сама я знаю на него ответ?

— Нет никакой гарантии, что кто-то сможет тебя отправить, даже если сделает вид, понимаешь? Наставник может, но не сразу. К тому же сейчас тебе просто нельзя обратно! Или ты забыла, как именно оказалась здесь?

— Ладно, чего ты хочешь от меня? — вся эта история начала меня утомлять, с какой стороны ни глянь — замкнутый круг. Туда никак да и нельзя, отсюда гонят. И что делать?

— Предложить… вариант, — сказал он отчего-то медля. — Только, боюсь, ты не очень обрадуешься, — я глянула недружелюбно, вынуждая его поторопиться.

— Тебе нужно выйти замуж, — выдал наконец он и зажмурился. Это было настолько умилительным зрелищем, что я даже не сразу уловила смысл сказанного и не сразу рассердилась соответственно. Это чудо, немного выждав, открыло сначала один глаз, потом второй и, осмелев окончательно, посмотрело на меня вполне серьезно. Сдвинув брови и перекрутив в голове услышанное еще пару раз, я убедилась, что мне не послышалось и возопила:

— ЧТО?!!! За какой такой замуж? — «чудо» с несчастным выражением лица вздохнуло и потупило взор. — Эданор, что за бред ты несешь? Что-то я не припомню у меня женихов, тем более с Эльдориса. Не ты ли собираешься взять меня в жены? — распалялась я. — Ах да, ты же принц, не думаю, что твоя матушка сильно обрадуется такой невестке. Кто же тогда? Может Ливолис? — Эд поднял взгляд и ошарашенно уставился на меня.

— Нет, что ты, Наставник же носит косу, — смущенно пробормотал он.

Я непонимающе уставилась на него. И какая взаимосвязь?

— Он не может жениться, он принял обет…

Смятение, удивление и совсем неуместная горечь затопили меня, вмиг притупив все чувства.

«Лив принял… обет безбрачия? — в голове тут же всплыл образ девушки в белом платье. — Он потерял свою единственную… Единственную. Значит, больше никому нет места в его сердце».

— Это не имеет значения, — сказала я отрешенно. — Я не собираюсь ни за кого замуж.

— Таня, ты меня не вполне верно поняла, я найду тебе мужа, я знаю хороших людей, готовых прийти на выручку. Ты станешь членом его семьи, и Старейшины от тебя отцепятся! А спустя время, когда все проблемы улягутся, ты просто расторгнешь брак и отправишься домой!

— Эд! Не ты ли мне говорил, как серьезно у вас относятся к выбору возлюбленных?! О чем ты говоришь?!

— Да, у нас почти не бывает расторжений браков, но не потому, что это запрещено, понимаешь?

— Эданор, спасибо тебе за заботу, но я не буду выходить ни за кого замуж, даже фиктивно! И давай оставим эту нелепую тему.

Я не хотела, да и вряд ли смогла бы, злиться на Эда, который от чистого сердца хотел мне помочь, но настроение после этого разговора с принцем оказалось изрядно подпорченным. Старейшины явно решили не оставлять меня в покое, а Лив… Лив, как выяснилось, носит косу не потому, что ему нравятся длинные волосы, а демонстрируя тем самым свою неприкосновенность.

Я поскорее выпроводила Эда из своей комнаты и улеглась на кровать, тупо уставившись в голубой потолок с белыми перьями, имитирующими облака, и не о чем не думая. Мне было плохо, внутри пусто, и даже пришедший чуть позже верный друг Регги не смог заполнить эту пустоту.

Следующим моим гостем оказался не кто иной как сам Старейшина Ивонг, который едва только войдя, окутал меня мягкостью своих проницательных глаз и сказал:

— Не стоит грустить, Тания, — отчего-то Старейшина назвал меня так, как до того называл только Ливолис. — Все условности мира отступают перед зовом сердца. Просто слушай его.

Нельзя сказать, чтобы я поняла, что именно он имел в виду, но на душе стало заметно теплее. Я улыбнулась и сказала:

— Что привело вас ко мне, Старейшина Ивонг?

— Наставник Ливолис просил меня помочь тебе бежать.

«Час от часу не легче», — подумала я и села в кресло, осознав, что выражение «лучше присядьте» перед тем как открывать собеседнику шокирующие известия, вполне оправдано. Старейшина тем временем продолжил:

— Я расскажу тебе вкратце, так как время уже не терпит. Все указывает на то, что Совет Старейшин Магов подпал под чье-то влияние. Не хочу, чтобы ты решила, что Старейшины не мудры или злы, но они не всесильны и зло под личиной заботы об общем благе может проникнуть и к ним. Они не сумели распознать истинного врага, и сейчас, похоже на то, что этот враг успешно ими манипулирует. Бороться с Советом и его решениями просто бессмысленно, побеждать нужно кукловода. Я прибыл сюда под предлогом изложения опасений и воли Совета Ее Величеству Королеве Мерадет, но на самом деле для того, чтобы увезти тебя.

— И куда же мы поедем, если никуда нельзя?

— К океану, — сказал Старейшина, и его глаза посмотрели ласково и даже шутливо. А я почувствовала как мое хмурое напряженное лицо внезапно разгладилось, а в ушах заиграла дивная переливчатая мелодия. «Я увижу океан!» — Это лучшее место, где ты можешь пройти инициацию, — добавил Старейшина.

— Да, я помню, Лив что-то говорил об этой инициации, но что же это такое и зачем мне ее проходить?

— Ты получила дар извне, последовав за зовом, но чтобы принять его в себя до конца, сделать неотъемлемой своей частью, нужна инициация с самым мощным из доступных проявлений твоей стихии. И ведь я не ошибусь, если скажу, что ты давно мечтаешь оказаться у океана, не так ли? К тому же, после нее ты станешь намного менее уязвимой, сила будет хранить тебя.

— И что потом?

— Потом… а чего бы ты хотела, Тания? Попасть домой?

Я пожала плечами, ни то утвердительно, ни то неуверенно. Я, наверное, какой-то совершенно неправильный человек. За все время пребывания здесь я ни разу не затосковала по дому! Я не знаю, чего я хочу!

— Как только Ливолис выяснит, что в твоем мире тебе ничего не угрожает, он сможет тебя отправить. По его расчетам допустимое видение пространственно-временных потоков будет уже через два месяца.

«Два месяца в переводе на земные это почти три. Три месяца и все это закончится? Или мне по-прежнему нельзя будет возвращаться из-за пресловутой опасности, угрожающей моей бесценной жизни? Как же мне надоела эта неопределенность!»

— Что же у вас тут творится, Ивонг, если вы сами не можете разобраться, что происходит и что делать? Где пропадает Лив и почему он один занимается проблемами политических заговоров и нападений недружелюбно настроенных магов? Почему эти самые маги умеют перемещаться куда и когда им угодно, а вы — нет?

— Да, я понимаю твое негодование, Тания. По всей видимости, этим магам доступны знания, неизвестные нам. Что же касается Растании и всего Эльдориса… Говоря откровенно, наш мир оказался просто не готов к нависшим над ним угрозам. Мы слишком привыкли к спокойному благоденствию, и многие до сих пор предпочитают закрывать глаза на очевидную ненормальность происходящего, в то время, когда дисбаланс сил в природе нарастает и начинает отражаться уже практически во всех сферах жизни. Многие, но не все. Ливолис далеко не один, хотя Совет Старейшин, призванный хранить Эльдорис от подобных опасностей, и бездействует по уже упомянутым мною причинам.

— Старейшина! — вбежав ко мне как всегда без стука, выпалил запыхавшийся Эд. — Вас уже разыскивают по дворцу!

— Хорошо. Тания, мне надо идти. Я обязан доложить Ее Величеству волю Совета и сообщить о том, что намерен сопровождать тебя на его заседание. Тебе же нужно быстро собрать все необходимое для путешествия.

Откланявшись, Старейшина Ивонг в сопровождении Эда быстро ушел. А я села прямо на кровать и погрузилась в себя. Мир на грани мировой катастрофы… Люди, отрицающие очевидное. Лив, который пытается найти ответы практически в одиночку. Лив…

В темноте вдруг возник четкий образ, окутанный красными всполохами. Всполохами чужой, удерживающей его магии. Я окунулась еще глубже в себя и вынырнула, удерживая рукою серебристо-голубой поток, осторожно направила его в сторону Ливолиса, омывая его со всех сторон. Всполохи чуждой магии, раскаленные до красноты его собственными усилиями, вмиг остыли и приобрели свой истинный безжизненно-серый чуть поблескивающий цвет. «Расщепить» — решила я и представила свой поток состоящим из множества мельчайших голубых былинок, способных легко проникнуть в любую материю, изменяя ее изнутри. Эта магия — тоже материя, несравненно более тонкая, чем обычная, но вполне реальная. Поток распался на микроскопические песчинки и вошел в серебрящуюся завесу, которая почти тут же прахом осыпалась прочь.

Я открыла глаза и с непониманием осмотрела комнату, в которой находилась, пытаясь понять, где я и что именно происходит. Постепенно, будто нехотя, понимание вернулось ко мне. Я на Эльдорисе, во дворце Растанского Королевства… ах да, и мне нужно быстро собираться в побег!

Я заметалась по комнате, скидывая на кровать то, что могло бы мне пригодиться, стараясь не думать о том, что, возможно, больше не увижу Лива. Судя по всему, я смогла помочь ему выбраться из какой-то западни. Если мне все это не привиделось, но сейчас нет времени об этом думать… Так, надо собрать что-то из одежды, нехорошо будет опять оказаться без всего, да и усилий несравненного Тересия, пропавших даром, будет очень жаль.

«Как же хорошо, что он успел сшить мне рюкзак!» — думала я, складывая покомпактнее костюм и белье на смену. Сумку, в которой с момента похода в город я так и держала свои скромные пожитки, я просто положила сверху. Потом переобула легкие тапочки-балетки на дорожные сапоги и тоже уместила их в рюкзак. Пригодятся.

Вот и все. Больше собирать и нечего. Я так давно мечтала выбраться из дворца и тем более отправится к океану, но сейчас испытывала непонятное чувство легкого сожаления. Мое приключение все ближе подходит к своему завершению. Или, может быть, наоборот? Что меня ждет там, у океана?

Появившийся в дверях Натор не дал мне еще глубже впасть в размышления.

— Вас ожидает Старейшина, — поклонился он. Я кивнула и молча последовала за ним, закинув за плечи свой рюкзак.

Ивонг стоял у запряженной парой гнедых лошадей кареты. Места, подобные королевскому дворцу, были защищены от телепортации (за исключением перемещений внутри дворца) для всех без привилегий, потому даже сильнейшие из магов вынуждены были пользоваться такими простыми способами передвижения как повозки и кареты.

— Легкого пути, — сказал тоже вышедший на крыльцо печальный принц и неуверенно обнял меня.

— Пока, Эданор. Веди себя хорошо и слушайся Наставника, — сказала я и, с грустью улыбнувшись, направилась к карете.

«Увидимся ли мы еще?»

Чем хороши оснащенные магией кареты, так это тем, что их совсем не трясет, они плавно скользят, как будто на воздушной подушке, позволяя чувствовать себя не сидящей в этаком средневековом способе передвижения, а в ультрасовременной дорогущей иномарке, скользящей по совершенной гладкой явно не российской дороге… Карету вдруг неожиданно сильно тряхнуло, моментально переключив меня из режима вялых размышлений в сосредоточенно-настороженное внимание.

— Что случилось? — шепотом спросила я, но Старейшина не успел ответить, потому что во внезапно распахнувшуюся дверь ввалился запыхавшийся Лив. Радость теплой волной прошла по всему телу и улеглась где-то в сердце.

— Тания, — он отвесил мне основательный поклон (насколько это позволяли условия кареты), а в его серьезных карих глазах звучало «спасибо». — Планы изменились. Я буду сопровождать тебя сам.

— Возничий? — спросил Старейшина.

— Ничего не видел, — многозначительно ответил Лив.

— Хорошо. Пожалуй, так будет даже лучше. Я сохраню свое членство в Совете и смогу следить за ситуацией.

— Но разве все и так не знают, что вы дружны? — встряла я.

— Нет, — улыбнулся глазами Лив. — Но даже если у кого-то и возникнут подозрения — это не будет основанием для исключения Ивонга из Совета. В отличие от прямого твоего укрывательства. Да, так будет значительно лучше. Ивонг, — сказал он, поворачиваясь к Старейшине. — Я хотел просить тебя…

— Присмотреть за принцем? Конечно, Ливолис. Думаю, уже через пару дней я смогу беспрепятственно возвратиться во дворец и оставаться столько, сколько будет необходимо. Единственное — будет лучше, если инициатором выступит он сам, пусть попросит Королеву вызвать меня по причине твоего отъезда.

Лив кивнул.

— Думаю, я смогу с ним связаться. Парень хоть и не блещет в телепатии, но слышит меня хорошо.

— Лив… а тебя пустят обратно? Если я теперь «вне закона», они ведь легко догадаются, что я сбежала не одна!

— Тания, это уже не имеет значения. Если я ничего не сумею сделать, может оказаться, что возвращаться будет некуда.

— Северные леса, Ливолис, — сказал Старейшина. — Там наиболее высока вероятность их встретить.

Лив снова кивнул, а я непонимающе посмотрела на обоих.

— Эвины, — сказал Лив. — Мне нужно с ними поговорить. Нам все равно придется провести некоторое время в пути, так что будем попутно разыскивать их.

— А как же телепортация? — несколько удивленно спросила я. Я-то думала, для мага создать портал — плевое дело.

Лив улыбнулся и посмотрел на меня ласково, как на ребенка.

— Лив, я тебя сейчас стукну, если ты будешь на меня так смотреть. Если пришелец из другого мира чего-то не понимает в его порядках, значит у него был… ну скажем, не самый хороший учитель, — подколола его я. А Старейшина Ивонг задорно рассмеялся.

— С вами не соскучишься, — сказал он сквозь смех и добавил уже серьезно: — Вам пора.

— Пойдем, Тания, — сказал Лив, протягивая мне руку. — В пути я постараюсь заполнить эти пробелы и хоть немного реабилитироваться в твоих глазах как учитель.

Я взяла его руку и увидела как его образ тает в оранжевой дымке, а мгновение спустя мы уже стояли посреди какой-то желтой от опавшей листвы и сухих трав поляне.

— Где мы?

— На поляне, — усмехнулся Лив, а я строго на него посмотрела и сказала вполне серьезно:

— Лив, мне это надоело, правда. Или оставьте меня все в покое и идите ко всем чертям или воспринимайте всерьез! Я хочу знать, что происходит. Хочу знать, что это за дурацкая поляна, почему ты не можешь просто доставить меня порталом прямо к океану и…

Но Лив не дал мне закончить мою пламенную тираду, он подошел совсем близко и, взяв меня за руки, заглянул прямо в глаза.

— Прости. Я воспринимаю тебя всерьез, — сказал он не отрывая взгляда, а у меня моментально вылетело из головы все то, что я хотела сказать и что успела — тоже. — Я не могу доставить тебя через портал прямо к океану, потому что даже если бы такое было возможно, это отняло бы слишком много сил и было бы небезопасно. Мы не знаем, кто может ждать нас с той стороны. Передвигаться придется осторожно, совершая только небольшие прыжки через заведомо спокойные земли. Остальной путь будем идти пешком, ночевать придется в лесу. Можно было бы, конечно, останавливаться в домах у людей по пути, но… я не хочу подвергать их возможной опасности, понимаешь?

Я кивнула и попросила:

— Поясни про порталы. Почему прямо до океана невозможно? Дело в расстоянии? Что значит спокойные земли?

— На пути к океану лежит обширный горный хребет. В горах магия действует нестабильно, искаженно. Колдовать там можно, но результат подчас оказывается непредсказуемым, поэтому и телепортироваться сквозь них опасно. И да, чем длиннее переход, тем больше сил он отнимает. Хотя тут все тоже не однозначно. Отправить Эда на Землю, например, отняло не больше сил, чем сделать средненький портал на Эльдорисе. Есть вещи, которыми мы успешно пользуемся, но исконные знания о них утеряны, поэтому я не знаю причину такого эффекта. А спокойные земли… Сейчас везде неспокойно, стихии дисгармонизированы, но я имел в виду не только это. Места крупных проявлений стихий сами по себе, как те же горы, могут иногда искажать магию, поэтому стоит избегать при телепортировании не только гор, но и крупных озер, рек и так далее. В особенности теперь. Ты разочарована?

Провести несколько дней в пути с Ливом, разочарована ли я? Хе.

— Нет, — улыбнулась я. — Люблю походы, — и сделала несколько шагов вперед (Лив уже успел убрать руки). — Куда идти?

Лив тоже улыбнулся и указал направление.

— Там дальше озеро, вблизи него и заночуем.

— Ты мне расскажешь? — спросила я, пока мы шли через редкий лесок.

— Что именно ты хочешь знать, Тания?

— Где ты был, что делал и… что случилось?

— Мне показалось, что я наконец-то вышел на след тех утерянных знаний о свободных перемещениях в другие миры и, подозреваю, много еще каких, которыми теперь, по всей вероятности, пользуются заговорщики. Неумело пользуются… Хотя, кто знает, может, происходящее в природе входит в их планы. Найдя источник, я нашел бы и их самих. Но в тех пещерах, кроме слабого энергетического следа, я ничего не обнаружил, а потом разыгралась жуткая непогода, и магия будто сошла с ума. Портал было открыть невозможно, да меня вообще парализовало… Не знаю, как тебе это удалось, но ты здорово меня выручила. Спасибо, Тания, — я лишь смущенно кивнула и спросила:

— А чей был след? — Наставник призадумался.

— Тех, кто угрожал Эданору. Они и нашли тот источник.

— Значит, ищешь их не только ты.

— Почему ты так решила? — нахмурился Лив.

— Тогда ты был весь затянут, запеленут буквально в какую-то тягучую серебристую дрянь, не спутаешь.

— Вот как…

— Но, видно, не особо сильно они тебя скрутили, раз ты общался с Ивонгом и смог освободиться.

— Не без твоей помощи, Тания. Но если ты права, то какая же была цель? Просто задержать меня там?

Я пожала плечами. Мне-то откуда знать суть их магических игр.

— А палатка у тебя есть? — решила я сменить тему. Рюкзак мой, к счастью, он догадался прихватить и теперь благородно нес его сам, а вот из других вещей ничего, кроме средних размеров сумки через плечо, я не наблюдала.

— Нет. Но она не понадобится.

«Значит, ни палатки, ни котелка, ни провизии. Экстремальный выходит поход!» — хмыкнула я про себя, решив не заострять на этом внимания. Он вызвался меня сопровождать, пусть сам и решает, как мы будем спать и что есть.

Лив выбрал небольшое открытое возвышение, поросшее кое-где кустарником, за которым начинался пологий спуск к озеру. Поставив рюкзак на землю, он сказал, что разведет здесь небольшой костер, чтобы приготовить ужин. Я с сомнением уставилась на него. Из чего он, интересно, собирается готовить ужин?

— Я схожу за сухими ветками, а ты пока прогуляйся к озеру, — сказал он и ушел.

«Ну что ж, я с радостью», — подумала я и стала спускаться к воде.

Солнце уже зашло, но в свете сумерек я прекрасно разглядела простирающуюся далеко вперед темную гладь озера. От воды поднимался еле заметный пар, придавая этому месту некоторую таинственность. Мягкое, нежное и притягательное оно манило меня искупаться. Я никогда не причисляла себя к стану бравых моржей, которые могли купаться в любую погоду в воде любой температуры, как, например, моя школьная подружка Света, с которой я дружила до сих пор и которая давно перестала удивлять меня своими выходками… Но сейчас, несмотря на уже по-настоящему осеннюю погоду, мне неудержимо захотелось сделать это. Не говоря о том, что и банально помыться тоже не мешало бы. Неизвестно, когда мне теперь удастся забраться в настоящую теплую ванную или хотя бы принять душ, только вот…

Я решительно направилась обратно к месту стоянки. Лив уже успел вернуться и сооружал из принесенных веток подобие шалашика для костра.

— Лив… — начала я, подойдя поближе. — А ты сможешь как тогда, после купания в пруду, высушить мне одежду и волосы, если я искупаюсь? Полотенца-то нет.

— Смогу, — сказал Лив, мило улыбнувшись, и, театрально щелкнув пальцами, легко воспламенил костер. — Иди.

«Показушник! Но какой покладистый… и милый!» — подумала я и, лучезарно улыбнувшись, побежала к воде.

Раздеваться оказалось до того зябко, что я чуть было не передумала. Но едва ступив в воду, поняла, что решилась не зря. Вода была теплой! Не двадцать пять градусов, конечно, но по сравнению с температурой окружающего воздуха, она казалась парным молоком. Плавно и неспешно я скользила по поверхности озера, расслабляясь и, казалось, отдавая ему накопленное напряжение. Окунувшись пару раз, я все-таки заставила себя выйти. Есть захотелось так, будто я не делала этого неделю. Что там Лив говорил про ужин?

Однако, когда я вышла и, закутавшись в выданный мне Ливом плащ, подошла к костру, меня ждало разочарование и неприятное удивление.

— Ллллив… — протянула я, постукивая зубами. — Ты г-где?

«И куда он делся? Я сейчас совсем тут околею, — подумала я, пристраиваясь к костерку. — Вот и верь после этого мужчинам».

Минут через пять он все-таки появился, не позволив мне успеть отвлечься от холода тревожными мыслями о его исчезновении.

— Ох… — выдохнул он. — Прости, — и наконец положил свои руки мне на плечи, согревая магическим теплом. Так-то намного лучше. Плащ влагу не впитывал, а от костра толка оказалось немного.

Вместо благодарности я хмуро посмотрела на него и спросила:

— Ну и где ты был?

— Вот! — сказал он гордо, доставая что-то из сумы.

— Что это? Грибы?

— Нет. Это чирисы. Последнее время они почти не встречаются, а тут… увидел целую россыпь, не смог удержаться. Они очень питательные и вкусные, тебе понравятся, — зачем-то добавил он, видимо, чувствовал себя виноватым.

Вот так, мерзла тут из-за каких-то гри… чирисов.

— И что ты с ними собираешься делать? — спросила я, наблюдая, как Лив что-то достает из своей сумки.

— Варить, — сказал он, наконец вынув какую-то поблескивающую пластинку и пакет.

Пластинка оказалась ни чем иным, как волшебным (не иначе) образом сложенным котелком. Небольшим, но на двоих в самый раз. А в пакете была какая-то крупа, с которой Лив и принялся варить эти самые чирисы, загодя сходив к озеру за водой. Меня же после расслабляющего купания и в особенности с момента, когда я наконец-то согрелась, начало клонить в сон.

— А спать мы будем прямо у костра? — вяло спросила я, готовая уже и на то, чтобы спать под открытым небом. Благо это самое небо было довольно ясным. Я посмотрела вверх и укорила себя за то, что в суматохе этих странных дней слишком мало смотрела на звезды. Так мало, что даже не успела понять, есть ли среди них знакомые? А я ведь люблю звезды…

— Тания, — потормошил меня за плечо Лив. — Не спи, надо сначала поесть, — сказал он и протянул мне в руку деревянную миску с дымящейся массой и деревянную же ложку.

— А это откуда? — просыпаясь от на удивление аппетитного запаха и любопытства, спросила я. Может у него сумка бездонная?

— Сделал, — пожал плечами Лив и принялся есть, сев напротив меня. — Если ты про посуду, — посмотрел он неожиданно хитрыми глазами и улыбнулся.

— Грешно подкалывать голодных и засыпающих людей, — сказала я, зевнув, и отправила первую ложку в рот. — Ммм… вкусно! — Лив улыбнулся еще шире.

Доев свою порцию, я почувствовала себя вполне бодро. Костер потихоньку догорал, сумерки сгущались, а дров в запасе не имелось. Хм, спать под открытым небом в такую пору у костра — одно дело, пережить можно, а вот без костра…

— Лив…

— Сейчас все будет, — хитро посмотрел он на меня и отошел немного в сторону. Туда, где рос кустарник. Встав рядом с ним, он опустил руки вниз и замер, вероятно, закрыв глаза. Из кончиков его пальцев, а затем уже и из всех кистей потоком посочился зеленоватый свет, входя в землю у основания кустарника. Кусты на эту манипуляцию откликнулись резвым шевелением и ростом, и уже спустя какую-то минуту перед моими глазами предстал настоящий живой шалаш!

— Ух ты! — присвистнула я. — Это как?

— Магия земли, — сказал Лив. — Дашь мне плащ?

Только тут я сообразила, что так и сижу в одном белье, закутавшись как в кокон в его плащ.

— Эээ… дам. Через минутку, — сказала я и огляделась, решая, где можно переодеться. Шалаш смотрелся привлекательнее всего. — А… дверь тут предусмотрена? — спросила я смущенно.

— Кхм… Давай я просто отвернусь, — сказал догадливый Лив. — Дверь вырастить можно, но тогда потом придется ломать куст. — И плащ можешь просто оставить там, я думал положить его на землю, — добавил он, когда я, согласно кивнув, направилась к шалашу.

«Крыша над головой, это, конечно, хорошо, ветки сплелись так плотно, что и дождь не страшен, но вот как без спальников тут спать? — подумала я, стягивая нагретый плащ, и быстро одеваясь. — Холодно же! брр…».

— Лив, а может лучше им укрыться? — спросила я, выползая.

— Замерзла? Не волнуйся, в этом нет необходимости. Можно и вообще не стелить, но так уютнее будет, — сказал он и подошел совсем близко, отчего у меня невольно мурашки пробежали по спине. Лив же опять положил свои руки мне на плечи и по всему телу разлилось тепло. — Я же маг, к тому же огонь — моя родная стихия, — тихо сказал он.

«Вода и огонь — несочетаемое сочетание, — подумала я, замерев и словно бы боясь растерять эти мгновения его близости. — Да что со мной такое?!»

— Ты устала и хочешь спать, — сказал мне в такт Лив. — Пойдем. Шалаш я согрею.

Я почувствовала как к щекам прилила кровь и поблагодарила Бога, что сейчас уже достаточно темно, чтобы этого не заметить.

— Да. Ты иди, а я сейчас приду, — сказала я, решив спуститься к озеру и проветрить свои мысли.

«Он не сказал и не сделал ничего такого, — твердила я себе, подходя к воде. — Он сказал, что согреет шалаш. Шалаш! А не тебя! А ты… ты просто опьянела от этого озера, холода, костра и… его тепла… Хм, все, пора спать».

Когда я зашла в шалаш, в нем уже было тепло и уютно. Под потолком тускло горел небольшой оранжевый шарик.

«Интересно, как он не опаляет куст?» — подумала я, не рискуя, впрочем, трогать его. Плащ был аккуратно расстелен на земле, а Лив ровно дышал, отвернувшись к «стене», лежа рядом с ним на земле. Я не смогла сдержать улыбку. Рыцарь, а ведь плаща вполне хватило бы и на двоих. Я осторожно присела, а затем и прилегла рядом с ним и стала рассматривать косу. Длинная, почти как у меня, только светлая. И заплетена интересно. У самой головы сначала продето темного золота кольцо, а из него уже заплетена коса. Я присмотрелась к заколке. Неширокая, но вся в каких-то переплетающихся узорах, что-то смутно напоминающих.

«При таком свете все равно не разобрать», — подумала я и провалилась в темноту сна.

Глава 10. В пути

На этот раз мне не снилось ничего определенного, только желтые и оранжевые потоки тепла и света, которые то оплетали меня, согревая и радуя своей близостью, то опять улетали, а я оставалась в темноте и ждала, точно зная, что они непременно вернутся.

Я открыла глаза и увидела тонкие лучики света, пробивающиеся сквозь густые заросли. Интересное ощущение — просыпаться посреди куста, точнее внутри него. Лива рядом уже не было. Я села и прижала колени к груди, вокруг все еще было тепло, но мне просто захотелось посидеть так немного, прислушиваясь к себе, прежде чем выходить в этот полный магии и передряг мир. Только одна проблема — внутри меня жила магия этого мира, и я все отчетливее чувствовала себя неотъемлемой его частью.

Я вышла из нашего куста и тут же натолкнулась на недоуменное лицо Лива. Потом огляделась и без труда догадалась о причине его растерянности. Все вокруг было укрыто белесым слоем инея. Шалаш смотрелся особенно оригинально: выросшие молодые побеги резко выделялись нежно-зеленой листвой на фоне пожелтевшей, и сверху все это великолепие покрывала белая пленка. Тепло на улице, надо сказать, тоже не было, особенно по сравнению с кустом.

— Это иней, — сказала я. — Подморозило ночью немного.

— Дела совсем плохи. Нам надо спешить.

— Сколько времени у вас уже длится осень? — спросила я.

— Это началось еще до того, как я отправил Эда в твой мир. Постепенно. Месяц-два. Мы не сразу обратили внимание.

— Лив, в инее нет ничего сверхъестественного. За осенью следует зима. Если у вас меняется климат, то…

— Он меняется не сам по себе, Тания, если это не остановить, последствия могут быть необратимы.

Не знаю, что со мной творится, но я опять почувствовала себя чужой. Чужой в его глазах. А еще обузой, задерживающей Наставника в его подвигах, ненужной, лишней. Обида кольнула сердце, и в него тут же закралось сомнение: а не стоило ли мне самой прийти к Старейшинам с просьбой отправить меня домой? А потом Лив просто посмотрел мне в глаза, растопив все то, что подморозило этим несчастным инеем у меня в душе.

— Я готова, — бодро сказала я. — Отсюда, как я понимаю, телепортироваться нельзя. Может пробежимся?

Лив посмотрел скептически.

— Что? Неужели маги не умеют бегать?

— Ну держись! — сказал он и побежал.

— Эй! Я не это имела в виду! — закричала я ему вслед, пытаясь догнать.

Лив дурачился как ребенок: отбегал подальше, затем притормаживал, подначивая его догнать, и убегал снова. Я же выдохлась довольно быстро и уже была рада, что Лив не воспринял предложение передвигаться дальше не пешком, а бегом всерьез. Ну, зато согрелась и окончательно проснулась. А еще увидела Наставника бегающим.

Возиться с завтраком мы не стали, Лив достал из своей волшебной (я все чаще начинала так о ней думать) сумки два довольно больших куска какого-то пирога и, мы быстро собрав наши скудные пожитки, пошли вперед, на ходу жуя.

— Лив, скажи, ты специально собирался в поход или этот пирог и котелок оказались у тебя случайно?

— И да, и нет, Тания. Осталось то, что было припасено для похода в пещеры, оттуда я сразу направился к тебе. Честно признаться, я понадеялся на то, что лес сможет нас прокормить в пути, но сейчас уже начинаю в этом сомневаться.

Кажется, я запоздало начала что-то понимать.

— Они смогут выжить?

— Не знаю, — покачал головой Лив. — Такого никогда прежде не случалось. Думаю, они могут восстановиться, но это будет зависеть от того минимума, до которого опустится температура и продолжительности самих холодов. Чем быстрее мы устраним первопричину, тем больше шансов у растений и у нас самих.

Я опустила голову и, прискорбно взирая на осыпавшуюся листву у себя под ногами, думала о том, какой недалекой эгоисткой я оказалась. Этим людям грозит элементарный, но весьма эффективно смертоносный голод, если разбушевавшиеся стихии не обрушатся на них раньше, а я переживаю о том, что сама не знаю, хочу ли я попасть незамедлительно домой или нет и достаточно ли серьезно меня воспринимает Лив. Мне стало стыдно и грустно одновременно.

Не знаю, воспользовался ли Лив телепатией или просто уловил мое состояние, но он сказал:

— На тебя слишком много всего обрушилось за это время, Тания. Не ты причина этих перемен и не тебе себя корить. К тому же… не ты ли сумела меня убедить в том, что ничто не происходит просто так? Все будет хорошо, — сказал он и улыбнулся, а мне очень захотелось ему поверить.

Когда мы отошли достаточно далеко от озера, чтобы телепортироваться, стало значительно теплее. Инея нигде больше видно не было.

— Куда теперь? — спросила я, протягивая свою руку в предложенную его. И мне было это особенно приятно, потому что я точно знала, что держаться за руки вовсе не обязательно.

— Это сюрприз, — сказал он, задорно улыбаясь, а я даже не успела удивиться — мы переместились. — Но до него еще придется пройтись. И немного поискать, — добавил он.

Впереди виднелись белоснежные верхушки гор. Ослепительно завораживающе красивые. Впереди — зеленый, благодаря обилию вечнозеленых елей, лес.

— Так красиво, — прошептала я. — Лив, у вас никогда не было зимы, верно? Но у вас есть горы и снег! Снег на их вершинах! Почему же Эд так удивлялся снегу?

— Да, — улыбнулся Лив. — Эданор пока ни разу не был в горах. Точнее, до того не был, видел только издалека, как мы сейчас.

— Ясно, — усмехнулась я. — Стоило сгонять в другой мир, чтобы посмотреть на снег в горах, которого и в своем мире полно.

— Принца очень изменило это путешествие. И ты, — сказал Наставник серьезно и нежно одновременно. Он всегда так говорил об Эде. Видно было, что он любит его как… ну скажем, младшего брата или племянника. — Он стал намного серьезнее.

Не хотелось мне шутить с Ливом об Эде, особенно сейчас, но как тут сдержаться?

— Я это заметила, — с весьма серьезным выражением лица сказала я. — В особенности в тот момент, когда он предложил мне выйти замуж.

Увидев лицо Лива, я успела пожалеть о своем ребячестве. Тот даже остановился и теперь ошеломленно смотрел на меня.

— Он предложил тебе… Я ведь не знал, не думал, что он…

«Ну вот, Лив-то, похоже, понял меня совсем не так. Нехорошо».

— Да нет же, Лив, он не за себя мне предложил замуж выйти, а вообще, — сказала я и постаралась как можно более непринужденно улыбнуться. — Решил, что тогда Старейшины от меня отвяжутся.

— Да уж, представляю, что ты ему ответила!

— Правда? Ты уже так хорошо меня изучил? — игриво спросила я.

Но Лив не был намерен играть, он смотрел мне прямо в глаза, затягивая в омут своих так, что я, кажется, забыла, как дышать.

— Я вижу тебя, Тания, — сказал он просто, и глаза его нежно улыбнулись, а мои улыбнулись в ответ.

Мы шли узкой тропкой, которую вытоптали какие-то звери, и я вдыхала напоенный хвойным ароматом чистый прохладный воздух. Нет ничего вкуснее свежего воздуха, а здесь еще и настоящий хвойный лес и близость гор. Если бы не эта аномальная осень… Эльдорис — не мир, а сказка, сон, из которого не хочется просыпаться. Я уже люблю его. За свежий воздух и чистую воду, за приветливых и добрых людей, за волшебное чувство безграничной внутренней свободы, когда тебя наполняет магия. Хочу ли я обратно? В мой пластиковый дымный мир? Пластиковый дымный, но родной? Наверное. Но сейчас… Сейчас мне так хорошо здесь!

— Как же мы будем перебираться через горы? — спросила я спустя некоторое время, наконец осознав, что никаких подъемников тут нет.

— А вот это и есть самое интересное! — сказал Лив. — Будем искать тарокса.

— Кого?

— Увидишь, — загадочно улыбаясь, сказал он. — Только не пугайся!

— И как его искать, этого тарокса?

— Постарайся почувствовать его магию. От него веет прохладой, запахом вереска и звоном маленьких колокольчиков. Хотя, возможно, это только я их так воспринимаю.

«Да уж, ну и задачка!»

Я все же решила попробовать, тренировка мне не повредит. Закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться на ощущениях, сделала спокойный глубокий вдох и медленный выдох. Пустая темнота начала окрашиваться еле заметными бледными всполохами. Ничего конкретного: кусты и редкие деревца, возможно, следы тех, кто бывал здесь раньше, и Лив. Как яркое теплое оранжевое солнце. Да, так я его и ощущала обычно — теплый и светлый. Я не позволила себе сосредотачиваться на нем, только глянула внутренним взором вскользь. Больше никого.

— Ничего не вижу, — сказала я.

— Я пока тоже. Они маскируются. Надо позвать, — я вопросительно посмотрела на Лива. — Мне будет легче, так как я знаю, кого звать, — улыбнулся он. — Сейчас. Но ты все равно тоже попробуй. Просто позови.

Весьма оригинально звать неизвестно кого, но я послушно сосредоточилась вновь и постаралась открыться. Из солнечного сплетения потянулась тоненькая голубоватая ниточка и уверенно заструилась куда-то вперед. Интересно. Я проследила ее путь, она направлялась к самому подножию гор. Мгновением позже я почувствовала ответный импульс, мне словно дыхнули прохладным ветром в лицо. Я ошарашенно открыла глаза. Неужели получилось?

— Лив?

— Ты это почувствовала? Готовься, сейчас он будет здесь!

В тот момент, когда я решила, что животный мир Эльдориса, в отличие от растительного, практически идентичен земному, я сильно ошиблась. Конечно, существо было скорее магическим, чем зоологическим, но настолько непохожим ни на что из виденного мною на Земле даже на картинках, что я была, мягко говоря, ошарашена. Ослепительно белое, изящное, с огромными крыльями оно напоминало одновременно гигантскую птицу, потому что было покрыто гладкими и плотно прижатыми, но перьями, и мифологического дракона из-за ящероподобного, хотя и более тонкого, строения тела.

— Любишь летать? — спросил Лив радостно. Было заметно, что сам он находится в предвкушении полета.

— Я так понимаю, что скоро это узнаю, — ответила я без особого энтузиазма. Попробовать, конечно, было интересно, но и довольно страшно. Как на этом летать?!

— Не бойся, пойдем, — сказал Лив и направился к птицедракону, то есть к тароксу. Я поплелась за ним, настороженно оглядывая создание.

Большие глаза его были ослепительно синими и смотрели на удивление дружелюбно. Я немного расслабилась. Лив положил руку ему на грудь и постоял так немного, будто ведя немую беседу (возможно, так оно и было). Тарокс согнул ноги и опустился ниже к земле, а на его спине выступили две невысокие выпуклости, напоминающие основания спинок стульев. Я глянула на Лива вопросительно.

— Залезай, — сказал он. — Садись спереди, там будет лучше видно.

— Мы ведь не упадем?.. — спросила я тихо, а Лив рассмеялся, а потом, по обыкновению глядя прямо в глаза, серьезно добавил:

— Нет, Тания, лететь на тароксе даже безопаснее, чем ехать на лошади. При всем желании мы не сможем с него упасть. При полете воздушные потоки вокруг него замыкаются магическими, и пассажиры по сути запечатываются внутри своеобразного кокона. И я все время буду рядом.

Я кивнула и послушно полезла на зверя.

Мы летели, и подо мной проносились деревья, здесь вперемешку зеленые и пожелтевшие, полянки, небольшие озера и ручейки. Горы, завораживающие своей величественной красотой, остались далеко позади. Тарокс мерно взмахивал своими невесомыми белыми крыльями и стремительно летел вперед. Ветер не мешал мне наслаждаться полетом, он плавно обтекал «кокон» по краям, не касаясь нас. Холода тоже не ощущалось. Магия. Волшебство. Я оглянулась на Лива и не смогла сдержать улыбки. Его одухотворенное лицо взирало на небеса, словно пронзая их насквозь и устремляясь к невидимым сейчас звездам. Оно было прекрасно. Лив посмотрел на меня, и я увидела, что глаза его наполнены умиротворением и счастьем. Мне даже на секунду стало совестно за то, что я оторвала его от того глубокого созерцания, в котором он пребывал. Но смотрел на меня он так нежно и приветливо, чем создавал неподдельное ощущение того, что рад этому вторжению.

— Скоро будем приземляться, — сказал он. — До леса придется идти пешком. И по лесу тоже.

— Лив, а из провизии у нас что-нибудь осталось? — спросила я, чувствуя как желудок предательски поскуливает, выпрашивая поесть.

— Немного. Надо будет все-таки зайти в деревню.

Когда тарокс приземлился, я, поддавшись порыву, наклонилась и крепко обняла его. В ответ меня окутало ласковой прохладой. Кажется, мы подружились.

— А ты знал, что этот тарокс — девочка? — спросила я, довольно улыбаясь, когда «дракон» взмыл в воздух.

— Да? — лицо у Лива было несколько удивленным. — Я как-то об этом не задумывался. А ты делаешь успехи, моя ати.

— Твоя… кто?

— Ученица, — улыбнулся Лив. — Пойдем. Я чувствую, как ты голодна почти физически.

— Что?! — глаза мои округлились. Он чувствует мой голод?! И все остальное тоже? — В смысле чувствуешь?

— Ну… да, — растерялся немного он.

— Лив, ты все это время знаешь, что я чувствую?!

— Тания, это происходит само собой. Прости, я не подумал, что тебе это может быть неприятно. Я все чаще начинаю забывать, что ты с Земли. Для эльдорийцев…

— Лив! Я не эльдорийка! Может, у меня и нет секретов, но чувствовать себя раздетой, открытой для всех!..

— Не для всех. Пойми, для нас это совершенно естественно с близкими нам людьми. И тем более для Наставника и его ати.

— Ты не мог просто сказать?

— Тания, я же не устанавливал канал специально, по правде я и сам не заметил, как это произошло… и просто не придал значения. Ты можешь поставить блок, если тебе это неприятно. Обычно у нас так не делают, но я тебе объясню.

И он объяснил, а я сделала. И почти сразу пожалела. Оказывается, все это время я была не одна. Не всегда одна. А теперь все не мои ощущения отрезало черной непроницаемой стеной. И что теперь делать? Сказать, что я передумала и хочу вернуться? А потом он поймет, что… Нет, потерплю.

Я угрюмо шагала рядом, а Лив делал вид, что ничего не произошло. Мы остановились у небольшого ручейка.

— Я схожу в деревню, — сказал он. — Порталом. Ненадолго. Подождешь?

— Куда я денусь, — вяло улыбнулась я, напрашиваться идти вместе с ним все равно никакого желания не было.

Лив кивнул и исчез. Раздобыть нам еды, вот только аппетит мой успел куда-то пропасть, сердце сдавила тоска. Что же со мной происходит?

Я подошла к ручью и зачерпнула холодной прозрачной воды, ополоснула лицо, мысленно прося у нее унять бурю внутри меня.

«Все будет хорошо», — шептала мне вода, журча и переливаясь. Я вздохнула и села на самый берег. Внутри было пусто и одиноко, как будто меня лишили согревающего изнутри света, окрашивающего красками мои дни.

Лив появился быстро и незаметно. Когда же я услышала шорох у себя за спиной и повернулась на этот звук, то увидела те самые потерянные лучики света в его глазах. Он вернулся, и душа моя по чуть-чуть начала оттаивать.

— Выше нос! — сказал он и улыбнулся. — Надо поесть. Смотри, что я достал, — и он вытащил из своей сумы большущий круглый хлеб, какие-то еще не виденные мною овощи и зелень.

В фляге у него оказалось настоящее коровье молоко.

— Получается, коровы у вас тоже есть? — спросила я, поглощая добытые припасы тут же у ручья.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ну… собаки у вас есть, лошади есть, коровы вот. Все, как на Земле. Но вот тароксы!

Лив негромко рассмеялся.

— Тароксы не совсем животные, Тания. По сути своей они крылатые выражения мощи стихии воздуха, которые могут принимать плотноматериальную форму.

— Ясно, я так и подумала, что они по большей части магические существа, чем обычные. А у других стихий подобные выражения есть?

— По идее любая стихия может принимать форму, но другие делают это крайне редко. Тароксы же вполне привычны.

— Лив, а как там Регги? — спросила я, неожиданно вспомнив о своем четвероногом друге.

— С ним все будет хорошо. Он — самостоятельный пес, как ты могла заметить.

— Да уж. Ты всегда его вот так бросаешь? Не понимаю, почему его называют твоим псом. На вид он, скорее, сам по себе пес, — сказала я и улыбнулась собственным воспоминаниям детского мультфильма.

— В общем-то, ты не далека от истины. По большому счету, он не мой пес, а мой компаньон. Друг, который всегда придет, когда нужен. А в остальное время он сам по себе пес, — тоже улыбнулся Лив.

— Куда теперь? — спросила я, дожевав последний кусок.

— Пойдем, — сказал он и опять подал мне руку для телепортации. Подобных перемещений я уже давно не боялась, но… как хорошо, что Лив считал, что мне так спокойнее. Сжимать его теплую и надежную ладонь было приятно.

— Сегодня остановимся здесь, — сказал он, показывая на небольшой бревенчатый домик.

— Курьих ножек только не хватает, — сказала я, улыбаясь уже во весь рот. Еще немного и я начну терять связь с реальностью.

Лив посмотрел недоуменно.

— Я тебе потом расскажу. Это из сказки. Избушка на курьих ножках. Мне нравится! — сказала я и побежала к домику. Походные условия меня не пугали, тем более в компании мага, но перспектива ночевки в домике радовала весьма.

— Мы останемся? — спросила я, оглядывая скромное убранство избушки. Собственно, внутри почти ничего не было. Стол, несколько простых табуретов и кровать. Большая, с матрасом, но одна.

— Ну, если ты не возражаешь, то да. До заката уже не далеко, так что идти дальше сегодня смысла особого все равно нет. А пока у нас есть время, предлагаю не терять его даром и поупражняться, согласна?

Я молча кивнула и вышла из домика вслед за приглашающим Ливом. Мы устроились тут же неподалеку на расстеленном прямо на траве плаще.

Лив повернул руку ладонью вверх и, лукаво посматривая на меня, сотворил нечто невообразимое. А именно — взявшийся из ниоткуда небольшой огненный шарик, зависший прямо в воздухе над его ладонью. Я зачарованно смотрела на это чудо, не в силах оторвать взгляд.

— Тания, — позвал Лив, перебрасывая шарик из руки в руку. — Твоя очередь!

— Что?! Я же так не умею!

Лив усмехнулся, а потом, приободряюще улыбнувшись, сказал:

— Вот и попробуй!

Да уж, просто сказать «попробуй», а что делать, если вообще не представляешь, как подобное можно сотворить? Ну ладно…

Я повернула ладонь кверху, подражая движениям Наставника, и уставилась на нее немигающим взором. Ничего.

Разумеется, ничего!

— Не получается лишь только потому, что ты не веришь. Магия живет внутри тебя, просто выпусти ее из свой руки.

«Магия живет внутри меня». Да, с этим поспорить трудно, учитывая все происходящее со мной в последнее время.

Я поднесла ладони друг к другу, подержала немного и развела снова. На кончиках пальцев и по контуру ладони я почувствовала едва уловимое покалывание. Потом представила себе шарик. Не огненный, как у Лива, а переливающийся и поблескивающий из воды.

«Почему бы и нет? Я же сейчас в сказке, во сне, в совершенно нереальном волшебном мире, разве я не смогу?» — сказала я себе и почувствовала импульс, точно током пробежавший по телу и спешивший вырваться из руки. Покалывание усилилось и, уже мгновением позже я увидела над ладонью свой собственный шарик! Именно такой, каким его и представляла.

Восторженными глазами я взглянула на Лива, безмолвно спрашивая «Ты это видишь?!» и ликуя.

Лив широко улыбался, а поверх его ладоней уже кружило по несколько огненных сгустков.

Занятие это оказалось забавным и даже задорным. До тех пор, пока я не решила попробовать, что будет, если два таких шарика: его огненный и мой водный, столкнутся. Я протянула свою ладонь поближе к его и направила свой шарик к нему. Огненный шар то ли по своей воле, то ли направляемый Ливом, тоже потянулся навстречу. Я, затаив дыхание, следила, как они движутся друг к другу. Шарики соприкоснулись краешками, зашли один на другой и… исчезли оба!

Я потрясенно смотрела на кусочек пустого пространства, где только что мой шарик уничтожил его. Или его уничтожил мой. Огонь и вода не совместимы. Вода тушит огонь, огонь испаряет воду.

Внутри поднялась волна горечи, затопив все другие чувства, подступая к глазам наворачивающими слезами.

Я резко встала, порадовавшись, что Лив хотя бы не может сейчас читать моих чувств, и направилась прямиком в лес. Мне нужно было побыть одной и прийти в себя прежде, чем я смогу опять беззаботно смотреть ему в глаза.

Я бродила по чаще, не разбирая дороги, стараясь все же не отходить слишком далеко, дабы Ливу потом не пришлось еще и разыскивать меня по лесу. Мыслей не было, в груди клокотала буря. Я не могла дать ей выход и не могла успокоить.

«О чем ты вообще думала? Он маг из другого мира. И его стихия — огонь, а твоя… Ха, теперь у тебя тоже есть стихия! Вода! Вода, совершенно не совместимая с огнем!.. Ты ведь даже не знаешь, сколько ему лет, не знаешь, что случилось тогда в его жизни… почему он дал этот обет. Он дал обет!..»

Эмоции мои зашкаливали, и творилось со мной что-то странное. Единственное, чего хотелось в тот момент — найти успокоения. И я нашла, хотя лучше бы не находила.

Уже начавший смеркаться лес прорезала светящаяся серебром арка. И из нее неторопливо вышел светловолосый маг. Тот самый, которого я видела тогда у пруда с фонтаном. Я хотела бежать, но маг спокойно произнес:

— Я могу тебе помочь, — и от его слов повеяло холодным спокойствием, мгновенно остужая мои разбушевавшиеся чувства.

— Что тебе нужно?

— Я могу помочь, отправить тебя домой, — сказал он. — Мне нужно только это. Подумай, — и он растворился в воздухе.

Я в смятении брела к избушке, так до конца и не понимая, привиделось мне это или нет. Сознание туманилось, и хотелось спать.

Дойдя, я увидела на том самом месте, где мы сидели, небольшой костерок, на котором Лив что-то готовил нам на ужин. Я молча села рядом, подставляя руки согревающему огню. Лив ничего не спросил, только спустя некоторое время подал мне миску с какой-то кашей, которую я съела, даже не почувствовав вкуса.

Найдя в себе силы лишь на едва слышное «спасибо», я поднялась и отправилась в домик, где не раздеваясь легла на самый краешек кровати и тут же заснула.

* * *

— Мне так холодно здесь одной, — молила я, устремляясь всем своим существом к нему. — Пусти меня, прошу, согрей…

— Ты же знаешь, Тания, я не могу… — сказал тихо он, доводя меня до отчаяния. — Не могу тебе отказать, — прошептал он, и меня обдало его жаром. Не опаляющим, а согревающим и нежным.

Я купалась в его пламени, не желая слышать ни одной мысли в своей голове, только чувствовать его близость, его отогревающее мою заледеневшую душу тепло.

«Я люблю тебя», — шептала каждая клеточка моего существа, сливаясь с его.

Он не позволял мне зайти слишком далеко, сдерживая мой натиск. Я смирилась, принимая его ограничения, радуясь тому, что мне уже так далеко удалось зайти.

Глава 11. Северные леса

Я проснулась, чувствуя жаркое дыхание на своей щеке и его руки, обвившие меня за талию сзади. Так тепло и уютно, что захотелось опять закрыть глаза, делая вид, что крепко сплю, чтобы продлить эти мгновения.

«Нет. Если он проснется так, ему будет слишком неловко, и он, чего доброго, вообще начнет избегать меня», — подумала я, осторожно высвобождаясь из его объятий и вставая.

Лив не проснулся, его безмятежное лицо во сне казалось совсем молодым и изумительно прекрасным.

— Я люблю тебя, Лив, — прошептала я. — Даже если нам никогда не быть вместе. Даже если ты уже сделал свой единственный выбор много лет назад и никогда больше не полюбишь. Я буду любить тебя.

Я вышла на улицу и так и остановилась на крылечке, вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух. Пусть я поставила этот дурацкий блок и днями мне стало пустынно и одиноко без него, возможно, это даже хорошо, что так вышло, пусть мы из разных миров, пусть нам не быть вместе… Все эти «пусть» остались в смятенном и бушующем вчера, и еще не раз придут в надвигающемся завтра, но сейчас… В этом моем «здесь и сейчас» мне было хорошо, легко и радостно, а на душе — тепло и солнечно. И не важно, как долго это продлится. Важно только это «сейчас».

Ночной туман постепенно рассеивался под выползающими из-за макушек елей лучиками светила. Вот интересно, что же это за светило, обогревшее своим теплом такую схожую с Землей планету. Никак не могу понять и вместить в свое сознание все это.

Лив проснулся довольно скоро и с несколько помятым со сна видом вышел из избушки.

— Доброе утро! — приветливо сказала я.

— Доброе. Ты в порядке? — с сомнением взирая на меня, спросил он.

— Да. Все хорошо, — бодро улыбнулась я.

«Хм, похоже, он ничего не помнит. И это хорошо».

— Ладно, я рад.

— Что теперь?

— Теперь в Северные леса, — сказал Лив и вдруг нахмурился, невидящим взглядом уставившись куда-то мимо меня.

— Лив…?

— Что-то стряслось. Эданор сильно нервничает, не могу разобрать. Похоже, Совет решил нас нагнать.

— Они могут нас найти?

По его лицу я поняла, что могут. Впрочем, не удивительно. Сильнейшие маги со всей Растании.

— Иди сюда, — сказал он, протягивая руку. — Надо сделать полог. Но для этого нужна и твоя сила тоже.

— Полог — это что-то вроде маскировки, да? — спросила я, подходя и вставая рядом с ним.

— Да, он будет удерживать наши излучения внутри, так они не смогут нас засечь. Во всяком случае, какое-то время. Вытяни руку вперед и постарайся нащупать свою силу, как вчера с шариками, только выпуская ее не в форму, а просто потоком, дальше я направлю ее сам, — сказал он и из его рук потянулись оранжевые волны.

— Нет! — тут же отпрянула я. — Ты что, не помнишь, что случилось вчера?! Мы не сможем совместить огонь и воду! Они же разрушат друг друга!

— Тания, успокойся, — сказал он нежно, обнимая меня за плечи. — Это не так. Это просто сила. Пропущенная через тебя, это уже не чистая сила самой стихии, а твоя. По понятным причинам она имеет вид и зачастую свойства родной ей стихии, но это не значит, что они не могут дополнить друг друга. Я тоже могу управлять водой, а ты сможешь когда-нибудь огнем. Вчера ничего страшного не случилось. Противоположно заряженные, они уничтожились, это нормально. Эти шарики и были огонь и вода, сами по себе. Сейчас же мы сольем две силы: твою и мою. Ты поймешь это позже, сейчас просто доверься мне, ладно? — спросил он все так же ласково и посмотрел прямо в глаза.

«Конечно, Лив. Разве я могу тебе отказать?»

Мне было страшно, но я послушно выпустила светло-синие потоки из своей руки, которые свободно и легко выходили из нее так, будто я проделывала подобное ежедневно. И сплетались с его, образовывая переливчатый, чем-то напоминающий большой мыльный пузырь, контур вокруг нас. Потом он побледнел и стал полностью невидим.

— Вот видишь? — спросил Лив, улыбаясь. — Все хорошо. Ты молодец. Хотя нам и придется теперь несколько сложнее с поисками эвинов.

— А зачем тебе их искать? Они могут знать что-то о тех магах?

— Они могут знать многое. Я надеюсь, они подскажут мне, как защитить принца и повлиять на ситуацию.

— И как мы будем их искать?

— Ну, вообще-то я надеялся, что они сами найдут нас, когда мы доберемся до Северных лесов, но теперь это будет несколько затруднительно.

— Они тоже не смогут нас почувствовать через полог? — догадалась я.

— Да. Что-нибудь придумаем. А сейчас пора собираться. У нас еще остались молоко и хлеб, перекусим и телепортируемся до лесных пределов, а там уже пешком.

Этот лес оказался совсем зеленым, создавалось впечатление, что сюда осень еще не успела добраться. Огромные раскидистые деревья создавали густую тень внизу, пропуская только редкие солнечные лучики, но в тоже время позволяли свободно и беспрепятственно проходить между своими массивными стволами, растущими на достаточном расстоянии друг от друга.

— Почему Земля? — спросила я, а Лив глянул непонимающе. — Почему ты отправил Эда именно на Землю?

— Так получилось. В тот момент у меня просто не оставалось выбора, я должен был спасти принца и рискнул. Я бы не стал этого делать без крайней необходимости.

— А место? Скажи мне, это все-таки было случайностью или нет?

— Нет.

— Нет?! Действительно, нет? Объясни, Лив!

— Хорошо, Тания. Я расскажу тебе все с начала. В тот день, когда я отыскал ориентиры вашего мира, я и подумать не мог, что когда-нибудь воспользуюсь этой находкой таким образом. И несмотря на то, что даже сами разговоры о перемещениях между мирами у нас не одобрялись и в сущности не велись, да и сам я был скорее против подобных перемещений… — он еще не успел договорить, а я вдруг вспомнила тот мой, точнее его сон.

«Не поэтому ли он так относится к порталам в другие миры? Что тогда делала эта девушка? Не было ли это как-то связано с порталами? — подумала я, но решила не отвлекать сейчас Лива от его рассказа. — Спрошу у него как-нибудь в другой раз. Если наберусь смелости».

— В общем, я не смогу объяснить, почему тогда сделал это, — продолжил Лив. — Но я решил попробовать. И сделал портал. И оказался на берегу озера. Стояла глубокая ночь, освещаемая лишь большим небесным светилом — вашей Луной. Я прошел вдоль берега, вдыхая запахи нового мира и вдруг увидел девушку, спящую прямо траве на берегу. Тебя, Тания!

Я остановилась, от изумления не в силах идти дальше. Лив видел меня!

— А я ведь помню этот день, точнее ночь. Мы тогда ходили в поход и я действительно заснула прямо на берегу. Смотрела на закат и задремала! — подумала я вслух, все еще не веря своим ушам.

— А я немало удивился, увидев тебя спящей под открытым небом.

— Да уж. У нас обычно и не спят по открытым небом, — невольно улыбнулась я, вспоминая эту историю. — И ребята тогда даже не искали меня! Решили, что я… Ну в общем, там был один парень, Артур, и они решили, что… я с ним в палатке, а Артур спал в это время сном праведника и ни о чем даже не подозревал, — рассмеялась я. — Но как же так, Лив? Ты видел тогда меня?!

— Не только видел, Тания. Мне было очень интересно, я не встречал прежде землян и я подошел к тебе. Коснулся твоих волос, закрыл глаза и… увидел тебя. Понимаешь, увидел по-настоящему. Но как же я был удивлен, когда и ты ответила мне! Ведь магия в том мире не ощущалась практически совсем, а тут девушка, с которой удалось вступить в контакт, да еще так легко.

— Что значит «вступить в контакт»? Мы говорили? Но я же ничего такого не помню!

— Ты спала, а люди редко запоминают то, что делают во сне. И на Эльдорисе тоже. Это требует некоторой тренировки и желания научиться. Мы говорили довольно долго. Это было очень интересно, к тому же ты помогла мне лучше узнать ваш мир, его обычаи. Хотя тогда я и не знал, что уже довольно скоро все эти знания мне пригодятся. И, кстати, это ты сама так представилась мне — Тания.

— Это все так странно. Если я когда-нибудь вернусь домой, мне потребуется хороший психиатр. Почему ты не сказал мне раньше?

— Было бы лучше, если бы я обрушил на тебя все сразу?

— Не знаю… Нет, наверное, нет. У меня и сейчас голова идет кругом… И ты поэтому отправил Эда ко мне?

— Да. Прости, что я втянул тебя во все это. Я никак не собирался, не думал отправлять его туда, но сложилось так, что этот безумный вариант оказался лучшим, а точнее, единственным. Мы были слишком далеко от дворца, одним порталом было не добраться, а на переход и два портала у меня просто не хватило бы сил, и это попросту было опасно, любое промедление могло стоить принцу жизни. Я, кажется, уже говорил тебе об этой особенности — портал в другой мир, когда известны координаты, затрачивает сил немногим больше, чем обычный в пределах Эльдориса. И я сделал это. Я знал, что Эданору понадобится помощь в чужом мире, а ты была единственным знакомым мне человеком, пусть и не помнила этого, к тому же обладала некоторыми способностями, и я мог настроиться на тебя.

— Понятно, идеальный вариант. И я тебя ни в чем не виню, Лив. Случилось так, как должно было случиться, вот и все. Кстати, мне давно любопытно, откуда у Эда взялись деньги и паспорт!?

— Порошок. К сожалению, единственная порция. Я обнаружил его вместе с координатами Земли. Трансформируется в самое необходимое, впитывая всю доступную магию из пространства вокруг.

— И что стало с ними потом, когда Эд переместился? Они исчезли?

Лив ухмыльнулся.

— Не знаю, Тания. Но, думаю, нет.

Мы шли вперед, все дальше и дальше уходя вглубь необъятного леса, и мне было спокойно и радостно. В моем «сейчас» улыбающийся Лив был рядом и рассказывал мне то, на что раньше не решался, а я понимала, что могу спросить еще. А спросить я хотела о многом. О той девушке, о его обете, о том, как он стал Наставником принца, о том, почему Королевством правит Ее Величество Мерадет и что стало с ее мужем. Я шла, неторопливо обдумывая, с чего лучше начать, и мне казалось, что у меня еще полно времени, чтобы узнать все. Но я ошибалась.

Подступивший к сердцу холод я почувствовала резко, дыхание внезапно перехватило, и меня забила дрожь. Я остановилась, понимая, что идти дальше просто не могу.

— Тания? — обернулся Лив. — С тобой все в порядке?

— Нет, — прохрипела я. — Лив…

Лив подхватил меня на руки. Он не понимал, что со мной, и тревога в его глазах нарастала.

— Это они… Холод.

Я чувствовала, как сердце мое заледеневает.

«Вот так вдруг и конец. И никакой полог им не преграда…» — подумала я устало, обессиленно прикрывая глаза.

— Тания… — выдохнул Лив мне прямо в лицо. И вдруг припал своими нежными, но решительными губами к моим.

Умереть так, я не смела и мечтать. Но вот только Лив не собирался давать мне умереть. Из его уст в мои потекло живительное тепло, растапливая заледеневшие легкие и снимая спазм, сдавивший горло. Я снова смогла дышать. Я распахнула глаза и посмотрела на Лива, так серьезно и так бесконечно нежно смотревшего на меня и даже не пытавшегося закрыться, как он это делал прежде каждый раз, когда мы оказывались слишком близко. Он боялся меня потерять. И боялся отпустить теперь, все еще держа в своих объятиях.

— Спасибо, Лив, — прошептала я. И опустила глаза, вдруг осознав, как именно им это удалось. — Я кое-что не сказала тебе…

Лив нахмурился.

— Тогда в лесу… Там был один из них.

Лив посмотрел сурово и почти зло. Но злость его была направлена не на меня.

— Чего он хотел?

— Он сказал, что сможет мне помочь. Отправить домой. И ушел.

— Кем бы они не были, ты не должна им верить, — сказал он твердо. — Пожалуйста, Тания. Они преследуют какие-то свои интересы. А ты отчего-то мешаешь им. А я могу не успеть защитить тебя.

— Да, знаю. Прости, я запуталась и уже не всегда понимаю, что есть что. Давай поскорее найдем эвинов.

— Да. Надо торопиться. Попробуем послать слабый импульс. Направленно. Но сначала, есть кое-что еще. Эвины приемлют только искренность и открытость. Твой блок…

Я понурилась. Какая мне теперь уже разница? Когда я почувствовала, как жизнь внутри меня покрывается льдом? Мне хочется сказать тебе, Лив…

— Я понимаю, — сказала я. — Что нужно делать?

— Не обязательно снимать его до конца, ты можешь пробовать приоткрыться и закрыться снова. Почувствуй щит в области солнечного сплетения и поработай с ним.

Он советовал и объяснял, пытался направить мои попытки, но все тщетно. От одной мысли, что я сниму сейчас этот блок и обнажу всю бурю своих чувств перед Ливом, внутри все сжималось в ком. Я уговаривала себя, пытаясь убедить, что тут же поставлю его на место, что мне необходимо потренироваться перед встречей с мудрыми отшельниками, но нет. Ничего не выходило.

Я виновато посмотрела на Лива.

— Что тебя гложет, Тания?

«Ах, Лив, если бы я могла сказать тебе! Но кому от этого станет лучше?»

— Все будет хорошо, — улыбнулась я. — Давай попробуем их позвать. Если они не захотят говорить со мной, в конце концов, я просто подожду тебя снаружи.

Лив выглядел озадаченным, но все же кивнул.

— Попробуешь со мной?

— Конечно, — согласилась я.

— Помнишь, как мы искали тарокса? Тогда ты уже видела импульсы жизни, исходящие от всего вокруг. Попробуй увидеть их сейчас. Все в природе пронизано этими импульсами, все живет, а значит, имеет свои излучения.

Я сосредоточилась, и перед моим внутренним взором появились разноцветные всполохи. Деревья, кустарники, птицы и мелкие лесные зверьки.

— Что теперь? — не открывая глаз, спросила я.

— Теперь осознай свое собственное излучение. Ты издаешь его так же, как и все вокруг. И направь его вне. Но не слишком далеко. Немножко. Выпусти этот импульс. И думай при этом о тех, кому он адресован.

«Ну вот, опять представлять тех, кого я в глаза никогда не видела. Ну да ладно. Мне уже не привыкать».

— Хорошо, — сказал Лив. — А теперь мне придется усилить защиту, а ты не пробуй больше снимать блок. Так будет безопаснее. Понадеемся, что эвины уловят нас и так, а вот других гостей нам не надо. И давай поедим.

— Давай. У тебя еще что-нибудь осталось?

— Немного крупы. Надо найти ручей.

— Можно я?

— Конечно, — улыбнулся Лив.

Мне хотелось отвлечься на что-то простое и бытовое. Что может лучше подойти, чем поиск воды к обеду? И не важно, что искать я буду при помощи магии, разве может быть как-то иначе тут? Усмехнувшись своим мыслям, я опять прикрыла глаза и стала сканировать пространство вокруг в поисках импульсов воды. Искала родное, журчащее и переливающееся. И нашла. Довольно быстро и легко.

— Получилось! — обрадовалась я своей маленькой победе. — Туда, — показала я вперед и направо. — Недалеко.

— Отлично. Там и остановимся.

Пообедав кашей и остатками орехов, мы пошли дальше, неторопливо углубляясь в лес. Спешить теперь не имело смысла. Если эвины уловили наш зов, то должны были прийти сами, а если нет — мы все равно не знали, где именно их искать.

— Они хотели меня убить? — спросила я, впервые решившись завести этот разговор.

— Возможно и нет, но не рассчитали силу воздействия. Если бы мне были известны их мотивы, все стало бы намного понятнее.

— У вас всегда тут так весело? Кто-то пытается убить, кто-то захватить власть, открыть порталы в другие миры и тому подобное?

— Не знаю, что тебе сказать. Может, это просто мне так везет на подобные приключения, а тебе посчастливилось связаться именно со мной, — грустно сказал он, а я улыбнулась.

«Мне действительно посчастливилось».

Мы продолжали свой путь, а мысли мои витали где-то далеко. Угрозы никакой не ощущалось, даже наоборот, в этом лесу было удивительно спокойно. Тревоги отступали сами собой. А еще иногда стали попадаться цветы. Они то и дело проглядывали в зеленой листве неизвестных мне деревьев и напоминали крупные белые орхидеи с длинными колышущимися лепестками. Залюбовавшись одним таким цветком, растущим достаточно низко, я зацепилась за торчащий корень и подвернула ногу.

— Уууу… растяпа.

Мой по-рыцарски заботливый спутник тут же подбежал ко мне.

— Я посмотрю? — спросил он несколько смущенно.

Я только кивнула. Болело сильно.

— Ааа!

— Прости. Я не лекарь, но умею немного и могу полечить тебя магией. Если ты снимешь блок. Ненадолго. Иначе не получится.

— Я не могу, Лив. Ты же видел, не получается!

— Хм… Ладно, давай я попробую так.

Он положил руки на мою щиколотку, и я почувствовала тепло. Стало немного легче, но не более.

— Что-нибудь чувствуешь?

— Тепло. И полегче вроде. Спасибо, Лив. Пойдем дальше? — сказала я, поднимаясь.

Лив с сомнением посмотрел на меня, но тоже встал.

Далеко уйти у меня, правда, не вышло. Ступать было больно, и нам пришлось остановиться на ночлег еще засветло.

— Не важно, — успокаивал меня Лив. — Мы уже в лесу, а тут все зависит от них. Надеюсь, они придут.

Лив расстелил мне свой плащ и отошел в поисках какой-то травы для ноги. Потом развел костер и сварил из нее отвар. Жидкое темно-зеленое мне пришлось под страхом распухнувшей ноги и неспособности самостоятельно передвигаться выпить, а оставшуюся гущу он наложил прямо на поврежденное место, примотав лоскутом, оторванным от чего-то из одежды.

— Расскажи мне о порталах, — попросила я. Эта тема показалась мне наиболее безобидной из тех, что были мне интересны.

— О телепортации вообще или чем-то конкретном?

— О перемещении в другие миры, — сказала я.

— На самом деле, другие миры — это громко сказано. Должно совпасть очень много условий, чтобы такая дорожка в другой мир стала возможной. Мне известен только один такой мир — Земля. Эта планета очень похожа на Эльдорис и совпадает с ним по пространственным координатам. Потому, изменяя эфирно-временные, но сохраняя пространственные, возможно сделать переход. В теории вероятны переходы и в любые другие миры, но, во-первых, нужны ориентиры, а во-вторых, на подобные перемещения потребуются такие затраты энергии, что это практически невозможно.

— Не понимаю. То есть Земля совпадает по каким-то там координатам с Эльдорисом и поэтому перемещения не требуют чрезмерных затрат энергии? Но она в другом времени? В прошлом, в будущем? Как это?

Лив улыбнулся.

— Это абсолютно другой пространственно-временной континуум. Он не соприкасается с вашим. Это как бы другая реальность. Вселенная многослойна. Не забивай себе этим голову, ати, практической ценности эти знания все равно не несут, — увидев, что я несколько опечалилась неспособностью что-то понять, он добавил: — Возможно, эвины смогут сказать об этом больше.

— Да уж, у меня мозги уже закипают от ваших ориентиров и континуумов… — сонно подумала я, вероятно, вслух. — Эта трава со снотворным эффектом что ли? Лив, ты меня опоил?! — притворно негодуя спросила я, вскинув бровь.

Лив смутился, а я немного посмеялась и так и заснула, улыбаясь.

Проснулась я посреди ночи и обнаружила себя лежащей тут же, у костра, который горел ровным пламенем. Судя по всему, не без участия магии. Значит, Лив не стал меня будить и придумывать нам шалаш или иное укрытие для ночлега, а просто поддержал огонь, чтобы мы не замерзли. Что ж, и так неплохо. Сам он мирно спал тут же неподалеку. Я осторожно встала и отошла от нашей стоянки туда, где между кронами деревьев была достаточная прореха, чтобы взглянуть на небо. Мне хотелось увидеть звезды.

Я стояла и, запрокинув голову, смотрела на усыпанный светящимися огоньками небосвод. Вокруг меня простирались безграничные бесконечные миры. И не важно, на Земле я сейчас стою или на иной почти неизведанной планете. Мир вокруг меня. С сотнями тысяч и миллионами миллиардов таких же или совершенно других планет, звезд, целых галактик… И я. Песчинка в бескрайнем потоке жизни.

Умиротворение наполнило меня.

— Я готова услышать то, что вы скажете мне. И принять, — произнесла я в пространство и пошла обратно.

Полюбовавшись безмятежным лицом спящего Лива, я легла рядом. Не слишком близко, но так, чтобы засыпая, видеть его.

Глава 12. Эвины

Ранним утром, едва рассвет показался из-за массивных крон, к нам явилась гостья.

Тоненькая и совсем юная девушка в простом аккуратном сером платье, которое придавало ей еще более хрупкий вид, поприветствовала нас легким поклоном и произнесла:

— Теплого Солнца в новом дне. Я отведу вас.

Наставник поклонился в ответ. Быстро собрав вещи, мы без промедления последовали за ней.

Нога после отвара Лива все еще болела, но передвигаться я уже могла более-менее сносно. Наша проводница плавно шла по заметной только ей тропе, огибала исполинские деревья и перепрыгивала мелкие ручейки. Через некоторое время мы оказались стоящими напротив двух, растущих бок о бок, громадных деревьев.

— Это проход, — сказала она и прошла между ними, тут же исчезнув.

— О… Куда она делась?

Лив усмехнулся, а я закрыла рот, поняв, что выгляжу, должно быть, забавно.

— Это что-то вроде стационарного портала. Пойдем, — сказал он и по обыкновению протянул мне руку.

С той стороны портала тоже был лес. Если бы я своими глазами не видела, как исчезла девушка, то и не заметила бы, что мы куда-то переместились. Мы шли еще какое-то время по плотной земле, которую можно было бы принять за дорогу, окаймленную деревьями, если бы эти самые деревья то и дело не попадались посреди нее самой. Потом впереди в окружении густого кустарника показался небольшой, сплошь увитый плющом, домик.

— Дальше я не могу провести даже вас, Наставник Ливолис, — сказала девушка. — Старейшие подойдут прямо сюда. А пока располагайтесь и отдохните с дороги, — добавила она, указывая на домик, и ушла. А я облегченно вздохнула. Нога гудела и требовала покоя.

Я ожидала увидеть жилища отшельников, какими представляла эвинов по рассказам Эда, в виде пещер или домов на деревьях. Но, как оказалось, мои образы были далеки от реальности. В предоставленном нам домике была вполне стандартная обстановка, и имелся даже душ, которым я не преминула тут же воспользоваться. Блаженно поливая себя теплыми струями, я благодарила Небеса за это чудесное изобретение.

— Они не пустили нас из-за моего блока? — спросила я, вдоволь наплескавшись и наконец выйдя из душа.

— Нет. Они нас пустили, Тания. Все идет хорошо. Просто дальше в общину чужакам нельзя. А мы чужаки.

— Понятно.

В дверь постучали, а я встрепенулась, поняв, что еще не готова к беседе. Волосы мокрые и нерасчесанные, в руках полотенце, а в голове ни единой дельной мысли. Но пришли не Старейшие, как назвала их девушка-проводник, а она сама, и принесла нам поесть. Мы дружно поблагодарили ее, и она тут же удалилась снова.

— Лив, посушишь мне волосы?

Наставник только улыбнулся и, поднеся руки к моей голове, даже не касаясь, с легкостью выполнил мою просьбу.

— Спасибо. Лив, а ты прежде встречался с этими Старейшими? Как с ними полагается общаться?

— Так же уважительно и почтительно как и с Наставниками, принцами и Королевами, — усмехнулся он.

— Ладно-ладно, не вредничай! И с Королевой я, между прочим, общалась весьма почтительно. За все время, проведенное во дворце, я не сказала ей ни единого непочтительного слова! — засмеялась я.

— Да, знаю, и все потому, что тебе не пришлось ей сказать ни единого слова вообще, а вот с остальными… — Лив скорчил смешную гримасу. А я запустила в него булочку, которую он без труда поймал. Булочки, кстати, таяли во рту и могли бы посоперничать с выпечкой самого Жана.

— Ай-яй-яй, вот так, пожалуй, в присутствии Старейших вести себя не стоит, — сказал он и слопал булочку. Я только покачала головой. Ладно я, но он-то, Наставник принца!

— Ты не ответил на вопрос.

— Да. Я встречался с эвинами прежде. Но в этой общине мне бывать не доводилось. Они живут закрыто и обособленно, и без приглашения к ним не попасть. Скажут и покажут они только то, что сочтут нужным.

— И почему тогда получается так, что мир спасаешь ты, а не они?

— Я? Нет, я не спасаю мир, Тания. Я просто пытаюсь защитить принца, а для этого нужно разобраться, что происходит и как это остановить. Если бы не эвины — лес давно бы умер. Помнишь тот иней? Они поддерживают относительный баланс своими неусыпными трудами, пока могут.

— Понятно, — потупилась я виновато. Ну вот, опять сморозила глупость. — Мне кажется, мои представления о том, кто же такие эвины, не вполне верны. Расскажешь?

— Конечно, расскажу, — немного печально улыбнулся он. — В конце концов, все аспекты жизни Эльдориса, о которых у тебя до сих пор не вполне верные представления, это мои промахи. Эвины живут обособленно, но не потому, что уходят от проблем мира. Напротив. Они поддерживают наиболее тесную связь с силами природы и следят за ритмами Вселенной, а для этого им необходимо уединение. Существуя в единстве с мирозданием и по его законам, они имеют больше возможностей и знаний, чтобы помогать соблюдению естественного баланса сил в природе и сохранению гармонии стихий, которыми не всегда умело пользуются люди. Все на Эльдорисе хотя бы немного маги, а вот достойных Учителей находят и должного прилежания достигают далеко не все.

— А как же Старейшины?

— Старейшины — сильнейшие маги среди людей. Они избрали другой путь, и у них свои задачи. Сейчас у Совета сложные времена, но когда-то Старейшины обучались у эвинов или даже выходили из их рядов.

— Сколько тебе лет, Лив? — как всегда подобные вопросы приходили ко мне невпопад.

Лив посмотрел удивленно, но все же ответил.

— Тридцать семь, — сказал он.

«Вот интересно. А ведь я не задумывалась об этом. Живут эльдорийцы многим дольше землян, а тридцать семь это и по нашим меркам немного…»

— Ты слишком молод для Наставника, верно?

— Да, — не стал отпираться он. — Ты права.

— И Королева не стала бы делать тебя Наставником своего единственного наследника, если бы на то не было веских причин, и ты не доказал бы свою компетентность.

— Ты проницательна, моя ати.

— И ты не расскажешь мне. Во всяком случае не сейчас.

— Расскажу, — улыбнулся он. — Эданору уже исполнилось тринадцать, ему давно пора было выбирать Наставника. У него имелись учителя, разумеется, но у принца должен быть Наставник, а из-за передряг в Королевстве подходящего так и не нашли. Его отец погиб, мать стала Королевой и залечивала раны Растании, а я… просто оказался рядом.

— Похоже, об этом «просто» придется расспрашивать самого Эда, — улыбнулась я и тут же поникла. — Если я его еще когда-нибудь увижу.

— Никто не может знать, что будет завтра. Не печалься заранее тому, поводов для чего, возможно, никогда и не будет.

— Постараюсь, Наставник, — выдала я, улыбаясь, и вдруг увидела мелькнувшую в окне рыжую спину. — Лив! Это Регги?!

Я подскочила к окну, а потом выбежала на крыльцо. Псина стояла неподалеку и была удивительно похожа на Регги, шерсть ее так же дивно поблескивала и имела яркий золотисто-рыжий окрас. Но это точно был не Реглиф.

— Лив, ты знал? — вид Наставника, удивленного не менее моего, ответил за него. — А ведь это значит, что твой друг пришел к тебе не откуда-то, а от самих эвинов!

— Как у тебя это получается?

— Что? — не поняла я.

— Удивлять меня теми вещами, которые до твоего появления я просто не замечал!

— К вашим услугам, — шутливо поклонилась я, а потом серьезно добавила: — Как думаешь, это его мама?

— Возможно. Или сестра. Я прежде не встречал собак такой масти.

— Она не просто так пришла, — сказала я, вдруг осознав этот факт, посмотрев собаке прямо в глаза. — Я скоро вернусь.

— Что? Куда?..

— Она пришла за мной, — сказала я, улыбаясь, уже на ходу.

Я бежала по высокой, местам доходившей мне до пояса, зеленой поблескивающей в солнечных лучах траве и чувствовала себя абсолютно счастливой. Лив был неподалеку и ждал меня, Солнце сияло ярко, ветер дул в лицо и развевал так и оставшиеся распущенными волосы. И даже отзывающаяся болью при каждом шаге нога не мешала мне впитывать происходящее с улыбкой на лице. Четвероногая красотка бежала чуть поодаль впереди. Мелькая своей золотисто-рыжей спиной над травой, она указывала мне путь.

Когда зеленое, казавшееся бескрайним, поле сменилось редким молодым лесом, собака остановилась. У единственного в округе большого дерева с раскидистой густой кроной сидела девушка. Она приветливо улыбнулась и жестом пригласила меня присесть рядом с ней. Рыжие ее волосы волнами спадали до самой земли, ярко-серые, словно светящиеся изнутри, глаза лучились радостью. Она была прекрасна. Залюбовавшись я невольно переключилась на иное видение и вместо девушки-эвина увидела ослепительные потоки света, расходящиеся во все стороны так, что за ними не было видно их хозяйки.

— Кто ты? — выдохнула я, приходя в себя. Даже с открытыми глазами ощущения от нее были очень необычными и завораживающими.

— Это не так важно, Тания, — улыбнулась она. — Важно другое. Готова ли ты принять свою судьбу и последовать за ней?

— Я не понимаю.

— Все проявления во Вселенной — от крошечных, — на тыльную сторону ее ладони как по заказу села маленькая красная божья коровка, — до гигантских, — сказала она, улыбнувшись, — от самых простых до самых сложных, и букашка, и человек — части Единой жизни. Все мы крупинки Единого божественного целого, одухотворенные его дыханием. Части одного, разделенные, дабы обрести самих себя, и извечно стремящиеся слиться воедино. Любовь — тот магнит, который притягивает нас друг другу.

Она говорила, и ее речь плавно текла, казалось, мне в самую душу. Я не запоминала слов, но на меня снисходило умиротворение и… понимание. Где-то глубоко внутри какая-то более мудрая и, возможно, старшая часть меня принимала каждое ее слово так же просто, как если бы я сама знала все это уже давно.

— Я вижу любовь, живущую в твоем сердце. Знай, что ум видит разделённость, любовь видит единство, — она улыбнулась и тепло добавила: — Не печалься, если сейчас тебе понятно не все из того, что я говорю. Значимо лишь то, что мои слова были тобой услышаны. Поверь, когда придет время, ты поймешь их. А сейчас ступай и ничего не бойся. Не бывает непоправимых ошибок и неснимаемых обетов, — сказала она и рассыпалась серебристыми искрами.

Я в изумлении смотрела на рассеивающиеся и исчезающие следы прибывания здесь девушки, уговаривая себя, что не сошла с ума, и все это мне не привиделось. В голове звенело, но внутри укрепилась стойкая убежденность, что все так, как должно быть. Я приняла это. А теперь мне пора возвращаться.

Мать Реглифа, в чем я сомневалась все меньше, подошла и позволила себя обнять. А потом повела меня обратно к домику, где меня ждал мой Лив. Только на середине дороги я вдруг поняла, что нога моя теперь не болит. Кем же была та девушка?

— Эта девушка — твоя ати? — спросил один из пришедших вскоре после моего возвращения Старейших. Коротко стриженный средних лет мужчина по имени Аманга. Лив кивнул, а Старейший продолжил: — Вижу. И она с Земли. Интересно. Очень интересно. Твою жизнь ждут большие перемены, Ливолис, и я надеюсь, ты будешь достаточно мудр, чтобы принять их.

Лив поклонился, продолжая сосредоточенно молчать.

— Ну а ты, дитя, — обратился Аманга ко мне. — Не скорби о том, что еще не потеряно, и не оплакивай, когда решишь, что потеряла. Улыбнись, — сказал он, и тепло его глаз полилось в мои. — Не стоит грустить. Запомни, что бы ни происходило, все повернется к лучшему. А теперь, полагаю, у тебя есть вопросы, Ливолис, — обратился он снова к Наставнику.

— Да. И смею предположить, что они вам уже известны, — слегка поклонился Лив и неожиданно улыбнулся.

— Что ж. Тогда слушай, — тоже улыбнулся мужчина, но тут же вновь стал серьезен. — Эта история началась не сейчас. И тебе известен момент ее возникновения, даже если ты пока не связал одно с другим. Но важнее иное. Притязания и корыстные интересы отступников — ничто по сравнению с той угрозой, которая нависла над Эльдорисом. И я говорю не о чрезмерном накоплении эфира и злоупотреблении магией, повлекших тот дисбаланс в природе, который мы сейчас наблюдаем. Все это так, но отступает перед угрозой вторжения из другого мира. Да, Ливолис, портал был открыт с нашей стороны и тебе уже довелось столкнуться с теми, кто вышел из него. Возможно, это было случайностью по неосторожности, а не злым умыслом. Скорее всего, они сами не желали того, что получили. Маги, пришедшие оттуда, очень сильны. И они заинтересовались Эльдорисом всерьез. Портал должен быть закрыт. Навсегда.

— Чего они хотят?

— Исходя из того, что стало нам известно, Эльдорис для них — выход из тупика, в который они загнали свой собственный мир. Мы не уловили от них зла как такового, но увидели холод их сердец и те ошибки, которые он повлек. Они не отступятся. Сама ситуация не оставляет им выбора. Им нужен источник. Или мир. Какой бы вариант они не избрали, Эльдорису это грозит серьезной бедой. Дисбаланс и без того крайне силен. Он сам по себе чреват все нарастающей нестабильностью вплоть до мировых катаклизмов. Мы делаем, что можем и будем делать, но с угрозой извне не справиться даже нам.

— Как закрыть портал?

— Это правильный вопрос, Ливолис. Портал успел укрепиться. Одному даже самому сильному магу это уже не по силам. Прошу о твой вере. Не пробуй. Но выход есть. Сотворчество двух противоположных начал, противоположных во всем, слившихся в гармонии, даст импульс достаточной мощи. Это та сила, которая сможет закрыть портал. И это все, что я могу сказать тебе пока. Ты поймешь, как, когда будешь готов.

Лив хмурился, но и не думал допытываться или противиться воли Старейшего.

— Все мироздание проникнуто Единым дыханием Жизни. Все мы — частички Единого целого. И в этом мире, и в другом, — добавил он, проникновенно глядя на меня. И я поняла. Осознала, что он сказал это именно для меня и обо мне. А еще заметила, что Лив определенно ничего не понял. Он даже не взглянул на меня. А ведь Старейший говорил о нас! О противоположных во всем началах. И это было столько же очевидно мне, сколько ускользало от него. Он думал чересчур глобально и слишком абстрактно, я же просто слушала то, что говорили мне.

Наставник выглядел отстраненным и потерянным. Наверное, он ожидал услышать что-то более конкретное, а теперь просто не знал, что ему делать.

— Мы собирались к океану, — сказала я, чтобы что-то сказать и как-то помочь Ливу. Возможно, у эвинов другие планы на его дальнейшие перемещения?

— Да, я вижу, твой дар зовет тебя, — улыбнулся Аманга. — Подойди.

Я, несколько робея, послушно подошла ближе. Старейший сложенными особым образом пальцами дотронулся до середины моего лба и произнес:

— Благословляю тебя, Тания, на путь и радуюсь, созвучно Мирозданию, его воли на принятие тобой дара водной стихии. Зайди, Лаир, — сказал он, лишь слегка повернув голову к двери. — Это платье — тебе. Развернешь его и наденешь на инициацию. Ливолис объяснит тебе, что делать. А сейчас нам пора.

— Спасибо, — еле слышно проблеяла я, несколько потрясенно.

— Береги себя и свою ати, Ливолис, — поклонился Старейший Ливу, а Лив поклонился ему. — Мы еще увидимся, Тания, — сказал он мне и ушел.

Я рассеяно попрощалась с двумя другими мужчинами, так и не сказавшими нам ни слова, и с принесшей платье девушкой.

— Теперь мы должны уйти?

— Нет, думаю, нам позволят остаться еще на ночь, если мы захотим. Нам сообщит наша проводница.

— О чем они говорили, Лив? Что началось не сейчас? Тот твой сон…

— Да. Имеет отношение. Угроза открытия подобного прохода существовала уже тогда. Пространство истончилось до предела, портал был почти открыт. И если сейчас это и вышло случайно, то тогда являлось самоцелью. Но они не успели. Портал был запечатан.

— Это сделала она? Та девушка из сна, она закрыла портал?

— Да. Арлаина была моей невестой и она запечатала портал ценой своей жизни.

Я опустила голову.

— Лив…

— Я надеялся, хотел верить, что та история закончилась. Что она отдала свою жизнь не зря.

Я желала, но решительно не представляла, как могу утешить его. Мне хотелось бы подойти и обнять его, но я точно знала, что от этого будет только хуже.

— Почему это не могут сделать маги из Совета? Почему нельзя объединиться всем?

— Сотворчество — очень сложная вещь. Для него необходимо полное слияние. Это невозможно без родства душ, без… — Лив неожиданно осел на колени и закрыл лицо руками. Он думал о ней. Он любил ее. Он мог бы творить с ней.

«Он никогда не примет меня», — в тот миг эта мысль впервые столь отчетливо прозвучала у меня в голове.

— Разве ты не говорил мне, что на Эльдорисе не верят в смерть? — спросила я, и он поднял на меня свои глаза, наполненные безысходным отчаянием. — Кто я такая, чтобы говорить это тебе, магу-наставнику из пронизанного мудростью и волшебством мира? Но я скажу. Даже я, успевшая столкнуться лишь со смертью любимой бабушки, твердо верю: ей не будет легче от того, что ты страдаешь. Отпусти, — тихо добавила я и вышла, решив, что ему лучше побыть одному.

И даже если теперь я потеряю его, если он не захочет больше смотреть в мою сторону, я должна была сделать это. Хотя бы для нее. Потому что я действительно верю в то, что сказала.

Небо затянули серые плотные облака, скрывшие солнце. А я только сейчас начала понимать, как сильно скучаю по Эданору, а еще по Джетте и всем обитателям закулисья дворца, с которыми успела подружиться. Они дарили мне ту теплоту простого общения, благодаря которой я чувствовала себя не такой одинокой и не такой чуждой всему вокруг. «А потом я с такой же тоской буду вспоминать Лива? Нет, не хочу об этом думать».

Мы решили остаться еще на ночь и отправиться утром. Необходимости в этом никакой не было, мы могли бы уйти и сейчас, но каждый по своему чувствовал себя разбитым, и моральных сил продолжать путь просто не было. После обеда, любезно принесенного нам все той же девушкой, Лив пошел в душ. Когда он вернулся, волосы его уже были сухи, но все еще распущенны.

— Можно я заплету тебе косу? — поддавшись порыву, спросила я, и мои руки осторожно дотронулись до его золотистых волос.

— Нет, Тания, — сказал он резко и встал.

«Нет. Ответ на все».

Потом посмотрел виновато.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, — тихо произнесла я. — Обет. Эд сказал мне. Я не буду прикасаться к твоей косе и вообще… Знаешь, думаю, мне пора, — заключила я и вышла из домика. Опять.

И куда бежать? Как тогда в лес? Разве можно спрятаться от своих чувств, которые всегда вместе с тобой?

Внутри сжимало, крутило и переворачивало.

Ничего не изменится. Я здесь не нужна. Ивонг ошибся. Я так хотела верить, что поверила. Поверила в невозможное! Эвины… они, быть может, и знают многое, но… эта история не про нас.

«Я могу отправить тебя домой», — звенело в голове.

Да, мне нужно домой. Занять свое место во Вселенной. А не грезить тем, чего НИКОГДА не будет.

В глубине меня все еще шумит прибой, океан ждет меня! Я не знаю, зачем, но это сильнее меня — я буду там, я должна увидеть их океан, а потом…

«Я хочу помочь тебе». Посмотрим.

Не помню, где я бродила, но вернулась я затемно. Лив сидел в освещенной парящими желтыми шариками комнате и ждал меня.

— Давай поговорим, — сказал он.

— Нет. Я не хочу. Уже не хочу, Лив.

— Ты закрылась от меня. И отдалилась. Почему?

— Я? — усмехнулась я горько. Мне было больно. Глупо, он ничего не сделал, но мне было БОЛЬНО. — Нет, Лив. Я пойду спать.

— Постой.

— Это ничего не изменит.

— Я и без всякой эмпатии вижу, как твое эмоциональное состояние сейчас нестабильно. Расскажи мне, что тебя тревожит?

«Я тебя люблю, Лив. Вот что меня тревожит…»

— Я хочу домой.

Лив опустил глаза, а потом сказал:

— Я отправлю тебя домой. Уверен, после твоей инициации мы сможем придумать, как замаскировать тебя так, чтобы они не смогли тебя найти.

Я только улыбнулась ему. Так тепло, как сумела. И пошла спать.

Глава 13. Путь к океану и инициация

Ночью мой блок опять предательски слетел. И я снова была с Ливом. Не знаю, видела ли я его сон или вторглась в память, но я опять смотрела его глазами и чувствовала его сердцем. На этот раз во сне не было боли, только любовь и радость. Я видела ее, его Арлаину, и чувствовала его любовь к ней. А она… Она была воистину прекрасна! Так, что от одного взгляда перехватывало дыхание и трепетало в груди. Длинные светлые волосы, синие глаза, алые губы, и понимание, что внутри она еще красивее.

Я ничего не смогу сделать для Эльдориса, потому что Лив никогда не примет меня, а иначе такое слияние, о котором говорили эвины, просто невозможно. Он никогда не полюбит меня, потому что я — не она. Не его любимая, оставшаяся в далеком прошлом, но живущая в сердце.

«Только слившись без преград, только став одним целым из двух противоположных начал». Он не понял. Он ищет пути, которых нет, и не замечает очевидного. Или не хочет замечать. Зачем же эвины говорили о том, что невозможно? Или это я поняла все неверно? Все безнадежно, я сама уже ничего не понимаю и окончательно запуталась.

Меня зовет океан, манит родной мир, но больше всего мне хочется остаться здесь, с Ливом. Увы, это невозможно.

«Хватит грезить, пора что-то сделать, — оборвала я себя. Тоска сдавила сердце. — Мне нужно идти. И научиться не думать о нем».

Мы вышли едва рассвело, не прощаясь, просто ушли. Между собой тоже не говорили, замкнувшись каждый в себе. Это было тяжело, но пора привыкать.

Чем дальше мы отходили от общины эвинов, тем паршивее делалось мне. Я сторонилась Лива, не желая чтобы он видел весь тот хаос, что творился у меня в душе. Я не хотела смущать ни его, ни себя. Лучше для нас обоих будет, если наши пути разойдутся как можно скорее. Должно быть, я слишком малодушна, но представить себе жизнь, в которой каждый день буду видеть его, говорить с ним и знать, что он никогда не полюбит меня, скрывать свои чувства — нет, такое выдержать я не смогу. Мне хотелось бы быть рядом, но не так.

— Нет, нет! Туда нельзя!

— Тания, что с тобой?

— ТУДА НЕЛЬЗЯ!!! — заорала я истошно, смотря прямо перед собой.

Он остановился, но слишком поздно. Пространство затрещало, разрываясь миллионами серебристых электрических искр и изменилось.

Я тяжело дышала, вдыхая неприятно сухой спертый воздух. Вокруг было темно, так темно, что не было видно вообще ничего.

— Лив?

— Я здесь. Прости. Я не почувствовал совершенно ничего!

— Они сильны, — сказала я, и сознание тут же прорезала ослепительная вспышка. Я пошатнулась и присела на каменный шершавый пол.

— Тания, ты в порядке?

Я не ответила. Вспышка повторилась, и на сей раз в серебристом сиянии я увидела лицо того самого мага из леса. Одного из троих.

— Что тебе надо? — прохрипела я и услышала удивленный вздох Лива.

«Только поговорить», — раздалось в голове.

То ли оттого, что я сопротивлялась чуждому контакту, то ли потому, что он сам по себе был так неприятен, общение с вторженцем доставляло мне явный дискомфорт. Виски сдавило, горло саднило, дышать становилось все сложнее.

— Что ж, говори. Не думаю, что у меня есть вариант тебя не выслушать.

— Тания…

— Лив, я не тебе, — пояснила я, все еще не имея возможности переключить внимание на Наставника. Картинка перед внутренним взором была навязчива и стряхнуть ее просто не получалось.

«Переживаешь за него? — раздалось в голове. — Не стоит».

«Это мне решать», — сказала я мысленно, чтобы зря не тревожить Лива разговорами с пустотой.

«Ты не нужна ему, — в голове всплыли образы белокурой Арлаины, на мгновение заслонив лицо ледяного мага. — Ты же знаешь сама».

«Знаю…»

«Зачем тебе мучить себя? Ты не сделаешь этим лучше ни себе, ни ему».

«Чего ты хочешь?!»

«Помочь».

«Почему я должна тебе верить?»

«Прислушайся к себе. Я не пытаюсь тебя обмануть. Я предлагаю отправить тебя домой. Тебе не будет ничего угрожать, и ты сможешь просто обо всем забыть. Ты оказалась здесь случайно. Втягивать тебя бессмысленно и жестоко. Мы этого не хотим».

Он говорил и по мере того, как я его слушала, воля моя, рьяно сопротивляющаяся в начале, стала постепенно затухать.

«Так будет лучше для всех, поверь».

«Что будет с Ливом?»

В голове негромко рассмеялись.

«Дитя. Неужели ты всерьез думаешь, что один из сильнейших магов этого мира не справится без тебя? Он будет жить своей жизнью, а ты своей. Разве не этого ты хочешь?»

— Наверное, — вяло согласилась я отчего-то опять вслух. И тут же услышала доносившееся извне:

— Тания, прошу, вернись ко мне.

«Ты ведь понимаешь все и сама», — прозвучало последнее тихое внутри, и образ пропал.

Я открыла глаза и смогла рассмотреть встревоженное лицо Лива в блеклом свете небольших световых шаров, кружащих под низким потолком. Таком же сером и неровном, как и пол.

— Нужно выбираться, — сказал он, по всей видимости, поняв по осмысленному моему взгляду, что я уже пришла в себя. — Мы в какой-то пещере. Подняться сможешь?

Вот так, я, оказывается, еще и валяюсь тут на каменном полу.

— Да, — сказала я. Меня пошатывало, но встать я смогла. — Портал?

— Да. И даже если мы посреди горы, другого варианта все равно нет. У этой пещеры нет ни входа, ни выхода.

Не медля, Лив протянул мне руку. К счастью, портал сработал без осечек, и мы оказались на том самом месте, откуда нас выбросило. Но угрозы я больше не ощущала. Видимо, это была какая-то ловушка. И далась же я им!

— Лив, ты теперь сможешь сделать нам портал дальше?

Наставник замер, прислушиваясь к себе.

— Эта пещера изрядно потрепала мой энергетический резерв. Безопаснее будет пока не телепортироваться. Но у меня есть один вариант, как нам двигаться дальше, — хитро прищурившись, сказал он.

— Опять дракон?

— Нет. Олень.

Помогать Ливу звать оленя я не стала. Пещера вымотала и меня, точнее, не сама пещера, а тот диалог, который в ней состоялся. Да и настроения испытывать свои способности не было никакого. Мне нужно отвыкать от этого мира и причуд магии. Так или иначе, скоро я буду дома.

Олень все же поднял мне настроение. Просто смотреть на это величественное горделивое создание было захватывающе. Огромный (я не специалист в оленях, но этот был действительно большим), с золотисто-коричневой отливающей шкурой, ветвистыми светлыми рогами, большими темными глазами и черным носом, он, нисколько не опасаясь, подошел к нам вплотную.

— Прокатимся? — спросил Лив, принимая свое типичное ироничное выражение. На моем лице, полагаю, отразилось сомнение. — Тарокса не испугалась, а оленя да?

— Я не испугалась, просто не представляю…

— А вот так, — сказал Лив и, ловко подпрыгнув, забрался на спину зверя.

«Магия, — подумала я. — Мне так не запрыгнуть точно».

— Поверь в себя. Ты моя ученица все-таки. Ветер поможет тебе самую малость. Давай! — и протянул руку. И то хорошо.

Я ухватилась за его ладонь и, полагая, что все дело в ней, легко запрыгнула на оленя позади Лива.

Радость моя, однако, быстро закончилась. Сидеть, держась за его талию, быть так близко и так далеко одновременно — было для меня мучительно.

— Чего они от тебя хотели? — спросил Лив серьезно, будто почувствовав мое настроение и сквозь блок.

— Я и сама не знаю, чего вы все от меня хотите, — сказала я неожиданно грубо даже для себя. И тут же виновато сникла. Слово не воробей.

Лив больше ничего не сказал. Мы плавно, но быстро двигались вперед, а внутри у меня становилось все более паршиво. Когда я поняла, что попросту больше не могу это выносить, то спросила:

— Лив… я тебя обидела?

От удивления он даже обернулся. И посмотрел на меня совсем как Эд. Полными непонимания широко распахнутыми глазами. А я не смогла сдержать улыбку.

— Ты об этом переживала всю дорогу? — спросил он, а я опустила глаза.

— Ну… да. Прости меня.

— Тания, я же очень хорошо все понимаю. И ты ни в чем не виновата, мне не за что тебя прощать. Скорее уж наоборот. Это ведь я тебя во все это втянул.

— Я уже не знаю, что думать, Лив. Еще недавно мне казалось, что это все равно бы произошло. Так или иначе я бы оказалась на Эльдорисе. И эта магия… Но теперь, я не знаю. Все смешалось, и я уже не понимаю, что есть что и где мое место, — испугавшись собственной откровенности и опасаясь сказать лишнего, я попросила: — Расскажи мне что-нибудь… об Эльдорисе.

— Что ты хочешь знать?

В голове было пусто, и я сказала первое, пришедшее на ум.

— Ну, например, как именно работает свет? И плиты? Их заколдовали и они теперь запрограммированы на эти действия или как? На это ведь тоже нужна энергия.

— Правильно, нужна. Сильный маг может, находясь в доме или поблизости от него, поддерживать все его функции, затрачивая на это немного собственных сил. Подобные бытовые хитрости вроде света, тепла или холода требуют минимальных усилий. Те же из людей, которые не овладели магией до необходимого уровня, используют накопленный эфир.

— Эфир? Я уже не первый раз слышу об этом загадочном эфире. Что же это такое?

— Эфир ближе к стихии воды, но гуще. Обладает уникальными свойствами, сильно упрощая нашу бестехнологичную жизнь. Он выступает как конденсатор магической силы, которая может быть направлена практически на что угодно. Он иногда встречается в своем проявленном виде в природе, но его так же можно создать. На Земле он тоже есть, но в непроявленной форме. Как элемент жизни. Подобно огню, который тоже присутствует повсеместно в своем непроявленном виде, а для его проявления нужны подходящие условия.

— То есть вы можете создать универсальный источник энергии из ничего?

— Не совсем так. Есть Закон сохранения энергии. Если в одном месте прибывает, в другом убывает. Если при создании эфира переборщить, можно исчерпать не только магические резервы, но и природные. Это разрушительно. Мы стараемся не злоупотреблять и поддерживать баланс.

— А сам он образуется тогда, когда излишек магии в пространстве?

Лив опять обернулся ко мне и радостно улыбнулся:

— Ты не перестаешь меня удивлять. И радовать. Ты права, так и есть. Но сейчас он стал встречаться в такой естественной своей форме крайне редко.

— Те маги, которые хотели или все еще хотят убить Эда и захватить власть, они это и делали — создавали эфир?

— Мы полагаем, что да. Они серьезно нарушили баланс.

«Эльдорис, Эльдорис… Зачем я спрашиваю о тебе?»

На опушке леса мы остановились и отпустили оленя. Перед нами расстилалось казавшееся бескрайним цветочное поле. Невысокие сиреневые, желтые, розовые, красные… всевозможных оттенков цветы колыхались и благоухали на ветру.

— Как же так, Лив? И лес здесь совсем зеленый и цветы?

— Природа истощается неравномерно, а тут поблизости живут эвины, одним своим присутствием способствующие гармонизации пространства. Так что здесь едва ли не все по-прежнему. Давай поедим, и я сделаю портал. Еще одна ночь, и на рассвете ты увидишь океан.

На лице моем против воли засияла улыбка. Я увижу океан!

Лив тоже улыбнулся и скинул на землю рюкзак и свою сумку. А потом пошел обратно в сторону леса добывать нам что-то из еды и хворост для костра. Я, как всегда, не вмешивалась, у Лива отлично получалось заботиться о нас обоих.

Цветочное поле завораживало меня и приковывало взор. Не удержавшись, я пошла собирать цветы. Мне неожиданно захотелось сплести венок, а лучше два. Желтые, оранжевые и красные — для Лива, белые, сиреневые и синие, ну и, пожалуй, немного розовых — для меня. Вернувшись, я присела у наших вещей и стала плести, кропотливо и заботливо соединяя стебельки. Лив успел развести костер (времени у него это, правда, обычно не отнимало), подвесить котелок и разложить что-то съедобное на расстеленной «скатерти», когда я наконец закончила. Результатом я была довольна, только вот… жаль будет, когда они завянут, в воду-то их в таком виде не поставишь, можно, конечно, бросить в озеро, как на Ивана Купалу или… Если уж мне придет что-то в голову, то я не успокоюсь пока не попробую. Я окунулась в себя и протянула две тоненькие ниточки к каждому из венков, едва видные, только так, чтобы когда потребуется — моя сила наполнила их стебли влагой.

— Что это, Лив? Очень вкусно!

Настроение мое стремительно улучшалось. Сладкие фрукты нежно таяли во рту, вкус был настолько сногсшибательным, что остановиться было просто невозможно. А собрал Лив этих вкусняшек немало.

— Эээ… Мне кажется, не стоит есть их слишком много за раз.

— Ну так помоги мне, а то я тебе обещаю, что съем их все!

Лив совету последовал. Правда, сомневаюсь, что из-за опасений моего переедания. С каждым кусочком блаженная улыбка на его лице расползалась все шире.

Лив сварил в котелке какие-то початки, напоминающие черную кукурузу и набрал во флягу воды. Но после такого количества съеденных то ли красов, то ли карасов (Лив и сам не помнил названия), ничего, кроме воды, в нас уже не влезло.

Мы собрали вещи, завернули сваренные початки с собой на потом и отправились дальше.

А дальше нас ожидало кое-что несравнимое ни с цветочным полем, ни с заснеженными горами, ни со сказочным лесом исполинских деревьев.

— Хрустальные горы, — сказал Лив.

Дыхание у меня перехвалило, и ничего сказать я уже не смогла. Это было не просто прекрасно, а чудесно, восхитительно и божественно. В темноте внезапно опустившейся ночи белоснежные (а точнее нежно-кремовые) невысокие горы сияли матовым светом и местами казались прозрачными. В окружении гор зеркальной гладью простиралось круглое озеро с отраженными в нем звездами.

— Почему же здесь ночь? — немного придя в себя, спросила я.

— Мы отклонились на запад, здесь уже успело зайти солнце.

— Мы здесь остановимся на ночь?

— Да.

— Но я еще не хочу спать. Как думаешь, вода в озере теплая?

— Давай проверим, — сказал Лив и улыбнулся. Что делают чудо-фрукты! Лив предлагает искупаться.

Мы подошли к озеру, и Лив начал раздеваться. Я решила последовать его примеру и только тут поняла, что так и не подарила ему венок! Что ж, самое время. Будем купаться в венках.

Я разделась и пошла к Ливу, который уже успел зайти по голень в воду. Сняв куртку, рубашку и сапоги, он оставил тонкие брюки, которые тут же намокли снизу.

— Лив, — сказала я, подойдя совсем близко, и невольно любуясь им. — Я сплела для тебя венок. Позволишь?

Лив улыбнулся и кивнул, наклоняя голову, чтобы я могла надеть его. А потом взял за руку, и мы вместе вошли в оказавшуюся удивительно теплой и будто бы бархатной воду. Она окутала нас, и мы закружили в плавном танце, сливаясь с ней. Легкость и блаженство бытия наполнили меня. Звезды в вышине, светящиеся горы по сторонам и близость Лива вскружили голову.

— Лив, я тебе нравлюсь? — спросила я, подплыв совсем близко к нему.

— Конечно, нравишься, Тания. Что за вопрос?

— Нет, — шепнула я ему в ухо. — Не так. А вот так, — выдохнула я ему в губы. Настолько близко, что кончики наших губ едва ощутимо соприкоснулись.

Лив шумно выдохнул. И напрягся. А потом заглянул в глаза. И даже в блеклом свете звезд я увидела муку, застывшую в них. Он хочет, но не может быть со мной? Или…

— Эти фрукты. Думаю, мы съели их сверх меры и немного опьянели.

— Знаю. Жаль, что даже это не помогло тебе ответить мне, — сказала я, все еще продолжая придерживаться за его плечи и смотря в глаза. А потом лукаво улыбнулась и нырнула в сторону.

«Лив, мой милый Лив, я не буду больше мучить тебя».

Ночью мучили кошмары. Величественный океан сменялся отрешенным лицом Лива, смотрящим сквозь меня. Затем накрывал волной, убаюкивая и даруя непродолжительный покой, пока в подсознание вновь не всплывал образ безразличного ко мне Лива или белокурой улыбающейся Арлаины.

Этой ночью мы опять спали под открытым небом рядом с небольшим костерком, который почему-то успел к утру погаснуть. И проснувшись, я чувствовала себя не только измотанной снами, но и озябшей. Я посмотрела на остатки костра и траву рядом с ним и не поверила своим глазам. Все было затянуто белесой пленкой.

«Не может быть!»

— Лив…

Он открыл глаза, и, увидев мое смятенное встревоженное лицо, тут же поднялся. Огляделся и уже через мгновение сосредоточенно ушел в себя.

Он отсутствовал довольно долго. Чем ярче разгоралось на небосводе солнце, тем теплее становилось вокруг. Но не у меня в душе. Иней здесь, где только вчера мы беззаботно купались в теплой воде. Это все очень плохо.

— Похоже, они торопятся. И пренебрегают элементарными правилами маскировки, — сказал Лив, открыв глаза.

— Во дворце?

— Во дворце, Льерне и всех прилегающих землях совсем плохо. У них бушует ураган, валит деревья, сносит крыши. Это при том, что ночью у них был настоящий мороз. Маги не справляются, а Старейшины отправились к месту сильнейшего искажения.

— Тебе надо туда.

— Нет. Во дворец добираться слишком долго, да и смысла нет. Там остался Старейшина Ивонг, и я поговорил с Эданором. Они справятся. Нужно устранить первопричину. Но к Старейшинам я успею присоединиться позже, — сказал он, глядя на меня. — А сейчас нас ждет океан.

— Лив, может, это подождет?

«Ты мешаешь ему», — стучало в голове навязчиво. Опять и опять. Наверное, они правы, ему нужно решать проблемы его мира, а не мои.

— Нет. Мы уже у цели. И так будет безопаснее для тебя. Пойдем. Океан ждет нас, — повторил он и улыбнулся. А я опять протянула свою руку в его протянутую ладонь. В последний раз.

— Лив, ты хочешь сделать портал прямо к океану?

— Да.

— Но ведь нельзя…

— У меня одного, может, и не вышло бы, но океан зовет тебя и сам притянет на нужное место. Не переживай, — сказал он, и оранжевая светящаяся дымка затянула нас.

Здесь было тепло, так же тепло, как вчера у озера. Соленый ветер дул в лицо, пронизывая свежестью морской воды.

Океан. Бурный и прекрасный, как во сне. Из-за подсвеченных солнцем облаков, отраженных в воде, он казался серебристо-голубым, а белые брызги разбивающихся о берег волн — ослепительными. Он был прекрасен, и мои ноги сами собой потянулись ему навстречу.

«Нет», — прогрохотало в голове так решительно и внезапно, что я пошатнулась. А потом серебряные молнии пронзили пространство неподалеку.

— Лив, — позвала я встревоженно.

— Ты должна успеть, Тания. Сейчас. Надень платье, которое подарили тебе эвины, и иди к воде.

— Но я даже не знаю, что делать?

— Океан подскажет тебе, — рядом затрещало и загрохотало. — Не медли!

Непослушными руками я достала из рюкзака и развернула бумажный пакет. Гладкая невесомая ткань заструилась под моими пальцами. Чудесная, цвета темной морской волны. Не раздумывая, я переоделась. На уровне солнечного сплетения большой серебряный круг с узорами и мелкими камушками. Мне стало легко и свободно, босые ноги сами понесли меня к воде.

Но у самой кромки меня уже ждали. Знакомая серебристая арка, пространство в ней, словно вытянувшаяся пленка амальгамы, выпустило из себя уже знакомого мне мага. Бледно-голубые глаза смотрели холодно и отстранено.

— Пропусти, — велела я.

— Нет, — сказал он, и рядом выросла еще одна арка. Голубая. — Тебя ждет твой мир.

Все смешалось внутри. Как сделать выбор?

— Ты ДОЛЖНА пройти инициацию, — услышала я в голове тихий, но решительный голос Лива.

Лицо мага исказила гримаса. Сознание пронзили картинки: улыбающаяся Арлаина, счастливое лицо Лива… Я вновь почувствовала его любовь к ней, а потом увидела его косу и услышала сказанное им когда-то «Нет». Я не могу остаться. Лицо мага приняло довольное выражение лица, насколько это вообще можно было понять на его безэмоциональном лике.

— Но я и не могу не сделать того, что он просит меня, — сказала я твердо и, сама не понимая как, но остро чувствуя каждую крупинку соленой влаги вокруг, призвала свою силу. — Дай мне пройти.

— Не делай глупостей, — произнес холодно он, и в голове опять всплыли картинки недавнего прошлого. Отрешенное лицо Лива, его отказ вчера на озере. Я зажмурилась и сжала виски руками, не в силах этого больше выносить. Я знаю, знаю!!!

Меня обдало жаром, мимо пролетел огненный шар. Лив ударил в мага, но тот поймал его. Он поймал огненный шар Лива! И держал его теперь, будто бы в плотной воздушной прослойке над ладонью. И ухмылялся, не изменив ни одну черточку своего, казалось, застывшего лица.

— Мы не желаем тебе зла, но дать тебе овладеть силой не входит в наши планы. Прости, — сказал холодный маг и выпустил шар в меня.

Кажется, я упала. Было темно и тихо, и чувствовала я только тепло, которое разливалось по мне, постепенно перерастая в жар. Жар, который все нарастал и нарастал, а внутри становилось нестерпимо. В наивысшей точке, когда мне уже казалось, что этот мучительный зной просто расплавит меня, он внезапно вспыхнул голубым очищающим пламенем, лепестки которого, казалось, выжигали все лишнее изнутри, даруя облегчение. Жар перешел в обжигающий, но уже терпимый и даже чем-то приятный холод. Сдавливающее меня до того смятение и нарастающее напряжение отступили. А потом остывшее пламя вдруг превратилось в водный поток, окутавший меня приятной прохладой родной стихии. Вода и пламень.

Не помня как, я попала в океан. Вода ласково касалась кожи, но платье оставалось сухим. Покой охватил меня, я уже не знала, кто я, не помнила своих тревог, сливаясь с мерным движением волн. Я часть океана, часть этой спокойной, но временами бурной стихии. А затем я почувствовала его. Весь спектр чувств и ярких солнечных красок, ласковое тепло и… смятение. Лив. Я осознала себя резко и мгновенно испугалась. Мой блок. Его больше нет. И Лив видит все то, что у меня на душе и на сердце. И смотрит он полными боли и чего-то еще неопределяемого глазами. Я боюсь и не хочу заглядывать в него глубже. Теперь он знает. Это понимание сковало меня. Боль и отчаяние, безнадежность и… потеря. И моя любовь. Он знает все. Я, сама того не желая, обнажила перед ним свою душу. И его глаза. Он жалеет меня? Нет, не хочу так!

Вихрь, буря, водоворот закружили меня. Я здесь больше не нужна, я ничего не смогу сделать для Эльдориса даже сейчас. Одна не смогу. Я понимаю все, но не могу так, прости, просто не могу. Зачем смущать тебя и мучить себя, если в этом нет никакого смысла? У каждого должно быть свое место в мироздании, мне пора возвращаться на мое.

«Мне пора домой», — сказала я себе и заставила ноги отнести меня на берег. Машинально потянулась к сумке и зачем-то надела ее через плечо. Привычка собираться в путь.

Потом огляделась, нигде не осталось никаких следов присутствия мага. Значит, Лив справился с ним? Или тот ушел сам, поняв, что не смог меня остановить? Или напротив, добившись своего? Какая теперь разница. Я вдохнула полной грудью свежий океанский бриз. В последний раз посмотрела на это небо. И вместе с тем почувствовала, что сжимаю все это время что-то в ладони, раскрыла ее и увидела небольшую безупречную и словно светящуюся изнутри мерным спокойным светом жемчужину.

«Что это?» — спросила я мысленно. Лив все еще стоял вдалеке.

«Еще один дар океана. В ней сосредоточена частица силы стихии, она будет служить тебе оберегом».

«Нет, Лив», — сказала я и подбросила жемчужину высоко в небо, затем подтянула поток воздуха, поймав ее и направив прямо к нему.

«Тания…»

«Прощай, Лив. Я люблю тебя», — прошептала я и нащупала в себе мощный канал, ведущий в родной мир.

ОТСТУПЛЕНИЕ. Ливолис

— И я люблю тебя, — сказал он тихо и сел на песок. Закрыл голову руками и, наклонившись вперед, еще долго сидел так, иногда конвульсивно вскидывая голову и что-то бормоча. Потом разжал ладонь и посмотрел на единственную вещь, которая теперь связывала его с ней. Нет, не связывала. Он прислушивался снова и снова. Ничего. Связь между жемчужиной и ее обладательницей еще не успела установиться. А все остальное она и так оборвала. И, скорее всего, даже сама не поняла.

— Тания… — простонал он глухо, осознавая всю глубину своей потери. — Как же ты мог потерять и ее, Ливолис?..

Он достал из своей сумки тонкую серебряную нить и продел в нее жемчужину, так что та оказалась намертво спаянной с нитью.

— Я буду ждать тебя, — сказал он и поднялся. У него было еще много работы.

ЧАСТЬ 3. РОДНОЙ МИР

— У вас больной вид.

— Отравление.

— Чем?

— Реальностью.

No Карлос Руис Сафон «Игра ангела»

Глава 1. Возвращение

Ну вот и все. Дверь в сказочный мир захлопнулась, и не осталось ничего: ни магии, ни чувств. Я оказалась в привычном суетливом пластиковом пространстве и теперь сидела, тупо уставившись в противоположную стенку купе. И ни о чем не могла думать. Оцепенение мыслей и оледенение чувств. Пустота внутри. Ничего. Хотя, нет, что-то там должно быть, раз так давит и сжимает грудь.

— Девушка, вы выходить собираетесь? Мы давно прибыли, — сказала проводница, недовольно оглядывая меня и купе.

— Прибыли? — вяло уточнила я.

— Да. В конечный пункт назначения. Санкт-Петербург.

Я тоже окинула взглядом купе. То самое?! Как же могло так произойти, что я вернулась в тот самый поезд, в то самое купе, а главное, в то самое время!? Ну или несколькими часами позже. Голова готова была разорваться на части. Только вот ответов больше не будет.

Проводница продолжала выжидающе смотреть на меня.

— Да, спасибо. И извините. Я сейчас выйду, — сказала я, начиная собирать свои скромные пожитки в рюкзак. Мой земной рюкзак, купленный в обычном спортивном магазине. Рукотворный шедевр эльдорийского мастера остался там, где ему и положено быть, на Эльдорисе. А вот сумка… она переместилась со мной. Я, не глядя, закинула ее в рюкзак и встала.

И что теперь?

Я вышла в летний зной вокзала. Май в этом году выдался по-настоящему жарким. Платье, подаренное эвинами, приятно холодило кожу.

Вокруг сновали люди, и никому из них не было дела до меня, девушки, только что вернувшейся из путешествия в другой мир. И оставившей там свою любовь, друзей и магию, наполнявшую прежде каждую клеточку ее существа и заснувшую ныне мертвым сном.

Как мне теперь жить? Как дышать?

Пыльный воздух ударил в нос запахом выхлопных газов и какой-то гари. Несметное количество машин проезжало мимо, остальные стояли припаркованными. Всюду машины. Глаза, отвыкшие лицезреть такое, то округлялись, то замирали. И толпы людей. Везде. Люди шли по тротуарам, перебегали и переходили дорогу, выходили и заходили в подъезды и магазины. Все они куда-то спешили и не смотрели ни друг на друга, ни по сторонам. Я опустила голову и на автомате продвигалась к метро, невольно превращаясь в одну из них.

В подземке шок от скопления людей только усилился, я уже отвыкла от того, как их обычно много вокруг. Шум подъезжающих поездов, специфический и когда-то нравившийся запах, голос диктора, объявляющего станции. Мне хотелось только одного: поскорее выбраться отсюда и спрятаться в какой-нибудь норке. Где-нибудь в лесу.

На улице стало немного лучше, свежий ветерок ударил в лицо, и задышалось легче. Я добралась до дома, стараясь по дороге смотреть или себе под ноги, или наверх — туда, где зеленели верхушки деревьев и пестрело голубое с редкими облаками небо.

Зайдя в квартиру, я села на тумбу у входа и замерла. Мне не хотелось ничего. Вообще ничего. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Не могла дышать. Мне было плохо и хотелось бежать. Опять бежать.

Только бежать больше некуда, теперь я там, где и должна быть.

Я заставила себя встать и пойти в душ, потом приготовила чай. Все было непривычно, даже вкус любимого чая, заваренного именно так, как я люблю: в смеси черного и зеленого.

Я сидела на кухне, и пальцам, держащим чашку, было горячо. А на Эльдорисе ни одна чашка не пропускала тепло, и об нее нельзя было вот так погреть руки… Эльдорис. Яркий, волнующий, сказочный мир, его краски, запахи, эмоции, люди… все сокрылось позади и скоро, словно дымка, оставшаяся от прекрасного сна, растает окончательно. Я больше никогда не увижу Лива. Неужели я сделала неправильный выбор?

Я не могла и не хотела думать, все вокруг давило и сковывало. Я ощущала себя слепой, глухой и лишенной чувств. Без магии, без Лива, как я теперь буду жить? Пустота внутри становилась невыносимой, и мое утомленное переменами и неспособное сразу адаптироваться сознание, нашло только один выход — уступить дорогу подсознанию. Я просто пошла спать.

Я провалялась в забытье почти двое суток. Иногда просыпалась, прохаживалась по квартире, тупо озираясь по сторонам, и снова ложилась обратно. Думаю, похожие ощущения бывают с сильного похмелья. В голове отупение, в горле пересохло, а еще к этому добавлялась дыра в груди, затягивающая в себя всю остальную меня, все мои чувства, желания и мысли, не оставляя совсем ничего.

Проснувшись в очередной раз, я решила, что продолжать так и дальше просто нельзя. Мне по-прежнему не хотелось ровным счетом ничего. Но я понимала, что отправляться опять в кровать, чтобы просто как бы не существовать это время, — неправильно. К тому же это ничего не дает. А мне нужно жить. «Вот тест, чтобы понять, закончена ли твоя миссия на Земле: Если ты жив — то нет» — одна из моих любимых цитат Ричарда Баха вспомнилась как раз кстати. Я жива, а значит, нужно заставить себя жить.

Только вот… Дом — это место, где хорошо и тепло. Но если в душе нет дома, нет покоя, то и в привычной, некогда казавшейся уютной обстановке будет невыносимо. Значит, нужно отправиться туда, где мне помогут почувствовать себя хорошо и вновь дома.

Я зашла в ванную, ополоснула лицо и набрала мамин номер.

— Привет.

— Привет, доченька, ты уже вернулась?

— Можно я приеду, мам?

— Конечно, что за вопрос? У тебя все хорошо?

Мне не хотелось пугать маму, одно то, что я вот так позвонила, растревожит ее уже само по себе. Актриса из меня никудышная — поэтому я предпочла просто проигнорировать неудобный вопрос.

— Ничего, если я поживу у вас пару дней? — спросила я, постаравшись придать голосу бодрое выражение.

— Ваша с Верой комната свободна. Так что, конечно, оставайся столько, сколько нужно. Мы с папой будем тебе очень рады, — сказала она тепло. И я знала, что искренне. Они действительно будут мне рады.

Этот разговор влил в меня немного живого тепла, и я нашла силы привести себя в порядок и даже перекусить. Потом собралась и поехала к ним.

У родителей я провела еще несколько дней, так и не сообщив никому о своем возвращении. Мама, конечно, спросила у меня, что случилось. Но когда я ответила, что ничего страшного со мной не стряслось, но говорить об этом я пока не хочу, расспрашивать больше не стала. Я по-прежнему никуда не выходила, но теперь заставляла себя вставать по утрам, готовить и есть, иногда включала телевизор, но видела в нем лишь череду бессмысленно сменяющих друг друга картинок. Пробовала читать, но стопорилась уже на втором предложении, перечитывая его по пятнадцать раз до того, как бросить это, оказавшееся недоступным мне, занятие. Когда родители приходили с работы, становилось немного легче. Они делились друг с другом, а заодно и со мной, впечатлениями за день, интересными случаями или даже просто сплетнями. А я невольно переживала все услышанное, будто это происходило со мной или как минимум лично меня касалось. Я проникалась историями чужих незнакомых мне жизней и ненадолго отмирала. Когда-то и я жила своей жизнью. А теперь вот почему-то у меня это не получалось.

Этим вечером мама на порядок чаще поглядывала в мою сторону, явно не решаясь о чем-то заговорить. Когда перед самым сном она все же зашла ко мне и присела на краешек кровати, я даже испытала заинтересованность.

— Доченька, — начала она мягко. — Я вижу, что ты не хочешь поделиться своими переживаниями с нами. Но мы с папой волнуемся за тебя. И хотим помочь. Выслушай меня до конца прежде, чем решить, хорошо? — Я кивнула. — У одной моей хорошей приятельницы с работы есть сын. Он не так давно закончил институт, но уже успешно практикует в своей области. Он психолог. Не пугайся. Просто хороший паренек и к тому же психолог. Я понимаю, что ты, вероятно, не захочешь идти к врачу или что-то в этом роде, да, надеюсь, что в этом и нет необходимости. Но ведь что-то предпринять все-таки нужно, как думаешь? Он не будет тебе докучать опросами и тестами и всем таким. Вы можете просто встретиться и поговорить.

— Мама…

— Я все понимаю, солнышко, но посуди сама, сколько дней ты уже не выходила из дома? Не была на работе? Это же совсем на тебя не похоже!

— Да… ты права, конечно. Но беседовать с сыном твоей знакомой о моих проблемах… Не думаю, что это удобно.

— Да вы просто посидите в кафе и поболтаете ни о чем и все. Ты можешь вообще ничего ему не рассказывать, если не захочешь. Но прошу тебя, просто сходи, развейся. Если ты не готова пока говорить со своими друзьями и близкими, то может…

— Да, может и так. Ладно, мам, раз ты считаешь, что это удобно и нужно сделать, то я пойду. Возможно, так будет и лучше.

Встречу и в самом деле назначили в кафе. Причем получилось так, что до этого нашего классического на вид свидания вслепую я ни фото его не видела, ни по телефону с ним не говорила. Да и шла я туда, не испытывая никаких эмоций — даже легкого волнения, обычного для новых знакомств и ситуаций. Внутренняя отрешенность никуда не делась. Я согласилась пойти, согласилась попробовать просто с кем-то поговорить. Только попробовать, потому как даже если бы мне и захотелось кому-то рассказать о том, что со мной произошло, я навряд ли смогла бы найти такого человека. Разве что лечащего врача в психиатрической клинике. Нет. Я согласилась просто поговорить. Ни о чем. А на самом деле — заставила себя согласиться. Заставила встать с утра, как делала это все последние дни. Заставила поесть и собраться. Уже привычно бесцельно побродила по квартире, нашла сборник сканвордов и чуть было не опоздала на встречу.

Я зашла в кафе и посмотрела на условленный уголок справа от входа. Так и есть — книга лежит на краешке стола, за которым сидит парень. Судя по всему, довольно высокий симпатичный брюнет с короткой стрижкой. Пожалуй, я сочла бы его привлекательным, если бы могла сейчас обращать на это внимание.

— Привет, — сказал он, когда я несколько нерешительно подошла, голубые его глаза смотрели дружелюбно. — Максим, — представился он, вставая.

— Привет. Таня, — сказала я и села напротив.

Мне было слегка неловко, но не более. К счастью, я не чувствовала себя затравленной пациенткой в кабинете у психиатра. И это уже хорошо.

Я взглянула на книгу. Интересно. «Загадочные племена на голубых горах» Блаватской. Странный выбор, точнее, довольно специфический. Я читала эту книгу давно, еще в те времена, когда жила с родителями. Моя мама не только обожает передачи об экстрасенсах, но и в свое время всерьез увлекалась эзотерикой и тому подобным, собрав на эту тему немало книг. Когда в их рядах обнаруживались те, которые были скорее приключенческими и художественными, я иногда брала их почитать.

К нам подошла официантка, и я заказала капучино. Есть, как и всегда теперь, мне не хотелось, но отказать себе в кофе в кафе я просто не могла.

— Ты совсем не голодна? — спросил Максим. — Может, хотя бы кусочек шоколадного торта? Чтобы меня не мучила совесть за картошку со стейком. Я не успел сегодня пообедать.

— Ладно, согласна, — кивнула я, невольно улыбнувшись. — Но не более. Я поела дома.

— Я, к несчастью, редко готовлю дома.

— Понимаю.

— Ты ведь занимаешься чем-то благотворительным, верно?

— Не совсем. Мы продвигаем общественные организации и инициативы, ищем спонсоров, помогаем с бумагами, проводим тренинги. В общем, посредники.

— Интересно. И немного странно.

— Возможно. Просто у нас в команде собрались люди, которые многое умеют и знают в области некоммерческой деятельности. Они сами когда-то подняли на ноги не одну идею, но отошли от конкретики и решили помогать теперь таким образом. Надумав сделать что-то благотворительное и полезное, многие зачастую не знают, как организовать процесс так, чтобы он увенчался успехом. Таких молодых организаций и отдельных активных неравнодушных людей сейчас очень много, но они редко обладают необходимым опытом.

— И ты работаешь как волонтер?

— Нет, — улыбнулась я. — Мне тоже надо что-то кушать. Хотя бы иногда. Работаю за зарплату. У нас есть свой спонсор и в то же время основатель. Это может показаться странным и спорным. Мол, эти деньги лучше было бы напрямую направить на лечение больных детей или охрану природы. Да, это один из путей, но мы в свою очередь умеем заниматься фандрайзингом, значительно преумножая потраченные на наше существование средства.

— Да, многие, наверное, вас не понимают. Я, честно говоря, скорее всего, тоже бы не понял, если бы ты не объяснила.

— Угу, многие вещи приходится объяснять, у нас к такому не привыкли. И хорошо еще, если эти объяснения слушают, чаще просто рукой машут. А в нынешней ситуации такая помощь действительно важна. Без подобного шефства в первое время своего существования многие инициативы просто не могут должным образом развиться или вообще уходят в небытие. Когда общественное движение и благотворительность у нас в стране достигнут должного уровня, и подобная помощь станет не нужна, буду искать другую работу.

— Например, какую?

— Нет, этого не предугадать. Даже не буду пробовать. Но что-нибудь не менее интересное.

— Никогда не планируешь?

— Да нет, дело не в этом. Просто человек предполагает, а Бог располагает. Нет смысла пытаться что-то загадывать. Судьба предоставляет возможности, а ты за них хватаешься или нет. Думаешь, было реально предположить, что я найду себе такую работу?

— Да уж, я и не знал, что такое бывает.

— Вот-вот. А мне все знакомые до конца третьего курса, пока я, собственно, не устроилась в «Шаг навстречу», твердили, что я никогда не найду работу, которая будет мне по душе, да еще и за деньги.

— А на кого ты училась?

— Смешно сказать. На менеджера. Я до последнего не знала, кем хочу стать.

— А теперь?

— И теперь.

Парень, похоже, немного удивился.

— Я думал, тебе нравится твоя работа.

— Да, я тоже. Так думала, — сказала я и погрузилась в себя, не видя больше ничего и никого вокруг. И, возможно, еще долго бы так просидела, если бы не подошла официантка, принеся наш заказ.

— Ты рассказываешь как увлеченный своим делом человек, почему же теперь сомневаешься? Тебя что-то разочаровало?

— Нет. Дело не в работе, а во мне. Я, кажется, потеряла себя, — сказала я и посмотрела ему в глаза. «Потеряла где-то между мирами».

Это было странно — говорить такое почти незнакомцу, но, как оказалось, мне действительно хотелось с кем-то поговорить. А с незнакомцем я ничего не теряла. Если, конечно, не вдаваться в подробности, рискуя угодить в психушку. Забывать об этом тоже не стоило.

Максим кивнул.

— А найти хочешь?

Я пожала плечами. Кажется, я ничего не хочу.

— У тебя неплохо получается, — вяло улыбнулась я.

— Что? — не понял он.

— Ну, тебе удалось разговорить меня за первые же несколько минут.

Он ухмыльнулся.

— Думаешь, я так провожу свои консультации? Сидя в кафе, поедая стейк и общаясь с девушкой? — подмигнул он.

— А разве нет? — ухмыльнулась в ответ я.

— Нет, — серьезно сказал он. — Поверь, я не ставлю себе целью тебя разговорить. Но мне приятно говорить с тобой. И интересно.

— Что ж, — кивнула я. В голову мне пришла весьма сумасбродная идея, и я решила ее не замалчивать. — Я бы хотела покататься на лошади. Только не так, как в парках катают детей, а сама. Научиться. Как думаешь, где можно это сделать?

— В конюшне, — улыбнулся он, нисколько не растерявшись, — где дают уроки верховой езды и лошадей в прокат. Давай поищем, — сказал он и полез под стол.

— Максим?

— Ноутбук, — торжественно изрек он, доставая на вытянутой руке из-под стола оный.

— О, — улыбнулась я. — Что, прямо сейчас будем искать?

— А что? Садись рядом, — сказал он, включая устройство, а затем помог мне переставить стул.

Это было забавно и даже начинало мне нравится. С Максимом было легко. А еще… Ну разве додумалась бы я без этой встречи, что мне хочется покататься верхом?!

— Вот, смотри, здесь можно покататься уже завтра, поедем?

Я удивленно посмотрела на парня.

— Ты серьезно?

— А почему нет? Я с удовольствием попробую. Никогда на лошадях не ездил. Или ты против моей компании?

— Нет, не против, — все еще растерянно улыбнулась я.

— Ну и отлично!

После кафе мы еще немного погуляли по городу. Погода сегодня стояла не такая жаркая, как в последние дни, когда я боялась днем открывать окна, чтобы не впустить зной в квартиру. Легкий ветерок приятно освежал, да и вообще прогулка выходила неплохой. Я начинала понемногу привыкать к огромному количеству людей и машин вокруг, шуму, запаху и вообще самому ощущению суетной жизни мегаполиса, когда-то бывшей и моей, а теперь проносившейся мимо. А еще идти по оживленным улицам и чуть менее людным скверам в сопровождении Макса (как я уже начала называть его про себя) было много спокойнее, чем в одиночестве.

Вернувшись домой, я отрешенно бродила по квартире, но прежнего уныния в душе уже не было. Одна встреча успела что-то изменить во мне, я чувствовала себя другой. Только вот совершенно не представляла теперь, кто же я и что мне делать дальше. Уцепившись за якорь намеченной на завтра поездки на конюшню, я постаралась изгнать из себя все прочие мысли и волнения и взялась изучать содержимое холодильника.

За этим занятием меня и застала мама.

— Уже вернулась? — спросила она, с подозрением оглядывая меня.

— Да, мама. Привет, — улыбнулась я и поняла, что мне, пожалуй, пора уже возвращаться к себе.

Что я и сделала этим же вечером, сославшись на то, что подходящей одежды для завтрашнего катания у меня с собой не было.

Глава 2. Максим

— Ну что, готова? — спросил Макс.

Мы прошли краткий инструктаж и теперь готовились впервые оседлать выделенных нам лошадей. Я стояла рядом со своей кобылой и с сомнением взирала на стремена, седло и все прочие штуковины, предназначенные для управления и восседания на лошади.

«На олене мы ехали без всяких уздечек и седел», — подумала я, и образ Лива, который я усердно загоняла поглубже внутрь, не позволяя останавливаться на нем внутреннему взору, впервые всплыл в сознании со всей ясностью.

Я зажмурилась, а когда наконец разлепила глаза, то подошла к лошади вплотную, положила свою руку ей на морду и мысленно произнесла:

«И зачем же они напридумывали столько разных штук? Ты не знаешь? Мы бы с тобой поладили и без них, ведь так?» Тепло полилось из меня, окутывая и обнимая кобылу. Мне хотелось с ней подружиться. А еще не делать ей больно.

Я осторожно забралась наверх. Мне больше не было страшно.

Посмотрев на Макса, на удивление бодро вскочившего в седло, я улыбнулась и спросила:

— Ну что, вперед?

— Угу, — пробурчал тот не очень-то уверенно. — Только не слишком быстро.

Нас предупредили, что в первый раз не стоит заниматься особенно долго. Но даже последовав этому совету, в конце поездки я еле перекинула ногу, буквально сползая с лошади.

— Ого, а казалось, что ехать довольно легко. А теперь не знаю, смогу ли я идти! — засмеялась я, чувствуя как ломит мышцы и с трудом делая шаги.

— Ох, ты права, — сказал Макс, тоже не без труда покидая седло. — А я-то считал себя спортивным. Моему самолюбию нанесен непоправимый ущерб. Требую реабилитации. Как насчет катания на лодке? Например, завтра?

— Что? — посмотрела я на него изумленно. — Макс, но я…

— А ты что там уже напридумывала? Я же тебя не на ужин при свечах приглашаю, а просто съездить куда-нибудь покататься на лодке. Или у тебя есть планы поинтереснее?

— Нет. У меня сейчас вообще нет планов. А ты уверен, что у тебя их тоже нет?

— Уверен, — улыбнулся он. — Я давно никуда не выбирался.

— Ну хорошо, — с сомнением сказала я, все еще не вполне понимая, зачем ему это.

— Послушай. Я действительно хочу поехать. Понимаю, что мы еще очень мало знакомы, и сами обстоятельства нашего знакомства могут тебя смущать. Но поверь, ничего такого. Я не буду лезть к тебе в душу или набиваться в бойфренды, обещаю. Но я пойму, если ты посчитаешь, что я навязываюсь.

— Нет, не посчитаю. Я буду рада. Давай съездим.

День выдался теплый и солнечный. Я с удовольствием прогулялась до метро пешком, рассматривая белые кучевые облака, подсвеченные солнцем, и старательно не обращая внимания на те аспекты городской жизни, которые по-прежнему вызывали у меня некоторый дискомфорт (а именно: на проносящиеся машины и большое количество проходящих мимо незнакомых людей). В подземке я тоже все еще чувствовала себя не в своей тарелке, но хотя бы больше не пугалась шума подъезжающего поезда и тесноты вагона. Мы договорились встретиться на выходе с эскалатора, где, когда я наконец добралась до назначенной станции, меня уже и поджидал пунктуальный Максим.

В парке было много народа, что в первый момент меня несколько опечалило. Но Макс обладал способностью увлечь разговором так, что скоро я перестала замечать происходящее вокруг. Мы неспешно добрались до лодочной станции и взяли лодку. Дав парню некоторое время на дабы показать себя хорошим гребцом, я попросила у него весла. Мне не хотелось, чтобы это катание было похоже на романтическое свидание, да и попросту не терпелось погрести самой. Едва я взялась за весла, мне показалось, что наша лодка пошла быстрее, хотя я и не прилагала пока особых усилий к этому.

— Вот это да! А у тебя отлично получается, — Макс смотрел удивленно.

Мы зашли в какой-то узкий канальчик, в котором две лодки проходили с большим трудом, и к тому же местами сидящим в них приходилось пригибаться под непонятного назначения железными рейками наверху. Весла слушались меня плохо, я не успела пока толком скоординировать руки и гребла как попало, но лодка тем не менее шла ровно, плавно скользя по гладкой поверхности воды.

«Наверное, здесь какое-то подводное течение», — подумала я и перестала заострять на этом внимание.

— Как думаешь, тут все каналы между собой соединяются?

— Не знаю, но, скорее всего, да. Вот смотри, там дальше, кажется, будет широкий канал.

— Ты тут уже катался?

— Да, когда-то давно, расположение помню, но смутно.

— А озерца покрупнее тут нет?

— Ну, озером это, конечно, не назовешь, но довольно большой пруд есть. Хочешь туда?

— Да, пожалуй. Покажешь? — спросила я, жестом приглашая его занять место у весел.

— Конечно, — улыбнулся Макс и пересел. Лодка ненадолго остановилась, закружившись, пока мы менялись, но с помощью усилий парня быстро возобновила ход.

Пруд оказался действительно довольно большим, хотя, конечно, пруд — это не озеро.

— Жаль, здесь нельзя купаться, — сказала я, глядя в мутную воду. — Вода грязная.

— Грязная? Да ты посмотри, каждый камушек на дне видно! Даже удивительно. А вообще в парках, конечно, не принято…

Но я его уже не слушала. Перегнувшись через бортик лодки, я будто заглядывала в кристально чистую глубину лесного озера. Невероятно. Я опустила руку и следила, как вода обтекает ее, оставляя за собой едва заметный шлейф. Такая приятная и теплая на ощупь и словно бы манящая окунуться. И действительно чистая, а не мутная, как мне показалось сначала. Но вот показалось ли? Да уж, чудеса. Чудеса? Нет. Нет больше чудес.

— Поплыли назад, — попросила я, смотря в никуда. — Пожалуйста.

— Все в порядке? — спросил он, но я не ответила, уставившись на дно лодки. Я потеряла все. Чудес больше не будет.

— Таня? — услышала я спустя какое-то время и поняла, что лодка остановилась. — Мы вернулись. Хочешь на берег?

— Да, спасибо.

Мы вылезли из лодки и куда-то пошли.

— Расскажешь? — спросил Макс.

— А? — я наконец посмотрела на него.

— Что случилось?

«Я не могу рассказать, что случилось, — подумала я. — Хотя, возможно, мне и стало бы легче».

Остановившись, я с секунду смотрела на парня, а потом, решившись, сказала:

— Не могу. Но если ты спрашиваешь о том пруде, то ничего не случилось. На самом деле все хорошо. И спасибо тебе за чудесную прогулку. По воде, — улыбнулась я.

Макс кивнул.

— Хочешь домой? Или…

— Или, — сказала я. — Если ты не против.

Он только улыбнулся и повел меня дальше.

— Тогда сначала в кафе. Нужно срочно восстановить калории, ты сегодня отлично гребла!

— Пойдет, — улыбнулась я. — Только не сюда, — я кивнула головой в сторону струящегося шашлычного дымка.

— Как скажешь. А что ты предпочитаешь?

— Да я не привередлива, не подумай. Просто не ем мяса.

— Да? — вскинул бровь парень. — Вегетарианка?

— Ага, — пожала плечами я, мысленно взмолившись, чтобы он не стал расспрашивать меня так же, как Эд. Эд…

— Ладно, там было еще кафе. Без шашлыков, — сказал он.

Старательно отгоняя картинки воспоминаний о принце, я как смогла улыбнулась Максу и бодро зашагала рядом.

«Нужно жить сегодняшним моментом. Есть только мое „сейчас“, — сказала я себе. — Надо постараться радоваться тому, что у меня есть. А есть немало».

— Спасибо, Макс, — сказала я, когда мы сели за простой пластиковый столик уличного кафе.

— Да не за что.

— Да нет, есть. Спасибо, что вытащил меня. Действительно спасибо.

— Если ты об этом, то тебе не за что меня благодарить, мы просто гуляем. И мне это намного приятнее, чем просидеть выходной за компом или вытащить себя куда-то погулять в одиночестве. Так что, спасибо тебе, — улыбнулся он.

Я же немало удивилась, трудно было поверить, что такому парню, как Макс, не с кем провести выходной!

— Почему так? У тебя нет хороших друзей? Девушки? — решилась я на бестактность.

— И да, и нет, Таня. Девушки нет, а друзья… Кто-то недавно женился и обзавелся детьми — и им уже не до посиделок с друзьями, кто-то уехал, кто-то работает сутками. Мы встречаемся довольно редко.

— Ясно. Прости, если я… ээ… Просто, честно говоря, в это сложно поверить. Ты классный, — сказала я.

— Ну спасибо. Ты тоже. А теперь, может, поедим?

— Давай, — смущенно сказала я, надеясь, что он не поймет меня неправильно.

Так в моей потерянной жизни появился новый друг. И пока он был единственным, с кем я вообще в этом витке своего бытия общалась. С Максом мы виделись почти каждый день, вечерами после его работы. Просто сидели в кафе и болтали. Он рассказывал мне истории из его чудной общажной жизни во времена студенчества или забавные случаи с профессором, который регулярно приходил на лекции подвыпившим, но невзирая на это, преподавал материал удивительно живо и запоминающееся. Так, что когда его все-таки уволили, и студентам пришлось сдавать предмет другому преподавателю, все через одного сдали на «отлично». Я в свою очередь делилась случаями из своих волонтерских будней, ненадолго забывая, что в моей жизни было теперь нечто более захватывающее, чем отпуск, проведенный в деревне за утеплением сельской школы в рамках проекта по развитию энергоэффективности, и вновь переживая внутри радость тех солнечных дней. В другие дни мы просто гуляли по городу. Однажды даже пошли в кино, но я все испортила и впоследствии решила тщательнее выбирать фильмы. А лучше вообще забыть о них до поры. Когда на экране начали сыпать серебристые искры и открываться проходы в другие миры, я не выдержала. Нет, я, конечно, не забилась в истерике и не начала орать на весь зал, просто резко встала и ушла прямо посреди сеанса. Для меня подобная сказка стала реальностью. Была когда-то реальностью. Я не хотела бы об этом забыть, но и не хотела вспоминать. Во всяком случае пока. Максим не перешел грань и в этот раз, он не пытался вызвать меня на откровенность, а просто, поняв, что я ушла без намерения вернуться, последовал за мной. И мы просто бродили по вечерним улицам, так ни разу и не коснувшись этого инцидента в разговорах. Макс оказался хорошим парнем и отличным другом, с ним я чувствовала себя легко и свободно. А еще снова научилась улыбаться и начала понемногу чувствовать вкус самой жизни.

* * *

Уже на следующие выходные Макс позвал меня с собой в поход. Точнее, заплыв на лодках по Вуоксе с ночевкой на острове. Туда собирались его друзья, и он предложил мне поехать с ним и позвать и своих друзей тоже. «Вместе веселее», — сказал он, а мне понадобилось несколько часов на то, чтобы решиться. Раньше я согласилась бы, не задумываясь, но сейчас… Я боялась встречаться с незнакомыми мне людьми и тем более идти с ними в поход. С другой стороны, я любила эти места и хотела провести уикенд на природе. И к тому же понимала, что идея позвать кого-то из моих друзей была хорошей. Мне давно пора было вспомнить о них.

Я позвонила одной из двух моих лучших подруг — Свете. В отличие от Лены она никогда не отказывалась от отдыха на лоне природы и обожала походы, к тому же, как выяснилось уже в разговоре, недавно рассталась с очередным своим бойфрендом и была рада возможности новых знакомств.

У одного из друзей Макса — рослого и крупного парня по имени Гриша — был свой микроавтобус, на котором мы всей компанией и поехали. Нас получилось семеро. Три девушки (я, Света и рыжеволосая миниатюрная Аня) и четверо парней (Макс, вышеупомянутый Гриша, их общий знакомый заводила Леша и молчаливый Ян). Ехать предстояло несколько часов, и, коротко познакомившись, ребята принялись обсуждать всякую ерунду, вроде погоды или качества нового шоссе, иногда переключаясь на обсуждение чего-то или кого-то, знакомого только им. Потом стали играть в снежный ком и тому подобные дорожные игры. Я участвовала во всем, не позволяя себе сосредотачиваться на раздающейся из магнитолы музыке и уходить в себя. И даже пару раз умудрилась сказать что-то забавное, вызвав одобрительные смешки.

Лодок решили взять две, и на пути к острову Свете пришлось ограничиться компанией меня и Макса, хотя было видно, что она с большей радостью прокатилась бы вместе с Гришей, с которым успела пофлиртовать еще в машине, устроившись рядом с ним на переднем сидении. Света была хорошей подругой и предпочла общество малознакомого парня не потому, что ей не было дела до меня и моего внутреннего состояния. Просто она понятия не имела об оном, а меня, признаться, такое положение дел вполне устраивало.

На озере было прекрасно, просторно и свежо. Похожие на величественные горы облака отражались в зеркальной глади воды, острова были покрыты густой зеленой растительностью, а в лицо дул приятный теплый ветерок. Красота.

Я щурилась от яркого солнца и смотрела на Макса, мерно работающего веслами. Все-таки мне очень повезло, что наши пути пересеклись. Жизнь, до того словно проходившая мимо, стала теперь затрагивать и меня. Пусть пока и только по касательной.

— Мы идем на какой-то конкретный остров или на который приглянется? — спросила Света, сидящая на носу лодки. Ее золотистые волосы искрились в лучах солнца, создавая причудливый ореол вокруг головы.

— Сейчас узнаем, — откликнулся Макс, поднимая руку и зовя Гришу.

Их лодка притормозила, дожидаясь нашу.

— Девушки интересуются, куда путь держим.

— Мы думали на Волчий. Но, в принципе, без разницы. Есть какие-то предложения? — спросил Гриша, почему-то глядя на Свету.

— Да нет, мне в общем-то все равно, — сказала она, улыбаясь.

— Ну тогда на Волчий, — заключил Макс, отталкивая вторую лодку.

Остров мне понравился, хотя не уверена, что все они чем-то принципиально отличались друг от друга. Главное, поблизости от того места, где мы остановились, не было других отдыхающих.

Осмотревшись, разбились на две группы: одни ставили палатки, другие искали хворост и разжигали костер. Уже скоро лагерь был разбит, а над костром красовался небольшой мангал. Я скептически оглядывала сие приспособление, начиная раздумывать над тем, что буду есть. А кушать-то уже хотелось.

Макс, увидев мое замешательство, опять пошел в лес. Вернувшись через несколько минут, он принес еще хвороста и сказал:

— У нас будет индивидуальный костер.

— Ладно, сварим на нем чай, — улыбнулась я. — А поесть я могу и шашлык. Овощной, — подмигнула я.

— Окей. Сделаем и шашлык, и чай.

— Макс, из вашей лодки все пакеты достали? — спросил стоящий у мангала Леша. — Лимонад найти не могу.

— Да вроде. Сейчас проверю, — сказал Макс. — Тань, ты разжечь сможешь?

— Без проблем, — сказала я, глядя на сложенные шалашиком прутики.

Только вот разжечь отчего-то никак не получалось. Едва взявшись, пламя снова гасло. Когда мне надоело тратить впустую спички, я дунула в несостоявшийся костер посильнее, и огонь вспыхнул, а мне померещились в нем какие-то символы. Я пригляделась повнимательнее, но больше ничего не заметила. Зато костер наконец-то был готов.

— Неплохо вышло, — сказал неожиданно оказавшийся рядом Ян. Я хотела ему что-нибудь ответить, но он уже ушел. Немногословный парень и несколько странный. Так даже и не скажешь, в чем именно эта странность заключается, но глядя на него, это определение первым всплывает в сознании.

Овощной шашлык в исполнении Леши удался на славу. Кабачки были в меру подрумяненными снаружи и не сырыми внутри, помидоры остались похожи на помидоры, а лук был хрустящим, но уже не жгущим. Картошку же решили запечь в оставшихся углях. И, к моему удивлению, еще ни разу не выходившая съедобной у меня, она получилась именно такой, какой и должна быть, у Леши. У парня наблюдался явный талант.

— Все было очень вкусно, — сказала я, подойдя к нему. — Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся тот.

— Где ты научился так готовить?

— Да нигде. Просто часто хожу в походы. Макс вот тоже хорошо готовит, только не для кого, вот по кафешкам и шастает.

Я почувствовала в этой его фразе намек, и мне стало неловко. Я неопределенно кивнула и ретировалась.

Довольные после вкусного обеда ребята сначала немного размялись с мячом на берегу, а потом решили идти купаться. Я тоже пошла. Только мне не хотелось играть в мяч. Вода, как живая, окутывала и манила к себе, прохладная и бархатистая она бодрила и успокаивала одновременно. Наверное, я чересчур расслабилась и потеряла бдительность. Оказавшегося совсем близко ко мне и явно не видевшего меня Гришу я заметила слишком поздно и не смогла увернуться. Резкий удар в область лба и яркая вспышка перед глазами. В последний раз я почувствовала воду, смыкающуюся надо мной, и меня окутала тьма. Потом тьма вдруг озарилась искристой серебристо-голубой мелодией, которая звенела и переливалась вокруг меня, а потом зазвучала с еще большей силой уже во мне.

Я открыла глаза и увидела встревоженные лица. Не одно и не два, а сразу все. Потом собравшиеся заголосили, заглушая один другого.

— Слава Богу, ты цела! — это Света.

— Как же ты нас напугала, — Леша.

— Ужас… — Аня.

— Прости меня, Таня, я так виноват! Не заметил тебя. Прости! — Гриша.

— Ну, я, кажется, в порядке. А что случилось? — спросила я хрипло.

— Ты ушла под воду. Очень быстро, я не успел тебя ухватить, — сказал парень.

— А потом мы стали нырять, но не могли тебя нащупать. Кошмар. Больше никогда не буду играть в водный волейбол в озере, разве что в бассейне, — сказал Леша.

— Видимо, я потеряла сознание, но кто-то из вас все-таки вытащил меня, спасибо.

— Не совсем, — сказал Макс, который, как и Ян, не принимал участие в этой забаве. Он то ли не любил, то ли не умел плавать.

Я вскинула на него удивленный взгляд.

— Как же тогда я здесь оказалась?

— Сами не поймем, — сказал Гриша. — Вода будто сама тебя вытолкнула.

— Точно, никогда такого не видел. Забурлила, как подводный гейзер, расходясь волнами из одной точки. Как будто ты сама выныривала на большой скорости. Только сама-то ты при этом была в отключке, — подтвердил Леша.

— Может, там газы какие-то подводные… В любом случае, купаться больше мне как-то не хочется, — сказала Аня.

— Да уж, и мне. И зябко уже как-то. Тань, пойдем к костру. Ты как, идти сможешь? — спросила Света и, дождавшись моего кивка, помогла подняться.

«Ну вот, опять чуть было не лишилась жизни», — подумала я отстраненно и послушно пошла за ней.

Макс так никак и не прокомментировал жарко обсуждаемую тему моего спасения. Только налил мне горячего чая и спросил, нормально ли я себя чувствую. К счастью, скоро и остальные переключили внимание на приготовление глинтвейна и предложенные Светой игры.

Как таковых пар в нашей компании не было, поэтому ночевали по принципу «девочки — с девочками, мальчики — с мальчиками». Аня довольно рано ушла в палатку, Света успела покататься с Гришей на лодке, но потом тоже пошла спать. Я же до последнего сидела у костра, наблюдая, как оранжевые искры взлетают в ночное небо.

«Дорога без тебя пуста и холодна…» — слова услышанной еще в машине по дороге сюда песни всплывали в голове, прокручиваясь снова и снова. И звучали они в унисон с моей душой. Сердце откликнулось болью, резкой и режущей.

«Я люблю тебя, Лив, мне так плохо без тебя… и у меня не получается без тебя. Почему так выходит?!!!»

Я начала оживать и снова чувствовать. Но то, что отмирало у меня в душе, не приносило радости. Тоска, жгучая и пронзительная. Она не давала мне заглянуть внутрь себя, я просто старалась этого не делать, увлекая себя то одним, то другим делом, суетясь и не позволяя себе больше оставаться один на один с самой собой. Иначе было слишком больно.

«Я потеряла тебя, Лив. Так и не найдя».

К костру подошел Макс и сел рядом.

— Грустишь?

— Грущу, — улыбнулась я.

— Все будет хорошо, — сказал он.

— Думаешь? — спросила я, повернувшись к нему и смотря в глаза.

— Уверен.

Этой ночью ко мне впервые за все время, проведенное в родных краях, пришли сновидения. Я не запомнила ничего определенного, лишь только какие-то смутные образы и отголоски чувств, ускользающие тут же, как только я пыталась вспомнить их получше. Но по пробуждению меня не покидало стойкое ощущение, что я снова была там. На Эльдорисе.

Сидя теперь в палатке и вслушиваясь в шум ветра и набегающих на берег несильных волн, я не могла понять, хотела ли я вообще просыпаться.

«Эльдорис не отпускает меня. Или это я не отпускаю его? Но надо отпустить…»

Я оделась и вышла из палатки. Макс тоже уже встал и ворожил у костра. Кто-то, вроде бы Аня, плескался в воде недалеко от берега.

«А говорила, больше ни ногой. Ну и отлично, — подумала я. — Надеюсь, они все скоро забудут вчерашний испуг».

— Доброе утро, — сказала я, подойдя к Максу. — Давай помогу.

— Доброе. Как спалось? — улыбнулся он.

— Хорошо. А что у нас на завтрак?

— А что ты любишь?

— Блинчики, — засмеялась я.

— Хм. Ну вот. Блинчики я подаю только в условиях цивилизации. Придется как-нибудь пригласить тебя на завтрак.

— Макс!

— Шучу, шучу, — сказал он, улыбаясь и поднимая руки. — Прости.

— Смотри, в следующий раз я тебя поколочу и все.

— Окей. Так как насчет блинчиков?

— Ну держись! — сказала я и побежала догонять улепетывающего парня. Шутник.

— Ладно-ладно, сдаюсь. Лучше найду себе кого-нибудь посговорчивее, — и, получив очередную оплеуху, добавил: — И послабее. Ну ты и драться, Танька.

— Будешь знать, — погрозила я ему напоследок кулаком и отошла в сторону от костра, решив, что он обойдется и без моей помощи.

— Вы точно только друзья? — спросила вылезшая из палатки Света, подмигивая.

— Точно, — сказала я, посмеиваясь. — Можешь попытать счастья с этим оболтусом. Хотя тебе, похоже, больше по душе его друг, — хитро прищурившись, я кивнула на Гришу, тоже уже проснувшегося и намеревающегося последовать Аниному примеру.

— Да. Он ничего, — улыбнулась Света. — Я про Гришу. А Макс… что тебя останавливает?

«Ну вот, договорились. И что ей сказать?»

— Дело не в Максе. Он очень. Во всех отношениях. Но я…

Света нахмурилась.

— Я чего-то не знаю, да?

— Ну…

— Ну-ка пойдем отойдем, и ты…

— Нет. Нет, Свет. Давай не сейчас, ладно?

Она взглянула с сомнением, но отступила.

— Ладно. Но ты же знаешь, что можешь всем со мной поделиться.

— Знаю. Просто пока не готова. Пойдем посмотрим, чем нас все-таки будут кормить. Или ты тоже хочешь искупаться?

— Ну уж нет. Я теперь еще долго не захочу купаться. Ужас, как вчера перепугалась. Слава Богу, с тобой все в порядке, — сказала она и неожиданно крепко обняла меня.

По дороге назад занимались примерно тем же, чем и по пути туда, но заметно было, что за это короткое время мы успели сдружиться и чувствовали себя теперь в компании друг друга значительно раскованнее и комфортнее. Находчивая Света еще на водном участке пути, предоставив меня заботам Макса и отправив к нам Яна, устроилась в лодке с Гришей. В машине же она тоже опять сидела рядом с ним спереди, и они, кажется, вообще не обращали на нас внимания, увлеченно общаясь друг с другом.

Меня, Яна и Аню Гриша высадил у одной станции метро. Аня жила здесь же неподалеку, и попрощавшись под начинающим моросить мелким дождиком, быстро убежала домой. А мы с Яном пошли к метро. Шли рядом, но он как будто даже не замечал моего присутствия и молчал, отстраненно созерцая что-то внутри себя. Мне всегда были интересны и непонятны такие люди, умеющие подолгу молчать сами с собой и не замечающие ничего вокруг. Я сама не принадлежала к их числу. Во всяком случае, раньше не принадлежала.

Мы зашли в полупустой вагон и сели рядом, в прежнем молчании успели доехать до станции, предшествующей пересадочной, когда Ян все-таки посмотрел на меня и заговорил.

— Ты что-то видела тогда?

— Когда? — не поняла я.

— Когда потеряла сознание и ушла под воду. Не надо рассказывать мне. Просто знай, что любую энергию нужно направлять, иначе она будет вырываться бесконтрольно. Если тебе понадобится помощь, позвони, — сказал он и вручил мне небольшой клочок бумаги. Мало что понимая, я кивнула и убрала бумажку в карман. А он добавил: — Возможно, я смогу тебе помочь. Возможно, нет. Но ты будешь не одна.

— Откуда ты…

— Если чего-то не видно, это же не значит, что этого нет, правда? — сказал он и, улыбнувшись, не прощаясь, вышел из вагона.

А я так и осталась ошарашенно сидеть, не понимая, что это было. Откуда он узнал? Ведь я и сама толком не поняла, что это было тогда в воде. Да я попросту об этом и не задумывалась… Все это было очень странно.

После этих, оставивших своеобразный осадок, выходных ночами ко мне стали приходить сны. Неизменно те, другие сны, в которых я всегда оказывалась на Эльдорисе. Я то парила над его зелеными лесами, вдыхая прохладный хвойный воздух, то стояла на берегу бушующего океана. И всегда точно знала, что нахожусь именно там, а не здесь. Не на Земле. И мне было хорошо. Потом сны стали меняться, и с каждым разом они становились все тревожнее. Залитые солнечным светом бескрайние зеленые равнины, журчащие реки и ручейки, взволнованный и прекрасный океан сменили теперь следы разрушения, серость и дым, умирающий лес и напуганные лица просящих о помощи людей. Просыпаясь, я долго не могла прийти в себя, перед внутреннем взором то и дело всплывали картины увиденного, в течение дня еще не раз давая о себе знать. Это не могло не тревожить меня, заставляя вновь и вновь уноситься мыслями на Эльдорис.

А еще Лив начал мерещиться мне в прохожих. То в проезжающем мимо по дороге байкере с длинными взлохмаченными волосами, торчащими из-под шлема, то в степенном «белом воротничке» в дорогом костюме, выходящем из машины и направляющемся в здание банка, то просто в пассажире проезжающей мимо машины. И каждый раз сердце взволнованно замирало, начиная биться лишь тогда, когда я убеждалась в том, что это не он. Разумеется, не он.

Несмотря на все это, земная моя жизнь начала понемногу налаживаться. Я стала теперь выходить из дому не только затем, чтобы встретиться с Максом, но и пройтись по магазинам. Я даже успела принять участие в флешмобе в поддержку невинно осужденного правозащитника, встретившись на нем с некоторыми своими знакомыми.

Кроме того, я всерьез начала задумываться о том, что мне делать дальше. И чем дольше я думала, тем отчетливее понимала, что не смогу вернуться к тому, что было у меня в жизни до Эльдориса. Я изменилась сама, и теперь мне нужны были перемены во вне. Только вот пока я не могла понять, какие именно.

Глава 3. День рождения

Необычайно жаркий май успел смениться по-осеннему холодным июнем, и стало почти так же холодно, как было на Эльдорисе, когда я попала туда. Наблюдать такое несоответствие календаря и термометра было странно и удручающе, потому как ни о чем хорошем оно говорить не могло ни там, ни здесь. А еще я вдруг вспомнила, что по этому самому календарю мне совсем скоро двадцать пять. Точнее, мне об этом напомнили, недвусмысленно намекая на пышное отмечание сей знаменательной даты. А ведь выходит, что мне и так двадцать пять, по меньшей мере уже месяц. Не по календарю, но по количеству прожитых дней, которые я не удосужилась считать на Эльдорисе, но очевидно, что один из них был тем самым — днем моего рождения. А еще получается, что я путешествовала не только между мирами, но и сквозь время. И принимала это как данность, но если задуматься, в это было очень сложно поверить. Очень.

И тем не менее подруги насели всерьез, и мне пришлось думать, где сие торжество можно устроить. Нужно было угодить и тем из моих друзей, которые предпочитали неформальный отдых на природе, и тем, которые не признавали оный, всегда выбирая комфорт городской жизни и уютные обстановки дорогих кафе. Сама я не хотела ни того, ни другого, но если уж выбирать… то первый вариант нравился мне больше. Решение пришло неожиданно просто. Его предложила Лена, знакомые которой, как оказалось, работали на базе отдыха в пригороде, где относительно недорого можно было снять крытый шатер с вполне комфортными условиями внутри, наличием водопровода, мангалов и всего необходимого. И при этом вокруг сосновый лес и возможность забав на открытом воздухе.

Поручив вопрос аренды подруге, я занялась составлением примерного меню.

«Да уж, овощами тут не обойтись», — печально подумала я, а потом набрала Макса.

— Привет! Ты в выходные свободен?

— Для тебя я всегда свободен, ты же знаешь.

— Хм… В общем, приглашаю тебя на свой день рождения, — сказала я.

— День рождения?! Ух ты, это какого числа?

— Ну, день рождения уже завтра, нарисовалось. А отмечать будем в один из выходных. На базе отдыха. Я вот что подумала… не позвать ли Гришу и компанию? Как думаешь, пойдут?

— О Свете переживаешь? — ухмыльнулся тот.

— Да не то чтобы переживаю, она о себе позаботиться может, но почему бы не посодействовать?

— Да, конечно, позови. Думаю, они с радостью пойдут. Ты им понравилась. Да и вообще, кто ж праздники не любит?

— Ну и отлично. Организуешь?

— Хорошо, всем позвоню. А завтра ты что?

— Завтра поеду к родителям, сестре позвоню.

— Ладно. Тогда до выходных?

— Ага. Я тебе потом позвоню с подробностями, как доехать и ко скольки. Я пока и сама толком не знаю.

— Окей.

С Верой мы встретились еще у метро и теперь вместе шли до дома родителей. Сестра была в приподнятом настроении, они с Андреем только вчера купили путевку и уже совсем скоро собирались на море.

— Море — это здорово, — поддержала ее я.

— Ты ведь тоже недавно летала на юг? Мама что-то говорила.

— Да, было дело, — сказала я и подумала, что будет здорово, если они не будут сегодня поднимать эту тему.

В квартире было тихо, и родителей нигде не было видно. Папа, наверное, еще на работе, а вот мама обещала взять отгул.

— Где же она? — спросила Вера, разуваясь.

— В ванной, — машинально ответила я. И действительно через пару мгновений мама показалась из-за двери.

— Здравствуй, дорогая! С днем рождения! Верочка! — и она расцеловала нас обеих.

Отмечать свой день рождения в гостях — это отличный вариант. Мама наготовила салатов и запеченную со сметаной картошку с лисичками. Объедение. Папа, пришедший с работы пораньше, принес огромный букет цветов, а потом они с мамой вручили мне подарок — электронную книгу.

— Ух ты! Здорово! — сказала я искренне. — А я давно подумывала, но так и не обзавелась. Спасибо!

— А это от меня, — сказала Вера и протянула красивый конвертик. — Там билеты в театр. На комедию. Мы с Андрюшей ходили и нам очень понравилось.

— Спасибо, — сказала я, и в груди у меня кольнуло. Я, конечно, легко схожу с Максом, но…

Вера, сама того не понимая, бередила мои раны, рассказывая о том, как повезло ей с Андреем и как сильно она его любит, как весело они сходили в театр и как здорово, что скоро они полетят на море.

Я решила не ехать сегодня домой и заночевать у родителей. Мне не хотелось в этот вечер оставаться одной. Любимая и такая сейчас беззаботная сестра давно уехала, но тоска, невольно разбуженная ею, никуда не делась. Печаль окутала и не хотела отпускать.

Когда папа ушел в ванную, я зашла к родителям в спальню и присела на кровать. Мне хотелось (и в то же время не хотелось) поговорить. Я не знала, что могу сказать, но хотела как-то излить то, что накопилось в душе.

— Я так скучаю по нему, — сказала я.

— Тот мальчик? Эдик? — сочувственно спросила мама.

Я покачала головой не то отрицательно, не то утвердительно и ничего не сказала, ей не нужно знать правды, да это и не так важно. Я прижалась к ней, как делала это в детстве, и сидела так, нежась в ее тепле, пока не вернулся папа.

Плюс пятнадцать — нетипичная для июня и не лучшая для отдыха на природе погода. Тем не менее, можно сказать, что нам повезло. Когда мы добрались до места (меня и продукты заботливо привезла Лена на своем матизе, остальные тоже поместились в автомобилях тех, кто был за рулем), на небе, кое-где покрытом облаками, сияло солнце, а обещанного синоптиками дождя ничто не предвещало.

— А тут прикольно, — сказала Света, окидывая взглядом и шатер, и прилегающую площадку с уличными тренажерами, и виднеющиеся вдалеке веревочные трассы. — И сосны кругом. Класс!

Мне тоже место понравилось, и я довольно улыбнулась.

Скоро столы были накрыты, музыка подключена, а у мангала пристроились Гриша, Леша, и мои друзья по волонтерской деятельности Дима с Володей. Остальные гуляли вокруг, поджидая первую порцию горячего.

— А там что такое? — спросила я Макса, тоже решив пройтись и указывая на непонятную конструкцию из вертикально стоящих железных столбов и перекладин с кольцами чуть выше человеческого роста по принципу весов.

— Похоже на качель. Попробуем?

— Давай. Никогда таких не видела.

Я ухватилась руками за кольца, а Макс сделал тоже самое с той стороны «качели», и я взлетела.

— Ух! Вот это здорово!

Потом я оттянула вес на себя, и вверх направился Макс. Так качаться было необычно и весело, только быстро заболели ладони.

Мимо нас проходили Ваня с Олей — мои друзья еще по институту и теперь уже семейная пара, и я позвала их присоединиться. Качаться двое на двое оказалось не очень удобно, но зато когда парни решили встать вдвоем напротив меня одной, я улетела на максимальную высоту. Не успев толком коснуться ногами земли, я полетела наверх снова. Довольно резко и неожиданно увидела совсем не то, что должна была бы.

«— Мы можем быть вам полезны, — сказал темноволосый пожилой мужчина с суровым взглядом темных глаз. — Никто лучше нас не расскажет вам об особенностях этого мира и путях его завоевания.

— Ты думаешь, нам нужна ваша помощь? — спросил белокурый маг с ледяными глазами. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но он казался усмехающимся.

— Мы можем быть полезны, — повторил первый. — Не сомневаюсь, что рано или поздно вы разберетесь во всем и сами, но… насколько я могу судить, вы предпочитаете рано и эффективно, не так ли?

Маг некоторое время молчал, а его непроницаемое лицо по-прежнему ничего не выражало.

— Да, возможно, ты прав. Чего же вы хотите взамен?

— Власти. Вам нужны будут наместники и лояльные правители, а нам нужен трон.

— Что ж, ваши политические игры меня волнуют менее всего. Пусть будет так.»

Я открыла глаза и увидела встревоженное лицо Макса и… Яна.

«Неужели опять потеряла сознание?»

Потом услышала какой-то шум и разговоры и посмотрела в сторону исходивших звуков. Ребята столпились у качелей и зачем-то дергали их за кольца, щупали столбики. Потом качель под весом повисшего на ней Гриши, опустилась вниз, а остальные при этом издали удивленный возглас.

— В чем дело? — поинтересовалась я.

— Да с качелью что-то произошло. Мы тебя подбросили вверх, и ее, видимо, заклинило, — сказал как раз подошедший Иван.

— И с тобой тоже. Ты сразу руки расцепила, хорошо, Ян тебя подхватить успел. Слишком резко мы тебя дернули, похоже, прости, — с виноватым видом сказал Макс.

— Двое на одного больше кататься не будем, — улыбнулась я. — А то нас компенсировать поломку качели еще заставят.

— Шутница. Скажи, с тобой все время что-то приключается?

— Да нет, раньше я за собой такого не замечала, — сказала я и задумалась. Действительно что-то неладное со мной происходит в последнее время.

Макса отозвал Леша, Ваня тоже куда-то ушел, а я осталась наедине с Яном.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Нормально. А как ты оказался рядом с качелью? Тебя же, вроде, там не было. И как понял, что я падаю?

— Я стоял неподалеку, смотрел, как вы качаетесь. Забавное зрелище. А потом увидел, что ты сознание потеряла.

— Это как же? Ян, ты кто? Маг какой-то? Или экстрасенс?

— Хм, — Ян вдруг улыбнулся. — Скажем, я просто порой вижу то, что сокрыто от глаз других.

И он опять ушел. Что за манера? А я осталась стоять на месте, переваривая услышанное. Чудеса решительно не хотели меня отпускать. Даже тут, на Земле. Вот теперь еще и загадочный Ян, который видит то, что не видно другим, и оказывается поблизости, когда мне нужна помощь.

Остальная часть празднования прошла спокойно (то есть без происшествий) и довольно весело. Света провела несколько игр на открытом воздухе, потом все танцевали и пили глинтвейн, а в конце меня задарили подарками. Света преподнесла фонарик и отличный термос, Лена — бирюзовое из гладкой отблескивающей ткани платье, Макс же отличился абонементом на занятия верховой ездой.

По дороге назад я завела с Леной разговор о своих планах. Вернее, как таковых планов у меня еще не было, зато созрело решение, о котором она должна была узнать первой.

— Я решила уйти, — сказала я.

— Не поняла. Ты о чем?

— Я не вернусь из отпуска.

— Что?! Танька, ты чего? — Лена смотрела с неподдельным изумлением. — Ты же так любишь свою работу!

— Да. Но сейчас мне нужно нечто другое. Мне нужно время подумать и что-то изменить в своей жизни. Я просто не смогу работать с прежней отдачей.

Лена нахмурилась.

— Что случилось? Я заметила, что ты какая-то странная в последнее время.

«Пора бы мне придумать легенду, — подумала я. — Одну для всех. Не люблю врать, но как тут скажешь правду? Ну ладно, тогда полуправду…»

— Я влюбилась. Но он живет далеко. Очень далеко. И сейчас… я не могу решить, чего я хочу.

— Ты собираешь уехать? К нему?

— Нет. Это невозможно. Но и оставить все, как было, я уже не могу, не хочу. Не расспрашивай, Лен, пожалуйста.

— Тань, я начинаю волноваться. Носить все в себе — тяжело и до добра не доводит. Помнишь Ульяну? И из-за чего она с мужем разошлась?

— Знаю-знаю, — невольно улыбнулась я, вспомнив эту забавную историю. Разбрасываемые мужем по дому носки довели несчастную замкнутую от природы Ульяну до нервного срыва и заявления о разводе. К счастью, с мужем они потом благополучно сошлись обратно, но случай, конечно, показательный. — Не переживай обо мне, я просто пока не хочу об этом говорить, бередить, понимаешь?

— Хорошо. Но если что — я рядом, — улыбнулась подруга. — И с работой. Ты твердо уверена?

— Да. Так будет лучше. Справитесь?

— Да куда ж мы денемся? Откроем вакансию в конце концов.

— Расскажешь ребятам? Я приду написать заявление и сходим куда-нибудь вместе посидеть, — сказала я и вдруг почувствовала, как что-то забеспокоило меня внутри. Мы ехали дальше, а беспокойство усиливалось. — Лен… останови, пожалуйста.

— Что, прямо здесь?

Я кивнула.

— Тебе нехорошо? — спросила она, паркуясь на обочине.

— Я сейчас. Подожди меня, пожалуйста, — сказала я и вышла из машины.

А потом перепрыгнула через канаву и пошла вглубь зарослей. Когда молодые деревца и кусты сменились небольшой поляной, за ней обнаружился холмик, поросший высокой травой и кустарником, за которым показался участок с домом. Я подошла к забору. Калитки нет, и сам дом явно заброшен.

«И что я тут делаю? — подумала я и тут же услышала жалобное мяуканье. — Не может быть…»

Пройдя дальше, прямо у закрытых дверей в дом я увидела сидящего маленького взъерошенного котенка. Абсолютно белого и голубоглазого. Заметив меня, он замяукал еще громче и, слегка пошатываясь, пошел ко мне.

— Ты чего так долго? Я тут уже вся извелась, — сказала Лена, когда я вернулась к машине.

— Забирала еще один подарочек на день рождения, — сказала я.

Лена вскинула брови, а я вытянула перед ней руки, держащие котенка.

— Ааа… Откуда?

— Нашла. Он мяукал и был совсем один у заброшенного дома. Я его взяла.

— Ты услышала, как он мяукает у какого-то заброшенного дома отсюда?!

— Ну, нет, не услышала… — сказала я и задумалась. Да, действительно странно. Опять придется что-то выдумывать. — Меня замутило просто немного, и я решила чуть-чуть пройтись, а там уже услышала мяуканье и подошла к тому дому.

— Понятно. Хочешь его оставить?

— Да, почему бы и нет. У нас никогда не было домашних животных, у сестры аллергия на шерсть, а мне всегда хотелось.

— Ясно. Ну тогда давай заедем по дороге в какой-нибудь зоомагазин, надо купить ему корм, лоток, наполнитель и прочее. Хм… хотя сейчас все зоомагазины, скорее всего, уже закрыты.

— Ничего. Я завтра сама схожу, позвоню тебе из магазина, и ты мне посоветуешь, что купить, хорошо?

— Конечно. Он, небось, еще и блохастый. А вообще симпатичный, — улыбнулась она, а я подумала, что, похоже, теперь у меня будет еще один друг.

Глава 4. Шкатулка

Утром я первым делом отправилась в магазин. Молока, купленного вчера в круглосуточном минимаркете, котенку было явно мало, а статьи, прочитанные в интернете, убеждали, что маленькому питомцу крайне необходима куча разных вещей даже помимо тех, которые называла вчера Лена. Подруге, у которой всегда водились кошки, я все же верила больше, чем всемирной паутине, поэтому, как мы и договаривались, позвонила ей. Надо полагать, она своими советами сэкономила мне немало денег, которые после затрат на празднование, начали стремительно заканчиваться.

Вернувшись домой, я обнаружила, что оставшийся еще от бабушки старенький холодильник сломался. Причем, скорее всего, еще вчера, так как все немногочисленные продукты в нем были уже разморожены.

«На новый холодильник у меня сейчас точно нет денег», — подумала я досадливо и, разозлившись, со всей силы хлопнула дверцей. Слегка остынув, взглянула на него, и брови мои поползли вверх. Холодильник сплошь был покрыт ледяной коркой.

В состоянии немого шока я села на табурет и воззрилась на то, что, по всей вероятности, сотворила своими руками. Немного придя в себя, я полезла в карман джинс и достала номер Яна. Затем, сказав самой себе «была ни была», набрала его.

— У меня тут кое-что случилось. И получается так, что ты единственный, с кем я могу поговорить об этом. В общем, мне нужна твоя помощь. Твое предложение еще в силе? — на одном дыхании выпалила я.

— Конечно. Где ты?

— Дома…

— Диктуй адрес. Я сейчас подъеду, — сказал он, а я подумала, что я невероятно везучий человек, раз мне на пути неизменно попадаются такие отзывчивые люди.

— Вот это да! — Ян изумленно взирал на холодильник. От его молчаливости и безэмоциональности не осталось и следа. — Ну ты силища. И это произошло бессознательно?

— Да. Я просто сильно разозлилась. И хлопнула дверцей, — сказала я, вмиг напугавшись по-настоящему. А вдруг я так разозлюсь на кого-то из людей?!

— Да уж. Тебе надо учиться управлять этим. А еще… не уверен, но, думаю, нужно что-то типа стабилизатора, как бы уравновешивателя силы. Возможно, какой-то оберег или талисман. Работающий, — сказал он, а я вдруг вспомнила о той жемчужине, дарованной мне океаном и оставленной мною Ливу. Ее у меня нет и уже не будет, значит, придется обходиться так.

— О! У тебя кошка? — воскликнул непонятно чем обрадованный Ян, увидев котенка.

— Кошка? Честно говоря, я еще даже не пыталась выяснить, мальчик это или девочка. Да я только вчера подобрала его, как раз после празднования, по дороге.

— Любопытно… Кошка, — утвердил он, не спуская с котенка глаз. — Пожалуй, она подойдет.

— Для чего подойдет? — не поняла я.

— Для стабилизации. Кошки умеют забирать лишнее. По крайней мере, на какое-то время, и если сила не начнет расти, сойдет, — сказал он, продолжая смотреть на котенка, а потом вдруг повернулся ко мне и, вскинув свои полные мальчишеского восторга глаза, добавил: — Господи, Таня, я такого никогда не встречал и даже не слышал! Что еще ты умеешь?

— Ян, ты же, кажется, говорил, что я могу тебе не отвечать. Не спрашивай меня ни о чем, ладно? К тому же, я ничего не умею, поверь. Тем более здесь, — сказала я и тут же прикусила язык. Что же это такое получается? Моя магия все еще при мне?!

— А если я… так заморожу кого-то из людей? — спросила я.

— Ну, это навряд ли. Хотя… знаешь, думаю, на некоторое время, пока ты не научишься более-менее предотвращать такие бесконтрольные всплески, тебе лучше куда-нибудь уехать. Есть на примете какое-нибудь тихое уединенное место?

Я задумалась. Вообще-то, место такое есть. Дача родителей в деревеньке на краю леса. Да, там хорошо, но в последнее время я бывала там очень редко.

— Спасибо, Ян. Думаю, у меня есть такое место, — сказала я и улыбнулась. Как же это хорошо, когда можешь с кем-то поговорить о том, о чем ни с кем не поговоришь. М-да.

— А с холодильником-то мне что делать? — спросила я его уже у дверей.

— Ну, ты, конечно, можешь попробовать его отморозить, используя свои способности, но я бы не стал… рисковать, — сказал он.

Это точно, вряд ли я рискну попробовать использовать «мои способности».

Ян ушел, но обещал приехать, если понадобится, а я решила немного разобрать после вчерашнего вещи.

Квартира была вся завалена какими-то сумками и пакетами, между которыми теперь бегал шустрый малыш, точнее, малышка.

«Хм, значит, девочка, — подумала я. — Надо дать тебе имя».

Я внимательно посмотрела на котенка. Белый…

— Мне нравится Луна. Что скажешь? — Котенок подошел и потерся об ногу, попытавшись потом залезть по ней выше. — Значит, будешь Луной.

Подарки, какие-то вещи, грязная посуда, остатки еды, часть которой я все-таки убрала вчера в холодильник. И что теперь с ним делать? В процессе уборки я натолкнулась на свой рюкзак, с которым ездила тогда с Эдом на юг. Открыв его, уже на самом верху я увидела сумку. Ту самую сумку, созданную руками несравненного Тересия. Мою сумку с Эльдориса. Воспоминания, насильно покрытые дымкой, вдруг отчетливо прояснились, сжав сердце тоской. Тоской по Эльдорису. Моему сказочному волшебному миру.

Сумка выглядела почти совсем пустой. Почти. Открыв ее, я обнаружила как-то оказавшиеся в ней брюки (остальные вещи были в рюкзаке, том, другом рюкзаке), серебряный жезл непонятного назначения, принесенный как-то Регом, и… шкатулку, подаренную человеком из книжкой лавки в Льерне в тот самый первый мой выезд из королевского дворца.

— Не может быть! — я изумленно смотрела на вещицу, позабытую еще на Эльдорисе и каким-то образом оказавшуюся теперь на Земле. — Значит, она все это время болталась у меня в сумке?!

Я отворила крышку. Ничего.

«Что ж, глупо было надеяться, что она будет работать здесь, на Земле», — подумала я и вдруг увидела уже знакомые поблескивающие песчинки. Постепенно, будто нехотя, они начали складываться в смутные образы. Сперва какой-то серой мостовой, многоэтажных домов и детской площадки. Потом пожелтевшего дождливого леса, затем каких-то людей, идущих по дороге, и наконец, показав, обрывок какой-то карты, стерлись.

Я закрыла крышку и опять села. Она работает. Этого не может быть, но шкатулка работает! Здесь, в безмагическом мире Земли, она показывает мне так же, как тогда в лавке, откуда я ее принесла. И что мне теперь делать?

Я впала в растерянность. Просто не понимала, как теперь поступить и надо ли как-то поступать. Не понимала, почему даже теперь, вернувшись домой, я не могу жить своей нормальной жизнью. Мне стало обидно. Моей прежней жизни больше не было. У меня ее отобрали, ничего не дав взамен. Я не смогла остаться на Эльдорисе, не смогла быть с Ливом, но теперь у меня ничего не получается здесь. Как же мне быть?

Маленький белый комочек, попискивая, вскарабкался по штанине ко мне на колени и устроился на них. Я поглаживала его, точнее ее, а названная Луной то заворачивалась клубочком, потираясь спинкой и головой, то подставляя пузико, чтобы его почесали. Глядя на это создание, душа моя наполнялась нежностью и теплом. И, возможно, даже радостью.

«Ладно, — решила я, вставая и беря котенка на руки. — Заявление на работе, звонок родителям и, пожалуй, Максу. А потом в деревню».

У родителей отпуск начинался только в июле, и они с радостью дали мне ключи от дома и все необходимые инструкции.

— Места у нас тихие, соседи — люди все хорошие, я за тебя не волнуюсь, но вот не будет ли тебе там одиноко, Танюша? — спросила мама, вручая мне ключи.

— Соскучусь по людям и цивилизации — приеду, — сказала я, улыбаясь. — Не волнуйся.

— А отпуск у тебя когда заканчивается, доченька?

«Ну вот и вопрос, которого я предпочла бы избежать — не хотелось волновать маму, а теперь придется».

— Я еще не решила, мам. На прежней работе я написала заявление об уходе, а на новую пока не устроилась. Макс посоветовал мне одну интересную вещь на лето — поехать в экспедицию. У нас как раз ребята собираются в лесную, в июле. А в августе есть еще вариант археологической. Денег там, конечно, не заработать, но еда и куча новых впечатлений — обеспечены. Так что я раздумываю, не поехать ли и мне. А вернусь — тогда и устроюсь.

— Ох, Таня. Я так радовалась, что у тебя все устроено, почему же ты ушла? И работу сейчас найти далеко не просто.

— Не волнуйся, мам. Я найду. У меня много знакомых в разных организациях, и у них регулярно бывают разные интересные вакансии. А у меня хорошие резюме и опыт, не переживай.

Кажется, маму это убедило.

Приехав домой, я, больше не раздумывая, собрала большой походный рюкзак, посадила котенка в сумку-переноску и отправилась в путь.

Электричка, рейсовый автобус и шесть километров пешком по грунтовой дороге, окруженной лесом, отвоевавшим земли, некогда принадлежавшие забытым ныне деревням. Наша — последняя перед по-настоящему дремучим уже лесом деревенька и в двух километрах от нее еще одна такая же были последними оставшимися в округе. В каждой — лишь по два последних постоянно проживающих человека и обилие дачников, которые, спасая старые и отстраивая новые дома, привносили жизнь в эти некогда цветущие края.

Здесь было хорошо, и удивительно легко дышалось. Со свитых на столбах гнезд смотрели аисты, в небе кружили ястребы, высматривая многочисленных мелких зверьков на поросших бурьяном полях, с леса легко мог забежать заяц или даже лиса, зимой по округе, не скрываясь, ходили кабаны. Я любила эти места, природа властвовала здесь, а человек ютился рядом, чувствуя себя если не частью, то по крайней мере наиближайшим соседом и свидетелем ее жизни.

Я шла по дороге, окруженной нависающим над ней лесом, и слушала щебет птиц и стрекот кузнечиков. Мне не было страшно, крупный зверь редко выходил здесь на дорогу, а мелкий убегал, едва заметив человека. Полуторачасовой пеший переход меня тоже не пугал, единственный, за кого я могла бы переживать, — моя Луна — переносила дорогу спокойно.

Наш бревенчатый немолодой уже домик располагался почти в самом конце деревни и стоял несколько на отшибе. Проходя через деревню, я успела поздороваться почти со всеми ее обитателями, в большинстве своем уже перебравшимися сюда на лето. Редкие заброшенные и потому давно истлевшие дома, поросшие кустарником и высокой травой вокруг, терялись в череде новеньких свежеокрашенных верандочек и крылечек, современных теплиц и ярких садовых цветов.

— Ну вот мы и на месте, — сказала я Луне, открывая калитку и оглядывая участок. Ухоженный и опрятный. Несмотря на дальнюю дорогу, родители приезжали сюда регулярно. На машине, конечно. Ездили к местному депутату и выбивали починку дороги тоже они. А до того мой способ передвижения был чуть ли не единственным из доступных. Не считая трактора.

Первым делом я принялась растапливать печь, в доме было сыро и холодно, а на улице и того хуже. К ночи температура упала до плюс восьми, и это в середине июня! В другой ситуации я бы, возможно, приняла решение вскорости уехать. Я любила загородный отдых, но в тепле, предпочитая в холодное время года находиться все-таки в городе. Но сейчас я приехала сюда не просто отдохнуть, мне было нужно время и место, чтобы разобраться в себе и со шкатулкой, которая, я была уверена, хранила немало секретов. И мне хотелось эти секреты раскрыть. Даже если я никогда не смогу на практике применить знания о них. Я не смогла бы ответить сейчас, чего было больше в этих моих эльдорийских метаниях — тоски и боли утраты или радости помнить и чувствовать себя сопричастной. Сопричастной чуду.

Натопить больше шестнадцати в доме мне так и не удалось. Накормив котенка и нехитро перекусив сама, я прямо в теплой одежде легла спать. На кровати рядом с печкой и с Луной в обнимку.

С ночи я ничего не помнила, но настроение по пробуждению было таким же пасмурным, как и небо за окном. Поеживаясь и завернувшись в одеяло, я подобралась к печи.

— Надо растопить, киса, а то мы с тобой совсем тут околеем.

Котенок, оказавшийся совсем ручным, кое-как сполз с высокой кровати и забрался ко мне на колени. Не самое удобное положение, но так ему хотя бы теплее.

Меня тянуло к шкатулке, но я сказала себе, что сначала должна натопить посильнее, принести воды, позавтракать и покормить питомца, а потом уже… Я представила себе образ шкатулки и услышала грохот одновременно. И вздрогнули мы с Луной тоже одновременно.

Рюкзак упал на бок, крышка его открылась и из него наполовину показалась шкатулка. Кажется, не терпится не мне одной.

— Ну уж нет, — сказала я шкатулке. — Ты ждала так долго, сможешь подождать и еще чуток.

Ходя по кухне, я то и дело поглядывала на рюкзак в комнате, мне казалось, что сквозь его стенки на меня с упреком поглядывает волшебная вещица. А может, я просто неуютно чувствовала себя одна в деревенском доме.

Сделав все намеченное, я вышла на улицу. Было зябко, но плотные облака успели расползтись в разные стороны, открыв дорогу солнечному свету и обнажив кусочки голубых небес. Пожалуй, не стоит сидеть в доме. Котенок задремал, и я оставила его спать, а сама взяла шкатулку, еще толком не зная, что буду делать, и пошла к дальней калитке со стороны леса. Отсюда открывался вид на молодой лес, появившийся после закрытия фермы на месте, бывшем когда-то полем. До леска проходила не поросшая деревьями полоса и ручеек, берущий начало в пруду неподалеку. Я с опаской пробиралась через высокую густую траву, пригибая ее сапогами и побаиваясь наступить на змею, гнездо какой-нибудь пташки или яму с водой. Такие заросли и многолетний дерн, испещренный ходами и лазами, вместо твердой почвы под ногами, был мне, по сути своей городской жительнице, непривычен. Я достигла ивы, одиноко растущей на этом кусочке поля, и осмотрелась. Заросли плотным кольцом окружали дерево со всех сторон, а я-то думала здесь посидеть.

«Ну и ладно», — решила я и полезла на дерево.

Устроившись на одной из веток, я достала шкатулку, не зная пока, что у нее спросить. Сидеть так было не очень-то удобно и я подумала о том, что для Лива, пожалуй, не стало бы проблемой вырастить пару дополнительных веток, чтобы расположиться на дереве поудобнее.

«Интересно, он вспоминает обо мне? — подумала я с грустью. — Что делает? Жаль, я не смогу теперь узнать о нем».

Что-то отвлекло меня. Точнее, привлекло внимание. Шкатулка. Золотистые пылинки просачивались из-под опущенной ее крышки. Я потянулось второй рукой и осторожно открыла ее.

Золотая дымка полилась вверх и в стороны, заслоняя собой ветви и постепенно образуясь в картинку. Маленький светловолосый мальчик в простой светлой рубахе и таких же просторных штанах на босу ногу. По картинке прошла волна, и мальчик побежал. Волшебное кино показывало мне зеленое поле и стога высушенного сена на нем. Мальчик бежал, поочередно касаясь то одного, то другого стога, и задорно смеялся, смотря как рассыпаются от его прикосновений отдельные травинки. Я не слышала внешних звуков, но в голове словно звенел этот его смех. Пока вдруг один из стогов не вспыхнул, мгновенно превращаясь в огромный пламенеющий факел. Картинка сменилась, и я увидела встревоженные лица двух взрослых людей. Светловолосой молодой женщины с мягким, но испуганным взглядом и темноволосого решительного нахмуренного мужчины. Тут же пришло понимание: это — родители мальчика. И они явно обеспокоены. Значит, подобные проявления силы в столь раннем возрасте нетипичны. Возникла еще картинка: тот же мальчик, но заметно подросший, карие глаза хорошо различимы на его загорелом лице. Сомнений больше не осталось: этот мальчик — Лив. Он опять смеется и играет с другими детьми. Внезапно из его рук вырывается огненный сгусток, врезаясь в деревянную стену какого-то сарая. Лив испуганно смотрит сначала на свою руку, потом на обуглившуюся стену. Дальше я вижу, как его увозят. Затем — высокое здание со стеклянным куполом на крыше. Вокруг и внутри него полно детей. Похоже, это школа-интернат или что-то в этом роде. Сосредоточенное и печальное лицо Лива крупным планом. Потом он же, сидящий за столом и упражняющийся в магии в большом зале с куполом. Все понятно, он учился там.

Засмотревшись, я на миг потеряла равновесие и чуть было не рухнула с дерева. Картинка дрогнула, но изображение не исчезло. Теперь я видела несущуюся во весь опор карету, запряженную двумя парами белоснежных лошадей. Судя по всему, королевскую. Потом увидела обрыв и услышала оглушительный визг. Неужели это — сама Королева? Вдалеке показался всадник, он двигался навстречу. Затем, по всей видимости, заметив происходящее, резко остановился и стал делать какие-то пасы руками. Карета сильно накренилась вперед, но замерла. Потом медленно выравнилась, и из нее осторожно вышла Ее величество Мерадет с младенцем на руках. Эданором? А тот всадник? Еще картинка. Молодой, но уже совсем похожий на себя теперешнего (за исключением косы) Лив в тронном зале, и ему вручают какой-то свиток.

Картинка потухла. Я какое-то время приходила в себя от увиденного, потом посмотрела на шкатулку, выглядевшую сейчас совсем обычной. Откуда же ей все это известно? Чьими глазами я вижу, просматривая эти видеоролики?

— Кто ты? — спросила я. И неожиданно получила ответ.

Из все еще отворенной шкатулки вновь возник образ. Темноволосый немолодой уже мужчина с добрыми и мудрыми глазами, показавшийся мне смутно знакомым. Он смотрел, казалось, прямо на меня и улыбался. Хозяин шкатулки. Потом вещица услужливо показала мне еще несколько сцен, при участии светловолосой девушки (матери Ливолиса) и этого мужчины, так, чтобы я смогла догадаться.

— Это же… его дядя! — воскликнула я и опять чуть не свалилась с дерева. Изумлению моему не было предела. Ведь волшебная шкатулка, созданная не кем-нибудь, а дядей самого Лива, все это время была у меня!

«А я даже словом не обмолвилась ему о ней… — досадливо подумала я, и тоска опять сдавила сердце. — И больше уже не скажу».

— Пожалуй, на сегодня хватит, — сказала я то ли самой себе, то ли шкатулке и, осторожно спрыгнув с дерева, пошла обратно к дому.

Лицо молодого Лива так и стояло перед моим взором.

«Я скучаю по тебе, Лив».

Глава 5. Зов Эльдориса

Со дня, когда шкатулка показала мне Лива, я стала видеть его во снах. И он неизменно представал в них уставшим и печальным, с темными тенями, залегшими под глазами. Глазами, в которых застыло отчаяние. Я не видела обстоятельств, других лиц и событий, только его, но отчего-то точно знала, что ему тяжело и плохо, и это не давало мне возможности думать о чем-то другом. Я чувствовала себя запертой, отрезанной от него непреодолимой стеной между мирами. И оттого неспособной ему помочь. Мысли толпились в голове, сталкиваясь одна о другую и не в силах найти выход, а сердце тянуло меня к нему.

До конца недели в деревне не происходило ничего интересного. Я погрузилась в состояние некоторой отрешенной апатии, тоска поселилась в душе и ее не могла растопить даже ласковая Луна. На шкатулку я больше не смотрела. Мне хотелось взять ее и опять увидеть его, но я боялась, что от этого станет только хуже. Чтобы чем-то занять себя, я стала обустраивать наш с котенком быт. Сходила в автолавку, приезжающую летом почти ежедневно, и купила продуктов. Начала готовить и что-то делать по дому. Помногу топила, ощущая себя замерзшей почти беспрерывно, и практически не выходила из дома. Ко всему прочему, погода испортилась, и по несколько раз за день теперь шел дождь, не давая траве толком просохнуть и ограничивая мои походы по ней. А еще не позволяя реализовать давно придуманный план по выгулу Луны хотя бы в пределах участка.

В один из дней позвонила мама и, поинтересовавшись, как у меня дела, сказала:

— В выходные приедем, папа взял отгул, так что останемся до понедельника. И привезем тебе солнышко, не унывай! — ее улыбка при этом ощущалась явственно даже по телефону.

Как ни странно, но солнце показалось именно в день их приезда. Задул сильный порывистый ветер и теплее не стало, зато теперь на ясном небе красовалось солнце.

Появление родителей внесло некоторое оживление в мою уединенную жизнь, но и лишило главного, ради чего я здесь поселилась, — собственно самого уединения. А потому я стала искать себе место, где могла бы побыть одна.

Оставив котенка под присмотром мамы (она несколько удивилась его наличию, но, как мне показалась, даже обрадовалась), я опять вышла в калитку со стороны леса, но пошла на сей раз не к иве, а в сторону. В просвете между кустами на небольшом холмике мне померещилась ослепительно белая лошадь. Когда я пригляделась повнимательнее, то поняла, что это — всего лишь облака, но забраться на холм все равно захотелось. На самом пригорке ничего интересного я не нашла, зато за ним открывался вид на замечательную поляну, поросшую тонкой низкой осокой и усеянную очаровательными мелкими желтыми, белыми, сиреневыми, голубыми и всевозможных других расцветок полевыми цветами. Такие полянки мне нравились гораздо больше бурьяна с человеческий рост, идя сквозь который никогда не знаешь, на что наступишь и куда провалишься.

«Здесь я, пожалуй, и остановлюсь», — решила я и прошлась по полянке, любуясь цветами и вслушиваясь в жужжание диких пчел, шмелей и прочих многочисленных насекомых. Насекомые, кстати сказать, были дружелюбными и даже не думали обращать на меня внимания.

Снова задул сильный переменчивый ветер, он трепал волосы, бодрил прохладой и, казалось, выдувал из меня и давившую тоску, и сковывающее напряжение. Я села прямо на траву, закрыла глаза и стала слушать его шум. И мне представлялось, что я слышу шум океана.

Я больше не была на Земле, я стояла на берегу бурлящего океана в другом, больше не чужом мне мире. Я видела желтый песок у себя под ногами и бирюзовые волны, переходящие у горизонта в голубое небо. Небо Эльдориса.

А потом я услышала его голос.

Всего три слова. Но такие важные три слова.

«Ты нужна мне».

* * *

Серебрящийся смерч вращающейся воронкой уходил прямо в покрытое тучами небо. А точнее, в дыру в небе, окаймленную серебряной лентой и словно бы поглощающюю смерч. Лив стоял напротив воронки, и его всего оплетала тугая, отливающая сталью нить, впиваясь шипами в тело. Он пытался порвать ее, но усилий мышц здесь явно было недостаточно. Прикрыв глаза и замерев, он, казалось, углубился в себя и призвал силу, лицо его обрело уверенное выражение. Мгновение, и он смог порвать путы, высвободив правую руку. Достаточно, чтобы вскинуть ее, и выпустить золотисто-огненную струю. Струя полилась прямо в беловолосого мага с отстраненным холодным лицом, стоящего перед самой воронкой. Он смог увернуться, но магия все же задела его плечо. Это дало Ливу время, чтобы освободиться полностью. Теперь один на один, готовые к бою, они стояли друг напротив друга.

Холодный маг сделал еще один пас. Словно сотканный из зеркальной амальгамы шар разбился о щит Ливолиса, стекая по нему густой жижей и местами въедаясь в его поверхность. Используя замешательство противника, Лив стремительно отбежал в сторону, уже на ходу выпуская из каждой руки по мощной волне. Оранжевую из правой и синюю из левой. Но уже не в мага, а в саму воронку. Волны долетели до той и, обвив ее, начали сжимать. Теперь Лив тянул ее, словно захваченную лассо, вниз. Лицо его было напряжено, и, отдавая все силы, он так сосредоточился на вырывающейся бушующей стихии, что, похоже, потерял мага из виду. Тот же подобрался почти вплотную и набросил серебрящуюся хищным светом сеть прямо поверх куполообразной защиты Лива. Сеть начала давить, заметно уменьшая купол и все ближе подбираясь к нему самому…

— Дочка, доченька, проснись.

Я открыла глаза, ничего не понимая.

— Ты кричала во сне, — услышала я голос отца. — «Лив, лив», что это значит? Жить?

«Да… Жить… или покидать», — подумала я, смотря теперь на папу с недоумением.

— Мама спит в берушах, — объяснил он. — А ты так кричала, что я решил, что лучше тебя разбудить.

— Спасибо, пап, — сказала я, думая при этом, что если бы он не разбудил меня, я, возможно, и не запомнила бы этот сон. А теперь у меня не осталось сомнений, что я должна помочь ему.

«Значит, мне нужно найти путь обратно на Эльдорис».

Я не знала, смогу ли помочь. Я даже не могла быть уверена, что сумею попасть обратно на Эльдорис. Но убежденность, что я должна это сделать, твердо поселилась во мне. Пусть это было безумием — грезить другим миром, пусть сумасшествием — пытаться найти туда дорогу, но разве могла я рассчитывать на нормальность после того, как побывала там? Никогда. И не променяла бы одно на другое. Мне нужен был мой Эльдорис. И пусть и не мой Лив.

Единственной ниточкой, связывающей меня с покинутым магическим миром, оставалась шкатулка. Поэтому, дождавшись в постели (так и не сомкнув больше глаз) рассвета, я взяла ее и отправилась на свою поляну.

Утром здесь было еще прекраснее, чем днем. Легкий туман, рассеиваемый лучами просыпающегося светила, необыкновенная свежесть воздуха и непередаваемое торжество пробуждения во всем вокруг.

Наверное, это было глупо, но я все же решила для начала попытать счастья, задавая шкатулке вопросы по типу «Как попасть на Эльдорис?», но они не дали никакого результата. Шкатулка молчала.

«Ну что ж, я не особо и рассчитывала на это. Придется разбираться с этим вопросом самой. Не знаю, как, но я это сделаю, — сказала я себе и решила узнать все доступные волшебной вещице сведения, которые помогут мне разобраться в ситуации в Королевстве и смогут быть полезными, если мне все-таки… Нет, когда я вернусь туда».

Сам собой всплыл один из вопросов, который был мне не до конца ясен еще тогда и отчего-то казался важным теперь.

«Как погиб Король Растании?» — спросила я мысленно, уже убедившись, что шкатулка воспринимает мысли не хуже слов.

Та выпустила редкие золотые песчинки, которые затрепыхались, выстраиваясь в картинку, и потухли.

— Неужели и этого не знаешь? — нахмурилась я и посмотрела на магическую проказницу в упор.

— Как погиб Король? — спросила я в голос.

Похоже, шкатулка решила уступить. Привычная золотистая пыль вылетела из нее и сложилась в образ.

Ночь, россыпь сияющих в небе звезд и лесная поляна, озаренная лишь их светом и блеклыми всполохами на траве. С края поляны выходит мужчина, явно заинтересованный этими бликами. Он подходит совсем близко, внимательно всматриваясь в поверхность. Странная, совершенно обычная на вид трава светится непонятным образом сама по себе. Постояв немного рядом с этой разлитой по траве лужей света, он смотрит вверх, возможно, пытаясь найти источник света? В тот самый момент, когда его голова поднимается вверх, сияние вспыхивает ярче, и прямо из него вырывается нечто длинное, склизкое и извивающееся. Темное и отблескивающее, оно стремительно проносится по поляне, словно гигантский щупалец существа, основная часть которого, по всей видимости, осталась за пределами светящейся границы, и тут же убирается восвояси. Только вот мужчина уже не стоит.

Я, не отрываясь, смотрела на распластанное по траве тело и его открытые прямо к небесам глаза, продолжая видеть их, даже когда образ уже погас. Он так и умер, смотря на звезды и даже не успев понять, что его убило. Что же это было?!

Картинки продолжили быстро сменять одна другую. Сначала отрешенное заплаканное лицо Королевы. Значит, это и был Король? Что же ему понадобилось на той злополучной поляне? Потом злобные старикашки, те самые, иначе называемые Советом Старейшин. Королева что-то говорит им, я не слышу ее, но вижу, что они не спорят и внемлют ей сочувственно и в то же время решительно. Опять поляна. Уже днем. Несколько Старейшин в разного цвета балахонах творят свою магию на ней. Сияние, заметное даже днем, постепенно меркнет, но маги, ощутимо выбившиеся из сил, чем-то недовольны. Потом я снова вижу ту же поляну ночью, но картинка вдруг обрывается, и вместо поляны я теперь смотрю на убитого горем Лива. Дыхание тут же перехватило, а в груди застонало. Я знаю эту его боль, которую однажды разделила с ним. Значит, Арлаина уже погибла. Поляна… Та самая поляна, на которой погиб Король? Портал в другой мир? Да, все сходится. Как же так получилось, что она закрыла портал ценою своей жизни? Почему она?

Возможно, хозяин шкатулки не ведал ответа на этот вопрос. Последним, что вещица показала мне, было протянутое Ливу чьей-то рукой большое золотое кольцо — ту самую заколку в основании его косы. И все. Выходит, на времени гибели Арлаины и принятия обета Ливом последовательность хронологических событий, известных шкатулке, обрывается. Что ж, получается, ничего из новейшей истории Эльдориса я таким способом узнать не смогу. Впрочем, чему удивляться? Шкатулка могла проваляться в той лавке не один десяток лет.

Но я не собиралась сдаваться. Ведь так или иначе эта вещь — кладезь уникальных знаний, особенно здесь, на Земле, где нет никого, кто смог бы мне что-то поведать об Эльдорисе. А значит, надо использовать ее с максимальной отдачей. Мне столько всего хотелось знать и уметь тогда… Например, читать. Почему бы и нет? Кто знает, какие навыки смогут мне пригодиться, когда я снова туда попаду. А я попаду. Отбрасывая прочь любые сомнения, я твердо верила в это. Иначе было просто никак.

«Значит, буду учиться читать», — решила я и мысленно попросила шкатулку показать мне эльдорийский алфавит. Эти закорючки мне уже приходилось видеть. Эд пытался меня научить. К сожалению, тщетно.

Ветер принес мне чьи-то голоса, и я включилась в реальность, посмотрев по сторонам. Рядом никого, но звуки в поле разносятся далеко, и, скорее всего, это проснулись родители, а меня нигде нет. Я закрыла шкатулку и пошла к дому. Выучить азбуку я еще успею.

В этот день снова выбраться на поляну и начать овладение эльдорийской грамотностью мне так и не удалось. Однако день и без того оказался наполнен магией.

Началось с того, что уже после завтрака, игр с котенком и помощи маме по хозяйству, я впервые за все это время услышала, что зазвонил мой телефон. Понятливые друзья, которым я поведала о том, что хочу пожить немного в глуши и уединении, не беспокоили меня даже смс. Я зашла в дом, где в любую погоду царил легкий полумрак и прохлада, и забыла, зачем шла, замерев на месте.

На самом краешке сознания я вдруг почувствовала знакомое присутствие и тепло.

— Лив?.. — прошептала я, едва дыша.

И все. Мимолетное, оно тут же исчезло.

В сердце все перевернулось, я не могла спутать его ни с чем другим. Лив! Я почувствовала его! Лишь мгновение, но это мгновение он был со мной. Снова со мной.

— Что же мне делать, Лив? Как вернуться?

В комнату забежала Луна и вскарабкалась ко мне, присевшей тут же на стуле, на колени. Я стала гладить ее, а потом отчетливо услышала в голове голос девушки-эвина с удивительными лучистыми серыми глазами и прекрасными длинными рыжими волосами. Я вспомнила сказанное ею тогда у дерева: «Не бывает непоправимых ошибок…», а потом другое — Старейшего Аманга: «Не скорби о том, что еще не потеряно, и не оплакивай, когда решишь, что потеряла. Улыбнись… Мы еще увидимся». Да, он сказал, что мы еще увидимся. Они знали, все знали… Меня наполнила твердая уверенность. Все так, как и должно быть.

«Все так, как и должно быть!» — повторяла я снова и снова, чувствуя, как сила наполняет меня. Моя сила, ставшая неотъемлемой частью меня самой еще там, на Эльдорисе. Я ощущала ее отчетливо в себе и сейчас. Она всегда была со мной!

Я вышла из дома и почти сразу вернулась обратно, вспомнив, зачем вообще сюда заходила. Пропущенный вызов от Макса. Мне опять придется потерять. Потерять одних друзей, чтобы вернуться к другим. Если в тот раз все было так стремительно, неопределенно, и я просто не знала, куда занесет меня судьба, то теперь… Теперь я знала, что, возможно, больше никогда не увижу своих близких. А они не увидят меня. Как они перенесут это?

Я услышала доносившийся грустный голос мамы и пошла к ней. Печаль сдавила сердце.

«Нужно побыть с ними, пока я еще здесь».

— Что случилось? — спросила я у расстроенной мамы, которая на пару с папой ходила вокруг одной из яблонь.

— Ветка сломалась. Смотри, сколько на ней яблок. Самая большая! А это мои самые любимые яблоки. Обидно.

— Да уж, — поддержал ее папа. — Яблоки на ней в этом году уродились, вот она тяжести и не выдержала. Старенькая уже яблонька-то.

— Она совсем сломалась или можно еще подвязать? — спросила я.

— Да, мы попробуем, конечно. Но видишь, как обломилась? — сказала мама, показывая на место слома. — Не до конца, но вряд ли приживется.

— Мариночка, ладно тебе причитать, сейчас подопрем, обмотаем чем-нибудь, а там видно будет, может, и срастется.

— Ее, наверное, обмазать надо чем-то? Давайте я в интернете посмотрю, у меня мобильный есть с собой.

— Да я и так знаю, зайка, садовый вар. Только у нас его нет сейчас.

— Ну, может, есть какое-то народное средство? Я почитаю, не переживай так, мам.

Мама улыбнулась, и они с папой принялись ставить под ветку подпорку. А я стояла, смотрела на яблоню, и в голову мне пришла мысль, показавшаяся вполне уместной и правильной. Нужно только дождаться вечера, когда меня никто не увидит.

Все оставшееся до самой ночи время я провела подле родителей, я не могла быть уверена, что снова смогу увидеть их. К тому же они собирались уезжать обратно в город уже завтра вечером. Дождавшись, когда они лягут, я осторожно вышла в сад, подошла к яблоне и посветила фонариком на сломанную ветку. Держится на подпорке, но повреждение там действительно сильное, шансов, что оно прирастет, почти никаких. Не было бы никаких, если бы я не помнила, как Лив вырастил нам шалаш из куста по своему желанию. Смог он — смогу и я.

«Он ведь мой Наставник, — с улыбкой подумала я. — Только вот как он это делал? Одной силы мысли тут не хватит».

Я дотронулась до яблони и, прикрыв глаза, постаралась нащупать ее жизненные токи. Потом сходила в сарай и принесла лестницу. Мне хотелось дотронуться непосредственно до поврежденного места.

Уже достаточно сильно стемнело. Несмотря на окончание сезона белых ночей, завеса из плотных облаков на небе и позднее время делали свое дело. Ко всему прочему я опасалась разбудить шумом родителей и взбудоражить их фактом своих ночных похождений по участку с лестницей наперевес. Довольно тяжелой лестницей, надо сказать. Тащить ее в темноте было не так легко, но с задачей я справилась. Теперь оставалось сделать главное.

Оперев лестницу о ствол яблони, я залезла наверх и дотронулась до нее. Я успела настроиться на звучание ее токов, и потому уже от первого прикосновения вся она окрасилась зелеными нитями, по которым циркулировала ее жизненная сила. В месте, где сломалась ветка, был обрыв. Потянувшись мысленно к нему, я направила два кусочка — ярко-зеленый отходящий от живого ствола и поблекший уже от ветки — друг к другу.

«Живи», — сказала я про себя и улыбнулась, желая сердцем яблоне долгой жизни, крепких веток и вкусных яблок.

Когда я открыла глаза, замотанное папой место выглядело так же, как и минуту назад, но даже простым зрением я видела, как окрепла ветвь. Подпорка ей больше была не нужна.

«Но родителям об этом знать не стоит», — решила я и, довольная проделанной работой, а главное, напоенная чувством бурлящей силы внутри, пошла в дом.

Я осторожно прикрыла за собой двери, подвинула котенка, устроившего у меня на подушке, и легла.

Только вот как заснуть, когда душа наполнена ликованием? Я широко улыбалась, не в силах сдержать вырывающуюся наружу радость. Мне было сказочно хорошо. И как раньше я жила без этого? Как вообще я жила до того момента, когда попала на Эльдорис и приняла его дар? Мой дар, сросшийся со мной в одно неотделимое целое.

Торжественное состояние начало понемногу спадать, и на смену ему пришло другое. Более серьезное и решительное. На Эльдорисе сейчас нелегкие времена, а мой дар… Я получила его не для того, чтобы заживлять ветви в саду или покрывать ледяной коркой старые холодильники. Я нужна Эльдорису. Я нужна Ливу.

«И я приду, — сказала я тихо, уже засыпая. — Я обязательно приду, Лив».

Ночь выдалась спокойная и удивительно безмятежная, ничто не беспокоило меня ни во снах, ни наяву. И проснулась я с улыбкой на лице и радостью от встречи с новым днем. Солнце не показывалось, наглухо скрывшись за облаками, но это не остановило меня в желании прогуляться до моей поляны. Проверив ветвь и убедившись, что с ней все в полном порядке, я позавтракала с родителями, взяла котенка и ушла на прогулку.

Луна хоть и была еще совсем маленькой, но отличалась удивительной сообразительностью, и, погуляв с ней всего пару раз за эти дни на участке и за его пределами, я успела убедиться, что она никогда не отходит от меня далеко. Потому я не опасалась, что она может убежать или потеряться. И моя беспечность не в первый уже раз сыграла против меня.

Я так углубилась в попытки осилить эльдорийскую письменность, что отрешилась от всего вокруг. Знаки как таковые воспринимать было сложно: на то, чтобы запомнить их все, понадобилось бы слишком много времени и терпения. Если второе я еще могла бы найти в себе, то первого у меня не было. Я собиралась попасть обратно на Эльдорис так скоро, как пойму, как это сделать. И поэтому, понапрягав некоторое время мозг попытками осилить все и сразу, я решила испробовать другой способ. А именно: договориться со шкатулкой, загрузив в нее хотя бы часть собственных знаний русской орфографии и грамматики. Не с первой попытки, но мне это удалось. Я представила себе магическую вещь в виде современного компьютера с мощной лингвистической программой внутри, способной самостоятельно сопоставить два языка и помочь мне выучить один из них с нуля.

Когда, получив первые результаты своего труда, я обрадованно взглянула вокруг, бессознательно ища того, с кем могла бы поделиться радостью, то обнаружила, что котенка рядом нет. Еще небольшая, но ослепительно белая, она обычно хорошо выделялась среди зеленой травы, но сейчас нигде в обозримом пространстве видно ее не было. Я бросила свое занятие, моментально выкинув его из головы, и углубилась в поиски. Обошла поляну вдоль и поперек, зовя Луну, но тщетно. Куда же она могла подеваться? С одной стороны — тонкий ручеек перед границей леса, через него она не стала бы перебираться. С другой — высокая, никогда не кошенная трава, и за ней — дорога.

«Может, она вернулась домой?» — подумала я и, исполнившись робкой надежды и все еще продолжая посматривать по сторонам и звать ее, пошла к дому.

Дома и нигде в его окрестностях ее тоже не оказалось. Вместо обеда, я опять отправилась на поиски. Сначала вновь вернулась на поляну и, перепрыгнув ручеек, уже не опасаясь высокой травы, дошла до самой кромки леса, потом вернулась на полянку и вышла с другой стороны на дорогу. Я звала и прислушивалась, но никто не откликался. Я начинала нервничать все сильнее. Пройдя вдоль дороги, я расспросила соседей, никто белого котенка не видел.

— Не понимаю, куда она могла деться? Я уже все обошла вдоль и поперек, — сказала я маме, вернувшись вконец измотанная домой.

— Не знаю, моя хорошая. Может, она испугалась и сидит где-то совсем недалеко? Иди поешь, ты ведь даже не обедала.

— Да я не хочу…

— Иди-иди, тебе надо отдохнуть и сил набраться. Потом еще раз сходишь.

— Ладно, — вяло согласилась я и побрела к плите.

Суп успел остыть, пришлось налить его в маленькую кастрюльку и поставить на огонь, микроволновки здесь не было. Только вот буквально через пол минуты газ потух, закончился баллон. Меня эта мелочь с неожиданной силой разозлила. Доставать электроплитку было лень, идти и спрашивать, привезли ли родители другой баллон, тоже.

— Замечательно поела, — прошипела я и отвернулась от плиты. — И неужели в 21 веке это так трудно, просто разогреть себе еды?!

Нехорошая злость закипала во мне, я сжала ладони в кулаки и зажмурилась. Потом разжала их и глубоко выдохнула, пытаясь прийти в себя. И вдруг услышала шипение за спиной.

«О нет, — подумала я и прихваткой стала сбивать непонятно откуда взявшийся огонь прямо со стенок кастрюли. Огонь потух, но кастрюлька заметно почернела. — Ну прекрасно, так можно и дом спалить. Если я не найду свою Луну, как мне справляться с этим?»

Эти мысли не на шутку напугали меня, и ноги сами понесли меня в комнату искать телефон.

— Я потеряла кошку. Что мне делать, Ян? Я думала, все уже позади, я заживила сломанную ветку на яблоне, — в запале я и не заметила, что говорю, пожалуй, лишнее. — А теперь все началось опять. Я не знаю…

— Тише-тише, разберемся, ты с Максом говорила?

— С Максом? — от неожиданности я, по-моему, открыла рот.

— Понятно. Значит, не говорила. У нас тут созрела идея. Мы берем неделю отпуска и отправляемся вместе в поход.

— Рада за вас, — совсем ничего не понимая, сказала я.

— Ну и нетерпеливая же ты, Таня. Мы думали пригласить тебя с нами.

— Но Ян…

— Понимаю. Вряд ли ты захочешь тусить с нами всю неделю, но мы могли бы пересечься на денек, что скажешь?

— Ну… только не понимаю, как это возможно?

— Да легко. Мы в общем-то и так будем неподалеку. У Макса дача на границе областей, и он уже обещал заехать к родне. Мы там переночуем, а потом двинемся в твою сторону. Не сомневаюсь, что где-то в досягаемости от тебя есть и лес, и какое-нибудь озеро, а?

Я не смогла не улыбнуться.

— Вы и вправду хотите идти в поход в мои скучные края?

Ян рассмеялся.

— Уж чего-чего, а края вокруг тебя вряд ли могут быть скучными. Ну так как? Согласна? Так мы смогли бы спокойно поговорить, — привел он напоследок свой самый веский аргумент.

— Не знаю, Ян. Я не против, конечно, но вдруг я что-нибудь натворю.

— Ничего. Уверен, скоро кошка твоя найдется, и все наладится. А пока ты ее не нашла, тоже что-нибудь придумаем. Я сейчас помозгую и тебе перезвоню. Главное, не паникуй. Человеку никогда не даются испытания сильнее тех, которые он в состоянии вынести. С силой, думаю, так же. Ты справишься. Расслабься и дыши глубоко. И не психуй. Покой. Ладно?

— Хорошо. Спасибо, Ян. Ты позвонишь?

— Позвоню-позвоню. Не волнуйся. И Максу передам, да?

— Ладно. Родители сегодня уезжают, вы могли бы приехать и сюда.

— Не-е, так не интересно. Давай лучше встретимся у озера, ты добраться сможешь?

— Да, на велике, дорога тут не очень, но проехать смогу. Вы, главное, карту себе распечатайте.

Не знаю, зачем я ему вот так позвонила, это было странно даже мне самой, но после этого несколько сумбурного диалога мне действительно стало легче и значительно спокойнее. Может, и вправду все неприятности просто от того, что я разнервничалась? А надо просто успокоиться, сосредоточиться и отыскать ее!

То, что произошло потом, удивило даже привыкшую к необычностям меня. Успокоившись, спросив у папы про газ, который оказался в наличии и был быстро поставлен на место закончившегося, я все-таки поела и отправилась на поиски. Начать решила с места, где ее потеряла, и вернулась на свою поляну, едва зайдя на которую, я тут же увидела Луну, бодро подбежавшую ко мне и приветливо муркнувшую. Я подняла котенка на руки и, ничего не понимая, долго на нее смотрела.

— Где же ты была? — спросила я котенка, на что она только сладко зевнула и потерлась о мою руку.

Глава 6. Не одна

Родители уехали, Яну я написала смс о счастливом возвращении ко мне Луны, а потом началась гроза, да такая, что я не рискнула даже выйти во двор за дровами, чтобы растопить на ночь печь. Вспыхивало, казалось, над самым домом, и громыхало в тоже мгновение, подтверждая мои догадки о том, что непогода разыгралась прямо у меня над головой. Помня страшные истории деревенских жителей об опасности молний, которые могут ударить в провода и не только сжечь все электроприборы, но и ударить в человека, сидящего рядом с розеткой, я уже всерьез подумывала о том, чтобы выключить автомат. Но отвечающие за электроснабжение люди решили эту дилемму за меня, отключив свет во всей деревне разом. Во время гроз во избежание поломок так делали довольно часто.

И теперь я сидела за столом и в полумраке смотрела на горящую передо мной свечу. И на душе у меня было светло и печально в то же время. Огонь даже в таком крошечном своем проявлении привлекал меня и буквально притягивал взгляд. Было еще не так поздно, но меня начинало клонить в сон. Луна мирно спала, свернувшись у меня на коленях. Она давно смекнула, что в таких обстоятельствах, как темнота, прорезаемая вспышками молний и блеклым светом единственной зажженной свечи, и грохот раскатов грома, ничем лучшим заняться все равно нельзя.

А мне не хотелось быть и ощущать себя одной, и я стала мысленно говорить с Ливом так, как будто он мог меня слышать. Я рассказывала ему все, что происходило со мной здесь без него. О своих новых друзьях, о родителях, которых я собиралась покинуть, о Луне, оказавшейся лучшим подарком ко дню рождения и уютно посапывающей сейчас рядом со мной.

— А еще у нас сейчас гроза и во всей деревне отключили свет. То есть электричество, от которого работают лампы, дающие нам свет. И я сижу при свечах, точнее, свече. Свечи дают не так много света, делать что-то при них неудобно, но мне нравится. Я люблю живой огонь.

— Я тоже сижу при свечах, — сказал Лив, и я поняла, что все-таки заснула.

— Почему? — спросила я и заглянула в его глубокие карие глаза, наслаждаясь этими мгновениями, пока могу, пока вижу его. «Как же мне не хватает тебя, Лив».

— Здесь в своем роде тоже выключили электричество, — ухмыльнулся он, но глаза его смотрели удивительно нежно.

— Что же мне делать, Лив? — выдохнула я, не в силах оторвать от него взгляд.

— Проснуться, Тания. Спать при горящих свечах опасно, — услышала я и открыла глаза.

Раздался громовой раскат и я чуть было не подпрыгнула от неожиданности и шока от смены действительности, в которой пребываю. Только что я говорила с Ливом, а теперь оказалась опять здесь, в деревенском домике моих родителей, и вокруг бушует гроза.

Луна потянулась и муркнула сквозь сон. Я осторожно подняла ее на руки, затушила свечу и пошла спать к себе в постель. Спать при горящих свечах опасно.

Больше этой ночью ничего запоминающегося мне не приснилось, но свет, поселившийся в душе после встречи с Ливом, по-прежнему оставался со мной и после того, как наступило утро.

Последующие несколько дней я методично всовывала в свою голову символы, постепенно складывающиеся в узнаваемые слова и предложения, и сопоставляла их с появляющимся прямо же в голове при их просмотре звучанием. Занятие это было довольно странным, поскольку само произношение давалось мне так же легко, как родное, но в первый момент звуки казались чуждыми и непривычными. А ведь я говорила на этом языке все то время, что пробыла на Эльдорисе! Так или иначе, но я делала успехи, и мне не хватало для полного счастья только какой-нибудь книги на эльдорийском, которую я могла бы попробовать прочитать, используя шкатулку в качестве магического онлайн-переводчика, ну или хотя бы словаря.

Потом позвонил Макс, и мы договорились о месте нашей походной встречи. Я боялась надолго оставлять Луну одну, но брать ее с собой боялась еще сильнее. Поэтому ночевать с ребятами на озере я не собиралась, только провести день.

Ранним утром я достала из кладовки старенький, но еще вполне исправный велосипед, покормила котенка и, заперев дом, отправилась по дороге из деревни до пересечения с дорогой пошире в поселок, а оттуда в сторону другой, не менее глухой деревеньки, от которой путь уже лежал к озеру. Встретиться мы договорились в том месте за этой деревней, где дорога кончалась. Вернее, превращалась в непроходимые колеи размером с хорошую канаву из скользкой грязи. Надеюсь, парни ничего не напутают в местных развилках и туда доберутся.

Еще издалека я приметила две фигуры, устроившиеся на обочине того, что осталось от дороги, и помахала им рукой.

— Привет, ребята! — сказала я, улыбаясь и искренне радуясь встрече. — Как дошли?

— Привет, Танюша. Дошли хорошо, в полном составе, как видишь, и готовы к бодрящему купанию в водах лесного озера, — сказал Макс.

— Кхе, к моменту, когда мы доберемся до озера, вы и в проруби будете готовы искупаться. Идти тут прилично.

— Не волнуйся, мы привычные, — сказал Ян. — А вот как нам по этой, с позволения сказать, дороге, велик тащить — другой вопрос.

— Да это не вопрос, а факт, — сказал Макс. — По «этому» ни велик тащить, ни самим идти не вариант. Попробуем по лесу обогнуть.

— Я знаю, что дорога к озеру идет, а насчет того, как по лесу добираться не уверена.

— Не волнуйся, по азимуту пойдем, я карту приблизительно помню.

Мы углубились в лес и почти сразу вышли на вполне пригодную для ходьбы тропку, ведущую в приблизительно верном направлении. По ней и пошли, беззаботно болтая о всякой ерунде. Говорить с парнями, особенно после некоторого времени отшельнической жизни, оказалось настолько приятным и веселым занятием, что когда прямо посреди тропинки в десятке метров от нас я увидела дикого кабана, это было не просто неожиданностью, а настоящим шоком. Время словно замедлилось, и я поняла, что вновь ощущаю присутствие Лива.

«Ливолис, ты здесь?»

«Да, Тания, это я», — услышала я, и меня обдало греющим светом, ласковыми огненными всполохами и гаммой смешанных чувств, преобладающей в которых была радость.

«Что мне делать?» — спросила я, посылая ему как можно более полный образ ситуации, в которую попала. Я хорошо помнила статью о диких животных в наших лесах, которую дала мне прочитать мама, встретиться с этим лесным зверем было опаснее и волка, и медведя вместе взятых. От кабана не убежать.

«Вели ему уйти прочь», — твердо сказал Наставник.

«Лив… как?» — успела испуганно и растерянно простонать я, прежде чем почувствовала струю уверенности и решительности, не моих, но наполнивших меня пониманием. Я маг. Я человек. Я сильнее.

«Уходи», — сказала я по-прежнему мысленно, глядя на приближающегося зверя, и поток силы, направленный из моих глаз, казалось, сбил кабана с ног. Тот внезапно остановился, потряс головой и повернул назад!

«Получилось… — все еще не веря в происходящее, прошептала я. — Лив, ты вернулся? Как же так?»

«Да. Я расскажу тебе позже. Успокой своих друзей», — сказал он и отключился. Так же, как делал это тогда, давно, когда я сопровождала Эда в его земных бегах. Только на сей раз меня обдало волной страха. Страха, что этого «позже» может никогда и не быть.

— Господи, я думал, нам конец. Такой здоровенный. Почему же он убежал? — спросил явно растерянный Макс.

— Да уж, я тоже струхнул, — сказал Ян и чуть медленнее, чем нужно, моргнул, глядя на меня. Он понял и говорил спасибо.

— Простите, я ведь знала, что в наших краях водятся кабаны, но даже не подумала об этом!

— Да кто же мог знать, что мы выберем такую неудачную дорожку, а кабану приспичит прогуляться по ней именно сейчас, — сказал Макс. — А так этого зверья и по Ленинградской области полно встречается. Давайте сойдем с этой тропы.

Мы повернули обратно в сторону дороги, ребята попеременно тащили мой велик, а я не знала, куда себя деть.

— В такие моменты мне кажется, что время останавливается или течет очень-очень медленно, — сказала я, имея в виду встречу с лесной опасностью.

— Скорее всего, так оно и есть, — неожиданно сказал Макс, а я вскинула брови.

— В смысле?

— Ты не слышала об академике, который с помощью созданной им временной установки плавил сталь? — ответил он вопросом на вопрос.

— И ты в это веришь? — удивилась я.

— А ты нет? — спросил меня уже Ян, хитро прищурившись.

Да уж, хороший вопрос. Имею ли я теперь право не верить в такие вещи? Но время… это мне совершенно непонятно.

— Не знаю, — сказала я. — Я об этом как-то не задумывалась. Время вообще — совершенно непонятная для меня субстанция.

— Мало изученная, я бы сказал, но крайне любопытная, — сказал Макс. — И не субстанция, а, скорее, характеристика.

— И течет оно не всегда равномерно. И мы с этим сталкиваемся чуть ли не каждый день, но просто не обращаем внимания, — подтвердил Ян.

— Например?

— Метро. Ты никогда не замечала, что бывает, когда едешь в туннеле? Мозг вдруг заполняется обилием наикласснейших мыслей, на которые ты набрасываешься, как голодная собака на кость и тут же начинаешь обдумывать. Ты настолько увлекаешься процессом, что просто не замечаешь времени, а когда немного приходишь в себя, понимаешь, что наверняка давно проехал нужную станцию. А потом выясняется, что ты не успел доехать и до первой!

— Точно. А еще экстремальные ситуации, когда время словно замедляется и успеваешь увидеть свое положение со всех сторон, обдумать и выбрать наиболее удачный выход из него. Ты разве не это имела в виду? — спросил Ян.

— Да, наверное. Это так странно. Почему же мы ничего не знаем о времени?

— Ну почему же, ничего? Этот вопрос изучают, строят гипотезы, просто мало кто интересуется фундаментальной наукой.

— Ты уже решила, что будешь делать дальше? — спросил Макс, когда мы вышли обратно к дороге, в этой части более-менее сносной, и пошли по ее краю.

— Искупаюсь, — улыбнулась я. — А вообще, да, Макс, решила. Я уеду на некоторое время.

— Все-таки решилась на экспедицию?

— Да, это хорошая идея, — сказала я, подумав о родителях, и добавила про себя: — Отличная. Так какое-то время они не будут обо мне волноваться.

На озере было очень хорошо, холодная вода бодрила и освежала, и весь пройденный маршрут не казался таким утомительным. Пожалуй что, никогда прежде я не любила воду так, как теперь. После Эльдориса.

Мы вдоволь наплескались, насмеялись и наболтались и даже успели немного поговорить с Яном наедине, прежде чем я собралась в обратный путь. Нужно было успеть вернуться засветло.

— Ты доберешься одна? — спросил Макс.

— Да, не переживай. Поеду вдоль дороги. В лес ни ногой. А вы скучать не будете?

— Конечно, будем. По тебе. А вообще — у нас еще масса планов на этот холостяцкий отпуск, — подмигнул он.

— О, ну это хорошо, — улыбнулась я. — Вы только с русалками поосторожнее, они создания коварные.

Мы дружно расхохотались, и, помахав ребятам рукой, я уехала.

Дорога назад показалась мне далеко не такой трудной: то ли оттого, что в лес я на сей раз не заезжала, то ли потому, что мысли мои витали далеко. А думала я только об одном: «Я говорила с Ливом!» И с трудом сдерживала себя, чтобы незамедлительно не изобрести повод, чтобы позвать его.

«И что я скажу ему? О чем спрошу сначала?»

В голове моей пребывал полнейший кавардак, в сердце — смятение, смешанное с тревожным нетерпением и обрамленное предвкушением.

Войдя в дом, я первым делом приласкала и покормила Луну, но внутри беспрерывно звенело «Лив».

«Тания?», — услышала я и от неожиданности чуть не выронила ковш с водой. Потом представила, как выгляжу внутри и смутилась.

«Я… ведь даже не надеялась, что опять буду с тобой вот так говорить», — тихо подумала я. Бесполезно пытаться что-то скрыть, когда на тебя смотрят изнутри.

Лив улыбнулся и задал самый банальный из всех возможных, но показавшийся нежным и искренне озабоченным вопрос:

«Как твои дела?»

«Уже намного лучше, — улыбнулась я. — Почему я снова могу слышать тебя? Не понимаю…»

«Я нашел твой венок».

«Что?»

«Помнишь, ты подарила мне венок».

«Лив… да, я помню».

«Переместившись тогда у океана, ты оборвала нашу связь, я думал, что потерял тебя навсегда».

Тоска сдавила сердце, не моя, его тоска и боль утраты, молниеносно сменившись робким фейерверком из множества других чувств, в которые я просто побоялась вторгаться.

«А потом случайно нашел венок, ты протянула к нему тонкую, но удивительно прочную нить, по которой я смог снова отыскать тебя».

Я была так поражена, что ненадолго погрузилась в собственные ощущения, а потом вдруг поняла, что он молчит.

«Лив?.. У тебя все хорошо».

Я ощущала его присутствие, но он молчал.

«Я так много всего хотела сказать тебе… Но, знаешь, все это подождет до моего возвращения», — сказала я и меня обдало потоком переплетенных чувств — надежды, радости, удивления и тревоги.

«Ты уверена, что хочешь этого?»

Сомнение, что мне могут быть не рады, лишь краешком коснулось меня, тут же исчезнув.

«Да, — твердо сказала я. — Больше, чем когда-либо. Я не должна была уходить».

Я вспомнила свои сны. За время, проведенное мною на Земле, на Эльдорисе многое произошло. Или нет? Тревога вдруг охватила меня.

«Что такое, Тания?» — спросил чуткий Лив.

«Лив, сколько времени прошло у вас с момента моего перехода?»

«Времени? Не знаю, честно говоря, не уделял внимания календарю… А что такое? Думаю, порядка месяца».

Я облегченно выдохнула, значит, времени у них прошло приблизительно столько же, сколько и у нас.

«Время играет со мной в игры, — сказала я. — Я вернулась на Землю лишь несколькими часами позже того времени, из которого переместилась тогда амулетом. В тот самый поезд, в то же самое купе».

Я почувствовала, как сильно удивился Лив моим словам, и мне это не понравилось.

«Это ненормально?»

«Не знаю. Это просто странно. Вероятно, ты сама установила такие координаты, сама захотела попасть именно в этот момент. Очень любопытно, никогда о таком не слышал, — сказал он, а потом с улыбкой добавил: — Не тревожься, я ведь далеко не всеведущ, как ты знаешь».

Невольно я тоже улыбнулась, а Лив продолжил рассуждать:

«Время неоднородно и течет не прямолинейно и с разной скоростью в разных местах Вселенной, и в рамках одной планеты тоже. Просто я впервые столкнулся с таким эффектом перемещения. Это крайне любопытно. Ты не помнишь, как именно сделала это?»

«Нет, Лив. Я ничего такого не делала. И вообще я плохо понимаю все эти временные штучки. Совсем не понимаю. Что же происходило на Земле все то время, пока я была на Эльдорисе и куда оно делось, когда я вернулась во времени назад?»

«Ничего другого и не происходило, Тания. И не могло бы. Временной поток один. Просто за все проведенное на Эльдорисе время на Земле прошло лишь несколько часов. Ты сама так решила и завернула этот поток».

«Я?.. Нет-нет, должно быть какое-то другое объяснение», — сказала растерянно я и почувствовала, как ухмыльнулся Лив.

«Я скучал», — сказал вдруг он.

Мне не нужны были слова, чтобы сказать ему, как сильно скучала я. Приоткрыв лишь краешек своих чувств, я потянулась к нему и робко обдала его ими. Тут же отпрянув и снова закрывшись.

«Ты устала, моя ати, — сказал он нежно. — Иди спать, мы еще успеем поговорить».

«Хорошо», — сказала я и почувствовала, что глаза мои начинают слипаться.

Луна мурчала, пристроившись рядом, убаюкивая меня еще сильнее. Не споря с собой и Наставником, я послушно пошла в постель.

«Ты придешь завтра?» — спросила я, засыпая, и мне почудилось, что он сказал: «Я всегда буду с тобой».

Я продолжала жить свой земной день, но все мои мысли и чувства успели перенестись на Эльдорис. Привычные и некогда важные для меня вещи и заботы давно потеряли всякий смысл, утратили краски и вкус, а теперь я начинала понимать, что это не так страшно. Моя сила с каждым мгновением все увереннее говорила во мне, зовя обратно на Эльдорис. Я ощущала эту тягу почти физически. И точно знала, что нужна этому миру. Мой дар был дан мне не просто так, он был каким-то ключом. И теперь Эльдорис звал применить во его спасение дарованную мне силу. А сердце тянуло магнитом обратно к Ливу.

Дело оставалось за малым — переместить задержавшееся пока здесь тело, а еще сделать это так, чтобы никто не решил, что я пропала. Я не спрашивала пока Лива, как это сделать, раз наша некогда порванная связь снова установилась, значит, сомнений быть просто не может — я смогу попасть туда так скоро, как буду готова.

Вот этой самой подготовкой я и занялась. Начала с того, что позвонила маме и сообщила ей, что отдыха с меня уже достаточно и со дня на день я уезжаю в лесную экспедицию в восточную часть страны. Скорее всего, до самой осени, и не факт, что смогу регулярно звонить, так как связи в лесу может и не быть. Мне не хотелось обманывать ее, но другого варианта попросту не было. Мама оказалась не в восторге от перспективы столь дальнего и длительного моего путешествия, но я применила все доступное мне красноречие и так искренне радовалась предстоящему отъезду, что к концу получасового разговора она сдалась и пожелала мне счастливого пути, а также напомнила о потайном местечке, где мне следовало оставить ключи.

Но в тот раз все было иначе. Я точно знала, куда я отправляюсь и зачем. Я не собиралась быть больше гостьей. И носить чужие платья. Собранные вещи придавали мне уверенности. Наверное, это глупость, а возможно, и проявление слабости и даже страха, ну и пусть. В кроссовках и джинсах я буду чувствовать себя всяко лучше, чем в атласных платьях, а фонарик с возможностью подзарядки от солнечной батареи и термос, подаренные Светкой на день рождения, могут и пригодиться, пока я не научусь делать световые шары и обогревать все вокруг, как Лив.

Все было готово. Оставалось лишь собраться с мыслями и оторваться от Земли.

Мысли текли вялым и почти бесконтрольным потоком. Я сидела в полумраке дома и готовилась позвать Лива.

«Да, я сожгла все мосты, переместившись. И наш канал, ту связь, что связывала нас все это время. Выжгла все, даже не поняв. Но, выходит, он нашел новую. Кто бы мог подумать, что магия, сотворенная с тем венком, будет работать даже между мирами! И он позвал. Сначала тихо и неуверенно, он сказал, что не знал, захочу ли я, чтобы меня тревожили. Глупый. Захочу ли я, чтобы он меня потревожил? Но дела на Эльдорисе с каждым днем становились все хуже, а я была рада его вторжению. В тот самый момент, когда я почувствовала его едва ощутимое присутствие, он тоже почувствовал мое. Почувствовал и понял, что я рада ему. Что я хочу быть с ним. А теперь ему надо только помочь мне вернуться».

Я прикрыла глаза и постучалась, почти сразу ощутив отклик. Он ждал меня.

— Наставник, вы сможете сделать для меня переход? — неожиданно официально спросила я.

Эта дистанция выросла сама собой, как только я до конца осознала, что с мгновения на мгновение снова увижу его. Как мне вести себя с ним после того, как чувства мои больше не секрет? Каково придется ему? Это звание «Наставник» и объединяло меня с ним, и рисовало черту, спасительную границу, за которую мы оба еще могли попытаться спрятаться.

— Тания, тебе это не нужно. Ты прекрасно справишься и сама, — сказал он, и я вдруг поняла, что действительно прекрасно знаю и сама, как сделать портал.

Я закинула на плечи собранный рюкзак, подняла на руки котенка и вышла из дома. Затем закрыла двери и спрятала в условленном месте ключи. В момент, когда я решила, что готова, искрящиеся ленты, пронизывающие пространство, вспыхнули ярче, окрасив нас голубым сиянием и потянув вперед. В мой Эльдорис.

ЧАСТЬ 4. МОЙ ЭЛЬДОРИС

— Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

No Льюис Кэрролл

Глава 1. Заново

— Лив…

Все нелепые стены, выстроенные мною, разлетелись в тот же миг, когда я увидела его. В груди трепетало готовое вырваться сердце… и из него поднималось мощное голубое сияние, стремящееся окутать его.

Я глубоко выдохнула, и напряжение спало. Сияние согласилось подождать еще, а я смогла уже более спокойно оценить ситуацию.

Лив. Он стоял неподвижно и не отрывал от меня глаз, словно боясь, что я, подобно видению, снова растаю в воздухе. Он ждал меня, я чувствовала это отчетливо. И его сердце было наполнено не менее моего. В самом деле? Я оторвала взгляд. Нет, не сейчас. Посмотрела вокруг, и мне показалось, что это место я уже когда-то видела. Высокие каменные стены, потемневшие от времени, и, возможно, сырости. В большом камине горит огонь. А вот это уже более, чем странно. Камин? Огонь? На мгновение я засомневалась, что нахожусь на Эльдорисе.

— Здесь внешняя магия не работает, — объяснил Лив, без труда уловив мое замешательство.

— Почему? И где мы вообще?

— Это — дом моего дяди Денриана. Он был необычайно сильным магом. По одному ему ведомым причинам он убрал саму возможность проявления магии внутри своего дома.

— Как же я тогда сюда переместилась? Я ведь переместилась? Лив, скажи, что я не сплю.

Лив улыбнулся и подошел ко мне. Совсем близко, а потом крепко обнял, и я, почувствовав его теплые объятия, вмиг перестала сомневаться.

— Не спишь, — сказал он тихо и отстранился лишь настолько, чтобы заглянуть в мои глаза. — Ты здесь. И, возможно, ты сильнее даже его чар.

— Постой, дом твоего дяди?! Того самого? — Лив смотрел непонимающе. — Шкатулка. Лив, шкатулка! Я не сказала тебе, просто забыла. Сейчас.

Побоявшись отпускать на холодный незнакомый пол котенка, все это время сидевшего у меня за отворотом кенгурушки (да-да, той самой любимой кенгурушки!), я протянула его Ливу. Потом сняла с плеч рюкзак, поставила на пол и достала из него шкатулку.

— Вот она. Такая простая на вид, но только на вид.

— А это кто? — спросил Лив, проигнорировав шкатулку и не отрывая глаз от котенка.

— А, да, знакомьтесь. Мой маленький стабилизатор силы по имени Луна, — улыбнулась я.

— Стабилизатор? И ты назвала ее по имени вашего ночного светила? Любопытно.

— Да. Она такая белая, и я почему-то подумала о Луне.

— Да, такая же белая. Это тоже любопытно.

— Ты о чем?

— О жемчужине.

— Жемчужине? Ах да… Ты сохранил ее?

— Конечно, Тания. Только ее нет у меня с собой. Надо будет заехать домой.

— Домой?

— Да, у меня тоже есть дом, — улыбнулся он. — Кажется, я ей нравлюсь, — сказал он, снова посмотрев на мурлыкающего котенка.

— Еще бы, — ухмыльнулась я, и добавила уже про себя: — Мне ты тоже нравишься.

После чего Лив посмотрел на меня так лукаво и нежно одновременно, что я подумала, что явно переборщила с громкостью мыслительного потока, и, разумеется, смутилась.

— Так что за шкатулка? — спросил он, все еще улыбаясь глазами.

— Волшебная, — сказала я и обменяла Луну на вещицу.

— Почему-то меня это не удивляет. Как же она у тебя оказалась?

— Мне отдал ее какой-то мужчина из книжной лавки, когда мы с Джеттой сбежали в город. А потом я совершенно про нее забыла и нашла только недавно. Оказалось, что все это время она была у меня. Но интереснее другое. Это не просто волшебная шкатулка, ее сделал твой дядя.

— Почему ты так решила? Хотя, в целом подобные вещи вполне в его стиле, — сказала он, с любопытством рассматривая ее, но по-прежнему не открывая.

— Я спросила, и она показала мне. Его и… тебя. Я видела тебя в детстве.

— В самом деле? Хм. Похоже, она и действительно хранит часть его воспоминаний. Но при этом определенные их кусочки сокрыты. Я вижу блок. И это странно. Зачем делать вещь, хранящую твои воспоминания, если кроме тебя самого их никто не сможет прочесть?

— Для самого себя?

— Да, пожалуй. Только зачем?

— А где же сейчас твой дядя?

— Не знаю… Возможно, он ушел к эвинам. Я очень давно его не видел, — сказал он, продолжая вертеть шкатулку в руках. — Иначе уже давно спросил бы так о многом.

— А что ты делаешь здесь, в его доме?

— Ищу, изучаю книги. У дяди несравненная библиотека редких и даже уникальных книг. Между прочим, именно в его доме я отыскал координаты Земли и тот порошок, что создал документы Эду в вашем мире. Оккупанты из Когана истощают наш мир, от этого слабеем и мы сами, не имея возможности полноценно восполнять запас силы, а потому сопротивление угасает, а число воронок только нарастает. Сейчас относительная передышка, и я решил поискать что-то, что может быть полезно.

— Коган — этот тот мир, из которого пришли те серебристые маги?

— Да. А воронки — это их способ откачки силы, прямиком в их мир. Хотя сомневаюсь, что она достается всем, у них там правящая элита магов, остальная часть населения лишена магии и живет на руинах их мира.

— Думаю, я понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я. — Тебе удалось что-нибудь найти?

— Нет. Ничего. Я не могу использовать здесь магию, а простыми способами все, что было можно, по-видимому, уже давно нашел.

— А шкатулка? Вдруг она что-то знает? Как думаешь, она будет работать здесь?

Я подняла голову и посмотрела на высокий потолок и стены, что-то казалось мне странным, но я никак не могла уловить, что именно.

— А эта серебристо-голубая пленка… что это?

— Какая пленка, Тания?

— Ты не видишь? По потолку и стенам, она немного отблескивает.

— Нет. Ничего такого я не вижу, — Лив на некоторое время задумался, а потом сказал: — Если это барьер, то магия не удалена из этого места, а сдерживается еще более сильной магией. Но такой полог должен подпитываться огромным запасом силы…

— Значит, где-то должна быть батарейка. Источник питания. Дай-ка мне шкатулку.

Лив протянул мне коробочку, я открыла крышку и, сконцентрировавшись, постаралась как можно более четко сформулировать вопрос о пологе над домом. Но, открыв глаза, обнаружила, что ни единой золотистой песчинки из нее так и не показалось.

— Не работает, — сказала я несколько опечалено.

— Не страшно. Попробуем спросить ее за пределами дома. Завтра. А сейчас уже ночь, и разумнее провести ее здесь.

— Ладно, — сказала я и огляделась. Ничего похожего на кровати в зале не имелось, только громоздкие кресла и что-то типа ворсистого ковра недалеко от камина. — Я захватила с собой флисовый плед.

Лив улыбнулся.

— А у меня есть плащ. И, к несчастью, больше ничего подходящего. Я совершенно не подумал об этом, прости меня.

— Глупости, Лив. Нам ведь не привыкать? — подмигнула я и зашагала к ковру. — К тому же на этот раз моя очередь позаботиться о нас обоих, точнее, о нас троих, — добавила я и посадила Луну на ковер. Потом покопалась в рюкзаке и выудила из него сверток с бутербродами, термос и шоколадку. — Иди ко мне.

Лив послушно подошел и сел рядом на ковре.

— Знаешь, я только сейчас подумала, что пила у вас вкуснейший кофе, но не съела ни единого кусочка шоколада. Держи, — сказала я, протянув ему отломленный кусочек. — И не смотри так на меня, — тихо добавила я, опустив глаза.

— Прости. Мне так не хватало тебя.

«Интересно, школьницы на первом свидании чувствуют себя так же, как я сейчас?» — подумала я, чувствуя, как кровь приливает к лицу, и мне начинает становиться жарко.

— Еще есть бутерброды. С сыром. И горячий чай. Если ты голоден, — проблеяла я и все-таки посмотрела на него.

Глаза его лучились улыбкой, и сам он совсем не выглядел смущенным.

— Спасибо, я с удовольствием, — сказал он, и в скорости от моих припасов не осталось и следа.

Спать устроились тут же у камина. Каждый завернулся в свое импровизированное одеяло, и Луна между нами. Забавному котенку, похоже, всерьез приглянулся Лив, и она никак не хотела отходить далеко ни от меня, ни от него.

— И мне очень не хватало тебя, — прошептала я, засыпая. Так хорошо мне не спалось уже давно.

Рассвет на Эльдорисе встретил меня удивительными по красоте розовыми облаками и по-осеннему бодрящей прохладой.

«Я скучала», — подумала я, глядя в небеса, и мне показалось, что среди розовых перьев я вижу ослепительно белоснежного тарокса, мерно взмахивающего крыльями в самой вышине.

На душе стало светло, этот мир приветствовал меня.

Я закрыла глаза, распрямила спину и вытянула руки — мне хотелось летать, казалось, что силы внутри так много, до того упоительно она журчит в глубине, что я могу все. Однако торжество не продлилось долго, почти сразу я почувствовала смутный, но вполне узнаваемый импульс.

— Они уже знают, что я вернулась, — сказала я подошедшему Ливу. — И, как мне кажется, их это не устраивает. Не знаю, чего именно они опасаются, но меня это… да, меня это радует, — улыбнулась я, а Лив посмотрел с сомнением. — Мне не терпится опробовать силу в деле, — подмигнула я.

— А вот я не в восторге от этой идеи. Все происходящее сейчас более чем серьезно, Тания.

— Я вернулась не для того, чтобы отсиживаться в тени, Лив.

— Знаю. Но ты должна еще многому научиться, моя ати. Твоя сила велика, но умеешь ли ты ею управлять? Умея верно направить силу, можно добиться много большего, чем если бить слепо.

«Наставник. Он мой Наставник».

— Я в вашем распоряжении, Наставник, — со всей серьезностью сказала я. Непозволительно терять драгоценные минуты попусту, когда вокруг идет война.

Лив смотрел нежно, словно желая уберечь и защитить от всех невзгод.

— Ты ведь будешь учить меня, Лив? — начиная опасаться отказа, спросила я.

— Конечно, Тания. Буду, — выдохнул он. — Но для начала тебе нужно получить свою жемчужину, — сказал он и протянул руку. А я улыбнулась и вложила свою в его. Как прежде.

Дом Ливолиса был немногим больше домика Петера и Лианоры, приютивших меня в мою первую ночь на Эльдорисе, и можно было бы даже сказать, что он был чем-то похож на него. Весь выложенный белым камнем и увитый цветущим ярко-красными цветами плющом, он казался сказочным и уютным. Но вот крыша в форме полусферы и заостренных маленьких конусов по четырем сторонам никак не укладывалась в этот образ. Она матово отблескивала то желтыми, то оранжевыми всполохами по казавшейся жемчужной поверхности и делала дом похожим скорее на загадочную обсерваторию, чем на лесную избушку.

— Ух ты! — сказала я. — Интересная крыша.

— Да, такая форма помогает гармонизировать силу при занятиях магией и между ними тоже. Пойдем внутрь.

Дверь отворилась сама, едва мы подошли к ней. Точнее, вероятнее всего, едва Лив подошел к ней. От дома веяло теплом и светом — его огненной магией.

Внутри было светло и просторно, главным образом, даже не из-за размеров комнат, а от того, что мебель в них практически отсутствовала. Зато все стены были уставлены заваленными книгами и многообразными вещами стеллажами и увешаны полками.

— Ты редко бываешь дома?

— Да. Собственно говоря, крайне редко. И уже не помню, когда в последний раз ночевал здесь, — сказал он, когда мы проходили комнатку с отворенной дверью, из которой показалась кровать.

Следующая комната выглядела более обжитой, помимо стеллажей с книгами здесь имелся большой письменный стол, какие-то тумбы и… столик с шахматной доской.

— Лив! У тебя и в самом деле есть шахматы? Откуда?

— Почему «и в самом деле»?

— Эд говорил мне что-то о том, что видел у тебя похожую доску, когда мы играли с ним в поезде, но он не был уверен. А это самые настоящие шахматы! Откуда? Неужели такое может быть, что на Эльдорисе тоже есть шахматы?

— Нет. Это все ты.

— Не понимаю. Ты о чем?

— Помнишь, я рассказывал, как говорил с тобой спящей на берегу озера? Ну вот… эта доска, фигуры, их ходы и приемы так ярко читались в тебе… и показались мне настолько увлекательными, что вернувшись, я сделал их.

— Сделал? Увидев у меня в голове? Ну ты даешь, Лив. Ты уже с кем-нибудь играл?

— Нет. К сожалению, так и не пришлось. Знаю, о чем ты думаешь, но не сейчас. Мы обязательно сыграем, когда все закончится. Договорились?

— Еще бы. Я с большой радостью. Если ты, конечно, обещаешь не жульничать и не читать все мои ходы наперед.

— Хм, даже не знаю, в чем же тогда интерес? — Лив хитро прищурился, но я посмотрела на него так сурово, что ему пришлось тут же капитулировать. — Ладно-ладно, я же пошутил, игра мне понравилась и сама по себе. Хотя… как вариант телепатического поединка тоже неплохо.

— Ну, если соперники равны в искусстве телепатии, то да, возможно, ты и прав, — сказала я серьезно. — Тогда можно играть и без доски, но я так пока не умею, так что буду рассчитывать на наличие у тебя совести.

— А вот и она, — сказал вмиг посерьезневший Лив и неожиданно протянул мне висящую на серебряной нити жемчужину. Та лучилась нежным матовым светом и слабо мерцала. Я взяла ее в руку, и сияние исчезло. Жемчужина выглядела теперь совсем обычной. Прекрасной, но обычной.

— Лив, что-то не так? Она больше не мерцает.

— Нет, все хорошо. Она признала свою хозяйку и потому больше не мерцает. В моменты, когда тебе нужна будет дополнительная сила, она сможет отдавать тебе ее и в такие моменты тоже будет сиять.

— А откуда она будет брать эти силы?

— Оберег забирает излишек собственной силы своего хозяина, когда он не нужен или даже опасен и аккумулирует в себе, выпуская в моменты особого магического напряжения, то есть когда они наиболее нужны.

— Ого, выходит, это действительно весьма полезная вещь. Что скажешь, Луна, тебя это не расстроит? — спросила я у котенка, который как ни в чем ни бывало по-попугайски устроился у меня на плече.

— Она и в самом деле помогала тебе?

— Не знаю, Лив. Мне кажется, что да. Хотя, возможно, я просто верила в это и была спокойна.

— В любом случае у тебя необычный котенок. У нее тоже есть своя магия, совсем слабая, но ощутимая.

— Конечно, это же кошка, — ухмыльнулась я. — Разве ты не знал, что у них девять жизней и они отпугивают нечисть?

Лив вскинул брови и посмотрел несколько растерянно.

— Шучу, Лив. Я шучу. А если серьезно, то я всегда считала кошек непростыми животными. Скажи, а у тебя есть такой стабилизатор-оберег?

— Есть, — сказал он и протянул руку. Странно, но раньше я не видела на ней золотого перстня с ярко-рыжим камнем в центре, который, казалось, пылал внутри настоящим огнем.

— Ух ты, — изумилась я.

— У этих предметов своя особая роль и нет цели выделяться и показываться людям, потому твоя жемчужина перестала мерцать, найдя тебя, и потому же ты не замечала прежде моего перстня.

— Понятно. Тот твой амулет вообще становился невидимым, — вспомнила я.

— Да, но это немного другое. Тогда на амулет были наложены чары, делавшие его невидимым. Оберег же решает сам. В нем таится частичка самой стихии.

— Спасибо, что сохранил ее, Лив, — сказала я и надела жемчужину на шею. — Что теперь?

— Теперь нужно вернуться в лагерь. Это одно из тех мест, где сейчас собираются и готовятся к боям маги со всей округи.

— Порталом?

— Нет. Тратить силы на еще один портал будет небезопасно. Восполнять силы с каждым разом все сложнее, и мы стараемся использовать их ограниченно.

— Что тогда? Тарокс? Олень?

— Нет, — улыбнулся Лив. — Никакой экзотики, всего лишь конь. Дойдем до конюха и его жены, они живут тут неподалеку, заберем моего Эла и возьмем лошадь тебе.

Такого окраса лошадей, каким был конь Лива, я никогда не видела. Светло-бежевый, он отливал золотом и блестел в солнечных лучах. Мне же досталась темно-серая кобылка Герта, названная спокойной и послушной и несущаяся теперь во весь опор вслед ведущему Элу. Мне было страшно как никогда и, напрягая всю имеющуюся у меня силу воли, я с трудом сдерживала себя, чтобы не зажмуриться или не закричать.

«Расслабься, Тания. И почувствуй свою лошадь. Она вовсе не собирается сбросить тебя или позволить упасть. Ветер, прорезающий воздух впереди вас, шелест травы, расступающейся, чтобы освободить путь. Прислушайся и приди в гармонию со всем, что тебя окружает».

«Уроки уже начались?» — вяло улыбнулась я, тем не менее постаравшись прийти в себя. Лив не стал бы намеренно подвергать меня опасности. А значит… значит, ее и нет. Я успокоилась удивительно быстро, хотя еще некоторое время жалела о том, что так и не успела воспользоваться подаренным Максом абонементом на уроки верховой езды.

Поле сменилось негустым лесом, дальше располагался небольшой ручей, где мы наконец остановились и позволили лошадям напиться. Я тоже наклонилась к воде, чтобы зачерпнуть ее и умыться, но замерла, прислушиваясь. Сквозь плеск и журчание мне слышался ее шёпот. «Помоги», — говорила она.

— Где? — спросила я, но ответ мне не потребовался. Стоило только прислушаться к окружающему пространству внимательнее, и я поняла и сама, куда нужно идти.

— Сюда, Лив, — позвала я и пошла обратно в лес. За одним из деревьев я увидела испуганный глаз и кусочек белокурых волос, который тут же исчез, скрывшись за деревом.

— Его пугаю я, — сказал Лив. — Мне лучше отойти.

Я посмотрела на Наставника удивленно, но не стала перечить.

— Не бойся, — сказала я и вдруг осознала, что все это время говорю на эльдорийском! На несколько мгновений я всерьез испугалась, поняв, что не знаю, как правильно подобрать слова. Мне казалось, что русский смешался с этим, почти незнакомым мне языком, но потом мальчик вдруг тоненько произнес:

— Больно, — и шмыгнул носом из-за дерева. И все встало на свои места. Я прекрасно понимаю его и отлично знаю, как говорить.

— Я не смогу помочь, если ты будешь прятаться, — сказала я. — Иди сюда.

Уговаривать его не пришлось. Мальчуган лет шести-семи в испачканной светлой одежке послушно подошел ко мне и протянул руку.

— Вот это да… И где же ты так поранился? — спросила я, глядя на все еще сочащийся кровью порез.

— Упал, — снова шмыгнув, сказал он.

— Понятно. А в лесу один ты что делаешь?

— Я гулял в поле, а потом увидел тех, других и убежал.

Так, а вот теперь понятно, что ничего непонятно.

— Как тебя зовут-то?

— Маркус.

— Каких таких других, Маркус, ты увидел?

— Злых. Из другого мира.

Ого. Похоже, малыш увидел не кого-нибудь, а самих коганцев.

— Ясно. Думаю, ты правильно сделал, что убежал, но теперь надо обработать твою рану и добраться до дома, согласен?

Мальчик кивнул, а я протянула ему руку, которую тот неуверенно, но все же взял.

Не знаю, как лечат у эльдорийцев порезы, наверное, тоже магией, но я так не умею, и умеет ли Лив — тоже не знаю, к тому же мальчуган испугался его. Возможно, принял за одного из тех, других. Как бы то ни было, у меня имелось кое-что на такой случай, а именно аптечка, которую я тоже не забыла собрать с собой.

Мы дошли до оставленных лошадей и поджидающего подле них Лива, и я полезла в чересседельные сумки, висящие на моей кобыле. В них пришлось переложить почти все вещи из рюкзака и сам рюкзак в свернутом виде тоже, так как ехать верхом с оным за плечами было бы крайне неудобно. Это Ливу неудобно, а мне с моими способностями к верховой езде так вообще невозможно. Самое ценное я, однако, оставила в сумке, перекинутой через плечо, и старалась ее не снимать.

Я достала перекись и бинт и позвала мальчика подойти ближе.

— Не бойся, это не больно, — сказала я и обильно полила на порез. Тот тут же зашипел и вспенился. Потом открыла бинт и как умела перемотала ему руку. Во всяком случае, никакая грязь теперь в рану не попадет.

Закончив работу, я заметила, что Лив внимательно наблюдает за моими действиями.

— Это просто перекись водорода, — пояснила я. — Промыть рану. Она убивает микробы, которые могли в нее попасть.

— Полезная вещь, магов-медиков сейчас не осталось почти ни в одной деревне, все ушли сражаться. Да и те, что остались, уже не справляются. Пациентов много, а силу черпать неоткуда.

— Значит, лечить могут не все?

— Нет. На это нужен особый дар.

— Твой порез заживет и без магии, — сказала я мальчишке, улыбаясь. — А сейчас расскажи нам, где твой дом, чтобы мы могли проводить тебя.

— А вдруг они еще там?

— А мы сходим и проверим, — сказал Лив. — Осторожно и тихо, а ты подождешь нас у кромки леса, хорошо?

Мальчик только кивнул и указал направление.

— Вон там будет поле, — сказал он, когда мы, держа лошадей за поводья (никаких железяк у них во рту, кстати, предусмотрено не было) успели изрядно пройтись по лесу. — А сразу за ним наша деревня.

Мы оставили его и пошли посмотреть на поле. Я была почти на сто процентов уверена, что сейчас на нем никого нет. Иначе я бы почувствовала. Лив, не сомневаюсь, тоже знал это. Однако, поле все-таки преподнесло нам неприятный сюрприз.

— Здесь был портал, — сказал Лив. — Огромный, размером со все поле. Но ни воронки, ничего другого нет. Это очень странно.

Я прислушалась и почувствовала, как пространство едва ощутимо вибрирует, легкие колебания исходили, казалось, из самой земли. Почему-то вспомнились картина того, как погиб Король. Если там дыра в пространство другого мира была с участок небольшой поляны, то тут это было огромное поле. Что же может вылезти из такой дыры? Я отогнала дурные мысли и сказала:

— Значит, нужно приглядывать за этим местом, так?

— Да, ты права. Доберемся до лагеря и сообщим о нем.

Глава 2. Лагерь

Мы благополучно пересекли поле уже вместе с Маркусом и передали его лично в руки матери, которая едва сдержала слезы и отчаянно нас благодарила. Потом обогнули поле с другой стороны и отправились дальше. Надо сказать, я успела изрядно утомиться, а ноги мои гудели так, что я поистине удивлялась, как мне удавалось все это время скакать, а потом слезать с лошади и ходить. Не иначе, сил мне придавали адреналин и желание помочь тому, кто попал в беду. Но я отнюдь не была уверена, что сумею и в следующий раз самостоятельно слезть со своей кобылы. Поэтому сказать, что я испытала облегчение и радость, услышав от Лива, что мы уже на месте, — это не сказать ничего. Радость моя, однако, была недолгой и уже скоро перешла в искреннее недоумение, поскольку никакого лагеря нигде в обозримом пространстве я не обнаружила.

— Лив?

— Все нормально. На лагере лежит маскировочный полог, сейчас мы войдем, и ты все увидишь, — улыбнулся он.

— А откуда ты знаешь, где именно нужно входить?

— Я его вижу, Тания. После того, как ты зайдешь в него в первый раз, тоже будешь видеть сквозь полог.

Как мы зашли, я так и не заметила, просто вдруг увидела множество людей, лошадей, каких-то сооружений и палаток.

— Ух ты! — только и сказала я.

Лагерь производил впечатление, такого размаха я не ожидала. По центру виднелся высокий куполообразный шатер, неподалеку от него располагалось еще несколько похожих строений поменьше. Дальше в стороне было много небольших палаток, вероятнее всего, жилых. А главное, кругом были люди. Что-то мастерящие, о чем-то говорящие и куда-то спешащие.

— И это все маги? — спросила я пораженно. Одно дело — услышать о том, что каждый второй на Эльдорисе маг, и совсем другое — увидеть подтверждение тому воочию.

— Да. У нас практически каждый в твоем понимании маг, но далеко не у всех сила развита до такой степени, чтобы противостоять… противостоять злу, Тания.

— А они все… могут?

— Каждый из них что-то может, многие — настоящие мастера своего дела, но среди нас нет воинов, Тания. Однако сейчас почти всем приходится развивать эту сторону силы, упражняясь в боевых чарах, прежде ненужных. Хотя бы для того, чтобы уметь защищаться. И тебе тоже придется.

— Ты, как я помню, отлично сражался.

— Мне пришлось столкнуться с угрозами раньше, к тому же магия огня сама по себе довольно активна и может при желании быть использована как оружие. Остальным приходится туго.

Мы спешились у специально оборудованного под конюшню места и оставили наших лошадей молодому улыбчивому пареньку. А потом я увидела ярко-рыжую большую псину и забыла о робости, сковавшей меня в первые моменты пребывания в окружении большого количества незнакомых людей.

— Регги! — крикнула я, счастливо улыбаясь, и почти сразу почувствовала на себе вес успевшего не только подбежать, но и встать на задние лапы, опираясь на меня, пса. — Привет, мой хороший!

Регги лизнул меня в щеку, а потом посмотрел с любопытством и принюхался. Я, надо признать, не сразу, но сообразила, в чем дело. Луна! Ввиду походных условий, наполовину застегнув кенгурушку, я надела пояс поверх нее, устроив таким образом удобное и теплое гнездышко для котенка. Удивительно послушная и неприхотливая, она тихо сидела там и сейчас.

— Все понятно, — сказала я, доставая ее и показывая Регги. — Ты ведь не будешь ее обижать, несмотря на то, что она — кошка? Она еще совсем маленькая.

На самом деле я больше боялась реакции самого котенка, чем пса, в необычайной разумности которого уже успела убедиться. Но Луна не проявила никакого беспокойства, она не шипела и не дыбила шерсть, только с тем же любопытством уставилась на пса и мяукнула.

— Знакомишь? — улыбнулся подошедший Лив.

— Ага. Вроде, они друг другу понравились.

— Еще бы, — сказал Лив и лукаво так улыбнулся. Спонтанной реакцией на такие вот улыбочки у меня обычно бывает внезапная оплеуха или затрещина. Ну, или, как минимум, их попытка, однако шутить таким образом с Наставником рука у меня не поднималась, хотя и очень хотелось. Да и при всем желании… Лив не был мне просто Наставником. И не вел себя так.

«Не сейчас», — сказала я себе в очередной раз и спросила Лива о том, чего втайне ожидала на всем протяжении пути сюда.

— Почему они не напали? Не попытались выйти на контакт? Я же ясно ощутила их тогда.

— У них затишье. Они не появлялись уже некоторое время.

— Не могу сказать, что мне это нравится. У нас есть такое выражение «затишье перед бурей». К тому же то поле не дает мне покоя. Зачем может быть нужен портал такого размера?

— Честно говоря, я бы предпочел, чтобы все закончилось раньше, чем мы узнаем ответ на этот вопрос.

Да уж, ответ витиеватый и ничего хорошего не предвещает. Я задумалась, а потом вдруг поняла, что больше не держу котенка в руках. Куда же она делась?

Перед глазами успела пронестись пугающая картина, как маленький беззащитный белый комочек пробирается между ног людей и лошадей, когда я увидела спину Рега и белое пятно на ней. Неужели Луна? На спине у Рега? На всякий случай оглядевшись в поисках Луны поблизости и не обнаружив ее, я пошла следом за псом и застала своего замечательного котенка за поглощением чего-то, судя по всему, весьма вкусного из большущей миски, стоящей прямо на земле.

— Нам тоже нужно поесть, — сказал Лив, оказавшийся подле меня. — Потом мне нужно будет дать отчет о результатах моих поисков и идти спать, путь был долгий.

Все еще было светло, как днем, и жизнь вокруг кипела, но после слов Лива я почувствовала смертельную усталость и осознала, что весь день провела в седле, и сейчас уже должно быть довольно поздно.

— В этой широте поздно темнеет, — сказал Лив. — Пойдем.

Мы зашли внутрь одного из больших шатров, оказавшегося и кухней, и столовой разом. Лив усадил меня за стол и вернулся с мисками дымящейся пищи. Что-то овощное, горячее и сытное. На вкус было приятно, но ела я, поглощенная не вкусом, а обилием мыслей. Как и в первый мой визит на Эльдорис в голове клубились вопросы, назревшие за время пути, но при этом мысли туманились от усталости и желания спать, нарастающего с каждой ложкой съеденного обеда. А скорее, уже ужина.

— Как дела у Эда? — все же спросила я. Этот вопрос, возможно, и не был стратегически самым главным, но мне было важно услышать на него ответ.

— Он в порядке. Долг вынуждает его оставаться во дворце, но сердце его рвется в бой. А еще он делает значительные успехи в магии в это самое последнее время. Опасность для Короловства и всего Эльдориса явились мощным толчком для развития его силы и способностей во владении ею.

— Здорово, — сказала я. — Жаль, мы не увидимся. Ивонг еще с ним?

— Нет. Ивонг руководит одним из лагерей. Эд справляется сам. И ты обязательно увидишься с ним, — улыбнулся он. — А сейчас иди спать.

Я подняла на него глаза и вопросительно посмотрела. Куда интересно идти?

— Реглиф отведет тебя. Будешь нашей гостьей. Точнее, будете, — улыбнулся он. Луна опять сидела на спине у пса.

«Я вообще уже ничего не понимаю, — подумала я, глядя на эту парочку. — Ладно еще Рег, но чтобы котенок так себя вел. Очень странно».

Палатка, отведенная Ливу, была просторной и разделенной на несколько частей. Едва увидев подобие кровати в той ее части, куда отвел нас Рег, я повалилась и тут же заснула, так и не дождавшись прихода Лива.

«Во Вселенной все циклично»? «Все новое — это хорошо забытое старое»? «История повторяется»? Не знаю, что там говорят, но я бы предпочла жить без подобных повторений. Едва я открыла глаза, как почувствовала нестерпимую боль, словно лезвием пронзившую мне голову. Глаза я, как мне кажется, отворила, но вот кроме режущей ослепительной серости ничего не увидела. Самым ужасным при этом было то, что одинаковая картинка стояла и перед открытыми глазами, и перед внутренним взором. То есть, по сути, я не могла видеть вообще ничего. И не видеть ничего, то есть успокоительную темноту, тоже не могла. Это было до того мучительно и страшно, что мыслить слаженно совершенно не получалось. Я прижала голову к груди, сжала виски руками и начала, сидя, раскачиваться из стороны в сторону. Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так больно. Стон, похожий скорее на вой, помимо воли вырвался из груди. И уже через мгновение я почувствовала гладкую шерсть, коснувшуюся моего плеча.

«Я не одна», — поняла я и даже испытала некоторое подобие облегчения.

Еще через некоторое время я почувствовала тепло рук, коснувшихся моих глаз, и смогла наконец увидеть.

Лив. Он смотрел с непередаваемой нежностью, словно баюкая меня взглядом. Боль, втянутая в водоворот этих глаз, притупилась, перейдя из острой и режущей в стучащую и давящую, но полностью не ушла. Яркая серость то и дело вспышками пронзала сознание, но по сравнению с моментом пробуждения чувствовала я себя уже терпимо.

— Что им нужно? — спросила я с хрипотцой.

— Если ты вернешься на Землю, боль уйдет, — сказал он, а я вскинула брови, не в силах сдержать удивления. — Возможно, они добиваются именно этого.

— Этому не бывать, — сказала я твердо. — Однажды я уже ушла. Что-то еще сделать можно?

— Ляг. Тебе не стоит делать движений, особенно резких, — сказал он, а я послушно легла обратно и прикрыла глаза, а потом вдруг почувствовала, что он лег рядом и взял меня за руку. — Будем пытаться поставить ментальный блок. Проще всего отрезать все, но тогда ты не сможешь использовать телепатию и, возможно, часть других своих способностей тоже.

— Так не пойдет, — сказала я.

— Не кипятись. Если сразу не выйдет, как надо, лучше отрезать все на время, чем мучиться болью.

Я открыла глаза, приподнялась на локте и заглянула ему в глаза.

— Нет, Лив. Блок только от этого их воздействия или никакого блока вообще, — сказала я. — Больше никаких блоков.

— Тания…

— Потреплю.

— Ладно, — сдался он, и я погрузилась в теплый оранжевый поток.

Ласкающий теплыми огоньками, оранжевый или местами ярко-желтый с всполохами и переливами оранжевого, красного и иногда даже голубого — это Лив. В нем было тепло и уютно, но Лив велел отстраниться, и я послушно выполнила просьбу, тут же увидев и свой собственный поток. Искристо-голубой и прекрасный. Неужели? Лишь самым краешком сознания я поняла его улыбку, здесь не нужно было ни слов, ни глаз, чтобы понять друг друга. И от его и от моего потоков тянулись сотни других, тонкими нитями уходя вникуда. Одни яркие и мощные, другие блеклые и едва заметные. Я не стала разбирать их все, тот самый, искомый, я нашла почти сразу. Он находился в стороне от других, и единственный ощущался как явно недружелюбный.

«И что теперь?» — спросила я.

«Попробуй отсечь его».

Потоки. Каждый из них — нити моих привязанностей и связей. Я могу отрезать любой из них, если захочу, но я не хочу, не имею права, так как все они двусторонние, и не я вершитель судеб. Но этот бледно-серый, от него веет холодом — он чужак, я не строила его, он присоединился против моей воли. Его я страшно желаю убрать, как присосавшийся гадкий щупалец.

«У меня не получается, Лив».

«Ничего. Я в общем-то и не рассчитывал, что получится. Зато теперь ты уже чувствуешь их сама. Давай блок. Вспомни, как я тебя учил и постарайся оградить только этот поток».

«Нет. Я не могу», — сказала я после нескольких безуспешных попыток. Страх зацепить не один поток, а все сразу, а потом не понять, как снять его, не давал мне даже толком испробовать свои силы.

«Ничего, ты уже устала, попробуешь позже. А сейчас сделаем дымку. Смотри, вот так. Он не уйдет, но воздействие должно притупиться».

— Как ты? — спросил он, когда мы закончили.

— Жить буду, — сказала я, поднимаясь и с трудом сдерживаясь, чтобы не поморщиться от боли, вспыхнувшей от движения с удвоенной силой. — Только не проси меня лежать. Какие у нас планы дальше?

Лив посмотрел с сомнением, но спорить не стал.

— Нужно представить тебя главе лагеря и начать обучение.

— Хорошо, я готова. Хотя есть еще кое-что… здесь поблизости нет озера или реки?

Оказалось, что озеро есть, да еще и не простое, а с ярко-голубой непрозрачной водой, которая становилась такой из-за каких-то особенностей грунта в его области. От лагеря оно было недалеко, но, чтобы дойти до места, пришлось сначала пересечь его весь. Любезно согласившийся выполнить эту мою прихоть Лив по дороге показывал мне на многочисленные шатры, навесы и площадки, объясняя их назначение. Так я узнала, что большая и чуть ли не основная часть огромной территории была отведена под места для тренировок и обучения. Если учесть, что основным оружие здесь была магия, то это было вполне понятно. Практические занятия проводились под открытым небом на специально выделенном и защищенным от вылета шального огненного шара или разряда молнии месте. Площадка была поделена на небольшие участки, отгороженные друг от друга тонкой поблескивающей пленкой, чтобы маги могли не мешать друг другу. Навесы со столами располагались чуть поодаль и отводились под теоретические уроки или чтение. Довольно большой шатер рядом с навесами, единственный дополнительно защищенный магией от непогоды, весь был уставлен стеллажами с книгами и разного рода магическими атрибутами. Среди них находились также различной формы и вместимости накопители эфира. Для подпитки собственных сил чистый эфир маги использовать не могли, но вот для обеспечения энергией или даже создания предметов — вполне. Но больше всего меня впечатлили слова Лива о предметах, у которых с помощью лишь незначительного участия магии значительно улучшались свойства. Те из них, что могли быть полезны в полевых условиях и боях лежали здесь же для примера и помощи в создании новых.

Вода в озере была холодной, что, впрочем, не удивляло, лето осталось в далеком Питере и его окрестностях, а здесь стояла хоть и солнечная, но довольно прохладная осень. Однако купание мне доставило истинное удовольствие. Вода не только радовала глаз своей необычной красотой, но и по-настоящему бодрила и проясняла мысли, загоняя боль глубже и отодвигая на задний план восприятия. Я нырнула так глубоко, как смогла. Дна достать не удалось, зато я почувствовала, что родная стихия приняла меня, поглотив в свою глубину. Журчащая мелодия полилась внутрь, лаская и преображая.

«Ты пришла! — шептала она торжествующе. — Действуй!»

Обновленная, я вылезла из воды и посмотрела на Лива, ждущего меня на берегу. Я пришла, пришла на Эльдорис, пришла к нему, но… Я по-прежнему не знаю, что именно должна сделать.

— Моя сила говорит во мне, но я ведь не уверена, что смогу помочь вам, Лив, — сказала я, подойдя совсем близко к нему.

— Это не важно. Не думай об этом, — сказал он и положил руки мне на плечи, моментально отогревая своим волшебным теплом.

— Ты устал, а я обошлась бы и полотенцем, — тихо сказала я.

Он только улыбнулся и отошел в сторону, давая мне возможность одеться. Мой заботливый Лив, как же мне не хватало тебя.

Главой их магического военно-полевого штаба, самого крупного в Растании, как выяснилось, был не просто маг, а эвин — Старейший по имени Алерий. Волосы у него были совершенно седыми, чего прежде на Эльдорисе видеть мне не доводилось, возраст здесь определялся скорее чутьем, чем внешними данными, ну и разве что порой мелкими морщинками. Глаза у Алерия были светло-голубыми, но при этом смотрели они не сурово и остро, как бывает это с обладателями подобной внешности, а поразительно нежно и ласково, так, словно он любил каждого стоявшего перед ним, как родное дитя. И именно так ощущала себя я, когда он обратился ко мне.

— Рад приветствовать тебя, Тания, — сказал он, а я вскользь подумала, что это имя начинает казаться мне уже привычнее и роднее, чем обычное. — Тебя ждет еще долгий путь, но ты уже на него вступила, а это — половина дороги.

Вот и все. Долгие разговоры по порядкам военного времени — непозволительная роскошь. Я была причислена к призванным на обучение и противостояние захватчикам магам и могла приступать к тренировкам. Все это показалось мне несколько забавным и излишне формальным. Какой резон допускать меня к занятиям, когда у меня и так уже есть Наставник, обучающий меня в общем-то беспрерывно? Но, как выяснилось, и в этот раз я оказалась не совсем права.

Глава 3. Обучение

— Кто же учит такое количество вновь испеченных учеников? — еще ничего не подозревая, спросила я, когда мы вышли из самого большого центрального шатра в лагере.

— Все опытные и сильные маги, которых удалось привлечь, — ответил Лив.

Мы шли дальше, а я смотрела по сторонам и размышляла о том, какая напасть свалилась на мирный и безмятежный Эльдорис, и как, в сущности, не готов оказался он к ней. Дойдя до тренировочной зоны, мы зашли под один из навесов, и из головы моей моментально вылетели все мысли, а благостное печальное настроение сдуло как ветром. Увидев того, кто находился внутри я невольно попятилась и малодушно начала подумывать, как сбежать. Лив же выглядел так, будто ничего особенного не происходит, сбивая меня с толку своим поведением.

— Приветствую, Деззар, — сказал Лив Старейшине в золотом балахоне, и я готова была поклясться, что этот сухонький старикашка является никем иным, как одним из тех мучителей, что допрашивал меня на Совете!

Старейшина поклонился, и взгляд его, скользнув по мне, остановился. Он смотрел хмуро и недовольно, но былой враждебности в нем я не заметила.

— Старейшина Деззар будет учить тебя, Тания, — услышала я слова своего Наставника.

Пребывая в полнейшем смятении, я с недоумением посмотрела на Лива, пытаясь понять, какое из нескольких сказанных им слов разобрала неверно. Ведь это не может быть правдой! Этот Деззар будет учить меня?!

— Ты уверен? — тихо спросила я.

«Все будет хорошо, Тания. Он, конечно, не подарок, но очень сильный маг, и сможет быть полезен в твоем обучении», — услышала я его мысленный ответ.

«А ты?»

«Я буду поблизости», — сказал он нежно, приободряюще улыбнулся и… ушел!

Лив не отлучался из лагеря, но на протяжении бесконечно долгих четырех дней я видела его только урывками и издалека. Нельзя сказать, что мне легко удавалось найти общий язык со Старейшиной Деззаром, обрести внутренний покой и унять или хотя бы полностью не обращать внимания на головную боль, ставшую мне навязчивой спутницей, но кое-каких успехов достичь мне все-таки удалось.

Хмурый маленький темноволосый смуглый старичок Деззар был ворчлив и неприветлив, но дело свое знал. Тренируясь с ним, я овладела не только маскировкой или, как ее еще называли, пологом (кстати сказать, давшимся мне достаточно легко благодаря тому, что я приблизительно помнила, как делал его Лив), но и защитными чарами, которые хоть и требовали намного больших затрат сил, но и были куда эффективнее, чем просто маскировка, особенно в условиях открытого боя. Понять принцип и выпустить из себя защитный купол оказалось нелегкой задачей, но я с ней в итоге все-таки справилась, а Деззар начал смотреть на меня не то настороженно, не то уважительно. А на третий день вообще заявил, что я поразительно талантливый юный маг и что он истинно дивится моим способностям, которые в отличие от любого эльдорийского мага я приобрела совсем недавно, но при этом уже овладела ими не хуже многих из них. Сама же я, надо сказать, обучаясь у Деззара, еще полнее осознала всю глубину пропасти, разделяющую меня с такими магами, как он, или, скажем, Лив. Да, у меня действительно получалось намного лучше и быстрее, чем в те предыдущие мои попытки, но я не знала ничего! Не знала и не умела. И мне казалось, чтобы научиться всему и стать способной помочь этому миру, мне придется потратить целую жизнь.

А целая жизнь в таком режиме была бы, пожалуй, недолгой. Мой новый Наставник не позволял мне даже подумать об отдыхе на протяжении всего светового дня (а он был здесь куда длиннее, чем обычный) и нехотя отпускал только на обед. Если бы не Регги, мой котенок оставался бы некормлен и одинок сутками, потому как, едва распрощавшись с Деззаром, я бежала на поздний ужин, а потом, уже лежа в постели, пыталась еще некоторое время отрезать тот пронзительно серый канал, сковывающий мою голову болью, но неизменно терпела неудачу и проваливалась в недолгое и абсолютно черное беспамятство. А с рассветом все начиналось снова.

На четвертый день обучения мы перешли к нападению. У стихии воды оно было не самой сильной стороной, но кое-что могла и вода. Заморозка мне далась еще проще, чем полог, эту магию, хоть и спонтанно, я уже успела испробовать на Земле, не говоря о тех бесплодных попытках, когда меня учил Лив. И дело, конечно, было не в бездарности Наставника, но в моей неспособности в то время понять сам принцип осознанного владения силой (если не считать нескольких аспектов, которые, если подумать, в легкой форме и так всегда были со мной). Идея создания водного шара вокруг жертвы мне не понравилась по своей сути, и я отвергла ее еще в зачатке. Вода в других ее жидких проявлениях выходила у меня неплохо, но казалась недостаточно эффективной в сражении.

— Если ты не будешь ограничивать себя только стандартными проявлениями самой воды, а научишься сочетать ее с другими, то сможешь создать нечто более интересное и эффективное, чем водная плеть или ледяной шар.

— Вы умеете сочетать стихии? — поразилась я.

— Это возможно, но у меня нет в этом необходимости. В разных случаях я использую ту из них, что больше подходит. Для боя больше годится огонь.

— Все?

— Да. Цвет моего одеяния говорит о равной степени сильном владении всеми стихиями.

— Значит ли это, что вы можете обучить меня не только магии воды?

— Какая же еще стихия тебя заинтересовала?

— Огонь.

— Хм. Огонь дается магам водной стихии нелегко, — сказал он. — Или не дается вообще. Что именно ты хочешь попробовать?

— Ну… например, огненный шар.

Старейшина насупился, но возражать не стал.

— Шар? Ну смотри, — сказал он и над его ладонью в одно лишь мгновение вспыхнул полыхающий сгусток.

Зрелище это зачаровывало, только вот как сделать такой самой? Без дров и спичек?

Я сосредоточилась и напряглась, представляя точно такой же шар. Только вот один из открытых мною законов магии гласил: чем больше ты напрягаешься с целью что-то создать или почувствовать, тем меньше получается.

— Огонь пронизывает все вокруг, просто прикажи ему показаться, — посоветовал Деззар. Я зажмурилась, пытаясь представить крупинки невидимого огня вокруг меня, а потом услышала треск, шипение и недовольное ворчание старика.

— И это, ты полагаешь, похоже на огненный шар?

Я открыла глаза и едва сдержалась от смешка. Все и до того смуглое лицо Старейшины было покрыто толстым слоем черной сажи, из которой выглядывали недовольные глаза.

— Простите, Деззар, — сказала я, улыбаясь. — Я не специально, честно. Кажется, карма все-таки настигла вас.

— Что?

— У вас есть понятие кармы? Закона причин и следствий? Вы не лучшим образом обошлись со мной тогда, на Совете, а теперь вот вам же и приходится учить меня и терпеть при этом кхм… некоторые неудобства.

Деззар проявил стойкость истинного Старейшины и ничего гадкого в ответ мне не сказал, только ушел на время, чтобы привести себя в порядок, а я, воспользовавшись неожиданным перерывом, решила привести в порядок свои мысли.

Я была здесь уже несколько дней и, конечно, провела эти дни не без пользы, но… картина происходящего на Эльдорисе не прояснилась нисколько за это время. Куда делись теперь и зачем пытались убить меня на Земле эльдорийские маги, охотившиеся за Эдом? Чем мешаю я коганцам, решившим откачать из полного магии и благоденствия мира всю его силу? Из-за чего именно начались неполадки с погодой еще раньше, и, если дело в чрезмерно накопленном эфире, то где его искать?

Вернувшегося Деззара я заметила не сразу, а когда заметила, увидела, что тот внимательно на меня смотрит и, судя по всему, тоже размышляет.

— О чем вы думаете, Старейшина? — спросила я. Мое отношение к нему успело порядком измениться за эти дни, и прежнего зла я на него не держала.

— О тебе, о чем же еще. Ты определенно перевернешь тут все с ног на голову.

— И вас это не радует?

— Радует-не радует. По-другому уже все равно не получится. Что ж, давай огненный шар снова. Только на этот раз с открытыми глазами и плавно.

В этот день Старейшина Деззар отпустил меня пораньше, чем удивил и обрадовал не только меня, но и Реглифа с Луной. Эти двое, ставшие неразлучными спутниками, встретили меня счастливым вилянием хвоста и мурлыканьем. Ужинали мы с ними вместе, по-походному устроившись под открытым небом. И не хватало нашей дружной компании только Лива, которого за этот день я так ни разу и не увидела.

Перед самым сном уже привычно разделяя потоки и экспериментируя с серым, я долго не могла оторвать взгляд от самого мощного и сияющего из всех — того, что принадлежал Ливу. Тоска сковала сердце. Я здесь. Я так близко и снова так далеко. Я назвала себя глупой собственницей и низкой эгоисткой, но так ничего и не смогла поделать с засевшими внутри чувствами и желанием быть рядом с ним. Беспрерывно и очень близко.

Потом я вспомнила о его Арлаине, данном обете и статусе мудрого Наставника и заснула, так ничего и не добившись по сути, в состоянии полного смятения и раздора в душе.

Ночью я ворочалась больше обычного и урывками сна слушала Лива, Деззара, Ивонга и Аманга, то сплетающихся в один образ Наставника, то разделяющихся на самих себя, и неизменно твердящих мне о внутреннем покое, без которого я не смогу добиться успеха в разрешении своей проблемы и овладении магией на должном уровне. Потом я судорожно искала этот самый покой, но никак не могла найти. И чем усиленнее я начинала искать, тем больше тревоги, жара и смятения разрасталось у меня внутри.

В момент, когда я в очередной раз проснулась и не успела еще тут же опять провалиться в сон, мне почудилось, что в отведенном мне закутке кто-то есть.

— У тебя жар, ати, — услышала я голос Лива и почувствовала его прохладные руки у себя на лбу. — Давай прогуляемся, а то я боюсь, что ты оставишь от палатки одни угольки.

— Это я могу, — сказала я, окончательно просыпаясь и радуясь этой возможности побыть с ним.

Мы вышли в темноту спящего лагеря, и, вдохнув свежий прохладный ночной воздух, я почувствовала, что с каждой минутой мне становится лучше.

«Если бы не вода, то воздух был бы подходящей для меня стихией», — подумала я.

Пройдя через весь лагерь, мы, к моему удивлению, вышли из него и направились к тому самому озеру, в котором я купалась. Лив держал меня за руку на протяжении всего пути, а потом, не отпуская руки, усадил на холмистый берег рядом с собой. Он поднял голову и некоторое время смотрел на звезды, а я смотрела на него.

— Тебе плохо, — сказал он и опустил голову. — А я боюсь снова потерять тебя, — все еще не смотря на меня, он крепко сжал мою руку.

— Я не уйду, Лив.

Он наконец посмотрел на меня, и успевшими привыкнуть к темноте глазами в блеклом свете звезд, отраженных в необычной воде, я увидела его, показавшиеся печальными и растерянными.

— Мне казалось, это только все усложнит, и никому не будет лучше. Потом, когда ты исчезла, я понял, как был неправ. Как отчаянно я желал тогда иметь еще хотя бы одно мгновение, чтобы ты могла услышать меня. А теперь я опять делаю то же самое!

— Лив… — прошептала я. Мне стало нестерпимо горько от того, что ему плохо, от запоздалого понимания, что ему во всей этой ситуации куда хуже, чем мне. Зачем слова, когда я и так знаю, что…

— Я люблю тебя, — сказал он и потянулся всем своим светом ко мне.

— И я люблю тебя, — прошептало мое сердце, приоткрывшись. В груди поднималась уже знакомая голубая волна, стремящаяся окутать его и сплестись воедино, но я лишь робко и нежно прикоснулась к нему, давая понять свои чувства, но не выпуская на волю их все.

Потом положила голову ему на плечо, закрыла глаза и поняла, что наконец обрела тот самый внутренний покой. Я не знала, как нам быть дальше и что делать с его обетом. Боялась напугать и оттолкнуть неосторожным прикосновением, но в душе моей наступил мир. Он тоже любит меня! А мне нет больше надобности скрывать то, что и так давно очевидно, пытаясь создать видимость дистанции. Этот мучительный барьер теперь разрушен.

Теплый свет струился от Лива прямо мне в сердце, а я притихла в его объятьях намного более робко, чем когда-то, и грелась в его лучах.

Мы просидели так до самого рассвета, не сказав больше ни слова и даже не пошевелившись, словно боясь спугнуть вдруг окутавшее нас счастье.

— Пойдем, а то Деззар поднимет весь лагерь на уши, если ты не придешь на занятие.

Грусть от того, что учит меня теперь не Лив, и мне снова придется расстаться с ним на целый день, кольнула, но тут же растаяла в лучистой улыбке Лива.

— Ты простишь меня за него?

— Он не так плох, — сказала я, поднимаясь.

— Это хорошо, ати, но больше никакого Деззара.

— Лив… ведь это, — я выделила «это», — не помешает тебе учить меня?

— До сих пор не мешало, — улыбнулся он. — Я давно должен был сказать, — добавил он, подойдя вплотную, заглядывая в глаза и обдавая мое лицо теплом своего дыхания. Я же всерьез смутилась, понимая, что от его близости меня бросает в жар.

«Может, теперь все будет и сложнее», — подумала я и, собравшись с духом, обогнула Лива и быстро пошла в сторону лагеря.

— Не отставай! — обернувшись, бросила я.

Лив ухмыльнулся и пошел следом. Мой Лив.

— Огненный шар у меня так и не получился, — сказала я, когда, позавтракав, мы пришли на площадку для практических занятий.

— И не надо. Ты сможешь делать куда более эффективные вещи и больше тебе подходящие.

— Мне в голову ничего не приходит. Чем может удивить в бою вода?

— Зная тебя, Тания, я уверен, что когда возникнет необходимость, все придет к тебе само. И идеи, и способы их воплощения. Тебе нужен толчок. Помнишь, как с порталом?

— Да уж… — смутилась я.

Лив, такой непохожий на себя, беззастенчиво и хитро смотрел на меня.

— Ты учить меня собираешься?

— Да. Я хочу, чтобы ты показала мне то, чему научилась с Деззаром, доработать, если нужно, защиту — это главное, а потом попробуем вновь снять тот канал. Ты хорошо справляешься, но мне эта головная боль уже порядком надоела.

— Что? Опять?

— Ну… да, — сказал он и с сомнением посмотрел на меня, видимо, пытаясь понять, обижусь ли я и в этот раз.

— Почему я так не чувствую тебя? — спросила я.

Лив заметно помрачнел.

— Это, — он показал на косу. — Хуже любого блока. Я потом тебе объясню. Сейчас нужно поработать с защитой.

— Как скажете, Наставник, — согласилась я, выпуская купол. — Нападай!

На душе у меня теперь было много спокойнее, чем раньше, но бесстрастно взирать на эту гадкую серую присоску я просто не могла. Лив велел сохранять внутренний покой и гармонию, но чем больше я смотрела на поток, тем ощутимее впадала в раздражение. Мне хотелось сбросить, отрезать эту связь со злыми мучителями.

«Связь…» — вдруг подумала я и потянулась вслед потоку, уходя вдаль в поисках его источника.

Уноситься так далеко было страшновато, вдруг не смогу вернуться, но мне слишком рьяно хотелось избавиться от них. Только вот никаких «их» увидеть я не смогла. Канал уперся в слепящую серую стену. Хотя я и так прекрасно знала, кто наслал на меня эту напасть, наткнуться на такой вот барьер было для меня разочарованием.

«Я не уйду», — сказала я громко и почувствовала, как стена слегка завибрировала, а через мгновение услышала голос, такой же неприятный и режущий, как и сама стена.

«Ты стоишь у нас на пути, девочка».

Ну вот опять, и чем же я им помешала?

«Не знаю, что вы там напридумывали, — сказала я, отчего-то перестав опасаться их и даже почувствовав облегчение. — Но повторяю, я больше не уйду».

«Твое решение — твоя жизнь», — услышала я, и стена растаяла, а вместе с ней исчез и серый канал. Вот так просто.

Я открыла глаза и с недоумением уставилась на Лива.

— Чувствуешь? Они ушли. Не нравится мне это. А вдруг теперь они перейдут к плану Б?

Глава 4. Западня

— Сегодня попробуем порталы. У них много ограничений, они отнимают силы, но порой только вовремя созданный портал может спасти из передряги. В общем-то, у тебя это не должно вызвать затруднений.

— Не должно? Думаешь, я смогла переместиться на Эльдорис и стала асом? А я между тем не уверена, что смогу это повторить теперь. Я не знаю, как это вышло!

— Знаешь. Все твои предыдущие порталы были сделаны скорее спонтанно, чем сознательно, но уверен, что ты отлично помнишь, как создала последний, — сказал Лив, прищурившись.

— Ну… да. Потоки. Опять потоки… так запутаться можно, но выглядят они совсем иначе, чем те, которые связи.

— Да, верно. Межпространственные потоки мы тоже называем просто потоками для упрощения.

Лив пытался объяснить мне принципы межпространственного координирования, но понять их мне удалось лишь весьма поверхностно, а когда речь зашла о временной составляющей, мне показалось, что мой учитель и сам не до конца понимает то, о чем рассказывает.

— Да… раньше я полагал, что временные координаты скорее условность и дополнение к пространственным, компенсация погрешности токов времени в разных реальностях, но теперь, после того, как ты оказалась в родном мире в то же самое время, из которого и исчезла… я не готов учить тебя, пока до конца не разберусь сам.

Я пригорюнилась. Что же это получается, он теперь не уверен в теории и не сможет применять на практике?

— Нет, — сказал как всегда подслушивающий мои распахнутые настежь мысли Лив. — Ты меня неправильно поняла. Я не готов учить тебя пошатнувшейся фундаментальной теории. Но без нее можно обойтись, если ты видишь поток, иначе говоря, у тебя есть ориентиры.

— Но тогда я смогу телепортироваться только туда, где уже бывала?

— Посмотрим. Возможно, у тебя получится настроиться не только на знакомые места, но и людей. А большего нам сейчас и не надо.

— Ладно. Куда-нибудь недалеко, да? К Деззару на урок?

— Ха-ха-ха, к Деззару на урок у тебя точно не получится.

— Это почему же?

— Не думаю, что ты туда хочешь, а тебе ведь нужен толчок.

— Тогда к Эду. Я хочу его увидеть. И переживаю, как у него дела.

— Эд в порядке, Тания. Я тебе говорил, теперь он может действительно постоять за себя в случае чего, к тому же принца не покидает охрана из сильнейших магов. Не говоря о том, что мы сразу почувствовали бы, если бы что-то случилось. А вот портал прямо к нему сделать непросто. Он может исчерпать все силы и для первого раза явно излишен. Еще идеи?

Я задумалась. К Луне, не светилу, конечно, а к моей Луне, но повода никакого нет, с Регги она в полной безопасности, этот нянька не оставляет ее ни на минуту. Куда тогда?

Я закрыла глаза и позволила восприятию унестись так далеко, как ему угодно, прочувствовать все ниточки, связывающие меня со знакомыми мне людьми. И нащупала. Маленький мальчик по имени Маркус, похоже, опять попал в беду. Ему было страшно и немного больно.

— Не знаю, смогу ли я понять, как перенести нас обоих, — сказала я Ливу.

— Ничего. Я тебя отслежу.

— Хорошо, — согласилась я. Легкое волнение охватило меня, но образ малыша, нуждающегося в помощи, придавал и сил, и храбрости. — Вперед.

Волна пробежала по телу, и, ведомая указующей нитью, я тотчас оказалась напротив мальчика.

«Надеюсь, я его не напугала», — запоздало подумала я, всматриваясь в безразличные глаза. Когда портал открывают для кого-то, не владеющего подобной магией, то выглядит он, как рамка, прорезавшая пространство, и выход на месте прибытия — приблизительно так же. А вот как выглядело мое появление сейчас, я не знала. Просто появилась из ниоткуда? Или сначала возникла искра, как тогда в поезде, когда меня хотели убить? Надо спросить у Лива.

Вся эта галиматья о внешнем виде порталов пронеслась у меня в голове в считанные секунды, пока я наконец не сообразила, что столь отрешенный вид Маркуса при моем появлении, не может быть признаком нормы. За спиной мальчика в отчего-то начинающихся посреди дня сумерках я увидела что-то большое и темное. Я подняла глаза выше и разглядела ухмыляющееся лицо здоровенного черноволосого демона, иначе не скажешь. Он отшвырнул мальчишку в сторону и, продолжая ухмыляться и получать явное удовольствие от ситуации, смотрел на меня своими бледно-голубыми глазами — единственным, что напоминало в нем тех, кто, несомненно, послал его.

— А вот и ты, — промурлыкал он.

Исчадие смотрело на меня, как здоровенный кот на маленькую мышку, собираясь перед тем, как съесть, вдоволь насладиться игрой.

Но потом вдруг отвлеклось и несколько огорченно уставилось на что-то в стороне от меня. Я же, почувствовав знакомое присутствие, испугалась. Испугалась за Лива, который непременно вступит в неравный бой. Названный мною демоном излучал мощные потоки силы, а еще… парил над поверхностью земли! Невысоко, так, что я заметила эту странность не сразу, но испугалась всерьез — такого мне не приходилось видеть ни разу. И он собирался убить меня, а теперь еще и Лива. Но сдаваться без боя не в моих правилах. Я вытянула перед собой руки и позволила силе плавно течь через меня. Я начала плести, связывая воедино тонкие искристо-голубые ниточки, выходящие из пальцев и ладоней, но внезапно почувствовала сильный толчок в грудь и полетела назад. В буквальном смысле полетела. На огромной скорости, прорезая спиной воздух, я уносилась далеко назад и вверх. На лету я увидела Лива, окруженного радужным сиянием (щит, о котором сама я даже не вспомнила), его огненные всполохи и серебристые молнии, исходящие от кого-то еще в стороне.

«Ну уж нет», — подумала я и, сжав челюсть, послала напряжение всему телу, пытаясь затормозить. Воздух, густой, словно эфир, не давал мне упасть, но потоком уносил все дальше.

«Густой…» — пронеслось в голове, и я начала цепляться за него руками, как будто прорезая гигантское желе, окружающее меня. Начало получаться, скорость стала снижаться, и вскоре я почти остановилась, все еще как бы паря в высоте.

«И что теперь?»

Я собралась с силами и, оттолкнувшись ногами, быстро полетела назад, моля ветер помочь мне скорее достичь места сражения. Я летела! И даже обстоятельства, этому способствующие, не могли затмить той бури чувств, что вызывал во мне полет. Сердце мое наполнялось восторгом и трепетом. И рвалось в бой.

Я приземлилась почти в том самом месте, откуда отшвырнул меня демон. Тот и не думал куда-то уходить. С довольной ухмылкой он поджидал свою игрушку. Второго противника взял на себя его товарищ, так что он мог насладиться игрой.

«Но даже если я мышка, у меня есть острые зубки», — подумала я и, не дожидаясь очередного удара, стала собирать все свои силы, чтобы напасть. Я чувствовала струи приливающей магии и догадывалась, что висящая на шее жемчужина ярко мерцает, отдавая мне все накопленные резервы.

Демон, не торопясь, будто с ленцой, перекидывал большой полупрозрачный шар из руки в руку и гадко улыбался, продолжая смотреть на меня, как слон на моську, с интересом наблюдая за моими пасами. Когда последняя капля силы была собрана, и я уже собиралась ударить ею в нахальную физиономию, то каким-то шестым чувством вдруг поняла, что этого недостаточно. Моих собственных сил не хватит, чтобы одолеть его. И в то же самое мгновение пришло понимание, как действовать.

Я вскинула руки и, обратя свой взор на далекие тучи справа за спиной чудовища, послала импульс всей накопленной мощипотоком шквального ветра в сторону туч, призывая стихии прийти мне на помощь. И почти сразу увидела, как серые небесные кучи обретают форму гигантского всадника с мечом и в латах, сидящего на темно-сером грозовом коне. Оглушительный грохот прокатился по округе, заставив замереть не только моего врага, но и беспрерывно посылающих друг в друга струи пламени, серебристые плети и молнии Лива и его противника — одного из холодных магов, практически неразличимого в окружении переливчатых щитов. Грозовой конь встал на дыбы, всадник его поднял вверх поблескивающий меч и направился в нашу сторону, стремительно приближаясь и устрашая уже одним своим видом.

Коганцы растерялись, и противник Лива пропустил удар, пошатнувший его щит. Демон же, сменив усмехающееся выражение лица на недоуменное, так и не успел напасть всерьез. Выкинутый мною щит не пришлось испытать в бою. Грозный всадник лишь только замахнулся извергающим громадные молнии мечом, как тот исчез, буквально растаяв в пространстве, будто его и не было. Второй же прошел в серебристую раму, захлопнувшуюся сразу за ним. Вот и все. Бой был окончен, а я все еще жива.

Я посмотрела на Лива. Выглядел он неважно. Темные тени залегли под глазами, цвет лица серый.

— Никогда не видел ничего подобного, — сказал он ошарашенно и осел на землю. — Что это было?

— Какой-то демон, — сказала я, но увидев, что Лив смотрит вверх, поняла, что он имеет в виду другое. — Ааа… это стихии, — сказала я. — Воздух и вода.

— Как тебе это удалось? Ты призвала стихию!? Да еще не одну, а две в единой форме. Почему всадник? — спросил он, взглянув на меня и снова уставившись в небо.

— Не знаю, — пожала плечами я. — Наверное, у меня в подсознании именно такой образ защитника и спасителя. Рыцарь на коне, — сказала я и тоже посмотрела в небо, где грозный всадник, сотканный из темных туч, начал постепенно размываться обратно в кучистые облака.

— Надо уходить. Вдруг они надумают вернуться, — сказал Лив и поднялся. Его пошатывало, и я сильно сомневалась, что он сможет уйти в таком состоянии далеко и тем более сделать портал. Я же, напротив, была полна сил, будто это сражение влило их в меня, а не отняло. Только вот все уроки по созданию порталов напрочь вылетели у меня из головы. Как теперь вернуться в лагерь?

«Ладно, как-нибудь разберусь, только вот Лив совсем плох…» — подумала я и пошла к нему.

— Поцелуй меня, Лив, — попросила я, подойдя совсем близко и нежно заглядывая в глаза.

— Тания, — вяло улыбнулся он. — Не может это немного подождать?

— Ты думаешь, я недостаточно долго ждала? — подбадривая его лукавой улыбкой, спросила я.

— Ну хорошо, — шутливо улыбнулся он в ответ и, взяв меня за плечи, притянул к себе.

В первые несколько секунд я позабыла вообще обо всем, растекаясь теплой лужицой от его прикосновений. Потом открылась ему сильнее, ускоряя и многократно усиливая обмен энергией, естественный для поцелуя.

— Я люблю тебя, — прошептала я и, отстранившись, окинула его взглядом. Тени под глазами исчезли, и вид он приобрел вполне бодрый.

— Тания, ты не думаешь, что теперь мне понравится целовать тебя постоянно?

— На то и расчет, — подмигнула я. А потом внезапно вспомнила то, о чем должна была подумать давным давно. — Лив, мальчик!

Маркус лежал на траве в нескольких метрах от нас и был без сознания.

— Он жив, не волнуйся. Но его оглушило магическим всплеском или, возможно, каким-то целенаправленным воздействием.

— Что же делать?

— Ждать. Нужно дать время его организму переработать магию и прийти в норму.

— Думаешь, это не опасно? Не надо пытаться привести его в чувство?

— Думаю, нет. Но лучше показать его лекарю. Отнесем его в лагерь.

— Хорошо. А его мать?

— Сообщим, что он у нас, — сказал Лив и поднял мальчика на руки. — Пойдем.

Портал назад Лив сделал сам, перемещать в первый раз помимо себя еще двоих я бы точно рисковать не стала, а Лив, похоже, успел полностью восстановить силы.

— Что такое? — спросил он, когда мы переместились. — Тебя что-то озадачило?

— Ну да. Просто не ожидала такого сильного эффекта от… кхм… поцелуя, — сказала я.

— Знаешь, я, признаться, тоже. Ты поделилась силой, и ее с лихвой хватило на нас двоих, и это с учетом боя.

Маркуса отнесли в палатку к лекарю, который подтвердил слова Лива о том, что мальчику нужно время, чтобы восстановиться, и пообещал за ним присматривать. Мы же разделились: Лив пошел докладывать о произошедшем Алерию, а я… пошла к Деззару. С кем еще я могла поговорить о сочетании магии разных стихий? Да и вообще, в отсутствии Ивонга, я начала воспринимать этого Старейшину как человека, которому могу задавать вопросы и даже рассчитывать на некоторые ответы.

— Старейшина, — поклонилась я, заходя в шатер.

— Тания, — поклонился тот в ответ. — Ты сияешь ярче обычного, что-то случилось?

«Что это, значит, интересно, „сияю“?» — подумала я, но решила даром не терять время и спросить об этом как-нибудь в другой раз.

— В общем-то да, случилось. Меня опять пытались убить.

Деззар сперва вскинул удивленно брови, а потом нахмурился и начал мрачнеть все сильнее.

— И у тебя есть догадки, почему?

— Нет, Деззар, ни единой.

— Кхм, кхм… Будь осторожна, девочка, сильнее коганцев я не встречал магов. Как же тебе удалось выстоять? — вдруг поднял на меня глаза он.

— Я сочетала стихии, — не без гордости ответила я. — Точнее, нет, я призвала их. Сразу две, и они ушли.

— Призвала стихии? Что ты имеешь в виду?

Я, как смогла, объяснила Деззару. Удивление в процессе моего рассказа сменялось на его лице недоумением и даже изумлением.

— Не думал, что это возможно, — сказал он после некоторого времени, проведенного в сосредоточенном молчании. — Вероятно, в этом все и дело. Тебя не сдерживают наши ограничения. А вот кем же было то создание, что напало на тебя? Оно совсем не похоже на тех выходцев с Когана, которых нам доводилось лицезреть раньше.

— Не знаю, Деззар. Но в том, что существо — одно из них, я не сомневаюсь. У него те же глаза. Даже несмотря на то, что они полны эмоций, не свойственных холодным магам, есть в них что-то общее.

Мы помолчали еще немного, и я решилась на прямой вопрос.

— Деззар, скажите, у вас нет предположений, почему с того самого момента, когда я натолкнулась в своем мире на Эда, то есть на принца Эданора, меня все время кто-то пытается убить? Кому и чем я так мешаю?

— Мотивы коганцев мне неведомы, нам вообще известно о них крайне мало, а по поводу истории с принцем… Кое-кто из Совета оказался слишком честолюбив и возжелал не спрашивать дозволения, а указывать другим сам. Хотя, на мой взгляд, просто оставить тебя на Земле было бы куда проще и милосерднее, чем пытаться убить. Значит, была еще какая-то причина.

— Постойте, Деззар. Вы так говорите, будто бы знаете того мага, что возжелал власти и смерти принца.

— О, твой Наставник и сам давно бы мог догадаться, если бы не чтил так свято его память и не отгораживался от Совета.

— О чем вы? В Совете знают, кто отступник?

— Ну, не то чтобы знают, мы не имеем права выставлять такие обвинения, но разговоры идут. Мы думали, он или погиб, или ушел в глубокое подполье, и даже начали забывать ту историю, но около года назад некоторые из нас, те, кто был ему ближе, почувствовали его вибрации. Он вернулся на Эльдорис. И через какое-то время начались неполадки с климатом, которые почти никто просто не хотел замечать. Почти никто, но не все. Ливолис пытался противостоять, но как будто не видел, с кем имеет дело.

— Почему же вы ничего не делаете, если знаете, кто это? — возмутилась я.

— А что мы можем? Будь у нас даже официальное признание, что покушался на принца и испортил погоду Денриан, это не помогло бы нам его отловить. К несчастью, мы не представляем ни где он прячется, ни как именно ему это удается.

— Что вы только что сказали? — глаза мои поползли на лоб. — Дядя Ливолиса Денриан?!

— Да, именно так. Только не думаю, что тебе стоит обсуждать это с Ливолисом. Со времени смерти Арлаины… он замкнулся и ни разу не касался этой темы вообще.

«Какой ужас, — подумала я. — Его дядя, смерть возлюбленной, в которой по сути виноват сам Денриан».

— Деззар, ваши отношения с Ливолисом, я имею в виду весь Совет Старейшин, стали такими напряженными после этого?

— Да. Нам не удалось изобличить и наказать врага и не удалось закрыть портал. Мы не нашли выход, а он потерял…

— Да, понимаю… Но почему же тогда он так тепло отзывается о своем дяде? Если то, что вы говорите — правда?

— Не знаю, что сказать тебе. Ты вправе верить тому, во что тебе верится, Тания. А еще лучше тебе самой докопаться до истины. А Ливолис не обсуждал эту тему с Советом ни разу, и не думаю, что пожелает. Да и кому от этого станет лучше?

Я ушла от Старейшины в полной растерянности. Кому и чему верить? Как такое вообще может быть: в Совете подозревают человека, но никто не пытается его обличить и обезвредить. Денриан — очень сильный маг, так сказал Лив. Он думает, что тот, возможно, ушел к эвинам! Но если то, что сказал Деззар — правда, то Денриан был на Земле? Преследовал Эданора между мирами? Хотел убить?

Вечер я провела со своими четвероногими друзьями, но даже их милые проделки не могли вывести меня из задумчивости.

«Что будет с Ливом, если он узнает, что это правда? И нужно ли ему знать эту правду?» — спрашивала я себя и приходила к выводу, что совсем не хочу бередить его раны, но… рано или поздно все тайное все равно станет явным.

Лив пришел только к ночи. Услышав его шаги, я вышла навстречу и улыбнулась. Он выглядел утомленным и печальным. Зашел к себе и сел на кровать с видом человека, который через мгновение повалится на бок и тут же уснет. Я присела рядом и осторожно приобняла его. Мне хотелось что-то сделать для него, еще раз влить сил или просто поцеловать, но Лив был слишком замкнут, чтобы помышлять о таком всерьез. Решив, что он хочет побыть один, я тихонько встала и собиралась уйти.

— Не уходи, — попросил он, и в голосе его чувствовалась боль.

— Лив, что-то стряслось?

— Нет. Все живы. Маркус еще без сознания, но от лекаря передали, что, вероятнее всего, уже на рассвете он придет в себя.

— Хорошо, — сказала я, садясь обратно. — А что с тобой?

Лив некоторое время молчал, а потом сказал, глядя куда-то в пол:

— Я хожу по краю пропасти, Тания. И веду тебя за собой.

— Глупости, Лив. Я же пришла сама. И дар…

— Я не об этом, — сказал он и посмотрел на меня. — Я не хочу причинять тебе боль. Сохраняя дистанцию, я мучил и тебя, и себя. Но теперь… Я не могу быть с тобой.

— Лив? — в душе моей все перевернулось, а в уголках глаз тут же стало предательски влажно.

— Я люблю тебя, Тания. И с каждой минутой, проведенной вместе, люблю все сильнее, уже не представляя своей жизни без тебя. Но я не могу быть твоим возлюбленным и мужем. Пока со мной моя коса, я не могу назвать тебя своей любимой перед другими. Ни один Старейший не обвенчает нас. Я даже не могу открыться тебе до конца. Это своеобразный блок, не позволяющий мне сделать это.

Эти его слова про мужа и венчание звучали так дико и так незначительно по сравнению с тем, что он любит меня. Мне захотелось закричать об этом, но я не стала ничего говорить, решив, что сейчас не время объяснять необязательность всех этих условностей. К тому же я толком не знала, какие у них обычаи на этот счет. Да, совсем не знала. Зато хорошо помнила слова девушки-эвина, которые та хотела, чтобы я запомнила.

— Твой обет, я понимаю, но, Лив, обет ведь можно снять.

— Снять? — Лив посмотрел несколько удивленно. — Да, моя ати, ты права, это возможно. Обет — это признание в безграничной любви тому, во имя кого он принесен, и снять его можно, доказав, что случилось невозможное, и сердце полно чувством не меньшей глубины к другому человеку. Есть способ и место, где этот обряд свершается. Священное место, озаренное сиянием Белой Матери и Сестры. И войти в него, потревожив ее покой, осмеливаются лишь те, кто уверен непоколебимо.

— Ты сомневаешься в моих чувствах к тебе? — спросила я, мне становилось горько от одной лишь тени подобного предположения. — Или в своих?

— Тания… — прошептал он, и меня наконец обдало его теплым сиянием, он приоткрылся, показывая разгорающийся в сердце огонь. — Конечно, нет.

— Тогда что же? Тебе неизвестно, где это место? Но если оно сущестсвует, мы его непременно отыщем!

— Нет, дело не в этом. Место это посещается лишь в исключительных случаях, чтится, но расположение его известно. Только вот в моем случае этого недостаточно. Мой обет, помимо обычной для таких случаев формулировки, был скреплен магическим артефактом, чем снизил возможность его снятия практически до нуля. Истинность чувств должны доказать не только влюбленные, но и сама судьба, послав избраннице ключ.

— Что за ключ?

— Я даже не помню, как он выглядит, Тания. Эти воспоминания затираются, едва надето кольцо, есть только единственный шанс — ты сама должна найти его и узнать. Прости.

— Значит, мы найдем его и снимем твой обет, Лив, не сомневайся. К тому же, без этого мы все равно не сможем выполнить нашу миссию.

— О чем ты, ати?

— Я люблю тебя, — улыбнулась я. Он скоро поймет сам. Главное, мы все ближе к исполнению нашей судьбы.

Глава 5. На Землю

Наутро, как и обещал лекарь, Маркус наконец-то пришел в себя. Он был бледен, слаб и напуган, но в целом никак не пострадал. Было решено оставить его еще на день в лагере, чтобы понаблюдать за его самочувствием, успокоить и соткать специальный полог, делающий его незаметным для коганцев. Маги, взявшиеся за реализацию этой задумки, и сами толком не знали, как сделать такую защиту, но идея им так понравилась (мало кто хотел бы встретиться лицом к лицу с выходцами из другого мира), что они взялись за ее исполнение со всем рвением.

Я зашла к Маркусу рано утром, но увидела, что он еще слишком слаб для долгих разговоров или знакомства с Луной и Регом, которыми собиралась порадовать его, и ушла, пообещав, что вернусь, когда он хорошенько выспится. Потом Лив показывал мне на карте расположение воронок (и тех, которые удалось ликвидировать, и тех, что еще оставались, и новых), места появления коганцев и замеченных следов от их порталов. По всей стране сейчас было относительно спокойно, новые воронки в большом количестве появлялись в сопредельных государствах, но не в Растании. Однако именно здесь сами маги появлялись с подавляющей частотой.

— Они что-то замышляют? — спросила я. — Если им нужны только соки мира, зачем тогда они вообще появляются здесь?

— И зачем хотят убить тебя. Неприятно это признавать, но мы пока этого не знаем.

Днем стало понятно, что лучше Маркусу не становится, даже напротив, у него поднялся сильный жар, он начинал бредить.

— Что с ним? — спросила я, зайдя к лекарю.

— Я не могу сказать точно, — пробурчал лекарь. — Но не думаю, что это связано с его обмороком… Похоже, он заболел.

— Заболел? Так почему вы его не лечите?

— Я сбивал ему жар уже несколько раз, но он поднимается снова, ткани горла воспалены и отечны, но стоит отвести от них излишек крови, как она приливает снова. А раз так, полагаю, не стоит вмешиваться в этот процесс.

— Что? Как это не стоит вмешиваться? Вы что же, не будете ничего делать? Вы же лекарь!

— Не горячись, Тания, — сказал Лив, тоже зашедший в палатку. — На Эльдорисе редко болеют. Бывает легкая простуда, если недостаточно закаленный изнеженный организм резко переохлаждается, бывают тепловые удары, роды или больной зуб. Последнее крайне редко. Порезы, ссадины, реже более серьезные раны, в основном бытовые. Если Гиннель говорит, что жар поднимается снова и его бесполезно сбивать, значит, так оно и есть.

— Бесполезно, Лив? Ты видел Маркуса? Он бредит! Жар поднимается, когда организм борется с инфекцией, это хорошо, что борется, но температуру выше 38,5 сбивают, чтобы не давать нагрузку на сердце и вообще, — пробормотала я то, что хорошо запомнилось мне еще с детства, когда мы с сестрой регулярно подхватывали ОРВИ, особенно зимой. — Стоп… Получается… Лив! Это я виновата!

— О, Тания, и в чем же ты можешь быть тут виновата? — сказал Лив ласково, как говорят с любимым, но еще несмышленым малышом.

— Нет, Лив, я серьезно. У него вирус. Никто, кроме меня, не мог его заразить.

— Разве ты болеешь?

— Нет, не болею. Но это не имеет значения. В вашем мире нет тех болезней, которыми болеют у нас. А я — носитель многих из них. Наш иммунитет привыкает с самого детства бороться с сотнями разновидностей постоянно мутирующих вирусов. Уже не помню, кто рассказывал мне о семье староверов, живущих отшельниками в лесу вдали от других людей и цивилизации. Они жили так много лет, будучи полностью изолированными от мира, а потом их случайно нашла какая-то экспедиция. Они поговорили и ушли, никто из них не был болен, но этого оказалось достаточно, чтобы почти вся их семья умерла!

— Тания, если ваши вирусы так страшны, почему же тогда мы все еще живы? И я, и Эданор, и Джетта, и все, с кем ты когда-либо говорила?

— В общем-то, в словах Тании есть резон, — сказал молчаливо слушающий нас лекарь. — Мальчик был сильно ослаблен, естественные защитные его барьеры истончены до предела. В таком состоянии он вполне мог подхватить этот самый вирус.

«Что же делать? — думала я, подавленно передвигаясь из одного конца палатки в другой. — Получается, я опасна для эльдорийцев? Я заразила Маркуса, просто побыв вблизи. Что же теперь делать?»

— Не вини себя, в конце концов, не ты это начала. А тех, кто достаточно долго с тобой общается, возможно, ты уже и не можешь заразить, мы привыкли к твоим вирусам. Как думаете, Гиннель?

— Вполне вероятно, что так, Ливолис. В любом случае, у всех нас работает достаточно эффективный барьер от любых чужеродных болезней, а вот мальчику предстоит перебороть этот вирус.

— Вы можете дать стопроцентную гарантию, что он справится? — спросила я.

— Ну… — начал было лекарь, но его тон не понравился мне, и я не стала дожидаться ответа, а выбежала из палатки в сторону нашей с Ливом. Это более чем маловероятно, что я взяла с собой что-то подходящее, жаропонижающее возможно, но вот как быть с первопричиной, с самим вирусом? А что, если стерильный организм, никогда прежде не сталкивавшийся ни с чем подобным, не справится? Я должна помочь ему!

Перерыв содержимое аптечки уже в который раз, я не нашла ничего, кроме упаковки парацетамола, причем взрослого.

Лив уже с минуту стоял у входа и молча наблюдал за моими действиями.

— В любой ситуации сначала лучше успокоиться, ати, — сказал он, когда я все-таки обратила на него свой измученный взгляд.

— Научишь, как это сделать?

Лив улыбнулся.

— Сядь, глубоко вдохни и медленно выдохни несколько раз, закрой глаза и постарайся расслабиться.

Со вздохом я послушно села и прикрыла глаза. Успокоение наступать не спешило. Я чувствовала свою вину в случившемся с мальчиком.

— Мне страшно, Лив, — сказала я.

— Он справится.

— А вдруг нет? Я никогда не смогу себе этого простить. Я должна это сделать.

— Что ты задумала, ати?

— Если магия не помогает против земного вируса, значит, нужно земное лекарство. Я должна вернуться на Землю. Ты поможешь мне?

— Хорошо, — кивнул он.

— И еще. Лив, убеди меня, что я смогу вернуться, прошу тебя.

— Не сомневаюсь, что сможешь. Но я обещаю тебе, если у тебя возникнут какие-то трудности, я верну тебя сам.

— Хорошо, спасибо, Лив. Мне нужно всего несколько часов там. Но… я боюсь. Что, если я попаду в какую-нибудь временную петлю? Или не смогу сразу вернуться? Объясни мне, Лив, почему ты не мог сразу вернуть Эда обратно на Эльдорис, когда понял, что на Земле ему тоже небезопасно? Почему не мог вернуть меня домой? Или ты мог?

— Нет, не мог, Тания. Все дело в Созвездии Змея. Оно показывается на небосклоне на два месяца в году и затмевает своими излучениями видение потоков, существенно усложняя, а порой и делая невозможными дальние переходы. По хорошо отработанным потокам можно перемещаться и, так сказать, вслепую, но между мирами это практически невозможно. Мне пришлось отправить Эда, когда Змей уже показался, но еще не вступил в полную свою силу, потом я искал кристалл, который помог бы мне лучше сфокусироваться на переброске Эда, выбирал наиболее точное соответствие координат там и тут, чтобы не промахнуться с порталом. Но переместить тебя на Землю, на которой не осталось ощутимых ориентиров, главным из которых для меня являлась ты сама, вслепую, было просто невозможно. И не забывай, небезопасно.

«Да, — подумала я. — Небезопасно. Только оказалось, что большой разницы нет, в каком мире быть, когда за тобой охотятся в них обоих».

— Ясно. Но сейчас никакого Змея нет, так?

— Так. Не волнуйся, если ты решила, что так нужно, отправляйся. Только давай не будем об этом пока говорить остальным, ладно?

— Я сама хотела просить тебе о том же, — согласилась я и стала рыться в вещах, собирая в сумку те из них, которые могли пригодиться мне на Земле.

— Все, я готова, — сказала я, ощущая, как начинает зашкаливать адреналин.

— Хорошо.

— Лив…

— Что? — спросил он, а глаза его уже лучились улыбкой.

— То, что ты говорил про обет и то, что ты не можешь быть моим возлюбленным перед людьми, — пробормотала я, смотря себе под ноги. — Не означает, что…

— Не означает, — сказал он и, приподняв мое лицо за подбородок, чтобы глаза наши могли встретиться, поцеловал так нежно и сладко, что я чуть было не передумала куда-то отлучаться от него.

— Иди, — сказал он, улыбаясь. — Я никуда не денусь.

— Точно? А то я уже начинаю привыкать, — сказала я, тоже улыбаясь, и перенеслась.

С местом прибытия я не ошиблась. Почти. Оказаться застрявшей посреди огромного шарообразного куста в метре от земли — не самое приятное появление. Выбираясь из него, я исцарапала себе не только руки, но и лицо. А наконец оказавшись на свободе, поблагодарила Бога, что меня хотя бы никто не видел. Сквер был безлюден.

«Если бы могла знать, что здесь и так никого не будет, не стала бы пытаться телепортироваться за куст, — подумала я, потирая саднящие ладони. — Ладно, теперь за дело».

Я осторожно достала из сумки свой выключенный мобильный — единственную из бесполезных в волшебном мире вещей, которую я все-таки взяла. Ноутбук, ключи от квартиры и еще некоторые вещи я оставила в тумбе на даче, а вот телефон решила взять с собой, чтобы не случилось так, что его неожиданно обнаружат родители, да и вообще. Теперь вот у меня появилась возможность дать им о себе знать. Только вот сначала — дело.

«Пожалуйста, будь тут, — взмолилась я и стала стягивать с телефона чехол. — Йо-ху! На месте!»

Сложенная в несколько раз голубенькая купюра, всегда припрятанная на всякий случай у меня в телефоне, оказалась нетронутой. А значит, придумывать, где раздобыть денег на поход в аптеку не придется, и это уже хорошо. Только вот мне не хотелось покупать первый попавшийся препарат, а значит, нужна консультация врача… ну или хотя бы интернет. К себе домой мне не попасть, ключи-то в деревне, да и не хотелось бы случайно наткнуться там на маму, поливающую цветы, и разрушить тем самым свою легенду. Что тогда?

Я нажала на клавишу включения телефона и с надеждой уставилась на экран. Грузится. Я затаила дыхание. Индикатор заряда оказался почти на нуле, на один звонок, возможно, и хватит. Только вот растревожить маму и не иметь после возможности перезвонить и успокоить… это плохой вариант, а значит…

— Привет, Ян! Ты в городе? — сказала я, сама до конца не понимая, почему позвонила именно ему, а не, скажем, Максу.

— Да. А ты уже вернулась?

— Ян, мне нужен интернет, можно заехать к тебе на полчасика?

— Аа, да, конечно, только… я не один.

— О… наверное, тогда…

— Нет-нет, все нормально, просто предупредил, чтобы ты не удивлялась. Приезжай!

К счастью, адрес задиктовать Ян мне успел, после чего телефон пискнул и выключился.

«Надеюсь, зарядное раздобыть я смогу», — подумала я, чувствуя себя гостьей теперь уже в собственном мире.

— Привет, — сказала я, неуверенно проходя в дверь.

— Привет-привет! Ты быстро добралась, в такое время жуткие пробки, мы думали ты часа через два только приедешь.

— Да я недалеко тут была, пешком прошлась, — улыбнулась я, разуваясь.

— Понятно. Пойдем на кухню. Ты голодная? Чай? Кофе?

— Спасибо, Ян, может, у тебя найдется зарядное для моего мобильного, — спросила я, показывая разъем.

— Не, у меня точно другой. Знакомьтесь, Таня — Алекса. Алекса, это Таня, — сказал он, показывая мне на девушку, стоящую у окна и из-за положения «против света» плохо различимую. — Ты зарядное, случайно, не взяла? — спросил он свою подругу.

— Привет, Таня, — сказала та. — А зарядное у меня всегда с собой, очень удобно, когда не знаешь, где окажешься завтра. Сейчас принесу.

Девушка Яна (по всей видимости, его девушка) произвела на меня впечатление. Кожа бледная, выражение лица безразличное и какое-то вяло-отрешенное, волосы угольно-черные, распущенные до плеч. Из одежды — черные брюки и темно-темно зеленая блуза. Перстни и какие-то подвесы на шее. Эдакий мрачный гот.

Вернувшись через пару секунд, она протянула мне как раз подходящее устройство, которое я с благодарностью ей и провидению, так удачно сведшему нас в одном месте, приняла и тут же поставила телефон заряжаться. На душе сразу стало спокойнее, значит, я смогу позвонить родителям!

— А ты интересная птица, — вдруг сказала Алекса и посмотрела прямо мне в глаза, от чего я тут же поняла всю ошибку моего первого впечатления о ней. В глазах ее горело цепкое любопытство и открывалось окошко в кипящую внутри жизнь.

«Ого», — подумала я, но на словах сказала другое: — Ты о чем?

— Просто, ты лучишься не хуже уличного фонаря, за версту видно.

Повторять тот же самый вопрос было бы глупо, потому я просто ничего не сказала, вперив в нее недоуменный взгляд.

— Не пугайся, Тань, Алекса любит вот так с ходу ошарашить человека. Она тоже… — начал он, но отчего-то замялся.

— Кое-что видит, да?

— Правильно. Но не беспокойся, ей ты тоже можешь доверять.

— Да я и не собиралась опасаться, что вы меня сдадите на опыты, — усмехнулась я. — Иначе придется ехать всей компанией. Просто удивилась и растерялась чуток. И много вас таких, ясновидящих?

— Встречаемся, — сказала Алекса. — А вот ты — случай действительно интересный. Нечто подобное, очень отдаленно похожее я видела только однажды.

— Да? — заинтересовалась я. — Расскажешь?

— Да рассказывать особо нечего. Один мой приятель, слабенький такой экстрасенс, но с амбициями, пробовался вступить в некий супер засекреченный орден или ложу там какую-то. В общем, ему дали пароль для входа на их сайт, ну а я, конечно, тоже полюбопытствовала. Так вот, на сайте ничего особо интересного не было, так, обычная лабуда о развитии способностей и сверхвозможностей, включая перемещения между мирами. Но вот от фотографии их якобы основателя исходили чем-то похожие на твои излучения. Помню, мне тогда еще это показалось странным. Неужели не все фейк?

— И что с тем знакомым? — спросила я, пока до конца не понимая, почему меня так заинтересовал этот рассказ. — Вступил к ним?

— Не знаю. Мы потом с ним в общем-то и не общались.

— А сайта название ты не запомнила?

— Да нет, говорю же, ничего интересного там не было, — сказала она, а потом с сомнением посмотрела на меня. — Значит, все-таки правда? Ты с ними тоже как-то связана?

— Нет, не связана я ни с какими сектантами, не волнуйся, просто… сама не знаю, если честно.

— Алекса, ну что тебе сложно мозги напрячь? Как они хоть назывались? — вступился за мое любопытство Ян.

— Ох, ну и далась вам эта псевдоложа. Сейчас… Рианская ложа. Или Дерианская.

— Денрианская? — произнесла я даже прежде, чем успела осознать.

— Да, скорее всего, Денрианская ложа. Только не думаю, что поиск по названию что-то даст.

Ребята о чем-то еще говорили, но я их уже не слушала. Приземлившись на ближайший табурет, я сидела в немом состоянии шока, пытаясь переварить услышанное. Потом я увидела у себя перед лицом полный стакан воды и послушно из него глотнула. Стало немного лучше, только вот первое отмершее внутри не радовало, а тревожило. Я боялась, что Лив почувствует мое состояние и узнает то, что стало известно мне. Как же я не хочу обманывать его! Но что мне делать? Его дядюшка не только скрывался на Земле, но и успел создать здесь свой орден, призывающий к себе экстрасенсов! Чего он хотел? Создать армию? Набрать соучастников? Но ведь на Земле нет магии! Точнее, я думала, что нет, до встречи с Яном, а теперь еще и Алексой.

— Ты как? — услышала я голос Яна.

— А… нормально, простите, что выпала. Просто, не ожидала. Это надо же было мне услышать это здесь, приехать в тот самый момент… или вы живете вместе? — спросила я, оглядывая парочку.

Ян и Алекса отчего-то дружно расхохотались. Я непонимающе уставилась на них.

— Мы брат и сестра, — сжалился Ян. — Алекса иногда заезжает погостить или просто чаю выпить.

— Да? Ну вот и я о том же.

— Ничего эдакого тут нет, значит, тебе нужно было это услышать, вот и все. Хоть мне и трудно понять, что тебя так поразило.

— Ну тогда, может, она еще и в медицинском университете учится? — спросила я, с надеждой уставившись на обоих. А эти двое опять почему-то расхохотались.

— Что на этот раз? — хмуро спросила я.

— Да ничего, не обижайся. Алекса в медицинском не учится, просто я три курса отучился, пока не бросил, поняв, что общепринятыми методами лечить просто не смогу, а общие знания и так могу получить. Ну в общем, не суть.

— Понятно. Я не знала, — сказала я, с грустью подумав, что вообще мало знаю о жизни этого не раз поддерживавшего меня в трудной ситуации парня. — Мне хотелось бы пообещать тебе, что я обязательно заполню все эти пробелы, но я в сущности этого сделать не могу, — тихо пробурчала я себе под нос.

— Ерунда, Танюша. Зачем забивать себе голову лишней лабудой вроде того, когда у меня выпал первый молочный зуб или болел ли я ветрянкой? Это не главное. К тому же, в нужное время все узнается и само. Так что ты хотела узнать у студента-медика?

— Да, собственно, я, скорее, в шутку это сказала, — промямлила я. — Ты обещал мне доступ к интернету.

— Без проблем, — сказал Ян и вышел с кухни, вернувшись почти сразу с ноутбуком. — Держи.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя себя несколько паршиво от того, что вот так отвергла его помощь.

— Мы не будем тебе мешать, — сказал Ян, собираясь уходить.

— Мне нужно выбрать лекарство, — решилась я. — Ребенку. Противовирусное.

— Ну так это не сложно. Таких полным-полно сейчас развелось.

— Да, но мне нужно что-то щадящее и безопасное, но при этом действующее.

— Ладно, давай посмотрим, какие есть варианты, — сказал Ян и сел рядом.

Алекса заварила какого-то ароматного чая, больше напоминающего травяной сбор (которые я терпеть не могла), но оказавшийся удивительно вкусным. И после получасовых поисков, чтений инструкций и пояснений Яна, мы выбрали вариант, подходящий к использованию у беременных, младенцев и пожилых людей, но при этом, судя по всему, прекрасно помогающий и крепким взрослым.

— Спасибо, Ян! Теперь главное, чтобы в аптеке он был.

— Этот точно будет, он довольно распространенный.

— Хорошо. Тогда я пойду. Спасибо вам за помощь и простите, что так вот ворвалась.

— Для того и нужны друзья, ведь так?

Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Сначала от благодарности к Яну и радости от того, что у меня есть такой вот необычный и оказавшийся очень отзывчивым друг. Но постепенно понимая, что причина моих ощущений не только в этом.

«Лив», — подумала я, улыбаясь внутри.

«Как твои дела?» — спросил он.

«Хорошо, — сказала я. — Осталось только купить лекарство и позвонить маме, и можно возвращаться. А у тебя?»

«Все тихо, но мы ожидаем гостей».

Я напряглась, но Лив тут же послал мне образ эвинов.

«Старейшие?»

«Да. Если ты хочешь, чтобы и они тоже не знали о твоей отлучке, то тебе лучше не задерживаться».

«Мне почему-то кажется, что от них такой мелочи не скрыть, — сказала я. — Но я в любом случае скоро буду». Мне хотелось сказать «любимый», но я не решилась. Только вот, Лив, похоже, услышал эту мысль и так, обдав меня ласковыми потоками своего света и отключившись.

С аптекой трудностей не возникло. Купив лекарство и спрятав его в сумку, я достала телефон. Теперь последнее.

— Привет, мамуль! — сказала я и почувствовала импульсы радости даже раньше, чем услышала мамин голос.

— Привет, Танюша! Ты добралась? Как твои дела?

— Все хорошо. Добралась нормально, здесь кругом такая красота, воздух свежий. Только связь плохая, а точнее, никакой. Мы сейчас в населенном пункте, поэтому я смогла позвонить, но уже уходим в дебри. Как у вас-то дела?

— Да у нас все хорошо. Верочка переживала, что они улететь не смогут по своей путевке из-за всех этих закрытий турфирм, но мы пока на плаву держимся, так что все нормально. Вчера вот они улетели.

— Понятно, — сказала я, не представляя, о каких закрытиях турфирм говорит мама, но искренне радуясь тому, что у них все хорошо, а еще от того, что после моего звонка на душе у них точно станет спокойнее.

Глава 6. Смерч

Портал обратно я смогла сделать без подсказок Лива. Он мощным магнитом тянул меня к себе, даже не подозревая об этом. Только вот подобные субъектноориентированные порталы, судя по всему, имели некоторые недостатки в своем использовании. Или, скажем так, неудобства. Перенеслась я не куда-нибудь, а точно в лагерь, только вот сам Лив в этот момент был не где-нибудь, а… в душе.

И первым ощущением, которым встретил меня Эльдорис на этот раз, были сильные струи прохладной воды, льющиеся прямо мне в лицо. Я начала отфыркиваться и инстинктивно жмуриться, давая тем самым возможность Ливу сообразить, что произошло, выключить воду и укрыться хотя бы частично. Я осторожно приоткрыла глаза и наконец смогла разглядеть его. Его и его обнаженный, покрытый каплями воды торс, от лицезрения которого тут же впала в изумленный ступор.

Лив же посмотрел встревоженно и спросил:

— Тани, что у тебя с лицом?

«Ну, я смущаюсь», — подумала я, опуская глаза.

Лив прикоснулся к моей щеке, и я замерла, едва дыша. Но потом ощутила легкое покалывание на коже и смутилась еще сильнее, поняв причину его тревоги и суть вопроса.

— Приземлилась в куст, — сказала я, стараясь не смотреть на него, но его улыбку почувствовала и так. — И вот теперь… нам придется вдвоем выходить из душа!

Душевые в лагере располагались вблизи жилых палаток, и вокруг них обычно было немало народа, а компрометировать Лива подобным образом мне бы совсем не хотелось.

— Не волнуйся об этом. Большинство в лагере и так могут разглядеть, что творится у нас в сердцах. Хотя, конечно, совместные приемы душа у нас и не приняты, — ухмыльнулся он.

Но эта его последняя фраза вместо того, чтобы позабавить меня, огорчила. Я подумала о том, что действительно не знаю, что считается дозволительным в отношениях двоих, а что нет. Никаких тонкостей. Не говоря уже о том, что наша ситуации была и без того далеко не обычной.

«Я не могу дать тебе то, чего тебе хотелось бы», — услышала я даже не мысль, а едва различимую ее тень.

Нет, нет, нет! Огорчать Лива — это верх безобразия. Что принято, а что нет, я еще успею выяснить, но ведь это в сущности не имеет никакого значения.

— Я люблю тебя, — сказала я и, быстро чмокнув его в губы, выскочила из душевой. — Я выйду первой, — сказала я уже мысленно. — И спасу твою и без того пошатнувшуюся репутацию.

Уловив ответную улыбку Лива, я довольная пошла к палатке, чтобы переодеться самой. Душ Лива успел изрядно меня намочить.

Только вот переодеться я так и не успела. Сначала, еще на подходе к палатке, на меня набросились успевшие соскучиться Луна с Регом, а потом вдруг задул шквальный ветер, громко трепля стены палаток и навесы, и, почувствовав неладное, я свернула в сторону, чтобы посмотреть, откуда дует этот ветер.

Потемневшие от серых туч небеса и пробирающий до костей порывистый ветер меня не радовали, но вот то, что я увидела, обогнув заслоняющие обзор постройки и небольшую часть леса, так же входившую в территорию лагеря, меня просто ошеломило.

Громадный неистовый серый смерч несся прямо к лагерю, сметая и вырывая из земли у себя на пути все, что ему попадалось.

Удивляя саму себя, я не впала в панику и не кинулась в бегство.

«Надо что-то делать, — решила я, пытаясь хотя бы приблизительно оценить расстояние и скорость. — Времени мало».

«Что будем делать, Лив?» — спросила я, посылая ему картинку.

«Да, вижу. Есть идеи?» — отозвался тот.

«Усилить полог до щита?» — вдруг услышала я кого-то третьего у себя в голове.

«Не потянем. Лагерь слишком большой, а как заменить полог щитом только с одной из сторон, и возможно ли такое, лично я не знаю», — ответил ему четвертый, и голова моя прорезалась гомоном чужих мыслей.

«Расслабься и сконцентрируйся на мне, — услышала я Лива. — Все хорошо. Просто ты включена в общий телеконтакт. Его используют только в экстренных ситуациях».

«Ого, я не знала, что так бывает, — сказала я и почти сразу почувствовала, как сила начинает наполнять меня и бурлить внутри, прося дать ей выход. — Смерч нужно остановить, — сказала я твердо и, вытянув руку ладонью вперед, пошла в сторону смерча, заставляя ветер расступаться передо мной».

«Старейшина Деззар, вы тут? — спросила я, обращаясь в поток голосов. — Нужны вы и еще сильный маг воздушной стихии, а лучше несколько».

«Алдран», — откликнулся тут же один.

«Марк», — сказал другой.

«Трокус».

Я мысленно кивнула и продолжила:

«Смерч — это тот же ветер, закрученный по спирали. Создайте ему противодействие, заставьте ветер повернуть вспять».

«Он слишком силен».

«Просто начните. Вам не нужно его останавливать, но это замедлит его».

«Деззар, как вам идея стены из льда?» — спросила я, посылая образ.

«Озеро жаль, — вздохнул Деззар. — Амадеус, присоединишься?».

«Я уже тут», — услышала я хмурый голос, вероятнее всего, еще одного Старейшины. А потом увидела, что стою на краю полога уже не одна. Маги, выстроившиеся цепочкой, напряженно вглядывались вперед и ждали указаний.

«Ну что ж, руководи, аклав-Тания», — сказал Деззар.

«Опять эти словечки», — вскользь подумала я и даже успела уловить ухмылку Лива прежде, чем сила моя, прорвав наконец плотину, полилась из моей ладони и запястья ярко-голубым потоком. Останавливаясь в десятке метров от границы условного барьера (в такой ситуации полог был совершенно бесполезен) субстанция растекалась вверх и в стороны, образуя стену. Потом я увидела струи настоящей воды, почти один в один похожие цветом на мои, только вполне материальные. Вода из голубого озера, которую откачивает для моей ледяной стены Деззар. Касаясь одна другую, настоящая вода и магическая тут же замораживались, струи лились все дальше и дальше, стремительно наращивая ледяную преграду.

«Смерч должен распасться, а не просто обогнуть преграду, — подумала я. — А значит, этого мало».

Картинка возникла сама собой так, будто ее послал мне кто-то со стороны. Белоснежный тарокс, оседланный магом, рассекающим саму ткань смерча своим волшебным мечом.

«Вот это да!» — услышала я и поняла, что увидела это не только я.

«Лив, что же может рассечь ткань ветра?» — спросила я своего Наставника.

«Еще более сильный ветер», — услышала я ответ.

Я оглянулась в поисках того мага воздушной стихии, который сможет это сделать. И встретила растерянные взгляды и такие же мысли. А потом увидела себя в посланной Ливом картинке. Длинные черные волосы, развевающиеся на ветру. Фиолетовая туника, ставшая еще темнее от влаги, плотно облегает тело, в глазах горит решимость и… отвага?

Словно вторя ему, в голову мне стали приходить схожие, хотя и несколько более смутные, образы. И все они показывали меня!

«Лив! Я же не маг воздуха!»

«Разве это помешало тебе призвать грозового всадника?»

«Тарокс, мне нужен тарокс», — махнув на всех рукой, пробормотала я себе под нос и сконцентрировалась. Образ женской ипостаси выражения стихии воздуха, звучащей перезвоном колокольчиков и пахнущей вереском, всплыл у меня в сознании.

«Приди, — позвала я. — Ты нужна мне».

Я услышала изумленные вздохи и, открыв глаза, увидела высоко в небе прямо у нас над головами изумительно белоснежного и ослепительно прекрасного тарокса. Кружась в воздушных потоках, он быстро опускался к нам.

«Но хватит ли мне силы на меч?» — испугалась я.

«Мы поделимся», — услышала я один четкий и множество ему вторящих «Да, да».

«Сейчас мы все объединены единой сетью и можем не только общаться телепатически, но и ощущать излучения друг друга, настраиваться и даже подпитывать силой. Не бойся. Просто направь силу».

«Хорошо», — кивнула я, ощущая переливы бурлящей силы и волнения.

Как только тарокс приземлился, я, даже толком не поняв как, вскочила на него, и мы взмыли обратно в воздух уже вместе. От скорости и высоты дыхание у меня перехватило, но лишь до того момента, пока магический кокон, как назвал его когда-то Лив, не сработал, ограждая меня и от ветра, и от холода.

Ледяная стена, серебрящаяся голубым, выросла уже далеко вверх и прилично в стороны. Смерч за ней не был виден. Пришлось огибать стену. Оказавшись по ту ее сторону, я обнаружила, что ветроворот уже успел достичь ее. И теперь драл и царапал наш заслон, вышибая торчащими из него стволами больших деревьев куски льда. Стена, подпитанная магией, держалась, но вот вихрь пробирался все дальше к ее краю. Пора. Я вскинула руку, призывая всю силу ветра сотен смерчей слиться в моем орудии, и увидела словно выросший прямо у меня из руки дымно-серый клинок с половину тарокса в длину. Сам же воздушный дракон, также ставший будто продолжением меня самой, устремился в пучину смерча, как только я едва заметно наклонила корпус вперед. На входе в бушующую стихию я со всего размаха резанула по нему мечом. Потом еще и еще. Пока не поняла, что ничто больше не стремится закружить меня в своем жерле.

Я открыла глаза и в блеклом свете увидела его, теплые и ласковые.

— Лив… Что такое?

— Все хорошо. Просто ты потеряла сознание. Слишком мощные потоки силы проходили через тебя. Но тарокс донес тебя до земли.

— А почему так темно? И тихо?

— Мы в лесу. Недалеко от лагеря. Я решил, что ты быстрее придешь в себя вне его стен. К тому же отголоски телеконтакта будут еще некоторое время давать о себе знать. Да и вообще там все пространство пока гудит.

— Почему гудит? И разве для мыслительного контакта важно расстояние? — поинтересовалась я, садясь поудобнее и вглядываясь в его лицо.

— Гул — последствие выброса большой концентрации магии. Со временем пройдет, хотя след и останется ощутимый. А для мысли расстояние значения не имеет, тут ты права. Просто в нашем случае телеконтакт был установлен в рамках определенной области, сконцентрированно и потому сильнее будет ощущаться в ней же. Такой вот эффект. В общем, не удивляйся, если еще некоторое время будешь слышать мысленные диалоги кого-то из лагеря.

— И как вы живете при подобной открытости? Когда всем известно все обо всех? Самое сокровенное. Кошмар.

— Нормально, Тания, — улыбнулся Лив. — Для нас это совершенно естественно. К тому же просто так лезть в мысли к друг другу у нас не принято, но даже если это и происходит по неопытности или случайно, нам все равно нечего скрывать. Обычно нечего.

— Да. Вы — удивительно чистые люди, — сказала я искренне и немного грустно. — Почти все. Но, думаю, мне к этому еще долго будет не привыкнуть. Ты хочешь, чтобы мы остались тут до утра?

— Да, лучше будет, если мы останемся тут хотя бы на ночь. Как ты себя чувствуешь?

— Господи, Лив! — воскликнула я, резко вскакивая и ощущая от того головокружение. — Но мне нужно вернуться в лагерь! Лекарство. Маркусу нужно лекарство!

— Хорошо, — сказал Лив. — Не думаю, что ты теперь согласишься дождаться хотя бы рассвета здесь, — улыбнулся он.

— Спасибо, — прошептала я безмолвно, и мы пошли обратно в лагерь.

— А Старейшие? — вспомнила я по дороге.

— Они уже прибыли. И в большой печали, — я вскинула на Лива удивленные глаза. — Они считают, что именно их появление в этих землях послужило катализатором для разбушевавшейся стихии. Их излучения настолько сильны, что создают вокруг них своеобразный магический фон, усиливающий естественный. Но в данном случае своими вибрациями они усилили разнополярность: пространственные поля, насыщенные магией, столкнулись с истощенными и взорвались.

— О, даже так. Значит, им опасно передвигаться? Получается как-то странно и неправильно что ли. Если они сами по себе создают этот фон, насыщенный магией, то, по идее, наоборот: им как раз лучше направляться в места наиболее истощенные, чтобы подпитывать их.

— Да, пожалуй, в твоих словах есть резон. Кто знает, может, и не они послужили этим толчком, а может, есть еще какое-то объяснение такого эффекта. В любом случае, раз они пришли, значит, у них был веский повод для этого, ати. И они хотят говорить с тобой, — сказал он, многозначительно посмотрев на меня.

Я кивнула, принимая этот вполне ожидаемый факт.

— Но сначала к Маркусу, — напомнила я и получила ответный кивок.

Так, перейдя границу невидимости лагеря, которая была заметна теперь и мне, блеклым сиянием огораживая его земли, мы первым делом пошли к лекарю. Заслышав наше приближение уже издалека (не иначе телеконтакт еще частично работал), невзирая на дорассветное время, он вышел к нам навстречу.

— Как он? — спросила я, опустив даже приветствие.

— Спит. Я частично сбиваю ему жар каждые несколько часов.

— Но уже вымотан до предела. Гиннель, разве у вас нет помощников? — спросил Лив.

— Да, конечно. Но, видите ли, ввиду наших обстоятельств я не хотел привлекать в эту историю лишних людей.

Я вскинула брось.

— Вы всерьез полагаете, что в таких условиях, как всеобщая открытость и телеконтакт шириной в лагерь, можно что-то скрыть? — искренне удивилась я и посмотрела на Лива.

— Пойми, у нас не принято лезть без спросу в чужие дела. Остается вероятность случайности, но ведь ее может и не случиться.

— Интриганы, — сказала я в шутку и пошла в палатку, где достала лекарство из все еще влажной сумки, которая все это время была со мной, и стала объяснять Гиннелю, как его давать.

Лекарь заметно нервничал, слушая меня, и даже стал словно бы подпрыгивать на месте, впадая в нетерпение.

— Ты сможешь перевести мне, что входит в состав?

— Не знаю, Гиннель. Боюсь, всех этих слов не знаю и я сама, — лекарь погрустнел, а я решила постараться объяснить ему все, что смогу. Лив не уходил, терпеливо дожидаясь, когда я закончу.

— Значит, как только проснется, — подвел итог взбудораженный лекарь. — Ну или в крайнем случае — разбужу. Хотя, конечно, надеюсь, он пробудится сам. Спасибо, Тания. Я дам знать, когда будут новости.

Я кивнула и тоже поблагодарила его, взяла сонного Лива за руку, и мы вышли в прохладу рассветающего утра.

Глава 7. Снова в путь

— Пойдем в палатку, если ты заснешь прямо сейчас, я тебя не дотащу.

— Я не сплю, — пробормотал Лив. — И спать времени уже нет. Давай лучше посидим где-нибудь здесь.

— Здесь? — я удивленно посмотрела на Лива, а потом поняла, что выглядит он уставшим не только потому, что хочет спать. Вероятно, после того, как я отключилась, им пришлось еще повозиться, прибирая за ураганом. И, возможно, не только в округе лагеря. — Почему твои силы так быстро истощаются, а мои нет? — спросила я.

— Не знаю, ати. Среда истощена, а здесь собралось очень много магов. И даже когда мы практически не используем магию, подпитывать силы все сложнее. А ты. Ты особенный случай. Во всем. И ты действительно необычайно быстро восстанавливаешься. И выглядишь прекрасно, — улыбнулся он.

— Значит ли это, что я подпитываюсь как-то иначе? Или чем-то иным?

— Возможно. У меня есть предположение, но не знаю, насколько оно верно. Ты видишь поток на Землю? Ощущаешь его явственно?

Я задумалась и оглянулась внутрь себя.

— Да. Я вижу его. Почему ты спрашиваешь?

— Думаю, тебя может питать сила родного мира.

— Но на Земле ведь нет магии.

— Так ли ты сама в этом уверена? Сдается мне, наши представления были не вполне верны. Она есть, просто преимущественно дремлет, так как никто не будит ее. Но она есть. Ты же пользовалась ею на Земле!

— Да… Не совсем так, как здесь, не уверена, что смогла бы такое там. Точнее, уверена, что не смогла бы, но да, пользовалась. Я заживила сломанную ветвь на яблоне.

— В самом деле? Значит, и магия земли тоже? Способная ученица, — улыбнулся он, весело поглядывая на меня. А в голове всплыла картинка с выращенным им кустом.

— Да-да, именно так, — подтвердила я. — А вот ты… Иди-ка сюда. Негоже в таком виде появляться перед Старейшими, — сказала я и заглянула ему в глаза, вмиг ставшие нежными и серьезными.

— Тани…

— Мне нравится, когда ты называешь меня так, — прошептала я.

— А мне нравится, что только ты называешь меня Ливом.

— Я люблю тебя, — сказала я и поцеловала его, потянувшись внутренне, окутывая прохладой своей журчащей силы и вливая часть дарованных Землей сил. Лив потянулся навстречу, обдавая жаром своего пламени и решительно обнимая руками. Я увлеклась так, что едва не лишилась чувств от нехватки воздуха. Осторожно отстранившись с гулко бьющимся сердцем и разгоряченным дыханием и кожей, я взглянула на Лива. На щеках его тоже красовался румянец.

— Прости, — сказал он виновато.

— Даже не думай просить прощения, если только не думаешь, что я должна попросить его у тебя в ответ, — сказала я хмуро.

— Тания, я ведь… — сказал он, прикоснувшись рукой к моей щеке. — С тобой так трудно пытаться держать дистанцию.

— Вот и не надо, Лив, — хотела уже сказать я, но осеклась. — Прости и ты меня. Я не умею держать дистанцию, — сказала я. — «И не хочу», — добавила уже про себя.

— Посиди со мной, — попросил он, присаживаясь под деревцем. — Тебе и не надо ее держать, Тани. Это я эльдориец, эльдориец с косой, и это я не имею права позволять себе целовать тебя так, будто ты уже моя.

— Хорошо, Лив, как скажешь, я на все согласна, — пробормотала я тихо, прислонившись к его плечу и чувствуя, что засыпаю. — Только я — все равно твоя.

Теплые язычки щекотали кожу, я улыбнулась и открыла глаза. Лив смотрел ласково и тоже улыбался.

— Привет, соня. Старейшие уже ждут.

— Ты не спал? — спросила я, оглядываясь. Уже давно рассвело, и вокруг сновали люди, не обращая, казалось, на нас, сидящих под деревом, никакого внимания.

— Нет, знаешь, мне как-то передумалось спать, — сказал он, лукаво поглядывая на меня.

— Понятно. Пойдем?

— Угу.

Когда мы подошли к главному шатру, из него выбежал не кто-нибудь, а Реглиф, радостно виляя хвостом. Котенка с ним не было, и это несколько встревожило меня, но нужно было идти внутрь, а не отправляться на поиски Луны.

Одним из прибывших Старейших эвинов оказался сам Аманга, встретивший нас светом своей улыбки и взглядом теплых глубоких глаз.

Я смотрела на него, и каждая клеточка моего существа проникалась к нему безграничной симпатией и даже, пожалуй, любовью. Ноги мои, казалось, готовы были оторваться от земли, а сердце выпорхнуть из груди.

— Вот и прекрасно, — сказал он, окидывая нас взглядом. — Ваши излучения уже достаточно сгармонизированы. Подойди, Ливолис, — велел он Ливу, и тот послушно подошел ближе. — Оставь свои тревоги и сомнения, они плохой советчик и спутник в дороге. Время пришло, и вы готовы продолжить ваш путь и завершить сужденное. Подойди, дитя, — посмотрел он на меня, и я тоже подошла, остановившись подле Лива. — Благодарю тебя за твое мужество, ты помогла сберечь лагерь от беды. Благословляю вас на путь, дети, да прибудет моя незримая помощь вам на всем его протяжении.

Лив казался несколько растерянным, похоже, не я одна не вполне понимала, что именно мы должны делать.

— Куда нам следует направиться, Старейший? — все же спросил он.

— Путь сам найдет вас, Ливолис. Ваша цель — отыскать и достичь места, откуда все началось. Тот самый первый прорыв в пространстве нашего мира в их.

Лив только кивнул и, к моему изумлению, не уточнил больше ничего. Он просто верил непоколебимо. Если сказано, что понимание придет, значит, так и будет. И все.

Едва мне показалось, что на этом традиционно краткий и витиеватый разговор со Старейшим закончен, как я услышала отчетливое мяуканье и мгновением позже увидела бегущую прямо ко мне мою Луну.

Я опустилась и взяла ее на руки.

— А это у нас кто? — спросил заинтересовавшийся Аманга.

— Луна, — сказала я.

— В самом деле? Луна? Полагаю, с Земли? Что ж, это очень хорошо, очень.

Я посмотрела удивленно, а Лив спросил:

— Что вы имеете в виду, Старейший?

— Был знак. О Луне-хранительнице. Честно признаться, мы уже начали всерьез задумываться о межзвездных полетах, а оказывается, все намного проще. Позволишь? — спросил он меня.

— Конечно, — сказала я и подала ему на руки котенка. — Вы… хотите забрать ее?

— Нет, конечно, нет, Тания, она останется с тобой, но ее время еще придет, — сказал он, поглаживая мурлыкающего котенка.

«Опять загадки», — подумала я, а потом мне запоздало пришло в голову одно предположение.

— Аманга, — начала я. — Это ведь были вы, да? Вы послали мне тот образ тарокса и меча?

— Важно ли то, дитя? — хитро прищурившись, сказал он, давая понять уже одним только взглядом, что так оно и было. — Я лишь ускорил то, что и так родилось бы у тебя в душе. Свежесть взгляда, незакрепощенность прошлыми достижениями — это то, чего не хватает всем нам сейчас, но поможет вам в пути.

Я погрузилась в себя и простояла в сосредоточенном молчании, которое никто так и не нарушил, какое-то время, а потом спросила еще:

— Где же мне искать ключ?

Без труда поняв, о каком ключе речь, Старейший произнес:

— Тебе не надо его искать, дитя. В нужный момент он будет с тобой, не сомневайся, — сказал он и посмотрел на Лива.

Я благодарно кивнула и тоже посмотрела на своего любимого и Наставника. Тот был сосредоточен, нахмурен, но отчего-то казалось, что некий груз свалился с его плеч. Старейший благословил НАС на НАШ путь, и это было важно для него.

— Куда же мы направимся? — спросила я Лива, как только мы вышли. — Ты ведь знаешь, правда?

Лив ухмыльнулся моей тревоге, но ответил серьезно.

— Начнем с мест, где их видели в самом начале. Льерн и леса поблизости от него. Будем искать след.

— Значит, мы отправимся ко дворцу? — обрадовалась я.

— Не уверен в том, Тания, но, возможно, и так. А сейчас нам нужно хорошо поесть и отправляться в путь.

С ужасом осознав, что не ела уже порядка суток, я почувствовала зверский голод и решительно отключила все свои мысли и планы до момента его утоления.

— Нужно сходить к Гиннелю и узнать про Маркуса, — наконец сказала я, когда мы закончили с завтраком.

— Маркусу лучше, Тания. Сходи к нему, а я пока соберу вещи.

— Хорошо, — улыбнулась я и побежала к палатке лекаря, в которой разместили мальчика.

Когда я зашла внутрь, меня ожидало не только посвежевшее улыбающееся лицо Маркуса, но и хвостатая компания Луны, успевшей убежать от меня почти сразу после разговора со Старейшим и мурчащей теперь в ногах у больного, и Регги, виляющего мне хвостом рядом с кроватью мальчика.

— Привет! — сказала я, улыбаясь от лицезрения этой идиллии еще шире. — Как твои дела? — спросила я, и без того наблюдая, что дела намного лучше.

— Все хорошо. Спасибо тебе. Лекарь Гиннель сказал, что я болел, но ты нашла лекарство.

— Боюсь, я сама и была причиной твоей болезни, — сказала я грустно. — Так что это был мой долг. Я очень рада, что лекарство тебе помогло.

— Виновата не ты, — серьезно сказал мальчик. — Ты добрая. Это все тот темноволосый маг. Он просил меня позвать тебя, но я не стал. Он нехороший. Я отказал ему, и тогда он дунул мне в лицо. А потом я уже ничего не помню.

— Понятно. Но ты не должен больше бояться, Маркус, мы не дадим тебя в обиду. Наши маги обещали соткать для тебя особое заклинание — полог, защищающий от этих злых магов.

— Это здорово, — улыбнулся мальчуган. — Но, знаешь, я больше их не боюсь. Теперь я знаю, что ты сильнее! А еще Реглиф сказал, что побудет со мной, пока мне это нужно.

— Что? — округлила я глаза. — Реглиф тебе сказал?

— Да, — смутился немного мальчик. — Иногда я понимаю, что говорят звери. А Реглиф еще и не обычный пес, так что да, я слышал то, что он сказал мне. Поэтому не волнуйся за меня!

«Ну дела», — подумала я несколько потрясенно, а на словах сказала:

— Хорошо. Раз так, то я вижу, что мне и вправду не стоит волноваться, Маркус. Реглифу я доверяю, как себе, — добавила я и вспомнила тот самый первый день на Эльдорисе, когда этот пес здорово меня выручил, а хозяин маленького домика в лесу Петер сказал примерно такие же слова о Реглифе, как я сейчас.

Я попрощалась с мальчиком, взяла у него Луну и пошла все же поговорить с Гиннелем. Тот был чрезвычайно доволен тем, как быстро подействовало средство, и высказывал самые оптимистичные прогнозы по его выздоровлению. Однако, разыскав Лива, я тем не менее попросила его помочь мне настроить мысленную связь с лекарем на случай, если что-то пойдет не так, и Маркусу понадобиться еще какое-то участие заразившей его земной девушки, умеющей перемещаться между мирами. Так мне было спокойнее.

Собрав вещи в свой походный рюкзак, я вышла из палатки, где застала Лива обнимающим Регги.

— До скорого, дружище! — сказал он псу и, подойдя к своему Элу, вскочил на него.

— Ты будешь перемещаться прямо на коне?! — удивилась я.

— Да. Неправильно будет оставлять Эла здесь, а времени отвозить его обратно в деревню нет. Да и вообще, транспорт нам еще пригодится. Давай сюда свой рюкзак, — сказал он, протягивая руку.

— А как же моя кобыла? — спросила я растерянно, снимая с плеч рюкзак.

— Ее отправят обратно. Я решил, что ты не захочешь телепортироваться в незнакомое место по следу от меня, да еще и на кобыле. А вас с ней вдвоем сам я бы не потянул.

— Ясно, — сказала я, протягивая ему вещи. — Но так же будет неудобно. Да еще и рюкзак этот, надо было мне тогда в сумы все опять укладывать.

— Ничего. Мы совершим самый большой, на который у меня хватит сил, прыжок, а там у нас будет немного времени отдохнуть и перепаковать твои вещи. Залезай!

«Ну ладно», — подумала я и с помощью руки Лива залезла на лошадь позади него. Спереди оказался мой рюкзак.

— Лив… ты не возьмешь ее? Я боюсь так ее раздавить, — сказала я и достала из своей кофты котенка.

— Конечно, — улыбнулся Лив и взял ничуть не возражающую Луну.

А потом вокруг всего этого громоздкого сооружения в виде нас всех на Эле заплясали оранжевые огоньки, и мы уже оказались в совершенно незнакомом мне месте. Под копытами коня чвакала какая-то жижа, вокруг наших голов смыкались свисающие ветви деревьев, которые, казалось, были покрыты длинным развестистым мхом. И при этом ослепительно ярко-зеленым.

— Где это мы?

— Это тенистый лес. Нам придется проехать через него, телепортироваться сквозь него было бы небезопасно. Это самая кромка. А потом сможем остановиться.

— Понятно, — сказала я, не особо радуясь перспективе трястись в седле через весь лес.

— Давай-ка лучше пересядем, — сказал Лив, опуская рюкзак и слезая с коня сам. — Садись спереди.

— А рюкзак? — спросила я, ощущая неприятную вялость.

— Ничего. Не очень удобно, но доберемся и так. Лучше тут не задерживаться, ты не ко всем местным воздействиям пока привыкла.

— Ты о чем? — спросила я, наблюдая, как Лив накидывает на свои мощные плечи мой немаленький рюкзак и каким-то чудом вместе с ним залезает обратно на Эла.

— Тут влажно и из-за испарения здешней почвы, боюсь, ты можешь потерять сознание. Ненадолго.

— Ого. Так чего же мы стоим?! Эл, миленький, увози нас скорее! — сказала я и почувствовала, как вялость перетекает в странное опьянение и сонливость. — Ты мой рыцарь, — пробурчала я, имея в виду, конечно, не Эла, и отключилась.

Глава 8. Дворец и болезнь Королевы

Я проснулась на берегу озера, и отчего-то была здесь совершенно одна. Ни Лива, ни его коня, никаких следов их пребывания заметно не было.

«Странно», — отрешенно подумала я и посмотрела на воду.

Неподвижная зеркальная гладь притягивала взгляд, заставляя забыть все иное. Отраженные низкие облака серебрили ее и делали похожей на застывшую толщу не воды, а эфира, как я его себе представляла. И ни единого признака волнения на поверхности, ни единого дуновения ветерка или звука вокруг.

«Где же я?» — подумала я и увидела, как из воды недалеко от берега плавно и неторопливо выныривает существо. Темно-серое, гладкое и поблескивающее в окружении слоя воды, которая, нарушая все известные законы физики, не желала стекать с него вниз. Туловищем оно напоминало дельфина, только очень большого и широкого, но вот лицом… Да, это было именно лицо, и оно никак не могло принадлежать животному. Большие круглые глаза-блюдца, окрашенные в нежно-голубой цвет, смотрели прямо на меня. А я, смотря в ответ, уносилась все дальше в глубь прохладной, придающей сил родной стихии.

— Кто ты? — спросила я, не в силах оторвать взгляд.

— Я Элантинариус, — представилось существо безмолвно. — Стихийный дух. Обычно мы не показываемся людям, но сейчас особый случай и особая необходимость.

— Понимаю, — кивнула я. — Что я должна сделать?

Я не видела, чтобы у существа был рот, но отчетливо ощутила его улыбку.

— Нет, вопрос не в том, что ты должна сделать, Тания. Это ты знаешь и сама. Воронки чужаков ослабляют нас, но вопрос все же в том, как мы можем помочь тебе, — сказал он, и перед глазами у меня все поплыло.

А потом я открыла глаза и увидела то же самое озеро, только никакого стихийного духа в нем уже не было, зато под боком у меня пристроилась Луна, а неподалеку разводил костер Лив.

— Ну как ты? — спросил он.

— Хорошо, вроде бы, — сказала я. — А где мы?

— Это озеро силы. Отличное место, чтобы маг воды мог восстановиться, и как раз пролегало у нас на пути.

— Озеро силы, — повторила я за ним и задумчиво посмотрела на водную гладь. — Интересно. И куда теперь?

— Планы поменялись. Сначала придется заехать во дворец.

— Что случилось? — встревожилась я.

— Эд так беспокоен, что, кажется, позабыл все основы, я не могу даже толком разобрать в потоке его мыслей, что именно произошло. Но им нужна наша помощь.

Тревога и радость охватили меня, смешиваясь и переплетаясь в едином взволнованном порыве. Что-то случилось во дворце, но это означает, что скоро я увижу Эда и всех остальных. А если повезет, даже смогу чем-то помочь.

— Я сделаю портал, — сказала я и увидела удивленные глаза Наставника. — Я отлично помню те места, у меня есть ориентиры. Я смогу, Лив.

— Хорошо, — кивнул он. — Но не забывай, что тебе придется перемещаться не одной.

— Знаю. Надо же когда-то начинать, — улыбнулась я.

— Только сначала мы поедим и отъедем на достаточное расстояние от озера.

— Как скажешь, — не стала спорить я и, довольная своим решением, пошла к воде. Искупаться в озере силы было весьма заманчиво.

«Можно?» — робко спросила я мыслью, засомневавшись, не будет ли это кощунством.

«Да. Силы оно дает больше, но это просто озеро. Купайся,» — улыбнулся он.

Как только голая моя ступня коснулась воды, от нее пошел пар. Вода при этом показалась удивительно теплой, особенно учитывая температуру воздуха.

«Лив? Это ты?»

«Что?» — не понял тот.

«Хм, значит, Лив ни при чем. Любопытно», — подумала я и, зайдя по пояс, поплыла. Теплые струи иногда смешивались с холодными и даже ледяными, которые обжигали кожу и немного пугали, но в целом купание в озере силы ничем не отличалось от всех прочих.

Посвежевшая и взбодрившаяся, я вышла из воды и с удовольствием съела все предложенное, потом накормила Луну и помогла Ливу собраться.

«Ну что ж, пора!» — улыбка озарила мое лицо. Лив стоял напротив и тоже улыбался.

— Хочешь сказать, я веду себя, как ребенок?

— Нет, просто твой настрой передается и мне. Задор и нетерпение, жажда свершений. Я рад, когда рада ты.

— Тогда я постараюсь радоваться чаще, — сказала я и протянула ему руку, которую он подал, но все же спросил:

— Уверена, что на коне будет не лучше?

— Я справлюсь, — сказала я, переходя на иное видение и отлично различая и Лива, и Эла в окружающем изменившемся пространстве.

Дворец встретил нас унылыми серыми красками. Потемневшими от сырости стенами, тусклыми глазницами окон, в которых больше не отражалось солнце, и занесенным жухлыми опавшими листьями двором и лестницей. А еще низкими серыми облаками, быстро бегущими по небу, и порывистым холодным ветром, пробирающим до костей. Не таким я запомнила его. Атмосфера уныния передавалась не только от непогоды, она просачивалась из самих стен, от людей, потерявших надежду.

«Что же здесь случилось?» — с тревогой подумала я и побежала вверх по ступеням, даже не оглянувшись на Лива, теплым солнышком ощущавшегося поблизости.

Едва ноги мои коснулись последней ступени, как дверь отворилась, и я увидела суровое лицо Натора. Но суровым оно мне показалось только в первый момент, печальное и сосредоточенно серьезное — вот каким оно было.

— Где Эданор? — спросила я, слегка поклонившись ему в знак приветствия.

— У себя в покоях, госпожа. Он ожидает вас и Наставника.

Я, не оглядываясь, протянула назад руку, все происходящее не нравилось мне, и мне хотелось ощутить поддержку Лива физически. Когда его рука сомкнулась на моей, мы быстро пошли знакомым путем к покоям Эда.

Стучать не пришлось, принц почувствовал наше приближение задолго до того, как мы подошли к его дверям, и встретились мы еще у лестницы.

— Эданор… — сказала я, почему-то не решаясь назвать его просто Эдом.

— Таня, — улыбнулся он и на душе у меня потеплело. — Наставник! Как я рад, что вы здесь.

— Пойдем туда, где мы сможем спокойно поговорить, Эданор, — сказал Лив.

— Конечно. У меня нас никто не побеспокоит. Идемте.

Увидеть снова просторный зал, в котором жил Эданор, было непривычно, но еще больше меня удивили те перемены, которые в нем произошли. Все парадное великолепие из него исчезло, и теперь зал скорее напоминал просторные апартаменты скромного богача, предпочитающего простое удобство внешней помпезности. Да, похоже, Эд действительно изменился с тех пор, как я его видела в последний раз. И ведь это было не так давно, а кажется, будто мы не виделись целую вечность.

«Интересно, он все еще считает меня своим другом?» — подумала я и ощутила легкое касание. Знакомое, но не Лива.

«Конечно, ты мой друг, Таня! — пылко сказал мыслью принц. — Признаться, я тоже боялся, что ты забыла меня».

Я ухмыльнулась и подумала, что в сущности мы с Эдом чем-то похожи. Два ребенка под покровительством одного Наставника.

— Рассказывай, — велел тем временем тот.

— Наставник. Дела наши… в общем, все плохо. Не знаю, с чего начать. Запасы продовольствия подходят к концу, а погода не позволяет сеять и сажать новое. К тому же то, что есть, начало портиться, оставшиеся в деревнях маги не справляются со всем. А еще нахлынули болезни. Сырость и холод дают о себе знать. Такого количества эфира, чтобы обеспечить все, у нас просто нет, а большинство магов распределены по лагерям сопротивления. И это происходит по всему Королевству! Я отослал из дворца всех, кого мог, но это такие крохи. И я… я не знаю, что делать, Наставник! Но хуже всего то, что моя мать, Королева, тоже больна, — сказал Эд и безвольно опустил голову. — Я оказался не готов, Наставник. Я плохой ученик.

— Мы все оказались не готовы, Эданор. Ты не должен падать духом и опускать плечи. Поверь, они способны вынести все это и стать опорой другим. Действуй, делай то, что в твоих силах. Пусть в домах устанавливают печи для сгорания древесины, это позволит обогреть дома и людей, не затрачивая магию. Для запасов нужно, напротив, подобрать прохладные, но сухие места. Мы поможем, но не сможем остаться надолго. Я свяжусь с Ивонгом, и попрошу его если не приехать самому, то прислать кого-то тебе в помощь. А сейчас я хотел бы увидеть Королеву.

— Конечно, — кивнул принц и взглянул на меня.

— Я найду чем себя занять, Эд. Зайду на кухню и попробую понять, чем могу быть полезна. В моем мире нет магии, — сказала я, постаравшись улыбнуться. — Вдруг это будет полезно?

— Да, спасибо, Таня. Увидимся, — сказал Эд, и они ушли.

А меня охватили сомнения. Что в самом деле я могу сделать? Разве не догадаются они и без меня о том, что в домах можно поставить печи из кирпичей, а продукты хранить в погребах, разве знаю я сама что-то большее? О голоде? О болезнях? Что может дать мой мир этому? Для меня все это — волшебная сказка, постепенно превращающаяся в страшную и безрадостную, но за поворотом меня ждет мой мир. Мой, погрязший в пороках и эгоизме, пропахший выхлопами и ядовитыми испарениями, заваленный грудами отходов и населенный неприветливыми, занятыми только собственным благополучием, людьми… по большей их части. Но он так привык к апокалипсису, в котором прибывает, что уже перестал его замечать. И я вернусь и не замечу. Я всегда могу вернуться, теперь я знаю, как. Но здесь… у этих людей нет выбора, нет другого дома. И разве заслужили они эти беды? Эти светлые добрые люди, живущие в гармонии со всем, окружающим их? Нет, нет и нет! Но что я могу?

Я металась по комнате (той самой, моей комнате), не замечая ничего вокруг и все больше впадая в беспокойство. Мой котенок, давно вылезший из запазухи, терпеливо устроился на каком-то диванчике и удивленно поглядывал оттуда на меня своими синими глазами. Я остановилась и присела рядом с ней.

— Как же мне быть, Луна? — спросила я, и та потерлась о мою руку. Белая ее шерсть излучала слабое свечение. Я пригляделась, невольно переходя на более тонкое восприятие и увидела, как белые иголочки света, исходящие от нее, касаются моей кожи.

«Я так мало знаю, — подумала я, но ощутила, что волнение утихает. — Я собиралась на кухню, навестить Жана и Флорис, вот туда я и пойду», — решила я и, прихватив котенка с собой, направилась в нижний этаж дворца.

Жан и Флорис были так рады моему появлению, что это помогло мне окончательно успокоиться и почувствовать себя так, словно я вернулась домой. Туда, где меня любят и ждут. Тепло их сердец разливалось по мне живительным бальзамом, и вместе с ним возвращалась уверенность в том, что я оказалась здесь не просто так. Раз я здесь, значит, я могу помочь. В голове сами собой стали всплывать картинки разных конфигураций деревенских печей, дымоходов и банок с соленьями. Я долго рассказывала Жану и собравшимся вокруг него работникам кухни все, что приходило мне на ум. Например, посоветовала из тех продуктов, которые стало теперь сложно хранить в свежем виде, что-то приготовить: сварить, засолить или засушить. Судя по удивленным и посветлевшим лицам собравшихся, эти очевидные вещи не были столь уж очевидны для них, людей, привыкших, что свежие фрукты и овощи растут круглый год, а при необходимости сохраняются в свежем виде при помощи магии. Магии, которая теперь была в дефиците.

Я чувствовала радость от того, что смогла оказаться полезной. Оживившийся Жан уже составлял списки того, что в ближайшее время ему следует заготовить и продумывал тут же вопрос о том, как донести эту информацию и до других поваров и просто хозяек. Смотря на все это, мне начинало казаться, что по большей части ему не хватало толчка извне, чем, собственно, моих банальных советов. Я тоже активно включилась в процесс вместе с ним и, похоже, несколько увлеклась, потому как, когда на кухне меня отыскала Джетта, я буквально подскочила от неожиданности. Я крепко обняла девушку, ставшую здесь мне подругой, чувствуя себя виноватой от того, что даже не поинтересовалась, во дворце ли она.

— Я так рада тебя видеть, Джетта!

— Я уж думала, не свидимся, — сказала растроганная Джетта. — А мне ведь есть, что тебе рассказать, — добавила она почему-то шепотом.

— Ты о чем, Джетти?

— Пойдемте в сад.

— Хорошо. Подожди минуточку, я только оставлю котенка Флорис.

Все, включая главную кухарку, были в восторге от белоснежной Луны и с радостью взялись присмотреть за ней.

— Отчего такая скрытность? — спросила я, когда мы вышли в серый промозглый сад, усыпанный опавшими желтыми листьями. Тут было зябко и неуютно, но Джетта уверенно усадила меня на скамью, словно бы и не замечая скверной погоды.

— Лишние уши тут ни к чему, — сказала она негромко. — Помните, вы просили меня кое-что узнать?

— Джетта, молю тебя, «ты»! «Ты», а не «вы»!

— Да-да, прости. Так вот — я узнала!

— И что же стало тебе известно? — спросила я, вспоминая, как поручила Джетте разузнать все возможное о том пруде с фонтаном, где я приняла дар воды, и о самом факте получения подобного дара.

— Мне удалось найти старинные карты той местности еще до того, как город разросся так далеко. Никакого фонтана там тогда не было, но был источник, образующий маленький пруд с кристально чистой ледяной водой. Не буду утруждать тебя подробностями моих поисков, которые заняли не один день, но мне удалось узнать, что некоторые из жителей расположенной неподалеку деревни почитали это место как священное, полагая, что оно объединено единой подземной жилой с самим Амтани-ланом.

— Что за Амтани-лан?

— Это священное место, подземное озеро, сокрытое в пещерах и озаренное сиянием самой Белой Матери и Сестры.

— Постой, это то место, где может быть снят обет, принесенный ее именем, так?

— Да… — несколько удивленно сказала Джетта, а потом посмотрела на меня пристальнее. — Так значит, это все-таки правда, и ты — та самая?

— Какая «та самая»?

— Та, кто снимет обет с Наставника принца Эданора. Не подумай, что мы сплетничали, но родители Ливолиса дружны с Флорис, очень редко, но они бывают здесь. И сердца их всегда покрыты саваном печали за их сына.

— И почему они решили, что есть кто-то, кто снимет обет?

— Ох, Таня, не знаю, хорошо ли все рассказывать… Я услышала случайно, поверь, не хотела влезать не в свое дело, но… его матери был дан сон. Она видела озеро Амтани-лана и свершаемый обряд. Она не видела лица его избранницы, но говорила о сиянии любви, исходящем из их сердец. Так это действительно ты? — спросила она и уставилась на меня в упор, несомненно ожидая ответа.

Я же при ее словах вспомнила о том, как сильно люблю Лива и желаю того, чтобы этот загадочный обряд был свершен, наконец освободив и его, и меня. Унесясь в самые светлые свои воспоминания, я почувствовала на губах вкус его поцелуя и тепло объятий. А потом увидела, как глаза моей подруги внезапно округлились и наполнились восторженным удивлением.

— О! — только и сказала она, а я осознала, что в мире, населенным людьми, обладающими магическими способностями с рождения, почти невозможно что-то скрыть, особенно, когда совершенно об этом забываешь.

— Я… да. Я люблю его, — сказала я.

— Так это же прекрасно! Я так рада за вас. Просто не ожидала, что… кхм…

— В чем дело?

— Да нет, все хорошо. Просто, прости, я опять увидела не то, что было предназначено для моих глаз.

— Не бери в голову, Джетти, мне нечего от тебя скрывать. Скажи честно, это ненормально, да? Ты считаешь это неправильным, что… он целовал меня?

— Это не мое дело, — смущенно опуская глаза, сказала Джетта, но при этом добавила: — Я не опытна в этих делах, но… понимаешь, у нас не принято так проявлять свои чувства. Даже между супругами. Ты никогда не увидишь их поцелуя.

— О… даже так. Я не знала, — сказала я, опуская голову под стать подруге и начиная проваливаться в тоскливое уныние. Выходит, я все же вела себя неприемлемо.

— Не огорчайся, прошу тебя! И прости меня, глупую, я говорю сама не знаю что. Принято — не принято, это все не важно, потому что у нас не принято и еще кое-что — это осуждать других. А ты — вообще совершенно особенный и неповторимый случай. И я люблю тебя как сестру, прошу, не печалься.

— Хорошо-хорошо, Джетти, я такая бестолковая, я совсем не знаю ваших обычаев, а Лив ничего не говорит мне сам.

— Ох, Таня, я же не рассказала тебе самого главного! Такое однажды уже было!

— Что? — не поняла я, представляя себе девушку, полюбившую своего Наставника, принесшего обет.

— Нет-нет. Речь о даре, подобном твоему. Такое уже случалось. Есть упоминания, хоть и смутные, о том, что много лет назад некому молодому человеку был дан дар одной из стихий, той, которая была противоположна данной ему от рождения. Он должен был принять их различия и слить их в себе воедино, дабы иметь силу, чтобы загнать подземного змия обратно в недра, туда, где ему и положено быть. Не знаю, понимаешь ли хоть что-то из этих слов. Я, честно говоря, не очень.

— Это что-то вроде легенды, да? А что случилось дальше — после того, как он принял этот дар?

— Он исполнил свое предназначение, и дар покинул его, — сказала Джетта.

— Вот как… он перестал быть магом..?

— Нет, он же и был магом до того, просто опять остался с той силой, что была у него раньше.

«Но я не была магом раньше, — подумала я, стараясь мыслить так, чтобы Джетте мои мысли не были очевидны. — Значит, когда портал в Коган будет закрыт, я потеряю свой дар?»

Думать о том, что магия, ставшая частью меня самой, вдруг покинет меня, и я вернусь к прежнему наглухо запертому в своем теле и его пяти способах восприятия существованию, было неприятно и очень грустно. Не знаю, сколько бы еще я так задумчиво просидела на той скамье, если бы Джетта, сказав, что уже совсем замерзла, не повела меня обратно внутрь дворца. Она что-то еще говорила мне по дороге, но окончательно очнулась я, только увидев перед собой принца.

— Таня, можно с тобой поговорить? — спросил он неуверенно.

— Конечно, Эд, что за вопрос?

— Хорошо, — кивнул он.

— Эд, что-то случилось? На тебе лица нет.

— Знаешь, это глупо, но я надеялся, что Наставник сможет, я знал, конечно, что он не лекарь, но… это так по-детски, в душе я надеялся, что он сможет придумать, как быть…

— Твоя мама?

— Да. Она совсем плоха, и наши лекари не знают, что еще можно сделать. Они просто не понимают, в чем причина ее недуга.

— Мне так жаль, Эд.

— Тания… — впервые Эд назвал меня именем, которым называли уже почти все на Эльдорисе. — Я слышал о том мальчике в лагере и о том, что тебе удалось ему помочь. Может быть, ты сможешь что-то сделать для моей матери? — спросил он и прямо посмотрел на меня своими настежь распахнутыми глазами.

— Эд, я ведь не врач. И если даже ваши лучшие маги-лекари не справляются, то что смогу я? — сказала я, и с каждым произнесенным словом мне казалось, что я вбиваю гвоздь за гвоздем в крышку гроба с его надеждой. Видеть эти полные отчаяния глаза было просто невыносимо. — Я попробую, Эд, сделаю все, что в моих силах, — добавила я тихо, коря себя за то, что обнадеживаю принца, не представляя, что в действительности могу сделать.

Принц просиял лицом, я вымучила ответную улыбку и попросила отвести меня к лекарям ее Величества, чтобы больше узнать о ее болезни. Потом подробно расспросила этих немолодых уже людей, тщательно записывая все, что они говорили. Эта затея с каждой минутой казалась мне все более безнадежной, но отступать было поздно, я должна была попробовать.

Лив поджидал у дверей и, когда я вышла, посмотрел на меня как-то странно.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Нет, Лив. И не потому, что не хочу помочь, ты же знаешь. Просто не представляю, что наши земные врачи могут знать о ваших болезнях. А вдруг причина магическая? Они ничего толком не сказали мне. Такое ощущение, что все началось просто на ровном месте.

— Да, согласен. Это странно, я не вижу следов магического воздействия, но и физические причины лекари не находят. Может, тогда…

— Нет, Лив. Я попробую. В конце концов, с меня не убудет, и я уже пообещала Эду. Я скоро вернусь.

— Хорошо. Только не пропадай, ладно? — тихо сказал Лив, и мне отчего-то показалось, что он очень не хочет меня сейчас отпускать.

— Ладно, все будет хорошо, — улыбнулась я. — Можно я возьму Эла?

— Конечно. Тебя проводить?

— Нет, не хочу отвлекать тебя от дел. Я помню дорогу и, наверное, справлюсь с конем, — сказала я и, улыбнувшись, покинула его.

Отъезжать слишком далеко от дворцовых земель надобности не было, и, как только я почувствовала, что снова ясно вижу все пути, я слезла со смирного Эла, хлопнула его по боку, отправляя обратно во дворец, и телепортировалась.

Глава 9. В ловушке

Я достала телефон и, включая его, размышляла о том, кому стоит позвонить первому: маме или Яну? Или маме вообще лучше не звонить, чтобы зря не тревожить ее тем, что у меня в моей «экспедиции» все-таки есть связь, но при этом я ей не звоню? А Ян? Вдруг его нет дома или вообще в городе? Вдруг он куда-то уехал? Что тогда я буду делать? На этот раз у меня нет даже денег…

Я не успела составить план и в общем-то не представляла, что именно мне искать и где.

«Значит, для начала Ян. К тому же он учился в медицинском, и у него могли остаться друзья-медики», — решила я и уставилась на внезапно зазвонивший прямо в руке телефон.

Звонил Ян.

«Странно», — подумала я и ответила.

— Таня, прошу тебя, ты должна оказаться здесь как можно быстрее, нам нужна твоя помощь… — услышала я голос Яна, и связь прервалась, оставив после себя шлейф тревоги.

Ян попал в беду. Сама до конца не понимая, что делаю, я скользнула дальше вслед его переживаниям. И почувствовала его страх, очень сильный страх и сожаление.

Что же делать?

Уже достаточно стемнело, чтобы люди, проходящие по центральной улице, не замечали меня, стоящую прислонившись к стене дома в полутьме переулка. Я все еще удерживала свое восприятие на встревоженном образе Яна, так что мне не пришлось настраиваться на него повторно.

«Что ж, моя магия со мной, а значит, стоит попробовать», — сказала я себе и сделала переход.

У меня получилось! Однако испытывать радость и восторг от моего первого внутриземного портала мне не пришлось. Место, где я оказалась, было чересчур неприятным и как будто давящим. А самое плохое заключалось в том, что я не видела Яна! А я ведь ориентировалась именно на него.

— Ян?.. — негромко позвала я, пытаясь привыкнуть к сумраку, разлитому вокруг меня, и разглядеть, где же я нахожусь.

— Его здесь нет, — услышала я голос, от звучания которого невольно покрылась мурашками. А потом под потолком вспыхнула пара огненных шаров, озаряя пространство вокруг и лицо говорившего.

— Денриан? Это вы? — узнать в постаревшем сморщенном лице могущественного дядюшку Ливолиса было непросто, но возможно. — Чего вы хотите? Где Ян?

— Мальчишка не пострадал, если тебя это беспокоит, — ответил тот. — Но вот тебе, дитя, придется задержаться здесь.

Я слушала старика и никак не могла до конца поверить в реальность происходящего. Обшарпанные стены, облупленный потолок, никакой мебели, кругом трубы. Мы или в каком-то подвале, или в заброшенном доме, или даже на фабрике. И Денриан собственной персоны собирается держать меня здесь.

— Я не понимаю.

— Что же тут непонятного. Ты влезла не в свое дело, ты переместилась не в свой мир, и это нужно исправить. Твое место здесь. Здесь, а не там.

«Там…», — подумала я и попыталась увидеть поток Эльдориса.

— О, не считай меня настолько глупым, твоя магия здесь бессильна. Это место я защитил особенно тщательно именно от тебя. И на твоем месте я бы не делал глупостей. Пока я еще готов предложить тебе выбор.

— Денриан, чем именно я вам мешаю? Почему все хотят убрать меня с пути? Зачем вам все это? Вы же не плохой человек!

— Что ты обо мне знаешь, девочка, чтобы рассуждать?

— Кое-что знаю. Ко мне попала одна ваша вещь — шкатулка.

— Шкатулка? Она сейчас у тебя? — потянулся ко мне старик. — Где ты ее нашла?

— Нет, — отшатнулась я. — Она осталась на Эльдорисе. Мне дал ее человек из книжной лавки, я не знаю его имени.

— Вот как. Впрочем, это уже не имеет значения, — старик начал вышагивать по комнате.

— Отпустите меня, Денриан. Только я могу снять с Ливолиса обет и помочь ему запечатать портал в Коган. Я знаю, вы с ними заодно, но вы же не можете не понимать, что ваше сотрудничество продлится ровно до тех пор, пока оно выгодно им.

— Вот я и сделаю все, чтобы наше сотрудничество было обоюдовыгодным, — рассмеялся он. — А ты немало знаешь, я удивлен. Но это ничего не меняет. Твое присутствие на Эльдорисе становится все менее желательным, а точнее, недопустимым. Я не могу тебя отпустить.

— Почему? — повторила я. — Чем я вам мешаю?! Я устала не понимать! Если вы все равно не собираетесь отпускать меня…

— Ты представляешь угрозу, ты способна снять обет, а я не могу этого допустить, — пробормотал Денриан.

— Почему вы не хотите, чтобы он был счастлив?

Старик снова рассмеялся, все больше напоминая безумца, и громко вопросил:

— Думаешь, ты снимешь с него обет и все будет чудесно? Думаешь, он сделает тебя, землянку, своей супругой?

— Денриан, мне жаль вас. Взор ваш так затемнен сейчас, что вы сами просто не понимаете, что говорите. Я землянка и именно потому меня совершенно не волнует, сделает ли Лив меня своей женой. Я люблю его и мне этого достаточно. Но главное не в том. Обет, разве вы не знаете, что снять его, имея недостаточно сильные и искренние чувства, просто невозможно? Одумайтесь, Денриан, прошу вас, не причиняйте ему боль…

— О, я как раз и не хочу причинять ему лишнюю боль. Мне пришлось внести некоторые изменения в артефакт, используемый при принесении обета. Если снять обет — вернутся и воспоминания. Но этому не быть, не быть… — Денриан снова суетливо зашаркал по комнате, а потом добавил: — Мне придется ненадолго покинуть тебя, не скучай, я скоро вернусь, — сказал он и испарился.

Я села на грязный холодный пол, обхватила колени руками и стала корить себя за то, что переживала о том, смогу ли быть с Ливом, если мой дар, а вместе с ним и единящее нас понимание магии, живущей внутри, покинет меня. О том, что эльдорийцы живут вдвое дольше землян или своем недопустимо откровенном проявлении чувств в виде поцелуев и объятий. Единственно важным сейчас казалось то, что я так и не поцеловала его перед уходом. Не сказала, как сильно люблю. А теперь, возможно, никогда уже и не скажу.

«Тания? Что с тобой?» — услышала я знакомый голос.

Радость, окатившая меня в первый момент, быстро сменилась нахлынувшими переживаниями. Грудь сдавило, на глаза были готовы навернуться слезы.

«Со мной все хорошо, Лив, — сказала я, улыбаясь и стараясь дышать глубоко и спокойно. — Я уже иду к Яну, он учился на врача и, надеюсь, сможет что-нибудь подсказать мне».

Я делала все возможное, чтобы мыслить только о Яне и задаче, с которой прибыла сюда. Я всем сердцем ненавижу ложь, но Лива я люблю куда сильнее. А потому я не могла допустить, чтобы Денриан добрался и до него. А, значит, должна была быть убедительной. Когда-то в кино мне встречалось описание этого приема: говорить наиболее приближенно к правде, искажая только те моменты, которые необходимо.

Лив все же сомневался, подозрение запало ему в душу, я чувствовала это, но предположить, что я ему лгу, он тоже не мог.

«Надо его отвлечь… Сказать что-то еще», — подумала я и спросила: — «Как Королева?»

«По-прежнему, Тания. Она уже не приходит в сознание. Боюсь, если и дальше так пойдет, Эданору придется занять трон», — сказал он с грустью, а я заметила, как заколыхалось пространство вокруг. Уже через секунду в комнате появился Денриан.

«Я захожу, Лив. Поговорим позже», — сказала я и отключилась. Обрезала связь так, чтобы он не смог уже прочесть моих мыслей.

— Ну что ж, — сказал Денриан. — Я готов предложить тебе два варианта, Тания. Не думай, что я так уж невежлив, твое имя мне известно. Так вот, выбирай: потерять память или жизнь?

Я шокировано уставилась на своего похитителя. Страшная сказка все больше начинала походить на страшную быль.

— Ладно, будем считать, что ты избрала первый вариант. В таком случае мне придется немного повозиться, а тебе — подождать, — сказал старик и прыснул мне из баллончика какую-то дрянь прямо в лицо. От неожиданности я даже не успела загородиться руками. — Это — чтобы ты не вздумала от отчаяния все-таки позвать его или кого-либо еще. Нам ведь это ни к чему, верно?

Сознание медленно, но упорно заволакивало дымкой, мысли путались, а все тело наливалось неприятной неестественной тяжестью. Уже потеряв способность видеть, я почувствовала, как Денриан уложил меня на пол. Вероятно, чтобы я не упала и не расшибла себе лоб. Такое проявление заботы меня удивило, и это удивление было последним, что я запомнила перед тем, как окончательно провалиться в тошнотворную темноту.

Когда я очнулась, первыми встретившими меня ощущениями были сдавившая голову боль, сухость во рту и горле и мягкий лучистый свет, исходивший от кого-то поблизости.

— Лив?

— Да, я здесь, — ответил знакомый голос.

Проморгавшись и попытавшись сконцентрировать никак не желавшее настраиваться зрение, я увидела, что место моего пребывания изменилось. Взамен облупленного подвала теперь я сидела, прислонившись к какой-то не менее облупленной стене, но снаружи. Бледно-голубые небеса и рассеянный блеклый свет свидетельствовали о раннем утре.

— Что ты тут делаешь, Лив? — спросила я, начиная постепенно понимать, что его здесь никак не должно быть. — И где вообще мы находимся? Я… не умерла?

— Нет, Тания, — сказал Лив нежно и прижал меня к себе. — Мы на Земле. Недалеко от того места, где ты была заперта.

— Я же не звала тебя… — начала я, чувствуя, что слезы облегчения приливают к глазам. — Боялась, что…

— Знаю, — оборвал меня Лив. — Но я почувствовал неладное и переместился за тобой сам.

— И как же нам удалось выбраться?

— Мой дядюшка ограничил возможность проявления магии там. Но, во-первых, ограничил ее не полностью. Иначе он не смог бы перемещаться оттуда сам, а, во-вторых, позабыл о существовании и другой силы, — я посмотрела непонимающе, а Лив показал на свои руки.

— Значит, ты знаешь? — с грустью спросила я.

— О Денриане? — невесело усмехнулся Лив. — Теперь знаю, Тания.

— Прости меня, — начала было я, но он прервал меня.

— Не надо. Теперь я вижу, что не ты одна заподозрила его, да я и сам давно бы мог заметить, что он к этому причастен. Не понимаю только, почему не заметил.

— Кажется, я знаю, — сказала я и неуверенно посмотрела на Лива. — Твоя заколка. Он наложил на нее какие-то чары, которые стерли твои воспоминания.

Лив задумался, на некоторое время погрузившись в себя.

— Никак не ожидал, что он способен на такое. Судя по всему, ему есть, что скрывать. Боюсь, он не просто причастен, он и есть зачинщик всего.

— А сейчас он…? — спросила я тихо.

— Ушел. Но это не так важно. Теперь, по крайней мере, я знаю врага в лицо, а в остальном нужно еще разобраться. Пойдем домой?

«Домой, — подумала я. — А где теперь у меня этот дом?»

— На Эльдорис? — спросила я риторически. — А почему ты не перенес нас туда?

— В целом, думаю, я смог бы, но решил, что два бесчувственных тела будут там ни к чему, — сказал Лив, улыбаясь. Только вот глаза его оставались грустными.

— Думаю, я смогу перенести нас, — сказала я. — Только вот сперва мне нужно убедиться кое в чем.

— Ого! — ошарашенно сказал Ян, когда я, держа Лива за руку, появилась прямо перед ним посреди его кухни.

— Привет, Ян. Прости, что напугала. С тобой все в порядке?

— Да… Таня, как ты это сделала?!

— Телепортировалась. Не спрашивай, ладно? У тебя все хорошо? Ты мне звонил.

— Звонил? Не помню, чтобы звонил тебе, — сказал Ян растерянно. — Ты потому сюда эээ… телепортировалась, что я тебе звонил?

— Нет. Я хотела удостовериться, что ты в порядке. Ян, проверь, пожалуйста, исходящие.

— Ладно-ладно. Сейчас посмотрю. А вы садитесь, что стоять-то?

— Да, спасибо. Это, кстати, Лив, — попыталась представить я Лива, столбом стоявшего рядом со мной.

— Очень приятно, — пробурчал Ян, с сомнением глядя на Наставника, и вышел с кухни.

— Странно, не помню, чтобы звонил тебе! — сказал Ян, вернувшись с телефоном в руке.

— Лив, что делать? Вдруг Денриан опять придет к нему, чтобы добраться до меня?

— Не думаю. Но хорошего, конечно, мало, если он знает твоих друзей здесь.

— Ты можешь помочь мне установить ментальную связь с ним, как тогда с Гиннелем, чтобы в случае опасности он смог позвать меня?

— Тания, он же не маг…

— Знаю, но вообще-то он тоже немного маг.

Ян, стоявший и в немом удивлении слушающий нас, не выдержал и громко спросил:

— На каком языке вы говорите?! Ни одного знакомого слова. Что это?

— Ааа… На каком языке? Ты его не понимаешь, да?

— Да! И тебя тоже, когда ты с ним говоришь.

— Прости, Ян. Я не подумала, я почти не замечаю разницы.

Ян был явно ошарашен.

— Ничего себе, не замечаешь. Это же тарабарщина какая-то!

— Это эльдорийский. И не спрашивай, не спрашивай меня больше! Не хочу, чтобы из-за меня ты попал в неприятности.

— Какие неприятности?

— К тебе, по всей видимости, уже приходил один не очень хороший человек и заставил тебя позвонить мне так, чтобы я как можно быстрее переместилась по твоему следу. Только вот тебя там не оказалось, зато был он.

— Но я же ничего не помню… — понуро сказал Ян.

— Похоже, он умеет стирать неугодные ему воспоминания. Послушай, Ян, Лив поможет нам наладить связь на случай, если что-то произойдет. Ты сможешь позвать меня сразу же. Я буду переводить, а ты постарайся сделать то, что услышишь, хорошо?

— Окей. Волшебство пришло ко мне в дом, а я даже не могу расспросить тебя побольше, эх!

— Может быть, когда-нибудь потом, Ян. Сейчас нехорошее время для лишних знаний, поверь.

Не с первого раза, но у Яна получилось услышать меня и послать свои мысли тоже. Лив был доволен результатом и уверял, что в случае реальной опасности парень вспомнит навык и сможет позвать меня. Только вот я должна буду быть более бдительна, чтобы снова не попасться в ловушку.

Потом Ян напоил нас кофе и чаем (Лив все-таки предпочитал чай) и угостил вкуснейшей шарлоткой собственного приготовления.

— Нам пора. Спасибо за гостеприимство, — вдруг сказал Лив по-прежнему на эльдорийском, кивнул Яну и встал.

— Что случилось?

— Они перешли в наступление. Сможешь сделать нам портал?

— Конечно, Лив. Но как же лекарство для Королевы?

Лив ненадолго сосредоточился, а потом сказал:

— Думаю, в этом уже нет необходимости. Ее Величество Мерадет пришла в сознание. Пойдем.

— Хорошо, — сказала я растерянно и, бросив Яну лишь скупое «пока», сделала портал.

Глава 10. Наступление

Меня задело какой-то волной, только вскользь, но этого оказалось достаточно, чтобы свалить меня с ног. Крики, грохот и вой ветра смешивались с омерзительным треском. Я приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть его источник. Вокруг творился какой-то хаос, навесы и палатки наполовину разнесенными валялись по земле, кто-то бежал, кто-то пытался что-то поднять, другие ковали свою магию, пытаясь сосредоточиться в окружающем безумии.

«Мы все оказались неготовы», — сказал тогда Эду Лив.

— Лив! Надо их как-то организовать! От чего этот шум? И где мы вообще?

— Вот и мне интересно, как мы тут оказались, ати. Похоже на то, что это лагерь Ивонга. А сам Ивонг сейчас с Эдом.

— Пригнись! — прокричала я, скорее даже не увидев, а почувствовав приближение очередной волны, только на этот раз та была в несколько раз сильнее и шире. — Это там, за большим шатром. У них работает телеконтакт, мы можем подключиться?

— Не понимаю, они в панике. Надо посмотреть поближе.

Мы стали осторожно пробираться к центральному шатру, точнее, тем ошметкам, которые от него остались. Но обойти его я не успела. Сознание прорезала вспышка, похожая на те, что уже бывали у меня раньше. Ослепляющее и неприятное серое зарево перекрыло взор. Они почуяли меня. И почти сразу меня обдало не яростью, но ярым их недовольством, а потом все спало.

— Они ушли, — сказал Лив растерянно, показываясь с той стороны шатра.

— Знаю, — тихо сказала я, потирая виски. — Но думаю, ненадолго.

— Придется помочь им навести порядок. Я свяжусь с Ивонгом, не думаю, что он мог сознательно оставить лагерь без руководства.

— Хорошо. Как думаешь, почему я так промазала с местом портала? Я ведь собиралась обратно во дворец.

— Видимо, сработало подсознание. Я сказал тебе о наступлении, вот ты и ринулась в бой, — сказал Лив, улыбнувшись.

Потом он прикрыл глаза и некоторое время пребывал в сосредоточенном молчании, я не вмешивалась, понимая, что он говорит с Ивонгом. К тому же мне было о чем поразмыслить и самой. Порталы стали играть со мной в странные игры в последнее время. Во-первых, я никак не ожидала, что способна сотворить портал на Земле! Опуская тот факт, что переместилась прямиком в ловушку, я это сделала! А потом и закрепила навык, переместившись к Яну прямо на кухню и немало его тем напугав. А, во-вторых, вместо того, чтобы перенестись во дворец, где на попечении Джетты осталась моя Луна, а также конь Лива, все наши вещи и, собственно, больная Королева, я устремилась, сама того не ведая, в совершенно незнакомое мне место. Как, спрашивается, я это сделала? Или холодным магам под силу управлять дистанционно моими перемещениями? От последнего предположение меня покоробило и я побыстрее затолкала его обратно, не желая даже обдумывать столь неприятный вариант.

— Лагерь придется распустить. Мы не будем терять здесь времени, Тания, — сказал Лив. — Ивонг распорядится телепатически.

— Почему же так получилось? — спросила я печально.

— Несколько человек из руководства лагеря пропали. Надеюсь, их найдут, но это не наша задача. Как твои силы?

— Не знаю, я не сильно-то ощущаю разницу, Лив. Портал я сделаю, только вот вдруг я опять…

— Не думай об этом, ты перенесешь нас туда, куда надо. Во дворец.

— Хорошо, — сказала я не очень-то уверенно и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, протянула Ливу руку.

Нас встретил взволнованный Ивонг.

— Ты не пострадала, Тания?

— Нет, Ивонг. Я очень рада вас видеть, — улыбнулась я.

— И я, девочка. Боюсь, тебе небезопасно находиться в наших краях.

— К сожалению, Тании не безопасно теперь везде, — сказал Лив хмуро. — Мы должны завершить наше дело как можно скорее.

«Лив?» — позвала я его мыслью.

«Это выпало нам, Тания, — отозвался он. — Думаю, я понимал это и раньше, но мне трудно было принять этот факт до конца. Но теперь я вижу, что иначе просто не может и быть. Или мы запечатаем портал, или они убьют… нас, — сказал он, явно не в силах произнести „тебя“. — И обрекут Эльдорис на жалкое существование или даже гибель. Мы не должны задерживаться ни здесь, ни где бы то ни было».

— Хорошо, Лив, — сказала я в голос. — Но ведь мы не знаем, куда именно нам идти. Это как искать иглу в стоге сена. Или того хуже — иглу в куче игл. Так почему бы не помогать по дороге там, где мы можем?

— Тания, неужели ты не понимаешь? Это слишком опасно!

Впервые я видела Лива таким. Впервые я видела своего Наставника таким несдержанным. Тревога, негодование и беспокойство растекались от него бурными волнами. Казалось, еще немного и он всерьез начнет продумывать план, как запереть меня где-нибудь подвале. Для моей же безопасности.

— Нет, Лив. Это бесполезно, — сказала я. — Бесполезно скрываться, они все равно найдут нас. Мы должны противостоять и надеяться, что высшие силы помогут нам в нашем пути, оберегут и направят в нужную сторону. Просто верь.

— Да, моя мудрая ати, — сказал Лив, успокаиваясь так же быстро, как и встревожился. — Ты, конечно, права, просто…

— Не объясняй, — улыбнулась я и уже было потянулась к нему, чтобы обнять, но потом вспомнила, что мы не одни и обратилась к Старейшине.

— Как Ее Величество, как Эд?

— Королева пришла в себя, ей значительно лучше. И принцу тоже. Он взял себя в руки и взялся за решение неотложных дел.

— Вы смогли понять, от чего она болела?

— Полагаю, здесь не обошлось без моего дядюшки, — ответил за него Лив.

— Что? Как это? Ты же говорил, что на ней нет следов магического воздействия.

— Да. Но если мы с магами-лекарями их не увидели, это еще не означает, что их не было. Денриан весьма искусен.

— Зачем ему это? И почему сейчас Королеве лучше?

— Хотел бы я сам задать ему те же вопросы, — сказал Лив понуро.

— Кто знает, Ливолис, возможно, твое желание и исполнится, — сказал Старейшина Ивонг.

Поглощенные беседой, мы все еще стояли в коридоре дворца, в котором встретил нас Старейшина, и, возможно, так бы и стояли тут, если бы не выбежавшая откуда-то Луна и принесшаяся за ней Джетта.

— Ох, это вы, как я рада! — воскликнула она. — Твоя Луна сбежала от меня, да так быстро, что я уже не надеялась ее догнать. Теперь все понятно.

Луна тем временем бесцеремонно начала забираться на меня прямо по штанине джинс, впиваясь в ногу острыми коготками, так, что мне пришлось тут же взять ее на руки. Впрочем, я и без того собиралась это сделать. Теперь, каждый раз смотря на нее, я наблюдала неяркое белое сияние, исходившее от ее шерсти.

— Это Луна, — представила я ее Ивонгу. — Она прибыла с Земли вместе со мной.

— Я уже слышал о ней. И о том, что ее судьба почти так же необычна, как и твоя.

— Да? — вскинула я брови.

— Старейший Аманга поведал мне о том, — улыбнулся он. — Ты еще не привыкла к этому, но телепатия позволяет нам делиться новостями в тот же момент.

— Да уж, не привыкла. Я много еще к чему не привыкла… Ивонг, я хотела вас спросить кое о чем.

— Конечно, дитя.

— На пути ко дворцу, точнее, тогда мы еще не знали, что нам предстоит отправиться сюда, не суть. Я спала после прохождения по тенистому лесу на берегу озера силы, и мне привиделся сон. Правда, поняла я, что это был сон, только проснувшись второй раз в том же самом месте. Так вот… ко мне явилось странное существо, непохожее ни на кого из виденных мною, и назвалось стихийным духом по имени Элантинариус. Вы что-нибудь знаете об этом? Кто такие эти стихийные духи?

— Хм… Уже много сотен лет стихийные духи не выходили на контакт с людьми. Что же он сказал тебе?

Я замолкла, стараясь припомнить наиболее точно сказанное им.

— Он говорил об особой необходимости и о том, что воронки лишают силы и их, но они готовы помочь.

— Вот как. Это очень хорошо, Тания. Их помощь сейчас будет более, чем уместной.

Я уже подумывала спросить Ивонга и о другом необычном и весьма неприятном существе, с которым мне довелось встретиться, но внезапно почувствовала резкий удар в область солнечного сплетения и буквально согнулась пополам, чувствуя тупую боль и почти теряя сознание. Краем глаза я заметила, как сморщился Лив, и в то же мгновение услышала его громогласное «Щит!», раздавшееся в голове. К счастью, я успела вовремя, и упругая незримая оболочка накрыла меня раньше, чем чужеродная атака повторилась.

— Что делать с остальными? — спросила я, понимая, что удары эти бьют не только по мне, но вообще по всем, находящимся во дворце!

Ивонг на то и был Старейшиной, что, казалось, вообще не заметил неприятельского воздействия, а вот бедняжка Джетта вообще, скорчившись, упала на пол и, похоже, была теперь без сознания.

— Боюсь, что это приглашение.

— Что?

— К бою, Тания, — сказал Лив, и я узрела на его лице невиданное прежде жаждущее сражения выражение.

Лив явно вел немую беседу и с Ивонгом, и с кем-то еще, но в отсутствии коллективной связи, я не знала, о чем, а потому не представляла, что именно они задумали.

— Не уверен, что тебе стоит идти, — сказал Лив.

— Что?! — не поверила я своим ушам. — Разумеется, стоит! Только куда идти?

— На поле к западу от дворцового леса. Возьмем лошадей, — сказал Лив, не пытаясь спорить.

Мне все происходящее напоминало какой-то безумный сон. Мы (я, Лив, Ивонг и еще несколько магов, сумевших вовремя сделать щит и оставшихся в сознании) на полном серьезе отправились верхом туда, где, предположительно, нас уже ожидал противник. Противник, жаждущий убрать нас с пути.

— Лив? Что мы будем делать?

— Мы должны защитить Королеву. Она еще слишком слаба. Попробуем переключить их внимание на себя и не погибнуть сами. Будем сражаться, Тания. Ничего другого нам просто не остается, — сказал он, проникновенно глядя мне в глаза. И без слов я понимала, что они говорили мне. Он любил и боялся потерять.

Уже на подъезде к полю я почувствовала, что помимо выходцев с Когана, отличающихся холодной беспристрастной аурой, там был и Денриан. Не знаю, что оказалась неприятнее: увидеть парочку рослых темноволосых демонов, парящих над землей в компании «обычных» коганцев, или его. Лив тоже заметно напрягся, но не проронил ни слова. Я видела, как магия все сильнее начинает пульсировать в нем. Он весь буквально наливался силой, а на его руке ярким всполохом загорелся перстень. Он забирал из него всю накопленную, припрятанную на крайний случай магию.

«Ивонг, вы ведь маг земной стихии, верно?» — осторожно осведомилась я.

«Верно, Тания,» — ответил он мне так же приглушенной мыслью.

«А остальные?»

«Еще два мага земли, два воздуха и по одному воды и огня, — без заминки ответил Старейшина. — О чем ты думаешь, девочка?»

«Нам не справиться самим. Никак. Но если помогут стихии…»

«Тания, ни один из нас не сможет призвать их так, как ты», — вмешался Лив, похоже, все же услышавший последнюю мою мысль.

«А если я объясню? Не словами, конечно, но, кажется, я знаю, как передать это, только я не смогу настроиться так быстро на незнакомых мне людей, но вы же с ними знакомы?» — спросила я, надеясь, что теперь меня слышат и Ивонг, и Лив.

Сработало. Я ощутила отклик от обоих. Энтузиазм Ивонга, которому не терпелось испробовать что-то новое, и сомнения Лива. В голове сами собой всплыли слова Аманга, сказанные ему: «Оставь свои сомнения», даже не задумываясь, я в тот же миг послала их Ливу.

Мы не успели прийти к согласию, противнику наскучило ожидание, и завязался бой. Пущенная пробная серебристая молния разбилась о щит Лива. Ивонг, не теряя ни секунды, сотряс землю под ногами нападающих, окружая их вздыбленными неровными кучами. Демоны только усмехнулись, даже не шелохнувшись. Используя замешательство тех из коганцев, кто стоял на земле, Лив тоже испытал их защиту, ударив плетью из пламени. Однако долго возиться с нами на этот раз не входило в их планы. Ухмыльнувшись еще шире, демоны медленно и непринужденно соткали по большому полупрозрачному шару. Я нутром чувствовала, что их удар не выдержит ни одна защита.

«Лейллук!» — прокричала я мыслью, удивив саму себя. Оказалось, что я успела познать ее имя.

Тарокс явился почти мгновенно, на глазах соткавшись из воздуха прямо перед нами. С лошадей мы успели сойти еще раньше, так что мне оставалось только взобраться на дракона.

— Йи-хоу! — прокричала я и взмыла в воздух.

«Что еще умеешь ты, птичка? — спросила я тарокса, пребывая в состоянии детского восторга и взрослого опьянения. — Давай попробуем сдуть их», — скомандовала я, мыслью указывая на темноволосых коганцев, которые, было очевидно, растерялись, а значит, у нас было преимущество.

Мы подлетели так близко и опустились так низко, как было возможно, прежде чем из драконьей пасти стихийного зверя вырвалась струя сгущенного плотного воздуха. Раз, и один из демонов пошатнулся. Мы отлетели вверх, чтобы зайти на новый виток.

«Только этого мало, — подумала я, когда первое ликование начало спадать. — Ивонг! Ливолис! Вам придется сделать нечто подобное. И остальным тоже. Вы сможете! — прокричала я мыслью так громко, как могла, до звона в голове, надеясь, что они услышат меня и послала им двоим то, что невозможно было бы передать мыслью или образом. Я приоткрыла перед ними свои чувства, воссоздавая те ощущения, которые были у меня в душе в момент призыва стихий. — Ивонг, земля подвластна вам, потребуйте, попросите помощи! Лив, огонь!» А потом начала снижаться, готовясь дуть в демона снова. Только этого уже не потребовалось. Нападающие на нас коганцы теперь были окружены кольцом огня, беспрерывно вращающимся с огромной скоростью и не позволяющим им выйти из него. Будто молниеносный зверь кружил вокруг них. Или так оно и было? Земля перед кольцом взбугрилась, зашипела и вытолкнула наружу огромного змея, показавшегося и тут же скрывшегося снова. Скрывшегося лишь для того, чтобы явить свою разверзнутую пасть с той стороны огненного кольца, пытаясь поглотить остолбеневших коганцев.

Но противник был силен, и потому замешательство его не продлилось долго. Огненную стену прорезала серебристая плеть. Несколько магов, окруженных плотной серебристо-серой шарообразной защитой, успело выйти прежде, чем она вновь сомкнулась. Увидев поднимающегося из кольца вверх демона, я направила на него мощь тарокса, сдув его обратно. Демон успел запустить в меня своим шаром, но лишь слегка задел бок тароксу, тот покачнулся, но быстро уравновесился. Тем временем на земле я заметила Денриана, без всякой защиты вытолкнутого вперед коганцев.

«Призови стихии своего мира! — раздалось у меня в голове требование, адресованное не мне. — Ты, бесполезный человечишка! Почему ты не можешь сделать этого, как она!»

Я чувствовала злость, закипающую в вопрошавшем. Они не ожидали такого отпора от нас, они полагали себя непобедимыми, а сотрудничество с ними одного из сильнейших магов Эльдориса — весомым. Но теперь они разочаровались в своем условном союзнике, потеряли надобность в нем. Я увидела взмах руки и быстрее, чем смогла понять, что делаю, устремила тарокса прямо на Денриана. Загородив старика зверем от коганцев и моля ветер помочь мне, я ухватила его одной рукой и затащила к себе, в то же мгновение отдавая команду взлетать.

Мы успели воспарить, но маг все-таки ударил в нас. По постепенно рассеивающейся структуре стихийного зверя, казавшейся с каждым мгновением все менее плотной, становилось понятно, что он попал прямиком в тарокса. Я испугалась не за себя, а за Лейллук, поплатившуюся за помощь нам.

«Я ветер, я стихия, мне невозможно причинить вреда, — услышала я перезвоном колокольчиков зазвучавшие у себя в голове слова. Тарокс говорил со мной! — Но я больше не могу сохранять эту форму. Берегись!»

В нескольких метрах над поверхностью земли я почувствовала, что подо мной больше нет плотной спины. Я летела вниз и видела как то, что осталось от моего тарокса, переродилось в небольшой, но яростный вихрь, устремленный прямо на того мага-коганца, что хотел убить Денриана, но ранил дракона. Маг исчез за мгновение до того, как вихрь поглотил бы его. Кружащееся пламя Лива загнулось восьмеркой внутрь круга, где тоже уже никого не было, и спало. Я падала, но не чувствовала ни страха, ни скорости падения, будто паря и медленно приближаясь к земле. Меня подхватили и держали те два мага воздушной стихии, что были среди нас. Правда, догадалась об этом я не сразу, а лишь достигнув земли и наткнувшись на два помутневших от напряжения взгляда.

— Спасибо, — прошептала я и, обернувшись, поняла, что держали они не только меня.

Я устала и мне сложно было помыслить о том, чтобы встать. Не знаю, было ли это тем самым магическим истощением или элементарным физическим, но Денриан, несмотря на почтенный свой возраст, явно не был изнурен так, как я. Он вскочил и, отбежав на пару шагов, яростно начал кричать, глядя на меня:

— Я пытался тебя убить! Ты забыла? Я перешел черту! Зачем же ты это сделала, девочка? Зачем спасла меня?! — к концу своей тирады, он, однако, выдохся, а в глазах его что-то переменилось. В них не было ярости или ненависти, только усталость, не физическая, а та, самая страшная внутренняя усталость, когда перестаешь чего бы то ни было хотеть, понимаешь, что все потраченные силы, все ожидания и надежды были направлены на то, что не имеет никакого смысла.

— Если вы предпочли бы умереть, то вам не повезло, — сказала я и, чувствуя, как последние силы покидают меня, провалилась в темноту. Сквозь закрытые глаза и плотную дымку, окутывающую, казалось, даже внутренний взор, я все же почувствовала озабоченное присутствие Лива. — Кто это был? — спросила я, не открывая глаз.

— Ты о ком? — тихо и нежно спросил он.

— Зверь. Кого ты призвал?

— Ящер. Огненный ящер. Не оригинально?

— Нет. Вполне, — улыбнулась я. — А вот я — какой-то неправильный маг воды, опять позвала своего тарокса. Не переживай за меня, Лив, мне просто нужно поспать. Займись им, — прошептала я, посылая образ Денриана, и наконец позволила подсознанию вступить в свои права.

* * *

Темно-синие словно бездонные небеса, испещренные мелкими белыми крупинками звезд. Темно-синие, сплошь покрытые льдом, просторы с кое-где встречающимися светящимися изнутри полусферами — куполами их городов. И ветер, ледяной и гулкий, проносящийся над долинам, бывшими когда-то зелеными и цветущими, над морям и океанам — некогда жидкими и полными жизни, а ныне ставшими лишь накрепко замороженными напоминаниями о том, каким когда-то был этот мир. Он огибает купола последних оплотов его жизни и несется дальше, будто страж, следящий за выполнением возмездия и убивающий саму надежду на воскрешение.

Таким я увидела Коган. Я никогда не была там, никто из тех, кто был знаком мне, никогда не бывал там, чтобы поведать мне о нем, но ничто не могло поколебать мою уверенность в том, что я стала свидетелем не своих грез, а действительной картины угасания некогда цветущего мира. В этом я тоже не сомневалась. Тоска и горечь затопили мое сердце, понимание того, что жители этого мира сами явились причиной постигшей их участи, погрузило в пучину отчаяния.

Я проснулась и еще долго, не отрываясь, смотрела в потолок, одна за другой тонкие дорожки слез неторопливо стекали из моих глаз. Я не могла помочь им. Но и не могла больше смотреть только как на врагов.

Глава 11. Хозяин шкатулки

Когда я все-таки решилась встать, в комнате, несмотря на раннее утро, было на удивление светло. Я подошла к широкому окну и обомлела. На дворе был снег. Ослепительно белый и пушистый, он падал с небес и покрывал своим пуховым одеялом все вокруг. Здесь, на Эльдорисе, снег мог вызвать только тревогу, а не умиротворение и радость от созерцания прекрасного, как это бывало на Земле. Тем не менее, тревоги в душе сейчас у меня не было. Тихая печаль и легкая усталость, все еще оставшаяся со вчерашнего дня.

Я услышала, как негромко отворилась дверь, и почувствовала теплый согревающий свет.

— У вас никогда не бывает снега. А ведь это очень красиво. Заснеженные деревья, укрытые белым покрывалом поля и дороги. Все вокруг — совсем белое. Это сказочно… Не знаю, смогла бы я жить без этого, — договорила я тихо и повернулась к нему.

Слова. Разве могут они передать то, что творилось в наших глазах тогда? Как сжимались переполненные любовью и грустью сердца?

Но слова были нужны, они вносили ясность, устанавливали границы и дарили уверенность.

— Ты хочешь уйти? — спросил он.

— Нет.

— Ты думаешь, что не сможешь быть со мной?

— Я не знаю.

— Ты не чужая, — сказал он и подошел ближе.

Я опустила глаза.

— Но я другая. Не такая как вы, Лив, и, возможно, скоро опять стану еще дальше от вас. От тебя.

— Почему?

— Мой дар. Думаю, он покинет меня, когда я выполню то, что предназначено мне. Что будет тогда со мной? Что будет с нами? — спросила я едва слышно, а Лив подошел совсем близко, приподнял мое лицо так, чтобы я смогла заглянуть ему в глаза. Мягкая улыбка его озарила лицо и согрела меня, размораживая тонкие льдинки, покрывшие сердце.

— Магия не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе. И ты не можешь потерять то, что и так всегда было с тобой. Пусть в непроявленной своей форме, пусть почти неощутимо, но твоя магия всегда была в тебе и, скорее всего, дремлет в каждом землянине. Полученный дар стихии лишь пробудил сокрытые в тебе самой силы. И даже если он покинет тебя — ты останешься сама собой.

Нельзя сказать, что печаль совсем оставила меня, но на душе заметно посветлело.

— Отведешь меня к нему? — спросила я.

— Думаешь, он захочет что-то рассказать?

— Мы этого не узнаем, если не попробуем. Где он сейчас?

— В одной из комнат. В самом низу. Ее стены не позволяют ему подпитать силу и, следовательно, использовать магию.

— Забавно, — сказала я, подумав, что, в сущности, теперь Денриан оказался ровно в том же положении, что и я днем ранее. — Не знала, что у вас есть такие комнаты. Мне всегда казалось, что на Эльдорисе все живут предельно мирно.

— Так и есть, Тания. Или, правильнее сказать, было? Подобный эффект от этой породы камня обнаружился случайно. К тому же, если бы у него было достаточно сил, эти стены не помешали бы ему переместиться. Нам повезло, что он оказался сильно истощен.

— Понятно, — пробурчала я, и мы вышли из комнаты.

Дальше шли молча. Во дворце, особенно на нижних его этажах было сыро, прохладно и темно. Не лучшее место для пожилого уже человека. Мне было жаль его. Жаль, потому что он оказался так стар, лишен силы и никому не нужен. Лив отвернулся от него, и его можно было понять. Денриан стал причиной многих бед на Эльдорисе. Многих, если не всех. И я боялась даже представить, что будет с Ливом, когда он осознает это до конца, когда поймет, что из-за Денриана погибла его Арлаина. Сердце сжалось, мне стало трудно дышать из-за застрявшего в горле кома.

— Если не хочешь, мы просто не пойдем, — сказал Лив.

— Нет, мы должны, Лив. Должны постараться узнать все, что возможно. Денриан как ни кто другой знает коганцев.

— Хорошо.

— Лив? — позвала я, когда мы подошли к нужной двери, не представляя еще, что скажу ему.

— Да?

— Боль, — выдавила я. — Не ходи.

Я ощущала разрывающие сердце раны почти физически. Это было странно, такое предвидение того, что почувствует он, если зайдет.

— Не хочу, чтобы ты чувствовала это. Сейчас мой барьер был бы как раз кстати, но по неведомым причинам именно сейчас он начал истончаться, — сказал Лив, нежно глядя на меня. А значит то, что я чувствовала, не было предвидением.

Я сглотнула и кивнула. От того, что мы вот так будем стоять подле двери, ничего не измениться. Раз это выпало нам, значит, нужно принять это со всем мужеством.

Под самым потолком маленькой темной комнатки было узкое прямоугольное окошко, из которого лился блеклый свет. Денриан стоял неподвижно и смотрел на свет. И внутренне теперь ощущался совсем иначе, чем там, в другом подвале на Земле.

— Путь мой подходит к концу, — сказал он, не поворачиваясь. — И, оглядываясь назад, я уже не могу понять, что двигало мною. — Он повернулся и посмотрел на племянника. — Я знаю, что мне нет прощения, Ливолис. Искупление еще настигнет меня.

Лив опустил глаза и сказал:

— Разве твоя потерянная жизнь — не есть его начало?

— Возможно. Я лишил себя радости бытия сам. И все же я скажу: прости меня. Страх и гордыня, честолюбие и жажда власти затмили мое сердце и взор. Но даже тогда я не желал тебе зла, не хотел, чтобы ты расплачивался за мои ошибки… Глупец, я не разумел тогда, что ее смерть будет для тебя хуже и горше собственной! Я забыл, что такое любовь. Ты, — указал он на меня, — напомнила мне, что это такое. Впрочем, тогда я тоже осознавал, как использовать это чувство Арлаины к тебе.

— Арлаины? — убитым голосом выдавил Лив. — Значит, это действительно ты надоумил ее? Как же ты мог… Она поплатилась жизнью за твои ошибки!.. Не понимаю только, почему она послушала тебя? Почему не догадалась? Она чувствовала так тонко любую фальшь. И ненавидела это в себе, потому что не хотела видеть в людях то редкое плохое, что в них встречалось. Она не заслужила такого!

— Знаю. Мне горько вновь заставлять тебя переживать все это, но ты имеешь право знать правду. Я опасался, что она не поверит мне так просто, именно поэтому я не выходил с ней на прямой контакт, нет, я в самом деле надоумил ее, используя вовремя подброшенные подсказки и намеки. Пойми, в тот момент я действительно не видел другого варианта, как закрыть тот портал. Да и сейчас не вижу.

— Не видишь? Тот портал только на твоей совести! Не она должна была расплачиваться за него!

— Знаю. Я не против был бы умереть сейчас, племянник. Но твоя новая избранница отсрочила мой уход.

Слушать все это было до того дико, что мне захотелось зажать уши руками. А еще сесть на корточки, сжавшись в тугой комок, и сидеть так, раскачиваясь из стороны в сторону.

Денриан, судя по всему, начинал раскаиваться. Лив не мог его простить, только сейчас узнавая реальные события давно минувших дней, наложившие отпечаток на всю его жизнь и судьбу.

— А зачем вы стерли его воспоминания, Денриан? Зачем, если все равно потом ушли на Землю? — спросила я.

— Ты еще не догадалась, дитя? Хотя, тебе вряд ли пришло бы такое в голову. Я берег свое доброе имя в его глазах. Я не хотел, чтобы он знал, что я сделал.

Лив схватился за голову и стал нервно ходить по комнате.

— Ты безумен, дядя. Безумен и жалок.

— Была и еще одна причина, — продолжил Денриан, не обращая внимания на Лива. — Если бы воспоминания, связанные с моим участием, не были затуманены, он бы очень быстро нашел дорогу на Землю и меня на ней. Хотя, учитывая то, в каком положении я оказался там сам, это бы не сыграло особой роли. Трудно сказать, помогло бы мне это вспомнить все уже тогда. Или его присутствие там никак не отразилась бы на мне, а он сам просто не смог бы почувствовать меня и найти. Кто знает.

— О чем вы говорите? — ничего не понимая, спросила я.

— О, да, — спохватился Денриан. — Прости, вы же еще не знаете. Я не был собой, не жил своей жизнью почти все те пятнадцать лет, что пробыл на Земле.

— Как это? — проявил заинтересованность Лив.

— Не только ты лишился воспоминаний, Ливолис. Но если ты потерял лишь те из них, что были связаны с твоими догадками и подозрениями относительной моей вины в случившемся с Королем и… Арлаиной, то я лишился всего. Лишился самого себя.

— Шкатулка, — вспомнила я. — Она содержала часть ваших воспоминаний. Мы еще подумали, что это странно, потому как часть из них была запечатана, будто предназначалась лично вам.

— Да, так и было. Только шкатулку украли у меня. Во всяком случае она исчезла незадолго до того момента, когда я переместился на Землю. Я знал, что рискую, отправляясь без нее, но… все равно сделал это.

— Почему же вы лишились памяти? Ведь порталы не лишают нас воспоминаний!

— Обычные порталы — нет. Но мне было недостаточно той силы, что могла дать мне скупая на магию Земля. Я хотел больше. Хотел перенести вместе с собой с Эльдориса и запас силы.

— Эфир? — спросил Лив.

— Да, ты как всегда проницателен, Ливолис. Только вот перенести его в чистом виде оказалось невозможным. Он не встречается в проявленной форме в том мире и распадается тут же в прах. Но я нашел способ. Маг не может усвоить эфир, только использовать его опосредованно в своей магии. Это неудобно, куда эффективнее использовать чистую силу и свою подпитанную от нее магию. Но в отсутствии оной на земле…

— Ближе к делу, — прервал его Лив.

— Да-да. Я должен был поглотить эфир в себя и уже на Земле изъять его так, будто сотворил сам. Тогда он, вероятнее всего, удержал бы форму. Но эфир, да еще и в большом количестве, находящийся в теле человека, разрушает его клетки. Я провел несколько опытов и понял: высока вероятность, что я потеряю память. Тогда я и создал ту вещь, шкатулку. Она, кстати, все еще у вас?

— Да, — сказала я.

— Но ты ее не получишь, — добавил Лив.

Я нахмурилась. Мне было трудно так обращаться с Денрианом, даже несмотря на то, что по его милости я могла бы давно уже быть мертва.

— Как же получилось, что сейчас вы все помните? — спросила я.

— Ливолис нашел координаты твоего мира и отправился туда просто из любопытства, насколько я понимаю. И пробудил тем самым мои воспоминания. Родные вибрации Эльдориса и родная кровь в его жилах откликнулись во мне, послужив мощным толчком. Я вспомнил все. Как же я негодовал о том, что потерял впустую столько времени, о том, что был заперт в этой темнице земной плоской жизни…

— Как же вы успели так быстро создать ложу, набрать последователей, начать преследование принца и все прочее?

— Быстро? О, нет. Это далось мне куда сложнее, чем я мог бы предположить. Магия почти не повиновалась мне в твоем мире. Люди в большинстве своем не верили в нее, а потому были не восприимчивы к ее воздействию. Чтобы отобрать годных хотя бы на что-то, ушли годы. Кроме того, здесь, на Эльдорисе, я вел еще более активную деятельность, — добавил он тихо.

— Годы? Но Лив был на Земле всего лишь за год до того, как вы начали преследовать принца.

— О чем вы говорите? Какая еще ложа?

Я потупилась, Лив хоть и успел уже понять, что я скрывала от него свои познания относительно Денриана, и простить за это… Но мне неприятен был сам тот факт, что я недоговаривала ему некоторые вещи.

— Я узнала случайно, Лив. Денрианская ложа, так он ее назвал. Он вербовал в нее людей Земли из тех, кто считает себя экстрасенсами. Только вот зачем?

— Я отвечу на все ваши вопросы, молодые люди, — устало сказал Денриан. — Я не имею более намерения что-то скрывать, поверьте. Я утратил тот азарт, который накрывал меня с головой раньше. Но… мне нужна передышка.

Лив, не пытаясь спорить или возражать, скупо поклонился и, поджав губы, вышел. Я оглядела комнатушку и вышла вслед за ним.

— Лив… — начала я, когда мы возвращались теми же коридорами назад. Не помню, чтобы когда-нибудь мне было так трудно подбирать слова. — Так нельзя, — изложила я основную мысль и, выдохнув, уставилась на него. — Я все понимаю. Или пытаюсь понять, но… он так стар. Это не милосердно. Там негде даже присесть!

— Да, ты права, моя ати. Я обо всем распоряжусь, мы не успели об этом подумать, — сказал он. — И не переживай так за меня. Эти известия стали ударом, но я переносил и не такое.

— Я знаю… но видеть тебя таким…

— Не грусти, радость моя, — улыбнулся он. — К тому же Денриан, похоже, действительно решил рассказать нам все. А это может быть весьма полезно в наших поисках.

— Хорошо, я постараюсь. Может, мы чего-нибудь поедим?

Лив наконец-то улыбнулся по-настоящему, своей лучистой светлой улыбкой, и мы отправились прямо на кухню.

Но даже поесть спокойно нам не удалось. Ливу пришлось прервать трапезу, чтобы выслушать последние новости из лагерей. Около каждого из них были замечены холодные маги, пока не вступающие в открытую конфронтацию, но явно намеревающиеся сделать это позже. А это могло означать только одно: коганцы приняли решение не довольствоваться откачкой стихийных сил, а захватить этот мир.

Я не спрашивала у Лива, что нам делать, и не предлагала отправиться в наш лагерь, чтобы иметь возможность принять участие в битве, хотя и видела, что ему тяжело было быть в такой момент в стороне. Я понимала, если мы не сможем выполнить своей задачи — эльдорийцам не выстоять. А потому, быстро закончив свой плотный завтрак, я протянула Ливу руку, и мы пошли обратно в камеру Денриана. Мы должны были услышать все прежде, чем отправляться дальше. А еще я очень надеялась, что этот разговор поможет нам понять, куда именно двигаться.

— Вы вернулись. Что ж, полагаю, я должен ответить на те вопросы, что вы уже успели задать, — сказал Денриан, едва мы вошли. Я не заметила момента, когда Лив дал указания насчет этой комнатки, но за время нашего короткого отсутствия в ней успели появиться простой деревянный стол, три стула и даже кушетка.

Я решила воспользоваться стулом и присела на краешек, Лив остался стоять рядом со мной.

— Тогда слушайте, — продолжал тем временем Денриан. — Перемещаясь между мирами, я открыл одну преинтереснейшую особенность или даже хитрость. Время. Я оказался способен переноситься сквозь него. А потому, времени у меня было предостаточно. Проводя месяца на Земле, я возвращался на следующий день после отбытия на Эльдорис, — мы с Ливом переглянулись. — Находиться на Эльдорисе мне было небезопасно, я не хотел, чтобы мое присутствие почувствовали, а потому не бывал тут подолгу. Вся подготовка и планирование проводились на Земле. Я выигрывал тем самым время. Только вот, как оказалось, эти временные хитрости не даровали, а отняли его у меня, — сказал он, и через полминуты молчания добавил: — А вы, как я вижу, не сильно-то удивлены.

— Я вернулась на Землю в день своего перемещения оттуда, — сказала я тихо, решив, что скрывать это не имеет смысла. — Может, поэтому-то меня никто и не преследовал тогда там? — спросила я Лива. — Мне было так плохо, что я даже не задумывалась об этом…

Лив потянулся ко мне своим нежным теплом, как будто обнимая, а ответил Денриан.

— Нет, дело не в этом. Если бы мы хотели, то, думаю, нашли бы тебя и в том времени. Но мне тогда было уже не до того, коганцы показали себя опасными гостями, и я засел в подполье на некоторое время. А они удовлетворились тем, что ты покинула место действия.

— Денриан, что вы знаете о них? Почему они хотят убить меня? Они знают об обете и возможных последствиях для них от его снятия?

— Теперь знают, да. Но до того, как я понял, что сидеть взаперти, скрываясь теперь еще и от них, меня не устраивает и рассказал им все, что знаю сам… до того, нет, они не знали.

— Почему же тогда они пытались меня убить? Начиная практически с самого момента моего появления на Эльдорисе?

— Коганцы — сильные маги, и помимо относительно привычного для нас использования силы умеют и кое-что еще. Например, они обладают магией событийных потоков, а проще говоря, в определенной мере могут предугадывать будущее, чуять тот из возможных путей развития событий, который им наиболее выгоден и, соответственно, подстраивать цепь событий под него. Ты, твое присутствие на Эльдорисе нарушало все их планы. Они не знали, как именно, но чуяли тебя во всех своих вариантах как преграду осуществления их намерений. Потом, когда ты покинула этот мир, они успокоились, перестали тебя ощущать вообще. Мир Земли им недоступен, думаю, дело в этом, но они ошибочно стали полагать, что ты им больше не опасна.

Я встала и прошлась из стороны в сторону. Вот это новость! Предугадывать будущее! Это известие мне не понравилось совершенно.

— Ложа, — напомнил Лив, понаблюдав некоторое время за моими движениями. — Зачем тебе понадобились земляне?

— И почему именно земляне? — добавила я, мгновенно переключаясь.

— Да-да. Не обессудь, Тания, но земляне оказались куда более корыстны, чем эльдорийцы. И среди них нашлись те, кто интересовался магией и даже почитал себя великими ясновидцами и колдунами. Не то чтобы они многое могли, но хотя бы верили, а это в условиях безмагического мира уже не мало. Большинство землян не способны к магии главным образом именно из-за закостенения своего сознания, неверия в то, что подобное вообще возможно. И в таком мире я был заточен!

— Я бы на твоем месте так не негодовал, — сказал Лив хмуро.

— Да, ты бы нет, Ливолис, — подтвердил Денриан, и они еще некоторое время сверлили друг друга взглядами.

— И чего нам теперь ждать? Армии магов с Земли, дядюшка?

— Нет, Ливолис, этого опасаться тебе точно не стоит. Приспешники мне были нужны, не все же делать самому? Да и скучно было, но до полноценной армии дело не дошло. А сейчас, без главы, полагаю, ложа вскоре распадется сама собой.

— Я не понимаю только одного, зачем? Зачем тебе все это было нужно?

— Власть, доступ к запрещенным книгам и возможность экспериментов. Если бы ты представлял, сколько идей у меня было!

— А Королева Мерадет?

— Все просто. Я хотел занять трон. Не спрашивать больше дозволения и не скрываться.

— И ты всерьез думаешь, что народ бы тебя принял?

— Ну, это показало бы время. Я бы предоставил им такие возможности, о которых сейчас они и не мечтают.

В мыслях Лива читалось одно и то же слово — безумие. Чтобы как-то разрядить обстановку, я решила спросить Денриана о чем-то еще.

— Денриан, — начала я. — Вам известно, что это были за существа, высокие темноволосые и способные парить над землей?

— Да, мне известно немного, но кое-что я знаю. Коганцы именуют их сынами Когана, и, насколько я смог понять, они были созданы, как бы это объяснить, искусственно. Их природная магия изменена и усилена еще внутриутробно, но, ко всему прочему, они существенно отличаются от обычных жителей их мира и по морально-этическим, и по эмоциональным характеристикам. Они другие, и опасаться встречи с ними стоит не меньше, чем с обычными коганцами, а, возможно, и больше.

«Значит, сыны Когана, а по мне так — демоны Когана», — подумала я и задала куда более важный вопрос:

— Что будет теперь? Они не делают новых воронок в Растании, но появляются теперь по всей стране. Они собираются захватить Эльдорис?

— Боюсь, у них уже нет другого варианта, теперь они пойдут до конца. Задержать тебя на Земле было последней возможностью сохранить то положение дел, которое было до того. Теперь они ощущают слишком большую угрозу от тебя. Если они успеют захватить этот мир и переместить сюда основную часть своего населения… то закрытие портала уже не будет иметь принципиального значения. Ты должна торопиться.

— Денриан, вам известно место их первого портала? — спросила я о самом главном и уставилась на мага немигающим взглядом.

— Да, Тания. Одной из ветвей моих работ была попытка найти пути усвоения эфира, перемещения его между мирами и тому подобное. Я создал резервуар, целое озеро, но так и не успел закончить опыты. Концентрация эфира в одной точке оказалась столь высока, что образовался спонтанный портал, или даже провал в другой мир.

— Коган! — воскликнула я. — Значит, вы знаете, где это место!

— Да. Мир на грани гибели, вероятнее всего, искал пути спасения и за своими пределами, а потому импульс шел и с их стороны. Это место в моем доме, но боюсь, что я уже не успею указать вам вход, — произнес он тихо и хрипло. Только тут я заметила, что Денриан уже не стоит, а сидит на кушетке, прислонившись к стене. Цвет лица его был безжизненно серым, взгляд усталым и как будто потухшим.

— Денриан? Вам плохо?

— Мое время пришло, девочка. Я немало познал, но и немало сотворил негодных дел. Теперь мне предстоит разобраться со всем этим. Но уже не в этом мире, — сказал он тихо и прикрыл глаза.

Я еще некоторое время смотрела на неподвижное тело, а потом повернулась к Ливу.

— Лив? Он… умер? — прошептала я, все еще не в силах поверить, что его вот так вот не стало.

— Да, — ответил Лив. — Нам надо идти, — сказал он и взял меня за руку.

Ноги плохо слушались меня. Я никогда не видела смерти прежде. Денриан только что говорил со мной, а теперь его нет! В это почти невозможно было поверить, но поспорить со своими глазами и словами Лива я не могла.

— Если бы у него был доступ к источнику силы, он бы прожил дольше? — спросила я, запинаясь, уже в коридоре.

— Возможно, — сказал Лив и посмотрел на меня в упор. — Тания, ты ведь понимаешь, что мы не могли этого сделать?

Глава 12. Каменный гигант

Мне трудно было отойти от случившегося. Лицо Денриана то и дело всплывало у меня перед глазами, а сердце сжималось тоской. Лив когда-то очень любил своего дядю. Дядю, который пошел не той дорогой и причинил много боли другим и самому Ливу. И он ушел, так и не будучи прощен.

Лив тоже был мрачнее тучи, хотя внешне это никак и не проявлялось. Он отдавал еще какие-то распоряжения, много говорил с Эдом и Ивонгом и собирался в путь.

Поставленной эвинами перед нами задачей было именно найти место первого портала с Когана, а потому даже в отсутствие ключа мы решили незамедлительно двигаться обратно в дом Денриана и искать тот самый вход, о котором так и не успел поведать нам его хозяин.

Распрощавшись со всеми обитателями дворца, нежно обнявшись с Джеттой и забрав из-под ее покровительства Луну, мы отправились верхом на Эле прочь от дворца. Снег давно растаял, лужи, оставшиеся от него, подсохли, но при температуре в плюс три градуса было, мягко говоря, нежарко. Я куталась в подаренный Джеттой теплый плащ и прижималась к Ливу, но ногам это не помогало.

— Замерзла? — скорее утвердил, чем спросил Лив. — Думаю, будет лучше переночевать в доме. Я сделаю портал прямо туда, а завтра доберемся до дома Денриана верхом.

— Доме? — облизывая без сомнения посиневшие губы, спросила я.

— Да, у меня.

Подобное приглашение совсем неуместно вызвало прилив жаркой крови к шее и лицу, но зато и помогло немного согреться.

Лив мастерски переместил нас прямо верхом на площадку перед своим домом.

— Заходи, — сказал он, спешившись и помогая слезть мне. — Я позабочусь об Эле и приду.

Дом Ливолиса, как и в первый мой визит, не выглядел запущенным, магия, пусть и слабая, едва ощутимой дымкой рассеянная вокруг, делала свое дело. Как долго он сможет поддерживать ее? Как долго маги Эльдориса вообще смогут использовать свою магию? Что станет с самим Эльдорисом, когда стихийные силы его окончательно истощатся? Станет похож на Коган? Покрытый безжизненными ледяными долинами? Мне было жаль Коган, но я не хотела такой участи для Эльдориса.

«А значит, мы просто не имеем права этого допустить».

Погрузившись в нерадостные мысли, я не сразу заметила, что Лив уже пришел. Луна громко мурчала, потираясь об его ноги.

— Устала? — спросил он, поднимая котенка на руки, отчего тот замурчал еще громче.

— Не знаю… Никогда не думала, что обладаю столь закаленной психикой.

— Ты сильная, — сказал он нежно и убежденно в тоже время. — Но сейчас нам стоит отдохнуть. Поедим и ляжем спать.

Ужин оказался вкусным и обильным. Жан щедро выделил нам припасов с королевской кухни, несмотря на очевидную угрозу надвигающегося голода. Найти провизию где-то еще в пути мы навряд ли смогли бы, и Жан это прекрасно понимал. А еще так же, как и другие, безмолвно принимал тот факт, что если мы не выполним своей миссии, продовольствие может никому из эльдорийцев уже не потребоваться.

Глаза мои закрывались сами собой. Происходящее было все-таки сильным стрессом для меня, переживания душили и сдавливали горло. Отдых был мне жизненно необходим, и организм мой знал это даже лучше меня. Не помню, доела ли я или так и заснула над тарелкой, помню только, как сильные и такие надежные руки Лива отнесли меня в кровать и заботливо накрыли одеялом.

Темные низкие тучи нависли над землей. Накрапывал мелкий дождь. Из окна небольшого каменного домика лился блеклый свет. Печаль и какая-то особая тихая грусть окутали это место. Я подошла к окну и заглянула внутрь. На кровати лежал мужчина, он был бледен и слаб на вид, плечо его покрывала тугая повязка из белой ткани. Рядом с ним на стуле сидела женщина. Я узнала ее, хотя ее имя и не было мне известно. Это, несомненно, была мать Лива. Усталые тени залегли на ее осунувшемся лице, но на губах притаилась улыбка. Нежная, кроткая и светлая. Она что-то говорила мужу, и тот тоже начинал улыбаться в ответ, хотя было видно, что его мучает боль.

Я проснулась и еще некоторое время просто смотрела в потолок, рассматривая полосочки света на нем. На душе было печально и умиротворенно одновременно. Этот странный нежный сон все еще наполнял меня. Я повернула голову, хотя и без того знала, что Лива рядом нет, одеяло с краю постели однако было примято, а значит, он спал рядом со мной.

«Жаль, я это проспала», — подумала я, и мимолетное сожаление сменилось улыбкой.

Бодро встав, я отправилась на поиски Лива. В доме его не обнаружилось, пришлось одеться и выйти во двор. Несмотря на то, что прежней морозной свежести в воздухе уже не было, порывы ветра трепали волосы и ощутимо холодили кожу.

«Где же Лив?» — подумала я, оглядываясь. Потом настроилась и пошла по его теплой желто-оранжевой ниточке. След привел меня в небольшую конюшню, где прямо в стойле рядом со своим Элом сидел, прислонившись к стене и опустив голову, Лив.

Услышав мои шаги, он вяло поднял голову.

— Уже проснулась?

— Что случилось? — спросила я, начиная тревожиться. Видеть Лива таким мне еще не доводилось.

— Да, Тания. Как всегда. Разве теперь может у нас что-то не случаться?

— Отправляемся?

Лив смотрел с сомнением.

— Да. Только я не могу решить, куда.

Я подошла и села рядом с ним.

— Расскажи.

— Я теряю веру в то, что мы успеем. По всей поверхности Эльдориса творится что-то страшное. Они зовут на помощь, но мы можем помочь только одним путем. А у нас нет даже ключа, чтобы снять хотя бы обет.

— Кто зовет, Лив? Не забывай слова Аманга, ключ будет, появится тогда, когда станет необходим. А раз его нет, значит, мы должны помочь. Хотя бы попробовать. Куда?

— Нет, порталом туда не добраться. Это крупное озеро, и оно в другой стороне от дома Денриана.

— Ничего. Мы можем поехать верхом. Лив, встряхнись, прошу тебя! — взмолилась я, и, не заметив видимого результата, добавила: — А то я разлюблю тебя, таким ты мне не нравишься.

Лив посмотрел до того ошарашенно, что я тут же пожалела о такой своей попытке вывести его из ступора. А еще смогла увидеть некоторые из его мыслей.

— Нет, так не бывает даже на Земле, — сказала я. — Если любишь по-настоящему, не бывает. А я люблю тебя, Лив. Прости…

— Нет, это ты прости. Ты права. Лучше сделать неправильно, чем не сделать никак. Эл домчит нас.

Вещи собирать не пришлось, распаковать их я еще все равно не успела. Наскоро покормив котенка и ухватив по объемистому куску хлеба, мы отправились в путь. За время, проведенное на Эльдорисе, я успела привыкнуть к верховой езде, только вот так быстро скакать мне еще не приходилось. Чтобы не концентрироваться на дороге и охватывающем меня страхе от осознания той огромной скорости, с которой мы неслись, я мыслью попросила Лива показать мне то, что узнал он сам.

Озеро, такое же на вид, как и сотни других, только вот поверхность его блекло мерцает неестественным серебристо-серым цветом. Почти вся поверхность.

«Неужели это… портал?» — спросила я шокировано.

«Да. Место будущего портала. И оно не одно. Такие пятна по всей планете».

«Что же они собираются телепортировать? — в ужасе спросила я, и без того понимая, что Лив этого знать не может. — И почему оно мерцает? Ведь при перемещениях сразу появляется человек и все. Заранее ничего не мерцает».

«Да. Но это стационарные порталы. Открывшись однажды, они будут работать в обе стороны постоянно. Если их не закрыть».

«Господи, как же закрыть их все?»

«Никак, Тания. По счастью, это и не нужно, если правильно запечатать тот самый первый».

«Ясно. И давно оно так светится?» — спросила я и вдруг вспомнила то поле рядом с деревенькой, где жил Маркус.

«Нет. Но вибрации от него усиливаются с каждой минутой, оно может прорваться в любой момент. И да, ты права, то поле — такой же портал».

Скачки я перестала бояться в тот же миг, когда осознала, что не представляю, как мы сможем противостоять тому, что способно прийти из порталов такого размера. И в таком количестве. Я уже была готова сказать Ливу поворачивать назад или телепортироваться в окрестности дома Денриана прямо сейчас, но, как оказалось, мы уже прибыли на место.

Обширная водная гладь, неестественно отблескивающая серебром, и светлые прекрасные утренние небеса Эльдориса. Я подошла к самой кромке и посмотрела в эти небеса, понимая так же, как и все собравшиеся здесь маги (среди которых отчетливо ощущался Старейшина Ивонг, тоже, по всей видимости, откликнувшийся на зов), что это утро может стать для нас последним. Я увидела, как усилилась рябь на озере и первые лучики стали прорезать ее изнутри, почувствовала, как Лив встал рядом со мной.

А потом они появились все сразу. Несколько темноволосых парящих над водой демонов и нечто огромное, вылезающее из дыры портала прямо посреди озера. Когда оно в достаточной степени показалось над водой, стало понятно, что с «огромным» в его характеристиках мы ошиблись, потому как та часть, что показалась, была лишь его головой. Гигант постепенно поднимался из толщи до тех пор, пока не утвердился на почве уже Эльдориса, а не Когана. Перенести одномоментно настолько гигантское существо не в состоянии были даже сильные коганцы. Словно выточенное или сложенное из огромных булыжников, оно напоминало робота или каменного великана, оживленного магией. Помотав своей массивной головой, оно увидело берег и нас на нем и двинулось вперед. И страшным в этом было не только то, что оно собиралось дойти до нас, а то, что озеро вокруг него мгновенно покрывалось ледяной пленкой. Это, возможно, даже замедляло его движения, но не сильно, так как лед, разрубаемый махиной его торса, крошился в мелкие щепки. Несмотря на размеры, основная часть ног все же была сокрыта под водой. Озеро тоже было не маленьким.

Первые мгновения его хода я просто стояла и смотрела на него. Устрашающего, но в чем-то даже прекрасного. Я искренне любовалась и завороженно следила за движениями массивных тяжелых рук и головы. Это зрелище было до того невообразимым, что моя психика, по всей видимости, не сразу позволила мне осознать реальность происходящего. Когда же я наконец вынырнула из этой гипнотической дымки, то увидела, что бой уже идет. Щиты эльдорийцев дрожали и трещали под ударами коганских сынов. Ливолис успел схватить одного из них в огненное кольцо то ли призванного стихийного зверя, то ли просто сомкнутой плети. Демон извивался ужом и пытался завертеть вокруг себя смерч, чтобы вырваться из кольца. Кто-то пытался соткать барьер, но из-за нехватки сил, не мог сделать его достаточно большим, другие перекидывались шарами. Череда огненных отлетела от магов Эльдориса и один мутно-воздушный — от коганца. Последний унес стремительной волной троих и повалил на землю вдалеке от берега. Я хотела надеяться, что живых. И это устроили только несколько темноволосых, что же будет, когда на берег выйдет монстр?

Состояние почти животного ужаса погрузило меня в своего рода отрешенный транс, в котором я увидела лицо с голубыми и неестественно большими глазами, лицо, не принадлежащее человеку.

— Элантинариус, помоги! — призвала я духа, вскидывая руки и смотря на озеро с приближающимся гигантом.

Толща воды вздыбилась и поднялась, отгораживая и заслоняя гиганта от нас и коганцев, а потом стремительно понеслась вбок, закручиваясь кольцом вокруг непрошеного гостя.

Гигант взревел, но не смог даже ударить своей огромной рукой по закрученной воде. Значит, она сдержит его по крайней мере на некоторое время.

«Лив, — позвала я. — Надо эвакуировать отсюда людей. Рано или поздно он вырвется».

Вместо ответа — подозрительная тишина.

«Лив?» — позвала я снова и стала оглядываться.

Сердце начало стучать сильнее, я не видела Лива, стоящим на прежнем месте и вообще стоящим. Как и еще нескольких магов.

Из последних сил сдерживая накатывающую панику, я пробежалась вдоль берега к месту, где в последний раз видела Лива. И нашла. Лежащим на земле в нескольких метрах от этого места.

— Господи, Лив! — закричала я и бросилась к нему. — «Жив, я знаю, что ты жив. Иначе просто не может быть».

Не пытаясь разобраться, что с ним, едва коснувшись тела, я сделала портал. Нельзя делать портал у крупных проявлений стихий. Нельзя. Я не успела решить, куда переместиться лучше, но местом, которое представлялось мне спокойным и безопасным, почему-то выступил дом Лива. Только вот оказались мы не там, а в глухой дремучей чаще какого-то леса. И я даже отдаленно не представляла, в какой части планеты мы находимся.

— Ладно, разберемся. Мы ведь разберемся? Только очнись, пожалуйста, Лив, очнись!

Как выяснилось, бывают случаи, когда не помогает даже волшебное слово. Лив не пошевелился и не открыл глаза. И тем не менее я все отчетливее чувствовала, что он жив. А это — уже не мало. Это — очень-очень много. Это — главное.

А потом я увидела, как изборожденная выступающими корнями и усыпанная листьями и хвоей земля рядом с ним приобрела темно-бурый цвет. Лив истекал кровью!

Ужас сковал меня.

«Соберись, соберись…»

Я окинула Лива внимательным взглядом. Никаких видимых повреждений сверху заметно не было. Я хотела повернуть его, чтобы осмотреть спину, но поняла, что даже элементарно приподнять его не могу. Он был далеко не щуплым мужчиной, а у меня дрожали руки, и к тому же я боялась ему навредить.

«Что же делать… Что делать?»

Лив был без сознания уже довольно давно, истекал кровью и лежал теперь неизвестно где в совершенно безлюдном месте.

«Плохо. Очень плохо. Нам нужна помощь… Гиннель! — осенило меня. — Гиннель! Вы слышите? Мне нужна ваша помощь!»

«Тания? Да, я слышу вас. Что случилось? Что-то с Маркусом?»

«Нет же, нет. Ливолис! Он ранен, Господи, Гиннель, он истекает кровью! Но я не вижу раны, наверное, она где-то на спине… я не знаю…»

«Он без сознания?»

«Да, Гиннель. Он где-то очень далеко, я почти совсем не чувствую его, не могу дотянуться…»

«Понятно. Это нехорошо. Ты не видела, как это произошло?»

«Гиннель, умоляю вас! Время уходит! Я не видела, нет. Он сражался с темным демоном. Одним из этих парящих над землей великанов».

«Хорошо-хорошо. Значит, повреждение может быть и магическим, и физическим, если он упал на острый камень или что-то такое… с большой силой упал… Тания, его необходимо доставить к лекарю. Немедленно! Где вы находитесь?»

«Если бы я знала… — устала подумала я, понимая, что добродушный лекарь вряд ли сможет мне чем-то помочь. — Нужен портал. Только вот смогу ли я переместить нас в нужное место?»

«Лив… — снова попросила я, склонившись над ним. — Любимый…»

Но он по-прежнему никак не реагировал, у меня не получалось до него достучаться. Никак. А потом мое внимание привлекла его кисть, на которой отчетливо виднелся обгоревший перстень. Камень лопнул и оставил после себя неровные края и черную сажу.

«Как же так?» — ошеломленно подумала я и, не раздумывая ни минутой дольше, сняла с шеи невесомую нить со своей жемчужиной. Затем вложила ее в то самое место на его перстне, где некогда был камень. Вложила и понятулась силой. Осторожно, нежно и не спеша, я касалась сначала жемчужины в перстне, а потом и самого Лива. Перстень засветился и как будто ожил, принимая мою жемчужину. Она буквально расплавилась в нем, растекшись и сросшись с основанием, становясь его частью. А я наконец-то ощутила присутствие Лива. Он не пришел в сознание, не открыл глаза, но теперь я была уверена, что он здесь. А значит, все будет хорошо.

«Потерпи, любимый…»

«Гиннель, куда я должна его доставить?» — спросила я притихшего лекаря.

«Во дворце должны быть хорошие лекари, можешь вернуться туда… или ко мне. В лагерь».

«Хорошо», — кивнула я и мыслью понеслась вперед, полетела прямо к Гиннелю, представляя лагерь и окружающие его земли так же отчетливо, как если бы летела над ними в самом деле.

— У нас получится, — прошептала я и, крепко сжав руку Лива, перенесла нас.

— О! У тебя получилось! Я уже было подумал, что… Ох, — прервал Гиннель свою тираду, увидев Лива. — Нужно занести его внутрь, — сказал он, и рядом с нами тут же возник рослый молодой парень, вдвоем с которым они осторожно подняли Лива и понесли в палатку. Ту самую, где не так давно приходил в себя Маркус.

Гиннель бегло осмотрел его спину и перевернул обратно.

— Разве вы не будете обрабатывать рану? Зашивать?

— Нет, насколько я вижу, в этом нет необходимости.

— То есть?

— Думаю, уже через пару дней, а возможно, и раньше, — с сомнением глядя на Лива, сказал он, — Ливолис полностью восстановится. Как тебе это удалось?

— Что «это», Гиннель? Я ничего не сделала!

— У него теперь достаточно сил, чтобы справиться и без участия лекаря вообще. А насколько я могу судить по нашей беседе, он был истощен до предела.

— А, ну да… его перстень, магический стабилизатор, он сгорел, лопнул, и я… отдала ему свою жемчужину.

— Отдала? Невероятно. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, Гиннель, как видите, я смогла сделать портал и даже не заплутала больше в той чаще. Он придет в себя?

— Конечно, Тания. Он уже почти в порядке. Очнется, как только будет готов. Конечно, он останется слаб еще некоторое время, но силой ты поделилась с ним более чем щедро.

— Я могу сделать что-то еще? — спросила я, глядя на умиротворенное лицо Лива, казалось, спящего крепким сном. — Господи, наверное, я должна вернуться к тому озеру!

— Нет, не переживай. Думаю, лучше всего тебе пока немного отдохнуть.

— Но… Гиннель, а как у вас тут дела? Что происходит в округе?

— Об этом тебе лучше спросить Алерия, они как раз недавно вернулись.

— Алерий здесь?

— Да. Назий проводит тебя. Когда Ливолис придет в себя, я сразу дам тебе знать.

— Спасибо, Гиннель, — сказала я и вышла из палатки. Мне не хотелось оставлять Лива одного, но если я больше ничем не могу ему помочь сейчас, значит, надо разузнать то, что может быть полезно нам в дальнейшем пути.

Назий проводил меня до центрального шатра и ушел. Мне пришлось заходить самой, вот так, без предупреждения. Хотя, зайдя внутрь, я поняла, что сделать что-либо без предупреждения в таких условиях просто невозможно, моему появлению не были удивлены, даже напротив, очевидно было, что меня ожидали.

— Тания. Рад снова видеть тебя, — сказал Старейший, ласково глядя на меня. — Поведай нам о том, что заставило тебя возвратиться сюда.

И я поведала, рассказала Алерию обо всем, что произошло у озера, о том, как переместилась с Ливом в этот странный лес, когда поняла, что мы уже ничего не можем сделать, а Ливу нужна помощь. Алерий слушал, сохраняя невозмутимое лицо, но когда я рассказывала о том, как призвала стихийного духа, посмотрел сначала явно удивленно, а потом как будто с пониманием.

— Это многое объясняет, — сказал он, когда я закончила. — Мы не догадались, хотя Ивонг и упоминал о вашем разговоре и твоем видении стихийного духа. Это дало нам отсрочку, но боюсь, не более.

— Знаю… — тихо сказала я, понимая, что никакие магические барьеры, созданные даже самими стихийными духами не остановят тех гигантов, а лишь задержат, и неизвестно, как надолго. — Но Лив ранен, и мы пока не можем продолжать свой путь. Как думаете, Алерий, мы еще можем успеть? Постойте… — пробормотала я, вспоминая его слова. — Вы же не были на том озере. Почему же вы сказали, что это дало нам отсрочку, как будто имея в виду нас всех?

— Все верно. Выходит так, что в тот момент, когда ты позвала духа, он позвал и всех остальных. Вокруг каждого из гигантов сейчас кольца стихий, различных в зависимости от места проникновения на Эльдорис. Они пока удерживают их, хотя те и влияют на окружающие земли даже сквозь эти кольца.

— Все леденеет, да? Я видела, как замораживалась вода вокруг великана. Что же делать? — спросила я растерянно, искренне надеясь, что мудрый Старейший знает ответы на все вопросы.

— Тебе стоит посвятить это время отдыху, Тания, — на полном серьезе сказал тот. — Силы еще понадобятся тебе. Используй эту задержку с пользой.

Я попрощалась с главой лагеря и вышла в пасмурную неуютную прохладу приближающегося вечера. Неопределенность, с которой я шла на этот разговор, только усилилась по его прошествию, к тому же теперь я уже не могла надеяться, что кто-то подскажет мне, как быть. Как можно отдохнуть или хотя бы до конца успокоиться в сложившейся ситуации, я не знала, но решила попытаться воспользоваться советом Старейшего и заставить себя по крайней мере поесть. На «автопилоте» я дошла до шатра, в котором располагалась столовая. Зашла внутрь и, оглядывая пустые столы, только тут вспомнила, что оставила свою Луну вместе с Элом на подходе к озеру.

Я остановилась в нерешительности, судорожно пытаясь придумать, как быть. Попытаться сделать портал обратно к озеру и забрать коня с котенком, но при этом оставить Лива? Или бросить их там на произвол судьбы? Что же делать? Не знаю, сколько бы я еще так стояла посреди прохода, если бы меня не позвала Марта — женщина, занимающая здесь пост повара и неравнодушно относящаяся ко всем обитающим в лагере.

— Я вижу, в тебе кипит котел под стать моему. Только в моем бурлит суп, а в твоем — смятение и растерянность. Не стоит принимать решения в таком состоянии. Иди сюда, садись.

Скорее по инерции, чем осознанно, я повиновалась и пошла к указанному Мартой столу.

— Спасибо, — сказала я, когда та поставила передо мной дымящуюся миску супа.

— Поешь и постарайся очистить свои мысли. Просто не думай ни о чем, кроме, скажем, этого супа, — произнесла она, улыбнувшись, и ушла.

«Ну что ж…» — решила я и зачерпнула из миски.

Суп оказался действительно восхитительным, и волшебным образом все мысли сами собой вылетели у меня из головы, а когда я закончила, ответ пришел сам собой.

«Ивонг, — позвала я. — Вы меня слышите?»

«Да, девочка, ты уже достаточно сильно овладела телепатией».

«Вы в порядке?»

«Да, нам пришлось покинуть берег озера, но коганские маги не пошли за нами. Думаю, они пытаются вызволить своего гиганта, который все еще в ловушке того водяного кольца».

«Это не так плохо, — сказала я. — Ивонг, я хотела вас просить… только теперь уже не уверена, что это возможно…»

«Если ты о коне и котенке, то можешь не тревожиться за них, мы забрали их с собой».

«О, спасибо, Ивонг, вы не представляете, как я благодарна вам!»

«Не стоит, Тания, мы не сделали ничего особенного. Ливолис… с ним все хорошо?»

«Да, уже да, Ивонг. Мы заберем Эла и Луну, когда это будет возможно. Еще раз спасибо», — сказала я и завершила сеанс связи.

Я вышла из-под укрытия шатра и мгновенно почувствовала не только холод пронизывающего ветра, но и чудовищную усталость, навалившуюся так внезапно, что у меня едва не подкосились ноги.

«Пожалуй, мне действительно стоит отдохнуть, только вот сначала я должна проведать Лива».

Гиннель окинул меня хмурым взглядом и, вероятно, безмолвно велел своему помощнику принести для меня нечто наподобие раскладушки, которую Назий поставил прямо рядом с кроватью, на которой спал Лив (мне было спокойнее полагать, что он именно спит, набираясь сил и восстанавливаясь).

— Можешь остаться здесь, — сказал он просто, и они оба вышли.

Я была благодарна лекарю за проявленные понимание и заботу, но обдумать его жест сил у меня уже не осталось. Легонько поцеловав Лива в щеку, я повалилась на свою постель и сразу заснула.

Спала я беспокойно, то и дело переворачивалась с боку на бок, на мгновения включаясь в действительность и снова засыпая. В один из таких моментов промежуточного состояния, я услышала голос. Мать Лива звала его. Печально и тихо она просила по возможности приехать к ним с отцом, потому что ему с каждым днем становится хуже, а их деревенский старичок-лекарь больше ничего не может для него сделать. Этот голос звучал у меня в голове так отчетливо и так скорбно, что я, словно облитая стаканом холодной воды, пробудилась. Силы мои на удивление быстро восстановились, и чувствовала я себя довольно бодро и свежо, несмотря на то, что на дворе очевидно еще стояла ночь.

Лив все еще спал. Слышал ли он зов своей матери?

— Лив… — негромко позвала я. — Раз я услышала это… то, наверное, это означает, что я должна быть там. Я верю Гиннелю и верю в тебя, очень скоро ты придешь в себя и тогда сможешь тоже отправиться к ним. Или я вернусь и сделаю портал для тебя. Я ведь пойму, что ты проснулся, правда? Я так люблю тебя, Лив, — сказала я и нежно прикоснулась к его губам. Веки его едва заметно дрогнули, но он спал еще слишком глубоко.

Теперь мне оставалось придумать, как сделать портал в место, где я никогда прежде не была и даже не представляла, где именно оно находится. В таких случаях оставалось ориентироваться на людей, но с родителями Лива я не была даже знакома. С другой стороны, я видела их. И даже не один раз, так, что у меня успел сложиться достаточно четкий образ каждого из них.

«Что ж, других вариантов все равно нет, значит, стоит попробовать», — сказала я себе и, закрыв глаза, начала настраиваться на образ матери Лива.

— И куда это ты собралась? — спросил Гиннель, заставив меня от неожиданности подпрыгнуть на месте.

— Вы напугали меня, Гиннель! — сказала я. — И как вы догадались?

— Я чутко сплю. Профессия обязывает. Услышал, что ты проснулась и решил проведать своих пациентов. А посмотрев на тебя, я, очевидно, сделал правильный вывод о твоих намерениях.

— Пациентах? Вы меня тоже записали в ваши пациенты, Гиннель?

— Отчасти, Тания, отчасти. И не думаю, что перемещение — это лучшее, что ты могла придумать на сегодняшний момент. Тебе тоже необходимо время, чтобы восстановиться, тем более после утраты твоего оберега.

— Думаете, я не смогу сделать портал?

— Не знаю, Тания. Но прежде чем куда-то отправляться, разумнее было бы испытать свои способности на небольших безопасных маршрутах.

— Я не могу ждать, Гиннель. Скажите Ливу, если он очнется до моего возвращения, что я отправилась к его родителям. И не переживайте за меня, я уже достаточно восстановила силы и чувствую себя хорошо.

Гиннель насупился и как будто даже сморщился, но возражать не стал, правильно рассудив, что спорить с бесшабашной землянкой бесполезно. Ну а я бегло проверила содержимое своей сумки: большинство вещей осталось с Элом, но самые ценные из них как всегда были при мне. Собираясь в бой, я предусмотрительно кинула в нее и свою скромную походную аптечку. Не уверена, что перекись, лейкопластырь и куцый моточек бинта смогли бы помочь в реальной ситуации ранения (в случае с Ливом я даже не вспомнила о них), но будучи укомплектованной даже так, я чувствовала себя на удивление увереннее. Кивнув лекарю и глубоко вздохнув, я сконцентрировалась на образе матери Лива и понеслась к ней навстречу.

Глава 13. Родители Лива

Полумрак, нарушаемый лишь блеклым светом горящей свечи, и два удивленных глаза встретили меня.

— Значит, это ты? — тихо и нежно спросила меня женщина.

Я удивилась ее вопросу не меньше, чем она моему появлению, но, сопоставив имеющиеся догадки и предположения, все же неуверенно кивнула.

— Я очень рада тебе, — мягко улыбнулась она. — Пойдем на кухню, не хочу разбудить Иосифа.

«Вот значит, каким земным и даже библейским именем зовут отца Лива», — подумала я и, молчаливо кивнув, тихо вышла из спальни.

Дом родителей Лива был небольшим, как я и видела его во сне. Кухня была маленькой, но уютной.

— Садись, мое имя Диная, — все так же ласково глядя на меня, сказала женщина.

— Я Тания, то есть Таня, но Лив зовет меня Танией, — смутившись, сказала я. — И все вокруг тоже уже стали называть меня так…

— Понятно, — улыбнулась Диная. — У нас обычно не сокращают имена. Но мне нравится «Лив».

Я смутилась еще сильнее. Я все-таки говорила не с кем-нибудь, а с самой матерью Лива! И даже несмотря на то, что она была настроена более чем благожелательно, от осознания этого факта мне было неловко и слегка не по себе.

— Что у вас случилось, Диная? — спросила я, решив не терять время и перейти к делу. — Я… слышала, как вы звали Ливолиса…

— Да. Меня не удивляет это, я чувствую, вижу, что вы очень близки, но почему же ты пришла без него?

— Он не смог, поверьте, тревожиться уже не о чем, но… Лив был ранен и пока без сознания.

— О… Я верю тебе, конечно, ты бы не оставила его в опасности. Мы все уповаем на то, что вскоре это закончится, и люди смогут жить прежней мирной жизнью… Иосиф тоже получил ранение, только вот наш лекарь не в силах ему помочь.

— Как это произошло? Неужели коганцы добрались и до вашей деревни?

— Нет. Не коганцы. Это был мой брат… Я так давно его не видела, а он…

— Он ранил вашего мужа? Зачем?!

— Ох, я не знаю, Тания. Я не видела, как это произошло, только слышала крики, они о чем-то спорили, Денриан что-то требовал, но я не разобрала, что, а Иосиф сам не рассказывает мне. Думаю, он не хочет говорить плохое о моем брате… но я и сама вижу, как сильно он изменился. И не только внешне, знаешь, он так сильно постарел. Дело в другом — это уже совсем не тот человек, что был прежде.

— Не знаю, как сказать вам, Диная… но ваш брат… — женщина посмотрела на меня таким взглядом, словно была готова услышать любую самую чудовищную правду о нем. — Он умер, Диная. Совсем недавно.

— О… — выдохнула она и встала. Постояв немного лицом к окну, она вернулась за стол и сказала: — Все мы рано или поздно уйдем из этого мира, я чувствую, что Денриан сбился с пути и, быть может, такой исход — лучший для него самого.

— Хочу, чтобы вы знали, он очень помог нам перед уходом, рассказал о коганцах и много еще о чем. Он раскаялся.

— Спасибо, Тания. Я рада это слышать. Жаль, он не рассказал, как помочь моему мужу.

— Что с ним?

— Рана не заживает. Он слабеет с каждым днем.

При слове «рана» в голове тут же стало всплывать множество образов и картинок. Я невольно вспоминала все слышанное когда-либо о ранах и их лечении, и мне очень хотелось помочь. Только вот я понятия не имела, как можно вылечить сложную рану отца Ливолиса, а если честно, то и любую другую чуть сложнее обычной царапины. Но если я пришла — значит я должна была попытаться помочь, ведь кое-что могла и я.

— Я могу на него взглянуть? — спросила я.

— Да, конечно, — с сомнением глядя на меня, сказала Диная. Думаю, любая отчаявшаяся любящая женщина согласилась бы ухватиться хоть за какую-то возможность излечить мужа. Я не хотела ее обнадеживать, но и ничего не делать тоже не могла.

— Я не врач, то есть не лекарь и ничего в этом не смыслю, — сказала я, когда мы подошли обратно к двери в спальню. Сомнение в глазах Динаи выросло. — Но я могу попытаться помочь, в моем мире есть врачи и лекарства. Я не знаю, подойдут ли они, смогу ли их найти там, но…

— Но это лучше, чем просто ничего не предпринимать, — закончила за меня она. — Спасибо тебе, Тания. Я не буду ждать слишком многого, но если ты можешь попытаться — попытайся.

Я кивнула и вошла. То ли от наших шагов и разговоров, то ли сам по себе, но Иосиф проснулся и теперь смотрел на меня с усталым добродушием на лице. Кожа его казалась сухой и землистой, глаза, напротив, блестели в свете горящих свечей.

— Здравствуйте, Иосиф, — сказала я.

— Здравствуй, девочка. Так значит, это она? — спросил он у жены.

Диная кивнула и сказала:

— Она хочет помочь. Покажи ей свое плечо.

— Не думаю, что лекари смогут чем-то мне помочь, ты и сама понимаешь это, любимая.

— Я не лекарь, — поправила я. — И во мне нет ни грамма уверенности, что я смогу что-то сделать для вас, но я могу попытаться, — я подошла ближе и спросила: — Позволите?

— Хорошо, — кивнул он и потянулся к ране. Только вот снять повязку сам он уже не мог, руки ослабели, а движения причиняли явную боль. Жена помогла ему, и перед мои взором предстала жуткого вида крупная рана. На первый взгляд она казалась чистой, края были ровными и в ней не было крови, но то, что поблескивало внутри было ни чем иным, как гноем. От одного вида этого участка растерзанной плоти становилось дурно.

Я отвернулась, но не для того, чтобы сдержать тошноту. Я полезла в свою сумку в поисках единственной абсолютно бесполезной на Эльдорисе вещи, иной вариант использования которой неожиданно всплыл у меня в мозгу. Я достала свой мобильный телефон и, молясь всем знакомым и незнакомым мне богам, стала его включать.

— Есть! — сказала я случайно вслух. Заряд был низким, но на пару снимков хватить должно.

— Что это за устройство? — полюбопытствовал Иосиф.

— Это телефон. Устройство для связи, голосовой. По нему можно разговаривать, даже находясь на другом конце света. В моем мире люди не владеют телепатией, — улыбнулась я. Диная нахмурилась, пытаясь, вероятно, представить, с кем я могу связываться по своему телефону на Эльдорисе, а я пояснила: — Сейчас важно другое. Позвонить по нему я, конечно, никому не смогу, здесь это не работает, но смогу кое-что иное.

Я подошла к Иосифу вплотную и сделала несколько снимков раны, а потом, убедившись, что они на месте, сразу выключила телефон.

— Я уже говорила, что не врач. Но, возможно, я смогу отыскать врача, а фотографии вашей раны могут помочь в назначении лечения. И еще, думаю, мне нужно узнать как можно больше о вашем самочувствии и обстоятельствах нанесения самой раны, если вы не возражаете.

Видно было, что длинные разговоры давались отцу Лива с трудом, мне было совестно так мучать его, но я понимала, что мало какой врач возьмется лечить пациента с такой сложной раной дистанционно, да еще и не имея понятия о его самочувствии и прочих деталях, поэтому я старательно запоминала все, что говорил мне Иосиф.

— Простите, что так утомила вас, — сказала я. — Теперь думаю, мне можно отправляться в путь. Я скоро вернусь.

Возвратившись на кухню, я стала перебирать содержимое своей сумки в поисках того, что могло бы пригодиться мне на Земле. Я собиралась, как и прежде, обратиться за помощью к Яну, но также понимала, что необходимые лекарства, скорее всего, потребуют приличных затрат денег, которых у меня не было. Несмотря на то, что в сумке у меня не было ничего сколько-нибудь ценного, раскладывая на столе вещи из нее, я подсознательно надеялась на чудо, хотела найти что-то, чем могла бы отплатить Яну.

Диная куда-то вышла, а я, предоставленная сама себе, задумчиво перекладывала вещи из стороны в сторону, пока не наткнулась на ту из них, чье предназначение мне было совершенно неведомо. Из-за небольших размеров она пролежала в сумке незамеченной уже достаточно долго. Тонкая серебристая палочка, покрытая витиеватыми символами, была когда-то принесена мне Реглифом. Чем дольше я смотрела на ее узоры, тем больше они напоминали мне что-то виденное ранее.

— Зачем же ты принес мне ее, Реглиф? — спросила я тихо, унося вопрос в пространство. А потом услышала, как дверь отворилась и в кухню вошла Диная.

— Я догадалась о твоей необходимости и кое-что принесла. Я не знаю обычаев твоего мира, но, думаю, эта вещь может быть оценена по достоинству и там, — произнесла она и положила на свободный участок стола передо мной что-то, завернутое в белую ткань. Я осторожно развернула сверток и обнаружила в нем несравненной красоты золотую диадему, украшенную переливающимися камнями.

— О, — только и сказала я, с восхищением осматривая вещь. Когда первое изумление спало, до меня дошел смысл сказанных Динаей слов. — Нет-нет, что вы, я не могу взять ее! — сказала я, открывая наконец взгляд.

— Ну что ты, конечно, можешь. Вещи ничто в сравнении с шансом на исцеление Иосифа. И даже если ничего не получится, вещи не имеют никакой цены, но, как я смогла понять, в твоем мире все устроено несколько иначе.

— Спасибо, Диная. Это, конечно, перебор, но не будем терять времени. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

* * *

— Я все же не уверена, — сказала я, выходя из комнаты. — Та же среда, сами бактерии на Эльдорисе, скорее всего, не те, что на Земле. Даже почти наверняка. Я не знаю, подействует ли антибиотик. Иосифа ранил Денриан, а он много времени провел на Земле. Теперь в ране сильное воспаление, не знаю, если дело в этом, то…

— Тания, все хорошо. Ты сделала так много, даже больше: сделала все возможное. И невозможное тоже, — сказала Диная, подбадривающе улыбаясь. Как этой женщине удавалось не только не унывать самой в сложившихся обстоятельствах, но и искренне поддерживать других, оставалось для меня загадкой. Наверное, для этого надо быть на редкость сильным и необычайно добрым человеком.

— Да, я очень надеюсь, что это поможет. Других вариантов у меня нет. Если только взять образец на анализ, но не представляю, как сделать это технически, и на это ушло бы слишком много времени, которого уже просто нет, — устало сказала я, присаживаясь на тот самый стул на кухне, с которого телепортировалась в родной мир несколькими часами ранее. — И еще. Ваш лекарь, Уланус, он ведь справится со всеми процедурами? — спросила я, глядя на Динаю. — Просто на вид он такой…

— Дряхлый? Да, лекарям приходится сейчас едва ли не тяжелее всего. Магия в пространстве сильно истощена, и, как мне кажется, они, помогая больным, отдают частицы своей собственной жизненной силы. Но он справится, не сомневайся. Он опытный и умелый лекарь.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь хоть немного выдохнуть все навалившиеся тревоги. — Когда же все это закончится, Диная? Почему ни в чем не повинные люди страдают?

— На все всегда есть причина. Но и выход всегда тоже есть. Я верю в тебя, Тания.

— Спасибо, — сказала я, и мимолетная улыбка скользнула по моему лицу. Сложно было предаваться печали в обществе этой светоносной женщины. У Лива была замечательная мама, которую я уже начинала любить.

Несмотря на раннее время, Диная накормила меня сытным ужином и уложила спать в небольшой свободной комнатке. Я успела переместиться в этот дом из лагеря, где оставила поправляющегося Лива под присмотром Гиннеля, потом отправиться на Землю за лекарствами для Иосифа и вернуться обратно. И все это за один только день, а точнее, даже половину дня, учитывая то, что прибыла я сюда еще до рассвета. Но путешествия и почти бессонная ночь так вымотали меня, что ложилась я теперь еще засветло и в полном изнеможении.

Я закрыла глаза, но сон не шел ко мне. Мысли снова и снова возвращались к событиям прошедшего дня. Мое перемещение в родной мир удалось. Даже больше, чем я могла рассчитывать. Ян, как, впрочем, и всегда, очень помог мне. И с покупкой всего необходимого, и с организацией консультации с опытным врачом, который вошел в положение и согласился назначить лечение, не видя пациента, и подробно рассказал все, что могло помочь в лечении. Диадему Ян взял, но продавать наотрез отказался, сказав, что будет хранить ее у себя, и что, если она мне когда-нибудь понадобится, я всегда смогу забрать ее. Благородные люди не перевелись еще не только на Эльдорисе. Не представляю, что делала бы без него. Без ключей от своего дома, доступа к интернету и денег я чувствовала себя в родном городе иностранкой, ограбленной еще на вокзале и не знающей теперь, как быть дальше. У меня были друзья, которых, пожалуй что, не было бы у иностранки, но разве могла я обратиться за помощью к кому-то из них, кроме Яна? Яна, который, как получилось, был теперь в курсе почти всех моих приключений. Остальные просто не смогли бы понять, растревожились и, ко всему прочему, сломали бы легенду о моем пребывании в экспедиции. Я не знала, как буду справляться с этим дальше, как буду объяснять свое отсутствие, когда наступит осень и станет понятно, что любая летняя экспедиция должна была уже закончиться. Не знала еще и потому, что по сути не представляла, что вообще будет со мной и моей жизнью после того, как мы закроем портал. И более того, я гнала эти мысли прочь из своей измученной головы, уговаривая себя, что успею подумать об этом позже.

Проснулась я с рассветом, проспав порядка четырнадцати часов, что было много даже для меня. Причем проснулась не по собственному желанию, а разбуженная цокотом копыт и голосами во дворе. Это показалось мне странным. Кого могло принести в такую рань? Но едва я сконцентрировалась на этой мысли и доносившихся звуках, как почувствовала то, что наполнило мое сердце пьянящей радостью, а ноги — прытью.

Лив. Он стоял посреди двора и держал своего Эла под уздцы. Просыпающиеся лучики солнца золотили его волосы, а глаза светились ответной радостью встречи. Белый комочек вылез у него из-под куртки и, проворно спустившись по штанине, побежал ко мне.

— Луна, киса моя, — сказала я ласково, поднимая котенка на руки. — Я скучала, прости, что оставила тебя там.

Потом подошла к Ливу и заглянула в любимые глаза, согреваясь в их тепле.

— Ты уже пришел в себя, — прошептала я, чувствуя, как внутри все глубже разливается знакомое тепло. — И даже забрал Эла с Луной.

— Да, — тихо и нежно ответил он. — А ты спасла мне жизнь, Тания.

— Я так рада, что ты в порядке, — сказала я и, не в силах больше сдерживаться, обняла его, обвивая руками за шею и прижимаясь все крепче. — Как там дела? — спросила я, слегка отстраняясь.

— Пока без изменений. Но нам нельзя задерживаться.

— Да, конечно, понимаю. Но, Лив, твой отец… я должна убедиться, что лечение подействовало.

— Как же ты узнала, ати? Что им нужна помощь? Как вообще смогла отыскать это место?

— Ну… Сначала я видела сон, а потом, когда ты уже был без сознания, услышала, как твоя мать зовет тебя, просит помочь.

— И отправилась сюда?

— Да, Лив, конечно. Я видела твою мать и прежде. Шкатулка показывала мне ее. Я смогла настроиться. По правде, сейчас уже и сама не понимаю, как у меня это получилось, но я оказалась здесь. Пойдем к нему?

Лив только кивнул, взял мои руки в свои и проникновенно и нежно посмотрел в глаза. Я читала в них всю глубину его чувств и благодарности. И мне было и приятно, и неловко от этого. Я сжала его руки крепче и повела в дом.

К моему облегчению и счастью, Иосифу становилось лучше. Лив уже очень давно не видел родителей. Должность Наставника принца занимала все его дни, а в последнее время все его силы и мысли были сосредоточены на решении главной проблемы, обрушившейся теперь не только на Эданора, но и весь Эльдорис. И тем не менее, пробыв этот день с отцом и матерью, к вечеру Лив заявил, что с рассветом мы уезжаем. Кроткие и любящие, они не пытались уговорить его остаться еще, радуясь тому, что есть. Уже перед самым сном Диная позвала нас в комнату к Иосифу, который был еще слишком слаб, чтобы выйти к нам самостоятельно.

— Ливолис, Тания, дети, — медленно выговорил Иосиф. — Слова бессильны, чтобы описать радость, поселившуюся в наших сердцах от того, что вы нашли друг друга. А потому… Подойдите ближе, дети мои. Я даю вам свое отцовское благословение, аман-ту-деар!

— А я даю вам свое материнское благословение, — произнесла Диная, подойдя к нам. — Аман-ту-деар!

— Спасибо, отец, мама, — поклонился Лив, и я последовала его примеру.

— Тания… я знаю, что ты уже слышала о моем сне. Я знаю, как сильно ты любишь моего сына, и не сомневаюсь, что обряд пройдет успешно. Это, — протянула она мне объемный сверток, — тебе. Я видела тебя именно в этом платье. Оно соткано из тончайших невесомых белых нитей цветов ориуса, символа Белой Матери и Сестры, и как нельзя лучше подойдет для вашего ритуала.

Я горячо поблагодарила Динаю и вышла из комнаты, переполненная чувствами. Я действительно была очень благодарна им за то тепло, с которым они меня приняли, и за этот несомненно удивительный и щедрый подарок, но в тоже время, несмотря на все предзнаменования, не могла быть уверена, что обряд будет совершен. У меня все еще не было ключа!

— Лив… — начала я.

— Не волнуйся об этом, — сказал он. — Мы последуем дальше по намеченному пути в дом Денриана и отыщем там место первого портала. И будем верить словам Старейших о том, что ключ сам найдет нас, когда придет время.

На ночлег Лива устроили в той же комнатке, что и меня. Оказалось, что она предназначалась ему, и другой в домике его родителей попросту не было. Тот факт, что мы будем ночевать вместе, не вызвал никакого смятения ни у Лива, ни у его родителей. Загадочные эльдорийцы, у которых не приняты, скажем, прилюдные поцелуи даже между супругами, при этом совершенно спокойно относились к таким вот совместным ночевкам. Наверное, все дело было в открытости и чистоте этих людей. Ну а я не могла не порадоваться такой возможности побыть рядом с Ливом.

Мы лежали рядом и говорили о разных малозначительных вещах, словно нарочно избегая серьезных тем и давая возможность друг другу просто насладиться этими моментами близости. А потом Лив хитро глянул на меня, и уже в следующее мгновение я увидела не голубоватый потолок над нашими головами, а потемневшие небеса изумительной красоты. Потолок, казалось, просто исчез, стал прозрачным, и нашему взоры открылось небо.

— Как же это красиво, Лив! Просто восторг! — сказала я, наполняясь ликованием. А когда первый порыв прошел, захотелось просто тишины. Каждый раз глядя на испещренные звездами небеса, я начинала ощущать себя маленькой песчинкой, очень маленькой, но частью единой жизни, частью безграничной Вселенной, окружающей и Землю, и Эльдорис. Эльдорис… прекрасный в своей почти первозданной красоте и чистоте мир. Мысли мои текли дальше, и, чтобы не дать им перескочить на тему того, что с этим миром происходит сейчас, я подумала о Земле. С Земли так же видно кусочек Вселенной, но вот на самой Земле ты все реже можешь найти уголок, чтобы почувствовать себя в гармонии с окружающей природой.

— Ты загрустила.

— Самую малость, — улыбнулась я. — Подумала о Земле.

— Расскажешь?

— Мне не хватает там этого. Ощущения гармонии моего мира со всей Вселенной и меня с окружающим миром. Мест, где можно побыть только с собой и этим, — сказала я, показывая на звезды. — У нас даже в самой глухой деревне над головой у тебя будут летать самолеты и, скорее всего, ловить мобильный интернет. Уголков, незатронутых технологичной цивилизацией с каждым годом остается все меньше, а природные заповедники все чаще приносятся в жертву личной выгоде горстки людей. Бежать и прятаться уже некуда.

— Уверен, не все потеряно, аманти. Никогда не потеряно.

— Что это означает, «аманти»? — спросила я, моментально переключая внимание и не сводя с него глаз.

Он пододвинулся совсем близко, и, прежде чем утонуть в блаженстве его поцелуя, я услышала:

— Моя возлюбленная.

— Что же это за язык, раз я его не понимаю, Лив? — спросила я позже.

— Это древний язык, ты его не понимаешь, потому что он устарел и не используется в разговорной речи. Остались только отдельные слова, как ати или аманти. Они помогают четче обозначить статус не просто обучающегося, но ученика своего учителя, не просто любимой, а той самой возлюбленной.

— А что значит «аклав»? Деззар назвал меня так тогда, когда мы боролись со смерчем.

— Он обозначил тогда этим титулом твою руководящую роль.

— Правда?

— Да. Почему ты удивляешься? Ты вела себя тогда очень решительно, — улыбнулся Лив. — К тому же заслужила уважение Деззара еще во время вашего обучения.

— Хочу верить, что у него сейчас все хорошо. И у всех остальных тоже, — сказала я тихо, понимая, что Лива уже начинает клонить в сон.

Он уснул, а небо еще долго позволяло любоваться собой сквозь ставший прозрачным потолок. Потом Лив перевернулся с боку на бок, и я переключила свое внимание на его заколку в основании косы. Красивая и необычная, сплошь покрытая символами и узорами, которые казались смутно знакомыми. Я рассматривала их в неярком свете, и они то хаотично расплывались, то складывались в картинки. Звери, диковинные птицы и прекрасные цветы. Уже на самой границе сна и яви ко мне наконец пришло понимание того, что из себя представляет ключ.

Глава 14. Кольцо и клинок

— Старейшина Ивонг, это вы? — спросила я удивленно. Старец был вроде бы самим собой, он был облачен в болотно-зеленого цвета балахон, обшитый золотой каймой, я могла разглядеть мелкие морщинки вокруг его темных глаз и все детали, но при всем этом Ивонг казался полупрозрачным и как бы подсвеченным голубым сиянием.

— Да, Тания, это я, просто сейчас ты видишь, скажем так, мой эфирный двойник.

— Я сплю?

— Да. Прошу простить меня за подобное появление, мы, конечно, могли бы поговорить и днем, но обстоятельства обязывают меня просить тебя о забвении того, о чем пойдет наш разговор. До определенного момента.

— О чем же вы хотите поговорить? — с возрастающим любопытством и ощущением смутной тревоги спросила я.

— Ты попала в наш мир и призвана сыграть в нем немалую роль. Ты — наше чудо, если хочешь. О твоем месте на Эльдорисе и дальнейшей судьбе ведутся разговоры и проводятся Советы не только среди Старейшин, но и эвинов. То, что я скажу тебе, не обрадует тебя. И именно поэтому для благополучного завершения твоей миссии этот разговор ты должна будешь забыть до времени.

— Не тяните, Ивонг, что не так?

— Мы все верим, что вы с Ливолисом сможете закрыть портал в Коган и защитить Эльдорис. Очевидно, что ты сама и ваша любовь с Ливолисом — тот самый ключ и выход, но… после того, как все закончится, ты должна будешь вернуться в свой мир. Баланс нельзя нарушать, особенно тогда, когда он так хрупок. Эльдорис будет уязвим еще долгое время после, мы не можем так рисковать всеми, понимаешь? Старейшины говорили о балансе между мирами и запрете перемещений не только по узости взглядов своих. Это действительно так.

— Вы хотите, чтобы я закрыла портал и… вернулась на Землю одна? — не веря услышанному, спросила я. — А как же Лив? Ивонг, разве вы не понимаете, что…

— Понимаю, Тания. Понимаю. И с болью в сердце вынужден просить о понимании и тебя. Твое место в твоем мире, его — в его. Так было, так начертано и так должно и остаться.

— Нет-нет, — завертела я головой. — Мое место здесь, рядом с ним. Зачем вы говорите мне все это? Разве не сам Эльдорис привел меня сюда? Разве не этот мир даровал мне свой дар?

— Да, все верно, Тания. Но твой дар покинет тебя, как только выполнит свое предназначение, он останется на Эльдорисе, а ты должна будешь вернуться. Я знал, что тебе трудно будет принять это, и понимаю, что это нечестно: требовать от тебя так много. Чтобы дать тебе время свыкнуться с этой мыслью, я говорю тебе сейчас. Ты не вспомнишь о нашем разговоре утром, но эта мысль будет жить внутри тебя, и, когда подойдет время, ты будешь знать, как поступить.

Вряд ли можно представить что-то более чудесное, чем пробуждение рядом с любимым. Я смотрела, как золотые лучи ласкают его кожу, заплетаются в волосах, щекотят веки, и тихо улыбалась. Я была счастлива, но что-то неуловимое тревожило душу. Мне трудно было поверить в то, что так теперь будет всегда.

— Ты уже проснулась? — сказал Лив, открывая глаза и нежно глядя на меня.

— Да, любимый, — улыбнулась я.

Лив улыбался, как ребенок, золотистые искорки застряли у него в глазах.

— Ты делаешь меня как никогда счастливым, аманти, — прошептал он.

— Лив… ты готов отправиться со мной в Амтани-лан?

— Конечно, Тания. Разве ты сомневаешься?

— Нет, Лив, не сомневаюсь, — улыбнулась я. — Ты неправильно понял мой вопрос. Готов ли ты отправиться в Амтани-лан со мной сейчас?

— Что? Ты…

— Да. Я нашла ключ.

— Как же? — Лив выглядел удивленным.

— А никак, любимый. Его принес мне твой пес уже давно, но я забыла о нем и понятия не имела о том, что это за вещь. А вчера… я просто поняла, что это он.

Я встала с постели и, покопавшись в сумке, вынула клинок в его серебряных ножнах.

— Вот, — сказала я и протянула его Ливу.

Лив дотронулся до палочки, и я отчетливо увидела светящийся вытянутый сгусток, словно импульсом отлетевший от клинка к Ливу прямо в голову.

— Да, это он, — сказал Лив. — Теперь я помню и знаю, что делать. Не будем же терять ни минуты!

Мы быстро позавтракали, тепло попрощались с родителями Лива и отправились в путь. Лив сделал портал для нас всех, включая коня. Непосредственно к месту скопления силы его делать было небезопасно, и потому еще некоторое время мы ехали верхом, пока не оказались перед входом в пещеру, в глубинах которой было сокрыто то самое волшебное озеро.

Спешившись при помощи Лива, я оглядела вход. Темное отверстие в скале с неровными краями, поросшее низким кустарником снизу, было непримечательно. Вряд ли сюда часто ступала нога человека. Однако чье-то недавнее присутствие все-таки угадывалось, я сосредоточилась, пытаясь лучше понять свои ощущения, и увидела нечто похожее на светло-серую паутину, раскинутую через весь вход.

— Что это такое? — спросила я Лива, поморщившись. Сеть мне не понравилась.

— Что именно?

— Сеть, паутина, не знаю. Эти серые нити, натянутые перед входом.

— Хм. Я ничего не вижу, Тания. Это нехорошо, никакой сети тут быть не должно.

— Что же делать? Как можно ее убрать?

— Можно было бы попробовать сжечь, очистить вход пламенем. Только вот ты не очень-то дружишь с огнем, а я ее не вижу.

Я призадумалась всего на пару десятков секунд и сказала:

— Тогда ты будешь огнем, а я — глазами.

Лив нахмурился, но идею понял.

— Нет, это слишком опасно.

— Есть другие варианты? Попробуем только руку. Если что-то пойдет не так — прервем. Давай, возьми меня за руку и постарайся направить силу по ней дальше, как по полому сосуду.

Я чувствовала его нерешительность и тревогу, но необходимость действовать пересилила, и, послушавшись, он взял меня за руку чуть ниже локтя. Почти сразу в ней появились жжение и легкое покалывание. Я сконцентрировалась на входе в пещеру и направила вырывающийся из руки поток прямо в паутину, закрывающую его. Пламя, едва охватив нити, тут же буквально испарило их.

— Получилось! — возликовала я, радостно глядя на Лива. Все оказалось даже проще, чем я думала. Руку немного ломило, но в целом я была в полном порядке.

— Так быстро… — с сомнением протянул Лив.

— Не было бы быстро, если бы мы не нашли способ, — все так же радостно ответила я.

— Да. Только вот не нравится мне, как потрескивает здесь пространство.

Стоило только Ливу произнести это, как отчетливый и, к несчастью, уже знакомый треск услышала и я. А еще мгновение спустя двое из троицы появились прямо перед входом в пещеру. Холодные их глаза были равнодушны, лица не выражали никаких эмоций, но намерение их ни только не дать нам пройти, но и убрать с дороги навсегда было очевидным. Я не успела заметить, что произошло с Ливом, и не успела среагировать сама. Мощное силовое поле прозрачным желе сковало меня, не позволяя ни сделать шаг, ни повернуть головы. Я буквально замерла, словно вмурованная в ребристую стеклянную глыбу.

«Почему же они тянут?» — вяло подумала я, вот уже в который раз вися на волоске. Мне не было страшно, уже нет. Или свершится предначертанное, или мы все все равно погибнем. Я попыталась отыскать тонким видением Лива. Звуки напрочь отрезало непроницаемой стеной, но вот для мысли никакая стена не является преградой. Только вот услышала я не Лива и явно не то, что могло предназначаться для моих ушей.

«Нет надобности ее убивать, Карт. Арнады и так скоро пробьются и расчистят другим дорогу».

«А какая надобность сохранять ее жизнь, рискуя всем? Она слишком опасна, ты не можешь не чувствовать это и сам!»

«Возможно, но ты отвергаешь иное, то, что не можешь не чувствовать и ты», — возразил его собеседник. И звучало это так, словно в глубине души они и сами уже поняли, что проиграли. Я улавливала отголоски горечи поражения и нотки умиротворенной надежды.

Неужели победа была не так важна для них?! Они видят еще варианты своего спасения?

Все это было загадочно и удивительно, но чувствовать себя залипшей в клейкой ленте мухой было, мягко говоря, неприятно. А еще ощущать, что твоя жизнь и судьба, участь всего Эльдориса зависят сейчас только от этих двоих. Понимать, что даже будучи способными видеть больше, они легко могут принять неверное решение. Смотреть на заветный вход в пещеру и не иметь возможности войти внутрь. А самое главное — не слышать, почему-то не слышать Лива!

А потом все вдруг изменилось. Так же стремительно, как и возникла, преграда между мной и окружающим миром исчезла. А об ноги мне потерлась Луна. Вот так просто она взяла и прошла сквозь все завесы прямо ко мне, разрушив их по пути.

— Спасибо, — прошептала я и отыскала глазами Лива. Тот был в таком же прозрачном коконе, как и я сама мгновением раньше.

Это все, что я успела заметить, так как коганец, имя которому было Лорн (и если бы меня спросили или даже пытали, я не смогла бы объяснить, откуда я узнала этот факт), уже увидел, что я освободилась. И атаковал, но атаковал, как мне показалось, мгновением позже, чем мог бы. Так, что я успела увернуться и, схватив котенка, отбежать за большой камень, удачно расположенный тут же неподалеку.

Паники не было, только четкие и решительные мысли вообще без каких-либо эмоций. Первое, что необходимо сделать, — это освободить Лива.

— Беги к нему, — прошептала я и, представляя вокруг Луны защитный купол, выпустила ее за камень.

«Хоть бы сработало. Хоть бы моя смышленая малышка не подвела. Теперь отвлечь и обезопасить магов…»

Я уселась на землю поудобнее и сконцентрировалась, начиная медленно бормотать приходящие на ум фразы, до конца даже не понимая их смысла. Я доверилась силе и позволила ей плавно течь, направляя мои действия. Все мое естество призывало стихии помочь совладать с захватчиками. Земля вокруг меня вздыбилась и покрылась тонкими, но прочными на вид нитями. Живые тросы, напоминающие корни или даже являющиеся таковыми, потянулись из-за камня в сторону пещеры. Я чувствовала их стремительное движение под землей, а когда осторожно выглянула из-за своего укрытия, то обнаружила коганцев, захваченных в путы туго сжимающих их ветвей и корней. А потом увидела струю пламени, в которой маги исчезли.

— Ты… убил их? — ошарашенно выдавила я, в ужасе взирая на опавшие обугленные ветви и зияющую в центре пустоту.

— Нет. Нет, Тания, — сказал Лив, подходя и обнимая меня. — Посмотри на меня, они просто переместились. Мы вынудили их уйти.

— Хорошо. Пора бы им уже понять, что им здесь не рады, — сказала я, пытаясь прийти в себя.

— Не сомневаюсь, что они догадываются, — улыбнулся он. — И спасибо, что послала ее, — сказал он, глазами показывая на Луну.

— Не за что. Она и вправду волшебный котенок? — спросила я, усаживая ее на Эла. — Или просто на Эльдорисе все вдруг становится волшебным? Впрочем, это не так важно. Если будет надо, я перетащу сюда весь земной зверинец, чтобы охранять тебя, — добавила я и почувствовала, как меня обдало ласковым и непередаваемо нежным светом и теплом. Все внутри устремилось навстречу ему, я открывалась все больше и чувствовала, как затягивает меня в водоворот его чувств, как постепенно стираются границы между нами, и все другое просто перестает существовать.

— Пойдем, — сказал он, осторожно отстранившись, и, взяв меня за руку, повел внутрь.

В пещере стояла кромешная тьма, но по мере продвижения по туннелю, ведущему куда-то далеко вперед и вниз, становилось все светлее. Светились сами стены, переливаясь загорающимися то тут, то там камушками, отблескивающими и освещающими наш путь. Уклон усиливался, и уже скоро нам пришлось осторожно спускаться по крутому склону, то и дело цепляясь за стены и придерживая друг друга. Поверхность под ногами была неровной — такой, что удавалось найти удобные выемки под ноги, чтобы сделать шаг и не упасть; но при этом влажной — так, что подошвы моих кроссовок временами соскальзывали с импровизированных ступеней. Медленно, шаг за шагом мы продвигались вперед, и уже скоро я перестала замечать, что у меня под ногами. В воздухе повеяло чем-то неуловимым и настолько прекрасным, что внутри осталось только нетерпеливое предвкушение от встречи с тем, что излучает этот чудесный аромат. Шероховатый спуск наконец сменился гладкой, словно вымощенной дорожкой. К тому же стало значительно светлее. Сияние излучали теперь не только отдельные участки стен, но и сам пол, потолок и все вокруг. Неуверенно ступая по поблескивающей поверхности, я все сильнее ощущала, как все мое существо наполняется ликованием и трепетом. Тело казалось невесомым и буквально пропитанным радостью.

— Уже близко, да? — спросила я Лива.

— Думаю, да, — подтвердил он. По его умиротворенному лицу я поняла, что чувствует он сейчас примерно то же самое, что и я.

Как это будет, снять обет и все барьеры между нами и знать беспрерывно все то, что чувствует он? Окунаться в его переживания и сливаться в единое целое? Я невольно затормозила и окликнула Лива.

— Я думаю, мне стоит переодеться здесь, — сказала я, понимая, что мы уже почти подошли.

Проход здесь обманчиво разветвлялся, создавая закуток, отгороженный каменной стеной от основного пути, как раз кстати, чтобы переодеться. Все свои вещи, кроме жезла-клинка, я оставила здесь же. А еще сняла обувь, просто почувствовав, что так будет правильнее. Выйдя, я увидела, что Лив тоже снял верхнюю одежду и разулся.

Мерцание в воздухе усилилось, и уже через несколько шагов мы оказались на берегу озера, переливающегося и светящегося изнутри. Так, будто нечто светоносное покоилось в его глубинах, освещая не только его воды, но и всю пещеру вокруг. Восхищение переросло здесь в настоящее благоговение. От поверхности озера местами поднимался пар и искрился в такт усыпанному блестками потолку. Мне захотелось взять Лива за руку и ступить вместе с ним прямо в воду, но дорогу нам преградили.

Лив замер и, мне показалось, перестал дышать. Продолжая держать его за руку, я чувствовала, что сейчас он не со мной. Он унесся далеко в мир своих грез и воспоминаний, взирая на представшую пред ним воочию их героиню. Мне стало не по себе, потому что перед нами стояла сама Арлаина.

— Здравствуй, Ливолис, — сказала она, и от стен отразился импульс ее слов, хотя произнесены они были беззвучно.

Девушка выглядела сейчас еще прекраснее, чем когда я видела ее во сне, хотя и тогда мне уже казалось, что ничто не сможет сравниться с ее красотой. Белокурые локоны ее плавно спадали с плеч, нежная улыбка озаряла лицо, и вся она словно лучилась непередаваемой нежностью и светом.

Разумом я понимала, что Арлаина мертва. Я ведь сама видела глазами Лива, как это произошло. И даже если бы ей удалось каким-то образом выжить тогда, спастись так, что никто об этом не узнал… Нет, она бы не ждала так долго, тем более в этой самой пещере. Я понимала все это, но понимание это оставалось где-то глубоко внутри, покрытое дымкой, окутанное вихрем противоречивых чувств.

— Пойдем же со мной, — сказала воскресшая невеста Ливолиса и протянула ему руку. А потом все вдруг накрыла тьма. Лив исчез, а передо мной вновь появилась она. В бледном сиянии, не освещающем ничего, кроме очертаний ее тела.

— Он любит меня, — сказала девушка, и перед глазами, сменяя друг друга, понеслись картинки. И на каждой из них я видела улыбающегося Лива с выражением безграничного счастья на лице. Счастья от того, что он опять с ней.

— Он любил тебя… — едва слышно сказала я, опуская голову.

— Он выбрал меня вновь, — сказала она твердо. А я испытала такое острое чувство потери, что у меня подкосились ноги.

Его возлюбленная жива, и он вернется к ней… Горечь сдавила сердце и так же внезапно отступила. Если он будет счастлив с ней, я отпущу его. Как только эта мысль озвучилась в моем сознании, сияние, исходящее от Арлаины стало ярче, а затем свет вернулся и в пещеру. А вместе с ним возвратился и Лив. Он повернулся ко мне и посмотрел так нежно, от чего внутри тут же разлилось живительное тепло. А потом тихо, но уверенно сказал:

— Я любил ее, Тания, но сейчас мое сердце принадлежит тебе.

После этих слов все вокруг как будто перестало существовать для нас. Не понимая как, мы оказались по пояс в воде, а потом дно словно провалилось, и нас плавно окунуло в воду целиком. Нас окружала светящаяся прозрачная ласковая вода, удивительным образом не мешающая дышать, мы держались за руки и кружились в ее глубине до тех пор, пока неведомая сила не приподняла нас над поверхностью воды, оставив при этом абсолютно сухими. Биллионы мельчайших частичек и искр сорвались со стен и потолка пещеры над озером и окружили нас, завертев теперь в воздушном вихре. Я увидела обнаженный поблескивающий клинок у себя в руке. Я знала, что должна делать. Искры расступились и распались в ничто. Я смотрела только на Лива и его косу. Осторожно приблизившись, я поднесла лезвие к ее основанию и отсекла ее. Я не видела, что случилось с косой, заколкой и лезвием. Только Лива. Я наконец видела его так, как не могла ни разу до того, окруженного всполохами и переливами оранжевого пламени, не скрываемыми более никакой завесой. Он был открыт мне, он стал теперь безраздельно моим. Сердце стучало гулко, голубое сияние, переполняющее его, наконец вырвалось на свободу и беспрепятственно устремилось к Ливу. В то же мгновение его, огненное, устремилось ко мне. Они окутали нас и затопили, не оставив больше ничего и подарив все. Не было больше меня, не было его. Только единый водоворот чувств и блаженство слияния.

Последним смутным воспоминанием из пещеры была Арлаина, державшая в руках отрезанную косу Лива.

— Как ты уже догадался, — сказала она, — я не твоя возлюбленная, но твой дар будет принят нами обоими.

Глава 15. Печать силы

Я открыла глаза и увидела желтые, оранжевые, красные всевозможных оттенков яркие и праздничные листья в кронах деревьев над головой. Мы с Ливом оказались лежащими прямо на ковре из пожухлой травы и опавшей листвы. Холодно при этом не было, что удивительно, учитывая стоявшую на дворе погоду, наш внешний вид и отсутствие обуви на ногах. И знала я теперь это абсолютно точно и безошибочно не только за себя. Чувства и ощущения Лива перестали быть для меня закрытой книгой, страницы которой приоткрывались прежде лишь изредка. Даже не глядя на него сейчас, я ощущала лучезарную и безбрежно счастливую улыбку, разлитую по его лицу и душе. А еще чувствовала, что теплый и тихий свет поселился внутри меня самой, даровав ощущение переполняющей, но при этом такой нежной радости и внутренней целостности.

Мы полежали так еще немного, продолжая держаться за руки, но так и не взглянув друг на друга (присутствие каждого и без того чувствовалось явственно), но потом все-таки поднялись и осмотрелись. Самая обычная поляна в осеннем лесу Эльдориса, все наши вещи, оставленные в пещере, чудесным образом оказались лежащими тут же неподалеку. Не было с нами теперь лишь косы Лива — к виду которого без оной мне еще только предстояло привыкнуть — и волшебной пары заколки и клинка.

— Интересно, как мы здесь оказались? Ты что-нибудь помнишь? И вещи все тут.

— Магия, — сказал Лив и улыбнулся.

Я ухмыльнулась. Да уж, так, пожалуй, могли бы ответить на Земле, где подобными выражения объясняли необъяснимое, но на Эльдорисе…

— Ты правда не знаешь?

— Не больше, чем ты, Тани. Полагаю, магия Богини перенесла нас сюда. Весьма заботливо. Только вот, где же мы?

— И где теперь искать Эла с Луной, — пробормотала я, оглядываясь.

— Время не ждет. Уверен, они смогут позаботиться о себе. Мы же знаем место первого портала и должны оказаться там как можно скорее.

— Да, ты прав. А еще знаем это место не мы одни, — сказала я, неожиданно сама для себя начиная кое-что понимать. Лив же смотрел, все еще явно не догадываясь.

— Ты не узнаешь эти места? — спросила я.

Он осмотрелся повторно, но на сей раз используя не только внешнее зрение.

— Хвалю, возлюбленная моя ати, — улыбнулся он, — ты превзошла в наблюдательности своего Наставника. Мы действительно совсем близко, только вот дом в осаде. Магия внутри него не действует, но уже в паре десятков метров вокруг него — вполне.

— Почему ты думаешь, что мы не сможем просто переместиться внутрь?

— Потому что это невозможно, — ответил Лив и почти сразу растянулся в улыбке. — Для всех, кроме тебя! И будем надеяться, что им это неизвестно.

— А еще понадеемся, что они не дежурят и внутри дома тоже. И что их магия недостаточно сильна, чтобы снять ограничения твоего дяди.

— Тогда вперед?

Я кивнула и сделала портал.

Внутри было темно и тихо. Первое удалось решить довольно быстро, у меня был фонарь! Второе — порадовало и несколько успокоило: тихо, значит, внутри никого, кроме нас, нет.

— И что теперь? Как искать? Лив, я не представляю! — растерянность охватила меня. Как искать вход в хранилище, если я даже стены зала толком рассмотреть не могу!

— У тебя все получится, Тания, доверься своей силе, — сказал он и окутал меня эманациями своего спокойствия.

— Как тебе это удается? Сохранять такую невозмутимость, что хватает даже на нас двоих? — спросила я тихо.

Лив только бесшумно ухмыльнулся, а я стала осматривать стены и почти сразу увидела серебристо-серую, местами отливающую голубым пленку, которую заметила еще в первое появление здесь. Цветом она, пожалуй, напоминала коганскую, но в остальном ощущалась совершенно иначе.

— Надо осмотреть другие залы. Ты хорошо знаешь дом? Где может поместиться такое количество эфира?

Лив призадумался, а потом ответил вопросом на вопрос.

— Подвал?

— Хорошо, давай посмотрим, — согласилась я. — Где вход в него?

— Я не знаю, Тания. Никогда не бывал в подвале дядюшкиного дома.

— С улицы искать лазейки не вариант, — пробурчала я себе под нос, начиная вышагивать по комнате. — Ладно, тогда поищем иначе. Там огромное скопление силы, энергии, она ведь должна как-то фонить?

— Магия Денриана блокирует этот фон, я полагаю так же, как и возможность проявления магии.

— Не важно, надо попробовать настроиться.

Я осторожно вышла из зала и пошла по коридору, по пути заглядывая и освещая фонариком встречающиеся комнаты, пока не дошла до последней на этом этаже. Помещение это было небольшим и ничем не примечательным, только вот покрывающая стены пленка здесь была не просто серебристо-серой, она была соткана из тончайших нитей, сплетающихся в узоры. Приглядевшись, я, к своему изумлению, смогла прочитать в них «Хранилище силы и мощи стихий». Вот так шутник этот Денриан, особенно учитывая, что, кроме меня и него, эту надпись вряд ли кто-то мог прочитать. Во всяком случае, Ливу по-прежнему ничего не было видно. Я послала ему образ и получила удивленный взгляд.

— И как туда войти? — озадаченно спросил он. — Не вижу здесь двери.

— Туда не войти без магии, но магия здесь не работает. А значит, придется снять это ограничение. Без этого запечатать портал мы все равно не сможем.

— Да, пожалуй. Ты знаешь, как это сделать?

— Думаю, да. Мне кажется, я вижу, как его распутать. Но как только я это сделаю, у нас останется крайне мало времени, чтобы запечатать портал. Они поймут, почувствуют перемены и будут здесь очень быстро, если не мгновенно.

— Но других вариантов у нас все равно нет, а значит, будем пробовать, — сказал Лив, и я уже приготовилась исполнить намеченное, но не успела. Коганцы оказались расторопнее, чем я могла предположить.

Темноволосый «демон» материализовался прямо посреди комнаты. Становилось понятно, что ему ограничения Денриана преградой не были. От него веяло не прохладой или даже холодом, как от обычных магов Когана, а напряжением и как бы потрескиванием наэлектризованного прибора. Он был другим, и магия его, судя по всему, тоже была иного рода. Только вот раздумывать обо всем этом возможности сейчас не было, мысль эта промелькнула в сознании подобно мимолетному озарению и исчезла.

«Снимай! — услышала я возглас Лива, раздавшийся в голове. — Я возьму его на себя».

«Но, Лив, тогда придут и другие!»

«Пути назад уже нет», — сказал он, начиная с грохотом переворачивать какую-то мебель.

Да, времени действительно нет. Демон просто убьет беззащитного Лива, который и при полной силе едва ли мог совладать с ним, а в безмагическом пространстве он просто обречен. Наступил момент, когда начало казаться, что секунды растягиваются на десятки минут. Чтобы исполнить наказ Лива, мне необходимо было сосредоточиться, что в условиях активно создаваемого хаоса вокруг и сковывающего сердце страха за Лива, было почти невозможно. Почти, потому что нет ничего невозможного. Я глубоко вдохнула и выдохнула, старательно освобождаясь от всего наполняющего мое восприятие, и смогла снова различить узор, начертанный невидимыми чернилами на стене. Достаточно быстро разобравшись в плетении, я потянула за нить, и узор распался.

Стены тут же начали расплываться, буквально таять на глазах. Пол под ногами тоже постепенно становился полупрозрачным, открывая вид на клубы чего-то блекло-серого внизу. Последней показалась лестница, узким проходом ведущая в подвал.

Машинально я сделала шаг в ее направлении, но замерла на месте. Вокруг творилось нечто невообразимое. К Ливу, по всей видимости, вернулась магия — огненные всполохи носились по всему помещению, слышался треск и грохот. Кроме того, становилось понятно, что мы больше не одни. В тесной комнатке скопилось очень много магов, и, к радости, не только с Когана. На подмогу пришли и наши маги, в числе которых явственно ощущался Старейшина Ивонг.

Завязался нешуточный бой, что-то разобрать в общей свалке было очень трудно, но я и не собиралась этого делать. Этот бой не был моим. Как магнитом, меня тянуло вниз, туда, где все это началось и где и должно было закончиться.

Дар, бушующий у меня внутри, набатом стучал в висках и ощущался в каждой клеточке тела. Я должна сделать это. Вот только, не я одна. Где же Лив?

Я мысленно постучалась, посылая образ спуска вниз, но в ответ почувствовала острую жгущую боль. Вполне физическую, Лив был ранен. Тревога за любимого заглушалась нахлынувшим наваждением долга. К ужасу своему, я думала не о том, как сильно ранен Лив или как поскорее вытащить его отсюда, а о том, как нам вдвоем оказаться в хранилище накопленного эфира и исполнить то, на что обязала нас судьба.

Я потянулась к нему силой, голубое сияние не было нежным, оно решительно объяло образ Лива и потянуло за собой. Лив, ведомый этим притяжением, стал продвигаться ко мне. Думаю, он и сам чувствовал сейчас нечто подобное — мы должны закрыть портал любой ценой. И чем быстрее нам это удастся, тем меньшей будет эта цена.

Я уже видела его бледное лицо и потемневший от крови рукав рубашки, я почти дотянулась до него рукой, когда дорогу нам снова преградили.

Я услышала отдаленный отзвук мысли Лива о том, что нам нужно оказаться внизу, а затем слова Ивонга: «Будьте аккуратны с силой. Там слишком много эфира, применять магию вблизи такого места крайне опасно, а внутри него…»

«Понимаю», — прервала его я и посмотрела в глаза «чудищу», выросшему между мной и Ливом.

— Тебе придется уйти, — сказала я.

— Ваше время на Эльдорисе подошло к концу.

Не знаю, собирался ли демон что-то ответить мне и ударил ли бы, без сомнения, заготовленной силой, проверяя на прочность мой щит. Дальнейшее произошло так быстро, что, как мне кажется, не успел понять, что происходит, даже он.

Все еще глядя на пренебрежительную ухмылку существа, мнящего себя превосходящим других в силе, я мысленно сказала Ивонгу и всем, кто мог меня слышать:

«Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Или мы сделаем это прямо сейчас, или уже не сделаем никогда».

Упругий и такой короткий канал отозвался вибрацией на мое касание, впервые не используя физического контакта, я окружила Лива нужным потоком и устремила его за собой. Он же понял меня без слов, его сила потянулась ко мне еще до момента входа в хранилище. Перемещение в пространстве не прервало процесса, а лишь усилило его. Я все ярче ощущала, как щепучая мощь огня — нежного и родного, потому как исходил он от Лива, и все же чуждого и противоположного моей родной стихии — наполняет меня. Это было странно и страшно, слишком напористым было пламя, в потоке которого я начинала бояться потерять себя. А потом я вдруг услышала его бесконечно нежное «я люблю тебя» и в то же мгновение поняла, что не боюсь. Больше не противясь происходящему, я дала волю нахлынувшим чувствам, открываясь навстречу и выпуская свой журчащий поток. Вода и огонь. Я не боялась, что вода затушит его пламя. Мы созданы, чтобы слить наши силы воедино. Мужчина и женщина. Эльдориец и землянка. Такова наша судьба.

Сила текла сквозь нас, не задерживаясь, но преображаясь внутри каждого. Выходя, она была уже иной, объединенной, переработанной энергией двух начал. Я различала большую дугу на подобие радуги, которую делала в пространстве волна, исходившая от Лива, слышала шум колышущегося эфира вокруг нас. Бледно-серого и упругого, словно сгущенный туман. Дуга завернула кольцом вниз и слилась с волной силы, идущей от меня, образовав как бы половину восьмерки над нашими головами.

— Надо замкнуть ее, — сказал Лив и протянул мне руки.

— Я так люблю тебя, — сказала я и сжала его ладони.

Меня больше не стало. То, что когда-то было мною, унесло, слило бурным потоком силы. Силы, уносившей за собой чужаков, прибывших из оказавшегося враждебным другого мира, и надежно запечатывающей за ними проход.

В первый момент я испытала легкость и освобожденность, но почти сразу ощутила жгучюю пустоту. Понимание пришло молниеносно: это все-таки произошло, Эльдорис забрал свой дар, оставив меня одиноко раскачиваться на волнах, унесших его силы. Только этого ему показалось мало, и сознание мое прорезало внезапным воспоминанием. Волны выбросили меня и разбили о скалы. Непослушные слезы потекли из глаз, сердце сковала безысходная тоска. Ивонг, тот самый Старейшина, что когда-то принял и поддержал меня в этом мире, теперь велел мне уйти.

Завеса горя и дымка слез отгородили меня от реальности, душу разрывали вопросы. ПОЧЕМУ? КАК ЖЕ ТАК?

«Ответь мне!» — взмолилась я и увидела перед собой Старейшину. Как и в том сне, он был словно пронизан голубоватым сиянием.

«Поверь, если бы я мог, то сделал бы все возможное, чтобы этого не произошло, — сказал он. — Мне так больно видеть твои страдания, Тания».

«Я опять чужая здесь?.. Да, возможно. Но, Ивонг, разве вы не понимаете, что это разобьет ему сердце? Снова!»

«Если бы всегда случалось так, как мы того хотим, Тания… Но увы, иногда обстоятельства оказываются сильнее. Храни свет своего сердца, не позволь скорби омрачить его. Прощай, дитя», — сказал он, и образ его померк.

Чьи-то заботливые руки гладили меня по голове и плечам, чьи-то нежные губы целовали мои руки и лицо, чье-то родное теплое дыхание окутывало и согревало.

— Все закончилось, аманти, все прошло. Вернись ко мне.

Я открыла глаза, их жгло, а лицо Лива расплывалось, но его облегчение и радость я уловила и без того.

— Любимый… — прошептала я.

— Нам лучше уйти, не уверен, что здесь безопасно делать портал, но и оставаться тоже.

— Что случилось? — спросила я, пытаясь настроить зрение. Серых толщ видно больше не было, только каменный пол.

— Он сгустился еще плотнее, вон там, по центру, видишь сферу? Никогда с таким не сталкивался и потому не знаю, что можно от такой концентрации силы ожидать. Нам лучше подняться наверх и выйти из дома.

— Хорошо, — сказала я, поднимаясь. Только вот уйти не смогла. Светло-серая дымная сфера притягивала взгляд и манила к себе.

— Тания…

— Нет, ее нельзя так оставлять, она не стабильна и… хочет, чтобы мы сделали что-то еще?

— Хочет? Тания, это просто сгущенный природный эфир.

— Да, понимаю. Не знаю, как объяснить, но мы должны сделать еще что-то.

Ноги уже несли меня к шару, и с каждым шагом импульсы тревоги Лива усиливались.

— Нужно заключить ее в оболочку, — пробормотала я себе под нос, прислушиваясь к внутреннему голосу. — Это защитит от возможных негативных проявлений. Оболочку…

— Твое чутье не подвело тебя, дитя, — услышала я знакомый голос. — Мы сделаем это сами. Вам же надо отдохнуть, а Ливолису залечить его рану.

От этих слов я словно бы очнулась и резко повернулась в сторону говорившего.

— Аманга, здравствуйте, — поприветствовала я Старейшего и подошла к Ливу. — Прости меня, пойдем скорее наверх.

Только вот наверху спокойнее и безмятежнее не стало. Кругом царила такая разруха, что сложно было поверить, что еще совсем недавно это был аккуратный и вполне жилой дом. В стенах кое-где зияли настоящие дыры, пол был завален обломками и кусками сломанной мебели, покрытыми черной сажей и серой пылью. Но самым страшным было не это. На наскоро расчищенном участке пола в окружении уцелевших магов лежало три тела, одно из которых без сомнения принадлежало Ивонгу.

— О, Боже…

Он прощался со мной не просто так, больше я не смогу поговорить с ним, не смогу спросить совета. За печать на пути в Коган поплатились своими жизнями не мы с Ливом, а он. Он и все те неизвестные мне маги, что погибли во время борьбы с захватчиками. Что есть более ценное у человека, чем его жизнь?

Лив будет жить. Без меня, но он будет жив.

Я вышла из здания и посмотрела в небеса. Эльдорис забрал не только свой дар обратно, он отнимал у меня самое дорогое, что у меня было, и это была не моя жизнь. Лив подошел сзади и осторожно обнял.

— Мы должны помочь там, где можем, — сказала я, старательно заглушая все чувства в надежде, что Лив не поймет их. Пока не поймет.

— Хорошо, — согласился Лив, принимая мой способ ухода от боли.

— Тогда нам нужно во дворец, хочу поговорить с Эдом. Вдруг я смогу помочь придумать что-то. И нужно узнать у эвинов, что они думают о том, как много времени понадобится вашему миру, чтобы восстановить баланс сил природы и вернуть все на свои места. Вот так, сама не заметив того, я назвала Эльдорис их миром. Больше не моим.

Прошло уже несколько дней с момента нашего прибытия во дворец. Ранение Лива удалось достаточно быстро и легко залечить, конь и котенок вернулись к нам почти сразу сами, неизвестно каким чудом найдя дорогу во дворец. Я проводила много времени с Эдом, старательно выясняя все подробности ситуации, сложившейся в стране и во всем Эльдорисе. По сведениям, доходившем от эвинов, природа не спешила возвращать лето. Со временем все должно было восстановиться и стать как прежде, но пока приходилось искать пути, как не дать людям умереть с голоду за это время. Кое-что придумать удалось даже мне. На окраинах городов и в деревнях начали устанавливать теплицы, а вот вопрос их освещения и обогрева был решен весьма любопытно. Как выяснилось, эвины во главе со Старейшим Амангом не только смогли заключить весь сгущенный эфир из хранилища Денриана в единую небольшую сферу, но и изобрести способ равномерного изъятия его из нее. Так, все истощенные накопители и созданные специально под появившиеся нужды новые заряжались теперь с помощью этого магического шара, который перемещался по материку, чтобы дать возможность всем нуждающимся использовать его силу. Только вот при обращении с ним возникла одна неприятная проблема: магам, перевозящим его, и даже самим эвинам было нелегко иметь с ним дело. Заключенная в нем мощь жгла им руки даже сквозь оболочку, а порой и поражала разрядами наподобие электрического тока. Но случилось так, что и эту проблему неожиданным способом удалось разрешить. Маленький белый котенок с Земли, на отстранении которого с Эльдориса никто не настаивал, оказался способен не только беспрепятственно приближаться к сфере, но и облегчать отток эфира из нее. Так, случайно оказавшаяся (если верить в случайности) в шатре Старейших Луна стала Хранительницей лучезарной сферы. Сферы, появление содержимого которой вначале разрушило Эльдорис, а теперь было призвано восстановить его.

Выходит, меня бросила и Луна, а я сама готовилась оставить этот мир уже навсегда. Но прежде я решила завершить все, отдать все долги. Дар покинул меня, как и предрекал Ивонг, в тот самый момент, когда портал был закрыт и на Эльдорисе не осталось ни одного коганца. Всех до единого их затянуло магией, во много раз превосходящей их собственную, обратно в их мир. Я же осталась без оной вовсе, но кое-что могла и без нее. Даже напротив, благодаря привычке жить в мире без какой-либо магии, я была способна посмотреть на ситуацию простым житейским взглядом и посоветовать то, что было совершенно в новинку для эльдорийцев.

Лив оставался в стороне, посматривая на мои усилия со снисходительным пониманием и нарастающей грустью. Я старалась не говорить с ним и видеть его как можно меньше, погрузившись в решение насущных проблем Растании. Я часами просиживала на заседаниях с принцем и советниками, на которые, учитывая мои заслуги, меня свободно пускали. Как же это было глупо, все последние наши дни я старательно избегала общения с Ливом. Разве же стало от этого не так больно? Нет, только к боли потери добавилось сожаление о зря потраченных днях, о понапрасну отнятом у нас обоих времени.

На самом же деле, я просто не знала, как смотреть ему глаза, такие счастливые и безмятежные в самом начале и все более мрачные в конце. Он не мог не чувствовать, как старательно я закрываюсь от него, не мог не видеть печати печали и тоски на моем лице. Я должна была уйти быстро, чтобы не мучать ни себя, ни его еще дольше. Видит Бог, я отдала бы все за возможность остаться с любимым, но вышло так, что наши разбитые сердца должны были быть положены на алтарь благополучия наших миров.

«Как покинуть тебя, любовь моя? Как свершить это? Как уйти?»

Я металась в постели, не в силах найти ответов. Время мое подходило к концу, пора было сделать это. Только как, я не представляла. Что сказать? Сердце взывало к небесам, моля помочь отыскать ответы, подарить сил, но в ответ я услышала стук в дверь. Почувствовав Лива, я впервые не испытала радости, я не знала, как быть, не хотела причинять ему боль.

Подобно ребенку, я замерла в постели, надеясь, он решит, что я сплю, и уйдет. Это было особенно нелепо, если учесть, что он просто не мог не знать, что я не сплю.

Лив не стал ждать, просто вошел внутрь и подошел ко мне.

— Ты не расскажешь мне? Вся эта ситуация съедает меня изнутри, Тания. Молю тебя, скажи, что происходит?

«Вот и все, — сказала я себе. — Нам уже достаточно плохо, чтобы разрыв не был таким болезненным». Неразумная, я и в самом деле хотела верить в это.

Я встала, старательно не смотря на него, и подошла к давно уже собранному рюкзаку.

«Ты не мог не понять, — сказала я мыслью, не в силах ни взглянуть на него, ни сказать это вслух. — Я ухожу».

— Почему? — прохрипел он.

Нет, нет, не подходить, не обнимать, так будет только хуже. Я медленно развернулась, держась одной рукой за лямку рюкзака.

— Просто я должна. Отпусти меня сейчас, прошу тебя! Иначе я никогда не смогу сделать этого и так и буду до конца дней корить себя за то, что наши дети живут в разрушенном мире, который так и не смог стать прежним, потому что я не смогла уйти!

Он ничего не говорил, только смотрел полными боли глазами. Не знаю, как долго я бы простояла вот так, на пороге между мирами и ветвями своей жизни, если бы он вдруг не прикрыл устало глаза. Только на секунду, которой хватило мне для того, чтобы сделать шаг. Шаг на Землю.

ЭПИЛОГ

— Да. Да, конечно, хорошо, Макс, мы обязательно будем!

Я попрощалась, нажала отбой и стала раздумывать над тем, не купить ли мне новое платье.

Кто бы мог подумать, что Макс сойдется не с кем-нибудь, а с моей подругой Леной, а ведь на праздновании моего дня рождения они даже не обратили, как мне показалось, друг на друга внимание. А теперь вот приглашают на объявление о своей официальной помолвке! Вот дела.

«Это, конечно, скорее, просто повод собрать всех вместе, но что же все-таки надеть? — продолжала раздумывать я, попутно любуясь пушистыми кронами деревьев, раскрашенными в яркие осенние краски. — Моя бесконечная осень…» — на миг я погрузилась в тихую печаль своих воспоминаний. И тут же услышала задорное: «То коротенькое красное платье тебе очень к лицу!»

«Опять подслушиваешь, бесстыдник?!» — шутливо возмутилась я, на самом деле давно привыкшая к таким вот его вторжениям. Особенно в те моменты, когда мысли мои уносились назад во времени, и я невольно начинала грустить. Лив так стремился оградить меня, что порой даже перегибал палку, подчас и вовсе не позволяя побыть наедине с собой. Только вот я не была против. Пусть лучше он всегда будет со мной, чем снова потерять его.

Трудно описать, что я испытала, когда после моего окончательного возвращения на Землю и спустя почти целый месяц полнейшей магической и ментальной тишины, я вдруг увидела его перед собой. На Земле, прямо у себя в квартире. Никакие слова не передадут всю бурю смешанных чувств во мне тогда. Это и робкая лучистая радость видеть его, и затаившаяся надежда, и грусть, и всепоглощающий страх. Страх обрести, чтобы снова потерять. Я только начинала свои новые попытки жить, только недавно заставила себя вернуться к работе и общению с людьми, я так старалась заглушить глухую боль внутри… А потому я не кинулась ему в объятия и даже не подошла. Напротив, отстранилась. Я просто не поверила свои глазам, побоялась поверить, смотря на возлюбленного и такого желанного, как на мираж, который может исчезнуть в любой момент.

— Я больше никогда не покину тебя, — сказал он, медленно подойдя сам. — И больше никогда не отпущу.

Кажется, я потеряла тогда сознание, а позже и вовсе потеряла себя в нем. Мы не расставались ни на минуту почти неделю, прежде чем он решился заговорить об Эльдорисе. Я же перепугалась не на шутку и пыталась его не слушать, по-детски затыкая уши, но Лив был терпелив, очень терпелив и ласков.

— Все будет хорошо, Тания. Таково условие. Я могу бывать на Земле, ты — на Эльдорисе. Старейшие нашли решение, аманти. Но они должны поведать о нем тебе сами. Понимаешь? Нам нужно вернуться.

— Я боюсь, — проронила тогда я. И мне было по-настоящему страшно. Неизвестность, условия, преграды пугали меня как никогда прежде. Вынужденный разрыв с Ливом оставил свой след в моей душе и лишил былой уверенности. Даже несмотря на то, что Лив смог вернуться ко мне, вера в чудеса оставила меня.

— Все будет хорошо, — твердо сказал он. — Ты веришь мне? Я не оставлю тебя, слышишь? — шептал он, сжимая меня в объятьях еще пару дней до тех пор, пока я не почувствовала себя относительно готовой к возвращению на Эльдорис и встрече с эвинами.

И да, дар покинул меня, но магия осталась. Теперь она была далеко не такой мощной, как прежде, но была! А ведь я даже не задумалась об этом, когда сделала тот последний свой, как я полагала, портал на Землю. И потом, пытаясь отскоблить себя от постели, заставить поесть и сделать хотя бы что-то, чтобы вернуть свою потерянную, оставленную вместе с любимым в другом мире, жизнь я упорно отрицала любые знакомые ощущения тонкой природы. Только позже, как-то общаясь с Яном, меня вдруг осенило. Я осталась прежней. Да, дар в той форме, что был принят мною в том фонтане, ушел, но все то, что он пробудил во мне — осталось со мной. Только вот использовать силу на Земле мне не было надобности, и на робкие попытки Яна уговорить меня попробовать телепатический контакт с ним я всегда отвечала категорическим отказом, элементарно опасаясь случайно услышать Лива. Услышать и погрузиться в еще большую пучину отчаяния, и без того сжимающую мое сердце.

Что касается самих Старейших, то я вроде и понимала, что они не хотели нам зла, но подсознательно невзлюбила их, не желая видеть никого из них. Но увидеть все же пришлось, причем в самой официальной и помпезной форме, которую только можно было ожидать от Совета Старейшин. Как выяснилось, совместно с эвинами Совет разработал Пакт о перемещениях. Решение это позволяло нам с Ливом ввиду особых обстоятельств и моих «заслуг» перед Эльдорисом свободно перемещаться между нашими мирами, но накладывало условно временный (неопределенный по сроку) запрет на перемещения для остальных эльдорийцев и землян. Мы же с Ливом были назначены Стражами прохода, которые были обязаны запечатать оный в случае нарушения границ представителями одного из миров. Единственным ограничением для нас было то, что мы должны были жить в обоих из миров попеременно, не останавливаясь в одном из них навсегда. Таким способом верховные маги предполагали поддерживать баланс между мирами.

В тот первый раз я не хотела задерживаться на Эльдорисе надолго, слишком много дел накопилось у меня на Земле, да и, по правде, я неуютно чувствовала себя там, в прежде полюбившемся мне магическом мире, беспрерывно ожидая какого-то подвоха и опасности. Но на ночь мы, однако, остались, устроившись прямо в новом, постоянном теперь лагере, где эвины устраивали встречи с Советом Старейшин и любыми другими магами, не входившими в Совет, но нуждающимися в их помощи. И ночью мне почему-то приснился Коган с его замороженными пустошами, прорезанными редкими куполами сохранившихся городов. Тем утром я проснулась рано и, не тревожа спящего Лива, вышла во двор, где застала Старейшего Аманга, как ни в чем ни бывало прогуливающегося в потемках.

— Что же будет с ними? — спросила я, понимая, что эвин знает, о чем я спрашиваю его, и, вполне вероятно, и ходит здесь неспроста.

— У каждого своя судьба, Тания. И у каждого есть шанс все изменить.

— Значит, и они еще смогут все исправить? Смогут спасти свой мир?

— Все в их руках. Ну и… — Старейший помедлил и посмотрел на меня так лукаво и мудро, что я уже и без слов поняла, на что он намекает. — Помощь придет, — подтвердил он и, поклонившись, ушел, растворившись в предрассветном тумане.

Вернувшись теперь в родной мир, я чувствовала себя много спокойнее и безмятежнее, чем прежде. Былая уверенность в завтрашнем дне понемногу начала возвращаться ко мне, а главное, я перестала впадать в бесконтрольную панику, каждый раз случайно теряя Лива из виду. Кроме того, выяснилось, что запрет на перемещения между мирами не действует на животных, а потому и Луна, и Реглиф могли путешествовать вместе с нами. Регги, правда, предпочел остаться на Эльдорисе и приглядывать там за порядком, помогая тем, кто в его помощи нуждался, а вот Луна, исполнив выпавший на нее долг и обеспечив основную часть потребностей эльдорийцев в магической энергии, отправилась на Землю вместе с нами. И этому я была несказанно рада, успев изрядно соскучиться по своему котенку за это время.

— Нет-нет, оно лишь немногим выше колена, но никак не коротенькое! — продолжала спорить я. — К тому же не ты ли сам отговорил меня покупать новое, сославшись на это?!

— Я был не в себе, — сухо ответил Лив, продолжая хмуриться. — Не хочу, чтобы мою аманти-дан видел в таком виде кто-то, кроме меня самого!

— Вот кошмарик ты мой любимый, — сказала я нежно, обхватив его за шею. — И в чем же тогда прикажешь мне идти? И что вообще еще за «аманти-дан»?

— Возлюбленная жена, — пробурчал Лив, понемногу оттаивая и начиная улыбаться.

— Ну уж нет! Нет-нет! Я не могу заочно выйти замуж даже прежде, чем познакомлю своего избранника с родителями! Нет-нет.

— Аманти, но ведь по сути…

— Хочешь, чтобы я объяснила им, что, по твоему мнению, мы и так обвенчаны эльдорийской богиней? — ухмыльнулась я и, все же решив пощадить непривычного к земным порядкам Лива, ушла в комнату, на ходу стягивая красное платье. — Нет уж, придется знакомиться и… жениться! — выдала я шутливо, высовывая голову из-за двери.

— Ты хочешь нас познакомить? — спросил он, заметно напрягшись.

— Хм, как я вижу, ваши намерения не так серьезны… — не смогла сдержаться я, возвращаясь.

— Не шути со мной, прошу! Как же я буду с ними говорить, если даже не знаю вашего языка?!

— Тебя только это смущает? С моими друзьями вот ты не боишься общаться, — подмигнула я.

— Разумеется, только это. В основном…

Я нежно улыбнулась и поцеловала его в кончик носа.

— Все будет хорошо, любимый, ты им обязательно понравишься! И проблему с языком мы разрешим, — туманно сказала я. — Почему, кстати, все-таки вышло так, что механизм, подселивший мне в голову знания эльдорийского, не сработал с тобой?

— Я же уже бывал у вас. Помнишь, тогда на берегу. Но в тот раз мне не пришлось ни с кем говорить, кроме тебя. Но то был мысленный контакт, а не языковой. Думаю, этим я и утерял эту возможность, — печально сказал он.

— Это не беда. У меня кое-что есть, что поможет тебе.

— Да, у меня, я бы даже сказал, кое-кто есть, — улыбнулся Лив, обнимая меня.

— Это конечно и безусловно, — сказала я, высвобождаясь. — Но у меня есть и еще кое-что, — я снова ушла в комнату и, вернувшись, протянула Ливу шкатулку Денриана. — Вот это. И еще это, — добавила я, вкладывая в его руки маленький неприметный мешочек, перетянутый желтой лентой.

— Это то, что я думаю? Тот самый порошок? Где же ты его взяла? Я весь дом перерыл, но его нигде больше не было!

Я опустила глаза и сказала:

— Твой дядя… Тогда, перед смертью он послал мне образ. Точнее два. Один — той самой стены, где я нашла узоры, обозначающие вход в резервуар с эфиром. И еще один — с местом, где хранился порошок. Я не сразу поняла, что означали те картинки, и просто не придала им значения, но перед тем, как покинуть его дом, все же проверила… Ты не сердишься на меня?

— Конечно, нет, аманти, тем более раз ты хочешь вписать меня в свой мир по всем правилам, этот пакетик будет весьма кстати, — улыбнулся он.

В этот день мы долго не ложились спать, обсуждая подробности предстоящего знакомства, выдумывая подходящую легенду для появления Лива в моей жизни и даже немного подумывая о самой церемонии земной свадьбы. Лив остался разбираться в премудростях обновленной языковой базы волшебной шкатулки, а утомленные мы с Луной пошли спать. Я так привыкла к мягкому теплу ее тельца, калачиком пристраивающегося у меня в ногах каждую ночь, что проснулась, возможно, только от того, что в ногах у меня ее не было. Это показалось странным, потому что она никогда не вставала первой, всегда охраняя мой сон до самого утра. Еще более странным оказалось то, что в квартире котенка тоже не обнаружилось. Хуже того, мне не удалось уловить ее присутствие нигде вообще: ни на Земле, ни на Эльдорисе.

— Лив, Луна ушла, — сказала я, выйдя на кухню. Лив так и не ложился.

— Как ушла? Ты уверена?

— Да, — подтвердила я, посылая снимок своих ощущений.

— Что ж, кто знает, возможно, мы еще услышим о ней, — улыбнулся неведомо чему он.

Оглавление

ЧАСТЬ 1. ЗЕМЛЯ

  Глава 1. Эдик

  Глава 2. На юг

  Глава 3. В горах

  Глава 4. Люблю = Не люблю

  Глава 5. Дорога назад

ЧАСТЬ 2. ЭЛЬДОРИС

  Глава 1. Прибытие

  Глава 2. Во дворце

  Глава 3. Королева

  Глава 4. Совет Старейшин

  Глава 5. Мои вопросы и Старейшина Ивонг

  Глава 6. Город

  Глава 7. Лив

  Глава 8. Ученичество

  Глава 9. Побег

  Глава 10. В пути

  Глава 11. Северные леса

  Глава 12. Эвины

  Глава 13. Путь к океану и инициация

ЧАСТЬ 3. РОДНОЙ МИР

  Глава 1. Возвращение

  Глава 2. Максим

  Глава 3. День рождения

  Глава 4. Шкатулка

  Глава 5. Зов Эльдориса

  Глава 6. Не одна

ЧАСТЬ 4. МОЙ ЭЛЬДОРИС

  Глава 1. Заново

  Глава 2. Лагерь

  Глава 3. Обучение

  Глава 4. Западня

  Глава 5. На Землю

  Глава 6. Смерч

  Глава 7. Снова в путь

  Глава 8. Дворец и болезнь Королевы

  Глава 9. В ловушке

  Глава 10. Наступление

  Глава 11. Хозяин шкатулки

  Глава 12. Каменный гигант

  Глава 13. Родители Лива

  Глава 14. Кольцо и клинок

  Глава 15. Печать силы

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg