«Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Забота и пропитание для одиноких вампиров (fb2) - Забота и пропитание для одиноких вампиров (Пустошь убывающей луны - 1) 570K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Молли Харпер

Молли Харпер Забота и пропитание для одиноких вампиров (Пустошь убывающей луны — 1)

Глава 1

«Главное, что нужно помнить об «одиноком» вампире, — наверняка, есть серьезная причина, почему у него нет друзей, он сам по себе и ранен. Подходить с осторожностью».　

Из книги «Забота и пропитание одиноких вампиров»

Как внутренние споры о достоинствах ароматических средств для сексуальных утех стали частью моего рабочего дня?

Я — хороший человек. Посещала церковь по праздникам. Окончила колледж. Милые, богобоязненные люди со степенью бакалавра в ботанике не должны топтаться возле полок с фармацевтикой в Уолмарт и вести спор о том, какая разновидность ароматизированной смазки лучше всего.

— Тьфу, забей, возьму «Чувственную клубнику», — вздохнула я, бросив бесстыдную розовую коробочку в корзину.

Диандра Старр — по мне, так неудачно выбранное польское имя, если бы я знала хоть одно, — подцепила единственного в мире находящегося в патологической зависимости от партнера вампира. Моего клиента, мистера Ричека. Во время ее ежеквартальных визитов в Пустошь я превращалась в диковинного гибрида Золушки и Крестной Феи: просыпалась на рассвете и находила кучу голосовых сообщений и электронных писем с подробным описанием многочисленных поручений, требующих немедленного исполнения.

Казалось, мистер Ричек твердо верил, что, если не потакать капризам Диандры, она тут же умчится прочь в своих дизайнерских туфлях на платформе. Обычная соль для ванны — не слишком экстравагантно. Контрабандная, неорганическая пища — слишком экстремально. И леди нравились ее сексуально-вспомогательные средства со вкусом летних фруктов.

Заглянув в корзину, я сверилась со своиv списком. Пищевые добавки с содержанием железа? Есть. Органическое миндальное молоко? Есть. Ароматизированная смазка? Есть.

Наверное, мне не дано понять развитие взаимоотношений между вампирами и людьми.

Шоппинг в отделе «Специальные продукты» всегда проходил как приключение. Неожиданным побочным эффектом от Великого выхода в 1999 году стало появление ночных промышленных отраслей, специальных продуктов и загородного бизнеса, как у меня, которое удовлетворяло нужды «немертвых американцев».

Компании гнались друг за другом, чтобы придумать продукты для совершенно нового демографического слоя населения: синтетическая кровь, протеиновые добавки, средства по уходу за зубами, реалистичные бронзаторы.

Проблема состояла в том, что эти компании до сих пор не могли придумать упаковку для нежити и, как правило, прыгали от одних модных, причудливых брендов к другим, последний из которых был разработан для концентрированной плазмы — она лилась из того, что походило на голову куклы-пупса. Чтобы открыть, нужно было отвернуть голову назад.

Выглядит этот процесс еще более омерзительно, чем звучит.

Из-за подобного продукта, а также вызывающе броских неоновых лампочек «Колючей Проволочной Зубной нити», прозрачных шарообразных банок солнцезащитного крема «Солнечный Щит» с SPF 500 и черных готических коробочек увлажняющей сыворотки «Вечно Молодая» прилавки с вампирским товаром всегда были эпицентром чрезмерного внимания и сверхраздражения.

Я резко остановилась с тележкой посреди отдела фармацевтики, поскольку вспомнила, что девушка Ричека вегетарианка. И начала изучать этикетку ароматизированной смазки: нет ли там ингредиентов животного происхождения.

Но поняла, что мне, мягко говоря, плевать. Сейчас четыре двадцать утра, и это означало, что у меня остался час для того, чтобы забросить эту гадость в дом мистеру Ричеку, завести договор на обслуживание новому клиенту в Дир Хэвен, а затем успеть на встречу волейболистов в Пустоши убывающей луны. Такова экзотическая и гламурная жизнь дневного консьержа вампиров в Пустоши.

Моя компания «Билайн» — нечто среднее между координатором мероприятий, личным ассистентом и обслуживающим персоналом. В дополнение компания занималась планированием свадеб, я заботилась о мельчайших деталях, так как вампиры были слишком заняты или просто не хотели решать проблемы самостоятельно.

Я старалась избегать термина «ходячий днем», хотя он верно отражает суть, если, конечно, не имела дела с постоянными клиентами. Оказывается, если вы поместите объявление на услугу «ходячий днем» в справочник, то получите множество звонков от людей, ждущих вас с совком, чтобы убирать с тротуара отходы за их пушистиками. И вообще, у меня аллергия на собак… и их отходы.

Рванув к кассе, я бросила страстно-томящий взгляд на стойку с леденцами и другими запрещенными сладкими удовольствиями. С моим навязчивым пристрастием к сладкому я не видела разницу между шоколадом, ирисками, жевательными конфетами, леденцами и даже теми странными кислыми, похожими на лимонную кислоту, сжигающими вкусовые рецепторы на языке, пыточными конфетами.

Но беспокойство моей сестры Гиги о наследственной предрасположенности к сахарному диабету второго типа с одной стороны и моей склонности к тому, что я предпочитаю называть «формами», с другой стороны только подтолкнули меня под влиянием жуткого стресса разорить все заначки с конфетами, припрятанными по всему дому. Или если это обычный будний день.

Утихомирив себя жвачкой без сахара, я со свистом пронеслась через экспресс-кассу и загрузила покупки для выходных мистера Ричека в то, что Гиги со свойственным только семнадцатилетним сарказмом называла Ботаномобиль. Согласна: большой и желтый фургон совсем не сексуален.

Но пока Гиги не в состоянии предложить другой способ перевозить контейнеры с синтетической кровью, готические свадебные торты, а один раз даже огромную клетку для бенгальского тигра, я сказала Гиги, что ей придется смириться и ездить на переднем сидении Ботаномобиля.

Следующей осенью она купила на деньги, заработанные в Загородном клубе Пустоши и закусочной «Ферма сомов», поддержанный Фольксваген Жук. Никогда не стоит недооценивайть трудовую этику подростка, если конечным результатом является избежание позора.

Используя пропуск, я миновала ворота Дир Хэвена — закрытой, охраняемой территории, населенной исключительно вампирами и их человеческими любимцами. Ехать днем по этому типичному пригороду-призраку, поддерживаемом в идеальном порядке, всегда жутковато.

Улицы и дороги безлюдны. Окна плотно закрыты от солнечных лучей. Иногда мне так и кажется, что мимо моего автомобиля сейчас пролетит перекати-поле. С другой стороны, я никогда не видела, как после наступления темноты окрестности просыпаются, и кругом кипит жизнь. Я взяла себе за правило находиться подальше от домов клиентов после захода солнца.

Я редко встречалась со своими клиентами лицом к лицу, за исключением тех, которым помогаю организовывать недавно узаконенные свадьбы. (Я позволяла своим свадебным клиентам немного больше свободы, потому что обычно они слишком озабочены собственными проблемами, чтобы думать, как вцепиться в меня зубами. И еще, я встречалась с ними только в общественных местах, где полно свидетелей).

Несмотря на то, что прошло больше десяти лет после Великого выхода, и отношения между людьми и вампирами значительно улучшились со времен факелов и вил, все же многих вампиров еще тревожило стремление людей уничтожить их вид. Они не позволяли людям, с которыми не встречались лично, околачиваться возле их домов, пока спали и были уязвимы.

Годы работы с вампирами сделали свое дело: все мои романтические представления о вампирах развеялись, как дым. Как и у людей среди них были и добрые, и злые. И, несмотря на то, что проповедовали большинство телевизионных евангелистов, думаю, у них есть души.

Проблема в том, что склонность к самой невероятной жестокости может проявиться, когда личность больше не ограничивают правилом «не кусаться и не использовать человека в качестве еды», на котором настаивают люди. Если ты был придурком в первоначальной жизни, то ты, вероятнее всего, станешь еще большим придурком-нежитью. Если ты был порядочным человеком, то твоя жизнь вряд ли значительно изменится, разве что придется пересмотреть диету и уход за кожей.

С вампирами нужно соблюдать дистанцию и неважно какую — физическую или эмоциональную. Мой бизнес построен на бдительности, но еще на оптимизме и доверии. И на вампирском перцовом баллончике, который я держала в сумочке.

Я открыла багажник фургона и прислонила ящик с покупками к бедру. Для миниатюрной девчонки сил мне было не занимать, но именно в таких случаях как сейчас, с трудом неся ящик к входной двери мистера Ричека, я задавалась вопросом, почему у меня нет помощника.

Ах, да, потому что я не могу себе его позволить.

Пока мой небольшой бизнес не начал приносить прибыль чуть выше, чем ларек с лимонадом, мне придется самой поднимать и таскать коробки с ящиками. Я с нетерпением жду дня, когда смогу одеваться и укладывать волосы, не учитывая специфику своей работы.

А пока мой ежедневный гардероб составляют удобные туфли без каблуков, джемпер с жакетом и юбка-карандаш в темных тонах, на которых не видно грязи. Мне нравится время от времени надевать красивую блузку, но это зависит от того, смогу ли я с нее отстирать пятна синтетической крови. (Независимо от того, насколько ты осторожна, казусы все равно случаются).

А еще волосы. Человеческим партнерам, сотрудниками банка крови и кладовщиками было трудно воспринимать меня всерьез, когда я разгуливала с дикой копной темных кудряшек на голове. С прической а-ля Дайана Росс я однозначно не внушала доверия, так что пришлось закрутить волосы в тугой пучок на затылке.

Гиги называла это образом «сексуальной сельской училки», не проявляя при этом сочувствия ни ко мне, ни к моим кудряшкам. Но так как нам обеим достались капризные волосяные фолликулы, я с нетерпением жду, когда она получит первую серьезную работу и поймет, как трудно выглядеть профессионалом, когда твои волосы практически разумные существа.

Я набрала код, чтобы попасть внутрь небольшого, опрятного таунхауса мистера Ричека. Некоторые американские вампиры жили группами по трое или четверо, вампиры-бихевиористы называют это «гнездованием», но большинство моих клиентов, как и мистер Ричек, были одиночками. У них имелись привычки и причуды, которые спустя несколько веков могут довести до белого каления и человека, и бессмертного. Таким образом, они жили одни и полагались на таких людей, как я, которые связывали их с внешним миром.

Я поставила миндальное молоко в холодильник и осторожно рассовала другие покупки по кухонным шкафам. Проверила нет ли оставленных записок с дальнейшими указаниями и с облегчением вздохнула, не найдя ни одной. Я очень надеялась, что в этот визит Диандры меня не вызовут и не прикажут найти круглосуточную неотложную ветеринарную клинику для ее гипоаллергенной кошки Джинджер.

У этого глупого комка шерсти странное увлечение по открыванию пультов дистанционного управления и заглатыванию батареек. И почему-то каждый раз, когда это случается, Диандра впадает в шок.

Запоздало вспомнив об этом, я переложила пульт мистера Ричека с кофейного столика на телевизор.

Еще одна остановка, прежде чем я смогу посвятить время заседанию, отправиться домой и зарыться в любовный роман, который припрятала в суперобложке от «Приключений Шерлока Холмса». Если Гиги увидела бы голого по пояс гладиатора на обложке, то насмешки были бы изобретательными и, скорее всего, публичными.

Дом моего нового клиента удобно расположен в новом районе Дир Хэвен в конце длинного ряда одинаково бежевых зданий. Как обычно, мне пришлось трижды отсчитать номер дома, чтобы быть наверняка уверенной в том, что стою перед нужной дверью. Интересно, станут ли возмущаться мои клиенты, если я помечу двери их домов большими флуоресцентно-желтыми шмелями.

И да, я знаю, что использовать в названии компании, которая работала с вампирами, солнечных, любящих лето насекомых кажется нелепым. Но пчелы такие эффектные, носятся от одного места в другое, ни на секунду не забывая о своих задачах. Именно этот образ я хотела передать. Кроме того, слишком много бизнеса, ориентированного на вампиров, ушло в готическую тему. А мой веселый логотип выделялся в телефонном справочнике в разделе «Услуги для нежити».

Введя код безопасности, который значился в заявке моего клиента, я открыла дверь и зашла внутрь, несся мою фирменную «Спасибо, что выбрали фирму Билайн» цветочную композицию. Большинству вампиров нравилось, проснувшись, видеть свежие цветы.

Их вид и запах напоминали им о днях, когда они были людьми и могли невредимыми ходить под лучами солнца. И им не обязательно знать, что я собираю искусную композицию из роз, ирисов и фрезий из цветов, выращенных в собственном саду. Само присутствие дорогого подарка намного важнее, чем его реальная стоимость.

Мистер К. Каликс, определенно ни гроша не потратил на ремонт, размышляла я, когда зашла в пустой бежевый холл и поставила вазу на стандартный журнальный столик из клена.

Здесь было темно, чего и следовало ожидать, учитывая металлические непроницаемые экраны на окнах. Кое-что из мебели обнаружилось в гостиной, но и там никакого обеденного стола, никаких картин или фотографий на чистых серо-коричневых стенах. Место выглядело не обжитым, даже для дома мертвого парня.

Захватив последние картонные коробки, я побрела на кухню, где условилась оставить договора. Моя нога коснулась чего-то мягкого на полу.

— Да растудыш твою-то! — выкрикнула я, пока летела лицом вниз.

А я упоминала, что уже примерно лет пять не матерюсь? С впечатлительным ребенком дома я взяла себе на заметку версии ругательств «безопасного телевидения». И хотя впечатлительному ребенку уже семнадцать, не думаю, что смогу отвыкнуть. Даже тогда, когда мое лицо размазалось по кафельной плитке.

— Египетская сила, — простонала я, потирая ушибленный рот, и села на полу. Провела языком по зубам, чтобы убедиться в их целостности и сохранности.

Потому что, честно говоря, в данный момент я вряд ли могу позволить себе стоматологические услуги. Мои разбитые колени, как и моя гордость, ужасно болели, пока я снова, для пущей убедительности, языком пересчитывала зубы.

Обо что я споткнулась? Я вскочила на ноги, проковыляла до холодильника и открыла дверцу. Внутри холодильника зажегся свет, освещая лежащее на полу тело.

С визгом я пыталась вскарабкаться на холодильник, но мои туфли без толку скользили по плитке. Я никак не могла проглотить комок паники, образовавшийся у меня в горле и мешающий вдохнуть.

Обнаженный торс мужчины впечатлял, на длинных руках и ногах бугрились крепкие мускулы. Темные волосы упали на лоб в чернильном изобилии. Лицо выглядело бы красивым, если бы не было покрыто засохшей кровью.

Прямой нос, высокие скулы и слегка изогнутые, полные губы. Вылитый Давид Микеланджело… если, конечно, Давид был бы печальной религиозной статуей, омытой кровью.

На полу лежал весь в кровавых брызгах полупустой пакет с донорской кровью первой группы, который объяснил красные пятна на лице вампира. Он пил из пакета, когда… отключился?

Вампиры не падали в обморок. И многие чувствовали, когда нужно убираться в безопасное место, пока не взошло солнце. Они не попадали врасплох и не падали где-то в обмороки на рассвете. Что, черт возьми, здесь произошло?

Я взглянула на свою сумку, улетевшую в другой конец комнаты во время моего свидания с полом. Отдышавшись, решила, что стоит позвонить в офис Офелии, главы местного Всемирного Совета по борьбе за равноправие нежити, и оставить ей сообщение. Она точно знает, что делать. А я смогу убраться отсюда прежде, чем голодный и злой вампир проснется ночью и сделает меня своим завтраком.

Я потянулась через тело вампира, держа руку подальше от его рта. Сильная рука сжала мое запястье. Стыдно признаться, но завизжала я, как маленькая девчонка.

Я отчетливо услышала звук вытянувшихся клыков и запаниковала, дергаясь и борясь против неумолимо сжимающихся тисков. Следующие несколько минут мы играли в перетягивание каната с моей рукой, которую вампир тянул к своим потрескавшимся, окровавленным губам. Он пытался броситься на меня, но это усилие дорого ему стоило, и голова вампира с глухим стуком упала обратно на пол.

Моя рука зависла в угрожающей близости над его раскрытым, голодным ртом, и я сделала единственное, на что у меня хватило ума — ткнула ему в глаз.

— Ой, — отозвался вампир, вяло реагируя на боль, когда я указательным пальцем ткнула ему в веко. Длинные, темные ресницы затрепетали, когда он открыл второй глаз — насыщенного кофейного цвета и с черной каймой вокруг радужки. — Ой! — возмущенно повторил он, словно только сейчас вышел из ступора и почувствовал, что ему тычут в глаз.

Пока он отвлекся, я сделала последний рывок и освободилась, прижав руку к груди, отступила к холодильнику. Схватила с полки еще один пакет с донорской кровью. Открыла его и осторожно поднесла к губам мистера Каликса, полагая, что ему глубоко плевать, что кровь не согрета до температуры тела. Он слабо покачал головой и прохрипел:

— Плохая кровь.

Я проверила срок годности и снова предложила кровь.

— Нет, все нормально.

Его пересохшие губы почти треснули, пока он пытался произнести слова:

— Отравлена… тупица.

— Окей… придурок, — бросила я в ответ.

Едва заметное веселье промелькнуло на его лице.

— Нужен чистый источник, — прошептал он.

— Ну, свою кровь я вам точно не дам, — сказала я, отступая от него. — Я этим не занимаюсь.

— Ну, тогда просто жди, когда умру, — пробормотал он.

Я, должно быть, кусала губы, чтобы удержаться от ухмылки или истеричного хохота. Уверена, что сидя на корточках возле него и смеясь, пока он был уязвим и не в себе, я бы не улучшила ситуацию.

Прокричав ему «Держитесь!», я помчалась к машине, аккуратно закрыв дверь за собой так, чтобы солнечный свет не попал в кухню. У меня в машине лежала синтетическая кровь первой группы, предназначенная на завтра для госпожи Векслер.

Схватив три бутылки из упаковки, я рванула обратно в дом. К сожалению, только тогда, когда я забежала уже внутрь, меня осенило, что разумнее было схватить сумочку, запрыгнуть в машину и давить на газ весь путь домой.

Но нет же, я должна позаботиться, фигурально выражаясь, о вампире со сломанными крыльями из-за моего дурацкого комплекса доброго самаритянина.

Стоя на коленях около лежавшего вампира, я открыла первую бутылку и протянула ему.　

— Я уверена, она чистая. Я только что ее купила. Защитные пломбы от вскрытия целы.

Вампир смерил бутылку сомнительным, настороженным взглядом, но все же взял. Он с жадность проглотил содержимое первой бутылки, морщась от холодного подношения. Между тем откупорив еще две бутылки, я поставила их в микроволновку. И даже бросила в каждую по пенни, предварительно нагрев, чтобы придать более подлинный медный привкус.

— Спасибо, — пробормотал вампир, пытаясь из последних сил принять сидячее положение. В изнеможении он завалился на сосновый шкаф. Как и во всех домах в Дир Хэвен кухня была выполнена в пастельных, земляных тонах: светло-коричневых, бежевых и кремовых. Мистер Каликс выглядел, как сидящая восковая фигура на фоне светлого дерева.　

— Кто ты и что делаешь в моем доме?

— Я Айрис Скэнлон из фирмы Билайн. Служба обслуживания, помните? Офелия Ламберт подготовила ваш договор, прежде чем вы приехали в Пустошь. Я пришла отдать документы.

Он медленно кивнул великолепной темной головой.　

— Она упоминала что-то про «ходячего днем», сказала, что я могу тебе доверять.

Я фыркнула. Офелия сказала это только потому, что я не задавала вопросов, когда она в список своих покупок включила сверхпрочные мешки для мусора, известь и лопату. Лидер подростков местного Всемирного Совета по борьбе за равноправие Нежити, возможно, и выглядела на милые шестнадцать, но на самом деле ей было далеко за четыреста, Офелия, я вполне уверена, совершила тяжкие преступления в обоих полушариях.

Ужасные преступления.

— Кажется, вам немного полегчало. Я оставлю бумаги здесь и отправлюсь по делам, — сказала я, медленно обходя вампира.

— Стоять, — скомандовал он мне и вскочил на ноги, его голос уже не был скрипучим. Я стояла, как вкопанная, и смотрела на него вверх через ресницы. Его лицо стало округлым, менее изможденным. Казалось, он креп с каждым глотком крови. — Мне нужна твоя помощь.

— Чем я могу вам помочь?

— Ты уже помогла.

Пока он говорил, я уловила слабый акцент, словно он ласкал каждый слог окончания. Это звучало… старомодно, что было решительно бесполезной информацией, когда имеешь дело с вампиром.

И поскольку большинство вампиров не любят вдаваться в прошлое, я проигнорировала сексуальный прилив и его влияние на частоту моего пульса.　

— А теперь я хочу, чтобы ты отвезла меня к себе домой.

— С чего это я должна брать неуравновешенного, голодного вампира к себе домой? По-вашему я совсем дура?

Он фыркнул.

— Нет, и именно поэтому ты должна взять меня с собой. Я уже знаю, где ты живешь. Пока ты бегала к машине, я залез в твою сумочку и запомнил данные водительского удостоверения. Представь, насколько назойливым я могу быть, подгоняемый желанием найти тебя и отблагодарить за твою доброту, после того, как мне станет лучше.

Я ахнула, прижимая сумку ближе к груди.　

— Не смейте угрожать мне! В этой комнате, кажется, много легко ломающихся, деревянных предметов. Я всего-навсего претворю в жизнь заветные фантазии из Баффи.

На лице вампира читалось раздражение вперемешку с раскаянием. В основном раздражение. Он откашлялся.

— Прости. Я вел себя непочтительно. Но мне нужно найти надежное укрытие, прежде чем наступит ночь. У меня такое чувство, что кто-то явится, чтобы меня добить. Никто в здравом уме не станет нападать на меня, пока я в полной силе.

Охотно верю, но это не мешает мне думать, что мистер Каликс немного себе на уме.　

— Откуда мне знать, что вы не иссушите меня, как только вам станет лучше?

— Я этим не занимаюсь, — ответил он, вторя моим ранее произнесенным словам, и тут же выхватил сумку из моих рук. Я пыталась отобрать, но он удерживал ее вне моей досягаемости, как какой-то хулиган из школы, балующийся с рюкзаком «Мой маленький пони».

Насупившись, я скрестила руки на груди.　

— Учитывая, что вы только что пытались угрожать мне, с трудом верится.　

— Проверь мой бумажник на стойке.

Я открыла дорогой на вид кожаный бумажник и нашла нечто, похожее на блестящий, золотой значок полицейского.

— Вы консультант Совета? С точки зрения достоверности, для меня это ничего не значит. Я должна встретиться с Офелией. — Его губы дрогнули при упоминании мною коварного, но непредсказуемого подростка-вампира. — Почему вы просто не можете позвонить ей? — спросила я. — Она ваш представитель в Совете. Все равно придется ей сообщить об этом.

— Я не могу ей позвонить. Совет снабдил меня отравленной кровью. Ее оставили здесь в подарочной корзине до моего прихода, — сказал он, бросив выразительный взгляд на валяющийся на полу пакет. — Поэтому мне нельзя доверять Совету. Я не могу снять номер в отеле или обратиться за помощью к друзьям, иначе меня выследят.

— Я живу вместе с младшей сестрой. И мне плевать, как вы оказались на полу. Мы не хотим быть в этом замешаны, — хмыкнула я, пытаясь снова выхватить сумку из его опустившихся от усталости рук. — Я не собираюсь быть «станцией» на вампирской подземной железной дороге.

— Я могу заплатить тебе непристойную кучу денег.

Стыдно признаться, но от такого предложения моя рука застыла. Если что и заставило бы меня рассмотреть этот ненормальный план, так только деньги. Мои родители умерли почти пять лет назад, оставив меня в одиночку растить младшую сестру без какой-либо страховки или сбережений.

Мне нужны деньги для Гиги, ведь учеба в колледже не за горами. Мне нужны деньги, чтобы сохранить дом, расплатиться по закладной на него, которую я оформила, чтобы получить стартовый капитал для Билайн. Мне нужны деньги на пропитание, потому что Гиги постоянно хотела есть.

И, несмотря на то, что бизнес в какой-то степени преуспевал, мне все время казалось, что хватает только на то, чтобы покрыть наши расходы, и чуть-чуть погасить собственный студенческий займ. И всегда неожиданно возникают непредвиденные расходы: ремонт машины, школьные поездки, поломка кондиционера.

Непристойная сумма денег обеспечила бы хорошую «заначку», и я смогла бы спокойно спать больше, чем пару часов за ночь. Мистер Каликс соскользнул на пол, очевидно, уставший от борьбы за сумку.

— До какой степени непристойную? — спросила я, внезапно закашляв, чтобы избавиться от нотки смирения в голосе.

— Десять тысяч долларов за неделю.

Я быстро прикинула по расходам, сколько будет стоить заменить изношенные трубы в доме, плюс оплата учебы Гиги за первый семестр в колледже и платеж по кредиту в следующем месяце и сравнила с той суммой, что Совет платил даже самому непритязательному из его подчиненных. Я покачала головой и сделала встречное предложение.

— Двадцать пять.

— Пятнадцать тысяч.

Я поджала губы.

— Я по-прежнему говорю двадцать пять.

— Что означает, ты не знаешь как вести переговоры.

Это борьба, крепко сжав губы, я еле сдерживалась, чтобы не улыбнуться.　

— Насколько сильно вы хотите убраться с этого пола, мистер Каликс?

Он проворчал.

— Хорошо.

— Одна неделя, — сказала я и встала перед ним на колени, мой голос в данной ситуации звучал на удивление тверже, чем я могла предположить. — Это означает семь ночей. Не семь дней и восемь ночей. Не семь с половиной ночи. А семь ночей.

— Договорились.

— Отлично. — Я одарила его моей яркой «профессиональной» улыбкой и протянула руку, чтобы закрепить сделку.

— Не нарывайся, — пробормотал он, закрывая глаза.

Вздохнув, я достала телефон из сумочки, чтобы набрать Гиги. В конце концов, я сегодня не готова идти на собрание.

Глава 2

«Первое правило заботы об одиноком вампире гласит: никому не говори, что ты заботишься об одиноком вампире».

Из книги «Забота и пропитание одиноких вампиров»

Как только я начала набирать на телефоне номер, мистер Каликс выбил его из моих рук. Мой драгоценный Блэкберри, ударившись об кухонную стену, разлетелся на черные пластмассовые кусочки. Я возмущенно вскрикнула и, разинув рот, наблюдала, как на пол со звоном падали обломки телефона.

Он убил мой телефон. Хладнокровно убил мой телефон! Твою м… блин.

Мой телефон был спасательным кругом, тростинкой к моим клиентам. Связующим звеном между мной и их нуждами, потребностями, каждым капризом. Я никогда не игнорировала звонки. Никогда.

Если перестану отвечать, то склонность к мгновенному разочарованию и вспыльчивый темперамент вампирских див может положить конец бизнесу. Потеря бизнеса означает потерю дохода, а утраченный доход означает… я боролась с нарастающей паникой, сковавшей мое горло.

— Да что, черт возьми, с вами такое? — вскипела я.

— Я же сказал, никому не звонить, — прохрипел он, видимо, ему стоило немало сил раздолбать на осколки мой телефон.

— Я звонила сестре сказать, чтобы она сегодня вечером не приходила домой, — ответила я. — Скорее ад замерзнет, чем я позволю ей переступить порог дома, пока не выясню… приучены ли вы к жизни в домашних условиях. — Он зарычал, обнажив клыки, но промолчал. Я предположила, что бесполезно ждать извинений за разбитый телефон, поэтому продолжила: — Кстати, купите мне новый. И если бы у меня не было резервной копии всех контактов, оставила бы вашу задницу на кухонном полу, забила бы на вас и Совет.

— Ты что так привязана к своему телефону?

— Это самые надежные отношения, которые у меня есть.

Если бы он отвесил шутку про функцию вибрации, я вышла бы за дверь с чистой совестью. К сожалению, он молча вытащил собственный телефон из кармана и протянул мне, лишив меня такой возможности.

Попав на голосовую почту Гиги, я сказала ей узнать, сможет ли она остаться на ночь у своей подруги Самми Джо, и позвонить мне, прежде чем соберется домой. Позади меня сидел, прислонившись к шкафу, мистер Каликс и допивал последнюю бутылку чистой синтетической крови.

Я повернулась к нему и присела на корточки, наши глаза оказались на одном уровне. Кажется, ему это не понравилось, и, раз уж я была вне досягаемости для возможного удара, ему оставалось только пригвоздить меня к месту взглядом своих больших, цвета меда с шоколадом глаз. Я расправила плечи и постаралась придать голосу как можно больше уверенности.

— Вот мои правила. Я сделаю для вас удобное, светонепроницаемое место в подвале. Запасусь кровью в бутылках и всем тем, что вам понадобится. Вы не будете входить в другие комнаты выше первого этажа. И я не буду кормить вас своей кровью. Никогда. Моя сестра тоже не будет. Точнее, если моя сестра в комнате, то вас не должно там быть, так как я не хочу, чтобы вы оставались с ней наедине. В ту минуту, как ваша неделя заканчивается, вы исчезаете.

— У тебя слишком много правил, человек.

Я мило улыбнулась.

— И поэтому я не валяюсь полуголой на кафельном полу, вампир.

— Подними меня и увези отсюда до захода солнца, — проворчал он.

— Как будто я хочу быть здесь после наступления ночи, — возразила я, встав так, чтобы суметь поднять его на ноги.

Когда я протянула руки, он покачал головой.

— Для начала ты должна убрать с пола кровь.

Я уперлась кулаками в бока.

— Думаю, если вы просмотрите контракт, лежащий на стойке, то до вас дойдет, что я не прислуга.　

Мистер Каликс закрыл глаза, словно взывал с молитвами к какому-нибудь клыкастому божеству, чтобы тот послал ему терпения.　

— Если кто-то придет в мой дом, не хочу, чтобы они подумали, будто добрались до меня. Не хочу, чтобы они решили, что я слаб и беззащитен. Поэтому сделаем видимость, словно я взял и внезапно уехал из города. Люди, как правило, при этом не оставляют большие лужи крови на полу.

— Хорошо, — раздраженно сказала я, хватая новую губку из шкафа рядом с раковиной. Я протирала пол, пока мистер Каликс сражался с выцветшей черной футболкой с изображением Ролинг Стоунс.　

Глядя на то, как он третий раз подряд неудачно пытается натянуть правый рукав, помогла ему надеть футболку. Это поставило нас в щекотливое положение: он практически навалился на меня, его лицо в дюйме от моего, а я удерживала его вес, уперев ладони ему в грудь. Я обнаружила, что уставилась на его рот.

Верхняя губа была совсем немного полнее и более округлой, чем нижняя, делая его рот внешне чуть-чуть похожим на ужаленный пчелой. Губы выглядели мягкими, однако, за ними я могла видеть еле скрытые, острые, как бритва, клыки. Мои руки обернулись вокруг его груди, скорее удерживая, чем отталкивая. Я прикусила свои губы, чтобы не дать сорваться слегка смущенному вздоху.

Не самое лучшее начало.

Я работала на него всего пять минут и уже боролась с очень вескими и разумными причинами, которые требовали от меня держать клиента на профессиональной дистанции и полностью одетым. Мой взгляд метнулся к его глазам, и в них я увидела настороженность. Я поднялась, помогая ему твердо встать на ноги, и наваждение исчезло. Когда отодвинулась, мне стало немного проще дышать, и сразу вспомнились значимые и здравые причины, которые включали следующее:

1. Люди, которые спят с вампирами, иногда пропадают или того хуже.

2. Три месяца тщательно продуманного целибата не будут просто так прерваны из-за красивых губок, которые, так уж случилось, прилагались к клиенту.

3. После многолетней работы в вампирском сообществе я не хочу заработать репутацию легкой добычи для похотливых мужчин-вампиров.

4. Фраза «секс с парнем, который спит в подвале нашего дома» не сочетается с ответственным родительским образом.

— Посмотри под раковиной, — сказал мистер Каликс, вопросительно кивая в сторону шкафчика. Там, где большинство людей хранит мешки для мусора и пустые магазинные пакеты, у мистера Каликса лежала брезентовая походная сумка и чехол для ноутбука из гостиной.

Расстегнув молнию на сумке, я увидела запасную одежду и туалетные принадлежности на случай крайней необходимости. Как ни странно, но его уровень подготовки растопил мое сердце. Не хотелось бы мне, чтобы апофеозом этих странных выходных стало копание в комоде с нижним бельем вампира. Ничем хорошим это не закончится.

К тому времени, когда я повернулась, мистер Каликс уже стоял на своих двоих, пусть и опираясь на стойку. Даже обессиленный, в полный рост его внушительная фигура производила неизгладимое впечатление. Он на добрый фут выше меня, а тело крепкое, словно высечено из гранита. Вряд ли он накачал такие мышцы благодаря живописи или выпеканию булочек во время своей человеческой жизни.

Мистер Каликс из тех, кто наступал и сражался, пока последний враг не был уничтожен… как мой бедный телефон.

Внезапно у меня возникло плохое предчувствие. Насколько умно взять к себе домой неустойчивого, склонного к уничтожению телефонов вампира? Я ничего не знала об этом парне, за исключением фамилии, адреса и кредитной истории. Конечно, его ко мне отправила Офелия, но она из тех, кто, возможно, найдет довольно забавным заманить в ловушку человека и оставить в замкнутом пространстве с сексуальным вампиром-преступником.

Я сказала себе, что должна просто позвонить Офелии. Должна рассказать ей об отравленном консультанте, пойти домой, и, черт бы побрал, слопать пакет Йорского мятного печенья, который припрятан в холодильнике.

Пока я просматривала контакты в телефоне мистера Каликса, чтобы исполнить задуманное, он открыл то, что большинство людей используют как ящик для столовых приборов, и начал тщательно отсчитывать наличные и складывать пачки в маленькие стопки. Перед моими глазами все еще стояло изобилие зелени в ящике, когда мистер Каликс его задвинул.

— Десять тысяч долларов, — объявил он, двигая ко мне аккуратно сложенную стопку купюр. — Считай это авансом за доверие. Если переживу неделю, получишь остальное.

Мои руки слегка дрожали, когда пальцы коснулись дорогой зеленой бумаги. Я раньше никогда не видела столько наличных в одном месте. Это не реально. Такая сумма денег не может вот так запросто упасть мне в руки. Это плохая идея. Но, в конечном итоге, деньги каким-то образом оказались в моей руке и благополучно перекочевали в кошелек. И теперь, кажется, обратного пути нет, в плане ведения переговоров.

— Вы держите такую сумму денег в ящике для ножей? — спросила я. — Думаю, знаю, почему кто-то хочет вас отравить?

— Тому, кто меня отравил, не нужны мои деньги, — сухо произнес он. — Просто, чтобы ты была в курсе, перед уходом я поменяю код безопасности. Не хотелось бы, чтобы у тебя был соблазн вернуться и обчистить меня, пока я сплю.

— Я умоляю, а как же доверие?

— Надежно спрятано в твоем кошельке, — ответил он.

Я сдернула упаковочное одеяло с груды вещей, лежащих в гостиной, и накинула его на голову вампира. Он надел какую-то обувь, и мы осторожно вышли из дома.

Благодаря своей скорости вампира он так стремительно поменял код, что при всем моем желании, я не смогла бы уследить, после чего мы быстро двинулись к машине. Уже смеркалось, но в округе пока еще никого не было, так что я спокойно погрузила мистера Каликса в кузов, от его кожи даже дымок не поднялся.

С моим клиентом, уютно расположившимся под одеялом, по пути домой я заскочила в местный банк крови, где меня знал персонал, и сказала им, что я по поручению мистера Ричека. Будучи знакомыми, как он питался во время стресса, возникающего, когда Диандра появлялась в городе, они не задавали вопросы о дополнительных единицах первой положительной и свежей плазмы, которые я забирала.

Солнце как раз село, когда я свернула на свою подъездную дорожку. И с облегчением вздохнула, увидев свой дом, даже если технически я привела в него монстра. В моем жилище не было ничего особенного: несуразный старый сельский дом, который родители купили после свадьбы. Первые владельцы пристроили несколько комнат по мере увеличения их семьи. Эффект получился такой, словно несколько коробок из-под крекеров положили друг напротив друга, а затем покрыли алюминиевым сайдингом кремового цвета. Но отделка была покрыта свежим слоем бледно-голубой краски, да и водостоки обновили совсем недавно.

Мне не хватает времени, чтобы ухаживать за клумбами так, как хотелось бы, и поэтому я постаралась придать им неприхотливый вид дикорастущей травы в сельской местности благодаря мягким белыми кистям лагерстремии и низким пурпурным и золотистым соцветиям вербены.

Ползучие ковры флоксов расстелились поверх каменных кругов, опоясывающих клумбы. Мне нравилось, как их цвет контрастирует на фоне сочных, размером с бейсбольный шар, пурпурно-синих соцветий гортензии.

Я знала каждое растение, каждый цветок, ведь ухаживала за ними собственным руками. Могла бы мысленно разнести их по роду и типу, но воздержалась. Это единственная область, где профессор ботаники и мое «я» противоречили друг другу.

Мне не нравиться называть растения латинскими именами. Да, это уместно в академической обстановке, но она такая безликая. Растения тоже личности. Вот, например, веселеньким, распустившимся подсолнухам, которые иначе называют «гелиантус», нравилось бы называться уродливым именем только потому, что так написано в их налоговой декларации? Разумеется, если бы растения платили налоги.

Несмотря на то, что я всегда ношу широкополую соломенную шляпу, моя кожа загорелая и в веснушках от долгих часов пребывания под солнцем, которые я проводила за прополкой, поливкой и обработкой от вредителей. На руках отсутствовал маникюр, и красовались мозоли.

Иногда мне просто хочется развалиться на диване, а не выпалывать или опрыскивать клумбы, но я больше не могу пренебрегать моими растениями, так же как и оставлять Гиги «Убийцу бытовой техники» Скэнлон готовить себе самой. Как и Гиги, цветы остались со мной, и я заботилась о них.

Я заметила, как мистер Каликс смотрел на дом через мое плечо, пока помогала ему выбраться из фургона. Выражение на его красивом лице кричало «не впечатлил». Он прочистил горло и проворчал:

— Это…

Я бросила на него лукавый взгляд.

— Да?

— Оригинально. Очень уютный.

— Потому что это дом, дом моей семьи, — напомнила я ему. — В который я вас пускаю.

— Понимаю, — произнес он сквозь стиснутые зубы, пока мы поднимались на крыльцо. Странно, почему он казался таким измученным. Уверена, что в отличие от него, большую часть его веса я приняла на себя. А вести светский разговор перед закрытой дверью и стараться удержать падающего вампира — подвиг сверхконцентрации.

Вопреки теориям талантливых сказочников на самом деле вампиры могут войти в ваш дом без приглашения. Но они так не поступают, потому что считают это грубостью. Людям пришлось распрощаться со многими мифами, когда вампиры повылазили из своих гробов: кресты, святая вода, парни с милым английским акцентом, бродящие по окрестностям в черном пальто и воплощающие всеми обожаемое зло.

Я вздохнула. Ох, Спайк.

Верите или нет, но вся эта общественная заварушка с вампирами началась из-за вышедшего из-под контроля бухгалтера-вампира. В 1999 году в Милуоки только что обратившийся в вампира налоговый консультант по имени Арни Фринк, чтобы иметь возможность и дальше работать в фирме «Джейкоб, Майерс и Лептц», попросил у руководства вечерние часы.

Но работник отдела кадров так же, как и остальной мир в то время, не ведал о существовании нежити и настаивал, что Арни должен соблюдать режим работы банка из-за соображений безопасности. Ведь не дай Бог, кто-то сможет воспользоваться ночным временем, когда нет охраны, и сделать неограниченное количество выписок.

Арни нанес следующий удар, сказав, что у него порфирия — болезненная аллергия на свет, но злой кадровик был несокрушим. Поэтому Арни ответил, как типичный обидевшийся американец.

Он подал абсолютно провальный иск в суд.

Когда аргумент о дискриминации аллергиков не произвел впечатления на судью, Арни, намазанный солнцезащитным кремом, вышел из себя в суде и заявил, что он вампир и по медицинским показаниям не может работать в дневное время и, таким образом, попадает под закон о защите прав граждан с ограниченными возможностями.

После нескольких заседаний Арни выиграл иск и получил разрешение работать в ночное время, а также приглашение на интервью с Барбарой Уолтерс.

Поначалу разъяренное тем, что какой-то идиот-бухгалтер из Милуоки разрушил тысячелетнюю тайну нежити, международное сообщество вампиров, в конце концов, пришло к соглашению, что жить в открытую все же более удобно. Кровь легче получить, если ты просто попросишь.

Избранный контингент древних вампиров официально уведомил ООН о существовании вампиров и попросил мировые правительства признать их законными существами. Они также просили особого снисхождения в определенных медицинских, юридических и налоговых вопросах, которые обязательно возникнут. Определенно, ведение финансовой отчетности было ниже достоинства вампиров.

Первый год или около того стал темной главой в истории человечества. Когда СМИ выпускали в эфир ежегодный отчет о Великом Выходе, они, как правило, показывали ролики, где толпы людей вытаскивали вампиров на солнечный свет или поджигали их только по той причине, что они существуют. Правительство США объявило об обязательном комендантском часе после наступления темноты из-за страха, что вампиры в массовом порядке примут ответные меры. Поэтому люди нашли способы проводить свои рейды до захода солнца.

Тот же международный контингент вампиров, который назвался Всемирным Советом по борьбе за равноправие нежити, обратился к человеческим государствам за помощью. В обмен на предоставление определенной информации о переписи Совету разрешили создать малые, территориальные органы власти в каждом регионе любой страны.

Совету поручили наблюдать за новообращенными вампирами, чтобы удостовериться, что те благополучно адаптировались к нежизни, утрясать ссоры в сообществе и исследовать «несчастные случаи», которые происходили с вампирами.

Я точно не уверена, что, работая на Совет, мистер Каликс представлял из себя авторитетную фигуру или менее заслуживающую доверия. Так как я обычно придерживалась добрых отношений с Офелией, то была свидетелем некоторых темных сделок со стороны Совета.

Главы вампирского сообщества верили в то, что «любые средства хороши» для поддержания порядка, в том числе запугивание, сокрытие и изредка исчезновения. Я старалась не увидеть ничего лишнего, потому что подобное может привести к исчезновению. В общем, порочный круг.

Я помогла мистеру Каликсу устроиться на диване с подогретым пакетом донорской крови, затем спустилась вниз, чтобы подготовить ему жилое помещение. В подвале было довольно чисто, благодаря моему порыву после похорон все упаковать по коробкам и промаркировать.

Походное снаряжение моих родителей аккуратно хранилось в юго-западном углу вдали от множества маленьких окон на уровне земли. Убрав посередине ящики, я установила маленькую двухместную палатку, которую мой папа назвал «испытание для идиотов». Внутри я постелила походную кровать с чистыми простынями и одеялами. Перевернутый оранжевый ящик служил прикроватной тумбочкой.

Так как вампиры очень чувствительны к теплу и солнечному свету, я закрыла окна двухслойной, сверхпрочной алюминиевой фольгой, а сверху нее приклеила картонные панели. Загорелый вампир — зрелище не из приятных.

Каждый вампир реагировал по-разному. Ходили слухи, что это своего рода проверка личности. Если кожу сразу охватывал огонь, значит натура страстная. Медленный, тлеющий ожог указывал на более сдержанный характер. Лично я думала, это означало сидеть и ждать дымовых сигналов, в то время как у кого-то случился пожар.

Пока мистер Каликс оставался в палатке и не сдергивал покрытие с окон, то мог избежать прямых солнечных лучей и дымящейся, огненной смерти. Это мой главный аргумент, чтобы он не спал между коробками со старыми ежедневниками и надувным Санта Клаусом.

Я поднялась вверх по лестнице и обнаружила уже менее серого вампира, дремлющего на моем удобном, синем диване. Весьма странно лицезреть труп в комнате, где моя семья устраивала турниры по монополии. Комната явно была семейной, с потертой мебелью и стенами, покрашенными в веселый мятно-зеленый цвет.

Деревянные фигурки уток моего отца «плыли» на полке камина. Я сняла вышитое мамино цветочное панно с банальным изображением семейного очага и заменила на черно-белые фотографии нашей семьи в лучшие дни.

На одном снимке Гиги в возрасте 10–12 лет финиширует с отцом в забеге на 5 километров. Мама, стоящая на коленях среди ее розовых кустов. Мы вчетвером играем в Спунс, из-за чего чуть не сорвали День Благодарения. Чтобы внести немного жизни я расставила в квадратных стеклянных вазочках розы и гортензии. Это вам не типичная ночлежка для вампиров.

Я устроилась напротив дивана в мамином кресле в стиле «вингбэк», покрытом деликатной парчой, в котором она любила сидеть и проводить с нами серьезные беседы. Мы называли его председательским креслом.

Склонив голову на бок, я изучающе посмотрела на моего подопечного. Несмотря на то, что его ноги свисали с дивана, а голова лежала под крайне неудобным углом, лицо его было расслабленным. Он выглядел так мило и безмятежно… с закрытым ртом.

Почти осушенный пакет с кровью лежал у него на груди. Притом так, что с него могла капнуть кровь на обивку дивана, поэтому я потянулась к нему, чтобы убрать пакет. Мистер Каликс резко открыл глаза и зашипел на меня, вытянув клыки, обхватил пальцами мое левое запястье и крепко сжал.

Даже в его ослабленном состоянии сокрушительная сила его хватки поставила меня на колени. Я обвила ногами ножки стула и судорожно начала выдергивать руку, в то время как он тянул ее ко рту.

Я подалась всем своим весом назад, надеясь выбить его из равновесия, но он не сдвинулся с места. В итоге, я ударила его по носу другой рукой и, вложив всю строгость в голос, произнесла:　

— Нет!

Пока он смотрел на меня, его хватка ослабла, темные глаза буравили мои, словно на моей роговице запечатлен секретный код. Он часто заморгал и полностью сосредоточился на моем лице.

— Ты только что ударила меня по носу, как непослушного пса? — с недоверием спросил он, пока я пыталась снова возобновить циркуляцию крови в моем запястье.

Я кивнула, отодвигаясь от него подальше.

— Думаю, да.

Его тон был одновременно угрожающим и забавным.

— Поправь меня, если ошибаюсь, чуть ранее ты ткнула пальцем мне в глаз?

— Я видела такое в «Неделе с акулами», — пробубнила я.

— Что, что? — переспросил мистер Каликс, хотя я прекрасно знала, что он меня слышал.

— Я видела такое в «Неделе с акулами», — повторила я уже громче раздраженным тоном. — Там говорили, если на вас напала акула, то нужно ткнуть ей в глаз, это должно дезориентировать ее на какое-то время, и она вас отпустит. И я подумала, раз вы хищник, то, вероятнее всего, такой прием подействует и на вас тоже.

Он засмеялся, хриплый звук, похожий на кашель, прогрохотал в его груди.

— Что же получается, я за считанные часы от акулы скатился до пса? Весьма ощутимое понижение в должности. Ты всегда применяешь на своих клиентах методики по управлению поведением животных?

— Я стараюсь всевозможными способами избегать прямого общения с клиентами, особенно когда нахожусь одна, — проворчала я, выдергивая руку из его захвата. — И никогда еще не общалась с клиентом, который демонстрирует клыки так часто, как это делаете вы.

— Ты подкрадываешься ко мне. Мои рефлексы, как правило, лучше.

— Ну, похоже, что вы сейчас находитесь не в лучшей форме, — уступила я. — Думаю, мы итак плохо начали, ознаменовав наше знакомство насилием и уничтожением сотовых телефонов. Может, начнем сначала?

На его лице появилось хитрое выражение.　

— Значит ли это, что мы пересмотрим нашу финансовую договоренность?

— Нет.

— Хорошо, так или иначе, я попробую, — протянул он.

— Айрис Скэнлон, рада с вами познакомиться, — сказала я, протянув руку для рукопожатия. Тепло пульсировало вдоль моей руки. Он сжал мои пальцы так, что нервные окончания на коже загудели и начали покалывать.

По ощущениям походило на нечто среднее между щекотанием сексуальной энергии и случайным ожогом кожи; словно мое разумное суперэго кричало на более бессловесные, перевозбудившиеся области моего мозга, которые независимо от того, что планировало мое подсознание, не могли привести ни к чему хорошему.

Я резко одернула руку. Он скривил губы и сузил глаза, напоминая ястреба, кружащегося над маленьким мышонком.

— Клетус Каликс, приятно быть не лежащим на полу.

Я засмеялась на неприличном уровне децибел и хлопнула себя рукой по губам.

— Клетус? Как деревенщина с разинутым ртом?

— На моем языке, оно обозначает «знатный», — сварливо произнес он.

Я хихикнула.

— Или что ты ел из одной миски со своими одиннадцатью братьями, также названных именем Клетус.

Он приподнял соболиную бровь.

— Я предполагаю, чтобы оценить твою шутку, мне нужно было родиться в этой прекрасной деревеньке.

— Эй, я живу в Пустоши, — запротестовала я. — И в моей семье никого не зовут Клетус. Неудивительно, что на контрактах стоят только твои инициалы.

— В отличие от Скэнлон, что на старом ирландском означает «скандал», я происхожу из рода, которым можно гордиться.

— Независимо от этимологии, я буду звать тебя Кэл. Не могу с каменным выражением лица произносить Клетус, — сказала я ему, убирая с лица выбившийся, темный локон. — Ладненько. Теперь, когда моя паника вроде бы поутихла, можешь ли объяснить, как мы докатились до такой ситуации? Сегодня утром у меня был огромный список дел. Но вот «взять к себе пожить одинокого, капризного вампира» точно в списке не значилось.

— Капризного? Моя манера поведения претит твоим нежным человеческим чувствам?

— О, нисколечко, я всегда хотела позвать к себе грубое, угрюмое создание ночи. У меня слишком завышена самооценка. — Он исподлобья глянул на меня, а я одарила его поверхностной, сладкой улыбочкой, так же я улыбалась Диандре в те редкие случаи, когда наши пути пересекались. — Мне хватает моего собственного сарказма, Кэл. Обойдусь без твоего.

Он долго и задумчиво смотрел на меня. Я чувствовала оценивающий взгляд этих глубоких, темных глаз. И сложилось четкое впечатление, что ему не нравилось то, что он видел. Ну и хрен с ним и его «знатным» родом. Я, блин, Скэнлон. И мой род тоже был достойный. Я произошла из тех людей, которые, скорее всего, служили у каких-то очень важных людей.

Я уже хотела сказать, что он может захлопнуть дверь за своей вампирской задницей в любое время, но Кэл начал говорить:

— Кто-то подмешал мне что-то в кровь. Какое-то вещество, от которого я почувствовал слабость, и мне стало плохо. Я почувствовал неладное, как только сделал первый глоток. Но к тому времени уже не мог стоять на ногах. Лежа на кухонном полу, я то приходил в себя, то снова отключался и в таком состоянии провел большую часть дня. И даже не почувствовал, как ты упала на меня.

— Я не падала на тебя, я упала через тебя.

Его губы дернулись. И у меня появилось странное желание врезать ему, чтобы стереть эту ухмылку с лица, но думаю, это не самый лучший способ установить дружественные деловые отношения. Что в этом вампире такого, что мое настроение так быстро меняется, как качающийся маятник?

У меня никогда не возникало проблем в деловых отношениях с нежитью. Но в новом подопечном было что-то такое, от чего в одну минуту мне хотелось его поцеловать, а в другую — ударить. И то, и другое — плохая идея, так как, в конце концов, меня покусают и/или покалечат.

Выдергивая меня из внутренних дебатов об увечьях и поцелуях, Кэл произнес:

— Ты очень зациклена на семантике. Хорошо, когда ты упала через меня, я ничего не почувствовал. Это случилось только после того, как ты сдуру протянула руку над моим лицом. Я слышал, как твой пульс отбивает такт прямо над моим носом. У тебя, кстати, приятный, естественный аромат. Ты в курсе? Лаванда с оттенком железистой земли.

— Стоит ли мне свернуть газету в трубочку? — спросила я.

Маленькая ямочка появилась в уголке его рта. Я забавляла его, словно вздорный, маленький питомец. Фантастика. Я закатила глаза.

— Ты уверен, что почувствовал себя плохо из-за крови? Может быть, ты вчера делал еще что-нибудь, от чего тебе могло стать плохо? Кровь, в конечном счете, пропадает, верно? У вампиров есть аллергии кроме как на серебро и солнечный свет? Может, у тебя реакция на что-то в твоем доме, на чистящее средство или новый ковер?

Кэла, казалось, слегка раздражали все эти вопросы. Он зевнул, я никогда прежде не видела, чтобы вампиры так делали, и заморгал, словно ему было тяжело держать глаза открытыми.

— Я уверен, дело в крови, возможно, что-то ввели в пластиковый пакет. Я бы не заметил подмены. А что касается аллергии, не уверен, что должен раскрывать тебе свои слабости.

— Думаешь, я нападу на тебя с Виндексом?

Он снова моргнул.

— На данный момент я доверяю тебе больше, чем обычному, среднестатистическому человеку. Но пока я отдыхаю, ты можешь подвергнуть сомнению свое решение впустить меня в свой дом на ближайшее время.

— Дельное замечание, приводящее в смятение. Пока мы разговариваем, я сомневаюсь, что приняла верное решение. — Когда он напрягся, продолжила: — Считаю, что если я буду откровенна с тобой сейчас, позже у тебя не будет причин осушить меня из-за недопонимания. И вот я спрашиваю: зачем кому-то что-то подмешивать в твою кровь? Почему кто-то хочет навредить тебе? Я имею в виду другую причину, а не только из-за отсутствия у тебя обаяния и коммуникативных навыков.

Его щеки дрогнули, и Кэл приложил усилие, чтобы хмуро на меня посмотреть.

— Это секретная информация, касающаяся дел Совета, — сказал он, слегка проглатывая слова. — Я не могу обсуждать это с тобой.

— О, я должна рисковать своей шеей, не имея представления о полной картине, — пробормотала я, скрестив руки.

— В наше соглашение не входило полное разглашение своих секретов.

— В соглашение вносятся поправки, — стрельнула я в ответ.

— А почему я не могу вносить изменения? — спросил он.

— Думаю, ответ «Потому что я так сказала» тебя не устроит? — поинтересовалась я. Когда ответа не последовала, я потерла рукой глаза. — Я впустила тебя в свой дом. И меньшее, что ты можешь сделать, — сказать, почему я приняла такое глупое решение. — И прежде чем ты еще раз оскорбишь мою благонадежность, напомню, что у меня есть коды доступа к домам почти всех членов Совета. Знаю, кого и что они едят. Знаю, когда они ссорятся со своими супругами, и, когда занимаются сексом с теми, с кем не должны, и когда они ссорятся со своими супругами, потому что занимались сексом с людьми, с которыми не должны. И я никогда не пророню ни слова, ни единой душе, живой или мертвой. Можно с уверенностью сказать, что моему благоразумию стоит доверять.

Кэл уставился на меня. Я попыталась нацепить самое лучшее строгое, раздраженное выражение лица, которое, казалось, не беспокоило его ни в малейшей степени. Мне действительно нужно поработать над строгими выражениями. Очевидно, они срабатывали только с девочками-подростками… или Гиги просто мне подыгрывала.

— Произошла серия нападений вампиров на людей, — сказал он, еле вороча языком. — Эпизодические по всей стране. Ужасные, кровавые нападения без явных мотивов, вампиры, которые прежде не показывали признаков агрессии, нападали на их смертных спутников и разрывали на части. Совет делает все возможное, чтобы сохранить это в тайне, потому что мы не хотим вызвать панику в человеческом сообществе. После допроса вампиров, нам стало известно, что все они были отравлены. Состав вещества, как у стероидов для вампиров, только дозировка увеличена в несколько раз. Оно вызывает в нас худшую форму агрессивного, собственнического поведения, повышает силу и лишает самоконтроля.

— Зачем кому-то делать подобное?

— Сколько тебе? — спросил он. — Двадцать два, двадцать четыре?

— Мне двадцать девять, — проворчала я.

— Значит, ты достаточно взрослая, чтобы помнить, как это было во время Великого Выхода. Поджоги, «несчастные случаи». Всеобщее линчевание вампиров. Несмотря на то, что с годами все поутихло, еще существуют религиозные группы, которые хотят доказать миру, что мы злобные, опасные животные.

— Сколько было нападений?

Кэл запротестовал. Я ткнула пальцем в сторону его лица, чего он, похоже, не оценил.　

— Если ты скажешь, что это секретная информация, я засуну свой ботинок седьмого размера тебе в задницу.

— Очаровательно, — пробормотал он. Но моя сомнительная угроза засунуть ногу в задницу, скорее всего, оказала стимулирующее действие, так как, казалось, Кэл более четко сосредоточился на том, что я говорила. Я бы хотела проанализировать это пугающее обстоятельство позже. — За последние две недели произошло с дюжину нападений. Первые списали на случайные акты насилия со стороны вампиров, которые слишком молоды, чтобы контролировать себя. Но затем начали проявлять агрессию более пожилые вампиры. Вампиры, которые за всю свою историю не вредили людям. Мы рылись в мусоре около их домов. Они все употребляли искусственную кровь первой группы, что само собой не вызывало подозрения. Это самый популярный бренд на рынке синтетической крови. Но при каждом нападении вампир пил определенную кровь, а она оказалась частью экспериментальной партии «Напитков Ноктюрн». Новая версия напитка должна была привлечь вампиров-гурманов с помощью новой цветочной вкусовой добавки. Ароматизатор подмешивали в партию для пробной реализации, но вместо того, чтобы отложить на время, как изначально и предполагалось, модифицированная партия распространялась вместе с исходным продуктом.

— Я так понимаю, Новая Кока-кола ничему их не научила, — фыркнула я.

Губы Кэла дрогнули в улыбке, но он продолжал доносить суть дела.

— Я нашел поставщика этого ароматизатора, им оказалась фирма «Добавки Голубая Луна». «Голубая Луна» предоставила образцы для повторного тестирования Ноктюрна, и они получили положительные реакции от дегустаторов. Я просмотрел записи испытаний изготовителя. Все выглядело в порядке, до тех пор, пока я не начал пытаться связаться с «Голубой Луной» после нападений. Компания существует лишь на бумаге. Адрес, указанный в Луисвилле, оказался пустым офисом.

— Каков на вкус этот ароматизатор? — спросила я, интересуясь, какой вкус вампиры могли посчитать аппетитным. Кэл открыл рот, чтобы ответить. Но я подняла руку вверх, словно щит против потенциально мерзкой информации. — Не бери в голову. Пускай некоторые вещи останутся неуслышанными.

— «Голубая Луна» — это прикрытие, хитро продуманная компания-однодневка. Невыносимо трудно разобраться во всей этой путанице.

Очевидно, разговор истощил его. Кэл откинулся на диван и закрыл глаза. Легкий румянец, появившейся после употребления донорской крови, исчез с его щек, оставляя восковую, почти серую бледность.

— Так зачем ты прибыл в Пустошь? — спросила я.

Он открыл один карий глаз, убийственно посмотрев на меня.　

— Потому что первое нападение произошло здесь. Его списали на приступ жажды крови у новообращенного. Совет сумел быстро и тихо замять это дело. Я предполагаю, это был своего рода пробный тест, так сказать. Казалось разумным начать расследование именно отсюда.

— Почему ты не сообщишь Совету о том, что тебя отравили?

— Из-за обстоятельств моего собственного отравления, я считаю, что кто-то в Совете может посодействовать в этих попытках. Только кто-то в офисе Совета мог знать, почему я здесь. И только у кого-то в Совете есть доступ к донорской крови, которая находилась в подарочной корзине. Довольно просто подкупить молодого вампира. Как ты знаешь, бюрократам низшего уровня ужасно мало платят.

— Разве люди не должны знать об этом? — потребовала я. — Разве ты не должен хотя бы предупредить человеческие власти? — Кэл открыл оба глаза, ведь только так он смог их закатить. Я кивнула, немного покраснев. — Ах, да, секретность, извини.

— Мы не знаем, есть ли у человека, ответственного за отравления, планы более широкого масштаба. Так как мы хотели бы преодолеть данный кризис без вмешательства человеческой власти, учреждающую программу уничтожения моего вида, мы пытаемся справиться без огласки, — с иронией произнес он. — Вся партия напитка, за исключением нескольких отравленных бутылок крови, отслежена и изъята.

— Какие растения использовали для создания вкусовой добавки? — спросила я, думая об учебниках по ботанике, лежащих у меня наверху. Если дать их Кэлу, он мог бы…

Он с издевкой усмехнулся.

— Зачем мне делиться с тобой информацией?

Выгнув брови, я мысленно отвергла желание предложить ему порыться в моих книгах. Вести себя как придурок — значит быть отрезанным от моей сокровищницы с информацией о жизни растений. У меня должны быть хоть какие-то стандарты. А Клетус — вампир с отвисшей челюстью — пусть сам имеет дело с последствиями.

— Кто из представителей местного Совета знает из-за чего ты здесь? — спросила я.

— Все.

— Что не сужает круг потенциальных подозреваемых в отравлении твоей крови, — признала я. — Странно, почему Совет оставил кровь в твоем холодильнике? Я имею в виду, разве ты нанял меня не для этого?

— Нет, я нанял тебя лишь из чувства вежливости. Офелия настаивала на том, что твои услуги необходимы. Я боялся, что могу обидеть ее, если пошлю тебя подальше. Честно говоря, думал, что твой контракт — это прикрытие, чтобы Офелия могла контролировать мою деятельность.

— Следуя логике, разве я могла быть тем человеком, который испортил твою кровь? — спросила я. Кэл посмотрел на меня сузившимися глазами. — Мне действительно нужно научиться затыкаться вовремя.

— Я знаю, что это не ты, — мрачно сказал он. — Кровь доставили вчера в качестве приветственного подарка от Совета. До сегодняшнего дня ты ни разу не использовала мой код безопасности.

— Моя подруга Джейн говорит, что не следует доверять оставленным подарочным корзинам, — сообщила я ему.

— Данная информация пригодилась бы несколько дней назад, — пробормотал он.

— Ты что-то вроде вампира-частного сыщика? — спросила я. — Без офиса в сомнительной части города и дурацких усов?

Вышеупомянутые неусатые губы в ответ растянулись в ухмылке.

— Образно говоря. Можно сказать, мой дар — решение проблем. Если я сосредоточусь на проблеме или вопросе, то в итоге найду решение. Это началось с ранних лет, когда я еще был человеком. Мне всегда легко давались загадки, стратегические игры, планы сражения. А сейчас я расследую финансовые махинации между вампирами и людьми делового мира, ищу вампиров, которые исчезли или умерли при загадочных обстоятельствах, отслеживаю человеческих потомков для вампиров, которые с момента Великого Выхода заинтересованы заново познакомиться со своими человеческими семьями, такого рода вещи.

Он лежал, развалившись на диване, измученный моими вопросами. Я помогла ему подняться и проводила к двери подвала.　

— Итак, если ты решаешь проблемы, то почему не можешь выяснить, кто отравляет вампиров?

Он хмуро посмотрел на меня, словно я дотронулась до любимой мозоли.　

— Этот талант не дает сиюминутных результатов. Я бы назвал его инстинктом, который ведет меня в нужном направлении. На этот раз у проблемы имеются подводные камни и резкие повороты, к которым я не привык, — сказал он, и голос его стал усталым и тоненьким, как бумага, пока я помогала ему спуститься и устроится в палатке. Он едва взглянул на свою «комнату».

Если его не впечатлил мой менее чем четырехзвездный отель, то Кэл об этом не сказал. Предполагаю из-за того, что находил разговор со мной долгим и бессмысленным.

Вернее он сам сказал, что видит разговор со мной долгим и бессмысленным. Прямо мне в лицо.

Глава 3

«Семья не поймет твоего решения принять вампира. И чтобы избежать неловких разговоров, заранее обдумай отговорки во избежание визита близких. Конкретные предложения включают в себя: твой дом дезинфицируют; у тебя заразная сыпь; ты пытаешься от корки до корки прочитать трилогию «Север и Юг».

Из книги «Забота и пропитание одиноких вампиров»

Большую часть ночи я не спала, сидела и сжимала в руках мамину серебряную лопатку для нарезки пирогов. Как и на солнечный свет, у вампиров была аллергия на серебро.

Для них это, как прикоснуться разом к каждому едкому, вызывающему раздражение веществу в мире вкупе с досадой от слушания актрис-тире-моделей, болтающих о своем «ремесле». На самом деле их плоть может сгореть до кости, если будет подвержена сильному воздействию, поэтому перцовый баллончик от вампиров, который я носила в сумочке, состоял из чистого коллоидного серебра.

К тому же я знала, что образ Кэла-беспомощного котенка мог оказаться притворным. И не совсем доверяла свою безопасность гостю в моем доме, который якобы без посторонней помощи не может подняться по лестнице подвала.

Пока мне не спалось, я с умом использовала это время. Закончила читать исторический роман, который, то начинала, то бросала, что даже забыла имена главных героев. Сообщила в онлайн-страхование о потере моего дорого Блэкберри на сайте провайдера и слегка успокоилась обещанием, что новый телефон вскоре отправят мне домой.

Мой стационарный телефон, отведенный специально для бизнеса, звонил несколько раз. Звонили клиенты, заказывали различные продукты, драгоценности и раздавали поручения… Спрашивали, почему не отвечаю на сотовый, и каждый раз при упоминании его я ворчала и проклинала само существование Кэла. Офелия позвонила около двух часов ночи, удивилась, что вместо того, чтобы отправить ее на голосовую почту, я ответила на звонок. Было забавно услышать какие-то эмоции в голосе за чопорной тоской.　

— Айрис, разве ты обычно не спишь в это время?

Прижав телефон к уху, я подула на чашку с отваром валерьяны. Мне необходима специальная смесь «Уже два ночи, и ты начинаешь видеть смысл в рекламе», чтобы противодействовать пачке кофейных мармеладок, которую я нашла в ящике стола.

Я в постоянном противоречии.

Для пущего эффекта я зевнула.

— У Гиги срочный проект по биологии. Не что иное, как попытка в последний раз получить хорошую отметку по биологии.

— Какая у тебя захватывающая жизнь, — сухо сказала она.

— Чем могу помочь, Офелия?

— Мне просто любопытно. Совет подготовил новый контракт с нашим одним внештатным сотрудником, мистером Каликсом. Ты случайно сегодня к нему не заходила?

Вот он. Шанс предупредить Офелию на счет Кэла и умыть руки. Было бы так легко дать возможность другому разобраться в этой ситуации.

У меня и без того дел по горло. Я веду достаточно сложный, капризный бизнес. Веду Гиги по сомнительной тропе конструктивной зрелости.

Но…

Я глубоко вздохнула через нос. Я могла бы отрицать, что была там, но оставила контракты Кэла на столешнице. Кроме того, больше чем уверена, что оставила кучу следов по всему дому.

Не знаю, есть ли у Совета специалисты по снятию отпечатков пальцев, но у них есть следователи с экстрасенсорными способностями, и я бы на месте Совета не стала использовать криминалистические экспертизы после работы таких сотрудников. Если я буду лгать, то Офелия станет только подозрительнее.

— Хм, да, забежала к нему перед самым закатом, — сказала я. — К сожалению, опаздывала. У мистера Ричека было особое задание для меня, и оно заняло больше времени, чем я думала.

— Диандра готовит триумфальное возвращение? — спросила Офелия. Даже через телефонную трубку я могла услышать, как она закатила глаза.

— Да. Он вечно загоняется с ее специальными диетическими «предпочтениями». У меня было достаточно времени, чтобы занести контракты мистеру Каликсу и уйти от него до заката солнца. Ты ведь знаешь, я не люблю находиться в домах клиентов после наступления темноты.

— А ты ничего не заметила необычного? — поинтересовалась она.

Скажем, вампира, похожего на греческого бога ростом шесть и два фута с пухлыми губами и ядовитым языком? Он выглядел весьма мило без сознания, растянувшись на кафельной плитке кухни.

— Пару распакованных коробок. Дом выглядел на удивление пустым.

Обратите внимание, я не лгу. А просто не отвечаю на вопросы прямо. Я растила подростка и поэтому четко знаю разницу.

— Какие-то проблемы. Офелия?

— Нет, нет, — заверила она меня. — Но боюсь, мистеру Каликсу придется отказаться от его контракта. Ты, конечно же, получишь свой процент в качестве уважения за твою неизменную услугу для наших местных вампиров. Знай, что коды безопасности в доме мистера Каликса поменяли. Ты больше не должна ходить к нему. Мистер Каликс отныне не твой клиент.

— Ну, очень жаль это слышать, — ответила я. Старалась говорить спокойно и бесстрастно, но если бы потеряла клиента, то, несомненно, расстроилась бы, однако Офелия знала, что я не буду закатывать истерики по такому поводу.

— Уверена, что вместо мистера Каликса твой список клиентов пополнит новый клиент, — сказала Офелия таким тоном, который бы показался обнадеживающим, если бы это говорил кто-нибудь другой. — Кстати, ты достала то, о чем я тебя просила?

— Да, я нашла куклу, — ответила я. — Марионетку прошлого века, она как новая, в оригинальном платье и чепчике. Мне всего лишь пришлось пофлиртовать-запугать администраторов нескольких сомнительных онлайн-аукционов. Ты должна мне немалую сумму на мой счет Пэйпал.

— Пришли мне счет, — приказала она, повысив голос. — Я с радостью заплачу любую цену.

Я сделала пометку о счете в моем списке дел на завтра. Все лучше, нежели спрашивать, зачем многовековому вампиру потребовалась фарфоровая кукла.

Офелия часто просила детские товары такие, как медведи, куклы, туфли от Мэри Джейн и милые платьица. Не говоря уже о непристойном количестве видеоигр, которые она заказывала каждый месяц.

Уверена, что она пополняла свой доход, демонстрируя себя на сомнительных сайтах. Но вот какая здесь роль отведена видеоиграм, я не знала. И вряд ли хочу знать.

— Если ты вдруг увидишь мистера Каликса, пожалуйста, дай нам знать, — предупредила она. — Мы бы хотели поговорить с ним, но нам кажется, что мы не сможем связаться с ним по телефону.

— Ну, сомневаюсь, что встречусь с ним, — небрежно произнесла я, кинув испачканную футболку Кэла в бельевую корзину. — Ты ведь знаешь, я избегаю личных встреч, когда это возможно. Но если вдруг увижу, позвоню.

— Не сомневаюсь.

Стремясь закончить телефонный разговор и остаться при этом целой и невредимой, я пообещала ей оставить куклу в ее офисе в понедельник. Повесив трубку, я снова легла. Мой выбор пал на Кэла.

Почему? Офелию я знала гораздо лучше его. В некотором роде я ей обязана. Она помогла сдвинуть мое дело с мертвой точки. И она никогда не пыталась укусить меня. А я поддержала парня, который угрожал мне и заставлял использовать методики по управлению поведением животных, чтобы держать его в узде.

Я дала Кэлу слово. Притом, кажется, он хочет держаться от Совета подальше. И хотя от контрактов идет постоянный доход, но никто из клиентов не предлагал сразу 10 тысяч долларов. Что, конечно же, тоже подкупает.

Я выпрыгнула из кровати и прошлась по дому, в животе осел тяжелый, неприятный осадок, когда я начала выкидывать мусор — результат подростковой оккупации. Потом составила список дел и задач, которые нужно решить в ближайшие дни.

Покупка недельного запаса крови, встреча с двумя невестами-вампиршами, испечь шесть дюжин кексов для ярмарки выпечки в средней школе. Я пробежалась по всем возможным вариантам, чем может кончиться эта ситуация с «вампиром-беженцем», и в удручающем большинстве этих сценариев в итоге я оказывалась разорванной или с переломленными костями.

Наконец, перед рассветом, я плюхнулась без сил в кровать и отключилась.

Несколько часов я спала как убитая, непробудно и глубоко. Мне снились прохладные губы, которые нежно касались моей щеки, подбородка, горла. Пальцами я легко и плавно пробегалась по коже, которая пахла сандалом. Грубые руки скользили по моим бедрам, оставляя после себя чувство жжения. Его язык коснулся моего, всасывая в рот.

Я испытывала боль от ощущения пустоты внутри и отчаянно нуждалась, чтобы он проник в меня. Придвинувшись к нему ближе, я потерлась об него и застонала. Он усмехнулся, отстраняясь и гладя пальцами мое лицо.

Во сне я вздохнула и посмотрела на мужчину с обожанием. Расположившись между моих бедер, он наклонил голову, чтобы уткнуться носом мне в горло. Обжигающая, сокрушительная боль пульсировала, когда мою кожу порвали, как мокрую салфетку…

Я ахнула и вскочила на кровати, хватаясь за горло.

— Нет!

В комнате было темно и холодно. Ярко-зеленые простыни валялись скомканными на полу — верный признак того, что я пиналась и ворочалась в моем кошмаре. Пьянящий запах сандалового дерева перебил сделанные для дома саше из ромашки и лаванды, которые я держала под подушкой.

Я судорожно дышала. Это было так реально. Мягкие, прохладные поцелуи. Его руки на моей коже. Я все еще могла ощущать жар, мягкое давление, где… ну, я не чувствовала ничего подобного в последнее время.

Я удивилась, когда дотронувшись до шеи, не обнаружила там крови. Часть меня захотела заглянуть под кровать и убедиться, что мой клиент не прячется среди пыли.

Взглянула на часы. Вечер, суббота, шестой час. Я проспала почти двенадцать часов.

Я тут же встала, поставила ноутбук на кровать и набрала в Гугле «вампирский гипноз во сне», но кроме как среднестатистических ненормальных сайтов, поиск не дал никаких результатов о том, что вампиры могут управлять моим мозгом, пока я спала.

Затем проверила электронную почту, потушила несколько предсвадебных пожаров и договорилась о том, чтобы забрать подписанные контракты от нового клиента Совета. И если найду его, лежащим на полу в луже искусственной крови, забираю Гиги, меняю имя на Смутер и переезжаю в Таллахасси. Серьезно, есть предел вампирским выходкам, которые девушка в состоянии выдержать.

Я услышала, как внизу на кухне включился свет. Посмотрела на улицу. Солнце еще не село за горизонт. Мой гость-вампир не должен был еще встать и даже шевелиться. И Жука Гиги не было на подъездной дорожке.

Тихонько, на цыпочках я спустилась вниз. По пути на кухню захватила уродливую статуэтку кролика, вырезанную из мыльного камня — мы ее держали только потому, что мама ею гордилась.

Из-за угла я не могла рассмотреть того, кто рылся у меня в холодильнике. Я решила выбежать через заднюю дверь и позволить Кэлу с ними разобраться. Но вместо этого выпрыгнула на открытое место и замахнулась статуэткой.

Моя младшая сестра, глядя на меня, выгнула темную, элегантную бровь, пока в микроволновке потрескивал попкорн.

— Знаю, ты не любишь, когда я беру последний пакет «Батер Лаверс», но думаю, ты переходишь все границы. Не похоже, что я ворвалась в твою драгоценную «Не Ешь Даже Под Страхом Смерти» шоколадную заначку в холодильнике.

Я со свистом выдохнула. Поставила статуэтку на полку и обняла сестру.　

— Гиги! Какого черта ты здесь делаешь?

— Я… я здесь живу, — смущенно сказала она.

У меня и Гиги были ямочки на щеках, упрямые подбородки и глаза, как любила называть наша мама, голубо-василькового цвета. Мы обе отличались миниатюрным телосложением. Но на этом наше сходство заканчивалось.　

В семнадцать лет Гиги выглядела более утонченно, чем я, подобно той разнице между тем, что выставлялось в Лувре, и тем, что висело на дверце холодильника. У меня были незамысловатые изгибы и прямые черты, в то время как Гиги обладала эльфийскими формами и дерзким видом.　

Я не смогла бы любить ее еще больше, будь она даже моим собственным ребенком. Но иногда мне хочется, пока она спит, сбрить ей брови.

Чтобы подправить ее характер.

Едем дальше.

— Я просила позвонить прежде, чем ты вернешься домой, — сказала я, обнимая сестру. — Где твоя машина?

Ее рот растянулся в улыбке.　

— Я звонила несколько раз, но ты не брала трубку. Машина в гараже. А ты в курсе, что оставила Ботаномобиль посреди дороги? На тебя это не похоже. — Она потрогала мои растрепанные волосы и взглянула на круги под глазами. Затем вздохнула и кинула мне в голову попкорн.　

— Ой, а что здесь Зов Плоти Пола?

Привычная к ее кривлянию, я склонила голову на бок и дала пролететь зернышку мимо и удариться в шкафчик из клёна.

Я нахмурила брови при упоминании Гиги моего бывшего-действующего, по большей мере бывшего отчасти парня.　

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя волосы, как после секса или… как у безумной кошатницы. Удивительно похожи.

— Если это так, то я всегда хочу иметь волосы как после секса. Они выглядят порочно, — согласилась я, указывая на свои волосы.

Гиги изящно вздрогнула.　

— Я хочу сказать, что долгий сон и кудряшки, как правило, означают, что Наполеон вторгся в очередной раз. А потом я нахожу его на нашей кухне, одетого в твой халат и готовящего замороженные вафли.

Я снова нахмурилась. Мы с Гиги уже обсуждали ее не слишком тактичное прозвище Пола, который, как правило, комплексует из-за невысокого роста. Вообще-то, я об этом говорила. И Гиги обещала «попробовать» его не использовать.

Я начала встречаться с Полом Симмс через пару месяцев после того, как мы переехали в Пустошь. Помощник тренера футбольной команды Пустоши Убывающей Луны, Пол был одним из тех хороших, старомодных парней, которые верили в держание за руки и разговоры по душам, прежде чем вступить в половую связь.

Мы встречались на протяжении года. И сделали все вещи из серии «долго и счастливо», которые делали семейные пары. Я познакомилась с его родителями. Перестала использовать розовое масло, потому что от него у него чесался нос. Он перестал сам себя подстригать. Мы обменялись ключами от домов и разделили шкафы.

Я знала, что он заказывает блинчики в «Кофе Спот». А он знал, что никогда не стоит брать мою заначку шоколада в холодильнике. Пол был хорошим парнем, хранителем, одним из тех сладких мужчин, с которыми девушки мечтают построить семейную жизнь.

Но, в конце концов, мы хотели разные вещи. Он не мог представить себе жизни нигде, кроме Пустоши, в то время как для меня были открыты любые географические направления. Пол хотел, чтобы кто-то подбадривал в его пивной-лиге софтбола, и действительно переживал об итогах баскетбольного сезона в Великобритании.

Я купила билеты на «Сон в Летнюю Ночь», а Пол выглядел так, словно я предложила провести вечер жонглирования бензопилами. Он хотел полный дом детей, но я пока не решалась на такой шаг.

И, несмотря на то, что работал среди подростков целыми днями, он не слишком-то проникся теплыми чувствами к Гиги. Когда он говорил о нашей совместной жизни, обсуждая сожительство, брак и детей, вставлялась всегда такая фраза «после того, как Гиги уедет в колледж». Было в этом что-то неправильное.

Так мы расстались или, по крайней мере, таков был план. У нас произошло дружеское, теплое расставание, и мы гордились собой за зрелое решение в столь молодом возрасте. Пока несколько недель спустя, когда бабушка Пола умерла, он не пришел ко мне за утешением.

А месяц спустя, в годовщину аварии моих родителей, он вернул должок. Мы выработали ужасную привычку — обращаться друг к другу за утешением, когда нам было грустно, одиноко или нам просто хотелось секса.

На следующее утро мы понимали, какую огромную ошибку совершили (опять) и не разговаривали неделями, или мы снова начинали встречаться с другими, только чтобы расстаться (снова) спустя несколько дней, и нас бы понесло по кругу снова. Это был странный, откровенный капкан, из которого, как мне казалось, я не могла выбраться.

Тремя месяцами ранее я поняла, какой плохой пример подаю Гиги, и медленно, но верно вырезала Пола из моей жизни. Никаких телефонных звонков. Никаких смс-сообщений.

Заблокировала в Твиттере. Исключила из друзей на Фейсбуке. Он стал медиа-социальным эквивалентом Амишей, хотя в любом случае, технически он не «обидел» меня. И он не заметил этого на протяжении этих трех месяцев, что само по себе стало веской причиной перестать с ним спать.

— Айрис, я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.

— Гиг, не существует способа меня обидеть. Такие чувства отныне чужды мне. Серьезно.

— Итак, ты занималась сексом, потому что он случайно оказался здесь, — сухо сказала сестра.

— Прежде всего, он уже несколько месяцев не заходил. И, во-вторых, думай, что говоришь, пожалуйста. У тебя это звучит как-то распутно и непристойно. Это ведь не так, я не прыгаю на бедных ничего не подозревающих посыльных.

Она фыркнула.

— Да, время от времени нужно было и посыльным уступать.　

Когда я стрельнула в нее озадаченным взглядом, Гиги закатила глаза и добавила: — Если бы оргазмы были настоящими, ты бы не ходила все время такой напряженной.

— Не пр… — Я остановилась, когда она смерила меня этим ироничным синим взглядом, и подняла руки вверх. — Два из трех, окей? Два из трех из них реальны. Не так было плохо. «Мит Лоуф» спели об этом даже песню.

Она уставилась на меня ее фирменным, разъяренным «Я Гиги, я вижу все» видом.

Я застонала.

— Слушай, у меня нет времени, чтобы бегать по свиданиям. Я работаю. Должна заботиться о доме и нести свое наказание в торговой палатке, выполняя обязанности в конкретно чей-то спортивной команде по волейболу. И я должна продемонстрировать лучшую имитацию воспитания перед социальной службой, чтобы та не определила тебя в какую-нибудь хорошую миссионерскую семью. И наглядный тому пример — ты ешь на ужин попкорн из микроволновки.

— Кукуруза — это овощ, — возмутилась она. — А масло — молочный продукт, так что это наполовину сбалансированное питание.

— Что ж, это объясняет твою тройку по «Здоровье и питанию», — пробормотала я. — В любом случае, суть в том, что иногда я скучаю по Полу. Он был добр ко мне, как бы то ни было. С ним, мне не нужно….

— Прилагать усилий? Ожидать, что тебя рассмотрят как девушку, а не удобное теплое тело?

— Не честно. Я на добровольных началах отказалась от звания девушки. Почему я вообще с тобой об этом говорю? — буркнула я. — На самом деле, есть серьезная вещь, которую мне надо с тобой обсудить. Что-то более важное, чем грустная….

— Душераздирающая, — перебила она.

— Любовь моей жизни, — криво закончила я. — Знаешь, Гладиола Грейс, жгучее понимание в твоем возрасте выглядит раздражающе.

— Эй, эй, не используй имя, данное при рождении. Это явное нарушение сестринского доверия. — Подлизываясь, она толкнула меня в бок.

— Пола здесь нет, но есть кое-кто другой, и пока я не буду уверена, что это безопасно, думаю, тебе нужно побыть у друзей.

— Ну, это был неожиданный поворот в разговоре, — невозмутимо ответила она. — Что ты имеешь в виду под тем, что ты не знала, безопасно ли это или нет? Айрис, что происходит? Пьеса плаща и шпаги не свойственна тебе. Ты Айрис — покровительница рациональных поступков.

— Знаю, знаю. И я не пытаюсь быть драматичной. Все, что я могу сказать, — это необходимо.

— Как долго? — потребовала Гиги.

— Не знаю.

Она нахмурилась.

— Думаешь, у меня есть друзья, родители которых позволят остаться у них на неопределенное время?

— Не на неопределенное время, — уверила я. — На неделю или около того.

Я услышала шаркающие шаги позади себя. Кэл семенил через гостинную, выглядя при этом как после трехдневного запоя. Кэл смотрелся довольно хорошо с «похмелья», такой весь взъерошенный и помятый.

Его волосы спутаны, а клыки опущены. Оторвав взгляд от вампира, я помчалась к окну, чтобы опустить шторы, и достала из холодильника донорскую кровь первой группы.

Затем сунула бутылку в его руки, пока Гиги отступала к двери. Если Гиги уйдет через заднюю дверь, а других вариантов выйти наружу нет, то тем самым подставит Кэл под прямые лучи солнца. Но если он на нас нападет, я готова открыть дверь сама.

Кэл едва обратил на нее внимание, вместо этого он тяжело сел за барную стойку из кафеля синего цвета и с не охотой откупорил бутылку с донорской кровью. Держа Гиги за собой, я поставила еще одну бутылку в микроволновку, чтобы подогреть кровь.

— Что… что происходит, Айрис? Э-это не Пол, — прошипела Гиги.

— Он увязался за мной домой, — невозмутимо ответила я. — Можно мы оставим его?

Гиги рассматривала взъерошенные волосы и широкие плечи. Она ухмыльнулась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать.

— Не вздумай произнести вслух, чтобы это не было, — сказала я, ткнув в нее пальцем.

— Кто этот человек? — спросил Кэл, его голос был грубым и сонным.

— Моя сестра. Гиги, это мой клиент, Кэл. Просто Кэл, как Шер, но с меньшим количеством пластиковых деталей. Он попал в переделку прошлой ночью, и ему пришлось остаться у нас. Это просто временная ситуация.

— О которой ты не должна никому говорить, — хрипло добавил Кэл, его голос звучал почти на грани запугивания.

— О которой ты не должна никому говорить, — кивнув, повторила я.

Гиги стрельнула глазами сначала на меня, потом на него.　

— Ладненько. Кэл, могу я спросить, что ты сделал с моей сестрой?

Теперь настало время Кэла брызгаться слюной.

— Я ничего с ней не делал!

В глазах Гиги блеснул озорной огонек.　

— Ну, тогда, мне вроде как ее жаль. — Она проигнорировала возмущенное шипение с моей стороны.

— Сколько, чтобы она ушла в комнату и прекратила разговаривать со мной? — спросил Кэл.

Пока я таращила глаза на его хамство, Гиги довольно четко прокашляла себе в кулак «придурок!». Я взглянула на нее и покачала головой. Кашлять оскорбления в адрес того, у кого сверхчувствительный слух — не самый разумный выбор.

Гиги закатила глаза и прочистила горло.

— Я имела в виду, как ты убедил мою здравомыслящую, гиперрациональную сестру впустить тебя, даже временно, без плана или конечной даты или таблицы обязанностей?

— Деньги, — пробормотал Кэл, попивая кровь. — Меня всегда поражало то, на что люди готовы пойти ради денег.

Глаза Гиги, цвета океана, расширились от тревоги. Она резко обернулась ко мне.

— Я думала, ты сказала, что у нас все в порядке!

Я бросила на Кэла серьезный взгляд, но он не обращал внимания на ту бедственную ситуацию, в которую втянул мою подверженную беспокойству сестру.　

— У нас все нормально, — настаивала я, — Это просто поможет нам создать маленькую подушку между нормально и хорошо.

Кэл фыркнул, делая глоток.

— Эта подушка должна сделать намного больше, чем просто смягчить. Уверен, что такая сумма позволит твоей сестре позаботиться о мелочах, которыми она пренебрегала вокруг дома. — На мой возмущенный вздох, Кэл добавил: — Но не принимай близко к сердцу. Большинство начинающих предпринимателей не показывают прибыль, до тех пор…

— Гиги не могла бы ты подняться наверх, пока я кое-что обговорю с нашим гостем?

Моя тонкая, натянутая улыбка заставила Гиги вздрогнуть. Она обратилась к Кэлу:

— Ты за это ответишь. Последний раз, когда она так улыбалась, то говорила с мамой Мери Энн Гилкрист о том, что та проколола мне уши без ее разрешения. Я не знаю, что она сказала, но миссис Гилкрист побелела как…

— Гиги!

Она фыркнула и закатила глаза.

— Ты ведь знаешь, что я буду подслушивать за дверью?

— Марш наверх собирать вещи.

Гиги вздохнула и потопала наверх, тем самым поставив точку. Дело в том, что она была большой подростковой болью в моей заднице.

— Сделай мне одолжение, — сказала я, набрасываясь на Кэла. — Держи при себе свое мнение о моем доме и моем финансовом положении. Гиги волнуется.

От моего ледяного тона брови Кэла полезли на лоб. Я могла видеть, как на его губах формируется протест, но вместо возражений он произнес:

— Извини. Я не подумал.

Я быстро кивнула.

— Как ты сегодня?

Он тяжело опустился на барный стул возле стойки и наклонился к банке с печеньем в виде смеющейся гусеницы. Мне показалось это немного забавным, такой большой, мужественный вампир, покорный и ворчливый сидит в нашей, разумеется, женской кухне.

— Слаб. Подташнивает. Словно я могу в любой момент погрузиться в дневной сон. Я поднялся лишь, чтобы взять побольше крови. Поход вверх по ступенькам подвала забрал огромное количество усилий и концентрации.

— Я могла бы перенести холодильник к тебе в подвал, если хочешь. Это избавит тебя от некоторых проблем. Но ты уверен, что пить больше крови — хорошая идея, разве у тебя не болит желудок? — На его лбу появились морщинки.

Очевидно, он не понял мой вопрос. Я просто так предположила это, потому что совсем недавно у меня так же болел живот.　

— Когда людей тошнит, они обычно не едят, чтобы их не рвало.

— Да, но я не человек, — ехидно ответил он, как если бы это было оскорблением.

Я проигнорировала его надменный тон.

— Хорошо спал?

— Да, несмотря на окружение.

Это я тоже решила проигнорировать.

— Что это? — поинтересовался Кэл, смотря на свисающие с потолка высушенные пучки растений.

— Веточки из моего сада. Лаванда, ромашка, мята. Мне нравится делать собственные травяные чаи, саше, поппури и что-то в этом роде. У Гиги иногда появляется сыпь, и ванны из лаванды очень при этом помогают.

Он подозрительно на меня посмотрел.

— Кажется, ты многое знаешь о растениях.

Я усмехнулась.　

— Да, точно, я отравила тебя. Я часть массового антивампирского заговора. И потом, после того как испортила твою кровь, я пробралась обратно на место преступления, споткнулась о твое бессознательное тело и притащила к себе домой, чтобы стать твоей служанкой. Я обладательница величайшего преступного ума со времен Понзи.

Он фыркнул, но ничего не сказал. Я позволила тишине обрушиться на кухне на несколько мгновений. Кэл был не в лучшей форме, чем накануне. Его руки дрожали, вцепившись в донорскую кровь. Плечи поникли, словно Кэлу трудно поднимать голову.

— Чувствуешь ли ты себя достаточно хорошо, чтобы принять душ? — спросила я. — На лице остались еще красные пятна. И на спине. Плюс в этих вещах ты выглядишь, как потрепанный зомби.

Кэл нахмурился, осматривая свою мятую одежду, и потер ладонью не менее помятое лицо.

— Если думаешь, что не сможешь простоять долго, мы можем дать тебе один из тех душевых стульев, — предложила я.

— Ты имеешь в виду, которое используют пенсионеры, чтобы не упасть?

— Хм, да.

— Я готов рискнуть стоя, — вежливо ответил он.

У нас была полностью оборудованная ванна на первом этаже, что оказалось кстати, так как несмотря на кровь в бутылках, Кэл выглядел слабым и бледным, чтобы преодолеть еще один лестничный проем.

После того как закрыла окна фольгой, я удостоверилась, что у Кэла есть свежие полотенца, и вышла ждать за дверь ванной, пока вода разогревала комнату. Потом расслышала звук задернувшейся занавески.

Через пару секунд, Кэл выкрикнул.

— Я так понимаю, у тебя нет другого мыла, которое бы не пахло как цветы или фрукты или их сочетание?

— Извини, но это дом для девочек. Тебе повезло, что на этикетках нет диснеевских принцесс, — ответила я, радуясь, что между нами дверь, которая не даст увидеть ему, как я ухмыляюсь. Послышалось тихое ворчание, и полилась вода.

Гиги появилась в конце комнаты со спортивной сумкой через плечо. Она покусывала губы, следя глазами за дверью ванной, словно там была армия крылатых обезьян, которая собиралась вот-вот вырваться.

Гиги мастер вопросов, как Волшебник из страны Оз.

— Все сложила? — спросила я.

— Ага. Самми Джо сказала, что я смогу остаться у нее на несколько дней. Но я не уверена, Айрис. Я хочу сказать, каким бы ни был он клевым, типа дикость, присущая Властелину Колец и тому подобное, ты едва знаешь этого парня.

— Ты имеешь в виду Голлума или Эомера? — спросила я. — Потому что там довольно широкий выбор диких.

— Не пытайся заговорить мне зубы, — обвинила она, тыкая пальцем в меня. — И он противоречит всем стереотипам Толкиена. Он совершенно грубо обтесанная сила с красивыми губами….

— Ты очень быстро придумала описание, — заметила я. — И какой подросток говорит «грубо обтесанная»?

— Ты не должна разбрасывать эти романы повсюду, — ответила она. — И я девочка-подросток. Мы мысленно помечаем и классифицируем привлекательные особи мужского пола в течение первых десяти секунд визуального контакта. И хватит уже менять темы. Я имею в виду, он — вампир. Ты всегда говорила мне быть очень-очень осторожной с ними, а теперь ты одного приглашаешь остаться? Не знаю, хорошая ли эта идея оставить тебя с ним наедине.

— Итак, ты на всякий случай предпочитаешь остаться, чтобы он нас обеих смог убить?　

Она хмуро посмотрела на меня.

— Айрис! Я серьезно!

— И я тоже! — воскликнула я. — Слушай, я уверена, что буду в порядке. Но думаю, это хорошая идея, чтобы ты побыла в другом месте некоторое время до тех пор, пока я не придумаю, как с этим разобраться.　

— Все в порядке, но хочу, чтобы ты записала всю информацию на этого парня и скинула мне на почту, так у меня будет хоть какое-то объяснение, когда я буду уверять полицию разместить твое фото на пакете с молоком.

— Очень мило, — пробормотала я, ударив ее по руке.

— Жестокое обращение с детьми! — воскликнула она. Внезапно Гиги нахмурилась и повернулась ко мне. — Очень убедительно, чтобы выдворить меня из дома, так что ты проведешь выходные, трахаясь, как сумасшедшие обезьяны-ревуны?

У меня челюсть отвисла.

— Нет!

— Ну, это было бы умно с твоей стороны.

— Я не такая коварная, — сухо сказала я.

Она поцеловала меня в щеку.　

— Я пошла. Позвоню, как доберусь до Сэмми Джо.

— Эй, Гиг? — окликнула я, когда она уже двинулась прочь. Сестра обернулась. — Почему обезьяны-ревуны должны быть сумасшедшими?

Она улыбнулась.

— Ну, если ты спросила…

— Пошла вон, — фыркнула я.

— Звони мне каждый день, — сказала она, открывая дверь. — Так я хоть буду знать, что ты жива. Люблю тебя!

— И я люблю тебя! — крикнула я. Дверь закрылась, и, вздохнув, я прислонилась головой к стене.

— Нам не стоило учить ее говорить, — размышляла я. — Я быстро бы выучила язык жестов…

Я закрыла глаза и подумала о батончиках «Твикс», спрятанных за энциклопедиями наверху. Об этом гораздо лучше думать, чем о голом Кэле по другую сторону закрытой двери. Как оказалось, у Кэла красивое тело… и это спустя три месяца после «вторжения» Наполеона.

Глухой звук вырвал меня из моих неуместных исторических размышлений.

— Эй! — крикнула я. — У тебя там все в порядке?

Ответа не последовало.

Я дернула ручку, дверь оказалась не заперта, но я не хотела открывать ее без особой на то необходимости.

— Кэл! — Тишина. Я вздохнула. — Мне действительно не хочется этого делать.

После нескольких секунд молчания я выкрикнула:

— Если не ответишь, я войду. Постарайся прикрыться! — И начала бормотать: — Думай о деньгах. Думай о деньгах. Думай о деньгах.

Медленно открыв дверь, я переступила через порог, и меня тут же окутали клубы пара. Кэл лежал на полу, наполовину вытянувшись из душевой кабины.

Мыльная пена в его темных волосах была похожа на маленькие льдинки. Глаза Кэла закрыты, а на щеках покоились тени от длинных ресниц. Ниже пояса теперь я рассмотрела все, что не смогла на кухне. Длинные ноги. Плоский живот. Дорожку темных волос, тянущихся до его идеального пропорционально….

— О, мой Бог, — воскликнула я, закрыв глаза рукой. — Прости!

Но он снова был без сознания, и, казалось, ему плевать, что я пялюсь.

Несмотря на девчачье мыло, пар и жар, похоже, естественный древесный запах Кэла усилился, распространяясь по всей комнате. Когда я склонилась над ним, то почувствовала, как запах проникает в кожу, помечая меня.

— Кэл? — пробормотала я, осторожная встряхнув его за плечи. — Очнись, Кэл! Я понятия не имею, что делать с бессознательными вампирами.

Когда я пальцами дотронулась его щеки, Кэл резко открыл глаза. Он вскочил на корточки, или, по крайней мере, пытался, но у него слишком ослабли ноги, чтобы удержаться в таком положении.

Он споткнулся, упал на меня и сбил с ног. Затем оскалился, обнажая клыки, и рычание эхом прокатилось по его груди. Вибрации передались от его груди к моей, вызывая странную дрожь, которая как электрический заряд, прошла по коже.

Возможно, нужно было податься вперед, если бы не эти «обнаженные острые, как бритва» клыки. Он сократил расстояние между нами, мурлыча в предвкушении, провел кончиком носа по моей шее до ключицы.

Отодвинувшись, я поняла, что до этого момента имела дело с цивилизованной версией Кэла. А этот Кэл был лишен всех надоедливых человеческих атрибутов.

Вот так могла бы закончиться наша кухонная стычка, он навис бы надо мной, готовый напасть и выпить из меня жизнь.

Я вскрикнула, но не от страха, а от отвращения, когда Кэла вырвало кровью, выпитой из двух бутылок ранее, мне на рубашку. Он жалобно простонал и рухнул на меня, прижимая меня к полу, выбив из легких весь воздух.

«Раздавленная вампиром, который к тому же ее и облевал» — весьма неприятна причина смерти.

Заворчав, я уперлась руками в его плечи и толкнула. Но едва сдвинула с места, а, когда в руках не осталось сил, Кэл резко упал мне на грудь, от чего еще труднее стало дышать.

И я только что отправила с дома единственного человека, у кого есть ключ от дома. Я умру на полу в ванной комнате, вся в блевотине, придавленная вампиром, который мне даже не нравится.

— Пора искать новую работу, — проворчала я.

Глава 4

«Вампиры, как известно, днем в состоянии покоя тяжело передвигаются. Так что не пытайтесь перемещать их. Даже чуть-чуть».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Я потратила час, вывихнула плечо и, игнорируя кое-какие законы физики, наконец, смогла выбраться из-под своего немертвого гостя.

Когда кровь вновь прилила к ногам и рукам, я споткнулась о собственные ноги и снова растянулась на полу. Пока лежала на полу, я кое-что узнала о Кэле. Первое — он тяжелый, как мешок жидкого бетона. Второе — даже весь растрепанный, он все еще хорошо пах. Третье — его руки имели плохую привычку падать на близлежащие груди, даже если он в бессознательном состоянии.

Мертвые или не мертвые, мужчины практически все одинаковые.

Наконец-то, освободившись от веса моего вампира, я жадно и глубоко вдохнула. Я морщилась от каждого движения, так как в боку отзывалась тупая боль. Мне стало интересно, а он бы компенсировал трещины в моих ребрах.

Медленно сев, я отползла к раковине, в надежде сделать глоток так необходимой мне воды. Вытерла пот с лица влажной тряпкой и осторожно сняла грязную, липкую футболку. К счастью, это была футболка Гиги, весьма непристойная с надписью: «Голая студентка волейбольной команды», из-за которой сестру чуть не отстранили от занятий. И выкинула прямо в мусор.

После того, как позвонила Гиги, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до дома Сэмми Джо, я достала свежую футболку.

На обратном пути к моему отключившемуся клиенту, я прошла мимо родительской спальни на первом этаже. Когда мы переехали в дом, никто из нас не мог просто открыть дверь и заглянуть в комнату, в которой спали родители. Мы не могли спокойно смотреть на неуклюжую мамину одежду для работы в саду или на вечный папин флакон «Аква Вельва».

Но пару месяцев назад в очередной приступ полуночной бессонницы мне удалось направить поток «травмы, нанесенной Полом» энергии на уборку. Я побросала все, кроме фотографий и ювелирных изделий, в коробки и спрятала их в подвал или отдала на благотворительность.

Теперь комната была пустой, в ней стояла лишь кровать и тумбочка. Я шагнула внутрь, моргая от пылинок, которые танцевали в лучах солнца. Воздух был спертый и затхлый, но он будет таким до тех пор, пока я благополучно не притащу сюда Кэла.

Я закрыла фольгой окна и застелила кровать свежими простынями. Мне каким-то чудом удалось перекатить Кэла на старую, еще из моего детства, простынь и протащить его по коридору.

— Где же вы, мистер Вулф, когда так сильно нужны? — пробормотала я, аккуратно затаскивая Кэла на кровать. — Он бы затащил тело, разгреб бардак, организовал непристойный тюремный душ на заднем дворе… и я разговариваю сама с собой… про «Криминальное Чтиво», что само по себе хорошим знаком не является.

Я только еле-еле затащила Кэла на кровать, как он сполз вниз снова, всё еще находясь в отключке. Я налила в таз теплую воду и захватила старую мочалку на обратном пути к спальне моих родителей. В состоянии покоя, лежа на старой кровати, с простынёй прикрывающей, как попало талию, Кэл напоминал мне печальную мраморную статую — бледную, застывшую и удивительно красивую. Я поставила таз рядом с его головой и задумалась, какими правилами стоит руководствоваться при обтирании мочалкой вампира.

Я нервно теребила ткань в руках, не зная, с чего начать. Хотя знаю его короткий, однако, полный событий период времени, мне однозначно нравился Кэл в его безжизненном, не язвительном состоянии.

Мужчина выбивал из колеи — по-другому и не скажешь. Мне кажется, что рядом с ним я теряю все навыки ведения диалога. И очевидно, негативно влиял на мою способность принимать решения, потому что я согласилась жить с кем-то настолько капризным, снисходительным и склонным к приступам ошеломляющей бесчувственности. Если бы я этого хотела, то завела кота.

Содрогаясь от одной мысли, я вымыла лицо Кэла, осторожно протирая кожу вокруг рта, маленькое углубление между губой и носом.

Кровавое месиво стекало по его шее и груди прямо к талии, поэтому я провела мочалкой вниз по его телу мягким, уверенным жестом. Кончики моих пальцев слегка покалывало от соприкосновения теплой, влажной ткани с холодными, твердыми мускулами.

Ощущения распространялись вверх по руке, через грудь и внизу живота разливались теплом. Кусая губы, я поправила ткань между моей рукой и его кожей.

— Держись, женщина, — пробормотала я. — Или тебя внесут в тот специальный список правонарушителей.

Ради моего собственного достоинства я старалась пялиться не слишком похотливо. Но у него были широкие плечи и узкие твердые бедра — таких мужчин я видела только на обложках журналов, посвященных мужскому здоровью… в которых я читаю статьи.

Мои глаза опустились южнее. Пару раз.

Я всего лишь человек.

Мой подопечный, однако, не был человеком. И он, вероятно, скоро очнется, или его вырвет, или он закусит мной. Поэтому мне нужно обтереть его мочалкой и идти на работу, которая не связана с Мистером Чувствительным к Рвотным Рефлексам.

У меня и другие клиенты есть, которым я не могла сказать, что ими пренебрегли, только потому что я притащила к себе бездомного вампира. Это их может навести на какие-нибудь идеи.

Я вернулась к своей первостепенной задаче, тщательно отмывая засохшую кровь из необыкновенных небольших впадинок между его мышцами пресса и из пупка. Пока обтирала его тело, кожа на ощупь казалась теплой, мягкой, почти как у человека. Кровь прилипла к волоскам, которые покрывали его бедра. Я приподняла простынь, чтобы вытереть и пискнула.

Как-то забыла, что он голый. Плотно зажмурив глаза, я сбросила простынь.

«Думай о деньгах, — ругал себя мой мозг. Погоди, нет, не думай о деньгах — это неправильно».

Я обернула вокруг его бедер простыню и взяла полотенце, чтобы вытереть воду. Прижала его к груди Кэла и почувствовала, как сильная рука сжала мое запястье.

Ироничный, рокочущий голос произнес:

— Не знаю, что именно вы ожидаете от нашей договоренности, мисс Скэнлон. Но я не заинтересован в предоставлении дополнительных услуг в обмен на мое здесь времяпрепровождение.

Я была в замешательстве. Он что думает, что я какая-нибудь там озабоченная старая дева? Я чувствовала себя менее провинившейся, когда ударила его по носу.

Дернув руку из его захвата, я язвительно улыбнулась.

— Уверена, ты думаешь, что мне это доставляет удовольствие, но позволь тебя заверить, что не заинтересована в тебе или в твоем… комплекте вампира.

Я гордилась собой, что смогла убедительно и надменно произнести опровержение. Но малюсенький голос в моей голове отметил, что я, по сути, заинтересована в его комплекте вампира, а то в противном случае, не продолжала бы на него пялиться.

Он улыбнулся, почти хитро, как старушка, которая слишком много выпила вина на заседании книжного клуба.　

— Да неужели? Потому что я уловил приятный, терпкий аромат женского возбуждения в комнате. И не думаю, что он исходит от меня.

Я наклонилась ближе, что было, вероятно, целесообразнее, когда имеешь дело с не всякого рода существами ночи.

И прорычала:

— Я знаю, что вампиры должны быть сексуальны, как фестиваль, посвященный Спейс Маунти. Но поставила цель не становиться непосредственным участником чего-нибудь в твоем мире, что включает в себя…

— Вести себя, как сумасшедшая обезьяна-ревун? — вежливо предположил он, склонив голову на бок и изучая мое лицо.

Я опустила голову в знак поражения.

— Гиги.

— Твои глаза приятного синего цвета, — сказал он, наклоняя мой подбородок так, чтобы суметь посмотреть на меня. Я покраснела и стала перекладывать влажную тряпку. И тогда ему просто было необходимо разрушить момент, Кэл прищурился и спросил:

— У тебя всегда было их четыре?

— Четыре чего?

— Глаза.

— Эй, ты в порядке? — спросила я, положив руку ему на щеку. Его кожа была липкой, влажной, совсем как у меня во время лихорадки.

Вампиров не должно лихорадить.

— Кэл?

Он провел рукой перед своим лицом, словно никогда прежде не видел пальцев, а затем спросил:

— О чем я?

— Об обезьянах- ревунах.

Он криво ухмыльнулся.　

— Это было последнее, что я слышал, прежде чем…

— Упал в обморок, — закончила я.

Он нахмурился.

— Вампиры не падают в обмороки.

— Падают, если их отравили, и они слабы.

Он прищурился на меня.

— Ты наслаждаешься, каждый раз на это указывая?

Я улыбнулась, и его губы растянулись в ухмылке тоже.

— Чуть-чуть.

* * *

Когда Кэл снова неизбежно задремал, я проверила свое расписание. У меня запланировано несколько поставок на завтра, не говоря уже о собрании в химчистке миссис Векслер и встрече с поставщиками, которые установили большую холодильную установку для крови в кладовой кухни мистер Краснова.

У меня было три пропущенных звонка, не говоря уже о нецензурном количестве сообщений на электронной почте. Отработав запросы, жалобы и требования, я сделала заметки и внесла их в свой ежедневник. Составила списки и подвела суматошные расчеты.

Все-таки, если Кэлу не станет лучше, мне будет не по себе оставлять его одного в доме, пока я на работе. Ему явно плохо. А что если ему станет хуже и его вырвет чем-то невосполнимым? Сомневаюсь, что его позабавит, когда он проснется и обнаружит, что один. Вероятнее всего, он посчитает это нарушением нашего устного договора.

Я собиралась позвонить моей замене — Джолин Лавел, подруге Джейн, которая иногда подменяет меня. Джолин, безработная мать близнецов, была рада любому поводу, чтобы покинуть дом. И только езда на машине помогала ее малышам вздремнуть после обеда. Это беспроигрышный вариант.

Черт.

Джейн.

Я планировала свадьбу Джейн Джеймсон с ее прародителем, Габриэлем Найтенгейлом, год назад. Недавно обращенный библиотекарь открыла оккультный книжный магазин и стала полезным справочником для новообращенных вампиров в том районе, и всегда было интересно наблюдать, как Джейн создавала проблемы для себя.

Например, в ночь ее свадьбы она была похищена неотесанным болваном, одержимым жаждой мести. Я несколько часов уговаривала ее родных остаться на свадебной церемонии, открыв пораньше бар, творчески использовав шарады и, наконец, спрятала столько сумочек, сколько смогла найти потайных мест в доме Джейн, чтобы гости не смогли уйти.

Я стерпела пассивно-агрессивные оскорбления, угрозы «надрать задницу» и несколько попыток упаковать меня в пластиковый контейнер. И это только от кузины Джейн — Джун.

Когда она узнала о моих «подвигах» с ее родственниками, Джейн поклялась мне в вечной дружбе — которая приобретает совершенно новый смысл, когда это озвучивает вампир.

Смешно, гениально и просто достаточно неловко, чтобы сделать свою работу интересной, она была из немногих невест, с которой я хотела поддерживать контакт после церемонии. Я заходила к ней в магазин «Особенные Книги» просто, чтобы перекинуться парой слов.

Мы провели несколько ночей в кино, неудачно сходили на экскурсию в ночной спа и провалили попытку организовать книжный клуб. Мы так и не смогли выбрать книгу для обсуждения, так как Джейн все время отвлекалась на закуски.

И поскольку Джейн стала одним из моих клиентов, ходячих днем, я за неделю до этого привезла ей коробку синтетической крови первой группы. Джейн, ее муж Габриэль и недавно обратившийся их протеже-подросток Джейми регулярно ее употребляли.

Кэл сказал, что большую часть испорченной бутилированной крови Совет изъял, но что делать, если какая-нибудь бутылка попала в ее поставку? Что если Джейн выпьет ее рядом с ее очень человеческим другом Зебом?

Или Джолин с близнецами? Или, не дай Бог, рядом с родными? Я не могу рисковать, чтобы моя подруга пострадала или, пострадали те, о ком она заботилась так же нелепо, как о пропаганде вампиров.

На цыпочках я прокралась в дальнюю часть дома. Глядя в коридор и прислушиваясь к звукам, исходящим из комнаты Кэла, я тайком набрала номер Джейн. На другом конце провода услышала зевок и череду проклятий, пока Джейн пыталась взять сотовый — она уронила его на тумбочку, а затем, наконец, поднесла к уху.　

— Алло?

— Джейн, это Айрис.

— Айрис? — промямлила она. — Это ты сперла кассету Q-tips из магнитофона?

— Джейн, проснись!

— Я проснулась, — пробормотала она. — У меня желание добраться до тебя через телефон и ударить, что означает — я проснулась.

— Уж кто бы говорил. Слушай, я не могу все сейчас рассказать, но мне нужно, чтобы ты сделала мне одолжение. Не пей никакую синтетическую кровь. Выбрось все, что у вас есть дома. Скажи Дику и Андреа сделать то же самое.

— Знаешь, ты уже второй человек за неделю, который дает рекомендации по питанию, — сказала Джейн, громко зевая.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты знаешь подружку Джейми — Офелию из Совета? Она приходила к нам на днях с целым ящиком донорской крови. Сказала, что хочет, чтобы Джейми лучше питался и беспокоится, что синтетическая кровь не подходит для его полноценного рациона. В этом нет ничего необычного, потому что она частенько говорит, что я неправильно его воспитываю. Но странно было то, что она настояла на том, чтобы я вылила в канализацию весь запас синтетической крови первой группы, — Джейн замолчала и зевнула. Я услышала на заднем фоне бормотание Габриэля.　- Я так понимаю это не просто заговорщическая акция, чтобы не дать мне насладиться всеми прелестями замужней жизни?

— Не могу сказать.

— Ну, если я чему-то и научилась после обращения, так это тому, что если люди дают тебе корявые, загадочные советы, касающееся твоего благополучия, то ты должна следовать им досконально, — сказала она, громко фыркая.

— Просто пообещай, что не будешь больше покупать кровь. Оставайся на донорской крови до следующего предупреждения. И я знаю, ты не всегда пьешь живую, но, возможно, тебе следует рассмотреть вопрос о привлечении на время суррогатной крови. У меня есть пара контактов из этой области, неболтливые, здоровые…

— Мы можем держаться подальше от мероприятий, которые звучат, словно ты занимаешься торговлей людьми для меня?

— Джейн.

Я услышала, как Джейн уткнулась лицом в подушку, и ее голос стал приглушенным.　

— Хорошо, а сейчас я собираюсь немного поспать. Я последую твоему расплывчатому, бесполезному совету, так как это часть моей жизни. Я позвоню Андреа сегодня вечером.

— Умница. Крепких снов.　

Я повесила трубку и почувствовала себя немного лучше от моего участия в этих странных вампирских махинациях. Я уже размышляла о чашечке ромашкового чая, как услышала голос позади меня.

— Ты не очень хорошо выполняешь инструкции, да?

Я повернулась и увидела Кэла, который стоял позади меня, прислонившись к дверной раме. Он выглядел истощенным, вымотанным, и думаю, что сон по такой странной схеме, сбил его внутренние часы. Так оно и было — он едва стоял на ногах, но все еще выглядел достаточно раздраженным, чтобы снести мне голову без малейшего повода или физического усилия.

На нем были темные спортивные штаны, которые едва держались на бедрах, при этом демонстрируя хорошо выраженный низ живота, который я нашла таким поразительным буквально несколькими часами ранее.

Теперь я едва могла смотреть на него, то есть смотреть на Кэла. А он так пристально уставился на меня, что я боялась пошевелиться, — замерла, как мышь, преследуемая коброй. Внезапно потолочный плинтус стал необыкновенно притягательным.

Я отошла от стола, когда он ввалился в комнату, не спуская с меня глаз. Его кожа все еще бледная, но уже проступал румянец. Его глаза были стеклянными и яркими, словно лихорадка бушевала в организме. Он остановился прямо передо мной и, покачнувшись вперед, уперся руками об столешницу по обе стороны от моих бедер.

Он прорычал:

— Я сказал никому не говорить. Ты думаешь это означало «за исключением людей, которых ты считаешь достаточно особенными, чтобы рассказать»?

Я боролась с желанием отскочить назад, словно загнанный в угол зверь. И стояла по стойке смирно, буравя его глазами.

— Моя подруга Джейн живет с двумя вампирами, так что у них немного бутилированной крови проходит через холодильник. Она работает в магазине, который люди посещают каждый день. Она общается со своей семьей. Ты бы предпочел, чтобы она навредила кому-то, кто ей не безразличен? Чтобы оставить тебя разбираться с еще большим беспорядком? Я сделала тебе одолжение.

— Зараженную кровь тихо и быстро выследили и убрали с прилавков. На полках больше нет ни единой испорченной бутылки. Ты бы знала, если бы спросила.

— Тогда зачем Офелия поменяла кровь Джейми?

— Офелия параноик и чрезмерно охраняет своего парня, — зарычал он, ощетинившись на мой, разумеется, чопорный тон. — Так что в следующий раз вместо того, чтобы высказывать свое мнение, я бы предпочел, чтобы ты делала то, что я прошу, особенно когда просьба весьма здравомыслящая. Я хотел бы доверять тебе.

Я фыркнула.

— Ой, так же как я доверяю тебе?

— Ты доверяешь мне достаточно, раз привела в свой дом, и с абсолютной уверенностью могу сказать, что ты делаешь это впервые.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Какой-нибудь другой вампир видел этот дом изнутри? — потребовал он. Когда я прикусила губу и скрестила руки на груди, он ухмыльнулся. — Так я и думал. Знаешь, это слишком лицемерно работать на вампиров, при этом думать, что ты слишком хороша, чтобы быть «непосредственно вовлеченной в наш мир».

— Я не думаю, что слишком хороша! — возмутилась я. — Я только что обнаружила, что за несколькими редкими исключениями, как Джейн, ты не заслуживаешь доверия. Вампиры ставят их интересы превыше всего, независимо от того, что стоит на кону. Если бы мое благополучие стояло против твоего выживания, меня бы осушили быстрее, чем бы ты успел произнести «пушечное мясо».

— В отличие от людей, которые так великодушны и самоотверженны.

— Я не говорю, что мы идеальны, но, по крайней мере, мы не едим людей.

Он что-то пробурчал себе под нос.

— Что такое?

— Я сказал, некоторые из вас так делают! — воскликнул он. — Люди столь разрушительны и эгоистичны, а также близоруки, и как мы могли только подумать, чтобы быть такими.

— Ну, ты раньше был человеком, поэтому… поэтому выкуси! — прокричала я вся взбудораженная, брызгая слюной.

Он приподнял бровь.

— Выкуси?

— Не самое мое зрелое возражение, — призналась я, прежде чем поспешно добавить «или приглашение».

Он снова ухмыльнулся.

— Ты не производишь впечатления на меня, как девушка, которая набивает себе цену.

Я закипела.

— Ну, я могу вскоре сразить тебя.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты склонна к насилию, чтобы решать проблемы?

— А тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что твои перепады настроения почти столь же надежны, как дешевые колготки? От чего становиться очень тяжело проводить с тобой время.

— Ты думаешь, я здесь без всякой на то необходимости? Думаешь, мне легко? — потребовал он. — Думаешь, мне нравится зависеть от людей? Все, что я хочу сделать, — это закончить работу, свалить из этого захолустного городишки и вернуться к своей обычной жизни!

— Поверь мне, ты определено ясно дал понять, что чувствуешь, находясь здесь! — крикнула я в ответ. — Ты относишься ко мне и моему дому с презрением и снисхождением с тех пор, как появился здесь. Итак, экстренное сообщение — мне плевать, что ты обо мне думаешь. Возможно, перестала смущаться перед тобой в тот момент, когда тебя вырвало на меня.

Он замолчал, когда раздражение на его лице сменилось ухмылкой.　

— Меня на тебя вырвало?

— Сильно.

Он расхохотался, смеялся так сильно, что его мышцы на животе сжались, а Кэл чуть не упал на меня.

— Я так рада, что мои испорченные вещи и личная травма веселят тебя. Мы всегда так будем спорить, решая каждый незначительный вопрос?

— Надеюсь, что да. Я чувствую себя намного лучше каждый раз, когда мы спорим. И… забавно смотреть на тебя разгоряченную в такой момент.

У меня перехватило дыхание от возмущения.

— Ты провоцируешь меня на споры с тобой?

— Я не специально, но ничего не могу с собой поделать. Ты такая красивая, когда раздражаешься. На щеках появляется румянец. А цвет глаз меняется на этот красивый насыщенный оттенок синего, как молния, собирающаяся ударить. А рот…

— С тобой определенно что-то не так.

— Вот опять. — Усмехнулся он. — Розовые щеки и все.

— Если ты и дальше продолжишь, так называемое «ухаживание» за мной, я ударю тебя в горло, — сказала я ему.

— Можешь попробовать, — парировал он. Прежде чем он успел тщательно аргументировать мои человеческие хлипкие боевые способности, Кэл встал и начал прислушиваться, склонив голову на бок, как любопытная собака.

— Что такое?

— Едет машина, — сказал он. Он подошел к окну и выругался на языке, похожем на греческий. Очень грязный греческий. — Это автомобиль Совета.

Я тоже вскочила на ноги и выглянула в окно. Ничего не было видно, кроме приглушенного света фар в конце моей извилистой дороги.　

— Ты уверен?　

Он смерил меня убийственным взглядом.

— Ну, у меня же нет сверхчеловеческого слуха! Не паникуй. Все будет хорошо.

Я резко развернулась к нему.

— Не паниковать? От «никаких вампиров дома» я пришла к тому, что одного притащила к себе в подвал, и еще неизвестное количество вампиров соберется у меня на подъездной дорожке, а ты говоришь «не паниковать»? Почему ты сейчас не можешь с ними просто поговорить?

— Потому что я все так же слаб и болен, как мне кажется. И если тот, кто отравил меня, — один из членов Совета, то я с легкостью нарисую у себя мишень на спине.

Я вздохнула. Я была так близка к тому, чтобы помахать приближающимся членам Совета и позволить им увезти его извергающий кровью зад домой.

Кэл бесил меня. И он оскорблял меня, постоянно, с точностью лазера. Но он, правда, выглядел испуганным, и я могу сказать, что это не привычные для него эмоции. Поэтому я медленно кивнула, сжав губы в тонкую линию.

Он обхватил мою руку и нежно сжал.　

— Я иду вниз. Буду ждать там, пока они не уйдут. Сомневаюсь, что они обыщут весь дом. Вероятнее всего, они просто хотят задать тебе несколько вопросов. Отвечай честно и не пытайся придумать правдоподобную историю. С тобой все будет хорошо.

— Разве они не в состоянии учуять твой запах здесь? — спросила я.

Он задумался на секунду.

— Отведи их в сад. Предложи лимонад и чай со льдом.

Я воскликнула.

— Они не пьют лимонад или чай со льдом!

— Но они оценят «человеческое» гостеприимство. Как правило, люди с нечистой совестью не принимают гостей и не предлагают напитки.

— У меня нет угрызений совести. Кроме того, что привела тебя к себе, я больше в последнее время никакого зла и глупостей не совершала, — прошипела я, когда Кэл направился к двери подвала.

— Не иди вниз, поднимись наверх и оставаясь на чердаке. Ты сможешь подслушать наш разговор, если откроешь окно. Позже я не захочу разговаривать с тобой.

Он пожал плечами и направился к лестнице, ведущей наверх. Я открыла старый комод и порылась по отсекам в поисках садовых ножниц с зелеными пластиковыми ручками. Кэл остановился, чтобы взглянуть.

— Зачем ты рассматриваешь старые меню и батареи? — спросил он.

— Я собираюсь пойти туда и подрезать куст герани, — сказала я, размахивая ножницами.

Он подошел, держа руки вверх.

— Я знаю, что сказал тебе быть гостеприимной хозяйкой, но не думаю, что сейчас подходящее время для садоводства.

— В герани содержится огромное количество эфирных масел, от которых вонь будет стоять до самых небес. Если я пойду туда и отрежу несколько веточек, то запах герани перебьет твой.

— Хорошая идея. — Он опустил руки и сменил позу. Кэл расслабился, казалось, он так удивился, что я сказала нечто дельное, что даже забыл про смерть на колесах, которая катилась вверх по моей дороге.

— Мне только сарказма твоего сейчас не хватало! — воскликнула я.

— Нет, серьезно, звучит как стратегия.

— Ну, тогда, я не уверена, как стоит на это реагировать, — сказала я, запустив руки под кран с водой и смывая следы его запаха.

— Обычно на комплемент отвечают «Спасибо».

— Работаю над этим, — проворчала я.

Глава 5

«Вампиры с неохотой делятся чувствами. Избегают вопросов: «Почему?», " Почему нет? и «Нет, действительно, почему?».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

К тому времени, как представители Совета выгрузили себя из черного внедорожника Офелии, я снова вымыла руки и лицо, одела чистую рубашку, взятую из корзины с бельем под лестницей, и подрезала стебли у полдюжины гераней, свисающих с корзинок на веранде. Я растерла листья и цветы герани между пальцами, выпуская в воздух как можно больше горького запаха. Нацепив простодушную улыбку, я помахала, как вежливая деревенская девчушка. С членами Совета я разговаривала только в офисе. По отдельности они казались устрашающими, но от перспективы встретиться с ними скопом на моей территории на лице начал дергаться нерв.

Первой из машины вышла белокурая девушка с легким британским акцентом, которой оказалась Софи. Несмотря на то, что самые древнейшие вампиры обзавелись фамилией в документах, она же просто осталась Софи. Выглядела, как кукла Барби, без морщин и без макияжа, со странным пластиковым блеском на коже. Софи была ходячей сывороткой правды. Прикасаясь к обнаженной коже, она выдергивала правду, как шатающийся зуб. Я провела несколько неприятных часов в ее компании во время проверки Советом людей, которые планировали работать с вампирами. Вот тогда я узнала, что перед членами Совета ты не превращаешься в Баффи, братьев Винчестеров или даже Братьев Фрог из «Пропащих парней». У них пропадает чувство юмора от таких развлечений. Затем появился Питер Краун, который, как я слышала, никогда не улыбался. Его особый талант вампира — поддержание по-настоящему плохого настроения столетиями.

Мистер Краун не заключил контракт с моей компанией, потому что, как он сказал, не доверяет человеку относить его вещи в химчистку, не говоря уже сложном подборе крови. Мне не нравится мистер Краун. Вако Маршан, как две капли воды, был похож на полковника Сандерса и, возможно, единственный человек в Совете, который не совсем меня пугал. Он словно добрый дедушка, у которого, так уж случилось, имелись клыки. От него приятно пахло бальзамом для волос и в карманах всегда лежали мятные конфеты. На процентов девяносто я была уверена, что с него делали Конфедеративную мемориальную статую. И последняя, но не менее важная, Офелия Ламберт. На стройной брюнетке надет красный джемпер и клетчатая юбка, которая наводила на мысль о непристойной школьной форме. Она, как правило, одевалась более вопиюще, в тщательно продуманные костюмы. Чаще всего в стиле «соблазнительница». Но с тех пор, как Офелия начала встречаться с подопечным Джейн, Джейми, она старалась походить на милую девушку. Джейми чувствовал себя немного неловко рядом с роковой женщиной.

Члены Совета назначались на их избирательные участки независимо от происхождения, так что в присутствии Офелии и «Европейской» Софи не было ничего примечательного. Я могла только догадываться, что из-за раздражительности Питера его вышибли из всех других регионов Совета. Когда они подошли к крыльцу, я глубоко вздохнула и попыталась успокоить сердцебиение. Мило улыбнулась.

— Привет, Офелия, как поживаешь? Софи, мистер Маршан, мистер Краун. Что привело вас сюда?

— Как вы себя чувствуете этим прекрасным вечером, мисс Айрис? — хихикал мистер Маршан, склоняясь над моей рукой для поцелуя. У него были отменные старомодные манеры, которые напоминали мне о двоюродном деде Гарольде.

— Хорошо, спасибо. — Я с трудом поборола желание сделать реверанс. Едва-едва.

— Вижу, мы застали тебя посреди работы во дворе, — фыркнул мистер Краун, рассматривая мою жалкую одежду и смятую листву в руках.

— Ну, с моим графиком я должна уделять ему время, как только получится, — любезно произнесла я, хотя от его пренебрежительного тона стиснула зубы.

Офелия откашлялась.

— Нам нужно задать тебе несколько вопросов, Айрис.

Я пыталась выглядеть спокойно, но все-таки нахмурилась.

— Звучит серьезно.

Мистер Маршан похлопал меня по руке.

— О, нет, дорогая, просто обычная рутина.

— Посмотрите, какая прекрасная ночь. Почему бы вам не присесть на те скамейки во дворе около розовых кустов? Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо, — ответил мистер Краун с скучающим видом, рассматривая окна моего дома. Я прикусила губу, не зная, что говорить дальше.

Вечно выступающий в роли социального буфера, мистер Маршан сделал несколько вежливых комментариев о замысловатом устройстве сада. Я рассеяно кивнула, молясь, чтобы Кэл был достаточно умен и не попался им на глаза.

Не думаю, что мне угрожает физическая расправа, если Совет узнает, что я лгу, но вот бизнес точно пострадает. У меня начали потеть руки, кожа стала теплой, усиливая аромат герани в воздухе. Запах, казалось, отвлек мистера Крауна, который поморщил нос и отошел от меня.

Офелия снова откашлялась.

— Мы пришли сюда, чтобы расспросить тебя об одном твоем клиенте, мистере Каликсе. Ты встречалась с ним?

— Нет, то есть не лицом к лицу. Я обычно не встречаюсь с своими клиентами лично. Это намного удобнее для обеих сторон. У мистера Каликса какие-то неприятности?

Мистер Краун приподнял элегантную черную бровь и вперился в меня насмешливым взглядом.

— Он пропал.

— О, нет! — воскликнула я, надеясь, что мое огорчение вызвано исключительно заботой о клиенте. — Это ужасно.

— Не о чем волноваться, милая, — сказал мистер Маршан, взяв меня за локоть и провожая к скамейкам из кедра, которые папа установил вокруг каменного очага около розовых кустов. Офелия пристально наблюдала за мной, когда я села, надеясь уловить нервное подергивание или тик.

Но я была эталоном хладнокровия. Во всяком случае, сложность моей работы научила выглядеть бесстрастно, даже когда сталкиваешься со странным, тревожным, в добавок голым человеком, который не может вспомнить, почему уснул в гостиной вампира с головной болью и новой татуировкой. Единственным исключением остается Кэл, который выбивал землю у меня из под ног одним взглядом.

— Когда ты в последний раз была у него дома? — спросила Софи, ее глаза буравили крошечные отверстия в моем лбу, словно она ожидала, что из меня фонтаном польются тайны от ее полнейшей концентрации.

К сожалению, у меня довольно убогие тайны, за исключением той, которая сейчас съежившись сидела под окном наверху.

— В пятницу, — сказала я, глядя на Офелию. Разве ты не спрашивала меня об этом вчера вечером по телефону?

— Сейчас не место задавать вопросы Совету, сейчас место Совета спрашивать, — с досадой проговорил мистер Краун.

Я безрадостно улыбнулась.

— Думаю, вы обнаружите, что мое место — быть весьма вежливой с Советом для дружественного сотрудничества.

На самом деле я не обязана отвечать на вопросы Совета, так как меня не касаются законы вампиров. Я живой, дышащий гражданин США. У меня есть все виды раздражающих гражданских прав.

Мистер Краун фыркнул.

— Просто позвольте Софи с ней разобраться. А следующим пунктом будет урегулирование отношений.

Я пыталась оставаться спокойной, когда чувство страха поползло вверх по позвоночнику. Софи может запросто вытянуть правду из моих уст. А потом Кэла выволокут из моего дома. И тогда мой бизнес рухнет, я потеряю дом и Гиг и окажусь на улице. Будет весьма утомительно перетаскивать все вещи. Быстрая и смертоносная, как кобра, Софи скользнула ко мне. Я закрыла глаза, концентрируясь на запахах, окутывающих меня: пряный сильный запах герани, пьянящая сладость жимолости и розы. Поскольку падение в обморок на глазах окруживших меня вампиров не заявит о " бесхитростном, невинном свидетеле».

— Ты уверена, что это необходимо, Офелия? — нахмурившись, спросил мистер Маршан, когда я позволила Софи подойти на расстояние вполне допустимого социального пространства.

Офелия внимательно рассматривала меня. Я боялась показать хоть какой-нибудь страх, неуверенность, потому что не хотела, чтобы мне выкручивали руку. Невиновные люди не отказываются говорить правду, даже если вынуждены подвергнуться унизительному психическому воздействию. Немного подумав, Офелия кивнула Софи, которая без всякой любезности посмотрела мне в глаза, когда обвила мое запястье своими длинными, холодными пальцами. Я вздрогнула, зная, что в любой момент могу ощутить острую боль от ее таланта. Но кроме сильного дискомфорта в тех местах, где она меня трогала, я мало что чувствовала.

Софи и я в определенный момент озадачились. Ее руки, бесполезно скользили по моей, и она никак не могла как следует обхватить. Она нахмурилась и схватила так крепко, что я пискнула. Это из-за масла герани? У него что же есть неизвестные свойства, помимо вонючего природного средства защиты от жуков? Нет. Погодите. Ослепляющая, дезориентирующая боль. Фильтрующе — калечащие силы Софи готовы к работе.

— Ау! — вскрикивала я, пока рука Софи, словно выжигала мне кожу. Я упала на колени на траву, безвольно выворачивая руку из ее хватки.

— Посмотри мне в глаза, — приказала Софи, в ее голосе не слышалось ни капли притворного очарования. Дыша через боль, я встретила ее взгляд.

Ее радужки почернели, и я тонула в бездонном космосе. Голова стала такой тяжелой, слишком тяжелой, чтобы поднять. Образы вампиров, стоявших около меня, дом — все кружилось в голове, как вещи в торнадо. Яд от мертвой хватки Софи расползался по организму, обжигая руку и доходя до самой груди. Горячие, стальные когти впились в мое горло. В любой момент они начнут вытаскивать из меня слова. Или могли бы? В отличие от предыдущих «бесед» с Софи я чувствовала странную отстраненность от процесса. Не поймите меня не правильно, жгло, как в аду, но я была в состоянии ясно думать сквозь это — словно маленький экскурс в мой мозг, который дает время обдумать слова, прежде, чем их произнести. Я отогнала боль, будто это обычная мигрень, и заставила себя полностью сфокусироваться на вопросах Софи, на словах, слетавших с моих губ. Я могу ясно думать короткий промежуток времени между моим мысленным процессом и пульсирующей горящей кожей.

Я не могу запретить себе говорить правду, но могла удержаться от высказывания лишних деталей. Я могла бы обойти приказ вывернуть мои кишки наружу. Я слышала, как повторяю чистой воды правду о визите в дом Кэла, как прибыла чуть раньше захода солнца, как не заметила ничего странного, когда зашла. И ведь правда, ничего не было. В моем визите не было ничего необычного, пока я не зашла на кухню. Оказалось, я довольно искусная лгунья. Может ли это рассматриваться как один из навыков?

— Ранее ты взаимодействовала с мистером Каликсом?

— Это был мой первый день у него. Я завозила контракты. Он даже не сделал ни один заказ, — сказала я.

— Ты видела что-то подозрительное в доме?

— Разные коробки для переезда и больше ничего, — ответила я.

— Ты знаешь, где сейчас мистер Каликс?

Несмотря на то, что я ожидала вопрос, желание искренне ответить на него меня крайне удивило. Слова подкатили к горлу, как воздушный пузырь. Я чувствовала, как они растягивают мою гортань, пытаясь выйти наружу. Я посылала команды мозгу не говорить им, что он наверху. Скажи, что он переехал в Пакойму, чтобы создать общину для вампиров-вегетарианцев. Скажи им, что он рассматривает операцию по смене пола и хочет поменять имя на Лулу Плешетт. Я взглянула на окно, но Кэла не было видно.

— Я не знаю где он, — сказала я.

Я со свистом выдохнула, когда хватка Софи ослабла на моей руке. Это была правда. Я точно не знаю, где он сейчас. Он мог быть в нише. Мог быть в ванной комнате. Или в подвале. Это все семантика… возможно, мне нужно закончить юридическую школу, когда это все закончится. Софи изучающе смотрела на меня, как будто не совсем мне верила. Если бы я могла контролировать мышцы на лице, то простодушно улыбнулась бы.

— Видишь? — сказал мистер Маршан, предлагая мне платок, чтобы вытереть слюни с моего подбородка. — Она ничего не знает о местонахождении мистера Каликса. Нет никаких причин подвергать ее допросу и дальше.

— Всегда такой мягкий, Вако, — пробормотала Софи.

Я положила руку себе на грудь и причмокнула сухими губами. Они оказались на вкус, как старые монеты или волейбольные наклейки Гиги. Я почувствовала, как кто-то взял меня под локоть и отвел к скамейке, чтобы я села. Удивилась, что это оказалась Офелия, а она пристально меня разглядывала. Я кивнула и слабо улыбнулась мистеру Маршану, протягивая ему смятый платок. На нем была вышита буква «В» и странный маленький белый цветок. Нужно не забыть спросить его о нем, когда снова смогу произносить хоть какие-нибудь гласные звуки.

— Это в последний раз, когда мы обсуждаем данный вопрос, — сказала мне Офелия, ее голос звучал официально и громче, чем нужно было. — Не обсуждай мистера Каликса с кем-либо за пределами офиса Совета. Ты меня поняла? Продолжай вести свой бизнес как обычно.

Мистер Краун и София ушли, не проронив ни слова — сюрприз, сюрприз. Мистер Маршан подмигнул мне, прежде чем отправился к машине, споря с мистером Крауном о надлежащем этикете, связанным с ездой на переднем сидении. Офелия задержалась, ее взгляд был прикован к окну. Не взглянув на меня, она произнесла:

— Если вдруг наткнешься на мистера Каликса, пусть знает, что мы его ищем. Но он должен оставаться там, где находится.

В то время как слово «смутиться» зловеще пугало, я сохранила спокойное выражение на лице. Позади Офелии мистер Краун потерпел неудачу за переднее место и теперь сердито смотрел на меня. Офелия нацепила на себя маску самодовольного равнодушия, которое было ее обычным выражением. Повернувшись к машине, она перекинула через плечо волосы и пошла прочь.

Когда внедорожник благополучно унесся вниз по дороге, я крикнула через плечо:

— Ты все понял?

Сверху из окна ответа не последовало.

— Кэл?

Все еще тишина. Я опустила голову на руки и вздохнула.

— Если его снова стошнило, я выдворю его на улицу, и пусть солнце с ним разбирается.

Темное пятно появилось справа от меня. Я вскрикнула, схватив другую мамину статуэтку, сделанную из мыльного камня — на этот раз белку — и замахнулась, чтобы разбить ее о голову Кэла. И я бы разбила, если бы он в последний момент не увернулся. От силы размаха моя рука двигалась по дуге, и статуя пролетела через кухню. Потеряв равновесие, я ахнула и натолкнулась на Кэла. Я тут же отпрянула, уверенная в том, что этого повода хватит для Кэла, чтобы вонзиться в мою шею зубами и остановить мою попытку размозжить ему голову об уродливую статуэтку дикого животного. Но вместо этого, казалось, он думал, как это было мило, что я пыталась в него что-то швырнуть, словно трусиками на концерте «KISS». Он усмехнулся, наклонился вперед и повел носом по моему лбу. И прошептал:

— Когда тебя загоняют в угол, становишься злобной маленькой чертовкой, да?

— Нет, просто ты, видимо, пробуждаешь во мне все самое худшее.

— Мне это нравится. У меня к тебе вопрос.

Кэл взял меня под локоть и повел к маленькой нише с книгами рядом с лестницей. Мой отец построил этот специальный подоконник для моей мамы, которая всегда мечтала о месте «подумать и поразмышлять» — также здесь она могла от нас спрятаться. После тщательного отбора книг в мягкой обложке и найденных в старых книжных магазинах я заполнила полки своими учебниками по ботанике из колледжа, старыми семейными книгами о ботанике, папиными энциклопедиями, которые он покупал одну за другой в местной сети супермаркетов «Крюгер». Кэл присел на подоконник, разглядывая нашу копию «Редкие растения штата Кентукки».

— Откуда у тебя все эти книги? — спросил он меня.

— Потому что моя мама была заядлым садоводом. А я изучала ботанику в колледже, — ответила я. — И мой отец обожал дворовые распродажи.

— Почему ты раньше об этом не говорила?

— Да потому что ты вел себя как полный мудак.

Он нахмурился.

— Полный кто?

Я проигнорировала инстинкт хлопнуть себя по губам за употребление такого неприличного слова. Покачала головой и скрестила руки на груди.

— Нет, не думаю, что стану пояснять кто. Буду наслаждаться твоим ситуационным невежеством.

— А не приходило в голову, что такие книги могут быть полезны для меня?

Я слабо улыбнулась.

— Ой, нет, не приходило.

— Изворотливая и злопамятная, — прошептал он.

— Только в отношении мудаков. Можешь листать книги столько, сколько влезет. Хотя не знаю точно, чем они могут быть тебе полезными. Ни одна из них не была написана со сверхъестественным умыслом.

Я повернулась к полке и начала искать особенно потрепанную книгу, обтянутую красным сукном. Она была приобретена на распродаже вещей из частных коллекций, и отец без угрызения совести дразнил маму из-за нее: «Метафизические аспекты ароматерапии в ботанике».

Он говорил ей, что сколько бы она не искала, уже не найдет нравственных оснований вновь, как в колледже, встать на путь любительницы покурить травку в поисках наслаждений. Я молилась, что он просто шутил. Моя мама раздувает водный бульбулятор — не тот образ, который я хочу запомнить. Я пролистала каталог и нашла масло герани. Прочитала про себя: «Влияет на мысли, особенно те, которые касаются романтических отношений и открытого общения, герань также является мощным защитным средством, которое создает психический барьер между помазанником и источником негативной энергии».

Так что же, если кто-то не хочет открыто общаться с вампиром, который пытался манипулировать тобой, масло герани вызывает какую-то психическую помеху? На заметку: полностью вымазаться маслом герани перед следующей встречей с Софи. И с Джейн, которая периодически вторгается в мой мозг своими неконтролируемыми психическими вспышками. И другом Джейн, вампиром Диком Чейни, потому что это казалось отличной идеей — отгородиться от него любым путем. Потянувшись над головой Кэла, я нашла пакетик жевательных конфет в виде червячков, который спрятала в одну из тех книг-шкатулок, в которые люди прячут драгоценности. Я села на противоположную сторону сиденья и открыла первую главу книги, интересно, какие другие интересные факты таились внутри нее. Может быть, там есть растение, которое могло удерживать вампира от оскорблений и рвоты на тебя.

— Ты так и будешь там сидеть и читать? — подозрительно спросил он. — Не хочешь обсудить о страшной встрече с должностными лицами Совета?

Я откусила половину сине-оранжевого липкого червяка и пожала плечами.

— Не-а. Ты слышал, что они говорили. Единственное, что мы узнали, так это то, что Совет не очень хорош в расследовании пропавших без вести людей. И я точно уверена, что Офелия знает, где ты, но думает, что ты будешь в безопасности со мной. И чем меньше времени я провожу с тобой один на один, тем меньше времени у тебя остается на то, чтобы быть придурком. — Учитывая отвращение, появившееся на лице Кэла после того, как я еще раз откусила от одного червяка, казалось, сейчас его волновал мой выбор конфет, а не преступление, причиной которого он мог стать.

— Кажется также, Офелия подозревает что-то неладное в офисе Совета.

— Она не может вынести обвинение без доказательств, — ответил он. — И если найдет способ завести дело против ее коллег — членов Совета, то это может вызвать для нее серьезные политические проблемы. Похоже, она специально остается в неведении, и поэтому мы сами по себе.

— Или она — тот, кто отравил тебя и хочет, чтобы ты оставался на месте, чтобы она смогла вернуться и закончить начатое.

— Как ты поддерживаешь такой солнечный, веселый взгляд на жизнь? — спросил он, хмуро смотря на меня.

Я беспечно пожала плечи и вернулась к своей книге, читая про кедровое масло, которое имеет свойство очищать ауру.

— Я верю в силу позитивного мышления, — сказала я ему. — Уверена, что этот позитив вернется и ударит нас по заднице.

Глава 6

«Как бы вы не старались сохранить устоявшийся быт, присутствие вампира неизбежно его нарушит. Лучший план действий — со временем поменять кое-что, а не сопротивляться этому. Сопротивление бесполезно».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Кэл и я оказались в непростой тупиковой ситуации. Теперь, когда его перестало тошнить, исцеление словно забирало всю его энергию. Он постоянно спал, вставал только, чтобы покормиться, а потом возвращался в спальню. После того, как его вырвало, и моих неуместных касаний, я не решилась отправить его снова в подвал. Я оставалась дома, попросив Джолин разъезжать за меня по клиентам в дневное время, и пока большинство вопросов у меня получалось решать по телефону. Из-за дистанции, установившейся между нами по моей инициативе, Кэл стал язвительным, но вежливым. Перестал кидаться непристойными шутками, но и дружелюбие не выказывал. Ничего не могу поделать, но думаю, не сложатся у нас с ним сердечные отношения.

Громкий стук в дверь известил меня о том, что прибыла замена моего Блэкберри. Джо Уоллис, наш почтальон, быстро разносил посылки, чтобы закончить пораньше, а потом посвятить себя нескольким часам рыбалки. Казалось, он видел в штампе «Бьющиеся» личный вызов. Потягивая кофе, я вышла на улицу, чтобы получить свою помятую коробку, и сразу начала чихать. И застонала, вытирая накатившиеся на глаза слезы. Пыльца сосны. Цветение и опадание почти всех цветов в моем саду я переносила отлично. Но весной, когда летела пыльца сосны и покрывала приличным слоем любую поверхность, сломя голову бежала за Бенадрилом.

Но в этом году будет намного хуже из-за сильного ветра. Я добавила препараты от аллергии в свой мысленный список покупок, когда повернулась к двери и застыла. Просто у окна моего крыльца в желтой пыльце остались следы обуви. Я повернулась, чтобы посмотреть на окно с другой стороны двери, и обнаружила еще два отпечатка под ним. Джо с посылкой пытался заглянуть в окно, чтобы посмотреть, есть ли кто дома? На него это не похоже. Он вообще бросил бы посылку у двери и ушел.

Я стряхнула неприятное, ползущее вверх по позвоночнику предчувствие. Я становилась глупой. Заполучив свой телефон обратно, я примерно на 75 % вернула мою жизнь в прежнее русло.

Покачав головой, положила телефон заряжаться в спальне и набрала код активации. Он тут же зазвенел унылой, автоматизированной мелодией, а не моим рингтоном «Полет шмеля». Придется его настроить. Нахмурившись, нажала на кнопку вызова. Прежде чем успела поднести телефон к уху, услышала:

— Где ты, черт возьми, шляешься? Я с ума схожу от беспокойства!

— Гиги? — С началом занятий волейболом в моей сестре проснулась весьма неприятная ранняя пташка. Для меня остается загадкой, как Гиги может в такой час бодрствовать и выполнять более или менее скоординированные физические упражнения.

— Ты должна была позвонить мне! — кричала она. — Сутки назад! Твой мобильный молчит. И каждый раз, когда я звонила домой, то попадала на автоответчик. Ты в порядке? Он тебя обидел? Укусил?

— Нет, со мной все хорошо. Мне жаль. Я сбилась с графика.

— Этого не достаточно. Помнишь то время в Сент-Луисе, когда ты меня поймала в квартире на вечеринке Шелли Пирсон и так громко кричала, что мистер Бейкер подбежал, потому что подумал, что ты меня убиваешь? Пришло время расплаты.

— Прости, Гиги.

— Ну тогда, почему бы тебе не обратиться на 123 улицу Отвали, чтобы обо всем позаботился Мистер Засунь Себе В Задницу, — парировала она.

— Напомни мне, почему я не отправила тебя в интернат. Одна из самых пугающих вещей там — это гольфы и издевательства.

— Я ведь о тебе беспокоюсь, понимаешь, — заворчала она. — Это улица с не односторонним движением.

— Знаю.

— Так когда я могу вернуться домой? Мама Сэмми Джо понимающая, но она начинает вешать на меня ярлыки. А это ничего хорошего не сулит.

Я задумалась. Если Гиги продолжит оставаться у семьи Сэмми Джо, то люди начнут судачить. Кроме того, если члены Совета вернутся и обнаружат, что Гиги по-существу съехала, то Офелия заподозрит неладное. Лучше, чтобы сестра вернулась домой и жила по своему обычному графику. Кроме того, кажется, Кэл не представлял для нее угрозы. У него было предостаточно времени, чтобы напасть и иссушить меня, но пока он преуспел лишь в своей «обнаженной» натуре. А Гиги рассматривал, как надоедливый аксессуар.

— Полагаю, в четверг будет нормально. Как дела в школе? Тебе еще не вернули контрольную по истории?

Она фыркнула.

— Не думала, что ты станешь вести себя так, словно все в порядке, и использовать мою контрольную по истории, с которой, кстати, я успешно справилась, чтобы отвлечь меня от раненного горячего лакомого кусочка, которого ты «выхаживаешь». Как идут дела? Обезьяны-ревуны воют? Я могла бы отложить свое возвращение домой на день или около того за вознаграждение… скажем, две недели не мою посуду.

— Гиги.

— Эй, я просто хочу внести ясность. Я счастлива за тебя и все такое, но не хочу слушать УЗТ, издающиеся из твоей комнаты. Я молодая, впечатлительная девушка.

— УЗТ?

Она хихикнула.

— Ага, универсальные звуки тра…

— Откуда ты знаешь такие слова? — проскулила я.

Гиги хихикала, как сумасшедшая, на другом конце линии.

— Я на самом деле знаю, что означают твои нецензурные слова-заменители. И знаю, что ты еще та матерщинница.

— Другими словами?

— Я научилась этому, глядя на тебя! — прокричала она, плохо имитируя информационную программу против наркотиков, которая пользовалась популярностью, когда я была ребенком.

— Увидимся в четверг, всезнайка. Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Я положила трубку, оделась и спустилась вниз. И была удивлена, увидев Кэла, сидящего за барной стойкой и что-то печатающего на своем ноутбуке. Около него лежало несколько записных книжек и разложенные в определенном порядке бумаги, уверена, для него это имело смысл. Его кожа была бледной, но уже без той восковой бледности прошедших двух дней. Глаза яркие и ясные. На нем надеты джинсы и футболка, подчеркивающие все достоинства, которые так хорошо прорисовывались, что это можно было бы назвать нательным порно. Он потягивал кровь из кружки, которую Гиги расписала для меня на День Матери в прошлом году. На ней были нарисованы маленькие шмели и надпись «Я сердце старшей сестры».

Я с пугающей скоростью привыкала к тому, что в доме находится еще один взрослый. Даже если технически я забочусь о нем, то все равно приятно, что Кэл рядом. Я чувствовала, как бремя на моих плечах, которое легло на меня, как на взрослого, стало чуточку легче. Я так долго полагалась только на себя и принимала решения самостоятельно. Мне нравился тот факт, что если взорвется водонагреватель или начнется Зомби — Апокалипсис, со мной будет кто-то, кто серьезно отнесется к моим планам выживания.

И да, я знаю, что существовало множество вариантов действий.

Кэл поднял глаза, но не перестал печатать, когда пробормотал:

— Доброе утро.

— Доброе. Ты хоть спал? — спросила я, ощущая непреодолимое желание приготовить кофе.

— Едва ли, — ответил он, вытягивая руки над головой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, пока разогревала в микроволновке пакет с кровью второй группы.

— Я думал, что мы согласились с тем, что ты не будешь начинать разговор с подобных вопросов.

— Я не знаю, как еще начать разговор с тобой. Все остальные темы ведут к завуалированным оскорблениям и к рвотным рефлексам.

Его губы дернулись, и он отложил в сторону ноутбук, полностью сосредоточившись на мне.

— Я чувствую себя гораздо сильнее, достаточно сильным, чтобы продолжить мое расследование. И провел несколько часов, копаясь в твоих книгах, списываясь по электронной почте с экспертами в медицинской области и расспрашивая их про мои симптомы, и какое растение могло бы подобное вызвать.

— Есть доктора-вампиры? А разве для вас это как бы не спорный вопрос?

Он прошел через комнату, прислонился к кухонной столешнице, пока я набирала чашку «жидкой бестолковой терпимости» и сказал:

— Есть вампиры, которые были врачами в свои человеческие дни. Их вклад очень ценен.

— Это имеет смысл, — ответила я, поглядывая через его плечо на фотографии, разложенные перед ним. Разодранное тело женщины было в ужасающе ярких цветах, ее лицо изуродовано так, что она почти не походила на человека. Я вскрикнула и спиной наткнулась на столешницу. Кэл подошел, закрыл документы с кровавыми фотографиями и повернулся ко мне. Он схватил меня за руки, удерживая в вертикальном положении.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, желая, чтобы непрошеные образы исчезли из моей головы. Холодная серая бетонная стена. Полированные из нержавеющей стали столы, тускло отражающие свет. Гиги тихо плачет за больничной дверью. Блеск разбитого стекла в темных маминых волосах. Служащему морга пришлось прикрыть левую сторону простыней. Запах отбеливателя и дезинфицирующего средства наполнили мои легкие, и я упала на четвереньки, склоняясь над ведром.

Встав на трясущихся ногах, я полезла в ящик за M&M. Мои руки дрожали, когда я подносила их ко рту, понимая, что несколько драже упали на пол и закатились за плиту.

Звук хруста конфет на зубах вернул меня в реальность. Я проглотила последний комок в горле, позволив сладкому вкусу шоколада окутать мой язык.

Переведя дыхание, я попыталась сосредоточиться на чем-то еще.

— Эт-это что… б-было… на нее напал один из отравленных вампиров? — пробормотала я, как вдруг лицо Кэла поплыло передо мной.

— Мне жаль, — мягко сказал он, пихая фотографии в папку для бумаг. — Я не хотел, чтобы ты это видела.

— Кто это был?

Он сунул бумаги в кейс для ноутбука.

— Кэти Ригсби, донор крови. Она первая жертва. И я не думаю, что преступник получил нужную дозировку. Ты можешь увидеть неточные следы от укуса. Вампир не хотел этого и пытался остановиться. Но, в конце концов, сдался.

Растирая щеки, я отвела взгляд в сторону.

— Подожди, Кети Ригсби? Я знала ее, мимоходом. Видела ее в офисе Совета раз или два. Она была милой девушкой, одной из тех солнечных от рождения личностей. Погоди, Кети погибла в автокатастрофе прошлой весной. В газетах писали, что она уснула за рулем, когда возвращалась домой с вечеринки. Я приготовила картофельную запеканку, когда навещала ее маму.

Кэл кивнул.

— После того, как по ее делу все задокументировали, комитет по связям с общественностью Совета во главе с мистером Крауном решили сделать вид, что мисс Ригсби погибла в автокатастрофе. Именно так они скрывают проблемы внутри сообщества вампиров. Ты как никто другой должна знать, насколько могут вампиры быть грубыми и жестокими.

— Но ты не такой, — настояла я. — Ты мог бы обидеть меня много раз, но даже не пытался.

— Айрис, я могу быть таким же плохим, как и любой из них. На протяжении нескольких лет я убивал людей, много людей. Молодых, старых, богатых, бедных, грешников и святых. Вот кто я, Айрис. Независимо от того, что ты проявляешь ко мне эмоциональную симпатию, это должно прекратиться. Подобные чувства хорошим не закончится для тебя, а для меня не будут ничего значить, если помешают мне достигнуть заданной цели.

Я выпрямилась, отшатнувшись от него, и почувствовала, каким горьким стал вкус шоколада во рту. Так вот как оно было. Очевидно, моя помощь не значит ничего для него. Взаимоотношения, которые у нас возникли, время, которое мы провели вместе, не сделало из нас друзей. Я была, видимо, пушечным мясом, которому суждено стать живым щитом, если вдруг Кэл попадет в опасную ситуацию.

Унижение накатило на меня волной, теплой и мокрой. Насколько я стала одинокой, раз рассматриваю безразличного вампира в качестве друга. Насколько это печально?

Я прочистила горло, сжимая зубы от дрожи в голосе. Положив руки на столешницу, я вырвалась из его тисков.

— Не позволяй Гиги увидеть снимки, хорошо? Храни файлы там, где она не сможет их найти.

— Хорошо, — сказал он, деловито отвечая на мой лаконичный тон. — Боюсь, мне потребуется от тебя дальнейшая помощь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я владею не всей нужной информацией. Я схватил то, что смог взять по пути к двери. Мне нужно, чтобы ты сегодня сходила ко мне домой и забрала кое-какие документы.

Я нахмурилась.

— У меня уже весь день расписан. Я должна наверстать пропущенное время на работе.

Он вперился в меня взглядом. Клянусь, единственного, чего не хватало ему, чтобы стать более похожим на мою тайную фантазию босса, так это ослабить галстук и расстегнуть ворот.

Я встряхнула головой, в надежде рассеять эти предательские бесполезные чувства.

— Думаю, я плачу тебе достаточно, чтобы владеть твоим вниманием в течение всей недели. Вне зависимости дома или в более отдаленных местах.

— Не знаю, в курсе ли ты, но вот из-за таких намеков, я кажусь… менее целомудренной.

— Немногие проститутки за свои услуги получают в неделю двадцать пять тысяч долларов, — сказал он, закатив глаза.

— Очевидно, ты никогда не был в Вегасе, — ответила я. Он бросил на меня испепеляющий взгляд, который я беспечно проигнорировала. — Почему ты сам не можешь пойти?

— Потому что предпочитаю не палиться? — лукаво ввернул он. — Скорее всего, за домом следят, и я не хочу, чтобы меня увидели. Если тебя заметят, сможешь сказать, что кое-что обронила в доме, пока завозила контракты, и тебе необходимо это найти.

— Мне не нравится, — проворчала я.

— А мне еще меньше. Если бы был другой способ, то предложил его.

Мы уставились друг на друга с безысходностью. Не очень разумная просьба, серьезно, если за домом следят, то я закончу в вампирской тюрьме. А отказ может затянуть расследование Кэла и его пребывание в моем доме еще на неделю. Он, конечно, еще не совсем кошмарный гость, но мне хотелось бы, чтобы он ушел. Я хотела, чтобы моя тихая, предсказуемая жизнь до Кэла вернулась: с расписанием, рутиной и отсутствием сбивающего с толку, сексуального напряжения. Я хотела быть нормальной, а не мишенью для рвотных масс, которой уже успела стать.

Я сдула выбившуюся прядь волнистых волос, которая упала на глаза.

— Сколько у нас времени до твоего дневного сна?

Он закрыл глаза, словно проверял некий внутренний датчик.

— Около двадцати минут, до того как я начну чувствовать усталость. В полном здравии я могу меньше спать, чем сейчас. Это зависит от возраста и практики. А для некоторых молодых — от огромного количества кофеина. Но если честно, если бы не чрезвычайная ситуация, в этом не было бы необходимости.

— Я отправлюсь в дом после обеда, когда ты немного отдохнешь. И собираюсь все время разговаривать с тобой по телефону, и если вдруг у меня возникнут проблемы с поиском документов, ты сможешь помочь… и еще, я порог не переступлю только потому, что ты вспомнил о том, как необходимы тебе тапочки в виде кроликов. Ты действительно проснешься или будешь строить из себя типичного мужика «ох, детка, я не слышал, как ты звонила»? — спросила я, хмуро смотря на него.

— Я так понимаю Пол Ради Секса большой соня? — спросил он, ухмыляясь. Было приятно видеть его улыбку от того, что ему просто весело. Конечно, это веселье за мой счет, но я готова закрыть на это глаза.

— Кровь в холодильнике, все мои номера в списке телефонов. Я вернусь раньше, чем ты проснешься сегодня вечером, — сказала я ему. — Позвоню, когда буду у твоего дома.

Уголки его рта приподнялись, показывая намек на ямочку на щеке.

— Постарайся сегодня не споткнуться об какого-нибудь клиента.

— Сделаю все, что в моих силах, — пробормотала я, выходя через заднюю дверь.

* * *

Как обычно, я бегала с поручениями, запланированными на день: ящик крови для мистера Ричека, корм для кошки миссис Векслер, встреча с фотографом, который думал о том, чтобы расширить свадебную церемонию вампиров. И я внесла на счет довольно большую сумму денег, которые Кэл дал мне в качестве «гонорара». Так странно. Я чувствовала, что хожу с мишенью на спине, неся такую сумму. Есть вероятность, что после визита Совет просматривает мои счета. Поэтому я часть денег положила на счет для колледжа, открытый на имя Гиги, и внесла двойную плату за кредит на дом. Платежи по кредитам достаточно разумные и не будут повышаться в течение длительного времени. Остальную часть денег спрячу на случай чрезвычайных ситуаций в ящике с бельем… или заманю Чика Вебстера в дом в следующий раз, когда у нас будет полуночная водопроводная катастрофа.

— Не думаю, что когда-либо видела столько наличных, мисс Айрис, — призналась Поузи Стаблифилд, пока отсчитывала сотнями пять тысяч, чтобы внести на учебу Гиги. С последней работы, в публичной библиотеке Пустоши Убывающей Луны, Поузи уволили за то, что она подожгла картотеку из-за неверно расставленных украшений к Хэллоуину. Фонарь Джека и газеты оказались, по-видимому, опасным сочетанием. Имея это в виду, я крепко держала мою легковоспламеняющуюся кучу денег, пока не пришлось их отдать.

— Я откладывала то там, то тут, — тихо сказала я ей. — Вроде сберегательного счета в банке с печеньем.

— Должно быть, чертовски большая банка с печеньем оказалась, — пробормотала она. — Что, вампиры действительно дают хорошие чаевые?

Я усмехнулась. Для большинства людей, которые работали на них, вампиры были ужасными работодателями. Большинство из них обратили задолго до того, как стала популярна сама идея вознаграждать людей за «выполненную ими работу». Но вместо того, чтобы лопнуть фиктивный экономический пузырь Поузи, я просто кивнула и подписала бланк депозита Гиги.

— Вам не нужна дополнительная помощь в Билайн, мисс Айрис?

Вспомнив множество рабочих мест, которые Поузи потеряла из-за загадочных пожаров, и, учитывая воспламеняемость моих клиентов, я содрогнулась.

— Сожалею, Поузи. Я только поднимаюсь. И пока что мне никто не нужен.

Поузи пожала плечами и добродушно усмехнулась.

— О, хорошо, но только если что, имейте меня в виду, ладно?

Я покинула вестибюль банка до того, как Поузи умудрилась поджечь свою табличку с именем. Стремясь наверстать все за пропущенные дни, я была особо дотошна к деталям. Дважды проверяла квитанции и трижды группу крови. Осторожно входила в дома моих клиентов, поправляя коврики и оставляя место точно таким же, каким оно было до моего прихода. Я надеялась, что не отправлюсь в дом Кэла. У меня возникло странное предчувствие, словно темная туча нависла надо мной под конец дня. Я списала его на беспокойство на счет банковского вклада, и будет ли Поузи без умолку болтать о моих «чаевых». Все, кто знаком с вампирами, сразу же раскусят этот обман.

Я пыталась придумать что-то другое, пытаясь сконцентрироваться на конкретных задачах. Но наконец, около четырех, оказалась на дороге всего в четырех дверях от дома Кэла. Я набрала домашний номер на мобильном и, затаив дыхание, надеялась, что он не ответит на звонок, и мне не придется идти к нему в дом. Но будь все проклято, если он не обратит внимание на второй звонок, звучащий довольно отчетливо. Тихо ругаясь себе под нос, я засунула наушник в мое левое ухо и вышла из машины. Вытащила листок бумаги и синюю пластиковую карту из кошелька. Набрала код на клавиатуре рядом с дверью. Но свет над кнопками заморгал неуступчивым красным.

— Я же сказала тебе, что Совет изменил код безопасности, — сказала я, проверяя бумаги и набирая указанный код.

— Именно поэтому я дал тебе голубую карту, — ответил он, зевая.

— Что в ней особенного?

— Не могу сказать.

Я уперла руку в бедро и посмотрела в сторону наушника, как если бы он мог почувствовать мое раздражение через сотовую связь.

— Я действительно устала от таких ответов.

— Помести карту между стеной и коробкой сигнализации и засунь ее так, чтобы она оказалась между металлическими пластинами. Она прервет сигнал, оповещающий службу безопасности.

Я собиралась следовать его указанием, но убрала руку с клавиатуры.

— Есть вероятность, что меня ударит током?

Я услышал, как он снова зевнул.

— Не должно.

— Не тот ответ, который я хотела услышать, — сказала я ему сухо, вставляя карту. Лампочки на индикаторе заморгали и потом зажглись зеленым. Я выдернула карту и засунула в карман. В доме было темно. Солнценепроницаемые ставни опущены, и я подумала, что это хорошая идея, поднять их или включить свет. Я все еще быстро моргала, чтобы мои глаза приспособились к темноте.

— Кэл? — прошептала я в гарнитуру. — Ты проснулся?

— Почти, — пробубнил он. — Почему ты шепчешь?

— Точно не знаю. — Я повысила голос до нормального тона. — Где я должна искать?

— В моем кабинете, — произнес он. — Вверх по лестнице, первая дверь слева. На столе должна стоять белая картонная коробка.

— Серьезно, ты просто оставил файлы на своем столе? — спросила я, поднимаясь вверх по лестнице.

— Нет, это наживка. Я просто хочу посмотреть, забрали ли они ее.

— Твой ум — это темное, страшное место, — пробубнила я, когда повернула в комнату.

Я осмотрела кабинет. Комната практически была вычищена. Вторая черная консоль исчезла. Шкаф для хранения документов стоял пустой, с выдвинутыми ящиками. Удивительно, что Совет оставил настольную лампу.

— Она забрали твою коробку-наживку.

Он засмеялся.

— Что было внутри? — спросила я.

— Я год от руки переписывал самые грязные истории из форума журнала «Пентхаус».

— Фу.

— На сербском, — добавил он. — К тому времени как они поймут, что у них…

— Они подумают, что ты украл записи у какого-то серба-извращенца, — сказала я. — Не уверена, либо восхищаться тобой, либо начать беспокоится. Где настоящие записи?

Через телефон я услышала скрип кровати и шелест простыней. Сразу в голове возник образ голого Кэла, едва прикрытого смятыми простынями, который плохо влияет на мою способность концентрироваться и быть малозаметной. Он прочистил горло, как будто мог почувствовать мои неприличные мысли через телефон.

— В шкафу в спальне, в коробке с надписью «Квитанции 2009».

— Вампиры не хранят квитанции.

— Значит, ты легко их найдешь, — ответил он.

Я вышла в коридор. И услышала странный звук шарканья снизу, затем легкий стук. Остановилась.

— Айрис? Твое дыхание изменилось. Что происходит?

— Шшш, — прошептала я, прислушиваясь.

— Что происходит? — потребовал он, его голос вдруг стал резким.

В доме царила тишина. Не услышав снова скрип половицы, я покачала головой и пошла в сторону спальни.

— Ничего. Мне показалось, что я услышала что-то.

— Уходи, — скомандовал он. — Немедленно выметайся из дома.

Его слова заставили меня гадать, что же случилось с «без эмоциональной привязанностью» и возможностью использовать меня при необходимости в качестве живого щита.

— Нет, все в порядке. Пустяки.

— Ты уверена?

— Ага, — ответила я, подходя к шкафу, стоящему у окна в спальне. — Я, наверное, становлюсь параноиком. Проникновение со взломом — не совсем обычное явление для меня.

— Если чувствуешь себя некомфортно, то я хочу, чтобы ты ушла.

— Я в порядке.

Я дотронулась до дверцы шкафа и открыла его. Он был совершенно пустой. И даже не пыльный.

— Кэл… — Рука накрыла мой рот. Я взвизгнула, вдыхая отвратительное сочетание запаха ясменника и извести, которое ударило мне в нос. Меня прижали к твердому, крепкому телу. Грубые пальцы легли на мой рот, а вкус кожи заменил кляп.

— Айрис! — слышала я, как Кэл кричал из наушника, который теперь свисал с воротника. Я сделала глубокий вдох, но прежде чем успела закричать, рука сжала мое горло, перекрывая воздух. Наушник с грохотом упал на пол, подпрыгивая на ковре. Единственный звук, который я смогла произнести, оказался сдавленным хрипом. Другая рука скользнула мне под ребра и плотнее прижала к телу.

— Сладкая девочка, — холодный, грубый голос щекотал мою шею. Я пыталась уклониться, но мужчина притянул меня ближе. Он толкнулся бедрами напротив моей задницы, давая понять, с каким удовольствием поиграет с едой. Горячие слезы унижения собрались в уголках моих глаз.

— Айрис? — кричал Кэл, его голос стал тихим и далеким. — Айрис, ответь мне, немедленно!

Я захныкала, когда он сильнее сжал мой рот. Клыки опустились так, как будто обнажают нож. Я почувствовала, как их кончики царапают кожу моей шеи.

— Что ты здесь делаешь, красавица? — прошептал он, его липкие и мокрые губы касались моей кожи. — Ты разбудила меня. Здесь никого не должно быть.

Его голос проник в мою голову, сжимая, удушая. Голова стала тяжелой, наполненной и онемевшей, словно раздутый на слабом пару цветок.

— Ты работаешь на него? — спросил он. — Знаешь, где он сейчас?

— На к-кого? — пролепетала я, всхлипывая, когда он сжал мою шею.

— Не прикидывайся дурочкой, красавица.

— Я работаю на Офелию, — прошептала я. — На Совет. И пришла сюда, чтобы запереть дом.

— На Совет? — хмыкнул он. Понюхал мою шею. — Ты нетронута. Никто еще не пил из тебя? Я судорожно покачала головой.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, просто позволь мне вылезти из этого «нетронутой», молила я. Гиги слишком молода, чтобы остаться одной. Я еще не заполнила ее бесплатное Федеральное Приложение для Студентов. И она еще не понимает, что если горит лампочка «проверить двигатель», то это гораздо большее, чем простое блестящее приветствие ее автомобиля. Его голос течет сквозь меня, затягивает под маслянистую поверхность. Я не могу дышать. Не могу думать.

Он прошептал:

— Я так голоден, а ты так аппетитно пахнешь. Думаю, могу удержать тебя, чтобы испить из тебя. Ты ведь не возражаешь? В конце концов, это же по-дружески.

В голове затуманилось, и я поняла, что совсем не против дать ему кровь. Просьба не казалась такой неразумной. Казалось, как-то невежливо не предложить ему выпить. Я наклонила голову, предоставляя ему лучший доступ к шее. Он хмыкнул, прижимаясь в легком поцелуе к моей яремной вене, прежде чем вонзиться клыками.

Мелкая дрожь пробежала по моей груди, когда он порвал кожу на моей вене. Боль расцвела ярким, горячим, пульсирующим цветком через мои нервные окончания. Я чувствовала, как струйка крови бежала вдоль моей шеи на кардиган. Он застонал, громко прихлебывая, когда потянул мою кожу. Я захныкала в ответ на обжигающие, тянущие ощущения, пока из меня пили кровь. Он так сильно наслаждался моей кровью, что даже не утруждался держать меня. Мои глаза закатились, и я боролась с головокружением, чтобы не рухнуть в обморок. Глубоко дыша, я засунула руку к себе в карман и сжала серебряную рукоятку.

Я резко выдохнула, вытащив серебряную лопатку для нарезки пирогов, и замахнулась ею себе через плечо. Раздался ужасный визг, когда лопатка наткнулась на небольшое сопротивление, погружаясь в плоть вампира. Давление с моей шеи исчезло.

Я быстро перешла от шкафа к окну и, нажав на кнопку, подняла солнценепроницаемые ставни. Солнечные лучи залили комнату, ослепляя меня, пока вампир разъяренно кричал. С баллончиком жидкого серебра в руках я развернулась к нему. Я не могла видеть его лицо, а только дымящиеся очертания очень злого вампира. Запах горелого попкорна витал в воздухе, когда серебро и солнце жгли его плоть. Вывернув мое плечо, он толкнул меня в сторону открытого шкафа, проклиная и шипя. Направив баллончик прямо ему в глаза, я нажала на распылитель. Он закричал, потом злобно зарычал, когда я отправила его на еще один уровень страданий. Завывая, он швырнул меня обратно в открытый шкаф.

Крутясь, я зацепила ручку своим рукавом и непреднамеренно захлопнула за собой дверцу шкафа. На секунду я запаниковала, подумав, что он может быть со мной в шкафу. Размахивая руками и ногами, я пинала и била пустоту.

Рванув к дверной ручке, я вцепилась в нее мертвой хваткой, пока он дергал с другой стороны. Хотя мои руки горели от натуги, но все же от воздействия солнечных лучей он немного ослаб. Я держалась, вопреки гортанному, красноречивому потоку обещаний моей анатомически невозможной смерти, который он излил на меня.

Рычание и тряска внезапно прекратились, но еще с минуту я крепко сжимала ручку в руках. И отпустила тогда, когда у меня подкосились ноги. Осев на пол, я тяжело задышала и закрыла глаза, стараясь унять панику. Мой желудок скрутило, и я встала на колени, молясь, чтобы меня не стошнило на пол в шкафу у Кэла.

Хотя, если подумать, я задолжала ему несколько рвотных масс.

Я потерла руками глаза, заставляя себя проснуться, если это был ночной кошмар. Потому что не может быть, чтобы Айрис Скэнлон, ютясь в шкафу, пряталась от раненного, злого вампира, который вскоре исцелится и придет за ней, чтобы напасть и сожрать. В такой удручающий момент возможны следующие варианты:

1. Выпрыгнуть из шкафа в стиле Зены и надеяться, что вампир слишком ослаб от ожогов солнца или умрет от смеха на мои жалкие попытки его сразить. Вероятный результат: смерть или, по крайней мере, унижение.

2. Выскочить из шкафа, схватить сумочку, надеясь, что вампир не услышит меня, а потом позвонить в 911… и подробно рассказать полиции, почему я на незаконных основаниях нахожусь в доме вампира. Вероятный результат: от трех до пяти лет за проникновение со взломом. Что конечно совсем не радует, потому что я действительно выгляжу невзрачно в оранжевом.

3. Отсиживаться в шкафу всю ночь до восхода солнца. Вероятный результат: когда вампир исцелится, он вытащит меня из шкафа и выпьет досуха.

Взвесив все за и против 1 и 3 варианта, я подождала, когда наберусь смелости, потом открыла дверь и просканировала комнату на наличие Мистера Шаловливые ручки. В спальне было тихо. Я нигде не видела серебряную лопатку для пирогов. И задумалась, торчала ли она еще в груди вампира. По другую сторону двери я слышала слабый призывающий голос Кэла. Подождала несколько долгих минут, прислушиваясь к любому звуку, который мог бы говорить о раненном вампире. Я крепко сжала перед собой баллончик жидкого серебра и ударом ноги распахнула дверь. Хорошо освещенная спальня была пустой. И серебряная лопатка для нарезки пирогов моей мамы исчезла.

Я так была рада, что ее нет рядом, чтобы наказать меня за это.

— Айрис! — кричал Кэл, его голос, жесткий и приглушенный, доносился из наушника на полу. — Ответь мне!

— Я в порядке, — прохрипела я, поместив гарнитуру обратно в ухо. — Я в порядке.

— Что случилось?

— Я, эм, просто испугалась, — ответила я, осторожно высовывая голову в коридор и щелкая выключателем света. Я не видела никаких признаков дымящегося вампира, но он точно не сбежал из дома средь бела дня. Я подошла к окну и нажала на кнопку, чтобы поднять створки. И выдохнула, не понимая, что до этого не дышала.

— Я слышал рычание и твои крики.

— Я в порядке, — настаивала я на том, пока шла через дом к двери, включала свет и открывала окна, пока все комнаты в доме не были залиты солнечным светом.

— Не ври мне. Ты напугана. Я слышу страх в твоем голосе, — продолжал настаивать он. — Что случилось?

— Кто-то был в доме, но я в порядке, — сказала я, скрепя петлями входной двери. Машина стояла на улице нетронутой. Я запрыгнула в нее и выехала на улицу, не позаботившись даже пристегнуться ремнем безопасности. Однако, мне удалось найти лимонные леденцы в бардачке.

— Что ты имеешь в виду под «был кто-то в доме»? — спросил он. — Ты в порядке?

— Я в порядке.

— Ты можешь продолжать это утверждать, но я тебе не верю.

Я не ответила, вместо этого грызла лимонный леденец. Через несколько домов вниз по улице заставила себя остановиться. Сделав несколько глубоких вдохов, положила голову на руль. Я ничего не имела против охранника в будке.

Не думаю, что это отличная идея — переехать его.

— Я буду дома через несколько минут. Объясню потом. Просто дай мне выбраться отсюда. Я просто не могу… не могу сейчас говорить.

Дыхание. Я сосредоточилась на дыхании, продолжая крепко сжимать руками руль и пытаясь не путать педаль газа с тормозом. Другие водители, несомненно, расстраивались, когда я путала педали.

— Начинай говорить со мной, — сказал Кэл, его голос словно ласкал мое ухо.

— О чем? — спросила я. Фыркнув, потерла глаза и снова завела машину.

— О чем угодно. Если подумать, то я доверил тебе всю свою жизнь и совсем ничего не знаю о тебе. Какой твой любимый цвет?

Я усмехнулась.

— Ты серьезно?

— Это чтобы отвлечь тебя от нарастающей паники. Итак, любимый цвет?

— Синий.

Он настаивал.

— Какой именно оттенок синего?

— Который не похож ни на красный, ни на желтый, — невозмутимо ответила я.

— Есть тысячи разных оттенков синего.

— Кобальт, — фыркнула я. — Когда я была ребенком, у мамы была ваза из стекла кобальта. Мне нравилось сидеть на полу и смотреть, как солнечные лучи проникали через него.

— Где она теперь?

— Гиги разбила ее, когда ей было пять.

— Когда Гиги начала жить с тобой? — спросил он.

— Мы перешли от вопроса о любимом цвете до вопросов об опекунстве?

— Я хотел спросить тебя об этом несколько дней назад, но не мог подойти к вопросу, чтобы не показаться назойливым. Как так получилось, что ты одна воспитываешь Гиги? — спросил он, когда я свернула на Коунти Лайн роуд. — Где твои родители?

— Они умерли несколько лет назад. Гиги было двенадцать. Когда они возвращались домой с вечеринки, посвященной кануну Нового Года, в них врезался пьяный водитель на грузовике.

— Я сожалею. — И на этот раз я точно уверена, что он был искренним. — Какими они были?

— Отец работал в телефонной компании. Он любил мятные шоколадные печенья и Конвей Твитти. А мама была учительницей. Она всю себя посвящала своему саду. Ты, наверное, уже догадался, так как она назвала нас Айрис и Гладиола. Даже сейчас, когда что-нибудь случается: Гиги сказала что-то очень смешное или какие-то проблемы в доме — мой первый порыв, что я должна рассказать им об этом. И тогда вспоминаю, что не могу, — это как потерять их снова.

— Мне жаль, что они умерли, когда ты была такой молодой.

Я пожала плечами.

— Нам повезло, что Гиги не было с ними в ту ночь. Она осталась у подруги.

— А где была ты?

— Я была дома на каникулах, отсыпалась от стресса, перенесенного после выпускных экзаменов. Я только что защитила диплом по биологии, на семестр раньше, и начала готовиться к аспирантуре, биология растений в Вашингтонском университете в Сент-Луисе.

— Я хотел спросить, — произнес он. — Почему растения?

— А почему не растения? — выпалила я.

— Просто кажется, что это одинокая, закрытая сфера, особенно когда у тебя определенно есть дар обслуживать клиентов. Ты знаешь, кто чего хочет и как добыть это. Что планировала делать со своим образованием?

— Я разрывалась между наукой и коммерцией. Не знала, хотела ли найти новое применение растений в лекарственных препаратах или открыть магазин и продавать там травяной шампунь. Думала, успею выяснить.

Разговор помог мне сосредоточиться. Мне удалось сбросить скорость до безопасного уроня, при этом я не забывала про поворотники и не прижималась к другим водителям так, что могла прочитать марку соснового освежителя, который они использовали.

— Как-то я подумала, что будет легче и лучше для Гиги, оставить воспоминания позади и остаться со мной в Сент-Луисе. Не знаю, о чем я тогда думала, веря, что смогу работать, ходить на занятия и заботиться о подростке. Гиги была для родителей поздним сюрпризом жизни. Она привыкла, что мир крутится вокруг нее. Она скучала по друзьям. И привыкла к небольшим, сельским школам. Гиги с трудом привыкала. В школе она связалась не с теми детьми, и начались проблемы: драки, прогулы и тому подобное. Я поняла, выбранный мною метод не работает, и как бы мне не хотелось, не заработает. Поэтому пришлось измениться. Я бросила занятия, переехала сюда, и Гиги стала главным приоритетом в моей жизни. Мы пытались сдавать или продать дом, но так и не нашли покупателя. Спустя несколько месяцев после переезда сюда я все еще была в поисках постоянной работы-«кормушки», но тщетно. Сестра школьной подруги была обращена в вампира и попросила меня позаботиться о цветах на ее свадьбу. Красивые ветви гардении выглядели очень впечатляюще без избитых калл. Ей понравилось мое цветочное оформление. И так как она не могла выходить на улицу днем и не доверяла матери остальное, то в конечном итоге на мне оказались торт, работа бара, смокинг. Не успела я оглянуться, как организовала для нее всю свадьбу. Так я начала работать на немертвых.

— Ты не думала работать в рассаднике или ландшафтным дизайнером? — спросил он.

— Раньше, может быть, и смогла бы работать и не согнуться под тяжестью воспоминаний о маме. И, в конечном счете, думаю, что не подхожу для работы с растениями, потому что это стало бы работой, а не тем, что я люблю. Работа с вампирами стала прекрасным решением для меня. Мне нужна была работа, которая выполнялась бы в течение дня и с гибким графиком, чтобы подстроиться под Гиги. Я для многого не годилась. Не могла продать спасательный жилет для утопающего. Но я организованная. Многофункциональная и знаю нескольких людей, которые работают в суде. Вампиры вышли из темного чулана несколько лет назад, и у них по-прежнему затруднения в распределении времени, поэтому недавно обращенные граждане-вампиры могут прийти и забрать документы, которые им нужны, чтобы урегулировать налоги и право собственности. Я думала, что вампиры, как и другие, заняты делами. И у них еще меньше времени, чтобы ходить и… и, честно говоря, некоторые из вас совсем обленились, когда речь заходит о деталях повседневной жизни.

— Знаток нежити, — пробубнил он.

Я проигнорировала его.

— Я вызвалась добровольцем, чтобы забирать документы днем, пока они спят. Составила список контактов, познакомилась с вампирами местного Совета, и все потянулось оттуда. Я подумываю о внедрении транспортных услуг. Ты знаешь, есть ли вампиры, которые боятся летать? Конечно, сейчас я себе такое позволить не могу, но в будущем. Ведь это здорово, когда есть план.

На другом конце линии повисла долгая пауза. Наконец, Кэл откашлялся и сказал:

— Ты очень умная девушка.

Я фыркнула.

— Знаю.

Хан Соло умрет от зависти.

Глава 7

«Помните, что после бесконечных лет жизни у некоторых вампиров вырабатывается иммунитет к проявлению эмоций, особенно таких как симпатия или привязанность».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Кэл продолжал говорить со мной, задавая глупые вопросы о моих родителях, Гиги, днях рождениях, праздниках и каникулах. Я рассказала ему о выходных и летних каникулах, проведенных с мамой в ее саду, когда была ребенком, о моей гордости — первой пересадке бобового растения, выращенного в пластиковом стаканчике на подоконнике, в священную почву заднего двора.

Я поведала об этапе псевдо-натуралистки, который закончился после изготовления домашней растительной маски для лица и ужасной сыпи от реакции на куркуму. Мама сказала, что любит меня, но с тех пор, как и другие нормальные девушки, мне приходилось покупать «Ноксзему» в аптеке.

К тому времени, как я свернула на подъездную дорожку, мое дыхание выровнялось, а руки перестали трястись. Пока поднималась по лестнице, лучи заходящего солнца согревали мне спину.

Когда я подошла к темной двери своего дома, у меня скрутило желудок. Снаружи было безопасно. Солнечный свет безопасен. От одной мысли быть схваченной в другом доме вампиром, даже в своем собственном, меня подташнивало.

Я сделала глубокий вдох и повернула ручку. Дверь подалась вперед, по инерции потащив меня внутрь дома. Мой живот скрутило, и я потеряла чувство равновесия.

Я быстро падала сквозь пространство. Стальные руки обхватили меня, увлекая в темноту коридора. Вместо того, чтобы бороться с хваткой Кэла, я утонула в его объятиях, тяжело дыша и немного всхлипывая от рыданий.

Я открыла глаза. Кэл сидел, прислонившись к стене в коридоре. Он выглядел осунувшимся и усталым, пока осматривал меня. Убрал мои волосы с шеи и зарычал, когда увидел след от укуса.

Мой пропитанный серебром кардиган соприкасался с кожей Кэла, но потянув меня на пол и усадив к себе на колени, он не обращал внимания на шипение и дым.

— Почему ты вся в серебре? — спросил он хриплым и низким голосом, расстегивая мой кардиган. Он стянул его с моих плеч, оставляя меня в синевато-сером лифчике и юбке-карандаш. — И чем ты пахнешь?

— Новые духи, — тут же ответила я. — Называются «Отходы мерзкого извращенца». Тебе нравится?

— Ты расскажешь мне, что произошло, — сердито произнес он. — В малейших подробностях.

— Я и так много говорила, пока добиралась сюда. Просто хочу посидеть здесь и помолчать какое-то время.

Кивнув, Кэл удерживал меня, пока солнце не сменило положение, отправляя луч смерти через кленовый пол прямо к нам. Мы с трудом встали на ноги.

Кэл все еще ощущал слабость, да и мне было плохо. Но мы, наконец, распутались из наших объятий и, опираясь об стену, перешли в безопасное место. Кэл потянул меня по коридору в спальню.

Толкнув меня на матрас, он снял обувь и накрыл чистой простыней до самого подбородка. Затем сам заполз на постель и молча лег на простынь рядом со мной. Обняв, Кэл притянул меня к себе и уткнулся подбородком в мое плечо.

Впервые с того момента, как переступила порог его дома, я чувствовала себя в безопасности. Закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании, я чувствовала, как он вырисовывал руками круги на моей спине. Спустя достаточное количество времени я снова смогла заговорить.

— Итак, очевидно, в твоем доме случилось непредвиденное обстоятельство, — сказала я ему в рубашку. — В твоем шкафу сидел вампир. Он думал, что сможет высосать из меня твое местонахождение. — Кэл кивнул и потянул меня за волосы, открывая доступ к шее, чтобы взглянуть еще раз на рану. — Я ничего ему не сказала, — быстро добавила я.

— Знаю, — заверил он. — Мне жаль, что такое случилось с тобой. Я бы не попросил, если бы знал, что ты пострадаешь. Думаешь, он смог проследить за тобой?

— Не думаю, — ответила я. — Когда ушла, все еще светило солнце, и я отхватила от него приличный кусок лопаткой для нарезки пирогов. Это замедлило его.

— Думаешь, что он еще там? — спросил Кэл, в его темных глазах блеснула вспышка гнева.

— Ты туда не пойдешь, — сказала я ему, сжав руку. — Кроме того ты раскроешь свое «укрытие» да еще не до конца восстановился. Сейчас ты не сможешь драться с другим вампиром, даже если я и подготовила его для тебя.

Его глаза расширились, когда он уловил ход моих мыслей.　

— С чего бы тебе рисковать, давая ему отпор? У тебя нет шансов выиграть в ближнем бою с вампиром.

— Отчасти я выиграла, поскольку ушла от туда без торчащей во мне лопатки для пирогов.

— Дельное замечание!

— Кроме того, что случилось с «никаких эмоциональных привязанностей»? — резко спросила я, но не отстранилась. — Я всего лишь человек.

— Мне не стоило так говорить. — Он замялся. — Я… больше привязан к тебе, чем считал раньше. Странно, особенно учитывая то, что я знаю тебя всего лишь несколько дней. Возможно, это Стокгольмский синдром.

— Не думаю, что Стокгольмский синдром именно так работает.

— Не могу объяснить, столько времени прошло с тех пор, как был человеком. Я совсем не припомню себя больным и слабым. А когда заболел и ослабел, твой запах и голос поддерживали меня. И не могу потерять это прямо сейчас.

Этот момент мог бы стать самым сладким, если бы Кэл не добавил «прямо сейчас».

— Как только за тобой закрылась дверь, я понял, что не должен был просить тебя об этом, — сказал он, крепче обнимая меня и водя пальцами по моему позвоночнику. — Сегодня я едва сомкнул глаза. И когда в телефоне услышал, как ты кричишь… Ты залезла мне под кожу, Айрис. Я очень беспокоился о том, чтобы с тобой все было хорошо. Хотел находиться рядом с тобой, слышать, как ты говоришь, мне каким-то образом стало это необходимо. Это плохо.

— Мне жаль, что причинила тебе неудобства, — пробормотала я, положив голову ему на ключицу. Я чувствовала, как Кэл распускает мои волосы, позволяя упасть им мне на плечи.

Сжала пальцами его рубашку и притянула ближе, это давало мне что-то, на чем стоило сосредоточится, чтобы не расплакаться.

Я закрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать, чтобы расслабиться, начиная с пальцев ног, затем голень и вверх, пока не дошла до руки и плеч. Запах его кожи, густой древесной ауры, очень помогал.

Его пальцы скользили вдоль моей спины, задерживаясь на бедре. Чувствовала, как его ресницы щекочут мой висок. Слышала, как он снова и снова сглатывает, и подумала, что его беспокоит запах крови… и не вырвет ли его снова на меня.

Он уткнулся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул. Носом провел вниз по моей щеке, шее и остановился на месте укуса.

Моя спина застыла, плечи ссутулились, и я отстранилась от Кэла. Он робко посмотрел на меня, и его клыки втянулись. Кэл ослабил хватку на моих бедрах, руками провел по моему лицу, волосам, рукам.　

— Думаю, нам стоит пересмотреть условия нашего соглашения.

— А там были условия? — спросила я. — Думала, что это довольно обычный «возьми мои деньги и дай мне укрытие, или же я приду к тебе домой и убью твою семью» договор.

— Я уже извинился на счет этого. Смотри, определенно ясно, что я продолжу вести дело из удаленного местоположения. Мне нужно оставаться в подполье, так сказать. А учитывая стычку в моем доме, я буду лучше себя чувствовать, зная, что с тобой и твоей сестрой в доме кто-то есть. Нет лучшего выхода, чем оставаться здесь. Думаю, мы пришли к взаимопониманию. И мы хорошо работаем вместе, когда ты не бываешь такой колючей.

— Колючей!

Он улыбнулся, наконец-то, услышав силу в моем голосе.

— Как кактус. Я удваиваю предложение, если ты позволишь остаться у тебя еще на неделю. Если не найду способ уладить ситуацию, мы пересмотрим договор.

Я закусила губу.

— За пятьдесят тысяч долларов, полагаю, ты сможешь остаться в одной из семейных комнат наверху. Учитывая, что ты еще не съел меня, думаю, могу доверять тебе.

Он выгнул брови, но по-прежнему продолжал ухмыляться.　

— Пятьдесят тысяч? А что, никакой скидки для особенного гостя?

Я посмотрела вниз на руки, на которых уже появились синяки, обдумывая вопрос цены.　

— Будешь бурно реагировать, и они превратятся в семьдесят пять.

Он не слишком нежно прижал мою голову к своей ключице.　

— Судя по всему, ты знаешь больше о переговорах, чем я полагал.

Я усмехнулась, все еще прижимаясь к его рубашке. Мы молчали до тех пор, пока мое дыхание не выровнялось. Я скользнула руками в его темные волосы, наматывая их кончики себе на пальцы.

Кэл прикоснулся холодными, мягкими губами к моему лбу, а руками еще ближе притянул к твердой груди. Так легко можно было бы представить, что он действительно волнуется обо мне, что мы нормальная пара, которая лежит в обнимку после трудного рабочего дня.

Но его это не волновало. Он едва ли знал меня. И просто прижимался к единственному человеку, которого знал и который готов приютить его. И мне следует предотвратить такого рода близость, если я собираюсь выжить после того, как он уедет из города.

Так как все просто отстойно, я бы сейчас потратилась на «Годиву». Но прямо сейчас было здорово разделить какую-либо близость с другим человеком, и неважно дышит он или нет.

Он провел рукой вдоль моей руки, спине. Мой пульс выровнялся, веки стали тяжелыми. И вместо адреналина невероятная тяжесть наполнила мои конечности. Я почти задремала, как вдруг Кэл произнес:　

— Иди, прими душ. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить.

Я кивнула, потирая высохшие и липкие щеки.

— Что-нибудь с водкой.

Я намылила волосы четыре раза, прежде чем поняла, что полностью забылась под горячей струей воды. Даже с кондиционером следующее утро будет тяжелым для моих волос.

Когда закончила с душем, я отодвинула занавеску и увидела, что на тумбочке стоит и ждет меня стакан, наполненный примерно на два пальца водки.

Решила не думать о том, что Кэл заходил сюда, пока я была голой. В конце концов, я видела его «нездоровым» достаточно часто за последние несколько дней.

Взяла пушистый розовый халат и залпом опрокинула стакан… и тут же об этом пожалела.

Задыхаясь, я хрипела, пока мое горло обжигали ледяные пары алкоголя.　

— Господи, как давно же я не пила как взрослая.

Склонилась над тумбочкой и начала дышать через нос, чтобы унять боль. Я уже давно потеряла практику в этом определенном навыке. Будучи единственным псевдо-родителем я серьезно завязала с алкоголем.

Зачесав мокрые волосы и почистив зубы, я наконец-то вышла из ванной. Кэла в спальне не было. Я поднялась в свою комнату, решив найти самую непривлекательную пижаму, которая у меня только имелась. Стоя перед комодом и сбросив халат, я открыла верхний ящик.　

И услышала, что кто-то позади меня прочищает горло.

Обернувшись, я взвизгнула, потому что в дверном проеме стоял Кэл, держа в одной руке водку, а в другой — пакет с карамелью, который нашел в отсеке для овощей.　

— Кэл! Убирайся!

— Ты видела меня голым, — сказал он раздражающе спокойным голосом.

— Вот почему ты не должен подниматься на второй этаж! — закричала я, быстро накидывая халат на плечи.

— Потому что ты ходишь голышом? — спросил он, ухмыляясь. — Тебе нечего стыдится, Айрис. У тебя красивое тело. Стройные ножки, упругая грудь, милая в форме сердца маленькая…

— Аккуратнее, — предупредила я, глядя на него.

— Не злись, — он махнул стаканом на меня. — Я приложил уйму усилий, поднимаясь по лестнице, чтобы принести тебе это. Ты воздала мне сторицей.

— Если я услышу слова «око за око», то ведь не посмотрю, что тебя отравили.

Кэл ухмыльнулся.

— Но теперь тебе лучше ведь? Теперь, когда праведный гнев сменил страх?

— Не совсем. — Я завязала халат и тяжело опустилась на кровать. Отодвинувшись к изголовью кровати, обхватила и прижала к животу зеленую вышитую подушку.

Кэл поставил выпивку на прикроватную тумбочку и с сосредоточенным видом сел на противоположную сторону моей кровати. Я оценила то, что он пытался дать мне немного пространства, но все равно было очень странно смотреть на вампира, который сидел на сшитом моей бабушкой голубом лоскутном покрывале.

Я бросила в стакан две конфетки «Джоли Ранчерс» со вкусом зеленого яблока, такому трюку научилась в колледже, когда избавлялась от привычки мешать водку с фруктовым соком.

Потягивая спиртное, я рассказала Кэлу более подробно о моей прогулке по его темному дому, о пустой спальне и о том, как меня облапал грубый, голодный вампир. Кэл осмотрел след от укуса на моей шее, его лицо оставалось серьезным, но он молчал.

— Я не понимаю, откуда он вообще взялся, — сказала я, осушая стакан. — Совет оставил кого-то спящим в твоем доме? Типа охранника?

Бросила взгляд на Кэла, и комната закружилась. Возможно, я не должна была выпивать два стакана спиртного на голодный желудок да и после кровопотери. Я быстро заморгала, и его хмурое лицо поплыло перед моими глазами.

— Если бы они и послали кого-то, то он бы не стал кусать незваного гостя. Тебя бы сразу же отвели в офис Совета на допрос. Сломали бы тебя их тактикой, и ты выдала бы мое местонахождение примерно через час.

— Спасибо, что веришь в меня, — невозмутимо ответила я. — Так, я предполагаю, что нам повезло, что это был какой-то вампир-бродяга, который домогался и кормился мной против моей воли.

Лицо Кэла смягчилось. Я закрыла глаза, чтобы не видеть ту жалость и вину в его взгляде и почувствовала, как холодная рука гладила меня по голой лодыжке.　

— Прежде меня никто не кусал, — произнесла я, дотронувшись пальцем до свежей красной отметке на шее. — Никогда об этом не задумывалась.

Сейчас в его голосе послышались скептические нотки.　

— Никогда?

— Никогда, — повторила я. — Я работаю на вампиров. И не вступаю с ними в тесные отношения.

— Мне жаль, — вставил он. — Это может быть очень приятным для…

— Жертвы? — сухо спросила я.

— Я собирался сказать — донора, — поправил он меня. — Если есть понимание между вампиром и человеком, то вампир, кусая его или ее, может доставить невероятное удовольствие.

— Так почему нельзя все время так делать? — с раздражением поинтересовалась я. — Почему это должно быть грубо и болезненно, если можно по-другому?

Кэл пожал плечами и посмотрел вниз на мои ноги, по которым еще водил пальцами.　

— Потому что вампир не хочет терять время или любит брать кровь силой. Многие из нас предпочитают кормиться именно таким образом. Ощущение страха делает кровь слаще. И сексуал…

— Хватит, — сказала я, поднимая руку, чтобы он замолчал. — Забудем о волнующих укусах, я там не нашла никаких документов.

— Черт возьми, — проворчал он. — Оперативники Совета, как правило, ленивые. Я думал, они купятся на коробку-наживку и прекратят поиски.

— Так что, мы вернулись к самому началу? — спросила я

— Если самое начало где-то позади нашей отправной точки, где мы раскрыли наши карты, и враги теперь знают, что хорошенький человек помогает мне, то да. Мы вернулись к началу.

Надувшись, я прислонилась к изголовью кровати. Кэл потянулся ко мне, как тут же зазвучала мелодия «Полет шмеля» на моем Блекберри.

Кэл раздраженно вздохнул и откатился назад. Впервые за долго время я не хотела отвечать на звонок. Конечно, же в моей жизни сейчас куда более насущные проблемы, чем вышитые на заказ носовые платки мистера Дугласа или заказанная на завтрашнее утро плазма в дом Уайетта.

Но Кэл скоро уедет. И мой бизнес должен выжить после того, как он исчезнет. И пропущенные звонки не совсем хороший способ, чтобы сохранить его. Я просто стану волноваться о многочисленных возможных причинах звонка, как собака, грызущая кость, пока это не свело бы меня с ума. Лучше подойти к телефону и выключить временную умственную гимнастику.

Я взяла себя в руки и нажала на кнопку, приняла заказ мистера Ричека на новую порцию безглютенового органического миндального молока для Диандры, затем закончила свой день, сделав несколько телефонных звонков.

Поскольку Кэл был не в состоянии понять социальные сигналы людей, то развлекался тем, что развалившись на моей кровати, ковырялся в моей постыдной коллекции книг в мягких обложках.

Он хихикал, когда читал вслух отрывки из «Лорд-Разбойник», в то время пока я заказывала дегустацию особенной крови для миссис Данстон, которая после недавнего превращения никак не могла избавится от привычки устраивать застолья. Организовала чистку ковров у мистера Крауна, который до этого ни разу не заключал с моей компанией договор.

Его утверждение на счет того, что никто лучше, кроме меня, не сможет справится с «черной работой», я рассматривала как комплимент. Я чудом избежала того, чтобы пойти к нему домой и не начать самой чистить ковры, что в разрез шло с моим расписанием.

От самой идеи зайти в дом еще одного вампира и быть там грязно облапанной, меня тошнило. Мистер Краун пыхтел, так как считал, что незаконченную работу необходимо доделать, я пыталась как можно быстрее закончить разговор и фактически не бросить трубку. Придурок.

Наконец-то, я забралась на кровать и рухнула на подушку рядом с Кэлом.

— Очень интересную тему ты выбрала на звонок, — произнес он, лениво вытягивая руки над головой. — Это немного похоже на женщин моего времени. Им приходилось вести хозяйство, пока мы отсутствовали на войне. Они должны были знать обо всем понемногу, раздавать поручения и следить за порядком. Всегда думал, что это похоже на жонглирование.

Перекатившись на его сторону, я склонила голову и уставилась на Кэла.

— Будет грубо, если я спрошу, сколько тебе лет?

— Люди думают, что это уместный вопрос?

— Если мужчины задают его женщинам, нет. — Я покачала головой. — А если женщина мужчине? Это допустимо.

Он улыбнулся.

— Странные двойные стандарты.

— Ну, женщины добивались этого прогресса много лет, — фыркнула я. — Откуда ты?

— Я родился в месте, которое тебе известно теперь как Микены.

— В Древней Греции?　

Он кивнул.

Я сделала мысленную заметку, чтобы спрятать диск «300 спартанцев», который стоял в моей коллекции DVD для «одиноких ночей»… и прекратить представлять Кэла в роли одного из спартанцев в кожаной набедренной повязке.

Я прокашлялась.

— Насколько древней?

— Я достаточно долго живу, поэтому уже и не слежу за годами.

— Почему ты не можешь прямо ответить на вопрос? А то словно живешь с Загадочником, — простонала я. Смутные воспоминания о давно сгинувшей мировой цивилизации всплыли в моей памяти. — Погоди, а разве не из Микен Парис украл Елену Троянскую у ее мужа?

Кэл закатил глаза.

— Да, две особы из королевских семей повели себя, как дети, и обрушили на наши головы беды и десятки лет войны. — Он поднял мой роман и с презрением швырнул его на покрывало.

Я быстренько провела несколько математических вычислений. Если он в буквальном смысле имел в виду «на наши головы», то значит жил в то время, а значит Кэл был древним.

Я уставилась на него, явно чувствующего себя удобно в футболке и джинсах. Как он выстоял? Постоянные изменения. Технологический прогресс. Толкотня. С каждым новым поколением все большее проявление эгоизма со стороны людей. Как кто-то может выдержать монотонность миллионов ночей и до сих пор получать наслаждение от издевок над дурацким романом?

— Ты ведь сейчас в голове подсчитываешь годы? — спросил он, не глядя на меня.

— Извини. Ничего не могу с собой поделать. А почему у тебя нет акцента?

— С годами стало легче изучать современные языки. Уже много времени прошло, как я думал на греческом, древнем или еще каком языке. Иногда мне грустно от того, что потерял связь с этой частью себя. Но скрывать это и держать моих врагов в неведение о том, сколько мне лет — в этом есть свои преимущества.

— Как тебе удалось так долго прожить? Неужели не скучно? Не выводит из равновесия?

Он пожал плечами.

— Честно говоря, мир не так уж сильно менялся, не считая, конечно, последних столетий. А прошлый век ощущался так, словно все устремилось вперед. Признаю, я даже испугался, что конец света совсем близок.

— Но ты, должно быть, видел все это — я даже не могу это себе представить. Ты встречался с Грегором Менделем? Джорджем Вашингтоном? Элвисом?

Теперь стоя на четвереньках перед ним на матрасе, я подпрыгивала и требовала ответов, как школьница.

Его забавляла моя реакция, и он мягко упрекнул меня:

— Ты ведь понимаешь, что только потому, что я жил в течение определенного периода времени не означает, что я встречался со знаменитостями?

— У тебя было больше шансов, чем у большинства людей, — парировала я.

— Однажды я встречался с Авраамом Линкольном, — улыбаясь мне, сказал он. — Я столкнулся с ним, когда он выходил из мужского туалета в… театре Форда.

Я ахнула.

— Нет!

Он кивнул.

— Мистер Линкольн показался мне очень хорошим человеком, учитывая какой властью он располагал. Но он был, очевидно, обеспокоен.

Я возразила:

— Но ты мог, не знаю, последовать за ним к его смертному ложу и обратить.

— Думаешь, что двухметровый бородатый вампир в цилиндре с поразительным сходством с недавно убитым президентом мог бы ходить незамеченным? — спросил он.

— Ненавижу, когда ты прав. Итак, у тебя была семья до того, как ты умер? Дети?

— Моя жена ждала нашего первенца, когда я уплыл. К тому времени, как я возвратился бы с войны, мой сын уже бы подрос.

— Возвратился бы?

— Как ты это делаешь… заставляешь рассказывать меня о себе? — задался он вопросом.

Он сжал покрывало руками. Большинство вампиров предпочитают не оглашать их истинный возраст (читай: силу) и держать его в тайне.

Но казалось, что Кэл не мог отказать мне. Он перекатился на спину, теребя в руках роман в мягкой обложке.　

— Вампиры не могут устоять перед хорошим сражением. Слишком много суматохи, чтобы заметить, что человек пропал без вести, о котором больше никто не услышит. Люди относятся к войнам с сожалением и уважением. Некоторые вампиры помнят войну, как веселое застолье. Поскольку война затягивалась, мы слышали сплетни других войск о том, что пока лекари искали выживших, с поля боя исчезали тела. В ночь Троянского коня мы привлекли достаточно большую стаю нежити. Понимание, что сражение подходит к концу, подхлестывало их на своего рода «последний звонок» безумства. Они забрали всех отставших от войска, тех, кто повернулся спиной. Я выжил после всех лет той войны, чтобы быть затащенным в кусты, пока справлял нужду, после того как врата Трои пали.

Я ахнула от ужаса. Эта история была почти такой же ужасной, как история обращения Джейн, которая оказалась в затруднительном положении на темной проселочной дороге, ошибочно принятая за оленя местным пьяным охотником и застрелена.

— Я не знаю, почему мой Прародитель решил накормить меня своей кровью, а не просто оставить умирать. Единственное, что помню, — как проснулся, похороненный в песочной почве, и пробивал себе путь на поверхность. В первый год я вел себя как дикий, утолял жажду, где только можно, кормясь бывшими братьями по оружию, когда те возвращались домой. Если бы другой вампир не нашел меня и не взял под свое крыло, то другие могли бы без раздумий уничтожить меня, чтобы я не привлекал внимания.

— Ты еще когда-нибудь видел свою семью?

Он покачал головой.

— Я думал о том, чтобы вернуться, после того как налажу свою новую жизнь. Но не хотел рисковать тем, что смогу причинить им боль. Спустя много лет я узнал, что мой сын родился здоровым и сильным, женился и стал отцом трех сыновей. Моя жена снова вышла замуж и родила еще детей. Им и без меня было хорошо.

— Сомневаюсь, что это правда.

— Но я предпочитаю думать так. Это проще, чем представлять их страдания.

— Звучит так, словно быть вампиром отстойно, извини за каламбур.

— Мы в опасной ситуации, Айрис. — Он снова теребил покрывало, пока подбирал слова. -

Думаю, ты убедилась в этом сегодня. В следующий раз может так не повезти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но, возможно, тебя ранят. Мне нужно знать, если вдруг твое состояние будет безнадежным, хочешь ли ты, чтобы я тебя обратил.

От удивления я моргнула. Никогда не могла придумать категоричный ответ на вопрос, который задавали себе каждый мужчина и женщина с момента Великого выхода.

Хочешь, чтобы тебя обратили? Очевидно, в бессмертии присутствовали плюсы, практически неуязвимые, и давайте посмотрим правде в глаза, возрастает сексуальность. Но смогу ли я до конца вечности жить на крови?

Хочу ли я жить так долго? А что будет с Гиги? Моим бизнесом? Смогла бы я любоваться моим садом лишь при свете луны?

Были и другие соображения помимо Гиги и того, как сильно она будет страдать. Ведь так много людей говорили «да» на вопрос «хотите ли быть обращенными». Совет учредил строгий протокол для обращения, который предполагал взаимное согласие, обучение Мастера и еще с десяток условий и гарантий.

Если Совет решал, что обращение прошло слишком быстро, и что Мастер должным образом не следил за новообращенным, то его могли передать «под опеку» недавно восставшему вампиру.

Мастера могли оштрафовать, а в тех, случаях, когда обращение было насильственным, его судили по вампирским законам о превышении действий. Если Совет решит принять ответные меры против Кэл за его менее, чем честные отношения с ними во время этой авантюры, то Совет мог уничтожить нас обоих.

Кэл, кажется, обиделся на мою многозначительную паузу.　

— Ты никогда не желала стать бессмертной? — спросил он, склоняя голову на бок и всматриваясь в мое лицо. — Ты тратишь свою жизнь на прислуживание вампирам, и у тебя не возникало желания стать одной из них?

— Я не прислуживаю вампирам, — сорвалась я — А оказываю им услуги. В этом есть разница.

— Хорошо, ты проводишь время в компании вампиров, но у тебя нет желания жить, как один из них? Ты не боишься старости? Болезней? Смерти?

— Для этого я и родилась. Это естественный ход жизни.

Он спросил:

— А как же Гиги? Если бы твое время пришло, оставила бы ее одну?

— Так что же, лучше было бы подвергнуть ее опасности, пока я как новоиспеченный вампир примусь выяснять насколько кровожадна? Кроме того, если бы я стала вампиром, то могла ее потерять. И потом, если она каким-то чудом останется со мной, мне придется смотреть, как она стареет, а я остаюсь прежней… Если что-то случится со мной, сделай все возможное, чтобы спасти меня. И если я поднимусь, то не оставляй меня наедине с Гиги, пока абсолютно не уверишься в моей благонадежности. Даже если это означает, что она поживет некоторое время под одной крышей с Джейн и Габриэлем.

Он пробормотал:

— Приятно знать, что ты находишь мое предложение не таким отвратительным.

Я усмехнулась, желая сменить тему.

— Ты знаешь, что есть люди, которые не верят, что Троянская война была на самом деле? Они думают, что Гомер это выдумал лишь бы распродать поэмы. Можешь ли вообразить то, что ты мог бы сделать для истории, поделившись этим в интервью для какого-нибудь журнала? Много ли таких старых вампиров, как ты?

— Да. Гомер, например, почти так же стар, как и я, — сказал он, в его голосе слышался смущенный смешок.

— Ты хочешь сказать, что парень, который написал «Илиаду» — вампир?

— Да, и он писал все эти годы. Он неплохо устроился в Лос-Анджелесе, работая на телевидении.

— Если ты скажешь, что Гомер написал «Два с половиной человека», то я выброшусь из окна.

Он хмыкнул, но я заметила, что Кэл не ответил.

— Так куда ты отправишься, когда здесь закончишь? — спросила я.

— В смысле?

— Где ты живешь? Где твой дом?

Он убрал выбившийся локон с моего лица.　

— У меня нет дома. Переезжаю с места на место, туда, где я нужен. А жил я по всему миру.

— Разве тебе не одиноко? — поинтересовалась я.

— Так уж вышло, но мне нравится моя жизнь, — ответил он весьма надменно. — Мне нравится жить в местах, где забегаловку не считают центром местной торговли и социального взаимодействия. Мне нравится то, что я могу выйти после десяти вечера и знать, что заправки будут открыты. Когда я закончу здесь в этой маленькой убогой дыре, то уеду и никогда не оглянусь назад.

— Знаешь, мы пытались разместить табличку «Добро пожаловать в нашу убогую дыру, под названием город», но не смогли получить разрешение со стороны Торгово-промышленной палаты, — протянула я, толкая его локтем, когда сделала последний глоток моего напитка. И скривилась, когда водка обожгла мое горло.

Он так громко расхохотался, что я почти не расслышала глухой стук в дверь. Но Кэл тут же навострил уши и повернул голову в сторону лестницы.

Следующий стук прозвучал громче и настойчивее. Я взглянула на будильник. Почти десять. Только один человек мог стучать в мою дверь так поздно в будний вечер.

Я простонала. Заставила себя встать с кровати, но Кэл вскочил куда быстрее, несмотря на его слабость.　

— Не думаю, что ты должна открывать. Что если за тобой следили, пока ты ехала домой? А что если тот вампир силен и шел по твоему следу?

— Я догадываюсь, кто это, и, поверь, будет лучше, если быстренько от него избавлюсь, — сказала я. Кэл в замешательстве нахмурил брови. — Я просто прошу тебя оставаться здесь и не попадаться на глаза.

— Знаешь, тебе необходимо принять окончательное решение на счет того, какими правами я обладаю в этом доме, — сухо ответил он. — Твоя нерешительность очень сбивает с толку и может привести еще к большим инцидентам, в которых я тебя вижу восхитительно обнаженной.

Я закатила глаза, когда подошла к двери. Остановилась и ухмыльнулась, глядя на него через плечо.

— Восхитительной?

— Фееричной. Вкусной. Я могу придумать еще несколько наречий, пока ты будешь внизу.

— Ты просто хочешь отвлечь меня от дерьмового дня.

Закатив глаза, я проклинала существование сбивающих с толку, флиртующих вампиров, в то время пока шагала вниз.　

— Я буду наблюдать за тобой отсюда! — прошептал Кэл.

— Не надо! — прошептала я в ответ.

— Хоть в глазок посмотри, прежде чем дверь открывать!

Я открыла дверь и при виде ленивой, уверенной улыбки, которая растянулась на лице моего бывшего любовника, застонала.

Именно сейчас появился Пол, после нескольких месяцев молчания и в тот момент, когда у меня в доме находился вампир. Наверняка в прошлой жизни я была серийной убийцей, чтобы заслужить это.

Или одним из тех людей, которые приглашают тебя на ужин, но накормят только после презентации продукции «Амвей».

— Пол.

Я открыла дверь лишь наполовину.

— Эй, а где «как поживает мой Лепесточек»? — протянул Пол, одаривая меня сладкой, кривой улыбкой. Я застонала снова. Он использовал «я надеялся зайти на чашечку секса» голос. Пол знал, что мне трудно противостоять такому тону. Он играл грязно.

От использования слова «Лепесточек» я поморщилась. Гиги разнесла бы меня в пух и прах, услышав, как он использовал это прозвище, на которое, к сожалению, я давным-давно велась.

Поскольку Кэл оставался на месте, я расправила плечи и открыто посмотрела на Пола. Я должна быть сильной. Нужно положить конец этим странным отношениям. Мне надо держать Пола подальше от ухмыляющегося вампира, стоящего на лестнице.

— Пол…

— Я действительно скучал по тебе, — сказал он, наклонив голову и одарив меня кривой усмешкой. — Я много думал о нас в последнее время.

— Пол…

— Разве ты не скучала по мне? — спросил он. — Разве не пригласишь меня зайти?

Почему он не замечает, что до сих пор я всего лишь произнесла его имя?

— Сейчас не подходящее время, — ответила я.

— Ты уже это говорила, — усмехнулся он и попытался пройти мимо меня за порог.

— Нет, — произнесла я, кладя руку ему на плечо и удерживая на месте. Подобная тактика куда эффективнее действовала на него, чем на Кэла, так как у Пола не было способности быстро передвигаться. — Я не могу. Я же сказала, сейчас не подходящее время.

Он заметил, как я оглядываюсь через плечо на лестницу, и схватил меня за запястье. Его пальцы до противного теплые после прикосновений Кэла. Постепенно я расслабила руку.

— Все нормально? Что происходит?

— Ничего, — настаивала я, отступая от него подальше. — Я сказала тебе, что ты не вовремя.

— Уверена, что ничего не случилось?

— Все хорошо, — пообещала я. — Просто много работы, я устала, понимаешь?

— Ты всегда слишком много работала, — хмыкнул он. — Можно я зайду, сделаю тебе мой знаменитый омлет с сыром.

— Он знаменитый, потому что кроме этого ты ничего не умеешь готовить, — рассмеялась я, вспомнив к чему привели попытки приготовить на завтрак «почерневшие» французские вафли. — И нет, спасибо. Я ценю твое предложение, но Гиги ушла на встречу с друзьями. Я дома одна и поэтому приямком отправлюсь в постель.

В глазах Пола загорелся огонек интереса. Я осознала, что именно этого направления в разговоре следовало избегать. Пол думал, что я выдам ему сейчас приглашение. Ох… вздор.

— Ну, это же хорошая новость, — вымолвил он, делая еще один шаг в дверном проеме, подталкивая меня внутрь. — Потому что я надеялся, что мы сможем «наверстать» упущенное.

«Наверстать» — другая кодовая фраза Пола, означающая «трусики долой».

Бессвязно бормоча отговорки, я почувствовала, как холодная рука обхватывает меня за талию. Я напряглась, а Кэл мягким, сладким голосом произнес:

— В самом деле, она занята в данный момент. И если ты не возражаешь, мы бы хотели продолжить с того, на чем остановились.

Я повернулась и увидела, как Кэл ухмыляется Полу. И он без рубашки. С голой грудью, босиком, а на джинсах расстегнута пуговица.

Глядя на него и мою помятую пижаму, можно сказать, что Кэл вылез из постели, чтобы посмотреть, почему я так долго не возвращаюсь со взбитыми сливками и мягкими наручниками. Потребовалось все мое чувство самодостоинства, чтобы не хлопнуть себя ладошкой по лбу.

Внезапно, мне захотелось выпить водки… много.

— Кто, черт возьми, ты такой? — Лицо Пола стало свекольно-красным. Он прищурил на меня карие глаза. — Айрис, кто это?

— Я… это… ох… я… — послышался мой лепет.

— Я Кэл.

Вампир улыбнулся и, убрав руку с моей талии, протянул ее Полу.

Я заметила, что Кэл не обнажил клыки… и выглядел мягче, чем мятлик луговой.

Язык его тела говорил, что он полностью расслаблен, и казалось, что двигался медленно, чуть ли не рывками. Он играл увальня — бледного увальня, но все же человека.

Глядя на руку Кэла, словно тот предлагал ему дохлую белку, тушенную с овощами, Пол затрещал:

— Айрис, милая, какого черта здесь творится?

— Пол, ну я же тебе сказала, что сейчас не подходящее время.

— Ты встречаешься с кем-то еще? — воскликнул Пол. — Но ты мне ничего не говорила.

— Технически я и с тобой не встречаюсь, — уточнила я и, скрепя сердце, добавила: — прямо сейчас.

Его щеки раскраснелись, словно он только сейчас понял, что все это представление разыграно перед полураздетым незнакомцем.

— Пол, мне жаль.

— Нет, нет, — поморщился он. — Думаю, это научит меня сперва звонить. Серьезно, мне повезло, что это не случилось раньше.

Мне потребовалась секунда, чтобы до меня дошел смысл его слов.　

— Эй! Это не честно!

— Ты права, — глумился он, выставив вперед руки в оборонительной позиции. — Я просто расстроен. Имею в виду, что не каждый день приходишь к своей девушке домой и выясняешь, что она живет с пещерным человеком.

Я усмехнулась.

— Девушка?

— Пещерный человек? — также оскорбленно повторил Кэл.

Я потянулась к двери, прежде чем Кэл сможет порвать его на щепки.　

— Кажется, тебе пора идти.

— Айрис, мы можем поговорить об этом? — спросил он. — Просто скажи мне, что происходит.

— Иди домой, Пол.　

Я закрыла дверь, не глядя на него.

— Како… Айрис! Позвони мне, если что-нибудь вдруг понадобиться, слышишь? — кричал он, пока дверь не стукнула его по ногам. Уже через закрытую дверь, я слышала, как он кричал: — Эй, придурок, я позвоню завтра убедиться, что с ней все в порядке. И если с ее головы упадет хоть волосок, вызову полицию!

Я прокричала в ответ:

— Ты перегибаешь палку, Пол!

— Мне не нравится, как он выглядит, Айрис! — завопил он.

Кэл повернулся к двери и прищурил глаза. Я протянула руку, чтобы помешать Кэлу схватиться за дверную ручку.

Каким бы слабым он не казался, но у него все же оставалась та сила вампира, таким образом, весь удар пришелся на мои плечи, потому что пока Кэл пытался продвинуться вперед, он вжал меня в дверь. Я отпихивала его назад, обвив ногой его голень и упираясь всем весом в него.

Руками я обхватила его плечи, сохраняя при этом равновесие, но вторая нога стала отрываться от пола, и поэтому мне пришлось закинуть ее ему на талию, чтобы не плюхнуться на задницу.

Я услышала, как грузовик Пола проехал по моей подъездной дорожке. Резко уходить — черта, присущая южным мужчинам.

Разрываясь между желанием выйти через дверь и моим восхождением на него, как на особенно красивое дерево, Кэл сломал дверную ручку. Оторвав ручку, он с недоверием уставился на нее.

По какой-то причине вид моего большого, плохого вампира стоящего в моем коридоре и уставившегося на оторванную дверную ручку, словно та была артефактом какой-то иноземной цивилизации, показался мне очень смешным.

Я расхохоталась, согнувшись пополам, пока головой не уперлась в грудь Кэла. Я так сильно хохотала, что из глаз по щекам потекли слезы. Пока тряслась и причитала, то вдруг осознала, что мои ноги обернуты вокруг его талии, а моя задница нависает прямо по центру над его молнией.

И чем больше я извивалась, тем больше оттопыривалась его молния подо мной. Я увидела, как мои слезы оставили влажный след на белой коже ключицы Кэла и на моих пижамных штанах. От напряжения в уголках рта Кэла появились морщинки, когда он попытался сдвинуть меня от его «растущей проблемы».

Закусив губы, я отчаянно пыталась сдержать глупое хихиканье, которое вот-вот вырвется из моего горла. Кэл выглядел неловкими и… усталым. Даже мужчина, обладающий суперсилой, не может так долго удерживать мой вес.

— Убей меня, — проворчала я, чувствуя, как Кэл наклонил голову ближе к моему горлу. Я отстранилась и ударилась головой об дверь. И воскликнула: — Неудачный выбор слов! Я не имела в виду реальную смерть.

— Ну конечно, — язвительно заметил он. — Я понимаю, почему ты так привязана к нему. Наверное, удобно иметь партнера, который с легкостью поместится в твоей сумочке.

Я застонала, вытирая глаза руками.　

— Почему ты это сделал?

Кэл нахмурился и посмотрел вниз.

— Ну, ты же не страшная. А это естественная реакция, даже для нежити.

Я рассмеялась.　

— Нет, я не о твоей «растущей» проблеме. Зачем ты спустился и вел себя словно мы… словно ты мой… зачем заставил думать Пола, что мы вместе?

Он сердито посмотрел на меня, и в его глазах не было теплоты.　

— Думаешь, я бы просто стоял в стороне и позволил тебе подняться с ним наверх для… как там Гиги это называет… встречи ради секса?

Я ткнула пальцем ему в грудь, кожа Кэла оказалась прохладной и шелковистой.

— Во-первых, я не сделала бы такое, пока ты в доме. А во-вторых, как уже говорила, моя личная жизнь — личная. А у нас с тобой деловые отношения, а никак не дружеские.　

Кэл нахмурился и долго всматривался в мое лицо, прежде чем сказал:

— Мне не понравилось, как он с тобой разговаривал. Он относится к тебе унизительно и неуважительно.

— Ты все время разговариваешь со мной унизительно и неуважительно, — резко ответила я.

— Когда я так разговариваю, это совершенно другое. Ты ведь знаешь, что я не серьезно.

— Нет, на самом деле, не знаю! — воскликнула я. — Ты непоследователен. Сначала насмехаешься надо мной, затем целуешь. Говоришь, что у тебя нет ко мне эмоциональной привязанности, но потом беспокоишься о моем благополучии. Такое поведение сбивает с толку!

Кэл наклонил голову, переместив меня так, что его руки обхватили мою покрытую хлопком задницу. Слегка приподнял меня и, подразнивая, произнес:

— Да ладно, ты действительно расстроилась? Гиги сказала, что твои отношения давным-давно закончились.

— Не хочу быть причиной твоего веселья, — пробубнила я. — И не притворяйся, что делаешь это из-за каких-то побуждений заступится за меня и защитить себя. Что случилось с конспирацией? Никто не должен знать, что ты здесь?

— У твоего бывшего любовника-лилипута есть хоть какие-нибудь связи с миром вампиров? — спросил он.

Я вскинула руки, потеряв опору, которой служили его плечи. Он поправил меня, прижимая к двери.

Я могла почувствовать, как между моих бедер разливается тепло, когда сползла по его члену. У меня перехватило дыхание, и я вцепилась в его руки. Откашлялась и постаралась придать твердость своему голосу.

— Опять короткие анекдоты.

— Так есть или нет?

Я вздохнула.

— Нет, Пол не имеет никакого отношения к вампирам. Ему не нравилось, что я работала с вампирами. Он всегда беспокоился, что меня могут ранить. Между прочим, опустить плечи и начать говорить с деревенским акцентом еще не означает «подражать человеку».

— Раньше получалось.

— Это оскорбительно.

Кэл прикусил губу, а в его глазах появился блеск.　

— Уверена, что не расстроилась из-за того, что Пол думает, что ты теперь недоступна.

Я ткнула пальцем в его обнаженную грудь.

— Знаешь, я жила абсолютно счастлива, пока не появился ты. Моя жизнь не была слишком насыщенной, но она все же была моя. И когда мои услуги больше тебе не понадобятся, ты уйдешь. И забудешь, что я вообще существовала.

Казалось, это подходящее время, чтобы уйти. Но действительно трудно уйти, когда ты почти «сидишь верхом» на ком-то.

Я попыталась вывернуться и встать на ноги, но Кэл плотно прижал меня к двери. Он наклонился ближе, и я уклонилась. Кэл накрыл губами мой рот, забирая воздух из легких.

Прижав меня бедрами еще плотнее к двери, он скользнул руками к моему лицу. Грубыми, холодными ладонями Кэл обхватил мои щеки.

Прикоснулся лбом к моему.

— Так вот, что ты думаешь?

Прежде чем я смогла ответить, Кэл скользнул языком по моим губам, уговаривая их открыться. Дыхание Кэла оказалось прохладным и удивительно свежим, хотя в поцелуе чувствовался тонкий оттенок меди.

Я ощутила в коленях слабость от мягкого, настойчивого давления на мои губы, и, наконец, мой язык проскользнул ему в рот. Прижимая меня к стене, Кэл зарылся руками в мои волосы и притянул мое лицо ближе.

Укусив меня за нижнюю губу, Кэл спустился ниже и провел носом по линии подбородка к уху.

До этого я никогда не целовалась с вампиром. Его губы были тверже и холоднее, и отсутствие дыхание на моей коже ощущалось странновато. Я волновалась, что слишком человек, слишком слабая и слишком обычная.

Но вскоре даже эта мысль испарилась, а каждая клетка моего тела зажглась ради того, чтобы остаться в вертикальном положении и не отрываться ото рта Кэла.

Скользящие движения его холодной плоти по моему лону и покусывание нижней губы были мягкими и ласковыми. Кэл уговаривал меня, чтобы я ответила, подначивая меня расслабиться. Он поцеловал подбородок. Его рука скользнула под мою рубашку к ребрам, накрывая ладонью мою грудь.

Я пыталась выяснить, как из такого положения добраться до его молнии, когда услышала, как кто-то громко прочищает горло позади меня со стороны кухонной двери.

— Итак, мы все еще утверждаем, что у нас только деловые отношения?

Глава 8

«Вампиры — коварные, соблазнительные существа. Даже, если ты думаешь, что устойчива к их шарму, то, скорее всего, примерно через тридцать секунду выпрыгнешь из своего драгоценного нижнего белья».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Кэл развернулся вместе со мной, все еще прилипшей к нему, как банный лист, и взглянул на мою сестру, подпирающую плечом косяк кухонной двери и изо всех сил пытающуюся скрыть выражение самодовольного триумфа на своем лице.

— Ну, хоть на этот раз волосы взлохмачены не понарошку, — сказала Гиги, указывая на беспорядок на моей голове.

Кэл вынырнул из тумана похоти и поставил меня на ноги. Аккуратно поправил джинсы и застегнул верхнюю пуговицу.

Вампиры не способны краснеть, но если бы система кровообращения Кэла позволяла оттенить его бледные щеки, уверена, они бы не уступали по цвету пожарной машине.

Кэл держался спиной к Гиги, и казалось, что напрочь забыл, как стоять на ногах. Сжалившись над ним, я обошла и встала перед ним, изображая своего рода живой щит против досадного разоблачения вампира.

— Ты чего так рано? — спросила я.

— Что забавного в том, чтобы заявиться, когда тебя ждут? — спросила она. — А в том, что ничего подобного даже близко не увидишь. Кстати, это не машину Пола я видела на дороге?

— Гладиола.

Та побледнела, услышав свое полное имя:

— Бабушка Сэмми Джо приехала на выходные, сделав сюрприз. Мне пришлось уехать.

Я сочувствующе ей улыбнулась:

— Эта та, которая пыталась окрестить тебя водой из бутылки?

— Это обычная практика сейчас? — тихо спросил Кэл.

Гиги драматично вздохнула и растянулась на диване.

— Бабуля МакКуин говорит, что я плохо влияю на Сэмми Джо, потому что мы не посещаем регулярно церковь.

— Ну, бабуля МакКуин — тайная пьяница, которая лишилась водительских прав в зале для игры в бинго. Я бы не сильно переживала по поводу ее мнения.

Гиги расхохоталась и толкнула меня в бедро.

— Это Кэл, кстати, — сказала я, указывая через свое плечо. — Не уверена, что в прошлый раз вы познакомились.

Кэл напряженно кивнул:

— Подросток.

Гиги насмешливо ему отсалютовала:

— Чудо без рубашки.

И снова мы имеем дело с не краснеющим вампиром. Я бы поправила сестру, но, честно говоря, если она дразнит Кэла, — значит, не дразнит меня. Это смахивало на человеческий — хорошо, вампирский — щит против подростковой надменности.

— Итак, ты вампир. Каково это? — спросила Гиги, игнорируя возмущенный взгляд Кэла.

Который раскрыл рот, драматически обнажая клыки:

— Также как быть человеком, только лучше и дольше.

Гиги рассмеялась, несмотря на демонстрацию клыков. А мне оставалось только дивиться ее непринужденному общению с ходячим национальным достоянием Греции.

Почему моя сестра вздрагивала при виде деления столбиком, а вампир, обнаживший клыки, не пугал ее ни грамма?

Предполагаю, что немертвые совсем не пугали в отличие от следующего итогового теста, королевы класса и все время меняющих частей тела.

Видимо закончив с самоубийственным подростковым сарказмом, Гиги обратилась ко мне:

— Я голодная.

— Ты всегда голодная.

— Ужин у Сэмми Джо был весьма скудным. Бабуля МакКуин считает, что девочки должны есть в два раза меньше мальчиков, потому что те «тяжело работают». — Гиги закатила глаза.

— А разве старшие братья Сэмми Джо не сидят дома весь день, играя в Иксбокс и куря травку?

— Очевидно, это и есть тяжелая работа. — Она выразительно на меня посмотрела и захлопала ресницами. — Блинчики Элвиса?

Я поджала губы, удивленная тем, что Гиги хотела сладостей. Наверное, и вправду эта неделя у Сэмми Джо была очень тяжелой.

— Мне казалось, блинчики Элвиса запрещены после Великого запрета на углеводы. — Гиги обняла меня и, снова толкая в бедро, кивнула в сторону Кэла. — Итак, я думала, ты не берешь работу на дом. Правила созданы, чтобы их нарушать.

* * *

Я не знаю как, но у Гиги получилось заставить Кэла:

а) надеть футболку и б) присоединиться к нам в кухне, пока я готовила совершенно вредный поздне-вечерний перекус.

Кэл несколько раз пытался уйти. Он уже направлялся к двери, но Гиги была так чертовски мила, детально расспрашивая его о том, как разогревать пакет донорской крови, и предлагая ему налить кровь в красивый винный бокал, что Кэл просто не смог уйти из комнаты, не почувствовав, будто пнул прелестного молодого щенка. Если Кэл не побережется, то проснется утром и обнаружит, что Гиги выкрасила его ногти в ярко-розовый цвет.

Подойдя ближе ко мне, но сохраняя расстояние между собой и моей сестрой, Кэл спросил:

— Итак, в чем отличие блинчиков Элвиса от остальных низкосортных блинчиков?

— Ореховое масло и бананы, — ответила я, смешивая «Бисквик» с молоком.

Кэл скорчил рожицу, когда я раздавила два банана и намазала их маслом.

— Здоровой пищей это не назовешь.

— Эй, раньше я жарила целую сковороду бекона с подливой, пока Гиги не начала считать калории.

Я усмехнулась, взбивая арахисовое масло до консистенции крема и вливая его в тесто, перед тем как выложить на сковородку три маленьких блинчика. Гиги нахмурилась, напоминая мне этим то, что мы договорились не обсуждать ее ужасный «я не могу застегнуть мои джинсы!» эпизод.

Я фыркнула и послала ей воздушный поцелуйчик, пока переворачивала блинчики.

— Она так же заставляет использовать низкокалорийный сироп.

Кэл отхлебнул крови. Я выложила блинчики на тарелку и поставила ее перед ним. Он побледнел при виде стопки блинов.

— И как вы наткнулись на этот заветный семейный рецепт?

Я наблюдала, как сестра прилично намазывает маслом каждый блин, потом сверху заливает сиропом. И в завершении добавляет нарезанные бананы и большую порцию мороженого.

— Благотворительный вечер в школе Гиги. А она, между прочим, настаивала, чтобы мы попытались приготовить банановый пудинг на двести человек. Это был ад — липкий, хаотичный со вкусом бананов ад. Закончилось тем, что больше половины бананового пюре прилипло к потолку и около десяти связок бананов еще осталось. Поэтому мы испекли банановый хлеб, банановые блинчики, банановые коктейли. Сделали все, чтобы избавиться от бананов. И я подумала, что будет лучше, если в банановое тесто добавить арахисовое масло, потому что, если честно, меня уже тошнило от бананов. И таким образом родились блинчики Элвиса.

— Эй, ты тогда только начала. И не до конца прочувствовала идею выпечки-продажи-размаха приготовления. — Гиги усмехнулась, накалывая кусочек блинчика.

Кэл нахмурил брови:

— Только начала?

— Как родитель и/или опекун.

Я расплылась в улыбке, когда Гиги подтолкнула свою тарелку нашему гостю.

— Хочешь попробовать?

Кэл попятился от тарелки:

— Уверен, что это выглядело бы отвратительно, даже если бы я был человеком.

— Они вкусные, — сказала Гиги, ее щеки немного вздулись от залитых сиропом блинчиков.

— Меня из-за них вырвет.

Гиги громко сглотнула и одарила его презрительным взглядом.

— Ну, это было грубо.

И впервые, Кэл на самом деле выглядел обеспокоенным тем, что обидел низшего человека. Он покачал головой и объяснил:

— Нет, нет. У вампиров нет энзима, чтобы перерабатывать твердую пищу, вот почему мы инстинктивно ее избегаем. Для нас она пахнет испорченной едой, а на вкус еще хуже. Если бы откусил ее, меня бы затопили запахи и вкусы чего-то похожего на раздавленное животное на дороге, и меня бы тут же вырвало.

— Спасибо за описание. Разговоры о рвоте всегда во мне пробуждают огромный аппетит, — сказала Гиги, поглаживая свой живот. Я залилась смехом, от чего Гиги захихикала.

И когда Кэл растерянно и раздраженно взглянул на нас, мы вдвоем сидели на столе и хихикали, как пара гиен.

— Что не так? — спросила я, когда Гиги еще хихикала.

Кэл нахмурил брови:

— Вы надо мной смеетесь.

— Мы же в шутку. Мы просто тебя дразним. Ты без проблем поддразниваешь меня, когда мы вдвоем, — напомнила я ему.

— Полагаю, я не привык к тому, чтоб меня дразнили одновременно более одного человека.

Одной рукой Гиги потянулась и погладила его руку, а другой уже хватала блинчик.

— Ты привыкнешь. Так обычно поступают в семьях. Семья — это люди, которые всегда выскажутся касательно твоего дерьма и посмеются над тобой, и не важно, насколько серьезная ситуация. Потому что ты знаешь, что они не со зла.

На лице Кэла появились глубокие морщинки. Я могла сказать, что он пытался найти способ, как можно деликатнее напомнить Гиги, что он не член семьи.

На самом деле, он даже не был другом. Он был всего лишь парнем, который спал в палатке в нашем подвале. И честно говоря, я ему благодарна за то, что он не выпалил это, поэтому сказала:

— Я говорила ей, что нужно вышить этот девиз и повесить на стену, но ей не нравится рукоделие.

— Иглы пугают меня, — призналась Гиги.

Кэл усмехнулся, и мелкие морщинки на его лбу разгладились. Гиги оказалась довольно хорошим разговорчивым буфером, засыпая Кэла вопросами и замечаниями по поводу его статуса вампира.

Она никогда прежде не встречала «живого» вампира. Я об этом позаботилась. И сейчас, когда она стояла лицом к лицу с одним из них, хотела знать, кормился ли он от живых доноров, похожи ли его условия сна дома и в путешествиях.

Глаза Кэла остекленели, а уголок рта начал подергиваться. Но вместо того, чтоб опять стать угрюмым и молчаливым, он поменялся с моей сестрой ролями.

Он спрашивал о ее учебу в школе, о ее друзьях, ее предыдущих стычках с бабушкой Сэмми Джо. Он настолько заговорил ее, что она практически заснула, упав на тарелку.

— Это было впечатляюще, — сказала я ему, когда Гиги пожелала нам спокойной ночи и поднялась наверх. — Я никогда не видела, чтоб кто-то мог заговорить Гиги.

— Она кажется очень рассудительной и добродушной девушкой. Думаю, худшее уже позади.

Я окунула чайный пакетик, наполненный шиповником и малиной, в кружку с надписью «Я сердце Моей Старшей Сестры».

— Худшее чего?

— Подростковый возраст, — ответил он, пожав плечами. Я усмехнулась. — Она счастливица, что у нее есть ты: та, кто о ней заботится.

— Я буду почивать на лаврах, когда ей стукнет тридцать, и она начнет самостоятельную жизнь, исключающую работу под присмотром видеокамер, — пробормотала я, подув на свой чай.

Кэл сильно вздрогнул и попятился к двери в подвал.

— И на этой ноте я желаю тебе спокойной ночи. У меня есть кое-какая бумажная работа, прежде чем я лягу спать на рассвете.

— Куда ты собрался?

Посмотрев на лестницу, он мягко сказал:

— Пока тут Гиги, будет лучше, если я вернусь в подвал. Но я благодарен тебе за то, что ты предложила мне «семейную комнату».

Это меня тут же отрезвило. Конечно, он был прав. Чего я ожидала? Что мы продолжим то, что начали в фойе, пока моя младшая сестра спала в двадцати шагах от нас?

Я откашлялась и попыталась скрыть разочарование, исказившее черты моего лица.

— Внизу, в подвале, у тебя есть все необходимое?

Кэл сжал губы, глаза озорно блестели.

— Ну, не все, что мне нужно… но да, все необходимое есть. С тобой будет все хорошо? Нет никаких тянущих ощущений после того, что случилось раньше?

Он говорил о нападении загадочного вампира-взломщика? Или о визите Пола и последующем поцелуе?

Потому что из-за одного меня била нервная дрожь, а другой чертовски раздражал. Если бы я могла решить, про что…

Не в состоянии ответить на его вопрос вслух, я кивнула, не отрывая взгляда от раковины, полной грязной посуды после блинчиков, которую я решила помыть утром.

Между нами повисло тяжелое молчание, я хотела сказать что-нибудь умное на счет его методов. Но стычка в его доме, водка и поздний час взяли свое. Я слишком устала для сарказма.

Кэл прочистил горло:

— Если не сможешь уснуть, то ты знаешь, где меня найти.

* * *

У меня на самом деле были проблемы со сном. Истощенная, я ворочалась и крутилась, не в состоянии найти удобное положение, правильное положение моих подушек. Одеяла казались слишком теплыми, но простыня — слишком холодной.

А в долгие, одинокие часы с двух до четырех ночи я всерьез задумывалась о том, чтобы сбежать вниз по лестнице в подвал и забраться в палатку к Кэлу.

Но мои опасения были двоякими. Во-первых, Гиги могла нас услышать и после замучает своим поддразниванием. Во-вторых, из-за Кэла я становилась неустойчивой и неуравновешенной. И забраться к нему в палатку после того, как он видел эту унизительную сцену с Полом, и после того, как я забралась на него у двери, было бы похоже на признание поражения.

Вместо этого я достала шоколадный батончик, спрятанный в моей тумбочке.

Я не одна из тез злых и импульсивных пустышек, которые опустошают тумбочки со сладостями при малейшем стрессе и извиваются перед любым клиентом только потому, что тот случайно оказался рядом и к тому же без рубашки.

Я уравновешенная, ответственная мать-одиночка, у которой есть обязанности и которая платит по счетам, и у меня нет времени на обреченные на неудачу шашни с нежитью. Вместо того чтобы уснуть, я мысленно составила список причин, что начать какие-либо отношения с Кэлом было бы почти так же глупо, как бороться с аллигаторами или избрать на государственную должность Джерси Шора.

К рассвету у меня получился список из 268 пунктов, в том числе и «Стокгольмский синдром, черт бы его побрал, ты должна быть хорошим примером для Гиги» и «Вампиры не встречаются с «помощниками по дому». Они едят «помощников по дому». Но большинство применимо для всех вампиров, но не для Кэла, недостатками которого пока являлись издевательские замечания и эмоциональная закрытость.

С первыми лучами солнца я вытащила задницу из постели и поплелась к двери, не выпив даже кофе или перекусив сахарком, начался мой обычный рабочий день… спустя некоторое время я остановилась у Уолмарта за одним из тех безвкусных вампирских домашних комплектов защиты.

Викки Стерн, которая уже привыкла видеть у меня в тележке синтетическую кровь первой группы и ополаскиватель с фтором «Белый Клык», бросила оценивающий взгляд на спортивную сумку с изображением Графа Чокулы с маленькими крестиками вместо глаз.

— Это шуточный подарок, — сказала я, закатив глаза, и кинула на ленту батончик «Алмонд Джой». — У одного из моих клиентов очень странное чувство юмора.

Учитывая то, как она зевала, я предполагаю, что интерес Викки угас довольно быстро.

В каждый дом я входила с припрятанным в кармане баллончиком жидкого серебра и колом в рукаве, если у меня их обнаружат, то это сразу приведет к расторжению моих контрактов с Советом.

Словно вор-домушник, я проскальзывала через каждую парадную дверь с наполненным серебром баллончиком наготове и, выполняя свою работу, все время прижималась спиной к стене. От этого работа стала утомительной и напряженной, но, по крайней мере, у меня не дрожали руки, когда пополняла запас крови Мисс Уэллс.

Я спешила закончить дела и покинуть дом последнего клиента задолго до захода солнца. Придя домой, обнаружила, что Гиги уехала заниматься к Бену Оверби. Бен — одноклассник Гиги в школе Пустоши Убывающей Луны и милый мальчик, который упаковывал товары в «Супер Сейвер» и по воскресеньям возил бабушку в церковь.

У Бена были большие щенячьи глаза цвета свежего мха и темные волосы, который падали на лоб. Долговязый, худой и привлекательный, он действительно посещал уроки и делал все, что на них положено делать. Он хороший мальчик, на которого можно рассчитывать, тот, кто звонит вовремя, когда нужно.

Ты можешь быть уверена, что он не подкинет одурманивающее вещество в твою содовую, пока ты отлучилась. Он точно не являлся типом Гиги, которая бежала навстречу всему большому, веселому, «я могла бы задавить тебя, если бы захотела» разнообразию. Я надеялась, что появление Бена — знак наличия у Гиги каких-либо целомудренных отношений.

Кэл сидел за кухонным столом и что-то печатал на ноутбуке, занавески плотно закрывали вид заходящего за горизонт солнца. Кэл посмотрел на меня и улыбнулся. Я почувствовала внутри себя некую дерзость. С чего бы вдруг.

— Сдвинулся с мертвой точки? — сорвался вопрос из моих уст.

Тут и только по делу. Никаких разговоров, прижимаясь к двери, и никаких блуждающих по телу рук. Мысленно я хлопнула себя по лицу и назвала себя трусихой.

Плечи Кэла поникли… от разочарования? Оскорбления? Черт, он, наверное, голоден. Я не могла читать этого мужчину, если только очевидное не написано у него на лбу жирным шрифтом. Кэл быстро опомнился и покачал головой.

— Мне ненавистно упоминать этот факт, но мне все же нужны мои документы. Ты уверена, что их не было в спальне?

— Ну, я провела некоторое время в шкафу. Думаю, я бы заметила большую белую коробку с документами.

Он вздохнул:

— Если сотрудники Совета вынесли документы из моей спальни, то они скорее будут храниться в моем кабинете или Офелии, но скорее Офелии, поскольку она никому не доверяет. И на моем столе есть то, что может быть полезным.

— Как так случилось, что тот, у кого есть секретное место для хранения наличных и спрятанная на кухне сумка на чрезвычайные ситуации, не хранит документы на флешке?

— У меня есть флешка… в офисе Совета. У меня есть сканы некоторых очень важных документов, которые хранятся на жестком диске, но другие отчеты и некоторые образцы остались дома. Если они в офисе Совета, то мне необходимо их забрать.

— Что, позвонить Офелии и сказать, что тебе они необходимы?

— Думаешь, я об этом не думал? Думаешь, эта мысль не приходит мне в голову каждую минуту? Но я не могу сделать это прямо сейчас, не тогда, когда тебя ранили в моем доме. Очевидно, кто-то из Совета хочет навредить мне, даже если им придется действовать через людей, с которыми я отдаленно связан.

Отдаленно связан? Что, черт подери, это значит? Я повернулась к нему спиной, чтобы подогреть воды для чая. Это стало предлогом не смотреть на него и выиграть достаточно времени, чтобы поразмышлять над тем, как быстро исчез мой невольник.

— Ты не можешь их продублировать? — спросила я, ополаскивая заварочный чайник. Кэл хмыкнул, и я предположила что это значит «нет». — Ну, значит, мне придется навести визит в офис Совета.

— Нет.

Захватив с собой сумку для ноутбука, Кэл пошел в гостиную и начал рыться в ней в поисках какого-то клочка бумаги.

— Почему нет? Ты без всяких проблем отправил меня к себе домой, когда тебе понадобилась информация.

— Это было прежде… прежде, чем я мог подумать, что кто-то станет сидеть в засаде у дома и причинит тебе боль. Они не должны были этого делать, Айрис. Они не должны были входить в дом. Мне пришлось сидеть и слушать, пока ты находилась там… этого больше не повторится. Я этого не допущу.

— Не допустишь? — повторила я. — Не допустишь? Где в твоем договоре говориться, что «Кэл принимает решения вместо Айрис Скэнлон»? Ты когда-нибудь видел меня в офисе Совета, Кэл? — спросила я.

Он заскрипел зубами, и я восприняла это за «нет».

— И почему ты так подумал? Я имею в виду, я заезжаю в офис регулярно, собираю документы, разбираюсь со счетами и поставками. Офисы открыты только в ночное время. Как ты думаешь, я веду бизнес, будучи никем не замеченной, за исключением Офелии? Я словно призрак в том месте. Ты проводишь достаточно много времени с людьми, которые рассматривают твой вид в качестве добычи, ты учишься двигаться быстро и незаметно, чтобы оставаться все время в тени и за дверью. Я знаю, как оставаться как можно более незаметной.

— Чтобы закинуть документы, да, — сказал он, закатив глаза. — Ничего не сломай в кабинете Офелии.

— Не собираюсь я ничего ломать, — запротестовала я. — Офелия ненавидит папки. Все ее бумаги хранятся в стопках позади ее стола. И она редко бывает в своем кабинете, если только не ждет меня, поэтому все должно пройти достаточно легко. И если учитывать твой дом, то и на работе у тебя там практически ничего не найдешь. И твой стол наверняка легко будет перелопатить.

— Я сказал нет.

— И это имело бы значение, окажись ты моим отцом. Но раз уж ты не он, то смотри, чем быстрее ты сможешь получить информацию, тем быстрее закончишь расследование и тем самым быстрее покинешь мой дом и сможешь уехать из маленькой убогой дыры. Ты ведь этого хочешь?

— Не совсем.

— Я просто хочу помочь. Как я могу сидеть дома, поливать растения и сводить баланс чековой книжки, зная, что ты отправился в гнездо гадюк, слабый и не способный скрыть свое присутствие, чтобы ты влип в еще большие проблемы?

— Слабый? — прорычал Кэл.

Он толкнул меня к стене, слегка сдавливая рукой моё горло. И снова Кэл прижимался ко мне бедрами в то время, как я боролась с силой притяжения и раздраженным вампиром.

Я молотила руками и ногами. Кончилось тем, что я обвилась вокруг Кэла, словно виноградная лоза. Он буравил меня взглядом, обнажив клыки.

— Вот, что важно. Сила. Даже слабый, как сейчас, я могу причинить тебе боль, Айрис. Это не имеет отношения к полу или насколько ты умна. Мне лучше относиться к тебе, как к равной, как к кому-то, чьи мысли, мнения и чувства, так же важны, как мои собственные? Да, но, в конце концов, единственный способ остаться в живых заключается в силе.

— Да какая у тебя проблема со стенами? — сердито спросила я, отпихивая его руку от моего горла.

Кэл фыркнул и, схватив меня за запястья, прижал их к стене над моей головой. Не важно, как сильно я напрягала мышцы, вырваться не могла. Он схватил меня и приколол к стене, словно бабочку. Я выдохнула и сердито посмотрела на него… и, кажется, его это позабавило.

— Почему ты не можешь бояться меня, как нормальная женщина? — сердито вздохнул он, борясь с улыбкой, которая была готова расплыться на его губах. — Ради всего святого, всего день прошел, как на тебя набросился и укусил злой вампир. Почему ты не боишься меня?

— Потому что знаю, ты не обидишь меня.

Прищурив глаза, Кэл бросился на меня. Закрыв глаза, я напряглась и сжалась, ожидая, как его клыки неминуемо погрузятся в мою кожу, но вместо этого ощутила холодное, настойчивое давления на мой рот.

Кэл скользнул языком мимо губ и ворвался в мой рот. Поцеловал мой подбородок, чуть выше губ, затем горло. Прижимаясь к нему, я вцепилась в его выцветшую темно-синюю футболку. Скользя вдоль стены, мы опустились на колени на пол.

Кэл запустил руку в мои волосы и притянул ближе, прижимая мою грудь к его грубой рубашке.

Я встала на колени, нежно потянув его за волосы назад. Затем села к нему на колени, нежно прижимаясь к твердой выпуклости. Кэл вздрогнул и откинул голову назад, пока я двигалась вверх-вниз. Мое сердце гулко билось, посылая удивительные трепещущие искры от моего живота к бедрам.

— Ты именно так представляешь то, как навредить мне? — спросила я, надув губки. Подавшись вперед и прервав меня, Кэл обхватил мое лицо и заткнул мне рот поцелуем.

Проглотив смешок, я попыталась увернуться, но он крепко удерживал рукой меня за спину. Он вращал бедрами, пытаясь воссоздать то удивительное давление.

Склонив голову, я пробежала губами по его щетинистому подбородку и нежно покусывала ключицу.

Кэл нежно провел рукой по моей спине, стягивая лямки лифчика с моих плеч. Покусывал кожу от ключицы до груди и облизал вершинки каждого мягкого холмика.

Я пробежалась кончиками пальцев вдоль мышц живота Кэла и стащила с него рубашку через голову.

Застежка лифчика щелкнула, освободив мои груди, бюстгальтер упал мне на руки. Кэл, увидев мои груди, большие, упругие, с лакомыми торчащими вершинками, снова зарычал и толкнул меня к стене.

Дернул юбку вниз по бедрам, с легкостью стянув с моих ног. Кэл прильнул губами к моей лодыжке и втянул кожу, нежно щекоча ее грубым языком.

Вывернув шею под неестественным углом, Кэл двинулся вверх, покусывая мою голень, колено, заднюю часть колена, внутреннюю сторону бедра. Добравшись до моих трусиков, он прижался к ткани в поцелуе как раз над разгоряченной плотью.

Кэл осторожно прикусил нежную кожу чуть ниже пупка, двигаясь вверх, чтобы захватить ртом один из моих сосков, пока другой терзал рукой. Я застонала, зарывшись пальцами в его темные волосы, и выгнулась навстречу его рту.

Я скатилась с него, перенеся мой вес ему на колени, и дернула вниз молнию его джинсов. Стянула с себя свитер и кинула на пол. Кэл оторвал губы от моего горла и нежно начал покусывать чувствительную область за моим ухом.

Руки Кэла по-прежнему были заняты, пальцами он трогал и изучал меня. Затем скользнул двумя пальцами внутрь, погружаясь в меня, кружась как раз над нужном местом внутри меня.

Я ахнула и запрокинула голову назад, пока билась в конвульсиях вокруг этих холодных пальцев, ударяясь головой об стену. Его большой палец кружил, дразнил, надавливая именно так, как нужно.

Кэл раздвинул мои бедра шире, закинув одну мою ногу через свое бедро, и вошел в меня одним сильным толчком.

Я прижала руки к его груди, останавливая, пока подстраивалась под него. Он скользил ладонями по моему лицу, не сводя с меня глаз, пока я медленно извивалась под ним.

Кэл запечатлел на моих губах легкий поцелуй, снова толкнулся, двигаясь сначала нежно, а потом усиливая толчки, пока я двигала бедрами в такт ему.

Я провела ноготками вниз по его спине, затем руками обхватила его задницу, чувствуя, как его мышцы сжались и тут же расслабились. Я чувствовала, как давление закручивалось спиралью внутри меня, и поняла, что уже близка к оргазму. Я приподняла бедра, чтобы Кэл мог тереться о нужное местечко, и закричала, когда он попал в цель.

Кэл уткнулся носом мне в шею, клыки царапали кожу на моем горле. Я наклонила голову, предлагая вены, но вампир поцелуями проложил тропинку к моей груди и сосредоточился на участке коже чуть выше левой груди. Обхватив рукой его голову, я направила Кэла обратно к моей шее.

— Все хорошо.

Слова прозвучали едва слышным шепотом. Отозвались эхом в пустой комнате. Темные глаза Кэла всматривались в мои, и он поцеловал меня над сердцем.

А затем порвал кожу клыками. Я ахнула, пульсирующее удовольствие струилось сквозь меня, когда кровь хлынула в его рот. Кэл прильнул к ране, и у меня возникло такое чувство, словно приятная жесткая струна, тянущаяся через живот, связывала мою сердцевину с ранкой, и с каждым глотком натягивалась и дрожала.

Кэл двигал бедрами в унисон глоткам, увеличивая темп. Я сжала ноги вокруг него, когда меня накрыл первый оргазм.

Я думала, что Кэл кончит следом. Спокойная и расслабившаяся, я ждала какое-то время, когда Кэл достигнет кульминации, пока он поворачивал мое тело под разными углами и менял позы.

На самом деле я так долго ждала, что поцелуи сменились, оказывая давление на нужные кнопки, и в итоге меня снова накрыло оргазмом. Мои мышцы болезненно напряглись, так сильно сжав Кэла, что тот тихо замурлыкал.

Очевидно, именно поэтому столько людей занимались сексом с вампирами.

Кэл сильно толкнулся, отрываясь от моей шеи, и прокричал что-то на непонятном мне языке. Я прислонилась лбом к его, когда мой собственный оргазм накрыл меня.

Кэл скользнул рукой вдоль моей шеи и обхватил мой подбородок. Я втянула его большой палец в рот и начала сильно сосать. Кэл вскрикнул, и я улыбнулась ему. Он толкнулся в последний раз, и я прикусила его палец. Вампир нахмурился и одернул руку.

Я засмеялась, когда он опустил меня обратно на пол.

— Эй, ты первый меня укусил.

— Да, но мой укус был утонченным и служил определенной цели, — проворчал он и уткнулся в метку, которую оставил у меня на груди. — Твой укус предназначался, чтобы раздразнить меня и напомнить мне то, как я проигнорировал твой, несомненно, талантливый ротик.

— «Раздразнить» подразумевает, что я не справилась со своей задачей, — напомнила я ему, прикусывая кожу как раз над его соском.

— Ты собираешься убить меня, женщина. — Он вздохнул, когда я обернула руки вокруг его шеи и потянула вниз к себе. — Истинная смерть для меня.

* * *

Проснувшись, я чувствовала себя полностью расслабленной и уставшей, что привносило определенный смысл. Я потеряла кровь и была вовлечена в вампирский секс-марафон. Пребывание в четырехзвездном спа и рядом с этим не стояло.

Кэл так же лежал, растянувшись на полу в какой-то посткоитальной коме. Я скакала на нем и выжала его досуха, словно секс-мочалка, и мысль об этом заставила меня хихикнуть. Он выглядел таким большим и мужественным, но не на этом месте, лежа голым на ковре моей гостиной.

Может, поэтому Кэл не хотел, чтобы я шла в офис Совета от его имени. До сих пор все эти тяготы жестоко отозвались на Кэле, как на вампире, так и на человеке… который за это время в нем очень вырос.

Я понимаю, что полностью положиться на меня очень больно жалит его эго, но зачем же искать трудные пути решения проблемы? Чем дальше затянется его расследование, тем больше людям будет угрожать опасность.

Он находился в опасности, так же как и я с Гиги. И имело больше смысла в том, чтобы быстрее заполучить все средства, которые ему так необходимы.

Я взглянула на часы. Только девять тридцать. Гиги еще занималась с Беном. Офис Совета открыт до двух ночи. На счастливом, расслабленном лице Кэла не было никаких признаков того, что он вскоре собирался проснуться. Он, наверное, не заметит, если я улизну…

Лучше извиниться, чем просить разрешения, пришло мне в голову. Я без особого труда попаду в офис, в отличие от него. И могла вернуться еще до того, как он проснется. Я схватила сумочку со стола и тихо пошла к двери.

Посмотрев вниз и осознав, что стою голая, повернулась обратно к лестнице. Во-первых, мне нужны трусы.

Глава 9

«Если у вампира появилась эмоциональная привязанность, то она, как правило, очень сильная. Будь готова к собственническому поведению и проявлению сексуального внимания, которые вырвут тебя из мира на несколько ближайших дней… Это вовсе не недостаток. А просто наблюдение»

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров».

Я решила пойти на это задание без блютус-гарнитуры. Не хочу, чтобы Кэл позвонил и наорал на меня, в то время как я пытаюсь все сделать тихо и незаметно. Однако, взяла самую огромную сумку, какая только имелась в «Билайн», и, как заверила меня Гиги, — это был самый огромный мамин ридикюль, который она когда-либо видела. Но сотрудники Совета привыкли, что я совмещаю должности директора компании и его помощника, поэтому никто и глазом не моргнет, если я пронесу сумку через служебный вход. Первое время после Великого Выхода офисы Совета располагались под землей, под торговым центром «Кинко», прежде чем верхушка Совета убедилась, что местные жители не собирались сжигать их помещение.

Офелия недавно перебралась в неброское здание в промзоне Пустоши Убывающей Луны, расположенное между офисами страховой компании и компании, изготавливающей садовых гномов.

Ничто не намекало в здании о том, что «здесь работают вампиры», а значит — лишь немногие в Пустоши знали, кто именно там работал.

Я тихо шла по коридору, устланному серым ковролином. Залы были пустыми. Вампиры, как правило, ориентированы на определенную задачу, поэтому они предпочитали сидеть в своих кабинетах — не похоже, что им нужно пользоваться туалетом.

И Офелия не установила в коридорах камеры наблюдения. Они могли что-нибудь записать.

Я немного расслабилась, когда попала в знакомое место. Стены мягкого серого оттенка пустовали, единственное, что их украшало, — доска-объявлений с трудовым законодательством. Такое может быть в любой компании страны. Единственное, что вызывало подозрение «комната для собеседований» дальше по коридору… и комната отдыха, оборудованная автоматом, выдающим пакеты донорской крови.

Я прокралась мимо кабинок «мелких сошек», низших администраторов-вампиров, они занимались бессмысленной бумажной работой и заказам канцтоваров.

В общем, они были новичками, которые отчаянно хотели продвинуться вверх по иерархической лестнице Совета, или теми, кто что-то сделал и опозорил публично сообщество нежити.

В небольшом кабинете сидело по четыре служащих, я предполагаю, что таким образом Офелия выбирала сильнейших и самых хитрых.

Кэл говорил, что его офис последний слева в крыле для «посетителей», вампиров, принятых на временную работу. Кабинет оказался запертым, но Кэл был настолько любезным, что оставил ключ в сумке от ноутбука. Отперев дверь и войдя в кабинет, я бесшумно закрыла ее позади себя.

Даже в темноте можно увидеть, что кабинет Кэла лишен индивидуальности. В нем ничего не было, кроме стола, компьютера и стопки папок. Я включила настольную лампу и подлезла под стол, чтобы достать флешку, прикрепленную на скотч к верхнему ящику стола.

Я сунула ее в карман рубашки. Документы в папке отправились в сумку. Также там стояли какие-то пузырьки и несколько других ненужных предметов, которые, как я подумала, могут понадобиться Кэлу, таким образом, и их я тоже стянула. Я выключила лампу и прижалась ухом к двери, чтобы прислушаться к звукам, затем выскочила в коридор. Кабинет Кэла оказалась легкой частью плана. Офис Офелии — последняя дверь в конце коридора? Не так уж далеко. Она редко сидела за столом, но зная мою удачу, у нее могла быть встреча, и я собиралась прервать презентацию по утилизации вампира. Я стояла перед дверью, положив руку на дверную ручку, ведя мысленные дебаты о том, стоит ли мне входить. Неужели Кэлу действительно нужны эти документы?

— Соберись, Скэнлон, — выдохнув, сказала я. — Ты уже слишком далеко зашла.

Шагнув внутрь, меня обескуражило то количество аксессуаров Офелии на тему «Хэлло Китти», от степлера до коврика для мышки. Это всегда выбивала из колеи. Даже проработав с вампирами столько лет, этот кабинет был самым жутким, какой я когда-либо видела.

Вздрогнув, я пересекла комнату и села в черное директорское кресло Офелии. Никогда не видела ее стол под таким углом. Я взглянула на ее компьютер… «Хэлло Китти» смотрела на меня с экрана монитора.

Единственное, что не вписывалась в этот причудливый интерьер, — небольшой портрет милой маленькой девочки с серыми глазами и золотыми кудрями. Ее щеки были гладкими и белыми, словно слоновая кость. Она была одета в красный свитер и клетчатое платье.

Один восхитительный локон повис посередине лба. Либо художник не любил маленькую девочку, либо ему по-настоящему трудно рисовать глаза.

Они были холодными, расчетливыми, как кусок льда на одинокой проселочной дороге в ожидании, когда ничего не подозревающая жертва поскользнется на нем. Я стряхнула дрожь, пробежавшуюся по спине.

Я повернулась к стопке папок, аккуратно разложенных на столике позади письменного стола Офелии, и прищурилась на ее «кучу папок», которые мне были необходимы.

Я нашла документы с пометкой «Каликс» и «Инциденты Голубой Луны». Вытащила небольшой портативный сканер, который подарила мне Гиги на День матери в прошлом году. Это был один из тех цифровых чудо-устройств для экономии места, который отодвинул назад необходимость в бумажных носителях.

Ты проводишь поверх документа, а он быстро сканирует и сохраняет все на карту памяти.

У Гиги закончились идеи хорошего подарка для меня примерно в классе восьмом.

Я методично скопировала каждую страницу, складывая их по порядку так, чтобы не казалось, что в них капались.

Услышав грохот в конце коридора, я замерла. До меня донесся приглушенный мужской голос, а затем довольно близкий глухой стук. Попыталась положить папки на место, но мои руки не двигались с такой скоростью, которая мне была нужна.

Я отошла от стола. Бегло взглянув на его поверхность, я искала что-нибудь, что не лежало на своем месте. Услышала еще один стук, а голос на этот раз прозвучал дальше и тише. Все еще ватными руками я перекинула сумку через плечо.

И когда повернулась, то сумкой задела другую стопку документов, лежащих на столе.

— Черт! — зашипела я, упав на колени, чтобы собрать документы. Они были сшиты и аккуратно закреплены, так что не трудно разобраться в каких папках они находились. Я нашла еще одну папку с надписью «Голубая Луна», «Анализы» и «Ви-бальзам — тестирование». И еще одну с пометкой «Каликс».

И под грудой бумаг в самом низу — папку с надписью «Билайн», в которой аккуратно находилось набранное досье. Я вслух прочитала первую страницу: «Айрис Скэнлон, 29 лет, владелец компании «Билайн» по оказанию услуг дневного консьержа.

Владеет домом и земельным участком по 9234 Оливет Драйв. Семейное положение: не замужем. Дети: опекун несовершеннолетней сестры, Гладиола, 17 лет. Нет четких религиозных предпочтений. Долгов… Какого черта?»

Я просмотрела несколько страниц, на которых говорилось о моей кредитной истории, аттестате, о моем (чистом) криминальном прошлом, о деловых отношения с Советом и фотография, на которой я разгружаю кровь из Ботаномобиля. Последняя страница была с пометкой «Наблюдения».

Не следовало читать это.

Дрожащими руками я закрыла папку. Кэл знал меня. Или, по крайней мере, он был в курсе обо мне. Все вопросы, которые он задавал мне о Гиги, родителях, прошлом — он уже знал на них ответы. Но почему-то, чего я не могла понять, он притворялся. С момента, как я нашла его на полу, он мне лгал.

Зачем? Он проверяет меня? Играет со мной? Мое личное досье настолько скучное, что он просто забыл обо мне? Я посмотрела на папку в моей руке.

— Да пошло оно.

Снова открыла папку и вернулась на последнюю страницу, где увидела уже знакомый полужирный почерк Кэла. Я раздраженно выдохнула, прежде чем начала читать:

«Наблюдения: отсутствие каких-либо прочных романтических привязанностей по отношению к Офелии. Одежда: Консервативная с точки зрения целомудрия. Старая дева? Одинокая? Материально нестабильна. Ищет выход, как сбежать от скучной жизни? Возможно, изголодалась по какому-либо вниманию, мужскому или еще какому. Если встречается, то включает обаяние. Не представляет угрозы».

Во рту пересохло. Горло распухло и сжалось, чтобы сглотнуть растущий ком. Так вот, что он обо мне на самом деле думает?

Это он думал обо мне все это время? Он смеялся надо мной, насмехался про себя над бедной, жалкой неудачницей, которой он сможет манипулировать несколькими кокетливыми предложениями и надавив на жалость?

Закусив губу, я попыталась сдержать горячие слезы, собравшиеся в уголках глаз. По крайней мере, Пол демонстрировал только эмоциональное безразличие ко мне. А Кэл… я переспала с мужчиной, который, кажется, брезговал мной еще до личной встречи.

— Ты не будешь плакать посреди офиса Совета, — с рычанием сказала я себе. — Ты не будешь здесь плакать. Ты не будешь плакать в машине. Ты здесь закончишь, вернешься домой и засунешь кол в его задницу. Поперёк.

Кипящий гнев, словно лава, затопил мой живот, наполняя каждую клетку в моем теле. Это утешало или, по крайней мере, придавало уверенности в себе, чем тяжелый груз сомнений. Как он посмел? Как он посмел сделать эти «наблюдения», даже не познакомившись со мной? На чем они основаны?

На рассказах от служащих Совета? Он смотрел на меня издалека, как на какого-то жутко навязчивого человека? Потому что через объектив можно удачно рассмотреть чей-то характер. И у меня не консервативная одежда.

Скрипя зубами, я сунула папку в сумку, затем сканер, когда услышала голос за дверью. Ужас сменил мой праведный гнев.

Да уж, ну и везет же мне.

Офелия отчитывала бедную подчиненную за то, что «она зря не использует редкую коллекцию клеток серого вещества, находящееся у нее между ушами». Я старалась сложить папки на столе. Должна ли я спрятаться? Должна ли попытаться залезть под стол?

Я скользнула за стол и села в кожаное кресло, украшенное подушками с черно-белыми полосками. Бросила сумку на пол и скрестила ноги, как если бы терпеливо ждала. Сконцентрировавшись на дыхании, я пыталась замедлить пульс.

Пожалуйста, только бы сейчас не начать потеть. Пятна пота могут раздражать Офелию и навести на определенные мысли. Дверь открылась за мной, и я развернулась, встречая улыбкой вошедшую в кабинет Офелию.

Она выгнула бровь:

— Айрис, мы не договаривались о встрече.

Осторожно шаря рукой возле сканера, я достала из сумки упаковку размером с коробку из-под обуви. И улыбнулась, с легкостью изображая волнение, благодаря нервному состоянию.

— Знаю, ну я не могла дождаться, чтобы отдать тебе Клерамбо!

На мгновение ее глаза наполнились искренним восторгом. Она выглядела, как школьница, которой притворялась.

Протянув руки, Офелия забрала у меня коробку, открыла и увидела миловидную фарфоровую принцессу в затейливо вышитом тауссинового цвета платье.

— О, она красивая, — вздохнула Офелия. — Я очень рада, Айрис.

— Замечательно, но мне бы было удобней, если ты не будешь смотреть ценник, пока я в комнате.

Она ухмыльнулась, пересекла кабинет и села за стол.

— Ты ведь знаешь, я нахожу все интересным, что касается тебя, Айрис?

— У меня озорное чувство юмора? — предположила я, на последнем слоге мой голос дрогнул.

Она склонила голову, постукивая пальцем по подбородку и оглядывая меня, в ее серых глазах мерцало какое-то злорадное веселье.

— Ты никогда не спрашивала, почему я прошу кукол, игрушки или вычурные платья.

Прочистив горло, я ответила дрожащим голосом:

— Я так понимаю, это только твое дело.

— Верно, — сказала она, глядя вниз на рамку с портретом. — У тебя ведь есть сестра? Гладиола. Сколько ей сейчас?

— Семнадцать, но кажется, что все сорок, — пробубнила я, благодарная тому, что есть, о чем еще подумать, кроме как над всевозможными способами, которыми я могла бы прикончить Кэла и остаться безнаказанной. Кол поперек в его заднице определенно лидировал.

Она фыркнула:

— Ты не представляешь, как подходит это описание. У меня тоже есть сестра. Джорджина. Я на девять лет была старше ее.

Я выгнула бровь. Она сказала «есть»? Я перевела взгляд на маленькую сероглазую девочку на портрете, но решила, что в моих же интересах обойтись без комментариев.

Офелия продолжала:

— Наши родители доставили нас на торговое судно «Мейфлауэр». Это было ужасно. Душное, тесное и в высшей степени вонючее место. Ночью я поднималась на палубу, чтобы сделать глоток свежего воздуха, пока все спали. И тогда обнаружила, что на судно пробрался вампир, он питался крысами и пытался оставаться в тени. Он не угрожал и не пытался меня укусить. Думаю, он был просто одинок.

Я сидела неподвижно, боясь, что Офелия осознает, как многим она уже поделилась со мной. За эти дни мне уже двое старейших вампиров изливали душу.

Определенно у меня на лбу был невидимый знак, говорящий: «Здесь хранилище историй».

— Когда мы причалили, я ожидала, что вампир забудет меня, но он остался рядом и наблюдал. Думаю, он знал, как будет тяжело жить в штате Массачусетс. Там не так много было еды. Мы работали постоянно, чтобы просто наскрести на бедное существование. Вампир обратил меня, прежде чем я успела умереть от гриппа. Я поднялась как раз в то время, когда заболела Джорджия. И не смогла смириться с мыслью позволить похоронить ее в безымянной могиле. Мой друг и создатель, Джозеф, приказал не обращать ее, но она была моей сестрой. Я порвала с моим создателем и обратила Джорджию. У него не оставалась выбора, кроме как привести меня в Совет в те времена. Они позволили Джорджии жить, но я должна буду отвечать за нее до конца моих дней.

— А Джорджия? — спросила я. — Я так понимаю, это она обладатель вычурных платье и антикварных кукол?

— У нее прекрасный вкус, — произнесла Офелия. Наклонившись вперед на локтях, она посмотрела на меня. — Иногда тяжело быть старшей сестрой. Принося жертвы, мы удостоверяемся, что наши младшие сестры выживут, если не преуспеют. Подобное выживание — не то, на что мы надеялись, но мы делаем все, что в наших силах. Загадочная — твое имя Офелия.

Заметив мой пустой взгляд, она нахмурилась, и в классической манере разочарования между ее пушистыми черными бровями легла морщинка. Офелия откашлялась и попыталась сменить тактику.

— Я всегда ценила твою осторожность, когда дело касается специальных заказов Джорджии. Не многие знают о ее существовании.

Я кивнула:

— Так почему ты рассказываешь мне про нее?

— Демонстрирую доброжелательность, — ответила она. — Хочу уровнять правила игры, так сказать. Ты тот человек, который знает, как держать информацию при себе. Ты из тех, кто понимает, что неправильная информация может причинить боль другим людям. Людям, которые важны для тебя и сообществу вампиров. — Офелия перекладывает какие-то бумажки на столе и смотрит на страничку в календаре. — Иногда вещи, о которых мы знаем, могут подвергнуть нас опасности, особенно, если другие люди в курсе того, что мы знаем. Не важно, кто мы и какие должности занимаем, мы должны быть начеку, что кто-то всегда подслушивает, всегда наблюдает, и поэтому иногда нам приходится действовать не так, как хотелось бы. — Я посмотрела вниз на свою огромную сумку. — Если ты захочешь поделиться какой-нибудь личной информацией, дай знать, — произнесла Офелия. — Я не могу напрямую вмешиваться, но в состоянии помешать тем, кто хочет найти эту информацию и может побеспокоить тебя. Ты удивишься моей работе за кулисами. Этот талант, думаю, нас и объединяет.

Я медленно кивнула:

— Поняла.

Она широко улыбнулась:

— Хорошо. Сейчас Джорджия помешалась на первом издании «Таинственного Сада». У нее есть одна книга, но она так истрепала ее, что на той живого места не осталось.

Я содрогнулась при мысли, что этот вампиреныш может сделать с живым человеком. Не думаю, что когда-нибудь захочу встретится с Джоджией. Да ни за что.

Я улыбнулась бодрой, чересчур профессиональной улыбкой.

— Без проблем.

Когда я встала на мои дрожащие ноги, то в голове пронеслась мысль, вернее вопрос, который я не задала, потому что находилась в смятении. Офелия уже потеряла интерес к моему присутствию и играла в солитер.

— Вообще-то, Офелия, у меня есть вопрос. — Она не подняла глаз. — По поводу, той личной информации, — добавила я. Она посмотрела вверх сквозь длинные черные ресницы, выглядя при этом слегка заинтересованной. — Я думала о расширении своих услуг для Совета. Я заметила, что вновь приезжие в Пустошь вампиры получают приветственную корзину. Я могла бы доставлять их, когда заношу новым клиентам их контракты.

Офелия приподняла бровь:

— Боюсь, это не сработает. Смысл приветственных корзин — это предлог дать Совету возможность установить контакт с новоприбывшими вампирами. Если бы я могла назначить тебя отвечать за них. Члены Совета по очереди отправляют корзины, что очень утомительно, поскольку мне приходится каждый раз об этом напоминать. Они стараются улизнуть от обязанностей… бессовестные, правда.

— Действительно? — улыбнулась я. — Ну, очень жаль.

— Да, отсутствие нытья оказалось бы свежей переменой в нашем мире, — пробормотала Офелия.

Я отошла от ее стола и повернулась спиной к ней, только так я могла подойти незаметно к этой части разговора.

— Из любопытства, кто доставил приветственную корзину мистеру Каликсу?

Офелия одарила меня холодным взглядом.

— Ты имеешь в виду клиента, которого никогда не встречала и с которым ты больше не подписывала никаких договоров на твои услуги?

Я кивнула:

— Просто любопытно. Они устроили небольшой беспорядок, который мне пришлось убирать. Я подумала, ты захочешь знать.

Уловив двойственный смысл моих слов, Офелия ударила по клавиатуре. Она нахмурилась:

— В графике имя не указанно.

— Что ж, это интересно, — сказала я намеренно невыразительным тоном.

— В самом деле, — сказала она. — Я разберусь с этим. И спасибо, Айрис, что указала на эту неточность в графике.

Я завернула ручку моей ноши вокруг пальцев и задалась вопросом, как скоро, не проявив грубость, смогла бы удрать.

— А теперь уходи, — сказала Офелия и пренебрежительно махнула рукой.

Сказано — сделано.

* * *

Сжимая сумку под мышкой, я вышла из офиса Офелии и бросилась бежать без оглядки, не замечая того, что мчалась по лабиринту коридоров. Я обдумывала откровения Офелии, которые беспокоили меня, как шатающийся зуб. Кэл сказал, что отравленную кровь принесли до его прибытия, а значит — это было внесено в обычный протокол Совета. Если бы Офелия смогла выяснить, кто ее доставил, мы бы узнали… С разбега я врезалась в холодного, неподатливого мужчину, отскочила от него и впечаталась в стену.

Я ошеломленно фыркнула, а затем меня понесло вперед. Мой нос уткнулся в грубую ткань пиджака, от которого пахло ясменником.

От запаха, напоминающего мне о чем-то очень неприятном, мне захотелось зажать рот. Я покачала головой, аккуратно потирая то место, которым ударилась об стену.

Питер Краун смотрел на меня сверху вниз, его руки обернулись вокруг моей в железной хватке.

— Я так полагаю без толку просить тебя проявлять хоть какое-то приличие во время пребывания здесь?

Я кивнула, опустив глаза и уставившись на ботинки. Какой расстроенной и злой я бы ни была, сейчас не то время, чтобы вставать на дыбы.

— Да, сэр.

— В любом случае, почему ты здесь?

Я пожала плечами, и его хватка на моей руке усилилась.

— Просто встречалась с Офелией.

Он фыркнул:

— Никогда не понимал, почему она тебе позволяет шарахаться по офису, словно ты ее личный разносчик пиццы — мышонок Чак.

Умный человек, возможно, не рассмеялся бы над этими словами.

— В то время пока наш прекрасный лидер относится к тебе, как к домашнему питомцу, то мы ждем от тебя, как минимум, проявление манер. Мне бы не хотелось, чтобы ты столкнулась с ситуацией, с которой не сможешь справиться. Офелия огорчится, если ты пострадаешь.

Как только слова слетели с его губ, меня словно окатили холодной водой, когда я поняла их смысл. Я попала в ситуацию, где меня ранили, — совсем недавно. Мистер Краун знает об этом, или он просто досадно оговорился?

Он закатил глаза на мое молчание, а затем указал пальцем на ближайший выход.

— Исчезни, прежде чем наткнешься на какого-нибудь менее влиятельного вампира, тупица.

Я снова кивнула и понеслась к задней двери, прижимая к груди документы Кэла. Потише, приказала я своим ногам. Бег может навести на мысль, что я провинилась и испугалась. А факт остается фактом, я не провинилась и не испугалась ни там, ни тут. Мне нужно добраться до дома, чтобы переварить загадочное предложение Офелии и насмешливые, но все же проницательные оскорбления мистера Крауна.

Я остановилась и оглянулась проверить, смотрит ли на меня еще мистер Краун. Но он сгинул, ушел терроризировать кого-то еще своим неприкрытым презрением.

Было бы неправильно желать кому-то самовоспламениться? Что если только пожелать так, чтобы огонь распространился на определенном участке, например, на ширинке его штанов?

Все еще не правильно, я так думаю.

Возможно.

Мне, в самом деле, нужен M&M.

Глава 10

«Не хватит слов, чтобы в должной степени предостеречь вас: никогда не пытайтесь заставить вампиров признаться в своих чувствах».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Несмотря на то, что Гиги «занималась» с Беном, когда я переступила порог, она сидела за кухонным столом, обложенная со всех сторон домашним заданием.

Кэл сидел рядом с ней, держа в руке материалы по делу, и спорил с ней об известных фактах Троянской войны. Вампирский объект моего гнева с негодованием опровергал утверждения учебника Гиги о том, что «похищение» Елены привело к началу войны.

Когда Гиги назвала Елену «персоной, за которой отправились тысячи кораблей», Кэл прямо-таки обиделся.

— Елена была желанной, — подчеркнул Кэл. — Ничего более. — Лично я думаю, моя собственная жена была красивее, но я могу относиться предвзято. Елена была избалованной, глупой девчонкой, недовольной тем, как повернулась к ней судьба. Честно говоря, она оказалась лишь пешкой в грандиозном плане. Агамемнон использовал бы любой предлог, чтобы напасть на Трою. А очевидное оскорбление чести его семьи стало удобным поводом. Люди любят огульно придавать истории романтический налет, потому что им нужно видеть в ней последовательность и причину. Правда заключается в том, что события в истории не всегда черно-белые и благоразумные. Они редко имеют смысл, пока мы не обратим взгляд в прошлое.

Гиги включает харизматичную личность и уводит глубже в разговор того не осознающего Кэла. Мне просто необходимо выяснить, как она это делает.

— Насколько ты был близок?

— К чему, к военным интригам? — спросил он. — Я был рядовым солдатом, но вот мой капитан, Паламедес, помогал собрать войско в первые дни. Я был умным и преданным, поэтому он доверял мне поручения и сообщения, а так же охранять его спину на поле боя.

Так что я стал свидетелем сотен причудливых драм. Помнишь, Менелай потребовал от всех бывших ухажеров Елены исполнения их клятвы, что они будут помогать ему защищать её честь. Освобожденные от власти красоты Елены и пришедшие в чувства, женихи отказались присоединиться к нему. Одиссей прикидывался безумным, пока мой капитан обманом не заставил его признать, что тот был здоров. Царь небольшого Кипрского царства обещал Агамемнону пятьдесят судов для греческого флота и сдержал обещание — но там оказался лишь один реальный корабль, которым командовал его сын. Остальная его армада представляла собой лишь глиняные игрушки.

— А разве Троя не пала из-за импровизированного деревянного коня?

— Да, спустя почти десять лет. Но без всякой мистификации. Конь был, но маленький и вырезанный из цельного куска дерева. Его оставили около ворот Трои, а вокруг понаставили вина, которого хватило бы на целую армию. Веруя, что мы покинули поле боя в отчаянии, троянцы взяв вино, отметили победу, и после того как они изрядно напились, ворота оказалось весьма легко взять.

Гиги нахмурилась:　

— Такое чувство, что все, что я знаю об истории, — ложь.

— Большинство популярных историй ею и являются. Они очень романтизированы и наивны. Очень далеки от реальной жизни. Трудно сказать, где там реальные герои, а где настоящие злодеи.

— Ну, вряд ли можно ожидать, что у них на груди будет висеть бейджик, — пробормотала Гиги. Просияв, она улыбнулась Кэлу и добавила: — Я так легко получу высший балл с этим эссе по истории.

Кэл почесал подбородок в попытке спрятать намек на ухмылку.　

«Не меняй решение из-за кого-то, понимающего Гиги, так же как и ты, — сказала я сама себе. — Он плохой человек, который думает, что ты отчаянная, озабоченная неудачница. Допустим, он ошибается лишь на один счет… И неважно насчет какого».

Идем дальше.

— Это считается жульничеством использование свидетеля исторических событий в качестве источника информации? — спросила я. Кэл кивнул в качестве приветствия, которое я вернула с холодным взглядом.

— Нет, если мы никому не скажем, — пропела Гиги.

Я достала коробку из «Пирогов Пита». Лицо моей сестры засияло от восторга, и она бросилась ко мне.

— Пепперони и ананасы? — закричала она, открывая коробку и радостно пританцовывая.

— Звучит отвратительно, — вздрогнул Кэл.

— Ага, — сухо уверила я его.

— Айрис всегда заказывает пиццу только с сыром, — донесла Гиги ему, на полпути поднося кусок ко рту. — Скууууучно.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала я, в то время как Гиги взяла тарелки и чашки из шкафа.

— О, мне тоже нужно с тобой поговорить. — Его лицо стало красным, пока Гиги стояла к нам спиной. — Гиги, ты нас извинишь?

— Конечно, — согласилась она, махнув рукой и возвращаясь к пицце.

Кэл схватил меня за руку, пока я пальцами сжимала ручку огромной сумки. Он потащил меня по коридору в спальню и затем закрыл за нами дверь.

Учитывая мое нынешнее настроение, я скорее приветствовала рукоприкладство. Это дало бы мне повод отыграться на его пальцах. Кэл хмыкнул и отпустил мою руку, толкнув, весьма бесцеремонно, на кровать. Я подпрыгнула на матрасе.

— Ты рехнулась? — спросил он. — Ты ушла, ничего не сказав и не разбудив меня. Знаешь, как это было глупо?

Я скрестила руки на груди, встретив его ярость с каменным безразличием на лице.

— Даже не могу передать, как это было унизительно, когда тебя голого, лежащего на полу, будит истерический крик девушки-подростка, которая хочет знать, почему я голый и что сделал с её сестрой. Или то, как я успокаивал бьющегося в истерике подростка и уверял её, что не убивал тебя и понятия не имею, где ты и когда будешь дома — и это всё, сидя без штанов, так как они лежали в другом конце комнаты. Но сейчас давай сосредоточимся на том, что, несмотря на то, что я тебе говорил, ты, не опасаясь за собственное благополучие, так или иначе, отправилась в офис Совета! Я не позволял тебе этого делать, Айрис. Я не буду прятаться за женской юбкой, пока женщина сбегает…

— Чтобы добыть нужную информацию без всяких происшествий? — говорю я это таким сладким тоном, который должен сообщить Кэлу о том, что здоровье его яичек в серьезной опасности.

Вытащив из сумки сканер, я помахала им перед лицом Кэла, который хмуро посмотрел на меня. Я пересекла комнату, вытащила карту памяти и вставила её в ноутбук. Открыла диск и выбрала «Распечатать всё», и принтер начал выплевывать так нужные Кэлу отчеты.

Я кидала документ за документом ему в руки и позволила просмотреть информацию. И даже дала ему время порадоваться. А затем перешла к следующей части плана, включающей убийство.

— Знаешь, что я действительно нашла интересным? — Я швырнула в него папку «Билайн» с моими данными. Летя словно подвыпившая птица, папка ударилась об грудь Кэла, а затем упала на пол.

Кэл смотрел, как страницы плавно падали вниз, его глаза расширились, когда он узнал почерк.

— Неудивительно, я полагаю, ты проверял того, кто придет в твой дом, Кэл. Но зачем тогда вел себя так, словно никогда не слышал моего имени? Зачем спрашивал о моем прошлом? Зачем притворялся, что интересуешься моей глупой жизнью?

— Потому что только так ты смогла расслабиться рядом со мной, — тихо признался он. — Так ты сблизилась со мной. И мне стало интересно, как многим ты можешь поделиться.

— А секс со мной, это что, часть сближения? Или тебе стало любопытно, смогу ли я самовоспламениться от сексуальной неудовлетворенности?

— Айрис, не…

— Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома, — зарычала я, тыча пальцем ему в грудь. — Я достала твои документы. Ты явно чувствуешь себя лучше. Время уходить. Уверена, кто-нибудь из твоих источников без проблем анонимно снимет тебе номер в гостинице. Не хочу, чтобы ты был рядом со мной и Гиги.

— Я не могу уйти прямо сейчас, — настаивал он. — С одной стороны, стоит вопрос о моем расследовании. Мне нужна надежная, незаметная база для работы. Мы договорились на неделю. Мне нужна целая неделя. И не притворяйся, что сможешь обойтись без остальной оплаты, потому что мы оба знаем, что ты сводишь концы с концами. А так же стоит маленький вопрос о человеке, который одержим мыслью убить меня. И вампир, который напал на тебя в моем доме. Можешь мне не верить, но я не брошу тебя и Гиги без защиты.

— Да, я чувствую себя очень защищенной с лживым, подлым вампиром, прячущимся в моем доме.

— Ты можешь мне доверять. Сейчас ты немного злишься на меня, — сказал он, ловко увертываясь в сторону от мыльного кролика, которого я швырнула ему в голову. Статуэтка со стуком отскочила от стены, оставляя вмятину в гипсокартоне размером с баскетбольный мяч.

— О, я не слегка злюсь. Я в бешенстве! — закричала я. — То, чем с тобой поделилась, я никому больше не рассказывала. Даже Полу. Не знаю, что больше беспокоит: тот факт, что ты лжешь, не моргнув при этом и глазом, или то, что я этого не поняла. Ты вампир. Подобное естественно для тебя. Мне следовало этого ожидать. Я имею в виду, ты по-настоящему был отравлен? Или изображал «беззащитного, раненого вампира», чтобы обманом заставить меня предоставить тебе расположенное на отшибе убежище? Ты выполнил своё домашнее задание. Уверена, что мое досье подразумевает, что бедная Айрис Скэнлон сделает всё ради денег. И эй, если ей кинуть косточку и переспать с ней, то она будет так благодарна, что разрешит тебе есть непосредственно из источника!

В гневе я оттянула воротник, обнажая след от укуса на моей груди. Выражение лица Кэла изменилось на открытую жалость, и от этого я еще сильнее взбесилась. Поэтому схватила другую статуэтку бурундука и швырнула его в Кэла.

— Где твоя мама купила такой убойный зверинец? — взвыл он, увертываясь от летящей в него статуэтки. В ответ я быстро бросила одного за другим олененка, кардинала и енота.

Кэл нырнул под летящих лесных животных и схватил меня за руки. Мы боролись за последнюю статуэтку, которой оказалась пара кардинала.

— Я не хотел лгать тебе. Я не знал, что ты… не знал, что захочу узнать о тебе больше. Что ты станешь гораздо большим, чем безопасный коридор и средство выживание. Я знаю тебя, Айрис. Может быть, я и не встречал тебя в детстве. Возможно, пропустил этап неловких подростковых «детских цветов». Но я знаю тебя.

«Прошу, обрати внимание на то, что он не сказал, что ему понравилось то, что он обо мне узнал».

— Я не сделаю ничего, что может причинить тебе вред, — произнес он. — Но прежде чем уйду, мне необходимо знать, что ты в безопасности. Пожалуйста, не выгоняй меня сейчас.

Я отвернулась от него. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. И так уже показала, как сильно он обидел меня.

— Через три дня ты исчезнешь, — сказала я тихим и ровным голосом. — Видеть тебя не желаю. Не хочу говорить с тобой. Я была безопасным коридором для тебя. Теперь ты для меня талон на питание и ничего более.

Прошмыгнув мимо него, я вернулась в кухню. Гиги изображала, что занимается домашкой, нервно теребя пальцами бумажное полотенце.

Я сжала её плечо и улыбнулась. Услышала, как хлопнула позади дверь в подвал, указывая, что Кэл ретировался на остаток вечера.

— Что происходит? — спросила Гиги, кусая корочку пиццы. — У нашего вампира ПМС?

— Я не понимаю живых мужчин, — пробормотала я, взяв кусок пиццы. — Думаешь, понимаю немертвых?

Ответ Гиги прервал «Полет шмеля». Я достала телефон, не упуская из внимания разочарованный взгляд, который сестра на меня бросила.

Я, морщась, нажала «Ответить» и приняла звонок, покорно записывая изменение в заказ цветов на свадьбу Карвер-Оуэн. Живой дядя невесты уверял, что у него аллергия на розы, а это значит нужно полностью менять тему.

Я предложила несколько альтернатив, и мы решили заменить всё дерзкими розовыми лилиями-звездочет. Я завершила звонок в быстром, деловом ключе, не выслушав о моем обычном восторженном таланте.

И от этого Гиги нервно прикусила губу. Когда я повесила трубку, она спросила:

— Айрис, всё в порядке?

Я прочистила горло и улыбнулась ей самой обнадеживающей улыбкой, хотя ничего подобного не чувствовала:　

— Ничего такого, что не будет исправлено в течение трех дней.

* * *

Мне удавалось избегать Кэла в следующие два дня, просыпаясь после того, как он ложился спать на весь день, и закрываясь в своей комнате на ночь. Гиги уверяла, что Кэл вел себя дружелюбно, если они с ним случайно пересекались в доме. Видимо то, что она нашла Кэла голым на нашем полу, своего рода их сблизило.

Кэл оставался в подвале и читал отчеты Совета каждый раз, когда я была дома. Я оценила приложенные усилия с его стороны обеспечить меня комфортом, хотя по-прежнему считала, что врежу ему лопатой по лицу, если представится такая возможность.

Снова и снова я собиралась спуститься и обсудить мой разговор с Офелией, и странный смысл комментариев мистера Крауна, с которым я столкнулась в коридоре.

Но не могла себя заставить сделать несколько шагов и спуститься в подвал. Не хочу больше помогать Кэлу никоим образом. Не хочу, чтобы он подумал, что я простила его и заинтересована выполнять что-либо помимо вышеупомянутой лопаты, встречающейся с его лицом.

Я хорошо разбиралась в беспристрастных отношениях после секса. Если он думал, что я буду вешаться на него, то серьезно ошибался.

Я устала от околачивающихся вокруг эмоционально закрытых мужчин, с пульсом или без. Войдя в офис Совета, я наконец-то почувствовала, что вернула контроль над своей собственной жизнью после недели хаоса и неопределенности.

Хотя не обошлось и без болезненных откровений, но они уже все окупились. В последнее время не так их много было.

И честно говоря, я с облегчением вздохнула, вернувшись к обычному распорядку дня. Гиги и я в течение дня не находились дома. Я полностью погрузилась в работу и увязла во всех фантастически обыденных мелочах жизни моих клиентов.

Я вернулась к моему саду и с трудом себя сдерживала, чтобы не заходить домой до захода солнца или до прихода Гиги из школы, поэтому могла уйти с головой в то, что не успела сделать во время кризиса Кэла.

Я пополнила мои сладкие хранилища и нашла новые тайники. Вырвала сухие растения и подрезала розы. Избавилась от сорняков и разбросанной измельченной яичной скорлупы вдоль цветочных клумб.

Выбросила давно увядшие букеты, стоящие в вазах в гостиной и заменила пробными композициями из лилий и папоротников или роз с розмарином.

Я присутствовала на одном из волейбольных матчей Гиги, продавала попкорн и мирилась с пассивной агрессией соперничающих матерей девочек по команде Гиги.

Не было никаких последствий от моего «визита» в Совет, поэтому я вернулась к деловым, на расстоянии отношениям с клиентами, которые не хотели оторвать кусок от меня или жить со мной.

Я доставила ящик крови. Получила груз безвкусной мебели в стиле Лас-Вегаса. И отправила уборщицу в дом мистера Ричека, чтобы убрать кишечные доказательства несовместимости его обоев и гипоаллергенной кошки Джинджер.

Мой день омрачала ранняя встреча с жутким мистером Доддом, одним из низших сотрудников Совета, который с момента подписания контракта — три месяца назад — стал немного более бесцеремонным.

Я совершила ошибку, когда слишком рано прибыла в его дом, чтобы привезти картину, которую доставили из Чикаго в шесть утра в муниципальный аэропорт Пустоши Убывающей Луны.

Я работала несколько недель, чтобы достать эту картину — экземпляр живописи эпохи Возрождения, которая, по-видимому, напоминала мистеру Додду его первую «любовницу». Я проявила непредусмотрительность и должна была бы находится на чеку рядом с тем, кто без содрогания от неловкости употребляет слово «любовница».

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда я повернула на Дир Хевен Роуд. Мне как можно скорее нужно было доставить портрет. В противном случае, я бы весь день таскалась с очень дорогой, деликатной картиной в незащищенном кузове моего фургона.

Я как можно тише прошла через входную дверь и оставила портрет в шкафу спальни мистера Додда, как мы и договорились. В ничем не примечательной комнате его не было. Большинство старых вампиров не разделяло идею спать в кроватях, поэтому они создавали мало освещенные и тесные укромные места в других частях их домов.

В доме было тихо, и окна по-прежнему закрыты от солнечного света. Я повернула налево в сторону кухни, чтобы проверить запасы крови мистера Додда. И почти добралась до входной двери, когда неожиданно меня схватили за руку.

Дернув руку, я завизжала, но хватка оказалась слишком крепкой. Меня втолкнули в кухню и прижали к столешнице, ручка ящика впилась мне в спину.

Я зашипела от боли, зная, что на том месте останется синяк. Зажглись конфорки на плите. Освещая передо мной высокого, долговязого вампира с растрепанными темно-русыми волосами. Он ухмылялся мне, пока буравил меня холодными голубыми глазами, а затем протяжно произнес:

— Так ты та самая трудолюбивая пчелка, которая снабжает меня едой.

— Айрис Скэнлон, компания «Билайн». Я надеюсь, вы мистер Додд.

С натянутой профессиональной улыбкой на лице я пожала ему руку. Он наконец-то ослабил хватку и шагнул ближе, прижимая меня к столешнице.

— Я очень доволен вашими… услугами, — сказал он, но осмысленно скользил взглядом вниз — Думаю, я расширю спектр услуг в моем контракте. Мне необходимо больше твоего внимания.

Я могла воспользоваться баллончиком с жидким серебром. Несмотря на жутковатость, мистер Додд ничего не сделал, чтобы на его лицо направили едкие химические вещества.

До сих пор он выказывал льстивое, чрезмерно агрессивное обаяние, которое стало второй натурой для вампиров, имеющих слишком много человеческих поклонниц и рассказывающих им, какими таинственными, сильными и обольстительными они были.

Они привыкли играть с женщинами определенным образом и никак не могли выйти из этой роли в повседневных взаимодействиях.

Он вел себя, как павлин-вампир. Шоу грандиозное, но в принципе не представляющее никакой угрозы.

Мистер Додд наклонился ближе, руками он упирался в выступ слегка открытого ящика. Держа руки по швам, я выпрямилась и бедром задвинула ящик, который придавил его пальцы. Мистер Додд раздраженно прошипел, и я быстро обошла его, пока он отвлекся.

— Мы немного расширили пакет услуг, — сказала я ему, шагая вдоль декоративного, но абсолютно бесполезного кухонного островка. — Просто просмотрите контракт и решите, что вас устраивает.

— Если я захочу связаться с тобой напрямую, как мне это сделать? — спросил он, обойдя вокруг островка и следуя за мной к двери.

В фойе я взяла сумочку со стола. Рукой в кармане сжимала баллончик с серебром, потому что хищная поступь мистера Додда начала меня нервировать.

— Просто позвоните мне на сотовый и оставьте сообщение. Или можете связаться по электронной почте, адрес которой указан на визитке.

Догнав меня, он встал рядом со мной, когда я уже дошла до двери и положила руку на дверную ручку. Он ухмыльнулся, его голос стал низким и наигранно страстным.

— А если я захочу чего-нибудь особенного? Чего-нибудь более личного?

— Позвоните на сотовый и оставьте сообщение, или отправьте по электронной почте, — повторила я.

Он навалился всем весом на дверь, в то время как я безуспешно дергала за ручку.

— Но что, если я захочу увидеть тебя лично?

— Я так не делаю, — хмыкнула я, дернув сильнее за ручку двери.

Потому что ясно, что вся эта ситуация с дверью не имеет никакого значения по сравнению с его силой вампира. Мне просто нужно было дернуть сильнее.

— Но ты ведь делаешь это прямо сейчас? — сказал он, смотря на меня с ухмылкой.

— Обычно я так не делаю.

— Я первый твой клиент-вампир? — не сводя с меня взгляда, задал он вопрос.

— Вы первый вампир, которого я вижу за несколько месяцев, — соврала я, приятно улыбаясь. — Я стараюсь работать в дневные часы. Если вы меня извините, я закончу здесь. Пора уходить.

Проигнорировав меня, он стал подходить все ближе и ближе. Дверная ручка упиралась мне в спину, пока я по мере возможности отклонялась от вампира.　

— Ты так невероятно пахнешь. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

От страха свело горло. Мне ведь уже такое говорили, в доме Кэла, а потом вонзили клыки в шею.

Я откашлялась, осторожно выдыхая через нос:　

— Нет, на самом деле никто ничего подобного мне не говорил.

— У тебя есть планы на вечер? — спросил он.

Да, я планировала познакомить его с радостями ухода за лицом с помощью коллоидного серебра примерно на протяжении четырех секунд. Четыре секунды — это ведь не много?

— Я ухожу. Сейчас.

Он хмыкнул:　

— Ты так думаешь?

Додд протиснулся в пространство между мной и дверью. Сверху вниз он смотрел на меня с ухмылкой на губах, его лицо находилось в опасной близости с моим. Он приоткрыл губы и наклонился, чтобы поцеловать или вонзить в меня клыки.

Шагнув в сторону, я дернула дверь, и пусть слабый, утренний солнечный свет озарил фойе. Спотыкаясь, мистер Додд ретировался обратно в затемненную гостиную, его, казалось, забавляли мои выходки.

Он скривил губы в хитрую ухмылку и окинул взглядом мое тело:

— О, а ты ведь занятная штучка? Я дам… о себе знать, вскоре.

Прежде чем хлопнуть дверью, я выпалила:

— Считайте наш контракт аннулированным.

Я побежала к машине, дрожащими пальцами пыталась вставить ключ в замок зажигания. Склонив голову на руль, я сделал несколько глубоких вдохов. Что со мной не так?

Почему я не брызнула серебром из баллончика этому дебилу в лицо и не удрала оттуда?

Я так боюсь потерять бизнес, что поставила себя в опасность, чтобы только этот псих остался довольным? Пришло время пересмотреть модель ведение бизнеса.

Что именно в этой ситуации нужно сделать по протоколу? Я должна позвонить Офелии и пожаловаться на неадекватное поведение мистера Додда?

Стоит ли упомянуть, что основываясь на «вкусных» комментариях, вполне возможно, что именно Додд напал на меня в доме Кэла? Опять же, как именно об этом сказать, не объясняя, что я делала в доме Кэла после того, как Совет его запер?

Я скучала по своей старой жизни. С теплотой вспоминала, что самыми большими переживаниями были возможность Гиги получить плохие оценки на промежуточном тесте по испанскому и грядущая гибель нашего водонагревателя.

Я тщательно создавала для себя спокойную тихую жизнь, а чтобы она разрушилась, потребовалась всего несколько минут на кухне Кэла. Теперь я борюсь с вампирами в мягко декорированном фойе и занимаюсь диким сексом у стены с древнегреческим квартирантом.

С которым в настоящее время я не разговаривала.

Черт возьми.

* * *

Я не рассказала Кэлу о моей стычке с мистером Доддом. Во-первых, потому что мне бы пришлось спуститься к нему в подвал, чтобы рассказать, а я ещё к этому не готова. И, во-вторых, потому что я не знаю, был ли мистер Додд вампиром, напавшим на меня в доме Кэла, или он просто озабоченный вампир с ограниченным словарным запасом.

Я позвонила Офелии на закате и объяснила, что контракт её подчиненного аннулирован и почему. Холодным, суровым тоном она меня заверила, что «этот вопрос решится немедленно», от чего мне захотелось залезть на кровать, укутаться пледом и свернуться калачиком, а на самом деле мне стало немного жаль мистера Додда.

Это длилось недолго.

После работы у мистера Додда, который причастен к выбросу адреналина в моем организме, я почти забыла обо всем, что произошло на прошлой неделе.

За исключением ночи — после того как ложилась до смешного рано — когда Кэл тихо ходил по темному дому. Я слышала, как он разогревает кровь на кухне и что-то печатает на ноутбуке.

После нескольких часов работы он принимался шнырять между передним и задним окнами. Я хотела спуститься и потребовать, чтобы он объяснил свое нелепое поведение.

Но было намного легче оставаться лежащей в кровати с ромашковым чаем, делая вид, что его там не было, делая вид, что я не смотрела на дверь моей комнаты при каждом звуке снаружи.

Как будто мне необходимо больше тестостерона в драме моей жизни, тут начал звонить Пол. Было несколько звонков, которые я с легкой душой отправила на голосовую почту, но какая-то нездоровая часть меня просто не могла их не прослушать.

По словам Пола, он просто хотел убедиться, что со мной все в порядке. Он скучал по мне. Скучал по нам. Хотел сходить поужинать и поговорить. С каждым сообщением его голос звучал более натянутым.

Таким образом, я взяла на себе новую миссию: избегание. Если в следующие дни я смогу избегать Пола и Кэла, то могла бы получить огромное состояние, которое увеличит дистанцию между моей семьей и финансовым крахом, и, возможно я смогу вернуть, хоть немного, самоуважения. Ладно, просто получу огромное состояние.

Моё везение закончилось в пятницу вечером. Согласно её странице на фейсбук, Гиги планировала поехать на какую-то смутно описанную «вечеринку» сразу после того, как вернется из школы.

Чтобы предотвратить катастрофу, я пришла домой пораньше, пока Гиги ещё собиралась. Я обнаружила, что элемент неожиданности является важной частью воспитания детей.

Следуя на звук мощного рева фена Гиги, я вошла к ней в ванную. Моя сестра мастерски взмахнула волосами, которые легли в идеально неуклюжие, блестящие локоны. Гиги улыбнулась мне, выключила фен и нанесла слой шеллака для волос.

— Какие планы на вечер? — спросила я.

Гиги смотрела на меня в зеркало, пока наносила жирный слой малинового блеска на губы.　

— Я просто собираюсь потусить с Кристен.

Это насторожило меня. Кристен Даффи была достаточно милой девушкой, подругой по волейбольной команде, но её родители слишком много работали и часто оставляли её одну, предоставляя полную свободу.

Иногда эта свобода включала семейный винный бар или неудачно продуманные фотографии, размещенные на фейсбук. Я подталкивала Гиги встречаться с другими друзьями, без откровенных запретов видеться с Кристен.

Дружба подростков и так драматична, даже без всяких элементов из трагедии «Ромео и Джульетта». Я сделала круговой жест пальцем:

— И?

— Мы встретимся с братом Кристен и его друзьями и посидим в парке у костра.

— Это тот брат Кристен, который уже в колледже? — спросила я, выгибая бровь. — Что означает и его друзья из колледжа?

Она кивнула.

— И я так полагаю, родителей Кристен там не будет? — наклонив голову в сторону, сухо спросила её. — Прости, но я что наглоталась кучу психотропных лекарств, чтобы согласиться на это?

Гиги фыркнула:

— Нет.

— Тогда ты звонишь Кристен и говоришь ей, что отклоняешь её заманчивое приглашение, потому что этого не произойдет, пока я ещё дышу.

— Айрис, ничего не случиться! — плакала Гиги. — Я ведь не идиотка.

— Я никогда не говорила, что ты глупая, — уверила я её. — Но взрослые парни плюс темнота, нелюдное место плюс, я знаю что, там будет пиво, — милая, сама подумай.

Гиги вздохнула, но не ответила.

— Это не значит, что я не доверяю тебя, — продолжала я.

— Спасибо.

— Просто я никому не доверяю, — добавила я, обхватив её за щеки.

Она заворчала:

— Хорошо, и поэтому я не могу пойти с Кристен. А можно тогда с Беном?

Внезапная смена темы застала меня врасплох. Эта идея возникла слишком быстро. Гиги никогда не ждала, что мальчик позовет её погулять.

Иногда она нервничала всю неделю, когда не было никаких планов на выходные, и потом становилась ещё более раздражительной, если приглашения исходили не от тех парней. Я с подозрением посмотрела на неё:

— У тебя уже есть планы с Беном?

Она обхватила руками талию:　

— Он, возможно, упомянул о кино сегодня вечером. Пожалуйста, Айрис, могу я пойти? Он такой милый, и даже ты должна признать, что он хороший парень.

Я закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться:

— Так ты выдумала эту лесную оргию под воздействием переизбытка пива, чтобы кино с Беном казалось совсем невинным и разумным свиданием. Молодец, юный Падаван. Очень хитро.　

— Я понятия не имею, как ты узнаешь мои оценки по химии, но ты определенно мастер в этом.

— Не буду раскрывать секреты, пока не увижу промежуточной аттестации, — сказала я ей. — Скажи Бену, что он должен забрать тебя отсюда. Ты знаешь правила. Все ухажеры должны быть предварительно осмотрены и обысканы. И готовы подписать бланк на разрешение проверки личных данных.

— Нет! — закричала Гиги. — Ни один из родителей не делает так!

— Ну, три твои одноклассницы собираются заказать выпускные платья для беременных, так что думаю, мы и дальше будем придерживаться моего архаичной и нерациональной политики. Слушай, Гиги, я не буду просить у него образец крови. Просто хочу встретиться с ним.　

— Тьфу, почему ты просто не можешь быть крутым предком, который хочет стать моим другом?

Я пожала плечами, и тут затрезвонила мелодия моего телефона «Полет шмеля».　

— Я привожу домой вампиров. Куда еще круче может быть?

Гиги включила фен, заглушая грубый ответ, который я едва ли смогла увидеть в зеркале ванной.

Я мило улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй, пока отвечала на звонок и принимала заказ на три вида соли для ванн из трех различных бутиков для миссис Векслер.

Затем я побежала вниз и врезалась в Кэла, который выходил из кухни. Протаранив головой его грудь, я отскочила от Кэла словно мячик и впечаталась в столешницу.

— Мать честная! — взвизгнула я, приложив руку к ушибленному бедру. Кэл схватил меня за плечи, чтобы остановить мой обезумевший рикошет по кухне. Мои волосы упали мне на лицо, словно непроницаемая завеса.

— С тобой все в порядке? — спросил он, притягивая меня ближе к нему и его бедрам, чтобы проверить мои ушибы.

— В порядке, — выдавила я, отталкивая его и убирая волосы с лица. Отвернувшись от Кэла, я начала рыться в кухонном ящике, где хранятся специи в поиске пакетика с «Лаффи Таффи», который я там припрятала.

Кэл хмуро посмотрел на моё странное место для хранения конфет.　

— Почему у тебя конфеты… — я вздернула бровь. Он шагнул назад. — Не обращай внимания.

Разрывая пакетик, я уставилась на хитро выцветший воротник его джинсовой рубашки, точно в такую же он был одет в день «инцидента». Это совсем не улучшило моё настроение.

Так или иначе, увидев это, я очень разозлилась по причинам, которые мой рациональный ум, кажется, не мог связать.

— Чем могу поспособствовать, чтобы последний день твоего пребывания стал более комфортным? — спросила я твердым тоном. Кэл выгнул черные брови, пока я смотрела на него сверху вниз. — Перенести твои сумки к двери? Собрать остатки крови в пакетик? Запустить тебя в закат с крыльца из катапульты?

— Мы можем продолжить нашу дискуссию снаружи? — спросил он, многозначительно поглядывая наверх, где Гиги пела какие-то отвратительные песни подростковых поп-групп, в тексте песен которых в каждой второй фразе было слово «мальчик».

Я кивнула и последовала за ним на задний двор. Остановилась у двери, но Кэл продолжил углубляться в сад, шагая между покрывал белых и фиолетовых ирисов, нежные, мягкие лепестки которых трепетали на ветру.

Я позволила идти ему впереди. Он бы не стал меня трогать. Я была вне его досягаемости. По крайней мере, я так себя уверяла.

— Я понимаю, почему ты так расстроена. Читая мои записи, это… Когда писал те вещи о тебе, я не был знаком с тобой, — тихо сказал он. — Ты была еще одним безымянным, безликим человеком, столь маленьким и, по-видимому, безопасным, что я едва считал необходимым проверить информацию.

Я фыркнула:　

— О, да, гораздо лучше делать необдуманные, обидные суждения на счет того, кого ты не знаешь.

— Прости меня. Я сожалею, что не думал о тебе, кроме как о том, что ты можешь сделать для меня или со мной. Я привык воспринимать людей как средства для достижения цели. Это не оправдание, просто так и есть. И я не знаю, окажись ты…

Его тяжелое молчание начало трепать мне нервы, поэтому я взмахнула руками:

— Что?

Он провел рукой по темным волосам, отчего те растрепались. Его глаза в тусклом свете выглядели устрашающе черными, без зрачков.　

— Нет слов, чтобы отдать тебе должное.

— Ну, ты найди какие-нибудь.

— Айрис, ты заставляешь испытывать меня чувство стыда.

Я хмуро посмотрела на него:

— Найди другие слова.

— Ты хоть представляешь, как трудно сказать тебе «спасибо» за то, что отправилась и рискнула собой, чтобы защитить меня, и за то, что заботилась обо мне? Несмотря на несдержанность, всё же ты нежная и щедрая. Ты посвящаешь свою жизнь заботе о других людях, даже если это означает отказаться от собственных желаний. Даже когда это означает подвергнуть себя риску. Ты вызываешь чувство стыда во мне. А я уже тысячелетие не испытывал стыда. Самая трудная задача в том, что год назад, месяц назад… черт, на прошлой неделе, мне было бы плевать. Если бы какой-нибудь человек добровольно согласился помочь мне, при этом давая возможность беспрепятственно завершить быстрее задание, я бы и глазом не моргнул. Если бы она подвергала себя опасности, ну, это было бы неприятно, но я бы удостоверился, что она в курсе всех возможных рисков, и затем отправил бы её восвояси. Я беспристрастный, последовательный и сосредоточенный на цели. Именно так ты выживаешь тысячи лет на этой земле. — Он продолжал ходить по траве, задевая цветы, которые оставляли на его джинсах следы от росы. — Но ты, ты просто закралась и… несколько дней в твоем подвале и та райская встреча у стены твоей гостиной… и я уже эмоционально вовлечен, — выплюнул он слова, словно те были грязными. — Ты делаешь меня слабым, Айрис. Удерживаешь от того, что для меня будет наилучшим.

— Мне трудно понять, почему ты винишь меня за то, что не является проблемой.

— Это настоящая проблема! — крикнул он. — Я не даю обещаний. Не привязываюсь. Не ухаживаю за местными. Я делаю мою работу, забираю гонорар, а затем перехожу к другому заданию, где бы оно ни было. Это моя жизнь, и я люблю её. Когда я закончу, то уеду. И ничто не изменит мое решение. Даже несмотря на эту странную власть, которую ты, кажется, имеешь надо мной.

— А кто просил у тебя обязательств? — в ответ бросила я. — Я просила кольцо? У меня не было обязательств с последним парнем. Я «ухаживала» за его мозгами в течение многих лет. Если ты чувствуешь, что должен мне потому, что мы видели друг друга голыми, то не беспокойся. — Я развернулась на каблуках, чтобы уйти, но тут же обернулась и ткнула пальцем ему в грудь. — И, между прочим, я уверена, что это ужасно, упаковывать всю свою жизнь в картонную коробку и переходить от одной стерильной квартиры к другой. Поэтому, как только ты закончишь здесь, чувствуй себя свободным, таскаясь по миру и совершая все те прихоти, который живут в твоем воображении в данный момент, как какой-то непринужденный путешествующий секс-пират!

Теперь наступила его очередь тыкать пальцем мне в лицо, что вероятнее всего безопаснее, так как я не была сердитым вампиром.

— Даже не пытайся меня сравнивать с Пигмеем. То, что вы оба вытворяли — не «ухаживания». Если бы это было так, и у него имелась хоть одна извилина в голове, здесь прямо сейчас стоял бы он, а не я. Ты не та женщина, которую мужчина любит одну ночь, а затем уходит. — Он внезапно замолчал и уставился на меня, сузив глаза. — Ты только что назвала меня «секс-пиратом»?

— Надеялась, что ты не заметишь, — вздохнула я, вытирая глаза. — Я даже не знаю, что это значит.

Он приятно и искренне засмеялся. Выпрямившись, Кэл схватил меня за плечи и притянул к себе. Он обнимал меня, прижимая мое лицо к своей груди, где я наслаждалась его ароматом — смесью кожи и сандала.

— Я не знаю, что сказать тебе, — произнесла я, отстранившись от него. С вытянутыми перед собой руками сделала шаг назад, чтобы предотвратить дальнейший контакт. — Прости, если я вмешиваюсь в твою способность быть бесстрастным и рассудительным вампиром. Я не собираюсь меняться. Если для тебя это неудобно, то может тебе стоит уйти.

— Ты ведь знаешь, что не могу, — сказал он.

— О, да. У тебя нет других вариантов, — проворчала я.

— На самом деле.　

Он откашлялся, и вся веселость в его голосе в момент исчезла. Голубоватый лунный свет придавал его лицу более худые, потусторонние черты.

Я вспомнила об Аиде, боге подземного царства, который скрывался в тенях… мне нужно завязывать с чтением греческой мифологии перед сном.　

— Ситуация становится все более серьезной, Айрис. Сегодня в новостях я видел, что неподалеку от Сиэтла произошел пожар в общежитии колледжа. Четыре человека умерли.

— И какое это имеет отношение к тебе?

— Я просматривал события онлайн, — сказал он. — Школа может похвастаться самой современной системой пожаротушения и сигнализацией. Всем остальным удалось эвакуироваться, но почему-то в одной комнате четыре человека умерли от отравления угарным газом и обгорели до неузнаваемости. Это работа Совета. Они прикрывают еще одно нападение. Вопрос: как на этот раз вампиров отравили, если вся испорченная кровь была изъята?

Я вздрогнула, отмахиваясь от образов, всплывших в голове, и перешла к составлению списка рутиной работы, которую необходимо проделать в саду. Мульчирование, прополка, подрезка, подготовка.

У меня была навязчивая идея организовать огородик в дальнем углу двора — это особенно важный проект, учитывая, если вдруг Гиги станет вегетарианкой.

Я так и видела грядки с кабачками и патиссонами. И как большинство моих соседей, я никогда не нарадуюсь моим помидорам…

— Айрис? — встряхнул меня Кэл. — Айрис, пожалуйста, сфокусируйся. Мне необходимо больше времени здесь. Мне необходимо и дальше не попадать на радар Совета, и лучший способ это сделать — остаться там, где они уже искали. Ты позволишь мне остаться? Пока я сам не решу, что лучше для меня будет уйти?

Я медленно кивнула, растирая, чтобы согреть, руки, несмотря на теплый весенний вечер.　

— Как ты думаешь, сколько они ещё смогут скрывать нападения до момента, когда это начнет замечать человеческое правительство?

— Не долго. И если это произойдет… может стать гораздо хуже, чем было сразу после Великого Выхода. Мир, который мы достигли с людьми, будет разрушен. Человеческая пресса нас очернит. Пройдут протесты и пожары, которые рано или поздно охватят все дома вампиров. Айрис, если это случится, то мне придется исчезнуть. Без прощаний. И обмена электронными почтами. Это будет так, словно ты никогда меня не встречала, — пообещал он. — Большинство старых вампиров поступят также. Черт, некоторые из них не выходят из укрытий, поскольку в последнее время люди враждебно относятся к нам. Так было бы лучше для тебя. Ни один из твоих соседей не узнал бы, что с тобой живет вампир. К тебе не относились бы с пренебрежением.

Я скрестила руки на груди, глядя на него сквозь упавшие мне на глаза волосы:　

— Да, в этом много смысла… за исключением той части, где буду разорена и без работы, потому что все мои вампирские клиенты уйдут в подполье. Я на тебя не давлю, но ты хоть что-нибудь разузнал?

— Я нахожу много интересных маленьких кусочков головоломки, но пока что они не сложились вместе, — признался он. — Я составил список возможных подозреваемых вампиров, который достаточно смелые, чтобы проникнуть в мой дом и напасть на того, кто со мной связан. Но список постоянно растет, и я продолжаю ходить по кругу. Хорошая новость заключается в том, что файлы «Ви-бальзам» оказались очень полезными. «Ви-бальзам» — по-видимому, какое-то сочетание профилактической вакцины и лекарство от отравления. Национальный Совет только что завершил тестирование и счел его безопасным для использования. Местные Советы будут заказывать его по всей стране в огромных количествах, чтобы защитить вампиров от «заранее неизвестной уязвимости».

Все попытки были профинансированы международным филиалом.

— Что это?

— Я изучал этот доклад в течение двух дней и должен сказать… я действительно ничего не знаю. Там выявлено множество растительных соединений. Я пытался отследить их по химическому анализу, но это очень трудно. И только так я могу сузить список подозреваемых, так сказать. Если бы я только знал кого-нибудь, кто изучал ботанику.

Я фыркнула:

— Почему ты просто не попросил меня помочь?

— Ты дала ясно понять, что твоя дверь закрыта для меня.

— А ты что никогда не стучишь?

— Вампиры никогда не… стучат.　

Он напрягся рядом со мной, склонил голову и словно прислушивался к какому-то надвигающемуся шуму.

Я хмуро посмотрела на него:

— Мы все еще говорим о стуке или «стуке», которое означает нечто иное? — Когда он не ответил, я вздохнула.

— Мы можем поговорить об этом попозже? У меня подросток тут с психологической травмой. — Я услышала, как к дому подъехала машина. И пихнула Кэла локтем. — Расслабься. Это Бен, он ведет Гиги на свидание.

Кэл побледнел, а затем нахмурился:

— Свидание?

* * *

Кэл, видимо, забыл ту часть, где говорилось, что он должен оставаться незамеченным в моем доме. Кэл последовал за мной в гостиную и практически наступил мне на пятки, когда я открывала дверь Бену.

Бен смущенно стоял в коридоре, солнечно-желтые стены которого потеряли всю теплоту, пока там стоял Кэл, скрестив руки на груди и сверля парнишку взглядом.

— Здравствуйте, мисс Айрис, — произнес Бен, краснея.

Для своего возраста Бен был достаточно высоким, но все же Кэлу он достигал по плечо. Воспользовавшись этим в полной мере, Кэл уставился на него с ожесточенным взглядом, от которого, скорее всего, древние солдаты писались в их кожаные юбки. К счастью, Бен много времени проводил за компьютерными играми и поэтому был невосприимчив к подобным вещам.

Я закатила глаза. Честно говоря, почему Кэлу не вытащить ружье и не освободить гостиную?

— Хм, привет, — сказал Бен, слегка пискнув, он все же протянул руку для мужского рукопожатия. — Я Бен.

Кэл выгнул бровь, глядя на вытянутую (потную) ладонь, словно Бен пытался вручить ему пару потных носков. Я весьма откровенно толкнула локтем его в бок. Кэл откашлялся и, наконец, соизволил обменяться рукопожатием:　

— Кэл.

— Ты друг мисс Айрис? — осторожно спросил Бен.

Кэл улыбнулся, обнажая острые, весьма не дружелюбные, белые острые зубы:

— Очень близкий друг семьи.

— О, ну это здорово, — расслабившись, произнес Бен, но все-таки отошел немного назад.

— Скажи мне, Бен, какие у тебя планы на вечер? — спросил Кэл, слегка подталкивая Бена в гостиную и ведя приямком к председательскому креслу.

Кэл стоял над ним, как мафиози из фильма Скорсезе. Бен откашлялся и вытер руки о джинсы. Я стояла позади Кэла и пыталась показать успокаивающий жест.

— Эм, Гиги обычно строит планы, — сказал он. — Я думаю, мы сходим в кино, а потом поедим мороженное в «Дейри Фриз».

— И когда повезешь Гиги ты, конечно же, будешь соблюдать все правила дорожного движения, как по написанным инструкциям, так и здравому смыслу, — произнес Кэл. И Бен покорно кивнул.

— И ты поедешь непосредственно к месту назначения и обратно и нигде при этом не остановишься по пути?

— Да, сэр. То есть, нет, сэр… какой ответ подразумевает, что я не буду останавливаться и сворачивать, пока не прибуду в пункт назначения? — спрашивает он, ещё больше покраснев при этом.

— Я не хотел пугать тебя Бен, — сказал Кэл, хлопнув парня по плечу. — Но здоровье и безопасность Гиги очень важны для меня. Она должна прийти домой в том же состоянии, в каком ушла, и если на ней будет хоть одна царапина… я лишь хочу сказать, что мне будет очень жаль того молодого человека, который её подведет.

Он низко наклонился и что-то пробормотал на ухо Бену. Я всего не услышала, но разобрала «проселочные дороги» и «лопата». Со щек Бена сошел румянец, оставляя его бледным, как мел.

И внезапно я обрадовалась тому, что Бен не знал, что Кэл вампир. Скорее всего, Бен бы обделался.

Гиги спустилась по лестнице в обтягивающих джинсах, черной, с глубоким V-образным вырезом футболке и с завязанным на шее красивым розовым платком. Она мило улыбнулась, когда увидела Бена:

— Бен!

Бен слегка расслабился, словно присутствие еще одного свидетеля в гостиной заставляло его чувствовать себя в большей безопасности.　

— Гиги, отлично выглядишь!

Кэл сурово на него посмотрел.

Запинаясь, Бен произнес:

— Я… я имею в виду, ты очень красивая. Хм… очень привлекательная в чисто порядочном, совсем неизвращенном смысле.

Гиги посмотрела на меня с расстроенным выражением, которое портило её тщательно накрашенное личико. Я пожала плечами.

— Ты готова?

У Бена чуть щеки не треснули от широкой счастливой улыбки, но точно не уверена, было ли это влияние моей сестры, или он радовался тому, что уходит от моего «друга».　

— Могу я взять твой серый пиджак? В зале всегда прохладно, — спросила Гиги.

Кивнув, я отправилась на кухню, чтобы взять пиджак для Гиги. Вдруг почувствовала, как меня схватили за руку и дернули назад.　

— Ой!

Чёртова скорость вампира.

— Что ты делаешь? — прошептала я, не обращая внимания на Кэла, который встал позади дверцы холодильника и следил за каждым движением Бена.

Бедный ребенок с трудом соединял слова в предложения без запинок, и не краснея. И Кэл пялился на Бена, словно мальчик напрямую связан с открытием караоке.

— Не думаю, что мне нравится этот парень, — прорычал Кэл для пущего эффекта на тот случай, если я не поняла его тонкие межличностные сигналы.

— Он милый мальчик, — настаивала я, перекидывая серый пиджак через руку.

— Он подросток, — сузив темные глаза, сказал Кэл. — Внутри они все сексуально-озабоченные извращенцы. Я знаю. Я ведь был подростком.

— Тысячи лет назад, — возразила я.

— Время меняет многое, но только не тестостерон.

— Я обязательно напишу в ежедневнике Гиги данное утверждение, — хихикнула я, закрыв холодильник и направляясь в гостиную. Кэл схватил меня за руку и притянул обратно.

— Лааадно, это уже начинает раздражать, — фыркнула я, подойдя к холодильнику за имбирным пивом.

— Знаешь, в мое время девушки в возрасте Гиги уже были замужем и вынашивали второго, а то и третьего ребенка. Девушки не ходили на «свидания». Об их замужестве договаривались родители. Лично я думаю, что мы должны вернуться к этой системе.

— Да, отобрав у них право выбора, с кем провести остаток своей жизни, будет огромным шагом в правильном направлении, — парировала я. — Это не тот предмет, над которым ты должен рассуждать. Неважно, что ты говоришь, но ты постоянно выводишь меня из себя.

— Я не могу доверять любому молодому парню, который думает, что он достаточно хорош, чтобы ухаживать за ней. — Кэл снова коснулся моей руки, на этот раз слегка, его голос звучал тихо и ровно. — Она хорошая девочка с милым нравом. Не хочу, чтобы ею кто-нибудь воспользовался в своих интересах. Не думаю, что смогу сегодня вечером расслабиться, пока она не будет в безопасности и дома, возможно, под замком.

Я схватила его за рубашку, притянула и быстро обняла.

Когда он уйдет — именно потому, что должен уйти, что дал ясно понять, — я снова останусь одна. Но сейчас здорово чувствовать, что кто-то рядом принимает участие в моей семье.

Да, он вел себя высокомерно и нагло, но с Гиги соблюдал приличия и относился к ней очень хорошо, хотя и не должен был. Кэл заставлял меня смеяться, в то время как бывших парней это не волновало. И он слушал о моих новых замыслах.

Конечно, он психовал, если мои же идеи ставили меня в затруднительное положение, и написал действительно обидные замечания обо мне. Мне необходимо отпустить это, если я собираюсь выжить на следующей неделе или около того.

Кэл не знал меня тогда, но теперь знает. И думаю, что он в курсе того, что если еще раз скажет подобное, то ссоры нам не избежать.

— И если я пронюхаю, что с Гиги что-то случилось под его опекой, всем правоохранительным органам этой захудалой дыры в жопе мира придется поломать головы, что я сделала с его телом, ну, и вообще, — это уменьшит шанс, что ему придет в голову что-то сделать с Гиги.

— Да уж, удачно ты выбрал время, а в конце перегнул палку, — вздохнула я, уткнувшись лицом в его плечо.

Гиги просунула голову в дверной проем. Хихикнула и тихо сказала:

— Айрис, разберись с вампиром и вали отсюда.

Я выпрямилась, протягивая Гиги пиджак:

— Хоитау c ампиромвау, (прим. «Тихо с вампиром») — пробормотала я, бросив взгляд в сторону Бена.

Гиги усмехнулась:

— Ты ведь знаешь, что поросячья латынь умерла с резинками для волос и Смурфиками?　

— Полегче, — предупредила я.

— Мы уходим.

— Вернуться в одиннадцать, — напомнила я ей и при первых признаках её стонов перебила: — Выразишь недовольство, и они превратятся в десять тридцать… и если ты не перешагнешь порог этой двери вовремя, то я в халате припрусь в «Дайри Фриз» и стану громко выкрикивать твое полное имя.

— Не посмеешь, — прошипела она.

— Испытай меня. А теперь, хорошо провести вам время. — Я поцеловала её в лоб. Гиги вырвала из моих рук пиджак и, схватив Бена за шиворот, потянула в сторону двери.

— Спокойной ночи, мисс Айрис, — прокричал Бен, когда Гиги дернула его.

Кэл откашлялся:

— Помни то, что я сказал тебе, Бен.

Парень сначала покраснел, потом побледнел и исчез в тени крыльца.

Глава 11

«Ты должна установить жесткие сроки, в которые вампир должен покинуть твой дом. Вампиры — существа привычки. Если ты прямо им не скажешь свалить с твоего дивана, они там и останутся».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

— Тебе обязательно третировать мальчика? — спросила я Кэла, когда мы услышали, как Бен завел машину.

— Да, это обряд посвящения, — сказал он, многозначительно кивая, когда я плюхнулась на диван. — А твоя угроза появиться в открытом кинотеатре в одном халате особенно воодушевила.

Открытый кинотеатр — кинотеатр под открытым небом.

Он сел на другой конец дивана, развалившись на подушках. И тут я поразилась, до чего же странно, что мы вместе не находились в этой комнате с момента его первой ночи в доме. Казалось, так давно я с подозрением смотрела на бледного, изможденного незнакомца, которому не совсем доверяла.

Я не до конца уверена, что и сейчас доверяю ему полностью.

Я откашливаюсь и кладу ноги ему на колени, надеясь, что, возможно, если рассматривать Кэла как мебель, то он станет менее пугающим.

— Для девочки-подростка боязнь оказаться в неловкой ситуации гораздо сильнее, чем страх перед последствиями. Гиги не верила, что я сделаю подобное до прошлого года, когда я на самом деле приехала на парковку «Дейри Фриз» спустя двадцать минут после наступления её комендантского часа. Мне даже не пришлось выходить из машины. Моего простого присутствия хватило, чтобы она запрыгнула в машину к Сэмми Джо и умоляла её утопить педаль в пол.

— Ты одела халат?

Я кивнула, ухмыляясь:

— На футболку и джинсы.

— Когда-нибудь ты станешь фантастической мамой, — сказал он, посмеиваясь.

— Думаю, что свалившаяся на меня в таком раннем возрасте забота о ребенке слишком напугала меня, чтобы завести ещё. У меня уже есть ребенок, — ответила я, кивнув в сторону рюкзака Гиги, валяющегося на столе в коридоре. — Я воспитываю её почти так же, как мои родители воспитывали меня. Я люблю её, теряю сон, когда переживаю за неё, забочусь, когда она болеет, преодолела смущение, но провела весьма информативной анатомический разговор. Если это не делает её моим ребенком, то я не знаю, что ещё сделает. И, по крайней мере, я пропустила фазу «куча грязных подгузников и кормление в два часа ночи».

Казалась, Кэл очень тщательно обдумывал эту информацию, поэтому я добавила:

— Теперь, когда мы выяснили мои многочисленные проблемы, что ты делаешь сегодня вечером?

Кэл нахмурился:

— Продолжу заниматься исследованиями. Я пытаюсь отследить «Голубую Луну» и различные её компании-однодневки. Кто бы там ни руководил, он точно знает, как огромной кучей бумаг прикрыть свой зад, насколько это только возможно.

— А что насчет сотрудников фабрики по изготовлению синтетической крови? Без личной встречи они не согласились бы добавлять экспериментальную добавку в свой продукт.

— Договоренности были достигнуты одним сотрудником, Маргарет Раймс, директором по разработке нового продукта «Ноктюрн» — в нем не было ничего необычного, за исключением незначительных изменений в формуле. В её записях говорится, что она встречалась с представителями «Голубой Луны» в их офисах.

— В заброшенном офис-парке?

— Скорее в офисе с арендованным оборудованием, — согласился он. — Мисс Раймс, казалась, осталась довольной работой компании. Её начальство заявило, что в её отчетах не было никаких ошибок.

— А что-нибудь еще мисс Раймс сказала? — спросила я.

— Ничего. Мисс Раймс погибла в автокатастрофе месяц назад. Она не справилась с управлением. Машина перевернулась и вылетела с дороги на сто ярдов, а затем загорелась.

— Дай угадаю, это произошло поздно ночью на безлюдном участке шоссе? Поскольку это всё меньше и меньше походит на несчастный случай.

— Удачная автомобильная авария может решить много проблем.

— Позже я погуглю, как проверить, не копались ли у меня в тормозах, — пробормотала я. — Дай мне результаты анализов. В колледже я много изучала органическую химию, так что есть весьма неплохой шанс, что я его пойму. Это поможет взглянуть на ситуацию свежим взглядом.

— Пожалуйста, бери. — Не церемонясь, он сунул мне папки. Мы сидели, развалившись на диване, и читали документы.

Я достала несколько книг моей мамы, чтобы попытаться интерпретировать различные лабораторные отчеты. А затем я налетела на жевательные конфеты «Твиззлерс», которые Кэл настоял, чтобы я убрала, потому что смотреть на меня «с игрушкой, в виде кнута и посыпанной сахаром, во рту» слишком его отвлекало.

На что я ответила Кэлу, что ему очень повезло, что я не пошла за чупа-чупсом.

Кэл заставил меня отвернуться.

Несмотря на эту бодрящую смену обстановки, я мало чего поняла из докладов лаборатории. Анализ крови отравленного вампира показывал состав, о котором я никогда не слышала, и химические следы, которые не имели смысла.

Например, безопасное количество кремниевой кислоты и сапонинов в устойчивом экстракте медуницы. Но медуница обладала вяжущим свойством и использовалась при лечении легочных инфекций.

Потом прослеживались следы тимола — натурального противогрибкового средства, который входил в состав большинства ополаскивателей для ротовой полости как активный ингредиент. Видимо, наш преступник хотел, чтобы у выведенных из строя вампиров было здоровое, свежее дыхание.

Я не могла придумать никакой причины использования медуницы и растительного бальзама в яде, который сводит вампиров с ума. Химик, который придумал этот яд, был либо гением, либо выдающимся психом.

Я перевернула последнюю страницу доклада и зависла на одном слове. Аконитин. Огромное количество аконитина. Мой первый профессор ботаники рассказывал три дня о «Королевском яде», полученным из аконита, также известного как борец или волчий аконит.

Доктор Бейли был поклонником таинственных убийств. Он болтал без умолку о разных людях, которые пытались убить близких и не очень близких с помощью аконитина.

У жертв наблюдалось онемение и покалывание в конечностях, и если доза оказывалась достаточно большой, они ощущали жгучую боль, которая приводила к параличу, а затем к легочно-сердечной недостаточности. Доктор Бейли приводил аконит в качестве примера, почему мы должны уважать все растения, даже красивые из них могут оказаться самыми смертоносными.

В некоторых древних культурах аконитин использовали в бою, им смачивали острие копья или стрелы — этакий двойной удар для тех, кто выжил после сажания на кол. Кэл, должно быть, найдет это интересным.

Но он, казалось, сосредоточил всё внимание на налоговых отчетах «Голубой Луны», и если бы я вмешалась, он бы мог попытаться объяснить мне их значение.

Я содрогнулась.

Через несколько часов в моих глазах уже рябило от мелкого текста. Я встала, размяла руки и шею.

И задумалась, а есть ли что-то такое у Джейн в магазине «Особенные книги». У неё имелась настораживающая коллекция книг, включающая в себя руководство по отношениям с оборотнями, биографии «настоящего» Снежного человека и книги по повышению квалификации плохо обученных ведьм.

Копии «Война миров Z» — трактат о выживших в зомби — апокалипсисе — стояли в секции научно-популярной литературы в разделе «Помоги себе сам». Когда я спросила, шутка ли это, Джейн нервно усмехнулась и не ответила.

С Джейн лишь одна проблема — я не могу точно сказать, когда она шутит.

— Мы ходим по кругу, — простонала я. — Думаю, что мы выбрали неправильный путь.

Я просматривала каждое химическое вещество в списке ингредиентов, которые могут вызывать специфические симптомы. Но биологические компоненты срабатывают одновременно и производят разный эффект.

— А что если рассмотреть отдельные симптомы, и уже оттуда плясать?

— А это хорошая идея, — ответила я. — За исключением той части, где все мои источники ссылаются на симптомы людей. Предполагаю, что вампиры реагируют по-другому, так как ты… эм, иначе и не скажешь — ты мёртв.

— Я не подумал об этом, — признался он.

— Я твоя дотошная девушка, — сказала я, широко зевая. — Думаю, знаю, где ещё достать несколько нужных книг. Я могла бы поискать в интернете, но честно говоря, не хочу доверять какому-то психу, ведущему блог из подвала его мамы.

Кэл зарычал и швырнул документы в сторону. Под ругательствами и ворчанием я разобрала «умный ублюдок» и «проклятый невидимка». Я вжалась в диванные подушки. Когда Кэл увидел, что я отодвигаюсь от него, то закрыл глаза. Он робко протянул руку и погладил мою ногу.

— Почему бы тебе не отправиться в постель? — сказал он. — Ты провела целый день на ногах и последние три часа всматривалась в химическую ерунду. Ты, должно быть, измотана.

— Я хочу остаться и дождаться Гиги. И не хочу оставлять тебя без присмотра, иначе ты придумаешь какую-нибудь засаду для Бена.

— Необратимых повреждение не было бы, — запротестовал он.

— Ты не привык разочаровываться?

— Нет, — признался он. — Я не говорю, что ответы упадут мне с неба прямо на колени, но привык, что ресурсы Совета в моем распоряжении. Я привык работать в открытую и не привык к чувству разочарования. Так же мне в новинку чувствовать себя слабым и быть в долгу.

— Ты не слабый, — усмехнулась я, снова слегка его толкнув. Он бросил на меня насмешливый взгляд. — Хорошо, для вампира ты не в лучшей форме. Но по сравнению со мной, ты практически супермен… ну или, по крайней мере, Аквамен.

— Я заметил, ты не сказала, что я у тебя в долгу, — сказал он.

— Ну, ты всё ещё должен мне около сорока тысяч долларов.

— Ах, — усмехнулся он. — И как я мог это забыть?

— И не забудешь, уж поверь. Ты не единственный, кто может отслеживать людей.

— Почему из твоих уст это звучит так интригующе? — Он смотрел на меня, наклоняясь всё ближе. Я отодвинулась. Я ещё не совсем готова к тесному общению.

Тут дверь распахнулась, и, раскрасневшаяся и счастливая, Гиги влетела в дом. Когда она увидела свою сестру, играющую в знойные гляделки с нашим гостем, то драматически закатила глаза.

— Вы всё ещё не разобрались с сексуальным напряжением между вами? Не заставляйте меня бежать за шлангом.

Я выпрямилась, пытаясь выглядеть, как авторитетный взрослым, какой мне и предполагается быть. Подойдя к окну, я увидела Бена, бегущего к машине, словно у него ботинки горели.

Кэл откашлялся и поправил рубашку, пытаясь сохранить какое-то подобие респектабельности.

— Мы могли бы поговорить на эту тему, Гиги. Или же мы можем обсудить тот факт, что я слышала, как Бен припарковал машину в подворотне примерно минут пятнадцать назад. — Его губы изогнулись. — Что вы делали всё это время?

Разинув рот, я повернулась к Гиги, которая выглядела потрясенной.

Очевидно, что слух вампира может быть очень полезным в воспитании детей.

— Ой, что-то я так сильно устала. — Гиги широко зевнула и бросилась к лестнице. — Всем спокойной ночи! Веселой скачки.

— Ты действительно разбираешься во всей этой подростковой ерунде, — удивилась я.

— Все дело в устранении конфликта. — Он вздохнул. — Ты унижаешь их, прежде чем они успеют унизить тебя. Они ищут, где можно было бы укрыться.

— Лао Цзы?

Покачав головой, он поднял со стола один из журналов Гиги:

— «Космогерл».

Глава 12

«Просто потому, что совет даёт древний вампир, ещё не говорит о том, что совет дельный. Иногда древние вампиры выживают благодаря чистому везению».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Тяжело вздохнув, я вылезла из ботаномобиля и остановилась, чтобы полюбоваться потрясающим видом большого плантаторского дома мистера Маршана.

Учитывая, что мистера Маршана увековечили в памятной скульптуре Гражданской войне в центре города, я могла предположить, что он жил здесь в течение нескольких сотен лет. В то время, как имение Джейн — под названием Ривер-Оукс — больше походило на сельский дом в Англии, чем на имение Тара, а Габриель не торопился добавлять современные удобства в виде водостоков и алюминиевых сайдингов, мистер Маршан прекрасно сохранил его маленький довоенный кусочек неба в подлинном стиле штата Джорджия — высокие белые колонны, крылечко с куполом и свежевыбеленные стены.

Если исключить припаркованный маленький и элегантный седан на подъездной, усыпанной гравием дорожке, то дом выглядел бы, как картинка из книги по истории мистера Джеймсона.

На самом деле я никогда не видела дом мистера Маршана, который обычно просил завести ему всё необходимое в офис Совета. И для меня было очень странно посещать дом вампира после наступления темноты, но мне как можно быстрее нужна была его подпись на бланке Совета.

Ранее, на закате, Офелия позвонила мне и сообщила, что в бумагах департамента финансов Совета что-то напутали, где казалось, всегда была полная неразбериха.

Мистер Маршан был главой финансового комитета. Если он не подпишет расходный и не отправит на следующий день почтой, я не смогу выставить счет Совету приблизительно за шесть месяцев работы.

В действительности, я получила его подпись несколько месяцев назад, но в форме указали мистера Маршана, как главу бюджетного комитета, что — хотите, верьте, хотите, нет — было очень серьезной опечаткой.

И Всемирный Совет просто обоооооожал, находить причины и не платить по счетам, основываясь на технические формальности. Это вызывало у них чувство превосходства над нами — простолюдинами.

Поскольку мистер Маршан не работал в местном Совете, я подъехала к его дому по пути домой с родительского собрания.

Офелия сказала, что сама бы завезла ему документы, но у нее были планы с Джейми и это «не ее проблемы». А я не стала возражать. Мне нравился мистер Маршан. Он был одним из немногих вампиров, которых я встречала, кто до сих пор относился ко мне, как к человеку, а не как к Хэппи Милу на ножках.

Я постучала в дверь, но мне никто не ответил. В доме горел свет. И автомобиль стоял у дома: несомненно, мистер Маршан дома.

— На заднем дворе! — послышался звонкий с акцентом голос. Обогнув угол дома, я остановилась под впечатлением от размеров двора мистера Маршана.

Он высадил свои клумбы на подвижных островках, которые беспорядочно передвигались по газону, так что независимо, где ты стоял, механизмы с растениями на разной высоте создавали слой цвета на горизонте.

Со всех сторон двор был украшен деревьями гинкго с нежно-зелеными и в форме веера листьями. Осенью они станут красивыми ярко-золотистыми, и я думаю, они будут настолько яркими, что вполне смогут напоминать солнечный закат даже в ночное время.

Я нашла мистера Маршана на заднем крыльце, растянувшегося в старом плетеном кресле-качалке, он читал копию «Принца» в кожаном переплете. Мистер Маршан встал и улыбнулся мне.

— Мисс Айрис, как у тебя дела, моя дорогая?

— Очень хорошо, спасибо, мистер Маршан.

— Что тебя привело ко мне?

— Прошу прощения, что беспокою вас дома, мистер Маршан. Я просто завезла документы, о которых мы ранее разговаривали.

Он улыбнулся, и, взяв меня под локоть, подвел к элегантному креслу.

— Ты никогда не беспокоишь меня. Могу предложить тебе что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. — Он сел рядом со мной и достал из кармана роскошную глянцевую ручку, чтобы перепроверить подсчеты необходимые для утверждения. Я встала, любуясь покровом из растений, которые обрамляли его крыльцо.

— Я в восторге от того, как вы оформили ваш сад, мистер Маршан.

Он не поднял головы, пока что-то там чертил и подписывал.　

— О спасибо, моя дорогая. Мило с твоей стороны, что ты заметила, — рассеяно сказал он.

— Умно с вашей стороны посадить ночные цветы, так вы сможете наслаждаться ими. Особенно распускающимися ночью лилейниками, которые я всегда считала своего рода идиотски-неуклюжими, — сказала я, наклоняясь чтобы коснуться носом и втянуть слегка лимонный аромат лепестков лилейника.

— У меня умный ландшафтный дизайнер, — сказал он, его достаточно снисходительный тон, говорил мне, чтобы я продолжила беседу. — Мне никогда не везло с растениями. Все, чего я касаюсь — умирает. Если бы у меня не было талантливого персонала по озеленению, никто не знает, как бы выглядело это место.

Я прошлась по двору, пока он дважды проверял документы. Я остановилась перед внушительной коллекцией роз, оттенком от белого до персикового и далее к красному.

Мой разум потянулся к воспоминаниям о маме, и тут мистер Маршан взял меня за локоть, испугав меня. Натянув извиняющуюся улыбку, он вручил мне стопку бумаг.

— Цветы — очень тонкие создания, — сказал он, оторвал белый бутон с розового куста и исследовал прекрасные лепестки пальцем. — Есть так много факторов, способных навредить, сломать их и отнять жизнь. Факторы, которые стремятся навредить цветам — болезни, вредители и тому подобное. Умный садовник ставит барьеры, ограждения между цветами и вещами, которые способны им навредить.

Ну, это было случайное заявление. Проклятое подсознательное вампирское сообщение.

Он вложил бутон мне в руку, глядя на меня суровым, серьезным взглядом.

— Мне приятно ваше общество, мисс Айрис. Ты милая девушка с хорошими манерами и умной головой на плечах. Я ценю то, что ты делаешь для нашего сообщества. Но важно, чтобы ты помнила, с кем имеешь дело.

Но я по-прежнему оставалась с серьезным выражением лица. Он имел в виду Кэла или слышал о моей проблеме с мистером Доддом?

Или он был не в курсе обеих ситуаций и странными разговорами случайно навел на предмет, который заставил меня чувствовать себе некомфортно?

Я смотрела прямо ему в лицо с любопытством, словно я понятия не имела о чем это он.

После затянувшейся минуты молчания, он осторожно погладил мою руку.　

— Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за связи с нами. Я знаю, что ты… не говорю — близка, а просто хорошая знакомая Офелии. Но если тебе, что-нибудь понадобится то, пожалуйста, позвони мне.

Он улыбнулся, выглядя при этом, как добрый дедушка, а затем слегка потрепал меня за щеку. Я кивнула, искренне улыбаясь в ответ.

И мне едва удалось удержаться, чтобы не сбежать из дома с консервированной африканской фиалкой, которая, как он утверждал, должна быть в любом хорошем доме.

Рассказывая о своих провальных попытках вырастить растение, мистер Маршан убедил меня, что если я заберу фиалку, то спасу другую форму жизни.

В целом это был оправданный, хотя и странный визит. У меня есть бумаги, по которым мне заплатят и довольно неплохо. Но чтобы получить их, я нарушила собственные правила о посещении вампира и это плохо.

Мистер Маршан был на моей стороне. Он пытался дать полезный совет, но я так и не поняла, касаемо конкретно ситуации с Кэлом или всех вампиров.

И он убийца-растений и обладатель лучшего сада, чем у меня. Так, в дополнение к тому, что произошло, я еще и завидую.

* * *

Уставшая от исследований в слепую, по пути домой я остановилась у «Особенные Книги». Мне нравился простенький магазинчик Джейн, который принадлежал, умершему работодателю Джейн, Гилберту Уэйнрайту.

После обращения, работа в магазине стала первой работой Джейн, а когда мистер Уэйнрайт завещал его ей, то Джейн расширила, отремонтировала и превратила оккультный магазинчик из хаотичной крысоловки в маленькое сокровище, полное чудного очарования, которым он на сегодня являлся.

Аромат кофе и старой бумаги приветствовали меня у двери. Я прошла через старинную с витражным стеклом дверь, затем мимо стойки продавца из дерева клёна и со старинной кассой и большого рекламного щита с изображением хита-продаж Джейн «Руководство для только что восставших из мертвых».

Широкая барная кофейная стойка гармонировала с отполированной, из дерева клёна системой книжных стеллажей, радость и гордость Джейн. Любой клиент мог зайти в магазин и с легкостью найти любую книгу — от Снежного человека до Сантерии — купить ее и затем благополучно вернуться по его или ее пути обратно из магазина.

Ни одно из этих удобств не поощряло предыдущую систему, по словам Джейн.

Интерьер сочетал в себе мистическое и необычное сочетание. Я облазила сверху донизу Хоум Депот, но так и не смогла найти такой же темно-синий спокойный оттенок для стен.

Андреа Бирн-Чейни, помощница Джейн, смешала несколько разных цветов, чтобы придумать его, а затем добавила мерцающие серебреные звезды, чтобы сохранить «серьезность» данного места.

Несколько покупателей седели в углу в удобных фиолетовых креслах и спорили о «Призраке Писателя» Джона Харвуда. Джолин сидела в баре, потягивала капучино и ела круасан, размером с мою голову. Андреа смешивала синтетическую кровь с каким-то замороженным кофейным варевом, которое я не думаю, что получится.

Джейн сидела с бухгалтерской отчетностью за прилавком, источая типичное послесвадебное свечение, посвежевшая с горящими глазами и раздраженная. Ее лицо озарила улыбка, когда она меня заметила, и Джейн обошла прилавок, чтобы заключить меня в объятие.

Ага, вампиры молодожены были падки на объятия.

— Каким ветром тебя занесло сюда? — спросила она. — Боже мой, разве я не заплатила за этот месяц?

— Нет, ты же помнишь, что теперь все оплачивается автоматически? После того как ты второй раз внесла плату за просроченный платеж и продублировала тем самым оплату Габриэля, который не думал, что ты платишь мне.

— Мы все еще работаем над тем, чтобы открыть совместный счет, — застенчиво пробормотала Джейн.

Я захихикала.　

— С такими ошибками я могу справиться. — Я вытащила несколько экстра-больших саше, набитых розмарином и лавандой из моего сада, в сочетании с лавровым листом, гвоздикой и кедром.

— Я хотела завести тебе их. Ты сказала, что тебе нужно что-то сильное, чтобы перебить запах кроссовок Джейми?

— Я не понимаю, как у того, кто технически не может потеть, ноги воняют тухлым болотом! — воскликнула Джейн, сжав перед грудью, словно щит, саше. — Запах начинает распространяться уже и на втором этаже.

Я сжала ее плечо, когда она прижала саше к носу, словно обоняние было жизненно важной артерией.　

— Добро пожаловать в жизнь с подростком. Теперь большая часть твоего времени будет уходить на разборки со странными запахами.

Джейн спрятала маленькие тканевые пакетики за стойкой бара, в то время как Андреа с ревом привела кофе-машину к жизни.

— Я боялась, что ты здесь для того, чтобы сообщить еще более загадочное обстоятельство о поставке моих продуктов, и как в тот раз ничего не объяснишь. Ты ведь знаешь, вопросы без ответов сводят меня с ума, — сказала Джейн.

— Извини за это, — сказала я ей.

— Благодарю за звонок и за то, что включила меня в свой список о единственно вспомнившей женщине, тупица, — заворчала Андреа.

— Я сказала Джейн, чтобы та позвонила тебе.

— Ты же знаешь, что она ничего не помнит в течение часа после того, как пробудится! — заворчала она. — Не играй моим благополучием, пуская все на самотек.

— Прости.

— Ну, а теперь расскажи мне, зачем я выкинула целую упаковку Синтетической крови первой группы, только из-за того, что дурачить меня забавляет тебя и Офелию? — спросила Джейн.

— Нет. — Я быстро поблагодарила Андреа, которая поставила передо мной один из своих вкуснейших капучино.

— Ой, ты еще раз пробовала прийти на встречу в торговую палату? — захихикала Джолин. — Потому что я просто должна это услышать.

— Я должна была попробовать! — стояла я на своём. — Несмотря на ваши бесчисленные, бесконечные предупреждения. Я частный предприниматель. Я должна хотя бы попытаться вступить в Торговую палату.

Подобно Джейн, я была выброшена из Торгово-промышленной палаты Пустоши Убывающей Луны, полу продуктивной городской группой, включающей бойкую женщину по имени Кортни.

Но если Джейн смогла продержаться несколько месяцев, то меня попросили уйти после одной встречи. Когда Кортни узнала, что мой бизнес основан на обеспечении вампиров продуктами питания, они долго не могли вывести меня из прихода.

На самом деле, после того, как глава Кортни узнала, что я дружу с Джейн, они сделали все возможное, чтобы у меня возникли проблемы в городе. Я стерпела их попытки отозвать у меня лицензию на ведение бизнеса. Я даже посмеялась, когда они попытались внести моих поставщиков в черный список… потому что они действительно не знали моих поставщиков, и в конечном итоге оскорбляя их, сплотили на моей стороне.

Но когда они дошли до учителей в школе Гиги, чтобы выяснить, может ли моя сестра «пагубно влиять» на других детей, Джейн посетила Торговую палату… и не стала говорить мне, что там было сказано. Все, что я знала, что глава Кортни не смогла посмотреть мне в глаза, когда мы с ней столкнулись в Уолмарте.

— Я не стану говорить тебе «Я же говорила», — вздохнула Джейн. — Но я спою! Я же говорииила теееебеее! — Она встала на одно колено и, расставив пальцы рук, пошевелила ими в драматическом жесте.

— Твои ужимки тут совершенно не к месту, — сказала я. — Тем более я здесь, как клиент. У тебя есть что-нибудь о растениях и сверхъестественном.

— Для начала ужимки у вампира редкое явление, чтобы их оценили при любых обстоятельствах, — сказала она, вскакивая с такой скоростью, что у человека это вызвало бы необратимые последствия в организме. — И да, у нас есть целая секция, посвященная садоводству.

Она повела меня в переднюю часть магазина, между старой стойкой комиксов «Байки из Склепа» и большой фотографией, на которой были запечатлены Джейн и мистер Уэйнрайт. Джейн добавила несколько «семейных» фотографий в прошлом году, развешивая их по всему магазину с легкомысленным подходом, придавая магазину чувство «семейности».

Там была и фотография Джейн с ее лучшим другом, Зебом, который так же являлся мужем Джолин. На другой фотографии Андреа с мужем, Диком Чейни, спорящие по поводу кофе-машины, которую Андреа защищала, как разъяренная медведица.

Так же висел групповой снимок с ежегодной вечеринки Андреа, посвященной «Уродливым рождественским свитерам». На снимке изображен мрачный муж Джейн, Габриэль, который казалось не испытывал большого энтузиазма быть одетым в спортивную вязаную жилетку с изображением эльфов.

Хотя у Джейн и не было большого опыта в розничной торговле, но у нее был наметан глаз на обустройства места для продаж. Все привлекало клиентов, заставляя чувствовать себя спокойными и увлеченными.

Я немного завидовала их маленькой семье. Они всегда так радушны, когда я их видела. Но я не могла проводить с ними много времени. У меня совсем нет времени для друзей.

Я так и не смогла перейти от пиццы с пивом с девочками в общежитии, до полноценных девичников и воскресных ланчей. Печально и странно осознавать тот факт, что единственное реальное общение было лишь в семнадцать лет.

Что я собиралась делать, когда Гиги уедет в колледж? Каждый вечер я буду приходить в пустой дом. Не будет больше волейбольных игр, не будет покупок в последнюю минуту расходного материала для ярмарки научных проектов, не будет полуночных пицц или театральных реконструкций школьных мыльных опер. Странное чувство пустоты нахлынуло на меня у следующей полки.

— Ищешь что-нибудь конкретное? — спросила Джейн, нежно меня подталкивая.

Я выдохнула, неуверенно кивая.　

— Я пойму, когда увижу.

Джейн ухмыльнулась.

— Мой вид покупателя книг.

Она сложила несколько книг мне в руки от недавно вышедших изданий до старых в тряпичных обложках томов. Я пошатнулась под их тяжестью, поэтому она помогла мне доковылять до бара.

Я села на свое место в баре, где меня уже ждал капучино, и стала думать, какие книги мне нужны.

— Итак, ты решила перевести свой сад на другой уровень? — спросила Джолин, когда я убрала книгу в твердом кожаном переплете под названием «Люди, поедающие растения Амазонки».

Группа книголюбов прекратила спор и решила прочитать что-то менее романтическое в следующем месяце. Я использовала их шумный, довольный уход, чтобы не вдаваться в подробности о Кэле. Но как только дверь магазина закрылась, Джолин снова выжидательно посмотрела на меня.

— Лишь небольшие исследования для друга, — сказала я, поднимая «Ароматерапия в ботанике и психические особенности растений».

— Он ничего не знает о ботанике и пытается найти сведения о том, какие растения оказывают влияние на вампиров. Как чеснок к примеру. Я заметила, что это не сожжет тебя за живо, вопреки тому, во что хотели заставить нас верить «Потерянные парни».

— Вот какой совет для выживания вампирам ты получаешь от Кори Филдмана, — лукаво сказала Джейн.

— Это больше проблема вонючего дыхания, — добавила Андреа.

— Насколько близко ты находилась к Кори Филдману, что смогла учуять запах из его рта… о, не бери в голову, — усмехнулась Джолин.

Джолин была белой вороной. Она нереально и экзотична, красива — рыжие волосы, яркие зеленые глаза и поразительная белоснежная улыбка. Джейн рассказала мне, что она расстроилась, когда «лучшую девочку» Зеба заменили кем-то, кто генетически превосходил… но тогда она утешала себя, что рев Джолин мог сдирать краску. Это было небольшим утешением, особенно учитывая то, что она была по-настоящему хорошей девушкой.

Я открыла копию «Причудливые растения и их использование».

И пробормотала:

— Коготь Дьявола. Щавель кроваво-красный. Мозговая тыква. И почему они называют растения такими жуткими именами?

Джейн взвизгнула.

— Ауч!

— Что?

Она вздрогнула и захлопнула книгу.　

— Я только что увидела глаз растений.

— У Джейн есть кое-что о глазах, — сказала Джолин, закатив свои.

Этот добродушный аргумент привел к обсуждению неясных фобий, включая боязнь Джейн, клоунов и марионеток.

Через несколько минут я сузила выбор до «Недостатков Совершенных Созданий» и «Естественная природа в сравнении со Сверхъестественной», справочник по растениям, металлам и минералам, которые физически воздействовали на сверхъестественных существ. И «Руководство по Древним Ядам».

— Ты ведь сказала бы мне, если бы планировала использовать то, что я тебе продам для убийства кого-нибудь? — откашлявшись, спросила Джейн. Я махнула рукой, словно раздумывала над этим. Она кинула в меня новой куклой вуду. Ну, по — крайней мере, я решила, что она была новой.

— Я возьму их. — Я вытащила кошелек, но Джейн вырвала его и пихнула мне обратно в руки. — Ох, твои деньги здесь не приветствуются.

— Джейн, одна из этих книг выглядит антиквариатом, — сказала я, держа в руках «Древние яды» в потертой зеленой обложке.

— Ты помогла мне пережить поход с родственниками по магазинам за свадебным платьем, — возразила Джейн. — И ты отвлекала мою маму во время церемонии и поэтому она не кормила меня насильно тортом. Айрис, ты здесь не платишь.

— Спасибо, Джейн, — сказала я, обнимая ее.

— Поэтому, я думаю, — сказала Джейн, нежно сжимая мою руку, — что мы должны пойти и выпить чего-нибудь. Знаешь, девичник. Я чувствую, что мы мало проводим времени с тобой. Гиги уже ходит в школу, поэтому пора снова привыкать к «взрослому времяпрепровождению».

Я прищурила на нее глаза. Иногда она вела себя как заноза в заднице со способностями телепата. Джейн выгнула бровь.

Я подумала «И это услышала?».

Она кивнула.

«Всезнайка-экстрасенс».

Она нахально улыбнулась.

Между тем наш разговор продолжался, наши подруги не знали о мыслительных маневрах Джейн.

— Не люблю девичники, — надулась Андреа. — Одна из нас всегда заканчивает в отделении полиции.

— Ну, а кто тебя просил танцевать на полицейской машине? — спросила Джолин.

— Это ты меня надоумила на это! — в ответ кинула Андреа.

— Машина ехала!

Андреа заскулила.

— Я позаимствовала наряд «неверное решение» и не отвечала за свои действия.

— Мы чуть не поджарились из-за этого наряда, — пробубнила Джолин.

Джейн беззаботно улыбнулась, словно не за ее спиной разгоралась сцена из передачи с Джерри Спрингером.

— Итак, подружка, что у тебя за исследование и как давно ты… встречаешься? — мягко спросила она.

Я выдохнула, надеясь, что Джейн многое не увидела про Кэла в моей голове. Я сомневалась, что она приняла информацию о Совете, но я не хочу, чтобы у нее были проблемы из-за меня с Офелией.

Проблема в том, чтобы проводить время с Джейн, в любую минуту можно понять, что она слышит твои мысли и сразу начать думать о том, о чем не следует.

Когда я была смущена из-за незначительного снижения остатка на банковском счете за три месяца до этого, я научилась в ее присутствии мысленно читать идентификационные названия растений. Она ждала неделю, прежде чем подойти ко мне и спросить, почему я ругаюсь на нее, на латыни.

— Мы не встречаемся, так как проводим много времени вместе.

На мой тон Андрея ехидно усмехнулась.　

— И ты не очень-то рада по этому поводу.

Я застонала и опустила голову на прилавок. Джейн усмехнулась и похлопала меня по спине. Когда я подняла голову, она вытащила маленькую, розовую инкрустированную стразами флягу, которую я подарила на свадьбу и помахала ею перед моим лицом.

Я нахмурилась на маленькую желтую хрустальную пчелку, мерцающую на углу фляги.　

— Не знаю, станет ли мне лучше от водки.

— Ты почувствуешь себя лучше, если я подолью тебе в кофе? — спросила Джейн мягким тоном.

Позади нее, я услышала, как Андреа вытащила маленький цифровой диктофон и тихо заворчала:　

— Рассмотреть возможность внести меню, добавление в кофе алкоголя. Изучить вопрос о получении лицензии.

— Ладно, можешь и не пить и рассказать нам все так, — сказала Джолин. — Джейн в любом случае вытянет из тебя информацию. У нее есть весьма… зловещие способы. — Она вздрогнула.

— Хорошо. Признаюсь. Я провожу время с вампиром. И иногда он такой смешной и милый… и ух, горячий, как ад. Но есть такие моменты, когда он меня просто выводит из себя, и я хочу выдворить его поджариваться на солнце. Он принимает все решения за меня, словно меня и нет! — воскликнула я таким тоном, от которого у Андреа и Джейн на лице появилось выражение насмешливого признания. — Похоже, он думает, что сможет защитить меня от всего мира, просто… чего вы лыбитесь?

Джейн и Андреа одновременно засмеялись.　

— Хорошо, это слияние умов немного уже нервирует, — пожаловалась я.

Андреа мне так улыбнулась, как улыбалась моя мама, читая лекцию о «птичках и пчелках и изменениях в теле».

— Добро пожаловать в жизнь с мужчинами вампирами.

— Самыми опасными видами парней, — торжественно произнесла Джейн. — Ты становишься Матерью Терезой.

— Самые опасные, — раздраженно фыркнула Джолин и сказала вроде этого:　

— Очевидно. вы никогда не тусовались с моей стаей.　

Нет никакого смысла в этой фразе.

— Он не мой парень. Он просто клиент.

Джолин мило надула губки.

— Ну, ты ведь не занималась с ним сексом, да?

Я выронила глиняную, в виде желудя тарелку из бара, которую Андреа подхватила до того, как она разбилась о пол. Иногда рефлексы вампира очень кстати.

Я пролепетала.

— По… почему ты спрашиваешь об этом?

Джейн ответила:

— У тебя на лице написано «у меня был самый лучший секс в моей жизни, но это заставляет меня чувствовать эмоциональные противоречия». Я знакома с таким выражением.

— Я ходила с таким выражением лица еще первые шесть недель после того, как Дик переехал, — искренне сказала Андреа, и я подумала, что увижу румянец на ее бледных, немертвых щеках.

— Приблизительно два месяца до свадьбы, — подняв руку, ответила Джейн.

— Есть ли лучше? — спросила я.

Джейн усмехнулась.

— Секса?

— Нет! — воскликнула я, когда Андреа фыркнула. — Эмоциональный конфликт. Извращенка.

Джейн пожала плечами, наливая еще одну чашку кофе для Джолин.　

— Это зависит от тебя и твоего друга. Честно говоря, сложно строить отношения с человеком, который думает, что оставляя тебя в неведении, способ защитить тебя и, как правило, проявляет равнодушие к угрозам убийства. Поверь мне, я почти потеряла Габриэля из-за его глупого инстинкта защищать. И единственное, что ты можешь сделать так это отказаться мериться с этим. Давай отпор. Если твой друг, хоть немного похож на Габриэля или Дика, то он просто жаждет, чтобы ты его вызвала.

— На дуэль? — спросила я.

— Нет, в спальне — и везде где можешь. Сопротивляйся ему. Ты будешь лучше чувствовать себя в отношениях, а он будет уважать тебя еще больше, — настояла Андреа. — Одна из причин, почему понравился мне Дик была той, что я первая девушка, которая отказывала ему в чем угодно, только потому, что он был человеком.

— И хорошая борьба всегда приводит к… — Джейн закусила губу, словно сомневалась, готова ли я услышать ответ.

Андреа мечтательно вздохнула.

— Примирительному сексу.

Я прикусила губу, теребя в руках голубую, с выбитой надписью Особенные Книги, салфетку.

— Технически, мы не померились, это своего рода соглашение о временном перемирии.

— Он заставил тебя подписать соглашение? Это твоя извращенная форма прелюдии? — спросила Андреа, хмуря свои прекрасные брови. Я бросила в нее помятую салфетку. Она засмеялась и увернулась.

— Теперь мне любопытно, — заговорщически произнесла Джейн. — Я никогда не занималась сексом с вампиром, будучи человеком и всегда отказывалась от подробностей от Маленькой Мисс дающей Пугающие прозвища Пенису. — Она кивнула в сторону Андреа. — На что это похоже?

— Я не расскажу вам! — воскликнула я.

Джейн заскулила.

— Да ладно тебе, ради спортивного интереса.

— И почему мы дружим?

— Ну же, или она снова будет трепаться о ее первом разе с Габриэлем, — заворчала Андреа.

Я отвернулась и спрыгнула со стула, пытаясь уйти от ответа. Мой взгляд остановился на мягкой с глянцевой обложкой книге с изможденным, утомленно выглядевшим вампиром, растянувшегося через кровать в готическом стиле с балдахином.

— Эй, а это что? — спросила я, вытаскивая один экземпляр из кучи книг. — «Забота и пропитание для одиноких вампиров. Подробное руководство по безопасному, любящему обращению с травмированными вампирами».

Я просмотрела книгу и нашла там рекомендации по питанию, графики кормления, приложение об уходе за кожей после незначительных ожогов.　

— Она бы очень пригодилась неделю назад, — пробормотала я.

— Погоди, он ранен? Твой вампир ранен? Айрис, ты ведь не подобрала этого парня, когда тот путешествовал автостопом или что-то в этом роде, да?

— Да, Джейн. Я так и сделала. На самом деле, у него в руках была табличка «Мне нужно ехать и я, вероятно, высушу до суха того дебила, который остановится». Ну и я подумала, а что тут плохого?

— Ладно, ладно, — заворчала Джейн. — Я привыкла включать мамочку в последнее время. Я все время беспокоюсь о Джейми. Я внезапно переосмыслила и начала уважать слово «мама».

Позади нее Андреа ахнула. Джейн повернулась к ней и сузила глаза.　

— Если ты кому-нибудь расскажешь, я буду все отрицать и расскажу Дику все пароли от каналов для взрослых.

— Не посмеешь, — зашипела Андреа. — Мы никогда его больше не увидим.

Я повернулась к рыжей девушке сидящей за барной стойкой.

— Джолин, как ты справляешься с этими двумя?

Джолин зевнула и перевернула страницу книги «Драматическая история ребенка полу-оборотня».　

— Я здесь просто для комического контраста.

* * *

Вооружившись приличным количеством книг, которые займут меня на протяжении недели, я заехала по пути домой в Дейри Фриз за традиционно вторичными чизбургерами.

Джо Брукс, который около сорока лет стоял за грилем, несомненно, положил дополнительную порцию жареного лука для Гиги именно так, как ей нравилось. Это в сочетании с хрустящими жареными шариками на дне моего пропитавшегося жиром пакета на вынос, гарантировало счастливый семейный вечер дома.

— Увидимся в следующий вторник! — прокричала я через плечо. Джо Брукс улыбнулся мне и помахал лопаткой.

Я поспешила к машине. У меня было примерно двадцать минут до тех пор, пока сыр утратит идеальную эластичность.

— Айрис!

Я обернулась и увидела Пола, бегущего через парковку от его грузовика. Блин, так прошел мой гарантированный вечер семенного счастья.

— Привет, — бодро сказал он и поцеловал меня в щеку.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, принимая ожидаемое чмокание, без какого-либо энтузиазма.

Пол не переступал порога Дейри Фриз с тех пор, как отравился в школе хот-догом с чили. Он бы лучше приручил змею, чем сделал один из заказов у Джо Брукса.

Светлые волосы Пола отражали зеленый свет от уличных фонарей. В его глазах появился блеск, когда он кивнул на сальный пакет.

— Ты всегда сюда заезжаешь вечером по вторникам, — ответил он. — Эта ночь чизбургеров. Как ты? Ты в порядке? Я звонил.

— Знаю, — поморщившись, сказала я. — Извини, была слишком занята.

— С твоим новым парнем? — спросил он, и хотя его тон был радостным, но в глазах читался оттенок боли, а вокруг рта появились морщинки от грусти.

— Типа того, — ответила я, неловко открывая дверь и складывая пакеты на пассажирское сидение.

— Итак, где ты и Кэл встретились?

— На работе, — сказала я.

— Серьезно? — спросил он.

— Он обычно весьма серьезен, да, — промямлила я.

— Подожди, ты познакомилась с ним на работе? Он был так бледен и его глаза… черт, он вампир? — застонал он. — И как парню с этим тягаться?

— Это не соревнование, — мягко напомнила я ему. — Ты и я не работаем, Пол, помнишь? Даже в долгосрочной перспективе.

Уголки его рта поникли.　

— И я полагаю, что встречаться с кем-то кто не умрет, довольно долгосрочно, да?

— Пол…

— Айрис, я думаю, мы должны дать нам еще одну попытку. Я скучаю по тебе. Никто не заставляет смеяться меня так, как это делаешь ты. Никто не понимает моих мыслей, как ты. Я думаю, мы сможем поработать над этим в долгосрочной перспективе. Мы могли бы пожениться и завести детей и все дела. Мы могли бы, Айрис. Мы просто должны приложить больше усилий.

— Я хочу этого. Я также сильно хочу этого, как и ты, но мы не должны прикладывать никаких усилий, Пол. Это просто должно случиться. Между нами нет этой… искры. Все что ты хочешь, так это кричать минуту на кого-то и целовать его в следующую. Такие вещи делают жизнь интересной.

— Хорошо, что если нам снова сойтись и попробовать все это?

Я рассмеялась.

— Звучит как отношения, притянутые за уши.

— Я никого не тяну за уши. И не играю в игры. И ты знаешь, — сказал он, нежно сжимая мою руку. — У нас нет искры, но у нас есть кое-что реальное. Мы друзья, Айрис. Не могу придумать лучшей причины, чтобы начать совместную жизнь.

Он прав, конечно. Он не играл. Всегда прямолинеен, даже если знает, что причинит боль словами.　

— Нет, Пол, спасибо, но нет. Я не хочу снова пробовать….с или без усилий.

— Уверена, что не хочешь сходить на ужин как-нибудь? — спросил он. — Просто, как друзья? Я…скучаю по разговорам с тобой, Айрис. Я скучаю по тебе.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Честно, я тоже скучала по своему старому другу. Я скучаю по легкости быть с ним. Никакой драмы. Никакой опасности. Напряжения вокруг. Я не была втянута жизнь-или-смерть, пока встречалась с Полом.

Он был здесь в Дейри Фриз, потому что знает меня. Знает мои привычки, мои будни, что люблю, а что нет, потому что он знает меня.

Без всяких досье в файлах, утверждающих, что я была сморщенной, по уши в долгах старой девой, а только меня настоящую. Почему для меня не может быть всё так просто? Почему у меня должна случиться личная катастрофа?

Шутки в сторону, Пол красивый мужчина в маленьком городе, где со свиданиями было туго. И есть много причин рассматривать в Поле реального кандидата.

1. У него постоянная работа.

2. Он не ждет от меня, что я стану готовить для него, убирать или быть его мамочкой.

3. У него не было пагубных привычек, таких как алкоголизм, наркомания или проводить все свое время за игрой Вар Крафт.

4. В целом он внимательный и без всяких напоминаний вспоминал ежегодно о моем дне рождении.

5. Я могу рассчитывать, что он не станет снимать меня на фотоаппарат, пока я сплю и размещать их на Фейсбуке, это все, что я могу сказать про парня Андреи, с которым она встречалась

Я не хочу играть в отношения. Я хотела чего-то, за что стоит держаться, того, кто держался бы и за меня. Даже если это иногда опасно, а иногда в буквальном смысле кусает за задницу.

— Просто это ужасная идея, Пол. Мне жаль. Я тоже скучаю по тебе. Но мы не можем пойти на подобное. Это постоянное толкай-тяни.

Звучит не очень. Мы никогда не сможем встречаться с людьми, с которыми можем завести отношения, если мы будем псевдо-встречаться.

— Но мы ведь можем быть друзьями? А друзья все время ужинают вместе.

— Да, но друзья потом не занимаются сексом, — невозмутимо сказала я.

— Хорошие друзья занимаются.

— Пол.

— Стоило попробовать. Но ты ведь в порядке? — спросил он. — Ты на меня не злишься? Или ты встречаешься с каким-то вампиром, чтобы попытаться оправиться после меня?

— Думаю, ты должен сам оправиться после себя, — в ответ произнесла я.

— Это звучит как-то глупо, тебе не кажется? — хмыкнул он. Я решительно кивнула. — Ладно, иди домой пока твои чизбургеры не остыли. Передавай Гиги от меня привет.

Я пожелала Полу спокойной ночи. Он закрыл дверь за мной, когда я завела машину. Когда я выехала со стоянки, то посмотрела на него в зеркало заднего вида. Я знала Пола три года и это первый раз, когда он упомянул Гиги.

Он взрослел или просто надеялся убедить меня, что мы еще могли «сработаться»? Почему он решил, что меня ему не хватает только тогда, когда увидел еще с кем-то? И почему его намеки на ревность оживили мой день?

Я вздохнула, уводя машину подальше от города.　

— Испытывать чувства к бывшему парню, в то время как борешься с романтической глупостью потенциального кавалера-вампира. Твоя жизнь реально похожа на комедийный ситком, Скэнлон.

Глава 13

«Вампиры, особенно очень старые, не вспоминают о прошлом. Оно напоминает им о том, что они потеряли за эти годы. А если вампир добровольно делится историей из прошлого, то ты должна с уважением отнестись к этому, как и подобает».

Из книги «Забота и пропитание одиноких вампиров»

Я не стала рассказывать Кэлу о визите Пола, когда вернулась домой и положила на стол чизбургеры.

Он сидел, обложенный исследованиями и хмуро пялился в ноутбук. Я разогрела бутылку крови, чтобы предложить ему в то время пока мы с Гиги будем, есть чизбургеры, иначе это было бы грубо.

— Гиги! — прокричала я. — Ночь чизбургеров! Спускайся и налетай!

— Ее здесь нет, — сказал Кэл. — Сказала, что снова пошла, заниматься с этим мальчиком Беном. Она сказала, что звонила тебе и оставила сообщение.

Я возмущенно вздохнула.

Пухлые губы Кэла дернулись и он добавил:

— Если бы мы избавились от парнишки, когда я предлагал, проблемы бы не было.

— Да, убийство подростка гораздо рациональный шаг, чем введение строгого комендантского часа, — тихо проворчала я, пока проверяла голосовую почту. Гиги действительно оставила сообщение, пока я находилась в магазине Джейн. Я нахмурилась. Гиги знает правила.

После школы никаких ночных прогулок пока я не разрешу. С глазу на глаз, а не по голосовой почте. Она нарушила правила, потому что думает, что я слишком отвлеклась на Кэла и не присматриваю за ней? Или она настолько без ума от Бена, что рискнула домашним арестом и сестринским гневом?

Гиги ждет доооолгий разговор, когда она вернется. Или мне придется прибегнуть к одному из принципов Макиавелли, который заставит ее задуматься о моем следующем шаге и поставит под сомнения мои мотивы. Последние, что я сделала, это создала фиктивный аккаунт в Твиттере и арендовала пикап.

Вздох. У меня действительно не было времени блистать знаниями принципов Макиавелли. Лучшее, что я могла придумать в этот момент — это засунуть ее лифчик в морозилку. Но не думаю, что так она поймет мою точку зрения.

— Ну, теперь я осталась с лишним экстра-чизбургером и немертвым гостем, который не ест.

— Если бы я мог, — размышлял Кэл, принюхиваясь к тонкому аромату, исходящему от вощеного бумажного пакета на столе. Он ткнул пальцем в пакет и отошел, словно ждал, что тот шевельнется в ответ. Я усмехнулась, убирая свой ужин от него подальше.

Мы сидели за столом с его кровью и моим мясистым калорийным совершенством. Это было странно по-домашнему и определенно неловко без Гиги, которая играла роль общительного буфера.

Кэл не сводил глаз с моего рта, когда я жевала или губами обхватывала соломинку в коктейле. Но он ничего не говорил.

Самый неловкий ужин-свидание.

Стараясь не подавиться, я закончила как можно быстрее, затем вышла во двор, чтобы расставить разбрызгиватели с водой на газонах, а потом направилась вверх по лестнице в укромный уголок для чтения.

Я спрятала руководство по Заботе и пропитанию, просто потому что Кэл поднимался позади меня. Почему-то я подумала, что он посчитает инструкции по уходу за его видом весьма унизительным.

Я забежала в спальню, чтобы переодеться в свободные штаны для йоги и нефрито-зеленую «Община полукровок — лачуга Деметры» футболку. Джейн подсадила Гиги на Перси Джексона и Олимпийцев, и Гиги отыскала эту футболку на фан-сайтах «Etsy» в прошлое Рождество.

К сожалению, футболку слишком часто стирали и она села немного. Но все еще была мягкой и удобной, я не буду в свободное время слоняться по дому в шелковой ночнушке.

К тому времени, когда я вышла, Кэл сидел на подоконнике, изучая мои новые книги. Кэл посмотрел на буквы в греческом стиле, которые растянулись у меня на груди.

— Деметра? Богиня урожая и изобилия? В тему. Ты выглядишь особенно… плодовитой в этой футболке.

— Это подарок, — колко ответила я ему, залезая на подоконник. Кэл сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги ко мне. Я осторожно скопировала его позу, так чтобы наши ноги не соприкасались.　

— Гиги купила себе с Гермесом. Мы одеваем их, когда готовим зефирки.

— Гермес. — Он нахмурился. — Бог воров?

— Древнегреческий Бог, — поправила я его.

— Он никогда не был моим любимчиком, — сказал Кэл, пожав плечами. — Несмотря на то, что в моем доме был алтарь для Богов, моя жена больше уделяла внимание Аресу и Афине, чтобы те принесли мне силы и мудрость в бою. Чтобы я благополучно вернулся домой. Я иногда отдавал дань Гестии, чтобы та помогла моей жене научиться готовить. Но она заметила, и тот разнос, который мне устроила, сказал мне, что не стоит больше рисковать.

— Твоя жена плохо готовила?

— Ужасно, — рассмеялся Кэл, когда его лицо осветила задумчивая улыбка. — Она пекла хлеб, который ты могла бы использовать в качестве метательного диска. У нее просто никогда не получалось. Но ее родители слишком любили ее, чтобы сказать ей о том насколько были неприятными ее усилия, поэтому она оставила их дом, полагая, что вполне сможет стать домохозяйкой. Не знаю, как ей это удалось, но однажды она сожгла горшок с кипящей водой. Подол ее платья загорелся, и она выбежала из кухни, скидывая с себя тлеющую ткань. Вода из горшка выкипела, и он треснул. Она стояла в нашем дворе обнаженной, как ощипанный гусь! Я изо всех сил старался не смеяться. Но она так негодовала, скрестив руки, губы сжала в твердую тонкую линию, пока сердито смотрела на меня. И когда я накинул на ее плечи мантию, она просто сказала «Слава Богу, мы не рабы!» А потом она вернулась на кухню, чтобы закончить приготовление еды.

— И как это было?

— Едва съедобным, — сказал он, вздрагивая. — Но, в конце концов, мы смеялись над этим. У нас мало было таких моментов. Я не вспоминал об этом дне… очень долго. Почти забыл.

Его взгляд стал отсутствующим, словно Кэл сканировал внутренние ячейки памяти, предназначенные для хранения воспоминаний о жене, семье. Маленькие прямые морщинки появились на его лбу.

Кэл расстроился, что ему необходимо прикладывать усилия, чтобы вспомнить? Может он не мог вспомнить, как она выглядела? Через еще тысячу лет он с трудом вспомнит мое имя? Буду ли я претендовать на место в его воспоминаниях?

Казалось маловероятным, что он может забыть того, кто споткнулся через его полумертвое тело и перевез его в другое место, словно вор в ночи. Но Пол вспомнил меня, когда у него не осталось вариантов. Это не сулило ничего хорошего.

Удрученная этой мыслью, я спросила.

— Как ее звали?

— Юфемия, — сказал он, улыбаясь.

— Юфемия и Клетус?

— Даже не начинай, женщина.

Я пихнула его ногой.

— Эта замечательная история, Кэл.

Поймав меня за лодыжку, он улыбнулся и нежно сжал ее.　

— Спасибо, что напомнила.

Я кивнула, наслаждаясь тем, что в данный момент он казался счастлив. Жуя лакрицу, я ушла с головой в новые книги и искала любую информацию о растениях, которые оказывали парализующий эффект на вампиров или стимулировали их кровожадность.

Но для меня это было новой областью в исследовании растений, и работа продвигалась медленно. Я взяла на заметку, сделать небольшую таблицу с перекрестными ссылками, в конечно итоге выбросила ее, когда она стала похоже на крошечное закрашенное черной краской лоскутное одеяло.

Расстроенная, я скомкала бумагу и выбросила в мусорное ведро. Повернувшись к полке, я скользила взглядом по позолоченным заголовкам книг. Мне необходимо вдохновение.

Мне нужно что-то, чтобы соединить все маленькие кусочки информации, циркулирующие в моей голове. Что-то скребло на задворках моего разума, мне чего-то не хватает, того, что я не знаю….

— Ой! — воскликнула я, прыгая на подоконник. Я поставила одну ногу на край — прямо между бедер Кэла — когда потянулась, чтобы достать книгу на самой верхней полке.

— Могу ли я помочь тебе? — спросил он, глядя с опаской на положение моей ноги. Я проигнорировала его и спрыгнула на пол, с «Путеводителем по европейским полевым цветам» в моих руках. Я открыла ее и широко улыбнулась, показывая Кэлу картинку с ярко-синими цветами.

— Тебя, мой друг, отравили комбинацией волчьего аконита и горькой белладонны! — воскликнула я.

— Поэтичная комбинация. С чего ты решила?

— Догадалась, — с невозмутимом видом сказала я. Когда он закатил глаза, я пояснила:

— Итак, мы говорили о том, что аконитин присутствовал в яде Голубой Луны, да? — Он кивнул. — Аконитом — это другое название волчьего аконита.

— Я думал, что мы учли тот факт, что я не оборотень.

— Согласно этому аконит является своего рода всеобъемлющим сверхъестественным растением. Забавно, что люди отчасти оказались правы. Ботаники считают, что первые европейцы приписывали сверхъестественные свойства растению из-за его неземного синего цвета. В любом случае, согласно «Естественной природе в сравнении со Сверхъестественной» растение содержит фермент, который в принципе высвобождают нейромедиаторы вампиров и приводит их к постоянному возбуждению. Твои мышцы, нервная и сердечно-сосудистая системы широко раскрываются. Если кто-то объединит эффекты растения с другим….

— Я так понимаю, что эта горькая белладонна подходит?

Я открываю книгу «Естественная природа в сравнении со Сверхъестественной», указывая на соответствующий отрывок. На рисунке изображено вьющееся растение с фиолетовыми цветками.

С арки свисали цветки, похожие на раздувшуюся, вокруг желтой тычинки, чалму.

— Горькая белладонна содержит ядовитый гликоалкалоид под названием соланин.

— Ты знаешь, что такое гликоалкалоид? — внезапно спросил он.

— Так уж случилось, что я хорошо разбираюсь в химии, спасибо, так что да.

— Это гораздо сексуальнее, чем я ожидал, — задумчиво сказал он, прикусив нижнюю губу. — Я уже говорил тебе, как обожаю твои миленькие блузки и юбки-карандаш? Я никогда не работал в офисе весь день, но думаю, что с удовольствием побегал за тобой вокруг стола, если бы ты была одета так, как сегодня отправилась на работу.

— Почему я в этой ситуации секретарь? — спросила я. — Я могла бы быть твоим боссом.

— Хорошо, ты можешь гоняться за мной вокруг стола, — вздохнул он. — В любом случае я буду наслаждаться этим.

— Прекрати отвлекать меня предумышленным сексуальным домогательством, — отчеканила я. — А теперь, у людей растение вызывает головокружение, жар, расстройство кишечника — от описаний, которых я тебя избавлю, — а иногда и паралич. Но у вампиров не бывает головокружений, жара, или кишечных расстройств. Вместо этого, вас просто парализует. Это может быть не так уж и плохо, за исключением того, что благодаря акониту все небольшие нейромедиаторы в твоем мозгу открыты, что значит полное отключение твоего организма.

Его лицо стало мрачным, и мой триумф о том, что я нашла ответ сошел на нет. Кто-то хотел разнести его в пух и прах, сделать беззащитным, чтобы потом пробраться в его дом и прикончить.

Я не могла найти слов, чтобы утешить и помочь ему увидеть, что, в конечном счете, это не имело значения, так как он все равно их перехитрил. Так что я просто продолжила говорить.

— Единственное лечение от яда — кормление, вымыть его свежей кровью, — сказала я, тыкая пальцем в страницу. — К сожалению, у тебя соланин вызвал рвотную реакцию, и тебя стошнило. Много раз. На меня.

— Я понял. И перестал блевать на тебя, — заворчал он. Я нахально усмехнулась и пихнула его локтем.

Я пролистала указатели идеальных условий роста каждого растения. Эта была краткая небольшая таблица с цветными фотографиями и небольшими иллюстрациями мест обитания под каждой записью.

— Думаю, мы можем смело предположить, что тот, кто мухлюет с поставкой крови — тот же человек, который отравил тебя. Если бы мы только могли выяснить, где этот человек выращивает эту штуку, это помогло бы доказать, что он использует её для массовых отравлений. — Я пальцем проследила по указателю, остановившись рядом со скоплением мелких белых цветов с желтыми сердцевинами.

— Странно, — пробормотала я, листая страницы к полному описанию растения. Я вскочила и схватила книгу «Естественная природа в сравнении со Сверхъестественной», отыскала растение, написанное жирным шрифтом» в указателе «особо опасны».

Я изучала иллюстрации в книге Джейн. И пробормотала:

— Зеленые глянцевые листья, белые цветы, пятна на… сколько растений может подходить под это описание?

— Это личный разговор или можно присоединиться? — сухо спросил Кэл.

— Мило.　

Я сгримасничала и показала ему иллюстрацию.　

— Когда я просматривала отчет из лаборатории, не могла понять, почему химические вещества, обнаруженные в медунице, появились в крови отравленных вампиров. Это растение в книге Джейн, горечавка, очень похоже по структуре и химическому составу. В книге говорится, что оно пробуждает в вампирах кровожадность до болезненного состояния; они не различают кто друг, а кто враг. Оно должно расти в жарких, влажных местах Пиренейского полуострова, знаешь, современная Испания, Португалия, немного…

— Айрис, я знаю, где находится Пиренейский полуостров.

— Я знаю, знаю, ты, вероятно, построил там первую дорогу или сеял первую пшеницу, которая там росла когда-либо.

— Паршивка.

— Растлитель малолетних.

— Расхитительница гробниц.

Когда я не смогла придумать достаточно колкое оскорбление, я пошла дальше.

— Горечавка должна расти в теплых, влажных местах Пиренейского полуострова. Но я клянусь тебе, что видела её раньше. Помню, заметила нечто подобное в одном из пеших походов с моей мамой. Она часто брала меня на такие походы в лес, чтобы найти интересные растения для своего сада. Мы отрезали образец с одного растения, чтобы засушить и выкапывали другое. Она любила выращивать дикие, неокультуренные цветы на клумбах. Она говорила, что содержала сад подлинным. И вообще они были душевнее, чем те цветы, которые покупаешь в рассадниках. И я помню, что-то вроде этого странно-выглядящего растения я видела в последнем походе, в который отправились незадолго до ее смерти. Маме оно понравилось, но мы уже насобирали много растений, и она не хотела казаться жадной. Но…

Я вскочила и помчалась к книжной полке. Я провела пальцами по корешкам книг, пока не нашла записную книжку, которую искала.

— Что ты делаешь?

— Ищу мамин дневник с вырезками?

— Что прости? — спросил он. — Твоя мама была жестокой женщиной?

Я спихнула неуклюже его руки с моих плеч, пока обыскивала полку. Мамин дневник был искусством произведения. Гладкая обложка, обтянутая тканью, расшитой мелкими зеленными весенними листьями, ручная работа Гиги как на День девочек скаутов и как проект на День Матери.

Внутри, мама разнесла все интересные растения, которые мы только встречали в своих походах, по дате, а так же включая долготу и ширину, размеру клумб, описание окружающей среды и эскиз образца.

Аккуратный мамин эстамп пробудил во мне странное ощущение тоски, которую я не ожидала. Я так сильно скучала по ней. Я скучала по тому, как она смешила нас, когда мы были расстроены.

Я скучала по тому, как она обманывала нас в Монополии и пыталась заставить думать, что мы просто забыли, что у нее отели на Боардуолк и Парк-Плейс. Я скучала по чувству безопасности и что мама и папа все держат в руках.

Я пролистала до конца дневника: Июнь, 2005 года: Нашли сегодня довольно внушительный участок (6х4 кв. м) этого странного корнеплодного растения в районе Каунти-лайн-Роуд. Определенно растение из «красных», обратите внимание на широкие плоские листья и маленькие белые цветки с зеленовато-желтыми тычинками. Похож на фотографию щавеля кроваво-красного, но листья кажутся слишком разные. Я не стала отрезать, потому что ощущала, ну, как бы неправильно это. Что-то в растении отталкивало, как например ядовитый плющ, и, зная, что вы собираетесь сделать что-то, то сразу же появлялся мучительный зуд. Айрис растение не понравилось, и поэтому мы оставили его в покое.　

Я открыла дневник, чтобы показать Кэлу эскиз моей матери, который изображал поразительное сходство с иллюстрацией в книге.

— У моей мамы не было доступа к таким книгам, как у Джейн, в противном случае она могла догадываться, на что смотрела. Так как же все эти непонятные иностранные растения растут здесь в сельской местности Кентукки? Я имею в виду, кроме теплого, влажного климата в двух местах не имея ничего общего. И почему тот участок находится в глухом поле? В том районе рядом с Каунти-лайн-Роуд нет домов. Я не знаю, был ли там кто-то раньше, потому что совсем не похоже на какой-то остаток сада времён Гражданской Войны.

— Где это? — спросил он, вытаскивая карту округа Макклюр.

Я сравнила записи мой мамы, которые включали точное описание долготы и ширины месторасположения, с картой округа и указала.

— Прямо здесь.

— Как ты думаешь, тот участок все еще там?

— Все возможно, — ответила я, пожимая плечами.

— Ты очень помогла, — сказал он, целуя меня в лоб. Он вскочил с софы и спустился по лестнице в мгновение ока. Когда я спустилась на первый этаж, он уже направлялся к входной двери.

Я крикнула:

— И куда ты собираешься?

— В то место, которое твоя мама упомянула в дневнике с вырезками?

— Сейчас середина ночи. Это может занять несколько часов, чтобы найти подходящее место и еще больше времени, чтобы получить нужную информацию, которая могла бы нас задержать в лесу до самого рассвета. Для твоей кожи это будет совсем нехорошо.

— Я мог бы провести там гораздо меньше времени, если отправлюсь один, — сказал он, бросая на меня извиняющийся взгляд. — Без тебя я бы двигался быстрее.

— Но ты не знаешь, что искать, — ответила я.

— Я мог бы воспользоваться картой и твоим справочником.

— Но маленький указатель, который говорит: «Мое имя (пробел) и эта моя ядовитая ферма растений», которая возможно и не существует, и ты не будешь в состоянии интерпретировать то, что найдешь. Я тебе нужна.

— Сколько ты найдешь еще причин, чтобы я отложил поездку до завтра.

— Столько, сколько потребуется. У меня довольно длинный список, — сказала я, невинно похлопав ресницами. Кэл зарычал от отчаяния.

Я ущипнула его за нос и улыбнулась.　

— Признайся, милый, я тебе нужна. Вывожу тебя из кухни. Краду важные документы. Организовываю личные прогулки по лесу. Я обеспечиваю всесторонними, бесценными услугами.

— Ты нужна мне, — тихо произнес он. Закончив с этой идеей, смирившись, он вздохнул и поднялся навверх в читальный уголок. Тихо хихикая про себя, я услышала, как он бормотал. — Нужно было брать с Афиной.

Глава 14

«Голодный вампир — опасный вампир. Во все времена есть альтернативные источники крови».　

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

В следующий закат я обула походные ботинки и нашла рюкзак, который брала в походы, когда училась еще в школе. После масштабного извинения за несанкционированные ночные прогулки с одноклассником, Гиги объявила, что на вечер у нее планы.

Несмотря на утверждение, что она была у Бена, который помогал ей с презентацией для последнего проекта по истории, мои инстинкты кричали, что нужно запретить ей.

Но Кэл настоял на том, что будет отличной идеей, если Гиги не останется ночью дома одна. На самом деле, он был очень настойчивым, что я даже не стала злиться на то, что он вмешался.

Кэл волновался, то ли из-за незримой угрозы, которую он ощущал или из-за самой идеи оставить Гиги дома без присмотра, куда мог ненароком заехать «на огонек» Бен. Так что Гиги ушла домой к Бену и его родителям, по правилам которых «дверь остается все время открытой».

— Ты уверен, что готов? — спросила я, завязывая шнурки на ботинках двойным узлом, пока мы готовились к нашей прогулке.

Казалось, он оскорбился на такой вопрос.

— Я становлюсь сильнее с каждым днем.

Я не много даже разочаровалась, что он не стал сгибать руки, чтобы доказать его точку зрения. (Не судите меня. Мне просто нравятся руки). Он креп, становился сильнее, чтобы упорхнуть из гнезда, так сказать. Я чувствовала это, и наше время заканчивалось.

Я откашлялась, когда посмотрела на его байкерские сапоги, в которых станет не удобно, спустя несколько миль.　

— Я просто хочу сказать, что ты не похож на типа, который проводит много времени на воздухе. Ты ездишь на мотоцикле?

— Довольно долго на одном из них. В моем гараже стоит мотоцикл, — сказал он. — И я спал на открытом воздухе, на протяжении почти десяти лет.

— Знаю, ты терпеть не можешь, когда я так говорю, но это было давным-давно.

— Знаете, вы припираетесь, как женатая парочка? — хихикнула Гиги, спрыгивая вниз с лестницы и устраиваясь на диване между нами.

— Во сколько кино? — спросила я.

— В семь тридцать, — ответила Гиги. — Бен встретит меня. У него тренировка по бейсболу. Вернусь домой к половине одиннадцатого, если вдруг мы зайдем поесть мороженное, я тебе тогда обязательно позвоню.

— Умница, — сказала я.

Кэл откашлялся.　

— И ты возьмешь то, что я, эээ, дал тебе?

Я выгнула бровь, смотря на Гиги, которая уже полезла в сумочку.

— Кэл дал мне газовый баллончик!

— Ой! — улыбнулась я Кэлу. — Это так мило с твоей стороны.

— И тизер! — воскликнула Гиги, доставая устройство из сумочки.

— Ты что спятил? — заорала я на своего вампира, который за моей спиной показывал Гиги жестом «успокойся». — Почему бы сразу не дать ей автомат?

— Потому что автоматы не выпускаю в розовом цвете! — добавила Гиги, вытаскивая из кобуры конфетного цвета оглушающее оружие. Она включила его, хихикая, когда дуга света замерцала между двумя металлическими датчиками.

Я с недоверием посмотрела на Кэла.　

— Где ты его вообще взял?

— Через интернет, — пробормотал Кэл. — Я просто хочу, чтобы Бен следил за своими действиями. Одно прикосновение электрошокера может кому-то напомнить о правилах хорошего поведения.

— Гиги, ты не должна носить его в школу. Мой телефон будет разрываться от звонков, — сказала я ей.

— Знаю, — согласилась она, закатывая глаза. — Кэл заказал специальное крепление мне в машину, так что я могу хранить его под водительским сидением. Он показал мне, как пользоваться тизером и куда лучше всего направлять. А если я ударю током, кого-то просто так, чтобы посмотреть, как он работает, то Кэл заберет его. И на этой ноте, я ухожу. Айрис, я тебе позвоню.

— Не доставай ничего из сумки, если чувствуешь себя некомфортно, — сказала я ей. — Люди не очень толерантно относятся к случайному удару электрическим током.

Кэл легонько толкнул ее плечом и сказал:

— Помни.　

Затем он начал показывать странные телодвижения, указывая на шею, подмышки и пах. Она снова закатила глаза и обняла его. Он замер, и я уже собиралась предупредить Гиги, как вдруг Кэл неловко похлопал ее по спине. Гиги мне помахала и выбежала за дверь.

— Какого черта? — потребовала я, плохо изображая танец, который он только что продемонстрировал.

— Я просто напомнил ей о самых болезненных местах, на которые стоит применять электрошокер, — сказал он.

— Знаешь, я переведу первые звонки из школы на тебя, когда она ударит током какого-нибудь одноклассника, потому что она с утра встанет не с той ноги.

— Я готов взять этот риск на себя, — ответил он торжественно. Он вытащил из-под дивана маленькую коробочку.

— Что это?

— Я заказал еще один для тебя, — сказал он, и вытащил устрашающую на вид коробку, на которой были написаны марка и модель моего собственного электрошокера. Он оказался зеленым, с цветочным принтом на кобуре.

— Ух, ты, Кэл я даже не знаю, что и сказать.

Действительно. Как ты должна отреагировать, что тебе дарят не смертельное оружие? Если бы я была рациональным человеком, я бы поблагодарила и отказалась. Но учитывая то, что со мной случилось за последние несколько недель и нападение, я вежливо поблагодарила и засунула электрошокер в сумочку.

— Просто пообещай, что прочитаешь инструкцию, — сурово сказал он. — Я думаю, Гиги просто просмотрела ее, потому что знала, что я проверю ее.

Он серьезно, искренне волновался за нее. Я видела, как беспокойство отображалось на его лице: нахмуренные брови, напряженные губы. Я видела в этом выражении себя, чаще, чем хотелось бы признать.

Кэл не просто переживал из-за того, что задумали вампиры. Он хотел защитить Гиги от всего, и подобно мне он понял, что нельзя ее заключить в герметично закрытом пространстве. Не смотря на то, что это было невозможным.

Как же долго я одна беспокоилась за благополучие Гиги. Разделить этот вес ответственности с кем-то для меня было недостижимым делом. Прикоснуться к нему, казалось неуместным, и я поцеловала его в губы. Кэл обнял меня за талию и притянул ближе. Мое тело напряглось.

— Это еще за что? — спросил он, убирая волосы с моего лица.

Я уткнулась лбом ему в шею и вздохнула.　

— Просто так.

* * *

Как и следовало ожидать, Кэл едва касался веток, когда прокладывал путь сквозь деревья, он так гибко и ловко проскальзывал, словно жидкая ртуть. Я же чувствовала себя слоном, тяжело следуя за ним и ломая ветки на своем пути, куда бы я ни пошла.

Рыскающие два человека с фонариками показались бы подозрительными, если бы нас увидели с дороги, поэтому нам пришлось полностью положиться на ночное видение Кэла. Я еще никогда не ходила по лесу ночью.

Листья серебристо-зеленого цвета шелестели на теплом ветерке, словно зеленое кружево. Ночные звуки — стрекотание сверчков, щебетание птиц — стихали, когда мы проходили мимо, животные чуяли приближение другого хищника. И было жутко темно. Мне приходилось хватать Кэла за руку пару раз, чтобы остаться в вертикальном положении.

Не было никакой тропинки, ну в принципе, я так и думала. Мама и я часто вот так просто бродили, мы старались держаться подальше от частных угодий и охотничьих привалов. Мы всегда были осторожны и не выходили во время охоты на оленей и открытие сезона на индюков, потому что это была бы нелепая смерть.

Спросите вот у Джейн.

Место, которое мы искали, располагалось примерно в трех милях от дороги. Мы молчали и двигались так быстро, как только могли. Кэл казался напряженным, постоянно сканировал горизонт и прислушивался к каждому шуму. Я понимаю, что мы вдвоем через многое прошли, но я сомневалась, что тот, кто пытался отравить Кэла, притаился за каким-нибудь деревом, на тот случай если мы вдруг решим тут побродить.

Я смотрела на землю, рассматривая различные узоры листьев. Я не увидела, когда Кэл остановился, и поэтому врезалась ему в спину.

— Ауч, — проворчала я, потирая ушибленный нос. Дурацкая способность вампира оставаться бесшумным. — Почему ты остановился?

Кэл указал на странную неорганическую форму, распложенную на небольшой поляне среди высоких сосен. Сборные металлические стены, покрашенные в тусклый серовато-зеленый цвет мяты, отражали свет полной луны и были покрыты искусно разорванным зеленым брезентом, который на первый взгляд выглядел, как листья.

Здание новое и хорошо замаскированное. И судя по тщательно подстриженной траве вокруг бетонной площадки, его недавно посещали. На самом деле, большая часть земли в окрестности была вскопана. И подготовлена.

В аккуратно прополотых грядках что-то выращивали. Из-за темноты я не могла оценить размеры участка, но он был большим.

— Это… — сказала я, щурясь на тщательно замаскированное здание. — Кажется, выбивается из общей картины.

Я проверила наши точные координаты.　

— Мы всего в нескольких градусах дальше от места, которое раньше нашли с мамой. — Я достала карту местности, чтобы определить точное наше местоположение относительно дороги. — И мы примерно в двадцати милях от ближайшего дома.

Это мог оказаться охотничий домик. Некоторые парни берут участки в аренду, на фермах или старых поместий, чтобы охотиться.

Он указал на маленький куб без окон и без очаровательных мелочей, которые использовали охотники для того, чтобы пометить территорию. Номерные знаки от несуществующих грузовиков, китайских колокольчиков, сделанных из пивных банок, черепов оленей в солнцезащитных очках и кепок дальнобойщиков.　

— По-твоему это похоже на охотничью хижину?

— Нет. Тебе же не нужен ордер или что-то еще? — спросила я, пока мы шли к неприметной металлической двери. — Просто спрашиваю на тот случай, если вдруг найдем что-нибудь?

Он фыркнул, опустившись на колено, чтобы рассмотреть дверь. На ней висел обычный замок, который Кэл с легкостью сорвал, словно украшение из папье-маше.　

— Офелия больше похоже на руководителя, который «решает проблему любым возможным способом, а волноваться о документах мы будем позже». Ты слишком много смотришь «Закон и Порядок».

Я обхватила дверную ручку, а Кэл схватил меня за запястье.

— Возможно там ловушка.

— Какой дебил установит внутри взрывчатку, до которой он сможет добраться лишь открыв единственную здесь дверь?

— Точно подмечено, — признал он.

— Ты слишком много смотришь «Черную метку», — чопорно ответила я ему, когда распахнула дверь. Учитывая, что мы не взорвались, я шагнула внутрь и наткнулась на шкафы, заставленные цветочными горшками, на полках установлены секаторы, так же лежали лопатки, удобрение и все то, что необходимо для садовода. К сожалению, для нас на стене не было никакого предупреждающего знака, типа «Это злобное ботаническое логово принадлежит…».

— Нужны фотографии, — сказал Кэл, доставая цифровой фотоаппарат. — Не могла бы ты осмотреться вокруг, вдруг найдешь что-нибудь странное или интересное?

— Но, тот факт, что этот парень выращивает далеко не сорняки, уже интересно, — ответила я, пока изучала ростки в торфяных горшках.

Кэл с весельем посмотрел на меня, что я расценила как знак, чтобы продолжить.

— Как думаешь, почему наш любитель растений потратил так много времени, чтобы замаскировать это здание? Вероятность того, что кто-то тут будет бродить, очень низкая, но вот полиция регулярно проводит рейды с воздуха, чтобы выявить наличие незаконного выращивания марихуаны. Садоводы, которые не заморачиваются на покупках ламп и гидропонных комплектах, высаживают растения за пределами дома посредине какой-нибудь заброшенной поляны. Иногда садоводы, не имея никакого представления, высаживают марихуану в горшках в самых дальних углах своего сада.

— Откуда ты так много знаешь о привычках тех, кто выращивает марихуану? — спросил он.

Я выгнула брови.

— Растраченная впустую молодость.

— Серьезно?

— Нет, я смотрю новости. Я думала, что ты любитель правды. Тупица.

— Я предлагаю ей мир, а она меня тупицей называет, — пробормотал он.

— Я не помню, чтобы ты предлагал…

Дверь за нами закрылась и замок громко грякнул.

Мы оба повернулись на шум. Кэл зашипел и оскалил клыки, когда загородил собой и пригнулся, защищая меня. Послышался металлический звук, когда навесной замок защелкнулся.

Мы слышали шаркающие шаги снаружи. Над дверью прямо над нашими головами открылась вентиляция. И я услышала тихое жужжание электрического вентилятора. Казалось странным, что тот, кто запер меня в небольшом пространстве с вампиром, запустил кондиционер.

— Эй! — крикнула я. — Кем бы ты ни был, лучше открой дверь или…

Прежде чем я успела закончить достаточно жесткую угрозу, странная желтовато-серая пыльца начала разбрасываться по комнате из вентиляции. Я чихнула, махая руками перед лицом, чтобы развеять пыльцу. Шаги снаружи стихли. Либо наш хозяин ушел, либо чего-то ожидал.

— Не хорошо, — проворчала я, дергая за ручку двери. Я не могла даже на миллиметр повернуть ее. — Не хочешь мне помочь, Мистер Силач?

Кэл медленно кивнул, словно у него разум помутнел. Он побрел к двери. В тот момент, когда коснулся ручки, Кэл зашипел и отдернул руку. Кожа на его руке зашипела и стала серого цвета, словно плохо приготовленное мясо.　

— Серебро, — прошипел он. — Дверная ручка из чистого серебра.

Он отшатнулся, протянув передо мной обожженные руки, словно хотел, чтобы я держалась подальше.　

— Ну, кто, черт возьми, ставит серебряную ручку внутри, — пробубнила я. — Эй, ты в порядке?

Он покачал головой.

— Чувствую себя странно.

— Что я могу сделать? — Я шагнула к нему, но он отступил к полкам, и попятился от меня.

— Не подходи, — прорычал он гортанным голосом. Его глаза стали странными, вспыхнули желтым, прежде чем зрачки расширились и полностью закрыли белок.　- Айрис, держись подальше от меня.

— Кэл! — завизжала я, теребя дверную ручку позади себя, когда Кэл двинулся вперед. Его плечи сгорбились в хищной манере, мышцы перекатывались и он напоминал мне дикого кота.

— Кэл, это я! — плакала я. — Кэл, пожалуйста, приди в себя. Я знаю, ты не хочешь причинять мне боль.

Он поднял губы, обнажая клыки в зверином оскале. Я закусила губу, чтобы сдержаться и не закричать, когда он рванул ко мне. Из его горла вырвался рык. Он провел носом по мой щеке и глубоко вдохнул. Его клыки царапали мою вену на горле, оставляя слабые следы и намек на кровь.

Пока он продолжал лизать мое горло, я просунула руку в сторону стола. Там была куча маленьких табличек, прикрепленные к деревянным кольям.

Я обхватила один из них, и тихо рыдая, завела руку над его плечом. Он даже не заметил неудобное положение, пока пировал на моей коже, где бился пульс. Я плотнее прижала кол к его спине, прямо над сердцем.

— Прошу, пожалуйста, я не хочу этого делать, — прошептала я. Казалось, Кэл отреагировал на звук моего голоса и перешел к моему рту. Его черные глаза были бездомными, мертвыми. В нем ничего не осталась от моего Кэла.

Передо мной был монстр. Я плакала, кусая до крови нижнюю губу, пока не ощутила вкус крови у себя во рту.

Плохо.

Он прильнул к моему рту, слизывая кровь с поврежденной кожи с особой тщательностью. Каждое касание его языка, казалось, одновременно возбуждало и успокаивало.

Мурлыча, Кэл всосал мою нижнюю губу в рот и быстро притянул меня к себе. Меня прижали к двери, и чтобы не упасть я обхватила ногами Кэла за талию.

Легкий, металлический привкус моей крови не волновал меня так, как я считала, будет, и он добавил элемент первобытности к уже дикому танцу. Я дернула его за волосы, пытаясь заставить, отстранится, но Кэл лишь зарычал. Я дернула сильнее, и он поднял голову, глаза у него были дикие и потерянные.

Подняв руки ладонями вверх в знак подчинения, я коснулась пальцами его щек. Кэл сузил глаза, а затем быстро заморгал, словно пытаясь вспомнить личность глупого человека, которого прижимал к двери. Я попыталась опустить ноги на пол, но вампир зарычал, и я тут же замерла.

Не в силах остановить дрожь в руках, я сжала кулаки, оставляя следы на ладони в виде полумесяца от ногтей. Я чувствовала кровь на моих ладонях. Нет, нет, нет. Не хорошо.

У меня перехватило дыхание, когда он ослабил хватку и размашистым движением заскользил ртом по моему горлу. Я дрожала от страха, ощущая, как клыки царапали кожу. Я напрягла руку позади него, чтобы нанести удар колом. Но вместо того, чтобы погрузить в мою шею клыки, Кэл ласкал её языком.

Я успокоилась, каждая клетка моего существа сосредоточилась на том небольшом участке коже. Кэл, словно кот, водил языком вдоль натянутых сухожилий шеи.

Он заскользил рукой вниз по моей груди, затем обхватил меня за попку и притянул к твёрдому как сталь члену. Кэл еще раз понюхал мою щеку и, тихо мурлыча, проложил дорожку из поцелуев вдоль подбородка. Кол с грохотом упал на цементный пол.

Схватив мою правую руку, он прижал пальцы к прохладному рту и начал посасывать мои слегка покрасневшие пальцы. Дрожь, испытываемая от давления, понеслась прямо к моей влажной сердцевине, и я сильнее вцепилась в плечи Кэла.

Я прижалась и тёрлась об него, ощущая обжигающее, восхитительное давление. Мурлыча, он притянул меня ближе, покусывая мою нижнюю губу. Казалось, он пожирает меня изнутри, втягивая все, кем я была, принимая меня так, как никто не делал.

Расстегнув ему джинсы, я аккуратно обхватила рукой его длину. Он разорвал мою футболку и развернул нас к столу, уставленному цветочными горшками.

Я заскулила в знак протеста, когда Кэл поставил меня на ноги. Он стянул с меня джинсы, затем закинул мою ногу себе на бедро и, подняв, усадил меня на край стола. Рассада упала на пол. Я смутно отметила звук бьющейся керамики.

Злобно ухмыльнувшись, он потерся членом об меня, но не проникая. Откинув голову назад, я повторила его движение, стараясь потереться так, чтобы он вошел в меня.

Я стащила с него выцветшую рубашку. Бросив ее на пол, вонзилась ногтями в его кожу. Кэл толкнулся в меня, и я закричала. Я прижала ноги к его заднице, стараясь удержать равновесие под его толчками. Спиной я ощутила грубую поверхность стола, когда он уложил меня на него.

Кэл склонил голову, обхватив губами мои окровавленные пальцы. Он поднял голову, и смотрел прямо мне в глаза, пока лизал и сосал мои пальцы. Оргазм взорвался во мне, словно раскат грома — громкий, глубокий и жёсткий.

Мрачно усмехнувшись, Кэл подтянул меня, и провел носом между грудями вверх к горлу. Он вонзил клыки так быстро, что я даже не почувствовала. Я ахнула, опускаясь на стол, когда он задвигался быстрее, пока посасывал мою кожу. Я чувствовала себя расслабленной и счастливой, а затем Кэл закричал, когда кончил и упал на меня. Но его клыки все еще находились в моей шее, Кэл потягивал кровь после последнего толчка.

— Кэл, — прошептала я, толкая его в плечо.

Он зарычал, грубо сжимая мой подбородок, пока пил из меня. Кровь стекала теплой струйкой по груди и впитывалась в лифчик. Это отличалась от того, как меня укусили в доме Кэла. Кэл не причинял боли, но он брал слишком много. У меня похолодели и ослабли руки, чтобы оттолкнуть его.

— Кэл! — закричала я ему в ухо. Но он даже не вздрогнул. Я использовала тон, которым будила Гиги каждое утро понедельника, но Кэл лишь сильнее прикусил мою шею, словно пировал на ужине баптистов. Пошарив рукой по столу, я наткнулась на тяжелый керамический горшок.

Собрав всю силу в руки, я занесла горшок над его головой и треснула им. Кэл поднял голову, его губы были красными и влажными. Он поморщился, а затем закатил глаза и рухнул на меня.

Я резко упала под его тяжестью, не в состоянии найти в себе сил, чтобы сесть. Колени подкосились и он осел на пол с джинсами болтавшимися на лодыжках.

— Ой… — простонала я, шипя от различной боли, когда села. — Он точно счастлив не будет.

* * *

Я вытерла все доказательства того, что Кэл почти высушил меня досуха влажными салфетками из рюкзака. К тому времени, когда он очнулся, его штаны все еще болтались на лодыжках, я оделась, восстановилась от потери крови, а также взяла образцы и все сфотографировала, что смогла найти.

И я поняла одно, что тот, кто построил этот сарай не оставил никаких отступных путей для случайно забредших людей. Не было никакого запасного выхода, кроме единственной двери, которую мне не хватало сил открыть, а Кэлу даже прикоснуться.

И это походило на один из фильмов «Пилы»… но только немного сексуальнее.

С тихим стоном, Кэл пошевелился.

— Что случилось? — проворчал он, когда я помогла ему сесть. Он аккуратно повернул мою голову, чтобы изучить след от укуса и поморщился.　

— Последнее, что я помню, что целую тебя…

— Я в порядке.

— Я сожалею, — сказал он, проверяя меня на наличие других ран. — Помню, что так сильно желал попробовать твою кровь. Затем я укусило тебя, чтобы взять немного. И не смог остановиться. Я помнил, что это ты. Я слышал твой голос, ощущал запах твоей кожи. И казалось это гораздо важнее, чем ощущать гнев или голод.

— На самом деле, если не учитывать эту «смертельную опасность», это было не так уж плохо, — вздохнула я. Он стянул через голову майку и прикрыл мой пропитанный кровью лифчик. — Я в порядке.

— Я…

— Не надо, — сказала я ему, приложив палец к его губам. — Просто вытащи нас отсюда. Мне нужно немного сока и печенья.

— Шуточки доноров крови в данном случае неуместны, — зарычал он.

— Я потеряла кровь, и буду шутить об этом так, как захочу, — сказала я, облокачиваясь на стену, пока Кэл пытался выбить дверь.

Спустя несколько неудачных попыток, мы обнаружили, что не только дверная ручка не поддавалась Кэлу, но и тот замок, который висел снаружи.

Кэл закатал штанину джинсов и расстегнул черную кобуру, прикрепленную к его ноге. Он, казалось, обнажил короткий бронзовый кинжал, который оказался плоским, широким и по форме своей напоминал лист дуба.

У него была идеальная длина, чтобы спрятать его на одной ноге. Он выглядел потрепанным, но ухоженным. Кинжал сиял в тусклом свете, пока Кэл стучал им по двери, ища слабое место в механизме замка.

— Что… что это, черт возьми, такое? — заикаясь, спросила его.

— Мой кинжал.

— Я вижу, что кинжал. И как долго он у тебя?

— Когда я тебе рассказываю о подобных вещах, ты начинаешь очень странные диалоги.

— Кэл.

— Он со мной на протяжении долгого времени, — признался он. — Я брал его в бой еще, будучи человеком. Он не так впечатляет, как другие образцы, которые я собрал за эти годы, но с ним мне спокойнее.

— Ты говоришь мне, что все это время ходил с кинжалом, привязанным к ноге? — выкрикнула я.

— Я не выхожу из дома без него.

— Как ты проносишь его мимо службы безопасности в аэропорту?

Кэл ухмыльнулся, засунув лезвие в замок и сильно повернув. Замок звякнул, словно сломанная игрушка. Он обернул рубашкой дверную ручку и резко дернул.

Кэл выскочил из здания в режиме «боевого вампира», ожидая, что тот, кто запер нас внутри, ожидал снаружи. Но поляна оказалась совершенно пустой, тихой и казалась странным вырваться из сарая, в котором только что развернулась кровавая сцена.

Я глубоко вдохнула свежий, прохладный воздух, от чего у меня закружилась голова. Я было очень близка к смерти. Снова. Кажется, после встречи с Кэлом у меня это вошло в привычку. И мысль о том, что я могла бы умереть от несчастного случая вовремя секса с вампиром, напугала меня.

Мысль о том, что Гиги бы осталась одна и пыталась выжить, еще сильнее напугала. Но ни одна из этих вещей не пугала меня так сильно, как то, что темная, порочная моя сторона просто вопила, чтобы я затащила Кэла обратно в сарай и повторила это снова и снова.

Мне понадобится серьезный курс психотерапии, если я переживу все это.

Я подняла глаза вверх и заметила, что Кэл следит за каждым моим движением и его выражение лица говорило, что он ждет, когда я впаду в истерику. Не могу сказать на 100 %, что он ошибался. Я полезла в рюкзак и достала пачку Скитлс. Мне срочно нужно повысить сахар в крови.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила я отстраняясь.

— Как ни странно, да, — сказал он, вытянув руки над головой. — Я чувствую себя лучше, чем на протяжении последних недель и ощущаю прилив энергии.

Сейчас не самое время упоминать, что прилив энергии он чувствует, потому что питался напрямую от человека. Вместо этого я прислонилась к его обнаженной груди, склонила голову и жевала фруктовые конфеты.

— Хорошо, — вздохнула я, когда он поднял меня. — Ты можешь отнести меня домой.

Глава 15

«Если вы принимаете решение позволить своему гостю-вампиру кормиться вами, то всегда держите под рукой тяжелый серебренный предмет. И помимо этого не забывайте принимать витамины и железосодержащие добавки».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров».

Мне все же удалось добраться до дома, прежде чем я полностью расклеилась. Кэл уложил меня на диван, и, заставив выпить апельсинового сока столько, сколько я смогла осилить, укрыл мягким синим одеялом. При попытке приготовить для меня тост, он чуть было не сжег мою кухню, так что в итоге мне пришлось довольствоваться чаем с валерьянкой и лимонными дольками.

В скором будущем мне определенно понадобятся сеанс психотерапии и новый тостер.

Насколько мы поняли, кто бы ни занимался выращиванием этих растений, они вернулись на участок и застали нас как раз в тот момент, когда мы копошились в сарае. Но принятое ими решение попытаться устранить проблему «естественным» образом, то есть путем отравления Кэла пыльцой горечавки, вызвало у нас еще больше вопросов.

Знали ли они, что конкретно мы искали? Были ли они в курсе того, что один из нас являлся вампиром, или просто предположили и надеялись на удачный исход? Знали ли они, что отравят именно Кэла?

Думаю, что нет. В противном же случае, они бы наверняка остались, чтобы удостовериться, что их план сработал.

Кэл, по-видимому, счел это оскорблением в свой адрес.

Будучи слишком уставшей и ослабленной, я не до конца могла проанализировать произошедшее. На самом деле, я мечтала лишь о том, чтобы наконец-то положить конец этому «смертельно опасному» делу. Хотела Кэла, отчаянно его хотела.

Хотя отношения подобного рода довольно чужды мне, это не ощущалось чем-то неправильным, но осознание того, что во мне одновременно столько страсти и неистовства, очень меня пугало.

Не было никакого сомнения в том, что горечавка оказывала влияние на вампиров.

Разочарованная тем, что так и не нашла каких-либо упоминаний о химических или физиологических свойствах растения, которые могли превратить Кэла в кровожадного монстра, я швырнула одну из книг Джейн через всю комнату. Увы, она так и не достигла своей цели, потому что возникший на пути Кэл, тут же ее поймал, после чего забрал и остальные, лишив меня книг до конца ночи.

При этом он заявил, что беспокоится за сохранность своего черепа, и что, на данный момент, странности в поведении вампира мне стоит просто списать на «главные мистические силы».

Еще одной загадкой, которая заставляла понервничать, была способность Кэла противостоять жажде крови и смиренно переносить чистую похоть. Согласно вычитанному, отравленными вампирами настолько овладевала жажда крови, что они могли разодрать свою жертву на части, даже не разбираясь были ли те люди близкими друзьями или любовниками. И если я пыталась спросить, как ему удается с этим справиться, то Кэл находил любой предлог, чтобы покинуть комнату.

Для Кэла было двойным потрясением, когда он в полной мере осознал, что раз уж вампир его возраста так быстро потерял контроль, то, что уж говорить о том, что это вещество могло сделать с новообращенными вампирами.

Как Кэл сказал, он полностью отключился и реагировал лишь на зов моей крови, хоть и понимал, что это неправильно, и не хотел причинить мне боль. И мысль о том, что из этого можно создать оружие массового поражения против вампиров и окружающих их людей, очень беспокоила Кэла.

Но учитывая, что он смог преодолеть свое кровожадное состояние, мы предположили, что пыльца оказывает более слабый эффект, если ее вдохнуть, и более сильный, если проглотить. Это имело смысл, как и все остальное. Пищеварительная система вампиров работает лучше, чем система органов дыхания.

Как только я убедила Кэла, что ломится напролом в Совет в поисках человека, который запер нас, было далеко не самой хорошей идеей, он немного успокоился и выпил бутылочку свежей донорской крови.

Кэл так упорно трудился над получением нужных ему ответов, что рисковал подвергнуться кровожадной, разрушительной вспышке гнева. Впрочем, если кто и собирается выйти из себя из-за мистера Злобной Пыльцы, так это я. Суды более снисходительны к делам о жестоком отношении человека к вампиру. Мне может сойти это с рук.　

Я боялась, что Кэл отдалится, потому что я давила на него или из-за причиненной мне боли. Но вместо того, чтобы закрыться от меня и отталкивать, он, казалось, боялся спустить с меня глаз.　

С момента, как я переступила порог, Кэл от меня не отходил. Помог Гиги приготовить ужин до моего приезда и удостоверился, что я поем. Когда я отправилась в душ, он присоединился ко мне и тер мочалкой мне спину.

Это было так по-домашнему. Так по-семейному. И слегка… вызывало клаустрофобию.

Ладно, я не слишком возражала, когда он залез со мной в душ.

Но когда Кэл попытался встать раньше захода солнца и «поужинать» с нами, мое терпение лопнуло.

— Что с тобой происходит? А если на кухне не закрыты шторы? Это потому что ты пытаешься искупить вину за, э… — я посмотрела в сторону Гиги, которая делала домашнее задание по математике со слишком большим усердием, чтобы оно было искренним. — Случившееся? Сказала же, я в порядке. Ничего страшного.

Кэл отложил в сторону свое чтение и искоса посмотрел на мою сестру.

— Гиги, не могла бы ты сходить в кабинет и принести папку с надписью «Финансовый отчет «Голубая Луна»? — попросил он.

— Знаешь, я понимаю, когда меня пытаются выпроводить из комнаты, — сказала она, хмуро разглядывая свой салат.

— Хорошо, тогда ты знаешь, что я делаю это в знак уважения, чтобы не нагрубить, — возразил он.

Она зарычала и вылетела из комнаты.　

— Ненавижу, когда логика работает против меня.

— Я же сказала тебе, что все в порядке, нет ничего с чем бы не справились препараты с железом, — прошептала я, зная что Гиги подслушивает за дверью. — Если ты пытаешься так доказать себе, что нет никаких последствий от пыльцы…

— Это не так, — сказал он, коснувшись все еще свежего следа от укуса, который я скрывала под рубашкой с эмблемой Билайн. — Я чувствую, что-то приближается Айрис, что-то, что решит проблему. Словно это щекочет на краю моего мозга, говоря мне, что я близок к решению. Мое время здесь подходит к концу.

— О. — Я откинулась назад на спинку дивану. — О.

Я не думала о том дне, когда Кэл уйдет. Он так хорошо вписался в наш дом и нашу жизнь. Я забыла, что для него это всего лишь временная и неловкая ситуация. Покраснев, я отвела взгляд, желая провалиться сквозь пол.

— Не хочу терять впустую время, что мне осталось провести с тобой, — тихо сказал он.

— О.

Почему я не могу перестать говорить «О»?

Он улыбнулся.

— Хорошая новость заключается в том, что я определенно кроваво и с анатомической точностью подойду к наказанию того, кто чуть дважды тебя не убил, — произнес он с ноткой веселья в голосе. — И, конечно же, ты вернешься к своей прежней жизни.

Наверное, мое лицо исказилось от боли, потому что, когда Гиги вернулась в комнату с файлом в руке, она вздрогнула. Я взяла себя в руки и улыбнулась. Гиги нахмурилась и протянула досье Кэлу.

Он пролистывал досье, из которого вываливались листы прямо ему на колени. Компания по созданию Ви-бальзама. Устав. Документы были поданы еще три года назад в Делавэре, штате, известном своей лояльностью по отношению к бизнесу вампиров.

В бумагах описывались исходные положения, необходимые для создания общества с ограниченной ответственностью, и которые помогали отслеживать государству сотрудников компании, инвентарь и имущество. Я взглянула на документы и вернула Кэлу.

— Эй, что это? — Я наклонилась, чтобы поднять половинку потрепанного желтого стикера, который увидела на третьей странице документа в своих руках. Я отклеила клочок бумаги и передала Кэлу.

— Это просто инструкция, сколько копий сделать, — сказал Кэл, читая вслух записку. — Скопировано в двух экземплярах, один отдать на 1420 Хиллингтон Драйв, другой в почтовое отделение 0609, оба экземпляра в Пустошь Убывающей Луны, штат Кентуки 42002/1-Почтовое Отделение — вторичный запрос — был злой голос по телефону.

Я забрала у него стикер.

— Позволь мне объяснить тебе. Это значит, что кто-то в Пустоше запросил копию пакета документов по Ви-бальзаму еще до тебя. Видимо, они просили дважды, и их это совсем не радовало. Кроме того, нерадивый сотрудник офиса не побеспокоился о том, куда приклеить стикер, — сказала я, глядя на желтую бумажку. — Зачем кому-то из Пустоши запрашивать учредительные документы? Их послали на почтовый ящик Совета?

Гиги покачала головой.　

— Нет. Все почтовые отправления для Совета начинаются с двойного нуля. Это

специальное обозначение по договоренности с почтовой службой, чтобы получить бесплатную доставку. А это стандартный номер. — Кэл вздернул брови. — Что? Мама Сэмми Джо работает на почте.

Кэл уставился на нас с ошеломленным выражением на лице. Он широко улыбнулся и быстро вскочил. Затем обхватил лицо Гиги ладонями.

— Вы, мои сладкие и замечательные девочки, — сказал Кэл, чмокнув Гиги в щеку, прежде чем бросился ко мне и подарил долгий поцелуй.

Гиги, которая только что пережила случайный контакт с Кэлом, теперь пожимала плечами.　

— Я всегда так говорила.

Кэл открыл ноутбук и зашел на сайт, который я раньше не видела. Он попытался пробить обратный адрес по номеру, но поиск выдал «личное». Затем выбежал из комнаты и вернулся с курткой в руках и ключами Гиги.

— Гиги, я возьму твою машину.

Она вздернула бровь.

— Куда собрался?

— Не могу сказать.

— Когда вернешься? — спросила я.

— Не знаю.

— Ну, конечно же, пожалуйста, бери мою машину, — пробормотала Гиги. — И эта награда за то, что я гений?

— Извини. Я бы взял машину Айрис, но она немного…

— Привлекает внимание? — предположила я.

Он кивнул, внимательно меня разглядывая.

— Скажем так, вампир за рулем канареечно-желтого минивэна бросается в глаза. Гиги, я пригоню машину обратно с полным баком.

— У тебя есть страховка? — спросила Гиги заносчивым тоном, явно наслаждаясь собой.

Кэл прищурил глаза.

— Она этому от тебя нахваталась, — сказал он мне.

Гиги вздохнула, изображая подростковые мучения.

— Ладно, но только потому что меня забавляет мысль, как ты будешь обнимать коленками руль, когда сядешь в Фольксваген Жук, — сказала она. — Ой, погоди, я поставлю еще вазочку с цветами в подстаканник.

Он застонал, когда она выбежала из комнаты.

— Ты собираешься взломать почтовое отделение, — спросила я.

— Не думаю, что можно назвать это взломом, скорее получением информации.

— Способом, который включает в себя разбивание окон и который преследуется рядом федеральных законов.

Он пожал плечами.

— Я и раньше так делал.

— Не говори мне об этом! — взмолилась я.

— Собственно, коды на всех дверях почтовых отделений совершенно одинаковые.

— Ничего мне не говори! — воскликнула я. — Уверена, что это преступление. Послушай, не думаю, что это безопасно. Не считаешь, что довольно странно совпало, что этот стикер в итоге попал к тебе в копии?

— Нет. Именно так работает мой дар, какая-то случайность приводит меня к тому, что я ищу.

— Так это не столько дар, сколько гребаная слепая удача.

— Не думай об этом. Считай это интуицией. — Когда я закатила глаза, он уткнулся носом мне в шею. — Это привело меня к тебе.

— Ты еще недостаточно силен! — запротестовала я. — Позволь мне пойти с тобой.

— Нет. Я выучил урок, Айрис. И после того, что произошло в сарае, даже не проси, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты и Гиги были в людном месте.

— Да, спасибо, что поделился со мной решением, которое принял без меня. Я так рада, что мое мнение и соображения были приняты во внимание.

— Поверь, твои желания учтены, поэтому ты со мной не едешь, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Я буду отсутствовать несколько часов. Если ты придешь, а меня не будет дома, или тебе покажется что-то подозрительным, позвони Офелии. Скажешь ей, что информация, в которой она так нуждается, в графите под лепестком.

— А можно по-английски?

— В конце концов, она поймет.

— Так это и есть большой «момент», которого ты ждал? — спросила я.

Он покачал головой.　

— Нет, но мы на верном пути. Уже близко, Айрис. И когда это произойдет…

— Все готово! — прокричала Гиги, когда залетела обратно в комнату. — Я даже диск с Бритни Спирс для тебя поставила.

Потребовалось сильно сосредоточиться, чтобы удержаться и не взорваться от смеха при виде выражения на лице Кэла.

— Я скоро вернусь, — сказал он мне, нежно целуя. Гиги изображала рвотные позывы, пока Кэл не закрыл за собой входную дверь. Мы наблюдали, как он сел в маленькую машину зеленого цвета и уехал.

Я попыталась прогнать накатившее чувство беспокойства. Он просто поехал в почтовое отделение. Люди делают это каждый день… среди бела дня… когда почта открыта.

Впрочем, вряд ли, кто-то будет сидеть там в засаде на тот случай, если Кэл перехватил ошибочно приклеенный стикер. Но зачем он дал эти странные указания? Почему так волнуется?

И почему, когда Кэл поцеловал меня, возникло чувство, словно он прощался?

Когда свет фар исчез с моей подъездной дорожки, я повернулась к Гиги.

— Чего ты хочешь?

На лбу у нее появились морщинки, а глаза расширились так, что она стала похожа на персонаж из аниме. Я знала, что ей что-то нужно.

— Почему ты считаешь, что я чего-то хочу?

Я скрестила руки на груди и испытывающе на нее взглянула.　

— Июнь 2007, ты хотела сделать пирсинг на ушах. Твои оценки улучшились с 3 до 4 без моих нравоучений об ответственности и просьб взяться за ум. Ноябрь 2008, ты захотела iPod на Рождество. Без напоминаний и моего нытья убирала мусор, и куча белья с дивана таинственным образом исчезла. Июнь 2009, ты захотела машину. Мусор чудесным образом отсортировывал сам себя. Прошлое показывает, что твое внезапное желание поделится машиной, за руль которой ты даже мне не позволяла садиться, должно подпитываться какой-то личной выгодой.

Она морщилась, заламывала руки и переминалась с ноги на ногу.　

— Я, возможно, хотела отпросится и встретится с Сэмми Джо и Брайлин в десять вечера и поесть мороженое.

Превосходно — бытовые проблемы отвлекут меня!

— В десять? Так поздно? — воскликнула я.

— Они обе репетируют к весеннему мюзиклу, — сказала она, ее тон перешел к подлизыванию — Они никак раньше десяти не освободятся. Я не видела их уже несколько недель. Пожалуйста, Айрис, пожалуйста! Я сделала всю домашнюю работу и на завтра у меня нет никаких тестов. Я буду дома к одиннадцати.

Я посмотрела на часы. Было семь тридцать. Кэл сказал идти в людное место, где будет много свидетелей.

— Вот что я скажу, мы сходим в кино, а потом я тебя высажу у Дейри Фриз по пути домой. Сэмми Джо сможет тебя подвезти?

— Да! — закричала она, обнимая меня. — Спасибо, спасибо!

— Рано благодаришь, — сказала я. — За мной выбор фильма.

— Ох, нет, — простонала она. — Да ладно, Айрис, я не смогу пережить твой выбор на вечер!

— Я выбираю не такие уж и плохие фильмы, — запротестовала я, когда она взяла сумочку.

Она фыркнула.　

— Говорит девушка, которая заплатила приличную сумму денег, чтобы увидеть «Охотника за головами» в кинотеатре.

— Да, я до безобразия неравнодушна к Джерарду Батлеру, — сказала я, закрывая за собой дверь.

— Хорошо, но тебе обязательно нужно было покупать фильм на DVD? — усмехнулась Гиги.

— Это был подарок на Рождество. Дадя Кларк хватал DVD с глупыми обложками и заворачивал, — ответила я, взбираясь на водительское сидение Ботаномобиля. — Признаю, что Джерард Батлер собственноручно убил комедию.

Гиги засмеялась.

— Джерард Батлер взял романтическую комедию на оргию, случайно задушил ее во время воздушной игры, запаниковал и бросил тело в лесу.

Ошарашенная я уставилась на нее.　

— Это возможно самое смешное, что я когда-либо слышала… — пролепетала я. — Откуда, черт возьми, ты знаешь, что вообще такое «воздушная игра»?

Гиги прихорашивалась.

— Если ты ставишь родительский контроль на Эйч-Би-О, это еще не значит, что я не могу его обойти.

* * *

Гиги и я пошли на показ болливудской версии «Гордость и Предубеждения» в Палладиум. Некогда великий театр за эти годы пришел в упадок, став местным «возвращаем доллар за фильм» кинотеатром последние несколько десятилетий.

По просьбе Джейн Габриэль купил театр, обновил былой его блеск и превратил в «дом ностальгии», показывая старые черно-белые фильмы, классику восьмидесятых и тому подобное. Каждый вечер четверга посвящался Джейн Остин, в честь фетиша Джейн всего, что связанно с Беннет и Дарси.

Ожидая увидеть в кинотеатре что-то громкое и глупое, Гиги была недовольна таким поворотом событий.

— Почему ты не попросила мисс Джейн пойти с тобой? — спросила Гиги, пока я покупала билеты на «Гордость и предубеждение».

— Джейн больше не смотрит со мной фильмы. Я приходила к ней на ночь «Разума и Чувств». И когда, вполне справедливо, указала на то, что Марианна была занудой, и полковнику Брэндону лучше бы жениться на Элинор, то Джейн побледнела и разоралась.

— Надеюсь, там не будет титров, — ворчала Гиги, подводя меня к прилавку со сладостями, где я уже приметила арахис в шоколаде.

Там оказалось очень много титров. В фильме хорошо сочетались Болливуд и Голливуд с достаточно язвительным юмором. Гиги даже смеялась несколько раз. Я расслабилась на своем месте и отрешилась от всех проблем с деньгами, Кэлом и смертельной опасностью.

Я иногда забывала, на что это похоже, просто полениться. Не бежать, мчаться, нестись сломя голову проверять всё ли запланированное на этот день сделано, а иначе небо упадет на меня.

Довольная я сидела с большим попкорном, наслаждаясь обновленным романтизмом, но Гиги каждые двадцать минут бегала в туалет. После третьего захода, я начала беспокоится о ее почках. Когда она сорвалась со своего места после неудачной фразы мистера Дарси, я подождала минуту и последовала за ней в фойе.

К сожалению, в этот момент закончился другой фильм, и толпа людей хлынула в вестибюль. Видимо, много людей хотели увидеть «Разум и Чувства» этим вечером. В потоке лиц я искала Гиги.

Завернув за угол буфета, я увидела мистера Додда, подпирающего стену и сканирующего толпу людей. Бросив попкорн, я нырнула в переполненную дамскую комнату. Там я заглянула под дверь каждой кабинки в поисках полосатых кедов Гиги.

— Гиги? — зашипела я.

Но ответа не получила, кроме обеспокоенных или раздраженных взглядов других девушек.

— Гиги Скэнлон, если ты здесь и игнорируешь меня, пока строю из себя дуру, то я очень разозлюсь.

Кроме женского хихиканья… ничего.

Я высунула голову через дверь и проверила мистера Додда. Но не увидела его, зато заметила, как моя сестра пряталась за дверью и выглядела при этом раскрасневшейся и счастливой.

Она положила телефон в карман и осмотрела вестибюль. Затем повернулась спиной ко мне, пока выглядывала в коридор. Я подкралась к ней сзади и похлопала по плечу, не сводя при этом глаз с мистера Додда.

— Я точно знаю, что ты задумала сестричка.

Она взвизгнула и развернулась ко мне.

— Айрис, мне… мне так жаль!

— Вижу, как тебе жаль, раз ты тратишь бесценное время с сестрой на тайные сообщения Бену. — Я сердито на нее посмотрела. — Ты предпочла обмениваться сообщениями с поцелуйчиками с твоим супер милым парнем, чем смотреть фильм со мной.

— Не было никаких поцелуйчиков, — покраснев от смущения, засмеялась она. — Извини, Айрис. Ничего личного. Но несколько «танцев со змеями» подряд для меня чересчур.

— Это… — Я повернулась и увидела, как мистер Додд пересекает вестибюль. Холодное, водянистой чувство просочилось через мою грудь, превращаясь в огромную волну, когда толпа расступилась, и я увидела высокое, тощее тело Питера Крауна, идущего сзади мистера Додда.

Мистер Краун что-то прошептал мистеру Додду, который направлялся в нашу сторону. Краун обернулся и сурово уставился на меня. Он произнес что-то вроде «тащи их в машину».

Я схватила Гиги за руку.　

— Прекрасно. Мы уходим.

— Потому что я часто убегала, чтобы отправить сообщения?

Я бросила взгляд через плечо, пока непрекращающийся поток людей двигался между нами и вампирами, позволяя им пересекать вестибюль незаметно.

Я услышала, как мистер Додд рыкнул: «Убирайтесь с моего пути!» — когда попытался пройти через плотную группу людей.

— Мы просто должны уйти, — сказала я Гиги, потянув ее через входную дверь и оставаясь в толпе людей, которые двигались в сторону стоянки. Я тащила Гиги за собой, заставляя ее идти быстрее.

— Айрис, почему ты ведешь себя так странно?

— Я по природе своей странная, — сказала я, переходя на бег и продолжая тянуть Гиги за собой. — Давай. Ты сможешь добраться до Дейри Фриз намного раньше, закажешь картошку с сыром и перцем, прежде чем придут Сэмми Джо и Брейлин и начнут болтать о диетах.

— Ах! — простонала она, когда я отперла машину. Я следила за дверью кинотеатра, наблюдая, как вампиры шли к нам. — Надеюсь, что никто не увидит меня, разъезжающей в этом.

Я вдруг в этот момент согласилась с аргументом Гиги, что не следует разъезжать в ярко-желтом фургоне. Не в таком автомобиле стоит ездить, если ты хочешь остаться незамеченной. Гиги поплелась на своем место, а я завела машину.

Мне удалось немного расслабиться после того, как мы выехали на главную дорогу. Вампиры или нет, Кроун или Додд не похитят нас с улицы на глазах у десятков других водителей.

Я достала телефон из сумочки и увидела, что у меня одно голосовое сообщение. Гиги подняла брови, когда я ввела пароль и прослушала его. Обычно я читаю ей «что отвлекаться при вождении эквивалентно дебилу рассекающему по дороге в нетрезвом состоянии» лекции.

Но решила, что спасение от лицемерных госслужащих вампиров приравнивается к «особым исключениям».

Это Офелия оставила сообщение на голосовой почте. Оно было коротким и загадочным, как и большинство разговоров с ней.　

— Айрис, я подумала, что ты захочешь знать, что я наконец-то разыскала копию графика поставки, который мы обсуждали. Питер Краун был ответственен за выполнения этой задачи. Запомни. Храни информацию при себе. Оставайся на месте. Я с тобой скоро свяжусь.

Мистер Краун доставил отравленную кровь Кэлу? Не удивительно. Офелии удалось найти эту информацию после того, как мистеру Крауну удалось нас выгнать с фильма Джейн Остин? Ну, это уже не актуально.

Что ставило в один ряд и множество бесед с Офелией.

Я набрала Кэлу, но он не взял трубку. Затем набрала Офелии, но попала на голосовую почту. Я оставила ей сообщение, что видела в кинотеатре джентльмена, которого ранее с ней обсуждали, и надеялась, что она его поймает.

Гиги с подозрением на меня посмотрела. Я мрачно улыбнулась, но каждые несколько минут проверяла зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что нас не преследуют. Раздраженная моей выходкой, Гиги почти выпрыгнула из машины, когда мы заехали на стоянку Дейри Фриз.

— Наконец-то свобода. — Она вздохнула.

— Повеселись, — сказала я. — Оставайся в ресторане с другими девочками. Позвони, если твои планы изменятся.

— Я всегда звоню, — сказала Гиги.

— Эй! — крикнула я, пока она закрывала дверь. Гиги снова ее приоткрыла. — Люблю тебя.

— Чудик! — пробормотала она, захлопнув дверь.

Я смотрела, как она вошла в ресторан и села за столик с друзьями. Я слегка расслабилась. Пока Гиги оставалась в людном месте, она в безопасности. Но все же меня не оставляло странное предчувствие, которое должно уже пройти, ведь Гиги сейчас вне опасности.

Мой ум работал, пока я подсчитывала варианты. И, подождав несколько минут, свернула с улицы. Снова набрала Кэла, но попала на голосовую почту.

— Привет, Кэл, — сказала я. — Надеюсь не раскрою тебя звонком, пока ты лезешь по вентиляционным трубам. Не знаю, что ты делаешь. Но очень надеюсь, что ты уже на полпути домой. Потому что это твой дом. Знаю, ты потратил довольно много времени, избегая эмоциональных проблем, но у меня они есть — эмоции то есть. Хм, если ты столкнешься с Питером Крауном из местного Совета, я уверена, что он тот, кто отравил тебя. У меня, правда, нет никаких доказательств, но это самое вероятное предположение. — Я взглянула в зеркало заднего вида и увидела включенные фары машины, стоящей примерно в двадцати ярдах от меня, как и в нескольких кварталах до этого.　- Мне… мне пора, но, надеюсь, скоро увидимся. Люблю тебя.

Я кинула телефон в бардачок и приказала рукам оставаться спокойными и крепко держать руль.

— Ничего страшного, Скэнлон, — сказала я себе. — Конечно же, тебя преследует жуткий клиент-вампир и немертвый бюрократ, который, возможно, а возможно и нет, причастен к отравлению вампиров. И твой псевдо-парень без вести пропал. Ты только что доверила безопасность младшей сестры другому семнадцатилетнему подростку с проблемами ночного видения. Ничего уже не может пойти не так.

Офелия сказала мне оставаться там, где я была. Можно только предположить, что она подумала, будто я дома. Так что я повернула налево, на Каунти-лайн-Роуд. Машина позади меня не повернула, оставив меня в полном одиночестве на общеизвестной темной проселочной дороге. Очевидно, за мной не следят.

— Черт, — проворчала я. — Наверное, не стояло говорить моё первое «я тебя люблю» на голосовую почту.

Глава 16

«Их инстинкты выживания оттачивались веками интриг; вампиры весьма корыстные существа. Не переоценивай их лояльность по отношению к тебе. Ты будешь разочарована или смертельно ранена».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Помня инструкции Кэла, я сунула телефон в карман, пока поднималась по ступенькам крыльца. Дом выглядел таким же, как мы его и оставили: в гостиной горел свет, входная дверь была заперта. Я закрыла за собой дверь и бросила сумочку на стол в коридоре. Затем подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и услышала шаги в гостиной. Шаги были тяжелыми, громкими и похожие на мужские, полностью отличались от легкой походки Гиги.

— Кэл? — позвала я, осторожно ступая вниз по лестнице. Я вернулась в гостиную и обнаружила, что какой-то незнакомый подросток рылся в моем столе. В гостиной был полный разгром, который тянулся от двери до кухни.

— Что тебе нужно в моем доме? — спросила я, осторожно двигаясь в сторону двери. Я вытащила телефон из кармана.

Появилась вспышка, и вампир уже стоял нос к носу со мной. Он выбил телефон из моей руки, отправляя его в полет. Острые осколки пластика усыпали пол.

Вампиры явно недолюбливали Блэкберри.

Он был просто мальчишкой, серьезно, которого обратили в восемнадцать лет или около того. Он был стройным, худощавым парнем со светло-русыми волосами, уложенными в легком хаосе.

Всё от темно-серых глаз до изящных черт кричало об угрозе. Он наклонился слишком близко и глубоко вдохнул. От его голодного и дикого выражения лица я отшатнулась к двери.

Он проурчал.

— Мисс Скэнлон, я хочу, чтобы вы успокоились.

— Кто ты?

— Можешь звать меня Джоном. На самом деле, я просто курьер, Айрис. Могу я звать тебя Айрис? — спросил он, одарив меня льстивой улыбкой.

Нерешительно я кивнула, но не стала пожимать бледную руку, которую он протянул ко мне. Разочарование промелькнуло в его выражении, прежде чем он скрыл все под маской вежливости.　

— Очень приятно встретиться с тобой… лицом к лицу, так сказать. — Он засмеялся, как будто наслаждался отпущенной им шуткой. От его коварного смеха у меня возникло тошнотворное ощущение в животе. — Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, быстро, спокойно и без шума. — Его голос пробирался в мою голову, как вата, впитывающая какое-то сладкое, приторное медицинское лекарство.

Я не могла дышать, и едва ли могла удерживать голову.

— Зачем?　

Голова казалась невероятно тяжелой. Язык еле двигался, от чего я с трудом произносила слова, и мне просто хотелось закрыть глаза. Онемев, я упала на него, и он аккуратно опустил меня на соседний стул.

— Я наконец-то схватил твоего мистера Каликса. Я следил за твоим домом, и за неделю он впервые оставил тебя одну.　- Он встал на колени передо мной, схватив меня за подбородок, я была вынуждена смотреть в его глаза. Он злобно оскалился.　 — Повезло, согласись, просто повезло. В ночь, когда твой вампир исчез, я шел по твоему запаху от его дома к твоему. Снаружи ни что не выдавало нашего мистера Каликса, даже не чувствовался его запах. Всё, что у меня было, так это сводящий с ума аромат твоих цветов в саду. Так что я вернулся в Дир Хевен и ждал. — Он провел пальцами по моему горлу, по давно зажившему следу от укуса, который он оставил на моей коже. Он выпустил клыки и облизнулся.　 — А затем я наткнулся на тебя, когда ты вернулась в его дом — ты так сильно пахла им. Я был уверен, что он находился в твоем доме. Но ты оказалась такой осторожной и пришла в дом до темноты. Я не мог получить информацию от тебя или о тебе. Несколько дней я прибывал в полном тупике. А потом, однажды ночью, пришел на школьный футбольный матч. В больших толпах легко искать добычу. И я снова учуял этот запах. Лаванды с оттенком железа. Твоя сестра оказалась такой милой и любезной. И вкусной. У вас обеих такой тонкий аромат. Так словно ты много времени проводишь в саду и аромат цветов просто въелся в твою кожу. Каждый раз, когда мы встречались, я задавал ей больше вопросов, чтобы оценить, как продвигается расследование твоего гостя. И она была такой, мммм, сговорчивой.

Я разинула рот. Что этот урод делал с моей младшей сестрой? Когда он проводил с ней время? Он кормился от нее? Он причин ей боль? Воспользовался ею? Горячая, кипящая ярость клокотала у меня в горле, дав свободу языку, и я выпалила:　

— Я убью тебя. Несколько раз.

От моих нечленораздельных слов, казалось, он улыбнулся ещё шире.　

— Не надо, хамить мне, дорогуша. Тем более что мы будем проводить очень много времени вместе, после того, как мой наниматель позаботится о твоем Каликсе. Ты и Гиги станете своего рода бонусом, понимаешь. Я боялся, что после того, как ты влезла на плантацию, я потерял тебя. Не хотел запирать тебя в сарае с ним, но не мог рисковать тем, что Совет узнает раньше, чем я успею взыскать с моего нанимателя. Мне было больно от мысли, что твоя кровь так бессмысленно и глупо пропадет. Уйти и не убедиться в том, что он закончил, было с моей стороны ошибкой, но я просто не мог слушать звуки борьбы. Я сделал бы то же самое с Гиги… но всё вышло, как нельзя лучше, верно? Ты и Гиги и ваша вкусная кровь станете своего рода угощением за отлично выполненную работу. И когда я устану кормиться от вас — хотя не могу себе представить, что это произойдет в ближайшем будущем — я обращу вас. И тогда мы будем вместе навсегда — одна большая и счастливая семья.

Похоть в его глазах, мечтательный тон в его голосе дали мне полное представление о том, каким образом он собирался связать эту счастливую семью.

Это мысль была вполне отрезвляющей. Я ущипнула себя за руку, позволяя боли обратить на нее мое внимание. Я потрясла головой и попыталась сосредоточиться на словах, которые он говорил.

— Я убью тебя и оторву твои причиндалы.

Он усмехнулся и потрепал меня по щеке, словно я была милым малышом.　

— Хорошо, я рад услышать о любых твоих планах на эту конкретную часть моего тела, но мой наниматель хочет видеть тебя. Я водил его за нос в течение нескольких недель, врал о своих достижениях. Я хотел, чтобы он впал в отчаяние из-за любой информации о мистере Каликсе. Хотел, чтобы он заплатил больше денег. Так что давать ему подсказки оказалось очень выгодным делом. И Гиги оказалась настолько забавной, что я не хотел, чтобы это прекращалось, а длилось, как можно дольше.

Он делал что-то еще, в его голосе появились мелодичные нотки. Моя голова поникла, словно тяжелое соцветие на слабом стебле. Мой подбородок касался груди.

— Теперь, — сказал он, гладя меня по голове, — ты подождешь меня здесь, мне нужно забрать файлы мистера Каликса. Не с места, поняла? Если ты будешь двигаться или шуметь, то я очень, очень расстроюсь. Ты ведь этого не хочешь?

Я покачала головой. Это не казалось уж такой неразумной просьбой, действительно, сидеть за собственным кухонным столом. Я улыбнулась и положила руки на колени, продолжая неподвижно, словно камень, сидеть, пока он поднялся на второй этаж. Чем дальше он отходил, тем в голове рассевался туман, но странное оцепенение заставляло держать руки на коленях.

Я услышала, как к дому подъехала машина. Я хотела крикнуть и предупредить Гиги, вскочить со стула и выбежать к ней, но не могла пошевелиться. Даже пальцем пошевелить.

Если я шевельнусь, то наступит конец света. Потолок обрушится мне на голову. Я даже пискнуть не могла. Просто сидела со сжатыми в замок руками.

Я слышала, как Гиги подошла к входной двери.

— Айрис, все в порядке? Почему в гостиной такой беспорядок?

Я посмотрела вверх, не в состоянии произнести какие-либо звуки, как кроме тяжело дышать. «Я должна встать, должна встать. Должна сказать Гиги, убираться отсюда». У меня ушло уйма силы, чтобы поднять и положить руки на стол. Я представила, как собираю всю свою энергию в ладонях, упираясь в деревянную поверхность.

— Айрис, с тобой все в порядке?

— Гиииии, — прошептала я с мольбой в глазах. «Беги. Уходи, беги прочь и никогда не возвращайся». Ее бледное, испуганное лицо поплыло передо мной.

Я услышала шаги на лестнице. Я даже не могла голову повернуть, чтобы увидеть, как вампир рысью пробежал на кухню. Он бросил сумку из-под ноутбука Кэла и коробку с документами на стол.

— Гиги? — сказал он, очаровательно ухмыляясь ей.

— Джон? — вскликнула она, стрельнув в меня серьезным взглядом. — Хм, а что ты тут делаешь?

О, верно, моя сестра встречалась с нашим домушником. За моей спиной. Последний завиток тумана, казалось, окончательно рассеялся в голове. Я сузила глаза и резко спросила у нее:

— Гиги, кто это?

Она побледнела и посмотрела на руки на коленях.

— Эмм….

— Выкладывай, — рявкнула я.

— Это Джон, — сказала она, подавляя нервный смешок. — Он вроде как мой парень.

— Я думала… Бен? — пробубнила я.

На лице Гиги появилось странное «есть что-то, что я не хочу тебе говорить» выражение.　

— Каждый раз, когда я собиралась на свидание с Беном, он отвозил меня к Джону.

— По… почему Бен согласился на это? — спросила я, борясь внятно произнести слова.

Она пожала плечами.

— Потому что он действительно нравится мне.

— Гиги!

— Заткнитесь обе, вы! — раздраженно, заорал Джон. — Нет времени на эти девчачьи разговоры.

Испугавшись, мы обе вжались в наши стулья.

— Заткнитесь обе, — сказал он, его тон был суровым и далеко не дружелюбным. — Гиги, я очень рад тебя видеть. Теперь, когда ты здесь, ты сможешь мне помочь.

Мягкий, бархатистый тенор его голоса, казалось, обвился вокруг ее тела, заставляя расслабиться и осесть на стуле. Мечтательная улыбка появилась на ее губах, и она подалась на ласку его голоса.　

— Ты ведь хочешь помочь мне, Гиги? — спросил он, почти касаясь губами ее уха. Она кивнула, застенчиво улыбнувшись. — Просто закрой глаза и сиди тихо, — прошептал он.

Пока он сосредоточил внимание в другом месте, я снова смогла двигаться и сфокусироваться. Гиги закрыла глаза и опустила голову, словно она внезапно захотела вздремнуть за кухонным столом.　

— Эй! — Я встала со стула, опрокидывая его на пол. — Что ты с ней делаешь?

Он повернулся ко мне, хоть он и выглядел обаятельным, но глаза оставались холодными и пустыми, как у акулы.　

— Сядь и будь хорошей девочкой, как твоя сестра.

Я боролась с желанием подчиниться ему, но мои руки сами потянулись за стулом и подняли его. Я тяжело села, вцепившись в край стола и молилась, чтобы появились силы отодвинуться и снова встать.　

Но, казалось, единственное, что заставляло меня дышать это желание сидеть. Если бы я стояла, то случилось бы что-то страшное. Джон напевал немелодичную песенку, когда открыл заднюю дверь и скрылся в доме.

Его отсутствие позволило мне согнуть руку, и дотянутся до Гиги. Но потом он вернулся, и музыка заполнила мои мысли.

Гул стоял в голове до тех пор, пока Джон обматывал скотчем наши ноги и руки, заведя их за спину, и укладывал нас в багажник его машины.

Гул был таким умиротворяющим, таким успокаивающим, что мои конечности стали вялыми и тяжелыми, чтобы оттолкнуть Джона. Черт, я даже услужливо наклонила голову, так чтобы Джон смог без труда завязать мне глаза.　

После того как багажник закрыли и в голове стих гул, я смогла двигаться и ясно мыслить. Даже в таком маленьком, тесном пространстве стало легче дышать.

Я терлась лицом об ковер багажника на протяжении нескольких долгих и томительных миль, до тех пор, пока повязка не соскользнула с моих глаз и повисла вокруг шеи.

— Гиги, — прошептала я, мой язык ощущался тяжелым и неповоротливым. Она дернулась, очнулась и начала лихорадочно крутить головой по сторонам в маленьком пространстве.

— Айрис, что… где мы?

— Дыши глубже, Гиги, — сказала я ей, развеивая последние туманные остатки влияния Джона из ее головы. Я наклонилась вперед, чтобы стащить зубами повязку.

Повернув голову, она прищурилась от ярких тормозных огней. Я прочистила горло.

— Какого черта тебе взбрело в голову, Гладиола Грейс?

— Вау, ты вот сейчас, так похожа на маму.

— Не льсти мне, — зарычала я. — Почему ты врала мне? Думала, я запрещу тебе встречаться с ним? Думала, что я не пойму, почему ты вдруг захотела пойти на свидание с вампиром? Я никогда бы не осудила тебя, потому что и так ясно — чайник, горшок, черный, привет?

Гиги сморщилась.

— Вампир?

— Джон — вампир.

Она усмехнулась.

— Нет, не вампир.

— Ты мне говоришь, что не заметила пульса у своего парня?

— Ну не то, чтобы я щупала его запястье.

Я закрыла глаза и прикусила язык, потому что не хотела даже знать где она «щупала» его. Вместо этого я спросила.

— Ты встречалась с ним днем? — Гиги отрицательно покачала головой. — Ты видела, как он ест?

Мы ударились головами, когда машина подскочила на ухабе. Она поморщилась.

— Я думала, ему было немного холодно.

Я застонала и пообещала себе, если мы выберемся из этой передряги живыми, то моя сестра отправится в школу при монастыре.

— Он пришел на футбольный матч. И я знала, что он не тот вид парней, с которым ты бы хотела, чтобы я встречалась, поэтому попросила Бена нас прикрывать. Джон такой загадочный, идеальный и очаровательный.

— Если ты мне скажешь, что он зацепил тебя, цитируя отрывки из Сумерек, во время обычного разговора, то я тебя побью монтировкой.

— Ты обещала не осуждать меня! — воскликнула она.

— Я обещала не осуждать, а на счет издеваться, такого уговора не было. Не думаю, что тебе удалось протащить сюда телефон?

— Он в заднем кармане, — сказала она со светящимися от радости глазами. Потребовалось несколько попыток, чтобы перевернуться нам со связанными руками так, чтобы я смогла дотянуться до кармана Гиги.

— Нет, не этот, — сказала она, когда я погладила один из карманов.

— Серьезно, сколько тебе нужно карманов на штанах? — пробубнила я. — Подвинь свою задницу.

Гиги повернулась, когда Джон повернул за угол. Как только я нащупала твердый, квадратный контур сотового телефона, Гиги покатилась по багажнику и мы снова ударились головами.

— Ой! — вскрикнула я, поморщившись, поскольку приложилось головой к запаске, а потом ударилась об голову Гиги. Я закрыла глаза и сжала зубы, ожидая, когда боль исчезнет.

Аромат шампуня Гиги — лаванды, глицинии и жасмина — донесся до моих ноздрей. Это был успокаивающий запах. Он напомнил мне относительную безопасность нашей ванны дома, посиделки в саду с бокалом лимонада. И что-то еще.

Машина затормозила. Я отчаянно хлопала по карману Гиги, пытаясь выудить телефон из мятого кармана. Я даже не представляла, как наберу номер и буду говорить, но это лучше, чем лежать как свинья перед забоем.

— Достала? — спросила Гиги.

Машина остановилась.

Гиги захныкала.

— Айрис, что происходит?

— Не знаю, Гиги, — прошептала я, стараясь все еще достать телефон из ее кармана.

— Но с нами все будет в порядке.

Я слышала ее сопение.

— Ты этого не знаешь.

— Нет, но я старшая сестра и эта моя работа — врать.

Багажник распахнулся и над нами навис Джон. Я убрала руку от телефона и попыталась сделать вид, что успокаиваю сестру. Он снисходительно хмыкнул, натягивая обратно повязки на глаза.

— Гадкие, непослушные девчонки. Что вы тут двое задумали? Вы же понимаете, что я все слышу. Мне всегда было любопытно, о чем могут говорить сестры до глубокой ночи. И я буду удерживать вас так долго, пока не узнаю….

Тьфу. Злые, жуткие подростки.

Джон, подхватив нас под локти, вытащил из багажника и поставил на ноги. Он разрезал ленту на наших ногах, а затем взял под руки, так словно сопровождал на вечеринку в саду.

— Ступайте осторожно, мои красавицы, — сказал он, помогая нам идти по длинной, неровной тропинке и напевал веселую мелодию. Он аккуратно толкнул нас на скамейку, холодный металл был непреклонен к нашим неуклюже завязанным за спиной рукам.

Слева я услышала низкое, угрожающее рычание. Гиги рядом буквально вжалась в меня. Я шикнула ей.

— Теперь, вы двое просто сидите и выглядите аппетитно. И без фокусов.

Стало тихо. Я предположила, что Джон ушел. Гул прекратился и в голове снова прояснилось. Нас окружал приятный землистый запах.

Странное чувство зашевелилось на задворках моего разума. Что-то я должна вспомнить. Глициния. Легкий запах цитруса пригородных лилейников. Мульча… нет, гинкго. Кислый «землистый» запах гинкго. Где я была в последний раз, когда ощущала запах гинкго?

— О, сукин ты сын! — закричала Айрис.

Гиги ахнула.

— Айрис, ты только что выругалась.

— И я еще много чего хочу сказать. Сукин сын!

— Это одно и то же, — поправила меня Гиги.

— Глициния, гинкго, лягерстремия. И это называется убийца растений!

— Ты пьяная? — спросила Гиги.

— Его сад переполнен капризными диковинками, — продолжала я. — Он пересаживал Мексиканскую куфею. Ты хоть представляешь, насколько капризна Мексиканская Куфея? Я поражена, что он смог создать условия для нее, чтобы она не погибла. Наши зимы слишком холодные. А лето слишком жаркое. Если почва хоть немного пересохнет…

— Да поняла я, поняла. Ты ботаник-зануда, — сказала Гиги. — А чем ты вообще говоришь?

— Мистер Маршан. Когда я была у него на прошлой неделе, он сказал, что ему не везет с растениями. Он вел себя так, словно ничего не знал о садоводстве. Мне плевать, насколько хороши его садовники, если только они не сидят двадцать четыре часа снаружи со шлангом, потому что без постоянной заботы Мексиканская Куфея умрет. С таким уходом можно вывести огромное количество растений, которые используются, чтобы свести с ума вампиров.

— Что это значит?

— Мистер Маршан тот, кто выращивает все ингредиенты для вампирского яда. Более того, он готовит яд и продает его. И я задолжала огромные извинения мистеру Крауну.

— Круто, ты все поняла, — сказала она. — Что теперь?

— Ничего. Не думаю, что это нам как-то поможет.

— Черт, — заворчала сестра. — Я серьезно думала, что у тебя есть что-то.

— Ну, это показатель того, какой она самородок в мире ботаники. — Справа послышался новый голос. Мы обе подскочили от приятного баритона. Гиги сгорбилась, наклонив голову к моей шее. Холодными руками с наших глаз сняли повязки, и улыбающееся лицо злобного двойника полковника Сандерса появилось перед моими глазами.

Мистер Маршан встретил нас радушно.　

— Дамы, спасибо, что заглянула этим вечером ко мне. Я понимаю, что повязки больше не нужны, раз мисс Айрис догадалась обо всем. Ты очень умная.

Мы моргали, до тех пор, пока глаза приспосабливались к темноте в ароматном уединенном месте сада мистера Маршана. Я не видела эту часть сада раньше, тихая маленькая беседка у западной части крыльца. Слева цвела великолепная гортензия.

Фонтан, в виде женщины с кувшином, радостно журчал рядом с небольшим столиком и коваными стульями. Вдоль, весели маленькие красные японские фонарики. Место выглядело бы элегантным и спокойным, не считая заложников и того факта, что к одному из этих кованых стульев был прикован наручниками Кэл, он сидел с кляпом во рту, а перед ним стоял открытый ноутбук.

— Кэл! — закричала я. — Какого черта?

Мистер Маршан радушно улыбнулся, в то время как Джон встал рядом с Гиги и начал играть с локоном ее темных волос. Хотя мистер Маршан и говорил все тем же светским тоном, но все добрейшие манеры представителя Совета, которого я знала, исчезли.

Этот мистер Маршан был холодным, двигался почти как рептилия, а его взгляд метался между его новыми гостями и Кэлом.　

— Твой друг, мистер Каликс, оказался самым бесполезным в решении простейшего административного вопроса. Что могло привести к тому, что в его драгоценную кровь попал ослабляющий его яд. Видите ли, некоторые люди могут затаить зло.

Прищурив темные от ненависти глаза, Кэл следил за каждым движением мистера Маршана. Кэл скалился, пока боролся с наручниками. Каждый раз, когда он дергал руками, и наручники касались его кожи, то она чернела и тлела. Серебро. Мистер Маршан пытал его серебром.

Подонок!

Я сама оскалилась. Если я смогу всё это пережить, то мистеру Маршану будет очень больно. И вам лучше поверить, но я собираюсь расторгнуть с ним контракт.

— Вы были очень плохой девочкой, мисс Айрис, — проворчал мистер Маршан. — Никогда бы не подумал, что ты такая талантливая маленькая лгунья. Я ведь и правда поверил, когда ты сказала, что никогда не встречала мистера Каликса. А знаешь ли ты, что я защищал тебя перед остальными членами Совета? Мистер Краун и Софи хотели вызвать тебя на допрос, но я сказал: «О, нет, только не Айрис Скэнлон. Она на редкость верна нам». Как ты вообще смогла обмануть Софи? Она бы так расстроилась, узнай об этом. Софи уверена, что ее никто не сможет обвести вокруг пальца.

Я молчу, уставившись на горшки с геранью, свисающей с крыльца.

— Должен признать, что было глупо с моей стороны поверить, что мистер Каликс уйдет и затаится, как раненое животное. После того, как я взял на себя обязанности мистера Крауна по доставке крови, я заменил кровь в приветственной корзине мистера Каликса на мою особенную, и ты не представляешь, как я расстроился, узнав, что все оказалось впустую.

Он положил мне руку на плечо, этакое дружественное похлопывание от твоего соседа социопата-нежити.

— Джон нашел все документы и диски мистера Каликса в твоем доме. Но, как предусмотрительный человек, твой вампир сделал резервные копии каждого документа и загрузил все это в интернет-хранилище. Можешь ли ты представить, какую юридическую ответственность они несут, если их опубликовать? Это нельзя так оставить. Но, кажется, мы не можем его уговорить дать нам пароль и удалить учетную запись. Поэтому, я подумал, может быть, ты и твоя сестра помогли бы ему стать более сговорчивым.

Он зашел мне за спину и сжал плечо. Его губы оказались прямо у моего уха, а усы щекотали кожу.

— Видишь ли, если он не скажет пароль и не удалит каждый файл, то я вырву глотку твоей младшей сестре. И заставлю тебя смотреть на это. Представь, как он будет мучиться, видя то, как ты страдаешь. А затем, как бы мне не было больно, но я позволю Джону сделать с тобой все те развратные и извращенные вещи, о которых он не переставая твердил с того момента, как встретил тебя. И твой мистер Каликс будет сидеть в первом ряду, и наслаждаться представлением.

Несмотря на то, что каждое его слово превратило мои внутренности в воду, я сохраняла спокойствие. Я сохраняла спокойный, милый, дружелюбный тон, словно мы сидели в саду и ждали, когда нам принесут мятный джулеп и булочки «петит».

— Думаю, произошло какое-то недоразумение мистер Маршан. Мистеру Каликсу все равно, даже если вы будете пытать меня. Я всего лишь его сотрудница.

— Думаю, ты значишь для него куда больше, дорогая. Твоя Гиги нарисовала Джону чудесную картинку той жизни, которую вы построили вместе. На самом деле было очаровательно слышать от нее это. Представить только, такой древний вампир, как Каликс, влюбился в жалкого человека из Пустоши.

Кэл даже не смотрел на меня, думаю, он просто не мог, не хотел видеть мое лицо, в то время как мистер Маршан выдавал его секреты.

Я откашлялась, отталкивая прочь жгучие, стягивающее ощущение от этой закрытости.

— Хорошо. Если вы думает, что я для него важна, то Гиги тут не причем. Так что отпустите ее.

— Кажется, что ты не до конца понимаешь, как следует вести переговоры, — сказал он мне.

— Ты не первый кто говорит мне это. Послушай, я буду очень полезным заложником, если ты отпустишь мою сестру.

— Ты будешь куда более полезным заложником, когда угроза неминуемой смерти твоей сестры зависнет над ее милой головкой.

— Черт, весомый аргумент, — признала я.

Он усмехнулся и погладил меня по голове.

— Теперь, мистер Каликс вы пересмотрели свою позицию? Безусловно, благополучие двух невинных людей выше такого незначительного административного дела.

— Вряд ли это проблема с заказом канцтоваров, — сказала я. — Погибли люди. Вампиры сошли с ума. Ты за всем этим стоишь, но зачем?

Он пожал плечами.

— Хотелось бы мне иметь какую-нибудь хорошую, мудрую мотивацию. Но, честно говоря, все из-за денег. Я создал «Голубую Луну» зная, как она влияет на вампиров и, зная то, что я единственный человек, который мог оказать профилактическое лечение. Я подстроил «инцидент» с выпуском измененной синтетической крови, подчистил хвосты в Нюкторне и стал ждать нападения. Как и любой другой вампир, я был потрясен до глубины души, когда услышал о жестоком нападении вампира. «Представьте, какой начнется хаос, если яд распространиться в огромных масштабах», сказал я другим членам Совета. И когда пришло время, Совет обратился бы к производителям Ви-бальзама.

— Ты создатель Ви-бальзама?

Его ледяные глаза стали проницательными.

— Технически, компания в Саунт-Бенде, штат Индиана, создала Ви-бальзам. А мне просто посчастливилось, владеть той компанией. Ну, филиалом, который владеет той компанией. И другой компанией, которая поставляет растительный компонент, который необходим, чтобы сделать Ви-бальзам. Та же самая компания, которая заключила выгодную сделку на поставку Ви-бальзама с главами Совета в каждом штате. В целом, эти контракты складываются в довольно неплохое сбережение, которое позволит мне держаться на плаву в течение следующего тысячелетия.

— Теперь мы пришли к решению мистер Каликс? Время принимать решение. Пароль взамен на гарантированный безопасный проход для сестричек Скэнлон. Часы тикают.

— Кэл, не позволяй им добраться до файлов, — сказала я ему. — Он лжет. У Джона с ним соглашение, что после всего он заберет нас в качестве домашних доноров крови. Думаю, что могу, смело заявить, что я лучше предпочту быструю смерть.

Кэл скривил губы. Возможно, торговаться человечностью не самая умная идея. Я действительно ужасна в ведении переговоров.

— Тик-так, мистер Каликс, — протянул мистер Маршан, наклонившись к Гиги и обнажив клыки.

Мои легкие, казалось, перестали работать. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Он собирался причинить боль Гиги. Я не смогла уберечь родную сестру. Я не увижу, как она повзрослеет. Я втянула нас в это глупое и бесполезное дело.

— Она так прекрасна, — пробормотал мистер Маршан, убирая темные волосы с шеи Гиги. Она закрыла глаза и захныкала, когда он обхватил руками ее за шею.

Он потянул ее голову назад, чтобы обнажить горло.　

— Мне очень нравятся молодые. Они такие… неиспорченные. Джон уверил меня, что Гиги очень хорошая девушка. Чистая, как свежевыпавший снег. Так что даже, если ты не собираешься сотрудничать, я все равно получу удовольствие от еды и шоу. Я выиграю в любом случае.

— Всё должно быть по-другому, — возмутился Джон.

— Гиги, — прошептала я, всхлипывая, когда мистер Маршан крепче сжал заднюю часть шеи Гиги, угрожая сломать ее. — Мне очень жаль.

— Черт бы их побрал, — всхлипнула Гиги и придвинулась ближе ко мне, чтобы посмотреть на мистера Маршана и Джона с такой ненавистью, которую я себе и представить не могла.

— Они все равно убью нас. А если Джон задумал что-то ужасное и омерзительное, то лучше сейчас умереть, чем позже.

Я стиснула зубы и едва смогла повернуть голову, чтобы посмотреть в глаза Кэлу.

— Поступи разумно, Кэл.

Мистер Маршан перешел в режим атаки. Я зажмурила глаза, уткнувшись головой в плечо.

— Лепесток! — закричал Кэл. — Пароль «Лепесток».

Пароль Кэла было мое сексуальное прозвище, которое дал мне Пол.

Мистер Маршан расслабился. Я вздохнула.

— Не смешно, Кэл.

— Вообще-то немного смешно, — пробормотала Гиги, поморщившись от того, что я ее пихнула.

Гиги резко прижалась ко мне, отворачиваясь от воркования и заверений Джона о том, что все будет хорошо.

Мистер Маршан с важным видом обратился к ноутбуку и застучал по клавишам. Звуковой сигнал указал на успешный ввод.　

— Превосходно, — широко улыбнулся он.

Еще несколько кликов и мистер Маршан был окончательно доволен собой.

— Большое спасибо, — хмыкнул он. — Ты оказался весьма полезным. Но мне так жаль, что ты попадешь в несчастный случай.

— Ну, я, например, в шоке, — сказал Джон, льстиво улыбаясь.

Мистер Маршан достал несколько пакетов донорской крови из небольшого переносного холодильника фирмы Коулман. Он взял один из несколько помеченных шприцов, лежащих на белой хлопчатобумажной подкладке, затем воткнул в пакет, впрыснул содержимое шприца и хорошо встряхнул.

— Я специально для тебя заказал четвертую отрицательную. Не хотел, чтобы твой последний прием пищи состоял из синтетической крови. — Мистер Маршан сочувственно посмотрел на меня и Гиги. — Хотя, я так полагаю, это будет не последний прием пищи.

— Нет, — зарычал Кэл, отстраняясь от него, когда мистер Маршан поднес пакет к его губам. Маршан схватил Кэла за волосы и сунул ему пакет в рот. Кэл боролся, пытался выплюнуть кровь, вывернуться, но мистер Маршан лил ее прямо ему в горло, заставляя глотать.

— Ох, это плохо, — прошептала я, когда Кэл сплюнул и прокашлялся.

— Что? Что плохо? — спросила Гиги.

— Что ты делаешь? — потребовал Джон. — Ты обещал, что я могу забрать себе девчонок Скэнлон.

— Сестры Скэнлон станут жертвами жуткого нападения вампира, который был отравлен, — беспечно сказал мистер Маршан, словно обсуждал планы на наш завтрашний обед. — Я наткнулся на него, когда он напал на девушек на обочине дороги, в то время как фургон мисс Скэнлон сломался. И у меня не было другого выбора, как проткнуть вампира колом. Никаких хвостов, Джон.

— Нет! Я не допущу этого!

Мистер Маршан фыркнул.　

— Не дерзи мне, парень. Не забывай, с кем ты разговариваешь.

— А ты не забывай, что я на четыре сотни старше тебя, — возразил Джон.

— Но ты все равно ведешь себя, как ребенок, у которого отняли конфетку.

— Не называй меня ребенком! — завопил Джон, топнув ногой.

Пока они спорили, я почувствовала, как кто-то за спиной аккуратно потянул ленту на руках. Теплые, уверенные руки разрезали ленту и отбросили ее прочь.

Я посмотрела через плечо. Бен Оверби приложил палец к губам и шикнул.

— Что? — завизжала я, когда Гиги закрыла мне рот ладонью. Мы все посмотрели на спорящих вампиров, которые не заметили мой удивленный писк.

Руки Гиги были уже освобождены. Она растирала запястья, чтобы восстановить кровообращение. Когда и мои руки были освобождены, я медленно приподнялась, наблюдая, как мистер Маршан и Джон спорили.

— Что ты делаешь здесь? — прошептала я, когда Бен освободил мои руки. — Как ты нас нашел?

— Сейчас это уже не важно, — сказал он, с опаской поглядывая на вампиров

Толкнув Гиги себе за спину, Бен помог мне встать на ноги. Быстро двигаясь, чем я могла на шатких, дрожащих ногах, я схватила листья герани и растерла, втирая масло в руки и лицо.

— Вот, — сказала я, растирая более рыхлые листья герани по озадаченным лицам Бена и Гиги. — Бен я хочу, чтобы ты забрал Гиги и добрался до людного места. Возьми мой телефон из сумки и набери номер Офелии. Скажи ей, чтобы она как можно скорее приехала к дому Вако Маршана. Если Джон попытается поговорить с тобой, я хочу, чтобы ты не думал о том, что он будет говорить. Думай о формулах в геометрии, о сцене из Аватара, о чем угодно, но не о том бреде, который вылетает из его рта.

— Я тебя не брошу, — запротестовала Гиги.

— Нет, бросишь. А сейчас, уходи отсюда.

— Но-но, — зашипела она. Когда она замолчала, я увидела, что Джон, прищурившись, смотрел на нас через плечо на мистера Маршана. Он попытался пройти мимо него, чтобы остановить детей, но старый вампир схватил его за руку и дернул назад со словами:

— Слушай, когда я с тобой разговариваю!

— Никаких но, — я оттолкнула ее в сторону Бена. — Уведи ее отсюда, немедленно. Гиги, я люблю тебя, а теперь уходи.

Гиги замешкалась, но Бен потащил ее за собой. Её слабые, затекшие ноги подогнулись, и она упала, Бен помог ей встать. Мистер Маршан не на шутку схватился с Джоном, который вопил:　

— Младшая уходит, ты, дурак!　

Я осторожно подползла к осевшему Кэлу.

Один из шприцов с пометкой «Ви-бальзам» торчал из холодильника под странным углом. Я взяла его, а остальные шприцы положила в карман.

Двигаясь медленно, чтобы не привлекать внимание других вампиров, я наклонилась и стала исследовать наручники Кэла. Наручники были без замков, достаточно оригинальное, но жестокое изобретение.

Мне просто пришлось вытащить штыри из серебряных наручников, чтобы освободить его запястья. Кэл мог бы легко освободиться, будь они просто из металла.

— Что ты делаешь? — тихо и невнятно спросил он.

— Вытаскиваю нас отсюда. Можешь идти?

Он кивнул, затем нагнулся, чтобы размотать проволоку вокруг его лодыжек. Я вытащила шприц с Ви-бальзамом.

— Извини меня за это, — прошептала я, вонзив иглу в его шею и надавив на поршень. Кэл зашипел и смотрел на меня, пока химическое вещество ручьем бежало по его крови. Я скривилась и показала ему этикету на шприце.　

— Это поможет.

Опустившись на колени, я стала похлопывать его по икрам, в поисках кинжала.

— Где кобура?　

— Как только они схватили меня, то забрали, — сказал он, охрипшим и уставшим голосом.

— Сейчас? — пискнула я. — У нас тут самые настоящие боевые действия, а при тебе нет кинжала?

— Ты не в боевых действиях, — сказал он мне. — Ты находишься в ситуации бежать-и-прятаться.

— Я не брошу тебя, — возразила я, эхом повторяя серьезность намерений Гиги.

Встав на нетвердые ноги, он поднял меня и взял за подбородок.　

— Бросишь.

— Не заставляй меня…

— Если ты любишь меня, то уйдешь сейчас же.

— Так не честно Кэл.

— Да, не честно, — согласился Кэл. — Но ты простишь меня, в конце концов. А теперь иди.

Я кивнула и, сжав пальцами окровавленную рубашку, дернула его к себе, чтобы оставить горячий, полный отчаяния поцелуй на его губах.

Изо рта Кэла пахло резким металлическим запахом отравленной донорской крови, но я прижалась к нему ближе, я упивалась им, не зная, смогу ли я снова увидеть его, почувствовать его рядом собой. Кэл обхватил мое лицо, водя пальцами по щекам и стирая с них слезы.

— Иди, — прошептал он, отталкивая меня.

И в размытом движении он побежал через лужайку к двум спорящим вампирам. Отведя взгляд, я обежала вокруг дома и спряталась за беседкой, когда вдруг почувствовала, что кто-то есть в деревьях.

Плотно прижавшись спиной к дому, я начала красться вдоль длинного, фиолетового убежища. Я задумалась, добралась ли Гиги до машины Бена. Я подумала, что если проникну в дом мистера Маршана, то смогу воспользоваться его телефоном или украсть ключи от машины или, лучше всего, остаться здесь и продолжать прятаться в темноте… к чему, казалось, склонялись мои слабые, онемевшие мышцы в ногах.

«Снаружи лучше», — говорила я сама себе. В доме я могла бы попасть в ловушку, меня могли бы запереть в шкафу или в небольшом пространстве. А снаружи ко мне было трудно подкрасться. Я свернула за угол и наткнулась на Джона, который навис надо мной и улыбался.

С другой стороны, подкрасться ко мне спереди было гораздо легче.

Мгновенно обойдя меня, Джон намотал мои волосы себе на кулак и, дернув ближе, он уткнулся носом мне в изгиб шеи и оставлял за собой холодные, мокрые пятна на моей коже. Глубоко вдыхая, он покосился на меня, потом потащил в отдаленной уголок сада под арку из вьющихся глициний.

Устроившись возле потертой каменной скамьи, он развернул меня, стоя за моей спиной, он схватил меня за бедра и прижал к себе. Это было бы довольно романтическое место, если не учитывать тот момент, что я видела, как мистер Маршан лопатой уничтожал ноутбук Кэла.

Мое сердце сжалось. Получив, как и его ноутбук, Кэл распластавшись, лежал на траве. Джон теребил мою рубашку, пока терся о мою задницу.

— Маршан получил то, что хотел. Твой друг мистер Каликс покойник. Я думал ты, возможно, захочешь насладиться шоу, прежде чем мы начнем наше веселье и игры.

— Ты такой мудак, — прошипела я.

— Ты так мне нравишься, — вздохнул Джон. — Куда убежала твоя сестра, эта маленькая шалунья? — хмыкнул он. — Не переживай мы найдем ее позже. Вы двое здорово повеселитесь. Но сначала, я хочу, чтобы ты убежала. Куда угодно, в лес, в дом, на дорогу. Просто уматывай. А я догоню через минуту.

— Нет, — говорю я, уставившись на валявшуюся лопату примерно в двадцати футах.

— Сейчас, Айрис наши игры будут намного интереснее, если ты будешь слушаться меня. Я не хочу тратить наше драгоценное время, наказывая тебя за непослушание. Беги, — приказал он. — Мне понравилось, когда ты боролась со мной в доме Кэла. Давай же, красавица. Брось мне вызов.

— Нет.

— Ой, да ладно, Айрис, — проворковал он, и какое-то странное, бесстрастное никчемное ощущение закралось на краю моего мозга. — Будь человеком. Я всего лишь хочу поиграть с тобой.

Встав в стойку, я посмотрела ему в глаза, убегать огромное табу при работе с хищником.

— Знаешь что? Я думаю, что ты не умеешь драться. А твой вокальный талант говорит о том, что никогда и не научишься. Ты просто напеваешь свои песенки и люди делают то, что ты хочешь. Думаю, если я захочу, то смогу отпинать тебя, ты, тощий, прилизанный козел. И думаю, как я уже ранее упоминала, что определенно хочу это сделать.

— Ты серьезно хочешь драться со мной? — спросил Джон певучим приторно-сладким тоном. — Ты всего лишь человек. Ты ничего не знаешь о том, как драться. И я куда сильнее тебя.

Мои руки, словно свинцом налились и чтобы их поднять, наверное, потребовался бы подъемный кран. Он смеялся, пока я пыталась хоть с места сдвинуться. Я застонала.

— Почему бы тебе просто не сесть, Айрис? — спросил он. — Просто сядь и жди, когда Маршан убьет твоего дружка. А затем ты и я поиграем в другую игру, как только найдем твою сестричку.

От его холодного, злобного смеха я вспомнила тот день в доме Кэла, прикосновение его ледяных склизких рук и то, как сильно он укусил меня за горло. И я подумала о том времени, которое он провел с Гиги, и как легко смог сделать ей больно и как трудно теперь ей будет доверять мальчикам после этого. Он мог убить ее, устроить все так, что она бы никогда не вернулась домой, и я бы никогда не узнала, что с ней случилось.　

Злость горячая и всепоглощающая, как любой пожар распространился через мою грудь, освобождая руки. А что на самом деле меня больше всего бесило, так это его уверенность. Он был так уверен в моей неспособности ударить его, что он даже не пошевелился, когда я согнула руки, не пошевелился даже, когда я побежала через лужайку, словно гепард на кофеине.　

Я скользила по траве, нырнув в, своего рода, укрытие, которое означало «Чур, я в домике!».

Он шел ко мне с самой широчайшей, как у ребенка, оказавшегося в магазине сладостей, улыбкой, которую я когда-либо видела. Он наслаждался этим, острыми ощущениями погони, вкусом моего страха. Это его игра.

Ну, пила-пила, лети как стрела, придурок.

Я стояла с широко расставленными ногами. Когда Джон, наконец, подошел достаточно близко, я замахнулась лопатой, словно битой, в направлении его шеи. Кряхтя от усилия, я ударила лопатой по его горлу. Джон упал на колени, хватаясь за горло и издавая странные гудящие звуки.　

Схватив его за волосы, я дернула его голову назад, и тем самым он практически уже ничего не мог говорить.　

— Я может, и не знаю ничего о том, как нужно драться. Но я точно знаю, что трудно говорить, когда тебе по горлу врезали лопатой, — прошептала я.

Я замахнулась и ударила его по спине деревянным черенком лопаты. Стеная, Джон рухнул на четвереньки.

Затем занеся вверх острый конец лопаты, я вонзила его прямо ему в спину, пригвоздив его сердце к земле. Джон казалось, распадался на частицы.

Его кожа стала серой и начала отслаиваться, показывая сначала мышцы, а затем и скелет, который рассыпался в облаке частиц, оставив лишь качающуюся лопату, которая торчала в земле.

С триумфальным криком, я огляделась, вдруг кто-нибудь видел, как я круто пригвоздила вампира.

Конечно же, никто не видел.

Оказавшись на ногах, Кэл был слишком занят дракой с мистером Маршаном. Они кружили, словно взбесившиеся собаки, ища слабые места, проверяя друг друга случайными выпадами и сильными ударами.

Из-за того, что они постоянно меняли позиции, ни один из них не мог схватить другого. Мистер Маршан был удивительно проворный для его возраста, ныряя и обходя каждый удар с изяществом танцора.

Кэл был менее плавным. Сильно раскачиваясь, он принял на себя все ответные удары. Он не отступал; он только делал выпады вперед. Обозлившись, он дрался, что было совсем не хорошо. Не сосредоточенного вампира обычно в драке закалывали колом.

Я дернула лопату вверх, но видимо в моем стремлении «застолбить» Джона я использовала те сверхъестественные «мать поднимает машину, придавившую ее малыша» силы, о которых вы читали в желтой прессе, потому что я не могла вытащить эту лопату из земли. Я опиралась на нее, меняла стороны и давление, пинала, но ничего так и не получилось.

— Проклятье.

Какие у меня варианты? «Думай, Айрис, — приказала я себе, — Думай!».

1. Спасение бегством. Бежать так далеко и быстро, как только смогут унести меня мои маленькие ножки. Возможный результат: Выбежав на темную проселочную дорогу, меня бы, учитывая мою удачу, похитил или убил бы какой-нибудь бродяга. К тому же, Кэл вероятнее всего умрет, так как было видно, что он явно проигрывает.

2. Найти острые ветки и ринуться в бой. Возможный результат: гораздо быстрее и кровавее, чем вариант № 1

3. Позвонить в 911. Возможный результат: Мертвый Кэл и раненные полицейские. Кроме того, мне придется бежать в дом, чтобы найти телефон и вызвать полицию, а идти в дом к мистеру Маршану ужас, как не хочется.

Погодите.

Я похлопала по карманам в поисках другого оружия и нашла шприцы. На первом шприце, который я вытащила, была метка «Каликс, партия 1». Это был яд, от которого Кэл едва двигался?

Если бы Джон не появился с прекрасными сестрами Скэнлон, в качестве приманки, то мистер Маршан вколол бы Кэлу очередную дозу яда, чтобы тот выдал всю информацию? От этого яда он стал слабым, больным и не мог двигаться?

Потому что я могла бы это использовать.

Я запрыгнула на соседний кованый стул, дожидаясь, когда они подойдут достаточно близко. Раскрыв иглу и держа ее, словно кинжал, нацеленный на шею мистера Маршана.　

Или зону возле шеи, если он будет стоять меньше чем в десяти футах от меня. Кэл увидел это и быстро покачал головой. Я имитировала удары ножом, от которых Кэл зарычал. Я предположила, что это означает «нет».

Кажется то, что Кэл увидел меня, помогло ему сосредоточиться. Он сконцентрировался на том, чтобы держать мистера Маршана ко мне спиной, который продолжал контролировать его движения и гнев. Кэл сделал выпад и кулаком врезал Маршану в нос.

Голова старого вампира запрокинулась назад, и он отшатнулся. Маршан зарычал, бросившись на Кэла и сбивая его с ног. Кэл рухнул на траву. Он катился, пока мистер Маршан пытался ногами ударить его в солнечное сплетение. Пока Кэл лежа увертывался от ударов, мистер Маршан приближался в мою сторону, все еще стоя ко мне спиной.

Когда он был на расстоянии прыжка, я прыгнула ему на спину. Обхватила руками за шею и ногами за талию, прижимаясь к нему, словно коала к ветке.

— Айрис, нет! — завопил Кэл.

Мистер Маршан возмущено взревел и вонзил клыки в мою руку, злобно вгрызаясь в плоть. Я закричала, без толку, выдергивая руку из тисков его зубов.

— Глупо! Как же глупо! — кричала я, пока вампир изворачивался и дергался. Неповрежденной рукой я вонзила шприц ему в шею и надавила на поршень.

И этого было достаточно, чтобы мистер Маршан стряхнул меня и отбросил. Я отправилась в полет, паря через пустое пространство и врезаясь в толстый дуб.

Основной удар приняло плечо пораненной руки, когда я впечаталась в дерево так, что кора осыпалась. С визгом я рухнула на землю. Моя рука стала бесполезной и обмякшей, боль в плече так обжигала и пульсировала, что я была благодарна за распространяющуюся агонию в легких из-за сломанных ребер, которая отвлекала меня.

Из-за того, что каждый вдох отдавался острой мучительной болью, моя грудь стала странно тяжелой и словно вогнутой. Я попыталась посмотреть на двух борющихся вампиров, но движение накренило мой мир, и я полетела по головокружительной спирали. Я схватилась за голову, забыв о шприце, как буря криков и рычания заполнила мне уши.

Шум был все ближе, почти у моих ног. Неспособная повернуть мою пульсирующую голову, я провела кончиками пальцев вдоль прохладной травы, чтобы отвлечься от тошнотворных волн боли. Я закрыла глаза, падая в радушную темноту.

Я потеряла счет времени. Открыв глаза, я увидела, как листья медленно падают над моей головой, а потом задремала. Раздался хруст и крик, и наступила тишина. Придя в себя, я увидела, стоящего на коленях рядом со мной Кэла.

Он передвинул меня так, что я теперь опиралась на него. Я взвыла от движения, прижимая раненную руку к груди. От моей вокальной попытки я закашляла, кровь хлынула изо рта и запачкала здоровую руку.

— Кэл, — прохрипела я. Он осторожно переместил меня на его колени, прижимая мою голову к щеке. Я хныкала, здоровыми пальцами я сжала воротник его рубашки.

— Шшш, все плохо, — прошептал Кэл. — Ты потеряла много крови и есть внутренние повреждения.

Я осторожно наклонила голову назад, чтобы смерить его моим самым лучшим не впечатляющим свирепым взглядом, подходящим под ситуацию.

— Без тебя знаю.

Мой неуместный сарказм, казалось, поднял ему настроение или, по крайней мере, уголки его рта. Они быстро поползли вверх, а потом резко опустились. Он погладил мою щеку, так нежно, что я едва ли ощущала.　

— Айрис, ты можешь… ты можешь умереть. Хочешь, чтобы я тебя обратил?

Моя рука упала на его грудь. И на мгновение я хотела сказать «да». Я хотела, чтобы боль исчезла. Я хотела, чтобы все это закончилось.

Я хотела остаться с Кэлом навсегда. Но нужно было об этом поговорить с Гиги. Бедная Гиги, которая потеряла родителей и рассчитывала на меня, на ее единственную семью. Если я стану вампиром, если «умру», прежде чем ей исполнится восемнадцать, ее у меня заберут. Я хотела дать ей время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Я хотела, чтобы мой последний день человеком я провела с ней за поеданием арахисовых M&M’s и просмотром фильмов Джоана Хьюза. Я не хотела появляться с клыками на нашем пороге.

И даже в агонии от ран, я вспомнила о совсем не маленькой проблеме, желании Кэла уехать из моего маленького захолустного городишки, в туже минуту, как только он расследует дело. А так как он, только что убил мистера Маршана то эта минута пришла.

Когда он спросил меня, хочу ли я стать вампиром, он не уточнил, что останется со мной, пока я не оправлюсь от обращения. Что если ему станет со мной скучно? Что, если он уже не знает, как любить кого-то после стольких лет?

Что, если он обратит меня и оставит в тот момент, когда я поднимусь? Я не смогу справиться с этим. Лучше пусть он бросит меня человеком и раненным, чем оставит одну на долгую вечность.

— Нет, — прохрипела я. — Нет. Отвези меня в больницу. И найди Гиги.

На секунду лицо Кэла стало сердитым, но затем он улыбнулся, что-то сказал на греческом и поцеловал меня в лоб, сразу после этого я отключилась.

Глава 17

«Когда твой гость-вампир «покидает гнездо», то вряд ли ты еще что-нибудь о нем услышишь. Нежить не славится на слова благодарности или подарки для хозяйки».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Я очнулась. И Кэла рядом не оказалось.

Гиги сидела у моей кровати, опустив голову на матрас и пуская слюни. На прикроватной тумбочке стояла коробка, размером с автомобильный аккумулятор, с трюфелями Годива, кипа романов Терезы Медейрос и цветочная композиция из белых и фиолетовых ирисов.

Рядом с конфетами Гиги поставила фотографию, на которой мы с ней изображены в ковбойских костюмах на ее Осеннем Фестивале в средней школе. Мы стояли, обнявшись, и лыбились, как деревенщины, возможно от того, что только что съели сникерс во фритюре.

Мои глаза начало сжечь и колоть, когда я посмотрела на спящую младшую сестру. Я провела здоровой рукой по ее темным шелковистым волосам.

Я вспомнила, как заплетала ее волосы в косички на Осенний Фестиваль и впервые помогла заколоть их для танца. Слезы потекли по моим щекам. Она так быстро росла. Я практически пропустила это. Я всё пропустила.

Бен зашел в палату, пытаясь удержать в руках две чашки кофе и пакет, набитый черничными булочками, которые так любила Гиги. В знак приветствия я помахала неповрежденными пальцами ему, и Бен замер.

Бен Оверби специально поехал в Старбакс в Пустоши, чтобы привезти моей сестре поесть. Он стремительно вырос в моих глазах.

— Привет, — воскликнул он, улыбаясь мне. — Вы очнулись?

Гиги подняла голову. На ее лице отпечатались след от простыни и на щеке след от высохших слюней. Но в глазах Бена появился блеск, как только он посмотрел на нее, даже тогда когда Гиги словно банши завизжала и набросилась на меня.

— Больше никогда, слышишь, никогда так снова не делай! — рыдала она, обнимая меня одной рукой, а другой била меня по ноге. — Все эти разговоры об ответственности и «делать, как я говорю» и что потом, ты вступаешь в бой с вампирами!

— Ну, технически, дерево больше всего нанесло ущерба, когда я в него впечаталась, — сказала я, вскрикнув от боли, когда Гиги отвесила мне подзатыльник. — Мне очень жаль! — фыркнула я, когда от ее медвежьих объятий у меня не осталось воздуха в легких. — Ой! Бен, убери ее от меня!

Бен явно веселился, когда поставил кофе и булочки на стол и оттащил мою сестру обратно на стул. Она тут же разрыдалась и уткнулась лицом в рубашку Бена.　

— Простите, мисс Айрис. Она три дня металась между паникой и злостью. Вы очень сильно напугали нас.

— Три дня? — воскликнула я.

— Офелия Ламберт, та жуткая вампирская цыпочка, забрала нас у Дейри Фриз, после того как вас привезли сюда, — сказал Бен.

— Мы позвонили ей, как только добрались до главной дороги и сказали, что ей срочно нужно приехать к дому Маршана. Она велела то же самое, что и вы, чтобы мы добрались до хорошо освещаемого и людного места и оставались там. Она пришла, чтобы забрать нас и сказала, что мистер Маршан мертв, а вы пострадали.

— Маршан мертв?

Бен кивнул.

— Кэл отравил его, вколол ему большую дозу, того, что ему дали. Офелия сказала, что ты поймешь. Она сказала нам, что тебя привезли сюда и что не стоит беспокоиться о счетах, Совет обо всем позаботится.

— Обширное внутреннее кровотечение! — вдруг с властью в голосе закричала Гиги.

— У вас было обширное внутреннее кровотечение, — спокойно сообщил мне Бен, пока моя сестра бесновалась. — Несколько сломанных ребер, рана на руке, которую пришлось прооперировать, много сломанных костей с левой стороны, и пробито легкое.

— Тяжелое сотрясение мозга! — добавила Гиги между всхлипываниями.

Бен кивнул.

— И сотрясение…

— Тяжелое! — зарыдала Гиги.

— Тяжелое сотрясение, — закончил Бен, гладя Гиги по спине. — Но с вашими ногами все в порядке. Это уже что-то.

Гиги продолжала тихо плакать. Я потянулась, чтобы прикоснуться к ней, но у меня перехватило дыхание от жгучей боли в руке.

— Я сожалею Гиги, правда. Больше никаких кулачных боев с вампирами, обещаю.

— Я была совсем одна! — сказала Гиги, отстраняясь от Бена и снова бросаясь ко мне на грудь. Впоследствии чего я захрипела и по ребрам разлилась мучительная боль.

— Врачи продолжали задавать мне вопросы о завещании, об отказе от реанимации и страховке. Я ничего об этом не знаю. Они спихнули всю эту бумажную работу на меня, и когда я сказала, что мне всего семнадцать, и я не могу это подписать, они позвонили в социальную службу! Они сказали, что меня возьмут под опеку, если ты не очнешься. Я никогда не задумывалась, если… если … что-то… если ты…

— Шшшш, — успокоила я, поглаживая ее по голове.

— Мне очень жаль, если я когда-либо злилась на тебя или заставляла чувствовать неудачницей, потому что ты просто пыталась заботиться обо мне. Я знаю, ты упорно работаешь, о многом беспокоишься и отказываешься от многих вещей, чтобы быть уверенной, что я в полном порядке. И если я когда-нибудь заставлю тебя чувствовать себя, словно оно того не стоит, я хочу, чтобы ты пнула меня под задницу.

— Хорошо.

— И накажи меня. На самом деле, я думаю о наказании после всей этой ерунды, которую заварила с Джоном. Не могу поверить, что Бен с этим мирился. О, но я могу не быть наказанной 23 апреля? Потому что это выпускной вечер и Бен пригласил меня.

— Следи за своим языком, — сказала я, когда она смахнула с моих щек слезы. — И, конечно, ты можешь пойти на выпускной. Мы пойдем за платьем, как только я поправлюсь.

— Хорошо, — шмыгнула она носом, немного просветлев, когда речь зашла о фасоне и цветовых решениях, которые были слишком броскими для Бена, чтобы сочетаться с его галстуком-бабочкой и ее поясом на платье.

Пока моя сестра счастливо болтала, а Бен потянулся к коробке Годива, все мои мысли крутились вокруг вампира Ромео и почти мертвой сестре, брошенной в цветочную интригу. Ничего не могла с собой поделать, но мне было интересно, где сейчас Кэл.

Мне причинили боль и ранили, пока я пыталась спасти его, а он не мог прийти в больницу и проведать меня? Возвращался ли он домой, чтобы проверить Гиги, пока я была без сознания? Он уже уехал из города?

Я прочистила горло, пытаясь, сосредоточится на чем-то другом, а не на горячих слезах, собравшихся в уголках глаз. Когда Гиги наконец-то остановилась, чтобы перевести дух, я сосредоточилась на мальчике, который неловко стоял рядом с ней. Он смотрел куда угодно, только не на меня, что навело меня на мысль о моём халате, который наверно куда более откровенный, чем я думала раньше. Я нервно сжала халат, затягивая его на шее.　

— Бен, я хотела все спросить тебя, но была без сознания. Как ты нашел нас?

Бен покраснел.

— Есть новое приложение для iPhone — Радар друзей. Если номер телефона человека из твоего списка контактов находится в пределах ста футов, то приложение будет звенеть, пока ты не будешь стоять лицом к лицу с этим человеком. Приложение помогает найти друзей в торговом центре, кино или вот в таких ситуациях. Но я переписал программу и увеличил дальность. Я должен был забрать Гиги той ночью, когда вас похитил Джон. Когда я приехал и увидел брошенный дом, то включил приложение и последовал за сигналом Гиги.

— Как ты увеличил дальность действия? — спросила Гиги.

Бен прокашлялся и отвел глаза.

— Возможно, мне не следует вам говорить. Это не совсем… эм… думаю, Федеральная комиссия по связи США этого не простит.

— Ты гений, — сказала я ему. — На этот раз у тебя есть разрешение, чтобы встречаться с моей сестрой. Никаких запретов, никаких ограничений, никаких пределов.

— Спасибо, но я уверен, вы так говорите из-за обезболивающих, — заверил Бен меня, ласково сжимая плечо Гиги. — Мы можем позже поговорить о правилах свиданий.

Настроение Гиги вдруг помрачнело.

— Я должна было все время встречаться с тобой. Это всё моя вина. Если бы я не купилась на чушь Джона, то Айрис бы не пострадала. Знаешь, тем вечером в кино я ему писала, потому что он хотел знать, где я была. Он пытался выяснить, сколько он потратит времени, чтобы найти наш дом и затем захватить нас. Дура.

Я погладила ее по щеке и поморщилась, как кожа натянулась на запястье от капельницы.

— Гиги, ты не плохой ребенок. Ты никогда не заставляла меня сожалеть о том, что забочусь о тебе. Задаешься ли ты вопросом, а в своем ли я уме? Да. Но я никогда не сожалела. Даже из-за того что случилось с Джоном. Ты просто приняла серию плохих решений, которые я могу отнести и к себе.

— Ты имеешь в виду Кэла? — спросила она.

Я вытерла глаза.

— Пустить Кэла в дом. Забыть о том, что мистер Маршан еще и вампир, а не только милый старичок. Серия действительно плохих решений.

— Никогда не доверяйте человеку, который выглядит как полковник Сандерс, — глубокомысленно согласился Бен.

Я рассмеялась, вытирая щеки. Гиги нахмурилась.

— Что ты имела в виду говоря, пускать Кэла в дом было ошибкой?

— Ну, ты видишь его здесь? — сердито спросила я. — Я имела в виду, что он перевернул нашу жизнь верх тормашками. На меня напал тот же урод, который водил твой мозг за нос, чтобы выудить из тебя информацию. Я чуть не погибла, пытаясь спасти его задницу. Но ты его видишь здесь где-нибудь? Нет. Держу пари, он покинул дом, как только Совет пропылесосил мистера Маршана их маленьким «грязным дьяволом».

Гиги пожала плечами.

— Я не знаю. Я недолго была дома, чтобы увидеть там ли он или нет.

— Где ты остановилась? — спросила я, прищурившись.

— В доме мисс Андреа, — сказала она, спокойно добавив, — и Бена.

Бен поспешно добавил:

— Наши комнаты на разных этажах. И родители сказали, что она может остаться настолько, насколько захочет. — Он улыбнулся, — мой отец никогда не верил, что у меня будет девушка. Он и мама в восторге.

Я пыталась просчитать, что могло бы быть более опасно для благополучия моей сестры, оставаться с ее перевозбужденным, обожающим другом или подвергнуться тому, что Дик Чейни считает уместным разговором в присутствии девочки-подростка. Я нажала на маленькую красную кнопку, которая выпустила очередную дозу обезболивающего и тут задалась вопросом, как часто мне разрешали принимать их.

Еще лучше, продавались ли у них мятные шоколадки в магазине подарков?

— И кстати, Кэл в местном Совете. Офелия говорила что-то о необходимости допросить его, — сказал Бен, глядя на Гиги с выражением мужского острого дискомфорта.

— Держу пари, она допросила его, — пробубнила я.

Я почувствовала странное, теплое ощущение, распространяющееся от руки в грудь. Мне потребовалась секунда, чтобы признать, что это был морфин. Я вздохнула, расслабившись на жёстком больничном матрасе, когда Гиги попыталась перевести тему разговора на более приятную: их «отстойную» тему выпускного вечера, «Почти Рай»; скандал с их школьной соперницей, выступающей с последней речью, доносом преподавателя и Чатрулетом; поток вампиров, которые появлялись на пороге нашего дома, чтобы оставить на крыльце маленькие подарки. И это не банальные подарки, а такие как — подарочные сертификаты в спа-салон, бутылки вина, экзотические растения.

Гиги сказала, что вампиры начали приходить следующей ночью после моего несчастного случая, чтобы выразить безмерную благодарность, теперь мой адрес был известен в информационной сети вампиров. Из-за того, что Бен и его родители испытывали дискомфорт от такого количества вампиров приближающихся к дому с Гиги, он сказал, что Джейн и Андреа ответственны за принятие подарков.

— Интересно, мне нужно будет написать благодарственные письма, — пробубнила я. — А вампиры приносили такие письма? Гиги?

Оглянувшись, я увидела, что Гиги засыпала на ходу, ее голова неудобно свисала со спинки жесткого пластикового стула.

— Бен, почему бы тебе не отвезти Гиги домой, чтобы она поспала? — спросила я. — От такого угла у нее будет болеть шея.

— Но ты только что очнулась! — тихо протестовала Гиги, когда подняла голову.

— И теперь ты знаешь, что со мной все будет в порядке, — вздохнула я. — Иди домой и поспи. В своей комнате… на другом этаже от Бена. Бен, а твоя мама может спать где-нибудь между дверьми спальни в качестве меры предосторожности?

— А как вы думаете, где она ночует последнюю неделю? — пробурчал Бен.

— Хорошо, — сказала Гиги, широко зевая. — Но мне нужно пойти домой и взять кое-какие вещи.

— Будь осторожна, ладно? — сказала я ей. — Если ты подойдешь к дому, и тебе покажется что-то подозрительным, даже не заходи вовнутрь, а просто поезжай к Бену.

Гиги шагнула ближе, склонилась через металлический поручень кровати и поцеловала меня в лоб.

— Что если там Кэл? Ты хочешь, чтобы я ему что-нибудь передала?

С приступом новой, пожирающей меня, боли, я не была уверена, что ответить. Я просто отрицательно покачала головой.

— Почему ты плачешь? — спросила Гиги, убирая мои волосы назад.

— Потому что ты дергаешь мою капельницу?

* * *

Я задремала и во второй половине дня, была благодарна за отдельную палату. Уверена, что Офелия все организовала, потому что моя страховая компания, конечно же, не собиралась раскошеливаться на такое.

Я проснулась от того, что кто-то нежно гладил меня по щеке. Мягкие губы прижались к моему виску. Я почувствовала, как уголки моих губ поднимаются вверх.　

— Я люблю тебя, — сказала я, открывая глаза и ожидая увидеть вампира, сидящего около моей кровати.

В полуметре от моей кровати раздался странный хлюпающий звук, поворачивающихся ботинок на вымытой плитке. Я открыла глаза. Глубокие карие глаза я ожидала увидеть, а вместо них смотрела в захватывающе бледно-голубые.

Я отшатнулась, взвизгнув, когда от движения дернулась капельница.

— Пол! — воскликнула я.

— Привет, Лепесток, — нежно сказал он. — Я нашел тебя.

— Привет, — прошептала я, косясь на него. — Что ты тут делаешь?

— Ну, а где же мне еще быть? — спросил он, убирая с моего лица волосы. — Моей девочке причинили боль и я примчался.

— Я не…

— Моя девушка, я знаю, — признал он. — Я отпустил тебя. Мне не хватило ума, чтобы удержать тебя.

— Думаю, выражение «нехватка ума» можно отнести к действиям обеих сторон, — призналась я.

— Могла бы ты простить меня? — спросил он. — Айрис, я не могу передать тебе то, что почувствовал, когда услышал, что ты ранена. Не знаю, что делал бы, если бы с тобой что-то случилось. Я не хочу быть без тебя. Поэтому хочу спросить, ты выйдешь за меня замуж? Я буду хорошим мужем для тебя. Я буду прилагать больше усилий с Гиги. Я не понимал, как важны вы друг для друга, пока не увидел её реакцию на то, что ты оказалась в больничной палате. Пожалуйста, ты выйдешь за меня?

Он вытащил черную бархатную коробочку из кармана и показал мне маленький солитёр, который очень элегантно выглядел бы на руке. Он положил черную коробочку мне на ладонь, но мои пальцы отказывались сомкнуться вокруг нее.

Это было бы легко. Я могла бы иметь нормальную жизнь с нормальным только неинтересным мужчиной. Могла бы воплотить в жизнь фантазию с белым заборчиком, мужем, домом, детьми и собакой. Никаких больше драм. Никаких близких к смерти событий. Никакого плана, который включает в себя превращения в вампира.

Но это было бы ложью. Я не любила Пола. Никогда не любила. У меня была привязанность к нему. Я хотела быть его другом, таким другом с которым он бы не занимался сексом — и всё. Я хотела бы видеть его в Пигли Уиглли без всякого чувства неловкости.

Я закрыла коробочку и вложила ее ему в руку.　

— Я действительно ценю это, но нет. Я не могу.

Он нахмурился, кивая.

— Могу спросить почему?

— Потому что ты прав. Мы могли бы поработать над этим. Могли бы усердно работать и построить на этом брак. Но в этом не должно быть трудностей, Пол. И в своей речи, ты ни разу не упомянул, что любишь меня.

Откинувшись на спинку кресла, он выглядел немного глуповато.　

— Не упомянул?

— Мы не любим друг друга, как женатая пара.

— Но мы могли… — запротестовал он.

— Нет, Пол. И это мой окончательный ответ.

— Я ведь действительно потерял тебя? — он грустно улыбнулся. — Из-за того вампира?

Я кивнула.

— Ты потерял меня, так же как я потеряла тебя. Мне очень жаль, Пол.

— Ну, по крайней мере, я попытался, — вздохнул он. — Но, если моя мама спросит, я сделал грандиозное предложение, которому ты едва-едва смогла сопротивляться, хорошо?

— Я скажу ей, что ты даже унижался, — пообещала я.

— Спасибо. Ты всегда ей нравилась, — сказал он.

— Было бы приятно знать об этом, тогда когда мы встречались, — пробормотала я.

Он усмехнулся и наклонился, чтобы меня поцеловать, но я увернулась, отчего Пол застыл.

— Нет?

Я покачала головой. И когда он отстранился, мы услышали холодный голос из дверного проема.

— Какие-то проблемы?　

Офелия стояла в дверном проеме, одетая в облегающие белое мини-платье, которое можно смело охарактеризовать, как форму медсестры в порнухе, в буквальном смысле этого слова, с накрахмаленной белой шапочкой.

— Нет, — зевая, сказала я. — Мой друг уже уходит.

Пол хмуро посмотрел на Офелию, но пожал мне руку и без лишних слов ушел.　

— Прощай, Айрис.

— Прощай, — вздохнула я. — И я рада тебя видеть, Офелия.

— Вижу обезболивающее действует, — сказала она, подойдя ближе. Она оглянулась через плечо.

— Закроешь дверь?

Закрыв за собой дверь, худощавый вампир последовал за Офелией.

— О, черт! — взвизгнула я, выходя из вялого состояния. — Офелия, это…

— Мистер Додд, я знаю. Подумала, вы должны быть официально представлены, поскольку он собирается предложить тебе редкий дар. Извинения вампира.

— Извините?

— Нет, с его стороны.

— Извините, — пробубнил мистер Додд.

— За что? — побуждала Офелия.

— За то, что «неправильно» встретил тебя в моем доме и заставил думать, что я представляю для тебя угрозу, в то время как я должен был присматривать и защищать тебя, — сказал он, таким монотонным и ровным тоном, что ему под стать читать сценарии в телемаркетах.

— Что?

— Мистер Додд, как предполагалась, должен был вступить с тобой в контакт так, чтобы ты запомнила его лицо и не запаниковала, если бы тебе пришлось увидеть его, — добавила Офелия. — А вместо этого…

Неловкое молчание.

Офелия пнула его по лодыжке и прошипела:

— А вместо этого…

— Я приударил за тобой, — промямлил он. — Обычно, когда я включаю обаяние, дамы начинают таить.

На его же замечание, он угрюмо усмехнулся, а затем снова уставился вниз на свои ноги.

— Он присматривал за тобой, в тех редких случаях, когда ты осмеливалась выйти в ночное время, — сказала Офелия. — Мы знали, что Кэл не может быть с тобой, и я подумала, что для твоего же блага будет полезным иметь хоть какую-то защиту. Я не хотела давать тебе еще поводов для волнения.

— Извините, — снова промямлил он.

— Той ночью в кинотеатре! — воскликнула я.

— Я не хотел напугать тебя.

— Ты отправил меня домой, в лапы сумасшедшего вампира-подростка.

— Я же сказал, мне жаль.

— Знаешь, как-то неубедительно, — выстрелила в ответ я.

— О, еще будет время для унижения, — заверила Офелия меня. — Мистер Додд будет стоять на страже у тебя за дверью в больнице. Он будет ждать снаружи каждую минуту каждой ночи.

— Я действительно не думаю, что в этом есть необходимость, — возразила я.

— Он будет приносить тебе журналы, конфеты и плюшевые игрушки. И он будет пробовать пищу, которую тебе приносит медицинский персонал, чтобы убедится, не отравлена ли она.

— Разве от человеческой еды, ему не станет плохо? — спросила я.

Офелия грозно оскалилась на мистера Додда.

— Да.

Ах, это был один из пунктов проявления унижения.

Я откинулась на подушки, смерившись с тем фактом, что теперь у меня будет сварливый, обиженный телохранитель-вампир. И снова я подумала о Кэле, но гордость и стремление продолжать блаженное неведение удержали меня от того, чтобы не спросить Офелию.

«Я не собираюсь не спать или терять время на него», — пообещала я сама себе. Если я больше не увижу его лица, то думаю, переживу. Если же он появится здесь, я, возможно, поговорю с ним. Но в этом было столько же внимания, сколько я могла дать ему в этот момент.

— Погодите, если он должен был присматривать за мной, то, что на счет мистера Крауна? Почему он был в кинотеатре?

— Ну, мне удалось найти копию доставки приветственных корзин и в списке, Питер числился координатором дома Кэла. Прежде чем я успела добраться до дома Питера и его допросить, один из верных ему людей в Совете предупредил его о том, что я приеду.

— У мистера Крауна есть верные ему люди? — глумилась я.

— Некоторым людям нравятся сварливые и дотошные мужчины, — пожала плечами Офелия. — Краун позвонил Додду, зная, что он следит за тобой, и оба они пытались связаться с тобой в кинотеатре.

— Думаю, нам стоит уточнить определение «связаться», потому что мистер Додд кажется, считает, что это означает «преследовать объект с ее несовершеннолетней сестрой на темной стоянке».

Мистер Додд открыл рот, чтобы запротестовать, но я подняла руку, чтобы остановить его.　

— Если ты еще раз коряво извинишься передо мной, то я выпорю тебя капельницей.

Мистер Додд откашлялся.

— Я просто собирался сказать, что мистер Краун считал, что его подставил мистер Маршан. Он решил, что если доставит тебя и твою сестру в целости и сохранности в Совет, то так сможет очистить свое имя.

— А позвонить тебе и объясниться это менее разумный выбор? — спросила я.

— Логику вампиров трудно понять. Однако мистер Краун передавал привет и обещал навестить тебя позже.

— О, хорошо, — пробормотала я.

Офелия казалось, приблизилась к деловой части нашей беседы и широко улыбнулась.

— Мне сказали, что головоломки и настольные игры — типичный способ для людей, чтобы скоротать время в больнице, — сказала Офелия. — Ты любишь Скрабл или шахматы?

— Как будто я собираюсь играть с тобой в стратегические игры, в то время как я нахожусь под воздействием опиатов, — фыркнула я.

— Ну не похоже, что у тебя есть шанс выиграть и без их действия, — сухо подметила она.

— Тогда Скрабл, — решила я.

— Мистер Додд, не принесете ли его из моей машины? — мило спросила Офелия. — И на обратном пути, пожалуйста, зайдите в кафетерий и захватите завтрак для Айрис. Уверена, она очень голодна.

Сердитый, наказанный вампир, кинув обиженный взгляд через плечо, скрылся за дверью. Часть меня жалела мистера Додда за то, что в течение нескольких дней его будет тошнить от желе и бульона.

Я справилась с этим.

Глава 18

«Помни, нужно удерживать связь с «дневным миром». Ходи на работу. Отвечай на письма друзей. Однажды, твой гость-вампир уйдет, и ты сможешь вернуться к обычной жизни».

Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»

Я закрыла входную дверь со щелчком и прислонилась к ней головой. Еще один день прошел. А что потом? Я понятия не имела, что своего рода удручало меня. Я просто знала, что пережила еще один день.

Я поставила сумку на стол, морщась от приложенных усилий на все еще болезненные мышцы. Я поправлялась. Лестницы, конечно, пока давались с трудом.

Гиги мило попросила Бена помочь мне впервые дни моей работы. Это задевало гордость, но я не могла поднять ничего тяжелее, чем десять футов, из-за раздробленного плеча.

Клиентов стало втрое больше после того, как рассказы о моих «подвигах», которые я совершила, чтобы помочь Кэлу с его трудностями, разлетелись по немертвой цепочке. Мне потребовалась помощь Бена. Кроме того, я должна нанять Джолин, как ассистента на полный рабочий день и подать заявку на кредит на покупку второго Ботаномобиля.

Кэл ушел почти месяц назад. Выйдя из больницы, я пришла в пустой дом с аккуратно сложенной палаткой в подвале. Он оставил цветок горечавки между последними страницами журнала с вырезками моей мамы. И на этом всё.

Я не отсчитывала тридцать два дня с того момента, как он занимался со мной любовью. Не прошло еще тридцати дней, после того, как я сказала, что не хочу быть вампиром, как он.

И я, конечно, не знала, что прошло две недели, как я получила новые указания от Офелии. Несмотря на то, чтобы быть благодарной за помощь, она, казалось, считала, что мне не следует постоянно интересоваться тем, успешно ли Кэл закрывает расследование.

Время стало моим врагом, но это все что у меня было. Гиги закончила старшие классы. В великолепном без бретелек желтом платье, которое выгодно оттеняло ее темные волосы, она пошла на выпускной вечер с Беном.

Бен собрал букет на запястье из желтых гладиолусов. Гиги закатила глаза, но вежливо приняла его, после того, как я, отведя ее в сторонку, пояснила, что гладиолусы символизируют страсть.

Получить гладиолус означает — что та кому его дарят, пронзила страстью сердце дарителя. Гиги мило краснела, пока я молилась о том, чтобы лекция Кэла о перцовом баллончике была эффективной.

Гиги решила поступать в Университет Кентукки, где ланировала пойти учиться на специальность «сестринское дело». Насмотревшись то, как персонал больницы заботился обо мне, очень сильно повлияло на нее.

Я знала, что Бен поступил туда же, только на факультет «информационные системы». И у Гиги была уже соседка по комнате. Она собирала полотенца, простыни и плакаты с дельфинами, чтобы украсить своею комнату в общежитии. После первого августа я стану обитателем пустого гнезда и я не знала, что чувствовать по этому поводу.

Почему то я не думала, что смогу забыться в своей бесконечной работе. Возможно, мистер Ричек сможет мне сказать, где он раздобыл гиппоаллергенного кота Диандры.

Возвращаться в пустой, темный дом было то к чему мне нужно привыкнуть. Я вздохнула, опуская сумочку на столик в прихожей и пытаясь вспомнить, что у меня в холодильнике.

Джолин устроила своего рода бригаду по запеканкам среди своих тетушек. На протяжении нескольких дней мы ели мясной рулет, мясной пирог, запеканку с рисом и курицей, салат с макаронами, ни один из которых, в настоящее время, не приходился по душе.

Но от мысли, что придется готовить только себе, я впадала в уныние. А есть мармелад на ужин, хоть это очень и привлекательно, но все же безответственно. Возможно, мне стоит рассмотреть одну из этих печальных, кулинарных книг «ужин на одного» для одиноких леди.

Я не стала зажигать свет, а сразу направилась на кухню. Дом был безупречно чистым. Я прошла своего рода через приступ «вытирания пыли» на прошлой неделе, так как это было одно из немногих домашних дел, которое мне разрешили выполнять.

Гиги освоила более тяжелые задачи, но честно говоря, она была до ужаса рада, что в общежитии была служба уборки. Я планировала рассказать ей, что они будут убирать основные коридоры и общие ванные комнаты, а не отдельные комнаты.

Я направилась к телефону, который стоял на кухонном столе. Ногой я зацепилась обо что-то на полу и начала падать.　

— Ой! — взвизгнула я, когда упала на что-то довольно твердое и пахнущее кожей и дубовым мхом.

— Мы должны прекратить такие встречи, — сказал Кэл самодовольным и спокойным тоном, в то время как я пыталась поднять лицо с его груди. — Нам трудно держаться друг от друга вдали, мисс Скэнлон.

Я приподнялась на локтях и уставилась на его спокойное, счастливое выражение лица. Кэл полностью исцелился. Его лицо даже немного округлилось, и даже появился цвет. Темные круги под глазами исчезли. Пальцем он проследил по моей щеке, с трепетом гладя мою кожу.

— Айрис, скажи что-нибудь?

О, мне есть что сказать.

— Ты — придурок! — кричала я на него, пока колотила. — Ты — осел! Дебил! Высокомерная, несносная задница-обезьяны!

— Задница-обезьяны! — усмехнулся он, поймав меня за запястья и сдерживая мои удары. — Я вижу, ты совсем отказалась от своего нежелания ругаться. И кстати не думаю, что есть такое слово «задница-обезьяны».

— Есть! Я его только, что придумала! — Я занесла колено, чтобы врезать ему по яйцам.

Или врезала бы, если бы он не увернулся. Дурацкие молниеносные рефлексы вампира.

Он увернулся от удара и, погладив меня по бедру, осторожно отвел мою ногу в более безопасное положение. Он уткнулся носом мне в горло.　

— Ну, как оскорбление, очень эффективно, так что прими мои поздравления.

— О чем, черт возьми, ты думаешь, развалившись на полу моей кухни? — потребовала я объяснений. — И кстати, ты получил обратно свой кинжал? Думаю, мне стоило спросить прежде об этом, чем бить тебя.

— Да, получил. — Он зарылся руками мне в волосы, притягивая ближе. — И я здесь, потому что хотел начать все заново. Так что я вернулся, так сказать, с того с чего мы начали. Я не мог заманить тебя к себе на кухню и не раскрыть себя.

— Они сильно напичкали тебя лекарствами, когда ты ушел? Я имею в виду, с дозировкой ничего не напутали?

Он выглядел глуповато.　

— Мне очень жаль. Потребовалось время, чтобы разобраться со всеми деталями.

— И очевидно, ты был в труднодоступном месте, куда не могли прорваться телефонные сигналы.

— До недавнего времени, я не был уверен, что ты готова меня увидеть, — сказал он. — Я думал, ты двигалась дальше.

— О чем ты, черт подери, говоришь?

— Я пришел в больницу той ночью, когда ты очнулась, — сказал он. — Мне, наконец, удалось удовлетворить требования Офелии об основной версии смерти Вако. В ходе ее разбора, единственное, что держало меня в здравом уме то, что она постоянно получала сведения о твоем состоянии через Джейн. Я пришел в твою палату и обнаружил Пола. Он трогал тебя и ты улыбалась. Ты сказала, что любишь его.

— Я думала, что это был ты! — воскликнула я. — Я была под лекарствами и очнулась от того, что кто-то гладил меня по щеке. И я предположила, что это был ты.

— Извини, что это был не я. Извини, что не был там с тобой. И когда я услышал, как ты произнесла кому-то эти слова, даже если и по ошибке, то у меня разбилось сердце. Я даже не знал, что оно сможет разбиться. И больше не хочу быть вдали от тебя снова. Не хочу быть нигде без тебя. Или Гиги. Если конечно она захочет.

Я села и прислонилась к шкафам. Мои губы дернулись, но я с трудом подавила улыбку, пока он продолжал.

— Я запаниковал. Я подверг тебя опасности. Подверг опасности Гиги. И был уверен, что ты решишь, что не стоит со мной оставаться и поэтому просто сбежал при первых признаках возможного отказа. Мне следовало поговорить с тобой сначала, а не убегать. Если бы Гиги не выследила меня, чтобы вбить в меня какой-то смысл…

— Гиги? Серьезно?

— Ну, Гиги и ее возлюбленный. Ты в курсе, что Бен может отследить сигнал сотового телефона на расстоянии за десять километров отсюда? Гиги пришла ко мне в мой новый дом от Совета и сказала, что я, цитирую «полный кретин раз не вижу, как сильно мы любим друг друга».

Я люблю свою сестру. По-настоящему сильно люблю.

— И почему ты не перезвонил мне, после того, как моя младшая сестра надрала тебе задницу?

— Я не мог позвонить, — сказал он. — Совет может быть весьма убедительным, когда пытаются убедить тебя не уходить в отставку. Видишь ли, на протяжении долгих лет я многое узнал о моих собратьях-вампирах то, что может усложнить жизнь иерархии вампиров, если эта информация всплывет наружу. Я должен был принять меры предосторожности для определенного пакета информации и оставить ее в определенных местах, так что если со мной или кем-либо, кто мне дорог что-то случится, то эта информация тут же распространится.

— Как к этому относится твой руководитель местного Совета? — спросила я, думая о кровавой мести Офелии, которая может быть планировала ее в эту самую минуту.

— Ну а как ты думаешь, кто мне помог все устроить? — спросил он. — Ей нравится сама идея иметь личного внештатного консультанта при ее дворе. И ты ей нравишься. Она хочет, чтобы ты помогла спланировать её свадьбу, как только Джейн даст согласие выйти ей замуж за Джейми. Джейн кстати передала тебе «привет», и ты все еще приглашена на девичник в Ривер Оксе на следующей неделе. Думаю Габриэль, Дик, Джейми и я сможем своего рода пройти мужской обряд сближения, в которое будет вовлечено игровое оборудование.

Это казалось ужасным решением. Для кого-то, кто потратил столько времени на борьбу с привязанностью, Кэл практически вливался в круг моих друзей.

Я скрестила руки на груди.

— Ты будешь оставаться поблизости?

Он усмехнулся, притягивая меня на колени.

— Думаю даже очень близко. Очень подходящее место. Чудесные сады, просторный подземный отель и соседка — Айрис.

Я фыркнула.

— Неужели ты подумал, что я притащила бы вампира в свой дом. Я выгляжу, по-твоему, дурочкой?

Он улыбнулся, вспоминая наш первый разговор.

— Нет, я обычно лажу с потрясающе умными женщинами. Кроме того, я уже знаю, где ты живешь.

— Не смей угрожать мне! В этой комнате очень много легко отрывающихся деревянных вещей. И как я уже говорила ранее, я не собираюсь жить с одной из моих наивных фантазий из Баффи.

Он нахмурил брови.　

— Учитывая, что Баффи была с Ангелом и Спайком в течение семи сезонов, думаю, что я смогу смириться с этим.

— Откуда мне знать, что в следующий раз, когда наступит трудный период в жизни, ты снова не уйдешь?

— Я не делаю так. Больше не делаю.

— Учитывая, что ты уже так сделал, мне нелегко будет поверить тебе, — сказала я с куда большим сарказмом, чем хотела. Я сильно выдохнула, и тем самым взъерошила челку, упавшую мне на глаза. — Ты сделал мне больно.

— Мне жаль. Но ты можешь быть уверена, что я больше так не поступлю. Открой мой бумажник.

Я вздохнула.

— Если ты предлагаешь мне непристойно огромную сумму денег сейчас, то должна тебя предупредить, что я вполне способна причинить тебе боль. Ты, конечно, крупнее, чем жуткий Джон, и поэтому у меня может это занять некоторое время, но я точно смогу оторвать от тебя кусок.　

Я раскрыла дорогой на вид кожаный бумажник, и в мои ладони упало обручальное кольцо. Кэл одел кольцо мне на палец. Я воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться солидным квадратным бриллиантом с выгравированными маленькими цветами вокруг платинового кольца.　

Он поцеловал мне руку и положил ее себе на грудь.

— Думаю пожениться на Хэллоуин. Гиги оценит. И можно придумать много способов, использовать сладости на эту тему. Повсюду ириски и поцелуи, пропитанные шоколадом

Я рассмеялась, радуясь тому, как хорошо он знал меня.　

— На эту ночь у меня уже две свадьбы забронированы. Новоиспеченные вампиры обожают жениться на Хэллоуин, — ответила я. — А что если следующей весной? У меня было бы больше времени все спланировать.

— Зимнее солнцестояние. Самая длинная ночь в году, — возразил он

— Я все еще настаиваю на весне.

— Что до сих пор означает, что ты не научилась вести переговоры.

Почему каждый мне это говорит?

Я едва боролся с желанием ухмыльнуться.　

— Как сильно вы хотите жениться на мне, мистер Каликс?

— Годится, — проворчал он.

— Люблю тебя, — сказала я ему.

— Я люблю тебя больше всего, что я когда-либо знал и видел в своей длинной, долгой жизни. Выйди за меня, останься со мной.

— Годится, — рассмеялась я и поцеловала его. — Итак, у тебя был план на тот случай, если бы я сказала «нет»? Потому что было бы трудно с достоинством выйти из ситуации, лежа ничком на полу в темноте.

— У меня есть несколько больших упаковок M&M’s, спрятанных в твоем китайском фарфоре, — признался он.

— Ты что думал, что сможешь купить меня конфетами? — спросила я, выгнув бровь. Он привлекательно улыбнулся. — Ла-адно, ты был очень близок к цели.

Взяв его руку, я положила ее себе на плечо, а лицом уткнулась ему в горло.

— Извини, что ранила твои чувства, когда сказала, что не готова обратиться. Я просто действительно была не готова. И до сих пор не готова. Есть кое-что, что необходимо доделать, с бизнесом, с миром живых, с Гиги. Я хочу провести с ней немного больше времени, чтобы попрощаться с такими вещами как ночь-гамбургеров и поговорить о завещании и медицинском страховании. Я хотела бы отвезти ее на настоящие каникулы, куда-то, где много солнца. А будучи вампиром, я этого сделать не смогу.

Кэл кивнул и поцеловал меня в висок.　

— Я понимаю. Мало забавы копаться в песке и бояться, что воспламенишься.

— Как насчет того, чтобы подождать пока Гиги станет студенткой второго курса или предпоследнего? — спросила я. — У нее будет время привыкнуть к самой идеи, что я стану вампиром. И она не будет проходить фазу страшных новообращенных вампиров. К тому времени, как она приедет в гости, я уже буду не опасна для нее.

— Годится. Ну а что с твоим бизнесом?

— Сейчас всё идет отлично. У меня будет время поднять его еще немного, нанять людей и самой принять управленческую роль.

— Что ты скажешь Гиги?

— Я скажу, что мы ее любим. И мы ее семья, живы или нет. И что с трех тысячелетним зятем, она будет самой крутой девчонкой на выпускном.

— Выпускном?

— Выпускной, дни рождения, Рождество и любые другие мероприятия, которые включают в себя ношение глупых свитеров и предметов из гофрированной бумаги, висящих на крыльце. Это цена за то, чтобы стать частью семьи, — сказала я ему, теребя пуговицы на его рубашке. Кэл скривился. — Уже слишком поздно, чтобы отступать.

— Говоря о свитерах, насколько глупыми они будут?

— Кэл.

— По шкале от одного до десяти?

— Кэл?

— Я могу обсудить условия?

Я приподнимаю его лицо за подбородок.

— Гиги будет счастлива.

— Черт, ты знаешь мою слабость.

— Я люблю тебя.

Он зарычал.

— А это моя вторая слабость.

— И под этим ты подразумеваешь….

— Я тоже люблю тебя.

— Замечательно. А теперь давай поднимем тебя с пола, — сказала я, взяв его за руки. Блэкберри, висящий на моем бедре зазвонил мелодией «Полет шмеля». Кэл взглянул на раздражающий предмет, судя по всему, уживаясь с мыслью о том, что ему придется вечность делить меня с нелепым рингтоном.

Уткнувшись носом в его шею, я отстегнула телефон от пояса и положила его на столешницу. Кэл широко улыбнулся мне и поцеловал. Я обняла его за шею и вздохнула.

— Пусть звонит.

Конец книги!!!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg