«Клятва Дракона»

Клятва Дракона (fb2) - Клятва Дракона (Новеллы «Дома Ночи» - 1) 189K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Филис Кристина Каст

Ф. К. Каст и Кристин Каст Клятва Дракона

Глава 1

Оклахома, наши дни

Злость и смятение клокотали внутри Дракона Ланкфорда. Неужели Неферет и правда так быстро уходит от них, после смерти мальчика и неожиданного визита их Богини?

— Неферет, как насчет тела мальчика? Разве нам не следует дальше продолжить наше всенощное бдение? — Дракон Ланкфорд с трудом сохранял свой голос спокойным, а тон ровным, когда обращался к своей Верховной Жрице.

Неферет повернула к нему свои красивые изумрудные глаза. Она ласково улыбнулась. — Ты прав, что напомнил мне, Мастер Меча. Те из вас, кто почтили Джека фиолетовыми свечами духа, положите их у погребального костра, когда будете уходить. Сыны Эреба продолжат всенощное бдение у тела бедного недолетки всю оставшуюся ночь.»

— Как ты пожелаешь, Жрица! — Дракон низко поклонился ей, удивляясь, почему у него так сильно чесалась кожа — как будто она была покрыта грязью и сажей. У него внезапно появилось желание помыться в очень горячей воде. Это Неферет, — мягко подсказывало ему подсознание. Она сама не своя с тех пор, как Калона выбрался из земли. Ты когда-то уже чувствовал такое…

Дракон потряс головой и стиснул зубы. Мелкие события не имели значения. Чувства были больше не важны. Все, что значило — это долг — месть может подождать. Сфокусируйся! Я должен думать о работе! Скомандовал он себе, и затем добавил быстро, обращаясь к Воинам.

— Разгоните толпу!

Неферет остановилась, чтобы поговорить с Ленобией, перед тем как уйти из центра кампуса и отправится в сторону преподавательского корпуса. Дракон едва ли посмотрел ей в след. Вместе этого его внимание было направлено на погребальный огонь и горящее тело мальчика.

— Толпу разогнали, Мастер Меча. Сколько нас должно остаться на всенощное бдение с вами? — спросил Кристоф, один из его младших помощников.

Дракон чуть помедлил с ответом, пытаясь успокоиться и свыкнуться с фактом, что недолетки и профессора нерешительно стоявшие около ярко горящего костра были очевидно разозлены и очень расстроены. Долг. Когда все вокруг рушится, делай то, что должен!

— Два стражника сопроводят профессоров к корпусу. Остальные пойдут с недолетками. Удостоверьтесь, что все они вернулись в свои комнаты. Затем оставайтесь вблизи спален всю оставшуюся ночь. — Голос Дракона был переполнен эмоциями. — Студенты должны чувствовать защиту со стороны своих Сынов Эреба, чтобы они могли, по крайней мере, быть уверены в своей безопасности, даже если им кажется, что в это верить нельзя.

— Но погребальный костер юноши …

— Я останусь с Джеком. — Дракон говорил голосом, не приемлющим возражений. — Я не оставлю мальчика, до тех пор пока красное свечение его плоти не превратится в прах. Выполняй свои обязанности, Кристоф; ты нужен Дому Ночи. Я останусь горевать здесь.

Кристоф поклонился и затем начал раздавать команды, следую точным указаниям Мастера Меча. Казалось, прошла всего лишь секунда, и Дракон понял, что он остался один. Был слышен звук погребального костра — очевидно успокаивающее потрескивание и колыхание огня. Кроме этого была только ночь и огромная пустота в сердце Дракона.

Мастер Меча смотрел на пламя, как будто в нем он мог найти бальзам, который бы успокоил его внутреннюю боль. Огонь мерцал янтарными и золотыми, коричневыми и красными оттенками, напоминая Дракону хрупкое украшение — уникальное, изысканное, привязанное вельветовой нитью цвета свежей крови…

Как будто двигаясь по своему собственного желанию, его руки опустились в его карман. Его пальцы сомкнулись вокруг овального диска, который он нашел там. Диск был тонким и гладким. Он мог только почувствовать маленький намек на синюю птицу счастья, которая когда-то сияла так ясно и красиво на его поверхности. Золотая вещь плотно лежала у него в ладони. Он сжал ее, защищая, и держал ее до тех пор, пока медленно не разжал руку, медальон лежал в ней. Дракон теребил пальцами вельветовую нить, поглаживая ее большим пальцем обычным рассеянным движением, которое говорило больше о привычке, чем о задумчивости. Издав глубокий вдох, больше похожий на всхлипывание, он разжал ладонь и посмотрел вниз.

Свет погребального костра Джека отражался на золотистой поверхности. Он отразил дизайн синей птицы.

— Птица — символ Миссури. — Произнес Дракон громко. Его голос был лишен эмоций, хотя рука, держащая медальон, тряслась. — Интересно, можно ли тебя еще найти дикой, сидящей на подсолнухах, которые смотрят на реку. Или твоя красота и красота тех цветов умерли тоже вместе со всем чудесным и магическим в этом мире? — Его рука сжала медальон так сильно, что костяшки пальцев побелели. И затем, так же быстро как он зажал его, Дракон разжал медальон и начал вертеть золотой овал.

— Дурак! — В его голосе слышался гнев. — Ты мог сломать его! — Трясущимися пальцами он справился с замком, золотая вещь легко открылась, неповрежденная и показывающая небольшой рисунок, который хотя и увял со временем, но все еще показывал улыбающееся лицо красивой вампирши, чей взгляд, казалось, поймал и задержал его.

— Как ты могла уйти? — пробормотал Дракон. Один палец коснулся старого портрета с правой стороны медальона, и затем двинулся к левой половине драгоценности, нежно поглаживая единственный золотистый локон, который находился на пустом месте, где когда-то была его фотография. Его взгляд устремился с медальона вверх в ночное небо, и он повторил вопрос громче, задавая его из души, желая получить ответ.

— Как ты могла уйти?

Как будто в ответ, Дракон услышал отчетливое карканье ворона в ночи. Злость пронзила Дракона так сильно и горячо, что его руки снова затряслись — только в этот раз его трясло не от боли и утраты; его трясло от едва контролируемого желания ударить, изувечить, отомстить. — Я отомщу за нее. — Голос Дракона был похож на смерть. Он снова посмотрел вниз на медальон и заговорил с мерцающим золотистым локоном, лежащим внутри медальона.

— Твой дракон отомстит за тебя. Я исправлю то, что я испортил. Я не повторю одну и ту же ошибку, моя любовь, моя родная. Существо не уйдет безнаказанным. Я клянусь тебе.

Порыв ветра, горячий от костра, внезапно сильно подул. Он поднял локон волос и, пока Дракон безрезультатно пытался остановить его, завиток улетал все выше и выше и выше как перышко. Он покружился тут и там, и затем со звуком, напоминающий женское удивление, горячий ветер изменился, засасывая, притягивая локон волос в погребальный костер, где он превратился в дым и память.

— Нет! — закричал Дракон, падая на колени и рыдая. — И теперь я потерял последнюю часть тебя. Моя ошибка…, — он сказал плача.

— Моя ошибка, так же как и твоя смерть была моей ошибкой.

Сквозь слезы, заполнившие его глаза, Дракон наблюдал, как дым локона волос его любимой кружился и танцевал перед ним — и затем начал магически мерцать, превращаясь из дыма в пыль зеленого и желтого и коричневого цвета, которая продолжала кружиться до тех, пор пока не превратилась в точные очертания образа: зеленые искры стали длинным плотным стеблем — желтые лепестки цветка с коричневой серединкой.

Дракон протер глаза, не веря тому, что увидел.

— Подсолнух? — Он не мог проронить не слова. Это ее цветок! Кричал его разум. Должно быть, это послание от нее!

— Анастасия! — закричал Дракон голосом, наполненным ужасной и чудесной надеждой. — Ты здесь, моя родная?

Образ мерцающего цветка начал рассеиваться и меняться. Желтый спустился вниз каскадом и стал золотистым. Коричневый подчеркнул цвет загоревшей кожи, а зеленый смешался с кожей и стал глазами — знакомыми и дорогими.

— О, богиня, Анастасия! Это ты! — голос Дракона сорвался, когда он направился к ней. Но образ поднялся — сверкающий свет между пальцами. Он вскрикнул в отчаяние и подавил волну отчаяния, когда голос его возлюбленной окутал его словно музыкальный ручей, текущий по камушкам. Дракон затаил дыхание и прислушался к посланию призрака.

Я медальон заколдовала для тебя, супруг мой Настал тот день, когда с тобой нас разлучила смерть. Тебя я буду вечно ждать — ты знай об этом. И до тех пор, пока не встречу вновь Я в сердце буду бережно хранить твою любовь. Ты помни клятву, по которой обещал ты Свой гнев и силу милостью смягчать. Неважно, сколько суждено нам быть в разлуке, Ты клятву эту верно соблюдай

Вовеки…вовеки…

— Моя клятва! — закричал Дракон, вставая на ноги. — Сначала Никс, а теперь и ты напоминаете мне о ней. Разве ты не понимаешь, что из-за той проклятой клятвы ты мертва? Если бы я выбрал иначе много лет назад, возможно, я мог бы предотвратить все это. Сила, сдерживаемая жалостью, была ошибкой. Разве ты не помнишь, моя родная? Разве ты не помнишь? Я помню. Я никогда не забуду…»

И когда Дракон Ланкфорд, Мастер Меча в доме Ночи, стоял у костра павшего недолетки, он смотрел на погребальный костер и позволил пламени унести его туда, где он мог облегчить свою боль и удовольствие — трагедию и триумф — в прошлое, которое определило такое душераздирающее будущее.

Глава 2

Англия, 1830 год

— Отец, ты не можешь отречься от меня и изгнать в Америку. Я твой сын! — Брайан Ланкфорд, третий сын Герцога Ланкфорда, покачал головой и с недоверием уставился на своего отца.

— Ты мой третий сын. У меня есть еще четыре, два старше и два младше. Никто из них не доставляет столько проблем, сколько ты. Их существование и твое поведение позволяет мне очень просто сделать это с тобой.

Брайан проигнорировал шок и панику, которые вызвали у него слова отца. Он с силой заставил себя расслабиться — непринужденно прислонился к деревянной двери конюшен, и улыбнулся Герцогу улыбкой Брайана Ланкфорда, той самой обезоруживающей улыбкой, перед которой падали женщины и хотели соблазнить его, а мужчины находили очаровательной и хотели походить на него. Хмурое, неизменное выражение Герцога говорило, что он хорошо знаком с улыбкой Брайана Ланкфорда — и совершенно не заворожен ею.

— Мое решение окончательное, мальчик. Не унижай себя дальнейшими ненужными мольбами.

— Мольба! — Брайан почувствовал знакомый гнев. Почему его отец всегда недооценивает его? Он никогда ничего не просил в жизни — и он определенно не собирался начинать сейчас, не смотря ни на что. — Я не умоляю тебя, Отец. Я просто пытаюсь понять причину.

— Причину? Ты снова опозорил меня из-за своего нрава и твоего меча, и ты просишь меня назвать тебе причины?

— Отец, это была всего лишь маленькая стычка, и с шотландцем! Я даже не убил его. На самом деле, я больше задел его тщеславие, чем его тело.» Брайан попытался засмеяться, но звук был прекращен возобновившемся кашлем, преследующим его весь день, только в этот раз за ним последовала слабость. Он был так отвлечен предательством своего тела, что не сопротивлялся, когда его отец внезапно сократил дистанцию между ними и одной рукой схватил Брайана за горло, прижимая его к стене стойла с такой силой, что он едва мог дышать. Другой рукой Герцог выхватил все еще кровавый меч из рук Брайана.

— Ты хвастливый маленький ублюдок! Это шотландец — лэрд. Его земли граничат с нашими, как ты знаешь, так как ты прекрасно осведомлен, что его дочь и ее постель всего лишь на расстоянии небольшой поездки от нашего имения! — Лицо Герцога, полыхавшее от гнева, была так близко к лицу его сына, что слюна капала на Брайана.

— И теперь твои безалаберные действия дали этому лэрду все доказательства, которые ему нужны, чтобы отправиться к нашему дураку— новому королю и потребовать у него издержки за потери девичества его дочери.

— Девичества!»-Брайан выдавил смешок. — Девичество Аилины было потеряно задолго до того как я нашел ее.

— Это не имеет значения! — Герцог усилил свою хватку. — Что имеет значение, так это то. Что тебя, болван, застали между ее колен, и теперь это чертов король имеет все права, которые необходимы, отвернуться, когда главы кланов из севера отправятся на юг, ища хороший скот. И как думаешь, за чьим скотом они придут, сын мой?

Брайан мог только жадно хватать воздух и качать головой.

Окинув сына взглядом полным презрения, Герцог Ланкфорд отпустил его, позволив ему упасть, сильно кашляя, на грязный пол стойла. Затем аристократ подозвал своего личного стражника в красном пальто, который равнодушно наблюдал это унижение.

— Джереми, как я уже приказывал тебе, свяжи этого олуха. Выбери двух других людей себе в помощники. Отведите его в порт. Посадите его на следующий корабль в Америку. Я никогда не хочу увидеть его снова. Он больше не мой сын. — Затем он сказал конюху. — Приведи мою лошадь. Я потратил достаточно моего ценного времени на эти глупости.

— Отец! Подожди, я… — начал Брайан, но его слова утонули в звуках кашля.

Герцог едва взглянул на своего сына. — Как я уже объяснил, ты невостребован и уже больше не мой сын. Уведите его!

— Ты не можешь меня так отправить! — закричал он. — Как я буду жить?

Его отец кивнул в сторону меча Брайана, который лежал в грязи недалеко от него. Это был подарок Герцога на тринадцатилетние его не по годам развитого сына, и даже при тусклом, пыльном освещении конюшни были видны сияющие драгоценности, украшавшие рукоятку.

— Возможно, он послужит тебе лучше в новой жизни, чем он послужил мне в твоей старой. Он может взять меч, — обратился он к стражникам, — и больше ничего с собой! Принесите мне название корабля и подпись капитана в качестве доказательства, что он покинул Англию — он должен уехать до рассвета и тогда вас будет ожидать награда в виде серебра, которое вы поделите между собой, — сказал пожилой мужчина, и направился к ожидавшей его лошади. Брайан Ланкфорд попытался накричать на отца — сказать, что он пожалеет об этом позже, когда вспомнит, что его третий сын, хотя и был самым проблемным, но он был также самым талантливым, умным и интересным — но приступ кашля затряс семнадцатилетнего юношу так сильно, что он мог едва дышать и наблюдать, как уезжает его отец. Он не мог даже сопротивляться, как хотел ранее, когда стражники Герцога связали его, а затем потащили по грязи конюшни.

— Самое время спустить тебя на землю маленький бастард. Теперь увидим, как тебе понравится жить как все. — Саркастически засмеявшись, Джереми, самый старший и самый пафосный стражник отца Брайана, бросил его в тележку, затеи нагнулся и подобрал меч Брайана, бросил на него оценивающий взгляд, и запихнул в свой ремень.

К тому времени как Брайан добрался до порта, наступила темнота и в мире вокруг него, и в его сердце. Его отец не только унизил его и выбросил из свой семьи и из Англии, но также становилось все более яснее, что он заразился ужасной чумой. Как скоро она убьет его? До того как он покинет этот вонючий док, или он умрет после того, как его затащат на один из кораблей купцов, стоявших в темной воде залива?

— Я не возьму на борт такого кашляющего ребенка. — Капитан корабля повыше поднял свой факел, рассматривая веревки и кашляющего мальчика. — Нет. — Он нахмурился и покачал головой. — Он не отправиться в плавание со мной.

— Это сын Герцога Ланкфорда. Ты возьмешь его или ответишь самому его Величеству, почему ты это не сделал, — зарычал старший страж Герцога.

— Я не вижу здесь герцога. Я вижу здесь чумазого мальчика. Который болен чумой. Моряк плюнул в песок. — И я не буду отвечать не перед кем, особенно перед несуществуемым герцогом, если я умру, заразившись от этого сопляка.

Брайан попытался сдержать свой кашель — не для того, чтобы успокоить капитана, а чтобы уменьшить огонь внутри у себя. Он сдерживал дыхание, когда из тени вышел мужчина, высокий, стройный и одетый во все черное, его бледная кожа очень сильно контрастировала с темнотой, которая, казалось, окружала его. Брайан моргнул, думая, что его из-за лихорадки ему мерещилось все это — или это и в правду была татуировка в виде полумесяца на лбу незнакомца, окруженная другими татуировками? его зрение было размытым, но Брайан был почти уверен, что татуировки были похожи на перекрещенные рапиры. Затем Брайан начал что-то припоминать. Полумесяц и окружающие его татуировки могли означать только одно: этот человек был совсем не человеком — он был вампиром! После этого существо поднял руку, ладонью вверх и направил ее прямо на Брайана. Мальчик уставился в удивление на спирали, украшавшие эту ладонь, и вампир произнес слова, которые навсегда изменили его жизнь.

— Брайан Ланкфорд! Ночь избрала тебя; твоя смерть станет твоим рождением. Ночь взывает к тебе; прислушайся к Ее сладкому голосу. Твоя судьба ожидает тебя в Доме Ночи!

Длинный палец существа указал на Брайана и боль пронзила его лоб в то время, как он почувствовал, как татуировка полумесяца появляется на его коже.

Люди его отца отреагировали сразу же. Они отпустили Брайана и отошли от него, в ужасе оглядываясь на мальчика и вампира. Он заметил, что капитан корабля оставил свой факел на песке и исчез в темноте пирса.

Брайан не видел и не слышал приближение вампира — он только увидел, как стражники нервно двигаются, группируются позади Джереми, мечи наполовину обнажены, нерешительность читалась на их лицах и в их действиях. У вампиров-воинов была отличная репутация. Они высоко ценились в качестве наемников, но кроме красоты и силы их женщин, и знания, что они поклонялись темной богини, большинству людей было очень мало известно о них. Брайан видел, как Джереми пытался решить, было ли это создание, который очевидно был тем, кого они называли Ищейка, опасным воином-вампиром. Затем он почувствовал необыкновенно сильную хватку вампира, который поставил Брайана на ноги.

— Возвращайтесь туда откуда пришли. Этот мальчик теперь недолетка, получивший метку, и он уже больше не под вашей ответственностью. — Вампир говорил со странным акцентом, произнося слова растянуто, что только добавляло ему таинственности и чувства опасности.

Люди засомневались, все начали смотреть на старшего стража, который заговорил быстро, и его голос звучал нахально и воинственно одновременно. — Нам нужны доказательства для его отца, что он уехал из Англии.

— Ваши нужды не интересуют меня, — сказал вампир отрешенно. — Скажите отцу мальчика, что он вступил на борт корабля сегодня ночью, хотя и более темного, чем вы планировали. У меня нет ни времени, ни терпения давать вам другие доказательства, кроме моих слов. — Затем он взглянул на Брайана. — Пойдем со мной. Твое будущее ждет.

Крутанув черным плащам, вампир развернулся и начал удаляться от доков.

Джереми подождал, пока существо проглотила темнота. Затем он пожал плечом и посмотрел на Брайана с отвращением, а затем сказал: —Наша миссия выполнена. Его Величество сказал посадить этого щенка на корабль, и именно туда он и направляется. Давайте покинем это провонявшее рыбой место и вернемся в наши теплые постели в особняке Герцога.

Мужчины разворачивались, когда Брайан выпрямился. Всего секунду понадобилось ему, чтобы сделать глубокий вдох и выдохнуть с облегчением, потому что за ним не последовал убийственный приступ кашля. Затем он шагнул вперед и заговорил голосом, который снова был сильным и спокойным.

— Ты должен оставить мне мой меч. — Джереми остановился и посмотрел на Брайана. Медленно, он вытащил меч оттуда, куда он его засунул. Он проигнорировал Брайана и вместо этого стал изучать рукоятку, обрамленную ценными драгоценными камнями. Его улыбка была оценивающей и его глаза были холодными, когда он наконец-то повернулся к Брайану.

— Знаешь ли ты, сколько раз твой отец вытаскивал меня из моей теплой постели, чтобы вытащить тебя из дерьма, в которое ты попал?

— Нет, я не знаю, — ответил Брайан равнодушно.

— Конечно, ты не знаешь. Все о чем вы знать заботитесь, так это о собственном удовольствие. Поэтому теперь, когда тебя унизили, и ты уже больше не принадлежишь к знати, я оставлю этот меч себе, и деньги, которые я получу, продав его, будут моими. Думай об этом как о плате за то, что ты был занозой в моей заднице на протяжении многих лет.

Брайан почувствовал вспышку гнева, и вместе с ней тепло прошло по его телу. Подчиняясь инстинктам, мальчик сократил дистанцию между собой и зазнавшимся стражем. Какая-то часть его мозга знала, что движения Брайана были очень быстрыми, но он сконцентрировался на одной мысли, которая толкала его вперед: Меч мой — у него нет на него прав.

В мгновение ока Брайан выбил меч из руки Джереми и в тот же самый момент поймал его. Когда два других стражника двинулись вперед, Брайан пригнулся и ударил кончиком меча прямо в кость ноги близкого к нему человека, после чего страж согнулся пополам и упал на пол в агонии. Не отдавая себе отчета, Брайан сгруппировался, меняя направление, и ударил мечом второго стражника по голове, оглушая его. Двигаясь со смертельно опасной грацией, Брайан следовал движениям своего меча, повернулся, и острие меча уперлось в шею Джереми, из раны потекли капли крови.

— Меч мой. У тебя нет на него прав, — Брайан озвучил свои мысли вслух, и был удивлен насколько нормально он говорил — он даже не запыхался. Ни Джереми, ни другие два стража никак не могли знать, что все у него внутри горело от гнева и ненависти и желания отомстить. — Теперь скажи мне, почему я не должен перерезать твое горло.

— Давай. Ударь меня. Твой отец — гадюка, и даже не смотря на твое отлучение, ты сын змеи.

— У меня нет желания быть схваченным и, возможно, допрошенным Британским флотом. Пусть он живет. Его судьба, вернуться, чтобы прислуживать тем. Кого он презирает, гораздо большее наказание, чем быстрая смерть.

Все еще держа меч у горла стражника, Брайан оглянулся и посмотрел на вампира. Существо говорило таким спокойным голосом, как будто ему было скучно, но все его внимание было обращено на горла стражника и маленькие алые капли, которые освободили меч Брайана. Очевидное желание вампира заинтересовало и в то же время ужаснуло мальчика. И это то, чем я стану?

Брайан оттолкнул стражника от себя. — Он прав. Твоя жизнь — это лучшее наказание, чем мой клинок. Возвращайся к ней и горечи, с которой ты живешь.

Даже не посмотрев еще раз на мужчину, Брайан повернулся к нему спиной и подошел к вампиру. Вампир склонил голову в знак одобрения. — Ты сделал правильный выбор.

— Он оскорбил меня. Я должен был убить его.

Вампир покачал головой из стороны в сторону, как будто взвешивал решение этой проблемы.

— Разве то, что он назвал тебя змеей, оскорбило тебя?

— Ну, да. То, что он назвал меня испорченным и попытался украсть мое, было оскорблением.

Вампир мягко рассмеялся. — Это не оскорбление быть названным змеей. Змеи — это создания, дружественные с нашей Богиней, хотя я не верю, что он правильно назвал тебя. Я наблюдал, как ты справился с этими тремя людьми. Ты сражался больше как дракон, чем змея. — Пока Брайан моргал от удивления, он продолжил. — А драконы выше таких мелких неприятностей, как, например, смертный человек что-то сказал им.

— В Америке есть драконы? — озвучил Брайан первую мысль, которая взбудоражила его голову.

Вампир снова засмеялся. — Разве ты не слышал? Америка наполнена чудесами.

Затем он шевельнул рукой, показывая в сторону пирса. — Пойдем, давай мы пойдем, чтобы ты сам все увидел. Я провел достаточно времени на этих старинных берегах. Мои воспоминания об Англии не были хорошими, и ничто, что я увидел здесь, ожидая тебя, не изменит их.

Вампир отправился к докам, Брайан перешел на легкую трусцу, чтобы успевать за его длинными шагами.

— Ты сказал, что ждал меня?

— Да, сказал, и да я ждал, — сказал он, все еще уверенно двигаясь вдоль пирса.

— Ты знал обо мне?

Вампир кивнул, и его длинные коричневые волосы упали ему на лицо. — Я знал, что здесь будет недолетка. Которого мне надо подождать, чтобы пометить его.

Он посмотрел на Брайана и его губы скривились в легкой улыбке. — Ты, молодой дракон, последний недолетка, которого я когда-либо помечу.

Брайан нахмурил брови. — Твой последний недолетка? Что случится с тобой?

Он пытался не показывать свое беспокойство. К тому же он едва знал этого вампира. И это существо было вампиром: загадочным, опасным, и странно неотразимым.

Улыбка вампира стала еще шире. — Я закончил свою службу в качестве Ищейки Никс. И теперь я могу вернуться к должности Воина Сына Эреба и служить в Доме Ночи Тауэр Гроув.

— Тауэр Гроув? Это в Америке? — желудок Брайана сжался. Он почти забыл, что его мир перевернулся вверх дном меньше, чем за один день.

— Да, конечно, в Америке. Сет Льюис, Миссури, если быть точным. — Вампир подошел к концу пирса — самому темному концу, заметил Брайан, где он смог увидеть очертания большого корабля и шум воды вокруг него, но не важно, как сильно он пытался, он не смог разглядеть ничего кроме волн, ударяющих о борта этого корабля. Он заметил, что вампир остановился рядом с ним и внимательно изучал его. Брайан стойко встретил его взгляд, хотя все внутри у него дрожало.

— Меня зовут Шоу, — наконец-то произнес вампир и протянул руку Брайану.

— Я Брайан Ланкфорд. — Брайан запнулся и затем выдавил улыбку, которая была лишь наполовину ироничной. — Я бывший сын Герцога Ланкфорда. Но вы уже знаете об этом.

Когда Шоу пожал предложенную Брайаном руку, он сделал это в традиционном вампирском приветствии, сжал его предплечье, а не просто ладонь. Брайан повторил его действия.

— Рад встретиться, Брайан Ланкфорд, — сказал Шоу. Затем он отпустил руку мальчика и указал на темноту и корабль, который скрывался в ней. — Это КОРАБЛЬ НОЧИ, который доставит меня, и возможно, тебя в Америку, в мой любимый Дом Ночи Тауэр Гроув.

— Возможно, и меня? Но я думал…

Шоу поднял руку, прося Брайана помолчать. — Ты должен, конечно, прибыть в Дом Ночи, и быстро. Эта Метка, — Шоу показал на очертание сапфирового полумесяца на лбу Брайана, «означает, что ты должен находиться в компании взрослых вампиров, пока ты не случится полное Превращение в вампира, или… — Шоу запнулся.

— Или я умру, — сказал Брайан в тишине.

Шоу с грустью кивнул. — Тогда ты действительно знаешь что-то о мире, в который ты вот-вот войдешь. Да, молодой дракон, ты или пройдешь Превращение в какой-то момент в течение следующих четырех лет, или ты умрешь. Эта ночь направила тебя на жизненную дорогу, по которой нельзя вернуться. И я уже сказал людям твоего отца, что ты вместе со мной отправишься в Новый Мир, потому что я увидел, что они хотели выслать тебя из страны, но правда в том, что твоя судьба изменилась, когда ты получил Метку.

— К лучшему или худшему? — спросил Брайан.

— Именно к тому, что ты сам сделаешь с ней, по желанию Никс, — сказал он загадочно, и затем продолжил, «Ты не можешь контролировать. Пройдешь ли ты Превращение, но ты можешь решить, где ты проведешь следующие несколько лет. Если ты захочешь остаться в Англии, я могу договориться, чтобы тебя доставили в Дом Ночи Лондона. — Ищейка положил руку на плечо Брайана. — Тебе больше не нужно разрешение твоей семьи, чтобы следовать будущему, которое ты желаешь.

— Или я могу отправиться с вами? — спросил Брайан.

— Да, но перед тем, как ты сделаешь выбор, я думаю тебе нужно что-то увидеть. — Шоу повернулся лицом к кораблю, который был виден Брайану в виде большой, темной тени возвышающейся над водой и схваченной невероятно толстыми веревками. Так как ему не составляло никакого труда видеть через покрывало ночи, Шоу сделала пару шагов к краю пирса, поднял руки, и мягко произнес четыре слова:

— Приди ко мне, огонь.

В то же мгновение Брайан услышал треск и почувствовал тепло в воздухе вокруг него. Затем он раскрыл рот от удивления, увидев огненный шар в вытянутых ладонях Шоу. Вампир перебросил огонь, как будто мяч, на большой стоящий факел, масляный конец которого сразу же загорелся.

— Черт возьми! — Брайан не смог скрыть свой шок. — Как ты сделал это?

Шоу улыбнулся. — Наша Богиня наградила меня больше, чем способностями Воина, но это не то, что я хотел тебе показать.

Шоу поднял факел и вытянул его перед собой с такой гордостью перед своим огромным кораблем, сделанным из дерева, такого темного, что Брайан подумал, что он мог быть построен самой ночью, чтобы делать его невидимым. И затем мальчик заморгал от удивления, когда осознал, что именно он увидел.

— Это дракон, — сказал он, внимательно рассматривая рисунок на мачте. Он был великолепным — черный дракон, с раскрытыми когтями, обнаженными зубами — воинственный и готовый завоевать мир.

— Мне кажется, после событий ночи, это хороший знак, — сказал Шоу.

Брайан уставился на дракона, и казалось, буря эмоций, такая сильная, которую он никогда еще не испытывал, овладела им. Ему понадобился всего лишь момент, чтобы осознать, где они находятся, и затем он понял: восхищение, нетерпение и желание — все слилось в нем в одно ощущение цели. Он встретил взгляд вампира.

— Я выбираю путь дракона.

Глава 3

Дом ночи Тауэр Гроув

Сейнт Луис, 1833

— Счастливо встретиться, Анастасия! Пожалуйста, заходи. Как хорошо, что это ты. Диана и я как раз обсуждали, как мы счастливы, что такая молодая жрица чар и заклинаний присоединилась к нашей школе в качестве полноправного профессора, и я собиралась позвать за тобой, чтобы сказать тебе как я рада, что ты так хорошо обустроилась здесь в Тауэр Гроув.

— Счастливо встретиться, Пандея, Диана, — сказала Анастасия, прижав правую руку к сердцу и уважительно склонив голову сначала своей Верховной Жрице, Пандее, а затем и Диане, перед тем как войти в большую, красиво обставленную комнату.

— Ну, перестань, тебе не нужно так формально обращаться к нам, когда мы не в окружении недолеток, — спокойно произнесла Диана, профессор вампирской социологии и подруга Верховной Жрицы, поглаживая рукой очень толстую кошку черепахового окраса, растянувшуюся у нее на коленях и громко мурлыкающую.

— Спасибо, — сказала Анастасия тихим голосом, который звучал старше ее 22 лет.

Диана улыбнулась. — Итак, скажи нам, хотя ты и пробыла тут только две недели, ты обустроилась? Ты почувствовала себя здесь как дома?

Дом, машинально подумала Анастасия, никогда не был таким красивым и таким свободным. Она быстро отбросила все мысли и произнесла вежливо и честно:

— Еще не совсем как дома. Но я чувствую, что это место станет им. Мне нравятся прерии и дикие леса.

Ее взгляд упал на мордочку кошки черепаховой окраски и затем на серого в полоску кота, который начал тереться об ноги Верховной Жрицы. Затем она мигнула от удивления, когда увидела, что у обеих кошек по шесть коготков на передней лапке. — Шесть коготков? Я никогда такого не видела.

Диана игриво схватилась за лапку кошки. — Некоторые говорят, полидактилия*— отклонение от природы. Я говорю, они просто более развиты, чем ‘нормальные’ кошки. Немного похоже на то, как вампиры более развиты, чем ‘нормальные’ люди.

— Ой, только посмотрите! Они похожи на варежки! Я так надеюсь, что теперь, когда я нашла свой Дом Ночи, кошка выберет меня тоже. Было бы так чудесно, если бы у нее было шесть коготков! — Затем Анастасия поняла, что она выразила свои глупые мысли вслух и быстро добавила, — И, конечно, мне очень нравятся мои студенты и мой новый класс очень сильно.

— Я рада слышать это от тебя, — сказала Пандея, тихо смеясь. — И нет ничего плохо в том, чтобы желать кошку, с шести коготками или другую. Юная Анастасия, Диана и я собирались выпить наше охлажденное вино на балконе. Пожалуйста, присоединись к нам.

— Я благодарна за ваше приглашение, — сказала Анастасия скромно, напоминая себе не говорить ничего глупого, она последовала за женщинами и их кошками, когда они открыли стеклянные двери и вышли на прекрасный, освещенный лунным светом балкон, на котором стояли белые плетеные кресла и столик в том же стиле, но котором находилась кристальная ваза с рисунком-полумесяцем и сосуд с вином цвета спелой вишни. Фужеры, с выгравированном на них полумесяцами, походили на шикарную вазу, сверкающую в серебряном свете полной луны. Розы, лед, вино и хрусталь. Я привыкла к простоте и правилам, хотя и тому и другому приучалась с любовью. Привыкну ли я когда-нибудь к такой роскоши? Думала Анастасия, чувствуя себя не в своей тарелке, присаживаясь на один из стульев и пытаясь не трясти своими длинными светлыми волосами или одернуть платье. И затем она вскочила на ноги. «Я— я налью вам вина, Жрица,» сказала она, нервно улыбаясь высокой, похожей на статую, зрелой Жрице.

Пандея засмеялась и мягко махнула рукой. — Анастасия, Дочь, пожалуйста, садись и устраивайся удобнее. Я Верховная Жрица, что означает я более чем в силах налить вина себе и моим гостям.

Диана поцеловала свою спутницу нежно в щеку и села на свое место. — Ты, моя дорогая, способна на гораздо большие вещи.

Анастасия увидела легкий румянец на щеках Пандеи, когда пара обменялась интимным взглядом. Щеки Анастасии также покраснели, когда она увидела этот обмен, и она быстро посмотрела в сторону. Хотя она и провела последние шесть лет в Доме Ночи, сначала в роли недолетки, затем обучающейся жрицы, и сейчас профессора, она до сих пор находила их открытую сексуальность удивительной. Она часто думала, что бы подумала ее мама об этом матриархальном обществе. Приняла бы она все это, так же тихо и спокойно, как метку ее дочери и изменение? Или это было бы слишком для нее — слишком шокирующим — и стала бы она презирать их, как и большая часть их обычного мира?

— Мы смущаем тебя? — спросила Диана, в ее голосе сквозила улыбка.

Анастасия быстро перевела взгляд назад на свою Верховную Жрицу и ее супругу.

— О, боже, нет! — пробормотала она, и почувствовала, как краснеет, и что ее щеки становятся огненно красными. Она говорила, как ее мама — и осознание этого, пробудило в ней желание забраться под стол и исчезнуть.

Ты больше не застенчивая девочка Квакер, напомнила себе Анастасия с твердостью. Ты полностью изменившийся Вампир, профессор и жрица. Она подняла подбородок и попыталась выглядеть уверенной и зрелой.

Пандея улыбнулась ей доброй улыбкой и подняла один из трех хрустальных бокалов, которые она наполнила.

— Я хочу предложить тост. За твой успех, Анастасия, и за окончание твоих первых двух недель преподавания чар и ритуалов. Полюби Дом Ночи Тауэр Гроув, так же как мы любим его. — Верховная Жрица подняла руку, в которой не было кубка с вином. Она закрыла глаза, и Анастасия увидела, что ее губы беззвучно двигаются, и затем она сделала размашистый жест над букетом роз, как будто собирая их запах, а затем обмакнула свои пальцы в каждый кубок с вином. Анастасия с удивлением наблюдала, как зашипело вино в ее стакане, а затем, всего лишь на мгновение, из жидкости появился бутон розы прекрасной формы.

— Ох, богиня! Дух розы — ты заставила его появиться в нашем вине, — забормотала Анастасия.

— Пандея не заставляла дух розы появится. Дух — ее стихия. Наша Верховная Жрица озвучила небольшую просьбу в твою честь, молодая Анастасия, и роза с радостью согласилась, — объяснила Диана.

Анастасия глубоко вздохнула. — Все это. Она остановилась и посмотрела на стол, двух вампирш, их довольных кошек, и изысканную обстановку, окружающую их.

— Наполняет меня таким чувством, что мне кажется, мое сердце готово вырваться из моей груди! — затем она съежилась от смущения. — Простите меня. Я говорю как ребенок. Я просто имела в виду, что я благодарна, за возможность быть здесь — благодарна, что вы выбрали меня вашим профессором в Доме Ночи.

— Я поделюсь с тобой секретом. Анастасия. Стихия Пандеи — дух заставлял многих вампиров гораздо старше и опытнее тебя, чувствовать, что их сердце готово вырваться, — сказала Диана. — Только они были слишком изнуренными, чтобы признать это. Мне нравится твоя честность. Не потеряй ее с возрастом.

— Я постараюсь, — сказала Анастасия, и сделал быстрый глоток вина, пытаясь привести свои мысли в порядок — решить точно, как она откроет Пандеи и Диане истинную причину своего сегодняшнего прихода. Затем она пожалела, что пригубила вино. Оно, конечно же, было с добавление крови, и ее сила распространилась по ее телу, повышая ее нервозность и другие чувства.

— Мне тоже нравится твоя честность, — сказала Верховная Жрица Анастасии, потягивая вино, которое, казалось, совсем не влияет на нее. — Это была одной из причин, мы выбрали тебя, чтобы заполнить нашу вакансию, несмотря на то, что у тебя было всего лишь два года официального обучения чарам и заклинаниям. Тебе следует знать, что тебя очень хорошо рекомендовали в Доме Ночи Пенсильвании.

— Мой наставник был добрым, Жрица, — сказала Анастасия, возвращая свой кубок на стол.

— Я также припоминаю, что она сказала, что ты очень близка со стихией земли, — сказала Пандея. — Это другая причина, по которой я подумала, что ты подойдешь нашему Дому Ночи. На самом деле — это выход на запад. Здесь мистика и величие чудесной неприрученной земли приглашает нас к себе — я подумала, ты оценишь это.

— Я ценю, но я не заявляю, что моя стихия на самом деле земля, — объяснила Анастасия. — Я допускаю, что я чувствую сильную связь с землей и иногда, когда мне очень везет, земля дает мне немного своих сил.

Пандея кивнула и продолжила пить вино. — Ты знаешь, что многие жрицы не открыли свою настоящую стихию, не прослужив Богине десятки лет. Возможно, ты узнаешь, что земля, на самом деле, была дарована тебе как твоя стихия; ты все еще очень молода, Анастасия.

0Пожалуйста, не обижайся на мой вопрос, но, сколько на самом деле тебе лет? Ты выглядишь едва ли старше того возраста, когда дают метки, не говоря уже о том, чтобы пройти Изменения, — сказала Диана, смягчая свой грубый вопрос улыбкой.

— Диана! — Голос Пандеи был мягким, но в ее взгляде читалось неодобрение, когда она нахмурилась на свою красивую спутницу. — Я не приглашала Анастасию сюда, чтобы устроить ей допрос.

— Нет, я не возражаю против вопроса, Жрица. На самом деле, я привыкла к нему, — сказала она Пандеи. Затем она посмотрела на Диану.

Анастасия немного приподняла подбородок.

— Мне 22 года. Мой наставник в Пенсильвании сказала мне, она думает, что я самая молодая вампирша в Америке, которую назначили полноправным профессором. Это честь, которой я попытаюсь соответствовать, относясь усердно и серьезно к моим занятиям и моим студентам.

— Дочь, я не сомневаюсь, что ты усердная и серьезная. Но мне хотелось бы, чтобы ты оказалась верной земле также, — сказала Пандея.

— Верной земле? Простите меня, Жрица, я не поняла этой фразы.

— Быть верной земле означает принять все характеристики земли. Быть трепещущей как дикие растения, плодородной как поле пшеницы, чувственной как сад, наполненный спелыми персиками. Не просто чувствовать связь с землей; позволить ей наполнить себя чудесами.

— И помнить, что ты жрица вампиров и преподаватель. Тебе не нужно одеваться как зашуганная сельская училка, — добавила Диана.

— Я — я не хочу показаться легкомысленной, — призналась Анастасия, осматривая длинное в пол платье с высоким воротником, которое было на ней одето — и почувствовала отвращение — с ее приезда в Дом Ночи Тауэр Гроув и начала занятий две недели назад. — Я так близка по возрасту к моим студентам, что им иногда трудно вспомнить, что я преподаватель.

Пандея понимающе кивнула. — Простая истина заключается в том, что ты почти одного возраста со многими нашими недолетками. Мой совет — сделаем это преимуществом, а не недостатком в твоей битве.

— Я согласна, — сказала Диана. — Используй свою молодость, а не пытайся спрятать ее под одеждой, которую носят пожилые, и те у кого есть приличный вкус никогда бы не подумала одеть… — Она остановилась и показала сначала на развивающееся платье в греческом стиле, в которое она была одета, а затем на мешковатые брюки с высокой талией в испанском стиле и на вырез белой кружевной кофты, которая была одета на ее спутнице.

— Анастасия, Диана просто хочет сказать тебе, что нет ничего плохого в молодости, — Пандея перехватила нить разговора. — Я уверена, что девочки недолетки спокойно приходят к тебе с вопросами, которыми они стесняются поделиться с нами.

Анастасия вздохнула от облегчения, так как я представилась прекрасная возможность поговорить о том, что тревожило ее. — Да, это на самом деле так. Именно поэтому я искала вас этой ночью.

Пандея нахмурилась. — Среди студентов есть какая-то проблема, о которой я должна знать?

— Ты имеешь в виду у кого-то другого кроме Джеесе Биддла? — Диана произнесла это имя, как будто оно оставило горький привкус у нее во рту.

— Биддл — наша общая проблема, и вампиров и студентов, особенно с тех пор, как обманутые люди Сейнт Льюиса назначали его их шерифом, — сказала Пандея. Затем ее глаза сузились, и она посмотрела на Анастасию. — Он угрожает нашим недолеткам?

— Нет, насколько я знаю, нет. — Анастасия остановилась, пытаясь избавиться от сухости в горле и найти подходящие слова, чтобы ее Верховная Жрица посчитала ее слова важными. — Недолетки не любят Шерифа Биддла, но не о нем этот разговор. О ком-то другом, и как я думаю, он создает сам по себе проблему в Доме Ночи.

— Кто так обеспокоил тебя?

— Недолетка, которого называют Дракон Ланкфорд, — сказала Анастасия.

Обе вампирши молчали. Затем Анастасии показалось, что Диана попыталась скрыть улыбку, глотнув из своего стакана с вином в то время, как Пандея посмотрела на Анастасию и сказала:

— Дракон Ланкфорд? Но его не было в Тауэр Гроув. Он участвовал в Вампирских Играх последние две недели. Ты и он еще даже не встретились, а ты говоришь, что он каким-то образом создает тебе проблемы?

— Нет, не мне. Хорошо, да, я предполагаю, что проблема имеет отношение ко мне, хотя она не совсем моя. — Анастасия потерла лоб.

— Подождите, я начну сначала. Вы спросили, есть ли проблема среди студентов, о которой я знаю, потому что я почти одного возраста с недолетками, и им комфортно разговаривать со мной. Мой ответ да, я знаю проблему, и она была создана тем, что я могу назвать лишь помешательством этого студента пятого года по имени Дракон.

Диана уже не пыталась скрыть свою улыбку. — Он подвижный, и очень популярен особенно среди недолеток — девушек.

Пандея кивнула в знак согласия. — К тому же — он только что обошел всех своих оппонентов, недолеток и вампиров, завоевав титул Мастера Меча на Вампирских Играх. Такого еще не было в нашей истории, чтобы недолетка завоевывал такой титул.

— Да, я знаю о его победе. Это все, о чем говорят все девушки сегодня, — сказала Анастасия с усмешкой.

— И ты видишь в этом проблему? Коллеги Дракона по мечу уже впечатлены, а ему еще только предстоит пройти Изменение, — сказала Диана.

— Хотя меня и не удивит, если я увижу скоро появление его взрослых татуировок, — добавила Пандея. — Я согласна с Дианой — нет ничего необычного в том, что девушки тянутся к Дракону. Верховная Жрица улыбнулась. — Когда ты встретишь его, ты, возможно, поймешь, почему они так говорят о нем.

— Меня тревожит не простое увлечение, — объяснила быстро Анастасия.

— В действительно, сегодня в конце учебного дня ко мне подошло 15 недолеток, 13 девушек и 2 юноши, по одному, моля меня научить их любовному заклинанию, которое обеспечит им Дракона Ланкфорда.

На этот раз Анастасия с облегчением отнеслась к тишине двух женщин, которые были шокированы и удивлены, а не веселы. Наконец Пандея заговорила.

— Это новость разочаровывает меня, но не так сильно. Недолетки в курсе о моей точки зрения на любовные заклинания — они дурацки и могут быть опасными. Любовь нельзя околдовать или принудить.» Верховная Жрица покачала головой, очевидно недовольная недолетками. — Диана, я хотела бы, чтобы ты провела урок на следующей неделе о том, что случается, когда наваждение принимают за любовь.

Диана кивнула. — Возможно, мне следует начать с истории Геракла и его влечением к Верховной Жрице вампиров Ипполите, и трагическом конце, который ожидал их двоих. Это предостерегающая история, о которой все они знают, но очевидно забыли.

— Отличная идея. — Пандея перевела свой взор на Анастасию. — Я полагаю, вашим ответом на эти неуместные просьбы стало напоминание этим недолеткам, что ни при каких обстоятельствах вы не исполните любовного заклинания для них.

Анастасия глубоко вздохнула. — Нет, Жрица. Мой ответ был не таким.

— Не таким! Почему ты…,-начала Диана, но поднятая рука ее супруги остановила ее.

— Объясни, — только и сказала Верховная Жрица. Анастасия стойко встретила взгляд вампирши. — Я тоже не использую любовные заклинания. Даже когда я получила Метку и начала развивать талант в чароведении, мой инстинкт подсказал мне, что использование любовных заклинаний это обман. Я неопытная, но не наивная. Я знаю, любовь не может существовать вместе с обманом.

— Проницательно, но это не объяснение, — сказала Пандея.

Молодая преподавательница выпрямилась и посмотрела на Диану. — Вы назвали Ланкфорда ‘подвижным’ и ‘популярным’. Не так ли?

— Да.

— Сказали бы вы, что он также самодовольный?

Диана пожала плечами. — Думаю, да. Но это не необычно. Многие наши талантливые Воины слегка надменны.

— Чувство высокомерия, да. Но разве оно не проходит с опытом и контролем взрослого вампира? — спросила Анастасия.

— Да, это так, — согласилась она.

Анастасия кивнула и снова посмотрела на Верховную Жрицу. — Об этом Драконе много разговаривают. Я внимательно слушаю. Вы правы, сказав, что я не знаю его, но вот, что я услышала — Дракон Ланкфорд — недолетка, который полагается на свой меч и улыбку, а не на мудрость и ум. Мои инстинкты подсказывают мне, что если мои отчаянные студенты увидели бы этого недолетку таким, каким он есть, они бы скоро потеряли в нем интерес.

Что именно ты сказала недолеткам? спросила Пандея.

— Я сказала им, что я не могу нарушить правила Дома Ночи и создать любовное заклинание, но я могу создать каждому из них притягивающее заклинание.

«Между притягивающим и любовным заклинаниями очень тонкая грань, — сказала Диа-на.

— Да, и эта грань создается чистотой, честностью и правдой, — ответила Анастасия.

— Но у меня есть предчувствие, что каждый студент, пришедший к вам, был чист, честен и правдив, когда говорил, что хочет любви Дракона Ланкфорда, — сказала Пандея, выглядевшей разочарованной молодой преподавательницей. — И поэтому применение притягивающего заклинания на Драконе будет равнозначно любовному. Терминология — единственная вещь, которая их различает.

— Это будет так, если я применю заклинание на Драконе. Мое притягивающее заклинание будет наложено на недолеток, которые пришли ко мне.

Разочарование Пандеи сменилось довольной улыбкой. — Таким образом, вы поможете недолеткам увидеть Дракона более ясно.

— Их будет тянут к образу недолетки Дракону, который честен и правдив, и не омрачен детской безрассудностью с необузданным эго и привлекательной улыбкой.

— Это может сработать, — сказала Диана. — Но для заклинания потребуется умение и точность.

— Мой инстинкт говорит мне, что у нашей молодой преподавательницы есть и то и другое, — сказала Пандея.

— Благодарю за вашу уверенность во мне, Жрица! — Анастасия почти закричала от облегчения. Затем она встала. — С вашего разрешения я хотела бы сотворить заклинание сегодня во время полнолуния.

Пандея кивнула, соглашаясь. — Это отличное время для таких дел. У тебя есть мое разрешение, Дочь.

— Это мое намерение закончить все эти нездоровые страсти сегодня ночью, — сказала Анастасия, прижимая кулак к сердцу и кланяясь Верховной Жрице и ее супруге.

— Возможно, ты не закончишь все эти страсти с Драконом сегодня ночью. Кого-то еще будут прельщать высокомерие и улыбки и шарм, — сказала Диана ей вслед.

— Тогда она заслуживает того, что получит, — пробормотала Анастасия.

*Прим. Переводчика

Полидактилия — наследуемая аномалия развития, проявляющаяся в образовании большего числа пальцев на руках или ногах

Глава 4

Заклинание началось совершенно и полностью правильно. Позже, Анастасия смогла только качать головой и удивляться как что-то, что началось так хорошо, могло закончиться такой катастрофой.

Возможно, это случилось из-за того, что она потратила время, меняя ужасно сковывающую одежду, которую она по ошибке начала носить, став профессором. В конце концов, не будь она в самый разгар заклинания, в определенном месте в определенное время — если бы один из этих элементов сдвинулся, хоть на миллиметр — все бы изменилось.

Ну, все изменилось, просто не так как она планировала.

Лунный свет был таким ласковым, таким уместным на ее обнаженных руках. Это стало одной из причин того, почему она уехала дальше от дома и ближе к реке Миссисипи, чем она планировала. Луна, казалось, звала ее вперед, освобождая от глупых, навязанных ей самой ограничений, которые она наложила на себя, в бесплодных попытках стать кем-то, кем она не была.

Теперь на Анастасии была одета та одежда, которую она любила больше всего: ее любимая длинная, мягкая юбка цвета голубого топаза. Всего за месяц до того, как ее вызвали в этот новый, чудесный Дом Ночи, Анастасии понравилась индийская ткань. Она сшила юбку и пришила бисер и ракушки и белую кожаную окантовку к ее подолу и тунику с низким круглым вырезом и без рукавов. Анастасия немного покружилась, приводя бисер и ракушки в движение. Я больше никогда не одену эти ужасные, сковывающие одежды. Когда я была человеком, мне разрешали носить только это. Я не повторю вновь эту ошибку, сказала она себе твердо, и затем откинула голову назад и сказала луне, которая висела высоко в чернильном небе, — Я такая, какая есть! Я профессор вампир, разбирающаяся в чарах и заклинаниях. И я молодая и свободная!

Она собиралась последовать совету своей Верховной Жрицы. Анастасия собиралась стать ближе к земле. Она собиралась найти силы в своей молодости.

— Я также буду одеваться так, как я пожелаю. А не так как будто я древняя училка. Или Квакер из Пенсильвании, как человеческая семья, которую я оставила шесть лет назад, получив метку, добавила она про себя. Она запомнит сохранить мирные любимые части своего прошлого без стеснений и ограничений.

— Я верна земле! — сказала она игриво, почти танцуя на низкой траве, покрывающей прерию Дома Ночи Тауэр Гроув.

Это была не просто физическая свобода смены одежды, дозволенной Анастасии — это было ощущение свободы, которую дала ей уверенность Пандеи в ней, которое все и изменило. Плюс тот факт, что ночь была теплой и ясной, и Анастасия собиралась сделать что-то, что вызывало в ней неописуемую радость: Она собиралась наложить заклинание, которое поможет Дому Ночи — ее Дому Ночи.

Но остановиться в поле, наполненном подсолнухами, было безбрежной ошибкой. Она знала, что подсолнухи притягивают любовь и желание, но Анастасия не думала о любви — она думала о красоте ночи и привлекательности луга. И по правде, она всегда любила подсолнухи!

Луг был захватывающе пышный. Он находился достаточно близко к Миссисипи, чтобы Анастасия смогла увидеть ивы и рябины, обрамляющие высокий крутой западный берег. На самом деле, она не могла видеть реку из-за деревьев и обрыва, но она могла чувствовать ее запах — этот богатый аромат, шепчущий о плодородии земли и силе и обещании.

В центре луга, расположенный идеально, чтобы собрать весь серебряный свет полной луны, стоял огромный плоский валун, отлично подходящий для алтаря, который был нужен ей для приворотного заклинания.

Анастасия поставила свою корзину для чар на землю у большого камня и начала размещать ингредиенты для ритуала. Сначала, она вытащила серебряный кубок, который ее наставник дал ей в качестве прощального подарка. Он был простой. Но красивый, украшенный только лишь выбитым силуэтом Никс с поднятыми руками, держащую полумесяц над собой. Затем Анастасия развернула зеленую мерцающую ткань для алтаря, достала маленький закрытый кувшин с кроваво-красным вином и откупорила его, давая ему чуть-чуть выплеснуться из горлышка. Она поставила кубок в центре камня, а затем раскрыла большую кипу вощеной бумаги из корзины, обнажая кусок свежего хлеба, головку сыра, и тоненькие кусочки хрупкого бекона. Улыбаясь, она разместила еду и бумагу перед кубком, который сразу же наполнила.

Удовлетворенная запахами и видом пиршества, который символизировал щедрость Богини, она достала пять свеч из корзины. Повернувшись к реке, Анастасия с легкостью нашла север, и именно на самом северном уголке камня она поставила зеленую свечу, символизирующую элемент, который был ей ближе всего, землю. Расставляю оставшиеся свечи в правильном порядке: желтую для воздуха на востоке, красную для огня на юге, голубую для воды на западе и фиолетовую свечу духа в центре, Анастасия успокаивала свое дыхание. Она глубоко вдыхала, представляя, как воздух, впитавший силу земли, входит в ее тело. Она думала о своих студентах и как сильно она хотела им добра, и как хорошо будет то, что они увидят друг друга ясно и более четко на их пути к правде и честности.

Когда свечи были установлены, Анастасия вытащила оставшиеся вещи из корзины для чар: длинную ветку зубровки душистой, коробочку с деревянными спичками и полоску для зажигания и три маленьких вельветовых мешочка — один с высушенными лавровыми листьями, другой с колючими иголками кедра, и третий с тяжелой морской солью.

Анастасия закрыла глаза и направила Богини тихую, идущую от сердца, молитву, которую она произносила перед каждым своим заклинанием или ритуалом. Никс, клянусь тебе, что я хочу добиться только добра заклинанием, которое делаю сегодня.

Анастасия открыла глаза и повернулась сперва к востоку, зажигая желтую свечу воздуха и вызывая элемент в свой круг четким голосом, используя простые слова:

— Воздух, пожалуйста, присоединись к моему кругу и укрепи мое заклинание. — Двигаясь по часовой стрелке, она зажгла все пять свечей, вызывая каждый элемент по очереди, закончив круг фиолетовой свечой в центре алтаря.

Затем она встала лицом к северу, сделала еще один глубокий вдох и начала говорить от всей души и сердца.

— Я начиная с зубровки, чтобы очистить это место. — Она остановилась, чтобы взять конец пучка и поджечь его от зеленой свечи. Пока он горел, она плавными движениями размахивала им вокруг себя, наполняя воздух над алтарем тяжелым дымом, скручивающимся волнами. — Любая негативная энергия должна уйти отсюда без следа. — Она отложила все еще дымящийся пучок и вытянула левую руку, сжав ладонь. Затем она дотянулась до первого вельветового мешочка. Размельчая сухие листья в ладони, она продолжила заклинание.

— Сознание и ясность придут с этими листьями лавра. Через землю я вызываю их силу сегодня. — Дальше понадобились иголки кедра. Анастасия вдохнула их хрупкий запах, смешивая их с размельченными листьями в своей ладони и говоря, — Кедр, у тебя я ищу храбрость, защиту и самоконтроль. Дай мне свои силы, чтобы мое заклинание не было слабым.

Из последнего вельветового мешочка она вытащила крошечный кристалл морской соли, но вместо того, чтобы добавить его к другим ингредиентам, Анастасия подняла ладонь, наполненную смесью лавра и кедра. Она наклонила голову, наслаждаясь теплым, целующим ветром, который пахнул речной водой и развивал ее густые светлые волосы, доказывая, что все элементы, на самом деле, присоединились к ее кругу и были там, ожидая ее просьбы. В то время как она начала говорить слова заклинания, голос Анастасии стал более мелодичным, как будто она читала стихотворение под музыку, слышную только ей одной.

Сегодня я открыть свой взор желаю, И зелье приворотное создать пытаюсь. Лист лавра должен правду мне раскрыть. А сила кедра сможет от обиды защитить. Любовь, что в сердце молодом пылает, Пусть вызов разуму, сейчас бросает.

Морская соль проскользнула меж пальцев Анастасии, когда она добавляла последний ингредиент к своему заклинанию.

— Соль — ключ, соединяющий меня с этим заклинанием. Она подошла к зеленой свече и собралась с мыслями. Именно сейчас ей надо было произнести имя Дракона Ленкфорда и затем имена всех пятнадцати студентов по очереди, добавляя по щепотке той смеси, которую она магически получила только что, в пламя земли, и она надеялась и молилась, что заклинание сработает и каждый студент увидит Дракона четко, ясно и правдиво.

И пламя, что бушует словно меч,

Всю правду о Ланкфорде рубит с плеч.

Все началось, когда она сказала его имя. Анастасия должна была бросить в огонь первую щепотку смеси и сказать имя полностью помешанной на Ланкфорде Дорин Ронни, а вместо этого ночь обрушилась на нее хаосом и тестероном, когда молодой недолетка выскочил из-за куста боярышника с мечом наготове.

— Отойди! Ты в опасности! — закричал он Анастасии, сильно толкая ее. Потеряв баланс и замахав руками, словно мельница, так что магическая смесь полетела вверх, вверх, вверх в то время, как она падала вниз, вниз, вниз, приземлившись больно на живот. Сидя на земле, с ужасом она наблюдала, как теплый ветер, присутствующий с ней с начала ее заклинания, поймал магическую смесь и распылил ее, направляя все содержимое ладони прямо в лицо недолетки.

Казалось, время приостановилось. Как будто реальность в эту секунду сместилась и разделилась. Сначала, Анастасия смотрела снизу вверх на недолетку, застывшего на месте, меч высоко поднят, словно статуя молодого бога-воина. Затем воздух между ней и неподвижным недолеткой начал сиять светом, который напомнил ей пламя свечи. Оно колыхалось и мерцало так ярко, что ей пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза. Мельком она увидела, как яркое пятно разделилось посередине, обрамляя недолетку с двух сторон прозрачным светом, а затем остановилось перед мальчиком, и Анастасия увидела другую фигуру. Сперва она была нечеткой. Затем он сделал шаг вперед к ней так, чтобы свет освятил его, он полностью закрыл недолетку.

Он был того же роста и размера, что и мальчик. Он также размахивал мечом. Анастасия посмотрела на его лицо. Ее первой мыслью, за которой быстро последовали шок и удивление, было: У него доброе лицо — привлекательное даже. Затем она вскрикнула, поняв, что же видит на самом деле.

— Ты это он. Недолетка за тобой. Это ты! — Только это был не совсем мальчик. Это было очевидно. Эта новая фигура принадлежала взрослому мужчине, вампиру с невероятными экзотическими татуировками, изображающими двух драконов, смотрящих на заполненный полумесяц посередине лба, их тела, крылья и хвосты спускались вниз по лицу к мощной челюсти и полным губам — губам, которые обезоружили ее восхитительной улыбкой.

— Нет, ты не недолетка, — сказала она, переводя свой взгляд с губ на коричневые глаза, которые отражали его улыбку.

— Ты вызвала меня, Анастасия. Ты должна знать, кто я такой. — Его голос был глубоким и приятным.

— Я вызвала тебя? Но я…, — ее голос затих. Что она сказала, перед тем как появился недолетка и сумел вмешаться в ее заклинание? Ах, она вспомнила!

— Я просто сказала: ‘И пламя, что бушует словно меч, Всю правду о Ланкфорде рубит с плеч.’-Анастасия замолчала, уставившись на татуировки вампира….татуировки дракона. — Как это возможно? Ты не можешь быть Брайаном Ланкфордом! И откуда ты знаешь мое имя?

Его улыбка стала еще шире.

— Ты такая молодая. Я забыл. — Смотря на нее, он учтиво поклонился. — Анастасия, моя родная, моя жрица, Брайан Ланкфорд это тот, кого ты вызвала. Я это он.

Он коротко хмыкнул. — И меня никто не звал Брайаном кроме тебя уже долгое, долгое время.

— Я не хотела на самом деле вызвать тебя! И ты старый! — она проговорила и почувствовала, что краснеет. — Ну, я не имела ввиду старый старый. Я имле ввиду, ты старше недолетки. Ты вампир, прошедший Превращение. Не старый, хотя. — Анастасия очень сильно хотела провалиться под алтарь.

Смех Брайана был теплым и добродушным и очень живым.

— Ты просила меня настоящего, и вот, что ты получила. Моя родная, это тот, кем я стану в будущем, именно поэтому я, как ты сказала, старый и прошедший Превращение вампир. Этот недолетка позади меня — это я сегодня. Моложе, да, но также резкий и слишком уверенный в себе.

— Почему ты знаешь меня? Почему ты называешь меня ‘моя родная’?» И почему ты заставляешь мое сердце биться так, как будто оно взволнованная птичка готовая взлететь? Добавила она про себя, неспособная произнести это слова вслух.

Он сократил небольшое расстояние между ними и присел коло нее. Медленно, с трепетом, он коснулся ее лица. Она не могла почувствовать его руку, но у нее захватывало дыхание от его близости.

— Я знаю тебе, потому что ты моя родная, так же как и я твой. Анастасия, посмотри в мои глаза. Скажи мне правду, что ты видишь.

Ей пришлось сделать то, что он попросил. У нее не было выбора. Его взгляд заворожил ее, так же как и все остальное, касающееся этого вампира. Она уставилась ему в глаза и потерялась в том, что она там увидела: доброту и силу, честность и юмор, мудрость и любовь, абсолютную любовь. В его глазах Анастасия увидела все, что она хотела видеть в мужчине.

— Я вижу вампира, которого я могла бы полюбить, — сказала она не раздумывая. И затем быстро добавила, — Но ты Воин, это очевидно, и я не могу …

— Ты видишь вампира, которого ты любишь, — сказал он. Останавливая ее слова, он нагнулся вперед, взял ее лица в свои ладони и прижал свои губы к ее губам.

Анастасия не должна была что-либо почувствовать. Позже она проигрывала эту сцену вновь и вновь у себя в голове, пытаясь решить, как вызванный фантом мужчины смог заставить ее почувствовать так много, не имея возможности коснуться ее. Но затем все, что она могла делать, так это дрожать и сдерживать свое желание — настоящее или выдуманное, пронзившее ее тело.

— Оххххх, — выдохнула она слово, когда он медленно и с сожалением стал отдаляться от нее.

— Моя любовь, моя родная, я вампир и Воин. Я знаю, сейчас это кажется невозможным, но я полагаю, что чтобы стать тем, кем ты меня увидела — добрым и сильным, честным и забавным, мудрым и любящим мужчиной — мне нужна ты. Без тебя, без нас, я всего лишь сосуд для того, кем я должен быть; я дракон без человека. Только ты сможешь сделать мужчину сильнее дракона. Помни это, когда молодая, резкая, наглая версия меня попытается свести тебя с ума. — Он продолжил отдаляться от нее.

— Не уходи!

Его улыбка заполнила ее сердце.

— Я не ухожу. Я никогда не оставлю тебя по своей воле, моя родная. Я буду прямо здесь расти и учиться. — Он посмотрел назад на застывшую статую недолетки и усмехнулся, встретившись снова с ее взглядом. — Несмотря на то, что тебе будет трудно поверить в это иногда. Дай нам шанс, Анастасия. Будь терпелива со мной; мы стоим этого. Да, и не дай мне убить медведя. Он не причинит тебе вреда. Он, как и я, появился тут из-за того, что заклинание пошло немножко магически не так. Ни он, ни я, — он остановился и его глубокий голос стал нежнее, — ни даже мой молодой, нахальный образ ничего не мыслим плохого в эту ночь. И моя родная, моя любовь, я никому не позволю причинить тебе вред.

Когда он произносил последние слова, Анастасия почувствовала холодок, прошедший через ее тело. Как будто какой-то бог или богиня налили ей в вены ледяной воды. В то время как она дрожала от странной смеси плохого предчувствия и желания, взрослая версия Брайана Ланкфорда, его взгляд все еще сомкнутый с ее, отступил назад. Вспыхнул свет, когда он был поглощен молодой версией самого себя — которая сразу же начала двигаться снова.

Чувствуя себя, как будто ее только что смял один из локомотивов, груженных углем, которые колесили Америку, Анастасия смотрела на молодую копию вампира, чье бесплотное прикосновение она все еще ощущала на своем теле. Одной рукой он вытирал свои заплаканные глаза, а другой направлял меч на гигантского коричневого медведя, появившегося внезапно перед ним на задних ногах. Он был таким большим, что на мгновение Анастасия подумала, что он, как и взрослая версия Брайана Лэнкфорда, был всего лишь туманом и магией, дымом и тенями.

Затем медведь заревел, заставив воздух вокруг нее завибрировать, и Анастасия поняла, что это не было иллюзией.

Глаза Ланкфорда быстро прояснились, и он направился к существу с намерением убить его.

— Не навреди ему! — закричала Анастасия. — Медведь случайно попал сюда из-за моего заклинания — у него нет злых намерений.

Брайан отступил назад, избегая огромных когтей зверя. Анастасия видела, как он изучает медведя. — Ты точно знаешь, что это из-за магии? — спросил он, не отводя глаз от животного.

— Да! Я даю тебе мое слово, — сказала она.

Брайан быстро посмотрел на нее, и Анастасия почувствовала отблеск узнавания в этом взгляде. Затем недолетка моргнул и сказал, — Лучше бы тебе оказаться правой.

Анастасии пришлось сжать губы, чтобы не закричать на него: Твоя взрослая версия не сказала бы этого!

Она сомневалась, что он услышал бы ее крик. Он уже полностью сконцентрировался на медведи.

Большое существо нависло над мальчиком, но Брайан просто нагнулся, схватил ближайшую к нему свечу с алтаря и вытянул ее перед собой. Пламя красной свечи сияло словно факел.

— Ха! Уходи! — прокричал он голосом, в котором было больше власти, чем она когда либо ожидала услышать даже от вампира. Пока. — Уходи отсюда! Иди! Все это было случайностью; жрица не хотела вызывать тебя.

Медведь отшатнулся от яркости свечи, пыхтя и ревя. Брайан сделал шаг вперед. — Я сказал, уходи!

С огромным чувством облегчения Анастасия наблюдала, как животное опустилось на четыре лапы и, последний раз рыкнув на недолетку, потрусило к реке. Подчиняясь инстинктам, она вскочила на ноги и помчалась к Брайану.

— Хорошо, с тобой все в порядке; теперь ты в безопасности. Все под контролем…,-говорил он в то время, как она проигнорировала его и вытащила у него из руки все еще горящую красную свечу.

— Не разрывай круг. В этом заклинание слишком много силы, чтобы тратить его попусту, — сказала она строго. Она не смотрела на него — она не хотела отвлечься. Вместо этого Анастасия прикрыла пламя рукой и осторожно поставила свечу на место в самой восточной части алтаря, а затем повернулась к Брайану Ланкфорду.

Его волосы были светлыми, длинными и густыми и собранными сзади, что напомнила ей волосы взрослого Брайана, которые были такого же светлого цвета, длинные и густые, но свободно спадали ему на плечи, обрамляя его доброе лицо. Не были ли они слегка седые у висков? Почему-то она не могла вспомнить, хотя она помнила точный цвет его красивых карих глаз.

— Что это? Я не разрывал твой круг. Свеча никогда не выходила из него. Смотри, она там, где и была раньше.

Анастасия поняла, что смотрит на него и ничего не говорит. Он должно быть подумал, что я ненормальная. Она открыла рот, чтобы сказать что-то и объяснить немного странность ночи, но затем она по-настоящему посмотрела на него, молодого Брайана перед ней. Все его лицо было усеяно солью — кристаллики соли остались на его бровях, и его волосы были покрыты кусочками листьев лавра и иголками кедра. Ее внезапный смешок удивил их двоих.

Он поднял брови. — Я рисковал своей жизнью, чтобы спасти тебя от дикого животного, а ты смеешься надо мной?

Он пытался звучать строго и обиженно, но Анастасия смогла уловить отблеск юмора в его карих глазах.

— На тебе составные моего заклинания, и, да, она делают тебя забавным. — Они также делали его юным и немного симпатичным, но она оставила эту часть при себе. Или по крайней мере, она думала, что оставила это при себе. Когда они вдвоем стояли там и смотрели друг на друга, в глазах Брайана появились огоньки понимания. Когда уголки его губ стали подниматься, что-то внутри Анастасия свернулось, и она быстро добавила, — Хотя я не должна смеяться, неважно как забавно ты выглядишь. Составные моего заклинания на тебе и это значит, что мне придется заново сделать всю смесь.

— Тогда ты не должна была кидать их на меня, — сказал он, нахально склонив голову.

Удивление Анастасии стало исчезать. — Я не бросала их на тебя. Ветер принес их, когда я упала, потому что ты пихнул меня.

— Правда? — Он поднял палец, как будто хотел почувствовать направление ветра. — Какой ветер?

Анастасия нахмурилась. — Должно быть он перестал дуть, или, возможно, он успокоился из-за того, что мое заклинание прервалось.

— И я не пихал тебя, — продолжил он, как будто она ничего не говорила. — Я подвинул тебя за себя, чтобы я смог защитить тебя.

— Мне не нужно было, чтобы ты защищал меня. Медведь был несчастным случаем. Он был в растерянности, но не опасен. Я накладывала приворотное заклинание, и каким-то образом медведь был пойман им, — объяснила она.

— Итак, это было приворотное зелье. — Раздражение, которое начинало зарождаться в его голосе, исчезло, а ему на смену пришло нахальное хмыканье и знающий взгляд.

— Именно поэтому ты назвала мое имя. Ты хочешь меня.

Глава 5

Дракон ухмыльнулся, увидев, как лицо молодой жрицы приобрело розовый оттенок.

— Ты перепутал мое намерение, — сказала она.

— Ты сказала это сама — ты делала приворотное заклинание. Я слышала, ты сказала мое имя. Очевидно, ты привораживала меня. — Он остановился, поняв, что на правильном пути.

— Неудивительно, что я оставил Шоу и других Воинов и сам пришел домой из доков. Я думал это из-за Биддла. Он присматривал за мной до того, как я уехал на Вампирские Игры, поэтому я знал, что не нравлюсь ему, но сегодня его взгляд был таким тяжелым, таким странным, что я подумал, именно из-за него я чувствую себя странно, как будто я не могу дышать, и мне нужно быть там, где много воздуха и пространства и … — Он замолчал, немного смеясь и одарив ее своей знаменитой улыбкой. — Но, неважно. Правда в том, что я здесь, потому что ты возжелала меня. — Он потер подбородок, раздумывая. — Мы не встречались. Я бы запомнил такую красотку. Неужели моя репутация и способность владения мечом пробудили в тебе интерес или это была другая более личная причина …

— Брайан, я не желаю тебя!

— Называй меня Дракон, — сказал он на автомате, а затем продолжил. — Конечно, ты желаешь. Ты только что призналась в приворотном заклинании. Тебе не нужно Я польщен. На самом деле.

— Дракон, — сказала она голосом, граничащим с сарказмом. — Мне стыдно, но не из-за тебя. Мне стыдно за тебя.

— Ты несешь чепуху. — Он на секунду подумал, а не повредила ли она голову, когда упала.

Жрица глубоко вздохнула и отчаянно выдохнула. Затем она протянула свою руку ему, сказав, — Счастливо встретиться, Брайан Дракон Лэнкфорд. Я Профессор Анастасия, преподаватель чар и колдовства в Доме Ночи Тауэр Гроув.

— Счастливо встретиться, Анастасия, — сказал он, пожимая ее протянутую руку, которая была теплой и мягкой под его прикосновением.

— Профессор Анастасия— поправила она его. Вскоре она освободила свою руку и сказала, — Ты не должен был узнать об этом заклинании.

— Потому что ты не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что ты хочешь меня? Включая меня, — добавил он тихо про себя.

— Нет. Заклинание не имело ничего общего с желанием тебя. На самом деле, все совсем наоборот, — сказала она. И затем голосом, который был похож на голос учителя, читавшего лекцию группе недолеток, она продолжила. — Это может показаться обидным, но по правде говоря, я сейчас здесь, чтобы создать анти заклинание против Дракона Ланкфорда.

Ее слова удивили его. — Я что-то сделал и обидел тебя? Ты даже не знаешь меня. Как ты смогла невзлюбить меня?

— Дело не в том, что ты не нравишься мне! — сказала она быстро, как будто пыталась что-то скрыть. — Вот суть вопроса: за две недели, что я преподавала в Доме Ночи Тауэр Гроув пятнадцать недолеток пришли ко мне в поисках любовного зелья, которое могло бы околдовать тебя.

Глаза Дракона расширились. — Пятнадцать? На самом деле— Он замолчал и сделал подсчеты в уме. — Я могу вспомнить только десять девушек, которые хотели бы околдовать меня.

Профессор не увидела в этом ничего смешного. — Я бы сказала, что ты недооцениваешь себя, но я не думаю, что это возможно. Поэтому я лучше приду к выводу, что ты лучше умеешь обращаться с мечом, чем складывать. Но неважно, я пришла сюда сегодняь с намерением создать заклинание, которое показало бы всем твоим обожателям правду о тебе, чтобы они смогли увидеть тебя ясно и честно и понять, что ты не подходишь им, и это остановит их бесплодные попытки, — закончила она в спешке.

Он не мог вспомнить последний раз, когда был так же сильно удивлен. Нет, это было неправда. Последний раз, когда он чувствовал такое искреннее удивление, стала ночь, когда он узнал свое призвание и увидел корабль. Он покачал головой и сказал первое, что пришло ему в голову. — Мне трудно поверить в это. Ты правда не любишь меня. Женщины обычно любят меня. Очень сильно, на самом деле.

— Очевидно. Именно поэтому 13 женщин попросили меня очаровать тебя.

Он нахмурился. — Я думал, ты сказала пятнадцать до этого.

— Тринадцать девушек. Два молодых человека, — сказала она сухо. — Оказывается, мальчикам ты тоже очень нравишься.

Неожиданно, Дракон засмеялся. — Ну наконец-то! Я нравлюсь всем, кроме тебя!

— Что мне не нравится так это мысль, что так много впечатлительных молодых недолеток увлечены тобой. Это просто нездорово.

— Нездорово для кого? Я чувствую себя прекрасно. — Он улыбнулся ей, вкладывая в эту улыбку все свое обаяние.

Показалось, что он увидел, как ее сердитый взгляд немного ослабился и большие бирюзовые глаза смягчились, но ее следующие слова стали словно ушатом ледяной воды на голову.

— Если бы ты был более зрелым, ты бы заботился о других недолетках.

Он нахмурился. — Правда? Мне почти двадцать. Дракон остановился и оценивающе оглядел ее с ног до головы. — Сколько тебе лет?

— Двадцать-два, — сказала она, подняв подбородок.

— Двадцать два! Слишком юна, чтобы быть профессором и слишком юна, чтобы читать мне лекции о зрелости.

— И все же я преподаватель чар и колдовства, и кто-то должен прочитать тебе лекцию о том, кем бы ты был, если бы вел себя зрело. Кто знает, может под небольшим руководством, ты смог бы повзрослеть и стать настоящим Воином.

— Я только что вернулся с турнира, в котором я заработал титул Мастера Меча. У меня уже есть почет и уважение, несмотря на то, что я еще не превращенный вампир.

— Нельзя выиграть почет и уважение при помощи игр. Можно заслужить их только, посвятив свою жизнь этим идеалам. — Она посмотрела в его глаза, и он понял, что она не говорила с ним снисходительно. Ее голос звучал по странному грустным — почти побеждённым. И Дракон не мог понять, почему ему внезапно захотелось что-то сказать — сделать что-то, все, чтобы небольшие морщинки на ее лбу исчезли.

— Я знаю это, Анастасия — Профессор Анастасия, — он сам исправил себя в этот раз. Я уже посвятил себя тренировкам вместе с Сынами Эреба. Однажды я стану Воином, и я оправдаю их стандарты честности, преданности и храбрости.

Он был рад увидеть ее улыбку, хотя она и была легкой. — Я надеюсь. Я думаю, однажды ты сможешь стать выдающимся Воином.

— Я уже выдающийся, — сказал Дракон, улыбаясь ей в ответ.

И затем она вновь его удивила, посмотрев пристально ему в глаза, как будто она сама была Воином, и сказала. — Если ты настолько выдающийся, докажи это.

Дракон вытянул меч и поклонился ей, сжав руки на эфесе и прижав его к груди, как будто он был настоящий Сыном Эреба, а она его жрицей. — Дай мне задание! Покажи мне медведя, которого я смогу завалить и доказать, что я достоин.

В этот раз ее улыбка была полной, и Дракон подумал, что она осветила ее красивое лицо счастьем, которое сияло вокруг нее. Ее рот, ее полные губы слегка приоткрыты, отвлекал его так сильно, что ему пришлось моргнуть и сказать, — Что? Я? — а затем он понял, что она указывала прямо на него. — Даже вампир слишком молодой для того, чтобы быть профессором может увидеть, что я не медведь.

— Я предположила, что ты говорил не буквально, когда попросил меня отправить на задание, доказывающее, что ты достоин.

— Задание? — Он моргнул. Он просто шутил. О чем она думала?

— Ну, я думаю, это не будет совсем масштабным задание, но это поможет доказать мне, что ты выдающийся.

Он, покачиваясь, сделала шаг ей навстречу. Это все было так! — Я готов выполнить твое поручение, моя леди, — сказал он своим самым чарующим голосом.

— Превосходно. Тогда подойди к моему алтарю. Ты поможешь мне создать заклинание.

Его покачивание прекратилось. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе с заклинанием, которое заставит девушек разлюбить меня?

— Не забывай о двух юношах. И заклинание не заставит их разлюбить тебя. Оно заставит их видеть тебя более ясно, потому что оно избавит их твоего шарма.

— Должен признаться тебе, что все это для меня полная чушь. Это все равно, что отрезать себе руку, чтобы доказать, что я выдающийся фехтовальщик.

— Ты не обязан помогать мне. — Она развернулась к алтарю, расставляя свечи стихии, а потом и три вельветовых мешочка, которые лежали рядом с чашей и едой.

Дракон пожал плечами и начал уходить. Ему было все равно, что эта странная молодая жрица натворить с его любовными делами. Ну и что если тринадцать недолеток не будут больше интересоваться им? (Он не считал парней.)Одну вещ он узнал с тех пор, как открыл удовольствие женских ласк — всегда найдутся женщины, которые будут желать его. Он уже начал усмехаться про себя, когда ее следующие слова донеслись до него.

— На самом деле, не обращай внимания на мою просьбу. Ты должен вернуться в Дом Ночи. Приближается рассвет. Большинство недолеток уже спят.

Он остановился и развернулся с желанием бросить в нее клубок огня. Она разговаривала с ним, как будто он был ребенком! Но она не понимала, насколько сильно ее слова задели его. Анастасия все еще возилась у алтаря, повернувшись к нему спиной, как будто она полностью вычеркнула его из своей головы.

Она ошибалась в нем. Он не был ребенком, и у него не отсутствовали честь, преданность и храбрость. Он покажет ей, сделав… сделав….

И затем он услышал, как говорит, — Я останусь и помогу тебе с заклинанием.

Она посмотрела на него через плечо, и он увидел удивление и что-то еще, что-то, что могло быть радостью и теплом, в ее больших голубых глазах. Но ее голос был безразличным. — Хорошо. Подойди сюда и сядь здесь, на край камня. — Она показала куда. — Осторожней, не сомни ткань и не переверни свечи.

— Да, моя леди. Все, что ты скажешь, моя леди, — пробормотал он.

Когда он подошел к ней, она посмотрела на него, но ничего не сказала и продолжила выставлять свечи и приводить алтарь в порядок.

Дракон изучал ее в то время, как она работала. Его первое впечатление о ней сохранилось — она была красавицей: милая с длинными пшеничными волосами, которые ниспадали прями толстыми прядями на ее спину. Но несмотря на то, что она была маленькой, у нее были хорошие формы, которые он с легкостью смог разглядеть через ее тонкий топ и голубую юбку. Он не обращал много внимания на то, что одето на женщинах — он предпочитал видеть их голыми — но одежда Анастасии была украшена ракушками и бисером и тесьмой, что придавала ей загадочности и потусторонности, что усиливалось ее татуировками, которые были похожи на благородную виноградную лозу и цветы, выведенные с такими деталями, что походили на настоящие.

— Хорошо, Я готова начать заново. А ты? — спросила она.

Он моргнул и перевел свой взгляд на алтарь, не желая, чтобы она увидела, как он пялится на нее.

— Я готов. На самом деле, я с нетерпением жду услышать имена недолеток, просившие любовное зелье. — Он перевел взгляд с алтаря на нее, желая встретить ее взгляд, чтобы удостовериться, что бросил ей вызов.

Взгляд Анастасии остался безразличным. — Так как ты помогаешь мне с заклинанием, мне не нужно произносить имена недолеток. Твое присутствие и сотрудничество укрепят мое заклинание, которое повлияет на всех помешанных на тебе.

Дракон пренебрежительно вздохнул. — Хорошо, что сейчас у меня нет девушки. То, что мы сделаем, обязательно бы вмешалось в эти отношения.

— Нет, не вмешалось бы. Нет, если человек был бы заинтересован в тебе, а не в выдуманном образе тебя.

— Ты говоришь, как будто я самодовольный осел, — сказал он.

— Ты такой?

— Нет! Я это просто я.

— Тогда это заклинание не повлияет ни на кого, кто хочет просто тебя.

— Хорошо, хорошо. Я понимаю. Давай покончим с этим. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Она ответила вопросом на вопрос. — Ты обучался три года колдовству и чарам, не так ли?

Он кивнул.

— Да.

— Хорошо, тогда я смешаю травы в твоей руке. Сделай ее в виде чаши. — Она показала ему, как надо сложить руки. — Вот так. Травы, коснувшиеся тебя, помогут усилить заклинание. Как ты думаешь, ты сможешь закончить заклинание, если я скажу тебе, что делать?

Он умерил свой пыл. Она не звучала надменно. Она говорила, как будто на самом деле рассматривала такую возможность, сто ему могут нравиться уроки — он может делать еще что-то хорошо, помимо фехтования.

Профессора Анастасию ждал сюрприз.

— Если ты спрашиваешь, то должно быть ты не просматривала мои успехи по урокам чарам и колдовства, — сказал он спокойно, надеясь, что его голос заставит ее поверить, что она найдет там хорошие оценки.

Молодая преподавательница тяжело вздохнула. — Нет, я не делала этого.

— Итак, все, что ты знаешь обо мне, это как сильно я притягиваю недолеток к себе.

Глаза встретились с его глазами, и снова, он увидел эмоции, которые не смог понять. — Я знаю, что однажды ты станешь Воином, но это не означает, что ты можешь творить заклинания.

— Все, что я могу сделать, так это дать тебе мое слово, что я сделаю все, что от меня зависит сегодня, — сказал он, удивляясь, почему ему было важно то, что она о нем думает.

Анастасия замолчала, как будто старательно выбирала свой ответ. Когда она наконец заговорила, это были простые слова, — Спасибо, Брайан. И она слегка и уважительно склонила голову.

— Называй меня Дракон, — сказал он, пытаясь не показывать, как много значил для него этот знак уважения.

— Дракон, — повторила она. — Извини. Я все время забываю. Просто, мне кажется, что Брайан подходит тебе.

— Ты бы узнала, что ‘Дракон’ подходит мне, если бы ты очутилась по другую сторону моего меча, — сказал он. И затем, поняв как надменно это прозвучало, он спешно добавил, — Не то чтобы я когда-нибудь нападу на жрицу. Я просто имею в виду, что если бы ты увидела меня во время боя, ты бы поняла мое прозвище. Когда я сражаюсь, я становлюсь драконом.

— Возможно, это не произойдет в скором времени, — сказала она.

— Я по правде не нравлюсь тебе.

— Нет! Дело не в тебе. Я не люблю насилие. Меня воспитали…,-Анастасия замолчала, покачав головой. — Это не имеет ничего общего с приворотным заклинанием, и нам нужно сфокусироваться. Давай начнем. Сделай три глубоких медленных вдоха со мной, и очистить свой разум, пожалуйста.

Дракон не хотел делать этого. Он хотел спросить ее, как ее воспитали — как так случилось, что она настолько сильно не любит жестокость — но три года чар и заклинаний научили его автоматически следовать заданиям, и он задышал вместе с ней.

— Круг уже создан; нам не нужно делать этого вновь, — сказала она, беря в руки толстый пучок полусожженой травы с алтаря. Анастасия посмотрела на него. — Ты знаешь, что это?

— Зубровка, — сказал он.

— Хорошо, — сказала она, — Ты знаешь, для чего ее используют в заклинаниях?

Он ненадолго засомневался, как будто с трудом вспоминал ответ. — Избавиться от негативной энергии? — Брайан намеренно сделал ответ вопросом.

— Да. Правильно. Очень хорошо. — Анастасия разговаривала с ним, как будто он был пятилетним недолеткой. Он спрятал свою улыбку от нее, в то время как она поднесла пучок травы к зеленой свече. Он с легкостью задымился. Затем, размахивая им по часовой стрелке вокруг них, она повернулась в нему и сказала, — Я начинаю с зубровки, чтобы очистить это место… — Она остановилась, выжидающе смотря на него.

— Любая отрицательная энергия должна уйти из этого места. — Не задумываясь, он произнес оставшуюся часть заклинания, завершающую очищение места.

Она улыбнулась ему, показывая свое удовольствие его ответом, и эта улыбка заставила его задержать дыхание, и Дракон внезапно стал очень счастливым от того, что показывал большие успехи в чарах и колдовстве.

Анастасия положила дымящийся пучок на алтарь, потом взяла щепотку травы из первого вельветового мешочка. Она подошла к нему, он вытянул свою руку вверх, сжав ладонь, как она показывала ему. Анастасия высыпала ему на ладонь кусочки сухих листьев, чей запах показался ему знакомым не только потому, что эти листья были брошены ему в лицо недавно, а также потому, что он на самом деле проявлял интерес к урокам последние три года. Поэтому когда жрица сказала:

— Сознание и ясность придут с этими листьями лавра…,-она замолчала, смотря на него в то время как он с легкостью продолжил, — Через землю я вызываю их силу сегодня.

Она наградила его еще одной милой улыбкой, перед тем как перейти ко второму вельветовому мешочку. Она подбросила сухие иголки к лавровым листьям.

— Кедр, у тебя я ищу храбрость, защиту и самоконтроль.

— Дай нам свои силы, чтобы мое заклинание не было слабым, — проговорил он быстро, не дожидаясь, когда она остановится.

В этот раз улыбка Анастасия, казалось, стала задумчивой, что наполнило Дракона самодовольством. И кроме того, он сидел там, улыбаясь и зная, что последним компонентом этого заклинания станет соль, которая свяжет заклинание, но жрица полностью шокировала его, нагнувшись вперед и протянув свою гладкую руку к его голове. Разряд электрического тока словно прошел по нему, когда она коснулась его, и он посмотрел на нее. Ее глаза расширились, и ей определённо не хватало воздуха, когда она произнесла:

— Часть заклинания должно быть от тебя…

Она остановилась и в этот раз все, что он мог сделать, так это сидеть там, молча, чувствую как убыстряется его пульс, в то время как ее рука спускалась у него по лицу к щеке.

— Чтобы оно было точным, сильным и правдивым. — Ее тонкие белые пальцы схватили несколько прядок волос, выпавших из кусочка кожи, сдерживающего остальные. Затем она потянула. Сильно. И выдернула несколько волосков, которые тут же кинула ему в ладони.

Дракон подавил в себе желание закричать и потереть голову.

Только после этого она взяла третий вельветовый мешочек и вернулась с кристалликом соли, но она не добавила его в смесь в его ладонях. Вместо этого она взяла его другую руку и подняла его с камня, на котором он сидел. Медленно, все еще держа свою руку в его, они вдвоем начали двигаться против часовой стрелки вокруг мерцающих свеч. Голос Анастасии изменился, как будто она вкладывала сердце в заклинание. Дракон не завершил за нее строчки, потому что он никогда не слышал такого заклинания, но когда она говорила, и они двигались вокруг камня, он ощущал силу заклинания, собирающуюся рядом с ними. Он был заворожен ее словами, его тянуло к ним, как будто они были осязаемыми.

Сегодня мы открыть свой взор желаем, И зелье приворотное создать взываем. Лист лавра должен правду нам раскрыть. А сила кедра сможет от обиды защитить. Любовь, что в сердце молодом пылает, Пусть вызов разуму, сейчас бросает.

Дракон настолько был заворожен звуком ее голоса, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она на самом деле говорила. Когда он уже понял, что она скорее всего назвала его самодовольным негодяем, они остановились перед свечей с красным пламенем и она повернулась к нему лицом. Взяв его руку, в которой были зажаты травы, она добавила соль к смеси, произнеся: —Соль — ключ, соединяющий меня с этим заклинанием.

Затем она направила их соединенные руки к красной свече, бросая смесь в пламя и говоря,

И пламя, что бушует словно меч,

Всю правду о Лэнкфорде рубит с плеч.

С жадностью пламя поглотила смесь, взмыв так высоко, что Дракону пришлось отдернуть руку, чтобы избежать ожога.

В это время в Доме Ночи Тауэр Гроув пятнадцать молодых недолеток замерли. Приближался рассвет, и поэтому семеро из них уже спали, и в их сон ворвалось убеждение с запахом лавра и кедра.

И будущее, что готовится для тебя

Никак не коснется Дракона бытия…

* * *

Салли Маккензи хихикала со своей соседкой по комнате, Изис, и болтала о том, насколько привлекателен Дракон, когда она внезапно запрокинула голову и сказала Изис, — Я — я думаю, мы должны изменить наше мнение.

Пусть он и храбр и силен,

Между нами и ним стоит заслон.

Изис прекратила смеяться, пожала плечами и кивнула в знак согласия. Девочку задули лампы и уснули, чувствуя себя слегка не в своей тарелке.

* * *

Два увлеченных мальчика внезапно подумали:

Желания Ланкфорда таковы,

Его прикосновений не узнаешь ты.

Один недолетка тихо плакал, уткнувшись в подушку. Второй смотрел на полную луну и думал, полюбит ли его кто-нибудь когда-нибудь.

* * *

Четыре из шести недолеток доделывали свои дела на кухне, когда внезапно на секунду застыли на месте. Камелия посмотрела на Анну, Аню и Беатрис и сказала:

Мой разум все твердит о том,

Не быть с Драконом мне вдвоем.

Анна глубоко вздохнула и уронила фарфоровую кружку, которую держала в руках. Она разбилась в полной тишине.

Любовь искала я в его объятиях,

Но поняла, что обманусь в своих исканиях.

Затем заговорила Аня, наклонившись, чтобы помочь Анне собрать осколки кружки.

Я участи такой себе не пожелаю,

Его же связана с огнем и сталью. Лицо Беатрисы побледнело, когда она прошептала: Среди вампиров мне любви своей не взять, Могу лишь человека я в супруги пожелать.

* * *

В роскошном жилом корпусе Дома Ночи Тауэр Гроув Верховная Жрица Пандея ложилась в кровать со своей супругой, когда красивое лицо Дианы отобразило удивление и она сказала:

Скрыта от наших глаз с тобой судьба,

Что недолетке Ланкфорду дана.

— Диана? С тобой все в порядке? — Пандея коснулась щеки своей супруги и посмотрела в ее глаза.

Диана покачала головой, словно кошка, избавляющаяся от воды. — Все хорошо. Я — это просто странно. Эти слова не были моими.

— О чем ты думала, перед тем как сказала их?

Она пожала плечами. — Полагаю, я думала, вернулись ли все Воины уже с Игр, и я думала, что Дракон заставил всех гордиться нашим Домом.

Верховная Жрица кивнула, внезапно все поняв. — Это заклинание Анастасии. Оно показало правду о Драконе всем тем, кто думал о нем, когда оно совершалось.

Диана ухмыльнулась. — Я едва ли похожа на озабоченную недолетку.

Пандея улыбнулась. — Конечно, нет, любовь моя. Это показывает силу заклинания молодой Анастасии. Мы можем быть уверены, что завтра за ним не будет бегать толпа озабоченных недолеток.

— Мне почти жалко этого юношу.

— Не надо. Если кому либо из недолеток и суждено было любить его, немного реальности не должно было стереть эту любовь. И кроме того, то что нам было открыто сегодня, показывает, что у Дракона воистину великое будущее.

Диана обняла свою супругу и сказала, — Или, в крайней случае, очень интересное.

* * *

В Чикагском Доме Ночи, где недавно закончились Вампирские Игры, Аврора, красивая молодая вампирша, остановилась на середине письма, которое она писала недолетке, согревшему ее постель и сердце, после того как он победил каждого фехтовальщика, выступавшего против него. Дракон Ланкфорд завоевал титул Мастера Меча вместе с признанием Авроры. Теперь она отложила перо, подняла тонкий лист бумаги к пламени ближайшей свечи, понимаю всю правдивость слов, которые она прошептала:

Увлечена была я только им,

Другой вампир мне сможет показать весь мир.

И о чем она думала? Дракон был всего лишь лёгким увлечением и не более того.

* * *

И, наконец, внутри грозного кирпичного здания, служившего тюрьмой города Сент Луис, Миссури, порывы ветра проникали все ниже…ниже…и ниже…в тайную комнату, по которой Шериф Джессе Биддл ходил взад вперед перед существом, которого он держал пленником в серебряной клетке. Он не сколько разговаривал с ним, сколько разговаривал при нем.

— Мне нужно узнать, как использовать твою силу. Мне нужно выступить против вампиров. Они слишком вульгарные. Как будто они думают, что они нормальные — как будто у них есть право быть здесь! — кричал он. — Я ненавижу их. Я ненавижу их всех. Особенного этого смазливого крысеныша. Ты только бы видел, как он сегодня сходил с лодки. Весь такой важный после победы. Ты знаешь, как он зовет себя? Дракон Ланкфорд! Он не дракон. Он все тот же ублюдок, который бродил здесь, размахивая своим ярким сверкающим мечом, как будто он лучше все — всех людей. Какой надменный сукин…

Вопль существа был ужасающим. От него у Биддла мурашки забегали по спине.

— Заткнись или я снова оболью тебя соленой водой. И ты сгоришь, как и полагает нормальному цыпленку!

Глаза, очень сильно похожие на человеческие, на лице огромного ворона, посмотрели на него. Хотя существо и было всего лишь наполовину голодным, его глаза засияли красным цветом.

Сквозь призму твоего Драконом уввввввлеченья,

Судьбы его я видеть лишь могу сввввввеченье.

Биддл с отвращением посмотрел на создание.

— И что тебе от того?

Таких как ты и я сражает,

Ключ его любви, что ярко так пылает.

— Что ты несешь отвратительное чудовище?»

И если вдруг Дракон захочет ярко возгареть,

Ему это поможет темноту твою стереть.

Биддл остановился. Он схватил существо, когда то высасывало последние силы умирающего Индийского Шамана. Старый краснокожий сумел набросить на существо странную серебряную клетку, но Шаман был слишком слаб — уже почти умирал — чтобы оправиться от нападения существа, когда Биддл пришел ему на помощь. Последними словами старика стали: —Зажги зубровку, чтобы изгнать его. Обложи клетку бирюзой. Брось его в емкость с соленой водой, чтобы он уже не смог никогда забрать чужую силу…

Биддл быстро решил, что он будет сам не сам, если потратить свое время, выполняя инструкции старого индейца. Он начал уходить, оставляя тело и существо в клетке для следующего прохожего.

Затем создание посмотрело на него своими красными глазами. Человеческими глазами.

Испытывая отвращение вперемешку с удивлением, Биддл поближе подошел к существу, чтобы лучше разглядеть его.

И затем Биддл увидел их. Движущуюся темноту внутри теней, окружающих существо.

Он подошел ближе к клетке.

И затем Биддл почувствовал это. Сила, исходившая от существа через клетку и по полу к мертвому человеку, и затем она остановилась, растворившись в крови, вытекавшей на землю из его рта.

Что-то в этой пульсирующей темноте заставила Биддла двигаться, подойти ближе, коснуться. Повинуясь импульсу, Биддл встал между клеткой и мертвым человеком, вставая на пути нитям темноты.

Поддавшись воспоминаниям, Биддл закрыл глаза в экстазе. Боль была холодной и острой и мгновенной, но также были сила и наслаждение, которые наполнили его, в то время как темнота проникала в его кожу и его душу.

Биддл не уничтожил существо.

Он поместил его в клетку и кормил кровью, но только изредка. Потому что осле кормления он становился сльнее — также как и Биддл. А что если он сможет вырваться из серебряной клетки?

Теперь же Биддл уставился на полутень существа и пытался убедить себя, что он не держал в заточении себя самого.

Затем существо, забив крыльями, заговорило странным голосом, вкладывая в него больше выразительности, чем за последние две недели, и повторило:

Дано нам правду ночи в разуме иметь:

И если вдруг Дракон захочет ярко возгареть,

Ему это поможет темноту твою стереть.

Биддл ближе пододвинулся к клетке. — Темноту. Ты имеешь в виду то, из чего ты сделан — то, что окружает тебя. — То, что я иногда вытягиваю из тебя, подумал он, но не сказал.

Красный взгляд существа встретил его, и Биддл понял, что неважно сказал он это или нет. Оно знало.

Да и чтобы власть свою тебе не затерять,

Надо Анастасию свою, Дракону потерять.

Дракон все еще стоял и смотрел на яркие точки пламени, исчезающие из его вида, затем он улыбнулся Анастасии и сказал, — Кажется, твое заклинание сработало.

— Наше заклинание, — сказала она мягко, и подарила ему еще одну улыбку. — Наше заклинание было сильным. — Анастасия замолчала на мгновенье, а затем спросила: —Ты закроешь круг со мной?

Волна неожиданного наслаждения накатила на него, и, не доверяю своему голосу, Дракон просто кивнул.

— Хорошо, я рада. Это правильно, что мы сделаем это вместе. Анастасия запрокинула голову и сказала, — Спасибо тебе, дух, за то, что присоединился к нашему кругу сегодня. — Затем она наклонилась и задула фиолетовую свечу.

Дракон подошел к зеленой свече, и прочистив горло, сказала, — Спасибо тебе, земля за то, что присоединилась к нашему кругу сегодня. — Он задул свечу.

По очереди вместе они поблагодарили воду, огонь и воздух. Затем юная преподавательница посмотрела на него, взяла его за руки и сказала, — Спасибо тебе, Брайан Дракон Ланкфорд за то, что присоединился к моему кругу сегодня.

В этот самый момент Брайан Дракон Ланкфорд понял, что Анастасия была не просто красивым вампиром и талантливой жрицей. Она была самым красивым вампиром и самой восхитительной жрицей, которую он когда-либо видел. И не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее улыбающиеся губы.

Глава 6

Его поцелуй стал таким неожиданным, что Анастасия застыла не в силах пошевелиться от удивления. Она просто стояла там, пока он прижимал свои губы к ее.

Пойми она, что он собирается поцеловать ее, она бы отпрянула назад. Но она не поняла, поэтому она и не отошла.

И затем произошло самое странное. Его прикосновения были не такими, как она представляла. Он должен бы быть слишком настойчивым или слишком неуклюжим или слишком требовательным. Но он не был. Он был милым и сильным и слегка нерешительным, потому что, как она поняла, его тоже удивил этот поцелуй.

Все равно Анастасия пыталась отпрянуть. Она должна была отойти. И она сделала бы это, если бы не вспомнила полностью изменившегося вампира с добрыми, доверчивыми глазами и очаровательной мальчишеской улыбкой, и поцелуй, который очень походил на этот — только этот она могла ощутить в полной мере. Моя родная…он назвал ее моя родная, и ее сердце ответило ему еще до того, как разум начал думать, и именно это произошло и сейчас. Ее тело отвечало прикосновениям Брайана, несмотря на то, что кричал разум. Поэтому она наклонилась к нему, и поцеловала его нежно, отвечая на его поцелуй.

Пока ее разум не соображал, а ее тело было занято чувствами, что-то странное и холодное колыхнуло подол ее юбки и приподняло ее волосы, заставляя настоящую жизнь вмешаться в их поцелуй. Находясь в смятении от странного чувства, накрывшего ее, Анастасия начала отдаляться от Брайана, когда услышала звук крыльев за спиной.

Звук ввел ее в ужас, как ничто до этого.

Чистый страх прошел сквозь нее. Анастасия посмотрела на Брайана.

— Что-то ужасное приближается! — Произнесла она.

Изменения, произошедшие в нем, были мгновенными. Из мечтательного, нежного недолетки он превратился в Воина — меч наготове, тело в напряжении.

— Оставайся здесь, рядом с валуном, позади меня. — В этот раз он не повалил ее резко на землю. Вместо этого он быстро помог ей опуститься на землю в безопасное место и повернулся лицом к тому, что скрывалась в предрассветных сумерках.

Ее сердце бешено стучало, Анастасия стояла позади него, всматриваясь в сероватые сумерки. Ее наполняло плохое предчувствие, она ждала, когда оно нападет.

Все было тихо.

Никакие злобные чудища из кошмаров не нападали на них. Мародеры не толпились. Ничего плохого не происходило. Вокруг них были только луг и отдаленный запах реки.

Она увидела, как его широкие плечи начали расслабляться, и подготовилась к язвительной насмешке. Но когда он повернулся к ней, она увидела лишь настороженность в его взгляде.

— Ты знаешь, что это было? — спросил он.

— Нет. — Трясущейся рукой она поправила волосы. — Но честно, я не претворялась.

— Я знаю это, — сказал он. — Мастер Меча не только хорошо обращается с клинком. Он хорошо читает язык тела и реакцию. Ты боялась. — Он потянулся к ней, взял ее руку и помог ей встать на ноги. На несколько секунд ее руку была в его руке. Он сжал ее руку, перед тем как выпустить ее, а затем Брайан дотянулся до кубка, наполненного вином и стоящего в центре алтаря. — Выпей это и поешь немного. Это поможет. К тому же ты должна придти в себя после такого мощного заклинания.

В то время как она по глотку пила вино и жевала хлеб с сыром, Брайан быстро собрал вещи с алтаря, осматриваясь по сторонам.

— Ты чувствовал его? Холод? — спросила она.

— Нет.

— Ты слышал крылья?

— Нет. — Он посмотрел на нее. — Но я верю, ты чувствовала и слышала это.

— Некоторые индейские племена верят, что птицы — это плохое предзнаменование. Особенно черные птицы, — сказала она.

— Я предпочитаю думать, что Никс хочет, чтобы мы сами делали свои предзнаменования, — сказал он. Затем он улыбнулся и указала на поляну с цветами недалеко от них и красивую синию птицу с оранжевым пятном на груди, которая парила над ней. — Это определенно не плохое предзнаменование.

Анастасия снова заулыбалась. — Нет, это птичка прекрасна.

— Она парит над огромными желтыми цветами. Это должно означать что-то хорошее.

— Это подсолнухи. Мои любимые цветы, вообще-то, — сказала она, с обожанием смотря на них, отчего Дракон нахмурился.

— Разве это не семечки?

Она покачала головой, показывая пренебрежение от того, что он был не осведомлен в флористике. — Это не семечки. Они ассоциируются с любовью и страстью. Они сильные и прекрасные и плодородные — их семена кормят всех от птиц до людей.

— Итак, ты бы сказала, они хорошая примета.

— Да, — сказала она.

— И на этой второй хорошей примете, давай пойдем. Мы здесь на открытой местности, и уже почти рассвет.

Она кивнула, и все еще потягивая вино, она вдвоем покинули луг. Брайан нес ее корзину в одной руке, в другой он держал меч.

— Спасибо, что поверил мне, — сказала она, после того, как они немного прошлись в тишине.

— Пожалуйста, — сказал он.

Она посмотрела на него. — Ты не такой, каким я тебя представляла.

Он посмотрел на нее и улыбнулся. — Я ниже, не так ли?

Анастасия улыбнулась в ответ. — Да. Определенно, ты ниже.

Через некоторое время Брайан спросил, — Тебе нравится это ниже?

Она продолжила улыбаться.

— Кажется, ты не ненавидишь меня, — сказал он.

Она нахмурилась. — Я уже говорила тебе это.

— Да, но заклинание подтвердило это.

— И как оно сделала это? — спросила она.

— Оно должно было раскрыть правду обо мне, и все обо мне, — он запнулся, раздумывая, затем продолжил, — и обо всех моих злодеяниях.

Она почувствовало, что покраснела и отвернулась от него.

— Ну, если бы я на самом деле был таким — надменным и самодовольным и не думающим о других — ты бы увидела правду обо мне, и я бы не понравился тебе.

На этот раз она посмотрела на него. — Нет, ты неправ. Тот факт, что правда о тебе раскрыта, не означает, что человек, увидевший это автоматически невзлюбит тебя — даже если ты надменный и самовлюбленный.

Он засмеялся. — Думаю, то, что ты сказала только что было милым, но это звучало иначе.

— И думаю, ты гораздо лучше разбираешься в чарах и ритуалах, чем сказал мне, — ответила она.

— Думаю, тебе стоит посмотреть мои отметки.

— Я сделаю это, — сказала она.

— Ты удивишься тому, что найдешь, — сказал он.

Она посмотрела на него. — Да. Возможно.

Солнце начинало подниматься над горизонтом на востоке, когда они достигли двери, ведущей в преподавательский корпус в главном здании. Брайан протянул ей корзину.

— Спасибо, — сказала она. — Я — ну— думаю, увижу тебя на занятиях.

— Не в этом семестре. Я изучал Чары и Ритуалы в прошлом семестре. Но ты увидишь меня.

Анастасия глубоко вздохнула и сказала, — Дракон, что касается поцелуя …

Он поднял руку, останавливая ее. — Нет, — сказал он быстро. — Не говори мне, что это было ошибкой.

— Ты недолетка. Я профессор.

— Дело в этом? Это единственная проблема?

— Этого достаточно, — сказала она твердо.

Она не разубедила его. Вместо этого она увидела медленную триумфальную улыбку, разрастающуюся на его лице. — Хорошо, потому что это временная проблема. — Он взял ее руку, поднял ее и поцеловал ее ладонь. Затем, все еще улыбаясь, он приложил кулак к сердцу, показывая уважение, и поклонился ей, говоря, — Счастливо встретиться, счастливо проститься и счастливо встретиться снова, Профессор Анастасия.

Не дожидаясь его ответа, он чмокнул ее в щеку, повернулся и ушел, счастливо насвистывая.

Дракон был прав — она была удивлена, посмотрев его отметки. — Он почти идеальный студент, — пробормотала она себе под нос, просматривая его файлы. Она была также удивлена тому, как другие недолетки относились к нему, особенно те, которые приходили за любовным зельем.

Он нравился им.

Конечно же, никто из них не вешался на него или вилял хвостом перед ним или открыто флиртовал с ним. Ну, недолетки, приходившие за любовным зельем, флиртовали с ним открыто. Другие…да.

Анастасия пыталась убедить себя, что ей все равно.

Она не могла не заметить, что другие недолетки брали с него пример. Он был популярен среди всех, даже преподавателей. И Дракон был чарующим и надменным, остроумным и шаловливым. И добрым.

Он был добрым.

Анастасия не могла убедить себя, не думать об этом.

Всякий раз, когда их пути пересекались, а это случалось часто за последние несколько дней, его глаза находили ее. Его взгляд долго задерживался на ней.

И каждое утро она находила кристальную вазу со свежими подсолнухами на своем столе.

Анастасия была уверена, что весь Дом Ночи начнет комментировать, как новый Мастер Меча и молодая преподавательница смотрят друг на друга. Но оказалось, они все были поглощены ужасным человеком по имени Джессе Биддл.

— Похоже, он подстрекает нас, — говорила Диана на собрании в Тауэр Хилл, проходившем в гостиной преподавательского корпуса.

Анастасия, все еще нервничающая из-за того, что она посещает собрания, быстро заняла свое место и пыталась не выглядеть удивленной, когда Шоу, лидер Сыновей Эреба в школе, вошел в комнату вместе с двумя своими самыми выдающимися учениками, среди которых был Дракон Ланкфорд.

Его глаза нашли ее, он коротко кивнул перед тем, как поклонится Верховной Жрице.

— Хорошо, все в сборе, — сказала Пандея. — Школьный Совет может начинаться. — Она обратила свое внимание к Шоу. — Объясни в точности, что произошло вчера ночью.

— Это случилось сразу после полуночи. Дочери Тьмы отправились к Кровавому Острову совершать Ритуал Судьбы для шестикурсников. Когда они просили Никс благословить их и помочь им успешно пройти превращение, Биддл вышел из тени, повалил ритуальные свечи и нарушил круг, — сказал Шоу, с отвращением качая головой. — Человек прогнал их с острова. Будущая Верховная Жрица сказала, что его взгляд прожигал каждую девушку так сильно, что они чувствовали его, даже вернувшись в свои комнаты.

— Она сказала мне, что думает, что полностью сошел с ума, — сказала Диана.

Пандея заговорила, — Я навестила их сегодня, и могу сказать вам, я почувствовала отголоски страха и чего-то темного и тяжелого, довлеющего над ними. — Верховная Жрица обратилась к Анастасии. — Вы смогли успокоить их?

— Да, и почти сразу же каждая из них сказали, что чувствуют себя лучше — легче, как сказали они, — ответила Анастасия.

Взгляд Дианы пронзил Шоу, — И почему там не было Воина, чтобы защитить наших молодых недолеток?

— Дочери Тьмы решили, что благословение станет их подарком для шестикурсников парней-недолеток, поэтому там не было мужчин, недолеток или вампиров. Вы знаете, что довольно часто Дочери Тьмы совершают ритуалы отдельно от Сыновей Тьмы, — сказал Шоу, Анастасия видела, что он пытается скрыть свое разочарование. — Именно поэтому я пригласил Дракона Ланкфорда на Собрание. Я предлагаю, чтобы отныне, даже если ритуалы и требуют присутствия только женщин, мужчины недолетки присутствовали там вне круга.

— Этой защиты будет достаточно? — спросила Лавиния, преподаватель литературы.

— Разве наши вампиры Воины не должны защищать наших недолеток? Возможно, они должны сопровождать их, когда те покидают кампус.

Диана фыркнула с отвращением. — Да, если мы хотим, чтобы они жили как заключенные. Нашим недолеткам, особенно недолеткам-женщинам, нужна свобода — они должны идти, туда, куда они хотят без вооруженного стража.

Пандея вздохнула. — Возможно, Дочерям Тьмы не стоит проводить ритуалы на Кровавом Острове, пока не разрешится этот конфликт с шерифом.

— Остров наш! — сказала Диана, ударив рукой по столу. — Он был так назван из-за наших ритуалов — мы не должны позволять зазнавшемуся человеку посягать на права наших недолеток.

— Сент-Луис больше не варварский аванпост, — ответ Пандеи был стремительным. — Человеческое население удвоилось за последние годы. Он превратился из пыльной торговой заставы у реки в развивающийся город.

— И Тауэр Гроув был красивым и чистым, когда Сент Луис был грязным не цивильным подобием поселения, — сказала Диана.

— Конечно. Вампиры всегда создают красоту там, где они живут. Но времена меняются, мы не можем позволить враждовать с теми, кто окружает нас, и если это означает, что Дочери Тьмы должны совершать свои ритуалы на огромном пространстве Тауэр Гроув и прерии, которую мы называем домом, а не на песчаном острове в зоне видимости городских доков, значит, так тому и быть. Мне не нравится говорить это, но я предвижу времена, когда он придется скрывать наш вид от людей. Это ужасно представить, но это маленькая цена, которую мы должны заплатить за сохранность нашей молодежи.

— Люди никогда не оставят нас в покое. Они ненавидят нас! — огрызнулась Диана.

— Не все, — ответила Пандея. — Многие из них завидуют нам и бояться нас, но некоторые из них уважают нас. Вы знаете, что не наблюдается недостатка людей, желающих поделиться своей кровью с нами — здесь на Школьном Совете даже есть несколько вампиров, у которых есть люди-супруги, хотя сейчас тенденции следующая: люди претворяются, что им не интересно быть с нами.

— Боюсь, Верховная Жрица, что тенденция гораздо хуже, чем просто претворяться. С одобрения Шерифа Биддла они могут подумать, что им можно выступать против нас, — сказал Шоу.

— Они не смогут сразить наших Воинов, — сказала Пандея, разочарованная ходом разговора.

— Тогда позвольте нам отправить наших Воинов в город, чтобы проучить Биддла и показать, что он не имеет права запугивать наших недолеток-сказала Диана.

Анастасия больше не могла молчать. — Но разве Верховный Совет не запретил Воинам предпринимать какие-либо действия против людей за исключением защиты?

Диана хмыкнула.

— Это правило, созданное Советом, который живет в Венеции — место, в котором считается элегантным человеку желать вампира. Они не могут понять, что происходит здесь в нецивилизованной Америке.

— Довольно! — голос Пандеи изменился, и сила ее команды заставила волосы на руке Анастасии стать дыбом. — Диана, твои слова неуместны. Мой Дом Ночи не будет восставать против Верховного Совета. И один потерявшийся человек не повернет весь город против нас. Мы должны помнить, что все мы были когда-то людьми.

Диана наклонила голову. — Прости меня. Я не хотела показать свое неуважение к вам. Это просто немыслимо, что наши недолетки должны бояться оставить кампус, если они не замаскируются или без сопровождения Воинов.

— Именно поэтому я согласна с включением Шоу нашего нового Мастера Меча в это собрание, — сказала Пандея. — Дракон, я бы хотела, чтобы ты и другие парни шестикурсники, которые показали хорошие результаты, удостоверились, что никто из наших женщин не покинет кампус без сопровождения одного из вас.

— Конечно, Верховная Жрица, — сказал Дракон, сжимая руку в кулак и прикладывая его к сердцу и склонив голову.

— Я знаю, это не идеальное решение этой проблемы, но это покажет, что нас не так легко запугать Биддлу, который как большинство забияк потеряет интерес к унижениям, когда столкнется с больше, чем просто молодой девушкой, вооруженной свечами и травами. Итак, они будут защищены, и у них все еще будет свобода передвижения без взрослых. — Пандея посмотрела на оставшихся членов Заседания. — Я собираюсь отправить послание в Венецию. Верховный Совет должен знать о том, что происходит здесь. — Затем она удивила Анастасия, сказав, — Професор Анастасия, я была впечатлена силой вашего заклинания. Я попросила бы вас набросить заклинание на Дом Ночи — какое-нибудь защитное.

Анастасия замешкалась и просто согласилась, но тут она вспомнила слова своего наставника: Следуй своим инстинктам; доверяй себе. Поэтому, она распрямила плечи и сказала то, что как она думала, она должна была сказать.

— Верховная Жрица, я бы настоятельно порекомендовала использовать другое заклинание.

— Не защитное? Почему?

Анастасия глубоко вздохнула и последовала своим инстинктам.

— Защитное заклинание, в своей основе, основывается на жестокости. И так как не было необходимости защищаться от агрессивных действий, заклинание не нужно создавать совсем.

— Что-то не так идет с ним? — спросила Пандея.

— Обычно, нет, — объяснила Анастасия. — Но в этом случае я думаю, не станет ли само заклинание провокационным по отношению к этому человеку Биддлу.

— Думаю вмешательство и провокация будет превосходным для Биддла, — сказала Диана, и некоторые из присутствующих закивали в знак согласия.

— Нет, если мы хотим добиться того, чтобы он оставил нас в покое, — сказала Анастасия. — Скорее всего это заставит его думать о нас, в то время, как присутствие Дракона или других будущих Воинов заставит Биддля, как думает наша Верховная Жрица, потерять ему всякий интерес к нам.

— В твоих словах есть смысл, — сказала Пандея. — Что ты предлагаешь вместо этого?

— Мирное заклинание. И я не буду создавать его здесь на нашей земле. Несмотря на то, что последние события вызвали в нас злость, у нас мирные намерения. Людям нужно заклинание. Оно сработает лучше, если я буду ближе к тому месту, где обитает Биддл.

— Тюрьма рядом с городским лесом. Это определенно его обитель, — сказал Шоу.

— Тогда я должна сотворить мирное заклинание рядом с тюрьмой. Оно так же произведет успокаивающий эффект на город, а это поможет нам успокоить нервы любого человека, который начал слушать Биддла.

— Я должна согласиться с Анастасией. Сотворите свое заклинание, Профессор. Но вас должен сопровождать Воин Сын Эреба.

— Для меня это будет большой честью, Профессор, — сказал Шоу, склонив голову.

— Не хотела бы обижать вас, но я не смогу создать мирное заклинание, если меня будет охранять Воин. Это просто против самой сущности заклинания.

— Но это небезопасно приближаться к дому Биддла в одиночку, — сказла Пандея.

— Только присутствие взрослого Воина вампира помешает заклинанию? — спросила Диана.

— Да.

Диана улыбнулась. — Ну, тогда мы отправим следующего по силе, кто сможет защитить тебя — Дракона Ланкфорда. Он еще не Превратился, поэтому тебя не будет защищать Воин, хотя ты будешь под присмотром Мастера Меча.

— Разве это не решит проблему твоей защиты? — сказала Пандея.

Анастасия прочистила горло перед тем, как сказала. — Да, это решит.

Верховная Жрица повернулась к молодому Мастеру Меча.

— Что ты скажешь, Дракон?

Он улыбнулся, прижал кулак к сердцу и поклонился Анастасии. — Я скажу, я к услугам Профессора Анастасии.

— Превосходно! Создайте заклинание сегодня, Анастасия. Сет Луис нуждается в мире и как можно скорее, — сказала Пандея. — А это Школьное Заседание объявляю закрытым. Будьте все благословенны.

Глава 7

— Ты хмуришься с тех пор, как мы уехали из Дома Ночи, — сказал Брайан, погладив гнедого жеребца, который нес сумки. — Эй, потише! — успокоил он его, посмотрев на Анастасию. — Видишь, даже лошади чувствуют, что ты хмуришься.

— Я не хмурюсь. Я концентрируюсь, — сказала она, хмурясь. — Но ты прав насчет поведения лошадей.

Он улыбнулся ей. — Я прав и не только относительно поведения лошадей.

Анастасия развернулась так, чтобы она смогла посмотреть на него.

— Кто-нибудь когда-нибудь объяснял тебе разницу между доверием и высокомерием?

— Если я скажу, нет, ты прочитаешь мне лекцию?

Она замешкалась с ответом и затем сказала: —Нет, не думаю.

Они скакали в тишине, и затем после небольшого перерыва Дракон вздохнул.

— Хорошо, прочитай мне лекцию. Мне нравится это. Правда.

Анастасия открыла было рот, чтобы сказать, что ей абсолютно все равно, что ему нравится, а что не нравится, но он добавил.

— Сказать по правде, я выслушаю все, что ты скажешь. У тебя красивый голос. — Их взгляд на мгновенье встретился. — Почти такой же красивый как и ты.

Он был молодым и глупым, но когда она посмотрела в его глаза, она увидела такую глубокую доброту, что ее щеки порозовели. — О, ну, спасибо. И спасибо за подсолнухи тоже. Я так полагаю, ты их оставлял для меня, — сказала она, быстро отворачиваясь.

— Да, я и пожалуйста. Тебе они понравились? Правда?

— Да. Правда, — сказала она, все еще не смотря на него. Смущенная своей реакцией, она пыталась понять, отвечала ли это она Дракону или более старшей версии, который все еще не покидал ее мысли.

Наступила еще одна долгая пауза, а затем он произнес: —Они не ненавидят меня.

Брови Анастасии поднялись. — Они?

— Тринадцать девочек и два мальчика.

— А, они. И как ты узнал об этом? Я не говорила тебе, кто они такие.

Он улыбнулся. — Не важно. Никто не ненавидит меня. Ты знаешь, что это значит?

— Мое заклинание не сработало? — сказала она и улыбнулась, давая ему понять, что она шутит.

Дракон засмеялся. — Ты знаешь, наше заклинание отлично сработало. Это значит, что я не так уж плох.

— Я никогда такого не говорила.

— Нет, ты сказала, что я надменный выскочка.

— Я не думаю, что выскочка подходящее слово, — сказала она.

— Я так решил, — сказал он. — У меня неплохо получается управлять словами.

Она закатила глаза и пробурчала. — Хвастаешься. Снова.

Он снова засмеялся. — Ты посмотрела мои достижения, не так ли?

— Возможно.

— Ты сделала это. И ты узнала, что я почти такой же способный в учебе, как и в фехтовании.

— Надменный… — Она глубоко вздохнула и отвернулась от него, что бы он не смог увидеть ее улыбки.

— Как правда может быть надменной?

— Надменность — это когда ты хвастаешься о том, правда это или нет, — сказала она.

— Иногда вампиру приходится хвастаться, чтобы жрица заметила его, — сказал он.

Все еще смотря на него, Анастасия фыркнула. — Ты не вампир.

— Нет, еще нет.

— И существует много девушек, которые замечают тебя.

— Я не хочу много девушек, — сказал он, все озорство исчезло из его голоса. — Я хочу тебя.

И тогда она посмотрела на него. Его коричневые глаза были честными и непоколебимыми. Этой ночью его волосы не были собраны сзади, они обрамляли его лицо, подчеркивая его мужественный подбородок. Он был одет в простую черную рубашку и брюки. Она знала, что предполагалось, что этот цвет будет сливаться с темнотой вокруг них, но для нее все это делало его старше, сильнее и таким же таинственным, как бескрайняя ночь.

— Хотел бы я, чтобы ты сказала что-нибудь, — сказал он.

Ее взор переместился с его широкой груди на его лицо.

— Я— я не уверена в том, что должна сказать.

— Ты могла бы сказать мне, что у меня есть шанс.

— Я всего лишь трофей? Что-то, что ты можешь завоевать, как титул Мастера Меча?

Он резко остановил жеребца и повернулся лицом к Анастасии. — Что за чушь! Почему ты так говоришь?

— Ты любишь соревноваться, — ответила она. — У тебя хватка хищника. Ты преследуешь. Ты ловишь. Ты завоевываешь. Возможно, я единственная женщина за долгое время, которая не пала к твоим ногам и не стала поклоняться тебе. Итак, ты хочешь меня, потому что я недоступна.

— Я хочу тебя, потому что ты красивая и умная, и красивая и талантливая, и красивая и добросердечная. Или, по крайней мере, я думал, что ты добросердечная. — Он выдохнул. — Анастасия, заклинание, которое мы сотворили, должно было открыть правду обо мне. Поэтому я признаю, что я надменный. — Он пожал плечами. — Мне кажется, немного надменности необходимо для моих умений. Но я хочу, что ты поняла, что мое желание к тебе не имеет ничего общего с завоеваниями или инстинктами хищника.

Его коричневые глаза посмотрели в ее, и она увидела обиду, а не гнев, в глубине его глаз. Медленно она потянулась к нему и коснулась его руки. — Ты прав. Ты не заслуживаешь такого от меня. Мне жаль, Брайан. — Он вздохнула и покачала головой, поправляя себя, — То есть Дракон. Я не могу понять, что я чувствую к тебе.

Он накрыл ее ладонь своей. — Ты можешь называть меня Брайаном. Мне нравится, когда ты говоришь мое имя.

— Брайан, — сказала она нежно, и почувствовала, как он дрожит. — Я не ожидала, что кто-то похожий на тебя войдет в мою жизнь.

— Это потому что я Мастер Меча и стану Воином, не так ли?

Она молча кивнула.

— Почему тебя беспокоит это?

— Ты подумаешь, что это глупости, — сказала она.

Он взял ее руку и скрестил свои пальцы с ее. — Нет. Я обещаю тебе. Расскажи мне.

— Меня вырастили Квакеры. Ты знаешь, что это означает?

— Не совсем. Я слышал о них. Разве они не религиозные фанатики?

— Некоторые да. Моя семья не такая плохая, как остальные члены сообщества. Они — они любили меня, — сказала она, вспоминая. — Даже не смотря на то, что они заставили их отказаться от меня, после того, как я получила метку, а затем и превратилась. Но я все еще получаю письма от моей мамы. Она отправляет их в тайне. Она все еще любит меня. Я знаю, я всегда буду любить ее.

— Мне не кажется это глупым. Это кажется преданным и верным и добрым, — сказал он.

Она улыбнулась. — Это не самая глупая часть. Глупо то, что во еще есть что-то от Квакера. Я не думаю, что это когда-нибудь изменится.

— Ты имеешь в виду, ты не поклоняешься Никс?

— Нет, Никс — моя Богиня. Насколько я себя помню, я всегда чувствовала особую связь с землей, отличную от моей семьи. Я думаю, именно так я нашла дорогу к Богини, через мою любовь к земле. — Анастасия убрала волосы с лица и продолжила. — Я хочу сказать, что когда я была человеком, я была пацифистом. Я все еще пацифист. Думаю, я всегда им буду.

Она видела, как он моргнул от удивления, но не выпустил ее руки. — Я не могу изменить то, что я Мастер Меча. И я бы не стал, даже если и мог.

— Я знаю! Я не имела в виду …

— Подожди, я хочу закончить. Я не думаю, что то, что я Мастер Меча, а ты пацифист это плохо.

— Даже когда, я говорю тебе, что милосердие сильнее твоего меча?

— А так же любовь. И ненависть. Многие вещи сильнее моего меча.

— Мне не нравится жестокость, Брайан.

— Ты думаешь, мне нравится? — Он покачал головой и сам ответил на свой вопрос. — Нет! Основной причиной, почему я взял меч в руки, было то, что я ненавидел жестокость.

Он понурил плечи и продолжил с такой искренностью, что его слова ранили слух.

— Я невысокий. Когда-то я был очень низким. Маленьким, на самом деле. Таким маленьким, что меня все подкалывали. Я был мишенью для шуток. Я был ‘средним сыном Герцога, который был милым и плаксивым и светлым, как девчонка’— Он тяжело сглотнул. — Мне не нравилось драться. Я не хотел драться. Но это было неважно. Жестокость накатывала на меня, неважно хотел ли я этого или нет. Если бы я сдался, оставил все им — я стал бы разбитым и обиженным и надо мной бы продолжали насмехаться. Знаешь ли, моего отца не все любили, и считалось, что его смый маленький сын — его самое слабое звено. — Он остановился, и Анастасия увидела, насколько тяжело ему было говорить об этой части его прошлого — тяжело для него вернуться назад. — Вместо того, чтобы сломаться, я становился сильнее. Я научился пользоваться мечом, чтобы остановить насилие, совершаемое надо мной. Да, я был хорош в этом. Да, я стал надменным и, возможно, пользовался мечом там, где этого делать не стоило бы, особенно до того, как получил метку. Но правда в том, что я предпочитаю остановить насилие, а не начать его.

Его ладони, огрубевшие от мозолей от меча, тяжело сжали ее нежные руки, и она почувствовала, как это прикосновение прошло сквозь ее тело. — Воин — это защитник, а не хищник.

— Ты живешь насилием, — сказала она, но даже для нее это было слабым аргументом. — Ты становишься другим, когда сражаешься. Ты говорил это; другие говорили это. Ты даже назван в честь него.

— Я дракон, только когда мне надо быть им, и я всегда буду защищать свое, — сказал он. — Попробуй поверить этому. Попробуй поверить в меня. Дай нам шанс, Анастасия.

Она почувствовала странное ощущение в животе, когда узнала его слова. Его старшая версия, тот Воин вампир, которого, как она знала, она смогла бы любить, сказал те же самые слова ей — и он назвал ее «своей.»

— Я дам нам шанс, — сказала она медленно, — если ты пообещаешь запомнить, что милосердие сильнее твоего меча.

— Я обещаю, — сказал он.

И затем Анастасия удивила саму себя, наклонившись вперед и поцеловав его в губы. После поцелуя они долго смотрели друг на друга, а затем он произнес, — После того как сотворишь заклинание, ты не хотела бы пройтись со мной к реке к лугу?

— Если ты защитишь меня, — сказала она мягко.

— Я буду всегда защищать тебя, — повторил он. Улыбаясь, он взял ее за руку и подогнал лошадей.

Он все еще держал ее за руку, когда они добрались до окруженной валунами дамбы. В обычных условиях Анастасия стала бы наблюдать за пароходами, которые вытянулись один за другим вдоль берега реки. Так же как и с другими предметами роскоши, которые были в Доме Ночи, она постоянно думала, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к величию паровых лодок. Они составляли такой разительный контраст городу, который был темным и тихим в эти поздние часы. Пароходы были похожи на настоящие плавучие дворцы, в которых кипела жизнь, горели канделябры и откуда доносились звуки танцующих девушек, распространяющиеся по волнам словно магия. Обычно ее внимание было бы занято рассматриванием оконных рам.

Но сегодня Анастасия едва лишь взглянула на них. Сегодня вечером она была в смятении, но она не проигрывала в голове предстоящее заклинание. На самом деле мирное заклинание было одним из самых простых. Оно состояло всего лишь из двух компонентов — лаванда для успокоения, которую нужно было растолочь в чаше, чтобы потом поджечь ее с любимым камнем Анастасии — ахоитом — камнем, который скрывал в своих кристальных глубинах бирюзовый отблеск и всегда ассоциировался с миром и чистой, любящей энергией. Заклинание было элементарным: она смешивала лаванду с ахоитом, а затем поджигала их над свечей земли, произнося вечные слова мира. Оно было легким, быстрым и эффективным.

Но почему она чувствовала себя не в своей тарелке?

В отдалении, перекрикивая звуки пароходов, раздался каркающий зов ворона. Анастасия вздрогнула.

— Ты замерзла? — Брайан притянул ее ближе к себе. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я понес корзину с твоими травами? Я уже нес ее, — сказал он, улыбаясь ей.

— Все хорошо. И мне самой нужно нести корзину с травами до тех пор, пока я не сотворю заклинание. Мне нужно наполнить ее моей энергией. — Она улыбнулась ему. — Ты сможешь отнести ее назад к лошадям.

— С радостью, — сказал он.

Они продолжили идти, но Анастасия внезапно остановилась, заставив его остановиться рядом с ней. — Нет, это не так. Со мной не все хорошо, и так как ты мой защитник, я должна быть честна с тобой. Что-то не так. У меня странное чувство — страх.

Он прикрыл ее ладонь своей. — Тебе не надо бояться. Я обещаю тебе, что я хороший боевой партнер для любого человека-шерифа, пытающего запугать кого-либо.

Брайан посмотрел ей в глаза. — Хулиганы не угрожали мне долгое время.

— В тебе говорит уверенность или надменность?

— И то и другое. — Он улыбнулся. — Пойдем, давай покончим с этим, и займемся более приятными вещами. — Он указал на маленькую площадку перед ними, похожую на парк. — То квадратное каменное здание по другую сторону городской зелени и есть тюрьма.

— Хорошо, да, давай сделаем это. — Анастасия поспешила за Брайаном, не обращая внимания на темное чувство, преследующее ее с окончания Совета. Это всего лишь нервы, говорила она себе. Мой Дом Ночи рассчитывает на меня, и я связана с очаровательным недолеткой. Мне просто нужно сконцентрироваться, собраться и сделать то, что я должна.

— Что мне нужно сделать? — спросил Брайан, когда они прошли через маленький парк и приблизились к мрачному каменному зданию.

— На самом деле, чем меньше ты будешь делать, тем будет лучше. — Он недоуменно посмотрел на нее, и она объяснила. — Брайан, я знаю, что ты здесь в качестве моего защитника, но это не меняет того факта, что ты фехтовальщик. Ты олицетворяешь противоположность мирному заклинанию.

— Но я … — начал он, но она остановила его. — Да, я знаю, что твои намерения чисты, направлены на мирные благи, но это не меняет твоей сущности, твоей ауры. Твоя аура — аура Воина.

Он улыбнулся. Она нахмурилась.

— Это не было комплиментом, — сказала она, не обращая внимания на его улыбку. Затем она осмотрела каменное здание и перешла к первым приготовлениям к заклинанию.

— Я поставлю свечи и вызову круг вокруг самой тюрьмы. Фасад смотрит на реку, а это означает, что он смотрит на восток. Это хорошо. Обычно я зажигаю лаванду на свечой земли, потому что я связана с землей, но я хочу, чтобы это заклинание распространилось на город, поэтому я уже решила использовать свечу воздуха в этот раз в качестве катализатора заклинания. И мне нравится, что выход смотрит на воздух — на восток — это хорошее предзнаменование, — сказала она радостно, пытаясь подавить в себе гложущее чувство, которое не покидало ее.

— Звучит хорошо — логично, — сказал он, кивая. — Итак, я пойду с тобой, но останусь вне круга?

— Нет, — сказала она, уже копаясь в своей корзине, чтобы удостовериться, что маленькие яркие свечи, которые она взяла с собой, были целыми. — Просто останься здесь в парке.

— Но я не смогу видеть тебя, когда ты будешь сбоку и на дальней стороне здания.

— Нет, но ты сможешь услышать меня, — сказала она рассеяно, уже начав собираться мыслями и настраиваться на заклинание.

— Анастасия, мне не нравится, что ты будешь вне зоны моей видимости.

Она посмотрела на него.

— Брайан, это мирное заклинание. С того момента, как я начну крошить лаванду, мир и покой будет исходить от меня. Я знаю, что ты здесь, чтобы уберечь меня от опасности, и я рада, что ты здесь, но правда заключается в том, что это редкость, о которой никогда не слышали, чтобы на жрицу напали во время такого заклинания. — Анастасия знала, что слова, которые она говорила, были правдой, но что-то было не так с ними, как будто чье-то присутствие нагнетало их, и от этого они казались неправильными. Она покачала головой, больше себе, чем Брайану. — Нет, ты не можешь пойти со мной во время заклинания.

— Все хорошо. Я понял. Мне не нравится это, но я останусь здесь. — Он указал на тенистую местность у края парка, хорошо освещенную фонарями тюрбмы. — Знай, вокруг здания мало света.

Она посмотрела на него. — Брайан, я вампир. Мне нужно немного света, и это хорошо, что здесь темно. Это скроет мои чары от людей, помнишь?

— Я не это имел ввиду — я просто говорю, что… — он начал заново, а затем вздохнул, подошел к местности, на которую указал, и сказал твердо, — Я буду здесь. Жду тебя.

— Хорошо, — сказала она. — Это не займет много времени, но я не хочу, чтобы меня отвлекали от моей работой. — Анастасия прошла мимо него, легонько задев его своей рукой.

— Я знаю, — пробормотал он, а затем позвал ее. — Ты не заметишь даже разбушевавшегося медведя.

— Он не был буйным, ответила она, смеясь.

Он немного приподнял ей настроение, так что она прошептала имя Никс с улыбкой на губах, чувствуя в себе уверенность и безмятежность. Анастасия поставила первую свечу — желтую, символизирующую воздух, на востоке — и призвала элемент в свой круг. Полностью сконцентрировавшись на предстоящем заклинании, она опустила руку в вельветовую сумочку с солью, и двигаясь по часовой стрелке вокруг тюрьмы, она приглашала элементы в свой круг, рассыпая соль непрерывной линией на утоптанную землю и шепча:

Соли я раздробила кристалл, Плетя магии тонкий узор, Чары крепчают, словно метал, К свету свой обращаю я взор.

Задвинув подальше плохое предчувствие, Анастасия двигалась вокруг тюрьмы, создавая круг и думая о мирном, безмятежном и счастливом. И, хотя она решила провести заклинание при помощи свечи воздуха, она на автомате представила, как глубоко проникает в недра земли под ней, и стало взывать к магии земли, которая помогла ей укрепить ее заклинание.

Еще со времени своего первого заклинания, когда она была недолеткой, элемент ответил Анастасии, и сильная магия земли пробудилась из недр и стала выходить на поверхность.

Создание Тьмы и дух, заключенный в подвале, почувствовал, как встрепенулась земля, отвечая на мягкую просьбу молодой жрицы, и оно знала, что пришло время исполнить желание его хозяина. Он начал нашептывать свои собственные слова.

Человек, расхаживающий взад и вперед, взад и вперед перед серебряной клеткой в столь поздний час, остановился и прислушался.

Чтобы выжил холодный огонь

Вампирша Анастасия не должна быть живой.

— Да! Да, я знаю, — огрызаясь, ответил Биддл существу. Его голова нервно дергалась, и он все время одергивал рубашку, словно пытаясь избавиться от невидимых насекомых, которые ползали по его коже. — Но я не могу выдернуть ее из середины этого вампирского гнезда.

Она уж там, в сиянии луны Совсем близка, я чувствую ее. Кинжалом сердце ты ее проткни И сюда мне доставь как охотник зверье.

— Ты хочешь сказать, она снаружи? Одна? — Казалось, Биддл не заметил, что голос существа изменился, перешел из змеиного шепота, который едва походил на человеческие звуки в глубокий мелодичный ритм, который был слишком хорошо, чтобы принадлежать человеку.

Ее воин-защитник Дракон Ланкфорд Он ее охраняет от тьмы и невзгод, Но холодный огонь, что пылает как печь, Может ровным ударом сразить его меч.

Внутри клетки темное существо широко открыло пасть, и издав ужасающий отвратительный звук, липкие нити черноты вышли из него и направились к Биддлу, который подошел поближе и с радостью встретил их. Словно приветствуя любимую, он застонал от удовольствия, когда Тьма окутала его ноги и проникла под кожу, наполняя его силой, которая была не только заразительной, но и разрушающей.

Наполненный чужой силой, Биддл вытащил длинный нож, который он привык носить с собой с тех пор, как поймал существо — с тех пор, как стал поить его кровью.

Как только кровь вампира наполнит меня,

Больше силы будет здесь для тебя.

— Да! С еще большей силой я смогу избавиться от этих чертовых вампиров навсегда! Я уничтожу их одного за другим. И я начну сегодня с этого надменного ублюдка. — Биддл стал подниматься по узкой лестнице. Позади него существо все еще говорило:

Забудь про этого мальчишку-недолетку. Не станет планам он твоим ловушкой. Когда уйдет Анастасия в смерти клетку Он станет лишь судьбы игрушкой.

Биддл одернул рубашку, засмеялся и проигнорировал слова существа.

— Тишину и покой легкого ветра вам…»

Заклинание Анастасии донеслось до Дракона. Он мог видеть ее силуэт перед тюрьмой, чуть-чуть за пределами мерцающих фонарей, освещающих каменный проход. Она говорила тем же звучным голосом, которым творила притягивающее заклинание.

— Тишину и покой самого теплого огня вам…

Дракон думал, что ее голос был, возможно, самым прекрасным звуком, который он когда-либо слышал. Он успокаивал его и заставлял все остальное в мире казаться правильным.

— Тишину и покой кристальных морей вам…

Он начал беспокоиться о том, что Анастасии не нравился тот факт, что он станет Воином, но когда она творила свое заклинание, говоря слова и сжигая в огне ахоит, перемешанный с лавандой, Брайан понял, что ему совсем не надо беспокоиться.

— Тишину и покой вечной земли вам…

Будет легко убедить Анастасию, что он не жестокий на самом деле. Он не такой, каким был когда-то. Он старше и мудрее. Он только пользуется мечом, когда это необходимо — или почти необходимо. Она поймет.

— Тишину и покой сияющей луны вам…

Она поймет. Дракон тихо и медленно выдохнул, и удобнее устроился под дубом. Он посмотрел на небеса и подумал, что будет очень изящно оставлять подсолнухи для Ангастасии каждый день, после того как это произойдет. Одно мгновенье он стоял там, наполненный миром и уверенностью, и раз Биддл появился рядом с ним.

Дракон уставился на мужчину, не в силах пошевелиться от удивления. Всего лишь за несколько дней с тех пор как Дракон видел его, Биддл ужасно изменился. Его лицо исхудало. Его щеки впали. Кожа под глазами припухла и потемнела. Он нервно дергался. И это прервало ритуал Дочерей Тьмы и выгнало их с их острова? Дракон подумал, что он смог бы уложить этого костлявого человека одной рукой. Он походил всего лишь на жалкую оболочку человека.

Дракон попытался скрыть отвращение из своего голоса и произнес, — Шериф Биддл, могу ли я что-либо сделать для вас?

Биддл улыбнулся. — Да. Ты можешь умереть.

В первый раз в своей жизни Брайан Дракон Ланкфорд заглянул в глаза истинному злу.

Поддаваясь инстинкту, Дракон попытался обнажить свой меч, но он опоздал. Биддл накинулся на него с нечеловеческой скоростью и силой. Он схватил Дракона за горло и прислонил его к твердой поверхности дуба, перекрывая поток воздуха в его легкие. Другой рукой шериф выбил из рук Дракона меч.

Биддл насмешливо ухмыльнулся, — Ты мерзкий маленький хвастун!

— Нет! — Дракон закашлялся, пытаясь вдохнуть воздух. Мрачная схожесть слов и действий шерифа глубоко потрясли его, и внезапно он снова вернулся назад в на четыре года в прошлое в конюшни, когда он потерял свой дом и свою семью и право, данное ему с рождения.

— А знаешь что, — сказал Биддл, прижимаясь вплотную к уху Брайана. — Я не убью ее здесь и не отнесу ее вниз. Я буду делать то, что я хочу. Я отнесу ее вниз и убью ее, но сперва, я немного развлекусь с этой красивой маленькой вампирской потаскушкой.

Глотка Дракона горела, и все вокруг погрузилось во тьму, когда он услышал рядом с собой Анастасию, кричащую его имя.

Глава 8

Анастасия знала, что что-то было не так. Это было сродни ощущению затишья перед бурей. Она стала просить спокойствия у каждого из пяти элементов, когда ощущение тревоги пронзило ночь, нарушая ее концентрацию и разрушая начатое заклинание.

Не задумываясь, она повернулась к Брайану, чтобы понять, знал ли он, что происходит — знал, что они должны делать. Она посмотрела как раз во время, чтобы увидеть человека, двигающегося настолько быстро, что ее разум отказывался верить глазам. Он схватил Брайана Ланкфорда, «Дракона " Ланкфорда, Мастера Меча Вампиров, за глотку и прислонил его к дереву, а затем начал вытягивать из него жизнь.

Она не мешкала. Анастасия сразу же побежала к человеку, который убивал Брайана. Крича его имя, она набросилась на мужчину, пытаясь ослабить его хватку.

Он ослабил свою хватку и откинул Анастасию. У Анастасии кружилась голова, и рябило в глазах, но она подползла к Брайану и взяла его за руку.

— Брайан! О, Богиня, нет! — Он был неподвижен, и что-то было не так с его горлом, как будто она сильно ослабела. Он не дышал. Она видела, что он совсем не дышал.

— Оставь его, — прорычал мужчина. Он схватил ее, но Анастасия скрылась за дерево, не давая ему дотронуться до себя.

— Хочешь поиграть в прятки, не так ли? — рассмеялся человек. — Хорошо, нет ничего плохого в небольшой прелюдии. Биддл доберётся до тебя… — И он стал преследовать ее, обходя дерево вокруг.

Анастасия заглянула в глаза мужчины, и поняла что недолетка, обучающаяся ремеслу Верховной Жрицы, была совершенно права. Биддл был не в себе.

Она знала, что у нее было всего лишь несколько секунд, поэтому вместо того, чтобы убежать от существа, называющего себя Биддл, она согнулась, положив одну руку на толстую кору дерева. Другую она с нежностью поместила на горло Брайана. Анастасия закрыла глаза и подумала о земле под деревом — насыщенной, вечной, наполненной жизненной силой, в которую она верила всей своей душой. Она представила, как зеленый фонтан бьет из земли, из корней дерева, в само дерево, а оттуда перетекает в нее, через нее, и в Брайана.

— Иди ко мне сильная, чудесная земля; с намерением исцелить я призываю магию!

В тот же самый момент, тепло стало исходить из ствола дерева, проникая в ее руки и через ее тело в шею Брайана.

— Время для прелюдий закончено. Давай приступим к другому делу. Пойдем. У меня еще никогда не было вампирши, — и, сказав это, Джессе Биддл нагнулся и взял ее за лодыжку стальной хваткой, похожей на клещи кузнеца. Как будто она не была тяжелее детской куклы, он оттаскивал ее от Брайана к темному входу тюрьмы. Анастасия посмотрела, чтобы понять шевелился ли Брайан — хотя бы небольшое поднятие его грудной клетки. Она ничего не увидела, кроме его помятой безжизненной формы, перед тем как Биддл затащил ее в здание и захлопнул за собой дверь.

— Оннна не мертва!

Анастасия уставилась в темноту клетки. Существо, находившееся там, не было птицей. Оно не было и человеком. Оно даже не казалось реальным. За исключением ярко красных глаз, оно казалось бесплотным, похожим на призрака — что-то сделанное из кошмаров и теней.

— Пока нет, — сказал Биддл. — Я хочу немного повеселиться с ней, перед тем как я осушу ее.

— Воспользоваться ей не было частью плана, — прошипело существо.

— Нет никакого плана! Я просто буду кормить тебя ее кровью, чтобы ты дал мне еще больше того, что я хочу. Что случится с ней до этого, не имеет значения.

Анастасия перевела взгляд со существа в клетке на шерифа.

— Что это такое?

— Точно не знаю, — сказал Биддл, поднимаясь рукой вверх по ее ноге. — Просто не обращай на него внимания — к тому же он не настоящий.

Лежа на грязном полу, куда он ее бросил, Анастасия начала брыкаться, пытаясь ускользнуть от него, но худоба его тела была обманчивой. Сила его костлявых рук была невероятной, и всего лишь слегка нажав на ее ногу, он придавил ее к полу.

— Нет! отстань от меня! Не прикасайся ко мне! — Она боролось против него.

— Ох, перестань. Все знают о женщинах-вампирах. У вас много мужчин. Поэтому, не строй из себя девственницу.

Леденящий страх наполнил Анастасию, сковав ее тело. Она уставилась на человека, который навис над ней словно оживший скелет.

Он улыбнулся. — Вот так. Не шевелись и тебе будет хорошо.

Все еще держа одну руку на ее щиколотке, Биддл начал расстегивать пояс на штанах другой.

И тогда Анастасия поняла — этот человек собирался изнасиловать и убить ее.

— О, Никс! Пожалуйста, помоги мне! Я не хочу так умирать, — молилась она отчаянно.

Затем, сквозь шок и холод в своем теле, она почувствовала тепло ахоита, который она положила в свой карман перед тем, как заклинание была разрушено, и рядом с кристаллом она ощутила тяжесть вельветового мешочка с солью.

В то время как Биддл возился со своими штанами, Анастасия полезла в карман своей юбки. Она зачерпнула пригоршню соли из вельветовой сумочки и бросила ее в лицо человека.

Биддл вскрикнул и отпрянул от нее, тяжело моргая и растирая свои глаза до слез.

— Ты сучка! — кричал он.

Он дал ей то время, которое ей так было нужно. Анастасия протиснулась назад, поднимая мешочек с солью и держа ахоит в кулаке, кристалл был наполнен призрачной магией самой земли. С древних времен жрицы использовали ее, чтобы привнести мир через ясность духа, а сейчас Анастасия, жрица, преданная миру и земли, обратилась к своим глубинам — к духу и элементу, с которым она соприкасалась. Одним движением она раскинула соль вокруг себя, приговаривая:

— Связующая соль, я прошу тебя, соедини меня с землей.

Затем, держа ахоит, словно он был клинком, она вонзила его в грязь, выкрикнув:

— Земля подо мной, наполненная могуществом, даруй мне защиту в эту темную ночь!

Она почувствовала прилив силы, исходившей снизу, как будто прорвалась дамба. Словно гроза в прерии, зеленый свет засверкал вокруг нее. Положив ладони на элемент, который только что наградил ее своей стихией, Анастасия почувствовала, как слезы радости и благодарности стекали по ее лицу. В то же время Биддл пытался пройти сквозь круг из соли. Он издал крик боли, в то время как существо в клетке съежилось, «Нет! Зеленый свет! Он сссожет меня!»

— Заткнись, ты! — Биддл пнул клетку существа и невесомое существо притихло. затем он начал ходить вокруг сияющего щита. — Что это? Что ты сделала, ты чертова ведьма

— Я призвала свой элемент защитить меня. Теперь ты не сможешь причинить мне боль! — Она приподняла подбородок и встретила его взгляд. — Я не ведьма. Я жрица вампиров, обладающая стихией земли, и теперь ты не сможешь причинить мне боль! — повторила она.

— Это не продлиться! Это не продлиться долго! — проговорил Биддл, нервно теребя свою рубашку. — Когда погаснет этот свет, вместе с ним умрешь ты.

Анастасия покачала головой. — Ты не понимаешь. Земля защищает меня. Свет не погаснет, не ослабнет и не пропадет. И я буду сидеть здесь и ждать, когда моя Верховная Жрица найдет меня. Я обещаю, она сделает это. Дом Ночи знает, что я здесь. Они найдут меня и Брайана. — Ее голос слегка дрогнул, но она взяла еще силы из земли и продолжила. — А затем ты ответишь за то, что ты сделал сегодня. — Ее взгляд переместился с него на плачущее существо в клетке. — И ты также ответишь за то, что ты сделал с этим бедным созданием.

— Никому нет дела до вампиров или призрачных существ, — сказал он.

— Это не правда, — сказала Анастасия, и проговорив это, она почувствовала, что говорит правильно. — В Сент Льюси есть хорошие люди. Они торгуют с нами. Они даже становятся нашими супругами. Им не понравится то, что ты сделала, во что ты превратился, или то что ты заточил меня здесь.

Он остановился, и она увидела проблеск чего-то, что могло было быть и отзвуком здравого ума, в его глазах. — Ты знаешь, я права,» сказала она. — Просто уйди отсюда. Иди, пока никто больше не пострадал.

Анастасия увидела понимание или даже сожаление в его глазах, а затем раздался ужасный пронзающий звук меча, проходящего сквозь плоть. Глаза Биддла расширились в то время, как он уставился на клинок, который легко прошел сквозь его спину и грудь. С удивительным изяществом шериф упал на колени, а затем и на бок в разрастающуюся лужу крови, в то время как Брайан вытащил из него свой меч.

Недолетка стоял над Брайаном, тяжело дыша, его глотка уже не была опавшей, но на ней все еще был виден ужасный синяк. Он прикусил губы и был виден его звериный оскал, и Анастасия поняла, что именно сейчас он походил на настоящего дракона. Милый недолетка исчез, так же как и добродушный привлекательный Воин. Она видела. как он вдохнул тяжелый запах крови, который витал в воздухе, и поняла, что он наклониться над Биддлом и перережет его горло и будет наблюдать, как тот умрет.

Дурное предчувствие, преследующее Анастасия всю ночь, захлестнуло весь ее разум, и она знала, что ее интуиция предупреждала ее не только о планах Биддла. В этом было гораздо больше. Капнув глубже, жрица почерпнула еще больше магии земли и прошептала, — Земля, режущая словно меч — раскрой настоящего Брйана Дракона Ланкфорда.

Вместе с новой зеленой вспышкой света перед Анастасией появился образ. Это был Брайан, вампир, прошедший Превращение. Он был на поле битвы, и снова он был похож на дракона. Она вскрикнула, увидев, кого он убивал: братьев вампиров.

— То что ты видишь, станет правдой, если его сила не будет смягчена прощением. Слова появились у нее в голове, но это были не ее слова, и хотя она никогда не слышала этот голос раньше, Анастасия знала, что Богиня, Никс говорит с ней.

Анастасия знала, что ей надо делать.

Брайан выпустил всю кровь из Биддла, и наполненный силой, победой и жестокостью, направился к странному существу в клетке, подняв меч.

— Брайан, остановись! — закричала Анастасия, встав с земли и выйдя из защитного круга, чтобы встать между ним и существом в клетке.

— Отойди, Анастасия. Я не знаю, что это, но оно заодно с Биддлом. Оно должно умереть.

Продолжив стоять, она произнесла, — Брайан, оно в клетке. Биддл держал его в заложниках.

— Мне все равно! — Брайан уже практически орал на нее, от него пахло кровью и смертью. — Его надо убить.

Анастасия подавила в себе вспышку страха, которую она почувствовала, увидев, каким мерзким и жестоким он стал. — Это он. это все еще Брайан, — напомнила она себе. Медленно она положила свою руку на его окровавленную руку. держащую меч. — Тебе нет дела до этого существа, но есть ли тебе дело до меня? — спросила она мягко.

Он замешкался. Через его руку она почувствовала, что напряжение в нем немного уменьшилось. — Да, — сказал он. — Мне есть до тебя дело.

— Тогда послушай меня. хватит убийств на сегодня. я прошу тебя — позволить милосердию победить. Будь сильнее своего меча. Стань Воином, который, я знаю, есть внутри тебя.

Их глаза встретились, он посмотрел на нее, а затем вздохнув, он опустил меч, и Анастасия увидела своего будущего, своего Брайана в нем.

— Да, — сказал он, нежно касаясь ее щеки. — Я выбираю Воина, который, как ты веришь, есть во мне.

Анастасия шагнула навстречу к его распахнутым объятиям, когда на его лице отразилась гримаса боли, и с ужасным криком Брайан упал на землю к ее ногам.

Неистово она опустилась на колени рядом с ним. — Брайан! Что —?

Она внезапно замолчала, увидев его лицо, которое было все в слезах и обращенное к ней.

— Ох! — Она глубоко вдохнула. — Они такие красивые. — Трясущимися руками она провела по новым татуировкам полностью Превращенного вампира, лежащего перед ней.

— Какие они? Как они выглядят? — спросил он.

— Драконы, — сказала она. — Они в точности выглядят, как драконы.

— Драконы! — сказал он, смеясь. А затем сразу же он всхлипнул и взял ее руки в свои. Он прочистил горло и встал на колени перед ней, — Анастасия, я хочу быть твоим Воином. Моя госпожа, примешь ли ты мольбу моего сердца, тела и души, и позволишь ли стать твоим защитником?

— Только если ты добавишь еще одно обещание к этому. Брайан Дракон Ланкфорд, если ты намерен служить мне, ты должен дать мне клятву, что с этого момента ты будешь усмирять свою силу милосердием.

Не задумываясь, он ответил:

— Я даю тебе мою клятву. — Брайан приложил один кулак к сердцу и склонил голову перед жрицей.

Он помог ей встать на ноги, и Анастасия перевела свой взгляд на существо, сотканное из духа и темноты, которые сидело за серебряной решеткой клетки Биддла.

— Пожалуйста, покажи ему свое милосердие, — сказала она просто.

— Так пусть мой первый поступок в качестве твоего Воина будет милосердным. — Он направился к клетке. — Создание, я не знаю, что ты, но я предупреждаю тебя, что если ты таишь в себе зло по отношению к нам, я буду защищать свое.

— Сссвобода… — произнесло существо странным шипящим голосом.

Держа меч наготове и встав между призрачным существом и свое жрицей, Брайан потянулся к двери и открыл клетку. раздал хлопающий звук, а затем существо полностью исчезло, прошипев, — Всссе закончено…

— Спасибо, Брайан, — сказала Анастасия.

Ее Воин обнял ее, приговаривая? — Иди ко мне, моя госпожа, моя родная. — Счастливая и простодушная Анастасия сделала шаг к нем навстречу, верю, что они будут жить долго и счастливо.

В это же время в глубинах земли крылатый заключенный шевельнулся, и используя кроваво-красные глаза существа, которое Дракон Ланкфорд только что отпустил, Калона начал гоняться за другой загадкой, которая сведет судьбы и осуществит его желания о будущем.

Эпилог

Оклахома, наши дни

— Нет! — Суровые слезы текли по его лицу, и голос Дракона Ленкфорда был твердым, как камень, когда он, уставившись на погребальный костер Джека, прокричал, — Я никогда не забуду и не прощу. Я позволил этому существу сбежать — это был дух Пересмешника, существа, которому дали тело и которое убило тебя. если бы я уничтожил его много лет назад, моя родная, моя любовь, мы бы смогли избежать этой участи, этого будущего. — Он покачал головой и повторил, — Нет, я никогда не забуду.

Затем резким, хорошо отточенным движением, Дракон сжал медальон Анастасии в руке и прижал его к сердцу, склонив голову и произнеся, — У меня больше нет жрицы. Я больше не связан клятвой. Без тебя, Анастасия, я всего лишь дракон, а дракон не усмиряет силу милосердием. — Он разжал кулак, поднес к лицу медальон, поцеловал его и кинул в погребальный костер.

Зеленое пламя вспыхнуло внутри костра и реальность разделилась и раскрылась, словно занавес, для того, чтобы открыть призрачный образ Анастасии. Она плакала, и ее голос, отражающийся эхом, донесся до него.

— Разбил ты сердце мне своим клинком,

Брайан Дракон Ленкфорд.

Он упал на колени в отчаянии, тянясь к пламени, как будто пытаясь прижать ее дух к себе, и закричал:

— Сломила меня смерть твоя,

Теперь Дракон моя судьба.

Видение исчезало, но ее голос все еще был слышен сквозь потрескивания огня:

— Ведь если вдруг изменишь ты себя,

Как я смогу вновь отыскать тебя?

Голодными глазами он все еще смотрел на Анастасию, в то время как она отвернулась и шагнула в объятия Никс. Богиня прижала ладонь к ее лбу и каскад света наполнил душу жрицы.

— Никс! — закричал дракон. — Позволь ей остаться со мной.

Богиня посмотрела на него бесконечно печальным взглядом.

— Будь храбрым Воин мой,

Ведь только так ты обретешь покой.

Завеса в Потусторонний мир покачалась и закрылась, отнимая у Дракона образ его любимой и Богини.

— Храбрым! — прокричал он. — И это твой ответ мне перед тем, как ты забрала мою супругу? Как ты можешь быть такой жестокой? Я отрекаюсь от тебя, Никс! Ожнажды я сам нашел Анастасию. Я сделаю это снова, но только после того, как я отомщу за ее преждевременную смерть.

Клянусь я на своем мече,

Я клятву эту сохраню, подобно пламени, свече.

Дракон отошел во тьму, и белые отблески огромного быка можно было увидеть в свете луны — отражение удовлетворенного животного, отправившегося в погоню за очередным удовольствие.

В Потустороннем мире Никс посмотрела на падшего Воина Анастасии и заплакала.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg