«Камбоджийский демон (СИ)»

Камбоджийский демон (СИ) (fb2) - Камбоджийский демон (СИ) 1608K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лора Вайс

«…рассмотри добро в том, что весь мир называет злом.»

Чак Паланик.

Глава 1

Сегодня подруга позвала в клуб, она считает, что мне просто необходимо иногда выходить в люди и отдыхать. Но я совершенно не хочу туда идти, ведь там будет мой настоящий, или уже бывший – не знаю, но вся неприятность в том, что  Олег все же будет в этом клубе.

Даже не представляю насколько могла быть такой слепой, когда доверилась ему и позволила вторгнуться в свою жизнь. А как прекрасно все начиналось! Ухаживания, бесконечные цветы, сладкие речи и клятвы чуть ли не в вечной верности. Все это длится уже два года, и я как глупая девчонка верила всякий раз, когда мне откровенно врали, прощала, когда обижали, и надеялась на то, что человек, которого, казалось бы, ты любишь – изменится ради тебя. Однако это не так. Люди не меняются, они лишь хорошо скрывают свое истинное лицо.

Кто я для него? Игрушка? Собственность? Или вообще ничто? Но я же человек, я женщина, у которой есть имя! Кстати, зовут меня Валерия, а друзья называют просто Валери. Так вот, кто я? А я молодая, образованная и весьма успешная девушка, которая в свои двадцать три года уже работает в крупной шведской компании в Москве. Окончив престижный ВУЗ иностранных языков, владею шестью языками. И меня угораздило влюбиться в парня, у которого в груди нет сердца, его просто нет и видимо никогда не было.

Два года лжи, боли и тоски – это все, что он смог дать мне. Я даже обращалась к психологам, чтобы они помогли разорвать эту никчемную связь, которая превратила меня в собственную тень, только и они не смогли помочь. Буквально каждый день, вставая на одни и те же грабли, продолжала надеяться. У нормального человека уже давно бы выросли оленьи рога, но только не у меня. Ох, уж эти мысли, мысли…

Хотя, может быть и стоит туда пойти, проветриться, а заодно потренировать свою силу воли, дабы снова не оказаться в руках Олега Гордеева, тем более Ника будет со мной рядом, а она уж точно не даст сбиться с правильного пути.

В девять вечера к дому подъехала подруга на своем новеньком Фиате, а я стояла перед дверью и все не могла взять ключи с полки. Что-то меня останавливало, что-то тихо говорило не ходить туда, но разве мы прислушиваемся к голосу разума, когда наше сердце затуманено бессмысленными желаниями, конечно же, нет!   Так и этим вечером, я вышла из подъезда и направилась к машине, из которой уже доносилась клубная музыка, наверно для того, чтобы  заблаговременно настроиться на предстоящий хаос. Ника как всегда светилась от счастья:

- Ну, наконец-то! Валери собственной персоной, а я уже думала заночевать здесь.

- Что ты? Как я могу пропустить такое событие? – в моем голосе четко прозвучала ирония.

- Зря ты так. – Ника быстренько взяла сотовый с приборной панели и так же быстро отправила кому-то сообщение. – А у меня для тебя сюрприз. Но ты не спрашивай какой, все равно не скажу.

- Хорошо, не буду. Судя по твоему загадочному выражению лица и тайным посланиям, меня явно что-то ждет.

И машина тронулась. Пока ехали по вечерней Москве, мне все время казалось, будто я еду не танцевать, не веселиться, а уезжаю далеко отсюда, туда, где никто не найдет и больше не помешает.

Как вы думаете, чем руководствуется раненое сердце девушки? Какими чувствами? Я, например, хочу одновременно, и убежать, и остаться, хочу снова быть в объятиях того, кого, казалось бы, уже не люблю или даже ненавижу. Мои эмоции переплелись и запутались, а сил их распутать – нет, пока нет. Сколько себя помню всегда жила сегодняшним днем, была реалистом до мозга костей, не верила в зависимость от другого человека, думала, что всегда смогу отказаться от чувств, от боли, но как же я ошибалась. Сердцу не запретишь страдать, ему лишь остается дать время на это.

Я даже не заметила, как мы приехали и только, когда Ника одернула - очнулась:

- Не вешай нос, подруга, все будет отлично.

- Да откуда тебе знать? Олег сегодня будет здесь.

- Знаешь, наше с тобой отличие в том, что я более легкомысленная. Никогда не фокусируюсь на одном мужчине, так проще.

- Проще? А что проще? Легче оставить его, когда думаешь, что он тот единственный? Или легче простить измену, или его ложь? – я смотрела на нее с возмущением.

- Ну ладно тебе. -  Ника сразу же отвела взгляд. – Просто мне хотелось, чтобы ты именно сегодня побыла немного легкомысленной и расслабленной, только один раз, – и она снова посмотрела на меня, но уже так невинно и виновато, что улыбка сама собой появилась на лице.

- Уговорила, сегодня буду легкомысленной как никогда!

- Вот и отлично.

Рассмеявшись, мы вышли из машины и направились к месту под названием «Raptor», этот клуб принадлежал другу Олега, поэтому он часто приглашал меня сюда. А внутри уже было жарко, люди танцевали, сидели за столиками,  у барных стоек и пытались докричаться до рядом сидящих. Стоило только зайти, как нас встретили двое молодых людей, один сегодня был кавалером Ники, а второй, весьма симпатичный брюнет, должен был скрасить вечерок мне. Теперь я поняла, что за сюрприз приготовила подруга. Быстренько отведя ее в сторону, попыталась достучаться до ветра в ее голове:

- Ты понимаешь, что здесь Гордеев? Зачем устроила мне свидание вслепую при моем бывшем?

- Пусть он видит, что ты не рыдаешь, свернувшись в клубок на кровати. Сколько уже все это длится?! Год, полтора?! Ты себе места не находишь, похудела, плохо спишь, а ради кого?! Ради того, кто не удосужился даже позвонить или смс написать. Так нельзя, покажи ему, что ты не сломалась, а продолжаешь нормально жить.

- Не знаю, правильно ли это. Олег взрывной, вдруг эмоции  захлестнут, и  он что-нибудь устроит?

- Я тебя умоляю, вокруг столько народа. Ну, что он сделает? Разобьет бутылку пива об пол?

- Может ты и права.

Вскоре мы вернулись к нашим ухажерам и прошли за столик. Мой принц на сегодня представился Алексом, как же глупо это звучало! Современные клички, якобы подчеркивающие крутость парней. Пока сидели в ожидании «веселого» питья, я то и дело посматривала в зал, глаза сами искали Олега в толпе, но его не было. И тогда в душе возникало двоякое чувство, с одной стороны радость, что его нет, а с другой – печаль. Однако печалиться долго не пришлось, Гордеев все-таки пришел и сразу же заметил нас. Он был в компании друзей, хотя эти друзья выглядели как-то недружелюбно, но какое мне дело.

А сейчас немного истории о том, как повстречала господина Гордеева.

Мы познакомились в Камбодже, куда лично я отправилась на практику от института. Первая встреча произошла на местном рынке, где он покупал кузнечиков к пиву, а я нечаянно толкнула его плечом, и один из этих злосчастных кузнечиков попал мне в декольте, такого пронзительного визга даже я от себя не ожидала. Он так испугался, что бросил все и начал усиленно помогать мне, вытряхивать его из одежды. А после пригласил прогуляться и в качестве извинения купил мороженого, так и начался наш роман, после практики сломя голову бежала в номер, переодевалась, прихорашивалась, а потом спешила к нему. Мы побывали везде, разве что в местные джунгли не заглядывали. Самым любимым местом был, конечно же, Ангкор, эти храмы потрясали воображение и наполняли душу чем-то особенным, казалось, будто бы на свете нет места прекраснее этого.

И молодой, красивый, дерзкий, но в то же время нежный парень просто очаровал меня, я смотрела на него, как здешние монахи смотрели на изваяние Будды - с надеждой, покорностью и уважением в глазах. Наверно подобное состояние называется «потерять голову». Так и случилось, я полностью растворилась в нем, а он во мне, мы провели много незабываемых ночей, ночей страсти и любви. Когда закончилась практика, и я вернулась, наши отношения только набирали оборот, но в какой-то момент, когда уже доверилась человеку, все резко изменилось, Олег перестал любить, он начал владеть мной. Этот милый парень оказался жутким собственником и эгоистом, медленно, но верно он душил меня своим вездесущим присутствием, хотел знать, где я, с кем, почему не отвечаю на его звонки, почему не сразу открываю дверь, а только через три минуты. Типичная картина психического заболевания - мужчина–тиран. Но я продолжала любить его и позволяла сковывать себя, пока не дошло до того, что Олег мог спокойно развлекаться с другой, а параллельно звонить и контролировать мои шаги.

Однако, я увлеклась. Гордеев стоял у бара и не спускал с меня глаз, а я пыталась делать вид, что не замечаю его. Хотя через полчаса он все же не выдержал. Подошел к нашему столику, схватил меня за руку и вытянул прочь. Мальчик Алекс попытался было вступиться, но встретив грозный взгляд, остался на месте.

   Олег вывел меня на улицу и практически впечатал в стену:

- Что ты делаешь? – cпросил он как всегда повелевающим тоном.

- Для начала, привет. И потом, какая тебе забота, что я делаю? Мы расстались, я свободный человек.

- Я с тобой не расставался, а если не расставался, значит, ты все еще со мной.  И если ты посмеешь вернуться за стол, твоему сопровождающему придется несладко.

- Неужели ты разучился разговаривать, не используя угроз и принуждения? Оставь меня, это уже не отношения, это одно сплошное издевательство.

Но он ничего не ответил, только прижался ко мне и поцеловал, я же не почувствовала ничего и попыталась оттолкнуть его, за что Олег решил сломать непокорную в очередной раз. Не произнеся ни слова, он просто размахнулся и влепил увесистую пощечину, от которой в глазах заискрился разноцветный фейерверк:

- Ты что творишь?! – я не ожидала такого, это был первый удар за все два года.

Хотя мужчина-тиран не ответил словом, он ответил второй пощечиной. Мое лицо буквально загорелось.

- А сейчас ты отправишься домой и будешь ждать моего звонка, – бросив эти слова в пустоту, Олег убрал руки и вернулся к своей компании.

Я же стояла униженная и выглядела очень жалко, в голове вертелась только одна мысль – это начало конца! Если он посмел поднять на меня руку, тогда как два месяца не появлялся, то здесь явно уже необходим психиатр. Олег не оставит меня в покое.

Решив более в этом месте не появляться, поймала такси и поехала домой. Пока сидела в машине, разглядывала светофоры на остановках, а ведь жизнь как светофор. Сначала ты получаешь зеленый свет и думаешь, что тебе все по плечу, но потом мигает желтый, он предупреждает, что не стоит быть такой самонадеянной, а когда загорается красный - то все, только тогда ты понимаешь, что зашла слишком далеко, а как исправить совершенные ошибки не знаешь и просто стоишь в ожидании…

Дома я хотела заставить себя плакать, но не получилось, слез будто бы не было, возможно именно так выглядит депрессия, когда ты стараешься выплеснуть эмоции, а сил на это нет. Единственное, на что все-таки хватило духа, так это взять из холодильника два брикета мороженого и приложить их к лицу, чтобы хоть немного ослабить жжение. Я была похожа на снегурочку, щеки которой натерли свёклой. Но самое страшное, на чем поймала себя, так это на том, что я не ненавижу этого человека, хотя уже и не люблю.

Когда легла в постель и уже закрыла глаза, в дверь позвонили. Честно говоря, сердце чуть не выпрыгнуло от страха, что это Олег, да и кому еще взбредет в голову являться в час ночи? Но, к счастью, то была Ника, она влетела в квартиру и начала просить прощения за то, что повела меня в «Раптор» и устроила это глупое свидание:

- Что этот негодяй сделал с тобой?  - она причитала, а слезы скатывались со щек. – Твое лицо… - но я ее перебила.

- Он ничего не сделал, только прихлопнул пару мух у меня на щеках. И не надо плакать, уж кто и должен бы рыдать сейчас, так это я, но даже я не хочу этого делать.

- Я так виновата перед тобой и какой черт меня дернул потащить тебя туда?

- Какой-то, видимо, дернул, – и губы изобразили печальную ухмылку. -  Но ты не вини себя, никто не виноват в том, что этот человек прогнил до основания.

- И что же теперь делать? Чего он хочет от тебя?

- А чего обычно хочет хозяин от своего раба? Он жаждет беспрекословного повиновения, хочет лишить воли, подмять под себя. Это уже не любовь, да и была ли она вообще?

- Может, тебе временно уехать к родителям? Глядишь, он успокоится и потеряет интерес?

- Нет, не потеряет. Стоит мне только попасться ему на глаза, как весь огонь возвращается. Сбежать не получится, ты же знаешь, с какими людьми он общается и с кем ведет бизнес. Там и бандиты, и мошенники, и Бог знает кто еще.

Ника сидела на диване и была подавлена, наверно, не меньше чем я. Мы еще долго молчали, пытались хоть что-то придумать, так и заснули.

Ночь пролетела незаметно, а открыв глаза, посмотрела на будильник. Шесть утра. И в голове возникла мысль, сегодня воскресенье десятое июня две тысячи двенадцатого года, я лежу в постели и пытаюсь жить, не живу, а именно пытаюсь. На работе все замечательно, в деньгах нужды нет, могу позволить себе многое, так почему бы не выпросить отпуск и не отправиться, куда глаза глядят? Все-таки уже больше года никуда не ездила.

И пока моя подруга сладко спала, я просматривала всевозможные путевки в далекие и жаркие страны, но глаза все время останавливались на Камбодже, хотя  за время обучения побывала в разных странах, в Тайланде, Лаосе, Малайзии, но больше всего воспоминаний осталось именно от Камбоджи. Будто бы образовалась невидимая духовная связь с этой страной, меня все время тянуло туда…

Весь день прошел в походах по магазинам, что как ни хороший и затратный шопинг может восстановить силы и воссоздать гармонию в душе! Накупив множество вещей, мы с Никой посидели в кафе, где я сказала ей, что собираюсь отправиться отдохнуть и как можно дальше от Москвы,  и тем более Гордеева, но куда именно хочу полететь решила оставить в секрете, дабы избежать утечки информации. Пусть подруга и внушала доверие, но стоило все-таки перестраховаться и исчезнуть в тайне ото всех. Даже родителям намеревалась рассказать только по прибытии на место.

Гордеев так и не появлялся, отчего удалось успокоиться и влиться в прежний ритм жизни, на работе все отнеслись с пониманием, так что оставалось только собраться и выкупить путевку. На этот раз мой выбор пал на отель «The Plantation Urban». Располагался он весьма удобно - в центре Пномпеня, откуда можно было попасть куда угодно, тем более языкового барьера не было, в группу изученных мною языков входили вьетнамский, лаосский, кхмерский, индонезийский, английский и французский. Все было спланировано и подготовлено, я ждала с нетерпением  пятнадцатого июня, ведь это мой «счастливый билет» в спокойную жизнь, где не будет никого, только я и бесчисленные тропы Ангкора. Там всегда можно встретить безмятежных и доброжелательных монахов, поговорить с ними о бытии и получить мудрый совет.

Но мое спокойствие нарушили, за три дня до предполагаемого отлета, позвонил Олег и потребовал встречи, мне же хотелось, чтобы все выглядело естественно, и он ни о чем не заподозрил, поэтому согласилась. Мы должны были встретиться в кафе в восемь вечера, однако в шесть раздался звонок в дверь. Это был он, и этот визит заставил напрячься. Я открыла дверь, впустила его внутрь:

- Привет моя радость. – Гордеев смотрел свысока.

- Здравствуй. Честно говоря, не ожидала, мы же договаривались встретиться в кафе.

- Я решил сделать сюрприз, тем более давно тебя не видел и успел соскучиться.

- Олег, давай поговорим.

- Нет. Не хочу этого бессмысленного словоблудия, я приехал, чтобы провести эту ночь с тобой, только так.

У меня тут же защемило сердце, я не знала как себя лучше повести, то ли согласиться на это безумие и он уйдет с утра, то ли выставить его, но тогда, очевидно, не обойдется без очередного насилия. И я совершила ошибку, а может быть нет.

- Уходи. Я не твоя собственность и ты не имеешь права вот так вламываться и требовать переспать с тобой. Это безумие Гордеев, понимаешь?! Безумие!

- Мне плевать, радость моя, на твое мнение. Я решил вернуться к тебе. Обещаю, что отныне буду сдержаннее вести себя, но и ты не вынуждай на те поступки, о которых потом будешь жалеть, – затем он неспешно осмотрелся. – А сейчас я схожу в душ и когда выйду, ты должна уже лежать в постели.

Он прошел в ванную, а я готова была умереть на месте. Надо бежать, срочно! Быстро схватив свою сумку, в которой лежали паспорт, путевка и деньги, хотела было открыть дверь, как ощутила захват, Олег стоял позади и, схватив за шею, развернул к себе:

- Куда-то собралась, Королева? – он казался невозмутимым, но на самом деле был в ярости.

- Я лишь…

- Решила сбежать, верно?

Но в голове тогда пронеслась мысль, что нужно сделать все, лишь бы он не обнаружил содержимое моей сумки. Тогда я вырвалась, резким движением отбросила сумку в сторону и посмотрела ему прямо в глаза:

- Да, решила уйти, только бы не видеть твою самонадеянную морду, – зря я это сказала, но другого выхода не было, лучше испытать его злость, чем подозрительность.

Олег схватил меня за волосы и чуть ли не волоком протащил в спальню, затем бросил на кровать, в ту же минуту вся одежда была порвана и разбросана по всей комнате, а этот зверь просто напросто изнасиловал, после чего прижал к себе и начал успокаивать:

- У нас все получится, мы будем вместе и будем счастливы.

- Ты так думаешь? – оставалось лишь подыгрывать ему.

- Я не думаю, я знаю. Ты просто должна усвоить одну истину, со мной нельзя пререкаться, если усвоишь, то жизнь будет прекрасна, как тогда, в Biam Pang, где мы с тобой и встретились.

- Хорошо, я постараюсь измениться и стать лучше, - а что я еще могла ему ответить? Пришлось изображать послушного раба.

Я боялась плакать, боялась даже громко дышать, поэтому собрала все свои силы, чтобы выстоять и уверить его в собственной правоте. К полуночи этот монстр заснул, я же начала медленно, буквально по миллиметру перебираться на край кровати, чтобы встать. Когда выбралась, на цыпочках прошла на кухню,  оделась в первое попавшееся, а то были черные леггинсы и белая длинная туника, затем подняла сумку, вытащила чемодан из шкафа и босиком вышла из квартиры.  И тогда уже настало время бежать.  Бежать, не оглядываясь!

Поймав такси, попросила водителя немедленно отвезти в аэропорт.

Рассекая ночную мглу, машина мчалась в Домодедово, но мыслями я уже давно была в небе и далеко от этого кошмара.

Ближайший вылет значился на пять утра, а пока оставалось еще пару часов, чтобы немного прийти в себя и перекусить. Только когда проходила мимо зеркальных витрин, заметила, что я босиком, а волосы на голове растрепаны. Ужас! Тогда достала из чемодана свои любимые балетки, надела их, после причесалась и уже пошла в кафетерий.

Все то время, что сидела за столиком, пыталась сосчитать синяки у себя на руках. От одного их вида подкатывали слезы. Однако расплакаться мне не давало осознание того, что скоро буду свободна. Я обязательно навещу тех старых монахов и попрошу очистить мою душу от этого демона, они помогут, я знаю и клянусь, больше никогда  не впущу в свое сердце подобного существа.

И вот, настало время. Я уже прохожу регистрацию и готова взойти на борт, а внутри все содрогается. И пусть перелет длится девятнадцать часов, это будут самые счастливые часы в моей жизни. Сидя в самолете, постоянно дергала стюардессу с вопросами, а скоро ли взлет? Мне не терпелось поскорее взмыть в небо и посмотреть на все сверху, чтобы вздохнуть полной грудью и наконец-то спокойно уснуть. Как только пилоты завели двигатели, а в ушах послышался гул турбин, я расслабилась и откинулась на кресло, как же давно не было так хорошо. Практически весь полет спала, затем пересадка и снова в путь.

Самолет совершил посадку в три часа ночи по местному времени, я спустилась по трапу и сразу же ощутила эту тропическую влажность. Вот она – моя сказка на целых три недели! Единственное, так как пришлось вылететь в экстренном порядке, нужно было доплатить за лишний день пребывания в отеле. Но это все такие мелочи, я здесь, я в этой чудесной стране.

Дорога до «Plantation Urban» заняла около получаса, добродушный таксист помог мне с вещами и скрылся в ночи. На ресепшене  встретила улыбчивая и милая камбоджийка, она с таким удивлением посмотрела на меня, когда я заговорила на ее родном языке:

Говорят на кхмерском

- Доброй ночи. Мое имя Валерия Баталина, я должна была прибыть послезавтра, но так сложились обстоятельства, что пришлось вылететь раньше. Могу я доплатить за один лишний день?

- Доброй ночи, Госпожа. Конечно, мы рады приветствовать вас в нашем отеле.

- Большое спасибо. И еще, я могу взять в аренду автомобиль?

- Конечно, Госпожа.

Меня сопроводили в номер и, поклонившись, закрыли за собой дверь. Вокруг было так уютно и красиво, мебель из ротанга, всюду цветы, источающие волшебный аромат. Я же приняла душ и легла спать после столь долгого и утомительного перелета.

Глава 2

Пномпень – Сием-Рип – Ангкор.

Здравствуй Камбоджа! Как же давно я хотела попасть на твои земли.

Утро началось с того, что оделась и пошла на завтрак, а потом решила прогуляться по городу. И первым местом, куда направилась, был рынок  Psar Thmei, там можно купить все, что угодно. Я так и поступила, купила себе прекрасный серебряный кулон в форме лотоса, затем села в прокатную машину и поехала в храм Оуналом. Там так спокойно и тихо, всюду царит гармония, на стенах изображены сцены из жизни Будды, иногда мимо проходят монахи в красно-желтых одеяниях. Я зажгла ароматную палочку, положила ее в чашу рядом со статуей Будды и просто окунулась в бесконечность.

Когда же вышла оттуда, почувствовала облегчение, видимо святые места помогают любому человеку в независимости от взглядов и вероисповедания.

Но главное путешествие, которое было задумано с самого начала, это поездка в Сием-Рип к Ангкору.

Вернувшись в отель к обеду, переговорила с гидом и решила отправиться в соседний город не самолетом или автобусом, а по реке Тонле Сап. Путь туда занимал около пяти часов, но оно того стоило, так как можно будет полюбоваться местной природой и просто отлично отдохнуть.

Пока оставалось время, зашла в интернет-кафе и по скайпу связалась с Никой. Она буквально визжала от радости и недоумения, не могла поверить в то, что я в Камбодже. Единственное, ей было строго запрещено рассказывать кому бы то ни было, кроме разве что родителей, где я. Ника также рассказала о том, что Гордеев к ней заезжал и практически рычал от злости, пытался выяснить, куда я пропала. Но он неглупый человек, поэтому сразу понял, что подруга в неведении и от нее ничего не добьется.  В любом случае, отследить меня ему будет очень сложно, практически невозможно, потому как путевку брала в агентстве на другом конце города и никто, ни одна живая душа не знала, куда я собираюсь лететь, а может быть ехать, а может даже и плыть.

Попрощавшись с Никой, отправилась в порт. Сколько же тогда радости  испытала от одной только мысли, что этот змей в недоумении и не знает на кого выплеснуть весь свой яд. Мне удалось скрыться, исчезнуть, испариться и я это сделала, у меня получилось провести его! В голове даже начали вырисовываться картины, как  переезжаю в другой город по возвращении, как меняю место работы и как забываю обо всех унижениях.

Пять часов пути пролетели незаметно. Мне посчастливилось встретить на борту старого кхмера. Мы проговорили всю дрогу. Этот сморщенный и беззубый старик с таким упоением рассказывал о своей молодости и тяжелых временах, как он молодым парнем пошел на войну и наблюдал за тем, как полпотовцы вырезали целые деревни.  Но господину Самран Моку очень повезло, и он выжил, а теперь рассказывает свои истории единственному внуку, которого зовут Питу. Мальчик ехал с ним, чтобы повидаться с мамой, которая торгует сувенирами в лавке недалеко от Ангкора. Они очень гордились тем, что их семья не бедствует, что есть работа, поэтому малыш Питу не печалился из-за редких встреч с ней, он радовался, ведь мама Дара никогда не приезжала к нему с пустыми руками.

И вот, на горизонте замаячили темные вершины храма Ангкор-Ват, у меня даже перехватило дыхание от одного только вида и какая разница, что я здесь уже бывала, на такое никогда не устаешь смотреть и восхищаться. Конечно, уже восемь вечера и придется ждать следующего дня, но это неважно, здесь можно снять недорогой номер в гостинице, а завтра полной сил и стремления, отправиться гулять по вечной земле.

Найти пристанище удалось довольно быстро, поужинав в местном ресторане, отправилась в номер и просто провалилась в сон. Но на этот раз снилось многое, хаотичные картинки сменяли друг друга, однако единственное, что удалось запомнить, так это бесконечные джунгли, которые с невероятной скоростью поглощали храмы, а из них выскакивали черные существа с цепями на шее, походившие на индийских демонов – ракшасов. Вот от этого стало страшно, и я проснулась. В окне к тому времени забрезжил рассвет, джунгли стояли на месте, все демоны растаяли в утреннем свете, и беспокоиться было не о чем. Мне очень хотелось встретить сегодня монахов, чтобы поговорить с ними, но они не очень-то разговорчивые, так что нужно проявить себя с самой лучшей стороны и постараться расположить к себе этих удивительных людей.  Монахи всегда степенны, благородны, они образец того, каким на самом деле должен быть каждый человек - не жующий жвачку и распивающий местное пиво, не царапающий перочинным ножом на стенах храма свое имя, а именно таким как эти люди, далеким от всего низменного.

Собравшись и положив немного еды и воды в рюкзак, отправилась гулять по одному из Чудес Света. Люди бродили не спеша, так как было еще очень рано и «типичные» туристы отсыпались в своих номерах. Сейчас можно было встретить тех, кто пришел не просто поглазеть, а прикоснуться к великому, к вечному и проникнуться духом здешних мест. Как я и надеялась, около одной из колонн стояли несколько монахов, они о чем-то тихо беседовали. Подойдя к одному из них, он был старше, а его одежды светлее, чем у остальных, что означало более высокий статус, низко поклонилась:

Говорят на кхмерском

- Бханте. Могу я просить вашего совета?

- Да, дитя. Что терзает твою душу? – Достопочтимый Викрам указал на одну из колонн, что лежала на земле и предложил сесть на нее.

- Как спастись от человека? Он истинный демон и уже несколько лет, как рвет мне душу на части.

- Люди не могут быть демонами, - он говорил медленно и слегка надрывисто, - люди являются в этот мир со светлыми душами, лишь злой дух может проникнуть в сердце человека и управлять им, заставлять совершать ужасные вещи. Тебе необходимо обратиться к его разуму, а если и это не поможет, то простить и отпустить. Злые духи гибнут, если не могут причинить боль, отпусти демона внутри этого человека, и он сгинет.

- Я пытаюсь, но у меня не получается, – на этот раз я не сдержалась и слезы одна за другой покатились по щекам.

- Значит, твой дух пока слаб, надо тренировать его. Сердце человека должно  быть открыто добру и благим делам, только добро делает нас готовыми к борьбе со злом. Начни думать не только о своих печалях, но и о печалях других, помогай людям, лечи их душевные раны, тогда закалишь свой дух и посмотришь на свои проблемы иначе, они уже не будут стоить таких горьких слез, а значит, демон проиграет в этой битве, и ты освободишься от гнета.

- Благодарю вас, Бханте Викрам.

Я снова поклонилась ему на прощание и пошла своей дорогой. Сложно верить в его слова, еще сложнее верить в то, что помогая другим, я смогу избавиться от Олега, но этот монах мудрый человек, он знает простые истины бытия и, возможно, скоро я уверую в его напутствие. Ведь Преподобный Викрам прав, мы слишком зациклены на самих себе, наш эгоизм достиг апогея, вокруг столько людей нуждающихся в нашей помощи, даже просто в добром слове, а мы проходим мимо, думаем только о себе. Те люди, которые посвящают себя служению другим, они гораздо счастливее и светлее, потому что умеют видеть, и их сердце принадлежит добру, оно открыто для всех, для тех, кто не может позаботиться о себе, кто молится в глубине души о том, чтобы к ним пришли и бескорыстно помогли. Сейчас модно говорить о благотворительности, многие делают громкие заявления и пытаются привлечь к себе внимание, но благим делам не нужна огласка, достаточно благодарного взгляда или пожатия руки.

 Подобные мысли еще долго терзали мою душу.

Весь оставшийся день бродила по Ангкору, смотрела на то, как вековые деревья проросли сквозь каменные изваяния, как опутали скульптуры своими мощными корнями и превратились в единый организм. Побывав здесь, ты осознаешь то, какой песчинкой являешься в этом мире, эти гиганты стоят веками, они так много знают, а ты просто касаешься их и слушаешь тишину, затем смотришь на Ангкор-Тхом и представляешь, как раньше здесь ходили люди, жизнь кипела, и, казалось, этому не будет конца. Но все когда-то заканчивается, приходит в запустение, а джунгли не дремлют, неторопливо поглощают безлюдные пространства.

Когда солнце начало опускаться, направилась к сувенирным лавкам и, к своему удивлению, встретила там господина  Мока, он благополучно передал внука матери, а сам собирался навестить давнего друга и его семью, любезно пригласив меня с собой. Ему хотелось послушать истории о жизни в России, ведь в военные годы наша страна помогала Камбодже и об этом помнят. Я решила не отказывать старику, так что мы взяли тук-тук и поехали. Ехать пришлось по ночной дороге, а вокруг расстилались бесконечные джунгли.

Дом друга господина Мока располагался в глуши, лишь два светящихся окна говорили о том, что здесь есть жизнь. Нас встретили очень радушно, никто даже не спросил, кто я и почему приехала,  камбоджийцы невероятно гостеприимные люди. В семье господина Савана жили его жена Кунг и две дочери - Лай и Сай, они все помогали отцу ветерану, так как Саван был инвалидом лишенным обеих ног. Эти добрые и душевные люди с восторгом слушали о России и постоянно говорили, как они уважают эту страну и ее жителей, также они рассказывали о войне, от таких рассказов равнодушным остаться просто невозможно.  Мы просидели до одиннадцати вечера. Госпожа Кунг упрашивала остаться и заночевать у них, но я решила, что это уже будет злоупотребление гостеприимством, поэтому попрощалась и отправилась на улицу. Местный водитель тук-тука продолжал ждать, так что, усевшись поудобнее, мы отправились обратно в отель.

И вот, мы снова едем по дороге, а тусклая фара освещает нам путь, я уже было задремала, как вдруг услышала странные звуки мотороллера, словно двигатель чихал.  Спустя еще пару минут он и вовсе заглох. Конечно же, все это произошло посреди джунглей, где нет ни одной живой души, рикша пытался оправдаться, что такое с ним случилось впервые. Оказывается, закончился бензин, а таксист забыл наполнить канистру. И что теперь делать? Куда идти? Вокруг никого, оставалось только сидеть на обочине и ждать. Вдруг мимо будет проезжать какой-нибудь добрый самаритянин и подберет несчастных. Однако с каждым проведенным часом в этой глуши, оставалось все меньше надежды встретить попутку. К слову, таксиста звали Теп, он все старался разрядить обстановку, но скоро и сам сник.

Шел уже третий час наших посиделок у дороги, оставалось либо встать и идти, либо заночевать здесь, но после очередного комариного укуса я не выдержала и, поднявшись на ноги, обратилась к горе-рикше:

- Теп? Вставай и пойдем, если останемся здесь, меня к утру точно съедят.

- Хорошо, госпожа. – Теп неохотно поднялся, ведь он так не хотел оставлять свой тук-тук на радость грабителям.

Пока он копошился в своем авто, собирая в сумку все самое ценное, я повернулась и посмотрела вдаль, как вдруг увидела нечто невероятное.

На дорогу что-то выскочило, оно стояло на четвереньках и смотрело на меня. Но это было не все! Существо поднялось на задние лапы, выпрямилось подобно человеку, от этого зрелища у меня затряслись колени, а в горле образовался ком, я сначала подумала, что это обезьяна, но разве бывают обезьяны такого роста? Моя рука сама потянулась и похлопала Тепа по плечу, но когда он обернулся, существо уже опустилось  на землю и в одном прыжке скрылось в джунглях. Я, еле дыша, спросила таксиста:

- Ты это видел?

- Что, госпожа?

- В ста метрах от нас? – я указала на то место, где оно стояло. – Что-то похожее на зверя.

- Нет, госпожа, не видел. Но могу предположить, что это была обезьяна, их здесь много, вот и снуют туда-сюда.

- Такой большой обезьяны с осанкой как у человека я еще не встречала.

- Здесь темно, могло показаться.

- Хорошо, если так.

Теп включил фонарик, и мы пошли в сторону Ангкора. Нас окружал мрак, в лесу то и дело кто-то прыгал, бегал или издавал жуткие звуки, отчего сердце уходило в пятки. Пройдя несколько сотен метров, я заметила проселочную дорогу, сворачивающую налево от шоссе. Не знаю почему, но мне показалось это хорошей идеей, ведь дом господина Савана также располагался в глуши, возможно, и там живет какая-нибудь семья, которая согласится помочь. Теп отнесся к этой идее весьма настороженно, но спорить с иностранкой, которая ему платит, не стал и поспешил за мной. Уходя все дальше вглубь, начало казаться, будто эта дорога ведет в никуда, мы прошли более четырех или пяти километров, но ни дома, ни даже лачуги не встретили. Теп уже было решил развернуться и идти обратно, так как он начал нервничать и все время что-то бубнил себе под нос, затем ему совсем стало не по себе:

- Госпожа? Лучше нам вернуться к дороге, здесь явно нечистая сила. Смотрите сколько идем, а вокруг никого. Это происки злых духов, в ночи лучше не бродить по джунглям.

- Да что ты такое говоришь? Какие еще злые духи? Глупости. Раз здесь есть эта дорога, значит, она куда-то ведет.

- Есть древние легенды, в них говорится, что в здешних лесах обитают духи, они охраняют джунгли, а тех несчастных, что вторглись без разрешения, разрывают на части.

- Теп?! Только не говори мне, что ты никогда не бродил по джунглям, живя среди них, – уже прикрикнула на него.

- Бродил, госпожа, но только днем. Тем более, здесь могут быть мины, сохранившиеся со времен гражданской войны.

- Ладно, – про мины я как-то не подумала. – Пройдем еще пару километров и если ничего не найдем, вернемся на дорогу.

Однако уже через полтора километра мы наткнулись на высокие ворота, полностью заросшие зеленью, хотя замок на них сверкал как новый.

- Вот видишь! А ты хотел вернуться. Здесь явно кто-то живет.

- Ворота закрыты, нет ни собак, ни охраны.

Но меня почему-то разобрало дикое любопытство посмотреть, что же прячется за стальными гигантами, поэтому, недолго думая, перелезла через них, заведомо попросив у Тепа фонарик. Мой таксист отказался идти вслед, так что пришлось отправиться одной. Сначала вокруг были лишь деревья, обвитые лианами, но чем дальше пробиралась, тем реже встречались пальмы. А через несколько сот метров показалось большое зеленое поле, трава на нем была подстрижена.  Газон! И ведь кто-то за ним ухаживает.

Освещая себе путь, шла медленно, старалась не шуметь. Вскоре впереди засверкала вода, скорее всего небольшой пруд здешних хозяев, я подошла поближе и застыла на месте. Передо мной что-то сидело на четвереньках и умывалось. К счастью, фонарик светил в землю и это создание не видело меня, оно было полностью поглощено своими делами. Я же, вспомнив того, кого встретила на дороге, решила немедленно убраться отсюда. Поворачиваться спиной к зверю не рискнула, а начала осторожно пятиться назад. Его кожа казалась багровой в лунном свете, от головы и до середины спины росла грива, а еще был львиный хвост, который будто бы жил своей жизнью, извиваясь из стороны в сторону, но руки и ноги у этого существа походили  на человеческие.

Как только зашла за дерево, сразу выключила фонарь, после чего развернулась и быстрым шагом направилась к воротам. Спешила, как могла. Оказавшись напротив ворот, хотела было уже перелезть, вдруг почувствовала, как меня схватили за куртку и отшвырнули на землю. Теп видел все это и сначала боялся даже пошевелиться, я же, прокатившись по земле, вскочила и посмотрела вперед. Напротив стояло это создание, его глаза сияли зеленым светом в ночи. Затем оно обернулось в сторону моего таксиста и зарычало так громко, что заложило уши, а ночные птицы сорвались с деревьев и полетели прочь. Теп, конечно же, с криками побежал прочь. Рикша не видел зверя из-за зелени, но понял, что терять здесь ему больше нечего.

Я хотела сделать шаг назад, но существо сразу же выпрямилось, насторожилось, всем видом указывая на то, что мне лучше не шевелиться. А спустя пару минут оно подошло ближе.

Его лицо немного озарилось лунным светом, хотя легче от этого зрелища не стало, внешность у зверя была непонятная, то ли это человек, то ли животное. Уже казалось, что все, вот он – мой конец, сейчас меня разорвет какой-то мутант, только он не торопился, все стоял, принюхивался, затем подошел быстрым шагом, схватил за предплечье и потащил вглубь своего логова, мне же оставалось только кричать.

Крики будили сонные джунгли, отчего существо злилось и периодически встряхивало меня, чтобы я замолчала. Я же кричала истошно, пока не заболело горло. Так продолжалось до тех пор, пока мы не оказались на пороге какого-то дома, монстр открыл дверь, втолкал меня внутрь и о чудо, я увидела горящие вокруг свечи. Нас встретил пожилой мужчина, я тогда впервые услышала голос зверя, на удивление, он говорил по-французски:

- Убери эту орущую женщину, - сквозь рычание произнесло животное. – У меня дико разболелась голова.

- Да, господин, – сонным голосом ответил мужчина.

И зверь немедленно скрылся с глаз, а этот человек обратился ко мне:

Говорят на французском

- Мадемуазель! Прошу прощения за поведение моего хозяина, но он не выносит шума.

- Хозяина?! Это ваш хозяин?! – я слегка заикалась.

- Да, это хозяин поместья.

После чего мужчина протянул руку к рубильнику и включил свет, я сразу зажмурилась, глаза привыкли к темноте, а когда открыла, то увидела большую гостиную, выдержанную в  старинном французском стиле. Она казалась огромной и это только гостиная.

- Я мажордом, мое имя Клавье Морель, можете звать просто Клавье. А как ваше имя?

- Меня зовут Валерия, можно просто Валери.

- О! Валери, на французский манер, как мило. Вы русская?

- Да, я туристка из России, приехала совсем недавно, - мои глаза блуждали по дому, поэтому отвечала не сразу, тем более все еще пребывала в состоянии глубокого шока.

- Пройдемте. Вы наверно устали. – Клавье пригласил войти и указал на диван. – Присаживайтесь, мадемуазель Валери. Хотите чего-нибудь?

Но я посмотрела на него и хотела узнать только две вещи, где я и кто это был:

- Где я нахожусь?

- Вы в поместье семьи Бонно, а тот, кого вы видели, хозяин поместья - месье Лерон Бонно.

- Но это не человек. Это зверь! Как такое может быть?

- Такое вполне может быть, – мажордом сел напротив и поправил свои очки, – месье Лерон вовсе не зверь, он просто отличается от остальных людей по ряду объективных причин.

- Месье Клавье, мне, точнее нам, еще был таксист, нужно было всего лишь немного бензина, чтобы заправить авто и вернуться в отель, я не желала ничего дурного.

- Конечно. Я все понимаю. Но, думаю, не стоит сейчас в ночи куда-то идти, переночуйте в доме, а завтра мы обсудим, как вам вернуться обратно.

- А ваш хозяин точно не поужинает мной, пока я буду здесь спать?

Тогда Клавье рассмеялся.

- Что вы, что вы! – продолжая смеяться, говорил месье Морель. – Лерон не настолько дикий, чтобы питаться туристами.

Оставалось слегка улыбнуться и поверить на слово мажордому. Клавье сопроводил меня на второй этаж, где было много спален, он позволил самой выбрать себе место для ночлега. Я выбрала комнату с большой кроватью и множеством ковров на полу. Зайдя внутрь, села на край кровати и посмотрела в окно, а месье Морель тихо произнес:

- Не переживайте, Валери. Здесь вы в безопасности и можете спокойно отдыхать. До завтра.

И закрыл за собой дверь.

Глава 3

В заточении

До восхода оставалось всего пару часов, мои же глаза закрывались. После всего случившегося хотелось одного – упасть, забыться, ибо мозг отказывался воспринимать «нереальную» реальность. Казалось, что все это дурной сон, такого не может быть, не бывает никаких сказочных монстров или демонов, или чудовищ.  Бред какой-то. А иначе на чем вообще стоит этот мир? Наверно, я и вправду просто переутомилась…

Сон мгновенно завладел разумом. И кто знает, как долго спала, но когда открыла глаза, меня тут же ослепило солнце, оно стояло высоко и его лучи врывались в комнату, огибая все попадающиеся на пути предметы. В воздухе витали нежные нотки ароматов здешних цветов и деревьев, особенно ярко выделялись сандал и акация, через открытое окно доносились голоса птиц и обезьян, а вокруг стояли вечные джунгли. Я словно попала в Рай на земле, который давно позабыт людьми. Потянувшись и присев на кровати, осмотрелась. Здесь отмечалось явное переплетение стилей, европейские основы смешались с азиатскими элементами. Но потом вспомнила, что произошло вчера ночью, и что я нахожусь в доме  непонятного существа, которого в принципе не может быть.

Быстренько умывшись, решила наведаться вниз, чтобы переговорить с месье Клавье, вчера он показался весьма добродушным и воспитанным человеком. Да и выбираться отсюда нужно как можно скорее.

Дверь в гостиную была приоткрыта, я уже хотела войти, но услышав до боли знакомое рычание – остановилась.  Мажордом о чем-то тихо спорил с хозяином, тот же стоял поодаль, поэтому не видела его, лишь слышала грозный голос:

- Она останется здесь, Клавье.

- Позволь Лерон, эта девушка была напугана и вряд ли запомнила тебя, тем более все происходило в ночи. Она толком и рассмотреть тебя не смогла.

- Туристка достаточно видела, чтобы нести это дальше.

- Лерон? Тебе не кажется, что это уже похищение. Сейчас не те времена, чтобы вот так красть людей.

Но существо вдруг замолчало, а через секунду к дверям подошел месье Морель, он раскрыл их и, улыбаясь во весь рот, пригласил войти. Я осторожно зашла в гостиную и направилась к тому дивану, на котором вчера пыталась унять дрожь:

Говорят на французском

- Как спали, мадемуазель?

- Спасибо, неплохо. Я не хотела бы отнимать у вас время, поэтому думаю мне пора. – Клавье что-то хотел сказать, но я его перебила. – Благодарю за заботу, за то, что позволили переночевать, но мне, правда, надо идти.

После этих слов, встала и поспешила к выходу, я прекрасно слышала их разговор, но не могла поверить до конца в то, что меня собираются силой оставить здесь. Мажордом не пошел вслед, он лишь слегка улыбнулся и позволил уйти, что вселило надежду. Однако, стоило добраться до обширных пальмовых зарослей, как из-за дерева послышался голос хозяина дома:

- Далеко собралась?

Очередной раз захотелось кричать, но я сдержалась, поэтому просто остановилась и понадеялась на благоразумие этого создания:

- Я не знаю, кто вы и не намерена никому о вас рассказывать. Ваш мажордом прав, мне не удалось даже рассмотреть вас в темноте.

- С какой такой стати, я должен верить тебе? Ты вчера визжала так, будто в тебя вцепился с десяток крокодилов, тем более посмела вторгнуться на частные владения.

- Простите меня. Признаюсь, что на этот поступок побудило любопытство, я очень люблю эту страну и еще больше люблю ее историю, тайны, поэтому и хотела посмотреть на то, что скрывается за воротами, надеялась встретить какой-нибудь памятник архитектуры.

Все это время стояла спиной к хозяину поместья.

- Я не верю таким как ты, вы готовы прикинуться бедными и несчастными заблудшими овечками, на самом же деле вынашиваете коварные планы.

- Как мне доказать, что я не желаю вам зла?

- Никак. Ты просто останешься здесь и все. Это наказание за чрезмерное любопытство.

Тогда я не выдержала и развернулась:

- Что?! Раз вы решили похитить меня, то может, покажетесь тогда!

И оно вышло на свет, а я снова завизжала, отчего зверь зажмурился и опустился на землю:

- Да заткнись ты! Сколько можно орать?! Я ненавижу шум! – зарычал Бонно.

На этот раз он не показался таким уж уродливым, как это было ночью. Его лицо всеми чертами походило на человеческое, лишь заостренные клыки и ярко-зеленые глаза напоминали зверя.  Кожа оказалась вовсе не багровой, а цвета песка. Никакой лишней шерсти, только небольшая грива на спине, он был похож скорее на аборигена из какой-нибудь экзотической страны. На руках и ногах красовались острые когти, правда, ухоженные и аккуратно подпиленные. На этот раз на нем была одежда: белая рубашка, застегнутая на одну пуговицу и черные брюки.

- Извините меня, просто очень сложно поверить в существование таких, как вы.

- Мне плевать, я повторять не буду. Вы останетесь здесь, Валерия.

- А если нет? – скрестив руки на груди, посмотрела на него вызывающе.

- Тогда познаете мою звериную натуру. Поверьте, убить вас мне труда не составит, я не испытываю жалости или сочувствия. Так что, разворачивайтесь и топайте обратно в дом, да побыстрее.

Мне оставалось только послушаться и пойти обратно. Сразу почувствовала себя как дома, когда Олег приказывал мне, и сейчас же возникло чувство ненависти к этому монстру.  Будто бы я встретилась лицом к лицу с демоническим воплощением Гордеева.

Хозяин поместья месье Лерон, шел впереди, а я плелась за ним, как побитая собачка, видимо судьба такая, всегда находиться в рабынях у мужчин. Противно от самой себя, зачем только перелезла через эти Богом проклятые ворота.

 Нас встретил Клавье, он проводил меня внутрь, а Бонно ушел прочь. Мажордом, молча, принес поднос, на котором дымился горячий кофе, лежали свежие булочки и местные фрукты. Этот пожилой человек понимал, каково мне сейчас, но сделать ничего не мог. Я же решила не объявлять голодовку и не рыдать, уткнувшись в подушку, все-таки пока жаловаться не приходилось. Какая разница, где завтракать по утрам, в отеле, или здесь! Возможно, лишусь работы, возможно, пропаду навсегда для своих родных, но если остаток дней придется провести здесь и меня не заставят работать на рисовых полях, то я согласна.

После завтрака решила немного прогуляться по дому, на улице уже стояла невыносимая жара, а в доме было прохладно и свежо.

 На стенах висело множество фамильных портретов, старинных картин, все вокруг напоминало жизнь столетней давности, будто бы попала в исторический музей, где каждый экспонат являлся большой ценностью. На книжных полках стояли рукописи на оригинальных языках, романы писателей, о которых даже и не слышала; мебель и предметы интерьера выглядели состарившимися, но сохранившими свой первозданный вид. Однако, заглянув в кабинет, все-таки обнаружила признаки современной цивилизации - ноутбук и, видимо, здесь есть интернет, а значит, я все же смогу связаться со своими близкими. Сейчас же решила не испытывать доверия и пройти мимо, не в моем положении бесить и без того бешеного хозяина поместья.

Странно складывается жизнь, ты вроде бы пытаешься убежать от прошлого, но оно тебя настигает снова в виде преобразованного настоящего. Я никогда не верила в сказки и чудеса, а сейчас пришлось поверить, но сие обстоятельство совершенно не радовало, потому что очередной раз  оказалась в ловушке, пусть даже и  сверхъестественной. Кто бы ни был этот человек, просто ли уродец, или демон, как говорят местные, все равно он порождение всего того, что я презираю.  Но, кто знает, может быть, моя жизнь здесь не будет сопряжена с моральным и физическим насилием, коему подвергалась, когда жила  с Олегом.

Пока бродила по бесконечным коридорам этого старинного дома, успела подумать, наверное, обо всем, что волновало последнее время, и, видимо, от бессилия уже была согласна на жизнь здесь. Хотя, завтра все может измениться.

Клавье встретил меня на пороге комнаты для прислуги, он пригласил внутрь и о чудо, оказывается, здесь жили не только монстр и его мажордом, но и еще несколько слуг, по-видимому,  из местных: женщина неопределенных лет, молодая девушка и двое мужчин. Они встретили меня с удивлением и улыбками, очевидно, гостей здесь совсем не бывает. Женщина попыталась обратиться ко мне на французском, но я заговорила с ней на кхмерском, отчего ее радости не было предела, как и у остальных.  Месье Морель также пребывал в приятном шоке:

Говорит на французском

- Вы говорите на кхмерском?

- Да. Как и еще на пяти языках, включая французский.

- Приятно знать. Сейчас редкий турист говорит на местом языке. Вы не первый раз здесь?

- Нет, не первый. Я бывала в Камбодже три раза, в основном, во время обучения.

- Видимо, вам нравится здесь.

- Да, страна удивительная, а сейчас она открылась для меня с неожиданной стороны. Месье Клавье? – я посмотрела на него с прищуром.

- Да, Валери.

- Поведайте историю семьи Бонно. Мне бы очень хотелось узнать, по каким таким объективным причинам, месье Лерон выглядит как животное, – сказано было не без доли иронии.

На что мажордом улыбнулся и пожал плечами:

- Всему свое время, мадемуазель.

Единственное, что рассказал мажордом, так это то, что семейство Бонно очень давно переехало сюда, отец Лерона был французом, а мать - испанкой, Лерон родился здесь и другой жизни, кроме как местные джунгли – не знает. Очень скупо, сдержанно, но вполне оправданно их недоверием ко мне.

Так я вошла в это немногочисленное семейство, пусть и в качестве пленницы, но относились ко мне как к лучшему другу семьи, по крайней мере, месье Клавье и прочая прислуга. Лерон практически не показывался, лишь изредка удавалось застать его тень в гостиной. После того рокового дня прошло около недели, я ближе познакомилась с кухаркой Совади, которой, как выяснилось, было пятьдесят лет, с молоденькой служанкой Теу, садовником Тяном и мастеровым Сози.

Поначалу месье Морель приносил завтраки, обеды и ужины в комнату, но мне захотелось есть вместе с ними в большой столовой, после чего так и было. Мы сидели рядом друг с другом, рассказывали истории из жизни, делились настроением и много смеялись, эти люди настолько были рады моему появлению, будто бы до меня здесь никого не было десятки лет. Хозяин дома так и не появлялся, Клавье всегда относил поднос на третий этаж, где располагалась мансарда, видимо там и обитал месье Бонно.  В один из дней, когда я и Совади занимались приготовлением обеда, решила попытать счастье во второй раз:

Говорят на кхмерском

- Совади? Неужели Лерон Бонно всегда такой скрытный? Или его исчезновение связано с моим появлением?

- Он редко здесь появляется, уже много лет живет в полном уединении. С вами это не связано.

- Почему он такой?

- Ох, Валери, я не вправе обсуждать хозяина. Он дает нам кров, помогает, а вторгаться в тайны его жизни, тем более, рассказывать о них – это все равно, что предательство.

- Да нет, ты не поняла. Почему он живет как отшельник? Здесь же ему никто и ничто не угрожает, вы для него практически как семья, так зачем прятаться?

- Хозяин не любит ловить на себе косых взглядов, он считает, что все только и смотрят на его внешность, не замечая человека внутри. – Совади говорила, а глаза в этот момент наполнялись грустью. – Я знала его семью, мать и отца. Чудесные были люди, печально, что на их долю выпало столько страданий.

Но вскоре пришел Клавье, и мы замолчали, ведь им не позволялось рассказывать о хозяине. И пусть Лерон избегал всех и вел себя как дикий зверь, однако это не мешало мне чувствовать себя здесь как в первоклассном отеле.  На заднем дворе располагался большой бассейн, наполненный теплой водой, всюду росли цветы, плодовые деревья, с которых можно было сорвать манго или папайю. По газонам то и дело сновали мартышки в поисках упавших фруктов. Где-то в глубине сада, под развесистыми деревьями бил фонтан, вокруг которого стояли резные лавки; в пруду росли лотосы, а в ста метрах от водоема возвышалась беседка, также заросшая диким плющом. И всю эту выстраданную красоту прикрывало небрежное подобие джунглей, чтобы создать впечатление бесхозности, запустения и скрыть поместье от чужих глаз.

Затем прошли еще около полутора недель. До предполагаемого отлета оставалось всего  ничего, и чем ближе был этот день, тем мучительнее становилось. Скорее всего, меня уже объявили без вести пропавшей, дома наверно все  с ума сходят, ведь я так и не выходила на связь. Разве можно исчезнуть без следа и не причинить никому боли? Всегда есть те, кто в результате будут страдать. Клавье видел, как я мучаюсь, он прекрасно понимал мое состояние и знал, что дома ждет семья. И в один из вечеров, когда Лерона не было в поместье, месье Морель заглянул в мою комнату с необычным предложением:

- Валери, я могу войти?

- Да, конечно, – я сидела на кровати и держала в руках свой паспорт.

- Хозяина сейчас нет, - он мялся, долго собирался с мыслями, – его кабинет пуст, поэтому ты можешь воспользоваться компьютером и связаться с близкими.

Тогда я подскочила на кровати от неожиданности, обронив на пол все, что лежало поблизости:

- Правда?!

- Да, Валери. Можешь связаться только с одним человеком, нельзя говорить, где ты, никаких имен. Понимаешь?

- Конечно, понимаю. Я сообщу лишь о том, что жива и здорова.

- Хорошо. И еще, пусть это останется между нами.

- Безусловно! – моей радости не было предела.

Клавье провел нас в кабинет, там было темно, поэтому он зажег свечу. Я немедля включила ноутбук, а пока тот загружался, думала, кому позвонить, то ли отцу, то ли Нике. И все же решила набрать подругу, она отреагирует проще, чем родители, а смотреть, как мучается   отец или мама - не смогу.

Отыскав Нику в скайпе, нажала «Позвонить». Она ответила не сразу, но стоило включить видеосвязь, как ручьи слез потекли по нашим с ней щекам. Подруга буквально кричала:

- Лера, куда ты пропала?! Почему не звонила так долго?! Ты знаешь, что твои родители уже связались с посольством!

- Послушай, у меня мало времени, – я остановила ее. – Со мной все в порядке, я здорова и хорошо себя чувствую.

- Но где ты? Нам сказали, что ты не появлялась в отеле уже две недели.

- Я в другом месте, где именно, сказать не могу. Но у меня, правда, все хорошо.

- Надеюсь, ты вернешься в положенный срок?

- Боюсь, что нет. Не знаю, сколько еще пробуду здесь, но ты не переживай и успокой родителей.

Тогда Ника изменилась в лице и тихо прошептала:

- Тебя что? Похитили в сексуальное рабство?

- Нет! Ни в коем случае. И не вздумай сказать что-то подобное маме или отцу.

- Так, где же ты?

- Скажем, я сейчас занимаюсь очищением своей души, как это делают монахи в специально отведенных для этого местах.

В этот момент ко мне подошел Клавье и поторопил.

- Валери? Пожалуйста, поклянись, что с тобой все в порядке, - Ника смотрела на меня покрасневшими глазами.

- Клянусь. Я еще свяжусь с тобой, но когда именно – не знаю.

- А как же работа? Как же все, что ты здесь оставила?

- Это уже неважно.

Мы хотели уже прощаться, как Ника произнесла:

- Подожди! Забыла сказать тебе про Олега. Он совсем изменился, места себе не находит и постоянно приезжает ко мне, просит прощения у тебя.

На что уже я изменилась в голосе, ответила ей холодно и жестко.

- Не верь этому человеку. Он не изменился. А теперь прощай. Я люблю вас.

И мы рассоединились. Слезы тихо капали на стол, пальцы рук дрожали. Клавье тем временем выключил компьютер и погладил меня по спине:

- Не плачь. Главное, теперь они знают, что с тобой все хорошо.

- Они не успокоятся, разве может успокоиться родительское сердце, когда твой ребенок бесследно пропал.

- Им придется свыкнуться.

Тогда в душе возникло столько злости, что я не выдержала:

- С чем свыкнуться, месье Клавье?! С тем, что какое-то мерзкое создание решило оставить меня в своем доме как очередной экспонат? Это даже в голове не укладывается!

И стоило мне встать из-за стола, как в комнату вошел Лерон, он стоял в тени, лишь глаза сверкали неистовым огнем, Морель сразу же растерялся, а я наоборот, собралась с духом и стояла, не двигаясь:

- Что вы здесь делаете?! – зарычал он. – Я вас спрашиваю! – затем его взор переместился на мажордома. – Ты позволил ей выйти на связь?!

- Хозяин, она всего лишь попрощалась с родными.

- Что?! – аревел еще громче. – Как ты мог?!

После такого напалма  я решила вступиться за Клавье:

- Не надо на него рычать! – заговорила, так же повысив голос. - Я никому и ничего не сказала, твоя тайна так и осталась в тайне. Как я уже говорила, мне плевать на все, что здесь с тобой происходит, – и добавила по-русски.  - Чертов француз!

На что получила ответ на русском:

- Убирайся отсюда, русская стерва!

Выйдя  из кабинета, направилась в свою комнату и не покидала ее до самого утра.

Глава 4

Несколько недель в Раю.

Наступил день предполагаемого отлета. Практически три недели я провела в поместье Бонно, за это время начала сомневаться во всей своей жизни, которая была раньше. Нельзя сказать, что здесь было лучше, чем там, но здесь открылись иные грани нашего бытия и то были не просто особенности менталитета азиатской страны, или паломничество, в результате которого происходит переоценка ценностей -  это был подрыв устоявшихся истин. Слишком много тайн окутало семейство Бонно,  я пыталась выспросить хотя бы мизерную долю информации о жизни и происхождении Лерона, но все молчали. Если бы он просто родился уродцем, то здесь не было бы причины так тщательно скрывать его от людских глаз, значит, есть что-то посерьезнее. И этот дом, который напоминает строения Франции тысяча восьмисотых годов, все так запутанно…

Когда училась, именитые профессора рассказывали нам массу интереснейших фактов об Азии, о культуре стран, о традициях и обычаях, в этих рассказах присутствовали мифы, легенды о Богах, о сверхъестественных существах, но мы привыкли воспринимать эту информацию как фольклор, коим полнятся истории народов. А здесь ты пытаешься посмотреть на мир иначе, пытаешься поверить в то, что существует нечто за гранью. Видимо, мы ничего не понимаем, не хотим понимать, а главное не умеем видеть, сейчас же у меня появилась уникальная возможность увидеть и прикоснуться к чему-то необъяснимому. И как же хотелось приоткрыть завесу тайны.

 Сегодня решила взять волю в кулак и поговорить с Лероном. Он как раз был дома, поскольку на улице с самого утра шел проливной дождь. Заглянув в столовую, увидела, как Клавье собирает поднос для хозяина. Мажордом аккуратно выставлял чашки и тарелки, раскладывал приборы. Я же чуть слышно подошла к нему:

- А можно мне отнести поднос для месье Лерона?

- Вам? – у него даже очки съехали на кончик носа от удивления.

- Почему бы и нет? Пусть меня здесь и удерживают против воли, но относятся при этом замечательно. И в знак благодарности я могла бы отнести ему обед.

- Просто, Лерон не очень любит принимать что-то из чужих рук. Да что там! Он совсем не приемлет помощи от чужаков, тем более, до сих пор не может простить той выходки с твоим посланием родным.

- Я все же хочу попробовать. А уж если поднос и полетит в мою голову, то постараюсь увернуться, – любопытство разъедало изнутри, хотелось хотя бы на минуту оказаться в его комнате.

- Хорошо, но если все же поднос полетит, скажешь, что самовольно взяла его без моего ведома. Ясно? Мне и того случая хватило.

- Конечно-конечно, - прощебетала в ответ.

Я взяла поднос в руки, который оказался весьма тяжелым, и поспешила на третий этаж.  Пока шла по лестнице, сердце только набирало обороты, а перед его дверью и вовсе затрепетало от страха. Постучавшись, ждала приглашения войти, но того так и не последовало, поэтому набралась смелости, а может  наглости, и открыла дверь. Внутри было довольно-таки темно и единственным источником света служили окна, но из-за ливня солнце совсем не могло пробиться и осветить помещение. Вдоль стен стояли книжные шкафы с сотнями книг, недалеко от окна – старинное бюро, на котором лежали какие-то тетради, а в другой части мансарды взгромоздилась огромная, но невысокая кровать со спинкой обтянутой кожей. Ничего себе, апартаменты! Комната была очень большой, поэтому, несмотря на всю мебель, а именно: диваны, кресла, платяной шкаф, места все еще оставалось много. Единственное чего здесь не хватало, так это самого хозяина. Лерона не было или он, как всегда, затаился в каком-нибудь пыльном углу.

Оставив поднос на кофейном столике, принялась бродить по спальне господина Бонно. Все-таки не каждый день оказываешься в самом сердце звериного логова. Здесь было чисто, каждая вещь лежала на своем месте и больше всего из этих вещей привлекли фотографии, усеявшие одну из стен. К моему удивлению, не встретила ни одного современного фото, всюду были изображены люди времен первых французских миссионеров. На многих изображалась одна и та же пара - стройная молодая женщина с длинными черными волосами и очень красивым лицом и мужчина - высокий  худощавый блондин с большими глазами и аккуратной бородкой, возможно, это предки семейства Бонно, а может быть, просто дань истории. И пока рассматривала фотографии, совершенно забыла о хозяине комнаты, а когда вспомнила и обернулась, услышала какой-то треск на крыше. От испуга в одном прыжке оказалась за гардиной.

Я осторожно выглянула из укрытия. С крыши в окно спрыгнул Лерон, с него стекала дождевая вода, могучая спина и широкие плечи блестели в тусклом свете. Он отряхнулся и потянулся за полотенцем, что лежало на краю кровати, но вдруг остановился, принюхался, затем прошел к стене с фотографиями, а в конце встал напротив той самой гардины, за которой я пряталась:

- Выходи! – громко крикнул разгневанный Лерон.

Мне ничего не оставалось, как послушно отодвинуть штору и выйти на свет,  монстр в этот момент отбросил полотенце и подошел на несколько шагов ближе:

- Чего ты добиваешься, пронырливая гадюка?!

- Я не хотела вторгаться в ваше личное пространство, всего лишь принесла поднос с едой. И вовсе я не гадюка, – буркнула себе под нос.

-  Хорошо, ты его принесла и что? Не смогла найти обратной дороги? – он продолжал злиться, но хотя бы снизил крик на полтона.

- Просто увидела фотографии на стене и не смогла пройти мимо. Кто на них изображен? Ваши предки? – продолжая глупо улыбаться, хотела хоть что-нибудь узнать о нем.

- Уходи! И уясни раз и навсегда, если еще раз зайдешь в мою комнату, отведу тебя в джунгли и брошу там на радость диким зверям.

- Как скажете! – выкрикнула в ответ и поспешила к двери, а напоследок добавила. – Одиночество в скором времени доконает тебя окончательно. Невозможно так жить!

- Возможно, – прорычал он сквозь зубы и захлопнул за мной дверь.

Вот и поговорили. Вернувшись на кухню, застала Клавье, он с такой надеждой смотрел на меня, будто бы я должна была произнести слова: « Он будет жить!»

- Как все прошло? – поинтересовался месье Морель. – Как вижу, шума было немного и на тебе ни следа от омлета, - и он засмеялся.

- Как смешно! Этот монстр назвал меня пронырливой гадюкой, грозился забросить в джунгли, а в конце выставил за дверь.

- Правда? Гадюкой?– Клавье продолжал смеяться, скорее уже хохотать.

- Именно, - я также не сдержала улыбки.

- Пусть Лерон и был с тобой груб, но случилось главное, – и тут мажордом стал серьезнее.

- Что же?

- Он принял от тебя еду.

- Вы так говорите, будто бы он совсем не человек, а зверь из леса.

- Скажу по секрету, инстинкты в нем занимают большую часть, Лерон руководствуется ими.

- Ну, видимо, в следующий раз сделаю дорожку из печенья, чтобы выманить его на свет, – здесь уже засмеялась я.

Но из темноты коридора послышался голос Лерона, он звал своего мажордома и тот послушно последовал к нему, произнеся напоследок:

- Вы нужны ему Валери, а иначе хозяин превратится в зверя окончательно.

Услышав эти слова, села на стул в полном замешательстве. Я же не психолог, чтобы заниматься социализацией подобного существа?  Да и как с ним вообще возможно общаться, когда он либо орет, либо рычит.

От мыслей отвлек садовник, Тян попросил выйти к нему и помочь укрыть цветы, чтобы ливень не побил их, я же с радостью, как ребенок побежала под прохладный дождь. Одежда и волосы промокли насквозь за секунду, но это несравнимо с теми ощущениями, которые сейчас испытывала. Тян улыбался, наблюдая за тем, как я бегаю и прыгаю босиком по лужам. Жакет пришлось снять, так как он напитался водой и стал тяжелым. Подол шелкового платья прилипал к ногам, по телу бежали сотни или даже тысячи струек воды – непередаваемые ощущения. Когда вернулась в дом, сразу побежала в ванную, чтобы согреться.

Так прошел этот день, дождь продолжал лить, а в доме горел свет, Совади расставляла на столе тарелки, и было невероятно уютно.  Дома я не чувствовала себя так хорошо с тех пор, как съехала от родителей, а здесь ощущения тепла и комфорта снова вернулись, словно меня отбросило на десять лет назад.

На следующее утро меня разбудили стуком в дверь, на часах значилось пять тридцать  утра и, честно говоря, это заставило напрячься. На пороге стоял Клавье:

- Доброе утро, Валери, – он говорил тихо, практически шепотом.

- Доброе утро, месье мажордом, – я без конца зевала и, видимо, еще спала. – Вы чего-то хотели?

- Да. Мне, конечно, неловко вас об этом просить, но не могли бы вы отнести завтрак в комнату Лерона.

И в этот момент я окончательно проснулась:

- Что, простите? Но зачем?! Он же выставил меня, запретил даже и близко подходить к его двери.

- Я знаю, просто мне сегодня нездоровится.

- Но, подождите, у вас еще есть Совади, Теу, Тян или Сози на худой конец. Почему я? Вы чего-то не договариваете.

- Хорошо, раскусила. Хозяин сам просил меня попросить тебя об этом.

- Лерон сам того пожелал? Опять ваши шуточки, Клавье? Я не хочу больше подвергать такой опасности свою нежную психику.

- Прошу тебя, Валери. Не отказывай ему в такой малости. Пусть он и выглядит жестким, грубым и бесчувственным, но поверь, таким он не родился, он стал таким, однако я вижу в его глазах стремление.

- Хорошо, уговорили. Но постоянно я этого делать не буду. И вообще, почему  так рано? Почему не в девять, не в восемь хотя бы?

- Лерон завтракает рано, после уходит в леса и возвращается только к обеду.

- Можно я просто поставлю поднос у двери и быстренько уйду?

- Нет, он сказал, чтобы ты подала ему завтрак, как вчера подала обед.

- Ладно.

После чего Клавье удалился, а я поспешила выполнить утренний туалет.  Одевшись и причесавшись, решила не распускать волосы как вчера, а собрать их в хвост. Мое лицо, как и тело, неплохо загорели за три недели, поэтому выглядела очень свежо и, сказала бы, даже притягательно. Вооружившись своей красотой, направилась в столовую за яствами для его превосходительства Лерона Бонно.

В столовой уже все было готово, на подносе стоял чайник с кофе, на блюдцах дымились оладья, к которым было также подано варенье из тропических фруктов. Если бы не ответственная миссия, я бы съела один блинчик, ведь они так соблазнительно пахли. Но надо держать себя в руках.

Пока поднималась, представляла встречу с ним, и когда встала перед дверью, долго собиралась с силами, чтобы постучать, но из комнаты донесся голос Лерона:

- Не стоит так долго пыхтеть, можешь заходить.

Отворив дверь, медленно зашла внутрь и увидела его, Бонно сидел за письменным столом. Злыдень преспокойно читал газету, странно, но даже сейчас его лицо все равно находилось в тени, наверно специально так мебель расставлял.

Я подошла к кофейному столику, поставила поднос и решила тут же уйти, но потом остановилась и спросила:

- Почему?

- Что, почему? – переспросил он, не отрываясь от газеты.

- Почему я это делаю? У тебя достаточно прислуги, я же для тебя враг и гадюка.

- Решил, ты слишком много бездельничаешь. Все эти посиделки в столовой, беготня под дождем, возлежания у бассейна. Ты здесь не гость, а пленница, так что пора отрабатывать.

- И что? Потом заставишь меня драить полы и вытирать пыль с каждой книги, что стоят у тебя на полках?

- Пока остановимся на этом. Теперь ты будешь каждый день приносить мне еду и не задерживайся.

Говорит на русском 

- Вот упырь!

На что Лерон ответил:

- Не забывай, я понимаю тебя, так что не стоит слишком увлекаться красноречием. Ступай.

И вот,  уже около недели, каждый день встаю в половине шестого, чтобы встретиться с Сози, взять  у него свежую прессу, затем лично собрать поднос и отнести Лерону в комнату, и так три раза в день.  Это было нетрудно, даже увлекательно, но более я с ним не разговаривала. Он встречал меня как всегда холодно, лишь на обратном пути ощущала его взгляд у себя на спине.

Однажды попросила Лерона об услуге, мне нужно было зарядить свой телефон, но только для того, чтобы слушать музыку. К просьбе он отнесся настороженно, и лишь когда  принесла ему сим-карту, успокоился. Теперь я могла слушать свои любимые треки. Иногда Совади и Теу уходили, тогда уборка дома лежала на мне и я, включая плеер, приступала к делам. Безусловно, никто не заставлял убираться или готовить, но мне самой этого хотелось, а иначе можно было умереть от скуки. Я танцевала и вспоминала вечера, проведенные в клубах, от этого становилось легче. К слову сказать, Лерон, видимо, наблюдал за мной, потому что всегда был в курсе, что я делаю и где.

В один из дней, когда Совади снова приготовила оладьи, а я была невероятно голодна, то еле донесла поднос до комнаты Лерона. Зайдя внутрь, как всегда поставила кушанье на столик и просто не могла оторвать взгляда от этих пышных красавцев, тогда Бонно произнес:

- Тебя что, не кормят?

- Простите. Просто ваша еда выглядит вкуснее, - я закусила губу и уже хотела развернуться, как услышала.

- Ну ладно, ты можешь…

Но я не дослушала, схватила один блинчик из его тарелки и засунула в рот. Лерон настолько был удивлен, что встал и подошел ко мне:

- Я хотел сказать, что ты можешь попросить Совади готовить тебе их каждый день.

- Да? – произнесла с набитым ртом. – Ну, извините. Не удержалась.

Он так странно смотрел на меня, изучал каждое движение, каждый вздох, что я чуть не подавилась этим блинчиком. Лерон не сводил глаз с лица, он просто стоял и изучал. Мне же казалось, что Бонно очередной раз поражен моей наглостью.

- Простите месье, я больше не буду.

- Слишком часто извиняешься, - с еле заметной усмешкой сказал он.

Я же тихо начала пятиться назад, пока не уперлась спиной в дверь. Когда вышла, создалось впечатления, будто не дышала все это время. Вернувшись в свою комнату, подошла к зеркалу, мне хотелось посмотреть на себя, понять, что же он такого увидел? Но ничего особенного не заметила, единственное,  волосы прилично отросли, и челка откровенно лезла в глаза, тогда взяла ножницы и подрезала ее. И почему-то захотелось плакать.

Спустя минут пять лежала на кровати, смотрела в потолок, а по щекам медленно текли слезы. Наверно мне было стыдно за то, что совершенно не переживаю из-за всей этой истории, ведь я исчезла из жизни самого ужасного существа - Гордеева. Впервые за два года стало так легко, никакого контроля, никакой лжи, но что ждет здесь? Вдруг все изменится и этот сумасброд Бонно станет моим наказанием на долгие годы? Сложно, когда нет определенности.  Все произошло так спонтанно …

Глава 5

По шагу ступая…

Прошел еще целый месяц жизни в поместье. Лерон больше не вызывал прежнего страха, а Клавье продолжал говорить о том, что я должна помочь этому нелюдимому и странному созданию. Только мне совершенно не хотелось играть в психоаналитика. Лерон живет своей жизнью, занимается чем-то, что никому не известно, читает газеты и прекрасно существует в интернет-пространстве, так зачем ему я? Казалось, что месье Бонно полностью устраивает его жизнь, куда не стоит лезть со своим уставом. Тем более, я глубоко убеждена в том, если человек не хочет сам изменить свою жизнь, то никто не сможет помочь ему в этом.

Сегодня как всегда отнесла ему завтрак, положила на стол свежую газету и собралась уже уйти, как Лерон остановил меня:

- А разве ты не хочешь?

- Не хочу чего? – у меня даже в сердце кольнуло.

И он указал на тарелку, где лежали оладьи, тогда я выдохнула с облегчением.

- Ах, да. Спасибо, но как вы и позволили, я попросила Совади, поэтому они у меня на завтрак практически каждый день.

- Конечно. – Лерон сразу же стал серьезным, сел за стол и опустил взгляд в тарелку. – Можешь идти.

Возникло такое ощущение, будто он обиделся. Но я решила ничего не отвечать и смиренно покинула его покои.

Странно, я перестала замечать его вечно извивающийся хвост, острые когти, последнее время внимание было приковано в основном к глазам. Они менялись в зависимости от настроения,  когда злился - светились, когда был спокоен – оттенок зеленого становился более мягким и эти изменения могли происходить ежесекундно.

А за окном стояла жуткая жара, поэтому решила надеть купальник и позагорать у бассейна, что делала с завидной регулярностью. В воздухе буквально повисли капли воды, даже в доме поднялась температура, наверное, выше тридцати пяти градусов, так что лучшим средством от этого пекла был бассейн. Переодевшись, сбежала по лестнице вниз и чуть не сбила с ног Клавье:

- Куда же ты так торопишься?

- В воду!

И, выскочив на улицу, с разбега нырнула в бассейн. Вода была настолько теплой, что казалось, плаваю в парном молоке. А когда поднялась на поверхность, заметила метнувшуюся тень в окне господина Лерона, он снова подглядывал за мной.

Затем наступило время обеда и, вспомнив о своих обязанностях, поторопилась на кухню. Я не стала переодеваться, чтобы не опоздать и не разозлить в очередной раз хозяина. И уже было собралась  подняться в его комнату, как встретила Совади, она осмотрела меня с головы до ног и с укором покачала головой:

Говорят на кхмерском

- Тебе лучше одеться, Валери.

-  Знаю, знаю, но тогда опоздаю, и Лерон снова спустит на меня всех собак. Может его вообще не будет в комнате, так что быстро поставлю и убегу.

- Понятно, только не забывай, Лерон наполовину зверь, ты же практически раздета, босиком, а  твое тело разогрето на солнце.

- Ты думаешь? – но она перебила.

- У него не было женщины уже – и Совади замолчала в раздумьях, затем все-таки произнесла. – Уже очень давно. Он постоянно смотрит на тебя.

- Откуда вы знаете? – стало как-то не по себе от всего сказанного.

- Я часто захожу к нему, чтобы навести порядок или забрать грязную посуду, а он сидит у окна и наблюдает. В общем, Валери, будь осторожна.

И Совади ушла, а я сбавила темп и уже не так прытко поднялась по лестнице. Не рискнув стучать, сразу зашла в комнату. Лерон лежал на  кровати с книгой. На нем не было рубашки, накачанная грудь медленно вздымалась, он был расслаблен и спокоен как никогда:

- Ты опоздала на десять минут, – вдруг он отложил книгу, активно втянул носом воздух, и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Пока Бонно находился под впечатлением, я просеменила к столу, поставила обед и поспешила к выходу, к счастью Лерон так и остался на кровати. Закрыв за собой дверь, выдохнула и попыталась справиться с неожиданным порывом, почему-то его полуобнаженная фигура произвела на меня не меньшее впечатление. Черт! Что со мной происходит?

Внизу снова встретила Совади:

- Все в порядке? – спросила кухарка.

- Да, у вашего хозяина с самообладанием все в порядке, а вот у меня, похоже, проблемы.

- В каком смысле? Хотя, - она обошла меня, посмотрела на шею и расплылась в улыбке. – Твоя вена пульсирует, ты явно испытываешь желание.

- О чем вы?

- Меня не обманешь, я многое знаю о мужчинах и женщинах. Как давно у тебя не было близости с мужчиной?

Я, честно говоря, покраснела от такого вопроса, но разве еще оставались причины стесняться? Совади мудрая камбоджийка:

- Около полугода, - тот случай с Олегом не приняла в расчет, так как все произошло практически без моего участия и, тем более, желания.

- Это долго, – задумчиво протянула кухарка. – Хотя, воздержание есть путь к исцелению, мы часто лечим различные недуги и нервные расстройства именно таким образом.

- Обнадеживает. Жара явно плохо на меня влияет, – затем пристально посмотрела на нее. – Как ты думаешь? Лерон это почувствовал?

- Я уверена, что он уже давно знает, ведь для него весь дом наполнен твоими феромонами. Это все равно, что находиться в закрытой оранжерее с цветами, чей аромат очень яркий и насыщенный.

- Наверно тяжело…

После чего побрела в свою комнату. Как только вошла в спальню, сразу отправилась в душ, хотелось избавиться от этих фривольных мыслей. К вечеру и вовсе осталась у себя, притворившись, что плохо себя чувствую.

Ночью просыпалась через каждые полчаса, ведь в каждом сне видела его, как он касается меня своими руками и прижимает к себе. А после очередной попытки развратить Бонно во сне, встала с кровати и подошла к окну, чтобы немного освежиться. На мое удивление, Лерону тоже не спалось, он активно плавал в бассейне, рассекая воду как торпеда. Не замечая того, коснулась пальцем губ и закусила ноготь. Теперь сновидения перешли в реальность, более не выдержала, отчего захлопнула окно, завесила шторой и вернулась в кровать.

На следующее утро проснулась такой счастливой, даже не знаю от чего, но на душе стало легко, а в голове и следа не осталось от вчерашних страстей. То было явно какое-то наваждение, зато сегодня все отлично. Лерон уже не казался таким соблазнительным, моя вена на шее пульсировала в штатном режиме, на улице было всего-то около тридцати градусов, тем более на небе собрались облака, а значит, скоро пойдет дождь. Очевидно, Совади права, воздержание очень эффективно и если перебороть желание, организм успокаивается.

Буквально паря в воздухе, вышла на улицу, взяла в сарае Тяна корзину и отправилась собирать с деревьев манго, надо было успеть до дождя. Срывала самые спелые плоды и аккуратно складывала, ибо от малейшего нажатия сразу же трескалась кожура. Заполнив корзину до половины, заприметила на самом верху несколько особенно крупных  манго и, по-детски  наивно, захотела их сорвать. Я поставила урожай на землю, подобрала юбку и заправила один ее конец за пояс, после чего забралась на дерево, но роста все равно не хватало, как бы ни тянулась. И тут пошел дождь, причем очень резко, практически стеной, пришлось оставить эту идею и спуститься. Только когда хотела наступить на нижнюю ветку, конечно же, поскользнулась и шлепнулась прямо в корзину с фруктами. Как же мне тогда захотелось кого-нибудь ударить! В итоге, поднялась, убрала с зада все кусочки манго, превратившихся в пюре, и побрела в дом, а про корзину и вовсе забыла. Было так стыдно.

У порога столкнулась с Лероном, чего раньше не случалось. Он вскинул брови, и на его губах прочиталась еле заметная улыбка:

- Ты очень неуклюжая, и залила мне все полы дождевой водой.

- Извините, пожалуйста, Господин! Забыла себя отжать, прежде чем войти в ваше святилище,  – произнесла с укором и раздражением в голосе, после чего удалилась к себе. Вот, вечно он видит во всем одни недостатки.

Сменив одежду и высушив волосы, спустилась к обеду, в этот момент ко мне подошла кухарка:

- Валери? Зачем же ты оставила корзину с манго в дверях? Занеси ее скорее.

Я с минуту постояла с недоумением в глазах, потом все же прошла к дверям и обнаружила свою корзину до верха наполненную плодами, а на самом верху лежали три тех самых крупных манго, до которых я так и не добралась. Еле дотащив корзину до столовой, спросила у сидящего за столом Клавье:

- Кто принес ее сюда? Тян или Сози?

- Нет. Они с самого утра на рынке. Закупают рис. А что?

- Ничего, просто начался дождь, и я побежала в дом... – но договаривать не стала.

После чего села на свое место. Передо мной стояла тарелка, на которой горкой лежал рис, говядина и овощи. Но приступать к трапезе не торопилась, в голове завертелись мысли. Получается, корзину принес Лерон, ведь только он мог знать, что я хотела достать те самые манго. Значит, он умеет не только критиковать и злорадствовать.

С наступлением вечера, когда пришло время отнести месье Бонно ужин, решила отблагодарить его. Я порезала два заветных манго, уложила на тарелку и прикрыла салфеткой. Зайдя в комнату, поставила перед ним поднос:

- Спасибо.

- За что? – он сидел, откинувшись на спинку кресла.

- За это, - и я убрала салфетку.

- С чего ты взяла, что их собрал я?

- Ну, кроме вас этого сделать никто не мог.

- Ты положила самые крупные, я думал, они твои.

- Да, я тоже так думала, - после этого подошла ближе и взяла одну дольку. – Надеюсь, вы не против.

- Нет, ведь ты первая их увидела. И как? Вкусно?

Тогда я поднесла дольку к губам и откусила кусочек, отчего несколько капель сока скатились по руке и упали на поднос.

- Да. Очень.

Я в очередной раз почувствовала дикое смущение, ведь он так пристально следил за мной.

- Тогда можешь взять еще, – он взял в руку тарелку и протянул мне.

Однако я отказалась:

- Это моя благодарность, поэтому не смею взять больше, - при этом не сводила с него  глаз. - Все остальное только для вас.

На этот раз ушла из его комнаты с улыбкой на лице, а оставшийся вечер провела в гостиной с книгой в руках, только я не читала ее, голова была занята другим.

Сегодня Лерон проявил заботу, он будто бы доверился мне, но беспокоило то, что я продолжаю воспринимать его как зверя, который по шагу выбирается из своей норы. И почему-то вспомнился Олег, точнее наши первые дни знакомства, он тогда тоже проявлял заботу и был таким загадочным. И в сердце возникла боль, а на открытые страницы упали несколько слез. Почему до сих пор не могу выбросить его из головы, почему до сих пор с такой нежностью вспоминаю наше с ним прошлое? Хотя, что за глупые вопросы! Я же любила его и никого не замечала вокруг.

Вскоре в гостиную зашел Клавье и устроился напротив:

- Чем ты так опечалена, Валери? На тебе лица нет.

- Просто воспоминания из прошлого.

- Расскажи мне о них. Как ты жила до того, как попала к нам,  – затем Клавье попросил Совади вынести чая.

- Моя жизнь, как казалось, была очень яркой и насыщенной. Работала в крупной компании, весело проводила свободное время с друзьями, а еще отчаянно любила.

- И  именно здесь чувствуется особенная печаль. Из-за нас ты рассталась со своим женихом?

- Нет. Я специально убежала и прилетела сюда, чтобы расстаться с ним.

- Вы поссорились?

- Если бы! Он превратил мою жизнь в Ад. Кстати, мы познакомились именно здесь, в Камбодже, и тогда он казался необыкновенным человеком, в которого я всецело и безнадежно влюбилась.

- Но что случилось потом?

- Он лгал, изменял, а потом начал бить.

- Что? – Клавье нахмурил седые брови. – Как посмел этот негодяй поднять руку на такого ангела?

На его восклицание я лишь пожала плечами и грустно улыбнулась.

- Знаете, Клавье. Меня преследует злой рок. Сначала встретила одного монстра, который решил завладеть мной, а сейчас встретила другого, который так же лишил меня воли.

- Валери, Лерон никогда бы не причинил тебе боли или страданий. Он кажется грозным, пытается быть грубым, но я знаю его с самого рождения, в его сердце много добра. Конечно, с годами полного одиночества он черствеет, а звериная натура делает свое дело, однако присутствие рядом такого человека как ты может все изменить.

- Мой дорогой Клавье, здесь я вам не помощница, ведь недавно сама обожглась и не в состоянии сейчас помогать другим. Мое сердце еще болит, оно наполнено злостью к тому человеку. Если буду лезть в жизнь Лерона, сделаю только хуже.

- Тебе так кажется. Как раз, помогая другим, ты избавишься от своей боли.

- Да, я уже слышала эти слова, – мне вспомнился монах из Ангкора.

- Это не просто слова, Валери, это одна из истин нашей жизни. Здешняя религия строится на этих истинах, Буддизм не просто религия, Буддизм - наука о человеколюбии, о добре не в словах, а в делах. Поверь, у меня было достаточно времени, чтобы понять это.

- Как долго вы живете здесь?

- Долго, очень долго. Дольше, чем ты можешь себе представить, милая Валери. – Клавье усмехнулся и допил свой чай.

- И вам не надоело здесь?

- Как может надоесть свобода? Как могут надоесть добрые и отзывчивые люди? Или как может надоесть эта природа вокруг?

- Вы правы, здесь все иначе, только вот у меня свободы нет, в отличие от вас.

И, поставив чашку на кофейный столик, направилась в свою спальню. Сегодня был день воспоминаний, где-то приятных, где-то не очень, но они напомнили мне о тех днях, когда я могла спокойно выйти из дома и пойти туда, куда захочу, а сейчас я имела возможность бродить только по этим нескольким акрам земли.

Глава 6

И дрогнуло сердце.

Смотрю на часы – пять утра, а затем на календарь. И еще две недели жизни в закрытом Раю прошли. Чтобы быстрее проснуться, вставила в уши наушники, включила музыку погромче и направилась в столовую. Там, захватив все необходимое, танцующей походкой пошла к Лерону. Его не было на месте, так что воспользовалась случаем, закрыла глаза и, как говорится, пустилась в пляс. Музыка спасение для души, так считаю. Что как ни она способна влиять на настроение, мелодия может заставить грустить, радоваться, даже плакать, а еще она отлично отвлекает от дурных мыслей.

Когда же открыла глаза, резко остановилась, Лерон сидел на подоконнике и смотрел:

- Теперь так танцуют?

- Да. Можно подумать ты из другого века, – по телу в этот момент дрожью пробежало легкое чувство неловкости.

- Скажем так, мне не часто приходится это делать.

- Практика, лишь практика и дело в шляпе!

После чего включила плеер на полную громкость и подошла к нему:

- Давай, вставай! Посмотрим, насколько плохи твои дела.

- Нет! – он сразу же отстранился.

- Я все равно не отойду, так что либо давай руки, либо выпадешь из окна.

Но Лерон застыл как статуя, в итоге пришлось схватить его и вытянуть к себе. Конечно же, танцевала только я, он просто стоял и крутил головой, а когда ритмичная мелодия закончилась и зазвучала медленная, спросила:

- Хотя бы медленный танец осилишь?

- Возможно.

И он положил руки мне на талию, единственно, тут же наступил на ногу, тем более длинная юбка мешалась. Поэтому я остановилась, заправила один конец за пояс, как в прошлый раз, и снова встала в позицию. Удивительно, но Лерон не просто обнял, он прижал к себе, причем весьма крепко, даже позвоночник хрустнул:

- Какой у тебя рост? – спросила его, ведь сама была довольно-таки высокой девушкой, около ста семидесяти восьми сантиметров, но все равно дышала ему в шею.

- Сто девяносто пять.

- Ого!

- Зачем ты это делаешь? – он приостановился и вопросительно посмотрел на меня. – Клавье попросил? Только он один мечтает видеть меня таким, как вы все.

- Почему ты во всем ищешь двойной смысл? – мои руки лежали на его плечах, и я чувствовала, как начинают потеть ладони. – Неужели не может быть просто порыва, желания поделиться с кем-то своим настроением.

- А разве я не враг тебе? И разве ты не боишься меня? Вот, например, Совади постоянно прячет Теу в определенные дни месяца, уводит ее в деревню. Они продолжают опасаться.

- Но страха без причины не бывает, ведь так?

- Да. Когда я был моложе, точнее еще не умел контролировать себя, то мог наделать глупостей.

- А теперь все иначе?

- Иначе, однако, нельзя быть уверенным на все сто процентов. Инстинкты порою диктуют свое. Подавлять их не всегда получается.

- Как же тогда ты с ними справляешься?

- Охота. Она помогает снизить желание убивать и всего остального.

- Так вот где ты пропадаешь.

Я отошла от него и села на край кофейного столика, а он в кресло.

- Расскажи о себе. Я хочу знать.

- Снова любопытство? – его взгляд был таким спокойным, а тело расслабленным.

- Нет, это желание понять тебя.

Тогда он наклонился ко мне, взял за руку и тихо прошептал:

- Поверь, ты не захочешь знать такое, а если и узнаешь, то никогда не сможешь понять.

Я же встала, подошла к нему и прошептала на ухо:

- Ты ошибаешься.

Затем покинула комнату.

 В моем сердце все время что-то взрывается, когда остаюсь наедине с ним, словно он кипящая магма, а я земная кора, которая от напора дает трещину. Безусловно, страх присутствовал, но страх не от того, что Лерон выглядит иначе, а от того, что жизнь постоянно сталкивает с жестокостью, грубостью и ложью. Я устала от рабства. Раньше меня тянуло к таким дерзким и отчаянным парням, которые все могут, ничего не боятся, готовы совершить глупость ради тебя, но сейчас, столкнувшись с последствиями, больше не хочу. Отчаянными людьми движет страсть, безрассудство, поначалу они покоряют своей харизматичностью, а потом настает время встретиться с обратной стороной их личности. Олег творил беспредел осознанно, а Лерон может сделать что-то ужасное не желая того, но вот последствия будут плачевными в обоих случаях.

И больше всего я боялась, что из-за всей этой жизни в неволе, могу сорваться и посмотреть на Лерона как на мужчину, ведь в нем есть все: сила, стать, определенная красота, ум, воспитанность, а особенно – страсть. Рядом с ним невозможно оставаться равнодушной или холодной, в голове начинает все переворачиваться, а взор устремлен в его глаза, которые просто пылают зеленым огнем. Такая же история случилась и с Олегом, только Гордеев сейчас очень проигрывал Бонно по всем пунктам.

Чем чаще думала обо всем этом, тем тоскливее становилось на душе. После того разговора старалась не сближаться с Лероном, просто выполняла свою работу и молча уходила, а он ждал, ждал, что останусь, буду надоедать ему вопросами. Клавье наблюдал за происходящим и явно все понимал, он лишь с грустью в глазах смотрел то на меня, то на него. Тем временем шли дни, я же подобно тени бродила по саду поместья, уже не хотелось ни есть, ни пить, было только одно желание – выйти к людям.

Лерон постоянно наблюдал за мной из окна. И в один прекрасный день, когда на улице очередной раз шел проливной дождь, в мою дверь постучали, я думала, что это Клавье или Совади, Теу, но нет, на пороге стоял Лерон, а с него стекала вода. Он долго собирался с мыслями, я же не стала ждать и пригласила его войти, затем достала из шкафа полотенце, протянула ему, а после села на подоконник:

- Ты впервые зашел ко мне. Чем обязана столь неожиданному визиту? – я смотрела на дождь.

- Тебе здесь плохо? Ты всю неделю сама на себя не похожа.

- Не только тебе бывает одиноко и пусто на душе, – у меня в глазах начали собираться слезы, а когда повернулась к нему, они медленно покатились по щекам. – Я не могу жить как ты, в полной изоляции от людей, это сводит с ума.

- Но ты же не одна здесь, есть и Клавье, и….

- Да, они есть, и они мне очень дороги. Но, осознание того, что ты бесправная пленница, заложница – это убивает.

- Я понимаю. И именно поэтому пришел. – Лерон подошел ко мне, сел рядом, я тут же почувствовала аромат его одежды, от воды тот стал особенно ярким. – Завтра Сози поедет на местный рынок, чтобы закупить все необходимое, ты можешь отправиться с ним, но ты должна вернуться. Если же…

- Только не говори мне о том, что будет, если  я не вернусь. Пойми, мой дорогой Лерон, - я дотронулась до его лица, отчего он закрыл глаза. – Для того, чтобы удержать рядом с собой кого-то, необязательно угрожать. Ты не хочешь рассказывать мне  о своей жизни, потому что в ней много печальных событий, так ты поверь, что и моя жизнь полнится не только счастливыми моментами. Я сбежала из дома, чтобы прекратить террор над собой.

- Кто посмел? – его глаза вновь вспыхнули.

- Какая разница, главное, что теперь я далеко от него и потеряна навсегда. Ты себе не представляешь, каково чувствовать постоянную боль, и моральную, и физическую, каково это, когда тебя хотят сломать, подчинить.

- Прости, если сможешь, – и в этот момент он так же коснулся меня. – Я хочу, чтобы ты вернулась не из-за страха разоблачения, а потому что я не могу, больше не могу просыпаться и не видеть твоих глаз.

Я уже была готова обнять его, как он резко встал:

- Что с тобой? – руки так и зависли в воздухе.

- Прости Валери, но я должен уйти. Мне сейчас очень сложно сдерживать себя.

И он ушел, оставив меня в полнейшем замешательстве. Лерон признался в своей симпатии, а я же просто жалела себя. В таком странном и подавленном настроении просидела до самого вечера.

Прежде чем уснуть, долго представляла, как завтра покину это место,  пусть на какие-то пару часов, но все же покину. Мы поедем на рынок, где Сози обычно закупает рис, муку, в общем, всяческий провиант, хотя нет, еще и уголь.

Глава 7

Мы боимся и любим

День икс настал, Сози укладывал пустые мешки в свой тук-тук, я же быстрее него прибежала и уже давно сидела на пассажирском месте. Спустя полчаса мы выехали, до рынка путь лежал неблизкий, но главное, я ехала по трассе, а мимо нас пролетали авто, иногда местные перебегали дорогу, затем начались бесконечные рисовые поля, где люди бродили по колено в воде, очищая посадки от сорняков. А ведь на все это хотела посмотреть, но почти на три месяца выпала из жизни.

Через два часа пути прибыли на место. На рынке толпилось большое количество торговцев и покупателей, там были и кхмеры, и вьетнамцы, и бирманцы, все громко разговаривали, торговались и наперебой предлагали свои товары прибывающим. Здесь было все, от изделий из шелка до удобрений из птичьего помета.

Сози направился к своему знакомому продавцу риса, а я решила побродить по базару. К слову сказать, среди этой канители практически не было европейцев, лишь иногда мелькали те, кто явно прибыл дикарем.

Торговки шёлком мгновенно облепили меня со всех сторон, начали вешать на плечи платки, шарфы и прочее, но я все-таки вырвалась и направилась к лавке с местными сладостями. Накупила пирожных ансам-чрук, а после побрела к толпе детишек, которые метались от одних к другим, выпрашивая вкусности. Они налетели на меня как стая маленьких крокодильчиков.

Я отвела их к скамейке, где села и начала выдавать каждому по пирожному, благо купила достаточно, чтобы угостить всех, а то, что осталось, отдала самому маленькому. Вот теперь на душе стало спокойнее, ведь от этих хулиганов исходило столько радости и тепла.

Когда дети разбежались, отправилась дальше. Внимание привлекла лавка с украшениями из дерева, там столько всего лежало, что моя женская натура не смогла пройти мимо. Торговец вьетнамец взялся было предлагать какие-то браслеты, а я увидела два кулона, висевших на кожаном ремешке под козырьком платки, на каждом из них был вырезан символ:

Говорят на вьетнамском:

- Что означают символы на этих кулонах?

В этот момент у вьетнамца даже бусы выпали из рук, он не ожидал встретить в такой глуши белокожую туристку, да еще и свободно говорящую на вьетнамском:

- Это бусы Чонг-Во, их обычно носят муж и жена, чтобы жить счастливо, – он постоянно улыбался и слегка подавал туловище вперед.

- А просто для пары влюбленных они подходят?

- Конечно! Символы связывают души.

- Тогда я возьму их. Сколько?

- Три тысячи риелей, пожалуйста.

Пока торговец упаковывал подвески в коробочку, я заметила, как на меня смотрят несколько мужчин в военной форме. Они стояли у входа на рынок и о чем-то периодически переговаривались, а один из них постоянно указывал на меня взглядом. На тот момент показалось, что они могли узнать во мне пропавшую туристку, поэтому, дабы не рисковать, поспешила на поиски Сози. Один из солдат также последовал по соседнему ряду, но как только увидел, что я подхожу к местному, сразу вернулся обратно к своим товарищам.

Говорят на кхмерском:

- Сози?

- Да, госпожа.

Но я решила не рассказывать ему о своих подозрениях:

- Ты все купил? Мы можем ехать обратно?

- Да, все готово. Сейчас загрузимся и в путь.

Пока ехали обратно,  я вертела в руках коробочку с парой кулонов, всё пыталась понять, почему выбрала именно их. Могла же купить что угодно, но выбрала эти два. Возможно, хотелось еще верить в то, что найду родственную душу и когда-нибудь поделюсь с ним символом счастья. А вокруг расстилались все те же бескрайние рисовые поля, вода на которых искрилась и блестела под солнцем, затем начались леса. Скоро мы вернемся в поместье Бонно и неизвестно, сколько еще времени придется провести там до следующего разрешения выехать в мир людей.

К моменту прибытия во мне уже кипели и бушевали эмоции, хотелось поскорее рассказать Совади обо всем, что видела, что делала, подобно маленькому ребенку, который только что пошел в первый класс. Но на пути к дому встретила Лерона, он, как выяснилось, все это время был в поместье. Когда месье Бонно увидел меня, то даже расслабился, видимо, все же переживал из-за того, что могу сбежать:

- Почему ты здесь? Обычно в это время тебя нет.

- Леса подождут. – Лерон стоял у дерева и что-то сжимал в руке. -  Как съездила?

- Спасибо, хорошо. Я бы сказала даже отлично, но надеюсь, ты понимаешь, что несколько часов свободы – это все же не свобода.

- Да, понимаю. И, раз ты не обманула, сможешь поехать снова. Следующая поездка планируется где-то через пару недель.

- М-да. Это обнадеживает, - очередной раз почувствовала себя арестантом. – А что у тебя в руке?

- Подарок, – тогда я впервые увидела улыбку на лице Лерона, отчего слегка обнажились клыки.

Он подозвал меня, а когда подошла, Бонно разжал руку. У него на ладони лежало что-то круглое фиолетового цвета.

- Что это?

- Звездное яблоко. Сорвал его в джунглях, там есть одно дерево. Местные говорят, если найти его в джунглях и подарить особенному гостю, обретешь счастье и покой.

Я взяла фрукт и укусила его, звездное яблоко оказалось очень сладким и сочным, тем более после дороги проголодалась, тогда подняла взгляд на Лерона:

- А если им поделиться? Что будет тогда?

- Тогда разделишь счастье и покой хозяина дома.

После этих слов поднесла яблоко к его губам:

- Кусай.

И Бонно послушно откусил кусочек этого чудо фрукта. Мы стояли совсем рядом и смотрели друг на друга, пока нас не отвлек Клавье:

- С возвращением, Валери! Как провела время?

Кстати, я уже давно заметила, что Клавье не очень-то любит надолго оставлять нас с Лероном наедине, не знаю с чем это связано, но если я нахожусь в его комнате дольше положенных двадцати минут, мажордом уже настойчиво стучит в дверь под каким-либо предлогом.

- Вполне сносно. Можно было и подольше, но мы не гордые.

Бонно в этот момент недовольно посмотрел на своего слугу и пошел в сторону леса. А я зашла в дом, чтобы поделиться новостями с кухаркой. Клавье еще какое-то время стоял на улице и о чем-то думал, его вид был весьма озадаченным, но потом он встряхнул плечами и проследовал к нам. Остаток дня прошел в привычном ритме.

Практически весь следующий день провела на улице, помогала Сози и Тяну собирать манго, папайю и салак. На территории поместья росло множество фруктовых деревьев, среди них были и банановые пальмы, и ананасовые деревья, и другие, название которых не знала. Поэтому необходимости в покупке фруктов не возникало, все было свое и очень вкусное. Пока мы занимались сбором урожая, пошел дождь, но на этот раз прохладный, мне же приходилось лазать по деревьям, поэтому тело поначалу не ощущало  холода, а к вечеру почувствовала себя неважно: голова заболела, всю ломало и казалось, сейчас сгорят уши.

Совади заметила мое дурное самочувствие и немедленно отправила в комнату, затем вокруг собрались практически все: Клавье принес термометр, Совади - настоя из каких-то трав, а Теу местной водки для компрессов. Температура, как оказалась, поднялась выше тридцати девяти, в этот момент тело уже не просто ломало, а нещадно скручивало в дугу. Совади бесконечно причитала:

Говорят на кхмерском

- Вот, вы европейки такие слабые. У вас совсем нет иммунитета, а все потому, что живете в  огромных, грязных городах.  И дети ваши рождаются уже больными.

- Совади, лучше дай мне снотворного, только не бурчи.

- Какое еще снотворное?! – прикрикнула она, - ты и так скоро бредить начнешь от такой лихорадки. Надо срочно сбить температуру.

И пока она убежала вниз, чтобы в очередной раз приготовить какой-то отвар, ко мне в окно пожаловал Лерон, я же смотрела на него и думала, что уже в бреду:

- О! Граф Дракула! Вы всегда так неожиданно влетаете в окно. Только прошу, не пейте мою кровь, обожжетесь.

- Что с тобой, Валери? – Лерон потрогал лоб, затем сразу же снял с меня одеяло.

- Что ты делаешь?

- Тебе надо остыть. И сейчас лучше сними с себя все.

И я сняла, осталась в нижнем белье, после чего Бонно снова ушел, а через несколько минут вернулся с ведерком, наполненным льдом.

- Это ты чего задумал?! – увидев такое, даже не сразу сообразила, отчего заговорила по-русски.

А через секунду на меня высыпали все это ведро, я завизжала так, что в комнату сбежались все до одного, даже Сози и Тян, но когда увидели в чем дело, принялись закрывать руками глаза и просить прощения.

- Зачем ты?! – у меня слов не хватало, как и воздуха в груди.

Тогда Лерон посмотрел на всех и жестом велел выйти вон, единственный кто задержался, это Клавье:

- Ты уверен, что хочешь, чтобы я ушел?

- Да, уверен. Не беспокойся за нас, все в порядке.

После чего мажордом нехотя, но все же покинул комнату, а Лерон сел рядом и стал наблюдать за тем, как тает лед. Таял тот очень быстро. Когда на мне осталась лишь вода, я заметно охладилась:

- Тебе лучше?

- Немного, голова все еще болит.

Бонно уже собрался уйти, но я взяла его за руку:

- Подожди, не уходи. Если тебя смущает мой вид, я прикроюсь.

Однако Лерон сам достал простынь и накрыл меня, затем снова сел.

- Скажи мне, а почему Клавье так пристально следит за тобой, особенно когда рядом я?

- Переживает.

- А подробнее. Прошу тебя, расскажи хоть что-нибудь. Раз мы живем в одном доме, то должны хотя бы немного знать друг друга.

- Хорошо. Только, как уже говорил однажды, ты вряд ли поймешь.

- Я очень постараюсь.

Лерон лишь усмехнулся, и, откинувшись на спинку кровати, начал свой рассказ:

- Несколько лет назад Клавье решил сделать мне своеобразный подарок. Привез девушку легкого поведения, прилично заплатив ей и уверив, что в поместье живет благородный человек и ей ничего не грозит. Она была бедной беженкой из Бирмы, поэтому согласилась без лишних слов, тем более при виде таких-то денег. Все должно было произойти в полной темноте, чтобы она не увидела меня. А я решил не отказываться, все-таки жить и постоянно ограничивать себя невероятно тяжело, даже охота уже не помогала. Зверь внутри требовал самку, – он снова печально усмехнулся. – И вот, с наступлением темноты ее завели в комнату, сначала мы немного поговорили, оказалось, дома ее ждали четверо детей и инвалид отец. Она пыталась устроиться на работу, но нелегалов здесь не любят и не уважают, поэтому пришлось податься в этот бизнес. Затем девушка разделась, легла на кровать и застыла в ожидании, я старался сдерживаться, старался быть как можно мягче и нежнее, но когда дотронулся до нее, все инстинкты вырвались наружу. И если бы не Клавье с Совади, я бы наверно убил ее. Ты себе не представляешь, как это все выглядело. Бирманку забрали, ее еще долго трясло, и она рыдала от одного только вида глубоких царапин на своем теле, -  и Лерон посмотрел на свои когти, -  а в меня выстрелили дротиком со снотворным, как в бешеное животное. Проснувшись утром, увидел все, что натворил. Кровать изодрана, на простынях кровь, после всего этого скрывался в джунглях наверно около месяца.  Клавье до сих пор винит себя за то, что привез ту бирманку, – затем он повернулся ко мне. – Ну как? Ты сможешь понять такое?

 - Сколько времени прошло с тех пор?

- Много, очень много, но все живо в памяти, будто произошло только вчера.

- И поэтому Клавье всегда поблизости? Боится, что со мной ты поведешь себя так же?

- Да.

- А что чувствуешь ты, когда видишь меня? – я завернулась в простыню и села напротив него.

- Чувствую, как закипает кровь, как зверь пытается отключить разум. Но есть нечто особенное.

- Что же?

- Этот зверь не хочет причинить тебе боль, он просто хочет завладеть тобой. Такого  еще не было, все его чувства к другим женщинам, это желание прижать к земле, а по завершении грязных дел, разорвать на части.

Тогда я встала и взяла со стола коробочку, из которой вытащила один из кулонов, тот, что предназначался мужчине, после подошла к нему и медленно надела на шею:

- Что это? – Лерон взял вещицу в руку, принялся рассматривать.

- Мой подарок, ты же угостил меня чудо фруктом. Пусть этот медальон всегда напоминает и тебе, и тому зверю внутри тебя, что я понимаю.

Лерон тогда встал и неожиданно подхватил меня на руки, после чего аккуратно положил на кровать и укрыл одеялом:

- Зверь благодарит и доверяет тебе. Я вечно буду хранить твой дар.

Он вышел из комнаты, а мне уже было все равно на то, что заболела или чувствую себя плохо, Лерон запал в душу и теперь эта игра становилась все опаснее для нас обоих. Клавье знает его с самого рождения и, тем не менее, переживает, а значит, однажды все может пойти не так.

Через неделю от плохого самочувствия не осталось и следа, травы Совади поставили меня на ноги быстрее, чем любой антибиотик. Я снова начала носить еду Лерону, но теперь мы завтракали, обедали и ужинали вместе в его комнате. Иногда наше пиршество заканчивалось полнейшим погромом и остатками лапши  у каждого на голове. Один раз Бонно незаметно обошел меня со спины и засунул желе под кофту, отчего немедля получил ответный бросок. В моменты таких игр его глаза порой вспыхивали, и он сразу останавливался, отходил от меня. Мажордом внимательно наблюдал за нами и зачастую оставался доволен самообладанием Лерона.

Вскоре мы стали вместе гулять по территории поместья, Бонно мог в одно мгновение запрыгнуть на самый верх дерева и сорвать мне какой-нибудь фрукт, стоило только указать пальцем. Сама не замечая того, привязывалась к нему все сильнее, хотела видеть постоянно, даже когда он уходил в джунгли, я уже с нетерпением ждала возвращения. Как всегда, сердце шло против воли разума, я снова позволила себе увлечься тем, кто был опасен и непредсказуем.

Все происходило так спонтанно, нас окружала природа необыкновенной красоты, в воздухе стояла жара, иногда шли дожди, которые только подстегивали страсть и желания. Мы не испытывали ни в чем нужды, Лерон теперь постоянно отпускал меня за пределы поместья, позволяя посещать не только рынок, но и город. И когда я возвращалась, то шла не к Совади или Клавье, а к нему, чтобы рассказать о своих впечатлениях. Нас что-то связало, связало так сильно, что становилось тяжело дышать, когда его не было рядом, Лерон же иногда забывал об охоте, обо всем, пока находился со мной. Даже его внутренний зверь боялся отпустить или потерять из виду свою пленницу. Казалось, будто Лерон договорился с ним, и теперь они сосуществовали вместе, как это и должно быть. Видимо, именно об этом говорил Клавье пару месяцев назад.

В один из дождливых вечеров, когда на улице было прохладно, ко мне зашел Бонно и, протянув руку, попросил идти за ним, он ничего не объяснил, просто повел за собой. Вскоре мы оказались на улице рядом с бассейном, куда сначала спрыгнул он, а потом спустил и меня:

- Ты решил поплавать во время дождя?

- Посмотри, как прекрасна сейчас вода.

Я осмотрелась и, действительно, водяная гладь превратилась в сплошной бурлящий фонтан. Мы плавали и просто наслаждались моментом, после чего Лерон подошел совсем близко, а его хвост обвился вокруг моей ноги:

- Что ты хочешь сделать? – мое дыхание участилось, в теле почувствовался жар.

- Хочу сказать кое-что, – затем его руки коснулись спины, и я ощутила острые когти, отчего побежали мурашки по коже, а глаза Лерона снова загорелись.

- Слушаю.

- Я люблю тебя. Люблю так сильно, что забыл обо всем, что творилось со мной долгие годы. Я нуждаюсь в тебе, хочу слышать каждый вздох, каждый удар сердца. Отныне этот зверь в твоей власти.

И он склонился вперед, а через секунду его губы коснулись моих. Поцелуй, подобно меду диких пчел, оставил на губах ощущение сладости и остроты. Ни капли грубости или агрессии, только нежность и ласка, плавно перетекающая в страсть и желание зайти дальше, но мы остановились, точнее, остановился Лерон:

- Почему? – мне хотелось продолжить целовать его.

- Я хочу быть для тебя кем-то большим, поэтому не могу позволить вырваться наружу своим желаниям.

И мы просто обнялись, но, подняв голову, я увидела в окне Клавье, он смотрел на нас, а в глазах было столько грусти и будто бы разочарования, однако я не придала этому большого значения, ведь то, что происходило сейчас, было важнее в десятки тысяч раз.

Глава 8

Из Рая в Ад

С тех самых пор сердце и разум могли чувствовать, думать и переживать только за него. Это было как наваждение, как желание отстраниться от реальности и полностью пропасть в этой сказке, сказке о Красавице и Чудовище, где прелестная Бель дает чудовищу надежду и дарит любовь, спасая тем самым от всех ужасов его бытия.

Лерон приходил по утрам, вечерам и всегда неожиданно, отчего внутри все содрогалось, но как же приятно было это ощущать. Клавье к тому времени перестал так неусыпно следить за нами, он доверился хозяину. Бонно был со мной всегда нежен, ласков и внимателен, он мог часами сидеть рядом, пока я спала, мог слушать бесконечные рассказы о прежней жизни и подруге. Однажды, по словам Совади, произошло доселе невиданное чудо, хозяин лично пришел на кухню и, прогнав всех, сам собрал поднос с завтраком, затем поднялся ко мне, чтобы разделить утро.

А время шло, с момента моего заточения прошло уже ни много, ни мало - шесть месяцев. Полгода жизни в полной изоляции от внешнего мира.  Где-то внутри уже скреблись кошки, хотелось позвонить маме, Нике и сказать, что я по-прежнему жива, здорова, а главное - счастлива.

И сегодня мы с Сози снова должны были выехать за пределы поместья, наш путь лежал сначала на рынок, а потом в город, чтобы решить какие-то важные вопросы семейства Бонно. В городе я могла бы позвонить домой, поэтому с самого утра сочиняла речь, точнее пыталась успокоить себя, чтобы родные не заподозрили неладное. Когда же все было готово к отбытию, Лерон лично проводил до ворот и, поцеловав на прощание, попросил вернуться как можно скорее.

Спустя пару часов уже были на рынке, Сози отправился по делам, а я сидела около тук-тука и ждала его возвращения, хотелось быстрее поехать в город. Однако от мыслей отвлек мужчина в военной форме, в его лице сразу узнала того, кто следил за мной в первый день выхода в люди. Он медленно подошел и заговорил на английском:

- Здравствуйте! Сержант Сом Фирун! – его голос звучал уверенно, но мягко.

- Приветствую!

- Я давно заметил вас, вы здесь живете или прибываете в гостях?

- В гостях, у друга семьи.

- Понятно. По нашим правилам я должен сопроводить вас в блок контроля, - и он указал на небольшую лачугу недалеко от рынка. – Там мы отметим вас, как гостя.

Мне показалась странной эта просьба, но спорить с военным не стала, все-таки лишние подозрения никому не пойдут на пользу. В итоге согласилась и последовала за ним к блоку контроля. Стоило нам выйти за пределы ворот, как откуда ни возьмись, выбежал Сози и схватил меня за руку:

- Стойте, госпожа! С ними нельзя!

Военный тут же преградил ему путь и попытался оттолкнуть.

- В чем дело, Сози?! Что происходит?!

- Это не военные, это бирманские бандиты!

В этот момент из-за лачуги вышли еще несколько мужчин с автоматами наперевес и быстрым шагом проследовали к нам, один из них нацелился на Сози. Они о чем-то переговаривались, но этого диалекта я разобрать не могла, какая-то смесь вьетнамского и кхмерского. Сози пытался объяснить им, что я друг очень влиятельного человека, и он не потерпит подобного, однако их это не волновало. Тот, что представился Сомом, произнес на кхмерском:

- Либо ты сейчас уйдешь с дороги, либо я пристрелю тебя!

Но Сози не отступал, тогда этот бандит вытащил пистолет и выстрелил в грудь моему другу, я хотела броситься к нему, но меня оттащили, после чего затолкали в быстро подъехавшую машину. Оставалось только наблюдать, как Сози лежит на земле, истекая кровью, а меня увозят в неизвестном направлении. Пока пребывала в шоке, не сразу поняла всего ужаса, но через полчаса из глаз хлынули слезы, ведь никто, ни один человек с рынка не вышел и не помешал им.

Спустя несколько часов пути в темном кузове автомобиля, почувствовала, как машина свернула на ухабистую дорогу, а о крышу заскреблись ветки, значит, сейчас мы где-то посреди леса. Еще через час машина остановилась. Один из негодяев открыл створы и приказал немедленно выйти, когда же я спрыгнула на землю, обнаружила что-то вроде палаточного лагеря. Ко мне подошел Сом и заговорил:

Говорят на английском

- Мы давно тебя заприметили, ты пойдешь за хорошую цену.

- Вы решили меня продать? Кому? – я прекрасно понимала, что попала в лагерь торговцев живым товаром, так как от нас недалеко расположился барак, в котором сидело еще около тридцати девушек, правда, они все были азиатками.

- Есть один влиятельный человек, он любит белых женщин.

После чего Сом затолкал меня в этот самый барак и удалился, сидевшие там девушки начали переглядываться и перешептываться, но я понимала их речь, некоторые говорили на вьетнамском, другие на кхмерском:

- Смотри. Белая. Она явно достанется какому-нибудь главарю, не то, что мы.

Затем я спросила:

Говорит на вьетнамском

- Когда прибудут покупатели?

Они тогда еще больше изумились, после чего одна из них подсела ко мне поближе и тихо заговорила:

- Послезавтра. Говорят, будет несколько важных птиц. Одному из них ты, скорее всего, и достанешься.

- Как тебя зовут?

- Фам Хо.

- А я Валери.

- И откуда ты?

- Из России.

- Правда? Мой двоюродный брат там работает, раньше часто помогал, но сейчас и у него тяжелые времена.

- Как вы все сюда попали?

- Кого-то выкрали, некоторые сами пришли. Лично меня вытащили прямо из дома, грозились перестрелять всю семью, если отец будет сопротивляться, поэтому ушла молча.

- И куда же нас отправят?

- Не знаю, куда угодно, самое ближайшее в Бирму, там бандитизм и проституция процветают.

- Наше дело дрянь. Верно, Хо?

- Верно, – и она опустила голову в попытке скрыть покрасневшие от слез глаза.

Мимо нас то и дело сновали эти мерзкие твари с автоматами наперевес. А я сидела и думала, куда же в итоге меня завела судьба. Может быть, стоило терпеть выходки Гордеева, тогда бы я, по крайней мере, была дома, а не здесь. И никто не придет, никто не спасет как в сказке, в которую почти поверила. Все это большая ложь по имени жизнь.

Тем временем на джунгли опустились сумерки, вокруг летало множество москитов, которых было все труднее и труднее отгонять. Девушки устраивались на земле, а я все сидела и пыталась сообразить, что же делать дальше? Хотя, что я могу? Ничего! Фам долго смотрела на меня, а потом не выдержала и спросила:

- У тебя есть здесь кто-нибудь? Или ты одна?

- Одна. В том доме, где остановилась, никто искать не будет.

- Меня тоже, семья большая. Мама, конечно, рыдала, но уже ничего не сделаешь, похищенные девушки исчезают навсегда. Из этого Ада никто не возвращается. Тем более, камбоджийские власти нас искать не будут.

- Сколько ты уже здесь?

- Месяц. За это время привезли еще около десяти девушек, сегодня тебя, так что, на торгах будет, кого предложить.

После этих слов я откинулась на плетеный забор и прикрыла глаза, во всем теле чувствовалась дикая усталость из-за пережитого стресса. В голове до сих пор не укладывалось, что эти животные вот так просто убили Сози. На моих глазах впервые убили человека, и подобное ощущение ничем не передать, можно только безутешно скорбеть. Полгода жизни в Раю закончились падением в самое пекло Ада. А Лерон наверно думает, что его Валери подло сбежала.

Всю ночь ворочалась и не могла заснуть, в груди все сжималось, ведь мне так не хотелось всего этого. Как же я закончу свою жизнь? Попыталась сбежать от одного, попалась в руки к другому, а в результате оказалась на ярмарке рабов. Господи! Как же хочу закрыть глаза, а открыв, оказаться в Москве в своей небольшой, но уютной съемной квартирке.

Под утро глаза сами начали закрываться, но вокруг пошла жуткая возня, мужчина зашел в барак, занес ведро и оставил в центре. Это был туалет, куда девушки ходили по очереди, а мерзавец стоял и, ухмыляясь, смотрел, как они снимают белье. Я подумала, что лучше описаюсь, чем доставлю ему такое удовольствие. Когда все закончили, он вопросительно посмотрел на меня, затем указывал взглядом на ведро, но я лишь сморщилась и с отвращением отвернулась, благо мочевой пузырь еще молодой и может долго терпеть.

А через час все тот же бандит принес ветку с бананами и швырнул на землю, пленницы тут же разобрали их, а Фам прихватила два и одним поделилась со мной:

- Бери.

- Нет, спасибо.

Но она не послушала и вложила банан в руку:

- Ешь! Так можно и сознание потерять.  Если будешь вялой и слабой, они просто напросто изнасилуют тебя и прикончат, а тело бросят в джунглях на радость зверям. Поверь мне. Я уже видела такое.

Пришлось съесть, так как подобная участь выглядела пострашнее любого плена. Вскоре в барак заявился Сом и произнес:

- Покупатели прибудут завтра с восходом, так что сегодня будете мыться и наводить лоск, чтобы сиять подобно росе к завтрашнему дню.

И после очередного бананового обеда началось, несколько человек зашли и занесли ведра с водой, затем приказали всем пленницам раздеваться. Девушки послушно стали снимать вещи, я же стояла неподвижно, тогда один из них подошел и, замахнувшись прикладом, сказал снимать одежду. Пришлось послушаться. Стягивая с себя вещи, молилась и просила прощения у отца, матери, за то, что вот так сбежала. За процессом наблюдал практически весь лагерь, они свистели, хлопали в ладоши и шлепали некоторых девиц, когда же разделась я, они и вовсе завизжали, как стая бешеных бабуинов, ведь перед ними стояла голая европейка. Сом зашел к нам и велел выстроиться в ряд. Он проходил мимо каждой и рассматривал фигуры, у одной из девушек был шрам на животе, поэтому он вывел ее из строя и вытолкал к мужчинам, его последними словами были следующие: « Я продаю только лучшее,  а эта бракованная, так что, наслаждайтесь!» Несчастная лишь громко закричала, когда ее подхватили и унесли в лес, а спустя полчала истошных криков, она замолчала. Меня уже просто трясло ото всего происходящего.

 С окончанием процедуры, мы оделись в чистое, что нам также швырнули в ноги.

Фам пыталась успокоить меня, несмотря на то, что сама была напугана, но я не успокаивалась, продолжала молиться вслух.

 К вечеру все более или менее стихло, эти звери получили свое и расслаблялись у костра, а мы сидели с опущенными головами.

 Когда же все готовились ко сну, я почувствовала странную тишину, такое затишье обычно бывает только перед грозой. Казалось, что сейчас разверзнуться небеса и пойдет жуткий ливень, который затопит все здесь, поглотив каждого подонка.  Но вместо дождя послышался какой-то шорох, а через секунду пронзительный крик и снова тишина. Все мгновенно повыбегали из палаток и, освещая темную землю фонарями, бросились искать источник шума, один из них вышел вперед и принялся светить в джунгли, как вдруг из мрака что-то вылетело, затем упало и покатилось по земле, а остановилось у ног Сома. Это была оторванная голова бандита, через секунду из леса начали вылетать оторванные руки и ноги. Банда тут же принялась палить по темноте, девушки закричали и сбились в угол, а я стояла в центре и смотрела на все происходящее.

И тут началось такое, от чего сердце замерло, тошнота подкатила к горлу. Нечто выскочило из леса и с невероятной скоростью влетело в самый центр группы, оно подбрасывало бандитов одного за другим и разрывало на части, кому-то перегрызало горло, некоторых просто ломало напополам. Они даже не успевали опомниться. Пока творился этот ужас, сквозь истошные крики, услышала слова одной вьетнамки, она смотрела на существо и постоянно произносила: «Rừng qui, Rừng qui », - что означало «Лесной демон».

Когда существо перебило всех бандитов, коих насчитывалось порядка пятидесяти человек, то направилось к последнему – Сому.  Тот попытался попасть к нам, но оно настигло его у самого барака и на глазах у всех  разорвало на множество частей. Закончив с главарем банды, создание выпрямилось и посмотрело на нас, тогда-то я и увидела два ярко-зеленых глаза:

- Лерон? – еле дыша, произнесла я.

Но он ничего не ответил, только подошел ближе и протянул окровавленную руку, когда же вывел меня из барака, то грубым, почти рычащим голосом, произнес остальным:

- Идите домой.

Пленницы продолжали сидеть в углу и не двигались, лишь Фам подошла ко мне и сквозь слезы сказала:

- Спасибо женщина Rừng qui, ты привела его и спасла нас.

Лерон увел меня оттуда. Мы подошли  к машине, за рулем которой сидел Сози! Живой и невредимый! Тогда  не выдержала и начала кричать на Бонно:

- Что ты за нечисть такая?! И что вообще происходит?!

- Я все объясню тебе дома. Сейчас садись в машину, Сози отвезет тебя в поместье.

- А ты?!

- На мне кровь и я не разъезжаю в машинах, мои дороги – это джунгли.

Плача и дрожа, села в машину. Сози, молча, завел автомобиль и повез нас в поместье.

Глава 9

Тайные страсти…

Спустя шесть часов подъехали к воротам, Сози заглушил мотор и помог мне вылезти из авто.

 Меня встретили все. Совади плакала и как всегда причитала вслух, а Клавье подошел и крепко обнял. Когда мы зашли  в дом, я поднялась в свою комнату, ни видеть, ни говорить с ними желания не было.

Пусть и не знала практически ничего об их настоящей жизни, но уже понимала, что мне здесь не место. Все вокруг лгут! А я достаточно долго сносила вранье. И после всего случившегося решила покинуть это место, чего бы мне это ни стоило. Лучше вернусь домой, уеду в какую-нибудь глушь и начну новую жизнь без всей этой экзотики. Надоело! Передо мной были открыты все двери, однако умудрилась испортить себе все, что только можно за каких-то пару с половиной лет.

Лежа на кровати, смотрела в окно и пыталась придумать, что скажу этому убийце и садисту, который, как оказалось, расправляется с людьми так же ловко, как жонглер с мячиками. Банда Сома безусловно заслуживала наказания, но не такого. Он мог обезоружить их, вызвать полицию, но решил устроить самосуд и потешить свое звериное нутро, выпотрошив пятьдесят человек меньше чем за час. Мне пришлось увидеть такое, от чего многие просто сходят с ума, хотя кто знает, может и постигнет подобная участь, если проживу здесь еще хотя бы неделю. А ведь Лерон предупреждал, но мы же стараемся не верить в худшее, пытаемся относиться к таким вещам, как к очередному приключению, в общем, как всегда - сама виновата.

Спустя пару часов, в дверь постучал Клавье, он робко заглянул в комнату:

- Валери? Могу я войти?

- Простите, Клавье, но у меня нет сейчас желания разговаривать.

- Я все понимаю, тем не менее, должен поговорить с тобой прежде, чем ты встретишься с Лероном.

Тогда, молча, позволила ему войти, а сама села в кресло:

- Слушаю вас.

- Сейчас настало время рассказать тебе правду о нем, и мне очень жаль, что пришлось так долго ждать.

- Рассказывайте, хотя уже не вижу большой нужды в этом.

Клавье лишь глубоко вздохнул, после чего сел на край кровати:

- Как ты думаешь, сколько Лерону лет?

- Двадцать пять, плюс-минус…  - отвечала с большим нежеланием и старалась не смотреть на мажордома.

- Лерону сто пятьдесят лет.

- Что?! Вы шутите?! – я даже подскочила с места. – Не думаю, что сейчас лучшее время для этого!

- Какие уж здесь шутки? Это правда, Валери. Ему сто пятьдесят,  мне двести семнадцать, Совади двести, Теу - сто сорок семь, Сози сто девяносто, а Тяну - сто семьдесят семь.

- Как такое может быть?

- В те далекие времена, когда в Камбоджу только начали прибывать французы, среди первых поселенцев была и семья Лерона. Отец Алан Бонно, мать - Сильвия Перес, а также несколько слуг, в число которых входил и я. Семья Бонно имела достаточные средства, чтобы построить здесь дом и благополучно жить, в их задачу входило изучение этой страны, описание флоры и фауны. Но! Спустя несколько лет мирной жизни, группа археологов наткнулась на Ангкор, тогда там были сплошные джунгли. Алан естественно, как человек науки и истории, вошел в эту группу, они принялись вырубать леса, чтобы очистить и изучить найденные храмы. И когда первые топоры коснулись деревьев, то уже вечером на пороге дома месье Бонно стоял местный, как выяснилось, один из тех, кто жили в лесах. В ту эпоху кхмеры поклонялись индийским божествам и практиковали различного рода обряды. Так вот, - Клавье поднял голову и посмотрел на меня, - этот местный - жрец, сказал Алану, чтобы он прекратил вырубать леса, ведь  раз он живет на этой земле, то должен уважать ее. В противном случае жрец обещал наслать жуткое проклятье на всю семью, однако глава семьи никогда не верил в колдовство и мистику, поэтому вежливо выслушал местного и солгал, пообещав оставить джунгли в покое. А на следующий день, как ни в чем не бывало, отправился к своим товарищам, и они снова принялись за работу.  И вроде бы все забылось, жрец больше не появился, археологи успешно занимались раскопками, но спустя месяц произошло нечто странное. Мадам Сильвия возвращалась после прогулки и наткнулась на сверток у порога. Он был перевязан голубой лентой, она решила, что это подарок любимого супруга, а когда развернула, то с криками отбросила в сторону.

- И что же там было? – мне с трудом верилось во все, о чем рассказывал Клавье.

- Уродливый младенец, вырезанный из обугленного полена. Все его лицо было испачкано кровью, а изо рта торчали жуткие клыки. Сильвия долго не могла прийти в себя, она все время винила Алана в том, что он не послушал того человека, и теперь они прокляты. Месье Бонно утешал ее, убеждал в нелепости всего случившегося. Затем Сильвия успокоилась и жизнь потекла неспешно, а через пару месяцев она узнала, что ждет ребенка. Их радости не было предела, Алан буквально носил жену на руках, сдувал пылинки, мы все ждали наследника, а про тот сверток и мнимое проклятье – забыли.

Беременность протекала хорошо, Сильвия чувствовала себя прекрасно, и когда пришло время появиться ребенку на свет, она была спокойна как никогда. В дом пригласили повитуху из местных, Алан находился все время рядом, держал ее за руку. Только вот когда младенец родился, повитуха резко бросила его на кровать в ноги матери и в ужасе убежала прочь. Алан обошел жену, чтобы посмотреть на ребенка, а увидев, опустился на колени и закрыл лицо руками, Сильвия же просто потеряла сознание. На простыне лежало нечто, наполовину человек, наполовину детеныш зверя. Кожа была красная и плотная, на голове и спине рос черный пух, а главное, был хвост. Первым, кто взял на руки кричащего уродца, был я. Пусть мое сердце и содрогалось от страха, но это же был ребенок, которому даже не перерезали пуповину, не запеленали и не дали матери, а просто швырнули в сторону. Имя дал отец, назвали в честь прадеда - Лероном, Сильвия не подходила к колыбели около пяти месяцев, Алан также сторонился, лишь изредка заглядывал в колыбель, чтобы удостовериться дышит ли ребенок, они называли его – существом. Все это время за ним ухаживал я, так как остальная прислуга покинула поместье. Но Лерон был сильным мальчиком, он цеплялся за жизнь, хорошо ел и быстро рос. Постепенно Сильвия стала проявлять к нему интерес, он же был так рад, что начинал повизгивать от счастья, когда она подходила, только этот визг походил скорее на животный. Алан боялся, что мальчик будет подобен зверю, не сможет говорить или ходить на двух ногах, однако, наперекор всем, Лерон заговорил рано и так же рано пошел. Родители полюбили своего необычного сына, пусть он выглядел не так как все, но у него было доброе сердце, он рос отзывчивым и душевным ребенком, горячо любил своих отца и мать.

Я слушала эту историю и чувствовала, что готова заплакать.

- Но как случилось так, что вы живете уже более ста лет?

- А вот это самая ужасная часть нашей истории. Когда Лерону исполнилось двадцать семь, он стал невероятно силен и с трудом сдерживал свои звериные повадки.  Бонно практически не управлял собой, когда впадал в ярость. Мы долго совещались и решили, что лучше в такие моменты отпускать его в джунгли, где он сможет выплеснуть энергию и поохотиться. Все шло как надо до одной роковой ночи, Лерон вернулся домой весь в крови. Он напал на человека, правда то был бандит и хотел ограбить деревенского, но, тем не менее, Лерон убил этого проходимца, не сдержав свою силу. Тогда-то и случилось нечто, проклятье проснулось, и мы перестали стареть, все до одного! А к тому времени в поместье уже  жили и работали Совади, Теу, Сози и Тян. Так началась новая эра в нашей жизни. Мы всегда были вместе, поддерживали друг друга и, решив скрыться от глаз, посвятили себя вечности.

На этом Клавье прервался, так как в окно запрыгнул Лерон. Он посмотрел на меня и сказал:

- Можешь идти Клавье, дальше расскажу я.

Но мне было достаточно на сегодня всего, что услышала, поэтому встала, прошла в конец комнаты и открыла дверь:

- Прошу вас, господа, уходите. Я больше не желаю ничего слушать.

Лерон подошел и хотел взять за руку, но я отдернула ее и опустила глаза:

- Не надо, лучше уходи. Я готова выслушать тебя, но не сегодня.

Он не стал спорить и вышел прочь, затем ушел и Клавье, а я села на пол в углу и уткнулась лицом себе в колени. В голове творился полнейший хаос. Не было сил плакать, бояться, даже думать, поэтому спустя полчаса поднялась, добрела до кровати и сразу же уснула.

Наутро проснулась с дикой болью в голове, ведь как полагается, всю ночь мучили пережитые кошмары. Совади принесла завтрак в комнату и смотрела на меня глазами полными печали. Она боялась заговорить:

- В чем дело, Совади? Что ты хочешь сказать?

- Девочка моя, я просто переживаю за тебя. Клавье сказал, что ты теперь знаешь обо всем.

- Да, знаю. Кстати, вы очень хорошо выглядите для своего возраста, – грустно усмехнувшись, ответила я.

- Скажи мне честно, Валери, ты теперь хочешь покинуть нас?

- Не знаю, сердце еще не решило, хотя разум говорит - да. Я не подхожу вам, ты же понимаешь это?

- Понимаю, только вот Лерон.

- Что Лерон?! – я резко подняла голову и сердито посмотрела на нее.

- Он привязался к тебе всем сердцем. Ты первая, кого он искренне полюбил.

- А что, были и другие?

- Были. Первую звали Эмма Бланш, француженка. Она попала к нам случайно.

- В каком же году это было? Или столетии?

- В тысяча девятьсот двадцатом. Лерон увлекся ею, она же ответила взаимностью, но через пару месяцев сбежала, не сказав ни слова.

- Кто еще?

- Мари Жоле. История повторилась с разницей лишь в пару недель.

- Что же их так напугало? Вид распотрошенных тел, звериные повадки в постели или перспектива состариться раньше Лерона?

- Этого не знаю, но каждая исчезла из его жизни, оставив шрам. Ты же здесь дольше всех и увидела в нем нечто большее.

- Я скажу тебе правду, Совади. Я здесь нахожусь так долго, потому что не хотела возвращаться домой, где меня ждет не менее жестокое создание, думала, что смогу забыть своего бывшего, тем более Лерон так проникся. И поверь, хотела  стать ему ближе, довериться, но после вчерашних событий это невозможно.

В этот момент дверь скрипнула и медленно отворилась, на пороге стоял Лерон. Он так смотрел на меня, что в груди все сжалось. Совади поспешила уйти, дабы оставить нас наедине.

- Что ты здесь делаешь? – спросила я.

- Мы же не договорили вчера.

- А мне кажется, что уже все ясно и более не нужно слов.

- Нет, ты знаешь лишь часть. Есть нечто, что поможет понять тебе, почему я так повел себя с теми бандитами.

- Повел себя?! Ты растерзал их! – я вскочила с кровати, отчего поднос перевернулся и полетел на пол со всем содержимым. – Пятьдесят человек!

- Они не люди! – воскликнул Лерон

- Ты ошибаешься! Пусть их дела и отвратны, но как ты мог?!

- Я не чувствую вины за содеянное и считаю, что все сделал правильно. Они - мерзкая гниль, зараза, которая отравляет все вокруг. Эти банды похищают, грабят, насилуют и убивают, для них нет разницы, ребенок ли перед ними, старик или женщина…

- А ты заделался в местного мстителя и решил карать всякого?!

- Только таких, как они.

- Нет, Лерон! Ты убийца, демон, который творит беспредел.

- Да, я демон, ракшас, как угодно, но моя цель – защитить мирных жителей от этой мерзости. – Лерон начинал злиться. – Меня, черт побери, сделали таким, наделили этой силой и демонической внешностью, прокляли на вечные скитания по здешним лесам, чтобы я защищал их. Такова моя судьба!

- Хорошо, – я попыталась успокоиться и говорить тише. – Твоя судьба в том, чтобы вырезать злодеев, разбрасывая их останки по всей округе, но моя судьба в другом.

- В чем же? Сидеть и ждать, когда придет тот негодяй и будет избивать тебя? – в этот момент Лерон так же успокоился и подошел ко мне, обнял за плечи. – Валери, я люблю тебя. И никогда не причиню боли, поверь. Моя жизнь впервые наполнилась смыслом.

Но я в очередной раз отстранилась:

- Прости Лерон, но мне кажется, твои руки все еще пахнут кровью тех людей. Я не могу быть с тобой, это в принципе невозможно. Тебе сто пятьдесят! Ты не стареешь. Но, даже если бы не было этой проблемы, все равно нам не по пути. Я не смогу жить, осознавая, что ты где-то кромсаешь кого-то на куски, а потом приходишь, садишься в кресло с газетой в одной руке и чашкой кофе в другой.

- И ты хочешь уйти? – его глаза смотрели куда-то сквозь меня, а голос стих.

- Скорее всего, да. Если ты будешь держать меня силой, то сделаешь только хуже.

- Я не собираюсь держать тебя. Если хочешь, можешь идти, хоть сейчас, – он уже собрался уйти, но остановился и произнес, - спасибо за честность. Для меня это многое значит.

После его ухода немедленно приступила к сборам, сейчас уже не могла сдерживаться, поэтому разрыдалась. Когда закончила, вышла из комнаты и поспешила вниз. Из столовой вышли все, они стояли и смотрели, наверно считали предательницей, но это уже неважно. Клавье приказал Сози готовить машину и подать ее к воротам, а сам хотел помочь мне с чемоданом, но я отказалась:

- Спасибо вам всем за то, что приняли меня как родную и простите за то, что так предательски  сбегаю. Но вы особенные и мне не место здесь. И еще, я никогда вас не забуду.

У Совади и Теу навернулись слезы на глазах, но они промолчали.

Выйдя на улицу, в последний раз посмотрела на окно Лерона и побрела к воротам. Пока шла, чувствовала вину за то, что сейчас происходило с Бонно. По его глазам было видно, какие муки он испытывал, когда отпустил меня, но разве у нас есть шанс? Разве мы можем быть вместе? Мы выдумали себе сказку, в которую так рьяно пытались поверить. Он демон здешних лесов, а я обычный человек с обычными проблемами, который просто хочет найти свое, не менее, обычное счастье.

До ворот оставалось всего около трех километров, но я вдруг остановилась, ноги сами перестали идти, вокруг сейчас стояло множество деревьев, с которых то и дело падали листья. Тогда положила чемодан на землю и села на него сверху. Что же меня все-таки держит? Неужели чувства к Лерону сильнее страха, сильнее внутреннего гуманизма? Или же это просто жалость? Ведь у него непростая жизнь, он остался в одиночестве, вынужден вечно скрываться в лесах, не имея возможности увидеть остальной мир. Вдруг это та самая неправильная жалость, которая подменяет истинные чувства и заставляет нас совершать ошибки? И как же это понять?

В итоге, просидела в саду около двух часов, после чего встала и медленно пошла обратно в дом, я не смогла вот так уйти, мне хотелось разобраться в себе и понять, что же все-таки испытываю к этому Лесному демону. Клавье сидел на скамье около фонтана и постоянно вытирал глаза небольшим платочком, который всегда находился у него в кармане льняной жилетки. Как только увидел меня, поспешил подняться:

- Ты все еще здесь? Неужели Сози не подал машину?

- Не знаю, но до машины я так и не дошла. Была в саду.

- И почему вернулась?

- Клавье, я не могу уйти так. Хочу объясниться с Лероном, все же он хорошо относился ко мне все эти месяцы и главное, спас от рабства. Бонно достоин большего.

- Я счастлив, что ты поняла это.

- Только сможете ли вы все меня простить?

- Каждый из здесь живущих полюбил тебя как родную, поэтому мы не можем обижаться, за столько десятилетий ты первая, кто привнес надежду в наши сердца.

- Спасибо. А Лерон сейчас у себя?

- Нет. Ушел в леса сразу после вашего разговора, не хотел видеть, как ты уходишь.

- Но он же вернется сегодня?

- Не знаю. Когда ему плохо, может пропадать неделями, месяцами. Ты же дождешься его?

- Конечно, дождусь.

Так потекли дни, один за другим, но Лерона по-прежнему не было. Две с половиной недели показались вечностью, я уже начала волноваться, хотя остальные вели себя абсолютно спокойно. Каждый день приходила в его комнату, приносила поднос с едой и ждала около трех часов, затем уходила обратно. А вечером засиживалась допоздна, точнее залеживалась на его кровати.

И вот, в один из вечеров, когда шел жуткий ливень, грохоча по крыше, будто с неба падали не капли воды, а груды камней,  как всегда сидела у него. И собралась было уже покинуть комнату, вдруг услышала топот по крыше, поэтому села в кресло, которое стояло в темноте, и затаилась. В окне появился Лерон, наконец-то. Спустя почти три недели он все же вернулся. Бонно вытерся полотенцем и даже не заметил поднос с ужином на своем столе. Он направился к кровати, однако остановился и начал принюхиваться:

- Чем пахнет? – спросила я из темноты.

На что Лерон выпрямился и затаился, он боялся произнести хоть слово, тогда я встала и вышла на свет:

- Я не смогла уйти от тебя. Так что, носила завтраки, обеды и ужины каждый день в надежде, что ты вдруг появишься.

Лерон в этот момент подошел к кровати и сел.

- Почему же ты молчишь? Не рад, что я осталась? Или ты обиделся и теперь ненавидишь меня?

И он заговорил:

- Я не могу обижаться или ненавидеть тебя, это претит моей природе, точнее природе моих чувств.

Я медленно подошла к нему:

- И какова же природа твоих чувств?

В окне в это время сверкала молния, вдалеке слышались раскаты грома. Дождь попадал на подоконники и мелкими брызгами разлетался по комнате, а мы смотрели друг другу в глаза.

Но Лерон так и не ответил, он лишь наклонил меня к себе и поцеловал, тогда  я поняла, что не смогу его бросить, даже если он убьет тысячи бандитов у меня на глазах.

 Я уложила его на кровать, а сама села сверху, мы целовались и чувствовали, как в венах начинает закипать кровь. Лерон медленно снял с меня платье, и мы перевернулись, теперь он был надо мной, этот большой, сильный и дикий зверь. Его руки аккуратно касались тела, когти чертили по коже, но это было скорее приятно, а губы целовали очень нежно. Затем Лерон остановился и спросил:

- Ты уверена, что хочешь довериться мне? Я люблю тебя, но боюсь, что зверь может возобладать.

- Зверь тоже способен любить, а значит, будет так же нежен и ласков.

И тогда он отдался на волю чувств, однако все еще осторожничал.

Лерон ласкал так, как может ласкать только влюбленный зверь. Я чувствовала его всем своим существом и не хотела терять эти ощущения, а Лерон боялся закрыть глаза, он желал видеть меня, видеть каждый изгиб, слышать каждый вздох и каждый удар сердца.

Его хвост снова обвился вокруг моей лодыжки, я кожей ощущала горячее тело моего зверя. То он двигался медленно, то ускорялся. С каждым движением внутри росло напряжение, Лерон же не останавливался, он чувствовал меня, чувствовал нарастающее возбуждение и когда, казалось бы,  я уже готова была сдаться, вышел из меня.

- Почему ты остановился? – спросила сквозь прерывистое дыхание.

- Мне нужно немного остыть, - неуверенно улыбнулся он. – Иначе могу проявить грубость.

Только мне совершенно не хотелось ждать, тогда прижалась к нему и прошептала на ухо:

- Я хочу, чтобы ты был собой, хочу снова и снова ощущать тебя внутри.

- Но…

- Без «но», Лерон.

В этот момент выбралась из-под него:

- Сядь, - практически приказала.

Он же послушно поднялся и сел на колени, а я встала к нему спиной, собрала свои волосы в хвост, после чего взяла его руку и вложила ему в ладонь волосы:

- Мне хочется знать, какой ты на самом деле.

- Ты действительно этого хочешь? – его голос прозвучал неуверенно.

-  Очень…

И Лерон показал истинного себя. Скоро его рука оказалась у меня на шее, он прижал к себе, и я ощутила его силу. Резкие и быстрые движения заставили меня полностью отдаться ему, покориться. А в конце, когда мы оба уже были на пике, Лерон ослабил хватку, он припал к моей щеке и прошептал:

- Я люблю тебя.

Этих слов хватило, чтобы с головой окунуться  в то необыкновенное состояние, в ту эйфорию.

После такого безумия я легла ему на грудь, в теле чувствовалась приятная истома, его же сердце билось размеренно, дыхание было спокойным.

- Неужели ты совсем не устал? – посмотрела в эти сияющие зеленые глаза.

На что Лерон с некой тенью смущения покачал головой.

- Ни капли? Серьезно?

- Я «пластинка» долгоиграющая, - произнес сквозь усмешку.

- И чего же ты тогда ждешь? – моя рука тут же оказалась под простыней, где я немедленно ощутила его возбуждение.

Большего и не потребовалось. Уже через мгновение он снова был надо мной.

Эта ночь стала откровением, она подарила нам друг друга, позволила отбросить прошлое и посмотреть в будущее с широко раскрытыми глазами.

 Глава 10

Не теряй и не забывай тех, кто дорог

Удивительное утро. Меня разбудил солнечный зайчик, сорванец ворвался в комнату и устремился прямиком в глаза.

Лерон еще спал, я же поднялась и прошлепала босыми ногами в душ. В его ванной комнате было значительно просторнее, а главное сама душевая: огромная и огороженная прозрачным стеклом. Пробравшись внутрь, повернула вентиль, и уже через пару минут все скрылось в пару. Стоя под мягким потоком теплой воды, пыталась воспроизвести в памяти все, что произошло этой ночью, абсолютно все, до мельчайших подробностей. Лерон оказался совершенно не таким, каким пытался казаться. В его объятиях я почувствовала себя бриллиантом в руках ювелира. Его острые когти не оставили ни следа на теле, клыки ни разу не коснулись кожи. Когда  впервые была близка с Олегом, то даже в то прекрасное и романтичное время все равно присутствовали давление и своеобразное желание подавить меня, но вот Лерон другой, он сильный, порою дикий, однако ты все равно чувствуешь себя свободной рядом с ним.

Мои мысли пролетали одна за другой, как вдруг ощутила руки у себя на животе. Он пришел ко мне и стоял позади.

- Давно проснулся?

- Я и не спал.

- Значит, притворялся все это время?

- Не хотел мешать тебе, – после чего Лерон развернул меня лицом к себе. – Скажи, я не разочаровал тебя?

Я же гладила его по шее, груди и не хотела отпускать:

- Нет, месье Бонно, вы лишь потрясли мое сознание и заставили забыться вчера, - прошептала ему на ухо.

- Ты останешься со мной? – в его глазах было столько надежды.

- Если бы я могла, то осталась бы с тобой навсегда, но ты же понимаешь, что однажды нам придется расстаться.

- Как это?

- Например, когда я превращусь в сморщенный изюм, а ты будешь по-прежнему таким же молодым, здоровым и красивым.

- У меня есть одно предположение на этот счет.

- Какое же? – обняв его, прижалась всем телом и закрыла глаза.

- Я многое изучил, и многое узнал о своем проклятье. Есть некоторые записи, которые вселяют, скажем так, надежду.

Но сейчас мне не хотелось говорить о грустном, поэтому просто поцеловала Лерона и отдалась ему снова. Он взял меня на руки и прижал к стене, я спиной ощутила прохладу кафеля, отчего по телу побежали мурашки. Мои уши улавливали его частое дыхание,  руки чувствовали его силу. Все было так реально, так невероятно, что хотелось прочувствовать каждый момент, ощутить кожей его любовь…

К обеду мы спустились вместе, Совади и Клавье все поняли по нашим лицам, они лишь тихо переглянулись и удалились на кухню. Мне же стало так приятно от того, что кто-то рад за тебя, за нас и все это одна семья, которая принимает участие в твоей жизни, помогает и поддерживает. В наше время это большая редкость, сейчас всем хочется быстрее разъехаться подальше друг от друга и не мешать, хочется получить свободу от мнения родных, а семейство Бонно уже не одну сотню лет хранит давние традиции. Они не вмешиваются в личное, пока об этом не попросишь. В их кругу я почувствовала себя наконец-то найденной, после долгой потерянности, даже родители не могли вернуть мне такого состояния, потому что каждый раз стремились обвинить в неопытности, легкомысленности, а здесь все иначе. Эти люди не живут одним днем, они не забывают прошлого, хранят его и стремятся передать мудрость.

А Лерон был просто счастлив, он по-настоящему полюбил, как юнец: пылко, страстно и отчаянно. Я же пока не могла ответить ему взаимностью, так как еще не переборола и не справилась с воспоминаниями о прежней жизни, но Лерон ничего не требовал, он умел любить просто так, без лишних слов. Иногда даже казалось, что ему достаточно его собственных чувств и того, что я не отвергаю его, видимо это издержки продолжительной жизни в одиночестве.

Единственное, что не давало расслабиться и насладиться счастьем, так это осознание скоротечности того самого счастья. Я состарюсь, потеряю свою красоту и не захочу мучить ни его, ни себя. И каждое утро, просыпаясь в постели Лерона, думала об этом, а он будто бы ничего не замечал и не переживал, возможно был одурманен любовью или знал что-то, чего не знала я.

В одно прекрасное утро Лерон разбудил меня еще до восхода и попросил выйти с ним в сад. Мы отправились в ту его часть, где располагался фонтан, Бонно попросил сесть на скамью, а сам достал что-то из кармана, но не торопился показывать:

- Что у тебя там?

- Сначала выслушай меня.

- Хорошо, - и я прилегла к нему на плечо, еще хотелось спать.

- Я чувствую, что ты очень напряжена и не веришь в наше будущее. Мне нужно было сказать тебе еще тогда, в самую первую ночь.

- Скажи сейчас, – говорила шепотом.

- Есть шанс разрушить проклятье.

- Что?! – после этих слов сразу же проснулась и выпрямилась.

- Я долгое время изучал индийскую мифологию, через посредников общался со жрецами и вот, что узнал. Проклятье дано мне еще в утробе матери, я родился таким, поэтому человеком уже не стану, однако могу прожить свои биологические часы как человек.

- Что же для этого нужно?

- Прозвучит банально. Но нужно признание в любви, под этим признанием понимается принятие демона и его покорение человеку, когда зверь внутри меня услышит о том, что он уже не страшен и человеческая душа готова разделить с ним жизнь, то демон вернет свое бессмертие космосу, откуда оно и было ему ниспослано. Ну, вот как-то так…

- А я должна чувствовать к тебе любовь или достаточно просто слов?

- Должна, - и Лерон опустил голову. – Ведь мы общаемся не только посредством слов и жестов, мы обмениваемся жизненной энергией, а демон есть внутренний дух, который постоянно вступает в контакт с душой человека. Я понимаю, что ты еще не готова признаться мне в чем-то, но я лишь хочу, чтобы ты надеялась вместе со мной и верила в нас.

И он вложил мне в руку маленькую коробочку.

- Открой. Я хочу подарить это тебе.

Когда приподняла крышку, обнаружила круглый кулон, внутри которого была какая-то прозрачная жидкость.

- Что это?

- Это слезы молодого демона, который еще не совершал злодеяний и не видел людской крови. Как говорят, их обладатель будет защищен от любого зла.

- Значит, это твои? Но как?

- Мне было семнадцать, когда я впервые столкнулся с жестокостью людей. Несколько охотников чуть не подожгли меня, чудом спасся, а вернувшись домой, осознал наконец-то, кто я для них всех. Со мной рядом тогда была мать, она и собрала слезы, как напоминание того, что они бесценны, и я не имею права растрачивать их из-за невежества окружающих.

Лерон застегнул цепочку на моей шее и теперь нечто особенное, нечто дорогое было рядом с сердцем.

- Спасибо. И я прошу тебя, дай мне немного времени, чтобы все осознать и научиться снова доверять.

- Я буду ждать столько, сколько пожелаешь.

Конечно же, новость о проклятии согрела душу и вселила надежду. Я уже не представляла себя без него, без моего зверя.  Отныне мы все время проводили вместе, Лерон практически не выходил в джунгли, он наконец-то вернулся в свою семью, больше не прятался и не скрывался. Клавье был невероятно счастлив, ведь Бонно ему как сын, которого он растил и воспитывал, Совади также не переставала улыбаться, она каждый день готовила что-то особенное, накрывала стол, за которым теперь собиралась вся семья.

Что могло быть лучше? Однако было кое-что, что тяготило меня и заставляло тосковать - моя семья, для них я исчезла. Мне так и не удалось выйти на связь в тот роковой день, а сейчас настолько закружило в вихре страстей, отчего совершенно забыла про родителей. К сожалению, сбегая от проблем, зачастую приходится бросать и то, что очень дорого, я бросила мать, отца, подругу, хорошую работу и решилась на отчаянный шаг,  оказалась в центре невероятных событий, которые позволили забыться, но забыв о печалях, начала забывать и о радостях своей прежней жизни, а это неправильно.  Семейство Бонно безусловно уникальное, эти люди поражают своей человечностью и любвеобильностью, однако, что сейчас чувствуют те, кого я так безответственно и бессовестно покинула?

Спустя еще две недели, поняла, что больше не могу ждать и просто обязана поговорить с родными. Сегодня Лерона не было, он все-таки отправился в джунгли наводить страх и ужас на бандитов и преступников, а я решила зайти в его кабинет и связаться с мамой. Включила ноутбук,  а пока тот загружался, пыталась собираться с мыслями. Думала, что же буду говорить ей или отцу, ведь я с ними не разговаривала более полугода.

Ответила мама и как только она увидела мое лицо, то начала откровенно рыдать, без слов, лишь нескончаемые потоки слез, я тоже не сдержалась. И только спустя минут двадцать мы смогли говорить. Мама без конца прикрывала рот рукой и закрывала глаза.

- Привет, мам.

- Лерочка! Девочка моя! Куда же ты пропала? Ты себе не представляешь, что с нами было. Думали, что тебя уже нет в живых.

- Но, разве Ника не говорила вам?

- Говорила, но что мне до ее слов. Вот сейчас я своими глазами вижу, ты живая. Когда ты вернешься к нам?

- Не знаю мам, не знаю. Я нашла здесь свое место и теперь счастлива.

- С кем же и где?

- Этот мужчина особенный, он позволил забыть Олега, ведь я сбежала именно из-за Гордеева, он перешел все границы. Я лишь хочу сказать, что со мной все хорошо, даже замечательно. А как ты? Как папа?

- Ничего. Сегодня мы наконец-то увидим белый свет, ты же появилась, живая. Когда отец узнал, что ты исчезла, у него случился приступ, он несколько недель провел в больнице.

От этих слов  снова расплакалась, это все из-за меня:

- Как он сейчас?

- Ему гораздо лучше, все-таки врачи оказали помощь вовремя, после мы отправили его в санаторий.

- Кто мы?

- Ах, да. Все это время нас поддерживал Олег, он оплатил лечение отца.

- Что? Как вы могли довериться этому монстру? – я чуть не поперхнулась.

- Он пришел к нам, повинился во всем. Сказал, что хочет помочь, чтобы хоть как-то искупить вину перед тобой. Мы находились в отчаянии из-за твоего исчезновения, поэтому согласились. Мне кажется, он все-таки изменился. Может быть, тебе стоит с ним поговорить?

- Нет, для него я умерла. И прошу, не говорите, что я звонила. Он использует это и будет давить на вас. Лучше сохранить наш разговор в тайне.

- Хорошо, как скажешь. Неужели ты больше не вернешься к нам?

- Ничего не могу сказать точно, но пока буду здесь, как долго - не знаю.

- Когда же ты снова позвонишь?

- Не знаю, но если будет возможность, обязательно позвоню. Я люблю вас, передай папе, что прошу прощения и поцелуй его за меня.

- Хорошо. Буду ждать с нетерпением следующего звонка.

И мы разъединились. На душе стало и легко, и больно одновременно, увы, но последствия наших деяний неизбежны, за одной ошибкой, всегда тянется вторая, за второй – третья и так далее. Я заставила родителей переживать, из-за чего нарушилось здоровье отца, а этот мерзкий удав обвил мою семью и теперь медленно будет сжимать. Он продолжает искать меня, а значит, пойдет на все хитрости, уловки, а может быть и жестокость, чтобы добиться результата. Пусть Гордеев и выглядит как человек, но он самый настоящий демон, который служит Сатане.

Лерон вернулся к вечеру. Он заметил печаль в моих глазах:

- Что с тобой? Ты плакала, твое лицо пахнет слезами.

- Я говорила с мамой, – больше не хотела лгать и изворачиваться, пусть лучше все знает.

- Как они? – Лерон воспринял эту новость спокойно, так как понимал, что поступил неправильно, когда запретил общаться с ними.

- Отец болен.

- И они хотят, чтобы ты вернулась?

- Конечно, хотят, но не настаивают, тем более, ему уже лучше. Просто в его болезни виновата я, это из-за меня случился приступ.

- Нет, не из-за тебя, а из-за меня, – и Лерон сел в кресло. – Видимо, после того, как лишился своих родителей, перестал понимать каково это…

- А что случилось с твоими? Они же были бессмертны, как и ты.

- Да, были. Мы жили спокойно и счастливо до тысяча девятьсот семьдесят пятого.

- Гражданской войны?

 И он кивнул.

- Именно их смертью оправдана моя жестокость. Когда к власти пришли красные кхмеры, они начали физически уничтожать все, что только попадалось им на пути. Они желали тотального контроля, а для этого шли по колено в крови своих братьев и сестер, вырезали целые деревни, пытали и жестоко убивали людей. Мы тогда, как и остальные, были вынуждены прятаться в лесах, чтобы избежать столкновения. Но они оккупировали все вокруг, заминировали большую часть джунглей. Я пытался скрывать семью, однако в один из дней, когда отправился искать очередное убежище, оставил их, пообещав вернуться к полуночи. А вернувшись, увидел такое, от чего захотел умереть. К дереву были привязаны и отец, и мать, они полыхали в огне,  вокруг стояли те твари и продолжали стрелять в них. На очереди были остальные, их я спас, уничтожив всю группировку, но родителей не смог, они сгорели заживо, только огонь мог убить их, – и Лерон заплакал. – Мы вернулись в поместье. Я понял, бесполезно прятаться, так нас могли поймать значительно быстрее, а здесь можно было держать оборону, наводя ужас на их мерзкие душонки. Так и случилось, несколько отрядов попытались ворваться на территорию, и каждого из них постигла ужасная и мучительная смерть. С тех пор красные обходили наш дом, поверили в то, что здесь обитает нечистая сила, но я не остановился и продолжал очищать здешние леса от них, спасать невинных, превратился в охотника за головами, за что местные прозвали меня Лесным демоном спасителем. И пока их режим не пал, истреблял этих животных, а сейчас борюсь с подобными им, ведь деяния красных, и деяния современных бандитов одинаковы, и они все заслуживают наказания.

- Мне жаль. Ты пережил ужасные события, – после чего подошла к нему и обняла. – Ты необыкновенный Лерон и я хочу извиниться за то, что не поняла этого сразу.

- Я не необыкновенный, я проклят,  из-за меня семья получила это бессмертие, если бы не первое убийство, то отец и мать прожили бы свою жизнь в своем времени, а не были бы вынуждены десятилетиями скрывать своего уродливого сына, который в результате позволил их убить.

- Не вини себя, все куда серьезнее и сложнее. В этой истории слишком много виноватых, поэтому стоит простить и отпустить.

- Возможно, ты права, но видеть, как твои самые близкие люди полыхают в огне, и слышать их крики, это невозможно отпустить.

Так мы просидели до самого вечера, я обнимала его, а он пытался справиться с воспоминаниями. Те жуткие события коснулись практически каждого из здесь живущих, и у многих до сих пор живы воспоминания.

Глава 11

Счастье не вечно…

Мы были абсолютно счастливы еще два месяца, Лерон буквально носил меня на руках, и постепенно сердце открывалось ему, а разум отпускал прошлое. На самом деле, любовь к этому особенному человеку уже давно закралась и поселилась в душе, но я боялась поверить, а сейчас все изменилось. Отныне я нуждалась в нем не меньше, чем он во мне. И кто сказал, что чудовище нельзя любить? Порою то, что кажется ужасным, на самом деле самое прекрасное, а то, что кажется милым и добрым, оказывается смертельно опасным.

Лерон ждал признания, он так хотел избавиться от своего бессмертия и быть со мной столько, сколько отмерила нам жизнь, и, однажды утром, проснувшись и ощутив его руку у себя на груди, поняла, что пришло время дать нам этот шанс. Я хотела сделать все особенным образом, пойти ночью к храму вместе с ним и на вершине Ангкор-Ват признаться в любви.  Мне удалось упросить Лерона встретиться там в полночь, объяснив желанием погулять и посмотреть на то, что так и не успела посетить.

Целый день переживаний и томления, будто бы собиралась под венец. Совади заметила мое особое настроение:

- Валери? У тебя такое загадочное лицо, что происходит?

- Ты себе не представляешь, что я хочу сегодня сделать, – мои щеки горели, а улыбка не сходила с лица.

- Давай-ка рассказывай, не томи пожилую женщину, – она усадила меня на стул и налила чая.

И как только я открыла рот, в столовую неожиданно вошел Клавье, он также присоседился к нам:

- Может быть, и меня посвятите в свои тайны?

- Конечно. В этом и ваша заслуга, - сказала я. – Итак! Я хочу сегодня признаться Лерону в своих чувствах.

После этого ждала их улыбок, счастья на лице, но они вдруг расстроились, а Клавье опустил взгляд и тихо спросил:

- В любви?

- Да, а в чем же еще? – стало как-то неприятно от их резко сменившегося настроения. – В чем дело? Совади? Клавье? Что с вами такое? Буквально минуту назад вы были рады.

И Совади обратилась к мажордому:

- Ты обязан ей рассказать, давно пора.

- Рассказать о чем? - я не понимала их и начинала уже переживать.

- Валери, – вступил Клавье. – Ты не должна, точнее, пока не можешь признаться ему в чувствах.

- Почему же?

- Лерон что-нибудь говорил тебе о своем проклятье?

- Да, он знает, как его разрушить. Если я признаюсь в любви, он станет таким же смертным, как я.

Тогда Клавье глубоко вздохнул, снял очки и еще больше нахмурился.

- Это не так. Проклятье не разрушить словами любви. Все куда сложнее…

- Но, Лерон сказал…

- Эту версию, или надежду, дал ему я. Именно я был посредником и общался со жрецами, монахами и племенными. Наше проклятье уходит своими корнями в древность, оно очень сильное и необратимое. Раньше, когда люди верили в высшие силы, то не понимали опасности своих действий, они обращались к такому мраку, что некоторые погибали на месте, в попытке произнести слова черных Демонов. Тот жрец, что обрек семейство Бонно на такие страдания, был очень могущественным, он научился использовать силу тьмы без вреда для себя, потому как его деяния были направлены на сохранение самой природы, баланса, поэтому ему прощалось такое колдовство.

- То есть,  я не смогу ему помочь?

- Здесь есть еще кое-что, так как проклятье нельзя разрушить, его можно лишь разделить. Если ты признаешься Лерону в любви, и Вселенная услышит твои слова, то проклятье перекинется и на тебя. Ты станешь подобна ему.

- Такой же, как он?

- Да. Тебе придется навсегда потеряться в этих лесах, забыть о прежней жизни. Полностью уподобиться жизни Лерона.

В этот момент в душе все перевернулось, возникло столько боли:

- Но, почему? Почему вы не сказали мне об этом раньше? Почему дождались момента, когда я захотела остаться с ним? Разве это справедливо? – тихо с придыханием произнесла я.

- Пойми Валерия, я желаю Лерону счастья, но не имею права лишать выбора тебя. Теперь, когда ты чувствуешь к нему нечто особенное, то сможешь принять правильное решение. Вы нужны друг другу, вы похожи. Он сто пятьдесят лет не мог найти того, кто будет подходить ему, кого полюбит тот демон, что сидит внутри, и вот, появляешься ты. Это не случайность.

- Вы поступили отвратительно, и с ним, и со мной. Он же верит, что станет таким как я, что проживет эту жизнь и закончит ее в этом столетии. Понимаете?

Но Клавье лишь закрыл глаза руками и сидел неподвижно. Совади все это время молчала, она просто тихо плакала.

- Я не готова к такому. Не могу в одночасье перечеркнуть все, отказаться от семьи, от жизни вне этого места. Но и обманывать Лерона тоже не могу. Он всегда будет ждать, а я каждый день буду откладывать свои чувства на завтра, пока время не закончится для меня. Вот почему вы так пристально следили за мной, вот почему всегда становились грустным, когда видели наше счастье, вы знали и все понимали, понимали, что в итоге Лерон снова обожжется. Только объясните, почему? Раз вы так любите его и желаете счастья, то почему так безнравственно поступили, не рассказали всю правду? Неужели думали …, - но он не дал договорить.

- Именно так и думал. Я рассчитывал на тебя, считал, что ты способна принять и его, и вечность рядом с ним. А еще, не мог лишить Лерона тех мгновений счастья и радости, которые он испытывал каждый день, находясь подле тебя. Пусть мой поступок жесток и заслуживает порицания, но разве я не был бы еще более жестоким, если бы сказал ему сразу, что он никогда не сможет найти свою любовь.

- Поэтому ушли те девушки?

- Да. Я рассказал им, и они сбежали в тот же день, потому что не любили его. Но ты…

- Вы просите о невозможном!  Я не готова! - вскочив со стула, направилась к окну.

И Клавье поднял голову, его глаза были красные от слез:

- Тогда уезжай. Прямо сейчас, собирайся и уезжай. Лерон не сможет отпустить тебя, уж тот зверь внутри него точно. Я что-нибудь придумаю, уже не впервой. Где он будет ждать тебя?

- У Ангкор-Ват, - чуть слышно ответила я.

- Хорошо. Ступай, чем раньше уйдешь, тем лучше.

Я еле вышла из столовой и направилась в комнату собирать вещи. Слезы душили изнутри, сердце ныло и стонало, но я не могла остаться. Побросав одежду в чемодан, осмотрелась вокруг и напоследок зашла в комнату Лерона, здесь я провела самое прекрасное время, здесь все пахнет им. В этот момент достала тот кулон, что купила у вьетнамца и надела на шею, пусть мы и расстаемся, но эту связь я не в силах потерять.

Сози ждал у ворот, сейчас было около четырех часов дня, стоило поторопиться.  Клавье и Совади остались в доме, на этот раз они не простят меня, как и я их. Когда села в машину, вспомнила самый первый день, точнее ночь, как брела по этой дороге и наткнулась на ворота, как впервые увидела Лерона у пруда. Затем автомобиль тронулся, и мы поехали в аэропорт, вот и все! Конец сказки, но это несчастливый конец.

Спустя четыре часа были уже в аэропорту, Сози достал из багажника чемодан и подошел ко мне:

- Прощайте, Валери. Я не забуду вас, – он не сдержался и обнял меня.

- Прощай мой друг. Я тоже не забуду тебя, всех вас, - а потом тихо добавила, - простите меня.

Взяв чемодан, направилась внутрь, и  пока покупала билет, проходила регистрацию и сидела в зале ожидания, не переставала думать о нем, представлять, вспоминать. Сейчас уже десять вечера, а в двенадцать вылет, в то самое время, когда я должна была бы сидеть с ним рядом и говорить о том, как сильно его люблю.

Весь полет мучилась и терзалась мыслями, а правильно ли поступила. Разве Лерон такого заслужил? Я оказалась недостойна его, мое малодушие и человеческая натура сделали свое дело, поэтому обратного пути нет. Все сказанное мажордомом обрушилось как снег на голову. Разделить проклятье и уйти с глаз людских, это слишком сложно и, наверно, невозможно. Скорее всего, еще не раз придется пожалеть о своем решении, но самое важное, чему научилась, пока жила в поместье, так это тому, что людям еще можно доверять, можно и нужно продолжать верить, надеяться и любить. Лерон открыл для меня удивительный мир, только его мир ограничен теми джунглями, в которых он живет полтора века, я же боюсь такой жизни, боюсь оказаться изгоем и превратиться в существо, жаждущее крови. И как бы сердце ни желало сейчас быть рядом с ним, разум оказался выше и продиктовал свое. Если бы осталась, то сделала бы Лерону еще больнее, не выдержав и бросив впоследствии. Клавье знает, что делает, он все ему объяснит и заставит презирать меня, а лучше, даже ненавидеть.

Когда под нами показалась Москва, я не почувствовала радости. Оказывается,  не так уж и скучала по этой жизни. Приземлившись в Домодедово, надела на себя свитер и теплые брюки, которые, к счастью, прихватила с собой. На дворе сейчас февраль.  Далее сошла с самолета, получила багаж, вышла на улицу и остановилась, будто бы оказалась в неизвестном месте, где все такое чужое. Ко мне вовремя подошел таксист и предложил подвести, а то бы, наверно, так и замерзла:

- Куда едем? – спросил он сиплым голосом.

- В Подольск. Березовая, десять.

Решила поехать сразу к родителям, мне совершенно не хотелось возвращаться в пустую квартиру, ведь там все напоминало о Гордееве.

Машина ехала быстро, за стеклом проносились вихри снежной пыли, а я не верила в то, что вернулась сюда. За шесть месяцев произошло слишком многое: коренным образом изменился взгляд на жизнь, наконец-то испытала настоящую любовь, когда от тебя ничего не требуют, а лишь дают, когда тебя защищают и готовы уничтожить каждого, кто посмеет обидеть, когда открываются тебе полностью и отдают свою душу без остатка. Но, как всегда, в жизни ничего не бывает просто так, обязательно возникает непреодолимая преграда, которая рушит все, что создавалось таким трудом.

Водитель периодически посматривал на меня, а через пару минут все же спросил:

- Откуда вы прилетели?

- Из Камбоджи, - ответила, смотря в окно.

- И чего вы там только забыли? Беднейшая страна.

- Я там забыла свое счастье. И, вы ошибаетесь, эта страна вовсе не бедна, она очень богата - духовно.

- Значит, обогащались духовно, - водитель иронично усмехнулся.

- Можно сказать и так.

Вот и пролетели два часа в пути, затем такси подъехало к тому самому дому, где я выросла. Недалеко располагалась все та же площадка, на которой играла, будто бы совершила резкий прыжок в прошлое. Сейчас была ночь, поэтому тихо вышла из машины и направилась к подъезду, а поднявшись на пятый этаж, около получаса стояла и не могла занести руку над звонком, чтобы нажать. Когда все же решилась, в тишине раздалось негромкое птичье пение, так звучал наш звонок. Спустя десять минут к двери подошли, и я услышала мамин голос:

- Кто там?

- Я. Это я, мам.

Она немедленно открыла дверь и со слезами бросилась обнимать, вскоре вышел и отец. Мы зашли внутрь, родители еще какое-то время пребывали в шоке, отчего молчали, только мама иногда всхлипывала. Я же села на диван в гостиной, накрылась любимым пледом, который все еще пах детством и закрыла глаза, они все поняли, поэтому тихо вышли из комнаты. Когда мне было грустно или кто-то обижал, я всегда приходила сюда и укрывалась с головой, так пряталась от всего внешнего мира, а к утру от тех страхов, обид и печалей не оставалось и следа.

Проснувшись около семи утра, почувствовала запах оладий, мне сразу же захотелось встать, собрать поднос и отнести его в комнату Лерона, но потом вспомнила, что я  уже не в том Раю и рядом нет того, кому спешила приготовить завтрак, и тогда осталась лежать. Вскоре в комнату заглянула мама, в ее руке был бокал с горячим какао. Стоило ей только войти, как вся комната заполнилась его ароматом.

- Доброе утро, – произнесла очень тихо.

- Сядь рядом.

Захотелось ее обнять и разрыдаться:

- Лера? Почему ты вернулась? Ты же была счастлива там.

- Счастье слишком скоротечно. Я думала, что уже нашла свое место рядом с ним, но оказалось, все это время ходила по краю обрыва.

- Он обидел тебя? – ее рука медленно гладила мои волосы.

- Нет. Скорее я обидела его, и теперь он не простит меня, никогда.

- Знаешь. Я много думала, сначала злилась на тебя за то, что так уехала, не сказала ни слова, за то, что заставила нас мучиться. Но потом, после того звонка, когда увидела блеск и радость в твоих глазах сразу простила и поняла. Ты отчаянно пытаешься найти свое счастье, тогда как многие замыкаются в себе.

- Видимо настало время и мне замкнуться. Больше нет сил.

- Неправда. Сил в тебе очень много, ты всегда шла против правил и добивалась успеха. Помнишь, как отец настаивал, чтобы ты поступила в математический?  Но ты пошла наперекор и теперь владеешь шестью языками, можешь работать в иностранных компаниях. А помнишь, как мы не хотели пускать тебя в те дальние поездки во время практики? Но ты втайне сделала загранпаспорт, организовала группу и поставила нас перед фактом.

- Да, помню, – и я улыбнулась. – Тогда еще сказала, что если вы нас не отпустите, многих отчислят.

- Вот видишь, и это еще малая часть из того, что ты делала. Мы думали, что ты просто упрямая и своенравная, а на самом деле, ты упорная и храбрая. Сразу после выпуска устроилась на такую работу, сняла квартиру и начала самостоятельную жизнь.

- Только не все мои поступки возымели успех. Олег самая большая ошибка из всего, что сделала.

- Но, а как ты хотела? Жить, не ошибаясь? Так не бывает, увы, но человек учится на своих ошибках. Тем более, Гордеев действительно изменился и все благодаря тебе.

- Глупости. Ты не знаешь его так, как я. Олег мастерски притворяется, он зверь, которого надо бы держать в клетке.

- Возможно, но он очень помог нам, совершенно бескорыстно.

- Это часть его хитроумного плана, не более. Мы еще пожалеем об этом.

Тогда мама замолчала и вышла из комнаты, а я еще некоторое время лежала, пыталась успокоить свою разбушевавшуюся совесть, а она так и кричала: «Ты бросила его, предала! Ты заставила его страдать!»

Глава 12

Лерон Бонно

В тот самый вечер Лерон покорно ждал Валери в условленном месте, но к храму пришла не она, а Клавье. Лерон немедля спустился к своему мажордому, он понял,  что-то произошло:

- Где Валери?

- Лерон, попытайся сдержаться и не впасть в ярость, я принес дурные вести.

- Где Валери? – второй раз спросил Бонно абсолютно холодным и жестким голосом.

- Она уехала.

После этих слов Бонно просто сел на землю и откинулся на рядом лежащие камни. Он ничего не говорил, лишь сильная боль отразилась на лице. Морель присел рядом и решил больше ничего не скрывать, весь его обман лишился смысла в тот самый момент, когда Валери переступила порог  их дома.

- Прости меня, - произнес тихим голосом Клавье. – Это все моя вина. Я подарил тебе ложную надежду, сказал, что проклятье можно разрушить. К сожалению, оно необратимо, а если Валери призналась бы тебе в своих чувствах, то стала бы такой же. Она хотела признаться тебе в любви, но я решил прежде рассказать обо всем, а иначе все могло обернуться еще хуже.

- Зачем? – Лерон всеми силами пытался сдержать разгорающуюся ярость внутри себя, зверь рвался наружу и жаждал мести. – Зачем ты заставил меня поверить во всю эту чушь? Почему я жил более сотни лет и тешил себя пустыми надеждами? Почему не сказал сразу, ведь я мог бы подготовить ее к этому. За что, Клавье? Ты же был мне  как отец.

- Если твой демон пожелает, то пусть убьет меня здесь и сейчас. Я виноват и более не заслуживаю твоего уважения.

- Ты не ответил.

- Именно потому, что я был тебе как отец. Это мой ответ на все вопросы. Не хотел видеть твоих страданий, надеялся, что придет та, которая примет тебя.

- Но ты не дал ей шанса, а поставил перед фактом! – крикнул Лерон.

- Это все страх, страх того, что она могла бросить тебя еще раньше. Казалось, если Валери полюбит тебя, то не испугается.

- Она же человек, она не жила столько, сколько жил я и не знает, каково это, каково вечно бродить среди джунглей. И ее побег - это было лишь делом времени, – глаза Лерона сверкали сегодня ночью как никогда.  – Ты не виноват Клавье, все это неизбежно, я проклят не только снаружи, но и внутри, Вселенная никогда не даст мне возможности жить подобно человеку.

- Ты любишь ее? – мажордом посмотрел на хозяина и готов был умереть на месте, лишь бы не видеть этих страданий и внутренней борьбы.

- Да. Она это все. Весь мир в ней, только к ней проникся зверь, лишь она смогла вселить в него веру, научила любить по-настоящему.

После чего Лерон поднялся и ушел вглубь лесов, оставив Клавье сидеть у тех камней.

Бонно снова превратился в нечто мрачное,  с тех пор он не спускался вниз, не разговаривал и не принимал еду. Большую часть времени пропадал в джунглях и лишь изредка появлялся у себя, затем снова исчезал. Его полностью поглотил внутренний демон, он приказывал ему идти и убивать. Каждый раз, когда возвращалась боль и тоска, Лерон уходил в леса, чтобы уничтожить очередного мерзавца.

Однажды Совади зашла в его комнату, чтобы прибраться, но стоило ей войти в ванную, как она истошно закричала. На вопли несчастной кухарки прибежал Клавье, тогда и его глазам предстала ужасающая картина. Все стены  были запятнаны кровью, ее запах вызывал тошноту и головную боль, они еще не видели такого за все годы жизни.

- Что же это?! – причитала Совади.

Клавье, молча, смотрел на багровые стены, а по его морщинистым щекам текли слезы.

- Мы потеряли его! – продолжала кухарка, - Лерон стал кровожадным монстром. Если бы ты раньше ему обо всем рассказал, то такого бы не произошло. Мы бы его подготовили! – она окрысилась на старинного друга. – Теперь же по лесам бродит дикий зверь, убивающий каждого, кто ему попадается на пути.

- Он охотится только на бандитов и преступников, – попытался оправдаться Клавье.

- Ты этого не знаешь! Сейчас его голова затуманена, а сердце растоптано, в такие моменты зверь всегда берет над ним верх и руководит, удовлетворяет свои инстинкты. Вдруг он сейчас уподобился тем же бандитам? Только его деяния в сотни раз страшнее. Посмотри, сколько здесь крови! Мы не заходили к нему около двух недель, а в ванной уже образовалось багровое озеро.

Затем Клавье вышел и сел на диван, его взгляд был преисполнен отчаянием:

- Я уже столько десятилетий пытаюсь скрасить его существование, но пришло время признаться себе в том, что я потерпел поражение. Он утонет в людской крови, ведь его больше ничего не сдерживает. И в этом виноват я.

- Поздно посыпать пеплом голову, – успокоившись, произнесла Совади. – Мы обязаны вернуть его, обязаны остановить, чего бы нам это ни стоило.

- И что ты предлагаешь?

- У тебя же есть то ружье, что стреляет снотворным?

- Да.

- Так вот, надо выследить его и усыпить.

- И что дальше? Мы же не заставим его спать вечно, или ты предлагаешь его на цепь посадить?

- Если будет необходимо, посадим, а иначе он истребит всю округу.

Однако крайних мер не потребовалось, спустя несколько дней Лерон сам вернулся домой и более не выходил в леса. Клавье пытался поговорить с ним, узнать, чем он занимался все это время, но Бонно молчал, а когда ему надоедали расспросы, то просто напросто выпрыгивал из окна и шел в сад. Жизнь этого могучего существа превратилась в страшный и мучительный сон, в котором каждый день вставало и садилось солнце, дули ветра и шли проливные дожди, но он этого не замечал.

Все семейство погрузилось во мрак, как в те далекие времена, когда шла гражданская война. Сейчас они так же были лишены возможности спокойно жить и вести свои дела, вся прислуга томилась и болела душой за своего хозяина, который просто сгорал изнутри. Теперь Лерон понимал, что более надеяться не на что, никогда ему не быть человеком, даже наполовину, но самое ужасное, больше он никогда не увидит свою любовь - девушку, отчаянно и дерзко ворвавшуюся в его жизнь.

Иногда глубокими ночами он выходил в джунгли, чтобы просто стоять у какого-нибудь болота и реветь от боли, тогда все птицы срывались с деревьев, а сонные обезьяны бросались кто куда. Так демон обращался к миру, к небесам, с просьбой вернуть то, что потерял, но природа была как никогда молчалива.

Спустя еще несколько недель отчаяние достигло своего апогея. Лерон Бонно превратился в тень, которая проплывала по стенам старинного дома и скрывалась во мраке его комнат. Клавье понял, что если не попытается разбудить в нем человека, то скоро он будет потерян для них навсегда. Но никто не знал, как помочь хозяину, не знали, как утешить и чего предложить, они лишь, молча, скорбели. В один из вечеров месье Морель зашел в комнату хозяина, там было темно, а в воздухе застыл запах дикого леса, будто джунгли уже проникли внутрь, опутали все вокруг. Лерон в это время сидел, как всегда, на подоконнике и смотрел в никуда:

- Могу я зайти? – тихо спросил мажордом.

Но Бонно ничего не ответил, лишь хвост недовольно дернулся и снова опустился на пол, однако Клавье решил не отступать:

- Нам надо поговорить, мы же тебе не чужие, все переживают. Они боятся, что потеряют тебя. Я не прошу многого, лишь поговори со мной.

И тогда Лерон повернулся в его сторону:

- А разве есть смыл? – сказал он грубым, но обессиленным голосом.

- Смысл есть всегда и во всем.

- Вряд ли. Если ты пришел узнать, чем я занимался все это время, то можешь не переживать. Ни один из местных не пострадал, лишь те, кому положено предстать перед Великим судом.

- Я не сомневался в тебе, ты достаточно силен, чтобы контролировать свой гнев. Меня беспокоит другое.

- Что же?

- Как ты хочешь жить дальше, вот что.

В этот момент Лерон встал и прошел к своей постели, после чего лег и закрыл глаза:

- Я устал, Клавье. Устал жить.

- Ты это говоришь, потому что твое сердце сейчас разбито.

- Нет. Я на самом деле устал. Слишком долго, Клавье. Вечность никогда не привлекала, и моей мечтой всегда было одно - состариться и умереть, как все.  Не хочу больше проливать кровь, ее слишком много на моих руках. Тем более, не хочу больше этого одиночества, оно изуродовало изнутри, превратило в раба.

- А если бы она осталась с тобой, ты бы пожелал жить вечно?

- Не знаю, да и зачем снова поднимать разговор о ней? Валерия уехала, – и его голос пропитался болью. – Навсегда.

- Но она не единственная на всем этом свете, возможно …

 Однако Лерон перебил своего мажордома.

- Никаких «возможно». Больше здесь не появится ни одной женщины, никогда! Это пройденный этап в моей жизни, я устал ждать, устал надеяться и, - но он так и не договорил, лишь косо посмотрел на Клавье. – Можешь идти, за меня не стоит волноваться.

Месье Морель вышел из его комнаты и, глубоко вздохнув, спустился в столовую, где его уже все ждали, Совади сразу подошла:

- Как он?

Клавье сел за стол, налил себе чашку чая, после чего спрятал очки в нагрудный кармашек своего жилета и посмотрел на остальных:

- Лерон в порядке. Он сейчас переживает сложный период, но он справится.

- Мне кажется, ты слишком поверхностно судишь о нем, - произнесла кухарка. – Таких чувств, какие у него возникли к Валери, ранее еще не было.

- В любом случае ему нужно время на то, чтобы принять все, что произошло. Прошло всего лишь  два месяца, сначала он пропадал в лесах, затем замкнулся в себе, а сейчас пытается осознать и понять, по какому пути двигаться дальше.

- И, тем не менее, такая любовь не проходит и не забывается, Лерон будет страдать.  Я это вижу.

Все обитатели поместья сегодня остались при своих мыслях, каждый  вспоминал свою прежнюю жизнь, вспоминал тех, кого любил и кем дорожил. Их сплотила вечность, но она не сделала их счастливее, скорее наоборот, позволила наблюдать, как стареют и умирают их жены, мужья и дети. Они были вынуждены отказаться от прежней жизни, закрыться от мира и людей, однако в душе надеялись, что однажды все-таки встретятся со своими близкими.

Глава 13

И снова бегство!

Два месяца как я дома, но так и не привыкла, мне не хватает той жизни. Видимо, душой я осталась там - в поместье, заросшим пальмами и лианами. Да, надеялась, что станет легче, получится избавиться от воспоминаний, но, увы. Такое ощущение, будто сердце только сильнее начало болеть. В каждом сне видела его.

 Мама понимала все, но не знала, чем помочь, она каждый вечер садилась рядом и пыталась говорить со мной, только это не помогало, да и что я могла ей рассказать? Про то, как встретила в джунглях сверхъестественное создание и влюбилась в него, а если призналась бы, то стала такой же? Нет. Они этого никогда не поймут, решат, что их дочь окончательно спятила.

Каждый выходной ко мне приезжала Ника, и мы уходили гулять, шли как можно дальше, чтобы не видеть городской суеты, бродили по паркам, аллеям, везде, где было минимум людей и машин. Она также пыталась говорить со мной, но я ее не слышала. И в один из дней, когда подруга очередной раз шла рядом, меня будто бы осенило:

- Я хочу вернуться в Москву.

Она тут же обернулась и, вскинув брови, вопросительно посмотрела:

- Ты уверена?

- Да. Это единственный способ вернуть себя. Устроюсь на работу, вольюсь в прежний ритм и думаю, смогу избавиться от переживаний, хотя бы забыть о них.

- А как  же Гордеев?  Он ждет тебя, порывался приехать, но я его останавливала каждый раз.

- Этот человек меня не интересует и после всего, через что я прошла, надеюсь, смогу отделаться от него с наименьшими потерями для себя.

- Как знаешь. Я буду только рада твоему возвращению.

Так и порешили. Предупредив отца и маму, собралась в тот же день и отправилась в город, который дал мне массу возможностей, но многое и отнял. Москва как всегда сверкала в лучах ночных фонарей, по трассе неслись авто, а снежные вихри врезались в лобовое стекло. Спустя полтора часа машина подъехала к тому самому дому, из которого бежала босиком полгода назад, а сейчас снова стою перед подъездом. Возвращение блудной дочери прошло успешно.

Зайдя в квартиру, включила свет и удивилась идеальному порядку, ни одной пылинки, все расставлено и разложено по полочкам, а на столе дожидается огромный букет цветов, тогда я недоверчиво посмотрела на Нику:

- Что это?

- Олег приходил сюда через день, каждый раз приносил новый букет и лично наводил порядок.

Я немедля подошла к столу, взяла эти цветы, затем раскрыла окно и выбросила их,  букет в мгновение скрылся в метели.

- Мне противны даже мысли о том, что этот нелюдь приходил сюда. Я хочу вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда.

- Возможно, тебе стоит хотя бы выслушать его.

- Это исключено!

- Ладно, это все подождет. – Ника поставила мой чемодан у шкафа и села за стол. – Если хочешь, я останусь здесь с тобой.

- Нет, не нужно. Ты и так сделала очень много. Не переживай, я справлюсь. Пройдет время и все нормализуется.

- Как хочешь. Но! Если что, я всегда рядом и немедленно приеду.

После этого мы обнялись, и Ника ушла. Закрыв за ней дверь, решила завтра же вызвать слесаря и поменять все замки. Ночь прошла в таких же муках, как и до этого. Просыпалась несколько раз, потому что в каждом сне бежала навстречу Лерону, но на пути возникал Гордеев. Теперь кошмары мучили с завидной регулярностью, и стоило проснуться, как автоматически хваталась за подаренный Бонно кулон, что висел на шее, и только так успокаивалась, ведь частичка него была всегда рядом, у самого сердца.

С момента возвращения в Москву прошло уже более месяца, я отчаянно пыталась найти работу, каждый день ходила на собеседования, коих насчитывалось по пять встреч за день, но пока безрезультатно. Меня постигла череда неудач, то ли от того, что сама не желала всего этого, то ли из-за того, что предала демона, однако старалась не отчаиваться и продолжала бороться за свое будущее. И однажды мои труды дали первые всходы, к концу второго месяца удалось устроиться в иностранную косметическую компанию переводчиком, зарплата, конечно, была в разы меньше, но на жизнь вполне хватало. К счастью, Гордеев так и не появлялся, а Ника продолжала поддерживать.

И еще несколько месяцев упорной работы на новом месте, попытки зарекомендовать себя, а также попытки наладить связь с окружающим миром. Мы стали иногда выходить в свет, началом послужили походы в кино, кафе, а затем наведались в клуб, где я наконец-то смогла расслабиться. Как раньше звучала музыка, люди танцевали, за столиками кипели бурные беседы, и раздавался негромкий смех. Вот она, давно забытая и беззаботная жизнь. Только теперь я ощущала себя здесь сторонним гостем, который видит, помнит, но не имеет желания присоединиться к веселью. Долгое пребывание в стенах поместья сделали свое дело, больше я не принадлежала этому миру.

Ника упорно боролась со мной, постепенно подбивала на то, чтобы я с кем-нибудь познакомилась, отвлеклась от посторонних мыслей. Раньше это получалось без особого труда, но сейчас мужчины обходили меня стороной, будто бы вокруг образовалась стена, которая их не пускала. И, в очередной вечер, когда мы сидели в одном из клубов, а Ника снова пыталась вытащить меня из скорлупы, произошла неприятность.  Спустя час нашего безмятежного плавания в море клубного веселья, кто-то коснулся плеча, а когда обернулась, то сразу ощутила дикую и необузданную злость. Гордеев собственной персоной. Он стоял напротив и смотрел прямо в глаза. Нику тогда как ветром сдуло, ведь по ее мнению, мне стоило поговорить и выслушать этого мерзавца. Олег сел напротив и заговорил:

- Привет.

- Неужели? Ты научился здороваться. Раньше наши встречи начинались немного по-другому.

- Я виноват, Валери, но после твоего исчезновения многое понял и осознал.

- Мне неинтересно. Все кончено Олег, нас больше нет, и никогда не будет.  Это окончательное решение.

- Позволь хотя бы объясниться. Ты меня знаешь, я не сторонник долгих задушевных бесед.

- Говори. У тебя ровно десять минут, думаю, управишься, – во мне не утихал гнев, хотелось разбить бутылку о его голову за все то, что он со мной сделал.

- Я перешел допустимые границы, это было ошибкой. Мне хотелось, чтобы ты была только моей, но при этом не хотел отказываться от прежней жизни, в чем также ошибался. Однако, я все еще верю в то, что мы можем быть вместе.

- Ты продолжаешь говорить за нас обоих, я больше не хочу быть с тобой. У нас ничего не получится.  Ты же не умеешь любить или уважать, все к чему касаешься, должно в одночасье стать твоим, только так не  живут.

- Ты злишься на меня, я это понимаю, но увидишь, все еще изменится, и ты изменишь свое решение.

Затем он встал и вышел из-за стола, а я испытала страх. Гордеев снова слышал только себя и уже все распланировал, причем именно я стояла во главе всех его планов. Мне стало очередной раз плохо, всплыли все воспоминания, поэтому, не дождавшись подругу, вышла из клуба и отправилась домой. Возникло ощущение, будто я загнанный зверь, который везде чувствует себя как в клетке. Куда бы ни шла, всюду видела сплошные преграды, но хуже всего чувствовала себя дома, здесь было настолько одиноко и пусто, что хотелось выть волком на луну. Никто не мог скрасить это одиночества, ни родители, ни подруга, они не понимали меня, не слышали и продолжали говорить о том, что у нас с Гордеевым еще есть шанс на будущее. Неужели они настолько слепы, раз верят в такой ничем не прикрытый бред? А Олег не дремал, он активно готовил почву, встречался с родителями и задаривал их подарками, обещал сделать все, чтобы их дочь была самой счастливой женщиной на свете, стелился перед Никой, хотя раньше не переносил ее и постоянно твердил, чтобы мы прекратили какое бы то ни было общение. Одна сплошная ложь вокруг, сопровождаемая откровенной лестью и притворством. Возможно, стоит бросить все в очередной раз, только теперь как следует подумать о своем будущем, подготовить пути отступления, а потом сжечь все мосты.

Еще несколько долгих месяцев в тайне ото всех обдумывала план бегства. На этот раз мой путь лежал на юг нашей Родины, я вела переписку с судоходными компаниями на Черном море, им требовались переводчики, а мой опыт работы и количество изученных языков во много раз превосходили их ожидания. Доработав до конца ноября, уволилась по собственному желанию и, наконец-то, смогла вздохнуть полной грудью, ведь через три дня отбываю. Путь лежал в чудесный город Новороссийск, где я должна была пересесть на борт грузового судна. Квартиру собиралась подыскать по прибытии, а сегодня провела весь день в сборах, опять же никто не имел ни малейшего представления о том, что я собираюсь в очередной раз сбежать. Но иначе не могла поступить, родители буквально начали наседать, убеждая в чудесном перевоплощении Олега, а он постоянно приезжал и часами выжидал у подъезда, после чего следовали долгие беседы о нашей совместной жизни. От подобных разговоров становилось лишь гадко на душе не более.

Я давно переборола все чувства к нему,  ведь всецело влюбилась в того, чье существование претило всем законам нашей жизни. Лерон Бонно навсегда останется в моем сердце и даже если встречу когда-то мужчину, то никогда не полюблю сильнее, чем этого необыкновенного и невероятно ласкового чудовища. В душе хотела вернуться в те джунгли, но понимала, что эта дорога закрыта для меня навсегда. Лерон никогда не  простит предательства, не простит бегства, не простит за разбитое сердце, которое он полностью вверил мне в руки.

И вот, сегодня поезд и прощай все вокруг, здесь мне больше нет места, а там, может быть, еще смогу найти себя, стать полезной и добиться уважения, которого лишилась здесь. Такси подъехало к Казанскому вокзалу, а далее все происходило как в сказке: прибытие поезда, поиск своего купе и приятные посиделки у окна. Я выкупила все купе, чтобы никто не мешал и не отвлекал от стука колес по рельсам. До Новороссийска путь лежал неблизкий, за это время можно было сделать массу приятных вещей, а именно - поспать, поесть, помечтать, снова поспать и так до самого конца. Я пыталась поднять себе настроение, и каждый раз вспоминала дни, проведенные с Лероном. Он был таким чутким, таким мудрым, с ним можно было разговаривать часами, и этих разговоров всегда казалось мало, хотелось еще и еще, но больше всего хотелось находиться в его руках, чувствовать его кожей, видеть эти изумрудные глаза. Господи! Как же тяжело без него, как холодно и пусто. Но я должна попытаться еще раз, должна попробовать найти то место, где смогу успокоиться и начать жить по-настоящему.  Посвятить себя джунглям и стать изгоем - это ужасно, Лерон и сам уже долгие годы мучился, а так бы мы страдали вместе. Никто из нас не был бы счастлив, и вскоре просто возненавидели друг друга. Лучше пусть в сердце останется искреннее чувство любви, чем бесконечные  мучения, усложненные вечностью.

Глава 14

Когда нет гармонии в душе

Новороссийск! Я вышла из вагона и просто стояла на перроне. Появилось ощущение, будто постоянно куда-то бегу, будто бы всю жизнь бежала, а ведь так оно и есть. Сначала в Москву, где, казалось, столько возможностей и перспектив, затем частые путешествия по Азии, а в итоге теперь я здесь. Видимо, таким как я всегда будет недостаточно чего-то одного. Жажда путешествий настолько сильна, что остановиться просто невозможно, именно поэтому не смогла остаться с Лероном. Я не умею жить на одном месте.

Мне всегда было интересно, что делает человека изгоем в его собственном мире? Почему некоторые чувствуют себя здесь настолько чужими? Возможно от того, что еще не нашли пару? Или они рождены для чего-то другого? А для чего рождена я? Почему не могу остановиться, была же возможность, мне удалось встретить того, с кем почувствовала себя по-настоящему счастливой, и, тем не менее, не осталась с ним. Может быть, это вселенская глупость и не более того? Сложнее всего в жизни –  познать самого себя, большинству это так и не удается, люди проживают жизнь, а в конце задумываются, почему поступили так, а не иначе и чего же вообще они хотели. Иногда думаю, а осталась бы я жить в Москве, если бы не было такого как Олег? Возможно, все равно бы сбежала, но не от кого-то, а от себя. Хотя, смысла сейчас от этих мыслей мало, надо просто взять чемодан в руку и идти навстречу очередному приключению, которое точно должно привести к чему-то новому.

Но, что же происходило в тех далеких джунглях спустя почти год?

Лерон Бонно по-прежнему жил в старинном поместье своих родителей. В отличие от Валерии, он не мог бросить все и уехать, ему оставалось снова и снова проходить десятки километров по уже изведанным тропам, наблюдать за жизнью других издалека, а по ночам выслеживать преступников. Однако, что для него этот год? Ничто! Лишь миг, но сейчас это ничтожное время давалось ему с большим трудом, его сердце продолжало болеть, а зверь внутри становился все свирепее и свирепее. Если Лерон и понимал, что Валери не виновата в том, что все произошло так, то зверь не понимал, он считал, что его предали, растоптали и унизили, теперь в нем боролись два чувства, с одной стороны любовь, а с другой - ненависть. Но внутренний демон не просто ненавидел, он страдал от образовавшейся пустоты, от неразделенной любви.

Кухарка и мажордом продолжали бороться за него, хотя каждый из них понимал, что эти попытки не возымеют результата, ведь только одно могло вернуть его к жизни - возвращение беглянки. Однажды вечером, когда все собирались спать,  к Совади подошла Теу:

Говорят на кхмерском

- Совади? Я хочу помочь Лерону не меньше, чем вы. Знаю, что ты долгие годы оберегала меня от него, но, думаю, пришло время мне самой заботиться о себе.

- Я тебя не понимаю.

- Мне давно нравится хозяин, а сейчас ему плохо и мне кажется, что пойти к нему будет правильным решением.

- Что?! – Совади встала из кресла и ее брови сошлись у переносицы. – Себя предложить захотела?! Как тебе не стыдно! – закричала она.

- А что вы можете предложить ему?! Обычной девушке с ним не место, а я такая же - бессмертная, к тому же молода и недурна собой. Почему ты никогда не думала об этом? Из-за проклятья я также вынуждена жить в одиночестве, мне не выйти замуж, не родить детей, потому что придется бросить их, ведь я не смогу смотреть, как они умирают, не смогу жить с мужчиной, который вскоре превратится в дряхлого старика. Что же делать мне? Мы оба страдаем, он потерял Валери, а я потеряла все в тот момент, когда пришла в этот дом.

- Ты сейчас играешь с огнем. Лерон не такой, он не бросится к тебе в объятия только потому, что его оставили. Он любит ее.

- У нас в запасе слишком много времени, бесконечно много. Он еще сможет полюбить другую.

Тогда Совади задумалась. Теу права, они столько лет пытались найти для Лерона спутницу, что совсем забыли о той, которая всегда была рядом. Но хозяин никогда не проявлял к ней интереса, относился лишь как к младшей сестре. Сейчас же ему необходимо утешение и забота, поэтому Совади не стала сопротивляться и позволила девушке действовать так, как она хочет:

- Можешь идти к нему, но, если Лерон отвергнет твое общество, виноватых не ищи.

- Хорошо.

И Теу решила действовать, она оделась в самое лучшее, распустила свои черные волосы, которые доходили до поясницы, подкрасила губы и направилась в комнату хозяина. Бонно был внутри и, услышав легкий стук в дверь,  нехотя позволил  войти:

- Ты чего-то хотела, Теу? – он сидел в кресле, а его глаза светились в темноте.

- Хотела узнать, как вы. Ничего ли не нужно.

- Нет, благодарю. Уже поздно, лучше иди спать.

- Но почему не спите вы?

- Нет желания. Тем более, ночью мне комфортнее, чем днем. В ночи все преображается.

- Если вы не против, я хотела бы задержаться и побыть рядом, мне одиноко.

Тогда Лерон усмехнулся:

- А чем я могу помочь тебе? Сыграть в шахматы или нарды?

- Нет, – и Теу медленно подошла к нему, затем села на край кофейного столика и взяла руку хозяина. – Я хочу быть с вами, как женщина с мужчиной. Нам обоим сейчас нелегко, вас бросила Валери, а я не имею ни малейшей возможности устроить свою личную жизнь. Так почему бы не попробовать?

Она подтянула Лерона к себе и поцеловала, затем аккуратно начала расстегивать рубашку хозяина, как он перехватил ее руки:

- Что ты делаешь, Теу? – его глаза снова загорелись зеленым пламенем. – Неужели ты настолько не уважаешь себя и своего хозяина?

- Вовсе нет, просто я….

- Просто что? Решила затащить в постель? Ты думаешь, мы похожи? Нет, Теу, мы абсолютно разные, для начала я бы никогда не воспользовался случаем, во-вторых, ты не в моем вкусе и, в-третьих, я люблю только одну женщину, которую буду любить всегда.

- Простите меня, - бедная Теу совсем растерялась. – Не будьте так жестоки со мной, я не хотела ничего дурного.

- Пойми, ты мне дорога, но как близкий и родной человек. Из жалости друг к другу у нас ничего не получится, это неправильно, - Лерон смягчился и постарался успокоить ее.

- Но как же вы хотите жить дальше, если та, которую любите, потеряна навсегда?

- Это уже не твоя забота. Пойми, порою одни люди отказываются от других, из-за чего последние страдают, но это неизбежно. Разница лишь в том, что обычному человеку выходит страдать значительно меньше по времени, чем таким как мы.

- Я не хочу страдать, не хочу больше так жить! Я видела вас с ней, видела ваше счастье. Мне тоже хочется любви, хочется найти того единственного. Почему я должна расплачиваться за чужие ошибки?! – Теу заплакала и закрыла лицо руками.

Тогда Лерон встал и ушел, он не знал, что ей ответить, не знал, как утешить и чего предложить взамен. Услышав плач, в комнату забежала Совади и начала обнимать Теу:

- Он обидел тебя?! Напал?!

- Нет, Совади, он отказался от меня. Ты была права, его чувства к Валери слишком сильны. Но мне плохо не от этого, а от того, что вынуждена жить в одиночестве. Я не хочу больше…

- Не говори так, - кухарка прижала ее к себе и принялась утешать, - мы не знаем, что ждет нас дальше, вдруг все еще изменится.

- Сколько же веков еще должно пройти, прежде чем, что-то поменяется?

Ни у кого не было ответа на этот вопрос, никто не знал, что ждет их в будущем.

Клавье также не находил себе места, после отъезда Валерии в доме опустело, он знал, что многое из того, что произошло, было его заслугой, а сейчас стало гораздо хуже, чем было до появления русской туристки.

Сегодня месье Морель с самого утра был сам не свой, он бродил по дому, заглядывал в каждую комнату и постоянно просил Теу навести везде порядки. Затем зашел в кабинет хозяина и сел за стол, Клавье долго думал, смотря на ноутбук, а потом включил его и посмотрел когда и куда были сделаны звонки Валери в момент связи с близкими.  И не понимая для чего, решил набрать номер родителей беглянки. Ответила женщина средних лет, Клавье немного знал русский язык, поэтому сразу же улыбнулся и поздоровался:

- Добрый день!

- Здравствуйте! – ответила мама Валери.

- Меня зовут Клавье Морель, ваша дочь какое-то время гостила в нашем отеле во время пребывания в Камбодже, мы неплохо подружились, поэтому хотел бы поговорить с ней. Я буду очень признателен.

- Странно, мне она ничего о вас не рассказывала, но в любом случае, поговорить не получится. Лера не живет с нами.

- Но может быть вы могли бы дать номер, чтобы я мог позвонить ей?

Однако мама Валерии заподозрила, что это не просто новоявленный друг, этот человек как-то связан с теми мрачными событиями, после которых ее дочь до сих пор не пришла в себя.

- Ничем не могу помочь, сейчас Валери занята приготовлениями к свадьбе, она просила, чтобы ее более не беспокоили, - женщина сказала это таким тоном, дабы Клавье понял, что эти слова относятся именно к нему.

- Что ж, все ясно. Благодарю вас, и передайте мои поздравления вашей дочери.

После чего связь прервалась, Клавье вышел из-за стола, и на его лице было все написано…

Глава 15

Смирение

Каждый мой день начинался с того, что я переводила договоры и разговаривала с поставщиками, в море мы пока не выходили, все дела решались на суше. Прошло уже около месяца, за это время нашла себе неплохую квартиру недалеко от моря, встретила множество замечательных людей на новом месте и просто наслаждалась спокойствием. Еще в день прибытия связалась с мамой и сказала, что в очередной раз покинула их, но на этот раз не вернусь до тех пор, пока Гордеев не исчезнет с горизонта. Отец негодовал, а мама постоянно вздыхала и повторяла, что ее дочь совсем сошла с ума, но меня это не задевало, уж лучше пусть злятся, чем каждый день звонят и рассказывают, как хорошо мне будет с Олегом.

К сожалению, долго радоваться не пришлось, в один из вечеров раздался звонок телефона. Подняв трубку, услышала Нику, она что-то невнятное спрашивала и как-то странно говорила, будто сквозь слезы, а через мгновение на другом конце послышался голос Гордеева:

- Здравствуй, Валери, – он говорил очень сухо и холодно. – Не думал, что ты настолько тупая.

- Пойми Олег, для того, чтобы не видеть тебя, я готова отправиться даже в Антарктиду. Прими уже это и оставь меня в покое.

- Нет, дорогая, я этого никогда не приму. Ты заплатишь за то, что сделала, больше бегать за тобой и притворяться не стану, в скором времени ты вернешься сама.

После чего бросил трубку, а меня начало откровенно трясти, Гордеев снова за свое, да он и не отступился бы. Ему есть, чем меня шантажировать, это семья и подруга, которая сейчас явно под его давлением. И что он имел в виду, говоря, что я скоро пожалею? Надеюсь, у него хватит ума не переступить черту и не совершить глупость. Олег явно болен, ему хочется лишь преследовать и медленно убивать свою жертву. После этого звонка не смогла заснуть, всю ночь представляла себе самые ужасные картины.

  Однако все стихло, позже я поговорила с Никой и немного успокоилась, так как этот тиран в очередной раз исчез из поля зрения. Как оказалось, он пришел к ней в нетрезвом состоянии и, угрожая придушить, заставил связаться со мной. В очередной раз все мы вернулись к прежней жизни, я работала и ждала, когда наш сухогруз выйдет в море, но плавание каждый день откладывалось по различным причинам. То непорядок с документацией, то технические неполадки, то разногласия с начальством, а время шло. На дворе уже был апрель месяц, юг постепенно оживал – зеленились газоны, распускались деревья, ветер с моря дул не такой холодный. Я частенько встречалась со своими коллегами, мы весело проводили время в приморских кафе, здесь люди отличались простотой, они были доверчивее, бескорыстнее и всегда готовые выручить в тяжелой ситуации, в отличие от тех, кто жили в Москве. В столице целью каждого было удержаться и  занять свою нишу, отчего все человеческое зачастую меркло на фоне  хладнокровия, эгоизма и жестокости, но только не здесь. Местные никуда не торопились, не шли по головам, они жили размеренно и спокойно, каждый день приходили на работу с улыбкой, а вечером по пути домой заглядывали на рынок, покупали у знакомых творог, яйца и пекли ватрушки, коими делились на следующий день со всем отделом. Меня приняли хорошо, ведь я не принадлежала к столичной «элите трудоголиков», да и хотела простой  жизни.

Все шло замечательно, только по вечерам всегда возвращались воспоминания, в сердце продолжали жить чувства к Бонно, я пыталась выбросить его из головы, но образ постоянно стоял перед глазами. В один из вечеров разозлилась и сняла с шеи подаренный им кулон. Казалось, именно из-за него так плохо, часть его рядом и не отпускает, отпугивает всех окружающих, а особенно мужчин. Мы были настолько далеко друг от друга, но душевные терзания не знают времени и расстояний, для них все одно.

Коллеги заметили, что я постоянно одна и погружена в свои мысли, поэтому аккуратно начали подбрасывать советы о том, как устроить свою личную жизнь. Кто-то советовал присмотреться к Павлу Александровичу, скромному и мастеровитому, кто-то предлагал устроить свидание с другом семьи, кто-то еще кого-то. От этих предложений всегда разбирал смех, и мы еще долго обсуждали положительные черты возможных женихов, к тому времени вокруг уже выстраивалась очередь к ним. А к вечеру заходил тот самый Павел Александрович, молодой мужчина с добродушным взглядом и приносил нам вяленой воблы с тремя литрами пива.

Но в один из дней зазвонил телефон, я как всегда подошла в надежде, что это Ника или мама, однако в трубке раздался голос незнакомого мужчины:

- Баталина Валерия? – спросил он металлическим голосом.

- Да, это я.

- Вас беспокоят из Городской больницы номер двадцать.

- Что случилось?! – у меня аж перехватило дыхание.

- Вы должны прибыть на опознание.

- Какое еще опознание? О чем вы говорите? – мой голос задрожал, а сердце готово было выпрыгнуть.

- По предварительной версии Анастасия Баталина и Дмитрий Баталин погибли в автокатастрофе, это же ваши родители?

Тогда я просто опустилась на колени и выронила телефон из рук, но этот голос продолжил говорить:

- Вам необходимо как можно скорее приехать и пройти данную процедуру. Алло? Вы меня слышите?

Еле-еле поднеся телефон к уху, ответила:

- Да.

- Тогда мы вас ждем.

И он повесил трубку. Я же сидела на полу, тело содрогалось от боли, из глаз полились потоки слез, в голове все зазвенело и казалось, будто сейчас провалюсь в самое пекло. Но через полчаса возникла мысль, а вдруг это вовсе не они? Тогда бросилась набирать их номер, но дома никто не отвечал, хотя в это время родители всегда уже были на месте, затем набрала Нике и сквозь слезы обо всем рассказала. Она тоже расплакалась, но мне хотелось услышать, что это неправда, что она знает, где они, а главное – живы, однако подруга ничего не ответила. В этот день рухнули все надежды, из меня будто бы высосали душу, а на месте зияющей дыры образовался тяжелый камень и заполнил собой все внутри.

Почему Вселенная так жестока к нам? Почему она настолько расчетливо и хладнокровно решает, кому жить, а кому умереть? В тот же вечер поехала на вокзал и взяла билет до Москвы. Завтра утром отбытие. На работе отпустили без проблем, вошли в положение, поэтому оставалось только очередной раз побросать вещи в чемодан и отправиться туда, где меня ждал мрак. Вот и закончилась нормальная жизнь, да и была ли она вообще? Сколько себя помню, все время бежала от неудач, скрывалась как можно дальше, но сейчас не уедешь и не скроешься, и самое ужасное, не изменишь случившегося, не повернешь время вспять. Моей маме было всего-то пятьдесят, отцу -пятьдесят три, разве такого конца они заслужили? И их дочери не было рядом, так как она продолжала спасать только себя. Наставления монаха не пошли мне впрок, я такая же, как и многие - эгоистка, не думающая о других.

Всю обратную дорогу не прекращала плакать, даже когда заканчивались слезы, продолжала рыдать в душе. Проводница, увидев мое состояние, отвела в свое купе и налила чая:

- Что с тобой случилось? Рыдаешь несколько часов кряду. Обидел кто?

- Нет. Я потеряла самое дорогое, что было в жизни. Родителей.

- Что же произошло?

- Погибли в автокатастрофе.  Еду, чтобы опознать их тела, - и слезы очередным ручьем полились из глаз.

- Жизнь штука несправедливая. Никогда не знаешь, откуда ждать беды, – она похлопала меня по плечу и подлила еще кипятка в стакан, - ничего уже здесь не поделаешь, со временем станет легче. А сейчас можешь сидеть здесь и плакать столько, сколько захочешь. В купе все равно народа много, покоя не дадут, – и она вышла, оставив со своим горем наедине.

Колеса снова стучали по рельсам, только теперь этот стук болью отдавался в душе, ведь поезд везет меня, чтобы я увидела смерть самых любимых и родных людей во всем мире. В голове крутились воспоминания из детства: как мама устраивала веселые дни рождения, а отец сидел часами и надувал десятки воздушных шариков с самого утра, чтобы их принцесса проснулась и с головой окунулась в праздник; как папа гулял с нами в парках, как заранее ездил в Москву своим ходом, чтобы купить билеты в цирк.  А как мама заботилась обо мне во время болезней? Этого не передать словами, она не спала ночами, засиживалась рядом, и неважно была ли температура или нет. Они любили меня всем сердцем, несмотря на постоянное упрямство и озорство, а главное, родители дали жизнь, благодаря ним научилась стоять за себя, добиваться поставленных целей и быть лидером. И вот, теперь я осталась одна, совсем одна. К слову сказать, сейчас по-настоящему поняла то, что чувствовал Лерон, когда лишился отца и матери.

В час дня поезд прибыл к перрону Казанского вокзала. Я снова здесь, снова иду в тумане пара, что вырывается из-под составов, будто бы и не покидала Москву. Выйдя на улицу, поймала такси и сразу же отправилась в больницу. И чем ближе подъезжали к этому месту, тем сильнее ныло сердце, а когда машина остановилась, я нехотя вылезла и еще какое-то время стояла у ворот, мне так не хотелось идти туда, не хотелось убеждаться в том, что их больше нет. Но обратного пути нет, поэтому вытерла руками мокрые глаза и направилась вглубь серых строений. В администрации сказали, чтобы я шла в морг. Когда все же отыскала мрачное здание с проржавевшей вывеской, не смела зайти внутрь. Из дверей показался мужчина в белом халате и сером фартуке. Он вышел на крыльцо, закурил сигарету и увидел меня, на его лице тогда застыл вопрос, так мы и стояли, пока он не докурил:

- Вы ко мне?

- Да.

- Пришли забирать?

- Опознать.

- Ну, тогда проходите, чего стоите-то. Время же идет.

И он усмехнулся, а у меня будто кинжалом полосонули по сердцу. Зайдя внутрь, ощутила запах смерти, тот был повсюду. Патологоанатом сопроводил в холодное помещение, вдоль стены которого стояли стеллажи с трупами, мужчина прошел среди них, после чего выкатил две каталки и подозвал меня:

- Баталина? – спокойно спросил он.

- Да.

- Тогда, вот.

И одним движением отвернул полотна. В глазах мгновенно потемнело, передо мной лежали они, совершенно бледные, с множеством ран и синяков на лицах, груди и руках. У отца была зашита голова, а у мамы неестественное положение шеи. Закрыв рот рукой, готова была упасть, но все тот же спокойный голос отвлек:

- Это они? Ваши родители?

- Да.

- Очень хорошо. Пройдемте в кабинет, необходимо подписать документы.

Бездушное создание снова накрыло их и поставило на место, где они потерялись среди других. Остальное помню смутно, мы пошли в его кабинет, подписывали какие-то бумаги, о чем-то переговаривались, отчетливо запомнилась лишь фраза о том, что причиной смерти мамы послужил перелом шеи, а у отца глубокая травма черепа в результате лобового столкновения с грузовым автомобилем марки «КАМАЗ». И как такое могло произойти? Отец всегда очень аккуратно водил машину и тщательно следил за исправностью своей старенькой «Вольво». Машину полностью смяло, поэтому эксперты не смоги установить, было ли это следствием поломки, так что записали в заключении: «Не справился с управлением и выехал на встречную полосу».

Мне сказали, что я смогу забрать их примерно  через неделю, когда окончательно закроют дело.

Не знаю, не помню, как добралась до дома, просто очнулась перед дверью квартиры, вставила ключ в скважину и никак не могла повернуть, затем разрыдалась. Снова всплыли все воспоминания, только теперь их сопровождали образы бледных мамы и папы, лежащих на металлических столах. Через какое-то время все же заставила себя зайти внутрь. Не включая свет, прошла в спальню и рухнула на кровать.

Следующим утром разбудил звонок в дверь, на пороге стояла Ника, она буквально залетела в коридор и крепко обняла:

- Прими мои соболезнования.

- Спасибо.

Мы сидели за столом, кажется, пили чай и просто молчали, смотря кто куда.

Глава 16

В джунглях…

Сегодня я сам не свой. Состояние будто меня топтало стадо слонов. За окном снова льет дождь, отчего клубы пара врываются в комнату и росой оседают на мебели.

Этой ночью опять видел ее во сне, Валери смотрела на меня  глазами полными боли. Она покинула дом уже более года назад, но чувства, воспоминания дней и ночей, проведенных вместе - живы, словно все произошло только вчера. Почему не могу забыть эту женщину? Почему не могу только лишь ненавидеть? Единственное средство забыться хотя бы на время - это в очередной раз идти на охоту, но даже внутренний демон устал от крови. Больше не хочу держать в руках трепещущие души убийц и насильников, не хочу вершить суд. В последнее время все чаще задумываюсь, а имею ли право на это? Возможно, я просто убедил себя в том, что должен карать всех подонков и мерзавцев в этих лесах, но так ли оно на самом деле?

С тех пор, как Валери сбежала, я уничтожил около пяти банд, каждого из них постигла страшная смерть, их лагеря превратились в их же кладбища. И каждый раз, когда разрывал на части очередного бандита, перед глазами возникали мать и отец, полыхающие в огне. Но мне не становится легче.

 По возвращении домой снова приходит боль, а зверь стонет и требует еще жертв, чтобы утолить жажду мести. Как я могу остановить его? Казалось, усмирить демона могла Валери,  я полюбил ее, однако она исчезла, оставила ни с чем. В одночасье страданий прибавилось в разы, теперь зверь внутри хочет не только отомстить за родителей, но и утопить в чужой крови боль от разлуки. Вот и сегодня кого-то постигнет кара, ведь я уже чувствую их, эти нелюди бродят в джунглях и творят свои темные дела, думают, что им море по колено, но как же они заблуждаются!

После таких мыслей становится легче, демон доволен, он в предвкушении и ждет заветного часа.

 Однако от сладостных дум отвлек Клавье, он в очередной раз без стука зашел в комнату и медленной походкой прошел к бюро, после чего протянул утреннюю газету:

- Посмотри, что там на первой полосе.

На первой странице были напечатаны фотографии нескольких детей из приюта Пномпеня, они пропали около недели назад, а полиция потеряла их след у границ Сием-Рипа.

- Ты думаешь, эти дети могут быть здесь?

- Я этого не знаю, Лерон.

- С детьми все усложняется, я не могу убивать бандитов у них на глазах.

- На самом деле,  я пришел к тебе с другим разговором, – и Клавье сел в кресло напротив. – Ты устал Лерон, устал так жить, а сейчас добавились мысли о Валери, я хочу помочь тебе.

- Как же ты хочешь это сделать? Вроде бы я не обращался за помощью, разве нет?

- Не пытайся обороняться, все это бессмысленно. Тебе пора забыть о ней и для этого есть веские причины.

- Что с ней? – внутри все содрогнулось.

- Я связывался с ее семьей в надежде поговорить, но мать Валери дала ясно понять, что нам всем больше нет места в ее жизни. Она нашла другого и скорее всего уже вышла замуж.

- Зачем ты рассказываешь мне об этом? – от его слов в венах закипела кровь, резко ощутил прилив сил и желание кого-нибудь задрать.

- За тем, что пришло время отпустить ее. Она безвозвратно потеряна.

- Уходи, Клавье! – я зарычал и готов был сломать стол. – Уходи немедленно!

После чего вскочил и выпрыгнул из окна, ноги несли меня только в одно место - в джунгли. Я ничего не замечал, просто мчался навстречу неизвестности, а когда остановился, понял, что вокруг царит глубокая ночь. В лесах слышалось шуршание и бесконечная возня под слоем листьев и веток, то были мыши, змеи, пауки, они вышли на охоту, как и я. Осмотревшись, понял, что здесь еще не бывал. В воздухе стоял отчетливый запах застоявшейся воды и плесени - болота! Перебираясь через топи по деревьям, пытался понять, что могло привести зверя сюда, а через час вышел к заброшенной хижине. Она стояла посреди болот, вся покосившаяся и почти разрушенная, но внутри слышалось отчетливое биение сердца, а нос улавливал запах крови.

Я беззвучно, практически крадучись, подошел к окну и заглянул внутрь, там, под ворохом сухих пальмовых листьев кто-то прятался, он лишь изредка вздрагивал и старался укрыться еще больше. Тогда зашел внутрь и слегка приподнял несколько листков. На меня уставились два больших черных глаза полные слез. Да это же ребенок! С виду лет семь или восемь, вся одежда изорвана,  на лице множество ссадин с запекшейся кровью. Мальчик смотрел на меня, не понимая, кто я и что с ним сделаю, но вскоре заговорил:

Говорят на кхмерском

 - Пожалуйста, отпустите меня. Я не хочу туда возвращаться, пожалуйста, – и несколько крупных слез упало с ресниц.

- Кто ты? – я разглядывал его, пытался уловить странный запах на клочьях одежды.

- Сэм. Пожалуйста, не отводите меня к ним.

- Я не враг тебе и не знаю, о ком ты говоришь. Как оказался здесь, среди болот?

Малыш вытер лицо грязными руками, после чего сел, прижав колени к груди:

- Нас долго везли в темной машине, потом мы оказались в лесу. Взрослые вытащили нас и посадили в клетку, чтобы не смогли убежать.

- Сколько же вас было?

- Пятеро, - и он раскрыл ладонь.

- И как ты убежал?

- Когда один из взрослых открыл дверь, чтобы дать нам еды, остальные начали плакать и бросаться к нему, просить, чтобы нас отпустили. Он принялся бить всех ногами, я же сидел у самой двери и пока господин отвернулся, выбежал.

- Что эти взрослые хотели с вами сделать?

- Я не знаю, они рассматривали каждого и говорили, что у нас хорошие тела и здоровые зубы.

- Ясно, – этих слов было достаточно, чтобы понять. Опять торговцы живым товаром.

- Ты помнишь, где вас держали?

- Да.

- Тогда пойдешь со мной.

Но Сэм забился в угол и начал мотать головой.

- Нет, не хочу! Вы же сказали, что не навредите мне!

- И я сдержу обещание. Но там остались твои друзья, им ведь нужна помощь, правда?

- Нужна, только те люди с автоматами, они убьют нас.

- Не убьют.

- Кто вы, господин? Почему у вас такие глаза и хвост?

- Я тот, кто следит за порядком в этом лесу и не позволяет плохим людям делать больно хорошим.

- Как Лесной дух? – мальчик немного успокоился.

- Да.

- Хорошо, тогда я покажу место.

- Только скажи напоследок, Сэм? У вас есть родители?

- У некоторых да, у меня нет, я из приюта, как и Софир с Пичем.

- Ладно, идем, надо помочь твоим друзьям.

Мы пошли вглубь леса, осторожно обходили топи, пробирались сквозь ветви деревьев. Сэм вел себя как настоящий мужчина, он не плакал и больше не боялся. Спустя час впереди показались огни, эти выродки организовали свои вольеры посреди болот, чтобы до них сложнее было добраться. Мы тихо подошли к лагерю, после чего мальчик показал то место, где должны были сидеть остальные:

- А теперь, Сэм, оставайся здесь и ни за что не ходи за мной.

- Но я тоже хочу помочь.

- Ты уже помог, ты стойко и храбро повел себя, привел Лесного духа в этот лагерь. Сейчас же пора и мне поработать.

- Хорошо. А ты вернешься?

- Обязательно.

Оставив Сэма в небольшой чаще, направился в самое сердце лагеря, в этот момент глаза улавливали каждую тень, уши - каждый шорох. Миновав палатки, нашел ту самую клетку, однако она была пуста, лишь алая от крови земля и более ничего.  Тогда втянул носом воздух, голова сама собой повернулась в сторону болота, что расположилось неподалеку. А оттуда выглядывали спины и головы детей, бездыханные тела лежали у края топи, их медленно затягивало на дно. Я опоздал. Не смог спасти их, но еще могу восстановить справедливость, ведь эти твари здесь, я чувствую их зловоние. В сердце разгорелась небывалая ярость и, не дожидаясь «разрешения», вошел в одну из палаток.  Я перегрыз глотку каждому, они даже не успели понять, что с ними случилось, но остальные услышали возню. Выродки повыбегали из палаток и окружили ту, в которой находился я. Они стреляли усердно, изрешетив брезент, но меня там уже не было. Когда же магазины опустели, а дым рассеялся, мерзавцы усели лишь одно - узреть гнев демона, который принялся разрывать на части их тела. Скоро все закончилось, а я направился в сторону чащи, где оставил мальчишку.

Тот сидел и плакал навзрыд, но увидев меня, резко вскочил и бросился обнимать:

- Там стреляли! – пищал он.

- Знаю, но Лесного духа невозможно победить.

- А где мои друзья?! Ты спас их?!

В этот момент стало очень больно, и как я мог сказать этому ребенку, что его друзья мертвы?

- Их спас другой дух, тот, что живет на небесах. Они сейчас с ним.

- Он вернет их домой? А как же я?

- Он отведет их в новый дом, а тебя провожу я.

- Хорошо.

Мы пошли в сторону поместья, но путь туда был неблизкий, а Сэм и так ослабел, поэтому взял его на руки и побежал. Когда добрались до дома, мальчик уже спал, я тихо зашел в парадные двери, в этот момент мне навстречу вышла Совади, она смотрела на нас и не могла понять, что происходит.

- Не смотри на меня, как на призрак Гамлета. Лучше возьми мальчишку и уложи спать.

- Но откуда он у тебя?

- Поохотился неудачно.

Совади взяла Сэма из моих рук и сразу же изменилась в лице:

- Да он избит! И весь в крови! – после чего ее взгляд снова перешел на меня. – Неужели это один из тех детей, что пропали в Пномпене?

- Да.

- А где же остальные?

- К сожалению, выжил только этот, - в очередной раз все перевернулось внутри. – Завтра вымоешь его, накормишь, а Сози отвезет обратно в приют. Все ясно?

- Да, - Совади прижала к себе мальчика и пошла наверх.

Я вернулся в свою комнату, смыл с себя кровь и лег в постель. Перед глазами так и стояла та ужасающая картина. И как люди могут быть настолько жестокими, чтобы вот так поступать с маленькими и невинными душами?  Они же ни в чем не виноваты. Все-таки я нужен этим лесам, нужен тем, кто еще не утратил своей совести, демону суждено вечно бродить по джунглям, демон обязан вырезать эту нечисть, а иначе в моем существовании нет смысла.

На следующее утро решил спуститься к остальным. Почему-то возникло непреодолимое желание посмотреть на Сэма, ведь это первый ребенок, оказавшийся здесь за сто пятьдесят лет. Неслышно подойдя к дверям столовой, посмотрел на то, что там сейчас происходило. Мальчик сидел за столом, болтал ногами,  чистый и причесанный, перед ним стояла большая тарелка, на которой дымился только что приготовленный омлет. Мне сразу вспомнился момент, когда Валери первый раз принесла поднос с завтраком в комнату. И пока вспоминал прошлое, не заметил, как Сэм увидел меня и уже стоял напротив:

- Доброе утро, господин Лесной дух! – весело произнес ребенок.

- И тебе доброго утра, Сэм!

- Идемте за стол, я хочу угостить вас.

- Нет, ешь сам. Лесные духи не едят омлет, - слегка усмехнувшись, сказал я.

Но в разговор вмешалась кухарка:

- А еще Лесные духи не носят белых рубашек и не живут в старинных домах. Так что не капризничай, а садись за стол! Сэм, как только проснулся, сразу захотел увидеть тебя.

- Хорошо.

Сейчас все сидели вместе, неподалеку устроился Клавье и тихо наблюдал за происходящим. В моей душе возникли странные чувства, рядом с этим мальчиком демон будто бы уснул. После завтрака Сэм вытянул меня на улицу и попросил показать свои земли, так мы бродили вдвоем по окрестностям, он постоянно что-то спрашивал, а я отвечал. Затем мальчик подбежал к манговому дереву и попросил сорвать фрукт, он с таким восторгом наблюдал, как его спаситель в одном прыжке оказался на самом верху, что после, то и дело просил научить его так же высоко прыгать, не обращая внимания на сорванное манго.

К вечеру нужно было решать вопрос с возвращением Сэма в приют, когда он услышал наш разговор, то забежал в мою комнату и чуть ли не плача, стал просить оставить его здесь:

- Господин Лерон? Можно я останусь, хотя бы на один денек? Я не хочу в приют, там больше нет моих друзей! Почему они покинули его, а я должен вернуться?

- Сэм, - мне было тяжело, но как я мог оставить здесь ребенка, - я не похож на обычных людей, ты же должен вернуться и найти нормальную семью. Посмотри на меня. Я похож на зверя.

- Нет! Вы не зверь, вы тот, кто умеет помогать.

В этот момент в дверях показался Сози и сказал, что машина готова, тогда мальчик расплакался и медленно побрел в его сторону. Они вышли из комнаты и направились вниз по лестнице. Я же не понимал, что происходит сейчас в душе, снова нахлынули воспоминания о детстве, о том, как родители относились ко мне, о том, как встретился впервые с людьми, о появлении Валери, а когда вспомнил все до последнего мгновения, сомнения исчезли сами собой.

Я выпрыгнул из окна и встал напротив Сэма:

- Знаешь, ты можешь…, - но не успел договорить, как мальчик обнял меня за ноги и крепко прижался.

Совади и Теу не знали, как скрыть счастье и радость, а Клавье стоял в стороне и кивал, после чего подошел и тихо сказалл:

- Ты нашел то, что сделает тебя человеком. Пусть и потерял возлюбленную, но приобрел нечто большее. Этот ребенок твое спасение и очищение…

Глава 17

Судный день

 Неделя прошла и сегодня я, стоя перед зеркалом, надеваю черное платье.

К двенадцати надо ехать в больницу и забирать родителей, после чего путь лежал до Подольского кладбища, где похоронены дедушка и бабушка по папиной линии.  Затем отпевание, похороны и нескончаемая тоска…

Меня везде сопровождала Ника, она настоящий друг, всегда была рядом, а сегодня ее присутствие требовалось как никогда.  Мы вместе ходили в школу, где поддерживали друг друга в любой ситуации: радовались, ненавидели, плакали и смеялись вдвоем,  казалось, что нашей дружбе уже более ста лет. Настолько разные, но в то же время одинаковые, она всегда счастлива и легка на подъем, а я вдумчива и нетороплива, мы никогда не осуждали друг друга, никогда не учили жизни, просто дружили. Покупали банку мороженого, когда было горько, или бутылочку вина, когда было хорошо. Ее родители жили слишком далеко, поэтому ее семьей стали мы, она приходила к нам домой, как к себе  и никогда не слышала упреков. Когда мама звала всех к столу, то всегда называла нас – дочь номер один и дочь номер два, так что потерю понесла не только я, но и Ника. Сегодня на наших лицах были лишь скорбь и бесконечная мука.

Когда отца и маму поместили в автобус, в горле застрял ком, который мешал дышать, возникло ощущение, что еще чуть-чуть и задохнусь. Но сейчас нужно собрать всю волю в кулак и идти до конца, все-таки это их последний путь. Я села в автобус, а Ника ехала за нами, только вот когда двигались уже по трассе, заметила, как черный внедорожник увязался за авто подруги и следовал четко за ней. До кладбища добрались без пробок, мы заехали в ворота и автобус остановился. Выйдя на улицу, я сразу посмотрела в сторону Никиной машины и к своему несчастью обнаружила все тот же внедорожник, из которого через пять минут вылез Гордеев и еще пара его друзей. Они все вчетвером подошли ко мне, а Олег встал рядом:

- Прими мои соболезнования, Лер. Мне очень жаль, - но в его глазах не было ни капли жалости или сочувствия.

- Спасибо, – ответила очень сухо и направилась к небольшой церкви, в которой должно  пройти отпевание.

Ника поспешила за мной.

- Что он здесь делает? Это ты ему рассказала? – я чувствовала дикое негодование внутри.

- Нет, конечно же. Видимо, узнал от кого-то. Он же из-под земли достанет, если захочет.

- Как же хотелось обойтись без его наглой морды, даже сейчас не может не мешать.

После отпевания все проследовали к могиле. Яма была огромной, внутри чернела сырая земля с торчащими корнями от рядом растущих березок. Я еще раз посмотрела на них, постаралась запомнить каждую черту, каждую морщинку и родимое пятнышко, затем отошла к остальным и уже смотрела на то, как гробы заколачивают и опускают в могилу. Сложно описать все, что сейчас клокотало и переворачивалось внутри, но одно чувство выигрывало на фоне остальных – это дикая боль утраты. Я не могла плакать, слезы давно закончились, могла лишь провожать их тусклым взглядом.

И вот, мужчины взяли в руки лопаты, затем начали засыпать гробы землей, Олег в этот момент подошел и попытался взять мою руку, но я схватилась за Нику и отвернулась от него, настолько противно сейчас было его присутствие. Когда все закончилось, мы возложили цветы и направились в сторону въездных ворот, я хотела бы еще остаться и побыть с ними, но нахождение рядом Гордеева выбивало из колеи, поэтому решила вернуться домой как можно скорее. Все расселись по машинам и отправились в путь, Олег попытался напроситься ко мне, однако услышал категоричное «Нет»!

Вернувшись домой, забралась на диван с ногами и закрыла глаза, сейчас я жалела себя и только. Казалось, будто меня бросили, оставили на произвол судьбы в мире полном злости и жестокости окружающих. Больше никогда я не приеду в родительский дом, где двери мне откроет мама с полотенцем на плече, которым она всегда доставала раскаленный противень с пирогами из духовки. Больше никогда не подойду к отцу, который как всегда заснул с газетой в руках. Больше не услышу, как они спорят из-за того, кто должен был выиграть в игре «Большие гонки». Все кончено. Мне не было так больно, даже когда находилась в плену бирманских бандитов, хотя я и понимала, что могу пропасть навсегда.

Сейчас возникло желание поменяться с отцом и мамой местами, все равно родители были в миллион раз счастливее своей непутевой дочери, которая так и не смогла устроить свою жизнь, встретить обычного человека и полюбить его. И рука снова потянулась к кулону, висевшему на груди, я сжимала его очень крепко. Хотелось оказаться в объятиях Лерона, чтобы он обнимал и целовал, чтобы успокаивал и говорил, как сильно меня любит. Но Бонно также далеко и потерян практически, как и родители. Мой демон жив, однако я для него мертва.

 Этой ночью было холодно и страшно, боялась подойти к окну или зеркалу, казалось, что сейчас увижу их образы и пойду за ними. Утром проснулась в холодном поту, так как постоянно снились кошмары, ни один из них не остался в памяти, лишь жуткое ощущение после.

 Итак, вчера похоронила родителей, теперь меня никто и ничто не держит здесь, пора возвращаться в Новороссийск, где хотя бы продолжали ждать. Я собиралась поехать на вокзал и купить билет, но позвонил Гордеев. Сначала решила не брать телефон, понадеялась наивная, что отстанет, однако он настойчиво продолжал набирать снова и снова. В итоге, пришлось ответить:

- Алло.

- Привет, Валери!

- Чего ты хочешь? У меня сейчас нет времени разговаривать.

- Я понимаю, тебе не до меня, но прошу всего об одной встрече. Мы поговорим и расставим все точки над «И».

- Хорошо, я встречусь с тобой, но только на нейтральной территории.

- Как скажешь. Тогда в пять в кофейне, в той, что на Проспекте Мира. Помнишь?

- Помню. К пяти буду на месте и давай договоримся сразу, никаких неожиданных визитов ко мне домой.

- Согласен. До встречи.

Пока было время, собрала вещи заранее, поскольку планировала взять билет на вечер или раннее утро и еще какое-то время убиралась в квартире, чтобы хозяйка осталась довольна.

В четыре вызвала такси и отправилась к месту встречи. Олег уже заседал там со стаканом виски в руке, и как только увидел меня, тут же встал, расплылся в нахальной улыбке:

- Рад, что все же пришла.

- Не могу ответить взаимностью. Давай сразу к делу, у меня мало времени.

- Собираешься обратно в Новороссийск?

- Именно, там ждет работа.

- Ладно. К делу, так к делу, – он развалился на диване и снова взял стакан. – Я много думал и решил, что ты была права, нас действительно уже давно ничего не связывает. Пора каждому идти своей дорогой.

- Наконец-то ты это понял, – отвечала, не глядя на него, сейчас взор был обращен в окно. На улице по дороге неслись авто, поблескивая в лучах уходящего солнца.

- Тогда выпьем за освобождение друг от друга?

И Гордеев подозвал официанта, он попросил два бокала красного вина, а когда вино принесли, я выпила залпом и собралась уходить:

- Извини, Олег, но я действительно тороплюсь.

- Конечно, конечно. Счастливого пути, Валери!

Его слова прозвучали как-то зловеще, отчего мороз пробежал по спине, но обращать внимания не стала. Сейчас важно только одно, успеть выкупить билет на поезд.

Добраться до Казанского удалось за час, я взяла билет на два ночи и вышла на улицу, чтобы поймать машину. Передо мной остановилось такси, я не раздумывая села внутрь салона, машина тронулась и неспешно поехала вперед, однако через несколько километров заметила, что мы замедляем ход:

- Почему мы останавливаемся?

- Да там человек стоит у остановки, вы не против, если подберем?

- Но вдруг ему совершенно в другую сторону?

- Так мы спросим, – таксист усмехнулся, а я что-то уловила знакомое в его лице, только не могла вспомнить, где его видела.

Авто прижалось к обочине и назад сел мужчина, а такси снова продолжило движение.

- Подождите! – сказала, не понимая, что вообще происходит. – Вам куда? – обратилась к позади сидящему.

- Куда и тебе! – ответил тот наглым голосом.

А через секунду ощутила, как мне к лицу прижали какую-то тряпку и свет померк.

Очнулась в непонятном месте, это был какой-то загородный дом, вокруг никого, только месяц проглядывал сквозь оконное стекло. Голова кружилась, ноги были словно ватные, из-за чего не сразу получилось подняться. Где я? Но долго гадать не пришлось. В двери зашли трое и одним из них был Гордеев, тех двоих сразу узнала - таксист и нежданный пассажир, но сейчас я вспомнила, где их видела. Олег приезжал с ними на похороны! Он медленно прошел ко мне, взял стул и сел, опершись руками на спинку:

- Вот мы и вместе, – улыбаясь во все тридцать два зуба, произнес этот выродок. – Неужели ты думала, что я отпущу тебя?

- Я надеялась, что в тебе еще остался человек.

- Теперь ты будешь моей всегда.

- Хочешь держать меня здесь? Как зверя в клетке?

- Да. Собственно, до тех пор, пока ты не сдашься и не смиришься.

- А если не сдамся?

- Что ж, у меня масса способов заставить тебя изменить решение. Видишь тех ребят? – он указал на качков у двери. – Они будут твоими няньками ровно столько, сколько намерена сопротивляться.  Сейчас мы с тобой поднимемся наверх, я покажу тебе спальню, ну и все остальное.

Он держал меня под руку, так как перед глазами все еще летали вертолеты. Мы поднялись на второй этаж, а те жлобы остались внизу у дверей, Олег открыл дверь и ввел в комнату, где стояла большая двуспальная кровать и шкаф, на окнах были решетки, что говорить, он подготовился основательно.

- Сегодня мы будем вместе, как раньше. Займемся любовью и отпразднуем начало новой жизни.

- Ты считаешь, что я имею желание спать с тобой? Не глупи Гордеев. Ты мне противен до глубины души.

Эти слова задели его за живое, и он уже размахнулся, чтобы ударить, но почему-то остановился, опустил руку. Сам не понимая происходящего, швырнул в меня покрывалом, что лежало на кровати, и вышел прочь. Я тоже ничего не поняла. Что могло остановить его? Было видно,  он хотел ударить, но будто бы не смог. Через полчаса Гордеев снова зашел в комнату и начал раздеваться, приказав мне сделать то же самое. Я уже не сопротивлялась, так как была связана по рукам и ногам, поэтому сделала, что требовалось, и легла в кровать. Он начал целовать меня, обнимать, но оставался слаб, у него ничего не получалось, отчего разозлился еще больше. Вскочив, надел брюки и ушел, только на этот раз не вернулся. Я же была удивлена еще больше, насилие возбуждало в нем желание, а сейчас его опять что-то остановило.

Ночь пролетела незаметно, уснуть удалось только под утро, а проснулась лишь в два часа дня. Гордеев уехал еще ночью, меня же оставил на попечении тех громил. Спустившись на кухню, нашла овсяные хлопья, достала молоко и сделала себе завтрак. Так потекли дни томления.

 Сидя в этой деревянной тюрьме, пыталась хоть чем-то занять себя, даже начала вязать, отыскав спицы и пряжу здешней хозяйки, чей дом, очевидно, снял Олег. На улицу меня не выпускали, так что перемещалась с первого по второй этаж и начинала уже тихо стонать. С тех пор прошло три недели, и вдруг явился Гордеев собственной персоной, он въехал как на коне, однако после очередной неудачной ночи снова исчез. У него не получалось ни в постели, ни поднять на меня руку, отчего глаза становились как у бешеного пса, и он просто сбегал.

В один из дней, когда хотел избить, сумел лишь схватить за кофту и сильно встряхнуть, но к несчастью зацепил подаренный Лероном кулон и сорвал его с шеи. Тот упал на пол и разлетелся на мелкие осколки, а все содержимое мгновенно испарилось. Я бросилась собирать осколки, как ощутила сильный удар по голове, после которого упала на пол. Гордеев настолько был рад, что снова может издеваться надо мной, что принялся бить ногами. Он отыгрался на мне за все эти бесполезные недели. Когда я уже не могла двигаться, ублюдок затащил меня на кровать и с вожделением изнасиловал. Внутри все болело, казалось, будто органы перемешались и теперь непонятно где и что находится.

 Еле открыв глаза утром, тут же закашлялась, грудная клетка была синяя, как и все остальное, где-то красовались рассечения от ударов ногами, а где-то - рисунок от протектора его подошвы. Я сползла с кровати и ползком добралась до шкафа, в котором было зеркало, когда же посмотрела на себя, то просто отключилась. Очнувшись спустя неизвестно сколько времени, приподнялась на руках и снова повернула голову в сторону зеркала. Все лицо походило на один большой синяк: заплывшие глаза, опухший нос с кровавыми подтеками, разбитые губы, ни до одной точки на теле или лице не могла дотронуться. Не помню, как вернулась на кровать, но в таком состоянии  лежала несколько дней без еды, лишь пила воду, что стояла рядом в графине. Спустя три дня отек стал спадать, синяки становились где-то темно-синими, где-то желтыми, лицо начало походить на человеческое. Когда прошло еще пару дней, решилась спуститься вниз, а эти мерзкие животные с ухмылками встретили меня, они даже не соизволили узнать, что там наверху! А вдруг я умерла и уже начала портить воздух? Подонки!

Взяв немного хлеба, опять ушла наверх, ходить все еще было больно. К вечеру следующего дня вернулся этот изверг, он свободной походкой вошел в комнату и сел напротив:

- Отошла?

- К несчастью, – я сидела на краю кровати и смотрела в окно.

- Я всегда знал, что ты выносливая. Знаешь, как говорят? Заживает как на собаке, – и он рассмеялся в голос.

- Скажи мне. Чего ты добиваешься? – обернулась к нему.

- Всего лишь твоей покорности.

- Что ж, как видишь, я не грублю тебе, не сопротивляюсь, что дальше?

- Посмотрим, я еще не решил. Мне так это нравится. Ты водила меня за нос более полугода, за это надо ответить по всей строгости. А сейчас встань!

И я встала, он поднялся следом, после чего резко ударил кулаком в живот. Согнувшись, чуть не упала, но осталась сидеть на корточках:

- Встань! – проревел он.

Когда поднялась, в очередной раз получила сильный удар, на этот раз по голове, вокруг все сразу закружилось, я не устояла и упала на кровать, а этот ублюдок принялся избивать с еще большей силой. Бил до  тех пор, пока я не начала захлебываться своей же кровью, тогда остановился и, потерев раскрасневшиеся руки, вышел прочь.

Так повторялось несколько раз, сначала массивное избиение, затем насилие, а потом недельная передышка. Я уже начала сходить с ума. Повсюду слышались голоса, которые разговаривали со мной, иногда слышала чей-то плач или крики, в окнах видела тени человеческих фигур, они корчились от боли, затем растворялись в темноте. Когда засыпала, содрогаясь от дикой боли, то каждый раз возвращалась в поместье Лерона, мы с ним долго о чем-то разговаривали, а потом я уходила в самую дальнюю и темную комнату, после чего всегда просыпалась. Этот месяц показался вечностью, тогда осознала всю глупость своих поступков, я сбежала от мужчины, которого полюбила всем сердцем, побоялась затворничества, а в итоге попала в лапы к насильнику и садисту. Видимо, мне суждено умереть здесь, но это даже к лучшему, встречусь с мамой и отцом, они уж точно пожалеют.

Однако, как же я заблуждалась, наивно решив, что это все испытания, которые выпали на мою долю. Вечером явился Гордеев, зашел ко мне, только на этот раз сначала изнасиловал, затем схватил за волосы и отвел в ванную, где заставил залезть в нее и лечь, он принялся проводить рукой по моему лицу:

- Ты всегда была очень красивой, Валери. Слегка волнистые каштановые волосы, темно-серые глаза, аккуратные, но в то же время четкие черты лица, идеальная фигура, ты само совершенство. И как же горько осознавать, что теперь это никому не нужно, даже мне.

- Ты решил убить меня? – я еле хрипела, так как еще в спальне он сильно пережал горло. – Что ж, это лучшее, на что ты способен.

- Нет, я же не убийца. Хотя? – и тогда он произнес то, от чего огненная стрела пронзила сердце. – Все же я убийца. Конечно, не думал, что твоих предков настолько размажет по дороге, думал просто напугать, но все вышло даже интереснее.

- Что?!

- Да, да. Они стали мне надоедать, не могли тебя вернуть, только постоянно просили о помощи, последней просьбой твоего отца было отвези машину в автомастерскую. Я и отвез, только перестарался с починкой.

- Ты ничтожество и падаль! Гореть тебе в Аду синим пламенем, - и, собрав оставшиеся силы, плюнула ему в морду.

На что он рассмеялся, после достал из кармана какой-то серый баллончик:

- Видишь? – размахивая им, смотрел мне в глаза. – Как думаешь, что это?

- Мне все равно.

- А зря. Это серная кислота, – тогда схватил мою руку и немного распылил на нее из баллона, я же закричала от боли, жгло до самых костей. – Вот, а тебе, видите ли, все равно. Оказывается, все же нет. Сейчас я нанесу это чудное вещество на твое прекрасное личико, чтобы на тебя больше никто и никогда не посмотрел. Я буду последним мужчиной, которого ты запомнишь рядом с собой. Если выживешь, я обещаю не мучить тебя, - а потом добавил, - хотя бы пару месяцев.

- Тебя посадят, и если я выживу, то донесу обо всем.

- Нет, не донесешь, ведь осталась еще милашка Ника, которую постигнет та же участь, если посмеешь высунуть свой язык. Но, ладно. Хватит пустых разговоров. Пора и делом заняться, - Гордеев встал надо мной, одной рукой схватил за шею, прижал к ванной, а второй направил баллон на лицо, затем нажал на кнопку распылителя.

Наверно я не смогу описать, что почувствовала в тот момент, или смогу. Сродни тому, как тебя опускают в кипящий котел и удерживают там до тех пор, пока не сварится кожа и все, что под ней. Не знаю, сколько смогла терпеть, запомнила только, как это животное попало кислотой себе на руку и тут же отбросило флакон, проклиная все на свете. И все, наступила темнота.

Глава 18

Небеса нам в помощь

Мы зажили по-новому, Сэм привнес в нашу жизнь столько света и тепла, что порою не верилось в происходящее. Совади стала ему матерью, Теу сестрой, а Лерон верным другом, я же, наверно, дедушкой. Мальчик освоился быстро, о прошлых событиях практически не вспоминал. Единственный, кто меня продолжал волновать, так это Лерон, в начале месяца с ним что-то случилось, ночами его мучили кошмары, в течение дня не мог найти себе места. Он не знал, что с ним, произошел какой-то надлом внутри. Зверь был в смятении, желал бежать, но не знал, куда именно. А в один из вечеров хозяин зашел в кабинет и принялся ходить кругами, тогда я  не выдержал:

- Лерон? В чем дело?

- Не знаю, я уже устал от этого состояния. Устал от непонимания и незнания. Демон рвется наружу.

- Он желает крови?

- Нет, он желает бежать, но куда не знает. Даже сейчас что-то или кто-то привел меня сюда, но зачем? Что я должен сделать, Клавье? Подскажи, – и от беспомощности Бонно сел в кресло.

- Если бы только мог знать, но здесь я бессилен. Ты должен сам понять, чего он хочет.

Лерон еще какое-то время сидел за столом, а потом резко встал, в сердцах опрокинул кресло и вышел прочь, я же наклонился, чтобы его поднять и как только поставил на место, взгляд сам собой застыл на компьютере, в душе возникло непреодолимое желание связаться с Валери. Не понимая, откуда такой порыв, надел очки, включил технику. На этот раз решил набрать номер подруги Валери - Николь. Та ответила сразу:

Говорят на русском

- Здравствуйте, Николь!

- Здравствуйте, – девушка вела себя странно, плечи слегка подергивались, глаза казались заплаканными. – Кто вы?

- Я друг Валери, Клавье Морель, она отдыхала у нас во время своего путешествия по Камбодже. Мы неплохо поладили.

- Рада слышать.

- Видимо, я позвонил не вовремя, вы заняты?

- Нет. Говорите.

- Могу я как-то связаться с Валери?

- Увы, но это невозможно, - она снова начала всхлипывать.

- Я понимаю, семейная жизнь отбирает много времени, но я был бы очень признателен вам.

Тогда Николь нахмурилась:

- Какая семейная жизнь? О чем вы?

- А разве она не вышла замуж?

- Нет. Она и не собиралась замуж.

- Правда? Где же она сейчас?

- Послушайте. Я не знаю, с какой целью вы интересуетесь Валерией, но она, правда, не может с вами поговорить. Она сейчас больна.

- Что случилось? – в голове тут же все завертелось и закрутилось. - Как долго длится ее болезнь?

- Чуть больше месяца.

И я понял, почему Лерон все это время не мог найти себе места.

- Так, что же случилось?

- Думаю, вам не стоит об этом знать. Случилось нечто ужасное.

- Поверьте, я могу помочь. Врачи, лекарства - все, что угодно. Валери мой друг, она очень помогла нашей семье, за что хочу отплатить добром.

Девушка же расплакалась:

- Лера уже не та. Это сложно объяснить, поэтому лучше я покажу. Позвоните завтра в одиннадцать дня. Если вы можете помочь, то ей нужна сложная операция, скорее даже не одна.

- Хорошо! Я обязательно позвоню, только прошу, ответьте на звонок!

- Конечно.

И мы разъединились. Я решил пока ничего не говорить Лерону, а дождаться завтрашнего утра, но только собрался пойти в свою комнату, как хозяин преградил путь:

- Я слышал, ты с кем-то связывался. С кем?

- Лерон, то был далекий друг из Парижа. Ты же знаешь, я поддерживаю связь с потомками.

- Лжешь. Вижу по твоим глазам. Не надо больше секретов, выкладывай.

Мне ничего не оставалось, как  рассказать обо всем. Лерон в этот момент снова принялся ходить из угла в угол, теперь и он понял, куда торопился зверь.

 Демон чувствовал, что с его возлюбленной произошла беда. Теперь мы оба ждали утра. Каждый лежал в своей постели и не мог сомкнуть глаз.

Как только первые лучи коснулись земли, все поднялись. Сэм играл в гостиной, Совади готовила завтрак, а хозяин бродил по комнате. Еле дождавшись одиннадцати часов по московскому времени, я набрал номер. Николь ответила не сразу, она явно находилась не дома:

- Доброе утро, Николь!

Все это время Лерон стоял позади, чтобы девушка не могла его видеть.

- Доброе утро, месье Клавье. Вы хотели видеть подругу?

- Да, безусловно.

- Хорошо. Я сейчас зайду к ней в палату, и вы сможете ее увидеть, только прошу, ничего не говорите. Мы с вами побеседуем позже, когда я вернусь в коридор.

- Как скажете.

Ника зашла внутрь, затем развернула свой планшет и навела на Валери. Тогда мы увидели ту, что лежала напротив, слова сами собой исчезли. Открывшаяся картина ужасала, Лерон в этот момент коснулся экрана и со слезами на глазах провел пальцами по ее лицу. Он был в смятении, не знал, как реагировать на увиденное. Перед нами было обезображенное до неузнаваемости лицо, глаза перевязаны, на руках множество ожогов и синяков. Волосы потеряли свой цвет, половина и вовсе отсутствовала, лишь обожженная плоть. Затем Николь вышла из палаты и посмотрела на экран:

- Это и есть Валери.

Она видела мое лицо, на котором застыла гримаса отчаяния:

    - Что с ней случилось?

- Долго объяснять, она стала жертвой садиста, который долгое время держал ее взаперти, избивал, а в конце облил серной кислотой. Ее обнаружили дальнобойщики у обочины, отвезли в местную больницу, и тогда уже узнала я. Состояние Леры весьма плачевное. Скорее всего, так и не сможет больше видеть, оба глаза сильно повреждены.

- Рассказывай все! Прошу! Я смогу помочь, только если буду владеть полной информацией.

- Хорошо, - и она продолжила, - у нее сильное сотрясение,  на теле множество переломов, и еще, - тут Николь совсем сникла, - она никогда не сможет иметь детей. Что уж говорить о внешности, которая практически не подлежит восстановлению. Состояние психики вызывает подозрения, Лера постоянно бредит. От нее ничего не осталось, - у девушки снова полились слезы.

- А как же родители? Они рядом?

- Ее родители погибли около двух месяцев назад.

Я пытался собраться с мыслями, в голове творился полнейший хаос, но через минуту все же нашел решение:

- Николь. Я свяжусь с докторами Парижа, передам все контакты, а вы должны будете выслать им все бумаги о состоянии Валери. Возможно, потребуется перевезти ее во Францию. О расходах  можете не беспокоиться, их я полностью беру на себя.

- Спасибо вам, месье Морель. Если вы сможете хоть как-то ей помочь, то я готова…. – Ника в очередной раз начала плакать.

- Не стоит сейчас сорить слезами, Валери это не на пользу. Жди моего звонка!

-  Хорошо.

Видеосвязь отключилась, а мы продолжали смотреть на монитор. Спустя пару минут Лерон вышел из тени, он с силой ударил кулаком по столу, отчего на столешнице образовалась вмятина:

- Надо ее срочно забирать!

- Сейчас это невозможно. Ей требуется обширная медицинская помощь, надо хотя бы попытаться восстановить зрение. Если мы заберем Валери сюда, она просто умрет раньше времени. Ты же видел, в каком она состоянии.

- Да. Ты прав, прав, но в таком случае ее необходимо вывезти из России немедленно.

- Я постараюсь связаться с одним из дальних родственников, он врач и может посоветовать мастеров своего дела. Мы перевезем ее туда, а сопровождающим буду я.

- Как бы мне хотелось быть сейчас рядом с ней. Если бы я только мог найти того выродка, который это сделал, то клянусь, его смерть была бы очень долгой.

- Лерон, сейчас не время будить зверя внутри себя, сейчас нужно как можно больше сострадания и любви. Скажи мне, если она навсегда останется такой, и мы не сможем ей помочь, не померкнут ли твои чувства?

- Она единственная увидела во мне нечто большее и позволила почувствовать себя настоящим мужчиной, поэтому плевать  на все. Валери есть и будет моей первой и последней любовью.

- Тогда займемся делами.

И я связался со своим потомком Луи Энье, он подсказал лучших хирургов и хорошую клинику в Париже. Мы оформили все необходимые документы, Николь в свою очередь направила медицинские бумаги и заключения по почте, чтобы доктора смогли ознакомиться c состоянием будущей пациентки. Все было готово для транспортировки. Так как Валери находилась в состоянии забытья большую часть времени от частых уколов морфина, она не знала, что с ней собираются делать и куда везти. Николь всюду ее сопровождала, и когда был назначен день вылета, их небольшую компанию пополнил я, прилетев в Москву.  Пока шел по коридорам больницы, с содроганием в сердце представлял нашу встречу.

 Николь встретила меня у палаты и попросила быть как можно сдержаннее в проявлении своих эмоций. Она не знала, через что прошел я за двести лет жизни на этой земле. Приходилось видеть и кровь, и страдания, и увечья, и неоправданную жестокость, поэтому вид обезображенного лица не повергнет в шок, не вызовет слез, несмотря на то, что в душе все переворачивалось от одной только мысли, через какие муки пришлось пройти этой несчастной девочке. Валери стала для всех нас кем-то очень дорогим и важным, ее присутствие вселило надежду, а когда она ушла, вместе с ней ушли и последние частички счастья.

 С этими мыслями отворил дверь и вошел в палату, в нос сразу ударил резкий запах спирта и каких-то мазей. На кровати лежала она, вся в трубках и капельницах, пальцы на руках иногда вздрагивали, губы слегка шевелились, будто Валери сейчас с кем-то тихо говорила.

Николь  подвела к ней и посмотрела глазами полными отчаяния, затем прошептала:

- Вы поможете ей?

- Я очень постараюсь, Николь. Сделаю все, что в моих силах. В Париже ее уже ждут, и как только мы приземлимся, бригада неотложки  срочно доставят Валери в клинику Монсо, там работают лучшие пластические хирурги, а параллельно будут восстанавливать ее зрение и сломанные кости.

- Когда вылет?

- В полночь, так что нам необходимо подготовиться и не терять времени зря. Николь? Я предлагаю вам полететь вместе с нами. Валери будет необходима поддержка единственного оставшегося близкого человека.

- Конечно же, я полечу с ней, все вещи уже собраны.

- Вот и отлично.

Валери вкололи очередную дозу морфина, чтобы она не чувствовала сильной боли при транспортировке и повезли к машине скорой помощи. Когда мы с Николь вышли из больницы, голова сама собой повернулась в сторону стоянки, на ней тихо шумел двигателем один единственный черный внедорожник, к сожалению, не смог рассмотреть водителя, но интуиция подсказала, что там затаилось нечто зловещее и мрачное. Однако, все это уже позади, сейчас важнее успеть на самолет.

Добравшись до аэропорта, сразу направились к администрации, чтобы уладить все вопросы. Валери поместили в специальный самолет, куда сели и мы, бригада врачей отправилась с нами, чтобы отслеживать ее состояние и в случае необходимости предпринять меры. Далее послышался рев турбин, и самолет взмыл в небо.

 Николь сидела все время около подруги, держала ее за руку, а я пытался понять, как все это произошло. И главное, почему? В силу своего возраста и жизненного опыта никогда не упускал из виду увиденного или услышанного, все имело значение. Валери скрывалась от изверга, по той причине и прилетела в Камбоджу, затем ее родители солгали, что она собирается замуж, а в итоге Николь сказала, что подруга попала в руки маньяка, плюс странная машина на стоянке, от которой возникло неприятное чувство.  Все это явно как-то связано, иначе и быть не может. После недолгих раздумий пересел поближе к Николь и спросил:

- Ты знаешь, что на самом деле случилось с Валери?

Она сразу опустила глаза, что говорило об одном - девушка в курсе.

- Я думаю, лучше Лера сама расскажет, если пожелает.

- Зная её, могу быть уверен, что так и останусь в неведении. Ты просто обязана пролить свет на те события. Хотя, лучше я сам спрошу. Это тот самый мужчина, от которого она бежала в первый раз?

И Ника робко кивнула, после чего заговорила:

- Мне кажется, вы знаете даже больше чем я о жизни подруги в Камбодже. Почему она вернулась? Ведь Валери была так счастлива там, она не хотела возвращаться. Что вынудило ее на этот шаг?

- Что ж, правда, за правду. Валери встретила мужчину, ни на кого не похожего мужчину, они полюбили друг друга, однако непреодолимые обстоятельства развели их по разные стороны.

- Лучше бы она осталась с ним. Здесь ее ждало только это. После того, как она вернулась, ее бывший активизировался, начал снова преследовать, пытался вернуть. Лера отвергла Олега и сбежала в очередной раз. Но ей пришлось вернуться, родители погибли. А затем исчезла и она сама. Я думала, что в тайне решила вернуться в новый дом, но нашла ее в больнице вот в таком виде. Сначала была кома, потом Валери пришла в себя, ненадолго правда, врачи решили облегчить страдания - вводили морфий, отчего она постоянно спала. Хотя, перед этим я все же услышала главное. Лера произнесла несколько слов: « Гордеев. Убийца. Родителей нет по его вине. Я тоже мертва».  Это все, что удалось узнать. Но я уверена, это он… - и снова закапали слезы.

- Мерзавец! Судьба покарает его. Ох, если бы он оказался там, где живу я, то давно бы уже кормил собой крокодилов в местной реке.

- Если только в нашем мире существует справедливость, так и будет.

Оставшиеся полтора часа сидели рядом и смотрели на то, как спит Валери, ее безмятежность вызвала грустную улыбку, с одной стороны, она сейчас ничего не знает и не осознает, а с другой - скоро придется проснуться и столкнуться с реальностью.

Самолет приземлился по плану, недалеко от взлетно-посадочной полосы уже ждал реанимобиль. Ее перенесли в авто, и мы немедленно поехали в клинику. За десять минут до прибытия по телу Валери пошли судороги, видимо действие обезболивающего подошло к концу, тогда подскочил пульс и она начала задыхаться. Один из докторов уже было приготовил дефибриллятор, второй срочно ввел какой-то препарат в кровь, и через пару секунд она снова успокоилась, сердцебиение вернулось в прежний ритм, а дыхание восстановилось.

В клинике я встретил давнего знакомого - Анри Дюрана, как оказалось, он уже много лет заведует отделением  пластической хирургии:

Говорят на французском

- Анри! – мы обнялись.

- Клавье! Сколько лет, сколько зим! А ты как всегда свеж и бодр, рад видеть. Что же привело тебя к нам? Хочешь скостить пару-тройку лет? - и он рассмеялся.

- Что ты. Мне это ни к чему, от женщин и так нет отбоя, знаешь ли.

- Хорошо, так что же ты здесь делаешь?

- Я привез девушку, она из России. Ей необходима помощь такого блистательного хирурга как ты.

- Скажешь тоже. Блистательного! Ну-с, давай посмотрим на твою девушку. Ей нужно нос подправить или уши? – Анри продолжал шутить, однако, когда зашел в палату, вся улыбка мигом сошла с лица.

Он попросил сестер отойти от койки и принялся осматривать Валери. Его брови периодически поднимались вверх от удивления, а потом снова опускались к переносице. Дюран был практиком, на его счету числилась не одна сотня операций по восстановлению внешности различных степеней сложности. После осмотра, он вымыл руки и вышел ко мне, отвел в сторону. Его вид не внушал особой радости:

- Кто эта девушка? – первым делом спросил Анри.

- Друг семьи. Бедняжка попала в руки садиста. У меня надежда лишь на тебя, Дюран.

- Ясно. Скажу сразу, чудес не обещаю. Здесь тяжелый случай, задеты все слои кожи, наблюдаются обширные поражения слизистых оболочек, скорее всего, основательно повреждены нервные окончания. Что касается глаз, мы сделаем все, что сможем, но вероятность восстановить зрение очень мала. Иными словами, прежней ей уже не быть. При этом она вся переломана, где-то кости и вовсе раздроблены, а также ушибы внутренних органов.  На лечение и последующую реабилитацию понадобится много времени.

- Время меня не волнует, главное, чтобы она вернулась к нам. Девушка осталась сиротой, теперь ее родня - это мы.

- Я все понял. В таком случае первую операцию назначим на утро завтрашнего дня. Надеюсь на ее молодость, сердце сильное, должно выдержать, хотя в этом мире никто ни от чего не застрахован.

- Послушай, Анри, с ней прилетела подруга - Николь. Она будет рядом, мне же придется на какое-то время вернуться домой. Но вскоре я снова буду здесь.

- Хорошо-хорошо. Допуск мы ей оформим.

И Дюран направился обратно в палату, я же подошел к Николь ожидавшей на скамье и присел рядом:

Говорят на русском

- Анри очень опытный хирург, он постарается изо всех сил, но случившегося уже не изменить.

- Как же она будет жить? Она никогда не примет себя такой.

- Сейчас нужно думать о другом. Когда все закончится, и мы поставим ее на ноги, я заберу Валери в дом своей семьи, где она и поселится.

- Вы очень благородный человек, месье Морель.

- То, что сделала для нас Валери несопоставимо с тем, что делаю сейчас я.

Так потекли дни. Утром Валерия была первый раз прооперирована, затем последовали операции за операциями, коих уже насчитывалось десять. Я периодически летал в Сием-Рип, чтобы известить Лерона обо всей проведенной работе по возвращению его возлюбленной к жизни. Он мечтал ее увидеть, прикоснуться  к ней, но в силу обстоятельств был вынужден ждать.

После первых трех операций Валери пришла в себя и узнала, что находится в Париже, однако ни с кем не разговаривала, даже подруга не могла до нее достучаться. Ее поглотила депрессия, ведь после очередного снятия бинтов, она дотрагивалась до лица и ощущала пальцами все бугры и шрамы, глаза также пока не видели. Она вдруг оказалась в полной темноте, где никого и ничего не было. Сложно осознавать, что отныне ты слеп и, возможно, таким и останешься навсегда. Кости постепенно срастались, ушибы и рассечения заживали, только не заживала душа.

Прошло ни много, ни мало, четыре с половиной месяца, хирурги продолжали восстанавливать ее лицо и глаза, мы же продолжали надеяться и верить в то, что Валери вернется к нам.

Глава 19

Возвращение в Эдем

Что я чувствую сейчас? Наверно ничего. Вокруг постоянно суетятся врачи, сестры, они меняют повязки, колют какие-то лекарства, что уж говорить о постоянных поездках в операционную. Было бы проще всем, если бы дали мне умереть. Зачем спасать урода? Зачем заведомо превращать меня в изгоя, от которого будут с отвращением в глазах отворачиваться люди?  Хотя, я все равно их не увижу.

В палату каждый день приходил психолог и пытался говорить со мной, но уходил ни с чем.

 Я продолжаю верить в то, что человеку невозможно помочь, пока он сам этого не захочет. Вот  я сейчас и не хотела, какой смысл? Сидеть до конца дней в инвалидном кресле или ходить с тростью в руке? Нет! Такого не хочу, и когда они отпустят меня, дойду до ближайшего моста и поминай, как звали.

 Ника постоянно была рядом, она рассказала, что меня сюда привез Клавье, что именно Бонно за все платит, надеется вернуть свою сбежавшую невесту, глупый. Даже звучит смешно, я никогда не вернусь к нему, не позволю смотреть на это уродство.

В подобных мыслях проводила долгие дни и ночи, почему-то практически не вспоминала виновника сих событий.

 Жизнь теперь поделилась на две большие части - до и после. Так вот после - это уже не жизнь, а никчемное существование. Поэтому не хотела ни с кем разговаривать. К чему пустые беседы, когда будущего все равно нет? Они думали, что я сошла с ума, по крайней мере, так думала Ника, но это не так. Конечно, продолжали мучить кошмары, в голове рисовались картины, как переступаю через парапет и прыгаю в реку или озеро, но это не сумасшествие, это непринятие жизни в столь жутком облике. И хорошо, что не могла себя видеть, а иначе уже давно бы выпрыгнула из окна. Теперь у меня красовались шрамы везде: на бедрах, спине, ногах и руках, поскольку некоторые переломы восстанавливали оперативно, вставляли винты и спицы. А завтра должна быть очередная операция по восстановлению зрения, кажется, двенадцатая по счету.

Перед поездкой в операционную в палату зашла Ника, она сначала молчала, но спустя минут десять все-таки заговорила:

- Лер? Хотя бы кивни на то, что сейчас спрошу, – и она задала вопрос, - ты хочешь видеть?

На что я покачала головой в знак отрицания, в этот момент зашли санитары, они вкатили каталку, помогли перелечь на нее, и мы направились в операционную. Там всегда было холодно и пахло озоном, сестры гремели различными инструментами. Вскоре появились хирурги. Один из них подошел вплотную и сказал:

- Пора поспать, Валери.

Он приложил к лицу маску, я сделала пару глубоких вдохов, затем пропала, точнее, просто перестала их слышать, темнота теперь и так постоянно окружала меня. Не знаю, сколько прошло времени, но проснулась уже в своей палате, запомнила ее запах. Голова в очередной раз была полностью забинтована, только прорези для рта и носа. Сегодня со мной рядом сидел Клавье, он взял руку и поцеловал ее, я же ощутила колючую щетину месье Мореля:

Говорят на французском

- Здравствуй, - негромко произнес он.

Я кивнула.

- Доктор сказал, что это была последняя операция на глазах. Твое лицо выглядит значительно лучше. Я думаю, они продержат тебя здесь еще пару месяцев, после чего отпустят, и мы вернемся домой.

Тогда не выдержала и заговорила с ним:

- Нет. Я не вернусь в поместье.

- Почему? Неужели ты недовольна нами?

- Не говорите глупостей, Клавье. Вы прекрасно понимаете, почему не хочу видеть Лерона. Если вернусь, признаю свое поражение и буду выглядеть жалко в его глазах. Значит, когда была красивая и здоровая, то бросила, а когда превратилась в жуткого монстра, приползла подобно побитой собаке? Это невозможно. Пусть внешность и потеряна навсегда, но гордость еще осталась. И стыд остался.

- Ты не права. Лерону неважно, как ты выглядишь, он любит тебя и такой.

- Ему, возможно, и все равно, но не мне. Неужели вы не понимаете этого?

- Понимаю, я все понимаю, моя дорогая Валери, однако берусь утверждать, что ты еще изменишь свое решение.

Он настаивал на своем, я же думала иначе. Да и что теперь могла предложить Лерону? Ничего. Любовь? Возможно, но я никогда не верила, что можно сосуществовать лишь благодаря платоническим чувствам. Это самообман и абсурд! Мужчина и женщина должны быть рядом, они должны чувствовать друг друга, касаться, должны вести совместный быт, но разве я на это способна? Нет! Нет, нет и еще раз - нет! Более мне нечего ему дать. Скорее всего,  Лерон надеется встретить в дверях полностью излеченную Валери прежней красоты и грации, но кого на самом деле он встретит? Изуродованную особь, которую даже женщиной уже не назвать. Так что, скоро Бонно постигнет разочарование, и я стану обузой. Тем более, бросив его, не заслуживаю прощения.

И еще месяц позади.

Настал момент снять повязки и оценить результаты операции. Утром вокруг меня собрались все доктора отделения, сестра медленно разматывала  бинты, а они продолжали говорить:

Говорят на французском

- Как только сестра уберет последние повязки, не торопись открывать глаза. Сделаешь это медленно через пару минут. Хорошо?

- Да.

И вот, последний бинт снят, все затаили дыхание, а я аккуратно приподняла веки, в этот момент в глаза ударил неяркий свет, затем показались расплывчатые очертания каких-то предметов.

- Ну как? – спросил месье Дюран.

- Кажется, получилось. Я что-то вижу, но все расплывается, – ответила спокойно и равнодушно.

Вокруг же все зашевелились, Анри достал фонарик и посветил в каждый глаз.

- Реакция есть, твои глаза сейчас не готовы нормально функционировать, нужно время. Так что, ждем до завтра, а сейчас мы их закроем, чтобы не раздражать.

Честно сказать, радости совершенно не испытала, я не хотела видеть ни их, ни себя, но на следующий день все повторилось. Снова сняли повязки и велели приоткрыть глаза, когда все сделала, в очередной раз увидела расплывчатые силуэты, немного четче, но все равно лиц рассмотреть не могла, только если доктора наклонялись совсем близко, однако даже тогда не получалось рассмотреть черт. Увы, но зрение восстановилось лишь на тридцать процентов. Хотя, теперь могла видеть дневной свет, а к вечеру снова все исчезало, предметы сливались во мраке, превращались в единую серо-коричневую массу.

Прошел еще месяц, я начала выходить на улицу, всегда садилась под ивой в тени, там практически никого не было, и я могла расслабиться, подышать свежим воздухом. Месье Анри остался доволен проделанной работой, все-таки мой случай оказался очень сложным, лицо и шея подверглись длительному воздействию кислоты.

Все шло к завершению, только мне совершенно не хотелось лететь в Камбоджу, тогда уговорила доктора оставить меня в клинике еще хотя бы на месяц.

Но Ника не отступала и каждый день уговаривала вернуться в поместье Бонно, ее доводами были те, что в Москве больше ничего не держит, а тот изверг на свободе и он не оставит меня в покое, пока не убьет. К тому же мысли о том, чтобы спрыгнуть с моста постепенно улетучились, не знаю почему. Возможно, потому что по жизни была оптимистом и никогда не думала о смерти, как о выходе из сложной ситуации. Пусть теперь и была похожа на дочь Франкенштейна, но даже так хотелось видеть дневной свет, вдыхать воздух, наполненный всевозможными запахами, слушать окружающую природу и тихое бормотанье пожилых французов, которые каждый день в одно и то же время сидели на соседней лавке. Правда, внутри продолжали бороться два чувства, с одной стороны не хотела возвращаться к Лерону, точнее в его дом, а с другой стороны понимала, что только там смогу нормально дожить оставшиеся дни, ведь лучше места не придумаешь, чтобы спрятаться от людей. Там всегда тихо,  никто не будет смотреть, как на мутанта из фильма ужасов, никто не будет постоянно лезть в душу, даже Лерон. Единственное, что перевешивало весы, так это взаимные чувства к Бонно, в любом случае придется ему отказать, а причинять боль очередной раз совсем не хотелось.

Хотя, может быть, мои переживания и яйца выеденного не стоят. Ведь только Лерон увидит свою Валери, как пропадет в джунглях на неопределенное время.

В один из дней на прогулке меня сопровождал месье Клавье, он очень осторожно подвел к скамье, помог сесть, а сам остался стоять у дерева. Мы какое-то время просто молчали, затем Клавье заговорил:

- Дюран сказал, что хочет оставить тебя еще на месяц в клинике, однако объективных причин не назвал.

- Это я его попросила.

- Не хочешь лететь в Камбоджу?

- Не хочу, а причины и так ясны.

- И куда же ты тогда отправишься?

- Не знаю. Вернусь на родину и будь, что будет.

- Так рассуждают лишь наивные глупцы, - тогда он сел рядом. – Столько сил было потрачено, чтобы вернуть тебя к жизни, а ты снова желаешь смерти? Там, где все еще бродит тот подонок, тебя ждет только мрак. Мы же хотим быть рядом, Совади каждый день спрашивает, когда ты вернешься. Не говоря уже о том, что испытывает Лерон.

- Именно его чувства и беспокоят больше всего. Не хочу разочарований ни ему, ни себе.

- Знаешь? В жизни никогда нельзя отказываться от добра. Столько людей желает тебе счастья, хотят помочь, а ты снова пытаешься сбежать.  Пора остановиться и подумать о своей жизни как взрослый человек. Если у вас с Лероном ничего больше и не получится, то он готов стать тебе другом, готов поддерживать и беречь. Разве это не стоит внимания?

- Стоит, это дорогого стоит, Клавье. Только вы кое-чего не учли. Я все помню. Помню, как мы были близки, как хотела с ним остаться, чувства все еще живы, они жили все то время, что меня не было с ним.  Но при этом помню, какой я была тогда. А что теперь? Мне противно от самой себя.

- Здесь поможет только время. И если ты все-таки согласишься полететь со мной, я обещаю сделать все, чтобы ты снова ощутила себя настоящей, как раньше.

В этот момент в душе одновременно присутствовали и боль, и радость. Тем более, я теперь обязана им, обязана тем, что снова могу видеть свет и ходить как раньше.

- Хорошо. Я вернусь в поместье. Но прошу об одном.

- Все, что угодно.

- Не пытайтесь свести нас, не давите на меня.

- Конечно.

После этого разговора Клавье купил билеты на нас троих и послезавтра мы должны будем вылететь в Камбоджу. Ника еще не представляла, с чем ей придется столкнуться, но возвращаться в Москву ей было нельзя, охота могла открыться и на нее. Подруга так загорелась желанием посмотреть на то, чем я жила целых шесть месяцев, что совершенно не обращала внимания на мои попытки рассказать ей об особенностях хозяина поместья, поэтому решила оставить все и предоставить возможность самой окунуться в этот маленький и уникальный мирок.

Месье Дюран дал множество рекомендаций и велел обязательно показываться  ему раз в полгода, чтобы отслеживать состояние глаз. Эти два дня пролетели незаметно, ночами мне снились сны, в которых  гуляла по саду поместья, лазала по деревьям и собирала фрукты к завтраку, ничего не беспокоило, мозг старался забыть о нынешнем уродстве. Когда же просыпалась, то горько вздыхала и переворачивалась на другой бок, будто бы старалась спрятаться от себя же. И вот, наступил день отлета. Я попросила Нику купить мне толстовку с глубоким капюшоном и черные очки, дабы не пугать пассажиров самолета. Нас провожали всем Отделением пластической хирургии, доктора и сестры желали удачи, даже санитары не обошли стороной, пожали руку на прощание. Затем мы сели в такси и поехали в аэропорт.

 Далее был длительный и утомительный перелет, теперь долгие часы сидения в одном положении давались с трудом, сломанные кости ныли через каждые пять минут. Я сидела у иллюминатора и, не отрываясь, смотрела на облака, и пусть картинка была смазанная, пусть все расплывалось, но все-таки удалось рассмотреть белые пушистые «подушки», которые врезались в крылья самолета и оставались где-то позади.

Когда совершали посадку, я почувствовала легкое головокружение,  из носа пошла кровь, видимо, мое здоровье еще не скоро придет в норму, да и придет ли вообще? Сейчас меня сложно было назвать здоровой, несмотря на все проведенные операции и процедуры.

По прибытии в столичный аэропорт пересели на борт самолета местных авиалиний и уже отправились в Сием-Рип, откуда путь лежал до поместья. В аэропорту нас встретил Сози, он раскрыл двери и помог сесть в машину, при этом так и не смог увидеть моего лица, я лишь поздоровалась и пожала ему руку.

Как удивительно все в жизни повторяется, впервые оказалась здесь в ночи, сбежала также в сумерках и снова возвращаюсь во мраке. Ника не переставала о чем-то спрашивать Клавье, она еще ни разу не была в этой чудесной стране, поэтому все здесь вызывало у нее бурю эмоций. А когда машина свернула на ту самую проселочную дорогу, мое сердце и вовсе начало метаться в груди. Скоро, скоро увижу их всех, а главное должна буду встретиться с Лероном.

Когда Сози заглушил мотор, двери открыл Тян, он подал руку и помог вылезти, Ника вышла следом, она постоянно крутилась, пыталась всмотреться в темноту, затем спросила:

- Мы уже на месте?

- Да, - ответила очень тихо.

- Как мне не терпится познакомиться со всеми, кто здесь живет.

- Познакомишься. И поверь, тебя еще ждет масса сюрпризов. Здесь все иначе, жизнь не похожа на ту, которой ты жила раньше.

Пройдя на территорию, слегка приподняла капюшон, и хотела было увидеть до боли знакомые деревья, но перед глазами чернела темнота. Тогда натянула капюшон на голову со всей силой, слезы подступили, а в горле образовался ком. Ника взяла меня под руку и все неспешно побрели в сторону дома. Вокруг царила тишина, и только редкие звуки живых джунглей нарушали ее. Все как раньше, только теперь я не могла пройти к пруду и посмотреть на воду, не могла увидеть миллионы звезд, которые каждую ночь озаряли темное небо.

Дверь открыла Совади, она выбежала на порог и крепко обняла меня, следом вышла Теу. Я прятала лицо, как могла, поэтому через минуту высвободилась из объятий, вдруг до ушей донеслись шаги, маленькие, которые просеменили до порога и остановились:

Говорят на кхмерском

- Кто это? – спросила я.

- Это Сэм, теперь он живет с нами, – и Совади обратилась к мальчику, - Сэм? Поздоровайся с Валери!

- Здравствуйте, госпожа, - произнес ребенок и протянул руку.

- Привет, – он дотронулся до моей ладони своей маленькой ручкой.

- А почему на вашей голове капюшон?

Но тогда Совади остановила его и попросила вернуться в гостиную, а мы вошли внутрь. В доме как всегда пахло выпечкой и специями, везде горел свет, отчего глаза заболели, и я попросила выключить некоторые светильники. Было понятно, они не знали как вести себя со мной, такое ощущение, будто в дом вошло существо с другой планеты, Клавье все это видел и поспешил проводить меня в комнату. Совади приняла на себя Нику и провела в столовую, чтобы накормить ужином, мы же поднялись по лестнице на второй этаж. Когда встали напротив двери, я услышала голос, от которого мурашки побежали по телу, а  сердце сжалось:

- Здравствуй, Валери.

Но вместо меня ответил Клавье:

- Лерон? Я думаю сейчас не время….

Однако я перебила:

- Здравствуй, – моя голова повернулась в сторону мажордома. – Клавье? Не мог бы ты оставить нас наедине.

- Хорошо, как пожелаешь.

И месье Морель удалился, а Лерон подошел ближе, взял мою руку, от одного лишь касания внутри все задрожало:

- Позволь, провожу тебя в комнату.

И мы зашли внутрь, он помог сесть на кровать, а сам встал напротив:

- Как ты? – его голос звучал очень грустно.

- Нормально. Как видишь, в состоянии ходить, дышать и говорить, – в этот момент сама взяла его руку и подтянула к себе. – Я очень благодарна тебе за то, что спас меня и позволил жить здесь.

- О чем ты? Это твой дом с самого первого дня, как только появилась здесь.

- И все же, благодарю тебя.

Он хотел обнять, но я отсела в сторону:

- Не стоит. Слишком многое произошло, я не готова и, скорее всего, больше не буду готова.

- Я все равно буду ждать.

- Какая ирония судьбы, Лерон. Раньше ты прятался в тени и боялся показаться лишний раз на глаза, а теперь я так же прячу свое лицо, точнее то, что от него осталось. Видимо, это наказание за то, что оставила тебя и сбежала. Демон не простил меня.

- Демон и я, это одно целое, а я люблю тебя.

- Знаешь, в тот день, когда сбежала, я ведь хотела признаться тебе в чувствах, но испугалась вечности и отчуждения, думала, что не смогу так жить, зато теперь познала многое, отныне я изгой.

- Не говори так, у нас все еще может наладиться.

- Увы, но нет. Я больше не в состоянии разделить с тобой бессмертие, жить вечно обезображенной и слепой – это худшее из наказаний, которые только Вселенная может дать человеку. Поэтому прошу тебя, не тешь пустых надежд.

- Ты ошибаешься, я такой же для многих, какой ты считаешь себя, но ты все равно прониклась ко мне.

Тогда стало так больно и горько, что я встала и  подошла к окну:

- Ты так думаешь?! – крикнула на него и сняла с себя капюшон. – Вот! Посмотри! Вряд ли ты этого ожидал! На моей голове практически нет волос, вся кожа в шрамах и следах от ожогов, тусклые глаза, которые практически не видят! Неужели я похожа на тебя?! Неужели это чудовище можно любить или желать?! – но он молчал. - Ну же?! Ответь! Я больше не та Валери, которая перепрыгнула через ворота, которая подавала тебе завтраки и которая спала с тобой в одной постели!  - после чего слезы хлынули из глаз.

Но через минуту ощутила себя в крепких объятиях:

- Для меня ты так и осталась той, неважно, что с твоим лицом или телом. Слышишь?! Неважно!

- Это невозможно, Лерон. Так не бывает! Счастливых уродов не бывает, а я урод и останусь такой до конца своих дней.

Этой ночью он сидел рядом, я же снова скрыла лицо и лежала на кровати. Сейчас испытывала и боль, и счастье, ведь Лерон снова здесь, но в то же время слишком далеко.

Глава 20

Сквозь мрак к свету

С тех пор как Валери вернулась в поместье Бонно, прошло уже пять месяцев, она в очередной раз закрылась ото всех, погрузилась в себя и свое отчаяние. Ее сердце испытывало сильную боль, когда рядом находился Лерон, он тоже страдал, понимая, что теряет ее навсегда. Теперь в доме были двое, чьи души томились в одиночестве. Мажордом пытался воззвать к разуму обоих, но ничего не получалось.

Подруга Валери продолжала заботиться о ней, но Ника не знала, как помочь, ведь так и не имела возможности лицезреть хозяина дома. Лерон тщательно скрывался, пропадал неделями в джунглях. Лишь изредка он заходил в комнату Валери, но снова и снова покидал ее ни с чем. Бонно надеялся на то, что сможет помочь любимой, вселить веру, как когда-то она вселила в него, однако это оказалось настолько сложно, что его руки постепенно опускались, она отстранилась от него, прекратила разговаривать, а когда он приходил, то и вовсе закрывалась в ванной комнате, чтобы не видеть и не слышать.

Однажды ночью, когда Бонно вернулся из лесов и просто сидел в саду недалеко от озера, вдруг услышал тихий плач, тот доносился из южной части сада, где расположился старинный фонтан. На скамье сидела Ника и тихо плакала, она постоянно что-то говорила себе под нос на родном языке, отчего слезы лились с еще большей силой. Лерон уже не знал, как обратить к себе Валери, поэтому решил воспользоваться случаем и попросить помощи у заботливой подруги. Бонно неслышно подошел к ней со спины и тихо, чтобы не напугать произнес:

- Добрый вечер, Николь.

От неожиданности Ника вздрогнула и хотела обернуться, но Лерон попросил не торопиться:

- Вы можете испугаться, поэтому сначала выслушайте, а потом уже повернетесь.

- Я слушаю.

- Так как вы уже наслышаны о нелюдимом хозяине этого дома, то не имею смысла представляться. Единственное, я не совсем человек, моя внешность очень отличается ото всех, с кем вам приходилось встречаться в обычной жизни.  Но, несмотря на внешний облик, весьма неплохо воспитан и образован, к тому же не преследую какого-либо злого умысла. Тем более, влюблен в вашу подругу и хочу вернуть ее расположение, но в свете  тех ужасных событий не знаю, как правильно это сделать и как ей помочь. Так что последнюю возможность вижу только в вас.

- Я все поняла и тоже наслышана о том, что вы хороший человек, несмотря на особенную внешность, поэтому постараюсь вести себя достойно.

- Хорошо, тогда можете обернуться.

И Ника повернула голову в сторону Лерона, ее рот слегка приоткрылся, во взгляде читалось недоумение, но, как и обещала, она всеми силами постаралась воспринять вид месье Бонно спокойно.

- Ваши глаза!

- Да-да, - ответил Лерон, - и глаза, и уши, и когти, и хвост - все это не укладывается сейчас в вашей голове, но постарайтесь просто понять.

- Значит, вот из-за кого Валери не могла найти себе места. Мне всегда казалось, что она встретила в Камбодже богатого мужчину, который оказался таким же ненормальным, как и, - тогда она замолчала и отвернулась.

- Валери сбежала вовсе не из-за моей грубости, причины ее ухода куда более масштабны. Понимаете, я вроде как бессмертен и если Валери осталась бы со мной, то ей пришлось бы стать такой же, но в подобном облике не получится жить среди людей, поэтому надо было бы вечно скрываться в лесах. Она оказалась не готова к такому.

- Это все что-то из области фантастики. Такого не бывает.

- Бывает, в нашем мире все бывает, хоть мы об этом и не подозреваем. А теперь расскажите мне, что случилось с ней? Как все это произошло и кто виновник?

И Ника все рассказала, от ее слов внутри Лерона бушевал демон, поэтому его глаза то зажигались как зеленый факел в ночи, то меркли, но ясно было одно, теперь целью номер один у зверя был Олег Гордеев.

- Почему же она не обратилась за помощью? У вас же есть полиция?

- Увы, но у Гордеева очень влиятельные родители, да и он сам общается с опасными людьми, тем более угрожал Лере, что расквитается и со мной, поэтому она решила молчать.

- Скажите, Николь. Если бы я вас когда-нибудь попросил о помощи, вы бы согласились? Если бы это было весьма рискованно и в случае провала вы бы могли пострадать?

- Если просьба касается Валери, то да. Я перед ней тоже виновата, вовремя не поняла, что этот подонок опасен, а продолжала доказывать обратное, – и она снова заплакала. – Я просто хотела ей помочь, ведь она так страдала.

- Благодарю. Но сейчас мне тоже нужна ваша помощь. Валери не желает видеть и слышать меня, она думает, что чувства к ней сопряжены лишь с жалостью, вы же ее лучшая подруга.

- Думаете, она послушает меня? Вы ошибаетесь, Лерон, Лера очень упрямая.

- Это так, но вы же смогли ее уговорить вернуться сюда.

- Здесь скорее заслуга месье Клавье, он, видимо, смог узнать ее за полгода лучше, чем я за все двадцать лет.

- Клавье просто стар и обладает двухсотлетней мудростью. Но вы все равно для нее многое значите.

- Я постараюсь.

 Лерон уже собрался уйти, как Ника спросила:

- Скажите, пожалуйста, месье Бонно, как долго я смогу здесь находиться?

- Я готов поделиться этим домом с человеком, который способен настолько сильно любить и беречь своих близких. Так что, можете жить здесь так долго, как того пожелаете.

- Спасибо.

И Бонно скрылся во мраке садов, а Ника никак не могла поверить в то, что сейчас произошло.

После ночного разговора с Николь, Лерон всерьез задумался о том, чтобы найти и уничтожить мерзавца, который сумел совершить такое преступление и при этом избежать наказания. А Ника тем временем пыталась воззвать к сердцу подруги, однако Валери оставалась холодна и равнодушна. Только когда Бонно покидал поместье, девушка решалась выйти на улицу и пройтись по саду, она любовалась дневным светом, слушала джунгли, после чего снова возвращалась в комнату с завешенными шторами и исчезала в темноте. Иногда она просила посидеть с ней Клавье, чтобы тот почитал какой-нибудь старинный французский роман или рассказал о далеких временах его юности, и если же месье Морель пытался завести разговор о Лероне, Валери немедля просила его уйти.

Как-то вечером, когда все собрались к ужину, Валери медленно, держась за перила лестницы, спустилась вниз и спряталась за напольными часами, ей хотелось послушать, как звенят тарелки, как все оживленно беседуют, шутят и наслаждаются жизнью. Она вспоминала время, проведенное здесь - как раньше сидела за столом, дурачилась с Теу и секретничала с Совади. И как только хотела вернуться к себе, столкнулась с Клавье:

- Валери? Ты пришла, чтобы быть со всеми?

- Тише, месье Морель. Прошу, я не хочу, чтобы они услышали меня.

- Ах, понятно. Ну, раз ты проделала такой путь, то, может, не откажешь в вечерней прогулке?  На улице сегодня очень свежо.

- Пожалуй.

И они тихо, незаметно для остальных, вышли на улицу. Гуляя по саду средь плодовых деревьев и пальм, Валери успокоилась и немного расслабилась, затем они нашли скрытую от глаз скамью, что стояла между двух больших акаций. Клавье, недолго думая, заговорил:

- Тебе скоро нужно будет показаться Анри, он должен осмотреть глаза.

- Вряд ли я полечу во Францию, какой в этом смысл?

- Смысл, моя дорогая в том, чтобы не упустить время и не лишиться того, что имеешь.

- Мне все равно. Уже не радует и этот дневной свет. Зря я сюда вернулась, стало только тяжелее.

- Это видно. Возможно, поездка немного взбодрила бы тебя?

- Сомневаюсь. Знаете, Клавье, меня последнее время одолевают странные мысли.

- Какие же?

- Кажется, я умираю. Медленно, но верно.

- Вздор! – он откинулся на спинку скамьи. – Ты сама заставляешь себя так думать, потому что никак не можешь обрести внутреннего равновесия.

- И как же я могу обрести это равновесие? Смирившись со своим обликом и позволив жалеть себя?

- Для начала, позволив не жалеть, а любить. И еще, что более важно, это наконец-то позволить себе любить самой. Ты живешь в смятении, оттого и страдаешь. Скажи мне, ты все еще испытываешь особые чувства к Лерону?

- Да. И всегда буду испытывать, только какой в них…

- Прошу, не говори опять о смысле чувств, бытия и так далее. Запомни, смысл есть всегда и во всем, даже если тебе было суждено стать такой, то в этом тоже есть свое предназначение.

- Что же мне делать, Клавье? Как правильно поступить? Все эти пять месяцев прошли как в тумане, каждый день мысли лишь о нем, - наконец-то она открылась. – Но я не могу быть с ним.

- Можешь и будешь, только позволь всему случиться. Позволь Лерону подойти к тебе. И я умоляю, не надо больше мучить несчастного старика, - Клавье тихо усмехнулся, - вы скоро сведете меня с ума своими терзаниями.

И Валери улыбнулась, впервые за год.

Сегодня она спала спокойно, ее не мучили кошмары, не одолевали дурные мысли, будто бы все проблемы отступили разом. Когда же наступило утро, Валери снова спустилась вниз, но на этот раз не стала прятаться,  а вышла к остальным. Она, конечно же, скрывала свое лицо, однако хотела сидеть среди них, слушать и говорить. Совади сразу приготовила ее любимые оладья, налила свежего чая и прикрыла окна, чтобы излишний свет не раздражал больных глаз. Сегодня Валери больше молчала, она слушала их разговоры и смех, вспоминала прошлое. Малыш Сэм тоже не остался в стороне, он убежал в свою комнату, а когда вернулся, подошел к ней и вложил в руку что-то круглое:

- Что это? – спросила Валери.

- Попробуйте, это звездное яблоко.

- Я знаю его, но откуда оно у тебя?

- Господин Лерон каждую ночь приносит их и кладет у моей постели.

- Спасибо, Сэм. Ты второй в этом доме, кто дарит мне чудо-фрукт.

Мальчик засмущался, покраснел и сел на свое место.

Спустя неделю Валери почувствовала себя лучше, она проводила больше времени со своей новой семьей, сидела в гостиной и слушала, как Совади учит читать Сэма, рассказывала подруге о Камбодже, настаивая на том, чтобы та обязательно выехала в город и посетила Ангкор, и, конечно же, ходила на каждодневные прогулки под руку с Клавье, который стал и другом, и наставником, и, практически, отцом. Лерон все это время пропадал в лесах, он видел, как она возвращается, но не к нему, отчего мучился и находил утешение лишь среди болот и топей. Сейчас в джунглях было спокойно и зверю не приходилось охотиться, оставалось только тихо изнывать внутри.

В один из вечеров Валери попросила мажордома сопроводить ее в комнату Бонно, она решилась и готова была поговорить с ним. Ее чувства подсказывали, что сегодня он придет, поэтому вошла внутрь и села в том самом кресле, в котором когда-то пряталась от грозного хозяина поместья. И когда на небе засияла полная луна, Лерон запрыгнул в окно, только сейчас он сразу понял, что в комнате она:

- Ты пришла?

- Да. Нам надо поговорить.

- Если хочешь в очередной раз сказать, что между нами все давно кончено, то не переживай, я уже готов к этому и не буду больше навязываться.

- Нет, Лерон. Я пришла сказать, что хочу попробовать вернуть хотя бы часть из того, что между нами было.

Тогда он подошел к ней и взял за руки:

- Открой свое лицо.

- Лучше не стоит, мне комфортнее, когда все уродство скрыто.

- Я же говорил тебе, мне неважно то, что увижу.

И Валери потянулась дрожащими руками к капюшону, она сняла его и закрыла глаза.

- Пойдем к окну, почувствуй кожей ночную прохладу.

Они встали у открытого окна, ветер слегка касался волос и лица, а звук бурлящего фонтана успокаивал дрожь, все было как раньше, только в этот раз Валери боролась с собой, чтобы не убежать и снова не спрятаться во мраке. Лерон коснулся ее спины и наклонился, чтобы поцеловать, однако она открыла глаза, в этот момент лунный свет жуткой картиной запечатлел ее образ на оконном стекле. И пусть глаза не могли рассмотреть черт, образ все равно был виден, напомнив ей монстра. Валери сразу отбежала в сторону и натянула на себя капюшон, она начала рыдать и опустилась на пол, тогда в памяти начали возникать те жуткие события, когда находилась в доме Гордеева, как он издевался над ней. Лерон бросился к Валери и принялся обнимать, но она была безутешна.

Спустя пару часов, от громких рыданий остались лишь тихие всхлипывания, тогда она приподнялась и сказала чуть слышно:

- Прости Лерон, но я не могу.

Но Бонно более не выдержал, он подскочил и швырнул в сторону стоявший рядом стеклянный столик, который ударился об стену и разбился вдребезги, Демон наконец-то вырвался наружу после стольких недель томления:

- Почему?! – зарычал Лерон, а в голосе зазвучала боль и отчаяние. – Почему ты не веришь мне?! Почему каждый раз пытаешься уйти?! Сколько раз мне еще повторить, что люблю тебя! Я не требую многого, всего лишь хочу быть рядом!

- Ты не знаешь, о чем говоришь! – сквозь слезы закричала Валери. – Я не хочу мучить тебя! Каждый день сердце стонет, а в голове крутится одна и та же фраза, я страдаю от этого. Все то время, которое провела вдали от тебя, мучилась, боролась с собой, заставляла забыть, но не получилось. Только тогда еще был шанс, были мечты и надежды, а сейчас они разбились, превратились в пыль, – ее негодование набирало обороты. – И вот, поджав хвост, мадемуазель Валери является в дом Лерона Бонно, чтобы предложить ему нечто отвратительное настолько, что просто тошнит от одного только вида! Я умираю! Слышишь?  Я хотела бы сказать тебе все, открыться, но каждый раз буду натыкаться на мерзкое отражение и тихо сгорать изнутри.

Лерон же был настолько зол, что ходил из угла в угол, расшвыривал вещи и мебель, попадающиеся на пути, этот ужас слышали все, но они затаились внизу, так как понимали, настал момент истины и пора всему решиться, либо они будут вместе, либо нет. Затем Бонно быстрым шагом подошел к Валери и, схватив за плечи, прокричал:

- Что ты хочешь мне сказать?! Какая фраза вертится у тебя в голове?! Что ты хочешь уйти?! Хочешь сбежать как можно дальше?!

- Нет, – и она коснулась рукой его щеки, а слезы очередной раз заблестели в тусклых глазах. – Что люблю тебя. Всем сердцем, всем телом и душой. Люблю так сильно, что хочу умереть, чтобы отпустить тебя и перестать страдать самой.

И Бонно, не раздумывая, поцеловал ее, тогда произошло что-то очень тихое, будто прозрачным шелком накрыло обоих, а на столе зажглась единственная свеча. Вскоре Лерон посмотрел в сторону двери, там стояла чья-то тень, и вдруг этот полупрозрачный незнакомец заговорил скрипучим голосом старика:

- Она без сознания, господин Бонно, положите ее на кровать.

Лерон послушно взял на руки Валери, и уложил в постель, она словно уснула, ее грудь еле вздымалась.

- Кто вы? – спросил Бонно.

- Неважно кто я, важнее сейчас, кто она и ты. Кто вы вместе.

- И кто же мы?

- Твои родители, Лерон настолько были увлечены наукой, что совсем забыли о настоящей жизни, о том, что все чувствует, все радуется и страдает. Ты же наоборот, теперь знаешь это как никто другой, защищаешь леса и их жителей от зла мирского.

- Это вы прокляли нашу семью?

- Да, если считать этот дар проклятьем, и нет, если узреть в нем нечто большее. Посуди сам, твоя жизнь заключается в том, чтобы творить добро.

- Пролитую мною кровь вы называете добром?

- А разве наказание не соразмерно преступлению? Разве не заслуживает смерти тот, кто ради наживы и развлечения отнимает жизнь у другого? Можно простить воровство и обман, но убийство не имеет прощения. Все, что придумали люди, это лишь потворство преступникам и убийцам, а  здесь, в этих джунглях вершится свой суд, и вершишь его ты, - затем старик задумался, а спустя минуту сказал. – У меня не так много времени, чтобы рассказать тебе все, но одно могу сказать, эта девушка отныне с тобой, Дух сделает ее сильнее, но не изменит того, что уже случилось. Твоя же работа научить ее жить в этих лесах и направлять зверя в нужное русло. Ты учился на своих ошибках, но зато теперь можешь научить свою Валери и не допустить лишней крови.

- Она не простит меня, слова любви были сказаны в гневе.

- Ошибаешься, сын мой, она уже знала, на что идет и решила не останавливаться.

Старец уже было собирался уйти, как обернулся и произнес напоследок:

- Это еще не весь ее путь. Она в силах изменить свою жизнь.

- Но как?

- Не будь слишком любопытен, Лерон, оставь секреты бытия космосу, вскоре вы познаете их, если дойдете до конца.

После чего дух растаял в воздухе, а Бонно подошел к кровати и не поверил своим глазам.

Глава 21

В новом облике

Я медленно открыла глаза, и некоторое время не могла понять, где нахожусь, затем приподняла голову, осмотрелась вокруг. Комната Лерона! И почему-то предметы вокруг более четкие, вижу что впереди, стол или кресло. Когда решила присесть, не ощутила прежней боли в костях, которая беспокоила практически каждый день. Будто бы мне вкололи хорошую дозу обезболивающего. В теле ощущалась легкость и бодрость, значит, неплохо поспала, уж то, что кошмары не мучили это точно. Но вообще очень странное ощущение, словно нахожусь не в своем теле что ли. Я потянулась рукой к лицу, как вдруг сильно кольнула себе чем-то в глаз, а посмотрев на руку, обнаружила нечто черное на ногтях. И что это? Рассмотреть не удалось, все же сейчас у меня скорее наблюдалась дальнозоркость, а вблизи предметы по-прежнему расплывались. Тогда подняла вторую руку, и та выглядела так же.

Вдруг послышался голос:

- Проснулась?

Лерон спрыгнул с крыши и прошел к кровати:

- Что со мной? Почему оказалась здесь? Ты же не, - но он перебил.

- Ты сама вчера пришла. И мы поговорили, правда, немного громко.

- Хорошо, но почему я здесь?

- Потому что вчера кое-что произошло.

И тогда в голове начали всплывать вчерашние события, я вспомнила, как пришла сюда, как увидела свое отражение в стекле… и как… о Боже! Призналась ему в любви! Мой взгляд снова перешел на руки, тогда я дотронулась до каждого пальца и ощутила вместо прежних ногтей жесткие, будто камень, острые когти! Мое сердце забилось так сильно, что в груди перестало хватать воздуха, резко вскочив с кровати, подбежала к трюмо. На меня смотрело существо с красно-оранжевой кожей, цвет глаз разобрать не смогла. Единственное, что напоминало о прежней Валери, так это все то же обезображенное лицо, только волос теперь на голове стало больше. Затем ощутила странные колебания позади, а когда обернулась, поймала рукой хвост, который извивался и, кажется, жил своей жизнью.

Лерон подошел ко мне и теперь напротив зеркала стояли два подобных создания, только одно по-прежнему напоминало жуткого уродца:

- Теперь я всегда буду такой? – мой взгляд перешел на него.

- Да.

- И как же быть?

- Отныне мы связаны, поэтому всегда будем вместе.

- Но я так и осталась чудовищем. Мое лицо не изменилось.

- Ты прекрасна, хочешь - верь, хочешь - нет.

И Бонно поцеловал меня. Наши губы соприкоснулись, но это было не все, наши хвосты обвили ногу друг друга. Я на этот раз не стала смотреть на свое отражение и просто отдалась моменту.

- Хочешь посмотреть на мой мир? – спросил Лерон.

- Очень.

- Тогда пойдем.

Он взял меня за руку и подвел к окну:

- Лерон? Подожди, я не смогу. Я боюсь! Мои кости только-только перестали болеть.

- Ничего, первый прыжок совершишь у меня на руках.

В одно мгновение он подхватил меня и прыгнул из окна. Я в этот момент зажмурилась, а когда открыла глаза, уже стояла на зеленой траве. Мы пошли в ту сторону, где за высоким забором начинались темные джунгли, Лерон помог перебраться через ограждение, и я оказалась в преддверии чего-то особенного, беспокоило только то, что не могла рассмотреть стволов деревьев, но Лерон взял за руку и повел вперед. Мы не бегали и не прыгали на три метра в высоту, не охотились на диких кабанов, мы просто ходили по сухим веткам и листьям, ощущали под ногами тепло земли. Бонно привел нас к большому дереву, которое изогнулось и раскидало свои ветви так, что можно было забраться по ним на самый верх, как по наспех сколоченной лестнице, что мы и сделали. Оказавшись у самой вершины,  я посмотрела на окружающий лес:

- Ты видишь? – тихо спросил Лерон.

- Вижу.

- Это лишь мизерная часть того, с чем соприкоснешься,  – и он обнял меня, прижался всем телом. – Я научу тебя жить в этом лесу, научу управлять своей силой и инстинктами. Чего ты сейчас хочешь?

И рассмеявшись, ответила:

- Есть. Очень хочу есть. Могу съесть гориллу.

- Не стоит, они слишком пушистые, лучше отведать блюда от Совади, - с улыбкой сказал Бонно. - Теперь голод будет постоянно сопровождать тебя.

- Я могу кого-нибудь съесть? – испуганно посмотрела на него.

- Нет-нет. Просто будешь съедать больше, чем раньше. Голод - это не та проблема, которая меня волнует.

- Что же еще? Желание убивать?

- Да. Я с детства боролся с собой, но даже тогда происходили срывы. Ты же стала такой будучи взрослой.

- Мы все равно не избежали бы этого. Я готова работать над собой, в конце концов, многое перенесла, а беды, как говорят, делают нас сильнее.

- В любом случае, я всегда буду рядом, буду помогать, и у нас все получится. Обещаю.

Мы бродили по джунглям до самого вечера, с закатом я снова ослепла, и пришлось вернуться. Когда подошли к дому,  остановилась у двери, не решаясь зайти внутрь. Там горел свет, все о чем-то говорили, что-то делали.

Мой вид повергнет их в шок, но Лерон слегка обнял и сказал:

- Закрой глаза и сосредоточься, выброси из головы все мысли, страхи, успокойся и просто слушай, вскоре начнешь разбирать их речь.

Я послушно выполнила все и слушала то, что творится вокруг, сначала где-то далеко взлетали птицы, по дороге проезжали машины, а вскоре звуки сконцентрировались в самом доме. Совади беспокоилась и перешептывалась с Клавье о нас, Сэм играл в деревянных солдатиков, а Теу пыталась объяснить Нике, как будет на кхмерском фраза: «Прошу прощения, я не хотела». Подруга кому-то ненароком наступила на ногу в городе.

- Я слышу их, даже шепот.

- Вот видишь, главное спокойствие.

Тогда немного осмелела, и мы зашли внутрь. Пройдя в гостиную, встали в дверях. В этот момент у Ники выпала чашка из рук, Совади с Клавье сели на диван, лишь Теу и Сэм весело улыбались.

Этой ночью произошло нечто невероятное, Лесной демон изменил еще одного человека, поселившись внутри. Отныне я существо, обладающее невероятной силой и способное жить так же долго, как сама природа, зверь многое во мне изменил, во-первых, излечил от некоторых недугов, во-вторых, позволил чувствовать себя свободной. Именно! Раньше казалось, что став такой, как Лерон, потеряю свободу, но на самом деле все до точности наоборот, сейчас моим домом стали ночь и лес, а они бесконечны. Каждый день можно пробегать сотни километров, бороться с крокодилами в местных реках и забираться на самую вершину какого-нибудь дерева, чтобы всей грудью вдохнуть воздух здешних джунглей. И пусть мои глаза плохо видели, несмотря на это, Лерон научил ориентироваться в темноте.

 Ночные прогулки настолько увлекли, что я забыла обо всем на свете, мы неделями пропадали в лесах, Лерон снова ощутил прилив сил и забыл о вековом одиночестве, ведь мы теперь связаны, отныне в душе не было пустоты, нас как будто всегда было двое.

А ночи с ним? Все внутри меня содрогалось от одного лишь вида его тела, ему стоило подойти, как внизу живота возникало то самое особенное ощущение. Но полностью отдаться на волю чувствам, погрузиться в пучину страсти мешало мое лицо, глубоко в подсознании засел комплекс неполноценности. Постоянно казалось, что Лерон со мной из жалости, что на самом деле я ему неприятна. Потому старалась избегать прямого контакта во время занятий любовью, я отворачивалась, закрывала лицо руками или одеждой.  А Лерон видел это, только сделать ничего не мог.

Сегодня мы вернулись в поместье за полночь, я сразу отправилась в душ, а когда вышла, обнаружила Бонно сидящим на подоконнике. Он смотрел на необычайно большой лунный диск, выглядел каким-то растерянным или даже уставшим.

 - Идёшь в душ? – подошла к нему, коснулась плеча.

- Почему ты постоянно прячешься от меня?

- В смысле?

- Думаю, ты поняла. Я хочу видеть твои глаза, твое лицо, а вместо этого каждый раз вижу спину.

Тогда я села на край кровати:

- Я не верю в то, что тебе может быть приятно смотреть на эти шрамы и все остальное. И я не хочу, чтобы ты их видел? – он только собрался возразить, как я замотала головой. – Не нужно, Лерон. Я знаю, о чем ты хочешь сказать. И даже эти слова не способны изменить того, что я чувствую.

Лерон поднялся, подошел ко мне и сел напротив:

- Прошу, не прячься от меня сегодня. Позволь видеть тебя.

- Я постараюсь…

И вот, он надо мной. Его губы касаются шеи, отчего сердце заходится, а по коже бегут мурашки. А я борюсь с собой, так и хочется схватить подушку и скрыть уродство. Но Лерон взял мои руки, прижал их к кровати. Только сейчас заметила, как мой хвост подобно кошачьему недовольно разматывается из стороны в сторону, периодически бьет по полу. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не сбежать. Мне искренне хотелось угодить Лерону, но внутри бился зверь, ему было тошно и больно сейчас.

- Ты напряжена, - прошептал на ухо.

- Не обращай внимания.

- Прости, - вдруг Лерон отпустил меня, лег на кровать.

- Это ты прости меня, - зверь внутри сразу успокоился. – Я не знаю, что с этим делать. Пойми, я так сильно люблю тебя, так хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты был счастлив, но…

Лерон тогда посмотрел на меня, от его сияющих глаз сердце забилось как сумасшедшее, я резко захотела его поцеловать. Не прошло и минуты, как запрыгнула на него сверху, склонилась и припала к губам моего зверя. Бонно решил не упускать шанс, потому обхватил за талию и прижал к себе. Скоро я ощутила его всем своим существом, и страхи на какое-то время отступили. Этой ночью я не стала прятаться, не стала для него. И Лерон был несказанно этому рад. От осознания того, что ему хорошо, успокоилась и я.

Так шли дни, тянулись недели. Я старалась преодолеть себя, старалась дарить Лерону как можно больше тепла и любви, и он был действительно счастлив. Казалось, Лерон даже забыл о своем предназначении, но однажды Клавье принес газету, где была статья о том, что очередная банда наркоторговцев и убийц засела в джунглях.

 Бонно принял решение немедленно выйти на охоту, меня с собой не взял, так как я еще не могла сопровождать его в столь опасных и рискованных походах. Тем более, совершенно отсутствовало желание кого-либо убивать, прошло уже более месяца, но внутри так и не возникло потребности в охоте на людей. Может, я неправильный демон? Или мое предназначение в другом? Но оно и к лучшему.

Пока Лерона не было, я много время проводила с Сэмом, с ним становилось легко, этот ребенок не замечал моего уродства. Теперь я учила его чтению и письму, так как Совади была занята хлопотами по дому, а Теу очень сблизилась с Никой и они частенько покидали поместье, ездили то в город, то на рынок. Подруга остерегалась меня, увы, но она так и не привыкла к моей новой внешности, поэтому чувствовала себя комфортнее в компании людей. А я больше не нуждалась в ней так, как раньше, видимо, потому что теперь принадлежала другому миру, точнее иной его грани. Однако с Сэмом все было иначе, просыпаясь по утрам, я спешила к нему, чтобы умыть и подготовить к завтраку, после чего мы вместе гуляли и играли на воздухе. Иногда к нам присоединялся Лерон. Он с удивлением наблюдал за тем, с каким воодушевлением я вожусь с ребенком.

 И когда мы в очередной раз отправились на разведку в лес, Бонно не удержался и спросил:

- Отчего ты так привязалась к Сэму?

- Не знаю. Раньше я не замечала за собой такой потребности в общении с детьми, но сейчас все изменилось. Сэм притягивает к себе.

- Может быть это инстинкты?

- Может. Ты ведь тоже привязался к нему.

- Это так. Но я не испытываю к нему отеческих чувств.

Тогда я задумалась, потому что в отличие от Лерона, испытывала к мальчику материнские чувства, хотелось постоянно заботиться и помогать.

И, несмотря на то, что в жизни все более или менее встало на свои места, между мной и Лероном все еще существовала невидимая преграда, мы не могли сблизиться до конца, что-то мешало. И это что-то было связано далеко не с моим уродством. А спустя еще пару месяцев внутри возникли странные ощущения, которые нарастали с каждым днем, проникали все глубже в сердце и разум. Демон начал проявлять себя, так мне казалось. Он царапался и просился наружу, вскоре мне стало слишком тяжело переносить эти порывы. В моменты обострения хотела выть, рушить все вокруг и бежать сама не знаю куда. На лице ныли шрамы, болели глаза, тогда, не дожидаясь Лерона, уходила в леса. Я металась по джунглям, впивалась когтями в деревья,  после чего садились около одного из них, и жадно дышала. Лерон не знал об этом, мне хотелось самой справиться, победить в борьбе, но не получалось.  А однажды случилось непредвиденное, что заставило вновь спрятаться ото всех.

Я бродила по окрестностям в который раз, мучилась от звериных позывов и сама того не заметив, вышла на дорогу, где именно не знаю, раньше здесь никогда не бывала, и хотела уже возвратиться, как увидела чью-то мелькающую фигуру недалеко от леса. Втянув носом запах, сразу ощутила прилив крови, так как уловила до боли знакомый аромат духов и немедленно двинулась в направлении того человека. Я пряталась за деревьями, переступала медленно, стараясь не шуметь, когда же подошла ближе, увидела белокожего мужчину и мои шрамы на лице вновь заболели, ярость возникла внутри, от которой в теле напряглась каждая мышца, я готова была впиться когтями в несчастного. Гнев обратился яростью, поэтому приготовилась и бросилась на него.

Человек закричал, и попытался было отбиться, но из цепких лап монстра просто так не уйти. Я прижала его к земле и хотела всмотреться в лицо, к несчастью перед глазами снова все слилось, но вдохнув еще раз запах духов, решила перегрызть горло, как вдруг на меня сверху кто-то налетел и отбросил в сторону.  Прокатившись по земле, сильно ударилась о дерево, а когда подняла голову, увидела Лерона, он вытолкал человека на дорогу и велел уходить. Но мой демон не собирался так просто отступать, поэтому я поднялась и бросилась в погоню, однако Бонно снова перехватил, на этот раз он уложил меня на землю, прижав сверху коленом. Тогда перед глазами всплыл Олег и тот проклятый дом, Лерон понял, что перегнул палку и тут же отпустил, но я так и осталась лежать, вдруг стало невероятно больно:

- Валери! Прости, я не хотел так сильно.

Я нашла в себе силы подняться, а когда встала, посмотрела на него с презрением:

- Видишь, что ты со мной сделал! Меня изуродовал один монстр, а теперь настала твоя очередь. Я не справлюсь с собой. Ты же вместо помощи будешь просто швырять в сторону как кусок грязи и топтать. Не суждено мне обрести покоя, не нашла его, когда была человеком, не найду и сейчас. Пора посмотреть на вещи реально, я не хочу убивать, не хочу охотиться, не желаю выслеживать часами добычу, мне нужен покой, всего-то. Но как его обрести, если изнутри рвется чудовище?

- Я же не знал, что с тобой происходит. Если бы  сказала, то не отходил бы от тебя ни на шаг.

- Ты не сможешь контролировать это, порою сам не сдерживаешься, как же ты удержишь моего демона?

- Валери, пойми, это лишь начало, надо пережить. Зачем сдаваться, даже не попытавшись?

- Потому что сейчас чуть не убила человека, из-за того, что его духи напомнили те, какими пользовался Гордеев. А что потом? Буду бросаться на мужчин, потому что они будут напоминать того подонка? Это не жизнь, это постоянная жажда мести, которая сведет с ума.

- Я обещаю, мы что-нибудь придумаем.

Лерон хотел подойти, но я оскалилась и оттолкнула его.

- Хватит обещаний! Наконец-то я увидела все и поняла, наконец-то розовая пелена спала. Я не стала возлюбленной Лесного Духа, не стала особенной, а тем более, счастливой. Все это сплошной обман. Мой Демон рожден для скитаний во мраке, теперь я вынуждена вечно бродить по лесам, вынуждена прятаться от окружающих и не из-за животного облика, а из-за увечий. Вынуждена просыпаться и засыпать с болью в груди, потому что не могу отомстить. Вот, на что обрекла себя.

- Прошу, давай вернемся домой. Тебе нужен отдых.

- Нет, Лерон, мне нужен не отдых, а вечный покой, который возможен только на том свете.

После этих слов убежала от него и всю оставшуюся ночь пряталась в лесной чаще.

Глава 22

Миссия освобождения

Я уже давно вынашиваю план мести, и я просто обязан восстановить справедливость. Тот подонок, что разрушил жизнь Валери, должен поплатиться.

Но для этого мне нужно как-то заманить его сюда. И без помощи Николь с Клавье мне не обойтись.

Благодаря кое-каким связям, удалось раздобыть информацию о семье Гордеевых. Я узнал, что его родители сделали неплохое состояние на туристическом бизнесе, ко всему прочему, глава семьи Александр Гордеев имел пару отелей в Лаосе и Таиланде, единственное, что ему мешало проникнуть на земли Камбоджи, так это давние и укрепившиеся связи Франции с королем Народом Сиамони. Местное самоуправление отдавало предпочтение в ведении бизнеса именно французским гражданам, нежели русским. Так что возможность заманить в Сием-Рип будущего наследника имела место быть, ведь семейство Бонно, а именно я, уже полтора века владею сетью отелей «Bonnot Hotel» на территории Камбоджи.

Управляющих отелями в свое время набирали из местных и по заведенной традиции бразды правления переходили от отца к сыну, благодаря чему мы по сей день успешно храним нашу тайну. От семейства Бонно всегда выступал Клавье, а каждый новый управляющий мог видеть его только после смерти своего отца, так удалось избежать вопросов о возрасте моего мажордома.

Так вот, фиктивная продажа одного из отелей могла бы послужить хорошим предлогом, посетить Камбоджу. Оставалось лишь связаться с представителями туристической компании «G-Travel», которой владел Гордеев старший и наладить связь. Но Клавье не одобрил эту идею, он не желал участвовать в ловле на живца, поэтому в один из вечеров я пригласил его в кабинет и решил поговорить о том, что сейчас происходило с Валери:

- Присаживайся, –  сказал я и указал на кресло у стола.

- Если ты хочешь в очередной раз говорить о мести, я пас. Это неправильно, Лерон. – Клавье постоянно поправлял очки и старался не смотреть мне в глаза. – Одно дело, когда ты выискиваешь бандитов в лесу, которые вершат массовое зло, другое дело, хочешь заманить того, кто вне наших земель. Его будут искать, понимаешь?

- И их постигнет та же участь.

- Когда ты успел превратиться в такое чудовище? Желание отомстить ослепило тебя, ты мыслишь нерационально. Кому станет легче от того, что этот мерзавец будет мертв?

- Валери! Отныне она живет мыслью найти его и поквитаться. Недавно чуть не убила человека, потому что он напомнил ей Гордеева. Если так будет продолжаться, она сойдет с ума, демон сведет ее с ума, он не даст жить неотомщенной.

- Все слишком сложно, Лерон. Вы хотите начать свою жизнь с пролития крови. Где же та грань? Где черта, которую нельзя переступать?

- Я уже не знаю. В голове все перемешалось, у нас не получается наладить прежние отношения и все упирается в этого урода. Валери полностью разбита, я не нахожу себе места. Сама Вселенная не дает нам возможности сблизиться.

- А если, уничтожив его, вы так и не обретете покоя? Что тогда? Как долго вы сможете обойтись без следующей жертвы? Ты превратишься в убийцу, а она последует за тобой. Пока ты был один, то мог сдерживаться и бороться, теперь же вас двое и оба зверя понимают друг друга иначе, нежели как два человека. Вас связывают инстинкты, ярость, страсть, мимолетные порывы, но никак не любовь и желание просто жить в мире с собой.

- А если поможет? Вдруг Валери успокоится? За все полгода она ни разу не испытала желания убить человека, ее зверь желает только одного единственного из всех.

- Допустим. И какова моя роль в этой авантюре?

- Ты свяжешься с менеджером их компании и предложишь сотрудничество, с последующим переходом прав на отель в Сием-Рип в руки Гордеева старшего, сошлешься на то, что месье Гордеева тебе посоветовал некий Прак Тхони. Он агент и давно ведет переговоры с местными властями о том, чтобы те дали разрешение на строительство отеля русскому бизнесмену. Тхони к тому моменту будет в курсе, что мы решили продать отель.

- Что дальше? – взгляд Мореля был очень напряженным, он то и дело протирал платком свои очки.

- Когда Александр клюнет, мы пригласим его в Камбоджу для дальнейшего обсуждения и подписания документов.

- Хорошо, но каким образом ты решил добраться до его сына? Насколько я знаю, тот далек от бизнеса отца.

- А вот здесь мне поможет Николь.

- И ты не боишься, что этот изверг может причинить ей вред?

- Придется рискнуть. Он должен понять, что Валери в порядке и сейчас находится в Камбодже. Я уверен, этот нелюдь загорится желанием найти ее.  Подобные существа весьма примитивны в своих поступках, они действуют на инстинктах и не задумываются о возможных подводных камнях.

- Что ж, надеюсь, у тебя все получится и больше никто не пострадает.

- Благодарю, Клавье.

Но он ушел, молча. Ему явно был неприятен этот разговор, однако Клавье решил рискнуть, чтобы восстановить равновесие в семье.

Связавшись с господином Праком Тхони, я объявил о продаже отеля и просил найти достойного покупателя, тот с радостью согласился поработать с семейством Бонно, все же наши отели отличались от остальных особым колоритом и превосходным сервисом, поддерживаемым уже не один десяток лет. При этом нам даже не пришлось самим выходить на связь с « G-Travel», их агенты позвонили уже через неделю и предложили встретиться.

 Клавье провел ту встречу, на которой предложил весьма выгодные условия для сотрудничества и последующего выкупа.

И вот, настала очередь Николь. Я встретил ее в саду и рассказал о своих планах, на что получил одобрение и готовность помочь. Она должна была вернуться в Россию и «случайно» пересечься с Гордеевым младшим.

Валери все это время пропадала в лесах, либо сидела, запершись в комнате. Демон по-прежнему не давал ей покоя, она пыталась бороться, но сил не хватало. Я иногда заходил в комнату в ее отсутствие и находил записки на столе, в которых Валери просила об освобождении, о том, чтобы Бог забрал измученную душу к себе. Эти записки были написаны очень коряво, где-то на них виднелись засохшие пятна от слез, а главное, таких посланий с каждым днем становилось все больше. Я пытался помочь, пытался заслужить прощение за то, как повел себя в ту ночь, но ни одна из попыток не увенчалась успехом. Оставалось лишь верить и надеяться, что покончив с тем, с кого начались все беды, наша жизнь наладится, и мы вернемся друг к другу.

Глава 23

Месть!

Как и обещала, Ника втайне от подруги вернулась в Москву.  Она зашла в свою квартиру, села за стол и ощутила то же самое, что когда-то чувствовала Валери, а именно - чувство того, что это больше не её дом, здесь все казалось таким серым и одиноким, словно прежней жизни и не существовало.

Тем временем отец Олега Гордеева получил предложение от камбоджийского агента, при рассмотрении которого, сомнений у бизнесмена не возникло, и он готовился к тому, чтобы лично посетить «Bonnot Hotel». Александр имел четкий план, в который входила группа отелей по всей юго-восточной Азии, его же сын никогда не вдавался в тонкости туристического бизнеса и не желал участвовать в семейном деле, чем весьма задевал самолюбие отца. Гордеев младший избрал иной путь, ему куда комфортнее жилось в тени отца, покуда он стремился лишь к удовлетворению своих весьма нездоровых наклонностей.  А сейчас его целью было только одно - найти беглянку  и завершить начатое.

Все то время, которое Валери провела в поместье Лерона, Олег пытался ее найти. Он знал, что его непокорная девушка покинула страну и у кого-то скрывается, но где именно? Гордеев продолжал считать ее своей собственностью. Этот человек лишился рассудка, им двигало лишь желание возобладать над жертвой и наказывать за неповиновение, но в роли этой самой жертвы он видел только одну женщину - Валери.

И какую же радость испытал Олег, когда узнал от своих людей, что в Москве объявилась Ника, она-то точно прольет свет на нынешнее местоположение подруги. Поэтому в один из дней нагрянул на квартиру Николь, чтобы получить необходимую информацию, а если горе-подруга вздумает сопротивляться, то всегда в его силах развязать ей язык.

Ника не стала противиться и пустила его внутрь, он же без лишних фраз сразу приступил к делу:

- Где она?

- Зачем тебе Лера? Неужели недостаточно того, что ты уже сделал с ней?

- Я задал конкретный вопрос. Если не будешь отвечать, неожиданно почувствуешь себя плохо.

И он, схватив ее за грудки, ударил о стену, после чего повторил свой вопрос.

- Она в Камбодже, – Ника тут же схватилась за голову. – У друзей.

- Насколько я знаю, ты все это время была с ней. Зачем вернулась, знала же, что я найду тебя? В чем подвох?! – рявкнул он.

- Никакого подвоха! – сквозь слезы ответила девушка. – Я не могла остаться там навсегда, здесь мой дом и моя работа.

- Где именно прячется Лерка? – Олег смотрел на нее глазами бешеного зверя. – Отвечай!

- В одной семье, с которой познакомилась еще в первую поездку.

- Тогда ты сейчас же возьмешь лист бумаги и все напишешь.

Ника послушно выполнила требование, после чего Олег отшвырнул ее на диван и немедля покинул квартиру. Наконец-то у него в руках была столь ценная информация, используя которую, он найдет ее и вернет на законное место. Эти мысли сумасшедшего отныне сопровождали Гордеева везде и всюду, более он не понимал человеческого языка, не понимал человеческих взаимоотношений.

 Все свои наклонности Олег старательно скрывал от семьи, так как с детства боялся отца, ведь тот человеком был жестоким и зачастую применял грубую силу в разрешении конфликтов с женой и сыном. Как говорят мудрые, жестокость порождает жестокость, а вседозволенность порождает зло в его истинном воплощении. В случае с семейством Гордеевых было именно так. Некогда запуганный и затравленный ребенок превратился в то самое зло, которое теперь стремилось разрушать и уничтожать.

Вернувшись домой, Олег принялся обдумывать план. Он ходил из угла в угол в своей комнате, то и дело перечитывал адрес, написанный Никой на блокнотном листе, как вдруг услышал голос отца. Тот с воодушевлением рассказывал матери о том, что скоро его фирменный знак появится и в Камбодже. Александр Дмитриевич сидел за столом в своем кабинете с бокалом вина и, как всегда, курил кубинскую сигару. Олег зашел к нему, сел на диван, что стоял у стены напротив.

- С чем пожаловал? – спросил отец. – Опять деньги закончились? Так вот знай, больше ты их не увидишь.

- Что вы, Александр, я вовсе не за теми крохами, коими вы щедро одаривали меня.

- Тогда чего надо? У меня сегодня хорошее настроение и даже не думай его портить.

- Я слышал, скоро «G-Travel» пустит корни в Камбодже. Это так?

- Так, – радостно произнес бизнесмен. – У нас появилась отличная возможность, один влиятельный француз продает свой отель в Сием-Рип. Ты хоть представляешь, что это значит? Отель недалеко от одного из Чудес Света!

- А ты не против, если этим делом займусь я?

- Что? – отец с презрением посмотрел на сына. – С какого дуба ты рухнул, сынок? Это важнейшее событие за столько лет. Сколько было отдано взяток, сколько было потрачено нервов! И ты думаешь, что я позволю тебе единолично заниматься покупкой отеля, тогда как два года назад ты заявил о своем уходе из семейного бизнеса?

- Я долго думал и решил вернуться. Ничто не вечно, папа и ты не вечен.

- Типун тебе на язык, щенок! – крикнул Гордеев старший.

- Ну, так что? Ты не знаешь ни кхмерского, ни французского, а я прекрасно владею языками и силой убеждения. Твои адвокаты тоже могут действовать в своих интересах, не говоря уже о продавце.

Отец какое-то время думал, внутри он радовался тому, что сын решил вернуться, однако еще сомневался:

- Хорошо, но мы полетим вместе.

- Без проблем. Я буду твоим личным переводчиком.

- Это пока единственное, что я могу доверить тебе, в остальном еще учиться и учиться.

Теперь в голове Гордеева младшего зрел другой план, как избавиться от присутствия Александра Дмитриевича. Самостоятельно он все равно не мог полететь в Камбоджу, отец перекрыл кислород, и вот уже несколько месяцев Олег был на мели. Друзья отказали в средствах, да и были ли вообще у этого человека друзья?

Поездку назначили на понедельник, а значит, у него в запасе оставалось всего четыре дня, и Гордеев не медлил, через своих сомнительных друзей, торгующих легкими наркотическими средствами, теми, которые употребляет современная молодежь на дискотеках и в клубах, приобрел препарат «Star+». Эти таблетки повышали мышечный тонус и прибавляли энергии, но в большом количестве имели такое же действие, как и любой наркотик. Таким образом, дождавшись дня вылета, Олег проследовал на кухню и всыпал изрядную дозу порошка в утренний кофе отца. Когда тот выпил, то уже через пять минут почувствовал себя неважно. Голова шла кругом, руки и ноги онемели, а сердце заболело так, что не получалось даже нормально вздохнуть. Мать Олега немедля вызвала скорую, после чего Гордеева старшего увезли в одну из частных клиник, а сын с легкой душой отправился в аэропорт в сопровождении двух телохранителей и всеми правами на совершение сделки. Вот так просто.

Когда самолет взмыл в небо, этот человек ощутил прилив сил, он уже представлял себе картины, как вытрясает остатки души из тела несчастной Валери, в нем перемешались все чувства: злость, страсть, желание причинить боль и желание привязать к себе эту женщину навсегда. Ему нужна была та,  которая испытывала бы пожизненный страх и уважение к нему, которая смотрела бы на него, как на хозяина и подчинялась любой прихоти.

Весь полет прошел, будто в тумане, его голова уже начала слегка кружиться от предвкушения. В руках ощущалась легкая дрожь, когда вспоминал  дни, проведенные в том самом загородном доме, где он вершил свои злодеяния. И стоило самолету приземлиться, как раздался телефонный звонок, Олег сразу же поднял трубку, думал, что это агент, но оказалось, то была его мать:

- Олег?

- Да, - ответил как всегда холодно и сухо.

И тут же из трубки послышался громкий плачь, мать рыдала не останавливаясь:

- Твой отец, он, - захлебываясь слезами, произнесла она. - Он умер.

- Что? – в его словах по-прежнему не было эмоций.

- Доктора не успели спасти, сердце остановилось. Ты должен вернуться домой!

- Извини, но я не вернусь. Это уже произошло и мое присутствие там ни к чему, сейчас есть дела и поважнее, тем более, отец хотел бы, чтобы я завершил начатое.

- Как ты можешь так говорить? Он же, - но Олег перебил.

- Я же сказал, что не вернусь, пока не закончу дела. Все! Потом позвоню.

И отключил телефон. Конечно, в его планы не входило убивать курицу, несущую золотые яйца, но случившееся теперь могло изменить жизнь к лучшему, могло полностью развязать руки. Больше не нужно будет отчитываться, пресмыкаться и унижаться, отныне все в его руках: деньги, бизнес, недвижимость. По крайней мере, так он думал и хотел в это верить.

Встретившись с агентом Праком Тхони, решил не оттягивать и разу отправиться в отель, так как вечером намеревался посетить место, где находилась его «вещь».

И пока Клавье вел переговоры с этим монстром, Лерон готовился к тому, что сегодня свершится правосудие. Он так и не рассказал Валери о своих намерениях, и когда она в очередной раз решила отправиться в леса, не стал останавливать. Также Лерон попросил покинуть на время  поместье Совади, Теу и Сэма, они с самого утра ушли в местную деревню, остались лишь Сози и Тян в качестве охраны, Клавье должен был оставаться в отеле и не возвращаться до звонка от хозяина. Лерон чувствовал, как внутри оживает демон, но на этот раз он его не успокаивал и не останавливал.

И вот, время уже близится к полуночи, а по дороге мчится внедорожник, за рулем которого один из охранников, на заднем же сидении расположился сам Гордеев. Встреча прошла как нельзя лучше, все бумаги были подписаны, дело оставалось за малым. Пока они ехали, Олег достал из внутреннего кармана пиджака револьвер, подаренный старинным другом его отцу, и принялся рассматривать боевые царапины и потертости на металле. Этот револьвер всегда путешествовал с Гордеевым старшим, он лежал в стальном чемоданчике, который всюду носил с собой его телохранитель, а теперь даже оружие принадлежало Олегу. Про себя он восхищался своими действиями и результатами, но для полного удовлетворения не хватало всего одного – женщины, той самой женщины.

Добравшись до поместья, Гордеев встретил у ворот Сози, тот светил фонариком на незваного гостя и смотрел с недоверием:

Говорят на кхмерском

- Чего желаете, господин?

- Мне очень неудобно, но возникли проблемы с машиной, а у нас еще много часов пути, не могли бы вы помочь нам?

- Я помочь не в силах, для начала нужно разрешение хозяина.

- Прекрасно! Я могу его увидеть?

- А вы точно не грабители или бандиты? – Сози то и дело наводил фонарик на лица телохранителей, те же недовольно морщились и закрывались руками.

- Что вы, мы всего лишь туристы, которые попались на уловку мошенника, подсунувшего нам неисправное авто.

- Хорошо. Я пропущу вас.

После чего Сози распахнул ворота и впустил всех троих, они шли в полной темноте, пока не оказались на газоне перед домом, в окнах которого также отсутствовал свет.

- Подождите немного, господин, я сейчас предупрежу хозяина, и он выйдет к вам. Просто в доме все уже давно спят.

- Конечно, конечно, - ехидно улыбаясь, ответил Гордеев, а сам уже мечтал пристрелить каждого, кто живет здесь.

И Сози направился внутрь. Олег со своими амбалами постоянно оглядывался, они пытались всмотреться во мрак, в который погрузилось поместье, так как ни один фонарь не источал света. Однако местный не очень-то и торопился, отчего Гордеев начинал беситься:

- Если этот болван не выйдет через минуту, зайдете в дом. Вам ясно?

- Ясно.

Но через минуту из темноты садов послышался голос:

Говорят на французском

- Месье Гордеев?

Все сразу же принялись оборачиваться и искать того, кто явно не хотел, чтобы его видели:

- Кто вы? – крикнул Олег

- Хозяин этого дома. Вы чего-то хотели?

- Вы меня знаете, значит, она у вас, – негромко пробормотал он. -  Я приехал за Валери.

- Зачем она вам? – снова зазвучал голос во мраке.

- Это не ваше дело.

- Вообще-то, это мое дело. Валери теперь со мной и мне очень неприятно то, что вы с ней сделали.

- Имей же смелость! – громко сказал Олег. - Покажись! Или ты настолько трус, что можешь лишь вякать из темноты? - и он усмехнулся.

- Как скажете.

И Лерон вышел из темноты, лунный свет озарил его лицо, отчего Гордеев и охрана тут же отступили назад:

- Да, что ты такое?

- Я то, что ты - подонок, видишь последним в своей никчемной жизни. Сегодня твой путь подошел к концу.

Но Олег не стал дожидаться и достал револьвер, а параллельно приказал вытащить оружие своим телохранителям:

- Не подходи, мерзкая тварь!

- Глупец. Твое оружие ничто против меня.

Однако Гордеев ничего не ответил, он начал стрелять, как и те, что стояли позади него. Выпустив в Лерона всю обойму, все же сбили его с ног. В воздухе запахло жженым порохом и раскаленным металлом. Но это был далеко не конец, Лерон громко засмеялся, после чего поднялся и направился в сторону Гордеева, его люди хотели было остановить, но в мгновение ока оказались на земле и только Лесной демон замахнулся, чтобы снести голову мерзавцу, как из темноты выпрыгнула Валери:

- Стой, Лерон! - она встала так, чтобы Олег не мог видеть ее.

- Валери? – хриплым голосом произнес Гордеев, покуда его горло было пережато. – Это теперь твой ухажер? Неудивительно, такой же урод, как и ты.

- Ты прав, Олег. Мы с ним похожи.

Тогда она вышла вперед и попросила Лерона освободить Гордеева, а тот, увидев ее, не мог поверить своим глазам:

- Да что за чертовщина здесь творится?

- Это неважно. Ты кое-что мне должен, Олег. И я верну этот долг сегодня. Беги, Гордеев, -  спокойно сказала Валери, тогда как ее зверь внутри уже чувствовал трепещущую душу негодяя в своих лапах. – Беги в лес как можно быстрее и не оглядывайся.

Гордеев действительно побежал, более ему ничего не оставалось, а Валери повернулась к Лерону и тихо произнесла:

- Я давно как догадалась о твоих намерениях, и с нетерпением ждала, когда наступит час расплаты. Только отомстить я должна за себя сама. Ты же можешь разобраться с ними, - и она указала на охранников, лежащих на земле.

- Хорошо.

После этих слов Валери в считанные секунды скрылась в ночи, она направилась за обидчиком. А тот уже успел добраться до джунглей, он часто дышал, постоянно оборачивался и продолжал бежать, но спустя пять минут остановился, перед ним из ниоткуда появилась та самая, за душой которой приехал он.

- Думаю, более не стоит играть в кошки-мышки. Помнишь, как я лежала у твоих ног, как корчилась от боли? Тебе было приятно? Или как ты распылял кислоту по моему лицу. Ты был счастлив от этого зрелища?

- Ты всегда была ничтожеством, слабой и никчемной бабой, которой нужно руководить, – задыхаясь, ответил Олег.

- Даже сейчас ты не способен признать того, что не достоин жить. Как глупо! Итак, Олег Гордеев, вы обвиняетесь в смерти родителей Валерии Баталиной, а также в насилии над ней самой, хотя – и Валери прислушалась, - я чувствую, что это не вся пролитая тобою кровь. Ты забрал еще чью-то жизнь. Чью же? – говорила она и неспешно расхаживала около него.

- Гордеев старший! – нагло заявил Олег. – Этот старый маразматик заслужил смерти.

- Вот как. Хорошо. Значит, сегодня будет отомщена и еще одна душа.

И только она хотела подойти к нему, как Гордеев схватил тяжелую палку с земли и со всей силой ударил ее по голове. Валери упала и осталась лежать на месте.

- Видишь, Лера, ты по-прежнему слишком слаба передо мной. И пусть у тебя выросли клыки, хвост и что там еще, но все еще в моих силах поставить тебя на место.

Видя, как из головы Валери течет кровь, Гордеев выдохнул с облегчением и уже собрался вернуться обратно, однако успел сделать всего пару шагов. За спиной вдруг послышалось тихое рычание, а когда он обернулся, то лишь широко раскрыл глаза. В мгновение ока произошел сильный  удар в грудь, и в ладони женщины-демона осталось сердце. Олег рухнул навзничь. Тогда она с отвращением бросила окровавленное сердце подле бездыханного тела, затем подняла свой тусклый взгляд к небу и услышала чей-то тихий шепот, снова происходило нечто странное вокруг, как тогда, в момент превращения. Ее глаза сами закрылись, по телу пробежала дрожь, которая началась с головы, а закончилась в кончиках пальцев ног. Когда же подняла веки, то увидела ночной лес в мельчайших деталях, каждую ветку и каждый листок. Снова устремив взор к небу, смотрела на то, как проживали свою вечность мириады звезд. Из глаз сейчас же полились слезы. Она коснулась лица, чтобы вытереть их и не ощутила ни одного шрама, коими были усеяны лоб и щеки. Валери пыталась найти хотя бы один, но их будто никогда и не было.

Тогда она побежала в сторону дома, а когда добралась, встретила Лерона. Тот стоял напротив и смотрел на свою Валери, в его глазах в этот момент было все, и любовь, и смятение, и радость, и даже тоска. Бонно тихо подошел к ней, после чего коснулся лица:

- Вселенная восстановила справедливость. Именно об этом говорил жрец.

- Я хочу увидеть себя.

Они прошли к пруду, и Валери склонилась, чтобы посмотреть, а из воды на нее смотрела девушка прежней красоты, только на голове красовались густые черные волосы, которые волнистыми локонами спадали вниз и касались озерной глади, глаза сияли подобно двум изумрудам, а кожа казалась багровой в ночи:

- Лерон? Я снова такая, какой была раньше, - прошептала она дрожащим голосом.

- Нет. Ты стала еще прекрасней, – он обнял ее и нежно поцеловал.

- Знаешь? Демон успокоился, внутри вдруг стало так легко.

- Я знаю, - тихо ответил Бонно.

- Прости меня за все. Прости, что не верила. – Валери прижимала его руки к груди, а глаза сияли в ночи.

- Запомни, я никогда не держал, и не буду держать на тебя обиды, потому что любовь к тебе сильнее любого другого чувства.

- Я тоже люблю тебя и любила, несмотря ни на что. Просто боялась.

Этой ночью два Лесных демона были вместе, они лежали под луной и держались за руки. В их особом мире снова наступила гармония.

Глава 24

В смятении

C тех пор прошёл год. Каждый день, подходя к зеркалу, я вижу создание, на лице которого улыбка. После стольких месяцев уродства и боли хочется кричать от радости, хочется танцевать под проливным дождем и хочется видеть глаза того самого, кто не остановился ни перед чем и вернул мне свободу. Лерон не монстр, не демон и не зверь, он лесной ангел, которого послала мне Вселенная. Отныне мы вместе навсегда, теперь наша жизнь снова напоминает те дни, когда я впервые оказалась здесь. Каждую ночь вижу его рядом, он обнимает, целует, он и только он.

Сегодня утром мы проснулись в джунглях, Лерон лежал рядом, а я, молча, гладила его по руке:

- Доброе утро, – тихо прошептал Бонно.

- Доброе утро. Ты помнишь, как мы здесь оказались? Я нет.

- У тебя в волосах что-то застряло, - он аккуратно вытащил несколько сухих листьев, после чего поднялся и помог встать мне. – Пойдем. Хочу показать кое-что.

Мы пробежали несколько десятков километров и оказались около обрыва, с вершины которого срывались потоки воды, они блестели и переливались в утренних лучах солнца, отчего я слегка зажмурилась. В джунглях нет столько света, но здесь будто бы храм самого Светила. Лерон взял за руку и подвел к обрыву:

- Водопад  Пном Кулем, это священное место.

- Как же здесь красиво.

- Да, вид завораживает, но это еще не все. Внизу протекает особая река.

- Что за река? – я не могла оторвать глаз от грохочущей и бурлящей воды.

- Река «тысячи лингамов».  Ее дно усеяно необычными камнями, образующими те самые лингамы, или символы плодородия, сохранившиеся еще со времен появления здесь первых выходцев из Индии.

- Ты на что-то намекаешь? – мне стало как-то неловко и в то же время приятно.

- Просто, это место связано с моим происхождением. Мои родители купались здесь, после чего появился я.

- Значит, она и вправду особая.

- Нам обязательно надо искупаться в ней. Пусть отсюда пойдет начало нашей с тобой жизни. – Бонно осторожно провел пальцами по моей спине и снова взял за руку.

- Хорошо. Только надо как-то спуститься к подножию.

- Необязательно.

И я не успела оглянуться, как Лерон подхватил меня под руку и прыгнул. Пока я летела вниз, время будто остановилось, вокруг зависли капли воды, а сам водопад, словно замер, но стоило упасть в воду, как все вновь ожило и пришло в движение. Я вынырнула на поверхность, сделала глубокий вдох:

- Что это вообще было?

- Что именно? Внезапный полет или зрелище вокруг?

- И то, и другое.

- Ты быстрое создание, а когда сердцебиение достигает максимума, мир будто бы замирает, и ты видишь, как он засыпает на мгновение. Если бы все было спланировано, ты не смогла бы сосредоточиться на природе.

После этого мы около двух часов, а может дольше плавали в кристально-чистой воде, затем вышли на берег и направились к тому самому месту, где из реки выступали священные камни. Местные любили эти места, так что днем, а иногда к вечеру, можно было встретить кхмеров или туристов, но по утрам здесь царил покой, поэтому сверхъестественные существа всегда могли насладиться тишиной, пока обычные люди спали в своих домах.

 Когда нашли заводь, Лерон весьма заинтересованно посмотрел на меня:

- Пойдем.

Зайдя в воду по колено, прошли к символам, некоторые из которых покрылись мелкими водорослями и Лерон сел на дно, после чего подтянул меня вниз, усадил к себе на колени:

- Ты чего-то хочешь? – если бы мое лицо могло краснеть, то уже давно бы багровело от неловкости. Я обхватила его за шею.

- Хочу тебя. Нельзя?

- Можно.

Уже скоро мои шорты с майкой оказались где-то в стороне, Лерон крепко прижал к себе, и я ощутила его дыхание у себя на шее. Мои пальцы скользили по этим широким плечам, по спине и груди.  Он мой, он только мой…

- Я люблю тебя, - произнесла чуть слышно.

И нас унесло.  Это утро стало волшебным, два демона любили друг друга горячо и страстно, а вокруг слышались лишь голоса птиц и тихое течение реки «тысячи лингамов».

Вернувшись в поместье к обеду, еще какое-то время бродили по саду.

Когда же зашли домой, столкнулись с кухаркой, Совади встретила нас с загадочной улыбкой:

- В чем дело? – спросила я.

- Кое-кто вернулся к нам.

В этот момент мой нос уловил аромат духов, коими вот уже как десять лет пользовалась подруга.

- Ника?

И она показалась в дверях, но как только увидела меня, потеряла дар речи. Ника бросилась на шею, подруга не могла поверить в то, что я снова я, а от ожогов не осталось и следа.

Теперь к нашей семье примкнула и Ника, она не смогла смириться с прежней жизнью, подругу постоянно тянуло сюда. Месье Клавье помог ей устроиться на работу в тот самый отель, который, конечно же, никто так и не продал, а к концу рабочего дня она всегда возвращалась к нам. Отныне здесь ее дом и семья.

Я по-прежнему могла часами возиться с Сэмом, поскольку тянулась к нему всей душой и сердцем, а он отвечал взаимностью. И в один из дней, когда играли на улице, внутри вдруг возникло странное чувство, оно будто бы просто включилось или проснулось от долгой спячки. Я ощутила непреодолимое желание взять на руки младенца, своего. Весь день и вечер не находила себе места, думала об этом, а когда встретила Клавье, решила с ним поговорить, все-таки он мне  как отец, тем более многое знал о проклятье. Мы вышли в сад, сели все на той же скамье, что стояла около фонтана, но я никак не могла решиться и заговорить:

- Что тебя мучает, Валери?

- Как вы думаете, Лерон хочет иметь детей?

- Ах, вот в чем дело, – месье Морель сразу задумался. – Лерон хочет быть с тобой, но он не желает порождать существ подобных себе. По крайней мере, всегда так говорил. Вы необычная пара и сама знаешь, через что пришлось пройти каждому из вас, чтобы наконец-то быть вместе. Лерон до тебя не зал, что можно жить, встречая очередной день с надеждой и радостью, и он никогда не хотел такой же судьбы своему ребенку. Подумай, сколько десятков лет одиночества нужно будет прожить этому дитя, прежде чем найти свое место в жизни?

- Но мы всегда будем рядом.

- Родители Лерона тоже так думали, однако в жизни, как и в вечной жизни, случиться может все, что угодно.

- Зачем же он тогда водил меня к той реке? – произнесла очень тихо, практически шепотом.

- К какой реке?

- Неважно.

И я ушла, в душе стало так холодно. Может быть, Лерон и мог провести вечность в одиночестве, но я нет, внутри меня жили инстинкты и с каждым днем все громче заявляли о себе.

Прошло около трех месяцев после того разговора, мне же не терпелось поговорить с Лероном, я продолжала надеяться, что он изменит свое решение. Каждый день пыталась завести разговор, но останавливала себя, боялась прямого отказа, а Бонно видел, что меня в очередной раз что-то беспокоит.

Сегодня утром встала раньше него, собралась и направилась к реке «тысячи лингамов», хотелось посидеть на ее берегу, подумать и просто окунуться в мир тишины. Пробежав длинный путь, вышла к медленно текущей воде. Вокруг никого, только я и река, ветер слегка касался кожи, а облака спокойно и неспешно плыли по небу. Устроившись на большом валуне, сидела и думала о том, что же нас ждет дальше, и почему я не могу пересилить свои желания. Казалось бы, мы только-только обрели счастье,  наконец-то нашли друг друга, но внутри снова неспокойно, неужели демон так и будет терзать? И каждый раз будет чего-то яростно требовать? Возможно, Клавье прав и таким как мы не стоит заводить потомство. Зачем еще одна страждущая душа, которая будет вечно скитаться, не зная покоя? Но, вдруг все не так плохо? Вдруг, наш ребенок был бы самым счастливым на этом свете? И пока задавала себе десятки вопросов, ощутила тошноту, она возникла из ниоткуда, а спустя еще пару минут я уже стояла в кустах. Да что же это? Когда немного отпустило, вернулась в реку, чтобы умыться. Я набирала воду в ладони, смотрела на свое отражение и чувствовала, как тошнота возвращается. Еле справившись с очередным порывом «покормить рыбок», поднялась и решила скорее вернуться домой, но как только развернулась, чуть ли не столкнулась с Лероном. Он стоял напротив и очень странно смотрел на меня:

- Почему ты здесь?

- Захотела прогуляться, подумать.

- О чем? Ты какая-то взволнованная последнее время. И снова таишься. Может, поделишься своими мыслями?

- Тебе они вряд ли понравятся.

- Ты этого не знаешь,  - и Лерон усадил меня рядом с собой. – Я слушаю.

- Скажи мне, зачем тогда приводил к этой реке?

- Не знаю, хотел показать нечто особенное.

- Значит, я просто неправильно тебя поняла, вот и все.

- Валери? – он проникновенно посмотрел в глаза. – Что с тобой?

- Уже несколько месяцев живу лишь одной мыслью и одним желанием.

- Каким же?

- Как бы банально ни звучало, но я хочу ребенка. Не знаю, что со мной, никак не могу перебороть это.

И Лерон закрыл глаза:

- Валери. Мы другие, мы не те люди, что живут ради продолжения своего рода. Вспоминая свою жизнь, свое детство, не ощущаю ничего, кроме боли. Даже родители поначалу видели во мне лишь зверя. Ты еще не совсем представляешь себе, что значит существовать века, ты привязываешься всецело к тем, кто рядом с тобой, а когда они уходят, то и земля уходит из-под ног.

- Я предполагала такой ответ. Ну вот, теперь ты знаешь. А сейчас пойдем домой.

- Прошу, - Лерон остановил меня, - не сердись.

- Знаешь, ты тоже не верил в нас, когда я только-только появилась в этом доме, ты сторонился и прятался, и сейчас пытаешься спрятаться. К тому же, вдруг мое предназначение вовсе не вершить правосудие в этих лесах, а в том, чтобы подарить жизнь? Я не хочу идти по твоим стопам, не хочу видеть кровь и насилие, я их хлебнула сполна. Подумай об этом.

Но он ничего не ответил. Мы возвращались, молча, и каждый сейчас был при своих мыслях. Что же мне делать? Как справиться с порывом? И, несмотря на то, что уже дольше года живу в новом облике, но так и не научилась контролировать зверя, демон по-прежнему диктует свои правила, по-прежнему ведет за собой, а я как безвольное создание следую его путем. Радовало лишь одно, он не требовал людской крови, что значительно облегчало жизнь. Однако любое желание и любой порыв сопровождались невероятными душевными муками, будто ты не ты не пил несколько дней, а сейчас сидишь перед огромным чаном с водой, но не можешь дотронуться до него. Жажда неумолима! Демон требует исполнить его приказ, но если не получается, заставляет страдать. В таких муках уже провела три месяца, а что же дальше?

Так прошла неделя, еще семь дней внутренней борьбы и попыток убедить себя в абсурдности желаний. Только вот зверь понимал, что вовсе они не абсурдны, а абсолютно естественны. В мире все построено на воспроизведении себе подобных, животные и люди обязаны давать природе новую силу и новую энергию, таковы негласные законы существования, я же принадлежу к особой части этого мира, его обратной стороне, но все равно подчиняюсь законам. Видимо, даже демоны должны приносить в дар природе своих детей, чтобы сохранять равновесие. Единственный, кто этого не понимал, так это Лерон, он слепо верил в то, что ребенок Лесного духа будет обречен на вечные мытарства. А я думала иначе. Раз таким, как мы суждено существовать, раз нам дали такое право, то это не просто так, мы защита здешних мест, воины, передвигающиеся во тьме и наводящие ужас на недостойных. И чем больше будет этих воинов, тем спокойнее и безопаснее станет в лесах.  У Лерона родителями были люди, как  и у меня, поэтому нам сложно свыкнуться со своей сущностью, но если дитя, рожденное от союза двух подобных существ, будет видеть жизнь своих матери и отца, то не начнет сомневаться, не будет вслепую бороться со зверем, оно примет наш образ жизни, примет наши правила и законы, а значит, сможет лучше контролировать демона внутри.

После таких дум начала понимать, что вовсе не разубеждаю себя, а наоборот. Я любила Бонно так сильно, как только может земля любить дождь, или как растения любят землю, в нем заключалась моя жизнь, отчего желание подарить сына или дочь росло в геометрической прогрессии. Однако, более не приставала к нему с разговорами, он ясно дал понять, что не желает иметь детей.

Но одним прекрасным утром нечто повторилось, а в голову закрались сомнения. Вернулась тошнота, и это спустя три месяца. Я успела лишь выпрыгнуть из окна, как ядро из пушки, и уткнуться в чудесный розовый куст, который Тян с такой заботой взращивал уже несколько лет. Когда избавилась от всего лишнего, немедля скрылась в джунглях, не хотела смотреть в глаза Лерону и придумывать отговорки.

Я бродила по лесу, пыталась понять, что же все-таки происходит? В первый раз случилось накануне сезона дождей, в это раз все в точности повторилось, я чувствовала, что через пару дней начнутся ливни. Пока ходила среди деревьев, не заметила, как дурное самочувствие прошло, я снова стала собой, как и прежде, только вот возвращаться в поместье совершенно не хотелось. Здесь ощущала прилив сил. Голоса, шорохи и потрескивание веток успокаивали, а там, в доме Лерона, было так много людей, все шумели, громко говорили, суетились, от этого всего начинала кружиться голова.

Хотя, вернуться все же пришлось, время клонилось к обеду. Добравшись до поместья, встретила Бонно в саду, он ждал и, очевидно, не один час:

- Я заметил, ты стала часто уходить одна. Что-то не так?

- Все в порядке, - я поравнялась с ним. – Просто иногда хочется тишины, не более.

На эти слова он лишь слегка улыбнулся, и мы вместе зашли в дом, в нос тут же ударил резкий запах еды, все ароматы настолько переплелись, что чувство дурноты вернулось:

- Прости, но я, пожалуй, вернусь на улицу.

- Ты уверена, что все хорошо?

- Да-да. Иди. Я скоро вернусь.

Свежий воздух!

Я сидела под деревом с закрытыми глазами и не заметила, как задремала. Вдруг кто-то щелкнул по носу:

- Сэм?

- Да, госпожа! – он стоял напротив и широко улыбался. – Я сделал все уроки! Мы можем поиграть?

- Ох, Сэм. Я сегодня неважно себя чувствую. Давай завтра?

- Ладно, – мальчик грустно вздохнул и присел рядом. – А что с вами?

- Наверно не выспалась. Вот почему нужно вовремя ложиться в постель, а иначе не будет сил играть и веселиться.

- Вы правы, со мной так было позавчера. Совади разрешила…

Но на этих словах я вновь задремала, его речь так убаюкивающе действовала на мозг, что из дремоты перешла в глубокий сон. Проснулась уже в постели, когда в небе сияла полная луна, а рядом сидел Бонно:

- Ты проспала весь день, ничего не ела и не пила. Я не верю, что все нормально.

- Лерон! – ощутила какое-то внутреннее раздражение. - К чему эти вопросы? Чего ты хочешь услышать?

- Правду.

- Мне нечего сказать. Возможно, я просто устала.

Но он не отступал, все продолжал выпытывать:

- Глупости! От чего? Я, пробегая сотни километров, никогда так не уставал.

- Отстань, Лерон, – ответила ему сквозь тихое рычание.

После чего отвернулась и снова заснула. Так продолжалось пару недель, я вставала только чтобы поесть и наведаться в ванную, все остальное время блуждала во снах. К третьей неделе наконец-то очнулась от своего забытья и попыталась вернуться к прежней жизни. Спустившись в столовую, хотела побыть в компании всей семьи, но когда они принялись смеяться, что-то громко обсуждать, а Теу и Сэм бегать наперегонки, я не сдержала в себе вдруг нахлынувшего гнева. Резко вскочила из-за стола и выбежала из дома. Я ушла вглубь садов, здесь начала активно прислушиваться, но, не услышав ничего, кроме природы, успокоилась. И с каждым днем раздражение нарастало, вскоре готова была взорваться от одного лишь скрипа половицы, поэтому немедля покидала дом, чтобы никого не обидеть. Лерон был в смятении как никогда, он еще ни разу не видел меня такой. Если раньше скрывалась полная отчаяния, то  сейчас просто злилась и приходила в ярость из-за мелочей.

Однажды ко мне подошла Совади, она села рядом и не просто смотрела на меня, она изучала.

- В чем дело? – спросила я с недоумением в глазах.

- Ты изменилась до неузнаваемости.

 В моих же глазах повис вопрос.

– Ведешь себя как, - и тут ее глаза округлились.

- Как же?

- Как беременная тигрица. Валери? – Совади протянула руку и коснулась моего лба, - у тебя повышена температура, учащен пульс и зрачки расширены.

Затем она резко провела указательным пальцем по моему позвоночнику, отчего я вскочила и готова была залезть на самую верхушку дерева от злости.

- Что ты делаешь? – глаза сразу же загорелись.

- Разве больно?

- Нет! Раздражает.

И Совади прищурила глаза,  а после тихо произнесла:

- Я берусь утверждать, что ты носишь под сердцем дитя, моя дорогая.

- Что? Этого не может быть.

- Почему же не может? Или вы с Лероном живете в разных комнатах и спите в разных постелях?

Тогда я снова села, вся в растерянности и с грустью на лице:

- Это длится уже четыре месяца. Пару раз тошнота, затем жуткая сонливость, а теперь меня раздражает каждый звук или запах, буквально приводит в ярость.

- Да, ты беременна, – она улыбалась и тихо гладила меня по плечу. - В тебе же сидит зверь, который сейчас слушает только инстинкты, а не разум. Его цель сохранить и уберечь дитя, отсюда желание скрыться ото всех, отсюда раздражение и гнев.

Только на моем лице не было радости, ведь никому кроме меня этот ребенок не нужен.

- Совади? Ты только не говори Лерону.

- Почему? Он же так любит тебя.

- Любит, но детей не хочет. Между нами сейчас и так сплошное непонимание, а если он узнает о таком, то все станет гораздо хуже.

- И как же ты думаешь скрывать растущий живот?

- Я уйду.

- Что? – Совади нахмурилась. – Куда?

- В джунгли. Там чувствую себя лучше всего. Есть масса мест, где можно обустроиться.

- Лерон найдет тебя. Он знает эти леса с самого детства.

- Не все.

- Ты должна остаться. И вот почему! Если полностью отдашься на волю демону, он обратит тебя в животное, за несколько месяцев ты превратишься в дикое и агрессивное существо. Сейчас твой разум и организм подвержены влиянию больше всего, зверь постарается увести далеко от дома, спрятаться, залечь на дно, но если ему это удастся, то мы рискуем потерять тебя навсегда. Лерон борется с собой каждый день, он уже привык усмирять и подавлять буйный нрав, а ты еще нет.

- Но как я могу остаться, когда прихожу в ярость от любой мелочи? Вдруг совсем потеряю контроль?

- Для этого рядом должен быть он. Отбрось все страхи, они сейчас ни к чему.

- Я боюсь, Совади. Боюсь, что Лерон не поймет и не примет.

- Появление ребенка на свет зачастую не зависят от наших желаний, это просто случается, а раз так, то ни тебе, ни ему не решать, родиться этому дитя или нет.

Конечно же, мне хотелось, чтобы он обо всем знал, чтобы шел рядом и поддерживал, это естественное желание, но  как тяжело сказать, понимая, что Лерон против. Этим вечером решила все же признаться, а иначе чувствовала себя уязвимой и, как никогда, слабой. Но в комнате его не оказалось, скорее всего, Бонно отправился в джунгли, поэтому решила не ждать и пойти за ним, лучше поговорить в лесах, чтобы никто нас не слышал.

Уже через десять минут бежала по лесу и втягивала носом запахи, вскоре удалось напасть на его след, который увел достаточно далеко от поместья. Оказавшись в нескольких сотнях километров от дома, попала в какую-то странную зону, здесь многие деревья были повалены, а те, что еще стояли, обуглены. Продвигаясь очень тихо, всматривалась и вслушивалась в окружающее пространство, но как только подул ветер, ощутила запах гари, будто бы где-то недалеко жгли костры, этот запах был очень странный, я пошла на него. Добравшись до предполагаемого источника, раздвинула лианы и посмотрела вперед. Передо мной открылась небольшая поляна, в центре которой догорал костер, но самое ужасное, в огромном количестве пепла лежали чьи-то останки, и их было много. Я не решилась идти туда, поэтому продолжила наблюдать из укрытия. Вдруг из другой части леса вышел Лерон, он тащил за собой еще двоих, они еще дышали. Два молоденьких парня, каждому лет по восемнадцать, однако Лерон обращался с ними как с бандитами, затем случилось ужасное, за секунду Бонно свернул шеи обоим, после чего бросил тела в тлеющий костер.

 В моем сердце тогда что-то случилось, сначала оно заболело, будто его пронзили ножом, а спустя минуту я ощутила ненависть и эта ненависть была направлена на Лерона. Я видела хладнокровие и безразличие, с которым он убил тех парнишек, будто передо мной стоял и не Бонно вовсе, а кто-то другой. Пусть внутри и жил такой же демон, но он не испытал радости от увиденного, не захотел присоединиться, а наоборот, пожелал немедленно уйти.  Возможно, потому что ждала ребенка, а может быть, потому что не создана для этого.

Я убежала как можно дальше от того жуткого места. Не знаю, как долго бежала, но остановилась напротив полуразрушенного храма, полностью проросшего корнями деревьев. На единственной уцелевшей стене увидела высеченные фигуры, странные существа стояли по обе стороны от человека, одно склоняло над ним меч, другое пыталось защитить, будто бы судили несчастного. Жаль, не было рядом с теми мальчишками того, кто бы их защитил, а Лерон не судья, он просто убийца, который не щадит никого. Он продолжает мстить за своих родителей, а значит, не способен в такие моменты рассуждать здраво и карать по заслугам. Возможно, многие из убитых им могли бы исправиться, ведь не у каждого была кровь на руках, но Бонно не дал им ни единого шанса.

 Теперь я поняла, почему он не хотел детей. Лерон не может быть отцом, ему нечему научить своего ребенка и кроме ненависти он ничего не сможет в него вложить. Но смогу я, я воспитаю в сыне или дочери того, кто будет смотреть на этот мир и видеть не только черное или белое, кто будет милосерден, кто не превратится в бездумного палача. К сожалению, Бонно ставит месть превыше всего остального, скорее всего, даже идея заманить сюда Гордеева, это было не для того, чтобы помочь мне, а всего на всего очередная жажда мести и крови. Если бы он искренне любил, то на многие вещи посмотрел бы иначе, но нет, его демон погрузился слишком глубоко в пучину людских смертей, я же могу и должна избежать подобной участи и уберечь своего ребенка, этому лесу нужны не только палачи, но и те, кто будут поддерживать жизнь.

И сегодня я не вернулась обратно в поместье, осталась у этого храма. Забралась на самую верхушку дерева, чьи корни обвили стены, и смотрела на джунгли, которые постепенно погружались в темноту.

Глава 25

Для чего же ниспосланы мы?

В тот день домой вернулся только Лерон, он зашел в комнату и хотел обнять свою Валери, но ее не было. Прождав до глубокой ночи, Бонно начал переживать, отчего разбудил Клавье, однако мажордом не имел ни малейшего представления, где сейчас могла находиться сбежавшая невеста. На следующее утро Лерон отправился в леса на поиски, но они не дали результатов, так как с вечера прошел сильный дождь, и все следы смыло водой. Лишь Совади знала, почему она скрылась, только решила ничего не рассказывать, кухарка надеялась на благоразумие Валери, и ее скорое возвращение. И как же они все ошиблись, она не вернулась, а с того дня прошло уже несколько недель. Бонно не знал, что ему делать, куда бежать и где ее искать, он приходил то в ярость, то в отчаяние, а Клавье пытался понять, куда она сбежала, а главное, почему?

В один из дней Совади решила сама подойти к мажордому, чтобы рассказать обо всем, что знала:

- Клавье?  Давай выйдем в сад, надо поговорить.

Они не спеша бродили по зеленым газонам, чтобы никто ни о чем не заподозрил.

- Так, что ты хотела сказать?

- У Валери были веские причины, чтобы уйти.

Тогда Клавье резко остановился и сердито посмотрел на нее:

- И ты молчала столько времени? Все в доме буквально сон потеряли, а ты все это время знала? Мы же одна семья!

- Это так, но я надеялась, что она вернется.

- Слишком долго надеялась, – проворчал месье Морель. - Так в чем причины?

- Она беременна, - чуть слышно произнесла кухарка.

- Что?! – крикнул Клавье. – Да как это? Почему она ничего не сказала?

- Лерон не желает детей, и ты об этом знаешь, поэтому она решила молчать, но так как ее поведение начинало вызывать подозрения, решила уйти в леса.

- Но куда?

- Не знаю. Я просила ее остаться, только Валери очень упрямая.

- Надо немедленно рассказать Лерону.

- Стоит ли?

- Что значит, стоит ли? Она сейчас бродит по джунглям в одиночестве, да еще и в положении!

Но Совади ничего не ответила, в ее глазах поселилась тоска, поэтому она, молча, ушла в дом.  Мажордом вспомнил разговор с Валери, когда она просила совета, но он не поддержал ее, а уверил, что Лерон против того, чтобы иметь полноценную семью, поэтому сейчас должен был сделать все и постараться вернуть названую дочь.

Месье Морель зашел в комнату Лерона, когда тот в очередной раз рассматривал карту здешних лесов, и скромно встал около двери:

- Проходи, Клавье. Мнешься, будто впервые сюда зашел, – сказал Лерон, не поднимая головы.

- Мне надо сказать тебе что-то очень важное. Это касается Валери.

Тогда Лерон устремил свой взор на мажордома:

- Так говори же, не тяни. Ты знаешь, где она?

- Этого не знаю, но узнал, почему она ушла, – и Клавье подошел к столу, после чего положил руку на плечо своего хозяина. – Она ждет от тебя ребенка.

Лерон лишь широко раскрыл глаза, которые мгновенно загорелись зеленым пламенем, он ничего не мог ответить, так как просто потерял дар речи, но месье Морель продолжил:

- Да-да. Она пыталась об этом сказать, но мои слова разочаровали ее.

Затем Бонно  произнес:

- Какой же я идиот! Она и мне пыталась сказать, но я, как всегда, слышал только себя. Если бы знать, где она сейчас. Клавье? – он медленно встал из кресла, прошел к окну. - Почему у нас ничего не получается? Мы не можем быть счастливы дольше нескольких месяцев, потом обязательно что-то происходит. Я уже ничего не понимаю. Мое сердце хочет быть с ней, как и разум, но…

- Вы еще не научились слушать друг друга, каждый из разговора выносит свое. Она гордая, ты принципиальный. Мне кажется таким как вы и вечности мало, чтобы наконец-то остановиться и начать просто жить.

- Валери думает, что я буду против ребенка, но это не так. Я всего лишь испытываю страх за его будущее, однако это не значит, что не буду любить.

- Так найди ее и скажи об этом, глядя в глаза.

- Я уже оббежал весь лес, был везде, где только можно, но она будто бы испарилась.

Однако Валери вовсе не исчезла и не испарилась, она набрела на монастырь, в котором жили буддийские монахи. Ей нужна была помощь, еда, вода и просто утешение, и монахи приняли ее, несмотря на облик. В том монастыре поселились десять учеников Будды во главе с наставником, старым и мудрым Санкуром, они жили вдали от цивилизации и полностью посвятили себя Великому учению. Валери пришла к ним в ночи и это были первые люди, которые увидели ее после превращения. Наставник сразу понял, кто предстал перед ними, поэтому не стал задавать лишних вопросов, он лишь велел принести ужин и проводил заблудшую в комнату, где стояла кровать.

И вот, Валери уже дольше месяца живет в том монастыре, она встает еще до восхода солнца, спешит к монахам, чтобы помочь с делами и помолиться.

 Санкур все это время наблюдал за ней, пытался что-то понять, а вскоре пригласил для беседы. Они сидели на полу в большой просторной комнате, из окон которой просматривались темные джунгли, освещенные лунным светом:

- Ты Лесной дух. Не так ли? – тихим и спокойным голосом спросил Санкур.

- Да, Преподобный.

- И как я посмотрю, недавно рожденная.

- И это верно.

- Я хотел понять, кто ты из двух. Теперь, кажется, понял.

- Что значит, из двух?

- Есть древняя легенда, по которой в этих лесах жили два Великих духа, один был рожден на земле Демоном, второй ниспослан с небес и звали его Хит Нииса. Они вдвоем должны были поддерживать равновесие и вершить суд. Но Демон видел в людях только злую, темную сторону, а Нииса - светлую. И какая из сторон была сильнее, то и ждало осужденного. Если человек вершил зло и не желал меняться, Демон убивал его, если же в человеке было добро, но что-то сбило его с верного пути, то Нииса не позволял Демону забрать душу несчастного. Второй Дух отпускал человека.

- И кто же я?

- Ты есть Хит Нииса. В тебе нет жажды крови.

- Но однажды я убила человека. Он, правда, заслужил.

- Да, Нииса может и покарать, но в целом, твоя работа состоит не в этом. Ты должна судить виновного наравне с Демоном, без тебя, он не увидит добра и света в человеческой душе, лишь зло.

- А мне говорили, что это было проклятье.

- Это не проклятье. Это выбор Вселенной того, кто понесет на себе ответственность за чужие проступки. Высшие силы могут долго ждать, прежде чем найдут достойного, так Демон существует уже достаточно долго, и пришло время явиться второму Духу. Вы связаны, отныне Демон не сможет существовать без тебя.

- Преподобный. Это не единственное, что беспокоит, – ответила  Валери, опустив взор.

- Что же еще?

- Я жду ребенка от того самого Демона.

И на лице Санкура появилась улыбка.

- Вы не удивлены?

- Нет, я очень рад. Ваш ребенок будет нести истину в этот мир. Равновесие уже внутри него и ему не придется сомневаться или бояться совершить ошибку. Каждый из вас научит этого дитя видеть и зло, и добро.

-  Что же мне теперь делать?

- Возвращайся к Демону и вершите справедливый суд.

Теперь Валери все поняла, как оказалось, Бонно не видел света в преступниках не из-за жажды мести, а просто потому, что ему это не дано Вселенной. Отныне она должна была заставить его увидеть и хорошее, чтобы дать возможность исправиться тому, кто преступил черту.

Глава 26

Ангел и Демон

Я Хит Нииса, удивительно! И моя роль не убивать, а наоборот, спасать от смерти. Вот почему почувствовала сильную боль, когда увидела, как Лерон расправляется с теми людьми.

А сейчас я должна вернуться к нему, к своему Демону, чтобы любить и помогать. Преподобный Санкур и его преданные ученики проводили до ворот монастыря, каждый из них поклонился в знак уважения перед Лесным духом.

 Этот монастырь находился за тысячу километров от поместья Бонно, так что мне понадобится  полдня, чтобы добраться до дома.

И, взглянув на них всех в последний раз, исчезла в лесной чаще. Сегодня джунгли источали особый аромат, роса на листьях сверкала россыпью бриллиантов, все вокруг казалось другим, а когда бежала, то в очередной раз увидела, как лес на мгновение заснул, птицы зависли в полете, насекомые застыли на цветах, остановилась вода в ручьях.

 Пробежав половину пути, забралась на дерево, чтобы осмотреться, но от увиденного сердце замерло. Далеко впереди виднелся Ангкор, его залитые солнечными лучами вершины походили на золотые копья богов, оставленные на земле для того, чтобы человек узрел величие их хозяев.  Раньше я никогда такого не видела, но сейчас все как на ладони, где-то гремят водопады, где-то шумит ветер, а где-то воцарился покой.

И чем же я жила раньше? Разве можно сравнить прежнюю жизнь с тем, что происходит сейчас? Однажды Клавье был прав, когда сказал, что свобода не может надоесть. Здесь человек возвращается к своим корням, к тем основам, которые давно уже потеряны в современном обществе. Мы должны видеть нашу общую мать, должны ее беречь и любить, ведь если она когда-то умрет, человечество потеряет свой дом раз и навсегда. Теперь я стала частью этого мира, получила способность менять и направлять силу человека в нужное русло и пусть будет поначалу нелегко,  но в моем распоряжении вечность.

Вскоре спустилась и продолжила путь. До поместья оставалось всего-то пару часов, как неожиданно грянул гром и крупные капли начали биться о пальмовые листья, а через минуту уже шел проливной дождь, однако когда хотела свернуть в сторону дома, неожиданно что-то ощутила внутри, странное чувство увело с выбранного пути в другую сторону. Прислушавшись к зову, побежала туда, куда вел Дух, и спустя полчаса оказалась у берега священной реки, в которой пять месяцев назад обнимала своего Демона. Как только вышла вперед, увидела его. Бонно сидел на тех камнях, а дождевая вода стекала по оранжевой спине:

- Привет, – сказала я практически шепотом.

Лерон сразу же обернулся.

- Ты пришла…

- Да. И хочу быть с тобой, всегда

- А я должен извиниться перед тобой и не только, - тогда он подошел ко мне, положил руку на живот и поцеловал. – Вы моя семья, а это все. Прошу, никогда больше не уходи.

- Мы оба совершили немало ошибок, но теперь все будет иначе. И неважно, сколько пройдет столетий.

***

Так закончилась эта история, хотя нет. Так она началась.  Лерон Бонно и его верная спутница Валери наконец-то обрели счастье и покой, вскоре у них родилась очаровательная дочь. Девочка выглядела иначе, ее глаза источали солнечный свет, кожа имела цвет топленого молока. Этот ребенок был плодом любви света и тьмы, в ней соединились силы добра и зла, а имя она получила в честь Великого духа – Нииса.

Отныне в джунглях древнейшего города Сием-Рип вершилось истинное правосудие.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg