Лорен Кейт Непрощенный
Змей в моей голове
Пытаюсь простить ваши преступления
Все изменения во времени
надеюсь, что он изменится в этот раз
— Шарон Ван ЭТТЕН, «Змей»Пролог
Сапоги Кэма приземлился на карниз старой церкви, под холодным и звездным небом. Он сложил свои крылья и посмотрел на пейзаж. Испанский мох, белый в лунном свете, висел как сосульки с деревьев. Шлакоблочные здания обрамляли поле, заросшее сорняками. Ветер дул со стороны моря.
Зимние каникулы в Мече. Ни души на территории кампуса. Что он делал здесь? Было несколько минут после полуночи, и он только что прилетел из Трои. Он долго летел в тумане, неведомая сила направляла его крылья. Он напевал мелодию, которую он не позволял себе вспоминать в течение нескольких тысяч лет. Возможно, он возвратился сюда, потому что это было то, где падшие ангелы встретили Люси в ее последней, проклятой жизни. Это было ее триста двадцать четвертое воплощение — и в триста двадцать четвертый раз, когда падшие ангелы собрались вместе, чтобы увидеть, как проклятие потеряет свое значение.
Проклятие было теперь снято. Люси и Дэниел были свободны.
И черт возьми, если Кэм не ревновал.
Его взгляд пронесся по кладбищу. Он бы никогда не догадался, что он ностальгирует по этой свалке, но там было что-то напоминающее о тех днях в Мече. Искра Люсинды была яркой, держа ангелов знающих исход.
На протяжении шести тысячелетий, каждый раз, когда ей исполнялось семнадцать, они проделывали одно и то же действие: демоны — Кэм, Роланд и Молли— пытались склонить Люси на сторону Люцифера, в то время как ангелы — Arriane и Gabbe иногда Аннабель — склоняли ее на сторону Небес. Никакая сторона никогда не была близко к победе.
Каждый раз, когда Люси встречала Дэниэла, а она всегда встречала Дэниела, ничто не имело значения, кроме их любви. Снова и снова, они влюбились друг в друга, и не раз, Люси умирала в пламени огня.
Затем однажды ночью в Мече все изменилось. Дэниел поцеловал Люсинду, и она осталась жива. Все они знали это тогда, Люс, наконец, будет позволено выбрать.
Несколько недель спустя они все летели к месту их первоначального падения, в Трою, где Люсинда выбрала свою судьбу. Она и Дэниел снова отказался переходить на сторону Рая или Ада. Вместо этого, они выбрали друг друга. Они отдали свое бессмертие, чтобы провести вместе одну смертную жизнь.
Люс и Дэниел ушли, но Кэм до сих пор не переставал думать о них. Их триумфальная любовь заставила его тосковать по чему-то, что он не осмеливался выражать словами.
Он был снова в форме. Та песня. Даже после всего этого времени он помнил ее….
Он закрыл глаза и увидел своего певца: ее рыжие волосы небрежно сплетенные в косу, ее длинные пальцы ласкают струны лиры, как она прислонилась к дереву.
Он не позволял себе думать о ней тысячи лет. Почему сейчас?
«Этот накрылся,» знакомый голос вырвал его из раздумий. «Брось мне еще один?»
Кэм развернулся. Никого не было.
Он заметил вспышку движения через разрушенное окно из цветного стекла на крыше. Он продвинулся вперед и всматриваясь вниз в него в часовню, которую София Блисс использовала в качестве своего офиса, когда она была библиотекарем в Мече.
Внутри часовни, радужные крылья Аррианы развернулись когда она потрясла банку с краской и поднялась с земли, направляя носик баллона на стену.
Ее фреска изображала девушку в пылающем синем лесу. Она была одета в многоярусное черное платье и смотрела на белокурого парня, который протягивал белый пион. «Люси и Даниэль 4ever» написала Arriane серебряными буквами в готическом стиле на колокол юбки девочки.
Позади Arriane темнокожий демон с дредами зажигал высокую стеклянную свечу, Санта Муерту, богине смерти. Роланд освящал место, где София убила подругу Люси Пенн.
Падшие ангелы не могли войти в святилища Бога. Как только они пересекали порог, вся постройка занималась огнем, сжигая каждого смертного внутри. Но эта часовня была осквернена, когда мисс София обосновалась там.
Кэм расправил крылья и влетел через разбитое окно, приземляясь за Arriane.
«Кэм». Обрадовался Роланд и обнял своего друга.
«Не так быстро,» сказал Кэм, но он не отстранился. Роланд наклонил голову. «Совершенно случайно, нашел вас здесь. Что это?»
«Ну, если тебе нравится carnitas», сказал Арриэн бросив в Кэма маленький обернутый в фольгу пакет. «Помнишь фургончик на Ловингтон? Я мечтала о них с тех пор, как мы покинули это болото». Она открыла собственную упаковку и слопала тако в два укуса. «Миленько».
«Что ты здесь делаешь?» спросил Роланд у Кэма.
Кэм прислонился к холодной мраморной колонне, и пожал плечами. «Я оставил своего Леса Пола в общежитии».
«Весь этот путь ради гитары?» Роланд кивнул. «Я думаю, мы все должны найти новые способы, чтобы заполнить наши бесконечные дни, теперь, когда Люси и Даниэль ушли.»
Кэм всегда ненавидел ту силу, которая тянула его к любовному проклятию каждые семнадцать лет. Он прошел битвы и коронации. Он оставил объятия восхитительных девушек. Он все бросал ради Люс и Даниэля. Но теперь неудержимой тяги не было, все кончено.
Его вечность была открыта настежь. Что он собирался с этим делать?
«То, что произошло в Трое, я не знаю, это …» Роланд умолк.
«Надежда?» Arriane схватил несъеденный Кэмом тако и пригубил его. «Если, после того, как по истечении всех этих тысяч лет, Люси и Даниель смогли противостоять Трону и все это получило счастливое окончание, почему остальные не могут? Почему не может мы?»
Кэм смотрел через разбитое окно. «Может быть, я не такой.»
«Все мы несем бремя наших судьб», сказал Роланд. «Все мы учимся на своих ошибках. Кто говорит, что мы не заслуживаем счастья?»
«Слушайте». Arriane коснулся шрамов на ее шее. «Что мы трое знаем о любви?» Она посмотрела на Кэма и Роланд. «Правда?»
«Любовь не исключительная собственность Люси и Дэниела», сказал Роланд. «Мы все испытали ее. Возможно, мы испытаем ее снова».
Оптимизм Роланда вызывал противоречащий отклик у Кэма. «Только не я», сказал он.
Arriane вздохнула, выгнув спину, чтобы расправить крылья и подняться на несколько футов от земли. Вибрирующий звук наполнил пустую церковь. Ловкими мазками белой краски она добавила тончайший намек на крылья над плечами Люсинды.
До грехопадения ангелов крылья были сделаны из заоблачного света, все замечательные, одни неотличимы от других. Позже, их крылья стали выражением их личностей, их ошибок и импульсов. Падшие ангелы, которые отдали свою верность Люциферу носили золотые крылья. Те, кто вернулся в лоно небес, носили подобные свету Трона из серебра.
Крылья Люсинды были особенными. Они были просто, потрясающе белые. Неиспорченные. Невинные какой бы выбор она ни сделала в прошлом. Единственным другим падшим ангелом, который сохранил свои белые крылья, был Даниель.
Arriane смяла вторую упаковку тако. «Иногда я задаюсь вопросом…» «Что?» спросил Ролан.
«Если бы вы могли вернуться назад, чтоб не облажаться так эпически в своей любви, согласились бы вы на это?»
«Какой смысл?» спросил Кэм. «Розалина умерла». Он увидел как Роланд поморщился при упоминании своей потерянной возлюбленной. «Тэсс никогда не простит», — добавил он, глядя на Arriane. «И Лилит—"
Да. Он сказал ее имя.
Лилит была единственной девушкой, которую Кэм когда либо любил. Он попросил ее выйти за него замуж.
Но ничего не получилось.
Он слышал ее песню снова, пульсирующую в его душе, ослепляя его.
«Ты напеваешь?» Arriane прищурилась, глядя на Кэма. «С каких пор ты поешь?» «А как насчет Лилит?» Сказал Роланд.
Лилит тоже была мертва. Хотя Кэм никогда не знал, как она доживала свои дни на земле после того, как они расстались, он знал, что она давно покинула этот мир и вознеслась на небеса. Если бы Кэм был другой парень, то это могло бы принести ему покой, чтобы представить ее в лучах радости и света. Но небо было так больно далеко, он счел лучшим не думать о ней вообще.
Роланд, казалось, читал его мысли. «Вы могли бы сделать все другому».
«Я сам выбираю свой собственный путь,» сказал Кэм. Его крылья тихо пульсировали у него за спиной.
«Это одна из твоих лучших черт,» пробормотал Роланд, глядя на звезды через разрушенный потолок.
«Что?» спрсил Кэм.
Роланд негромко рассмеялся. «Я ничего не сказал».
«Кэм». Роланд встревоженно уставился на Кэма. «Твои крылья». Возле кончика левого крыла Кэма были крошечные белые нити. Arriane спросила «Что это означает?»
Это было одно белое пятно на фоне поля из золота, но оно заставило Кэма вспомнить момент, когда его крылья изменились от белого до золотого. Он давно принял свою судьбу, но теперь, впервые за тысячелетия, он представлял себе нечто другое.
Благодаря Люс и Даниелу, Кэм начал новую жизнь. И только одно сожаление…
«Мне надо идти». Он полностью расправил свои крылья, и золотой свет залил часовню так, что Арриана и Роналд отпрянули в сторону. Свеча перевернулась и разбилась, ее пламя таяло на холодном каменном полу.
Кэм вылетел в небо, пронзая ночь, и направляясь к темноте, которая ждала его с того момента, как он улетел от любви Лилит.
Глава 1
Лилит разбудил кашель.
Это был сезон пожаров — это всегда был сезон пожаров — и ее легкие были наполнены дымом и пеплом от красного пламени на холмах.
Ее прикроватные часы показывали полночь, но ее тонкие белые занавески были серыми как при рассвете. Она думала о тесте биологии, ждущем ее в четверг. О том, что вчера вечером она принесла домой не ту книгу по истории по ошибке. Чья то жестокая шутка, кто то подсунул ей два учебника с одинаковым цветом корешков.
Она выскользнула из постели и шагнул во что-то теплое и мягкое. Она отдернула ноги и услышала запах.
«Аластор!»
Маленькая белобрысая шавка побежал в ее спальню, думая, что Лилит хотела играть. Ее мать назвала собаку гений, потому, что брат Лилит, Брюс пытался обучать его, но Аластору было четыре года и он отказывался воспринимать обучение кроме выражения морды, что имело значение: будьте ко мне добрей.
«Это некультурно», она ругала собаку, и запрыгал на одной ноге в ванную. Она включила душ.
Ничего…
«Воды не будет до 3 часов дня, обратите внимание» ее мама провозгласила на отрывном листочке прикрепленном скотчем к зеркалу в ванной. Корни дерева нарушили трубы, и ее мама должна была заплатить сантехнику после обеда, после того как она получит деньги за один из ее многочисленных неполный рабочих дней.
Лилит нащупала туалетную бумагу, надеясь, по крайней мере, чтобы вытереть ногу. Но она нашла только коричневые картонные трубки. Просто еще один вторник. Детали менялись, но каждый день жизни Лилит был более или менее в той же степени ужасен.
Она оторвала записку матери с зеркала и использовала его, чтобы вытереть ею ногу, затем, одела черные джинсы и тонкую черную футболку, не глядя на свое отражение. Она пыталась вспомнить хоть каплю из того, что ее учительница по биологии сказала, что будет на тесте.
К тому времени как она спустилась вниз, Брюс опрокидывая остатки коробки с хлопьями в рот. Лилит знала, что эти черствые хлопья были последними кусочками еды в их доме.
«У нас нет молока», — сказал Брюс. «И хлопьев?» спросила Лилит.
«И хлопьев. И всего остального». Брюсу было одиннадцать и он был почти такой же высокий, как Лилит, но гораздо худее. Он был болен. Он всегда был болен. Он родился слишком рано, «с сердцем, которое не могло угнаться за его душой», как любила говорить мать Лилит. Глаза Брюса ввалились и его кожа приобрела синюшный оттенок, потому что его легкие никогда не могли получить достаточно воздуха. Когда холмы были в огне, а это было каждый день, он хрипел при малейшей нагрузке. Он оставался дома в постели чаще, чем он ходил в школу.
Лилит знала, что Брюсу завтрак необходим больше, чем ей, но ее желудок все еще урчал в знак протеста. Еда, вода, элементарные средства гигиены — всего было мало в полуразрушенной свалке, которую они называли своим домом.
Она поглядела через грязное кухонное окно и видела, что ее автобус отъехал от остановки. Она застонала, хватая чехол от гитары и рюкзак, убедившись, что ее учебники были внутри.
«Позже, Брюс,» она крикнула и вылетела.
Гудки сигналили и шины завизжали, как только Лилит рванула не глядя через дорогу, как она всегда говорила, чтоб Брюс не делать. Несмотря на ее страшную неудачу, она никогда не беспокоился о смерти. Смерть означает свободу от ее никчемной жизни, и Лилит знала, что ей в этом плане не повезет. Вселенная или Бог или что-то еще хотели держать ее несчастной.
Она наблюдала, как автобус грохотал прочь, и побрела к школе, находящейся в трех милях. Она поспешила на улицу, мимо торгового центра и китайского ресторана, который всегда работал. Как только она прошла несколько кварталов от того места, где был ее дом, известное всему городу как бедный, тротуары стали ровнее и уже было меньше колдобин. Люди, которые шли по улице по своим делам были одеты в деловые костюмы, а не в халаты как за частую ходили соседи Лилит. Хорошо причесанная женщина выгуливала Дога махнул «Доброе утро», но Лилит не было времени для любезностей. Она нырнула сквозь бетонный пешеходный туннель под шоссе.
Подготовительная школа Трамбулла располагалась на углу Хай Мидоу-Роуд и Шоссе 2 — который Лилит главным образом связаны с нерадостными поездками в отделение неотложной помощи, когда Брюсу было особенно плохо. Ускоряясь вниз по тротуару в фиолетовом минивэне ее матери, когда ее брат слабо-хрипя сидел на заднем сидении, Лилит всегда пристально смотрела из окна, на зеленые знаки на стороне шоссе, отмечая мили в другие города. Даже при том, что она не видела много чего-либо за пределами Перекрестка, Лилит нравилось воображать большой, широкий мир вне его. Ей нравилось думать, что когда-нибудь, если бы она когда-нибудь получала высшее образование, она убежала бы к лучшему месту.
Последний звонок зазвонил, когда она появилась из тоннеля около края кампуса. Она кашляла, ее глаза пекли. Тлеющие пожары на холмах, которые окружили ее город, окружали школу дымом. Коричневое здание было ужасно от оббитой штукатурки, и еще более ужаснее его делали баннеры студентов, которые как бы обертывали его в бумагу. Один рекламировал завтрашний баскетбольный матч, другой разъяснил детали для научной встречи-ярмарки после школы, но большинство из них содержали фото какого-то качка по имени Дин, который пытался завоевать голоса на номинацию «короля бала».
У главного входа Трамбалл стоял Директор школы. Он был чуть более пяти футов ростом и одет в бордовый костюм из полиэстера.
«Опять опоздали, Мисс Foscor», — сказал он, изучая ее с отвращением. «Я видел ваше имя во вчерашнем списке под наказанием за опоздание»
«Странная вещь это наказание», пробурчала Лилит. «Не уже ли я узнаю больше, уставившись там на стену, чем если бы я находилась в классе».
«Бегите быстро на первую пару,» сказал директор делая шаг навстречу Лилит», и Вы спасете свою мать от неприятного разговора сегодня»
Лилит сглотнула. «Моя мама здесь?»
Ее мама была на подменах несколько дней в месяц в Трамбулле, зарабатывая ей на обучение, только так она могла позволить себе отправить Лилит в школу. Лилит никогда не знал, где она может встретить ее маму: ждущей впереди нее в очереди за кофе или промокающей помаду в дамской комнате. Она никогда не говорила Лилит, когда она будет в Трамбулле, и она никогда не предлагала свою дочь отвезти в школу.
Это всегда было ужасное удивление, но по крайней мере Лилит никогда не вламывалась к своей матери, занимающей место в одном из классов.
Она простонала и направилась внутрь, гадая, в каком из класса ее мама.
Она забежала в класс, когда миссис Ричардс раскрыла доску и стал яростно писать на о способах которыми студенты могут помочь ей, пытаясь сколотить кампанию по привлечению по работам на кампусе. Когда Лилит вошла, учитель покачал головой бессловесно, показывая как ей надоели опоздания Лилит.
Она села на свое место, опустила свой чехол для гитары к ногам и вынула книгу по биологии, которую она только что захватила из своего шкафчика. Оставалось двадцать драгоценных минут до конца занятия, и они Лилит были очень нужны, чтобы заняться тестом по биологии.
«Миссис Ричардс,» сказала девушка рядом с Лилит, глядя в ее сторону. «Тут что-то ужасно пахнет.»
Лилит закатила глаза. Она и Хлои Кинг были врагами с самого первого дня в начальной школе, хотя она не могла вспомнить, почему. Она была не похожа на Лилит, которая как была угрозой для богатых, великолепных и успешных. Хлоя работала в магазине элитной одежды, была солисткой поп-группы, не говоря уже о президентстве, по крайней мере, в половине внеурочных клубов Трамбалла.
После больше чем десятилетия озлобленности Хлои, Лилит привыкла к постоянному шквалу нападений. В другой день она вряд ли проигнорировала их. Но сегодня она сосредоточилась на геномах и фонемах в ее учебнике по биологии и попыталась проигнорировать Хлою.
Но другие ученики вокруг Лилит начали кривиться зажимая носы. Девочка перед ней изображала движение рвотных позывов.
Хлоя развернулся на своем стуле. «Это такая идиотская версия духов, Лилит, или ты просто обосралась в штаны?»
Лилит вспомнила ту кучу, которую Аластор оставил возле ее постели и что после этого она не смогла сходить в душ, и почувствовала, что ее щеки горят. Она схватила свои вещи и выскочила из класса, игнорируя упреки миссис Ричардс об прогулах, и нырнул в ближайший туалет.
Внутри, в одиночестве, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Она очень хотела прятаться здесь весь день, но она знала, как только прозвенит звонок, это место будет заполнено учениками. Она подошла к раковине, включила горячую воду, скинула туфлю, задрала ногу в раковину, качнула дешевым розовым дозатором для жидкого мыла. Она подняла голову, ожидая увидеть свое печальное отражение, и вместо этого она увидела блестящий плакат наклееный на зеркало «Проголосуйте за Королеву балла — Кинг» это выглядело как контрольный в голову от Хлои Кинг.
Выпускной был в конце этого месяца, и ожидание, казалось, поглотили все учащихся в школе. Лилит видела сотни видов таких плакатов. Она шла позади девушек которые показывали друг другу фотографии своих корсетов снятых телефоны по пути в свои классы. Она слышала, что мальчики шутят о том, что произойдет после выпускного. Все это заставляло Лилит впадать в уныние. Даже если у нее были бы деньги на платье, и даже если бы был парень, с которым она на самом деле хотела поехать на балл, у Лилит не было никакого желания находиться в своей школе вне учебное время, когда она не обязана была там быть.
Она оторвала плакат Хлои от зеркала и использовала его, чтобы вытереть подошву туфель, затем бросила его в унитаз, нажала на слив позволив воде стекать на лицо Хлои, пока оно не превратилось во влажную мякотью.
На уроке поэзии, г-н Дэвидсон был настолько увлечен написанием Сонета Шекспиром, что даже даже не заметил, что Лилит пришла под конец урока.
Она села осторожно, наблюдая за другими учениками ожидая, что кто то опять будет зажимать нос, но, к счастью, они только, казалось, использовали Лилит как средство для передачи записок. Пейдж, спортивная блондинка Лилит повернулась к ней, а затем кинула сложенную записку на ее парту. Она не была подписана, но Лилит знала, конечно, что записка была предназначена не для нее. Она была для Кими Грейс, наполовину кореянка, наполовину мексиканская девушка, сидящая справа от нее. Лилит передала достаточно посланий между этими двумя девочками, чтобы знать их некоторые планы на эту вечеринку. Они хотели арендовать лимузин объединив свои сэкономленный карманные деньги. Лилит никогда не была предоставлена такая привилегия. Если у ее мамы были какие-либо наличные деньги, которые она сэкономила, они шли прямо на оплату медицинских счетов Брюса.
«Верно, Лилит?» спросил Дэвидсон, заставляя Лилит вздрогнуть. Она сунула записку под парту, так чтоб ее не поймали.
«Не могли бы вы повторить?» спросила Лилит. Она действительно не хотела злить Дэвидсон. Поэзия была единственным уроком, который ей нравился и Дэвидсон был единственным учителем, которого она когда-либо встречал, кто, казалось, наслаждался своей работой. Ему даже нравились некоторые песни Лилит, которые она сдавала в качестве домашних заданий. Она все еще хранила отрывной листик, на котором Дэвидсон написал просто «Вау!» под текстом песни с названием «Изгнание».
«Я сказал, что Вы подписались на открытый микрофон, я надеюсь?» спросил Дэвидсон.
«Да, конечно» — пробормотала она, озадачено. Она даже не знала, когда это будет. Дэвидсон довольно улыбнулся. Он повернулся к остальной части класса. «Тогда мы все ждем этого с нетерпением!»
Как только Дэвидсон повернул назад к доске, Кими Грейс толкнул Лилит. Когда Лилит встретилась взглядом с темными красивыми глазами Кими, ей на мгновение показалось, что Кими хочет поговорить об открытом микрофоне и идея чтения перед аудиторией заставила ее нервничать тоже. Но все, что хотела Кими — это была сложенная записка в руке Лилит.
Лилит вздохнула и передала ей послание.
Она пыталась пропустить физкультуру, чтобы больше времени уделить на тест по биологии, но, конечно, ее поймали и пришлось сделать несколько кругов в спортивном костюме и ее военных ботинках. В школе не выдали теннисные туфли, и у ее мамы никогда не было денег, чтобы купить их, так что звук ее ног, бегая вокруг других учащихся, которые играли в волейбол в спортзале, был оглушительным.
Все смотрели на нее. Они могли и не говорить слово «урод» вслух, она знала, что они все думали именно это.
К тому времени, когда Лилит добралась до биологии, она была разбита и утомлена. И именно там она нашла свою маму, одетую в светло-зеленую юбку, ее волосы были убраны в тугой пучок. Она раздавала тесты.
«Просто отлично», — сказала Лилит со стоном. «Shhhhhh!» зашипели на нее с дюжину студентов.
Ее мама была высокой и темной с завидной красотой. Лилит не была похожа на мать, ее волосы были рыжие как огонь на холмах. Ее нос был короче, чем у ее матери, глаза и губы не такими красивыми как у матери. И у нее не было таких красивых высоких скул как у матери.
Ее мама улыбнулась. «Не хочешь присесть?» Как будто она даже не знала имя своей дочери.
«Конечно, Джанет,» подыграла ей Лилит, опускаясь на пустой стол рядом с дверью. Сердитый взгляд матери метнулся в сторону Лилит.
«Убейте их добротой» было одним из любимых изречений матери, по крайней мере, публично. Дома у нее был более жесткий характер. Все, что ее мама ненавидела в жизни, она связывала с Лилит, потому что Лилит родилась, когда ее маме было девятнадцать, она была молодой и красивой и была на пути в светлое будущее. К тому времени как родился Брюс, ее мама оправился от появления рождения Лилит, чтобы стать настоящей матерью. Тот факт, что их отец был из общей картины — никто не знал, где он был — давал ее матери все больше причин, чтобы жить для сына.
Первая страница теста биологии была таблицей, в которой, как и предполагалось, была карта доминантных и рецессивных генов. Девочка с левой стороны от неё быстро заполняла клетки. Внезапно у Лилит вывалилось все из головы, что они изучали весь год. Ее горло зудело, и она почувствовала, что задняя часть ее шеи начала потеть.
Дверь в коридор была открыта. Это было так круто… Она, не соображая что делает, уже стояла в дверях класса с рюкзаком в одной руке и с футляром от гитары в другой.
«Выходить из класса без разрешения нельзя!» прикрикнула Дженет. «Лилит, положи гитару и вернись сюда!»
Опыт Лилит со взрослыми учил ее внимательно слушать то, что ей говорили и затем сделайте противоположное.
Снаружи, воздух был белый и горячий. Пепел кружил вниз с неба, оседая на волосах Лилит и на серо-зеленой траве. Самый незаметный способ покинуть территорию школы был через один из выходов столовой, который вел к небольшой площадке из гравия, где учащиеся обедали, когда была хорошая погода. Территория ограждалась неосновательным цепным забором, через который было достаточно легко перелезть.
Она перелезла через забор и вдруг остановилась. Что она делала? Сбежать с экзамена, за которым наблюдает ее собственная мать, была ужасной идеей. У нее не будет никакой возможности избежать наказания. Но было слишком поздно.
Если бы она продолжала думать об этом, она снова оказалась бы возле шелушащегося корпуса школы. Нет, Спасибо. Она посмотрела на несколько машин, проносящихся по шоссе, потом свернула и пересекла стоянку в западной части камбуса, где деревья становились толстыми и высокими. Она вошла в небольшой лес и двинулась к скрытому в тени ручью Гремучей змеи.
Она нырнула между двух тяжелых ветвей рожкового дерева, на берегу и вздохнула. Отдушина. Это был крошечный островок природы в лоне городских дорог.
Лилит положила ее чехол для гитары в свое привычное место на сгибе ствола дерева, подняла ноги на кучу хрустящих оранжевых листьев и позволила звуку ручья, бегущему в его цементной колыбели, расслабить ее своим журчанием.
В школе она видела картинки «красивых» мест в учебниках — Ниагарский водопад, гора Эверест, водопад на Гавайях — но ей нравился ручей Гремучей змеи больше, чем любой из них, и по видимому кроме нее ни одна живая душа не думала, что эта небольшая роща увядших деревьев была красива.
Она открыла чехол и достала гитару. Это был темно-оранжевый Мартин 000-45 с продольной трещиной. Кто-то ее выбросил на улицу, а Лилит не могла себе позволить быть слишком разборчивой. Кроме того она думала, что благодаря изъяну инструмент звучит богаче.
Ее пальцы коснулись струн и аккорды наполнили воздух, она почувствовала, как невидимая рука как будто сглаживала все беды и неприятности. Когда она играла, она чувствовала себя в окружении друзей которых у нее не было.
Хорошо было бы встретить кого-то, кто на самом деле разделил бы ее вкусы в музыке. Кого-то, кто не думал, что Четыре всадника пели «как побитые собаки», как однажды описал любимую группу Лилит очередной недалекий журналист. Это была мечта Лилит, чтобы увидеть, как они играют вживую, но невозможно было даже представить, чтоб посетить шоу Четырех Всадников. Они были слишком большими звездами, чтобы играть непонятно где. Даже бы если они приехали сюда, как Лилит может позволить себе купить билет, когда ее семье едва хватало денег на еду?
Она не заметила, как растворилась в песне. Это не было каким-нибудь конкретным произведением, просто ее депрессивное настроение объединилось с ее гитарой, но несколько минут спустя, когда она прекратила петь, кто-то позади ее начал хлопать.
«Стоп». Лилит обернулась, и оказалась перед парнем с черными волосами, прислонившегося к соседнему дереву. Он был одет в кожаную куртку, а его черные джинсы были заправлены в протертые военные ботинки.
«Привет» сказал он, как будто знал ее.
Лилит не ответила. Они не знали друг друга. Почему он говорил с ней?
Он изучал ее глубоким проникающим взглядом. «Ты все такая же красивая», — сказал он тихо.
«А ты… ужасный,» ответила Лилит.
«Ты не узнаешь меня?» Он выглядел разочарованным.
Лилит пожала плечами. «Я не смотрю самые разыскиваемые преступники». Парень посмотрел вниз, засмеялся, потом кивнул на ее гитару. «Тебе нравится как это звучит?»
Она вздрогнула, смущенная. «Моя песня?»
«Твоя песня была открытием», — сказал он, оттолкнувшись от дерева и приближаясь к ней. «Я имею в виду, эти трещины в твоей гитаре».
Лилит наблюдала за его легкость, как он был грациозен и спокоен как будто никто никогда не заставлял его чувствовать себя неуверенно в своей жизни. Он остановился прямо перед нею и сбросил с плеча рюкзак. Ремень приземлился на ботинок Лилит, и она уставилась на него, как будто парень намеренно направил его туда чтоб тронуть Лилит. Она сбросила ремень с ноги.
«Я к ней осторожно отношусь». Она положила гитару в чехол. «Я ношу ее в чехле, чтоб не причинить ей еще больше встряски. Если она сломается, это будет очень плохо».
«Похоже, ты все продумала». Парень смотрел на ее достаточно долго, чтобы заставить Лилит смутиться. Глаза у него были завораживающие зеленые. Он был явно не здешний. Лилит не знала, встречала ли она кого то, кто бы не был с перекрестка.
Он был великолепен и любопытен, и поэтому слишком хорош для нее. И по этому она немедленно возненавидела его. «Это мое место. Найти свой собственное», — сказала она.
Но вместо того, чтобы уйти, он сел. Рядом с ней. Как будто они были друзьями.
Или больше, чем друзья. «Ты играешь с кем-то?» — спросил парень.
Он наклонил голову, и Лилит мельком увидел татуировку на шее в виде солнечных лучей. Она поймала себя на том, что затаила дыхание.
«Что, музыку? В группе?» Она покачала головой. «Нет. И это не твое дело». Этот парень вторгся на ее территорию, занимая ее драгоценное личное время, которого у нее было не так уж много. Она хотела, чтобы он ушел.
«Что ты думаешь о дьявольских делах?» — спросил он.
«Что?»
«Как название группы».
Инстинкт Лилит должен был заставить ее встать и уйти, но никто никогда не говорил с ней о музыке. «Какой группы?» — спросила она.
Он подобрал лист дерева с земли и стал рассматривать его, вертя стебель между пальцами. «Ты мне скажи. Это твоя группа» сказал он уверенно.
«У меня нет группы», — сказала она.
Он поднял темную бровь. «Может быть, на это у нас есть время».
Лилит никогда не смела даже мечтать, как она может играть в реальной группе.
Она привстала и отодвинулась, чтобы увеличить расстояние между ними.
«Меня зовут Кэм»
«Я-Лилит». Она не знала, почему сказала этому парню свое имя. В ее имени не было ничего особенного, но все же. Она хотела, чтобы его здесь не было, что бы он не услышал ее игру. Она не хотела делиться своей музыкой с кем угодно.
«Мне нравится твое имя,» сказал Кэм. «Оно подходит тебе».
Теперь действительно пришло время уходить. Она не знала, что хотел этот парень, но в этом определенно не было ничего хорошего. Она взяла свою гитару и встала на ноги.
Кэм двинулся, чтобы остановить ее. «Куда ты идешь?»
«Почему ты разговариваешь со мной?» — спросила она. Что то в нем заставляло ее кровь кипеть. Зачем он влез в ее личное пространство? Кем он был? «Ты не знаешь меня. Оставь меня в покое».
Грубость Лилит, как правило, вгоняла людей в ступор. Но не этого парня. Он тихо засмеялся.
«Я говорю с тобой, потому что ты и твои песни — самые интересные вещи, которые я когда либо встречал за целую вечность».
«Твоя жизнь должно быть очень скучна», — сказал Лилит.
Она уходила. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтоб не оглянуться назад. Кэм не стал больше спрашивать, куда она идет, кажется, он даже удивился, что она уходила в середине их разговора.
Эй, — позвал он.
«Что эй?» Лилит даже не обернулся. Кэм был тем парнем, который мог причинять страдания девушкам, которые были на столько глупы, чтобы подпустить его к себе. И Лилит не нужно было еще больше боли в ее жизни.
«Я играю на гитаре, тоже», — сказал он, когда она пошла назад через лес. «Все, что нам нужно-это барабанщик».
Глава 2
Кэм смотрел как Лилит исчезла в лесу возле ручья Гремучей змеи, подавив в себе желание помчаться за ней. Она была так же великолепна, как и в Ханаане с тем же ярким светом ее души, блистающим сквозь ее внешнюю красоту. Он был поражен и испытал большое огорчение, когда он узнал шокирующую новость, что души Лилит не было на небе, как он ожидал. Он подумал о самом худшем, что она была в аду с Люцифером.
Это была Аннабель, которая наконец-то сказала ему. Он пошел к ней, думая, что она может поведать ему некоторые подробности о пребывании Лилит в раю. Ангел с розовыми волосами покачала головой и посмотрел грустно, когда она указала вниз и сказал ему: «Разве ты не знаешь?»
Кэма сжигало недоумение, как Лилит — чистая, добрая Лилит — могла оказаться в аду, но самое главное, что его мучило: она все еще та девушка, которую он любил, или Люцифер сломал ее?
Пять минут с ней перенесли его обратно в Ханаан, к той захватывающей дух любви, которую они когда-то знали. Находясь рядом с ней, он наполнился надеждой. За исключением…
Было что-то иное в Лилит. Она носила как пальто острую как бритва бронь горечи.
«Удовлетворен?» Голос доносился откуда-то над ним.
Люцифер.
«Спасибо за возможность увидеть,» сказал Кэм. «Что она тут делает?».
Теплый смех сотряс деревья. «Ты пришел ко мне, умоляя, чтобы узнать о ее душе,» сказал Люцифер. «Я предложила тебе навестить ее, но только потому, что ты один из моих фаворитов. Теперь почему бы нам не поговорить о деле?»
Прежде чем Кэм смог ответить, земля ушла у него из-под ног. Его желудок взлетел вверх, это мог спровоцировать только дьявол, и пока Кэм опускался вниз, он размышлял о пределе ангельской силы. Он редко подвергал сомнению свои инстинкты, но этот инстинкт, любить Лилит и быть любимым ею снова мощной, сильной любовью или потребует милосердия дьявола или настроит Кэма непосредственно против Люцифера. Он расправил свои крылья и посмотрел вниз, синее пятно быстро увеличивалось у него под ногами. Он приземлился на линолеумный пол.
Лес и ручей Гремучей змеи исчезли. Кэм стоял в центре ресторанного комплекса пустынном торговом центре. Он сложил крылья вдоль боков и сел на табурете за оранжевым ламинированным столом.
Фаст-фуд Атриум был огромный, наполненный более сотней уродливых идентичных столов. Было невозможно сказать, где они началась и где она заканчивались. Длинное окно на весь потолок было на столько грязное, что Кэм не мог ничего увидеть за серой копотью покрывающей стекло. Пол был усеян мусором: пустые тарелки, засаленные салфетки, раздавленные стаканы с изжованными пластиковыми соломинки в них. Затхлый запах висел в воздухе.
Вокруг него были типичные киоски фаст-фуда: китайская еда, пицца, крылья. Но магазинчики были в нерабочем состоянии: бургеры были закрыты ставнями, в магазине сэндвичей перегорели все лампы, витрина с йогуртами была разбита. Свет горел только у одного продавца. Его тент был черный с надписью Aevum прописано жирным шрифтом золотыми буквами.
Молодой человек с волнистыми каштановыми волосами стоял за его прилавком, одетый в белую футболку, джинсы, и плоский белый поварской колпак. Он готовил что-то, чего Кэм не мог видеть.
Дьявол мог принимать какой угодно облик, но Кэм всегда узнавал Люцифера по обжигающему теплу, которое исходил от него. Хотя их и разделяли двадцать футов, было такое чувство, что Кэм стоял прямо возле горячего гриля.
«Где мы?» спросил Кэм
Люцефер одарил Кэма очаровательной улыбкой. У него было лицо красивого, харизматического двадцатидвухлетнего парня с россыпью веснушек на носу.
«Это Aevum — иногда называют неопределенностью», — сказал дьявол, поднимая большую лопатку. «Это состояние бытия между временем и вечностью, и я готовлю специальные предложения для новых клиентов.»
«Я не голоден,» сказал Кэм.
Дикие глаза Люцифера заискрились, когда он использовал лопаточку, чтобы шлепнуть чем-то шипящее на коричневый поднос. Затем он прошел позади бежевого кассового аппарата и поднял пластмассовый разделитель, отделяющий небольшую кухню от ресторанного зала.
Он расправил плечи и выпустил свои крылья, которые были огромные, жесткие и зеленовато-золотистые, цвета древних, потертых ювелирных изделий. Кэм задержал дыхание от их отталкивающего заплесневелого запаха и крошечных черных проклятых тварей, которые скрывались в складках кожи.
С высоко поднятым подносом Люцифер приблизился к Кэму. Он сощурил глаза глядя на крылья Кэма, где прожилки белого все еще сверкали на фоне золотого. «Белый не хороший цвет для тебя. Что-то ты хотел сказать мне?»
«Что она делает в аду, Люцифер?»
Лилит была одной из самых добродетельных людей, которых когда-либо знал Кэм. Он не мог понять, как она могла бы стать одной из подданных Люцифера.
«Ты знаешь, я не могу предать доверие». Люцифер улыбнулся и установил пластиковый поднос перед Кэмом. На нем был крошечный снежный шар с золотой основой.
«Что это?» — спросил он. Темно-серый пепел заполнил снежный шар. Он опускался беспрерывно, волшебным образом, почти заслоняя крошечную лиру плавающую внутри.
«Сам посмотри,» сказал Люцифер. «Переверни его».
Он перевернул шар вверх дном и нашел небольшой золотой ключик в его основе. Он завел его и позволил музыке лиры нахлынуть на него. Это была та же самая мелодия, которую он напевал, с тех пор как вернулся из Трои: песня Лилит. Он закрыл глаза и снова оказался на берегу реки в Ханаан, три тысячелетия назад, слушая ее игру.
Эта дешевая версия музыкальной шкатулки проникла в душу больше, чем Кэм, возможно, ожидал. Его пальцы напряглись вокруг шара. Затем… Бах.
Снежный шар разлетелся. Музыка прекратилась, как только кровь потекла из ладони Кэма.
Люцифер бросил ему пропахшую серую тряпку и жестом показала ему, чтобы Кэм навел порядок. «К счастью у меня для тебя много таких». Он кивнул на стол, за Кэмом. «Идите, возьми другой. Они разные, но похожи друг на друга!»
Кэм смел черепки первого снежного шара, вытер руки и посмотрел, как заживают раны на его ладони. Он повернулся и посмотрел снова на ресторанный зал: в центре каждого из некогда пустых оранжевых столов был снежный шар на коричневом пластмассовом подносе. Количество столов в ресторанном дворике было много и они простираясь в тусклую даль.
Кэм потянулся к шару на столе позади него.
«Осторожно,» сказал Люцифер.
Внутри этого шара была крошечная скрипка. Кэм повернул ключик и услышал другую версию той же грустной песни.
Третий шар содержал миниатюрную виолончель.
Люцифер сел и поднял ноги, глядя как Кэм ходил от стола к столу, заводя в каждом снеговом шаре музыку. Там были ситары, арфы, альты. Электрогитары, балалайки, мандолины — каждый играющий оду разбитого сердца Лилит. «Эти снежные шары …», прошептал медленно Кэм. «Это все разновидности одного и того же Ада, в который ты заманил ее как в ловушку».
«И каждый раз, когда она умирает в одном из них,» сказал Люцифер: «она возвращается обратно, где ей напоминают заново о твоем предательстве.» Он встал и прошелся по проходам между столиками, взирая на свои творения с гордостью. «А затем, чтобы сохранить интерес, я помещаю ее в новый ад, созданный специально для нее.» Люцифер оскалился, обнажая ряды бритвенно-острых зубов. «Я действительно не могу сказать, что хуже — бесконечный ад которому я подвергаю ее снова и снова, или то, если бы я вернул ее сюда и она вспомнит, как сильно она тебя ненавидит. Это то, что держит ее
ее гнев и ее ненависть».
«На меня». Сглотнул Кэм.
«Я работаю с материалом, который мне дают. Это не моя вина, что ты предал ее». Люцифер издал смешок, от которого барабанные перепонки Кэма запульсировали. «Хочешь знать мой любимый поворот в текущем аду Лилит? Никакого отдыха! Каждый день учебного года. Ты можешь себе представить?» Люцифер поднял снежный шар в воздух, затем бросил его на землю и разбил. «Насколько она несчастна, она — типично мрачный подросток, страдающий через типично мрачное существование в старшей школе.»
«Почему Лилит?» спросил Кэм.
Люцифер улыбнулся. «Унылые делают свой собственный унылый ад, огонь и самородную серу и все то дерьмо. Они не нуждаются ни в какой помощи от меня. Но Лилит — она особенная. Не мне говорить тебе об этом».
«Как насчет людей, страдающих с ней? Эти сокурсники в ее школе, ее семья»
«Пешки», сказал Люцифер. «Их привезли сюда из чистилища, чтобы немного поиграть в чужую историю — это ад другого рода.»
«Я не понимаю,» сказал Кэм. «Ты сделал ее существования крайне несчастное—"
«О, я сам не могу такого сделать,» сказал Люцифер. «Ты помог!»
Кэм проигнорировал вину, которую он чувствовал, чтобы это не душило его. «Но ты позволил ей одну вещь, которую она нежно любит. Почему ты позволяешь ей играть музыку?»
«Бытие никогда не бывает так несчастно, как тогда, когда вкус к чему-то прекрасному,» сказал Люцифер. «Это служит, чтобы напомнить вам, что вы никогда не сможет иметь".
Все, что вы никогда не сможет иметь.
Люси и Даниель встряхнули что-то в Кэме, что-то, что он думал, было потеряно навсегда: его способность любить. Понимание, что такое было возможно для него, что у него мог бы быть второй шанс, заставило его жаждать видеть Лилит.
Именно теперь, когда он знал, что она была здесь … Он должен был сделать что-то.
«Я должен увидеть ее снова», уверенно заявил Кэм. «Это было слишком мало —" «Я сделал тебя достаточно одолжения», — Люцифер сказал с рычанием… «Я показал тебе, на что вечность похожа для нее. Я не должен был делать даже этого».
Кэм оглядел бесконечные снежные шары. «Я не могу поверить, что ты скрыл все это от меня».
«Я не скрыл этого, тебя это не заботило», сказал Люцифер. «Вы были всегда слишком заняты. Люси и Даниэль, события в Мече, весь этот джаз… Но теперь… ну, ты хотел бы увидеть некоторые из предыдущих Адов Лилит? Это будет весело».
Не дожидаясь ответа, Люцифер положил ладонь на затылок Кэма и толкнул его в один из снежных шаров. Кэм зажмурился, готовясь врезаться лицом в стекло…
Вместо этого….
Он стоял с Люцифером около обширной дельты реки. Проливной дождь лился с неба. Люди выбежали из хижины, сжимая в руках вещи, паника как и река разливалась на их лицах. Через реку медленно шла девушка с печальным, спокойным выражением лица, неся с собой ситар, в отличие от остального хаоса вокруг нее. Хотя она ничем не напоминала Лилит, которую он любил в Ханаане или девушку, которую он только что встретил возле ручья Гремучей Змеи, Кэм сразу узнал ее.
Она шла в сторону бушующие реки.
«Ах, Лилит,» Люцифер вздохнул. «Она всегда знает, когда всему этому время». Она села в грязи на берегу и начал играть. Ее руки летали над длинношеему инструментом, выводя печальную, звучную музыку.
«Блюз утопления,» сказал Люцифер с оттенком восхищения.
«Нет — это блюз за мгновения до утопления,» сказал Кэм. «Большая разница». Река вышла из берегов и ринулась нескончаемым потоком накрывая собой Лилит и ее ситару, дома, всех бегущих людей, Кэма и Люцифера.
Через несколько секунд Кэм и Люцифер стояли на горном утесе. Клочья тумана вились, как пальцы вокруг сосны.
«Это одна из моих любимых,» сказал Люцифер.
Жалобная музыка банджо звучала позади них. Они повернулись и увидели, что семь тощих, как жердь детей сидели на крыльце покосившейся хижины. Они были босыми, и их животы были раздуты. Девушка с клубнично-светлыми волосами держала банджо на коленях, ее пальцы двигались по струнам.
«Я не собираюсь стоять здесь и наблюдать, что Лилит играет будучи голодной», сказал Кэм.
«Это не настолько плохо — это для того, чтоб они заснули», сказал Люцифер. Самый маленький мальчик уже дремал. Одна из его сестер преклонила голову на его плече и следовала примеру. Тогда Лилит прекратила играть и закрыла глаза.
«Достаточно», — выдавил Кэм.
Он думал о Лилит, с которой он только что столкнулся возле ручья Гремучей Змеи. Все это прошлые страдания, накладывали на нее отпечаток всех этих смертей, но у нее не было осознанных воспоминаний о нем. Как и у Люси.
Нет, он понял, Лилит была не такая как Люси. Они были так же далеки друг от друга как восток с запада. Люси была архангелом, живя проклятой смертной жизнью. Лилит была смертной, проклятой бессмертными влияниями, унесенными через вселенную вечными ветрами, которые она не могла чувствовать. Но она, тем не менее, чувствовала те ветры. Они вырывались в том, как она пела с закрытыми глазами и играла на своей сломанной гитаре.
Она была обречена. Если только…
«Верни меня обратно», сказал Кэм дьяволу. Они вернулись в ресторанный зал Ада со снежными шарами на всех столах, Кэм видел как каждый был наполнен болью Лилит.
«Тебе очень понравился Перекресток?» спросил Люцифер. «Я тронут».
Кэм заглянул в глаза дьявола и вздрогнул, от того ужаса которое увидел там. Все это время, Лилит была под властью Люцифера. Почему? «Что мне сделать, чтобы ты отпустил ее?» спросил Кэм Люцифера. «Я сделаю все, что угодно».
«Все, что угодно? Мне нравится, как это звучит». Люцифер скользнул руками в задние карманы, наклонил голову, и посмотрел на Кэм, изучая. «Текущий Ад Лилит истекает через пятнадцать дней. Мне интересно будет наблюдать, как ты сделаешь ее еще более несчастной, в течение этих двух недель». Он помолчал. «Мы могли бы сделать это интересным».
«У тебя есть дурная привычка делать все интересным,» огрызнулся Кэм.
«Пари» предложил Люцифер. «Если в оставшиеся пятнадцать дней, ты сможешь очистить темное сердце Лилит от ее ненависти к тебе и убедить ее, чтобы она снова по настоящему влюбилась в тебя — я закрою этот магазин, по крайней мере, то что касается ее. Не будет больше заказов из Ада на нее».
Кэм прищурился. «Это слишком легко. В чем подвох?»
«Легко?» повторил Люцифер хохоча. «Разве ты не заметил гигантский груз на ее плечах? Это — ты. Она ненавидит тебя, приятель». Он подмигнул. «И она даже не знает почему».
«Она ненавидит этот несчастный мир», сказал Кэм. «Любой их ее прошлых миров.
Это не означает, что она ненавидит меня. Она даже не помнит, кто я».
Люцифер покачал головой. «Ненависть к ее жалкому миру является прикрытием для более старой, более черной ненависти к тебе.» Он ткнул Кэму в грудь. «Когда душа болит так глубоко, как Лилит, боль постоянная. Даже если она больше не узнает твое лицо, она узнает твою душу. Сердцевину того, кто ты». Люцифер сплюнул на пол. «И она возненавидит тебя».
Кэм поморщился. Это не может быть правдой. Но потом он вспомнил, как была холодна она с ним. «Я верну ее».
«Ты так уверен,» сказал Люцифер, кивнув. «Дам тебе попробовать».
«И после того, как я ее верну», спросил Кулак, «что тогда?»
Люцифер улыбнулся покровительно. «Ты будешь свободно жить оставшуюся часть ее смертных дней с нею. Счастливо с этих пор. Это то, что ты хотел услышать?» Он щелкнул пальцами, как будто он только что вспомнил что-то. «Ты спрашиваешь в чем моя выгода».
Кэм ждал. Его крылья пылали от необходимости лететь к Лилит.
«Я потакал тебе слишком много и слишком долго», сказал Люцифер, внезапно холодным и серьезным тоном. «Когда ты потерпишь неудачу, ты должен вернуться к тому, чему ты принадлежишь. Сюда, ко мне. Больше никаких скачков через галактики. Больше ничего белого в твоих крыльях». Люцифер сузил кроваво-красные глаза. «Ты присоединишься ко мне за Стеной Темноты, справой стороны от меня. На вечно».
Кэм посмотрел спокойно на дьявола. Благодаря Люси и Даниелю, Кэм имел возможность — он может переписать свою судьбу. Как он мог так легко отказаться от такой возможности?
Он подумал о Лилит. В отчаянии она убивалась на протяжении тысячелетий.
Нет. Он не мог отступить, что означало бы потерять все. Он должен завоевать ее любовь и облегчая ее боль. Если была какая-либо надежды спасти ее, это стоило, чтобы попробовать.
«Согласен,» — сказал Кэм, и протянул руку.
Люцифер отстранился. «Прибереги эту чушь для Даниэля. Мне не нужно рукопожатие, чтобы держать слово. Убедишься сам».
«Хорошо,» сказал Кэм. «Как мне вернуться к ней?»
«Иди в дверь, которая находится слева от магазина хот-догов.» Люцифер указал на ряд киосков, которые были теперь вдалеке. «Как только ты ступишь на Перекресток, начинается обратный отсчет».
Кэм уже шел к двери в мир Лилит. Но пока он шел по залу ресторана, голос Люцифера, казалось, преследовал его. Тик-так!»
Глава 3
Пятнадцать дней
Лилит не могла опоздать в школу снова сегодня.
Уходом с теста по биологии вчера она уже заработала наказание после последнего урока — ее мать тихо вручила ей желтый лист, когда Лилит вернулась домой. По этому сегодня утром, она была вовремя, чтобы попасть на урок, прежде чем миссис Ричардс закончите добавлять сливки в свой кофе.
Она принялась вписывать две страницы в свою домашнюю работу по поэзии, прежде чем зазвонил звонок. Она так увлеклась этим, что даже не вздрогнула, когда знакомая тень упала на ее стол.
«Принесла тебе подарок,» сказала Хлоя.
Лилит подняла голову. Хлоя полезла в свою зеброво-полосатую сумку и вынула оттуда что-то белое, а затем шлепнула на стол Лилит. Это был подгузник для взрослых.
«На случай, если ты опять обосрались в штаны,» сказала Хлоя. «Примерь».
Щеки Лилит запылали, она столкнула подгузник со стола, делая вид, что ее это не касается. Главное, что он был теперь на полу и другие ученики должны были переступить через него, чтобы добраться до своего рабочего места. Она подняла глаза, чтобы увидеть заметила ли это все миссис Ричардс, но к ее удивлению, Хлоя теперь стояла рядом с их улыбающиеся учительницей.
«Позволь мне отгул? Я должна встретиться с директором Таркентоном».
Лилит с завистью наблюдал, как миссис Ричардс дала лист отгула Хлое, которая взял его и вышла из класса. Лилит вздохнула. Учителя выдавали разрешения на отгул Хлое, почти с такой же систематизацией, как они выдавали листы наказания Лилит.
Прозвенел звонок и тут же ожил громкоговоритель.
«Доброе утро, Быки», сказал Таркентон из вещателя. «Как Вы знаете, сегодня мы поднимаем очень ожидаемую тему Выпускного балла этого года».
Ученики вокруг Лилит радостно улюлюкали и хлопали. Она опять почувствовала себя одинокой среди них. Это было не потому что она думала, что она умнее или лучше всех тех, которые так много заботились о школьных дискотеках. Что-то более глубокое и важное разделяло ее от всех, кого она когда-либо встречала. Она не знала, что это было, но она чувствовала себя большую часть времени как пришелец.
«Вы проголосовали, мы подсчитали,» голос директора продолжал: «и в этом году тема выпускнго…Битва групп!»
Лилит хмуро глянула на громкоговоритель. Битва групп?
Она не заполняла бюллетень для выпускного, но ей было трудно поверить, что ее одноклассники выбрали тему, которая была бы на самом деле интересной. Потом она вспомнила, что Хлои Кинг была в группе, и что девушка каким-то образом зомбировала остальных учеников, думая, что все, что она сделала, это было круто.
Тема выпускного могла быть любая. Но все равно, Лилит была уверена, что Tarkenton и его школьные прихвостни будут искать способ, чтобы убедить всех, что это все не отстой и очень круто.
«И теперь сообщение от королевы балла, Хлои Кинг», сказал Таркентон.
Послышался шум передающегося микрофона.
«Эй, быки,» сказала Хлоя, задорным голосом. «Покупайте билеты на бал и приготовьтесь танцевать всю ночь напролет под удивительную музыку, которую играют ваши друзья. Правильно — выпускной будет в виде концерта, с группами и придирчивыми судьями. Это все спонсируется королем СМИ — спасибо, папочка! По этому запоминайте: среда, тридцатое апрель — всего через пятнадцать дней! Я уже подписался свою группу в бой, так чего ждешь ТЫ?»
Громкоговоритель отключится. Лилит никогда не была на выступлениях Хлои, но ей нравилось думать, что девушка имела примерно столько музыкального таланта, как вареный рак.
Лилит вспомнила парня, которого она встретила накануне возле Гремучей змеи. Появившись ниоткуда он предложил ей создать группу. Она попыталась выбросить эту встречу из головы, но с объявлением Хлои, агитирующей подписываться на выступление на выпускном, Лилит была удивлена почувствовать сожаление о том, что у нее не было группы.
Дверь класса распахнулась и, к удивлению Лилит, вошел тот парень с Ручья Гремучей змеи. Он прошелся по ряду и сел рядом с ней, заняв место Хлои Кинг.
Тепло пробежало по телу Лилит, когда она посмотрела на его мотоциклетную куртку и обтягивающую фирменную футболку. Она задавалась вопросом, где в их городке продавали такую одежду. Она знала, что в ближайшей местности нет магазинов с такой дорогой одеждой. Она никогда не встречала никого, кто бы одевался как он.
Он убрал темные волосы с глаз и пристально посмотрел на нее.
Лилит понравилось, что Кэм посмотрел на нее, но ей не понравилось, как он это сделал. Был блеск в его глазах, что заставило ее врасплох. Как будто он знал все ее секреты. Он, наверное, смотрел на всех девушек так, и некоторые из них, вероятно, были влюблены в него. Лилит с усилием заставила себя посмотреть ему в глаза. Она не хотела, чтобы он думал, что он заставил ее нервничать.
«Я могу тебе помочь?» спросила Г-жа Ричардс обращаясь к Кэму.
«Я здесь новенький», сказал Кэм, все еще уставившись на Лилит. «Что мне нужно делать?»
Он быстро достал свой студенческое удостоверение Трамбулла. Лилит была так ошеломлена, что впала в приступ кашля. Она в ужасе боролась за контроль над собой.
«Кэмерон Бриэль». Прочитала Г-жа Ричардс из удостоверения личности, затем осмотрела Кэма с головы до пят. «Студент, ты сядешь там и будешь сидеть тихо». Она указала на парту позади от Лилит, которая до сих пор не могла справиться с кашлем.
«Лилит», обратилась к ней г-жа Ричардс: «Ты знаешь статистику распространения астмы за счет увеличения выбросов углекислого газа в последние десятилетия? Когда ты закончишь кашлять, я хочу, чтобы ты взяла лист бумаги и написать письмо своему конгрессмену с требованием реформ».
Серьезно? Она попадает в неприятности из-за кашля?
Кэм сделал два легких удара по ее спине, так же, как делала ее мать Брюсу, когда него случались одни из его приступов судорожного кашля. Затем он наклонился, взял подгузник, поднял удивленно бровь в сторону Лилит и положил его в сумку Хлои.
«Ей, возможно, понадобится это позже», улыбнувшись сказал он Лилит и направился к своей парте.
Трамбулл не большая школа, однако для Лилит было большим удивлением узнать, что Кэм тоже был на ее курсе поэзии. Она была еще больше удивлена, когда мистер Дэвидсон усадила его на свободное место рядом с ней, так как Кими Грейс отсутствовала из-за болезни.
«Привет,» сказал Кэм, скользнув на сиденье возле нее. Лилит сделала вид, что она не услышала его.
Через десять минут, после того как Г-Н Дэвидсон начал читать любовный сонет итальянского поэта Петрарки, Кэм наклонился и бросил перед ней записку.
Лилит взглянула на записку, а затем на Кэма, потом взглянула вправо в уверенности, что она предназначалась кому-то другому. Но Пейдж не потянулась, чтобы взять ее и Кэм ухмыляясь, кивнул на послание показывая тем самым, что это для Лилит.
Она открыла ее и почувствовала странный прилив, то чувство когда она окунается в содержание хорошей книги или впервые слышала красивую песню.
«За десять минут в классе преподаватель стоял лицом к доске восемь минут и сорок восемь секунд. По моим вычислениям ты и я могли бы абсолютно спокойно выбраться в следующий раз, когда он отвернется и незаметно смыться к ручью Гремучей змеи. Моргни дважды, если ты в игре.»
Лилит даже не знаю, как реагировать на это. Дважды подмигнуть? Больше похоже на сдохни три раза, хотела она сказать ему. Когда она подняла взгляд, у него было странное, спокойное выражение, как если бы они были такими друзьями, кто делал такие вещи постоянно. Странная вещь, Лилит пропускала занятие все время — она сделала это вчера дважды включая тест по биологии. Но она никогда не делал это ради забавы. Побег всегда был единственный вариант механизма выживания. Кэму казалось, что он знал, кто она и как она проживала свою жизнь, и это ее раздражало. Она не хотела, чтобы он думал о ней вообще.
«Нет!», написала она прямо поверх текста Кэма, демонстративно обращая его внимание на это. Она скомкала записку и передала ее как только г-н Дэвидсон в очередной раз отвернулся к доске.
Остальная часть ее дня была длинна и тосклива, но по крайней мере она отделалась от Кэма. Она не видела его ни за ланчем, ни в коридорах, ни в одном из другие классов. Лилит рассуждала, что, если у нее должны были быть совместные предметы с ним, было бы лучше, чтоб они были друг за другом в первой половине дня, чтоб было время справиться с теми эмоциями, которые он в ней вызывал. Почему он был настолько уверенным с ней? Он, казалось, думал, что она рада его видеть. Однако что-то в нем наполняло ее гневом.
Когда прозвенел последний звонок, Лилит очень хотелось пробраться сквозь ветки деревьев к ручью Гремучей змеи, чтобы поиграть на гитаре. Но Лилит с опущенной головой поплелась отбывать наказание за предыдущие опоздания.
Комната наказаний была полупустой — только несколько столов и один плакат на стене, который показывал котенка, цепляющегося за ветвь дерева. И в трехтысячный раз, Лилит прочитала слова, напечатанные ниже его пушистого хвоста:
ТЫ ЖИВЕШЬ ТОЛЬКО ОДИН РАЗ, НО ЕСЛИ ТЫ СДЕЛАЕШЬ ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР, ДОСТАТОЧНО ОДНОГО РАЗА.
Способ пережить наказание состоял в том, чтобы войти в транс. Лилит уставилась на плакат котенка, пока он не стал казаться живым. Котенок выглядел испуганным, вися на когтях, прокалывая ветку. Это предполагало «выбор»? Даже обстановка в этой школе не имела этого смысла.
«Очистка помещения!» объявил тренер Берроуз, ворвавшись в дверь. Он проверял класс каждые пятнадцать минут, подобно часовому механизму. У тренера по баскетболу были серебристые волосы зализаны назад и лоснились как масло, из-за этого он выглядел как стареющая копия Элвиса. Учащиеся назвали его промежность Берроуз, в честь его неприлично коротких шортов.
Даже при том, что Лилит была единственной наказанной сегодня, Берроуз шагал, как будто дисциплинируя комнату, полную невидимых преступников. Когда он добирался до Лилит, он кинул скрепленный степлером пакет листов на ее стол. «Тест по биологии, ваше Высочество. Он отличается от того, который ты пропустила вчера».
Такой же или отличающийся, это не имело значения — Лилит не собиралась его делать как и предыдущий. Она задавалась вопросом, почему ее никогда не вызывали в деканат, почему никто, казалось, не интересовался, ее ужасными оценками, которые были угрожающе неперспективными для колледжа.
Пока Лилит ломала себе голову, дверь открылась и вошел Кэм.
«Ты шутишь?» пробормотала она шепотом себе под нос, когда он вручил Берроузу желтый лист наказания.
Берроуз кивнул Кэму, отправил его к столу в другом конце комнаты, и спросил:
«Ты получил свое задание?»
«Я даже не знаю с чего начать, сколько я должен сделать», сказал Кэм.
Берроуз закатил глаза. «Дети в такие дни думают, что им очень трудно. Вы не знали бы эту работу, если бы сделали ее вовремя. Я вернусь через пятнадцать минут. Тем временем, микрофон будет включен, поэтому в деканате будет слышно все, что происходит в этой комнате. Понятно?»
Из-за своего стола Кэм подмигнул Лилит. Она отвернула лицо к стене. Они не были на столько знакомы и тем более дружны.
Как только дверь закрылась за Берроузом, Кэм подошел к учительскому столу, отключила микрофон, потом медленно подошел к стулу напротив Лилит. Он сел и положил ноги на стол, подталкивая ее пальцы своими сапогами.
Она спихнула его ноги. «У меня экзамен», — сказала она. «Прошу прощения». «У меня есть идея получше. Где твоя гитара?»
«Как тебе удалось получить наказание в твой первый день в школе? Идем на новый рекорд?» — съязвила она. Она не могла ему сказать, что думает на самом деле, что ты первый новичок, которого я могу вспомнить в этой школе. Откуда ты? Где ты одеваешься? Где ты еще был кроме Перекрестка? На что похожа остальная часть мира?
«Не волнуйся об этом,» сказал Кэм. «Теперь о твоей гитаре. У нас не так много времени».
«Странная вещь сказанная девушке, сидящей под стражей в течение вечности».
«Это твое представление о вечности?» Кэм посмотрел вокруг, его зеленые глаза останавливаясь на плакате с котенком. «Как по мне у тебя нет выбора,» сказал он наконец. «Кроме того, ты не проводишь с удовольствием свое время. Твое время существует только в скорби».
Кэм остановил на ней долгий взгляд и по ее коже пробежала дрожь. Лилит почувствовала, как лицо ее вспыхнуло, она не могла понять, была ли она смущена или сердита. Она поняла, что он делал, он пытается завлечь ее разговорами о музыке. Он считал, что ее так легко поймать? Она почувствовала еще один необъяснимый прилив ярости. Она ненавидела этого парня.
Он вытащил небольшую черную коробку из своей сумки и положил ее на стол перед Лилит.
«Что это?» — спросила она.
Кэм удивленно приподнял бровь. «Я притворюсь, что ты этого не говорила. Это миниатюрный усилитель для гитары».
Она оправдательно буркнула. «Я просто никогда не видела такого…»
«Попробуешь?» предложил Кэм. «Все, что нам нужно — это гитара, чтоб подключиться к нему».
«Берроуз вернется через пятнадцать минут», сказала Лилит, глядя на часы. «Двенадцать. Я не знаю какие именно работы тебе назначены, но здесь, ты не можешь играть на гитаре.»
Кэм был новый парень, но он ворвался сюда, как будто он владел этим местом. Лилит была той, кто бы застрял здесь на всю ее жизнь, кто знал, как все работает и как дерьмово в этой школе, так что Кэм мог просто отступить.
«Двенадцать минут, да?» Он бросил мини-усилитель обратно в свою сумку, встал, и протянул руку. «Нам лучше поторопиться».
«Я не пойду с тобой—" протестовала Лилит, когда он уже тащил ее за дверь. В коридоре было тихо и ей пришлось замолчать. Она с недоумением посмотрела вниз на его руку и мгновенно отдернулась.
«Видишь, как просто?» сказал Кэм.
«Не прикасайся ко мне никогда».
Ее слова, казалось, ударили Кэма в живот. Он нахмурился, потом сказал: «Иди за мной».
Лилит знала, что должна вернуться к наказанию, но ей нравилась идея небольшого бунта — даже если ей не нравился ее партнер по этому действию.
Ворча, она последовала за Кэмом, держась поближе к стене, как будто она могла бы гармонировать с плакатами, поддерживающими ужасную баскетбольную команду Трамбалла.
На втором этаже, они пришли к двери с надписью музыкальная студия. Для кого-то, кто пробыл здесь всего день, Кэм слишком хорошо знал все вокруг. Он потянул за ручку.
«Что если там кто-то есть?» Лилит спросила.
«Группа тут бывает в первую половину дня. Я проверял».
Но там кто-то был. Джин Ра был наполовину француз, наполовину — кореянин, который, как и Лилит, был социальным изгоем. Они могли бы быть друзьями: подобно ей, он был одержим музыкой, он был злым, он был странным. Но они не были друзьями. Лилит мысленно пожелала, чтобы Джин Ра немедленно испарилась, и она видела в его глазах, что он желал ей того же самого.
Жан выглянул из-за барабанной установки, где он настраивал сеть. Он мог играть на любом инструменте который там был. «Убирайтесь», сказал он. «Или я позвоню г-ну Мобли».
Кэм ухмыльнулся. Лилит могла бы с уверенностью сказать, что Кэму сразу понравился этот хмурый парень со своим очками Бадди Холли, из-за чего она тут же возненавидела их обоих.
«Вы, ребята, знаете друг друга?» Кэм просил.
«Я делаю все, чтобы не знать его», сказала Лилит.
«Я недосягаем для таким идиоток как ты» тут же парировал Джин.
«Говоришь как дерьмо и мне придется выбить это дерьмо из тебя», сказал Лилит, радуясь намеченной цели для ее гнева. Ее тело напряглось, и следующее, что она сделала, это рванулась на Джина
«Эй, Эй, Эй,» сказал Кэм, ловя ее за талию.
Она корчилась от сильных рук, сдерживающих ее, не зная, какого из парней она хотела ударить первым. Кэм бесил ее потому что нарушил ее час наказания, приведя ее сюда…. И это его подмигивание. Она злилась снова и снова вспоминая о том, как он подмигнул ей.
«Позволь… Мне…. Пройти», она кипела.
«Лилит» сказал тихо Кэм «Все, остынь».
«Заткнись», рявкнула она, дергаясь в его руках. «Мне не нужна ни твоя помощь, ни твоя жалость, ни то, что ты пытаешься сделать.»
Кэм покачал головой. «Я не …»
«Да,» сказала Лилит. «И тебе лучше остановиться».
Ее руки чесались стукнуть Кэма. Даже выражение его лица, на котором читалась смесь тревоги, замешательства и боли, не смягчили ее чувства. Единственная причина, почему она не ударила его, это то что Жан наблюдал за этим.
«Ухх…» Жан поднял брови и взглянул на Лилит, потом на Кэм. «Вы изрядно меня достали. Я звоню Мобли».
«Да пошел ты!», — рявкнула Лилит. «Ни в чем себе не отказывай!».
Но парень был так ошеломлен, что остановился.
Первое чувство Лилит было, чтобы покинуть студию сразу, но — как ни странно— она вдруг остановилась. Она не знала, почему она никогда не была тут раньше. Ей доставляло наслаждение быть в окружении инструментов. Хоть они и не были в лучшем виде: трубы были помяты, барабанные шкуры были настолько тонкие, что были полупрозрачные, металлические треугольники были покрыты ржавчиной. Ничто другое в этой школе не было даже вдвое менее занимающим ее внимания.
Кэм перехватил ее взгляд и теплая ухмылка появилась на его лице. «Я тебя понимаю».
«Вероятно, ты впервые тут?», сказал Джин.
«Простите нас, если мы не впечатлены», буркнула Лилит, удивляясь неожиданным смягчением Джина.
«Ребята, вы имеете общие объекты для ненависти», — заявил Кэм.
Лилит фыркнула. «Ты слишком много о себе возомнил думая, что тебя кто то ненавидит. Думаешь это возможно за 10 минут?»
«Не меня», сказал Кулак. «Я имею в виду школу. Город». Он сделал паузу. «Мир». Лилит не могла понять, был ли Кэм мудр или это было своего рода клише. «Что ты имеешь в виду?»
«Почему бы вам не объединить силы и направить свой гнев в нужное русло?» сказал Кэм. Он протянул Лилит гитару с подставки и положил руку на плечо Джин. «Мы с Лилит основали группу».
«Не мы», возразила Лилит. Что не так было с этим парнем?
«Мы», — сказал Кэм Джину, как будто это был уже решенный вопрос. «Выпускной через пятнадцать дней, и нам нужен барабанщик, если мы хотим выиграть битву групп.»
«И как она называется?» спросил Джин скептически.
Кэм подмигнул Лилит. Снова! «Дьявольские дела».
Лилит застонала. «Я никогда не буду играть в группе под названием Дьявольские дела. Группа, которую я когда-либо создам будет называться Месть».
Она не собиралась говорить ничего такого. Она держала это название группы в тайне целую вечность, с тех пор, как она решила, что лучшая месть на все толчки в школе будет состоять в том, чтобы стать известной и иметь фактическую группу с законными музыкантами и никогда не появляться в Перекрестке снова, за исключением концертов, которые они должны были бы транслировать онлайн, потому что ее группа никогда не будет играть ее родном городе.
Но она никогда не планировал говорить об этом вслух.
Кэм выпучил глаза. «Для группы с таким названием нужна большая задница с синтезатором и диско-шар».
Джин сощурил глаза. «Я хотел бы синтезировать дерьмо из этой школы», сказал он через мгновение. «Я за».
«Я пас,» сказала Лилит.
Кэм улыбнулась Лилит. " Она за».
Лилит в ответ не улыбалась. Другие девочки оценили бы это жест Кэма, но Лилит не была похожа ни на одну из тех, которых она знала. Массивный шар гнева обосновывался в ее животе, пульсируя в ответ на самодовольство и уверенность Кэма. Она нахмурилась и вышла из студии без единого слова.
«Я проголодался,» сказал Кэм, когда поспешил за ней из школы.
Они добрались в класс наказаний вовремя, чтобы переключить микрофон обратно как раз перед тем как Берроуз сделал свою заключительную «зачистку помещения». Она посмотрела на свой тест, в основном пустой, но исходя из времени они оба были уже свободны.
Почему бы Кэм не оставить ее в покое?
его правой руке покачивался чехол для гитары которую он позаимствовал из студии. Его холщевая сумка висела на плече.
«Ты знаешь какое то хорошее место, чтоб перекусить?»
Лилит пожала плечами. «Есть одно хорошее местечко под названием не твое дело.»
«Звучит интригующе,» сказал Кэм. «Где это?» Когда они шли, его гладкие кончики пальцев аккуратно коснулись мозолистых Лилит. Она быстро отдернула руку, инстинктивно, со взглядом, который говорил, что если это было нечаянно, то лучше чтоб это никогда больше не повторилось..
«Я иду в ту сторону». Она указала в направлении ручья Гремучей змеи и в ту же секунду пожалела, что она только что обнародовала свой план. В глубине души она очень надеялась, что он присоединится к ней.
И это было именно то, что сделал Кэм.
На краю леса, он отвел в сторону ветку дерева, чтобы она могла нырнуть под ней. Лилит заметила как он вдруг стал изучать эту ветку, как будто он никогда раньше не видел деревьев такого рода.
«Там, откуда ты, разве нет таких деревьев?» спросила она. В их городке они росли на каждом шагу.
«И да и нет», — ответил Кэм.
Он пробормотал что-то себе под нос, когда она пробивалась к своему дереву. Она села и стала наблюдать как вода струится по скалам, выступающим из русла ручья.
Мгновение спустя Кэм присоединился к ней.
«Откуда ты?» — спросила она.
«Отовсюду.» Кэм добрался до изгиба дерева, где Лилит спрятала свою гитару. Иногда она приходила сюда и играла во время ланча, это помогло ей не думать о том, насколько голодный она была.
«Таинственный?», — сказала она, передразнивая его тон и взяв у него гитару.
«Не так круто, как это звучит,» сказал Кэм. «Прошлой ночью я спал в дверях мастерской по ремонту телевизоров».
«О'Мэлли на Хилл-Стрит?» сказала Лилит, настраивая ее струны. «Это странно. Я однажды спал там, когда поссорилась с Жанет и была вынужден уйти из дома». Она почувствовала его взгляд на себе, и уточнила. «Жанет — моя мама». Для нее это была тупиковая тема, поэтому она перевела разговор. «Как ты оказался здесь?»
Челюсти Кэм напряглась, и вены появились на лбу, между глаз. Это явно было последнее, что он хотел бы обсудить, что сделало Лилит подозрительной. Он что-то скрывает, как и она.
«Давай поговорим о музыке». Кэм открыл чехол для гитары, который он позаимствовал в студии и вынул зеленую Fender Jaguar, собственность школы Трамбулла. «Давай что то поиграем».
Лилит схватилась за живот и чихнула. Голод ржавыми ножницами пробежал через ее внутренности.
«Голодный чих» констатировал Кэм. «Я не должен был позволить тебе уговорить меня не сходить перекусить. Хорошо, что ты со мной».
«Почему?»
«Потому что нам хорошо вместе.» Кэм тряхнул головой, убирая темные волосы с глаз. «И потому что я путешествую с изысканными закусками.»
Он запустил руку в свою холщовую сумку вытащил оттуда крекеры и короткие, толстые банки с иностранными надписями. Он взялся за крышку и попытался повернуть ее. Она не сдвинулась с места. Он еще раз попробовал. Тщетно.
«Вот так». Лилит взяла банку у него, и она скользнула вверх по ее струнам, позволяя одной из них нарушить вакуумное уплотнение. Она уже делала такое дома, когда Брюс был голоден и банка соленых огурцов была единственной едой в их доме.
Искривленная крышка тут же открылась в ее руках.
Кэм пробежался кончиком языка по губам и слегка кивнул. «Я оставил это для тебя».
Лилит заглянула в банку. Она был наполнена крошечными, мокрыми, черными яйцами.
«Осетровая,» сказал Кэм. «Лучшая икра».
Лилит понятия не имел, что делать с икрой. Где он взял ее — особенно если он спал на улице в предыдущей ночью? Кэм открыл пакет крекеров и использовал один, чтобы зачерпнуть из банки блестящую черную массу.
«Закрой глаза и открой рот», — сказал он.
Она хотела сказать что то грубое, но голод был сильнее ее.
Крекер оказался хрупким, икра мягкой и пышной. Затем соленость икры обожгла ее, и поначалу она думала, что ей не нравится. Но она несколько мгновений подержала ее на языке и поймала распространившееся через рот богатое ощущение маслянистого с нотой резкости вкуса.
Когда она открыла глаза, Кэм улыбался ей.
«Это дорого?» — спросила она, чувствуя себя виноватой.
«Вкус лучше, если ты ешь медленно».
Спокойная тишина воцарилась между ними, пока они ели. Она была благодарна за еду, но ее беспокоило, что этот парень делал вид будто они были ближе, чем на самом деле. «Я должна идти домой», — сказала она. «Я наказана».
«В этом случае, ты должна отсутствовать дольше на сколько можешь.» Кэм наклонил голову, глядя на нее, как парни в фильмах смотрят на девушек когда они должны поцеловаться. Он замер на мгновение затем он подобрал ее гитару.
«Эй!» возмутилась Лилит когда аккорды наполнили воздух. Ее гитара была ее самым ценным достоянием. Никто не трогал ее, кроме Лилит. Но как только пальцы Кэма заиграли по ее струнам и он начал напевать, она обмякла и посмотрела на него как завороженная. Его песня была красивая и знакомым. Она не знала, где она слышала ее раньше.
«Ты написал ее?» не смогла она удержаться от вопроса.
«Может быть». Он перестал играть. «Нужна вокалистка».
«Я уверена, Хлоя Кинг согласилась бы,» сказала Лилит.
«Кстати говоря,» вспомнил Кэм, «Как насчет той темы выпускного? Битвы групп?» Он покачал головой. «Было бы круто».
«Круто — это самое последнее, что там может быть», — сказала Лилит.
«Я подпишусь, если ты еще не регистрировалась».
Лилит расхохоталась. «Это должно побудить меня для участия? Кто-нибудь говорил тебе, что ты слишком самоуверенный?»
«Не в эти пять минут», — сказал Кэм. «Просто подумай об этом. У нас есть две недели, чтобы сколотить достойную группу. Мы могли бы сделать это». Он помолчал. «Ты могла бы сделать это. А ты знаешь, что я скажу о Мести»
«Что?» — спросила она, ожидая услышать, что он скажет дальше, чтобы позлить ее. Он посмотрел вдаль, на что-то, что, казалось, сделало его грустным. Когда он заговорил, его голос был мягким. «Это не плохо.»
Глава 4
Четырнадцать Дней
На следующее утро, когда солнце пробилось из-за холмов, Кэм слез с крыши спортзала Трамбулла, где он спал ночью. Его шея затекла, и ему нужен был горячий душ, чтобы расслабить ее. Он огляделся, убедившись, что вокруг никого не было, потом спикировал вниз, пока не сровнялся с высокими окнами в тренажерный зал. Он нашел не запетую створку и проскользнула внутрь.
мужской раздевалке было тихо и Кэм остановился, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале. Его лицо выглядело плохо: его черты были более угловатые, глаза более утопленные. На протяжении тысячелетий он менял свою внешность много раз, чтобы вписаться в свое окружение, давая солнцу забронзить его бледную кожу или добавляя мышц на его стройное тело. Но всегда был ОН тем, кто делал эти изменения. Эти изменения случились не просто. Никогда раньше он не был на столько поражен своим собственным отражение.
Что происходит?
По этот вопрос крутился в голове, он украл чистую белую футболку из шкафчика какого-то парня, надел джинсы, мотоциклетную куртку и пошел на улицу, чтобы дождаться автобуса Лилит.
Около тупика, где автобусы парковались, Кэм прислонился к стеклянной доске объявлений, гласившей о различной внеучебной деятельности школы. Флаер немецкого клуба гласил УЗНАЙТЕ, КАК ВЫГЛЯДИТ ТЕМА ДЛЯ ВЫПУСКНОГО ВЕЧЕРА НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ! Другой содержал детали для беговых тренировок. ПРИВЕДИ СЕБЯ В ФОРУ И БУДЕШЬ ВЫГЛЯДЕТЬ ВЕЛИКОЛЕПНО В СВОЕМ ПЛАТЬЕ НА ВЫПУСКНОМ, обещал он. В центре был блестящий флаер рекламирующий концерт группы Хлои Кинг на следующей неделе. Другие гласили о местной группе по имени Хо Хум. ИМЕЙТЕ ШАНС СКАЗАТЬ, ЧТО ВЫ ВИДЕЛИ ИХ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ОНИ ВЫИГРАЛИ СРАЖЕНИЕ ГРУПП НА ВЫПУСКНОМ!
Кэм был в Перекрестке только один день и уже сильно ощущал всеобщую манию выпускного балла в школе. Он был на выпускном когда-то, несколько десятилетий назад, с классной девушкой из Майами, которая была влюблена в него.
Не смотря на то, что они отключили тогда пожарную сигнализацию, чтобы провести большую часть ночи на крыше, наблюдая за падающими звездами и станцевали несколько быстрых танцев, Кэму все это понравилось. Конечно, ему пришлось улетать от этой девушки, прежде чем все не зашло слишком далеко.
Он задавался вопросом, что Лилит думала о выпускном, было ли у нее какое-либо желание пойти. Он понял, что он должен будет попросить, чтобы она была его парорй. Идея была волнующе старомодна. Он должен будет сделать это особенно. Он должен будет сделать все правильно.
данный момент завоевание любви Лилит было похоже на за ранее проигранное пари. Люцифер был прав, она ненавидела его. Но девушка, в которую он был влюблен, была похоронена где-то там, под всей той болью. Он просто должен был связаться с ней каким-то образом.
Визг тормозов выдернул Кэма из раздумий в реальность и он повернулся, чтобы посмотреть на караван желтых автобусов, выстраивающихся на парковке. Студенты начали заполнять пространство. Большинство из них шло к школе группами по двое-трое.
Только Лилит шла в одиночестве. Она опустила голову, в ее рыжих волосах, покрывающих ее лицо, виднелись белые провода от нее наушников. Ее плечи были сгорбившиеся вперед, что заставило ее выглядеть меньше, чем она была. Кэм едва мог выдержать того, что он не видел огня в ее глазах и Лилит выглядела такой побежденной. Он догнал ее, когда она зашла через двери в вестибюль школы.
Он похлопал ее по плечу. Она повернулась.
«Привет», он сказал ей, внезапно задыхаясь от волнения.
Он не привык к тому, что сейчас она всегда рядом, после всего этого потраченного времени с тех далеких пор. Она отличалась от девушки, которую он любил
Ханаане, но была столь же удивительна. Когда он заключал это пари с Люцифером, он не предполагал, как трудно будет к ней не прикасаться, как он когда то привык. Он должен был сдерживать всякое желание дотянуться до нее, ласкать ее щеки, взять ее на руки и поцеловать… и никогда не отпускать ее.
Лилит посмотрела на него и вздрогнула. Ее лицо перекосило от отвращения или чего-то хуже, когда она сняла наушники. Он ничего не сделал для нее в этой жизни, но она жестко презирать его.
«Что?» спросила Лилит.
«Что ты слушаешь?» — спросил он.
«Ничего, удовлетворен.»
«Хочешь послушать что у меня».
«Нет, спасибо» сказала она. «Я могу пойти теперь или ты хочешь продолжить эту дурацкую беседу?»
Глаза Кэма поймали еще один флайер, наклеенный на соседний шкафчик. Он сорвал его и сунул ей в руки. «Выступление этой группы на следующей неделе», — сказал он. «Хочешь пойти вместе?»
Она мельком взглянул на флаер и покачала головой. «Не совсем мой тип музыки.
Но если тебе нравится поп, бомба».
«The Slights будут на разогреве. Основными будут Хо Хум, я слышал, что они очень не плохи,» он лгал. «Я думаю, это будет весело». Он помолчал. «Я думаю, что было бы весело пойти с тобой».
Лилит прищурилась, поправляя лямку рюкзака на плече. «Это свидание?» «Ты сама должна понимать,» сказал Кэм.
«Абсолютно не понимаю», — сказала она, убегая. «Ответ НЕТ».
«Идем,» сказал Кэм следуя за ней. Главный коридор представлял собой хаос из студентов возле своих шкафчиков, готовящихся к учебному дню, бросая в них книги, блески для губ, и сплетничающих о выпускном. «Что, если я смогу протащить нас за кулисы?»
Кэм сомневался, что там вообще были кулисы, но он будет дергать за все необходимые ниточки, чтоб услышать «да» от Лилит.
«Кто-то говорил «за кулисы»?» послышался присвистывающий голос. «У меня есть доступ в любое пространство за кулисами, которое Вы хотите».
Лилит и Кэм остановились и повернулись. За их спинами, в коридоре, стоял парень с каштановыми волосами и ухмылкой на его почти красивом лице. На нем были потертые джинсы, футболка с принтом в виде тонких серых черепов, тонкая золотая цепочка вилась вокруг его шеи. В одной руке он держал планшет.
Люцифер не должен был быть здесь. Это не было частью их спора.
«Кто Вы?» спросила Лилит.
«Я Люк,» сказал Люцифер. «Я с королем СМИ. Мы сотрудничаем с деканатом Трамбалла, чтоб организовать лучший выпускной, который кто-либо когда то видел в этой школе. Я стажер, но я думаю, что они могут взять меня на полную ставку…»
«Я не пойду на выпускной,» сухо сказала Лилит, — «Не теряйте время».
«Но Вы же интересуетесь музыкой, верно?» Люцифер спросил.
«Откуда Вы знаете?» Лилит спросила.
Люк улыбнулся. «Вас выдает Ваш взгляд». Он ввел пароль на его планшете, и вывел на экран электронный подписной лист. «Я помогаю студентам зарегистрироваться на Битву групп». Он взглянул на Кэма. «Ты подписываешься, брат?»
«Разве это не низко даже для тебя?» спросил Кэм.
«О, Кэм,» мило улыбнулся Люк: «Если ты отказываешься сделать то, что для тебя низко, ты никогда не получишь чего хочешь в этом мире.»
Лилит посмотрела изучающе не Кэма. «Ты знаешь этого парня?»
«Мы старые друзья», — сказал Люк глядя на Кэма. «Но где же мои манеры?» Он протянул ей руку. «Приятно познакомиться, Лилит».
«Вы знаете мое имя?» Лилит смотрела на Люка с выражением в равной части удивления и отвращения. Кэм знал извращенную привлекательность дьявола. Это было то, что держало ряды Люцифера многочисленными.
«Что означает Ваше имя?» спросил Люк. «Или…Король СМИ сделает свое исследование», — добавил он с улыбкой, когда Лилит смущенно пожал ему руку.
Кэм напрягся. Это было не справедливо. У него было две недели, чтобы сделать все для того, чтоб Лилит влюбилась в него. У него не было времени для вмешательства Люцифера.
«Что ты здесь делаешь?» спросил Кэм у Люцифер, не в силах скрыть яд в своем голосе.
«Скажем так, мне не достаточно было брошенного вызова», — сказал Люк. «По этому я внедрился в интернатуру с королем Медиа…»
«Я не понимаю, что это значит,» сказал Кэм.
Ухмылка Люка стала глубже. «Любые вопросы в организации по поводу выпускного и Битвы групп проходят через меня. Я хочу, чтобы студенты здесь узнали меня поближе, рассмотрели во мене друга, не авторитетную фигуру. Ко времени выпускного вечера мы все будем чувствовать себя лучшими друзьями.»
Щелкнул микрофон, наполнив коридор еще большим шумом. «Доброе утро, быки!»
Люк указал пальцем на потолок. «Вы действительно должны слушать это объявление.»
«В шесть часов вечера», — сказал директор Tarkenton, «будет открытый микрофон кафетерии школы. Мероприятие открыто для всех, но обязательно для всех учащихся курса поэзии мистера Дэвидсона».
Лилит застонала. «Я скорее умру, чем буду читать какое-то муторное стихотворение на публике,» сказала она убитым голосом.
«Ты слышала Tarkentonа», сказал Кэм Лилит. «Открытый микрофон. Ты можешь не читать стихотворение, ты можешь спеть. Мы могли сделать сегодня вечером первый концерт Мести».
«Мы ничего не сделаем, потому что у нас нет группы,» возразила Лили. Коридоры школы постепенно опустели. Через минуту они уже опаздывали на урок. Но Кэм почувствовал, как будто его приклеили земле: он был достаточно близко, чтобы чувствовать запах ее кожи, и у него закружилась голова от желания. «Сейчас классный час», — сказал он. «Давай улизнем прямо сейчас и пойдем порепетировать.»
Давным-давно в землях Ханаанских музыка соединила Лилит и Кэма, и сейчас Кэм опять нуждается в музыке, чтобы осуществить эту магию во второй раз, здесь, на Перекрестке. Если бы они могли бы просто выступить вместе, химия между ними сломала бы эту долгую оборону Лилит, чтобы он снова смог завоевать ее сердце. Он знал это. И если ему придется посетить школьный бал ради того, чтобы снова играть с ней, так и будет.
«Мне, например, очень хотелось бы услышать, как ты поешь, Лилит,» вмешался Люк.
«Не лезь в это,» рявкнул Кэм. «Тебе не надо куда-то идти? Первокурсники с опасности или еще что-то?»
«Несомненно», сказал Люк. «Но не раньше, чем я добавлю Лилит к своему списку». Он протянул планшет ей снова, ожидая, пока она введет свой адрес электронной почты. Затем он щелкнул закрывая его покрытием и направился к двери. «Пока, неудачник», бросил он Кэму. «И, Лилит, Вы получите уведомление от меня».
День прошел быстро. Слишком быстро.
Лилит проигнорировала Кэма в классе и на курсе поэзии, и он не видел ее до конца учебного дня. Он выбрался к ручью Гремучей змеи во время ланча, надеясь, что он найдет ее там, бренчащей на своей гитаре, но все, что он нашел — это немелодичный звук струящейся апрельской воды в русле ручья.
Лилит не было.
Он бродил возле студии после звонка, надеясь, что она вернется туда после занятий.
Но и там ее не было.
Солнце село и он понял, единственное место где ее можно было найти- это открытый микрофон. Он шел по мрачному кампусу в сторону кафетерия, кашляя от дыма. Горящие склоны, едва замаскированный огонь Ада Лилит, окружали весь Перекресток, но никого здесь, казалось, это не заботило. Кэм видел как двигались пожарные машины от зарева пламени и заметил пустые выражения на лицах пожарных. Они наверное каждый день поливать из шланга водой на эти тлеющие деревья, не заботясь, что огонь никогда не унимался.
Все в этом городе были пешками Люцифера. Никто и ничто не могло измениться в Перекрестке, пока бы дьявол не хотел что то изменить.
За исключением Кэма, который возлагал надежду на Лилит.
Когда он добирался до кафетерия, он придержал дверь для пары влюбленных, держащихся за руки. Парень прошептал что-то на ухо девушке, и она засмеялась поцеловав его. Кэм почувствовав укол в груди и отвернулся. Он засунул руки в карманы куртки и нырнул внутрь.
Ежедневная серость кафетерия была едва замаскирована. В дальнем конце была сооружена импровизированная сцена с рваными черными шторами, висящими для фона между двумя столбами. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены возле микрофона.
«Добро пожаловать», — сказал он, поправляя очки. Он был лет тридцати, с копной темно-каштановых волос и с тощей как жердь структурой тела, которая излучала нервозность. «Нет ничего более захватывающего, чем открывать жизненно важные новые произведения искусства. Я не могу дождаться, когда вы ими поделитесь с нами сегодня вечером».
Перекрикивая стоны и ворчания аудитории, он добавил, " Вы должны выступить, иначе Вы получите ноль. Таким образом без дальнейшей суматохи, приготовьте Ваши руки для нашей первой исполнительницы, Сабрины Берк!»
Собравшаясь аудитория приветствовала слабо.
Кэм сел на пустое место, позади Джин Ра, которому Кэм днем раньше предлагал быть ударником. Джин был темный, забавный с добротой которую в нем можно было отыскать. Кэм задавался вопросом, что Джин такого сделала, что попал во власть Люцифера. На сколько некоторые наиболее интересные смертные и ангелы были способны взбесить Трон.
На сцене, руки Сабрины дрожали, когда она потянулась к микрофону. Она прошептала, «Спасибо», когда она разворачивала рукописное стихотворение. «Это стихотворение называется…‘Бракосочетание’. Спасибо, мистер Дэвидсон, за вашу помощь. Вы лучший учитель». Она прочистила горло и начала:
«Свадьба является доисторическим ритуалом для двух людей
мужчины и женщины—
Они так говорят!»
Она подняла глаза от бумаги.
«Вы не можете отнять мою свободу! Свобода? Немота!
Я женщина, смотри, как я парю! "
Она посмотрела вниз. «Спасибо».
Остальные ученики зааплодировали. «Так смело,» сказала сидящая рядом с Кэмом девушка. «Это точно».
Глаза Кэма шарили по залу, пока не нашли Лилит в третьем ряду, нервно жуящей свои ногти. Он понимал, что она навоображала себе там, сидя в одиночестве. Лилит, которую он помнил, была хорошей исполнительницей, ей не приходилось бы бороться с паникой связанной с выходом на сцену.
Эта Лилит была другой.
Теперь аудитория хлопала для высокого темнокожего парня, который уверенно вышел на сцену. Он не потрудился отрегулировать микрофон, который был слишком короток для него. Он просто открыл свой ноутбук и продекламировал.
«Этот стх подобных хайку», сказал он.
«Некоторые птицы никогда не приземляются.
Они должны сделать все свои дела в облаках».
Женский контингент в заднем ряду кричали и приветствовали, обращаясь к парню, «Отлично, Джеймс!» Он махнул им, как будто он стоял в очереди покупая содовую или вышел из своего автомобиля, и ушел со сцены.
Слова полились со сцены и спустя три поэта, мистер Дэвидсон вышел к микрофону снова. «Хорошая работа, ребята. Кто далее? Лилит».
Волна улюлюканья разнеслась через кафетерий, и Г-Н Дэвидсон попытался утихомирить их. Лилит заняла свое место на сцене. Прожекторы сделали ее волосы ярче, ее лицо бледнее, когда она держала черную тетрадь под мышкой, готовясь прочитать ее стихотворение. Она прочистила горло. Микрофон взвыл с обратной связью.
Несколько студентов закрыли свои уши. Один крикнул: «Уйди со сцены! Лузер!» «Эй, там!» выкрикнул г-н Дэвидсон. «Это не культурно».
«Ммм—" Лилит пытался настроить микрофон, но получался только визг обратной связи.
Кэм сорвался с места и подбежал к сцене.
Лилит ошарашенно посмотрела, как он подошел. «Что ты делаешь?» — прошептала она.
«Вот так» — сказал он. Ловким движением руки он поправил микрофон, так что это было идеальное расстояние от губ Лилит. Теперь ей не надо было сутулиться. Она могла говорить своим низким, естественным голосом и быть услышанной всюду по кафетерию.
«Уйди со сцены». Прошипела она и обхватил ладонью микрофон. «Ты меня позоришь». Она повернулась к аудитории. «Я — Лилит, и я…»
«И ты лузер!» крикнула девушка с заднего ряда кафетерия.
Лилит вздохнула и полистала страницы ее тетради. Кэму было ясно, на сколько другие студенты ненавидели Лилит, и как ужасно она себя чувствовала из-за этого. Он не хотел быть еще одной причиной, делающей ее несчастный прямо сейчас.
Он начал отступать со сцены, когда ее взгляд заставил его остановиться.
«Что случилось?» — спросил он.
«Я не могу сделать это», — произнесла она.
Кэм приблизился снова, остановившись, прежде чем инстинкт не овладел им и он не обнял ее. «Ты можешь» прошептал он.
«Я согласна на ноль». Она отступила от микрофона, сжав свою тетрадь. «Я не могу читать перед всеми этими людьми, которые ненавидят меня».
«Тогда не надо читать,» сказал Кэм. У подножия сцены, где Лилит стояла перед залом, Кэм заметил ее футляр для гитары. К счастью она не спрятала его у ручья сегодня.
«Да?» не уверенно спросила она.
«Лилит», позвал г-н Дэвидсон с задней части кафе. «У тебя проблема?» «Да» сказала Лилит.
«Нет» одновременно сказал Кэм.
Он спрыгнул со сцены, открыл серебряные застежками ее футляра для гитары, и взял треснутый инструмент в руки. Он услышал зажравшихся голоса из толпы и увидели вспышку, кто-то фотографировал Лилит, как она стояла, оказавшихся в тисках страха перед публичными выступлениями.
Кэм проигнорировал их все. Он вручил гитару в руки Лилит и одел ремень через плечо, стараясь не зажать ее длинные рыжие волосы под ним. Он взял у ее тетрадь, и она почувствовала тепло, исходящее от его рук.
«Это катастрофа», — пролепетала она.
«Самые великие дела начинаются именно так», сказал он, так, чтобы только она могла его услышать. «Теперь закрой глаза. Представь, что ты одна. Представь себе, что это закат, а у тебя впереди вся ночь».
«Покиньте помещение!» кто-то вопил. «Вы оба отстой!»
«Это не сработает», — сказала Лилит, но Кэм заметил, как ее пальцы сами перешли позицию перебора. Гитара была как щит между ней и аудиторией. Сейчас ей было более комфортно, чем мгновением раньше.
Итак, Кэм продолжал.
«Представь, что ты только что придумала эту песню, и ты гордишься ею…» Лилит хотела было прервать. «Но…» «Позволь себе быть уверенной», сказал ей Кэм. «Не потому что ты думаешь, что эта песня лучше, чем какая-либо другая, а потому что она так близка тебе, и она как ничто и никогда могла бы выразить, что ты чувствуешь сейчас.»
Лилит закрыла глаза. Она наклонилась к микрофону. Кэм задержал дыхание. «Буууу», кто-то улюлюкнул из центра зала. Это был Люк.
Лилит открыла глаза и стрельнула взглядом. Ее лицо побледнело.
Кэм сконцентрировался на Люке — он стоял на виду у всех с руками, сложенные чашечкой вокруг его рта, глумясь над Лилит. Кэм никогда не позволял себе ударить дьявола кулаком, но он не боялся изменить этот факт сегодня вечером. Он посмотрел хладнокровно на публику, поднял кулаки, и перевернул их средними пальцами вверх.
«Этого достаточно, Кэм,» констатировал г-н Дэвидсон. «Прошу сойти со сцены». Звук очень тихого смеха заставил Кэма повернуться к Лилит. Она наблюдала за ним, посмеиваясь. Наконец то призрак улыбки не сходил с ее лица. «Покажешь им, кто босс?» — спросила она.
Он покачал головой. «Играй и покажи им что ты можешь».
Лилит не ответила, но Кэм понял по выражению ее лица, что он сказал все правильно. Она наклонилась снова к микрофону. Ее голос был мягким и ясным. «Это называется ‘Изгнание’», — сказала она и начала петь.
«Где любовь меня волнует, туда я должна обратиться
Мои рифмы, мои рифмы,
Там они следуют за моим воспаленным разумом
Мой ум, мой ум.
Что будет последним, что должно быть первым?
Должна ли я утонуть от этой жажды?»
Песня лилась из нее как будто, она родилась, чтобы спеть ее. У микрофона с закрытыми глазами, Лилит, казалось, не знала что такое гнев. Там был намек на девушку, которой она когда то была, девушка в которую когда то был влюблен Кэм.
Девушка, которую он все еще любил сейчас.
Когда она закончила, Кэма пробрала дрожж от эмоций. Ее песня была версия той, которую он напевал, с тех пор как покинул Трою. Она все это знала. Некоторые остатки их история любви были еще живы в ней. И как он надеялся, все это еще будет.
Пальцы Лилит оторвались от струн гитары. Аудитория молчала. Она ждала аплодисментов, надежда была в ее глазах.
Но все, что она получила — это был смех.
«Твоя песня еще хуже отстой, чем ты!» закричал кто-то, бросая пустую бутылку соды на сцену. Он ударил Лилит по колену, и надежда в ее глазах умерла.
«Перестань!» крикнул г-н Дэвисон, возвращаясь на сцену. Он повернулся к Лилит.
«Хорошая работа».
Но Лилит уже ринулась со сцены к выходу из кафетерия. Кэм побежал за ней, но она была слишком быстра, и было слишком темно, чтобы увидеть, куда она убежала. Она знала этот городок лучше, чем он.
Дверь за ним закрылась, заглушая звук следующего вышедшего на сцену ученика, читающего очередной опус. Он вздохнул и прислонился к стене. Он подумал о Даниэле, который страдал так много в мрачные периоды, когда его тоска по Люси поглощала его. Он принимал свои страдания из-за того, что она каждый раз умирала от своего проклятия, только чтобы быть вознагражденным одной кистью ее руки в следующей жизни, прежде чем она исчезнет снова.
Кэм часто спрашивал его друга, стоит ли оно того?
Теперь Кэм понимал неизменный ответ Даниэля, который говорил, что это единственное, что делает мою жизнь стоящей.
«Ошибка новичка».
Кэм повернул голову и увидел как Люк вышел из тени.
«Что?» пробормотал Кэм.
«Начинаешь действовать в первый день.» Зарычал Люцифер. «У нас есть еще две недели вместе, и есть так много способов для вас, чтобы все потерять.»
Кэм почувствовал себя далеко от первоначальной уверенности. Если дьявол добьется своего, то Кэм будет не единственным, кто проиграет.
«Я принимаю условия твоей игры», сказал он Люциферу сквозь зубы. «Я готов».
«Посмотрим, насколько ты готов,» Люцифер громко засмеялся прежде чем исчез, оставив Кэма в покое.
Интерлюдия
Приблизительно 1000 г. до н. э.
лунном свете, светловолосый парень нырнул в реку Иордан. Его зовут Дэни, и хотя он был в деревне только месяц, его красота была уже легендарной отсюда до южной части Беэр-Шевы.
С берега реки темноволосая девушка смотрела на него, теребя свой кулон. Завтра ей исполнится семнадцать.
далеке от их глаз Кэм наблюдал за ней. Она казалась более красивой теперь, когда она влюбилась в ночного пловца. Конечно, Кэм знал, какова судьба будет у этой девушки, но никак не могло помешать ей любить Дэни. Кэм думал о ее чистой любви.
«Он похож на сказку», сказал мягкий голос откуда то из-за него. Кэм повернулся увидел потрясающую рыженькую. «А она предана ему».
Кэм шагнул к девушке на берегу реки. Он никогда не видел таких смертных, как она. Ее волосы струились до талии и переливались, словно гранат. Она была такая же высокая, как он и у нее был изящный стан. Веснушки поцеловали ее на худенькие плечи, ее гладкие щеки. Он поразился выражению ее голубых глаз, как будто оба они были уже замешаны в каком то восхитительном озорстве. Когда она улыбалась, этот крошечный промежуток между ее передними зубами волновал его так, как ничто и никогда еще не волновало Кэма.
«Вы их знаете?» спросил Кэм. Эта изумительная девушка разговаривала с ним только потому, что она поймала его наблюдающим за Даниелем и Люсиндой.
Ее смех был мелодичный, как дождевая вода. «Я выросла с Лиат. И все знают Дани, хотя он только что нашел наше племени в конце прошлой Луны. Он прекрасен, Вы не думаете?»
«Возможно», сказал Кэм. «Если Вам нравится этот тип».
Девушка изучающе посмотрела на Кэма. «Вы прилетели сюда на гигантской звезде, которая провалилась сквозь небо вчера вечером?» спросила она. " Мои сестры и я сидели возле костра и подумали, что звезда имела поразительную форму человека».
Кэм знал, что она дразнила и флиртовала, но он был впечатлен тем, что она угадала. Его крылья несли его в ту ночь, как раз когда он преследовал хвост метеора.
«Как вас зовут?» спросил он.
«Мои друзья называют меня Лилит».
«А как Вас называют Ваши враги?»
«Лилит», зарычала она, оскалив зубы. Потом она засмеялась.
Когда Кэм тоже засмеялся, Лиат обернулась и присела на несколько футов ниже.
«Кто там?» позвала она в темноту.
«Давайте убираться отсюда», — тихо сказала Лилит Кэму и протянула ему руку. Эта девушка была удивительной. Яркая, полная жизни. Он взял ее руку и позволил ей вести его, немного волнуюсь о том, что он может делать это вечно, следуя туда, куда она пошла.
Лилит повела его к берегу мимо ирисов дальше вниз по реке, затем изогнулась к дуплу огромного рожкового дерева и достала лиру. Сидя среди цветов, она настроила инструмент на слух, так словно Кэм каждый день наблюдал за тем как она это делает.
«Вы будете играть для меня?» спросил Кэм.
Она кивнула. «Если вы будете слушать». Затем она начала играть аккорды, которые переплетались как любовники, свернувшиеся и завитые как изгибы в реке. Удивительным великолепием ее звенящая мелодия принимала форму слов.
Она спела печальную песню о любви, которая заставила все остальное исчезнуть из его сознания.
Обернутый в ее песню, как в покрывало, он не мог больше думать о Люцифере или Троне, Даниеле или Лусинде. Была только захватывающая дух, непрекращающаяся песня Лилит.
Она сочинила ее здесь среди ирисов у реки? Что приходило к ней вначале мелодия или лирика? Кто был ее вдохновителем?
«Ваше сердце разбито?» — спросил он ее, в надежде замаскировать свою ревность. Он взял лиру из ее рук, но пальцы у него были неуклюжи. Он не мог играть ничего так красиво, как музыка, которая текла от Лилит.
Она наклонилась к Кэму, ее веки опустились, когда она смотрела на его губы. «Пока нет». Она потянулась за инструментом и наигрывал мгновение аккорды. «Никто еще не растревожил мою душу, но девушкам надо быть осторожными.»
«Вы научите меня играть?» — спросил он.
Он хотел провести больше времени с Лилит — странное чувство для него. Он хотел сидеть рядом и смотреть, как солнечные лучи сверкают в ее волосах, запоминать изящные ритмы ее пальцев, как она извлекает красоту из струн и дерева. Он хотел, чтобы она посмотрела на него, как Лиат смотрела на Дэни. И он хотел целовать эти губы каждый день, все время.
«Что-то подсказывает мне, что вы уже знаете, как играть», — сказала она. «Встретимся здесь завтра ночью». Она взглянула на небо. «Когда луна будет находится в том же месте, Вы тоже будете сидеть на том же месте.»
Потом она засмеялась, уложила лиру в дерево и убежала, оставив темноволосого, зеленоглазого ангела безумно влюбленного впервые.
Глава 5
Тринадцать дней
Лилит ожидала, что ее мир изменится после ее выступления на открытом микрофоне. И это не так. Не совсем.
Жизнь по-прежнему отстой.
«Лилит?» Ее мать закричала, прежде чем будильник Лилит зазвонил. «Где мой кардиган с гепардовым принтом и заплатами на локтях?»
Лилит застонала и зарылась головой под подушку. «Полиция моды заходила, чтобы забрать его вчера,» пробормотала она. «Он был опасен для общества».
Три мягких стука в ее открытую дверь заставили голову Лилит высунуться из-под подушки. Это был ее брат.
«Привет, Брюс», сказала она мальчику стоявшему возле изголовья кровати и пережевывающему замороженную вафлю.
«Мама думает, что ты украла ее ужасный желтый свитер. Она уже становится, своего рода, Невероятным Халком из-за этого».
«Она действительно думает, что я бы могла позариться на ее дохлого гепарда?» поинтересовалась Лилит с усмешкой. «Как ты себя чувствуешь, малыш?»
Брюс пожал плечами. «Хорошо».
Люди часто называли младшего брата Лилит хрупким, потому что он был очень худым и бледным. Но Брюс был самой сильной силой в жизни Лилит. Он был полон надежд несмотря ни на что. Он был забавный, даже когда просто сидел без дела на диване. Он знал, как ее рассмешить. Ей было жаль, что у него не было лучшей жизни.
«Просто хорошо?» Лилит спросила, садясь в постели.
Брюс пожал плечами. «Не очень хорошо. Мой уровень кислорода был низким сегодня, таким образом, я должен остаться дома снова». Он вздохнул. «Тебе повезло».
Жесткий смех сорвался с губ Лилит. «Мне повезло?»
«Ты ходишь в школу каждый день и тусуешься с друзьями».
Брюс был настолько искренен с Лилит, она не могла даже озвучить ему тот длинный список, за что она ненавидела эту школу.
«Моим единственным другом является Алистор», добавил Брюс, и при звуке своего имени, небольшая собака потрусила в комнату Лилит. «И все, что он делает — это какашки на ковер».
«О нет, ты не сделаешь это!» Лилит сгребла собачонку, пока она не расшвыряла кучу белья, которую Лилит еще не успела сложить. Там оставалась ее одна чистая пара джинсов. По пути в ванную, она коснулась плеча своего брата. «Может быть завтра уровень твоего кислорода будет лучше. Всегда есть надежда».
Когда она попала в душ — вода уже была, но с тех пор, как трубы были отключены, вода пахла ржавчиной. Она подумала о том, что она сказала Брюсу. С каких это пор Лилит верит, что есть всегда надежда, что завтра может быть лучше?
Должно быть, она сказала это, потому что она пыталась его приободрить. Ее брат пробудил ее мягкую сторону, о наличии которой никто даже не подозревал. У Брюса было такое доброе сердце и он так редко выходил из этого дома, что только Лилит и ее мама когда-либо чувствовали его теплоту. Он сделал фактически невозможное для Лилит заставляя ее чувствовать жалость к себе.
Когда Лилит начала одеваться, она закрыла свою дверь и стала напела песню, которую она спела вчера вечером. Это заставило ее вспомнить о тоске в глазах Кэма, когда он вручил ей ее гитару. Как будто она, Лилит, имела значение для него. Как будто он нуждался в ней — или нуждался в чем-то от нее.
Лилит нахмурилась. Независимо от того, что Кэм хотел от нее, она не собиралась расслабляться.
«С пути, неудачница». Какой то футбольный качок с квадратной головой выбил Лилит боком в ряд металлических шкафчиков. Никто даже не моргнул.
«Оу.» Лилит потерла руку.
Люминесцентная лампа над ней мерцала и гудела. Она присела на колени на зеленой как сопли плитке, чтобы ввести комбинацию на замке ее шкафчика и достать книги на этот учебный день. Через несколько шкафчиков, Хлоя Кинг показывала новую татуировку крыла ангела на правом плече своему последнему бойфренду и кучке своих фанатов, которые толпились возле нее.
Когда Хлоя заметил Лилит, она улыбнулась широкой, подозрительной улыбкой.
«Отличное выступление было вчера вечером, Лил!» пропела она.
Хлоя ни в коем случае не могла быть дружественно настроена. Лилит помнила, когда она вышла на сцену ей улюлюкали и обзывали. «Э-э, спасибо,» сказала она, торопясь, чтобы разблокировать свой шкафчик.
«Боже мой, ты подумала, что я серьезно? Это была шутка. Как и твое отстойное выступление». Хлоя расхохоталась и к ней присоединилась вся ее свита.
«И … еще один ужасный день», пробормотала Лилит, возвращаясь к ее шкафчику.
«Не должен быть».
Лилит резко обернулась.
Интерн Люк, с которым она познакомилась накануне, стоял прямо над ней. Он облокотился на шкафчики, щелкая в воздухе странной золотой монетой.
«Я слышал, что Вы часто опаздываете в школу», — сказал он.
Хронические опоздания Лилит обычно никого не волновали. Помимо Таркентона, нескольких учителей, Джина и теперь Кэма, больше никого в Трамбале никогда не замечал Лилит. «Если Вы думали, что я опоздаю, то почему ждете меня тут до звонка?»
«Разве это не то, что студент делает в средней школе?» Люк огляделся по коридору. «Торчат, возле шкафчиков одноклассников в надежде на приглашение на выпускной бал?»
«Вы не одноклассник. И я надеюсь, Вы не пытаетесь заставить меня пригласить Вас на бал. Потому что Вы будете ждать долго». Лилит открыла свой шкафчик и кинула туда несколько учебников. Люк уперся локтями о дверцу шкафчика и уставился на нее. Она посмотрела на него снизу вверх, ожидая что он отодвинется, чтобы она могла закрыть дверцу.
«Вы когда-нибудь слышали о Четырех Всадниках?» — спросил он.
«Все слышали о них». Хлоя Кинг развернулась от своих поклонников лицом к Люку Люком. Серебряный карандаш для глаз блестел оттеняя ее безупречную темную кожу и ее волосы были заплетены в сотни мелких косичек. Она мельком взглянула на Лилит. «Даже такой мусор как она».
«С каких это пор ты слушаешь Четырех Всадников?» спросила Лилит.
Группа Четыре Всадника были таинственными и глубокими. Их горные баллады были умны и печальны, и каждый альбом отличался от последнего. Таким образом, истинные поклонники видели реальную эволюцию в их стиле. Их солист, Айк Лигон, написал песни, которые стали стимулом для Лилит хотеть стать музыкантом. Не было никакой логики, чтоб такая девушка, как Хлоя могла серьезно относиться к боли, которую они выражали в своей музыке.
«Это жестоко давать ей надежду,» сказала Хлоя Люку и начала напевать вслух последний сингл Четырех Всадников, «Блестки событий».
Лилит закрыла свой шкафчика и встала. «Надежду на что?»
«Если бы Вы не пропускали школу так часто», сказал Люк Лилит, «Вы, возможно, слышали бы новость».
«Какую новость?» спросила Лилит.
«Четыре Всадника являются приглашенной группой на выпускном бале», сказала Хлоя. Позади нее завизжали три девушки. Одна из них перекинула мягкий чехол для гитары через плечо и Лилит поняла, что эти девочки были, вероятно, в группе Хлои.
Кровь Лилит барабанил в ушах. " Только не это.»
«Я собирають сделать татуировку с именем Айка прямо здесь». Хлоя повернулась своему парню и его друзьям, расстегивая кнопки на ее декольте, чтобы показать будущего место тату. «Прямо над сердцем. Видишь?»
Ребята определенно все увидел.
«Четыре Всадника приезжают в Перекресток?» удивилась Лилит «Почему?»
Хлоя пожала плечами, как будто она не могла себе представить, почему эта группа могла бы не желать посетить их унылый город. «Они помогают Tarkenton судить Битву групп».
«Подожди. Ты имеешь в виду Четыре Всадника собираются смотреть группы из этой школы?» Тихо спросила Лилит. «На выпускном вечере?»
Люк кивнул, как будто он понимал, как изменила мир эта новость. «Я подкинул идею Айку сам».
«Вы знаете Айка Лигона?» Лилит выпучила глаза на Люка.
«Мы переписывались прошлой ночью», — сказал Люк. «Я надеюсь, это не смутит вас, но ваше выступление в открытом микрофоне заставило меня задуматься о том, как чудесно было бы для Четырех Всадников, чтобы исполнить песню, написанную студентом Трамбал.»
Люк был там вчера вечером? Лилит собиралась спросить, почему, но все, что вышло из ее рта, было, «Оу». Все, что ее занимало сейчас, это то что Четыре Всадника собирались быть здесь в Перекрестке. В Трамбулле. Это казалось почти не реально..
«Айку понравилась идея», — сказал Люк. «Начиная с сегодняшнего дня, мы принимаем тексты песен в письменном виде и даже mp3, и Айк будет петь победную песню, чтобы закрыть выпускной.»
«Папа думает, что все запомнят эксклюзивность этого выпускного,» добавила Хлоя. «Кроме уродов как ты».
Но Лилит едва слушала Хлою. В ее уме она вообразила потрепанное лицо Айка Лигона освещающим в ее лирике. В течение доли секунды она даже представила встречу с ним и скоро ее фантазия доставила ее в реальную студию звукозаписи с Айком, производящим ее первый альбом.
Хлоя покосилась на Лилит. «Мне очень жаль. Ты, вроде, надеешься представить одну из своих песен в исполнении Айзека?» Хлоя повернулась к своим друзьям и засмеялась.
Лилит почувствовала, что краснеет. «Я не…»
«У Вас даже нет группы», сказала Хлоя. «Принимая во внимание, что у меня уже есть три сингла, которые Айку очень понравятся». Она хлопнула своим шкафчиком. «Как удивительно быть королевой выпускного и выиграть битву групп, чтобы потом Четыре Всадника перепели одну из моих песен».
«Разве ты не имеешь в виду одну из наших песен?» с недоумением спросила Хлою девочка с гитарой.
«Несомненно», фыркнула Хлоя. «Как угодно. Пойдем». Она щелкнула пальцами и пошла по коридору, ее свита потрусила за ней по пятам.
«Она не победит», — Люк прошептал на ухо Лилит, когда Хлоя ушла.
«Она всегда побеждает», пробормотала Лилит, забрасывая свой рюкзак через плечо.
«Не в этот раз». Что-то в тоне Люка заставило Лилит остановиться и обернуться. «У Вас есть реальный шанс в победу, Лилит, только … Неважно.»
«Что?»
Люк нахмурился. «Кэм». Он посмотрел на других студентов, проходящих мимо них к своим классам. «Я знаю, что он уговаривает Вас, чтобы создать группу с ним. Не делайте этого».
«Я и не планировала,» сказала Лилит. «Но почему Вас это волнует?» «Вы не знаете Кэма как я.»
«Нет», — согласилась Лилит. «Но я не хочу, чтобы он знал, как я его ненавижу». Говоря это вслух, она вдруг осознала насколько странно это звучало. Она ненавидит Кэма, она даже не знает почему. Он ничего не сделал ей и все же мысль о нем заставила ее напрячься и захотелось что-нибудь сломать.
«Не говорите никому, что я сказал Вам это», — Люк заговорщицки наклонился— «но некоторое время назад, Кэм сумел обмануть девушку»
«Обмануть девушке?» Лилит сузила глаза.
«Женская группа, я имею в виду», — сказал Люк закатывая глаза. «Она написала все песни. И она была влюблена в него».
Лилит не была заинтересована в Кэме, но это не было огромным сюрпризом, что у него были другие девушки. Она понимала, что Кэм был магнитично сексуальный, но он был не ее тип. Когда он направил свое обаяние на нее, он только подтолкнул Лилит презирать его еще больше.
«Кого это волнует?» — спросила она.
«Вас должно», ответил Люк. «Особенно, если вы собираетесь лечь в постель с ним… в музыкальном смысле…»
«Я не собираюсь в постель с Кэмом в любом смысле», — возмутилась Лилит. «Я хочу чтоб он меня оставил в покое».
Хорошо, — сказал Люк с загадочно улыбкой. «Потому, что Кэм…как бы это сказать? Он в основном эм… любит и эм… кидает».
Лилит уже порядком надоел это разговор. «И что?»
«И вот однажды, когда все было так хорошо — или, по крайней мере, так эта молодая девушка думала,» заговорщицки продолжил Люк, «Кэм просто исчез. Никто не слышал о нем в течение нескольких месяцев. Хотя мы узнали о нем в конце концов. Вы помните песню ‘Смерть Звезд’?»
" By Dysmorphia?» Лилит кивнула. Она слышала только однажды этот сингл, но ей он нравился. «Его не было на радио прошлым летом».
«Это из-за Кэма». Люк нахмурился. «Он украл текст у девушки, заявил его своим собственным и продал песню Lowercase Records".
«Почему он сделал это?», удивилась Лилит. Она вспомнила тот момент за день до этого, когда он спас ее от парализующего страха перед аудиторией когда она вышла на сцену Открытого микрофона. Он бесил ее, но все же… это была одна из самых приятных вещей, которые кто то когда-либо делал для нее.
Прозвенел звонок и толпа в коридоре разбавлялась по мере того как студенты отфильтровывались в классы. Через плечо Люка, Лилит увидела как Таркентон осматривает коридоры на предмет опоздавших студентов. «Я должна идти», сказала она.
«Я просто говорю», сказал Люк, начав уходить, «Ваши песни хороши. Слишком хороший, чтобы позволить Кэму украсть их снова».
Лилит шла в свой класс, но ее мысли крутились в другом направлении. Как может она тратить свое время в классе, когда на носу был конкурс на лучшую песню, который будет судить Айк Лигон в ближайшее время? Ее даже не волновало, что это будет происходить на выпускном. Она может появиться только на Битве групп. Ей не были нужны туфли или платье. Она только должна была быть в той же самой комнате, что Айк Лигон.
Она должна репетировать прямо сейчас. Она должна писать больше песен.
Прежде чем она опомнилась, ее ноги привели ее в студию.
Кэм сидел на полу, настраивая тонкую зеленую электрогитару. Джин Ра выбивал ритм по его джинсам барабанными палочками. Что они делали здесь?
«Мы только что говорили о тебе,» сказал Джин.
«Вы не должны быть здесь», — с раздражением сказала Лилит.
«Ты тоже,» сказал Кэм подмигивая, чем в очередной раз ее выбесил.
«У тебя нервный тик?» Лилит спросила. «Или мышечный спазм глаза?»
Кэм опешил. «Это называется подмигивание, Лилит. Некоторые люди находят это прикольным» парировал он.
«Некоторые люди думают, что делая это ты становишься похожим на извращенца», сказала Лилит.
Кэм уставился на нее и она ждала его ответа, чтобы сказать что-то колкое, но вместо этого он сказал: «Извини, больше не повторится».
Лилит вздохнула. Ей нужно сосредоточиться на ее музыке, а Кэм был отвлекающим внешним раздражителем. Ее отвлекало и от, как его пальцы двигались над своей гитаре, и то как он загадочно улыбался с прищуром зеленых глаз, когда он смотрел на нее. Ей это не нравилось.
она никогда не любила Джина. Она хотела, чтобы их обоих тут не было. Она скривилась в гримасе. «Пожалуйста, уйдите,» сказала она. «Вы оба.»
«Мы были здесь первыми», — сказал Джин. «Если кто-то должен отсюда уйти, так это ты.»
«Вы оба остыньте», сказал Кулак. «Давайте просто попробуем вместе раз уж мы тут собрались».
«Нет», сказала Лилит. «Я пришла, чтобы поработать над кое чем. Конфиденциально. У меня даже нет с собой гитары».
Кэм уже был возле шкафа студии, вытаскивая одну из гитар. Он подошел к Лилит вручил ей в руки, заводя руки за ее шею обводя затылок, чтобы повесить ремень через ее плечи. Это был Лес Пол с тонким грифом и прохладной серебряной окраской, распыленной на ее грифе. Она никогда не держала такую хорошую гитару прежде.
«Теперь какое твое оправдание?» тихо спросил Кэм. Его руки остались на затылке дольше, чем положено, как бы он не хотел отстраниться.
Она отступила на шаг.
Улыбка на губах Кэма исчезла, как если бы она как-то навредить ему.
Если бы она могла, она сказала бы себе, что ей не все равно. Она не знала, почему он был настолько напорист, что он имел в виду, поощряя ее музыку.
Она думала о Хлои Кинг, насколько грубо она ей напомнила о вчерашнем Открытом микрофоне. Это был единственный раз, когда Лилит когда-либо играла на публике. Держа эту гитару, она поняла, что не хотела, чтобы он был последний.
Это не означало, что они создавали группу. Они могли просто, как Кэм сказал, попробовать.
«Что я делаю?», сказала она себе под нос, чувствуя себя уязвимой. Она не хотела быть кому то обязанной, особенно Кэму.
Медленно Кэм провел ее рукой по теплому грифу гитары. Его правая рука прошлась по струнам. Она заколебалась.
Заметив это Кэм сказал «Вы знаете, что надо делать». «Я не знаю. Я никогда с другими людьми не…» «Просто начни играть», — сказал Кэм. «А мы подхватим.»
Он кивнул Джину, который сделал отстук палочками четыре раза. Кэм схватил тонкую зеленую бас-электрогитару Jaguar в винтажном стиле.
А потом, как это не было привычным делом, Лилит установить свои пальцы на струны.
Ее гитара слилась с ударными Джина как сердцебиение. Неуклюжие аккорды Кэма перекрещивались тяжелым ритмом как гибрид Курта Кобейна и Джо Страммера. Время от времени Джин склонялся к небольшому черному синтезатору Moog, который стоял рядом с его ударной установкой. Аккорды синтезатора гудели как жирные и дружелюбные пчелы. Их колебания находили безопасные дома в местах между другими стоявшими инструментами.
Через некоторое время, Кэм поднял руку в воздух. Лилит и Джин перестал играть. Они смогли все почувствовать, они были на верном пути.
«Давайте перейдем к вокалу», — сказала Кэм.
«Ты имеешь в виду сейчас?» Лилит спросила. «Как это?»
«Просто вот так». Кэм щелкнул выключателем и протестировал микрофон с пальца, потом направил микрофон на Лилит и отступил. «Как на счет песни, которую ты вчера пела?»
«‘Изгнание’» сказала Лилит, ее сердце бешено колотилось. Она достала свою черную тетрадь со всеми ее песнями, но потом она мыслями вернулась на день раньше, как все возненавидели ее исполнение. Что она делала? Еще одно выступление перед кем-то причинит ей еще больше унижения.
И тогда она подумала об Айке Лигоне, поющем ее песню перед всей школой. «Я готова», — сказала она.
Кэм тихо отсчитал: «один, два, три, четыре», — и он, и Джин начал. Кэм кивнул Лилит, сигнализируя чтобы она начинала петь.
… И она не смогла.
«Что случилось?» спросил Кэм.
Все, что она хотела сказать, единственной вещью, которую когда-либо знала Лилит, было разочарование. Ничто в ее жизни никогда не удавалось. Если что то, по большей части, было сносно, то только потому что она никогда не позволяла себе ожидать что-либо. По этому она никогда не строила каких-либо надежд и планов и особо ничему не расстраивалась.
Но это музыка!
Это имело значение для нее. Если бы она спела отстойно, или если бы ее песня не была выбрана для сражения, или если бы она, Кэм и Джин создали группу и все это развалилось, Лилит потеряла бы единственную вещь, о которой она мечтала. Ставки были слишком высоки.
Лучше отступить сейчас. «Я не могу», — сказала она.
«Почему нет?» спросил Кэм. «Нам комфортно вместе. Вы сами увидели это».
«Я не знаю». Ее глаза встретились с Кэмом, и она почувствовала, что напряжена, как пружина. Она вспомнила свой утренний разговор с Люком и песня «Смерти Звезд By Dysmorphia " начала играть в ее голове:
Звезды на твоем лице сегодня вечером
Сегодня вечером нет Космоса
«Что случилось?» спросил Кэм.
Должна ли она спросить его о песне? И о девушке? Было ли это сумасшествием?
что, если Кэм был лирический вор? Что, если это было реальной причиной того, что он хотел создать группу с ней? Кроме ее гитары, песни Лилит были единственными вещами, которые она ценила выше всего. Без них у нее ничего не было.
«Я должна идти», — сказала Лилит. Она поставила гитару и схватил свою сумку. «И я не буду петь своих песен в Битве групп. Это конец.»
«Подожди» позвал Кэм, но она уже выходила в дверь студии.
Снаружи, Лилит пересекла парковку в сторону задымленного леса. Она закашлялась, пытаясь не думать о том, как хорошо было заниматься музыкой с Кэмом и Джином. Глупо было пытаться что то делать с ними, глупо надеяться на что-либо, потому что она была Лилит и у нее все всегда отстой, и она никогда не получал того, чего она хотела в жизни.
Другие студенты не стеснялись, когда их спрашивали об их мечтах. «Колледж,» они бы сказали, «Потом карьера в финансах». Или, «Путешествие по Европе в течение двух лет» или «Вступить в морскую пехоту.» Это было, как будто все, кроме Лилит
получил письма, объясняющие, к чему надо стремиться в жизни, чтоб не пропасть и быть успешным в обществе.
Лилит, в отличии от них, хотела быть музыкантом, певцом ее собственных песен — но она прекрасно знала, что это было возможно.
Она села на ее место у ручья и расстегнул ее рюкзак, чтоб достать свою тетрадь. Ее пальцы нащупали книгу. Она потянулась глубже, отодвинув в сторону свой учебник истории, ее карандаш, брелок с ключами. Где была ее тетрадь? Она открыла шире рюкзак и вывалил его содержимое, но тетради в черном переплете не было.
Потом она вспомнила, что она принесла ее в студию, когда она думала, что будет петь. Она была еще там. С Кэмом.
мгновение ока, Лилит вскочила на ноги и стремглав ринулась обратно в студию. Она еще никогда в жизни не бежала так быстро. Она толкнула входную дверь задыхаясь.
Студия была пуста. Кэма и Джина не было. Вместе с ним и исчезла ее черная тетрадь.
Глава 6
Двенадцать дней
Черная тетрадь Лилит лежала открытой на скамейке в раздевалке для мальчиков на следующее утро, когда Кэм одевался в школу. Когда она выбежала из студии вчера, он хотел сразу же вернуть тетрадь ей. Он искал ее возле ручья Гремучей змеи, но ее там не было и он не мог отвезти тетрадь к ней домой потому что не знал ее адреса.
Чем дольше он держал тетрадь в руках, тем больше было искушение открыть ее.
закату он сломался и, забравшись на крышу Трамбалльского тренажерного зала, всю ночь читал и перечитывал при свете сотового телефона каждую из блестящих, разрушительных песен Лилит.
Он знал, что это было неправильно, что это нарушение ее частной жизни. Но он не мог остановить себя. Это было как будто кто-то поднял бархатную шторку на сердце Лилит и впустил его внутрь. Однажды, давным-давно, Кэм коснулся этой нежной и ранимой стороны Лилит, но сейчас он мог заглянуть туда только через ее песни.
эти песни… они разрушили его. Во всех: от «Страдания любви» и «Стоя на Краю Утеса» до любимой Кэма «Чей-то Другой Блюз» — царили страдания, унижение и предательство. Хуже всего было то, что он знал откуда взялась вся эта боль. Воспоминания об отношениях для них обоих было пыткой.
Ито, как Лилит смотрела на него теперь, как на незнакомца, было тоже пыткой. Кэм на себе смог ощутить, понять и сопереживать Даниэлю, которому приходилось начинать все сначала с Люсиндой каждый раз, когда они встречались.
Одеваясь в очередную украденную футболку, свои джинсы и кожаную куртку, Кэму было так стыдно за боль, которую он причинил Лилит, что ему трудно было сосредоточить свой взгляд в зеркале. Он пальцами причесал влажные волосы и с удивлением обнаружил, что они немного поредели. И теперь, когда он подумал об этом, он почувствовал как его джинсы стали немного плотнее в талии.
Он наклонился, чтобы посмотреть на свое отражение и опешил от нескольких возрастных залысин на пол дюйма возле линии волос. Что происходило?
тогда его осенило: Люцифер играет с ним, манипулируя его смертной внешностью, чтобы Кэмуеще было сложнее добиться любви Лилит. Как будто это и так не было достаточно тяжело.
Если дьявол медленно отнимал внешность Кэм, то он примет это как должное, что ему еще осталось? Он был в своей игре. Его взгляд упал на тетрадь Лилит и внезапно он понял, что он должен был сделать.
Мрачная, пыльная библиотека была единственным местом в кампусе Трамбулла, где на самом деле был надежный Wi-Fi. Кэм схватил стул у окна, чтобы он мог видеть, когда прибудет автобус Лилит. Это было утро субботы, которое означало, что при других обстоятельствах Лилит могла бы все еще спать, но суббота ничего не означала в Перекрестке. Люцифер утверждал, что не было выходных в этом аду. Никто из других учеников не замечал и заботился о том, например, что их выпускной вечер состоится в среду.
Кэм жалел их. Они понятия не имели об особой радости дня пятницы в четыре часа или гедонистических острых ощущениях авантюры субботней полуночи, которая заняла все воскресенье, чтобы прийти в себя после — у них этого никогда не будет.
Через окно библиотеки Кэм мог видеть отблески оранжевого света, исходящие от пожаров, окружающих Перекресток. Он знал нрав Лилит мог бы конкурировать с этим пламенем, если бы она узнала, что он собирался сделать, но ему придется рискнуть.
Он погуглил Четыре всадника и вскоре нашел адрес электронной почты Айка Лигона. Это было шансом, что его письмо дойдет до вокалиста, а не какого-то помощника. Хотя был и другой способ передать Айку послание, через Люцифера, но это был совсем не вариант.
Все остальные тексты песни, представленные на конкурс выпускного будут проходить в первую очередь через Люком. Кэм знал, что Четыре Всадника в итоге будут выбирать из предоставленного им материала, и что по состоянию на вчера Лилит не собиралась представлять свои песни. Но она была более талантлива, чем все вместе взятые в Перекрестке и Кэм хотел, чтобы ее любимый певец услышал ее музыку, не будучи поколебленным дьяволом.
Он устроился на своем стуле, и сосредоточился на голосе Лилит, когда он создавал электронное письмо на своем телефоне.
Дорогой Мистер Лигон
надеюсь вы не возражаете, что я пишу напрямую, но ваши песни всегда вдохновляли меня, поэтому я хотела бы поделиться с вами моей. Я не могу дождаться, когда Вы посетите Перекресток с выступлениями. Моя биография и тексты для конкурса Битвы групп прилагаются. Спасибо за все.
Черная тетрадь лежала на коленях у Кэма, но ему не нужно было открывать ее.
Он печатал стихи своей любимой песни, «Чей-то Другой Блюз» по памяти:
Мне снилось, что жизнь была мечта
Кто-то был в моих глазах
Я был извне
И все, что я видел, было ложью
Это не моя жизнь, это не моя жизнь
Я не тот и я не весел
Кэм печатать остальную часть стиха, впечатленный силой песен Лилит. С биографией было сложнее. Ни один музыкант не был откровенен в своей биографии. Они перечисляли их альбомы. Возможно влияло и то, что они были достаточно удачливы, чтобы поразить публику. Потом они рассказывали где они жили и это было все.
Но Кэм не стал писать о личной жизни Лилит и ее положении. Вместо этого он написал:
написала эту песню возле ручья за моей школой, где я прятался, когда мир становится удушающим. Я хожу туда каждый день. Я бы жила там если бы могла. Я написала эту песню после того, как разбилось мое сердце, но не сразу. Я получила столько боли, что потребовалось много времени, прежде чем я смогла выразить то, что чувствовала в словах. Есть все еще некоторые кусочки в моем разбитом сердце, до которых я не на могу дотянуться и я не знаю, исцелюсь ли я когда-либо. Но мне помогает музыка. Если это имеет значение, то с Вашими песнями мне становится легче.
не ожидаю выиграть этот конкурс. Я никогда не ожидаю что-либо от этой жизни вообще. Но для меня будет иметь очень большое значение тот факт, если я буду знать, что Вы прочитали то, что я написал.
Когда он напечатал последние слова, взгляд Кэма затуманился и его глаза наполнились слезами.
Он никогда не плакал. Он не плакал, когда он был изгнан с небес, или когда он провалился сквозь пустоту. Он даже не плакал, когда он впервые потерял Лилит в те тысячелетия назад.
Но теперь он не мог остановить себя. Лилит так много страдала. И он был тому виной. Он знал, ей было больно когда они расстались, как он мог не знать, но он никогда не ожидал что боль и гнев останутся с ней так на долго, чтобы доминировать в ней, как это было в Перекрестке. Дух девушки, которую он любил, был все еще там и он подвергался безжалостным и жестоким пыткам.
Его слезы были наполнены горем и горечью. Он был рад, что находился в библиотеке один.
Шшшшшшш.
Одна из слез Кэма с шипящим звукам упала на стол. Он наблюдал, как она прожгла отверстие в столешнице возле его телефона и затем упала на ковер на полу. Черный дым заструился от пола.
Кэм вскочил на ноги, вытирая глаза рукавом его кожаной куртки и увидел как его слезы разъедают и кожу тоже. Что происходит?
«Демоны никогда не плачут».
Кэм повернулся и увидел Люка в наушниках, играющим в Дум на своем планшете за столом. Как долго он был там?
Дьявол отбросил свои наушники. «Разве ты не знаешь из чего сделаны слезы демонов?»
«У меня никогда не было причины знать», сказал Кэм.
«Неприятная гадость», — сказал Люк. «Токсичные до крайности. Так что будь осторожнее. Или не будет у тебя телефона».
Кэм дернулся к своему телефону и обрадовался, что его слезы не упали на него.
Он быстро нажал «Отправить». Люцифер тихо присвистнул.
«Ты теряешь ее,» сказал Люк. «Лилит возненавидит тебя за то, что только что сделал.»
«Если ты будешь вмешиваться в это», сказал Кулак, «то наше пари лишается предыдущей договоренности».
Люцифер хмыкнул. «Ты делаешь достаточно проблем себе сам, дружище. Тебе не нужна моя помощь для этого». Он помолчал. «На самом деле, до сих пор твои попытки так примитивны, что мне жаль тебя. Так что я собираюсь бросить тебе кость».
Дьявол протянул стикер, который Кэм быстро вырвал из рук. «Что это?»
«Адрес Лилит», — сказал Люк. «Она собирается прибить тебя, когда ты вернешь ей тетрадь. Может быть лучше сделать это наедине, а не перед всей школой».
Кэм схватил свою сумку и бросился мимо дьявола через двери библиотеки. У него был целый час до звонка. Возможно Лилит была еще дома.
Он выбежал на стоянку позади школы, подождал пока проедет мусоровоз, а потом расправил свои крылья. Он тут же почувствовал себя свободно и почти счастливо. Его волосы могли поредеть и его талия могла утолститься по прихоти Люцифера, но его крылья всегда будут его самой прекрасной особенностью. Широкие, крепкие и сверкающие в дымке света…
Кэм вздрогнул, когда увидел кончики его крыльев, выглядящих тонкими и перепончатыми, больше как крылья летучей мыши, чем те, что должны быть у великолепного падшего ангела. Еще одна из атак Люцифера на его тщеславие. Кэм не мог позволить дьяволу парализовать его. У него было двенадцать дней с Лилит, за которые он слишком много должен был успеть сделать.
Тучи пепла плыли над его крыльями, он взмыл в небо. Он почувствовал как жар от горящих холмов пронизал в его тело, но он летел выше, пока вдруг над ним небо не изогнулось в прозрачный барьер как стекло обшивки снежных шаров, которые Люцифер показал ему в ресторане Aevum.
Он достиг верхних пределов Ада Лилит.
Отсюда он мог видеть его весь. Не так уж много всего было. Основные дороги в городе, шоссе рядом с учебным заведением, по которым отправляются автобусы, все петли и мосты были закручены в бесконечные бессмысленные круги. За самым широким кольцом дороги было кольцо горящих холмов..
Клаустрофобия заставила его крылья дергаться. Он должен был освободить Лилит из этого места.
Кэм повернул влево и спустился вниз к захудалой окрестности вблизи конца Хай Мидоу-Роуд… Он резко остановился и завис в воздухе в двадцати футах над домом Лилит. Крыша оседала в нескольких местах и покрытые мхом ее части указывали на то, что ей больше десяти лет никто не занимался. Воздух был особенно задымленный в этой части города. Наверное, это было ужасное место, чтобы тут расти.
Он услышал ее голос снизу. Она казалась сердитой. Она всегда казалась сердитой.
Он быстро свернул крылья и приземлился на мертвую коричневую траву ее заднего двора.
Лилит сидела на крыльце с мальчиком, должно быть, он был ее брат. При виде Кэм, выходящего из-за угла ее дома, Лилит поднялась и сжала кулаки. «Где моя тетрадь?» Не говоря ни слова, Кэм полез в свою сумку и протянул ей тетрадь в черном переплете. Их пальцы соприкоснулись, когда она взяла ее у него и Кэм почувствовал как электрический разряд пробежал по его телу.
Он вдруг пожелал, чтобы он мог оставить эту тетрадь у себя. С ней прошлой ночью было почти так, как если бы Лилит была с ним. А сегодня он снова буде спать в одиночестве.
«Кто он?» спросил ее брат, кивая на Кэма.
Кэм протянул руку к мальчику. «Я Кэм. А как тебя зовут?»
«Брюс», — сказал мальчик бодро, прежде чем впал в приступ кашля. Его руки и ноги были большими по сравнению с остальной его частью, как будто он должен был быть более крупным, но не смог вырасти.
«Не разговаривай с ним,» одернула Лилит своего брата. Сжимая Брюса одной рукой и тетрадь другой она злобно посмотрела на Кэма. «Видишь, что ты наделал?»
«Он в порядке?» спросил Кэм.
«Как ты заботлив». Съязвила она, потом посмотрела на свою тетрадь. «Ты ведь не читал ее?»
Не смотря на то, что он запомнил каждое слово, он ответил «Конечно нет». Он не хотел лгать ей, но сейчас это было необходимо. Она заслуживает того, чтобы выиграть эту Битву групп. Если она сделала бы это, Кэм бы знал, что она была счастлива.
«Тогда почему ты взял ее?» — спросила она.
«Для того, чтоб отдать ее тебе», сказал он и это было правдой. «Я знаю, что это важно для тебя». Он подошел на шаг ближе и изучал, как ее волосы ловили солнечные лучи. «Пока я здесь, я хотел извиниться.»
Лилит склонила голову набок. «У меня нет времени для выслушивания твоих бесконечных извинений».
«Может ты права» сказал Кэм. «Я знаю, что я могу иногда быть настойчивым. Но когда я надоедаю тебе по поводу создании группы, то только потому, что я верю в тебя и твою музыку. Мне нравится играть с тобой. Но я отступлю. По крайней мере, я постараюсь, если ты действительно хочешь этого». Он встретился с ней глазами. «Ты хочешь этого?»
На мгновение Кэму показалось, что он увидел луч света в глазах Лилит. Но, возможно, что он только выдавал желаемое за действительное.
«Я уже думала ты никогда не спросишь», — сказала она холодно. «Давай, Брюс.
Пришло время проверить твой кислород».
Мальчик к тому времени прекратил кашлять. Он гладил небольшую белую собаку, которая выбежала из дома. «Ты — бойфренд Лилит?»
Кэм ухмыльнулся. «Мне определенно нравится этот парень».
«Заткнись», рыкнула Лилит.
«Так это он?» Брюс спросила Лилит. «Потому что если он твой парень, он должен завоевать меня тоже. Ну там игровыми автоматами и мороженым или научить меня бросать бейсбольный мяч.»
«Так зачем дело стало?» спросил Кэм. «Я научу тебя играть в футбол, боксу, игре покер потому что» — он взглянул на Лилит — «самые лучшие девушки в него играют». «Покер», мечтательно прошептал Брюс.
«Как на счет обучить себя искусству ухода?» зло сказала Лилит Кэму.
Кэм услышал как женский голос из дома позвал Лилит. Она встала на ноги и подтолкнула Брюса к двери.
«Приятно было познакомиться, Брюс».
«Мне тоже, Кэм,» улыбнулся мальчик. «Я никогда не слышал это имя раньше. Я буду помнить его».
«Не беспокойся,» сказала Лилит, впиваясь взглядом в Кэма, прежде чем Брюс зашел внутрь. «Ты никогда не увидишь его снова».
Глава 7
Одиннадцать Дней
Лилит понимала, что закусочная Трамбулла была не что иное как камера пыток, но на следующее утро Кэм сунул записку в ее шкафчик с просьбой встретиться с ним в студии во время ланча, а значит не было никакой возможности, что она окажется там. Но ближе к обеду она вдруг почувствовала, что была действительно голодна.
Так значит в кафе, подумала она. Незадолго до полудня она вошла в шумный лабиринт липких обеденных столов. Разговоры затихли и только скрип стульев слышался, когда она вошла внутрь.
На секунду она увидела себя их глазами: враждебный оскал запечатленный на губах, дикий взгляд ее голубых глаз, дешевые черные джинсы были обтрепаны и в них было больше дырок, чем самой ткани, спутанные огненно-рыжие волосы, которые ни одна щетка не могла расчесать. Даже сама Лилит не захотела бы обедать рядом с вот такой Лилит.
«Ты нашла доллар на улице? Или ты пришла выпрашивать объедки?» сказала Хлои Кинг, проходя мимо Лилит. Хлоя держала свой поднос небрежно одной рукой. Ее ногти были сиреневыми. Ее грива шнурков с шелестом колыхалась, когда она шла мимо.
«Оставьте меня в покое». Лилит протолкнулась, выбив поднос из рук Хлои, опрокинув ее бургер и жаркое на пол, а коробку молока на обтягивающее белое мини-платье из замши..
«Ты должна радоваться, что платье белое, или твоя мама носила бы задницу по банкам, выпрашивая кредит, чтобы купить мне новое».
Девочки из ее группы, пришли как и Хлоя, каждая в пастельном мини-платье различного оттенка. Как будто для того, чтоб их безошибочно можно было визуализировать с их группой. Они, вероятно, не особо могли играть на своих инструментах, но девочки из группы Хлои были уверенны, что выиграют сражение, потому что все вокруг думали, что они выглядели горячими. Так или иначе, но мысль о победе Хлои привела ее в ярость.
«Вы слышите?» крикнула Хлоя «Хэй», и она подтолкнула свой бургер носком ботинка. «Возможно, мы должны быть благодарны за то, что Лилит напоминает нам не есть дерьмо, которое они подают здесь».
Ее друзья, как и предполагалось, засмеялись.
Краем глаза Лилит увидела как Кэм вошел в кафетерий с чехлом от гитары в руках.
«Кстати, твоя мама приходила к нам домой вчера вечером в поисках работы,» сказала Хлоя. «Папе стало ее жалко и мы предложили ей почистить туалет…»
«Это ложь,» зарычала Лилит.
«Ну кто-то же должен оплачивать счета за лечение твоего больного брат коротышки».
«Заткнись», теряла терпение Лилит.
«Конечно, папа не дал ей ни копейки.» Хлоя отшлифовывала ногти об платье. «Он знает, что это плохое вложение. Он видит да и любой может сказать, что парень дохляк.»
Лилит рванулась вперед, схватила за косички Хлои и с дикой силой дернула их. Голова Хлои дернулась назад и из ее глаз хлынули слезы когда она упала на колени. «Остановись», взмолилась она. «Пожалуйста, остановись».
Но Лилит еще крепче сжала ее волосы. Люди могли говорить о ней все, что угодно, но никто не смел трогать ее брата.
«Отпусти ее, ты, животное!» вопила блондиночка Кара, подпрыгивая на цыпочках, как будто она взлетала.
«Мне снимать это как, доказательство?» подбежала подруга Хлои Джун, вытащив свой телефон.
«Лилит —" Кэм положил руку на ее затылок. При его прикосновении, что то помчалось через нее, обездвижив ее.
Тогда ее мысли встрепенулись. Это не дело Кэма. Она знала с того момента как она увидела его, что он был из тех парней, которые могут причинить боль. Она выместила свою ярость на голове Хлои, таща ее шнурки еще сильнее. «Уходи, Кэм».
Он этого не сделал. «Ты лучше этого», казалось говорила ей его рука.
Кэм не знал, что такое боль, стресс и унижения с которым Лилит имела дело ежедневно. Он не знал ее вообще.
«Что?» спросила она, оглядываясь на него. «Чего ты хочешь?» Он кивнул в сторону Хлои. «Надери ей задницу».
Джун уронила сотовый телефон и прыгнул на Лилит, но Кэм проскользнул между ними и удержал ее. Джун укусил его за руку как пиранья.
«Отпусти ее!» закричала Кара Кэму. «Директор Таркентон? Кто-то? Помогите!» Лилит не знала был ли Tarkenton в кафетерии. Было трудно видеть далеко за пределы узкого круга из двадцати студентов, которые собралась вокруг них.
«Драка! Драка! Драка!» скандировала толпа.
И затем внезапно все это показалось настолько глупым.
Бой с Хлоей ничего бы не поменял. Это не сделало бы жизнь Лилит лучше. Это могло сделать ее жизнь еще хуже. Она могла бы быть выслана, они могут найти еще хуже место, чем эта школа. Лилит ослабила пальцы и отпустил Хлою, которая упала на землю, потирая голову.
Кара, Джун и Тереза тут же помчались, чтобы помочь Хлое встать.
«Дорогая, тебе больно?» Кара спросила.
«Как твоя рука, ты сможешь играть на гитаре?» спросила Тереза, поднимая и сгибая руку Хлои.
Хлоя встала на дыбы, оскалив зубы в сторону Лилит и Кэма. «Почему бы вам не убраться и продолжить свою никчемную жизнь? Я слышу как в лаборатории метамфетамина звучат ваши имена». Она коснулась своего виска и поморщился. «Ты в первой строчке в моем списке дерьма, Лилит. Ты лучше следи за собой».
Хлоя и ее группа чинно удалились. Толпа медленно разошлась, разочарованная, что не было больше драки.
Лилит стояла рядом с Кэмом, не чувствуя необходимости что-либо говорить. Она должна была просто позволить оскорблениям Хлои свалиться на ее, как она делала это и раньше каждый день. Ее мать будет в ярости, когда она узнает об этом.
Кэм отодвинул Лилит к ближайшему ближайшего столику, чтобы позволить нескольким студентам пройти мимо. Но когда студенты ушли, он не отпустил ее. Она почувствовала его руку на ее спине и почему то не стряхнула ее.
«Не позволяй этим сукам опускать себя», сказал он.
Лилит закатила глаза. " Превосходить девушек, которые думают, что они лучше меня, делая вид, что я лучше, чем они? Спасибо за совет».
«Это не то, что я имел в виду», сказал Кулак.
«Но ты только что назвал их суками.»
«Хлоя играет роль», — Кэм сказала, «как актриса.»
«Что ты делаешь, Кэм?», — сказала она с усталостью. «Почему уговаривешь мне бороться с Хлоей? Зачем пытаться подбадривать меня сейчас? Зачем притворяться, что заинтересован в моей музыке? Ты не знаешь меня, так почему тебя это волнует?»
«Тебе никогда не приходило в голову, что я, возможно, хочу узнать тебя?» сказал Кэм.
Лилит скрестила руки и посмотрела вниз «Там нечего узнавать.»
«Я сомневаюсь относительно этого», сказал он. «Например, …, о чем ты думаешь, прежде чем засыпаешь ночью? На сколько зажаренный тебе нравится тост? Куда бы поехала, если бы когда-нибудь имела возможность путешествовать по миру?» Он сделал шаг ближе, его голос понизился почти до шепота когда он протянул руку, чтобы коснуться ее лица ниже ее левой скулы. «Как ты получила этот шрам?» Он чуть улыбнулся. «Посмотри как много там захватывающих тайн».
Лилит открыла рот и тут же его закрыла. Он это серьезно?
Она изучала его лицо. Черты его лица были расслаблены, как будто он не пытался уговорить ее сделать что-то, а как будто он был доволен, что просто стоит рядом с ней. Он был серьезным, решила она. И она понятия не имела, как реагировать.
Она почувствовала что-то в себе. Память, вспышка воспоминания, она не была уверена. Но что-то в Кэме внезапно показалось странно знакомым. Она посмотрела вниз и заметила, что ее руки дрожали.
«Ты можешь доверять мне», — сказал ей Кэм.
«Нет» тихо сказала она. «Я не верю».
Кэм наклонился ближе, на столько, что кончики их носов почти соприкоснулись.
«Я никогда не обижу тебя, Лилит».
Что происходит? Лилит закрыла глаза. Ей казалось, что она сейчас упадет в обморок.
Когда она открыла их, Кэм был еще ближе. Его губы приблизились к ее… …И затем голос Джин Ра рассеял чары между ними. «Эй, чуваки».
Лилит отступила, споткнувшись о ее собственные ноги. Ее колени были расслаблены и ее сердце бешено колотилось. Она посмотрела на Кэма, который вытер лоб тыльной стороной ладони и выдохнул. Джин Ра не обратил внимания на то, что могло бы только что произойти.
«Студия на час свободна. Просто говорю.»
его руке завибрировал телефон, извещая о приходе смс сообщение и его брови поднялись. " Ты таскала Хлою Кинг за волосы и я пропустил это?!»
Лилит рассмеялась и что-то невероятное случилось, к ней присоединился Джин
Кэм тоже, и вдруг все трое смеялись так сильно до слез, как будто это была самая естественная вещь в мире. Как будто они были друзьями.
Были ли они друзьями? Она чувствовал себя хорошо, чтобы смеяться и она это все понимала. Она чувствовала свет, как весной в первый теплый день вы выходите на улицу без пальто. Она посмотрела на Джина и не смогла вспомнить, почему она ненавидела его.
потом все кончилось. Они прекратили смеяться. Все вернулись к унылой реальности.
«Лилит» Кэм сказал, «я могу поговорить с тобой наедине?»
Было что-то в том, как он это спросил, что застваляло ее сказать «да». Но «да» было опасное слово сейчас. Лилит не хотела оказаться сейчас наедине с Кэмом. Не сейчас. Что бы он ни пытался сделать минуту назад, этого было слишком много.
«Эй, Джин?», — сказала она. «Да?» «Пойдем в студию».
Джин пожал плечами и последовал за Лилит на выход из кафе. «Позже, Кэм».
студии худой, темноволосый новичок в окрашенной вязью футболке изо всех сил пытался установить огромный медный барабан литавр на его основу. У парня была кожа цвета миндаля и длинные волосы, которые почти закрывали его глаза. Джин смотрел на это зрелище с интересом, почесывая подбородок. «Эй, Луис. Нужна помощь?»
«Я справлюсь», прохрипел парень.
Джин повернулся к Лилит, как если бы она была сложным уравнением и он не знал с чего начать решение. «Ты действительно хочешь играть вместе? Не думаешь что это может вызвать у Кэма ревность?»
«Почему то, что мы будем играть вместе должно вызвать у Кэма ревность?» Лилит начала говорить, но она остановилась. «Я действительно хочу играть вместе».
«Круто», — сказал Джин. «Ты знаешь, я был на этом дурацком Открытом микрофоне. Твоя песня была хороша».
Лилит почувствовала как ее лицо залилось румянцем. «Ну да, это был настоящий хит», сказала она мрачно.
«К черту эту школу», — сказал Джин, пожимая. «Я аплодирую тебе». Затем он кивнул на Луиса. «Нам троим надо создать свою группу. Еще есть время, чтобы подписаться на выпускной»
«Я не собираюсь на выпускной», сказал Лилит. Она чувствовала, как быстро меняются вещи в последнее время, но это была единственная правда которую она знала наверняка.
Джин нахмурился. «Но ты должна. Ты крутая.»
Комплимент был настолько прямым, что Лилит не знала как реагировать.
«Я имею в виду», сказала Джин. «Пропусти часть выпускного, свидания но прокачай соло, по крайней мере покажись на битве. Я то должен пойти на все это, потому что моя безумная девушка зациклена на этом ‘клюквенном атласном платье макси’ начиная с нашего первого свидания. Видишь? Она и сейчас мне отправляет SMS».
Он показал свой телефон. На заблокированном экране появилась фотография Кими Грэйс, нахальной полукорейской, полумексиканской девушки, которая сидела рядом с Лилит на курсе поэзии. Лилит до сих пор и не знала, что она была с Джином.
На фото Кими просто сияла, держа в руках бумажку с надписью:
ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ ДО ЛУЧШЕЙ НОЧИ НАШИХ ЖИЗНЕЙ. «Она милая», — сказала Лилит. «Выглядит счастливой».
«Она сумасшедшая», — сказал Жан. «Моя точка зрения, каждый ведет себя так как будто выпускной — это эпическая ночь. Но на самом деле это может оправдать шумиху, если там будет исполнена действительно эпическая музыка.»
Лилит закатила глаза. «Никакой Трамбал не «эпический»… я знаю.»
Джин приподнял одну бровь. «Может быть, пока нет.» Он похлопал Луиса по плечу. Первокурсник запрокинул голову и откинул волосы с лица. «Луис достаточно не плохо играет на барабанах.»
«Да», сказал Луис. «Так и есть».
«Луис», — сказал Жан. «У тебя есть пара на бал?»
«Я взвешиваю свои варианты», сказал он, покраснев. «Я знаю пару старших девочек, которые могли бы пригласить меня. Но даже если они не сделают это, я все равно буду там, чтобы играть. Несомненно. Я буду барабанить».
«Видишь, он воодушевлен» сказала Джин Ра. «Так, Луис на барабанах» Джин пошуршал инструментами в шкафу и вынул черный синтезатор Moog — «Ты будешь петь и играть на гитаре. И я на синтезаторе. Звучит как группа».
Это действительно походило на группу. И Лилит всегда мечтала об игре в одной такой. Но …
«Почему ты колеблешься?» Джин спросил. «Это верняк».
Возможно, Джин был прав. Возможно, это действительно было простое решение. Какие то студенты. Какие то инструменты. Группа. Она закусила губу, так что Джин увидев это улыбнулся.
«Ладно», — сказала она. «Давайте сделаем это».
«Классно!» Крикнул Луис. «Я имею в виду… круто.»
«Да,» сказал Джин. «Круто. Теперь возьми гитару из шкафа».
Лилит последовала его инструкциям, наблюдая как Джин Ра поместил гитару на подставку рядом с ней, затем подтянул к ней подставку с микрофоном. Он скрылся в шкафу и вышел с коричневым карточным столом. Он поставил его рядом с Лилит и водрузил на него клавиатуру синтезатора Моог.
«Попробуй,» сказал он.
Она проиграла Си на клавиатуре с ее левой рукой. Ее гитара зарычала из пробивной Си. Ее пальцы танцевали быстрый восходящий рифф на клавишах MIDI, и ее гитара прекрасно ответила. «Круто, да?» Сказал Джин. «Держи аудиторию в тонусе».
«Да», Лилит сказала, впечатленная музыкальной изобретательностью Джина Ра.
«Определенно».
«Эй, что на счет названия нашей группы?» спросил Луис. «Мы не группа, если у нас нет имени».
Лилит вдохнула и сказала: «Месть».
Она улыбнулась, потому что внезапно в самый первый раз она была частью чего-то большего, чем она сама.
«Радикально». Луис поднял палочками, а затем ударил в малый барабан столь сильно, как он мог.
Звук все еще звучал в студии, когда дверь распахнулась, и директор Таркентон ступил внутри. Он посмотрел сердито. «В мой кабинет, Лилит. Быстро».
Спеша в кабинет Таркентона, мама Лилит проигнорировал ее и приветственно пожала руку директора. «Мне очень жаль, Джим.»
Ее мама уже была в школе, замещала учителя французского, так что она прибыла кабинет Таркентона в течение нескольких минут для чрезвычайного родительского собрания.
«Это не твоя вина, Джанет,» сказал Таркентон, поправляя галстук. " Я работал с достаточным количеством плохих всходов, чтобы знать когда я вижу один из них.»
Лилит осматривала офис. Стены Таркентона были завешаны фотографиями того, что он ловил рыбу в одном мрачных озер Перекрестка.
«Твоя дочь начала драку с одной из наших самых многообещающих студенткой», сказал Таркентон. «Питаемая ревностью, я полагаю».
«Я слышала». Ее мама дергала розовый цветочный шарф, плотно завязанный на шее. «А Хлоя такая милая девушка.»
Лилит смотрела в потолок и старалась не показывать насколько ей обидно, что ее мать даже не думала заступаться за нее.
«Отец Хлои, будучи столь влиятельным человеком в городе,» ее мама продолжила, «я надеюсь, не осудит других членов моей семьи. Моему Брюсу не нужно больше неприятностей, бедный мальчик».
Если бы Брюс был там, он бы закатил глаза. Он рассматривался как призрак всю свою жизнь всеми, кроме Лилит, и он ненавидел это.
«Задержание, кажется, не средство устрашения для нее», Таркентон продолжал. «Но есть другой способ: школа для своенравных студентов». Он двигал брошюру через свой стол. Лилит прочитала напечатанные готическим шрифтом слова «Меч и крест».
«А как же выпускной?» ужаснулась Лилит. Она только-только создали группу и даже еще не подписала ее на битву, но она хотела этого больше, чем она бы хотела что-нибудь в течение длительного времени. Ей было жаль, что у нее не было матери, которая поймет, если она могла бы довериться ей о своих страхах и мечтах. Вместо этого у нее была Джанет, которая была все еще убеждена, что Лилит взяла ее глупый жакет..
«С каких пор, ты собираешься на бал?» ее мама попросила. «Разве какой то мальчик пригласил тебя? Это тот мальчик, которого я видел, разговаривающим с тобой во дворе нашего дома? Тот, кто даже не удосужился позвонить в дверь, чтобы представиться?»
«Мама, пожалуйста». Лилит стонала. «Это не из-за мальчика. Это из-за Сражения групп. Я хочу играть».
Таркентон взглянул на лист регистрации сражения на углу его стола. «Не вижу тебя здесь, Лилит».
Она схватила лист и быстро написал название своей новой группы. Теперь она была настоящей. Она посмотрела на него и сглотнула.
«Месть?» Фыркнул Таркентон. «Это звучит антиобщественно»
«Я не… это не то, о чем вы подумали», сказала Лилит. «Пожалуйста, дайте мне еще один шанс».
Все, что она хотела, чтоб была возможность играть свою музыку, чтобы увидеть Четырех всадников, чтобы стоять на сцене и петь и хоть на несколько минут забыть о ее ужасной жизни. Выступление не было чем-то тем, что она хотела прежде, чем она сблизилась с Джин Ра и Луисом. Но теперь это было все, о чем она могла мечтать.
После этого Таркентон и ее мама могли делать с ней все, что они хотели. Пока они обсуждали будущие и потенциальные дисциплинарные меры Лилит, она просмотрела окно, выходящее на парковку, где увидела как Люк шел к красному Корвету, припаркованному близко к зданию. Что он делал здесь? Он скользнул за руль и газанул громко двигателем.
«Что это?» сказал Таркентон поворачиваясь на звук.
«Это очень громко,» ее мама сказала, щурясь. «Это…Корвет?»
Лилит следила за Люком с любопытством. Мог ли он ее видеть через окно?
«Кто этот парень?» спросила ее мама. «Он выглядит слишком взросло, чтобы быть
средней школе. Ты его знаешь, Лилит?»
Лилит поглядела на свою мать, задавшись вопросом, как ответить на тот вопрос.
Когда она оглянулась на парковку, Люк исчез, как будто его там никогда и не было.
«Нет», сказала Лилит, возвращаясь к листу регистрации на столе Таркентона. «Теперь я могу взять участие в сражении?»
Она наблюдала, как ее мать и директор переглянулись. Затем Таркентон откинулся на спинку стула и сказал: «Еще один шанс. Но даже самая маленькая неприятность, и ты попала», — продолжил он. «Ты меня слышишь?»
Лилит кивнула. «Спасибо».
Ее сердце колотилось. Она была официально музыкантом.
Интерлюдия
Приблизительно 1000 г. до н. э.
Кэм наблюдал за луной в течение нескольких часов, желая чтобы она ускорила свой путь через небо пустыни. Почти сутки прошли с тех пор, как он попрощался с Лилит возле рожкового дерева. Это все казалось настолько чудесным, когда она строила планы, приглашая Кэма, чтобы снова встретиться с ней на реке в лунном свете, но ждать это время был новый вид пыток.
Это не было похоже на Кэма, чтобы позволить смертной девочке завладеть им.
«Ты жалок», пробормотал он, развернув его белые крылья и испытав чувство свободы, когда они простирались к небу.
Кем он стал, таким же как Даниэль Григори?
Он презирал чувство привязанности к кому то или чему то. Но он никак не мог справиться с собой, когда дело коснулось Лилит. Она заставила его захотеть остаться.
Кэм поднялся в небо, летя к деревне Лилит. Он быстро приземлился и сложил крылья, ныряя в винную палатку возле оазиса — место, где меньше всего он мог ее встретить. Он занял место в темном углу, завязывая разговор с двумя местными мужчинами и разделяя содержимое их глиняной бутылки.
тому времени как Кэм и его новые друзья осушил флягу, луна висела низко в небе. Он ожидал почувствовать облегчение, но его не последовало. Лилит могла бы простить его, но она больше никогда не будет доверять или любить его после этого.
Это же было то, что он хотел, не так ли?
Утром Лилит открыла глаза и села, прежде чем память нанесла ей удар. Почему Кэм согласился встретиться с ней, если он не собирался появляться? Или что-то случилось, что помешало ему прийти? Все, что она знала, это то что, когда луна была в центре неба, она была там, а он нет.
Единственное, что нужно сделать — это спросить его и она подумала, что найти его могла только у колодца. В конце концов, все в ее соплеменники отправились туда. Небо было ясным, трава была высокой до ее пальцев и горячий воздух жалил на ее плечи.
Колодец находился в удобном месте их деревни где северный путь встречался с западным. Он был упакован валунами с глиной как в своего рода стакан, сверху он был оплетен лозой и в него спускалась толстая длинная веревка с привязанным на конце кувшином. Вода в нем была всегда чистая и холодная даже в самый жаркий день.
Прежде чем вытянуть кувшин из колодца Лилит с удивлением обнаружил двух людей, которых она никогда не видела прежде: жилистую, черноволосую девушку с диким блеском в глазах и темнокожего парня, играющего странную мелодию на небольшой костяной флейте.
«Вы должно быть пришли издалека,» сказала Лилит, покачиваясь в такт флейты. «Я никогда не слышал такую песню».
«А какое самое далекое место, которое Вы можете представить?» спросила жилистая девушка, помогая себе зачерпнуть воды ковшом.
Лилит проследила за девушкой. «Я могу представлять миры, состоящие только из музыки, где наши тяжелые тела не выжили бы».
«Вы музыкант?» Парень протянул ей флейту. «Посмотрите, что Вы можете сделать с этим».
Лилит взяла флейту и изучила ее, перебирая отверстия. Она прижала ее к губам, закрыла глаза и подула.
Странная песня, казалось, играла себя сама, как будто дух дышал через легкие Лилит, шевеля ее пальцами. Она была поражена сначала, но скоро она расслабилась в мелодии, как после ее блуждающего пути. Когда она закончила, она открыла глаза. Незнакомцы смотрели с удивлением.
«Я никогда…», — начала девушка.
«Я тоже,» согласился парень.
«Что?» спросила Лилит. «Это — очевидно, волшебная флейта. У всех, кто играет на ней, должно выходить так».
«Вот именно,» сказала девушка. «Мы никогда не встречали никого здесь кроме Роланда, кто бы мог играть на ней.»
Роланд кивнул. " У Вас должна быть большая душа».
Девушка обняла за плечи Лилит и прислонилась к колодцу. «Позвольте мне представиться. Я Арриана. Мы путешествовали долгое время».
«Меня зовут Лилит».
«Лилит, ты случайно не видели белокурого парня?» спросил Ролан. «Он должен быть недавно в этих местах»
«Такой самоуверенный и тщеславный» с улыбкой добавила Арриана.
«Дэни?» вспомнила Лилит. Она взглянула в сторону реки на востоке, где она в последний раз видели его плавающим. Рожковые деревьев качались на ветру, рассыпая по траве сладкие семена.
«Это он!» запищала от радости Арриана. «Где мы можем его найти?» «Ой, он где-то здесь,» сказала Лилит. «Вероятно, следил за Лиат». Роланд поморщился. «Я очень надеюсь, что у него есть план».
Арриана ударила Роланда по руке. «Он имеет в виду, что мы надеемся Дани процветает в вашей деревне. Мне нужно немного воды.» Девушка опустила ковш в колодец и сделал еще глоток.
Лилит посмотрела на незнакомцев и нахмурился. «Вы двое…влюбленных?» Арриана со взрывом прыснула набранную в рот воду.
«Влюбленные?» Сказал Роланд и засмеялся подпрыгивая вверх и садясь на край колодца. «Почему Вы спрашиваете?»
Лилит вздохнула. «Потому что мне нужен совет».
Роланд и Арриана переглянулись.
«Скажу вот что,» сказал Роланд. «Вы научите меня играть эту песню и мы увидим, что мы можем сделать».
Лира Лилит лежала на берегу рядом с флейтой, недалеко лежала одежда в которую были одеты трое, встретившись у колодца.
Они плескались в реке Иордан, плавали на спине и смотрели на танец солнечных лучей на поверхности воды. Музыка и разговоры сделали свое волшебство — незнакомцы стали теперь друзьями. Лилит сочла легким обнародовать болезненный инцидент, случившийся накануне ночью.
«К такому парню как тот,» сказал Арриана, перед заныриванием в поток реки по большой дуге. «Относись как будто его не существует. Мудрая женщина знает лучше, чем остановить мужчину от исчезновения».
Роланд позволял течению снести его ближе к Лилит. «Есть много другой рыбы в реке. И ты — большая находка. Постарайся забыть о нем».
«Мудро», сказал Арриана. «Очень мудро».
Лилит наблюдала за блеском солнечных лучей на плечах Роланда и лице Аррианы. Она никогда не встречала никого, похожего на этих двух, за исключением, возможно, Кэма
Вдруг, что-то зашелестело на берегу. «Разве это не прекрасно?» — спросил голос из кустов.
Кэм шагнул к кромке воды и хмуро посмотрел на Лилит. «Ты приводишь сюда всех своих завоеванных?»
«Подожди» сказал Арриана. «Это тот парень, о котором ты говорила?» Лилит была одновременно взволнована и расстроена. «Ты его знаешь?» «Это не имеет никакого отношения к вам, Арриана», отрезал Кэм.
«Я думала, мы обсуждали молодого человека глубокого и сложного», — сказал Арриана. «Представьте мое удивление узнать, что это ты».
Кэм нахмурился и нырнул в реку, его тело взлетело дугой высоко в воздух, прежде чем он встретился с водой. Когда он вынырнул, он был так близко к Лилит, что их лица почти соприкоснулись. Она смотрела на капли воды на верхней губе. Она хотела прикоснуться к ним своими губами. Она была зла на него, но злость бледнела перед силой его притяжения.
Он взял ее за руку и поцеловал ее ладонь. «Я сожалею о прошлой ночи».
«Что случилось?» — тихо спросила она, хотя после прикосновения его губ на своей коже, она уже простила его.
«Ничего, что будет держать меня снова. Я больше никогда такого не сделаю, обещаю».
«Да?» спросила Лилит, задыхаясь.
Кэм улыбнулся и посмотрел вдоль реки, затем вверх на сияющее голубизной небо. Он улыбнулся двум своим друзьям, которые качали головами. Затем он улыбнулся Лилит соблазнительной, нежной улыбкой, подтянул ее тело под водой к своему как бы говоря ей на бессловесном языке, что ее жизнь никогда не будет прежней.
«Начнем сначала?» предложил Кэм обнимая ее и кружа в воде. Головокружение было настолько восхитительно, что Лилит не могла удержаться от смеха. «Скажите, вы придете?»
«Да», сказала Лилит затаив дыхание. «Я буду».
Арриана наклонилась к Роланду. «Это хорошо не закончится».
Глава 8
Десять Дней
«Доброе утро, студенты».
Кэм откинулся на спинку стула, когда голос директора потрескивал через селектор в комнате на следующее утро. «Топ объявления на сегодня, наша славная футбольная команда будет проводить очередную генеральную тренировку после школы. Пожалуйста, выйдите и поддержите их. Как вы знаете, билеты на выпускной бал можно приобрести в кафе до пятницы, а сейчас я объявлю номинантов.»
Класс, который шумел секундой ранее, притих. Это было не ново, так как Кэм уже видел это магическое внимание от студентов. Они все заботились о выпускном. Он посмотрел через класс на Лилит и задался вопросом, была ли глубоко скрытая часть ее озабочена об этом так же?
Когда Джин Ра сказала Кэму вчера, что Лилит подписалась, чтобы играть на выпускном, Кэм был так взволнован, что сжал кулаки и подпрыгнул, теряя свое хладнокровие на целых три секунды.
«Блин, чувак,» Джин рассмеялся. «Ты понимаешь, что ты не в группе?» «Надеюсь это временно», — сказал Кэм, убирая волосы с лица.
Джин пожала плечами дружески. «Обсуждай это с боссом. Месть — группа Лилит».
«Ты не против?» спросил Кэм.
Сегодня он собирался спросить Лилит не только об участии в группе, но и не пойдет ли она с ним на выпускной. Как пара. Вчера, в кафетерии, прямо после того, как она подралась с Хлоей, Лилит, казалось, смягчалась. Она позволила Кэму подойти максимально близко к ней и не перебивал его, даже когда он посмел сказать ей немного нежных слов.
Он хотел поймать ее взгляд через весь класс, но она была поглощена своей черной тетрадью.
«Номинанты на королеву выпускного», сказал Таркентон по селектору, «Хлоя Кинг, Джун Нолтон, Тереса Гарсия и Кара Кларк».
Хлоя с выбритыми волосами по бокам после недавних событий, сразу вскочила от радости. ЕЕ коллеги по группе прыгали с писком рядом с ней, обнимали друг друга. Их пастельные мини-платья задирались оголяя местами их бедра.
Миссис Ричардс пересекла класс и разняла их друг от друга, приказывая им сесть. «Что касается короля выпускного», сказал Таркентон, «Номинантами являются
Дин Миллер, Терренс Гэйбл, Шон Сюй и Кэмерон Брил».
Кэм поморщился, несколько студентов вокруг него свистели и хлопали. Лилит, конечно же, не подняла глаз. Кэм не стремился знакомиться с какими-то студентами из Трамбала, кроме Лилит и Джина. Этот финт был явно работой Люцифера. Он, должно быть, держал пари, что Лилит чувствовала бы отвращение к любому, кто был в номинации на выпускном.
Таркентон продолжал перечислять некоторые обязанности номинантов по выпускному балу и Кэм задавался вопросом, сколько же ненужных встреч он должен будет сделать за следующие десять дней. Но потом дверь класса распахнулась и привлекла его внимание.
Люк со своим планшетом под мышкой бочком проскользнул к миссис Ричардс.
Он что-то прошептал ей на ухо.
К ужасу Кэма, но не удивлению, учитель указала на Лилит. «Это она, во втором ряду.»
Люк улыбнулся с благодарностью, затем подошел к Лилит, как будто они были незнакомы. «Г-жа Фоскор?»
«Да?» сказала Лилит, удивленно поднимая глаза на высокого парня, стоящего над ней. Она закрыла свою тетрадь, чтоб никто не увидел, что она там писала.
«Это является подтверждением, что ваша заявка на выступление была принята».
Люк бросил конверт ей на стол.
«Какая заявка?» Лилит удивленно открыла конверт, Люк стрельнул в Кэма большим и указательным пальцами в виде пистолета и исчез за дверью класса.
Кэм наклонился вперед, когда она разворачивала содержание: один лист бумаги. Он был в отчаянии, ему срочно надо было прочитать его, чтобы быть готовым излечить любую душевную травму которую дьявол хотел нанести Лилит. Он подался так далеко вперед, что девушка, сидевшая перед ним взглянув через плечо, сморщила нос и отпихнула его стол назад на несколько дюймов. «Ты, извращенец». Кэм почувствовала, что она изучают его возрастные пятна на коже и залысины возле лба. «Фу. Сколько Вам лет, явно не пятнадцать?»
Он проигнорировал ее. Он смотрел, как пальцы Лилит начали трястись и кровь отхлынула от ее щек. Она поднялась со своего места, схватила свои вещи и выбежала за дверь.
Кэм ринулся за ней, игнорируя угрозы миссис Ричардс о том, что если он не остановится, то его родителей письменно известят о этом проступке. Он догнал Лилит в коридоре и взял ее за локоть. «Привет»
Она хлестнула его по руке. «Отвали.»
«Что случилось?»
«Он предупреждал меня о тебе».
«Кто?»
«Люк». Лилит закрыла глаза. «Я такая дура».
Когда она сунула бумагу в руки Кэма, он увидел, что это распечатка его электронного письма Айку Лигону с песней «Чей-то Другой Блюз» с единственным исключением — под песней была вписана биография Кэма — слова которые заставил его закричать в душе.
«Ты украл мою песню и ввел ее в битву» сказала сквозь зубы Лилит.
Кэм сделал глубокий вдох. «Это не то, что ты думаешь».
«Не то?» беленела Лилит. «Ты разве на прочел мою тетрадь, не взял мою песню и не отправил ее на битву?»
Как он мог объяснить, что сделал это, чтобы помочь ей? Что Люцифер пытался вбить клин между ними? Он посмотрел ей в лицо с сожалением. «Я знаю, что это неправильно…»
«Это невероятно!» Лилит кричала. Она выглядела так, будто она хотела его задушить.
Он попытался взять ее за руку. «Я сделал это для тебя».
Она толкнула его снова. «Тебе просто больше нечего сказать. И не трогай меня!».
Он поднял руки в знак капитуляции. «Я послал песню как будто это ты, а не я».
«Что?»
«Эта песня блестяща», — сказал он. «А ты сказала, что не собираешься участвовать битве. Но это такая огромная возможность продвинуть твою музыку, Лилит. Я не могу позволить тебе отказаться от этого».
Она уставилась на распечатку. «Но Люк сказал…»
«Не слушай Люка, хорошо?» сказал Кэм. «Его цель в жизни состоит в том, чтобы попытаться настроить тебя против меня».
Лилит прищурилась. «Зачем это ему?»
Кэм вздохнул. «Это трудно объяснить. Послушай, ты имеешь полное право злиться на меня, но, пожалуйста, не позволяйте ему мешать продвижению твоей музыки. Ты можешь выиграть эту битву, Лилит. Ты должна выиграть».
«Ты обещал отступить», сказала она.
Кэм сглотнул. «Я отступлю. Но, пожалуйста, просто подумай о том, что я сказал. Ты слишком талантлива, чтобы не попробовать».
Лилит покраснела и отвела глаза, она не привыкла к комплиментам. Он мог видеть все мелочи, которые составляли то, кем она была: чернильные пятна на руках, мозоли на кончиках пальцев. У нее был огромный талант, яркая звезда. Ее музыка была одна нить, которая соединяла ее с Лилит, в которую он был влюблен давно, поэтому он должен был заставить ее понять, что его намерения на счет выступления на битве были хорошие.
«Лилит», прошептал он. Прозвенел звонок.
Она сделала шаг назад, и Кэм понял, момент прошел. Ее тело было еще напряжено, а глаза полны ненависти. «Почему я должна принимать советы от того, кто поступает так низко?» Она, выхватила распечатку из его рук и бросились прочь. Двери в классы распахнулись и студенты волной хлынули в коридор.
Кэм ударился головой о шкафчик. Так и не спросил ее о выпускном.
«Упс,» — сказал Люк, как бы случайно проходя мимо. «И как раз в то самое время, когда я думал, что она начинала воодушевляться тобой. Это похоже на невидимую силу, работающую против вас на каждом шагу». Хриплый смех дьявола отразился в ушах Кэма пока Люка не исчез за углом.
Во время ланча Кэм узнал от Джина, который узнал от Кими, что Лилит получил еще одно послание на третьем уроке, на этот раз из директорской, которая таинственным образом освобождало ее от уроков до конца дня. Кэм должен был писать какой-то тест по математике на четвертом уроке, но решительно устроил прогул.
Он выскочил из здания школы, сел на мотоцикл который он приобрел за день до этого для поездок по городу. Вскоре он стучался в дверь Лилит. Перед гаражом стоял потрепанный, виноградного цвета минивэн, его задняя дверь была открыта.
«Что —" Сказала Лилит, когда открыла дверь.
«Все в порядке?» спросил он.
«Что за глупый вопрос», — сказала она.
Язык тела Лилит кричал, чтобы он отстал от нее. Он пытался уважаю это, но это было тяжело. Ему было больно видеть гнев, который затапливал ее каждый раз, когда она видела его.
Это было особенно отстойно, потому что в его кармане были билеты на бал, которые он купил для них двоих.
«Я кое о чем хотел спросить тебя,» сказал он.
«Ты слышал о Мести?», — предположила она. «И ты пришел, чтобы спросить, не могли бы мы взять тебя в группу?»
Кэм не мог позволить ей просто отшить его прямо сейчас. Он тянул время. «Прежде всего, я хочу сказать, что я очень рад, что ты согласилась играть на выпускном балу в Битве групп»
«Можем мы договориться не называть его выпускным балом?», сморщила нос Лилит.
«Ты хочешь переименовать бал?» — спросил он. «Как по мне — это круто, но это может спровоцировать бунт в Трамбалле. Все эти студенты, они очень рады. «Только десять дней, чтобы наступила лучшая ночь в нашей жизни», и все это дерьмо.»
«Они выкинут тебя из номинантов выпускного бала, если они поймают тебя с такими высказываниями», сказала Лилит.
Кэм слегка улыбнулся. Так она слышала, когда его имя было объявлено. «Это все, что мне нужно сделать, чтобы меня выгнали?» — сказал он. «Подожди, я думал, мы не называем его выпускным балом.»
Лилит на мгновение задумался. «Просто для ясности, я буду там потому, что я хочу играть музыку и услышать Четырех всадников, а не потому что я хочу надеть корсаж своей мечты аля клюквенное атласное макси платье.»
«Я надеюсь,» пошутил Кэм. «Клюква — это хит прошлого сезона».
Он заметил на мгновение, как Лилит собиралась улыбнуться, но потом ее глаза стали опять холодными. «Если ты пришел говорить не о группе, тогда зачем ты здесь?»
Спроси ее. Чего же ты ждешь? Он чувствовал билеты в кармане, но по какой-то причине Кэм был заморожен. Энергетика не была правильной. Она сказала бы «нет». Он должен подождать.
После неловкого минутного молчания, Лилит оттолкнула его и пошла через лужайку к потрепанному минивэну. Она наклонилась внутрь через открытые двери, потянул на себя рычаг опуская металлическую платформу а дорогу.
Мать Лилит появилась на крыльце. Она носила розовую помаду и ослепительную улыбку, которая скрывала усталость в ее глазах. Ее красота увядала, но Кэм мог бы сказать, она была сногсшибательна, как и Лилит. «Я могу помочь вам?» спросила она Кэм.
Кэм открыл рот, чтобы ответить, но Лилит его опередила. «Он просто из школы. Он привез кое-какие задания».
Ее мать сказала, «Школа должна будет подождать. Лилит, я нуждаюсь в твоей помощи с Брюсом прямо сейчас». Она скрылась за дверью и вновь появлялась мгновение спустя толкая перед собой инвалидное кресло, в инвалидном кресле был Брюс. Он дрожал выглядел хилым. Он кашлял в тряпку, его глаза слезились. «Привет, Кэм,» прохрипел Брюс.
«Я не знал, что твой брат болен».
Лилит отмахнулась от него, подойдя к Брюсу и пробежала пальцами по его волосам. «Делай что хочешь, Кэм?»
«Я…» начал говорить Кэм.
«Неважно по каким то причинам ты пришел сюда, «сказала Лилит,» Я даже могу предположить, что ни одна из них не имеет значения».
Кэму пришлось согласиться. А что ему оставалось делать? Открыть свои крылья и сказать ей правду, что он был падшим ангелом, который однажды разбил ей сердце так глубоко, что она никогда не оправится? Что дьявол назначил ей тысячелетия последовательного Ада? Что ее ярость по отношению к Кэму гнездился гораздо глубже, чем гнев по поводу украденных текстов песен? Что он потеряет все, если он не сможет снова завоевать ее сердце?
«Лилит, пора идти,» сказала ее мать, потянула за рычаг и пошла к водительскому сидению. Когда коляска поднялась в задней части фургона, Брюс посмотрел на Кэма, подмигнув ему, как бы говоря, не надо воспринимать все так серьезно.
«Пока, Кэм,» сказала Лилит, закрыла задние двери минивэи за братом и пошла в сторону пассажирского сидения.
«Куда Вы едете?» спросил Кэм.
«Отделение неотложной помощи», крикнула Лилит из окна.
«Позвольте мне поехать с вами. Я могу помочь …»
Но Лилит и ее семье уже тронулись по дорожке. Он подождал, пока фургон повернул за угол прежде, чем снова раскрыл свои крылья.
Солнце уже садилось к тому времени, как Кэм нашел их в ОНП.
Лилит и ее мама спали в коридоре, прислонившись друг к другу на запятнанных оранжевых стульях. Он посмотрел на Лилит на мгновение поражаясь ее красоте и умиротворенности.
Он подождал, пока охранник покинул свой пост, потом пробрался в комнату для больных. Кэм заглянул за несколько занавесов, прежде чем он обнаружил мальчика, сидящего на раскладушке в белой рубашке. Трубки кислорода были заведены через нос, капельница подключена к его руке. «Брюс» было написан синим маркером на доске у изголовья.
«Я знал, что ты придешь», — сказал он, не отворачиваясь от окна.
«Откуда ты знал?
«Потому что ты любишь мою сестру», — сказал он.
Кэм потянулся к руке Брюса, понимая, что он делал это не столько ради себя, как для мальчика. Его удручало, что он не часто видел дружелюбные лица, поскольку он вошел в ад Лилит. Он сжал руку мальчика с благодарностью.
«Я люблю ее», — сказал он мягким голосом. «Я люблю ее больше, чем что угодно в этом мире и за его пределами».
«Полегче, ты говоришь о моей сестре.» Брюс слабо улыбнулся. На мгновение, его дыхание останавливается и Кэм уже было собрался позвать медсестру, когда у мальчика в груди восстановился ритм. «Просто пошутил. Эй, Кэм?»
«Да?»
«Как ты думаешь, я когда-нибудь буду чувствовать тоже что и ты?»
Кэму пришлось отвернуться, потому что он не мог солгать Брюсу и сказать, что да, он когда-нибудь полюбит девушку так глубоко, как Кэм любил Лилит. Через неделю-полторы ничего не останется в этом мире. Независимо от того, что Лилит выберет и выиграет ли Кэм или Люцифер, Брюс и все остальные печальные души в Перекрестке, вероятно, будут переработаны Люцифером для дальнейшего наказания.
Однако, Кэму было жаль, что не было способа дать мальчику некоторое утешение на то короткое время, которое он имел в запасе. Он чувствовал, что комок образуется в его горле и его крылья горят у основания плеч. Идея родилась в его сознании. Это было рискованно, но Кем решил, что обязан сделать это.
Он взглянул на мальчика который смотрел в окно и, казалось был далеко отсюда.
него было всего несколько минут пока не войдет медсестра или Лилит и ее мать не проснулась.
Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поднял голову к потолку и развернули свои крылья. Обычно это сопровождалось восхитительным потоком энергии, но на этот раз Кэм боялся позволить им повредить медицинское оборудование, сохраняющее стабильность Брюса.
Когда Кэм открыл глаза, он увидел, что его крылья заполнили маленькое занавешенное пространство и сделали стены переливисто-золотыми. Брюс смотрел на него с благоговением и лишь небольшой толикой страха. Ангельская славы — было самое невероятное зрелище, которое смертный мог увидеть, и на этот раз Кэм знал, что это было особенно примечательно, потому что как и Лилит, Брюс не видел много красоты в этой жизни.
«Есть вопросы?» Спросил Кэм. Это было бы справедливо, чтобы дать ребенку время, чтобы попытаться осознать происходящее.
Мальчик еле покачал головой, но он не кричал и он не загорелся. Помогло то, что Брюс был молод, его сердце и разум по-прежнему были открыты для восприятия ангелов. На это Кэм и надеялся. Теперь он мог продолжить.
Он провел руками по внутренней стороне его крыльев, удивился, почувствовав, что новые белые волокна были иные а ощупь, чем золотые. Они были толще, прочнее и Кэм понял, что это значило.
Он поморщился когда вырвал одну нить из его крыльев. В его руке было огромное белое перо в один фут длиной и столь же мягкое как поцелуй. В основе пера, в конце его острой иглы, была единственная капля переливающейся крови. Невозможно было сказать какого цвета была кровь, ибо она была всеми цветами одновременно.
«Держи», сказал он Брюсу и вручил ему перо, держа за основание.
«Ничего себе», прошептал Брюс проводя пальцами по мягким белым краям кромки, пока Кэм переместился к капельнице Брюса. Он открутил пробку на дне мешка, затем потянулся, чтобы взять перо обратно. Он опустил его иглу в раствор и наблюдал как в прозрачном мешочке на мгновение образовался водоворот с триллионом цветов, прежде чем ангельская кровь растворилась в нем. Кэм снова прикрепил капельницу и возвратил перо Брюсу. Ему оно больше не было нужно.
«Ты только что спас мне жизнь?» спросил Брюс, засовывая перо под подушку.
«На сегодня,» сказал Кэм, пытаясь казаться веселее, чем он чувствовал это. Он свернул крылья в себя подальше от посторонних глаз.
«Спасибо».
«Наш секрет?»
«Конечно,» сказал Брюс. Кэм направился к двери.
«Эй, Кэм,» позвал тихо мальчик, когда Кэм уже выходил в коридор. «Да?»
«Не говорите ей, что я сказал тебе это», прошептал мальчик, «но ты должен сказать Лилит, что любишь ее».
«М-м-м, да?» Кэм сказала. «Почему?»
«Потому что,» Брюс еще больше понизил голос «я думаю, что она тоже тебя любит.»
Глава 9
Девять дней.
Группа Месть встретилась в студии следующим утром перед школой.
Когда Лилит вошла, принеся фотокопии ее последней песни, «Летя Вверх тормашками», Джин проигрывал некоторые сумасшедшие новые риффы на синтезаторе, в то время как Луис разорвал пакет чипсов Doritos. Он протянул пакет Лилит и потрусил жареным картофелем внутри.
«Я обычно стараюсь держаться подальше от ненатуральной еды, по крайней мере до девяти часов утра,» сказала она, отмахиваясь от него.
«Это пища для мозга, Лилит,» Луис настаивал. «Погрызи».
Джин, проходя мимо, чтоб настроить микрофон Лилит, захватила горсть «Он прав», сказал он с полным ртом.
Лилит уступила и взяла чипсу. Она была удивлена тем, какой восхитительной она оказалась на вкус. Она взяла вторую и третью.
«Теперь готовы прокачать», сказал Луис после того, как она покончила с несколькими горстками и она поняла, что Луис был прав. Она не была больше голодна и раздражительна.
Она улыбнулась Луису. «Спасибо».
«Нет проблем», — сказал он, затем кивнул на наряд Лилит. «Хороший прикид сегодня, кстати.»
Лилит взглянула на ее платье. Тем утром впервые на сколько она могла помнить, она не испытывала желание одеть черное. Она совершила рейд на шкаф своей матери перед школой и нашла обтягивающее белое платье с большими зелеными горохами и широким фиолетовым поясом из лакированной кожи Она остановилась перед зеркалом во весь рост в комнате матери, удивляясь тому, как круто ансамбль смотрелся с ее грубыми армейскими ботинками и как зеленый цвет в платье гармонировал с ее рыжими волосами.
Когда она в таком виде зашла на кухню, Брюс оторвался от своих Поп-тартс и присвистнул.
Лилит до сих пор не знала, что именно произошло, но Брюс был выписан быстро когда они вчера вернулись из больницы он сказал, что чувствовал себя лучше, чем за последние несколько лет. Доктор не мог объяснить почему дыхание ее брат внезапно вернулось в норму, он мог сказать только то, что Брюсу было лучше, чем он был в течение долгого, долгого времени.
«Сколько раз тебе говорить, что мой гардероб — это не твоя личная комната?» возразила ее мама. Она поставила кофе и подтянула рукав желтого кардигана, в краже которого обвиняла недавно Лилит, но после он обнаружился на дне ее ящика.
«Мне всегда нравилось как ты выглядишь в этом платье», — сказала Лилит. «Можно я его возьму? Только на сегодня. Я буду осторожна».
Рот ее матери дернулся и Лилит приготовилась к оскорблению, но возможно комплимент Лилит остановил ее. Поскольку вместо того, чтоб наброситься, ее мать внимательно посмотрела на Лилит, затем перегнулась через стул к своей сумке.
«Ты будет выглядеть лучше если будет немного цвета на губах», — сказала она, протягивая Лилит туб матовой розовой помады.
Теперь, в студии, бояться оставить помаду на микрофоне, Лилит ждала сигнала Джина, затем наклонилась и начала петь свою новую песню. Она нервничала, поэтому она закрыла глаза и позволила фоновому ритму Луиса и психоделическим аккордам Джина влиться в нее в темноте.
Было так легко представлять, как эта песня может звучать, когда она была одна в своей комнате, писала тексты и придумывала мелодию. Но теперь, когда она пела ее на людях, она почувствовала себя беззащитной. Что, если им не понравится? Что, если это отстой?
Она открыла глаза и просмотрела на Луиса, который кивал ей с улыбкой, растянувшейся через его лицо. Его барабанные палочки, чередовались между ловушкой и тарелками. Джин на гитаре перебором выщипывал ноты из струн, как будто каждая рассказывала свою историю.
Лилит чувствовала взрыв энергетического порыва через нее. Группа, которая не существовала еще два дня назад, нашла звук, который был богатым и глубоким. Внезапно, она запела свою песню как будто она была достойна аудитории. Она никогда не пела так громко или так свободно.
Луис чувствовал это тоже. Он закончил песню пробивной барабанной дробью.
Когда все было закончено у всех троих было одно и то же выражение лица: немного ошалевшая улыбка.
«Магия Doritos,» сказал Луис, глядя благоговейно на кулек из-под чипсов. «Мне придется запастись этими на все будущие репетиции».
Лилит рассмеялась, она знала, что это было больше, чем чипсы. Это были они трое, то как им комфортно вместе, не просто как коллегам по группе, а как друзьям. И это была в Лилит та перемена, которая произошла с ней на кануне когда она узнала, что Брюсу стало лучше.
После больницы мама Лилит предложил им всем сходить в пиццерию, такое угощение происходило только один или два раза в год. Они взяли большую пепперони и заставляли друг друга смеяться, играя в пинбол в старом минивэне оливками.
Когда вечером Лилит подбила Брюсу одеяло в постели, он лег на спину на подушку и сказал: «Кэм крутой.»
«О чем ты говоришь?» Лилит спросила.
Брюс пожал плечами. «Он навещал меня в больнице. Он развеселил меня».
Ее инстинкт должен был заставить ее разозлиться на Кэм из-за того, что он посещал Брюс не сказав ей. Но она оставаясь у кровати ее брата немного дольше наблюдала, как он проваливается в сон и он казался настолько умиротворенным и спокойным в отличие от больного мальчика к которому она привыкла, что Лилит поняла, что могла только благодарить Кэма за то, что он сделал.
«Над какой песней ты хочешь поработать дальше, Лилит?» спросил Джин. «Мы должны прокатиться на этой волне если уж мы ее поймали».
Лилит задумалась. Она хотела работать над «Чьим-то Другим Блюзом», но подумав об этом, она вспомнила о том, что Кэм сделал с ее стихами и это причинило ей боль.
«Мы могли попробовать…», она сказала, но три громких удара по двери остановили. «Что это было?»
«Ничего!» Луис сказал. «Давайте продолжать играть».
«Может это Tarkenton», — сказал Джин. «Мы не должны быть здесь».
Стук прозвучал снова. Только он исходил не от двери. он шел из окна.
«Чувак!» сказал Джин Ра. «Это — Кэм».
Мальчики помчались, чтобы открыть окно, но Лилит отвернулась. Лицо Кэма было последней вещью, которую она хотела видеть прямо сейчас. Чувство когда она играла свою музыку мгновение до того было простое и хорошее. Когда она посмотрела на Кэма, она словила себя на том, что чувства к нему у нее были настолько сложные, что она не знала, как их понять. Она тянулась к нему. Она была зла на него. Она была благодарна ему. Она не доверяла ему. И ей трудно было чувствовать в себе одновременно так много вещей к одному человеку.
«Что ты там делаешь?» спросил Луис. «Мы на втором этаже».
«Пытаюсь скрыться от Tarkenton», сказал Кулак. «Он хочет мою голову для того, чтобы засунуть на очередную встречу по поводу номинации в выпускном».
Лилит не смогла удержаться: она хихикнула при мысли, что Кэм в ходит на этих встречи со всеми, что он застрял с этими учениками. Когда она случайно перехватила взгляд Кэма, он улыбнулся ей, протянул руку и прежде чем она поняла это, она уже шла к нему, чтобы помочь ему слезть с подоконника.
Он влез, но не отпустил ее руку. Она поймала себя на том, что в ее животе запорхали бабочки, она не понимала почему. Она забрала свою руку, но перед этим взглянув на Джина и Луиса, интересно, что они думают о том что Кэм стоял там, как ненормальный, держа ее за руку. Мальчики не обращали внимания. Они вернулись к синтезатору Джина и работали вместе над звуком.
«Привет», прошептал Кэм, когда они остались более менее в стороне и могли быть не услышанными Джимом и Луисом.
«Привет,» сказала она. Почему она чувствовать себя так неловко? Она посмотрела на Кэма и вспомнила, что она хотела ему что то сказать. «Мой брат был в больнице шестнадцать раз. У него никогда не было посетителей, кроме моей мамы и меня». Она замолчала. «Я не знаю, почему ты это сделал…»
«Лилит, позволь мне объяснить …»
«Спасибо тебе», тихо сказала Лилит. «Это ободрило его. Что ты сказал ему?» «На самом деле, — сказал он, — мы говорили о тебе.» «Обо мне?» — спросила она.
«Немного неловко», сказал Кэм, улыбаясь ей как будто он не был смущен вообще. «Он уже догадался, что ты мне нравишься. Он очень защищал тебя, но я постараюсь не допустить, чтобы он смог запугать меня».
Она нравилась Кэму? Как он мог говорить это так, как будто это не важно? Слова соскакивали с его языка так легко, Лилит спрашивала себя, скольким девочкам Кэм говорил это раньше. Сколько сердец он разбил.
«Ты все еще со мной?» спросил Кэм, махая рукой перед ее лицом.
«Да», сказала Лилит. «Гм, не стоит недооценивать Брюса. Он может надрать тебе задницу».
Кэм улыбнулся. «Я рад, что он чувствует себя лучше».
«Это похоже на чудо», сказала она, потому что она думала, что это так и было.
«Земля вызывает Лилит». Голос Луиса звучал искаженно через микрофон, который Джин подключили к его синтезатору. «Звонок прозвенит через пятнадцать минут. У нас есть время, чтобы поработать над еще одной песней и мы должны спланировать нашу следующую репетицию».
«О, кстати» сказал Кэм, почесывая голову. «У вас есть лишняя вакансия в этой группе на электро-гитаре, которая может принести в звучание максимум в три раза больше гармонии?»
«Я не знаю, чувак,» сказал Джин, ухмыляясь. «Ты клевый пацан, но последнее, что я услышал, что тебя вокалистка ненавидит. Красть ее тетрадь было по-мудацки».
«Даже если это для того, чтоб Лилит выиграла конкурс лирики», поинтересовался Луис. «Лично, я думаю, что это было своего рода хакерское проникновение во благо».
Лилит одернула их. «Отстаньте».
«Что?» спросил Луис. «Признай это, Лилит. Ты никогда бы не отважилась на этот конкурс, если бы не Кэм. Если ты выиграешь, это будет большой плюс для группы».
«Вот и я говорю» Кэм пожал плечами. «Я верю в Лилит».
Он сказал это так легко, как он сказал перед этим, что она ему нравилась. Но это, казалось, отличалось, было более приемлемым, будто он не пытался залезть ей в трусы, будто он честно верил в нее. Ее щеки зарделись, когда Кэм наклонился и подобрал ксерокопированную страницу, которую она принесла Луису и Джину. Он прочитал текст песни «Летя вверх тормашками» и улыбка расползается по его лицу.
«Это твое последнее?»
Лилит собиралась показать несколько изменений, которые она уже хотела внести, но Кэм остановил ее, говоря, «Мне это нравится. Не меняй ни слова».
Кэм положил страницу, расстегнул сумку и вытащил большой, шарообразный предмет, завернутый в бумагу потом взглянул на новичка-барабанщика. «Патологический. Мне это нравится. Ты можешь оставаться в группе».
«Я один из основателей, братан!» Сказал Луис. «А кто ты?»
«Лучший электро-гитарист, которого когда-либо видела эта школа», — сказал Джин, давя на Лилит. «Извиняюсь, но Кэм мог действительно завершить наш звуковой тандем».
«Предлагаю голосование», предложил нетерпеливо Кэм. «Кто за, чтоб я играл в Мести?»
Три парня подняли руки.
Лилит закатила глаза. «Это не демократия. Я не…я не… "
«У тебя есть веская причина сказать мне «нет»?» спросил Кэм.
Это было правдой. Не было. У Лилит было миллион тупых причин, чтобы сказать Кэму, чтобы оставил их репетиции и ушел навсегда. Но у нее не было ни одной веской.
«Испытательный срок», — сказала она, наконец, сквозь зубы. «Одна репетиция, потом примем окончательное решение».
«Отлично», — сказал Кэм.
Лилит сдернула плотную бумагу с таинственного предмета и извлекла блестящий дискотечный шар. Даже в темном свете студии, он искрился. Она поглядела на Кэма, вспоминая, что в первый раз она сказала, что хотела назвать свою группу Месть, Кэм засмеялся и сказал, что им будут нужны большой синтезатор и дискотечный шар. Джин принес синтезатор и теперь Кэм принес это.
«Мы можем перестать смотреть на это и начать играть?» Луис спросил.
Кэм вынул его чехол для гитары из шкафа и подмигнул Лилит. То же самое раздражающее подмигивание, только … на этот раз она не возражала против. «Давайте качнем».
«Сука, ты стоишь на моем пути,» взвизгнула Хлои Кинг.
Впервые Лилит с нетерпением ждала обеда в кафе, потому что она будет сидеть с ее группой
Она забыла о Хлое.
«Я просто восхищаюсь твоими новыми чернилами», сказала Лилит, кивнув на грудь Хлои, на которой красовалась совершенно новая татуировка. Кожа вокруг нее была все еще красной и воспаленной, но она вызывающе выставляла подпись Айк Лигон чуть выше выреза декольтированной рубашки. Лилит подумала, что татуировка была ужасна, но она зажгла вспышку зависти в ней так или иначе. У нее не было денег, чтобы сделать такой очевидный жест подхалима перед Четырьмя Всадниками. У нее едва было достаточно денег для сэндвича с индейкой на ее подносе.
Три девушки из группы Хлои встали веером за ее спиной. Кара скрестила руки на груди, у Терезы был голодный взгляд в ее карих глазах, как будто она наброситься на Лилит если она попытается напасть на Хлою снова. Джун была единственной спокойно стоящей во всей этой команде.
Хлоя подняла руку, чтобы удержать Лилит на расстоянии. «Если ты можешь прочитать мою татуировку, ты находишься слишком близко. Я должна получить судебный запрет после того, что ты сделала недавно».
Часть Лилит хотела бросить поднос и вырвать татуировку Хлои прямо из ее кожи. Но это была меньшая, более незначительная часть ее сегодня. Большая часть Лилит была озабочена мыслями о ее группе: изменения, которые она хотела внести в песню, идеи для соло барабана, которое она хотела чтоб отстучал Луис, даже, и она должна была признать это, она хотела спросить Кэма о его методе игры на гитаре. Впервые у Лилит было слишком много хороших мыслей, роящихся в ее голове, чтобы позволить гневу настигнуть ее.
верю в Лилит, Кэм сказал ранее в студии. И это засело в ней. Возможно, пришло время, чтобы Лилит начала верить в себя.
«Ты просто сучий клоун, Лилит,» провоцировала Хлоя. «Всегда была и всегда будешь.»
«Что?» вспыхнула было Лилит, о потом остановилась. «Нет, не имеет значения». Она сглотнула. «Мне жаль, что я вырвала твои волос. Я думала, что защищала моего брат, но это было просто … я была идиотка.»
Кара подтолкнула Джун, рылась в своей сумке и на минуту отвлеклась.
«Я знаю» — сказала Хлоя, немного обалдев. «Спасибо, что сказала». Затем, не говоря ни слова, она повернулась к девочкам, кивнула на Лилит и покинул кафе, оставив Лилит мирно обедать.
Когда Лилит зашла в класс после ланча, г-жа Ричардс подняла глаза от своего компьютера и сдержанно сказала «Твое присутствие не обсуждается, Лилит».
«Я здесь не для того, чтобы попытаться уйти отсюда.» Лилит пододвинула стул рядом с ее учителем. «Я пришла извиниться за прогулы, за опоздания»
Г-жа Ричардс моргнула, затем сняла свои очки. «Что навлекало это изменение по отношению к учебе?»
Лилит не была уверена, с чего начать. Брюс вернулся в школу. Ее мать воспринимала ее, как человека. Ее группа была цельной и слаженной. Она даже попыталась примириться с Хлоей Кинг. Дела шли так хорошо, что Лилит не хотела, чтобы это останавливалось.
«Мой брат был болен», — сказала она.
«Я знаю,» сказала г-жа Ричардс. «Если тебе нужен отгул то, преподаватели смогут поработать с тобой на внеурочных занятиях, но ты должна будешь предоставить оправдательный документ от матери или врача. Ты не можете просто выбежать из класса, когда ты этого захочешь».
«Я знаю», сказала Лилит. «Есть кое что, я думаю, в чем Вы могли бы помочь мне. Понимаете, Брюс чувствует себя лучше, и я хочу сохранять это все. Вы знаете так много об окружающей среде, я думала, возможно, что Вы могли помочь мне сделать некоторые изменения вокруг нашего дома».
Глаза миссис Ричардс смягчилось, когда она услышала Лилит. «Я верю, что мы все можем изменить наш мир к лучшему, но иногда, Лилит, эти вещи находятся вне нашего контроля. Я знаю, на сколько болен Брюс. Я просто не хочу, чтобы ты ждала чуда». Она улыбнулась, и Лилит могла бы сказать, что ее учитель действительно прониклась к ней. «Конечно, не повредило бы выкинуть какие-либо агрессивные чистящие средства и начать готовить хорошую, здоровую пищу для всей семьи. Домашний куриный суп. Богатые железом овощи и зелень. Вот такого рода вещи».
Лилит кивнула. «Я сделаю это». Она не знала, где она достанет деньги. Лапша Ramen была идея ее мамы хорошей и здоровой еды. Но она найдет способ это изменить. «Спасибо».
«Я тебе всегда рада», сказала г-жа Ричардс когда Лилит направилась к двери, чтобы идти в класс истории. «У тебя все еще есть задержание сегодня. Но возможно мы можем попытаться сделать его последним».
Когда Лилит вышла после задержания, огромная студенческая парковка была пуста. Пепел, собрался как серый снег вдоль бордюра и Лилит задавался вопросом, будет ли она когда-либо видеть или чувствовать запах или вкус реального снега? Она подошла к краю кампуса, надев наушники, слушая любимые песни Четырех всадников о разбитых сердцах и мечтах.
Она привыкла быть одной из последних учеников, которые уходили из школы. После задержания учеников отпускали когда уже заканчивались тренировки по футболу
хор уже ушел домой и она никогда не останавливалась, чтобы оглянуться перед тем как покинуть кампус. Резкий ветер содрал несколько плакатов кандидатов на выпускной бал. Они кружились вокруг по асфальту, как опавшие листья содержащие лица ее одноклассников.
Солнце садилось, но было еще жарко. Пожары на холмах, казалось яростнее, чем обычно. Лилит приблизилась к роще деревьев, отмечающие вход к ручью Гремучей змеи. Она не была тут в течение нескольких дней и она хотела побыть в тихом месте, чтобы позаниматься над тестом по биологии до того как она отправится домой.
Она услышала шелест деревьев и оглянулся, но никого не увидел. Затем она услышала голос.
«Я знал, что Вы не сможете удержаться». Люк появился между рожковыми деревьями. Его руки были скрещены, и он смотрел сквозь ветви на дымное небо.
«У мея нет времени а разговоры», — сказала Лилит. Было что-то странное в практиканте и это не были просто недавние воспоминания об открытии того конверта когда она увидела текст электронной почты с ее стихами внутри. Почему он все время болтался в Trumball? Эта интернатура не могла требовать его присутствия здесь полный рабочий день.
Люк улыбнулся. «Я быстро. Я только что разговаривал с Айком Лигон и подумал, что вы могли бы быть заинтересованы нашим разговором.»
Не думая, Лилит шагнула к нему.
«Как вы знаете,» сказал Люк, «Четыре всадника приезжают в город, чтобы играть на балу и судить битву групп. Я знаю, что все крутые ребята идут к Хлое на пати, но…»
«Я не собираюсь к Хлои на пати", — сказала Лилит.
«Хорошо». Люк улыбнулся. «Потому что я подумал, что тоже намечается небольшая вечеринка. Что-то типа для своих. Хотели бы вы присоединиться?»
«Нет, Спасибо»
«Айк Лигон будет там», — сказал Люк.
Лилит резко выдохнул. Как она могла упустить возможность провести время с Айком Лигон? Она могла спросить его откуда он брал идеи для своих песен, о его подходе к написанию музыки… Это было бы экспресс-курс с рок-звездой.
«Да, хорошо».
«Отлично,» сказал Люк. «Только Вы одна. Без Кэма. Я слышал, что вы взяли его в свою группу. Лично я считаю, что это ошибка».
«Я полагаю, Вы ненавидите Кэма». Лилит задавалась вопросом, как Люк услышал эти новости. Это только произошло этим утром и он даже не пошел в школу с ними.
«Он запятнал свою репутацию», сказал Люк. «Посмотрите на этого парня. Вы знаете, говорят жить быстро, умереть молодым и остаться привлекательным трупом? Я предполагаю, что старый Кэм доказывает обратное. Его грехи тянуть его вниз, он даже выглядит как грешник».
«Я думаю, что взгляды являются только поверхностными», сказала Лилит.
«Я надеюсь, что так». Люк смеялся. «СМИ короля также пронюхали, что Кэм был тот, который представил Ваши стихи конкурсу. Если он сделал это без Вашего одобрения, то это было бы основанием для дисквалификации».
«Нет», сказала Лилит, поняв быстро, что она не хотела быть дисквалифицированной. «У него, гм, было мое одобрение. Я могу спросить Вас что-то?»
Люк поднял бровь. «Что именно?».
«Похоже, что у Вас и Кэма есть какая то история. Что это с вами двумя?» Пристальный взгляд Люка впился в Лилит и его голос стал ледяной. «Он думает, что он — исключение из правил. Но некоторые правила, Лилит, должны соблюдаться». Лилит сглотнула. «Это звучит, как будто вы живете в прошлом».
«Прошлое в прошлом», — сказал Люк, снова смягчившись. «Но если вы заботитесь о своем будущем, вы вышибете Кэма из группы».
«Спасибо за совет». Сказала Лилит оставив Люка и нырнула под ветвями. Она шла к свому любимому месту у ручья. Когда она приблизилась к своему рожковому дереву, она увидела что-то необычное: рябое и разбитое старинное шведское бюро стояло около него. Оно имело тяжелую структуру из кованого железа и, должно быть, весило тонну. Кто принес его сюда? И как? Кем бы ни они были, они покрыли его деревянную поверхность цветами ириса.
Лилит всегда любила ирисы, хотя она их видела только на картинке. Она была внутри одного цветочного магазина в Перекрестке, Kay’s Blooms, десятки раз, чтобы забрать букет из желтых гвоздик, любимых Брюа, когда ему было плохо. Мистер Кей и его сыновья владели этим бизнесом и с тех пор, как миссис Кей умерла, они закупали только классику. Красные розы, гвоздики, тюльпаны. Лилит никогда не видел ничего экзотического там, как ирисы.
Любуясь сине-желтые цветками, она опустилась на низкую спинку кресла и открыла верхнюю части стола. Внутри была рукописная записка:
Каждому автору песен нужен надлежащий стол. Нашел это на тротуаре перед дворцом Версаля. Твори.
Должно быть, он нашел его на чьем-то бордюре в богатой части Перекрестка, ожидавшим быть подобранным и доставленным на свалку. Но ей нравилось, что Кэм, видя бюро подумал о ней. Ей нравилось, что он, вероятно, почистил его, чтобы она могла пользоваться им. Она прочитала последнюю строку записки:
С любовью, Кэм.
«С любовью», — сказала Лилит, проводя пальцем по записке. «Кэм».
Она не могла вспомнить, чтоб кто-то использовал это слово к ней. Ее семья не говорила так и она никогда не была достаточно близко к какому либо мальчику, чтобы сказать это. Может Кэм написал это слово небрежно, как он делал так с многими вещами?
Она хотела спросить его зачем этот стол, это записка, но взволновала ее не записка и не стол, это было слово. Оно что-то сделало с ней, что-то зашевелилось глубоко ее душе. Оно кинуло ее в жар. Она хотела выяснить у Кэма, но она не знала, где он живет. Вместо этого она достала свою черную тетрадь и позволила вылиться своему чувству в песню.
Это слово. Что бы это могло значить?
Глава 10
Восемь дней.
Высоко над Лилит, Кэм расправил крылья и смотрел, как она прочла записку, которую он оставил на антикварном столе. Он украл его у Хлои Кинг с чердака ее дома, находящемся в богатой части Перекрестка. Он бы поехал в Версаль, чтобы принести Лилит подарок, он пошел бы куда угодно, но прямо сейчас он застрял в ее аду, так что это придется отложить.
Он изучал, как она провела пальцами по бумаге несколько раз. Он смотрел на нее ощущал запах ирисов, ее давно любимых цветов как он это знал, а затем как она взяла свою тетрадь из своего рюкзака. Когда она начала писать новую песню Кэм улыбнулся.
Было приятно просто смотреть на Лилит умиротворенную на некоторое время. С того времени как Кэм приехал в Перекресток, казалось, что все, что он когда-либо делал, было предотвращать вмешательства Люцифера, каждое из которых было направлено на то, чтобы Лилит еще больше презирала Кэма. Он не должен жаловаться, в конце концов Лилит страдала гораздо больше и гораздо дольше, чем Кэм, но было так трудно быть рядом с Лилит, когда она так редко показывала ему что-либо кроме гнева.
Он смотрел вниз от облаков и знал, что, даже если бы он забрасывал Лилит подарками и любовными посланиями каждый час, каждый день, этого не было бы достаточно. Время от времени Кэм прорывался к ее душе как в тот день, когда была репетиция группы и все было довольно хорошо и он смаковал такие моменты. Но он знал, что они не продлятся долго, уже завтра Люцифер нашел бы способ разрушить прогресс Кэма и цикл будет продолжаться, пока не истек Ад Лилит.
Он разорвал свою первую записку, в которой попросил, чтобы она пошла на выпускной бал с ним. Лилит отступала быстро каждый раз, когда Кэм продвигался слишком напористо. Он отложил этот вопрос до удобного времени, чтоб спросить ее лично. Он написал заученные слова в записке и оставил ее на столе. Он надеялся, что слово любовь не испугает ее.
Он подумал о Даниеле и Лусинде. Они были воодушевлены своей любовью так долго, что падшие ангелы были обеспокоены. Ему было жаль, что они не были около него теперь, играя роль счастливой пары, дающей мудрые советы их страдающему другу.
Они сказали бы ему бороться за нее. Даже когда кажется, что все потеряно, не сдаваться, а бороться.
Как Люс и Даниель делали это так долго? Для этого надо было столько сил, что Кэм не был уверен, что у него они были. Боль, когда она отказала ему и все, что она дела до сих пор должна была заставить его отказаться от нее. И все же он шел на это снова и снова. Почему?
Чтобы спасти ее. Чтобы помочь ей. Потому что он любил ее. Потому что, если он сдастся…
Он не мог отказаться.
Когда забрезжил рассвет, Кэм подлетал к кампусу Трамбулла. Крылья свернулись
он сел на большое рожковое дерево, поймав солнце всходящее по неповоротливой новой траектории в центре футбольного поля. Он стряхнул падающий пепел с волос и взгромоздился в конце длинной, прочной ветки, чтобы лучше видеть.
Полудостроенный амфитеатр был смоделирован подобно Римского Колизея. Там было всего пару этажей, но это были те же самые архитектурные особенности: три уровня стилизованных арок, опоясывающих пространство. Кэм мгновенно понял, что Люцифер имел в виду.
«Как тебе?» спросил Люцифер, появившись как Люк на ветке позади Кэма. Он был в солнцезащитных очках, чтобы защититься от яркого света и Кэма раздражало то, что он не мог видеть глаза дьявола.
«Это для выпускного?» спросил Кэм.
«Король СМИ подумал, что студенты заслужили великолепное место для проведения своего гладиаторского боя», сказал Люцифер. «Это все сделано из пепла, но это выглядит впечатляющим, правда? Ни один смертный архитектор не мог бы сделать такое.»
«Ты хочешь, чтоб тебя наградили?» Кэм просил.
«Не исключаю» сказал Люцифер «Ты мог бы время от времени признавать мои способности». Дьявол вытащил маленькое квадратное зеркало из кармана его джинсов и показал его перед Кэму.
Кэм толкнул зеркало подальше. Ему не нужно было смотреть на свое отражение, чтобы знать, что он увидит там. Теперь он мог ощущать последствия того проклятия, которое дьявол наложил на его тело. Он был изможденный, одутловатый, жалко смотреть. Девушки в Трамбулле останавливались на середине разговора только, чтобы наблюдать, что он спускается по лестнице в свой первый день здесь, теперь только замечают Кэма, когда он стоял на их пути. Он не привык к этому. Его симпатичная внешность всегда была частью пакета, точно так же, как со всеми ангелами.
Это грызло его, хотя он и пытался не допускать этого. Ему придется ответить на этот вызов и доказать раз и навсегда, что он был больше, чем просто красивое лицо.
«Симпатичный мальчик становится уродливым мальчиком». Издевательски засмеялся Люцифер. «Я часто задавался вопросом, была ли у тебя глубина. Без твоих мышц, что леди будут видеть в тебе?»
Кэм коснулась места, где он привык ощущать его тугой, твердый пресс. Живот стал слишком мягким и слабым. Он знал, что его волосы редеют, его лицо заплыло и его щеки обрамлялись двойным подбородком. Он никогда не считал себя особенно самоуверенным, его уверенность в своих силах всегда прибывала где-то глубоко внутри. Но сможет ли он привлечь Лилит теперь, когда он был таким?
«Лилит не влюбилась в меня в Ханаане из-за того, как я выглядел,» сказал Кэм дьяволу. «Ты можешь сделать меня отвратительным, как ты хочешь. Это не помешает ей снова влюбиться в меня». Он был глубоко обеспокоены тем, что это неправда, но он никогда не даст Люциферу удовлетворение, узнать, что он боится проиграть эту игру.
«Уверен?» Злобный дьявольский смех вызвал озноб в позвоночнике Кэма. «У тебя есть восемь дней, чтобы открыть ее сердце, и ни один из твоих страстных, нежных взглядов теперь не сработает. Но если этот макияж недостаточное препятствие, ты будешь рад знать, что это не единственный трюк, который у меня в рукаве.»
«Конечно, нет», — пробормотал Кэм. «Это было бы слишком просто».
«Точно». Глаза Люцифера сузились. «Ах, вот и она».
Дьявол указал через деревья туда, где Лилит сходила со своего школьного автобуса.
Лилит была одета во все черное, за исключением красочного шарфа вокруг ее шеи. Ее длинные волосы были сегодня стянуты назад в косу, вместо того чтобы скрывать лицо. Она выглядела счастливее, чем она была в первый раз, когда Кэм увидел ее в Перекрестке. Был даже уверенный удар в ее шаге, когда она несла свою гитару.
Кэм улыбнулся сначала, но потом темная мысль мелькнула в его голове. Что, если она стала так счастлива здесь и потеряла чувство бунта, что у нее больше не было желания покинуть Перекресток?
Что, если она начала на самом деле любить это место?
Он сиганул с дерева. Он почувствовал, что студенты пялились во все глаза на него, когда он бежал через стоянку.
«Лилит…»
Но прежде чем Лилит услышала его, красная Эскалада проехала вперед и Хлоя Кинг вылезла с заднего сиденья, с дорого выглядящим рюкзаком лакированной кожи, висящим через плечо. Ее подруги по группе выскользнули позади нее, у каждый спортивная подобная сумка и подобное выражение лица.
«Привет, Лилит,» сказала Хлоя.
Поскольку Кэм приближался к ним, он почуял дуновение духов Хлои, которые пахли как торт ко дню рождения и были подчеркнуты воздухом, который пах как зажженные свечи.
«Хлоя», сказала Лилит осторожно.
«Мне было интересно, может ты могла бы быть у меня гитарным техником на выпускном», пропела Хлоя. «Как у королевы…»
«Гм, Хлоя …» откашлялась Джун. «Тебя еще не назвали королевой бала».
«Хорошо.» Хлоя сжала зубы. «Как у номинанта выпускного бала у меня будет много других обязанностей в ту ночь и мне нужен кто-то для настройки гитар моей группы.»
«Нет, Лилит не будет…» начал Кэм.
«Что ты здесь делаешь?» Лилит обернулась, заметив его.
Кэм начал говорить, но Хлоя его оборвала. «Лилит уже призналась мне, что она не собиралась на бал. Я предполагаю, что это потому, что ни один парень не хочет идти с ней и она боится, что она будет выглядеть убого, если она появится без пары. Я делаю ей одолжение. Она по-прежнему имеет возможность посетить выпускной, но она не должна выглядеть как полный неудачник».
Кэм почувствовал как его тело напряглось. Он хотел разнести морально эту девушку, но он сдерживался ради Лилит и смотрел на ее лицо которое должно было исказиться в порыве ярости. Он ждал. Они все ждали.
Лилит посмотрела на ноги в течение нескольких секунд. Когда она подняла глаза на Хлою, ее выражение лица было ясным и спокойным.
«Я не могу», — сказала Лилит.
Хлоя нахмурилась. «Ты не можешь, или не хочешь?»
«Я записалась на бой», сказала Лилит. «Моя группа называется Месть».
Голова Хлои резко развернулась в лево где стояла ее подруга Тереза. «Ты знал об этом?»
Плечи Терезы дернулись. «Они нам не конкуренты. Расслабься».
«Не говори мне «расслабься»,» рявкнула Хлоя. «Это ваша работа, чтобы держать меня в курсе всех событий выпускного». Она быстро моргнула, возвращаясь к Лилит. «Ну, ты все еще можешь играть в своей собственной группе. А это было бы просто за дополнительные деньги». Она улыбнулась, ложа руку на плечо Лилит. «Что ты скажешь?» «Сколько?» спросила Лилит и Кэм внезапно понял, почему Лилит даже обрадовалась предложению Хлои. Ее семье были нужны все дополнительные деньги, которые они могли получить для Брюса.
Хлоя на секунду задумался. «Сто баксов».
«И что я должна делать?» Лилит спросила.
«Просто приезжать к нашим репетициям и убедиться, что моя гитара настроена и струны целые,» сказала Хлоя. «У меня сегодня Bar Method, но завтра у нас репетиция у меня дома после школы.»
Ты лучше, чем это, хотел сказать Кэм. Ты слишком талантлива, чтобы быть администратором разъездного театра Хлои.
«Я пройду», сказала Лилит.
«Ты говоришь «нет»?» удивилась Хлоя.
«Ты мой конкурент,» сказала Лилит. «Мне нужно сосредоточиться на моей музыке, так что мы можем победить вас в бою».
Хлоя сузила глаза. «Я собираюсь раздавить все ваши драгоценные маленькие мечты». Она взглянула через левое плечо, потом через правое. «Девушки, пойдемте».
Кэм пытался скрыть его улыбку. Как раз в то самое время, когда Кэм чувствовал необходимость парировать уловки Люцифера, Лилит невольно противостояла дьяволу самостоятельно.
«Что?» спросила Лилит. «Чего ты лыбишься мне?» Кэм покачал головой. «Я ничего».
Она кивнула в сторону входной двери школы. «Ты пришел на классный час?»
«Неее», он сказал, позволив его улыбке вспыхнуть. «Я нахожусь в слишком хорошем настроении чтоб пойти в класс».
«Должно быть прикольно», — сказала Лилит, заправляя волосы за уши. «Я пытаюсь избежать этого поворот-за-это-новый-лист-задержания, ну добираться до класса до звонка и все такое».
«Это здорово,» сказал Кэм. «Я рад».
«Что ты будешь делать весь день?»
Кэм посмотрел в небо, где черный дым из холмов поднимался к бледно-серому солнцу. «Держаться подальше от неприятностей».
«Отлично». Лилит задерживалась перед ним и Кэм наслаждался тихим моментом, пытаясь не надеяться на больше. Он ограничил себя от касания к ней и вместо этого восхитился небольшим наклоном ее головы, который заставил ее волосы немного выпасть из косы справа.
«Лилит…» он начал говорить.
«Я получила твою записку», сказала она. «Эти цветы. Этот стол. Мне никогда не дарили стол прежде. Очень оригинально».
Кэм хмыкнул.
«Но записка…» Лилит начало говорить.
«Я имел в виду ….» быстро сказал Кэм. «В случае, если это то, что ты собираешься спросить. Я ничего взамен не ожидал, но я имел в виду именно это. Каждое слово.»
Она взглянула на него, ее синие глаза блеснули, ее губы приоткрылись. Он видел этот взгляд раньше. Он был сожжен в его памяти с самого первого раз, когда они поцеловались.
Кэм закрыл глаза и он был там, держа ее на берегу реки Иордан, чувствуя ее тепло своей кожей, привлекая ее губы к своим губам. О, этот поцелуй. Нет более глубокого экстаза. Ее губы были мягкими пуховыми одну минуту, голодными со страстью следующую. Он никогда не знал, чего ожидать от нее и он наслаждался каждым ее сюрпризом.
Ему нужен еще один поцелуй. Он хотел ее сейчас, снова, всегда.
Он открыл глаза. Она была все еще там, глядя на него, как будто три тысячи лет не прошло. Она чувствует то же самое? Как она не могла? Он наклонился. Он потянулся ладонью к ее затылку. Она открыла рот…
прозвенел звонок.
Лилит отскочила в сторону. «Я не могу опоздать. Я должна идти».
«Подожди…»
она ушла, оставляя вспышку рыжих волос исчезающую через парадные двери школы. И Кэм опять остался в одиночестве, интересно, сможет он когда-нибудь снова познать блаженство ее губ или он будет голодать на одних воспоминаниях всю оставшуюся вечность.
После школы, Кэм ждал у входной двери в дом Лилит, держа в руках две тяжелые сумки с продуктами. Он провел день в крошечном магазине здорового питания, выбирая странные, захватывающие вещи, которые он думал, что ей понравятся. Авокадо. Гранат. Кокос. Еда, как он догадался, она никогда не могла себе позволить.
Правда, он тоже не мог позволить себе их. По этому он украл их, когда продавец не смотрел. Ну и что, что еще может случиться с ним — он закончит в аду?
«Эй», позвал он, поскольку Лилит тащилась по дороге, ее голова наклонилась под тяжестью ее гитары и ее рюкзака. Она не смотрела вверх. Может быть, она не слышала его.
«Лилит», сказал он громко. «Луис сказал мне, что вы ели Doritos вместо завтрака.
него впечатление, что это хорошо для стойкости музыканта. Тебе нужны белок, сложные углеводы, аминокислоты и я здесь, чтобы принести тебе все это».
«Сдохни, Кэм,» Лилит сказала, даже не глядя на него, когда она поднялась вверх по ступенькам крыльца. Она вытащила ключ из ее рюкзака и всунула его в замок.
«Да?» удивился он. «Что случилось?»
Она колебалась, потом повернулась к нему лицом. Ее глаза были сердитые и красные. «Это произошло». Лилит рывком открыть ее рюкзак и вытащила грязную стопку ксерокопий. Некоторые были сложены, некоторые затоптаны на одном был прилеплен кусочек жвачки.
Лилит бросил страницы в лицо Кэма. Он схватил одну, когда они разлетелись по земле и увидел слова к песни, которую они играли вместе накануне «Летя Вверх тормашками».
«Это великолепная песня,» сказал Кэм. «Я уже говорил тебе это. В чем проблема?»
«Проблема?» заорала Лилит. «Сначала ты послал мои стихи на конкурс без моего разрешения. Потом ты как-то убедили меня, что ты сделали это для моего же блага. Но ты не можешь остановиться, не так ли?»
Кэм был ошарашен. «Лилит, что…»
Она выхватила бумагу из его рук и скомкал ее в шарик. «Тебе пришло на ум сделать тысячу ксерокопий моей песни и распространить по всей школе».
Неожиданно Кэм понял, что произошло. Люцифер видел, как он приближается к ней и решил вмешаться. «Подожди… я никогда… я даже не знаю, где ксерокс есть!»
Но Лилит не слушала. «Сейчас все в Трамбулле не только считают, что я самовлюбленный монстр, но они уже ненавидят мою песню.» Она подавил рыдание. «Ты бы слышал, как они смеялись надо мной. Хлои Кинг чуть не упала в обморок, у нее был такой взрыв желчи на мою песню. Но ты» — она смотрела на него с глубокой яростью— «Ты прогуляла школу, не так ли? Ты пропустил всю фантастическую сцену».
«Да», — Кэм сказала, «Но если ты позволишь мне объяснить…»
«Не волнуйся,» Лилит сказала ему. «Я уверена, что ты все услышишь завтра в кафе». Она бросила свой рюкзак через плечо и толкнул дверь. «Я закончила с тобой, Кэм. Оставь меня в покое».
Кэм почувствовал головокружение не только потому, что Лилит была так зла, но потому, что он знал, как унизительно это должно быть для нее, что ее тексты были развешены по всей школе.
«Лилит», — сказал он. «Я никогда бы не…»
«Виноват ты, Луис или Жан? Вы были единственными людьми, кто имел копию». Когда она взглянула на Кэма, слезы блестели в уголках ее глаз. «Ты сделал сегодня то, что я не думала, что кто то мог когда-либо со мной сделать. Ты пристыдил меня моей же музыкой».
Лицо Кэма вытянулось. «Нет, Лилит. Эта песня хорошая».
«Раньше я так думала.» Лилит вытерла глаза. «Пока ты не послали ее в мир голой беззащитной.»
«Зачем мне это?» взмолился Кэм. «Я верю в эту песню. Я верю в тебя».
«Проблема в том Кэм, что я не верю тебе». Лилит шагнула внутрь, глядя на Кэма из дверного проема. «Бери свои дурацкие продукты и убраться отсюда».
«Продукты для тебя», — сказал он, устанавливая их на крыльце. Он заставил бы Люцифера заплатить за это так или иначе. Вмешательства дьявола зашли слишком далеко. Они разрывали Лилит. «Я пойду».
«Подожди», сказала она.
«Да?» — спросил он, поворачивая обратно. Что-то в ее голосе дало ему надежду.
«Что?»
«Ты больше не в группе», сказала Лилит. «Навсегда.»
Интерлюдия
Около 1000 г. до н. э.
Небо пустыни искрилось звездами когда Лилит взяла свою лиру. Роланд сидел около нее на соломенной насыпи, его флейты была возле его губ. Вся молодежь в деревне собралась вокруг них, ожидая когда начнется концерт.
Собрание была идея Кэма, но концерт был демонстрацией любви Лилит к Кэму. Она не могла дождаться, чтобы выйти замуж когда наступит праздник урожая. Их ухаживания был быстрым и страстным и было ясно всем вокруг, что эти двое были предназначены друг для друга. Цветы ириса украсили полог платья, которое Лилит и ее сестры соткали тем днем.
Роланд играл первым. Его глаза сияли когда он околдовывал аудиторию со своей таинственной флейтой, играя сладкую, печальную песню, которая окунала всех в романтическое настроение. Кэм держал бронзовый кубок высоко, наклоняясь к Лилит и чувствуя запах соли на ее коже.
Любовь осязаемо висела в воздухе. Рука Дэни обнимала Лиат, которая качалась с закрытыми глазами, наслаждаясь музыкой. Позади нее голова Аррианы опиралась на плечо курчавой девочки по имени Тесс.
Лилит играла следующую песню. Это была нежная, красивая мелодия, которую она импровизировала во время своей первой встречи с Кэмом. Когда она закончила и аплодисменты успокоились, Кэм потянул ее и прильнул к ее губам.
«Ты — чудо», прошептал он.
«Как и ты,» игриво ответила Лилит, отвечая на его поцелуй. Каждый раз когда их губы соприкасались, это было как в первый раз. Она был поражена тем, на сколько ее жизнь изменилась с тех пор как зеленые глаза Кэма впервые улыбнулись ей. Позади нее Роланд начал играть снова и Лилит с Кэмом превратили их поцелуй в танец, покачиваясь под звездами.
Рука Кэма немного ослабла и Лилит повернулась, чтобы найти Лиат. Они росли вместе, были в хороших отношениях, но лучшими подругами не были. Теперь же девочки были связаны друг с другом параллельными романами.
«Ты здесь!» Лилит сказала, целуя в щеку Лиат, затем повернулась, чтобы поприветствовать Дэни, но что-то в выражении его лица остановило ее. Он выглядел взволнованным.
«Что случилось?» Лилит спросила.
«Ничего» быстро сказал он, прежде чем отвернуться и поднял свой кубок. «Я хочу предложить тост», — сказал он в шумную толпу. «За Кэма и Лилит!»
«За Кэма и Лилит!» радостно повторила толпа и Кэм обнял ее за талию.
Дэни пристально посмотрел на Лиат. «Давайте найдем минуту, чтобы повернуться человеку, которого мы любим, чтоб показать ему насколько особенный он для нас». «Не делайте этого, Дэни», останавливал его Кэм шепотом.
«Что?» Лилит спросила. До сих пор ночь была так блаженна, что Лилит не могла вспомнить была ли у нее в жизни до сих поре еще одна такая когда-либо, но тон Кэма вдруг вселил в нее дурное чувство. Она посмотрела на звезды, пульсирующие в небе и ощутила, что от них спускается какая то темная энергия к счастливому собранию.
Лилит проследила за пристальным взглядом Кэма в сторону Дэни.
«Лиат Лусинда Бэт Чана», начал Дани «Я говорю твое имя, чтобы подтвердить, что ты моя жизнь, что ты мое дыхание, что ты чудо.» Его глаза наполнились слезами. «Ты моя Люсинда. Ты моя любовь».
«О нет,» вскрикнула Арриана, продираясь сквозь толпу.
противоположной стороны палатки Роланд пробивался к Дэни также, отпихивая дюжину мужчин на пути. Они проклинали его за грубость и двое из них бросили кубки в его голову.
Только Кэм не бежал в сторону Лиат и Дэни. Вместо этого он увел Лилит так далеко от толпы, как он только мог.
Лиат прильнула к губам Дэни. Рыдание вырвалось из его горла и он резко отстранился. Что-то в нем взорвалось как гора, попадающая в море.
А потом был свет, столб пламени там, где стояли влюбленные. Лилит увидела огонь, вдыхая дым. Затряслась земля и она упала.
«Лилит!» Кэм подхватил ее на руки и быстро понес прочь в сторону реки. «Ты в безопасности», — сказал он. «Я держу тебя».
Лилит крепко держала его, ее глаза наполнились слезами. Что-то ужасное случилось с Лиат. Все, что она слышала — были крики Дэни.
Когда луна прибыла и убыла, и налилась воском снова, и шок от недавнего горя утих, община сконцентрировала свое внимание на свадьбе Лилит, чтобы поднять всеобщий дух. Ее сестры закончили ткать ее специальную свадебную одежду. Ее братья выкатили баррели вина из семейной пещеры.
На скрытой излучине реки Иордан, два падших ангела нежили на солнце свои блестящие тела на покрытом лилиями берегу после того, как искупались.
«Ты уверен, что не хочешь, чтобы я отложить это?» спросил Кэм, встряхивая свои волосы.
«Я в порядке» ответил Дэни, заставив себя улыбнуться. «Она вернется. И какая разница, если ты женишься на Лилит сегодня или через два месяца?»
Кэм снял свои одежды с ветвей рожкового дерева и обернул вокруг себя. «Это имеет большое значение для нее. Она была бы огорчена, если бы я предложил отложить свадьбу».
Дэни смотрел на реку какое то время. «Я закончил Ваше разрешение на брак вчера вечером. Краска должна уже высохнуть». Он встал и надел свою одежду. «Я принесу его».
Ненадолго Кэм сел и тоже уставился на реку. Он запустил плоский камешек жабкой по всей поверхности реки.
Он никогда не мечтал, что женится. Пока он не встретил ее. Любовь расцвела так быстро между ними, что было волнительно думать о том, сколько Лилит еще не знала, сколько Кэм еще должен был сказать ей…
Руки вокруг его шеи блаженно выдернули его из раздумий. Мягкие руки нашли его грудь. Он закрыл глаза.
Лилит начала тихо петь мелодию, которую он слышал как она напевает в течение нескольких недель. Наконец она нашла слова, чтобы сложить эту песню:
«Я даю тебе свои объятья,
даю тебе свой взгляд,
даю тебе свои шрамы, И вся моя ложь тебе. Что ты дашь мне?»
«Это самая очаровательная вещь, которую я когда-либо слышал», сказал Кэм.
«Это моя свадебная клятва для тебя». Она положила лоб ему на затылок. «Тебе действительно нравится?»
«Мне нравятся вино, элегантная одежда, прохладный поцелуй этой реки», сказал Кэм. «Нет такого слова, которое могло бы когда-либо так захватывать, как слова твоей клятвы». Он повернул голову, чтобы ткнуться носом в нее и увидел ее в свадебном платье ручной работы.
«Подождите», сказал Дэни подходя к ним. «Вы еще пока не женаты». Он опустился на колени перед влюбленными и развернул толстый пергаментный свиток.
«Это прекрасно,» сказал Кэм, любуясь элегантными буквами Арамейского письма Дэни и воздушными картинами, которые он добавил как границу, которая изобразила Кэма и Лилит в дюжине разных объятий.
«Тут?», удивилась Лилит и насупила брови. «Это говорит, что мы поженимся здесь, на берегу реки?».
«Что может быть лучше? Именно здесь мы влюбились друг в друга.» Кэм пытался сохранять его голос спокойным, как раз когда страх пронесся по нему, поскольку он знал то, что она собиралась сказать.
Храм Кэм не мог заходить. И ему было слишком стыдно сказать ей почему, что он был падшим ангелом, а падшие ангелы не могли ступать на священную землю.
Он должен был сказать ей правду с самого начала. Но если бы он сказал ей, это было бы концом их любви, как могла такая прекрасная девушка как Лилит принять то, кем был Кэм?
«Пожалуйста, Лилит», — прошептал он. «Попробуйт представить себе красивую свадьбу на берегу реки…»
«Я сказал тебе, что я хочу,» настаивала Лилит. «Я думала, мы договорились».
«Я никогда не соглашался бы на брак в храме», сказал Кэм, пытаясь сохранять тон его голоса спокойным и не желая выдать себя.
«Почему нет?» изумленно спросила Лилит. «Какую тайну ты хранишь?»
Дэни отступил, оставляя пару наедине. Даже сейчас Кэм не мог заставить себя сказать ей, что он не был человеком, что он был другим. Он любил ее так сильно, что он не мог упасть в ее глазах. И он упал бы, если бы она узнала правду.
Он повернулся к ней лицом, запоминая каждую веснушку, каждый отблеск солнечных лучей в ее волосах, калейдоскоп синий глаз. «Ты-самое замечательное существо, которое я когда-либо видел…»
«Мы должны пожениться в храме», решительно сказала Лилит. «Особенно после того, что произошло с Лиат. Моя семья и моя община не будут чествовать наш союз заключенный другим способом».
«Я не из вашей общины».
«Но я — да», сказала Лилит.
Ее община никогда не признала бы этот союз, если бы они узнали правду о Кэме. Он не думал об этой проблеме раньше. Он был настолько погружены в их любовь, что не мог остановиться, чтобы понять сколько препятствий стояло между ними.
Он пристально посмотрел в направлении храма. «Я не ступлю туда ногой».
Лилит почти рыдала. «Тогда ты не любишь меня».
«Я люблю тебя больше, чем я когда-либо считал такое возможным», — сказал он резко. «Но это не меняет дело.»
«Я не понимаю», плакала она. «Кэм…»
«Все кончено», — сказал он вдруг понимая, что он должен был сделать. Они будут сегодняшнего дня идти разными путями, каждый будет лелеять свое разбитое сердце. Другого пути не было. «Свадьбы не будет».
«Ты разбиваешь мне сердце», — взмолилась Лилит.
Но то, что Кэм услышал за ее словами было: ты плохой человек. Я знаю кто ты. «Забудь обо мне», — сказал он. «Найти кого-то получше».
Он произнес свои слова с горечью и когда Лилит открыла рот, он услышал слова злее, чем те, что он когда либо слышал. Это станет его горькой памятью — слова, которые он должен был услышать, чтоб закончить все.
«Никогда», задыхалась она. «Мое сердце принадлежит тебе. Будь ты проклят если не понимаешь этого».
Но Кэм знал, что она действительно имела в виду: я надеюсь я стану прородительницей тысячи жизней и тысячи дочерей, поэтому всегда будет женщина, которая будет проклинать твое имя.
«До свидания, Лилит», — сказал он холодно.
Она вскрикнула, в агонии схватила их разрешение на брак и швырнул его в реку. Она стояла на коленях плача, ее рука вдруг протянулась в сторону воды, как будто она хотела достать свиток обратно. Он смотрел как последнее доказательство их любви исчезает с течением. Теперь он был только Кэм, который должен был исчезнуть.
темные дни и десятилетия которые следовали, каждый раз думая о Лилит Кэм представлял какую то ужасную новую деталь, которая никогда не происходила в тот день у реки.
Лилит, плюющая в него.
Лилит, яростно прижимающая его к земле. Лилит, отказывающаяся от их любви.
Пока правда, та, которую Кэм отказался сказать ей, не поглотила его воспоминания о ее ярости. Пока в его мыслях Лилит не оставила его. Пока для него не стало легче жить без нее.
Он не позволял себе вспоминать слезы, прорезающие ее щеки или то, как она прикоснулась к могучему рожковому дереву, как будто прощаясь. Он подождал, пока солнце село и взошла луна. Когда его белые крылья, распустившиеся по сторонам, послали порыв струи ветра по траве.
Кэм, который покинул в ту ночь реку Иордан, никогда больше не вернется.
Глава 11
Семь дней.
За завтраком на следующий день, Лилит выбила несвежую печеньку из рук Брюса и поставила перед ним дымящуюся тарелку овсянки.
«Овсянка а-ля Лилит», сказала она. «Бон аппетит».
Она гордилась своей стряпней, которая включала в себя семена граната, кокосовую стружку, грецкие орехи и свежие сливки — продукты принесенные Кэмом.
Когда она спросила его об ксерокопии ее песни, он притворился, что не знает о чем она говорит. Но продукты были неопровержимым доказательством нечистой совести, пытающейся подкупить ее прощение.
«Пахнет вкусно», сказал Брюс, поднимая ложку. Он был одет для школы в слегка помятую рубашку и брюки цвета хаки, его волосы были чистыми и зачесанными назад. Лилит до сих пор не привыкла видеть его без пижамы. «Откуда у тебя такая еда?»
«Кэм», она сказала, кинув полную ложку овсянки в миску для ее матери, которая сушила феном волосы.
«Почему ты покраснела, когда ты сказала его имя?» поинтересовался Брюс. Его тарелка уже была пустой. «Есть еще? И не приносил ли Кэм шоколадную крошку?»
«Потому что он придурок, и — нет». Лилит дала ему миску, которую она готовила для своей мамы и начала насыпать третью часть. Было бесполезно пытаться нормировать хорошую еду, лучше ее просто есть, особенно теперь, когда Брюс чувствовал себя лучше. Он должен был оставаться здоровым.
Лилит опустилась на стул рядом с ее братом и продолжала назидательным тоном «Ты должен быть осторожен с людьми. Мы можем доверять только друг другу. Ладно?»
«Звучит как одиночество», — сказал Брюс.
«Да», она согласилась со вздохом. «Так и есть.»
Но это было лучше, чем позволить таким людям как Кэм разрушить твою жизнь.
«Отвали», Лилит сказала, хлопнув шкафчиком, поскольку Кэм приблизился в коридоре перед звонком. Она проигнорировала букет ирисов в его руке. Их мягкий аромат, который понравился Лилит, когда она нашла цветы на старинном столе два дня назад, теперь вызвал отвращение у нее. Все, чего касался Кэм вызывало отвращение у нее.
«Это для тебя», — сказал он, протягивая букет. «Мне очень жаль».
«Извини, за что, собственно? За изготовление ксерокопий?»
«Нет», сказал Кэм. «Я сожалею, что у тебя вчера был такой ужасный день. Просто я пытаюсь ободрить тебя».
«Ты хочешь сделать что-то, чтобы подбодрить меня?» сказала Лилит ехидно.
«Умри».
Она выдернула у него из рук цветы, швырнула их на пол и пошла прочь.
Кэм не присутствовал во время классного часа и поэзии, а также и после этого, так что у Лилит была прекрасная возможность передышки без него. Черное облако над ней даже немного прояснилось на биологии, потому что она сделала свою домашнюю работу для разнообразия.
«Может кто-нибудь сказать мне разницу между митохондрии и аппарат Гольджи?» спросила Миссис Ли у доски.
Лилит, казалось, по мимо воли подняла руку. Она не могла даже предположить, что поднимет руку добровольно на биологии.
Миссис Ли поднесла ко рту кофе когда она увидела Лилит в первом ряду, терпеливо ждущую, чтоб ее вызвали. «Ладно, Лилит», — сказала она, пытаясь скрыть свое удивление, «Даю тебе шанс. "
Лилит смогла это сделать только из-за Луиса. Вчера в обед, он подошел к ней в кафе возле линии выдачи еды.
«Я работал над новым битом ‘Полета Вверх тормашками’ прошлой ночью», — сказал он, пробарабанив ритм по его подносу.
«Я думаю мы могли бы ускорить темп немного,» заметила Лилит.
Луис заплатил за гамбургер, а Лилит использовала свой купон на бесплатный обед. Она нервничала, вдруг он хотел сказать что-то осуждающее, но он ничего не сказал вообще. Затем они заметили как Джин сидит сам по себе и Луис пошел, чтобы сесть напротив него, как будто в этом не было ничего особенного, хотя Лилит не думала, что она когда-нибудь видела, как они сидят вместе. Два мальчика посмотрел на Лилит, которая стояла неуверенно над ними.
«Тебе нужно официальное приглашение?» Джин похлопал по месту рядом с ним.
«Кидай задницу».
Лилит присела и вдруг поняла, что сидеть в кругу друзей в кафе было совсем по-другому, чем в одиночестве. Это было тепло, ярко, громко и весело, и впервые обед закончился слишком быстро.
них было много, что обсудить в музыкальном плане, но что удивило Лилит во время обеда, что у них было о чем поговорить и кроме музыки. К примеру Джин нервничал, что родители Кими не продлили ей комендантский час на выпускной вечер.
«Ты должен пойти туда, чувак», сказал Луис. «Вы должны сесть на неловкий диван с ее строгим папой и рассказать ему о твоих перспективах колледжа или что бы то ни было. Накачай себя, но будь респектабельными и положительным. Папы девочек любят это дерьмо».
«Я не могу поверить, что я советуюсь с первокурсником,» пошутил Джин, стреляя жаркое в глаз Луиса.
Потом оказалось, что новичок был чем-то близким к гениальности в биологии. Когда Лилит застонала о своей домашней работе, Луис начал петь: «Плазменная мембрана является вышибалой, не пускающей всю шушеру».
«Что это?» Лилит спросила.
«Это так, моя версия для изучения школьного домашнего задания!» он сказал и спел остальную часть песни, которая была ритмичной и содержала мнемоническое устройство для каждой части клетки. Когда он закончил Джин начала хлопать, а Лилит обняла Луиса прежде, чем она даже поняла то, что она сделала.
«Я не знаю, почему я никогда не задумывалась сочинять песни, чтобы помочь себе учиться», — сказала она.
«Тебе не надо». Луис усмехнулся. «Я объясню тебе все, что надо.».
Теперь на биологии Лилит вспомнила низкий голос Луиса, поющий ей накануне и удивительно, но она разобралась в ответе. Она не могла дождаться, чтоб рассказать ему это.
обеденный перерыв, она нашла его в кафетерии, набирающим холодную колу из автомата. Она подошла и начала петь. Он повернулся, улыбнулся и пропел окончательную линию с ней.
«Спаситель», — сказала она. «Спасибо».
«Обращайся», сказал Луис с кривой усмешкой.
«Действительно?» спросила она надеясь, чтобы в дальнейшем это стало обычной вещью. Она не могла позволить себе нанять репетитора для всех предметов, в которых она не могла разобраться.
«Что у тебя после обеда?» поинтересовался Луис, отпивая пену с его колы прежде чем она пролилась.
«История Америки», застонала она.
«У меня есть удивительная рок-опера, освящающая сражения Гражданской войны», — сказал он. «Это одна из моих лучших».
«Лилит?» Касание к ее плечу заставило Лилит обернуться. Кэм держал в руках поднос с ее любимым обедом: лазанья.
«Я не голодна», — зло процедила она. «Какую часть ‘умри’ ты не понял? Мне нужно сказать это еще громче?»
«Чувак, я съем эту лазанью», улыбнулся Луис.
Джин Ра встала из-за своего стола. «Что происходит, парни?» спросил он.
Кэм передал поднос Луису и Лилит объявила, «Кэм больше не в группе».
«Что ты сделал на этот раз?» покачал головой Джин. Рядом с ним Луис придавал лазанье форму и запихивал в рот с широко раскрытыми глазами.
«Лилит думает, что я ксерокопировал ее тексты и распространял их по всей школе,» сказал Кэм, оттягивая ворот его футболки. «Непонятно почему она думает, что я бы сделала это, но она уверена в этом.»
«Нет, Лилит,» сказал Луис, вытерев соус с губ рукой. «Я — помощник библиотекаря и я должен был вчера сделать некоторые копии. Это копия была прямо впереди меня в очереди. Все, что я знал, что это было похоже на тысячу страниц». Луис закатил глаза. «Надо иметь код когда копии такого большого объема. Это было отправлено с внешнего компьютера, с учетной записи король СМИ. "
Джин нахмурился. «Тогда это была или Хлоя Кинг или …» «Интерн» пробормотал Кэм. «Люк».
«Неважно», отрезала Лилит злясь, что история, которую она себе напридумывала про Кэма, разваливается на глазах. «Кэм все равно не в группе. Джин, Луи, увидимся после школы на репетиции».
Но когда Лилит добиралась до студии после занятий ее друзей там не было.
Вместо них там готовились к репетиции Perceived Slights, группа Хлои.
Их новый гитарный техник, тихая девочка по имени Карен Уокер, которая сидела рядом с Лилит на биологии, настраивал их инструменты. Она закусила губу когда она щипнула струны и повернула ориентиры блестящей электрогитары Хлои. Лилит могла точно сказать, что Карен понятия не имела что она делала, но участники группы не обращали на это внимания. Они предпочитали пить коктейли и играть на своих телефонах.
«Хм, Джун, а что это у тебя за музыка в наушниках?» спросила Тереза — блондинка слева от нее.
«Это Шопен, я слушаю его, когда я засыпаю,» сказала Джун.
Лилит представила ангельски выглядящую Джун, лежащую в кровати, мечтая под вальс Шопена. Лилит попыталась как то спать под музыку. Это было нереально. Она зависала на каждой ноте, поражаясь изменениям аккордов, пытаясь различить различные музыкальные инструменты.
Возможно музыка оставляла других людей в покое, позволяя им расслабиться, но Лилит музыка никогда не оставляла в покое.
«Кто-то убрал знак снаружи гласящий не пускать сюда уродов?» с желчью поинтересовалась Хлоя, когда она заметила Лилит, стоящую в дверях. «Ты здесь, чтобы наброста больше твоих тупых текстов на ничего не подозревающих жертв?»
Лилит не любила Хлою, но она знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что Хлоя не лгала, что она действительно думала, что Лилит раздала те фотокопии сама.
Это означало, что Хлоя не была причастна к ксерокопированию и распространению ее песни.
Луис сказал, что работа на копии прибыла с компьютера короля СМИ. Она вспомнила как Кэм предположил, что Люк, возможно, сделал фотокопии. Но это не имело смысла. Почему бы интерн старался сорвать ее участие в Битве групп?
«Ты не видела Луиса и Джина?» она спросила Хлою. «У нас здесь должна была быть репетиция».
«Больше нет,» сказала Хлоя и ее губы скривились в ядовитой ухмылке. «Мы выгнали этих неудачников. Это теперь наша территория».
«Но…»
«Вы ребята можете использовать бетонную плиту с мусорным контейнером. Удачи», сказала Хлоя, делая прогоняющий жест ее руками. «Брысь. Мы собираемся начать и я не хочу, чтоб ты украла нашу мелодию».
«Ага,» невозмутимо парировала Лилит, открывая двери студии. «Поскольку я могла бы испытать желание скопировать инновационный способ, которым ты показываешь свой экстаз, когда ты играешь на гитаре.»
Лилит нашла Джина и Луиса на парковке, сидящими на капоте нежно-голубой Хонды Джина. Температура поднялась, так как с обеда жар поднимался еще и с раскаленного асфальта. Солнце было слабой оранжевой точкой позади дымного облака. Лоб Луиса был влажным от пота, когда он предложил Лилит остатки чипсов из огромного мешка Doritos, который он держал.
«Хлоя выгнала тебя тоже?» спросил Джин, закидывая ноги на фары его автомобиля.
Она кивнула. «Где же мы будем теперь репетировать? Мой дом — это точно не вариант».
«Мой тоже», сказал Луис между чавканьем. «Мои родители убьют меня, если они узнают, что я остался играть в группе. Они думают, что я задержалась сегодня на подготовительные курсы».
«Мой тоже не годится», — сказал Джин. «Я самый старший из пяти детей и Вы не захотите иметь дело с моими братьями и сестрами. Тем более с близнецами. Они психи».
«Значит мы влипли,» потухла Лилит. Она подумала было о ручье, но для этого им нужен был бы генератор для питания микрофонов, колонок, синтезатора. Это не сработает.
«Как насчет Кэма?» Сказал Джин. «Кто-нибудь знает, где он живет?»
«Простите, вы имеете в виду Кэма, который больше не в группе?» Лилит сказала, прищурившись.
«Он не подставлял тебя, Лилит», — настаивал Джин. «Я знаю, что ты злишься, но это не Кэм. Ты должна поговорить с ним, прояснить ситуацию. Мы нуждаемся в нем».
Лилит не ответила. Ей нравилось иметь Джина и Луиса как друзей и она не хотела портить это, но она упиралась бы, если бы они вынуждали ее позвать Кэма назад в группу. Однако теперь, когда Джин упомянул его, Лилит было любопытно на предмет того, где Кэм жил.
«Помощник библиотекаря в помощь», сказал Луис, прокручивая его телефон. «У меня есть доступ к базе данных студентов с указанием адреса каждого». Он наклонил голову назад, убирая рукой челку с глаз. «Вот она, двести сорок один. улица Доббс.» Он сунул последнюю чипсу в рот, затем бросил пустой пакет в ближайшую мусорку. «Пойдем».
«Это не значит, что я позволю ему вернуться в Месть,» заявила Лилит ребятам, которые были уже в автомобиле. «Мы просто поедем и проверим.»
Луис открыл пассажирскую дверь для Лилит и она подумала, что это был рыцарский жест. GPS Джина направил их к песчаной части города. Он включил на стерео один из своих любимых альбомов, который им всем нравился и проехал мимо торгового центра, который Лилит всегда проходил по дороге в школу. Они оказались в окрестностях Лилит и поехал мимо ее улицы.
Она задержала дыхание, пока она больше не могла видеть свою дорогу в боковое зеркало, как если бы Джин или Луис могли бы сказать, что этот отвратительный дом в конце переулка было то, что Лилит называет домом. Она думала о Брюсе внутри, смотрящим старые эпизоды Jeopardy! Рядом с Аластором на диване и ей казалось, будто она предает его стыдясь всего этого.
Ее удивляло, что Кэм живет в этой части города. Она вспомнила как в начале он сказал ей, что он спал на улице накануне вечером. В то время она думала, что он шутит. У него, казалось, было много денег. У его был хороший мотоцикл и его кожаная куртка выглядела дорого. Он принес ей продукты, кормил ее икрой и пытался дарить ей цветы.
Джин резко повернул налево и затормозил. «Этого не может быть».
Доббс была длинная, прямая улица, которая была полностью закрыта для автомобильного движения. Там не было никаких домов и квартир. Между их автомобилем, двигающимся на холостом ходу и горящими холмами были сотни лоскутных палаток и картонных навесов, сооруженных просто по середине дороги. Люди находящиеся среди палаток, казалось, не имели ничего общего с Кэмом.
«Возможно база данных является неправильной», сказал Луис, вытащив свой телефон.
«Давайте проверим,» сказал Лилит и открыла пассажирскую дверь.
Луис и Джин последовали за ней к краю палаточного городка, переступая через разбитые бутылки и заплесневелые картонные коробками. Здесь было необычно холодно, ветер был резким. Лилит не знала, что она искала, она уже не ожидала найти здесь Кэм. Запах был подавляющим, как потную свалку кто-то облил бензином. Лилит дышал через рот, пока она пыталась понять смысл этой сцены. Сначала это выглядело как полный хаос: дети тощие бегают повсюду, грызня людей за содержание мусорной тележки, пожар, бушующий в мусорном баке. Но чем дольше Лилит изучала мир улицы Доббс, тем более все начало проясняться. Это было свое маленькое сообщество со своими правилами.
«Я увидела их первой,» женщина возраста матери Лилит кричала другой, более молодой женщине, вырывая пару холщевой обуви из ее рук.
«Но они моего размера,» спорила вторая женщина. У нее были светлые дреды, одет она была в серую майку на столько короткую, что Лилит могла видеть ее ребра. «Вы даже не можете засунуть свой большой палец в них».
Лилит посмотрела на свои собственные разваливающиеся военные ботинки со шнурками, которые она постоянно связывала узелками вместе, когда они рвались. Это единственная пара обуви, которая у нее была в течение многих лет. Она пыталась себе представить, если бы она не имела даже их.
«Может быть нам следует уйти,» сказал Джин, выглядя обеспокоенным. «Мы можем поговорить завтра с Кэмом в школе».
«Там», Лилит сказала, указав вперед на парня с сумкой-почтальонкой через плечо, выходящего из темно-зеленой палатки.
Кэм сделал паузу на мгновение и пристально посмотрел на небо, как будто он мог прочитать что-то там, что остальные не могли видеть.
На этом фоне в потухающем свете сумерек Кэм, казалось, был кем-то совсем другим. Он выглядел более старшим и уставшим. Он всегда выглядел так? Ей стало не по себе. Она задавалась вопросом, как она могла не замечать этого, что он ей казался настолько уверенным и таинственным.
Это место было действительно его домом? Лилит никогда не знала, что люди могли жить так в Перекрестке. Она никогда не воображала никого кто бы мог быть в худшем материальном положении, чем ее собственная семья.
Он шел в их сторону, но он еще не видел их. Лилит потащила Джина и Луиса за рукава, чтобы убрать их из его поля зрения.
Кэм кивнул, проходя мимо двух парней постарше. Один из них поднял руку для приветствия.
«Эй, брат».
«Как ты, Аугуст?» услышала она, как Кэм поприветствовал их.
«Не жалуюсь. Просто зубная боль».
«Я сниму тебе ее» Кэм сказала с улыбкой. Он положил руку на плечо парня и посмотрела ему глубоко в глаза. Человек, казалось, расслабился, пронзенный пристальным взглядом Кэма.
Лилит была слишком поражена. Все люди здесь были голодные с нервными взглядами. Но не Кэм. Поверх его истощения он излучал спокойствие, которое показывало, что ничто в этом месте не могло тронуть его. Возможно, ничто в этом мире не могло тронуть его. Это зрелище было одним из самых красивых вещей, которые она когда-либо видела. Она хотела быть также в мире с собой, спокойной, свободной.
«У меня такое чувство, что он действительно живет здесь», — сказал Джин
«Если вы называете это жизнью», — сказал Луис, и пошел к нему. «Он не должен здесь находиться. У нас есть две дополнительные спальни в моем доме. Я уверена, что родители разрешат ему пожить с нами».
«Подожди». Лилит одернула его. «Ему может быть неприятно, что мы выследили его здесь». Лилит знала, что это смутило бы ее, если бы ситуация была обратной. «Давайте поговорим с ним завтра».
Она наблюдала, как Кэм подошел к горящей мусорке, где отец готовил две сосиски для четырех маленьких детей на металлической решетке. Он разрезал каждую сосиску на две части и переворачивал их на гриле, но когда Кэм остановился перед ним, человек начал резать одну из сосисок на мелкие кусочки.
«Голоден?», — спросил он, предлагая Кэму четверть сосиски.
«Нет», сказал Кэм. «Спасибо. На самом деле …» Он полез в свою сумку и вытащил обернутый в фольгу пакет. «Хочу тебе дать это».
Человек развернул пакет и извлек гигантский сэндвич. Он моргнул Кэму и укусил большой кусок, затем разделил остальное между его детьми. Когда они поели он обнял Кэма в благодарности.
Самый старший мальчик, приблизительно возраста Брюса, протянул Кэму потрепанную гитару. Он взъерошил волосы мальчика, затем сел возле них. Он пытался настроить ее, но Лилит могла услышать, что это было безнадежно. Две из струн были порваны. Однако, Кэм не сдавался и скоро гитара звучала немного лучше, чем прежде.
«Какие пожелания?», — спросил он.
«Колыбельная», сказал самый маленький мальчик с зевком.
Кэм подумал момент. «Я слышал это от одного очень талантливого музыканта», сказал он, «ее зовут Лилит».
Когда Кэм проиграл первые аккорды " Изгнания», Лилит затаила свое дыхание. Кэм спел ее песню красиво, медленно и с большой эмоцией, принеся ей глубину, которую она никогда не воображала возможной. Он спел ее дважды. К тому времени, когда он закончил, дети клонились в сон. За ними их отец тихо аплодировал Кэму.
«Эй», прошептал Джин.
«Да», — ответила Лилит. Она дрожала чуть не плача, так была тронута, что не могла больше ничего сказать.
«Мы должны идти», — сказал Луис.
Несколькими часами ранее, Лилит была уверена, что она послала Кэма прочь в последний раз. Теперь она следовала за ее друзьями в машину Джина и ощущала головокружение, как будто мир вокруг нее сдвигался с каждым шагом.
Единственная вещь, в которой она была уверена, что она была виновата перед Кэмом думая о нем так плохо.
Глава 12
Шесть дней.
Кэм проснулся на улице Доббс в зеленой палатке с жесткой задней стенкой, у его ног свернулась калачиком бездомная собака. Он спал здесь уже несколько раз с тех пор как он прибыл в Перекресток. Тут он был менее одинок, чем на крыше Трамбалльской школы.
Он подтолкнул собаку и выглянул наружу на бледно-розовый Восход. Утро начиналось рано. Все вокруг были голодные и мутные после ночи. Бесплатная столовая открывалась в семь и Кэм добровольно предложил поработать в утреннюю смену за завтраком перед тем, как пойти в школу.
Он пробирался вниз по улице проходя мимо семей, которые готовились ко дню, расстегивая свои палатки, растягивая свои конечности, покачивая младенцев. Он толкнул стеклянную дверь в заброшенном административном здании, которое использовали как бесплатную столовую.
«Доброе утро». Изможденный пожилой человек по имени Джэкс поприветствовал Кэма внутри. «Можешь начать прямо тут». Он кивнул в сторону погнутого стального прилавка, где стояла гигантская коробка с продуктами рядом с мисками.
Немного поболтать — это было сейчас спасение Кэма. Он добавил молоко и яйца начал перемешивать жидкое тесто для блинов, зная, что мальчики Баллард, которые любили его музыку, будут тут в числе первых. Половина сосиски и пару кусочков бутерброда был не ужин для растущего организма. За короткое время Кэму понравилось заботиться о людях, которые жили на улице Доббс. Он проникся ко всей земной жизни, а не только Лилит. Люди очаровали его. Все эти огоньки их душ заставляли его не терять надежду.
«Ты в порядке, Кэм?» спросил Джекс переворачивая на гриле ломтик сала. «Ты не очень хорошо выглядишь».
Кэм поставил миску с тестом для блинов и пошел в сторону тонированного окна, чтобы посмотреть на свое отражение. Его зеленые глаза были утоплены за темно-фиолетовыми кругами под глазами. С каких пор у него были обвисшие щеки? Теперь даже его руки казались очень древними, пятнистыми и морщинистыми.
«Я в порядке», — сказал он, но его голос дрогнул. Он смотрел на себя и чувствовал себя ужасно.
«Возьми себе что-нибудь на завтрак перед школой,» Джекс сказал ласково, похлопав Кэма по спине, как будто тарелка с блинами избавит его от проблем которые дьявол ему устраивает и они в одночасье исчезнут.
«Кэм…»
Лилит нашли его возле шкафчиков до начала уроков. Он прилетел с улицы Доббс кампус, чтобы успеть принять душ перед тем как раздевалка заполнилась учениками. Он думал, что душ поможет ему выглядеть немного лучше, но когда он оделся для школы, зеркало в раздевалке было столь же недобрым как и окно бесплатной столовой.
Даже его ноги менялись, становясь черным и раздвоенными, как копыта проклятых. Он больше не мог одеть его собственные ботинки. Ему пришлось украсть пару из мото-магазина в центре города.
«Привет». Кэм не мог отвести глаз от прекрасного лица Лилит.
«Как ты?» — спросила она негромко.
«Бывало и лучше». Это было не то в чем он хотел признать, но правда выскользнула, прежде чем он мог сдержаться.
Учащиеся устремились мимо них через коридор. Все говорили о выпускном. Кто-то пнул футбольный мяч в голову Кэма, но он увернулся как раз вовремя.
«Я могу тебе чем то помочь?» спросила Лилит, прислонившись к шкафчикам и одарив его легкой улыбкой. Она была в футболке завязанной на талии в узел с фотографией Четырех всадников на ней. Ее волосы были еще влажные после душа и пахли фрезиями. Он не мог удержаться чтоб не нагнуться к ней.
Вспомни мня, он хотел сказать, потому что если бы она могла вспомнить Кэм каким он был когда они впервые встретились и влюбились друг в друга, она не обратила бы внимание на его увядающую оболочку в которой он был сейчас.
«Я думал, ты злишься на меня», — сказал он.
его удивлению, Лилит протянула ему руки. Ее пальцы были прохладными и сильными в мозолях на кончиках, которые она наиграла на гитаре. «Есть более важные вещи, о чем надо волноваться,» сказала она.
Кэм воспользовался шансом и подошел поближе, мечтая протянуть руку к ее волосам. Он знал какие они будут: влажные и восхитительно мягкие, так же, как это было
Ханаане, когда она лежала в его объятиях на берегу реки после купания и ее волосы были распущенны на его голой груди.
«Что может быть более важным, чем твое доверие?» спросил он.
Лилит наклонила голову к Кэму. Мечтательный взгляд заполнил ее глаза, заменяя подозрение, к которому он привык в этом Аду. Ее губы разомкнулись. Кэм задерживал дыхание …
«Так, детки …» Джин Ра неожиданно нарисовался перед ними и поднял на лоб его зеленые пластмассовые солнцезащитные очки. «Мы группа или что?»
Лилит отступила назад и потянула вниз кромку ее шорт. Она выглядела смущенной, как если бы кто-то выйдя из гипноза и не понимал, что с ним случилось мгновением раньше.
Кэм понимал, что Джин не сделал ничего плохого, но в тот момент Кэм очень хотел его стукнуть.
«По тому как вы двое общаетесь я полагаю, что " Джин продолжил, видя взгляд Кэма, «вы помирились и мы снова…»
«Мы как раз работаем над этим,» — с улыбкой сказала Лилит.
«Работайте побыстрее», — сказал Джин и щелкнул пальцами. «У нас есть важное дело, надо обсудить выпускной». Он подтолкнул Лилит. «Ты его уже спросила?»
«Спросила меня о чем?» не понял Кэм. «О выпускном бале», — сказал Джин.
Лицо Лилит залилось краской, а брови Кэма поползли вверх. Он так долго ждал романтичного момента, чтобы пригласить ее на бал. А она на самом деле планировала сама спросить его?
«Конечно,» выпалил он. «Я согласен, я как раз сам хотел.»
Джин поморщился. «Нет, чувак, это была шутка. Сожалею. Я думал ты будешь смеяться. Я думал, что вы оба будете…»
Кэм сглотнул. «Весельчак».
«Мне не нужна пара, чтобы играть свою песню с моей группой», отрезала Лилит. «По этому все остыьте».
«Да, Король выпускного» Джин сказал, смеясь. «Остынь». Кэм пихнул его плечом в шкафчик. «Спасибо, мужик».
«Хотела кое о чем спросить тебя, Кэм,» начала Лилит, накручивая на палец прядь своих рыжих волос, «если бы ты рассмотрел вопрос о возвращения в группу.» Она взглянула на Джина. «Мы не против. Мы хотим чтоб ты вернулся. Ты как смотришь на это?»
«Хорошо,»- сказал Кэм, задаваясь вопросом, что заставило ее передумать.
«Конечно. Я бы с удовольствием».
Джин положил одну руку на плечо Кэма, другую на плечо Лилит. «Теперь, когда это улажено, мы можем приступить к делу», сказал он. «Найдите меня на парковке прямо после школы. Мы едем на дело».
«Куда?» Спросил Кэм. Какими бы ни были планы Джина Кэму понравилась идея выехать из Трамбулла с Лилит.
«Покупки для Выпускного бала, битва групп, она же наше дебютное выступление.» Джин постучал по циферблату часов. «Прошло шесть дней, а у нас вид никакой.»
«Джин, я сижу рядом с Кими на поэзии,» сказала Лилит. «Я знаю о клюквенном атласном поясе, который ты специально заказывал, чтобы соответствовать ее платью на выпускном балу.»
Кэм рассмеялся.
«Заткнись, и ты заткнись», фыркнул Джин, указывая на каждого из них. «Да, я буду носить клюквенный атласный пояс какое то время на выпускном.» Он покачал головой печально. «Но не тогда, когда Месть будет выступать. Для этого нам нужно кое что совсем другое».
Лилит посмотрела на свои джинсовые шорты. «Я просто собиралась одеть…»
«Мы не можем одеть нашу повседневную одежду на сцену!» Сказал Джин серьезнее, чем Кэм когда-либо видел его. «Мы же не хотим, чтобы наши зрители смотрели на нас так как они делают это сейчас».
Кэм откашлялся и взглянул на свои ботинки. Джин предлагал, чтобы он не одевал их на сцену? К сожалению, у него не было большого выбора. Он оглянулся вокруг на студентов, спешащих на занятия. «Я не уверен, что они вообще видят нас».
Джин закатила глаза. «Ты знаешь то, что я имею в виду. Ты же не хочешь, чтобы тот парень, Люк, увидя тебя на сцене подумал что ты из мест заключения, не так ли?»
«Наверное, нет», — признался Кэм, хотя он знал, что никакой костюм бы замаскировать его от Люцифера.
«Он должен думать, что ты из другого мира,» продолжил Джин магически жестикулируя руками.
«Мы просто играем одну песню,» ответила Лилит. «Для этого совсем е обязательно выглядеть как на глянцевой обложке.»
Кэм подумал, почему Лилит боится изменений, но вдруг он все понял: она, наверное, не могла себе позволить ничего нового. Но она не могла показать это всем и он должен придумать способ помочь ей в этом.
«Слушай, Джин,» Кэм сказала глядя на Лилит. «Нам нужен клевый внешний вид.
Просто не дорогой. Я не могу позволить себе много на данный момент».
«Не беспокойтесь», — сказал Джин и Кэм увидел как Лилит облегченно вздохнула. «Я совершенно не имею ничего против бюджетных мест. По этому мы встречамся в три сорок пять и едем в Армию спасения».
Кэм почесал голову. Его кожаная куртка была ручной работы, в 1509 во Флоренции ее сшил сам Бартоломео. Он взял свою предыдущую пару ботинок от мертвого американского пехотинца в области Райнленда в 1945. Его джинсы были из первой партии, сделанной в 1873 Леви Страусс.
О, сколько прошло времени.
«Я за», сказал Лилит, прежде чем прозвенел звонок. «Встретимся после школы.
Кстати, Кэм, мне нравятся твои новые ботинки».
«Ты пойдешь со мной, прямо сейчас.» Tarkenton схватила Кэм за воротник во время обеда, когда он надеялся сбежать к ручью Гремучей змеи. Он сумел стащить вчера черный атласный ремень для гитары в музыкальном магазине, и он хотел оставить его в качестве подарка для Лилит на антикварном столе.
«В чем меня обвиняют?» удивился Кэм, когда Tarkenton потащил его обратно в столовую
«Невыполнение своих обязанностей в качестве номинанта на выпускном. Мисс Кинг сообщила мне, что ты пропустил пять встреч уже и сегодня тебе этого не удастся».
Кэм застонал. «Разве нет какой то причины по которой я могу отказаться? Там должен быть другой парень, который на самом деле хочет это место».
Tarkenton направил Кэма к столу в центре столовой, где сидели Хлоя Кинг с другими девушками ее группы и три парня, знакомства с которыми Кэм до сих пор успешно избегал. Они все наклонились деля пиццу и полушепотом что то обсуждая. Когда они увидели Кэма все замолчали.
«Сядь», рявкнул Таркентон, «и начни обсуждение с остальными цветовое решение для баннера воздушного шара". Директор показывал Кэму жестом на свободное место.
«Если я сяду, Вы уйдете?» пробормотал Кэм когда Tarkenton наконец исчез. Сразу же Хлоя сдвинула коробку из-под пиццы в центр стола вне досягаемости Кэма.
«Не смотри на меня так», — сказала она. «Я помогаю… Я уверена, что ты хочешь скинуть несколько фунтов перед выпускным. Поверь мне, тебе не нужна эта пицца.»
«Не будь занудой, Хлоя», — пошути парень с квадратной головой по имени Дин.
«Пусть жирный набивает свое пузо».
Все за столом начали смеяться. Кэма меньше всего заботило то, что эти подростки думали о нем. Он заботился только о времени, которое они забрали у него. Он должен быть либо с Лилит, либо делать что-то особенное для нее.
Именно тогда свернутый листок бумаги упал на стол перед ним. Кэм поднял глаза увидел Лилит, которая проходила мимо, неся ее поднос с ланчем. Она кивнула на записку. Имя Кэма было написано на внешней стороне черным маркером. Он развернул ее.
ДЕРЖИСЬ…. ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ТРИ ЧАСА ДО НАШЕЙ ПОЕЗДКИ. Окрыленный счастьем он повернулся, чтобы посмотреть на Лилит. Она заняла место в дальнем конце столовки рядом с Джином и Луисом. Она ела ярко-красное яблоко смеялась. Она как будто почувствовала взгляд Кэма через всю столовую и обернулась, чтобы одарить его ослепительной сочувственной улыбкой.
Хлоя могла взять свою пиццу и засунуть ее куда подальше. Улыбка Лилит — это было все питание которое было необходимо Кэму.
После школы Хонда Джина въезжала на парковку Армии спасения и остановилась посередине двух парковочных мест. Пальцы Кэма тронули Лилит, когда он выбирался с заднего сидения. Когда он поднял глаза, она улыбалась. Это была та самая улыбка, которую она послала ему в кафетерии, улыбка, которая помогала Кэм пережить тридцать пять минут встречи планирования выпускного.
Кэму было все равно, куда должен быть помещен фотоавтомат на выпускном, или должен ли ди-джей быть одет в смокинг или во что-то более повседневное, или нужны ли им были цветы, чтобы украсить стол где будут подписываться книги памяти.
него была одна единственная цель, сделать так чтобы Лилит была его парой на выпускном.
Дела шли хорошо сегодня и не было никаких новых следов вмешательства Люка, так что Кэм был настроен оптимистично. Но он все еще был начеку. Он чувствовал себя в этой поездке так романтично, как если бы это была поездка на вершину Эйфелевой башни.
«Разделяй и властвуй», сказала Джин, зазывая их в секонд-хенд. В магазине пахло нафталиновыми шариками, на которые побрызгали кошачьей мочой, смешанной с дуновением несвежих духов ванили. «Экспериментируйте и получайте удовольствие».
«Но помните», — добавил Луис, держа дверь открытой для Лилит, «мы ищем костюмы, которые возвысят наше присутствие на сцене».
Кэм взглянул на первокурсника и рассмеялся. «Эй. Что на тебя нашло?»
«Я буду с парой на выпускном», сказал Луис, пританцовывая. «Некая важная персона».
«Ты, наконец, спросил ее?» поинтересовался Джин, затем усмехнулась Кэму. «Он пускал слюни по Карен Уокер весь семестр».
«Молодец, Луис,» одобрила Лилит и хлопнула по ладони барабанщику, но когда она прошла по проходу переполненному шляпами, Кэм задался вопросом, услышал ли он намек зависти в ее голосе. Даже у Луиса уже была пара на выпускной бал.
Кэм последовал за Лилит к высокой стене из светло-зеленых полок. Было впечатление, что она искала наиболее интересный раздел магазина. Кэм делал покупки в них, жертвовал им свои вещи и даже работал в не менее ста таких магазинах на протяжении многих лет. Он может зайти в любой и знать где были обувь, жакеты, брюки и как найти действительно классные костюмы.
Лилит остановилась у одной из секций, поднялась на цыпочки, чтобы достать с полки костюм в тонкую полоску состоящий из трех частей. Она держала брюки возле Кэм, кивая с одобрением. «Что думаешь?».
«Бомба». Он взял костюм, а затем посмотрел остальные, останавливаясь на клетчатом в стиле glen-plaid тот, который был поменьше, чем другие, и выглядел безупречно. Кэм знал, что жакет будет выглядеть соблазнительно на Лилит и что брюки бы сели на ней правильно.
«О, мне нравится это,» — сказала она, когда он протянул его ей. «Ты думаешь, мне будет не плохо в этом»?
«Я не знаю, как этот город сможет справиться с тем, насколько хорошо ты будешь выглядеть в этом костюме,» шутя сказал он.
«Правда?» Она осмотрела его, ища пятна. «Я примерю его».
Кэм махнул высокой леди, носящей бейдж. «Вы не могли бы показывать нам где Ваши примерочные?»
«Конечно», сказала женщина, ведя Кэма и Лилит к отгороженному желтым фланелевым занавесом углу.
Гардеробная комната была в беспорядке: старые платья, пончо, фетровые шляпы и пижамы висели на вешалках и настенных колышках. Казалось, все то, что меряли и отбрасывали в последние десятилетия оставалось там в куче.
«Входи,» сказала Лилит и потянула занавес, закрывая за ними обоими.
Внутри, свет отличался, лампы накаливания смягчились к более мягкому, почти романтичному свету из-за их пыльных оттенков.
«Отвернись пока я буду одевать это,» сказала она.
«Ты не хочешь, чтоб я подождал снаружи?» смущенно спросил Кэм.
«Я сказала тебе, что я хочу», сказал Лилит. «Отвернись.»
Кэм следовал ее указаниям. Он слушал звуки, которые исходили от нее когда она двигалась, ее мягкое дыхание, шлепок ее рюкзака, падающего на пол, звук резинки когда она собирала волосы в хвост. Что-то дотронулось его плеча и он понял, что Лилит раздевалась. Со всей одеждой, нагроможденной здесь не было много места, чтобы двигаться по раздевалке, поэтому когда Лилит высвобождалась из своих джинсов ее голое бедро коснулось Кэма. Его крылья загорелись стремлением, чтобы развернуться.
«Ты собираешься примерять свою одежду, или как?» спросила Лилит.
Это было захватывающее чувство, зная, что что-то опасно сексуальное происходит позади него, но не мочь видеть ничего. Кэм чувствовал, что у него и Лилит была тайна, момент, который был только у них. «Ну да». Он снял свою куртку.
Вскоре они уже стояли голой спиной к голой спине. Прикосновение кожи Лилит в тихом завешенной пространстве действовало возбуждающе. Он опять вспомнил реку Иордан. Его тело могло узнать каждый ее изгиб на ощупь.
Может ли Лилит тоже узнать его? Благодаря Люциферу нынешнее тело Кэма не имело ничего общего с тем, каким он был в Ханаане, но все равно он жаждал надеяться на то, что если он так близко к ней может это всколыхнет и ее воспоминания.
«Эу» крикнул Джин снаружи. «Требуется мнение».
«Минуточку,» крикнула Лилит и они с Кэмом поспешил одеться в свои наряды. Кэм застегнул штаны в тонкую полоску и мгновение спустя почувствовал ее кончики пальцев на своих плечах, которые поворачивали его лицом к ней.
Только Лилит не была одета в костюм. Вместо этого она была облачена в светло-голубое платье с нежными, простыми линиями. Вырез был низким, но не слишком глубоким. Его длинна была выше колена. Она, должно быть, просто нашла его в груде одежды, но выглядело оно, как будто было сшито специально для нее.
«Ты прекрасно выглядишь», — сказал он.
«Спасибо», сказала Лилит. Она оглядела его костюм, который по размеру подошел бы скорее прежнему Кэму нежели его настоящему телу. «Он выглядел многообещающе на стойке», — сказала она вежливо. «У тебя вид представителя по продаже подержанных автомобилей».
«Это прекрасно», сказал он, «потому что ты похожа на сексуальную домохозяйку пятидесятых возле подержанного Кадиллака».
«Фи,» взвизгнула Лилит и засмеялась. «Сними это немедленно пока этот фасон не разочаровал меня окончательно.»
«Что я должен вместо этого надеть?» опросил Кэм тоже смеясь.
«Что-нибудь такое!» Лилит схватил серое шерстяное пончо с желтыми и оранжевыми цветами с колышка на стене в задней части примерочной. Оно выглядело, как будто когда-то принадлежал мексиканскому десперадо. «Вот!»
Кэм потянулся позади к просторному зеленому халату и вытащил из-под него розовое атласное гавайское платье. «Только если ты примеришь это».
«Я принимаю твой вызов», — сказала Лилит игриво и взял платье. Она кивнула с указательным пальцем Кэму, чтобы он развернуться.
Они снова были спина к спине, Кэм стоял неподвижно, когда он почувствовал как голое тело Лилит дотронулось до него. Он закрыл глаза и представил себе как гавайское платье скользит вниз по кривой ее бедер.
Когда она обернулась, Кэм заметил, что она сорвала белый шелковый цветок орхидеи из выбора искусственные растения в углу гардеробной. Он был засунут за ухо. «Алоха», — сказала она, хлопая ресницами.
«Алоха и тебе,» сказал Кэм.
«Оу, мальчик знает, как носить пончо», сказала она, одобрительно оценивающе смотря на него вверх и вниз.
Кэм воспроизвел свой самый чистый мексиканский акцент и взял Лилит за руку. «Я знаю, что мы происходим из различных миров, сеньора, но теперь, когда я увидел Вас, я должен забрать Вас к своему ранчо».
«Но мой отец никогда не допустит этого», сказала Лилит, имитируя выразительно убедительный голос гавайской жрицы. «Он убьет вас прежде, чем Вы сможете забрать меня отсюда!»
Кэм поцеловал ее руку. «Ради вас, я бы рисковать чем угодно, даже вечным пламенем Ада.»
«Алё!?» закричал Луис из-за занавеса. «Что там происходит? Вы нашли себе что то толковое?»
Лилит хихикнула и откинула штору, воспроизводя короткий гавайский танец. Они нашли Джина, одетого в черную мягкую фетровую шляпу и коричневый тренч. Между тем Луис нашел футбольную униформу вместе с вкладками и кое-как напялил ее поверх своей одежды. «Свяжитесь со мной теперь, сопляки!» — крикнул он в потолок.
«Отлично.» Джин посмотрел на каждого из них и покачал головой. «Мы будем смотреться как Village People».
«Мы старались, чувак», сказал Луис. «У нас просто было мало времени!»
«Ну, пока, все плохо», — сказал Джин. «Кроме тебя, Лилит. Теперь, давайте попробуем немного получше».
«Сказал парень, который выбрал мягкую фетровую шляпу», прокомментировал Луис, когда они оба исчезли в океане вельвета.
«Что теперь?» Сказал Кэм, когда он с Лилит вернулся в примерочную. «Мы можем иметь проблемы с Джином если мы продолжим дурачиться.»
«Ох. это опасно», поддразнивала Лилит. Она поглядела вокруг раздевалки, завешанной вещами. «А давай удивим друг друга».
Опять они повернулись спиной к спине. Опять Кэм чувствовал, что платье Лилит скользит над головой и падает на пол у его ног. Опять он вздрагивал с трудом подавляя желание.
Он обсмотрел стойку одежды перед ним, достигая наконец длинного, бежевого индийского кафтана. Он натянул его на голову и связал его на поясе.
«Что ты думаешь об этом?» спросила Лилит спустя несколько минут.
Он повернулся к ней лицом.
Лилит была одета в полупрозрачное белое длиной до пола платье с вышитыми темно-зеленые листья. «Я не могла не заметить вас в деревне в этот день…», сказала она наигранным таинственным голосом.
Она все еще играла, но Кэм едва мог дышать. Он не видел это платье с тех пор …
«Где ты это нашла?»
Лилит показала на кучу одежды, сваленную возле задней стены, но Кэм не мог оторвать от нее глаз. Он моргнул и увидел свою невесту. Солнечный свет покрывал ее плечи круглыми пятнами когда она стояла около него возле Иорданской реки три тысячи лет назад. Он помнил точно как легко как перышко ткань чувствовалась между его пальцами, когда он обнимал нее. Он вспомнил, как померк весь мир, как она оставила его.
Этого не могло быть. Ткань обветшала бы давно. Но в этом платье, Лилит походила точно на девушку, которую он потерял.
Кэм прислонился к стойке одежды, чувствуя слабость.
«Что?» Лилит спросила.
«Что, что?» Кулак ответил.
«Я плохо выгляжу в этом, очевидно.»
«Я этого не говорил».
«Но ты подумал об этом».
«Если бы ты могла прочитать мои мысли, ты принесла бы извинения за тот комментарий».
Лилит потупилась на платье. «Это была шутка». Она замолчала. «Это глупо, я знаю, но, по каким то причинам, я… хотела тебе понравиться в нем».
Она вышла из примерочной, чтобы встать перед зеркалом снаружи. Кэм последовал за ней, наблюдая за ее пальцами, ощупывающими вышивку на ее талии. Он смотрел как шелестела юбка, как она скользила на ее бедрах раскачиваясь. И тут настала перемена в ее выражение. Ее глаза вновь стали мечтательными. Он сделал шаг ближе.
Было ли это возможно? Она что-то вспомнила из своего прошлого?
«Ты самое замечательное существо, которое я когда-либо видел,» сказал он прежде, чем он понял, что он делает.
«Мы должны пожениться в храме», — ответила она.
«Что?» Кэм удивленно заморгал, но затем к нему пришел ответ. Они говорили эти же слова друг другу раньше, на берегу реки, в земле Ханаанской когда в последний раз она надевала это платье.
Лилит встретила его взгляд в зеркале. Внезапно гнев затопил ее глаза, искажая ее черты. Она развернулся к нему лицом, полным ярости. Прошлое, которое она не могла вспомнить, вплывало рябью вперед, в настоящее время. Он мог видеть, что Лилит была смущена из-за того, что она злится и он был абсолютно уверен, что это было связано с ним.
«Лилит», — сказал он. Он хотел рассказать ей всю правду. Это разрушало его когда он понял, что она должна была чувствовать себя лучше, чем это было сейчас.
Но прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, Лилит расхохоталась. Смех был какой то фальшивый, не ее естественный мелодичный смех. «Что это было?» сказала она. «Я сожалею. Чувствую себя какой то идиоткой».
Кэм попытался засмеяться. «Шутка?»
«Может быть.» Лилит нервно дернула застежку на задней части ее шеи, как будто платье душило ее. «Но мой гнев чувствуется настолько реально как будто я хочу сорвать твое лицо с твоего черепа своими ногтями».
«Оу,» успел сказать Кэм.
«Но самая странная часть этого,» Лилит продолжала, изучая его, «является то, что ты ведешь себя, так как будто ты этого заслуживаешь. Я зла на тебя и я понятия не имею почему. Но это точно из-за тебя. «Она прижала кулаки к вискам. «Я схожу с ума?»
Он изучил вышитую виноградную лозу, поднимающуюся по ее туловищу. Он должен был вытащить ее из того платья.
«Слушай, мне понравилось другое,» солгал он, возвращаясь в раздевалку и беря современное синее платье в пол. Оно выглядело дешево и незапоминающимся рядом со свадебным платьем Лилит. «Позволь мне помочь тебе освободиться из этой старой вещи. Оно пахнет нафталином».
Но Лилит отстранила руку Кэма от застежек на ее шее.
«Я должна купить его». Ее голос был далеким. «Оно заставляет меня чувствовать себя, как… себя». Она подозвала продавца: «Сколько стоит это платье?»
«Я никогда не видела его прежде», ответила женщина-продавец мгновение спустя. «Либо оно недавно поступило, либо оно было в той куче в раздевалке, которая там висит уже целую вечность».
Но Кэм прекрасно знал откуда взялось тут это платье.
«Какова Ваша цена за него?» спросила Лилит и Кэм услышал как она расстегивает молнию на ее рюкзаке, чтоб достать кошелек. «У меня есть … два доллара и пятьдесят … три цента».
Кэм следовал за ней. «Возможно, ты не должна…»
«Хорошо,» сказала продавщица. «Платья по пятницам продаются за пятьдесят процентов и у большинства людей здесь немного другой стиль, чем… что оно. Я возьму ваши два пятьдесят три».
«Подожди…» попробовал остановить ее Кэм.
«Отлично», сказал Лилит, уходя от него по проходу по-прежнему в платье.
Когда Кэм переоделся назад в его одежду, он заметил крошечную вырезанную из дерева горгулью, сидящую на полке безделушек, выходящую видом на примерочную. Кэм
Лилит наконец помирились. Но Люцифер не мог допустить этого. Чтобы выиграть пари, ему была нужна Лилит, чтобы оставить ее пойманной в ловушке одержимой в ее гневом. И за все пребывание в Перекрестке она никогда еще не была более сердита на Кэма, чем в этот день когда она одела это платье.
Теперь, три тысячелетия спустя, она оденет его снова и будет чувствовать ярость на выпускном вечере когда Кэм больше всего будет нуждаться в ее прощении.
Глава 13
Пять дней.
«Я могу снять это уже?» Брюс спросил в субботу, пытаясь стащить футболку, которую Лилит завязала узлом вокруг его головы чтоб закрыть ему глаза.
«Ты сможешь снять это когда я скажу», сказала ему Лилит. С ее места в общественном автобусе Перекрестка она нажала желтую кнопку Выход, чтобы просигнализировать водителю сделать следующую остановку. Кроме пожилой пары, разделяющей друг с другом Twix впереди автобуса, Лилит и Брюс были единственными пассажирами.
«Она кусается,» заскулил Брюс. «И пахнет».
«Но это будет того стоять». Лилит зажала руками повязку над глазами ее младшего брата, ведь если бы она была им, то она бы точно подсматривала. «Теперь иди».
Живот Лилит всякий раз связывало узлом когда автобус скакал по очередной серии выбоин. Она была возбуждена. Она хотела, чтобы это было особенным, чтобы Брюс это долго помнил. Она не могла дождаться, чтобы увидеть его лицо, когда она покажет ему сюрприз.
Когда автобус остановился, Лилит повела Брюса вниз по ступенькам и через перекресток, затем остановился перед витриной, поглаживая карман, чтобы убедиться, что она взяла деньги, которые ей дала мама.
Когда ее мама обнаружила продукты, которыми был заполнен их холодильник несколько дней назад, она спросила Лилит, где она взяла их. Лилит солгала, она не собиралась просвещать мать в историю с Кэмом. Она сказала, что она давала уроки игры на гитаре ребенку из школы для небольших дополнительных наличных денег. Ее мама посмотрела на Лилит с подлинным удивлением и тогда она сделала то, чего Лилит никак не ожидала: она обняла свою дочь.
Лилит была так удивлена, что даже не отстранилась.
затем вчера вечером, когда ее мама вернулась домой с одной из работ, она постучала в дверь Лилит. Лилит как раз смотрела в свой шкаф, но она быстро закрыла его дверь, скрыв внутри странное белое вышитое платье. Она уже примерила его дважды после того как она вернулась из секонд-хенда. Оно делало ее чувства жаждущими чего-то того, что она не могла выразить словами. Оно никак не подходило к рок-н-ролльному стилю, но он подходило Лилит лучше, чем все, что она когда-либо носили. Она не могла прекратить думать о взгляде Кэма, когда она повернулась к нему в раздевалке в этом платье.
«Привет, мам», — сказала она небрежно, открыв ей дверь. Ее мать протянул ей двадцать долларов.
«Что это?»
«Можешь назвать это пособие,» сказала ее мама с улыбкой. «Немного больше на этой неделе, так как ты позаботилась о продуктах.» Она сделала паузу. «Это было очень щедро, Лилит.»
«Да,» сказал Лилит. «Ничего страшного.»
«Это для тебя». Она кивнула на деньги и всунула из в руки Лилит. «Повеселись. Возьми Брюса с тобой».
Так она и сделала.
«Где мы?» Скулила Брюс, почесав лоб, где повязка была тугой.
Беря его руку, Лилит толкнула крашеную дверь в Переулки, единственный боулинг Перекрестка. Она была поражена взрывом тусовочной атмосферы: запах дешевой, тяжелой пиццы и острого сыра начо, сигнальные огни выше дорожек, подпитанные сахарной ватой вопли сотни детей.
И выше всего остального цоканье шаров в боулинге сбивающих кегли.
«Страйк!!!!» Брюс закричал, все еще с завязанными глазами, понимая кулаки в воздух.
Лилит сорвал повязку. «Откуда ты знаешь?»
Глаза ее брата расширились. Он пошатнулся вперед, а затем замер, облокотившись на шаро-шлифовальную машину. «Я не знал,» сказал он наконец. «Я притворился.»
тогда воздух был выбит из нее, поскольку Брюс врезался в нее с объятием всем телом со всей силы.
«Я хотел приехать сюда всю мою жизнь!» Крикнул он. «Я попросил маму взять меня сюда каждый день! И она всегда говорила… "
«Я знаю», сказала Лилит.
‘Если ты когда-нибудь выздоровеешь сынок’, сказали Лилит и Брюс хором, подражая усталому голосу их матери.
С последней поездки Брюса в больницу их мать имела моменты доброты и даже щедрости, как накануне вечером. Но этим утром, когда Лилит предложила ей присоединиться к ним в Переулке, она рыкнула на Лилит, когда вспомнила, что она согласилась взять подмену в вечерней школе..
«Теперь мне лучше». Брюс рассмеялся, как будто он все еще не мог поверить в это. «И поэтому мы здесь! Спасибо!»
«Это не мне спасибо. На самом деле спасибо маме», сказала Лилит, показав Брюсу наличные деньги.
«Это удивительно!»
Лилит сморгнула навернувшиеся слезы счастья глядя на ее брата. Он был заворожен зрелищем, что девушка его возраста замахивается шатаясь под тяжестью сверкающего шара для боулинга, а остальные дети, жуя пиццу ждут своей очереди на дорожке. Он слишком редко был обычным ребенком из-за его болезни.
Она поглядела вокруг и была удивлена увидев на противоположной стороне зала Карен Уокер со своего курса по биологии, бросающую шары. Она была с несколькими девушками и Лилит узнала их, они все были из ее школы. Все девушки громко приветствовали Карен когда она в очередной раз выбила страйк.
Карен была застенчивой, но она никогда не была грубой с Лилит и она идет на бал с Луисом, с которым Лилит была дружна так как он был в ее группе. Плюс она должна немного интересоваться музыкой, потому что она согласилась быть техником по настройке инструментов у Хлои Кинг. Лилит никогда не считала, что она может дружить
Карен, но было бы глупо, чтобы не подойти и сказать привет.
«Я принесу туфли», сказала Лилит Брюсу.
«Я не хочу играть», сказал Брюс, качая головой. Лилит изумленно уставился на него. «А что тогда?»
«Дух». Его глаза загорелись, как он указал на темный проем возле торговых автоматов. Красный, желтый и зеленый огни мигали над входом, подобным пещере. «Игровой зал».
Лилит улыбнулась. Она опять посмотрела в сторону дорожки Карен Уокер, но это был день Брюса. Может, она завтра поговорю с Карен.
«Показывай дорогу», — сказала она брату.
Она последовала за Брюсом в игровую комнату, удивляясь тому, как спокойно ей было. Не было никаких окон или верхних огней. Никто не смотрел никому прямо в глаза. Каждый был сосредоточен на своей игре.
Брюс рассматривал каждую из игр, потратив много времени, глядя на пугающего зеленого демона на боку автомата в игре под названием Deathspike. Вскоре они стояли перед аэрохоккейным столом. Брюс поднял один из светящихся в темноте рычагов и он скользнул вокруг, делая рубящий шумы.
«Подходи», он сказал Лилит, двигая другой рычаг в ее сторону. «Давай поиграем». Она скользнула четвертаком в паз под столом воздушного хоккея. Брюс завизжал когда холодный воздух ринулся из крошечных отверстий.
«Ты готова чтоб я надрал тебе зад?»
«Ну посмотрим кто кого,» обрадовалась Лилит, подхватив другой рычаг и принимая свою позицию за воротами. Брюс был так взволнован и Лилит почувствовала, что это было заразительным.
«Я больше не болен,» сказал ее брат «так что ни одного из этого дерьма, типа позволить-Брюсу-выиграть, ладно?»
«Ну раз ты просишь об этом», сказала с улыбкой Лилит.
Ни один из них никогда не играл в воздушный хоккей прежде. По сути там можно был двумя методами забросить шайбу: идеально прямой или наклонный со стороны. Обведите шайбу стороной и ваш противник должен был сделать выпад и дергаться как дурак. Стреляйте прямо и унизите его, когда шайба хлопнет в заднюю часть цели.
Брюс был подающим. Он трижды пытался обвести свою подачу, а затем перешел на тактику теневых. Он держал шайбу в своем углу дискомфортно долго, а затем указал через плечо и крикнул: «Эй, что это там?» Как раз перед нанесением удара шайбы в ее сторону.
«Хорошая попытка», парировала Лилит, когда она послала прямой выстрел в цель. Она доминировала в первой половине игры, но Брюс, казалось, ни грамма не расстраивался. Он отлично проводил время.
При счете пять-пять из колонок послышалась песня братьев Эверли «Прощай любовь». Лилит начал подпевать, не понимая, что она делает, пока Брюс не начал петь с ней. Они не делали этого уже очень давно. У ее брата был великолепный голос, оставаясь в гармонии, даже когда он бил хоккейную шайбу со всей своей силы.
Затем из темноты за Лилит третий голос начал подпевать им. Она обернулась и увидела Кэма, прислонившегося к стене и наблюдая за ними. И тут она пропустила шайбу.
«Yesssss!» завизжал от радости Брюс. «Спасибо, Кэм!»
«Что ты делаешь здесь?» с удивлением произнесла Лилит.
«Не обращайте на меня внимание, продолжайте петь и играть,» сказал Кэм. Он был одет в черную вязаную шапку, черные очки и его мотоциклетную куртку на молнии. Лилит нравилось как он выглядел. «Ваши голоса вместе сплетаются как морской узел».
«Что это значит?» спросил Брюс.
«Ваша связь сильна,» сказал Кэм. «Нет музыки прекраснее, чем одноуровневая гармония с родным братом».
«У тебя есть братья или сестры?» спросила Лилит. Он никогда не говорил о своей семье или о своем прошлом. Она думала о своей поездке на улицу Доббс и зеленую палатку, из которой она видела, что он вышел. Это было действительно его дом? Он делил его с кем-либо еще? Чем больше времени она проводила с Кэмом тем больше понимала, что так мало знаем о нем.
«Гоооол!» опять вскрикнул Брюс, воспользовавшись отвлечением Лилит и забивая ей очередную шайбу. «Кто будет играть с победителем?»
«Знаешь, я даже никогда не пробовал,» сказал Кэм и улыбнулась Лилит.
Она протянула ему рычаг. «Хочешь?».
Кэм снял с себя очки и бросила их на журнальный столик вместе с телефоном. Он взял рычаг от Лилит и на этот раз, когда их пальцы соприкоснулись, Лилит не отдернула руку, а позволила задержаться его руке немного дольше. Она поняла, что Кэм заметил это улыбнулся ей, подходя ближе его взгляд останавливался на ней. Лилит покраснела, она кинула очередной четвертак и игра началась.
Брюс обогнал Кэм со своей первой подачи. Кэм пытался обойти боком шайбу и прострелить ее непосредственно в угол Брюса. Брюс вырвал шайбу у Кэма и хлопнул ее в цель по центру.
«Да!» прыгал от счастья Брюс.
«Земные объекты не должны передвигаться с такой скоростью,» пробурчал Кэм. Очарованная тем, как серьезно Кэм играл с ее братом, Лилит подтянула черный стул из-под низкого столика и села.
Кэм выглядел как лузер, его тело двигалось дико взад и вперед когда он взмахивал рычагами. Но он не двигался достаточно быстро и Лилит задалась вопросом: позволял ли он брату Лилит доминировать нарочно. Брюс, казалось, становился еще на чуточку счастливее с каждым голом, который он забил.
Это было хорошо. Эти двое спелись. Поскольку их папа уехал из города, у Брюса не было много мужчин для общения, но он сошелся с Кэмом сразу же. Лилит знала почему. Кэм был забавный и непредсказуемый. Это было захватывающе быть рядом с ним.
Мигающий свет привлек внимание Лилит и она уставилась на телефон Кэма. Беглый взгляд сказал ей, что он только что получил электронное письмо. Более- менее невинным взглядом она подсмотрела тему: " Чей-то Другой Блюз» Лилит Фоскор.
«Как ты забил этот гол? Я даже не видел шайбу!» кричал Кэм на Брюса.
Пальцы Лилит медленно двигались к телефону, чтобы осветить экран снова. На этот раз она увидела имя отправителя: Айк Лигон.
«Что это?» прошептала она себе под нос. Она не гордилась тем, что случилось дальше.
Она поглядела еще раз на спину Кэма, когда он встретил подачу Брюса. Тогда ее палец скользнул через сенсорный экран, чтобы открыть электронную почту.
Дорогая Лилит,
читал твои тексты. Я могу сказать сразу, что у тебя с написанием песен все довольно не плохо… У тебя есть талант. Реальный талант. Я знаю, что король СМИ имеет планы для объявления победителя конкурса, но я хотел бы выйти тоже. Ты выиграла, малышка. Ты убила его. Поздравляю. Я не могу дождаться, чтобы встретиться с тобой и пожать твою руку.
Лилит перевела телефон в режим ожидания.
Айку Лигону нравилась ее песня?
Ее лицо сморщилось. Этого не может быть. Из всех в школе выиграла она?
Даже после того, как она перестала злиться на Кэма после того как узнала, что он отправил ее стихи Айку Лигону, Лилит никак не ожидала победить. Хлоя Кинг, как предполагалось, должна была победить, потому что Хлоя Кинг побеждала всегда и это было непоколебимо как мир.
Должно быть это шутка.
Но тогда она остановила себя. Опять этот угнетающий инстинкт. Что, если это не была шутка? Почему она не могла быть счастливой как любая девочка в школе? Почему она не могла признать, что Айку Лигону нравилась ее песня, что он думал, что у нее был реальный талант, вместо того, чтобы подозревать, что кто-то сыграл злую шутку над ней? Почему Лилит не доверяла каждой хорошей вещи, которая встречалась на ее пути?
Слеза упала на экран сотового телефона Кэма, возвращая ее в реальность. Лилит отвернулась и уставилась на резиновый инкрустированный ковер.
Брюс подошел к ней. «Ты в порядке?»
Когда она подняла голову, Кэм наблюдал за ней. «Что там?»
Она протянула телефон. «Айк Лигон только что прислал тебе электронную почту.»
Он почесал подбородок. Это была больная тема для него и Лилит поняла, что он все еще чувствовал себя виноватым из-за того что отправил ее песни без ее ведома.
Лилит сглотнула. «Ему нравится моя песня».
«Я никогда не сомневался в этом» сказал Кэм улыбаясь.
«Я выиграла». Она не знала, что еще сказать. Прежде чем Кэм появился в ее жизни, музыка была ее спасением. Страсть, мечта, любовь были невозможны. Но с его приходом все эти три вещи связались между собой, как будто она должна была использовать их, чтобы стать другим человеком.
Это испугало ее.
Кэм бросил Брюсу четвертак и указал на игру на другой стороне от настольного хоккея. Когда мальчик несся прочь, Кэм подошел ближе к Лилит. «Это же классно».
«Я знаю», сказала Лилит. «Сражение Групп…» «Это больше, чем Сражение Групп».
«Пожалуйста, только не говорите, что это даже больше, чем выпускной бал», сказала она немного дразня.
«Конечно, нет. Нет ничего важнее, чем выпускной бал». Рассмеялся Кэм, но потом лицо его стало серьезным. «Ты можешь иметь все, что ты хочешь в жизни. Ты ведь знаешь это, верно?»
Лилит моргнула. Что он имел в виду? Она была бедна, она была непопулярна. Да, она недавно завела несколько друзей, и да, у нее была своя музыка, но в целом, ее жизнь все равно отстой.
«Не совсем», — сказала она.
Кэм наклонилась поближе. «Ты просто должна хотеть этого достаточно сильно». Сердце Лилит колотилось. В игровой вдруг стало жарко, как будто там поднялась температура до тысячи градусов. «Я не понимаю, что ты имеешь в виду под «этим»».
Кэм на мгновение задумался. «Приключения. Свобода». Он вздохнул. «Любовь».
«Любовь?» тихо спросила она.
«Да, любовь». Он снова улыбнулся. «Это ведь возможно».
«Ну может быть там, откуда ты пришел», — сказала она.
«Или, может быть,» — Кэм легонько похлопал себя по груди — «прямо здесь».
Они были так близко, что теперь их лица практически касались друг друга. Так близко, что кончики их носов почти встретились, и их губы были почти…
«О чем вы говорите?» крикнул Брюс, не отрываясь от своей игры, когда он израсходовал очередную сотню патронов на армию монстров.
Лилит откашлялась и отошла от Кэма смущаясь. «О Битве групп», сказали в один голос она и Кэм.
Кэм протянула руку Лилит, затем Брюсу. «Давайте пойдем праздновать».
Они зашли в Снэк-бар в главном зале боулинга. Кэм посадил Брюса на красный табурет из кожзаменителя и махнул рукой официантке с пышными светлыми волосами.
«Большой кувшин вашего лучшего корневого пива,» сказал Кэм. Корневое пиво было любимым Лилит, но разве она когда либо говорила ему об этом? «И гигантское ведро попкорна с кока-колой для этого парня.» Он ткнул большим пальцем в Брюса, приплясывал на стуле и махая кулаками с поднятыми в верх большими пальцами.
Кэм достал свой телефон и начал что-то быстро писать.
«Что ты делаешь?» поинтересовалась Лилит.
«Отправляю хорошие новости Джину и Луису». Несколько секунд спустя он показал ей текст, который он только что получил от Джина. Это было набор смайлов и картинок: взрывы фейерверков, букеты цветов, гитары, скрипичные ключи и, необъяснимо почему, самурайский меч.
Лилит усмехалась. Ее друг был действительно счастлив за нее.
«Какие люди,» раздался знакомый голос позади них. Лилит обернулась и увидела Луиса с его тощими руками врастопырку ждущими обнимашек. Лилит соскользнула с ее стула и кинулась в его объятия. Она сжала его крепко.
«Эй, не заставляй мою даму ревновать,» пошутил Луис, отступив в сторону, пропуская вперед Карен Уолкер и пару ее подруг.
«Луис просто рассказал нам твои хорошие новости, Лилит», — сказал Карен, и улыбнулась.
«Повезло, что я приехал на встречу с Карен, мы можем как раз отпраздновать это событие», — сказал Луис.
«Вы будете праздновать со мной? " смутилась Лилит, краснея.
«Конечно», — улыбнулся Луис.
«Ты это заслужила», добавила одна из подруг Карен. Лилит даже не знала ее имени, но она узнала ее по Открытому микрофону г-н Дэвидсона. До этого момента она бы предположила, что эта девушка ненавидела ее, как она предполагала, что вся школа ее ненавидит. «Твои песни действительно хорошие».
«Спасибо», сказала Лилит. Она была переполнена счастливым шоком. «Ребята, хотите немного попкорна?»
Кэм уже наливал пиво по стаканчикам для всех. Он поднял один из них и улыбнулся Лилит. «За Лилит», сказал он. «И за ‘Чей-то Другой Блюз’. »
«Я выпью за это», сказал Брюс и выпил залпом свою кока-колу.
Когда Лилит потягивала свое пиво, окруженная неожиданными друзьями, своего брата и Кэма, она думала о ее песнях. Она писала их в мрачном одиночестве. Они лились из нее как своего рода очищение, единственная терапия, которую она могла себе позволить. Она никогда даже не мечтала, что эте печальные слова могли бы привести к чему-то настолько счастливому.
этого не было бы, если бы Кэм не поверил в нее. Этот момент является доказательством того, что Лилит и сама должна верить в себя.
Возможно, Кэм был настырен. Возможно, он нажимал на ее кнопки … часто. Возможно, он сделал некоторые вещи, которые он не должен был делать. Но кто как не он? Он не был похож ни на кого, из тех кого она когда-либо встречала. Он удивлял ее. Он заставлял ее смеяться. Он заботился о ее брате. Когда он стоял рядом с ней, он заставлял образовываться вакууму в ее животе, в хорошем смысле. Он был здесь с нею, сейчас, празднующим. И все это вместе Лилит осознала прямо здесь, где она стояла. Она схватилась за стул, чтобы успокоить себя и поняла:
Это было так, как влюбиться в кого-то. Лилит запала на Кэма.
Интерлюдия
Около 1000 г. до н. э.
Солнце больше не поднималось над Лилит и лунный свет больше не вливался в ее мечты. Она дрейфовала в течение своих дней, все еще нося вышитое свадебное платье потное и грязное, собирая нервные взгляды от ее соплеменников.
Без Кэм, ее мир потух.
один из серых и туманных рассветов Лилит была возле извилины реки, когда чья-то рука коснулась ее плеча. Это был Дэни. Она не видела его с того дня, как Кэм ушел ей было больно видеть его, ибо он был частью мира, который она связывала со своей любовью.
«Это как смотреть в зеркало,» сказал Дани, его серо-фиалковые глаза были полны беспокойства. «Я никогда не думал, что это может сделать на столько больно для кого-то еще».
Лилит всегда любила Дэни, но его забота была тщетной. «Они сказали, что ты вернулся в свое племя, — равнодушно сказала она.
Он кивнул. «Я здесь проездом».
«Откуда? Ты…»
Дэни нахмурился. «Я не знаю, где он, Лилит».
Она закрыла глаза не в состоянии делать вид, что это не то, что она намеревалась спросить.
«Я хотел бы сказать тебе, что станет легче,» продолжил Дани, «но когда ты действительно любишь кого-то, я не уверен, что это когда-нибудь пройдет.»
Лилит посмотрела искоса на белокурого парня перед ней, видя боль в его глазах. Лиат ушла только на месяц раньше, чем Кэм, но Дани говорил так, как если бы он веками нес в себе это горе.
«Прощай, Дани», — сказала она безжизненным тоном. «Я желаю тебе более счастливых дней».
«Прощай, Лилит».
Не снимая ее платья, она нырнула в реку. Холод воды напомнил ей, что она была жива. Она вынырнула, затем перевернулась на спину и уставилась на пару скворцов, которые пересекали небо. Прежде чем она поняла, течение понесло ее вокруг изгиба реки и Лилит оказалась перед знакомым берегом с полевыми цветами.
Это было там, где она впервые взяла за руку с Кэма, впервые почувствовав его прикосновение.
Она подплыла к берегу и выбрался из реки выжимая воду с ее волос и чувствуя, что промокшее платье спутывает ее шаги. Ветви рожкового дерева простирались к ней, как давний любовник.
Это было ее местом, прежде чем оно стало ее и Кэма. Она прижала руки к грубой коре дерева и пощупала вокруг углубления, куда она прятала свою лиру. Она была все еще там.
Но она оставила ее на месте.
Громыхнул гром и небо стало зловещее. Начался резкий, холодный дождь. Она закрыла глаза и почувствовала, как боль набухает в ней.
«Забери мою любовь с собой, когда ты пройдешь.» Закричала она поднимая рука к небу и падая на колени.
Лилит открыла глаза, пораженная тем, как песня подкрался к ней, как она была принесена в дождь.
Песня была горькой и неспокойно, точно такой же, как была она.
Она спела слова вслух, изменив несколько нот в мелодии. Раздались аплодисменты над ней. Лилит вскочила на ноги и посмотрел на парня примерно ее возраста, который сидел на ветке.
«Вы испугали меня», сказала она, прижав руку к груди.
«Мои извинения», ответил парень. У него было квадратное лицо, волнистые янтарные волосы и карие глаза. Он носил плащ кожи верблюда, как большинство мужчин ее племени, но ниже его Лилит заметила странные, грубые, синие штаны, которые были обтягивающими вокруг его лодыжек, его ярко-белые туфли связывали перекрещивающиеся тонкие, белые веревки. Он, должно быть, путешествовал очень далеко от деревни.
Он соскочил вниз к нижней ветке, наблюдая за ней. Капли дождя блестели в его волосах. «Вы пишите песни?» — спросил он ее.
углублении за ее лирой была пергаментная книга, которую подарил ей отец на праздник урожая. В ней были все песни Лилит. «Когда то», — сказала она. «Уже нет».
«Ах.» Парень спрыгнул со своей ветки. «Вы страдаете.»
Лилит не понимала откуда этот парень, казалось, знал, что она чувствует.
«Я вижу это в Ваших глазах», — продолжил он. «У всех великих создателей музыки есть нечто общее — горе. Это то откуда они черпают свое вдохновение». Он наклонился вперед. «Возможно, когда-нибудь вы будете благодарить Кэма за вдохновение.»
Пульс Лилит оживилась. «Что Вы знаете о Кэм?»
Парень улыбнулся. «Я знаю, что Вы все еще жаждете его. Я прав?»
На расстоянии Лилит могла видеть проблески ее тихой деревне. Она могла слышать голоса своих сестер.
«Я полагаю, что мое горе очень глубоко», сказала она. «Я думаю, что оно является самым глубоким, поскольку я не пожелала бы этой боли никому».
Лилит закрыла глаза и подумала о Кэме. Он был для нее всем. Теперь все закончилось.
«Вы заслуживали объяснения,» сказал парень, как будто он мог читать ее мысли.
«Да», ответила Лилит.
«Вы хотите видеть его».
«Отчаянно».
«Вы хотите убедить его, что он был дураком, сделал самую большую ошибку во вселенной, что он никогда не найдет снова любовь как Ваша?» Его карие глаза мерцали. «Я знаю, где он».
Она стояла, рыдая. «Где?»
«Я могу отвести Вас к нему, но я должен предупредить вас: путешествие будет долгим и опасным. И есть еще одна вещь. Мы не сможем вернусь снова сюда».
Он ждал ее решения. Она посмотрела в сторону ее деревни еще раз и представила себе, что никогда не услышать шелест созревшей ржи, позвякивания колодезной воды, смеха ее сестер. Стоило ли это того, чтобы снова увидеть Кэма?
«Когда мы можем двинуться в путь?» — спросила она. «Должен ли я изложить мои условия?» Сказал парень. Лилит была озадачена. «Ваши условия?»
«Я возьму Вас, чтобы видеть Кэма». Парень сложил руки вместе. «Если вы двое помиритесь, то Вы останетесь вместе. Но если Ваша любовь откажет Вам в этом», он сделал угрожающий шаг вперед. «Вы останетесь со мной».
«С Вами?»
«Мой мир мог бы использовать прикосновение красоты, немного вдохновения: Ваш голос, Вашу поэзию, Вашу душу». Парень покрутил пальцем через цепь вокруг его шеи. «Я могу показать вам места, которые вы никогда не видели прежде».
Лилит не была заинтересована в том, чтобы увидеть мир. Она была заинтересована в Кэме. Она хотела помириться, чтобы возродить их любовь, а потом, позже, когда все снова обрело бы смысл — брак, семья, как они запланировали.
Она поглядела на парня перед ней. Она даже не знала его имя. Что-то в нем вызвало у нее сомнение. И все же, если он мог бы привести ее к Кэму…
Она достала из углубления в рожковом дереве ее лиру и книгу. Это будет последний раз, когда она прятала лиру и книгу в своем любимом дереве, в последний раз она смотрела на сверкающие воды в излучине Иордан? А что насчет ее семьи и ее друзей?
Но если бы она осталась здесь, она бы никогда не знала, что могло бы быть.
Она закрыла глаза и сказал: «Я готова».
Парень взял ее руку и сказал низким голосом, «Вы действуете по собственной воле, это расценивается как 'соглашение'.»
Глава 14
Четыре дня.
На следующее утро после того, как он встретил Лилит и Брюса в Переулках, Кэм сидело рядом с Люцифером на деревянном табло. Они пристально посмотрели вниз на футбольное поле и за его пределами постоянно горящие холмы.
Воздух был влажным и окутанным дымом. В семь утра школа была еще более тихой, чем кладбище в Кресте и Мече где Кэм был еще до того, как обнаружил, что Лилит жила в бесконечном аду. Когда все, о чем он должен был волноваться — это находиться с Люсиндой и Даниэлем. Ему было жаль, что он не ценил, как очаровательно простой его жизнь была тогда.
Четыре дня оставались в его пари с дьяволом, и Кэм понятия не имел, как это все закончится. Были моменты как те, когда Лилит примеряла свое подвенечное платье, когда Кэм знал, что она могла почти увидеть их разрушенное прошлое. И хотя он надеялся всем сердцем, что она была близка к любви к нему, она все еще не сказал эти слова.
Они даже еще не поцеловались.
Люцифер полез в бумажный пакет и протянул Кэму дымящуюся пластиковую чашку. Он был в обличье Люка, но когда он и Кэм были одни, дьявол испустил свой истинный, ужасающий рык. «Если ты прожил шестнадцать триллионов лет, — сказал он, — то это не значит, что ты никогда не перестанешь быть наивным.»
«Я лучше буду наивным, чем циничным,» сказал Кэм и отхлебнул свой кофе. «Кроме того, как ты объяснишь, что случилось? Она изменилась. После того как ты начнешь вращение шара, ты не можешь сказать, как все пойдет.»
«Это красота того, чтобы быть номером два.» Люцифер улыбнулся и Кэм увидел личинок, роящихся в щелях в зубов. «Никто не ожидает от тебя, что ты добьешься успеха. Вот! "
Под ними на деревянном табло загорелись слова Дом и Далеко, сверкающие в утреннем свете. Дьявол выпустил свои запятнанные крылья и спикировал на трибуны, маня Кэма присоединиться к нему.
Ставя свой кофе, Кэм вздохнул, огляделся, чтобы убедиться, что они были одни и развернул свои крылья. Он хотел освободить их каждый раз, когда он был с Лилит, но он не мог показать ей свою истинную сущность, пока нет.
Как только Кэм почувствовал, что его крылья развернулись за ним, он увидел, что глаза Люцифера наблюдают над ними.
«Что происходит?» дьявол спросил, прищурив глаза.
Кэм пытался не выглядеть удивленным при виде его пестрых крыльев, которые были теперь в равной степени белыми и золотыми. «Ты скажи мне,» сказал он после того как он спикировал с верхней части табло и приземлился рядом с Люцифером. Он чувствовал себя хорошо, чтобы быть в воздухе, чтобы чувствовать себя невесомым, ветер окружал его. «Мои волосы, моя талия, мои крылья. Ты блестящий стилист, да?»
Трибуны заскрипели под ногами Кэма и Люцифера и откуда-то Кэм услышал шорох, похожий на шелест ткани. Или, может, это был просто звук чешуйчатых крыльев Люцифера, складывающихся обратно. Кэм спрятал свои крылья обратно, боясь, чтоб человеческие глаза не наткнулись на них.
«Мы сейчас находимся, как я это называю, в третьем раунде,» сказал Люцифер, испустив облако черного дыма. Оно взмыло в воздух пока не достигло табло, а затем оно исчезло. Поле для отображения голов на табло засветилось с номером три. «Давай посмотрим, как продвигаются наши команды.»
Рот Люцифера дернулся и Кэм понял, что дьявол не был уверен, как их игра будет протекать дальше. Он привел Кэма сюда, чтобы измерить уверенность команды «Далеко». Кэм не мог позволить Люциферу увидеть какую-то слабость. Любая трещина, разысканная дьяволом в его фасаде, немедленно станет целью.
«Твой первый шаг был сильным, я признаю», сказал Люцифер. «Создание группы
Лилит — пункт номер один!» Цифра 1 появилась под на табло Далеко. Потом он засмеялся. «Красть ее дневник, затем распространять эти песни? Безусловно этот пункт для меня».
Когда цифра 100 появилась под Дом, Люк развернул крылья, подлетел вверх и хлопнул табло несколько раз. «Что случилось с этой штукой?»
Он спикировал обратно на трибуны и Кэм наблюдал, как его крылья прячутся за его плечи, отмечая, как они мрачно блестели в утреннем свете.
«Я вылечил ее брата», сказал Кэм. «Это стоит больше, чем что-нибудь, что ты попытался оценить».
«Я позволю тебе это», — сказал Люк. Под Далеко номер 1 стал номером 2. «Но ты стал старым, дряблым и с залысинами. Это все может принести большой пункт для меня». Цифра 200 появилась на Домашнем табло.
Кэм закатил глаза. «Если ты не заметил, то Лилит не заботит, как ты манипулируешь моей внешностью».
«Не то, чтобы ее не заботило!» сплюнул Люк. «По некоторым причинам она не видит, как твое тело меняется».
Кэм смутился. «Значит я некрасив для всех, кроме Лилит?»
«Динь Динь Динь». Табло освещало цифру 3 под Далеко. Люк посмотрел прямо на солнце не щурясь. «Я не понимаю. Я был уверен, что изменения твоего внешнего вида были бы ей отвратительны, но …»
«Это Лилит,» сказал Кэм, поняв что-то впервые. «Она видит, что внутри меня, и даже ты не можешь испортить это». Он смотрел вниз на себя, чувствуя себя более уверенно, чем он был в последние дни. «Я не знаю, что послужило затмеванию моих взглядов, чтобы я осознал это раньше». Он подтолкнул дьявола. «Ты должен дать себе дополнительное очко за это».
«Не возражаешь, если я сделаю это». Люцифер повернулся к табло, на котором теперь светилось Дом: 300; Далеко: 3. Он сощурил глаза на Кэма. «Я не могу вообразить, почему ты так уверен. Ты проигрываешь».
«Почему ты так думаешь?» спросил Кэм.
«Впервые из всех ее жизней Лилит учится наслаждаться ее адом,» сказал Люцифер. «Она перестала сравнивать ее мечты с ее реальностью».
«Она приспосабливается, учась выживать», согласился Кэм. «Она почти …»
Он помолчал, думая о том, как Лилит улыбнулась ему в тот день в столовой и звук ее голоса вчера, когда она пела вместе с Брюсом в игровых автоматах, и взгляд ее глаз, когда они праздновали вчера ее победу с теплыми стаканами корневого пива.
«… счастлива», Кулак закончился.
«Но счастливая девушка не нуждается в спасении кем-то вроде тебя,» Люцифер сказал с рычанием. «Согласись с этим, Кэм: нужно, чтобы она ненавидела свою жизнь, чтоб она могла любить тебя. Иначе ты проиграешь пари… и ее». Дом прозвонил 2000 на табло. Звук чисел, изменяющихся так быстро, свистел как дождь по жестяной крыше. «Да, поражение на Выпускном бале является бесспорным», сказал Люцифер.
«Ты ошибаешься,» парировал Кэм.
«Скажу тебе, что я сделаю». Люцифер наклонился ближе. От дьявол пахло анисом вперемешку с горящим углем. Живот Кэм скрутило. «Я позволю тебе сорваться с крючка».
«Что ты имеешь в виду?» насторожился Кэм.
«Я отменю пари. Ты можете вернуться назад, чтобы хандрить вокруг среднего течения Вселенной, никогда не реализовать свой потенциал. Я вернусь, чтобы держать всех в замешательстве».
покрасневших глазах дьявола Кэм вдруг увидел какое-то отчаяние. «Ты думаешь, что можешь проиграть», не уверенно предположил Кэм. Люцифер выпустил порцию смеха, что, казалось, сотрясло земля под ними. «Иначе, зачем ты предлагаешь отменить наше пари?» продолжал Кэм.
Его смех резко оборвался. «А может то, что случилось с Люси и Даниэлем тоже изменило меня,» Люцифер зарычал. «Может быть я проявляю милость к тебе. Как это отвратительно звучит».
«Ты блефуешь,» выдавил Кэм. Неважно, что сказал дьявол. Не было никаких шансов чтоб Кэм отступил от своего пари. «Я не буду отказываться от Лилит. Я не могу жить без нее».
«Я аплодирую твоей настойчивости,» издевательски заметил Люцифер и цифра 4 загорелась под Далеко на табло. «Но ты не знаешь о чем ты говоришь. Ты хоть знаешь, почему Лилит одна из моих подданных?»
Кэм сглотнул. Этот вопрос преследовал его с тех пор, как он появился здесь, так как Аннабель сказала ему где ее найти.
«Са-мо-у-бий-ство,» сказал Люцифер медленно чеканя каждый слог.
«Она не…» с ужасом прошептал Кэм.
«Ты думаешь, что знаешь ее? Нет. И у тебя нет шансов». Люцифер взглянул на пустынный двор школы, который он создал. «Все, даже все эти глупые дети там, знают, но не ты».
«Скажи мне, что случилось,» сказал Кэм, услышав дрожь в собственном голосе. «Когда она оборвала свою жизнь? Почему?»
«У тебя есть время до конца дня, чтоб отказаться,» сказал Люцифер и его глаза переполнила дикая злая смесь. «Иначе, все будет очень грязно».
«А именно?»
Дьявол одарила его злым взглядом. «Увидишь.»
Кэм шагал по остановке, ожидая автобусы, которые привезут студентов в Трамбулл к началу занятий. Предупреждение дьявола ввергло его в напряжение.
Он должен был видеть Лилит. Он закрыл глаза и попытался представить ее ходьбу к школе, но все, на чем он мог сосредоточиться, было самоубийство, которое упомянул Люцифер. Когда она сделанный это? Где?
Кэм мог быть причастен к этому?
того момента как Кэм встретил Лилит, он знал, что невозможно отделить ее существование от его собственного. Она была его единственная настоящая любовь. Если Кэм и почерпнул что-то от Люси и Даниэля, то это было, что когда ты обнаружишь свою родственную душу, то не позволяй ей уйти.
Пронзительный визг тормозов возвестил о прибытии школьных автобусов. Когда желтая флотилия заполнила круговой въезд, дети вылились из них и потекли в сторону школы, как они делали это каждый день. Но сегодня утром было что-то не так. Было что-то темное висело в воздухе.
Студенты говорили шепотом, а когда их глаза останавливались на Кэме, они застывали на мгновение, а потом отшатывались и быстро отворачивались.
Девочка, которую он никогда раньше не видел, плюнула когда прошла мимо него. «Как ты спишь по ночам, свинья?!»
Поскольку все больше подозрительные пристальные взгляды устремлялись на него, крылья Кулака начали гореть в его плечах. Люцифер предупредил его, что вещи станут ужасными, но что именно сделал дьявол?
Он добрался до класса за несколько минут до звонка. В классе было несколько студентов, но все они отвернулись спиной к нему, когда Кэм зашел.
Девушка с длинными черными волосами и веснушками бросил взгляд через плечо
нахмурилась. «Я не могу поверить, что монстр был номинирован на бал!»
Кэм проигнорировал все, сел и ждал Лилит.
Она вошла когда зазвонил звонок. Ее волосы были еще влажные, ее одежда была измята, и она сжимала надкусанное яблоко. Она не смотрела на Кэма.
Он ждал пятьдесят мучительных минут, затем отвел ее в сторону после занятий.
«Что?» сказал он. «Что случилось?»
«Это не мое дело, с кем ты был, прежде чем ты узнал меня», — ответила Лилит, ее глаза были мокрыми от слез. «Но та девушка покончила с собой».
«Какая девушка?» не понял Кэм.
«Почему я должна объяснять это тебе?» выпалила Лилит. «У тебя было больше, чем одна девушка, которая покончила с собой?»
«С чего ты это взяла?» опешил Кэм, хоть, конечно, он не должен был ее спрашивать. Люцифер, должно быть, прошептал какой-то придуманный сюжет в какое-то детское ухо и теперь Кэм был в школе изгоем.
«Все в автобусе говорили об этом сегодня утром». Лилит отметила, блики, направленные на Кэма. «Похоже, вся школа знает».
«Они ничего не знают», сказал Кэм. «Но ты… Ты же знаешь меня».
«Скажи мне, что это не правда», прошептала Лилит. Кэм мог бы услышать мольбу в ее голосе. «Скажи мне, что она не убила себя из-за того, что ты сделал».
Кэм посмотрел на свои сапоги. Лилит была в Перекрестке, потому что она покончила с собой. Но ли она покончила с собой из-за Кэма?
«Это правда», — выпалил он в агонии. «Она оборвала свою жизни».
Глаза Лилит расширились, и она попятилась. Кэм понял, что она на самом деле не ожидала такую правду.
«Он преследует Вас снова, Лилит?»
Кэм повернулся и увидел Люка, его волосы были зачесаны назад и идеально уложены. Дьявол взял руку Лилит, показушно напрягая его бицепсы. «Пойдем, красавица?»
«Я сделаю его самостоятельно». Лилит отодвинула Люка, но она смотрела на Кэма, когда говорила это.
«Смысл», прошептал Люк когда она отвернулась, «не следовать за ней, Кэм.» Кэм сжал кулаки.
«Последний шанс сделать фолд,» сказал Люцифер.
Кэм покачал головой в безмолвной ярости. Поскольку он наблюдал, что Лилит ушла, он боялся, что наконец потерял ее навсегда.
«Не все так плохо,» сказал Люк и вытащил сложенную записку из заднего кармана. Он протянул ее Кэму. «Директор хочет видеть тебя сейчас».
Стол секретаря возле кабинета Таркентона был пуст и дверь директора была закрыта. Кэм поправил футболку с надписью «Жажда разрушения», которую он купил в сэкон-хэнде Армии спасения, расчесал пальцами волосы и постучал.
Дверь распахнулась.
Он шагнул в нерешительности, не видя никого.
«Господин Таркентон? Сэр? Вы хотели меня видеть?»
«Стоятьнедвигаться!!!» Роланд и Арриана выпрыгнули из-за двери и согнулся пополам от смеха. Арриана захлопнул дверь за Кэмом.
«Сэр!?! Вы хотели меня видеть?» — передразнила она Кэма.
«Это — самое забавное дерьмо, которое я слышал в веках — сэр», сказал Роланд.
«Да, да, смейтесь,» сказал Кэм. «Прости меня за то, что насмешил вас».
Он обнял Роланда, затем Арриану. Они были последними, которых он когда-либо ожидал увидеть здесь, но Кэм никогда не был более рад видеть своих друзей.
«Тебе это удалось, чувак», сказал Арриана, вытирая ее глаза. Она побрила голову, была одета во все черное. Единственное ярое пятно, которое было на ней — это ярко-оранжевая бахрома ее наложенных ресниц. «И я люблю это. Но, мм…» она поморщилась, взглянув на животик Кэма—, «что произошло с прессом на твоем животе?»
«Игры Люцифера», отмахнулся Кэм. «Он думал, что это как то повлияет, но Лилит даже не видит разницы, по крайней мере, она не могла видеть ее еще вчера. Я не знаю как сейчас». Он посмотрел на своих друзей, переполненных эмоциями. «Ребята, как вы сюда попали?»
«Так же игра Люцифера», объяснил Роланд. Он выглядел шикарно в сшитом на заказ костюме в тонкую полоску и лавандовой французской рубашке, от него исходил аромат дорогого одеколона.
«Понятно,» пробубнил Кэм, мгновенно все поняв. «Он знает, что он может проиграть, поэтому он хочет, чтобы вы двое меня отговорить от пари».
«Может быть, брат, — сказал Роланд, — но мы согласны с ним в этом.» «Другими словами», — поправила Арриана, «что ты делаешь, Кэм?»
«Если я не ошибаюсь,» Кэм посмотрел на Арриану «в последний раз, когда я тебя видел, ты предложил мне исправить мои ошибки. Помнишь?»
«Не так!» Арриана ткнула Кэма кулаком в плечо. «После того, как Люс и Даниэль подняли твой поникший дух, заработав для своей души второй шанс… я просто… я имела в виду… чувак».
Когда то в Мече и Кресте Арриана и Роланд говорили о Люси и Даниэле, как о ангелах влюбленных друг в друга которые были образцом любви достойной подражания. Но Кэм видел нечто другое. Он видел как Люси и Даниель всегда самозабвенно заботились друг о друге, неся свою любовь через века из поколения в поколение и это было нормально с Кэма. Они никогда не намеревались вызвать чувство противостояния у окружающий.
все же так оно и было. Из-за выбора Люси и Даниэля — рисковать всем ради любви, Кэм был здесь в Перекрестке.
«Я не просил совета», отрезал Кэм.
Роланд прислонился к столу Таркентона. «Зачем ставить твое вечное будущее на фальсифицированное пари с дьяволом? А потом, когда он делает предложение, чтобы позволить тебе выйти из этой истории, зачем отказываться? "
Кэм понимал, что со стороны казалось невозможным за пятнадцать дней заставить девушку полюбить его, девушку, чья ненависть к нему формировалась в аду в течении трех тысяч лет. Но Кэма не волновало, как это выглядело. В его сердце не было никаких сомнений, что он должен был спасти Лилит. Это был не выбор. Это была мера его любви к ней.
Арриана взяла плечи Кэма и толкнул его в кожаное вращающееся кресло Таркентона. Она сжала в ладони бронзового борова, стоящего на столе директора. «Послушай, Кэм. Ты всегда был саморазрушительным. Мы это понимаем и мы любим тебя за это, но пришло время перестать играть в игры с Люцифером.»
«Он никогда не проигрывает», сказал Роланд. «Возможно, однажды на фиолетовой луне».
«Я не могу сделать это,» сказал Кэм. «Разве вы не видите? Это, то как я чту выбор Люси и Даниэля отказаться от своего бессмертия. Я должен спасти Лилит. Это единственный способ, которым я могу спасти и себя». Он наклонился вперед в кресле. «Человек, которого я люблю подвергается насилию. Что случилось с вашим чувством долга? Роланд и Арриана которых я знаю, никогда не простят мне, если я не попытаюсь забрать Лилит отсюда».
«У нас было чувство долга, когда дело касалось судьбы Люсинды», — сказал Арриана. «Но Лилит гораздо менее важна, чем Люси. Она просто как вспышка на радаре».
Кэм прикрыл глаза. «Может быть для вас».
«Для всех», сказала она. «Вот почему все мы провели шесть тысяч лет возле Люси. Она оказалась перед выбором с космическими последствиями».
«Лилит имеет значение тоже,» сказал Кэм. «Она заслуживает лучшего, чем это».
«Ты по крайней мере идешь с ней на выпускной бал?» Арриана отступила со вздохом. «Я всегда хотела пойти на бал».
«Я еще не спросил ее», признался Кэм. «Не было правильного момента».
«Это же включено в твою игру!» вскинула рука Арриана. «Может, Ро и я можем помочь в этом деле. Ведь эта практика с Люси и Даниэлем сделала из нас вдохновителей романтической обстановки. Подумай об этом?»
Дверь распахнулась. «Я могу вам чем-то помочь?» удивленно спросил Таркентон. Арриана аккуратно поставила бронзового борова Танкертона на стол. Она погладила его по голове. «Это очень хороший поросенок. Я дам Вам четвертак за него».
«УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО КРЕСЛА!» заорал Танкертон на Кэма. Он повернулся к
Арриане и Роланду. «Кто вы, бандиты?»
«Мы — падшие ангелы», невозмутимо сказал Роланд.
«Не оскорбляйте мою религию!» рявкнул Танкертон и его лицо перекосило. «Я мог бы вас всех арестовать за взлом и проникновение. А что касается вас, г-н Бриэль… ты отстранен на остаток дня и весь завтрашний день. Покинь территорию школы, пока вас всех не убрали силой».
«Пожалуйста, не отстраняйте меня, сэр,» взмолился Кэм. «Мне нужно быть здесь».
Роланд покосился на Кэма. «Ты шутишь, чувак? Ты беспокоишься об этом?»
Кэм беспокоился. Дни были длинные и одинокие, когда девушка, которую ты любил в школе и тебя там не было. Его пари с Люцифером заканчивается через четыре дня. Если он собирался вырвать Лилит из этого ада, ему нужна каждая минута которую он мог провести с ней.
Глава 15
Три дня.
Во время ланча на следующий день, Лилит, Джин и Луис встретились в студии. Она наконец была свободна, поскольку Perceived Slights — группа Хлои — были заняты на заседании по обсуждению выпускного. Лилит прошла мимо их стола в центре столовой, прихватив с собой бутерброд и заметила пустое место, где Кэм должен был сидеть. Его не было на уроках тем утром и Лилит пыталась не задаваться вопросом почему.
«Привет, Луис.» Она кинула улыбку барабанщику, который был в голубой футболке и кожаных перчатках без пальцев.
«Hola», махнул палочкой Луис, играя трудную барабанную дробь и это было почти хорошо.
«Звучит как полет», сказал Лилит.
Луис соскалил зубы. «Муха мое второе имя».
Бой был через три дня. Они были с одним гитаристом и далеки от слаженности действий, но Лилит была полна решимости не сдаваться. Она найдет способ, чтобы осуществить это представление.
«Я так понимаю, мы не ждем Кэма?» Спросил Джин, кидая ей сочувствующий взгляд. Он снял верхнюю часть синтезатора Moog и что то крутил внутри.
«Нет». Вздохнул Лилит. «Только мы».
Она была разбитой и измотанной. Ее мутило со вчерашнего дня, когда она села в автобус и вдруг ей показалось, что глаза каждого присутствующего смотрели на нее. Ужас том, что она была настолько глупа, чтобы думать, что люди вдруг заметили ее, потому что они слышали, что она выиграла в конкурсе текстов песен. Но ни один человек не сказал ничего о том, что Четыре Всадника будут играть песню Лилит на выпускном.
Вместо этого ужасные новости о Кэме полностью затмили хорошие новости Лилит. К настоящему времени целая школа стала гудящим ульем студентов, распространяющих ту же самую ужасную историю: последняя девушка, которая встречалась с Кэмом, девушка, которая была в него влюблена, покончила с собой, когда они расстались.
Лилит понимала, что у Кэма были другие девушки. Но это была последняя история …
Суицид.
«Это хреново», — сказал Джин. «Я имею в виду, Месть — это не плохо, но без Кэма…»
Лилит знала, что он думает. Кэм был отличным музыкантом. Он был обаятельный на сцене. Он принес необходимые преимущества для группы. Месть была бы пресной без него.
Плюс, он действительно хотел быть в группе. Она знала это, потому что он звонил на ее домашний телефон семь раз накануне вечером.
«Не отвечай…» она сказала Брюсу, но было слишком поздно.
«Привет» Брюс сказал, потом протянул телефон к Лилит, изрекши, «это Кэм».
Лилит быстро черкнула записку и протянула ее Брюсу.
«К сожалению, Кэм,» сказал Брюс. «Она говорит, что ты ошибся номером».
Лилит беззвучно махнула Брюсу, чтобы он повесить трубку и застонала, как только он это сделал. «Спасибо.»
«Почему ты не хочешь поговорить с Кэмом?» поинтересовался Брюс. «Что случилось?»
«Это долгая история», — отмахнулась Лилит от своего брата. «Я расскажу тебе, когда ты подрастешь».
«Но мне нравится он», надул губы Брюс.
Лилит нахмурилась. «Я знаю. Просто не бери трубку».
Это был невозможно, Кэм звонил больше семи раз, но семь был предел ее мамы. После этого она отключила телефон. И в наступившей тишине сердце Лилит вдруг начало болеть. Она не хотела подпускать его достаточно близко, чтобы он не причинил ей боль и по этому сейчас она была здесь с болью, сбитая с толку и со стремлением сделать все правильно.
Ей придется вернуться к себе, не ожидающей ничего от кого-либо и охраняя себя от боли.
теперь Джин опустил отвертку, потер подбородок и посмотрел изучающе на Лилит. «Неужели ты веришь этим слухам? Кэм хороший парень. Ты же знаешь, какой он».
«Я не хочу говорить об этом». Лилит присела у стены между двумя гигантскими ксилофонами. Она достала свою тетрадь в черной обложке и стала ее листать.
«Что ты делаешь?» спросил Джин.
«Делаю правки в песне ‘Чьего-то Другой Блюз‘, прежде чем мы будем репетировать», сказала Лилит.
«Подожди, это значит, что мы не расстаемся?» Луис выпустил еле слышимый вздох облегчения.
«Конечно, нет», — сказала Лилит, вставая и хватая свою гитару.
Это была не просто группа Лилит которой нужно выступить на выпускном. Это была ее дружба с Джином и Луисом. В отличие от Кэма, эти мальчики не были сложными. Они не завладевали ее сердцем опасными методами. Но то, что они сделали, показывая ей то, чему она принадлежала, имело значение для Лилит и она не собиралась отказаться от этого. «Давайте сделаем это.»
«Это мы всегда рады,» подпрыгнул Джин и включил синтезатор. «Ага!» Луис подготовил его барабанные палочки.
«Два, три, четыре», Лилит отсчитала и новое побуждение уверенности в ней взлетело вверх, поскольку Месть начала играть.
«Ты здесь». Г-жа Ричардс махала рукой, останавливая Лилит, после того, как она отошла от своего шкафчика после уроков. «Мне нужна помощь». Ее очки были перепачканы и она выглядела измотанной. Лилит знала, что учителя работали сверхурочно с комитетом по проведению выпускного бала, гарантируя, что они создавали «зеленый» свет для танцев.
«Конечно», сказала Лилит. После того как она принесла извинения г-же Ричардс и воспользовалась ее советом о диете Брюса, они не плохо ладили.
«Хлои Кинг после обеда заболела и уехала домой,» сказала миссис Ричардс. «Мне нужен ученик, чтобы доставить ей домой домашнюю работу».
«Я не дружу с Хлоей», — попыталась придумать причину отказа Лилит. «Я даже не знаю, где она живет. Может Джун или Тереза, или кто то другой сделать это?»
Миссис Ричардс задумчиво улыбнулся. «Сейчас горящее заседание комитета выпускного бала! Кроме того, я думала, ты помирилась с ней». Она переложила стопку папок в руки Лилит. Домашний адрес Хлои был написан на зеленом листке сверху. «Это бы мне очень помогло. Я не хочу видеть, как отстают достойные студенты».
Так что Лилит села в автобус для богатых детей, который был почти пустой, потому что у всех старшекурсников, которые жили в районе Хлои, были свои машины.
Она смотрела на дорожные знаки, когда автобус лавировал через причудливые окрестности, высаживая детей возле больших новых домов, спрятанных за огромными, хорошо ухоженными газонами. Она наблюдала, что один новый мальчик зашел в дом с объявлением о продаже, установленным на газоне, задаваясь вопросом, куда переехала семья, живущая в нем.
Лилит вообразила их, собирающих их имущество, забирающихся в автомобиль повышенной комфортности, ускоряющееся вниз по шоссе, сбегая из Перекрестка. Фантазии было достаточно, чтобы заставить ее завидовать им. Побег никогда не был далек от мысли Лилит.
Вскоре они свернули на Мейпл-Лейн и Лилит дважды проверила адрес Хлои. Она поднялась, чтобы выйти из автобуса, когда он остановился перед огромным белым поддельно-тюдоровским замком, опоясанным рвом с золотыми рыбками.
Конечно, Хлоя должна была жить в доме, который был похож на это.
Когда Лилит позвонил в дверь, кто-то опустил электрический подъемный мост над рвом с рыбками.
Через ров домработница открыла дверь в мерцающее мраморное фойе.
«Я могу помочь вам?» — спросила она.
«Я здесь, чтобы привезти домашнюю работу для Хлои», сказала Лилит, удивленная тому, как ее голос отбивался эхом от стен, в фойе была сумасшедшая акустика. Она вручила папки домработнице и устремилась было назад к кампусу, где она, как предполагалось, должна была встретиться с Джином и Луисом.
«Это Лилит?» Голос Хлои отозвался откуда-то сверху. «Направьте ее наверх». Прежде чем Лилит могла спорить, домработница сопроводила ее внутрь и закрыла дверь.
«Обувь», сказала домработница, указав на военные ботинки Лилит и белую мраморную стойку обуви рядом с дверью.
Лилит вздохнула и расшнуровав ее ботинки сбросила их.
доме пахло лимонами. Вся мебель была массивная и все было оформлено в белых тонах. Огромный белый рояль стоял на белом ковре из альпаки в центре гостиной, играя автоматизировано Баха.
Домработница повела Лилит вверх по белой мраморной лестнице. Когда она подвела Лилит к белой двери спальни Хлои и протянул ей папки, она подняла брови, как бы говоря, удачи.
Лилит постучала в дверь.
«Войдите», сказал голос из-за двери.
Лилит заглянула внутрь комнаты. Хлоя лежала на боку спиной к Лилит перед белым завешенным окном. В ее спальне не было ничего такого, что Лилит ожидала увидеть. На самом деле она выглядела так же, как и гостиная: большая белая кровать с балдахином, белые кашемировые пледы, белые стульями у окна, дорогие хрустальные люстры, свисающие с потолка.
Спальня Хлои заставила Лилит думать о своей собственной комнате с большей нежностью, с ее старой кроватью и столом из благотворительного магазина, несоответствующих лампах, которые ее мать нашла на гаражной распродаже. Там было три плаката Четырех всадников из каждого их нового альбома. Она использовала пространство над столом, чтобы повесить тексты песен, которым она хотела найти мелодии и цитаты ее любимых музыкантов.
Единственное, что было на стене Хлои это платиновая пластинка в белой рамке с табличкой и надписью: ВЕСЕЛОГО РОЖДЕСТВА. ЛЮБЛЮ, ПАПА.
Лилит знала, что у Хлои есть много увлечений — не только ее группа, но и выпускной бал, группа Бинго, ее участие в студенческом управлении. Это было странно, что не было никаких признаков этого всего в том месте, где она проводила большую часть времени. Это было похоже на то, что ее интересы были побелены дорогим дизайнером интерьеров. Это заставило Лилит чувствовать некоторую жалость к Хлое Кинг.
Хлоя шморгнула и потянулась к коробке с носовыми платками на ее тумбочке.
«Мне жаль, что ты заболела», — сказала Лилит. Она положила папки на белом комоде Лилит. «Я принесла тебе домашнее задание. Думаешь, что тебе будет лучше к выпускному?»
«Я не больна,» сказала Хлоя. «Я взял день психологического здоровья». Она повернулась к Лилит, ее лицо было в пятнах от слез. «Я не думаю, что я когда-либо захочу тебя видеть после того что ты сделал для меня сегодня.»
«О чем ты говоришь, что я сделала сегодня?» опешила Лилит, прислонившись к двери. «Я даже не видела тебя».
«Я слышал твою группу, репетирующую во время ланча», всхлипнула Хлоя. «Я просто шла после встречи комитета выпускного и услышал вас, ребята, через дверь и я не могла слушать». Рыдание встряхнуло ее плечи. «Вы не должны были быть конкурентами».
«О», Лилит сказала, сделав шаг ближе к Хлои. «Так моя группа оскорбила тебя, будучи хорошей?»
«Ты знаешь, какое давление на меня, что я должна выиграть?» причитала Хлоя, сидя в постели. «Все думают, что я идеальна. Я не могу их подвести». Она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. «Кроме того, мой отец спонсирует все это мероприятие, поэтому будет очень неловко, если я не выиграю».
«Слушай,» сказал Лилит, «Я никогда не слышал твои песни. Но, как то по крайней мере сотня человек обнаруживаются каждый раз у тебя на концерте. Я всегда слышу как студенты говорят об этом на следующий день».
«Это потому, что они боятся меня», ляпнула она, потом посмотрел в шоке от того, что она сказала. Она натянула одеяло на лицо. «Даже моя собственная группа меня боится».
«Если это имеет значение, не многие люди в Трамбулле такие как я", сказала Лилит, даже при том, что Хлоя, которая провела годы, публично подчеркивая недостатки Лилит, знала это лучше, чем кто-либо.
«Да», Хлоя признала, выглянув из-под ее пухового одеяла. «Но это не беспокоит тебя, не так ли? Ты слишком сосредоточена на своей музыке, чтобы заботиться о популярности. Ты знаешь сколько свободного времени я имела бы, если я не должна была постоянно управлять своим социальным положением?»
Лилит раньше удручало то, что у нее не было друзей, но такое долгое одиночество сделало ее действительно сильным автором песен. Теперь, когда у нее была группа и друзья, мир Лилит стал лучше.
Внезапно она почувствовала озарение.
«‘Управление Моим Социальным положением’ отличное название для песни», воодушевленно сказала Лилит и заметила гитару Хлои, спрятавшую в ее шкафу. Она пошла и взяла ее. «Мы можем прямо сейчас написать ее вместе".
«Мне не нужно напоминать о твоих превосходных способностях написания песен,» фыркнула Хлоя. «Дай мне гитару».
Лилит отдала и Хлоя улыбнулась с натянутой благодарностью. Так или иначе после этого присесть на кровать Хлои походило на правильное действие и Лилит опустилась на матрас, пораженная тем, как роскошно мягким он был.
«Послушай это,» сказала Хлоя, и начала играть. Вскоре она запела. «Богатая сука, богатая сука…» когда она закончила, она посмотрела на Лилит. «Это то, что мы играем на выпускной. Это отстойно, не так ли?»
«Ни в коем случае,» сказала Лилит. «Это просто…» она задумалась на мгновение. «Ты это все пела с точки зрения кого-то другого, смотрящего на твою жизнь с завистью. Что, если бы ты пела ее со своей собственной точки зрения и показывать все свои чувства в ней? Как это больно чувствовать, как весь остальной мир не знает тебя».
«Это действительно причиняет боль», сказала Хлоя спокойно. «На самом деле это не совсем глупая идея.»
«Попробуйте еще раз».
Хлоя заиграла на гитаре, закрыла глаза и спела песню настолько по другому, с такими взрывными эмоциями и надрывом, что она заплакала снова к тому времени как она закончила. Лилит была в шоке и слезы навернулись в ее собственных глазах тоже.
Когда она сыграла последний аккорд, Лилит зааплодировала с искренним энтузиазмом. «Да! Это было потрясающе».
«Да,» — согласилась Хлоя. Она поставила свою гитару в сторону на своей кровати, потом потянулась за блеском для губ, накрасила губы и спокойным голосом продолжила. «Мы играем концерт завтра вечером в Алфи. Ты должна приехать".
Хлоя никогда не приглашала Лилит куда-либо прежде. Одно дело было, чтобы случился этот странный, частный прорыв в комнату Хлои. Но появляться на публике и не показывать, как они ненавидели друг друга?
«Ты больше не волнуешься о том, что я украду твое звучание?»
«О, заткнись». Шутя Хлоя замахнулся подушкой на Лилит. «И спасибо».
«За что?» Лилит спросила.
«За то, что помогла мне с моей песней. Я не сделал бы того же для тебя,» сказала Хлоя, с удивительной честностью. «Но я действительно ценю это.»
Лилит подождала несколько секунд какого то подвоха от Хлои, когда она скажет, что она пошутила и раскроет веб-камеру, которой она снимала Лилит, но этого не произошло. Хлоя просто вела себя как обычный человек и Лилит поняла, к своему удивлению, что с ней тусоваться — это далеко не полный облом.
«Может, увидимся там», — сказала Лилит, потом пробралась к двери спальни.
Уголком глаза она увидела, что Хлоя улыбнулась.
«Подожди», сказала Хлоя в след. «Есть еще одна вещь».
«Да?» Лилит спросила уже у порога.
«Вчера утром я встречалась с Дином под открытой трибуной».
Дин … Дин … Лилит ломал голову, чтобы вспомнить кто это был, затем вспоминала, что это имя бойфренда-спортсмена Хлои.
«Не смотри на меня так. Это было вполне невинно», смутилась Хлоя. «Мы репетировали наш первый танец на выпускном балу».
«Конечно», ухмыльнулась Лилит. Никто не болтался под трибунами, чтоб что то репетировать, кроме поцелуев, конечно.
«В любом случае,» продолжила Хлоя «Я услышала голоса. Это был Кэм, разговаривающий с интерном моего отца, Люком. Они спорили. О тебе».
Лилит пыталась контролировать ее лицо, так чтоб не показывать шока. «Обо мне? И что насчет меня?»
«Я не уловила всех деталей,» сказала Хлоя. «Дин занимал много моего внимания, но я услышала их упоминания… о пари.»
Именно тогда мама Хлои засунула голову в комнату. «Хлоя, тебе нужно отдохнуть.»
«Мы почти закончили, мама,» сказала Хлоя, улыбаясь широко, пока ее мать исчезла, даже не глянув сторону Лилит.
«Какое пари?» Лилит спросила.
Хлоя наклонилась вперед в своей постели. «Я не поняла точно, но в основном Кэм сказал, что он уверен, что он сможет заставить тебя сбежать с ним после бала. И самое главное: если он не сможет этого сделать, то он становится рабом Люка. Навсегда».
Лилит нервно рассмеялся. «Это звучит немного надуманно».
Хлоя пожала плечами. «Не стреляйте в гонца».
«Раб Люка?» задумчиво повторила Лилит. «Как это вообще работает?»
«Не знаю. Мы ведь много не знаем о тех двух уродах», — сказала Хлоя, делая кислое лицо.
Лилит пыталась придумать, почему Люк и Кэм могли болтаться вместе, уже не говоря о заключении пари о ней. Они ненавидели друг друга. Хлоя лгала? Это было первым предположением Лилит, но сейчас Хлоя казалась более открытой и менее коварной, чем Лилит когда-либо знала ее.
Она, казалось, говорила правду.
«Мы, должно быть, пропустили какую то информацию», сказала Лилит, пытаясь притвориться, что она не чувствовала себя внезапно беспокойно. «Возможно, Кэм должен деньги Люку или что-то еще».
«Я не думаю так», сказала Хлоя. «Те парни говорили, как будто деньги не имели значения для них. Они, даже казалось, не заботились о жизни или смерти». Она уставилась на Лилит. «Все, о чем они заботились, была ты».
Глава 16
Два дня.
классе поэзии на следующий день, Кэм пытался перехватить взгляд Лилит. Из-за его временного отстранения он не видел ее почти два дня. Вид ее сейчас, строчащей в своей тетради, погруженной в другой мир, сводил его с ума от желания. Он жаждал снять черный шарф с ее шеи и целовать бледную кожу.
Он попытался передает ей записку, умоляя ее встретиться с ним после занятий. Когда она оттолкнула ее от своего стола неоткрытой, он попытался передать другую, даже не удосужившись сложить ее и она была открыта для любого, чтобы видеть что там написано. «Пожалуйста, просто поговори со мной.» Но Лилит отказалась прочитать ее.
Мальчик по имени Райан Банг закончил читать его экспериментальный сикстинском и мистер Дэвидсон начал хлопать.
«Теперь, новость — одно из ваших стихотворений хочет издать журнал Нью-Йорка!» сказал учитель с удовольствием.
Кэм едва обращал внимание на все это. Ему хотелось бы отрицать слух который распространил Люк, но он не мог лгать Лилит. Проблема заключалась в том, что он не знал, как сказать ей правду.
Возле доски г-н Дэвидсон посмотрел на свои записи. «Кэмерон, ты следующий.» «На что?» Кэм спросил, перефокусировав свое внимание.
«Задание. Выбирают стихотворение, которое ярко выражает тему. Земля Кэмерону». Мистер Дэвидсон должно быть поймал пустой взгляд в глазах Кэма. «Я думаю, что вы выберете что-то о смерти, как обычно? Вставайте перед классом и осветите нам вашу тему.»
Кэма ничего не было подготовлено, но он был в этом мире довольно долго, чтобы столкнуться с некоторыми самыми блестящими поэтами в мире и прямо сейчас одно из их славных опусов легко пришло ему на ум.
Кэм сделал так, чтобы пройти мимо Лилит, когда он пошел к доске. Он хотел, провести его рукой по ее, когда он проходил мимо, но ей бы это не понравилось. Вместо этого, он просто стукнул пальцами по ее столу, надеясь привлечь ее внимание.
Это сработало. Она смотрела, когда он стоял перед классом и объявлял, «Моей темой является любовь».
Класс застонал, но он не обращала на них внимания. Когда Кэм влюбился в Лилит
Ханаане, Соломон еще не был царем израильтян. Он был восемнадцатилетним юнцом, недавно влюбившимся в девушку из соседнего села. Кэм и Соломон встретились в Бедуинской палатке в одну из ночей, они оба шли в разных направлениях. Они разделили только одну еду вместе, но Соломон рассказал Кэму прекрасные слова, которые позже станут известными как Песня Песен. Теперь, Кэм пристально посмотрел на Лилит и начал рассказывать стихотворение наизусть. Когда он добрался до своей любимой части, он соскользнул с английского языка на язык оригинала стихотворения, древний иврит.
«Встань, моя любовь, Моя прекрасная, выйди,» сказал он.
За своим столом Лилит уронила свою ручку. Она уставилась на него, ее рот был открыт, ее лицо было бледное как смерть. Ему было жаль, что он не мог знать то, что она чувствовала. Она понимала что-нибудь?
К тому времени, когда Кэм достиг конца стихотворения, звонил звонок. Класс стал хаотичным, поскольку студенты подскочили со своих мест.
«Ты слышала?» девушка с румяными щеками и огромный красный рюкзак захихикала своей подруге, когда она проходила мимо. «Он перешел на тарабарщину, когда он забыл текст».
Ее подруга фыркнула. «Он действительно выглядит достаточно старым, чтобы иметь болезнь Альцгеймера».
«Хорошая работа», сказал г-н Дэвидсон. «Это одна из моих самых любимых. Вы знаете иврит!»
«Да, спасибо,» сказал Кэм, проталкиваясь из класса и пытаясь догнать Лилит. Он заметил ее в конце коридора, беседующую с Джином и Луисом. Они смотрели на плакат, приклеенный на дверь класса.
«Лилит! Джин! Луис! Подождите», он крикнул, но к тому времени, когда он продирался через давку студентов, чтобы достигнуть конца коридора, Лилит и мальчики повернули за угол и исчезли.
Кэм вздохнул. Он не поймал ее в перерыв. И теперь он не мог увидеть ее снова весь день.
Он уставился на плакат, который они читали.
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ВЫ ГОТОВЫ КАЧНУТЬ РОК?!
Он видел его прежде. Это рекламировало тот же самый концерт, на который он попытался пригласить Лилит в свой первый день в школе. Perceived Slights открывали его для местной группы по имени Хо Хум. Это происходило сегодня вечером в модном кафе за пару миль от школы.
Лилит планировал ехать туда? Она терпеть не могла Хлою Кинг. Так был оседомлен Кэм, по этому вопросу. Но на всякий случай, если Лилит действительно шла посмотреть на конкурентов, Кэм будет там.
По мере того как солнце садилось в тот же вечер, Роланд, Кэм и Арриана двигались через газоны, чтобы пересечь High Meadow Road, заставляя автомобили разъезжаться вокруг них. Кэм глубоко задумался. Он едва заметил визг шин и рев клаксонов.
«Я не знаю, как мы спокойно передвигались пока мы находились в Кресте и Мече», сказал Роланд, поскольку автомобилист показывал ему средний палец. «Я не могу вырваться достаточно быстро из потока этих зверских смертных из средних школ».
«Уйди с дороги!» женщина взвизгнула опуская стекло.
«Знаете ли вы, что почти все сигналы автомобилей настроены на Фа-диез минор?» спросила Арриана. «Вот почему ты должн всегда слушать музыку, когда ты едешь в городе. Или петь песню».
«Она добрая женщина, она изучает зло все время» пропел Ролан.
«Куда мы идем?» поинтересовалась Арриана у Кэма.
«Кафе называется Алфи» отвлекса Кэм от своих раздумий. У него на уме была Лилит. Он должен был встретиться с ней сегодня вечером для того, чтобы его план сработал.
«И что это опять?» Арриана похлопала Кэма по животу. «Это колодный Кэмми? Хочет тортик? Ты мог бы хотеть наблюдать за приемом своих углеводов. Они вообще делают смокинги твоего размера? Это напомнило мне, ты спросил Лилит про бал? "
«Пока нет», — сказал Кэм. «Еще не было случая. Мне нужна ваша помощь сегодня вечером,» сказал он своим друзьям, когда они свернули за угол, перед кафе. «Не забывайте план».
«Да, да, секретный план!» пропела тоненьким голоском Арриана, останавливаясь, чтобы поправить помаду. «Я люблю секреты. Почти так же сильно, как я люблю планы.".
Кэм вошел в кафе и придержал дверь для своих друзей. Вход был забит полками с безделушками и побрякушками, маленькими металлическими деревьями, предназначенными для хранения ювелирных изделий, кофейными кружками, окрашенными дешевыми лозунгами для продажи. В задней части кафе была сооружена небольшая сцена.
Стены были зеркальными, поэтому Кэм пытался не смотреть по сторонам. Он не мог видеть, как он выглядит сейчас. Он был, бесспорно, некрасив.
«Продвигайся, мне нужен мокко», сказал Арриэн, беря руку Кэма и протискиваясь через узкое пространство между двумя полками, таким образом, чтоб они могли присоединиться к аудитории.
Там было, вероятно, с сотню студентов, большинство которых Кэм узнал по Трамбуллу. Это была популярная толпа и некоторые из второго эшелона, и большинство их шей повернулись, когда падшие ангелы прошли мимо сцены. Кэм и Роланд были единственными парнями, не носящими шорты цвета хаки и поло. Аррианае был единственной девочкой, которая не была похожа на любую девочку Трамбулла. Кэм наблюдал, как дюжина парней средней школы уставились на ее.
«Здорово, парни», артистично произнесла она. «Оставите мои трусики на месте?» она наклонялась близко к Кэму и прошептала, «Я не ношу трусиков!»
Роланд поспешил за напитками, в то время как Кэм и Арриэн захватили места за одним из высоких столов у окна.
«Это ужасно,» произнесла Арриана, глядя на чванливую группу студентов. «Я не могу поверить, что ты пережили две недели здесь. Все для Лилит. Это почти как ты любишь ее, что ли».
«Что ли». Безучастно мотнул головой Кэм. потом он заметил ее. «Есть». Он указал через комнату.
Лилит сидела в третьем ряду с Джином Рах, его девушкой Кими и Льюисом.
Карен Уокер присоединился к ним после окончания настройки гитары Хлои.
Лилит была одета в короткое бархатное платье, которое было черным, как уголь, оттеняя ее огненно-красные волосы тем самым производя захватывающий контраст.
«Я думаю, что начинаю понимать твою привязанность», с улыбкой сказала Арриана и присвистнула. «Девочка в порядке».
Кэм, конечно, согласился — Лилит выглядела красиво, но она не выглядела сияющей, как тогда когда она была в боулинге. Это был день, когда Кэм чувствовал себя ближе к ней за все время пребывания в Перекрестке, до того, как Люцифер распространил сплетню о самоубийстве. Сегодня вечером печаль окутывала Лилит, и Кэм знал, что это было из-за него.
«О чем мы говорим?» подошел Роланд, ставя кофейные чашки перед Кэмом и Аррианой.
«Тревога по горячей штучке», сказала Арриана и кивнул в направлении Лилит.
«Она все еще твоя, даже после всех этих лет». Роланд повернулся к Кэму. «Какова твоя стратегия, мужик?»
«Пока нет,» признался Кэм, наблюдая, что Луис отпускает шутку Лилит, которую он очень хотел бы слышать… «Но я надеюсь, что будет».
«В основном,» заметила Арриана, сделав несколько глотков ее напитка «он облажался.»
Затем зрители начали аплодировать и Кэм увидел, как Хлоя Кинг и ее группа вышла на сцену. Они были в коротких черных кожаных юбках, корсетах, топах и больших серьгах кольцами. Вся группа была накрашена серебряной помадой, но Хлоя была единственной, кто был без нее.
«Здорово, братва,» крикнула Хлоя в толпу, она взяла гитару и остальные девушки схватили свои инструменты. «Мы Perceived Slights, но вы уже знаете это.»
«Зажги, Хлоя!» крикнул один парень.
«Покажите мне, как вы хотите этого,» кричала Хлоя в микрофон.
Аудитория взбесилась.
Хлоя усмехалась. «Это — специальный предварительный прогон песни, которую мы будем играть на выпускном», сказала она и подмигнула аудитории. «Завтра у вас будет возможность подпевать ее на выпускном».
Кэм наблюдал, как Хлоя провела взглядом по аудитории и ее взгляд упал на Лилит. Он готовился к выпаду, если Хлоя выстрелит каким-то неприятным оскорблением о Лилит, но потом, к его изумлению, Хлоя слегка кивнул Лилит и улыбнулась.
«Два, три, четыре», кричала она, поскольку ее группа начала играть песню под названием «Богатая Сука».
участников группы Хлои, очевидно, были годы дорогих уроков игры. Они играли на своих инструментах достаточно хорошо, их голоса никогда не напрягались и они выглядели хорошими. Но у них не было ни одной из блестящей неординарностей Лилит. Даже сидя в толпе, Лилит заставляла этих девочек выглядеть скучными.
Лицо Хлои раскраснелось и она запыхалась, когда она издала финальную ноту. Лилит первая встала с места и поприветствовала, крича и хлопая ей в ладоши.
Кэм предполагал, что Лилит пришла сегодня посмотреть на конкурентов, но явно было видно, что происходит что-то более серьезное. Он ненавидел чувствовать себя таким далеким от нее, что он даже не мог догадаться, о чем она думает.
Он высидел до конца еще три песни выступления Хлои перед тем, как первое отделение закончилось и группа взяла тайм аут.
«Мы можем сбежать уже?» заныла Арриана.
Роланд поднял бровь. «Кэм?»
«Дайте мне минуту,» сказал Кэм. По мере того как зрители пошли, чтобы заказать больше кофе или попасть в уборную, он двинулся к Лилит. Она направлялась к бару за кофе. Он остановился прямо позади нее и коснулся ее плеча.
«Привет, Лилит».
Она немедленно обернулась. Вид Кэма, казалось, истощил ее энергию. «Почему ты здесь?»
«Я хотел увидеть тебя». Кэм уставился на ее губы. Они никогда не должны так долго оставаться без поцелуев. «Что мне сделать, чтобы ты смогла поговорить со мной?»
«Ты заключал пари с Люком о том, что ты мог заставить меня влюбляться в тебя?»
Кэм открыл рот от неожиданности. Он потер челюсть. Как она узнала это? Это не был разговор не для общественного места. «Мы можем выйти?» — спросил он.
«Это все объясняет создание группы и твой интерес ко мне вообще?» Она сделала паузу, сглотнула. «Пари, Кэм. Ты сделал это?»
«Нет», сказал он. «Да».
Тут девушка, принимавшая заказы перегнулась через стойку и крикнула. «Дальше? Эй, рыжая. Ты хочешь что-то или нет?»
Лилит отошла от бара. «Нет, я потеряла аппетит».
«Лилит, подожди,» кинулся за ней Кэм.
«Что ты пытаешься сделать, Кэм? Довести меня до самоубийства, как ту другую девушку?»
Он потянулся к ней. Теперь все уставились на них. «Это не то, что ты думаешь».
«Я не играю в эти игры». Она оттолкнул его и направился к двери.
Куча студентов из школы охали вслед Лилит. Кэм закрыл глаза и попытался абстрагироваться от них. Он почувствовал, что Арриана и Роланд были уже рядом.
«Это не выглядело хорошо», с сожалением сказала Арриана.
«Ты опоздал, Кэм», — сокрушенно произнес Роланд. «Я знаю, ты любишь жить опасно, но у вас есть еще один день. Я не вижу хорошего исхода».
Дверь в кафе распахнулась и в кафе вошел Люк. «Привет, старые друзья». Он стрелял в них всех невероятно поддельной улыбкой. «Говорите о моем любимом предмете, неизбежной гибели Кэма?»
Кэм уже не смог совладать с собой: недолго думая, он швырнул свою чашку кофе лицо дьявола. Пластмассовая крышка отскочила и коричневая жидкость выплеснулась на кожу Люка. Кэм услышал вздохи студентов, но он был больше озабочен реакцией Люцифера.
Дьявол вынул из кармана носовой платок и вытер лицо, затем наклонилась поближе к Кэму, его лицо напряглось от ярости.
«Я давал тебе аут,» процедил Люк. «Ты должен был воспользоваться этим».
Он говорил с Кэмом его истинным голосом, достаточно тихо для студентов вокруг них, чтобы не услышать его, хотя они, наверняка, почувствовали гул земли под ногами.
«И Вы двое». Дьявол повернулся к Арриане и Роланду. «Вам позволили прийти сюда по одной единственной причине. Сделайте свою работу. Образумьте своего безрассудного друга. Или столкнетесь со мной».
«Мы работаем над ним, сэр», потупил глаза Роланд. «Вы знаете, как может быть упрям Кэм".
«Это между мной и Люцифером», отрезал Кэм. «И это еще не конец».
«Это было закончено, прежде чем это началось», кинул Люцифер, двинувшись к двери, из которой только что выбежала Лилит. «Тебе удалось сделать ее ненависть к себе еще больше теперь, чем она была прежде, когда ты появился здесь». Он издал низкий смех. «Да, Это определенно закончено».
Дьявол подошел ближе, пока он и Кэм были в сантиметре друг от друга. Кэм чувствовал запах гнили дыхание Люцифера, зловоние, исходившее от его кожи. «К концу дня завтра,» прошипел Люцифер «Ты будешь моим. Навсегда».
Интерлюдия
Около 1000 г. до н. э.
Кэм сидел на палубе деревянной лодки, закрепленной на маленькой пристани.
Он был без рубашки, со скрещенными лодыжками и смотрел на низкую Луну. За последние два часа он пытался научиться играть на лире, он украл ее у человека, продающего шафран на рынке. Конечно, если он мог бы победить инструмент Лилит, он мог бы победить Лилит в образе дыры внутри него.
До сих пор у него не получалось.
«Кэм», знойный голос позвал его с лодки, «оставь эту штуку и иди сюда.»
Он повернулся к молодой девушке с оливковой кожей. Она приподнялась на локтях, ее длинные ноги были скрещены. Ее золотые волосы развевались на ветру.
«Я подойду через минуту,» отмахнулся Кэм.
Поскольку он оставил Лилит, Кэм окружил себя многими девушками, напрасно надеясь, что они отвлекут его разбитое сердце.
Когда он сбежал из Ханаана в день свадьбы он искал Люцифера в облаках. Начиная с Падения у Кэма было мало, что сказать дьяволу. Много веков Люцифер предлагал соглашение — верность за господство в преступном мире, но Кэм никогда не был заинтересован в этом.
На этот раз, когда Кэм появился Люцифер улыбнулся понимающе и сказал: «Я ждал тебя».
Вторая золотоволосая девушка прервала размышления Кэма, когда она шла по доскам с пристани в сторону лодки. «Я знала, что найду тебя здесь,» обрадованно сказала она.
«Что ты здесь делаешь, Ксения?» требовательно спросила первая девушка. Она посмотрела на Кэма. «Ты пригласил ее?»
«Коринна?» воскликнула Ксения. «Почему ты находишься на лодке Кэма?»
Кэм опустил лиру, чтоб отвлечься. «Я вижу вас не требуется представлять друг другу».
Уперев руки в бедра, обе девушки смотрели на него и друг надруга.
Он вздохнул и заставил себя улыбнуться. «Вы две красивые девушки в красивой лунной ночи. Если вы предпочитаете драться, то почему бы нам не повеселиться?»
Он нырнул в море. Когда он вынырнул, он плыл на спине и смотрел в сторону лодки. Может быть, они присоединятся к нему. Может быть, они не захотели.
Ему было все равно.
«Все еще хочешь пройти через это?» — спросил парень у руля кедровой лодки закрепленной на краю пристани. Лилит знала, что его имя было Люк, но в остальном она очень мало знал о ее спутнике.
Лилит слушала плеск и смех из воды возле лодки Кэма. Она сглотнула комок в горле.
Она проделала весь этот путь, чтобы найти его. Ей не приходило в голову, что он, возможно, уже перешел к следующей девушке. У нее сжималось внутри, но она не оставит Лесбос, не пытаясь узнать что у него на сердце.
Вскоре Лилит заметил Кэма гуляющим вдоль берега. Его мокрые волосы блестели в звездном свете.
«Это твой шанс», — сказал Люк. «Получи его».
Лилит нырнул в море и поплыл в сторону Кэма, ее белое платье, развевалось по воде вокруг нее.
Позади нее Люк смотрел на нее в лодке с улыбкой.
Около полуночи Кэм взбирался по крутому склону с лирой в руках в поисках нового вида отвлечения. Он услышал голос, который пел на расстоянии, сопровождаясь богатыми нотами от лиры. Он увидел низкорослый кустарник, растущий в пустыне, отмечающий вход в пещеру, и Кэм пошел к нему.
Внутри пещеры в узком пространстве между двумя высокими скалами пожилой мужчина играл сложную песню. Его борода висела до пупа, волосы его сбились в грязные пряди. Глаза его были закрыты и бутыль вина стоял у его ног. Он, казалось, не подозревал о присутствии Кэма.
«Это было хорошо», — сказал Кэм, когда песня этого человека закончились. «Ты научишь меня играть?»
Мужчина медленно открыл глаза. «Нет».
Кэм наклонил голову. С тех пор, как он присоединился Люциферу, он обнаружил новый тон убеждения в голосе. Он учился как использовать его в своих интересах.
«Я возьму тебя в полет далеко над облаками, если ты научишь меня. Ты можешь принести свое вино и пить его среди звезд».
Глаза человека расширились, он был явно заинтересован. «Начнем», сказал он и сыграл аккорд.
Кэм быстро поднял свою лиру в игровую позиции.
Мужчина швырнул лиру на землю. «Кусок дерьма коряги», — сказал он. «Пой». Неподготовленный, чтобы импровизировать, Кэм нашел, что песня Лилит, первая, которую он когда-то слышал, что она спела, подкатилась к его губам. Она похитила его сердце, он рассуждал, теперь он украдет ее песню.
«Где любовь меня волнует, туда я должен обратиться Мои рифмы, мои рифмы… "
Человек посмотрел искоса на Кэма, впечатленный. Мелодия, которую он играл на своей лире, отлично дополнила стихи Лилит. Он вручил бутылку Кэму.
«Я буду учить тебя и ты останешься со мной». Он положил руку не плечо Кэма. «Теперь», сказал мужчина, приведя Кулак к входу в его пещеру, «Ты действительно можешь полететь?
Кэм отступил в ночь. Он уже собирался выпустить свои крылья, когда заметил как тень двинулась за кустом в пустыне.
Лилит? Он бредит?
Она все еще носит свое свадебное платье. Оно было мерзкое сейчас в зеленом мхе капающей с него морской водой. Оно плотно прильнул к ее телу. Ее волосы были растрепанными и влажными, свисая вниз по ее спине и ее кожа выглядела бледной в ярком лунном свете. Она посмотрела в его глаза, потом на его голую грудь, потом на его руки, как если бы она могла видеть, как сильно они болели, чтобы удержать ее.
Но Кэм и Лилит не обнялись. Они смотрели друг на друга, как чужие. «Привет, Кэм,» сказала она.
Кэм сжался. «Почему ты здесь?»
Лилит нахмурилась на вопрос. Она вздохнула и пыталась найти слова, чтоб сказать зачем она пришла так далеко. Когда она говорила, она смотрела на небо, так что ей не пришлось увидеть, как его глаза затуманились при виде ее.
«Прошлой ночью мне снилось, что я учила стаю соловьев песне о любви, чтобы они могли найти тебя и спеть тебе вернуться домой, ко мне. Теперь я — соловей, который путешествовал весь этот путь. Я все еще люблю тебя, Кэм. Вернись ко мне».
«Нет».
Она посмотрела в его глаза. «Ты когда-нибудь любил меня, или ты был только проездом?»
«Ты отвергла меня».
«Что?»
«Ты отказалась выйти за меня замуж!»
«Я отказалась выйти замуж на реке,» настаивала Лилит. «Я никогда не отказалась за тебя выйти замуж!»
тех пор когда в последний раз он видел Лилит, Кэм присоединился в ряды Люцифера. Если он боялся показать Лилит свою истинную сущность прежде, тем более нельзя было сделать это сейчас. Нет. Не было прошлого. Не было никакой Лилит.
Там был только одно его будущее.
«Ты разрушила нашу любовь», — сказал ей Кэм. «Теперь я остался жить в руинах». Было чувство безысходности в глазах Лилит, но Кэм не понял. Она была возбуждена, дрожала. «Кэм, пожалуйста …» Задние части плеч Кэма горели, жаждущие выпустить его крылья. В течение многих недель он скрывал их от Лилит. Чтобы защитить ее, как он думал.
Он не мог заставить себя взглянуть на нее, чтобы увидеть, как сильно она страдала. Он был демоном. Он был опасен для Лилит. Любая доброта, которую он показал бы ей сейчас, привлечет ее глубже в темноту.
«Это последний раз когда ты видишь меня», — сказал он. «Ты никогда не узнаешь, кто я на самом деле».
«Я знаю, кто ты», она плакала. «Ты тот, кого я люблю». «Ты ошибаешься».
«Ты все еще любишь меня?» «Прощай, Лилит».
«Нет!» — взмолилась она, задыхаясь от рыданий в ее голосе. «Я все еще люблю тебя. Если ты уйдешь…»
«Я уже ушел», — сказал Кэм, повернулся и побежал вниз с горы, подальше от ее взгляда. Он запрокинул голову и выпустил свои ослепительные золотые крылья. Он смотрел, какой мерцающий свет они бросали вокруг него. Он будет летать, пока его сердце больше не будет болеть. Он будет лететь вечно, если ему придется.
Он летел быстро и не оглядывался назад, поэтому он не видел, как Люцифер вышел из тени и взял руку Лилит.
Лилит смотрела на свою бледную, веснушчатую руку. Ее дыхание стало неглубоким. «Он ушел», выдохнула она. «Я оставила все. Даром».
«Идем», сказал дьявол. «Я сдержал свою часть сделки. Пора Вам выполнить свою».
Глава 17
Двадцать Три Часа
Наушники Лилит ревели.
Она лежала на животе на ее покрывале и строчила стихи в свою тетрадь для новой песни под названием «Известная с Разбитым сердцем». Она была утомлена, но она знала, что она не заснет. Она продолжала переигрывать разговор, который состоялся накануне с Кэмом в кафе.
Он заключил пари на то, что он мог бы заставить ее влюбиться в него. Как будто у нее не было свободной воли, как будто она была просто монеткой, которую можно подбросить.
Кэм почти выиграл то пари? Она чувствовала что-то глубокое и сильное к нему. Это была любовь? Возможно бы, но она никогда не сможет любить парня, который рассматривал ее как игру, которая будет выиграна.
Вдруг, Лилит услышала звук, который не был частью Четырех всадников в ее наушниках. Он шел извне. Кто-то стучал в ее окно. Она убавила музыку и поднял жалюзи.
Кожаная куртка Кэм была застегнула и он был одет в ту шапку, которая ей понравилась. Из под ее края его зеленые глаза умоляли, когда он жестом показал ей, чтобы она открыла окно.
Она отодвинула створку и высунула голову. «Моя мама убьет тебя, если узнает, что ты растоптал ее бурьян».
«Я рискну», — отмахнулся он. «Я должен поговорить с тобой».
«Иначе ты проиграешь пари, правильно?» язвительно зло сказала она. «Напомни мне, через сколько часов я должна безумно влюбиться в тебя?»
Она посмотрела мимо своего газона на улицу, где стоял припаркованный черный мотоцикл Honda, два шлема свисали с его руля. Мотоцикл выглядел дорогим. Лилит изучила Кэма, помня его прогуливающимся среди палаток на Доббс-Стрит. Как он мог позволить себе мотоцикл? Он был ходячим противоречием, но Лилит не собиралась позволять ему больше сводить ее с ума.
«Уже поздно», — сказала она. «Я устала. И ты последний человек, которого я хочу видеть сейчас».
«Я знаю», — взмолился Кэм. «Лилит, ты нужна мне…»
«Ты не нужен мне». Ей не нравилось, когда он говорил подобные вещи. Если она не будет осторожной, она поверит ему.
Кэм взглянул на свои ботинки и вздохнул. Когда он поднял глаза мгновение спустя, его зеленые глаза были такого интенсивного цвета, что помимо воли Лилит задержала дыхание. «Я всегда буду нуждаться в тебе, Лилит. По многим причинам. Сейчас мне нужно просто, чтобы ты пошла со мной.»
«Зачем мне идти куда то с тобой?»
«Я смогу рассказать тебе правду».
Она была обманута прежде. «Скажите мне прямо здесь», сказала Лилит, стоя на своем.
«Я смогу показать тебе правду». Исправился Кэм. «Пожалуйста,» смягчил голос он, «дай мне еще один шанс чтобы показать тебе, что мои чувства к тебе реальны и тогда, если ты не поверишь мне, ты никогда не будешь видеть меня снова. Справедливо?»
Она внимательно посмотрела на его лицо и поняла, как близки ей стали черты его лица за последние две недели. Первый раз когда она увидела его у ручья Гремучей змеи, он был настолько непохожим ни на кого, что она когда-либо встречала, он казался больше плодом ее воображения, чем реальным человеком. Но теперь она знала его. Она знала, что он облизывал губы, когда он думал, и его глаза блестели, когда он слушал очень внимательно. Она знала, как она чувствовала его руки в своих и какая гладкая кожа у него была чуть выше воротника его футболки.
«Еще один шанс», сказала она пристально глядя в его глаза.
Темный мрак нависал над ручьем Гремучей змеи.
Сердце Лилит заколотилось, поскольку Кэм вел ее глубоко в лес к ее любимому месту. Она здесь так поздно никогда не была, и это было устрашающе и захватывающе.
Ветви затрещали, когда она вошла по знакомой тропе на ее поляну где стояло ее рожковое дерево. На мгновение она не узнала его. Ее дерево было украшено прядями мягких, мерцающих красных и желтых огней.
Под ним парень с дредами ставил букет ирисов на антикварный стол, который Кэм притащил сюда для нее. Лилит показалось, что она узнала его.
Когда худенькая девушка с бритой головой и оранжевыми накладными ресницами подбежала к Лилит и протянул ей руку, Лилит вспомнила, где она видела их обоих раньше. В кафе с Кэмом на выступлении Хлои.
«Я Арриана», — сказала девушка. «Это Роланд. Мы рады, что ты смогла прийти сюда».
«Что происходит?» удивленно Лилит спросила Кэма.
«Во-первых?», Сказал Кэм. «Тост.»
Роланд встал на колени на берегу ручья и выудил бутылку шампанского. Он полез под стол и достал два бокала для шампанского, затем открыл бутылку. Он наполнил бокалы пенящейся жидкостью и протянул одну Лилит.
«За второй шанс,» торжественно объявил Кэм и поднял свой бокал.
«Это, по крайней мере, пятый или шестой шанс на эти дни,» сказал Лилит, но она все равно чокнулись своим бокалом.
«Дерзкая!» заметила Арриана. «Мне это нравится».
«Я подозревал, когда увидел Лилит, что Кэм встретил его совпадение», заметил Роланд.
Лилит хмыкнула. Она чувствовала себя странно комфортно с этими ребятами. Они казались более интересными, чем кто-либо кого она когда-либо знала, кроме, может быть, Кэма.
«Не возражаешь против моих друзей», спросил Кэм. «Мы знаем друг друга вечность».
«И так, первый тост был,» напомнила она Кэму, оглядываясь на ручей. «Что второе?»
«Одолжение», сказал Кэм.
«Я не позволю, чтобы ты вернулся в группу, но…»
«Это не то, что я собирался спросить», перебил Кэм, хотя ее слова все же заставили его улыбнуться. «Одолжение — это отвергнуть все, что ты услышала обо мне от других и провести время со мной, здесь под звездами. Просто мы с тобой. Ну, и Арриана и Роланд, ну ты знаешь, что я имею в виду».
«Мы хороши в камуфляже», — оправдывалась Арриана.
«Хорошо?» настойчиво спросил Кэм.
«Хорошо,» ответила Лилит, позволяя ему взять ее за руку и привести ее к столу, который был уставлен хрусталем, золотыми столовыми приборами, белыми салфетками, сложенными в форме лебедей и двумя сверкающими русскими самоварами.
Позади них Роланд начал играть на гитаре Мартина 1930-х годов в мягком, синкопированном ритме блюза. Это был очень классный инструмент, отличающийся от любой гитары, которую когда-либо видела Лилит, и она задавалась вопросом, откуда она взялась. Арриана встряхнула салфетки и разложила их на коленях Кэма и Лилит.
«Пожалуйста, позволь мне», сказала она, когда Лилит двинулась, чтобы снять серебряную крышку. Внутри, дымящаяся чугунная неглубокая сковорода была заполнена до краев ароматной красной запеканкой, сверху которой было два яйца, приправленные пышными зелеными веточками петрушки.
«Шакшука,» сказал Лилит, глубоко вдыхая.
«Не позволяй ей обмануть тебя», улыбнулся Кэм. «Шакшука это единственное блюдо которое Арриана знает, как готовить.»
Лилит хмуро посмотрел на свою тарелку. «Я никогда даже не слышал о нем. Слово просто всплыло во мне».
«Это — старинное израильское блюдо», сказал Кэм. «Очень вкусное».
«Я голодна,» сказала Лилит и подняла вилку. «Откуда вы знаете друг друга?»
«Это долгая история», — ответил Кэм. «О, официант, ты забыла открыть мое блюдо.»
«Сам открывай, шутник,» отозвалась Арриана с берега ручья, где она стояла цитируя Кэма. «Единственное блюдо которое Арриана знает, как готовить’. "
Лилит рассмеялась, зачерпнув ярко-оранжевый желток. Она смаковала ее первый вкусный кусочек, потом запила его глотком шампанского. «Вау, это очень хорошо.»
«Так и должно быть», крикнула с берега Арриана. «Этот рецепт является более старым, чем твоя бабушка».
Лилит положила свою вилку и повернулся к Роланду, который все еще сидел в тени, бренча на гитаре. «Это твоя песня?»
Он сосредоточился на грифе своей гитары, играя замысловатую мелодию.
«Роланд фанат» с улыбкой сказал Кэм.
«Что это все, Кэм?» осторожно спросила Лилит, переводя взгляд с Роланда на Арриану и на убранное огнями дерево. Никто раньше никогда не делал столько, чтобы впечатлить ее. «Это все очень мило, но…»
«Это походит на тщательно продуманный подход к предложению?» спросил хитро он.
Голова Лилит развернулась, и она уставилась на Кэма.
«Не волнуйся», — сказал он быстро. «Я не собираюсь просить тебя пойти со мной на бал».
«Хорошо,» сказала она, с удивлением чувствуя себя немного разочаровано.
Он наклонился достаточно близко, как будто хотел ее поцеловать и взял ее руку. " Ты сказала мне, что тебе не нужна пара, чтобы играть в битве груп и я уважаю это. Это не значит, что я не хотел бы пойти с тобой, чтобы купить тебе платье и букетик, и твоя мама нас сфотографировала бы, и стоять в очереди с тобой за пуншем и пончиками, это все вещи, которые я никогда не хочу делать, если это не с тобой». Он улыбнулся улыбкой, которая озарила все его лицо. «Но я еще могу увАжать твои пожелания. Так что вместо этого я перенес выпускной бал для тебя сюда.» Он посмотрел вокруг леса. «Представь выпускной вот такой, только с несколькими сотнями людей. И фотоавтоматом. И аркой воздушных шаров».
«Хм… это не так плохо, как я себе представляла,» сказала игриво Лилит. «Это на самом деле неплохо».
«Спасибо,» сказал Кэм. «Потребовалось много «не выпускных» заседаний, чтобы осуществить это.» Он засмеялся, но потом его лицо стало серьезным. Он понизил голос. «Независимо от того, что подслушала, Люк и я говорили только о том, на сколько ты мне нравишься. Он был убежден, что у меня не было шанса и я пытался отвести его конкуренцию в сторону. Потому что нет ничего, что я хочу больше, чем иметь шанс с тобой».
Лилит опустила взгляд на полные губы Кэма и наклонилась ближе ему. Внезапно она не заботилась ни об одном из слухов. Она ужасно хотела поцеловать его. Это было реально. Все остальное могло отпасть. Почему она не видела вещи так ясно прежде?
«Хочешь потанцевать?» — спросил он.
«Я не знаю…,» смутилась Лилит.
«Я думаю, что она сказала да,» громко шепнула Арриана Роланду, который извлекал из гитары мелодичные аккорды.
Кэм мягко потянул Лилит. Их обувь тонула в листьях и у Лилит немного кружилась голова от шампанского. Она посмотрела через ветви рожкового дерева, пораженная тем, насколько яркие звезды были возле ручья Гремучей змеи. На ее заднем дворе она могла, возможно, видеть одну звезду через дымное небо, но здесь, должно быть, был их триллион и все они светил на них.
«Как красиво», — пробормотала она.
«Простите меня!» Сказал Арриана, вставая между ними. «Я хочу сделать одно интересное предложение.» Мгновение спустя она дала что-то мягкое в руки Лилит и повернула ее к свету. Это было платье, которое она купила в секонд-хенде.
«Как ты…»
«Ты должна закрывать окно в спальне», — невозмутимо сказала Арриана и усмехнулся. «Есть реальные дурачки, которые, возможно, украл бы твое платье раньше, чем я.»
Лилит моргнула. «Ты была в моей комнате?»
«Это уже не имеет значение,» сообщила Арриана. «В то время как ты была занята порвать или помириться, ну или что вы делали с Кэмом, я сделала несколько модификаций, чтобы представить твой новый эпотажный стиль».
Лилит внимательно посмотрел на платье и заметила, что подол был значительно укорочен спереди до мини-юбки, а сзади он остался длинным. Черная кружевная были вшиты в обе стороны лифа, делая талию еще тоньше, чем было. Вырез был опущен в декольте с такой же отделкой из черного кружева.
Ух ты, — с восхищением загорелись глаза у Лилит.
«Переверни его», — самодовольно сказал Арриана. «Есть еще кое что».
Она повернула и увидел новые вырезы в центре платье на спине в форме крыльев. Это было то же самое платье, но он был совершенно другое. Лилит не понимала, как эта девушка добилась таких быстрых и обалденных изменения, но она знала, что она с гордостью оденет это платье на битву групп.
На самом деле, она хотела надеть его прямо сейчас.
«Спасибо», сказала она Арриане. «Могу я …?»
Арриэн как будто читал мысли Лилит. «Не подглядывать», — предупредила она мальчиков и кивнула Лилит.
Лилит повернулась спиной к ручью, затем стянул с себя футболку через голову и бросил ее на землю. Она одела платье и выскользнула из своих джинсов. Руки Аррианы быстро справились с плотным рядом крошечных пуговок.
«Одним словом», констатировала Арриана, «Ошеломиссимо».
Лилит смотрела на себя в платье, освещенная звездами и всеми этими мерцающими огнями, что Кэм и его друзья навесили на дерево. Она чувствовала себя красивой… и еще как то странно, как она почувствовала себя тогда, в примерочной секонд-хенда. Она не могла тогда объяснить это. По тому как смотрел на нее тогда Кэм она поняла, что он тоже это чувствовал.
«Я готова», сказала она оборачиваясь.
Лилит шагнула в объятия Кэма и они начали двигаться в такт музыки, их глаза встретились соединяя друг друга. Кэм знал, как вести в танце. Он был достаточно осторожен, чтобы не идти слишком быстро и не был близок чтоб не наступать ей на ноги. Каждое движение и поворот он чувствовал инстинктивно и его тело было так гармонично рядом с ее, как если бы они были две части одного пазла.
«Я до сих пор не понимаю, как это все произошло,» прошептала Лилит, выгибаясь назад так, что ее рыжие волосы достигли земли.
«Мы сели на мотоцикл,» пошутил Кэм. «Помнишь? Ветер в твоих волосах?»
«Ты знаешь, что я имею в виду,» задумчиво сказала Лилит. «Тебя. Меня. Нас.»
«Нас». Кэм медленно повторил слово. «Ты знаешь, это звучит классно. Из нас получилось действительно хорошее 'НАС'. »
Лилит на мгновение задумалась. Он был прав. Они это сделали. И вдруг Лилит не захотела выпускного на Гремучей змее. В первый раз она хотела сделать больше, чем просто сыграть свою песню на битве и уйти. Она хотела испытать все это с ее друзьями и, особенно, с Кэмом.
«Кэм», — начала она и ее сердце бешено колотилось, пока они качались в такт музыке, «Ты будешь моей парой на Битве групп?»
Лилит думала, что она уже видела Кэма счастливым, но теперь его лицо засветилось чем-то новым. Он закрутил ее вокруг сжимая за талию. «Да!»
«Я думаю, что он сказал «Да»!» опять прошипела Арриана Роланду.
«Мы знали, что он собирался сказать да!» ответил Роланд.
«О, да. Сожалею. Не обращайте на нас внимания», — наигранно сказала Арриана.
Лилит хихикнула, когда Арриана вернулась к мытью посуды в ручье.
«Есть одно условие», — сказала она, повернувшись к Кэму. «Ты должен присоединиться к группе и играть с нами. Думаю, ты можешь справиться с этим?»
«Лилит» со счастливой улыбкой сказал Кэм, «Я буду играть музыку с тобой всегда. Или, по крайней мере, пока ты снова меня выгонишь».
«Тогда решено», — сказала она. «Завтра вечером я и ты. И весь Трамбулл.»
«Технически», шутя возразил Кэм, проверив его часы, «выпускной уже сегодня вечером».
Гитара Роланда модулировалась в нечто чуждое и знакомое. Это звучало по восточному, но Лилит могла бы поклясться, что она слышала это миллион раз прежде.
«Теперь закрой глаза», — сказал Кэм. «Позволь мне показать тебе, как действительно надо чувствовать танец».
Лилит закрыла глаза и позволила Кэму повести ее, их активные па становились более запутанными, в то время как песня прогрессировала. Она понятия не имела, что танцуя можно чувствовать себя настолько легкой. Его руки обхватили ее талию и начали поднимать вверх, пока она, возможно, поклялась бы, что его ноги оторвались от земли тоже и они плыли над ручьем, выше деревьев, выше горящего склона, в плотную путаницу звезд, собираясь поцеловать луну.
«Я могу открыть глаза?» она спросила.
«Пока нет», — прошептал Кэм.
он поцеловал ее глубоко, его губы мягкие и теплые скользили по губам Лилит согревая ее, и она поцеловала его в ответ. Теплое покалывание распространилось через нее, когда Кэм притянул ее к себе, поцеловав еще сильнее со всей возможной страстью. Она никогда раньше этого не делала.
Его губы, казалось, был созданы только для нее. Почему он прятал их так долго, чтобы добраться только сейчас? Они могли бы целоваться все это время. Они должны остаться тут, чтоб целоваться вот так, до…
«Лилит», прошептал он, когда их губы разомкнулись. «Лилит, Лилит, Лилит.»
«Кэм», ответила она, почувствовав легкое головокружение. Прохладный ветерок веял вокруг них, подкидывая ее волос и прежде чем она поняла, она почувствовала землю под ногами.
«Теперь ты можешь открыть глаза», — сказал он и она открыла. Зрачки Кэма были испещрены золотом и окружены еще более глубоким зеленым цветом. Она не могла перестать смотреть в них.
«Мы танцевали?» — спросила она с придыханием. «Или летали?»
Кэм обернул обе руки вокруг ее талии. «Когда это сделано правильно», — сказал он, касаясь лбом ее, «нет никакой разницы».
Глава 18
Четыре Часа
Кэм вылез с заднего сидения старого стретч-лимузина, который Роланд непонятно где выклянчил для вечера. Он подошел к входной двери Лилит. Его сердце барабанило, когда он протянул руку, чтобы позвонить в звонок.
Неуверенность в себе никогда не была в стиле Кэма. Это не совпало с его кожаной курткой, его оригинальными левайс, его прекрасными зелеными глазами. Но теперь, когда солнце садилось позади горящих холмов и холодный ветер укутал улицы, он задавался вопросом: достаточно ли он сделал?
Несколько репетиций группы. Несколько аргументов. Один изысканный поцелуй. Для Кэма каждый момент был наполнен страстью. Но признает ли Лилит его любовь?
Потому что, если она не…
Она будет. Она должна была. Сегодня вечером.
Арриана распахнула дверь, уперев кулаки в бедра и подняла ее тонкие брови. «Она готова! Ее прическа станет легендой, но я очень довольна изменениями в ее платье.» Она оглянулась через плечо. «Брюс, выведи малышку».
Мгновение спустя брат Лилит обогнул угол коридора в его пижаме с принтом динозавров. Он вел за руку Лилит в наряде. Кэм задержал дыхание, когда она шла к нему медленным, размеренным шагом, встретив его взгляд. Это платье и мечтательный взгляд ее глаз вернул его обратно на свадьбу, которая у них так и не состоялась.
Она была солнечной. Ее рыжие волосы были заплетены в дюжину косиц, все смешанные вместе в высокий лохматый пучок. Ее веки мерцали зеленым, губы — малиновые и манящие. Обута она была в черные высокие мотоциклетные сапоги. Она была убийственной.
Она отпустила руку Брюса и закружилось в медленном, сексуальном обороте вокруг себя. «Как я выгляжу?»
Когда она остановилась перед ним, Кэм взял ее руки У нее была самая мягкая кожа, которую он когда-либо знал. «Ты выглядишь так хорошо, что это должно преследоваться законом». С шуткой сказал он.
«Это твой костюм?» спросила Лилит, разглаживая лацкан кожаной куртки Кэма. «Джин будет в бешенстве, но я думаю, что ты выглядишь потрясающе.»
«Шутишь?», он рассмеялся. Когда Лилит смотрела на него так, Кэм мог забыть, что его мышцы потеряли свою четкость, что его кожа была как тонкая бумага, что его волосы начали выпадать и из-за копыт ему тяжело ходить. Лилит видела его иначе, чем остальные ее мира, потому что она что то чувствовала к нему и ее мнение было единственное, которое имело значение.
«Кэм, ты не возражаешь, если…,"начала Лилит извиняющимся тоном. «Было бы хорошо, если я познакомила тебя с мамой. Она немного старомодна, и это будет означать много…»
«Нет проблем. Мамы любят меня,» соврал Кэм. Матери девочек-подростков могли обычно чувствовать плохого парня в Кэме сразу же. Но для Лилит, он сделал бы что угодно.
«Мама?» Лилит позвала и мгновение спустя ее мать появилась в зале. Она была одета в розовый махровый халат, который был не первой свежести. Ее волосы были убраны неаккуратно и зажаты пластиковым зажимом. Она коснулась его беспокойно, пряча маленькую прядь.
«Миссис Foscor». Кэм протянул руку. «Я Кэмерон Бриэль. Мы встречались однажды, когда вы возили Брюса в больницу, но я рад снова видеть Вас. Я хочу поблагодарить вас».
«За что?» удивилась мать Лилит.
«За воспитание замечательной дочери», — сказал он.
«Что же вам нравится в ней, вероятно, ее мятежный неуправляемый характер», сказала ее мать и затем, к изумлению Кэма, она засмеялась. «Она действительно выглядит красиво, не так ли?»
«Подобно песне о любви,» ответил Кэм.
Когда он взглянул на Лилит, ее глаза были влажными и Кэм понимал, как редки были похвалы от матери должно быть.
«Спасибо, " — сказала Лилит, обнимая ее мамау и ее брата. «Мы не будет слишком поздно».
«Разве вы не хотите приехать посмотрите, как Лилит выступает?» поинтересовался Кэм у мамы Лилит.
«Я уверена, что мы только смутили бы ее», отмахнулась ее мать.
«Нет», неожиданно оживилась Лилит. «Пожалуйста, приезжайте». Она поглядела на Кэма. «Я не знаю, ты думаешь, что они позволят не студентам присутствовать на выпускном?»
«Не волнуйтесь об этом,» вмешалась Арриана, поправив на шее черный V-образный вырез ее футболки. «Я знаю парня, который знает парня, который может сделать нам всем места в первом ряду».
«Это было бы отлично,» обрадовалась мама Лилит. «Я пойду оденусь. Ты тоже, Брюс».
Когда ее семья исчезла в своих комнатах, Кэм повернулся к Лилит. «Пойдем?» «Подожди, " — сказала она. «Я забыл свою гитару».
«Она тебе понадобится», улыбнулся Кэм. «Я буду ждать снаружи».
Он шагнул на крыльцо, Арриана в след за ним. Она погладила его щеку. «Я горжусь тобой, Кэм. И я вдохновенная вами. Правда, Ро?»
«Ага». Роланд отозвался из открытого окна лимузина. Он был одет в строгий смокинг с галстуком темно-синего цвета.
«Спасибо вам, ребята,» сказал Кэм.
«Независимо от того, что произойдет сегодня вечером», — добавила Арриана.
«У вас все еще нет веры, что я могу выиграть?» с грустью в голосе просил Кэм. Арриана посмотрела на него мягким взглядом. «Это просто, на всякий случай, вдруг вы не…»
«Она имеет в виду», сказал Роланд, выйдя из автомобиля и подойдя позади Кэма, «мы будем скучать по тебе, мужик». Он прислонился к ржавым перилам возле подъезда Лилит и пристально посмотрел на небо. «Разве ты не будете скучать по ней?»
«Если ты проиграешь», сказал Арриана, «она вернется в ад снежного шара а ты, …» Арриана задрожала. «Я даже не хочу думать о том, что Люцифер с тобой сделает».
«Не волнуйся об этом», — сказал Кэм. «Потому что я не собираюсь потерять все». Арриана опустилась на капот лимузина и Роланд снова забрался на сиденье водителя. Входная дверь открылась и Лилит вышли, купаясь в лунном свете, держа ее гитару.
«Ты справишься с еще одним аксессуаром?» спросил Кэм, вытаскивая маленькую белую коробочку из кармана.
Лилит открыла ее и улыбнулась, когда увидела синие и желтые ирисы, закрепленные на небольшой резинке.
Осторожно, Кэм одел цветы на запястье Лилит. Их пальцы переплелись.
«Никто никогда не дарил мне корсаж,» сказал с тоской Арриана.
в этот момент что-то приземлилось в ее ногах с ударом. Арриана отскочил назад в тревоге, затем посмотрела вниз и увидела маленькую белую коробку, идентичную той, что Кэм дал Лилит. Она улыбнулась.
«Вам всегда рады», Роланд крикнул с сиденья водителя. «Теперь садитесь, дети, вы тратите впустую ценное время выпускного».
На краю университетского городка Трамбул Кэм помог Лилит вылезти из лимузина. Небольшие группы студентов стояли возле капотов автомобилей на стоянке, одетые в свои лучшие платья и костюмы, но большая часть действия, казалось, исходила от футбольного поля, где Люк построил реплику Колизея.
Как и его римская модель, он был с открытыми элементами трех рядов высоких арок. Поскольку Кэм рассмотрел его, он понял, что было что-то небрежное в структуре. Вместо того, чтобы быть сделаным из известняка, он был полностью сформирован из упаковок золы от костров ада Лилит. Постройка была временной для этого вечера, школы, маленького, печального мира Перекрестка.
Лилит пристально посмотрела на место проведения выпускного и Кэм понял, что она не видела ни одну из вещей, которые волновали его. Для Лилит это было просто очередное ужасное здание в ее ужасном городе.
Бас бУхал сквозь стены. «Это не ручей Гремучей змеи,» сказала Лилит с улыбкой:
«но я думаю, мы справимся.»
«Мы можем сделать лучше,» сказал Кэм. «Мы можем врезать рок в этом месте так сильно, чтоб его стены начали рушиться. Это будет второе падение Рима».
«Дорогой, ты амбициозен», Лилит дразнила, беря его под руку.
«Спасибо, что подвез, Роланд». Кэм повернулся к демону, который закрыл дверь лимузина за ним.
«Удачи, братан» крикнул Роланд своему другу.
Кэм и Лилит вошли в искусственный Колизей через длинную арку из золотых и серебряных шаров. Вечеринка была в разгаре. Студенты группировались вокруг столиков со свечами, смеялись, флиртовали, перекусывали кубиками сыра, попивая пунш. Другие танцевали под быстрые песни на большом паркетном танцполе, который был открыт к звездам.
Взгляд Кэма был обращено к задней части Колизея, где была возведена большая сцена, поднявшись на двадцать футов над остальной частью помещения. Красные бархатные шторы создавали закулисье, где другие группы могли бы подождать, пока они ждали своего выхода. С одной стороны был небольшой судейский стол, над которым висел баннер: ТРАМБУЛЛ ПРИВЕТСТВУЕТ ЧЕТЫРЕХ ВСАДНИКОВ.
Лилит подтолкнула Кэм и указала на танцпол. «Смотри, Луис».
Кэм последовал за ее пальцем и увидел их барабанщика, одетого в белый смокинг. Он танцевал с важным видом вокруг Карен Уокер.
«Отлично двигаешься, Луис!» окликнула Лилит.
«Что?» Луис кричал ей из-за музыки. " Мне нужно размять свои ноги».
Пока они перебрасывались шутками, подошел Дин Миллер. На нем был темный смокинг с тонким черным галстуком, который походил на нашивку на груди. «Таркентон искал тебя всю ночь». Он протянул Кэму свернутую синюю ткань. «Номинант выпускного. Ты должен носить это. Ты бы знал, если бы ты потрудился присутствовать на нашей последней встрече».
Лилит подавила смех, поскольку Кэм развернул синюю атласную ленту с его именем, напечатанным белыми печатными буквами. Дин носил соответствующую ленту через свой смокинг с надписью Дин Миллер.
«Отлично.» Кэм поднял ленту. «Удачи тебе сегодня, мужик.»
«Спасибо, но в отличие от тебя, мне она не нужна», сказал Дин с ухмылкой, поскольку Хлоя Кинг подошла и подсунула руку через его локоть.
«Дин, ты мне нужен для фото…»
«Хлоя», сказала Лилит. «Привет».
Хлоя посмотрела на платье Лилит, явно впечатленная. «Ты наняла стилиста? Потому что ты на самом деле выглядишь хорошо».
«Спасибо, я надеюсь», сказала Лилит. «Ты выглядишь тоже хорошо".
Хлоя повернулась к Кэму и прищурила глаза. «Ты лучше относись к ней хорошо», сказала она перед тем, как они с Дином ушли.
«С каких пор вы друзья с Хлоей Кинг?» поинтересовался Кэм.
«Я не знаю, можно ли сказать, что мы друзья,» сказал Лилит, «Мы просто как то работали над некоторым материалом. Она не так уж плоха. И она права.» Лилит поднял бровь в сторону Кэма. «Ты бы лучше относился ко мне хорошо.»
«Обещаю,» сказал Кэм. Это было то, в чем он не сомневался ни одной секунды в этой вселенной.
Лилит взяла его синюю ленту номинанта выпускного и выбросила ее в соседнее мусорное ведро. «Теперь, когда это улажено, давайте составим план». Она посмотрела на свои часы. «Битва начинается через двадцать минут. Я думаю, у нас есть время для танцев, прежде чем мы должны подготовиться».
«Ты босс,» подмигнул Кэм, привлекая Лилит близко и переместившись к танцполу.
счастью, следующая песня была медленной, такой, что казалось, все хотят обернуть свои руки вокруг кого-то. Вскоре Лилит и Кэм были окружены парочками, танцпол пестрил яркими цветами платьев и элегантных контрастных смокингов. Кэм с этими подростками сталкивался дюжину раз в легко забывающихся залах Трамбулла, теперь они выглядели экстравагантно под звездным светом, улыбаясь и двигаясь в такт музыке. Кэма мучило то, что все здесь чувствовали, что они были на грани чего-то грандиозного, когда как на самом деле они были только на краю конца.
Он привлек Лилит близко. Он сосредоточился на ней единственной. Ему нравилось мягкое прикосновение ее пальцев на его плечах. Ему нравилось как ее браслет с ирисами пах смешиваясь с запахом ее кожи. Ему нравилось ее тепло, отражающееся в его руках. Он закрыл глаза и позволил остальной части Перекрестка исчезнуть, предполагая, что они были одними здесь.
Они танцевали только однажды ночью возле ручья Гремучей ручей, не считая танца в Ханаан, на берегу реки, прямо после того, как Кэм предложил Лилит выйти за него замуж. Она этого не помнила. Он вспомнил, как Лилит, казалось какие они легкие, когда они впервые танцевали, поднимаясь от землей при помощи его крыльев.
Она чувствовала то же самое прямо сейчас. Ее ноги скользили на танцплощадке и она посмотрела на Кэм с чистой радостью в ее глазах. Она была счастлива. Он мог чувствовать это. Он был тоже очень счастлив. Он закрыл глаза и позволил своей памяти вернуть их в Ханаану, где они когда-то были столь открытыми и свободными.
«Я люблю тебя», прошептал он, прежде чем он смог остановить себя.
«Что ты сказал?» Лилит перекрикивала музыку. «Ты ищешь туалет?» Она отстранилась и посмотрела вокруг, ища признаки мужской комнаты.
«Нет, нет,» сказал Кэм, привлекая ее обратно в свои объятия, желая, чтобы он не испортил настроение. «Я сказал…» но он уже не мог повторить, не сейчас " я сказал, прекрасные минуты.»
«Наслаждайся им, пока они длятся,» она кричала. «Мы должны уже идти за кулисы».
Песня закончилась, и все повернулись к сцене, когда директор Таркентон зашагал вверх по ступенькам. Он был в темном смокинге с красной розой, приколотой к лацкану своего пиджака. Он пощипал усы и нервно откашлялся когда подошел к микрофону.
«Все конкурсанты в сегодняшней битве групп должны пройти за кулисы», — сказал он, бросая взгляд вокруг. «Пожалуйста, проследуйте в дверь на сцене слева».
«Мы опаздываем», — бросила Лилит, хватая руку Кэма и таща его сквозь толпу студентов, ближе к сцене.
«Не думаю,» Кэм пробормотал про себя.
Они кинулись к сцене, оббегая вокруг девушку и парня, которые целовались, как будто они были единственными в комнате, потом нашли черную дверь слева от сцены, где конкурсанты должны были, как предполагалось, зарегистрироваться.
Кэм придержал ее открытой для Лилит. На другой стороне был тускло освещенный узкий коридор.
«Сюда». Лилит взяла его за руку, указывая на плакат со стрелкой. Они двинулись налево, а потом направо, потом нашли ряд гардеробных комнат с маркировкой дверей: «Любовь и праздность», «Мерть автора», «Воспринятый пренебрегает» (группа Хлои), «Четыре всадника» и в конце зала «Месть». Лилит повернул ручку.
Внутри сидел Луис в кресле с ногами на туалетном столике, закидывая арахисовые M&M’s в рот. Он переоделся в черную ковбойскую рубашку и белые брюки, на голове была черная мягкая фетровая шляпа, наклоненная низко. Его глаза были закрыты и он повторно мурлыкал аккорды песни «Чей-то-то Другой Блюз " себе под нос.
На диване в углу Джин целовался со своей подругой Кими, которая выглядела великолепно в ее длинном клюквенном атласном платье. Он отстранился от их поцелуя на мгновение, чтобы кивнуть Кэму и Лилит.
«Готовы вжарить рок в этой дыре?» продекламировал сказал, разравнивая свой коричневой кожаный жилет, который он нашел в секонд-хенде Армии спасения.
Позади них гитара Кэма была прислонена к синтезатору Джина, рядом аккуратно висели смокинги Джина и Луиса.
Кими встала и поправил ее платье. «Мне пора бежать», — сказала она. Остановившись у дверь, она послала Джину воздушный поцелуй. «Заставь меня гордиться тобой».
Джин потянулся, чтобы поймать воздушный поцелуй, который перехватил Кэм и Лилит расхохоталась.
«Это наше дело», обиженно сказала Джин. «Я же не высмеиваю вас ребята, за драки каждые пятнадцать минут? Потому что это ваше дело».
Кэм взглянул на Лилит. «Сегодня мы не воевали, по крайней мере, полчаса».
«Нам пора», — согласилась Лилит. Потом она положила руку на плечо Джин. «Эй, спасибо за то, что терпишь все наши драмы.»
Да ладно, — сказал Жан. «Вы не знаете как Кими вопила когда я опоздал к ней на шестьдесят секунд».
«Это выпускной вечер!», Сказал Луис. «В преддверии такого события кто-нибудь любом случае устроит большую драму» Он вытащил палочками из заднего кармана и начал отстукивать барабанную дробь у себя на колене.
«Двухминутная готовность», раздался голос из-за двери. Кэм высунул свою голову и увидел Люка с планшетом и гарнитурой. Он сверкнул Кэму волчьей усмешкой и понизил его голос к его истинному тембру. «Ты готов к этому, Кэмбриель?»
«Я давно готов», сказал Кэм. Конечно, это не было правдой. Он даже не чувствовал близко к готовности, чтобы выиграть пари у Люцифера, пока он не держал Лилит в руках вчера вечером.
Дьявол рассмеялся, хлопая несколько лампочек на потолке, но это не было слышно всем, кроме Кэма. Его голос вернулся к своей фальшивой гладкости, когда он объявил, " Все группы, доложить о своей готовности».
Кэм вернулся в раздевалку и закрыл дверь, надеясь, что другие не могли заметить, что он был раздражен. Он поглядел на Луиса в зеркало. Цвет лица барабанщика стал болезненным.
«Ты в порядке?» Кэм просил.
«Я думаю, что мне не хорошо», простонал Луис.
«Я говорил тебе не есть все эти M&M’s,» сказал Джин, покачивая головой.
«Дело не в этом». Луис дышал мелко, кладя его ладони на кресло. «Ни один из вас парни не испытывает страх перед аудиторией?»
«Я испытываю,» прошептала Лилит и Кэм оглянулся, видя ее дрожь. «Две недели назад я бы никогда не думала, что буду стоять здесь. Теперь я хочу быть знаменитой. Я не хочу облажаться, потому что я нервничаю. Я не хочу бросить все это».
«Дело в том, что исполнителей никто не слышал прежде,» сказал Джин, поправляя его синтезатор Moog под его рукой, «никто не узнает, если ты облажаешься.»
«Но я буду это знать», ответила Лилит.
Кэм сел на кресло, стоящее перед Лилит. Он коснулся ее подбородка и сказал мягко, «Мы просто пойдем туда и приложим все усилия».
«Что, если моя лучшая песня не достаточно хороша?» Лилит спросила, глядя вниз. «Что если все это было ошибкой?»
Кэм положил руки на ее плечи. «Цель этой группы не является трехминутное выступление на выпускном. Целью этой группы являются все шаги, которые нам потребовались, чтоб добраться сюда. Ты пишешь эти песни. Нам нужно научиться играть их вместе. Все наши репетиции. Наша поездка в магазин Армии спасения. Конкурс песни, который ты выиграла».
Он перевел взгляд с Лилит на Джина и Луиса и обнаружили, что они внимательно слушают его слова, поэтому он продолжал. «Это то, что мы все на самом пережили друг с другом. И каждый раз, когда вы выкидывали меня из группы. И каждый раз, когда вы соглашались меня принять обратно. Это МЕСТЬ. Пока мы это помним, ничто не может остановить нас». Он сделал глубокий вдох, надеясь, что другие не заметили дрожь в его голосе. «И если мы не добьемся успеха, по крайней мере, у нас будет время побыть вместе. Даже если это конец, это стоило того, чтобы добраться до этого момента, чтобы играть с вами все это время».
Лилит наклонила голову к Кэму и пристально посмотрела в его глаза. Она изрекала что-то, что Кэм не вполне уловил. Его сердце взлетело, когда он наклонялся близко к ее губам.
«Что ты сказала?»
«Я сказала Спасибо. Сейчас я чувствую себя лучше. Я готова».
Ну, это было уже что-то, доказывающее ее чувства. Но будет ли этого достаточно?
Кэм поднял свою гитару со своего стенда. «Вперед».
Четыре члена Мести собрались в углу закулисья, держа инструменты под руками. Они все должны были выйти с левой стороны сцены. Было определенное электричество за кулисами, состоящее из нервов, ожидания и лака для волос. Все могли чувствовать его.
Из-за занавеса Кэм выглянул в толпу на танцполе. С выключенным светом он мог видеть их четко. Они были беспокойными, возбужденными, толкая друг друга, флиртуя, хихикая по пустякам. Кэм знал, группе повезло, что аудитория в таком настроении. Они хотели от концерта что-то, что соответствует их собственной энергии той ночью.
За столом судей направо от сцены Таркентон пытался разговаривать с четырьмя мальчиками панками. Кэм почти забыл, что Айк Лигон судил эту битву и он поначалу удивлен видеть рок-звезд в Аду Лилит. Солист группы выглядел обиженным с колючими светлыми волосами и длинными конечностями. Другие три были с кислыми минами и отсутствующими взглядами. Кэм напомнил себе, что это была любимая группа Лилит и, возможно, они выглядели лучше на сцене.
Вспышка движения за судейским столом привлекло внимание Кэма. Арриана и Роланд были там, расставляя складные стулья для матери и брата Лилит. Арриана махнула Кэму и указала: смотреть вверх. Он посмотрел над головой и был обрадован, увидев, что она как-то повесила диско шар на балку над сценой.
Он оглянулся на Арриану и жестом показал аплодисменты. Кэм думал о том, что его друзья сделали для него вчера вечером у ручья Гремучей змеи и задался вопросом, могло бы получить это все с Лилит без них?
Роланд посмотрел на звезды с беспокойством, напрягая его гладкий лоб. Пристальный взгляд Кэма последовал за его другом. Звездный свет, который казался странно ярким сегодня вечером, не был звездным светом вообще. Вместо этого демоны Люцифера собрались высоко в небесном своде. Именно их глаза сияли как звезды через дым пожара. Кэм ощетинился, зная, что они были здесь, чтобы видеть то, что случится с ним. Студенты Трамбулла не были единственными, кто жаждет большой концерт сегодня вечером.
Освещение зала погасло.
Толпа затихла когда прожекторы нашли Люка. Он переоделся в синий костюм в тонкую полоску. Он держал позолоченный микрофон и улыбнулся телесуфлеру.
«Добро пожаловать на выпускной бал Трамбулла», его голос быстро рос. Возгласы повысились из аудитории, пока Люк не махнул одной рукой и заставил толпу замолчать. «Я имею честь играть роль в этом важном событии. Я знаю, что Вы все стремитесь знать, кто будет коронованными королем и королевой выпускного бала.
Тренер Берроуз за кулисами на данный момент подсчитывает ваши голоса. А, мы начнем с очень ожидаемой Битвы групп».
«Мы любим тебя, Хлоя!» закричали вдруг студенты из первых рядов.
«Некоторые группы, которые вы услышите, являются фаворитами", сказал Люк. «Некоторые — относительные неизвестные, даже для их родственников …», Он ждал смеха, но вместо этого, полунаполненная банка содовой приземлилась к его ногам.
«У некоторые из них,» Люк продолжил, голос его приобрел нотки раздражения, «никогда не было шанса.» Он повернулся и подмигнул Кэму. «Вот первый выстрел, Любовь и праздность!»
Зрители высказали свое одобрение и две второкурсницы вытащили стулья на сцену. Они выглядели как сестры: с темной кожей, веснушками, и светло-голубыми глазами. Одна была со светло-русыми кудрями, у второй был крашеный черный боб. Они подняли свои гитары.
Кэм почувствовал что ему были знакомы аккорды малоизвестной народной песни, передававшиеся сквозь время. Она называлась «Серебряный кинжал» и впервые он услышал ее пару сотен лет назад на борту лодки, которую бросало из стороны в сторону в открытом море.
«Она крутая», — сказал Джин.
«Кто?» поинтересовался Луис.
«Обе», — ответил Джин.
«У тебя есть девушка», — заметил Луис.
«Тссс», — приставил палец к губам Джин и подмигнул.
Кэм пытался поймать взгляд Лилит, но она была сосредоточена на выступлении. Любовь и праздность были хороши и, казалось, знали это. Но они никогда не узнают, насколько хорошо они выбрали свою песню потому, что они пели для десяти тысяч пар бессмертных ушей, которые присутствовали, когда эта песня впервые прозвучала на побережье Барбари. Кэм знал, что некоторые из демонов будут скандировать сверху.
Он стоял позади Лилит, приобняв ее за талию и покачиваясь, тихо напевал ей на ухо.
«Мой папа красивый дьявол…»
«Ты знаете эту песню?» Лилит спросила, слегка повернув голову, так что ее щека оказалась возле губ Кэма. «Это цепляет».
«Лилит, — сказал он, — я кое-что хотел сказать тебе.»
Теперь она полностью повернулась, как будто она слышала напряжение в его голосе.
«Я не знаю, подходящее ли это время, но я должен сообщить тебе, что…»
«Эй», голос прерывал Кэма и мгновение спустя Люк отпихнул Кэма в сторону, чтобы очутиться перед Лилит. «У вас есть уже подписанное соглашение? Каждый исполнитель должен подписать соглашение».
Лилит взглянула на густо напечатанный документ. «О чем тут говорится? Трудно прочесть».
«Просто, что вы не будете судиться с королем СМИ, и что мы можем использовать ваши материалы для рекламных целей после шоу.»
«Правда, Люк?» Кэм с недоверием взял документы. «Мы должны сделать это прямо сейчас?»
«Вы не сможете выйти на сцену, если вы не подпишите это».
Кэм пробежал глазами документ, чтобы убедиться, что он не затрагивает какую-либо темную сделку с Люцифером. Хотя казалось, что это было ничто иное, как способ прервать момент. Кэм поставил свою подпись. «Все в порядке», — сказал он Лилит и посмотрел, как она подписала тоже.
Кэм отдал документы обратно Люциферу, который сунул их в карман и ухмыльнулся. К тому времени песня закончилась и аплодисменты для Любви и праздности уже утихали.
Люк зашагал обратно на сцену. «Провокационные». Он ухмыльнулся. " Без дальнейшей суматохи, наша следующая группа: Смерть автора!»
Толпа слабо приветствовала, когда мелкий пацан по имени Джерри и трое его друзей вышли на сцену. Кэм съежился, когда Джерри пытался настроить барабанную установку, чтобы соответствовать его маленькому росту. После нескольких мучительных попыток Лилит подтолкнула Кэма.
«Мы должны помочь им», решительно заявила она.
Кэм был удивлен, но конечно Лилит была права. Она действительно отличалась от той сердитой девочки-одиночки, которой была две недели назад.
«Хорошая идея,» сказал Кэм, когда они поспешили на сцену, чтобы помочь отрегулировать высоту барабанов.
Когда инструменты были настроены и группа отсчитывала, Лилит и Кэм вернулись в свое крыло. Лилит, казалось, не заботилась о том, как плоха была Смерть автора. Она была просто рада помочь такому же музыканту. Но она была единственной, кто был счастлив, потому что Джин корчился, когда Джерри громко пел слова песни под названием «Смеситель».
«Он даже не знает, каков смеситель», сказала Джин, качая головой.
«Да,» задумчиво протянул Луис. " Э-э… а что такое смеситель? "
Зрители заскучали, прежде чем первый куплет закончился. Народ начал свистеть большая часть двинулись, чтобы купить газировку. Но Смерть автора, казалось, не заметили этого. В конце песни Джерри обнял микрофон, почти падая от адреналина. «Мы любим тебя, Перекресток!»
Как только Джерри и его группа покинула сцену, Люк вернулся на нее. «Наша следующая группа уже хорошо известна по всему городу,» сказал он в микрофон. «Я представляю вам прекрасных и талантливых Воспринятый пренебрегает!»
Аплодисменты разнеслись по всему Колизею, толпа безумствовала.
Кэм и Лилит посмотрели через занавес, чтобы увидеть посмотреть на адиторию. Они вопили, девочек подняли на плечи их парни, скандируя имя Хлои. Кэм взял руку Лилит. Даже если она сгладила некоторые вещи с Хлоей, это должно быть трудно для нее не завидовать как принимают Воспринятый пренебрегает.
«Ты в порядке?» спросил Кэм, но толпа была слишком громкой и Лилит не услышала его.
Луис дал Карен Уокер хлопок по заднице, когда она выскочила из-за занавеса, чтобы проверить соединения инструментов с усилителем. Туман из несколько полных ведер сухого льда заполнил сцену и через несколько мгновений Хлоя Кинг и ее группа появилась из-за кулис.
Они были профессионалами. Они сияли и махали в огни рампы, находя их места на уровне их микрофонов, как будто они сыграли тысячу концертов. Они были в белых туфлях на шпильках и кожаных мини-платьях разных цветов, их розовые ленты номинантов выпускного свешивались поверх их платьев. Платье Хлои было светло-желтым, чтобы соответствовать ее золотым блестящим теням для век.
«Это чувство взаимно, Трамбулл!» кричала Хлоя. Толпа взревела.
Хлоя наклонилась соблазнительно к микрофону. Толпа замерла, Кэм посмотрел на Лилит. Она наклонилась вперед и прикусила ногти. Он знал, что она сравнивает себя с Хлоей не только как аудитория ответила ей, но и как Хлоя захватила микрофон со щелчком запястья, как ее голос заполнил Колизей, страсть, которую она передала своей гитаре.
Если бы он мог задержать Лилит еще на время, прежде чем они начнут играть, Кэм был уверен, что он мог заставить ее увидеть, что этот спектакль был не ради конкуренции с Хлоей. Речь шла о том, что она и Кэм были вместе. Он не мог сказать этих трех слов, что горел в нем на протяжении пятнадцати дней и когда он их все-таки произнесет, ее ответ скажет ему, есть ли у них шанс.
Три маленьких слова. Скажет ли она их? Они должны определить судьбу Кэма и Лилит.
Но прежде чем он смог что то сделать, Кэм почувствовал, как Джин встал слева, затем Луис подошел справа от него. Кэм почувствовал энергию, исходящую от них и понял, песня Хлои закончилась и толпа ликовала. Лилит подняла голову к небу, может быть молилась на удачу, потому что Месть уже собирался идти на сцену.
Колизей погрузился в темноту, за исключением круга от прожектора и глаз Люка, когда он стоял в центре сцены. Когда он заговорил, его голос был понижен до почти шепота шепота.
«Вы готовы к Мести?»
Глава 19
Два Часа
Центр сцены.
Глубокая тьма.
Лилит обхватила руками холодный микрофон. Затем слепящий прожектор посветил на нее и аудитория исчезла.
Она взглянула вверх на мерцающий шар, подвешенный к стропилам. Если бы не Кэм, Лилит бы сегодня писала песни в своей спальне. Она не была бы на выпускном перед переполненным танцполом, кивая ее коллегам по группе.
Она проигнорировала ее дрожащие колени, ее сердце бешено колотилось. Она сделала глубокий вдох и почувствовал вес своей гитары на груди через легкую ткань ее платья. «Два, три, четыре», — сосчитала она в микрофон.
Она слышала барабаны, внезапные как ливень. Ее пальцы ласкали струны ее гитары в медленном, печальном риффе, затем она взорвалась в песню.
Гитара Кэма нашла ее в водовороте звука и они играли, как будто это их последняя ночь на земле, как будто судьба Вселенной зависела от того, как они звучат вместе. Это был момент, которого она ждала. Она больше не боялась. Она живет своей мечтой. Она закрыла глаза и пела.
«Мне снилось, что жизнь была мечта
Кто-то был в моих глазах…»
Ее песня звучала так, как она всегда мечтала когда это будет. Она открыла глаза и повернулась к Джину и Луис. Оба они были полностью абсорбированы в музыке. Она кивнула Кэму через сцену, который играл на его гитаре виртуозно, не спуская глаз с нее. Он улыбался. Она никогда не понимала, как сильно ей нравилось то, как он улыбался ей.
Когда она повернулась к аудитории, чтобы играть второй куплет, она мельком увидела своего брата и свою мать. Они выделялись из толпы, но они танцевали с энергией.
Лилит могла едва услышать себя выше рева аплодисментов аудитории. Она отошла от микрофона и наклонилась, выгибая спину, позволяя ее пальцам полететь через струны. Это было радостью. Была только Лилит, ее группа и их музыка.
После проигрыша она подошла снова к микрофону и на последнем куплете Кэм присоединился к ней, находя созвучия, которые они даже не репетировали.
Лилит подняла руку и прекратила играть, делая паузу перед заключительным двустишием песни. Джин, Луис и Кулак остановились, также.
Зрители завопили еще громче.
Когда ее рука спустилась на финальный аккорд, группа вступила вместе с ней как раз вовремя.
Была только одна вещь которую она хотела сделать, когда песня была закончена. Она помчалась к Кэму и схватила его руку. Она хотела быть с ним, когда они поклонились. Поскольку без него, она не была бы здесь. Ни чего из этого не произошло бы без него.
Он потянулся к ней. Он улыбнулся. Они держались за руки и двигались дальше. Держись, говорила рука Кэма Лилит. Держись за меня всегда, точно так же, как сейчас. Не отпускай никогда.
«Лилит рулит!» Голос поднялся над аплодисментами. Лилит поняла, что это кричала Арриана.
«Да здравствует королева!» — крикнул другой голос, который мог принадлежать Роланду.
Восторг прокатился по Лилит, когда она и Кэм наклонились вперед. Движение казалось естественным, как будто у нее и Кэма были гастроли всегда и они кланялись восторженной аудитории всю свою жизнь. Может быть, это был обратное дежавю и она переживала то, что состоится в будущем.
Она надеялась, что это так. Она хотела снова играть с Кэмом, и побыстрее.
Она повернулась к нему. Он повернулся к ней.
Прежде чем она поняла, их губы почти…
«Оставь это на потом», — голос Люка прогремел, когда он поспешил на сцену, чтобы встать между ними, отталкивая их друг от друга.
Огни рампы потускнели и Лилит увидела аудиторию снова. Они все еще приветствовали их. Арриана, Роланд, Брюс и ее мать двинулись в передний ряд и кричали как будто Лилит, была фактическая рок-звезда. И она чувствовала себя подобно этому.
Охранники держали студентов, когда они попытались ворваться на сцену. Даже директор Таркентон хлопал. Лилит увидела пустые сиденья рядом с ним и поняла, что Четыре всадника должны быть прямо за кулисами сейчас, готовясь закрывать ночь.
Сражение уже было столь насыщенным и это казалось почти безумным, что Лилит сейчас увидит свою любимую группу.
«Хорошая ночь, а?» Спросил аудиторию Люк. «И это еще не все!»
Два парня в футболках вспомогательного персонала вели другие конкурирующие группы назад на сцену. Хлоя подбежала к Лилит и протянула руку вокруг ее талии.
«Хорошая работа», сказала она. «Даже если я была лучше».
«Спасибо». Лилит рассмеялась. «Вы тоже были отличными».
«Тихо,» сказал Люк, жестом показывая, чтобы все успокоились. «Должны быть определены победители и побежденные".
Лилит нервничала между Хлоей и Кэмом. Таркентон стал подниматься по лестнице на сцену, неся конверт увенчанный золотой гитарой.
«Уважаемые судьи достигли решения?» Люк спросил.
Таркентон постучал в микрофон. Он, казалось, был ошеломлен выступлением, как и Лилит… «Победитель битвы групп, организованной королем СМИ,…»
Синтезированная барабанная дробь гремела из динамиков стадиона. Внезапный всплеск эмоций заполнил Лилит. Их группа всех сразила сегодня. Они знали это. Зрители знали это. Даже Хлои Кинг знала это. Есть ли справедливость в этом мире…
Люк выхватил конверт от Таркентона. " Воспринятый пренебрегает!» И группа Хлоя закричала, отодвинув всех остальных в тень.
«Следующая награда «королева бала»,» Хлоя взвизгнула и обняла своих друзей.
ушах Лилит звенело, поскольку Хлоя выиграла битву. Только момент назад у нее была ночь ее жизни. Теперь она чувствовала себя жестоко побежденной.
«Отстой», сказала Джин.
Луис пнул стену. «Мы были лучше».
Лилит знала, что Кэм наблюдал за нею, но она была слишком ошеломлена, чтобы встретить его пристальный взгляд. Она чувствовала, что их песня изменила мир.
Однако это не так.
Ей стало смешно, что она позволила себе думать иначе. «Эй», голос Кэма был возле ее уха. «Ты в порядке?»
«Конечно». Слезы ужалили ее глаза. «Мы должны были выигрывать. Да? Я имею виду, мы были хороши…»
«Мы выиграли,» сказал Кэм. «Мы выиграли кое-что получше».
«Что?» с надеждой спросила Лилит.
Кэм взглянул в сторону Люка. «Ты увидишь».
«Конкурсанты, пожалуйста, покиньте сцену», сказал парень в футболке вспомогательного персонала.
Воспринятый пренебрегает были препровождены к столу, который стоял рядом с судейским столом. На нем стояла сложенная бумажная табличка, что стол зарезервирован для победителей. Другие группы рассредоточились по танцполу. Кэм взял руку Лилит. «Пойдем со мной. Я знаю место, где мы можем наблюдать Четыре всадника».
«Не так быстро», — сказал Люк и взял другую руку Лилит.
Она была поймана на сцене между двумя из них, желая пойти с Кэмом, но задававшись вопросом, что хотел Люк. Она смотрела в зал с удивлением чувствуя, как нервничает, как будто это было еще до ее выступления. На экране школы огромные часы показывали 11:45. Обычно комендантский час Лилит был полуночью, но так как ее мать и Брюс были сегодня в аудитории, Лилит могло, вероятно, сойти с рук ее отсутствие и она могла задержаться.
«Это еще не все», сказал Люк в свой микрофон, " Любовь и праздность, Смерть автора и Месть не являются единственными проигравшими сегодня вечером. Все те, кто принимал участие в сегодняшнем соревновании стихов …, являются также проигравшими. Все, за исключением одного».
Дыхание Лилит остановилось в ее груди. Она почти забыла электронную почту от Айка Лигона. Четыре всадника собирались перепеть ее песню.
Ее разочарование угасало. Выиграть битву групп было бы здорово, но музыка, которую она играла на сцене с Кэмом, Джином и Луисом была тем, что имело большее значение. Все остальное мелочь.
«Я попросил Лилит, чтобы она осталась на сцене,» крикнул Люк зрителям: «потому что я думаю, что она знает какую песню Четыре всадника собираются играть.»
Занавес поднялся и позади него стояли Четыре всадника. Род, раскормленный темноволосый басист, дал аудитории волну. Джо, эксцентричный блондин барабанщик, поднял вверх свои палочки с выражением задумчивости. Мэтт, клавишник, глядел на свой сетлист. И в центре сцены, Айк Лигон, музыкальный идол Лилит, смотрел на нее и усмехался.
Она не могла с собой совладать. Лилит закричала, вместе со всеми девушками и тремя четвертями парней в зале.
«Это так здорово», — пищала она Кэму.
Он только улыбнулся и сжал ее руку. Что бы там ни было, а Лилит была здесь с Кэмом. Этот момент был идеальным.
Глаза Айка встретились с ее и он сказал: «Это для Лилит. Это называется ‘Клятвы’. "
Лилит зажмурилась. Она никогда не писал песню «Клятвы». Ее сердце начало колотиться и она не знала, что делать. Должна ли она рассказать кому-то, что произошла ошибка? Может, Айк просто не правильно понял название?
Но к тому времени было слишком поздно. Группа начала играть.
«Я даю тебе свои объятья,
даю тебе свой взгляд,
даю тебе свои шрамы, И вся моя ложь тебе. Что ты дашь мне?»
Песня была красива, но Лилит не написала ее. И все же, когда она слушала, аккорды начали выскакивать в ней в доли секунд, прежде чем группа проигрывала их, как будто она могла знать, куда песня шла.
Прежде чем она поняла, что она делала, слова были на ее губах и она пела тоже, потому что так или иначе она знала, что «Клятвы» предназначалась, чтобы петь дуэтом:
«Я отдаю тебе свое сердце
Я отдаю тебе небо
Но если я отдам тебе свои крылья,
не смогу летать к тебе Что ты дашь мне?»
Голос парня наполнил ее уши, напевая эту песню, она из глубины души знала, что это должен был быть не Айк.
Это был Кэм. Были слезы в его глазах, когда он пел, его взгляд был на Лилит.
«Я отдаю тебе сердце
отдаю тебе душу
отдаю тебе начало
Ты знаешь, что делать?»
Почему было такое чувство, что они пели эту песню вместе прежде?
Они не могли. Но когда она закрыла глаза, ей пришло видение: они вдвоем сидят перед водоемом. Это была не увядающая струйка ручья Гремучей змеи, это были хрустальные воды реки где-то далеко и давно.
Она написала песню для него. Она хотела ему нравиться. Она видела в его глазах любовь. Она чувствовала это в его поцелуе, когда он наклонился и украсила ее губы своими. Не было никакого напряжения между ними, ни обиды, ни страха. Там, где когда-то они были, она глубоко любила его и они планировали что-то… свадьбу.
Их свадьба.
Где-то, много лет назад, Кэм и Лилит были парой.
Лилит открыла глаза.
Четыре всадника заканчивали песню. Гитара затихла и Айк спел заключительную строку акапельно:
«Что ты дашь мне?»
Толпа разразилась аплодисментами. Лилит замерла.
Кэм сделал шаг к ней. «Лилит?»
Ее тело тряслось. Свет взорвался перед глазами Лилит, ослепляя ее.
Когда она снова могла видеть, ее платье выглядело по-другому: светлее и без изменений Аррианы. Лилит могрнула, смотря на то, что было похоже на темную пещеру на закате, небо было в огненных полосах красного и оранжевого. Она все еще была перед Кэмом, так как она стояла с ним на сцене.
Она схватилась руками за сердце, не понимая, почему так больно. Она говорит слова на языке, который был новый для нее, но она как-то понимала его.
«Прошлой ночью мне снилось, что я учила стаю соловьев песне о любви, чтобы они могли найти тебя и спеть тебе вернуться домой, ко мне. Теперь я — соловей, который путешествовал весь этот путь. Я все еще люблю тебя, Кэм. Вернись ко мне».
«Нет».
Его ответ был настолько жесток, как кусок острейшего ножа, что Лилит согнулась от боли. Она задохнулась и закрыла глаза, а когда она убрала ее руки…
Пещера исчезла, закат исчез. Кэма не было.
Лилит была в мрачной лачуге, прислоняющейся к стене. Она видела не застеленную кровать, деревянное ведро, полное талой воды и кучу грязной посуды в углу. Мухи размером с колибри, роитесь на ломтиках сала на тарелках. Все это было знакомо, хотя она не знала почему.
«Я сказал тебе помыть посуду,» голос женщины сказал, медленно растягивая слова. «Я не буду повторять».
Так или иначе, Лилит знала, что по другую сторону этой стены, металлический провод был натянут между двумя гвоздями. Она знала, что она могла бы играть, что она могла заставить его походить на прекрасный инструмент с многими струнами. Она хотела быть снаружи возле него, чтобы чувствовать холод меди на ее мозолистых пальцах.
«Я сказала тебе, ты не можете играть на том проводе, пока ты не помоешь посуду», — сказала женщина, взяв в руки нож. «Мне уже надоело это все».
«Нет, пожалуйста!» Лилит взвизгнула и выскочила за женщиной.
Лилит бежала не достаточно быстро и женщина небрежно разрезал провод на две части. Лилит упала на колени и заплакала.
Она закрыла глаза снова и когда она открыла их, она был верхом на лошади шедшей по замерзшей дороге в холмистой местности. Она схватила поводья, держась за них. Ее дыхание затуманилось перед ней, ее кожа горела и она знала, что она умирает от лихорадки. Она была цыганкой, больной и голодной, одетой в лохмотья, поющей песни о любви в обмен на крохи.
Она моргала снова и снова, и каждый раз Лилит вспомнила новый адский опыт. Она всегда была борющимся музыкантом, несчастным и обреченным. Была опера — Лилит, спящая в переулке позади театра. Оркестр — Лилит, замученная жестоким проводником. Трубадур — Лилит, голодающая в средневековом городе. В каждом существовании хуже, чем ее бедность, одиночество и насилие, был гнев, затемняющий ее сердце. В каждом существовании она ненавидела мир, в который она жила. Она хотела мести.
Вернись ко мне, она умоляла Кэм.
Нет.
«Почему!» Она кричала вопрос, который был слишком безнадежен, чтобы задавать его каждый день в ее жизни до сих пор. «Почему?»
«Потому что» — оглушительным шипением наполнил голос ее уши — «мы заключили сделку».
«Какую сделку?» — рыдала она.
Лилит открыла глаза. Она вернулась на сцену в Перекрестке. Аудитория была неподвижна и испугана. Это было, как будто время остановилось. Четыре всадника ушли и на их месте стоял Люк посреди сцены.
«Лилит!» она услышала, как Кэм кричал ей. Он бросился к ней, но Люк удержал его и поманил Лилит к себе.
Она оглянулась на застывшие лица в аудитории. «Что происходит?»
«Вот, " — сказал Люк в микрофон. Она шагнула к нему и он протянул ей снежный стеклянный шар. «Недостающая часть».
Лилит подняла его. Внутри был миниатюрный утес, выступающей над неспокойным морем. Крошечная фигурка, девушка в белом свадебном платье, стояла на самом краю утеса. Земля под Лилит покачнулся, а затем она была этой девушкой в белом платье внутри снежного шара. Девушка отошла назад подальше от края. Она почувствовала запах бушующего моря, а за ней она увидела стекло, обшивка шара.
«Брось реальный взгляд на свое будущее, Лилит», сказал голос позади нее.
Она обернулась и увидела Люка, лежащего на скале.
«Без Кэма, — сказал он, — зачем тебе жить?»
«Незачем».
Он кивнул на воду. «Тогда время».
Люк выглядел так же, как и в Перекрестке, но Лилит поняла, что он был кем то больше. Парень перед ней был дьявол и он сделал ей предложение, она была слишком влюблена, чтобы отказать.
«Я привел тебя к нему, — сказал он, — и ты сделала все возможное. Но Кэм не захотел тебя, не так ли?»
Нет, — сказала она жалобно.
«Ты должна сдержать свою часть нашего договора». «Я боюсь», — сказала она. «Что произойдет после…» «Оставь это мне».
Она смотрела на море и знала, что у нее нет выбора.
Она не прыгала, она просто наклонилась вперед, в воздух и полетела в воду. Она позволила ему взять ее. Когда волны сомкнулись над ней, Лилит не пыталась подняться над ними. За что ей было бороться? Ее сердце было тяжелым, как наковальня и она затонула.
После этого она спустилась на дно. Черная вода заполнила ее нос и рот, ее живот, ее легкие.
Ее душу.
Вернувшись на сцену, Лилит опять стояла перед Кэмом.
Она могла ощутить Джина Ра, Луиса и других исполнителей из сражения, все собранные вокруг них. Публика оцепенела, ожидая, что сделает Лилит. Но она могла сосредоточиться только на Кэме. В его глазах был дикий взгляд.
«Что ты видела?»
«Я видела… ты». Ее голос дрожал. «И…»
Лилит поняла, что слухи идущие вокруг Трамбула о девушке, которую Кэм довел до самоубийства были правдой. «Девушка, которая убила себя,» сказала она, ее голос эхом отозвался через Колизей «была я.»
«О, Лилит,» Кэм закрыл глаза.
«Я отдала свою жизнь, потому что я любила тебя», — сказала она, когда факты ее прошлого начали всплывать на поверхность», а ты…»
«Я тебя любил», — сказал он. «Я по-прежнему…»
«Нет. Я умоляла тебя. Я раскрыла тебе свою душу. И ты сказала мне «нет». " Кэм поморщился. «Я пытался уберечь тебя».
«Но ты не смог. Я уже заключила сделку». Она повернулась и указывала дрожащим пальцем на Люка. «С ним».
Кожа вокруг глаз Кулака натянулась. «Я не знал…»
«Я была уверена, что, если я смогла бы просто найти тебя, я смогла бы вернуть тебя».
Кэм опустил глаза. «Я был дурак».
«Но я была неправа», продолжила Лилит. «То, что я только что видела… эти другие жизни, которые я жила…»
Кэм кивнул. «Другой Ад».
Другой Ад? Лилит замерла. Он имел в виду…
Эта жизнь, ее жизнь, не была на самом деле жизнью вообще?
Все ужасы, которые она была вынуждена перенести, она перенесла из-за Кэма. Потому что давно он заставил ее влюбиться в него. И она была настолько глупа, чтобы снова попасть в ту же ловушку.
Внезапно, Лилит была в такой ярости, что едва могла стоять.
«Все это время я была в аду?» Она отошла от Кэма из центра сцены в темноту.
«Из-за тебя».
Глава 20
Пять Минут
Кэм стоял на сцене перед Лилит, ниже огней вращения от дискотечного шара, чувствуя пристальные взгляды сотни подростков и выше их, взгляды миллиона демонов, ждущих в небе.
Он подошел к Лилит. «Все еще есть надежда».
Она отошла. «Ты причина того, что я так много страдала. Ты причина того, что я была так зла и расстроена. Ты причина, почему я ненавижу свою жизнь». Ее глаза наполнились слезами.
Она была права. Это была ошибка Кэма. Он отверг Лилит, потому что он был слишком напуган, чтобы сказать ей правду.
«Я такая глупая. Я думала то, что ты появился в Перекрестке было самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, но это было самое страшное, что происходит со мной снова и снова».
«Пожалуйста,» Кэм умолял. Он протянул к ней руки, но был шокирован тем, что он увидел: его пальцы были шишковатые, ногти толстые и желтый. «Ты не понимаешь…»
«Впервые, я все понимаю. Я верила в нашу любовь, а ты нет, но я была той, кто заплатил самую высокую цену.» Она смотрела на стены Колизея, где он открывался в небо. Пламя поднялось над ними, облизывая ночь. «Почему ты вернулся? Насмехаться надо мной? Радоваться моим страданием?» Она отпихнула его руки, слезы текли по ее лицу. «Ты доволен?»
«Я пришел, потому что я люблю тебя». Голос Кэма дрожали. «Я думал, что ты мертва. Я никогда не знал, что ты была в аду. Как только я узнал, я пришел за тобой». Его глаза загорелись. «Я заключил пари с Люцифером и я провел эти последние пятнадцать дней влюбляясь в тебя снова и снова, надеясь, что ты могла бы снова полюбить меня.»
«Так это было пари». Лилит посмотрела на Кэм с отвращением. «Ты совсем не изменился. Ты просто эгоист, как и тогда».
«Она права,» голос гремел отовсюду, как горячий ветер кружился по сцене. Кэм развернулся, чтобы найти Люка лишенного его молодого смертного облика. Истинный Люцифер стоял на своем месте, грудь вздымалась, глаза красные от злости. С каждым вдохом, тело Люцифера разбухало, он становился все больше и больше, пока он не затмил собой Луну.
Публика закричала и попыталась бежать, только чтобы найти, что все выходы были заперты на засов. Некоторые студенты пытались штурмовать стены, другие, сбившись в кучу, плакали. Все усилия, Кэм знал, были бесполезны перед лицом дьявола.
Пальцы Люцифера были с когтями заточенными как бритва и размером с ножи мясников. Черная чешуя рептилий покрывала его тело и его зубы были неровными и лишенными милосердия. Он наклонил голову назад, закрыл глаза и выпустил свои потускневшие зелено-золотые крылья.
«Люцифер,» Лилит ахнула задыхаясь.
«Да, Лилит», Люцифер проревел и его голос просочился в каждую щель в Перекрестке. «Я — создатель твоих страданий».
Другие исполнители давно исчезли со сцены, они теперь дрожат где-то в аудитории, на сцене остались только Кэм, Лилит и Люцифер, и еще Джин и Луис, которые отступили назад, наблюдая от края сцены, их плечи тряслись, их лица были бледные и перекошенные от ужаса. Кэму было жаль, что он не мог сделать что то, чтобы утешить их, но он знал и то, что ужасы вечера только начинались.
Звезды пульсировали и раздулись, поскольку легион демонов Люцифера летел ближе, становясь заметными в темноте, текущий через гладкий небесный свод, циркулируя мрачно, прямо над Лилит.
«Даже сейчас,» сказал Люцифер, «Кэм лежит тебе, скрывая свою истинную природу. Смотри! "
Дьявол указал на Кэма и вдруг неукротимый порыв охватил его. Его плечи чувствовали, как будто они были охвачены пламенем, поскольку Люцифер взывал крыльям Кэма открыться. Они развернулись со звуком, как разрывают винил. Всю вечность Кэм знал только великолепную красоту своих крыльев. Сегодня вечером, он оглянулся и ахнул.
Они были отвратительными, кожистыми, мягкими и обуглились, как крылья самых низких демонов в аду. Он чувствовал как кости в теле мучительно крутило в своем натяжении кожи и сжатии. Он закричал, затем посмотрел на руки, которые теперь превратился в чешуйчатые когти.
Он коснулся лица, груди и понял, что его преобразование было завершено. Даже Лилит не была бы в состоянии отрицать его чудовищную внешность…
И внезапно Кэм был рад этому. Он ничего не скрыл бы от нее никогда больше.
«Давным-давно», — сказал он, чувствуя слезы в уголках глаз, «я боялся, что ты разлюбишь меня если узнаешь, кто я на самом деле.»
Она изучала его лицо стареющего демона, его дряхлое тело, его отталкивающие крылья. «Ты даже не дал мне шанс полюбить тебя настоящего», — сказала она. «Ты не верили, что я, возможно, приму тебя».
«Ты права…»
«Я любила тебя, Кэм. Я хотел выйти за тебя замуж, и это означало, что я любила каждую часть тебя, хорошую или плохую, известную и неизвестную.».
«Я тоже хотел жениться на тебе, но я не мог сделать это в храме, как ты хотела…» «Храм,» сказал Лилит. «Кого это волновало?»
«Тебя волновало», сказал он. «Это имело значение для тебя, но я отклонил это, потому что я не должен был говорить тебе кто я. Я попытался сделать это твоей виной и тем самым я стал единственным, кто отказался от нашего брака.».
Она смотрела на него, выражение ее лица было напряжено и болезненно.
«Я знал, что ты никогда не простишь меня», сказал он, «по этому я убежал. Я думал, что потерял тебя навсегда. Но потом мне выпал этот второй шанс и я приехал сюда, чтобы искупить вину. На этот раз с тобой я понял, что моя любовь к тебе больше, чем мой страх. Моя любовь к тебе больше, чем что-нибудь, что я знаю».
Слеза скатилась по его щеке. Он закрыл глаза. Он должен был так много сказать и так мало времени у него было для этого.
Лилит взвизгнула.
Что-то резкое подпалило нос Кэма и он вспомнил то, что произошло в библиотеке прошлый раз, когда он плакал. Он вытер щеки, но было слишком поздно. Ниже его ног он увидел отверстие, которое сделала его слеза, когда она упала на сцену. Черный дым поднялся от нее. Кислота разрушала сцену, формируя кратер, который зевал и простирался, пока он не распространился как каньон между Кэмом и Лилит.
«Попрощайся, Лилит», сказал Люцифер с насмешкой.
Кэм взмыл в воздух, расправляя его бедные, слабые крылья. Все, что ему нужно было сделать, это сократить дистанцию между собой и Лилит. Она ахнула и кинулись назад, в сторону Люцифера и подальше от расширяющегося кратера.
Кэм приземлился у ее ног. Конец приближается. Он проиграл. Он не убедил ее полюбить его снова, так что была только одна вещь, которую ему осталось сделать.
Он упал на колени перед дьяволом и поднял руки в мольбе. «Возьми меня».
Люцифер ухмыльнулся. «О! У нас будет много дел».
Кэм покачал головой. «Не в качестве члена в твоей команды.»
Люцифер взревел. «Наше соглашение было четким».
«Это — новое соглашение», сказал Кэм подвинувшись, чтобы оградить Лилит, поскольку сцена дрожала ниже их ног и край кратера приблизилась к его ботинкам. Это была почти полночь. Это был его последний шанс. «Я остаюсь здесь в изгнании. Я занимаю ее место в аду, как твой предмет издевательств. А ты освобождаешь ее».
«Нет!» закричала Лилит. Она схватила Кэм за воротник куртки. «Почему ты делаешь это, зачем ты жертвуешь собой ради меня?»
«Я все для тебя сделаю». Кэм взял ее за руку, удивляясь, когда она не отстранилась от него.
Крики толпы становились оглушительными, поскольку кратер, сделанный слезой Кэма, достиг аудитории, глотая студентов дюжиной. Но Кэм не мог видеть их: воздух стал густым от дыма и все было хаотично.
Его сердце заколотилось. Он должен был торопиться. «Я сделаю все, что хочешь, скажи, куда хочешь, чтобы я пошел и понес наказания какое ты захочешь,» молил он Люцифера. «Только освободи Лилит из этого Ада».
Когда он говорил, он заметил изменение в выражении лица Лилит. Ее черты смягчались и ее глаза стали широкими. Даже когда стены вокруг них искривились и начали оседать, Лилит не отводила взгляда от Кэма.
«Ты изменился,» прошептала она. «Ты дал мне так много за эти две недели».
«Я должен был дать тебе больше». Кэм потянулся к ней, пытаясь найти ее руки через густой, темный дым.
«Я не позволю тебе занять мое место здесь, в аду», — тихо сказала Лилит. «Везде, где ты находишься, я хочу быть с тобой.»
Поток слез хлынул из глаз Кэма, они текли по его щекам и сжигая мир вокруг них. Он не смог бы их остановить, если бы он попытался. «Я люблю тебя, Лилит.»
«Я люблю тебя, Кэм.» Вторила она.
Он обнял ее, когда кратер вырос и сцена распалась под ними. Крики вырывались из аудитории, так как толстые стены нового Колизея содрогнулись и рухнули.
«Что происходит?» с ужасом озиралась Лилит.
«Держись за меня», — сказал он, крепко сжимая ее.
«Мама!» Лилит закричала, глядя в ту сторону, где был танцпол, хотя тогда уже было невозможно увидеть ее семью или что-нибудь еще дальше, чем на несколько дюймов. Ее легкие наполнились дымом и она начала кашлять. «Брюс!»
Кэма не было слов для ее утраты. Как он мог объяснить, что все, кого она знала, были пешками в игре дьявола, что ее свобода была ценой потери их? Он обхватил ее голову и прижал ее к себе.
— Нет! — закричала она и заплакала у него на груди.
Колизей и школа около него исчезли позади больших клубов дыма, вьющимся как большие черные змеи. Несколько моментов спустя, все вокруг Кэма и Лилит было стерто. Мир стал кучей пепла, который затем разлетелся.
Парковка, школа, пустынный парк рожковых деревьев, отмечающих вход к ручью Гремучей змеи, дороги, ведущие никуда, ночное небо, которое вдохновило ее на столько песен — все это горело. Огонь на холмах приблизился, окружив Кэма и Лилит. Огонь Ада.
Он сосредоточился удерживая ее плотно, оградив ее от вида на демонов, которые летели наверху в бешеной массе золотых крыльев.
Вспышка серебра мелькнула в видении Кэма. Арриана летела к ним, ее гламурные радужные крылья были так ярки, как звездный свет.
«Арриана!» позвал обрадованно Кэм. «Я думал, ты ушла».
«Бросить тебя в последние минуты?» удивилась Арриана. «Никогда!».
«Великолепные», зачарованно прошептала Лилит при виде крыльев Аррианы. «Ты ангел».
«К вашим услугам». Арриана усмехнулась и поклонился. «Камбриель, ты таки вытащил ее. С небольшой помощью…» Она толкнула Лилит. «Это вы, ребята, тут курили?.»
Кэм подтянул Лилит ближе. «Я отпустил тебя Ханаане. Это была моя самая большая ошибка, больше, чем вступление в ряды Люцифера. Потерять твою любовь — это мое единственное сожаление».
«И найти свою любовь — это мое спасение», — сказал Лилит. Она прикоснулась к его груди, его лицу. «Меня не волнует, как ты выглядишь. Ты прекрасен для меня».
«Нежности», рычал Люцифер, паря выше их, огонь, облизывающий задние части его крыльев. «Трогательная ерунда».
Кэм крикнул Люциферу. «Мы выполнили твои условия! Она любит меня. Я люблю ее. Мы заработали нашу свободу»
Дьявол молчал и Кэм заметил нечто странное: его крылья выглядели тонкими, почти прозрачными. Через их волокна, Кэм мог видеть завитки пламени за его спиной.
«Люцифер» — опять крикнул он. «Мы уходим».
Люцифер запрокинул голову, когда его крылья скрутились опаленные по краям. Его когти согнулись в сторону Кэма в один момент, а затем скрутились и распались в следующий момент. Его рот открылся и жалкий звук невеселого смеха заставил Кэма и Лилит поморщиться.
Вскоре его тело сжалось и исчезло, пока он не превратился в бесконечно малую черную дыру в центре огненного кольца.
«Он ушел?» Лилит спросила.
Кэм смотрел на небо в недоумении. «На данный момент да», — сказал он.
Тогда безобразный шум донесся сверху. Лилит заткнула уши. Кэм посмотрел на толпу демонов, паническое бегство падших ангелов, черных, как душа полуночи, как ракетные обстрелы носились по небу. Они направились туда, где дьявол был только что, во главе с пятнистыми черно-золотыми крыльями Роланда. Кэм никогда не видел такой дикой радости, которая появилась на лице Роланда.
«Куда он пошел?» спросил Роланд.
«В темноту,» ответил Кэм. «Как всегда».
Арриана перекинул руку на плечо Роланда. «РО, ты женишься на мне?» Потом она зажмурилась и быстро помотала головой. «Не отвечай. Это был азарт победы. Забудь, что я сказала».
«Что это все?» Кэм спросил Роланда, указывая на армию позади него. «Что ты делаешь?»
Демон поднял темную бровь. «Я следую за Люцифером».
«Что?» удивился Кэм.
«Революция уже давно идет. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо». Он кивнул на Лилит, потом протянул руку, чтобы пожать руку Кэма. «Эй, братан?»
«Да?»
«Проверь свои крылья».
Кэм посмотрел слева от него, потом справа. Его крылья утолстились, кожистые куски из них отшелушились и сильные новые нити распространялись по ним. Обугленные кусочки сплющились и отпали.
И под этим всем крылья Кэма были белыми.
Только в некоторых местах вначале, но это распространялось. Он потянулся, протягивая руки к звездам и увидел его трансформацию. Через несколько мгновений его крылья были восстановлены. Не легендарного золотого гламура, к которому он привык, а их первоначальному цвету. Белый. Сильный. Бриллиант. Возрожденные любовью.
«Спасибо», прошептал он.
Он осторожно коснулся его волосы, они стали густые и блестящие снова. Его телу вернулась его гибкость, мускулистая форма, а его кожа была гладкой и больше не бледной.
Он затаил дыхание, когда Лилит коснулась его крыльев. Она провела пальцами по их хребтам, сгладив ладони против них, ее ногти танцевали до самых чувствительных тканей позади его шеи. Он задрожал от удовольствия. Все это казалось безграничным.
«Кэм», — прошептала она.
«Лилит», — сказал он. «Я люблю тебя».
Вдруг, весь мир стал белым. Кэм почувствовал давление вокруг его тела и затем его ноги приземлились на землю.
Он и Лилит вернулись в ресторанный дворик, где Кэм заключил пари с дьяволом. Кто-то очистил место, вывезя весь мусор, восстановил поломанные вывески ресторанного дворика. Лилит пристально посмотрела вокруг. Кэм мог сказать, что она признала Aevum, но не была абсолютно уверена в этом.
«Я сплю?» — спросила она.
Кэм покачал головой, взял ее руку и сел рядом с ней за ближайший стол. Там был коричневый поднос в центре стола. Снежный шар стоял на нем. Оба они смотрели на него и видели горящие руины Перекрестка.
«Я думаю, что ты просто проснулась,» сказал Кэм.
Его мысли отправились к Люсинде и Даниэлю и он думал, что он знал, как они себя чувствовали в свои последние мгновения как ангелы, после того, как они наконец сделали свой выбор и прежде чем они начали все сначала.
«Я всегда знала, что есть что-то особенное в тебе», — сказала Лилит. «Ты ангел».
«Падший ангел» Кэм поправил ее. «И я твой».
«Все, что мы знали, находится позади нас». Ее глаза были окрашены горем о жизни, которую она оставила позади, но ее улыбка была полна надежды. «Что будет теперь?»
Кэм наклонился и мягко поцеловал ее. «О, Лилит. У нас с тобой столько всего впереди».
Комментарии к книге «Непрощенный», Лорен Кейт
Всего 0 комментариев