«Цветы цвета неба (СИ)»

Цветы цвета неба (СИ) (fb2) - Цветы цвета неба (СИ) 1453K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Рина Гиппиус

Гиппиус Рина Цветы цвета неба

Пролог

Потолок был не самый красивый. Он вообще являлся самым обычным потолком. Побеленный, только вот побелка несколько пожелтела от времени и потрескалась. Да и поперечные балки потемнели.

Риндамия, лежа на кровати, рассматривала его и подсчитывала трещинки.

Раз трещинка.

Мамы больше нет…

Два трещинка.

Папы тоже нет…

Три.

Любимый погиб…

Четыре.

Старший брат также теперь в царстве теней…

Пять.

И другой брат там же…

Всех трещинок на потолке не хватит, чтобы подсчитать всех тех, кого уже нет в живых. Всех тех, кто еще два дня назад поздравлял Ринду со свадьбой.

У нее теперь никого нет. И никому она не нужна.

Надо бы заняться похоронами…

Вот только она не сможет смотреть на то, как дорогих ей людей, провожают в иной мир. В этот момент мысли о будущем, даже не столь отдаленном, казались девушке кощунственными. Ведь у ее семьи больше нет будущего.

Впрочем, а нужно ли ей самой то самое будущее?

Что или кого она забыла в этой жизни?

Что ее тут сможет удержать?

Ответов на эти вопросы Ринда так и не смогла найти. Да и сил искать не было. К чему все это?

Что, если самоубийство окажется лучшим выходом?

Пару дней Ринда обдумывала этот вариант.

Как осуществить самоубийство?

Перерезать вены?

Ринда представила, как она ложится в ванну полную воды и режет вены. Крови она не боится. А потом ее обнаруживает добродушная старушка — жена хозяина этого постоялого двора. И ей же потом еще оттирать кровь…

Нет. Это не вариант. Ринде не хотелось даже после смерти доставлять такие неудобства этим милым людям.

Хм… Надо бы еще и записку оставить, чтобы вопросов и недоразумений не осталось.

А что, если повеситься?

Вот это, пожалуй, наилучший вариант. И пусть после смерти она будет выглядеть не самым лучшим образом. Какая уже разница будет?

Ринда оглядела комнату. Что же лучше использовать в качестве веревки?

На стуле у кровати она сложила свои вещи, поэтому сейчас на ней была только нижняя рубашка. А среди вещей нашелся пояс от праздничного платья. Потянув его в руках, проверив на прочность, девушка решила воспользоваться им.

Когда Ринда скидывала вещи со стула на кровать, из кармана выскользнула заколка и покатилась по полу.

Бабулин подарок.

Бабушки лет пять как уже не было в живых. Однако, и после смерти она оберегала любимую внучку. Только благодаря этой заколке Ринда и осталась в живых. Утром, на следующий день после свадьбы, заколка также закатилась под стол, и когда девушка наклонилась за ней, то стукнулась головой о столешницу. Вроде бы и удар был несильный, но Ринда потеряла сознание. А когда очнулась… оказалась единственной выжившей.

И вот теперь, разглядывая как будто впервые эту заколку, Ринде пришла в голову мысль: она ничего не знает о своем даре. А какой он у нее? Вот бабуля была артефактором и когда‑то создала охранный амулет в виде украшения для волос в подарок внучке. Самой же Ринде еще в детстве дар заблокировали. «Дворянским девушкам не положено заниматься магией». Это бабуля была бунтаркой. Самой же девушке раньше не до того было, да и не задумывалась она особо. А сейчас никто и запретить не может…

Риндамия вытряхнула из кошелька монеты. Не густо. Интересно, а их хватит, чтобы заплатить магу, который сможет снять блокировку?

Вдруг она боевой маг? Тогда Ринда сможет отомстить виновным в гибели ее семьи. А если она, как и бабуля — артефактор? Наверно, она сможет создать смертоносные артефакты.

А если она, например, целитель?..

Впрочем, пока запрет снят не будет, она и не узнает.

Решено! Надо искать необходимого мага!

Несмотря на все печали, Ринде стало немного легче и радостнее что ли от того, что она смогла найти хоть такую небольшую ниточку, которая способна ее удержать в мире живых.

Глава 1

Я сидела у костра и перебирала свои небогатые пожитки. В моей сумке лежали две рубашки, две пары штанов, когда‑то красивое платье, башмаки, юбка и белье. В отдельном рюкзаке находились травы, приготовленные из них снадобья, самые простые медицинские инструменты. Собственно, то, чем я на данный момент зарабатываю себе на жизнь. Я — целитель.

Сейчас я находилась в лагере купца Орма Хурта, пересекающего империю со своим караваном. Путь каравана пролегает из Ровенисии, где были лесопилки и рудники, в Букерош, куда соответственно и везутся древесина и металлы, так как там находятся верфи, где строятся корабли. Сопровождает караван Орм лично, поскольку везет на море свою дочку Вильев.

К его каравану я присоединилась в качестве целителя в Ровенисии.

Это не первый купеческий караван, который я сопровождаю. Попала я сюда неспроста. За меня замолвил словечко мой очень дальний родственник — четвероюродный дядя Хальфдан.

До ближайшего населенного пункта было еще полдня пути, потому привал сделали у речки, расположившись на ночлег.

— Я всегда думала, что целители весьма обеспеченные люди. По тебе уж точно этого не скажешь, — произнесла Вильев, присев рядом со мной у костра.

— Денег у меня достаточно, а красивая одежда и украшения в путешествии мне ни к чему, — не поворачивая головы, ответила я.

— Ринда, но ты же красивая, молодая девушка! Неужели тебе никогда не хотелось принарядиться? Я тебя знаю уже два года и за это время ни разу не видела в более — менее симпатичном платье, — сказала Ви.

— О — о-о, Ви, ты уже не в первый раз заводишь сей разговор, — недовольно протянула я. — Ну вот объясни, зачем мне все это, если я веду кочевой образ жизни?

— А в этом‑то и вся суть. Неужели ты действительно не заработала себе на дом? — прищурив глаза, спросила подруга.

— У меня есть… дом.

От Ви мне все же не удалось скрыть свою запинку.

— Но почему ты тогда кочуешь? — не сдавалась подруга.

В Саганионе я оказалась четыре года назад, когда мне было девятнадцать лет. Мой дар целителя только пробудился, и мне было нужно его «обуздать». В столице провинции Ровенисия находится известная на весь континент Школа целителей. Там обучаются все желающие при наличии дара. Обучение проходит от двух до четырех лет, в зависимости от уровня дара и наличия первоначальной базы знаний. В дальнейшем ученики школы обычно отправляются в Императорский Университет Амаллиона. За два года я сумела пройти основной курс Школы. Учителя долго меня уговаривали отправиться на дальнейшее обучение, так как такой дар как у меня слишком редкий, чтобы не развивать его. Я отказалась. Хотелось отправиться в «свободное плавание».

В качестве платы за обучение мне необходимо было сопровождать караваны купцов. Вот тут я единственный раз и обратилась к своему дяде. Он помог мне устроиться к Хурту. У того уже был штатный целитель, но количество караванов в последнее время увеличилось, потому меня и взяли. Хурт платил очень хорошо. За первые полгода я полностью расплатилась со Школой. Зарабатываемых денег дальше мне вполне хватало.

В то же время я познакомилась и с Ви. Она частенько ездила с караванами, которые отправлялись сравнительно недалеко от Ровенисии.

Подруга была немного ниже меня. Фигура ее была слегка полновата, но это не мешало ей быть очень подвижной и активной. Волосы ее были золотисто — каштановые. Глаза, как и у ее отца, цветом похожи на янтарь. Немного вид портил нос, который был длинноват. Зато, когда она складывает в улыбку свои пухленькие губки, на ее щеках появляются ямочки, глаза сверкают, и она просто излучает позитив и задор.

Отец Вильев начал в шестнадцать лет вводить ее в курс финансовых дел. Она занималась оформлением договоров, вела расходные и доходные книги. Потом отец стал объяснять Ви уже и тонкости всего дела в целом. Он был весьма богатым дельцом. Больше детей у Орма не было, потому он и занимался ее обучением сам. Все его имущество переходило к Ви по наследству и Орм хотел, чтобы она могла в дальнейшем им правильно распоряжаться.

Матери у Ви не было. Подробностей я не знала, да и с расспросами никогда не приставала. Сама Вильев эту тему старалась не затрагивать.

Во многом мы с Ви были разными людьми, но как‑то то, что кроме нас в караванах обычно не было больше женщин, нас и сблизило. Но даже ей я не торопилась раскрывать свою душу.

— Я кочую потому, что мне это нравится. Я ни от кого не завишу и по большому счету в любой момент могу отправится туда, куда мне хочется, — правду сказать даже своей самой близкой подруге я не решилась. Тем более это не первый наш подобный разговор.

— Ну вот опять ты темнишь! — она всегда эмоционально реагировала, когда я что‑то недоговаривала. — Тебя что, в тюрьме держали большую часть жизни, что ты сейчас так носишься со своей свободой и независимостью?

— Не говори глупостей! — я уже сама не сдерживалась, перейдя на повышенный тон. Спохватившись, что разбужу наш лагерь, я прошипела: — Пока не нашлось кого‑то или чего‑то, что смогло бы меня удержать на одном месте. Всего лишь.

— Ну да, конечно. Наша госпожа Риндамия просто не способна полюбить. И это не мои слова! — предупредительно подняла Ви руку. — Спроси кого хочешь. Я же хочу помочь тебе. А для этого мне нужно понять, что тебя толкает так поступать, — обиженным тоном произнесла Ви. Все же пронять меня ей не удалось.

— Это только мое дело и ничье больше. Я признательна, что ты беспокоишься обо мне. Однако, меня в моей жизни все устраивает и менять я ничего не собираюсь! — опять я не сдержалась и слегка прикрикнула. Со стороны лагеря в нашу сторону обернулось пару человек, которые еще не отправились спать.

— Это же неправильно! Ты ни к кому не привязываешься. За четыре года, что ты провела в Саганионе кроме меня у тебя больше и нет близких. Ты заводишь знакомства, но никаких привязанностей, — увещевала меня девушка.

— И что тут такого? — меня уже порядком утомил этот разговор, и я не могла придумать как его свернуть так, чтобы не обидеть подругу.

— А ты считаешь это нормальным?! Сколько раз Фриндмунд звал тебя замуж? — не унималась Ви.

— Причем здесь он?

— Я просто, к примеру, привела. Были же еще Рунольв, Ингилейв и другие, кто безуспешно пытались добиться хоть какого‑то твоего внимания, — устало развела руками Ви. — Но от тебя же кроме раздражения и ледяного взгляда больше ничего и нельзя было им добиться.

— Они мне не нравились, — отрезала я.

— Тебе никто не нравится.

— Ну почему же, ты мне нравишься, но за тебя же я замуж не пойду, — не выдержав, мы расхохотались.

Ви, отсмеявшись, махнула на меня рукой:

— С тобой бесполезно разговаривать на эту тему, — подруга грустно на меня посмотрела.

И я не выдержала.

— Ладно, твоя взяла. Как доберемся до Марикана, я тебе все расскажу, — знала бы она чего мне это будет стоить.

Ви подлетела ко мне, расцеловала в обе щеки и потащила в палатку.

— Время позднее, пошли уже спать. А то папенька как всегда разбудит нас с рассветом.

Тяжело вздохнув, я поплелась спать.

* * *

Уснуть долго не получалось. Разговор не прошел для меня даром. Слишком многое всколыхнул он во мне. Все то, что я старалась запихнуть подальше и как можно дольше не доставать.

Фриндмунд Ордок действительно звал меня замуж. И не раз. Раза четыре точно. Упертый парень. И чего спрашивается меня в нем не устраивало? По — своему красивый, добрый, заботливый. За шесть лет, что он проработал на Хурта, сумел заработать немало. Построил дом в Саганионе. Что еще для счастья надо? Любви. А ее не было. Фриндмунд не раз говорил о своей любви ко мне. Может и вправду она была. Но меня это не волновало. И не потому, что я такая жестокая роковая красотка, разбивающая направо и налево сердца. В своей нелюбви я ему призналась честно еще при его первом предложении. Он же, наверно, надеялся меня завоевать. То же мне, крепость нашел.

У других же парней планы на меня не всегда были столь благородные. Предложения были от любовницы до грелки на одну ночь. Пожалуй, тут еще свою роль сыграла моя внешность. Без ложной скромности я могла сказать, что красива. Пшеничного цвета густые волосы до середины спины, большие синие глаза, в меру пухлые губы, стройная фигура, которую я все же старалась прятать под широкими рубашками и жилетками до середины бедра (так удобнее путешествовать). А вот у меня был характер у меня не сахар. Но это не врожденное, а скорее жизненная необходимость. Чем меньше около меня людей, тем мне легче. Только вот чего они все равно упорно ко мне цепляются, я никак понять не могла.

Говорят, что я не способна полюбить. Чушь. Способна. Даже слишком.

Не дав моим мыслям утечь в воспоминания, постаралась уснуть.

* * *

Вильев никогда не видела моря. Потому она и уговорила отца взять ее в эту поездку. Заодно и потащила меня, хотя я собиралась в противоположную сторону. Меня позвал в свой караван Ордок. Как главный помощник Хурта он возглавлял второй по численности караван, отправлявшийся с партией груза на юг в Танд. В той части Империи я еще никогда не была, потому и дала себя уговорить. Также в Танде я могла пополнить свой запас травы шуругр, которая применялась для обезболивания. Произрастала она только на юге, на границе с пустынями. Была крайне редкой, потому и дорогой.

Но подруга с таким восторгом рассказывала, о том, как мы будет купаться, загорать, что я заразилась ее энтузиазмом и не выдержала. Пришлось собираться на море.

Орм Хурт собирался снять нам домик на берегу. Пока он в столице провинции будет разбираться с грузом, мы как следует отдохнем у моря.

До Марикана оставалось еще три дня пути. На ночлег мы остановились у деревни. За оградой оставили груз с охраной, а я, Ви, ее отец и его еще один помощник Рунольв, отправились к трактиру. Там мы сняли себе комнаты.

Ви порядком уже утомила наша поездка, поэтому она, умывшись, тут же легла спать. А я, проголодавшись, решила спуститься в общий зал поесть.

За столом в углу сидели Хурт и его помощник. Рунольв тоже год назад оказывал мне знаки внимания. Получив отказ, тут же ретировался и сейчас мы поддерживали можно сказать приятельские отношения. Пожалуй, не будь я такой букой, мы бы даже смогли сталь друзьями.

— Госпожа Риндамия, присаживайтесь с нами. Мы тоже решили поужинать здесь, — сказал отец Ви.

Орм Хурт был сорокалетним привлекательным мужчиной. Высокий, не крупный, но вполне сильный мужчина, шатен с глазами цвета янтаря, прямым немного длинным носом и тонкими губами. За время поездки кожа его приобрела золотистый цвет от загара. Как маг, для сорока годов он выглядел вполне молодо. Ви упоминала, что он владел стихией воздуха. От силы дара и зависело как долго не будет стареть маг. Судя по тому, как выглядит Орм, дар у него не мал.

— Спасибо, господин Орм. Ви только легла спать. Я не стала ее беспокоить и решила одной спуститься сюда, — сказала я.

К нам подошла подавальщица, которой мы продиктовали свой заказ. Дорога отнимала немало сил, потому все ели плотно.

Рунольв быстро поев, умчался из таверны, предупредив, что у него какие‑то дела, и он к утру будет на месте.

— Понятно какие у него тут дела, на въезде в деревню нас глазами провожали парочка девиц, — усмехнулся Хурт.

— Вы так говорите, что кажется будто завидуете ему, — когда Ви не присутствовала, я с ее отцом общались достаточно непринужденно.

За время путешествия ситуации бывали всякие, порой было не до церемоний. Однажды я буквально вытащила господина Орма с того света, когда на наш караван напали разбойники.

— Они не в моем вкусе. Или вы, Ринда, считаете, что мне сложно найти себе пару на ночь? — лукаво поинтересовался мужчина.

— Вы напрашиваетесь на комплимент, господин Орм? — деланно удивилась я.

Отец Ви со мной флиртует? И этот туда же. Мне стало не по себе.

— От вас, госпожа Риндамия, думаю его сложно дождаться, — его глаза явно смеялись.

— Ну не всегда же я говорю только грубости, — буркнула я.

— По — доброму вы общаетесь или с моей дочерью, или со своими пациентами, — Орм отпил вина и продолжил: — Знаете, Ринда, я очень рад, что вы появились в жизни моей дочери. До вас у нее не было подруг. Вильев росла очень замкнутым ребенком. В этом вина как ее матери, так и моя. Я слишком был занят работой, чтобы обеспечить всем необходим дочку. Ее воспитывали няни. Я как мог контролировал их. Однако, меня практически не было рядом. Она стала отдаляться от меня. Замыкаться в себе, — торговца потянуло на разговор по душам. Впрочем, тема для меня интересная. Сама‑то подруга о своей персоне говорила неохотно. Больше лезла ко мне с расспросами. Поэтому в основном мы разговаривали на посторонние темы. — Все это я осознал только когда Ви было уже шестнадцать. Нам было очень сложно найти общий язык. Но потихоньку я стал ее приобщать к общему делу. И о чудо, ее это захватило. У нас наконец‑то стали появляться общие темы для разговора, — он устало улыбнулся, глядя перед собой грустным взглядом. — А потом появились вы. Ви стала даже чаще улыбаться. Да — да! Не смотрите на меня так скептически! Рядом с таким неулыбчивым человеком как вы, моя дочь смеялась столько, сколько не смеялась до этого. Я вам очень за это благодарен.

— Что случилось с матерью Ви? — я все‑таки решилась задать вопрос, давно мучивший меня.

По лицу Хурта пробежала тень.

— Я никогда не говорил Ви подробностей о ее матерей. Точнее я ей соврал о матери.

Вроде бы Ви упоминала, что ее мать умерла. Выходит, это не так? Видимо мое удивление отразилось на лице. Хурт, усмехнувшись, продолжил:

— Я всегда учил свою дочь честности, но в самом главном сам ее обманул. Как я думал, для ее же блага. Я не знаю, где сейчас ее мать, но она не умерла при ее рождении. Возможно, Ви вам говорила, что я обладаю даром управления воздухом. Достаточно сильным даром. Но эта не та способность, которая может принести много денег. Я из небогатой семьи. Мой отец был рабочим на той лесопилке, товар с которой я сейчас поставляю. У него не было никакого дара. А мать была из разорившихся дворян. От нее я и унаследовал свои способности. Как они познакомились я не знаю. Я лишь знаю, что они очень любили друг друга. Я был единственным ребенком в семье. Поэтому вся их любовь окружала только меня. Моим образованием занималась мама, пока отец работал, не покладая рук. Родители очень хотели, чтобы я вырвался из той нищеты, в которой мы жили. Поэтому, когда я подрос, они наняли нескольких учителей. К сожалению, жизнь родителей рано оборвалась. Они погибли при пожаре. У меня никого и ничего не осталось. Собрав все, что уцелело, я уехал в Саганион. Устраивался на подработки, обучался параллельно на курсах финансовой грамотности.

Тогда‑то я и познакомился с будущей матерью Вильев. Она была потрясающей красоты девушкой. Золотисто — каштановые волосы Ви достались от матери, также, как и форма губ, ямочки на щеках и серебристый смех. Не смотря на свою бедность, я старался одеваться хорошо. Так с детства приучила меня мама. Дворянские корни не давали покоя. Наверно это и ввело в заблуждение Инхильд. Она посчитала меня перспективным молодым человеком. Моя внешность, мои манеры — все это дало ей повод рассчитывать на то, что я обеспечен. Для того, чтобы водить ее по ресторанам и дарить подарки мне приходилось работать без перерыва. Я забыл о своем стремлении организовать свое дело. Все тратил на Инхильд. Мы провстречались месяц. Скажешь немного? — я утвердительно кивнула. — Весь этот месяц, как ни странно, я был счастлив. Я почти не спал и не ел. Любовь окрыляла. А спустя месяц она ушла. Узнала, кем на самом деле я являлся. Удерживать смысла не было. Было тяжело, но я думал, что справлюсь с этой утратой. Да и мне это удалось, пока спустя девять месяцев она не пришла ко мне с ребенком на руках. С тех пор мы с Ви ее никогда не видели.

Потом я попал к твоему дяде. Это сейчас он уже отошел от дел, а тогда он был известным промышленником. Обрабатывал древесину и поставлял ее во всю империю. Я сумел организовать поставки так, чтобы максимально сократить расходы. А потом Хальфдан Долтои помог мне открыть свое дело. Я занимался только лишь поставками. Закупал товары у производителя и развозил по всей стране. И спустя столько лет я являюсь вполне обеспеченным. А самое главное моя дочь точно никогда не будет нуждаться.

И моим самым главным страхом теперь является то, что Инхильд рано или поздно может появиться вновь. Я боюсь, что это разобьет сердце Ви.

Хурт выпил залпом стакан вина.

Да уж, такой истории о матери Ви я точно не ожидала. В порыве сочувствия я положила свою руку поверх руки Орма. Он поднял голову, несколько удивленно глянул на меня. Я не успела смутиться собственному поступку, как он поцеловал тыльную сторону моей ладони. Слегка сжав ее, положил на стол, рядом со своей рукой.

— Как бы вы не пытались казаться жесткой, вы добрая и мягкая, — ну вот, теперь точно смутил меня отец Ви. — Уже поздно, пойдемте, я провожу вас до комнаты.

Я не знала куда деть свои глаза. Щеки горели огнем. Но Хурт, кажется, ничего не заметил и пошел в сторону лестницы. Я поплелась за ним. Наши комнаты располагались напротив. На верхней площадке лестницы господин Орм остановился и пытливо взглянул на меня:

— Надеюсь вы понимаете, что Ви о нашем разговоре знать необязательно. Не знаю почему, но вы, Ринда, вызываете у меня доверие. Наверно, потому я и рассказал вам все то, что никто не знал больше. Я не смог больше держать в себе эту горечь, как делал на протяжении двадцати лет. Спасибо, что выслушали.

— Надеюсь вы понимаете, что вам все же придется Ви все рассказать, в тон ему ответила я. Тем самым вы подготовите почву, если Инхильд все же объявится.

— А если не появиться?

— Все равно Ви имеет право знать правду, — настояла я.

— Она может меня не простить за ложь.

Господин Орм явно выпил лишнего и держался за перила.

— Ви отходчива. Думаю, она поймет, что вы беспокоились за нее. Ваша ложь отчасти оправдана, — Хурт выглядел слишком уставшим и запутавшимся, мне хотелось хотя бы словами его поддержать.

— Спасибо, Ринда. Доброй ночи.

— Доброй ночи, господин Орм.

Он явно хотел сказать что‑то еще, но передумал. Кивнув на прощание зашел к себе в комнату.

Я тихо прокралась в нашу комнату. Ви расслаблено сопела во сне. Стараясь ее не разбудить, я расстелила свою постель и устроилась под одеялом. Только сейчас я поняла, как продрогла. То ли от рассказа, то ли от того, что весна выдалась нынче прохладной и сырой.

Глава 2

Большую часть поездки мы с Ви провели в карете. Иногда пересаживались на лошадей, потому как в седле каждая из нас держалась хорошо. Вот только всю дорогу так ехать для нас было слишком утомительно.

Наконец, мы добрались до Марикана. Отсюда до моря было еще несколько часов пути на лошади. Вроде бы, наконец‑то построили портал до приморского городка Веспера. Так что до долгожданного отдыха нам осталось немного.

Орм Хурт распорядился, чтобы Рунольв начал разгрузку товара, а сам решил нас сопроводить до конечного места поездки. Вещей мы с собой взяли немного, потому отец Ви не стал никого брать в помощь.

Управление перемещениями находилось недалеко от центральной площади. Оно представляло собой длинное одноэтажное здание. Во внутреннем дворике вдоль здания располагалась галерея. Она была поделена перегородками. Каждое такое закрытое помещение и представляло собой портал с определенной точкой выхода. Поскольку это Управление перемещениями располагалось в столице провинции, то порталы здесь были во все крупные города империи.

Интересно, чего стоило наместнику провинции, чтобы добиться постройки портала в небольшой приморский городок Веспера? Хотя, наверно он точно себя окупил — поток отдыхающих не иссякал с хахтика* по локак*.

Порталы были достоянием только нашей империи. Иностранцы не раз пытались узнать секрет создания этого изобретения. Об этом секрете знал очень ограниченный круг лиц, которые были слишком преданы своей родине. А может наш правитель нашел другой способ влияния на их молчание. Поэтому при помощи порталов можно было перемещаться только внутри нашей страны.

Заплатив за перемещение по пятьсот скалдров, мы зашли в нужное помещение. За нами закрыли дверь.

До этого я только пару раз пользовалась порталом. Действие не из приятных, но экономит кучу времени.

Через секунду после того, как закрылась дверь, в комнате потемнело, в ушах засвистел ветер так, что уши заложило. Появилось ощущение, что как будто подбросило куда‑то вверх. Потом все успокоилось.

Открылась дверь, впустив свет с улицы, который больно ударил по глазам. Мы вышли в Управлении перемещениями уже в Веспера. Тут оно было небольшим, так как перемещаться можно было только в Амаллион и Марикану.

Мы сразу же ощутили свежий бриз с моря и непередаваемый морской запах. На море я была два раза будучи еще совсем ребенком. Но то время я не забуду никогда.

Вильев счастливо рассмеялась, подхватила меня под руку и почти бегом побежала из Управления. Мы оказались на главной площади приморского городка. Тут почти ничего не изменилось. Одно — и двухэтажные здания, оштукатуренные и окрашенные белой краской, крыши которых покрыты темной черепицей. Вокруг сковали загорелые улыбчивые люди в светлых одеждах, с рынка раздавались крики зазывающих продавцов, а с моря слышался шорох волн и крики чаек. Ви забыв обо всем, бросилась к набережной. Склонившись над перилами, она со счастливой улыбкой рассматривала море. Даже я на секунду почувствовала себя чуточку счастливой. Так втроем мы и стояли минут десять, с глупыми улыбками уставившись вдаль.

Господин Орм, словно очнувшись, встряхнул головой и сказал:

— Дамы, поумерьте свой пыл! Еще успеете налюбоваться здешними красотами. Сначала нужно найти жилье.

С трудом оттащив совершенно невменяемую Ви от перил, мы отправились на поиски домика. Как оказалось, Хурт заранее побеспокоился о жилье. При помощи почтовика* он связался с давним знакомым, который уже договорился о всем необходимом. Осталось только внести плату. Минут тридцать я спорила с господином Ормом о том, что свою долю в оплату внесу сама. Он же настаивал, что все оплатит сам. Но не зря он славился своим умением убеждать даже самого несговорчивого заказчика — мне пришлось уступить. Точнее сделать вид, что уступила. Потом возьму меньше в качестве оплаты за услуги целителя.

Домик оказался чудесным. У самого берега, небольшой, одноэтажный. Четыре спальни, зал, кухня, ванная. В пяти минутах ходьбы от ближайших соседей. Мы решили тут остаться на две недели. А потом обратный путь аналогично проделать с караваном, загруженным небольшой партией приморских тканей, которые попросил захватить деловой партнер отца Ви.

Пока мы обустраивались, господин Орм отправился обратно в Марикану решать деловые вопросы. Ви он на этот раз решил освободить от выполнения своих обязанностей.

Это были самые лучшие дня за последние четыре года. Я можно сказать была счастлива. Мы отдыхали, загорали, купались в море. Постоянно пробовали новые блюда из местной кухни. Обошли всю округу. Благо виды открывались потрясающие.

Я уже понадеялась, что Ви забыла, про наш разговор. Зря.

Мы сидели на лавочке перед домом, любовались закатом и ели персики. Было хорошо, тихо, спокойно. Пока эта несносная Ви не открыла свой рот.

— Пришло время сдержать свое обещание.

— О чем ты?

— Ты обещала мне все рассказать.

— Что рассказать? — я решила построить из себя дурочку, чтобы потянуть время и собраться с мыслями.

— Ри! Хватит мне зубы заговаривать! Ты обещала рассказать, кто тебя превратил в ледяную принцессу.

— Не помню такого. Неужели ты бы не заметила, как я таю? На таком‑то жарком солнце. Какая же я ледяная. Ви, ты сама‑то не перегрелась?

— То слово из тебя не вытащишь, а тут целая речь! И все лишь бы меня уболтать. Почему ты ничего не рассказываешь, что тебя привело в Саганион? Ты вообще ничего о себе не рассказываешь. Я знаю только о твоем дальнем — предальнем дядюшке Хальфдане и все. Ты сбежала от родителей?

— Если бы сбежала… — пришлось подавить выступившие слезы и глубоко вздохнуть. Наверно пришло время хоть кому‑то рассказать. — Я сейчас, схожу за вином и сяду рассказывать.

* * *

Госпожа — обращение к незнатным девушкам. За четыре года я привыкла, что ко мне обращаются именно так. Поскольку сама же так и решила. А на самом же деле я леди. Мой отец — граф Теутатский. Он был наместником провинции Теута. Более того, я была замужем за младшим графом Пирийский.

Детство мое было безмерно счастливым. В семье я была не одна. У меня было два старших брата. Родители нас любили, но не баловали. Братья росли в строгости. Старший должен быть будущим наместником. Он закончил с отличием Императорский Университет Амаллиона по специальности боевой маг, а также юриспруденция. Средний был талантливым артефактором.

Меня как самую младшую и долгожданную все опекали, заботились обо мне, но старались не разбаловать. Получалось это с трудом. В нашей семье не принято было женщинам работать на каком‑либо поприще. Поэтому магический дар, как только он проявлялся, блокировали. Как говорил дед, сделали это для моего же блага…

Моими основными занятиями были вышивание, танцы, чтение сентиментальных романов, кулинария. Должна же я была хоть раз в год баловать будущего мужа вкусностями собственного приготовления.

Когда мне было восемнадцать, к отцу приехал наместник соседней провинции Пири с сыном. В тот день я гуляла в саду, поэтому увидела их сразу, как только они подъехали к нашему дворцу.

Наверно, я влюбилась с первого взгляда.

Бредвар ехал в седле уверенно, внимательно оглядываясь по сторонам. Когда их группа поравнялась со мной, мы встретились взглядами. Меня как будто пригвоздило к земле.

Бредвар пришпорил коня и остановился напротив меня. Весь мир замер. Ничего не существовало кроме нас. Спрыгнув с коня он, держа под уздечку скакуна, подошел ко мне. Так мы и стояли друг напротив друга, наверно, целую вечность. Я потеряла счет времени. Кроме его глаз, цвета предгрозового неба, я ничего не видела. Так мы бы и стояли, но меня окликнула мама. Нужно было подготовиться к официальному приему гостей.

Оказывается, на границе с Вадомой последнее время было неспокойно. Обе наши провинции граничили с этим государством. Поэтому наместник Пири и приехал лично к моему отцу, чтобы совместно обсудить планы по укреплению границы, чтобы потом с этим отправиться к императору. Но для начала стоило обсудить все возможные варианты, чтобы попусту не обращаться к правителю.

Отец Бредвара — Торгейр Пирийский решил взять своего сына с собой, чтобы готовить к его будущей службе на должности наместника. Он намеревался отдать этот пост сыну через десять лет. Бредвару тогда было тридцать лет. Для мага возраст еще очень молодой. Он, как и мой брат, закончил Университет по направлению боевой магии и юриспруденции. Будущих наместников старались готовить именно по этим специальностям. Отцу же Бредвара было шестьдесят лет. На тот момент в должности наместника он находился тридцать пять лет и хотел уйти на покой, чтобы заниматься любимым делом — он был талантливым оружейником.

От мамина зоркого взгляда не укрылась наша встреча с сыном наместника. Поэтому были тут же позваны служанки, чтобы подготовить меня должным образом для представления гостями перед ужином.

Отец заранее знал, что приедут гости, но маменьке говорить не стал. Зная ее деятельную натуру, мы пережили бы не одну минуту ужаса от того, как мама носилась бы по дворцу и саду, подгоняя слуг чтобы все блистало и находилось в наидеальнейшем порядке.

И вот все собрались к ужину. У меня тряслись коленки от волнения. Я не помню толком как прошел ужин. Ничего не видела и не слышала кроме Бредвара. Наконец‑то я смогла рассмотреть его лицо в полной мере. Он был потрясающе красив. Пепельные волосы, но при этом брови и ресницы угольно — черные, глаза, как я уже говорила, цвета предгрозового неба, прямой нос, четко очерченные губы, которые только мне улыбались мягкой, но при этом игривой улыбкой.

От моих домашних, разумеется, не укрылось мое поведение. Позже я стала объектом их насмешек и уколов.

К счастью, реакция Бредвара на меня была аналогичной. Из‑за того, что он был старше, все же демонстрировал это не столь явно. Под бдительным взором нянек и старших братьев мы с ним гуляли по нашему саду, иногда выезжали на верховые прогулки. Все свободное время старались проводить вместе. Он был самым умным, самым красивым, самым смелым, самым сильным, самым — самым — самым!

Они с отцом пробыли у нас неделю. Не могли надолго оставить свою провинцию.

Я уговорила отца купить мне свой личный почтовик. Все свои карманные деньги я теперь тратила на бумагу для почтовика. Кристаллы же заряжал мне старший брат.

По ночам, когда все уже спали, я пробиралась в библиотеку, забиралась на подоконник у окна, выходящего в сад, и при свете луны или свечи перечитывала письма. Мама в тайне от папы начала готовиться к свадьбе. Папа, прекрасно зная планы мамы, только посмеивался. Мне же он говорил:

— Замуж раньше, чем через год не выйдешь! Во — первых, нужно удостовериться в намерениях Пирийского, а, во — вторых, сама понимаешь, что с колоссальными планами твоей матушки нам свадьбу меньше, чем за год, не подготовить.

Через два месяца Бредвар приехал сам. Причем я о его приезде ничего не знала заранее.

Как обычно я сидела в библиотеке у окна и читала. С тех пор, как я познакомилась с Бредваром это стало моим любимым занятием. Он был таким образованным, обладал широким кругозором, что мне иногда становилось стыдно, что я так мало знаю. Потому за эти пару месяцев мною было прочитано немало книг о истории, политике, иногда я читала и о магии. Сейчас же я сидела за книгой по географии.

Глаза уже устали от чтения, и я отвлеклась, чтобы полюбоваться, открывающимся моему взору видом сада. На дороге к дворцу виднелась группа всадником. Насколько я помнила, мы никого в гости сегодня не ждали. Замерев у окна, я пыталась рассмотреть, кто же это едет.

Мой ликующий вопль наверно было слышно даже у границы.

Наплевав на все правила приличия, я под звонкий хохот братьев, возмущения мамы и хмурые упреки папы, буквально бросилась на шею спрыгнувшему с коня Бредвару. Счастливо смеясь, он кружил меня, подхватив на руки. В его глазах плескались нежность и любовь. Мои же эмоции, я думала, затопят всех.

Немного придя в себя, любимый все же опустил меня на землю, поздоровался с моей семьей и озвучил причину своего приезда:

— Андерес Теутатский, мне необходимо с вами поговорить.

— Пройдемте в мой кабинет, молодой человек, — сказал мой отец, проходя мимо нашего замершего семейства, при этом задорно подмигнув мне.

Сопровождающих Бредвара проводили в комнаты, которые в спешном порядке подготовили им. Маменька опять начала причитать, что у нее ничего не готово для приема гостей.

Я же ушла в библиотеку, чтобы в порыве нетерпения не залететь к отцу в кабинет.

Они там провели не менее получаса, прежде чем отец не позвал за мной. Подходя к двери, я вытерла взмокшие ладошки о юбку и, робко постучавшись, вошла.

Отец восседал в кресле за столом как на троне. Он весь так и светился самодовольством и удовлетворением. Сделав вывод, что все прошло нормально, я посмотрела на Бредвара. Он улыбнулся мне, придавая уверенности и достал из кармана кольцо. Откашлявшись, он произнес немного взволнованным голосом:

— Риндамия Теутатская, я прошу тебя стать моей женой.

Несмотря на то, что я ожидала этих слов, мой голос пропал, и я смогла только кивнуть, сморгнув слезы с глаз.

Дальше началось что‑то невообразимое. Пришли все домашние и стали нас обнимать — целовать — поздравлять.

Я помнила слова отца о том, что должен пройти год. Вцепившись в руку Бредвара, я решилась спросить:

— Отец, ты говорил, что необходимо подождать год. Точнее уже десять месяцев.

— Ну что с вами сделаешь, так уж и быть, свадьба через три месяца. Не раньше, даже не просите! Этого времени вполне хватит на подготовку.

Папа у меня был немалого роста поэтому чтобы расцеловать его, мне пришлось подпрыгивать, под смешки всех присутствующих.

Свадьбу решили устроить у нас. А вот через неделю после праздника мы с мужем должны были уехать в Пири.

Жених мой уехал через два дня, оговорив с отцом все необходимое.

Три месяца тянулись как года. Ожидание скрашивали только письма, наполненные теплыми словами любви.

Всю подготовку взяла на себя мама. Мне лишь оставалось говорить: «Да, мама! Мне все нравится!».

А вообще мне было все равно как пройдет свадьба. Важен был лишь результат — я стану женой своего любимого.

Наконец время пришло, и настал день свадьбы. Никогда не забуду глаза Бредвара, когда он стоял у алтаря, а я шла ему навстречу под руку с отцом. За этот его взгляд я была готова отдать все что угодно и пойти на все. Даже было немного страшно: неужели этот сильный и красивый мужчина действительно так меня любит, что готов связать свою жизнь со мной?

У нас была всего лишь одна ночь любви.

На утро я встала самой счастливой женщиной на земле.

Второй день празднований должен был пройти уже не во дворце, а в саду. Погода стояла хорошая, весна была теплой.

Всего гости, наши с мужем родные и близкие, и он сам, уже собрались за столами. Сколько именно гостей прибыло, я даже и не знала, но было не протолкнуться. На границе волнения стихли, но тем не менее Бредвар приехал к нам с отрядом охраны, дабы ничего не угрожало, так как среди гостей было много важных и знатных персон. Плюс те стражники, что служили у отца. В плане безопасности все было предусмотрено, так думали все.

Я задержалась в нашей комнате. Никак не могла привести волосы в порядок. Служанки все были заняты на праздновании, поэтому я решила управиться самой.

Моя покойная бабуля завещала мне заколку. Она была сильным артефактором, этот ее дар и унаследовал мой средний брат. Потому заколка была непростой — на нее были наложены охранные заклинания. Бабуля была единственной женщиной в нашем роду, кто обращался с магией.

Никак не удавалось сделать нормальную прическу — мои густые волосы упорно рассыпались по плечам, не желая держать форму, а заколка постоянно расстегивалась. Мне это уже порядком надоело. В очередной раз пытаясь заколоть волосы, заколка выпала у меня из рук и закатилась под стол. Я наклонилась, чтобы ее поднять. Из открытого окна послышался какой‑то шум и крики. Я отвлеклась, и поднимаясь, забыв о заколке, стукнулась затылком о край стола. Видимо, я потеряла сознание.

Когда я очнулась, в нос мне ударил запах гари. Выбравшись из‑под стола, я кое‑как добралась до окна. И тут опять чуть не потеряла сознание. Кругом были одни трупы. Все в крови. По периметру резиденции полыхал огонь, но пока еще не приближался к основным строениям. Я побежала прочь из комнаты. Мне нужно было найти родителей и мужа. Не могли же и они погибнуть?!

Пришлось остановиться у ближайших кустов. Меня стошнило.

Трупы, трупы, трупы. И никого живого. Даже лошади в конюшне были либо разрублены, либо разорваны боевыми заклинаниями.

Родителей и мужа я нашла. Они лежали рядом. Огонь уже ленивыми язычками пламени приближался к ним. Все мои родные были убиты боевыми заклинаниями. И это при том, что и отец, и муж были сильными магами. Вокруг них лежали трупы стражников, которые до последнего защищали своих хозяев.

Я была растеряна, раздавлена, не знала, что делать. У меня в голове не укладывалось, как такое могло произойти?! Что за звери на нас напали?

Похоронить никого возможности у меня не было. Приближающийся огонь, моя растерянность, не понимание, что вообще нужно делать — все это не позволяло связно мыслить. Стараясь не думать о том, что произошло, я думала лишь как выбраться из этого кошмара. Ворота были открыты, за ними никого не было. На дворе была уже ночь, значит без сознания я провалялась часов восемь. И за это время на помощь не пришел никто из близлежащего гарнизона? Зарево пожара было наверняка видно за многие километры.

Отцепив у ближайшего человека с пояса кошель с деньгами, я крадучись отправилась в путь. Муки совести, по поводу воровства у трупа, пришлось затолкнуть подальше. У меня вообще было ощущение, что за меня сейчас решает кто‑то другой, а я лишь подчиняюсь указаниям.

Я шла всю ночь. Хотелось уйти как можно дальше от места бойни. Перед глазами стояли трупы всех погибших. Мне нужно было добраться до места, где я буду в безопасности, а уже потом предаваться тоске. Не знаю откуда у меня взялись силы, но я упорно шла, не останавливаясь. Я старалась держаться основного тракта. На него не выходила, брела в стороне. Было такое ощущение, что все кругом вымерло. Тракт даже по ночам был обычно оживлен, по нем часто проходили караваны купцов, проезжали военные на границу, да и просто путешествующие. А сейчас было тихо. Происходило нечто странное.

Поместье наместника, где праздновалась свадьба находилась в пятидесяти километрах от столицы провинции. Это расстояние я прошла за сутки. Туда я пришла уже почти полностью обессилевшая. За это время я ничего не ела, а пила только из ручья, который попался еще в самом начале пути. Там‑то я и умылась заодно.

В Ерте, расположившись на постоялом дворе, я и узнала уже подробности случившегося спустя несколько дней. При этом я никому не представилась своим настоящим именем. Сейчас мне это было ни к чему.

В то время, как группа наемником напала на наш дворец, их основные силы были направлены на рудники, где добывался особый металл — зогвур*. Месторождение было открыто год назад и разработки там начались совсем недавно. Оно располагалось на границе между провинциями Пири и Теута. Именно поэтому и быль столь выгоден брак между мной и Бредваром. Даже самые выгодные деловые соглашения удобнее дополнительно закрепить и узами брака. Я же была ослеплена и оглушена любовью, что даже не замечала, что происходит вокруг. Хотя и Бредвар ни разу не дал мне повод усомниться в его чувствах. А то, что наши провинции совместно разрабатывали месторождение столь ценного металла, только ускорило наш брак. Поэтому‑то отец и не стал ждать обещанного года.

Об открытии нового рудника узнали наши соседи — Вадома. Пограничное нам государство, с которым у нашей Империи были дружественные отношения. До недавнего времени. На границе стали возникать небольшие стычки. Вроде бы разбойники — вадомийцы нападали на небольшие поселения на территории Теуты и Пири. Было поймано несколько банд, наши провинции заключили договор о совместной охране границы и все стихло. Четыре месяца ничего особенного на границах не происходило, и контроль за ними ослаб. Этим и воспользовались вадомийцы. Пока все основное внимание было привлечено к свадьбе, они подтянули банды наемников к руднику, а чтоб наверняка, отправили самый сильный магически отряд к нам в замок. Так сказать, отвлекающий маневр. А на рудник отправили физически крепких мужчин, так как магия там не действовала. Они захватили готовящиеся к вывозу партии металла, взорвали шахты и отправились в Вадому. Под Ертой находился дополнительный гарнизон военных. Как только к ним поступил сигнал о нападении на наш замок, они отправились к нему. Вот только когда они прибыли, оказалось, что спасать уже некого. Дворец подвергся массированной магической атаке, и никого в живых не осталось. Поэтому военные отбыли тут же на границу.

Вадомийцы неплохо замели следы. Никаких доказательств и сведений, что официальная Вадома имеет к произошедшему отношения, не было. Никого не поймали. Наш император требовал выдачу виновных у правителя Вадомы. А тот заявил, что за действия банд разбойников он ответственности не несет. Разразился дипломатический скандал, который грозится перерасти в войну.

Все это меня рассказал хозяин постоялого двора, в котором я остановилась. Все же такие вести, хоть и государственного значения, скрыть не удалось. Хотя и многие сведения были выдумками, сплетнями и слухами, но суть уловить получилось.

Поблагодарив за рассказ, я отправилась к себе в комнату. Вот тут на меня и накатила вся волна отчаяния и горя. У меня случилась истерика. Чтобы никто не слышал моих завываний, пришлось зажать зубами подушку. Потом я провалилась в беспамятство.

Очнулась я к вечеру следующего дня. В дверь стучал хозяин. Он беспокоился, что я до сих пор не спускалась. Увидев в каком я состоянии, он позвал свою жену. Та напоила меня успокоительным. Пришлось сказать, что в результате этой бойни погибли мои родственники. Кто именно, я не сказала. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы кто‑то знал, что я выжила. Сердобольная женщина уговаривала меня обратиться к представителю императора, который пока исполнял обязанности наместника. Я отказалась.

Я пробыла в этом месте еще два дня. Все это время я думала, как мне дальше жить. А как жить, если эта самая жизнь потеряла смысл? Ни мужа, ни родных. В этом мире у меня ничего не осталось. В голову все настойчивее приходила мысль о самоубийстве.

Сама я практически не пострадала. Никаких ранений. Ничего такого. Небольшое сотрясение не в счет. Вот только теперь я стала обладательницей весьма примечательной шевелюры. Абсолютно седой. То‑то хозяин трактира так на меня странно смотрел. Чтобы не шокировать окружающих пришлось воспользоваться особо стойкой краской, максимально близкой к моему русому цвету.

В кармане я нашла ту самую заколку, которая можно сказать и спасла мне жизнь. Точнее бабулино умение спасло мне жизнь. А я даже не знаю, что у меня за дар. Его заблокировали еще тогда, когда я не разговаривала.

Наверно эта мысль и привела меня немного в чувство. Нужно было найти сильного мага, который бы помог мне снять блок с моего дара. Денег у меня оставалось крайне мало, но я надеялась, что много с меня не возьмут.

Вот тут‑то я узнала, что я являюсь обладателем дара целительства. Маг, который мне помогал, крайне удивился. На его памяти я была первым человеком, которому закрывали доступ к целительству. Целителей было мало, потому их очень ценили, даже если дар и не сильный. Этот же маг и посоветовал мне отправиться в Школу целителей, находившуюся в Саганионе.

Все сохранившееся имущество отошло к моим малолетним троюродным братьям Йохану и Инвару Долтои. Их родители, также присутствовавшие на моей свадьбе, погибли. Поэтому опеку над ними взяла их родная тетка Вигдис Куншер. Я написала ей. Пришлось раскрыть себя. Попросила только, чтобы она никому не упоминала, что я жива. А также попросила еще об одном одолжении. Пусть всем моим имуществом владеют мальчики, но при этом мне бы хотелось, чтобы сохранившиеся личные вещи моей семьи они не трогали. Может быть когда‑то мне хватит сил их забрать. А земли и поместье мне ни к чему.

Родственникам мужа я не писала. По закону, все имущество Пирийских теперь переходило ко мне, так как вся семья моего мужа была на свадьбе. Но такой ценой меня ничего не нужно. Уж лучше пусть считают меня мертвой.

* * *

Во время своего рассказа я смотрела в темноту. Время уже было давно за полночь.

Наконец я подняла глаза на Ви. Та сидела в слезах, комкая в руках платок. У меня же, как ни странно слез, не было. Наверно давно уже все выплакала. Выговорившись, я даже почувствовала себя лучше. Как будто часть печалей слетела с моей души.

Глава 3

Ви кинулась мне на шею, приговаривая:

— О, Ри, это так ужасно. Как же ты пережила все это? — сочувственно произнесла подруга.

— Я решила поставить себе цель. Отучиться в Школе и уже при помощи своего дара помогать людям. Эти мысли и отвлекали меня от переживаний, — мой голос звучал даже несколько равнодушно.

— Но почему ты не пошла в Университет? — пытливо поинтересовалась подруга. Умеет она неудобные вопросы задавать.

— Чтобы потом работать десять лет на благо империи? — насмешливо отозвалась я. Насмешка была злой.

— А что ты имеешь против империи? Ты же здесь живешь, — недоумевала Ви.

— Против империи — ничего. А вот против императора…

— Ри, ты чего? — Ви даже как‑то испуганно на меня посмотрела, как будто я собираюсь устраивать бунт и свергнуть власть.

— Никто так и не был наказан за смерть моей семьи, — сухо ответила я. — В открытое столкновении с Вадомой вступить было нельзя. Но ведь можно же было найти другие способы?! А император оставил все как есть. Вроде бы с Вадомы удалось стребовать какую‑то компенсацию в виде золота. Вот только кому и за что она попала? Я понимаю, начнись война, погибли бы многие. Но наверно не зря на Вемунда Скалдоварийского работает целый штат Тайной Канцелярии? Можно было что‑то предпринять?! — прокричала я, маска равнодушия быстро спала.

— Да, наверно, ты права, — Ви снова обняла меня. — До чего же ты сильный человек. Но почему ты скрываешься? Я слышала про эту бойню, и говорили, что погибли абсолютно все, кто находился там. В том числе и ты. Нет — нет, — быстро перебила меня подруга, — я верю, что ты говоришь мне правду. Я только не пойму зачем тебе это?

— Сначала я не раскрывалась в целях безопасности, — устало откинувшись на спинку скамейки, начала я. — А потом… не знаю. У меня было ощущение, что я умерла там, вместе с ними. Я оставила себе лишь свое имя, а фамилию придумала. Так что вот уже как четыре года я госпожа Риндамия Герд. Моей родиной является провинция Пири. Мои родители жители деревушки Цамруи. Они погибли при первых нападениях вадомийцев. Вот такая у меня легенда.

— Пф — ф-ф, жительница деревни, — скептически протянула Ви. — Ри, кого ты этим хотела обмануть? Нет, может простачки и велись, но от тебя же за версту несет дворянством! То, какая у тебя осанка, то, как ты даже ложку деревянную держишь! Твои манеры и разговоры. Нет, за деревенщину ты никогда не сойдешь. Надо было раньше мне рассказать, я хотя бы легенду тебе нормальную выдумала.

Я улыбнулась Ви.

— Ладно, выдумщица, пойдем уже спать, — сказала я. — Завтра твой отец прибудет, а мы с тобой будем как сонные мухи.

* * *

Орм Хурт как всегда прибыл рано. И, разумеется, мы с Ви встретили его с хмурыми сонными лицами. Махнув на нас рукой, сказав, что и сам доберется до пляжа, ушел купаться.

Мы же с Ви решили приготовить завтрак. Впереди у нас была еще неделя отдыха на берегу. Только теперь нам составлял компанию отец Ви.

Господин Орм и без того выглядел хорошо, а отдых у моря совсем его преобразил. Разгладились морщинки между бровей, придающие ему хмурый вид, волосы на солнце выгорели и стали золотистого цвета. На фоне загорелой кожи его янтарные глаза даже сверкали по — особому.

Мы сидели на песчаном пляже. Когда тут находились только я и Ви, мы могли себе позволить купаться и загорать в коротеньких штанишках, а грудь перевязывали узкой полоской ткани. Теперь же на нас были хлопковые юбки до щиколотки и широкие легкие рубашки. Загорели мы уже достаточно, так что можно было закрыть и побольше кожи.

Я поймала себя на мысли, что сижу и любуюсь отцом Ви. Почувствовала, что щеки залил румянец. Да уж, давно я не смущалась так. А тут еще и Хурт перехватил мой взгляд. Ви в это время плескалась в море.

— Что думаете делать дальше? — спросил господин Орм.

— В каком смысле? — переспросила я.

— Когда мы вернемся Саганион.

— Не знаю, я еще не придумала, — пожала плечами я.

— Опять отправитесь, Ринда, с каким‑нибудь караваном в путешествие? — он вопросительно посмотрел на меня, отчего его также выгоревшие брови приподнялись.

— Я же сказала, что еще не придумала. Может и уеду, а может и решусь обосноваться в Саганионе, — я лениво прикрыла глаза от слепящего солнца. Заодно и не будет видно, что они выражают растерянность. Ну не придумала я еще, что буду делать дальше. — Хотя открыть свою практику мне будет нельзя. Я же не закончила Университет. А пойти помощницей «выдающегося» целителя мне бы не хотелось. Так что выбор у меня не велик.

— У вас ценный дар, который стоило бы все же «огранить». Почему вы не пойдете в Университет?

— Меня смущает то, что после учебы я должна отработать десять лет на благо империи, — меня начала злить его навязчивость.

Вот уж что отец, что дочь любопытные личности. Однако, отцу Ви мне не хотелось делиться своей историей. Да, он рассказал мне свою, но я не готова была отплатить ему тем же.

Наверно он почувствовал мое раздражение, поэтому извинился:

— Прощу прощения, я, наверно, зашел на запретную территорию. Но если хотите, я могу помочь в вашем затруднении.

Я даже растерялась немного.

— И как вы мне можете помочь? — почему‑то мне казалось, что тут какой‑то подвох.

— Я могу оплатить за вас взнос, чтобы вам не пришлось отрабатывать, — объяснил господин Орм.

— Я знаю, вы благородный человек, но ведь не за просто так вы это сделаете? — я даже боялась предположить, что он потребует взамен. Не пожизненную же работу целителем на него?

— Не за просто так, — подтвердил мои подозрения мужчина. — Целителем вы будете работать только у меня.

А вот и не угадала. Не кабала конечно, но отчасти посадят на цепь.

— Зачем вам это? — надо же как‑то узнать его планы на мою персону.

Будет жадничать с жалованием? Целители обычно получают много, тем более те, которые закончили Университет. А очередь к ним выстраивается немалая.

— Хорошего целителя найти не просто, — слегка прищурив глаза, Орм внимательно смотрел на меня. — Сами знаете. Да и предпочитают они открывать свои практики, а не ездить по стране. Вы же любите путешествовать. Вот и хочу вас сманить на постоянную работу.

— Поэтому гильдия купцов и спонсирует Школу целительства? — полюбопытствовала я. Вообще‑то эта информация хоть и общедоступна, но стараются ее не афишировать. — Чтобы потом сманивать таких как я?

— Да, — кивнул Хурт. — Так у нас появляется хоть какая‑то гарантия, что в пути с нами всегда будет целитель. Вы же видели, что нападений на караваны хватает, какой бы хорошей охрана не была, да и вообще в пути всякое бывает. А я слишком ценю своих людей.

— Я подумаю. Слишком уж неожиданное предложение, — хотя решение для себя я уже давно приняла. Хурта обижать не хотелось столь быстрым и категоричным отказом.

Со стороны воды послышался громкий крик. Мы с господином Ормом побежали к Ви.

— Я порезала ступню о раковину, — ответила Ви на вопросы.

Хурт поднял дочь на руки и понес в сторону дома. Я промыла ногу водой, затем смазала обеззараживающей мазью. Как только она впиталась, приложила руку к ране и стала лечить. Целебная энергия, покалывая в кончиках пальцев, стекала в разрез, стягивая пораненную кожу. Через две минуты ничего не напоминало о ране. Чистая свежая кожа.

— Ты больше нас испугала, — сказала я подруге. — Как будто тебе ногу отняло, верещала так.

— Мне сначала так и показалось, — Ви улыбнулась мне и пошла на кухню готовить обед.

— Раз уж сегодня Ви перенесла такой стресс, может оправимся в город и там пообедаем? Отвлечемся? — спросил господин Орм.

— Папа! — крикнула из кухни Вильев. — Со мной все в порядке. Если тебе не нравится, как я готовлю, так и скажи!

Отец Ви немного скривился и сказал:

— Ну что ты, солнышко, ты замечательно готовишь! Я наоборот хотел сделать тебе приятное, освободить от лишней работы, — улыбнулся он дочери.

— Врун, — тихо сказала я Хурту и пошла вслед за Ви на кухню, спасать наш обед. Ви действительно готовила неважно.

В город мы все же отправились, но уже вечером. Там намечался праздник в честь бога солнца Рауда. Он устраивался в самый длинный летний день в году. Все жители и гости города нарядились в яркие праздничные одежды. На главной площади устраивался пир и танцы. В этот праздник прославляли бога солнца, веселились и радовались жизни.

Вильев пригласил танцевать симпатичный парень из отдыхающих. Хмуро осмотрев его, Хурт все же позволил им влиться в пеструю толпу танцующих. Меня тоже попытался пригласить какой‑то паренек, но его грубо перебили:

— Девушка уже танцует со мной! — и господин Орм, взяв меня за руку, закружил в танце.

От неожиданности я даже не успела ничего сказать. А потом плюнув на все, решила не забивать голову всякими глупостями, а просто наслаждаться музыкой, легкостью, которая возникает только в танце и ощущению защищенности, находясь в крепких мужских руках.

Он меня притянул еще крепче к себе, зарывшись лицом в мои волосы, которые я не стала как обычно завязывать в косу, а лишь заколола по бокам пряди.

— Ри, неужели ты не понимаешь, что я хочу, чтобы ты была со мной не только как лекарь? — сказал Хурт глухо, на грани слышимости, тем более вокруг шумела толпа.

Я думала мне послышалось. Да, отец Ви привлекательный во всех отношениях мужчина. Мне он даже нравился. И все же я никогда не задумывалась об отношениях с ним.

— Мы с вами на «ты» не переходили, господин Орм, — ничего умнее я пока придумать не могла.

— Ну так давай перейдем? — улыбнулся он какой‑то шальной улыбкой.

Она была столь заразительна, что я не удержалась и улыбнулась в ответ. А в следующее мгновение он меня поцеловал.

До этого я целовалась только со своим мужем. Те поцелуи были полны нежности, тихой, спокойной любви. Пожалуй, они были даже немного сдержанными. А тут меня просто снес напор и та страсть, с которой Хурт меня целовал. Коленки подогнулись и пришлось вцепиться в плечи мужчины. Отдаться полностью поцелую мне помешало только осознание, что на площади полно народу, да и Ви может увидеть. Оторвавшись от Орма, я пробормотала:

— Все это конечно приятно, но не на глазах же у стольких людей?

— Нас все равно тут никто не знает, — со смешком ответил Хурт, глаза которого сверкали сейчас как никогда.

— А как же Ви? — нужен был хоть какой‑то аргумент, чтобы удержать свое благоразумие.

— Она сейчас слишком занята танцем. А если тебя это смущает, я не настаиваю пока. Но учти, я просто так это не оставлю. Слишком долго ждал этого поцелуя.

Чтобы хоть немного его отвлечь, я потащила его к палаткам, где продавались сладости. Потом мы еще танцевали, а после любовались фейерверком. Вечером прошел весело.

Домой мне было идти боязно. Я понимала, что придется поговорить с Ормом. Готова ли я к отношениям с ним? Я вдова уже четыре года. И за это время у меня никого не было. Наверно не зря меня называли ледяной принцессой. Хурту удалось немного пошатнуть мою ледяную крепость. Быть просто любовницей я не желала, а, чтобы стать его женой, мне придется открыть свое настоящее имя. Я не уверена, что хочу этого.

Да и вообще, в своих желаниях мне сложно разобраться.

На данный момент лишь двое знали, кто я на самом деле: Вильев и мой четвероюродный дядя Хальфдан. Практически все мои родственники погибли на моей свадьбе. По причине столь дальнего родства дядя не был приглашен на свадьбу. Но я была с ним знакома. Несколько раз он приезжал к нам. Как владелец лесопилок он поставлял в нашу провинцию древесину. Папа с ним также вел дела. Однако, близким общением они не обременяли себя. Оказавшись в Саганионе практически без денег, мне не к кому было обратиться. Школа предоставляла мне все необходимое, но этого порой было мало. Поэтому я и обратилась к дяде. Я знала, что мне после обучения придется несколько лет отрабатывать у купцов свое обучение. Поэтому я попросила дядю направить меня к тому, кто сможет заплатить за мои услуги больше. Так я и попала к Хурту. Дядя пообещал никому не говорить кто я. Хоть он и не понимал зачем мне это надо. Обещание свое он сдержал.

Ох что‑то я накрутила себе раньше времени. Орм мне ничего не предлагал еще, а я уже впала в панику.

* * *

Я уже думала, что ничего не произойдет и готовилась ко сну, когда в мое окно тихонько постучали. Открыв створки, я увидела Орма.

— Вот, крадусь в ночи, как зеленый юнец, — он усмехнулся. — Приглашаю тебя на прогулку по ночному пляжу.

Взяв мою руку, он поцеловал ладонь, а заметив мое волнение, продолжил:

— Не бойся, приставать, если ты не хочешь, не буду.

Решив, что смысла отказываться нет, я прикрыла окошко и пошла на улицу. Как только я вышла, Орм тут же взял меня за руку и повел к пляжу. Некоторое время мы шли молча, слушая шуршание волн.

— Ри, скажи честно, я тебе хоть немного нравлюсь? — на меня он не смотрел, как будто боялся увидеть реакцию на вопрос. Вот же трус!

— Немного нравишься. А вообще, я думала ты благороднее.

— Что? Почему ты так думаешь? — он даже немного опешил.

— Вынуждаешь даму первой говорить о своих чувствах.

— В своих же чувствах я не сомневаюсь. А вот о твоих догадаться нельзя. Только спросить напрямик.

Одной рукой он так и продолжал держаться за мою ладонь, а вторую поднял к моему лицу, убрав прядь со лба. Погладил вдоль линии лица, застыв у губ.

— Риндамия, ты мне очень нравишься. Можешь даже не сомневаться в этом. О любви я говорить не буду, да и не умею. Наверно за все то время, что я занимаюсь торговлей я стал слишком циничен. Возможно, поэтому и вместо признания, попробовал тебя удержать предложением оплатить отработку Университету.

Я не знала, что на это ответить. Отступив назад на шаг, развернулась и пошла вдоль воды дальше. Волны приятно холодили ступни, туфли я бросила у дорожки, ведущей к дому.

— Почему ты все время убегаешь? — спросил Орм.

— Привычка.

А что я еще могла ответить?

Может и правда наконец отпустить свое прошлое и начать жить новой жизнью? Я скрываюсь под новой вымышленной фамилией, но новой жизнью так и не зажила. Призраки прошлого не отпускали. Может все‑таки дать шанс Хурту растопить мое сердце? Для магов разница в семнадцать лет несущественна.

Я резко остановилась, а шагавший за мной Орм, не ожидавший этого, столкнулся со мной. Он обнял меня за плечи. Так мы и стояли пару минут. Наконец Хурт меня развернул, приподнял подбородок рукой и заглянул в глаза. Темно не было, ярко светила луна. В ее свете мне было видно каждую черточку на лице мужчины. Нет, он не красавец. Но привлекательный однозначно.

В этот раз поцелуй не был таким напористым. Скорее изучающим, Орм словно спрашивал у меня разрешение. И как только я ответила на поцелуй, рука, державшая меня за талию, притянула еще крепче к поджарому мужскому телу, а вторая, придерживая за затылок, зарылась в волосах. О да, господин Орм был опытным мужчиной. У меня опять появилась предательская слабость в коленях. Свои руки я закинула к нему на плечи. Мы целовались до тех пор, пока с моря не набежала волна такой силы, что мы чуть не упали. Разжав объятия, мы расхохотались. Отбежав подальше от воды, я упала на песок. Подложив под голову руки, решила полюбоваться звездами. Хурт расположился рядом.

— Значит ли это, что ты согласна остаться со мной? — спросил Орм.

— Не торопи меня, пожалуйста, — ответила я. — Слишком быстро ты просишь ответ.

— Вот только не надо играть со мной! Шаг вперед, два назад! — рыкнул Орм. — Думаешь я буду сидеть как верная собачка, когда ты наконец решишь наградить меня косточкой, которой не раз манила?!

Вспышка гнева Хурта меня удивила. Он никогда не разговаривал со мной в подобном тоне.

— Не кричи на меня. Чем я тебя манила? Мы всего два раза поцеловались.

— Извини, не сдержался. Я уже как год пытаюсь найти подход к тебе, вот только появился сдвиг, а ты опять на попятную.

— Я всего лишь попросила меня не торопить, — голос мой звучал бесстрастно. — Как мне кажется, я на это имею право.

— Понимаю твои сомнения. Любовницу я делать из тебя не собираюсь. Ну а нынешняя обстановка не располагает к предложению руки и сердца.

— Зачем ты меня тогда сюда позвал?

— Хотел провести с тобой время наедине, — сказал он, взяв мне за руку. Лежать так уже было неудобно, поэтому я повернулась набок и стала рассматривать Орма.

— Предложение я тебе сделаю, как только вернемся в Саганион. Устрою вечер в семейном кругу. С нами будет Вильев, позовем твоего дядю. Насколько я знаю у тебя больше нет родственников?

— Нет, — о братьях упоминать я не стала. — Ты так уверен, что я приму твое предложение? — я попыталась высвободить свою руку, но он не отпускал.

— Не злись, Ри, — Орм поцеловал мою ладонь и продолжил: — Да, я делец до мозга костей и поэтому даже к такому вопросу, как брак, подошел с рационализмом. Ты молодая, красивая девушка. Но это не главное. Ты прекрасно ладишь с моей дочерью. А эта для меня, пожалуй, одна из самых важных составляющих. Ты хорошо образована, у тебя замечательные манеры. Ты мне очень нравишься. Что касается с моей стороны: я не стар, вполне хорош собой, обеспечен. К тому же, как ты сама сказала, я тебе нравлюсь. Что мешает тебе не принять мое предложение?

— Все так замечательно звучит, что я должна быть последней дурой, говоря тебе нет…

Договорить мне он не дал. Мы целовались наверно больше часа. Орм время от времени пытался перейти грань, но я не позволяла. Наверно, мне нужно было привыкнуть к тому, что другой мужчина может меня касаться, не говоря уже о чем‑то большем.

Наконец, оторвавшись друг от друга, мы смогли перевести дыхание. У меня было ощущение, что мои губы были стерты в кровь. Вот что значит отсутствие поцелуйной практики.

Хурт поднялся сам, протянул мне рук. Отряхнувшись, мы побрели до домика. На крыльце развернул меня к себе, еще раз крепко поцеловал и сказал:

— Это последний поцелуй до конца поездки, иначе я не выдержу. Даю тебе время на обдумывание до Саганиона.

И он ушел обратно на пляж. Я же пошла спать.

* * *

Разумеется, уснуть я не могла. Чем быстрее я приму решение, тем быстрее верну себе спокойствие. Я действительно должно быть последняя дура, если решила ему отказать…

Глава 4

Решив не растягивать ожидание Хурта, сразу же после завтрака обратилась к нему:

— Нам нужно поговорить. Буду ждать в саду, — развернулась и ушла.

Ох какая я решительная и смелая. Знал бы кто, как поджилки трясутся.

Я прошла к дальнему участку сада, там у забора была скамейка. Надеюсь удастся скрыться от бдительного ока Ви.

Через пять минут ко мне присоединился Орм.

— Я так понимаю ты уже все для себя решила. И ответ будет отрицательным? — он не выглядел удивленным, но расстроенным — вполне.

— Да, я не выйду за тебя. Прости. Поэтому будь добр, выплати мне жалование за работу за вычетом проживания здесь. К вечеру я уезжаю, — я старалась говорить, как можно строже, чтобы не выдать охватившую меня дрожь.

Орм устало потер руками лицо, взлохматил свои волосы и обернулся ко мне. Его взгляд буквально прожигал меня.

— Никому не суждено растопить сердце ледяной принцессы? — обреченно спросил он.

— Ты даже не пытался, — пробормотала я. Моей напускной строгости надолго не хватило.

— Ты хоть сама знаешь, что тебе надо от мужчины? Я был готов для тебя на все! — прокричал он.

— А на любовь?

— Разве можно любить того человека, который сам этого не хочет?! — бросил он мне злые слова. Стало очень — очень больно. Я не заплачу, я не заплачу!

— Ты меня не любишь. Все точка. И тут не важно то, чего хочу или не хочу я, — разговор давался мне тяжелее, чем я предполагала.

А я уже проклинала за вчерашнюю слабость. Ну зачем я дала ему надежду? Захотелось почувствовать себя обычной женщиной, в которой нуждается такой мужчина как Орм? Вот теперь и придется расхлебывать последствия своих необдуманных поступков. Мне было стыдно перед Хуртом. Просить ли у него прощение?

— Сколько мужчин признавались тебе в любви? За то время, что ты работаешь у меня я насчитал троих. Хоть кому‑то ты ответила взаимностью? Нет. Я не хотел был в их числе. Поэтому и не говорил с тобой о любви. Боялся отпугнуть. Но если я сейчас признаюсь, что люблю тебя так, как никогда и никого не любил, это разве что‑то изменит?!

Вот бездна! Такого я точно не ожидала. Он же циничный, жесткий человек. Даже к предложению подошел как сделке.

Я совсем не разбираюсь в мужчинах!

Признаюсь, честно, то, что он меня не любит, был одним из самым важным аргументом моего отказа. Даже не то, что я его не люблю. Мне были приятны его объятия, сладостны его поцелуи. Но не больше. Не хватало какой‑то особой близости между нами. Не родства душ, нет. Вот только рядом с ним я не чувствовала себя так, как должна чувствовать себя счастливая женщина. Чего‑то не хватало. Да, был шанс, что все это появится позже, со временем. И все же у меня не было желания проверять. Я решила довериться интуиции. А она не говорила мне, что это тот мужчина, который нужен мне. Он хороший человек, который заслуживает любимой и любящей женщины.

— Ты прав, это ничего не изменит. Поэтому я уезжаю.

— Опять бежишь? Ладно на меня тебе плевать, но о Ви ты подумала?

С Вильев мне будет тяжелее всего расставаться. Но кто сказал, что менять что‑то в жизни легко? А с Ви, даст Рауд, еще встретимся. Ну и наконец‑то заведу себе почтовик.

— С Ви я сама поговорю. А на тебя мне не плевать. Именно поэтому я не желаю и дальше мозолить тебе глаза. Так будет лучше для нас обоих. Сделаем допущение — я согласилась стать твоей женой. Неужели ты сможешь жить с женщиной, которая тебя не любит? — надо было до него достучаться.

— Не знаю, может быть и смог. Я же тебе не противен в конце концов. Мне кажется любовь слишком переоценивают.

— Думаю продолжать разговор дальше бессмысленно. Я озвучила тебе свою позицию.

— Ну что ж, если ты считаешь, что для тебя так лучше, но езжай. Но учти, как бы ты быстро не бегала, от себя не убежишь.

* * *

Как только я зашла на кухню, ко мне подскочила Вильев.

— Что у вас происходит с отцом?

— Ближе к вечеру я уезжаю.

— Вы что, поссорились? Ри, что стряслось?

— Помнишь, я тебе говорила, что у меня есть дом? Я собираюсь туда вернуться, — Ви явно удивили мои слова.

А мне совсем не хотелось озвучивать все причины, побудившие меня уехать.

— Но ты же по какой‑то причине решила вдруг сейчас сорваться туда. Кстати, где это? В Ерте? — забросала меня вопросами подруга. — Так ведь там все сгорело.

— В Катомипаи. Там есть небольшой домик. Мне его бабуля завещала. Поэтому, Ви, запиши мне свой адрес почтовика. Я надеюсь не терять тебя из виду. Может даже буду навещать, — мне действительно не хотелось расставаться с подругой.

— Несмотря ни на что, я рада, что решила вернуться в свой собственный дом. Только обещай мне чаще писать! — и подруга крепко обняла меня.

Только сейчас я не выдержала и расплакалась. Ну как расплакалась, пару слезинок скатилось по щекам. Для меня это рекорд.

Быстро смахнув слезы, еще раз крепко сжав в объятиях подругу, я пошла собирать вещи. К моим скудным пожиткам в Веспера добавилась яркая рубашка и юбка, парочка бус с ракушками и несколько пучков местных лекарственных трав. Так что готова я была быстро.

Все семейство Хуртов отправилось меня провожать до портала. Сами же они решили еще на несколько дней задержаться у моря. Никогда не любила прощаться. Слава Рауду, я не раскисла и волю слезам не дала.

Ви буквально задушила меня в объятиях.

— Ри, я тебе еще раз напомню, не смей забывать мне писать! Иначе достану, где бы ты не находилась, да хоть из самой тьмы достану! — заявила подруга с воинствующим видом, при этом вытирая раскрасневшийся нос.

Рассмеявшись, я напоследок поцеловала ее в щеку и повернулась к Орму.

— Всего доброго, господин Орм. Я вам премного благодарна за все то, что вы для меня сделали.

Он взял меня за руку, поцеловал ее и произнес:

— Счастливого вам пути, госпожа Риндамия. Надеюсь у вас все сложится хорошо, — он все же улыбнулся мне на прощание.

* * *

В Катомипаи я никогда не была. Мне был известен лишь адрес, где находился дом.

Умирая, бабуля завещала мне ту самую заколку и дом. Интересный выбор.

Как она рассказывала, в этом доме скрывалась от семьи, когда та узнала, что она, юная Асгерд Кеапр, нарушила запрет родителей и обратилась к заезжему магу, чтобы разблокировать дар. Даже бабушка не могла мне толком объяснить, почему у нас в семье так упорно не желали, чтобы женщины пользовались магией. Отговорка, что женщина не должна работать, звучала слишком неубедительной.

Подробностей, как бабушке достался дом, мне она не сообщила. Небось таинственная история с поклонником. Асгерд Кеапр была красивой женщиной. Говорят, я на нее похожа. И не только внешне, но и характером. Хм… говорят… Говорили. До сих пор не привыкну.

Большую часть заработанных денег я относила в банк. Как только мне исполнилось семнадцать, отец открыл в Императорском Банке вклад на мое имя. И время от времени клал небольшие суммы туда. Точно сколько же денег там скопилось я не знала. Теперь, когда я решилась обосноваться на одном месте, эти деньги будут мне нужны, чтобы устроиться на новом месте

Нужный адрес нашла с трудом. Пришлось долго бродить по улицам. Город был вторым по величине в империи.

Домик оказался на окраине городе, в тихом районе. Я даже не поверила сначала, что эта нужная мне улица. Слишком уж шикарно выглядели дома. Мое же жилище немного отличалось от окружавших его особняков. Двухэтажный, запущенный, окна забиты досками, но аккуратный, симпатичный. В порядок все же придется приводить долго.

Поднявшись на крыльцо, я поднесла руку к двери. Бабуля говорила, что дверь зачарована таким образом, чтобы впустить меня как истинную хозяйку дома. Положив руку на дверь, я произнесла свое имя. Ладонь начало немного щипать. Послышался скрип, петли понятное дело давно не смазывали, и дверь отворилась.

Шагнув внутрь, я попала в кромешную тьму. Меня тут же окружил затхлый запах. Я хлопнула в ладоши — зажглись под потолком магические светильники. Теперь стоило осмотреться. Ну что сказать, вкус у бабули был отменный. Я прошла из прихожей в зал. Стены светло — зеленого цвета. Лепнина на белом потолке. Пол из мореного дуба. Делалось все явно на века. Мебель было пока не разглядеть, так как она была в чехлах. Кругом пыль и паутина.

Нужно было привести в вид, пригодный для ночлега, хоть одну комнату. А то время было уже позднее.

Бытовая магия мне с трудом поддавалась, но все же удалось убрать пыль с видимых поверхностей в одной из спален на втором этаже. Здесь находилась большая кровать под балдахином, шкаф, комод и зеркало. Белье я успела купить в магазине, пока блуждала по городу.

Устав за весь этот длинный и не простой день, я упала на кровать и уснула наверно еще в полете к подушке.

* * *

Последующую неделю я занималась тем, что приводила дом в порядок. Пришлось нанять пару человек в помощь.

Также необходимо было наведаться в банк. Как оказалось, у меня на счету лежала приличная сумма средств. Значит отец не такие уж и небольшие суммы клал. Этих денег мне бы хватило, чтобы безбедно прожить пару лет уж точно.

Как и обещала Ви, я приобрела почтовик. «Цветы дамии — осколки неба» — это предложение на древне — склалдоварийском стало фразой — адресом для моего почтовика. Все же мне не совсем была чужда романтика.

Мое имя мне дала все та же бабушка. Как только меня ей показали, когда мне было несколько дней от роду, она сказала, что мои глаза цветом похожи на цветы дамии. А в переводе с того же древне — складоварийского «ринда» означает «защитница». Причем здесь защитница, бабуля как всегда никому не объяснила. Скрытная женщина была. Но имя понравилось моим родителям и спорить они не стали.

Наверно, я слукавила, когда говорила Орму, что не смогу работать на другого целителя. В данный момент у меня попросту не было другого выхода. Своей практики не открыть. Только идти в помощники.

Для этого пришлось идти в гильдию целителей. Там проверили мои документы об окончании Школы целительства, разумеется посетовали, что я так и не захотела продолжить обучение и наконец выдали списки целителей, которым требовался помощник.

Забрав этот список домой, я ушла. Нужно было навести справки о возможных работодателях. А где это сделать, как не на рынке, не только главном рассаднике сплетен, но и источнике нужных сведений?

Поэтому я отправилась к нужным мне лоткам с травами. Там и стала аккуратно выспрашивать о интересующих меня людях. Затариваться травами для снадобий, оказывается, практически все они предпочитали именно здесь. Лишь некоторые отправлялись в Амаллион. Там, конечно, выбор был больше.

Итак, судя по рассказам продавцов, самым лучшим целителем из предложенного списка был Магнир Зукет. И не только по уровню дара, но и по своим человеческим качествам.

Ну что ж, отправимся к лорду Магниру.

* * *

Немного в нервозном состоянии я подошла к дому Зукета. На первом этаже у него велся прием, а второй был жилым. Как я узнала, жил он сам. По хозяйству ему помогала служанка. Его прошлый помощник, отработав у него десять лет, решил открыть собственную практику в столице. Почему столь выдающийся целитель не уехал сам в столицу, узнать мне не удалось.

Собравшись с духом, я дернула за шнурок. В доме послышался звук колокольчика. Через минуту мне открыла дверь женщина средних лет.

— Добрый день. Вы на прием? Если вы не записаны, вам придется подождать.

— Здравствуйте. Нет, я по поводу должности помощника.

Женщина посмотрела на меня удивленно, но пропустила в дом.

— Проходите, лорд Магнир пока занят. Как только он освободиться, он выйдет к вам. Как вас представить ему?

Хурту я не смогла назвать свое настоящее имя, а вот, надеюсь, будущему работодателю врать не хотела. Может нужно потихоньку выходить из подполья? Поэтому решила представиться как есть.

— Леди Риндамия.

Узнав, что я знатных кровей, женщина удивилась еще сильней. Да, женщин среди целителей крайне мало, а уж тем более дворянок…

Служанка провела меня, как я поняла в приемную. Предложила мне чаю. Кто знает, как долго буду ждать? Поэтому любезно согласилась на чай и печенье.

Ждать пришлось полчаса. Дверь в кабинет открылась, оттуда вышло двое. Пациент, уже пожилой мужчина, тепло попрощался с целителем и ушел. А мне наконец удалось рассмотреть, как я надеялась, своего будущего начальника. Насколько я знала, ему было около сотни лет. По меркам обычного человека он выглядел лет на сорок. Среднего роста, немного полноватый, с сединой на висках в шоколадного цвета волосах. Нос с небольшой горбинкой, как будто его ломали. Странно, целителем не смог срастить удачно нос? А может не захотел? Определенно, эта горбинка добавляла шарма. Цепкий взгляд карих глаз остановился на мне.

— Леди Риндамия? — голос его был немного резок, но неприятия это не вызывало. Скорее вынуждало прислушиваться ко всему, что он говорил. Он явно привык командовать.

— Да, лорд Магнир.

— А можно узнать ваше полное имя?

Вот он момент истины. Я впервые представлюсь своим настоящим именем. Надо же выходить из подполья.

— Риндамия Пирийская.

Брови целителя плавно переместились вверх.

— Очень интересно. А почему документы на имя Риндамии Герд? — удивление в голосе не было. Видимо и не с таким сталкивался.

— Четыре года я жила под этим именем. Думаю, вы слышали мою историю и то, что я считалась мертвой. А свои знания в целительстве я вполне могу подтвердить, если вы не верите, что документы со Школы имеют ко мне отношение.

— Узнавать причины ваших прошлых поступков мне ни к чему. Важны лишь ваши профессиональные качества. Рекомендации со Школы и бывшего места работы имеются?

Все отдала и сидела ждала, когда лорд Магнир изучит бумаги. Дальнейшие пару часов он проверял мои знания по всем областям целительства: знания трав, приготовление из них снадобий, способность работать с чистой энергией, распознавание наложенных заклинаний и многое другое. Оказывается, я так много всего не знала!

Но целитель меня взял в помощники.

* * *

Нормированным график работы не был. Приходила я к восьми. А попасть домой могла глубокой ночью. Практика у барона Зукета была обширной. Прием пациентов велся по записи. Очередь, обычно, была расписана на месяц вперед. Но расписание строилось таким образом, чтобы учесть вероятность появления срочных и тяжелых больных.

Теперь‑то я вполне могла понять, почему так много людей обращалось к лорду Магниру. Он был гением, виртуозом своего дела! Проницательным, дальновидным, умным, вдумчивым. Я могла перечислять его достоинства бесконечно. Да, все это компенсировалось непростым характером. Он привык, что его беспрекословно слушаются, не смеют перечить. Порой ему было сложно услышать чье‑то мнение. А уж признавал свои ошибки он всегда с трудом. Но все это нивелировалось тем, сколько жизней он спас.

Единственного, чего я так и не могла понять, почему при всех своих талантах, он жил не в столице империи. Хотя пациентов и с Амаллиона у него хватало. Большая часть тех людей, что были записаны к нему на прием, были именно оттуда. Выходит, что раз им охота было таскаться через портал к Зукету, лучше него никого не было даже и в столице?

* * *

— Нет, ты опять слишком много энергии потратила! — лорд Магнир не кричал, но его голос и тон, с которым было сказано, больно резали по ушам.

— Я думала будет в самый раз, — склонив голову, я попыталась оправдаться. Жалкая попытка.

Практически с первого моего дня работы Зукет учил меня тому, чтобы я правильно рассчитывала количество энергии, необходимое для излечения пациента. А мне всегда, казалось, что я не додаю. И добавляла чуточку больше.

— Ты же не понимаешь, чем это тебе может грозить! — голос начальникак звучал уже угрожающе. — У тебя выработалась дурная привычка. Ладно сейчас, когда энергии нужно было немного. А если ее потребуется очень много, и ты подойдешь к грани, когда еще капля — и все, ты будешь опустошена?! Резервы организма не бесконечны. И если ты будешь опустошена, восстановиться будет крайне тяжело. При слишком частом подходе к этой самой грани ты выгоришь просто! А вот теперь представь ситуацию, когда тебе нужно помочь большому количеству людей, а на каждого ты потратила немного больше энергии, чем нужно. Может оказаться так, что все эта перерасходованная энергия могла бы спасти еще одну жизнь. Учись думать на несколько шагов вперед!

Лорд Магнир учил меня. Учил всему тому, что знал сам. Помогал с энергией, помогал разбираться с заклинаниями. Со снадобьями я управлялась сама. Порой оказывалось, что и я ему рассказывала новые рецепты.

Как‑то так случилось, что за несколько месяцев мы очень сблизились. Наши отношения стали выходить за рамки целитель — помощник и учитель — ученица. У Зукета не было детей. А ко мне он стал относится как к дочери. Он действительно стал заменять так не хватавшего мне отца. По вечерам, когда не было пациентов, мы устраивались у камина с чаем и пирогами, которые пекла служанка Гуда, и лорд Магнир рассказывал мне интересные истории из своей практики. Такие моменты я любила больше всего.

Глава 5

Лорд Магнир уговаривал меня переехать к нему. Я большую часть времени проводила не у себя дома, а у него. Тем не менее я отказалась. И приличия тут были не при чем. Все‑таки хотелось иметь свое личное пространство. К тому же в бабулин дом я просто влюбилась.

Учитель также не оставлял надежды, что сумеет меня убедить продолжить обучение в Университете. Один раз я не выдержала и сказала:

— Чему они меня там смогут научить из того, чего не знаете вы? — говорила я без подхалимства, но Зукет остался довольным и отстал от меня с этим.

Свою историю я ему рассказала. В один из вечеров, когда мы с бутылочкой вина отдыхали у камина после тяжелого трудового дня. На тот момент я проработала у лорда Магнира несколько месяцев.

— Ты должна понимать, что рано или поздно император узнает, что ты жива и тебе придется предстать перед ним, — сказал учитель.

— Вполне возможно, что он уже в курсе. Правда, тогда странно, что меня до сих пор не вызвали. Вот только я ему ничего не должна и оправляться к нему не собираюсь. А то, что я не самозванка, легко убедиться, например, в банке. Ячейка, зарегистрированная отцом, открывается только мной. Потому мне нет нужды лично представать перед ликом императора и его Тайной канцелярии, — я была весьма категорична в своем ответе, и Зукет знал теперь почему.

— У тебя есть причины не любить императора, но и злить его не стоит, — сказал учитель таким тоном, что я заподозрила неладное и спросила:

— А уж не в нашем ли правителе дело, что вы не живете в столице?

— Ну что ты, Дами, я не люблю столичную суету, — улыбнулся мне лорд Магнир.

Как‑то так сложилось, что учитель сократил мое имя до «Дами». И мне это нравилось. До него никто до этого не додумывался. Привычнее было «Ри» и «Ринда». Но раз я решилась на новую жизнь, то и новое имя меня устраивало.

— А ведь вы мне что‑то явно не договариваете, учитель, — я пытливо посмотрела на него.

— Ты иногда такая приставучая! Лучше бы так узнавала у меня новые целительные заклинания, — как бы он не упирался, я видела, что Зукет сдался. — Ладно, устраивайся поудобнее и слушай. Я и сейчас неплохо выгляжу, а уж в молодости был тем еще красавчиком, — самодовольно произнес учитель. Я видела его портреты времен бурной молодости и была согласна с его словами. — Да и характер у меня не был еще таким скверным, — а вот тут он лукавил, характера лорд Магнир был золотого, только вот это золото он показывал немногим. — Также, как и ты недавно, я предпочитал не оставаться в одном месте долго, а любил путешествия, приключения, кочевую жизнь. Университет я закончил с отличием, имел хорошие характеристики с места практики, но предпочитал скитаться. Так я оказался в Лаксавирии. В одной из провинций я обосновался у старого знакомого моего бывшего куратора. Тот был превосходным травником. В одну из своих прогулок по лесу я стал свидетелем падения с лошади одной из дворянок, живущей неподалеку. Разумеется, я кинулся ей на помощь. Сильно она не пострадала, только ушибла ногу. Я залечил ее травму. И влюбился. Практически с первого взгляда и безоговорочно. Тайком мы виделись в течение двух месяцев в том самом лесу. Она говорила, что у нее строгий отец, что ее готовятся выдать замуж за какого‑то весьма важного человека. А чтобы она не сбежала ее отправили в эту глушь под присмотром дальней родственницы. Так как она тут никого не знала, да и местность была мало обитаема, ее отец не думал, что она решится на побег. Ну а я, конечно, предложил ей бежать. Своей жизни без любимой уже не представлял. Она должна была меня дожидаться в старом охотничьем домике на берегу реки.

Я не успел на какой‑то час. Той весной часто шли дожди. Выше по течению прорвало плотину, и волна снесла все на своем пути. От строения остались только разбросанные бревна по берегу. Под одним из таких бревен я ее и нашел. Спасти любимую я не успел. Вот тогда в первый раз я и оказался на грани полного магического выгорания. А когда я узнал, что она была беременной… — тут учитель залпом выпил стакан вина, но продолжил: — мой вой наверно был слышен на всю округу. Как я добрался до дома тетки любимой, не помню абсолютно. Помню лишь шок, когда узнал, что моя любимая Ами была наследной принцессой Лаксавирии, а ее несостоявшийся жених — наш император. Меня должны были казнить. Спасла мою никчемную жизнь мать Ами. Перед побегом любимая отослала ей письмо, где рассказала все подробности, понадеявшись, что мать ее не выдаст. Хотя я потом лет десять не появлялся в Аударии. Вот собственно поэтому‑то я и в ссоре с императором.

Лорд Магнир устало прикрыл глаза, судорожно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Я придвинулась ближе и взяла его за чуть холодноватую ладонь и некрепко сжала ее. Так мы и сидели в тишине несколько минут.

— Я больше никого не любил — не смог представить другую женщину рядом со мной, — произнес учитель, приоткрыв глаза. Он с тоской смотрел на тлеющие угли в камине. — Знаешь, почему‑то мне кажется, что наша с Ами дочь была бы похожа на тебя. Я во всяком случае, очень бы хотел этого.

Сморгнув слезы, я тоже отвернулась к камину. Ни за что и никогда не брошу этого человека!

* * *

После этого разговора прошел месяц.

Я сидела перебирала склянки — баночки. Нужно было обновить запас снадобий. В дверь постучали. Пошла открывать Гуда. Через минуту взволнованная служанка пришла ко мне.

— Дами, они к вам пришли, — практически шепотом пробормотала Гуда.

— Кто они?

— Представители императора!

Ну вот, а как все хорошо было. Только я собралась выйти, меня опередил лорд Магнир:

— Я сам с ними разберусь, — сказал, как отрезал.

— Но, учитель! — попробовала я было вмешаться.

— Мне не привыкать идти против воли его величества. Сиди тут тихо!

Не знаю, что и как сказал им мой учитель, но меня больше не беспокоили.

* * *

Гуда ушла на рынок, поэтому дверь пришлось открывать мне. На пороге стоял молодой мужчина. Сложно было его лучше рассмотреть, так как солнце светило ему в спину. Я не успела ничего спросить, как он аккуратно отодвинул меня в сторону и прошел.

— Лорд Магнир сильно занят? — спросил мужчина низким приятным голосом.

— Будьте так любезны представьтесь и назовите причину прихода, — сказала я строго.

Он ухмыльнулся и прошел дальше в приемную.

— Я его предыдущий помощник. А вы судя по всему нынешний? — спросил это наглый тип.

— Да, я помощник лорда Магнира. Он действительно пока занят. Можете подождать тут, — произнесла я и ушла. Пока это говорила, все же успела его рассмотреть. Выглядел он лет на тридцать по человеческим меркам. Сколько же ему на самом деле сказать было сложно. На полголовы выше меня, не особо широк в плечах, рыжий, с конопушками на щеках, сероглазый. Немного полноватые губы, узкий подбородок и курносый нос. Колоритный тип.

Поразившись его бесцеремонности, я даже не узнала его имени, сама, понятное дело, не представилась. И на зло ему не стала приносить чай. Обойдется!

Но знакомится как положено все же пришлось. Учитель залетел ко мне в радостно — возбужденном состоянии:

— Где эту Гуду носит? Ах да, она на рынок ушла. Дами, готовь тогда ты быстрее чай и неси в гостиную. Ну и пирожков тоже. В общем все, что найдешь. Там осталось вчерашнее печенье?

Видимо этот бывший помощник прибыл с чем‑то интересным, раз Зукет такой воодушевленный. Может этот проныра не так уж и плох?

Пришлось идти накрывать на стол в гостиной.

— Ну давайте знакомится, помощница! — бодро воскликнул гость, когда я расставила тарелки на столе.

Я вопросительно взглянула на него. Он ждет, когда я первой представлюсь? Ну — ну. Так и не дождавшись реакции на свою реплику, мужчина соизволил представиться сам:

— Торгест Бортуом. Целитель внутренней стражи Амаллиона.

Высоко скакнул бывший помощник Зукета. На подобную работу берут только сильных целителей, разбирающихся и в боевой магии.

Сам же Зукет в это время сидел в кресле у окна и читал какие‑то бумаги, иногда ухмыляясь или удивленно поднимая брови.

— Леди Риндамия, — все же решила представиться я.

Учитель оторвал взгляд от бумаг, оглядел нас с Торгестом, хмыкнул и произнес:

— Дами, не тушуйся. Извини, я отвлекся и забыл о обязанностях хозяина дома и не представил вас друг другу. Но раз вы уже познакомились сами… — и Зукет снова уткнулся в бумаги.

Бортуом рассмеялся и пояснил:

— Поскольку я работаю во внутренней страже, то имею доступ ко всем новым боевым заклинаниям. Когда появляется новинка, я с нею отправляюсь к учителю. Мы вместе исследуем все его особенности. То, как оно воздействует на обычного человека, на мага, как с его последствиями лучше справиться и все в таком духе. Сегодня я принес информацию о новом заклинании «дикая лоза». Оно удушающее. Можете, Дами, также ознакомится с его особенностями. Если только учитель даст вам добраться до бумаг, — с улыбкой произнес Торгест.

— Мы с вами, господин Торгест, только познакомились, поэтому у вас нет оснований называть меня Дами. Для вас, я — леди Риндамия, — я постаралась пресечь фамильярность.

— Ну чего ты сегодня такая колючая, Дами? — снова подал голос лорд Магнир. — Лучше почитай, что нам принес этот столичный хлыщ.

А принес он действительно информацию крайне интересную. Заклинание было необычным. Лоза была дикой потому, что не просто душила, а еще перекрывала кровоток в руки. Пальцы немели, и если оно применялось к магу, то ему крайне сложно делать точные пассы руками. В результате ответные заклинания сбивались или выполнялись неправильно.

Ну а наша троица до ночи потом обсуждала, какие меры необходимо было применять для устранения последствий этого заклинания.

Торгест Бортуом оказался не таким уж и противным человек, каким проявил себя первоначально. Вероятно, его бесцеремонность была следствием того, что он десять лет провел бок о бок с Зукетом. Заразно это что ли? Не приведи Рауд, если и я такой стану. К тому же на его манеры сказалось влияние его нынешней работы. Внутренняя стража следила за порядком в городе. В столице нашей империи преступность особо не буйствовала, но происшествий хватало. И стражники нередко оказывались ранеными в ходе стычек. Оперативная помощь целителя нередко спасала таким жизни. Значимость своей персоны Торгест наверняка ощущал. Но по тем репликам, которые он все же умудрялся вставлять, пока свои измышления высказывал лорд Магнир, я могла судить о том, что он талантливый целитель. Неплохо его натаскал учитель. Да и в отличие от меня, Бортуом отучился в Университете. А обучение отрабатывал не по распределению. Как это дело провернул Зукет я не знала, но не думаю, что он оплатил его отработку.

С тех пор каждый шестой день недели к нам в гости стал заходить Торгест. С собой он приносил свежие столичные новости, иногда обновлял нашу базу заклинаний. По началу я не особо участвовала в спорах учителя и его бывшего ученика. Но постепенно я привыкла к обществу этого несносного рыжего типа. И стала высказывать свое мнение. Вот тогда наши крики могла слышать вся округа. По одной и той же проблеме у нас часто были абсолютно противоположные мнения. Каждый доказывал свою правоту весьма бурно и красноречиво. Зукет с каким‑то садистским наслаждениям наблюдал за нашими перебранками. Изредка вставляя колкие замечания, которые разжигали костер спора еще сильнее. А потом выяснялось, что мы друг друга просто не так поняли и потом уже втроем приходили к общему знаменателю.

* * *

Зима в этом году выдалась снежная. Пробираясь сквозь сугробы, так как дорожку не успевали чистить, я проклинала подобные капризы природы. У порога дома Зукета сквозь метель я разглядела Торгеста. Видимо, меня он заметил раньше и ждал.

— Привет, маленький сугроб, — произнес Рыжик, пропуская меня в прихожую. Так я его стала называть совсем недавно. Он же меня практически сразу же называл Дами, хотя я поначалу и злилась, но как‑то быстро смирилась.

— Что‑то стряслось? Ты сегодня уж очень рано. На тебя не похоже, — спросила я. Если первые пару месяцев Рыжик приезжал к нам рав в неделю, то потом он заходил почти каждый раз, когда у него был выходной. Но раньше полудня никогда не прибывал.

— Все в порядке, Дами, — успокоил меня Торгест. — По крайней мере я на это очень надеюсь. Меня вызвал лорд Магнир. Сказал, что по какому‑то важному делу.

— Мне учитель ничего не говорил, хотя может меня это ни коем образом и не касается, — произнесла я, входя в гостиную, где уже восседал с утренней газетой Зукет.

— А вот тут ты ошибаешься, моя дорогая, — сказал лорд Магнир, откладывая газету. — Присаживайтесь, надо поговорить.

Ох, что‑то мне это не нравится.

— Дами, ты опять себе что‑то понапридумывала? — укоризненно произнес учитель. — Итак, как вы знаете, у меня нет семьи. Родственники, всякие двоюродные тетки и троюродные дядьки имеются, но они не в счет. Вы же для меня как дети. У меня было немало учеников, но вы самые лучшие. Не спорьте, я знаю, о чем говорю! — говорил Зукет немного срывающимся голосом. — Дами, девочка моя, как ты смотришь на то, что я хочу тебя удочерить?

Весьма неожиданно. На некоторое время я лишилась речи. Учитель давно стал для меня очень близким человеком. Но то, чтобы он стал мне приемным отцом? В двадцать пять лет вновь обрести родителя?

Вместо ответа, подхватив юбки, размазывая слезы по лицу, я подлетела к этому невероятному мужчине и обняла его.

И пусть мы знакомы чуть больше года, но ближе него у меня и впрямь больше никого нет.

— Вот и чудесно. А от тебя, Торгест, я хотел бы получить обещание, присматривать за Дами, если со мной что‑то случится. Да и к тому же документы на удочерение надо отправить в столицу, а ты сам знаешь, как я не люблю это место.

— Да, конечно, учитель, — даже не стал спорить Рыжик. — Меня‑то вы усыновить не можете, мои родители точно будет против, хотя я бы не отказался, — ухмыльнулся он. — Такая замечательная практика и достанется этому мелкому недоразумению.

У меня будет семья! Маленькая, состоящая из меня и папы, но семья. Папа… придется привыкать к этому слову вновь. Ах да, еще это рыжее чудо, которое мне как старший брат. Кажется, его просили за мной присматривать?

— Лорд Магнир, вы что, собрались умирать?! — нахмурив брови я спросила у своего нового папочки.

— Дами, ну чего ты опять себе выдумала? Я в самом расцвете сил. Вот только жизнь слишком непредсказуема, поэтому я должен был заранее побеспокоиться о тебе, доченька, — последнее слово было произнесено с ехидцей.

Вот уж боги наградили папулей. Хотя да, действительно, наградили!

— Я не понял, а почему мы до сих пор не начали праздновать создание столь достопочтенного семейства? — спросил Рыжий. И тут же полез за бокалами. — Ну, чего стоим? Иди уже, Дамия Зукет за вином. Или папуля еще не разрешает тебе алкоголь?

Чувствуя необычайную легкость, я побежала в погреб за вином, успев, правда, показать Торгесту язык. А что, сейчас я ощущала себя на несколько лет младше, а значит можно.

* * *

Спустя неделю я, действительно, стала Риндамией Зукет.

Столь радостной новостью, кроме как с Вильев, мне поделиться было не с кем. Подруга весьма удивилась, но она была искренне рада за меня. У нее же для меня была не менее радостная новость. Оказывается, эта тихушница собралась замуж.

«Ри, ты как всегда небось вспомнила, что я жду от тебя письма, только случайно. Ну нельзя же так! Я тебе написала еще месяц назад. А потом ты удивляешься, что так многое пропустила в моей жизни. Да ты наверняка забыла, куда подевала свой почтовик. Или все‑таки появился еще кто‑то кому ты пишешь письма?

Что касается меня, то я от почтовика не отхожу порой весь день. В общем, Ри, тут такое дело, я выхожу замуж! Он такой, такой! Ну вот такой! Даже не могу подобрать слов. Помнишь ты мне рассказывала про своего мужа? Ну что он для тебя был самый — самый — самый! Вот теперь я тебя понимаю! Его зовут Стейнир. Он сын папиного подельника. Ну а как его еще назвать? Помнишь того забавного старичка, который торговал тканями? Они с моим папенькой в последнее время проводят чуть ли не каждый вечер вместе. Стали вести вместе дела. Подробностей я не знаю. Вот на эти посиделки Перкопа и сопровождал его сын. Так мы с ним и познакомились. И как‑то так оказалось, что я влюбилась. Нет, не так. Я ЛЮБЛЮ! Через три месяца мы поженимся. А пока я готовлюсь к свадьбе, мой любимый уехал с крупной партией товаров в Амаллион, чтобы заработать нам на дом. Папа хотел подарить нам его сам, в качестве моего приданного, но Стейнир хочет заработать на дом самостоятельно. Какой же он у меня молодец!

Я очень — очень хочу, чтобы ты была на моей свадьбе. Ри, прошу тебя, не отказывайся! Ты же знаешь, ближе тебя у меня нету подруги. Точнее у меня кроме тебя вообще нет подруг. Так что я с нетерпением буду ждать свадьбы, чтобы увидеть тебя. Для меня твой приезд будет лишним поводом для радости. Одним из главным поводом для радости, помимо обретения статуса супруги моего милого. Ну а как я еще могу заманить тебя в гости, если ты ссылаешься, что у тебя куча дел и откладываешь приезд ко мне? Меня же одну папа к тебе не отпустит, а сам он слишком занят. Я его почти не вижу.

Так что отказа я не принимаю и жду тебя с нетерпением.

С любовью к твоей противной особе, Вильев Хурт. Будущая Вильев Перкоп.»

Я думала хорошие новости для меня закончились, а тут такая радость! Моя несравненная Ви скоро станет супругой столь милого парня. Со Стейниром я была знакома. Один раз он ехал в караване вместе с Хуртом. Симпатичный, добрый, не занудливый парень. Уверена, для Ви он будет хорошим мужем. А самое главное, она выходит за него по любви.

И вот тут мне стало немного грустно. Я вспомнила свою свадьбу и мужа. В этот момент я жутко жалела о том, что не забеременела от Бредвара. Супруг не собирался меня торопить с ребенком, поэтому в ту единственную ночь он воспользовался противозачаточным заклинанием. «Радость молодоженов». Кому‑то может и радость, а вот я теперь и не рада ему. Сейчас бы со мной была маленькая копия Бредвара пяти лет от роду. А может и не копия. Не важно. Просто частичка любимого, воплощенная в румяном карапузе.

Унынию предаваться было некогда. Мой приемный отец взвалил на мои хрупкие плечи половину своих пациентов.

Глава 6

Погода была отвратительна. Сырость. Низкие серые тучи. А я терпеть не могу слякоть. Снег только сошел и везде были лужи и грязь. Чудесная весна.

Торгест сидел в прихожей и чистил свои сапоги.

— Я пока до вас добрался, наверно, собрал всю грязь с улицы. Такое ощущение, что ее туда специально натаскали, — возмущался Рыжик. Хоть в чем‑то мы с ним были солидарны.

— А вот в Фреванисии грязь лечебная. Говорят, она лечит кожные заболевания, — сказала я, наблюдая как старательно этот чистюля натирает свою обувь.

В этот день недели пациенты к нам редко заходили. Если только кто выбирался с Амаллиона. Поэтому мы обычно проводили этот день за обсуждениями новых методов лечения. Как‑то сложилось, что наша троица собрала уже небольшую коллекцию заклинаний, разработанных нами. Проверяли их правильность на добровольцах. Ими обычно выступали бедняки, которым нечего было платить за лечение. То ли Рауд был к нам благосклонен, то ли мы действительно оказались такими умными, но серьезных проколов еще не было. Повод для гордости имелся. Рыжик только жаловался, что треть его зарплаты уходит на оплату порталов. Но сманить меня и учителя в столицу ему, разумеется, не удавалось. А бросать свою работу в столице Торгест не собирался. Так и мотался между Амаллионом и Катомипаей.

— Ну уж точно эта не та грязь, что стекает по дорогам. А может все‑таки проверим эту? А? не хочешь попробовать? — раздраженно спросил Рыжик. Какой‑то он сегодня взвинченный.

— Эй, Рыжик, ты чего такой бука? Свидание сорвалось что ли? — решила узнать я. Не так давно он жаловался, что одна дамочка его стала избегать. Уже несколько свиданий не состоялись.

— Да в бездну эти свидания! Не до них!

— На работе проблемы? — я уже не на шутку стала волноваться. Свой оптимизм и позитив Торгест никогда не терял. А тут какой‑то нервный он.

— Дами, сейчас придет учитель и я все расскажу. А пока, пожалуйста, не доставай, — уже более спокойным голосом произнес Рыжик.

Странный он какой‑то. Что же стряслось?

Зукет пришел через час. Я за это время извелась. Выпила две чашки чая с ромашкой, чтобы хоть как‑то унять волнение. Случилось что‑то серьезное. А эти недомолвки только подпитывали мое волнение.

— Я сегодня к вам со скверными новостями. Пока эту информацию не оглашают. Да и вам я говорить не должен тоже. Но, Дами, ты точно обязана это узнать, как можно раньше. В общем, грядет война с Вадомой.

Поднявшись с кресла, я пошла за уже более действенным успокоительным. Накапав в стакан с водой несколько капель, я выпила залпом и вернулась к мужчинам.

— Дело обстоит так. Вадома — небогатое государство. Своих ресурсов практически нет. Магов не так много, а количество людей растет с каждым годом. И их всех нужно чем‑то кормить. А самое главное, чем‑то занять. От безделья и нищеты там образовалось много разбойничьих шаек, которые не раз нападали на наши приграничные поселения, — тут я судорожно вздохнула. Рыжик посмотрел на меня с жалостью и продолжил: — Наша империя не могла пойти на открытое противостояние, да и закрытое тоже, так как младшая и безумно любимая сестра правителя Лаксавирии замужем за главой Вадомы. Если бы несколько десятков лет назад принцесса Амивери вышла замуж за нашего императора, было бы значительно проще. Но теперь между Вадомой и Лаксавирией прочные договоренности, которые сложно разорвать. А нашей стране выступать против уже двух государств было смерти подобно. Так как тут бы вмешался еще и Камарин. Все‑таки слишком лакомый кусок можно было урвать. У нас и земель в достатке и ресурсов. Имеется выход к морю.

А лет восемь назад был найден интересный металл с замечательными свойствами — зогвур. Этот металл отталкивает магию. Его стали использовать для кандалов преступников, обладающих магией. Это в нашей империи. У Вадомы на него были другие планы. Оказывается, если магу нанести ранение оружием, в сплаве которого есть даже небольшое содержание зогвура, то спасти его практически невозможно. Пока было известно о двух таких случаях и то, после выздоровления у этих людей иссякала вся магия. У Вадомы появился реальный шанс противостоять нашей армии, которая состоит, преимущественно, из боевых магов. Только вот в чем загвоздка, месторождения этих металлов в Вадоме нет. Зато есть одно у нас, а второе в Камарине. Камарин с Вадомой отношения не поддерживает. Но ради грядущей столь большой выгоды они могли бы и договориться. Все же Вадома рисковать не стала. Слишком непредсказуем правитель Камарина. Вот поэтому и была спланирована та провокация, в результате которой погибли наместники Пири и Теуты. Зато удалось захватить зогвура такое количество, которое бы хватило на армию в несколько тысяч. И Вадома все эти годы по — тихому готовилась к войне, так как продолжать проводить какие‑либо провокации пока было бессмысленно. Насколько мне известно, и наш император не сидел сложа руки. Ходят слухи, что он сумел склонить Камарин на нашу сторону. Чем придется расплачиваться неизвестно. Благо другие государства континента придерживаются нейтралитета.

Все эти сведения я получил буквально вчера. Многое уже итак было известно, а полная картина сложилась только недавно. Когда именно случится непоправимое, никто точно сказать сейчас не сможет. Но, вероятно, речь идет о нескольких месяцах. Как думаете, за какой срок нам удастся разобраться с этим зогвуром?

Мы с учителем сидели несколько пришибленные полученными новостями.

— То есть ты даже не ставишь вопрос о том, что у нас не получится с этим проклятым металлом ничего сделать? — спросила я. Из‑за этого презренного металла погибла моя семья, и равнодушной я оставаться никак не могла.

— А у нас есть другой выход? Нам нужно найти способ, как нейтрализовать его действие или свести к минимуму. Да хоть как‑то сгладить последствия! И это приказ императора, — устало произнес Торгест.

— Что — о-о — о? — взревел Зукет.

— Всем лучшим целителям, боевым магам, алхимикам и даже артефакторам приказано в кратчайшие сроки найти способ, как противостоять зогвуру. Лорд Магнир, вам я это сообщаю по личному распоряжению императора. До него каким‑то образом дошли сведения, что мы втроем проводим эксперименты с лечением болезней, с которыми до этого возникали проблемы и достигли определенных результатов. Поэтому правитель вызвал меня на личную аудиенцию. Он очень на нас надеется.

— Нам нужно отбросить все личные неприязни! Для меня решение этой проблемы теперь основная задача, — воскликнула я.

— Да — да, девочка моя, — уже более спокойным голосом произнес учитель, — ты абсолютно права. Я и не собирался отказываться. Так что хватит сидеть, нужно приступать к работе. Торгест, доставай этот проклятый зогвур!

— Учитель, — укоризненно произнес Рыжик, — как бы я по — вашему его сюда принес через портал? Через два дня его доставят гвардейцы императора. А пока изучим имеющиеся документы по этому делу. Бумаги‑то я, разумеется, принес.

* * *

Мы решили сосредоточится на том, как не допустить смерть, после ранения оружием с зогвуром.

Сложность заключалась в том, что на людях проводить эксперименты мы не могли по гуманным соображениям. Приходилось делать только теоретические умозаключения. Единственное, что мы могли себе позволить, так это изучать влияние зогвура на нашу кровь. Нам удалось установить, что как только этот металл попадает в кровь мага, то кровь перестает сворачиваться, и она начинает излучать энергию. Не сложно догадаться, что происходи это в самом организме мага, то он бы скончался от кровопотери. А даже если бы каким‑то образом удалось остановить кровотечение, то энергетическое истощение в любом случае привело бы к смерти.

Итак, наша задача разделилась теперь на две: работа с кровью, и работа с энергией. Так как самым сильным даром из нас троих обладала именно я, со второй задачей мне и приходилось преимущественно работать.

Мы перепробовали огромное количество снадобий, отваров, да и просто трав. Использовали различные заклинания, делали разные комбинации из них. Безрезультатно.

Помог как всегда случай. После очередного неудачного эксперимента мы сидели в лаборатории, анализировали ошибки. Дико болела голова. Из‑за бессонницы к тому же была жуткая слабость. Я держалась на упрямстве. Чтобы немного собраться с мыслями попросила Гуду принести зеленого чая с жасмином. Когда служанка принесла его, чашка выскользнула из моих рук и весь чай вылился на образец моей крови, смешанный с зогвуром. И о чудо! Произошла реакция и металл словно был вытолкнут из крови. Я не поверила своим глазам. Позвала учителя и Рыжика. До полуночи мы исследовали эту «случайность».

Оказалось, что именно сочетание зеленого чая и жасмина оказывает подобное воздействие на этот проклятый металл. Кто бы мог подумать? А отдельно никакого результата не было. К тому же, с энергией ничего поделать не удалось. Она практически вся покидала кровь. В результате маг мог остаться с самым минимумом энергии, не допускающим его смерть, но уже не дававшим в дальнейшем колдовать. Да и выяснилось то, что заранее оградить от действия зогвура не удается. Один из оружейников попробовал вплести эти растения в кольчугу. Оружие с этим металлом отскакивало от нее. Но все же оставались возможности пробиться сквозь защиту.

Но самое главное, что мы нашли способ сохранить жизни.

Разумеется, мы поставили в известность правителя. Все переговоры от нас с ним вел Торгест. От награды мы отказались.

* * *

Я не оставляла попыток найти способ удержания магической энергии после ранения зогвуром. Лорд Магнир и Рыжик отговаривали меня, утверждали, что я зря растрачиваю свои силы и время. Они же усиленно готовились к отправке на фронт боевых действий. Пока было все тихо, но это было именно затишье перед бурей. В воздухе как будто витало напряжение.

У нас было подготовлено огромное количество разнообразных снадобий, а самое главное зеленого чая и жасмина.

Мой приемный отец был категорически против моего отъезда с ним и Торгестом. Вот только как не могла же я остаться дома, зная, что они там, в самой гуще опасности? Лорд Магнир сдался только под действием аргумента о том, что вдруг мне удастся найти способ сохранения энергии. На фронте у меня будет прекрасная возможность проверить некоторые мои заклинания. Маг, лишенный магии, согласен на многое.

* * *

Со всеми этими проблемами я чуть не забыла о столь важном событии, как свадьба Вильев. Она бы меня не простила, если бы я не явилась. Ради такого дела пришлось даже обновить свой гардероб новым праздничным платьем и сопутствующими вещами.

Будущий муж Вильев был обычным человеком. У Ви же дар был слабеньким. Как и ее отец, она владела возможностью управлять стихией воздуха. Несмотря на то, что дар ее слаб, продолжительность жизни у нее выше, чем у обычного человека. Во время церемонии бракосочетания таких пар в храме Рауда проводится еще один обряд. Обряд привязки. Обычный человек как бы «привязывался» к магу. Всех подробностей, что и как при этом обряде происходит, я не знаю. Знаю лишь то, что после всего этого человек способен прожить столько же, сколько и его супруг. Разрыв связи происходит, понятное дело, только после смерти мага. Также, довольно часто, подобный обряд проводится, если оба супругов маги, но дар одного значительно уступает другому. Когда я выходила замуж за Бредвара, мы обошлись без обряда, несмотря на то, что целители вне зависимости от силы дара живут меньше, чем другие маги, так как они чаще перерасходуют свою энергию. Но я же тогда была с заблокированным даром, поэтому мне это не грозило. К тому же тут есть одна загвоздка — обряд возможен только между действительно любящими людьми. Иначе бы люди давно нашли способ использовать это действо себе на пользу.

Прибыла я к подруге за день до церемонии. Господину Орму все же старалась попадаться как можно реже на глаза, сосредоточив все свое внимание на Ви. А та, как бы это глупо не звучало, порхала как бабочка. Счастливая улыбка не сходила с ее прекрасного лица. Все видевшие ее не могли удержаться и обязательно улыбались ей в ответ.

— Завтра я стану самой счастливой на свете! Ри, я вот — вот стану женой Стейнира! Вот только познакомить вас я смогу только завтра после церемонии.

— Ви, ты забыла, но я с твоим будущем мужем уже знакома.

— Да? Ох я со всеми этими хлопотами совсем забыла. Скажи, что он самый лучший! Ведь так?

— Ну если ты его так любишь, то он действительно самый лучший, — мне оставалось только согласиться. Он несомненно, хороший парень, но подобных восторгов по отношению к нему, как Ви, я, разумеется, не испытываю. Но за одно то, что счастливое выражение не сходит с лица Вильев, я готова с чем угодно соглашаться.

В день свадьбы Ви была прекрасна. Потрясающей красоты платье превосходно на ней сидело. Господин Орм заказывал его у главной столичной портнихи. А самое главное — глаза Вильев. Они светились такой неописуемой радостью и счастьем. В этих глазах тонул не менее счастливый жених. Он смотрел на мою подругу, как на величайшее сокровище в мире.

Уже на празднике ко мне подошел Хурт.

— Спасибо, что прибыла на свадьбу. Для Ви это было очень важно.

— Не надо делать из меня чудовище. Хоть я занята очень сильно, но пропустить свадьбу лучшей подруги не имела права. Я за нее очень рада. Они прекрасная пара. А Стейнир, как видно, очень любит Ви.

— Да, я думаю мне повезло с зятем, и я вполне могу ему доверить свое сокровище.

Возникла неловкая пауза, которую мне заполнять не хотелось. Орм сам ее прервал:

— Как ты поживаешь, Ри? Я слышал ты работаешь на известного целителя Зукета. А когда‑то говорила, что никогда в жизни не будешь работать на чужого дядю, — в его голосе послышался упрек.

— Я передумала. К тому же лорд Магнир замечательный специалист, я многому у него учусь, мне повезло работать на него.

— Только работать? — странно хмыкнул Хурт.

— Как это понимать? — удивленно спросила я.

— Или может тебя в нем привлекло не только умение целителя? — ехидно спросил Орм.

— Ах вот оно что… — выдохнула я. — Я безмерно уважаю Зукета. Он прекрасный человек, который относится ко мне как к дочери. Он, можно сказать, заменил мне так недостающего отца.

— Ни за что не поверю, что рядом с тобой нет мужчины, к которому ты не относишься как отцу или брату, — прошипел Орм. Только приступов чужой ревности мне сейчас не хватало.

— А это уже ваше дело, во что вы верите, господин Орм, — я развернулась и ушла.

Не хотелось и дальше портить настроение. Я же ему не обещала хранить верность. Я вообще ему ничего не обещала, и как мне казалось поступила по отношению к нему честным образом — не стала и дальше давать ложных надежд. Поэтому и уехала. Да, мне тогда на секундочку показалось, что возможно я и смогу ответить на его чувства. Но только показалось. Не больше.

* * *

Прошло четыре месяца с момента известия о готовящейся войне, когда в дом к Зукету постучали гвардейцы императора.

— Вам с леди Риндамией следует явиться в расположение генерала Асбранда Шуварипа. Его войско расположено в провинции Пири. Вот ваши документы. Там все указано в какой срок и куда конкретно вам необходимо прибыть. Всего доброго, — откланялся гвардеец.

Зайдя в гостиную, мы расположились у камина.

— Дами, я конечно уже почти потерял надежду отговорить тебя ехать, но может ты все же останешься здесь? — спросил лорд Магнир.

— Вы же прекрасно знаете почему я туда еду. Я не боевой маг и в сражениях участвовать не смогу. Но хоть как‑то отомстить вадомийцам я должна! — воскликнула я.

— Но пойми же, дочка, это война, а на войне не место для женщины! Я не всегда могу оказаться рядом. И ты можешь пострадать не только от рук вадомийцев. Есть мужчины, которые вне зависимости от своей национальности, не слышат слово «нет». А ты очень красивая, девочка моя.

Я тяжело вздохнула. Да, конечно, мой учитель прав. Вот только мне надо, надо быть там! Не взирая на возникающие сложности. Я чувствую, что должна находиться там.

— Вижу уговаривать тебя бесполезно. Ну ладно, у меня есть запасной вариант, — произнес Зукет и вышел из комнаты.

Вернулся он не с пустыми руками.

— Вот, держи. Этот амулет поможет тебе. Она поддерживает наведенный морок. И тебе ненужно будет его подпитывать. Энергии амулета хватит на полгода. Ты будешь выглядеть как юноша. Всем я скажу, что со мной едет сын моего дальнего родственника, который является моим новым учеником. А ты уехала к своим дальним родственникам. С генералом я сам договорюсь. Ну а императора пусть Торгест ставит в известность. А то этот рыжий говорил, что правитель имеет на тебя особые планы. После войны собирался позвать тебя на работу к себе во дворец.

— Спасибо, что хоть вы меня предупредили. Как думаете, еще одна моя трагическая гибель, только теперь уже на войне, как должна пройти? — усмехнувшись спросила я лорда Магнира.

— Ох, Дами, думаешь оно того стоит? Ты так не хочешь работать на императора?

— В этом вы меня понимаете, как никто другой, учитель, — выдохнула я.

— Давай не будем загадывать так далеко. Да и вдруг удастся обойтись без столь кардинальных мер. Хотя нашему правителю так просто «нет» еще никто не говорил.

И все‑таки интересно, как же при столь отвратительных отношениях с императором отец смог, мало того, что остаться в живых, так еще и занять столь высокое положение?

* * *

Спустя неделю, к назначенному сроку я и лорд Магнир появились в расположении войск под командованием генерала Шуварипа. Торгест пока остался в столице. Его судьбой распоряжался начальник внутренней стражи столицы. И, вероятнее всего, он отправится к границе только с началом военных действий.

Прежде чем уехать, мне пришлось обрезать волосы. Во — первых, чтобы они не мешались, а, во — вторых, если вдруг спадет морок, привлекать меньше внимания. Зато теперь я могла наконец‑то прекратить их красить. Так что теперь я выглядела, благодаря мороку, на семнадцать человеческих лет. Субтильный паренек, светловолосый, с голубыми глазами. И называла я себя теперь Дамиан Зукет. По нашей легенде я была внучатым троюродным племянником.

Генерал нашу идею с переодеваниями — преображениями поддержал. Все целители, которые были в его распоряжении были мужчинами. К тому же и тут влез император. Он сообщил, что с моей головы не должен был упасть ни один волос. Но тут вставал вопрос, а кто тогда поверит, что мальчишка имеет столь сильный и вполне развитый дар? На это мы уже ничего придумать не смогли. Договорились лишь, что я буду осторожнее и сильно «светить» своими способностями не стану. Тем более, что одной из основных задач на предстоящей войне у целителей, была своевременная доставка «противоядия».

* * *

Напряжение было столь густым, что казалось будто мы вязнем в нем. Все понимали, что военные действия вот — вот начнутся. Ожидание было хуже всего. Доходили слухи, что уже было пару стычек — вадомийцы по проверенной схеме пытались нападать на приграничные селения. И разумеется они сражались оружием с зогвуром. Пострадавших магов спасли, но они остались без магии.

Наш гарнизон был расквартирован недалеко от границы Пири и Вадомы. Если бы был жив мой муж, эти земли стали бы моими родными. Кто бы мог подумать, что Риндамия Пирийская будет бродить тут в образе мальчишки — лекаря? Пока была возможность я обошла всю округу.

— Дами, не трави себе душу, — учитель заметил мои отлучки и догадался об их причине. — А право на эти земли ты потеряла еще тогда, когда отказалась объявить себя живой.

— Я довольна всем тем, что имею сейчас и никакие земли мне не нужны, — возмутилась я. Никогда бы не подумала, что лорд Магнир будет подозревать меня в корысти.

— Ну вот, хоть какие‑то эмоции появились на твоем бледном личике, — улыбнулся мой приемный отец. — А то бродишь по округе как тень.

— Понимаете, лорд Магнир, на этих землях рос Бредвар, — тихо сказала я.

— Понимаю. Очень хорошо тебя понимаю.

* * *

Жили мы в палатках, для того, чтобы можно было быстро собраться и перейти на новое место. Спали на раскладушках. Было подготовлено несколько шатров для полевого госпиталя.

Я проснулась от грохота. Быстро встав и одевшись, выскочила из палатки. Было темно, но на горизонте виднелись вспышки как от молний. Началось!

К палаткам целителей на коне подъехал один из военных:

— На сборы пять минут! Готовьтесь, скоро прибудут первые раненые.

Не было никакой суматохи. За то время, пока целители находились здесь, проводились учения. Все действия вспоминались сразу и четко выполнялись. У каждого была своя задача, которую необходимо четко и быстро выполнить. Кто‑то устанавливал шатры, кто‑то тут же расставлял раскладушки, другие доставали лекарства, бинты.

А дальше начался какой‑то кошмар. Раненых были сотни. Каждая секунда была дорога. Но спасти всех не удавалось. Запах крови прочно впитался в одежду, кожу. Казалось кровь уже витает в воздухе. Да, я многое уже повидала. Но подобное для меня было шоком. А времени прийти в себя не было. От быстроты моей реакции зависела чья‑то жизнь. Через мои руки прошли десятки раненых бойцов. Некоторые умирали прямо у меня на руках…

* * *

Я лежала на траве, раскинув руки и смотрела в небо. Мимо проплывали облака. А в голове роились мысли. За что гибли молодые, сильные мужчины? За глупость и алчность чужого правителя? За это же и погибла моя семья. А этому подонку все мало. Я не была способна на убийство, но сейчас казалось, что могу собственноручно лишить жизни главу Вадомы.

— А, вот ты где! — рядом со мной лег Торгест, взъерошив мои короткие волосы. В таком виде я ему показалась еще в Катомипаи перед отъездом.

— Рыжик! — воскликнула я. У меня не было сил подползти ближе и обнять его, поэтому я лишь протянула к нему руку и сжала его ладонь. Немного, но на душе стало светлее. — Я рада тебя видеть. Как давно тут?

— Я только прибыл. Слышал уже, что за кошмар у вас вчера творился. А ты тут лежишь бездельничаешь.

— Моя смена истекла час назад. А уснуть не удается.

— На, держи, уснешь быстро, — сказал Торгест, протягивая мне фляжку.

Догадываясь что там, я глотнула залпом. Жидкость слегка царапнула горло. Но потом разлилась внутри приятным теплом. Голову заволокло серебристым туманом. И сквозь эту дымку донеслось:

— У — у-у как тебя развезло, пошли, пьянчужка, доведу тебя до койки. Да уж, не рассчитал я дозу. Зато спать крепче будешь.

* * *

Проснулась я с дикой головной болью. Зато казалось, что в голове кроме боли ничему и места больше не было. Мысли надолго не задерживались. Умывшись, добрела до костра, где сидел Торгест.

— И куда тебя отправляют? — вместо приветствия спросила я.

— После вчерашней попытки прорваться на нашу территорию, вадомийцы были отброшены на несколько километров вглубь своей страны. Они не ожидали, что мы найдем способ борьбы с зогвуром. Поэтому основные войска под личным командованием наследника идут уже на саму Вадому. Я с ними. Будем держать курс на Дрину. Император не хочет затягивать войну. Погибло хоть и меньше, чем рассчитывали, но все же… Да, это ужасно цинично звучит, — я посмотрела хмуро на друга. — Не прожигай своим взглядом меня! Думаешь мне легко смотреть на это все? Но пойми, рано или поздно война бы состоялась. То, что вадомийцы напали только сейчас, нам оказалось на руку, так как мы смогли минимизировать потери. А начнись война раньше, трудно предугадать как все сложилось бы.

— Ты прав. Император нашел путь наименьших потерь во всех смыслах… Потери… Жутко звучит! Это же люди! Когда‑то живые люди! И раз! И они уже мертвы! — после сорвавшегося крика я перешла на шепот, — неужели нельзя было подослать по — тихому наемных убийц к Роару?

— Из меня политик или дипломат никудышный. Не могу судить я о таком. Наверно нельзя было подослать. Мы же не знаем всех подробностей этого противостояния. Если тебя это так интересует, пошла бы сама к императору и спросила! Сколько раз он тебя на аудиенцию вызывал? Но нет, ты нос воротишь: «Я к нему не пойду! Он за мою семью не отомстил!». Да на его плечах вся империя! Ты хоть понимаешь сколько проблем разного характера ему каждый день приходится решать?! Если он так поступил, значит на то были причины! А ты сразу судить его взялась! Да радуйся, что ты не на его месте, — закончил тираду Торгест.

Его слова весьма сильно меня задели. Да как он смеет меня судить? Не его семью бросили на растерзание разбойников. Я развернулась и ушла. Не попрощавшись. А этот предатель и не стал меня останавливать. Ну и ладно. Я шла, уговаривая себя, что мне не больно, от сказанных слов. Мне не больно.

Пришлось с головой уйти в работу. За ранеными нужен был уход. Поэтому, чтобы отвлечься от ссоры, я решила остаться с госпиталем в Пири, тогда как остальные войска, как и говорил Торгест, выдвинулись вглубь Вадомы. Лорд Магнир не хотел меня отставлять, но я уговорила его ехать дальше. Мне же тут точно никакая опасность грозить не будет.

Глава 7

Я уже раз сто пожалела, что не уехала с учителем. Работы было не очень много, так как большинство раненых шли на поправку. Поэтому я страдала от скуки, несмотря на то, что мне было раздолье с экспериментами с заклинаниями. К сожалению, пока безуспешными. А по причине своем замкнутости я почти ни с кем не общалась. К тому же так проще было скрывать свое истинное лицо.

Три дня спустя наш небольшой отряд отправился вслед за ушедшими войсками. Нам было приказано прибыть в расположение воинства, во главе которого находится наследник. Император Вемунд Скалдоварийский отправил в самую гущу событий своего единственного сына Эйннариона. Он руководил той частью армии, которая собиралась идти на столицу Вадомы Дрину. О точном местонахождении самого императора ничего не было известно. Кто говорил, что он остался в Амаллионе, ну а кто, что он сам руководит армией. А наследник только исполняет его приказы.

Во главе нашего небольшого отряда поставили старого вояку Ресмуса Жафегса. С ним в сопровождении было пятнадцать боевых магов. Целителей и обычных людей вместе со мной было двадцать человек. Люди без магического дара являлись санитарами. Они помогали уносить с поля боя раненых.

— Впереди граница, так что нам нужно быть осторожнее. Лагерь никому не покидать. На ночлег остановимся в селе Карола. Оно практически разрушено, но место переночевать можно найти, — давал указания господин Ресмус.

Чем ближе мы подходили к границе, тем большая тревога укреплялась у меня в душе. Связь с учителем мы продолжали держать при помощи почтовика. Каждый вечер я отправляла ему небольшие послания. Его отряд находился уже фендов* на пятьдесят вглубь Вадомы. А теперь обстоятельства складывались так, что увидеться с лордом Магниром мне теперь удастся только после взятия Дрины.

Весь следующий день наша группа предельно осторожно направлялась все дальше от границы. То тут, то там по пути попадались свежие могильные холмики. Но кому именно они принадлежали, нашим или вадомийцам, определить возможности не было.

На ночлег остановились в селе под названием Аранв. Здесь, конечно, все уже было под контролем нашей армии. Но идти по улицам, когда из окон, спрятавшись за занавеской смотрят перепуганные лица, было не по себе.

По большому счету, воют между собой правители, а страдают обычные люди.

Меня оставили в доме местной травницы Клериты. Хмуро взглянув на меня, она буркнула:

— Я постелила тебе в этой комнате. Лишней кровати у меня нет. Спать будешь на лавке. Если чего стащишь, собственноручно прибью. И не посмотрю на твое начальство!

Ну что ж, раз меня тут так рады видеть, буду вести себя как можно тише. А расположилась я, оказывается, в комнате, где эта травница хранила свои травки. Уснуть я уже не могла по причине любопытства. Было интересно посмотреть, чем же тут лечатся. Я зажгла маленький магический светлячок и стала рассматривать травы.

— Хм, а тут ничего нового‑то и нет, — пробормотала я себе под нос и пошла спать.

* * *

Ту часть армии, которую возглавлял наследник мы так и не догнали. Наш маленький отряд попал в засаду в семидесяти фендах* от Дрины. Основные же наши войска были уже в сорока фендах* от столицы Вадомы.

Напали на нас на закате. Мы только выехали из леса. Впереди был большой луг. Солнце было уже у самого горизонта, когда ни издавая ни единого звука, из травы как будто выплыли черные тени. Не ожидая нападения, никто из нас даже не успел выставить щит. В нас полетели сначала боевые заклинания, а потом уже стрелы. Первым упал наш командир капитан Ресмус. Судя по тому, как быстро пропиталась кровью земля вокруг него, ранен он был зогвуром. Видимо вадомийцы уже знали, что кольчуга не пропускает зогвур, потому целились в горло. Там была часть шеи, которую ничего не защищало, так как иначе было неудобно поворачивать голову.

Во время учений, проводимых еще в Пири, мне приходилось брать в руки клинок. Меч для меня был слишком тяжелым. Сейчас же я понимала, что мне придется убивать, чтобы выжить самой и спасти своих товарищей. Но это понимание не спасало от мук совести. Как я могу лишить жизни другого человека? Мое же призвание спать жизнь, а не убивать! На эти сомнения ушло не больше нескольких секунд.

Вадомийцы вперед выставили обычных людей. Маги из‑за их спин разили нас заклинаниями. Кое‑как выставив магический щит, один из наших боевых магов также отбивал эти заклинания. Но этот щит не защищал от стрел. Лучников было двое, а, чтобы достать их нужно, было пробить брешь в рядах вадомийцев. Рандельф, взявший командование в свои руки, после ранения Ресмуса, прикрывшись обычным щитом, попытался было ударить заклинаниями по противнику, но из‑за стрел ему сложно был точно прицелиться.

Собравшись вместе наши маги, выбрав себе конкретных жертв, под прикрытием обычных щитов, разом послали заклинания в вадомийских солдат. В рядах противников появились свободные места, через которые уже можно было дотянуться до лучников.

А дальше уже пошли в рукопашную, так как всю энергию маги уже почти исчерпали. Вот тут мне и пригодился мой клинок. На меня налетел воин, который был на голову выше меня. Мое преимущество было лишь в том, что я более юркая, так как меньше. Изворачиваясь так, чтобы его меч меня не задел, я пыталась решить куда же мне наносить удар. Тело его было также закрыто кольчугой. А на мне ее не было, что дополнительно придавало мне ловкости. Пару раз меч по касательной доставал меня. Но на мое счастье пока обходилось без ранений. Дыхание у меня уже сбивалось, а этот солдат явно забавлялся, гоняя меня в образе мальчишки. Как благородно, здоровый мужик измывается над подростком. Он же выглядел еще вполне бодрым и полным сил. Споткнувшись, я упала ему в ноги. Казалось, что вот сейчас его меч проломит мой череп. Пытаясь отразить удар, я подняла руку с клинком. А так как руки уже немного дрожали от усталости, взмах этот был несколько неуверенным. Но моя неловкость сыграла за меня. Конец клинка пришелся в незащищенную часть ноги воина под коленкой. Поэтому повторно размахнуться на меня он не успел. А мне это придало уверенности. Не вставая, так на четвереньках я доползла до вадомийца, и пока он пытался остановить кровь, перерезала ему сухожилия под коленками. Когда он упал, загнала ему клинок в горло.

Вытерев с лица, брызнувшую на меня кровь, я огляделась. Почти все вадомийцы были уже мертвы. Не рассчитали они своих сил, напав на наш с виду безобидный отряд целителей.

Быстро оглядев раненых, оказала первую помощь и только потом упала без сил в высокую траву.

И тут меня накрыло. Я убила человека. Я. Сама. Своими собственными руками. Слезы лились из глаз. Тело вздрагивало крупной дрожью. А перед глазами стояло лицо того вадомийца. То выражение лица, которое у него было, когда я протыкала его горло. В ушах стоял его предсмертный хрип.

— Помнишь то село у границы, в котором мы останавливались? Карола, — услышала я голос Рандельфа. — В нем еще почти все дома были сожжены. Так вот, вадомийцы, когда захватили это село, всех мужчин повесили на глазах у их семей. А потом женщин и детей согнали в амбар и подожгли. Так они и сгорели заживо.

Командир поднялся и ушел, оставив меня одну. Успокоившись, я вспомнила, зачем шла на эту войну. Я шла спасать своих солдат. А то, что спасать нужно было и убивая… Ну что ж, это же война. И без убийств тут никак. Гордиться тут мне конечно нечем, но я защищала и свою жизнь, и жизнь своих товарищей. Ставить всех вадомийцев под одну гребенку нельзя. Но если уж они с оружием идут на нас, пощады им давать нельзя. С другой стороны, теперь я хоть немного, но отомстила этим зверям за свою семью.

* * *

До Дрины мы добрались тогда, когда боевые действия там были в самом разгаре. Столицу взяли в осаду. Интересоваться как проходит наступление не было времени. У меня даже не находилось свободной минутки, чтобы наконец‑то навестить учителя, чей лагерь был в десяти фендах от моего.

Да, меня никто не узнавал. Внешность была непримечательной. Но вот мои способности скрыть не удалось. Работать в пол силы я не могла — люди же гибли! Поэтому в нашей армии быстро распространился слух, что молодой парнишка буквально из бездны достает. Ко мне приносили раненых, за которых уже никто не брался. Несколько раз доходило до того, что я была на грани истощения. Узнал бы лорд Магнир, сам бы добил.

Шел десятый день осады. И вроде бы, как я слышала, Дрина должна скоро пасть. Побыстрее бы этот кошмар закончился. Нестерпимо хотелось увидеть отца.

Я складывала бинты, сидя тихо в своем уголке шатра. Сегодня через мои руки прошли с десяток бойцов, поэтому силы были на исходе. Раздался шум, и санитары внесли очередного раненого бойца

— Дами, принимай еще одного! Правда он на последнем издыхании. Глядишь и помрет вот — вот. Ваш главный сказал к тебе тащить, — прокричал Кнуд. Последние несколько дней мы работали, можно сказать, в одной команде. Он помогал мне с ранеными.

Парни уложили воина на кушетку. Кольчуга на груди у него было покорежена, как будто кольца разорвало чем‑то. Это чем же его так? Нос сломан, а на лбу, вдоль брови крупный порез. Из‑за этого все лицо залито кровью. Рана явно нанесена зогвуром. Кто‑то успел обработать ее нужным лекарством. Но боец потерял слишком много крови. Действовать нужно быстро. Я попыталась было наложить на рану заживляющее заклинание, но отскакивало, как мяч от стены.

— Да что ж такое! — начала ругаться я. У меня сегодня на руках уже умер один солдат. Он был не первым за все это время, но как же хотелось, чтобы стал последним. Еще одну смерть за сегодня я не перенесу.

Я поднесла руку к ране, открытой ладонью накрыла ее и сквозь полуопущенные веки посмотрела на нее.

Заклинание «Хаани» уже несколько веков никто не использовал. Да о нем практически никто и не знал уже. Только дотошность моего учителя и вынудила меня когда‑то окопаться в библиотеке, чтобы найти подробности об этом заклинании. Оно накладывается на рану человеку. И тогда ни один целитель не способен заживить рану. И обычные лекарства тоже действовать не будут. А рана начинает гнить. Затем уже эта гниль распространяется по всему телу. Но не все так просто. Мага, наложившего это проклятие, ждет не самая завидная учесть. Он лишается своего дара. И при этом, старость его настигает в течение пяти лет. Снять это проклятие просто. Вот только способ был малоизвестен.

Наверно это судьба, что когда‑то лорд Магнир все‑таки заставил меня выучить снимающее заклятие.

Вытерев с лица воина кровь, я попросила покинуть всех мой уголок, где была кушетка с больным и шкафчик с лекарствами.

Взяв в ладони обезображенное лицо, я склонилась над ним, слегка надавив мужчине на челюсть, чтобы приоткрылся рот. Его дыхание было уже практически не слышным. Я закрыла глаза и в приоткрытые губы выдыхала слова заклинания вместе с живительной энергией, которой, к сожалению, во мне оставалось слишком мало. Я боялась, что ее может не хватить.

Ну что ж, осталось теперь только ждать. Все что могла, я уже сделала.

* * *

Проснулась я от того, что Кнуд тряс меня за плечо.

— Эй, Дами, хорош дрыхнуть! Дрину взяли! — радостно воскликнул парень. И тут же добавил: — Ну что там, не окочурился вчерашний твой страдалец? Да ты и сам сейчас выглядишь не лучше. Небось все силы в него выложил.

Вот бездна! Я ж вырубилась обессилевшая и забыла про больного своего. Подскочив, я подбежала к тому самому страдальцу. Выглядел он уже вполне себе живым. Меняя повязки на лице и груди, я более пристально решила его рассмотреть. Да уж, не красавец он теперь. Хотя каким он был до ранения теперь уж сложно судить. Вокруг сломанного носа еще не сошел отек, а рваную рану над бровью и вдоль виска пришлось вчера шить. Почему‑то моя целительная магия категорически не желала заживлять его болячки. Хотя проклятие я сняла с него вполне успешно. Да и впитывал энергию он хорошо. Значит заживать ранения будут сами, силами организма мужчины. На груди правда, пришлось еще повозиться. Наверно он во сне пытался перевернуться и шов разошелся. Привязать его к кушетке что ли?

* * *

Война с взятием столицы Вадомы не завершилась. Правитель ее сбежал куда‑то, и императорские войска преследовали его. Зато крупным боев уже не было, и можно было перевести дух.

На один день мне удалось вырваться, чтобы проведать приемного отца.

— Дами, дочка, — прошептал лорд Магнир мне на ухо, чтобы никто не услышал. — Как же я рад тебя видеть.

Он ненадолго выпустил меня из объятий, чтобы бегло осмотреть.

— Ох, чего это я, ты же под мороком. Удобно так скрывать синяки под глазами? — устало улыбнулся учитель. — Рассказывай, как ты там. А то я тебя знаю, в письмах все хорошо у тебя. На самом‑то деле как?

— Ну как‑как. Не без трудностей. Но все действительно хорошо. Правда, мне с вами, учитель, поговорить нужно об одном деле. Давайте отойдем?

Мы расположились на окраине лагеря, сели на поваленное дерево, и я начала рассказывать:

— Попал ко мне тут один необычный пациент. Мужчина, по человеческим меркам выглядит лет на тридцать. Но он маг, поэтому сколько на самом деле лет ему не могу сказать. Он уже неделю как без сознания. Его принесли уже практически бездыханного. Вы представляете, — начала возмущаться я, — на него наложили «Хаани»!

— А ты все возмущалась, чего я заставляю тебя старые книжки читать. Сняла ли ты проклятие я даже не спрашиваю. Вижу тебя что‑то другое беспокоит, — вопросительно посмотрел на меня Зукет.

— Разумеется, проклятие я сняла. У него были раны на груди и на лице. Нанесенные зогвуром. Кровь остановили в самый последний момент. А тут еще это заклинание. В общем, когда я снимала проклятие, не знаю, как это произошло, моя энергия не просто очистила его от «Хаани», но еще и прижилась!

— То есть как прижилась? — удивился учитель.

— К нему вернулись магические силы. Как мне показалось, это в нем так прижилась моя энергия. Раз в день я теперь отдаю ему немного своих сил. И его магический источник восстанавливается. Но есть еще один момент. Как ни странно, но лечить его у меня не получается. Раны заживают самостоятельно. Ни целительство, ни лекарства не помогают. И вот уже прошла неделя с момента его ранения, и он до сих пор не пришел в себя. Хотя судя по всему ему значительно легче и уже ничего не угрожает его жизни.

— Интересная история. К сожалению, у меня сейчас совсем нет времени отправиться к тебе и посмотреть на этого счастливчика. Император взвалил на мои плечи управление госпиталем. Но если тебе что‑то понадобиться — пиши!

Приемный отец поцеловал меня в макушку, крепко обнял, и я уехала обратно в свой лагерь.

* * *

«Привет, Дами!

Несмотря на нашу последнюю не очень радостную встречу, я по тебе безумно соскучился. А ты еще и не пишешь. Хотя я могу понять, ты наверняка на меня обиделась. Ну что ж дело твое, а мое дело прощать твои обиды. Я же не злопамятный.

Учителя видел не так давно. Он очень переживает за тебя. Но хотя бы ему ты показалась на глаза. И как он сказал, выглядишь вполне себе хорошо.

Как я понял, ты сейчас в войске под командованием наследника, который взял Дрину. Может хотя бы ты мне откроешь завесу тайны, так сказать узнаю информацию из первых уст: поговаривают, что наследник за день до взятия Дрины пропал. А командование на себя принял генерал Шуварип. Он‑то и сломил сопротивление вадомийцев. Ну хотя бы ты расскажешь мне, что правда, а что ложь? Или ты по своей излюбленной привычке сейчас ушла с головой в работу? Не удивлюсь, если выясниться, что о взятии Дрины ты или до сих пор не знаешь или узнала вообще случайно.

Пожалуйста, ответь мне, как ты там. Я волнуюсь за тебя.

Твой Рыжик»

Торгест прав, я зря на него обиделась. Мне стало стыдно. Сколько же дней мы не разговаривали? Да и прав он в том, что я почти совсем не интересовалась военными делами. И что там с генералами и наследниками понятия не имела.

— Кнуд, слушай, а ты знаешь, что там за история с наследником? — решила поинтересоваться я.

— А что за история? Мы же тут, внизу сидим, чего там в верхах твориться нам никто не докладывает. Но я вот слышал, что уже как неделю никто наследника не видел. И все приказы отдает генерал. Шуварип. А больше ничего я про эту историю не знаю.

Интересненько, конечно. Но разбираться в странностях «верхов» мне некогда. У меня там пациентов хватает.

Глава 8

Я склонилась над Красавчиком, как прозвали моего пациента санитары, и как обычно стала вдыхать в его приоткрытые губы энергию. Внезапно я почувствовала легкое прикосновение к своим губам и услышала прерывистый вздох. Отскочила как ошпаренная от кушетки и уставилась на этого уже не совсем немощного.

— Ммм, как давно я не просыпался от поцелуя прекрасной девы. А уж в таком месте и вовсе сложно было ожидать нечто подобное, — потрескавшиеся губы мужчины растянулись в ехидной усмешке, а из‑под полуприкрытых век меня обжег взгляд ярко — зеленых глаз.

Хм, а у него оказывается длинные ресницы. До сражения он скорее всего и правда был красавчиком.

— Я не целовала вас, а лечила. Не стоит обольщаться, — строго сказала я.

Стоп! Он назвал меня прекрасной девой? Моя рука метнулась к шее. Странно, цепочка цела, амулет висит на шее. Что происходит? Мужчина заметил движение моей руки и произнес:

— Ты думаешь твоя безделушка для меня помеха, чтобы увидеть твой истинный образ? — он попытался было мне подмигнуть, но получилось коряво. Мешала повязка. Тоже мне, сердцеед нашелся. Сколько их было. Даже престарелые пациенты, когда еще работала в Катомипае, строили мне глазки. И этот туда же. Только очнулся, а уже глазищами своими сверкает.

Заметив мое хмурое выражение лица, Красавчик добавил:

— Да не бойся ты, не выдам тебя я. Мне самому не выгодно будет. Зачем еще кому‑то твоей красотой любоваться? — и попытался опять мне улыбнуться.

Я только закатила глаза на это. Видать неплохо он так головой приложился. Не доходит до него, что нынешние гримасы никакого впечатления на меня не производят. Или он не осознает, что у него с лицом теперь?

— Вы помните, что с вами произошло? — решила наконец‑то узнать я.

— Помню.

— И подробности рассказать мне не хотите?

— Не хочу.

— Замечательно, — я начала уже злиться.

— Я думаю мы можем найти более приятные темы для разговора, — и опять эта жуткая попытка улыбнуться.

— Я попросила бы вас перестать кривляться. Швы конечно уже не разойдутся, но и пользы это не принесет.

— Ну раз тебя больше ничего не интересует, то рассказывай сама.

Вот тут уже я удивилась. Вроде бы травма головы не настолько серьезной была. Чего он несет?

— Я бы хотел узнать, где именно нахожусь, как давно, состояние своих ран, ну и конечно, как тебя зовут, прекрасное создание?

Судя по одежде, в которой его принесли с поля боя он явно принадлежит высшему дворянству. Неужели нынче в высшем свете принято так по — идиотски флиртовать? Жуть какая. Или я с непривычки так реагирую.

— Вы находитесь в лагере целителей под Дриной. Без сознания вы десять дней. Лагерь находится в пяти фендах от крепостной стены города. Относится он к войскам наследника. У вас рваная рана лба и виска. Сломан нос и колото — резанная рана груди. Можете звать меня Дами. Еще вопросы?

— Где сейчас наследник?

— А я откуда знаю. Мне он не отчитывается. Но говорят, что он пропал и пока командует генерал Шуварип.

— Принеси мне зеркало, будь любезна.

— Наш Красавчик желает полюбоваться на свою восхитительную мордашку? — не удержалась я.

— Красавчик?

— Вы так до сих пор не представились. А до того, как вы пришли в себя, мы между собой прозвали вас так.

— Меня зовут Рион.

— Рион и все?

— Больше знать тебе не обязательно.

— Чудесно, будет тебе, Рион, сейчас зеркало, — раз он тыкает мне, не буду и сама разводить церемонии.

Если до того, как он был без сознания мне еще было жалко Риона, то теперь это чувство быстро испарилось. Он меня жутко бесил!

Нашла зеркало и вручила ему, не без интереса ожидая реакции.

— У вас что, перевелись все целители? — зло прошипел Красавчик.

— А что такое? — милым голоском пропела я.

— Почему за десять дней мне никто не заживил раны?

— А они сами срастаются. Целители ничего с ними поделать не могут.

— То есть как? — удивился Рион.

— А вот так. Смотри, — я подошла к нему, расстегнула рубашку, на что он неопределенно хмыкнул и замерла с раскрытой ладонью над раной. — Как видишь, ничего не происходит.

— А если другого целителя позвать? — хрипло спросил он.

— Результат будет тем же.

— Да быть такого не может! — возмутился мужчина.

— Ты сам все видел.

— А с другой стороны, говорят девушек привлекают шрамы. Как думаешь? — о нет, опять эта жуткая улыбка.

— Я думаю, что тебе следовало и дальше спать, а не чушь всякую нести.

Накапала в стакан с водой снотворного и дала Риону выпить.

Наш недолгий разговор все ж таки утомил его и без того, и он быстро уснул. А пока у меня была возможность спокойно поменять повязки и протереть его влажной тряпочкой. До этого я особо не обращала внимание на его лицо, фигуру. А тут… Я целитель, я не должна смущаться от вида обычного человеческого тела. Ну как обычного. Вполне себе симпатичного такого. Высокий, широкоплечий. С крепкими мускулами, он был явно тренированным воином. Ладони были слегка шершавыми, наверняка от оружия. Сейчас его лицо было бледным, но все равно было видно, что оно обветренное и загорелое. Нос Риона теперь был с горбинкой. Перелом уже почти сросся. Губы, тонкие, немного потрескавшиеся, хоть я и смачивала их периодически водой. Черные, как смоль волосы. Брови вразлет. И вдоль одной из них к виску пролегал свежий шрам. Наверно до ранений он выглядел несколько смазливо. А теперь эти особенности добавляли в его облик некоторую хищность. Пожалуй, Рион прав, шрамы ему идут.

* * *

— Дамиан, тебя там твой Красавчик зовет, — сообщим мне Кнуд. — Наконец‑то он пришел в себя. Ты можешь собой гордиться, с того света, — тут санитар хохотнул, — точнее с бездны достал парня. А он видать из благородных. Намучаешься еще с ним.

Криво улыбнувшись Кнуду, я побрела к своему персональному наказанию.

— Ну, чего тебе, страдалец?

— Кормить меня, когда будешь? — а сегодня улыбка уже выглядит не столь ужасно, а даже мило.

— Сейчас принесу, — а то ведь действительно, до этого я его и не кормила, а только отварами поила. Взрослому здоровому мужику много пищи надо. Небось мясо требовать начнет. Ничего, кашки — наше все!

Сердобольная я все‑таки. Мелко нарезала мясо и добавила в пшенную кашку.

— Вот, кушай на здоровье, — с довольным видом я поставила тарелку на колени Риону. А он удивил меня, даже возмущаться не стал. Я уж было подумала, что деликатесы требовать начнет. Так ведь он же солдат, хоть и из высших.

— Спасибо. Посиди со мной, пожалуйста, — попросил мужчина, когда я уже собралась уходить.

— То есть ты думаешь, что кроме тебя мне больше некем заниматься?

— Не думаю, а знаю. Все твои пациенты уже ходячие. Кроме меня, — и он с довольным видом начал жевать кашу. Фу, сама я ее терпеть не могла.

— Ладно, так уж и быть посижу, — глядишь и узнаю чего интересного про него. Все‑таки занимательный тип.

С каким‑то умилением наблюдала, как он поглощает пищу, не выдержала и спросила:

— Вкусно?

— Не — а.

— А чего тогда с таким аппетитом ешь?

— Все равно от тебя больше ничего не дождешься. Да и я бы на тебя посмотрел, как бы ты ела после полуторанедельной голодовки.

— Я тебя голодом не морила! — возмутилась я.

— Так я и не говорил, что морила. Но твоими отварами сыт не будешь, — хмыкнул Рион.

— Скажи спасибо моим отварам, что вообще можешь хоть ложку держать!

— Ладно. Тащи сюда свои отравы. Отвары, то есть, — вздохнул этот страдалец.

— Зачем?

— Спасибо говорить им буду.

Я зло на него посмотрела, отобрала уже пустую тарелку и ушла ее мыть. Вот противный тип! А мне еще идти его энергией питать. Все‑таки не могла бросить свой эксперимент.

Рион лежал, устроив одну руку под головой, а другой держа какую‑то книжку. Где уже откопал только?

— Отраву свою принесла? — не отрывая взгляда от книги, спросил он.

— Нет. Что читаешь?

— Сборник сказок Вадомы. Теперь неудивительно почему вадомийцы такие жестокие. Ты читала их сказки? Это же сборник ужастиков какой‑то.

— Нет, не читала. И тебе не советую. А вдруг ты по ночам будешь верещать на всю округу от кошмаров?

— Как я понял, кроме как тебе, тут никому до меня дела нету. Так что по ночам я буду с удовольствием кричать. Авось придешь меня утешать, — ухмыльнулся брюнет.

— Приду, приду. Куда я денусь, — Рион удивленно поднял брови. — В сопровождении Кнуда приду. Одной по ночам страшно ходить, а он меня в обиду не даст.

— А он знает кто ты? — спросил он.

Улыбка с моего лица сползла.

— Нет, не знает. Я для него что‑то вроде младшего братишки. Уходя в другой лагерь, мой учитель попросил Кнуда присматривать за мной.

— Даже не буду интересоваться, почему ты по лагерю бродишь в таком виде.

— Вот и не интересуйся. Давай сюда свою книжку, — я подошла ближе к Риону, отобрала книжку. — Закрой глаза и приоткрой рот.

— А если я не закрою глаза, не станешь целовать? — улыбка расплылась уже по немного румяному лицу.

— Я не целовать тебя собралась! Лучше помолчи и не мешай, — только бы не засмущаться. Никто еще из моих пациентов не оказывал на меня такое влияние.

— Когда ты с таким сосредоточенным видом склоняешься надо мной, то трудно удержаться от замечаний.

— Бедная твоя жена в первую брачную ночь… — пробормотала я. — Да заткнись ты уже!

— Я не женат. Так что все впереди. Может быть и учту твое замечание и в первую брачную ночь буду делать все молча, — сейчас его улыбке бы позавидовал бы и император, стремящийся очаровать своих подданных. — Ты просто такая забавная, когда злишься.

— Если ты сейчас не замолчишь, я стукну тебя по голове! — я уже кипела от злости.

— Да если бы ты объяснила, что собралась делать для начала!

— А разве я не сказала? — вот я растяпа. Действительно, в попытках побороть смущение, совсем забыла, для чего вся эта процедура. — Я восстанавливаю твою магическую энергию. Ты в курсе, что на тебя был наложен «Хаани»?

— Нет. Что это?

— Проклятие, из‑за которого тебя нельзя было лечить. Да не волнуйся ты так, — Рион слегка побледнел, — сняла я его с тебя.

— Спасибо. А причем здесь поцелуи? — уже спокойно спросил брюнет.

— Да привязался ты с этими поцелуями! Я вдыхаю свою энергию тебе в рот, так она легче проникает в тебя и быстрее подстраивается.

— Ну так бы сразу и сказала. А то с поцелуями пристаешь.

Так, на провокации главное не вестись. Ну что с него возьмешь? Кроме меня с ним тут и правда больше никто не общается. Но это не повод ко мне цепляться.

— Ты же мне не дал и слово вставить!

— Погоди, без шуток. Ты хочешь сказать, что после ранения зогвуром я все равно остался с магией? — удивленно вытаращился на меня Рион.

— Я пытаюсь, — выделив это слово, произнесла я, — тебе это сказать. Да, после того, как я сняла с тебя проклятие, а для этого мне пришлось использовать именно этот способ подпитки тебя, оказалось, что часть моей энергии, если можно так выразиться, «прижилась» в тебе. Твой магический источник не истощился. И, возможно, со временем твой дар полностью восстановится. Ты же боевой маг?

— Да — да, конечно, — рассеянно пробормотал Рион.

— Ну а раз мы все выяснили, то дай мне все ж таки провести процедуру.

— Извини, не буду тебе мешать, — и он улегся с блаженным видом, прикрыл глаза и раскрыл рот.

— Ну можно было и не раскрывать рот так широко. Еще проглотишь.

Я наклонилась, для удобства, как всегда взяла его лицо в свои ладони, и стала неспешно вдыхать энергию. И тут почему‑то стало смешно. Стараясь не сбиться и не захихикать, я пыталась сосредоточиться, но выходило это с трудом. Уж очень забавное лицо было у Риона в этот момент. Закончив, я не сдержалась и слегка дунула ему в нос.

— Открывай глазки, спящий красавец. Процедура окончена.

— Так быстро?

— А ты сколько хотел?

— Скорее уж не сколько, а как…

— Чего ты там бормочешь?

— Погода говорю хорошая.

— Тебе пока вставать нежелательно. Погоду рассматривай в окошко.

— Но тут же нет окон.

— Значит тебе не повезло.

* * *

Оставив своего пациента наслаждаться одиночеством, я решила пройтись по лагерю. Настроение было замечательным. А все‑таки общение с Рионом иногда имеет и свои плюсы, когда он не вредничает. Пока никто больше не испортил настроение, я пошла писать письма учителю, Рыжику и Ви.

Невдалеке от нашего лагеря протекала небольшая речушка. На берегу уже давно присмотрела себе удобное место, скрытое о посторонних глаз. Сюда я и пришла писать письма. А потом просто сидела и любовалась открывающимся видом.

И было все равно, что на самом деле война еще не окончена. Было тихо, хорошо и спокойно.

Неужели мне нужно было пройти через весь тот кошмар, чтобы наконец ощутить умиротворение в своей душе. Через войну, к миру в своей душе. Да я философ. Или прошлое все же отпустило меня? А не все ли равно почему? Важен лишь результат.

* * *

— Не сиди с таким кислым видом. Сейчас устрою тебе развлечение, — сказала я, зайдя к Риону. Тот посмотрел на меня как‑то странно и даже ничего не спросил. Я даже растерялась от такой реакции.

— Ну если ты согласен с моими планами, то поднимайся. Устрою тебе солнце в окошке.

— Заставишь меня проделать дырку в шатре? — соизволил подать голос Красавчик.

— Нет. Еще продует тебя ночью. А мне же потом самой и лечить. Я итак на ближайшие пару недель твой персональный донор энергии.

— О, теперь я хотя бы знаю, как долго мне терпеть твое общество, — язвительно ответил брюнет.

— А еще недавно ты был рад, что рядом с тобой, дословно: «столь прекрасное создание», — не удержалась и поддела его.

— Тогда это прекрасное создание еще не продемонстрировало свой характер во всей красе.

— Так я пока ничего еще и не демонстрировала. Давай я лучше помогу тебе подняться. Я тебе там у входа в шатер местечко обустроила. Тебе надо воздухом свежим дышать. Да и снаружи народ снует. Все тебе веселее будет. Ты небось перечитал ужастиков своих, вот и хмурый такой сидишь.

— Слушай, Дами, у тебя почтовик есть? — внезапно спросил Рион.

— Есть. Желаешь воспользоваться?

— Да.

— С одним условием. Ты не будешь со мной пререкаться.

— Пф — ф-ф, не надо мне никаких почтовиков тогда. Я ж пока выздоровею со скуки тут быстрее согнусь, — улыбнулся мне Рион.

— Ну вот, привычное выражение лица. А то как будто неспелой клюквы наелся.

Я довела Красавчика до его новой лежанки. Из ненужных пока матрасов соорудила нечто вроде кресла.

— Вот, располагайся пока на своем троне. Можешь на нем как лежать, так и сидеть.

Я присела рядом на складном стульчике. Мне нужно было перебрать свои запасы лекарств. Да и обновить кое‑что надо было.

Погрузившись в работу не сразу услышала, как Рион меня позвал:

— Дами! — уже чуть ли не рявкнул он.

— Тише ты, чего орешь?

— Глухой целитель. Чего только не бывает. Ну да ладно. Дами, ты же мне почтовик обещала, — напомнил брюнет.

— А ты будешь меня слушаться? — уже в свою очередь напомнила я.

— Я итак тебя слушаюсь. Что за замашки диктатора у молодой девушки? — показательно вздохнув, произнес мужчина, подняв глаза к небу.

— Ты меня не слушаешься, ты из меня веревки вьешь. Будет тебе сейчас почтовик. Не ворчи только.

Отослав письма, Рион достал исписанную бумагу, сложил ее вдвое и попросил выбросить в костер. Кому и что он писал интересоваться не стала. Молча отнесла письма к огню. Тоже самое позже проделала с пришедшими письмами. Потом покормила Риона и помогла дойти до его кушетки в шатре. Все это время он был странно молчалив. Уже собираясь уходить, услышала:

— Дами! Спасибо тебе.

Я удивленно подняла брови:

— За что?

— За все, что сделала и делаешь для меня. Как мне тебя отблагодарить? — взгляд его был предельно серьезен. Непривычно даже.

— Выздоравливай, — он хмыкнул, а я добавила: — и поменьше действуй мне на нервы.

— Ну тогда останешься ты только с половиной благодарности, — а вот это уже знакомый мне Рион.

А утром на моей подушке лежал маленький букет дамий.

Глава 9

Рион ничего не говорил о себе. Да и я особо не стремилась открываться перед ним. Он знал только мое сокращенное имя, впрочем, как и я его. Мы были квиты. Хотя он и не оставлял попыток узнать побольше подробностей обо мне.

— Дами, ну назови свое полное имя! — снова начал нудить брюнет.

— Зачем оно тебе? — как можно безразличнее спросила я.

— Мне просто интересна фантазия твоих родителей.

— Меня назвала бабушка.

— Не играет роли. Называй, — не сдавался он. Хоть голос и звучал достаточно благодушно, но в нем проскальзывали такие нотки, как будто ему привычнее не просить, а приказывать. Хотя может мне и показалось.

— Не буду.

— Не хочешь ли ты сказать, что твое полное имя Дамиан, как все тут тебя называют?

— Не хочу.

— Бабушка все ж таки поиздевалась над тобой? — ироничная усмешка кривит его губы.

— Бабуля была замечательной и наградила меня потрясающим именем. Рион, а какое твое полное имя? — решилась уже я пойти в атаку.

— Оно звучит слишком ужасно, чтобы я произносил его вслух, — бесстрастным голосом отвечает он.

— Ну тогда ты можешь его написать.

— Моя стыдливость не позволит даже это.

Приблизительно так проходили все наши диалоги, когда кто‑то из нас пытался узнать что‑то личное.

— Ты сбежал от родителей и скрываешься тут? — ехидно спрашиваю я.

— Они сами отправили меня на войну.

— Какая любящая у тебя семья.

— Твоя семья наверняка даже не догадывается, где находишься ты, Дами, — о, он подумал, что заденет меня? Наивный.

— А вот тут ты неправ. Мой отец в соседнем лагере.

— Дальше сбежать не смог? — я хмуро посмотрела на Риона. — Извини, шутка была неудачной. И все‑таки, Дами, как ты оказалась на войне?

— Как и все целители, — холод в голосе не скрыть.

— Но кроме тебя больше женщин тут нет, — и зачем указывать на очевидное?

— А ты видишь перед собой женщину?

— Я‑то вижу, другие — нет. Чтобы не приставали? — хм, а теперь его голос полон… участия?

— Отец не хотел брать меня с собой. Но я встала в позу. Тогда он придумал этот способ маскировки. Кстати, почему ты меня видишь, как есть? — неужели Рион оказался настолько сильным магом? Тогда как же его могли ранить, точнее его чуть не убили? Слишком много вопросов хотелось задать ему. Вот только он вряд ли ответит.

— С детства страдаю отличным зрением, — мне хотелось зарычать.

— Надо написать императору. Такой отличный шут без дела пропадает.

— Ты переписываешься с императором? — ну не надо смотреть на меня так ошарашенно. Куда же его чувство юмора подевалось?

— Нет, но попробовать стоит. Такой талант и не занят. Вдруг ты там заработаешь больше, чем на войне?

— На войне я заработал не деньги, — потерев скрытый под повязкой еще не заживший шрам, ответил Рион.

— А что?

— Язву. В твоем лице, — голос строг, а в глазах смешливые огоньки.

Или это просто переливаются в его глазах, цвета весенней листы, солнечные крапинки у зрачков. Что‑то потянуло меня на такие поэтичные сравнения. Не к добру. Я отвернулась и наиболее сварливым голосом буркнула:

— Максимум, что можешь сейчас заработать, так это несварение. Не забывай, что есть тебе готовлю я.

— Ты же не угробишь свой научный эксперимент? Тебе меня беречь надо. Потом будешь показывать бородатым дядечкам — целителям и хвастаться, что ты такая молодая, а уже смогла спасти загибающегося без магии несчастного меня. Кстати, а сколько тебе лет?

— Эксперимент гробить не стану, а вот, например, глаза лишить — запросто. Вроде бы ты из благородных, а не знаешь, что такой вопрос девушкам задавать неприлично.

Вот еще что удумал. Ага, так я ему и сказала сколько мне. Не то, чтобы меня смутил этот вопрос. Но могу же я вспомнить как ведут себя благородные леди?

— А если я спрашиваю тебя не как девушку, а как целителя? От возраста зависит и опыт.

Зря он думает, что я куплюсь на это.

— Мой целительский стаж — шесть лет, — меня чуть не рассмешило его растерянное выражение лица.

— Вот сейчас ты меня утешила. Моя надежда на скорейшее выздоровление окрепла как лед в летний зной, — он закатил глаза и упал на подушку, строя из себя умирающего. Клоун. Но я не сдержала улыбки.

— Рада была поспособствовать.

Спустя неделю, как Рион очнулся, я стала выводить его не только к его лежбищу у шатра, но и на прогулки к речке.

— Здесь очень красиво. Так вот ты куда сбегаешь, когда тебе надоедает мое общество? — первым делом спросил он, когда я его привела к моему любимому месту.

— Не льсти себе, твое общество надоедает мне так же, как и чье‑либо другое. Если ты не заметил, я не самый компанейский человек.

— Да я вообще не заметил, чтобы ты общалась с кем‑то кроме меня или Кнуда.

И когда он успел это только заметить? Из палатки Рион редко выходит. Не знаю почему, но светиться он не хочет. Неужели все‑таки стесняется своего увечья? Ну так и как он сам заметил, женщин тут больше нет. А мужикам все равно как он выглядит.

— Потому что я действительно ни с кем больше и не общаюсь, — ответила я.

— Почему?

— Больше шансов, что не разоблачат.

— Логично. А я уж было понадеялся, что лучше меня собеседника ты тут не нашла, — он самодовольно улыбнулся.

— И это тоже.

Рион даже растерялся и не ответил мне никакой колкостью, что обычно было крайне редко.

— Подожди пару минут, я сейчас вернусь, — он поднялся с поваленного дерева, на котором сидел и пошел в сторону небольшой полянки.

— Красавчик, стой, ты куда пошел? — крикнула я ему вслед.

— Я же просил не называть меня так, — донеслось до меня сквозь кусты. — А то звучит, как кличка у коня.

Я рассмеялась и стала удобнее устраиваться у дерева. Принесла с собой старый матрас, чтобы не сидел на голой земле или траве.

Через пять минут вернулся Рион. Встал рядом со мной, при этом пряча руки за спиной.

— Дами, сними ненадолго амулет, пожалуйста. Не бойся, тут рядом никого нет, — попросил меня брюнет странным голосом. Никогда не слышала, чтобы он так ко мне обращался.

— Зачем? — удивилась я.

— О — о-о женщина, ты можешь просто снять амулет? — уже раздраженно спросил он.

— Хорошо — хорошо, сейчас сниму. А то пока ты будешь кричать, точно кто‑нибудь прибежит, — попыталась успокоить его я.

Было немного боязно, но любопытство пересилило. Что же он надумал? Вряд ли что‑то мне во вред, так что опасаться не стоит.

Я поднялась со своего места, сняла амулет и положила туда, где только что сидела. А Рион достал из‑за спины венок из дамий.

— Ты что, сам сплел? — мои глаза наверно увеличились раза в два в размерах.

— Ты думаешь я успел сбегать, например, к Кнуду, чтобы он сплел венок? — мне показалось, или у него смущенно порозовели щеки?

— О, ну извини, что ставлю под сомнения твои способности. Ты так и будешь держать эту красоту в руках? — проворчала я, пытаясь за этим тоном скрыть уже свое смущение.

— Ах да, конечно, — пробормотал Рион и надел венок мне на голову.

— Спасибо, он очень красивый, — я улыбнулась.

— Говорить, что эти цветы напоминают твои глаза, не буду. Слишком банально, — бесстрастным голосом произнес брюнет.

— Ты уже сказал, — обратила внимание я.

— Да? Вот бездна, даже не заметил, — подняв глаза к небу, отозвался он.

— Садись уже. А то пока бегал, устал небось. Твои силы еще не восстановились.

Так мы и просидели до вечера в тишине. Не хотелось разрушать разговорами сложившуюся гармонию. Наблюдая, как закатные лучи отражаются в воде, я поймала себя на мысли, что с Рионом не только интересно разговаривать, но и приятно молчать.

* * *

Почему‑то наш лагерь так и оставался тут. Его никуда не переправляли. Хотя большая часть раненых уже поправились и были способны уехать. Возможно их оставляли тут в качестве прикрытия. В столицы Вадомы было еще не совсем спокойно.

Роара Нетезураха поймали у границы Лаксавирии. Вот — вот должен быть подписан мирный договор, по которому Вадома делилась на две части: одна часть становилась новым вассальным государством под названием Дрина и отходила к Аударии, вторая — меньшая по размерам Арбери, переходила под контроль Камарина.

* * *

С каждым разом мне все тяжелее было передавать энергию Риону. И не потому, что это ослабляло меня. А потому, что было все сложнее удержаться и не поцеловать его. Слишком интимным выглядел сей процесс. Держа в руках его лицо, находясь так близко от его приоткрытых губ, было слишком искушающим. А самое ужасное то, что этот коварный змей догадывался о моем смятении и иногда, вроде бы случайно, касался моих губ своими. Я держалась на жалких остатках своей силы воли. А Рион все‑таки не переступал грань.

В принципе, чувствовал он себя уже достаточно хорошо, раны вполне затянулись. Но я не могла его отпустить. Его магическая энергия еще до конца не восстановилась и нельзя было пускать этот процесс на самотек. Хотя кого я обманываю? Прежде всего, мне не хотелось, чтобы он меня покинул потому, что я к нему привязалась. Нет, не так. Он стал мне необходим. Он мне нравился. Очень.

Мое излюбленное место у реки приглянулось и Риону. Мы часто стали тут сидеть по вечерам. Для остального лагеря — я просто выгуливала своего пациента. Как я его поддразнивала — своего породистого жеребца по кличке Красавчик.

Он опять где‑то раздобыл дамии и вручил мне. Где Рион их находил я не представляла. Обычно они цвели летом, а сейчас была середина осени. Разумеется, свой секрет мужчина не раскрывал.

— Хоть ты и не называешь свой возраст, но насколько я могу судить, обычно твои ровесницы уже замужем. И уж точно не бросают своих супругов, чтобы отправится на войну, — сказал Рион, закрепляя один из цветков у меня за ухом. Его касание теплой волной отозвалось от уха до шеи.

— Обычно мне говорят так: «Ай — ай — ай какая красивая девушка и не замужем», подразумевая, что наверно со мной что‑то не так, — я придала своему голосу веселости.

— С тобой все так, — отозвался брюнет, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я не выдержала и отвела свой взор в сторону реки.

— Ага. И я замужем, — спокойно произнесла я.

Рион поперхнулся травинкой, которую покусывал.

— А чего ты удивляешься? Ты ходишь вокруг да около, никак не решившись спросить, замужем ли я. Вот я и ответила на не заданный вопрос, — усмехнулась я.

Он посмотрел на меня растеряно и только кивнул.

— Не сбегала я от мужа. Я вдова. Моего мужа убили вадомийцы, — ответила я.

— Месть? Ну то, что ты здесь, — уточнил он.

— В том числе и месть, — кивнула я.

— Для меня долг, для тебя месть, — произнес брюнет каким‑то жутко уставшим голосом. Как будто он нес неимоверную тяжесть на своих плечах.

Внезапно Рион придвинулся ближе и обнял меня, прижав мою голову к своей груди. Так мы и сидели еще около часа.

— Кто тебя ждет с войны? — решила узнать я. И тут же пожалела. Вот какая мне разница?

— Родители, — он приподнял меня за подбородок и заглянул в глаза. — Нет у меня невесты. Пока нет.

А меня этот ответ не обрадовал, потому что за ним было слишком много недосказанности.

— Брак по расчету ждет? «Эта девушка из очень хорошей семьи, ее отец владелец газет, заводов, кораблей», — сказала я, передразнивая строгий голос гипотетического родителя.

Рион невесело усмехнулся:

— Вроде того. Брак по любви меня точно не ждет.

— А я выходила по любви. И вот, — я развела руками. — Кто знает, может брак по расчету и лучше. Меньше страданий в случае чего.

— Сама‑то веришь в то, что говоришь? — он вновь внимательно заглянул мне в глаза.

— Нет. Это я тебя пыталась утешить, — я выдавила из себя подобие улыбки.

Он криво улыбнулся в ответ, как‑то горько вздохнул, поцеловал меня в лоб и поднялся.

— Пойдем уже, а то поздно, — произнес Рион, протягивая мне руку.

* * *

Под своей подушкой я нашла новый плащ. Из плотной, непромокаемой ткани. Не так давно, я при Рионе случайно проболталась, что мой плащ слишком быстро промокает. Денег при себе я держала немного, на хороший плащ бы не хватило. А до ближайшего Императорского банка было несколько дней пути. Дожди это осенью пошли поздно, но обильно. А поскольку большую часть энергии я тратила на Риона, то простуду приходилось лечить обычными средствами. И ходила я теперь с вечно красным и сопливым носом. И тут этот плащ.

— Рион, представляешь, ложусь я спать, взбиваю свою подушку, а тут из‑под нее выпадает новый непромокаемый плащ. И откуда он взялся? Чудеса, — как бы невзначай произнесла я.

— Чудеса, — повторил за мной мужчина, не отрывая взгляда от какой‑то книжки.

— Где ты берешь эти книги? — полюбопытствовала я.

Брюнет никуда не выходит, но все необходимое для себя где‑то берет.

— Мне Кнуд приносит. Кто‑то разграбил дринскую библиотеку, самое ценное увезли, а остальные книги побросали на окраине. Но там оказались и интересные экземпляры. Твой помощник мне таскает некоторые. Магичить мне пока нельзя, физически тоже заниматься нежелательно, вот я и читаю, — ответил Рион.

— И все‑таки, ты действительно не знаешь откуда у меня взялся этот плащ? — еще раз попробовала я добиться правды. Что угодно была готова поставить на то, что это его рук дела. Вот только как?

— Понятия не имею, — бросил он.

— Врешь, — не унималась я.

— Да когда я тебя обманывал? — на меня смотрели невиннейшие глаза, которым я все равно не верила.

Ну что за человек? Неужели так сложно признаться. Небось своим великосветским дамочкам дарил подарки не стесняясь. Интересно, а сколько таких дамочек у него было там, в другой жизни, до войны? Наверняка много. Почувствовав глухую ревность, которая еще сильнее разозлила и без того неспокойную меня, я, накинув этот плащ, пошла к реке.

Поставив под деревом раскладной стульчик, укутавшись в плащ, я сидела и смотрела, как волны бьются о берег.

Ну и чего я на Риона злюсь? Он мне никто. А я ему… спасла жизнь. Но он мне ничем не обязан, так как это мой долг. И все. Точка.

Р — р-р этот зеленоглазый змей не выходит теперь из головы! Через пять дней он уедет и скорее всего мы больше никогда не увидимся. Я не появляюсь в высшем свете, а он вряд ли станет меня искать. Решено! Я свожу общение с ним только к своим профессиональным обязанностям и все. Никаких прогулок, никаких разговоров.

Это решила я. А что об этом будет думать Рион меня не интересовало. И зря.

Я два дня пыталась его избегать. На все вопросы отвечала односложно. Грубила ему. С другими этот обычно срабатывало. Меня быстро оставляли в покое. С Рионом это не сработало.

— Дами, бездна тебя возьми, что происходит?! — взревел он, когда я, передав ему энергию, пошла к выходу, проигнорировав его просьбу пойти прогуляться.

— Ничего не происходит, — спокойно ответила я.

— Да? Ты уверена? — еще сильнее злясь, спросил Рион.

Я кивнула.

— С тобой все в порядке? У тебя ничего не случилось? Тебя никто не обидел? — и все это он спросил таким голосом, что у меня комок в горле возник.

Кусая губы, чтобы позорно не разрыдаться, я покачала головой.

— Тогда какого ты избегаешь меня?! — опять перешел на крик Рион. Стремительно подлетел ко мне и встряхнул меня за плечи. — Опять пожмешь плечами и попытаешься уйти?

— Пусти меня. Мне больно, — прошептала срывающимся голосом я.

Он отпустил. Но ненадолго. Тут же одной рукой обнял меня за талию, а второй обхватив затылок, не давая мне вырваться.

— Что ж вы за женщины народ такой?! Рассказывай уже, что ты там себе уже придумала? — удерживая вырывающуюся меня, спросил брюнет.

— Я ничего не собираюсь тебе рассказывать. Пусти меня, — бесстрастным голосом ответила я.

— Не отпущу, пока не узнаю, — не терпящим возражений голосом произнес Рион.

— Ты мне никто, ты не смеешь мне указывать! — не выдержав, я перешла на крик.

— Ах вот оно что, — протянул он с насмешкой. — Ты привязалась ко мне, а теперь, боясь, что разлука дастся тебе слишком тяжело, решила просто избегать меня?

Я ничего не ответила. Но стерпеть его насмешку было тяжело. Крепче стиснув зубы, опустила голову и уперлась ею в грудь Риону.

— А ты думаешь мне так легко сейчас, зная, что я через три дня вернусь в свой отряд и скорее всего мы больше никогда не увидимся? — уже и брюнет перешел на крик. Глаза на него я так и не смогла поднять. Боялась, что, увидев их выражение, не сдержусь. — Я не могу тебя взять с собой. Мне нечего будет тебе предложить, кроме как положение моей любовницы. Но я бы никогда в жизни не унизил тебя такой просьбой. Ты заслуживаешь большего. Прости меня, Дами. Прости, — последние слова он шептал.

Обхватив мое лицо обеими ладонями, Рион стал покрывать его легкими поцелуями, шепча «прости».

— Тебе не за что просить у меня прощения, — тихо сказала я. — Ты честен со мной. Да и я ничего не требую от тебя. Раз мы все выяснили, то я, пожалуй, пойду.

Слезы все‑таки проскальзывали по моим щекам.

— Нет, подожди, — он растрепал свои волосы рукой. — Я дурак, идиот, но я не могу тебя так просто отпустить. Прошу тебя, Дами, не избегай меня в оставшиеся дни. Давай проведем их так, как будто и не было этого разговора.

— Я не смогу, — прошептала я. Неужели он не понимает, что нельзя так?

— Пожалуйста, — с мольбой зеленые глаза смотрели, казалось, мне в душу. — Я же все для тебя сделаю, только, согласись.

Я кивнула. Не удалось найти силы отказать.

— Приду через час, — ответила я. Мне нужно было время собраться с силами.

* * *

Умывшись холодной водой, я попыталась собраться с мыслями. Он ко мне неравнодушен. Мне он небезразличен. А в результате тупик. Общаться как приятели три дня? Да легко! Вот только боль в груди не унять.

Рион ждал меня у моей палатки.

— Пошли в мою сокровищницу, — заявил мужчина как ни в чем не бывало.

— Это куда же? — удивилась я.

— Пошли, пошли. Сейчас увидишь, — схватив меня за руку, чуть ли не силком потащил Рион.

И он привел меня к той самой куче книг, из которой Кнуд ему таскал почитать.

— Разрешаю выбрать все, что пожелаешь, — приглашающим жестом махнул рукой в сторону книг.

— Да ты щедрый парень, — усмехнулась я.

А выбрать было из чего. Не знаю, чем руководствовались грабители, вывозя столько книг, да еще и самых разнообразных, но и то, что было брошено здесь, оказало бы честь любой библиотеке. Я нашла пару книг о травах, парочку исторических романов, при виде которых Рион забавно поморщился, а также книгу по бухгалтерии. Почему‑то захотелось изучить именно ее.

— Интересный выбор, — пробормотал мужчина.

— Ну не всем же сказки читать, — подмигнула я.

— А романы по — твоему не сказки?

— Ну если только для взрослых.

— А вадомийские сказки я бы детям читать не позволил, — нашел что вспомнить.

— До сих пор снятся кошмары? — не удержалась от усмешки я.

— Но ты же не приходишь утешать меня, — перехватив мой хмурый взгляд, добавил: — с Кнудом. Я помню.

* * *

А ночью я не могла уснуть. Два дня, и я больше его не увижу. Жалких два дня. Целых два дня. А мы даже ни разу не поцеловались.

И у меня появился план. Глупый, безрассудный. Но план на мое маленькое будущее счастье. Прости меня, Рион. Я не хочу тебя обманывать, но по — другому ты мне не позволишь. А все твое благородство.

Глава 10

Сегодня я разрешила Риону попробовать воспользоваться магией. Чтобы не рисковать, решили начать с малого. Магический светлячок удался с первого раза.

— Только лишившись на некоторое время магии, я понял, как был зависим от нее, — произнес он, подбрасывая светлячка вверх и распыляя его. — И все ж таки тебе придется отправиться вместе со мной в Университет к главному целителю империи. Он там заведует факультетом целительства. Будет интересно узнать, как же ты умудрилась спасти мой дар.

Да мне и самой интересно. Но вот бездна! Я же совсем об этом не подумала.

— Когда туда отправимся? — стараясь держать голос спокойным, спросила я.

— Я напишу тебе. Адрес твоего почтовика я помню, — тепло улыбнулся Рион.

* * *

— Я так и думал, что найду тебя именно здесь, — сказал Рион, пододвигая меня на край матраса. Вроде и не толстый, а места много занимает.

Дождь решил сделать перерыв и уже как пару дней было сухо. Даже луж почти не осталось. Солнце пригревало почти по — летнему. У речки как всегда было тихо.

— Чем думаешь заниматься после войны? — спросил мужчина.

— У моего отца целительская практика в одном городе. Я ему там помогаю. И бросать не собираюсь, — ответила я.

А чем еще заниматься? Я больше ничего не умею. Да не хочется чего‑то другого. Ну кроме одного. Но увы.

— Да тебе никто и не позволит.

Я удивленно посмотрела на Риона.

— Твой дар слишком редкий. Скольких ты спасла с начала войны? Думаешь я не слышал разговоров: «До чего же силен этот мальчишка Дамиан. Даже того полудохлого Красавчика спас, а ведь тот уже почти не дышал. И откуда он только взялся? Говорят, его уже позвали служить самому императору», — забавно передразнивая Кнуда, произнес Рион. — На счет последнего, правда?

— Мне об этом ничего неизвестно, — хотя я и не удивилась. Император мной заинтересовался не в первый раз. Меня же саму это не интересует. Да и мне лично от него никаких просьб и уж тем более приказов не поступало. Значит пока можно жить спокойно. — Да даже если и правда, я служить буду там, где сама посчитаю нужным.

— Откажешь самому правителю? — удивился Рион.

Я пожала плечами.

— А ты что будешь делать как вернешься домой? — спросила в свою очередь я.

Рион улегся на матрас, подложив руки под голову, при этом толкнув меня своим острым локтем — ему все никак не удавалось набрать вес. Ноги он согнул в коленях, а во рту торчала былинка.

— То же, что и до войны. Ничего нового, — равнодушно отозвался брюнет.

— Спрашивать, что было до войны смысла нет? — я вновь уловила нежелание говорить о его жизни.

— Под руководством моего отца работает много людей. Я помогаю ему в его работе. Съездить туда, присмотреть за тем. Ничего особенного, — и вновь все тот же равнодушный тон.

Я легла рядом, положив голову Риону на грудь и так же, как и он, смотрела в небо.

— Ты любишь путешествовать? — поинтересовалась я. Захотелось отвлечься от тягостного.

— Люблю. Если только это не по делам отца. А в свое удовольствие странствовать я оправлялся крайне редко.

— Какое твое самое любимое место? — продолжала интересоваться я.

— Дом.

Я приподнялась на локте и заглянула в лицо Риона.

— Ты думала, раз я люблю путешествовать, то и любимое место находится где‑нибудь, например, в землях Амистарина на берегу моря или в горах Ровенисии? — улыбнулся он.

Кивнула. Он взлохматил мне волосы и продолжил:

— Мне приходится много разъезжать. Не, не так. Очень много. По самым разным местам. Но лучше всего мне именно дома. Когда я возвращаюсь из очередной поездки, первым делом меня встречает моя мама. Она внимательно меня оглядывает, потом сетует, что я похудел. А я смотрю на нее, даже не вслушиваясь в ее щебет, и понимаю, что я безумно счастлив здесь и сейчас, потому что меня любят и всегда ждут. У нас есть небольшой домик в Эникрое. Он расположен в лесу, вдали ото всех. Там я больше всего и люблю бывать с семьей. К сожалению, это бывает раз или два раза в год. Хотелось бы там поселиться насовсем. Но увы. И да, там очень красиво к тому же.

— Ну а твое любимое место какое? — спустя пару минут, вынырнув из задумчивости спросил Рион.

— Я объездила почти всю империю, — услышала, как удивленно хмыкнул брюнет. — Но больше всего мне понравилось в Веспера.

— Любишь море? — тепло улыбаясь мне, спросил Рион

— Да. После войны обязательно туда съезжу, — на загадывая, конечно. Очень хочется это воплотить.

Я попыталась подняться, но цепочка моего амулета зацепилась за застежку на куртке Риона. Длины цепочки не хватало, чтобы я могла его снять через голову. Повернувшись лицом к замершему Риону, я стала расстегивать застежку. Амулет упал ему на грудь. Все это время мне приходилось полулежать на Рионе. Подняв голову, я встретилась взглядом с ним. Зрачки его были расширены, а под своей рукой я чувствовала учащенное сердцебиение. Я тоже замерла. А Рион, придвинувшись ближе, заправил мне за ухо прядь уже немного отросших волос. У корней проглядывала седина. Мужчина конечно удивился, увидев ее, но спрашивать по этому поводу ничего не стал.

— У тебя наверняка были длинные густые волосы до войны, — хрипло прошептал он мне на ухо.

Во рту у меня пересохло, поэтому я только кивнула.

— А если тебя одеть в платье, ты бы затмила всех красавиц Амаллиона. Хотя сейчас мне грех жаловаться — в этих штанишках твои ноги выглядят весьма привлекательно.

— Фу, испортил весь момент, — попыталась я было отшутиться, чтобы скрыть свое смущение. — Ты так соблазняешь «всех красавиц Амаллиона»? — передразнивая его тон, также с придыханием произнесла я.

— Да мне и соблазнять их не нужно. Они и так у моих ног, — самодовольно ответил он. Кто бы сомневался.

— Держишь их что ли в качестве комнатных собачек? — язвительно поинтересовалась я. Ревность же смысла показывать не было.

— Эммм, к чему это ты? — удивился брюнет.

— Сам же сказал, у твоих ног. На таком уровне обычно собачки находятся, — боги, что за бред я несу?

— Комнатные собачки обычно на уровне рук. Дамы их носят на руках, — как маленькой объяснял мне Рион. А у самого в глазах смех застыл.

Ну да, я знаю, что веду себя глупо. Но уже остановиться не могу.

— Ну тебе‑то это лучше известно, чем мне, — надев на лицо постную мину, отозвалась я. — Высший свет мне не интересен. А у нас у простых людей собачки без хозяйских рук передвигаются.

- «А у нас у простых людей»? Ну — ну, — усмехнулся мужчина. Сейчас почему‑то вспомнилась Ви с ее: «От тебя же за версту дворянством несет!».

— Ну ладно. Я не из простых, — сдалась я. — Но собак все равно на руках не таскаю. У меня вообще были только сторожевые псы. Такого и захочешь, не поднимешь.

— Ты, когда не знаешь, что сказать, начинаешь говорить всякие глупости.

Я покраснела.

— Ой — ой — ой, ты тоже не изобилуешь умными мыслями, — согласна, попытка защитить себя неудачная.

Рион приподняв одну бровь усмехнулся, приобнял меня рукой и поцеловал в висок. Я уперлась лбом ему в плечо.

— Мне будет тебя очень не хватать, — выдохнул он мне в ухо, а потом потерся щекой о мои волосы.

— Вот только не надо мне сейчас сопли — слезы — слюни в макушку пускать, — опять дала волю своей язвительности.

— А я только хотел воспользоваться тобой как платком… — притворно — горестный вздох.

— Мне тоже тебя будет не хватать, — на гране слышимости прошептала я.

Рион крепче прижал меня к себе.

Вот он, мой шанс. Я никогда в жизни не соблазняла мужчину. Что же делать? А вдруг он оттолкнет меня? Я же сгорю со стыда. А хотя, мне в любом случае будет стыдно. Я завозилась, пытаясь выпутаться из крепких объятий брюнета.

— Чего ты там копошишься? Не можешь спокойно посидеть, — спросил Рион, своим дыханием шевеля волосы у шеи. К позвоночнику побежали мурашки.

Вся моя бравада пропала.

— Я… у меня… рука затекла, — пробормотала я, старательно отводя взгляд.

— Давай свою руку, разомну.

— Не надо, сейчас все пройдет — взвизгнула я.

— Ну как хочешь.

Рион развернул меня спиной к себе, прижав к своей груди. Сам он сидел, опираясь на дерево, вытянув свои длинные ноги. Тепло его тела прожигало сквозь ткань. Я опять завозилась, пытаясь устроиться так, чтобы как можно меньше прикасаться к нему.

— Нет, это невозможно! Что опять случилось, муравьи за попу кусают? Сядь уже спокойно и не вертись, — чуть повысил на меня голос Рион.

— Нету никаких муравьев, — буркнула я. — Они в спячке.

Если я в течение пяти минут что‑нибудь не придумаю, не выдержав нервного напряжения — сбегу.

Но тут я почувствовала, как мою шею обжигает горячее дыхание, потом ее касаются в невесомом поцелуе губы Риона. Я вздрогнула, а брюнет, скользя губами уже по моему уху произносит:

— Все‑таки никакой я не благородный!

И развернув меня к себе, целует. Страстно, жарко, даже немного яростно, сминая мои губы. Захватывая меня в плен, обуревавших его чувств. Замерев на секунду от неожиданности, я сначала теряюсь. А потом обхватываю одной рукой за шею, а второй зарываюсь в его волосы. Руки же Риона уже скользят по моей талии, задирая рубашку вверх. Он чуть надавливает мне на живот, вынуждая лечь, при этом уложив под мою спину, снятую с себя куртку. На этот краткий миг мы прерываем поцелуй, но я тут же за шею подтягиваю его лицо к себе. Брюнет одаривает меня своей излюбленной ироничной улыбкой. А я провожу кончиком языка по его губам. Он прерывисто вздыхает и снова его язык уже хозяйничает у меня во рту. Думаю, что инициативу лучше сразу отдать мужчине. И это была моя последняя связная мысль.

А потом были только ощущения. Ощущение его сладких губ. Ощущение его сильных рук. Осень, прохлада, а нам жарко, мы горим. Он что‑то шепчет мне, а я не слышу. Сердце стучит так громко.

Он во мне. Я на вершине счастья. Царапаю его спину, выкрикиваю его имя.

Рукой задеваю что‑то холодное. Это мой маскировочный амулет. И тут я вспоминаю то, ради чего все это хотела осуществить. Как и любой маг, Рион, наверняка, уже прочитал противозачаточное заклинание. А мне, как сильному целителю, несложно его разрушить. Наверно. Я колебалась не больше секунды.

* * *

Рион укрыл нас тем самым плащом.

— А теперь‑то уже можешь признаться, плащ — твоих рук дело? — не удержалась от вопроса я.

— Моих, моих. Чьи же еще, — целуя меня в висок, устало проговорил брюнет. — Слушай, женщина, это единственное, что тебя сейчас интересует?

— Ага, — не отрицала я, водя своим носом по шее этого потрясающего мужчины. Как же умопомрачительно он пахнул.

— Мне сейчас ничего не стоит обидеться, — уже обиженным тоном сказал Рион.

— Это еще почему? — спросила я, так и не стерев с губ лукавую улыбку.

— Я ждал восхищений, заверения, что я восхитителен, что тебе было хорошо, как никогда, — все тем же обиженным тоном ответил брюнет.

— О — о-о, ты невыносим.

— И только? — зеленые глаза пытливо посмотрели на меня.

— Ты потрясающ, восхитителен, хорош как никто, — довольно протянула я и ничуть не соврала. Мужа своего я старалась не вспоминать. — Этого достаточно, для прекращения твоего ворчания?

— Вполне, — меня крепко поцеловали. — Ну а тебе столь очевидных вещей я говорить не буду.

— Вот спасибо, — надулась я.

— Просто это не поддается сравнениям и описаниям, — мягко произнес он.

Даже не знала, что ответить на это. Поэтому просто поцеловала его в шею.

— Одевайся быстрее. Оказывается, на улице прохладно, — пригладив мои волосы, произнес Рион.

— Ты только это заметил? — улыбаясь, спросила я.

Он ничего не ответил, только окинул меня взглядом, от которого меня опять бросило в жар.

* * *

В лагере уже все, кроме часовых, спали. Рион проводил меня до моей палатки, крепко поцеловал и ушел к себе.

Не знаю, как он, а я не могла уснуть до самого утра. И хоть мы завтра расстанемся, я была безумно счастлива. От глупой улыбки уже болели щеки. Да, я обманула его, но Рион сам мне сказал, что общего будущего у нас нет. А глядя в эти, ставшими родными, глаза, мне безумно захотелось ребенка, с таким же лукавым взглядом и черными как смоль волосами. Я буду мучиться угрызениями совести, но я буду счастлива с ребенком от этого мужчины. Я скажу ему. Через пару лет обязательно скажу. Я не буду разбивать его семью, а к тому времени она обязательно у него появится. Он имеет право знать. Не знаю простит ли он меня. Но пока мне не хотелось ничем омрачать свою радость.

* * *

Проснулась я поздно. Быстро умывшись, побежала к Риону. А там пусто. Никого. Он ушел даже не попрощавшись. Слезы жги глаза, но не проливались, а в груди появилась тупая тянущая боль. На речку я пойти не могла, слишком яркие воспоминания прошедшего вечера. Поэтому я вернулась к себе в палатку, упала на кушетку и зарылась в подушку. Но слезы так и не пролились. А может оно и к лучшему, что без прощаний обошлись?

Чем бы себя занять? Пациентов нет, сумка уже не вмещает готовые снадобья, бинты разложены давно по стопкам.

Я давно не смотрела свою почту. Моим почтовиком последние дни пользовался Рион. Я же просила на этот период никому мне не писать, если только что‑то срочное.

Срочного не было, но и лорд Магнир, и Рыжик, и Ви все равно забросали меня письмами. Бумаги почти не осталось. Нужно не забыть купить, как окажусь в городе. Да и добраться до банка империи.

Пока писала ответы, пришло еще одно письмо. Без обратного адреса. От Тайной Канцелярии что ли?

Но я уже догадывалась от кого оно.

«Дами, прости, что ушел, не попрощавшись. Но я не смог иначе. Глядя в твои глаза цвета неба, вся моя выдержка летит в бездну. Я рад, что встретил тебя. Я проклинаю тот миг, когда увидел тебя. Потому что я не смогу тебя забыть. Мне остается только убежать.

Я трус. Я слабак. Вот только я не могу пойти против воли отца, против своего долга. Поэтому я бегу от тебя.

Я позволил себе только две недели счастья. Счастья от того, что ты рядом. Но я отказываюсь от тебя. Вот так я тебе отплатил за спасение своей жизни. Я бы отдал всю свою магию, лишь бы ты была рядом. Я бы отдал все, что имею, чтобы ты была со мной. Но я даже сам собой теперь не могу распоряжаться.

Мне было легче, если бы ты прокляла меня, возненавидела, не желала бы больше видеть. Может после моего поступка ты так и поступишь. И все же я слукавлю, если не признаюсь, что мне будет приятно, если ты хоть иногда будешь вспоминать обо мне.

Спасибо тебе за все, Дами. Надеюсь, что, прочитав письмо, ты не станешь плакать. Ты же сильная. А я не заслуживаю твоих слез.

Рион»

Разумеется, последние строчки расплывались перед глазами от слез.

* * *

Для того, чтобы уснуть, пришлось накапать себе настоя сонной травы.

Утром я проснулась с туманом в голове и опухшими глазами.

— Дамиан, чего валяешься, ты что, не слышал приказа главного? — зашел ко мне Кнуд.

— Какой еще приказ? — прохрипела я.

— Мы отправляемся в Пири. У тебя два часа на сборы. Торопись.

И чего торопиться, все у меня готово. Я привыкла свои вещи содержать в порядке. Многочисленные поездки быстро приучили.

Глава 11

Трястись в повозке, в которой помимо меня еще сидели пару целителей, а также все было завалено складными кушетками и прочими атрибутами переносного госпиталя, было скучно. Я ни с кем не общалась, округу рассматривать не хотелось. Опять зарядили дожди, лошади медленно двигаясь, месили грязь. Настроение был под стать небу — такое же серое и хмурое.

До границы с нашей империей такими темпами мы доберемся только через дня два. А в пути итак уже неделю. Может больше, может меньше. Дни слились в череду ничем не отличающихся друг от друга промежутков между утром и вечером. Поэтому я даже не следила, сколько их там минуло.

Повозка остановилась. Я не заметила, как уже стемнело, и пора было располагаться на ночлег. Спать укладывалась тут же, как и остальные пассажиры повозки. Тесно конечно, но так теплее.

Я спрыгнула на землю и пошла подальше от стоянки, чтобы справить нужду. Приходилось искать укромные местечки, дабы не выдать себя. Женщина в нашем отряде была одна, помимо меня. Она была женой одного из лекарей, тот неплохо разбирался в медицине, но даром не обладал. К тому же он был из простых. Жена же его была кухаркой. Готовила она, кстати неплохо.

От долгого сидячего положения затекла спина и ноги. Я потягивалась, разминая спину. И тут появилось странное ощущение внизу живота. Я даже не могла охарактеризовать его. Положив руки на живот, я почувствовала странные импульсы, как будто чужой, но все‑таки не совсем неизвестной мне магии.

Да, да, да! Хотелось закричать на всю округу. Я счастливо рассмеялась. Беременна. Все‑таки я беременна. Прошло около двух недель с момента расставания с Рионом. Я, как целитель, должна была сразу почувствовать, произошло ли зачатие. Но мой организм молчал. Смирившись уже с мыслью, что ничего не получилось, я, конечно, расстроилась. Однако, отчаяния не было, была крохотная надежда. И она оправдалась.

И сразу небо стало казаться не таким хмурым, и ветер не таким промозглым. Мне хотелось обнять весь мир, поделится с ним своей радостью. Тут же пришлось себя оборвать: никому пока знать нельзя.

Я вернулась в лагерь. Кто‑то сидел у костра и ужинал, кто‑то уже отправился спать. Несколько солдат дежурили вокруг стоянки. Чтобы никто не заметил моего слишком довольного лица, я решила отправится спать.

Стоп, мне же теперь нужно хорошо питаться. А я с утра ничего не ела, так как аппетит пропал вместе с настроением. Пришлось развернуться и пойти к общему котлу у костра.

Сидя у костра, поев уже, я куталась в плащ. Единственное, что осталось от Риона. Опять мысли к нему вернулись. Где он сейчас, что с ним?

Послышался какой‑то шум. И на наш небольшой лагерь налетел отряд вооруженных вадомийцев. Вообще, к этому моменту вроде бы все очаги сопротивления были подавлены. Ан нет, не все. Пришлось достать уже пригодившийся когда‑то мне клинок. Вот сейчас было по — настоящему страшно. Мне было что терять, мне было кого еще защищать.

Солдаты, казалось, налетели на нас со всех сторон. По всему лагерю слышались шум, крики раненых. Лошади в страхе разбегались в лес.

Сзади кто‑то схватил меня за воротник. Его пальцы видимо зацепились за цепочку, на которой держался амулет. Дернувшиеся вверх сильные пальцы чуть не задушили меня. Рванув было от напавшего, я почувствовала, что цепочка впилась мне в шею. И все ж таки она не выдержала резкого движения и порвалась. Я рано обрадовалась вырванной свободе.

— Ах ты еще и баба, — крикнул вадомиеец, нехорошо так ухмыльнувшись. Рядом ахнула наша кухарка.

Оглядываясь по сторонам, я попыталась отступить в темноту, там, где меня не будет уже видно. Сейчас было не до геройств. Бежать, не оглядываясь. Окинув взглядом поляну, я поняла, что шансов мало. Силы явно неравны.

Тот вадомиеец решил не отпускать меня просто так. Видимо все же наметил меня в свои жертвы, причем не только физического насилия, судя по масляно заблестевшим глазам. Услышав сзади какой‑то шум, я обернулась и от неожиданности моя рука сработала быстрее меня. Вадомиеец упал, пронзенный моим клинком, чуть не задев меня топором, которым замахивался на меня. Вспомнив про другого своего соперника, я собиралась обернуться, но не успела. Боль в затылке, темень в глазах, и я падаю в спасительную тьму. Почему спасительную? Надеюсь там я уже ничего не почувствую.

* * *

— Если смыть с нее кровь, она ничего так будет, — чей‑то голос раздался, пробравшись, как казалось сквозь вату, которой набита голова, да и уши в придачу.

— Где женщина?! — а этот голос был подозрительно знаком.

Кто‑то приподнял меня. Боль в затылке запульсировала, от чего я тихонько застонала.

— Тише, тише, Дами, сейчас все пройдет, — странно дрожащий голос Торгеста продолжал звучать как издалека. И боль действительно отступила. И вату как будто достали.

— Рыжик, — прошептала я. Язык в пересохшем рту не поворачивался. А глаза упорно не хотели открываться. Почему‑то тьма казалась такой уютной.

— Сейчас принесу водички, а нет, давай я сначала отнесу тебя в шатер или в повозку? — у кого он там спрашивает. Если у меня, то явно не адресу.

Торгест уложил меня на что‑то мягкое. Лица коснулась мокрая ткань.

— Ох, я же забыл напоить тебя, — а тон такой, как будто с маленьким ребенком разговаривает. Я хотела было возмутиться, но получилось только промычать нечто неразборчивое.

Вода оказывается может быть очень вкусной. Наконец‑то появились силы и желание разлепить глаза. Надо мной склонилось серое осунувшееся лицо Рыжика.

— Какой ты хмурый, Рыжик, — у меня даже хватило сил на улыбку. — Я же еще не умерла. Но если ты явишься на мои похороны именно с таким лицом, то видеть тебя там не хочу!

— Да, девочка моя, видать все‑таки по голове тебя стукнули сильнее, чем я предполагал, — вздохнул Торгест, зато на его лице появилось подобие улыбки, и морщинка между бровей разгладилась.

А потом он судорожно вдохнул, как будто воздух с трудом пробирался к нему в легкие, и сграбастал меня в крепкие объятия.

— Дами — и-и — и, — протянул он негромко, — как же я за тебя испугался.

Я не выдержала. Вцепившись в плечи Торгесту, разрыдалась как сопливая девчонка. Собственно, ею я наверно сейчас и выглядела.

— Не сморкайся в меня, чистую рубашку надеть время не скоро представится, — даже это его ворчание я готова слушать вечно.

— Давай мне платок тогда, я знаю, что он у тебя наверняка есть. И наверняка чистый, — прогнусавила я. Сделала вид, что некрасивые звуки носом издаю не я, высморкалась и утерла слезы.

— Ложись пока, отдыхай, я вернусь, как только освобожусь. Раненых и без тебя тут много, — Рыжик чмокнул меня в макушку, вздохнул об утрате чистого платка и ушел.

* * *

Торгест спиной оперся о столбик, на котором держалась палатка. А я уютно устроилась, опираясь на него. Выглядел он неважно, раненых действительно было много и не всех удалось спасти.

— Как вы тут оказались? — поинтересовалась я. Рыжик приоткрыл глаза, тяжко вздохнул и ответил:

— Не дашь отдохнуть пока не расспросишь?

Я кивнула. Очередной тяжкий вздох.

— Наследник отсутствовал где‑то три недели. Вроде бы отправлялся на переговоры с Камарином. Не суть. Как только он вернулся, тут же возглавил отряд по поимке беглых военачальников Вадомы. Те с преданными им войсками пытались переправиться в Лаксавирию. Ну и наши отряды по пути разоружали вадомийских дезертиров. Наподобие тех, что вчера напали на ваш лагерь. Они объединяются в небольшие группы и занимаются разбоем. А некоторые по идейным соображениям. Наш отряд под командованием принца был в полусотне фендов отсюда, наверно, когда наследник неожиданно приказал собраться нескольким лучшим бойцам. Он с ними сюда и переправился. Оказывается, представители императорской семьи могут строить персональные порталы, — усмехнулся Торгест, увидев мои удивленно поднятые брови. — Правда сам принц, потратив слишком много сил на портал для десятка человек, сам уже не смог участвовать в спасательной операции. Зато его бойцы вполне управились. Не даром самые лучшие боевики Аударии.

— Ну а ты как тут оказался?

— Не хочу хвастаться, — я скептически на него посмотрела, — ну ладно, ладно, хвастаюсь. Меня взяли с собой как лучшего целителя императорской гвардии.

— Я как увидел тебя среди сваленных в кучу трупов, думал сердце остановится, — я закусила губу, чтобы не сболтнуть какой‑нибудь глупости. Потому что видеть столь трагичное выражение на лице Рыжика было крайне непривычно. Хотелось как‑то разрядить обстановку, но я промолчала. Если выскажется, может ему полегчает? — А еще эти шутники боевики удивлялись, откуда здесь оказалась красивая женщина. Мол вслед за своим суженым решила на войну отправится. Ты же не подавала признаков жизни. Еще чуть — чуть и тебя правда похоронили бы! Это просто чудо, что ты вовремя стонать от боли начала, — я легка толкнула локтем в бок рыжего. — К сожалению, я лично проводить тебя до ближайшего портала не могу, но как только доберешься до Катомипаи сразу же отпишись! — строгим голосом, так напоминавшим учителя, сказал он. — И да, можешь не благодарить — учителю я не расскажу. Ему лишние волнения нежелательны.

— Да я и сама была уверена, что умру, — устало пробормотала я.

Торгест крепко меня обнял. Я уткнулась носом ему в грудь.

— Знаешь, только на войне я понял, что дороже всего. Мои родители за все это время ни разу мне не написали. Зато уверен, что как только узнают, что мне вручат орден Гудмунда, тут же обо мне вспомнят. Зато вот учитель завалил письмами. Все делится своими успехами. У него уже десяток новых заклинаний появилось. А в конце каждого письма он обязательно добавляет, что если я себя не уберегу, то он лишит меня части наследства, — он грустно улыбнулся. — По — моему лорд Магнир что‑то от нас скрывает.

— Думаешь он уверен, что скоро умрет? — тихо спросила я, стараясь самой не верить в свои слова. Хотя и многое на это указывает, к сожалению.

— Не знаю. Но похоже на то. Не зря же все эти странные его разговоры о наследстве. Он великий целитель, но даже самые великие не способны сами себя излечить. И если он нам не рассказывает, значит дело безнадежно.

— Втроем мы бы обязательно что‑нибудь придумали! — воскликнула я.

Торгест скептически поднял бровь.

— Да, ты прав. Если и сам учитель ничего не придумал… — разочаровано ответила я.

— Возможно, он просто не хочет нас раньше времени расстраивать. Да и вообще, это всего лишь наши ничем не подкрепленные умозаключения. Но что‑то мне подсказывает, что мы правы.

На пару минут мы замолчали.

— Так, сестричка, а ты почему мне не писала почти? До сих пор не простила мне той обиды?

— Да все я уже давно тебе простила, — я чмокнула его в щеку, покрытую рыжей колючей щетиной. — Ну не люблю я письма писать. Прости. Лорд Магнир и Ви тоже мне постоянно пеняют, что я редко пишу. К тому же сам знаешь, если меня увлекает какое‑то дело, мне сложно сосредоточиться на чем‑то другом.

— Знаю, знаю. Я отвлекся, — на секунду он задумался. — К чему я это все. Я женюсь.

Я ошарашенно уставилась на Торгеста. Лабиринты его логики как‑то лихо закрутились и привели мою логику в тупик. Он прикрыл мне рот и продолжил:

— В Амаллионе осталась одна девушка, которую я люблю, но которую незаслуженно обидел. Поэтому, как только вернусь домой, тут же попрошу прощению и женюсь.

Я вопросительно смотрела на этого непостижимого человека.

— Вот только не смейся надо мной сейчас. В общем дело обстоит так, — он взлохматил рукой свои волосы, — у меня есть три самых дорогих мне человека: учитель, ты и Тимеа. Когда я увидел тебя, лежащую на земле и не подающую признаков жизни… Столько мыслей пронеслось в голове: «Да в тьму все наши разногласия! Можешь меня как угодно называть, обижаться сколько хочешь, делать, что хочешь. Но только окажись живой!». А на счет Тимеи… а если она встретила уже кого‑то другого или просто меня забыла? Не — е-е — ет, я этого просто так не оставлю. Я себе не прощу, если окажется, что я своими же собственными руками убил свою надежду на будущее с любимой. Я тогда сглупил, но теперь я сделаю все, чтобы мы были вместе. Она же самая лучшая. Ты бы видела какая она красивая. А знаешь какая она умная? А ну да, откуда тебе знать. Я вас познакомлю. Обязательно. Как только вернусь. Уверен, тебе она понравится.

Мне даже сказать было нечего на эту странную сбивчивую речь. Я взъерошила и без того лохматые волосы и произнесла:

— Я уверена, что она хорошая. И уверена, что ты найдешь правильные извинения. Не забудь только на свадьбу позвать. Да и к тому же, как она посмеет тебе отказать, когда на твоей груди будет красоваться орден Гудмунда?

— Ох, Дами, как же я рад, что ты у меня есть. Как же я люблю тебя, не смотря на твой противный характер.

Я засмеялась.

— Я тоже тебя люблю, несносный мой Рыжик.

Со стороны входа послышался шум, мелькнула какая‑то тень и исчезла.

— Это наверно был наследник, — сказал Гест. — Он последнее время сам лично следит, чтобы у целителей все было в порядке.

— Заботливый будущий правитель, интересно, — хмыкнула я. А потом появилась какая‑то странная, даже бредовая мысль. — Торгест, а ну‑ка, напомни мне, как зовут принца?

— Эйннарион Скалдоварийский, — удивленно произнес он.

«Эйннарион! Эйннарион! Рион!» — звучало у меня в голове. И вновь меня накрыла все та же спасительная тьма, вытолкнув сознание.

* * *

В нос ударил мерзкий запах нашатыря.

— Вот же барышня кисейная. Никогда бы не подумал, — сквозь зубы произнес Гест. А потом злым голосом добавил: — Я вижу, ты очнулась, хватит претворятся!

— Гест, не кричи, пожалуйста, — взмолилась я.

— Какие мы нежные стали! Ну и когда ты собиралась мне рассказать? — строго спросил он.

— Что рассказать? — а вдруг, если я буду косить под дурочку, он отстанет. Не помогло.

— Ла — а-а — адно, — протянул Рыжик. — Протекает‑то беременность нормально?

— Все в порядке, не волнуйся. Ну подумаешь в обморок грохнулась, с беременными такое бывает.

Гест угрюмо кивнул. Но отставать от меня не собирался.

— Уж не тот ли, кого ты выхаживала в лагере под Дриной? — я кивнула. — Ты хоть знаешь кто он такой? — я снова кивнула. — И мне не скажешь? — еще один кивок. — Замечательно, — сказал Торгест, при этом добавив пару ругательств.

— Он хоть не женат? — не отставал Рыжик.

— Пока нет, — бесстрастно ответила я.

— Что значит пока? — взревел Рыжик.

— Я думаю это вопрос времени, — пожала я плечами.

— Ты ему, разумеется, ничего не сказала? — прищурившись, спросил Гест.

— Разумеется, — кивнула я.

Торгест на меня странно посмотрел, вновь прищурил глаза и вкрадчивым голосом спросил:

— Ты что, его просто использовала?

Я замялась. Он почти угадал. Но как?

— Ну не то чтобы использовала… Мы все равно с ним скорее всего больше не увидимся. А я…я очень хотела и хочу ребенка. Мне этот мужчина показался хорошим кандидатом. Хорошая наследственность и все такое. Здоровье крепкое, внешние данные хороши, — как можно безразличнее перечисляла я. И сама чуть не поморщилась от того, как по — идиотски это звучало.

— Как жеребца выбирала, — пробормотал Гест. Вспомнив прозвище Риона и его отношение к нему, я рассмеялась. Рыжик посмотрел на меня как на умалишённую. — Это жестоко. И рассказывать ему ты не собираешься?

— Расскажу, но попозже.

— Насколько позже?

— Рыжик, ну чего ты пристал? Это мое дело, и я сама разберусь.

— Да, да. Дело не мое. Но ведь ты мне не чужая! И не хочу, чтобы ты натворила глупостей, о которых потом будешь жалеть. По — моему, отец ребенка имеет право о нем знать, — Торгест взял меня за руку, заглядывая в глаза. Он прав. Но…

— Я расскажу ему. Обязательно расскажу. В свое время.

— И когда это время придет? — вот же прицепился.

— Не знаю. Но уж поверь, придет обязательно. А сейчас… сам понимаешь, обстановка не самая благоприятная.

— Ладно, ладно. Все, отстаю от тебя с расспросами. Теперь‑то тебе надо быть вдвойне осторожней. Обязательно напиши, как доберешься домой, — Торгест поднялся, чмокнул меня в макушку и ушел.

Я успела только крикнуть ему в спину:

— Береги себя, Гест!

А утром я увидела у входа в палатку валяющийся букетик дамий. Выглядел он так, как будто его пытались втоптать в землю.

Глава 12

Домой я добралась уже без приключений. До войны по хозяйству мне помогала девушка по имени Эдона. Уезжая, я попросила ее присматривать за моим домом, при этом выдав некоторую сумму денег. Даже особо не экономя, их должно было ей хватить надолго. Поэтому, зайдя в прихожую, я не застала пыльных мебели и полок. В доме Зукета порядок поддерживала все та же Гуда. Как только лорд Магнир вернется, обязательно попробую его уговорить переселиться ко мне, обустроив в его доме что‑то вроде маленькой клиники.

Во время беременности магичить было нежелательно, поэтому я не знала, чем себя занять, пока не вернулся учитель. Тут мне помогла старая бабулина библиотека. Книги за столько лет там сохранились превосходно благодаря наложенному заклинанию. При этом на глаза мне упорно попадалась книга по бухгалтерскому делу, которую я привезла с собой из‑под Дрины. Увлекательной и интересной я, разумеется, ее не нашла. Хотя в дальнейшем она мне помогла, когда мы с учителем открыли свою больницу.

Нашла я и странную, но очень интересную книгу. «Особенности династических браков». И откуда она у бабушки только взялась? Устроившись поудобнее в кресле я принялась читать. Оказывается, с браками сильных мира сего не все так просто. Практически все правители не просто маги, а универсальные. То есть они способны управляться практически со всеми видами магии, употреблять практически все заклинания. По большому счету все маги имели одинаковую магическую энергию, но в разном количестве. От этого количества и от некоторых особенностей организма самого мага и зависело то, к какой стихии он ближе. Кому‑то легче давалась боевая магия, мне вот целительство ближе, кто‑то лучше управляется с огнем или водой, кому‑то подвластно некроманство и так далее. Бывают и уникумы, которые могут заниматься несколькими видами магии. А вот все эти виды подчинялись только универсальным магам. Королям, императорам и прочим. Редко эти маги занимали низшие ступени власти. Практически все из них оказывались в государствах на высоких должностях. Не всем это известно, но подобная информация хоть и не распространялась особо, но и большой тайной не была.

А теперь уже ближе к бракам. Правители и их наследники предпочитали жениться на наследницах таких же знатных родов, обладающих такими же силами. Связано это было с тем, что только в таких браках у универсальных магов могли родиться здоровые, а главное (для магов — правителей, разумеется) столь же магически одаренные дети. Женщины, обладающие либо слабым даром, либо не имеющего такового вообще, чаще всего не могли даже забеременеть от таких магов. А если это все же удавалось, то беременность протекала тяжело. И женщины либо не всегда могли выносить ребенка, либо гибли во время родов. Исключения были уж очень редко. Тут даже не помогал обряд связи во время бракосочетания.

Более того, даже если женщина являлась таким же универсальным магом, как и ее муж, то это не всегда давало гарантии, что все пройдет благополучно. Желательно было бы, чтобы супруги во время беременности находились рядом, и чтобы муж время от времени делился своей энергией с женой. Как уж именно это организовывать, супруги выбирали сами. Потому как таких способов было несколько. Тот, которым я пользовалась с Рионом. Но можно было организовать это и при помощи… секса. Более целомудренно — во время поцелуя. Хотя для супругов два последних способа вряд ли бы были неприятны или неприемлемы.

Хуже всего приходится этим женщинам при родах. Боль, которую испытывают они, не идет ни в какое сравнение с той, что обычно испытывают женщины при родах. Хотя и она не малая. А связано это с тем, что ребенок во время родов вытягивает из матери практически всю энергию. В этот момент на помощь и должен прийти отец ребенка. Более подробного описания, что же происходит при родах у венценосных персон, я не нашла в этой книги. Было упомянуто, что там должен происходить какой‑то особый обряд, который был необходим для того, чтобы мать ребенка не умерла, а у самого ребенка прижилась энергия.

Но и от уже прочитанного мной, у меня волосы дыбом встали. О Рауд, во что же я ввязалась? Неужели мне все‑таки придется рассказать все Риону? Я не могу поставить под удар жизнь своего еще не рожденного ребенка.

Но я продолжила читать дальше.

Обойти вышеупомянутую проблему можно было. Теперь‑то я поняла, почему эта книга вообще оказалась у бабули. Дальше было описано создание особого артефакта, который помогал женщине, беременной от универсального мага, и не важно какова природа магии самой женщины, благополучно переносить беременность и роды. В описании я практически ничего не поняла. Все‑таки это не мой раздел магии. А вот бабушка тут была, как рыба в воде. На полях были приписки, какие‑то пояснения для нее самой и замечания.

Значит она уже делала этот артефакт для какого‑то? Интересно, кому из правителей она помогала?

Одну из надписей я смогла разобрать, хоть у бабули и был отвратительный почерк.

«Помогает и для зачатия?»

Именно так, со знаком вопроса. Значит она не была в этом уверена. Впрочем, мне это уже неважно.

Мне теперь этот артефакт нужен для другой цели. А значит необходимо найти мастера, способного создать его. Но бездна побери, где его взять?

Пока я себя чувствовала вполне сносно, но не факт, что и дальше так будет.

Поэтому я решилась на авантюру. Конечно, лучше бы я обратилась к признанному мастеру. Таковых в Амаллионе было человек пять. Но где гарантия, что они меня не выдадут, сколько бы я им не заплатила? Тем более трое из них работали непосредственно на императора. Из‑за этого я решила наведаться в Университет. Студентов, обучающихся на артефакторов, не так много. Поспрашивав аккуратно у них, я все‑таки нашла нужного мне мага. Лучший студент факультета Джетмир, на которого не могли нахвалиться преподаватели и которому жутко завидовали другие студенты. И, на мое счастье, парнишка оказался из не самой обеспеченной семьи, а значит ему придется лет пять отработать на благо империи практически за бесплатно.

Собрав денег, которых бы этому парню хватило, чтобы откупиться от государства, я назначила ему встречу в одном из самых лучший ресторанов столицы.

Небольшого роста, чуть выше меня, худощавый шатен, был одет недорого, но со вкусом. Продолговатое лицо с выдающимися скулами было несколько бледным. Наверно, проводит много времени в помещениях, редко выходя на улицу. Глаза его были слегка прищурены, поэтому я не могла определить цвет глаз.

— Добрый вечер, — склонил голову он.

— Приветствую вас, — ответила я. В своем послании я не стала указывать свое имя. А на встречу к этому студенту я надела тот самый амулет. Поэтому он видел перед собой сейчас молодого паренька. Пока, кроме Риона, никто не мог рассмотреть меня при использовании этого амулета. Хотя, как артефактору, Джетмиру не сложно будет обойти его заклинание. Но это если бы он знал о нем. А пока я могла быть спокойной.

Парень вопросительно смотрел на меня.

— Я пришел к вам по просьбе моей сестры, — решила начать я. Чтобы не возникло никаких подозрений я и придумала такую легенду. — И я очень надеюсь, что о нашем разговоре никто не узнает.

Джетмир кивнул. Но я все‑таки для полной уверенности составила договор. С опытным мастером такой трюк вряд ли бы прошел, тот наверняка бы нашел способ извернуться, но со студентом надеюсь удастся. Так вот, в договоре указывалось, что Джетмир окажет мне услугу — изготовление артефакта. При этом он обязуется хранить все в тайне. Я же, в свою очередь, обязуюсь заплатить за услугу сумму размеров пятьсот золотых. За эти деньги студент может не только выкупить свою свободу от обязательств перед короной, но и, возможно, открыть свое дело. Если будет распоряжаться этими деньгами с умом. А он, судя по собранным мной данными, весьма умен. Мне же таких денег было не жалко. Раз речь шла о ребенке.

Для начала я протянула Джетмиру листы с описанием изготовления нужного мне артефакта. Прости бабуля, но я немного повредила твоей книжке. Но мне не хотелось, чтобы студент видел, откуда эти сведения. Впрочем, итак было понятно, для чего нужен артефакт.

Быстро пробежав глазами по тексту, уделив особое внимание на приписки бабушки, парень поднял на меня глаза.

— Наверно, мне все же не стоит спрашивать зачем он вам, тем более за мое молчание вы дорого платит, — произнес он, при этом на его губах мельком появилась хитрая улыбка и ту же исчезла.

— Да я и сам не особенно в курсе. Я лишь посредник, — играла свою роль я.

— Ну да, ну да, — рассеянно отозвался Джетмир, снова углубившись в чтение.

— Так вы согласны? — оторвала я его от увлекательного чтения.

— Еще бы я не был согласен, — хмыкнул парень. — Такой шанс повлиять на историю.

Ах вот он как воспринимает это. Тем лучше. Пусть думает, что моя выдуманная сестричка задумала посягнуть на корону.

Мы подписали договор. Кровью. Эта лучшая гарантия выполнения наложенных обязательств. И договорились встретиться через два дня в этом же месте. Тогда я и расплачусь.

Два дня я была как на иголках. Ко всему прочему у меня начался токсикоз. Но в целом мое состояние было нормальным и без отклонений.

В ресторане меня уже ждал Джетмир. Стараясь скрыть свою нервозность, я подошла к нему.

После использования портала меня тошнило и пришлось задержаться, пока не полегчало.

— Добрый вечер, — поздоровалась я. — Прошу прощения за задержку.

— Ничего страшного. Я не так давно вас жду, — вежливо кивнув, ответил студент. И принялся рассматривать меня с затаенной усмешкой в глазах. Такое ощущение, что он догадался о моем маскараде.

— Все готово? — спросила я спокойным голосом. А внутри все дрожало от нетерпения и страха.

— Да, — сказал он, продолжая все также странно улыбаться. — Вы знаете, я бы с удовольствием и бесплатно поработал бы на вас. Все‑таки очень интересный артефакт. Довольно редкая вещь. Никогда раньше не слышал о таком, — в его глазах промелькнуло некоторое благоговение.

Наконец он протянул мне сверток. Мельком взглянув на то, что внутри, я смогла наконец выдохнуть.

— Какие‑то особые указания будут? — спросила я.

Джетмир покачал головой. Я протянула ему мешочек с деньгами. Он даже не посмотрел, что там, не говоря уже о том, чтобы пересчитать. Может и правда ему настолько понравилась работа. Мне же он отдал листы из книги.

— Хотел бы я познакомится с тем магом, который делал эти приписки, — произнес студент.

— К сожалению, это невозможно, — огорчила я его. — Ее уже нет в живых.

— Ее? — удивился Джетмир. — Хм, тогда я догадываюсь кто этот маг.

По моей спине пробежали мурашки. Да ну нет. Не сможет он связать меня и бабулю. Мало кто знал о нашем родстве.

— Спасибо за вашу работу. Всего доброго, — попрощалась я, вставая из‑за стола.

— Погоди на секунду, — внезапно отозвался студент. Я слегка наклонилась к нему. А он, приподнявшись быстро прошептал мне на ухо: — Передайте своей беременной сестре, чтобы она все‑таки рассказала все отцу ребенка. При родах ей придется нелегко.

И он слегка щелкнул по амулету, который выскользнул из‑за ворота рубашки, когда я наклонялась. Я кивнула и на ватных ногах пошла из ресторана.

* * *

Уже дома я развернула сверток. Там была тоненькая цепочка из светлого металла, белое золото наверно, с интересным плетением. А на ней был синий камень, вроде бы сапфир, в ажурной оправе из того же металла. Да из Джетмира вышел бы неплохой ювелир. Но самое главное, что артефакт был один в один как на картинке в книге. Магией от него почти не фонило, но я была уверена, что необходимые заклинания в него были вплетены как положено. Не знаю почему, но этому студенту я доверяла.

* * *

Лорд Магнир вернулся через три недели после меня.

— Дами, радость моя! Ух как ты хорошо выглядишь, — а потом учитель резко замолчал и окинул еще одним пристальным взглядом. — Хм, даже слишком хорошо. Ну‑ка, пойдем поговорим.

Пришлось проводить отца в кабинет, который я себе обустроила на втором этаже.

Разговор бы приблизительно таким же, какой состоялся с Торгестом у границы. Я стояла на своем — расскажу отцу ребенка тогда, когда посчитаю нужным.

— Дочка, я все равно безумно рад прибавлению в нашем небольшом семействе. И ты можешь рассчитывать на любую мою помощь.

— Спасибо, отец, — нелегкий разговор наконец‑то завершился, и я подошла обнять его. Я собралась уже уйти на кухню, чтобы помочь приготовить обед для учителя, когда у дверей мня врасплох застал вопрос:

— Это ты Торгеста может убеждать, что только использовала того мужчину как племенного жеребца. Меня‑то не обманывай — влюбилась?

Не в бровь, а в глаз. Но я лишь неопределенно повела плечами и поспешила уйти. Вслед мне раздался невеселый смешок.

* * *

Уговаривать отца на переезд мне даже не пришлось. Он сделал это сам. Просто одним ранним утром пришел ко мне с чемоданом.

— Я себе на втором этаже присмотрел комнату. Так что иди, досыпай, дочка. А как позавтракаешь поведу тебя на прогулку, — заявил мне учитель.

И теперь распорядок дня мне установили следующий: в девять подъем, затем завтрак из каши и фруктов, потом прогулка в ближайшем парке, далее свободное время, которое я обычно занимала делами, связанными с подготовкой в старом доме отца лечебницы, после — обед, послеобеденный сон, снова свободное время, полдник, прогулка и уже затем ужин. В след за ужином мы обычно располагались в гостиной, где тоже был камин. Лорд Магнир с бокалом вина, я с соком или компотом.

Вернувшийся вскоре Торгест, на все это дело только довольно ухмыльнулся и заявил:

— Ну наконец‑то и на тебя нашлась управа.

Рыжик также поделился с нами свежими, а главное достоверными новостями.

— Все мирные договоры подписаны. Теперь официально Вадома поделена на две неравные части, принадлежащие нам и Камарину. Всех старших детей мужского пола бывших военачальников отправили к нам в качестве заложников, — тут я удивленно посмотрела на Геста. — Не переживай, никто их в кандалах не будет держать. Все чинно и благородно. Те, которые еще несовершеннолетние, будут отправлены на воспитание в семьи. Правда по каким критериям эти семьи отбираются мне не известно. Ну а уже взрослые наследники если неженаты, то отправятся служить на границу с Зеденивом. А остальных собираются поселить в разных провинциях и под присмотром местных наместников занять каким‑то делом. Среди них есть талантливые оружейники, например. Только вот один заложник — девчонка, лет десяти. У ее отца больше детей нет. Жалко конечно, девчушку, отрывают от семьи. Но это один из самых надежных способов поддерживать мир.

— А все же это жестоко, — добавила я.

— Жестоко, — согласился отец. — Вот только вспомни ужасы войны, и ты поймешь, что эта малая цена за мир.

— Это еще не все. Через месяц состоится свадьба нашего принца и принцессы Камарина Сарики. Чтоб уже наверняка закрепить договор между нашими странами.

На этих словах я поперхнулась компотом.

Гест торопливо похлопал мне по спине.

— А неплохо так Камарин за счет своего невмешательства разжился, — сказал отец. — И земли немалый кусок отхватил и принцессу устроил в надежные руки. Говорят, наш наследник не собирался женится еще лет десять как минимум. Жалко беднягу. Попрощается с холостой жизнью, — и двое мужчин негромко рассмеялись.

— На счет холостой жизни, когда собираешься с ней прощаться? — спросила я у Рыжика. Настала его очередь подаваться вином. Лорд Магнир удивленно взирал на нас.

— Торгест, ты жениться решил? — отец нахмурил брови и несмотря на негромкий голос, у меня мурашки пробежали по коже от его тона.

Гест покраснел, смущенно отвел глаза. Пальцами крутил ножку бокала, пока чуть не пролил оставшееся вино на себя.

— Она пока меня не простила, — наконец выдохнул он.

— И как же ты просил прощения? — спрашивать в чем же его вина состояла я не собиралась, наверняка что‑то слишком личное.

— Как только я прибыл в столицу, тут же отправился в цветочный магазин, а затем уже к любимой с повинной. Она меня даже на порог не пустила, — обиженным тоном заявил он. — Сказала, чтобы убирался откуда пришел, — убитым голосом добавил Гест.

— А ты ее предупреждал, что отправляешься на войну? — ехидно поинтересовалась я.

— Нет. Зачем ей лишние волнения, — удивленно ответил Рыжик.

— Гест, хоть ты и умный, но такой дура — а-а — ак, — протянула я. — И вот скажи на милость, что она должна был думать, когда ты пропал на несколько месяцев?

Рыжик подорвался с кресла с немыслимой скоростью и побежал в сторону выхода, на ходу натягивая сюртук. Мы с отцом переглянулись и расхохотались.

— Не забудь надеть орден Гудмунда! — вдогонку ему крикнула я.

* * *

Беременность протекала хорошо. То ли артефакт так действовал, то ли действительно все было нормально. По настоянию отца я много гуляла и отдыхала. Он порой буквально выгонял меня из кабинета, если слишком долго сидела за бумагами. К приготовлению снадобий меня допускали только под чутким контролем либо учителя, либо Торгеста. Последний стал у нас появляться значительно реже. Он все‑таки помирился с Тимеей. Оно и к лучшему, во всех смыслах. А то я от этой гиперопеки скоро свихнусь.

Чтобы хоть немного отдохнуть от моих через чур заботливых, я решила оправиться проведать Ви. Отпустили меня после продолжительных уговоров.

— Да что со мной может случиться по пути от одного портала до другого? — возмущалась я.

— Ничего. Совершенно ничего, — с абсолютно невинным видом вещал отец. — Но может тебе лучше стоит пригласить ее к нам в гости?

— Уважаемый лорд Магнир, я всего лишь доеду до портала в экипаже. В Саганионе меня встретит Вильев с мужем, и мы вместе доедем до их дома.

— Хорошо, хорошо, — отец поднял руки вверх, показывая, что сдается. — Но как только доберешься до Ровенисии тут же напиши!

Я устало закатила глаза. Деваться некуда, придется соглашаться.

— Да, отец, я напишу. Надеюсь связь поддерживать надо не каждые полчаса, чтобы вы знали, что со мной ничего не случилось? — не удержалась я от саркастического замечания.

— Дами, просто не заставляй меня волноваться. Я надеюсь на твое благоразумие. — обнял меня, опустив подбородок мне на макушку.

Немного отодвинувшись, я подняла голову и сказала:

— А разве я когда‑то давала вам повод думать обо мне, как о легкомысленной девице?

Отец только усмехнулся.

— Ну ладно, ладно. Было пару раз. Торжественно клянусь, что я не буду кидаться на прохожих и шляться по злачным местам.

— Дами — и-и, — устало протянул учитель. Я рассмеялась. Клюнула его в щеку и пошла к выходу.

— Вы сами твердите, что мне нужны положительные эмоции. Так вот, Вильев мне их с лихвой обеспечит. И не волнуйтесь так. Я пробуду у нее неделю. Обещаю вернуться отдохнувшей, веселой, а самое главное целой и невредимой, — заверила я батюшку.

* * *

Вильев и ее муж уже ждали меня у выхода из Управления перемещениями Саганиона.

— Какая же ты красавица, Ринда! — Ви буквально задушила меня в своих объятиях.

— А твое положение тебе только к лицу, — подруга была на пятом месяце беременности.

— Скажешь тоже, я растолстела жутко, — надув губы, капризно заявила Ви.

— Не слушай ее, Риндамия. Моя жена выглядит превосходно, только упорно отказывается в это верить, — наконец произнес Стейнир. — И да, извини, не успел с тобой поздороваться. Ты действительно замечательно выглядишь.

— Спасибо, Стейнир, — поблагодарила я.

А ведь повезло Ви с мужем.

Переход через портал все же не прошел для меня даром. Подступила тошнота.

— О, Ри, что‑то ты побледнела. Я и забыла, как ты не любишь порталы. Может пешком пройдемся, проветришься? А то будем еще трястись по дороге, — протараторила Вильев.

— Пожалуй и правда лучше пройтись. Погоди, я только присяду на скамейку, отошлю письмо отцу.

Подруга на меня удивленно посмотрела.

— Ты что, ему о каждом шаге отчитываешься? — спросила она.

— Нет, конечно. Он просто волнуется за меня, — устало прошептала я.

— А есть повод волноваться? — с ехидцей спросила Ви.

— Можно сказать и так. Узнаешь, не переживай, — добавила я, видя, что подругу уже подмывает начать расспросы.

До дома супружеской пары мы добрались неспешным шагом. Стейнир оказался интересным собеседником, которого даже Ви слушала с закрытым ртом. За время этой вынужденной прогулки мне полегчало, и я уже сама стала участвовать в разговоре. Узнавала о старых знакомых, которых несмотря на мою малообщительность, в этом городе осталось немало.

— Ну вот и наше семейное гнездышко. Наконец‑то ремонт закончен и можно не бояться, что споткнешься об какую‑нибудь штуковину, вроде разбросанных досок, и разобьешь себе нос, — проворчала Вильев.

— Дом очень красивый. Наверняка и уютный. Признайся, Стейнир, вы долго времени провели на местном рынке, пока выбирали мебель и прочее? — усмехнувшись, спросила я.

— Ты слишком хорошо знаешь свою подругу, — подмигнул мне мужчина.

— Но ведь не зря же мы там столько времени провели! Любуйся, Ринда, как мы тут все обустроили, — защищала себя Ви.

Дом, действительно, оказался уютным. В нем приятно было находится. Вильев замерла в ожидании, пока я не сказала:

— Да, тут есть чем любоваться. Сразу видно, что ты хорошая хозяйка, — я улыбнулась подруге.

— А когда же ты наконец позовешь меня к себе в гости? — укоризненно спросила Ви.

— Да хоть сейчас, — в порыве хорошего настроения выпалила я.

— Ну что ж, тогда через пару дней, после того как пробудешь у нас, мы вместе и оправимся к тебе. Жутко интересно прежде всего познакомиться с твоим отцом. Тейн, ты со мной? — подруга повернулась к мужу.

— Ну конечно, как же я теперь тебя одну оставлю‑то, — вздохнул Стейнир, и поцеловал супругу в висок.

Ви как кошечка потерлась о плечо мужа, но тут видимо все‑таки вспомнила о моем присутствии:

— Ри, пойдем провожу тебя до твоей комнаты. Там уже все готово. Надеюсь тебе понравится.

Комната располагалась на первом этаже. Небольшая, в светлых тонах, с шерстяным уютным покрывалом на кровати. У меня тут же возникло желание залезть в кресло, стоящее у окна и укутаться в это покрывало. Да и вид из окна открывался интересный: лужайка перед домом, за которой виднелся кусочек улицы.

— Как будешь готова, приходи в столовую, будем ужинать, — подруга шутливо дернула меня за выбившуюся из прически прядь.

Я зашла в маленькую ванную комнату. Умылась холодной водой. В голове немного прояснилось. В ближайшее время придется поделиться своим секретом с подругой. А она‑то точно не поверит, что я переспала с Рионом, не испытывая к нему сильных чувств. Я не боюсь того, что она осудить меня или не поймет. Вильев как никто другой понимала меня. Я опасаюсь, что она сможет найти аргументы, из‑за которых мне придется как можно раньше отцу ребенка все рассказать.

Столовая была просторной комнатой с большим круглым столом и массивными стульями. На стенах светло — персикового цвета висели милые пейзажи. Все, как когда‑то мечтала Ви.

Но аппетита совсем не было. К тому же желудок опять разбушевался.

Вильев уже восседала во главе стола, а служанка расставляла приборы. На две персоны.

— Тейн ушел по делам, — сказала подруга, увидев мой вопросительный взгляд. — После того, как он узнал о беременности, почти все дела передал помощникам. От его заботы я порой не знаю куда себя деть! Почти все время проводит со мной. Я, конечно, его безумно люблю. Но иногда это переходит границы! Обычно он управляется с делами либо, когда я сплю, либо, когда есть на кого меня сбагрить. Чаще всего, когда в гости приходит отец.

О, мне это было знакомо. Правда не с той стороны.

— Вильев, я еще раз повторюсь — радуйся, дуреха! Тебе безумно повезло с мужем.

Я присела рядом с подругой.

— Да, муж у меня замечательный. Ну а у тебя, ледяная принцесса, не появилось принца? — от этого вопроса я подавилась кусочком хлеба. Знала бы подруга, как она недалека от истины.

— Наверно это даже и к лучшему, что твоего мужа нет. Так мы сможем спокойно, ну я во всяком случае на это надеюсь, поговорить с тобой без свидетелей, — сказала я, когда смогла перевести дыхание.

— О великий Рауд! Ри, ты все‑таки решила устроить заговор против императора?! — в притворном ужасе воскликнула Вильев.

Да что ж такое! В этот раз я подавилась соком, которым запивала злополучный хлеб.

— Я так думаю, что оставлю в покое императора. В некотором роде он уже оплатил долг передо мной.

— Ну тогда я, наверно, могу быть спокойна. Рассказывай, что там у тебя, — и подруга начала с удовольствием есть какого‑то странного вида мясо. Ну у беременных особые вкусовые пристрастия. Ей простительно. У меня же аппетит наоборот, пропал окончательно.

— Я беременна, — выпалила я на одном дыхании. Кусок мясо шмякнулся обратно в тарелку, забрызгав подливой платье Ви. Следом упала и вилка.

— И как давно? — на удивление спокойным голосом спросила подруга.

— Почти четыре месяца.

— Красивый, брутальный, здоровенный вояка? — ехидно поинтересовалась Ви.

— Я сейчас тебе его покажу, — почему‑то именно сейчас и именно подруге я решила открыть от кого же у меня будет ребенок. Уверена, подруга меня не выдаст.

— Наверно очень интересная история! — крикнула мне в спину Ви, когда я пошла в прихожую. Там на полке я видела свежие газеты, которые еще не успели прочитать.

— Вот он, — произнесла я, указав на изображение наследника на главной странице. Внизу была подпись: «Через неделю состоится свадьба наследного принца Аударии с дочерью короля Камарина Сарикой».

Вот теперь у Вильев было по — настоящему удивленное лицо. И вдруг она начала хохотать.

— Я могла ожидать от тебя нечто подобное, но чтоб такое! Риндамия, ты невероятна! — утирая слезы, пробормотала Ви. — Нет, ну принц! И, правда, принц!

— Я не знала кем он является. Да и выяснила абсолютно случайно. Ты же знаешь, что я никогда не интересовалась императорской семьей, а газет сроду не читала, — стала оправдываться я.

— Я жду подробностей этой наверняка душещипательной истории! — перебила строгим голосом подруга.

— Его принесли ко мне без сознания. Практически мертвого. Но я его выходила. Он представился как Рион. И не сообщил кем является на самом деле. Ну и… — тут я замялась, не зная, как перейти к самому важному, — наверно сыграло роль то, что кроме меня ему было не с кем общаться, не знаю… Мы много времени проводили вместе. Он стал мне небезразличен. Да и я ему, видимо. Но Рион четко дал мне понять, что будущего у нас нет. А я…я давно хотела ребенка, вот только не было подходящего кандидата на роль отца. Ну и решилась его соблазнить. И не смотри так на меня! — вспылила я, заметив укоризненный взгляд подруги. — В общем‑то и соблазнять его не пришлось. На следующий день он уехал и больше мы друг друга не видели. Все, конец истории.

— Ты и принц! Вот бездна — а-а. Насмешка судьбы, не находишь? — усмехнулась Ви.

Я с улыбкой кивнула.

— Я так понимаю говорить ему не собираешься, — сказала подруга, постучав пальцем по газете.

— Ну я собираюсь ему когда‑нибудь рассказать. Через пару лет, — Ви скептически подняла бровь, — может быть. Сама понимаешь, в связи с последними событиями я не могу рассказать тут же!

— Все равно это несправедливо! Он имеет право знать! — так и знала, что подруга будет говорить подобное. — Постой‑ка. Как же так, у императоров не бывает бастардов!

— Ну он еще не император, — пыталась оправдаться я.

— Это вопрос времени.

— Ладно, ладно, — я подняла руки. — Хорошему целителю ничего не стоит разрушить заклинание «Радость молодоженов».

— Ри, ты чего? Я понимаю, ты совсем не интересуешься правящей семьей, но то, что самым сильным магом империи является ее глава, а вторым — принц, ты должна была знать! И то, что тебе удалось разрушить заклинание наследника… Ну это мягко говоря странно!

— Возможно это было связано с тем, что в нем была энергия, образованная на основе моей. Он же был ранен зогвуром, а мне каким‑то образом удалось спасти его дар.

Ну вот опять шок на лице подруги.

— Но почему никому неизвестно, что тебе удалось подобное? — спросила Ви.

— Может быть потому, что никто и не знал, что наследник был при смерти. Такие подробности о принце вряд ли стали бы распространять.

А вообще вопрос подруги был очень важным. Я и сама уже не раз задавалась вопросом — почему же меня так и не вызвали к главному целителю страны? Рион же сам обещал. Информация о том, как я его спасла в ситуации, когда в Империи несколько тысяч магов, потерявших дар, весьма актуальна. Опять тайны имперского двора…

— Ри! Это все второстепенное. А главное то, что я так и не поздравила тебя! — и подруга налетела на меня с объятиями. Ох уж эти перепады настроения. — Ты так меня заговорила своей историей, что я растерялась. А как ты себя чувствуешь, беременность нормально проходит?

— Все хорошо. А на счет того, что принц второй по силе маг Империи… Я это вполне теперь ощущаю. От ребенка исходит сила. И немалая. Мне иногда становится страшно — смогу ли я с ней справиться? — я вздохнула.

— Ри, ты справишься. Это же твоя кровиночка. Твой малыш, — Ви тепло улыбнулась и погладила меня по руке. — Тем более у тебя есть отец, который тоже не слабый маг. Ну а я хоть и слабым даром обладаю, но всегда приду тебе на помощь в любом случае. Ой, Риндамия, я же совсем забыла тебе рассказать! Мы с Тейном ждем близнецов! Будут два товарища для игр твоему малышу.

— А ты уже знаешь кто именно будет? Я вот уверена, что у меня будет сын, — я вообще‑то уже увидела и то, что близнецы, и то что это девочки.

— Я решила не узнавать. Да и какая разница кто? Они же все равно уже безумно мною любимые.

— Ты права. А уж то, чтобы они были здоровыми я позабочусь, — заверила я подругу.

Спустя пару часов домой вернулся супруг Вильев. Разумеется, она не сдержалась и как только он переступил порог дома воскликнула:

— Дорогой, представляешь, а Риндамия тоже беременна!

Если Стейнир и удивился, то вида не подал и никаких вопросов неловких не задавал.

— Поздравляю, — сдержанно произнес муж Ви, а потом подмигнул мне и с улыбкой сказал: — ну теперь‑то наконец‑то я смогу чуть больше времени уделить работе, потому как все ваши беременные дела вы будете обсуждать вместе. Ви будет только хвастаться новыми приобретениями. Я отказывался пока ходить с ней за пеленками — распашонками. Я же в этом ничего не понимаю, да и думал, что рано еще. Но раз у нее появился товарищ по счастью…

Следующие три дня мы занимались тем, что ходили за покупками для малышей семейства Перкоп. Пеленки — распашонки были куплены просто в неимоверным количествах. Мне порой приходилось буквально оттаскивать Ви от прилавка. Ей все время казалось, что она купила слишком мало и потом не хватит. А на доводы, что если не хватит, то всегда можно докупить, реагировала неохотно. Кроватка была выбрана с учетом того, что малышей ожидается двое. Опять же, на мою реплику, что на этом лежбище поместиться еще малышей пять, Ви только отмахнулась: «А вдруг им будет тесно?». Ну да, тесно. Да они доползти друг до друга смогут только через пару часов. Я пока только приглядывалась к вещам, прикидывая, что может понадобиться. К сожалению, ни у Ви, ни у меня не было помощниц в виде мам, приходилось рассчитывать на собственные силы.

* * *

— У меня срочные дела, поэтому не смогу вас сопровождать. Риндамия, обращаюсь к тебе, как к старшей и более здравомыслящей: как только доберетесь, тут же отпишись мне, что все в порядке. И напоминай Вильев, чтобы она мне писала, хотя бы по вечерам, — давал нам инструкции Стейнир, когда мы стояли у входа в портал, чтобы отправиться уже ко мне в гости.

— Тейн, ну вообще‑то на счет писем ты точно не по адресу, — нахмурилась подруга. — Ринда сама не особо часто вспоминает о своем почтовике.

— Вильев права, а ты, Стейнир, наговариваешь на супругу. Не думаю, что она вынудит тебя волноваться. Ну а у меня дома она попадет под опеку моего отца. Так что не переживай, все хорошо будет, — успокаивала я супруга подруги.

Тот взъерошил волосы, устало вздохнул.

— Я не могу не переживать. Единственное, что меня утешает — моя супруга отправляется в логово самых лучших целителей империи, — сказал Тейн, поцеловав жену. — Все идите уже, а то еще пару минут, и я не куда не отпущу тебя, Вильев.

Ви погладила мужа по щеке, чмокнула его в нос и пошла в портал. Я помахала Стейниру на прощание и тоже вошла в портал.

Как всегда, после этой процедуры у меня началась тошнота. На площадке перед порталами нас уже встречал отец. При этом он держал в руках настойку имбиря. Поэтому я радовалась встрече вдвойне.

Лорд Магнир понравился Вильев с первого взгляда.

— Ну раз у тебя такой отец, то я точно могу быть за тебя спокойна, — сказала мне подруга, когда мы вечером уже сидели у меня в комнате.

— И это я еще не познакомила тебя с Тогрестом. К сожалению, сейчас он у нас реже бывать стал. Но обещал завтра заскочить на ужин.

— Судя по твоим рассказам он отличный парень. Почему вы не… — тут Ви замялась немного, но я поняла ее.

— Почему мы не вместе? Он действительно замечательный, хотя характер и непростой и есть многое, что меня в нем раздражает. Но я его люблю. Очень. Но как старшего брата. А ко мне он относится как к младшей сестре.

— Да и к тому же, он наверняка не сравнится с принцем, — хихикнула подруга. — В последней газете шикарный портрет наследника. Неудивительно, что он тебе та — а-а — ак понравился.

— Дело не во внешности. К тому же портрет недостоверен. Когда я его первый раз увидела, все его лицо было залито кровью из открытой раны. Его у нас в лагере прозвали Красавчиком, пока он не пришел в себя. Рион представлял собой то еще зрелище: лицо обезображено было ранами у брови и сломанным носом.

— В тебе взыграла жалость? — подруга умела задавать порой неудобные вопросы. Или неожиданные.

— Ви, через мои руки прошло столько раненых и с более страшными увечьями. А тут… я не знаю, что во мне взыграло. Давай не будем об этом, — решила я замять разговор.

— Хорошо, не будем. Будем о радостном. Завтра пойдем с тобой по магазинам. Пришла твоя очередь скупаться! — в предвкушении Ви даже потерла руки.

— О — о-о ты же сказала о радостном, — застонала я. — Ты же знаешь, как я не люблю ходить по магазинам. Нет, я понимаю, что это необходимо. Но как представлю, что мне придется кучу всего перебрать, чтобы выбрать что‑либо стоящее. У меня аж зубы сводит.

— Ну вот для этого у тебя и есть я. На самом деле, то что выбрали в Саганионе мы с тобой, лишь малая часть. Я втихаря от мужа ходила по магазинам, наверно, месяца со второго. Так что я уже знаю, как лучше осуществлять выбор.

На самом деле все оказалось не так страшно, как я себе представляла. Вильев оказалась в этом деле подкованнее меня. С видом знатока она водила меня по магазинам и давала чёткие указания что и в каком количестве необходимо приобрести. При этом опять появилась ее черта брать все про запас.

Отец тоже был в восторге от Вильев.

— Дами, вот тебе у кого нужно брать пример. Твоя подруга такая жизнерадостная, не то что ты, вечно хмурая ходишь. Никогда бы не подумал, что двое столь разных людей будут дружить.

Знал бы лорд Магнир, какой Ви была еще несколько лет назад, когда ее не удавалось разговорить даже ее отцу.

Отец взял на себя смелость расспросить подругу о том, какой целитель занимается ее беременностью, о ее самочувствии и прочее.

— Все хорошо, Вильев. Но я бы все‑таки порекомендовал немного ограничить твою двигательную активность, — подруге не сиделось на месте, и она постоянно меня куда‑то таскала: то в магазин, то в парк, то в театр. — Вреда от этого нет, но осторожность тебе бы не помешала. Тем более я несу за тебя ответственность перед твоим мужем, а везде вас сопровождать не всегда удается.

Вечером прибыл Торгест. Пройдясь оценивающим внимательным взглядом по фигуре моего друга, Вильев задорно подмигнула мне и прошептала:

— А он хорош, — и мы захихикали как две девчонки.

Рыжика такая встреча немного смутила, но он быстро взял себя в руки и весь вечер развлекал нас интересными столичными историями.

Неделя пронеслась очень быстро.

В день, когда Ви уезжала, состоялась свадьба наследника.

— В газетах уже появились картинки со свадьбы, оперативно работают, — сказала подруга, зайдя ко мне в комнату с прессой. На главной странице издания красовалась картинка: наследник в парадном мундире держит под руку красивую девушку — принцессу Сарику. Она в платье желтого цвета, который является церемониальным цветом королевской семьи Камарина. Волосы ее такие же черные, как и у принца, были уложены в причудливую прическу, наверняка, она также традиционна для ее родного государства. Большие карие глаза смотрят на мир с легким презрением и скукой. Лицо же наследника не выражало никаких эмоций. Маска.

— Они красиво вместе смотрятся, — ответила я.

— Только вот счастливыми не выглядят, — заметила Ви.

— Это уже не наше дело, — возразила я.

Ви подняла на меня глаза.

— На ее месте должна была быть ты. Узнай он о твоей беременности, не думаю, что отказался бы от ребенка, — произнесла подруга.

— Нет уже смысла гадать, как бы все сложилось, — возразила я. — Пусть теперь все идет своим чередом. Надеюсь он будет счастлив в браке.

— А будешь ли счастлива ты? — спросила Ви.

— Буду. Величайшее счастье держать на руках своего ребенка. Это счастье ждет меня через пять месяцев, — заверила я подругу.

На прощание отец взял обещание с Вильев, чтобы та к нему обращалась по малейшему поводу, по любому недомоганию.

— Я не могу допустить, чтобы подруга моей дочери осталась без компетентного лечения! — заявил лорд Магнир. На мои слова о том, что целитель Ви, господин Волднир, весьма компетентен, отец только махнул рукой.

Я проводила подругу до портала. Вильев как всегда требовала, чтобы я писала ей как можно чаще.

— Меня теперь до дел не допускают, так что времени свободного до родов у меня в достатке. Обещаю писать если не каждый вечер, то через день точно, — заверила я подругу.

— Пиши, как только сможешь, лишь бы я знала, что у тебя все хорошо, — сказала мне Ви на прощание.

* * *

На следующий день на подоконнике в своей комнате я обнаружила небольшую черную бархатную коробочку. Как она здесь оказалась? Комната была заперта. Никто зайти не мог.

На зеленом шелке лежали золотые серьги и браслет. По форме серьги напоминали цветы дамий. Лепестки были из сапфиров. В таком же стиле сделан был и браслет. Я невольно залюбовалась блеском камней в свете закатного солнца.

Вот и зачем он напомнил о себе. И что это? Благодарность?

Коробочка с содержимым заняло место в углу шкафа под простынями.

Глава 13

Тимеа сдалась и простила Торгеста через две недели. Свадьбу назначили на весну.

— Рыжик, ты же понимаешь, что я не смогу на ней присутствовать. Я буду похожа на бочку, ноги все в отеках, а ходить буду как утка.

— Дами, не преувеличивай. Хотя бы на церемонии ты же сможешь поприсутствовать, — уговаривал меня Гест.

— И выслушивать от отца: «Дами, дочка, тебе не плохо? Может принести водички, может тебе душно, может ты присядешь?».

— Не капризничай. Переживешь эти пару часов. А лорда Магнира я попрошу немного поумерить свой пыл, — нашел новый аргумент он.

— Ну ладно, я посмотрю на свое самочувствие, — сдалась я. Да мне и самой не хотелось пропускать это знаменательное событие.

С невестой Гест познакомил нас в середине зимы. Тимеа оказалась невысокой девушкой с копной непослушных рыжих волос. Ее щечки были усыпаны веснушками, а из‑под таких же огненных ресниц сверкали зеленые глаза. Стало понятно, чем она так привлекла нашего Рыжика. Эти два огненных чуда находясь рядом постоянно о чем‑то спорили и ругались — сказывались темпераменты неспокойные. Но при этом тут же мирились и сидели уже с глупыми улыбками на веснушчатых лицах, крепко держась за руки.

Тимеа также была из семьи целителей, вот только ее дар развит не был. Семья не хотела, чтобы она работала. Знакомая ситуация. Вот только дар ей не блокировали. Обучили как с ним справляться, но не как его применять.

Со своими родителями Гест невесту не познакомил и на свадьбу не пригласил. Отношения с ним он так и не наладил.

Свадьба состоялась в мае. Погода была в самый раз — не жарко, но достаточно тепло. Не знаю, что сказал Рыжик отцу, но тот практически не усердствовал в опеке надо мной. Чувствовала я себя замечательно, поэтому смогла даже остаться на празднование.

По прибытии домой меня ждала радостная новость.

«Риндамия, поздравь нас! Мы стали родителями двух замечательных девчушек! Роды прошли хорошо. И детки, и новоиспеченная мамочка чувствуют себя замечательно. Я самый счастливый человек на свете! Меня теперь окружают три самых потрясающих женщины!

Вильев передает тебе пламенный привет.

С лучшими пожеланиями, Стейнир Перкоп, счастливый отец»

Разумеется, я расплакалась. А чтобы не беспокоить отца, решила по — тихому выскочить в сад на свою любимую скамеечку. Сидя там, поглаживая свой уже большой живот, я предавалась радостным мечтам о своем малыше. Сынок, видимо почувствовав мое хорошее настроение, практически не пинался. Мне почему‑то казалось, что он тоже улыбался.

* * *

Лето было жарким. Я уже не знала, куда скрыться от этого пекла. Меня месяц как переселили в комнату на первом этаже, которая выходила окнами в сад. Там хоть какая‑то прохлада поддерживалась. Да и сынок вел себя неспокойно. А еще я чувствовала, что он вытягивает из меня энергию, что вызывало беспокойство. Отцу я не жаловалась. Он, итак, за время моей беременности весь извелся.

К этому моменту общими усилиями мы открыли лечебницу в старом доме отца. Оборудовали там три палаты для тяжелых больных. Лабораторию оставили там же. Наняли несколько помощников, тем более я только через год смогу нормально работать. Поэтому помогала я пока только с организационными вопросами.

* * *

Сегодня дел был особенно жарким. А чтобы хоть чем‑то себя занять, я перебирала запасы трав, сидя на покрывале в тени в саду, собираясь ближе к вечеру сварить пару снадобий.

Внезапно я почувствовала, как юбка подо мной намокла. Началось! Спокойно без паники я зашла в дом и позвала Гуду:

— Сходи, пожалуйста, позови лорда Магнира.

Тот с утра отправился в лечебницу, хотя в последнее время старался надолго одну меня не оставлять.

Пока Гуда бегала за отцом, я успела нагреть воды, достать подготовленные простыни, переодеться. Схваток почему‑то не было. Стараясь гнать от себя нехорошие мысли, я ждала отца. Он примчался быстро, увидел, что я спокойно его дожидаюсь и успокоился сам.

— Рассказывай, как ты? — выдохнул отец.

— Воды отошли, но схваток пока нет.

Я принесла ему ту самую книгу об императорской семье. И упомянула про то, что не расстаюсь с артефактом. Хотя я уже крепко жалела о том, что раньше не раскрылась. Отец прочел все, но по его лицу ничего нельзя было понять.

Было видно, что он хочет на меня накричать, но помня о моем состоянии, сквозь зубы прошипел что‑то про глупых беременных девиц, у которых совсем отключилась соображалка. И добавил еще пару нецензурных выражений. Я молча его слушала, не пререкаясь. Сама же виновата.

Отец глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Торгесту написала? — спросил наконец лорд Магнир.

— Нет.

— Тогда я сам, — и ушел.

Торгест прибыл через час. Они заперлись в кабинете и что‑то бурно обсуждали. Хотя, что именно, догадаться несложно.

А схватки так и не наступали.

Наконец отец и Гест вышли.

— Иди к себе в комнату, мы сейчас придем, — сказал отец.

Гест принес мне настой сонной травы.

— Пей, — произнес он.

— Что вы задумали? — взволнованно спросила я.

Тот взъерошил себе волосы, отвел взгляд к окну и прошептал еле слышимым голосом:

— Резать.

Я лишь кивнула и выпила весь стакан. Они не позволят, чтобы со мной и с моим ребенком что‑нибудь случилось. «Все будет хорошо!» — уговаривала я себя.

В сон я погружалась урывками, как будто мое сознание не хотело меня покидать. Сквозь сонную пелену до меня доносились голоса Рыжика и отца, но слов я не разбирала. А потом меня полоснуло жуткой болью, как будто меня раздирают на части. Я попыталась открыть глаза и встать.

— Держи ее. Придется привязывать к кровати! — услышала я строгий голос отца. Но глаза так и не смогла открыть. Чьи‑то руки держали меня крепко за плечи, удерживая на кровати. А низ живота словно подожгли. Уши резал чей‑то крик. Неужели это я так верещу?

— Давай еще одно заклинание, оно слишком быстро перестает действовать, — снова донесся до меня голос отца. Боль немного утихла, пульсируя как будто волнами — то больно, то почти не больно. А потом опять пришла тьма. Я как будто в черном вакууме. Вот только спасительной эта тьма уже не казалась. Я забыла на свету что‑то важное. Пытаясь выбраться из темноты на свет, я цеплялась за эту мысль. «Мне нужно найти! Оно очень важное!». Я не могла вспомнить, что же я забыла, но эта мысль удерживала меня на краю, не давая скатиться окончательно в пропасть тьмы.

А потом меня скрутила еще одна волна боли. Только на этот раз, казалось, что из меня вытягивают все жилы, снимают заживо кожу. На миг я открыла глаза, увидела отца, держащего на руках моего сыночка, которых судя по всему кричал, но я ничего не слышала. А через секунду потеряла сознание.

* * *

Пить, жутко хотелось пить. Но позвать кого‑то за водой я не могла. Во рту настолько пересохло, что не получалось издать ни одного звука кроме хрипения. С трудом разлепив глаза я осмотрелась. В углу комнаты стояла маленькая колыбель, которая там обосновалась еще месяц назад. Теперь в ней лежал мой малыш. Он спал. А рядом в кресле сидел отец и дремал.

Сил подняться не было, я смогла лишь только подняться чуть выше, и полулечь, опираясь на подушки. С такого положения сынулю рассмотреть мне не удавалось. Была видна только малюсенькая розовенькая ручка с крохотными пальчиками. С трудом удержав слезы радости, я перевела взгляд на отца.

Он, казалось, постарел лет на двадцать. Если раньше отец выглядел лет на сорок по человеческим меркам, то теперь не меньше шестидесяти. Лицо серое и осунувшееся, между бровей пролегла складка, под глазами темные круги и мешки. Неужели это я довела его до такого состояния? На глаза снова навернулись слезы.

Малыш захныкал. Отец тут же открыл глаза и склонился над ребенком. Взял его на руки и начал укачивать. Наконец он заметил, что я наблюдаю за ними.

— Ты пришла в себя, ну слава Рауду! — тихо произнес он. — Как ты себя чувствуешь?

Я попыталась было сказать, но голос опять не послушался меня, как будто я его сорвала. Поэтому я только пожала плечами. Отец все понял. Сначала он дал мне попить воды, а потом подошел ко мне и протянул сына. Мне стало страшно, смогу ли я его удержать ослабшими руками. Смогла. Аккуратно высвободила грудь. А малыш мой весьма проголодался.

Отец присел рядом на кровати и также, как и я, оперся на спинку.

— Тебе нельзя будет разговаривать неделю. Все‑таки сорвала голос. Ну еще бы, ты так кричала, — тихо сказал он. Я наконец оторвала взгляд от сына и посмотрела на отца. Вблизи стало заметно, что половина волос его теперь была седой. — Я не буду тебе рассказывать подробности. Скажу лишь, что нам пришлось отдать немало энергии как тебе, так и твоему сыну, чтобы он появился на свет. Но как видишь все обошлось. Правда шрам у тебя на животе свести не удалось. Ты не переживай, он почти не виден. А малыш у нас крепыш, — отец улыбнулся и погладил внука пальцем по щечке. — Ты уже придумала как его назовешь?

Я помотала головой. Никак не могла определиться, мне казалось, что никакое имя в полной мере не подойдет сыну. Я кивнула в сторону отца.

— Хочешь, чтобы я его назвал? — снова кивок. — Уверена? Ну что ж, вот ты старика в тупик загнала. Сейчас подумаю.

В тишине мы провели минут пять. Только доносилось тихое причмокивание сына.

— Надеюсь ты не против, если я назову внука именем своего отца? Пусть тогда будет Эймунд. Это имя означает счастье. Наше меленькое счастье, — отец снова погладил Эймунда по щечке. — Хватит ему уже. Много пока нельзя. Давай я положу его в кроватку. И тебе надо отдохнуть. Что мотаешь головой? Укладывайся давай и не спорь.

Эйма отец уложил в кроватку. Потом подошел снова ко мне. Я прошептала:

— Торгест?

— Он отсыпается в соседней комнате. Ему энергию восстанавливать надо. Это он в основном вас питал ею. Ладно, отдыхайте. Если что, дергай вот за эту веревочку. Там на конце колокольчик. А я пойду тоже отдохну.

Проснулась я от того, что Гест меня слегка дергал за плечо.

— Просыпайся, соня. Сына пора кормить.

Я кивнула и заняла удобное положение. Рыжик принес мне малыша. Стесняться уже Торгеста смыла не было, поэтому я спокойно приступила к кормлению сына. Гест только усмехнулся и пошел садиться в кресло.

Закинув руки за голову, а ноги на подоконник, он произнес:

— Лорд Магнир сказал, что вы малыша назвали Эймундом.

Я кивнула.

— Хорошее имя, мне нравится. Как ты себя чувствуешь? — спросил Рыжик.

Я неопределенно повела плечами. Состояние было каким‑то непонятным. Вроде ничего и не болело уже. Только слабость во всем теле и легкий туман в голове.

А Торгест был настолько бледен, что даже его веснушки немного померкли. Он задумчиво сидел и смотрел в окно. Чтобы привлечь его внимание, я с трудом, но дотянулась до стакана тумбочке и стукнула им по тумбочке. Гест повернулся и вопросительно посмотрел на меня.

— Тимеа? — прошептала я. Звук издать я не смогла, но по губам было понятно, что я имею ввиду.

— Она тут. На кухне. Гуда учит ее готовить свои фирменные пироги, — улыбнулся он.

Закончив кормление я просто сидела и любовалась сыном. Сейчас сложно было судить на кого он больше похож. Но редкие волосики на голове были темными. А цвет глаз у большинства новорожденных голубой. Вдруг потом поменяется?

— Мне кажется, что он похож на отца, — прошептал Рыжик тихо, присев рядом с нами. — На счет отца твоего сына…

Почему ты сразу нам не рассказала?

Я пожала плечами. Как я сейчас объясню?

— Придет время ты все равно расскажешь, как же тебя так угораздило, — я хмуро на него посмотрела. — Ладно, ладно, я догадываюсь как. Он тот, которого ты спасла в лагере под Дриной? Ты про него еще лорду Магниру говорила, что тебе удалось оставить его дар.

Кивнула.

— Да он тебе теперь вдвойне обязан — и дар ему сохранила и такого чудесного сына родила, — усмехнулся Гест.

Я лишь кисло улыбнулась.

— Теперь‑то я понимаю, почему он так спохватился и примчал наш отряд вам на выручку у границы, когда на вас вадомийцы напали, — добавил Рыжик. Я удивленно подняла брови. — Еще тогда я заметил странность. Заклинание ловко спрятали, но небольшие его следы были заметны. Наследник поставил на тебя метку — как только тебя ранили, он тут же об этом узнал.

Я тяжело вздохнула. Теперь‑то уже и нельзя сказать, что он просто так меня бросил. Но это уже дело прошлого.

В дверь тихонько постучали. Торгест открыл. Это была Тимеа.

Так же шепотом она сказала:

— Я пришла вас проведать. Не помешаю?

Я помотала головой.

— Можно я на него посмотрю? — спросила жена Рыжика.

Я развернула Эйма в ее сторону. Тимеа присела рядом и восторженным взглядом смотрела на малыша.

— Какой же он хорошенький! — она подняла на меня свои лучистые глаза, которые цветом напоминали мне глаза Риона. Это меня немного смутило, но я улыбнулась на ее реплику. Супруги обменялись взглядами, и я почувствовала себя лишней. Наверно, это их взгляд говорил о том, что семейство Бортуом тоже не прочь завести себе ребенка.

* * *

Мое выздоровление же шло не так быстро. Отец разрешал мне брать сына на руки только когда я полулежала на кровати и то, только для кормления. Со всем остальным справлялись он и Гуда, которая как‑то сразу нашла подход к Эйму. Тот у нее на руках успокаивался почти сразу, как бы сильно до этого не кричал. Меня порой даже зависть одолевала. Или ревность. Умом‑то я понимала, что повода злиться у меня нет, что я еще успею потаскать на руках сынулю, но материнское сердце требовало излить на сына любовь всю и сейчас, а того времени, что выделялось на кормление катастрофически мне не хватало. На нервной почве у меня чуть не пропало молоко.

— Дами, прекрати волноваться и нервничать! Ты потеряла слишком много сил и энергии во время родов. Тебя нельзя перенапрягаться! — пытался достучаться до меня отец.

— Но папа, то что я лишний раз подержу Эйма на руках, не сильно отразиться на моем самочувствии! — возмущалась я.

— Помнишь я когда‑то учил тебя правильно рассчитывать свою энергию при лечении? Так вот, сейчас ситуация схожа. Вот только ты была на грани выгорания и поэтому силы твои накапливаются крайне медленно. И расходовать тебе их сейчас категорически не стоит. А недостаток физических сил будет компенсироваться энергией дара. Я поставил блок, чтобы твой организм не начал самолечение при помощи твоего же целительства. Но при любом перенапряжении блок может прорваться. И последствия непредсказуемы. Дами, доченька, это не моя прихоть. Пойми. Я ради вас так поступил. Потерпи еще пару месяцев. Ну может полгода.

— Прости, отец. Но нужно было сразу объяснить мне ситуацию, — да я и сама все понимала. Умом. А вот сердце разрывалось от накатывающей порой тоски.

— Я не хотел вынуждать тебя волноваться лишний раз. Тебе, итак, сейчас нелегко.

— Тебе не легче, — выдохнула я и подошла к отцу, чтобы обнять его. Ему сейчас наверно еще тяжелее, чем мне. А тут и я еще со своими капризами. Пришлось смириться с ситуацией.

* * *

Первой не выдержала Вильев. Как она уговорила мужа приехать ко мне не знаю, но через четыре месяца после рождения их близняшек, они прибыли ко мне всем своим семейством. Ви быстро оправилась от родов, а в помощь с малышами она наняла няню — чудесную старушку, которая когда‑то занималась воспитанием ее мужа. Таким составом они и посетили меня.

— Ринда, во имя Рауда, рассказывай, что у тебя произошло! Ты сама на себя не похожа! — налетела на меня подруга, когда мы оказались в моей комнате вдвоем.

— Это последствия родов. Как видишь, сын дался мне весьма непросто. Да я и всех подробностей не знаю. Отец и Торгест мне только краткую версию рассказали.

— Неужели все было так плохо? — расстроенно спросила Ви.

— Я по большей части ничего не помню. После родов не могла разговаривать неделю. А сына на руки беру только во время кормления, — жаловалась я поруге.

— Кошмар какой. Я могу тебе чем‑то помочь? — тут же участливо поинтересовалась Ви.

— Нет. Все идет своим чередом. Через несколько месяцев я восстановлюсь вполне. Знаешь, я ничуть не жалею, что прошла через такие муки. Если эта цена за сына, то что ж… — вздохнула я.

— Да, сынок у тебя замечательный. Вот только не похож на тебя, — улыбнулась подруга.

— Ну почему же. Ему достался мой цвет глаз, — в ответ улыбнулась я.

— Я не видела, он же спал.

— Ты так и не решилась рассказать? — все же спросила Ви.

— Мне сейчас запрещены волнения. Так что подожду еще, — ответила я.

— Ты слышала, Эйннарион с Сарикой ждут ребенка. Вроде бы он должен родиться через три месяца. Получается твой сын следующий наследник… — тихо заметила подруга.

— Ничего не получается. Рион не обязан признавать моего ребенка, — возразила я.

— Но Ри! — повысила голос Вильев.

— Ви, давай не будем пока об этом.

— Хорошо, — вздохнула подруга.

Дочки Вильев были прелестными розовощекими карапузами похожими как две капли воды. В них переплелись черты как отца, так и матери. Цвет волос и глаз, губы были от Ви, а вот форма лица, нос, лоб достались от Тейна.

Они пробыли у нас три дня. Стейнир не хотел нас стеснять, хотя я и говорила, что только рада им. Но отец тоже настоял, что гостям не стоит задерживаться, так как мне опять стало хуже. Мне снова прописали постельный режим. Я даже не смогла проводить гостей. Оказывается, даже положительные эмоции, правда в больших количествах, смогли вывести меня немного из душевного равновесия, что и сказалось на самочувствии. Я ощущала себя хрупкой куклой, которая от неосторожного движения может разбиться. Но сделать ничего не могла.

* * *

Полностью справиться с последствиями родов я смогла только через восемь месяцев. Наконец‑то я смогла брать сынулю на руки, купать его, вывозить в коляске в парк. Только теперь я смогла почувствовать себя по — настоящему счастливой. Эйм рос непоседливым малышом. Его невозможно было укутать в пеленки, так как он тут же из них выбирался. В гостиной мы отделили ему уголок на полу, где он мог самозабвенно предаваться ползанию. Ходить же сын начал к месяцам одиннадцати. Неуверенными шажками, ухватившись за мою руку мы ходили по все той же гостиной. Хоть и выделили ему в детскую соседнюю с моей спальней комнату, но большую часть времени проводили в самой большой комнате дома. Которая так же превратилась в детскую: повсюду были разбросаны игрушки. Стоило только навести порядок, как этот сорванец, воспользовавшись тем, что я отвлекалась, тут же разбрасывал игрушки по всей комнате. Видимо, понятие о порядке у него было свое.

Когда Эйму исполнился год, я смогла вернуться к своим обязанностям в больнице. Сына я оставляла дома с Гудой. Она вполне могла о нем позаботиться. Правда, надолго отлучаться я не могла — пару часов до обеда, пару — после. Стоило только покинуть малыша, как тут же хотелось вернуться домой.

У Торгеста тоже родился сын. Тимеа забеременела вскоре после моих родов. Видимо все‑таки вдохновились моим примером. Разумеется, их малыш был рыжим. Веснушек пока не видно. Зато глаза достались от мамочки — такие же пронзительно — зеленые.

Единственное, что меня беспокоило и выбивалось из всеобщей картины счастья — здоровье отца. Он не жаловался, ничего не рассказывал, но мы с Гестом замечали, что что‑то не так. Отец стал больше уставать. Не все заклинания ему удавались. Порой он путал простейшие рецепты снадобий. И в течение года все дела лечебницы пришлось переложить на мои плечи. Отец делал вид, что все в порядке и ничего не происходит. Я попыталась пару раз вызвать его на разговор, но он все отрицал, говорил, что это возрастное. На мои реплики, что в его возрасте обычно маги скачут козликом, он утверждал, что у него плохая наследственность.

Глава 14

— Ну‑ка, сынок, почему тетя Вильев опять на тебя жаловалась? Зачем ты закидал сына их соседа грязью? — начала допрос Эйма я.

Он неделю пробыл в гостях у моей подруги. Сын очень любил там бывать. Вильев же тоже всегда была нам рада. Отец за последние годы совсем сдал, а у нас случился аврал в лечебнице, поэтому я оправила сына к подруге, а сама стала разбираться с последствиями эпидемии февапронии. Как оказалось, мой пятилетний сын успел в Саганионе подраться с соседским мальчишкой.

— Он обзывался, — обиженно пробубнил Эйм.

— Разве это повод кидаться грязью?

— Да.

— Ну ладно. Расскажи тогда, как же он тебя обзывал?

— Ублюдком, — пробормотал сынишка. — Он сказал, что таких, как я, называют ублюдками.

Наказывать сына желание тут же пропало. Как только Эйм научился связно говорить, он тут же стал спрашивать, где его отец. Я говорила, что он далеко, у него дела государственной важности, и он обязательно скоро к нам приедет. Врала сыну, не находя сил пока рассказать правду. Да и мал он еще для правды. А рассказать все Риону… С каждым днем рождения Эйма я твердила себе, вот сейчас отправлюсь в Амаллион и все расскажу. Думаю, в аудиенции наследник мне не откажет. Но как всегда трусила. А сыну уже пять лет, и он с трудом верит в сказки про далекого и сильно занятого папу.

Но хуже всего то, что сыну действительно не хватает отца. Крепкой мужской руки. Дед его любит безумно и также безумно балует, а Торгест с ним видится не так часто. И теперь приходится пожинать плоды такого воспитания: это была не первая драка сына. Я пыталась подобрать правильные слова, как‑то воздействовать на него, уговаривать, что лучше проблему решить словами, а не кулаками, но сын упрямо действовал своими методами. Лорд Магнир только рукой махал, мол мальчишки все дерутся, это нормально. Подрастет и образумится. А пока ничего страшного не происходит. А мне приходилось замазывать ранки на руках и коленях, и ходить к соседям краснеть и извиняться за сына. Без повода сын в драку никогда не лез. Мой маленький мужчинка рос честным, добрым и справедливым, но при этом не лишенным гордости. Он не мог спокойно смотреть, как, например, соседские мальчишки разоряли птичьи гнезда, или привязывали консервные банки к хвостам бродячих кошек. Вот сын и говорил этим хулиганам, что они неправы. А те, зачастую обзывали Эйма ублюдком, так как тот рос без отца. Ну не самим же им это в голову пришло? Наверняка, постарались их родители. При том, что у нас в империи довольно‑таки лояльно относились к детям, рожденным вне брака. Но как видно, не все были терпимы. Самое интересное, что муж нашей соседки регулярно ходил налево. А та ни сном, ни духом о проделках мужа. Если еще раз их семейка обидит моего сына, то точно пойду просвещу ее насчет похождений благоверного. Глядишь тогда они будут уделять внимание своей семейной жизни, а не лезть в чужую.

— Во — первых ты не ублюдок, а, во — вторых, что я уже не раз говорила тебе по этому поводу, когда соседские мальчишки на тебя такое говорили?

— Чтобы я не поддавался и не обращал на это внимание. Тогда они покричать и перестанут, — не глядя мне в глаза, сказал Эйм.

— А ты что сделал?

— Но так он не перестал! Ну я и не вытерпел, — обиженно отозвался сын. Мол, почему мама не понимает таких простых вещей?

— В следующий раз просто развернешься и уйдешь, раз не вытерпел, — вздохнула я и взяла сына на руки, усадив его на колени. Он доверчиво прильнул ко мне, спрятав лицо у меня на груди. Я погладила его по голове и поцеловала в макушку. Нет никаких гарантий, что Рион признает сына, но так больше продолжаться не может.

— Сынок, иди к Гуде. Тебе уже пора обедать. Я сейчас подойду, — сказала я. Сначала зайду к отцу и скажу ему, что я все‑таки решилась. И пока моя решимость не пропала надо действовать быстрее.

Я зашла в кабинет. Отец сидел в кресле у окна и что‑то читал. Подойдя ближе, я поняла, что он задремал. Хотела уже тихонько выйти, но тут что‑то заставило меня подойти еще ближе. Запутавших в собственных юбках, я рухнула на колени, прижав руку к запястью отца.

Нет! Нет! Нет! Мне показалось. Он просто спит.

Я достала зеркальце из кармана и поднесла к носу. Ничего.

Быть такого не может!

Расстегнув рубашку на груди я стала слушать сердцебиение. Тихо.

Не знаю откуда у меня взялись силы, но я дотащила его до дивана. Поднесла руки к его открытой груди, оставив их над сердцем. Всю энергию, которая была во мне направила туда. Сердце должно заработать!

— Ну же, давай! Стучи! — кричала я.

Тихо.

На мой крик прибежала Гуда.

— Что у вас тут стряслось? — спросила женщина.

Увидев неподвижного лорда Магнира она упала в обморок. Но отвлекаться мне было нельзя. Продолжая направлять энергию, я приговаривала:

— Ну же, папочка, очнись!

Бесполезно, но остановить поток энергии я уже не могла. Внезапно чьи‑то руки отбросили меня на пол.

— Все! Все! Ты ему уже не поможешь, только себя погубишь! Хочешь выгорание заработать?! — кричал на меня Торгест.

Откуда он тут взялся? Я перевела взгляд с него на отца. Слезы потекли из глаз, и я зарыдала в голос.

Гест присел рядом со мной, обнял меня, и гладя меня по волосам бормотал:

— Ну, тихо тебе. Успокойся. Ты сделала все, что смогла. Ты же сама знаешь, что это было уже предрешено. Сколько ему оставалось мы не знали, но понимали, что немного. Тихо, Дами, не кричи. Эйма испугаешь.

При имени сына я подняла голову, попыталась было подняться, но Торгест меня остановил:

— Ну куда ты пойдешь. Только ребенка испугаешь. Иди выпей успокоительного и ложись спать. Ты слишком увлеклась с энергией, тебе восстановиться надо. А я тут обо всем позабочусь.

Я кивнула и ушла.

* * *

Торгест сам все сделал, как и обещал. Организовал похороны, договорился в лечебнице.

Эймунда пришлось снова отправить к Вильев. Там о сыне позаботится их няня. А они и Стейнир прибыли на похороны.

Неделя прошла как в бреду. Я что‑то делала, куда‑то ходила, но в полной мере отчет себе не отдавала.

— Ну‑ка возьми себя в руки! — строго выговаривал мне подруга. — Ты посмотри на кого стала похожа! Пугало в огороде и то презентабельнее выглядит. Совсем себя запустила! Хочешь, чтобы сын, когда вернется, пугаться тебя стал? Подумай об Эйме!

Эймунд. У меня остался только он. Я же все ради него сделаю. Прежде всего ради него живу.

— Да, ты права, что‑то я совсем расклеилась.

За сыном я поехала уже сама.

— Мама, это правда, что деды больше нет? — первым делом спросил Эйм, когда меня увидел.

— Да сынок, правда, — сдерживая слезы ответила я.

— А ты сводишь меня к нему на могилку? Я же с ним так и не попрощался, — грустно спросил сын.

Я чувствовала себя виноватой перед ним. Все‑таки и правда не дала попрощаться с дедом как положено. Но наверно я бы не выдержала, если бы сын рядом. Да и как бы он реагировал, если бы видел свою мать в таком ужасном состоянии?

— Свожу, — ответила я Эйму.

Прибыв в Катомипаи, мы зашли в цветочный магазин, взяли самый большой букет темно — красных, практически черных, роз, который смог бы понести сын и пошли на кладбище. Нести цветы Эйм вызвался сам.

— Я должен делать все сам, — ответил мне мой маленький мужчинка, когда я спросила не тяжелый ли букет и может быть я его сама понесу.

На могилу цветы возложил он так же сам. Причем с самым сосредоточенным и серьезным видом. Сын вообще за эти дни приобрел излишнюю для его возраста серьезность.

Быстро вытерев выступившие слезы, чтобы их не заметил Эйм, я взяла его за руку и повела домой.

— Мама, ты же понимаешь, что я теперь главный мужчина у нас в семье? — спросил у меня сынуля, когда мы шли домой.

— Конечно, понимаю, — улыбнулась я ему.

— Поэтому я обещаю, что никому не дам тебя в обиду и буду всегда защищать! — с жаром произнес мой самый главный защитник.

— Я верю тебе.

Эйм пришел ко мне в спальню, когда я укладывалась спать.

— Тебе наверно страшно спать, но не бойся, я с тобой, — сказал сын.

Забрался ко мне под одеяло, прижавшись ко мне своим худеньким телом. Наверняка ему самому было не по себе ночевать дома после смерти деда, но признаться главный мужчина нашей семьи в подобных страхах не мог.

— Спи спокойно, мой защитник, — прошептала я, поцеловав его в макушку.

Глава 15

Со дня смерти отца прошел месяц. Немного притупилась боль потери. Я смогла начать свыкаться с мыслью, что мы с Эймом теперь одни. Больницу я решила передать под руководство гильдии. Приходить туда без отца я уже не могла. Немногих больных я принимала на дому, но только в крайних случаях. Денег у нас было в достатке. Лорд Магнир был наделен титулом барона. При этом ему принадлежало поместье в провинции Фреванисии. По завещанию все его имущество переходило ко мне и Эймунду. Но поскольку он еще несовершеннолетний, то я распоряжаюсь его долей. Я же решила все свое время посвятить воспитанию сына.

Я сидела в кабинете и читала газету. Со времен моей беременности я не пропускала ни одного выпуска «Аударийского вестника». Главная статья была посвящена таинственной смерти жены наследника — принцессы Сарики. Она погибла две недели назад на охоте. Упала с лошади. Подробностей было немного, но как писал журналист, не все верили, что смерть ее была случайной.

— Дами, к вам там гвардейцы императора — позвала меня Гуда. Она упорно продолжала обращаться ко мне на вы, при этом называя Дами. И не переубедить ее, тем более я ей в дочери гожусь. Ну да ладно.

Я спустилась в гостиную, по пути прихватив пару игрушек Эйма. Он так и не научился прибирать за собой.

В гостиной меня ждали два гвардейца. Крепкие мужчины, с какими‑то одинаковыми лицами, хотя вряд ли они родственники. Да и невыразительные они. Ничего особенного.

— Здравствуйте, господа. Чем обязана? — обратилась я к гвардейцам.

— Леди Риндамия, вам послание от секретаря императора, — произнес один из них, протягивая мне запечатанное письмо. Почему же секретарь не воспользовался почтовиком?

Наверно мой вопрос отчетливо был виден у меня на лице, так как все тот же гвардеец сказал:

— Послание срочное и ответ требуется немедленный.

Странно все это.

«Приветствую вас, леди Риндамия.

В течение получаса вам необходимо собрать все необходимые вам вещи, прежде всего лекарства и то, что вам обычно требуется, когда вы отправляетесь к пациенту, а также личные вещи на несколько дней. Эти двое гвардейцев сопроводят вас во дворец. Все подробности по прибытию.

Секретарь его императорского величества, граф Гислирв Конет»

У придворных было принято обращение согласно их титулам. И зачем мои услугу понадобились графу Конету? Или самому императору?

Спрашивать меня собираюсь ли я отправиться в дворец, меня явно никто не будет. Придется идти за вещами. Да еще и неизвестно на какой срок. Ох не нравится мне все это.

— Ждите меня. Я буду готова через полчаса, — сказала я гвардейцам, не обращаясь ни к кому из них конкретно.

Все тот же мужчина кивнул мне, и я пошла на верх. В детской, сидя у стола, за которым что‑то писал Эйм, меня ждала Гуда.

— Я отправляюсь в императорский дворец. Как долго меня не будет я не знаю. Гуда, Эйм остается на тебя. Я буду писать каждый вечер. Будешь пользоваться почтовиком лорда Магнира, — тут я перевела дух. — Если в течение недели я не вернусь или вдруг от меня не будет вестей, то отвезешь его к Вильев.

— Дами, что‑то случилось? — все же спросила женщина.

— Наверно и случилось. Как я понимаю, им понадобились мои услуги целителя, — успокаивала и Гуду, и Эйма, да и саму себя я.

— Мама, а можно я поеду с тобой? — подал голос сынуля.

— Нет, родной. Я же не по своей воле туда еду. Не переживай, я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Сцепив зубы, я пошла в свою комнату собирать вещи. Кинула в сумку платье, пару рубашек и юбку. В саквояже был стандартный набор лекарств, который я брала, когда шла к пациенту домой. С какой именно болезнью мне придется столкнуться я не знаю, так что выбирать не из чего. Беру все.

Вроде готова. Зашла в ванную. Точно, я же не взяла ничего отсюда. Покидала нужные вещи в сумку, вернулась, чтобы умыться. Холодная вода немного взбодрила.

Я замерла на пороге детской. Сынок все также сидел за столом. Писать он научился совсем недавно и теперь подолгу просиживал за прописями. Все пытался научиться аккуратнее выводить буквы. Тихо вздохнув, я подошла к нему, провела рукой по нежной щечке. Как бы он не хорохорился, для меня он все равно малыш. Я вдохнула все еще не выветрившийся с него детский сладкий и молочный запах. Поцеловала вихор на затылке.

— Ну все родной, я пошла. Жди от меня письма. Напишу, как освобожусь. И слушайся Гуду.

Сынуля крепко обнял меня за талию. Слова с трудом были слышны:

— Я тебя очень люблю, мамочка.

— И я тебя, родной, люблю. Больше всех, — прошептала я ему на ухо, как будто доверяла самый большой секрет. — Гуда, закрой за мной.

У калитки нас ждала карета с гербом внутренней стражи. Я забралась во внутрь. Двое гвардейцев расположились напротив. На меня они не смотрели, каждый из них направил свой взгляд в окно. А я. не стесняясь, их рассматривала. Они действительно какие‑то невзрачные, обычные и непримечательные. Если меня попросят их описать через пару часов после встречи с ними, я вряд ли вспомню хоть одну мало — мальски запоминающуюся черту. Специально что ли таких подбирают?

До Управления перемещениями мы добрались быстро. Вот только довели меня не к обычного портала до Амаллиона, а до какого‑то другого, расположенного в стороне от других. Я даже не знала, что в этой части здания есть еще порталы. Стало как‑то не по себе.

Вышли мы из портала в какой‑то темной комнате. Гвардейцы тут же ушли, а мне на встречу вышел высокий, тонкий шатен, одетый в светлый, идеально выглаженный костюм, а воротником его сорочки, казалось, можно порезаться. Но этому мужчине подобное явно не грозило. Свое породистое лицо он держал достаточно высоко. Так же свысока осмотрев меня с ног до головы, произнес властным голосом:

— Леди Риндамия?

— Да.

— Я граф Конет. Идемте за мной, — сухо приказал он.

И что на меня так смотреть? Да мне сейчас не до изысков моды. На мне черное, простого кроя платье. Я вообще‑то в трауре. А как принято одеваться во дворце, мне плевать.

Он вел меня какими‑то коридорами, которые напоминали подземелье. Возможно так оно и было, так как пришлось подниматься по лестнице. Теперь уже путь наш освещали не магические огони, а свет из окон.

— Вы все, что нужно с собой взяли? — не оборачиваясь, спросил у меня этот напыщенный тип.

v- А я не знаю, что мне нужно было. Вы снабдили меня слишком скудными сведениями, граф, — ответила.

— Граф Конет. Ко мне принято обращаться именно так, — сквозь зубы процедил он. — И я снабдил всеми необходимыми сведения вас.

— Ну тогда я взяла все, что нужно, — в тон ему ответила я. — Но если я и забыла что‑то, то моей вины в этом не будет. Я же собиралась по вашим указаниям.

Граф резко остановился и, крутанувшись на каблуках туфель, развернулся ко мне лицом.

— Леди Риндамия, не смейте разговаривать со мной в подобном тоне! — с яростью произнес он. Глядя в его льдисто — серые глаза, я поняла, что не смотря на то, что выглядит он лет на тридцать по обычным меркам, ему гораздо больше. Я обычно стараюсь промолчать, но то ли вся эта нервная обстановка на меня так действовала, то ли просто глупость взыграла, но я ответила:

— А что вам не нравится, граф? Я ответила вам в том же тоне, что и вы мне, — и попыталась придать лицу наивно — глупое выражение.

Он окинул меня еще одним неприязненным взглядом и глядя поверх моей головы, как будто ему неприятно на меня смотреть, сказал:

— Пойдемте и побыстрее!

Побыстрее, так побыстрее. Обгонять его я не собиралась. Пути следования я же не знаю. А вот на пятки его глянцево — начищенных ботинок наступала с удовольствием. Не знаю, что на меня нашло, но сейчас я понимала Эйма как никогда, когда он затевал какую‑нибудь шалость, с целью посмотреть, надолго ли хватит у меня терпения. Терпение быстро заканчивалось, и мы уже вдвоем хохотали над какой‑нибудь его проделкой. Сейчас же ситуация несколько другая, а в умении графа улыбаться, я сомневалась.

Он снова остановился, но не сказал ни слова, окатив меня еще одной порцией своего, видимо, фирменного презрения.

— Вы же сами сказали побыстрее, — пробормотала я, сдерживая улыбку.

Ему явно хотелось сказать какую‑то гадость, но он промолчал, а я позавидовала его выдержке. Придумать еще что‑то я не успела. Мы пришли.

Покои, наверняка, принадлежали какой‑то важной персоне. У входа, перед массивными дверьми, располагалась парочка императорских гвардейцев. Одеты они были так же, как и те, что сопровождали меня. Да и по виду особо не отличались.

«Да ну, нет. Это не могут быть те же. Их тут штампуют что ли?» — промелькнула у меня мысль.

Мне открыли двери.

— Проходите. Дальше вы сами. Вас там встретят, — с некоторой долей ехидства произнес граф. Не на казнь же меня оттуда поведут? Чего он так?

Хуже уже не будет, так что бояться нечего. Я зашла.

Комната представляла собой приемную, из которой вели две двери. Одна из них была приоткрытой. Туда я и направилась. Я оказалась в гостиной. Обстановка сдержанная, но все обставлено со вкусом. Пару кресел у небольшого столика, камин, диван у окна. Ну и куда мне дальше? Оглядевшись я заметила еще одну дверь. Попытаю счастья там.

Я потянула дверь за ручку на себя и чуть не получила этой дверью себе по лбу. Как оказалось, на целостность моего лба покушался Рион.

Я даже забыла все ругательства, которые готовила.

— Ну и где тебя носит? Ты должна была прибыть еще полчаса назад, — зло сказал мне он. У них тут что, при дворе принято хамить, вместо приветствия?

— Кому тут нужна моя помощь? — спросила я. Голос на удивление был тверд. А трясущиеся коленки под платьем не видны.

— Моему отцу, — ответил Рион.

Человеку, которого я ненавидела уже около десяти лет, нужна моя помощь. Мне захотелось рассмеяться. Вот она еще одна насмешка судьбы. Я потерла лицо руками. С другой стороны, император дед моего внука. Уже единственный дед. Дедушка, который еще не знает о существовании внука. Теперь‑то уж мне придется рассказать все Риону. Откладывать дальше некуда. А тут и аудиенция незапланированная образовалась. Но сначала дело.

Наследник пошел в комнату, оказавшуюся спальней. На кровати лежал император.

— Что с ним? — спросила я.

— Его кто‑то ранил зогвуром. Придворный целитель кровь остановил, но вот энергия все равно покидает его.

— А я тут причем? Вряд ли же мои умения отличаются от умений лучшего целителя империи, — ответила я.

— Отцу нельзя терять энергию. Императором может быть только сильный маг. Кроме тебя еще никому не удавалось сохранить дар, — пояснил мне Рион.

— Во — первых, то была чистая случайность и я до сих пор не знаю причины, почему мне это удалось. А, во — вторых, даже если мне и удастся повторить, то скорее всего уровень дара понизится, — предупредила я.

— Делай, что посчитаешь нужным, — устало вздохнул Рион.

Интересно, а как мне к нему обращаться? Выше высочество? Товарищ наследник? Усмехнувшись собственным мыслям, я подошла к кровати. Буду называть, как и раньше — Рион. Во мне проснулась жилка неповиновения, так что дворцовые порядки пусть идут стороной.

— Ты не мог бы выйти? — обратилась я к принцу.

Тот лишь удивленно поднял бровь и отошел к окну, показывая всем своим видом, что покидать комнату не собирается. Ну что ж, попытаюсь сосредоточится так. Была у меня одна задумка. Не так давно, я пришла к выводу, что для очищения организма от зогвура, необходимо обычное заклинание от отравления, которое читается после того, как больной выпивает противоядие. Действие зогвура на организм можно было сравнить как раз‑таки с отравлением. Только вот энергии в заклинании должно быть больше. В разы. И структуру немного перестроить надо, чтобы заклинание выдержало такое количество энергии. Также, как и с Рионом когда‑то я поступить не могла. Тогда я его спасла скорее всего потому, что времени с момента ранения прошло значительно меньше. Хотя до сих пор мне больше никому не удалось спасти дар. Опять странности.

Я наклонилась над лицом человека, которого привыкла считать врагом. Данное знание никак не облегчало работу мне. Да еще и Рион. Он наверняка сейчас наблюдает за мной. Сейчас важно сосредоточиться. Малейшая ошибка и все пойдет прахом. Вот тогда меня точно казнят. Хотя, судя по состоянию императора, у него есть шанс, если только у меня все удастся. Энергии у него осталось, что называется, на самом донышке. Я начала шептать слова заклинания, выстраивая структуру капля за каплей. Энергия нехотя вплеталась в него. Ослабленный организм правителя отказывался впускать мою энергию. Не время паниковать. Я усилила нажим. Тонким ручейком энергия потекла во внутрь. По вискам у меня стекал пот, а руки уже дрожали от напряжения. Казалось, что секунды растягиваются в часы. Наконец я увидела, что бледность немного спала с лица Вемунда Скалдоварийского. Когда я поднималась, капелька пота стекла с моего носа и упала аккурат в уголок глаза императора. Я хихикнула. А потом зашлась в хохоте. Истерическом.

— Дами, ты чего? — Рион схватил меня за плечи и тряс. А я безудержно хохотала. Две хлесткие пощечины, и я уже тихо плачу, уткнувшись носом в грудь наследнику. — Ну — ну, тише. Все хорошо. Ты смогла. Все позади.

Рион посадил меня в кресло, принес воды.

— Тебе что‑то еще нужно? — спросил он.

— Да, мне бы сладенького чего. Силы восстановить, — немного дрожащим голосом произнесла я.

Принц вышел. Через пару минут принес мне шоколада и крепкого чая. Отлично. То, что нужно.

Рион сел в кресло напротив меня и уставился в окно. Пользуясь этим я стала его разглядывать. Он совсем не изменился. Шрам только посветлел немного. И также, как и я, он был одет во все черное.

— Я приказал приготовить тебе комнату недалеко от покоев императора. Как долго продлится его лечение? Со мной ты возилась три недели, — сказал он.

— Сейчас мне понадобится месяц, — ответила я. — Погоди, ты хочешь, чтобы я находилась тут постоянно?

Рион кивнул.

— Неужели я не могу приходить сюда на пару часов, а потом отправляться домой? Так уж и быть, потерплю переходы, — сказала я. А месяц без сына я не смогу.

— Так будет лучше. И не спорь! — повысил голос наследник.

Ах, даже спорить мне нельзя. Ну ладно, пойду другим путем:

— Тогда я сейчас отправляюсь домой за сыном. Мы соберем вещи и тут же вернемся.

— Нет, — с плохо скрываемой злостью произнес Рион.

— А я не спрашиваю, я предупреждаю! — не выдержала я.

Он усмехнулся.

— И что же ты сделаешь, если будет не по — твоему? — злая усмешка скривила губы наследника. Я никогда не видела такого выражения на его лице. Либо он изменился, либо я его совсем не знала.

— Да уж придумаю что‑нибудь, — я решила поменять тактику. — Пойми меня, пожалуйста. У меня не так давно умер отец, а мой сын был очень привязан к дедушке и тяжело переживает его смерть. Я не могу бросить сына на месяц!

Зеленые глаза продолжали прожигать меня злым взглядом. Ни капли сочувствия в них не промелькнуло.

— Хорошо, оправляйся за сыном. Только, чтобы он тут потом не шатался по коридорам! — на пару секунд Рион прикрыл глаза, как будто не хотел, чтобы я видела их выражение.

Вот и чудненько. Не нытьем, так катаньем.

Я уже подходила к двери, когда наследник меня окликнул:

— А что, Дами, твой сын — рыженький? — спросил он у меня. Все‑таки видел меня тогда с Торгестом и понял по — своему.

Я не удержалась:

— Нет, Рион. Мой сын черноволосый.

И тихо прикрыла дверь.

Сначала я зашла в ту комнату, которую мне выделили, чтобы оставить свои вещи. Когда я выходила из нее, на меня налетел маленький темноволосый вихрь. Очень похожий на моего сына.

— Простите. Вы не видели моего отца? — спросил мальчуган. Немного ниже, но тот же цвет волос, тот же нос и губы. Цвет глаз только зеленый, да и лицо немного другой формы. А так, вылитый Эйм. Ингольв — младший сын Риона.

— Он был в покоях императора, — ответила я, с трудом подавив желание пригладить немного лохматые волосы мальчика.

— Спасибо.

Я улыбнулась ему в след, а подняв глаза поймала внимательный взгляд гвардейца.

Когда я приведу сюда сына, их сходство с Ингольвом не заметит только слепой. Как же быть?

* * *

Я зашла в детскую, когда Гуда укладывала Эйма спать.

— И снова здравствуйте, мои дорогие, — улыбнулась я.

— Дами, все в порядке? Вы вернулись? — спросила Гуда.

— Нет, к сожалению, дела во дворце требуют моего присутствия там еще месяц. Я пришла за Эймом. Ты, Гуда, иди пока ко мне в спальню, собери мне вещей на месяц. А я приготовлю вещи сына.

— Хорошо.

— Мама, ты заберешь меня с собой во дворец? — сонным голосом спросил сынок.

— Да, родной. Мы с тобой отправляемся во дворец.

— И я там увижу самого императора? — с затаенной надеждой спросил он.

— Обязательно увидишь.

«Увы», — захотелось мне продолжить.

— И наследника? — не унимался Эйм.

— Тем более, — хотелось добавить, что наследника он увидит уже очень скоро. На долго их знакомство я решила не откладывать.

— А вообще правильно, что ты меня с собой берешь. Кто тебя там кроме меня будет защищать?

Я поцеловала сына и начала собирать его вещи.

Не смотря на все воодушевление Эйма по поводу его прибытия во дворец, когда мы выходили из портала в подземелье, он уже спал. Я держала сына на руках, а так как на мне была накидка, то она прикрывала его лицо. Надеюсь по пути до Риона нам никто не встретится. Надежда не сбылась. На выходе нас встречала сама императрица. Высокая, статная женщина лет тридцати пяти по обычным человеческим меркам. Волосы цвета золота были заколоты в высокую прическу. Красивое, но не вычурное платье зеленого цвета. Теклария Скалдоварийская — красивая женщина. Маленький аккуратный нос, четко очерченные пухлые губы, большие серые глаза, высокие скулы. Рион совсем на нее не похож. Он, как и его сыновья, вылитый отец.

— Здравствуйте, леди Риндамия, — высоким мелодичным голосом произнесла императрица.

— Ваше величество, добрый вечер, — ответила я, сделав корявый реверанс. Давно не практиковалась.

— Я провожу вас до вашей комнаты. А это ваш сын? — я растерянно кивнула. Сама императрица меня проводит. Ну надо же. Гвардейцы шли за нами с моими вещами, отстав шагов на десять.

По подземелью мы шли в молчании. Казалось, будто Теклария хочет мне что‑то сказать, но не может решиться.

— Можно я буду называть вас просто Риндамия? — наконец спросила императрица.

— Да, конечно, ваше величество, — ответила я.

— Риндамия, я должна вас отблагодарить. Я должна была это сделать еще пять лет назад, но… — тут она замолчала. Она подняла на меня глаза. Удивительно, ее глаза холодного серого цвета светились теплом. Через пару секунд продолжила: — Я вам дважды обязана. Вы спасли моего сына, а сегодня и мужа. Что я могу для вас сделать?

Я растерялась.

— Мне ничего не нужно. Я просто выполняла свой долг, — пробормотала я. Эйма видимо разбудили голоса, и он попытался выглянуть из‑под моей накидки. Нет, нет, нет. Только не сейчас, потерпи малыш.

— В любом случае, если вам что‑то понадобится, смело обращайтесь ко мне. И еще кое‑что. Эйну сейчас приходится нелегко: смерть жены, болезнь отца. Теперь на его плечах вся империя. Он стал несколько не сдержан и груб. Но вы не обижайтесь на него, на самом деле он хороший. Только скрывает это, чтобы на шею не сели.

Я кивнула. Эйн? Так мать называет Риона? Эйн, Эйм. Я улыбнулась.

— Доброй ночи, Риндамия, — сказала императрица и погладила меня по руке, которой я поддерживала сына. Словно невзначай она коснулась ноги Эйма. На ее лице промелькнуло странное выражение. Ее взгляд серых глаз внезапно похолодел. Поджав губы, она сдержанно кивнула мне и ушла. У меня по спине пробежали мурашки.

Гвардейцы, стоявшие невдалеке, подошли, чтобы занести вещи в комнату. А я продолжала держать сына на руках. Когда они уже выходили, я окликнула одного из них:

— Мне срочно нужно поговорить с наследником.

— Завтра попросите через секретаря аудиенции, — ответил он. О, тот самый граф с превеликой радостью мне эту аудиенцию не предоставит.

— Мне нужно сейчас. Вопрос жизни и смерти, — настаивала я.

Гвардеец кивнул и вышел. Надеюсь удастся.

Через минут пятнадцать меня попросили пройти в покои наследника. Сына я так с рук и не отпустила, поэтому они немного занемели.

Гвардеец на входе пропустил меня вперед, открыв двери:

— Прошу вас.

Покои аналогичны императорским. Пройдя через приемную, мы оказались в кабинете. За столом сидел Рион.

— Что еще случилось? — устало спросил он.

Я попыталась разбудить сына, который упорно не хотел покидать царство сна.

— Сынок, просыпайся давай. Ты же сам хотел познакомиться с наследником. Потом вдоволь выспишься, — уговаривала я Эйма. Наконец сын открыл глаза, оглядел сонным взглядом комнату. Он остановил удивленный взгляд на Рионе.

Рион же отбросил кресло, на котором сидел. Оно с грохотом стукнулось о стену.

— Что все это значит?! — он кулаками оперся о столешницу и злым взглядом прожигал меня.

Эйм испуганно замер, а потом зашел мне за спину, крепко уцепившись за юбку.

— Знакомься, Рион. Это мой сын Эймунд. Эймунд, это наследный принц Аударии Эйннарион.

Рион подошел к нам, присел на корточки. Он протянул свою большую ладонь Эйму. Тот испуганно посмотрел на меня. Я кивнула, и сын подал свою ручку. Его маленькая ладошка утонула в руке Риона.

— Обычно ко мне обращаются «ваше высочество», но ты можешь меня называть просто — папа, — сказал наследник.

И у меня, и у сына были одинаковые выражения лиц. Удивление пополам с шоком. Я не знала, что сказать. Никак не ожидала, что Рион вот так просто признает сына. Ничего не спрашивая, не уточняя. Только увидев его.

Эйм дернул меня за руку.

— Мама, это правда? — спросил он шепотом, как будто так Рион его не услышит.

— Да сынок, это твой отец, — пришлось ответить мне. Как‑то не совсем так я себе представляла эту встречу.

— Не, ну теперь понятно какими такими делами он занимался, если не мог приехать ко мне, — обиженным голосом заявил сын.

Рион снова посмотрел на меня крайне злым взглядом. Я пожала плечами.

— И ты теперь никуда не денешься? — спросил Эйм у отца.

— Это ты теперь никуда от меня не денешься, сынок, — улыбнулся Рион.

Эйм улыбнулся тоже, сверкая дыркой, на месте передних зубов. За неделю до этого у него посыпались молочные зубы.

— А ты научишь меня драться с мечом? А то дядя Торгест говорит, что мне еще рано. А я так думаю, что он просто не умеет, — о Рауд, он же сейчас закидает вопросами отца. А Рион при имени Торгест поморщился.

— Обязательно научу. Ты как будущий наследник империи обязан уметь владеть мечом, — ответил Рион. При его словах о будущем наследнике я вздрогнула. Нет, нет, нет. У него уже есть наследник. Законный. А моего сына пусть не касаются их императорские регалии.

— Так, уже поздно, и тебе, Эймунд, пора спать, — сказал Рион, поднимаясь.

— Я пойду провожу его до комнаты и уложу спать, — произнесла я, хватая сына за руку и уже собираясь выйти.

— Он ляжет у меня в спальне. Хоть уже и поздно, но не нужно, чтобы его кто‑нибудь увидел до утра, — ответил мне наследник.

Мы пошли вслед за Рионом.

— Я сейчас принесу пижаму для сына, а вы пока идите в ванную, — сказал принц и вышел из спальни.

Я и Эйм зашли в ванную. Ого, да она больше моей спальни.

Да уж, все пошло совсем не так, как я представляла. Как‑то слишком стремительно. И теперь я не смогу взять ситуацию под свой контроль.

Быстро умыв сына, Гуда в любом случае его искупала еще дома, мы вернулись в спальню.

Рион был уже там. Сидел на краю огромной кровати.

— Это пижама Ингольва. Я думаю, она подойдет Эймунду, — он протянул ее мне. Я быстро переодела сына и укрыла одеялом. Рион стоял в это время у меня за спиной.

— Мама, а теперь меня перестанут называть ублюдком? — спросил сын. Краем глаза я заметила, как дернулся рядом со мной Рион.

— Никто больше не посмеет тебя оскорблять, сынок, — вместо меня ответил отец Эйма.

Сын кивнул и через пару минут уже сладко спал.

Рион взял меня за локоть и поднял.

— А теперь пойдем и обстоятельно поговорим, — злым шепотом прошипел он.

Даже в темноте было видно, как яростно сверкают его глаза.

Мы вернулись в кабинет. Рион тут же подошел к шкафу, достал оттуда какую‑то бутылку и сделал несколько глотков. Я же прошла к стулу и села. Нервно сжимая руки, ждала, когда начнется разговор.

— Как это произошло? — спросил Рион. Он поднял кресло, и сел в него, сцепив руки в замок и положив их на стол. Боится, что не удержит их при себе и начнет меня душить?

— А ты не помнишь как это было? — не удержалась от язвительного тона я. Сейчас не время для колкостей, но когда я нервничаю, мне себя сложно остановить.

— В том то и дело, что я помню, как применял заклинание, — и он посмотрел на меня вопросительно.

Я передернула плечом и ответила:

— Ну а я его блокировала.

— Как тебе это удалось?

— Со мной вообще много загадок. Мне часто удается то, что другим не под силу, — самодовольно отозвалась я. Вот же дура, сама понимаю, что провоцировать его не стоит.

Рион зло усмехнулся.

— Почему ты сразу мне не рассказала? — спросил он.

— Ты же сам мне сказал, что общего будущего у нас нет. Да и к тому же я не знала где тебя искать.

— То есть ты хочешь сказать, что не знала кто я на самом деле? — удивился наследник.

— Ты же мне ничего о себе не рассказал. А догадалась я только после налета на наш лагерь у границы вадомийцев, — объяснила я ему.

— И как же ты догадалась?

— До этого я не обращала внимание на имя наследника. А тут снова его услышала. Это ведь ты привел свой отряд нам на выручку. Ну и потом вспомнила все странности, касательно тебя. Сопоставила. А уже дома нашла парочку твоих портретов. Правда ты на них был более смазлив, чем на самом деле, — не удержалась я снова. — Кстати говоря, ты поставил на меня заклинание — слежение. Зачем?

Рион прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Голос его звучал также глухо:

— Почему ушел не попрощавшись, я объяснил тебе. Но все же чувствовал по отношению к тебе ответственность. К тому же это спасло твою жизнь. Мы в некотором роде квиты.

На пару минут мы оба замолчали.

— Ну а когда уже узнала, кто я, почему не сообщила? — не отставал Рион.

— Предстояла твоя свадьба с Сарикой. Не думаю, что ей бы понравилось мое известие,

— оправдание так себе. Но какое есть.

— Ага, не понравилось бы, — Рион рассеянным взглядом посмотрел на меня. Потом пару раз моргнул, как будто прогоняя непрошеные мысли. — Ладно, пусть. А после родов?

— После родов мне было немного не до того, — сглотнув ком в горле произнесла я.

— И на все то у тебя есть отговорки… — вздохнул он. Я пожала плечами. — Будешь вино?

Я помотала головой. Только алкоголя мне сейчас не хватало. Итак голова кругом.

— И я не буду, — сказал Рион. — А вот коньяка, пожалуй, выпью.

Он поднялся и снова подошел к тому шкафчику. Достал пузатую бутылку, рюмку. А потом передумал. Вернул все на место. Закрыл створки и прислонился к ним лбом. Я деликатно отвела взгляд.

Рион прочистил горло, привлекая мое внимание.

— Через месяц, как отец поправится, состоится моя коронация. После этой церемонии обычно, помимо нового императора, народу представляют и нового наследника. Наследником становится старший сын императора. А это значит, что им представлен будет Эймунд.

Кровь отхлынула от моих щек, а в голове застучали маленькие молоточки.

— Но… он же незаконнорожденный. Как же так? Нет, нет. Мой мальчик не готов к такому, — я с мольбой смотрела на будущего императора.

— Наш мальчик. Наш сын, — твердым голосом отчеканил Рион.

Вот сейчас он действительно был похож на императора.

— Вы остаетесь тут. Разумеется, разлучать тебя с сыном я не собираюсь. Вам выделят личные покои, — суровым голосом произнес он.

Мои желания тут уже никого не интересуют. А что сказать на все это я не знала. И вроде все к тому и шло, раз отец моего ребенка непростой человек. Но чтобы все так стремительно…

— Обычно ты за словом в карман не лезешь. А тут молчишь, — усмехнулся Рион.

— Я не знаю, что на все это ответить.

— А вообще тебе и отвечать ничего не надо. Я уже все решил, — он снова сел в кресло. Его длинные пальцы стучали по столешнице. — Завтра вы немного освоитесь, познакомитесь с моей мамой. А послезавтра начнется обучение. Подготовить из мальчишки достойного наследника, по себе знаю, задача не из легких, — он кисло улыбнулся, как будто вспомнил что‑то неприятное.

— Я знакома уже с твоей матерью.

Удивленно подняв одну бровь, Рион спросил:

— И когда уже успели? Она видела Эйма?

— Она встречала меня из портала. Сын был укрыт накидкой. Не думаю, что она его разглядела.

Он кивнул. Мне уже жутко хотелось спать. Но не могу же я бросить сына тут одного?

— Уже поздно, иди спать, — махнул рукой Рион. Я поднялась со стула, замерев, решаясь спросить. Но он сам понял: — Ложись с сыном. А то он проснется один, в незнакомом месте. Еще перепугается.

— Доброй ночи, — попрощалась я.

Рион ничего не ответил, только кивнул, продолжая смотреть куда‑то в сторону. Явно обдумывая сложившуюся ситуацию. Мне его даже жаль немного стало. На него столько всего свалилось в последнее время.

Я прошла в спальню. Эйм тихонько посапывал, развалившись в середине кровати, сбросив подушки вниз. А одеяло комком лежало у его ног. Я вернула подушки на место и расправив одеяло, укрыла сынулю.

Так, а в чем же мне спать? Сыну‑то Рион принес пижаму. А мне что делать? Идти в комнату, где наши вещи уже не хотелось. Я огляделась. В углу стоял шкаф. Пожалуй, позаимствую у Риона рубашку.

Переодевшись, я забралась к сыну под одеяло. Ох, как же я устала. Уснуть, не смотря на новое место, мне удалось быстро.

Сквозь сон послышался какой‑то шорох, а потом как будто прогнулся матрас. Но сил вырваться из дремы не было. Да и почему‑то казалось, что опасности никакой нет. А может мне это и сниться?

На утро, я увидела, что подушка с того края кровати была примята. А я точно помню, что перед сном взбивала ее.

Глава 16

Я лежала и рассматривала полог кровати. Он был темно — зеленый. Да и вся комнаты была в таких оттенках. Нас никто не приходил будить, поэтому я не торопилась выбираться из постели.

Наступил новый день нашей новой жизни. Мой сын теперь наследник империи. Как теперь сложится его жизнь? Учителя, занятия, появятся какие‑то обязанности и обязательства. Моему малышу, который и без того порой серьезен не по годам, придется быстро повзрослеть. А как сделать так, чтобы новый статус не вскружил ему голову? Голова пухла от вопросов, на которые я не могла найти ответ. Утешало лишь то, что теперь есть человек, с которым я могу разделить ответственность за сына. А какой Рион отец? Судя по Ингольву, наверно, хороший. У Эйма теперь есть отец, брат, бабушка и дедушка. Большая, и буду надеяться дружная семья. А найдется ли в ней место мне?

Так, все, хватит себе накручивать! Выдержка и силы мне понадобятся. Кто как ни я должен поддержать сына на этом новом пути?

Я аккуратно выбралась из постели. Не хочу пока будить своего соню. Когда я потягивалась, в комнату влетел Рион. Он резко остановился. Взгляд его пробежал от кончиков пальцев моих рук, которые замерли над головой, до ступней. При этом надолго задержавшись на моих голых ногах.

Он сглотнул, потом отвел глаза. Не глядя уже на меня, глухо сказал:

— В гостиной нам накрыли стол для завтрака. Одевайтесь, семья вас ждет.

Развернулся и ушел. Я пожала плечами. Можно было и постучать. Ах да, это его комната. Да и видел он меня и в более откровенном виде. Мог бы так не пялится. Не думаю, что даже после смерти жены у него недостаток в женском внимании. А вдруг он ее любил и все еще любит? Эта мысль больно отозвалась где‑то в районе сердца.

— Ну‑ка, соня, просыпайся. Нас уже ждут, — тормошила я сына.

— Ну мамуля, еще немножко, — попросил он.

— Я тебя сейчас защекочу тогда, — взяв перышко, провела им по розовой пяточке. Раздался заливистый хохот и пятка тут же скрылась под одеялом. Выглянув одним глазом из своего убежища, Эйм тихо спросил:

— А кто там нас ждет? Папа? — а голос такой, как будто он все еще не верит, что это правда.

— И папа, и еще кое‑кто. Давай уже пойдем умываться, а то пропустишь все.

Когда мы вышли из спальни нас уже ждали. В гостиной за широким столом располагались Рион, его мать и сын. Слуг, видимо, уже отослали.

При виде нас, Рион тут же поднялся, подошел и подхватил Эймунда на руки.

— Итак, знакомьтесь — это мой старший сын Эймунд. Эймунд, это твоя бабушка Теклария. А это твой младший брат Ингольв, — представил всех Рион. Я же скромно стояла в сторонке. Сын всем кивнул и тихо произнес:

— Здравствуйте.

И тут же обернулся ко мне, словно спрашивая, все ли он правильно сделал. Я ободряюще ему улыбнулась.

Но про меня Рион все же не забыл:

— А это Риндамия, мама Эймунда, — я кивнула и попыталась улыбнуться. Императрица смотрела на меня все тем же, теплым взглядом. Мне стало немного легче.

— Папа, она что, твоя новая жена? — раздался голос Ингольва.

И все собравшиеся воззрились на меня. А я что? Вопрос был задан не мне. Рион растерялся и не знал, что ответить. Он с мольбой посмотрел на свою мать.

— Инг, Риндамия не жена твоего отца. Она мама твоего брата. Так сложилось, — пришла на помощь сыну императрица.

— А разве такое может быть? — снова спросил сын Риона.

— Поверь сынок, и не такое может быть. Давайте лучше завтракать, — спешно проговорил Рион, усаживая рядом с собой Эйма. Мне же место досталось напротив них. Было видно, что сын хочет попросить пересесть ко мне. Но потом он посмотрел на отца, тот ему тепло улыбнулся, и Эйм успокоился, перестав ерзать и с любопытством стал разглядывать, что досталось ему на завтрак.

Завтрак прошел в несколько напряженной обстановке. Ингольв хмуро взирал на Эймунда. Наверно, ревновал отца. Рион же старался разговорить Эймунда, стараясь узнать о его пристрастиях, интересах. К ним с интересом прислушивалась императрица. А я тоже сидела и ревновала. Рион только появился в жизни сына, а Эйм, по — моему, уже в него безоговорочно влюбился.

Когда все закончили есть, пришел слуга.

— Отведи детей в игровую, — распорядился Рион.

Мы остались втроем.

— Риндамия, — обратилась ко мне императрица. — Сын мне все рассказал. Еще вчера я почувствовала от вашего сына какое‑то родственное тепло. А увидев сегодня, убедилась. Они настолько похожи с Ингольвом. Вот только Эймунду достался ваш цвет глаз. А вообще, он очень хороший мальчик.

Я улыбнулась. Материнскому сердцу приятны искренние похвалы сына. Вот только меня не покидало ощущение, что дальше будут говорить вещи малоприятные.

Рион же казалось даже не замечал нас, рассматривая что‑то в окне. Что он опять там нашел?

— Как тебе уже было сказано, твой сын — следующий наследник империи. И потому, его воспитанием придется заняться мне и соответствующим учителям.

— А как же я? — наверно мой голос прозвучал слишком жалко.

— Тебя никто не прогоняет, но твоих знаний недостаточно. Поэтому большая часть обязанностей ляжет на чужие плечи.

— Да, конечно, — пробормотала я. А разлучить меня и сына я никому не позволю. И буду сама четко следить за тем, чем его занимают. Может я и произвожу впечатление простушки, но так просто я не сдамся. И в уголок жизни моего сына вы меня не задвинете.

— Но и вы без дела не останетесь. Вас тоже будут обучать дворцовому этикету. Негоже матери наследника быть невежей, — я стиснула зубы, услышав такое заявление императрицы. Меня воспитывали как дворянку, каковой я и являюсь, и о правилах приличия вполне имею представление.

— Мама, ты перегибаешь палку, — как ни странно, за меня заступился Рион. — Риндамия не безродная девка. Она баронесса Зукет.

— Но ведь Зукет ее усыновил! — возразила Теклария.

— Родовое имя Риндамии — Теутатская, впоследствии Пирийская, — ответил ей Рион. Я же сидела и помалкивала. Пока они и без меня справляются в обсуждении моей биографии.

— Но этого не может быть, — прошептала императрица. — Они же все погибли.

— Как видите, я вполне жива, — не удержалась я. Хотелось уже прекратить этот неприятный разговор.

— Дами, но все же тебе стоит изучить некоторые особенности придворного этикета. В скором времени ты будешь первой леди и тебе предстоит сопровождать меня в качестве моей спутницы, — произнес Рион.

— Как это понимать? — спросила я. Наверно, находясь во дворце, я скоро забуду, что такое удивление. После подобных вестей мало чем можно будет вызвать даже легкое недоумение.

— Первая леди империи — женщина, являющаяся матерью наследника. А так как обычно таковой оказывается жена императора, то именно она и сопровождает главу страны на разных приемах и подобных мероприятиях. Просто раньше у правителей нашей страны не было бастардов, — объяснил мне принц.

— Это получается, будь жива твоя жена, то я все равно должна была быть первой леди, а не она? — не удержалась от вопроса я.

Рион и его мать обменялись взглядами, и он кивнул мне.

— В законе все четко прописано. А там указано — мать наследника. И не следовать этому мы не имеем право, — добавил Рион.

Я думала, моей основной обязанностью будет помощь сыну. Ну в крайнем случае, прибрала бы к своим рукам должность дворцового целителя. А тут такое.

— Можно мне поподробнее рассказать, в чем заключаются обязанности первой леди? — обратилась я к императрице.

— Вы тут пока обсуждайте, а у меня много дел, — поднялся Рион, подошел к матери, поцеловал ей руку, сдержанно кивнул мне и ушел.

— Пойдем ко мне в кабинет, Риндамия. Там все и оговорим. И еще, обращайся ко мне просто Теклария. Мы же друг другу не чужие. Я тебе в некотором роде теперь свекровь, — улыбнулась она мне.

Вот уж наградил Рауд свекровью. Первое впечатление она произвела на меня хорошее. А сегодня меня невежей обозвала. Но придется смирится. Тем более раз она будет передавать мне свои обязанности этой самой леди.

Мы прошли в кабинет императрицы. По сравнению с кабинетом ее сына, тут было уютнее. Возможно, дело было в безделушках, стоящих на каминной полке, веселенькой скатерти на кофейном столике и тому подобных мелочах.

— Итак, начнем, — произнесла Теклария, усевшись в кресло за столом. — Я сначала попрошу прощения за мою грубость. Мне не было известно о твоем происхождении.

— Я не упоминаю эту информацию при знакомстве, — Теклария поджала губы на мою реплику.

— Тебе все же необходимо изучить особенности придворной жизни. С какой стороны стоять возле императора во время приемов, как приветствовать послов, как вести с ним разговоры. У нас довольно часто бывают дипломатические миссии. Какие наряды стоит надевать, — тут она окинула взглядом мое платье, которое я до сих пор не переодела. Я попросту не успела. Наверно тут не принято два дня подряд в одном и том же ходить. — Я понимаю, вы все еще поддерживаете траур, но на некоторых мероприятиях неприемлемо появляться в черном. Тебя обучат танцам, — возражать на это я не стала. Хотя и танцевала раньше неплохо и со всеми распространенными видами танцев знакома. Но освежить не помешает. — Нужно будет тебя познакомить с придворными и другими важными людьми империи. Сначала я предоставлю тебе портреты и краткое досье на каждого. Ты должна понимать, что фактически, ты становишься вторым лицом империи. И поэтому должна вести себя соответствующе. А дворец порой напоминает серпентарий, — Императрица передернула плечами. — Нельзя демонстрировать свои слабости, недостатки. Иначе эти змею тут же тебя сожрут. А из положительного… — она постучала пальцами по столешнице, жест знакомый по Риону, — тебе придется курировать благотворительность, строительство новых школ и больниц. Ну с последним‑то ты наверняка и без моих советов справишься.

Я посмотрела на часы.

— Прошу прощения, Теклария, но мне пора посетить вашего мужа, — перебила я ее. Не стоит забывать основную свою задачу, собственно из‑за которой я здесь и оказалась.

— Можно я пойду с тобой? — попросила свекровушка моя.

Я удивленно подняла брови. А Теклария нервно сжала руки и пояснила:

— Меня Эйн к нему не пускал. Я даже подробностей покушения не знаю.

— Хорошо, идемте, — согласилась я. Хоть и звучало это странно.

Сегодня вся процедура передачи энергии прошла быстрее. Когда я закончила, Теклария подошла к мужу, присела рядом и погладила его по бледной щеке.

— Почему он не приходит в себя? — спросила она.

Я пожала плечами.

— Наверно организму так проще восстанавливаться, — предположила я.

— С Эйном также было?

— Да. В себя он пришел дней через десять. Так что вы не переживайте, все хорошо будет.

— А я и не переживаю. Он сильный. Справится. Всегда справлялся, — все это было сказано странным тоном. Да и вообще, она себя странно вела. А вообще, это не мое дело.

Когда мы вышли из покоев императора, нас ждала служанка.

— Ваше величество, леди Риндамия, там наследники подрались, — сообщила она нам. Вот этого я и опасалась, как только услышала, что дети теперь будут жить в соседним комнатах и учиться вместе.

Оба мальчика сидели посреди игровой комнаты, вымазанные краской и обиженно сопели. Между ними стояла няня. Эта женщина мне сразу понравилась. Обычный человек, без дара. На вид лет шестидесяти, дородная, круглолицая. Эдакая крестьянка, вот только в императорских покоях таких обычно не водилось. Надо будет ее расспросить.

— Ну и что у вас тут случилось? — спросила императрица.

Перебивая друг друга, стараясь перекричать, Эйм и Инг пытались рассказать каждый свою версию. Няня прекратила этот балаган в два счета.

— Ну‑ка цыц! — сказала она громким голосом. — Ваше величество, принц Ингольв сидел рисовал. Принц Эймунд подошел к нему. Сказал, что рисуют только девчонки. Слово за слово и они разругались, а потом стали выяснять отношения кулаками.

Странно было слышать «принц Эймунд». Странно и непривычно.

— Эймунд, подойди ко мне, пожалуйста, — попросила я сына.

Тот поднял голову, посмотрел на няню обиженно, на императрицу настороженно и подошел ко мне.

Я присела, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Эймунд, все было как сказала…, — я подняла глаза на няню.

— Госпожа Эидис, — представилась она.

— Все было, как сказала госпожа Эидис?

Сын хмуро кивнул.

— Иди и попроси прощения у брата, — велела я.

— За что? Я же ничего такого не сделал! Он первый меня ударил! — стал возмущаться Эйм.

— То, что он рисует, совсем не значит, что он ведет себя как девчонка. Иди и извинись, — настаивала я. Я так надеялась, что хотя бы во дворце он обойдется без драк.

Обиженное сопение усилилось. Но сын молодец. Быстро взял себя в руки, подошел к Ингольву, буркнул ему:

— Извини, — снова поднял на меня глаза, ожидая одобрения. Я улыбнулась. Мой сын часто боялся сделать что‑то не так. Как будто боялся, что его будут ругать. При том, что ни я, ни лорд Магнир его практически не ругали. И тут он меня удивил: — Инг, хочешь я научу тебя делать рогатки?

Тот кивнул, лукаво посмотрев на бабушку. Теклария погладила внука по голове.

— А теперь твоя очередь извиняться, — улыбка с лица мальчика спала.

— Эйм, извини, что ударил тебя.

Инцидент был исчерпан. А через два дня несколько окон на первом этаже также были разбиты. Кто именно это сделал осталось неизвестным. Скорее всего оба. Но друг друга они не выдали. Так было положено начало крепкой братской дружбе.

* * *

Теклария взялась за меня крепко. Первым делом она решила меня просветить по поводу, как она уже выразилась, серпентария. По статусу мне будут положены шесть фрейлин. Все они дочери важных людей государства. Безродных среди них нет. Потому и характеры у всех непростые. А мне с ними придется проводить немало времени. Теклария меня заверила, что выберет мне их сама. Стало не по себе. Фрейлин принято менять раз в два года. Хотя обычно это происходит чаще, так в течение года половина из них уже оказывается помолвлена. Многие девушку и идут в фрейлины, чтобы подцепить жениха.

— Да у вас тут брачное агентство, — пошутила я.

Следом мне вручили досье на каждого из советников и их личных помощников, секретарей.

— Напрямую ты не имеешь права вмешиваться в дела императора, но всякое может случится. Лучше быть подготовленной. Информацию мне собирали мои люди. Сын об этом не знает. Ну или я не знаю, что он в курсе, — объяснила мне Теклария. А она не так проста, как кажется.

Сверху стопки лежала папка с информацией о графе Конете. Увидев, как я скривилась, прочитав подпись, Императрица сказала:

— Вижу ты уже знакома с секретарем моего мужа. У Эйна свой помощник, но скорее всего, ему придется оставить на должности императорского секретаря именно графа. Он предан империи. Родом из влиятельной семьи. Его отец владеет месторождением алмазов в Букероше. Вообще‑то это месторождение, как и все остальные, принадлежит Империи. Он занимается его разработкой. Но фактически, является полноправным его владельцем. Он обладает каким‑то секретом, при помощи которого ему удается исключительная огранка камней. Секрет не раскрывает, но взамен три четверти обработанных камней оправляется в нашу казну, а остальное — по своему усмотрению. Поэтому граф Конет служит тут не ради денег, хотя и жалование ему платится немалое. Он весьма тщеславен. Любит власть. А место личного помощника императора дает ему такую иллюзию.

— Почему же иллюзию? — решила уточнить я.

— Он думает, что о некоторых его решениях мой муж не знает. Гислирв умен и горд. Хладнокровен и расчетлив. Этими качества он и обязан нахождению на данной должности. Советую не вступать с ним в конфликты.

Своевременный совет.

— Об остальных сама почитаешь. Будут вопросы — задашь завтра. А сейчас у тебя урок танцев. Иди.

Вот так и проходили у меня дни до коронации. До обеда Теклария рассказывала мне придворных, делилась своим мнением об обстановке, рассказывала о своих наблюдениях, в обед я ходила к императору. После — танцы. Пред сном читала информацию о политической обстановке в соседних странах. И многое другое.

Сына я видела в основном во время трапез. С ним также занимались учителя. В силу возраста нагружали его не сильно. Вечером я заходила к нему, чтобы почитать сказки перед сном. На третий день к нам присоединился Ингольв. Теперь каждый вечер, как только я заходила к Эйму, Инг уже ждал меня там же. Они делились со мной своими впечатлениями о прошедшем дне, а после я читала им сказки. В основном переведенные с древне — складоварийского. Мне они самой очень нравились. Добрые и поучительные. Вадомийские сказки я, конечно, детям не читала. Как только дети засыпали, я укрывала Эйма одеялом, а Инга относила в его комнату. Благо недалеко.

Не смотря на внешнее сходство, характеры у сыновей Риона разные. Инг более спокойный, он любит рисовать, что у него весьма неплохо получается, более усидчивый. Эйм же, наш маленький волчок, который не может сидеть на месте. Его брата мне было жаль — в столь юном возрасте остался без матери. Ревность Инга к Эйму быстро сошла на нет, к тому же они оба практически не видели отца.

Я не стремилась заменить Ингу мать. Да и невозможно это. Но подарить чуточку больше теплоты было в моих силах. И если поначалу он меня избегал, то постепенно привык немного. Чему немало поспособствовал и Эйм.

Глава 17

Я не спрашивала у Риона, как произошло покушение на императора, да и когда я прибыла во дворец, рана на груди, была уже вполне обработана. Целились в сердце, но лезвие прошло по касательной, раскроив кожу до ребер. Мое дело было в лечении, а не в выяснении обстоятельств, приведших к ранению. Но любопытство никуда не девалось. Да еще и императрица. Она приходила через день узнать о здоровье супруга. Но ни разу не осталась даже на пару минут посидеть у кровати мужа.

Император пришел в себя через две недели после ранения.

После очередной процедуры передачи энергии я собралась уже покинуть комнату, как услышала:

— Риндамия, задержитесь на минутку, — хриплым, слабым голосом произнес, пока еще действующий, император.

— Как вы себя чувствуете, выше величество? — спросила я, подойдя к кровати.

Он поморщился, но ответил:

— Живым. Мне за это вас благодарить?

— От части. Вам что‑нибудь требуется?

— Да, позовите Эйннариона, — он даже не пытался скрыть враждебность ко мне в своем тоне. Да и во взгляде тоже.

Я кивнула и собралась выйти, когда он меня снова позвал:

— Почему ты скрывалась, Риндамия Пирийская?

— Я не скрывалась, я строила новую жизнь.

Он кивнул, как будто подтверждал какие‑то свои мысли.

В приемной у Риона восседал за столом граф Конет. Мило улыбнувшись, я произнесла:

— Приветствую вас, граф. Будьте так любезны передать его высочеству, что император пришел в себя и зовет его к себе.

При виде меня лицо графа приняло холодно — сдержанное выражение и таким же холодным голосом, от которого у меня мурашки бежали по спине, ответил:

— Я все передам. Это все?

— Удачного дня, граф, — я кивнула и вышла. Почему‑то упорно не хотелось называть его как положено «граф Конет». А ему это явно не нравилось. Я помнила предупреждение Текларии о том, что конфликтовать с ним не стоит, но удержаться не могла.

Я отправилась к императрице. Интересно, а ее обрадует новость?

Теклария улыбнулась, на мои слова о том, что ее муж пришел в себя. Но улыбка была какая‑то вымученная. Я собралась уже покинуть ее кабинет, как она меня попросила:

— Дами, посиди со мной, пожалуйста, — это был первый раз, когда она назвала меня так. Было что‑то в ее голосе, заставившее меня безоговорочно согласиться остаться.

Она пересела на диван и похлопала рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

— Наверно, будет лучше, если я тебе все сама расскажу. О, я думаю ты и без меня найдешь источники информации о наших взаимоотношениях с императором. Но согласись, из моих уст история будет звучать достовернее?

Я кивнула.

— Я также, как и ты — дочь наместника. Мой отец был главой провинции Танд. Когда мне было двадцать пять, к нам приехал император Вемунд. Тогда еще молодой, неопытный мужчина, на которого свалилась власть. В Аударии были беспорядки, восстания, вызванные двумя годами неурожая и бестолковым правлением отца Вемунда. Мне не известно, что там между отцом и сыном произошло, но император бросил все тут и уехал в неизвестном направлении, оставив сына разбираться с проблемами. А мой отец был бывшим главой армии Аударии, сосланным в Танд за ссору с правителем. Но авторитет он не растерял. Потому первым делом Вемунд и обратился за помощью к нему. Тогда мы с ним и познакомились. Эйн вылитый Вемунд в молодости. Думаю, ты поймешь меня, что я почувствовала, когда увидела Вемунда впервые. Я была первой красавицей Танда. А он на меня не обратил никакого внимания. Мои глаза, светящиеся щенячьим восторгом при виде него, вызывали в нем только раздражение и глухую злость. Зачем ему еще одна поклонница, когда в его сердце есть место только для Амивери? Ты знаешь ту историю про нее и лорда Магнира? — я кивнула. А императрица продолжила: — А тогда она была еще жива и была официальной невестой Вемунда. Свадьба должна была состоятся, как только с беспорядками будет покончено. Король Лаксавирии поставил такое условие. Мятежи были утихомирены, а Амивери погибла.

Теклария поднялась, налила себе чаю и подошла к окну, задумчиво рассматривая что‑то в саду. Она обернулась, как будто только вспомнила, что я все еще в комнате. Присела на подоконник и продолжила:

— Новому императору требовался наследник. А откуда он появится, если Вемунд не желает женится? Ему никто не нужен, кроме его драгоценной Ами. Все остальные не годятся в матери его детей. Советники же упорно ему твердят: мятежи только подавлены и его власти пока ничего не угрожает. Но чтобы ее укрепить нужен наследник. Лучше, конечно же, несколько. А то мало ли что. Ему советуют обратить внимание на княжну из Камарина — племянницу короля, у того дочерей нет, да и принцесса Амистарина подходящего возраста. Но тут Вемунд почему‑то вспомнил обо мне. Знатная, красивая, воспитанная, обладаю недюжинным даром, хоть и заблокированным, как у большинства дворянок. Пожалуй, сойду на роль жены и матери наследников. А я только — только смогла его забыть. И вот он снова объявляется. Да еще и с предложением руки и сердца. Со всем царством в придачу. И я поверила в чудеса. Поверила в ожившую сказку. До первой брачной ночи. Прежде чем прийти ко мне в спальню, он напился как свинья. Но его ласки не были грубыми. Он был нежен. И называл меня Ами.

Я не могла сглотнуть ком в горле. О Рауд, что же пережила мать Риона. С виду несгибаемая, сильная женщина. Не перебивая, я молча ее слушала. Не думаю, что она с кем‑то делилась подобными воспоминаниями. Почему тогда она рассказывает это мне? Как говорила когда‑то Ви: «Ринда, ты помимо целительства обладаешь еще одним потрясающим даром — ты умеешь слушать. Поэтому, даже несмотря на то, что ты практически не задаешь вопросов, тебе хочется все рассказать. Тебе надо работать на Тайную канцелярию! Ты бы колола шпионов на раз».

— Это повторялось раз в неделю, — продолжала Теклария. — Тогда‑то я поняла, почему его выбор пал на меня. Будь на моем месте иностранная принцесса, разгорелся бы международный конфликт. А мне жаловаться было некому. Отец к тому времени уже как год покоился в могиле. Матушку беспокоить смысла не было. Друзей во дворце у меня не нашлось. Я осталась один на один со своими проблемами. Вемунд не обижал меня. Нет. Он просто не замечал меня. Я забеременела через четыре месяца после свадьбы. Беременность немного примирила меня с неприглядной действительность. Ведь у меня наконец‑то появится малыш, которого я окружу своей любовью и заботой. Мой самый родной человечек. А потом случился выкидыш. Через полгода еще один. Через год — еще. Никакие целители мне не могли помочь. А я скатывалась в бездну. Не знаю, что меня удерживало на краю, не давая переступить черту. Советники снова стали шептать, что Вемунду срочно нужен наследник. Не обязательно от меня. Пусть родить хоть служанка какая. А меня увезти в какое‑нибудь поместье в глуши, чтобы было проще выдать ребенка за моего. Но Вемунд не одобрил этот план. В ту ночь он пришел ко мне абсолютно трезвый. Хмельной туман не застилал его глаза и разум. Он видел кто перед ним. А потому был груб, не сдержан. Синяки на моей груди сходили две недели. А через девять месяцев родился Эйннарион. Все свое время я посвятила сыну. Отдавала ему всю свою любовь. За себя и за отца. Тот относился к сыну холодно и равнодушно. Ко мне Вемунд больше не приходил по ночам. Зато завел любовницу. И не одну. Официальные фаворитки сменялись раз в полгода. Неофициальные — а кто его знает сколько их было? Но меня это не волновало. Кроме сына мне никто был не нужен.

Императрица пересела к кресло, допила чай и стала крутить чашку, задумчиво ее заглядывая.

А я переваривала услышанное. Спрашивать про то, как же она выносила ребенка, учитывая ситуацию с особенностями правителей, я не стала. Только вот почему Вемунд не помогал супруге? Неужели рассчитывал, она умрет при родах, но успев родить сына. Мне стало не по себе. Но тут промелькнула мысль: а что если бабушка тот артефакт сделала для Текларии? А ведь судя по всему Вемунд ничего о нем не знал. Но раз в эту часть тайны меня не посвятили, то и расспрашивать о ней не буду.

— Спасибо тебе, Дами, — тихо сказала Теклария.

— За что? — хотя и догадывалась.

— За то, что выслушала. Я никому не рассказывала… Разные слухи ходили обо мне и императоре по дворцу, после, некоторые стали известны и Эйну. Но ему я никогда ничего из этого не рассказывала. Он любит отца, не смотря на то, что это и не взаимно. Вот только простить отношение Вемунда ко мне не может. Но насильно же мил не будешь? — устало вздохнула женщина. Сейчас она казалась старше. Внешность ее была все также миловидна. Вот только глаза были как у старухи. — Дами, и спасибо тебе за внука. Он мне очень напоминает Эйна в детстве. Такой же непоседливый. Что‑то я тебя совсем заговорила. Тебе пора уже на занятия танцами.

Я скомкано попрощалась и ушла.

Наверно в этом дворце в каждом шкафу по десяток скелетов.

А у меня появился еще один повод ненавидеть императора.

* * *

Не смотря на то, что Торгест жил также в Амаллионе, встретится с ним мне все никак не удавалось. Выкроить хотя бы час на поход в город, не было никакой возможности. За неделю до коронации, совсем уже чуть было не чокнувшись от такого количества новой информации, я плюнула на все, отменила вечерние занятия танцами и подхватив Эйма на руки, пошла в дворцовый парк, где мы с Гестом назначили встречу. Правда, в нескольких десятках шагов от нас маячили гвардейцы.

— Дядя Гест! — заорал Эйм, вырвавшись из моих рук. Он чуть было не снес Рыжика с ног. Тот подхватил мой маленький вихрь на руки. Эйм звонко захохотал, привлекая к себе внимание гуляющих неподалеку.

— Ого какой ты уже большой стал! Я тебя скоро не подниму. Ну‑ка, покажи какие у тебя сильные руки, — попросил Торгест Эйма. Они всегда при встрече напрягали руки и мерились мускулами. Догадаться кто выигрывал, думаю, не сложно. — Ну ничего, скоро точно догонишь, — потрепав по волосам Эйма успокоил его Рыжик.

— Представляешь, дядя Гест, теперь и у меня есть папа! Ты бы видел какой он! Он даже выше тебя. Спорим он самый сильный? — протараторил сынуля.

— Я тебе охотно верю, малыш. И тебе привет, Дами, — произнес Торгест, целуя меня в щеку. — А вот ты такой же счастливой, как и Эйм, не выглядишь.

— Столько всего свалилось просто, — устало ответила я.

— Ну а что ты хотела? Вот если бы ты охмурила не принца, а обычного вояку, жила бы сейчас спокойно, — поддел меня Гест. — А то теперь эти приемы, балы и прочее. Тут любой взвоет.

Я кисло улыбнулась.

Мы прошли и сели на скамейку вдали от дорожек, чтобы нам никто не мешал. Эйм тут же забрался на руки к Гесту.

— Я еще не была ни на одном балу, а от танцев уже устала на годы вперед, — ворчливо отозвалась я.

— То ли еще будет, — подмигнул мне Рыжик.

— Ты там как поживаешь? Как Тимеа, сынок ваш?

— У нас все хорошо. А будет еще лучше — мы ждем пополнение.

— О — о-о, Рыжик, поздравляю вас! Обязательно передавай привет Тимеи, я, как только найду свободное время, сразу же прибегу к вам. Она хорошо себя чувствует? — проговорила я, обнимая друга.

Гест посмотрел на меня исподлобья.

— Неужели ты думаешь, что я бы допустил, чтобы с моей женой было что‑то не так?

— Ну не хмурься. Я верю, что ты справляешься со всем просто замечательно. Как же я за вас рада, — улыбаясь, заверила я друга.

— Ты в письме упоминала, что тебе присвоят какой‑то особый статус. А по подробнее? — перевел разговор Гест.

— После коронации и представления нового наследника, я буду первой леди империи, — нехотя, ответила я.

— И что это значит?

— Таким статусом наделяется мать наследника. Обычно это по совместительству еще и жена императора. А тут вот я.

— Попала ты, подруга, — пробормотал Гест, приобнимая меня за плечи.

И именно в этот момент к нам приблизился Рион. Окинув хмурым взглядом нашу компанию, он кивнул нам. А Эйм тут же соскочил с коленей Торгеста и побежал к отцу.

— Папа, пойдем я тебя познакомлю с дядей Гестом! Это он меня научил делать рогатки.

— Полезное умение, — хмыкнул Рион.

Мужчины пожали друг другу руки. Я даже удивилась, что Рион снизошел до этого.

— Торгест Бортуом, старший целитель внутренней стражи Амаллиона, — представился Рыжик. — По совместительству, исполняющий обязанности старшего брата Дами, — ухмыльнулся он.

— Вот как. Ну что ж, не буду вам мешать. Да и дела ждут. Эйм, ты со мной? — спросил Рион у сына. Тот немного растерялся. Разрываясь между желанием остаться с Гестом, которого давно не видел и по которому соскучился, и желанием пойти с уже безумно любимым папочкой. Победило второе.

Попрощавшись с Гестом они ушли.

А мы снова сели на скамейку.

— Ну вот, теперь в сердце Эйма практически не осталось места для меня, — притворно — горестно вздохнул Рыжик.

— Не переживай, тебя точно никто не заметит, — я похлопала его по плечу. — А отец Эйма… Они как‑то сразу нашли общий язык. Сын его боготворит. Слушает с открытым ртом и ходит хвостиком за ним. Наверно, надо было рассказать намного раньше. Но как уж получилось.

— Дами, я бы хотел попросить тебя быть осторожнее, — произнес Гест, оглядываясь. Никого поблизости не было. — Дворец и раньше был не самым приятным местом. А теперь… — лицо друга выглядело максимально серьезно, даже сурово. — Сначала эта непонятная история с гибелью жены наследника. Потом странная болезнь императора. Информации у меня никакой конкретной нет — не тот уровень. А по доходящим до меня слухам становится понятно, что возможно, это звенья одной цепи.

— Думаешь заговор? — прошептала я.

— Не знаю, непонятно все. Дами, — Гест взял мои ладони в свои и слегка сжал, — я уже дважды видел тебя при смерти. Не хотелось бы, чтобы настал и третий раз. Прошу тебя, держи ухо востро. И береги Эйма.

Я кивнула, опустив голову на плечо Рыжика. Он обнял меня.

— Я боюсь того, что будет дальше. Я боюсь за сына. Назад уже пути нет. Но мне не хватает моей старой жизни. А теперь мне уже отсюда не вырваться. Официально меня еще не представляли, да и Эйма тоже. Но все придворные уже в курсе, кто мы. В лицо, понятное дело никто ничего не говорит, а за спиной я уже слышу шипение. Действительно, как змеи.

— Дами, я тебя не узнаю. Когда тебе было какое дело до того, что о тебе думают другие? — попытался взбодрить меня Гест. — Не накручивай себе. Ты справишься. Да, по городу уже ползут слухи о тебе. Всем интересно увидеть ту, что когда‑то соблазнила наследника, — Рыжик усмехнулся.

— Да, ты прав. Я что‑то расклеилась. Надо прекращать, — я торопливо поднялась. — Время уже позднее, а мне еще укладывать спать наследников.

— Ты и с младшим сыном принца уже подружиться? — удивился Гест.

— Ну не то, чтобы подружиться. Но мы вполне ладим.

Друг притянул меня к себе, поцеловал в лоб и прошептал:

— Береги себя и Эйма. И держи свой почтовик поближе, — как всегда напомнил он. — Не вынуждай волноваться за вас.

— Я постараюсь писать через день. Передавай привет Тимее. После коронации я обязательно навещу вас.

Мы распрощались и разошлись.

Ингольв уже сидел в комнате Эйма.

Я забралась на кровать, а мальчишки улеглись рядом по обеим сторонам от меня, обложив подушками, на которых устроились сами. Читая книжку, я не вникала в смысл сказки, которую выбрала заранее. Голова была занята совсем другими мыслями. Будущее пугало своей неизвестностью.

Рассеянно гладя по волосам Инга, я смотрела в окно. Оба сорванца уже сладко посапывали. Тихо приоткрылась дверь и в комнату проскользнул Рион. Он прошел к кровати и лег рядом с Эймом. Тот словно почувствовав близость отца, тут же перебрался с подушки на плечо Риона. И все это не просыпаясь. Я улыбнулась.

— Наверно надо перенести Инга в его комнату, — прошептал Рион.

— Пусть уже тут спит.

— Дами… — тихо вздохнул Рион.

— Что?

— Можно я буду присоединяться к вашей компании по вечерам, если не буду занят.

Я удивилась.

— А разве я могу тебе запретить?

— Нет, но… А, впрочем, не важно.

За последние пару недель мы практически не виделись и не разговаривали. А сейчас я прямо‑таки ощущала, что Рион хочет со мной о чем‑то поговорить.

Но мы так и лежали в тишине еще полчаса. Рион лежал с закрытыми глазами.

«Наверно задремал. Ну что ж, тогда оставлю эту мужскую компанию и дальше отдыхать», — решила я. Аккуратно выбравшись из подушек, я пошла к двери.

Как Рион так тихо поднялся и догнал меня, я даже не услышала. Его дыхание шевелило волосы у основания шеи.

— Я тебя провожу до твоей комнаты, — прошептал он.

Я кивнула. Мы вышли в коридор. Несмотря на то, что свет здесь был приглушенный, после полумрака детской глаза приходилось прищуривать.

Открыв дверь в свою комнату, я повернулась пожелать спокойной ночи Риону. Но он оттеснил меня к стене, пройдя вовнутрь. Что ему надо? Оглядевшись по сторонам и не увидев никого, я закрыла дверь.

Мои покои состояли из двух комнат — спальни и гостиной. В гостиной Рион уже сидел в кресле возле камина.

— Спиртного не держу, могу предложить только отвар хавейника, — обратилась я к нему, все еще теряясь в догадках, зачем он пришел.

Рион поднял глаза на меня. В них отражалось пламя, придавая облику нечто демоническое, учитывая, что его волосы были слегка растрепаны.

— Не нужно ничего, присаживайся, поговорим, — махнул рукой на соседнее кресло брюнет.

— Я слушаю, — не стала я откладывать.

— Ты так мне и не ответила на вопрос. Почему я? — голос его звучал глухо.

Я поняла, о чем он. Но как ответить не знала. Пожала плечами.

— Ты хочешь услышать признание в любви? — я все же не сдержала сарказма.

— Я хочу узнать правду, — напряженный взгляд зеленых глаз был направлен на меня.

— То есть ты не допускаешь мысли о любви? — непонятная злость вскипела во мне.

— Почему же, допускаю, — голос его был спокоен, но правая рука крепко вцепилась в подлокотник кресла. — Я прошу лишь об одном признании: почему я?

— Если я скажу, что оценила твои внешние данные, плюс ты не лишен некоторых достоинств характера, тебя устроит такой ответ? — холодно произнесла я. За этой напускной холодностью пытаясь скрыть растерянность. Я так за почти шесть лет и не поняла, почему тогда решилась на тот отчасти безрассудный поступок. Любовь ли мною руководила или что‑то другое? Но не жалела ни капли.

— А много еще было кандидатов на роль отца твоего ребенка? — злым тоном спросил он.

— Нет, — я не обязана распространяться по поводу своей личной жизни.

— А как же этот рыжий Торгест? — презрительно поинтересовался Рион.

Бедный Рыжик. Из‑за меня его невзлюбил будущий император.

— Он мне как брат. Никаких других отношений между нами никогда не было, — и все‑таки я начала оправдываться. Да что ж такое?

Рион усмехнулся и снова повернулся к камину.

— Отец не верит, что ты все это проделала, не зная кто я на самом деле, — не глядя на меня, сказал он.

— Доказать обратного я не могу.

— Да и не нужно, я тебе верю, — глухо отозвался Рион.

И опять тишина. Но уже умиротворенная.

— Но даже, если бы ты и знала правду и именно поэтому решила забеременеть, то я бы все равно простил тебя, — продолжил Рион. — За Эйма я готов простить тебе практически все.

Я молчала и смотрела на огонь. Глаза стало пощипывать, но слезы не текли.

— Ты, наверно, думаешь, что я признал сына, как только увидел потому, что он очень похож на меня. Но есть еще кое‑что. Возможно ты слышала, что все императорские дети, как и сам император, обладают особым даром. Мы — маги — универсалы. Нам подвластна любая энергия и магическая стихия, — ну да. Это не новость для меня. — Вот это я и увидел в сыне, как только предстал передо мной. И его дар значительно сильнее, чем у Ингольва. Поэтому вопрос о наследнике престола решился однозначно. И тебе придется смириться, что твой сын — будущий правитель, — тут я не сдержалась и громко вздохнула. — Но у меня есть еще вопрос. Во время беременности жены императоров и их наследников должны постоянно находятся рядом с мужьями, потому как энергии женщин может не хватить для нормального развития ребенка. Как ты справилась?

Мне не хотелось раскрывать свою тайну. И тайну бабули, разумеется.

— Во время родов это чуть было не привело к моей смерти, — при этих словах Рион помрачнел и резко наклонился ко мне. — Но меня спасли отец и Торгест. А во время беременности все было вполне благополучно.

Он громко выдохнул, а потом схватив меня за плечи, зло прошипел в лицо:

— Ты совсем дурная?! А если бы вы погибли?! Ты поставила под угрозу жизнь и себя, и сына, из‑за каких‑то глупых бабских обид! Ты меня не поставила в известность, потому что я тебя бросил? Дами, ты вроде и умная, но дура редкостная!

— Я не хотела мешать свадьбе, — пробормотала я.

— Свадьба бы в любом случае состоялась бы. Но и от Эйма я бы не отказался. А если бы я был рядом, то, во — первых, вам бы ничего не угрожало, а, во — вторых, возможно дар сына был бы еще больше, — он нервно взъерошил свои волосы.

— Но я же не знала… — мысль о том, что с сыном из‑за меня могло что‑то случиться, вызывала во мне дрожь. Хоть я и узнала об этом значительно раньше.

— Все обошлось. Нам повезло, — Рион успокаивающе погладил меня по руке, но сам все еще находился в состоянии плохо скрываемой ярости.

Говорить о том, как долго я восстанавливалась после родов, не стала.

— Рион, — окликнула я мужчину, который погрузился в свои мысли.

Он повернулся ко мне.

— Ответь, пожалуйста, теперь и ты на мой вопрос, — я прикусила губу, собираясь с духом, чтобы спросить, пожалуй, один из самых важных вопросов. — Почему вы не отомстили Вадоме сразу?

За что именно, уточнять не надо было.

— У нас, что называется, были связаны руки, — с недовольством произнес наследник. — В одиночку против Вадомы нам нельзя было выступить. Лаксавирия бы не оставила своего союзника, а Камарин, хоть и не склонялся первоначально ни к какой стороне, вероятнее всего выступил бы с ним в коалиции. Мы пытались вести с ним вести переговоры, но толку от них не было. Все тянули время. Вадома — чтобы подготовиться к противостоянию. Камарин — чтобы было проще выторговать выгодные условия договора. А Лаксавирия… Как только они узнали, что мы нашли способ противостояния зогвуру, тут же отступили. Хотя странно это. Выступи они на стороне Вадомы, не факт, что нам бы удалось столь быстро завершить противостояние. А сразу после Теутатской резни нам точно столь малыми жертвами отделаться бы не удалось. Возможно на это и рассчитывали Вадома и Лаксавирия. Все разрешило время.

Время… Логично все. Однако, мне принять даже такие объяснения сложно. И все равно чувство того, что за мою семью так и не отомстили, осталось. Хотя война и была выиграна, что называется, малыми силами.

Политика, чтоб ее!

Мы вновь погрузились в молчание.

Рион решил отвлечь меня от грустных дум.

— Через неделю коронация. Готова к тому, что станешь главной женщиной империи? — на лице Риона появилась моя любимая ироничная улыбка. Но глаза его остались серьезными.

— Нет. Да и для меня до сих пор толком непонятно мое положение.

— Ты будешь заниматься всем тем, чем обычно занимается императрица. Я думал мама тебя уже просветила, — я кивнула, но неопределенность никуда не делась.

— Расскажи мне о своей жене, — зачем‑то попросила я. Мысль о том, что я занимаю чужое место не покидала меня. А о Сарике я практически ничего не знала.

В глазах Риона промелькнуло что‑то похожее на сожаление, а не любовь и горечь потери. Или я сама себе это внушила?

— Мы поженились потому, что так надо было нашим государствам. Она родила мне сына, которого я очень люблю. Сарика была непростым человеком, мало с кем могла сдружиться. Но императрица из нее вышла бы превосходная. А смерть ее — нелепая случайность.

А я уцепилась за фразу «она родила МНЕ сына». Прозвучало это так, как будто Сарика сына не любила. О ней ходило много слухов, но расспрашивать никого я не стала. А сам Рион оказался по этому поводу немногословен.

— Почему ты не вышла замуж? — спросил принц.

Я отвлеклась от своих мыслей и удивленно посмотрела на него.

— С появлением сына мне некогда было думать о мужчинах, — ответила я.

— Неужели у тебя не было поклонников? — раздраженно спросил брюнет.

— Были. Ты переживаешь, что я могла привести в дом мужчину, а потом вынудить Эйма называть его отцом? — злым голосом полюбопытствовала я.

— Возможно, — осторожно ответил Рион.

— А смысл об этом рассуждать? Я так не сделала. Ты можешь быть спокоен.

— У тебя есть любовник? — вновь огорошил меня вопросом наследник.

Я даже задохнулась от возмущения.

— Да какое твое дело? — прошипела я.

— Ты теперь в моем самом близком окружении. И поэтому должна вести себя соответствующе. Если у тебя и есть любовник, то общественности о нем ничего не должно быть известно, — абсолютно равнодушным тоном объяснял мне Рион.

— Можно подумать, что раньше я на каждом шагу распространялась о своей личной жизни, — возмущенно сказала я.

Рион безразлично повел плечом.

— А о твоей официальной фаворитке знать будут все? Представишь двору сразу после коронации? — язвительно спросила я.

— В этом нет необходимости. Да и какая тебе разница? — его губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Я же со всеми тонкостями придворных нравов не знакома еще. Вот, уточняю. А как мне себя с ней вести надо? — решила поинтересоваться я. Ну так, на всякий случай.

Улыбка с лица Риона сползла.

— Волосы прилюдно вырывать ей все же не стоит. А вот и сближаться не рекомендую, — холодно произнес он.

— Рекомендуешь или приказываешь? — вновь распустила свой я язык.

Яростно сверкнув глазами ответил:

— Пока только прошу, — процедил он, нервно взмахнув рукой, — здороваться с ней или нет, решай сама. В ваши отношения я вмешиваться не стану.

— А ты уже выбрал подходящую кандидатуру? — меня уже понесло.

— Пока приглядываюсь. Хочешь помочь с выбором? — язвительно полюбопытствовал наследник.

— Охотно, — бодро отозвалась я, при этом подлокотник кресла больно впился мне в руку, так сильно я его сжимала.

— Хорошо, как только мне понадобиться твой совет, я обязательно к тебе обращусь. Уверен, ты меня не подведешь, — подмигнул брюнет. — Я, пожалуй, уже пойду. Доброй ночи.

Он поднялся и подошел ко мне. На долю секунды в его глазах промелькнуло тоскливое выражение, но оно быстро сменилось холодным блеском, хотя в них и отражалось пламя.

Рион взял меня за руку. Его горячая ладонь обожгла мою. Не отрывая взгляда от моих глаз, он поднял руку ладонью вверх к своему лицу. На мгновение прижал ее к своей щеке, потом поцеловал. И тут же вылетел из комнаты. А я так и осталась растеряно стоять. Что это было?

В груди гулко билось сердце. Щеки горели ярким румянцем. А мысли путались.

Глава 18

Императрица запретила мне заниматься целительством, кроме помощи ее мужу. «Первая леди не должна работать!». Снова мне начали запрещать пользоваться даром. Не дождетесь. Рано утром я пробиралась на кухню, куда обычно стекалась вся прислуга дворца. Жалование им полагалась неплохое, но многим все же не хватало порой денег на хорошие лекарства и помощь целителей. Я же помогала бесплатно, потому как без своей любимой работы не могла. За свою помощь я просила только не распространяться о моей занятии. Рано или поздно Теклария все равно узнает, но пусть лучше поздно. Скандала сейчас не хотелось. Благодаря этому большинство служащих относились если не доброжелательно ко мне, то в спину уже не шипели.

С императором же отношения у меня так и не сложились. В нем явно боролось чувство признательности ко мне и неприязнь. Он считал, что пять лет назад я обманула его сына и забеременела, чтобы потом стать ближе ко дворцу. Глаза бы мои этот дворец не видели!

А с Рионом после того вечера мы больше не пересекались. В детскую он так и не стал приходить, когда я читала мальчикам перед сном.

* * *

— Дами, я подобрала тебе фрейлин, — вместо приветствия сказала Теклария. — В этот раз выбор был небольшим. Ты все‑таки не будущая императрица. Пойдем знакомиться.

Меня ждали шесть девушек от семнадцати до двадцати одного года. Это мне сообщила Теклария, пока мы шли к девушкам.

— Чем они будут заниматься? — спросила я.

— Прислуживать тебе. Нет, не как горничные. Но мелкие поручения можешь смело им давать. Так же они будут сопровождать тебя, когда ты будешь посещать, например, больницы, — объясняла мне Теклария.

Я привыкла находиться в больнице не с визитом вежливости. А эти дамочки небось при виде крови падают в обморок.

Все фрейлины были красивыми. Каждая по — своему. Они подходили ко мне по одной и представлялись.

Эрикель, Матилла, Тринев, Дортея, Сигрин, Биргит.

Фамилии их я не запомнила. Потом разберусь. Эрикель и Тринев были дочерьми советников императора. Матилла и Сигрин — наместников. Дортея и Биргит — обычными дворянскими девочками.

Наверняка, они уже наслушались сплетен обо мне. И судя по их презрительным взглядам, не самых лестных. Плевать.

— Очень рада с вами познакомиться, — обратилась я к девушкам. — Надеюсь, мы подружимся. Поэтому приглашаю вас на чаепитие.

О боги, как же я лицемерила. Приходилось держать лицо.

Мы прошли в гостиную к императрице. Слуги уже приготовили все.

Теклария явно не хотела приходить ко мне на помощь, рассчитывала, что я и сама справлюсь. Надо учиться управляться самой.

— Итак, девушки, как добрались? Вас хорошо здесь устроили? — я теперь не могла пустых светских разговоров, но выбирать не приходилось. Не о способах же лечения мне с ними разговаривать?

— Спасибо, добрались хорошо, устроились замечательно, — за всех ответила Эрикель. И все, тишина. А эти пигалицы явно наслаждаются, что я не знаю, как продолжить дальше общение и упростить мое положение не собираются.

— К вам после обеда пришлют портных. Необходимо подготовить вам платья к коронации.

Что я несу? Никогда не любила разговоры о тряпках.

— Спасибо, не мне не нужно. У меня есть все необходимое, — все та же Эрикель ответила.

Неформальный лидер этой группки?

— А остальные что? — спросила я.

— Мне нужно подготовить платье, — отозвалась Сигрин.

Остальные молчали. Это что, заговор?

— В любом случае портных пришлют, если вы передумаете, они будут вас ждать у леди Сигрин, — сказала я.

А Теклария с отсутствующим видом сидела за столом и абсолютно не обращала на нас внимание, полностью погруженная в свои мысли.

Эта комедия мне надоела.

— Ну что ж, я пойду к себе. Если вы мне понадобитесь, я пришлю за вами. Всего доброго, — бесстрастным голосом обратилась к фрейлинам я. Отдельно кивнув императрице, я уже хотела уйти.

Теклария все же соизволила обратить на меня внимание.

— Риндамия, останься. А вы, леди, можете идти по своим делам.

Мы остались вдвоем.

— Это только начало. Готовься, дальше будет хуже. Я, конечно, пыталась выбрать наименее спесивых девушек, но сама видишь. К тому же Эрикель служила еще Сарике. Я оставила ее потому, что она хорошо себя зарекомендовала. Остальные же слишком неопытны и юны. Поэтому тебе нужно как можно скорее выстроить правильную модель поведения с ними. Тогда может тебе и удастся сделать из них хороших компаньонок. Мне в свое время это не удалось. Но в этом только моя вина. Поэтому подруга у меня только одна — госпожа Эидис. Я привезла ее из Танда.

Няня детей — подруга императрицы. Подробностей спрашивать не буду.

* * *

К церемонии коронации мне сшили потрясающее платье. Темно — синее. Оно выгодно подчеркивает мой цвет глаз, не делая кожу болезненно — бледной. Аккуратный лиф, вышитый серебристым узором, длинная в пол юбка с мягкими складками. Прическу мне делал знаменитый на всю столицу парикмахер Анетр. Я категорически отказалась от всяких громоздких конструкций, поэтому он заплел мне сложную косу. В нее вплел серебристые цепочки. Подойдя к зеркалу, увидев себя в полный рост, я была приятно удивлена. Давно я так хорошо не выглядела. Убедившись, что все нормально, я пошла за сыном.

Эймунда одели в костюм тоже синего цвета с серебром, только синий был настолько темный, что казался практически черным. Сын был выглядел серьезным и сосредоточенным — всю прошлую неделю ему объясняли, что от него потребуется на церемонии. Сложного делать от него не требуется, просто подойти в нужный момент. А самое главное, вести себя так, как подобает в его положении. А то с него станется еще и рогатку принести.

Церемония должна состоятся в центральном зале дворца. Присутствовать на ней будут приближенные ко двору, наместники провинций, вся высшая знать. Затем мы отправимся на центральную площадь Амаллиона, где народ сможет поприветствовать нового императора и его наследника.

Эйм крепко держал меня за руку, когда мы шли в зал. Рядом с нами была Теклария с Ингом. Впереди — Вемунд и Эйннарион. Отец Риона уже вполне оправился после покушения.

Я и императрица — мать, как теперь нужно будет называть Текларию, вместе с ребятами остались у трона, Рион же с отцом остановились в центре зала. По краям залы у стен, на возвышении столпились придворные. Некоторые предпочли балкон, расположенный на противоположной стене от окон.

Может быть кому‑то и было интересно слушать слова клятвы будущего императора, а мы с Эймом откровенно скучали. Поэтому мы глазели по сторонам, изредка обмениваясь комментариями:

— Мама, — шепотом обратился ко мне сын, — а почему у этой женщине на голове перья? На нее птичка упала?

Стараясь не рассмеяться, я рассматривая, даму — оригиналку ответила Эйму:

— Нет, сынок. Она так украсила свою прическу.

— Ободрав бедную птичку?

— Ну каким образом ей достались перья я не знаю, но вряд ли она сама обдирала.

— А это была курочка?

— Нет. Это был павлин.

— А ты мне его покажешь?

— Обязательно. Завтра сходим и посмотрим. У твоего папы тут во дворцовом птичнике есть и павлины.

Дальше посыпались вопросы про птичник, а Теклария на нас зашипела, чтобы вели себя по тише. Хихикнув как два заговорщика, мы все же замолчали.

В это время Рион стал на колени перед отцом, а Вемунд произнес:

— Я возлагаю на твою голову эту корону — символ власти императора Аударии. А вместе с ней на твои плечи ложиться и ответственность за твою отчизну. Служи ей верой и правдой. Не покладая сил своих. Во главе всех твоих интересов с этих пор становятся интересы империи. И днем, и ночью все твои помыслы и действия должны быть во благо государства.

И он водрузил корону на голову сыну. Она засветилась бледно — голубым светом на несколько секунд. А потом погасла. По залу пронесся восторженный шепот. До меня донеслось:

— Это значит, что императорский артефакт — корона признал нового правителя.

А у кого‑то были сомнения? По лицам некоторых, выходило что так.

Вемунд продолжил, как только Эйннарион поднялся:

— Поприветствуем нового императора Аударии — Эйннариона Скалдоварийского.

Раздались аплодисменты. Рион же с абсолютно спокойным выражением лица сдержанно кивнул, окинув взглядом окружение. Его взор остановился на мне. Я улыбнулась ему. На долю мгновения взгляд Риона потеплел, но тут же его по плечу похлопал отец.

— И теперь необходимо представить вам моего старшего сына и с этого дня наследного принца Аударии — Эймунда Скалдоварийского, — громко и торжественно произнес император Эйннарион.

В этом раз гула восторженного не было. Стояла оглушающая тишина. Как мы и договаривались, сын отпустил мою руку и уверенным шагом пошел до отца. Ему все равно было, с каким выражением на него смотрят придворные, Эйм видел только отца. И с радостной улыбкой он пересек зал. А мое сердце тревожно замирало. Практически все смотрели на моего сына с настороженностью, некоторые с презрением, другие с удивлением, третьи с непонятной злостью. А кто‑то и с завистью. При этом часто взгляды с Эйма перемещались на меня.

Эйннарион встретил сына теплой улыбкой. Как только Эймунд остановился перед ним, он снял с шеи цепочку с другим артефактом — символом наследника и надел его на сына. Эйм тут же его взял в руки и начал рассматривать. А у меня промелькнула мысль: «Только бы он не начал отковыривать камень, я понимаю, делали реликвию на совесть, но мало ли…».

Раздались вялые аплодисменты. От взгляда, которым окинул император окружающих, мне стало не по себе. Аплодисменты зазвучали громче. Сзади послышался облегченный вздох Текларии.

— И настал момент представить вам новую первую леди, — сквозь шум я с трудом услышала, о чем сказал Рион. Ох, я чуть не забыла, что еще предстоит моя минута славы.

Слегка приподняв юбку платья, чтобы не дай Рауд не грохнуться, подняв высоко подбородок и не забывая об осанке, я прошествовала к императору и сыну.

— Леди Риндамия Зукет, — представил меня Эйннарион. — Родовое имя — Риндамия Теутатская.

Фамилия моего мужа не была упомянута. Случайно ли?

Теперь же по залу пронесся вздох удивления. Слышалось:

— Не может быть! Она же умерла.

— Что все это значит? Это шутка такая?

— Что за балаган!?

И все в таком духе. А я же мило улыбаясь, положила левую руку на плечо сына, а правую протянула императору. Тот мне на безымянный палец надел перстень — символ моего нового статуса. Но как так, Теклария говорила, что кольцо я буду носить на среднем пальце?.. Я вопросительно посмотрела на Риона. Он как‑то нагло ухмыльнулся и прошептал на грани слышимости:

— После поговорим, — и подмигнул мне.

Потом мы отправились на центральную площадь Амаллиона. Я и сын ехали в одной карете с новым императором. По дороге он и Эйм выглядывали из окна и махали руками, приветствуя столпившихся по пути следования экипажа людей. Сегодняшний день был объявлен выходным, поэтому пришло много людей поглазеть на нового правителя. На площади мы взобрались на помост, откуда Эйннарион вместе с Эймундом на руках что‑то говорил собравшимся. Я даже не слушала. Вся эта обстановка меня душила. Мне стало нехорошо. Душно. Не хватало воздуха. Хотелось убежать, лишь бы не оставаться на виду любопытной толпы. Если в зале во дворце на меня взирали несколько десятком, то сейчас тысячи людей. Любопытство, недоумение, злость, зависть, презрение. Попадались и вполне доброжелательные. В некоторых я узнавала своих бывших пациентов. Неужели ради меня пришли?

Вся эта обстановка вызвала у меня головокружение. Я сжала руки так, что ногти впились в ладони. В голове немного прояснилось. Сцепив зубы и изобразив на лице подобие улыбки, я терпеливо стояла и ждала окончание действа. Уйти нельзя было. А когда я вспомнила, что во дворце еще ждет праздничный ужин, стало только хуже. Меня слегка тронули за рукав. Обернувшись я увидела гвардейца, протягивающего мне веер. Откуда только? Я благодарно улыбнулась.

* * *

Во главе стола сидел новоявленный император. По левую руку от него сидел Эймунд, правую — Вемунд. Он теперь являлся герцогом Скалдоварийским. Для него приготовили поместье в пригороде Амаллиона. Теклария же дворец покидать не собиралась. «Я нужна тут своим внукам!», — ответила она мужу, отказавшись уехать с ним. Тот и не настаивал. Что и не удивительно.

Я же сидела рядом с сыном, а Теклария с Ингом возле Вемунда. Братья, сидя напротив друг друга постоянно переговаривались. Дети пробыли за столом недолго. Через час бабушка отвела их в свои комнаты. Как только Теклария ушла, Вемунд как будто даже вздохнул с облегчением. Захотелось швырнуть вилку ему в глаз. От греха подальше я положила руки на колени, тем более аппетит пропал.

— Леди Риндамия, нам всем так не терпится узнать вашу поистине необычную историю жизни, — произнесла главная кокетка дворца — Адалима Невтим.

Она была молодой вдовой. Ее муж, один из полковников армии, погиб еще в войну. А сама Адалима, как говорят, была близкой подругой жены Эйннариона. Одна из гадюк решилась взяться за меня лично? Ну что ж…

В мою сторону обратились взоры всех присутствующих. Рион только усмехнулся, постаравшись скрыть эту усмешку за поднятым бокалом.

— Что именно вы желаете услышать? — спросила я. Держать голос равнодушно — спокойным было нелегко. Становиться клоуном, развлекающим это сборище достопочтенных людей Аударии, я не собираюсь, поэтому буду выкручиваться.

— Вас же все считали погибшей. И вот, вы сидите живая перед нами. Как случилось, что вы не погибли? — слегка растягивая слова, спросила Адалима.

— Этот вопрос стоит задать вадомийцам, напавшим на Теуту, — вежливо ответила я. А эти стервятники ждали продолжения представления.

— Просто это очень странно. Все вашу семью убили, а вы чудом спаслись… — продолжала эта дамочка.

— Вы правы, это было чудо.

Все ждали, что я продолжу. Но я молча поправляла салфетку на коленях. А вилка так и манила. Только в это раз мне хотелось пригвоздить ею язык этой стервы.

— А потом вы пошли на войну, чтобы отомстить за родителей. Война и свела вас с нашим императором. Это так романтично, — защебетала Адалима, бросив полный восхищения взгляд на Риона, который в это время вышел из‑за стола и разговаривал с одним из своих советником.

— Не стоит мне приписывать ваши предположения, — холодно ответила я. Было видно, что всем не терпелось узнать подробности моих отношений с императором. А слухов было слишком много. И что из них правда…

— Неужели вы познакомились с императором не на войне, как все говорят? — подала голос Уллария. Фамилия ее я не знала. Вроде бы тоже из свиты Сарики, но вышла замуж за одного из советников.

— На войне, — согласилась я.

Да когда уже отвяжутся от меня?

— И? — протянула Уллария.

— Если вас так интересуют подробности нашего знакомства с императором, спросите его самого, — вежливо улыбнулась я.

Эйннарион как раз возвращался к столу. А мне в голову пришла другая идея.

— Ваше величество, всех весьма интересует то, как же мы с вами познакомились. Вы позволите мне рассказать?

Рион кивнул.

А я подражая щебетанию большинства присутствующих дам, начала тягуче — приторным голосом рассказала:

— С его величеством мы познакомились на войне. Все верно. Я спала ему жизнь. А за это он наградил меня… — я была уверена, что все ждут слова «ребенок», ну что, разочаруем слушателей, — своим вниманием! Пристальным.

Как же вытянулись их лица.

Император не сдержал смешок. А Вемунд, казалось, готов взглядом меня убить.

А я пробормотав, что мне пора к сыну, ушла. Напоследок Рион окинул меня грозным взглядом и тихо прошипел:

— Мы еще поговорим.

В коридоре меня поджидал Вемунд.

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, — угрожающе прошептал он мне на ухо, ухватив меня за локоть. — Что ты задумала?

Я удивленно посмотрела на него.

— Вы меня с кем‑то путаете. Уж я‑то точно ничего не задумываю и не собираюсь, — холодно ответила я.

— Не ври мне! Я тебя насквозь вижу. Надеешься занять место императрицы? Не выйдет! — зло выплюнул Вемунд.

— Меня и мое место устраивает. Я не понимаю, о чем вы, — возразила я, пытаясь высвободить свою руку.

— Уж не знаю, как тебе удалась выходка с ребенком, но учти, больше такого не повторится, — сказал мне отец Риона, отпустил мою руку, напоследок больно сжав, оставив следы на коже и ровным шагом вернулся к праздничному столу.

Да что он себе вообразил там? Какие‑то коварные планы… Бред.

Как же хочется убежать отсюда.

Сын уже крепко спал, когда я пришла к нему в комнату. Вымотался за день мой маленький вихрь. Я не стала его беспокоить и тихонько вышла, предварительно поцеловав темноволосую макушку и поправив как всегда сброшенное одеяло.

К себе в комнату идти не хотелось. Поэтому я направилась в сад, прихватив с собой подушку. Там я устроилась на уже полюбившейся мне скамейке.

Было тихо. Гости в эту часть парка заходили редко. Я могла спокойно наслаждаться минутами умиротворения.

Я не заметила, как задремала. Меня потревожил шорох.

— Так и знал, что ты тут, — Рион сел рядом.

— Праздник окончен? — спросила я.

— Да, гости разошлись. Ну и бездна с ними. Не успел я оказаться на троне, а меня это уже порядком достало, — устало вздохнул император.

— Привыкай.

Он хмыкнул и взял мою ладонь в свою руку. Погладил перстень на пальце.

— Твоя мать сказала, что мне нужно будет носить кольцо на среднем пальце, — и я вопросительно взглянула на Риона.

— А будешь на безымянном, — отвернувшись, сказал он.

— Почему? — не отставала я.

Внутренне я сжалась: пусть это значит не то, что я думаю.

— Первый раз мы столкнулись с тем, что первая леди империи не императрица. А это, — он снова коснулся кольца, — будет значить то, что ты не выйдешь замуж.

— Ка — а-а — ак? — я захлопала губами как рыба.

— Ты должна понимать в каком положении теперь находишься. Через тебя начнут пробовать воздействовать на меня, а потом уже и на наследника. Готовься — на тебя начнется охота, — невесело усмехнулся Рион.

— Но причем здесь мое возможное замужество?

Было жутко обидно. Вот так за меня распорядились моей жизнью. Я сжала руки так, что ногти больно впились в ладони. Иначе эти ногти сейчас расцарапают физиономию императора.

— Это самый удачный способ для возможности манипулирования тобой. Ты слабая женщина, что ты можешь противопоставить сильным, а главное хитрым мужчинам?

Я глубоко вздохнула. Да, Рион прав. Но… Во что же я вляпалась?!

— Что ж, раз замужество мне не светит, то я посвящу свою жизнь сыну и своей работе, — я подняла руку, чтобы император мне не начал возражать. Он недовольно сжал губы. — И ты не сможешь запретить мне работать! Меня превратили в заложницу, а этот кусочек свободы я отдавать не собираюсь. И мне плевать, чем там первая леди не может заниматься. Мой дар когда‑то спас жизнь и мне самой, и многим другим, — я выразительно посмотрела на императора. Пора потребовать с него долг в конце концов. — Так что лишить меня возможности им пользоваться ты не имеешь права.

Во время моей эмоциональной тирады Рион мрачно взирал на меня, но перебивать не стал.

— Хорошо. Я назначу тебя главный целителем, — он устало откинулся на спинку скамейки и взъерошил свои волосы. — Мы заключим с тобой соглашение. Ты будешь иметь возможность заниматься любимым делом, но в свою очередь станешь крайне осторожно выбирать свой круг общения. И каждый раз, как только кто‑то попытается на тебя повлиять в своих корыстных целях, ты сообщаешь мне. Хоть ты и прожила во дворце месяц, но видела слишком мало. И не знаешь с чем именно можешь столкнуться.

— Да — да, я все понимаю, Рион. Но в любом случае, неужели я действительно могу на что‑то повлиять, кроме как решить, где лучше построить новую школу или увеличить количество бинтов для больниц? — спросила я.

— Если к женщине найти правильный подход, то от нее можно много чего добиться. Не думаю, что ты исключение, — сухо заметил император, а мне вновь стало обидно. — А повлиять ты можешь на многое. Со временем.

У меня разболелась голова. От усталости. От этого разговора.

— Я все поняла. Буду вести себя хорошо. Можешь быть спокоен, — желчным тоном сказала я.

— Я в тебе и не сомневался, — он сжал мою руку. Аккуратно высвободив ее, я все же не удержалась от вопроса:

— А что будет, если ты женишься?

Рион удивленно посмотрел на меня.

— У меня есть два сына. Так что женитьба мне ни к чему, — твердо произнес он.

Я кивнула и поднялась со скамейки.

— Пожалуй, пойду спать, — сдерживая зевок, пробормотала я.

— Доброй ночи, — ответил Рион.

— Доброй ночи.

Несмотря на усталость, уснуть мне не удавалось. В голове полный сумбур. Судя по тому, какие взгляды на меня бросают придворные и какие слова я слышу за спиной, все считают, что я действующая любовница императора. Соответственно, на меня наверняка будет оказывается давление, будут искать способы настроить меня определенный образом, чтобы я могла повлиять на правителя. Разубеждать смысла нет. Не буду же я ходить и кричать на каждом углу, что я не любовница. Да и Рион наверняка в курсе сложившейся ситуации и при этом не представляет двору официальную фаворитку. Значит ему это выгодно? А как это все выдержать мне?

Глава 19

Сегодня состоится бал. Прибудут послы с других стран, соберется знать. А я хозяйка вечера. И отказаться нельзя.

Вообще‑то во дворце из‑за траура по Сарике, пока под запретом все увеселения. Исключение сделали только для коронации. Да и на бал пригласили не так много людей, как обычно.

Платье для этого торжества мне пошили золотой расцветки с темно — зеленой отделкой. Император же был в наряде, напоминающим военную форму. Темно — зеленого цвета с золотой отделкой. Теклария постаралась что ли у портных?

Мы стояли на возвышении у трона, когда в малый тронный зал прибыли первые послы. Лаксавирия, Эренсия, Зеденив и другие страны прислали своих представителей. Посла Камарина не было. После смерти Сарики король отозвал его на родину. Не сказать, что отношения наших стран ухудшились, но некая напряженность появилась. Слишком много непонятного и странного. Раньше‑то я политикой не интересовалась. А теперь приходится.

Впрочем, на сегодня моей основной задачей было мило улыбаться и вовремя отвечать на комплименты. Эдакая говорящая кукла, необходимая как атрибут для украшения. Не более. Да и все равно, что обо мне будут думать эти персоны. Амбиций для политического поприща у меня нет. Я здесь только из‑за сына.

Первый танец бала я, разумеется, танцевала с императором.

— Тебя неплохо научили. Ты даже ни разу не наступила мне на ногу, — с ухмылкой произнес Рион.

— Спасибо за комплимент. Я старалась, а то ведь выросла в деревне. Так когда‑то гласила моя легенда, — бесстрастно ответила я.

— Это когда ты сбежала из Теуты и скрывалась? — спросил он.

Я поморщилась.

— Пусть будет побег. Но я бы не назвала это так.

— Ты обязательно расскажешь, что же тогда произошло с тобой, — уверенно сказал Рион.

— А то ты не знаешь? — не удержалась от язвительного тона я.

— Знаю, люди из Тайной канцелярии вышли на тебя спустя пару недель после той трагедии. А то, что было до этого — мне неизвестно.

Хотелось спросить, почему меня тогда никто не тронул, раз они так быстро меня отыскали. Выходит, что толку от того, что я скрывалась, и не было почти.

— А почему именно сейчас тебя это заинтересовало? — спросила я у Риона.

— Я не думаю, что много людей знает о том твоем этапе в жизни. А сейчас, как мне кажется, ты вполне можешь это доверить мне, — тихо прошептал мне на ухо император.

— Я подумаю, — ответила я. Он отец моего сына, но до такой степени я ему не могу пока довериться. Не знаю что, но что‑то меня останавливает.

Танец — открытие закончился. А на второй меня пригласил… граф Конет!

Долго удивляться я не стала. Предпочла насторожиться.

— Вы сегодня, леди Риндамия, выглядите превосходно, — улыбнулся граф, но взгляд его льдистых глаз не потеплел. Чтобы он не заметил моего шока от его слов, я быстро ответила:

— Вы, граф, тоже неплохо принарядились.

Конет прищурил глаза. Но опять высказывать по поводу того, что его следует называть «граф Конет» и никак иначе, не стал.

И чего меня опять понесло? Хотя бы пять секунд надо думать, прежде чем отвечать ему. А еще лучше, прикусить язык.

Выглядел граф и правда сегодня хорошо. Белый мундир, брюки чуть более темного оттенка, светло — коричневые сапоги. Лента светло — голубого цвета, повязанная у шеи, оттеняла льдисто — серые глаза этого противного шатена. На этой ленте висел какой‑то орден. Многие дамы смотрели на меня с завистью, а на графа с восхищением. Граф хоть и красив, но характер…

— Наверно нужно вас похвалить за то, что вы вполне сносно себя вели при представлении послам, но не буду. Похвалу вы принимать не умеете, — ядовитым тоном сказал Конет.

— Ну почему же, умею. Но только если она искренняя. От всего сердца, так сказать, — я мило улыбнулась.

— Вы считаете, что я не способен на искренность? — зло прошипел Гислирв. Хотя со стороны, наверняка казалось, что он говорит какие‑то милости мне на ушко.

— Я вас совсем не знаю, граф. Как я могу судить о том на что вы способны, а на что нет? — мой голос прямо‑таки медом растекался. Никогда так себя не вела, но тут опять понесло.

— Если бы я встретил вас сегодня впервые, то, пожалуй, бы решил, что вы со мной сейчас кокетничаете, — в том же тоне ответил Конет, обольстительно мне улыбаясь. Даже глаза, как будто потеплели.

— Как хорошо, что эта встреча не первая. А свои улыбки попридержите для других дам. На меня они не действуют, — ответила я уже нормальным тоном.

— А что же на вас действует? — улыбаться он не перестал.

Я только пожала плечами. Эта непонятная игра меня утомила.

— Ах ну да, я совсем забыл. Куда мне до, теперь уже, императора, — снова злобное шипение.

— Вы, действительно, забываетесь, граф, — так же зло прошипела я. Наверно я бы обиделась, если бы не слышала подобные слова в свой адрес впервые.

Танец завершился, и я ушла на балкон злая и расстроенная. На мгновение я совсем забыла, кем меня здесь все считают. Спасибо Гислирву — он вовремя меня опустил с небес на землю.

На балконе было свежо. Приятная прохлада немного привела меня в себя и успокоила. И тут же я стала случайной свидетельницей чужого разговора. Судя по всему, на соседнем балконе болтали три моих фрейлины. Но кто именно, я так и не поняла.

— Я слышала, что сегодня император собирается представить свою официальную фаворитку, — тихо произнесла одна из девушек.

— Что — о-о — о? — удивленно протянула другая, — а как же Риндамия?

— Пф — ф-ф, девочки, ну вы и наивные! Ну были у них отношения. Так то же, когда было? Шесть лет назад. Тем более война. Там же баб нет. Вот тогда еще наследник и польстился на эту. Правда, как же она залететь смогла? У императорских сынков же бастардов не бывает. А по Эймунду сразу видно, чей он сын. Да и неважно. Важно то, что за все то время, что Риндамия тут живет, они с императором ни разу не спали, — выдала первая.

— Ты‑то откуда знаешь? — спросила третья.

— У меня свои источники. Зато, чтобы смягчить пилюлю первой леди, сначала император пожалует ей титул герцогини, а потом уже представит фаворитку.

— Ого, вот так новости. А кто же будет фавориткой? — третья девушка тяжко вздохнула.

— А вот этого я не знаю, — ответила первая. — Да не вздыхай ты так, тебе бы точно там ничего не светило. Что ни говори, а хоть Риндамия, хоть любая другая его любовница — красавицы.

Дальше слушать я не стала и поторопилась обратно в зал. Надо бы поговорить с Рионом. Стоп! А я такая, чтобы он ставил меня в известность о своих планах? В то же время та фрейлина откуда‑то заранее все разузнала. Надо попытаться понять, кто она такая. Общение с ними удовольствия мне не доставляло, потому я и имена их с трудом помнила.

Вернувшись в зал, я огляделась. Так, Тринев, Дортея танцевали со своими кавалерами. Сигрин стояла в компании дам преклонного возраста и что‑то им рассказывала. Значит на балконе были Эрикель, Матилла и Биргит. А судя по тому, как ко мне еще в первую встречу отнеслась Эрикель, да и к тому же, она была самой старшей, да еще и из свиты Сарики, то скорее всего это именно она владела той информацией. А с другой стороны, что мне дает это знание? Я и без того понимала, что эта девица меня недолюбливает. Разве что теперь буду вдвойне осторожнее с ней.

— Здравствуй, Ринда, — услышала я. Подняв глаза, я увидела, что передо мной стоит Орм Хурт. Сегодня прямо‑таки вечер сюрпризов.

— Здравствуй, Орм, — кивнула я.

— Разреши пригласить тебя на танец.

Я снова кивнула.

— Ты потрясающе выглядишь, — сказал Хурт.

— Спасибо. А вот ты растерял где‑то свой загар и выглядишь немного бледным, — улыбнулась я.

— Я теперь меньше разъезжаю. Да ты и сама знаешь, Вильев тебе наверняка рассказывала, — при упоминании дочери, Орм улыбнулся.

Все эти годы я практически с Хуртом не пересекалась. Пару раз виделись, когда я бывала в гостях у подруги, но в разговоры не особо вступали. Сам Орм после свадьбы дочери перебрался в столицу, где у он организовал контору, контролирующую торговлю практически третью древесины в стране. Сам он уже не разъезжал с караванами и занимался только управленческой деятельностью. Предприятие Хурта являлось главным поставщиком древесины для армии империи. Наверно и его присутствие здесь этим объяснялось.

— Как твои дела? Хорошо торговля продвигается? — спросила я.

— Да, все благополучно. Ну а ты я смотрю блистаешь во дворце. Как тебе такая жизнь? — в свою очередь поинтересовался он.

— Вполне могла бы обойтись без этого. Но увы…

— Неужели тебе здесь не нравится? — удивился Орм.

— Ну не то чтобы не нравится, но это явно не для меня. Или я не для этой жизни, — я пожала плечами.

Взгляд Хурта как‑то потяжелел и со странной интонацией он спросил:

— Зачем же ты тогда соблазнила наследника, если тебе придворная жизнь не нравится?

Я сбилась, отдавив Орму ногу. Пришлось остановится. Вот уж не думала, что и отец Ви будет подобного мнения обо мне. Теперь стало действительно обидно. Сжав губы, я глубоко вздохнула. Другие пары недоуменно на нас уставились. О нет, скандала или чего‑то подобного не будет. Не дождетесь.

— Спасибо за танец, я, пожалуй, пойду присяду, отдохну, — сдержанно произнесла я и ушла.

Хурт все же догнал меня.

— Прости, наверно я не должен был так говорить. Но другой информации у меня и не было. Все говорят о том, что ты ребенком собралась привязать к себе императора и прочно тут обосноваться, — стал оправдываться купец.

— Вот именно, что все. Но не я, — отрезала я.

— А что мне еще оставалось думать, Ринда! — прикрикнул Орм. На нас снова стали пристально поглядывать. Вот только прилюдного выяснения отношений мне не хватало.

— Орм, я поняла твою позицию, ты, надеюсь, понял мою. Давай на этом закончим, — устало сказала я.

Столько всего за один вечер навалилось на меня. Да и предстоят еще не самые приятные минуты. Единственный кто мог бы мне сейчас помочь правится со всем этим — сын. А он уже спал, и беспокоить его не хотелось.

— Как мне загладить свою вину? — не отставал Хурт.

— Никак. Я не держу на тебя зла. А сейчас оставь мне в покое, — ответила я.

— И все‑таки, Ринда…

Я перебила его:

— Орм, я прошу тебя, не настаивай. Все в порядке. Я не сержусь.

— Ну да, кто я тебе? Так, знакомый. Куда уж мне до императора. Вот чем он лучше, Ринда? Чем? — эта нападка вновь сбила меня с толку. — Я же тебе замуж предлагал, а ты сбежала. Зато с императором сразу в койку легла, а он небось и мысли не допускал о женитьбе на тебе!

Благо я отошла в небольшую нишу, где стоял диванчик, и тут никого не было. Поэтому наш разговор не стал достоянием общественности.

— Да будет тебе известно, что кто такой Эйннарион, я узнала, когда была уже беременна. К тому времени прошло несколько недель, как он меня бросил. На этом все, больше я тебе подробностей говорить не буду. И думай обо мне все, что пожелаешь. Теперь‑то я вдвойне рада, что отказала тебе! — выпалила я.

Орм сжал кулаки. Глаза его сверкали от ярости.

— Ты еще пожалеешь об этом, — наклонившись ко мне, прошипел он. Выпрямившись, окатил меня еще одним злым взглядом, развернулся и быстрым шагом ушел.

Хотелось убежать отсюда без оглядки. Я устало упала на диванчик. Неимоверно разболелась голова. Захотелось, на худой конец, уже напиться. Но нельзя. Мне ничего нельзя. Я как пленница, заложница здесь.

— Леди Риндамия, может быть вам принести попить? — раздался голос одной из моих фрейлин. Вроде бы Сигрин. Пока что она ко мне относилась наиболее благожелательно.

— Буду тебе очень признательна, Сигрин, — ответила я по возможности более бодрым голосом.

— Вам вина или что‑то другое?

— Просто воды. Холодной.

Когда девушка принесла мне воды, я попросила ее посидеть со мной. Как‑то не хотелось остаться одной, иначе мои мысли опять уплывут в негативном направлении. Мы сидели в тишине, наблюдая за танцующими.

Было видно, что фрейлина хочет что‑то у меня спросить, но явно стесняется.

— Спрашивай, чего хотела, — не выдержала я.

— Как получилось, что вы единственная выжили после той трагедии в Теуте? — тихо спросила Сигрин.

Я усмехнулась. Людей интересовало во мне две вещи: мои отношения с императором, и трагедия в Теуте. Но почему‑то этой девушке я не стала врать и придумывать отговорки.

— У меня заколка упала под стол. Когда я ее доставала, ударилась головой и потеряла сознание. Наверно, нападавшие решили, что кто‑то из них уже успел меня убить. А ты какие версии слышала?

— Начиная с того, что вы выдающаяся воительница и сумели отбиться от вадомийцев, не зря же вы потом и на войну пошли, и заканчивая тем, что вы откупились от нападавших, — все так же тихо ответила Сигрин.

Я расхохоталась, представив себя «выдающейся воительницей». Девушка удивленно на меня уставилась.

— Наверно я тебя разочаровала своим объяснением. Все оказалось значительно проще, — сказала я. — А рассмеялась я над тем, что кто‑то назвал меня воительницей.

— Но ведь на войне вам же приходилось убивать? — спросила Сигрин.

— Дважды, — ответила я. Я аж передернулась, вспомнив это.

— Я бы не смогла убить человека, — пробормотала девушка.

Я усмехнулась.

— А если бы этот человек угрожал либо твоей жизни, либо жизни твоих близких? — спросила я.

Она снова удивленно округлила глаза и задумалась.

— Сколько тебе лет? — прервала ее размышления я.

— Девятнадцать.

Молодая, наивная. И я была такой же в ее возрасте. Хотя, наверно до конца от наивности так и не избавилась до сих пор. Вон как ранят разговоры за спиной.

— Я поняла вас. Нельзя загадывать смогу ли я убить человека, пока не окажусь в такой ситуации. Вы знаете, я ведь дочь нынешнего наместника Пири. У нас до сих пор с содроганием вспоминают ту трагедию. Как такое могли допустить? Это ужасно.

Я только кивнула. Мы так и сидели еще с полчаса в тишине. Только теперь она была уютнее что ли. Милая девочка. Мне она понравилась. Возможно с ней и получится подружиться.

К нам приблизилась Эрикель. Посмотрев на Сигрин недобрым взглядом, она обратилась ко мне:

— Леди Риндамия, вас ждет император.

— Будет объявление о моем новом титуле? — спросила я у нее.

Эрикель удивилась, но быстро справилась с эмоциями.

— Я не знаю, леди Риндамия.

Усмехнувшись, я поднялась и пошла к Риону.

— Ваше величество, вы меня звали? — обратилась я к императору, когда подошла к нему. Он стоял недалеко от трона. Рядом с ним находился Конет, с которым они что‑то тихо обсуждали. Поэтому я обратилась так официально.

Мужчины повернулись ко мне. Рион приветливо улыбнулся, но выглядел так, как будто ему стыдно за что‑то передо мной. Впрочем, если бы я не знала ситуации, то даже не заметила бы этого. Гислирв же взирал на меня привычно — хмуро.

— Дами, при графе Конете ты можешь ко мне обращаться как тебе привычнее, — сказал император.

— Как скажешь, Рион, — ответила я. Граф при таком обращении к императору, удивленно поднял брови и вновь стал прожигать меня своим холодным взглядом. Так хотелось показать ему язык.

— Гислирв, можешь идти, только отдай мне бумаги, — сказал графу Рион.

— Ваше величество, — граф поклонился, протянул императору папку с бумагами, снова одарил меня своим колючим взглядом и ушел.

— Ты уже успела нахамить Конету? — с наигранной веселостью спросил Эйннарион.

— И не раз. Это взаимно, — ответила я, также натянуто улыбаясь.

— Взаимно? Что же вы не поделили?

— Ничего. Просто не сошлись характерами.

— Дами, тебе теперь часто придется сталкиваться с ним. Будь повежливее. Человек он хоть и не простой, но помощник отменный.

— Как скажешь. Так зачем ты меня звал? — напомнила я.

— Сейчас все узнаешь, — и он мне подмигнул.

Рион махнул рукой, и музыка смолкла.

— Дамы и господа, прошу минутку вашего внимания, — все повернулись к нам. — С сегодняшнего дня леди Риндамия будет герцогиней Зукет. Так же ей будет даровано поместье в Эникрое.

И он протянул мне ту самую папку. Открыв я там обнаружила документы на поместье и грамоту, где указывался мой новый титул. Если бы я не знала заранее, то удивилась и улыбалась бы сейчас. Теперь же я смогла выдавить из себя подобие улыбки. Сухо поблагодарила императора и наконец‑то смогла покинуть зал. Теперь Рион может спокойно представлять свою фаворитку.

Придя к себе в покои, я сложила бумаги в стол, потом пошла умылась. Немного полегчало. А собственно, какая мне разница кого там и как представляет император? Но любопытство победило. Не — е-ет, надо все‑таки глянуть кого же выбрал Рион. Поправив сбившуюся прическу, я отправилась в зал.

Успела я вовремя. Эйннарион танцевал с какой‑то женщиной. С этого расстояния я не могла толком разглядеть ее лицо, тем более оно пряталось за плечом императора. Платье малинового цвета. Интересный крой. Вроде бы и закрытое, но все прелести выгодно подчеркивало. Волосы каштанового цвета с золотистым отливом. Сделав очередной пируэт, они повернулись так, что я наконец‑то увидела лицо. Молочно — белая кожа. Большие темные глаза. По такие обычно говорят — оленьи. Аккуратный носик, ярко — красные пухлые губы. Красива. Не поспоришь. Чем‑то неуловимо напоминала Сарику. Именно это меня и добило. И я оправилась на понравившийся мне балкон. А в уши назойливо пробирался шепот: «Недолго же продержалась Риндамия!», «Какая же леди Эрнесия красивая», «Риндамия и в подметки не годится Эрнесии», «Ты посмотри, как Эрнесия на Сарику похожа, неужели он до сих пор любит свою жену?». И все в таком духе или даже хуже.

На балконе я смогла наконец‑то свободно выдохнуть. Не то, чтобы я надеялась, что у нас с Рионом может снова что‑то сложиться. А нет, кого я обманываю? Я на это надеялась. Очень. Таких чувств как к нему, я ни к кому не испытывала. Даже к своему мужу. Хотя спустя шесть лет эти чувства немного притупились. Теперь‑то уже и правильно, что я не дала им разгореться с новой силой. В бездну все это! Надоело!

— Ну и как тебе на моем месте? — услышала я голос Орма. Вот же гадость! Принесла его нелегкая.

— Что ты имеешь в виду? — холодно спросила я.

— Какого это быть брошенной? — не скрывая удовлетворенной улыбки, спросил Хурт.

— Меня никто и не бросал. Я не была любовницей императора, ты снова поверил в слухи. Да и к тому же о наличии фаворитки я узнала заранее, так что удивляться мне нечего, — с удовольствием заметила, как улыбка сползла с лица Орма.

А ведь и правда, Рион давно мне говорил о том, что у него будет фаворитка. Только вот он обещал меня предупредить. Хотя, кто я такая, чтобы он отчитывался передо мной?

— Ну значит, и ты можешь завести себе фаворита, — с похабной улыбочкой Хурт стал приближаться ко мне. В нос мне ударил сильный запах алкоголя.

— Я в этом не нуждаюсь, — ответила я, отодвигаясь.

— Ты подумай хорошо, — промурлыкал он.

— Орм, я не нуждаюсь в любовниках! — вырывая руку, возразила я.

— У тебя уже кто‑то есть? Это тот хлыщ в светлом? — злым голосом спросил Хурт.

— Я не обязана тебе рассказывать о свой личной жизни. Оставь меня уже в конце концов в покое! — прикрикнула я.

— Ты связалась с главным советником императора? До самого правителя не смогла вновь добраться, так решила за второго человека в империи ухватиться? Ну да, куда мне тогда до него, — прищурив глаза, со злостью смотрел на меня Орм.

— Да думай, что хочешь! — это представление отняло у меня последние силы. Я оттолкнула Хурта и поторопилась в свои покои.

Лежа уже в кровати, я прокручивала в голове события сегодняшнего весьма насыщенного дня, точнее вечера. А Орм натолкнул меня на интересную мысль. А что если попросить графа Конета сыграть роль моего фаворита? Да, Рион просил меня не афишировать свои отношения с мужчинами. Но ведь так или иначе многие мужчины будут искать моего внимания. А если пустить слух, что у меня связь с Конетом, то вряд ли найдутся люди, которые решат перейти ему дорогу. Надо будет поговорить об этом с Рионом. Надеюсь он мне не откажет. А вот как поговорить об этом с графом? Попробую и это спихнуть на императора. Потому как боюсь, если я с этим приду сначала к графу, то кто‑то из нас не выживет.

Глава 20

Чтобы отвлечься от вчерашних событий, я решила отправиться в главный госпиталь Амаллиона, а на обратном пути заехать к супругам Бортуом.

— Эйм, ты поедешь со мной? — спросила я у сына.

— Мам, но ведь я сегодня еду с папой по делам, — ответил он.

— А может ты с ним в следующий раз съездишь? — попросила я, хотя уже заранее знала ответ.

— Ну пожалуйста, можно я сегодня отправлюсь с папой? А завтра мы с тобой куда захочешь пойдем! — синие глаза с мольбой глядели на меня.

Мне осталось только кивнуть. А завтра они, наверняка, поедут еще куда‑нибудь, а бедная мама опять останется одна. Вздохнув, я поцеловала в макушку сынулю и отпустила его.

* * *

Во дворец я прибыла, когда уже стемнело. Торгест и Тимеа с одной стороны подняли мне настроение, а с другой — невольно вызвали во мне зависть. Глядя на то, как трогательно и нежно Торгет относится к своей семье, как Тимеа окружает своих мужчин заботой и уютом, мне захотелось разрыдаться как девчонке и всхлипывая, голосить: «я тоже так хочу!». Но мне оставалось только радоваться за своих друзей.

Спать еще не хотелось, поэтому я отправилась к своей излюбленной скамейке в парке. Проходя мимо беседки, я услышала какой‑то шум там. Ну мало ли, может кто решил тоже вечер провести на воздухе.

— О — о-о, да это же леди Риндамия! Не желаете составить мне компанию? — из беседки выглядывала нетрезвая Эрикель.

От неожиданности я споткнулась. Пришлось остановиться. А моя фрейлина махала мне рукой, приглашая к себе.

— Да не бойтесь, я одна тут. Заливаю горе вином.

Что же у нее случилось, что она так набралась? Внутренняя борьба была недолгой. Я пошла в беседку.

— Мы же с вами теперь подруги по несчастью, — пролепетала Эрикель, поднимая початую бутылку, предлагая мне тоже выпить. Я отказалась.

— И что же у нас с тобой общего — несчастного? — спросила я.

Девушка, совсем не как леди, громко икнула, но ответила:

— Ну как же? Он выбрал не одну из нас, а эту! Где только ее взял? При дворе ее раньше не было. И я, — подчеркнула она, — про нее совсем ничего не знаю. И никто не знает. Может вам что‑то известно?

— Нет. Я про нее также ничего не знаю, — ответила я, с удивлением взирая на девушку.

Она же вроде лучшая подруга Сарики, а тут заливает вином горе от того, что Рион не выбрал ее в фаворитки. Женской дружбы не бывает? Или она заканчивается, когда на горизонте появляется мужчина? Вот так она хранит память об умершей подруге? Какая прелесть. В любом случае, после сегодняшнего ее выступления быть моей фрейлиной ей не светит.

— А с другой стороны, так вам и надо! — зло прошипела Эрикель. — На меня он никогда внимание не обращал. И я почти смирилась с этим. А вот то, что он и вас отверг… Это вам воздалось!

Она снова удивила меня.

— И что же я такого плохого совершила, за что мне сейчас воздается? — поинтересовалась я с недоумением.

— Ты разрушила жизнь Сарики, — перешла уже на ты фрейлина. Я поморщилась, но возражать не стала. Что сейчас этой пьяни говорить?

— Я с ней даже знакома не была, о чем ты? — спросила я.

* * *

У короля Камарина было трое детей. Два старших сына — надежда и будущая опора государства. И долгожданная и обожаемая младшенькая дочка — Сарика.

Она с детства привыкла, что ей чуть ли не поклоняются. Отец безмерно любит и балует, братья пылинки с нее сдувают, мать позволяет ей все и радуется своей прелестной дочери. Маленькая принцесса вызывает у всех окружающих восхищение. Ей никто не смеет перечить, и все капризы выполняются в два счета.

А с возрастом эта прелестница стала замечать, какую реакцию она вызывает у мужчин. Высокая, стройная красавица одним взглядом была способна очаровать мужчину. Любого. И она начала этим безрассудно пользоваться. Количество разбитых сердец не поддавалось подсчетам. Отец ее только отмахивался от опасений матери. «Главное, что она с ними в койку не падает. Пусть развлекается девчонка. Ничего страшного».

Еще до войны с Вадомой в Камарин с визитом приехала делегация из Аударии. Возглавлял ее принц Эйннарион.

Сарика, увидев красивого мужчину, тут же решила: «Он будет мой!». Эйннарион же особого внимания на принцессу не обращал. Да, красива, да, дочь правителя. И что? Она же самолюбива и не слишком умна. А таких девушек вокруг него и без того хватало.

Через месяц делегация уехала. Аударийцы вернулись домой, подписав лишь пару выгодных соглашений, но при этом так и не договорившись о ключевых моментах внешней политики, а именно — нейтралитет Камарина в случае войны. А Сарика осталась с осознанием того, что есть мужчины способные противостоять ее чарам.

Впервые в жизни она влюбилась. Да еще и без взаимности. Как он мог не влюбиться в нее? Он даже ни разу не улыбнулся ей. Вежливо приглашал ее на танцы, но ни разу не согрел сердце бедной Сарики теплой улыбкой. Комплименты говорил, да. Но с такой холодной отчужденностью, что приятно не было абсолютно.

Принцесса начала чахнуть. Былые развлечения не интересовали ее. Ничего не могло вывести ее из состояния апатии. Мысли Сарики занимал только он. Этот ужасный принц Аударии, который посмел оттолкнуть ее.

В последний вечер, когда был бал по случаю отъезда делегации, она смогла уговорить принца покинуть бальную залу и отправиться на прогулку в сад. Там‑то она попыталась продемонстрировать все свое женское оружие из своего арсенала. Увы, принц не впечатлился. Да она чуть ли не в открытую уже ему себя предлагала. И ничего.

Отец Сарики, видя такую ситуацию, тоже страдал и переживал за любимую дочь. А тут как раз подвернулся весьма подходящий случай. За свое невмешательство в войне с Вадомой король таки выкупил свободу строптивого Эйннариона. Мало того, что он выгодно выдал дочь замуж, так еще и получил немало земли. Правда это не окупило того, что смог бы заработать Камарин, если бы можно было одолеть саму Аударию. Но чего не сделаешь ради счастья своего чада. Хотя и там все не так просто, но кто ж узнает истинные помыслы короля Камарина? Сарика их, разумеется, не знала, да и знать не желала. Достаточно было того, что папочка решил ее проблему.

После того, как доблестная Аудария вынудила Вадому к миру, а потом вместе с Камарином дружно поделила проигравшее государство, состоялась свадьба.

Перед сим знаменательный событием Эйннарион вел себя подчеркнуто вежливо с Сарикой. Даже улыбаться стал чуть чаще. И о чудо! Поцеловал пару раз. Но слов любви принцесса так и не услышала.

Стоя у алтаря в храме Рауда и произнося супружеские клятвы, эта пара не выглядела счастливой. Невеста глотала слезы обиды и отчаяния. Жених… А что жених? Ему казалось абсолютно все равно. Никаких эмоций на его подпорченным шрамом лице не появлялось.

Казалось бы, Сарика добилась чего хотела. Теперь Эйннарион ее целиком и полностью. Муж, который обязан заботиться о супруге. Но юная красавица мечтала о любви. Только теперь она поняла, что чувствовали отвергнутые ею мужчины. И тем не менее она их ни капли не жалела. Зачем? Они не были достойны ее любви. А тот, которого она все же полюбила, не любил ее. Ни капли. И казалось, что вообще никаких чувств к ней не питал.

Еще до свадьбы Сарика пыталась выяснить, есть ли у него любовницы. Что называется, «найти и уничтожить». Но как оказалось, таковых не нашлось. Точнее не так. Принц, разумеется, обет целомудрия не приносил и интрижки у него возникали. До войны. А как вернулся, о его похождениях больше никто не слышал. Да и вообще, ходили слухи, что на войне он чуть не погиб. Но ведь это не повод, чтобы затянуть штаны потуже?

Брачная ночь. Любая девушка, выходящая замуж по любви, с трепетом ждет этого события. И Сарика, конечно, была не исключением. Вот только она, наряженная в самую соблазнительную сорочку, всю ночь гадала: «Придет или нет?». Молодых супругов отправили в поместье под Амаллионом, чтобы никто не мешал. А мешать было нечему.

В конце концов она не выдержала. Сарике надоело шагами мерять супружескую спальню, и она пошла искать мужа. Пропажа обнаружилась на крыльце. Эйннарион сидел на ступеньках, одетый в штаны и рубашку, которая была расстегнута. Ноги его были босы. Прохладный предрассветный ветер развевал его распущенные волосы. Принцесса невольно залюбовалась застывшей фигурой своего уже законного супруга. Тот же ее не замечал. Наследник невидящим взглядом смотрел перед собой. А в руке у него был зажат какой‑то предмет.

Сарика присела рядом с мужем. Он встрепенулся, пару раз моргнул, как будто прогоняя непрошенные мысли и молча посмотрел на жену. Она аккуратно разжала его руку. Там был золотой браслет с сапфирами.

— Если ты ее так любишь, то зачем женился на мне? — спросила Сарика, украдкой стирая непрошенную слезу.

Эйннарион удивленно посмотрел на жену. Положил браслет в карман, поднялся и протянул руку Сарике. Так, молча, держась за руки, они и дошли до супружеского ложа.

Принц стал относится к жене теплее что ли. Между ними возникло если не подобие дружбы, то что‑то вроде партнерских отношений. Но о любви никто из них больше не говорил. Эйннарион потому, что в его сердце прочно обосновалась другая, а Сарика потому, что сумела‑таки выдавить из себя это мерзкое чувство, которое грозило иссушить ее или свести с ума. Но это первые пару месяцев.

От любви до ненависти один шаг. Для Сарики этим шагом, как ни странно, стало рождение сына. Эйннарион обожал сына. Все свободное время посвящал ему. Купал в своем внимании и заботе. А принцессе даже крохи тех чувств не перепадали. И возненавидела она не только мужа, но и сына. Он окончательно отобрал Эйннариона у нее. Сначала та стерва, которую за что‑то любил ее муж, а потом и сын. Ей не было места в жизни собственного супруга.

У Сарики появилась новая страсть. Это лошади и скачки. Азарт, адреналин. Она так и погибла — упала с лошади во время охоты, которая была на втором месте в списке ее пристрастий. Ей доставляла извращенное удовольствие сначала гонка, а потом и убийство какой‑нибудь беззащитной зверушки.

* * *

Я, мягко говоря, была в шоке от услышанного.

— Откуда тебе все это известно? Вы настолько близки были с принцессой? — спросила я.

— Меня можно было назвать ее лучшей подругой. Здесь, — прихлебывая вино, ответила Эрикель, — сама понимаешь, при таком характере ей сложно было с кем‑то сблизиться. А я по началу ее жалела. Подставляла, так сказать, дружеское плечо, поддерживала ее. Вот она и поделилась со мной своей историей. А после рождения сына, как с цепи сорвалась. Я все понимаю, ей нелегко тут пришлось, но ребенок‑то ту причем?

Фрейлина опустила голову на подогнутые колени. Казалось, что она задремала.

Я никогда не слышала плохого слова о Сарике ни от Текларии, ни от Эйннариона. Теперь‑то понятно почему. А императрица — мать, наверно, отчасти и сочувствовала невестке. Их истории похожи. Правда от Инга я вообще ничего не слышала про мать. Для него ее как будто и не существовало. Может оно и к лучшему.

Пока я размышляла, Эрикель в упор рассматривала меня. Взгляд пьяных глаз со смесью разных чувств, как будто пытался что‑то найти во мне. Хотя догадываюсь, что именно.

— Не смотри так на меня, сама не знаю, что он во мне когда‑то нашел, — усмехнулась я.

Она кивнула.

— В любом случае, теперь‑то уже как нашел, так и потерял, — со злорадной улыбкой произнесла девушка.

— Тебе‑то какое дело до этого? — решила узнать я.

— А сейчас уже никакого. Когда‑то тешила себя надеждой, что Эйннарион обратит на меня внимание. Но не суждено, — пожала плечами Эрикель. — Но не буду скрывать, я рада, что он не с тобой.

— Было очень интересно послушать твой рассказ. Доброй ночи, — я попрощалась и пошла к выходу из беседки.

— Мне можно собирать уже вещи? — раздалось мне в спину.

— Да.

Фрейлина кивнула и вновь положила голову на колени.

По дороге к дворцу я встретила гвардейца.

— Там в беседке леди Эрикель. Проводи ее в комнату, — обратилась я к нему.

Он любил меня. Шесть лет назад он меня любил. А теперь у него новая возлюбленная. Или он не любит ее? Тогда зачем она ему. Впрочем, глупый вопрос. Он же взрослый мужчина.

А люблю ли я его? Этот вопрос я задавала себе все те же шесть лет. И всегда ответ был один. И вряд ли он когда‑нибудь изменится.

Выйдя из ванной, я пошла к сыну. Только рядом с ним я смогу обрести хоть какое‑то подобие душевного равновесия и спокойствия. Тихонечко прокравшись в детскую, я аккуратно прилегла к Эйму. Уткнувшись носом в сыновью макушку, я вдохнула самый родной запах в мире. И только так смогла уснуть.

Глава 21

Снилась мне поляна, усыпанная цветущими дамиями. Я лежала в этих цветах и смотрела в небо.

— Дами! — послышался голос Риона.

Он звал меня. Поднявшись, я огляделась. Никого.

— Дами! — снова позвал меня Рион. И снова никого поблизости.

Я бежала за этим голосом, но никого не видела. Бежала до тех пор, пока не провалилась куда‑то. И никто меня не спасал.

Резко вынырнув из сна, тяжело дыша, я подняла голову с подушки. В окно уже лился солнечный свет. А Эйм, сонный и растрепанный, тер глаза ладошками.

— Мам, ну чего ты подорвалась? Рано еще, — зевнув, он снова уткнулся мне в шею лицом.

Пришлось откинуться на подушку. Спать уже смыла не было. А через час предстоит идти на завтрак, где скорее всего будет и Рион, если никуда еще не уехал по делам. Почему‑то теперь было стеснительно его видеть, после вчерашних откровений Эрикель. И как к нему теперь относится, как вести себя с ним? Хотя с другой стороны, ну вот чего я себе голову глупостями забиваю? За все время, что я вновь появилась в его жизни, он ни разу не дал повод, чтобы я могла помыслить, будто бы он ко мне еще питает нежные чувства. Симпатия, не более. Да и то, как к матери его сына. Пожалуй, хватит для утра подобных размышлений. Лучше пойду приготовлю сыну одежду на сегодня.

За завтраком, на котором присутствовали Эйм и Инг, Теклария, а также Рион, я чувствовала себя явно не в своей тарелке. Не пялится на императора было тяжело. Благо от этого занятия меня отвлекал сын, который притворно — горестным голосом просил прощение.

— Мамуль, прости, я обещал сегодня побыть с тобой, но я же совсем забыл, что мы сегодня едем куда‑то там в Догнесию с проверкой.

— Мы итак находимся в Догнесии. Точнее в столице ее и всей империи, — рассеянно заметила я.

Сын посмотрел на меня с укором. Ну да, говорю очевидные вещи.

— Что? — воззрилась я на Эйма. — Ты не мог узнать куда именно вы едите?

— А какая разница? На месте узнаю, — пожал плечами сын.

— Мы едем к границе с Эникроей. Там фабрика по производству почтовиков и бумаги для них, — тихим голосом произнес Инг.

— Спасибо, Инг, — кивнула я мальчику. Он уже не смущался в моем присутствии.

— Как только мы вернемся, нам нужно будет поговорить, Дами, — обратился ко мне Рион. При звуке его голоса, я покраснела. Надеюсь никто не увидел.

Так, все! Пора перестать принимать так близко к сердцу полученную мною информацию. Это было давно и неправда.

В столовой остались только я и Теклария.

— Теклария, Эрикель больше не моя фрейлина. Мне нужно заменить ее, — я посмела остановить уже собиравшуюся меня перебить императрицу- мать. — Я сняла ее с должности не без повода. Не в самых лицеприятных красках она вчера со мной поделилась событиями шестилетней давности. Ну и последующими деяниями своей бывшей лучшей подруги.

Женщина поджала губы и смерила меня мрачным взглядом. Прикидывает, что же мне стало известно.

— Собственно, что тогда было, меня не касается, — ну и что, что я немного лукавлю. — Но хамское отношение самой Эрикель я терпеть не собираюсь. Я поставила вас в известность. А вот новую фрейлину, пожалуй, выберу сама. Надеюсь мне это дозволено?

Не знаю почему, но я была зла на мать Риона. Почему‑то виделась отчасти и ее вина в произошедшем. Она же была на месте Сарики и ничем ей не помогла. Не поддержала, ничего не посоветовала. А с другой стороны, так ли все было, как рассказала Эрикель? Все‑таки не мое это дело. Так что лезть в эти дебри и не буду.

Теклария кивнула мне. А я пошла к себе. Вызову Сигрин. Думаю, она вполне может мне помочь с новой фрейлиной.

Вечером император с сыновьями вернулись во дворец. После ужина, который мы обычно проводили по отдельности, он вызвал меня к себе.

— Добрый вечер, Дами, — поприветствовал меня Рион. Мы расположились в его гостиной. Император переоделся в домашнюю одежду — просторную рубашку и широкие штаны. На ногах были забавные тапочки. Увидев их, я не удержалась от смешка. Рион поймал мой взгляд.

— Когда‑то посещал детский приют в Танде. Одна из воспитанниц сшила эти тапочки специально для меня. Они удобные.

Я кивнула.

— Ты же позвал меня не для того, чтобы хвастаться тапочками? — я внимательно смотрела на него.

— Нет, конечно. Мне придется уехать на месяц, может больше. Сыновей я возьму с собой. Ты же и мама останетесь здесь, так сказать на хозяйстве. А граф Конет останется за главного.

— Как уехать? Куда уехать? А почему без меня? Я не могу отпустить Эйма! — выпалила я.

— Мы едем с инспекцией по военный гарнизонам. Посмотрим, что да как там. Хоть сейчас и спокойно, но лишним это не будет. Возможно, будут и учения. А Эйм едет со мной и точка. Не спорь, — Рион поднял руку, вынуждая меня проглотить слова, которые я уже готова была выкрикнуть ему в лицо. Спокойно, я не истеричная барышня. Сначала выслушаю. Наверно. — Ему будет это только на пользу. Да и пора потихоньку мальчишку от мамкиной юбки отрывать.

— Неужели я не могу поехать с вами? — с мольбой в глазах я смотрела на Риона.

— Нет. Это не увеселительная прогулка. Тебе лучше остаться тут, — я скептически подняла бровь.

— Рион, за кого ты меня принимаешь? Ты и сам прекрасно знаешь, что я не изнеженная барышня. Говори правду! — я позволила себе даже немного повысить голос.

— Ладно — ладно, — поднимая руки, как будто сдаваясь произнес Рион. Он делано улыбнулся, но я видела в его глазах тревогу. — Ситуация складывается так, что я вынужден увеличить как количество, так и качество армейских кадров. Да и проверку уже имеющимся нужно провести с особой тщательностью. И делать мне это нужно лично. А Эйму рядом со мной будет безопаснее.

— Ты хочешь сказать… — ахнула я, но император меня перебил:

— Не паникуй! Все пока тихо и прямых сведений, чтобы опасаться, у меня нет. И перестраховаться не мешает. А ты останешься тут. Возможно, хотя я думаю даже наверняка, на тебя выйдут некоторые люди, дабы попробовать воздействовать. Если уже не вышли, — вопросительно поглядел на меня Рион. Я покачала головой.

— Пока никого подозрительного рядом со мной не было, — упоминать разговор с Эрикель я не стала. Думаю, это не имеет отношения к данной ситуации. — Ты хочешь, чтобы я выступила в роли наживки, тем более тебя не будет? — он кивнул. А я тяжело вздохнула. Ну вот, теперь и я в гуще интриг.

— Прямой опасности, скорее всего, для тебя нет. Твоя задача — присматриваться и запоминать. И по возможности строить из себя недалекую девицу, которая не понимает, что вообще происходит, — я снова скептически приподняла бровь. — Не смотри так на меня, Дами! Да, я знаю, что это ну никак не вяжется с твоим характером. Но будь добра, оставь свою прямолинейность для другого раза.

— Хорошо, я барышня не гордая. Включу свой актерские таланты по полной.

Император даже поддался вперед. С озорным блеском в глазах, который никак не вязался с его статусом, спросил:

— А они у тебя есть?

Я закатила глаза, откинувшись на спинку кресла.

— Вот и появился случай, проверить это, — ответила я.

Рион усмехнулся.

— Я в тебе не сомневаюсь. И самое главное — попытайся поладить с Гислирвом. Он не плохой человек, просто не каждому дано это познать.

Увидев, как я поморщилась, император улыбнулся.

— Сколько же указаний для бедной меня, — мученическим голосом протянула я. — Может ты лучше запишешь, а то вдруг я из‑за памяти своей девичьей забуду?

— Ты ничего не забываешь, Дами, — со странной интонацией ответил мне Рион. И посмотрел на меня так, как будто ждал от меня чего‑то. Я пожала плечами. Увольте, мысли читать не умею.

— Это все? — спросила я.

— А ты куда‑то торопишься? Чем же так плоха моя компания? — недовольно, вопросом на вопрос, ответил император.

— Я вообще‑то о тебе же и беспокоюсь, тебе завтра в путь. Нужно выспаться.

— Не почитаешь мне тогда сказку на ночь? — лукаво поинтересовался Рион.

— У тебя уже есть штатная сказочница, — буркнула я.

А этот нахал захохотал. Замечательно. А я наверно для него клоун.

— Доброй ночи, — попрощалась я.

— Сладких снов, Дами, — ответил Рион. — И не забывай про почтовик. Мы будем писать тебе каждый вечер.

Я кивнула и покинула покои.

А отправилась я, разумеется, к сыну.

Утром, позавтракав, император и оба его сына уехали.

Рион позаботился о том, чтобы я не скучала. Мне был предоставлен список дел, с которыми мне необходимо будет разобраться. Это и касалось управления дворцом, больницами, школами и другими учебными заведениями, в том числе Университетом и рассмотрение дел суда. Главный императорский суд занимается делами высокопоставленных людей или делами особой государственной важности. Меня же решили допустить до тех дел, которые преимущественно касались женщин. Видимо, посчитали, что мне как женщине с ними будет проще разобраться. Приговоры выносить я не буду, этим занимается коллегия судей. Моя же задача либо согласится с приговором, либо, если меня что‑то не устроит, отправить дело на дорасследование.

И разумеется, за всеми моими действия зорко следил Гирслив. Так что мне пришлось поумерить свое былое недовольство им и хотя бы попытаться свести наше общение в более — менее дружественное русло. Я старалась обращаться к нему как можно реже, только в крайнем случае, когда без его совета и помощи уже сама не справлялась.

К помощи Текларии я тоже старалась не слишком часто прибегать, да и она сама поощряла мою самостоятельность. «Тебе это полезно, Дами. Чем быстрее ты вникнешь в дела, и сама во всем разберешься, тем лучше», — сказала она мне. И добавила, что так у меня будет меньше времени на всякие глупости. Что она под этим подразумевала — не знаю. То ли мое занятие целительством, то ли то, что так у меня не будет времени на любовников. Императрица — мать блюла мою честь и зорко следила, чтобы я ни с кем из мужчин не сближалась, даже будь то приятельские или дружественные отношения. Исключения составляли граф Конет и мой личный секретарь Альрик Венрав, которого Теклария подобрала лично. Молоденький парень из обедневших дворян, а именно — барон. Но со своими обязанностями справлялся хорошо.

Никогда бы не подумала, что у первой леди на самом деле так много дел. Может быть, конечно, это было особое пожелание Риона, чтобы я не успевала предаваться хандре. В любом случае скучать мне было некогда.

После очередного тяжелого дня, наполненного таким количеством дел, что у меня в голове уже была сплошная каша, я оправилась к своей излюбленной скамейке в парке. Погода была не самая подходящая, все ж таки начало зимы, но мне необходимо было уединиться и побыть на свежем воздухе. И как уже сложилось за это время, мне это совершить не дали.

Спустя пару десятков минут блаженного одиночества, в начале аллеи показалась фигура незнакомого мне мужчины. Я с интересом разглядывала его. Высокий, светловолосый, крепкого телосложения. Одет несколько небрежно, как будто костюм он надевал не слишком часто и явно не любил это делать. Но костюм не из дешевой ткани, да и крой по последней моде. Немного резкие движения рук при ходьбе, да и походка размашистая. Идет так, как будто сваи вбивает. Не придворный точно. Я очень надеялась, что он не по мою душу сюда забрел.

Увидев меня, он притормозил, тяжело вздохнул и направился в мою сторону. Теперь я уже могла разглядеть его лицо. Загорелое, с четкими линиями скул и крепким подбородком. Нос длинный, но ровный. Губы не четко очерченные, но и не лишенные привлекательности. Не пухлые, но и не тонкие. Выглядел он лет на тридцать пять. А вообще, мне он понравился, было в нем что‑то такое, что притягивало и прямо‑таки вынуждало обращать на него внимание. Возможно, это его фигура в целом, а возможно и его удивительные глаза. Большие, аквамариновые, окаймленные светлыми ресницами. Цепкий взгляд умного человека. Вот только этот взгляд был несколько растерян и смущен. Немного странно, для человека, производившего впечатление этакой скалы. Прямо‑таки оживший герой сказок и легенд, только вот наряд неподходящий.

— Добрый вечер, выше величество, — поклонился он мне. А голос‑то тоже хорош. Глубокий бас. Таким только армиям указания давать.

— Вы ошиблись, — ответила я. От подобного обращения я даже вздрогнула.

— Но как же так, разве вы не императрица? — удивился мой странный собеседник.

— Я первая леди. Ко мне и обращаются именно так — леди Риндамия, — объяснила я.

— О, прошу прощения, леди Риндамия. Я не знаком со здешними придворными особенностями. У нас в глубинке все уверены, что вы не иначе как наша новая императрица, — стал оправдываться мужчина. — Меня зовут Рагнар Эгарт.

— Очень приятно познакомится, господин Рагнар, — кивнула я. — Так чем все‑таки обязана?

— Я… — замялся он. Все ж таки интересный человек. Но ведь видно, что он решительный, а в моем присутствии теряется. Правда, когда он узнал, что я не величество, немного расслабился, но все также не может собраться с мыслями. — Я к вам по делу.

— Не сомневаюсь. Что же за дело у вас ко мне? — я тепло улыбнулась, пытаясь показать, что не кусаюсь и вполне готова его выслушать. Заинтриговал все же.

— Вообще‑то дело у меня к самому императору, но раз его нет… — он снова замялся.

— То сойду и я, — с улыбкой закончила я за него.

— Да, то есть нет, — он провел рукой по своим волосам и пару прядей из хвоста упало ему на лицо. Он их нервно отбросил.

— Ну нет, так наш разговор с мертвой точки никак не сдвинется, да и время уже позднее. Давайте сделаем так, господин Рангар. Вы придете завтра ко мне в кабинет, — тут я задумалась во сколько же ему приходить. День же по минутам расписан. Так уж и быть, перенесу встречу с казначеем. — В десять утра вас устроит? — Эгарт кивнул. — Отлично, я договорюсь со своим секретарем и в назначенное время он вас пропустит. Кстати говоря, а как вы вообще попали во дворец?

— Я уже давно подавал прошение к императору для встречи. Меня пригласили, а тут он уехал, — Рангар развел руками.

— Почему же вы только сейчас подошли ко мне?

— Собирался с мыслями, — смущенно наклонил он голову. Забавное зрелище, однако. Я усмехнулась. Много же у него там мыслей, раз так долго их собирал.

— Ну что ж, тогда до завтра, — попрощавшись, я встала со скамейки.

— Позвольте вас проводить, леди Риндамия, — отозвался Рангар.

— Благодарю, но не стоит, — я улыбнулась и двинулась в сторону дворца.

— Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Мужчине явно некомфортно в моем присутствии, не буду усугублять. А присмотреть за мной всегда кому найдется. Ну конечно, в отдалении виднелась парочка охранников. Куда бы я не направлялась, меня одну не оставляли. Разве только что в моих личных покоях и в рабочем кабинете.

В спальне, на комоде меня дожидался почтовик. Рион, как и обещал, писал мне каждый вечер. Письмо начиналось со строк, написанных самим императором. Он обычно перечислял, где они сегодня побывали и в вкратце, чем занимались. В самую суть дел меня не посвящал, но и в полном неведении не оставлял. Ох уж эти гостайны. Пару раз жаловался, что сыновья проказничают, не всегда его слушаются и устраивают некоторые каверзы. Сам же напросился. Пусть теперь воспитывает из них настоящих мужчин и достойных продолжателей рода Скалдоварийских. Вторая же половина письма писалась мальчишками. И Эйм и Инг делились своими впечатлениями. А их было море. Корявым детским почерком описывались приключения сорванцов. Правда, порой было очень тяжело разобрать, что же они пытались донести до меня. Но основное я понимала — им там все нравится, и они счастливы. Еще бы, участвуют в делах государственной важности.

Я же скучала по ним безумно. По всем троим. И даже по Ингу. Любовь к нему, разумеется, не могла сравниться с моим отношением к родному сыну, но это мальчик тоже стал мне важен. Очень.

В конце каждого письма Эйм писал: «Мы тебя очень любим и скучаем». Вот так, за всех. А я, вчитываясь в эти кособокие буквы, вытирала слезы.

Утешало то, что через несколько дней они прибудут в Букерош, и я смогу на пару часов к ним приехать.

Глава 22

Утром первым делом обратилась к своему помощнику.

— Альрик, доброе утро. Ко мне сегодня в десять должен подойти один господин. Рагнар Эгарт. Будь добр, пропусти его, — наверно, нужно было вырабатывать приказной тон, но я упорно не могла так разговаривать с нижестоящими.

Вот почему‑то людям на высоких должностях запросто хамила, а вот к подчиненным относилась вежливо.

— Но леди Риндамия! У вас же в десять встреча с казначеем Синуредом, — попытался вразумить меня Альрик.

— Перенеси, — приказала я. Тут уже пришлось и покомандовать.

— Как скажите, — склонил голову парень.

Я кивнула и зашла к себе в кабинет. Пришлось погрузиться в финансовые отчеты по школам Эникрои, которые вообще‑то мне приготовили как раз‑таки для встречи с графом Синуредом. И хоть встреча сегодня не состоится, изучить их все ж таки надо.

— Леди Риндамия, — отвлек меня помощник, — к вам тут пришел тот самый господин, который Эгарт.

— Приглашай, — ответила я, собирая бумаги. Меня уже начало распирать любопытство. Что такому человеку, как этот Рагнар, могло от меня понадобится. А еще он мне кого‑то напоминал.

— Добрый день, леди Риндамия, — поклонился этот странный мужчина.

— Приветствую вас, господин Рагнар. Прошу вас, присаживайтесь, — я указала ему на кресло у моего стола. Сама же я осталась на том же месте. А руки на столе сложила также, как любит Рион. А может просто поза такая удобная?

— Вчера я немного растерялся при нашей встречи и не смог толком сформулировать, что же меня сюда привело, — начал Рагнар.

— А если быть точнее, то вы вообще даже и намека не оставили, для разгадывания этой тайны, — усмехнулась я.

— Еще раз прошу прощения, леди Риндамия. А в сущности, мое дело состоит вот в чем. Я — кораблестроитель. Ко мне обращается большинство купцов, занимающихся торговлей в Букероше. Морская торговля преимущественно производится с Амистарином. Но до него достаточно долго добираться, да и воды там не спокойны. Часто случаются шторма. И в связи с этим, не всегда окупаются затраты на подобные торговые экспедиции, — Рагнар замолчал, переводя дух. Запал его немного потух. Я кивнула в сторону кувшина с водой. Пока он пил воду и переводил дух, я спросила:

— Признаться, для меня вся эта информация не совсем вновь, хоть я особо и не интересовалась морской торговлей, но о подобной ситуации знаю. К чему вы меня столь подробно посвящаете в это? Причем здесь вы?

— Я думал, так вам будут понятнее то, о чем и почему я попрошу далее, — я кивнула на этот ответ. Ну что ж, действительно, заинтриговал до невозможности. — Так вот, торговля с Амистарином не особо активная. Привозим мы оттуда ткани, некоторые породы деревьев, фрукты и овощи, которые не могут у нас произрастать из‑за климата, драгоценности. Ну и так, по мелочи. По большей части эти товары пользуются спросом у богатых людей по причине своей и без того не малой цены, которая увеличивается еще и со стоимостью перевозки. Тут еще и на Альверских островах обосновалась пираты. Я не занимаюсь строительством военных кораблей, только торговыми. А в связи с вышеперечисленными причинами, заказываются у меня корабли не слишком часто. Точнее все реже и реже. Мало какие торговцы соглашаются на столь рискованные и не всегда окупаемые путешествия. Вот если бы наше государство стало активнее сотрудничать с Венорфатом… — Рагнар смотрел на меня как‑то лукаво и выжидающе.

О вот только сейчас до меня дошло! Вот же хитрец! Ну каков подлец! И тем не менее, не восхищаться я им не могла. Это ж надо было так ловко ввести меня в заблуждение. Строил из себя недотепу. Вызвал во мне что‑то сродни жалости, чтобы я точно смогла его принять. А я ведь чувствовала несоответствие. Ну не мог человек с такой уверенной походкой, такими точными движениями, с такой величественной осанкой, так легко смущаться и теряться. Если бы не знала, что на меня на меня плохо действует ментальная магия и тому подобные воздействия, то была бы сейчас уверена, что он меня околдовал. Захотелось встать и зааплодировать со словами «Браво!».

А потом я вспомнила, что перед отъездом Рион предупреждал меня, что возможно в моем окружении станут появляться подозрительные люди. Уж не из них ли сей господин?

Но вернусь к нашему разговору. Венорфат… Северное государство, расположенное на одноименном острове. Остров этот размером с половину нашей империи. Можно сказать, почти материк. По причине своей удаленности достаточно закрытое государство. А еще много лет назад, когда на престоле был дед нынешнего императора, наши страны разорвали все дипломатические отношения. То ли по причине паранойи, то ли еще по каким‑то своим бзикам, глава Венорфата окончательно закрыл свое государство для доступа извне. Полностью отгородившись от практически любых контактов с другими странами. Исключение составляли родственники или другие люди, которым высылались приглашения от проживающих на острове. Приглашения лично подписывал глава Венорфата — Стигвальд Даррней. Ныне там правит его племянник — Хелмир Даррней.

— Вы хотели сказать не активнее сотрудничать, — прищурившись, внимательно рассматривая собеседника, говорила я, — а заново выстроить отношения с островным государством?

Он усмехнулся, широко разводя руки. Мол, называйте, как пожелаете.

— Интересное предложение, однако, — продолжила я. — И все‑таки, в чем ваша выгода? Я не верю, что только в том, что у вас будут чаще заказывать корабли.

— Только в этом. Вы не подумайте, мне на жизнь хватает. И даже более, — отвечал Рангар. Но я все равно чувствовала, что он недоговаривает. Осознание того, что он вчера водил меня за нос, теперь помогало более беспристрастно на него смотреть. — Просто с налаживанием отношений с Венорфатом мои дела пойдут еще лучше.

Я кивнула, принимая такие объяснения. Пока принимаю. И все же я от него так просто не отцеплюсь. Узнаю все подоплеку. Надо будет, натравлю на него специалистов из тайной канцелярии. С одной стороны, я злилась на Эгарта, за его обман. А с другой, не расположи он меня к себе сначала, я бы вряд ли стала выслушивать эти странные просьбы о дружбе с северным государством.

Думая обо всем этом, я продолжала внимательно вглядываться в мужчину. От моего тяжелого взгляда он все же свои очи долу не опускал. А также внимательно глядел мне в глаза, как будто бросал вызов. Не будь я первая леди, не будь я в таком не простом положении, пожалуй, можно было бы себе позволить и увлечься этим мужчиной. Увы…

— Вы родом с этого острова, — произнесла я, пытаясь уловить его реакцию. Огонек удивления мелькнул в его глазах. Но не более. Оказывается, он действительно отличный актер и превосходно держит свои эмоции под контролем.

— Вы не спрашиваете, а утверждаете, — ответил Рангар. — И тем не менее — правы. Позвольте полюбопытствовать, как вы догадались?

— Во — первых, по вашей внешности, — я позволила себе намек на улыбку. — Она весьма колоритна. А во — вторых, ну не поверила я в том, что вами движут сугубо меркантильные цели.

— Вы проницательны, — улыбнулся мне в ответ Эгарт. Но глаза остались холодными. — Да и не столь важно, какие именно причины подтолкнули меня к этому разговору. Тем более налаживание дружественных контактов с Венорфатом будет и самой Аударии на пользу.

— Хорошо, — вздохнула я. Сейчас Рангар представлялся мне хищником, который расставил ловушку и ждет, что добыча сама с радостью попадет в нее. — Можете идти.

— Я могу рассчитывать на то, что если вам удастся договориться с императором, то вы мне сообщите?

— А разве я обязана это делать? — притворно удивилась я. — В любом случае, если положительного результата удастся добиться, вы об этом узнаете и без моей помощи. Купцы к вам же будут обращаться за транспортом, — я позволила себе улыбку, которую вряд ли можно было назвать радушной.

— Благодарю вас за то, что выслушали меня, — Эгарт поднялся, поклонился мне и вышел.

Я наконец‑то смогла выдохнуть и устало откинулась на спинку кресла.

Прежде всего, мне необходимо узнать, как можно больше о Венорфате.

Я не стала упоминать Рагнару, почему именно его внешность и навела меня на мысли о его происхождении. Одним из моих предков был как раз‑таки уроженец Венорфата. Собственно, поэтому у меня и были светлые волосы, синие глаза и светлая кожа. Также, как у отца и моих старших братьев. Когда‑то. С такой внешностью было и немало коренных жителей Аударии. Но все ж таки что‑то неуловимое в облике северян было. То, что их выделяло среди других. Это наверно и привлекло в Рангаре меня. Он отдаленно напомнил мне моего старшего брата Фридрена. Я снова устало вздохнула, потерев лицо руками. А в груди вновь глухой болью отозвалось сердце.

Придется идти к Конету. Думаю, вдвоем мы быстрее проанализируем эту ситуацию. Тогда уже и решим, говорить императору или нет.

У меня еще было много дел, поэтому с Гислирвом я решила поговорить вечером. Отправила только Альрика с запиской к нему, чтобы предупредить.

К вечеру я настолько устала, что мне уж точно было не до разговора с графом. Но я же сама о нем просила. Так что отступить нельзя. Поскольку я предупредила, что разговор пойдет о важных, если не сказать секретных вещах, то Конет пригласил меня в свой кабинет. Там‑то защита от прослушки стоит самая надежная.

— Добрый вечер, граф, — поздоровалась я, входя. От своей глупой привычки называть его именно так, а не как положено «граф Конет», я так и не отделалась, а сам граф, наверно, смирился.

— Добрый вечер, леди, — кивнул мне Гислирв, приглашая присесть в кресло.

Его кабинет состоял из двух комнат. Из официальной части, если можно так выразится, где находился рабочий стол, шкафы с бумагами и стулом перед столом. Сам же он восседал в удобном кресле, которое было несколько выше стула. Показательных ход, чтобы собеседник заранее чувствовал себя ниже. Но сейчас он принимал меня в неофициальной части. Небольшая комнатка, скрытая за дверью, которая выглядит так, что если не знаешь, что она там есть, то и не заметишь ее. Тут находился маленький столик с двумя мягкими креслами, что примечательно, одной высоты, а также стеллажи, в которых находилось огромное количество документации. Содержание ее, я, понятное дело, не знала.

— Скажите мне, граф, а почему оба императора, и прошлый, и нынешний, вам так доверяют? — неожиданно просила я.

Даже для меня самой вопрос оказался таковым. Просто вырвался. Но меня давно интересовал ответ на него.

Конет же, вопросу не удивился. Во всяком случае ни коим образом мне это не продемонстрировал.

— Я думаю, вам лучше это спросить у них самих, — ответил он. Подразумевалось, наверно, следующее: «Спросите, но они вряд ли вам ответят».

— А вы думаете, — он приподнял брови, внимательно вглядываясь в мое лицо, но я спросила не то, что он ожидал, — я могу вам также доверять?

— Вот уж никогда бы не подумал, что у вас, леди, окажутся тайны, которые вы сможете доверить мне, — хмыкнул граф. В отместку мне, он наедине называл меня просто леди, опуская мое имя. Детский сад какой‑то, но ни он, ни я не останавливались.

— Я так, на всякий случай спросила, — рассеянно ответила я, внимательно оглядывая комнату. Сколько ж тут государственных тайн хранится?

— Вы за этим пришли сюда? — уже с плохо скрываемым раздражением в голосе спросил Конет.

— Нет. У меня к вам, как ни странно, серьезный разговор.

Граф напрягся, вопросительно взирая на меня.

— Что вы знаете о Венорфате? — спросила я его.

— Да сегодня вечер неожиданных вопросов, леди, — усмехнулся Гислирв. Но тут же посерьезнел. — Я много чего знаю о этой стране. Из того, что можно узнать, не побывав там и не имея никого знакомого там.

Под знакомыми он, наверняка, подразумевал шпионов, которых было немало в других странах, куда у нас был доступ.

— Если вас не затруднит, то будьте так любезны, поведать мне о причинах, по которым наши государства находятся в… некоторой ссоре, — осторожно подбирая слова, попросила я.

— Леди, давайте вы перестанете темнить и связно поведаете мне, что вам от меня надо? Тем более вы упоминаете некое государство, — нетерпеливо произнес граф.

— А я разве мой вопрос прозвучал недостаточно связно? Прошу вас, поведайте мне ответ на него. От этого и будет зависеть ход нашей дальнейшем беседы, — мой голос звучал предельно вежливо, хотя я и начала уже злиться на графа. Ну что ему стоит рассказать? Я, конечно, могу обратиться сама в архив, но вряд ли там будут полные сведения. Граф, наверняка, знает намного больше о той ситуации.

— Я смотрю, вы так просто не отцепитесь от меня, — процедил Конет. Я тепло ему улыбнулась. Надеюсь, улыбка все же не походила на оскал. — Ну хорошо, — вздохнул граф, — я расскажу вам то, что знаю сам. Вы, судя по всему, барышня не слишком романтичная, но, думаю, даже вас не отставит равнодушной эта история. Как вы думаете, почему сейчас в Венорфате не сын того самого Стигвальда правит, а его племянник Хелмир?

Я пожала плечами. Не интересовалась как‑то династиями зарубежных лидеров.

— Фритхоф Даррней отказался от престола. И представляете из‑за чего? — я покачала головой. — Любовь была тому причиной. А влюбился принц в обычную девушку. Ничем не примечательную. Дочку гончара из Веспера, — мои глаза полезли на лоб. Заметив мою реакцию, граф усмехнулся. — Принц Венорфата возвращался домой, пробыв у нас несколько месяцев с дипмиссией. В порту Веспера он и столкнулся случайно с той девицей. Что и как тогда произошло, о чем они говорили, или даже договорились, никто не знает. В том городе он пробыл две недели, но потом все же Фритхоф вернулся на родину. И вроде бы у него состоялся важный разговор с отцом. О том, может ли принц выбрать сам себе невесту. Как оказалось, заботливый папочка уже подобрал сыну будущую супругу. Принцессу из Вадомы. А тут какая‑то без роду и племени. Разгорелся жуткий скандал. Принц согласился с отцом и затих на некоторое время. Ну кто может поверить в то, что принц влюбился в девушку, которую‑то и знал так недолго? Оказалось, что и такое возможно. Хотя кто знает, вдруг он это сделал на зло отцу, который был деспотичным тираном, контролирующим каждый шаг и каждое решение сына? А тот решил вырваться из‑под этой удушающей опеки. В общем, затишье это было показным. Для отвода глаз строго отца. На знакомство с невестой из Вадомы Стигвальд сыну дал пару месяцев. А этот хитрец уехал втихаря в Аударию к своей зазнобе. Каким‑то образом он сумел сбежать от соглядаев отца. Принц и дочка гончара тайно поженились. Фритхоф отослал папеньке письмо, в котором отказывался от престола и сообщал «радостную» весть, что у него теперь есть любимая жена. Стигвальд прислал в Аударию небольшой отряд, для поисков нерадивого сына, требуя у нашего императора, чтобы тот выдал эту влюбленную парочку. Хотя можно и только сына. На ту девку королю Венорфата было плевать. Как от нее избавится придумать было не сложно. Лишь бы они нашлись. Но даже намека на их следы обнаружено не было. Никаких зацепок. Как сквозь землю провалились. Стигвальд бушевал. Требовал от императора Аударии, если надо, хоть землю всю перерыть. Тот сочувствовал королю, но и нашего императора стала напрягать эта ситуация. На поиски были высланы лучшие силы империи. Безрезультатно. В конце концов Стигвальд объявил императора предателем, который покрывает эту парочку и разорвал с Аударией все отношения. Поиски продолжились и в других близлежащих государствах. И также без результата. Кто‑то говорил, что на этой почве король Венорфата лишился рассудка и поэтому окончательно изолировал свой остров для иноземцев. Правда это или нет, проверить уже сложно. И все ж таки факт остается фактом. Венорфат — уединенное государство, доступ в которое закрыт. А на престол там взошел племянник Стигвальда, потому как больше наследников не было. И Хелмира, нынешнего правителя этой страны, видимо устраивает такое положение дел, — закончил свой рассказ Гислирв.

Наверно, мне следовало раздумывать над другим, но мои мысли были заняты тем, что я восхищалась принцем Фритхофом. Наплевал на все и сбежал с любимой. Что‑то мне эта история напоминала.

Я невесело усмехнулась. Не могу я судить о том, как сильно меня любил когда‑то Рион. Тем более в любви‑то он мне и не признавался. А чужие домыслы это не доказывали. И все же Рион писал мне, что он не может пойти против воли отца, хоть и был бы не прочь остаться со мной. А вот Фритхоф смог…

— Леди Риндамия! — повысил голос граф. Я слишком погрузилась в раздумья. А ведь Конет оказался прав. Даже на такую неромантичную особу как я, эта история произвела неизгладимое впечатление. Знал бы он почему… А граф, продолжил:

— Смелый поступок принца. Наперекор отцу сбежал с любимой, — и со значением посмотрел мне в глаза. Я даже покраснела немного. Неужели намекает на нас с Рионом? А вот не его дело! Но былая обида снова цепкими и острыми лапками стала скрестись в душе. — Хотел бы я посмотреть на ту женщину, ради которой отказались от целого королевства… — протянул Гислирв со смешком, все также прожигая меня своим ледяным взглядом.

— Наверняка, достойная женщина, — несмотря на внутреннюю растерянность, я произнесла эти слова уверенным голосом.

— Наверняка, — согласился со мной граф. — Но дело не в этом. Вот вы узнали подробности той давней истории. Так, о чем же вы еще хотели со мной поговорить?

— Как вы думаете, Конет, у нас есть возможность наладить заново отношения с Венорфатом? — спросила я.

Гислирв удивленно смотрел на меня и размышлял.

— Хм, честно говоря, никогда не задумывался об этом, — снова замолчал, видимо анализируя плюсы и минусы подобного решения. Или способы. Я же ему в этом не мешала, погрузившись в собственные воспоминания.

Так в тишине мы и просидели минут двадцать.

— Леди, а как такое вам в голову вообще пришло? — донесся до меня голос графа. Я перевела на него свой взгляд. Его лицо было безэмоциональной маской. Мне же показалось, что вопрос должен был звучать так: «Как в вашей не слишком умной голове могут возникать такие мысли?». Поэтому говорить, что мысли и не моего авторства я не стала. Пока не буду упоминать о господине Рангаре.

— Пусть это будет мой очередной… Как вы там говорили? — я сделала вид, что задумалась, постучав указательным пальцем по нижней губе. — Ах да, бабский каприз.

Когда Конет узнал, что я наведываюсь в больницы не по обычным служебным обязанностям первой леди, а именно в качестве целителя, он назвал это ничем иным как «бабским капризом». Мол, поиграется в доктора, надоест и успокоится. Услышала я это случайно. Но запомнилось мне надолго.

Граф и не думал смущаться или отпираться. Только усмехнулся.

— Ладно, не столь важно. Идея стоящая. Я соберу всю возможную информацию по данному вопросу. И возможно, дам ходу этому делу. Точнее, если я найду способ осуществить примирение, то тогда и обращусь с этой идеей к императору.

— Надеюсь, вы поставите меня в известность, если вы найдете сей способ? — поинтересовалась я, вспомнив, что также практически меня спрашивал и сам Рангар. Будет забавно, если граф ответит также.

— А разве я обязан? — мило улыбнувшись, ответил Гислирв. Я чуть было не расхохоталась в голос.

— Уж будьте так любезны. Мне же ничего не будет стоит узнать у самого императора, — с не менее милой улыбкой парировала я.

Взгляд графа посуровел.

— Не стоит беспокоить правителя по таким пустякам, — с укором произнес Конет. Я кивнула. Ну да. Пустяки. Ха.

— Ну что ж. На этом, пожалуй, можно и окончить нашу дружескую беседу, — сказала я, поднимаясь с кресла.

Граф тоже поднялся.

— Всего доброго, леди, — сказал он. — Извините, провожать вас не буду. Уж очень много дел еще.

Дел может и правда много, но вот не проводить даму — верх невежливости. Указывать на это не стала. Большой радости проявление подобных манер у Конета не вызвало бы у меня. Я кивнула и вышла.

По пути в свои покои мне пришла мысль. Я хоть и не стала заверять господина Рангара, что сообщу ему результаты своей деятельности, но все ж таки выяснить, где мне его искать в столице, в случае чего, надо было. Да и вообще надо поподробнее узнать о нем. К кому бы обратиться? К Гислирву с этим не пойду. Не знаю почему, но я пока не хочу раскрывать участие Эгарта в этой истории. Может быть потом, но не сейчас.

Знакомых в тайной канцелярии у меня нет. Но у меня есть Торгест. Уж он‑то, наверняка, знает кого‑то из этой братии. Внутренняя стража не может работать без сотрудничества с этим ведомством. Завтра же отправлюсь к Рыжику и лично попрошу его об этом одолжении. Письмом такое не объяснить.

Кстати о письмах. Уже должно прийти от Риона и мальчишек. Я прибавила шагу.

Письмо, действительно, меня уже дожидалось. Император подтверждал, что через два дня мы сможем увидится. Я отправлюсь к ним в Букерош. Мне на весь день отдадут на попечение мальчишек. Я так подозреваю, что Рион просто хотел хотя бы на день избавиться от общества сорванцов.

А уже устроившись в кровати меня снова стали одолевать мысли о прошлом. А как бы сложилась наша жизнь, если бы Рион поступил также, как и Фритхоф? Но далеко в мечтания мои мысли утечь не успели. Я вовремя себя оборвала. Нет смысла представлять. Не суждено было. И жалеть смысла тоже нет.

Глава 23

Стыдно признаться, но у Торгеста в гостях я была всего три раза, несмотря на то, что уже больше двух месяцев жила в столице. Да и вот сегодня собралась навестить его только потому, что мне нужна его помощь. Чтоб скрасить некрасивость поступка, я позаимствовала на кухне пару килограммов амистаринских персиков. Тимеи они сейчас будут полезны, да и вкуснятина еще та.

Мне повезло, главный целитель внутренней стражи сегодня был дома. А вот его жена собралась в гости к сестре.

— Дами, ты гадкий человек! Вот почему ты заранее не предупредила, что соизволишь явиться к нам? — уперев руки в боки, напала на меня Тимеа. — Я же уже пообещала сестре, что сегодня пробуду у нее до вечера. Эх ты. Я итак тебя так редко вижу, — взгляд исподлобья супруги Геста выдержать было тяжело.

— Ну прости меня. У меня сейчас так много дел, что я могу и элементарного не вспомнить. Просто — прости — прости, — зачастила я, протягивая Тимеи свою взятку.

— У — у-у, ведьма, знаешь же, чем меня взять, — улыбнулась она. Торгест наблюдал за нашей перепалкой с легкой улыбкой на губах. Вот только взгляд был хмур.

Тимеа выхватила у меня свои любимые фрукты, чмокнула сначала мужа в щеку, потом меня и помахав, при этом не забыв ухватить сына за руку, выскользнула за дверь с криком:

— Только не шалите тут без меня!

Я рассмеялась. Беременная Тимеа не страдала перепадами настроения. Она почти всегда была в превосходном.

А перехватив взгляд Геста, я перестала смеяться. Он молча кивнул мне на диван. Сам же уселся напротив на стул.

— Рассказывай! — строго произнес он.

С одной стороны, с Рыжиком легко. Он как никто другой сразу видит, что со мной. А с другой, от него же почти ничего не скроешь!

— Гест, у тебя есть знакомые в тайной канцелярии? — осторожно начала я.

Взгляд Торгеста стал по — настоящему суровым. Он шумно выдохнул и ответил вопросом на вопрос:

— Дами, девочка моя, во что ты уже ввязалась?

Как же он мне сейчас напоминал лорда Магнира…

— Пока ни во что. Мне просто нужно собрать информацию на одного человека, — я говорила покорным голосом, как действительно маленькая девочка.

— В твоем распоряжении все ведомство канцелярии. Почему ты пришла ко мне? — подозрительно прищурив глаза, спросил Гест.

— Мне нужно, чтобы об этом ничего не узнал граф Конет, — пробормотала я. — Гест! Ты так и не ответил на вопрос. Так такая возможность есть? — уже заискивающим голосом поинтересовалась я.

Рыжик поморщился.

— Сначала рассказывай про кого, а главное почему ты собираешься собирать информацию? — упорствовал Гест.

— Хорошо, — сдалась я. — Мне нужно все, что возможно узнать о кораблестроителе по имени Рангар Эгарт. А причина интереса… — тут я замялась, но вновь подняв глаза на Геста, продолжила: — Он неким образом связан с Венорфатом. Прости, пока больше ничего сообщить не могу.

Торгест кивнул. Пару минут он раздумывал.

— Ты что‑то скрываешь от меня, но я все‑таки помогу тебе. Только пообещай мне, Дами, что тебе не будет грозить опасность, — ответил мне Гест.

— Гест, я не могу ничего гарантировать. Но пока я уверенна, что в этой истории мне ничего не грозит. Все будет хорошо, — попыталась заверить я его.

Он кивнул. Ну что ж, хоть такие заверения принял.

— Есть у меня один знакомый, который, пожалуй, сможет справится с этим заданием. Дами, и все‑таки, пообещай мне хотя бы, что если ты вляпаешься в неприятности, то я не узнаю об этом постфактум.

— Ну это я пообещать могу, — улыбнулась я. Он пересел ко мне на диван и сграбастал в объятия. Я уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая такой родной запах своего названного братца. Гест поцеловал меня в макушку. Там мы и просидели некоторое время.

— Мне не так давно Теклария призналась, что Вемунд не давал ей такие широкие полномочия, какие предоставил мне Эйннарион, — пробормотала я.

— То есть? — немного отстранившись, спросил Торгест.

— Ну ты наверняка наслышан о «теплых» отношениях в этой супружеской чете. Так вот, Теклария, как она сама выразилась, преимущественно торговала лицом. Была эдаким неотъемлемым атрибутом при императоре, для которого достаточно было только хорошо выглядеть и не выдавать никаких глупостей. К полноценным делам, которыми обычно занимались императрицы, он ее не допускал. Но она все же сама отвоевала себе некоторый фронт дел, либо же занималась этим тайно. Ну контроль за школами, больницами и прочее, — Теклария так и не призналась, как она добилась такой, хоть и относительной свободы. — Вемунда мало интересовала эта часть забот империи. Рион же сам предоставил мне список поручений. И он весьма обширен. Мне теперь довольно‑таки тяжело выделить хоть часок для отдыха или каких‑то собственных занятий.

Гест внимательно меня слушал и хмурился.

— Считаешь, что император тебе настолько доверяет? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. С одной стороны, я, наверно, должна радоваться, что он меня ценит и, вероятно, доверяет. А с другой, мне слабо верится, что это все просто так. И какую цель он преследовал, нагружая меня, я не знаю. Чтобы мне некогда было раздумывать о чем‑то другом? — предположила я.

— Дами, — укоризненно покачал головой Рыжик, — по — моему у тебя паранойя и ты уже ищешь везде подвохи.

— Может ты и прав, — вздохнула я. — Прости, Рыжик, я не могу еще побыть у тебя. Мне уже пора отправляться.

— Как только я получу необходимые сведения, я сообщу тебе, — сказал Гест. — Ну и как всегда, на прощание я пожелаю тебе только одно — будь осторожна.

Я кивнула, обняла Торгеста и побрела в дожидавшуюся меня карету.

Разобравшись с текущими делами, я отправилась в свои покои. Завтра я прибуду в Букерош. Вещей с собой брать не стоит, но я все‑таки стараюсь далеко не отправляться без своей походной сумки, в которую складываю небольшой запас своих снадобий. Никогда не знаешь, что именно может пригодиться. К тому же я обиралась оттуда отправиться в Саганион к Ви. Я слишком давно ее не видела. И плевать, что я последнее время слишком часто пренебрегаю своими служебными обязанностями. Пару выходных мне положены. Я сама так решила. Гислирв же не нажалуется императору на меня? Хотя он‑то и может.

* * *

На выходе из портала меня уже ждали Эймунд и Ингольв.

— Мама! — с криком сын бросился мне на шею, чуть не задушив. Я подхватила его на руки и закружила.

Целуя личико, подозрительно пахнувшее какими‑то сластями, я не могла нарадоваться. А потом все же перевела свой взор на Инга. Он стоял немного в стороне и с тоской смотрел на нас. Не с завистью, а именно тоской. Я опустила Эйма на землю и обратилась к его брату:

— Инг, ну чего же ты там стоишь? Ты не рад меня видеть?

Он робко поднял свои глаза. Его взгляд был немного недоверчивым. Чтобы растопить его недоверие, я улыбнулась и протянула ему руку. Инг неспешно подошел к нам. Я же наклонилась, обняла его за худенькие плечи и поцеловала в нежную щечку. Он тут же расплылся в довольной улыбке и уже в ответ крепко обнял меня.

— Ну вот, — протянул Эйм, — а то как неродной!

Мы рассмеялись.

Мальчиков к порталу сопровождал один из офицеров местного гарнизона. Ну оно и правильно. Еще чего, будет меня вдруг встречать сам император. А у кареты нас ожидал небольшой взвод. Ого, да тут все строго с безопасностью. Хотя, как иначе, если сопровождать надо было членов императорской семьи.

— Ну рассказывайте, сорванцы, чем вы тут занимались? — спросила я, когда мы уже расположились в карете.

Инг уже хотел что‑то мне поведать, как Эйм его перебил.

— Мам, а можно ты станешь мамой и для Инга?! — выпалил сынуля.

Я растерялась от этого внезапного вопроса. Перевела взгляд на Инга и увидела просящий, полный надежды взгляд. Не успела я ничего ответить, как Эйм продолжил:

— Мы же итак одна семья! Папа у нас один, но ведь ты есть только у меня. А моему брату тоже нужна мама, — и две пары глаз с мольбой внимательно следили за моей реакцией и ждали ответа.

То, что идея принадлежала Ингу, я не сомневалась. Вот только смелости озвучить ему не хватило. Тут‑то ему на помощь и пришел брат.

Ну разве я могла отказаться, да еще и после таких аргументов?

— Я согласна, — кивнула я.

Теперь уже без особо стеснения Инг сам забрался ко мне на колени и крепко, ну в силу своих возможностей, обнял меня. Эйм, оставшийся сидеть на своем месте, сверкал довольной улыбкой.

— Тогда мне можно будет вас называть мамой? — подал голос Инг.

— Ну конечно, — ответила я, приглаживая растрепавшиеся волосы… моего сына. Теперь вот придется привыкать называть его именно так. Решение неожиданное, спонтанное. Но разве я могла им отказать? Не знаю, удастся ли мне полюбить Инга, как родного сына. Но я постараюсь. Хотя, наверно, старание тут и не причем. Ох, как все сложно.

Пребывая в растерянности, я пыталась вслушиваться в рассказы мальчишек. А новостей для меня у них было много. Вот только я мало что понимала. Все раздумывала над сложившейся ситуацией. А если Рион решит жениться, что же тогда будет? Вдруг эта новая жена захочет усыновить Инга, а ту я? Ну и много чего еще. Вдруг я неправильно поступила, уступив капризам братьев? Хотя какой тут каприз. Ребенок захотел, чтобы у него тоже была мать.

Со всеми этими перипетиями я даже не поинтересовалась, а куда мы, собственно, едем?

На этот вопрос ответил Инг.

— Мы живем уже несколько дней в резиденции наместника Букероша тут же в Марикане. Папа сначала брал нас с собой, когда ездил осматривать верфи и расположения местного гарнизона. А вчера оставил нас в резиденции. «У меня будет много дел, и чтобы вы мне не мешали будете сидеть тут. У наместника сыновья ваши ровесники. Уверен, вам будет весело», — умело передразнивая голос отца, сказал Инг.

— И что, было весело? — спросила я.

— Не — а, — скривился Эйм. — Они зануды.

По прибытие в поместье, мы расположились в беседке в саду. Мальчишки вновь на перебой делились со мной впечатлениями своей поездки. Как я и ожидала, Эйм и без того любивший все, что связанно с военным делом, был в полном восторге. А Инг, благодаря тому, что между городами путешествовали они не с помощью порталов, а на лошадях, черпал вдохновение в пейзажах нашей империи. У него уже собралась небольшая коллекция замечательных рисунков.

Во время обеда, когда Инг и Эйм хоть ненадолго замолчали, я погрузилась в свои размышления. Рангар Эгарт приехал именно с этого города. Почему бы мне не попробовать собрать немного информации о нем именно здесь?

Марикана — не морской город. Он находится на берегу реки Ченрел, которая и впадает в море. Она достаточна глубока для того, чтобы по ней могли проходить корабли. А самое главное, на реке есть несколько удобных бухт, невдалеке от столицы провинции, где и расположились судостроительные верфи. Как я понимаю, одна из верфей и принадлежит господину Эгарту. Завтра утром, под предлогом похода на местный рынок за редкими травами, схожу наведаюсь в вотчину Рангара.

Перед обедом я познакомилась с наместником и его семьей. Пришлось надеть на лицо маску приветливости и радушия. Семья замечательная, дружная. Прям как когда‑то была у меня. Сглотнув ком в горле, быстро свела на нет наш разговор. Прошло больше десяти лет, а мне все также тяжело переносить чужое семейное счастье. Не то, чтобы меня одолевает зависть. Просто слишком горько становится, когда я вспоминаю все то, чего мне пришлось лишиться. Точнее, чего меня лишили. Исключение составляли семьи Торгеста и Вильев, там я почему‑то не чувствовала себя чужой. Потому обед и прошел немного в напряженной обстановке.

Поблагодарив за оказанное гостеприимство, я покинула столовую и повела мальчишек гулять по городу. Разумеется, нас сопровождала охрана. Не слишком уютно в их компании, но деваться некуда. Благо они не особо привлекали внимание.

На ужине император также отсутствовал. Эйм сказал, что отец предупредил — сегодня будет поздно.

Я, как и раньше, отправилась к мальчикам в комнату, чтобы почитать им перед сном. Сборник сказок в Амаллионе в мою сумку был положен в первую очередь.

При выходе из детской меня уже ожидал лакей.

— Его величество ожидает вас.

У Риона был поздний ужин. Хотя, судя по тому, с каким аппетитом он ел, вполне возможно это был, и обед, и ужин.

— Добрый вечер и приятного аппетита, выше величество, — слегка склонила голову я.

Император поднял на меня глаза и кисло улыбнулся.

— Вот только от тебя еще подобных расшаркиваний не хватало, — пробурчал он.

Рион не любил, когда я к нему обращалась согласно титулу. Исключение составляло только присутствие посторонних.

— Ну если тебе было бы приятнее, чтобы я пожелала «неприятного аппетита», то я могу переиграть реплику, — улыбнулась я.

— Не желаешь присоединится к моей трапезе? — не поддался на мое подначку Рион.

— Благодарю, но я сегодня ужинала. Но от чая не откажусь, — ответила я.

— Сообрази сама тут. Не хочу звать прислугу.

— Конечно, мне не сложно.

Пока я разбиралась с чаем, император уже закончил с едой и уже потягивал красное вино.

— Ну и как тебе теперь быть матерью двух сыновей? — поинтересовался Рион.

Ну вот, уже доложили. Неужели кучер слышал наш разговор? В карете же кроме нас троих никого не было. А всадники были на таком расстоянии, что вряд ли бы расслышали.

— Пока особой разницы не вижу, — ответила я. Я вопросительно посмотрела на императора. — А ты, я смотрю, неплохо справляешься с ними?

— О нет, — он рассмеялся. — Все оказалось хуже, чем я предполагал. Я порой просто не знаю, что с ними сделать. Как привести к порядку, справится с ними. А хуже всего то, что сыновья часто задают такие вопросы… — Рион покачал головой, — я понятия не имею как на них ответить, — он вновь рассмеялся. — Мне иногда кажется, что империей управлять проще.

— Ты сам на это напросился. Так что нечего теперь жалеть.

— А я и не жалею. Ничуть. Эта поездка во многом помогла мне. Благодаря ей я ближе познакомился со старшим сыном. А младшего как будто заново узнал, — Рион прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.

Показалось, что император даже задремал. Наверно сильно устал за день. Я уже хотела было разбудить его, чтобы он отправился спать, но через пару минут он сам открыл глаза.

— Прости, разморило немного, — он потер лицо руками. — А с каких это пор тебя, милая моя, потянуло на политику? — неожиданно спросил он.

Я растерялась и удивленно посмотрела на императора. А потом поняла. Гислирв уже наябедничал.

— Венорфат, — подтвердил мои мысли Рион. — Можешь графу и говорить, что просто так заинтересовалась той давней историей. Но мне то не смей врать! Зачем это тебе?

От несколько враждебного тона я вздрогнула.

— Я не так давно случайно пересеклась с одним человеком. Он родом с острова. Хотя, я неправильно выразилась. Наверно его родители оттуда родом. И он как‑то обмолвился, что было бы неплохо, чтобы наши страны наладили отношения, — я говорила бесстрастным голосом и даже не соврала.

— Что это за человек? — уже более спокойным голосом спросил Рион.

— Торговец с рынка, — а вот теперь вранье. И честно говоря сама не знаю, почему не выдаю Рангара. Тем более он и сам собирался говорить с императором. Но как будто что‑то не давало мне упомянуть его. Может интуиция? А может и глупость.

Риона мой ответ удивился.

— Ну уж извини. Мне интереснее общаться с простыми людьми, нежели с графьями, — обиженным тоном отозвалась я.

— И все‑таки я бы настоятельно не рекомендовал бы тебе лезть в эти дела, — внимательно вглядываясь в мои глаза, произнес император.

— Не моего ума дело?

Рион вздохнул и закатил глаза, как будто разговаривает с маленьким ребенком. А я что? Специально провоцирую. Пусть даст волю эмоциям. Может полегчает. Вон как устал. А ему приходиться всегда держать в узде эмоции. Со мной‑то можно и не беспокоиться об этом.

— Странно, что ты сама не спрашивала, а сам я все забывал тебе рассказать. Сейчас думаю, подходящая возможность. Помнишь, я обещал тебе, что организую встречу с деканом целительского факультета, чтобы ты смогла с ним поделиться тем, как же ты меня смогла вылечить? — правитель дождался моего кивка и продолжил: — И не сдержал своего обещания.

Мне еще тогда это показалось странным. Но раз на то была воля наследника… Дал обещание, взял его обратно. Ну и что, что меня не предупредил.

— Мы с отцом пришли к выводу, что тебе удалось осуществить возврат мне дара только потому, что я универсальный маг. У любого другого мага источник не восстановился бы. Ты ведь так и не смогла больше воспроизвести эту же операцию с другими?

— Сначала была беременность, поэтому я не могла использовать магию, так как это было бы опасно для ребенка. После родов отец в течение года запрещал мне магичить, — я тяжело вздохнула, вспомнив то нелегкое для меня время.

— А после… я посчитала, что мой дар снизился. И да, я действительно больше никого подобным образом не спасла…

— Кроме моего отца, — перебил меня Рион. Я кивнула. — Вот в чем была проблема. Я не знаю, был ли в курсе ранивший меня, кем я был на самом деле. А в лагере целителей я ни с кем не общался кроме тебя и Кнуда. К тому же мне изрядно тогда подправили лицо и раны затягивались самостоятельно. Соответственно никто не знал кто я, — ага. И даже я. Пришлось крепко сцепить зубы, чтобы ненароком не вырвалось крепкое словечко. А может и ни одно. — В любом случае, весть о моем ранении породила бы слухи о том, что я остался без магии. В реалиях еще неоконченной войны это было бы чревато тем, что Аудария можно сказать лишилась бы наследника. Ведь других детей у императора нет. Так бы думали враги и многие жители нашей империи. А известие о том, что дар мне удалось спасти, могло бы быть уже и не нужным. Последствия слухов к тому времени не факт, что удалось бы разгрести. Кто знает к чему бы это привело? Поэтому мы с отцом и решили держать в тайне мое ранение. Ну а наличие у меня шрамов мы никому не комментировали. Наше императорское дело, — усмехнулся Рион.

— И ты был уверен, что я тебя не выдам? — едко поинтересовалась я.

— Когда мы расстались ты еще не знала кто я. Ну а потом все равно рано или поздно правда бы выплыла. Я же был уверен в тебе, — мне тут же была адресована теплая улыбка с долей самодовольства, — и как видишь, я оказался прав.

— А если бы я все же растрезвонила твою тайну?

— Нет смысла теперь уже рассуждать об этом. Я не ошибся в тебе и это главное, — хмуро произнес Рион.

— Я уже должна чувствовать себя польщенной или мне еще подождать, когда ты меня снова похвалишь? — ехидство из голоса сочилось слишком неприкрыто. Я опять не могла сдержаться.

— Можешь уже начинать, — отозвался император. — На сегодня похвалы для тебя достаточно, — его взгляд вновь посерьезнел. — Но кто‑то все ж таки узнал о моем ранении и решил, что мы скрываем от общественности то, что я уже не могу быть наследником. Потому и было покушение на отца, после того, как некстати разбилась Сарика. Предполагаю, что возможно правитель Камарина, он же отец Сарики, посчитал, что смерть его дочери была неслучайной и решил убить двух зайцев — лишить Аударию правителя и отомстить за смерть дочери. А так как я не могу стать императором, по его мнению, то регентом при моем малолетнем сыне он бы назначил своего среднего сына. И таким образом власть в Аударии перешла бы в загребущие руки Камарина. Мне вообще кажется, что он собирался править нашей империей при помощи Сарики. Вот только его планам не суждено было сбыться. Но это только мои предположения. Доказательств нет. Ведь так и не удалось найти исполнителя покушения на отца.

— Ну и зачем ты мне это все рассказываешь? — спросила я.

Безусловно, информация интересная и в очередной раз доказывающая, что ради власти люди способны на многое. А я тут причем?

— А ты случайно оказалась в гуще этих событий, — прочитал мои мысли Рион. Наверно у меня на лице было все написано. — Вообще‑то никто, кроме весьма узкого круга лиц, не в курсе, что отец не лишился магии при ранении. Твое участие в этой истории свелось только к тому, что ты, как талантливый целитель, помогла ему быстрее прийти в форму после ранения. Но дар, увы, спасти невозможно было, — император внимательно посмотрел на меня, пока не убедился, что я поняла смысл этих слов.

— И вот нельзя было меня сразу предупредить? — возмутилась я. — А если бы я проболталась. Ну не настолько же ты мне доверяешь! А мысли твои читать я не умею.

— Тут целиком и полностью моя вина. Я замотался и забыл, — у Риона было такое лицо, как будто он съел лимон. — Да — да, не смотри на меня так. Я тоже человек. Я был уверен, что тебя предупредил. А сам забыл. Время шло, ты молчала. Что еще раз убедило меня в том, что я сообщил тебе все, что нужно.

— И это император, — закатила глаза я, но от улыбки не сдержалась. — Как же тебе повезло со мной. Я не болтушка.

— Да, мне очень повезло с тобой.

Я встала с кресла и подошла к окну. Отсюда открывался замечательный вид на Ченрел. А сейчас, когда уже взошла луна, на волнах отражалась дрожащая лунная дорожка. Засмотревшись, я не услышала, как Рион подошел. Он оперся руками о подоконник по бокам от меня. Я повернулась к нему. Чтобы увеличить расстояние между нами, пришлось полуприсесть на подоконник. В попытках отодвинуться, я больно ударилась затылком о раму. Император рассмеялся над моими попытками увеличить дистанцию между нами.

— Сильно ударилась? — тихо спросил он, осторожно поглаживая мой затылок. Я покачала головой. Ну вот, опять вру.

Рион приобнял меня так, что мне пришлось склонить голову ему на плечо. А сам он уткнулся мне в шею. От его прерывистого дыхания по моей коже разбегались мурашки. И зачем он так делает?

— Я представляю, как тебе сейчас тяжело, — подал голос император. — Новая обстановка, которая тебе не по нраву. Новые обязанности, которые ты бы и рада не исполнять, но у тебя нет выбора, — он тяжело вздохнул, от чего его горячее дыхание вновь опалило мне шею, и я чуть было не застонала. Никаких откровенных ласок, но слишком возбуждающе. А разговор тем более не располагал к подобному. Зато его близость и хриплый шепот действовали на меня так, что мои колени подгибались. — А меня с детства готовили к тому, что я буду править. И заниматься тем, что мне более чем не по нраву. Знала бы ты как я от этого устал и как мне хочется сбежать. С сыновьями и с тобой отправиться бы куда‑нибудь, например, к морю. Ты же любишь море, я помню. И чтобы нам никто не мешал. Мечты — мечты. Я император, который волен распоряжаться тысячами жизней, но не своей, — и вновь тяжелый вздох.

Сильный правитель сильного государства жаловался мне на свое судьбу. Нет, он не был сейчас жалок, хотя мне и было его жаль. Рион мог себе позволить эту небольшую слабость. И, наверно, мне должно быть лестно, что он настолько доверяет мне, что показывает свою слабость. И все же это не так. Мне не лестно, мне приятно. Но кто я для его? Женщина или просто друг, товарищ, к которому можно обратиться, если на душе тяжело?

Рион крепче меня обнял. Я же подняла правую руку и стала перебирать его смоляные пряди. Левой же рукой я поглаживала его по шее. Все это было так естественно, так правильно, как будто мы каждый вечер так проводим. Мне так хотелось, чтобы это было правдой. А не самообманом на один раз.

В дверь постучали, и наша идиллия была нарушена. Император, как будто даже нехотя, выпустил меня из объятий. Я уж точно этого не хотела.

— Что там такое? — спросил Рион.

— Ваше величество, — раздалось из‑за двери, — вам срочное послание!

Правитель сам открыл дверь и забрал письмо. Быстро пробежавшись глазами по тексту, он нахмурился.

— Прости, Дами, но дела требуют моего срочного вмешательства, — уже строгим голосом произнес император.

Как легко он меняется. Пару минут назад он был обычным мужчиной, искавшего в моей близости своего успокоения. И вот уже предо мной вновь стоит глава государства.

— Да, конечно. Всего доброго, — быстро пробормотала я и поспешила к себе.

Рион перехватил меня, быстро поцеловал в… нос и отпустил.

— Доброй ночи, — сказал он мне уже в спину.

А я, находясь в полном недоумении, быстро, чуть ли не бегом, отправилась спать. Уснула я, как ни странно, быстро. И снились мне, разумеется, жаркие поцелуи Риона.

* * *

Пока сыновья спали, я решила отправится на рынок. На разведку, так сказать.

Без сопровождения мне, конечно, не позволили покинуть пределы поместья. Доложат ли они Риону куда я ходила? А другой стороны, как будто ему интересен каждый мой шаг. От этой мысли стало горько.

Торговца травами я нашла быстро. Сказалось многолетнее чутье. Обновив свой запас весьма интересными экземплярами, я все ж таки отправилась на верфи. На удивленный взгляд главы моей персональной стражи я ответила:

— Побывать в Марикане и не побывать на знаменитых верфях? Это же очень интересно, — надеюсь мое восторженное лицо ввело его в заблуждение.

На рынке я узнала, где именно находится предприятие господина Эгарта. Да и так, вскользь порасспросила о нем. Оказалось, что он крупнейший кораблестроитель не то, что в Марикане, вообще во всей империи. Вот только он принципиально или по каким‑то другим соображениям (а в то, что ему не удастся такие виды плавсредств никто не верил) не берет заказы на военные корабли. Только торговые, ну и иногда, если у заказчика достаточно средств, прогулочные яхты. Больше мне ничего узнать не удалось. Корабельщик оказался нелюдимым человеком, знакомств много не завел тут. Если только деловые. А как о дельце отзывы о нем были сугубо положительные. Ну и еще, выяснилось, что прибыл в эту местность он лет десять назад. Откуда, опять же неизвестно. И за эти годы сумел сколотить отличное предприятие.

На лбу у меня не написано кто я. А то, что меня сопровождает целый взвод стражи, ну так я просто знатная персона. Поэтому я решила представиться некой дамой дворянских кровей, которой очень захотелось потешить себя подарком — прогулочной яхтой. Авось и клюнет какой работник верфи и заодно поделится со мной какой‑нибудь информацией о хозяине.

Подъехав к нужному месту, я огляделась. Выглядело грандиозно. Я надела на лицо маску восторженной почитательницы кораблей. И с нескрываемым любопытством стала осматриваться. Начальник моей охраны только усмехнулся. Ну мол, что с нее взять. Женщины ни грамма не разбираются в кораблях, а все туда же лезут поглазеть.

На вопрос не желаю ли я пройти на само предприятие и уже вблизи все рассмотреть и даже порасспрашивать, я ответила отказом. Там же очень опасно! Вы что! Шум, гам, снуют люди. Леса там строительные всякие. А если споткнусь и, не приведи Рауд, разобьюсь? Так, поброжу кругом.

Нужного человека я увидела через минут пятнадцать с виду бесцельного хождения рядом с территорией верфи. Паренек лет семнадцати. Наверно, помощник какого‑нибудь мастера. Конечно, было бы лучше обратиться к самому мастеру, а еще лучше, управляющему. Но так могут возникнуть не нужные мне подозрения. А вот паренек, дабы произвести впечатление на знатную даму, может и сболтнуть чего лишнего.

— Молодой человек, — обратилась я к нему, — вы тут работаете? — кивнула я в сторону верфи.

Попала в точку. Он тут же выпрямился, на щеках заалел румянец, но глаза гордо засверкали.

— Да, правда, я пока помощник. Но это пока, — даже приосанился.

— Я вот была бы не прочь заказать у вашего хозяина небольшую прогулочную яхту, — начала я, но парень меня перебил.

— Это вам к нашему управляющему надо. Хозяина, господина Эгарта, пока нет. Он по делам уехал.

— Как жаль. С управляющим разговаривать не буду. Дождусь господина Рангара. Заказ у меня особый, — пришлось строить из себя капризную дамочку. — Вы не знаете, когда же он вернется?

— Нет, эм… леди? — замялся парень. Я кивнула. Но представляться не буду.

— Жаль, жаль, — вздохнула я. — А как давно вы тут работаете? — решила я повернуть разговор в нужную сторону.

Паренек, польщенный интересом к своей персоне, начал рассказывать:

— Да пару лет уже как. Тут здорово. Интересно. Меня вот взяли на обучение сначала. А теперь уже доверяют и самому работать, — не скрывая энтузиазма протараторил он. — Да и платят хорошо. Господин Эгарт не скупится на зарплаты работникам.

Я тут же перехватила нить разговора:

— И что же, Рангар хороший начальник?

— Очень. А зачем вам это знать? — уже с подозрением посмотрел на меня парень, при этом оглядев на мою охрану. Неужели заподозрил во мне проверку? Я сдержала улыбку.

— Ну как зачем? Я же должна знать, могу ли я на него положится? Стоит ли вообще к нему обращаться? — пришлось добавить в глазах выражения наивности. — А о компетентности начальства лучшего всего знают его подчиненные

Слава Рауду, он повелся.

— Господин Эгарт весьма компетентен, — он еле выговорил это слово. — Я ничего не могу сказать о нем плохого. Он даже сам иногда занимается кораблями. В смысле не просто управляет верфью, но и собственноручно участвует в строительстве. У него золотые руки. И к своим подчиненным он замечательно относится. Никогда никого не обижает. Вот воров не любит, это да. Если кто уличен в воровстве, тут же выгоняет. Строгий, но справедливый.

Прямо‑таки идеальный образ начальника. И придраться не к чему. А вот что он за человек? Вот об этом вряд ли знает помощник мастера.

А паренек меж тем продолжил в нужном мне русле:

— Он же тут как десять лет только. Говорят, прибыл к нам из Зеденива. И не сразу его здесь приняли. Конкуренция не самая большая, но другие кораблестроители видимо сразу распознали в нем достойного соперника. И правда, через пару лет все самые выгодные заказы стали к нему переходить. Ну а другие злиться стали. Представляете, — он округлил глаза и даже понизил голос, — даже козни строили всякие. Подставить пытались. А господин Эгарт справился со всем, — помощник мастера горделиво вскинул голову, как будто лично помогал хозяину справляться.

Я покивала с видом, как будто уже безмерно восхищаюсь Рангаром.

Не густо я узнала. Но этого, думаю, достаточно, чтобы понять — ничего дурного Рангар не замышляешь. И вроде бы человек он хороший. Хотя мало ли… в людях я разбираюсь не лучшим образом.

Распрощавшись с пареньком и поблагодарив его серебряным скалдом за рассказ, я вернулась в поместье.

Эйм и Инг уже проснулись и завтракали. Тут же присутствовал и император. Вид у него был не самый лучший. Значит поспать ему не удалось. Ну может пару часов. Интересно, что вчера случилось?

— Ну и где ты разгуливала с утра пораньше? — сварливым тоном спросил Рион. Он и сам прекрасно знает где, но видимо хочет услышать лично.

— Сначала была на рынке, потом прогулялись у реки, — беззаботным тоном отозвалась я, хотя внутри все вскипело. Зачем мне отчитываться перед ним? Но злить правителя не решилась. У него настроение итак не радужное.

— После обеда ты едешь обратно в Амаллион. Мальчиков заберешь с собой, — тоном, не позволяющим пререкаться, произнес император. — У меня несколько поменялись планы, и я не могу их с собой и дальше возить.

Я кивнула, соглашаясь. Прямо сама покорность и смирение.

— Что‑то случилось? — спросила я тихим голосом. Такой Рион меня пугал. Он сидел с лицом серого цвета, на щеках виднелись подергивающиеся желваки. А взгляд из‑под нахмуренных бровей вызывал дрожь.

— Ничего, чтобы касалось тебя, — отрезал император.

Ну и ладно. Больно надо. Отдала дань вежливости и хватит.

Сыновья, видя хмурого родителя, тоже сидели тихо и нехотя ковыряли завтрак. В основном каша была размазана по тарелкам. Вот бездна! Я же собиралась заскочить ненадолго к Ви. А в лучшем случае, даже остаться у нее с ночевкой. И вот как теперь об этом сообщить Риону? Как жаль, что я не могу сама на себя воздействовать заклинанием. Сейчас бы набросить на себя успокаивающее. Увы и ах.

Вздохнув побольше воздуха, я на одном дыхании выпалила:

— Я собиралась сначала заехать в Саганион.

Император удостоил меня взгляда, от которого я сразу пожалела о своих намерениях. Надо было смолчать. Оправилась бы к Ви и из столицы.

— Это еще зачем? — досадливо поморщился Рион.

— Я давно не была у подруги Вильев. Да и Эйм, наверняка соскучился по ней.

Сын, подхватив мой порыв, с мольбой посмотрел на отца. И уж если бы мне император отказал бы, то перед сыном устоять не смог. Чтобы ускорить принятие решения я добавила:

— Да и Инг будет рад с нами съездить. Муж Ви занимается тканями, и насколько мне известно, у него имеются и холсты для картин очень хорошего качества

Ну и что, что Инг рисовал пока только на бумаге. Я не думаю, что Рион в курсе таких подробностей.

Глава 24

В общем нас отпустили. С охраной, разумеется.

Я предупредила Вильев, что приеду. Вот только она не ожидала, что я буду не одна. Учитывая, что мою свиту еще и составлял десяток мужчин, с ночевкой я остаться не могла.

— Дами, да ты теперь путешествуешь как самая влиятельная особа, — удивленно пробормотала Ви, увидев нашу живописную компанию. Я только криво улыбнулась.

— Дорогая моя подруга, позволь представить тебе моего младшего сына Ингольва, — решила сразу я обозначить присутствие здесь еще и Инга.

Вот теперь Ви смотрела на меня действительно удивленно. Я бы даже сказала ошарашенно. Но она молодец, быстро взяла себя в руки.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, ваше высочество, — чопорно проговорила Ви. Я закатила глаза. — Меня зовут Вильев Перкоп. Я лучшая подруга вашей… маменьки.

Инг скромно улыбнулся, но ничего не сказал. А я состроила злую гримасу, чтобы подруга перестала вести себя так. Как маленькая, право слово.

Эйм же, наплевав на всякие приличия, с громогласным криком влетел в гостиную и кинулся на шею к Ви с воплями:

— Тетушка Ви, до чего же я рад вас лицезреть!

Где только таких слов понахватался?

И кстати, где его носило, когда мы зашли в дом? Неужели успел улизнуть к тому самому противному соседу семейства Перкоп, который когда‑то обзывал моего сына ублюдком? Вот только этого не хватало.

Когда с бурными приветствиями было покончено я поинтересовалась у Эйма, оправданы ли мои подозрения.

— Он был в тако — о-ом шоке, когда меня увидел. Ну еще бы. Я ж теперь наследник, а не какой‑то там ублюдок, — с отвращением произнес это слово сын.

— Ну — ну, пониже нос опусти, — осадила я его. Не хватало еще, чтобы он начал зазнаваться.

Пройдя в детскую, я наконец‑то смогла поздороваться с дочерями Ви близняшками Рангфрид и Тенрфрид. Старшая, предпочитала, чтобы ее называли Рани, а младшая — Риди.

Девочки подрастали маленькими копиями своей мамы. Чему Стейнир был несказанно рад. «Я живу в цветнике в окружении несравненной женской красоты» — любит говорить он. А сам он дочек любит безмерно и постоянно балует. Ви делает вид, что недовольна этим, говорит, что так он разбалует их чрезмерно. Но я же вижу, как она купается в своем семейной счастье. Правда, она пытается строить из себя строгую мать. Но у нее это откровенно плохо получается.

Эйм неплохо ладил с девочками Перкоп. Разумеется, иногда не обходилось без ссор и даже мелких потасовок. И как истинный рыцарь, сын обычно уступал близняшкам со словами: «Женщины, ну что с них взять?». При этом закатывал глаза и вздыхал как умудренный опытом мужчина. Мы же с Ви в такие моменты хохотали до слез.

— Рани, Риди, познакомьтесь! Это Инг, он брат Эйма и теперь и мой сын тоже, — с улыбкой произнесла я.

Дети с интересом разглядывали друг друга. Будучи более непосредственными по натуре (этим они тоже пошли в матушку) близняшки быстро завалили Инга вопросами. Эйм же, видя, что на него внимание практически не обращают, быстро включился в их разговор.

Мы оставили детей в детской, а сами спустились в гостиную.

— Ну рассказывай, как ты там?! — тут же спросила меня Вильев, когда я еще даже не успела присесть на диван.

— Ну если ты считаешь, что я там только и делаю, что посещаю балы и прочие благородные собрания, то ты глубоко заблуждаешься, — улыбнулась я.

— Неужели ты даже ни на одном балу не была? — удивилась Ви. А потом воскликнула: — Вспомнила! Я же видела в газете статью о коронации. Ты там тоже присутствовала. И на балу тоже!

— Это был единственный бал. Больше не будет еще несколько месяцев. Императорский двор должен год находится в трауре по Сарике.

— Ах, ну да, ну да. Все равно при дворе происходит куча всего интересного, — глаза подруги горели нескрываемым любопытством и жаждой самых интересных фактов. — Рассказывай давай! Только не занудствуй!

Вкратце поделилась описанием придворной жизни. Рассказчик из меня получился, честно говоря, отвратный.

— Неужели там действительно так скучно? Тогда я понимаю, почему тебе там так не нравится, — вздохнула Ви. — Да еще и балы пока проводить нельзя.

— Вот же дались тебе эти балы, — улыбнулась я. — Все не так плохо. Ты сама должна понимать, я не самый общительный человек. Подруг я там не завела. Тебя же мне никто не заменит, — подмигнула Ви. Она только усмехнулась, не купившись на мою неприкрытую лесть. — А сейчас император завалил меня делами. Мне порой и прогуляться, воздухом свежим подышать некогда. Правда, нынче похолодало, зима как никак. Думаю, организовать себе укромное местечко в зимнем саду.

Ви, услышав, что я упомянула императора, даже и не делала вид, что слушает про мои планы по поводу прогулок. Как только я закрыла рот, она тут же выпалила:

— Ну а с императором у тебя как?

И смотрит так хитро.

Я закатила глаза.

— Ви, никак у меня с императором. Я первая леди при нем. Не более. И раз ты любишь читать газеты, тем более светскую хронику, то должна знать, что он представил двору свою официальную фаворитку.

— Но я думала, что это он так, для отвода глаз, — пробормотала подруга.

Я удивилась ее словам.

— Зачем это ему?

— Ну как зачем, чтобы не скомпрометировать тебя, — как маленькой, объясняла мне подруга, как ей казалось очевидные вещи. — Вы же пока пожениться не можете. Ему еще несколько месяцев траур носить.

— Ви, по — моему, ты слишком романтичная особа. И также думаешь о других, — укоризненно покачала головой я. Ну надо же, как она до такого додумалась только?

— Это ты порой выглядишь как бесчувственная ледышка. «Ледяная принцесса», — давно она меня так не дразнила.

— Спасибо. Ты как никто понимаешь меня, — едко отозвалась я.

— На здоровье. Так неужели в ваших отношениях никаких сдвигов? — не сдавалась подруга.

С кем как не с лучшей подругой поделиться своими переживаниями?

— Может и есть какие‑то сдвиги. Вот только я их не вижу. Да и вообще, видимся мы с его величеством нечасто, — я позволила себе тяжело вздохнуть. — Наедине он все тот же, едкий, язвительный, но такой уже родной, заботливый и добрый, хоть и скрывает это тщательно, Рион. И порой он оказывает мне какие‑то знаки внимания. Но так, мимолетно. Может он просто тепло ко мне относится только потому, что я мать его сына. Не знаю. На людях, понятное дело, он холоден, сдержан. Все правильно. Я не жена ему. И в данном случае мне не обидно. А вообще, в нем как будто два разных человека. Тот, который, когда его видят только близкие и, разумеется, император. Вот эту его ипостась я теперь не могу. Жесткий, если не сказать жестокий, холодный человек, который отдает приказы. В такие моменты он как никогда похож на своего отца. А этот человек… — я скривилась, вспомнив Вемунда, — у меня о нем не самые лучшие представления.

— Ну Ри, ты как маленькая, — теперь уже Ви укоризненно качала головой, — ты должна понимать, что ему нелегко приходится. На его плечах ответственность за всю империю. И то, как он будет себя вести, будет ли он достаточно строг и да — да, порой жесток, и будет зависеть благополучие страны. Ему нельзя показывать свои слабости.

— Ви, да я все это итак прекрасно понимаю. Ведь от этого же нелегче, — я невесело улыбнулась. — Он как будто сам себя ломает. Играет чужую роль, а она намертво прирастает к нему. Я боюсь за него.

Подруга придвинулась ближе ко мне и погладила меня по руке.

— Все у вас будет хорошо, — она ободряюще мне улыбнулась. — Я уверена в этом.

— Ну раз ты в этом уверена, то, пожалуй, и я поверю, — отозвалась я.

Так мы и просидели еще пару часов болтая обо всем и ни о чем. Я рассказала Ви о том, как вчера Инг попросил меня быть его матерью. Подруга порадовалась за меня, но предупредила меня, чтобы я не обольщалась, что пока нам так легко с ним удается найти общий язык. Все ж таки мы пока не так хорошо друг друга знаем. Кто знает, как дальше сложатся наши отношения. Пришлось заверять подругу, что все хорошо и о таком сыне как Инг можно только мечтать. Мне с ним порой даже легче, чем с Эймом. А Ви поделилась со мной своими опасениями за дочерей. У тех оказался недюжинный магический дар. Они, как и их дед, оказались стихийницами. Обеим подчиняется воздух. Я заверила, что обязательно найду в столице лучшего учителя, который поможет правиться со способностями девочек.

Уже начало смеркаться, когда я как будто вынырнула из моря разговоров с любимой подругой.

— Ви, уже так поздно! — воскликнула я.

— Ну и оставайтесь у меня с ночевкой, — ответила подруга.

— Ага, а куда ты расположишь мой эскорт? — едко поинтересовалась я.

— Ох, я и забыла, что ты такая важная особа, что без дюжины мужиков по улице теперь не ходишь, — усмехнулась Ви.

— Звучит двусмысленно, — отозвалась я.

На что Вильев по — детски показала мне язык.

— Дочка, привет, — раздался из прихожей голос отца Ви.

— Папуль и тебе не хворать, — крикнула подруга, подбегая к Орму и обнимая его. — А у меня в гостях Ри с мальчиками.

Хурт усмехнулся и язвительно произнес:

— Ну, допустим, «мальчиков» я еще на улице заприметил.

Вильев расхохоталась.

— Пап, она с сыновьями приехала. А то ее охрана, — отсмеявшись ответила подруга.

— Ого, Риндамию охраняют как главное сокровище империи, — не изменив тон, ответил Орм.

— Ладно, я пойду позову детей, — сказала Ви. И как девчонка поскакала наверх. И как ей так легко удается почти всегда быть такой веселой и непринужденной?

— Погоди, Ви сказала «с сыновьями»? — удивился Хурт.

— Ну да. Я тут с Эймом и Ингом, — ответила я.

— Вот как, — протянул отец Ви. — Ты уже и младшенького усыновила. Быстро ты. Впрочем, я и не сомневался в тебе.

— Поясните, пожалуйста, — услышав, что я обращаюсь к нему на «вы», Орм усмехнулся.

— А что тут пояснять? — злым голос произнес он. — Все итак предельно ясно.

Да что, бездна его побери, за загадки?! Хотя я уже привыкла, что люди о мне имеют самое разнообразное мнение.

— И ты считаешь, что он порядочный мужчина? Объявил официальную фаворитку, а тебе пудрит мозги, — неожиданно продолжил Хурт. — Весьма достойно для правителя. Весьма, — и он покачал головой.

— А это не ваше дело, что и чем он мне пудрит, — не менее злым голосом ответила я.

— Впрочем, ты этого и достойна! — выплюнул он.

Я не успела ничего ответить на эту гадость, так как спустились Ви и дети.

Вильев представила Ингу своего отца. Я же стояла молча. Во мне внутри клокотала ярость.

Скомкано попрощавшись и ответив на вопросительный взгляд Ви, что все в порядке, мы отправились к порталу.

Ночью уже лежа в своей постели я раздумывала над словами Орма. Ну и чего он ко мне привязался? Какое ему дело? Столько лет прошло. Неужели он до сих пор не может простить отказ вот и цепляется ко мне? А ведь до того, как я оказалась во дворце, у нас были вполне дружеские отношения. И теперь как с цепи сорвался. Да и на императора он явно зуб точит. Он‑то ему что сделал? Хурт уже как пару лет является главным поставщиком древесины для нужд армии. Выгодный контракт с государством весьма обогатил Орма. Не может же он злиться на императора из‑за меня? Да ну, глупости. Но других объяснений я пока не видела.

* * *

Оставив мальчишек на попечение Эидис, после завтрака я отправилась в свой кабинет, где меня уже ожидал Гислирв.

— Доброе утро, Конет, — я лучезарно улыбнулась.

— Доброе, леди.

Я вопросительно подняла брови, расположившись в кресле за столом и стала ждать, когда же граф озвучит цель визита. Тот же молчал и внимательно на меня смотрел. Ну и к чему эти гляделки? Первым не выдержал Конет.

— Как прошла поездка к императору? — поинтересовался он предельно вежливым тоном.

— Все хорошо. Вашими молитвами, — отозвалась я.

— И даже более чем. Мне вот тут поручено подготовить документы на то, что вы усыновляете его высочество принца Ингольва, — тут он поддался вперед, его льдистые глаза зло сверкнули, и он едко спросил: — Ну и как вам это удалось?

Я пожала плечами.

— Не хотите отвечать? Ну что ж, ваше право, — мне показалось или в его голосе промелькнула угроза? Стало не по себе.

— Причем здесь мое желание. Я просто не знаю ответа на ваш вопрос, — надеюсь не очень похоже на оправдание. — Может Ингольв вам сам ответит? А, впрочем, не впутывайте в это ребенка.

— Вы уверены, что справитесь с возложенной на вас ответственностью?

— Я не пойму, что вы имеете против этого решения? Это не моя прихоть. Меня об этом попросил сам Инг, — холодно ответила я. — И разве я плохая мать?

— А вот это уже не мне судить.

Вот уж точно.

Да что ж такое? Почему последнее время окружающие меня мужчины так враждебно ко мне настроены? Захотелось как ребенок расплакаться и заверещать: «Что я сделала не так?». Минутка слабости прошла, и я взяла себя в руки.

— Мне нужно что‑то сделать для оформления этих документов? — бесстрастно спросила я.

— Да, — уже также спокойно ответил граф. — Поставить пару подписей и все. Остальное по прибытию его величества.

Я кивнула.

Конет протянул мне пару листов. Пробежавшись глазами, я прочла, что это официальное уведомление в храм Рауда, о том, что я собираюсь усыновить Инга. Церемония усыновления проходит именно там. Подписав, я отдала бумаги графу.

Он же покидать мой кабинет не собирался. Ну что еще ему от меня надо?

— Я не могу вас никак понять, леди, — внезапно произнес он.

Вот так неожиданность.

— И зачем вам это надо? — спросила я.

— Если я вас пойму, то мне будет проще догадываться о том, на что вы способны и что от вас стоит ожидать, — голосом, в котором я не распознала ни одной эмоции, ответил граф.

Одна из догадок промелькнула у меня в голове.

— Вы считаете, что я могу нести некоторую опасность для государства? — озвучила я ее.

— Да. Я бы даже сказал, что я уверен в этом, — бесстрастно ответил Конет.

— И то, что его величество мне вполне доверяет, вас не успокаивает? — поинтересовалась я.

— Скорее наоборот, удручает. Ваши чары, как вы заметили, на меня не действуют.

Я не удержалась от смешка.

— Я сказал что‑то смешное? — холодно спросил граф.

— Нет. Это так, не обращайте внимание, — ответила я. И тут же придав лицу наиболее серьезное выражение, продолжила: — Слушайте, граф, а давайте на чистоту. За что вы так взъелись на меня?

Удовлетворенно хмыкнув, Конет ответил:

— Ну вы сами напросились. Я на вас не взъелся, что вы. Я вас ненавижу! — я ошарашенно уставилась на него. Когда и что я успела натворить, что граф успел меня так люто возненавидеть? — Приехали сюда спустя столько лет и строите из себя невинную овечку. Вот только свою невинность вы потеряли задолго до того, как встретили Эйннариона, — от подобных слов я покраснела. Вот только не от смущения, а от возмущения. Да, я действительно была не невинной девой, познакомившись с Рионом. Я же вдова. И это ни для кого не секрет. Что, бездна поглоти этого мерзкого графа, он себе возомнил?! — Вы же воспользовались тем, что после ранения он был несколько не в себе, соблазнили его и забеременели. Уверен, без ваших магических штучек, тем более вы целительница, не обошлось. Только вот странно, что не сообщили о беременности наследнику. Или план был изначально таков? — а вот тут, как ни странно, он был недалек от истины. Озвучивать это я не стала. — Он же, вернувшись к отцу, требовал расторгнуть помолвку с Сарикой! Знаете, что он кричал тогда отцу? «Я не хочу, чтобы мой брак превратился в его подобие. Я хочу жениться по любви. Не хочу жить так, как жил ты с матерью!». Он кричал это собственному отцу! Я присутствовал при том разговоре. И вроде бы Эйннарион уже был взрослый мужчина, умеющий рассчитывать каждый свой шаг. А тут вел себя как влюбленный мальчишка! — досадливо поморщился граф. А я находилась в состоянии шока. — Чем вы его привлекли только? Ни рожи, ни кожи. Благо вдвоем с Вемундом мы сумели достучаться до разума наследника, чтобы он не губил ни свою жизнь, ни ставил под удар всю империю. Это же был не просто династический брак. Это был жизненно необходимый союз, — Конет продолжал смотреть на меня с нескрываемой ненавистью, только теперь примешалось еще и презрение. А самое главное, я же это не заслуживала! — Да, с точки зрения хороших супружеских отношений, этот брак не сложился. И все‑таки свою главную роль он сыграл. Мы заключили союз с Камарином, и у Эйннариона появился наследник. А потом снова объявились вы. Да, я должен быть вам благодарен, что вы спасли моего друга — теперь уже бывшего императора. Но я боюсь, что из‑за вас нынешний император может натворить глупостей. И запомните, я буду строго следить за вами, чтобы вы не приведи Рауд, не выкинули какие‑нибудь свои штучки!

Я уперлась локтями в стол и терла ладонями лицо. Пару раз глубоко вздохнув, я перевела дыхание и не скрывая уже собственной злости и презрения к сидящему напротив человеку, начала свой рассказ:

— Ну что ж, вы высказались. Я вас выслушала и приняла к сведению ваше, — подчеркнула я этого слово, — видение ситуации. А теперь, будьте так добры, выслушайте меня. Да, я не буду скрывать, что забеременела от Эйннариона против его воли. Нет, не так. Я не поставила его в известность, что хочу этой беременности. Пожалуй, так будет точнее. Но я клянусь вам, чем хотите могу поклясться, что я понятия не имела, кто Эйннарион на самом деле. Мне он тогда представился как Рион. И все. Ни фамилию, ни что‑то другое он мне не назвал. Я вообще не собиралась с ним больше видится. Наши пути дороги разошлись, и искать его я не собиралась. А кем он является, я узнала спустя несколько недель. Не знаю, сообщила бы я ему об Эйме когда‑нибудь, если бы меня не вызвали во дворец. В том момент я посчитала, что поступлю непорядочно, если все ж таки не расскажу Риону о сыне. Теперь‑то я уже ни капли не жалею. Да, наверно, надо было сделать это раньше. Но я боялась. А если вы думаете, что мое нахождение при дворе, является для меня пределом мечтаний, то глубоко заблуждаетесь! Я бы с превеликим удовольствием продолжала бы и дальше жить в Саганионе и работать в больнице. Однако, теперь я нахожусь здесь и выполняю те обязанности, которые на меня возложили. И делаю это только потому, что это нужно моему сыну и Риону. Вот теперь у меня два сына. И я ничуть об этом не жалею. И если вы, не приведи Рауд, станете каким‑то образом портить мои отношения с Ингом, чтобы он отказался от усыновления, я вас в порошок сотру! Не сомневайтесь, я найду способ справиться с вами!

Мои угрозы, вероятно, никоим образом не повлияли на графа. Он лишь усмехнулся.

— И вы считаете, что я поверю во все те бредни, что вы мне сейчас поведали? — язвительно спросил Конет.

Я бросила на стол кристалл, который сжимала все время, что продолжалась моя тирада.

Граф удивленным взглядом проводил перекатывающийся камень.

— Вы правильно поняли, граф. Это кристалл правды.

Кристалл был чистого белого цвета. Я поднялась и вышла, не забыв громко хлопнуть дверь.

Если бы я хоть слово лжи сказала, камень бы еще пару часов светился красным цветом.

Глава 25

Я пока так и не приказала обустроить мне уголок в зимнем саду. Поэтому пришлось забраться на низкий подоконник огромного окна.

А все‑таки эффектно я утерла нос графу. И как только про эту каменюку вспомнила? Его подарил мне Альрик, когда его только назначили моим помощником. Наверно, хотел так задобрить начальницу. Ну что ж, ему теперь точно это удалось. Я хоть и поблагодарила его тогда сразу, теперь же в ответ преподнесу какой‑нибудь подарок.

Я бы могла сказать, что мне, по большому счету все равно, что и кто обо мне думает. Но не могу. Конет не просто помощник, но и близкий друг, может быть даже единственный друг Риона. И он считает меня дамой облегченного поведения, склонной к авантюрам. Сейчас уже немного успокоившись, я понимала, что не могу держать зло на графа. Со стороны я, наверно, и производила впечатление подобной особы.

Вдова из влиятельного рода, пустившаяся в сомнительное путешествие по стране, скрывавшая свое истинное имя, вопреки пожеланию родни выучившаяся на целителя и зарабатывающая этим на жизнь, при этом так и не вступившая в наследство. А потом, усыновленная лучшим целителем империи, побывавшая на войне, в качестве трофея привезя оттуда ребенка от наследника и несколько лет скрывавшая это от него.

Хм… Я, теперь посмотрев на свою историю со стороны, понимаю, почему же граф и тем более отец Риона, пришли к неутешительным выводам. О Рауд, сколько же глупостей я натворила? Я, конечно, могу их оправдать своим состоянием после того, как потеряла всю семью. Но сейчас даже эта причина мне кажется неубедительной. Я просто дура.

Повздыхав еще некоторое время, я все‑таки покинула свой укромный уголок. Чтобы хоть как‑то поднять себе настроение, я решила наведаться к придворному оружейнику. Не смотря на то, что Альрик спокойный, миролюбивый, я бы даже сказала, флегматичный человек, из его разговоров я поняла, что он страстный любитель оружия. Вот поэтому я решила заказать что‑нибудь у мастера. Поблагодарю своего помощника. Да и вообще, дарить подарки жутко приятно.

* * *

Следующая неделя была крайне насыщена делами. Такое ощущение, что меня просто похоронить хотят под этими бумагами и огромным количеством дел, которые почему‑то могла разобрать только я. Странно все это. Теклария даже вызвалась мне помочь. В гордыню играть я не стала и любезно приняла ее помощь.

С Конетом отношения так и не наладились. Мы старались как можно реже показываться друг другу на глаза. А уж если мы все же пересекались, то отделывались общими фразами и холодным тоном.

А впереди ожидалась неделя праздников, которая начиналась праздником Темной ночи, самой длинной ночи в году, в которую по легендам Рауд одолел Оттара, навсегда заперев его в царстве тьмы. И заканчивалась эта неделя празднованием Нового года.

Как выяснилось, мне необходимо было присутствовать на городских празднованиях, так как в самом дворце ничего устраивать не собирались по причине траура. А вот тут я решила продемонстрировать свой характер, который по многим причинам пока сдерживала. Я в категоричном тоне заявила графу, что уезжаю с мальчиками в новый загородный дом Торгеста. Мы устроим себе праздничные каникулы, и это не обсуждается. На что Конет мне заявил, что пока император отсутствует, я и ноги не смею выставить за пределы города, не говоря уже о том, чтобы забрать с собой наследников. Я же ответила, что он не имеет права мне приказывать. И уже на следующее утро, правда под бдительным оком дюжины охранников, мы отбыли к семейству Бортуом.

Торгест решил переехать за город еще давно. И вот наконец‑то дом был готов. Просторный, двухэтажный и неимоверно уютный.

А мальчишкам‑то тут какое раздолье было. Они целыми днями пропадали в саду. Играли в снежки, строили ледяные крепости. И я очень была рада, что Инг быстро освоился. Эйм и Давен подружились наверно с того самого момента, как познакомились. А им тогда было три и полтора года соответственно. И вот теперь два старших товарища взяли в некотором роде шефство над младшим Бортуомом. А заводилой, разумеется, был Эйм.

— Дами, — обратился ко мне Торгест. Мы сидели в гостиной после ужина. Было уже поздно. Мальчишки громко спорили, листая какую‑то книгу. Тимеа тихонько вязала, сидя в кресле у камина.

— Что? — отозвалась я от созерцания этой милой картины.

— Мне сегодня привезли очень интересное досье, — ответил он.

— Какое еще досье? — рассеянно пробормотала я.

— То самое, — загадочно сказал Рыжик, забавно поигрывая бровями. Я рассмеялась и щелкнула его по носу.

— Ну неси тогда его уже, — попросила я, пытаясь передразнить Геста. Так же как он виртуозно я своими бровями не владела.

— Э — э-э нет, пошли лучше ко мне в кабинет. Там и побеседуем заодно.

Смерив Рыжика тяжелым взглядом, я все же поплелась за ним.

— Вот, держи, — протянул он мне тоненькую папочку.

— Не густо, — сказала я Гесту.

Не то, чтобы я ставила под сомнение способности работников ТК, но неужели и правда Эгарт оказался столь скрытной личностью?

На мое замечание Рыжик ответил:

— Ну это все, что смогли собрать, не привлекая к своей деятельности особого внимания. Сама же просила.

Я кивнула.

Итак, прибыл в нашу страну Эгарт вместе с женой десять лет назад. Предположительно из Эрнесии, а не Зеденива, как говорил тот парнишка. Точный его возраст неизвестен. Он маг, но его специализация также непонятна. Детей нет. А все остальное я уже и без того знала.

— Ну что, полезная информация? — спросил Гест.

— Не особо, — покачала головой я. — Большую часть я уже, итак, знаю. Но все равно спасибо.

— Может все‑таки поделишься зачем тебе это? — не унимался друг.

— Вот сначала наведаюсь в императорскую библиотеку, и если мои предположения подтвердятся, то обязательно все расскажу, — заверила я Рыжика.

Мы пробыли в этом замечательном месте еще два дня.

Все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, поэтому пришлось возвращаться во дворец.

У сыновей вновь продолжилась учеба. Меня же опять завалили делами.

Пару часиков, чтобы посетить наконец‑то императорскую библиотеку, я смогла выкроить. А интересовали меня книги, посвященные иностранным венценосным особам. Разумеется, я искала все, что связано с династией Венорфата. Отобрав пару книг, я присела на стул, разложив свою добычу на столе. В библиотеке поддерживался полумрак, поэтому я зажгла светлячка.

В одной из книг я нашла, то что нужно. Портреты Стигвальда и Фритхофа Даррней. И даже не удивилась, когда на меня со страницы книги смотрели два лица до невозможности похожие на господина Рагнара.

Неужели с нашей помощью он хочет вернуть себе трон? Иначе зачем ему все это? Хотя он выбрал странный способ. Нет, тут что‑то не так.

Впрочем, о своих истинных мотивах может поведать только сам Эгарт. Хотя он, судя по всему не Эгарт, а Даррней. Но для удобства буду называть по — старому.

И Рион и Торгест предупреждали, что мне надо быть осторожнее. И обо всех подозрительных личностях тут же сообщать. А вот внезапно появившийся наследник другого государства относится к данной категории людей? Возможно я в очередной раз поступлю глупо, но пока сообщать никому не буду.

С Эгартом мы договорились встретится в парке Университета Амаллиона. Тут я смогла остаться без охраны. Точнее попросту улизнула от них. В закоулках учебного заведения сам Оттар наверно ногу сломит. Я же, не раз бывавшая в стенах Университета по долгу теперешней службы, нашла пару способов, как наиболее удачно осуществить побег от вездесущей охраны. В чем не мало помогли и постоянно снующие студиозы.

Встреча состоялась около статуи младшей дочери Рауда — Урды. Она является покровительницей студенчества и по совместительству — богиня судьбы. Только вот эта статуя стояла в зарослях какого‑то кустарника. Не особо заботятся о своем покровителе местные обитатели.

Эгарт ждал меня с нескрываемым нетерпением. Судя по его виду, он ждал, что я сейчас сообщу, что обо всем договорилась и что скоро уже отправится дипломатическая миссия в Венорфат. Ну что ж, сейчас разочарую его.

— День добрый, господин Рангар Эгарт. Или лучше Даррней? — поприветствовала я его.

Он невесело усмехнулся.

— Добрый день, леди Риндамия. Я недооценил вас.

— Ну раз с этим мы разобрались, то продолжим, — холодно ответила я. — Итак, вы намерены вернуть себе трон?

Рангар посмотрел на меня с удивлением.

— А, впрочем, вы другое и не могли предположить, когда узнали кто я, — все также невесело усмехнулся он. Тряхнув своей светлой шевелюрой он продолжил: — Но попасть в Венорфат мне нужно по совсем другой причине.

— По какой же? — эти недомолвки мне уже порядком надоели.

— В Венорфате очень сильные морские ведьмы. Говорят, они могут вылечит практически все, — упавшим голосом произнес Эгарт. — А вы сами понимаете, что меня туда сейчас бы точно не пропустили. А вот если бы у Аударии и Венорфата возобновились дипотношения…

Я пока ничего не отвечала, а размышляла. Мне было достаточно одного взгляда на Рангара, чтобы понять, что помощь в лечении нужна не ему. Жене? Логичнее всего. Что же с ней такое, раз он пошел на такой нестандартный шаг? И ведь явно считает, что помочь смогут только там. Значит уже все перепробовали?

И тут до меня дошло. У них же нет детей! Вспомнив все прочитанное мною у бабули, да и все то, что пережила сама, я поняла, что вероятнее всего в этом и кроется причина. Как же так, неужели отец не предупредил его? Тем более матерью Рангара была простая женщина. Как‑то же его родители справились?

— Где сейчас ваша жена? — спросила я.

И вновь бесконечно удивленный взгляд.

— Зачем вам она? — озадаченно поинтересовался Эгарт.

Пока не буду раскрывать все карты.

— Ну я же не самый последний целитель империи, — обратилась я к нему. — Вдруг можно будет обойтись и без вмешательства ведьм? — ну и что, что я лукавила. А помочь, вероятнее всего, все равно смогу.

Рангар был по — настоящему растерян. Несколько минут он взял на размышление. Хоть я уже видела, что он сдался.

— Моя супруга осталась в гостинице, — наконец ответил он мне. — Тут не очень далеко.

Эгарт оправился вперед. Я же при помощи особо ушлых студентов нашла неконтролируемый выход с территории Университета. Чувствую себя героиней шпионской истории. Какими‑то закоулками, черными выходами и прочим, я таки выбралась в темный захламленный переулок. Оглядываясь по сторонам, вышла на оживленную улицу рядом с центральным рынком. Отлично, тут не сложно затеряться в толпе. Благо наряды я предпочитаю скромные, тем более по причине траура все еще хожу в черном.

Подозвав ближайшего извозчика, я поехала в гостиницу.

Жена господина Рангара оказалась необыкновенной красоты женщина. Но увы, у нее был слишком слабый дар. Даже его принадлежность было сложно определить.

Невысокого роста, с копной каштановых волос, яркими голубыми глазами и алыми пухлыми губками, эта женщина наверняка производила ошеломляющее впечатление на мужчин. А судя по тому, каким взглядом она смотрела на своего мужа, другим ничего и близко не светило.

— Знакомьтесь, леди Риндамия, это моя супруга — Тредис, — представил жену Рангар. Я вежливо кивнула.

Поскольку меня уже утомила сегодняшняя беготня, не спрашивая разрешения (да и кто бы сейчас мне что тут запретил), я села в кресло.

— Можете не рассказывать, — остановила я Эгарта. — Я сейчас сама начну высказывать свои предположения, а вы, если я окажусь неправа, меня остановите.

Дождалась положительного отклика и начала:

— Вы уже давно в браке и у вам никак не удается завести детей, — Тредис украдкой стерла слезу, а Рангар просто кивнул. — Вы обращались к различным лекарям, целителям и прочим личностям, которые по вашему мнению могли вам помочь, — Рангар снова кивает. — Но все безрезультатно. А скажите мне, господин Рангар, вы же при этих обращениях блокировали или каким‑то образом маскировали свою истинную силу, дабы вас не распознали?

— Есть у меня один амулет, — нехотя отвечал Эгарт. — Мне он от отца достался. Он маскирует особенности моей магии. Я выгляжу как слабый маг, наделенный мизерным количеством оной.

— Такой амулет отец вам подарил, а вот знание об особенностях браков у универсальных магов нет? — не сдержав злости, поинтересовалась я.

— Что вы имеете в виду? — недоумевал Рангар.

Я достала бабулину книгу, в которую вклеила вырванные мной когда‑то листы.

Супруги в тишине читали писательский труд неизвестно автора. По мере прочтения лица их дружно бледнели. Но к концу чтения, видимо дойдя до глав, где описывались способы решения проблемы, глаза их зажглись огоньком надежды. Наконец они дочитали до конца.

— Моя мать умерла при родах, — начал свой рассказ Рангар. — Она была дочерью не обычного гончара, а разорившегося барона. Таким образом она зарабатывал на жизнь для своей семьи. Дар у мамы был слабым. Но отец во время беременности ни на шаг от нее не отходил. Они жили тогда в Зедениве. К сожалению, отец видимо не знал о существовании подобного артефакта. И вот к чему это привело, — тяжело вздохнув и устало потерев глаза, Эгарт продолжил: — Как мне кажется, смерть мамы его подорвала, и он… — Рангар замялся, а супруга ободряюще сжала его руку, — да чего уж там! Он тронулся умом. Меня на воспитание забрала к себе семья Тредис. До беременности мамы мой отец и отец Тредис подружились. Да и матери наши неплохо ладили. Мы с женой выросли вместе. А отец окончательно замкнувшись в себе стал отшельником. Он поселился в небольшом домике в глухом лесу и никого к себе не подпускал. Даже меня… Один раз, в момент своего редкого просветления, он пришел к нам домой и отдал мне маскирующий амулет. Он тогда сказал: «Это для твоей же безопасности. Да и вообще, старайся не светить своей силой». Мне тогда было лет пять. До самой его смерти мы больше не разговаривали. Я знал, кем являюсь на самом деле. Отец как‑то проговорился отцу Тредис как его настоящая фамилия. А так, подробностей как они с мамой сбежали, как им вообще удалось скрыться, я не знаю. Да и какая разница уже?

Я считала историю любви принца и дочери гончара красивой и жутко романтичной. А тут такая трагедия. Что‑то я вообще не припомню, чтобы в последнее время слышала о любви со счастливым итогом.

— Я так понимаю у вас есть тот самый артефакт? — подала голос супруга Рангара, пока тот вспоминал призраков прошлого.

— Да, есть, — подтвердила я. — С самой его правда нет. Он не в этом городе. К тому же его, наверняка, не мешало бы зарядить, да и вообще настроить конкретно на вас.

— Так вы нам поможете? — сколько раз за свою бытность целителем я слышала такую фразу? Но наверно никогда еще на меня не смотрели с такой мольбой. Да тут бы и каменный бы дрогнул.

— Разумеется, — и я взмахнула рукой, останавливая не высказанный вопрос. — Бескорыстно. Завтра я пришлю к вам человека, который принесет артефакт. Вам же нужно будет отдать его на подзарядку. Я так думаю, лучше всего будет обратиться к его создателю. Адрес я вам укажу.

Тот самый студент Джетмир сейчас обитал в Эникрое в городе Гедилрим. Этот большой город находится на стыке нескольких торговых путей. Удачное место для своего дела нашел теперь уже признанный мастер. Пришлось собрать про него справки.

Во дворец я возвращалась с приподнятом настроении. Хотя меня там наверняка сейчас ждет скандал от Конета. В конце концов давненько мы с ним не ругались.

К моему великому разочарованию граф встретил меня хмурым взглядом, но возмущаться не стал.

— Ваше недостойное поведение для первой леди ставит под удар прежде всего вас саму, — строгим тоном произнес Конет. — И не забывайте, у вас теперь два сына. И ваша безответственность может повлиять на них двоих.

Откланялся и ушел.

Не, ну так неинтересно.

Придя в свой кабинет я написала две записки. Одну для Гуды, чтобы она отдала артефакт тому, кого я пошлю с этой запиской к ней. А вторую мастеру Джетмиру. Там я напомнила о деле шестилетней давности, связывающем нас. И просила проверить артефакт на работоспособность. С этими записками по месту назначения я отправила гвардейца Вальграда, который находился в моей охране. В некотором роде я ему доверяла. Пару раз он мне уже помогал, когда мне нужно было что‑то провернуть в тайне от Гислирва. И проколов пока не было. По окончанию его миссии ему необходимо передать артефакт супругам Эгарт.

Я была уверена, что все пройдет благополучно и супруги наконец познают родительское счастье.

Глава 26

Через две недели мне на почтовик пришло письмо. Встречаться лично я не захотела. Я конечно рада за семейство Эгарт, но вот видеть воочию их счастливые лица мне не хотелось. Счастливые будущие мамочка и папочка. Все прекрасно, все замечательно. Вот только опять гадкая зависть стала подтачивать мою душу. Да я сама понимаю, что это иррационально и всячески неправильно. Наверно я слабачка, раз сама справится с этим мерзким чувством не могу.

А тут еще в голову полезли другие нехорошие мысли. Сама‑то я теперь вряд ли вновь испытаю эмоции, которые могут испытывать только беременные женщины — радость от того, что в тебе возьмет свое начало маленький человечек, который является частичкой тебя и твоего любимого. Замуж выйти не смогу. Да и не захочу, потому как единственный человек, с которым я бы смогла заключить подобные узы, этого не хочет. Рион меня избегает. Время от времени он появляется во дворце. И видится он только с сыновьями и Конетом. Интересно, а леди Эрнесия в его опочивальне появлялась?

Жутко захотелось что‑нибудь разбить. Или взорвать. Или еще что‑либо разрушающее устроить. Вот только последствия моих вспышек гнева придется устранять другим. Не пристало первой леди самой уборкой заниматься и работать, и судя по всему, просто радоваться жизни. Ни Теклария, ни Сарика, а вот теперь и я, так и не обрели своего счастья в стенах этой золотой клетки.

Что обычно делает женщина, когда ей нужно избавиться от стресса? Либо идет по магазинам за платьями и прочим, что я терпеть не могу выбирать. Либо меняет прическу.

Я решила остановится на последнем. Волосы свои я люблю и стричь не хочу. Поэтому решено — я покрашу их. Хотя нет. Скорее верну свой натуральный цвет волос. А натуральной для меня является седина. Зато наконец избавлюсь от постоянной необходимости подкрашивать корни. Ну и что, что я шокирую окружающих? Про меня, итак, ходят слухи по дворцу, что я не совсем адекватна. Не буду разочаровывать местных сплетников. А Эйм меня уже видел в подобном виде. Когда отец начал сдавать и на мои плечи свалилась полная ответственность за больницу, мне некогда было за собой следить.

Смешав нужные ингредиенты для ополаскивателя, я отправилась в ванную. Проведя необходимую процедуру, я подошла к зеркалу.

Ну а что? Вполне себе интересно. Мне даже идет. Так глаза ярче выглядят.

Мое сумасбродство произвело ошеломляющее впечатление. Придворные чуть не заработали себе косоглазие. Вроде бы и неприлично пялится на первую леди, но и рассмотреть‑то хочется. А урон дворцу все‑таки небольшой был нанесен. Несколько служанок уронили подносы с посудой. Одна разбила окно, которое мыла, так как не удержалась на стремянке. Ну и так, по мелочи.

А мне на душе немного полегчало. А от покупательской мании я не стала все ж таки отказываться. Только вот отправилась я к своему любимому продавцу травами.

В целом, своей выходкой я подняла себе немного настроение и не скатилась в хандру.

В течение месяца обитатели дворца привыкли к моему новому облику. Гислирв свое отношение к нему никак не высказал, только поморщился, когда увидел. С Рионом я так и не виделась. А Теклария, горестно вздохнув, только произнесла: «Тебе идет».

Одним только Эйму и Ингу было все равно как я выгляжу. Они любили меня в любом виде.

* * *

Мой новый облик Рион увидел только спустя два месяца. Мы случайно столкнулись в коридоре.

— Оригинально, — хмыкнул император, быстро поцеловал меня в щеку и исчез.

Я даже возмутится не успела.

Интересно, а можно одновременно безумно любить человека и люто ненавидеть?

* * *

— Леди Риндамия, вы сегодня едите в Университет, — напомнил мне Альрик с утра по раньше, как только я устроилась в своем кабинете.

Как истинный аристократ, Альрик на изменение моего внешнего вида полгода назад ничего не сказал, и вообще, сделал вид, что ничего не заметил. Повезло мне с помощником.

Декан целительского факультета неделю назад прислал мне приглашение на конференцию, посвященную методам лечения последствий боевых заклинаний. От такого заманчивого предложения я, разумеется, не могла отказаться. Тем более там должны были присутствовать лучшие целители не только Аударии, а даже Лаксавирии, Эрнесии, Зеденива и других стран.

Как всегда, со мной снарядили дюжину охранников. Ну что со мной сможет случится в логове целителей? С начальником моей охраны Колльбейном мы сторговались до шестерых стражников.

Я предполагала, что сие знаменательное событие вызовет ажиотаж, но вот что настолько… Тут как нельзя кстати оказались мои защитники. Иначе меня попросту бы затолкали. Кое‑как протиснувшись в центральный зал, по форме напоминающий амфитеатр, я пробралась к декану факультета, который уже бурно дискутировал с небезызвестным мне человеком. А именно с директором той самой Школы целительства — господином Дьярви Шеферсом. В данный момент было не до церемоний. Поэтому я откинув все правила приличий, влилась в интересный разговор, который еще немного грозился перерасти в драку, так как два достопочтенных мужа уже готовы были перейти к более весомым аргументам. В виде своих кулаков. Несмотря на то, что оба они были прежде всего учеными, физическую форму поддерживали в хорошем состоянии. Извечное «в здоровом теле — здоровый дух» оба поддерживали. Добилась своим вмешательством я того, что их гнев был уже направлен не друг на друга, а на меня. А раз мне возражать чревато, то вся агрессия сошла на нет. Далее мы уже беседовали вполне мирно.

В целом же конференция прошла очень интересно. Я бы даже сказала она оказалась занимательна и во многом поучительна.

Такого душевного подъема я давно не испытывала. Все‑таки нахождение в родной стихии действовало на меня как самый лучший бодрящий эликсир.

В столь благодушном настроении, я направилась к выходу. Сначала хотела подождать, пока весь поток людей, также желающих покинуть помещение, спадет. Но потом все‑таки решила, что мои бравые ребята справятся с моим перемещением без последствий для меня. В сильно мятом платье оказаться не хотелось. Я ж леди, как никак. Но не тут‑то было. Внезапно я оказалась отрезана от своих охранников. Ничего страшного, сама как‑нибудь проберусь к выходу. Там и подожду парней.

Усиленно работая локтями и лавируя между другими, я почти добралась до вожделенного спасения в виде небольшой ниши. Лучше там подожду, пока толпа поредеет.

Оказалось, что это не ниша, а проход в какой‑то коридор. А вот куда он ведет, я не узнала. Так как мне заткнули лицо тряпкой, смоченной в крепкой настойке сон — травы. А чтобы я не успела вырваться, до того, как снотворное подействует, по мне ударили оглушающим заклинанием.

* * *

Я оказалась неправа. То была настойка не только сон — травы. Распознать сразу еще и ливейник мне не удалось. Зато теперь с лихвой ощущала воздействие применения смеси этих трав. Я лишилась зрения и слуха. Вероятнее всего еще и голоса. Но проверить это не получилось, так рот был заткнут кляпом. Скорее всего на время не более суток это состояние продержится. Иначе бы горько — приторный вкус на языке ощущался резче. Странное это состояние — я чувствую запахи, ощущаю шершавую поверхность деревянной скамейки, на которой лежу. Ну и еще меня трясет. Значит меня куда‑то везут, при этом укрыли какими‑то тряпками. И все. Говорят, что если опаивать человека подобным средством неделю, то он сойдет с ума. Интересно, такова цель моих похитителей? А кому может оказаться нужна полоумная первая леди?

Мысли о том, как там сейчас мои мальчики, я старалась гнать. Иначе сойду с ума и без воздействия всякой отравы. Поэтому, чтобы занять свое время, я стала вспоминать рецепты снадобий. Всех, которые знала.

Время в таком состоянии тоже не ощущается. Кто знает, как долго меня везут в этой повозке? Руки мне, как и ноги, связали. Что странно, онемение в конечностях я не ощущала. Надо будет сделать пометку в своих записях об еще одном эффекте подобной настойки.

Повозка остановилась.

Мне принесли воды и какой‑то еды. Из‑за горечи во рту вкус ее не особо ощущался. Зато я отчетливо ощутила руки человека, который поддерживал мой подбородок, пока я пила. Это были руки воина. Мозоли на пальцах и еще некоторые неровности кожи. Наверно, шрамы. И пахло от него его потом и потом коня, и дорогой, и еще чем‑то. После меня вновь оставили одну.

Страха почему‑то не было. Была какая‑то апатия.

На некоторое время мне удалось задремать. Поза не самая удобная для сна была, но деваться некуда. Я чуть было не рассмеялась. Куда ж я денусь?

Проснулась я от каких‑то криков. О, здорово. Слух уже вернулся. Интересно, а что там со зрением? Открыв глаза, я различила вверху мутное пятно. В тряпье, укрывавшем меня, сквозь дыру виднелось солнце.

— Давай аккуратнее бери ее и неси в дом, — раздался чей‑то голос. Незнакомый мне. Да и вряд ли я сейчас услышу знакомых. Хотя гадать о личности моих похитителей я не стала. Тем более о том, кто заказал мое похищение. Все равно не угадаю. Рано или поздно все же выяснится? Наверно.

Меня внесли в какое‑то помещение. Положили на что‑то мягкое и оставили. Предварительно заперев дверь. Смешно, однако. Как я доползу до нее и выберусь наружу? Руки и ноги мне ведь не развязали. Тем более вижу я еще плохо. Зато теперь в полной мере я стала ощущать, как же затекли мои конечности. Выплюнуть кляп мне удалось. А вот голос еще не появился. Поэтому я могла только хрипеть.

Насладиться своими страданиями мне долго не дали. Вошел какой‑то посетитель. Ну вот опять мне придется наплевать на правила приличия. Даже подобающе не смогу поприветствовать.

— Ринда, что же они с тобой сделали! — воскликнул посетитель, знакомым голосом. Однако, опознать я его не смогла. Голос звучал как издалека, да еще и нечетко. Странно, а того, кто меня внес сюда я слышала значительно лучше. Ну и ладно. Потом разберусь.

О — о-о мне наконец‑то развязали руки и ноги. Выразить свою радость стоном блаженства я не смогла, только хрипло похрюкивала. А мужчина принялся растирать мои многострадальные конечности. Уже только за эти два действия я могла его благодарить вечно, и плевать, что он вероятнее всего главный тут.

Немного оклемавшись, чему поспособствовал еще и глоток свежей воды, мою не менее многострадальную голову посетила мысль. Риндой меня называли только трое. Дядя Хальфдан, Вильев и ее отец. Даже не присматриваясь своими полуслепыми глазами, я размахнулась и врезала своим орудием по лицу мерзавца.

Ура, я попала куда не могла даже прицелиться. Ненавижу теперь еще сильнее! С рычанием я набросилась на него. Мне удалось вырвать пару клоков его волос, прежде чем он заломил мне руки и навалившись всем телом, придавил меня к кровати.

— Прекрати немедленно! — прорычал Орм. — Бить, в отличие от тебя, я не собираюсь. А если ты сейчас же не успокоишься, то привяжу тебя к кровати!

Подействовало. Я замерла. А дыхание перевести мне было сложно, так как грудь придавил Хурт.

— Ну вот, ты же хорошая девочка, — протянул он, прикасаясь губами к моей шее. Меня же чуть было не стошнило. — И будешь вести себя хорошо. Без глупостей.

Я только кивнуть. Усугублять и без того непростое положение смысла не было. А спустить немного злости и отчаяния я смогла. Судя по появившемуся запаху крови, я ранила Орма.

— Чем тебя опоили? — спросил он обеспокоенно.

Вот значит как. В данном случае действовали без его ведома? И вот только как я ему отвечу? Голоса‑то нет.

Жестами показала на горло и попыталась прохрипеть хоть слово. Вроде бы понял.

— Ты что, голос сорвала? — и вновь тревога и обеспокоенность в голосе. Сейчас прям расплачусь.

Я покачала головой.

Послышался какой‑то шорох.

— Напиши тогда, раз сказать не можешь, — сказал Хурт.

Практически на ощупь добралась до стола. Нашла бумагу и карандаш. Надеюсь удастся написать разборчиво. Впрочем, это и не понадобилось. Орм по тому, как именно я сейчас действовала понял, что я плохо вижу.

— Сон — трава и ливейник? — упавшим голосом спросил он.

Я кивнула. Интересно, а он‑то откуда знает об их свойствах? Не самое распространенное снадобье.

На листе смогла накарябать то, что может мне помочь справится с последствиями.

— Сможешь побыть тут одна несколько часов? — решил узнать Орм.

Я пожала плечами. У меня же все равно выбора нет. Или он хотел, чтобы его головорезы составили мне компанию? Лучше одиночество. Да и одной мыслить лучше будет. Никто не отвлечет.

— Ну тогда я постараюсь побыстрее прийти, — заверил меня Хурт.

Да иди уже. И без тебя тошно.

Как только Орм покинул комнату моего заточения, я упала на кровать. Устроившись поудобнее, я начала размышлять.

Мой похититель — Орм Хурт. Неожиданно? Не то слово. Он меня недолюбливает или наоборот любит? Последнее время наши отношения нельзя было назвать дружескими. И вообще, я старалась как можно меньше с ним пересекаться. У Ви я появлялась только тогда, когда была уверена, что ее папочка не заявится. Если мы все же встречались, то сама в разговор не вступала. Максимум, вежливо интересовалась как его дела и все. С того момента, как мы повздорили у Ви дома, когда я навещала ее первый раз вместе с Ингом, я ему ни разу не нагрубила. В столице мы вообще не виделись.

А вот как он организовал мое похищение, а самое главное почему, я смогу узнать только у него самого.

Сейчас, судя по всему я нахожусь в каком‑то загородном доме. Вот только далеко ли он расположен ли столицы судить не могу, так как во времени я несколько потерялась. Действие настойки, которой мне заткнули нос, около суток. Плюс в воду в дороге мне ее добавляли. Получается везли меня суток двое. Вряд ли больше. Порталами похитители воспользоваться не могли. Там бы их сразу накрыли. Значит передвигались мы только при помощи повозки. И далеко увезти меня не могли.

Так — с… Ну это пока все мои суждения, мало чем подкрепленные. Мне остается пока дождаться господина Орма, чтоб его слуги Оттара задрали! Когда немного оклемаюсь, тогда можно уже будет и задумываться о своих дальнейших действиях.

А чтобы чем‑нибудь себя занять, я решила продолжить увлекательное действо — вспоминала рецепты снадобий. В первую очередь, конечно, то, при помощи которого смогу поправить свое здоровье, когда Хурт принесет необходимые ингредиенты.

Орма не было пару часов. Соскучится я не успела, да и не собиралась.

— Ри, я принес все, что ты просила, — обратился ко мне мужчина.

Хурт галантно помог мне добраться до стола, где разложил принесенное им, посадил на стул, пододвинул его ближе. Прям сама любезность и учтивость.

На ощупь проверила количество ингредиентов, после понюхала все. Вроде бы все как надо. Нащупала, оставшиеся лежать на столе листы бумаги и карандаш, и стала писать инструкцию. Сама же я не могу пока сварить лекарство.

Орм на удивление справился быстро, а судя по вкусу и выполнил все правильно. Окончательно убедиться в этом смогу после того, как высплюсь. О чем Хурту и сообщила.

За все время, что он находился рядом и словом не обмолвился, где мы, и что ему от меня надо. Когда же я попыталась спросить Орма при помощи бумаги, он ее попросту отобрал. Намек понят.

* * *

Выспалась я знатно, а самое главное мои чувства ко мне вернулись. Теперь я могла рассмотреть свое пристанище. Милая комната со стенами сиреневого цвета. Стандартный набор для женской спальни: большая кровать под темно — фиолетовым балдахином, в тон ему постельное белье, комод из светлого дерева на резных ножках, у окна небольшой столик с приятными женскому сердцу, а самое главное телу, милостями в виде косметики и прочих баночек с кремами, огромный шкаф, открывать который мне не хотелось. Хоть я и была уверена, что он уже полон разнообразной одежды. Ну и конечно, зеркало в полный рост. А так же пару стульев с мягкой обивкой, разумеется, темно — фиолетового цвета. Эти цвета мне нравились, но в данный момент они вызывали у меня депрессивное состояние. В комнате было две двери. Одна, наверно в коридор, вторая — в ванную. Свою догадку относительно второй двери пришлось проверять сразу после окончания осмотра комнаты.

Приведя себя в порядок, я все ж таки решилась осмотреть шкаф. Платья разнообразных фасонов и цветов. И ни одного уже в столь полюбившемся, а самое главное привычном черном цвете.

Выбрала темно — фиолетовое. Буду в цвет комнаты.

Теперь можно и выйти отсюда.

Не тут‑то было. Дверь благополучно была заперта. Вид из окна открывался красивый, но малоинформативный — сплошная стена леса. Окно не поддавалось. Более того, на него была навешена охранка. Причем с упором на то, если ее будут тревожить изнутри. Значит сейчас сюда явится кто‑то из тех, кто стережет меня.

Пришел сам Орм.

— Доброе утро, Ринда, — поприветствовал он меня. — Хорошо выглядишь.

Я кивнула.

— У тебя так и не появился голос? — забеспокоился Хурт.

— Все нормально с голосом, — раздраженно ответила я. — Давай лучше сразу перейдем к делу. Рассказывай: как, зачем, где?

Маска вежливого господина тут же слетела с Орма. Он вальяжно уселся на стул, при этом махнул рукой в сторону второго, приглашая меня присоединится.

— Знаешь, я ведь так и не смирился с твоим отказом, — начал Хурт. — Все это время я размышлял о том, чем привлечь, как же тебя удержать. Но ты упорно не хотела идти мне на встречу. Пришлось дойти до этого варианта, — и он широко развел руками.

А как я могла идти ему на встречу? Он только оскорблял меня и грубил. Интересное проявление заинтересованности во мне.

Наверно мне должно быть приятно и лестно, что такой мужчина как господин Орм питает ко мне определенного рода чувства (не любовь, нет, здесь что‑то другое), но мне было противно и неприятно.

— Что ты от меня конкретно хочешь? — сдерживая злость спросила я.

— Пока ничего, — ухмыльнулся Орм. — Поживешь тут, свыкнешься, а там посмотрим, что с тобой делать.

— Где мы находимся? — продолжала я расспросы.

— Там, где нас никто не найдет, и никто не помешает нам вновь узнавать друг друга, — а от этой его улыбки тошнота тут же дала о себе знать.

Я не знаю, чего мне стоило вновь не набросится на него с кулаками.

— Неужели ты думаешь, что я против своей воли буду с тобой? — смотрю на него, не скрывая своей злости и презрения.

— А куда ты денешься, милая? — Орм наклонился ко мне, крепко схватив за руку. — Отсюда сбежать не удастся. А кроме меня и служанки больше никого ты видеть не будешь.

— Меня найдут! — перехожу я на крик. — Ты уверен, что тебе так просто это сойдет!?

— Более чем, — раздраженно бросаил он мне. — Тебе сейчас принесут поесть. До вечера.

И ушел.

Через десять минут ко мне пришла служанка — дородная женщина неопределенного возраста, из которой мне не удалось вытянуть ни одного слова. Впрочем, обойти ее и выскользнуть в коридор мне также не удалось. Поэтому я попыталась стукнуть ее по голове вазой. Особого вреда это женщине не нанесло, зато через минуту прибежали двое мужчин самого гангстерского вида. Меня вернули обратно в комнату, а служанку увели.

На еду я обратила внимание только потому, что понимала, голодовкой вряд ли чего‑нибудь добьюсь. И хоть аппетита не было совершенно, пришлось насильно впихивать в себя еду. Силы мне нужны.

Ну и как осуществить отсюда побег? В голову не приходило ни одной стоящей мысли. Так я и промаялась до вечера, не зная, чем себя занять. Служанка, имени которой я так и не узнала, еще дважды приносила мне еду. Ужин я не осилила.

На закате пришел Орм.

— Как ты тут поживаешь? Уже обустроилась? — он вернулся к вежливо — радушному тону.

Я запустила в него единственной оставшейся целой вазой.

Отряхнувшись от осколков, этот гад, который умудрился присесть, и поэтому ваза разбилась о стену у него над головой, ушел, ни сказав мне больше ни слова.

А ночью меня посетили кошмары. Стоило только уснуть, как окружающая тьма окутала меня. Казалось, что своими щупальцами она пытается проникнуть вовнутрь. Затыкая мне уши, глаза, забираясь в рот. Я не могла дышать, я не могла отбиться от нее. Кричать тоже не получалось. Паника только набирала свою мощь. От безвыходности и отчаяния хотелось выть, но не получалось.

— Ри, милая моя, — донеслось до меня, — очнись, это всего лишь сон! Все хорошо, я рядом, успокойся.

Меня кто‑то дергал за плечи, но сон упорно не отпускал. Пока на меня не вылили холодную воду.

Наконец открыв глаза и хватая воздух, как выброшенная на берег рыба, я увидела перед собой полуодетого Орма. Он держал в руках пустой графин из‑под воды. Отбросив ненужный уже сосуд, он придвинулся ко мне и крепко обнял. Я вцепилась в него, как в единственное сейчас средство спасения. Казалось, что если я его отпущу, тьма опять меня утащит. Слез не было, меня только слегка потряхивало.

— Ты промокла, — тихо прошептал, отстраняясь Орм. — Тебя надо переодеть. Да и постель перестелить тоже.

Я покачала головой. От Орма шло спасительное тепло, а у меня не было сил отпускать его. Страх возвращения кошмара не мог позволить разжать руки.

— Ты простудишься, Ри, — как маленькой объяснял Хурт. Я кивнула. Попробую собраться.

Мужчина встал с кровати, прошел к шкафу, достал оттуда все необходимое. Я наблюдала за ним сидя на стуле, поджав под себя ноги и пытаясь унять не проходящую дрожь.

Когда он поменял постель, Орм повернулся ко мне, протягивая сухую ночную сорочку. Сам тут же отвернулся. Я быстро переоделась и юркнула в кровать.

— С тобой остаться, пока ты не уснешь? — все также тихо спросил Хурт.

Мне до ужаса не хотелось оставаться одной, поэтому я кивнула.

Он прилег рядом по верх одеяла. Сначала было страшно закрыть глаза. Каждый раз, когда я прикрывала их более чем на несколько секунд, на меня вновь накатывала паника. Так продолжалась, пока я сама не уцепилась в руку Орма. Сжимая его ладонь в своей, чувствуя ее теплоту, я успокоилась. Последнее, что я почувствовала, прежде чем уснула, то, как Орм осторожно поглаживал большим пальцем мое запястье. И в это мгновение данное действие не вызывало у меня привычного отвращения. А только спокойствие.

* * *

Утром все, произошедшее ночью мне казалось одним сплошным сном. Только вот осколки в углу комнаты подтверждали оба кошмара. И то, как меня атаковала тьма, и то, что я позволила Орму мало того, что утешать меня, так еще и лечь рядом со мной, и неважно, что это было сравнительно целомудренно.

Попробую делать вид, что ничего особенного не произошло. Благодарности от меня уж точно Хурт не дождется. Потому как мой кошмар — это последствия, примененных ко мне средств. Теперь я понимаю, почему опаиваемые этой гадостью зачастую сходили с ума. Вот только как избавиться от этого ужаса я не знала. Самое сильное снотворное — сон — трава мне сейчас противопоказано, так как оно усугубит симптомы. А остальные слишком слабого действия.

Служанка как всегда безмолвно принесла мне еду. Я поблагодарила ее и принялась завтракать.

Орм весь день не приходил. Зато служанка снабдила меня не только едой, но и книгами. Исторические романы, пару справочникам по лекарственным травам. Все новое. Даже страницы еще не разрезаны. А так, как мне никто не доверил даже ножика для бумаги, то пришлось аккуратно рвать.

Так я провела день за чтением. Все ж не так скучно.

А ночью все повторилось. Кошмар, из которого я не могла вынырнуть самостоятельно, и приход Орма. Только с его появлением я смогла очнутся и прийти в себя, успокоившись.

Так продолжалось больше недели. Я стала похожа на зомби. Зеленоватого цвета кожа и синие круги под глазами. Я даже днем не могла спокойно подремать.

Зато я наконец узнала имя служанки. Ее звали Симза. Толком разговорить ее мне не удалось, зато теперь она не отмалчивалась, когда я задавала ей вопросы, не касающиеся места и прочего, связанного с моим заключением. Возможно, это было связано с тем, что смотрела она на меня теперь не с отрешенностью, а с долей жалости. Ну да, выгляжу я преотвратно.

Орм же днем не появлялся. Я так и продолжала видеть его только по ночам.

Глава 27

— Надо с этим что‑то делать! — воскликнул Орм, появившись у меня после обеда. Я отложила книгу на подоконник и внимательно посмотрела на мужчину. — Так больше продолжаться не может!

— О чем ты? — поинтересовалась я.

— О твоих кошмарах, — смотря на меня все с той же долей жалости, ответил Хурт.

Сам же он выглядел немного, но лучше, чем я. Синяки под его глазами были не столь насыщенного цвета, как у меня.

— Я не знаю, что тут можно сделать, — пожала я плечами и принялась дальше за чтение.

Орм опешил от моей реакции и присел на край стула, взирая на меня с удивлением.

— А может все‑таки позвать целителя? — с надеждой спросил он.

Я скептически хмыкнула, но не подняла глаз от книги.

— Ну — да, ну — да, — пробормотал он. — О чем это я. Но ты уверена, что точно ничего нельзя предпринять?

— Мне об этом по крайней мере ничего не известно, — все‑таки оторвалась я от книги. — Ты, конечно, можешь проконсультироваться у другого целителя. Вдруг что и посоветует?

— Я попробую, — отозвался Орм и ушел.

А я бросила книгу в противоположный угол комнаты и упала на колени, зарывшись лицом в ладони, не сдерживая уже слез.

Ночью, когда Орм пришел меня успокаивать, я, придя немного в себя, стала шептать:

— Орм, прошу тебя, дай мне написать письмо сыновьям! — срывающимся голосом, сглатывая слезы, умоляла я. Это был первый раз, когда я не скрывала от него свои слезы.

— Нет, — жестким голосом отрезал мужчина. Это не вязалось с тем, как нежно до этого он гладил меня по голове, успокаивая.

— Пожалуйста, Орм! — уже взвыла я. — Хотя бы одну строчку!

Он отвернулся от меня, бросив через плечо:

— Нет! И не проси.

— Чудовище! — крикнула я ему в спину, когда он покидал мою комнату.

Но без этого чудовища я не смогла уснуть, не погрузившись вновь в свой кошмар.

* * *

Проведя всю ночь сидя на стуле и безразлично пялясь в окно, я, понятное дело, не чувствовала себя отдохнувшей. Невозможность успокоить сыновей, не говоря уже о том, чтобы узнать, как они там без меня, приводила меня к еще большему отчаянию. А плана по собственному спасению я пока так и не смогла разработать.

— Я говорил сегодня с одним очень хорошим целителем по поводу твоей проблемы, — как ни в чем не бывало начал Орм, едва зайдя в мою комнату. — Ты была права, тут ничем помочь нельзя. Со временем кошмары, возможно, пройдут. Может через месяц, может через два. Не больше.

Я кивнула, но в его сторону так и не посмотрела.

— Я понимаю, ты обижаешься и злишься на меня, — взяв мою руку в свою ладонь, он прижал ее к своей щеке. Сил отнять руку не было. — Я не могу пока по — другому поступить. Обещаю, что дам тебе возможность оправить весточку детям, но позже, — обманчиво — мягким голосом заверял меня Орм.

Я не верила ни одному его слову.

* * *

Так продолжалось еще две недели.

Днем Орм появлялся крайне редко. Интересовался не нужно ли мне чего. Ответ у меня всегда был один: «Свободы!». Иногда приносил книги, сладости, фрукты. Разговоры у нас как‑то не клеились.

А ночью он неизменно вырывал меня из лап кошмара. Орм предложил с вечера оставаться у меня. Я отказалась. По идеи мне должно быть неудобно, что я заставляю его бегать. Но в данном случае, ничего страшного. Его никто не заставляет. Я же всего лишь пленница.

Еще один человек с раздвоением личности на мою голову. Днем он чудовище, а ночью — спаситель. Потому и чувства у меня к нему двойственные. С одной стороны, я его люто ненавижу, а с другой — благодарна за то, что я еще не сошла с ума окончательно.

* * *

По уже сложившийся традиции я проснулась от того, что меня из кошмара вырывает Орм.

— Ну все, все, — успокаивающим тоном тихо прошептал мне на ухо мужчина, прижимая к своей груди. В последнее время он приходит ко мне одетый в легкие штаны и рубашку. Я как всегда вцепилась в него мертвой хваткой, пока кошмар не отпустил меня.

Буркнув «спасибо», я укуталась в одеяло. Орм привычно лег рядом. Уснула я быстро. Вот только погрузится в царство грез в этот раз мне не дали.

Меня разбудили поцелуи, которым покрывал мое лицо Орм. Одеяло уже было отброшено. Еще не до конца соображая, что происходит, я не пыталась сопротивляться. А мужчина начал спускать с плеч мою сорочку. Когда он слегка прикусил мою грудь, я испуганно вскрикнула.

— Орм, остановись! — попыталась я докричаться до него. Он меня не слышал. Мои руки мужчина перехватил одной своей, закинув их мне за голову.

Я извивалась под ним, пару раз укусила до крови его плечо. Казалось, что он этого не замечал. Или… только не это! Ему это нравилось и еще больше раззадоривало.

— Ты, наверняка, очень страстная в постели, — шептал он мне на ухо, не позволяя вырваться. — Вот сейчас я уже сам, — подчеркнул он это слово, — в этом буду убеждаться.

Сорочка не выдержала напора Хурта и порвалась. Отбросив в сторону не нужную уже часть моего гардероба, он попытался раздвинуть коленом мои ноги. Я пыталась крепко их сжать, но силы были неравны.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипывала я. — Прекрати, прошу тебя!

Мои просьбы, как всегда, игнорировались. Когда он успел скинуть с себя одежду, я в пылу борьбы не заметила. Я не знала, что могу противопоставить Орму. Он же в разы сильнее меня. А я, ослабленная недосыпом и невозможностью бывать на свежем воздухе, не могла дать ему должный отпор.

Мои ладони вспотели и это дало мне возможность выхватить одну из рук из крепкой хватки мужчины. Выгнувшись дугой, что позволило мне не только немного отодвинуться от Орма, но и дотянуться до стоящего на прикроватной тумбочке стакана. Пока мужчина ничего не понял, я из последних сил как можно сильнее размахнулась и ударила его по голове. Один из осколков застрял в виске. Из открывшейся раны на меня хлынула кровь. А Орм то ли умер, то ли потерял сознание, упав на меня и придавив своим телом к кровати. Кое‑как выбравшись из‑под него, я наконец‑то смогла перевести дыхание.

Не время впадать в истерику, поэтому сдерживая всхлипы, я стала осматриваться и размышлять, что же делать дальше. Прежде всего, я проверила, что там с Ормом. Пульс слабый. Хотя то, с какой скоростью его организм покидает кровь, свидетельствует о том, что если сейчас ее не остановить, то через минут двадцать он умрет. И не смотря на то, что передо мной сейчас лежал раненый отец моей лучшей подруги, и то, что я являлась не боевым магом, которого приучают убивать, а целителем, приученным спасать чужие жизни, останавливать кровь я не стала. А с муками совести потом разберусь, может быть.

На комнату был накинут полог тишины, присмотревшись, увидела я. Значит Орм решил заранее, чем закончится сегодняшняя ночь и не хотел, чтобы кто‑то ему помешал. Хотя, что я знаю об обитателях этого дома? Может быть никто и не подумал кинуться мне на помощь, услышь они мои крики, что вероятнее всего.

Быстро смыв кровь в ванной, я вернулась в комнату. Оделась, собрала небольшой узелок с необходимыми вещами. В этот раз ключ был со стороны комнаты вставлен в замочную скважину. Тихо повернув его и приоткрыв дверь, я вышла в коридор. Так же тихо закрыла дверь на ключ уже с наружной стороны. Так будет шанс, что Хурта обнаружат как можно позже. В коридоре было темно, а светлячка зажечь я не могла. Нет никакой гарантии, что никто больше не бродит тут по ночам. Конец коридора освещал рассеянный свет луны, попадающий сюда из окна. Там виднелась лестница. Как можно тише я пошла туда, по возможности оглядываясь по сторонам. Страх пропал, зато появилось чувство надежды. Мне отсюда теперь выбираться и как можно скорее надо. Иначе меня ждет смерть. Потому как Орм уже не жилец. И меня вряд ли оставят в живых.

Спустившись с лестницы, я попала в еще один коридор. Тут было еще темнее, чем наверху. На ощупь вдоль стены я пробиралась, и сама не знала куда. О Рауд, помоги мне наконец! Где же здесь выход?

Наверно высшие силы все же меня услышали. Я добралась‑таки до входной двери. Закрыта она была на массивный запор, но на мое счастье, только с внутренней стороны. Неужели хозяин этого пристанища был так уверен, что я не выберусь из комнаты? Плевать, его проблемы и моя радость.

От свежего воздуха у меня закружилась голова. Я смогла вдохнуть полной грудью впервые за последний месяц, хотя я не могла сказать с точностью, сколько же здесь времени провела, так как последнее время уже перестала считать минувшие дни.

Возможно, я поступила по — глупому, а может пыталась выкроить хотя бы лишние секунды для своего побега, я подперла дверь стоявшим на террасе стулом. А после этого, собрав оставшиеся силы, я побежала. Оказавшись за оградой поместья, я выбежала на дорогу. Местность, понятное дело, была мне незнакомой. Тем более, несмотря на луну, было темно. Кругом был лес. И дорога вела именно в него. Решив, что искать меня будут прежде всего вдоль дороги, я оправилась в противоположную сторону. Хотя и противоположная сторона была представлена не менее густым лесом.

Звери или всякая нечисть мне не были страшны. Людей я опасалась сильнее. Пробираясь сквозь заросли, я даже не до конца осознавала, что мне все‑таки удался побег. Но радоваться было некогда. Нужно бежать вперед и думать, что делать дальше. Впрочем, это зависело от того, в каком именно месте я нахожусь и найду ли я хоть какой‑нибудь населенный пункт, прежде чем упаду без сил.

Я шла не останавливаясь до самого рассвета. Силы были на исходе, я жутко устала, но хуже всего было то, что мне нестерпимо хотелось спать.

Сначала мне показалось, что это шумит лес так. Как будто ветер треплет кроны деревьев. Странно, ведь еще недавно ничего подобного слышно не было.

Так волны шумят! Эти ласкающие слух звуки — шум волн. Река, море? Не знаю какое по счету за сегодняшнюю ночь у меня открылось дыхание, но я увеличила скорость и поторопилась навстречу звуку.

Море… Синие, еще не окрашенные в цвет восходящего солнца, гребни волн, набегающие неспешно на берег. Со счастливым криком я побежала на встречу ласковым водным потокам. Теплые, несмотря на ранее утро, волны омывали мои ноги. И я упала в них, позволяя водной стихии смывать с меня все страхи, невзгоды, все отчаяние, в котором я жила месяц.

Я была мокрая до последней ниточки на платье, но я была счастлива. Не важно, что будет дальше. Здесь и сейчас мне хорошо.

Лежа на берегу и смотря в синие небо, по которому проносились с криками чайки, я все‑таки решила поразмыслить — что дальше?

Итак, что я имею? Леса и море. При этом море теплое. Не зря я в свое время в стремлении подтянуться до Бредвара, штудировала книги, в том числе и по географии. Такое сочетание природных факторов есть только в одной нашей провинции — Зардди. И в соседнем государстве — Эрнесии. Но похитители вместе со мной вряд ли пересекли границу. Так что вероятнее всего я нахожусь именно в Зардди. А вот где ближайший населенный пункт мне не станет известно, пока я не доберусь до него. От такого заявления своей логики я рассмеялась. Все‑таки, наверно, я немного успела тронутся умом. Но вернусь к основным своим размышлениям. Значит мне нужно двигаться в правую сторону от того положения, в котором я сейчас нахожусь. А лежала я ногами к морю, головой к лесу. Слева от меня на каком‑то расстоянии должна находится граница с Эрнесией. Я же не знаю, как далеко до нее, так что не известно, что я встречу раньше — поселение или границу. Поэтому пойду вправо.

Осталось только встать, что делать категорически не хотелось. Но ощущение того, что если я не встану, то обязательно усну, подстегнуло меня подняться. Кое‑как отряхнувшись и по возможности приведя себя в сравнительный порядок, я продолжила свой путь.

Солнце было уже в зените, когда я добралась до прибрежного городка. Даже не пытаясь выловить в своей, пока еще здравой, памяти его название, я отправилась к городским воротам. Не знаю насколько я отвратительно выглядела, но судя по испуганному лицу стражника, мой внешний вид сейчас был на отметке «крайне ужасно». И прежде чем упасть без чувств, как и положено женщине в моем состоянии, у меня промелькнула мысль: «А что, если это он меня так быстро узнал?».

Глава 28

В нос ударил резкий запах нашатыря. С трудом разлепив глаза, первое, что я увидела — рыжая шевелюра. Подозрительно знакомая.

— Рыжик? — пролепетала я, несколько заплетающимся языком. И даже попыталась пустить слезу, но меня тут же оборвали:

— Ну‑ка не смей разводить тут сырость, — строгим голосом, но в котором проскальзывало облегчение, сказал Гест. — Я это, я.

Послышался какой‑то шум, и я увидела, оказавшегося рядом Риона. Выглядел он паршиво. Интересно, а так можно отзываться о своем правителе?

— Как ты себя чувствуешь, Дами? — спросил Гест.

— Рион, выйди, пожалуйста, — попросила я.

Ну не могу я обсуждать свое состояние в присутствии императора.

Он недовольно поджал губы и вопросительно посмотрел на Торгеста. Тот ему кивнул, и… император послушался и вышел. И когда они только успели спеться? Рион же терпеть не мог Геста.

— Рассказывай, — произнес Рыжик, внимательно на меня глядя, даже как будто недовольно.

— Меня опаивали настоем сон — травы и ливейника, — собравшись с духом, начала я. — Император‑то возможно не слышал об их воздействии в комплексе, но ты…

Гест побледнел. Он уже собирался что‑то спросить, но я перебила:

— Не переживай, со мной все нормально, — заверила я его. — Только кошмары по ночам мучают.

— Кошмары говоришь? — процедил Торгест и выругался самыми грязными словечками.

— А кстати говоря, — не стала продолжать тему, — как долго я была в отключке?

— Что‑то около суток, — уже спокойно ответил Гест. — Но ты не отвлекайся, давай продолжай по поводу своего самочувствия.

— Не переживай, — как можно более беспечно отозвалась я. — Со мной все в порядке. По причине кошмаров недосып. Плюс еще некоторое время меня не выпускали на улицу. Но это несильно повлияло на мое физическое состояние.

— А на моральное? — тут же вставил вопрос Рыжик.

Я пожала плечами. Про это пока сложно судить.

— Тебя не били, ни как‑то еще воздействовали? — осторожно спросил он. Я проследила его взгляд, направленный на мою руку, лежавшую поверх одеяла, где виднелись синяки от крепкого хвата моего похитителя.

— Ничего такого, — выдохнула я. — И не…не насиловали. Он… не успел.

Гест погладил меня по руке.

— Я слышал, что его нашли в довольно интересном положении и со своеобразным ранением, которое привело к смерти, — все также осторожно продолжил Рыжик.

— Не надо говорить со мной таким тоном, — вспылила я, — как будто я сейчас рассыплюсь!

Гест наградил меня хмурым взглядом.

— Извини, — прошептала я.

— Я все понимаю, — вздохнул Рыжик. — Если не хочешь, пока не будем об этом. Пока я могу подтвердить, что твое физическое состояние удовлетворительно. Я переживаю совсем за другое.

— Все в порядке, — я попыталась даже улыбнуться. — Вот только мне придется вызвать Гуду. Я… мне… я не могу спать одна. Мне необходимо, чтобы кто‑то находился рядом и прерывал мои кошмары.

— Я сейчас же отошлю письмо ей, — пообещал Гест. — Дами, а кто же тебе помогал там с этим? — и опять тон, как будто он боится, что я сейчас растаю как шоколад на солнце.

— Он, — буркнула я, отвернувшись. Мне за эти несколько минут уже надоела жалость в глазах друга.

Не могла я своего похитителя теперь называть по имени. То имя принадлежало отцу моей лучшей подруги, но ни как тому человеку, который собирался взять меня силой. И которого я убила…

— Дами, девочка моя, — прошептал Гест, обнимая меня. — Ну чего ты? Все уже позади. Все хорошо, ты в безопасности. Мы больше не дадим тебя в обиду.

А ко мне пришла запоздалая реакция. Меня начало знобить, зубы отбивали дробь, а все тело сотрясала дрожь.

— Бездна побери, тебе даже нельзя сейчас дать снотворное и даже успокоительное, — расстроено отозвался Рыжик. — Ну ничего, обойдемся обычным чаем.

Укутав меня в одеяло, он ушел за чаем.

И в комнату тут же влетел Рион. На него смотреть я не могла. Почему‑то я боялась увидеть его взгляд. Что я там увижу? Не хочу знать. Лучше рассмотрю комнату, в которой, как оказалось, нахожусь уже сутки. Милая комната в кремовых тонах. Не роскошная, но вполне себе приличная.

— Ты в доме местного главы города, — заметив мой интерес, произнес Рион. Сам же он сел на стул, который придвинул к кровати.

Я кивнула. Странно, но дрожь прекратилась. Подтянувшись к спинке кровати, я все также укутанная в одеяло, оперлась на нее. Со стороны я наверно напоминала испуганного зверька.

— Как там мальчики? — задала я наконец самый интересующий меня вопрос.

— С ними все в порядке, — ответил император. — Я надеюсь, ты их сегодня уже увидишь.

— Где они? — все также не глядя на него, спросила я.

— В моем доме у моря. Под Веспера.

Веспера — хорошо. Я прикрыла глаза. Да и вообще, море — это чудесно.

Мои размышление прервал Рион.

— Ты там пробудешь до осени, — сообщил он мне.

Я, конечно, люблю море, но меня кто‑нибудь спросил?

— То есть ты уже все решил? — бесстрастно спросила я.

— Да, — спокойно ответил Рион. — Так будет лучше.

Хотелось возмутится, но не стала. Пока.

Вернулся Гест с чашкой горячего чая и… супчиком. Ты ж мой заботливый!

Управившись со всем, я чувствовала себя практически довольной.

— Когда мы отправляемся? — спросила я.

— Ты уверена, что нормально перенесешь переход? — спросил Гест.

— Уверена.

Рион же молчал.

— Сейчас, я только переоденусь, — предупредила я. Мужчины не шелохнулись.

Я, конечно, понимаю, что они оба видели меня и без одежды, но можно же хоть создать видимость соблюдения приличий.

— Кхм, — кашлянула я. Оба посмотрели на меня недоумевающими взглядами. Первым опомнился Гест.

— Да, конечно, — и вышел из комнаты, не забыв ухватить за руку Риона. Вот уж никогда бы не думала, что они смогут действовать заодно.

Надеть пришлось платье, которое я прихватила с собой из того поместья. А другого мне тут не предоставили. Не время капризничать — я хочу увидеть сыновей.

— Я готова, — сообщила я, выглядывая из комнаты.

Облокотившись о стену меня дожидался Рион. Гест же только поднимался по лестнице.

— Не знаю, когда теперь увидимся, Дами, — сказал Рыжик, подходя ко мне. — Я постараюсь выбраться к вам ненадолго. Не могу пока оставлять Тимею часто.

— Хорошо, — ответила я.

Тимеа три месяца назад родила сына. Теперь Гест счастливый отец уже двух сыновей.

— Ну тогда я пошел. Мне еще нужно доехать до Лагура, — Рыжик придвинулся ближе, чтобы обнять меня. И уже на ухо прошептал мне: — Не всем же предоставляются персональные порталы. — Подмигнул мне, не забыв поцеловать меня в макушку, и ушел.

— Давай вернемся в комнату, — подал голос Рион.

Мы зашли обратно в комнату. Император взял меня за руку и открыл переход. В этот раз неприятных ощущений почти не было. Стационарный портал не сравнится с таким перемещением.

Открыв глаза, я увидела, что мы находимся в гостиной дома Риона. Милое местечко, но разглядывать его мне было недосуг сейчас. Я услышала голоса сыновей, доносящиеся из открытой застекленной двери, ведущей в сад.

Отпустив руку императора, я побежала на голоса. Мальчики сидели под деревом и обсуждали, чем им лучше будет обстреливать из рогатки воробьев: косточками от абрикосов или галькой. На несколько секунд я замерла, любуясь ими. Рион подошел сзади и слегка сжал рукой мое плечо. А Инг тем временем убеждал Эйма, что мелкая галька подойдет лучше, так как она тяжелее.

И тут они увидели меня. Я понеслась им навстречу, упала на колени и крепко обнимая сыновей, стала покрывать их личики поцелуями. Не сдерживая слез, я бормотала про то, как я соскучилась и рада их видеть. Инг тоже расплакался. Эйм же сначала держался, но потом присоединился к нашему обществу производителей сырости, как назвал бы нас сейчас Торгест.

— Мамочка! — даже не разбирая кто именно это говорит, мое сердце замирало от неимоверной радости, — Я так испугался за тебя. Как хорошо, что ты нашлась!

Подобное приветствие продлилось еще несколько минут. Пока к нам не присоединился Рион. Он сел, прислоняясь к дереву, под котором сидели мальчики, подтянул меня к себе, чтобы я опиралась на него спиной, посадил к себе на колени Инга, а Эйм сам забрался на руки ко мне. Так мы и просидели пару часов до вечера. Болтали обо всем на свете, да и просто наслаждались обществом друг друга. Такая тихая, семейная обстановка, от которой я отвыкла и которая от этого была мне еще милее.

На закате к нам вышла Теклария.

— Идите мойте руки и садитесь ужинать, — начала она строгим голосом. Но потом обращаясь ко мне, тепло улыбнулась: — Я очень рада, что с тобой все в порядке, Дами. В этом доме кухарка и одна служанка. А я вот решила вспомнить былое и тоже встала у плиты, — она даже несколько застенчиво покраснела. — Надеюсь, вам понравятся мои кулинарные сюрпризы.

Зайдя в дом, императрица — мать вновь обратилась ко мне:

— Давай я провожу тебя в твою комнату, — я удивилась, но возражать не стала. А Теклария пояснила: — Мы отпустили на вечер прислугу. Рион не хотел, чтобы тут были еще посторонние слишком часто.

Какая забота о бедной мне. Вроде бы должно льстить, но у меня это вызывало глухое раздражение. Император как будто вину по отношению ко мне чувствовал и поэтому пытался искупить ее что ли?

— Вроде бы все необходимое тут есть, — тем временем продолжила Теклария. — Но если что‑то понадобится, завтра все принесут.

Я кивнула и меня оставили в одиночестве. Ну вот, даже Теклария относится ко мне как к не совсем здоровому человеку.

Просторная комната в бело — голубых тонах мне понравилась. Просто и со вкусом тут все обставлено. Я заглянула в шкаф. Он был полон одежды, подходящего мне размера. А когда я последний раз сама себе выбирала наряды? Опять в душе поднялось раздражение.

И вновь появилось мерзкое чувство, провоцирующее меня на разрушения. Хотелось разбить вон ту красивую вазу, или порвать в клочки вон те восхитительные шторы. Я села на кровать и сжала руками голову. Это ненормально! А что, если я и правда психически не здорова теперь? От меня же нужно будет оградить прежде всего детей! В висках запульсировала боль. Что же делать?

— Мы тебя уже заждались, — произнес Рион, заходя в комнату, как всегда не стучась. А заметив мое беспомощное выражение лица, обеспокоенно спросил: — Что‑то случилось?

— Да… нет… не знаю! — я подорвалась с кровати, и стала суетливо мерить шагами комнату.

— Я не настаиваю пока, чтобы ты мне рассказала все что с тобой произошло, — произнес устало император. Я посмотрела на него. А он и выглядел жутко уставшим. Видимо перед сыновьями держался, а сейчас уже не было сил. — Но рано или поздно тебе будет нужно это сделать. Для твоего же блага, — не терпящим возражения тоном припечатал он. — Это, во — первых. А, во — вторых, это нужно для расследования.

— Ведь моего похитителя вы нашли, — растеряно отозвалась я.

— Там не все так просто, Дами, — и поморщившись, как будто собирался сделать неприятную вещь, продолжил: — Я дам день тебе на отдых, а послезавтра сюда прибудет следователь.

Я кивнула. Чем быстрее расскажу все это, тем лучше.

Вот только пока о самых гнетущих меня мыслях я говорить не стала. А вдруг мне показалось и все обойдется?

— Извини, что заставила себя ждать, — сказала я, подхватывая платье, в которое собиралась переодеться. Светлое, легкое. В самый раз для пребывания здесь. — Я через пару минут спущусь.

Быстро приведя себя в порядок, я спустилась в столовую. Мальчики и Рион уже расселись, а Теклария, как истинная бабушка приносила блюда с кухни, перечисляя, что она наготовила и старалась подложить внукам кусочки побольше, причитая, что они должны больше кушать, а то совсем худые стали.

— Дами, садись скорее, — увидев меня, тут же засуетилась императрица — мать и стала наполнять предназначенную мне тарелку тушеным мясом.

Из Текларии получился бы превосходный повар. И это признали все. Готовила она изумительно. И не скажешь, что делает она это крайне редко. А уж какие пироги она напекла! Надо будет попросить дать рецепт для Гуды. Кстати о ней.

— Рион, — позвала я его. Он о чем‑то тихо по — заговорщически шептался с Ингом, пока Теклария в очередной раз пыталась уговорить Эйма съесть еще кусочек пирога. Когда я дождалась внимания императора, продолжила: — Торгест обещал написать Гуде, что мне будет необходима ее помощь. Ты сможешь приказать организовать ее приезд сюда?

— Гуда — это твоя помощница, оставшаяся в Катомипае? — спросила Теклария. Я кивнула.

— Уже завтра Гуда будет здесь, — заверил меня Рион. При этом нахмурился.

В целом ужин прошел как‑то по — домашнему. Точнее, смаковала в мыслях я это слово — по — семейному.

После мы расположились в гостиной. Сыновья взялись за какую‑то настольную игру. Теклария с томиком исторического романа села в кресло — качалку у раскрытого окна, из которого в комнату проникал свежий морской бриз. Рион с бумагами расположился в кресле. Я же перелистывала газеты, пытаясь, во — первых, хоть чем‑то себя занять, чтобы меня не одолевали мысли о предстоящей ночи, а, во — вторых, узнавала свежие новости и восполняла пробелы в уже произошедших событиях. Но ничего интересного не обнаружила. Поэтому я присоединилась к мальчикам.

Сказки я сыновьям сегодня не читала. Просто сидела рядом, пока они не уснули. В свою комнату было боязно идти. Но оставаться в детской я не могла. Если усну, то потом своими криками разбужу мальчишек.

Зайдя в комнату, я тут же накрыла ее пологом тишины. Не хочу никого беспокоить. А одну ночь до приезда Гуды как‑нибудь продержусь. А может все обойдется и в мирной обстановке меня никакие кошмары беспокоить не будут.

— Мне Торгест рассказал, какая помощь тебе нужна от Гуды, — произнес Рион, поднимаясь со стула.

Хорошо, что я успела сотворить полог, иначе бы мой испуганный крик перебудил всех.

— Ты меня испугал, — переведя дух, возмутилась я.

— Я останусь на ночь здесь, — не обращая внимания на мою реплику, припечатал император.

— Иметь в ночной няне императора весьма почетно, — язвительно ответила я. — Только вот похвастаться мне некому. У меня даже подруг нет. Была одна, да и то я ее отца убила.

Ну вот. Снова вспышка гнева. Только при правителя не хватало мне сорваться. А Рион казалось услышал только начало моей фразы.

— То есть похитителя ты в этом качестве принимала, а меня нет? — зло проговорил он, прищуривая глаза.

Захотелось взвыть и набросится на него с кулаками. На каких‑то жалких остатках чудом сохранившейся воли, я сдержалась.

— Как тебе будет угодно. Мне все равно, — буркнула я, вытаскивая из шкафа халат и ночную сорочку. Дверью в ванную хлопать не стала.

Рион устроился за столом, разбирая какие‑то бумаги, делая пометки. И все это с жутко сосредоточенным видом. Время от времени он хмурился. Я же забралась в постель, удобно уложив подушки у спинки и опираясь на них, принялась за чтение какого‑то романчика, одолженного у Текларии.

Надолго меня не хватило.

— Рион, — тихонько позвала я.

— Что? — не отрываясь от своих бумажек, отозвался он.

— Что было, пока я отсутствовала?

Император отодвинул отчет, потер глаза пальцами и устало откинулся на спинку стула.

— По иронии судьбы, когда тебя похитили, я находился в Лагуре, — он даже усмехнулся. Но невесело. — Мне Лир срочной депешей сообщил о случившимся.

— Погоди, — перебила я его. — Кто такой Лир?

— Гислирв, — Рион посмотрел на меня таким взглядом, как будто я сама графа называю так постоянно, а тут вдруг запамятовала. «Конет вообще‑то не мой друг» — хотела я уже сказать, но брюнет опередил: — Не перебивай. Я тут же прибыл в Амаллион. Там уже Лир распекал Колльбейна за то, что отпустил тебя с половиной охранников. Хотя никто и предположить не мог, что на конференции целителей с тобой может что‑то случится. А тут кто‑то воспользоваться большим скоплением людей и смог оттеснить тебя от охраны. Университет находится на территории бывшей резиденции императоров. И главное здание — бывший дворец, который имеет огромное количество потайных ходов. Даже ректор не знает о всех. А вот похитители откуда‑то узнали. Одним из таких ходов и воспользовались. Дальше твои следы потерялись. Поисковые заклинания ничего не давали. Вообще‑то это говорило о том, что ты уже мертва, — тут Рион судорожно выдохнул, но сразу же продолжил: — Но мы не теряли надежды. Все было безрезультатно. Либо ты мертва, либо отход похитителей прикрывал сильный маг, не позволяющий вас отыскать. Потом мне сообщили, что ты сама вышла к Хартану в Зордди. Все это время я старался быть рядом с сыновьями. Они очень переживали за тебя. Хотя так мне было тяжело контролировать поиски.

— Как ты умудрился наладить отношения с Торгестом? — задала я еще один весьма интересующий меня вопрос.

— Он твой лучший друг, — нехотя делился Рион. — Более того, ты считаешь его братом. Потому ты и делишься с ним многим. Была вероятность того, что он мог знать о чем‑то. Вдруг ты ему что рассказывала в последнее время, что могло навести нас на какой‑то след? Правда ничем помочь он не смог, но зато мы смогли найти общий язык. И теперь, хоть до друзей нам еще далеко, но начало положено.

Ну хоть тут я могла вздохнуть с облегчением.

— Только вот есть один нюанс, — внезапно продолжил император, смотря на меня с плохо скрываемой злостью. — Как ты умудрилась связаться с беглым принцем Венорфата?

Значит вот, что рассказал рыжий предатель. Ведь обещал же не выдавать. Хотя нельзя его осуждать в такой ситуации. Они же прорабатывали все варианты.

— Давай я тебе потом как‑нибудь расскажу? — я посмотрела просительно. Сейчас не самое подходящее время, чтобы посвящать в эти тайны правителя.

— Ладно, — смилостивился правитель. — А что касательно твоего похитителя. Конкретно его мотивы мне понятны. Но тут еще слишком много неясностей. В одиночку он не мог разработать весь план. У меня есть предположение, что он сначала действовал по указке Камарина, возможно и мага такой силы взял оттуда же. А потом сделал все по — своему.

— С чего ты взял? — испуганно спросила я. Быть вовлеченной в международные разборки мне не хотелось.

— Да так, — отмахнулся Рион, — есть кое‑что. Не забивай себе голову. Дальше я сам разберусь.

— Но…

— Тебя это уже касается не будет! — рявкнул брюнет. — Завтра ты дознавателю из ТК расскажешь, как все было. И больше ты в это дело даже кончиком туфли не ступишь!

Я сжала губы, чтобы не выругаться вслух.

— Спокойной ночи, — буркнула я, отбрасывая так и непрочитанную книгу.

Укутавшись по самые уши одеялом, я решила попробовать уснуть. Была крохотная надежда, что сегодня ночь пройдет спокойно.

* * *

— Дами! Да проснись ты уже! — Рион встряхивал меня как тряпичную куклу, пытаясь вырвать из кошмара.

Я с трудом открыла глаза. В комнате темно не было, мужчина зажег светильник. Пришлось прищурить глаза, так как свет бил по ним, а они и без того слезились. Кое‑как выровняв дыхание, я хрипло прошептала:

— Ты мне руку сломаешь.

Он тут же расслабил хватку.

— Ну слава Рауду, — облегченно выдохнул Рион, обнимая меня. — Я уже не знал, что и думать. Ты никак не хотела просыпаться. А от твоего крика я чуть не оглох.

Странно, а мне во сне казалось, что мне никогда не удастся закричать, так как тьма наглухо забивала мне рот своими отвратительными щупальцами.

— Извинятся не буду, — проворчала я

— Неужели так каждую ночь? — ошарашенно спросил брюнет.

— Угу, — я вывернулась из его объятий и попыталась вновь укутаться в одеяло.

— И что, ты теперь просто ляжешь дальше спать? — недоуменно поинтересовался Рион.

— На сегодняшнюю ночь концерт окончен, — пробормотала я. — Если хотите повторения представления, приходите завтра.

— Завтра не могу, — растерянно отозвался император.

— Ну тогда ложись уже досыпать, — проворчала я. — Только руку не отпускай, пожалуйста, — и все‑таки я сорвалась до просящих ноток в голосе.

Брюнет что‑то бормотал под нос по поводу похитителя, которого к великому своему огорчению убил не он собственноручно, а некромант прибыл слишком поздно, чтобы подонка можно было поднять, а потом вновь упокоить. Но потом все‑таки улегся рядом.

Рион не отпустил мою руку. Да и вообще не отпустил всю меня, крепко обняв и прижав к своей груди. И мы уже спокойно проспали до утра.

Глава 29

Утром прибыла Гуда. Я давно ее просила переехать ко мне, но она категорически не хотела покидать дом в Катомипае. А в этот раз от помощи мне она отказать не смогла. Она давно была для меня и Эйма не просто помощницей по дому, а практически членом семьи. Правда, при этом она упорно не желала обращаться ко мне на ты.

— Дами, я очень рада видеть вас в полном здравии, — первое, что сказала мне Гуда мне при встречи. Я же просто подошла и обняла ее.

Уже пришли кухарка Агота и служанка Вилма. Поэтому я оправила Гуду располагаться в одной из комнат наверху, где Вилма уже все ей подготовила, а сама я пошла завтракать. После Гуда присоединилась к нам в столовой.

Закончив с завтраком, Рион отозвал меня в сторону.

— Ближе к вечеру я вернусь сюда со следователем, — предупредил он меня. — Ты готова к этому?

— Да, вполне, — заверила я его.

День прошел тихо и спокойно. С сыновьями ходили на пляж и резвились в море. А Теклария и Гуда решили поколдовать на кухне. В смысле напечь еще каких‑нибудь пирогов.

Вечером, как и говорил император, он прибыл вместе со следователем.

У Риона в этом доме оказался даже кабинет. В нем мы и расположились. Следователь за столом. Я перед ним на стуле. А правитель развалился на диване. Вот ему обязательно тут присутствовать?

— Дело затрагивает государственные интересы, — пояснил мне император, когда я только хотела озвучить вопрос.

Не сказать, что его нахождение здесь облегчит мне мой рассказ. Скорее наоборот. Только если я попрошу его выйти, он же все равно не послушает. Да я просто иногда забываю, что Рион является правителем страны!

Я перевела подавленный взгляд на следователя. Он вальяжно сидел на стуле, откинувшись на спинку и с интересом разглядывал меня. Рион представил его как господина Фритьефа. Мне показалось, что я его уже где‑то видела. Он был невысок, немногим выше меня, худощав, но достаточно крепок. Темноволосый, с цепким взглядом карих глаз. Возраст определить нельзя было. Ему с равной вероятностью могло быть как лет тридцать пять, так и под сотню, а то и больше. Потому как не магов на такую работу берут крайне редко. Обычно подобные должности занимают менталисты. А вообще, сидящий передо мной мужчина производил впечатление человека, занимающего высокий пост в иерархии тайной канцелярии, но никак не обычного следователя этой организации.

— Вы готовы приступить? — спросил господин Фритьеф у меня каким‑то вкрадчивым голосом. А мне от этого стало не по себе.

— Да, — кивнула я.

— Тогда приступим, — с нескрываемым удовлетворением протянул он.

И я начала свой нелегкий рассказ. Следователь меня постоянно перебивал, задавал вопросы, уточнял что‑то. Часто возвращался к уже сказанному мною. И я была вынуждена повторять некоторые моменты по несколько раз. У меня разболелась голова и в глазах время от времени начали мелькать черные точки. Значит этот господин и правда менталист. Видимо приступил к ковырянию у меня в мыслях. Кроме физического дискомфорта, я испытывала еще и чувство некоторого смущения и в тоже время раздражения. Не очень приятно осознавать, что сейчас все мои мысли становятся доступны постороннему. Как я думаю, он бы не стал это делать без ведома императора. И тут я вспомнила интересную штуку, которой меня когда‑то учил Гест. Восстановив в памяти слова заклинания, я под видом того, что мне надо выпить воды, поднося стакан ко рту, быстро прошептала заветные слова, не забыв при этом создать нужный образ стены в голове. Так как подобная магия была мне чужда, сил это потребовало не мало. Но оно того стоило. Блок продержится пару часов. А в глазах Фритьефа появилось изумление. Во рту действительно пересохло, поэтому я быстро опустошила стакан с водой, не забыв скрыть удовлетворенную улыбку. Не смотря на появление слабости, продолжать разговор было проще.

Я застопорилась, когда подошла к сцене своего побега. И соответственно, всему тому, что ему предшествовало.

Переведя дух и вцепившись в уже искомканный платок, как можно бесстрастнее я продолжила свой рассказ. На удивление, теперь следователь меня не перебивал, и я смогла уложится в кратчайшее время, постаравшись не забыть нужных деталей, не акцентируя внимания на некоторых моментах. Я вновь ухватилась за стакан, дрожащей рукой попыталась удержать графин с водой, но его отобрал Рион. Сам налил мне воды.

Вопросы все же были заданы. Я опять была удивлена, так как они были достаточно деликатными. А потом господин Фритьеф стал особое внимание уделять тому, встретила ли я кого‑то еще в доме, когда убегала, не видела ли чего‑то подозрительного возле поместья и так далее. Немного расслабившись, я рассказала все, вплоть до встречи со стражником Хартана.

Я поведала все, что знала и меня, покончив наконец с вопросами, милостиво отпустили. Покидая кабинет, вместо прощания я услышала:

— У вас были хорошие учителя, леди Риндамия, — следователь даже скупо улыбнулся. Я только кивнула в ответ и прикрыла дверь.

Все. Больше это дело меня не касается. Пусть сами разбираются кто, когда, как и что задумал и что еще собирается сделать. А я хочу спокойной жизни.

Может попробовать уговорить Риона женится на его фаворитке? Пусть она занимается всеми делами. А меня оставьте в покое.

* * *

Гуде я успела рассказать все необходимое еще раньше. Она, как нечто само собой разумеющееся, приняла то, что ей нужно будет меня будить при кошмарах, а потом просто находится рядом. И самое главное, в ее глазах я не видела жалости. За годы работы на лорда Магнира она и не такое видела.

А сейчас мы обе укладывались спать.

В дверь кто‑то постучался. Я накинула на себя халат и пошла открывать. Там стоял Рион.

— На пару слов, — бросил он и зашел в комнату напротив.

Прикрыв дверь, я обеспокоенно спросила:

— Что‑то случилось?

— Мой трехдневный незапланированный отпуск завершен. Не знаю, когда теперь загляну к вам. Слишком много дел, — он с досадой растрепал свои волосы. — Вы пробудете тут до осени. Мальчики в начале октября отправятся в школу.

— Что за школа? — поинтересовалась я. Он уже опять все распланировал.

— Для магически одаренных детей, — пояснил император. — В ней обычно обучаются дети знати. Инг и Эйм будут находится там под другими именами. Директор, разумеется, будет знать кто они. А остальным совсем необязательно. С ними там будут заниматься первоклассные учителя. Прежде всего по общеобразовательным дисциплинам. Магию первые несколько лет они будут изучать только в общих чертах. Дальше — больше.

Когда‑то мои братья тоже учились в такой…

— Хорошо, — согласилась я. Ну а что мне еще делать. Наверно это разумное решение и в данном случае Риону лучше знать, как воспитать из сыновей достойных наследников. Впрочем, время покажет.

Император как‑то странно посмотрел на меня и в два счета преодолел расстояние между нами. Я не успела среагировать, а он, уже крепко удерживая меня за плечи, склонился к моему лицу. Не знаю, что он пытался рассмотреть в моих глазах, но зрительный контакт он не прерывал больше минуты. Мне же просто не хватило сил отвести взгляд. Он поцеловал меня, а я отбросив все сомнения, ответила ему.

Вот только сомнения, как оказалось, упорно полезли вновь в голову, и я с тихим стоном оторвалась от таких желанных губ.

Рион вопросительно смотрел на меня, не выпуская из объятий. А я пригладив, взлохмаченные мной волосы брюнета, отступила на шаг, отодвигая от себя руки, которые на самом деле мне не хотелось снимать со своей талии. Хотелось прижаться к такому горячему, сильному телу любимого мной мужчины. Хотелось вжаться в него, проникнуть под кожу, влиться в него каждой своей клеточкой, полностью растворившись.

Я отошла еще на пару шагов.

— Я, пожалуй, пойду, — хрипло пробормотала я. — Доброй ночи… и береги себя.

Быстро развернувшись, я покинула комнату, под грохот отброшенного стула.

* * *

Император покинул нас в ту же ночь. И мы уже вчетвером отдыхали на берегу моря. Постепенно я приходила в норму. Вот только кошмары пока так и не покинули меня.

За все это время я не получила ни одной весточки от Вильев. Что, впрочем, и не удивительно. Самой же мне было боязно писать. Я даже предположить не могла, как она отреагирует. Поэтому я решилась написать ее мужу. Хотя бы просто узнать, как они там. Но Стейнир меня опередил.

«Здравствуй, Риндамия!

Я сочувствую тебе. Ты пережила столь ужасные события, и я надеюсь, что не сильно пострадала. По крайней мере следователь, побывавший у нас на днях, заверил нас в этом. Мне сложно представить, что мой тесть вдруг оказался преступником. И я до сих пор не могу поверить в это. Однако, против фактов не пойдешь. Мне сообщили о произошедших событиях практически сразу, как только был обнаружен труп господина Орма. Вильев я не говорил до последнего. Она беременна, и мне хотелось сберечь до последнего ее спокойствие. Перед приходом следователя мне все же пришлось поведать ей. Слез и истерики, что я ожидал прежде всего, не было. Она наоборот замкнулась в себе. Практически не разговаривает со мной и дочерьми. Но мы очень надеемся, что она придет в себя.

И собственно то, ради чего я и пишу. О тебе Вильев ничего слышать не хочет. С одной стороны, я понимаю ее, а с другой… Вряд ли есть твоя вина в произошедшем. Все же я прошу тебя, не беспокой ее, пока. Если она отойдет, я тут же сообщу тебе.

С уважением, Стейнир Перкоп»

Дрожащими руками я положила письмо на стол. Ну вот, как я и предполагала у меня больше нет подруги. И я не могу винить ее в этом.

В первый раз в жизни у меня появилось нестерпимое желание напиться. Ну и соответственно забыться хотя бы на некоторое время. Сыновья уже спали. Мальчиков минует участь лицезреть мать пьяной. Так что я могла спокойно отправится вниз на поиски выпивки.

За полторы недели, что я здесь находилась, поскольку надобности в алкоголе не было, я не узнала, где же мне его найти. Да и есть ли он вообще тут.

Ни в столовой, ни на кухне следов подобных напитков обнаружено не было.

— Что ты ищешь? — спросила Теклария, заходя на кухню.

Я замялась. Признаться, или нет?

— Вино или что‑то в этом роде, — ответила я.

Теклария хмыкнула, прошла к двери в углу кухни, которая вела в кладовую. Там оказывается был вход в подвал. Я прошла за ней. Хм, а тут богатый выбор. Прихватив бутылочку янтарного коньяка, я поднялась.

— Ты же говорила про вино, — увидев мою добычу, произнесла Теклария.

— Ну я же добавила «или что‑то в этом роде», — усмехнувшись, ответила я.

— Будешь пить одна?

— Желаете присоединится? — удивилась я.

— А почему бы и нет. У меня тоже настроение отвратительное, — императрица — мать села за стол и расставила рюмки.

Сначала было не комфортно, но видя, как непринужденно опустошает свою рюмку Теклария, я плюнула на все и начала методично напиваться.

— Ну рассказывай, что за повод? — спросила императрица — мать, поднимая на меня уже слегка осоловевшие глаза.

— Меня ненавидит единственная подруга, — отозвалась я, перекатывая в рюмке янтарную жидкость, рассматривая как она переливается на свету. — Впрочем, это неудивительно. Я же убила ее отца, — невесело усмехнулась я.

— А что, надо было сдаться ему? — склонив голову к плечу и прищурив глаза, поинтересовалась Теклария.

Я пожала плечами. Уже все равно ничего не вернуть. Да и я не уверена, что поступила бы иначе.

— Что у вас за повод? — в свою очередь полюбопытствовала я.

— У меня вся жизнь повод, — махнула рукой она. Но спустя некоторое время произнесла: — Тебе Эрикель рассказала историю Сарики? — я кивнула. — И мне почему‑то кажется, что ты отчасти меня винишь в случившемся с ней…

Я неопределенно махнула рукой. Уж не мне тут точно судить о том, кто виноват. Хотя, наверно, можно было и признаться, что когда‑то подобная мысль меня посещала.

— Я видела, что эта девушка не пара моему сыну и что он с ней счастлив не будет. А с другой стороны, во многом наши с ней истории были схожи. Вот только Эйн не похож был на Вемунда. Он старался относится к своей супруге уважительно. Но любил‑то он тебя. И если до рождения Инга Сарика еще пыталась завоевать любовь мужа, то после — отступилась. Я пыталась разговаривать с ней, но она ни с чьим мнением не считалась и поступала так, как сама считала нужным. Поэтому я и отступила. А вот с ее ненавистью к собственному сыну я мириться не стала. Достучаться до нее не было возможным, поэтому все заботы о внуке я взяла на себя. А Эйн и без того обожавший сына, пытался компенсировать недостаток любви матери, — Теклария на пару минут замолчала, прикрыв глаза. Я тактично молчала. — Никто не желал смерти Сарике, — продолжила императрица — мать, — и уж тем более такой смерти. Однако, могу признаться тебе честно, долго я не горевала по ней. За своего внука я была готова простить ей все, но только не ненависть к нему. С твоим появлением Инг обрел мать, и за это я тебе безмерно благодарна. И за многое другое тоже.

Мы посидели еще некоторое время в молчании.

— Теклария, а вы знали мою бабушку — Асгерд Кеапр? — спросила я.

Императрица — мать подняла на меня удивленный глаза.

— Не знала, что вы родственницы, — наконец произнесла она. — Да, я ее знала. Она мне как‑то очень помогла. Давно это было. Ее же уже нет в живых?

— Да, лет пятнадцать как. Она мою маму родила уже в солидном возрасте.

В глазах Текларии мелькнула искра осознания:

— Так вот как ты смогла родить Эйма! — воскликнула она.

Я кивнула.

— После того, как я вернулась с войны, в бабушкиной библиотеке я нашла книгу с описанием артефакта. Удачно так сложилось.

— Судьба значит, — Теклария отсалютовала мне рюмкой. — За моего внука, родившегося благодаря этому!

Этот тост не поддержать я не смогла.

Разошлись мы глубоко за полночь.

Перед своим уходом Теклария сказала мне:

— Вновь повторюсь, я очень рада, что история с твоим похищением закончилась сравнительно благополучно. Но очень тебя прощу, не вынуждай так больше волноваться Эйна о тебе.

Я кивнула. Только как я могу такое обещать?

Благодаря вовремя выпитому зелью, похмелье с утра меня не долго мучило. Впрочем, с Текларией я им поделилась тоже.

* * *

Я и мальчишки сидели в кабинете, выбирали им имена, под которыми они будут учится в школе.

За этим занятием нас и застал Рион. Мы его не видели уже около двух недель. Он регулярно писал Текларии и сыновьям. Я же не получила ни строчки. Обиделся на меня что ли?

Теперь мы уже вчетвером перебирали имена. Перебрали с десяток вариантов, пока не подобрали те, которые сыновей полностью устроили. Так Эймунд стал Эйвиндом. Ну чтоб не сильно отличалось. А Ингольв выбрал себе имя Эгиль. Чем ему так это имя понравилось, он не сказал.

Закончив с этим, император обратился к сыновьям:

— Идите погуляйте пока. Мне с вашей мамой поговорить надо.

Как только мальчики вышли, Рион запер дверь. Я испуганно сглотнула. Почему‑то, как мне казалось, это не предвещало ничего хорошего.

— Как ты знаешь, — начал он, присев на стол и тем самым возвышаясь надо мной, так как я осталась сидящей на диване, — в конце суока* истекает срок моего траура.

Ну да, а двумя неделями раньше истечет мой траур по отцу.

— Так вот, — продолжил правитель, с суровым выражением лица взирающий на меня, — сразу же после окончания траура состоится наша свадьба.

— Поздравляю, — не задумываясь ляпнула я. — Леди Эрнесия, наверно, безумно счастлива?

А потом до меня дошло. Вот бездна!

— Ты глухая? — разозлился он. — Я же сказал «наша»! Твоя и моя! Мы с тобой поженимся!

Я с идиотским выражением лица уставилась на Риона. Наверно, я и правда глухая. Мне ведь послышалось?

— Как? Почему? Зачем?

— Ты не знаешь зачем люди женятся? — язвительно поинтересовался император.

— Я знаю зачем люди это делают, — зло ответила я. — Но я не пойму, зачем это делаешь ты. Ты же не обычный человек.

При отношениях, основанных на любви и взаимопонимании, так предложение не делают. Меня просто поставили перед фактом. Значит тут что‑то другое.

Взгляд Риона приобрел некоторую растерянность. Значит сейчас будет врать. Я приготовилась слушать.

— Как только закончится траур, на меня начнут давить, что мне нужно будет заключить брак. Желательно взаимовыгодный, — досадливо поморщился брюнет. — Да, решение в любом случае принимать мне. Но…

— Но ты уже для себя все решил, — закончила я за него.

Сейчас‑то мне была предельно понятна моя вспышка гнева. И за свою адекватность я не переживала. Я переживала за сохранность и без того подпорченного лица правителя. Уж больно сильно мне хотелось его расцарапать.

Странная она эта женская логика. Мне только что сообщили, что до моей свадьбы с любимым мне человеком осталось чуть больше месяца, а я недовольна. И не потому, что ее еще так долго ждать, а потому, что она вообще должна состоятся. Рион собрался на мне женится, чтобы его не доставали другие со свадьбой. Ну что за бред?

— Мне кажется, или ты сейчас из меня делаешь дуру? — прорычала я, уже не скрывая своего отношения к этой затеи.

— Что? С чего ты взяла? — и бездна удивления в глазах.

А я попыталась придать голосу хотя бы подобие хладнокровности:

— Тогда объясни истинные свои мотивы!

— А что тут объяснять? — и вновь недоумение. Актер никудышный. — Главный свой мотив я тебе озвучил. У нас с тобой двое сыновей. Мы неплохо ладим. К тому же, это значительно облегчит твою жизнь, так как статус первой леди для тебя неполон, так как ты не императрица. Ты получишь значительно больше полномочий.

— Мне это не нужно! — взорвалась я негодованием.

— Зато. Это. Надо. Мне, — выделяя каждое слово, твердо произнес Рион.

Я устало потерла лицо руками. Несмотря на свой возраст и наличие двоих сыновей, я по любви замуж выйти хочу! И если в своих чувствах я абсолютно уверена, то в чувствах будущего мужа… Чувство удобства — причина для заключения брака?

— Это какой‑то бред… — пробормотала я.

— Ну чего ты, Дами, — уже ласково начал Рион, подсаживаясь ко мне на диван. — Все будет хорошо. Нас, итак, давно все парой считают.

— А я думала у нас трио, — возразила я. — А как же твоя фаворитка?

— Да чего ты к ней привязалась?

Я удивленно на него уставилась.

— Женившись на мне, ты не собираешься с ней расставаться? — возмутилась я.

— Да я и не был с ней никогда! — воскликнул Рион.

Пределы моего удивления сегодня значительно расширились.

— Она вообще жена Лира, — откинувшись на спинку дивана, выдохнул император.

Пределы начали стремится к бесконечности.

— Об их браке никто не знает, — начал объяснять Рион, — Эрнесия из обычной семьи, а у Лира семья достаточно влиятельная и знатная. Его родители были категорически против такой партии для своего отпрыска. Они тайно поженились. Лир поселил жену в поместье под Амаллионом. И во дворце она ни разу не была. А когда появилась ты… Ну я предложил переселить Эрнесию сюда. И я представил ее как свою фаворитку. Так она оказалась рядом с мужем. А у меня появилось прикрытие от настырных дам без использования тебя.

Мне хотелось рассмеяться от всей этой несуразицы. Ну причем здесь я?

А с другой стороны, какими бы причинами не руководствовался Рион, для меня же это шанс. Если он будет моим мужем, мне же проще будет попробовать вернуть былые отношения. Ну и что, что они семь лет назад длились всего ничего. А вообще, странно все это.

Я уже хотела было открыть рот, чтобы сказать, что я согласна, но меня грубо перебили:

— Все! Вопрос исчерпан, — отрезал император. А же я опять забылась. Не помнила с кем на самом деле тут пререкалась. — У тебя есть время, чтобы осознать все это. Ну и подготовится. Церемония пройдет в Катомипае в центральном храме Рауда, — и вновь мне не удалось раскрыть рот, он сам же пояснил: — чтобы без лишней шумихи. На церемонии будут сыновья, матушка. Ну и рыжего своего можешь позвать. И все.

Попыталась снова задать вопрос и снова не успела:

— Или ты хотела пышной свадьбы? — во избежание предыдущих результатов попыток что‑либо сказать, только покачала головой. — Вот и отлично. С платьем сама разбирайся. Остальное — моя забота.

На прощание мазнул губами по щеке мне и ушел.

А я осталась осознавать, что это только что было?

* * *

С предстоящим событием меня поздравила Теклария.

— Ты мне, итак, уже как дочь, — улыбнулась мне Теклария, расцеловав в обе щеки. — И я счастлива, что Эйн решился на это.

Мальчишки никак не прореагировали на сообщенную новость. Для них мы и без того уже давно были одной семьей.

Через несколько дней нас навестил Торгест.

Сначала он вдоволь поразвлекал мальчишек, и только когда сорванцы уснули праведным послеобеденным сном, мы с ним смогли отправится на пляж и спокойно поговорить.

— И я удостоен чести присутствовать на императорской свадьбе, — ухмылялся Рыжик. — Более того, я там буду в качестве почетного гостя, — продолжал скалится он, улегшись на покрывало и закинув руки за голову. Глаза он прикрыл.

— Да — да, гордись, господин Торгест, — рассеянно отозвалась я.

— Ты не выглядишь счастливой невестой, — несколько обеспокоенно заметил Гест.

— Просто это все как‑то странно и неожиданно, — пробормотала я.

— Но признайся же, — уже ехидно протянул друг, — ты же любишь его?

— Вот еще, — фыркнула я.

— Ну нет, так нет, — пожал плечами Гест, лукаво смотря прищуренными глазами.

Я запустила в него горстью песка вперемешку с мелкой галькой. Рыжик поднялся, стряхивая с себя песок и ругаясь под нос. Доносились и такие восклицания: «и эта женщина — будущая императрица?!». Я поддерживая реноме, показала ему язык. Гест только закатил глаза.

Вновь присев рядом, друг приобнял меня и произнес:

— Все у вас будет хорошо. И зря ты думаешь, что это неожиданность. Ну если только для тебя.

— Что? — удивилась я.

— Когда ты была без сознания в Хартане, он же от тебя ни на шаг не отходил. А из всех целителей послал только за мной. Знаешь, что он сказал на это? «Я могу ее доверить только тебе. И я так и не поблагодарил тебя за Эйма», — но тут же серьезное выражение лица Геста сменилось на веселое. — И поэтому я теперь не господин Тогрест.

— Рыжик, ты можешь изъясняться точнее? Договаривай уже.

— Я позавчера стал бароном Бортуомом. Так что перед тобой — лорд Торгест, — самодовольно ответил этот… лорд.

— И ты мне только сейчас об этом говоришь?! — возмутилась я. Но тут же бросилась на шею другу, поздравляя с обретением нового статуса. Покончив с этим, я спросила: — Ну а как там поживает новоявленная баронесса Бортуом и маленькие барончики?

— У них все в порядке. А самый младший барончик, как и положено, частенько не дает нам высыпаться, — несмотря на заявление, лицо Торгеста приобрело счастливо — идиотское выражение. Оно у него всегда таким становилось, когда он говорил о семье.

Глава 30

День свадьбы подступил как‑то неожиданно. Вроде бы только я узнала о назначенном событии, а тут уже и само оно должно было вот — вот наступить.

Платье, разумеется, в режиме самой страшной тайны, готовил мне давний мой знакомый из Катомипаи, который раньше занимался моими нарядами. Простое, без всяких излишеств, но оно мне безумно нравилось. Длинное, белое в пол. Отделанное изящными кружевами. Из украшений на мне были только те самые серьги и браслет.

В храм входить было безумно страшно. Почему‑то казалось, что сейчас откуда‑нибудь выскочит Конет с криком: «Это же розыгрыш! А ты, дуреха, повелась!».

Да и вообще я за этот месяц порядком извелась. Чего только себе не на придумывала. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что люблю Риона. А остальное, наверно, не так уж и важно? Ну кроме того, что в том, как относится ко мне он сам я, так и не смогла разобраться. А правитель не облегчил мне эту задачу. За все это время я его видела всего пару раз и то не подолгу.

Так, пора отбросить все посторонние мысли.

Как и положено невесте, в храм я входила босиком и с распущенными волосами. Поэтому они белыми волнами струились по моей спине.

В зале, освещенном только у алтаря, уже находились Теклария, которая держала за руки Игна и Эйма. Мальчишки с нескрываемым удивлением взирали на меня. Свекровь же улыбалась такой светлой улыбкой, что мне сразу же стало легче. По другую сторону стоял также улыбающийся Торгест.

А у алтаря рядом со жрецом меня ждал Рион. Он, также, как и я, был бос. И волосы его черными лентами спускались до лопаток. Одет же он был в белую рубашку и белые широкие штаны. Несмотря на наряд, вся его фигура даже в такой момент, излучала мощь и силу. Вот только его глаза светились каким‑то непонятным мне огнем. Но страшно мне уже не было. Исчезла робость и неуверенность.

Прохладный пол, по которому я ступала, вызывал мурашки на моем теле, но помогал мне держаться в бодром состоянии.

Рион ободряюще улыбнулся мне, протягивая руку, чтобы было легче преодолеть последние преграды — ступени, ведущие к стоявшему у алтаря жреца.

Если на первой свой свадьбе я практически ничего не слышала из того, что говорил жрец, то сейчас я внимательно вслушивалась в слова, произносимые священнослужителем. Несмотря на то, что слова звучали на древне — скалдоварийском, который я знала не очень хорошо, общую суть я уловила. Обращаясь к Рауду, жрец взывал благословить брак, просил даровать семейное благополучие и много детей. Закончив с этим, священнослужитель спросил меня и Риона о добровольности и взвешенности решения вступить в брак. Мы оба подтвердили.

А после этого, необходимо было пройти к статуе Рауда, перед которой были зажжены две свечи. Нам с Рионом нужно было погасить их. В знак того, что мы отрекаемся от своей холостой жизни. Как ни странно, я даже не почувствовала жар пламени, когда сжимала пальцами фитиль.

Вот теперь можно и покидать храм. Я уже было собралась развернуться, как уже муж перехватил меня.

— Не убегай, — прошептал, слегка склонившись ко мне, Рион. Я удивленно воззрилась на него. Разве еще не все? Вроде бы ничего не упустили.

Поддерживая меня под локоть, муж подвел меня вслед за жрецом к двери, которая была скрыта за статуей. Мысленный процесс лихорадочно выдал мне только одно предположение о том, что произойдет дальше. Видя мое ошарашенное лицо, Рион только усмехнулся и все также тихо прошептал:

— Не бойся.

А я и не боялась. Я недоумевала. Пыталась сложить два и два, а у меня упорно получалось пять. Быть такого не может!

vСвященнослужитель привел нас в комнату, которая по форме представляла собой полусферу. И не единого окошка. Рион буквально подтащил меня в центр, потому как мои ноги меня уже плохо слушались.

Жрец из кармана мантии достал две длинные палочки и поджег их. Они сильно дымили, распространяя по комнате терпкий запах, напоминавший амбру. Все заволокло дымом. Рион развернул меня к себе, взяв мои руки в свои и опустив их между нами. Пытаясь сфокусировать зрение, я вглядывалась в глаза мужа. Но его зеленые огоньки расплывались в клубах дыма. У меня закружилась голова. В ушах стояло монотонное бормотание жреца, который читал слова заклятия. Внезапно дым собрался в два отдельных смерча, которые закружили вокруг нас. Жреца тут уже не было. И прежде чем я успела вскрикнуть от неожиданности и страха, эти два дымовых смерча окружили, а потом один из них устремился к груди Риона, у которого рубашка была расстегнута до середины живота. Мой же смерч, аналогично, тоненькой струйкой устремился в мой достаточно скромный вырез на груди, правда он открывал доступ к верхней части грудной клетки. Как раз над ложбинкой. От того места, куда впитался дым, по всему телу разнесся жар, заставляя все нервные окончания реагировать на боль. Но длилась, и слава Рауду, это только небольшое мгновение.

Упасть от переизбытка чувств мне не дал Рион, подхватив меня на руки. Так мы и покинули комнату для обряда связи.

Нас встречали заждавшиеся гости церемонии.

— Дами, дочка, позволь мне тебя первой поздравить! — подлетела ко мне Теклария, осыпая меня поцелуями. Муж уже поставил меня на пол. Холодный пол немного отрезвил меня, и я с должным лицом принимала поздравления Текларии.

Торгест пожал руку Риону, а тот его даже похлопал по плечу. Сыновья же с присущим им любопытством разглядывали статую, втихаря пытаясь отковырять от нее кусочек. Мне пришлось вмешаться в их исследовательский порыв. Держа их за руку, я подошла к мужчинам. Передав сорванцов на попечение бабушки, я смогла обнять Геста.

— Я очень рад за тебя, сестренка, — произнес Рыжик. — И самое главное, наконец‑то ты прозрела, — подмигнул мне он.

Я хмуро посмотрела на него, не понимая, о чем он. Гест выразительно поиграл бровями, кивая в сторону Риона. Да что ж за день сегодня такой, я совсем разум потеряла! Как я могла забыть об единственном условии, при котором может состоятся обряд связи?!

Теперь я смотрела на мужа совсем другими глазами. Но это не помешало мне, со злостью стиснуть кулаки и прошипеть ему на ухо:

— Ты задолжал мне объяснение!

Сначала Рион непонимающе посмотрел на меня, потом перехватил взгляд усмехающегося Геста.

— Все потом, любимая, — ответил муж, подхватывая на руки сыновей.

Проводив родных к выходу из храма и попрощавшись с ними, муж отвел меня в небольшую нишу.

— Ты здесь собрался мне все рассказывать? — раздраженно отозвалась я.

Не обращая внимание на мои слова, Рион молча взял меня за руку, другой создав портал и вошел в образовавшийся переход.

Вышли мы уже на полянке перед деревянным домом, окруженным густым лесом. Поскольку уже было темно, дорожку к дому освещали фонари. Красивая и таинственная обстановка вызвала у меня кратковременную потерю речи, но я быстро спохватилась:

— Где мы? — не сдерживая восхищенного вздоха, спросила я.

— Мы в Эникрое. Недалеко от границы с Ровенисией и территориями горных кланов, — ответил муж, стоя позади меня, обнимая за плечи.

Кажется, я поняла, что это за место. Рион когда‑то упоминал о нем. Посмотрев вопросительно на него, я дождалась утвердительного кивка.

— Да, это мое любимое место, — ответил император.

Я только сейчас вспомнила, что все‑таки осень на дворе, а я еще и босиком стою на голой земле, облаченная в легкой платье. Как я вздрогнула от холода, ощутил и муж. Он поднял меня на руки и так внес меня в дом. Крохотную прихожую мы миновали быстро, оказавшись в большой гостиной. Обстановка напоминала дом охотника. Деревянные стены из крупного бруса, грубоватая мебель.

Муж усадил меня в низкое кресло у камина, сложенного из крупных неровных камней, где уже был разведен огонь. Сам же он дошел до стола, где было вино и бокалы. Разлив напиток, Рион протянул мне бокал.

— Если ты думаешь, что я забыла о твоем долге, то ты заблуждаешься, — произнесла я, смакуя рубиновое вино. А вкусное, однако.

— Я даже рассчитывать на подобное не мог, — ответил император, усаживаясь на шкуру у камина.

— Тогда я жду, — предупредила я.

— А разве это не может подождать? — протянул муж, откидываясь спиной на мои ноги, при этом легко поглаживая мою уже согревшуюся ступню.

Я уже хотела было возразить, как Рион резко развернулся, встав на коленях передо мной. Так наши лица оказались на одном уровне. Кажется, я услышала, как покатился по полу его бокал. Откинув мои волосы за спину, муж провел ладонью по моей щеке, неспешно опускаясь по шее к ключице. Вспомнить, что я только что хотела произнести, я не смогла.

— И вообще, я до сих пор не поцеловал свою жену, — прожигая меня своим взглядом, произнес Рион тоном, не терпящим возражений, да я, собственно, и не собиралась.

Женатый император целовался совсем по — другому. Как настоящий собственник, не сомневающийся в своих правах и действиях. Наверно, только сейчас я смогла окончательно осознать, что он мой муж. Подхватив меня на руки, супруг донес меня до кровати в спальне. Голой спиной я почувствовала мягкий мех покрывала. Стоп, как голой? Я даже не успела сообразить, когда вдруг оказалась раздетой. А поскольку муж все еще был одет, пришлось позаботиться, чтобы и это недоразумение быстро разрешилось.

Проводя рукой по моему животу, Рион замер, напряженно рассматривая шрам, тянущийся на пару фенденеров* вниз от пупка.

— Давай и об этом потом поговорим, — прошептала я, притягивая мужа за шею к своему лицу. Его глаза сверкнули небольшой вспышкой гнева. На пару секунд он прикрыл их, сдерживая эмоции.

— Обязательно, — процедил супруг. Пришлось отвлечь его поцелуем.

По сравнению с прошлыми, сегодняшние ласки были не столь торопливыми, но уже не отчаянными, как семь лет назад, а упоительно — нежными и неистово — счастливыми.

Самое главное объяснение я получила тогда, когда мы уже уставшие, забрались под одеяло, обессиленно откидываясь на подушки.

— Люблю тебя, — прошептал муж мне на ухо, крепко обнимая меня.

Не услышав ничего в ответ, я почувствовала, как руки супруга усилили объятия. Кое‑как развернувшись, я заглянула ему в глаза.

— Я тоже тебя люблю, — ответила я, увернувшись от губ Риона, который собирался тут же меня поцеловать. — Но в ближайшие пару часов ты меня больше отвлечешь. Итак, я слушаю, — произнесла я, выбравшись из крепкого хвата рук мужа, дабы уже ни что мне не мешало воспринимать рассказ.

— Противное создание, — обиженно пробубнил супруг. — С чего начинать‑то хоть?

— Как с чего? С начала, — ответила я. Пришлось приподнять подушку, чтобы опираться на нее спиной, натянув повыше одеяло. Ну и чтобы уже и мужа ничего не отвлекало. А то его взгляд упорно от моих глаз опускался ниже.

— С начала… — он взъерошил и без того лохматые волосы. — Начну с того, что когда мы с тобой познакомились я знал, кто ты такая.

— Что? — перебила удивленно я.

— Я уже говорил тебе, что ищейки из ТК вышли на тебя через две недели после Теутатской резни, — начал объяснять Рион. — У отца на столе оказался доклад с полным описанием кто ты, где ты находишься, кто тебя окружает. И разумеется, там был твой портрет. Твой образ уже тогда запал мне в память, — рассеянно улыбнулся муж. — Правда, портрет был сделан уже после трагедии. И на твои седые волосы многие обратили внимание. Отец сомневался в твоей непричастности к случившемуся. Слишком подозрительно было то, что ты единственная чудом выжила, но так и не обратилась к властям. Я уговорил его не трогать тебя пока. Доказательств же никаких не было. А если бы ты была преступницей, то рано или поздно выдала бы себя чем‑то. Так я сказал отцу, и он согласился просто присматривать за тобой. На самом деле я не верил, что девушка, поседевшая за один день, могла быть причастной к той бойне.

— Спасибо, — прошептала я, сжимая руку мужу. Он хотел за эту руку притянуть меня к себе, но я увернулась. Усмехнувшись, Рион продолжил:

— И когда я уже пришел в себя, то практически сразу же узнал тебя. Не смотря на твой маскарад. Знаешь, я привык, что девушки, когда видят меня, ведут себя практически одинаково, — уже серьезным тоном говорил супруг. — И потому мне никогда особого труда не составляло… — тут он замялся.

— Произвести впечатление на них, — вставила я.

— Да.

— Проще говоря, охмурить их, — продолжила язвительно я.

Меня окинули хмурым взглядом.

— Ну — ну, дальше что, — сказала я, с максимально заинтересованным видом.

— Ну что я мог поделать? — воскликнул император. — Я был хорош собой, не глуп, тем более наследник — девушки сами на меня всегда вешались. Потому и с тобой я вначале вел себя соответственно. Пока не понял, что ты попросту не знаешь, кто я такой. Вот тут‑то я и смог расслабится наконец‑то.

— Погоди, — прервала я. — А как же история с твоим ранением и то, что никто не знал где ты?

Было видно, что эту тему муж затрагивать не хочет, но он все‑таки начал отвечать:

— Напавшие на меня знали, кто я. Несмотря на то, что я прибегал к маскировке. А шпиона в своих рядах позже я так и не нашел. Бойцов во вражеском отряде было в несколько раз больше, чем в моем. Завязался бой, а дальше я уже ничего не помню. Очнулся, уже лицезрея твой прекрасный лик, — тепло улыбнулся супруг, гладя меня по щеке. — Потом с твоего почтовика я оповестил отца о том где я и что со мной. Мы договорились, что я не буду светиться, пока не выздоровею. К тому же слухи о моем ранении могут привести к тому, что никто не поверит в то, что я остался с даром. А напавшие на меня, как оказалось потом, не выжили, также, как и бойцы, сопровождавшие меня. Так что никто не мог подтвердить, что я был при смерти. Да и ранения на лице, удачно так подпортили мне его, что принесшие меня в лагерь санитары не узнали меня.

Вот так мне пришлось остаться в вашем лагере. Общаться с тобой было легко, просто, а главное приятно, несмотря на наши постоянные препирательства. Я мог наконец‑то быть самим собой, таким человеком, которым я являюсь, а не которым видят меня при дворе и которым прежде всего желает видеть меня отец. Читая историю о сбежавшем венорфатском принце, я не верил, что можно за пару недель влюбиться и ради любимой бросить все. Потому и гнал тогда от себя мысли, что влюбляюсь в тебя. Окончательно я понял, что пропал, когда ты меня стала избегать. И до конца побороть искушение я не смог. Теперь‑то я ничуть не жалею об этом, так как у нас благодаря той вспышке страсти есть Эйм. Хотя, чего это я, я и тогда не жалел об этом, — усмехнулся муж. — Только так тяжелее было расставаться с тобой. Потому я и не попрощался. И письмо то дурацкое написал, — скривился Рион. — Во мне боролись два чувства. Хотелось себя оправдать в твоих глазах и не хотелось, чтобы ты переживала по поводу нашей разлуки. А удержаться от того, чтобы не поставить на тебя следящее заклинание я не смог. Чувствовал по отношению к тебе ответственность что ли. Да и вообще, боялся, что с тобой может что‑то случится. Потому и в спешном порядке приказал, чтобы твой отряд отправился на родину как можно скорее.

Муж замолчал. Видимо, собирался с мыслями. Я же не настаивала пока на продолжении рассказа.

— Вернувшись к отцу, — продолжил супруг, — я узнал, что он уже решил женить меня на Сарике. Доводы он привел вполне убедительные. Я опять же вспомнил историю Фритхофа Даррнея. И я попросил у отца пару недель на размышления. Обстановка на фронте это позволяла. За это время я рассчитывал придумать, как выбраться из этой западни. Чтобы и с Камарином договориться и войну не проиграть. И прежде всего, чтобы найти возможность быть с тобой. А потом случилось нападение на ваш отряд и твое ранение, — на щеках Риона отчетливо дернулись желваки. То ли от того, что я тогда была у самой грани, то ли от той сцены с Торгестом. — Тебя спас твой рыжий. А подойдя к вашей палатке я услышал, как ты признаешься ему в любви, — прорычал муж. Я хотела его перебить, но он взмахом руки прервал меня. — Откуда мне было знать, что он тебе как брат?! Я вернулся к отцу и согласился на свадьбу.

Вот же бездна! Оказывается, из‑за того недоразумения мы потеряли несколько лет. Со стоном я оперлась лбом о колени. Супруг все же притянул меня к себе. Я уткнулась к нему в шею, а он поглаживал меня по спине.

— Вот так мы с тобой и оказались лишены семи лет, — тихо прошептал Рион. А потом повышая голос, еще более недовольно отозвался: — И Эйм не знал своего отца!

— Прости, — прошептала я, целуя его в подбородок. Муж кивнул и продолжил:

— Я не буду рассказывать тебе, про свою жизнь с Сарикой. Я ей безмерно благодарен за сына, но не более. Смерть ее — трагическая случайность, из‑за которой наши налаженные отношения с Камарином испортились если не окончательно, то надолго. Не будем о политике. На отца покушались, а придворный маг смог только остановить кровь. С даром же ничего поделать не мог. Я считал, что не готов еще к тому, чтобы бразды правления империей взять в свои руки. Ты когда‑то смогла спасти меня, поэтому я и решился послать за тобой. За все эти годы я не наводил о тебе справки, пытался вообще забыть тебя. С трудом, но мне это почти удалось. Видеть тебя не хотелось, но пришлось. Ты спасла магические способности моего отца, но этого оказалось недостаточным. Он стал слабее меня, поэтому мне не оставалось другого выхода, как стать императором. А встреча с тобой… Я думал, что смог возненавидеть тебя. И лелеял это чувство, не смотря на благодарность за спасение отца, пока не увидел Эйма. Слишком это было неожиданно, я просто растерялся, не знал, что делать, — тут я скептически хмыкнула, так как помнила, что план дальнейший действий Рион тогда выдал сходу, как будто и не раздумывая. — Все, во что убеждал я себя шесть лет, оказалось неправдой. Только потом все же пришла злость на тебя за то, что так долго скрывала. А потом за то, что подвергла и себя, и сына опасности, — муж вновь погладил шрам на моем животе. Я же виновато прятала глаза. — Однако, все это перекрывала радость от того, что у меня есть еще один сын… и то, что ты не обманывала ни меня, ни своего рыжего, — я поморщилась при этой реплике. Они же вроде поладили, а супруг до сих пор пренебрежительно о Гесте отзывается. По привычке что ли. — О вашем Торгесте мне на следующий день Эйм в подробностях рассказал. Меня просто ломало от такого количества противоречивых эмоций, стольких неожиданных новостей и обрушившихся новых обязанностях. И тут еще ты постоянно попадалась мне на глаза, — я раздраженно фыркнула, а супруг, дотянувшись, со смехом поцеловал меня в нос. — Через месяц после вашего появления во дворце я понял, что никуда мои чувства не делись. Я лишь задвинул их на задворки и старался о них не вспоминать. А теперь же, когда ты каждый день маячила передо мной, они вышли на первый план. У меня есть только один друг, которому я мог рассказать, что меня беспокоит. Лир тебя невзлюбил, это я понял сразу. И все же помочь мне согласился. Собственно, поэтому была нужна эта история с фавориткой, — я развернулась так, чтобы видеть лицо мужа. Рассказ начал затрагивать наиболее интересующие меня вопросы. — Сначала покушение на отца, потом мы выловили во дворце несколько подозрительных людей. В подробности вдаваться не буду, суть в том, что если бы я хоть как‑то продемонстрировал свои чувства к тебе, то тебе могла грозить опасность. Тем более ты мать моего старшего сына. Поэтому я и прикрывался фавориткой. К тому же, поженится мы могли только спустя год. И у тебя, и у меня траур был.

Вроде бы все доводы серьезны, но осадок и кое — какие нестыковки остались.

— А как же мое похищение? — спросила я.

Опять я увидела, что муж не хочет говорить о этом, но раз обещал все рассказать…

— Я подозреваю, что это дело рук Камарина, — и Рион вновь прервал мой возглас: — Меня собирались шантажировать твоей жизнью. Или наследником будет Инг, или тебя убьют. А все подробности этого гнусного дела я тебе рассказывать не буду. Незачем тебе переживать.

— А ты не думаешь, что я имею право знать эти самые подробности? — негодующе произнесла я.

— Нет, не думаю, — весьма лаконичный ответ.

Захотелось придушить Риона подушкой.

— Не дуйся, — уже мягче произнес муж, — это же для твоего же блага.

— И что, теперь раз я императрица, то мне опасность грозить не будет? — язвительно поинтересовалась я.

— Будет, — нехотя кивнул император. — Но мы же теперь ученые. И меньше, чем с двумя дюжинами охранников, ты из дворца не выйдешь, — припечатал он.

— А тут как? — удивилась я. — Что‑то я не видела охраны поблизости.

— Во — первых, тут я с тобой, — муж наградил меня грозным взглядом. Ой — ой — ой, засомневалась в способностях супруга. — А, во — вторых, если ты не видела вокруг дома охраны, это не значит, что ее нет. Это все, что ты хотела узнать? — спросил Рион, уже скользя своими руками вдоль моего тела.

Чтобы я еще не захотела разузнать, пожалуй, это подождет до… Впрочем, потом видно будет. А пока у нас найдутся и другие занятия. И только я хотела прижаться к мужу, как вспомнила, наверно, самый главный вопрос, который так и не задала. Вот растяпа я!

— Рион! — возмущенно воскликнула я. Он поднял на меня глаза, прервав поцелуи, которыми он покрывал мое плечо. — Почему ты решил провести обряд связи? В смысле я понимаю, зачем он нужен. Но откуда у тебя была уверенность…

— В том, что ты любишь меня? — закончил за меня муж. Я кивнула. — Пожалуй, я действовал на свой страх и риск. А вообще, разве ты могла не влюбится в меня?

— До чего же ты самоуверенный тип, — пробормотала я.

— Но я ведь оказался прав, — самодовольно протянул супруг.

— Прав, прав, — закивала я, уже млея от поцелуев своего мужа.

На секунду прервавшись от столь приятного занятия, Рион заглянул мне в глаза и со своей излюбленной улыбкой, спросил:

— Сыновья у нас уже есть. Целых два. Давай дочку родим, а? — и взгляд полон такой надежды, что я смогла только кивнуть. — Но во время беременности ты ни на шаг не будешь от меня отходить! — строгим голосом припечатал муж.

И я вновь не стала спорить. Знаю же, что бесполезно.

— Да, выше величество, — согласилась я. Захотелось напоследок его позлить, Рион же не любит, когда я его так называю. Но он меня удивил: улыбнулся счастливой и шальной улыбкой и приступил к намеченному.

Эпилог

— Как она могла!? — взревел Рион, с шумом отбрасывая кресло, на котором сидел.

Я сидела на диване у противоположной стены кабинета мужа, пережидая вспышку его гнева.

— Нет, ну ты мне объясни! — не унимался супруг. — Как это могло произойти?! И вообще, почему ты так спокойна? — подозрительно прищурив глаза, поинтересовался Рион.

Раз он заметил то, как я себя веду, значит здравый смысл начал к нему возвращаться. Теперь можно уже и объяснять.

— Ты сам не оставил ей выбора, — начала я.

— Но ты‑то похоже в курсе всей ситуации? А — а-а, спелись за моей спиной? — глаза мужа продолжали яростно сверкать. Даже в самые кризисные моменты, касающиеся проблем государства император оставался предельно собран, хладнокровен и, по крайней мере внешне спокоен. Но если дело касалось семьи… Тут уж порой эмоции возобладали на разумом.

— Да, я была в курсе, что они собираются сбежать, — стараясь говорить спокойно, продолжала я. — Да, я не собиралась говорить тебе до последнего. Но где они теперь, я не знаю.

Ложь далась мне легко. Ради счастья дочери, я готова и не на такое.

— Где их искать? — уже не столь грозным голосом спросил Рион.

Я пожала плечами. Пусть сначала остынет, поразмыслит над причинами поступка дочери, а потом уже и начну потихоньку раскрывать карты.

— А, впрочем, можешь не отвечать, — отмахнулся муж. — Что я зря держу Тайную Канцелярию?

Я усмехнулась. Ну — ну, удачи. Неужели думает, что мы не предусмотрели этот вариант?

— Ну а ты, предательница, — прошипел супруг, — еще поплатишься. И своему рыжему семейству это передай!

— Любимый, — ласково произнесла я, специально его дразня, — может ты поумеришь свои негативные эмоции и хорошенько подумаешь?

— А о чем тут думать! — прорычал император. — О том, что вокруг меня собралась кучка интриганов и предателей?

— Вот, держи письмо, — протянула я конверт мужу. Он нервно вырвал у меня его из рук. — Нели прислала его утром. Я еще не читала его. Там указано, что он адресовано любимому папочке. Советую прочитать его, когда немного успокоишься. А я, пожалуй, пойду.

* * *

Наверно, мне сейчас была бы кстати дружеская поддержка, но вот только подругами, именно близкими, я тут так и не обзавелась.

С Ви мы так больше не общались. Стейнир потом мне писал, что она меня простила. Но вот уже видеть меня не могла. Впрочем, я ее не виню.

С натяжкой, но я могу назвать своей приятельницей… леди Эрнесию. Да — да, жену Конета. С самим графом мы так и не смогли создать даже подобие приятельских отношений. А вот с его супругой мы иногда по вечерам пили чай. Ну и сплетничали, конечно.

* * *

Двадцать пять лет назад я видела Риона таким счастливым, каким не видела никогда в жизни ни до, ни после. Тогда родилась наша дочь Аннелиса. Он в ней души не чаял. Малышка родилась, как и старшие братья, копией папочки. Темноволосая, зеленоглазая. Она сразу же стала любимицей всего нашего семейства. Эйм и Инг редко тогда уже появлялись дома, так как были заняты учебой. Но каждый раз, приезжая домой они бросали все дела и проводили время со своей обожаемой Нели. А счастливый отец, иногда даже на заседания совета брал кроху. Он крайне не любил расставаться со своим солнышком.

Мы с Текларией только посмеивались, но не могли нарадоваться. Хотя уже тогда мне стала закрадываться мысль, что дочери нелегко придется, когда она решит выйти замуж. Только на тот момент до подобного было еще далеко.

Разумеется, мы все также продолжали дружить с семейством Бортуом. У Торгеста, отца уже троих сыновей, мы довольно часто проводили время, в его замечательном загородном доме. Вот тогда‑то все и началось. Кто ж знал, что детская дружба перерастет в любовь? Давен, старший сын Геста, на правах старшего товарища опекал нашу малышку. Нели всегда смотрела на него, не скрывая восхищения. Слушала, ловя каждое его слово. Ну а мальчишке было приятно, что у него есть малолетняя поклонница. Потом, также, как и Эйм с Ингом, он отправился в школу. И дети виделись уже не так часто. Затем была учеба в Университете. Нели же обучалась дома. Вот тут я уже всех подробностей не знаю, где, когда и как они виделись, и как развивались их отношения.

* * *

— Привет, мамуль, — бодрым голосом поприветствовала меня дочь, впорхнув в мою гостиную. Я отдыхала после очередной смены в больнице. Не смотря на статус императрицы и бурные протесты свекрови, я так и не бросила занятие целительством и два раза в неделю отправлялась в центральный госпиталь Амаллиона.

Бодрость и приподнятое настроение Нели показались мне наигранными. Поэтому после приветственного дочериного поцелуя в щеку, я и приподняв ее лицо за подбородок, пристально всмотрелась в ее глаза. Взгляд мой принцесса долго не выдержала и быстро отвела глаза.

— Рассказывай, — настояла я, не став затягивать неловкое молчание.

— Мам, ты только не волнуйся сильно… — начала дочь, а я уже расстегивала верхние пуговички ворота платья. Стало жутко душно и вдруг воздуха оказалось мало. — Я выхожу замуж! — выпалила Нели.

Я облегченно выдохнула. Уже Рауд весть что себе напридумывать начала, а тут всего лишь замуж… Как замуж?!

— Давен? — спросила я. Дочь кивнула.

Для меня не было секретом, что эти двое питают друг к другу нежные чувства. Достаточно было взглянуть на них, когда мы обедали у Бортуомов, или, когда рыжее семейство навещало нас резиденции в Энекрое, где мы полюбили бывать. Взгляды этой парочки, бросаемые друг на друга хоть и украдкой, но от этого не менее красноречивые и выразительные, говорили сами за себя. И если я относилась к этому спокойно, все‑таки Торгест и Тимеа воспитали достойного сына, то вот император подобного не одобрил. У них состоялся серьезный разговор, подробностей которого я, разумеется, так и не узнала. В результате Давен просто стал реже попадаться правителю на глаза. От Нели же молодой человек не отступился. За что я его еще больше зауважала. А вот результат теперь таков. О Рауд, что же теперь делать? Я хоть и предполагала, что нечто подобное произойдет рано или поздно, но все же новость смогла меня ошарашить.

— Ты отцу говорить будешь? — поинтересовалась я.

Нели покачала головой. Я ее отчасти понимала. Рион вряд ли скоро от своего решения отойдет. Как император, он уже отыскал дочери подходящего (разумеется по его меркам) мужа — старшего принца Эрнесии. Правда на Нели Рион пока не давил, так как решил дать ей время, чтобы свыкнуться с этим решением. А еще тут в дело вступала банальная ревность. У его обожаемого солнышка не мог вот так появится мужчина, которого она бы любила так же сильно, как и отца. А брак с принцем строился бы на взаимном уважении и, возможно, дружбе. Мои доводы, что Рион в корне не прав, он, разумеется, не воспринимал. И это был первый раз за двадцать шесть лет нашего брака, когда мы так серьезно поругались.

— Хорошо, — согласилась я. — После свадьбы, когда вы уже будете в безопасности от гнева отца, я передам ему письмо, в котором ты ему все объяснишь.

Дочь тут же повисла у меня на шее.

— Мамочка, — смахивая слезы шептала Нели, — как же я тебя люблю. И как же я тебе благодарна.

И вот я оказалась меж двух огней. Отец и дочь были неправы, но никто не хотел идти на уступки. Я боялась, что мое бездействие приведет только к худшим последствиям. Поэтому попыталась выбрать наиболее разумный вариант. Хотя и не факт.

План наш состоял в следующем.

Дочь училась в Университете заочно. Поэтому время от времени она там появлялась, чтобы получить задания и сдать экзамены. Разумеется, туда она отправлялась под бдительным оком многочисленной охраны. Правда, в самой учебном заведении ограничивалось их количество до пяти, чтобы не привлекать лишнего внимания, к тому же они одевались в штатское.

Спустя несколько месяцев после свадьбы, я таки выпросила у мужа схемы таинственных переходов бывшей резиденции императоров, чтобы удовлетворить свое любопытство. И вот теперь эта информация пригодилась.

Каким образом дочери удалось обмануть внимание охраны и покинуть Университет я не знаю. С этим ей уже помогал Давен. Окольными путями они покинули город. И, разумеется, не используя порталы, отправились в Свесбен. Дабы сбить со следа ищеек, поехали туда через Эникрою и Ровенисию, а не напрямик. С побережья они уже отплыли в Венорфат.

Что касается Венорфата. В этой стране теперь правил мой хороший друг — Рангар Эгарт, он же Даррней. Все‑таки император решил попробовать наладить отношения с этим островным государством. И это удалось. Хелмир Даррней по причине того, что был не прямым наследником, обладал даром в разы меньше, чем прямой — Рангар. Потому ему было сложнее управлять государством. А идти на сближение с другими странами он не собирался, потому что дал клятву деду Рангара — Стигвальду. Однако, когда он узнал, что этот самый наследник имеется, то переписал завещание в пользу него. Тем более, что дети Хелмира обладали еще более слабым даром. А на том момент Хелмир уже был в преклонном возрасте. В результате, через десять лет на престол вступил Рангар Даррней. Чему я несказанно была рада.

Теперь же с правителя Венорфата мне пришлось взыскать должок. Я попросила его приютить своих беглых детей. Что он с радостью и выполнил.

Все это я собиралась рассказать мужу, но значительно позже. Эмоции же должны его улечься? Надеюсь я не сильно просчиталась, и это свершиться к тому моменту, когда ищейки ТК все‑таки выйдут на Венорфат.

* * *

Свои нервы успокаивать я отправилась в свое излюбленное место — оранжерею.

Тут меня позже и нашел мой младший сынок.

— Что, сильно кричал? — тихо спросил Рэйннен.

Я призывно махнула рукой ему, чтобы он уютно устроился у меня под боком. Захотелось родного тепла. Сын, который был пятнадцатилетним нескладным подростком, сначала нехотя присел рядом. Все‑таки для его возраста телячьи нежности от матери уже не положены. Мол, взрослый уже и вполне обойдется. Но раз никто не видит…

Я крепко обняла за худенькие плечи и с тихим вздохом поцеловала Рэя в русую макушку.

— Ага, сильно, — тоскливо отозвалась я.

— Все‑таки сестрица поступила безответственно, — с важным видом протянул сын. Я посмотрела на него с удивлением. Он же пояснил: — Оставила тут тебя одну отдуваться перед взбешенным отцом.

— Ну почему же одну, — деланно нахмурилась я. — У меня ты еще есть.

— Я тем более сейчас не рискну попадаться отцу на глаза, — усмехнулся Рэй.

Из всех наших детей только Рэй оказался так сильно похож на меня. Оттенок кожи, цвет волос, черты лица — все от меня. И самое главное, и это видимо по причине того, что он самый младший, Рэй был плохим универсальным магом. Работа с разными видами магии давалась ему из рук вон плохо. Кроме целительства. Наверно это была еще одна составляющая, почему я по — особенному относилась к младшему сыну. У меня, наконец‑то, появилась возможность передать кому‑то свои знания и помочь приобрести умения. Это не значит, что я любила его больше, чем других. Как мне кажется, люблю я всех четверых одинаково. Просто с Рэем я значительно больше времени провожу. Старшие сыновья давно живут самостоятельно. У них куча работы на госслужбе и навещают они меня не слишком часто. Нели больше времени проводила с отцом. А вот младшенький, оказался для меня самой главное отрадой, когда старшие покинули отчий дом.

Рэю от отца достался только потрясающий цвет глаз. И этими самыми зелеными омутами он на меня сейчас взирал.

— Неужели отец ей простит? — тихо спросил сын.

— Конечно, простит, — заверила я. — Куда ж он денется? Вот только поймет, что его дети выросли и сами могут принимать решения, и тут же простит.

— Сами могут? — приподнимая брови, лукаво поинтересовался Рэй.

— О нет, вас это, молодой человек, пока не касается, — осадила я его строгим тоном. Но тут же улыбнулась. — Вот когда ты получишь полное образование, тогда и поговорим.

Расставаться с Рэем мне будет тяжелее всего. Только держать подле своей юбки я его точно не стану. А пока могу наслаждаться его присутствием и радоваться тому, что он у меня такой замечательный.

За этими мыслями я и не заметила, как с другой стороны от Рэя рядом присел Рион. Выглядел он уже вполне спокойно. Что же там в письме такого чудодейственного написала Нели?

— Все хорошо? — осторожно спросила я.

Муж только кивнул и крепко нас с сыном обнял.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg